Поворот дороги Дебби Макомбер

        В середине года и в середине своей жизни Бетани Хэмлин отправляется путешествовать в автомобиле с дочерью Энни и бывшей свекровью Руфью. Та недавно овдовела и, чтобы развеяться, хочет попасть на встречу бывших одноклассников и главное — увидеться со своей первой любовью Ройсом, чувство к которому пронесла через всю жизнь. Самой Бетани нужно время, чтобы обдумать важное решение, которое предстоит принять. Ее бывший муж, Грант, просит теперь, когда второй его брак распался, примириться ради их детей. А Энни хочет доказать своему другу, что может прекрасно обойтись и без него. Автомобилисткам предстоит неблизкий путь по Америке. У них есть подробные карты, тщательно разработанный маршрут, но даже отлично спланированная поездка порой преподносит сюрпризы. Или дарит неожиданную встречу… И теперь путешествие из Сиэтла в другой конец страны может изменить жизнь трех женщин.
        Дебби Макомбер
        Поворот дороги
        Глава 1
        — Мне кажется, папа хочет вернуться к нам,  — с деланым безразличием произнесла Энни, дочь Бетани.  — Он все еще любит тебя, мам.
        Ложка, которую Бетани держала в руке, замерла над тарелкой супа. Они сидели за столиком у окна в их любимом кафе. Сказанное дочерью вовсе не было для нее новостью и не должно было удивить ее. Этим утром она получила тому очередное подтверждение. В последнее время Грант придумывал все новые предлоги, чтобы позвонить ей.
        Шесть лет назад привычный мир Бетани разлетелся на крошечные осколки, когда ее муж признался, что влюблен в другую женщину, и ушел, ни разу не оглянувшись, оставив дом и семью, презрев узы брака. А теперь он захотел вернуться.
        — Разве тебе нечего сказать?  — спросила Энни, поигрывая вилкой и пристально глядя на мать.
        — Вообще-то нет.  — Бетани проглотила суп и снова опустила ложку в тарелку.
        Похоже, Энни обо всем забыла. Но не Бетани.
        То утро, когда Грант объявил ей, что хочет развестись, навсегда останется в памяти Бетани. Казалось, мужу не терпелось поскорее избавиться от нее. Он нанял адвоката, посоветовав и ей поступить так же, затем холодно сообщил, что в дальнейшем все переговоры между ними будут вестись только через юридических лиц. Чем меньше контактов с ней и детьми, тем лучше, сказал он тогда. Окончательный разрыв — оптимальное решение в данной ситуации.
        Признание Гранта обрушилось на Бетани с силой и неожиданностью урагана. Следующие несколько месяцев она прожила как в тумане, пытаясь не допустить окончательного распада семьи, отчаянно цепляясь за видимость нормальности, в то время как мир вокруг нее рушился.
        — Тебе и в самом деле нечего сказать?  — не унималась Энни.
        — Нет,  — отрезала Бетани. Проглотив еще ложку супа, она потянулась за лепешкой с травами.  — Меня беспокоит только то обстоятельство, что твой отец позволил тебе говорить за него.
        Энни удержалась от резкого замечания, но оттолкнула от себя тарелку, словно внезапно лишилась аппетита.
        Было время, когда Бетани действительно мечтала, что Грант раскается в содеянном и на коленях приползет к ней, моля о прощении. Она хотела, чтобы он на себе испытал страдания, выпавшие на ее долю, когда муж бросил ее и детей.
        За годы, прошедшие после развода, Бетани постепенно обрела почву под ногами и открыла в себе совершенно новую сущность — сильную, независимую женщину, закаленную в пламени отчаяния. Ее дети выросли и стали самостоятельными. Старший, Эндрю, был помолвлен, и через несколько недель — сразу после окончания юридического колледжа — должна была состояться его свадьба. Что же до младшей, Энни, то всего один год отделял ее от получения степени магистра делового администрирования. Она помогала матери в организации и проведении праздников, деле, которое Бетани основала после развода.
        За двадцать лет брака Бетани снискала известность своими щедрыми веселыми торжествами. Она гордилась тем, что дает мужу возможность играть роль радушного хозяина, устраивающего незабываемые праздники для детей и потенциальных клиентов,  — приглашение в их дом в определенных кругах ценилось очень высоко. О ее вечеринках по случаю дня рождения Эндрю и Энни ходили легенды. Но она и мечтать не могла, что ее умение организовывать празднества в конце концов обернется таким успехом.
        Она основала собственное дело с незамысловатым названием «Праздники Бетани» лишь для того, чтобы заработать достаточно денег и продолжать жить в их прежнем доме. На раскрутку бизнеса ей пришлось взять солидный второй кредит в банке. Грант исправно выплачивал оговоренные алименты, но, если бы Бетани продолжала и дальше рассчитывать лишь на его деньги, ей пришлось бы переехать в маленький дом, расположенный в другом районе. Она понимала, что после развода родителей ее детям как никогда нужна стабильность. Со временем она выплатила оба кредита.
        К изумлению Бетани, ее услуги оказались очень востребованными. Она начала с малого — с организации детских праздников по случаю дня рождения. Самым популярным из многочисленных разработанных ею сценариев оказалось «Безумное чаепитие» в духе «Алисы в стране чудес». Загруженные работой родители были заинтересованы в организации торжеств для своих детей, которые одновременно были бы и уникальными, и финансово необременительными. Компания Бетани полностью отвечала этим требованиям.
        В настоящее время в Сиэтле действовали пять дочерних предприятий «Праздников Бетани», включая главный офис, и Бетани вела переговоры по поводу выхода на национальный рынок услуг. Самое главное — продолжать предоставлять свежие решения по разумным ценам. Прошлой зимой Бетани добавила в прейскурант новое предложение — экономверсию вечеринки по случаю дня рождения, которая являлась упрощенным вариантом фирменных праздничных сценариев.
        Годом ранее Бетани наняла менеджером Джулию Хайден, которая зарекомендовала себя эффективным, талантливым и преданным делу сотрудником. Она любила свою работу и постепенно взяла на себя выполнение повседневных обязанностей, предоставив Бетани возможность больше внимания уделять творческой составляющей бизнеса. Энни трудилась вместе с матерью, и вдвоем они придумали идеи проведения вечеринок по случаю дня рождения кошек и собак, в настоящее время пользующихся большим спросом, особенно среди бездетных богатых клиентов. Также они включили в свой прейскурант новые виды мероприятий: проведение торжеств по случаю юбилеев и выхода на пенсию, а также рождественских и хеллоуинских вечеринок.
        Взмахнув рукой, Бетани попросила чек, и они с дочерью, быстро обнявшись и поцеловавшись, разошлись по своим делам. Энни возвращалась в офис, в то время как сама Бетани направилась на Цветочную улицу в магазин «Путеводная нить». Вязание было одним из ее излюбленных увлечений. Когда ей нужно было что-то обдумать, ничто не способствовало этому лучше, чем вязание новой вещи. Испытывая приятное чувство предвкушения, Бетани припарковала машину перед магазином пряжи, владелицей которого являлась ее близкая подруга Лидия Гетц.
        До свадьбы оставалось всего шесть недель, и Бетани хотелось связать что-то особенное для своей почти уже невестки Кортни.
        Свадьба. Грант звонил две недели назад — женитьба сына была прекрасным для этого поводом,  — а потом еще дважды, включая сегодняшнее утро.
        За исключением совместных решений, принимаемых ими касательно детей, бывшие супруги до недавнего времени практически не общались друг с другом. Внезапно Грант позвонил ей, желая посоветоваться о подарке для Эндрю и Кортни. Он говорил с Бетани дружелюбным, спокойным тоном. А на этой неделе пригласил ее на ужин.
        Ужин с Грантом. И это после шести лет жизни порознь?
        От Энни она узнала, что его брак с Тиффани распался и в прошлом году они развелись. Бетани искренне сочувствовала Гранту. Для Тиффани этот развод также был вторым по счету. Непродолжительное время — вскоре после того, как ее бросил Грант,  — Бетани встречалась с Полом, первым мужем Тиффани, хотя слово «встречалась» не вполне подходило для описания характера их отношений. Скорее они стали друг для друга опорой, вместе переживая предательство близких людей.
        К несчастью, отношения Эндрю с отцом так и остались прохладными. Уход Гранта из семьи Эндрю воспринял очень болезненно, но предпочитал скрывать свои чувства и с годами не изменил этому решению. С отцом он всегда держался подчеркнуто вежливо, но отстраненно.
        Для Энни, которой в то время было шестнадцать, развод родителей стал настоящей катастрофой. Папина дочка, она пыталась справиться с шоком и болью с присущим подростку упрямством. Обвиняя новую пассию Гранта в том, что та украла у нее отца, девочка делала все возможное, чтобы расстроить их свадьбу. В первые месяцы после развода Бетани также испытала на себе гнев дочери. Энни обвиняла мать в том, что та слишком «скучная» и «бестолковая», чтобы сделать отца счастливым. Бетани никогда не реагировала на колкие замечания дочери из страха признать, насколько близки они к истине. Постепенно Энни смирилась с новой жизнью без отца, хотя, упоминая в разговоре вторую жену Гранта, до сих пор называет ее не иначе как эта стерва.
        Бетани еще раз прокрутила в голове утренний разговор по телефону с бывшим мужем. На этот раз придуманный им предлог был таким шатким, что она уже и не могла вспомнить, что именно он сказал. Грант стал пересказывать ей последние сплетни о сотрудниках своего агентства, словно она до сих пор была близко с ними знакома. Спустя несколько минут пустой болтовни он напомнил, что она так и не дала определенного ответа по поводу его приглашения на ужин.
        — Грант,  — прямо спросила Бетани,  — зачем ты это делаешь?
        На мгновение в трубке воцарилось молчание. Затем Грант заговорил очень серьезным тоном:
        — Я совершил ошибку, Бетани.  — Он помолчал, словно не зная, что еще сказать.  — Очень серьезную ошибку.  — Грант ничего больше не добавил, но она и без того поняла, о чем речь. Он хотел восстановить былые отношения, хотел, чтобы все снова стало по-прежнему.
        Что ж, Бетани могла лишь пожелать ему удачи. Она больше не была той наивной женщиной, с которой он развелся шесть лет назад, и не намеревалась входить в одну и ту же реку дважды.
        За годы, прошедшие после развода, Бетани осознала, что не нуждается в присутствии в своей жизни мужчины, который бы лишь все усложнял. Когда-то давно ей на глаза попалась фраза: «Отсутствие мужчины может компенсировать только идеальный мужчина». Сначала она сочла это замечание шуточным и лишь годы спустя поняла, что именно оно обозначает.
        Хотя желание Гранта восстановить отношения льстило Бетани, она понимала, что ситуация не так проста, как кажется на первый взгляд. У него был шанс. Но именно он бросил ее, оставив на грани краха. Не думая о последствиях своих действий, он порвал с семьей, предал ее и детей, лишил опоры и защиты.
        А теперь Грант сожалеет о содеянном. Отлично. Он осознал, что действовал неправильно и совершил ошибку.
        Разумеется, он вознамерился вернуть Бетани теперь, когда она превратилась в успешную бизнес-леди, владелицу развивающейся компании, услуги которой пользуются большим спросом. За шесть лет имя Бетани приобрело известность. Интервью с ней были напечатаны в «Форбс» и «Уолл-стрит джорнал», а «Ю-Эс-Эй тудей» опубликовала на своих страницах статью о ней. Хватило же у ее бывшего муженька наглости снова обратиться к ней!
        Раскаяние, несомненно, вещь хорошая. Бетани почувствовала некое удовлетворение, граничащее с радостью от восторжествовавшей справедливости, когда Грант признал, что был не прав. Она искренне простила его, не желая погрязнуть в трясине ненависти. У Гранта теперь новая жизнь, и у нее тоже. Но, как она осознала, прощение — штука коварная. Как только Бетани решила, что преодолела враждебность к бывшему мужу, она тут же обнаружила, что ее захлестывает новая волна негодования. Примером может служить одна ночь три года назад, когда у них в подвале прорвало трубу и она никак не могла найти кран, чтобы перекрыть воду. Если бы Грант был с ними, он быстро справился бы с ситуацией. К тому времени, когда отыскала злополучный кран, Бетани тряслась от ярости и, как бы безрассудно это ни звучало, винила во всем бывшего мужа. Ответственность за произошедшее полностью ложится на его плечи! Ему следовало сейчас находиться дома. Как он посмел так поступить с ней и — хуже того — с детьми?!
        Следовало бы отклонить приглашение Гранта, убеждала она себя. Посмеяться ему в лицо и посоветовать идти своей дорогой.
        К собственному удивлению, она не сумела этого сделать.
        Гранту, несомненно, потребовалось немалое мужество, чтобы предложить ей поужинать с ним. Мужество и… да, дерзость. Бетани решила принять его приглашение. Какой бы безумной ни показалась эта мысль, она осознала, что до сих пор испытывает чувства к бывшему мужу, чувства, которые она прятала в дальнем уголке подсознания все эти годы. Она больше не любила его, по крайней мере не так самозабвенно и всепоглощающе, как тогда, когда они только поженились. В те времена она не замечала недостатков и слабостей Гранта и закрывала глаза на очевидные факты, когда он завязал отношения с другой женщиной. Его предательство прояснило, что мужчина, за которого Бетани вышла замуж, эгоистичный и поверхностный. Тем не менее он не всегда был таким. Ей никогда не забыть дружеской поддержки и страсти, присутствовавших в их отношениях в первые годы брака…
        Она любила его.
        Она ненавидела его.
        Эти два чувства боролись в ее душе.
        — Ужин в память прошедших дней,  — произнес Грант почти умоляющим голосом.  — К тому же нам нужно поговорить о свадьбе Эндрю.
        Шесть лет назад Бетани, презрев чувство гордости, отчаянно хотела, чтобы муж вернулся домой. Именно об этом мечтал сейчас Грант — чтобы все стало по-прежнему. Раньше она верила, что ей по силам урегулировать любую ситуацию. Раз они были счастливы в прошлом, то могут быть счастливы снова.
        Когда Бетани поняла, что отношения с Тиффани — вовсе не временная интрижка и что Грант намерен развестись, в ней стали прорастать корни гнева. Она лишилась сна и аппетита и, лежа по ночам в постели, вынашивала планы мести. Когда-нибудь Грант пожалеет. Он станет умолять ее принять его обратно, но она лишь рассмеется ему в лицо. Он сполна заплатит за содеянное.
        Потом, спустя несколько месяцев после того, как бумаги о разводе были подписаны, Бетани проснулась с тем же ужасным ощущением в животе и осознала, что не может продолжать жить с этой разъедающей душу горечью. Как гласит одна мудрая пословица — лучшая месть заключается в хорошей жизни. Ей нужно было стать успешной и независимой женщиной. И тогда Бетани целиком посвятила себя бизнесу.
        Постепенно, с головой окунувшись в новую жизнь, она перестала думать о Гранте. Она даже испытывала к нему некую долю благодарности за свое процветающее дело, за приобретенный круг новых преданных друзей, за силу и уверенность в себе, о существовании которых она даже не подозревала. Теперь Бетани казалось странной мысль, что раньше она довольствовалась ролью всего лишь жены Гранта, заботилась о его социальном статусе, сама при этом оставаясь на втором плане.
        Ужин в память прошедших дней? Только он и она?
        За годы, прошедшие со времени развода, Бетани встречалась с несколькими мужчинами, включая и бывшего мужа Тиффани. Но она была целиком и полностью поглощена развитием собственного бизнеса, поэтому ни одни отношения не длились более шести месяцев. Бетани не чувствовала готовности связать себя серьезными обязательствами — и не стремилась к этому. Непродолжительные романы способствовали становлению ее как личности. Ей нравилось встречаться с мужчинами, но она не искала долговременных отношений.
        Бетани завершила телефонный разговор, так и не дав Гранту ответа. Ей требовалось подумать над тем, что делать с раскаянием бывшего мужа, и она не знала лучшего способа, чем вязание. Это занятие было одновременно и продуктивным и пассивным: вы создаете какую-то вещь, одновременно работая над решением проблемы. Именно поэтому она и заехала к Лидии — купить пряжи для элегантных перчаток без пальцев, которые свяжет к свадьбе Кортни.

        Лидия подняла голову от витрины, над оформлением которой в тот момент работала, и одарила входящую в магазин Бетани приветливой улыбкой:
        — Ты получила мое сообщение о том, что привезли кашемировую пряжу?
        Бетани улыбнулась в ответ.
        — Жду не дождусь, когда смогу приступить к работе.  — Вязание сопутствовало ей в самые тяжелые периоды жизни. Именно Энни записала ее на занятия, потому что в те времена даже сделать звонок в магазин пряжи представлялось Бетани затруднительным. Ее утомляло малейшее усилие. Оглядываясь назад, Бетани понимала, что впала тогда в ужасную депрессию.
        Дочь записала ее на курсы вязания носков для начинающих. Встреча с другими ученицами стала поворотной точкой в судьбе Бетани. Ее новые подруги придали ей мужества и решимости, помогли выйти из сурового жизненного испытания победительницей. Более того, именно на занятиях по вязанию она познакомилась с Элизой, а через нее с Мавериком, который сыграл в ее жизни роль крестного-волшебника, поспособствовавшего становлению «Праздников Бетани». Подруги уверяли Бетани, что она не одинока, по крупицам восстанавливая ее веру в собственные силы.
        Занятия вязанием стали первой ступенью в новую жизнь Бетани, оказавшейся гораздо лучше, чем прежняя. Но возможно ли связать две половинки воедино? И нужно ли ей это?
        — Узор не сложный,  — говорила Лидия, направляясь с пряжей к кассовому аппарату.  — Выполнив пару раппортов, ты и сама поймешь, как все просто, но, если возникнут затруднения, обращайся ко мне, и я помогу тебе разобраться.
        Бетани расплатилась за покупку, благодарная подруге, что та намотала пряжу, значительно сэкономив ей время. Поначалу она хотела связать для Кортни шарф, но потом осознала, что на это уже нет времени. Она, конечно, испытывала некоторое разочарование, но понимала, что перчатки без пальцев связать более реально. К тому же Бетани надеялась, что они получатся очень красивыми и станут впоследствии семейной реликвией, передаваемой от матери к дочери.
        — На этой неделе заходила Аликс. И привезла с собой Томми,  — сообщила Лидия, протягивая Бетани пряжу.  — Как же сильно он вырос! Невозможно поверить, что ему едва исполнился годик.
        Аликс, их подруга, раньше работала поваром-кондитером во «Французском кафе», расположенном через дорогу.
        — Разве она уже вышла на работу?
        Лидия кивнула.
        — На неполный рабочий день. Сейчас ведь Уинтер беременна… наверное, у них вода какая-то особенная,  — усмехнулась Лидия.  — Или кофе.
        Как много перемен к лучшему произошло на Цветочной улице!
        — А как поживает Кейси?  — спросила Бетани. Кейси была приемной дочерью Лидии. Пару месяцев назад ей исполнилось тринадцать лет, и Бетани организовывала вечеринку по случаю ее дня рождения.
        — У Кейси все хорошо,  — заверила подруга.  — Разве что некоторые проблемы с учебой, поэтому ей придется снова посещать летнюю школу. Не конец света, конечно, но девочка очень расстраивается. Мы над этим работаем.  — Лидия облокотилась о прилавок.  — Бедный ребенок пришел к нам с большим грузом проблем.
        — Не сомневаюсь.  — Бетани восхищалась Брэдом и Лидией, с распростертыми объятиями принявшими в семью трудного подростка.
        — Помогает то, что она очень близка с моей мамой. Больше всего я опасаюсь того, что произойдет, когда мамы не станет,  — подавленно произнесла Лидия.
        — Мамино здоровье в порядке?
        Лидия потерла глаза.
        — Вообще-то нет.  — Она пожала плечами.  — Мама угасает, и нам очень больно наблюдать за этим. Временами она даже забывает, кто я такая, а вот Кейси помнит всегда. Я воспринимаю это как маленькое чудо, помогающее нашей девочке осознать, что она важна и любима, ведь в действительности так и есть. Все в пансионе с патронажным уходом просто обожают Кейси. Не удивлюсь, если ей предложат там работать, как только она станет достаточно взрослой. Я поражаюсь ее терпимости к маме и маминым подругам. Девочке нравится слушать их рассказы.
        Бетани сочувственно кивнула.
        — Кажется, ни у кого в наши дни нет времени для стариков…  — Лидия покачала головой.  — Я и сама грешу визитами на бегу, а вот Кейси нет. Она сидит с ними часами и внимательно слушает, никогда не выказывая признаков раздражения, даже когда мама в сотый раз повторяет одну и ту же историю.
        — А где Маргарет?  — Бетани заметила, что старшей сестры Лидии нет в магазине.
        — Она взяла выходной. По средам обычно бывает немного покупателей, а она записана к зубному на одиннадцать часов. Я посоветовала ей вторую половину дня посвятить себе.
        Маргарет трудилась в магазине бок о бок с Лидией. Характеры у них абсолютно разные, поэтому новые покупатели не сразу догадывались, что они сестры. Маргарет добродушна, но имеет склонность вести себя прямолинейно и резко, к чему не сразу привыкаешь.
        — Как идут дела?  — поинтересовалась Бетани, уверенная, что в данный момент она единственная в магазине покупательница.
        — На удивление хорошо,  — бодро ответила Лидия.  — В трудные времена люди всегда вспоминают о рукоделии, и в настоящее время очень многие хотят вязать.
        — А с Анной-Мари и Эллен ты поддерживаешь отношения после их переезда?
        Лидия вернулась к оформлению витрины.
        — Мы общаемся практически каждый день. Эллен не хотела уезжать с Цветочной улицы, но сейчас я вижу ее так же часто, как и раньше. В новом квартале она завела много друзей и, кажется, прижилась.
        — Очень за нее рада.  — Молодая вдова Анна-Мари удочерила девочку после волонтерской работы в местной начальной школе. Хотя Лидия никогда в этом не признавалась, Бетани понимала, что именно удочерение Эллен оказало значительное влияние на их с Брэдом решение принять в свою семью Кейси.
        — Не хочешь ли выпить чаю?  — предложила Лидия.
        Бросив взгляд на наручные часы, Бетани покачала головой.
        — Увы, не могу. Я заскочила к тебе всего на минутку по пути в офис. У меня встреча с Джулией.
        — Тогда до скорого.  — Лидия помахала рукой подруге, направляющейся к выходу.
        — До скорого,  — ответила Бетани.
        — Обращайся, если возникнут трудности с вывязыванием рисунка!  — прокричала ей вслед подруга.
        — Хорошо.
        Уже открывая дверцу машины, Бетани бросила взгляд в сторону «Французского кафе» и с удивлением обнаружила свою бывшую свекровь, Руфь Хэмлин, сидящую за столиком на открытой террасе.
        Несмотря на развод, Бетани продолжала поддерживать дружеские отношения с матерью Гранта Руфью и его младшей сестрой Робин. Она делала это ради детей. Как справедливо заметила Лидия, ни у кого в наши дни нет времени для стариков. Бетани и сама ощутила укол совести, ведь в последнее время она редко навещала Руфь. С тех пор как они в последний раз разговаривали, минуло уже несколько недель.
        Руфь пришла в ужас, узнав о решении сына уйти из семьи. Она не стеснялась в выражениях, высказывая Гранту свои соображения по этому вопросу. Она всегда проявляла заботу и великодушие по отношению к Бетани, давая понять, что относится к ней как к любимой дочери. Во время бракоразводного процесса Руфь приняла сторону своей невестки, убежденная, что однажды Грант осознает совершенную им ошибку.
        Повинуясь порыву, Бетани бросилась через дорогу к кафе. Времени у нее действительно было в обрез, и она понимала, что заставит пунктуальную Джулию ждать, особенно принимая во внимание, что в магазинчике Лидии она пробыла гораздо дольше, чем намеревалась. К тому же во второй половине дня у Бетани было запланировано много дел, включая встречу с менеджерами. Тем не менее она намеревалась посвятить несколько минут женщине, которая когда-то оказала ей огромную поддержку.
        — Руфь?
        Ее свекровь подняла голову от тарелки с супом и сэндвича и тепло улыбнулась:
        — Бетани, какой сюрприз! Вот уж не ожидала встретить тебя здесь.
        Они обнялись.
        — Я приехала за пряжей. А вы что делаете в этой части города?  — Бетани выдвинула стул и села напротив свекрови.
        Руфь сложила руки на коленях:
        — Робин предложила встретиться здесь за ланчем. Отсюда недалеко до здания суда, но ты ведь знаешь Робин…
        — Она уже ушла?  — Бетани огляделась вокруг, затем бросила взгляд на почти нетронутую еду, стоящую перед Руфью.
        — Нет, она так и не пришла,  — слегка покраснев, призналась Руфь.  — Уверена, в суде ее задержали дела…  — Робин служила обвинителем в суде Сиэтла.
        Бетани нахмурилась:
        — Вы ей звонили?
        Руфь покачала головой:
        — Я не признаю мобильных телефонов. Считаю, что это вторжение в частную жизнь людей и… Не обращай внимания. Хотя, должна признать, временами мобильный телефон может оказаться очень полезным.
        — Хотите, я позвоню ей?
        — В самом деле, дорогая?  — Руфь с благодарностью сжала ей руку.  — Была бы очень признательна.
        Покопавшись в сумочке, Бетани извлекла мобильный телефон. Номер Робин значился в ее списке контактов, и, прижав трубку к уху, она ожидала ответа. Телефон Робин сразу переключился на голосовую почту, и это означало, что она, вероятно, еще в суде.
        — Полагаю, ваше предположение верно,  — сообщила она Руфи.
        Та вздохнула:
        — Этого я и боялась. Не уверена, что нам представится шанс увидеться до моего отъезда.  — Выпрямившись, Руфь взяла сэндвич.  — Но это не имеет значения, потому что моей дочери не удастся переубедить меня.
        — Переубедить вас касательно чего?
        Руфь упрямо выставила подбородок.
        — Робин хочет отговорить меня ехать на вечер встречи одноклассников по случаю пятидесятилетия окончания школы.  — С этими словами она решительно откусила от своего сэндвича с индейкой и беконом.
        Бетани стало интересно, с чего бы это ее золовка стала противиться?
        — Надеюсь, вы все же поедете,  — сказала она.
        — Именно так, и никакие ее увещевания не способны меня переубедить.
        Бетани никогда не видела Руфь в таком возбуждении.
        — Рада за вас,  — произнесла она, наблюдая, как ее бывшая свекровь яростно пережевывает сэндвич.
        Проглотив, Руфь одарила Бетани признательной улыбкой:
        — Я намереваюсь отправиться во Флориду на машине. Сама поведу. Так я решила.


        Глава 2
        — Во Флориду?  — эхом повторила Бетани. Неужели ее свекровь собирается ехать на машине через всю страну? В одиночку?
        — Ох, Бетани, не начинай и ты, пожалуйста!  — со стоном сказала Руфь.  — Я в состоянии совершить такое путешествие.
        — Почему бы вам не полететь на самолете?  — Насколько ей было известно, свекровь не боялась полетов.
        — Я, разумеется, могу так поступить, но это же совсем не одно и то же!  — Руфь бросила салфетку на стол.  — Годами Ричард обещал мне поездку через всю страну. Я планировала маршрут и всем друзьям сообщала, что мы приедем. Затем у Ричарда на работе неизменно случалось что-то неотложное.  — Она крепко сжала губы.  — Он трижды отменял поездку, прежде чем я решила, что с меня хватит.
        Ричард был всем известным трудоголиком, даже выходные проводившим в офисе своей строительной фирмы и пропускавшим бесчисленные бейсбольные игры и фортепианные концерты своих детей. Он и умер в офисе. Сколько времени прошло с тех пор? Семь или восемь лет, по подсчетам Бетани.
        Грант болезненно воспринял кончину отца. Они не были особо близки, но Грант всегда с почтением относился к Ричарду и уважал его преданность делу. Что же касается Робин… в общем, она была сделана из того же теста, что и ее отец. Едва закончив юридический колледж, вышла замуж, но спустя три года развелась. Робин посвящала все свое время работе, и в ее жизни не было места ни для чего — или кого — иного. Даже ее преданность семье меркла перед взлетами и падениями ее головокружительной карьеры. Бетани видела свою золовку на Рождество, и с тех пор прошло уже много времени. Изредка они болтали по телефону, и Робин никогда не забывала прислать поздравительные открытки ко дню рождения Эндрю и Энни, но лично она не принимала участия в их жизни, как, впрочем, и в жизни всех прочих людей, за исключением своих коллег.
        — Да и лет мне меньше не становится, знаешь ли,  — продолжила Руфь, прервав размышления Бетани.  — Если я действительно собираюсь увидеть страну, откладывать больше нельзя. Я собиралась пригласить с собой Робин, но нам обеим известно, что она сочтет это колоссальной тратой времени. Не думаю, что за последние десять лет она отсутствовала на работе более недели.
        Бетани нечего было сказать. Свекровь была права: Робин ни за что не согласилась бы отправиться с матерью в путешествие через всю страну, на две или три недели оторвавшись от работы, чтобы посвятить себя семье.
        — За все эти годы я всего лишь три раза возвращалась в родной город,  — с тоской в голосе произнесла Руфь.  — Дважды ездила на похороны родителей и еще раз — в коротенький отпуск. Но я поддерживаю связь с несколькими одноклассниками. Диана и Джейн вместе с семьями приезжали погостить у меня в Сиэтле. Собравшись вместе, мы почувствовали себя так, словно снова стали подростками! Мы отлично провели время, а грядущая встреча выпускников дает прекрасную возможность увидеть их вновь. Я намерена ехать.  — Она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.
        Бетани не собиралась спорить.
        — Тогда вам следует привести свой план в исполнение,  — мягко сказала она.
        — Я так и сделаю,  — ответила Руфь.  — Уезжаю первого июня.
        — Но это же совсем скоро!  — Бетани удивленно вскинула брови.
        — Да, вечер встречи назначен на семнадцатое, и у меня будет достаточно времени насладиться достопримечательностями. Давно мечтала увидеть национальный мемориал «Гора Рашмор»[1 - «Гора Рашмор» — гранитная скала в горах Блэк-Хиллс штата Южная Дакота, на которой скульптор Г. Борглум высек профили четырех президентов — Дж. Вашингтона, Т. Джефферсона, А. Линкольна и Т. Рузвельта. Высота каждого портрета около 20 м.] и Бэдлендс[2 - Бэдлендс — районы, включающие плато на юго-западе Южной Дакоты, к востоку от горного района Блэк-Хиллс, и простирающиеся до центрального Вайоминга, Небраски, Монтаны, Колорадо. Изрезаны глубокими оврагами и долинами, образовавшимися в результате ветровой и дождевой эрозии. Известны живописными образованиями из песчаника красных и розовых оттенков, возраст которых до 40 млн лет.]. Мои бабушка и дедушка, как тебе известно, были родом из Северной и Южной Дакоты.
        Бетани очень не хотелось расстраивать Руфь, но она действительно переживала, сумеет ли пожилая дама преодолеть за рулем столь значительное расстояние. К тому же ее свекровь была таким доверчивым человеком!
        Руфь смерила ее упрямым взглядом:
        — Прежде чем начнешь возражать, я хочу, чтобы ты знала: я взяла машину напрокат, потому что обратно собираюсь лететь на самолете. Я уже забронировала билет на рейс из Флориды в Сиэтл. Поэтому даже не думай отговаривать меня.
        Бетани не стала спорить со свекровью, а просто погладила ее по руке.
        — Никто больше не путешествует на машине,  — грустно добавила Руфь.  — Все торопятся жить. Мои дети выросли, и, как мне ни больно это говорить, оба сильно меня разочаровали. Я редко вижусь с Грантом и Робин. Мне шестьдесят восемь лет и…  — Голос ее сорвался.  — Я не настолько стара, чтобы со мной обращались, как с хрупкой статуэткой или с умалишенной.
        Потянувшись через стол, Бетани взяла Руфь за руку, вспоминая об отношениях Кейси Гетц с матерью Лидии. Через несколько лет совершить такое путешествие для Руфи станет затруднительным, поэтому нужно было ехать сейчас или навсегда отказаться от давней мечты.
        — Я составлю вам компанию,  — тихо произнесла Бетани.
        Руфь резко вскинула голову:
        — Ты?
        — Я уже несколько лет не брала отпуск.  — За исключением нескольких поездок с детьми к родственникам последний раз в отпуске она была еще с Грантом. Они посетили Италию на десятую годовщину свадьбы.
        Свекровь продолжала взирать на нее, не в силах вымолвить ни слова.
        — Смена обстановки пойдет мне на пользу,  — заверила Бетани.  — Мне нужно принять несколько важных решений, требующих обстоятельного размышления. Поездка поможет мне во всем разобраться.
        — Ты говоришь серьезно? Ты и правда поедешь со мной?
        — Разумеется.  — Бетани улыбнулась, видя, какой радостью осветилось лицо Руфи.
        — Я хочу посетить Новый Орлеан!
        — С радостью,  — ответила она.
        — А также Брэнсон, Миссури…
        — Только вы, я и «Окридж Бойз»[3 - «Окридж Бойз» — американская музыкальная группа.], — со смехом добавила Бетани, радуясь внезапно принятому ею решению.
        — И Энди Уильямс[4 - Энди Уильямс — американский эстрадный исполнитель и актер, которого отличают мощный голос и непринужденная, раскованная манера исполнения.], — благоговейно добавила Руфь, прижимая руки к груди.
        — И Энди Уильямс, договорились.  — Бетани была рада реакции свекрови.  — Мне может потребоваться несколько дней, чтобы разобраться с делами,  — предупредила она. К счастью, Джулия вполне могла справиться со всем сама.
        — Как я тебе уже говорила, собираюсь отправиться в путь сразу после Дня поминовения[5 - День поминовения — день памяти павших в Гражданской войне в США 1861-1865 гг., в испано-американской и других войнах (отмечается 30 мая).], — сказала Руфь. В глазах ее блестели слезы.  — Бетани, ты даже не представляешь, как я рада!
        — Я тоже,  — искренне ответила Бетани.
        Ее спонтанно принятое решение казалось ей очень уместным, потому что ей действительно требовалось время, чтобы обдумать поведение Гранта. Она не знала, возможно ли и нужно ли им было снова становиться семьей. После всех испытаний, выпавших на ее долю, Бетани с трудом могла представить их воссоединение. И все же… Она не могла не задумываться о том, будет ли достаточно ее чувств к Гранту и любви, пережившей развод, чтобы предпринять вторую попытку и восстановить семью. Сумеет ли женщина, которой она стала, найти место для Гранта в своей новой жизни, столь отличной от той, что она вела прежде?
        — Ты совершенно точно решила ехать?  — настаивала Руфь.
        — Да.
        Нахмурившись, свекровь испытующе воззрилась на Бетани:
        — Ты ведь не из жалости это делаешь?
        — Нет.  — Бетани подавила улыбку.
        — Ну, мне все равно, какими соображениями ты руководствуешься. Я очень рада, что ты составишь мне компанию.
        Она захлопала в ладоши от радости, как маленькая девочка.

        — Мам!  — закричала Энни, едва завидев входящую Бетани. Главный офис «Праздников Бетани» располагался в Куин-Энн-Хилл, и фирма быстро поглощала расположенные на втором этаже здания помещения.  — Куда ты запропастилась? Джулия ждет тебя уже полчаса, а остальные менеджеры приедут через пятнадцать минут.
        — Прошу прощения,  — пробормотала Бетани.
        — И на звонки ты не отвечала.  — Энни следовала за матерью по пятам, как кошка.
        — Я была с бабушкой Руфью.
        Энни мгновенно замерла на месте:
        — С ней же все в порядке, не так ли?
        — Лучше и быть не может.
        Бетани прошла в кабинет и взяла со стола желтый блокнот. Хотя Джулия уже находилась в конференц-зале, Бетани не торопилась присоединиться к ней. Вместо этого она стала просматривать записи о пропущенных вызовах. Увидев имя Гранта, на мгновение замерла.
        — Папа звонил,  — глядя ей через плечо, сообщила дочь.  — Я с ним поговорила.
        Бетани тут же развернулась, чтобы смотреть Энни в лицо. В последние несколько лет отец и дочь восстановили некогда доверительные отношения. Они были очень похожи: оба очаровательны и несговорчиво-упрямы. Их воссоединение началось, когда Тиффани бросила Гранта. Энни конечно же ничуть не сожалела о распаде этого брака. В действительности она даже не трудилась скрывать свою радость.
        — Думаю, в последнее время папа снова стал самим собой,  — откровенно сказала Энни.
        — Хорошо,  — ответила Бетани, снова погружаясь в просмотр записей звонков.
        — Он очень старается наладить отношения со мной и Эндрю.
        Бетани в упор посмотрела на дочь.
        — Он ваш отец, и вы двое — самые дорогие для него люди.  — Она сомневалась, что Грант понимал, как близок он был к тому, чтобы навсегда лишиться расположения детей в те годы, когда превыше всего ставил Тиффани.
        — Ты собираешься перезвонить ему?  — поинтересовалась Энни.
        Бетани тут же придумала отговорку.
        — Я сделаю это, когда у меня будет свободное время,  — твердо произнесла она.  — Не могу же я и дальше заставлять Джулию ждать.
        Пока они спешно шли по коридору, Энни сообщила:
        — Вэнс звонил после обеда.
        Вэнсом звали ее бойфренда из колледжа. Они встречались уже три года. Бетани понимала, что чувства дочери к этому молодому человеку предельно серьезны, но они оба еще слишком незрелы, чтобы думать о вступлении в брак. Несмотря на возраст и достижения, в глазах Бетани Энни по-прежнему оставалась очень юной. Привязанность Энни к ней и Гранту казалась Бетани немного чрезмерной. Девочка бежала к ним за советом или ободрением, что бы ни случилось. Возможно, то было следствием развода. Часто Бетани задумывалась: неужели и она сама в возрасте Энни столь же сильно зависела от родителей? Она очень в этом сомневалась. Однако ей не нужно было справляться с гневом и болью вследствие распада семьи.
        — Вэнс звонит и пишет тебе эсэмэски по крайней мере шесть раз за день,  — произнесла Бетани. Не было бы преувеличением сказать, что ее дочь и этот молодой человек постоянно находятся на связи.
        — Он пригласил меня на обед в «Спейс Нидл»[6 - «Спейс Нидл» («Космическая игла»)  — башня в г. Сиэтле высотой в 180 м из ажурных стальных конструкций, поддерживающая «летающую тарелку» — смотровую площадку-ресторан. Возведена в 1962 г. к «Выставке XXI века» и стала символом города.]!  — радостно объявила Энни.
        Бетани изумленно вскинула брови:
        — У вас какая-то особенная дата?
        — Нет, насколько я могу судить. Уж я бы не забыла, будь уверена.
        С этим сложно было поспорить. Как и Грант, Энни отличалась поразительной памятью на даты, цифры и фактические данные, поэтому она всегда была лучшей ученицей по истории и математике. Бетани вспомнились бесконечные игры на тренировку памяти, в которые отец с дочерью играли в машине во время семейных поездок, провоцируя друг друга на все более изощренные подвиги запоминания.
        — Так по какому же поводу приглашение?
        Дочь взирала на нее широко раскрытыми глазами.
        — Я почти уверена, что он собирается сделать мне предложение,  — прошептала она.
        Бетани стоило неимоверных усилий скрыть свое беспокойство.
        — В самом деле?
        Энни кивнула:
        — Когда на прошлой неделе я упомянула о предстоящем бракосочетании Эндрю и Кортни, Вэнс сказал, что положительно относится к семье и браку.
        — Семейные узы очень важны,  — уклончиво ответила Бетани.
        — Да, а наши взгляды по вопросам церкви, семьи и политики практически совпадают. Это же хорошо, как считаешь?  — Энни с надеждой смотрела матери в лицо, ища поддержки.
        — Согласна. Но одно-единственное замечание вовсе не означает, что Вэнс готов сделать тебе предложение, Энни,  — мягко произнесла Бетани, в душе дивясь наивности своей дочери. Она не хотела, чтобы девочку постигло разочарование, и понимала, что любая мать всегда будет оберегать свое дитя.
        — Ну, Николь видела его в ювелирном магазине университетского квартала. Вполне разумно предположить, что он выбирал обручальные кольца. Зачем еще парень может пойти в такое место?
        Причин тому может быть очень много, мысленно возразила Бетани, но не стала портить восторженного настроения дочери.
        — И когда же день икс?
        — В пятницу вечером.
        — Превосходно. Надеюсь, тогда-то все и разрешится.
        Обручится ли дочь или нет — Бетани все равно за нее переживала, но сейчас было неподходящее время для обсуждений.
        — Спасибо, мам!  — на ходу бросила Энни, направляясь к двери своего офиса.
        — Энни!  — позвала ее Бетани.  — У меня тоже есть для тебя новости.
        Дочь тут же развернулась. На лице ее отразилась тревога.
        — Когда я разговаривала с бабушкой, она сообщила мне о своем намерении поехать на машине во Флориду на следующей неделе. Я решила сопровождать ее.
        Энни открыла от изумления рот:
        — Вы с бабушкой едете на машине во Флориду?
        Бетани рассмеялась:
        — Не драматизируй. Мы взрослые женщины и в состоянии о себе позаботиться. Бабушка давно мечтала о путешествии через всю страну, но по тем или иным причинам осуществление ее задумки откладывалось. Теперь она твердо намерена ехать, а я не могу отпустить ее одну.
        — Что насчет тети Робин?  — Не успели слова слететь с языка, как Энни тут же отрицательно покачала головой.  — Не обращай внимания. Тетя Робин ни за что не согласится потратить на это время.
        Бетани кивнула:
        — Я приняла это решение… спонтанно.
        — А как же бизнес?  — Дочь кивнула в сторону конференц-зала, в котором уже начали собираться менеджеры их фирмы.
        — Джулия прекрасно справится с заказами ближайших нескольких недель,  — спокойно произнесла Бетани.  — Ну а я буду поддерживать с ней связь по телефону и электронной почте, если возникнут вопросы, требующие немедленного решения.
        Энни продолжала взирать на мать.
        — Вау, мам! Как это на тебя не похоже — принимать решения, повинуясь мгновенному порыву.
        — Верно, но мне нужно многое обдумать, а эта поездка даст мне время все взвесить.
        — А папа знает?
        — Еще нет,  — ответила Бетани. Прежде чем исчезнуть в конференц-зале, она добавила: — Уверена, бабушка сама сообщит ему, когда будет к этому готова.
        Совещание с Джулией пришлось сократить до минимума в связи с прибытием менеджеров. Женщины договорились встретиться на следующий день. Когда наконец Бетани вернулась в свой офис и стала делать звонки, она намеренно оставила Гранта на потом. По всей стране рынок недвижимости все еще находился в упадке, но в Сиэтле ситуация начала стабилизироваться. Грант работал риелтором в одном из крупнейших отделений фирмы, и у него было много обязанностей.
        Его ассистент немедленно соединил Бетани с бывшим мужем.
        — Бетани.  — Он явно обрадовался, услышав ее голос.
        — Здравствуй, Грант. Энни сказала, что ты звонил,  — сразу перешла она к делу, понимая, что оба они — занятые люди.
        — И когда это наша маленькая девочка успела превратиться в столь энергичную бизнес-леди?
        Бетани улыбнулась:
        — Полагаю, этот талант она унаследовала от тебя.
        — Сомневаюсь,  — ответил Грант.  — Ведь именно ты основала собственное дело.
        У Гранта был особый дар — он мог любого человека заставить почувствовать себя особенным, что не раз помогало ему в работе. Теперь он обратил свои чары на нее, чего не делал уже много лет.
        — Я хотел узнать, что ты решила по поводу ужина в пятницу. Ты так и не дала мне ответа.
        В напоминании Бетани совершенно не нуждалась, ведь приглашение Гранта не шло у нее из головы на протяжении трех последних дней.
        — Я подумал, что мы могли бы сходить в тот маленький мексиканский ресторанчик, который нам очень нравился,  — продолжал он, явно расценивая молчание бывшей жены как колебание. В этом он не ошибался.  — Он все еще находится на старом месте — можешь в это поверить?  — Грант нервно засмеялся.  — Что скажешь? Ты и я, в память прошедших дней?
        Бетани сжала телефонную трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Она прикрыла глаза, явно утомленная тем, что он слишком часто употребляет эту фразу.
        — Наше прошлое не всегда было счастливым, Грант.
        — Знаю,  — тут же согласился он.  — Но нам же нужно обсудить свадьбу Эндрю.
        — Мы можем прекрасно сделать это и по телефону.
        — Могли бы,  — поправил бывший муж,  — но я предпочел бы поговорить за бокалом «Маргариты».  — Бетани слышала, как он вздохнул.  — Тебе же, бывало, нравилось пить «Маргариту» с добавлением льда. Ты и по сей день так делаешь?
        В действительности Бетани даже не могла припомнить, когда последний раз пила этот коктейль. Несомненно, в том были повинны многие часы работы и полное отсутствие развлечений.
        — Вроде того.
        — Так ты поужинаешь со мной в пятницу вечером?  — Грант не умолял, но в его голосе проскальзывали тоскливые нотки.
        Выдохнув, она обхватила себя рукой за талию и наконец произнесла:
        — Да.
        — Я заеду за тобой…
        — Встретимся в ресторане в семь часов,  — быстро перебила Бетани, которую перспектива ехать в одной машине с бывшим мужем вовсе не приводила в восторг.
        — Значит, в семь,  — повторил он, не скрывая радости.  — До встречи.


        Глава 3
        Во второй половине дня в пятницу Бетани сидела за своим рабочим столом, изучая предоставленные Джулией статистические данные по пяти филиалам их фирмы.
        Ей повезло, что при нынешней нестабильной экономической ситуации «Праздники Бетани» по-прежнему процветали. Джулия выдвинула на рассмотрение Бетани несколько предложений. В последние несколько месяцев она все больше и больше полагалась на своего главного менеджера. Если бы не Джулия, Бетани ни за что не удалось бы выкроить время на поездку со свекровью.
        За годы, прошедшие со времени открытия фирмы, ее дело стабильно развивалось, и, по словам Джулии, их ожидало светлое будущее, если они и дальше станут разумно планировать траты и дальнейшие пути совершенствования.
        Одним из преимуществ успешного бизнеса являлось осознание того, что она может отправиться путешествовать в любую точку мира, о чем Бетани давно мечтала. Понимание открывающихся перед ней возможностей кружило голову. Она обладала прекрасной деловой хваткой, а также фундаментальными знаниями, почерпнутыми ею из наблюдений за собственным мужем и его коллегами. Бетани выдвигала инновационные идеи, которые не могли не заинтересовать прессу. Она сохраняла статьи, в которых говорилось о ее свежих идеях в организации торжеств.
        Достав заветную папку, Бетани принялась пересматривать газетные и журнальные вырезки, испытывая чувство гордости. Она наткнулась на фотографию, на которой она была запечатлена на фоне этого самого здания, где располагался главный офис ее фирмы. Бетани улыбалась в объектив. Снимок получился очень удачным. Бетани была худощавой и подтянутой, ее золотисто-каштановые волосы длиной до плеч слегка закручивались на концах. Совсем неплохо для сорока семи лет.
        Глядя на эту фотографию, Бетани поняла, что выглядит на ней очень счастливой. Именно тогда она осознала, что Грант остался в прошлом, а жизнь продолжается.
        Вскоре после того как статья со снимком была опубликована в «Ю-Эс-Эй тудей», Энни поведала матери, что Тиффани бросила Гранта и подала на развод. Через несколько дней бывший муж сам позвонил ей, чтобы сообщить новости, и они поговорили впервые за долгие месяцы. Грант был очень подавлен, и Бетани было его искренне жаль. Она знала, каково это…
        Грант. Она часто думала о нем с тех пор, как он позвонил на этой неделе. После того как долгие годы она пыталась выбросить его из головы, сейчас любые мысли о нем казались ей странными.
        Бетани посмотрела на часы. Если она собиралась вовремя прибыть на встречу с бывшим мужем, то пора было выходить из офиса. Из-за того что нынешняя пятница была преддверием выходных по случаю Дня поминовения, она попала в пробку и приехала в ресторан на десять минут позже условленного времени.
        Войдя в зал, она тут же ощутила знакомые ароматы жарящейся тортильи[7 - Тортилья — лепешка из кукурузной или пшеничной муки со специями.] и пряной сальсы[8 - Сальса — мексиканский соус.], всколыхнувшие в ней волну воспоминаний. Когда они с Грантом только поженились, этот крошечный ресторанчик был их любимым. Тогда они могли заказать буррито[9 - Буррито — кукурузная лепешка тортилья, свернутая пирожком, с начинкой, подается с острым соусом.] с бобами и два тако[10 - Тако — мексиканский пирожок из кукурузной лепешки с начинкой из рубленого мяса, томатов, сыра, салатных листьев, подается с острым соусом.] с рисом и бобами, заплатив за все пять с половиной долларов, включая чаевые. Если денег было больше, они, бывало, покупали одну «Маргариту» с двумя соломинками.
        Они оба считали важным, чтобы Бетани оставалась дома, пока дети учились в школе. Когда Энни пошла в первый класс, Бетани готовилась получить степень и снова выйти на работу, но Грант упросил ее не делать этого. Ему нравилось, что жена всегда дома, что она с утра до ночи заботится о нем и детях, в то время как он может полностью сосредоточиться на карьере. Бетани согласилась с мужем, ведь в то время он хорошо зарабатывал и любил повторять, что очень ценит ее поддержку.
        Завидев ее, Грант поднялся и замахал рукой. Ресторанчик был переполнен, и официанты лавировали между столиками с подносами, заставленными напитками, тортильей и сальсой. Из динамиков лилась мексиканская музыка.
        Бетани пробралась к Гранту, который ожидал ее приближения стоя. Он немедленно помог ей снять жакет. Грант всегда был очень галантным и внимательным, настоящий джентльмен. Он никогда не забывал придержать ей дверь или пододвинуть стул, но впоследствии, не колеблясь, разбил ей сердце.
        «Прекрати!» — приказала она себе, решительно настроенная не позволить горьким воспоминаниям затопить все ее существо. Бетани никогда не была мстительной и изо всех сил старалась, чтобы прошлое не омрачало настоящее.
        — Я заказал тебе «Маргариту»,  — сказал Грант, придвигая ей стул. Она почувствовала, как он слегка коснулся рукой ее плеча, задержавшись там на мгновение дольше положенного.
        Теплые тортильи и соус сальса уже стояли на столе. У Бетани заурчало в животе, когда она взяла одну лепешку, гадая, такая же она пряная, как отпечаталось в ее памяти. Откусив всего один кусочек, она убедилась, что так и есть.
        — За столько лет меню осталось практически неизменным,  — сообщил Грант, усаживаясь напротив. Прежде чем открыть меню, он на мгновение задержался взглядом на лице Бетани.
        Очевидно, это место воскресило и его воспоминания тоже.
        — Зато цены изменились,  — заметила Бетани, просматривая список блюд. На пластиковой крышке меню красовалась фотография мексиканского генерала.
        Грант улыбнулся:
        — Полагаю, сейчас мы можем себе это позволить.
        Ни один из официантов не был знаком Бетани, включая и девушку, принесшую им «Маргариту» со льдом. Ободки бокалов были украшены толстым слоем соли.
        — И даже заказать два напитка вместо одного,  — добавил он, наблюдая за тем, как Бетани слизывает соль, прежде чем сделать глоток.
        Привычное употребление Грантом слова «мы» создавало иллюзию, что они снова вместе, но Бетани никак не отреагировала.
        — Надеюсь, это заявление распространяется и на ужин тоже,  — тихо произнесла она.
        — Все, что бы ты ни заказала, будет мне по карману,  — пробормотал Грант, не поднимая глаз от меню.
        — Кажется, я никогда не говорила тебе, что люблю буррито с бобами,  — призналась Бетани.
        — В самом деле?  — Он воззрился на нее изумленным взглядом.  — Но… мы же заказывали их всякий раз, как приходили сюда.
        Бетани промолчала. Будучи супругами, они ужинали в этом ресторане множество раз, но Грант никогда не интересовался, почему она регулярно оставляет большую часть своей порции на тарелке.
        — Я думал, ты просто великодушничаешь,  — сказал он.  — Ну знаешь, специально оставляешь для меня кусочек, как ты это обычно делала для детей.  — Он отложил меню. Вид у него был подавленный.  — Мне очень жаль, Бетани. Прости, что вел себя столь невнимательно.
        В этот момент к ним подошла официантка, чтобы принять заказ, и Бетани испытала облегчение, избавленная от необходимости продолжать неловкий разговор. Она выбрала техасский салат, а Грант заказал блинчики-энчиладос с курицей и буррито с бобами.
        Официантка отошла, и Бетани сделала большой глоток «Маргариты», чувствуя, как по телу разливается тепло. Откинувшись на спинку стула, она выжидала. Грант явился инициатором встречи, и теперь ей было интересно, что он собирается ей сказать.
        — Я встречался с Кортни пару раз,  — начал он с упоминания невесты сына,  — и она очень мне понравилась. Весьма разумна и, на мой взгляд, отлично подходит Эндрю.
        — Согласна,  — пробормотала Бетани.
        — Я понимаю, что Эндрю и Кортни сами занимаются организацией свадьбы, с твоей помощью, конечно.  — Ей было непривычно видеть Гранта нервничающим, но в данный момент он явно волновался, теребя в руках вилку и избегая визуального контакта. Наконец он откашлялся и произнес: — Я тоже хочу внести свой вклад.
        — Тебе нужно поговорить об этом с сыном и его невестой,  — сказала Бетани.
        Он рассеянно кивнул. Им обоим было известно, что Эндрю не питает к отцу теплых чувств. Бетани стало жаль бывшего мужа, ведь он явно надеялся, что свадьба поможет ему наладить отношения с сыном.
        — Так есть что-то, в чем я мог бы быть полезен?  — спросил он.
        — Не знаю… я предоставила Эндрю и Кортни информацию о людях, которым полностью доверяю.
        Молодые люди сами принимали решения. Бетани, конечно, выдвигала свои идеи, но это, в конце концов, была их свадьба, поэтому она старалась советовать, но не контролировать.
        — Расходы на свадебные торжества нынче велики,  — заметил Грант.
        — Верно.  — Бетани знала людей, траты которых достигали тридцати тысяч долларов.
        — Я бы хотел оказать детям финансовую помощь.  — Он положил руки на стол.
        Бетани сделала еще глоток «Маргариты».
        — Это очень мило с твоей стороны, Грант, но тебе следует предлагать деньги не мне, а Эндрю и Кортни.
        — Я просто хотел, чтобы ты знала.
        — По отношению к детям ты всегда проявлял щедрость,  — ответила она, про себя подумав, что подобное заявление несколько преувеличенно, но в общем недалеко от истины.
        — Я почти потерял их,  — пробормотал Грант, рассматривая свои руки.  — Понимаешь, я не был уверен, что это правильно — сказать Эндрю, что я хочу дать ему денег на свадьбу. Подумал, что будет лучше, если эта идея станет исходить от тебя.
        Бетани ждала, пока бывший муж посмотрит ей прямо в глаза.
        — Нет, ты сам должен предложить Эндрю,  — твердо произнесла она.  — Он любит тебя, Грант. Ты же его отец.
        Грант склонил голову, выражая таким образом согласие или, возможно, пытаясь уйти от ответа.
        — Именно по этой причине ты пригласил меня на ужин?  — прямо спросила Бетани, рассудив, что, узнав ответ на этот вопрос, сбережет много нервных клеток.
        Некоторое время он хранил молчание.
        — Есть и еще кое-что, что мне хотелось бы обсудить,  — произнес Грант чуть слышно, так что Бетани пришлось напрягать слух в грохоте мексиканской музыки.
        — Что же это?
        — На свадьбе… как ты думаешь…  — Он замялся.  — Не станешь ли ты возражать, если в церкви мы будем сидеть рядом? Как родители Эндрю?
        — Сидеть рядом?  — переспросила Бетани, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.
        — Большинство разведенных пар так не поступают.
        — Верно.
        — Перед гостями и, что еще более важно, нашими семьями и детьми мне бы хотелось показать, что мы единый фронт.
        Бетани подавила гримасу отвращения. Когда он бросил ее и детей, то его вовсе не заботил пресловутый «единый фронт». Она поразилась еще и тому, что забыть оказалось намного труднее, чем она предполагала. Ее шокировала легкость, с которой гнев на бывшего мужа снова вырвался на свободу, хотя ей казалось, что он остался в прошлом.
        — Это вовсе не будет неуместным, если ты об этом,  — убеждал Грант.  — Ты не вышла замуж второй раз, а я снова свободен. Не будет ли странно, если мы сядем порознь?
        — Верно, сейчас ты свободен, но так было не всегда,  — едко заметила она.
        Грант напрягся:
        — Я прошу тебя лишь об одном — подумать над такой возможностью. Мы действительно могли бы сидеть вместе, а потом стоять со стороны родственников жениха. Если ты согласишься, я буду очень рад, если же нет…  — Он глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться.  — Ну а если нет — я пойму. Я пытаюсь сказать лишь то, что приму любое твое решение.
        Бетани не смогла удержаться от язвительного замечания:
        — Иными словами, хочешь показать всем, что ты прощен? Что мы по-прежнему друзья? Мысль, конечно, благородная, хотя не думаю, что она несет в себе хоть крупицу здравого смысла.
        Грант принялся рассматривать свой бокал:
        — Знаю, что ты никогда не сможешь до конца простить меня.
        Его слова устыдили Бетани. Она тяжело вздохнула.
        — Извини, Грант,  — сказала она.  — Я тебя не ненавижу. Правда.  — Она посвятила этому мужчине двадцать лет своей жизни. Он отец ее детей, и крошечная частичка ее сердца до сих пор питала к нему нежные чувства.
        Грант устремил на нее полный надежды взгляд:
        — Мы можем так поступить? Появиться вместе в этот самый главный день в жизни нашего сына?
        — Я подумаю,  — пообещала Бетани.
        — Это все, о чем я прошу,  — ответил он и больше не стал поднимать этот вопрос.
        Вскоре принесли их заказ. Грант принялся поливать блинчики соусом, а Бетани сохраняла молчание, ожидая, когда бывший муж передаст ей ее тарелку.
        — У Энни сегодня важный день, насколько мне известно,  — заметил Грант.
        Хотя дочь почти не упоминала о разговоре с отцом, Бетани знала, что они регулярно созваниваются.
        — Какое у тебя сложилось мнение об этом Вэнсе?  — поинтересовался он, накалывая на вилку кусок блинчика.
        Пытаясь собраться с мыслями, Бетани стала поливать соусом свой салат.
        — Он хороший парень… Немного незрелый, на мой взгляд.  — Она немного помолчала, потом добавила: — Но и Энни тоже.  — Она снова отхлебнула «Маргариты».  — Он специализируется в области археологии, закончил колледж в этом году. Полагаю, собирается поступать в магистратуру.
        — Энни кажется, что он собирается сделать ей предложение.
        — Да, она и мне об этом говорила.  — Бетани отложила вилку.  — Честно сказать, на мой взгляд, они оба еще слишком молоды для такого ответственного шага. Если они и обручатся, очень надеюсь, что со свадьбой все же повременят.
        Грант нахмурился:
        — Тебе кажется, что Вэнс — неподходящий кандидат в мужья нашей дочери?
        — Я этого не говорила.
        — Но подразумевала.
        Бетани посмотрела ему прямо в глаза:
        — Нет, я всего лишь сказала, что надеюсь, у нашей дочери достанет здравого смысла подождать какое-то время, прежде чем принять столь серьезное решение.
        Грант откусил от блинчика:
        — Разве мы были слишком молоды?
        Бетани пожала плечами, не зная, что именно следует ответить. Как и Энни с Вэнсом, Бетани и Грант учились в одном колледже. Он специализировался в предпринимательской деятельности, она хотела получить ученую степень. С будущим мужем Бетани познакомилась летом, сразу по окончании третьего курса. Грант Хэмлин покорил ее сердце на первом же свидании. К Рождеству они уже были помолвлены, и хотя родители Бетани одобряли выбор дочери, советовали повременить со свадьбой до тех пор, пока она не закончит колледж.
        Но Бетани с Грантом сочли ожидание невозможным. Он к тому времени получил диплом и приступил к поискам работы, а поступив в компанию «Боинг», с первой же зарплаты купил ей обручальное кольцо.
        Невзирая на протесты родителей Бетани бросила колледж всего за полгода до окончания, решив полностью посвятить себя семье, стать хорошей женой и матерью. Непродолжительное время она работала в магазине, но только до тех пор, пока на свет не появился Эндрю.
        — Слишком молоды?  — эхом повторила она.  — Возможно…
        После этого они быстро покончили с едой, чтобы избежать неудобного разговора. Когда они вышли из ресторана, Грант проводил ее до машины.
        — Мне очень понравился ужин,  — сказал он, остановившись подле Бетани.  — А тебе?
        Она уже открыла дверцу со стороны водителя и положила на сиденье сумочку:
        — И мне тоже.
        — А спутник?
        Она послала ему предупреждающий взгляд: «Не нужно давить».
        — Сегодняшний вечер воскресил множество воспоминаний,  — ответила она.
        — У меня тоже.  — Грант принялся рисовать узоры на пыльном крыле ее автомобиля.  — Мы были очень счастливы, Бетани,  — с тоской в голосе произнес он.
        Она кивнула, внезапно ощутив прилив печали.
        — Были,  — согласилась она.  — Когда-то давно.
        Грант протянул руку и несмело провел ею по плечу Бетани.
        — Все бы отдал, чтобы обратить время вспять и стереть события последних шести лет,  — произнес он, глядя на Бетани сверху вниз.
        — Семи,  — поправила она. Связь бывшего мужа с Тиффани началась задолго до того, как он потребовал развода.
        — Хорошо, семи,  — со вздохом согласился он. В его глазах Бетани прочла раскаяние.  — Скажи… есть хоть какая-то надежда, что мы снова сможем быть вместе?
        Пока Бетани обдумывала свой ответ, Грант оставался напряженным, словно ожидая отказа.
        — Не знаю,  — качая головой, изрекла она. Ситуация казалась ей очень странной.
        — Возможно ли забыть о прошлом и счесть, что последние семь лет и развод никогда не имели места?
        — Но в действительности это не так.
        — Знаю,  — убитым голосом прошептал Грант.  — Если бы я мог исправить то, что сотворил с тобой и детьми, то непременно сделал бы это. Я заплатил бы любую цену. Если ты жаждешь крови, я готов истечь ею. Без тебя я несчастен, Бетани.  — Своей искренностью его слова ранили ей сердце.  — Пообещай дать мне второй шанс. Все, о чем я прошу, так это о лучике надежды.
        Грант ожидал ответа, но, как ни старалась, Бетани ничего не могла придумать.
        В горле ее стоял комок. Она любила бывшего мужа… и до сих пор любит в некотором смысле: они крепко связаны прожитыми вместе годами, воспоминаниями об их свадьбе, годами борьбы и жертв, счастьем дружеского общения. Несмотря ни на что они навсегда будут соединены их детьми.
        — Может быть,  — выдохнула она.
        Он улыбнулся, распрямил плечи:
        — Пока этого обещания мне вполне достаточно.


        Глава 4
        Энни с энтузиазмом перебирала содержимое материнского гардероба в поисках серебряного пояска, который стал бы идеальным дополнением к ее юбке в мексиканском стиле. Она хотела наповал сразить Вэнса красотой, когда он заедет за ней. Не каждый день девушке делают предложение — если таково в действительности было его намерение. Энни именно так и считала, потому что все на это указывало: ужин в дорогом ресторане и тот факт, что его видели в первоклассном ювелирном магазине. Что еще она должна была подумать?
        Она завязала пояс на талии и принялась изучать свое отражение в большом зеркале, висящем на двери материнской ванной комнаты. В зеркальной поверхности также отражалась двуспальная кровать, которую раньше делили ее родители. Даже после шести лет жизни в одиночестве Бетани продолжала спать с правой стороны, а не посередине.
        Глупо, конечно, было делать какие-либо выводы на основе этого факта, но Энни очень надеялась, что когда-нибудь мама и папа воссоединятся. Грант страстно мечтал об этом, и сама Энни тоже. Ее родители были созданы, чтобы прожить вместе всю жизнь. Отец совершил ужасную ошибку, но он раскаивается. Более чем когда-либо он стремился вернуться в семью, и девушка полагала, что они обязаны позволить ему сделать это.
        Ей очень нравилось, что они с отцом снова тесно общаются. Теперь, когда эта стерва исчезла из их жизни, Энни питала надежду, что ее родители воссоединятся. Ей казалось неправильным, что они живут по отдельности. Нужно было лишь убедить маму в искренности намерений отца и уговорить ее принять его обратно. Энни обожала обоих родителей и всей душой хотела, чтобы они были счастливы. Эндрю любил повторять с раздражающей регулярностью, что личная жизнь родителей вовсе не должна ее касаться, но временами девушке казалось, что она понимает их лучше, чем они сами.
        Запищала сигнализация, свидетельствуя о том, что кто-то вошел в дом.
        — Мам, это ты?  — прокричала Энни со второго этажа.
        — Энни? Что ты здесь делаешь?
        У Энни была собственная квартирка неподалеку от студенческого городка Вашингтонского университета.
        — Я заскочила позаимствовать у тебя серебряный пояс. Ты же не против?
        — Конечно нет.
        — Ваш ужин с папой уже закончился?  — поинтересовалась девушка, спускаясь по лестнице.
        — Да, он не занял много времени.  — Бетани повесила жакет в гардероб в прихожей и улыбнулась дочери.  — Прекрасно выглядишь.
        — Ты правда так думаешь?  — Материнское поощрение много значило для нее.
        — В котором часу Вэнс заедет за тобой?  — спросила Бетани, бросая взгляд на наручные часы.
        — В половине девятого. У нас столик на девять часов заказан.
        — Поздновато для ужина, ты не находишь?
        Энни кивнула.
        — Вэнс говорит, что это самое раннее, когда ему удалось добыть места. Каждый турист, приезжающий в Сиэтл, непременно хочет поужинать в «Спейс Нидл». Должно быть, Вэнсу пришлось воспользоваться особыми связями, чтобы мы смогли туда попасть.
        Бетани задумалась над словами дочери.
        — Вот уж не думала, что у этого парня имеются полезные знакомства.
        — Мам,  — запротестовала Энни,  — Вэнс учился вместе с Мэттом, не забыла? А Мэтт работает помощником официанта в «Спейс Нидл». Должно быть, он замолвил за нас словечко.
        — Возможно.
        Бетани отправилась в гостиную, где лежало ее вязанье.
        — Как продвигается работа над свадебными перчатками для Кортни?
        — Очень хорошо.  — Бетани села на свой любимый стул. Схему она прикрепила к магнитному держателю, отмечающему ряды. Нацепив очки на кончик носа, она принялась вязать. Пока у нее было готово всего лишь несколько рядов.
        Насколько Энни могла судить, этот проект был самым сложным из всех, что вязала ее мать.
        — Я хочу, чтобы ты связала что-нибудь и к моему бракосочетанию.
        — Я непременно сделаю это, когда придет время. Если хочешь, можешь взглянуть на платье и фату, которые я надевала на собственную свадьбу. Можешь надеть их и ты, если пожелаешь.
        — Ах, мама, неужели я действительно могу надеть твое свадебное платье?
        — У нас примерно одинаковый размер, поэтому не вижу причин, препятствующих этому.
        Свадебная фотография родителей раньше висела на стене над лестницей, ведущей на второй этаж. Энни видела ее каждый день, вплоть до того момента, как Грант и Бетани развелись. С тех пор снимок исчез, и девушка не знала, где он в настоящее время хранится. Когда однажды он попался ей на глаза, стекло было покрыто сеточкой трещин. Энни решила, что мать разбила его в тот день, когда отец объявил, что любит эту стерву.
        Девушка уже и не помнила точно, как выглядело свадебное платье. Что навсегда запечатлелось в ее памяти, так это радостная улыбка Бетани. Она тогда была совсем молоденькой девушкой — моложе самой Энни — и очаровательной невестой. Грант тоже был молод и красив. Девушке очень нравилась их свадебная фотография.
        — Мне будет очень приятно, если ты наденешь мое свадебное платье, когда станешь выходить замуж.  — Затем, чтобы сменить тему, она добавила: — И спасибо тебе.
        — За что?
        — За то, что не сказала Гранту о нашей предполагаемой поездке с бабушкой Руфью.
        Энни не одобряла их затею. При мысли о том, что ее мама и бабушка вдвоем поедут на машине через всю страну — из штата Вашингтон до Флориды,  — по спине у нее начинали бегать мурашки.
        — Но ваш план мне совсем не нравится.
        — Чепуха.  — Ее мама подалась вперед и желтым маркером вычеркнула на схеме ряд, который она только что провязала.
        — Ты же сообщила папе, правда?  — поинтересовалась девушка. Она ничего не сказала Гранту, пребывая в уверенности, что Бетани сделает это сама.
        — Вообще-то нет.
        — Мам!  — вскричала Энни, не в силах поверить, что мать скрыла такую важную информацию.  — Папа имеет право знать об этом.
        Бетани подняла взгляд от вязанья:
        — Это еще почему?
        — Потому что… потому что у него могут возникнуть возражения.
        — Энни, милая, я давным-давно перестала слушать возражения твоего отца.
        — Но ты же едешь с бабушкой!
        — Вот она ему и скажет.
        Слова матери были не лишены смысла, но Энни подозревала, что Руфь не станет посвящать в свои планы ни Гранта, ни тетю Робин.
        — Если вы не собираетесь ничего ему говорить, кто-то же должен это сделать!
        Бетани разочарованно вздохнула:
        — Делай как считаешь нужным, но лично мне кажется, что это не его дело.
        — Мам, ну в самом деле, как у тебя только язык поворачивается так говорить?  — Энни схватила свой свитер.  — Мне пора. Пожелай мне удачи.  — Она подняла левую руку и, указав на безымянный палец, исчезла за дверью.
        Вэнс заехал за ней точно в срок. Он выглядел сногсшибательно в слаксах и клетчатой рубашке. Галстука он не повязал, потому что терпеть их не мог. На свадьбу он наверняка облачится в смокинг.
        Энни решила, что ограничится пятью подружками невесты. Конечно, она пригласит Кортни, свою будущую невестку, а также Либби, Белль, Жасмин и Мэдди. В идеале она хотела бы шесть или семь подружек невесты, но в таком случае придется приглашать столько же друзей жениха, что в конечном итоге составит огромную толпу народа. В любом случае она предполагала, что их с Вэнсом свадьба станет событием года.
        Ее бойфренд вел себя на удивление тихо, пока они ехали к «Спейс Нидл». Он не стал пользоваться автоматизированной парковкой у башни, поэтому некоторое время им пришлось идти пешком.
        — О, Вэнс, какая хорошая идея!  — воскликнула Энни, сжимая его руку. Иногда он может быть таким романтичным!
        Парень слабо улыбнулся.
        Его ладонь вспотела, и девушка поняла, что он нервничает. Ей хотелось запомнить этот особый вечер до мельчайших подробностей, чтобы сохранить их в своем сердце. Когда-нибудь она расскажет их детям о том, как их отец сделал ей предложение. Семейные предания слагаются именно из таких моментов.
        Поднявшись на лифте в ресторан, они заняли столик у окна, из которого открывался прекрасный вид на город. Смотровая площадка-ресторан медленно вращалась, поэтому в течение ужина перед их глазами должны предстать залив Пьюджет-Саунд и Каскадные горы на востоке и Олимпийские горы на западе.
        Просматривая меню, Энни пребывала в полной уверенности, что не сумеет проглотить ни кусочка до тех пор, пока Вэнс не наберется смелости посвататься. Судя по тому, как неловко он осматривался вокруг, прихлебывая воду из стакана, она заключила, что ему нужно немного помочь.
        — Сегодняшний вечер особенный, да, Вэнс?  — произнесла девушка, откладывая меню.
        — Очень.  — Он улыбнулся, избегая смотреть ей в глаза.
        — Ты чем-то… обеспокоен?  — Этот диалог станет замечательной прелюдией к истории, которую она впоследствии станет рассказывать их детям.
        — Немного.
        — Вэнс, не нужно. Мы так давно знаем друг друга, что можем открыто говорить на любые темы.
        Он бросил на нее испытующий взгляд, словно решая, можно ли верить ее словам:
        — Ты в этом уверена?
        — Абсолютно.  — Энни одарила парня своей самой ослепительной улыбкой, поощряя тем самым продолжать.
        — Возможно, прежде нам следует поужинать.
        — Еда доставит тебе радость, если мы отложим разговор?  — мягко спросила девушка.
        Вэнс покачал головой и опустил плечи:
        — Скорее всего, нет.
        — Тогда почему бы нам не обсудить то, что тебя так тревожит?  — Энни подумала о том, следует ли ей сообщить, что она догадывается о его намерениях, но решила не портить очарование момента.  — Полагаю, я догадываюсь, почему ты захотел сделать сегодняшний вечер особым,  — сказала она, надеясь, что он не сочтет ее слова слишком жеманными.  — Пожалуйста, Вэнс, не бойся. Просто скажи мне.
        — Хорошо, раз ты настаиваешь.  — Парень уперся локтями о стол.  — Ты же знаешь, что ты моя единственная, правда?
        Сердце Энни забилось быстрее.
        — Ты тоже.  — Она протянула к нему через стол руку, и он взял ее и принялся поглаживать большим пальцем ее запястье.
        К счастью, официант, который уже было направился к их столику, понял, что сейчас не самое подходящее время принимать заказ на напитки, и развернулся на сто восемьдесят градусов.
        — Именно поэтому принятие решения далось мне с таким трудом,  — продолжал Вэнс.
        — С трудом?  — переспросила Энни, не понимая, что может быть трудного во вручении ей обручального кольца.
        — Я решил на год отправиться в Европу,  — поспешно произнес он, словно боясь, что ему не хватит воздуха.
        — В Европу? На год?  — эхом повторила явно смущенная девушка.
        — С Мэттом,  — добавил Вэнс.
        — Мэттом? Тем самым Мэттом, который помог зарезервировать тебе столик на сегодня?
        Вэнс кивнул.
        — Мы обсуждали это долгие месяцы,  — возбужденно заговорил он,  — и пришли к выводу, что сейчас настало самое подходящее время для осуществления нашего плана. Я получил выпускные деньги, а Мэтт откладывал часть своего жалованья. Мы собираемся жить в хостелах, переезжая из страны в страну на автобусе. У нас даже есть шанс поучаствовать в раскопках в Эфесе. Это в Турции.
        — Я знаю, где находится Эфес,  — сквозь зубы процедила Энни.
        — Верно… извини. Ты же не расстроена, правда?
        Это должно оказаться шуткой. Иначе и быть не может. Вот только Энни было совсем не до смеха, да и Вэнс явно чувствовал себя неуютно.
        — Помни, я люблю тебя,  — продолжал парень.  — Поэтому я не хочу, чтобы ты услышала эту новость от кого-то другого и сам скажу тебе: с нами едет Джесси Ольварез. Она подружка Мэтта, тоже специализируется в археологии. Не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание. Не думай, что я встречаюсь с Джесси, потому что это не так. Я люблю только тебя.
        — Джесси?  — До Энни наконец дошел смысл сказанных им слов — Вэнс с Мэттом берут с собой в поездку девушку.  — Джесси Ольварез едет с вами?  — Она пару раз встречалась с этой особой и считала ее навязчивой и инфантильной.
        — Я понимаю, что тебе не удастся выкроить столько времени,  — произнес Вэнс.  — Приближается свадьба твоего брата, а потом тебе предстоит еще год учебы. Кроме того, ты же работаешь в фирме твоей мамы и нелегко будет оставить все это на длительное время.
        — Хочешь сказать, что мы с мамой такие уж неразлучные?  — воскликнула девушка. Своими оскорбительными словами он лишь усугублял ситуацию.
        — Нет… нет. Энни, пожалуйста, не кричи.  — Вэнс нервно огляделся.
        Девушка вся кипела от негодования. Она прикрыла глаза в попытке совладать с бурлящими в ее душе эмоциями.
        — Поверить не могу, что это происходит на самом деле,  — наконец пробормотала она.
        — Понимаю, для тебя это шок и все такое,  — спокойно ответил Вэнс,  — поэтому и пригласил тебя сюда. Я хотел, чтобы наше прощание получилось совершенно особенным.  — Он некоторое время помолчал, очевидно полагая, что тем самым добавляет своим словам значимости, и продолжил: — Я чувствую, что наша любовь достаточно крепка, чтобы выдержать разлуку длиною в год, не так ли?
        Энни ничего не ответила. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что Вэнс не собирается дарить ей обручальное кольцо, не говоря уже о его путешествии в Европу с другом и другой девушкой.
        — Ты ходил в дорогой ювелирный магазин,  — пробормотала она. Именно поэтому она и заключила, что парень собирается сделать ей предложение. Она подумала…
        — В самом деле?  — Он нахмурился, но тут же облегченно вздохнул.  — Ах да. Мама просила отдать ее наручные часы в ремонт. Они все еще на гарантийном обслуживании.
        Энни комкала лежащую на коленях салфетку.
        — Когда ты уезжаешь?  — поинтересовалась она, уже совладав с чувствами и решив вести себя по-взрослому. Что ж, Вэнс не собирается делать ей предложение. Вместо этого он хочет, чтобы она сидела дома, в то время как он будет исследовать Европу в компании Мэтта и Джесси Ольварез. Подумать только, Джесси Ольварез!
        — Вообще-то наша троица вылетает завтра вечером. Сможешь ли ты подбросить нас в аэропорт?
        Этот человек явно лишился последних крупиц здравого смыла.
        — Отец Мэтта обещал нас отвезти, но потом изменил планы.
        — Ты хочешь, чтобы я отвезла тебя и другую девушку в аэропорт?  — переспросила Энни, не веря своим ушам. Какой же он непроходимый тупица!
        — Если можешь. Ты очень нас выручишь, ну и меня заодно проводишь.
        Проводит она его, как же!
        — Не думаю, что это хорошая идея,  — ответила Энни, склоняясь над своей сумочкой.
        — Ты все-таки расстроилась, да?
        Энни подумала, что Вэнс обладает талантами, которых она прежде в нем не замечала. Он не только непроходимый тупица, но еще и вдобавок мысли читать умеет.
        — И как это ты догадался?  — приторно-сладким голосом спросила она.
        — Но ты же сама заявила, что мы можем открыто говорить на любые темы! Перестать, Энни, я уезжаю всего на год!
        — Дело не только в твоей поездке в Европу, Вэнс. Ты давно ее планировал, не так ли? Но мне об этом ни разу не обмолвился ни словечком!  — По его собственному признанию, они с Мэттом долго копили деньги.
        На лице Вэнса появилось виноватое выражение.
        — Я хотел сказать тебе, но Мэтт убедил меня, что тогда возникнут нежелательные проблемы. Как оказалось, он был прав.
        Энни встала со стула и бросила салфетку на стол:
        — Желаю хорошей поездки, а когда вернешься, не утруждай себя звонком. Между нами все кончено.
        — Энни!  — вскричал он.  — Ты же так не думаешь!
        — Хочешь поспорить?
        В зале стало очень тихо, так как добрая половина посетителей ресторана заинтересовалась происходящим между ними. Не желая стать объектом разговоров других людей, девушка бросилась к лифту, у которого уже собралась небольшая очередь из желающих попасть на первый этаж.
        Вэнс поспешил за Энни:
        — Я боялся, что ты расстроишься. Я действительно хотел рассказать тебе, честное слово, но Мэтт сказал…
        — Мне известно, что сказал Мэтт,  — отрезала девушка.
        Скрестив руки на груди, она воззрилась на двери лифта, мысленно заклиная их поскорее открыться. Энни плотно сжала губы, изо всех сил стараясь игнорировать теперь уже бывшего бойфренда, потому что не хотела больше слушать его неловкие оправдания.
        — Прекрати, Энни, мне ненавистна мысль о расставании с тобой, когда ты сердишься на меня.
        Она демонстративно повернулась к нему спиной и стала смотреть в другую сторону.
        — Энни, пожалуйста.
        И почему это лифта до сих пор нет? Ей ничего не хотелось сильнее, кроме как поскорее сбежать от Вэнса.
        — Ладно, хорошо, сердись сколько тебе угодно.
        Для этого ей его разрешение точно не требовалось.
        — Объяви мне бойкот, если хочешь.
        Энни притворилась, что не слышит.
        — Я только хочу узнать, означает ли это, что ты не отвезешь нас в аэропорт?
        Она резко развернулась, шокированная, что он вообще посмел об этом просить.
        — Ну?  — с вызовом в голосе произнес Вэнс.
        Девушка отрицательно покачала головой:
        — Нет, Вэнс, я не стану этого делать. Тем не менее желаю тебе хорошего путешествия. И вообще, наслаждайся жизнью, потому что я собираюсь последовать собственному совету.
        Наконец пришел лифт. Энни поспешила войти в кабину вместе с другими людьми. Она в последний раз посмотрела на Вэнса, все еще сжимающего в руке черную льняную салфетку из ресторана, и взмахнула на прощание рукой.
        — Пока-пока,  — сказала она, когда двери лифта сомкнулись, скрыв его из виду.


        Глава 5
        Телефонный звонок прервал крепкий сон Бетани. Обычно люди не беспокоят других людей посреди ночи, если только не стряслось что-то ужасное. На экране высветился номер дочери. Трясущимися пальцами она нажала на кнопку приема вызова:
        — Алло?
        В трубке послышался расстроенный голос Энни:
        — Мам!
        Приняв сидячее положение, Бетани потерла рукой глаза:
        — Энни? Что стряслось?
        Девушка пыталась говорить, но Бетани никак не могла уловить смысл сказанного.
        — Вэнс уезжает?  — переспросила она.
        — В Европу с Джесси,  — трагическим голосом произнесла Энни, из чего Бетани заключила, что Джесси, вероятнее всего, девушка. Значит, сегодняшний ужин в «Спейс Нидл» был затеян вовсе не ради предложения руки и сердца, чего так ждала ее дочь. Бетани почувствовала облегчение, хотя не могла не тревожиться за Энни.
        — Ах, милая, мне так жаль.
        — Я… Он еще и хотел, чтобы я отвезла их в аэропорт. Можешь в это поверить?  — Голос ее звенел от гнева.  — Он сказал, что не может пригласить меня поехать с ним, потому что мне еще целый год учиться и у меня… есть определенные обязанности.
        — У всех есть обязанности,  — резонно возразила Бетани, подавляя зевок.
        — Я… Мам?
        — Да, дорогая?
        — Ты то же самое почувствовала, когда папа сообщил об… ну… этой его? Ты ничего не знала, не подозревала, не видела, что творится у тебя под носом. Вот и я тоже.  — Она громко всхлипнула.  — Я чувствую себя полной дурой.
        — О, Энни.
        — И как это Вэнс мог поступить столь бесчувственно?
        Бетани вспомнилось парализующее чувство, поселившееся в ее душе после ухода Гранта. В отличие от нее у Энни за плечами не было двадцати лет брака, но она тем не менее испытывала схожие ощущения.
        — Мам?
        — Что, милая?
        — Можно мне поехать во Флориду с тобой и бабушкой Руфью?
        — Ну…
        — Я не могу оставаться дома в одиночестве.
        Бетани подавила желание напомнить дочери, что ее отец и брат по-прежнему в городе и что у нее много друзей. Энни вовсе не одинока. С другой стороны, ее участие в поездке показалось женщине не такой уж и плохой идеей.
        — Уверена, что бабушка очень обрадуется, да и я тоже с удовольствием возьму тебя с собой.
        — Спасибо, мама,  — ответила девушка, все еще всхлипывая.
        — Хочешь приехать сейчас домой и переночевать в своей старой комнате?  — предложила Бетани, понимая, что Энни очень нуждается в ее любви и защите.
        — Нет… со мной все будет хорошо.
        — Если бы могла, я бы крепко обняла тебя.
        — Знаю. Ты самая лучшая мама на свете.
        Бетани сонно улыбнулась.
        — Спасибо, мам. Ты же позвонишь бабушке утром и спросишь, не против ли она?
        — Разумеется.
        — А я сообщу папе.
        — Если ты действительно считаешь это нужным, то так и сделай.  — Бетани не возражала против того, чтобы поставить Гранта в известность об их планах, но не имела ни малейшего намерения делать это сама.
        Они с дочерью еще немного поговорили, после чего Бетани дала отбой. Положив голову на подушку, она попыталась снова погрузиться в сон.
        Она считала, что поездка через всю страну с ее бывшей свекровью, а теперь еще и дочерью получится захватывающей. Ну интересной точно. Бетани стала мысленно составлять список одежды, которую возьмет с собой, и список людей, которым необходимо позвонить, и незаметно для себя задремала.

* * *
        Субботним утром она проснулась позже обычного. Хотя были выходные по случаю праздника, Бетани предстояло урегулировать множество рабочих вопросов, если они намеревались отправиться в путешествие рано утром в среду.
        Приняв душ и одевшись, она поехала на работу, решив дождаться десяти часов, чтобы позвонить Руфи касательно Энни.
        Лавируя в потоке машин, Бетани услышала звонок мобильного телефона. На экране высветился номер ее свекрови.
        Она нажала кнопку приема на руле, и в салоне раздался голос Руфи:
        — Бетани, где ты сейчас находишься?
        — В машине. Чем могу быть полезной, Руфь?
        — Не затруднит ли тебя заехать ко мне домой… в ближайшее время? Мне очень неудобно беспокоить тебя, но это важно.
        — Никакого беспокойства. Уже еду.
        — Через какое примерно время ты сможешь быть у меня?
        — Минут через десять, максимум пятнадцать. У вас все хорошо?
        — Да… полагаю.  — Голос Руфи слегка дрожал, выдавая, что все вовсе не так хорошо, как она говорит.
        — Постараюсь приехать как можно скорее.
        — Спасибо,  — с благодарностью прошептала Руфь.
        Когда Бетани вырулила на подъездную дорожку перед домом, принадлежавшим семейству Хэмлин, она заметила два припаркованных там автомобиля. Первый принадлежал Гранту, а второй — Робин. Брат и сестра объединили усилия против своей матери. Неудивительно, что бедняжке потребовалось подкрепление.
        Бетани нажала на кнопку звонка, потом вошла в дом.
        — Есть кто-нибудь?  — громко позвала она.
        Перед ней немедленно возникла Руфь. Завидев отразившееся на ее лице облегчение, Бетани едва сумела скрыть улыбку. Ситуация казалась ей очень комической. Пожилая дама поспешила взять ее под локоть.
        — Слава богу, ты здесь,  — прошептала она.
        — Бетани,  — произнесла Робин тоном, которым, вероятно, пользовалась для устрашения свидетелей в суде.  — Скажи мне, что ты пошутила, пообещав моей матери эту смехотворную поездку через всю страну на автомобиле.
        Быть может, раньше Робин и удалось бы запугать Бетани, но только не теперь. Она воззрилась на свою бывшую золовку с непроницаемым выражением лица.
        — Не вижу ничего смешного во встрече с одноклассниками по случаю пятидесятилетия выпуска.
        Грант стоял у камина, предоставив сестре вести переговоры.
        Робин не собиралась сдаваться:
        — Вы двое даже не представляете, во что решили ввязаться. Это же небезопасно, а вы обе такие доверчивые. Я не могу допустить, чтобы моя мать…
        — Я не нуждаюсь в твоем позволении,  — резко оборвала ее Руфь.
        Она упрямо выставила вперед подбородок, намереваясь не дать себя запугать или отговорить от осуществления задуманного. Робин может не одобрять все, что угодно, но на решение самой Руфи это повлиять не должно.
        — Мама, будь же благоразумной.
        — Благоразумной?  — повторила Руфь.  — Всю свою жизнь я только и делала, что была благоразумной. Но это моя жизнь, и в шестьдесят восемь лет я намерена поступать так, как захочу и когда захочу. Раз я решила отправиться во Флориду на машине, я так и сделаю.
        — Я буду ее сопровождать.  — Бетани рассудила, что сейчас не самое подходящее время сообщать о том, что Энни тоже едет с ними, поэтому предпочла пока об этом умолчать.  — Вам не о чем волноваться. С нами все будет хорошо.
        Робин возвела глаза к потолку, показывая тем самым, что терпение ее на пределе.
        — Ушам своим не верю!  — Повернувшись к брату, она добавила: — Давай же, внеси свой вклад в семейное обсуждение.
        — Я рассудил, что ты и сама неплохо справляешься,  — подмигнув матери и Бетани, произнес Грант.
        Руфь и Бетани стояли плечом к плечу, взявшись за руки.
        Пожилая женщина смотрела на своих детей.
        — В самом деле, вам не о чем волноваться. Маршрут спланирован, отели зарезервированы, и я вступила в ряды Американской автомобильной ассоциации. Я взяла напрокат машину, на которой мы отправимся во Флориду, а обратно полетим на самолете. Уверена, что я все предусмотрела.
        — Что скажешь насчет приема лекарств?
        Руфь нахмурилась:
        — Я пью по одной таблетке в день для понижения кровяного давления, и это все… ах, и еще закапываю в глаза. Мне вовсе не нужно разрешение терапевта для совершения этого путешествия, так что вы хватаетесь за соломинку. Не нужно обращаться со мной как с ребенком. Я способна сама о себе позаботиться.
        — Дороги небезопасны,  — настаивала Робин,  — особенно для двух путешествующих без сопровождения женщин.
        Руфь еще больше нахмурилась:
        — Если кто-то меня похитит и убьет, чего ты, как я понимаю, боишься, можешь быть уверена, что я умру с улыбкой на устах.
        — Мама, что ты такое говоришь?  — воскликнул Грант.
        — Что насчет Бетани? Будешь ли ты по-прежнему чувствовать себя счастливой, если похитят и убьют ее?  — не сдавалась Робин.
        — Я взяла три урока карате,  — весело заявила пожилая дама,  — и сумею ее защитить.
        Грант разразился хохотом, но Робин, казалось, не нашла в словах матери ничего смешного.
        — Ладно.  — Робин наставила на Бетани палец.  — Знай же, что, если с мамой случится что-то потому, что из-за своей глупости ты позволила ей увлечь себя ее безумными идеями, я привлеку тебя к уголовной ответственности.
        Бетани крепче сжала руку свекрови:
        — Я принимаю на себя полную ответственность о благополучии твоей матери.
        — Нет-нет,  — запротестовала Руфь.  — Я сама за себя в ответе. Кроме того, если что-то и вправду случится, моя дочь незамедлительно приведет свою угрозу в исполнение.
        — Она этого не сделает,  — произнес Грант, бросая на сестру выразительный взгляд.
        — Даже не рассчитывайте,  — ответила Робин, скрещивая на груди руки, словно ожидая от присутствующих немедленной капитуляции. Бетани надеялась, что Робин — терпеливая женщина, потому что сама она не имела намерения отступать от задуманного. И Руфь — она была в этом уверена — тоже.
        Спустя мгновение Робин опустила руки.
        — Что ж, ладно. Рискуйте жизнью. А тебе, Грант, вообще не следовало приезжать сюда, раз ты не собирался меня поддерживать.
        — В действительности я решил лично отвезти их,  — сообщил он.
        — Об этом не может быть и речи!  — запротестовала Бетани, преисполнившись решимости немедленно отказаться от предприятия, если Руфь позволит Гранту сопровождать их. Бетани хотела уехать подальше, чтобы все как следует обдумать и рассмотреть возможность совместного будущего с Грантом. Она могла сделать это только в том случае, если он не станет оказывать на нее давление. Иначе вся затея лишалась смысла.
        Руфь переводила взгляд с Бетани на Гранта и обратно.
        — Ты и правда сможешь это сделать, сынок?
        — Мне нужно будет договориться в офисе, возможно, придется перенести дату поездки, но, если для тебя это так важно, мама, я непременно присоединюсь.
        — Тогда мое присутствие будет вам ни к чему!  — воскликнула Бетани, пытаясь высвободить руку из руки свекрови.
        Но Руфь вцепилась в нее мертвой хваткой.
        — Проверь все по своему компьютеризированному телефону, с которым ты никогда не расстаешься,  — сказала Руфь,  — и скажи, когда ты сможешь освободиться на целых две недели, чтобы поехать со мной в автопутешествие через всю страну.
        Грант вытащил свой айфон и склонился над экраном.
        — Как я уже сказал, мне нужно сделать несколько звонков, перенести встречи,  — пояснил он.  — Думаю, это можно устроить на второй и третьей неделе августа.
        — Это слишком поздно,  — запротестовала Руфь.  — Вечер встречи состоится семнадцатого июня, и я намерена быть там.  — Она со значением посмотрела на Робин.  — Мне не важно, какую тактику устрашения ты используешь. Я не позволю запугать себя байками о бандитского вида водителях грузовиков и бандах на мотоциклах. Мы с Бетани отправляемся в путь строго по плану, и никакие твои заявления не смогут это изменить.
        — Мама, ты же вполне можешь полететь во Флориду на самолете, а обратно вернемся на машине в августе,  — предложил Грант.  — В таком случае…
        Руфь покачала головой:
        — Я наслушалась достаточно обещаний от твоего отца. Год за годом он твердил, что мы непременно отправимся в автомобильное путешествие через всю страну, но какие-то обстоятельства непременно срывали наши планы. Как было с Ричардом, так будет и с тобой. Нет, Грант, я все решила.
        — И я тоже,  — добавила Бетани, чтобы предать словам свекрови дополнительный вес.
        — Тогда нам придется отпустить их,  — сказал Грант своей сестре, пожав плечами.
        — Как будто бы им удалось помешать нам,  — пробормотала Руфь.
        Бетани ухмыльнулась и, склонившись к самому уху свекрови, прошептала:
        — Энни хочет поехать с нами.
        — Энни!  — во всеуслышание провозгласила пожилая дама.  — Превосходная идея!
        Упоминание имени дочери немедленно привлекло внимание Гранта.
        — Что это вы там говорите об Энни?
        — Вчера ночью она позвонила мне и попросилась с нами в поездку.
        Произнеся это, Бетани ожидала возражений от бывшего мужа, но он лишь широко улыбнулся и заявил:
        — Мама права. Действительно превосходно, что девочка отправится вместе с вами.
        Бетани сочла его заявление интересным. Она-то полагала, что, узнав об участии в поездке дочери, Грант станет настаивать на том, чтобы они полетели на самолете.
        Робин взирала на брата как на умалишенного.
        — Сдаюсь,  — наконец сказала она, подхватывая свой дипломат и сумочку.  — Вижу, что я участвую в заведомо проигрышной битве. У меня назначена встреча, поэтому нет смысла дольше здесь находиться.  — С этими словами она поспешила к двери.
        — Робин!  — крикнула ей вдогонку Бетани.
        — Что?  — рявкнула та, разворачиваясь, словно маленький вихрь.
        — Не хочешь ли пожелать нам с твоей мамой хорошей поездки?
        Но Робин лишь закатила глаза и пулей вылетела из дому, громко хлопнув дверью.
        Едва сестра ушла, Грант стал безудержно хохотать:
        — Ну, она явно пребывает сегодня не в лучшей форме, как считаете?
        Бетани обняла свекровь, которую била дрожь:
        — Все хорошо, Руфь. Нас ожидает сказочное путешествие.
        Грант подождал, пока женщины разомкнут объятия, прежде чем сказать:
        — Ты не упоминала об этом вчера, когда мы ужинали.  — В голосе его слышались укоряющие нотки.
        — Зачем бы мне было это делать?
        — Ты планируешь поездку через всю страну с моей матерью,  — произнес он.  — Тебе не кажется, что нам с Робин следовало бы об этом знать?
        Это было повторение разговора, который состоялся между Бетани и Энни.
        — Решение о том, рассказывать вам или нет, должна была принять сама Руфь,  — заявила она, не намеренная выслушивать критику из уст бывшего мужа.
        Грант вскинул брови, но ничего больше не сказал.
        — Я боялась, что Робин поднимет шум,  — сказала Руфь.  — Теперь понимаю, что мне следовало держать рот на замке.
        Бетани подумала, что было бы лучше, если бы свекровь позвонила детям уже по пути во Флориду, но тогда это было бы слишком похоже на закулисные интриги.
        — Мне бы хотелось попросить вас кое о чем,  — произнес Грант, явно решивший применить дипломатический подход.  — Мне было бы гораздо спокойнее отпускать вас троих в путь, если бы вы пообещали звонить мне хотя бы раз в день.
        — Конечно, мы так и сделаем,  — тут же заверила его Руфь, стремясь как можно скорее примириться хотя бы с одним из своих детей.
        — Обещаешь?  — Грант адресовал свой вопрос Бетани.
        — Уверена, что Руфь и Энни с радостью станут держать тебя в курсе событий,  — отрывисто ответила она, явно не желая добавлять в этот список собственное имя. Мысль о том, чтобы ежедневно звонить своему бывшему мужу, вовсе не приводила ее в восторг, несмотря на то что он поддержал их предприятие.
        Грант продолжал смотреть ей прямо в глаза.
        — Я стану волноваться, если не буду точно уверен, что у трех самых важных в моей жизни женщин все хорошо.
        — Мы будем на связи,  — неохотно сказала Бетани.
        — Благодарю.
        Несколько минут спустя Бетани уехала, направляясь в свой офис, но выбросить Гранта из головы ей так и не удалось. Она была благодарна ему за то, что он не встал на сторону сестры. Похоже, он искренне беспокоится за мать, Энни и ее саму. Она дала ему крошечную надежду, что их воссоединение возможно, и тот факт, что эта идея не вызывала у нее отвращения, явно являлся хорошим знаком.
        Оказавшись в своем кабинете, Бетани отдала все необходимые распоряжения, чтобы со спокойной совестью уехать на несколько недель. Домой она вернулась в пять часов, немного расстроенная тем обстоятельством, что жилище ее пусто. Она не могла не гадать, что бы она чувствовала, зная, что ее ожидает Грант с бокалом вина и приветственной улыбкой на губах.


        Глава 6
        — Поверить не могу, что мы все-таки отправились в путешествие!  — восхищенно воскликнула Руфь, когда они достигли горного прохода Сноквалми в Каскадных горах. Они находились примерно в часе езды от Сиэтла, двигаясь на восток.
        Руфь, развернувшая на коленях карту, предоставленную Американской автомобильной ассоциацией, взяла на себя обязанности штурмана, в то время как Бетани была за рулем. Энни устроилась на заднем сиденье и вела себя подозрительно тихо с тех пор, как они покинули Сиэтл. Бетани понимала, что Вэнс глубоко ранил чувства ее дочери. Его решение отправиться в Европу на год, не потрудившись даже поставить ее в известность, девушка, несомненно, расценила как самое настоящее предательство. Бетани надеялась, что время, проведенное с мамой и бабушкой, поможет Энни оправиться от этого потрясения. Девочка еще очень молода. Со временем она поймет, что уход Вэнса был лучшим решением в данной ситуации.
        Бетани вспомнила тот день, когда сообщила родителям о своем намерении выйти замуж за Гранта. Они настаивали, чтобы она прежде закончила учебу, ведь до получения диплома ей оставался всего один семестр. Отец считал, что со свадьбой можно повременить. Бетани, однако, не желала ничего слушать, не желала ждать. Она мечтала лишь об одном — поскорее стать женой Гранта. Она отказалась разлучаться с ним, ведь университет находился в городке Пулман на востоке штата Вашингтон, в то время как Грант работал в Сиэтле. Бетани решила, что завершит образование позднее, но так никогда этого и не сделала.
        Оглядываясь назад, она могла смело заявить, что все вышло хорошо, но кто знает, как сложилась бы ее жизнь, закончи она все же университет. Одно Бетани знала наверняка: если бы у нее была хоть какая-то профессия или навыки работы, она не чувствовала бы себя столь уязвимой, когда Грант бросил ее, подав на развод.
        Ситуация с Энни в любом случае была несколько иной. Она закончит университет в следующем году и получит степень магистра делового администрирования. Работая в «Праздниках Бетани», ее дочь приобретает бесценный опыт, который сослужит ей в будущем хорошую службу.
        Энни поерзала на заднем сиденье и зевнула. Вынув из ушей наушники своего айпода, она с наслаждением потянулась, выгнув спину.
        — Где мы сейчас?  — поинтересовалась она.
        — Только что миновали горный проход,  — ответила Бетани.
        — Уже?
        — Ты заснула?
        — Полагаю, что да,  — печально пробормотала девушка.  — В последние несколько ночей мне глаз не удавалось сомкнуть.
        — Ах, милая, мне очень жаль.
        — Вэнс, Мэтт и Джесси добрались до аэропорта благополучно,  — сообщила Энни без всякой радости в голосе.  — Они поехали на такси. Вэнс прислал мне эсэмэску, пообещал быть на связи.
        Бетани подозревала, что стремление молодого человека к общению не продлится долго. Судя по тону дочери, та тоже это понимала. Первые несколько недель Вэнс действительно будет слать эсэмэски и звонить, но потом все его благие намерения и обещания пойдут прахом. Про себя Бетани радовалась этому обстоятельству, хотя ни за что не призналась бы в этом дочери.
        — А где мы будем ночевать?  — спросила Энни, подаваясь вперед и просовывая голову между сиденьями мамы и бабушки.
        — У меня бронь в Спокане[11 - Спокан — город на востоке штата Вашингтон, расположен на р. Спокан у границы со штатом Айдахо.], — ответила Руфь.
        — Спокан?  — повторила девушка.  — Но это же всего в пяти часах езды от Сиэтла. Разве мы не можем отправиться дальше?
        Руфь посмотрела на Бетани:
        — Когда я резервировала номера в гостиницах, то рассчитывала путешествовать в одиночку. Я решила, что мне стоит проводить за рулем не более шести-восьми часов в день, остальное время посвятив изучению достопримечательностей.
        — Но я сто раз была в Спокане,  — заныла Энни,  — и видела там все, что только возможно.
        Так же как и Бетани.
        — Это бабушкино путешествие, Энни,  — напомнила она дочери.  — Если она хочет заночевать в Спокане, мы так и сделаем.
        — Ладно.  — Девушка откинулась на спинку сиденья и скрестила руки на груди.  — В отеле хотя бы есть бассейн?
        — Я не знаю,  — отозвалась Руфь, принимаясь листать путеводитель.
        — Скажи мне название отеля, и я проверю по своему телефону.
        — Ты и вправду можешь так сделать?  — удивилась пожилая дама.
        — Если у них есть сайт в Интернете, то да.
        Руфь сообщила внучке название, и та немедленно углубилась в поиск. Судя по выражению ее лица, бассейна в этом отеле не оказалось.
        — Сначала давайте пообедаем, а потом отправимся осматривать местные достопримечательности. Кажется, тут поблизости есть крупный торговый центр и кинотеатр, правда? Нам вовсе не нужно сидеть в номере.  — Бетани выдвинула предложение, которое, как ей казалось, должно было всех устроить.
        По ее подсчетам, в Спокан они должны были приехать примерно в час дня. В действительности Бетани была согласна с дочерью. Они могли бы еще несколько часов провести в дороге. Но Руфь спланировала остановку в Спокане, и Бетани не собиралась перечить свекрови, чтобы не портить ей удовольствие от поездки. Руфь долгие годы мечтала об этом путешествии, поэтому Бетани не хотела лишать ее ни секунды радости.
        — Мне… кажется, что мы могли бы проехать еще немного,  — неуверенно пробормотала пожилая дама.  — Мне не терпится попасть во Флориду.
        — Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь из одноклассников?  — поинтересовалась Бетани.
        — Только с Джейн и Дианой.
        — Вау, пятьдесят лет выпуска,  — протянула Энни.  — Это большой срок.
        — Так и есть.  — Руфь медленно кивнула.  — Знаете, что самое смешное? Мне кажется, что все случилось лишь вчера.
        — Мам, а ты когда закончила школу?
        — Дай-ка подумать…  — Бетани быстро прикинула в уме, изумившись, какой большой получилась цифра.  — Это случилось двадцать девять лет назад,  — прошептала она, едва веря собственным словам.
        — Ты когда-нибудь посещала вечера встречи выпускников?  — продолжала допрос Энни.
        — Нет. Твой отец…  — Бетани хотела было переложить вину на плечи Гранта, но осеклась. Верно, Грант без энтузиазма относился к ее встречам выпускников — как, впрочем, и к своим собственным,  — но она сама соглашалась с ним. Она могла бы поехать и в одиночестве, ведь городок Юджин, что в штате Орегон, находился не так далеко от Сиэтла. Но никогда этого не делала.  — Нет, никогда,  — сказала она.
        Отец Бетани до выхода на пенсию был профессором английской литературы в Университете Орегона. Мать скончалась пару лет назад, и Бетани очень гордилась тем, как стоически отец переносит свое горе. Он не сдался, не счел, что его жизнь закончилась. В данный момент он находился в Англии с группой студентов, изучающих творчество Уильяма Шекспира.
        Они регулярно созванивались и посылали друг другу электронные письма. Недавно Бетани узнала, что он встречается с женщиной. В действительности ее отец вел гораздо более активную социальную жизнь, чем она сама, и осознание этого факта неизменно вызывало у нее улыбку.
        — Разве папа не родился в Орегоне?  — задала Энни следующий вопрос.
        — Да, в Пендлтоне,  — подтвердила Руфь.  — Мы с Ричардом тогда были молодоженами, и он работал над большим строительным проектом в этом городе. Сейчас точно не помню, что именно это был за проект. В первые годы после женитьбы мы много ездили по стране.
        — Как далеко отсюда Пендлтон?
        — Ах, милая, я не знаю.
        — Мне бы хотелось посетить город, в котором родился папа,  — заявила Энни.  — Не могли бы мы заночевать там вместо Спокана?  — Она снова потянулась к телефону.  — Это вовсе не означает, что нам придется менять маршрут, мы лишь немного отклонимся в сторону.
        — Мы жили в Пендлтоне до тех пор, пока Гранту не исполнился год,  — сказала Руфь.
        — У тебя остались там какие-нибудь друзья?  — Не дав бабушке возможности ответить, Энни тут же задала следующий вопрос: — Готова поспорить, ты сто лет с ними не общалась.
        — Ну, это было сорок девять лет назад. Уверена, что все давно разъехались.
        — Как их звали?  — Пальцы Энни в ожидании замерли над кнопками телефона.  — Я поищу их в Интернете.
        — Энни,  — предупредительно произнесла Бетани. Ее дочь, по-видимому, вознамерилась взять на себя бразды правления, чего допускать было нельзя.
        — Хорошо-хорошо, я замолкаю. Давайте заночуем в Спокане, а всю вторую половину дня проторчим в номере отеля.
        Бетани послала Руфи извиняющийся взгляд.
        — У меня была подруга Мэри Филипс,  — неуверенно произнесла пожилая дама.  — Она тоже была замужем, и у нее тоже родился ребенок. Ее родителям принадлежало небольшое кафе на окраине Пендлтона. Уверена, что его давно уже не существует.
        — Нам же нужно будет поесть, правда?  — триумфально изрекла Энни.
        — Мне кажется, кафе уже не работает,  — не преминула напомнить Бетани.
        — Имя моей подруги есть в твоем компьютере?  — спросила Руфь, интерес которой к происходящему возрастал с каждой минутой.
        Бетани слышала, как Энни нажимает на кнопки.
        — Ф-и-л-и-п-с?  — по буквам произнесла она.  — С одной «л»?
        — Да. А кафе находилось рядом с автобусной остановкой. Там подавали самую лучшую в городе домашнюю выпечку. Мэри была мне настоящей подругой, но мы потеряли связь после того, как мы с Ричардом переехали.
        — А кафе как называлось?
        — Ох, милая…  — Руфь отрицательно покачала головой.  — Не помню. Зато знаю, где оно находится. Или находилось.
        — Так могу я увидеть город, в котором родился мой папа?  — с надеждой спросила Энни.  — Даже если заночевать нам придется в Спокане, я все равно очень хотела бы посетить Пендлтон.
        — Не вижу причин для отказа,  — ответила пожилая дама, явно заразившаяся энтузиазмом внучки.  — Боже мой, я не вспоминала о Мэри долгие годы. У нее сын примерно одного возраста с Грантом. Интересно, каким он стал? У Мэри был и еще один мальчик, постарше. Как я уже говорила, она очень меня поддерживала. Она из весьма достойных людей.  — Руфь, казалось, полностью погрузилась в воспоминания.
        Бетани продолжала вести машину в молчании. Они миновали Элленсбург и теперь направлялись к мосту через реку Колумбия. Их целью был город Мозес-Лейк. До сих пор путешественницы следовали намеченным маршрутом. Если они все же решат отправиться в Пендлтон, то, перебравшись через мост, придется отклониться от пути следования.
        Энни продолжала нажимать кнопки телефона.
        — Я нашла упоминание об одной Мэри Филипс из Пендлтона.
        — В самом деле?  — с энтузиазмом воскликнула Руфь.  — Давай ей позвоним.
        Энни так и сделала, оставив сообщение на голосовой почте. Затем спросила бабушку:
        — Хочешь, чтобы я отменила бронь в отеле в Спокане?
        — Но я уже внесла задаток,  — посетовала Руфь.
        Бетани с неохотой отметила, что тоже ощущает разочарование. Она наслаждалась ездой и считала пустой тратой времени задерживаться в Спокане на целых полдня.
        — Это сеть гостиниц,  — сказала Энни.  — Если в Пендлтоне есть такая же, держу пари, мне удастся изменить бронь без применения к нам штрафных санкций.
        Руфь некоторое время хранила молчание.
        — Хорошо,  — наконец сказала она.  — Позвони и узнай, можно ли что-нибудь сделать.
        — Диктуй номер телефона.
        Руфь скороговоркой произнесла цифры. Энни тут же связалась с отелем и все уладила. Разъединившись, она пояснила:
        — Все в порядке. Менеджер заверил меня, что нет никаких проблем.
        — Вот и хорошо,  — заключила Бетани, радуясь, что ее дочь отлично владеет современными средствами связи. У нее самой была та же модель телефона, что и у Гранта и Энни, но она не сумела бы сделать ничего подобного. Проблема заключалась в том, что она даже не пыталась научиться. Всякий раз, когда она, как ей думалось, полностью осваивала функции мобильного устройства, приходило время обновлять прошивку, и весь процесс приходилось осваивать заново.
        — Интересно, чем Мэри занимается?  — задумчиво произнесла Руфь.
        — Ну, скоро мы это выясним,  — отозвалась девушка.
        — Думаю, нам стоит слегка перекусить, как доберемся в «Три города»,  — предложила Бетани,  — а оказавшись в Пендлтоне, займемся поисками кафе, которым владели родители ваших друзей.
        — Мне нравится такой план,  — сказала Руфь.  — Однако нам всем известно, что кафе могло давно прекратить свое существование.
        — Верно, но попытаться-то стоит, правда?  — возразила Энни.  — А после обеда ты покажешь мне дом, в котором вы жили, когда родился мой папа?
        — Разумеется,  — ответила Руфь.  — И снова не следует забывать, что это было много лет назад.
        Бетани никак не могла понять, чем вызван столь неожиданный интерес дочери к месту рождения Гранта. Руфь же, казалось, была просто счастлива погрузиться в воспоминания. Энни задавала вопросы и поощряла бабушку рассказывать все новые истории. Такое общение шло на пользу обеим.
        Мобильный телефон Энни зазвонил, когда они остановились на обед в Ричленде. Выбрав ресторан подальше от автострады, они все заказали по тарелке супа.
        — А, привет, пап,  — проворковала девушка, немедленно переведя взгляд на мать.  — Да, мы в Ричленде.  — Улыбнувшись, она добавила: — Отлично проводим время. Мама за рулем. Угадай, что мы задумали?
        Бетани намеревалась не слушать разговора, но это было неизбежно.
        — Мама рядом. Хочешь с ней поговорить?
        Бетани отчаянно затрясла головой, но дочь проигнорировала этот жест и передала ей трубку.
        Она неохотно поднесла ее к уху.
        — Здравствуй, Грант,  — без энтузиазма произнесла Бетани.
        — Ты отключила свой мобильный телефон,  — с укоризной сказал он.
        — Я же за рулем,  — напомнила она. Во взятой напрокат машине не было связи блютуз.
        — Энни мне об этом сказала.
        Повисла пауза.
        — Как вы справляетесь?
        — Хорошо.  — Бетани подавила желание напомнить, что они выехали лишь сегодня утром и находились всего в двухстах милях от Сиэтла.
        — Так вы решили заночевать в Пендлтоне? Тебе известно, что я родился в этом городе?
        Если бы она и забыла, то за последнее время напоминаний было более чем достаточно.
        — Да, Энни об этом упоминала,  — сказала Бетани, уже начавшая подозревать, что Грант подговорил их дочь затеять все это. Было очевидно, что девушка преследует свои цели. А может, у Бетани просто разыгралось воображение.
        — Я-то надеялся, что время от времени ты будешь звонить и сообщать, как идут дела,  — голосом обиженного маленького мальчика заявил Грант, явно взывая к ее совести.
        — Тебе следовало звонить Энни или своей матери,  — отрезала она.  — Если хочешь, я попрошу Руфь звонить тебе или Робин каждый день, чтобы вы не волновались.
        — Да, пожалуйста.
        — Поговори с матерью.  — Бетани передала телефон свекрови.
        Дождавшись, когда принесут их заказ, Энни произнесла с укоризной:
        — Мам, ну в самом деле, разве ты не можешь разговаривать с папой чуть более приветливо?
        — Неужели?
        — Да. Мне понятны его чувства.
        Бетани не стала с ней спорить:
        — Речь идет не только о чувствах, Энни.
        — По крайней мере, дай ему шанс. Тебе вовсе не обязательно быть такой…  — Она замялась, подыскивая подходящее слово.  — Неприветливой,  — наконец изрекла она, повторяясь.
        — Разве так тебе показалось, когда я разговаривала с твоим отцом?  — удивилась она.
        — Да, немного.
        Бетани вопросительно посмотрела на Руфь, которая лишь пожала плечами:
        — Всего лишь чуточку, милая.
        Вздохнув, Бетани напомнила себе, что путешествует с двумя преданными сторонницами Гранта.
        — Допускаешь ли ты возможность, что вы снова будете вместе?  — поинтересовалась свекровь, глядя на нее широко раскрытыми глазами, в которых светилась надежда.
        — Конечно же допускает,  — поспешила заверить ее Энни от лица матери.  — Шанс есть всегда, правда, мам?
        Бетани не отвечала так долго, что Руфь и Энни перестали есть и выжидающе воззрились на нее.
        — Полагаю, что есть,  — наконец согласилась она.


        Глава 7
        — Вы только посмотрите, кафе осталось на прежнем месте!  — воскликнула Руфь с заднего сиденья.
        В Ричленде за руль села Энни, а Бетани расположилась с вязаньем рядом с ней. Руфь подалась вперед, предвкушая встречу с давней подругой. Когда много лет назад она познакомилась с Мэри, то была беременной, жила вдали от семьи и друзей, да и с мужем отношения не ладились.
        Они переехали в Пендлтон из-за работы Ричарда. Он в то время был очень молод, амбициозен и решительно настроен показать, на что способен, чтобы произвести хорошее впечатление на своего работодателя. Они были женаты меньше года, и муж пропадал на работе целыми днями, оставляя Руфь одну в съемном доме в городе, где она никого не знала. Знакомство с соседкой Мэри стало для нее спасением. Руфь нуждалась в подруге, родственной душе, с которой могла бы общаться. Она очень тяжело переносила беременность и большую часть дня страдала от тошноты.
        Мэри стала ей больше чем приятельницей. Она посоветовала Руфи хорошую акушерку и лично возила ее на первые несколько приемов. Мэри делилась с ней одеждой для ребенка и своими платьями. Более того, она частенько беседовала с Руфью долгими вечерними часами, несмотря на то что у нее были собственные дети и она помогала родителям в кафе.
        Руфь прожила в Пендлтоне всего пару лет, но Мэри запомнилась ей навсегда, хотя ее жизнь вскоре изменилась в лучшую сторону. Несколько лет они поддерживали отношения, поздравляли друг друга с Рождеством, но потом все же потеряли друг друга из виду. О Мэри и дружбе с ней Руфь и по сей день вспоминала с большой теплотой.
        Кафе располагалось на самой окраине города, в стороне от дороги, и было окружено гравиевой зоной парковки. Белая краска стен давно облупилась, а окна выглядели так, будто их не мыли долгие месяцы. На вывеске в витрине значилось: «Еда по-домашнему».
        — Кажется, заведение все еще на плаву,  — заметила Руфь, не в силах скрывать охватившее ее возбуждение.
        — Я же тебе говорила, что это хорошая идея,  — не преминула заметить Энни.  — Ты же рада, что мы сюда заехали, правда, бабушка?
        — Очень рада,  — подтвердила та, ничуть не покривив душой.
        — На здании указано, что это кафе «У Мэри»,  — сказала девушка.
        — Должно быть, она унаследовала бизнес от своих родителей,  — предположила Руфь.
        Схватив сумочку, пожилая дама выскочила из машины, едва Энни свернула на парковку. Руфь не могла больше ждать ни секунды.
        Входная дверь со скрипом отворилась, и Руфь вошла внутрь. Она почувствовала себя так, словно перенеслась на пятьдесят лет назад. Обстановка кафе была точно такой же, как она запомнила, вплоть до алюминиевых держателей для салфеток и музыкальных автоматов вдоль стен. Кабинки, в которых располагались столики, были обиты все тем же красным винилом, а вот сиденья стульев, очевидно, заменяли, и не один раз. Заламинированное меню было заткнуто за бутылочки с кетчупом и горчицей, по-прежнему стоящие рядом с солонкой и перечницей.
        Руфь не смогла бы сосчитать, сколько раз сидела в одной из таких кабинок с маленьким сынишкой на коленях, потягивала содовую и рассказывала Мэри о своих жизненных трудностях.
        Был даже период, сразу после рождения Гранта, когда Руфь совсем было собралась признать свой брак величайшей ошибкой. Она хотела развестись. Мэри же выслушивала ее бесконечные жалобы и сочувствовала. Ричард так мало времени уделял семье, что Руфь уверовала, будто он совсем ее не любит и никогда не любил. «Наш союз — фикция,  — говорила она тогда подруге,  — лучше признать это сейчас и расстаться, пока все не стало еще более сложным».
        Мэри не пыталась отговорить Руфь не принимать скоропалительных решений, она лишь задала женщине несколько вопросов. Отвечая на них, Руфь осознала, как важно для нее приложить максимум усилий, чтобы сохранить семью. Не только ради сына, но и из-за того, что брак предполагает дружеские отношения и старание со стороны обоих супругов, а также выполнение обязательств. Руфь с большой неохотой призналась себе в том, что в молодости всегда считала, будто в любой момент может бросить все и вернуться домой во Флориду…
        …Обратно к Ройсу Джеймсону. Пожилая дама подозревала, что Бетани известно, что за встречей выпускников кроется нечто большее. Джейн написала Руфи, что Ройс также собирается присутствовать, и только предвкушение снова увидеть его сделало поездку во Флориду оправданной. В школе они были возлюбленными… В старомодном значении этого слова, заставившего бы Энни презрительно фыркнуть, но именно так и обстояло дело. Они были очень молоды и безумно влюблены друг в друга. Но Руфь больно ранила его чувства и не была уверена, что он простил ее даже сейчас, спустя столько лет.
        В последний раз они виделись с Ройсом летом после окончания школы. Они обнимались и целовались, заверяя друг друга, что ничто на свете не сможет разлучить их. Он отправлялся в Тренировочный центр морской пехоты США, а она — в колледж. Они дали клятву любить друг друга до конца своих дней. Шесть месяцев спустя Руфь обручилась с Ричардом.
        Последний разговор с Ройсом получился ужасным. Отвратительным. Она смалодушничала, решив сообщить ему о свадьбе с Ричардом самым легким способом — письмом. В то время Ройс служил в морской пехоте в Калифорнии. Получив ее послание, он немедленно позвонил ей в студенческое общежитие. Он был зол и уязвлен. Разговор с бывшим возлюбленным явился для Руфи очень болезненным опытом, и впоследствии она много часов проплакала.
        Она знала о Ройсе лишь то, что на все предыдущие вечера встречи выпускников он не ходил. Так же как и она. И так же как и она, он потерял вторую половину.
        Как бы то ни было, Руфь осталась с Ричардом, и через несколько лет на свет появилась Робин. От школьной подруги Дианы Руфь узнала, что Ройс женился. В то время ее собственная семейная жизнь складывалась удачно, и она искренне за него порадовалась, желая ему только добра.
        — Могу я вам чем-то помочь?  — К ней из кухни спешила женщина лет семидесяти или около того. На талии ее был повязан белый фартук, а на руках красовались желтые резиновые перчатки. Очевидно, она мыла посуду.
        — Мэри?  — несмело произнесла Руфь.  — Это ты?
        Мэри подошла ближе:
        — Руфь? Руфь Хэмлин?
        Они закричали и бросились в объятия друг друга, смеясь и говоря одновременно.
        — Я узнала бы тебя в любом случае,  — сказала Мэри.
        — Отлично выглядишь.
        — Что ты, я превратилась в старую брюзгу,  — со смехом запротестовала Мэри.
        — Да и я тоже.
        Они снова крепко обнялись, точно давно разлученные друг с другом сестры, которые наконец-то снова обрели друг друга.

        Бетани последовала за свекровью в кафе и стала свидетельницей развернувшейся там милой сценки. Когда Энни предложила, чтобы ночь они провели в Пендлтоне, у Бетани имелись возражения. Она не хотела нарушать тщательно разработанный план свекрови. Однако с тех пор, как они пересекли реку Колумбия, Руфь словно подменили. Она очень оживилась, стала рассказывать о первых годах своего замужества, о тех городах, в которых им с Ричардом довелось пожить, и о друзьях, которых она там заводила.
        — Бетани, Энни!  — позвала пожилая дама, поворачиваясь к невестке и внучке. Лицо ее светилось неподдельной радостью.  — Познакомьтесь с Мэри. Она была моей лучшей подругой много лет назад.  — Покачав головой, Руфь снова заключила Мэри в объятия.  — Энни — моя внучка, а Бетани, ее мать, раньше была замужем за Грантом.  — Понизив голос, она доверительно сообщила подруге, надеясь, что Бетани не слышит, хотя это было не так: — Официально они в разводе, но я очень надеюсь, что они снова воссоединятся теперь, когда к моему сыну, похоже, вернулся здравый смысл.
        — Здравствуйте!  — сказала Энни, поднимая в знак приветствия руку.
        Бетани решила притвориться, что не разобрала слов свекрови. Она тепло улыбнулась Мэри, которая, казалось, была лет на пять — десять старше Руфи. Волосы женщины совсем поседели, а лицо испещряли морщинки. Время явно обошлось с ней гораздо менее милосердно, чем с Руфью.
        — А где все?  — удивилась Руфь, обводя взглядом кафе. Столики пустовали, за стойкой тоже никто не сидел, хотя там еще остались две неубранные бутылки из-под сиропа, оставившие на поверхности липкие следы.  — Когда мы с Ричардом жили здесь, в этом заведении яблоку негде было упасть ни днем, ни ночью. Помнишь, мы, бывало, цитировали Йоги Берра? Говорили, что, когда заведение становится слишком популярным, никто туда больше не ходит.  — Она захихикала, как школьница, и Мэри присоединилась к ней.
        — Нынче все хотят обедать поближе к автостраде,  — посетовала Мэри.  — Слава богу, автобусную остановку не убрали, а то я давно бы обанкротилась.
        — Жареный цыпленок твоей матери был самым вкусным блюдом, которое мне доводилось есть,  — сказала Руфь.  — И соус к нему подавался просто божественный.
        — Он все еще есть в меню. Бомба для сердца на тарелке, как про него говорят, но это мое фирменное блюдо.
        — Неудивительно.
        — Я уже собиралась закрываться,  — заявила Мэри, вытирая руки о фартук.  — Мэгги позвонила предупредить, что слегла с простудой, и посудомойка тоже заболела. Выбора у меня нет.
        — Я думала, автобус останавливается здесь каждый день.
        — Так и есть, но я сама не могу готовить, подавать еду и мыть посуду.  — Она нахмурилась, беспомощно разведя руками.
        — А сегодня автобус уже приходил?
        — Пока нет.  — Мэри бросила взгляд на часы.  — Будет примерно через сорок минут.
        Энни подергала Бетани за рукав и прошептала:
        — Мы могли бы помочь.
        Мэри воззрилась на них:
        — В самом деле? Я вам, конечно, заплачу. Боюсь, что, если я хоть на день закрою кафе, автобусная компания не станет продлевать со мной контракт и мне придется свернуть дело.
        Руфь по локоть закатала рукава свитера:
        — Чемпионка по мытью посуды к твоим услугам.
        — А я буду убирать со столов,  — тут же подхватила Энни.
        — Ну…  — Бетани колебалась. Она-то рассчитывала, что сама будет мыть посуду.
        — Давай, мам, соглашайся. Из тебя получится превосходная официантка!
        — Красивая девушка очень способствует продвижению бизнеса,  — с улыбкой заявила Мэри.  — Я буду благодарна вам за помощь.
        — Хорошо, с удовольствием.  — Бетани работала официанткой летом после окончания школы. Тогда она устроилась в местное заведение «У Дэнни» и вскоре убедилась, что это занятие ей совершенно не подходит. Носить подносы с едой оказалось очень тяжело, так же как и убирать со столов грязные тарелки. К тому же посетители зачастую оказывались излишне требовательными, а то и грубыми. Но сейчас она вполне может продержаться несколько часов.
        — У меня в подсобке есть запасной фартук. Сейчас принесу.
        С этими словами Мэри бросилась на кухню, а Руфь последовала за ней.
        — Надеюсь, что не расплескаю кофе и не сотворю чего-то в этом роде,  — обеспокоенно произнесла Бетани.  — И не напутаю заказы.
        — Мам, как любит повторять бабушка, не буди лихо, пока оно тихо. Мы отлично справимся.
        Спустя десять минут Бетани уже спокойно сидела в машине и вязала перчатки для своей будущей невестки. На ней был розовый фартук, отороченный накрахмаленными кружевами. Бетани очень напоминала героиню фильма о закусочной и, облаченная в униформу, могла бы вполне получить роль. Она намеренно заткнула за ухо карандаш, а в карман фартука положила блокнот для записи заказов.
        — Спецпредложения написаны мелом на доске у входа,  — пояснила Мэри.  — Хорошо бы тебе их запомнить.
        — Конечно,  — согласилась Бетани, выходя из машины и принимаясь изучать доску. Первым номером в списке значилась ветчина под винным соусом, затем макароны с сыром. Третью позицию занимало тушеное мясо с картофельным пюре и соусом. Очевидно, к соусам Мэри питала слабость.
        Едва ознакомившись со списком спецпредложений, Бетани заслышала рев мотоциклов в отдалении. По мере их приближения звук становился оглушительным.
        — И что только мужчины находят в мотоциклах?  — пробормотала она, входя в кафе.
        — Сколько у нас еще времени до прибытия автобуса?  — поинтересовалась Энни. Также облаченная в фартук, она несла большой серый тазик с горой грязной посуды.
        — Около двадцати минут!  — прокричала Мэри из кухни.  — Ты можешь пока наполнять стаканы питьевой водой. В дальнейшем это здорово сэкономит тебе время.
        — Я этим займусь,  — вызвалась Бетани.
        Отыскав кувшин, она стала наливать воду в стаканы, потом разобралась с устройством кофемашины. В это время Энни протерла барную стойку и столешницы и принялась раскладывать столовые приборы.
        Рев двигателей замер прямо за стенами кафе, и мгновение спустя в зал ввалились четверо дородных мужчин, одетых в кожаные жилеты и высокие сапоги. Они вели себя здесь совершенно по-свойски.
        Бетани воззрилась на посетителей, которые принялись лениво осматриваться. Ее было не так-то легко напугать — по крайней мере, она привыкла так думать,  — но эти мужчины действительно внушали ей страх. Воины дороги. Именно о них предупреждала сестра Гранта. Бетани почти ничего не знала о культуре байкеров, и, на ее неискушенный взгляд, двое мужчин показались ей более или менее благопристойными, а вот двое других выглядели подозрительно. Она не оставила бы свою дочь наедине ни с одним из них. Бетани встревожилась, ведь четыре женщины вряд ли смогут противостоять этим громилам…
        От страха у нее по позвоночнику забегали мурашки. Она стояла не шевелясь и, кажется, даже не дыша. Мысленно она уже представляла заголовки газет: «Четыре женщины изнасилованы и убиты», «Банда байкеров совершила преступление». Если что-то случится, Робин во всем обвинит ее. Хотя это уже не будет иметь значения, потому что она к тому времени, вероятно, уже будет мертва.
        Энни встретилась с ней взглядом. Бетани решила не давать волю своему не в меру разыгравшемуся воображению. Расправив плечи, она произнесла:
        — Джентльмены, вы можете занять любой столик, какой пожелаете.
        Самый старший из них, с собранными в конский хвост волосами, заявил:
        — Обычно мы так и делаем.
        Его приятели разразились хохотом. Вся четверка забилась в одну из кабинок, и они принялись рассматривать Бетани так, словно она — кусок мяса, а они голодные волки.
        — Через минуту я приму заказ,  — сказала Бетани, стараясь не обращать внимания на устрашающий вид посетителей.
        Перехватив взгляд матери, Энни поспешно скрылась на кухне. Бетани последовала за ней размеренным шагом, чтобы не показать страха.
        — Ты знаешь этих людей?  — поинтересовалась Руфь у подруги, заглядывая на кухню через черный ход.  — Вид у них такой, словно они члены какой-то банды.
        — Байкеры постоянно ко мне заезжают,  — возразила Мэри.  — Не позволяйте им запугать себя. Все они с виду страшные и неприступные, но в душе милые, как котята.  — Она помешивала соус в сковородке и даже не подняла головы от своего занятия.  — И расплачиваются они такими же деньгами, как и все прочие посетители.
        — Верно.
        Изо всех сил стараясь вести себя как ни в чем не бывало, Бетани направилась обратно в зал, на ходу вытаскивая из кармана фартука блокнот и вынимая карандаш из-за уха.
        — Что будете заказывать, мальчики?  — произнесла она, представляя, что участвует в театральной постановке или снимается в фильме о закусочной. Не хватало только жвачки.
        — Мальчики?  — снова заговорил старший из мужчин, тот, что с конским хвостом. Бетани окрестила его про себя Волосатиком.  — Я тебе кажусь мальчиком?
        — Это всего лишь фигура речи,  — пробормотала Бетани, пытаясь нащупать почву под ногами.  — Рассчитывать вас по отдельности?
        — Уж пожалуйста.  — На этот раз ответил самый загорелый мужчина. Очевидно, он больше всего времени проводил в дороге. Его глаза были насыщенного карего цвета. Его кожаный жилет был очень потертым, на шее красовалась кожаная бандана, а на руках — перчатки без пальцев. Бетани чуть было не сказала, что вяжет такие же для невесты своего сына, но сдержалась. Вряд ли этот человек заинтересуется ее вязальными проектами.
        — Чизбургер с двойной порцией маринованных огурцов и без лука,  — заказал мужчина, сидящий напротив Волосатика.
        Бетани сделала пометку в блокноте. Вопросительно посмотрев на другого мужчину, она записала: «Макароны с сыром». Кожаная Бандана пожелал миску чили, а Волосатик — указанное в спецпредложении тушеное мясо.
        — Ваш заказ будет готов через несколько минут.
        Лишь сообщив о пожеланиях посетителей Мэри, Бетани сообразила, что не уточнила, что они будут пить. Кофейник был полон, и она принесла его к столику. Когда все мужчины протянули чашки, она стала разливать кофе, изо всех сил стараясь, чтобы рука не дрожала. Она не хотела, чтобы эти люди заметили, как сильно они заставляют ее нервничать.
        Бетани хотела уже отойти от столика, как ее остановил Волосатик:
        — А где твой беджик с именем?
        — Э-э-э… дома забыла. Меня зовут Бетани.  — Едва слова слетели с ее губ, она пожалела, что не назвалась вымышленным именем.
        — Бетани,  — повторил он, одобрительно кивая.
        — А вас как зовут?
        — Откликаюсь на прозвище Рустер.
        — Рустер?
        — Это герой фильма Джона Уэйна,  — пояснил один из мужчин.
        — Ах да,  — пробормотала Бетани.  — «Настоящее мужество», оригинальная версия.
        — Верно.
        Байкер стал по очереди указывать на своих спутников.
        — Это Вилли, а вот тот красавчик зовется Скунсом. Ну а это Макс,  — добавил он, толкая локтем сидящего рядом с ним мужчину.
        — Бетани,  — повторила она.
        Вилли и Скунс кивнули, а Макс, полностью проигнорировав ее, уставился в окно. Двое мужчин стали добавлять сливки в кофе. Дабы избежать дальнейшего разговора, Бетани скрылась за барной стойкой. Рука ее слегка дрожала, когда она ставила кофейник обратно на нагревательный элемент.
        Тут дверь широко распахнулась, и кафе затопила лавина посетителей. Выглянув в окно, Бетани заметила, что автобус уже прибыл, слегка опередив расписание. Она была настолько поглощена байкерами, что ничего больше не замечала. Бетани поспешно схватила кофейник и направилась к барной стойке, за которой уже расселись несколько человек. Энни также стала принимать заказы, и вдвоем они носились из одного угла зала в другой. Оба кофейника опустели очень быстро.
        — Подайте мне скорее кофе!  — закричал мужчина, сидящий за столиком у дальней стены. Он явно пребывал в дурном расположении духа.
        — Секундочку,  — пообещала Бетани.
        Она записывала заказы и передавала их Мэри так быстро, как только могла. Едва кофе сварился, она поспешила к брюзге за столиком у окна, который один занял целую кабинку.
        — Он без кофеина?  — спросил мужчина.
        — Нет… полагаю, нет.
        — Тогда принесите мне кофе без кофеина.
        — Мне нужно его сначала сварить. Это займет несколько минут.
        — Ну что это за заведение такое?  — стал громко жаловаться клиент.
        — Позвольте мне пока принять ваш заказ,  — сказала Бетани, относясь к мужчине со снисхождением, потому что полагала, что он голоден и устал.
        — Нет, я хочу кофе без кофеина.
        — И ничего больше?
        — Нет,  — со значением произнес мужчина.  — Чем дольше вы будете стоять тут, пререкаясь со мной, тем дольше мне придется ждать свой кофе. А мне еще нужно попасть обратно на автобус, знаете ли.
        Бетани осознала, что ей следовало бы заранее сварить напиток без кофеина, но она не могла удержать в голове столько мелочей.
        — Я принесу!  — прокричала Энни, поспешив к кофе-машине.
        Бетани все еще принимала заказы, когда заметила, что кофе готов. Сообщив Мэри пожелания посетителей, она схватила кофейник и поспешила к столику у окна. Придирчивый клиент сидел со скрещенными на груди руками и хмурился. Он не потрудился подвинуть к ней свою чашку, поэтому она сделала это сама, наполнив ее кофе.
        — Вы налили слишком много,  — прорычал мужчина.  — И как мне теперь сливки добавлять?
        — Прошу прощения.  — Бетани взяла другую чашку и наполнила ее кофе на три четверти.
        — Но теперь тут только полчашки!  — Голос мужчины сорвался на крик.  — Даже не надейтесь взять с меня плату за первую чашку!
        Бетани начала было добавлять кофе, но тут почувствовала, как на плечо ей легла чья-то рука. За ее спиной стоял Рустер.
        — Послушай-ка, приятель,  — произнес он с угрозой в голосе, отчего Бетани задрожала всем телом. Она не могла видеть лица байкера, но, судя по поведению клиента-привереды, понимала, что зрелище это устрашающее.  — Я очень голоден, а когда я голоден, становлюсь очень злым. А ты заставляешь меня ждать заказ. Поверь мне, тебе не захочется на себе испытать, на что я способен, когда зол.
        Мужчина в кабинке не шевелился. Казалось, он даже перестал дышать. В кафе стало очень тихо. Никто больше не стучал приборами, разговоры смолкли. Когда Рустер склонился над привередливым клиентом, и вовсе воцарилась полная тишина.
        — Кофе ведь хорош, правда?  — спросил байкер.
        Мужчина так отчаянно затряс головой, выражая согласие, что Бетани показалось — голова сейчас слетит с плеч.
        — Я так и думал.  — Рустер нежно потрепал Бетани по руке и вернулся к своим приятелям.
        — Полагаю, ваш заказ уже готов,  — сказала Бетани.
        Байкер подмигнул ей, и она постаралась скрыть улыбку, но ей это не удалось.
        Все еще улыбаясь, она вернулась на кухню и, поставив на большой поднос тарелки с едой для байкеров, отнесла заказ на их столик.
        — Спасибо,  — чуть слышно произнесла она.
        — Я сделал это не ради тебя,  — спокойно произнес Рустер, беря в руки вилку.  — Просто я люблю еду, когда она горячая.
        Бетани хотела было уже развернуться и уйти, но вдруг поймала на себе взгляд темных пронзительных глаз Макса, мужчины, сидящего рядом с Рустером. Казалось, он видит ее насквозь. Бетани поняла, что краснеет. Его реакция смутила ее, хотя она и не смогла бы объяснить почему. Она вовсе не искала никаких романтических приключений, а находилась здесь с благой целью — помочь подруге Руфи. Отведя взгляд, Бетани поспешила на кухню.


        Глава 8
        — Мам,  — позвала Энни с заднего сиденья.  — Ты когда-нибудь была в Вегасе?
        Путешествие оказалось лучше, чем девушка могла предположить, хотя она не ожидала ничего выдающегося.
        Когда ее бабушка объявила, что они заночуют в Спокане, Энни хотелось закричать от разочарования. Спокан? Городок был, конечно, неплох, но ничем не примечателен.
        Посещение Пендлтона, что в штате Орегон, тоже нельзя было сравнить с визитом, скажем, в Париж, но вечер там они провели очень здорово. Энни понравилось обслуживать столики в кафе, хотя она и была вынуждена признать, что это не так легко, как кажется на первый взгляд. В следующий раз, обедая в ресторане, она точно будет видеть официантов совсем в ином свете.
        Энни так стремилась в Пендлтон из-за своего отца. Некоторое время назад он упомянул, что родился в этом городке, хотя ей не удавалось вспомнить, почему они вообще о нем заговорили. Но не это было важно. Энни хотелось удостовериться, что мама думает об отце. Поездка в Пендлтон предоставила девушке отличную возможность как бы между прочим беседовать на эту тему. Она хотела, чтобы мама вспоминала о папе, скучала по нему и рассматривала вероятность воссоединения.
        К несчастью, девушке так и не удалось выяснить, каковы чувства Бетани к Гранту. Конечно, в кафе они были слишком заняты, чтобы вести разговоры. После его закрытия Мэри устроила им обзорную экскурсию по городу. Бабушка вспоминала первые годы своей семейной жизни, а Энни и Бетани не оставалось ничего другого, кроме как вежливо слушать. Мать казалась заинтересованной, но уточняющих вопросов не задавала.
        Сначала Мэри отвезла их в старый квартал. Энни своими глазами увидела дом, в котором жили бабушка с дедушкой, когда на свет появился Грант. Он оказался очень маленьким и скучным, совсем не таким, каким рисовало ее воображение. Верно, постройке было более пятидесяти лет, но девушка никак не могла уразуметь, как это ее отец мог жить в таком крошечном доме. Двор весь зарос сорной травой. Кто-то оставил на лужайке красную детскую коляску и трехколесный велосипед, что свидетельствовало о том, что здесь проживает сейчас другая молодая семья.
        Хотя Энни нравилось слушать бабушкины истории, она то и дело поглядывала на экран своего мобильного телефона.
        Вэнс прислал два сообщения. В первом говорилось, что они благополучно приземлились в Риме. Что ж, Энни была за него рада, но ответ писать не стала.
        А около трех часов назад от него пришло еще одно сообщение: «Скучаю по тебе».
        Насколько девушка могла судить, скучал он недостаточно сильно — в противном случае он не уехал бы в это путешествие. Она снова ничего не ответила, но ее самолюбию польстило, что Вэнс пытается поддерживать с ней контакт.
        Как бы то ни было, этому парню больше нет места в ее жизни. Он преподал ей ценный урок, из которого она намерена извлечь кое-что полезное. Ей было больно от того, что он сделал, и она негодовала на собственную слепоту. Вэнс лгал ей, скрывал от нее свои планы. Но ей следовало бы догадаться. Оглядываясь назад, Энни понимала, что не обращала внимания на такие очевидные истины, как отсутствие у Вэнса интереса делать что-либо вместе с ней этим летом или его частые визиты к Мэтту — без нее. Ах, если бы только заранее знать, чем все закончится!
        Ситуация с Вэнсом казалась девушке особенно зловещей еще и потому, что слишком напоминала об уходе отца. Она уже говорила на эту тему с матерью, и та согласилась. Когда Грант бросил их, Бетани испытала настоящий шок. Даже Эндрю ни о чем не подозревал.
        Энни поначалу тоже испытывала потрясение, но потом поняла, что они проглядели очевидное, так же как это случилось у нее с Вэнсом. Например, отец частенько засиживался в офисе допоздна, а когда возвращался домой, казалось, хотел тут же снова куда-то идти. Еще он купил ей новый компьютер без всякого повода. Много позже она поняла, что подарками он пытался загладить терзающее его чувство вины. Значит, его совесть не совсем умерла. Позднее Энни намеренно сломала компьютер, хотя это уже не имело значения.
        Ее мать была абсолютно слепа, когда дело касалось отца. Это особенно злило Энни, потому что она считала, будто Бетани просто обязана была понять, что ее браку грозит опасность. Считается, что женщина, двадцать лет прожившая с мужем, должна видеть его насквозь.
        Раньше ей было легко обвинять во всем мать. Конечно, девушка вскоре оправилась от потрясения, но в душе все же затаила злобу.
        Теперь бросили ее саму.
        Ну, официально Вэнс ее не бросал, но, по сути, было именно так. Энни почти желала, чтобы он открыто объявил о разрыве, ведь в таком случае обоим было бы значительно проще.
        Но это уже не имело значения, потому что с Вэнсом покончено. Он может посылать ей столько эсэмэсок, сколько его душе угодно, но ответа не дождется. Сейчас девушка хотела лишь развлекаться, развлекаться и еще раз развлекаться.
        Она вторично сверилась с картой. Вегас находился не так далеко, но прежде ей предстояло убедить маму и бабушку в необходимости поехать в Неваду вместо Южной Дакоты. Гора Рашмор никуда не денется. Она сообщит всем своим друзьям, где находится, и эта новость обязательно дойдет и до Вэнса. Вот тогда он раскается в том, что сделал!
        Энни ощутила на губах сладкий привкус мести. Вэнс может сколько угодно считать Рим захватывающим, но она может гарантировать, что поездка в Вегас — гораздо более увлекательное времяпрепровождение, чем посещение каких-то там музеев.

* * *
        Вопрос дочери явился для Бетани полной неожиданностью. Вегас?
        — Ты когда-нибудь была в Вегасе?  — снова спросила девушка.
        Откуда у нее в голове берутся такие странные мысли? Бетани вела машину, в то время как Руфь дремала на соседнем сиденье, а Энни расположилась сзади.
        — Вообще-то да, мы с твоим отцом были в Вегасе много лет назад,  — ответила она. Грант пригласил ее поехать на собрание риелторов. Они остановились в одном из громадных отелей на Стрип[12 - Стрип — семикилометровый участок бульвара Лас-Вегас в округе Кларк в штате Невада, США. Здесь находится большинство крупнейших гостиниц и казино агломерации Лас-Вегаса, при этом Стрип лежит за пределами самого города и административно относится к пригородам — Парадайзу и Винчестеру.], и позднее Бетани с теплотой вспоминала три дня, проведенные в этом городе. Из-за развода ей было нелегко думать о хороших мгновениях жизни с Грантом. Как и все семейные пары, они ожидали, что в их браке будут случаться взлеты и падения, это неизбежно. Но после предательства Гранта забыть о том, как весело они проводили время, оказалось очень легко.
        — Бабушка, ты проснулась?  — поинтересовалась Энни, подаваясь вперед.
        — М-м-м…
        — А ты была в Вегасе?
        — Нет, никогда,  — ответила Руфь.  — Ричард ездил туда по делам бесчисленное множество раз, а я всегда оставалась дома с детьми.
        — Нам следует немедленно туда отправиться!  — провозгласила Энни таким голосом, словно только что совершила открытие века.  — Только мы втроем. Повеселимся от души.
        — Когда-нибудь, может, и съездим,  — неопределенно произнесла Бетани.
        Шел всего лишь второй день их путешествия, и пока обошлось без происшествий. Верно, они уже один раз отступали от намеченного плана, но эта поездка принадлежала Руфи, а не Энни и не Бетани.
        — Я хочу сказать, нам следует посетить этот город прямо сейчас,  — пояснила девушка.  — В самом деле, ну когда мы еще соберемся куда-нибудь поехать втроем?
        — Сейчас?  — изумилась Бетани.  — То есть сегодня?
        — Не сегодня. Туда еще надо добраться. Судя по карте, если мы свернем на шоссе девяносто три от Твин-Фоллз, то завтра во второй половине дня окажемся в Вегасе.
        — Милая,  — уже, наверное, в пятый раз напомнила Бетани дочери,  — твоя бабушка до мелочей разработала маршрут, и сейчас мы направляемся в Южную Дакоту к горе Рашмор.
        — Знаю, но в Вегасе намного веселее.
        Руфь хранила молчание, не прерывая разговора матери с дочерью.
        — Двигаться по скоростной автостраде так скучно,  — продолжала Энни.  — Раз уж собрались пересечь Соединенные Штаты, было бы гораздо интереснее ехать по шоссе и дорогам второстепенного значения, чем по федеральным трассам.
        — Вегас,  — пробормотала Руфь.
        — Помните, вы мне говорили, что особенно мечтаете увидеть гору Рашмор,  — мягко произнесла Бетани, не желая ни оказывать давления на свекровь, ни видеть ее разочарованной.
        — Помню, конечно,  — молвила пожилая дама.  — Но эта груда камней останется на том же месте до скончания веков. Энни права. Не каждый день выпадает возможность посетить Вегас — да еще с двумя горячо любимыми мною людьми.
        — Хочешь сказать, что мы все же можем туда отправиться?  — уточнила девушка, не скрывая воодушевления.
        — Да, мы едем в Вегас!  — прокричала Руфь.
        — А что происходит в Вегасе, там и остается,  — со смехом закончила Энни.
        Бетани также улыбнулась. Посещение Вегаса показалось ей более притягательной перспективой, нежели чем проталкивание через толпы туристов на горе Рашмор в поисках лучшего вида.
        — Но вы должны пообещать, что ни словом не обмолвитесь об этом ни Гранту, ни тем более Робин,  — произнесла Руфь.  — Я дала им торжественную клятву, что буду строго следовать установленному маршруту. Однако Энни права, так ехать довольно скучно. Если действительно хотим увидеть страну, нужно съезжать с федеральной трассы. Займемся исследованиями.
        — Смотрите на карту и говорите мне, куда ехать,  — сказала Бетани.
        Их поездка оказалась куда более насыщенной приключениями, чем она могла себе вообразить. Вчера она работала официанткой в кафе Мэри, что значительно обогатило ее как в духовном, так и в материальном плане — ее доля чаевых составила почти сорок долларов! Она может потратить эти деньги в казино в Вегасе. Но удивительнее всего оказалось то, как посмотрел на нее Макс, байкер, сидящий рядом с Волосатиком, называющим себя Рустером. В его глазах светилось тайное знание…
        После того как схлынул поток посетителей, приехавших автобусом, Мэри приготовила ужин. Руфь заявила, что жареный цыпленок на вкус гораздо лучше, чем она помнит. Подруги продолжили беседу за чашечкой кофе, в то время как Бетани с дочерью заканчивали уборку.
        Позднее Мэри отвезла их на экскурсию по памятным местам города и подбросила до отеля. Забравшись в постель, Бетани чувствовала одновременно и сильную усталость, и небывалое оживление. Едва она закрыла глаза, как перед ее мысленным взором возник Макс. Он не обмолвился с нею ни словечком, за исключением сделанного заказа, и они обменялись лишь быстрым взглядом. Несколько раз Бетани пыталась выбросить этот случай из головы, но не смогла.
        Она решила, что становится подверженной причудам, что было довольно глупо. У нее с этим байкером не было абсолютно ничего общего, и маловероятно, что она встретится с ним в будущем, что было, в сущности, хорошо. Помолившись за него — ведь в его глазах отражалась такая печаль!  — Бетани тут же уснула спокойным крепким сном.
        — До городка Твин-Фоллз примерно час езды,  — проник в мысли Бетани голос Руфи. Она подняла голову от карты, которую держала перед ней Энни.  — Мне нужно снова отменить бронь в гостинице,  — продолжила пожилая дама.
        — Думаю, нам нужно отменить их все разом,  — посоветовала девушка.  — Я хочу сказать, мы же уже один раз поменяли бабушкины планы и теперь делаем это снова. Гораздо веселее действовать спонтанно, вы не находите?
        — Согласна,  — отозвалась Руфь.  — Я так рада, что вы обе сейчас со мной. Втроем путешествовать гораздо приятнее, чем в одиночестве.
        Бетани улыбнулась. Ее дочь привнесла в поездку нотку спонтанности и авантюризма. Если бы она ехала вдвоем со свекровью, то строго придерживалась бы составленного ею маршрута.
        — А где же мы заночуем?  — поинтересовалась Руфь, разворачивая на коленях карту.
        — Есть идеи?  — спросила Бетани.
        — Хм-м-м. По пути в Вегас не так много городов. Думаю, нам стоит остановиться в Эли. Может быть, Энни удастся через Интернет проверить отели и забронировать нам номер?
        — Отличная идея,  — поддержала Бетани.
        — Насколько далеко Эли находится от Твин-Фоллз?  — спросила девушка.
        — О…  — Руфь замялась, словно мысленно подсчитывала расстояние.  — Примерно в трех-четырех часах езды.
        — Тогда нам придется провести в машине девять часов, Руфь,  — с беспокойством заметила Бетани.  — Вы не находите, что это слишком долго?
        — Все хорошо,  — заверила ее Руфь.
        — Давайте заедем в Веллс, купим поесть и найдем какое-нибудь местечко, где мы сможем расположиться,  — предложила Энни.  — Там полно озер, и я слышала от кого-то о водоеме под названием Сноу-Уотер[13 - Талая вода (англ.).]. Говорят, места там нетронутые цивилизацией. Можно расположиться на пикник на берегу.
        — Звучит заманчиво,  — согласилась Руфь.  — С радостью бы размяла ноги и провела некоторое время в прохладном месте.
        Бетани кивнула, предоставив дочери планировать детали.
        В Веллсе, что в штате Невада, они купили сэндвичи, чипсы и содовую, после чего свернули с федеральной трассы на шоссе 93. Также они залили полный бак бензина, потому что Бетани была намерена продолжать движение. Машина пару раз глохла, но потом завелась и больше не создавала причин для беспокойства.
        Двухрядное движение позволило Бетани немного расслабиться, ведь ей не нужно было больше следить за плотным потоком транспорта. Она вела автомобиль на средней скорости, одновременно стараясь рассматривать проплывающий мимо пейзаж.
        — Да, по такому шоссе мне нравится ехать гораздо больше,  — спустя некоторое время признала Руфь.  — На обочинах можно увидеть много чего интересного.  — Она пожала плечами.  — Представляю, какой выговор устроили бы нам Грант с Робин, случись им узнать об этом.
        — Ну, от меня они об этом точно не узнают,  — заверила свекровь Бетани.
        — Но нам придется сказать папе, что мы в Вегасе,  — возразила Энни.
        Бетани не смогла сдержать улыбку, хоть ее и тревожило неодобрение со стороны бывшего мужа. Она могла только догадываться, что он скажет, когда узнает об их посещении Города греха. Бетани всерьез намеревалась повеселиться, когда окажется на месте. Она не причисляла себя к азартным людям, но могла бы с удовольствием посмотреть шоу или просто сходить в казино. Она так много о них слышала! «Винн», «Мандалай-Бей», «Венеция»…
        — Мы можем задержаться в Вегасе более чем на день?  — спросила Энни.
        — Можем, но с одним условием,  — ответила Руфь.  — Мне нужно вовремя попасть во Флориду на вечер встречи выпускников.
        — Без проблем, бабуля. Я лично прослежу, чтобы мы приехали заранее.
        Бетани не могла понять, как случилось, что ее дочь взяла на себя бразды правления, но возражать не стала. И Руфь тоже казалась довольной. Хотя изначально Бетани собиралась поразмышлять, взвесить все за и против, решить, чего же она в действительности хочет, сейчас она просто наслаждалась поездкой в компании своей дочери и свекрови. Бывшей свекрови — да какое это имеет значение?
        Дома и на работе все шло своим чередом. Бетани звонила Джулии, и та заверила ее, что дела фирмы идут хорошо.
        Что же касается Гранта… Ей же не нужно было принимать решение о воссоединении с ним на этой неделе или на следующей. С этим можно и повременить. Она решила, что следует подождать примерно полгода и лишь потом оценивать их отношения. Единственное, что Бетани находила затруднительным,  — это то, как сильно ее семья — ну хорошо, Энни и Руфь — хотела, чтобы они с Грантом снова были вместе. В идеальном мире она непременно снова бы влюбилась в бывшего мужа, упала бы в его объятия, и они снова зажили бы счастливо, как прежде. Ну, может быть, не так счастливо… Да и идеального мира не существует, поэтому необходимо принимать во внимание гораздо больше моментов, нежели лишь стремление угодить Энни и Руфи.
        Бетани не могла бы сказать наверняка, сколько времени они провели в дороге. Она давно не смотрела на часы на приборной доске или свои наручные часы. Ее внимание было поглощено разворачивающимся за окном пейзажем. К счастью, в машине имелся кондиционер, что было жизненно важно в засушливом климате Невады.
        — Так, мам, сбавь скорость,  — скомандовала Энни.  — Судя по карте, мы приближаемся к повороту на озеро Сноу-Уотер.
        Бетани непременно пропустила бы указатель, если бы не подсказка дочери.
        — Насколько далеко озеро от дороги?  — спросила она, съезжая с шоссе на узкую мощеную дорогу.
        — Сложно сказать, но, судя по карте, не более чем в пяти милях.
        Слова девушки были не лишены смысла, хотя Бетани продолжала задаваться вопросом, направляются ли они к общественной зоне для пикников или нарушают границы чьей-то частной собственности. В любом случае скоро они это узнают.
        Спустя несколько минут они оказались на берегу озера. Поблизости не было видно ни столиков для пикника, ни отдыхающих людей. Единственным признаком человеческого присутствия являлись остатки старого кострища. Разложив на капоте съестные припасы, они принялись подкрепляться, стоя в тени. Прихлебывая из банок содовую, Бетани и Энни отправились на прогулку вдоль берега озера.
        Девушка сняла ботинки и вошла в воду:
        — Ого, какая холодная.
        — Недаром же озеро зовется Сноу-Уотер,  — поддразнила дочь Бетани.
        — Мам, присоединяйся,  — позвала Энни, посылая ногой волну брызг в сторону берега.
        Хотя они находились на природе не более получаса, Бетани в полной мере успела испытать на себе прелести полуденного зноя. Опустившись на песок на берегу озера, Бетани скинула обувь и по лодыжки зашла в ледяную воду. Очень скоро она привыкла к холоду и, обняв дочь за талию, побрела вместе с ней вперед.
        — Вероятно, мне следует позвонить папе,  — сказала девушка.  — Нужно сообщить ему о смене маршрута.
        Бетани ничего не ответила.
        — Папа говорил с тобой о свадьбе Эндрю, не так ли?  — спросила Энни.  — Мы можем сидеть все вместе, как семья.
        Бетани еще не дала Гранту окончательного ответа.
        — Полагаю, что да.
        — Отлично.  — Энни положила голову матери на плечо.  — Я так хочу, чтобы мы снова были одной семьей.
        — Знаю, милая,  — успокаивающим голосом ответила Бетани.  — Энни, у тебя же уже собственная жизнь. Жилье, перспективы на будущее… А мы с папой оба любим тебя.
        — Верно. Но после того как папа ушел, все изменилось.
        Ушел, развелся с ней, повторно женился и снова развелся, напомнила себе Бетани. Того мужчины, которого она знала и любила, больше не существует. Впрочем, она и сама изменилась, да и обстоятельства тоже стали другими. Бетани совсем не была уверена, что им удастся восстановить былые отношения. Возможно, это и к лучшему, хотя кто может сказать наверняка?
        — Папа стал другим,  — продолжала Энни, словно прочтя мысли матери.
        — Мы оба изменились.
        — Он извлек урок из случившегося и раскаялся. Мы обе знаем, что это далось ему нелегко.
        Слова дочери были не лишены смысла. С непомерной гордостью Гранта ему действительно непросто было признать свои ошибки и просить о воссоединении.
        — Ты же не станешь возражать, если я ему сейчас позвоню, правда?
        — Вовсе нет.
        Энни вынула из кармана мобильный телефон и нажала несколько кнопок. Мгновение спустя она разочарованно пробормотала:
        — Здесь нет сигнала сотовой связи.
        — Это может и подождать. К тому же свяжись ты с ним сейчас — заставишь его волноваться. Давай позвоним из Вегаса?
        — Ладно.
        К тому времени, как они вернулись к машине, Руфь убрала остатки продуктов, готовая тронуться в путь.
        — Я поведу,  — вызвалась Энни.
        Бетани с радостью позволила дочери сесть за руль, потому что ей требовалось время, чтобы довязать свадебные перчатки. Вчера она несколько продвинулась, но сегодня даже не приступала к работе. Бетани рассчитывала, что в пути ей удастся больше времени уделять любимому занятию, но пока у нее никак не получалось этого сделать.
        Руфь села на заднее сиденье, а Бетани — на переднее, рядом с Энни. Девушка повернула ключ зажигания, двигатель взревел и заглох.
        Нахмурившись, Энни посмотрела на мать:
        — Что-то не так.
        У Бетани упало сердце, когда ей вспомнился аналогичный случай на автозаправке в Веллсе.
        — Попробуй снова,  — посоветовала она.
        Девушка так и сделала, и машина тронулась. Бетани тут же расслабилась и одарила дочь улыбкой. Менее всего им было нужно застрять в сломанной машине посреди пустоши, где даже нет сотовой связи.
        Проехав немного, автомобиль снова остановился.
        — У нас проблемы?  — обеспокоенно спросила Руфь с заднего сиденья.
        — Пока не знаю,  — отозвалась Бетани.
        Энни попыталась снова завести двигатель, но безуспешно. Осознав, что, сколько бы они ни пытались, результата не добьются, Бетани накрыла руку дочери своей.
        — И что теперь?  — спросила Энни.
        Голова у Бетани шла кругом. Не так-то много у них было вариантов.
        — Насколько далеко мы отъехали от шоссе? Миль на пять, да?
        — Ага. Мне не хотелось бы топать это расстояние пешком,  — ответила девушка.  — Особенно по такой жаре.
        — Согласна. Слишком жарко, чтобы куда-то идти,  — сочувственно произнесла Руфь.
        — Тогда мы застряли до тех пор, пока кто-нибудь не приедет к нам на выручку.  — Энни уронила руки.  — Кто-нибудь знает что-нибудь о починке автомобилей?
        Бетани покачала головой.
        — Только не я,  — заявила Руфь.  — В моей семье этим всегда занимался Ричард. После его смерти я научилась лишь заливать в горючее в бак, и все на этом.
        — Возможно, нам придется провести здесь несколько дней,  — застонала Энни.
        — Почему бы нам не подождать, пока спадет жара, а потом отправиться к шоссе?
        — Это моя вина,  — причитала Руфь.  — Я так хотела приключений, что подвергла нас всех опасности.
        — Это я предложила пикник у озера,  — возразила Энни.
        — Прекратите!  — воскликнула Бетани.  — В случившемся никто не виноват. С нами все будет хорошо. Не о чем волноваться. Есть вещи и похуже, чем заглохнуть на берегу живописного озера.
        — Верно,  — согласилась девушка, подпрыгивая на месте.  — Пошли купаться. Купальники все захватили, я надеюсь?
        — Я не взяла,  — призналась Руфь.  — Не хотела, чтобы кто-нибудь увидел мои толстые бедра.
        — Руфь!  — Бетани закатила глаза. Они находились на одном из красивейших пляжей в мире — стоило ли волноваться по пустякам?  — Здесь же никого нет.
        — Мам, а что насчет тебя?  — поинтересовалась Энни.
        Улыбка Бетани тут же померкла.
        — У меня нет купальника.
        — Да вы что, шутите, что ли?  — Энни возвела глаза к потолку машины.  — Значит, так. Мне не важно, есть ли у вас купальники или нет, но мы все немедленно отправляемся плавать.
        — Ты иди,  — сказала пожилая дама,  — а я в воду ни ногой.
        — Бабушка, как пожелаешь, но мы с мамой должны окунуться.
        Бетани колебалась:
        — Ты иди, а я попозже присоединюсь.
        — Ма-ам,  — простонала Энни.  — Ладно, если вам так будет комфортнее, я буду купаться в нижнем белье.
        Оставив шорты и топ у кромки воды, девушка вошла в озеро с поднятыми руками.
        — Ого, как холодно!  — воскликнула она.
        Бетани подошла к воде, не спуская глаз с дочери.
        Было очень жарко, солнце припекало немилосердно, и по шее ее стекал пот. Она попробовала воду пальцем ноги. Энни оглянулась через плечо.
        — Так ты идешь или нет?  — прокричала она матери.
        — Иду,  — отозвалась та.
        Бетани разделась до бюстгальтера и трусов и осторожно вошла в воду, показавшуюся ей еще более холодной, чем в первый раз. Она задохнулась от неожиданности.
        Руфь поспешила к берегу, наблюдая за невесткой и внучкой более пристально, чем спасатель в детском бассейне.
        — Идите же, Руфь. Вы мечтали о приключении. Вот и оно!
        Пожилая дама в нерешительности расхаживала вдоль кромки воды.
        — Никогда в жизни не совершала ничего подобного.
        — Не стесняйся,  — подбодрила ее Энни.  — Возможно, мы застряли здесь на долгие часы. Нужно извлечь из ситуации пользу.
        Руфь наградила их обеспокоенным взглядом:
        — Вы же никому не скажете, да?
        — Клянусь!  — воскликнула девушка, вставая в полный рост и прикладывая руку к груди.
        — Ну идите же!  — позвала Бетани.  — Водичка чудесная.
        Руфь сняла одежду, сложив ее аккуратной стопочкой. Затем без колебаний вошла в воду. В отличие от Бетани и Энни, которые некоторое время привыкали к холоду, она сразу же нырнула. Бетани с удивлением подумала о том, что ее свекровь, возможно, стесняется своего тела.
        Втроем они резвились, плескались и ныряли, как расшалившиеся дети. Бетани уже и забыла, когда в последний раз купалась в озере. Она так радовалась этому событию, что не сразу услышала шум, привлекший внимание Энни и Руфи, которые уже поднялись на ноги и теперь стояли, не двигаясь.
        Развернувшись, Бетани была оглушена ревом приближающихся к ним мотоциклов.
        — Мам,  — произнесла Энни, сжимая ее ладонь,  — я вспомнила, от кого слышала об этом озере. От байкеров, что заезжали в кафе.


        Глава 9
        Мотоциклисты подъехали к самой кромке воды и, заглушив двигатели, выстроились в линию.
        Дрожащая Бетани плотнее прижалась к Энни и Руфи. Ни одна из них толком не понимала, что делать и как себя вести. Вода в озере из приятной внезапно превратилась в ледяную. Женщины скрестили руки на груди в слабой попытке прикрыться.
        — Разве Робин не предупреждала нас о том, что что-то подобное может случиться?  — застонала Руфь.  — Мы пропали.
        — Только через мой труп,  — сквозь зубы процедила Бетани.
        — Знаете, чего я боюсь?  — пробормотала пожилая дама.  — Как мне потом объяснить все это Гранту? Я во всем виновата.
        — Никто ни в чем не виноват,  — возразила Бетани. Она не собиралась позволять байкерам запугать себя или свою семью. Расправив плечи, она направилась к берегу, разбрызгивая вокруг себя воду.
        Энни хотела было схватить ее за руку:
        — Мам, что ты делаешь?
        — Собираюсь попросить их о помощи,  — ответила та, надеясь, что если она уважительно отнесется к незваным гостям, то и они поведут себя схожим образом.
        — Мам!  — жалобно закричала девушка, когда Бетани высвободилась из ее хватки.
        Она шла вперед с гордо поднятой головой, игнорируя мольбы Руфи и Энни и улюлюканья байкеров. Она отлично понимала, что намокшее нижнее белье ничего не скрывает. Подхватив свои брюки-капри, она попыталась надеть их, но из-за того, что кожа ее была мокрой, ткань прилипла к ноге, и она потеряла равновесие. Бетани непременно упала бы, не подхвати ее один из байкеров.
        — Благодарю,  — выдохнула она.
        Мужчина снял шлем.
        Бетани часто заморгала. Этого человека она обслуживала в кафе менее суток назад. Образ его запечатлелся в ее памяти. Макс. Взгляды их встретились снова, но прочесть выражение его темных глаз Бетани не смогла.
        Следующим шлем снял Рустер, за ним Вилли и Скунс, если она правильно запомнила имена.
        Бетани с трудом оделась, неуютно чувствуя себя в мокром белье.
        Энни тоже выбралась на берег и быстро облачилась в топик и шорты. Одна лишь Руфь продолжала оставаться в озере. Она погрузилась в воду так, что над поверхностью виднелась только ее голова, и, проявляя редкостное упрямство, наотрез отказывалась выходить.
        — Бабушка, все в порядке,  — уверяла ее Энни.  — Выходи. Эти парни нам знакомы.
        — Я останусь здесь до тех пор, пока эти… эти мужчины не перестанут пялиться на меня и не отвернутся.
        Запрокинув голову, Рустер захохотал:
        — Не думаю, что у тебя есть что-то, чего я не видел, бабуля.
        — Ну-ка, отвернитесь все, живо!  — рявкнула Руфь.  — Нечего проявлять нездоровое любопытство.
        К вящему изумлению Бетани, байкеры сделали, что им было велено.
        — Нам требуется помощь. Машина не заводится,  — сказала Бетани, частично чтобы отвлечь внимание мужчин, а частично чтобы заручиться их поддержкой.
        — Двигатель глохнет,  — добавила Энни.
        — Раньше мы уже сталкивались с этой проблемой,  — продолжала Бетани, ведя байкеров к машине.  — Автомобиль сравнительно новый, и я удивлена, что у нас с ним возникли трудности.
        — Ну, я в машинах толком не разбираюсь,  — пожав плечами, произнес тот, кого звали Вилли.  — Вот мотоцикл могу с завязанными глазами починить, а машины ставят меня в тупик.
        — И меня тоже,  — подтвердил Скунс.
        Рустер и Макс переглянулись.
        — Дайте-ка мне взглянуть, в чем дело,  — произнес пожилой байкер.
        Бетани не сразу удалось открыть капот.
        — Как я уже говорила, машину мы взяли в аренду… В противном случае были бы более осведомлены о ее капризах.
        Едва ей удалось поднять крышку капота, Макс и Рустер склонились над двигателем и быстро обнаружили неполадку, объяснив женщине, что барахлит карбюратор.
        — Вас нужно отгонять на буксире,  — сообщил Рустер.  — Вот мотоцикл бы вам любой из нас починил в мгновение ока, а с автомобилем дело обстоит гораздо сложнее.
        — Здесь нет сотовой связи,  — сказала Энни.  — Если бы мы могли, то давно вызвали бы помощь.
        — На мотоциклах кто-нибудь из вас ездить умеет?  — поинтересовался Вилли.
        — Нет… боюсь, что нет,  — ответила Бетани за всех троих.
        — Тогда кому-то из нас придется отвезти одну из вас в Веллс.
        — Погодите-ка минутку,  — провозгласила Руфь, предупредительно поднимая указательный палец. Она надела кофту задом наперед, но у Бетани не хватило мужества сообщить ей об этом.  — Нам нужно сначала посовещаться.  — Пожилая дама отвела внучку и невестку в сторонку, и они встали в кружок. Бросив взгляд через плечо, Руфь заговорила чуть слышно: — Не нравится мне эта затея.
        — Но, бабушка, что еще нам остается делать?  — возразила Энни.
        — Ты и правда считаешь, что этим людям можно доверять?  — скептически произнесла Руфь и поджала губы.  — Они… отбросы общества.  — Она нахмурилась.
        При нормальных обстоятельствах Бетани бы с ней согласилась, но сейчас иного выхода у них не было.
        — У вас есть идеи получше?  — спросила она.
        — Можем оставаться на месте и действовать согласно первоначальному плану,  — предложила Энни.  — Только…
        — Только — что?  — прошептала Руфь.
        — Ну, я слышала их разговоры в кафе вчера… Боюсь, у байкеров тут постоянное место сборищ. По крайней мере, этих парней мы уже встречали прежде, и, хотя они выглядят устрашающе, мне они кажутся вполне достойными людьми.
        Пожилая дама покачала головой:
        — Мне все равно это не нравится.
        — Я поеду,  — вызвалась Бетани.
        — Нет,  — запротестовала Руфь.  — Если кто и поедет, так это я.
        — Но тебе придется сидеть на заднем сиденье мотоцикла,  — напомнила свекрови Бетани.
        Руфь побледнела:
        — Я… я справлюсь.
        — Мам, разумнее всего будет, если это сделаю я,  — спокойно произнесла Энни.
        — Нет.  — Бетани не хотела об этом даже слышать, не желая подвергать свою дочь дополнительной опасности.
        Чтобы положить конец дискуссии, Бетани отделилась от группы и подошла к мужчинам, которые молча ожидали со скрещенными на груди руками.
        — Ладно,  — сказала она,  — если один из вас отвезет меня в Веллс, мы будем очень вам за это благодарны.
        — Как это мило с вашей стороны,  — саркастически произнес Вилли.
        — Я ее отвезу,  — предложил Макс.
        Его слова, казалось, удивили Рустера, который отступил на шаг, пожимая плечами:
        — Поступай как знаешь.
        Макс направился к своему «харлею», и Бетани следовала за ним по пятам.
        — Ты когда-нибудь ездила на…  — он замялся,  — на заднем сиденье?
        Вилли и остальные разразились хохотом.
        Бетани обернулась, не понимая, что они нашли смешного в этой фразе.
        Один-единственный взгляд Макса заставил их немедленно замолчать. Это был высокий широкоплечий мужчина, очень суровый, говорил он редко и, как отметила про себя Бетани, никогда не улыбался. По виду он был ровесником Бетани, возможно, чуть старше.
        Рустер протянул женщине свой шлем.
        — Мам, ты уверена?  — с тревогой спросила Энни.
        Бетани кивнула, хотя она вовсе не чувствовала уверенности. Она надела шлем и перекинула через плечо сумочку. Макс оседлал мотоцикл, нимало не заботясь о том, чтобы помочь Бетани сесть, поэтому она сделала это сама, хоть и не очень элегантно.
        — О, Бетани!  — вскричала Руфь и тут же прикрыла рот рукой.  — Будь осторожна.
        — Буду,  — пообещала она.
        Она тоже не была в восторге от предстоящей поездки, но кто-то же должен был добраться до города, и из них троих ее кандидатура была самой подходящей.
        Макс посоветовал ей держаться крепче. Бетани не обнаружила ручек, за которые могла бы схватиться, поэтому она обняла Макса сзади за талию, вцепившись в него мертвой хваткой.
        На первом же повороте она едва не слетела с сиденья и закричала от ужаса, но если Макс и услышал, то не подал виду. Рев стоял оглушительный, как на взлетной полосе, и даже защитный шлем не спасал. Путь до Веллса показался ей бесконечным. Когда они, наконец, добрались до места, Бетани была напряжена как струна и совсем запыхалась. К счастью, Макс знал, куда ехать. Он заглушил двигатель у автомастерской и, поставив ноги на тротуар, выставил подножку.
        Бетани не в силах была пошевелиться. Она разжимала пальцы по одному, запоздало подумав о том, что ее хватка может быть неприятна Максу.
        Он снял шлем и спустился на землю, Бетани последовала за ним с гораздо меньшей грацией.
        — Я тебя не задушила?
        По губам его скользнула едва заметная тень улыбки.
        — Почти. Я уж решил, что ты сломаешь мне пару ребер.
        Бетани не знала, шутит он или говорит серьезно.
        — Прошу прощения.
        Макс направился в гараж, и Бетани поплелась за ним. Едва завидев Макса, механик заулыбался и подошел к нему, протягивая руку:
        — Макс! Рад тебя снова видеть. Я сумел починить машину той вдовы и…
        — Послушай-ка, Марв, можешь сделать мне одолжение?  — перебил его байкер.
        — О чем речь, конечно,  — тут же ответил механик.  — Я твой должник. За починку того старого «форда» ты заплатил мне в два раза больше, чем следовало.
        — Ты ничего мне не должен.
        Механик явно был хорошо знаком с Максом и доверял ему. Бетани решила, что это хороший знак.
        Мужчина кивнул Бетани:
        — Меня зовут Марвин Грин.
        — Бетани,  — представилась она.  — Бетани Хэмлин.
        — Можешь послать буксир на озеро Сноу-Уотер?  — спросил Макс своего друга.
        — Конечно.  — Марвин направился в крошечный застекленный офис, чтобы сделать звонок.
        Бетани и Макс замерли в ожидании.
        — В этом городе есть пункт проката автомобилей?  — поинтересовалась Бетани, понимая, что им придется обзаводиться другой машиной.
        — Я мотоциклист,  — ответил Макс, очевидно имея в виду, что не знает.
        — Ты не очень-то разговорчив, да?
        — Да.
        — Тому есть причина?
        Он пожал плечами:
        — Мне просто нечего сказать.
        Бетани ему не поверила, но спорить не стала.
        Макс направился к автомату и, опустив в прорезь пару монет, купил две банки содовой, одну из которых протянул Бетани.
        — Спасибо.  — Она с благодарностью приняла напиток. В горле у нее пересохло. Они расположились рядышком на пластиковых стульях в ожидании, пока Марвин обо всем договорится.
        Наконец Бетани решила прервать неловкое молчание:
        — Я вспоминала тебя прошлой ночью.  — Признание сорвалось с ее губ прежде, чем она сумела сдержать его. Она понятия не имела, зачем сказала эти слова, и тут же раскаялась.
        Макс удивленно посмотрел на нее.
        Вместо того чтобы сменить тему, Бетани лишь усугубила ситуацию, добавив:
        — Вообще-то я за тебя помолилась, хотя это мне не свойственно,  — неловко молвила она, испытывая потребность объясниться.  — По крайней мере, до недавнего времени.  — Бетани никак не удавалось остановить поток слов. В обычных обстоятельствах она ни за что не стала бы распространяться о столь личных вещах, да еще перед незнакомым человеком. Даже свои соображения о политике и религии она старалась не высказывать вслух.
        Макс смотрел на нее в замешательстве, не зная, что ответить.
        Бетани же решила продолжать, раз уж начала этот разговор:
        — В Бога я верила всегда и церковь регулярно посещала, но… после того как меня бросил муж, я разочаровалась в религии. Сейчас у меня совсем иные чувства…
        — Ты разведена?
        Она кивнула:
        — Уже шесть лет. Энни — это моя дочь, а Руфь — свекровь.
        — Бывшая свекровь?
        — Технически так и есть, но я не думаю так о ней. Грант со мной развелся, но с его матерью мы поддерживаем отношения.
        — Твой муж идиот,  — заявил Макс.
        — Бывший муж,  — поправила Бетани, и, к ее изумлению, Макс рассмеялся.
        Марвин, все еще находящийся в своем офисе, посмотрел в их сторону, и Макс направился к нему. Мужчины о чем-то переговорили, а Бетани тем временем допила содовую.
        — Марвин нашел буксир, который может отправиться на озеро.
        Бетани испытала огромное облегчение:
        — Ничего, если обратно я поеду с водителем, а не на «харлее»? Без обид, я просто считаю, что так обоим будет удобнее.
        — Все в порядке.
        Снова воцарилось молчание. Наконец Макс подался вперед, опершись ладонями о бедра, и спросил:
        — И почему ты решила прочесть за меня молитву?
        Бетани не сразу нашлась с ответом. Ей вообще не следовало сообщать ему, что он поселился в ее мыслях без видимой на то причины.
        — Я… просила Бога уберечь тебя и твоих приятелей от беды на дороге. Тогда я, конечно, и не подозревала, что сама поеду на заднем сиденье твоего мотоцикла.  — Она хотела обратить этот разговор в шутку и поняла, что говорит гораздо больше, чем необходимо. Возможно, это происходило потому, что он постоянно хранил молчание и она ощущала потребность своей болтовней компенсировать затянувшуюся паузу.
        — Так почему?  — повторил Макс свой вопрос, когда Бетани замолчала.
        Она прикрыла глаза, откинувшись на жесткую спинку стула.
        — Я и сама толком не знаю,  — откровенно призналась она.
        Обслуживая столики в кафе и стараясь угодить посетителям, она постоянно чувствовала на себе его внимательный взгляд. Пару раз взгляды их перекрещивались, и тогда Бетани улыбалась, а Макс сохранял прежнюю серьезность. Отсутствие реакции с его стороны не беспокоило женщину, наоборот, она замечала в нем что-то такое, что было и в ней самой. Боль. Она инстинктивно чувствовала, что его снедает та же мучительная душевная мука, что и ее саму. Очевидно, именно поэтому она и решила помолиться за этого мужчину.
        — Не возражаешь, если я задам тебе вопрос?  — Бетани посмотрела ему прямо в лицо.
        — Зависит от того, что за вопрос. Ответа можешь и не дождаться.
        — Справедливо.
        Макс отошел к торговому автомату, словно желая проложить между ними некое расстояние.
        Бетани поднялась на ноги и последовала за ним.
        — От тебя ушла жена?  — чуть слышно спросила она.
        Макс развернулся и стал пристально вглядываться в ее лицо.
        — Нет,  — спустя несколько минут, показавшихся ей вечностью, ответил он.
        — Ох!  — воскликнула она, не зная, как ей следует вести себя дальше.
        — Кейт умерла три года назад.
        Бетани хотела было сказать, как она сожалеет, но инстинктивно поняла, что этот мужчина в ее сочувствии не нуждается.
        — И с тех пор ты стал байкером, да?
        Он нахмурился, но потом кивнул.
        Бетани не сумела бы ответить, как она об этом догадалась, она просто знала. Раз он избрал для себя кочевую жизнь, значит, вероятно, у него нет детей, нет связи с определенным местом, нет родственников. Он свободен ехать туда, куда заблагорассудится.
        — Мой муж женился на другой женщине,  — сказала она.
        — Рад за него.
        — А потом она его бросила.
        Макс улыбнулся. И Бетани тоже.
        — Предполагается, что ты сейчас должен сказать: «И поделом ему».
        — И поделом ему,  — эхом отозвался Макс.
        — Теперь он разведен и…
        — И хочет вернуть тебя обратно.
        Бетани в изумлении уставилась на собеседника:
        — Откуда ты знаешь?
        — Догадался. А ты готова принять его обратно?
        Это был вопрос на миллион долларов.
        — Я не знаю… просто не знаю.  — Нерешительность не являлась отличительной чертой Бетани, она избавилась от нее за те шесть лет, что прожила без мужа. Тем не менее от слов Макса у нее защемило в животе и все мысли смешались. К счастью, никто не заставлял ее дать ответ немедленно. У нее достаточно времени.
        Не успела она больше ничего добавить, как из-за угла показался буксир.
        — Макс,  — прошептала она,  — послушай, позднее мне может не представиться шанса, поэтому хочу поблагодарить тебя сейчас.
        Он пожал плечами:
        — Не за что.
        Не в силах сдержаться, она легко коснулась его руки. Этот контакт отличался от того, когда она цеплялась за Макса на мотоцикле, чтобы не упасть. Он был умышленным и очень личным. Бетани почувствовала потребность хотя бы попытаться поддержать его, выразить свое сочувствие в связи со смертью его жены.
        По выражению его лица Бетани поняла, что ее поступок поразил его. Нахмурившись, он воззрился на нее сверху вниз.
        Как только она отдернула руку, Макс шагнул вперед.
        Его руки несмело обвили ее талию, и Бетани ответила на объятие. Она слышала, как участился его пульс.
        Медленно, очень медленно Макс прижал ее крепче к себе. Бетани услышала, как он глубоко вздохнул, и закрыла глаза, растворяясь в его прикосновениях. Внезапно ей захотелось плакать, хотя она и не понимала почему.
        Руки Макса нежно ласкали ей спину.
        — Со временем тебе станет легче,  — прошептала Бетани.  — Вот увидишь.
        Макс потерся губами о ее волосы, затем разомкнул объятия и отстранился.
        — Спасибо,  — сказала она, чувствуя себя сентиментальной дурой.
        Водитель буксира выбрался из кабины и направился к ним. Прежде чем пойти ему навстречу, Бетани тихо произнесла, избегая смотреть Максу в глаза:
        — Твоя Кейт, наверное, была совершенно особенной.
        Макс замер со шлемом в руках.
        — Да, была,  — после долгого молчания сказал он.


        Глава 10
        — Не нравится мне все это, совсем не нравится,  — сказала Руфь внучке, едва Бетани с Максом уехали.
        Она опасалась, что байкер может оказаться бандитом. Пожилая дама читала о бандах мотоциклистов и, хотя сомневалась, что эти четверо мужчин состоят в какой-либо группировке, одно знала наверняка: доверять им нельзя.
        — Разве у нас есть выбор?  — возразила Энни.
        Руфь боялась, что они совершили ошибку, с легкостью позволив Бетани поехать с Максом, ведь они абсолютно ничего не знали об этих байкерах, за исключением того, что они не в состоянии починить карбюратор.
        — Нужно было следовать изначальному плану — дождаться сумерек и отправиться пешком до ближайшего шоссе.  — Она очень сожалела, что не настояла на этом.
        — Наши шансы добраться автостопом до Веллса были ничтожно малы.  — Энни покачала головой.  — К тому же мне кажется, что далеко не всем водителям можно доверять, бабушка. А этих мужчин мы, по крайней мере, уже встречали прежде.
        Руфь подумала, что ее внучка права. Перспектива ехать автостопом до города не приводила ее в восторг. Они могли подвергнуть себя еще большей опасности. Она принялась нервно барабанить пальцами по капоту машины.
        — Ну почему я не послушалась Робин?  — пробормотала пожилая дама.
        Она-то полагала, что дочь просто чрезмерно опекает ее. Из-за своей работы в суде, предполагающей каждодневное общение с преступниками, у Робин было искаженное представление о людях. Она никому не доверяла и во всех искала лишь недостатки, всякую минуту ожидая подвоха. Теперь Руфь осознала, что дочь ее ведет себя так неспроста, и это опечалило ее.
        Пожилая дама решила до последнего защищать свою внучку, если этим байкерам вздумается воспользоваться ею. Она задвинула девушку под сень единственного росшего поблизости дерева и закрыла ее своим телом.
        — Нам нужно решить, как мы будем действовать, если события примут неожиданный оборот,  — прошептала Руфь, хотя мужчины вряд ли могли услышать их разговор.
        — Какой еще оборот?
        — Ну…  — Руфь не решилась высказывать вслух свои опасения.  — Сама знаешь.
        Энни странно на нее посмотрела:
        — Предлагаешь разобрать их мотоциклы по винтику, чтобы байкеры не смогли преследовать нас, если мы решим бежать?
        Пожилой даме подобная мысль не приходила в голову, но она нашла ее блестящей.
        — Отличный план!  — одобрительно произнесла она.
        Девушка закатила глаза:
        — Бабушка, я же просто пошутила!
        — Но подстраховаться никогда не помешает.
        Энни нахмурилась:
        — Не думаю…
        — Робин бы одобрила это решение.
        — Да, но тетя Робин…
        Руфь уже знала, что собирается сказать внучка, и соглашалась с ее возражениями, но обсуждать Робин времени у них не было. Если они решили действовать, то нужно было начинать прямо сейчас.
        — Я отвлеку их внимание, а ты сделай что-нибудь, чтобы их мотоциклы больше не завелись.
        — И что именно от меня требуется сделать?  — спросила Энни.
        — Не знаю. Есть соображения на этот счет?
        — Никаких.
        — Ох, милая.  — Руфь прикусила губу, придумывая другой план.  — Но должен же быть способ обезопасить себя!  — Вперив взгляд в землю, она стала нервно расхаживать вокруг.  — Да еще твоя мама…
        — Я думаю, с ней все в порядке.
        — Очень на это надеюсь,  — ответила Руфь, захваченная водоворотом мыслей.  — Что мы сообщим полиции? У этих байкеров даже нормальных имен нет! Разве кто-нибудь воспримет всерьез такие имена, как Рустер и Скунс? Если что-то и в самом деле произойдет, прости боже, как сказать полицейским, что мы позволили твоей маме уехать с человеком по прозвищу Рустер?
        — Она уехала с Максом, а не с Рустером. И ничего не случится, бабушка. Твои опасения беспочвенны.
        — Забудем о полиции,  — продолжала сетовать Руфь.  — Что я скажу твоему отцу?
        — Бабушка, повторяй за мной! Все будет хорошо.
        Пожилая дама проигнорировала слова внучки.
        — Грант будет очень зол на меня,  — не унималась она.  — Он во всем обвинит меня, и его не в чем будет упрекнуть. Я ответственна за то, что произошло. Нужно было настоять, чтобы я одна отправилась в путешествие. Я-то уже достаточно пожила на свете, а вы с мамой очень молоды.
        — Ты же хочешь встретиться со школьными друзьями, правда?
        — Разумеется.  — Руфь вздохнула.
        Больше всего она мечтала снова увидеть Ройса, сказать ему, как глубоко она сожалеет и раскаивается, что причинила ему боль. Но если ей придется отдать свою жизнь ради спасения невестки и внучки, она сделает это без колебаний. На мгновение ее посетила мысль, не слишком ли она сгущает краски, но она тут прогнала ее прочь.
        — У тебя есть какие-нибудь соображения?  — спросила она у девушки.
        Энни была такой же сообразительной и разумной, как и Бетани. Она непременно что-нибудь придумает.
        — По моему мнению, нам нужно просто подождать. Если мама не вернется, скажем, через час…
        — Через час?  — перебила ее Руфь. Для нее это время, очевидно, казалось вечностью.
        — Бабушка,  — увещевала Энни.  — Чтобы добраться до Веллса и договориться о буксире, нужно время. Как минимум часа полтора нам придется ждать.
        — А потом что?
        — А потом… Не знаю, что-нибудь придумаем.
        — Ладно,  — согласилась пожилая дама, хотя перспектива ожидания вовсе не приводила ее в восторг. Тем не менее она бросила взгляд на часы, чтобы точно знать, когда оговоренное время истечет.
        Чтобы отвлечься, бабушка с внучкой стали обсуждать Лас-Вегас и то, чем они займутся по прибытии туда.
        Через десять минут, показавшихся ей вечностью, Руфь украдкой посмотрела на байкеров и с ужасом обнаружила, что вся троица плавает в озере. На берегу валялся ворох одежды. Пожилая дама была шокирована тем, что мужчины купаются нагишом. Она почувствовала, как щеки ее заливает румянец. Пока она разговаривала с Энни, байкеры разделись догола!
        — Нам не о чем волноваться,  — подбодрила она внучку, понимая, что у нее родился план.  — У меня все под контролем.
        — Что ты хочешь этим сказать?
        — Увидишь.  — Стараясь казаться как можно более непринужденной, Руфь направилась к воде.
        — Бабушка!  — прокричала ей вслед Энни.  — Что ты собираешься делать?
        Пожилая дама поспешно развернулась и приложила палец к губам, призывая внучку к молчанию.
        — Бабушка,  — снова произнесла девушка, на этот раз сдавленным шепотом.  — Ты же не собираешься совершить что-то… глупое?
        Руфь лишь махнула рукой. Так быстро, как только могла, она собрала одежду байкеров и, прижимая ее к груди, побежала обратно к внучке.
        — Что это вы делаете?  — заорал Рустер.
        Глядя ему прямо в лицо, Руфь громко произнесла:
        — Я забираю вашу одежду и не отдам до тех пор, пока Бетани не вернется целой и невредимой.  — Она крепче вцепилась в вещи, не желая расставаться ни с одной из них.
        Байкеры дружно рассмеялись, словно слова пожилой дамы очень их позабавили.
        Не говоря ни слова, Рустер начал выходить из воды на берег, и его приятели последовали за ним, ничуть не стесняясь своей наготы. Очевидно, угроза остаться без одежды ничего для них не значила. Задыхаясь, Руфь стала медленно отступать назад.
        — Как нам страшно, бабуля. Как же нам страшно.
        Руфь бросила их одежду и, чувствуя себя очень глупо, поспешила к Энни.
        В отдалении послышался рев мотора.
        — Мама вернулась!  — вскричала девушка.
        Груз ответственности и забот тут же слетел с плеч пожилой дамы, но лишь до тех пор, пока в поле зрения не показался мотоцикл. Макс вернулся в одиночестве.
        Пожилая дама схватила внучку за руку.
        — Бетани с ним нет,  — прошептала она.
        — Значит, она решила поехать с водителем буксира,  — тут же отозвалась Энни, не проявляя ни следа беспокойства.
        — И где же этот буксир?  — поинтересовалась ее бабушка.
        По спине ее забегали мурашки. Уперев руки в бока, она с решительным видом двинулась навстречу Максу и подождала, пока он заглушит свой ужасный двигатель.
        — Что ты сделал с моей невесткой?  — потребовала она ответа.
        Макс медленно снял шлем.
        — Немедленно говори, где Бетани!  — закричала она.
        — Бабушка, бабушка,  — окликнула ее Энни,  — буксир приехал!
        Руфь наставила на байкера указательный палец:
        — Тебе очень повезло, что с Бетани ничего не случилось. В противном случае… в противном случае ты бы пожалел, что вообще родился на свет.
        — Ах, как ему страшно,  — сквозь смех произнес Рустер.
        Руфи не импонировало, что она является неиссякаемым источником столь бурного веселья. Буксир припарковался, и из кабины показалась Бетани. Пожилая дама бросилась к ней.
        — Как же я волновалась!  — воскликнула она, что было силы сжимая невестку в объятиях.
        — Со мной все хорошо, Руфь, все очень хорошо.
        Бетани протянула одну руку дочери, и та тут же за нее ухватилась.
        — Я поговорила с механиком, который обещал починить нашу машину. Заночевать придется в Веллсе, но завтра, думаю, сможем продолжить путь.
        Энни кивнула:
        — Как только поймаем сигнал сотовой сети, я найду нам гостиницу и отменю бронь в Эли.
        — Мне кажется, не следует нам ехать в Вегас,  — сказала Руфь.  — Едва мы отклонились от курса, как начались неприятности.
        — Не поедем в Вегас?  — обиженно протянула девушка.  — Ах, бабушка, давай не будем сейчас менять планы.
        — Почему это?
        — Я…  — Энни повернулась за поддержкой к матери.  — Мама…
        — Я очень хотела попасть в Вегас, и Энни тоже,  — произнесла Бетани.  — Уверена, что теперь все будет хорошо. Там мы возьмем напрокат другую машину и продолжим путешествие.
        Ее слова, казалось, совсем не убедили Руфь.
        — Ну не знаю…
        — Бабуля, ну пожалуйста,  — захныкала Энни.  — В Вегасе так весело, а это именно то, что нам нужно после сегодняшнего приключения.
        — Ладно, ладно.  — Пожилая дама подозревала, что слишком легко капитулировала, но ей очень не хотелось расстраивать внучку и невестку.
        — Вот и отлично.  — Подойдя к буксиру, Бетани вытащила из кабины необъятных размеров белый пакет.
        — Это еще что такое?  — удивилась Энни.
        — Я упросила водителя заехать в закусочную и купила для парней комбинированные обеды с бургерами и картофелем фри,  — пояснила Бетани.  — Страшно подумать, что бы мы делали, если бы они не приехали на озеро.
        — Ты купила им еду?  — изумилась Руфь.
        Эти байкеры вызывали у нее лишь страх, а ее невестка собирается их еще и кормить?
        Бетани отнесла пакет мужчинам, которые, к счастью, уже успели одеться. По крайней мере, вида их обнаженной плоти ей удалось избежать.
        — Тебе следует знать, что бабуля намеревалась похитить нашу одежду,  — сообщил Рустер, выуживая из пакета бургер и порцию картошки. В глазах его плясали веселые чертики.  — Но мы убедили ее, что совсем не боимся.
        — Мы ей показали,  — заявил Вилли.
        — А ну, прекратите!  — рявкнула Руфь, не желая и дальше служить объектом насмешек байкеров.  — Да уж, вы показали — вышли из воды голышом! Это противозаконно. Я могла бы обратиться в полицию, и вас бы арестовали.
        Бетани ухмыльнулась, и пожилая дама решила не развивать дальше эту тему.
        Энни раздала оставшуюся еду, и мужчины уселись в кружок, чтобы перекусить, в то время как женщины отошли под сень единственного дерева, чтобы передохнуть.
        Руфь и не осознавала, какая сильная жажда ее мучает, до тех пор, пока не выпила целую бутылку воды, привезенную ее невесткой. Они обедали ранее, но, даже умирай она с голоду, не смогла бы проглотить ни кусочка — при виде жирного бургера у нее совсем пропал аппетит. Наблюдая за тем, как байкеры и водитель буксира быстро поглощают еду, Руфь ощутила тошноту.
        Бетани и Энни поблагодарили мужчин за помощь. Несмотря на то что байкеры на поверку оказались вовсе не головорезами, Руфь упрямо хранила молчание, предоставив невестке и внучке вести разговоры.
        К счастью, у буксира имелось заднее сиденье, на котором разместились все три женщины. По дороге в город Бетани была непривычно молчалива, и Руфь могла лишь гадать, о чем она думает.
        — Эти байкеры оказались не такими уж плохими парнями, правда?  — произнесла Энни.
        Пожилая дама неохотно кивнула:
        — Не такими плохими, как я опасалась.
        — Ну, бабушка, признай же, что они классные ребята, ведь они нам помогли.
        — Классные ребята?  — Руфь бросила взгляд на Бетани, бессловесно моля о поддержке.
        — В действительности Макс — настоящий джентльмен,  — сказала Бетани.
        — Джентльмен?  — Пожилая дама подумала про себя, что, может, она и не права, но всегда лучше быть начеку.


        Глава 11
        Городок Веллс в штате Невада не мог похвастаться обилием развлечений для туристов. Здесь имелись два казино, автозаправочная станция, цепь ресторанов быстрого питания и несколько баров. После починки автомобиля женщины условились, что в Вегасе они непременно возьмут напрокат другое транспортное средство. Потом Руфь, Бетани и Энни сняли номер на ночь.
        — Думаю, нам следует позвонить папе,  — заявила Энни, сидя со скрещенными ногами на одной из двух огромных кроватей.  — Ему следует знать о нашем местонахождении.
        — Звони, если хочешь,  — отозвалась Бетани. Положив свой чемодан на полку, она расстегнула молнию и вытащила пижаму и банные принадлежности.
        — Наши новости его вряд ли обрадуют,  — задумчиво пробормотала девушка, покусывая нижнюю губу.  — Возможно, мне следует повременить до Вегаса.
        Бетани что-то невнятно пробормотала.
        — Мы можем встретить трудности с высоко поднятой головой,  — произнесла Руфь.  — Звони отцу.  — Она сидела на краешке кровати с усталым видом. Похоже, их приключение сильно ее утомило.  — Без сомнения, Грант сообщит Робин, и тогда мы все получим строгий выговор.
        — Строгий выговор, бабушка? Что это значит?
        — О, это что-то из староанглийского законодательства. Означает, что Робин придет в бешенство и тут же даст нам об этом знать. Но мне все равно. Пусть говорит что хочет. Теперь мы в безопасности, а все прочее не имеет значения.  — Положив пижаму на вторую кровать, Руфь откинулась на матрас.  — Не постесняюсь заявить, что я просто без сил. Денек выдался совершенно сумасшедшим.
        — И я тоже устала,  — призналась Бетани.
        Свекровь и дочь засыпали ее вопросами о поездке с Максом. Она неохотно отвечала, предпочитая держать свои мысли при себе. Маловероятно, что они с Максом когда-либо увидятся, но этот человек продолжал интересовать Бетани. Ей очень хотелось бы узнать побольше о его жене Кейт, а также о том, что побудило его три года назад отправиться скитаться по дорогам.
        Энни посмотрела сначала на мать, потом на бабушку. В глазах девушки светилось разочарование.
        — Вы собираетесь лечь спать? Уже? Не хотите ли пойти поиграть в азартные игры?
        — Сейчас?  — удивилась Руфь.  — Нет, только не я.
        — И не я,  — поддержала Бетани.
        — Мы же остановились в отеле при казино. Неужели вы не желаете испытать удачу на игровых автоматах?
        — Не сегодня, милая,  — ответила Руфь, позевывая.
        — Я подожду до Вегаса,  — добавила Бетани. Она чувствовала усталость, кроме того, пообещала себе, что в казино потратит не более сорока долларов — свою долю чаевых из кафе.  — Если хочешь поиграть в казино, иди одна.
        — Ладно,  — без энтузиазма пробормотала девушка. Выражение лица ее было угрюмо-растерянным, и она не сдвинулась с места.
        Руфь отправилась в душ первой, за ней Бетани, которая почистила зубы и облачилась в пижаму. Выйдя из ванной, она обнаружила, что дочь разговаривает по телефону с Грантом, расхаживая по комнате.
        Вид у Энни, когда та заметила мать, сделался виноватым.
        — Мама рядом. Хочешь с ней поговорить?
        Грант, очевидно, ответил утвердительно, потому что девушка протянула Бетани телефон. Поколебавшись, она все же поднесла аппарат к уху. Она не собиралась ни в чем оправдываться перед бывшим мужем и не намеревалась выслушивать его жалобы.
        — Здравствуй, Грант.
        — Похоже, вы трое вляпались в ту еще историю,  — произнес он мягко, но Бетани почувствовала его беспокойство, смешанное с раздражением.
        — Мы в порядке.
        — Бетани, разве ты не понимаешь, как сильно рисковала?
        — Как я уже сказала, мы в порядке. Ничего не случилось.  — Она не нуждалась в нотациях со стороны бывшего мужа.
        — Ты ездила на заднем сиденье мотоцикла? С байкером?
        — Его зовут Макс, и, как я уже сообщила твоей маме и Энни, он настоящий джентльмен.
        На мгновение в трубке воцарилось молчание, словно Грант обдумывал, как лучше продолжить разговор.
        — Энни предположила, что эти мотоциклисты могли оказаться настоящими искателями приключений, как в «Реальных кабанах»[14 - «Реальные кабаны» — фильм режиссера Уолта Бекера (США, 2007 г.).]. Помнишь фильм? Бизнесмены, которым наскучила респектабельная жизнь и которые решили вспомнить былые раздольные деньки. Дочь сказала, что они даже нагишом купались, как в кино.
        — Мне… мне ничего об этом не известно. Знаю лишь то, что они пришли нам на помощь, и я очень им благодарна за это.
        Снова повисла пауза.
        — Пообещай, что впредь не станешь совершать столь глупых поступков.
        — Грант, я не ребенок.
        Принимая его тревогу, она в то же время находила ее несколько снисходительной. Инстинктивно Бетани чувствовала, что никакая опасность ей не грозила. Грант, как ей думалось, до сих пор не осознал, что она независимая женщина. Она, конечно, понимала его чувства, но не намеревалась позволять ему ругать себя.
        — Мне это отлично известно, если хочешь рисковать своей головой — рискуй на здоровье, но не втягивай в это мою маму и Энни,  — процедил он, явно стараясь держать себя в руках.
        — Думаю, нам следует сменить тему разговора,  — произнесла Бетани, не желая пререкаться с бывшим мужем. В одном он прав — вероятно, она действительно слишком доверяет людям. Так или иначе, она чувствовала, что у нее не было выбора.
        — Ладно,  — рявкнул Грант,  — сменим тему!  — Но сам он предлагать ничего не стал, так же как и Бетани.
        — Не хочешь ли снова услышать Энни?  — спросила она несколько секунд спустя.
        — Да, пожалуйста.
        Бетани протянула дочери телефон.
        Повернувшись спиной к матери и бабушке, девушка отошла к окну.
        — Да, папа, хорошо. Знаю.  — Пауза.  — Знаю. Ладно, пока. Я позвоню тебе завтра, обещаю.  — Дав отбой, она в упор посмотрела на мать.
        — Что такое?  — спросила Бетани, устроившаяся под одеялом с книгой в руках. Руфь погасила прикроватную лампу и уже спала или притворялась спящей.
        — Ты расстроила папу,  — сообщила девушка.  — Он так беспокоится за нашу безопасность. Нет нужды грубить ему.
        Не желая спорить, Бетани лишь пожала плечами:
        — Разве я грубила?
        — Да, грубила,  — подтвердила Энни.  — Неужели ты не видишь, как он старается?
        — Вижу,  — согласилась Бетани.
        «Энни права,  — признала про себя Бетани,  — я повела себя с Грантом несдержанно». Теоретически она давно оправилась от последствий развода и сопутствующей ему боли, но время от времени, когда она менее всего этого ожидала, старое чувство обиды снова поднимало голову, захватывая ее врасплох.
        — Он всеми силами старается загладить то, что сделал,  — объявила Энни.  — Он очень хочет, чтобы вы снова были вместе.
        — Энни…  — начала было Бетани, но дочь не дала ей договорить.
        — Возможно, ты скажешь, что я не должна была сообщать ему о твоей поездке на мотоцикле с Максом, но я сочла, что так будет правильно.
        — Раз ты полагаешь, что нужно держать отца в курсе наших событий, поступай так и дальше,  — ответила Бетани. Она хотела было добавить, чтобы Энни не вдавалась в подробности касательно ее самой, но сдержалась.
        — Папа очень любит тебя,  — добавила дочь.  — Ты же не ждешь, что он станет отрицать свои чувства.
        Бетани не сомневалась, что Грант любил ее прежде, особенно в первые годы после женитьбы. Когда родились Эндрю и Энни, он со слезами на глазах целовал жене руки и благодарил за то, что сделала его отцом. Она вспомнила счастливые годы их совместной жизни, то, как муж строил карьеру и обеспечивал своей семье комфортное существование. Однако все счастливые моменты были омрачены последующими событиями, приведшими к разводу. Любил ли он ее, направляясь в гостиничный номер с Тиффани, а потом возвращаясь домой за полночь, улыбаясь как ни в чем не бывало? Любил ли он ее в тот день, когда объявил, что хочет развода? Он поступил бессердечно, бросив семью. Бетани много работала над собой, чтобы простить бывшего мужа, но до сих пор не могла бы с уверенностью сказать, что простила ему всепоглощающую боль, которую он принес в ее жизнь и жизнь их детей. Возможно ли это? Если они и вправду воссоединятся, ей все же придется ответить для себя на этот вопрос.
        — Думаю, мне пора спать,  — заявила Бетани, закрывая книгу.
        — Мам?
        — Да?  — Взбив подушки, она посмотрела на дочь.
        — Ответь что-нибудь!
        — На что, милая?
        — На то, что папа все еще любит тебя.  — Энни выжидающе смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
        — Я знаю, что любит, я и сама его люблю… и всегда буду.  — Это чувство изменилось, но пламя потухло не до конца. Она не хотела испытывать никаких чувств к Гранту, но это было выше ее сил. Да и как она могла запретить себе? Они же двадцать лет состояли в браке, у них двое детей. Подобное нельзя забыть или проигнорировать. Но любовь, как она теперь знала, имеет бесчисленное множество оттенков и углов разной степени остроты.
        — Есть ли надежда на ваше воссоединение?  — На лице дочери застыло выжидающее выражение.
        Именно этот вопрос крутился в голове Бетани последние несколько недель — и последние несколько минут тоже.
        — Пока не могу сказать.
        — Но ты же об этом задумываешься?
        Бетани одарила дочь улыбкой.
        — Ну… в некоторой степени.
        — Если не возражаете, я тоже выскажусь.  — Руфь подперла голову локтем. Она, оказывается, и не думала спать.  — Грант осознал свою ошибку и заплатил за нее дорогую цену. Мы все так делаем рано или поздно,  — с печалью в голосе добавила она.  — Я очень ценю, что у него достало мужества признаться. Не многие на это способны, вы так не считаете?
        — Ты права!
        Бабушка с внучкой тепло посмотрели друг на друга.
        — Дождусь-ка я Лас-Вегаса, чтобы сходить в казино,  — заявила Энни, широко зевая.  — Ну и денек выдался!
        — О да,  — пробормотала Руфь.
        Ухмыляясь про себя, Бетани снова раскрыла роман, в то время как Энни переоделась и скользнула к матери под одеяло. Не прошло и десяти минут, как ее ровное глубокое дыхание сообщило Бетани, что дочь заснула. И Руфь тоже. Дочитав главу, Бетани захлопнула книгу и выключила лампу. Положив голову на подушку, она закрыла глаза, уверенная, что скоро к ней придет сон, невзирая на раздражающий мерцающий свет неоновой вывески казино. Горит — не горит. Горит — не горит.
        К удивлению Бетани, мысли ее снова и снова возвращались к Максу и к тому, что он сообщил ей о своей жене. Он сказал, что ее не стало три года назад. Три года он оплакивает ее. Этот мужчина питал к Кейт искренние и глубокие чувства. Осознание того, что существует столь крепкая любовь, утешило Бетани, и она мгновенно заснула.

        Энни проснулась в тот самый момент, как ее мать щелкнула выключателем. Гостиничный номер освещался красно-зеленым мерцанием неоновой вывески казино, висящей прямо напротив окна. Непрерывно мигающие, как на рождественской гирлянде, огоньки пробивались через щель в задвинутых шторах.
        Перекатившись на бок, девушка натянула на плечо одеяло и закуталась в него, как в кокон. Сейчас она сожалела о своем звонке отцу. Она пыталась дозвониться Эндрю, но его, по всей видимости, не было дома, а эсэмэски он не читал. В противном случае он сам бы вышел на связь.
        Энни просто хотелось рассказать кому-нибудь о выпавших на их долю приключениях. Оглядываясь назад, она могла бы с уверенностью сказать, что день выдался захватывающим. Эту смешную историю все трое будут пересказывать вновь и вновь. До недавнего времени Энни, не колеблясь, позвонила бы Вэнсу, чтобы вместе с ним посмеяться над происшествием. Вот только он больше не являлся частью ее жизни.
        Ее самолюбию очень льстило, что парень несколько раз пытался связаться с ней, а она его проигнорировала. Не стоит ему доверять. Энни никогда от него ничего не скрывала — а он именно так и поступал. Что ж, не будет никакого прока от того, если она начнет сейчас перечислять все те ужасные поступки, что Вэнс совершил против нее.
        Из-за того, что брат был слишком занят собственной жизнью, с Вэнсом все было кончено, а друзья разъехались на лето, девушка позвонила отцу. Она думала, что ее бабушка очень смешно поступила, забирая одежду байкеров. Даже сейчас, вспоминая об этом, она не могла сдержать улыбки.
        А вот отца ее рассказ совершенно не позабавил. Узнав, что Бетани ездила в город с Максом, он расстроился. И не без оснований. Она его отлично понимала и снова корила себя за то, что позвонила ему.
        Еще одной ошибкой, которую она совершила, явилось то, что она передала телефон маме. Разговор родителей получился совсем не таким, как она ожидала. Очень скоро они стали отпускать колкости, и Энни едва сдерживалась, чтобы не вырвать трубку из материнской ладони.
        Более чем когда-либо девушка хотела, чтобы Грант и Бетани снова стали семьей. Они были созданы друг для друга, и отец теперь тоже это понимал. Многие мужчины совершают ошибки. И женщины тоже. Энни вынесла этот опыт из наблюдений за родителями своих друзей.
        Как говорят психологи, почти все мужчины проходят через так называемый кризис среднего возраста, когда они ведут себя по крайней мере странно. Но, как она слышала, рано или поздно все приходят в себя. Некоторым достает здравого смысла сделать все от них зависящее, чтобы вернуться в семью. И немногим счастливчикам это удается. Они воссоединяются с женой и детьми и начинают новую жизнь, другими глазами глядя на то, что потеряли.
        Энни хотелось бы, чтобы ее отец оказался в числе таких счастливчиков. Он должен быть впечатлен тем, каких успехов достигла Бетани со времен развода. Даже сама девушка не переставала удивляться, что бизнес по организации и проведению праздников оказался столь востребованным. Очевидно, это замечали и другие люди.
        Энни подозревала, что внимание к Бетани явилось причиной размолвки между ее отцом и Тиффани. Грант этого, конечно, ей не говорил, но девушка умела читать между строк. Карьера этой стервы в последнее время была не на высоте, но Энни это обстоятельство ничуть не печалило. Будучи откровенной с самой собой, она была бы рада вообще никогда больше не слышать имени этой женщины. К счастью, эта стерва оказалась не у дел.
        После вызова, брошенного ей Эндрю, девушке следовало пересмотреть свои мотивы. Брат обвинил ее в стремлении вернуться к идеальному прошлому, которое в действительности вовсе не являлось таким уж идеальным, как она верила. Она считала, что Эндрю заблуждается, и дело тут вовсе не в ее детских фантазиях.
        Ее родители нуждались друг в друге, и Энни считала своим дочерним долгом поспособствовать их воссоединению. Ей нужно было проторить тропинку, идя по которой ее мама и папа обязательно встретились бы и разрешили свои разногласия.
        Думая об этом, Энни могла бы предложить отцу пару идей, как это сделать. Если он пошлет Бетани в Вегас букет цветов, это может помочь забыть размолвку, произошедшую, когда они разговаривали по телефону.
        Хм-м… Она завела будильник в своем мобильном телефоне на ранний час, чтобы успеть позвонить Гранту. «Розы,  — сонно сказала она себе,  — красные розы…»

        Когда Бетани проснулась, она поняла, что дочь уже не спит, а расхаживает по номеру. Энни, конечно, старалась производить как можно меньше шума, но у нее плохо получалось. Она уронила косметичку, которая с грохотом упала на пол.
        — Энни…  — простонала Бетани.  — Который час?
        — Шесть утра. Если тронемся в путь пораньше, то прибудем в Вегас во второй половине дня.
        — А бабушка уже встала?  — спросила Бетани, не размыкая век.
        — Встаю,  — отозвалась Руфь.
        Открыв глаза, Бетани обнаружила, что ее свекровь сидит на кровати и потягивается, дугой выгибая спину.
        — Мне нужно сделать утреннюю гимнастику и выпить чашечку кофе, после чего я буду готова ехать.
        — Вегас, мы идем!  — закричала Энни. Она была уже полностью одета, а ее запакованный чемодан стоял у двери.
        — Только в душ заскочу,  — сказала Бетани, отбрасывая одеяло и вставая с кровати.
        Собрав свою одежду, она направилась в ванную. К тому времени, как она закончила принимать душ, дочь сварила кофе, а Руфь сделала зарядку и оделась.
        — Мам, готова?  — поинтересовалась девушка, наблюдая за тем, как Бетани собирает чемодан и прячет книгу в сумочку.
        — Я-то готова. Вопрос в другом: готов ли Вегас к нашему приезду?
        Энни рассмеялась:
        — Очень на это надеюсь.
        В семь часов пятьдесят минут они отправились в путь и прибыли в пункт назначения семью с половиной часами позднее. Энни забронировала для них номер в отеле «Хард-рок» при казино, расположенном на главной улице Стрип. Бетани и Руфь, случись им выбирать, решили бы в пользу другого отеля, но, как они рассудили, все они должны быть примерно одинаковыми.
        Пока бабушка с внучкой заселялись, Бетани нашла фирму по прокату автомобилей и поменяла их машину на другую, преимущественно для собственного душевного спокойствия, нежели по иным соображениям. Механик Марвин из Веллса прекрасно поработал и устранил неполадку, но дорога им предстояла долгая, поэтому Бетани решила не рисковать.
        Вернувшись в казино, она обнаружила, что Энни и Руфь играют на автоматах. Звуки казино затопляли окружающее пространство, но Бетани не обращала на шум ни малейшего внимания. Она считала, что неумолчный грохот добавляет антуража.
        — Давай, присоединяйся,  — пригласила Энни, которая испытывала удачу на автомате, названном в честь телевизионного шоу «Колесо фортуны».
        — Ну ладно!  — Бетани не особо стремилась выбросить на ветер с трудом заработанные сорок долларов, но ей хотелось повеселиться. К тому же ее соблазняла перспектива выигрыша.
        Она нашла автомат с нарисованным мультяшным техасским нефтепромышленником и, придвинув стул, села. Двадцать долларов исчезли в мгновение ока, и Бетани задумалась над тем, не поставить ли и вторую половину суммы, но решила, что сегодня достаточно испытывать удачу.
        — Ты уже видела наш номер?  — спросила Руфь, когда невестка подсела к ней.
        — Нет еще.  — Ее чемодан отнесла наверх дочь, передав ей ключи.
        — Тебе нужно непременно сходить посмотреть,  — с широкой улыбкой произнесла Энни.  — Подожди-ка минутку, я тебя провожу.
        — Кто-нибудь есть хочет?  — поинтересовалась пожилая дама, пряча в сумочку чек с суммой своего выигрыша.
        — Я умираю с голоду,  — призналась Энни.  — Мы обедали очень давно. Но прежде я настаиваю на посещении нашего номера.
        Бетани никак не могла взять в толк, что такого важного там можно увидеть. Все гостиничные номера похожи друг на друга как две капли воды: кровати, телевизор, иногда стол и, разумеется, маленькая и, как правило, довольно обшарпанная ванная комната.
        В номере ее ожидал большой букет красных роз. Несколько дюжин прекрасных бутонов в хрустальной вазе.
        — Розы?  — удивленно произнесла Бетани, едва переступив порог.
        Руфь и Энни выглядели очень довольными.
        — На карточке написано, что цветы предназначены тебе,  — провозгласила девушка. Глаза ее сияли так, словно она сама все организовала.
        — Мне?
        — Ну всем нам. Прочти сама.
        Бетани отсоединила конверт от розовой ленточки и принялась рассматривать его. В голове мелькнула странная мысль, что розы прислал Макс. Но это было совершенно невозможно. Он же понятия не имел, куда она направляется. Или это было не так? Цветы показались ей очень экстравагантными. Особенными. Она всегда любила розы, но Макс об этом не знал, а вот Грант знал.
        — Прочти же карточку, мама,  — повторила Энни.
        Бетани открыла конвертик и достала открытку. В ней значилось: «Трем моим любимым женщинам». И подпись «Грант».
        — Это от твоего отца,  — сказала она. При мысли, что о ней так заботятся, все ее существо затопила волна теплоты.
        — Я же говорила тебе, что папа очень старается,  — победно изрекла дочь, явно довольная этим знаком внимания.
        — Твой отец знает, как сильно я люблю розы.  — Бетани снова посмотрела на карточку.
        Руфь тоже прочла надпись:
        — Уверена, что в его душе остался неприятный осадок после вашего вчерашнего разговора по телефону, и он решил загладить вину.
        — Думаю, так оно и было,  — согласилась Бетани.
        — Вообще-то розы — совершенно особые цветы,  — заметила Энни.
        — Я позвоню Гранту и поблагодарю его.  — Бетани решила, что позднее так и сделает. Она оценила его красивый жест. Бывший муж явно надеялся снова завоевать ее расположение. Теперь ей предстояло решить, хочет ли она сама этого.
        — Как насчет ужина?  — спросила Руфь.
        Для ужина было несколько рановато, но Энни права — они ели много часов назад. Стремясь как можно скорее оказаться в Вегасе, они довольствовались очень скудным ланчем, а на завтрак и вовсе пили лишь кофе и апельсиновый сок в бутылках, который Бетани купила на заправочной станции по пути в Веллс.
        Женщины отправились ужинать в кафе при гостинице. Бетани ела до тех пор, пока не насытилась. Они сочли, что в половине восьмого еще слишком рано отправляться спать. На следующий день они планировали исследовать Стрип, поэтому сегодняшний вечер решили посвятить игровым автоматам.
        — У меня есть сорок долларов, которые, кажется, прожгут дыру в моей сумочке, если я их немедленно не потрачу.  — Руфь широко улыбалась, как пятилетняя девочка на праздновании своего дня рождения.  — Дайте мне попытать удачу на «Колесе фортуны».
        — А я, думаю, пообщаюсь еще с этим техасским нефтепромышленником,  — добавила Бетани.
        — Не знаю, чем бы мне заняться,  — задумчиво протянула Энни.
        Договорившись о месте встречи, женщины разделились. Два часа спустя Бетани пришла в условленное место и обнаружила, что ее свекровь уже там.
        — Не стоило мне недооценивать тот игровой автомат,  — пожаловалась Руфь.  — Я просадила все деньги.
        Бетани рассмеялась. Самой ей посчастливилось выиграть более ста долларов.
        — Пожелай Энни доброй ночи за меня, ладно?  — попросила Руфь.  — Я возвращаюсь в номер. Немного почитаю и лягу спать.
        — Хорошо, приятных вам сновидений. Думаю, через час я и сама к вам присоединюсь.
        Пару минут спустя объявилась Энни, ведущая за собой молодого человека.
        — Мам, познакомься с Джейсоном. Джейсон, это моя мама. Мы еще немного потусуемся,  — провозгласила девушка, чмокнула мать в щеку и была такова.
        Поначалу Бетани лишилась дара речи.
        — Что ж,  — сказала она себе мгновение спустя,  — пойду-ка я еще поиграю.
        Отыскав знакомый автомат, она уселась на стул, вставила в отверстие двадцатидолларовый банкнот, нажала кнопку и принялась ждать.
        — Удача тебе сопутствует?  — раздался над ухом знакомый голос.
        Бетани резко развернулась. За соседним автоматом сидел Макс.


        Глава 12
        Бетани была не в силах вымолвить ни слова. Как можно более обыденным жестом Макс скормил автомату двадцатидолларовую купюру, затем посмотрел на женщину и улыбнулся.
        Он действительно улыбался!
        — Привет!  — сказал он.
        — Привет,  — ответила она чуть слышно.  — Как ты меня нашел?
        Играя на автомате, он ответил:
        — Рустер слышал, как Энни с бабулей говорили что-то о Вегасе. Будь я ровесником твоей дочери, непременно направился бы в казино «Хард-рок». Вот я и решил поискать вас здесь.
        Из всех имеющихся в Лас-Вегасе казино он выбрал именно то, в котором они остановились, хотя был вечер пятницы и город был переполнен людьми и транспортом. Повсюду слышались лязганье игровых автоматов, музыка, смех — все были радостны и возбуждены. Даже если Максу и посчастливилось угадать отель, Бетани он нашел лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств.
        — Мне везет,  — сказала она, пытаясь подстроиться под его спокойный тон.
        — И сколько ты выиграла?
        — Недостаточно, чтобы нанести урон доходам казино.
        Музыка, звучавшая в отдалении, теперь казалась в десять раз громче. Бетани давно не следила за музыкальными течениями и новинками, она не знала ни одного исполнителя и ни одной популярной песни. В действительности сейчас она отчетливо осознавала лишь присутствие сидящего рядом с ней мужчины.
        Через несколько минут Макс послал ей страдальческий взгляд:
        — Тебе нравится эта музыка?
        — Не особенно.
        — Хочешь покататься на мотоцикле?
        Бетани кивнула. Она действительно хотела уйти из казино. С Максом. Она с трудом соображала, виня во всем оглушительную музыку.
        — Твои ребра уже исцелились?  — шутливо поинтересовалась Бетани.
        — Не совсем, но я намерен снова подвергнуть их риску.
        — Тогда ты настоящий храбрец!
        Выйдя на улицу, они сразу ощутили разительную перемену. Бетани начала было говорить Максу, как она рада, что он ее нашел, но байкер лишь покачал головой.
        — Что ты говоришь?  — спросил он.  — У меня в ушах звенит.
        — Я очень рада, что ты здесь.
        Бетани не собиралась в этом признаваться, но ее слова были правдивы. Она не ожидала снова встретиться с Максом и не верила в то, что это вообще возможно.
        Взрыв нежданного восторга затопил все ее существо. Бетани планировала использовать эти несколько недель, чтобы обдумать возможность воссоединения с Грантом. Она понимала, что сейчас не самое подходящее время потакать романтическим фантазиям о мужчине на мотоцикле.
        Макс внимательно смотрел на нее своими темно-карими глазами.
        — Я тоже очень рад, что я здесь.
        Он взял Бетани за руку, переплетя свои пальцы с ее. От этого сердце ее забилось быстрее, как у девочки-подростка на первом свидании. «Соберись»,  — приказала она себе. С тех самых пор, как они вышли из казино, она непрестанно повторяла себе, что отношения с Максом ни к чему хорошему не приведут. Смехотворно даже мечтать об этом.
        — Ты хочешь отправиться в какое-то конкретное место?  — поинтересовался Макс.
        Бетани плохо ориентировалась в Вегасе, поэтому не смогла ничего предложить.
        — Вообще-то нет.
        — Тогда позволь мне выбрать.
        Они достигли парковки, где Макс снял с мотоцикла Рустера, стоящего рядом с его мотоциклом, шлем и передал его своей спутнице. Бетани вскарабкалась на «харлей» и поставила ноги так, как Макс показывал ей прежде. Байкер занял свое место, запустил мотор, и они с ревом выехали со стоянки.
        Бетани обхватила Макса руками за талию и прижалась к нему, хотя и не с такой силой, как в первый раз. Закрыв глаза, она ощутила на лице дуновение ветра и через несколько минут совершенно расслабилась. Она не знала, куда они направляются, и это не имело для нее значения.
        Когда рев мотора затих, Бетани осознала, что они покинули пределы города и сейчас находятся на холме, у подножия которого лежал город. На ночном небосводе вспыхивали и гасли отблески огней казино.
        — Красиво здесь, правда?  — произнес Макс после того, как они припарковались и сняли защитные шлемы. Взгляд его был устремлен вниз, на Вегас.  — Я, бывало, просто сидел тут и смотрел на огни,  — продолжал он.  — Там творится форменное безумие, а здесь, наверху, очень умиротворяющая атмосфера.  — Несколько минут он хранил молчание.  — Расскажи мне о своем бывшем муже,  — внезапно попросил он.
        — О Гранте?  — поразилась Бетани, не зная, что ответить.
        — У тебя их было несколько?
        — Нет. Просто твой вопрос удивил меня, вот и все.
        — Тебе трудно вспоминать о разводе?
        Она отрицательно покачала головой:
        — Уже нет. Еще будучи супругами, мы стали постепенно отдаляться друг от друга. У него появилась другая… И знаешь, что самое ужасное? Я была настолько поглощена его карьерой, нашими детьми и друзьями, что ничего не замечала. Я хочу сказать — жена же должна чувствовать подобные вещи, не так ли?
        — Представления не имею.
        — А ты… ты когда-нибудь изменял жене?
        — Никогда,  — ни секунды не колеблясь, ответил он.  — Даже мыслей таких не возникало.
        — К тому времени, как это случилось, мы с Грантом состояли в браке почти двадцать лет. Нам было комфортно друг с другом. Взаимная любезность, полагаю. Грант хотел, чтобы я оставалась дома и занималась детьми, и я была счастлива исполнять эту роль. Я устраивала званые обеды, организовывала его поездки… Я считала себя полноправным партнером мужа и по жизни, и по работе — но о существовании Тиффани даже не подозревала. Честное слово, не имела ни малейшего понятия. Если бы кто-то сообщил мне об этом, клянусь, я бы ни за что не поверила, что Грант способен на предательство.
        — Разрыв дался тебе тяжело?
        — Вовсе нет. Но после того, как Грант ушел из дома, мое эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Я чувствовала себя потерянной, сбитой с толку, опустошенной. Словно меня внезапно ослепили, и я не понимала, где нахожусь и куда нужно идти. Мне потребовалось несколько недель — нет, месяцев,  — чтобы взять ситуацию под контроль. Сейчас я стала совсем другим человеком. Прошедшие годы дали мне новое, перспективное видение мира. Теперь я лучше понимаю то, что случилось, и то, почему мой бывший муж увлекся Тиффани.
        — Звучит так, словно ты пытаешься найти ему оправдание.
        — В самом деле?
        — Да.
        Она потупилась и принялась пинать грязь под ногами носком ботинка. Может быть, она действительно пыталась оправдать Гранта, потому что он осознал свою ошибку и непрестанно твердил ей об этом.
        — Мой бывший муж очень сожалеет о том, что натворил… Я уже говорила раньше, что он жаждет нашего воссоединения. Сегодня он прислал нам в гостиничный номер букет роз.
        — Сюда, в Вегас?
        Бетани кивнула:
        — Таким образом он хотел извиниться за размолвку, произошедшую во время нашего телефонного разговора прошлым вечером.
        — И размолвка произошла, подозреваю, из-за меня.
        — Если хочешь знать, он пришел в ужас оттого, что я ездила с тобой на мотоцикле.
        — Он прав. Это очень рискованно.
        — Макс, ты опасен?
        Он не ответил.
        — А тебя в самом деле зовут Макс?
        — Да. Макс Скрэнтон. Мои друзья иронично называют меня Безумным Максом[15 - «Безумный Макс» — австралийский фильм режиссера Джорджа Миллера с Мелом Гибсоном в главной роли (1979 г.).]. — Поколебавшись мгновение, он сел на землю, опершись спиной о свой мотоцикл, вытянул ноги и скрестил руки на груди.  — А Кейт, бывало, звала меня…  — Договорить он не смог.
        — Тебе больно говорить о ней?
        Он отвел взгляд:
        — То, что ты сказала мне вчера,  — правда. Со временем действительно становится легче. Раньше я и представить не мог, что такое возможно.
        — Как долго ты еще собираешься убегать?  — спросила Бетани, решив не слишком давить на него, проявляя нездоровое любопытство.
        — Разве я бегу? От боли — ты хочешь сказать?  — Вопрос, похоже, его совершенно не обидел.
        Бетани кивнула:
        — Честно признаюсь, я и сама порвала бы все связи с Сиэтлом и уехала бы куда-нибудь, если бы не Эндрю с Энни.  — Тут Бетани сообразила, что у Макса могут быть дети.  — У вас с Кейт были дети?
        На краткое мгновение в глазах мужчины отразилось страдание и тут же скрылось, так что Бетани подумала, не привиделось ли оно ей?
        — Дочь. Кэтрин родилась с редким генетическим заболеванием. В одиннадцать лет она умерла. Так как этот ген присутствовал и у меня, и у жены, мы решили больше не иметь детей и жить лишь друг для друга. Потом… не стало и Кейт тоже. Долгое время я не мог смириться с ее смертью и винил во всем себя.  — Макс говорил, глядя на огни расстилающегося у подножия холма города.  — В первый год после ее кончины я топил горе в бутылке. Не знаю, что бы со мной было, если бы не Рустер с моим братом. К счастью, Люк взял бизнес в свои руки, в противном случае я бы все потерял. Одно время я думал, что именно этого и хочу — лишиться абсолютно всего, потому что заслужил такую долю. Смерть украла у меня двух самых дорогих мне людей. Все прочее не имело значения. Я хотел и сам умереть, считая, что так будет проще, чем продолжать и дальше жить с болью.  — Помолчав немного, он глубоко вздохнул.  — Потом Рустер взял ситуацию под контроль. Он не позволил мне продолжать медленно убивать себя. Сейчас я ему очень благодарен, но в то время идея допиться до смерти меня вполне устраивала.
        Макс лишился в жизни очень многого. Сначала дочери, а потом и жены.
        — Я никому не рассказывал о Кэтрин,  — пробормотал он, глядя в звездное небо.  — Ни единой живой душе.  — Он явно ощущал себя неуютно.  — Ты… лишила меня присутствия духа, Бетани. Не знаю, как по-другому описать свое состояние — и мне это не нравится. Я всегда избегал чувствовать себя уязвимым. Не понимаю, что в тебе такого особенного.
        Бетани тоже этого не понимала. Положив руку ему на плечо, она почувствовала, как он напрягся.
        — Зачем ты меня искал?  — спросила она.
        Макс хмыкнул, словно и сам не прочь был бы узнать ответ.
        — Дело в том, что я не знаю. Но я чувствовал… что нужно поступить именно так.
        Все еще сидя на земле, байкер протянул к ней руки, и Бетани упала в его объятия. Он крепко прижал ее к себе, и она задумчиво вздохнула, упершись макушкой ему в подбородок.
        В ее голове роились сотни вопросов, но ни один из них она не решалась озвучить. По ее ощущениям они просидели, обнявшись, целую вечность. Наконец Макс неохотно отпустил ее.
        — Ты словно создана для моих объятий,  — прошептал он.
        Бетани хотела было ответить, что испытала схожее чувство, но не могла позволить себе начать новые отношения. За прошедшие шесть лет она ходила на свидания, но ни к одному мужчине ее не влекло так, как к Максу. Она посмотрела в его глубокие темно-карие глаза и отрицательно покачала головой:
        — Нет.
        — Что — нет?
        — Ты же собирался поцеловать меня, не так ли?
        Он нахмурился.
        — Не пойми меня превратно, я польщена, но сейчас моя жизнь и без того слишком запутанна. Я согласилась на эту поездку со свекровью и дочерью в надежде, что сумею разобраться в собственных чувствах.
        — Пытаешься решить, нужно ли тебе воссоединение с бывшим мужем, так?
        — Как я уже сказала, моя жизнь очень сложна… И я не могу… не должна иметь никаких отношений с тобой.
        Макс ухмыльнулся.
        — Не вижу ничего смешного!  — запротестовала она.  — Моя жизнь…
        — Запутанна,  — закончил за нее он.  — Да, я это уже понял. Всего один поцелуй, Бетани. Он ни к чему не обязывает.
        — Знаю.  — Она ощутила себя очень глупо, излишне драматизируя ситуацию.  — Но я чувствую…  — Она не закончила мысль, не уверенная в том, что это вообще следует делать. Она же только что практически сообщила Максу, что находит его привлекательным.
        Он, казалось, понял, что она имела в виду:
        — Ладно. Пришло время отвезти тебя обратно в отель.
        — Верно.
        Уезжать Бетани совсем не хотелось, но она чувствовала, что так будет лучше. И Макс, похоже, тоже это понимал.
        Надев шлем, он оседлал мотоцикл. Бетани последовала его примеру. Вместо того чтобы обнять его за талию, как раньше, она просто с силой вцепилась в его кожаную куртку. Если он и заметил, то высказываться на этот счет не стал. За две поездки на мотоцикле Бетани уже научилась отклоняться в такт поворотам.
        Обратный путь в город занял по ее ощущениям раз в десять больше времени. Когда они достигли казино «Хард-рок» и отеля при нем, Макс завернул на стоянку, где служащие помогали постояльцам припарковаться. Он подождал, пока Бетани ступит на землю.
        Сняв шлем, она передала его своему спутнику. Она пыталась что-то сказать, но не смогла из-за душивших ее слез. Они никогда больше не увидятся. Умом Бетани понимала, что это решение разумно и правильно, но в сердце уже воцарилась печаль.
        — Спасибо,  — наконец выдавила она из себя.
        Макс кивнул, не глядя на нее.
        Развернувшись, она отправилась в казино. Едва переступив порог, Бетани была оглушена взрывами музыки.
        Чувствуя усталость и разочарование, она поспешила к лифтам. Стоя в холле гостиницы, она заметила направляющегося к ней Рустера.
        — А где Макс?  — спросил он, явно удивленный тем, что она одна. В руке он сжимал бутылку пива.
        Бетани пожала плечами:
        — Не знаю. Он подбросил меня до отеля и уехал.
        Пожилой байкер нахмурился и сделал глоток пива:
        — Он просто уехал?
        Она надеялась, что друг Макса просветит ее касательно него.
        — Ну, мы ездили на холм, откуда прекрасно видна панорама города. Мы немного поговорили.
        Рустер отвел ее в один из баров, расположенных на территории казино.
        — Позволь мне угостить тебя пивом.
        — Спасибо, но я его не особо люблю.
        — Тогда закажи что хочешь,  — сказал он.
        Они расположились за свободным столиком, и Рустер поднял руку, чтобы привлечь внимание официантки.
        — Я предпочитаю красное вино,  — произнесла Бетани.
        Байкер лишь ухмыльнулся.
        — Что не так с красным вином?  — нахмурилась она.
        — Абсолютно ничего. Спроси у Макса в следующий раз, как встретишь его.
        Бетани сомневалась, что ей представится такая возможность.
        Официантка приняла их заказ и быстро вернулась с кружкой пива для Рустера и бокалом мерло для Бетани. В действительности Бетани была рада, что встретила друга Макса.
        — Парень перевернул весь город вверх тормашками, разыскивая тебя,  — сообщил пожилой байкер, поставив локти на стол и склоняясь к своей собеседнице.
        А Макс утверждал, что нашел ее без особого труда.
        — Он не говорил, почему для него было так важно отыскать меня?
        — Нет.
        — А где Вилли и Скунс?  — поинтересовалась Бетани.
        В действительности ей не следовало задавать вопросов. Все, что ей нужно было сделать,  — допить вино, поблагодарить Рустера и отправиться спать.
        — Куда-то уехали, утомившись переезжать от одного казино к другому. Я их в этом не виню.
        — Не думаю, что Макс был очень обрадован, найдя меня.
        — Я бы на твоем месте не стал говорить столь уверенно.
        — Откровенно говоря, в настоящий момент я вообще ни в чем не уверена, и менее всего в собственных чувствах.  — Она задумалась на мгновение.  — Полагаю, в большей степени я опечалена.  — В то же время она была польщена, что краткое знакомство с Максом оказало на нее такое большое влияние. Она могла бы сказать про себя то же самое, но вот время оказалось самым неподходящим. И ситуация тоже. Взяв бокал за ножку, она сделала глоток вина, смакуя вкус. По какой-то непонятной причине она испытывала потребность объясниться.  — Я не могу завязать отношения с Максом,  — сказала Бетани.  — Просто не могу. Во всяком случае, не сейчас. У меня есть обязанности, мне нужно принять важное решение, а для этого требуется свежая голова.
        — Ты говоришь в точности как Макс.
        — То есть?
        — Он постоянно твердит, что женщина ему не нужна и что он не позволит женщине затуманить его разум.
        — И что это означает?
        — Я не знаю, черт побери! Сама его и спроси. Целый день мы ездили из одного казино в другое, и он все повторял, что ему нужно разобраться в ситуации, но поисков не оставлял. Я поинтересовался, что он нашел в тебе такого особенного, но он ничего не ответил. Он не сдавался и наконец нашел тебя, а если бы этого не случилось, непременно продолжил бы поиск.
        Бетани против воли улыбнулась:
        — Когда он обнял меня, сказал, что я словно создана для его объятий.
        — Вы обнимались? И все?  — недоверчиво протянул Рустер.
        — Больше ничего не было.
        — Он не прикасался ни к одной женщине со времен смерти Кейт. Ты явно имеешь власть над ним.
        Бетани потягивала вино, одновременно пытаясь осмыслить то, что она только что узнала.
        — С Максом все будет в порядке.  — Вынув из сумочки свою визитку, она протянула ее Рустеру.  — Передай ему и скажи, чтобы позвонил мне, как будет готов.
        К тому времени она примет решение относительно Гранта, разберется с собственными желаниями. Когда будет далеко отсюда, она снова сможет рассуждать трезво и сумеет понять, хочет ли вернуться к Гранту или начать новые отношения. Если она решит воссоединиться с бывшим мужем, то непременно сообщит об этом Максу — если он вообще ей позвонит. Если же нет…
        Положив карточку в карман, Рустер нахмурился:
        — Ты уверена, что действительно хочешь это сделать?
        Бетани кивнула:
        — Уверена.


        Глава 13
        Бетани подкрашивала ресницы, когда ее облаченная в пижаму дочь проследовала в ванную. Взор Энни был затуманен, волосы спутаны.
        — Хорошо повеселилась прошлой ночью?  — спросила Бетани.
        Она долгое время лежала без сна и слышала, как Энни на цыпочках прокралась в номер почти в три часа ночи. Бетани и сама спала не более пары часов. Все остальное время она размышляла о Максе и их разговоре накануне, не переставая гадать, что случилось бы, позволь она ему поцеловать себя. Что ж, сейчас уже было поздно задавать подобные вопросы.
        — Просто потрясающе,  — ответила Энни, причесывая волосы.  — Ты не возражаешь, если на сегодняшний день я покину вас с бабушкой?
        — Ты снова встречаешься с Джейсоном?
        — Ты же не возражаешь, правда? Я познакомилась с его родителями. Они тоже здесь, так же как и его сестра. Вообще-то его кузен вчера вечером женился, и мы всю ночь тусовались с его сестрой.
        — Ясно. Хорошо.
        — Я договорилась позавтракать с его родителями. Почему бы и тебе не присоединиться?
        — Спасибо, присоединюсь. Но сегодня не гуляй допоздна, ладно? Мы уезжаем завтра рано утром.
        — Не буду, обещаю.
        Энни быстро облачилась в хлопковые брючки-капри и майку и нанесла минимум макияжа. Ах, преимущество молодости, с завистью подумала Бетани. Хотя и у среднего возраста есть свои положительные стороны…
        Когда Бетани закончила с собственным макияжем, ее свекровь в ожидании уже сидела на краешке кровати.
        — Готовы идти на завтрак, Руфь?  — спросила Бетани.  — Энни пригласила нас присоединиться к ее другу Джейсону и его семье.
        — Более чем готова.
        Руфь взяла сумочку, и они вместе вышли из номера. Завтрак с большим семейством Джейсона прошел тепло и по-дружески. Его родственники оказались милыми, общительными людьми. Потом Бетани со свекровью прогулялись по Стрипу и зашли в несколько казино. В казино «Венеция» они покатались на гондоле и заглянули во Дворец цезаря, потом пообедали в ресторане «Вольфганг Пак». Энтузиазм Руфи значительно превосходил энтузиазм Бетани. Хотя пожилая дама и собиралась на пятидесятый вечер встречи выпускников, она пребывала в отличной физической форме и не жаловалась на проблемы с памятью. К тому же, в отличие от своей невестки, она прекрасно выспалась ночью.
        — Должна признать, Вегасом я наслаждаюсь в гораздо большей степени, чем могла бы насладиться горой Рашмор,  — сообщила Руфь за обедом, орудуя вилкой.  — Я чувствую себя счастливой. Не возражаешь, если сейчас я вернусь в отель и попытаюсь отыграть свои денежки?
        — Разумеется, нет. Это ваше путешествие и вы вольны делать все, что заблагорассудится.
        На лице Руфи было написано сомнение.
        — Но мне хотелось бы, чтобы ты тоже получала удовольствие.  — Помолчав немного, она добавила: — Энни явно наслаждается жизнью.
        — И я тоже. Все просто чудесно,  — заверила ее Бетани, не покривив душой.
        — А чем ты займешься?
        — Ну, мы явно подружились с одним игровым автоматом, и я собираюсь проведать его и проверить, не захочет ли он снова поделиться со мной своими денежками.
        Руфь одобрила такой план. Бетани проводила свекровь до казино «Хард-рок», где пожилая дама тут же отправилась искать автомат «Колесо фортуны», а сама направилась к вчерашнему автомату. Он оказался не занят, и она опустилась на стул перед ним. Устроившись удобнее, она открыла сумочку, чтобы достать кошелек, и как раз в этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Если бы сумка не была открытой, она ни за что не услышала бы звонок из-за громкой музыки. Номер, высветившийся на экране, был ей не знаком, но она машинально поднесла трубку к уху и выдохнула:
        — Алло.
        — Бетани, зачем ты дала свою визитку Рустеру?
        — Макс?
        — Я спрашиваю, зачем ты дала Рустеру номер своего телефона?  — повторил он.
        — Не знаю,  — пробормотала Бетани.
        Она одновременно была и шокирована, слыша его голос, и обрадована. Прошлой ночью Бетани снова и снова прокручивала в голове их разговор, и у нее появилось ощущение, что она потеряла нечто важное. Ей нужно было пересмотреть свои отношения с Грантом, но это же не означало, что ей следовало отгородиться от внешнего мира и новых чувств, так ведь? Нет, не так, если она намеревается воссоединиться с бывшим мужем. Наконец Бетани забылась тревожным сном, а когда проснулась, у нее по-прежнему не было четкого мнения о том, как поступить. Как следует поступить.
        — Нет, знаешь.
        Макс был прав, она действительно знала, зачем это сделала. Ею владело желание снова его увидеть, и именно поэтому она дала Рустеру визитку.
        — Я хотела снова встретиться с тобой.
        — Где ты сейчас находишься?
        — В том же самом казино, что и вчера. У того же самого игрового автомата.
        — Ты одна?
        — Да.
        — Я приеду через десять минут.
        Рука Бетани дрожала, когда она убирала телефон в сумочку. Она говорила себе, что нужно немедленно встать и уйти, но продолжала оставаться на месте.
        Макс, казалось, понял ее нерешительность в тот самый момент, как приблизился к ней. Бетани начала было что-то говорить, но он приложил палец к ее губам, призывая к молчанию. Приобняв ее за плечи, улыбнулся:
        — Разве ты не слышала поговорку: «Что происходит в Вегасе, там и остается»?
        Она кивнула.
        — Я ценю то, что ты мне рассказала. Я понимаю, что тебе необходимо принять очень важное решение. Все, чего я хочу,  — чтобы ты подарила мне сегодняшний день, и не стану ни о чем больше просить. Можешь ты это сделать?
        Бетани снова кивнула.
        Макс улыбнулся и заключил ее в свои объятия.
        Прижавшись к его теплому телу, Бетани ощутила себя так, будто нашла свое место в жизни. Разве не об этом говорил Макс? Что она словно создана для его объятий? Ах, отчего именно он оказался тем самым человеком, заставляющим трепетать ее сердце? И почему, ну почему это должно было случиться именно сейчас? Она колебалась, не зная, какой ответ дать Гранту, а Макс лишь усложнял ситуацию.
        — Я мог бы простоять так весь день,  — прошептал он ей в волосы.
        Мысленно Бетани с ним согласилась. Она стала подозревать, что, возможно, использует Макса как предлог, чтобы не думать о Гранте.
        — Я не собираюсь попусту растрачивать время,  — заявил Макс, беря ее за руку.  — Давай-ка выбираться отсюда.
        — Согласна.
        Выйдя из казино, они оказались на улице, залитой солнечным светом. Дневное светило еще не достигло зенита, но нестерпимо слепило глаза. Бетани поспешила надеть солнцезащитные очки.
        — Куда мы направляемся?  — спросила она.
        — В одно хорошее местечко неподалеку.
        «Хорошее местечко» оказалось кафе-мороженым, расположенным в паре кварталов от Стрипа. Бетани скользнула за столик, а Макс сел напротив. Он заказал ей кофе, а себе — содовую с ванильным мороженым.
        Они проговорили без остановки четыре часа. Целых четыре часа. Беседа плавно перетекала от одной темы к другой. Они обсуждали музыку, политику, литературу, рассказывали о друзьях. Бетани узнала, что Макс работал в винном бизнесе. Именно поэтому Рустер и сделал акцент на том, что она предпочитает вино пиву. У Рустера было рекламное агентство, сотрудничавшее с фирмой Макса.
        Он тоже задавал Бетани много вопросов. Ему хотелось знать о ее детях, и она с гордостью описывала Эндрю и Энни. Они говорили обо всем на свете — за исключением Гранта, Кейт и дочери Макса, словно приняли молчаливое соглашение не вспоминать о людях, которых некогда любили.
        В какой-то момент ей позвонила Руфь и пожаловалась на неважное самочувствие. Слишком много солнца, сказала она, а также слишком много еды и непомерно возросшие аппетиты «Колеса фортуны». Бетани разволновалась, но свекровь заверила ее, что с ней все будет хорошо и что она не хочет лишать ее веселья. Бетани не сказала Руфи, где и с кем сейчас находится.
        — Расскажи мне поподробнее о своей фирме,  — попросил Макс после того, как она спрятала мобильный телефон. В руках он вертел ее визитку, будто надеясь обнаружить на ней тайное послание.
        — Я и мечтать не могла, что «Праздники Бетани» станут такими популярными. Когда только основала свое дело, я надеялась лишь заработать достаточно денег на жизнь себе и своим детям. Я была шокирована тем, как своевременно была выдвинута эта идея.  — Она улыбнулась.  — Когда мы стали предлагать организацию праздников по случаю дня рождения кошек и собак, про меня появилась статья в «Уолл-стрит джорнал».
        — Ты шутишь, да? Вечеринки для собак?
        — И для кошек тоже. Эта задумка стала очень популярной. Поколение беби-бумеров обожает своих домашних питомцев и готово выбросить на ветер много сотен долларов, чтобы должным образом отпраздновать их день рождения.
        — Не понимаю этого.
        — И не нужно, но, поверь мне, это большой бизнес. Мне даже поступали предложения о франчайзинге, но я отклонила их, так как мне кажется это неправильным. Во всяком случае, пока. Проблема многих компаний заключается в том, что они слишком быстро расширяются. Я не хочу такой судьбы для «Праздников Бетани». Возможно, в будущем я и пересмотрю свое решение, но пока пять моих предприятий приносят хороший доход, и я ими довольна.
        — Похоже, ты обладаешь деловой хваткой.
        — Мне нравится так о себе думать.  — Бетани не стала упоминать о том, что эти навыки она приобрела за годы жизни с Грантом. Оставаясь в тени мужа, она тем не менее как губка впитывала основы бизнес-стратегии и управления финансами.
        — Значит, началом собственного дела ты обязана разводу?
        Бетани кивнула:
        — Но мне помогали.  — Она рассказала Максу историю о курсах вязания, на которые записала ее дочь, и о подругах, которых она там встретила, включая Элизу Бомон.  — Муж Элизы Маверик был профессиональным игроком, и он сделал ставку на меня.
        — Но ты все ему вернула.
        — К счастью, да. Так что ты прав — Грант косвенно повлиял на мое решение об открытии собственного дела.
        — А теперь он хочет вернуть тебя?
        Она обхватила чашку ладонями, сконцентрировав взгляд на остывающем кофе.
        — Так и есть, а я никак не могу принять решение. Мы в горе и в радости прожили вместе двадцать лет, у нас двое детей. Теперь он осознал, что совершил ошибку, и хочет исправить ее… Но я не знаю, возможно ли вернуть то, что было. Я изменилась, и он тоже.
        — Ты его простила?
        — Надеюсь, что да.  — Бетани помолчала некоторое время, потом снова заговорила, тщательно подбирая слова: — Примерно через год после развода я как-то проснулась ночью, чувствуя себя жалкой и подавленной. Энни обмолвилась, что Грант с Тиффани улетели в Париж. Париж! Я мечтала увидеть столицу Франции, и Гранту было отлично об этом известно. Я не могла думать ни о чем ином, кроме как о том, что сижу в одиночестве дома, в то время как бывший муж с новой женой наслаждаются Парижем. Зарывшись лицом в подушку, я горько разрыдалась.  — Воспоминания о ее горе и слезах не померкли до сих пор.  — Именно тогда я и поняла, что должна простить его.
        — Что тебя на это подвигло? Почему ты почувствовала это именно в тот момент? И как ты вообще справилась с ситуацией?
        — Поначалу я считала, что простить Гранта невозможно. То, что он сделал со мной и детьми, было ужасно. Но потом…  — Она прикусила губу.
        Макс взял ее за руку, с силой сжав пальцы и безмолвно поощряя продолжать.
        — Именно тогда я и поняла, что нужно освободить сердце от горечи и ненависти к Гранту, в противном случае я никогда не смогу больше полюбить. Мне пришлось раскрыть кулак, в котором я сжимала гнев, чтобы поймать на ладонь счастье, радость… любовь.
        — Тебе это удалось?
        — Макс,  — прошептала она, не уверенная, как лучше ответить,  — я очень стараюсь, но, как оказалось, простить кого-то гораздо сложнее, чем сказать об этом. Как только мне кажется, что я преодолела боль от того, что сделал бывший муж, случается нечто, подсказывающее мне, что я еще не добралась до конца пути.
        — Можешь привести пример?
        — Я уже сказала тебе, что Грант расстроился, когда узнал, что я рисковала, совершая с тобой поездку на мотоцикле. Его реакция меня разозлила, и я тут же сообщила ему об этом. Позднее я раскаялась, потому что в действительности Грант беспокоился обо мне. Он сказал, что любит меня. Я была шокирована скоростью, с которой вернулась прежняя ненависть.
        Макс принялся гонять соломинку по пустому стакану.
        — А каковы отношения Гранта с детьми?
        — Лучше,  — ответила Бетани, тщательно выбирая подходящее слово.  — Гранту нелегко было вернуть доверие Эндрю. Когда мы только развелись, Энни очень переживала по этому поводу и совершала множество безрассудных поступков, но сейчас она успокоилась и восстановила прежние теплые отношения с отцом. Уверена, что бывший муж все выведывает обо мне у нашей девочки.  — Другими словами, Гранту наверняка уже было известно о Максе.
        — Не сомневаюсь,  — пробормотал байкер.
        — Свадьба Эндрю усложняет ситуацию еще больше,  — продолжила Бетани.  — Грант хочет, чтобы мы стояли на церемонии вместе, как одна семья. В общем идея неплохая.
        — Тебе бы этого хотелось?
        — Да, полагаю, что да. Мы с Грантом любим нашего сына и в Кортни тоже души не чаем. Но…
        — Но?..
        Бетани была поражена, с какой легкостью рассказывает ему о самых сокровенных своих чувствах.
        — То, что мы с Грантом появимся на свадьбе вместе, даст нашим родственникам и друзьям ложные надежды. Мы не пара и не являемся таковой уже шесть лет.
        Бетани испытала благодарность Максу за то, что он не стал поддерживать ее мнение или давать советы. Его молчание сообщило ей, что он доверяет ее суждениям и способности самостоятельно принимать непростые решения относительно ее самой и ее детей.
        Время шло, и Бетани, оглядевшись, заметила, что в кафе прибавилось посетителей. Макс тоже осознал, что они занимают столик, за которым могли бы разместиться другие люди.
        — Могу ли я пригласить тебя на ужин сегодня?
        — Сначала кафе-мороженое, а потом ужин? Как же можно столь неинтересно проводить время в Вегасе?  — с улыбкой произнесла она.
        Макс улыбнулся в ответ:
        — Еще не вечер.
        Они условились о месте и времени встречи, после чего Бетани отправилась в гостиничный номер переодеться и посмотреть, чем занимается Руфь. Она нашла свекровь сидящей на кровати. Та опиралась на гору подушек, ноги ее были скрещены в лодыжках. Пожилая дама вязала и смотрела телевизор.
        Руфь посмотрела на вошедшую Бетани.
        — Я позвонила Джейн из Флориды,  — сообщила она, слегка покраснев.  — Воспользовалась гостиничным телефоном, что, вероятно, будет стоить мне столько же, сколько проигрыш на всех автоматах, вместе взятых, но очень уж хотелось сообщить подруге, где мы сейчас находимся. Джейн поинтересовалась, когда мы приедем во Флориду,  — ослепительно улыбаясь, продолжила она.
        — И что вы ей сказали?
        Лицо Руфи светилось радостью.
        — Я ответила, что путь нам предстоит еще долгий, но прибудем в срок. Она посоветовала посетить Гранд-Каньон, раз уж мы все равно неподалеку. Надо так и сделать, как думаешь?
        — Поддерживаю,  — согласилась Бетани. Раскрыв чемодан, она достала единственное вечернее платье, которое взяла с собой в дорогу.  — От Энни ничего не слышно?
        — Ничегошеньки.
        Кивнув, она стала звонить дочери. Девушка объяснила, что они с Джейсоном взяли билеты на вечернее шоу. Идею посетить Гранд-Каньон она поддержала без возражений.
        — Почему бы и нет?  — прощебетала она.  — Пока, мам!
        Бетани встряхнула свое платье и повесила его в шкаф. Стоя спиной к свекрови, сообщила:
        — Макс пригласил меня на ужин. Побудете вечером без нас?
        — У тебя свидание?  — изумилась Руфь.  — С этим байкером?
        — Это же Вегас.  — Бетани беззаботно пожала плечами, стараясь не обращать внимания на грызущего ее червячка вины, что она бросает Руфь одну.
        Пожилая дама нахмурилась:
        — Ты уверена, что это мудрое решение?
        — Со мной все будет хорошо, хоть мне и ненавистна мысль, что вам весь вечер придется просидеть в одиночестве в номере. Вам следует погулять по городу, насладиться жизнью.
        Бетани направилась в ванную, чтобы переодеться и переобуться в туфли на высоких каблуках.
        Руфь не одобрила идею прогулки в одиночестве по Вегасу.
        — Я найду чем заняться,  — пробормотала она, когда Бетани вышла из ванной.  — Но следует ли тебе ужинать с другим мужчиной, когда…  — Она намеренно недоговорила.
        — Руфь, не беспокойтесь, я знаю, что делаю.
        Пожилая дама послала ей сердитый взгляд:
        — Надеюсь, ты не лишилась здравого смысла.
        Бетани рассмеялась, не в силах сдержаться. Она не собиралась спорить со свекровью или напоминать, что это ее личное дело.
        — Вернусь не поздно,  — сказала она, выпархивая из комнаты.
        Макс просил ее всего лишь об одном дне, и она не могла отказать ему — и себе тоже.
        Макс встретил ее в холле гостиницы и окинул восхищенным взором. Сам он тоже переоделся в брюки и новенькую, только что купленную хлопковую рубашку. Бетани запоздало подумала, как недальновидно она поступила, облачившись в платье, ведь им, возможно, придется ехать на мотоцикле. Макс был в компании Рустера, который при виде женщины встал.
        — Ого, как ты принарядилась,  — заметил он.
        — Благодарю.  — Она провела рукой по бледно-розовому платью.
        — Чем Руфь занимается вечером?  — поинтересовался пожилой байкер.
        — Грозится заказать ужин в номер,  — закатив глаза, сообщила Бетани. Руфь могла кого угодно заставить чувствовать себя виноватым, но Бетани отказалась отменять свидание с Максом.
        Мужчины засмеялись, и Рустер направился к лифтам.
        — Ты позволишь?  — произнес Макс, предлагая ей руку.
        Едва они вышли из отеля, как подъехало такси. Мужчина выбрал первоклассный ресторан, специализирующийся на мясных блюдах. Все, что они заказали, начиная салатом и заканчивая десертом, было очень вкусным. Макс выбрал французское каберне совиньон, и они углубились в обсуждение разницы вин Старого и Нового Света.
        После ужина Макс заплатил по счету и поймал такси. Когда он назвал водителю адрес, Бетани поинтересовалась:
        — Куда мы направляемся?
        Ее спутник улыбнулся и, подняв брови, ответил:
        — В клуб байкеров.
        — Ах!  — Бетани почувствовала себя не в своей тарелке.
        — Не волнуйся,  — подбодрил Макс, словно прочтя ее мысли.  — Это не то, что ты подумала.
        Через несколько минут они прибыли в сомнительного вида заведение с оглушительной музыкой и толпами народа. Макс отыскал столик в углу и заказал им по пинте пива из пивоварни, о которой Бетани никогда не слышала. Несколько пар танцевали, и Макс увлек свою спутницу на танцпол, не дожидаясь, пока им принесут заказ.
        Они танцевали до тех пор, пока не выбились из сил. Музыканты исполняли очень энергичные ритмы, и сама атмосфера была пропитана ощущением праздника. Несколько раз Бетани ловила на себе заинтересованные мужские взгляды, но не знала, были ли они адресованы ей лично или ее не соответствующему месту наряду. Мужчины были явно удивлены увидеть Макса в компании женщины, отчего Бетани почувствовала себя еще более особенной.
        Когда она поняла, что не сможет больше сделать ни одного па, они вернулись к столику и буквально рухнули на стулья. Бетани уже давно не проводила столько времени на танцполе. Макс придвинул свой стул поближе к ее стулу и, схватив свою кружку, разом выпил половину ее содержимого. Поставив кружку на стол, он обнял Бетани за плечи и потянулся к ней губами.
        На этот раз она не сопротивлялась. Закрыв глаза и обвив его руками за шею, она ответила на поцелуй, который поначалу был легким и нежным, но очень скоро перерос в страстный поединок. Бетани уже долгое время не испытывала столь сильное желание, настоятельную физическую потребность, и осознание того, что происходит сейчас, потрясло ее. Поцелуй сделался таким интенсивным, что она едва не соскользнула со стула.
        Макс, казалось, был потрясен не менее ее. Оторвавшись от Бетани, он отстранился. Глаза их встретились. У него был взгляд человека, который сильно чем-то потрясен, ошеломлен. Бетани его прекрасно понимала, потому что чувствовала то же самое.
        Ни один из них не знал, что сказать. Мгновение спустя Макс коснулся ее лица.
        — Какой у тебя восхитительный вкус,  — прошептал он дрогнувшим голосом.
        Бетани потупилась:
        — У тебя тоже.
        Он подался вперед и поцеловал ее снова, как будто желая утвердиться в своем наблюдении. Бетани прильнула к нему всем телом. Его поцелуй был жадным, требовательным, страстно-обжигающим. Она отвернулась, зарывшись лицом в плечо Макса и силясь осмыслить то, что происходит между ними. Он гладил ее по волосам и продолжал покрывать поцелуями.
        Находясь в любом другом месте, Бетани непременно ощутила бы смущение, но здесь, казалось, никому не было до них дела.
        Они непрерывно танцевали и целовались и были настолько поглощены друг другом, что лишь в два часа ночи Бетани осознала, который час. Прижавшись лбом ко лбу Макса, она вздохнула:
        — Мне нужно идти.
        На краткую долю секунды он крепче прижал ее к себе, но тут же отпустил:
        — Хорошо.
        — Не думай, что мне этого хочется,  — продолжила она.  — Я бы с удовольствием провела остаток жизни в Вегасе с тобой.
        — Но ты не можешь.
        — Нет, потому что утром мы едем смотреть Гранд-Каньон.
        — Это величественное зрелище. Тебе понравится.
        — Спасибо тебе,  — прошептала она.  — Я так рада, что ты позвонил.
        — И я тоже. Могу я сделать это снова?
        Бетани не знала, что и ответить.
        — Давай так договоримся,  — сказал Макс.  — Ты сама со мной свяжешься. У тебя во входящих вызовах должен был отобразиться мой номер. Если я не получу от тебя никаких вестей… скажем, к первому августа — сразу после свадьбы твоего сына,  — буду знать, что ты решила вернуться к Гранту.
        Бетани кивнула.
        Макс проводил ее до отеля и одарил еще одним поцелуем на прощание. Бетани подумала о том, что он заблуждался относительно одной вещи. Что происходит в Вегасе, там и остается. Бетани поняла, что случившееся всегда будет пребывать с ней.


        Глава 14
        Из Лас-Вегаса Руфь, Энни и Бетани выехали лишь после обеда. Они проспали до десяти часов утра, потом съели поздний завтрак, упаковали вещи и только затем наконец тронулись в путь. Они взяли напрокат новую машину, снова отказавшись от навигатора и предпочтя довериться карте и атласу, сочтя, что этого будет вполне достаточно.
        За рулем сидела Бетани, направляя автомобиль в сторону города Хендерсона, штат Невада. Миновав плотину Гувера на реке Колорадо, они двинулись на юг по шоссе номер 93. Все три женщины упорно хранили молчание, и напряжение в салоне росло. Руфь и Энни обиделись на Бетани за то, что она провела вечер с Максом, но от комментариев воздерживались, и она была очень им за это благодарна, считая, что ее отношения с Максом — не их ума дело, что бы они ни думали. Сверившись с картой, Бетани направила машину по дороге, ведущей к национальному парку Гранд-Каньон.
        Наконец Энни нарушила молчание.
        — Ты увидишь Макса снова?  — спросила она с заднего сиденья. Хотя вопрос был задан обыденным тоном, от Бетани не укрылось, что дочь и свекровь с повышенным вниманием ожидают ее ответа.
        Действительно, увидит ли она его снова? Все зависит от того, что она решит относительно Гранта,  — и решение это ей предстоит принять самой, без чьего-либо вмешательства. Она пообещала, что позвонит Максу после свадьбы Эндрю. Он назначил дату — начало августа. Но до этого еще так долго ждать! Даже скользнув под одеяло рядом с Энни, Бетани не могла думать ни о чем ином, кроме как о поцелуях Макса. Ни один мужчина не волновал ее так, как он, с тех пор как она, будучи студенткой, познакомилась с Грантом.
        — Мам?  — позвала Энни.
        — Я… я не знаю,  — отозвалась Бетани.  — А ты снова увидишься с Джейсоном?
        — Скорее всего, нет,  — неохотно призналась Энни,  — но он взял номер моего мобильного.
        У Макса тоже был номер Бетани, но звонить он ей не станет, а будет дожидаться, пока она сама сделает первый шаг. Именно так они договорились.
        — Мы в другом часовом поясе,  — провозгласила Руфь, чтобы сменить тему разговора. Они только что пересекли границу штата.  — В Аризоне нет перехода на летнее время.
        Бетани знала, что ее свекровь остро чувствовала назревающий конфликт, и старалась во что бы то ни стало его сгладить. Когда Бетани еще состояла в браке, она и сама предпочитала поступать схожим образом. Однако постепенно изменила стиль поведения. Открыв в себе деловую женщину, она научилась вести переговоры, вступать в состязания и рекламировать предоставляемые ею услуги. Не уверенная в себе женщина ни за что бы с этим не справилась.
        Напряжение, царящее в салоне, спало, и воцарилась просто приятная тишина. Бетани включила радио, и автомобиль затопили звуки песен «АВВА». Руфь и Бетани запели вместе с исполнителями, и голос Энни вторил им.
        — Какая хорошая музыка,  — сказала девушка, явно удивленная, что ей нравятся те же мелодии, что и ее маме и бабушке.
        Примерно полчаса спустя они покинули зону вещания этой радиостанции, Бетани выключила радио, и все трое снова погрузились в молчание.
        — Как продвигаются свадебные перчатки?  — поинтересовалась Руфь после очередного продолжительного периода тишины.
        — Где же маме найти время на вязание?  — подколола Энни.  — Я и вообразить себе не могла, что она станет ездить на «харлее».
        Бетани подумала о том, что дочь очень плохо ее знает, но не стала говорить об этом вслух. Представление Энни о матери было крайне противоречивым: оно складывалось из успешной деловой дамы дня сегодняшнего и готовой всем услужить домохозяйки минувших лет.
        — Мне это кажется очень странным — моя мама вместе с Безумным Максом! Ну, это… просто непривычно, понимаете ли.
        — Непривычно?
        — Мама, не пойми меня превратно. Я знаю, что у тебя своя жизнь и всякое такое, но связаться с парнем на мотоцикле? В самом деле? И это моя мама?
        — Не вижу в этой ситуации ничего странного,  — пробормотала Бетани.
        Вопрос, конечно, был спорным, но, скорее всего, она никогда больше не увидит Макса, что очень ее печалило.
        На губах Руфи появилась слабая улыбка.
        — Твои слова, Энни, напомнили мне о мнении моей семьи относительно меня и Ройса.
        — Кто такой Ройс?  — тут же поинтересовалась девушка.
        — Думаю, еще один друг, которого бабушка надеется повидать во Флориде.
        — Ах вот оно что…  — протянула Энни, вкладывая в слова особый смысл.
        Бетани пришла к заключению, что ее свекрови захотелось поговорить об этом человеке — а зачем еще она стала бы о нем упоминать? Видя, как Руфь покраснела, она не сумела сдержать улыбку.
        — Так расскажите же нам о Ройсе,  — попросила Бетани, надеясь, что, сменив тему разговора, ей не придется больше отвечать на вопросы о Максе. В стремлении поддерживать спокойную обстановку и избегать разлада она, как оказалось, ничем не отличается от свекрови. Возможно, не так уж сильно она и изменилась…
        — Ох…  — Руфь воззрилась на свои руки.  — Как вы, наверное, догадались, мы встречались, когда учились в выпускном классе. Потом я поступила в колледж, а он попал в морскую пехоту, и мы расстались.
        — Так он тоже планирует быть на вечере встречи выпускников?
        — Да.
        — И вы надеетесь наладить с ним отношения?  — поинтересовалась Бетани.
        Пожилая дама кивнула:
        — Мы… расстались далеко не друзьями, поэтому теперь мне немного страшно.
        — Ну, бабушка, он, вероятнее всего, так же обрадован возможности собраться со всеми вместе, как и ты.
        — Ты и правда так думаешь?
        Вопрос Руфи прозвучал так очаровательно-искренне, что Бетани захотелось обнять свекровь.
        — Значит, с тех пор, как вы последний раз виделись с этим парнем, прошли долгие годы?  — спросила Энни.
        — О да… минуло столько лет, что я с трудом в это верю. До меня дошли слухи, что несколько лет назад умерла жена Ройса, да и Ричарда не стало, и я надеюсь… в общем, не знаю, на что я надеюсь, но очень хочу, чтобы мы наладили отношения. Наш разрыв был безобразен.
        — А он в курсе, что ты будешь на вечере встречи?
        — Я… я не знаю.
        — Ты снова влюбишься и выйдешь за него замуж, бабушка?  — не унималась Энни.
        — Энни,  — постаралась урезонить дочь Бетани,  — перестань. Ты ставишь бабушку в неудобное положение.
        Руфь повернулась, чтобы видеть внучку, сидящую на заднем сиденье.
        — Милая, не стоит забывать, что мы пятьдесят лет не виделись и… нам многое нужно сказать друг другу.
        — А по телефону поговорить нельзя?  — спросила девушка.  — Тебе следует ему позвонить.
        — Позвонить? Когда?
        — Прямо сейчас. Или хотя бы до того, как ты появишься на вечере встречи выпускников.
        — Не думаю, что смогу это сделать!  — воскликнула Руфь, прижимая ладони к щекам.  — То, что мне хотелось бы сказать Ройсу… в общем, я предпочла бы сделать это при личной беседе.
        — Ах,  — выдохнула Энни, словно поняв что-то важное.  — Ты любила его, да?
        — Да. Очень сильно. А потом я познакомилась с твоим дедушкой и… все изменилось.
        — Но Ройса ты по-прежнему любишь?
        — Откуда же мне знать? Когда мы встречались, мне было восемнадцать лет. Ройс происходил из бедной семьи, и мой отец не одобрял наших отношений. Оглядываясь назад, я понимаю, что он желал мне только добра. Ричард папе понравился и… Ох, все это было так давно!
        Руфь надолго замолчала, и Бетани, украдкой бросив на нее взгляд, заметила на ее щеках блестящие дорожки слез.
        — Руфь,  — прошептала она,  — что такое?
        Покачав головой, пожилая дама закрыла лицо руками и громко разрыдалась.
        — Бабуля?  — Энни подалась вперед и коснулась плеча Руфи.
        — Что такое, Руфь?  — как можно мягче повторила Бетани. Что бы это ни было, оно, несомненно, связано с Ройсом.
        — Вы не поймете!  — всхлипывая, воскликнула пожилая дама.
        — Мы постараемся, если ты нам обо всем расскажешь,  — тихо произнесла Энни.
        Руфь снова покачала головой:
        — Я не знаю, как мне смотреть Ройсу в глаза после того, что я сделала.  — Руки ее дрожали, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.  — Я больно ранила его.
        — Руфь, вы были очень молоды. Уверена, он давно простил вас.
        Пожилая дама упорно избегала смотреть невестке в глаза.
        — Он-то, может, и простил, а вот я себе никогда не прощу.
        Энни протянула бабушке носовой платочек, в который та вцепилась, как утопающий в спасательный круг.
        — Мы поклялись любить друг друга и хранить верность…  — Голос ее снова сорвался.  — Именно так мы это раньше называли — хранить друг другу верность.  — Она прикрыла глаза.
        — И… вы не сдержали обещания?  — осторожно спросила Бетани.
        Руфь посмотрела на свою дамскую сумочку и принялась наматывать на палец ремешок:
        — Вскоре после начала учебы в колледже я пошла на вечеринку с друзьями. До этого я никогда не пила ничего крепче пива. Кто-то всучил мне стакан водки, смешанной с апельсиновым соком. Вкус мне понравился, и я пила еще и еще… Последнее, что я помню,  — обнималась с каким-то парнем, чьего имени даже не знала.  — Она попыталась унять слезы, утирая их скомканным платочком.  — Я сказала ему, что мне пора возвращаться в общежитие, и он вызвался проводить меня. Он держался очень мило и дружелюбно, и, когда мы оказались на месте, я позволила ему поцеловать себя.
        — Руфь, вы впервые оказались совсем одна, вдали от родителей,  — сказала Бетани, которой было невыносимо больно осознавать, что по прошествии стольких лет ее свекровь так и не смогла простить себе ошибку молодости.
        — Бабушка, ну и что тут такого, что ты позволила парню поцеловать себя?  — воскликнула Энни, принимаясь поглаживать плечо Руфи, чтобы успокоить ее.
        Пожилая дама продолжила прерывающимся голосом:
        — Я сказала ему, что у меня уже есть возлюбленный, а он заверил, что все в порядке.
        — Ты виделась с ним снова?  — спросила Энни.
        — Я не могла избежать встреч. У нас были совместные занятия по истории. Пару раз мы болтали после лекций и пили колу. Он всегда вел себя со мной очень мило. Я больше не позволяла ему целовать себя, и он уважал мое решение. Я писала Ройсу каждый божий день, но ни разу ни словом не обмолвилась о Ричарде.
        — Ричард?  — эхом повторила озадаченная Бетани. Так звали отца Гранта.
        — Да. Однажды была вечеринка. Ричард и я отправились туда вместе. Я думала, что со мной все будет в порядке, раз я с ним, но кто-то подсунул мне какую-то выпивку, и мы… мы…  — Снова замолчав, она закрыла лицо руками.  — Мы занялись любовью на заднем сиденье его машины, а через несколько недель я поняла, что забеременела.
        — Ах, Руфь…  — Бетани послала ей полный сочувствия взгляд, заверяющий, что она никогда не станет плохо думать о своей свекрови.
        Как странно, что этот разговор, который, возможно, является самым серьезным и искренним за всю историю их отношений, происходит в машине.
        — Ричард принял это известие как настоящий джентльмен. Он заверил, что любит меня и женится на мне. Но мы едва знали друг друга, к тому же я так и не сказала Ройсу, что познакомилась с кем-то еще… а потом вдруг сообщила ему, что выхожу замуж и жду ребенка. И все это произошло за то время, что он проходил военную подготовку!
        — Бедняжка Руфь!
        — Боже, бабушка, как это было ужасно для тебя!
        — Я разбила ему сердце,  — заявила Руфь. Посмотрев на Бетани, она отерла слезы и подвела итог своей печальной истории: — Ройс заявил, что раз я сумела изменить ему так скоро после его отъезда, значит, я не та, за кого он меня принимал. Сказал, что счастлив избавиться от меня.
        И снова Бетани отвлеклась от дороги:
        — Уверена, что в действительности он не имел этого в виду. В нем говорила боль.
        Пожилая дама, словно не слыша обращенных к ней слов, продолжала:
        — Ричард оказался хорошим мужем. Мы оба вознамерились сделать наш брак удачным, так и произошло, но на протяжении долгих лет…  — Поколебавшись немного, она заговорила вновь: — Я часто задумывалась, как сложилась бы моя жизнь, останься я в тот вечер дома, вместо того чтобы пойти на вечеринку. Интересно, поженились бы мы с Ройсом впоследствии?
        — Это вполне естественно — задаваться такими вопросами,  — заверила свекровь Бетани.
        — Ты уже носила папу, когда выходила замуж за дедушку?  — удивилась Энни.  — Вау, а ведь мне никогда не приходило в голову сопоставить даты.
        — Энни!
        — Бабушка,  — продолжила девушка, притворившись, что не слышит укоризненного замечания матери,  — я действительно имела в виду то, что сказала,  — держу пари, Ройс тоже очень хочет увидеть тебя вновь. Возможно, именно из-за тебя он и решил приехать на вечер встречи выпускников.
        — Очень на это надеюсь, но не могу быть уверенной до конца.
        — Тебе следует позвонить ему и по крайней мере предупредить, что ты туда собираешься.
        — Не могу,  — категорично заявила Руфь.
        — Но почему?
        — Во-первых, я не знаю, что сказать. Во-вторых,  — добавила она, как ей казалось, весьма веский аргумент,  — у меня нет его номера.
        — Ну, это просто.  — Энни достала свой мобильный телефон.  — Назови мне его полное имя, и я вмиг раздобуду тебе его номер.
        Нахмурившись, Руфь повернулась к Бетани. На лице пожилой дамы явственно читались сомнение и нерешительность.
        — А ты считаешь предварительный звонок Ройсу хорошей идеей?
        — Не думаю, что это может повредить,  — ответила Бетани.  — Если вы хоть немного пообщаетесь, то перестанете волноваться и точно поймете, чего ожидать от встречи.
        Руфь понуро опустила плечи:
        — Может быть, позже. Ладно?
        — Конечно, как пожелаете,  — заверила ее Бетани.
        — Делай то, что считаешь нужным,  — вторила ей Энни.  — Но я все же найду для тебя его номер.
        — Хорошо,  — сдалась Руфь.  — Он мне действительно не помешает, если я все же надумаю позвонить. Если придумаю, что сказать,  — чуть слышно добавила она.

* * *
        В национальный парк они приехали во второй половине дня. Открывшаяся перед ними картина была захватывающей, как и обещал Макс. Женщины прогуливались по крутой тропе, любуясь извивающейся внизу лентой реки Колорадо.
        Позднее, когда Руфь зашла в магазин сувениров, а Энни беседовала с одним из рейнджеров, девушкой ненамного старше себя, у Бетани зазвонил телефон.
        Покопавшись в сумочке, она извлекла его за секунду до переключения на голосовую почту:
        — Алло.
        — Бетани, где вы?
        Мысленно она застонала.
        — Здравствуй, Грант,  — произнесла Бетани, уже жалея, что ответила на телефонный звонок. Нужно было хотя бы посмотреть на дисплей и выяснить, кто звонит.  — Мы в Гранд-Каньоне.
        — Похоже, вы поздно двинулись в путь.
        — Так и было. Но мы сразу же поехали сюда. Твоей маме не терпится попасть во Флориду.
        Едва эти слова слетели с ее губ, как бывший муж произнес:
        — У тебя что, было свидание с байкером?
        Очевидно, Энни обо всем рассказала отцу, чего Бетани никак не могла одобрить.
        — Тебе Энни сказала?
        — Уверен, что она преувеличивала.
        — Я тоже в этом уверена,  — эхом произнесла Бетани, не желая обсуждать Макса со своим бывшим мужем.
        — Так что же в действительности произошло?
        — Что ты имеешь в виду?
        — Ты уехала с этим байкером и, если верить нашей дочери, провела с ним всю ночь.
        — Что?  — Бетани задохнулась от гнева, быстро сменившегося приступом смеха.  — Ты, должно быть, шутишь!
        — Ладно, но, по моим сведениям, до трех часов тебя точно не было.
        Бетани не подтвердила, но и не опровергла его заявление, предоставив Гранту возможность думать все, что заблагорассудится. Она не обязана давать ему объяснения или за что-то извиняться.
        — Хорошо провела время?
        — Лучше и быть не может.  — Она говорила искренне. Ночь, проведенную с Максом, она будет вспоминать еще очень долго. С ним она вновь почувствовала себя живой, женственной, он вернул в ее жизнь страстность. И всего этого ему удалось достичь, лишь обнимая и целуя ее. Он разбудил в ней желание, жаждущее немедленного удовлетворения.
        — Кажется, ты запала на этого парня.
        — Разве?  — Бетани намеренно переспросила, побуждая бывшего мужа сформулировать собственное мнение.
        — Именно так.  — В его голосе больше не слышалось удивление.  — Мы уже однажды имели неприятный разговор, касающийся этого парня. Не хотелось бы повторять его заново.
        — Мне тоже этого не хочется.  — Она не имела ни малейшего намерения защищаться от нападок Гранта.
        — Ты планируешь с ним встречаться?
        Она не ответила.
        — Бетани?
        — Полагаю, это не твое дело,  — произнесла она.  — Мне не хочется грубить, Грант, но мои отношения с Максом тебя совершенно не касаются.
        На некоторое время в трубке воцарилось зловещее молчание.
        — Верно, но ты должна понять, что я делаю все возможное, чтобы восстановить наши с тобой отношения. Но всякий раз, стоит мне отвернуться, я слышу о тебе и этом байкере.
        — Его зовут Макс.
        — Мне все равно, как бы его ни звали.
        Бетани вздохнула, не желая ссориться с бывшим мужем по поводу человека, с которым один раз в жизни сходила на свидание. Начни она спорить — и придется обороняться, а это совсем не входило в ее планы.
        Она услышала, как Грант шумно дышит, будто изо всех сил сдерживаясь.
        — Думаю, мужчины подобного типа легко находят ключик к женскому сердцу.
        — Так же как мужчины среднего возраста теряют голову от молоденьких девушек.
        Грант понял намек.
        — Верно,  — произнес он вкрадчивым тоном, который Бетани хорошо знала.  — Давай сменим тему. Как поживает моя мама?
        Бетани была рада говорить на любую другую тему, кроме обсуждения Макса.
        — У нее все отлично.
        — А у вас?
        — У нас с Энни тоже все хорошо.
        — Я рад. Послушай-ка, мне нужно тебе кое-что сообщить.
        — Что же?
        — Я выяснил, что в Орландо состоится конференция риелторов на той же неделе, что и вечер встречи выпускников у мамы.
        — Ох!  — воскликнула Бетани, догадываясь, какое заявление за этим последует.  — Ты хочешь приехать.
        — Что может быть лучше?  — спросил Грант.
        В самом деле, подумала Бетани, что может быть лучше?


        Глава 15
        Они заночевали в городе Флагстафф, штат Аризона, и на следующее утро проснулись с первыми лучами солнца. К семи часам Энни уже загрузила чемоданы в машину, а Бетани улаживала вопрос с выселением.
        — Давай я поведу, а ты сможешь заняться вязанием,  — предложила Руфь.
        Бетани пустила свекровь за руль, а сама устроилась на сиденье рядом, в то время как Энни расположилась сзади. Спустя два с небольшим часа они прибыли в Альбукерке, штат Нью-Мексико, где решили позавтракать.
        Сидя за столиком и изучая меню, Энни заявила, обращаясь в первую очередь к матери:
        — Папа сказал мне, что он звонил, пока мы были в Гранд-Каньоне.
        — Так и есть,  — подтвердила она, не вдаваясь в подробности.
        Энни отложила меню в сторону:
        — Он упоминал о конференции риелторов?
        Вместо ответа Бетани обратилась к Руфи:
        — Грант собирается в Орландо на той неделе, когда у вас состоится вечер встречи выпускников.
        — Насколько далеко Веро-Бич от Орландо?  — тут же поинтересовалась Энни.
        Бетани обратилась за объяснениями к свекрови, которая гораздо лучше знала Флориду, чем она сама. Руфь снова посмотрела в меню.
        — В двух часах езды, полагаю. Но я давненько там не была.
        — Значит, папа будет находиться совсем рядом с нами,  — довольным голосом заявила Энни.
        — Как тебе кажется, приедет он в Веро-Бич?  — с надеждой спросила пожилая дама.
        — Уверена, что приедет.  — Бетани старалась держать эмоции под контролем.
        В действительности она была рада возможности увидеться с Грантом. Может быть, тогда ей удастся принять хоть какое-то решение. Возможно, она даже согласится на воссоединение с бывшим мужем. Она много думала над сложившейся ситуацией. Грант вел себя очень настойчиво, явно намереваясь вернуть ее любовь и доверие. Проблема, которая возникла совсем недавно, заключалась в чувствах, испытываемых Бетани к Максу. Всякий раз, как она начинала представлять себе совместную жизнь с Грантом, перед ее мысленным взором возникал Макс, суля другие возможности.
        Она представляла его себе улыбающимся, вспоминала поездку на его «харлее» и то, как он обнимал ее и целовал, как они танцевали вместе. С Грантом ее связывало дорогое шампанское, классическая музыка, двое детей и двадцать лет совместной жизни. С Максом у них всего-то и было общего, что холодное пиво, музыка в стиле кантри и одна ночь в Вегасе. В самом деле, пора бы уже выбросить этого человека из головы, ведь он всего лишь скиталец, пытающийся убежать от жизни. Подсознательно Бетани подозревала, что ее влечение к этому мужчине вызвано нежеланием решать вопрос касательно бывшего мужа. Она простила Гранта, не так ли? Но прощение, как она выяснила, бывает обманчивым.
        Она не знала, сможет ли снова доверять ему. Грант сожалеет о содеянном. Он признал, что совершил ошибку, и принимает на себя ответственность за боль, причиненную жене и детям. Руфь была права: такому гордому человеку, как Грант, очень непросто признаться в собственной неправоте.
        Если бы только Бетани могла простить его от всей души и забыть о том, что было в прошлом…
        Однако не стоит забывать о Максе. Нежном, любящем Максе, преданном своей жене. Он никогда не изменял Кейт и был верен ей до конца. Инстинктивно Бетани чувствовала, что такому человеку можно доверять.
        — Дамы, вы готовы сделать заказ?  — спросила подошедшая к ним официантка средних лет. В руке она держала блокнот и ручку.
        — Мне, пожалуйста, французский тост,  — сказала Энни, передавая женщине меню.
        — Одно яйцо-пашот с пшеничной булочкой,  — произнесла Руфь.
        — Макс,  — выдохнула Бетани, протягивая официантке меню. Тут она заметила, что все три женщины смотрят на нее широко раскрытыми глазами.  — Что такое?  — спросила она, не понимая, почему выбранный ею омлет так всех заинтересовал.
        — Никакого Макса в меню нет,  — ухмыляясь, ответила официантка.
        — Я сказала — Макс?  — поразилась Бетани, начиная понимать, чем именно она удивила дочь и свекровь.
        Официантка продолжала улыбаться:
        — Мне кажется, одна из вас, дамы, очень скучает по своему мужчине.
        — Моя мама вовсе не скучает по этому… байкеру,  — отрезала Энни.
        Руфь избегала смотреть невестке в глаза.
        Бетани с силой сжала меню:
        — Вам было бы легче, если бы я произнесла имя Гранта?  — Последовавшее молчание было красноречивее слов. Посмотрев на официантку, Бетани пояснила: — Грант — мой бывший муж.
        — Который хочет воссоединиться с мамой,  — поспешила добавить Энни.
        — Мой сын вел себя как идиот, и он вновь обрел здравый смысл именно тогда, когда невестка лишилась рассудка,  — рассерженно сказала Руфь.
        Официантка продолжала стоять возле их столика с блокнотом и ручкой наготове.
        — Дамы, я не психоаналитик. Моя работа заключается в том, чтобы принимать заказы и наливать кофе. Хотите моего совета? Вам следует включить радио.
        — Я буду латте,  — заявила Бетани, которая внезапно поняла, что аппетит ее пропал и омлета она больше не хочет.
        Женщина записала заказ и, мгновение поколебавшись, села за столик рядом с Бетани:
        — Вам на завтрак просто необходима белковая пища.
        — Я буду латте,  — упрямо повторила Бетани.
        — У вас проблема с мужчиной, не так ли, милочка?  — спросила официантка, не обращая ни малейшего внимания ни на Руфь, ни на Энни.  — Обычно я с посетителями не откровенничаю, но я сама была замужем, и, как мне кажется, лишь настоящий мужчина может признаться в том, что был не прав.  — Она покачала головой.  — Нечасто такое случается.
        — И я пытаюсь маме то же самое втолковать,  — поддержала Энни.
        — Ваш бывший муж был пьяницей?  — поинтересовалась официантка.
        — Нет,  — ответила Бетани.
        — И руки он не распускал, не так ли?
        — Конечно нет!
        — За юбками бегал?
        — Всего один раз,  — ответила за мать Энни.  — Это и стало его самой большой ошибкой.
        — Так всегда и бывает,  — заметила официантка.  — Очень часто мозги у мужчины находятся в штанах. Когда человек приходит в чувство, оказывается уже слишком поздно.
        — Юнис!  — Из кухни показалась голова повара.  — Ты опять докучаешь посетителям?
        Женщина закатила глаза.
        — Если не сумею держать себя в руках, боюсь, меня просто уволят.  — С этими словами она поспешила на кухню передать заказ.
        — Что за милая женщина,  — пробормотала Руфь.
        — И очень мудрая,  — добавила Энни.
        — Я бы так сказала, что Юнис пару раз сбивалась с пути, но всегда находила дорогу домой,  — сказала Руфь.  — Я оставлю ей щедрые чаевые.
        Бетани чувствовала себя неловко оттого, что ее личную жизнь обсуждали с незнакомой женщиной, пусть и проявляющей сочувствие. Она сильно разозлилась на дочь и свекровь. И все же она склонялась к мысли, что они правы. Вне зависимости от ее увлечения Максом, ей следовало дать бывшему мужу шанс. Вернее, ей следовало дать шанс их отношениям, а она не могла этого сделать, пока в ее мыслях царит Макс.
        Пятью минутами спустя вернулась Юнис с их заказом. Продолжая обдумывать ситуацию, Бетани потягивала латте. К счастью, и Руфь и Энни предпочли не замечать того, как она рассеянна.
        Когда они последний раз виделись с Максом, Бетани пообещала позвонить ему сразу после свадьбы сына. Теперь же она сочла, что с ее стороны будет нечестно держать его в неведении и заставлять теряться в догадках. Единственный правильный поступок, который она могла сейчас сделать,  — это немедленно позвонить ему и сказать, чтобы он не строил никаких планов касательно ее.
        Выскользнув из-за стола, Бетани направилась к двери.
        — Мам?  — окликнула ее Энни.  — Ты куда?
        — Мне нужно позвонить,  — ответила она.
        Остановившись на парковке, Бетани вытащила из сумочки мобильный телефон. Макс поставил свой номер на быстрый дозвон, и теперь ей нужно было всего лишь нажать пару кнопок. Бетани чувствовала, что совершает непоправимый поступок, и уже сожалела о нем, но одновременно и ощущала облегчение. Закрыв глаза, она привалилась к крылу машины, мысленно молясь, чтобы он ответил.
        Макс ответил после третьего гудка, и, услышав его голос, сама Бетани внезапно лишилась дара речи.
        — Алло,  — снова повторил он. Помолчав немного, он спросил мягче: — Бетани, это ты?
        — Да.
        Он ждал, что она продолжит.
        — Не следовало мне тебе звонить,  — сказала она и, стараясь объясниться, поспешно добавила: — Мне искренне жаль, но я приняла решение.
        Ее заявление было встречено гробовым молчанием.
        — Ты меня слышал?  — спросила она.
        — Да, слышал.
        И снова воцарилась тишина.
        — Ты ничего не хочешь мне сказать?  — потребовала она ответа.
        — Ты возвращаешься к Гранту?
        — Да…
        — Это решение окончательно?
        — Да…  — Она действительно вознамерилась сделать все, чтобы вторая попытка с бывшим мужем оказалась успешнее первой. Конечно, никто не мог гарантировать наверняка, но она должна была быть честной с самой собой и не держать Макса как запасной вариант. Не следовало одним глазом коситься на дверь, начиная новые отношения с Грантом.
        — Не очень-то ты уверенно говоришь об этом.
        — Я полностью уверена, что именно так и нужно поступить.
        — Тогда зачем ты мне сейчас звонишь?
        — Не хочу, чтобы ты ждал меня.
        — Полагаешь, именно этим я и занимался?
        — Да. Разве я ошибаюсь?  — Именно об этом они договорились в Вегасе перед расставанием.
        — Что произошло? Ты уехала из Лас-Вегаса всего лишь два дня назад.
        — Грант позвонил, сказал, что собирается во Флориду, а я… не могу перестать думать о тебе, и это создает много проблем.  — Бетани вовсе не собиралась в этом признаваться, но слова сами слетели с губ.  — В довершение всех бед сегодня за завтраком я заказала вместо омлета тебя.  — Она почувствовала, как он улыбается.  — Совсем не смешно, Макс.
        — Я тоже много о тебе думал. Ты очень понравилась бы Кейт.
        — Макс, я не могу этого сделать, правда не могу.
        — Знаю.
        — Ты мне не веришь, да?
        — Не верю.
        Он даже не попытался притвориться, убедить ее в обратном, и это обстоятельство расстроило Бетани.
        — Я никогда больше не стану звонить тебе,  — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
        — Ладно. Если ты этого хочешь.
        В действительности Бетани очень захотелось затопать ногами.
        — Ну почему ты мне не веришь?
        — Ты и в самом деле возвращаешься к бывшему мужу?
        Некоторое время Бетани не отвечала, потом сказала чуть слышно:
        — Я еще не знаю.
        — Так я и думал.
        — Он любит меня,  — настаивала она.
        — А ты любишь его,  — подхватил Макс.  — Вопрос в том, достаточно ли сильно ты его любишь?
        — У нас двое детей, и мы двадцать лет прожили в браке. Я же уже тебе рассказывала.
        — Это не ответ на мой вопрос.
        — Я не знаю, что испытываю к нему. Не могу справиться с этим,  — прошептала она срывающимся голосом.
        — Бетани, послушай,  — мягко произнес Макс,  — такое решение не следует принимать сию секунду. Я думал, мы созвонимся после свадьбы твоего сына. Это в июле, верно?
        — Шестнадцатого июля.
        — У тебя масса времени. У нас обоих.
        Несмотря на то что Макс говорил о понимании, на самом деле он ничего не понимал. Никто ничего не понимал.
        — Я хочу прекратить все прямо сейчас. Я не могу серьезно рассматривать вероятность возвращения к Гранту, одновременно мечтая о тебе. Ну почему ты? Ах, Макс, почему именно ты? Никто из мужчин, с которыми я встречалась за последние шесть лет, не заставлял меня чувствовать так, как когда я рядом с тобой.
        — Я мог бы сказать тебе то же самое,  — хрипло прошептал он.  — Никто. Никогда. Я любил Кейт, боготворил ее, но это было… совсем иное.
        Долгое время ни один из них не произносил ни звука. Затем Бетани заметила выходящих из ресторана Энни и Руфь:
        — Мне пора идти.
        — Где вы находитесь?
        — В Альбукерке.  — Испугавшись, что он попытается разыскать ее, она поспешно добавила: — Не приезжай. Пожалуйста, не преследуй меня.
        — Не буду.
        — До свидания, Макс.
        — До свидания.
        Энни пристально смотрела на нее, и Руфь тоже. Не говоря больше ни слова, Бетани дала отбой и спрятала телефон в сумочку.
        — Кто это был?  — спросила свекровь.
        Бетани почувствовала себя очень виноватой и подумала, что все можно прочесть по ее лицу. Но отвечать ничего не стала. Она взрослая женщина и, черт подери, имеет право вести личные разговоры! Ирония заключалась в том, что она пыталась делать все, чтобы угодить близким.
        — Ты же с Максом разговаривала, да?  — спросила Энни.
        Не желая отвечать, Бетани развернулась и направилась обратно в ресторан. Она прошла в туалет, чувствуя себя не в своей тарелке.
        После разговора с Максом ей стало не легче, а, наоборот, еще тяжелее. Ей не удалось разрешить ситуацию, напротив, она привела свои мысли и чувства в еще большее смятение, чем прежде.
        Моя руки в пустой туалетной комнате, Бетани посмотрела на свое отражение в зеркале и произнесла:
        — Я свободная женщина и не позволю родственникам повлиять на принятие решения.  — Тщательно вытерев руки бумажным полотенцем, она покинула туалет.
        Подойдя к машине, она обнаружила за рулем свою дочь. Руфь заняла место сзади. Бетани скользнула на переднее пассажирское сиденье и закрыла за собой дверцу. Руки ее машинально потянулись к вязанью.
        Не говоря ни слова, Энни дала задний ход и вырулила с парковки.
        — Считаю своим долгом заметить, что я волнуюсь за тебя,  — сообщила Руфь, подаваясь вперед. Она явно испытывала потребность рассказать о своих опасениях.
        — Мне понятно ваше беспокойство, Руфь, но поводов для волнения нет никаких. Я знаю, что делаю.
        — А как же папа?  — вскричала Энни.
        — Что с ним?  — спросила Бетани, продолжая быстро вывязывать белые кашемировые перчатки. К счастью, рисунок был не очень сложным, и ей не нужно было тщательно отслеживать каждый ряд.
        — Он любит тебя! Разве тебе это безразлично?
        — Конечно же нет,  — ответила за невестку Руфь.  — Думаю, нам следует оставить твою маму в покое. Она права — решение принимать ей самой.
        — Не уверена, что смогу сохранять спокойствие,  — заявила Энни, игнорируя тот факт, что мать сидит рядом с ней и все слышит.
        — Твоя мама хочет вернуться к Гранту, но на тех же условиях,  — твердо заявила Руфь.
        — Что вы имеете в виду?  — спросила Бетани, поворачиваясь назад, чтобы смотреть свекрови в глаза.
        Руфь старательно избегала ее взгляда.
        — Я имею в виду,  — сказала она, глядя на Энни,  — что Бетани хочет завести интрижку с этим байкером, прежде чем принять назад твоего отца. Это называется — око за око.
        — Руфь!  — Бетани не верила своим ушам.  — Да как вам вообще такое пришло в голову?  — Они были знакомы много лет, и Бетани искренне полагала, что свекровь хорошо ее знает.  — Если вам обеим так интересно, сообщаю, что у нас с Максом дело не зашло дальше поцелуев.  — Она тут же пожалела о сказанном.
        — Мам,  — произнесла Энни тоном, которым в детстве просила о чем-то важном,  — я обещаю, что никогда больше не упомяну имени Макса, если ты кое-что сделаешь.
        — Что же я должна сделать?
        — Дай папе шанс. Нечестно так поступать, когда он находится в Сиэтле.
        «А что, по-твоему, я делаю?  — хотелось кричать Бетани.  — Я только тем и занимаюсь, что даю ему шанс».
        — Но Макс же не преследует нас по пятам,  — едко возразила Бетани.
        — Просто не совершай глупостей, ладно?
        — Я совсем не глупая женщина,  — заверила она дочь.
        — Вот и я раньше так думала,  — вполголоса пробормотала Руфь, но все же так, чтобы невестка ее услышала.
        — Я не глупая женщина,  — повторила Бетани и тут вдруг поняла, что при ней нет ее сумочки.  — Никто не брал мою сумочку?
        — Я не брала,  — отозвалась Энни.
        — А мне-то она к чему?  — сказала Руфь.
        Бетани с ужасом осознала, что забыла сумочку в туалете ресторана в Альбукерке.
        — Энни,  — произнесла она, стараясь не поддаться панике,  — я забыла сумочку в ресторане.  — Она была очень расстроена и ушла без нее.
        — Мам, но мы же на скоростной автостраде! Я не могу просто взять и развернуться. Мне нужно дождаться следующего съезда.
        Руфь снова подалась вперед:
        — И кто теперь не глупая женщина?


        Глава 16
        — Я всегда мечтала посетить Аламо[16 - Аламо — испанская католическая миссия-крепость в г. Сан-Антонио, штат Техас (основана в 1718 г.), место героической обороны около 200 техасских повстанцев во время борьбы за независимость от Мексики 23 февраля — 6 марта 1836 г. Все защитники, включая легендарных Дэви Крокета и Джима Буи, погибли во время осады крепости.], — сообщила Энни после того, как они вернулись за сумочкой Бетани. Из-за ее забывчивости они потеряли час времени.
        — Я забронировала гостиницу в Брэнсоне на завтра,  — сказала Руфь.  — Помните, что произошло, когда мы в последний раз отклонились от курса?
        — Ах, бабушка, ну перестань! В Вегасе было весело.
        — И некоторые из нас повеселились больше, чем другие,  — резко добавила Руфь.
        Бетани уже привыкла к колкостям свекрови, поэтому проигнорировала ее последнее замечание.
        — Лично я горю желанием поскорее попасть в Брэнсон,  — продолжала пожилая дама.  — Друзья сообщили мне, что Энди Уильямс дает там концерт.
        Энни вопросительно посмотрела на мать:
        — И кто такой этот Энди Уильямс?
        — Боже мой, Энни, это же лучший певец всех времен,  — с энтузиазмом пояснила Руфь.  — Ну, по крайней мере, на мой взгляд. В нем словно соединились Перри Комо, Фрэнк Синатра и Стив Лоренс.
        — О Перри и Стиве я тоже никогда не слышала, бабушка. Они все выступают в одной группе, да?
        — О небеса, конечно нет! Бетани, эту девочку не помешало бы просветить в плане музыки.
        Бетани рассмеялась, радуясь восстановлению непринужденной атмосферы.
        — Это означает, что мы не поедем в Аламо?  — разочарованно протянула Энни.
        — Совершенно верно,  — ответила Руфь.  — Как только машину поведет твоя мама, я хочу, чтобы ты воспользовалась своим чудом техники и достала для нас три билета на концерт Энди Уильямса. Не хочу, чтобы вы, девочки, пропустили это событие.
        — Хорошо, бабушка,  — пробормотала Энни несчастным голосом.
        Бетани села за руль на подъезде к штату Техас. Изучив карту, она осознала, что из-за их маленького приключения в Вегасе они существенно отклонились от первоначального маршрута. К счастью, Брэнсон находится в южной части Миссури.
        Когда Бетани повела машину, Руфь и Энни решили немного вздремнуть. Бетани обрадовалась воцарившейся тишине и возможности спокойно обо всем поразмыслить. Каждый день она созванивалась с Джулией Хайден, которая рассказывала ей о текущем состоянии дел. Компания прекрасно функционировала и без нее под управлением Джулии, зарекомендовавшей себя эффективным работником.
        Бетани раскаивалась в том, что позвонила Максу сегодня утром. Тогда она была настроена твердо и считала, что единственным разумным решением будет навсегда выбросить его из головы. Те слова, что она ему сказала, были справедливы. Она не могла дать определенного ответа о воссоединении с Грантом, потому что не могла думать ни о ком ином, кроме Макса! Самым правильным было бы единым махом разрубить этот узел, но, едва услышав голос Макса, она поняла, что не может этого сделать, не может просто взять и уйти, словно в Вегасе они всего лишь развлеклись без дальнейших обязательств.
        Может быть, ей все же следует исключить его из своей жизни? В самом деле, ну что за отношения могут связать ее с таким человеком, как Макс? Не то чтобы она не представляла, как это возможно — оседлать мотоцикл и отправиться колесить по стране, не задумываясь ни о чем на свете. Но она же владелица процветающей компании, и у нее есть определенные обязательства. Макс отошел от работы в винной индустрии и целых три года провел в скитаниях. Он ничего не говорил о том, когда собирается вернуться к оседлой жизни, если это вообще входит в его планы.
        Он бесцельно ездит из одного уголка страны в другой, останавливаясь там, где заблагорассудится. И что это за жизнь такая? Да, он лишился дочери и жены, что стало для него тяжелым ударом. Он болезненно переживает постигшее его несчастье, но с тех пор минуло три года, а он, похоже, не собирается менять стиль жизни. Сама мысль о продолжительных отношениях с Максом казалась Бетани лишенной смысла. Об этом не может быть и речи.
        Если Макс был перекати-поле, путешествующее вместе с ветром, то Гранта, напротив, можно было сравнить с гранитной скалой. Он упорно трудился и являлся примерным семьянином, но потом совершил ужасную ошибку, потеряв голову от Тиффани и женившись на ней. В течение непродолжительного времени мир его вращался вокруг молодой жены, и он не обращал внимания ни на что, кроме нее, даже на собственных детей.
        Грант прозрел очень быстро. Уже через несколько месяцев после женитьбы отношения с Тиффани дали трещину.
        Бетани ничего не было известно об условиях развода Гранта и Тиффани, но одно она знала наверняка — ее бывшему мужу пришлось заплатить за все очень дорогую цену, причем не только в финансовом плане. Вскоре после того, как он бросил Бетани, его обошли повышением по службе, в результате чего ему пришлось менять место работы. Однако она полагала, что дела у Гранта идут хорошо, потому что он никогда не отказывал детям в деньгах, когда бы они ни попросили, хотя в последнее время иных расходов, кроме как платы за обучение в колледже, у Энни и Эндрю не было.
        — Мам?  — позвала Энни, выпрямляясь на сиденье и потирая глаза.  — Где мы едем?
        — Подъезжаем к городу Амарилло, Техас,  — сообщила Бетани.
        — Техас? Ну тогда мы недалеко от Аламо. Неужели мы не можем завернуть туда хоть ненадолго?
        — Ненадолго? Как в Вегас?  — подала голос проснувшаяся Руфь.  — Амарилло и Сан-Антонио разделяют сотни миль, и на этот раз я буду непреклонна. Мы едем в Брэнсон, и точка.
        — Ладно,  — протянула Энни.  — Но не думаю, что Аламо так уж выбивается из нашего маршрута.
        Бетани протянула дочери карту:
        — Взгляни-ка, и ты поймешь, каковы истинные размеры Техаса.
        — Ма-а-ам, у меня все в порядке с географией.
        — Сколько ехать из Амарилло до Брэнсона?
        — Если верить данным из Интернета, девять часов,  — несколько минут спустя сообщила Энни, изучающе вглядываясь в экран своего телефона. Она даже застонала от разочарования.
        — Нам нужно найти гостиницу, в которой мы сможем переночевать,  — выгибая спину, сказала Руфь.  — А то я скоро свихнусь от сидения в машине.
        — Тогда нам стоит задержаться в Брэнсоне на пару дней,  — предложила Бетани.  — Стряхнем с себя дорожную пыль и как следует отдохнем.
        — Два дня,  — заявила Энни категоричным тоном, откидываясь на спинку сиденья.
        — Всю жизнь мечтала посетить концерт Энди Уильямса,  — в предвкушении произнесла Руфь.  — И сейчас моя мечта близка к осуществлению.
        — Я тоже об этом всю жизнь мечтала,  — саркастически пробормотала Энни.
        — Энни,  — попыталась урезонить дочь Бетани,  — это путешествие твоей бабушки.  — Она напоминала об этом уже не раз.
        — Значит, мне придется ждать до шестидесяти лет, чтобы увидеть Аламо?
        Бетани подавила смешок:
        — Тогда ты еще сильнее станешь ценить поездку. Посмотри, с каким нетерпением твоя бабушка ждет встречи с кумиром своей молодости.
        — Да как угодно.  — Девушка сгорбилась на сиденье.  — Я писала сочинение об обороне этой крепости, знаете ли,  — высокомерно заявила она,  — и получила высший балл.  — Она закрыла глаза, очевидно представляя Дэви Крокета и Джима Буи в последнем противостоянии мексиканцам.
        Уже на выезде из Техаса Бетани заехала в закусочную быстрого питания «Дэйри Куин», чтобы купить всем мороженого и немного передохнуть. Перед зданием были припаркованы несколько полицейских и пожарных машин. Давным-давно Бетани слышала утверждение, что закусочные этой сети в Техасе подобны ратуше — именно вокруг них бурлит жизнь города.
        По непонятной ей самой причине Бетани достала из сумочки мобильный телефон и набрала сообщение Максу:
        «Остановимся на два дня в Брэнсоне, штат Миссури».
        Она не знала, получит ли он послание и ответит ли. Поколебавшись мгновение, все же нажала кнопку «Отправить».
        Что же она делает? Бетани чувствовала себя воришкой в магазине, впервые стянувшим товар и боявшимся быть пойманным. Несмотря на все ее заявления о том, что ее личные дела никого не касаются, она не хотела бы, чтобы свекровь или дочь узнали о том, что она сделала.
        — Ты в порядке?  — поинтересовалась Энни.
        — Конечно. Иначе и быть не может.  — Бетани вдруг осознала, что у нее, должно быть, виноватый вид. С чего бы еще дочери задавать ей подобные вопросы? В действительности она и чувствовала себя виноватой. Она решила воссоединиться с Грантом, ну или, по крайней мере, попытаться это сделать, и тем не менее, повинуясь порыву, посылает эсэмэску Максу…
        — Мам!  — Энни слегка подтолкнула ее локтем.  — У тебя мороженое течет по руке.
        — Ох!  — Бросив взгляд на свою ладонь, Бетани заметила, что Энни права. На солнце мороженое быстро растаяло и теперь капало с запястья.
        — Держи!  — Руфь протянула ей стопку салфеток.
        Бетани еще разок лизнула рожок, но тут же поняла, что ничего уже не поправишь, и выбросила мороженое в ближайшую урну.
        Они поехали дальше, причем на этот раз за руль села Руфь. Бетани вела себя очень беспокойно, то и дело меняя положение ног. С отсутствующим видом глядя в окно, она задумчиво покусывала кончики ногтей и не в силах была сосредоточиться даже на вязании.
        — Что с тобой творится?  — спросила Энни.
        — Ничего.
        — Но я же вижу — что-то не так.
        Только заселившись в гостиницу, Бетани получила возможность проверить, не пришло ли сообщение от Макса. Глаза ее широко раскрылись, когда она прочла его ответ:
        «Встречу тебя там».
        Бетани порывисто прижала телефон к груди и тут заметила направленные на нее удивленные взгляды дочери и свекрови. Выдохнув, она осторожно отложила телефон прочь.
        Энни спрыгнула с кровати, подошла к комоду и взяла телефон Бетани. Посмотрев на экран, девушка нахмурилась:
        — Мама!
        — Что она сделала на этот раз?  — поинтересовалась Руфь.
        — Собирается встретиться с Максом в Брэнсоне.
        — А теперь послушай-ка, Энни,  — произнесла Бетани,  — то, что ты сейчас сделала, называется грубым вторжением в личную жизнь. Я сама в состоянии принять решение! И вот что еще я тебе скажу: чем активнее ты пытаешься воссоединить нас с Грантом, тем более привлекательным в моих глазах становится Макс. Пока я не выясню, какие чувства испытываю к Максу, я никогда не буду счастлива с Грантом.
        Руфь пожала плечами и достала из сумочки книгу:
        — Делай что хочешь. Ты давно уже перешагнула порог совершеннолетия.
        — Очень давно.  — Энни бросилась на свою постель.
        — Вот и славно.  — Бетани была рада высказать то, что было у нее на уме, хотя предпочла бы обойтись без комментария дочери.
        Энни заткнула в уши наушники своего айпода и, отвернувшись к стене, закрыла глаза.
        Бетани приняла горячий душ, после чего легла рядом с дочерью и раскрыла книгу. Она читала допоздна, и когда погасила свет, Энни с Руфью давно уже спали.
        Хотя было глубоко за полночь, а вставать они решили рано, Бетани никак не удавалось заснуть. Стоило ей смежить веки, как перед ее мысленным взором представал Макс. Не Грант, а именно Макс.
        Он хочет встретиться с ней в Брэнсоне. Бетани не знала, где он находится, но, по-видимому, недалеко от штата Миссури, раз планирует прибыть туда к завтрашнему дню. Ей стало интересно, приедет ли он один или в сопровождении Рустера. Бетани не нравилось думать, что Макс скитается по стране один-одинешенек, хотя большую часть времени именно так и происходило.
        Когда они достигли Брэнсона на следующий день, движение там было еще более затруднено, чем на Манхэттене в час пик. Им потребовалось сорок пять минут, чтобы добраться до отеля. Поднявшись в номер и наскоро распаковав вещи, женщины спустились в кафе при гостинице, чтобы пообедать.
        Расплатившись по счету, Руфь отправилась выкупать билеты, которые для нее заказала Энни. Стоило ей отойти от столика, как у Бетани зазвонил мобильник. Стремясь как можно быстрее ответить, она уронила сумочку и поспешно нагнулась, чтобы поднять ее.
        — Это Макс звонит?  — поинтересовалась Энни.
        — Еще не знаю,  — отозвалась Бетани, доставая телефон. На экране высветилось имя Гранта. Она нажала клавишу, перенаправляя звонок прямиком на голосовую почту.  — Это твой отец.
        — Так почему ты не стала с ним разговаривать?
        — Я сделаю это, когда буду к этому готова.
        — Ты предпочла бы поговорить с Максом?  — произнесла Энни тоном обиженной маленькой девочки.
        Бетани положила телефон на стол:
        — Энни, попытайся понять, пожалуйста. Я не имею представления, что такого привлекательного нашла в Максе. Сама бы хотела знать ответ на этот вопрос. Очень жаль, что разочаровываю вас с бабушкой, но мне нужно самой во всем разобраться.
        — Хорошо, мам, развлекайся. Мы с папой тебя подождем.
        Макс позвонил пятнадцать минут спустя, когда Бетани с Энни допивали кофе.
        — Привет,  — сказала она, не сомневаясь, что дочь внимательно прислушивается к разговору.
        — Привет. Где вы остановились?
        Бетани сообщила ему название отеля, добавив:
        — Я сейчас в опале.
        — Значит, ты сообщала бабуле и Энни, что встречаешься со мной?
        — Именно так,  — подтвердила она.
        — Я думал, что ты не захочешь меня больше видеть,  — сказал он, явно озадаченный.
        — Деликатный мужчина не стал бы напоминать мне об этом.
        — Полагаю, теперь ты знаешь обо мне все, что должна.
        Бетани улыбнулась, но тут же снова посерьезнела, поймав на себе хмурый взгляд дочери.
        — Встретимся в фойе отеля через час,  — сказал Макс.
        — Договорились.  — Дав отбой, она посмотрела на дочь: — Пойдешь со мной?
        — Куда ты направляешься?  — поинтересовалась Энни, следуя за матерью к выходу.
        — По магазинам.
        — Но зачем?  — удивилась девушка, прибавляя шагу, чтобы поспеть за матерью.  — А бабушку мы с собой разве не позовем?
        — Конечно, позовем. Позвони ей.
        Бетани вознамерилась за имеющийся в ее распоряжении час прикупить себе джинсы, ковбойские сапоги и широкополую шляпу, чтобы выглядеть так, словно она родом из этих мест.

        Руфь не пошла за покупками с невесткой и внучкой, предпочтя побыть в одиночестве в гостиничном номере. Извинившись перед ними, она с радостью наслаждалась тишиной. Присев на кровать, пожилая дама развернула листок бумаги, на котором Энни записала телефон Ройса. Руфь никак не могла решить, как лучше поступить.
        К счастью, ни Энни, ни Бетани не заставляли ее звонить ему, хотя обе считали, что именно это ей и следует сделать. Бетани резонно заявила, что если Руфь свяжется с Ройсом сейчас, то ей нечего будет опасаться их первой встречи и остаток пути она проделает с легким сердцем.
        С каждой милей, приближающей ее к Флориде и Ройсу, волнение Руфи возрастало.
        Она решила, что нужно сделать этот решительный шаг, но не хотела, чтобы невестка и внучка слышали разговор. Хотя сейчас пожилой даме очень не хватало дружеского участия. Она хотела бы, чтобы кто-нибудь держал ее за руку, подбадривая и утешая. Сделать этот звонок оказалось очень трудно, гораздо труднее, чем она могла вообразить.
        Взяв телефонный аппарат с прикроватной тумбочки, она поставила его рядом с собой, потом несколько раз провела рукой по листку бумаги с телефонным номером, разглаживая складки. Наконец Руфь сняла трубку и, следуя указаниям оператора, сделала междугородный вызов.
        Мгновение спустя в доме Ройса раздался звонок.
        Руфь, затаив дыхание, вслушивалась в гудки.
        Потом Ройс произнес: «Алло».
        Несмотря на долгие годы, прошедшие с тех пор, как они последний раз разговаривали, Руфь тут же узнала его голос.
        Сама она не могла вымолвить ни слова.
        — Алло?  — повторил он.
        — Ройс?  — чуть слышно произнесла она.
        — Да. Кто говорит?  — спросил он внезапно сорвавшимся голосом, и Руфь догадалась, что ответ ему уже известен.
        — Это Руфь.  — Молчание на том конце провода было мучительным.  — Я слышала, что ты собираешься посетить вечер встречи выпускников,  — добавила она.
        — Да.
        — Я… я подумала, что будет справедливо предупредить тебя, что тоже там буду. Мои невестка с внучкой убедили меня в этом.  — Если раньше Руфи было трудно выдавить из себя хоть слово, то теперь она никак не могла замолчать.  — Мы едем на машине через всю страну… Сейчас мы в Брэнсоне и… Ну, это не важно.
        Ройс продолжал хранить молчание, и Руфь поняла, что совершила ошибку.
        — Ты бы предпочла не видеть меня на вечере встречи?  — наконец спросил он.
        — Нет-нет, что ты. Наоборот, я хочу тебя увидеть. Я надеялась, что прежде нам удастся поговорить… если ты, конечно, не против.
        И снова тишина. Руфь не могла больше выносить это напряжение.
        — Думаю, это хорошая идея,  — произнес Ройс.  — Позвони мне, как приедешь в город, хорошо?
        — Да, непременно.  — Она с такой силой сжала телефонную трубку, что на ней вполне могли бы остаться следы.
        — Руфь?
        — Что?
        — Я рад, что ты позвонила.
        Сковывающее ее напряжение отпустило.
        — И я тоже.
        Положив трубку на рычаг, она еще некоторое время не убирала руку, мысленно повторяя их разговор. Она и вправду почувствовала себя лучше. Поставив телефон обратно на тумбочку, Руфь без сил рухнула на подушки.

        Дурное настроение Энни быстро улучшилось благодаря старой доброй терапии — походу за покупками. Бетани нашла все, что хотела, в рекордные сроки, и вскоре они с дочерью вернулись в гостиничный номер, нагруженные пакетами.
        Руфь с Энни принялись обсуждать поход по магазинам, а Бетани быстро переоделась в обновки, завершив свой наряд парой красных ковбойских сапог. Раз у ее подруги Анны-Мари Роше, владелицы местного книжного магазинчика, есть такие, то почему бы и Бетани не последовать ее примеру?
        — Как я выгляжу?  — спросила она у свекрови, крутанувшись, чтобы продемонстрировать свой костюм.
        Руфь нахмурилась:
        — Как Дейл Эванс.
        — Дейл — кто?  — переспросила Энни.
        — Не обращай внимания.  — Пожилая дама подхватила сумочку.  — Пошли, Энни, а то опоздаем.
        — Опоздаем? Куда?
        — На концерт. Я же говорила, что хочу, чтобы вы обе пошли, но твоя мама явно предпочла нам другую компанию. У меня три билета, ради всего святого! Не одной же мне идти.  — Она еще сильнее нахмурилась.  — Может быть, удастся продать один из них.
        — Бабушка!  — Энни закатила глаза.  — До вчерашнего дня я и понятия не имела о существовании этого Энди.
        Бетани не стала слушать, чем закончится их спор. Она выскользнула за дверь, не дав свекрови с дочерью возможности запротестовать. Спустившись в фойе, она огляделась и с огорчением обнаружила, что Макс еще не приехал. Отыскав свободное местечко у камина, она уселась и стала ждать. Несколько минут спустя раскрылись двери лифта и в фойе вошли Макс и Рустер.
        Макс выглядел еще лучше, чем запомнила его Бетани. От него просто глаз было не отвести! Он не сразу ее заметил, но, увидев, тут же заулыбался.
        — Привет!  — сказала Бетани, вставая и подходя к нему.
        — Привет.  — Они встретились на полпути.
        Бетани протянула к нему руки, и Макс осторожно пожал ей кончики пальцев.
        — Знаешь, я не для того проделал весь этот путь, чтобы просто подержать тебя за руку,  — заявил он.  — Я мечтаю, чтобы ты крепко обняла меня.
        Они заключили друг друга в объятия, понимая, что с поцелуями пока надо повременить. Бетани закрыла глаза, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.
        — Двадцать часов на мотоцикле — и все, что он хочет, это объятие?  — захохотал Рустер.  — Что-то здесь не так.
        — Двадцать часов?  — Бетани отстранилась, чтобы внимательнее присмотреться к Максу.
        — Мы выехали в то самое мгновение, как получили твое сообщение,  — пояснил Рустер.
        — Где же вы находились?
        — Не имеет значения. Сейчас я с тобой,  — ответил Макс, посылая приятелю предупреждающий взгляд.
        — В Вегасе,  — сообщил тот.
        — О, Макс.  — Нежно обняв его лицо ладонями, она больше всего на свете хотела поцеловать его, но не могла. Не здесь, в фойе отеля. Но скоро. Очень скоро.


        Глава 17
        — Папочка,  — произнесла Энни, занимая свое место в театре «Лунная река». Девушка вовсе не испытывала восторга от необходимости идти с бабушкой на концерт, в то время как мама уклонилась от этого. К счастью, место рядом с ней будет свободным.  — Это Энни,  — добавила она, склоняясь к соседнему креслу и стараясь говорить как можно тише.
        — Привет, милая. Вы нормально добрались до Брэнсона?
        — Да, все хорошо.
        — А что там за шум?
        Энни ни за что бы не поверила, что пожилые люди могут так гомонить, но гвалт в зале стоял как на рок-концерте. Ну, может быть, не совсем так, но все же было очень шумно. Она заткнула пальцем второе ухо.
        — Сижу с бабушкой и жду, когда на сцене появится Энди Уильямс. Вот и решила тебе позвонить.
        — Бабушка затащила тебя на шоу с Энди Уильямсом?  — поразился Грант.
        — Папа, не приезжай сюда. Бабуля купила билеты еще и на двенадцать ирландских теноров и ожидает, что я снова пойду с ней.  — Девушка еще дальше отклонилась от Руфи в надежде, что та ничего не услышит. В самом деле, если ей так хочется послушать теноров, пусть чаще ходит на церковные службы!
        Грант рассмеялся.
        — Эй, пап, не вижу ничего смешного!
        — Прости, прости!  — не совсем искренне извинился он.  — Рад, что вы благополучно добрались до Брэнсона. И спасибо, что держишь меня в курсе касательно ваших перемещений. В противном случае я бы переживал за вас.
        — Я не поэтому звоню,  — сказала Энни.
        Ей ненавистна была мысль о том, что придется сплетничать, но кто-то же должен открыть отцу глаза на то, что происходит между Бетани и Максом.
        — Что случилось?  — спросил он внезапно посерьезневшим голосом.
        — Дело в маме.
        В трубке воцарилось молчание.
        — Пап, ты меня слышишь?
        — Она снова разговаривала с Максом?
        — Хуже. Он здесь.
        — В Брэнсоне?
        Хотя Грант не мог ее увидеть, девушка кивнула.
        — Вчера она послала ему эсэмэску. Не знаю когда.  — Подумав немного, Энни добавила: — Хотя, подозреваю, она сделала это, пока мы были в «Дэйри Куин» в Техасе. С тех пор она вела себя очень странно.
        — Ты знаешь, что она сказала Максу?
        — Только то, что мы на два дня остановимся в Брэнсоне.
        — Откуда тебе это известно?
        — Ну… я прочла ее сообщение и его ответ. Мама пришла в ярость. Макс написал, что встретит ее здесь.
        Энни чувствовала себя настоящей предательницей, но не сообщить отцу новости не могла.
        — Энни,  — торжественным голосом произнес отец,  — я очень ценю твое участие, но ты и в самом деле не имела права читать личную переписку своей матери.
        — Знаю,  — промямлила девушка.  — Но мама находилась в комнате рядом со мной и ничего не сделала, чтобы остановить меня. Возможно, она хотела, чтобы я это прочла,  — запротестовала она.
        — Не важно. Никогда так больше не делай.
        — Ладно, ладно.
        — Итак, Макс в Брэнсоне?
        — Угу.
        — Бетани уже с ним встречалась?
        Отец явно не осознавал всю серьезность сложившейся ситуации.
        — Папочка, она вместе с ним в эту самую минуту. По какой иной причине я оказалась бы на концерте вдвоем с бабушкой? Мама тоже должна была пойти, но она ускользнула с Максом, а мы отправились на это… мероприятие. Не думаю, что здесь есть еще кто-то моложе тридцати лет, за исключением меня.  — По мнению Энни, сопровождение Руфи в ее культурных походах выходило далеко за рамки обязанностей внучки.
        — Куда они пошли?  — поинтересовался отец.
        Энни понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Грант спрашивает о ее матери и Максе.
        — Не знаю.
        Отец снова замолчал.
        — Но и это еще не все,  — не унималась девушка, хотя и чувствовала себя при этом маленькой девочкой, которая ябедничает.
        Грант вздохнул:
        — Только не говори мне, что она сбежала, чтобы выйти за него замуж.
        — Нет, она никогда бы этого не сделала.
        — Хорошо.
        — Мы с мамой ходили по магазинам, и она накупила себе обновок, включая красные ковбойские сапоги.
        — Да. У Анны-Мари Роше есть такие. Эта та женщина, что держит книжный магазин на Цветочной улице, помнишь?
        — Какое вообще отношение к происходящему имеют эти сапоги?  — Грант был явно озадачен.
        — Может быть, и никакого. Просто мама всегда восхищалась Анной-Мари и, увидев красную пару, решила и себе приобрести такие же.
        — Кажется, Бетани заразилась духом вольнодумства.
        — Ох, все гораздо хуже. Она только и думает, что об этом байкере! Вчера утром за завтраком она…  — Энни пожалела, что вообще заговорила об этом.  — Не обращай внимания. Дело в том, папа, что мама сама на себя не похожа. Мы с бабушкой не знаем, что и делать.
        — Я люблю твою маму,  — после длительной паузы признался Грант.
        — Да, мне это отлично известно, но, боюсь, она все больше влюбляется в этого… этого байкера. Насколько я могу судить, у него даже нет работы. Поверить не могу в происходящее… Правда, не могу. Моя мама — и байкер?  — Это слово в ее устах звучало как ругательство.
        — Может быть, она и в самом деле влюбляется,  — уныло согласился Грант, хотя в его голосе Энни не уловила особого волнения.
        — Нам нужно что-то предпринять.
        Девушка очень надеялась, что ее отцу удастся что-то придумать, потому что у нее самой не было в голове ни одной хорошей идеи. То, что она расстраивалась и не разговаривала с матерью, ничуть не отвратило ту от Макса. Совсем наоборот: чем упорнее Энни старалась, тем меньших успехов ей удавалось добиться. Неодобрение Руфи Бетани также не принимала в расчет. Казалось, она твердо решила остаться с Максом, забыв о прошлом и разрушив будущее. Энни понимала, что в определенных ситуациях развод является единственно правильным решением, но только не в случае ее родителей, которые были словно созданы друг для друга. Из-за этого Эндрю часто называл ее самонадеянной, но девушке было все равно. Она была абсолютно убеждена в своей правоте.
        — Энни, послушай меня, а когда мы закончим говорить, передай трубку бабушке.
        — Ладно, я вся внимание.  — Энни посильнее прижала телефон к уху, затыкая пальцем второе, и прикрыла глаза, потому что так ей было проще сосредоточиться.
        — Я глубоко ранил чувства Бетани. Я предал ее и наш брачный обет. Сейчас я сознаю, что совершил ужасную ошибку. Молю Бога, чтобы не было слишком поздно и наши отношения еще можно было восстановить.
        — Я тоже очень этого хочу, папочка, больше всего на свете.
        — Знаю.
        — И бабушка тоже.
        Упоминать о брате она не стала, потому что Эндрю не был готов так легко все простить и забыть о случившемся. Энни очень огорчалась из-за этого, но брат, казалось, лишился всяких чувств к отцу. Общались они очень мало. Конечно, у Эндрю была прекрасная отговорка — все мысли его были заняты предстоящей женитьбой. Как бы то ни было, Энни очень надеялась, что со временем его отношение к Гранту переменится.
        Девушка знала, что Эндрю был так же близок с матерью, как она сама с отцом. Брат сразу же принял сторону матери и стал ее всячески защищать, обвиняя отца во всех смертных грехах. Однако Грант осознал свою ошибку, и Энни считала, что Эндрю следует принять это во внимание.
        — Полагаю, моей матери этот Макс тоже не нравится,  — продолжал Грант.
        — Папа, ты б его видел! Не понимаю, что мама вообще в нем нашла. Он… выглядит как типичный байкер.
        Может быть, он и являлся красивым мужчиной, но развитая мускулатура и привлекательная внешность — не главное в жизни.
        — Я понимаю твою маму. Мы не прожили бы в браке столько лет, не знай я ее так хорошо…
        Энни никак не могла понять точку зрения своего отца.
        — Сдается мне, ты рад, что мама бегает за этим парнем,  — заявила девушка. Она намеренно слегка преувеличивала, рассчитывая добиться от Гранта более ярко выраженной реакции.
        — Я же уже объяснил тебе, Энни, что глубоко ранил чувства Бетани.
        — Знаю, и она тоже знает. Но теперь все по-другому. Ты вернулся, а эта… Тиффани исчезла из твоей жизни.
        — Хвала Небесам, но не о Тиффани и не обо мне сейчас речь. Мы говорим о твоей маме и Максе.
        — У тебя есть план.  — Энни следовало бы догадаться, что ее отец не будет сидеть сложа руки, позволив другому мужчине занять его место.  — Ты прилетаешь в Брэнсон?
        — Нет.
        — Нет?  — эхом повторила Энни.  — Что ты имеешь в виду?
        — Твоя мама прекрасно знает о моих к ней чувствах. Если бы я мог вернуться назад на шесть лет, то непременно бы это сделал!
        — Ах, папочка!  — Энни и сама отдала бы все на свете, чтобы повернуть время вспять.
        — Бетани, ты и Эндрю — это вся моя жизнь, и я был дураком, когда бросил вас. За собственную глупость я уже заплатил дорогую цену, но я все еще могу потерять твою маму.
        — Я хочу, чтобы вы с мамой воссоединились!  — пылко воскликнула девушка.
        — Дело в том, Энни, что может быть слишком поздно.  — В голосе его слышалось отчаяние, словно он уже сдался.  — В таком случае мне остается лишь смириться с неизбежным.
        — Смириться?
        — У меня нет иного выбора, кроме как уповать на снисхождение Бетани. Я всегда буду любить ее, вечно. Даже когда я был женат на Тиффани, я продолжал любить твою маму. Возможно, я не проявлял свое чувство так, как следовало бы, но оно всегда жило в моем сердце. И Тиффани догадывалась об этом, как мне кажется. Моя семья с самого начала была для нас камнем преткновения, и именно поэтому Тиффани из кожи вон лезла, чтобы развести меня с Бетани.
        Энни ощутила комок в горле. Ей не хотелось вспоминать то время, когда отец ушел от них. То были черные дни для всех, и именно Эндрю поддерживал мать и сестру в первые несколько недель. Потом он познакомился с Кортни, что пошло ему на пользу. Мама с головой ушла в организацию праздников, чтобы заработать денег, а у самой Энни не было никого, и она очень страдала.
        — Мама говорит, что моя неприязнь к Максу делает его еще более привлекательным в ее глазах.
        — И она права,  — согласился Грант.  — Помнишь, что за табличка висела у нее на кухне?
        — Табличка?  — задумчиво повторила девушка.  — С надписью о том, чтобы отпустить птицу на волю?
        Эта керамическая настенная табличка красовалась на их кухне много лет, и хотя Энни видела ее каждый день, так и не смогла запомнить фразу дословно. Смысл заключался в том, что если кто-то должен был вернуться, то лишь по собственной воле.
        — Энни, послушай. Нам с тобой нужно отпустить Бетани на свободу. Пусть наслаждается временем, проведенным с Максом. Давай предоставим ей такое право. Через несколько дней я присоединюсь к вам во Флориде, и тогда мы решим, что делать дальше. А до тех пор оставь маму в покое. И бабушке посоветуй поступить так же. Договорились?
        — Но, папа…
        — Я люблю твою маму очень сильно и желаю ей счастья. Если она найдет его с Максом, мне останется лишь отойти в сторону.
        Девушка хотела было поспорить — и не могла. Отец был очень мудрым человеком.
        — Ты прав,  — сказала она.
        Бетани сама сделает выбор — это ее право и ее обязанность. Энни надеялась лишь, что этот выбор окажется именно таким, о котором все мечтают.
        — А теперь передай трубку бабушке.
        — Хорошо.  — Выпрямившись, девушка похлопала Руфь по руке.  — Бабушка, это папа. Он хочет поговорить с тобой.
        На лице Руфи отразилось беспокойство.
        — Ты сообщила ему сама знаешь о ком?  — громким шепотом спросила она.
        Энни кивнула:
        — Он отнесся к этому спокойно.
        Бабушка посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и взяла телефонную трубку.
        — Алло,  — сказала она.
        Энни напрягала слух, но смогла различить лишь обрывки разговора. По-видимому, матери Грант повторил то же самое, что говорил и дочери, потому что пожилая дама энергично затрясла головой, словно отказываясь слушать советы.
        Несколько минут спустя она вернула мобильник внучке:
        — Он хочет, чтобы мы предоставили Бетани возможность развлекаться.
        — Знаю.
        — Не думаю, что это правильное решение.
        Энни же вознамерилась прислушаться к мнению отца.
        — Папа сказал, что будет во Флориде на следующей неделе, и посоветовал нам набраться терпения.
        — Он любит Бетани.
        Энни кивнула, лишь сейчас осознав истинную глубину его чувства.


        Глава 18
        Бетани и Макс расположились на старомодных качелях на крыльце отеля. Ужинали они вместе с Рустером, но сразу после еды тот извинился и отправился в гостиницу, как он пояснил, отдыхать.
        — Ты, должно быть, очень устал,  — сказала Бетани, несильно раскачиваясь.
        Макс сидел, обняв ее одной рукой за плечи.
        — Я не настолько устал, чтобы не быть в состоянии наслаждаться временем, проведенным с тобой.
        — Может, тебе тоже следует пойти спать?  — предложила Бетани.  — В нашем распоряжении весь завтрашний день.
        — Еще рано,  — зевая, заявил он.
        Бетани была очень этому рада. Она положила голову ему на плечо.
        — Хотя мы и говорили обо всем на свете, я практически ничего о тебе не знаю.
        — Не люблю говорить о себе,  — признался он.
        — Да, я заметила.
        — О чем ты хотела спросить?
        Из сотен роившихся в ее голове вопросов она задала самый малозначащий:
        — Сколько времени вы с Рустером дружите?
        Макс часто заморгал, и Бетани поняла, что он изо всех сил борется с дремотой.
        — Большую часть жизни. Он одного возраста с моим братом, и в детстве мы жили по соседству. Тебе также известно, что у нас был общий бизнес, в котором он занимался рекламой.
        Бетани согласно кивнула.
        — Он женат?
        — Нет. Ну, когда-то давно был, но его брак продлился недолго. Сейчас он… как бы так выразиться, меняет подружек. Нет, лучше будет сказать — спутниц жизни.
        — Он присоединяется к тебе, только когда ты разъезжаешь по стране, верно?
        — Верно. Месяц летом и иногда несколько недель весной и осенью.
        — Как насчет семьи?
        — У Рустера или у меня?
        — У тебя.
        — Есть брат Люк, на десять лет меня старше. Принял на себя управление делами на время моего отсутствия. Дети его давно выросли, и при всякой удобной возможности он отправляется в Австралию и Новую Зеландию. Мы видимся примерно три-четыре раза в год, когда я бываю в Калифорнии.
        — Твои родители живы?
        — Они умерли один за другим в конце девяностых.
        Бетани уже было известно, что его единственная дочь также скончалась в юном возрасте.
        — Ты когда-либо был в Сиэтле?  — поинтересовалась она.
        — Всего один раз. Мы с Рустером ездили по полуострову Китсэп, а потом по лесам пару лет назад. Места там красивые.
        — Мне тоже нравятся.
        — Ты живешь в том же доме, где раньше жила с Грантом?
        Бетани сочла его вопрос интересным.
        — Да. Это единственное место, которое мои дети считают своим домом. В их жизни и без того было много переворотов, поэтому я не решилась лишить их еще и этого.
        — Ты когда-нибудь задумывалась о переезде?
        — Нет.
        И это было правдой. Бетани была очень привязана к их коттеджу и не помышляла о смене места жительства.
        — Хочешь еще что-то обо мне узнать?  — спросил Макс.
        — А у тебя есть дом?
        Она не увидела, а скорее почувствовала, как он улыбается, зарываясь лицом ей в волосы.
        — Я в нем не нуждаюсь. Где бы я ни оказался, там и будет мой дом. Однако у меня есть особняк в Калифорнии.
        — Ты часто туда ездишь?
        — Нет.
        — А друзья, кроме Рустера, у тебя имеются?
        — Есть парочка.
        — Как ты живешь?
        — Ты о деньгах? Мои потребности очень скромны. Мне много не надо.
        Бетани понимала, что у них с Максом очень мало общего, но это ничуть ее не смущало. Влечение, которое она к нему испытывала, возрастало с каждой минутой. Макс провел в пути двадцать часов ради возможности увидеть ее. Даже сейчас, буквально валясь с ног от усталости, он продолжал находиться в ее обществе. Она не сумела представить Гранта сидящим на качелях рядом с ней.
        Нет, это нечестно. Их нельзя сравнивать. Двое этих мужчин были абсолютно не похожи друг на друга — ни в чем. Грант всегда будет амбициозным, настроенным на успех. Она знала это и тогда, когда выходила за него замуж.
        Макса, казалось, нисколько не заботили ни карьерный взлет, ни финансовое благополучие, по крайней мере в настоящее время. Единственное, что Бетани могла сказать наверняка,  — это то, что в мире нет ничего постоянного и вечного.
        Бетани инстинктивно догадалась, что в любви этот человек отдает всего себя. Грант тоже в этом ей клялся, но он предал их любовь, свои брачные клятвы, не заботясь о том, какую сильную боль причиняет этим своим детям.
        Помолчав несколько минут, Макс произнес:
        — Из того, что ты мне рассказала, я заключил, что тебе пришлось искать утерянную веру в Бога после того, как Грант оставил тебя.
        — Да,  — удивленно произнесла Бетани.
        — Ты помогла мне понять, что я должен поступить так же — помириться с ним.
        — В самом деле?
        — Мы с Создателем не в лучших отношениях с тех пор, как он забрал у меня Кэтрин. Моя дочь прожила дольше, чем предвещали лучшие светила медицины. Мне тяжело было потерять сначала ее, а потом еще и Кейт…  — Некоторое время он молчал, потом добавил: — Смерть жены явилась для меня сокрушительным ударом, и с тех пор я перестал уделять внимание собственной душе. Затем, когда я менее всего ожидал этого, в мою жизнь ворвалась ты.
        — Ворвалась?  — переспросила Бетани, удивленно вскидывая брови.  — Ворвалась?
        Он засмеялся:
        — Ну хорошо, ты появилась в моей жизни. Впервые с тех пор, как похоронил Кейт, в моей душе зашевелилось чувство. Я вдруг понял, что могу дышать, не испытывая боли. Я стал задумываться о будущем. Должен признаться, мне чертовски это понравилось, а потом… потом ты уехала.
        Бетани крепче прижалась к Максу, не зная, что ответить.
        — У меня был выбор,  — продолжал Макс.  — Либо снова обозлиться на жизнь, либо быть благодарным тебе за столь своевременное вмешательство.
        — И?..
        — И я выбрал благодарность. Не пойми меня неверно, мы с Богом еще не восстановили прежние отношения, но уже двигаемся навстречу друг другу.
        — Ах, Макс…
        Не беспокоясь о том, кто может их увидеть, она повернула голову так, чтобы губы их встретились. Когда Бетани с Грантом только начали встречаться, он вел себя очень романтично. Он посвящал ей стихи и присылал цветы по самым незначительным поводам. И тем не менее никто, даже Грант, никогда не говорил ей таких прекрасных слов.
        — Что бы ни случилось и что бы ты ни решила,  — продолжил он, прервав поцелуй, но тут же снова касаясь губами ее губ,  — я приму это с благодарностью.
        Бетани почувствовала подступающие к глазам слезы.
        Макс чмокнул ее в макушку.
        — Возможно, сейчас не самое подходящее время для серьезных бесед.
        — Почему нет?
        — Я слишком устал, чтобы тщательно подбирать слова.
        — И все же скажи мне.
        — После того как потерял Кейт, я думал, что навсегда утратил способность любить. Ты убедила меня в обратном.
        Бетани вздохнула, обдумывая его слова, и теснее прижалась к нему.
        — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я тоже думала, что никогда уже не смогу испытывать ни к кому нежных чувств после того, как Грант бросил меня. Я была уверена, что не стану больше доверять ни единому мужчине, не говоря уже о том, чтобы вверить кому-то собственное сердце.
        — Ты отдала бы мне свое сердце, Бетани?  — спросил Макс.
        — Да, и это смертельно меня пугает.
        Он улыбнулся:
        — Меня тоже.
        Он коснулся губами ее шеи, и Бетани будто током ударило.
        — Я… думаю, будет лучше, если мы уже поднимемся в свои номера. Ты устал, а мне требуется время, чтобы все обдумать.
        Взявшись за руки, они направились к лифту. Войдя в кабину, где они были единственными желающими подняться, Макс нажал нужные кнопки. Едва за ними закрылись двери, он привлек Бетани к себе и принялся целовать ее горячо и настойчиво. Когда он отстранился, оба с трудом дышали. Взгляды их встретились, и они улыбнулись друг другу.
        Макс снова обнял ее на прощание, после чего Бетани вышла на своем этаже. Войдя в номер, она обнаружила, что свекровь с дочерью еще не вернулись, и этот факт принес ей большое облегчение.
        Раздевшись, она села на постель, мысленно заново прокручивая в голове разговор с Максом.
        После того как Грант ушел от нее, Бетани некоторое время встречалась с Полом, бывшим мужем Тиффани. Он был моложе ее, и их связывало общее горе — их обоих бросили вторые половинки. Недавно Пол снова женился, и теперь у него родился сын. Бетани была искренне за него рада.
        После Пола Бетани еще несколько раз ходила на свидания, но завязать серьезные отношения ей не удавалось. Теперь она встретила Макса. Казалось, его-то она и ждала все эти годы. Но почему это произошло именно сейчас, в самое неподходящее для новой влюбленности время?

        Около десяти часов вечера Руфь и Энни вернулись в номер и очень удивились, застав там Бетани, которая все еще сидела на кровати, невидящим взглядом уставившись на стену.
        — Я думала, ты с Максом,  — сказала Энни.
        — Была. Мы поужинали, а потом он отправился в свой номер.  — Бетани не стала упоминать о проделанном им двадцатичасовом переезде на мотоцикле через четыре штата, чтобы только увидеть ее.
        — Вы поссорились?  — с надеждой в голосе спросила Руфь.
        — Нет. Он просто устал, да и я тоже.  — Спеша перевести разговор на другую тему, Бетани поинтересовалась: — Как концерт?
        — Восхитительно!  — мечтательно произнесла Руфь.  — Я заново влюбилась в Энди Уильямса. Боже мой, этот парень умеет петь!
        — Он далеко уже не парень, бабушка.
        — Все прошло так ужасно, как ты боялась?
        Энни положила сумочку на комод.
        — Знаешь, не так уж это было и плохо.
        — Что я тебе говорила?  — победоносно заявила Руфь.
        — Второй раз я бы на его шоу точно не пошла,  — заявила Энни,  — но, должна признать, у него приятная манера исполнения. И голос хорош для его возраста.
        — А песни тебе понравились?
        — Нормальные.  — Девушка пожала плечами, словно не зная, что еще добавить.
        — Нормальные?  — ужаснулась Руфь.  — «Лунная река», по-твоему, нормальная песня? Да это подлинный шедевр!
        Мгновение спустя пожилая дама стала готовиться ко сну.
        Энни забралась на постель к матери и, подтянув ноги к груди, уперлась подбородком в колени.
        — Мы с папой долго беседовали,  — сообщила она.
        — Вот как!  — воскликнула Бетани, ни секунды не сомневаясь, кто являлся главным героем этого разговора.
        — Я сообщила папе о твоем странном поведении,  — ухмыляясь, добавила девушка.
        — Уверена, ему было что сказать в этой связи,  — спокойно ответила Бетани, предпочтя уклониться от брошенного ей вызова.
        — Я посоветовала Гранту уделять этому больше внимания, но, боюсь, мой сын давно перестал прислушиваться к моим словам,  — произнесла Руфь, нанося на руки увлажняющий лосьон и принимаясь ожесточенно втирать его в кожу.
        — Папа сказал, что мы должны оставить тебя с Максом в покое.  — Слова Энни изумили Бетани.
        — В самом деле?  — Это не было похоже на Гранта, которого она помнила.
        — Да. И я знаю, что он прав.  — Дочь смотрела на Бетани немигающим взором.  — А еще он сказал, что, возможно, уже потерял тебя и если так, то он это заслужил.
        Неужели эти слова действительно принадлежат Гранту?
        — Папа говорит, что ты сама должна принять решение.
        — Лично я считаю, что мой сын совсем выжил из ума,  — пробормотала Руфь, закрывая крышечку тюбика с лосьоном.  — Самое меньшее, что ему следовало бы сделать,  — проявить инициативу и начать за тебя бороться.
        Бетани не сдержала улыбку, представив со слов свекрови, как двое мужчин встречаются на рассвете и, выбрав оружие, вступают в поединок из-за нее.
        — Это твое дело и Гранта,  — не унималась пожилая дама,  — поэтому я умываю руки. К тому же у меня для вас новости.
        Энни так и подпрыгнула на кровати:
        — Ты позвонила Ройсу!
        Руфь смущенно склонила голову и кивнула.
        — Когда?
        — Пока вы ходили по магазинам.
        — И что он сказал?  — Вопрос снова задала Энни, которая подалась вперед всем телом, стремясь не упустить ни единого слова.  — Держу пари, он обрадовался твоему звонку.
        — Думаю, да… Мне кажется, он даже узнал мой голос. Я-то его голос сразу узнала, он ничуть не изменился, как будто Ройсу по-прежнему восемнадцать лет.
        — Как прошла беседа?  — Бетани не хотела выказывать чрезмерной заинтересованности, но, глядя на выражение лица Руфи, несложно было предугадать ее ответ.
        — Мы договорились встретиться вдвоем, чтобы поговорить.
        — О, Руфь, какая чудесная новость!  — воскликнула Бетани. Она была очень рада за свекровь и благодарна Ройсу за то, что ответил согласием. Она давно гадала, наберется ли Руфь смелости позвонить старому другу, и в душе надеялась, что та все же это сделает.
        — А еще я поговорила с Джейн.
        — Все, наверное, ждут не дождутся вечера встречи, да?  — Энни откинулась на подушку и зевнула.
        — Да, и, похоже, все складывается очень удачно,  — ответила Руфь. Глаза ее сияли от предвкушения.  — Джейн сказала, что ужин и танцы будут организованы в спортивном зале школы, прямо как во время выпускного бала. Ей эту новость сообщили Джим Максвелл и Элис Коан. Они, между прочим, уже пятьдесят лет женаты и будут праздновать двойной юбилей!
        — Ты помнишь свой выпускной бал?  — поинтересовалась Энни, выжидающе глядя на бабушку.
        Руфь засмеялась:
        — Сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся об этом забыть.
        — Ты ходила с Ройсом?
        — О да,  — мечтательно отозвалась пожилая дама.
        — Должно быть, это было так романтично.
        — Вовсе нет.  — Руфь отрицательно покачала головой.  — В действительности то был один из худших дней в моей жизни.
        — Бабушка, как ты можешь такое говорить! Что произошло?
        Руфь откинула в сторону покрывало и присела на краешек кровати.
        — Та еще история.
        — Расскажите же нам,  — попросила Бетани.
        — Ну… я, возможно, упоминала, что родители Ройса были очень небогаты. Его семья продала все, что имела, ради возможности приобрести апельсиновую рощу. К несчастью, первые несколько лет выдались неурожайными. Ройс много трудился вместе с родителями и братьями, но им все равно никак не удавалось заработать денег.
        — А со временем их приобретение окупилось?  — спросила Бетани, которой была ненавистна мысль, что столь благие намерения ни к чему не привели.
        — Полагаю, что да, но только не тогда, когда Ройс еще жил в отчем доме.
        — Так что же случилось на балу?  — снова спросила Энни.
        — Ах да, на балу,  — с улыбкой произнесла Руфь.  — Ройс пригласил меня пойти с ним, и я, разумеется, согласилась.
        — Разумеется,  — эхом повторила Энни.
        — У него не было денег, чтобы купить мне букетик цветов на корсаж платья, поэтому его мама сделала это украшение из цветков апельсина, но они никак не хотели держаться вместе. Ройс боялся обидеть мать, поэтому взял созданный ею букетик, но, так как тот буквально развалился у него в руках, он принес мне искусственную розу.
        — Искусственную розу?  — недоверчиво протянула Энни.  — На выпускной бал?
        — Энни, он не мог позволить ничего иного,  — резонно заметила Бетани.
        — Но он хотя бы был в смокинге?  — не унималась девушка, не обращая внимания на слова матери.
        — Смокинге?  — удивилась Руфь.  — Боже мой, конечно нет. На Ройсе был его лучший воскресный костюм, но, даже приди он одетым в рабочий комбинезон, я не обратила бы внимания. Он все равно был самым красивым из парней в классе.
        Энни во все глаза смотрела на бабушку, зачарованная историей, столь отличной от привычной ей жизни.
        — Он заехал за мной на открытом грузовике, которым они пользовались на ферме. Возможно, крыша там когда-то и была, но теперь отсутствовала.
        — О нет,  — прошептала Энни.  — Может ли быть что-то хуже этого?
        — Боюсь, что может. По дороге пошел дождь.
        — Какой кошмар!
        — Именно так. Смею заметить, что если вы не видели дождя во Флориде, то вы не видели дождя вовсе. Морось на тихоокеанском северо-западном побережье не идет с ним ни в какое сравнение.
        — И на тебе было бальное платье?
        Пожилая дама кивнула:
        — Да. Я была в новом шифоновом платье и с уложенными в красивую прическу волосами. Когда мы добрались до школы, вид у меня был такой, словно я несколько часов скиталась по болотам.
        — Ах, бабушка…
        — Ройс ужасно переживал.
        — Бедный мальчик,  — сказала Бетани, представившая себе эту кошмарную сцену. Кажется, хуже ничего и быть не может.
        — Тем не менее Ройс повел себя как настоящий джентльмен. Он вытер с моего лица потеки туши и покрыл его поцелуями.
        — Он и сам наверняка вымок до нитки.
        — Это так, но о себе он не беспокоился. Его единственным желанием было сделать вечер особенным для меня, и он приложил к этому максимум усилий.  — Она ухмыльнулась.  — Конечно же на выпускной бал мы не пошли. Он отвез меня домой, потом съездил к себе переодеться, и остаток времени мы провели, сидя перед телевизором.
        Бетани не была знакома с Ройсом, но он ей уже нравился.
        — Как ты думаешь, он сильно изменился за эти годы?  — спросила Энни.
        — Не знаю, как он,  — сказала Руфь,  — но про себя могу ответить утвердительно.
        — Все мы меняемся,  — совершенно по-взрослому сказала Энни.  — Это происходит из-за событий, случающихся с нами.
        Бетани согласно кивнула. С тех пор как Грант ушел от нее, она сильно переменилась, причем некоторые из этих перемен начала осознавать лишь сейчас.
        После этого разговора они погасили свет. Вскоре размеренное дыхание Руфи сообщило Бетани, что свекровь заснула.
        Энни сначала лежала на спине, потом перевернулась на бок. Казалось, она никак не может устроиться так, чтобы ей было удобно. Что-то ее беспокоило, и Бетани решила, что это связано с Вэнсом.
        — От Вэнса были какие-нибудь новости?  — шепотом спросила она.
        Дочь упоминала о парне лишь однажды с тех пор, как он улетел в Европу.
        — Вроде того,  — отозвалась девушка и принялась с необъяснимой яростью взбивать подушку.
        — Что значит «вроде того»?
        — Сначала он прислал мне эсэмэску, но я не ответила, затем электронное письмо, которое я тоже предпочла проигнорировать,  — пояснила Энни.  — Он сообщил, что добрался благополучно и что у него все хорошо. Что ж, я за него рада, но зачем же мне об этом бесконечно твердить?
        — Но ты тоже отлично проводишь время,  — напомнила дочери Бетани.  — Ты же познакомилась в Вегасе с Джейсоном, не так ли?
        — Точно,  — с воодушевлением ответила Энни.  — Надо написать ему, что я сижу и скучаю по нему.
        Она схватила с тумбочки телефон и тут же принялась набирать электронное письмо, несмотря на то что в комнате было темно.
        Замерев на мгновение, девушка посмотрела на Бетани и удовлетворенно сказала:
        — Вэнс прислал еще одно письмо.
        — Неужели? И что пишет?  — Бетани приподнялась на локте.
        — Что ему плохо, хочется домой и он сожалеет, что вообще уехал из Сиэтла,  — радостно объявила девушка.
        — И что ты по этому поводу думаешь?  — спросила Бетани.
        Ответная улыбка дочери была красноречивее любых слов.


        Глава 19
        Грант Хэмлин сидел в кресле-качалке, вперив взгляд в экран телевизора. Если бы его спросили, что за программу он смотрит, он не сумел бы дать вразумительный ответ. Все его помыслы были обращены к Бетани.
        Он теряет ее.
        Даже сейчас ему с трудом верилось, что он посоветовал их дочери оставить Бетани в покое и дать ей возможность самой принять решение. Он знал, что должен был сказать эти слова, как отец и как человек, любящий бывшую жену. В душе же он сильно страдал. Действительно, он хотел, чтобы Бетани сделала свой выбор — но выбрать она должна его.
        Его признание Энни было правдой. Он любил Бетани. Тиффани встала между ними лишь потому, что он сам позволил ей это сделать. Он полностью осознал свою ошибку. В то время он не искал приключений на стороне, но и не исключал подобной возможности. Тиффани показалась ему такой живой, возбуждающей и амбициозной, а Бетани, напротив, была очень… невыразительной, погрязшей в рутине повседневных дел. В постели жена тоже перестала его привлекать. Теперь Грант поражался собственной слепоте и эгоистичности. Интрижка с Тиффани началась невинно. Они отправились обедать и провели вместе целых два часа. Затем последовал поцелуй на рождественской вечеринке. К Дню святого Валентина они уже встречались в гостиницах, и Грант испытывал невероятный прилив сил и демонстрировал выносливость в постели. Неудивительно, что вскоре после того, как они с Тиффани поженились, многое переменилось.
        Оглядываясь назад, он понимал, что поступил бесчестно, бросив семью, уйдя без сожалений и колебаний. Этот поступок ужасал его.
        В то время Грант убедил себя в том, что исчез в самое подходящее время. Эндрю учился в выпускном классе, и Энни тоже должна была через два года закончить школу и поступить в колледж. Дети в нем больше не нуждались. Как же он заблуждался! Как недооценивал роль отца в жизни детей!
        Грант потер основание шеи. Женившись на Тиффани, он очень быстро осознал, что совершил ошибку. В довершение всех бед Тиффани заявила, что он совсем не подходящий для нее муж: слишком старый, недостаточно успешный и не такой ненасытный в постели, как ей того бы хотелось. Очень скоро их браку пришел конец. После того как Тиффани ушла от него — хвала Небесам!  — ему недоставало силы духа приблизиться к Бетани.
        К тому времени она основала свой бизнес и дела у нее шли в гору. Наблюдая со стороны, Грант не мог не поражаться тому, каких успехов удалось достичь его бывшей супруге.
        Последние несколько лет Грант делал медленные, но верные шаги на непростом пути возвращения в семью. Энни безоговорочно приняла его, но Эндрю оказался гораздо упрямее сестры и никак не желал забыть о прошлом. Грант очень надеялся, что со временем Эндрю поверит в его искреннее раскаяние и снова станет доверять ему.
        По крайней мере, в открытую Эндрю не выказывал неприязни, но держался с отцом холодно и отстраненно. Грант не винил сына в такой осторожности, он знал, что заслужил подобное к себе отношение. Эндрю был истинным сыном своей матери.
        Продолжая размышлять об Эндрю, Грант вошел в крошечный, скупо украшенный офис, расположенный в его квартире, и потянулся к телефону. Посмотрев на часы, мужчина убедился, что еще нет и девяти. Не так уж и поздно для звонка сыну. Ему пришлось искать номер в справочнике, что очень его печалило.
        Эндрю ответил сразу же, словно ждал звонка:
        — Алло!
        — Это папа.
        — Что-то случилось с мамой или Энни?  — тут же забеспокоился юноша.  — Или с бабушкой?
        Грант почувствовал себя уязвленным оттого, что сын решил, будто отец может звонить ему только в случае непредвиденной ситуации.
        — Нет. Они в Брэнсоне, штат Миссури.
        — Когда мы последний раз общались, они находились в Вегасе.
        — Верно. В Миссури они прибыли лишь сегодня после полудня. Твоя бабушка отвела Энни на концерт Энди Уильямса.
        Эндрю захихикал:
        — Уверен, что сестра от него в восторге.
        — Боюсь, что нет.  — Грант вздохнул.  — Послушай, тебе что-либо известно о байкерах, с которыми они познакомились в пути?
        — О Максе и Рустере?
        Грант поразился, что сын знает даже их имена.
        — И что именно тебе рассказали?
        Вынужденный вытягивать сведения из собственного сына, он чувствовал себя неуютно. Но что еще ему было делать? Он же сам посоветовал Энни не шпионить за матерью и не пытаться давить на нее. Теперь это благородство выходило ему боком. Находясь вдали от Бетани, в то время как Макс крутился рядом с ней, Грант ощущал собственное бессилие.
        — Пару дней назад мама звонила, чтобы рассказать о том, как у них сломалась машина и как байкеры помогли им.
        — А откуда тебе известны их имена?
        — Мама сказала.
        Гранту приходилось тщательно подбирать слова.
        — Она упоминала, что снова столкнулась с Максом и Рустером в Вегасе?
        — Может быть.
        — Ясно.
        — Отец, ты беспокоишься?
        Грант нахмурился. В голосе сына явственно звучали довольные нотки. Он злорадствует, что отец переживает!
        — Да, думаю, да,  — откровенно признался он.  — Ни для кого не секрет, что я надеюсь вернуться к твоей маме.  — Он помолчал, ожидая от сына ободрения.
        — Да, мама что-то такое об этом говорила.
        — Может, посоветуешь мне что-нибудь?  — спросил Грант.
        — Нет. Мама сама во всем разберется.
        Как будто он и без Эндрю этого не знал!
        — Я так горжусь ее достижениями,  — сказал Грант.
        Сыну, казалось, нечего было больше добавить.
        — Может, тебе требуется помощь в подготовке свадьбы?
        С тех пор как Грант ушел из дома, сын ни разу не обратился к нему с просьбой. Эндрю даже не пригласил его на торжество по случаю окончания школы. Тогда о времени начала церемонии ему сообщала Бетани. Та же история повторилась, когда сын оканчивал университет. Энни лично доставила ему приглашение, и Грант не без оснований подозревал, что, не сделай она этого, он пропустил бы это важное событие. Бетани была настолько добра, что пригласила его на праздничный банкет, и Грант чувствовал себя нежеланным гостем в доме, который некогда считал своим. Бывшие друзья сторонились его. Он старался по-приятельски держаться с гостями, но понимал, что те испытывают неловкость в его обществе. Предпочитая не портить праздник Эндрю и Бетани, Грант незаметно ушел.
        Тот день стал поворотным в его судьбе. Именно тогда Грант осознал, как сильно он скучает по своей семье и как страстно мечтает вернуться. В обществе сына он чувствовал себя настоящим изгоем.
        — Мне ничего не нужно, отец, хотя спасибо за предложение.
        — Как насчет денег?  — Редкий ребенок откажется от финансовой поддержки со стороны родителей!
        — Благодарю, не нужно. Мы с Кортни сами справляемся.
        — Я рад помочь хоть чем-то,  — поспешно сказал Грант, уязвленный отказом сына.  — Все, что пожелаешь.
        — Ну, мне кажется, ты уже достаточно сделал.
        Эти слова больно ранили, но Грант был вынужден проглотить обиду.
        Они еще немного поговорили, а потом Грант повесил трубку. Теперь ему было гораздо горше, чем до звонка сыну.
        Грант уныло вернулся к креслу-качалке и телевизору. Ему придется приложить еще немало усилий, чтобы наладить отношения с сыном. Эндрю хотел получить доказательства, и, что самое печальное, Грант понимал, что он вправе их требовать. Эндрю был целиком предан своей матери.
        Наклонившись вперед, Грант закрыл лицо руками. Он страстно желал вернуть свою семью, но не знал, что ему сделать, чтобы это действительно произошло. Он решил во что бы то ни стало доказать бывшей жене и детям, что очень их любит и жаждет воссоединения.
        Если бы только Бетани…

        …Бетани. Макс не мог думать ни о ком, кроме нее. Раньше, едва он закрывал глаза, перед его мысленным взором возникала Кейт. Три года она безраздельно царила в его мыслях.
        Полиции так и не удалось определить, была ли та автокатастрофа самоубийством или его жена приняла неверное решение на дороге. А вот Макс знал наверняка. Кейт, тяжело переживающая смерть дочери, впала в глубокую затяжную депрессию и не захотела больше жить. Макс не знал, сумеет ли когда-либо принять это. Он потерял слишком многое — дочь, жену… смысл жизни.
        В первые несколько недель после кончины жены Макс словно оцепенел от потрясения. Затем пришел гнев. Неужели она не понимала, что с ним будет после ее смерти? Она бросила его, одинокого и всеми покинутого. От осознания этого он приходил в бешенство, не мог ни есть, ни спать. Много раз он ездил на кладбище, чтобы высказать Кейт все, что он о ней думает.
        Затем к гневу добавилось чувство вины, настолько всепоглощающее, что он едва мог существовать с ним. Днями напролет Макс сидел дома, вперив взгляд в стену, будучи не в состоянии справиться даже с привычными повседневными задачами. Ему следовало бы догадаться, что Кейт замыслит нечто подобное. Все признаки были налицо, но, ищущий спасения после смерти дочери в работе, он ничего не замечал до тех пор, пока не стало слишком поздно. Он должен был помочь Кейт, когда она в этом нуждалась, ему необходимо было настоять, чтобы она сходила к психологу, чтобы они оба сходили. Макса мучили кошмары, но он закрывал глаза на очевидное, убеждая себя, что со временем все образуется.
        Этого не произошло. Наоборот, ситуация лишь ухудшалась. В значительной степени.
        Несколько месяцев он потратил впустую, напиваясь до беспамятства и идя на глупые риски, потом переговорил со своим братом и попросил небольшой отпуск, полагая, что трех месяцев будет вполне достаточно. Ну, шести максимум. Однако, путешествуя, Макс обрел покой. Рустер, его старинный приятель, вызвался сопровождать его. Они ездили на мотоциклах с тех пор, как Макс стал подростком. Рустер составил ему компанию, в которой он так отчаянно нуждался. Он не пытался учить Макса жизни, но всегда выслушивал его, когда тому хотелось выговориться. Самым лучшим было то, что кочевая жизнь оказалась очень простой. Хотя они постоянно переезжали с места на место, развитие событий предсказать было очень легко, и это успокаивало Макса. К тому же у них появлялись друзья. То было слабое утешение, но, по крайней мере, он снова стал спать по ночам, и кошмары прекратились. Все шло гладко вплоть до этого лета.
        Когда он повстречал Бетани.
        Теперь Макс не мог думать ни о ком, кроме нее. Он вернулся в свой номер час назад, но до сих пор не сумел заснуть. Двадцать часов он провел в дороге, делая лишь непродолжительные остановки, ради возможности снова увидеть ее. Эта поездка стала настоящей проверкой дружбы с Рустером, потому что приятель сопровождал его. Вилли и Скунс давно распрощались с ними, но Макс не переживал по этому поводу. Они были всего лишь временными попутчиками на жизненном пути. Они ездили вместе неделю или около того. Возможно, в будущем они встретятся вновь. Если же нет, Макс не станет сожалеть.
        Рустеру, казалось, доставляло удовольствие наблюдать за тем, как его приятель выставляет себя на посмешище из-за женщины. Макс закрыл глаза. Иногда по ночам он беседовал с Кейт, рассказывая ей о том, где побывал, и о тех людях, которых повстречал. Людях, которым он помог или, по крайней мере, попытался помочь. Он всегда старался быть полезным, стремясь таким образом искупить то, что он не сумел уберечь собственную жену. Краткие дружеские отношения как бы компенсировали его бездействие тогда, когда в нем больше всего нуждались. Они заглушали обвиняющий голос, звучащий в его голове.
        Подсознательно Макс понимал, что Кейт одобрила бы Бетани. Ему нравилось думать, что жене понравилось бы, что он пытается снова наладить жизнь.
        Он не мог бы объяснить, чем Бетани удалось столь сильно увлечь его. Макс и прежде встречал привлекательных женщин, но ни одна из них не затронула струны его души.
        Он хранил верность Кейт с того самого момента, как они познакомились, и продолжал делать это после ее смерти. Как и Бетани, он не относился к породе людей, привыкших прыгать из одной постели в другую, идя на поводу у собственных гормонов и жажды сексуального удовлетворения.
        Он почувствовал, что Бетани — особенная женщина, едва увидел ее к кафе близ Пендлтона, штат Орегон. Когда он делал заказ, взгляды их встретились, и он испытал сильнейшую физическую реакцию, практически узнавание. Макс не знал, как иначе назвать то, что с ним тогда произошло. Конечно, и влечение он тоже ощущал, но это было далеко не все.
        Бетани, должно быть, тоже что-то почувствовала, потому что, когда они встретились на озере, она сообщила ему, что думала о нем в ту ночь. А как она прикоснулась к его руке! Словно ощутила ту боль, что он носил в себе, и попыталась облегчить ее. Обычно Макс всячески старался избегать физического контакта, но с Бетани все было по-иному.
        Да, эта женщина словно была создана для его объятий. Его жизни. Он понял это тогда и сейчас получил тому подтверждение.
        Очевидно, придя к этому заключению, Макс все же заснул. Когда Рустер постучал в дверь его номера, чтобы разбудить, Макс подумал, что прошло всего несколько минут. Он и помыслить не мог, что уже наступило утро, но, взглянув на часы, убедился, что так и есть. Спотыкаясь, он побрел к двери и распахнул ее.
        Рустер принял душ, подровнял свою белоснежную бородку и сменил одежду.
        — Ты чертовски плохо выглядишь,  — с ухмылкой заявил он.
        Макс пробормотал что-то невразумительное и поплелся в ванную. К тому времени, как он закончил приводить себя в порядок, Рустер уже сварил кофе в имеющейся в номере кофеварке.
        — Чем вы с Бетани сегодня займетесь?  — поинтересовался он, устраиваясь на единственном стуле.
        — Пока не знаю.  — Они не договаривались встретиться утром, хотя и так было ясно, что они увидятся. Возможно, он отвезет ее к Элу и Сьюзи, чей дом находится неподалеку. Когда Макс узнал, что Бетани в Брэнсоне, то сразу же им позвонил.
        — Хочешь сказать, что проделал весь этот путь, но не собираешься ее снова увидеть?
        Конечно же он собирался, но промолчал. Налив в чашку кофе, он передал ее Рустеру, затем наполнил еще одну для себя.
        Присев на краешек кровати, Макс принялся неспешно потягивать горячий напиток, надеясь восстановить спокойствие.
        — Похоже, ты не на шутку влюбился,  — заявил Рустер.
        Макс не стал отрицать очевидное. Он провел двадцать часов в дороге и примчался сюда не шутки ради, а чтобы встретиться с Бетани.
        — Что ты ей сказал?
        — Она знает про Кейт, но не про суицид.
        — И про винный бизнес ей известно, не так ли?
        Макс согласно кивнул:
        — Да.
        Рустер оперся локтями о колени.
        — Ты рассказал ей больше, чем я предполагал.
        — Бетани может вернуться к мужу,  — пробормотал Макс.
        При этой мысли у него защемило в груди. Он не исключал вероятность ее воссоединения с мужем и должен был подготовиться к любому исходу событий.
        Рустер поспешил разуверить друга:
        — Разве ты не замечал, каким внутренним светом озаряется ее лицо, стоит ей только тебя увидеть? Эта девчонка влюбилась так же сильно, как и ты.  — Он отхлебнул кофе.  — Хорошо, что она послала тебе сообщение.
        — Почему?
        Рустер покачал головой:
        — Сказать по правде, Макс, с тех пор, как Бетани уехала из Вегаса, ты слонялся с потерянным видом, как бездомный щенок. И ее телефонный звонок не очень-то помог.
        — Она хотела сообщить, что не желает меня больше видеть.
        — Но ты, очевидно, сумел ее переубедить.
        — Нет,  — ответил Макс. Он даже не пытался этого сделать.
        — Послушай-ка, ты будешь одеваться или нет? Я есть хочу.
        — Дай мне пару минут.
        — Ладно.  — Рустер откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу.
        Макс облачился в джинсы, рубашку, которую купил в Вегасе, и кожаную жилетку. Других вещей у него не было. Дома в его распоряжении имелся целый шкаф, битком забитый деловыми костюмами. Много времени прошло с тех пор, как он последний раз надевал хоть один из них. Максу стало любопытно, какие ощущения он испытал бы при этом.
        Наконец они направились к лифтам.
        — Так ты собираешься звонить Бетани?  — спросил Рустер.
        — Позже…  — Макс никак не мог забыть о существовании Гранта. Он был уверен, что бывший муж Бетани не станет сидеть сложа руки.
        Наконец пришел лифт, и они вошли в кабину. Рустер нажал кнопку фойе, и они поехали. Неожиданно лифт остановился на девятом этаже. Именно там жила Бетани.
        Лифт вызвала бабушка Энни.
        Увидев Макса и Рустера, она замялась, но тут же гордо расправила плечи и вошла в кабину, очевидно желая, чтобы ее попутчиками были другие люди. Кто угодно, только не эти двое.
        — Доброе утро, бабуля!  — поздоровался Рустер.
        — Я не твоя бабушка,  — резко ответила Руфь. Спину она держала очень прямо, словно кочергу проглотила.  — Спешу напомнить, что ты старше меня.
        Ее заявление явно не соответствовало истине, и Рустер с Максом переглянулись и обменялись улыбками.
        — Ты позволишь мне угостить тебя завтраком?  — склонившись к Руфи, прошептал Рустер ей на ухо.
        — Я отвечаю — нет,  — произнесла она таким тоном, будто он сделал ей предложение.
        — В любом кафе города,  — не унимался Рустер, которого ничуть не обескуражил отказ пожилой дамы.
        Его настойчивость взволновала Руфь.
        — Благодарю за приглашение,  — сказала она очень официально,  — но я буду завтракать в обществе невестки и внучки. Они ждут меня в фойе.
        — А ты проспала, да?
        — Боже мой, нет! Я забыла в номере билеты. Мы собирались послушать двенадцать ирландских теноров и «Окридж Бойз».
        — Эти парни в городе?  — переспросил Рустер, не скрывая радости.
        — Мы с Энни идем на их дневное выступление.
        Лифт приехал в фойе, и двери открылись. Макс тут же увидел ожидающих у камина Энни и Бетани. Взгляд его был прикован к Бетани. Не сговариваясь, они зашагали навстречу друг другу.
        — Как тебе спалось?  — понизив голос, поинтересовался он.
        — Плохо,  — прошептала она, пряча глаза.
        — Мне тоже.
        — Вы идете завтракать или как?  — спросила Энни.
        — Мы идем,  — заявил Рустер, беря ее и Руфь под руки.
        Макс прикоснулся к руке Бетани, и все мучившие его сомнения вмиг рассеялись. Они вместе, и этого достаточно. Нужно действовать постепенно.
        — Что это ты делаешь?  — спросила Руфь Рустера.
        — Веду двоих красоток на завтрак, что же еще?
        — Полагаю, нам намекают на то, что мы можем ускользнуть,  — сказал Макс.
        Они вышли из отеля все вместе, и Рустер повернул налево, а Макс с Бетани — направо.
        Макс пребывал в отличном расположении духа. Двадцать четыре часа в обществе Бетани. День обещает быть очень хорошим.


        Глава 20
        — Не хочешь ли прокатиться на мотоцикле?  — предложил Макс после того, как они закончили завтракать.
        Они не спеша шли по оживленным улочкам Брэнсона, направляясь обратно в отель. Руфи и Энни нигде не было видно.
        — Я думала, что, проведя в дороге столько времени, ты и мысли не допустишь о том, чтобы снова сесть на мотоцикл.
        — Есть одно местечко, которое мне хотелось бы тебе показать.
        — Хорошо.
        Бетани уже дважды ездила с Максом и чувствовала себя вполне комфортно. Должно быть, он все спланировал заранее, потому что, забирая свой «харлей», протянул ей шлем Рустера.
        Она устроилась за спиной Макса, и он завел мотор. Он не сказал, куда они направляются, но для Бетани это не имело значения. С этим мужчиной она готова была ехать хоть на край света.
        Их поездка продолжалась минут сорок. Макс свернул с главной дороги к тропе, ведущей к озеру, на берегу которого раскинулись богатые современные особняки. Он подрулил к одному из них и заглушил двигатель.
        Сняв шлем, Макс пояснил:
        — Этот дом принадлежит моему другу. Он сказал, что я могу наведываться сюда, когда захочу.
        — А сейчас этот друг дома?  — поинтересовалась Бетани, стаскивая с головы шлем.
        — Понятия не имею. Я оставил ему голосовое сообщение, сказал, что намерен воспользоваться его гостеприимством. Ответа так и не дождался.
        Бетани сошла на землю и сунула ладони в задние карманы джинсов, в то время как Макс направился к дому. Поднявшись по ступеням крыльца, он нажал кнопку звонка, но дверь так никто и не открыл. Тогда Макс вытащил из стены под окном кирпич и, сунув руку в образовавшееся отверстие, извлек ключ.
        — Кажется, весь дом в нашем распоряжении,  — сообщил он, отпирая замок.
        Бетани колебалась:
        — Ты уверен, что твой друг не станет возражать?
        — Уверен.
        — Ты уже делал это прежде?.. Ну, приезжал нежданно-негаданно?
        — Нет.
        — Макс…  — запротестовала она.
        — Все будет хорошо, обещаю,  — заверил он и, не дожидаясь Бетани, вошел внутрь.
        Бетани неохотно последовала за ним. Дом был обставлен массивной удобной мебелью. Макс направился к гигантских размеров стеклянным дверям, ведущим на балкон, и раскрыл их, чтобы обеспечить доступ свежего воздуха.
        Подойдя к перилам, он воззрился на раскинувшееся внизу озеро, сияющее в солнечном свете. На берегу бурлила жизнь. Их слуха достиг чей-то смех и обрывки фраз. Люди катались на лодках и рыбачили. Мимо промчался мужчина на водных лыжах, затем водную гладь вспороли два мощных катамарана, за которыми тянулся пенный след.
        Бетани присоединилась к Максу, и он обвил рукой ее талию.
        — Я и понятия не имел, что здесь так красиво,  — задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнес он.
        — Ты никогда не был здесь прежде?
        — Всего один раз, два с половиной года назад. Как я уже сказал, дом принадлежит моему другу. Я приезжал сюда через год после смерти Кейт. Тогда я был охвачен горем и не помню даже, чтобы любовался озером.
        — Скорбь завладела всем твоим существом, не так ли?  — задумчиво спросила Бетани.  — Несколько лет назад я прочла о том, что скорбь — это место, куда стекаются любовь и боль. Не знаю почему, но это высказывание мне запомнилось. Я в полной мере осознала его истинность после того, как меня бросил Грант. Я горевала о своем разрушенном браке.  — Как и Макс, Бетани понизила голос до шепота.  — Несколько месяцев спустя я узнала о себе много нового, и далеко не все мне понравилось. Мой муж ушел к женщине по имени Тиффани. Я страстно желала, чтобы он вернулся. Я готова была сделать что угодно, стать кем угодно, только чтобы Грант снова был со мной. Я безмерно нуждалась в нем. Никогда прежде мне не доводилось испытывать столь сильной эмоциональной боли. У меня в голове не укладывалось, как человек, который дал мне брачный обет, мог так сильно ранить меня.
        Макс крепче прижал ее к себе.
        — В тот первый год, когда я осталась одна, мне пришлось заново строить свою жизнь,  — продолжала Бетани,  — но большая часть меня была соткана из любви к Гранту.
        Макс кивнул.
        — Да,  — пробормотал он.  — И он пытался разрушить эту связь.
        Бетани не ответила.
        — Я знаю, как сильно ты любил Кейт,  — произнесла она мгновение спустя, опуская голову ему на плечо.  — Как бы мне хотелось заверить тебя, что скорбь, живущая в твоем сердце, уйдет и никогда больше не вернется. Но ты и сам уже понял, что она никогда не исчезнет полностью.
        Макс тяжело вздохнул.
        — Из-за жены и дочери и любви к ним ты стал другим человеком. Их любовь к тебе и твоя к ним будут пребывать с тобой вечно. Ничто не сможет изменить твои чувства к ним. Кейт и Кэтрин — часть тебя и навсегда ею останутся.
        Макс посмотрел ей прямо в глаза и прошептал:
        — Спасибо тебе.
        Он привлек ее к себе, и долгое время они просто стояли, обнявшись, не двигаясь и не произнося ни слова, не испытывая даже потребности поцеловаться. Бетани полагала, что это благодаря обмену духовным опытом. Понимание того, что они оба лишились тех, кого больше всего на свете любили, соединило их гораздо более прочными узами, нежели могло сделать простое физическое влечение.
        Потом они отправились на берег озера и, сбросив обувь, побрели по кромке воды, держась за руки. Заметив играющую в песке группку детишек с разноцветными совочками и ведрами, они улыбнулись им. Спустя какое-то время Бетани и Макс отыскали укромное местечко, где и расположились и принялись смотреть на водную гладь.
        — Вы утром уезжаете?  — спросил Макс, хотя ответ и без того был ему известен.
        Запустив пальцы в песок, Бетани кивнула.
        — Вы уже решили, куда дальше отправитесь?
        — Вероятно, в Новый Орлеан.  — Бетани вспомнила, что таков был изначальный план ее свекрови.  — Руфь все продумала задолго до того, как мы с Энни к ней присоединились.
        — Она собиралась пересечь страну в одиночку?
        — Мы бы этого никогда не допустили.
        — Я до конца жизни буду благодарен тебе за то, что ты вызвалась сопровождать ее.  — Он поднес к губам ее левую руку и принялся покрывать поцелуями костяшки пальцев.
        Бетани подумала о том, что может сказать то же самое про себя.
        Правой рукой она продолжала выписывать круги на песке.
        — Зачем тебе знать о нашем следующем пункте назначения?  — спросила она как можно более будничным голосом. Внешне она казалась совершенно спокойной, но внутренне напряглась, разрываясь между надеждой и страхом. Бетани очень хотелось, чтобы Макс последовал за ними, но просить об этом она не осмеливалась.
        — Ты когда-нибудь была в Новом Орлеане?  — поинтересовался Макс.
        — Никогда.
        — Это дикий и совершенно непредсказуемый город.
        — Да, я слышала такое мнение.
        Макс сжал ее пальцы:
        — Я не могу там с тобой встретиться.
        Бетани часто заморгала, стараясь не показывать своего разочарования.
        — Как насчет Флориды?
        — Скорее всего, нет.
        Она была обескуражена. Он не дал никаких объяснений или извинений. Конечно, она могла бы спросить и сама, но решила этого не делать. Если бы Макс хотел сообщить ей свои соображения, то сделал бы это сам. Бетани не относилась к типу людей, которых нужно было постоянно в чем-то убеждать.
        — Так все кончено?  — произнесла она, сглатывая комок в горле.
        Макс немедленно посмотрел ей в глаза:
        — Нет…  — Покачав головой, он отвел взгляд.  — Не думаю, что я смог бы по доброй воле отказаться от тебя.
        Бетани испытала огромное облегчение и с улыбкой бросилась обнимать Макса. Он улыбнулся в ответ и поцеловал ее. Она с готовностью ответила на поцелуй. Потом они отстранились друг от друга.
        Макс растянулся на песке и закрыл глаза.
        — Я и подумать не мог, что когда-либо снова почувствую такое умиротворение.
        — Знаю. Со времени моего развода минуло уже шесть лет, но я только сейчас начинаю ощущать себя самодостаточным человеком. Иногда я с удивлением понимаю, что действительно счастлива. А ведь поначалу не верила, что такое возможно.
        — А сейчас ты счастлива?
        Она закрыла глаза, ощущая на лице теплые лучи солнца и дуновение ветерка. Издалека доносились голоса играющих на берегу детей. Рядом с ней распростерся Макс — человек, которого она едва знала, но, по ее собственному мнению, могла полюбить.
        — Да,  — прошептала она.
        — Я почти ничего не рассказывал тебе ни о Кейт, ни тем более о Кэтрин.
        Бетани не раз обращала внимание, что Макс избегал разговоров на такие личные темы.
        — Рустер был шокирован, узнав, что я вообще упоминал о своей семье.
        Повернувшись к нему, она поцеловала его, а затем замерла, положив голову ему на плечо.
        — От Нового Орлеана до Веро-Бич, где состоится вечер встречи выпускников,  — всего полтора дня езды,  — сообщила Бетани.
        — Как долго вы планируете пробыть во Флориде?
        — Неделю,  — ответила она.  — Потом оставим взятую напрокат машину в аэропорту города Орландо и полетим обратно в Сиэтл девятнадцатого июня.
        Макс замолчал.
        — Мне не нужно было сообщать тебе, что Грант тоже будет во Флориде в это время. Он сказал, что его приезд связан с какой-то рабочей конференцией, но, как мне кажется, это всего лишь отговорка.
        — Грант любит тебя.
        — Так он говорит — и говорил каждое утро, пока мы были женаты, но это не мешало ему тайком встречаться с Тиффани в номере отеля.  — Она вздохнула, несколько расстроенная привкусом горечи, который ощутила в душе.  — Дело в том, что я не знаю, смогу ли снова доверять ему… и существует ли для нас возможность воссоединения.
        Грант очень удивил ее, подарив ей возможность провести некоторое время с Максом. Эндрю прислал ей эсэмэску накануне вечером, сообщив, что отец звонил ему, предлагая помочь со свадьбой. Казалось, Грант пытался примириться не только с ней, но и с детьми.
        — Значит, от Веро-Бич мне стоит держаться подальше,  — сказал Макс,  — чтобы не создавать неловкой ситуации.
        — Мне вообще-то все равно, что подумает Грант,  — запротестовала Бетани, которая очень хотела, чтобы Макс поехал с ней.  — Приезжай во Флориду,  — попросила она.
        — Ты позволяешь обстановке,  — он сделал широкий жест рукой,  — влиять на тебя. На этом пляже мы только вдвоем, но, как ты верно заметила, жизнь гораздо более сложная штука.
        — Я знаю, но…
        — Кроме того, я не могу. На следующей неделе я встречаюсь со своим братом. Мне хотелось бы поехать с тобой, но… это плохая идея. Не сейчас. Тебе нужно многое обсудить с Грантом, а я должен вернуться в Калифорнию.
        — Единственная причина, побудившая моего бывшего мужа лететь во Флориду,  — заставить тебя держаться подальше.
        — Я его не виню,  — ответил Макс.  — На его месте я поступил бы так же. И он и я отлично понимаем, что ты должна сама сделать выбор. Поэтому тебе необходимо поговорить с ним. Отпразднуйте свадьбу сына, а когда все закончится, дай мне знать.
        — Что, если…
        Он не дал ей закончить, поцеловав глубоким жадным поцелуем.
        — Давай ты потом будешь волноваться обо всех «что, если», а пока просто насладимся обществом друг друга.
        К полудню на пляже стало слишком жарко, поэтому они вернулись в дом и расположились на балконе. Изучив содержимое холодильника и буфета, Бетани обнаружила смесь для приготовления лимонада и кувшин. Смешав напиток, она разлила его в два высоких стакана и добавила лед, затем отнесла стаканы на балкон.
        Макс сидел, нагнув голову и вытряхивая из волос песок.
        Склонившись, чтобы поставить лимонад на столик, она заметила, что Максу давно не мешало бы подстричься.
        — Мне кажется, тебе нужно немного освежить прическу,  — заметила она.
        — Знаю, но в последнее время я был занят преследованием одной потрясающей женщины, и ни на что другое у меня уже не оставалось времени.
        — Я, бывало, сама стригла Гранта. Могу и тебе обновить прическу, если хочешь.
        Макс изумленно воззрился на нее:
        — Ты стригла своего мужа?
        — Не нужно так удивляться.
        Макс слегка прищурился:
        — У меня сложилось впечатление, что Грант охотнее воспользовался бы услугами дорогого парикмахера.
        — Уверена, что сейчас он именно так и поступает, но в первые годы совместной жизни мы были стеснены в средствах и старались сэкономить на чем только могли. Я обнаружила, что могу делать неплохую стрижку. Грант предпочитал, чтобы этим занималась именно я, потому что я отлично изучила его вкусы и предпочтения.
        — Ты необычайно талантливая женщина.
        — Мне многие об этом говорили. Я серьезно, Макс. С радостью тебя подстригу.
        — А ножницы у тебя есть?
        — С собой нет, но я обнаружила ножницы на кухне. Они прекрасно послужат нашей цели.
        — Тогда моя голова в твоем распоряжении.
        С тех пор как Бетани последний раз применяла навыки парикмахерского дела, минуло несколько лет, но она не сомневалась в собственных силах. Пока Макс мочил волосы в раковине, она достала из кухонного шкафа полотенце, потом перетащила на балкон высокий стул.
        Несколько минут спустя Макс нерешительно подошел к ней, и она ободряюще ему улыбнулась:
        — Тебе не о чем волноваться, так что перестань хмуриться.
        — Я как раз задался вопросом о том, насколько хорошо тебя знаю.
        — И какой же ответ?  — Бетани похлопала по сиденью стула, приглашая его садиться.
        — Я решил, что тебе можно доверять.
        — Верное решение.
        Пользуясь одолженным у Макса гребнем, она стала выстригать волосы над ушами. Напряжение постепенно оставляло Макса.
        — Я рада, что ты расслабился,  — сказала она.
        — Я просто помечтал о том, что ты подуешь мне в ушко.
        — Подую, если ты станешь нашептывать мне в ответ милые глупости.
        Он засмеялся.
        Занимаясь делом, Бетани весело болтала, вовлекая в беседу Макса, чтобы успокоить его. Наконец, отступив на несколько шагов, она полюбовалась результатом своей работы и осталась довольна. Макс взял ее за руку и поцеловал ладонь, отчего кожа Бетани покрылась мурашками.
        Не успела она опомниться, как оказалась сидящей у него на коленях. Они принялись увлеченно целоваться. Осторожно опустив ножницы и гребень на пол, Бетани обвила руками шею Макса.
        — Нам лучше прекратить,  — прошептала она.
        — Ты права. Хотя лично я предпочел бы выяснить, куда это может нас завести.
        Она уткнулась носом ему в шею:
        — Нам это и без того известно.
        — Да, и с каждой минутой становится все более интересно.  — Призвав на помощь все свою выдержку, он мягко отстранился.  — Я и понятия не имел, какое это чувственное приключение, когда женщина подстригает мои волосы.
        Бетани подумала о том, что Грант никогда не говорил ей таких слов, даже в первые годы их брака. Сравнивая этих двоих мужчин, она немедленно почувствовала себя виноватой.
        Осматривая результат своей работы, она зашла Максу за спину и попросила его упереться подбородком в грудь, чтобы ей было удобнее подрезать волосы у основания шеи.
        — Как я выгляжу?  — поинтересовался Макс, когда она закончила.
        — Вот ты мне и скажешь.  — Вытащив из сумочки маленькое зеркальце, она протянула его ему.
        Открыв его, Макс принялся изучать свое отражение. Казалось, его поразило качество работы Бетани.
        — Вау,  — выдохнул он.
        — Тебе нравится?
        — Просто великолепно.
        Она хотела было пойти на кухню за веником, чтобы подмести волосы с пола, но он поймал ее за руку и притянул к себе.
        — Я буду скучать по тебе,  — прошептал он.
        — Я тоже,  — ответила она, понимая, что тосковать она будет гораздо сильнее, чем могла себе представить.
        Макс хотел было поцеловать ее, когда парадная дверь распахнулась и в комнату вошел мужчина в шортах-бермудах. На лице его тут же появилась широкая улыбка.
        — Макс!  — вскричал он, направляясь к балкону.
        Макс подскочил к нему, они крепко обнялись и похлопали друг друга по спине в знак приветствия.
        — Эл, познакомься с Бетани. Бетани, это Эл.
        Мужчина кивнул:
        — Я приехал, как только узнал, что вы собираетесь в гости.


        Глава 21
        Эл, высокий, грузный, немного напоминал медведя. Обняв Макса еще раз, он повернулся к Бетани.
        — Привет,  — произнесла она, не зная, что и думать.  — Надеюсь, вы не сердитесь, что мы без разрешения вторглись в ваш дом.
        — Совсем нет. И давай без церемоний.  — Он приобнял ее за плечи.  — Дай-ка я на тебя посмотрю. Эй, Макс, ты подцепил настоящую красотку.
        Когда Эл отпустил ее, Бетани чуть не завалилась назад.
        — Надеюсь, вы нашли все, что нужно,  — произнес Эл, входя на кухню. Вынув из холодильника банку пива, он предложил ее Максу, но тот лишь качнул головой.
        Открыв банку, Эл сделал глубокий глоток и вернулся в гостиную, где развалился на диване.
        — Как поживает Шерри?  — поинтересовался Макс.
        — Великолепно,  — ответил его друг.
        Бетани решила, что речь о жене Эла, но уточнять не стала. Тот, однако, решил прояснить ситуацию:
        — Шерри — это наша дочь. Три года назад Макс перехватил ее голосующей на дороге — хвала Господу!  — и ухитрился вправить ей мозги. Наша маленькая девочка подсела на болеутоляющие лекарства. Мы с трудом ее узнавали. Она украла материнские драгоценности и заложила их, чтобы купить дозу. В общем, покатилась по наклонной плоскости.
        — Рада слышать, что ей лучше,  — чуть слышно отозвалась Бетани. Подобное поведение ребенка — сущий кошмар для родителей.
        — Она полностью изменилась,  — продолжал Эл.  — Если бы Макс не встретил ее в ту ночь, не знаю, чем бы все закончилось. Представления не имею, как ему удалось убедить ее пройти курс реабилитации, потому что мы с матерью так и не смогли этого достичь, как ни просили и ни умоляли ее.
        — Ты и правда это сделал?  — спросила Бетани, восхищенно глядя на Макса.
        — Да, он это может,  — подтвердил Эл.
        — Эл,  — прошипел Макс,  — прекрати.
        — Я не так давно с ним знакома,  — перебила его Бетани.  — Расскажи мне поподробнее.
        — Полагаю, нам уже пора,  — заявил Макс, направляясь к двери.
        — Нет, время еще есть,  — запротестовала Бетани, подмигивая Элу.
        — Так тебе ничего не известно?  — Эл недоверчиво переводил взгляд с Бетани на Макса и обратно.
        — Бетани, пошли,  — процедил Макс сквозь зубы.
        — Мне интересно послушать рассказ Эла,  — стояла на своем она.  — Так что присаживайся.  — Видя, что Макс колеблется, она добавила: — Пожалуйста!
        Макс сел на стул, всем своим видом выражая недовольство.
        — Макс ездит на своем мотоцикле из одного уголка страны в другой, помогая тем, кто в этом нуждается,  — начал Эл.  — Если он находит кого-то, кто попал в беду, то протягивает руку помощи. Иногда просто разговаривает с заблудшей душой, как это было с моей Шерри, иногда покупает еду и устраивает на ночлег. Взамен он просит лишь, чтобы человек, которому он помог, сам сделал добро кому-то еще.
        — Макс явно относится к числу хороших парней,  — сказала Бетани, осознав наконец, о чем толковал тот механик в Неваде.
        — Я не святой,  — запротестовал Макс.
        — Он не любит распространяться об этом. Как ты уже заметила, он предпочитает прятать от людей свое золотое сердце.
        — А ты как об этом узнал?  — поинтересовалась Бетани.  — Ну, помимо Шерри, я имею в виду.
        — От Рустера.
        Макс недовольно фыркнул.
        — Странное имечко,  — сказал Эл.  — В действительности его зовут Джон Уэйн Миллер. В шестидесятых годах актер Джон Уэйн играл парня по имени Рустер в фильме «Настоящее мужество». Очевидно, именно поэтому наш Рустер и получил свое прозвище.
        Бетани согласно кивнула:
        — Да, слышала об этом.
        — Вы, двое, перестаньте говорить обо мне так, словно меня здесь нет,  — запротестовал Макс.
        Эл продолжал игнорировать приятеля.
        — Время от времени Макс заезжает проведать нас со Сьюзи.  — Он одарил Макса улыбкой.  — Но в сопровождении дамы я вижу его впервые.
        — Вообще-то Макс очень помог мне, когда у меня сломалась машина в Неваде.  — Она посмотрела ему прямо в глаза.  — Но не припоминаю, чтобы ты говорил мне, что нужно сделать добро кому-то еще.
        — Не пора ли нам идти?  — настойчиво произнес Макс.
        — Я путешествовала с дочерью и свекровью, и…
        — Бывшей свекровью,  — поправил Макс.
        — Да, я разведена. Мы с Максом понравились друг другу.
        На лице Эла появилось довольное выражение.
        — Мне всегда было интересно, почему он не найдет себе женщину.
        — Потому что мне и одному хорошо,  — парировал Макс.
        — Мне так совсем не кажется,  — рассмеялся Эл.  — Ты встретил особенную женщину и должен быть благодарен за это судьбе. Ну что это за жизнь — ездить через всю страну от побережья до побережья, да еще в одиночку?
        — Меня вполне устраивает.
        — Да уж, конечно,  — саркастически отозвался Эл.
        — Так и есть,  — не сдавался Макс.
        Он протянул Бетани руку, показывая, что пора идти.
        — Вам нет нужды торопиться. Сьюзи уже в пути, и ей будет приятно с вами встретиться.
        Бетани поддержала друга Макса:
        — Нам нужно дождаться Сьюзи.
        — Она очень расстроится, узнав, что вы улизнули, не повидавшись с ней,  — предупредил Эл.  — Кроме того, она принесет обед. Я ей сейчас позвоню и скажу, чтобы рассчитывала на пятерых.  — Он ухмыльнулся.  — Я ем за двоих, поэтому она автоматически покупает в два раза больше еды, чтобы накормить меня.
        — Обед,  — мечтательно протянула Бетани.
        Макс неохотно кивнул.
        Спустя десять минут подъехала Сьюзи, и мужчины отправились на подъездную дорожку встречать ее. Эл и Макс внесли в дом сумки с продуктами, две большие упаковки пива и две — содовой.
        Сьюзи оказалась миниатюрной женщиной, гораздо ниже своего мужа. У нее были вьющиеся каштановые волосы и большие карие глаза. Она тепло поприветствовала Макса и улыбнулась Бетани.
        — Как же я рада знакомству!  — сказала она, едва войдя в дом.  — Когда мы с Элом узнали о приезде Макса, немедленно изменили планы и поспешили вернуться домой.
        Бетани последовала за хозяйкой дома на кухню и стала помогать ей выкладывать покупки на кухонный стол.
        — Что еще я могу сделать?  — спросила Бетани, когда с этим было покончено.
        — Насыпь чипсы вот сюда,  — распорядилась Сьюзи.
        Бетани принялась пересыпать чипсы из пакетов в большие миски, а хозяйка занялась приготовлением салата.
        Эл и Макс отправились на задний двор жарить барбекю.
        — Сколько времени вы с Максом встречаетесь?  — поинтересовалась Сьюзи, нарезая помидоры.
        Бетани очищала огурец от кожуры.
        — Мы вообще-то встретились всего лишь несколько дней назад.  — Хотя у нее было такое чувство, что знакомы они всю жизнь…
        — В самом деле? Ну, тебе попался замечательный мужчина. Не знаю, что с ним случилось, он никогда не рассказывал, почему выбрал кочевой образ жизни, но нетрудно догадаться, что в прошлом у него большая трагедия.
        Раз Макс ничего не говорил друзьям, Бетани тоже предпочла держать язык за зубами.
        — Он делает так много добра людям,  — продолжала Сьюзи.  — Рустер говорил, что в Бостоне Макс починил крышу дома женщине-инвалиду. Другой наш знакомый рассказывал о семье, которую должны были выгнать из дома, потому что муж лишился работы и у них не было денег, чтобы заплатить банку. Макс сделал это за них.
        В этот момент в дверном проеме появился Макс.
        — О чем это вы разговариваете?  — с подозрением спросил он.
        Сьюзи закатила глаза:
        — Ну почему мужчинам всегда кажется, что говорят именно о них?
        — Это льстит их самолюбию,  — ответила Бетани, и женщины рассмеялись.
        Бетани подумала о том, что если и есть мужчина, который не страдает от чрезмерного эго, то это Макс.
        — Эй, Макс, я купила для тебя шоколадное мороженое,  — заявила Сьюзи, раскладывая приборы на столе на балконе. Улыбнувшись Бетани, она пояснила: — Это его любимое лакомство.
        Макс обнял Бетани сзади.
        — А еще мне очень нравишься ты,  — заявил он, целуя ее в щеку.  — Пообещай, что не поверишь ни единому слову из сказанного здесь обо мне,  — прошептал он ей на ухо.
        — Почему же?
        — Я уже объяснил тебе, Бетани, я не святой.
        — Ты говоришь так, словно стесняешься того, что помогаешь людям.
        — Нет, не стесняюсь, но предпочитаю не распространяться об этом.
        — Значит, ты одинокий волк, скиталец, исчезающий за линией горизонта на своем мотоцикле.
        Нахмурившись, он притворно гневно пробормотал:
        — Смеешься надо мной?
        Бетани рассмеялась:
        — Догадайся.
        В три часа дня они полакомились бургерами со свежеподжаренными сосисками. Друзья Макса очень понравились Бетани. Они поддерживали беседу, развлекая гостей историями о троих своих детях. Шерри была самой младшей, проблемным ребенком, но потом она прошла курс лечения в реабилитационной клинике и вернулась в школу. В значительной степени благодаря Максу, не преминули подчеркнуть Эл и Сьюзи. Макс хмурился всякий раз, когда упоминали его имя.
        День прошел прекрасно. Бетани вызвалась помочь помыть посуду, и Макс предложил уехать ближе к пяти часам. Эл и его жена обняли Бетани на прощание, и она уселась на заднее сиденье «харлея».
        — Его заблудшая душа нуждается в тебе,  — прошептала Сьюзи на ухо Бетани.
        Бетани с улыбкой заключила ее в объятия:
        — Рада была познакомиться с тобой и Элом.
        — Я тоже. Надеюсь, еще увидимся.
        Надев шлем, Бетани уселась на мотоцикл и обхватила талию Макса. Мотор взревел, и они рванули с места. Постепенно она ослабила хватку и в какой-то момент даже полностью перестала держаться за Макса, чувствуя при этом необычайную свободу. Она осознала, что наконец-то стала узнавать Макса, будто они преодолели невидимый барьер.
        Обратный путь до Брэнсона показался ей гораздо короче, чем дорога к озеру.

* * *
        Энни сидела в холле, ожидая Бетани.
        — Мама!  — вскричала она.  — Куда ты ездила? Почему не отвечала на телефонные звонки?
        — Когда ты звонила?  — Бетани держала сумочку при себе почти все время, но ничего не слышала.
        — Полчаса назад.
        Это все объясняло.
        — И что ты хотела?
        — Все меня оставили,  — пожаловалась девушка.
        Бетани сдержала рвущийся наружу вздох — и саркастические замечания тоже.
        — А бабушка где?
        — Все еще с Рустером. Они отправились на концерт «Окридж Бойз». За завтраком я заявила, что не хочу идти, и Рустер тут же предложил составить бабушке компанию. С тех пор я их не видела.
        Слова дочери поразили Бетани.
        — И ты весь день провела в одиночестве?
        Энни кивнула, затем с деланым безразличием пожала плечами:
        — Ну, я не скучала — ходила по магазинам.
        — Узнаю свою девочку.
        — Так где же ты была?
        Макс подошел и встал рядом с Бетани, взяв ее за руку.
        — С Максом.
        — Привет, Энни,  — произнес он, дружески ей улыбаясь.
        — Это я уже поняла,  — сказала девушка.  — Привет,  — процедила она, не глядя на Макса.
        — Мы ездили в гости к его друзьям.
        — Ах вот оно что.
        — Может быть, нам стоит сходить куда-нибудь поужинать всем вместе,  — предложила Бетани.
        Энни восприняла слова матери без особого энтузиазма:
        — Мы утром уезжаем, так?
        — Да, и согласно плану твоей бабушки отправимся в Новый Орлеан.
        — Звучит заманчиво.
        — Макс говорит, что это настоящий город-праздник. Будет весело.
        — Веселее, чем в Вегасе?
        — Это веселье иного рода,  — пояснил Макс.  — Хотел бы я поехать с вами, но мне нужно быть в другом месте.
        Энни совсем не казалась этим разочарованной. Посмотрев на двери, она расплылась в улыбке.
        — Бабушка!  — закричала она, вскакивая с кресла.
        Обернувшись, Бетани заметила входящих в отель Руфь и Рустера.
        — Мы с Рустером чудесно провели время,  — сообщила пожилая дама, подходя к ним.
        — Мы посетили два шоу одно за другим, и оба были великолепны.  — У Рустера был очень довольный вид.
        — Я готова убраться подальше из штата Миссури,  — провозгласила Энни.
        — Как насчет ужина?  — снова спросила Бетани.  — Посидим все вместе. Макс с Рустером тоже утром уезжают, как и мы.
        — Я не пойду,  — отказалась Руфь.  — Я очень устала, а день завтра предстоит трудный.
        — Я останусь с бабушкой,  — тут же воспользовалась представившимся благовидным предлогом Энни.  — Мы закажем еду в номер.
        — Идите вдвоем,  — сказал Рустер, когда они с Бетани и Максом направились к лифту.
        Макс неуверенно посмотрел на Бетани:
        — Возможно, нам тоже следует попрощаться сейчас.
        — Как насчет бокала вина?  — предложила она.
        Поколебавшись немного, он медленно кивнул.
        Им посчастливилось отыскать свободный столик на террасе, и Бетани принялась изучать карту вин. Впервые они оба ощущали неловкость, словно страшились того, что должно произойти дальше. Утром они пойдут каждый своей дорогой — а что будет потом, она не знала.
        Они выбрали австралийский шираз, и очень скоро им принесли заказ.
        Бетани задумчиво воззрилась на свой бокал, едва замечая насыщенный рубиновый цвет напитка.
        — На следующей неделе мне непременно нужно быть в Калифорнии,  — сказал Макс.  — У меня нет выбора.
        — Понимаю.
        Макс накрыл ее ладонь своей:
        — Мой брат ведет все дела уже три года, с тех пор как умерла Кейт. Пришло время вернуться.
        — Ты и в самом деле возвращаешься домой?
        Макс криво ухмыльнулся:
        — Люк решил было, что я вообще не собираюсь этого делать. За три года многое изменилось — и в винном бизнесе, и в его жизни, и в моей. Теперь я готов занять свое место, хотя и не понимал этого до недавнего времени. Пока… не встретил тебя.
        Она посмотрела ему прямо в глаза.
        — Ты отправишься во Флориду, и позднее этим летом мы свяжемся друг с другом. Если ты сделаешь именно такой выбор.
        Бетани открыла было рот, чтобы возразить, что это чересчур долгий срок, но Макс отрицательно покачал головой:
        — Тебе нужно уделить время Энни и Руфи, а потом сыну и его невесте. А также Гранту.
        Бетани хотела снова запротестовать, но Макс опять не дал ей сказать ни слова.
        — Не сомневайся, я с удовольствием разузнал бы, куда нас могут завести эти отношения, но мне нужно заняться делами, и тебе тоже,  — твердо произнес он. Лицо его выглядело решительным.  — Находясь во Флориде, ты получишь шанс воссоединиться с Грантом — или не воссоединяться. Пока ты не определишься, я буду держаться подальше и соглашусь с любым принятым тобой решением.
        — Что, если… если у нас Грантом ничего не получится?
        — Тогда дай мне знать.
        — Ты приедешь в Сиэтл?
        — Я приеду к тебе хоть на край света. В любое время. Только позови.
        Бетани чувствовала всю авантюрность ситуации, и ей было страшно еще и потому, что она никак не могла принять решение. Она хотела, чтобы Макс убедил ее, что они созданы друг для друга, но он этого не сделал. Она предпочла бы, чтобы он боролся за нее, но понимала, что он не станет так поступать, предоставив ей право выбора.
        — Мне это не нравится,  — призналась она.
        — Бетани, у нас обоих сейчас эмоции зашкаливают.
        Он прикоснулся ладонью к ее щеке, словно испытывая непреодолимую потребность касаться ее.
        Допив вино, они вернулись на крыльцо отеля и уселись на качели. Жестом собственника Макс обнял ее за талию, а она положила голову ему на плечо и закрыла глаза, мечтая лишь об одном — чтобы это мгновение длилось вечно.
        Какая-то часть ее сознания хотела поспорить, заявить, что решение уже принято. Но в действительности это было не так. Двадцать лет брака с Грантом не так-то легко было списать со счетов и притвориться, что ничего не было. Макс был прав: их эмоции действительно были обострены до предела. Их отношения внесли в жизнь новую струю, им еще только предстояло проверить свои чувства. Они провели вместе всего несколько дней. Семь дней, навсегда изменивших ее. Но могли ли они стать чем-то большим, нежели просто приятным воспоминанием? Возможно ли такое?
        Макс проводил ее до номера и поцеловал на прощание, и Бетани почувствовала желание заплакать, отлично понимая причину слез.


        Глава 22
        На следующее утро Энни проснулась в половине шестого, готовая немедленно тронуться в путь. Включив лампу, она углубилась в изучение карты. Вчерашний день выдался на редкость скучным. Она провела его, бесцельно шатаясь по магазинам, и считала, что время потрачено впустую, даже несмотря на то, что купила себе несколько милых вещей.
        Самой интересной частью дня оказался завтрак с бабушкой и Рустером. Он, казалось, поставил своей целью убедить их в том, какой Макс замечательный человек. Энни же испытывала серьезные сомнения по поводу этого байкера. Если судить по внешнему виду, он мало отличался от бродяги. Мама намекнула, что у Макса винный бизнес, но в подробности не вдавалась, очевидно, потому, что сама ничего толком не знала.
        Рустер из кожи вон лез в стремлении рассказать о Максе как можно больше. Целый час он разглагольствовал и о нем, и о его брате Люке. Рассказал, что Макс потерял жену и дочь и, как следствие, впал в глубочайшую депрессию.
        Рустер пользовался любым предлогом, чтобы начать говорить о своем друге.
        Когда бабушка обмолвилась, что они поедут в Новый Орлеан, он тут же сообщил:
        — Макс провел там целых полгода.
        — И чем же он занимался?  — скептически поинтересовалась Энни.
        — Строил дома в рамках программы «Жилье для людей». Также он записался в группу по розыску пропавших домашних животных.
        — Вот оно что.  — Девушка решила, что он проводил время, играя в азартные игры и напиваясь. Осознание того, что Макс возводил дома для пострадавших от урагана «Катрина», быстро сбило с нее спесь.
        — Так вы возвращаетесь домой в Калифорнию,  — произнесла Руфь.
        — Да, завтра рано утром.
        — И что станете делать дома?  — поспешила уточнить Энни.
        — Макс снова займется семейным бизнесом, бразды правления которым переложил на плечи брата три года назад,  — пояснил Рустер.
        Девушка притворилась, что ее это ничуть не впечатлило. Она ничем не показала Рустеру, что ее мнение о Максе против ее воли стало меняться.
        — Я знаю, что ты ему не доверяешь,  — сказал Рустер.
        — И у меня есть на то масса причин,  — пробормотала Энни.  — Он рушит отношения мамы и папы.
        — В самом деле?  — мягко спросил пожилой байкер.
        Энни упрямо кивнула, чувствуя, что ее бабушка явно переменила свое мнение.
        — Дети всегда хотят, чтобы родители были вместе,  — заявил Рустер, протягивая официантке кружку, чтобы она могла подлить ему кофе.  — Это естественно. Но иногда это не лучшее решение.
        — Не в случае с моими родителями,  — запротестовала девушка.
        Встретившись взглядом с бабушкой, она ожидала, что та немедленно с ней согласится, и очень удивилась, когда Руфь этого не сделала.
        Рассказ о волонтерской деятельности Макса вовсе не обрадовал Энни. Она предпочла бы вовсе об этом не слышать. Ей было бы гораздо проще считать этого человека бродягой, решившим воспользоваться доверчивостью ее матери. Девушка изо всех сил старалась не менять о нем своего мнения, но это было очень сложно сделать, особенно видя счастливое лицо Бетани. Теперь, когда она узнала, что у Макса доброе сердце, ненавидеть его ей стало еще сложнее.
        «Но признать это я пока не готова»,  — сказала себе Энни, складывая карту. Ее бабушка и мама еще спали.
        Жизнь девушки омрачалась еще одной проблемой.
        Она послала Вэнсу электронное письмо, в котором подробно рассказала о том, как весело проводит время, и попросила сообщить о его приключениях в Европе. Он ответил незамедлительно. Мэтт и Джесси постоянно ссорились. Цены оказались много выше, чем они рассчитывали, и молодые люди опасались, что деньги, которых, по их подсчетам, должно было хватить на год, закончатся через несколько недель. Вэнс возненавидел дешевые хостелы и с трудом мог объясняться с местными жителями.
        По мнению Энни, прежде, чем ехать в чужую страну, парню следовало бы потрудиться выучить хотя бы несколько основных фраз на том языке, на котором там говорят. Она не преминула ему об этом сообщить, но он предпочел проигнорировать ее замечание. С тех пор от него не было вестей, и Энни была вполне этим довольна, хотя ей очень хотелось, чтобы Вэнс знал о том, что происходит в ее жизни… за исключением, пожалуй, последнего дня в Брэнсоне. К несчастью, в Миссури она так ни с кем и не познакомилась, в отличие от Вегаса.
        Джейсон тоже прислал ей несколько электронных писем, и Энни очень надеялась продолжить знакомство с ним…

        После того как распрощалась с Максом, Бетани долго лежала в постели без сна. Ей так много хотелось сказать ему, о многом спросить. Несколько дней он проведет в дороге, поэтому связи с ним наверняка не будет. Она тоже будет в пути, но направится в противоположную сторону. В Веро-Бич ей предстоит встреча с Грантом. О бывшем муже ей думать совсем не хотелось, особенно сейчас, когда в мыслях ее царил другой мужчина. Кроме того, Бетани хотела быть честной с обоими. Она не стала бы давать Гранту ложную надежду на воссоединение, точно зная, что это невозможно. Но ко всему прочему, она очень боялась, что ее чувства к Максу сойдут на нет через несколько дней.
        — Мы находимся в десяти часах езды от Нового Орлеана,  — будничным тоном, будто речь шла о поездке за город, сообщила Энни матери, когда та вышла из ванной одетая и готовая тронуться в путь.  — Это всего шесть сотен миль.
        — Шесть сотен миль,  — простонала Руфь, завершая утренние упражнения.  — Ты же не хочешь покрыть это расстояние за один день, правда?
        — Мы вполне можем это сделать,  — уверенно отозвалась девушка, засовывая карту в сумку.  — Особенно если тронемся как можно раньше.  — Спрыгнув с кровати, она захлопала в ладоши.  — Давай же, мама, идем! Бабушка, ты только представь, каждый день приближает тебя к Веро-Бич — и Ройсу.
        Иного стимула для пожилой дамы не требовалось. Хотя Руфь никогда не говорила об этом вслух, Бетани подозревала, что истинной целью путешествия свекрови является именно встреча с Ройсом, а вовсе не воссоединение класса.
        — Мама, ты только представь, сколько сможешь связать за десять часов.
        Проводя много времени с Максом, Бетани совсем забросила вязание. Дочь права: она может посвятить долгие часы в дороге любимому хобби и… размышлениям. Пока она закончила лишь одну перчатку, а намеревалась связать обе до возвращения в Сиэтл.
        Женщины оделись и собрали вещи, затем Руфь позвала носильщика переносить багаж, а Энни вызвалась подогнать машину к крыльцу отеля. Бетани отправилась сдавать номер. Расплатившись кредитной картой, она протянула девушке за стойкой записку для Макса, в которой благодарила его за чудесный день. В постскриптуме она написала, что будет скучать.
        — Не передадите ли вы эту записку Максу Скрэнтону, когда он станет уезжать?  — сказала она.
        Девушка подняла на нее взгляд:
        — Мистер Скрэнтон уже уехал.
        В самом деле? Так рано? Бетани оказалась не готова к такому повороту событий.

        Бетани вела машину, Руфь расположилась на сиденье рядом с ней.
        — Хочу тебе сказать, что Брэнсон мне очень понравился,  — произнесла пожилая дама.  — Он сделал мои мечты реальностью.
        — Вам понравились концерты?
        — Да, и Рустер оказался не так плох.  — Она искоса посмотрела на невестку.  — Я его недооценила. В действительности он довольно милый человек. Немного моложе меня, но истинный джентльмен.
        — Рада слышать, что вы хорошо провели время.
        — Рустер…  — Руфь покачала головой.  — Не понимаю, почему он так настаивает, чтобы его называли этим нелепым прозвищем, но это его дело. Он сказал…
        — Мы едем в Новый Орлеан,  — перебила ее Энни.  — Не могу дождаться!
        — И я тоже,  — с улыбкой призналась Руфь.  — Как подумаю о каджунской кухне, о которой столько слышала от Эмерила, так слюнки текут. Вот приду в ресторан и скажу: «Принесите мне, пожалуйста, рагу из лангустов и суп гумбо».
        — Бабушка, а мне казалось, ты не любишь пряную пищу.
        — Вообще-то нет, но здесь не могу упустить возможности попробовать. Кроме того, зачем еще придумали желудочные таблетки, как не для таких случаев?
        — Я так много слышала о Бурбон-стрит…  — мечтательно протянула Энни.
        — И Французский квартал — идеальное место для любителей шопинга,  — добавила Бетани.
        Они сделали остановку в Литтл-Рок, штат Арканзас, чтобы позавтракать, после чего за руль села Энни, а Бетани устроилась с вязаньем на заднем сиденье. Однако мысли о Максе не давали ей сосредоточиться, поэтому несколько рядов пришлось перевязывать заново.
        — Нам следует позвонить папе,  — предложила Энни после полудня, когда они подъезжали к городу Джексон, штат Миссисипи.
        — Согласна,  — кивнула Руфь.
        От Гранта не было вестей уже пару дней, что само по себе было необычно. Очевидно, он решил дать Бетани возможность все спокойно обдумать, хотя она подозревала, что он напряженно ожидает звонка от нее.
        — Я сама ему позвоню,  — предложила Руфь, протягивая руку к телефону Энни, стоящему на подставке между сиденьями. Во время путешествия она вполне с ним освоилась, и Бетани не удивилась бы, узнав, что свекровь решит купить мобильный телефон и для себя.
        Несколько минут Руфь рассказывала сыну о подробностях путешествия, затем протянула трубку Бетани.
        — Привет, Грант,  — произнесла она.
        — Привет,  — отозвался он.  — Как Брэнсон?  — Голос его звучал неуверенно, что было для него совсем несвойственно.
        — Превосходно.  — Если он ожидал, что Бетани станет посвящать его в подробности встречи с Максом, то она его сильно разочарует.
        — Когда вы планируете приехать в Веро-Бич?  — поинтересовался он.
        — Не позднее понедельника, в зависимости от числа остановок на пути следования,  — ответила Бетани.
        — Мне всегда хотелось побывать в Новом Орлеане,  — сообщил Грант.  — А поездка с тобой придаст всему особый смысл.  — Он помолчал немного, потом добавил: — Как ты думаешь, это возможно?
        — Не знаю…  — У нее действительно не было ответа на этот вопрос.  — А ты когда прилетаешь в Орландо?
        — В понедельник во второй половине дня.
        — Прекрасно.
        — Ты правда так считаешь?  — спросил он севшим голосом.  — В самом деле?
        — Да,  — ответила она.
        Возможность провести немного времени вдали от дел и хлопот, связанных с предстоящей свадьбой сына, давала ей время переосмыслить прошлое и решить, можно ли восстановить былые отношения. Бетани не могла не задаваться вопросом: не слишком ли сильно изменилась она сама и достаточно ли изменился Грант?
        — Передай папе привет от меня,  — подсказала Энни.
        — Ладно,  — пообещала Бетани. Она была очень рада, что отец и дочь снова пребывали в хороших отношениях, и надеялась, что когда-нибудь Эндрю простит Гранта и они также смогут нормально общаться.
        Они поговорили еще немного, и Бетани протянула телефон свекрови.
        В Новый Орлеан они прибыли около половины шестого вечера. Последние три-четыре часа за руль попеременно садились то Руфь, то Энни. К тому времени, как они прибыли в свой отель, расположенный на Канал-стрит, Бетани очень устала и мечтала только об одном — отдохнуть. К тому же ею овладела несвойственная ей раздражительность.
        Когда они зарегистрировались и распорядились доставить багаж в номер, Энни и Руфь убедили Бетани сходить на разведку во Французский квартал, невзирая на ее протесты.
        — Как только мы перекусим, тебе тут же станет лучше,  — уговаривала свекровь.
        Они без труда нашли хороший ресторан. Новый Орлеан славился хорошей кухней, и все, кого ни спроси, буквально заваливали их советами на этот счет. Бетани понравилась тенистая терраса бистро, и она заказала себе восхитительный пирог из морепродуктов и ореха пекан, а также классический новоорлеанский коктейль и хлебный пудинг с бурбоном… Как сказала Энни, ради такого лакомства можно умереть.
        После этого, невзирая на усталость, Бетани прогулялась по антикварным магазинам Французского квартала, внимательно приглядываясь к камеям. У нее уже было несколько таких украшений, которыми она очень дорожила, но больше она покупать не намеревалась.
        — Могу я вам чем-то помочь?  — обратилась к ней девушка-продавец приятной наружности.
        — Благодарю, но я просто присматриваюсь,  — отозвалась Бетани, продвигаясь вдоль витрины. Энни и Руфь также зашли в магазин, причем каждая нашла секцию по интересам. Старые деревянные половицы поскрипывали под их ногами.
        — Если вы ищете какой-то необычный сувенир, позвольте предложить вам что-либо из наших последних поступлений,  — сказала продавщица.
        Она скрылась за прилавком и извлекла небольшую коробочку, в которой лежала ничем не примечательная, обтянутая тканью пуговица. Бетани не видела в ней ничего особенного, за исключением разве немалого возраста этой вещицы.
        — Эта пуговица была пришита к воротнику военной формы времен Конфедерации,  — сообщила девушка, вынимая раритет из футляра и кладя себе на ладонь.  — У меня есть снимок, взгляните.  — С этими словами она положила на прилавок фотографию, на которой была изображена серая поношенная форма.  — Когда молодые люди уходили на Гражданскую войну, их возлюбленные имели обыкновение пропитывать пуговицы своими духами, а после высыхания пришивали их к воротникам военной формы как напоминание о доме. Таким образом, находясь вдали от отчего дома и возлюбленной, молодому человеку нужно было всего лишь вдохнуть глубже, чтобы словно ощутить их присутствие.
        — Как романтично!  — воскликнула Энни, вставая рядом с матерью.
        — Какова цена этой вещицы?  — поинтересовалась Бетани.
        Продавщица назвала сумму, повергшую женщину в шок.
        — Так много? За пуговицу? Спасибо, нет. Мне это не по карману.
        — Мам, тебе непременно следует приобрести ее,  — настаивала Энни.
        Бетани покачала головой:
        — Думаю, мне стоит купить что-то другое.
        — По разумной цене, ты хотела сказать,  — добавила подошедшая к ним Руфь.
        Еще некоторое время женщины ходили по магазинам. Энни приобрела несколько небольших сувениров подружкам, а Руфь разжилась конфетами пралине для своих знакомых дам. Бетани так ничего и не купила, так как была не в настроении. Она скучала по Максу.
        Сразу по возвращении в гостиничный номер Руфь облачилась в пижаму и тут же уснула.
        Энни была полностью поглощена написанием электронных писем на своем айфоне, а Бетани воспользовалась возможностью полчаса полежать в горячей пенной ванне. Уже долгое время эта роскошь была ей недоступна. Нежась в воде, она закрыла глаза и расслабилась.
        Через какое-то время пришла Энни и уселась на ободок ванны.
        — Что ты хочешь, милая?  — спросила Бетани.
        Девушка помолчала некоторое время, потом произнесла:
        — Я рада, что Макса здесь нет.
        — Знаю.  — Бетани старалась, чтобы голос ее звучал не так, будто она оправдывается.
        — Я же вижу, как сильно он тебе нравится.
        — Это так.  — Бетани понимала тревогу дочери.  — Ты боишься, что Макс разрушит нашу с Грантом возможность воссоединения. Видишь ли, Энни, я понимаю, как тебе хочется, чтобы мы с твоим отцом снова стали парой. Я должна лишь напомнить, что сейчас все по-иному, нежели было шесть лет назад. Наша семья никогда уже не будет прежней. Вы с Эндрю стали взрослыми. Я никогда бы не стала убеждать вас завязать отношения, которые, по вашему мнению, неуместны или неправильны, и от вас ожидаю того же.
        Девушка кивнула.
        — Мы поняли друг друга?
        Энни снова кивнула.
        — Пообещай мне кое-что.
        — Что именно?
        — Дай папе шанс. Просто дай ему шанс.


        Глава 23
        — Мам,  — шепотом позвала Энни.
        Девушке не спалось. Светящийся циферблат часов показывал три часа ночи. Из-под двери пробивалась полоска света, но, за исключением этого, в комнате царил мрак. Руфь тихонько похрапывала на соседней кровати.
        — Хм-м-м?  — сонно пробормотала Бетани.
        — Ты проснулась?
        — Уже да,  — ответила Бетани, переворачиваясь на бок.
        Энни смотрела в потолок.
        — Ты на меня сердишься?
        Бетани села на постели, опершись о подушки, и воззрилась на дочь:
        — С чего бы это?
        — Из-за того, что я сказала тебе о Максе,  — чуть слышно ответила девушка.  — Дело в том, что он действительно мог бы мне понравиться, если бы не папа.
        Лежа без сна, Энни размышляла о Максе и Рустере и пришла к выводу, что они отличные ребята, добрые и готовые прийти на выручку. Ей страшно было представить, что было бы с ними на озере, не проезжай байкеры мимо.
        — Он тебе и правда нравится, не так ли?  — выдохнула Энни.
        Ее отец мог бы положить конец этой влюбленности, но он этого не сделал. Более того, он настоятельно рекомендовал им с бабушкой оставить Бетани в покое и дать ей возможность самой принять решение. Энни восхищалась таким поведением отца, считая его отважным и самоотверженным, но все же ей хотелось накричать на него, заставить сделать хоть что-то, причем быстро. Она понимала также, что он не станет ее слушать. Оба ее родителя были своеобразными людьми.
        — Да, Макс мне нравится,  — мягко ответила Бетани.
        — Знаешь, мне странно становиться свидетельницей того, как моя мама влюбляется в какого-то иного мужчину, не в моего отца.
        — Не могу сказать, что влюбилась в него, Энни. Слишком рано делать подобные выводы. Может быть, в будущем я и могла бы в него влюбиться. Макс мне нравится, и я надеюсь, что все сложится так, чтобы мы могли быть вместе. Но этого может и не случиться.
        — Ведь папу ты тоже любишь, правда?
        Энни чувствовала, что ее мечтам о воссоединении родителей не суждено сбыться.
        — Он не посторонний мне человек, и я не могу просто забыть о годах, прожитых вместе, лишь потому, что однажды он совершил ошибку.  — Бетани снова легла на кровать.  — Однако сомневаюсь, что ты разбудила меня посреди ночи, чтобы обсудить нас с твоим отцом. Что стряслось, милая?
        Энни вздохнула, не зная, с чего лучше начать.
        — Я снова получила известие от Вэнса.  — Она старалась говорить с деланым безразличием. В действительности парень писал ей почти каждый день с тех пор, как отправился в Европу с Мэттом и Джесси, но отвечала она ему редко.
        — Ты уже говорила, что он скучает по дому и мечтает поскорее вернуться в Сиэтл.
        — Он не может. У него обратный билет лишь на следующий год. Когда он пытался его поменять, авиакомпания запросила немыслимый штраф. У него нет денег, а родителей просить он не хочет. Говорит, что авиакомпания не права, и я с ним согласна.
        — Разве его не предупредили, когда он бронировал билет?
        — Но он уже купил билет туда и обратно!
        — Вэнс слишком непоследовательный молодой человек, ты не находишь?  — заявила Бетани.  — Он провел в Европе всего пару недель.
        — Да…
        — Энни, что ты хочешь мне сказать?
        В этом была вся ее мать — она с легкостью читала между строк.
        — Ладно.  — Энни крепко зажмурилась.  — Вэнс хочет встретиться со мной во Франции в конце месяца.  — Произнеся эти слова, она задержала дыхание, ожидая ответа Бетани.
        — А сама ты что об этом думаешь?
        Девушка не знала. Она привыкла к тому, что ответы на все вопросы всегда могла дать Бетани. Поэтому она просто поделилась своими сомнениями:
        — Я не знаю. Именно поэтому и решила поговорить с тобой. Мне нужен совет.
        — Ладно,  — отозвалась Бетани,  — давай поговорим. Видно, эта ситуация тебя беспокоит, в противном случае ты бы сейчас крепко спала.
        — И ты тоже,  — с улыбкой добавила девушка.
        — Верно.  — Голос матери не звучал расстроенно, и это ободряло.  — Во-первых, что ты испытываешь к Вэнсу?
        — Сейчас или до того, как он уехал?
        — Сейчас.
        — Ну… я скучаю по нему. До того, как он решил отправиться в Европу, мы разговаривали практически каждый день и все время проводили вместе. Именно поэтому я так и расстроилась, узнав, что он улетает с Мэттом и Джесси.
        — Он держал это в тайне.
        — Вэнс сказал, что хотел рассказать мне, но Мэтт отговорил его.
        — И он предпочел послушать друга, а не поступить так, как считал нужным.
        — Да.
        — Он объяснил, зачем хочет встретиться с тобой во Франции?
        Энни закинула руки за голову и некоторое время пристально смотрела в потолок.
        — Сказал, что устал быть третьим лишним. Мэтт с Джесси постоянно ссорятся, и он боится, что деньги скоро закончатся и…
        — Иными словами, все пошло совсем не так, как он ожидал,  — закончила за дочь Бетани.  — Именно поэтому он приглашает тебя лететь к нему?
        По этому вопросу матери Энни заключила, что та считает Вэнса эгоистом.
        — Ну, так он говорит. Но не стоит забывать, что он не очень хорошо умеет облекать свои мысли в слова.
        Самой девушке очень хотелось верить, что парень чувствует себя одиноким и потерянным без нее, что он раскаивается. В действительности Вэнс этого не говорил, но она чувствовала, что именно это он и имел в виду. Или то были лишь ее надежды…
        — Только ты можешь решить, был ли Вэнс искренен с тобой,  — прошептала Бетани.  — Зовет ли он тебя потому, что хочет быть с тобой, или потому, что не желает оставаться в одиночестве.
        Энни также перешла на шепот, чтобы не разбудить бабушку:
        — Он в самом деле хочет быть со мной!
        — Но он этого не говорил, не так ли?
        — Не говорил, но наверняка имел в виду!
        Некоторое время Бетани не произносила ни слова.
        — Как мне кажется, ты сама очень хочешь вернуться к Вэнсу.
        Это было правдой, хотя Энни ненавистна была сама мысль о том, чтобы в этом признаться.
        — Он очень больно ранил меня, мам.
        — Знаю, милая.
        — Думаю, ему придется приложить немало усилий, чтобы этот инцидент остался в прошлом.
        — Ты считаешь, что он недостаточно страдал?
        Девушка тихонько захихикала в темноте:
        — Мам, ты такая смешная.
        — Ты хочешь заставить его страдать, так ведь?
        — Ну, ему это пойдет на пользу. Он спланировал свое путешествие за моей спиной, а мне ни словечком не обмолвился. Предполагается, что раз я его девушка, то он ведь должен обо всем мне рассказывать, так ведь? Сама я именно так и поступала. Я хотела выйти за него замуж и полагала, что он испытывает ко мне такие же чувства.
        — Понимаю.
        — А он не только ранил мои чувства сообщением о том, что отправляется в Европу с друзьями, но и глубоко оскорбил меня просьбой отвезти их в аэропорт!
        — Самая настоящая дерзость с его стороны,  — согласилась Бетани.
        — Разве ты на моем месте не хотела бы заставить его страдать?
        — Боюсь, что я отвечу положительно.
        Энни не сомневалась, что мать всегда будет на ее стороне.
        — Но как узнать, когда поставить точку? В какой момент мне уже можно простить его и все забыть?
        — Это нелегко,  — пробормотала Бетани.
        — Я смогу простить его… спустя какое-то время.
        — Спустя какое-то время,  — эхом повторила Бетани.  — Не сомневаюсь, что ты сумеешь преодолеть эту ситуацию — но только если сама захочешь. Мужчины часто бывают не в состоянии отличить главного от второстепенного. Вэнс наверняка понимал, что его новости огорчат тебя, но все же хотел, чтобы ты провожала его с объятиями и поцелуями.
        Обсудив ситуацию с матерью, девушка почувствовала себя гораздо увереннее.
        — От Джейсона тоже есть новости. Он звонил мне, пока мы были в Брэнсоне. Мы поддерживаем связь с тех пор, как познакомились в Вегасе.
        — И что ты об этом думаешь?
        — Честно говоря, мне очень приятно, что есть человек, который искренне мной заинтересовался, особенно принимая во внимание то, каким Вэнс оказался придурком.
        — Тебе нравится Джейсон?
        Энни неопределенно пожала плечами:
        — Он… нормальный.
        — Что-то я не чувствую энтузиазма в твоих словах.
        — Знаю. Я пыталась разобраться в своих чувствах к нему. Он в самом деле очень милый и веселый, и мы замечательно провели время вместе. Другая девчонка прыгала бы до луны от счастья, что встретила такого парня. Потом я поняла, что меня смущает. Джейсон вел себя не так, как Вэнс. Я так привыкла к Вэнсу, что находиться в обществе другого парня кажется мне… неправильным.
        Бетани перевернулась на бок лицом к дочери:
        — Помнишь, как мы с Полом — бывшим мужем Тиффани — однажды отправились поужинать после того, как Грант бросил нас?
        — Да?
        Энни не любила говорить о тех временах. Ее отец и эта стерва сильно ранили и предали двоих людей. Нет, даже четырех, если считать ее саму и Эндрю.
        — Я столько лет не ходила на свидания с мужчиной, что меня била дрожь. Я не знала, как себя вести и что говорить, а когда наконец смогла что-то из себя выдавить, мне казалось, что это бред сумасшедшей.
        Энни подумала, что это не совсем верное сравнение с ее знакомством с Джейсоном. В первые несколько недель после ухода Гранта Бетани пребывала на грани нервного срыва. Девушка до сих пор не могла без содрогания вспоминать то время.
        Энни злилась на обоих родителей, но главным образом на мать. Раз отец влюбился в другую женщину, то виновата в этом именно Бетани. Она наскучила собственному мужу, решила девушка, ведь весь ее мир ограничивался рамками семьи и дома, да еще званых ужинов, которые она устраивала для коллег Гранта. К тому же она порядком запустила себя: отрастила слишком длинные волосы и редко покупала себе обновки.
        В первые несколько недель после ухода отца Энни делала все возможное, чтобы вернуть его в семью. Она плакала и умоляла его, обещая, что лично проследит, чтобы мать изменилась к лучшему. Теперь девушке было стыдно за свое поведение. Она понимала, что никакие ее слова не могли изменить принятого отцом решения.
        Еще больше ее ранило осознание того, что отец больше не хочет разговаривать с ней, хотя раньше они были очень близки. Энни винила во всем эту стерву.
        Всю силу своего гнева она обрушила на новую женщину в жизни отца. Именно из-за нее развелись родители, и, если бы Энни удалось показать отцу, какая она в действительности, он непременно вернулся бы к ним.
        Энни делала Тиффани различные пакости, но это ни к чему не приводило. Единственное, чего ей удалось добиться, так это огорчить отца и увеличить и без того растущее между ними отчуждение.
        Пока мать пребывала в депрессии, а отцу было не до дочери, Энни едва не погубила себя, связавшись с плохой компанией, но, к счастью, Эндрю с помощью Кортни удалось вернуть ее на путь истинный.
        — Что-то ты внезапно притихла,  — чуть слышно произнесла Бетани.
        Не желая делиться воспоминаниями, девушка сказала:
        — Мне не дает покоя одна идея.
        — Так не пускай ее в свою голову.
        — Очень смешно, мам.  — Энни улыбнулась в темноте.
        — И что это за идея? Поделиться не хочешь?
        — Джейсон и правда очень милый.
        В действительности этот парень был гораздо больше чем просто милым, и ей, вероятно, следовало бы посмотреть, куда эти отношения могут их завести, хотя он и жил в Калифорнии, а всем известно, что расстояние — помеха любви.
        — Ты уже решила, что ответишь Вэнсу?  — поинтересовалась Бетани.
        — Думаю, да.  — Энни немного помолчала, затем добавила: — Ему следовало бы сразу понять, что, отправляясь в Европу в компании Мэтта и Джесси, он будет третьим лишним. У меня есть занятия важнее, чем потратить месяц на то, чтобы убедиться, как одиноко Вэнсу на чужбине. У него был шанс остаться со мной, но он им не воспользовался.
        — И все же ты по-прежнему хочешь быть с ним, не так ли?
        — Да, но… Нам хорошо вместе. Мы привыкли друг к другу. Однако я не считаю, что этого достаточно, чтобы навсегда связать себя с этим человеком.
        Высказывая свои сомнения вслух, Энни все больше утверждалась в правильности принятого ею решения. Имело смысл продолжать общаться с Джейсоном. То, что он совсем не похож на Вэнса, придавало привлекательности их отношениям.
        — А теперь давай-ка спать,  — предложила Бетани.
        — Хорошо,  — согласилась девушка, хотя спать ей совсем не хотелось.


        Глава 24
        Следующий день они провели в Новом Орлеане, а к полудню понедельника прибыли в Веро-Бич. От Макса вестей не было. Бетани очень хотелось позвонить ему, но она решила этого не делать.
        Во всяком случае, пока.
        — Поверить не могу, как сильно все переменилось,  — то и дело повторяла Руфь, пока они ехали по улочкам города. Пожилая дама поворачивала голову то направо, то налево, удивляясь, что там, где раньше зеленели апельсиновые рощи, теперь высятся современные дома и иные строения.
        — Позвони Ройсу,  — сказала Энни, когда они заселились в гостиничный номер и распаковали вещи.
        Руфь принялась расхаживать по комнате, нервно потирая руки.
        — Думаешь, нужно это сделать?  — спросила она, глядя на Бетани.  — Я имею в виду, так скоро? Мы же только что приехали.
        — Вы сами говорили, что собираетесь так поступить,  — напомнила ей Бетани.
        — Бабушка,  — простонала Энни.  — Он же ждет от тебя весточки. Звони немедленно!  — скомандовала она, жестом указывая на телефон.
        Руфь неуверенно посмотрела на Бетани, которая ободряюще кивнула ей.
        — Ладно, я так и поступлю,  — произнесла Руфь голосом девочки-школьницы,  — но если все закончится плохо, то я стану во всем винить вас двоих.  — Она в упор посмотрела на невестку и внучку.
        — Нет, все будет хорошо,  — заверила ее Энни.
        Краем глаза Бетани наблюдала за тем, как свекровь присела на кровать и вынула из сумочки клочок бумаги, на котором был записан номер телефона Ройса. Поднеся трубку к уху, она то сжимала пальцы в кулак, то снова расслабляла ладонь. В комнате воцарилась такая тишина, что Бетани отчетливо различала гудки в трубке. Потом мужской голос произнес:
        — Алло.
        — Ройс, это Руфь,  — неуверенно произнесла пожилая дама и тут же поспешно добавила: — Моя внучка подумала, что тебе стоит знать о нашем благополучном прибытии. Мы уже в Веро-Бич, остановились в отеле, рекомендованном комитетом.
        Бетани не могла слышать ответов Ройса, но по реакции свекрови догадалась, что тот очень рад ее звонку. Бетани заметила улыбку на губах Руфи.
        — Конечно… но со мной невестка и внучка. Хорошо. Да… это будет просто замечательно.  — Она бросила взгляд на Бетани и Энни, которые стояли со скрещенными на груди руками, ожидая завершения разговора.  — Да, это очень предусмотрительно с твоей стороны. Скоро увидимся.  — Руфь повесила трубку.
        — Ну что?  — выказала нетерпение Энни, с интересом глядя на бабушку.
        — Он приглашает нас на ужин,  — ответила та.
        — Всех нас?  — уточнила Бетани, опасаясь, что неверно поняла.
        — Он возьмет с собой внука. Хочет, чтобы вы с ним познакомились.
        Энни улыбнулась, явно заинтригованная неожиданным поворотом событий.
        — Он обрадовался твоему звонку?  — поинтересовалась она.
        Руфь покраснела:
        — Думаю, да.
        — Ну что я тебе говорила!  — победно изрекла девушка, беря комплект чистой одежды и направляясь в ванную.
        — Мне тоже нужно переодеться,  — заявила пожилая дама, критически осматривая свой наряд и смахивая несуществующую пылинку с блузки.  — Не уверена, что я готова к встрече с Ройсом,  — пробормотала она, морща лоб.
        — Нет, готова,  — возразила Бетани, озадаченная и глубоко тронутая тем, в каком состоянии пребывает ее свекровь.
        Пожилая дама немедленно перебрала весь свой гардероб в поисках одежды, подходящей для встречи с бывшим возлюбленным. Видя, что дочь и свекровь заняты делом, Бетани взяла мобильный телефон и вышла на балкон, прикрыв за собой дверь. Волны, разбивающиеся о берег, оказывали на нее гипнотическое воздействие, а океанский бриз смягчал послеполуденный зной.
        Сев на стул, Бетани набрала номер Макса, не имея ни малейшего понятия, сумеет ли до него дозвониться. Если ей это не удастся, то она решила оставить сообщение.
        Макс ответил после четвертого звонка, когда уже должна была включиться голосовая почта.
        — Макс… это Бетани.
        — Бетани?  — Он понизил голос.
        — Где ты сейчас?
        — По пути в Калифорнию.  — Он помедлил.  — Вы уже во Флориде?
        — Да. Приехали с полчаса назад.
        — А Грант с вами?
        — Пока нет. Мы встретимся с ним позже.  — О бывшем муже ей сейчас хотелось думать меньше всего.  — Как ты?
        — Плачевно.  — Он хрипло рассмеялся.
        — В самом деле?  — Бетани плотнее прижала телефон к уху.
        Он пробормотал что-то неразборчивое.
        — Нечего говорить об этом таким счастливым голосом.
        — Ничего не могу поделать. Я испытываю те же чувства.
        — Как тебе понравился Новый Орлеан?
        — Вчера утром мы лакомились пончиками Бенье в «Кафе дю Монд», а вечером слушали джаз на Бурбон-стрит, после чего я пила какой-то сумасшедший коктейль из конического стакана.
        — Вы же не попали в беду, не так ли?
        — По крайней мере, не в такую, о которой я могла бы тебе рассказать,  — пошутила Бетани.  — Я слышала, что в Новом Орлеане прекрасная кухня, и, как оказалось, это правда.  — Начав говорить, она уже не могла остановиться.  — Потом Энни уговорила нас с Руфью попробовать мятный джулеп…
        Макс хмыкнул:
        — И после этого вы смогли добраться до номера?
        — Нет…  — Бетани театрально вздохнула.  — Нам пришлось вызвать такси.
        Они рассмеялись, а потом Бетани добавила:
        — Как бы мне хотелось, чтобы ты был с нами.
        — И мне тоже,  — сказал он.  — Возможно, однажды мы вернемся туда вместе.
        Грант говорил ей те же слова… В этот момент раздвижные двери открылись и на балкон вышла Энни, одетая в летнее платье без рукавов, которого Бетани никогда прежде не видела. Очевидно, дочь купила его в Брэнсоне.
        — Мне нужно идти,  — поспешно произнесла Бетани.
        — Рад, что ты позвонила.
        — И я тоже. Передай наилучшие пожелания Рустеру.
        Дав отбой, Бетани ощутила острое чувство потери. Настроение ее ничуть не улучшилось.
        — Ты говорила с Максом?  — поинтересовалась Энни.
        Бетани кивнула.
        — Папа звонил,  — сообщила девушка.  — Его самолет приземлился по расписанию, и он уже на пути к Веро-Бич.
        — Хорошо.
        — Бабушка хочет, чтобы он присоединился к нам за ужином,  — продолжала Энни, прислоняясь к стеклянной двери.
        — А как же его конференция? Он не боится ее пропустить?  — холодно поинтересовалась Бетани.
        Дочь лишь пожала плечами:
        — Это ты сама у него спроси.
        На мгновение Бетани заподозрила, не выдумал ли он вообще эту конференцию. Уж очень своевременно она подвернулась!
        — А ты не собираешься переодеться к ужину?  — намекнула Энни.
        Бетани неохотно поднялась на ноги, намереваясь вернуться в номер.
        — Мам,  — чуть слышно произнесла девушка, беря ее за руку,  — бабушка очень нервничает из-за встречи с Ройсом. Тебе бы нужно поддержать ее.
        — И как же мне это сделать?  — глядя в лицо дочери, поинтересовалась Бетани.
        — Не знаю. Но со мной-то у тебя всегда получалось,  — с улыбкой добавила девушка.
        — Но… Руфь же не мой ребенок.
        — Представь, что так и есть.  — Энни бросила взгляд через плечо.  — Кто-то же должен ей помочь. Бабушка мечется по номеру, как зверь в клетке. Боюсь, если она снова воспользуется духами, сработает пожарная сигнализация.
        Бетани застала свекровь вышагивающей по комнате и обкусывающей заусенцы.
        — Дайте мне пятнадцать минут,  — сказала Бетани.
        — Пятнадцать минут на что?
        — Принять душ и переодеться.
        — А что потом?
        — А потом мы пойдем с вами в бар.
        — Я не могу допустить, чтобы Ройс застал меня в баре!  — вскричала пожилая дама.
        — Мы именно так и поступим,  — отрезала Бетани.  — Не спорьте со мной.
        Руфь воззрилась на нее взглядом лесного зверька, ослепленного светом фар проезжающего автомобиля.
        Вскоре после этого Бетани и Руфь спустились в холл, где располагался старомодный бар, обшитый деревянными панелями. Там стояли несколько разномастных столов и стульев. Веселый бармен принял их заказ на два бокала белого вина и доставил его несколько минут спустя.
        Сделав глоток, Руфь закашлялась.
        — Вы в порядке?  — Бетани принялась постукивать ее по спине.
        Пожилая дама интенсивно затрясла головой.
        — Что случилось?  — спросила удивленная Бетани.
        — В бар только что вошел Ройс,  — пояснила ее свекровь, выуживая из сумочки бумажный платочек, чтобы вытереть глаза.
        — Где?  — Бетани обвела взглядом тускло освещенное помещение.
        Руфь кивком указала на высокого седовласого мужчину, который сел на стул у барной стойки спиной к ним.
        — Вы в порядке?  — шепотом спросила Бетани.
        Пожилую даму сковал страх.
        — Не знаю, смогу ли я вообще подойти к нему.
        Бетани с удивлением отметила, что руки у свекрови дрожат.
        — Я так глубоко ранила его чувства…  — с болью в голосе произнесла Руфь.
        Бетани никогда не слышала, чтобы свекровь говорила таким тоном.
        — Руфь, вы были очень молоды… Уверена, он все простил…
        Руфь прервала ее резким взмахом головы:
        — Может, он и простил, а вот я себя никогда не прощу.
        Несколько минут она сидела, комкая в руке платочек, после чего поднялась и расправила плечи.
        Бетани ободряюще ей улыбнулась.
        Руфь подошла к Ройсу и положила руку ему на плечо.
        Мужчина резко развернулся, шокированный. Несколько долгих минут они молча смотрели друг на друга.
        — Руфь… Руфь, это и правда ты?
        — Неужели я так сильно изменилась?  — спросила она, отступая на шаг, словно в страхе услышать ответ. Она прижимала руки к губам, борясь с подступающими слезами.
        — Нет-нет.  — Он часто заморгал.  — Ты гораздо красивее сейчас. Намного красивее, чем я помнил.
        — Ройс…  — Голос ее сорвался.
        Они молча обнялись, после чего Ройс обхватил ладонями лицо Руфи.
        В этот момент в бар вошла Энни. Увидев воссоединение бабушки и Ройса, она широко улыбнулась и показала матери поднятые вверх большие пальцы.
        Следующим прибыл внук Ройса Крейг. Вскоре после того, как все были представлены друг другу, Бетани заметила, что ее дочь мило беседует с Крейгом. Ройс и Руфь вообще не замечали ничего и никого вокруг, поглощенные друг другом.
        Откинувшись на спинку стула, Бетани принялась неспешно потягивать вино, осматриваясь по сторонам. Через несколько дней они полетят обратно в Сиэтл, и она вернется к привычной жизни, но никогда уже не будет прежней. Это путешествие переменило ее, да и всех их. Они с дочерью и свекровью очень сблизились, делились друг с другом секретами и опасениями. Несмотря на некоторые шероховатости в отношениях, они научились понимать и поддерживать друг друга.
        Полностью погрузившись в свои мысли, Бетани чуть не пропустила появление Гранта. Войдя в бар, он осмотрелся и, заметив ее, широко улыбнулся. К собственному удивлению, Бетани обрадовалась. Высокий и поджарый, Грант до сих пор являл собой притягательное зрелище, а его энергичности можно было только позавидовать. Будучи супругами, они составляли прекрасную пару, преимущественно потому, что сама Бетани предпочитала оставаться в тени мужа, оказывая ему поддержку во всех начинаниях.
        У него улыбались не только губы, улыбалось все лицо. Когда он направился в ее сторону, Бетани вспомнила о способности Гранта заставлять людей поверить в то, что они очень важны для него. На протяжении всех лет совместной жизни она слышала, как коллеги восхищались харизмой Гранта.
        Руфь тоже заметила своего сына и, не дав ему подойти к Бетани, принялась представлять его Ройсу и его внуку. Перехватив взгляд Бетани, Грант подмигнул ей, а после того, как все три пары расселись, он оказался сидящим с противоположной от бывшей жены стороны стола. Распив бутылку вина, компания отправилась ужинать в ресторан «Оушен Грил», расположенный по соседству с отелем.
        В интерьере заведения доминировали кованое железо и витражное стекло. Когда их рассаживали за столиком у окна, Грант занял место рядом с Бетани. За окном слышался шум прибоя, то и дело раздавались голоса туристов.
        Грант взял Бетани за руку под столом.
        — Я скучал по тебе,  — чуть слышно произнес он.
        Она улыбнулась ему, не отрывая глаз от меню. В действительности в последнее время Бетани слишком часто вспоминала о бывшем муже, но ни за что бы в этом не призналась. Несмотря на все ее заявления, его привычное присутствие рядом воскресило множество счастливых воспоминаний. Грант совершенно естественно принялся исполнять роль отца и сына, чего Максу было не дано, как бы упорно он ни старался. Бетани исподтишка наблюдала за тем, как бывший муж весело болтает с Ройсом и Руфью, явно чувствуя себя легко и непринужденно. Грант являлся частью семьи, и это обстоятельство нельзя было проигнорировать.
        Они пили вино, и постепенно Бетани расслабилась. По совету Ройса она заказала помпано с абрикосовым соусом, вкус которого нашла божественным. Грант и Энни, как обычно, заказали одинаковую закуску — клешни краба, которые поедали с большим аппетитом.
        После ужина Энни с Крейгом отправились прогуляться по пляжу. Ройс с Руфью последовали их примеру, оставив Бетани наедине с Грантом. Она помешивала кофе, испытывая неизвестно откуда взявшееся смущение.
        — Я кое-что тебе привез,  — сказал Грант.
        — Из Сиэтла?
        — Не совсем.
        Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую коробочку в подарочной упаковке.
        — Вовсе не обязательно было делать мне подарки,  — запротестовала Бетани, хотя сюрприз ее заинтересовал.
        Грант обладал особым талантом делать щедрые и оригинальные подарки. Он ни разу не забывал о важной дате или дне рождения жены и из года в год превосходил сам себя в экстравагантности своих даров и внимании к деталям.
        — Я хочу, чтобы это было у тебя,  — сказал он, пока она развязывала бант и разворачивала упаковочную бумагу.
        Едва увидев коробочку, Бетани догадалась, что лежит внутри.
        Интуиция не подвела ее — она обнаружила лежащую на подушечке пуговицу, ту самую, что она видела в антикварном магазине в Новом Орлеане. Очевидно, Энни рассказала отцу об этой вещице, и он тут же ее заказал.
        — Тебе нравится?
        — Очень,  — выдохнула она, вспоминая историю о солдатах и их возлюбленных.
        — Всякий раз, как будешь смотреть на эту пуговицу,  — произнес Грант, склоняясь к Бетани,  — вспоминай обо мне, пожалуйста.


        Глава 25
        В тот вечер, находясь рядом с Ройсом, Руфь чувствовала себя так, словно прошедшие годы мистическим образом исчезли и им снова по восемнадцать лет. Они говорили без остановки, не испытывая неловкости или смущения, пока Руфь не осознала, что уже полночь и они находятся в одиночестве.
        Бетани и Энни отправились в номер, а Крейг, должно быть, ушел домой. Грант, очевидно, вернулся в Орландо, хотя она не припоминала, когда именно он уехал. Руфь не замечала никого и ничего вокруг, кроме Ройса. Она слышала лишь его голос. Весь окружающий мир растворился в зыбкой дымке.
        Прощаясь перед дверью ее номера, Ройс пригласил Руфь в гости в свой дом на Индиан-Ривер. Руфь согласилась. Он ни разу не упомянул об обстоятельствах их расставания пятьдесят лет назад, но она чувствовала их незримое присутствие даже в самых счастливых воспоминаниях. Руфи очень не хотелось ворошить прошлое, но она понимала, что, пока они не поговорят об этом, нечего и надеяться на светлое будущее.
        Мысль о том, что придется заново пережить всю ту боль и стыд, не давала пожилой даме заснуть. Руфь встала до того, как проснулись невестка и внучка. Она тщательно оделась и наложила макияж. Влажность воздуха во Флориде летом была очень высока, и Руфь не ожидала, что ей удастся сохранить прическу в течение длительного времени, но попытаться все же стоило.
        Ради Ройса.
        — Бабушка, что это ты делаешь в такую рань?  — простонала Энни, когда Руфь вышла из ванной.
        — Уже почти восемь часов.
        — Ты обычно так рано не встаешь,  — заметила девушка. Обычно именно Руфь нежилась в постели дольше всех.  — Ты уже сделала утреннюю гимнастику?
        — Да,  — ответила она, приглаживая непослушный локон.  — У меня встреча с Ройсом.
        — Тогда все понятно,  — подала голос Бетани.
        — Кстати, тебе понравился Крейг?  — спросила Руфь внучку.
        Она была всецело поглощена Ройсом, однако заметила, как мило молодые люди беседовали.
        — Он очень хороший!  — с энтузиазмом воскликнула девушка.
        — Ты собираешься снова с ним увидеться?  — поинтересовалась Руфь.
        — Мы договорились, что он отвезет меня на реку смотреть ламантинов и дельфинов.  — Энни потянулась.  — Бабушка, ты никогда не говорила мне, что во Флориде так красиво.
        — Она обладает непередаваемой и уникальной красотой, как и все северо-западное тихоокеанское побережье.
        — А в котором часу вы вернетесь?  — садясь на кровати и приглаживая растрепанные волосы, спросила Бетани.
        — Не знаю… Я позвоню тебе позже. Энни едет с Крейгом, а ты что будешь делать целый день?  — Руфи была ненавистна мысль, что ее невестке придется сидеть в гостиничном номере или слоняться в одиночестве по городу. Она надеялась также, что Грант ненадолго задержится на своей скучнейшей конференции риелторов.
        — За мной заедет Грант,  — заверила Бетани свекровь.  — У него утреннее совещание, и к обеду оно закончится. Мы встречаемся около часа дня.
        — А утром чем займешься?
        Бетани выбралась из постели.
        — Думаю, поваляюсь у бассейна, почитаю. Да и вязать надо, так что мне есть чем заняться. Не беспокойтесь обо мне.  — Она помахала Руфи рукой.  — Наслаждайтесь обществом Ройса.
        — Я так и сделаю.  — Пожилая дама бросила взгляд на часы.
        — У вас с Ройсом все в порядке?  — поинтересовалась Бетани, вкладывая в свои слова особый смысл.
        Руфь неуверенно пожала плечами:
        — Я… я еще не знаю. Мне пока не представилось шанса поговорить с ним… обо всем.  — Она с беспокойством посмотрела на невестку.  — Я позвоню тебе во второй половине дня, хорошо?
        — Разумеется.  — Бетани послала ей воздушный поцелуй, а Энни тепло улыбнулась бабушке.
        Уверенная, что у нее есть в запасе несколько минут, Руфь поспешила в фойе отеля, отчаянно нуждаясь в чашечке кофе. К ее удивлению, Ройс уже поджидал ее, читая газету.
        — Доброе утро!  — поздоровалась она.
        При виде Ройса сердце ее забилось быстрее. Она не могла поверить в то, что прошло долгих пятьдесят лет. Когда она была рядом с ним, то испытывала ощущение чего-то очень знакомого и близкого, сравнимого с тем, когда заново вспоминаешь язык, на котором говорил в далеком детстве. Но сумеет ли Ройс когда-нибудь ее простить?
        Ройс сложил газету и поднялся.
        — Руфь…  — начал он, но тут же замолчал.
        — Ты рано,  — нервно произнесла она.  — Знаешь, я очень плохо спала ночью,  — призналась она в надежде, что он поймет смысл ее слов.
        Ройс нахмурился и отвернулся:
        — Я и сам глаз не мог сомкнуть.
        — Я хотела бы поговорить с тобой.
        Он кивнул:
        — Полагаю, так и надо поступить.  — Он положил ее руку на сгиб своего локтя.  — Нам многое нужно обсудить, но прежде, чем мы начнем, я хочу, чтобы ты знала — для меня большое счастье снова видеть тебя.
        — Я могу сказать тебе то же самое.  — Руфь и мечтать не могла, что ей будет дарован второй шанс с любимым человеком, и намеревалась не упустить его снова.
        Они подошли к его машине, и Ройс распахнул перед ней дверцу, как всегда делал, когда оба были подростками. Даже будучи восемнадцатилетним оборванным мальчишкой, он всегда вел себя как настоящий джентльмен.
        Вместо того чтобы сразу отвезти Руфь к себе домой, он направил машину в сторону Орхид-Айленд.
        — Куда мы едем?  — спросила Руфь.
        — Я подумал, что день следует начать со стаканчика свежевыжатого апельсинового сока.
        Она решила, что он повезет ее на ферму своих родителей.
        — Твой отец продал рощу, не так ли?
        — Именно так.  — Ройс искоса посмотрел на нее.  — А купил ее мой брат.
        — Арни?  — удивилась Руфь.
        — Бенни,  — поправил ее Ройс.
        Бенни был старшим братом, а Арни, как теперь вспомнила Руфь, младшим.
        Приехав на ферму, Ройс повел машину вдоль аккуратных рядов апельсиновых деревьев и затормозил возле дома.
        — Помнишь выпускной бал?  — спросил он.
        Руфь засмеялась:
        — Разве можно его забыть?
        — Даже мои дети и внуки знают историю о том, в каком плачевном состоянии мы с тобой прибыли на празднование.
        — Мои тоже.
        Ройс воззрился на нее:
        — Правильно ли я тебя понял, что Бетани и Грант в разводе?
        — Так и есть.
        — На мой взгляд, они отличная пара!
        Руфь обхватила себя руками:
        — Полностью согласна. Ты даже не представляешь, с каким нетерпением я жду их воссоединения. По дороге во Флориду мы встретили группу байкеров, и Бетани, кажется, очень понравился один из них. Я беспокоюсь, что она влюбилась в него.
        — Наблюдая за твоей невесткой и сыном вчера вечером, я бы не сказал, что она увлечена другим мужчиной.
        — Твои слова как бальзам на душу!  — пылко воскликнула Руфь.  — У Гранта был кризис среднего возраста,  — добавила она, словно это все объясняло.
        — Который и повлек за собой развод, не так ли?
        — Так. К счастью, мой сын осознал, каким был глупцом. Рада, что теперь он делает все, что в его силах, чтобы вернуть семью.
        — Желаю ему удачи.
        — Благодарю.  — Руфь сделала глубокий вдох и повернулась так, чтобы видеть лицо собеседника. Она боялась, что если и дальше станет откладывать важный разговор, то лишится мужества и вообще ничего не скажет.  — Кстати, о глупцах. Я… я хочу извиниться за то, как… как нелепо мы попрощались…  — Она нервно теребила ремешок сумочки.  — Все эти годы я корила себя за свой поступок, страстно желая переписать ту часть нашей истории…  — К горлу ее подступил комок, мешая закончить фразу, но Ройс и так понял, о чем речь.  — Более всего я раскаиваюсь в том, что причинила тебе боль. Я была молода и глупа и…  — Голос ее сорвался.
        В машине воцарилась тишина. Ройс накрыл руку Руфи своей рукой.
        — Я простил тебя давным-давно,  — медленно произнес он, глядя ей прямо в глаза. Его взгляд был серьезным и одновременно нежным. На мгновение Руфь лишилась дара речи.
        — Но как?  — наконец вымолвила она.
        Он улыбнулся, задумчиво глядя на ровные ряды деревьев.
        — Не скажу, что это было легко…  — начал он.  — Сначала мне казалось, что я вообще никогда не смогу больше полюбить.  — Он покачал головой, словно вспомнив о чем-то.  — К счастью, я заблуждался.
        Итак, он любил свою жену. Руфь испытала чувство облегчения, узнав об этом.
        — Жизнь все расставила по своим местам,  — философски заметил Ройс, пожимая плечами.  — Я взял Барбару в жены, и у нас родилось трое замечательных детей. Мне не о чем сожалеть.  — Он легонько сжал руку Руфи.  — И ты не должна. Вы с Ричардом были счастливы, не так ли?
        Она кивнула. Да, она была счастлива — ровно настолько, насколько сама себе позволяла. И у нее самой, и у ее мужа имелись определенные недостатки, но они прожили хорошую жизнь вместе. Хотя иногда Руфь и задавалась вопросом, что было бы, если бы они с Ройсом поженились, но она никогда не позволяла этим мыслям отравлять свое существование.
        — Ты правда считаешь, что мы можем забыть о прошлом?  — с надеждой спросила она.  — Ты принимаешь мои извинения?
        Взгляды их снова встретились.
        — Конечно.  — Его глаза светились прощением, но и чем-то еще.
        Руфь облегченно вздохнула и, отпустив наконец ремешок сумочки, обхватила пальцами руку Ройса. Долгое время они сидели молча, словно опасаясь разрушить красоту момента.

        Вскоре они встретились с братом Ройса Бенни. Обменявшись приветствиями, Бенни устроил для гостьи небольшую экскурсию по ферме, закончившуюся стаканом свежевыжатого апельсинового сока.
        Руфь неспешно пила сок, вспоминая счастливые мгновения детства.
        — Я и забыла, какие на Индиан-Ривер замечательные апельсины.  — Она вздохнула. Этот апельсиновый сок показался ей божественно вкусным. В конце концов, жители Флориды поставляют сок в Белый дом и очень этим гордятся.
        Когда они возвращались к машине, Ройс указал на скрюченное дерево, отягощенное плодами, росшее на самом краю рощицы.
        — Здесь я в первый раз поцеловал тебя,  — сказал он с ноткой ностальгии в голосе. Ройс всегда был неисправимым романтиком. Таким он остался и по сей день.
        — Не здесь, а вот под тем деревом,  — поправила его Руфь.
        Ройс удивленно воззрился на нее:
        — Так ты помнишь?
        — Разумеется, помню. Я заехала к тебе под предлогом того, что принесла домашнее задание… или что-то в этом духе.  — Она с головой окунулась в воспоминания.  — Потом ты проводил меня до машины и спросил, была ли я когда-нибудь в апельсиновой роще.
        — Ты не была, поэтому я вызвался показать тебе окрестности,  — подхватил Ройс. Его тоже увлекли воспоминания.
        — Я солгала,  — призналась Руфь.  — Ройс, я же родом из этих мест! Как я могла не видеть апельсиновой рощи!
        — Солгала?  — Он притворился крайне изумленным.
        — Ну я же не дурочка. Я догадывалась, что ты мечтаешь поцеловать меня, и не хотела упустить такой шанс.
        Ройс распахнул перед ней дверцу машины.
        — Насколько помню, я был крайне неискусен и чуть не укусил тебя.
        — А насколько я помню, в то мгновение, когда твои губы коснулись моих, я испытала такое потрясение, что чуть не лишилась чувств.
        Они рассмеялись. Ройс поднес ее ладонь к губам и легонько поцеловал костяшки пальцев.
        — Уверяю тебя, сейчас я гораздо более опытен.
        — Да и я тоже,  — лукаво заметила она.
        Они пересекли мост через Семнадцатую авеню, направляясь на юг к острову. Дом Ройса стоял на узком клочке земли. Из окон фасадной части открывался вид на Атлантический океан, а с противоположной стороны — на Индиан-Ривер. Припарковавшись на круглой подъездной аллее перед двухэтажным коттеджем, Ройс и Руфь взошли по кирпичным ступеням крыльца. Войдя внутрь, Руфь первым делом обратила внимание на огромные, от пола до потолка, стеклянные двери, за которыми раскинулись воды Индиан-Ривер. Руфи было отлично известно, что в действительности это не река, а часть внутреннего водного пути, протянувшегося от Флориды до штата Мэн. В темных водах водоема в изобилии водились рыба и прочие морские обитатели, а на берегах жили дикие птицы. Будучи детьми, они частенько лежали на животе на деревянном настиле и гладили ламантинов. Руфь узнала, что дельфины и ламантины — очень любознательные существа, которые так же заинтересованы в знакомстве с людьми, как и люди с ними. Правда, взрослые этого знакомства не одобрили и запретили детям водить дружбу с морскими созданиями.
        — О, Ройс, как здесь красиво!  — Она подошла к столу, расположенному в центре прихожей, едва заметив стоящий на нем огромный букет цветов.  — Давно ты уже живешь в этом доме?
        — Ну, некоторое время…  — Ройс взмахнул рукой.  — Лет десять, я бы сказал. С тех самых пор, как вышел на пенсию. Я работал на кафедре математики в Университете Флориды.
        — Ты всегда хотел иметь дом на реке!  — воскликнула Руфь.
        Будучи подростками, они часто мечтали о будущем. Конечно, они намеревались пожениться, нимало не смущаясь тем фактом, что родители не одобрили бы этого брака. Они даже решили, что у них будет двое детей — Молли и Ройс-младший.
        — А ты собиралась стать стюардессой, помнишь?  — глядя на водную гладь, ответил Ройс.  — Кажется, тогда они назывались бортпроводницами.
        — О да.  — То была профессия ее мечты, дающая возможность летать по всему миру.  — Но вместо этого я сидела дома и воспитывала детей. Ричард прекрасно обеспечивал семью и настаивал, чтобы я не работала,  — будничным голосом добавила Руфь.  — Потом, когда Грант и Робин подросли, я очень много занималась волонтерской деятельностью.
        Следуя примеру отца, Грант также решил, что его жена будет домохозяйкой. Бетани работала непродолжительное время до рождения Эндрю, а после того, как это произошло, ее невестка с головой ушла в домашние хлопоты. Такой выбор нельзя было назвать современным, и он шел вразрез с веяниями времени и борьбой за независимость женщин, но Бетани, казалось, была вполне счастлива в роли жены и матери, в то время как Грант делал карьеру. Как бы Руфи хотелось, чтобы ее сын больше ценил свою жену!
        — О чем ты думаешь?  — спросил Ройс, подходя ближе.
        — Ах, ни о чем… Просто воспоминания нахлынули.  — Она пожала плечами, и ее шелковая блузка тихонько зашелестела.
        — О нас?  — спокойно поинтересовался Ройс.
        — Нет… о моем сыне. Бросая Бетани, Грант и не догадывался, что именно она тайная составляющая его успеха. Она играла ту же роль при нем, что и я при Ричарде.  — Она покачала головой.  — Полагаю, мужчины зачастую воспринимают своих жен как приложение к ним.  — Она посмотрела Ройсу в глаза.  — Бетани посвятила моему сыну всю свою жизнь, а он бросил ее ради молоденькой женщины.
        — Он не первый мужчина, совершивший подобную ошибку,  — заметил Ройс.
        — И, к сожалению, не последний,  — со вздохом добавила Руфь.
        Ройс обнял ее и привлек к себе.
        — Мы до сих пор беспокоимся о наших детях, не так ли?  — прошептал он ей на ушко.  — Вне зависимости от того, сколько им лет.
        — Ничего не могу с собой поделать,  — вынуждена была признать пожилая дама, растворяясь в объятиях Ройса.
        Она тревожилась не только о Гранте, но и о Робин, настолько похожей на Ричарда, что Руфь боялась, как бы работа не поглотила ее целиком. В самых страшных своих кошмарах она представляла, как ее дочь умирает от сердечного приступа во цвете лет, так и не начав толком жить.
        — Расскажи мне о своих детях,  — попросила Руфь, жаждущая узнать о Ройсе как можно больше.
        — Ну… Питер, самый старший, адвокат. Он женат, и у него двое детей. Морин с двух лет играла с куклами только в доктора, выписывала рецепты и посылала их в аптеку. Повзрослев, она стала фармацевтом. А младший сын Кент стал священником и теперь служит Богу на Гаити.
        — О, Ройс, какая замечательная у тебя семья!  — воскликнула Руфь, глядя на него.
        Он кивнул:
        — Да, со мной пребывает благословение Господне.
        — У тебя была прекрасная жена,  — добавила Руфь.
        — Да,  — ответил Ройс.  — Дети стали настоящими людьми во многом благодаря Барбаре, и я очень скучаю по ней.
        — А Крейг чей сын?  — поинтересовалась Руфь.
        — Морин. Несколько месяцев в году он работает с Кентом на Гаити. Он учится в медицинском колледже. Еще год остался. У парня настоящий дар исцелять тех, кто нуждается в его помощи.
        — Кажется, он очень славный молодой человек.
        — Так и есть. Судя по всему, он увлекся Энни,  — подмигнув Руфи, произнес Ройс.
        Руфь просияла:
        — Моей внучке он тоже понравился.
        — Когда я вчера вечером пригласил Крейга поужинать с нами, он согласился, но без энтузиазма. А сегодня утром я обнаружил от него сообщение на автоответчике. Парень благодарил меня за то, что познакомил его с твоей внучкой.
        Руфь радостно засмеялась, подумав о том, что у Энни не будет недостатка в кавалерах. У того молодого человека, что отправился в Европу, появился достойный соперник.
        Ройс повернулся к Руфи и с улыбкой спросил:
        — Не хочешь ли прокатиться на лодке вниз по реке?
        Она крепко сжала его руку:
        — О, Ройс, в самом деле? Какая замечательная идея!
        — Отправимся в плавание по реке воспоминаний.
        — Звучит божественно.
        — Ты помнишь Джона Болингера?  — спросил он, показывая дорогу к причалу.
        — Ну конечно. Он был твоим другом.
        — И до сих пор им является. Он тоже будет на вечере встречи.
        — А Кони Кинан собирается прийти?
        — Насколько мне известно, да.
        Когда они ступили на шаткие сходни, Руфь крепко вцепилась в руку Ройса. Он первым сел в моторную лодку, стоящую у причала, а потом обернулся к своей спутнице и нежно коснулся ладонью ее щеки.
        — Для меня самым важным именем в списке было твое. Ах, Руфь, если бы ты только знала, как я счастлив снова тебя увидеть!
        Пожилая дама не в силах была вымолвить ни слова. Ее переполняли эмоции. На глаза навернулись слезы, поэтому она поспешно опустила голову, чтобы Ройс ничего не заметил.
        — И я тоже,  — наконец произнесла она.  — И я тоже.


        Глава 26
        Бетани проводила время в лености. Она встала очень поздно, когда дочь и свекровь давно ушли — Энни с Крейгом, а Руфь с Ройсом. Эта парочка практически не расставалась с тех пор, как встретилась накануне вечером. Бетани надеялась, что они смогут преодолеть разногласия прошлого. Это казалось вполне возможным, потому что оба хотели одного и того же.
        Первая любовь самая крепкая. Грант был первым возлюбленным Бетани. В одном Руфь права: в первой влюбленности есть нечто особенное. Хотя для них может быть и невозможно вернуть былые отношения, воспоминания о любви к мужу навсегда останутся в ее сердце.
        Грант.
        Макс.
        Бетани никак не могла сделать выбор. С Максом все было свежим и новым, а между нею и Грантом всегда будет стоять его измена. Посторонний человек, услышавший ее историю, мог бы сказать, что решение принять просто, ведь с одним из мужчин у нее имеется болезненный опыт. В действительности все было не так просто. Макс и Грант еще не сталкивались. До сих пор все шло божественно хорошо, но Бетани понимала, что постоянно так продолжаться не может.
        Все утро Бетани была предоставлена самой себе. Позавтракав тостом со стаканом апельсинового сока у бассейна, она отправилась на прогулку по пляжу, намеренно оставив телефон в номере, чтобы хотя бы на час сбросить с плеч тяжкий груз забот.
        На берег набегали волны, касающиеся ее босых ног, пока она брела по практически безлюдному пляжу, оставляя влажные следы на песке. Дул ветерок, освежающий ее разгоряченное жарой и высокой влажностью тело. Бетани надела большую соломенную шляпу, которую купила в магазине сувениров при отеле.
        В мыслях ее царил Макс. За исключением короткой вчерашней беседы по телефону они больше не разговаривали. Бетани понимала, что таким образом Макс предоставляет ей возможность побыть в кругу семьи, точно так же, как прежде Грант даровал ей время наедине с Максом. Но не является ли уважение между соперниками сродни честности в среде воров? Она улыбнулась такому сравнению, понимая, что оно не совсем верное.
        Бетани старалась подойти к оценке Макса объективно и непредвзято, но всякий раз, стоило ей представить, что она никогда больше не увидит его и не поговорит с ним, сердце ее наполнялось тоской. Ей с трудом верилось, что за короткий срок можно так сильно привязаться к мужчине, но в ее случае это было именно так.
        Ни с одним другим мужчиной она не испытывала того же, что с Максом, по крайней мере, со времен развода. После шести лет горя, гнева и нескольких ничем не примечательных свиданий Бетани считала себя неспособной когда-либо завязать отношения с мужчиной, подарить кому-то свое сердце. Она обожала Гранта, всецело и самозабвенно. Произнося брачный обет, полагала, что это навсегда. До тех пор, пока смерть не разлучит нас… А не до тех пор, пока в жизни мужа не появится кто-то лучше, умнее, моложе и сексуальнее. Навсегда.
        Грант.
        Прошлым вечером он безукоризненно вел себя с Энни и Руфью, да и с ней самой тоже. Он казался очень искренним в своем стремлении все исправить. Как неоднократно заявляла ее свекровь, лишь выдающийся человек способен признать свои ошибки. Грант жаждал ее возвращения, но Бетани не могла не задаваться вопросом: сумеет ли он сделать ее счастливой? Смогут ли они быть счастливы вместе? Она простила его, насколько смогла, но до сих пор не была уверена, что бывшему мужу можно доверять. При каждой его задержке на работе она станет гадать, а не с другой ли он сейчас женщиной. Бетани никогда не спрашивала, не было ли у него кого-то до Тиффани. В действительности она предпочитала не знать ответа на этот вопрос. Ей было удобнее считать, что интрижка с Тиффани является его единственным ложным шагом.
        Опустившись на песок, она погрузила в него пальцы, одновременно подтянув колени к груди. Мысли ее метались в голове, подобно заполошным птицам, кидаясь то в одну сторону, то в другую. Бетани осознавала, что ей предстоит принять самое трудное решение в жизни.
        Давая Гранту надежду на воссоединение, она, таким образом, теряла Макса. Если они с бывшим мужем снова станут парой, то ей придется всецело отдаться этим отношениям. Очевидно, для этого им обоим следовало многое обсудить.
        Бетани не была настолько наивной, чтобы считать, что ее брак распался лишь по вине Гранта, ведь именно она полностью растворилась в домашних делах и воспитании детей. Муж предоставлял ей право выбирать, какие они будут посещать общественные мероприятия, но она постоянно забывала оставлять немного времени только для них двоих. Они ничего не предпринимали для укрепления своего брака, и винить в этом следовало в равной степени их обоих.
        Другим упущением со стороны Бетани была неспособность распознавать, что происходит в жизни мужа. Оглядываясь в прошлое, она осознавала, что лишь слепец не заметил бы признаков его неверности. Они все были налицо, как будто Грант хотел быть разоблаченным. Возможно, именно на это он и рассчитывал, ожидая, что Бетани предпримет какие-то шаги, чтобы остановить его, показать, как сильно его любит. Но Бетани ничего этого не видела, предпочитая игнорировать бессчетные поздние возвращения мужа домой и так называемые важные деловые встречи, которых в действительности не было. Она не обращала внимания на то, как тщательно Грант одевается по утрам, как ухаживает за собой. Она принимала события такими, какие они есть, включая и маленькие подарки, которые муж делал ей без всяких на то причин. В действительности он был движим чувством вины. Она игнорировала все эти признаки, предпочитая идти по жизни с закрытыми глазами, как в кокон укутанная чередой повседневных забот.
        Той весной Эндрю вступил в школьную бейсбольную команду, но Грант посетил всего одну игру с участием сына, и Бетани ни разу не подвергла сомнению предоставленные им отговорки. Их сын перешел в выпускной класс, поэтому она много работала в комитете, занимающемся организацией выпускного бала…
        Бетани решила, что мало пользы ворошить события прошлого. Закрыв глаза, она отогнала от себя волну сожаления, вознамерившись не дать ей затопить себя тоской и смятением. Что было, то прошло. И Грант тоже остался в прошлом.
        Не так ли?
        — Бетани?
        Она обернулась и обнаружила направляющегося к ней бывшего мужа. Он пребывал в отличной физической форме и — она не могла не признать — выглядел красивым. Грант был одет в белые хлопковые брюки и рубашку с короткими рукавами, выгодно подчеркивающими его загорелые руки.
        Бетани бросила взгляд на часы. Не может быть, чтобы шел уже второй час.
        Грант опустился на песок рядом с ней:
        — Я не знал, что и подумать, когда не смог с тобой связаться.
        — Не думала, что прошло уже так много времени.  — Бетани провела на пляже более двух часов. К счастью, она нанесла на кожу солнцезащитный крем, в противном случае уже давно поджарилась бы до хрустящей корочки.
        — Ты обедала?
        Она покачала головой.
        — Недалеко отсюда я видел рыбный ресторанчик. Ройс вчера о нем упоминал. Не хочешь пойти?
        — Конечно.
        В действительности Бетани не была голодна, но подумала, что Грант хочет есть.
        Он помог ей подняться, и они пошли вдоль берега. Грант взял ее за руку.
        — Ты помнишь наше первое свидание?  — спросил он.
        Конечно же она помнила!
        — Мы обедали в рыбном ресторане в Сиэтле.
        — Но у меня не было денег, чтобы заказать два блюда, поэтому мы взяли одно на двоих,  — улыбаясь, подхватил он.
        — И чайка стащила у тебя картофель фри.
        Бетани улыбнулась при воспоминании о том, как Грант преследовал птицу, крича, чтобы вернула его картошку. Она тогда смеялась до слез, понимая, что действительно может влюбиться в этого парня.
        — Мы были так молоды.
        Грант перехватил ее взгляд. Дойдя до ресторана, они вошли внутрь, предпочтя устроиться в помещении с кондиционером, а не на открытой террасе. Столики были разномастными, но в воздухе витали упоительные ароматы, убедившие Бетани, что она куда голоднее, чем думала поначалу.
        В память о старых временах они заказали одно блюдо на двоих. Когда им принесли еду, Грант сказал:
        — Тот случай был не единственным, когда я находился в стесненных средствах. Помнишь ночь рождения Эндрю?
        Она никогда не смогла бы забыть, даже если бы очень захотела.
        — Помню, как ты запаниковал, когда я сказала, что у меня, кажется, начались схватки. Ты немедленно стал делать дыхательные упражнения, которые в действительности следовало выполнять мне, и я очень испугалась, что ты задохнешься.  — Бетани тогда подумала, что им придется вызывать неотложную медицинскую помощь для Гранта.
        — Чего ты не знала, так это того, что я не до конца расплатился с доктором за его услуги и переживал, что он откажется принимать роды без денег.
        — Доктор Макмаон и словом об этом не обмолвился.
        — Слава богу!  — Он обмакнул картофель фри в кетчуп и отправил его в рот.
        — Ты так отчаянно хотел сына,  — напомнила Бетани.
        — Неправда,  — запротестовал он.  — Я был бы рад и дочери.
        — Кого ты пытаешься обмануть?  — пробормотала она, также обмакивая картофель в кетчуп.  — Когда доктор сказал, что у нас сын, ты испустил самый громогласный крик, который я когда-либо слышала, и принялся пожимать руку медсестре.
        — Ничего подобного я не делал.
        — Но я же при этом присутствовала и все отчетливо помню, Грант Хэмлин.
        — Когда ты носила Энни, я думал, что родится второй сын,  — произнес он, глядя в пространство затуманенным взором.  — Как же я обрадовался дочери!
        Бетани не могла с этим поспорить. Энни сразу же завоевала сердце отца, едва лишь взглянула на него своими большими глазами. Единственный раз, когда их отношения серьезно испортились, случился в период развода. Сейчас они снова были лучшими друзьями, чему Бетани очень радовалась. Энни нуждалась в любви и поощрении отца даже больше, чем в привязанности матери.
        — А помнишь времена, когда у Эндрю была пневмония?
        Бетани отложила вилку и потянулась за салфеткой, чтобы вытереть губы. Тогда их сыну было полтора года, и она дважды на той неделе носила его к педиатру, но медсестра убедила ее, что она излишне волнуется и зря паникует. Ночью состояние Эндрю ухудшилось, и она долгие часы держала его на руках, слушая затрудненное дыхание. На следующее утро она повезла сына больницу, готовая противостоять этому огнедышащему дракону-медсестре, но все закончилось тем, что доктор отчитал ее за то, что не обратилась за медицинской помощью раньше. Тогда Бетани разрыдалась. Она позвонила Гранту, который примчался в отделение неотложной помощи и заключил жену в объятия. Он поддерживал ее, когда их сына поместили в блок с кислородом.
        — Пока дети росли, мы переживали трудные времена, верно?  — сказала Бетани.
        Она могла бы поклясться, что у Энни был самый тяжелый в истории случай заболевания ветрянкой. Болезнь затронула даже горло и желудок. Бедняжка мучилась много дней, и вся семья тоже лишилась сна.
        — У нас много и хороших воспоминаний.
        Бетани не могла не согласиться с истинностью этих слов.
        — Например, десятая годовщина свадьбы.
        — Рим.
        — Ты был так уверен, что твоих познаний в итальянском, полученных в старших классах школы, будет достаточно для общения с местными жителями,  — добавила Бетани, предаваясь воспоминаниям.
        — Мы купили билеты на самолет и забронировали номер в дешевеньком отеле с посредственной едой,  — быстро произнес Грант.
        Бетани он мог бы об этом и не говорить. Их семейного бюджета едва хватало на необходимое, и они не могли позволить себе путешествия. Внезапно она принялась смеяться. Поймав на себе непонимающий взгляд бывшего мужа, она прикрыла рот рукой и пробормотала:
        — Сыр. Неужели ты не помнишь сыр?
        Грант непонимающе воззрился на нее.
        — Ты просто не мог забыть ту историю про сыр.
        — Мы купили сыр?  — предположил он, глядя на Бетани широко раскрытыми глазами.
        Все еще посмеиваясь, она шутливо толкнула его в бок:
        — Ты шутишь! Неужели и в самом деле все стерлось у тебя из памяти? Ты был так уверен, что окружающие с легкостью поймут тебя. Один англичанин из отеля посоветовал нам сырный магазин, но мы не разобрали его пояснений, куда идти.
        Грант лишь пожал плечами — он не понимал, о чем Бетани толкует.
        — Тогда мы зашли в другой магазин, чтобы спросить дорогу, но, что бы ты ни говорил, хозяйка лишь кивала.
        — Без сомнения, мой итальянский был на высоте.
        — Без сомнения,  — эхом повторила она.  — Потом хозяйка улыбнулась нам и принесла из подсобки два подсвечника.
        — У тебя память лучше моей,  — ухмыльнувшись, заметил Грант.  — Так нашли мы все же тот сырный магазин или нет?
        — Да, после того как перестали смеяться.
        Глаза Гранта внезапно потемнели. Промокнув бумажной салфеткой губы, он серьезно сказал:
        — Мы были счастливы, Бетани.
        — Да,  — согласилась она,  — были.  — Бывший муж уже не раз напоминал ей об этом, и такие вот воспоминания лишь подтверждали истинность его слов.
        — Мы можем быть счастливы снова.
        Взгляды их встретились. Бетани очень хотелось поверить ему, хотелось получить какое-то подтверждение этого. За последние шесть лет жизнь научила ее тому, что будущее никогда не дает никаких гарантий.
        — Мне очень хочется верить тебе, Грант.
        — Надеюсь, ты дашь мне шанс снова сделать тебя счастливой.  — Он взял ее за руку.  — Я прошу лишь об одном: давай забудем о прошлом и начнем все сначала.
        Бетани кивнула, не зная, как лучше ответить. Быть с Максом казалось ей очень правильным, но он по-прежнему оставался для нее загадкой. Она почти ничего о нем не знала. Он был замкнутым человеком, словно опасался поделиться с кем бы то ни было подробностями своей жизни.
        Грант, напротив, привычная, известная ей величина. Да, между ними стояла его измена, разрушившая их брак, но все же они до мельчайших подробностей изучили друг друга за двадцать лет совместной жизни.
        Но так ли это на самом деле? Бетани не могла не гадать, заметил ли бывший муж произошедшие в ней перемены.
        — Почему ты хмуришься?  — спросил он.
        — Разве я хмурюсь?  — Бетани и не догадывалась, что все ее чувства можно с легкостью прочесть по лицу.  — Знаешь ли ты меня на самом деле, Грант?  — спросила она.  — Женщина, которая сидит сейчас перед тобой, сильно отличается от той, с которой ты развелся шесть лет назад.
        — Я понимаю. Должен признать, ты очень удивила меня, Бетани, своей деловой хваткой.
        — У меня был хороший учитель.  — Она сомневалась, что Грант осознавал, сколь многому она научилась у него.
        — В самом деле?  — удивился он.
        — Да,  — уверенно кивнула Бетани.  — Этим учителем был ты. Когда организовывала званые обеды,  — пояснила она,  — я общалась с твоими деловыми партнерами, слушала их рассказы — и твои тоже. Ты отлично умеешь общаться с людьми, Грант. Едва познакомившись с тобой, они начинают доверять тебе. Ты умеешь нравиться. Это очень ценное качество.
        — Я и не осознавал, какая у нас с тобой была замечательная команда, до тех пор, пока… пока не зажил собственной жизнью,  — произнес Грант.  — Ты не просто давала обеды, ты поддерживала меня эмоционально, вдохновляла. В значительной мере своим успехом я обязан тебе, но был слишком поглощен самим собой, чтобы отдавать себе в этом отчет.
        Бетани польстило, что бывший муж признал ее роль в становлении его карьеры. Его оценка была очень важна для нее.
        — Спасибо,  — чуть слышно прошептала Бетани.
        — Я осознал, что недостаточно ценил тебя. Будучи полным дураком, я ушел от единственной женщины в мире, которая идеально дополняла меня, была моей второй половинкой.
        Они потянулись навстречу друг другу, и губы их слились в нежном сладком поцелуе.
        Бетани отстранилась. Она надеялась, что время, проведенное во Флориде, вдали от Макса, прояснит ее разум, но глубоко заблуждалась в этом. Она поспешно встала из-за стола и схватила сумочку, намереваясь уйти. Их поцелуй был… таким уютным. Он обескуражил ее.
        Пристально глядя на Бетани, Грант тоже встал. Он заплатил за обед сразу же, как им принесли заказ, поэтому сейчас они могли уйти. Они вместе вернулись в отель. Грант не делал попыток взять ее за руку, за что Бетани была ему очень благодарна. Ее переполняли чувства. Слишком много разнообразных эмоций. И очень противоречивых эмоций. Ей безумно хотелось позвонить Максу, чтобы рассказать ему о том, что произошло, обсудить это с ним. Но они не дали друг другу никаких обещаний и ни о чем не договорились…
        Устремив взгляд на пляж, Грант произнес:
        — Это не Энни ли там с Крейгом?
        Посмотрев в ту сторону, Бетани кивнула.
        Дочь тоже их заметила и, помахав рукой, подбежала к ним вместе с Крейгом.
        — Мам, пап,  — запыхавшись, воскликнула она,  — мы с Крейгом придумали совершенно фантастическую идею!
        — Что за идея?  — спросила Бетани.
        Хватая ртом воздух, Энни прижала руку к сердцу:
        — Мы хотим повторить выпускной бал для бабушки и Ройса.
        — Да, все целиком,  — подхватил не менее взбудораженный Крейг.  — От начала и до конца.
        — Что вы имеете в виду? Как это?
        — Ужин и фотографии, лимузин и танцы — в общем, все,  — пояснила Энни.
        — Я уже переговорил с управляющим вашего отеля, и он сообщил мне, что у них есть зал для проведения частных мероприятий, которым мы можем воспользоваться,  — добавил Крейг.
        Энни обменялась с парнем заговорщической улыбкой:
        — У Крейга есть друг, который подрабатывает водителем лимузина, и он говорит, что в субботу вечером один автомобиль точно будет свободен…
        — Я знаю, что дедушка с радостью переиграл бы события того вечера.
        — Ну, так можно?  — с надеждой спросила Энни, глядя на родителей широко раскрытыми глазами, в которых стояла мольба.
        Грант с Бетани переглянулись. Она подумала о том, что ее богатый опыт организации различных торжеств наверняка пригодится и здесь.
        — Хорошо, мы так и сделаем,  — пообещала она.
        Грант кивнул:
        — Просто скажите, что от меня требуется.


        Глава 27
        — И что мы собираемся делать?  — недоверчиво спросила Руфь, глядя на Бетани, которая лишь пожала плечами. Она понимала, что им не удастся долго хранить секрет, но знала и то, что Энни предпочтет молчать до последнего.
        — Мы идем за покупками, бабушка,  — пояснила Энни, увлекая Руфь за собой из номера и направляясь вместе с ней в холл.
        — Но зачем? Все необходимое я привезла с собой. Не будете ли вы двое так любезны сообщить мне, что вы задумали? Только не надо отпираться и говорить, что ничего не происходит, я вам все равно не поверю.
        — У тебя нет того, что вскоре понадобится,  — настаивала девушка.
        — Вы, конечно, уже поняли, что с Энни спорить бесполезно,  — сказала Бетани, закрывая дверь номера и спеша за дочерью и свекровью.
        — Куда вы меня ведете?  — потребовала ответа пожилая дама.
        — За покупками.
        — Я обнаружила чудесный магазинчик прямо на пляже и очень хочу показать его тебе,  — пояснила Энни.  — Прогуляемся до него пешком. Ну же, бабушка, идем.
        — Понятия не имею, что вы замышляете,  — пробормотала Руфь, явно сбитая с толку, но и одновременно заинтригованная.
        — Почему вам кажется, что мы непременно должны что-то замышлять?  — невинным голоском поинтересовалась Бетани.
        Она очень старалась организовать все так, чтобы не возбуждать подозрений свекрови, хотя это и давалось с большим трудом. За последние двадцать четыре часа она встретилась с флористами, музыкантами и фотографами. Бетани буквально выбивалась из сил, но ей удалось совершить настоящее чудо. По крайней мере, она очень на это надеялась. Грант переговорил с Ройсом, и тот пообещал, что сделает все от него зависящее, чтобы их затея увенчалась успехом.
        Ройс связался с несколькими их одноклассниками, включая Джейн и Диану, а Энни, Крейг и Грант тем временем украшали малый зал для банкетов в гостинице, воссоздавая атмосферу выпускного бала в духе фильма «Завтрак у Тиффани», как это было модно пятьдесят лет назад.
        — Думаю, пришло время все мне рассказать,  — заявила Руфь, останавливаясь посреди тротуара и отказываясь двигаться дальше.
        Энни понуро опустила плечи.
        — Согласна,  — сказала она, вопросительно глядя на мать.
        — Поддерживаю,  — ответила Бетани, пряча улыбку.
        — Хорошо,  — сказала Энни, обращаясь к бабушке.  — Мы тут разговаривали с Крейгом, и я спросила, известно ли ему о том, что произошло на твоем выпускном балу.
        — Он отлично знает эту историю,  — подхватила Бетани,  — и то, сколь катастрофично все закончилось.
        — И я подумала,  — снова включилась в рассказ Энни,  — что это просто ужасно — столько лет жить с таким разочарованием. Потом Крейг сказал, что, будь это в его силах, он с удовольствием перевел бы часы назад и переиграл все заново.
        Девушка подняла руки, показывая этим жестом, что с объяснениями покончено.
        — И тогда эти двое обратились к нам с Грантом,  — добавила Бетани.
        — С идеей воссоздать заново ваш с Ройсом выпускной вечер.  — Лицо Энни сияло от гордости.  — Только в этот раз мы проследим, чтобы все прошло идеально.
        — Воссоздать заново выпускной вечер,  — эхом повторила Руфь.
        — Именно поэтому сейчас мы идем забирать твое праздничное платье.
        — Забирать? Боже мой, но я понятия не имею, куда делся тот старый наряд… Дождь ведь непоправимо его испортил. Как бы то ни было, я представления не имею, где он может быть. Ну и стоит ли напоминать, что, даже если каким-то чудом мне удастся найти его, оно наверняка окажется мало?
        — У Ройса есть фотография, на которой ты снята в том праздничном платье. Очевидно, ты сама ему ее подарила.
        Чего Ройс никак не мог знать, так это того, что Бетани с Грантом заказали увеличенную копию этого снимка, чтобы пара могла снова посмотреть на себя юных, направляющихся на выпускной бал.
        — Я нашла хороший магазин одежды здесь, в Веро-Бич,  — сказала Энни.  — Показала фотографию и спросила, нет ли в наличии похожего платья.
        — Конечно же нет.  — Руфь покачала головой.  — Мода за пятьдесят лет сильно изменилась.
        — Вы правы, похожего платья не оказалось,  — с готовностью подхватила нить повествования Бетани.  — Зато нам посоветовали комиссионный магазин, торгующий высококачественными вещами по разумным ценам. Там я обнаружила платье в стиле ампир, которое отнесла к одной очень искусной портнихе, работающей в первом магазине…
        Руфь удивленно воззрилась на невестку.
        — Пойдем же, бабушка,  — поторопила Энни, беря ее за руку.  — У нас не так много времени, знаешь ли.
        — Прежде всего нужно примерить платье,  — сказала Бетани.
        — Прежде всего?
        — Да. А потом вы идете в парикмахерскую делать прическу и маникюр.
        — Прическу и маникюр,  — эхом повторила пожилая дама, явно пребывающая в шоке от услышанного.  — Ущипните меня, пожалуйста, а то не поверю. Неужели это происходит на самом деле?
        — Да, именно так,  — радостно подтвердила Энни.
        — И Ройс обо всем знает?
        — Ну, далеко не обо всем, да и то лишь потому, что нам нужна была его помощь. Мы будем держать язык за зубами, пока приготовления не завершатся.
        — Ройс хочет в этом участвовать?
        — О да.  — Бетани обняла свекровь за плечи и повела ее к магазину одежды.  — Он обо всем знает и одобряет нашу затею.
        — Он весь в предвкушении, бабушка. Он всю жизнь корил себя за то, что ваш выпускной бал обернулся катастрофой.
        — В том не было его вины.
        — Он рассказал мне, как изумительно вы себя тогда повели,  — сообщила Бетани.  — Вы могли бы устроить грандиозный скандал, но не сделали этого.
        Владелица магазина одежды встретила их на пороге и предусмотрительно распахнула перед ними дверь.
        — Какая прекрасная идея!  — воскликнула она, приглашая посетительниц внутрь и провожая их в подсобку, где уже ожидала портниха.
        — Прошу сюда,  — произнесла женщина, жестом указывая в сторону одной из примерочных кабинок.
        Руфь сделала шаг вперед и замерла, пораженная. Затем оглянулась через плечо на Бетани и Энни:
        — Это платье почти точная копия того, что было на мне на выпускном вечере. Даже бант тот же самый.
        Платье цвета лаванды с прямой юбкой длиной до пола и пышными рукавами действительно было почти неотличимо от наряда с фотографии. Портниха проделала удивительную работу.
        — О, Руфь,  — восхищенно выдохнула Бетани, когда ее свекровь примерила платье,  — вы неподражаемы.
        Энни кивнула:
        — Бабушка, этот вечер ты будешь вспоминать до конца своих дней.
        — Поверить не могу, что вы сделали это для меня с Ройсом!  — со слезами на глазах воскликнула пожилая дама.
        — Маме с папой пришлось потрудиться,  — сообщила Энни.
        Бетани видела, что ее дочь буквально светится от счастья. Она поняла, чем это вызвано, лишь случайно услышав разговор дочери с Грантом накануне. В глазах девушки тот факт, что Бетани с Грантом так хорошо поладили, неизбежно означает, что они должны воссоединиться.
        До настоящего времени Бетани не отдавала себе отчета, что ее отношение к бывшему мужу изменилось. Она бессознательно понизила уровень защиты и позволила себе снова стать уязвимой перед ним. Они работали вместе, разъезжая по всему городу и разрабатывая стратегию. Они смеялись до колик и пили вино до легкого опьянения. Когда Грант целовал ее на прощание, она почти верила в то, что никогда и не разводилась с ним.
        Если было возможно перевести стрелки часов назад для Руфи и Ройса, можно ли было сделать то же самое и для самой Бетани с Грантом? Она не знала ответа на этот вопрос.
        Посмотрев на наручные часы, Бетани захлопала в ладоши.
        — Нам нужно еще кое-где побывать и кое с кем встретиться,  — сказала она, отгоняя навязчивые мысли.
        Сейчас Бетани не могла позволить себе отклониться от главного. Слишком многое предстояло сделать.

        К семи часам вечера в субботу, за шесть дней до предстоящего вечера встречи выпускников, все приготовления был сделаны. Грант и Ройс находились у Ройса дома, ожидая, когда за ними приедет автомобиль. Бетани с Руфью оставались в гостиничном номере.
        Бетани купила праздничное платье и для себя в том же комиссионном магазине. Это был отделанный оборками наряд в духе Бренды Ли или Конни Фрэнсис, с пышной короткой юбкой и топом без бретелек. Талию опоясывала широкая лента.
        — Я снова чувствую себя семнадцатилетней,  — заявила Руфь, разглаживая несуществующие складки на платье.
        — Вот и хорошо,  — ответила Бетани.  — Мы и хотели, чтобы вы ощутили себя молодой, и с нетерпением ожидали выпускного бала.
        — Ах, Бетани, так и есть. В самом деле. Ройс оказался именно таким, каким я его запомнила… и гораздо больше. Боюсь, я снова влюбляюсь в него.
        — Мы очень хотим, чтобы вы были счастливы, Руфь.
        — Знаю и очень ценю ваши старания. Мне сложно выразить словами, как я вам благодарна.
        Бетани не могла припомнить время, когда видела свою свекровь настолько взволнованной.
        Раздался стук в дверь, и, распахнув ее, Бетани обнаружила на пороге Ройса. Он был одет в смокинг, а в руке держал букетик для корсажа.
        — Руфь здесь?  — спросил он.
        Руфь выступила вперед, и Ройс удивленно воззрился на нее:
        — Руфь, боже мой, это то же самое платье, что ты надевала на выпускной бал.
        — Не совсем. Это воссозданный вариант… Все это устроили Энни и Бетани.
        Ройс не мог глаз от нее отвести.
        — На улице нас ожидает машина,  — пробормотал он.
        — Машина?  — Руфь послала невестке удивленный взгляд.  — Я думала, что бал состоится в нашем отеле.
        — Так и есть,  — прошептала Бетани.  — Просто идите с ним.
        — Хорошо,  — отозвалась пожилая дама.
        Ройс помог ей приколоть букетик на корсаж, а Руфь вставила ему в петлицу бутоньерку, предусмотрительно купленную Бетани. Бетани проводила свекровь и ее спутника до дверей отеля. У подъезда возле лимузина их ожидал молодой шофер. При их приближении он ловко распахнул заднюю дверцу.
        Ройс помог Руфи сесть и поспешил обойти автомобиль, чтобы присоединиться к ней. Когда лимузин отъехал, к Бетани подошел Грант.
        — Куда они направляются?  — поинтересовалась она.
        — Покататься по Оушен-Драйв,  — ответил он.  — Сейчас в банкетном зале идут последние приготовления, поэтому нужно было занять нашу пару минут на пятнадцать. К тому же поездка на бал — неотъемлемая часть праздника.
        Проходя через ресторан, Бетани с Грантом то и дело ловили на себе любопытные взгляды. Облаченные в костюм-тройку и коротенькое платье в оборках, они, должно быть, выглядели как актеры из бродвейской постановки 1960-х годов.
        В банкетном зале к Бетани подскочила Энни:
        — Мам, что скажешь?
        Проходя под аркой, образованной связками воздушных шаров, Бетани затаила дыхание. Энни, Крейг и Грант проделали колоссальную работу. На сцене, над которой был натянут транспарант с надписью золотыми буквами «Выпуск 1961», замерла в ожидании небольшая группа — пять музыкантов и исполнитель. В комнате стояли несколько столиков, освещенных маленькими лампами.
        Начали съезжаться другие пары, и фотограф принялся делать снимки.
        Энни встречала гостей, раздавая им программки вечера и бальные книжечки для дам.
        — Все выглядит таким настоящим,  — сказала Бетани Гранту.  — Я ощущаю себя путешественницей во времени.
        На одной стене висела фотография Ройса и Руфи в полный рост в обрамлении сияющих лампочек.
        — Дождемся коронации короля и королевы бала.
        — Ого.  — Рука Бетани метнулась ко рту. Об этом она и не подумала, а вот Грант все предусмотрел.
        Ради того, чтобы доставить радость Руфи и Ройсу, они забыли о своих разногласиях и включились в работу единой дружной командой. Скажи ей кто-нибудь об этом несколько месяцев назад, Бетани ни за что не поверила бы, что такое возможно — они вместе организовывают праздничный вечер.
        Когда приехали виновники торжества, музыканты начали играть, и не успела Бетани понять, что происходит, как оказалась на танцплощадке в объятиях Гранта.
        — Композиция называется «Лунная река». Это основная тема фильма «Завтрак у Тиффани». Энди Уильямс исполнял ее на концерте, который мы с бабушкой посетили в Брэнсоне,  — услышала она слова Энни, проплывающей мимо в обнимку с Крейгом.
        — Вижу, Энди произвел на нашу дочь неизгладимое впечатление,  — сказал Грант, улыбаясь Бетани.
        — Похоже на то.
        — Тебе не кажется, что мы сами как будто вернулись в старые добрые школьные времена,  — произнес он на ухо Бетани.
        Она согласно кивнула:
        — Это удивительный вечер.
        — И он только начинается,  — пробормотал Грант.
        Она могла лишь догадываться, что еще он задумал.
        Но очень скоро все тайное станет явным…
        Около часа спустя музыка стихла, и Грант вышел на сцену с микрофоном в руке.
        — Пришло время коронации короля и королевы бала,  — как профессиональный импресарио провозгласил он.  — Напряженное ожидание достигло апогея, дамы и господа.
        Раздались вежливые смешки. Джейн и Диана со своими кавалерами — их мужьями — собрались вокруг Ройса и Руфи.
        — Голоса подсчитаны, и решение принято,  — продолжал Грант. Когда он объявил имя Ройса, зал взорвался аплодисментами.
        — Речь, речь!  — слышалось отовсюду.
        Ройс поднялся на сцену, и Грант возложил на его голову корону и передал ему микрофон.
        — Лишь одну женщину я хочу видеть рядом с собой этим вечером, и это Руфь,  — произнес он.
        — Да будет так.
        Грант взял в руки вторую корону, в то время как Крейг помог Руфи подняться на сцену. Грант возложил корону на голову матери. В глазах у него стояли слезы. Затем Ройс поцеловал Руфь в губы на глазах у всех присутствующих.
        Гостям это очень понравилось. Бетани с Грантом переглянулись. Они сделали это! Нелегко было организовать подобное торжество, но, глядя сейчас на счастливые лица Руфи и Ройса, они понимали, что их усилия того стоили.
        Снова заиграла музыка, и королевская пара отправилась на танцпол. Вскоре к ним присоединились и другие танцующие. Бетани инстинктивно двинулась навстречу Гранту.
        Он заключил ее в свои объятия, словно они никогда не расставались и до сих пор были мужем и женой. Парой. Командой. Вместе против целого мира.
        — Не знаю, как тебя и благодарить,  — прошептал Грант, крепче прижимая ее к себе.
        — Ты тоже отлично потрудился.
        — Я не о мамином бале сейчас говорю.
        — Да?  — удивилась Бетани.
        — Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты такая удивительная женщина, за то, что наполняешь мою жизнь смыслом и даешь надежду, что мы снова сможем быть вместе.
        Улыбнувшись Гранту, Бетани прикрыла глаза, целиком растворяясь в звуках музыки. Они мягко скользили по площадке, словно стали единым целым, с единым на двоих дыханием. Они уже не раз танцевали так, но это было в другой жизни…


        Глава 28
        Макс Скрэнтон заглушил мотор своего мотоцикла перед домом, в котором раньше жил с женой Кейт и их дочерью. Он не появлялся здесь более трех лет. Впервые с тех пор, как выбрал кочевую жизнь, он вернулся в Монтеррей. В действительности он не намеревался так долго скитаться по стране, но и в возвращении не видел смысла.
        До настоящего момента. До тех пор, пока он не познакомился с Бетани.
        Время словно перестало существовать, когда он вырулил на мотоцикле на подъездную дорожку и посмотрел в сторону дома, ожидая почувствовать прилив горя и сожаления, но в действительности не ощущая почти ничего. Ни вины, ни сердечного томления, ни меланхолии. Его переполняла лишь тоска о тех, кого больше не было на этом свете. Жизнь, которую он вел здесь прежде, больше не существовала. Дела Макс передал брату, а с друзьями давно потерял связь.
        Макс сошел с мотоцикла и снял шлем. Ключ от дома лежал под искусственным камнем у порога. Его брат и Рустер по очереди заезжали к нему, чтобы проверить, как идут дела, и сообщить ему об этом, хотя его это совершенно не интересовало. Макс собирался даже выставить коттедж на продажу, но это означало, что прежде ему придется вернуться и заняться уборкой. Он считал это занятие слишком унылым.
        На подъездной дорожке показалась машина, заставшая его врасплох.
        Рустер.
        Максу следовало бы догадаться, что его друг непременно объявится здесь. В брюках и рубашке Рустер выглядел совсем по-иному, нежели в привычной кожаной куртке и кожаных же наколенниках. Максу стало интересно, что подумали бы о Рустере Руфь и Энни, если бы им довелось увидеть его прямо сейчас. Вероятно, они бы его просто не узнали, потому что в своем байкерском облачении он ничем не напоминал преуспевающего рекламного агента, которым являлся большую часть года.
        Выйдя из машины, Рустер захлопнул дверцу, и этот звук показался обоим необычайно громким в вечерней тишине. Рустер подошел к стоящему на крыльце другу.
        — Что ты здесь делаешь?  — потребовал ответа Макс.
        Он звонил Рустеру несколькими часами ранее, когда только прибыл в город. Их пути разошлись на прошлой неделе из-за деловых договоренностей Рустера. Максу следовало бы знать, что его приятель не удовольствуется просто телефонным звонком.
        — Я проезжал поблизости.
        Макс никак не прокомментировал эту неприкрытую ложь.
        — Ну хорошо, не проезжал. Я просто подумал, что тебе может понадобиться моральная поддержка.
        — Я в полном порядке.
        Скептический взгляд Рустера свидетельствовал о том, что он не верит словам друга.
        — Хочешь, чтобы я вошел внутрь вместе с тобой?
        Думая над ответом, Макс изучающее рассматривал закрытую дверь. Он в самом деле не готов был в одиночку встретить то, что ожидало его по ту сторону, и был искренне благодарен Рустеру за поддержку, хотя ему и нелегко было бы признаться в этом.
        Наконец он вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. На мгновение замер на пороге, парализованный. Сделать шаг вперед стоило ему таких невероятных усилий, что он вспотел. Пройдя совсем немного, Макс снова остановился.
        Заметив, что Рустер пристально наблюдает за ним, он принудил себя сделать еще один шаг. Дом оказался точно таким, каким он оставил его и какой запечатлелся в его памяти. Прямо перед ним через огромные, от пола до потолка, окна открывался ошеломляющий вид на Тихий океан. В комнате стояла белая кожаная мебель, подобранная с большим вкусом, а также был черный рояль в одном углу и большой камин, сложенный из природного камня, в другом. На стенах висели картины, подлинные шедевры, чья стоимость сейчас в десятки раз превосходила ту, что отдала за них Кейт при покупке. Его жена отличалась великолепным вкусом.
        — О чем ты думаешь?  — поинтересовался Рустер.  — Что чувствуешь?
        Макс уловил нотки неуверенности в голосе друга. Он не знал, что в таких случаях полагается думать и чувствовать. Закрыв глаза, Макс попытался вспомнить то время, когда он жил здесь с женой и дочерью. Они были очень счастливы. Он всегда любил Кейт, но она умерла, а он продолжал влачить жалкое существование. До тех пор пока не повстречал Бетани, Макс и предположить не мог, что способен воскреснуть к жизни, быть в состоянии снова любить и испытывать привязанность к другому человеку.
        — Очень красивый дом,  — заметил Рустер.
        — Кейт здесь нравилось,  — ответил Макс, думая, что это справедливо и для него самого. Их дом был местом, где собирались их друзья и члены семьи, чтобы вкусить хорошей еды, выпить вина, отлично провести время в теплой компании.  — И мне тоже.
        Он отправился сначала на кухню, а затем в гостиную, где на одной стене висели портреты Кэтрин в разные годы жизни. В спальне хранилось ее инвалидное кресло и специальный компьютер.
        — Особенно тщательно я приглядывал за винным погребом,  — сообщил Рустер.
        Макс ухмыльнулся против воли:
        — Кто бы сомневался.
        — Не хочешь ли распить бутылочку?
        Идея показалась Максу заманчивой.
        — Согласен. Неси.
        Рустер мгновенно испарился, а Макс достал из буфета два бокала. Когда-нибудь он выпьет бутылку лучшего вина вдвоем с Бетани…
        В то самое мгновение, как она возникла в его мыслях, он испытал непреодолимое желание услышать ее голос. Ему недоставало ее улыбки, ее запаха, он хотел быть с ней рядом. Вернулся Рустер с бутылкой французского бордо, прервав размышления Макса.
        — Мы что-то празднуем?  — удивился Макс. Это вино в оптовой торговле шло по сто пятьдесят долларов за бутылку, во всяком случае, таковы были расценки три года назад. Сейчас, очевидно, стоимость возросла в разы.
        — Да, празднуем. Твое возвращение домой.
        — Домой,  — повторил Макс.
        Он не ожидал, что его посетит такое чувство умиротворения. Как же чертовски хорошо было вернуться назад!
        Откупорив бутылку, Рустер отставил вино и отправился вместе с Максом пройтись по комнатам.
        У двери в спальню Макс помедлил. Встроенный в стену шкаф хранил вещи Кейт — ее одежду, обувь, драгоценности. При виде их он испытал необычайный эмоциональный толчок, поэтому быстро развернулся и пошел прочь. Он разберется с этим позднее. Пока еще слишком рано.
        Вернувшись в гостиную, Рустер разлил вино по бокалам. Они сели за стол, наслаждаясь тишиной. С таким другом, как Рустер, слова излишни. В молчании они потягивали вино, и Макс думал, что оно стоит каждого уплаченного за него пенни.
        — От Бетани есть новости?  — поинтересовался Рустер через некоторое время.
        — Нет. А ты ничего не слышал о ней?
        Рустер засмеялся:
        — В последнее время нет.
        — Она со своим бывшим.
        Брови его друга поползли вверх.
        — Тебя это тревожит?
        Макс мог бы притвориться, что это не так, но ему было отлично известно, что приятель видит его насквозь.
        — Ответив отрицательно, я бы солгал.
        Он старался не думать о Бетани и Гранте. Нечего было и говорить, что бывший муженек сделает все, что в его силах, чтобы убедить ее дать ему еще один шанс.
        Возможно, именно так ей и следует поступить. Существует множество причин для их воссоединения.
        — Ты всегда можешь позвонить ей. Не повредит быть на связи, знаешь ли. Ее бывший звонил ей каждый день и не по одному разу. По-моему, это будет честно.
        Макс не помнил об этом факте и тут же сообщил об этом другу.
        — Ладно, но Грант разговаривал с дочерью, которая, готов спорить, пересказывала Бетани каждое слово.
        Энни явно была верной союзницей Гранта, но это и немудрено. Макс гадал, остался ли у него самого хоть какой-то шанс теперь, когда он ушел со сцены, а бывший муж делает все возможное, чтобы добиться воссоединения с Бетани.
        — Мне кажется, я ее потеряю.
        — И ты будешь просто сидеть здесь и позволишь этому случиться?
        — У меня нет выбора.  — Перед отъездом Макс пообещал Бетани, что даст ей время обо всем подумать, и намеревался сдержать слово.
        — Что за глупости?  — запротестовал Рустер.  — Самое меньшее, что ты можешь сейчас сделать,  — это признаться ей в своих чувствах. Клин клином вышибают, знаешь ли.
        Макс задумался над словами друга.
        — Мне нужно все взвесить.
        — Уж конечно.
        Вскоре Рустер уехал, а Макс остался сидеть на стуле с бокалом вина в руке. Его мобильный телефон находился в чехле на поясе, чтобы его можно было легко достать. С тех пор как они расстались, Макс ни разу сам не позвонил Бетани, а вот она однажды вышла на связь. Их разговор получился очень коротким, а затем последовало молчание. Макс отлично понимал почему. Бывший муж проявлял рвение, и у него было несомненное преимущество.
        Набрав номер Бетани, Макс закрыл глаза, ожидая ответа.
        — Алло.
        Она запыхалась и явно была чем-то занята. На заднем плане слышался какой-то шум.
        — Это Макс.
        — Макс. Ах, Макс…
        Ее слова были лишены теплоты, на которую он рассчитывал. Напряжение, сковавшее его тело, увеличивалось.
        — Тебе удобно разговаривать?  — спросил он.
        — Подожди минутку,  — ответила она.  — Сейчас я выйду на террасу. Я в ресторане, и тут плохо слышно.
        Шум на заднем плане затих — очевидно, Бетани вышла на улицу.
        — Где ты?  — спросила она.
        — В Монтеррее, Калифорния. В доме, где жил с Кейт.
        — Ты в порядке?
        Забавно, как часто ему в последнее время задают этот вопрос.
        — Да. А ты как?
        — Тоже хорошо. Энни, Грант и я организовали повторный выпускной бал для Руфи и Ройса — они сейчас с друзьями. Домой мы улетаем в следующее воскресенье, сразу после вечера встречи выпускников.
        — Выпускной бал?  — нахмурился Макс.  — Ты организовала торжество для своей бывшей свекрови и ее школьного приятеля?
        — Это длинная история. Я тебе потом расскажу.
        Значит, она допускает, что у них может быть это самое «потом». По крайней мере, так Максу показалось.
        — Бетани, послушай. Мне нужно кое-что сказать тебе. Я должен был сделать это раньше.
        — Пожалуйста, не нужно ничего говорить — в этом нет необходимости.
        По спине его пробежал холодок.
        — Хочешь сказать, что приняла решение вернуться к Гранту?  — Это казалось единственным разумным объяснением ее словам.
        — Да… Нет… Я не знаю… Он вел себя превосходно и… Ну, раньше я и помыслить не могла, что такое возможно, а сейчас думаю, не дать ли ему в самом деле шанс.
        Макс не мог винить Бетани, хотя его разочарование было всепоглощающим.
        — Ты уверена, что именно этого хочешь?
        — Нет… Нет… Ах, Макс, стоило мне услышать твой голос, как сердце неистово забилось в груди. Грант здесь, и все кажется мне таким идеальным. Но боюсь, это долго не продлится.  — Она вздохнула.  — Я пыталась, но не сумела выбросить тебя из головы.
        Макс немного расслабился.
        — Могу сказать про себя то же самое.  — Он не готов был потерять ее так скоро, едва найдя.  — Тебе вовсе не нужно принимать решение прямо сейчас,  — добавил он.  — У тебя достаточно времени.
        — Свадьба Эндрю и Кортни. Мне нужно пережить это событие.  — Голос Бетани срывался.  — Мне нужно…
        — Бетани,  — прошептал он,  — остановись. Сделай глубокий вдох и послушай меня.
        — Хорошо.
        Макс услышал, как она дышит.
        — Все образуется. Я никоим образом не хочу давить на тебя. Решение принимаешь ты сама. Если ты захочешь остаться с Грантом, я переживу это и навсегда уйду с твоего пути.
        — Ты и правда так сделаешь? Исчезнешь, не сказав ни слова?
        Макс понимал, что ему придется так поступить, как бы ненавистна ни была ему эта мысль.
        — Да. Я уважаю твой выбор.
        — Но…  — Она казалась уязвленной, задетой.
        — Бетани,  — произнес Макс,  — именно так поступают люди, когда они любят друг друга. Твое счастье для меня превыше всего.
        — Ты любишь меня, Макс? Разве это возможно после такого непродолжительного знакомства?
        Он не был готов отвечать на подобные вопросы.
        — Я не знаю.  — Он понимал, что нужно говорить только чистую правду.  — Но одно мне известно наверняка: когда я рядом с тобой, ощущаю себя живым. Ты вдохновила меня, заставила открыть глаза и принять прошлое таким, какое оно есть, а также не бояться смотреть в будущее.
        — Ах, Макс.
        — Если то, что я чувствую, зовется любовью, то так тому и быть. Но если тебе кажется, что Грант — тот самый человек, кто сможет сделать тебя счастливой, я уйду с дороги.
        — Макс, подожди минутку.  — Она прикрыла рукой телефон, но ему все было прекрасно слышно.  — Скажи всем, что я скоро вернусь.  — Раздался еще чей-то голос, но Макс не смог разобрать, кому он принадлежит.  — Я не грублю. Вернусь, как только закончу разговор.
        Макс понял, что позвонил в неподходящее время. Не следовало ему этого делать.
        — Я слушаю тебя. Прошу прощения,  — сказала Бетани.
        — Все в порядке — я понимаю. Иди за стол.  — Макс подумал о том, что ему следовало бы учесть трехчасовую разницу во времени. Во Флориде уже время ужина.
        — Я… хочу увидеться с тобой,  — прошептала она, давая слабину.  — Понимаю, что поступаю нечестно, и ты заслуживаешь гораздо большего, чем это неведение. Как только я вернусь в Сиэтл и отпраздную свадьбу сына, снова обрету способность трезво размышлять. Прошу прощения… что не могу пока дать тебе более четкого ответа.
        Макс в эту минуту был согласен на что угодно.
        — Хорошо, мы все обсудим после свадьбы Эндрю. Ты прилетишь в Сиэтл, и мы поговорим с глазу на глаз.
        — Означает ли это, что мы не будем разговаривать, пока не пройдет свадебная церемония?  — уточнила она.
        — Оставляю право выбора за тобой.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Я имею в виду, что будет лучше, если ты сама мне позвонишь, а не наоборот.
        — Ладно.  — В голосе ее послышалась неуверенность.  — А ты хочешь, чтобы я позвонила?
        — Буду ждать твоего звонка.
        — Договорились.
        — А теперь возвращайся в ресторан и наслаждайся ужином.
        — Я так и сделаю. До свидания, Макс.
        — До свидания.
        Ему очень не хотелось заканчивать разговор, не хотелось давать отбой, поэтому он продолжал прижимать трубку к уху. Бетани дала отбой первой.
        Макс понял, что теряет ее. Более того, он был бессилен что-либо предпринять и мог лишь надеяться на то, что она выберет его.


        Глава 29
        Чемодан Энни был уже упакован, и она спокойно ожидала в гостинице, пока ее мать и бабушка закончат последние приготовления. Во второй половине дня Грант заедет за ними, чтобы отвезти в аэропорт.
        Энни сидела в ресторане за столиком у окна, из которого открывался прекрасный вид на Атлантический океан, и читала свои электронные сообщения. Вэнс писал ей по пять раз на дню. Все его послания сводились к одному — как ужасно он страдает. Девушка полагала, что он получает по заслугам. Также Вэнс хотел как можно быстрее вернуться в Сиэтл, чему Энни мысленно противилась: «Нужно было думать об этом до того, как улетел в Европу без меня!» Парень просил ее присоединиться к нему, но она не желала даже слышать об этом, не хотела простить и забыть.
        Возможно, в глубине души она понимала, что у Вэнса есть шанс убедить ее оставить обиду в прошлом. Со временем. Как верно заметила Бетани, Энни ожидала, что Вэнс признает свою неправоту. Пока он этого делать не собирался, и девушка продолжала игнорировать его мольбы. Пусть считает себя счастливчиком, если получит от нее одно электронное письмо в день! Возможно, кто-то назовет такое ее поведение мелочным и инфантильным, но Энни считала своим долгом дать Вэнсу понять, что она вовсе не убивается по нему. Она нарочно старалась при каждой удобной возможности упоминать имена Крейга и Джейсона.
        Будучи честной с самой собой, девушка признавала, что ее посещала мысль о том, чтобы присоединиться к Вэнсу в Европе, но ему она об этом не говорила ни слова. Кроме того, до получения степени магистра делового администрирования ей остался всего год, и она не собиралась бросать все ради возможности пару месяцев провести за границей. Как язвительно заметил тогда Вэнс, у нее имеются определенные обязательства. Без сомнения, вскоре он поймет, что они есть у каждого человека.
        Открыв первое из сегодняшних электронных писем от Вэнса, девушка углубилась в изучение последних новостей. Он планирует вернуться домой в конце августа.
        Родители перевели деньги на его счет, чтобы он мог поменять билет на самолет.
        Ах, какая прекрасная новость, саркастически подумала Энни. Тем не менее она не могла не радоваться тому, что он снова будет в Сиэтле. Однако была убеждена, что их отношения никогда уже не станут прежними. Она вообще не была уверена, что хочет снова быть с ним.
        Вэнс повел себя как скрытный бесчувственный тупица, если огласить лишь самое начало длинного списка его бесславных характеристик. Думая, что их отношения не изменятся, он глубоко заблуждался.
        Энни имела обыкновение выжидать день или два, прежде чем отвечать на послания Вэнса. Она тщательно подбирала слова и много раз перечитывала написанное, прежде чем нажать клавишу «Отправить».
        Вот и сейчас она предпочла проигнорировать Вэнса, а вместо него написать Джейсону. Она также планировала оставаться на связи с внуком Ройса Крейгом, так как общение с ним доставляло ей удовольствие. Они очень сдружились, занимаясь организацией выпускного бала для своих бабушки и дедушки. Энни искренне радовалась за Ройса и Руфь, которые примирились спустя целых пятьдесят лет. Они не могли оторваться друг от друга, и это напоминало девушке то, как Макс смотрел на ее маму, а она — на него.
        Ей было почти жаль этого байкера, потому что по прошествии последней недели стало совершенно очевидно, что Грант и Бетани воссоединятся. В действительности Макс ей нравился, просто он оказался не в том месте и не в то время, встав между ее отцом и матерью.
        — Так и знал, что найду тебя здесь.
        Подняв голову, Энни увидела стоящего перед ней отца. Она бросила взгляд на часы.
        — Привет, пап.
        — Привет,  — ответил он, усаживаясь напротив нее за столик.
        Девушка закрыла крышку своего компьютера.
        — Я думала, у нас еще есть пара часов до отъезда.
        — Все верно. Просто я хотел застать тебя одну, чтобы поговорить.
        Показался официант, но Грант состроил мрачную мину и отослал его взмахом руки.
        — Что стряслось?  — поинтересовалась Энни, принимаясь потягивать через соломинку чай со льдом.
        Положив на стол скрещенные руки, отец подался вперед:
        — Ты заметила, как хорошо в последнее время все складывается между мной и твоей мамой?
        Девушка кивнула.
        — Думаю, у нас все наладится.
        — Очень на это надеюсь.  — Энни ни на минуту не забывала о чувствах Бетани к Максу.  — И все же будь острожен, пап,  — предостерегла она.
        — Знаю. Я прошу всего лишь о том, чтобы мне дали второй шанс.  — Он поерзал на месте, явно испытывая неловкость.  — Не следовало мне просить тебя об этом.
        — О чем?
        — Не бери в голову.
        — Пап, просто скажи мне, ладно?
        Немного помолчав, он произнес:
        — Мне известно, что Макс звонил твоей маме, когда мы вместе ужинали.
        — Ну, это ни для кого не секрет.
        — Но ты ходила за ней и разговаривала с ней.
        Энни не считала этот свой поступок мудрым.
        — Да, я сказала ей, что она ведет себя грубо, и ей это, естественно, не понравилось.
        — Этот… этот Макс снова звонил?  — неуверенно спросил Грант и тут же нахмурился.  — Забудь об этом. Я не должен втягивать тебя в наши дела. Прости меня.
        — Папа!  — воскликнула Энни, отлично понимая его чувства.
        — Мне в самом деле не следовало спрашивать.
        — Ты ведешь себя правильно.
        Он глубоко вздохнул:
        — Проблема заключается в том, что мы с твоей мамой близки к воссоединению, но я не могу быть уверен в этом наверняка.
        — Из-за Макса?
        — Ты видела их вместе. Какими тебе показались их отношения?
        — Да, видела. Понимаешь ли, папа, не хочу тебя шокировать и все такое, но Макс в действительности классный.
        — Классный означает… сексуальный?
        — Да. Это такой сильный молчаливый незнакомец, которого женщины просто не могут не заметить.
        — Ох…
        — Не переживай, ты точно такой же. Ну типа того.
        Грант рассмеялся:
        — Спасибо. Ты меня подбодрила.
        — Папа, перестань волноваться. Мама поступит так, как лучше для нее, ведь мы все этого хотим, так?  — Было совершенно очевидно, что сама Энни больше всего на свете хотела, чтобы ее родители снова были вместе.
        — Так,  — эхом повторил Грант.  — Тем не менее мне очень хотелось бы знать, что по этому поводу думает Бетани.
        Энни тоже бы этого хотелось. Утром она застала свою мать пристально взирающей на мобильный телефон. Ее явно разрывали внутренние противоречия. Она стояла неподвижно так долго, что Энни совсем было собралась отпустить какой-нибудь насмешливый комментарий, но тут Бетани стряхнула с себя оцепенение и поспешно спрятала телефон в сумочку.
        Откинувшись назад, Грант запустил руку в волосы.
        — Что бы ни случилось, я всегда буду любить ее. Каким же я был идиотом!
        — Все мы временами ведем себя неразумно.
        Энни очень хотелось обнять отца, сказать ему, что жизнь любого человека полна ошибок и что главное — научиться извлекать из них пользу.
        При этой мысли девушка резко выпрямилась. Она готова была простить прегрешения отца, но не Вэнса. Возможно, она ведет себя несправедливо по отношению к нему, и ей следует дать ему второй шанс.
        — Дело в том,  — произнес Грант,  — что, если твоя мама предпочтет не меня, я не думаю, что смогу снова полюбить кого-либо.
        — Ах, папочка!  — Энни хотелось плакать. Именно такую любовь она надеялась обрести однажды, одну и на всю жизнь.
        — Кстати, пока не забыл, хочу поблагодарить тебя за подсказку о том, что Бетани понравилась пуговица времен Гражданской войны. Если она еще чего-то хочет, только намекни мне. Я мечтаю баловать ее, так как мне предстоит наверстать шесть упущенных лет.
        — Ах, папа, ты умеешь быть предупредительным.
        — Не всегда,  — пробормотал Грант.  — Я просто хочу, чтобы твоя мама знала, как сильно я ее люблю.
        — Если я что-то узнаю, но немедленно сообщу тебе.
        — Отлично. Большое спасибо.
        Казалось, настроение его улучшилось, что не могло не радовать Энни. Неуверенно посмотрев на свой компьютер, она произнесла:
        — Можно мне с тобой кое о чем поговорить? Мне нужен твой совет.
        — Конечно, детка, о чем пожелаешь.
        Энни разгладила бумажную салфетку у себя на коленях.
        — Ты ведь помнишь Вэнса, правда?
        — Это парень, с которым ты встречалась.
        Она кивнула:
        — Тот самый, который, как я надеялась, сделает мне предложение.
        — Да, верно,  — нахмурился Грант, явно хватаясь за возможность обсудить этого парня с дочерью.
        — Но вместо этого,  — продолжала девушка,  — он сообщил, что отправляется в путешествие по Европе. На год.
        — Ты была разочарована, да, милая?
        Сочувственные нотки в его голосе ласкали ее израненное самолюбие.
        — Я была в отчаянии,  — призналась Энни.  — Ревела навзрыд.
        — Он тебя не заслуживает. Никому не удастся обращаться с моей дочерью подобным образом и остаться безнаказанным.
        Девушке нравилась готовность, с которой отец бросался на ее защиту.
        — В конце августа Вэнс возвращается домой.
        — Значит, его европейское приключение оказалось совсем не таким приятным, как он рассчитывал, а?  — удовлетворенно произнес Грант, сверкая глазами.
        — Да, Европа встретила его неприветливо,  — с плохо скрываемой радостью в голосе произнесла Энни.  — Теперь он считает, что можно вернуться к нашим прежним отношениям.
        — Ты, должно быть, шутишь!  — вскричал Грант, кипя от негодования.
        — Проблема в том, что я не знаю, какие чувства к нему испытываю. Пока мы ехали во Флориду, я пару раз встречалась с другими парнями, но это было не то же самое, что с Вэнсом. Он был не просто моим парнем, но и лучшим другом.  — Она вздохнула.  — Какое-то время мне казалось, что я так сильно скучаю по нему просто потому, что привыкла к его присутствию рядом, и сочла это недостаточно веской причиной для воссоединения. Но теперь…
        — Ты избавишься от этой зависимости, милая, а Вэнсу полезно будет узнать, что на нем свет клином не сошелся.
        — Я рассказала ему о Джейсоне — это парень, с которым я познакомилась в Вегасе,  — и о Крейге тоже. Я обсуждала ситуацию с мамой, и она…
        — Что она сказала?
        Что ж, разговор оказался полезным.
        — Мы поговорили о моем стремлении заставить Вэнса сожалеть о том, как он обошелся со мной. Мама считает…  — Поколебавшись немного, девушка продолжила: — Мама говорит, что истинная проблема заключается в том, что я хочу точно убедиться, что Вэнс осознал свою ошибку. Если бы он обо всем рассказал мне, это было бы совсем другое дело, но он перегнул палку, скрыв от меня свои планы и ожидая впоследствии, что я спокойно приму эту новость.
        — Я полностью согласен с твоей мамой. Вэнс тебя не заслуживает. Ты же не собираешься к нему в самом деле вернуться, не так ли?
        — Я… я не знаю.
        — Не делай этого, милая. Раз он уже сейчас строит планы за твоей спиной, то и в будущем ничего не изменится.
        — Что ты имеешь в виду? Что, даже если он извинится, мне не следует давать ему второго шанса?  — Энни и сама не понимала своего стремления держаться за Вэнса до последнего, но решила встать на его защиту.
        — Энни, ты же умная девушка.
        Она воззрилась на отца.
        — Модель поведения, принятая однажды, не подлежит впоследствии изменениям. Не общайся с этим молодым человеком, и ты избавишь себя от страданий в будущем.
        Она продолжала смотреть на Гранта не мигая.
        — Почему ты так пристально глядишь на меня?  — спросил он.
        — Так мне не следует прощать его?
        — Ни в коем случае.
        Энни часто заморгала, еще более смущенная, чем прежде:
        — Но, папа, ты же сам рассчитываешь на мамино прощение!
        Грант слегка прищурился:
        — Это совсем другое дело.
        — Ты так думаешь?
        — Да! Послушай, ты, конечно, можешь простить Вэнса, раз тебе так хочется, но сможешь ли ты снова доверять ему?
        Девушка резко вдохнула:
        — А тебе не кажется, что мама терзается тем же самым вопросом? Может ли она доверять тебе?
        Грант часто заморгал, явно застигнутый врасплох:
        — Конечно, может. Я извлек из случившегося урок и могу поклясться перед Богом и людьми, что буду верен Бетани и никогда снова не стану воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся.
        Энни очень надеялась, что отец говорит искренне. Она верила ему — по-другому и быть не могло — и мечтала, чтобы и мама тоже поверила.


        Глава 30
        Энни, Бетани и Грант отправились в аэропорт во взятой напрокат машине, в то время как Руфь ехала с Ройсом. Для Бетани, да и для всех остальных тоже было совершенно очевидно, что эта пара решила продолжить отношения с того самого момента, когда они расстались пятьдесят лет назад, оставив в прошлом ненависть и сожаления. Со времени повторения выпускного бала Руфь с Ройсом были неразлучны. Если верить Руфи, то вечер встречи выпускников стал для нее вторым лучшим событием в этом году.
        Ройс намеревался прилететь в Сиэтл в следующем месяце под предлогом присутствия на свадьбе Эндрю и Кортни. Бетани ничуть не удивилась бы, узнав, что ее свекровь и Ройс к осени поженятся. Это будет означать, что одному из них придется отважиться на переезд, и гадала, какое решение они примут.
        — Вам понравилась поездка во Флориду?  — поинтересовался Грант на подъезде к аэропорту города Орландо, откуда прямой рейс до Сиэтла уже через пять с половиной часов перенесет их в привычную обстановку.
        — Очень понравилась,  — отозвалась Бетани. Самым запоминающимся моментом для нее явился выпускной бал, когда она снова ощутила тесную связь с Грантом.
        — Вы сделали большое дело для моей матери,  — сказал он,  — вы обе, ты и Энни. Мама безмерно вам благодарна.
        Грант намеренно преуменьшал собственные заслуги, охотно передавая все лавры Бетани.
        — Я тоже хорошо провела время,  — заявила сидящая на заднем сиденье Энни.  — Даже в Брэнсоне.
        — Ах да, ты и Энди Уильямс,  — поддразнила дочь Бетани.
        — Мам, пообещай, что никому не расскажешь, ладно?
        Бетани изо всех сил сдерживала улыбку:
        — Не волнуйся, мой рот на замке.
        — Спасибо.
        — Надеюсь, вы позволите мне отвезти вас домой,  — произнес Грант, ведя машину по скоростному шоссе к аэропорту.
        — Эндрю пообещал забрать нас,  — ответила Бетани.  — Мы запланировали это еще до поездки.  — Она очень соскучилась по сыну и хотела обсудить с ним сотни различных вопросов, включая и репетицию праздничного обеда. До свадьбы оставалось всего несколько недель, и это казалось особенно актуальным.
        — Мы можем позвонить ему из аэропорта,  — предложил Грант.  — Незачем ему отрываться от дел, когда меня будет ожидать в Сиэтле взятая напрокат машина.
        Бетани лишь пожала плечами. Она не стала спорить с бывшим мужем, хотя и мечтала поскорее увидеться с сыном. Конечно же они перезванивались во время поездки, но эти беседы не шли ни в какое сравнение с личным общением.
        — Ну, что скажешь?  — не унимался Грант.
        — Я согласна, раз ты этого хочешь,  — ответила Бетани, стараясь замаскировать отсутствие в голосе энтузиазма.
        Некоторое время Грант хранил молчание, затем произнес:
        — Я просто стремлюсь как можно дольше пробыть с вами. Если хотите, чтобы домой вас отвез Эндрю, я не стану настаивать.
        Бетани наградила его слабой улыбкой:
        — Мне тоже нравится проводить время в твоем обществе.
        Его ответная улыбка могла бы затмить солнце.
        — В самом деле, Бетани?
        — Что ты хочешь сказать?  — удивилась она, заметив, с какой силой Грант сжал рулевое колесо.
        — У нас с Энни был интересный разговор. Она спросила моего совета относительно Вэнса и того, следует ли его простить. Я сказал, чтобы она бросила его. Молодой человек, поступивший с моей дочерью подобным образом, не стоит ее внимания.
        — Папа!  — раздался сзади протестующий голос девушки.
        — Тогда она напомнила мне, что я просил тебя простить меня.
        — Я простила тебя давным-давно.
        — Но можешь ли ты доверять мне?
        Она ответила не сразу.
        — Думаю, да.
        — Не хочу, чтобы у тебя оставалась хоть малая толика сомнений во мне. Я уже заверил Энни и теперь скажу это тебе: повторения того, что произошло у меня с Тиффани, никогда не случится. Клянусь.
        Бетани смотрела прямо перед собой. Грант уже давал клятву прежде, стоя в церкви перед священником, он пообещал любить и защищать ее и хранить ей верность до тех пор, пока смерть не разлучит их. Бетани очень хотелось бы отбросить сомнения и сказать бывшему мужу те слова, что он жаждал услышать. Как легко было притвориться, что она верит Гранту, убедить его, что мысль о его возможной вторичной измене никогда не приходила ей в голову. Но в таком случае она бы солгала.
        — Ты мне веришь?  — спросил он.
        — Я верю, что ты говоришь искренне,  — произнесла она. Это не был ответ на его вопрос.
        — Ты в самом деле можешь доверять мне, Бетани.
        Она улыбнулась, надеясь, что он воспримет это как утверждение, в котором так нуждался.
        Бетани пыталась сосредоточиться на их с Грантом отношениях и на возможном воссоединении, но никак не могла избавиться от чувства к Максу. Она хотела быть с ним, но в настоящий момент находилась с бывшим мужем, чья любовь к ней не подлежала сомнениям.
        Грант положил руку ей на колено, и Бетани рассеянно улыбнулась ему. Он так отчаянно старался, но она не могла дать ему ответа, которого он страстно желал, ни сейчас, ни, возможно, в будущем. Как она постоянно твердила Гранту, она больше не была той женщиной, которую он некогда любил, она сильно изменилась. Но в одном Бетани была уверена — это новое испытание она выдержит с честью, как и все прочие за последние шесть лет.
        Когда объявили посадку, Бетани очень боялась, что ее свекровь опоздает на рейс, до последнего оттягивая момент расставания с Ройсом. Усаживаясь на свое место рядом с Бетани, пожилая дама вся лучилась счастьем.
        — Прямо в эту минуту Ройс бронирует билет на самолет до Сиэтла,  — сообщила она, пристегиваясь ремнем.
        — Значит, скоро вы снова будете вместе.
        Руфь кивнула.
        — Бетани,  — прошептала она,  — ты же не считаешь меня старой дурой? Разве возможно влюбиться по уши в моем возрасте?
        — Руфь, боже всемогущий, что за глупости! Вовсе вы не старая. К тому же возраст вообще не имеет никакого значения. Ройс ведь делает вас счастливой?
        — О да, но существуют и трудности. Его семья живет во Флориде, а моя в Вашингтоне.
        — Все члены вашей семьи взрослые люди,  — возразила Бетани.  — Вы можете навещать нас, а мы — вас.
        — Но в Сиэтле у меня есть друзья.
        — С ними то же самое. К тому же вы заведете новых знакомых и восстановите отношения с давно забытыми старыми.  — Она сжала ладонь Руфи.  — Вы любите Ройса?
        — Всем сердцем. А он любит меня.
        — Тогда вместе вы найдете решение.
        Руфь выпрямилась:
        — Если бы все было так просто! Но полагаю, несколько недель вдали друг от друга пойдут нам на пользу. У нас появится возможность как следует все обдумать.
        — Верно,  — согласилась Бетани, искренне надеясь, что ее свекровь будет более успешной в принятии решения, нежели она сама.
        Грант вместе с Энни сидели в креслах по другую сторону прохода. Склонившись головами друг к другу, они весь полет о чем-то беседовали. Грант часто смеялся шуткам дочери, а она ловила каждое его слово. И куда только делась озлобленная бунтарка, которой Энни была в шестнадцать лет?
        Бетани использовала свободное время, чтобы повязать, а Руфь смотрела фильм. В Сиэтле Эндрю ожидал их у транспортера получения багажа. Увидев сына, Бетани воспряла духом.
        — Эндрю!  — воскликнула она, бросаясь к нему. Молодой человек был настолько высок, что, обнимая ее, без труда оторвал от земли.
        — Добро пожаловать домой,  — сказал он.
        — Как же я рада возвращению,  — ответила Бетани.
        Она чувствовала себя так, словно отсутствовала гораздо дольше восемнадцати дней. Ей хотелось поскорее добраться домой и, распаковав чемодан, загрузить стиральную машину. Затем она совершит привычный ритуал, который исполняла всякий раз, возвращаясь из поездки: она неспешно обойдет все комнаты, прикасаясь к любимым памятным вещицам и фотографиям, всем тем милым безделушкам, которые превращают стены и крышу в настоящий дом, единственное место в мире, принадлежащее ей. Только здесь ей легко и комфортно.
        — А я думала, что отец позвонит тебе и сообщит, что сам подбросит меня домой,  — удивилась Бетани, обнимая сына за талию.
        — Так и было, но я сказал ему, чтобы он позаботился о бабушке и Энни, а я сам отвезу тебя. Разве он не сказал тебе об этом?
        — Нет.
        По прибытии в аэропорт города Орландо они едва перебросились с Грантом парой слов. После того как они сдали багаж и прошли процедуру регистрации, Бетани купила себе сборник кроссвордов судоку и пару журналов, которые принялась читать, ожидая посадку. В самолете Грант сидел рядом с дочерью, а Бетани сразу же занялась вязанием и наконец завершила перчатки.
        Грант тоже обнял сына, и, хотя Эндрю ответил на объятие, от внимательных глаз Бетани не укрылось, что делает он это очень сдержанно. Гранту придется немало потрудиться, чтобы восстановить отношения с сыном.
        Отец с сыном забрали с движущейся ленты транспортера чемоданы, а Энни отправилась искать нанятого Грантом шофера.
        — Бетани,  — произнесла Руфь, беря невестку под локоток.  — Не знаю, как мне тебя и благодарить. Для меня эта поездка являлась жизненной необходимостью.
        — Я тоже очень тебе признателен,  — сказал Грант, обнимая ее на прощание.  — Не хочешь ли поужинать вместе во вторник вечером?
        После стольких дней, проведенных вдали от дома, Бетани вовсе не горела желанием куда-либо идти, но не хотела разочаровывать Гранта.
        — С удовольствием,  — ответила она.
        — Нам еще многое нужно обсудить.
        Она кивнула:
        — Тогда до вторника.
        — Отлично. Я предварительно тебе позвоню.
        Направляясь к парковке, Бетани и Эндрю отыскали Энни.
        — Мам, я превосходно провела время,  — сказала девушка.  — Спасибо тебе огромное.
        — Благодари бабушку.
        — Так и сделаю. Увидимся во вторник в офисе, да? Пока, Эндрю! До скорого.
        Бетани решила взять в понедельник выходной, чтобы разобраться с домашними делами и просто прийти в себя перед возвращением на работу. Она кивнула, поправляя на плече ремешок сумочки:
        — Пока, милая.
        Оказавшись в машине наедине с матерью, Эндрю долгое время хранил молчание. Наконец он произнес:
        — Мам, ты в порядке?
        — Ну конечно.
        Он бросил на нее испытующий взгляд:
        — Честно говоря, выглядишь ты не очень.
        — Ну спасибо тебе!  — весело отозвалась Бетани. Ее сын всегда отличался прямолинейностью.  — Со мной все хорошо… Видишь ли, Эндрю, мне кажется, я встретила человека, который мне действительно нравится.
        — О да, Энни рассказала мне о Максе. Даже отец звонил по этому поводу, потому что беспокоился. Я очень рад. Ему не повредит конкуренция со стороны другого мужчины.
        — Временами мне кажется, что я лишилась рассудка,  — призналась Бетани.  — Именно сейчас, когда отношения с твоим отцом стали налаживаться, я познакомилась с Максом.  — Бетани очень дорожила мнением сына, потому что он знал ее лучше других.
        — Нет, мам, ты не лишилась рассудка,  — заверил ее Эндрю.  — Ты для этого слишком практичная и приземленная.
        Она немедленно испытала чувство облегчения.
        — Всех очень беспокоит, что я почти ничего о нем не знаю. Самое удивительное, что мне на это наплевать. Я знаю то, что действительно важно — Макс любил свою жену, а еще он хороший человек, действительно хороший, и сердце у него золотое.
        — Для меня это тоже кажется вполне достаточным.
        — Спасибо,  — проникновенно произнесла Бетани, благодарная сыну за его доброту и преданность ей.
        — А как насчет тебя и отца?  — поинтересовался Эндрю.
        Если бы Бетани знала ответ, то не пребывала бы таком смятении чувств.
        — Все то время, что мы провели вместе, он вел себя безукоризненно. Он осознал свою ошибку и теперь хочет… хочет начать все сначала.
        — Это возможно, мам?
        Долгие годы она свято верила, что об их воссоединении не может быть и речи. Однако за последнюю неделю Грант доказал, что готов сделать все что угодно, чтобы они снова были вместе.
        — Так возможно?  — переспросил Эндрю.
        — Начинаю думать, что да,  — откровенно ответила Бетани.
        Молодой человек глубоко вздохнул:
        — Ты и в самом деле можешь простить отца за то, что он сделал с тобой? Со всеми нами?
        — Мне никогда не удастся полностью забыть о той боли, что он причинил нам,  — призналась она.  — Но горечь прошлого мне вполне по силам преодолеть.
        — А как же твои чувства к Максу?
        Она беспомощно пожала плечами:
        — Хотелось бы мне знать, что делать. Временами я даже сожалею, что вообще его встретила.
        — Но это случилось.
        — Знаю.
        Макс сильно усложнил ее жизнь. Бетани не удалось углубиться в размышления, потому что Эндрю завернул на улицу, на которой находился ее дом. Дом, который она очень любила и который вознамерилась во что бы то ни стало сохранить после того, как Грант ушел из семьи. Это был не просто красивый коттедж в спокойном районе города, это был символ крепости духа и стремления быть выше поступка бывшего мужа. Бетани почувствовала безмолвное приветствие своего жилища в тот самый момент, как машина свернула на подъездную дорожку.
        Отперев входную дверь, Бетани вошла внутрь, предоставив сыну возможность разбираться с багажом. Эндрю понес чемоданы наверх в спальню, а Бетани принялась просматривать почту. Она не обнаружила ничего существенного, лишь счета да послание от престарелой дальней родственницы.
        — Тебе еще что-то нужно?  — поинтересовался Эндрю, спускаясь вниз по лестнице.
        — Нет, ничего. Спасибо тебе за все.
        Чмокнув мать в щеку, молодой человек направился к двери.
        — Приезжайте с Кортни ко мне в четверг!  — прокричала Бетани ему в спину.  — Обсудим репетицию свадебного обеда.
        — Конечно,  — бросил он через плечо.  — В какое время?
        — Около шести. Я приготовлю рагу в горшочках.
        — У Кортни встреча с подружками невесты, так что она подъедет позже, а меня это время вполне устраивает.  — Эндрю немного помедлил, затем добавил: — Мам, я знаю, что тебя тревожит ситуация с папой. Сомневаюсь, что могу подсказать тебе мудрое решение. Я верю в то, что ты сама его найдешь.
        — Твое мнение очень важно для меня.  — Отложив конверты, она посмотрела на сына.
        — Во-первых, хочу сказать, что, как бы ты ни поступила, я поддержу тебя. На мой взгляд, отец не заслуживает никакого второго шанса, но это к делу не относится. Я лишь хочу сказать, что тебе следует довериться своей интуиции, ведь именно ею ты руководствовалась, открывая «Праздники Бетани», и победила. Так должно быть и сейчас.
        — Ах, если бы я только знала, что говорит моя интуиция,  — пробормотала она.
        — Просто расслабься и прислушайся к внутреннему голосу.
        Эндрю слишком упрощал ситуацию. Бетани проводила его до двери, обняла на прощание и стала наблюдать за тем, как он идет к машине и садится в нее. Когда автомобиль скрылся за углом, она решила, что распаковывание вещей и стирка могут подождать. Прежде чем подняться в спальню, она обошла все комнаты на первом этаже, выполняя свой ритуал возвращения домой. Поднимаясь по лестнице, она замерла на полпути и прикрыла глаза. Эндрю посоветовал ей прислушаться к внутреннему голосу. Она сконцентрировалась, искренне намереваясь уловить любое послание от своей интуиции, но услышала лишь биение собственного сердца.
        Оказавшись в спальне, Бетани присела на кровать и после непродолжительной внутренней борьбы потянулась к телефону. С силой сжав телефонную трубку, она без колебаний набрала номер мобильного телефона, навсегда запечатлевшийся в ее памяти.


        Глава 31
        Бетани крепко прижала трубку к уху, напряженно вслушиваясь в гудки. Когда Макс ответил, она почти задыхалась.
        — Это Бетани,  — сказала она, когда он ответил.  — Ничего не говори, пожалуйста. У нас ничего не получится. Мне очень жаль.  — В любую минуту она рисковала расплакаться.  — Грант так старается и так хочет, чтобы мы снова были вместе, что… что я должна дать ему шанс. Наш брак длился двадцать лет, и до той интрижки он всегда был хорошим отцом и мужем. Теперь он сожалеет о случившемся, поэтому я не должна и не стану больше общаться с тобой.  — Она всхлипнула, несмотря на все свои старания как можно скорее сказать то, что хотела, и завершить разговор.
        Прижав руку ко рту, Бетани подавила рвущиеся наружу рыдания.
        — Ты закончила?  — поинтересовался Макс.
        — Да… мне больше нечего сказать. Мне жаль, Макс, очень жаль. В любое другое время, как мне кажется, у нас бы в самом деле все сложилось по-иному.
        — Это твое окончательное решение?
        Она понимала, что разрыв должен быть раз и навсегда.
        — Да.
        — Не хочешь подождать до свадьбы Эндрю?
        Тогда будет еще сложнее, подумала Бетани, а вслух произнесла:
        — Нет.
        — Почему ты изменила решение?
        Бетани понимала: признавшись, что думала о нем все то время, что была рядом с Грантом во Флориде, она лишь усугубит ситуацию. Она не собиралась говорить Максу о том, что ей нужно выбросить его из головы, чтобы попытаться начать все заново с Грантом.
        — Бетани?
        Ответить она не могла из-за стоящего в горле комка.
        — Бетани,  — мягко повторил он,  — ты плачешь?
        — Нет.
        — Лгунья.
        Она засмеялась сквозь слезы, и звук получился такой, словно ее кто-то душит.
        — Если бы я мог обнять тебя прямо сейчас, то непременно сделал бы это.
        Ей бы тоже очень хотелось, чтобы это было возможно. Она жаждала оказаться в его крепких успокаивающих объятиях.
        — Ты сожалеешь о нашем знакомстве?  — спросил Макс.
        — Нет.  — Находясь вдали от него, она могла бы поддаться сомнениям, но сейчас, слыша его голос, иного ответа, кроме того, что она уже дала, для нее не существовало.
        — И я тоже нет.
        — Мне нужно идти.  — Бетани чувствовала, что, поговори они еще немного, она отменит принятое ею решение.
        — Хорошо, но прежде мне нужно сказать тебе кое-что.
        — Ладно.  — Возможно, слушать Макса было не самой разумной идеей, но она ничего не могла с собой поделать.
        — Когда мы разговаривали с тобой в последний раз, ты сказала, что откладываешь принятие решения касательно меня и Гранта до тех пор, пока не пройдет свадьба твоего сына. Я согласился. И сейчас хочу напомнить тебе об этом. Давай подождем до шестнадцатого июля. Ведь именно в этот день состоится церемония, так?
        — Но…
        — Я не стану тебе звонить. Помни о том, что я не сдамся без боя. Я настроен решительно.
        — Но… Грант же так старается,  — повторила Бетани.
        — Я бы на его месте поступал так же. В действительности я тоже делаю все, что в моих силах. Ты небезразлична мне, Бетани. Я не верил, что смогу снова влюбиться, но ты убедила меня в обратном.
        С каждым сказанным Максом словом решимость Бетани таяла.
        — Как я тебе уже пообещал, я не стану беспокоить тебя звонками, но после шестнадцатого мы обязаны встретиться. Если к тому времени ты решишь, что наши отношения ни к чему не приведут, я приму это. Но ты должна будешь сказать мне об этом лично, глядя прямо в глаза, а не по телефону.
        — Не нужно, Макс, пожалуйста, не нужно.
        — Не нужно чего?
        — Не нужно любить меня. Все и так слишком запутанно.
        Ее слова были встречены молчанием.
        — Хотел бы я с легкостью согласиться с тобой, но не могу,  — наконец произнес Макс.  — Я не из тех людей, кто часто влюбляется и быстро остывает. Я не могу включать и выключать свои чувства, как воду в кране. И их нельзя изменить вне зависимости от того, какое решение ты примешь.
        — Я должна дать Гранту шанс.
        — Так сделай это.
        Он не сказал ей ни слова возражения.
        — Почему ты ведешь себя столь покорно?
        — Неужели? А я не переставал ругать себя за то, что, наоборот, слишком давлю на тебя.
        — Ты хочешь, чтобы я позволила Гранту попытаться убедить меня?
        — Да, потому что только в таком случае ты сможешь сделать выбор. Мы встретимся после свадьбы Эндрю,  — продолжал он.  — Тогда мы с тобой спокойно посидим, и ты сообщишь мне свое решение. Но не сейчас. Ты только что прилетела и чувствуешь себя усталой и раздраженной.
        — Да,  — прошептала она, осознавая, что была несправедлива к Максу.  — Ты прав. Не следовало мне звонить.
        — Я рад, что ты позвонила. Твой голос вселяет в меня надежду.
        Бетани поняла, что нужно заговорить о чем-то другом, в противном случае она рискует снова начать плакать.
        — У вас с братом все прошло хорошо?  — поинтересовалась она.
        — Более чем. Я восстанавливаюсь в прежней должности на работе. Какой у тебя электронный адрес? Я бы послал тебе ссылку на сайт фирмы, чтобы ты могла сама посмотреть.
        Бетани назвала адрес, прежде чем решила, что делать этого не стоит.
        — Поговорим обо всем через несколько недель.
        — До свидания, Макс.
        — До свидания, любовь моя.
        Повесив трубку, Бетани без сил упала на толстое ворсистое одеяло. Дотянувшись до подушки, она подложила ее под голову и закрыла глаза, намереваясь отдохнуть несколько минут. Когда она открыла глаза, за окном уже стемнело и ей было холодно.
        Осознав, что проспала довольно долгое время, Бетани села на кровати, давая глазам время привыкнуть к темноте. Она и понятия не имела, что так сильно устала. Верно, последние несколько ночей она почти не спала, и все же…
        Бетани недоумевала, звонила ли она Максу на самом деле или то было лишь частью какого-то странного сновидения. Внутри у нее все сжалось. Их разговор был слишком реалистичным, чтобы оказаться всего лишь плодом ее воображения.
        Бетани направилась в ванную, чтобы понежиться в горячей воде, затем облачилась в пижаму и, вернувшись в спальню, откинула одеяло с кровати. Она погрузилась в глубокий сон и не просыпалась до утра понедельника.
        Сварив себе чашечку кофе, она загрузила одежду в стиральную машину, после чего расположилась за компьютером, чтобы проверить пришедшую ей электронную почту.
        Открыв папку входящих сообщений, она заметила вверху списка имя Макса и глубоко вдохнула. Он обещал послать ей ссылку на сайт своей компании, но она не ожидала, что это произойдет так быстро.
        Улыбнувшись, она сняла телефонную трубку.
        — Я звонила тебе вчера вечером, не так ли?  — спросила она, услышав голос Макса.
        — Да. Сейчас ты чувствуешь себя лучше?
        — Да. И мне… очень жаль.
        — Я действительно имел в виду то, что сказал тебе, Бетани.
        — Хорошо.
        На заднем плане раздался голос Рустера.
        — Я тебе мешаю,  — произнесла Бетани.
        — Нет. Рустер помогает мне навести в доме порядок. Во второй половине дня у меня встреча с агентом по продаже недвижимости.
        Макс говорил о доме, в котором жил вместе с Кейт и их дочерью. Должно быть, он переживает сейчас тяжелое время.
        — Куда ты собираешься переехать?  — поинтересовалась она.
        — Это зависит…
        — От чего?
        — От тебя,  — не колеблясь, ответил он.
        — Ах, Макс!  — воскликнула Бетани, опуская плечи. Она тут же ощутила чувство вины.
        — Ты все еще расстроена?
        — Нет.
        — Рад это слышать.  — Макс засмеялся.  — Я уж решил, что ты никогда мне больше не позвонишь,  — поддразнил он.
        — Мне и вправду не следовало этого делать.
        — Напротив, очень даже следовало,  — возразил он.  — Звони мне в любое время дня и ночи, ясно?
        — Не буду,  — категорично заявила Бетани.  — По крайней мере, до свадьбы Эндрю и Кортни. Ведь именно таким был уговор.
        В этот момент раздался звонок в дверь. Бетани не была в настроении принимать гостей. Звонок прозвучал снова, и она застонала. Кто бы это ни был, уходить он явно не собирался.
        — Не клади трубку, пойду посмотрю, кто там пришел,  — сказала Бетани Максу.
        Не успела она дойти до прихожей, как услышала звук открываемой двери. Посетителем оказался Грант.
        — Грант?  — Она была шокирована тем, что он просто взял и вошел в дом.  — Что ты здесь делаешь?
        Он пожал плечами:
        — Решил заглянуть тебя проведать.
        — Теперь это мой дом! Ты не имеешь права появляться здесь без приглашения!
        Он поморщился, словно ее слова обидели его.
        — Прошу прощения,  — напряженно ответил он.  — Дверь была не заперта, и я не был уверен, что ты слышала звонок.
        Будучи слишком усталой вчера, Бетани, очевидно, забыла закрыть дверь на замок.
        — Хочешь, чтобы я ушел?  — примирительно спросил Грант.  — Я вовсе не хотел расстраивать тебя, но, вижу, все же сделал это.
        Бетани с шумом выдохнула, разрываясь между раздражением и признанием. Она не хотела, чтобы Грант узнал, что она разговаривала с Максом, но не могла допустить и того, чтобы Макс узнал, что к ней приходил Грант.
        — Я сварила кофе. Угощайся. Пойду завершу начатый телефонный разговор и тут же вернусь.
        — Благодарю.
        Она подождала, пока Грант скроется на кухне, и только тогда вернулась в свой домашний офис и плотно закрыла за собой дверь.
        Сев за стол, Бетани поставила на него локти и спрятала лицо в ладонях.
        — Мне нужно идти,  — сообщила она Максу.
        — Помни, что, если захочешь еще что-то обо мне узнать, просто спроси меня, хорошо?
        Несмотря на испытываемый ею внутренний дискомфорт, Бетани улыбнулась:
        — Да, я запомню это.
        — Звони в любое время.
        — Я не стану этого делать,  — в очередной раз повторила она, как заклинание.
        — Очень жаль.
        Вполголоса исторгая проклятия, она положила трубку обратно на рычаг, после чего отправилась на кухню, где ее ожидал бывший муж. Грант налил себе чашку кофе. Он выглядел совершенно расслабленным, как у себя дома.
        — Прошу прощения еще раз, Бетани. Вломиться в твой дом без приглашения было очень самонадеянно с моей стороны.
        Она не стала его в этом разуверять. Скрестив на груди руки, прислонилась к столу:
        — Как видишь, я жива и здорова.
        — Хорошо спала?
        — Очень хорошо,  — ответила она, не вдаваясь в подробности.
        Грант размешал сахар ложечкой:
        — У тебя есть планы на сегодняшний вечер?
        Бетани уже дала согласие на ужин с ним во вторник и представления не имела, что еще он мог задумать.
        — Вообще-то нет. А что?
        — Я хочу тебе кое-что показать,  — с самодовольной улыбкой заявил Грант.
        Бетани стало любопытно, что он задумал. Все же она надеялась на спокойный вечер.
        — Сегодня?  — спросила она.  — А попозже на неделе нельзя это сделать?
        — Ах, ну конечно…  — разочарованно протянул Грант.
        — Скажи хотя бы, что это.
        Он обнял ладонями чашку.
        — Это очень уютный дом, который вот уже некоторое время выставлен на рынке жилья. Владельцы готовы заключить сделку — и я тоже.


        Глава 32
        Бетани вовсе не горела желанием ехать смотреть дом, о котором говорил бывший муж. Все те годы, что они прожили вместе, он мечтал однажды прикупить жилище на озере Вашингтон. Собственность, расположенная на берегу водоема, всегда была востребована и очень дорого стоила.
        К полудню среды Бетани сильно пожалела о том, что дала Гранту согласие. Она отсутствовала на работе слишком долгое время и теперь, вернувшись, только тем и занималась, что отвечала на электронные письма и вникала в не терпящие отлагательств вопросы. Джулия Хайден прекрасно справлялась со своими обязанностями, но некоторые решения могла принять только сама Бетани. Ее день и без этой договоренности с Грантом был чрезвычайно загружен.
        В полдень он позвонил, чтобы подтвердить встречу. Бетани совсем было собралась попросить его перенести поездку, но ее остановило то, с каким воодушевлением он говорил о ней. Она уже давно не замечала в бывшем муже столь бурного проявления энтузиазма.
        За полчаса до того, как Бетани намеревалась уходить, в ее офис заглянула Энни.
        — У тебя выдался такой же сумасшедший денек, как и у меня?  — поинтересовалась девушка.
        — Да,  — ответила Бетани, отрывая взгляд от монитора компьютера.
        Энни присела на стул напротив:
        — Вчера вы с папой куда-то ходили вместе?
        — Верно.
        Грант водил Бетани в их излюбленный ресторанчик греческой кухни «Зобра», где они, бывало, обедали в свои дни рождения. Бетани обожала средиземноморскую кухню, и Грант тоже. В ранние годы их брака раскошелиться на обед в этом заведении считалось у них большой роскошью.
        Потом карьера Гранта стала развиваться столь стремительно, что они смогли позволить себе и другие рестораны. В «Зобре» Бетани не была со времен развода. Ужин во вторник оказался очень приятным и, что неудивительно, навеял воспоминания об их прошлых посещениях этого места. Первые владельцы «Зобры», которых Бетани и Грант очень любили, уже вышли на заслуженный отдых, и теперь дело перешло к их детям. Хотя рецептура приготовления не изменилась — во всяком случае, так было заявлено,  — вкус привычных блюд отличался от того, что был прежде.
        — Папа сказал, что возил тебя в твой любимый ресторанчик.
        — У нас таких мест было несколько.
        — Мам, ты же не можешь просто взять и перечеркнуть столько прожитых лет! Ты не можешь!
        Бетани никак не прокомментировала это заявление дочери. Вместо этого она сменила тему.
        — Отец не упоминал о том, что сегодня вечером хочет показать нам дом?
        — Да. Это же здорово, правда?
        Реакция дочери несколько обескуражила Бетани.
        — Энни, я не собираюсь продавать свой дом и сообщила об этом Гранту, когда он выдвинул свою идею. Он настоял на том, чтобы я хотя бы взглянула на дом, который он присмотрел.
        — Ну тебе же это ничего не будет стоить, так ведь?
        Бетани знала, что Эндрю поддержит ее решение касательно их семейного гнезда и ожидала и от дочери большего понимания. Когда они переехали в этот дом, Энни было всего четыре года и вряд ли она помнила о том, где они жили раньше.
        — Папа послал мне по электронной почте фотографии дома на озере Вашингтон. Мам, он очень красивый.
        Во время обеда в «Зобре» Грант показывал Бетани проспекты, рекламирующие круиз по островам Греческого архипелага, путешествие, которое они некогда планировали совершить в двадцать пятую годовщину свадьбы. Вот только годовщины никакой не случилось, и круиза тоже. Бетани быстро пролистала брошюры, потягивая свой напиток. В случае если они снова поженятся, Грант предлагал отправиться в это путешествие в качестве второго медового месяца.
        По мнению Бетани, события развивались слишком быстро. Грант явно старался предоставить ей как можно больше причин для воссоединения. Он всегда отлично умел убеждать, что играло ему на руку в сфере бизнеса. Теперь он применял свои умения, чтобы повлиять на ее решение.
        — Твой отец слишком рьяно старается,  — вынуждена была сказать Бетани.  — Мне не нужны от него никакие материальные блага. Для меня важно совсем иное.
        Энни округлила глаза.
        — Мам, папе страшно.  — Поколебавшись немного, она поинтересовалась: — Ты же с Максом разговаривала по телефону в то утро, когда папа приходил к тебе?
        — А почему ты интересуешься?  — Она очень старалась не показать Гранту, кем был ее собеседник. Должно быть, он подслушивал, хотя она сильно в этом сомневалась.
        — Папа говорит, что это вполне возможно.
        Бетани промолчала.
        — Проведя неделю во Флориде, он понял, как шатки его шансы.
        — В самом деле?
        Значит, все предприятие с покупкой дома Грант затеял для того, чтобы упрочить свое положение. До свадьбы Эндрю решение Бетани было, что называется, заморожено. Ее первоочередной задачей было увидеть, что сын ее счастливо женился, и лишь после этого она сможет обратить внимание на себя.
        — Круиз, дом… Что-то слишком много всего сразу,  — сказала она.
        Энни улыбнулась:
        — Папа хочет как лучше.
        Бетани кивнула.
        — Знаю,  — ответила она, продолжая размышлять об их ужине в «Зобре».
        Рецепты были те же самые, что и много лет назад, но вкус блюд изменился. Грант намеревался вернуть прошлое, но попытка его не увенчалась успехом. Пока ни один из них не решался этого признать. Конечно, аналогия с едой была не слишком удачной, но Бетани очень боялась, что то же самое происходит с их отношениями. Даже если они оба и хотели воссоединения, это не сработало бы. Слишком много воды утекло с тех пор, и у них больше не было схожих интересов и, как она подозревала, схожей системы ценностей. Бетани любила проводить вечера дома за чтением или вязанием. Из рассказов Гранта она заключила, что он частенько отсутствовал по вечерам, встречаясь с клиентами и завязывая полезные знакомства. Бетани и сама не была против время от времени работать по вечерам, но все чаще она предпочитала оставаться дома в одиночестве или встречаться с друзьями.
        Когда Грант предложил ей поужинать в «Зобре», Бетани невольно задалась вопросом, водил ли он в этот ресторан Тиффани. Спрашивать она не стала. На мгновение она ощутила тупой укол боли, но усилием воли подавила его, намереваясь хорошо провести время.
        Разговаривая с бывшим мужем за ужином, Бетани осознала, что он жаждет возвращения прошлой Бетани, той женщины, которая поддерживала и вдохновляла его. Нынешняя Бетани не могла и не хотела снова играть при муже роль второй скрипки. Теперь у нее было собственное дело. Грант был амбициозным человеком, но и она тоже. Откровенно говоря, она не считала, что двое столь честолюбивых людей смогут ужиться в браке.
        — О чем задумалась?  — чуть слышно спросила Энни.
        Бетани вздохнула:
        — Я очень хочу дать твоему отцу второй шанс, но сильно сомневаюсь, что у нас что-то может получиться. Пять или шесть лет назад я была бы на седьмом небе от счастья, предложи мне Грант это. Но только не сейчас, Энни. Осмотр этого дома будет настоящей потерей времени. И тебе это известно ничуть не хуже меня.
        Тем не менее какая-то часть Бетани все же стремилась порадовать Гранта. Бетани согласилась поехать с ним смотреть дом лишь потому, что он с таким восторгом говорил о нем.
        — Хочешь, я позвоню папе и скажу, что ты слишком занята?
        — Нет.  — Прикинув, который час, Бетани поняла, что Грант, должно быть, уже ожидает ее в своем офисе.  — Я поеду. Ты с нами?
        Энни просияла:
        — Я бы с удовольствием. Ты точно не возражаешь?
        — Точно.
        В действительности Бетани нуждалась в компании дочери, надеясь в таком случае избежать неловкого разговора с бывшим мужем.
        Бетани и Энни поехали к офису Гранта каждая на своей машине. Поприветствовав дочь, он представил дамам Джонатана Рэндолфа, агента по недвижимости, который должен был показать им дом. Энни поехала с Джонатаном, а Бетани с Грантом в его машине.
        — Как прошел день?  — поинтересовался он, как только они остались одни.
        — Безумно,  — отозвалась она.  — А у тебя?
        — Тоже был очень занят.  — На мгновение отвлекшись от дороги, он улыбнулся Бетани.  — Дом тебе очень понравится,  — заявил он, въезжая на кольцевую автодорогу, приведшую прямо к дверям коттеджа.
        Одного взгляда хватило, чтобы оценить истинное его великолепие.
        — Но этот дом, без сомнения, стоит гораздо дороже, чем ты… мы оба можем себе позволить.
        Будучи его женой на протяжении двадцати лет, Бетани сразу же разгадала план Гранта. Он рассчитывал, что, увидев дом, она немедленно сделает выбор в его пользу. Именно на это он и рассчитывал.
        После стольких лет совместной жизни ему бы следовало знать ее лучше. Бетани никогда не была привязана к вещам. Для нее имели ценность лишь эмоции и чувства, связанные с определенными вещами. Вечер, проведенный в кругу семьи за настольной игрой или поездка вместе с детьми значили для нее гораздо больше, чем алмазный браслет или ужин в дорогом ресторане.
        — Я понимаю, что ты привязана к старому дому,  — произнес Грант, вставая рядом с ней,  — и не хочешь переезжать. Я прошу тебя всего лишь взглянуть на этот дом.
        Энни уже выскочила из машины Джонатана, готовая к осмотру, и Бетани позавидовала энтузиазму дочери.
        Верная своему слову, она прошла по комнатам коттеджа. Трудно было не согласиться с бывшим мужем в том, что дом великолепен. Из окон открывался захватывающий вид на озеро. Внутренний интерьер дома полностью соответствовал тому, который она рисовала в своем воображении как идеальный. Внушительных размеров встроенный платяной шкаф, стиральная машина и сушильная камера на втором этаже и огромный балкон в спальне.
        Пока Джонатан показывал им дом, перечисляя его нескончаемые преимущества, Грант хранил молчание. Лишь когда они с Бетани снова оказались в его машине, он снова заговорил:
        — Ну, что думаешь?
        Женщине потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
        — Ты прав. Дом идеален…
        — Так и знал, что ты это скажешь, стоит тебе его увидеть!  — воскликнул он, чуть не лопаясь от радости.
        — Но…  — попыталась возразить Бетани.
        Грант ее словно не слышал.
        — Я видел, каким огнем загорались твои глаза всякий раз, как Джонатан показывал нам новую комнату, особенно кухню. Как тебе понравилась огромная газовая плита? Так и вижу, как ты, Бетани, готовишь в духовке индейку ко Дню благодарения. К тому же цена за дом очень выгодная и…
        — Выгодная?
        — Да. У дома поменялся владелец, которому не терпится сбыть его с рук. Дом уже полгода на рынке недвижимости, и владелец хочет, чтобы мы поскорее вселились. Ему приходится делать двойные взносы за имущество, поэтому он не станет отклонять разумное предложение.
        Бетани посочувствовала затруднительному положению владельца дома.
        — Мне кажется, мы сможем добиться еще примерно десятипроцентной скидки,  — продолжил Грант.  — Джонатан предложил, и я поддерживаю его стратегию, чтобы мы начали с очень маленькой цены и готовились торговаться. Банк потребует уплаты двадцати пяти процентов стоимости наличными, но, думаю, я смогу это позволить. Придется продать некоторые из моих акций, но, как я считаю, этот дом станет лучшим вложением денег, чем мы можем себе вообразить.
        — Тогда тебе следует купить его.
        — Я так и хочу, но жить здесь без тебя будет слишком уныло.
        — Грант, пожалуйста…
        — Я вовсе не пытаюсь давить на тебя. Прошу прощения, если тебе так показалось.
        — Я бы предпочла не обсуждать это прямо сейчас, хорошо?
        Настроение его резко упало.
        — Хорошо. Все же я надеюсь, что мы сумеем начать новую жизнь, Бетани. В таком случае полный разрыв с прошлым будет наилучшим решением.
        — Я же не говорю, что не хочу дать нам второго шанса,  — пояснила она,  — но пока еще слишком рано принимать такое решение. Я сказала об этом Максу и сейчас повторю тебе — я хочу повременить до свадьбы Эндрю.
        — Старый дом полон воспоминаний,  — не сдавался Грант,  — некоторые из которых могут быть очень болезненными, особенно для тебя. Единственная причина, по которой я хотел показать тебе этот дом, заключается в том, что я готов вложить любые средства в наше совместное светлое будущее.
        — Ты, кажется, не принимаешь во внимание одного обстоятельства,  — медленно произнесла Бетани, надеясь, что он прислушается к ее словам и действительно поймет.  — Когда ты ушел от нас, я поставила на карту все, чтобы сохранить дом. Именно я стала связующим звеном в семье. Я продолжала выплачивать ипотечный кредит за дом и основала свое дело. В начале каждого месяца я подсчитывала, сколько вечеринок мне предстоит провести и хватит ли этих денег на очередной взнос.
        — Да, мне известно, что первые два года выдались для тебя особенно трудными.
        — Трудными?  — переспросила Бетани, не веря своим ушам. Кажется, этот человек вообще ничего не понимает.
        — Ладно-ладно, вижу, я наступил на осиное гнездо. Сколько еще раз мне сказать о том, как я сожалею?  — пробормотал он.
        Бетани чувствовала, как нелегко дается ему это признание. Да и самой ей тоже было нелегко.
        — Поэтому тебе не надо никуда переезжать, чтобы начать все сначала. Мы не станем этого делать.
        Она не поняла, означают ли слова Гранта, что они не станут переезжать или что им не стоит снова быть вместе, но уточнять не стала. Остаток пути до его офиса они проделали в молчании. Напряжение в салоне автомобиля было таким ощутимым, что Бетани почти рассчитывала услышать дребезжание стекол. Возможно, Грант прав, и она в самом деле не готова очиститься от горечи его предательства. Она очень надеялась, что это не так. Несомненно, это не так.
        Грант остановил машину на специально отведенном для служащих его офиса участке парковки, но ни один из них не спешил покидать салон. Они оба, казалось, лишились способности двигаться. Бетани ненавистна была мысль о том, что они поссорились. Когда они были женаты, именно она всегда первой шла мириться в случае разногласий. Она всегда расстраивалась, если в семье царил разлад.
        — Бетани,  — наконец произнес бывший муж,  — я говорил необдуманно. Прошу меня извинить.
        Резко вдохнув, Бетани постаралась расслабиться:
        — И я тоже. Понять не могу, почему мы так накинулись друг на друга.
        Потянувшись к ее руке, он сжал ее пальцы.
        — Я сделаю все на свете, чтобы ты была счастлива. Я подумал… в общем, не важно, что я подумал. Лишь твое счастье имеет значение. Если ты все еще сомневаешься касательно меня, это несложно понять. Я это заслужил.
        — Все не совсем так…  — возразила Бетани. Слова Гранта были справедливы лишь в определенной степени.  — Я не хочу никуда переезжать из своего дома.
        — Тогда мы не станем этого делать,  — мягко произнес он и, подавшись вперед, поцеловал ее в щеку.


        Глава 33
        В четверг на той неделе, когда Бетани ездила с Грантом смотреть дом на озере Вашингтон, Эндрю приехал в отчий дом рано. Кортни обещала присоединиться позднее, так как она ужинала с девушками, которые должны были стать подружками невесты. Одной из них являлась Энни, которая намеревалась прибыть вместе с Кортни.
        В кастрюльке у Бетани булькал любимый бобовый суп сына, а в духовке выпекался кукурузный хлеб. Она намеренно надела фартук, который Эндрю сшил для нее, еще будучи учеником старшей школы. Когда она сама училась в школе, уроки домоводства проводились только для девочек. Времена определенно изменились. Эндрю славно потрудился над фартуком, и она носила его с гордостью.
        Ее сын ворвался в дом, обнял ее и тут же поднял крышку кастрюли, чтобы посмотреть содержимое.
        — Я мечтал, что ты приготовишь бобовый суп!  — воскликнул он.
        — Я уже поделилась с Кортни рецептом.
        — А как насчет рецепта пирога с ревенем?
        — И им тоже,  — с улыбкой ответила Бетани.
        В действительности она составила для будущей невестки небольшую поваренную книгу с рецептами блюд в зависимости от времени года. Бобовый суп был самым любимым блюдом Эндрю, поэтому она варила большую кастрюлю этого кушанья всякий раз, когда он приезжал из колледжа на каникулы. Возможно, этот суп являлся одной из причин, по которой он проводил каникулы дома.
        Молодой человек уселся на высокий стул и некоторое время молча смотрел на мать.
        — В понедельник мне позвонил один человек, очень меня удививший.
        — В самом деле? И кто же это был?
        — Твой друг Макс.
        Бетани уронила ложку, которая, громко стукнувшись о керамический горшок, упала на пол.
        — Макс звонил тебе?  — переспросила она, недоумевая, как он вообще разыскал телефон Эндрю. Потом поняла, что в наши дни это сделать нетрудно.
        — Он хотел прислать мне на свадьбу ящик шампанского.
        У Бетани пересохло во рту. Она пыталась ответить, но слова не шли у нее с языка.
        — Сначала я сказал, что должен прежде переговорить с тобой, но потом принял решение самостоятельно. Надеюсь, ты не станешь возражать.
        — Разумеется, нет. Какое бы решение ты ни принял, оно касается только тебя и Кортни,  — с трудом молвила Бетани, не узнавая собственного голоса.
        — Это очень щедрый жест с его стороны. Мы не знакомы с Максом лично, но он мне понравился, мам. Кажется, он хороший парень.
        Бетани лишь кивнула.
        — Когда я обмолвился о том, что сегодня мы с тобой встречаемся, чтобы обсудить репетицию праздничного ужина, он предложил прислать и для этого мероприятия пару ящиков вина.
        Бетани с повышенным вниманием принялась помешивать суп.
        — Твой отец этого не одобрит.
        На мгновение Эндрю задумался, потом просто пожал плечами:
        — Я считаю, что, если Макс хочет подарить нам на свадьбу спиртное, мы должны предоставить ему такую возможность. Кортни со мной согласна. Я не стал бы отказываться от чьего-то еще подарка, так чем же хуже дар Макса?
        Его слова были не лишены здравого смысла.
        — Тебя это беспокоит, мам?
        — Нет… мне кажется, это прекрасный жест.
        — Мне тоже так кажется.  — Соскользнув со стула, Эндрю достал две глубокие тарелки и отнес их на покрытый лоскутной салфеткой кухонный стол.
        — А Макс спрашивал… обо мне?
        Казалось, этот вопрос очень рассмешил молодого человека.
        — Да.
        Эндрю притворился чрезвычайно заинтересованным в том, чтобы достать из шкафа столовые приборы, поэтому Бетани пришлось буквально выпытывать у сына подробности разговора с Максом.
        — Обязательно нужно заставлять меня саму задавать вопрос?  — разозлилась она.
        Молодой человек ухмыльнулся:
        — Мне не следует вести себя столь бессердечно, не так ли?
        — Вот именно, не следует,  — подтвердила Бетани, упирая руки в бока и ожидая, когда сын сообщит ей подробности.
        — Макс рассказал мне о том, как вы познакомились.
        При воспоминании об этом Бетани улыбнулась.
        — Ты не говорила мне, что ездила с ним на мотоцикле.
        — И не один раз,  — гордо заметила Бетани.
        — Хотелось бы мне на это посмотреть.
        Поначалу женщину пугала каждая неровность и изгиб дороги, но постепенно она научилась расслабляться и наслаждаться необычайным чувством свободы, дарованным ездой на мотоцикле. Если их с Максом отношения станут развиваться — в чем она сильно сомневалась,  — она и сама была бы не прочь научиться водить железного коня.
        — Он не интересовался тем, как у вас с папой дела, если ты об этом,  — сказал Эндрю.  — Мне кажется, ему было сложно оставаться в неведении, но он заявил, что обещал дать тебе время на общение с отцом, а он человек слова.
        — Твой отец предоставил Максу точно такую же возможность,  — напомнила Бетани.
        — О да! Но у него в союзницах была Энни, каждые десять минут сообщающая ему о том, что происходит. Максу же никто не поставляет интересующую его информацию.
        Это было верно — и, возможно, к лучшему.
        — Мы поговорили всего несколько минут. Я пообещал Максу обсудить марки вина и шампанского с Кортни и позвонить ему утром. Но в целом я принял его предложение.
        Бетани почувствовала на себе испытующий взгляд сына, словно он ожидал, что она оспорит его решение. Но как она уже сказала ранее, слово оставалось именно за Эндрю с Кортни.
        — Ты уверена, что ничего не хочешь сказать в этой связи?  — не сдавался молодой человек.
        В этот момент раздался звонок в дверь. К удивлению Бетани, на пороге стоял Грант. При виде отца Эндрю тут же ощутимо напрягся. Бетани направилась к плите, а Грант оперся о кухонный стол.
        Отец и сын молча смотрели друг на друга, и Бетани почувствовала, что ее бывший муж опечален. Ему недоставало Эндрю, и он хотел бы изменить сложившиеся между ними отношения.
        — Надеюсь, ты не возражаешь, что я заглянул без приглашения,  — будничным голосом произнес Грант.  — Энни сообщила мне, что намечается обсуждение репетиции праздничного обеда, вот я решил, что мне тоже следует поприсутствовать. Хочу внести свой вклад в эту свадьбу.  — Он с опаской посмотрел на сына.  — Если, конечно, ни у кого нет возражений.
        Эндрю никак не прокомментировал его последнее замечание, сказав лишь:
        — Мы с мамой говорили о сортах вина.
        Бетани послала ему предупреждающий взгляд, который молодой человек предпочел проигнорировать.
        — У меня есть несколько знакомых в этой области. Хочешь, чтобы я с ними переговорил?  — предложил Грант.
        — Как мне кажется, вопрос со спиртным у нас уже закрыт, Грант,  — со значением произнесла Бетани.  — Но все равно спасибо за предложение.
        — Ох!  — обескураженно воскликнул Грант.  — Я-то полагал, вы только приступаете к обсуждению меню. Красное вино или белое? Думаю, будет неплохо заказать и того и другого.
        — Как мама только что сказала,  — обратился к нему Эндрю,  — мы уже закрыли этот вопрос.
        — Не сомневайся, мы очень ценим твой вклад,  — быстро добавила Бетани, желая погасить назревающую ссору.
        — И что же вы выбрали? Совиньон? Мерло? Именно эти сорта я бы рекомендовал.
        Бетани посмотрела на сына, моля о помощи.
        — Этого я пока не знаю, но абсолютно уверен, что вино будет самым лучшим,  — отозвался Эндрю.  — Помимо вина, тот же человек снабдит нас тремя ящиками шампанского.
        — Кто-то дарит вам вино и шампанское?
        Бетани кивнула.
        — В самом деле?  — Грант удивленно поднял брови.  — Это же немало стоит. И кто же этот щедрый незнакомец?  — Он положил руки на стол.  — Один из моих клиентов?
        Так как он явно не желал сменить тему, Бетани предоставила сыну возможность объясниться.
        — Это Макс Скрэнтон,  — немного поколебавшись, ответил Эндрю.
        — Кто?  — переспросил Грант, но тут его осенила догадка.  — Макс? Тот самый байкер? Вы, должно быть, шутите!
        — Макс является владельцем винной компании,  — сообщил Эндрю отцу.
        — Совладельцем вместе с братом,  — поправила сына Бетани.
        — Верно.  — Молодой человек пожал плечами.  — Но доля Макса все же больше.
        Этого Бетани не знала. Очевидно, разговор ее сына с Максом продолжался гораздо дольше нескольких заявленных им минут.
        — Но вы же не собираетесь принять это предложение, не так ли?  — Нахмурившись, Грант переводил взгляд с сына на Бетани и обратно.  — Только подумайте, как это будет выглядеть!  — не унимался он.  — Мы с Бетани собираемся воссоединиться, а на свадьбу нашему сыну спиртное дарит другой мужчина. Это же немыслимо! Что вы скажете людям?  — продолжал он, явно ожидая, что Бетани немедленно согласится с его доводами.
        — Лично я не собираюсь ничего никому говорить,  — ответила она.  — Никого это совершенно не касается.
        — Сын,  — произнес Грант, глядя на Эндрю,  — ты и в самом деле собираешься принять это предложение?
        Бетани уже и не помнила, когда последний раз Грант называл Эндрю сыном.
        — Видишь ли, отец, я поговорил с мамой, и она сказала, что решение принимать нам с Кортни.
        Грант бросил взгляд на Бетани.
        — Вино и шампанское дарят им, а не мне,  — резонно возразила она.
        Грант часто заморгал:
        — Значит… вы принимаете это вино?
        — И шампанское тоже.  — Эндрю пожал плечами.  — Это же подарок, прекрасный подарок от маминого друга, который также является другом бабушки и Энни. Именно поэтому мы согласились. К тебе это не имеет никакого отношения.
        — Ладно,  — произнес Грант, изо всех сил стараясь не показывать того, как уязвлена его гордость. Бросив взгляд на стол и заметив стоящие на нем две тарелки, он поспешно спрятал руки в карманы.  — Как я вижу, у вас двоих все под контролем. Но если что-то все же понадобится, позвоните мне.
        — Конечно,  — пробормотал Эндрю.
        Всем своим видом выражая разочарование и обиду, Грант покинул дом.
        Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Бетани повернулась к сыну:
        — Эндрю, неужели в самом деле было необходимо упоминать, что вино от Макса?
        — Вообще-то да, это было необходимо. Рано или поздно отец все равно об этом узнает, поэтому я предпочел сказать ему сам, нежели он выяснит это как-нибудь еще, скажем, прямо в день свадьбы.
        Вынимая из духовки кукурузный хлеб и ставя его на плиту остывать, Бетани вздохнула. Ей ненавистны были враждебные отношения отца с сыном.
        — Энни упоминала, что вчера вы с отцом ездили смотреть дом на озере Вашингтон,  — заметил Эндрю.
        — Он хотел показать его мне.
        — Значит, ваши отношения налаживаются?
        Бетани ничего не ответила. Вместо этого она разлила суп по тарелкам. Эндрю вытащил из холодильника сметану и положил ее на специальное блюдечко.
        — Грант очень старается,  — заметила Бетани, избегая смотреть сыну в глаза и притворяясь, что полностью поглощена процессом нарезки хлеба.
        — Это точно. Отец хочет вернуть тебя, потому что ты льстишь его самолюбию. Именно поэтому он в тебе так и нуждается. Слишком много времени потребовалось ему, чтобы понять, что никогда в жизни ему не встретить второй такой женщины, как ты, способной идти ради него на большие жертвы.
        — Эндрю… я знаю, что у вас с отцом не самые лучшие отношения, но Грант действует не из корыстных побуждений.
        Сын рассмеялся:
        — Мам, ну ты же сама в это не веришь. Отец всегда останется отцом. Я не преувеличиваю достоинств Макса. В действительности я говорил с ним всего один раз по телефону и совсем его не знаю. Но что я знаю наверняка, так это то, как ты реагируешь всякий раз, стоит кому-то произнести его имя. Ты тут же начинаешь волноваться…
        — Это неправда.
        — Вот,  — заявил он, поднимая вверх указательный палец,  — ты опять это делаешь.
        Смущенная, Бетани спрятала лицо в ладони.
        — Шесть лет минуло со времен развода, и все это время я ни разу не замечал, чтобы ты так реагировала на какого-нибудь другого мужчину, кроме Макса. Ты по уши влюблена в него, и, смею заметить, это здорово. Не хочу, чтобы отец вмешался сейчас и снова разрушил твою жизнь.
        — Но я сама не знаю, чего хочу,  — призналась Бетани, опускаясь на стул и беря в руку салфетку. Она делала вид, что ест, хотя в действительности ей не удалось проглотить ни кусочка.
        — Нет, знаешь,  — мягко произнес Эндрю.  — Все ты отлично знаешь.
        — Мы с твоим отцом говорили об этом, и он, возможно, прав… Я так погрязла в заботах о детях и волонтерской работе, которой занималась с…
        — Мам,  — перебил ее сын,  — ты хорошая мать и всегда таковой являлась.
        — Но была ли я также хорошей женой?
        — Да,  — не колеблясь, подтвердил молодой человек,  — и не позволяй кому бы то ни было убедить тебя в обратном. Ты все делала для отца: и делами занималась, и званые обеды организовывала.
        — Ну да, помогала, чем могла.
        — Верь мне, ты была хорошей женой.
        — В нашем с Грантом разводе есть и моя вина, Эндрю. Я не осознала этого сразу, но ведь и я не была совсем уж без греха. Я пустила наш брак на самотек. Твоим отцом манипулировала женщина, стремящаяся таким образом сделать себе карьеру. Да, он позволил ей воспользоваться собой, но заплатил за это очень высокую цену. Как бы мне хотелось, чтобы ты перестал столь сурово обходиться с ним.
        Эндрю воззрился на мать так, будто видел ее впервые в жизни:
        — Поверить не могу, что ты защищаешь его!
        — Ты только задумайся, Эндрю. Твой отец одинок. Действительно одинок. Да, он поддерживает отношения с Энни, а вот мы с ним до недавнего времени практически не общались. И ты тоже. Свою сестру он особо не жалует и…
        — И собственную мать он не навещает так часто, как следовало бы.
        — Хорошо, с этим не могу поспорить. Как мне кажется, твоя бабушка скоро переедет во Флориду.
        — Да, у меня сложилось такое же мнение, когда я с ней разговаривал. Она без ума от своего друга молодости, не так ли?
        — Да.  — Бетани улыбнулась.  — Но давай все же вернемся к твоему отцу…
        — Хорошо, мам, я тебя понял. Отец остался всеми позабыт-позаброшен, но, честно говоря, он сам поставил себя в такое положение. Не мы выставили его за дверь и повернули ключ в замке. Он сам решил уйти от нас.
        — Только великий человек может признать свои ошибки,  — сказала она, цитируя Руфь.  — Грант все бы отдал, чтобы исправить причиненное им зло, и я восхищаюсь им за это. Посмотри на ситуацию его глазами.
        Эндрю медленно покачал головой:
        — Хотел бы я это сделать, но не могу. Вы с Энни, может, и готовы все простить и забыть, но только не я. Отец вел себя бессердечно и расчетливо. Ему не терпелось поскорее отречься от нас. Я пытался поговорить с ним, заставить понять. Я умолял его вернуться к нам, знаешь ты об этом?  — Голос Эндрю звенел от переполнявших его эмоций.  — Но он просто выставил меня за дверь. И вот еще что. Впоследствии он даже не вспомнил об этом. То, что я обратился к нему, ничего для него не значило. Ничего. Теперь он может сколько угодно приходить ко мне, но я буду обращаться с ним схожим образом. Посмотрим, насколько ему понравится быть игнорируемым.
        — Ах, Эндрю.  — Бетани понятия не имела, что ее сын тогда пытался поговорить с Грантом.
        Челюсть его была плотно сжата. Потянувшись через стол, Бетани положила ладонь ему на запястье.
        — Хотела бы я знать, что говорят в подобных ситуациях.
        Решимость его, казалось, была непоколебимой.
        — Не проси меня простить его, мам, потому что мне не удастся этого сделать.


        Глава 34
        — А где папа?  — с беспокойством спросила Энни, глядя на Бетани в ожидании ответа.
        Энни вместе с другими подружками невесты выстроились в ряд у дальней стены церкви. Все собрались на репетицию свадьбы — за исключением Гранта. Кортни держала в руках свадебный букет, созданный из ленточек ее бабушкой Верой Пулански. Отец девушки, ее брат с женой и двумя детьми сидели на скамье в первом ряду. Сестра Джулиана, также являющаяся подружкой невесты, стояла рядом с Энни.
        — Папа уже должен быть здесь,  — сказала Энни.  — Бабушка и Ройс спрашивали о нем.
        — Уверена, он на подходе,  — прошептала в ответ Бетани.
        Репетиция вот-вот должна была начаться, а бывшего мужа все не было, что было очень на него не похоже, так как он терпеть не мог опаздывать. В последний раз, когда они говорили, он заверил Бетани, что будет в церкви к пяти, а сейчас было пятнадцать минут шестого. Она снова бросила взгляд на часы, стараясь не показывать своего беспокойства.
        — Миссис Хэмлин,  — с улыбкой произнес пастор Хадсон,  — займите свое место, пожалуйста.
        — Конечно.  — Она прошла к скамье, на которую он указал.
        — Вашего мужа еще нет?  — поинтересовался он.
        — Как видно, моего бывшего мужа что-то задержало,  — ответила Бетани, снова глядя на часы.
        — Бывший муж,  — повторил пастор Хадсон.  — В таком случае нам следует посадить вас по-другому.
        Бетани хотела было сказать, что Грант мечтал сидеть с ней на одной скамье, но никак не могла решить, нужно ли это делать. Грант, несомненно, будет расстроен, если его посадят не рядом с ней, но в то же время она не хотела давать родственникам и друзьям повода надеяться на то, чего может и не случиться.
        В конце концов она ничего не сказала пастору, решив, что позднее объяснится с Грантом.
        Репетиция почти подошла к концу, когда он наконец появился, запыхавшийся и расстроенный.
        — Я застрял в пробке. На дороге случилась авария, и движение было полностью парализовано,  — пояснил он, едва войдя в дверь.  — Я пытался дозвониться, но у всех отключены мобильные телефоны.
        — Все в порядке, папа,  — заверила его Энни.
        — Мне очень жаль,  — снова произнес он, глядя на Эндрю, который намеренно его игнорировал.  — Я оказался бы здесь раньше, будь это в моих силах.
        — Мы все понимаем, Грант,  — прошептала Бетани.
        Потребовалось еще несколько минут, прежде чем Грант наконец успокоился. Пастор Хадсон повторил последовательность событий еще раз. Когда он сообщил, что Грант не будет сидеть рядом с Бетани, Грант посмотрел на бывшую супругу.
        В его взгляде отразилось разочарование, но он быстро взял себя в руки, кивнул и молча занял свое место. Бетани ощутила чувство неловкости, но, в конце концов, она ведь так и не дала своего согласия сидеть рядом с ним, будто они женаты.
        — Что случилось?  — поинтересовалась Руфь, когда репетиция окончилась.  — Мы все очень беспокоились.
        — Пробки на дорогах,  — ответила Бетани, направляясь к бывшему мужу.
        — Я сам во всем виноват,  — произнес Грант.  — Выехал из офиса позже, чем намеревался.
        К ним подошел Ройс, тут же обнявший Руфь за плечи. Эта пара прекрасно смотрелась вместе и являлась ярким примером того, что любви покорны люди всех возрастов.
        — Мы отправляемся на репетицию праздничного ужина,  — сообщила Энни, приближаясь к группе.  — Бабушка и Ройс, поедете в моей машине?
        — Конечно.
        — Я сам их подвезу,  — заявил Грант.  — Хочу проводить с матерью как можно больше времени.
        — Почему, бабушка?  — спросила Энни.  — Разве ты куда-то уезжаешь?  — добавила она, обмениваясь улыбками с Бетани.
        — Во Флориду,  — ответил за нее Ройс.  — И чем скорее, тем лучше.
        — Ройс,  — слабо запротестовала Руфь,  — мы же условились молчать об этом до тех пор, пока Эндрю не женится.
        — Так вы с Ройсом помолвлены?  — спросила Бетани.
        Руфь покраснела, а Ройс поднес ее руку к губам и поцеловал.
        — Да,  — подтвердил он.  — Я еще не подарил кольцо, но больше ни дня не смогу прожить без официального заявления.
        — Поздравляю, мама,  — сказал Грант, заключая ее в объятия, а потом пожимая руку Ройсу.  — Значит, ты переезжаешь во Флориду.
        — Так и есть,  — согласилась она, поднимая глаза на Ройса.  — Ты не станешь скучать по мне,  — добавила она, переводя взгляд на Гранта.
        — Я бы не был так в этом уверен. Вижу, однако, что ты в надежных руках.
        — Навещайте нас так часто, как только пожелаете,  — пригласил Ройс.
        — Но только не без причины,  — со смехом добавила Руфь.  — Мы скоро станем молодоженами и некоторое время не будем нуждаться ни в чьем обществе.
        Грант рассмеялся:
        — Тогда я точно наведаюсь к вам в Веро-Бич.
        Встретившись взглядом с Бетани, он улыбнулся.
        Бетани поцеловала свекровь в щеку:
        — Безмерно рада за вас, Руфь.
        — Спасибо, милая.
        Церковь постепенно пустела. Гости и члены семей направлялись в ресторан «Синяя луна», где должен был состояться праздничный ужин.
        Грант вышел вместе со своей матерью и Ройсом.
        — Не беспокойтесь,  — пошутил он,  — уж к столу-то я точно не опоздаю.  — Вытащив из кармана ключи, он нажал кнопку автоматической разблокировки дверей.
        Махнув им рукой, Бетани направилась к собственной машине.
        На протяжении нескольких лет она часто сотрудничала с рестораном «Синяя луна» и была в хороших отношениях с управляющим, который являлся очень внимательным и всегда готовым помочь человеком.
        Когда Бетани приехала на место, Грант догнал ее у дверей в банкетный зал:
        — До того, как мы войдем, хочу задать тебе один вопрос.
        — Слушаю тебя.  — Бетани предпочла бы отложить разговор с бывшим мужем до окончания ужина, потому что ей еще предстояло много чего проверить.
        — На столе будет вино… присланное Максом?
        — Да,  — подтвердила она, не видя смысла в том, чтобы скрывать от него правду.
        Грант тут же весь напрягся.
        — Таково было решение Эндрю и Кортни.
        — Но если кто-то все же спросит, что ты ответишь?
        — Скажу, что спиртное подарил друг семьи. Но почему кто-то должен этим заинтересоваться?
        Долгое время Грант не мигая смотрел на нее, потом опустил глаза.
        — Ты права,  — пробормотал он,  — никто не станет этого делать.
        Бетани взяла его за руку и мягко пожала:
        — Сегодня и завтра принадлежат не нам, а нашему сыну и его избраннице. Согласен?
        Грант кивнул:
        — Не следовало мне вообще заводить этот разговор, да? Нужно было держать рот на замке.
        Бетани похлопала его по плечу:
        — Грант, все в порядке.
        Его вечер и без того был подпорчен сначала пробкой на дороге, потом опозданием на репетицию бракосочетания. Бетани заметила, что на протяжении всего вечера бывший муж был очень напряжен и ни с кем не общался, что было совсем на него не похоже. Он держался рядом со своей матерью и Ройсом и несколько раз встречался глазами с самой Бетани, но она была слишком занята тем, что приветствовала родственников и друзей.
        Когда она собралась уезжать, Гранта уже нигде не было видно.

        Свадьба была назначена на три часа дня в воскресенье. Бетани и Джулиана помогли Кортни облачиться в облегающее свадебное платье. С сумочкой, которую связала для нее Анна-Мари Роше, и в перчатках Бетани девушка выглядела очень элегантно и мило. Она была красива не только внешней красотой. Видя, как она искрится любовью и счастьем, Бетани чуть не разрыдалась.
        Около часа дня приехали фотографы, и все засуетились, занимая места для общего снимка. Бетани заметила, что Грант намеренно держится на заднем плане, хотя ранее он немного поговорил с отцом невесты и ее подружкой Сюзетт, прилетевшей в Сиэтл рано утром и сразу же отправившейся в церковь.
        За пятнадцать минут до начала церемонии Бетани, Кортни, Джулиана и еще три подружки невесты собрались в маленькой комнате в фойе церкви. Бетани слышала, как прибывают гости.
        Она подумала о том, что, если переживет этот день, это окажется чудом. Из всех организованных ею мероприятий ни одно не стало таким испытанием на выносливость, как свадьба собственного сына.
        — Я должна вам что-то сказать,  — прошептала Кортни, когда Бетани надевала на нее фату.
        Ее будущая невестка выглядела такой серьезной, что Бетани опустила руки:
        — Что же это?
        — Эндрю отправил Максу приглашение, считая, что это самое меньшее, как мы можем отблагодарить его за то, что он подарил нам вино.
        — А меня он не потрудился поставить в известность?
        — Он собирался, но не был уверен в том, как вы отреагируете. Эндрю понимал, что Грант точно не обрадуется, но говорит, что ему все равно.
        Бетани глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Если раньше она нервничала, то теперь просто находилась на грани срыва. Возможно, в эту самую минуту Макс входит в церковь!
        — Мам?  — позвала Энни.  — С тобой все в порядке?
        Она заставила себя кивнуть.
        — Эндрю пригласил Макса на свадьбу.
        — Неужели?
        Бетани кивнула и обхватила себя руками.
        — Ты рада?
        Она широко улыбнулась:
        — Да… очень рада. Знаю, что это расстроит тебя, Энни, но…
        — Ничуть,  — заверила ее дочь.  — Я же вижу, что у вас с папой ничего не получается. Вы оба очень стараетесь, особенно папа, но время уже упущено.
        Ее дочь поняла это раньше самой Бетани.
        — Я переговорю с твоим отцом после церемонии.
        — Я очень хочу, чтобы ты была по-настоящему счастлива, мам.
        — Знаю.
        — Не волнуйся о папе, с ним все будет хорошо.
        Бетани тоже была в этом уверена.
        Осознание того, что скоро она увидит Макса, наполнило ее чувством радости, признания и восторга — и ничуть не способствовало снятию нервного напряжения.
        К ее удовольствию, бракосочетание прошло великолепно. Когда Эндрю и Кортни поклялись любить друг друга и заботиться друг о друге до конца своих дней, Бетани украдкой утерла слезы. Грант посмотрел на нее, словно вспомнив день, когда и он приносил такой же обет. Взгляд его был полон боли, и Бетани поняла, как глубоко он сожалеет о том, что не был верен своему слову. Она улыбнулась ему, давая таким образом понять, что прощает его. На этот раз она действительно имела это в виду всем сердцем, безоговорочно и без затаенной ненависти.
        На праздничный ужин, организованный в «Сенчури Клаб», Энни поехала вместе с Бетани. Так как являлась членом этого клуба и регулярно делала взносы, она сумела без труда зарезервировать банкетный зал. «Сенчури Клаб» располагался в старинном викторианском здании в центре города, окруженном пятью акрами идеально подстриженных газонов и ухоженных садов. Насколько она могла судить, Макса в церкви не было.
        — Мам, ты заметила, как бабушка счастлива с Ройсом?  — спросила Энни.
        — Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить. Я очень рада за Руфь.
        Робин, однако, без восторга выслушала планы матери о замужестве. Подозрительная по натуре, она потребовала составления брачного договора, который Руфь с негодованием отвергла.
        Хотя Бетани была полностью поглощена тем, что выискивала Макса в толпе гостей, она все же ухитрялась улыбаться и обмениваться приветственными репликами с присутствующими. Перемещаясь от столика к столику, она разговаривала с гостями и совсем упустила из виду Гранта. Потом она заметила, что он также обходит столики, следуя ее примеру. Позднее она поговорит с ним о том, что Макс тоже приглашен на свадьбу.
        Шафер произнес тост, и заиграла музыка. В тот момент, когда Эндрю вывел свою жену на танцплощадку, в дальнем конце комнаты Бетани заметила мужскую фигуру.
        Макс.
        Она часто заморгала, не веря своему счастью.
        Он уже не был тем человеком, которого она видела облаченным в кожаные брюки и жилет. Тот мужчина отличался неприхотливыми требованиями в еде и одежде, и ему нравилось вести кочевой образ жизни. Этот Макс был одет в костюм с галстуком. Он излучал ауру уверенности, мужественности и силы, но все же непостижимым образом оставался прежним Максом, человеком, которого она любит.
        Подчиняясь неведомому порыву, Бетани направилась к нему, а он к ней.
        Они встретились в середине комнаты, среди кружащихся в танце пар, и замерли на месте, глядя друг на друга.
        — Ты все же пришел,  — прошептала она, едва веря собственным глазам.
        — Ты бы предпочла, чтобы я ушел и мы поговорили позже?
        — Нет… останься, пожалуйста, останься.  — Она потянулась к его руке и крепко сжала ее.


        Глава 35
        Грант видел, как Бетани направилась к незнакомому ему мужчине, и инстинктивно понял, что это тот самый Макс Скрэнтон. Вспыхнув от гнева, он стал пробираться среди гостей, но тут на плечо ему легла рука его сына.
        — Отец, что это ты делаешь?
        — Это Макс! Как он только посмел сюда заявиться!  — вскричал Грант, распаляясь еще сильнее.
        — Это я послал ему приглашение.
        Грант почувствовал себя так, будто сын только что всадил ему нож в спину. Он воззрился на Эндрю, шокированный подобным предательством.
        — Но зачем?  — выдохнул он. Неужели Эндрю так сильно ненавидит его?
        — Отец,  — произнес молодой человек, глядя ему прямо в глаза,  — ты только посмотри на них. Внимательно посмотри, хорошенько.
        Грант так и сделал, и в этот момент к нему пришло осознание того, что время упущено. И не важно было, посылал сын приглашение Максу или нет. Грант уже давно потерял Бетани. Он определил свою судьбу в тот самый день, когда ушел из семьи.
        Не говоря ни слова, он развернулся и поспешил к выходу. Не зная, куда еще ему направиться, он пошел в туалет. Сердце его разрывалось от боли, и в любую минуту он рисковал лишиться чувств. Чтобы не допустить этого, Грант оперся руками о стену и опустил голову. Закрыв глаза, он попытался восстановить дыхание.
        Несмотря на все его усилия, его безрассудное поведение стоило ему слишком дорого. Он надеялся вернуть Бетани, потому что безумно любил ее, но осознал это лишь тогда, когда стало уже слишком поздно.
        — Отец?  — В туалет вошел Эндрю и встал прямо у него за спиной.
        Грант ничего не ответил.
        — Все будет хорошо.
        Нет, ничего хорошего ждать уже не приходится.
        — Я потерял твою маму.
        — Да, полагаю, так и есть.
        — Она теперь с Максом.
        — Она влюбилась в него,  — сказал Эндрю.
        Грант выпрямился, сжимая руки в кулаки. Некоторое время он старался восстановить спокойствие, но глаза его застилали слезы.
        — С тобой все будет хорошо,  — снова повторил молодой человек.
        Грант хмыкнул:
        — Словно тебя волнует, что со мной будет.
        — Вообще-то волнует,  — чуть слышно отозвался Эндрю.  — Я бы предпочел, чтобы это было не так, но ты все еще являешься моим отцом.
        Грант воззрился на своего сына. Зрение его было нечетким из-за слез. Он думал, что навсегда лишился и сына тоже. Всхлипнув, он заключил молодого человека в объятия, отчаянно прижимая его к себе, словно от этого зависела его жизнь. Возможно, так оно в действительности и было.
        — Мне так жаль,  — произнес он.  — Так жаль. Мне нужен мой сын… пожалуйста, мне нужен мой сын.
        Эндрю потребовалось всего несколько мгновений, чтобы принять решение. Он тоже крепко обнял отца.
        — Ты тоже мне нужен,  — признался молодой человек.  — Я этого не хотел, но такова жизнь.
        Наконец они отстранились друга от друга, и через некоторое время Грант хрипло заявил, вытирая щеки тыльной стороной ладони:
        — Что ж, я готов.
        Эндрю озадаченно воззрился на отца.
        — Мне нужно познакомиться с Максом и пожелать Бетани счастья.
        Это будет нелегко, но он уже говорил ей, что очень сильно ее любит и хочет, чтобы она была счастлива, с ним или без него. И слова эти были искренними.
        Эндрю одобрительно кивнул:
        — Я пойду с тобой.
        Некоторое время Грант молча смотрел на Эндрю. Хотя он и потерял Бетани, но сумел отыскать тропинку к сердцу сына. Положив руку ему на плечо и безмерно гордясь своим отпрыском, он произнес:
        — Благодарю тебя.

        — Я не мог больше ждать ни минуты,  — прошептал Макс.
        Бетани почувствовала подступивший к горлу комок. Все, на что она была сейчас способна,  — это просто стоять и смотреть на Макса. Лишь узнав, что он также приглашен на свадьбу, она осознала, как отчаянно соскучилась по нему.
        — Я очень надеюсь, что ты так же искренне рада видеть меня, как и я тебя,  — прошептал он.
        Все еще пребывая в трансе, Бетани продолжала смотреть на него. Это был Макс. Прямо здесь. В эту самую минуту.
        По-мальчишески ухмыльнувшись, он добавил:
        — Тебе не нужно ничего отвечать мне до тех пор, пока мне позволено будет сжимать тебя в объятиях.
        Оглядевшись вокруг, Бетани осознала, что они стоят посреди танцплощадки и вокруг них кружатся пары. Играет медленная романтическая музыка.
        — Давай просто потанцуем,  — предложила она.
        Макс широко улыбнулся:
        — Я с радостью ухвачусь за любую возможность обнять тебя.
        Они одновременно шагнули навстречу друг другу, Макс положил ей руки на талию и, крепко обхватив, оторвал от пола, крепко прижимая к себе. Обвив руками его шею, Бетани уткнулась носом в ложбинку у него на шее:
        — Как же сильно я по тебе скучала!
        Он хмыкнул, словно ставя ее слова под сомнение:
        — Ты и понятия не имеешь, какие мысли лезли мне в голову.
        — Это уж точно,  — согласилась она.
        Время, проведенное вдали друг от друга, и для нее оказалось очень тяжелым, но совершенно необходимым. За те недели, что они не общались, Бетани сумела прислушаться к своему внутреннему голосу и понять, чего же она хочет на самом деле. Все произошло именно так, как и предсказывал Эндрю.
        Бетани поняла, чего она хочет и какой человек ей нужен. Макс.
        Из-за прожитых в браке двадцати лет и детей она искренне считала, что должна дать Гранту шанс на воссоединение, но из этой затеи ничего не получилось. Эта попытка была обречена с самого начала, как бы Грант ни старался все исправить.
        Наконец Макс отпустил ее, и она соскользнула вниз по его телу, встав на ноги. Они делали вид, что танцуют, хотя в действительности лишь переминались с ноги на ногу и смотрели друг на друга. От радости у Бетани кружилась голова.
        Макс прижался лицом к ее виску, и она закрыла глаза, думая о том, что если рай действительно существует, то он выглядит именно так. Ее переполняло чувство счастья, ликования и полноты бытия.
        — Мам, мам!  — ворвался в мысли Бетани голос Энни.
        Неохотно Бетани отстранилась от Макса и посмотрела на свою дочь, спешащую к ней по натертому до блеска паркету.
        — Мам,  — снова повторила девушка. Заметив Макса, она остановилась как громом пораженная. Рот ее открылся от изумления.  — Вау! Вы выглядите… потрясающе.
        — Благодарю.  — Макс обменялся с Бетани улыбками.
        — Я лишь хотела сказать, что здесь Рустер.
        — Ты привез с собой Рустера?  — поинтересовалась Бетани.
        Он подмигнул:
        — Скорее наоборот — это он привез меня.
        — Тогда я у него в долгу,  — прошептала Бетани.
        — Мы оба в долгу у него.
        — Рустер разговаривает с бабушкой и Ройсом,  — сообщила Энни,  — а папа…
        — Ох, боже мой!  — воскликнула Бетани, не уверенная в том, как отреагирует на новости бывший муж. Однако она подозревала, что он тоже понимает — все кончено. Действительно кончено.
        Дочь отрицательно покачала головой:
        — Не переживай. Я уже побеседовала с папой. Они с Эндрю… В общем, сама узнаешь.
        — Я сама поговорю с твоим отцом,  — сказала Бетани, не доверяя столь важного дела кому бы то ни было еще. Она хотела, чтобы он услышал обо всем от нее, и стала было говорить об этом, когда к ним подошли Эндрю и Грант.
        Грант выступил вперед, пристально взирая на Макса. Тот отвечал ему тем же. Эндрю похлопал отца по плечу, и после мгновенного замешательства тот протянул руку.
        — Я Грант,  — представился он.
        — Макс.
        Посмотрев на Бетани, Грант обнял ее, затем снова обратился к Максу:
        — Береги и люби ее.
        — Именно это я и собираюсь сделать,  — ответил Макс.  — Благодарю за напутствие.
        Грант кивнул, и мужчины обменялись рукопожатиями. Затем Грант снова посмотрел на Бетани.
        В глазах его застыла боль. Еще мгновение он не отводил взгляда, затем прошептал:
        — Будь счастлива.
        Она с трудом сглотнула:
        — Непременно.
        Встретившись глазами с Эндрю, Бетани поняла, что стена отчуждения между отцом и сыном рухнула.
        Грант отошел, чтобы поприветствовать старого знакомого, словно ничего особенного и не произошло.
        Вперед выступил Эндрю.
        — Вы Макс,  — произнес он скорее утвердительно, нежели вопросительно.
        — Полагаю, именно тебя мне следует благодарить за приглашение,  — ответил Макс, пожимая молодому человеку руку.
        Тут к ним подошла Кортни, и Эндрю обнял ее за талию:
        — А это моя жена Кортни. Как мне кажется, мы будем очень часто встречаться.
        Макс повернулся к Бетани. Глаза его лучились теплотой.
        — Именно таково мое намерение. И примите мои поздравления.
        — Спасибо,  — улыбнулась в ответ Кортни.  — Мы с Эндрю хотим поблагодарить вас за вино.
        — И шампанское,  — добавил молодой человек.  — Я бы предложил вам бокал, но все уже выпили.
        Макс был очень польщен теплым приемом, оказываемым ему молодоженами.
        — Мне очень хотелось сделать что-то для вас. Надеюсь, гости остались довольны.
        — Мы все очень довольны,  — заверил его Эндрю и, переводя взгляд с Бетани на Макса и обратно, добавил: — Надеюсь, вы сделаете мою маму самой счастливой женщиной на свете.
        Макс взял Бетани за руку:
        — Я планирую заниматься этим при малейшей возможности.
        — Когда же это?  — поинтересовалась Бетани.
        — Как насчет того, чтобы начать прямо сейчас?
        — Наслаждайся праздником, мам,  — шепнул ей на ухо Эндрю.
        — Я так счастлива,  — призналась она.
        Да и могло ли быть иначе? Макс снова заключил ее в объятия, и они возобновили танец, тесно прижавшись друг к другу. На танцплощадке мимо них проплыли ее отец с Сюзетт, мужчина улыбнулся и хитро подмигнул им.
        Энни вскоре уехала, а Эндрю и Кортни продолжали развлекать гостей. Бетани заметила, что появление Макса произвело переполох. Она как наяву слышала недоуменные возгласы о том, кем может быть этот красивый незнакомец и откуда она его знает.
        — А вот и вы!  — произнесла Руфь, приближаясь вместе с Ройсом к Бетани и Максу.
        — Привет, Руфь,  — поздоровался Макс, снова выпуская Бетани из объятий.
        Уперев руки в бока, Руфь заявила:
        — Если бы ты при нашей первой встрече был одет именно так, то сберег бы множество моих нервных клеток.
        — Покорнейше прошу прощения.
        — Да уж.
        Макс громко рассмеялся:
        — А вы, должно быть, знаменитый Ройс.
        Ройс протянул руку:
        — Рад знакомству.
        — Я тоже.
        — Пару минут назад мы беседовали с Рустером,  — сказала Руфь.  — Он в костюме. И при галстуке.
        Бетани кивнула:
        — Неузнаваемо преобразился, не так ли?
        — Вы двое здорово разыграли меня.
        — Ах, Руфь, ну как бы мы смогли?  — поддразнил Макс.
        — Но так и есть. А теперь послушай-ка меня, молодой человек. По непонятной мне причине эта женщина любит тебя. Она была замужем за моим сыном, и хочу тебе сказать…
        — Руфь,  — перебила ее Бетани, уверенная, что даже одного бокала шампанского для ее свекрови было более чем достаточно.
        — Она заслуживает мужчину, который будет любить и почитать ее,  — продолжила Руфь.  — Если это не ты, то попрошу немедленно покинуть праздник, пока я не устроила грандиозный скандал прямо в день свадьбы собственного внука.
        — Я тот самый мужчина,  — заверил ее Макс.  — Я буду любить Бетани до конца своих дней.
        — Если обманешь меня, день твоей смерти наступит очень скоро, поверь мне.
        — Что здесь происходит?  — поинтересовалась сестра Гранта Робин, неверно истолковавшая ситуацию.  — Позвать полицию?
        — Ах, незачем,  — ответила Руфь.  — К тебе происходящее не имеет никакого отношения.  — Положив руки на плечи дочери, она развернула ее и отправила прочь.  — Между прочим,  — прокричала она ей вслед,  — Макс, это Робин! Робин — Макс!
        Макс махнул удаляющейся женщине.
        — Должен ли я еще с кем-то познакомиться до того, как я умыкну тебя в какое-нибудь укромное местечко и продемонстрирую, как сильно соскучился по тебе?
        — Не знаю.  — Бетани обвела глазами присутствующих, ощущая на себе любопытные взгляды.
        — А я знаю.  — С этими словами Макс подхватил ее на руки и поднял.
        Бетани вскрикнула от неожиданности и схватила Макса за шею. Поддерживая ее одной рукой за талию, а другой под коленями, он понес ее к выходу.
        Бетани не знала, как реагировать на столь романтический и одновременно вопиющий жест.
        — Поставь меня на пол,  — запротестовала она.
        — Только не в этой жизни.
        — Тогда, по крайней мере, скажи, куда мы направляемся!
        — Мы направляемся,  — ответил Макс, глядя на нее влюбленными глазами,  — в наше светлое совместное будущее.
        notes

        Примечания
        1
        «Гора Рашмор» — гранитная скала в горах Блэк-Хиллс штата Южная Дакота, на которой скульптор Г. Борглум высек профили четырех президентов — Дж. Вашингтона, Т. Джефферсона, А. Линкольна и Т. Рузвельта. Высота каждого портрета около 20 м.


        2
        Бэдлендс — районы, включающие плато на юго-западе Южной Дакоты, к востоку от горного района Блэк-Хиллс, и простирающиеся до центрального Вайоминга, Небраски, Монтаны, Колорадо. Изрезаны глубокими оврагами и долинами, образовавшимися в результате ветровой и дождевой эрозии. Известны живописными образованиями из песчаника красных и розовых оттенков, возраст которых до 40 млн лет.


        3
        «Окридж Бойз» — американская музыкальная группа.


        4
        Энди Уильямс — американский эстрадный исполнитель и актер, которого отличают мощный голос и непринужденная, раскованная манера исполнения.


        5
        День поминовения — день памяти павших в Гражданской войне в США 1861-1865 гг., в испано-американской и других войнах (отмечается 30 мая).


        6
        «Спейс Нидл» («Космическая игла»)  — башня в г. Сиэтле высотой в 180 м из ажурных стальных конструкций, поддерживающая «летающую тарелку» — смотровую площадку-ресторан. Возведена в 1962 г. к «Выставке XXI века» и стала символом города.


        7
        Тортилья — лепешка из кукурузной или пшеничной муки со специями.


        8
        Сальса — мексиканский соус.


        9
        Буррито — кукурузная лепешка тортилья, свернутая пирожком, с начинкой, подается с острым соусом.


        10
        Тако — мексиканский пирожок из кукурузной лепешки с начинкой из рубленого мяса, томатов, сыра, салатных листьев, подается с острым соусом.


        11
        Спокан — город на востоке штата Вашингтон, расположен на р. Спокан у границы со штатом Айдахо.


        12
        Стрип — семикилометровый участок бульвара Лас-Вегас в округе Кларк в штате Невада, США. Здесь находится большинство крупнейших гостиниц и казино агломерации Лас-Вегаса, при этом Стрип лежит за пределами самого города и административно относится к пригородам — Парадайзу и Винчестеру.


        13
        Талая вода (англ.).


        14
        «Реальные кабаны» — фильм режиссера Уолта Бекера (США, 2007 г.).


        15
        «Безумный Макс» — австралийский фильм режиссера Джорджа Миллера с Мелом Гибсоном в главной роли (1979 г.).


        16
        Аламо — испанская католическая миссия-крепость в г. Сан-Антонио, штат Техас (основана в 1718 г.), место героической обороны около 200 техасских повстанцев во время борьбы за независимость от Мексики 23 февраля — 6 марта 1836 г. Все защитники, включая легендарных Дэви Крокета и Джима Буи, погибли во время осады крепости.