Больше никаких измен Дженни Лукас
        Любовный роман — Harlequin #642
        Когда Шариф Бен Нази Ал-Актум, миллиардер и эмир Махтара, впервые увидел Ирэн, его охватило непреодолимое желание сделать ее своей. Известный плейбой, он привык к тому, что женщины сами бросаются ему на шею. Тем удивительнее было для него то, что Ирэн отвергла его ухаживания. Но он невольно проникается уважением к ее принципам и идеалам, хотя и не может разделить их. Приглашая Ирэн занять место компаньонки его сестры, Шариф надеется завоевать расположение девушки. Но его жизнь омрачена тайной, которой он не спешит поделиться с Ирэн…

        Дженни Лукас
        Больше никаких измен

                        
        Глава 1
        Желание захлестнуло его, как только он ее увидел.
        Шариф Бен Нази ал-Актум, эмир Махтара, смеялся над какой-то шуткой приятеля, когда повернул голову и увидел женщину, в одиночестве стоявшую на берегу озера Комо.
        Ее белое платье казалось полупрозрачным в серебристом лунном свете, а блестящие, как оникс, черные волосы волнами спадали ей на плечи. Глаза на ослепительно прекрасном лице были полузакрыты, а чувственные губы что-то шептали.
        Была ли она призраком? Или сновидением? «Просто одна из гостей на свадьбе»,  — сурово сказал Шариф сам себе. Ничего особенного. Игра света. И все же… Шариф смотрел на нее не отрываясь. Всего несколько мгновений назад он смеялся над бедным женихом, известным дамским угодником, который совершил ошибку, в результате чего его домоправительница обнаружила, что ждет ребенка. Шариф признавал, что невеста была, безусловно, очень красива, казалась доброй и преданной. Тем не менее самого Шарифа никто никогда не поймает на эту удочку.
        — Кто это?
        — О ком ты?
        — Женщина. У озера.
        Его друг, герцог Алзакар, вытянул шею и стал вглядываться в темноту.
        — Я никого не вижу.
        Между ними и незнакомкой толпились парадно одетые гости, потягивая шампанское и наслаждаясь осенней прохладой. Скромная церемония венчания, проходившая в средневековой церкви во владениях итальянского магната, только что закончилась, и гости ждали начала торжественного ужина. Неужели его друг не видел ангела, стоявшего у озера?
        — Ты что, ослеп?  — нетерпеливо спросил Шариф.
        — Опиши мне ее.
        Шариф открыл было рот, но передумал. Испанский герцог был одним из самых безрассудных, неисправимых распутников, и Шариф вдруг почувствовал странное желание защитить это небесное создание у озера от взгляда постороннего мужчины. Она казалась пришелицей из другого мира. Чувственной, волшебной — чистой…
        — Это не важно,  — коротко сказал он.  — Прошу прощения.
        Он направился по тропинке к озеру, сопровождаемый тихим смехом.
        — Берегись, чтобы лунный свет не околдовал тебя, дружище!  — крикнул вслед ему герцог.  — Мне не хочется посещать еще одно такое мероприятие, где главным действующим лицом станешь ты…
        Шариф не обратил на него внимания. Подняв руку, он сделал знак своим телохранителям, чтобы они не следовали за ним. Но где она была? Он что, потерял ее?
        Может быть, она ему привиделась?
        Он увидел какое-то движение и с облегчением вздохнул. Незнакомка прошла дальше по берегу озера. Он неслышно стал подкрадываться к ней.
        Женщина так соблазнительно двигалась! Он слышал, как она что-то шепчет. Шариф попытался разглядеть, с кем она говорит, но рядом с ней никого не было. Опасаясь, что она исчезнет, он вышел из тени деревьев и случайно наступил на ветку.
        Услышав посторонний звук, женщина резко повернулась к нему. Они молча уставились друг на друга.
        Незнакомка была одета не в белое, как Шарифу сначала показалось, а в бледно-розовое платье. Ее кожа была гладкой, сливочного цвета; на щеках играл легкий румянец. Ей было около двадцати лет. Среднего роста, она не была красива в классическом понимании этого слова. Черты ее лица слишком суровые: резко очерченный нос, густые брови и решительный подбородок. Но ее губы были полными и нежными, а темно-карие глаза — большими и грустными. И в них застыли слезы.
        Глядя ей прямо в лицо, Шариф затаил дыхание.
        — Кто вы?  — прошептала она.
        Шариф нахмурился:
        — Вы не знаете, кто я?
        Она покачала головой.
        — А должна?
        Шариф так и знал, что она должна была быть существом из другого мира. Всем был известен шейх-плейбой, покорявший сердца самых знаменитых красавиц и часто тративший миллионы евро за один только вечер. Повсюду его сопровождали шесть телохранителей, и, по слухам, его кровать в королевской спальне была сделана из бриллиантов, что было неправдой, а однажды, напившись, он собирался купить Манчестер Юнайтед, что соответствовало действительности.
        Неужели эта девушка и в самом деле не знала, кто он? Шариф пожал плечами и сказал:
        — Я гость на свадьбе.
        — Я тоже.
        — Почему вы плачете?
        — Я не плачу.
        Он увидел, как одинокая слезинка скатилась по ее щеке.
        — Нет?
        Она решительно вытерла щеку.
        — Нет.
        Нахмурившись, он склонил голову набок:
        — Вы влюблены в жениха? Поэтому плачете?
        — Нет!
        — Многие были влюблены в него. Говорят, что половина женщин в Лондоне плакали, услышав, что Чезаре Фалконери собирается жениться на своей домоправительнице…
        — Я подруга Эммы!
        — Значит, вы плачете потому, что собираетесь предать ее и соблазнить его, как только закончится медовый месяц?
        Девушка уставилась на него, как на сумасшедшего:
        — С какими женщинами вы общаетесь? Я никогда не… я не…  — Она покачала головой и вытерла глаза.  — Я счастлива за них! Они созданы друг для друга!
        — А-а,  — протянул Шариф, устав от этих банальных высказываний.  — Значит, это не он. Вы плачете из-за другого мужчины.
        Она стиснула зубы.
        — Нет…
        — Тогда из-за чего?
        — Это не ваше дело!
        Шариф сделал шаг по направлению к девушке. Они стояли так близко, что могли дотронуться друг до друга. Он услышал, как у нее перехватило дыхание. Она невольно отступила на шаг. Хорошо. Значит, она была все же взволнована его присутствием, несмотря на ее раздраженные реплики.
        В ее глазах прятались таинственные глубины. Шариф чувствовал себя странно опьяненным. Он никогда не видел таких глаз, полных тепла и тайн. Он хотел разгадать эти тайны. И полностью окунуться в это тепло.
        Возможно, ему просто отчаянно хотелось отвлечься от своих мыслей.
        Приподняв бровь, Шариф улыбнулся той улыбкой, против которой прежде не могла устоять ни одна женщина, намеренно словно обволакивая ее своим вниманием.
        — Скажите мне, отчего вы плачете, signorinа,  — мягко проговорил он.  — Расскажите мне, почему вы пришли в одиночестве на этот берег.
        Она приоткрыла рот, потом снова закрыла его и отвела глаза:
        — Я уже говорила вам. Я не плачу.
        — Вы также говорили мне, что не имеете представления о том, кто я такой.
        — Совершенно верно.
        Шариф решил, что, если эта девушка лжет в одном случае, она может лгать и в другом. Он медленно окинул ее взглядом с головы до ног. У нее были такие красивые округлые формы. Она была так… необычна.
        Под его пристальным взглядом она покраснела и стала еще мучительно желаннее. Шариф внезапно осознал, что давно, очень давно ему все наскучило. Он хотел чего-то необычного. Он хотел эту женщину.
        И он ее получит.
        Почему бы и нет?
        — Становится прохладно,  — заметил он, протягивая ей руку.  — Пойдемте обратно. Мы продолжим этот разговор за ужином.
        — С в-вами?  — запинаясь, пробормотала она с ошеломленным видом и не тронулась с места.
        Он быстро взглянул на ее левую руку.
        — Вы не замужем. Может быть, вы помолвлены?
        Она покачала головой.
        — Я так и думал.
        Она резко вскинула подбородок:
        — Вы можете различать замужних и незамужних женщин?
        Он одарил ее чувственной улыбкой:
        — Вы не похожи на замужнюю женщину.
        К его великому удивлению, она пришла в ярость. Больше, чем в ярость. Она выглядела так, словно он только что смертельно оскорбил ее.
        — И по какой же это причине?  — холодно поинтересовалась она.
        Шариф рассчитывал провести с ней эту ночь. Восхитительные образы стали зарождаться в его воображении с той секунды, как он увидел ее. Он уже представлял себе ее обнаженное тело, прижатое к нему, и ее пухлые губы, издающие стон удовольствия. Было невозможно, совершенно немыслимо, чтобы судьба так жестоко поступила с ним, и она оказалась уже связанной с другим мужчиной.
        Но Шариф решил, что неправильно будет говорить ей все это. Не в такую минуту, когда ее глаза сверкают от ярости.
        Увидев ее раскрасневшиеся щеки, он нахмурился.
        — Почему вы злитесь? Что такого я сказал… а-а-а,  — внезапно догадался он.  — Я понимаю.
        — Что вы понимаете?
        — Причину, почему вы пришли на этот берег, в это тихое, уединенное место.  — Он приподнял брови и со знающим видом посмотрел на нее.  — Я забыл, как свадьба действует на женщин. Вы, без сомнения, плакали во время церемонии, в романтических мечтах о восторгах любви.  — Его губы презрительно изогнулись, когда он произнес последнее слово.  — Где-то есть молодой человек, от которого вы хотите получить предложение. Вы почувствовали себя одинокой. Поэтому вы плакали. И поэтому вы сердитесь. Вы устали ждать своего любимого.
        Девушка отшатнулась от Шарифа с таким видом, будто он ударил ее.
        — Вы ошибаетесь,  — выдавила она из себя.  — Во всем.
        — Рад это слышать.  — Он действительно был рад. Если нет другого мужчины, дорога в его постель была свободна.  — В этом случае… какими бы ни были причины вашего огорчения, сегодня вечером слез больше не будет. Только радость и удовольствие. Вы проведете вечер со мной.  — Он посмотрел ей прямо в глаза.  — Не только вечер, но и ночь.
        Шариф протягивал ей руку с абсолютной самоуверенностью. Но женщина только пристально смотрела на него. Ее губы полуоткрылись, и она тихо спросила:
        — Вы так представляете себе светскую беседу?
        Шариф улыбнулся:
        — Я просто предпочитаю избегать ненужных слов и сразу начинать с главного.
        — Значит, вы предпочитаете начинать с грубости.  — Она вскинула подбородок.  — Прошу извинить меня.
        И, не сказав больше ни слова, она отвернулась от него, словно миллиардер и эмир Махтара был ничем не лучше невоспитанного мужлана, и легким шагом направилась туда, где звучали музыка и смех.
        Повернув голову, Шариф оторопело смотрел ей вслед.

        Ждать своего любимого.
        Эти слова будто преследовали ее.
        Ждать своего любимого.
        Ирэн Тейлор смахнула слезы с глаз. С невольной жестокостью незнакомец упомянул тот страх, который мучил ее в течение всей прекрасной свадебной церемонии. Страх, который заставил ее прийти в это уединенное место. Ей было двадцать три года, и всю жизнь она ждала своего любимого. Она начала думать, что он не придет к ней никогда.
        Ирэн мечтала иметь свою семью с тех пор, как ей исполнилось пять лет. Она возвращалась домой после первого дня, проведенного в детском саду. Дома никого не было, и соседка увидела ее, заплаканную, державшую в руках коробочку для завтрака. Дороти Эббот привела ее к себе, дала ей большой кусок домашнего пирога и стакан молока. Ирэн была ошеломлена. Как чудесно было, наверное, жить в маленьком коттедже, печь пироги, ухаживать за садом и за любимым и преданным мужем. С этого дня Ирэн мечтала о том, что было у Дороти и Билла Эббот, которые были женаты уже пятьдесят четыре года и любили друг друга до самой смерти, которая пришла к ним с разницей в один день.
        Ирэн также знала, чего она не хочет. Жить в покосившемся домишке на окраине маленького городка. С матерью, большую часть времени пьяной, и со старшей сестрой, развлекающей «джентльменов» и берущей с них за это деньги. Ирэн поклялась себе, что ее жизнь будет другой. Закончив школу, она пошла работать, чтобы скопить денег на колледж. Но матери и сестре постоянно нужны были ее жалкие сбережения.
        После смерти Дороти и Билла она чувствовала себя настолько одинокой и несчастной, что, когда сын мэра улыбнулся ей, она тут же влюбилась в него. До беспамятства. Хотя и знала, что ничем хорошим для нее это не кончится.
        Смешно, но именно Картер был причиной того, что она покинула родной город.
        — Я хотел просто поразвлечься с тобой, Ирэн. Ты не принадлежишь к тому типу женщин, на которых я мог бы жениться. Неужели ты действительно думала, что мужчина вроде меня, с моим положением в обществе… и такая, как ты… могут?..  — Он недоверчиво рассмеялся.
        Да, она так думала. Слава богу, что она не переспала с Картером два года назад. Но чувство унижения заставило ее уехать из Колорадо, сначала в Нью-Йорк, а потом в Париж.
        Ирэн говорила себе, что хочет начать жизнь с чистого листа, в том городе, где никто ничего не знает о ее семье. Но в глубине души она мечтала о том, что когда-нибудь вернется, стильная, стройная и уверенная в себе. И Картер, увидев в ней изменения, сразу же предложит свою любовь. И свою руку.
        Глупо. Когда Ирэн вспоминала об этом, щеки ее горели. Как будто проживание в Нью-Йорке и Париже и дизайнерская одежда превратят ее в ту женщину, на которой Картер смог бы жениться.
        Ну что ж, теперь Ирэн никогда этого не узнает. Вместо этого она вернется домой полностью разочарованной: без работы, без денег и не стройнее, чем была.
        Она думала, что сможет обеспечить себе лучшую жизнь. Даже после того, как полгода назад она потеряла работу, Ирэн продолжала надеяться найти новую. Она потратила все свои сбережения и заветную тысячу долларов, которую завещали ей Эбботы.
        Она остановилась и прижала пальцы к глазам, пытаясь заглушить свою боль.
        «Сегодня больше не будет слез. Только радость и удовольствие. Вы проведете вечер со мной. Не только вечер, но и ночь».
        Почему она?
        Ирэн всегда считала, что дело было просто в репутации ее семьи: в ее родном городе люди часто были жестоки с ней. Но ведь и этот смуглый шейх сразу подумал о ней самое плохое — что она хочет соблазнить мужа Эммы. И почему он решил, что она сразу же упадет в его постель?
        Ирэн закрыла глаза. Ее щеки раскраснелись. Ну хорошо, она нашла его привлекательным. Но какая женщина не почувствовала бы влечения к этому мужчине, одетому в экзотическую белую одежду, с такими черными глазами и жестоким, чувственным ртом? Любую привлекло бы это смуглое красивое лицо. Эта стройная, широкоплечая фигура. И ореол власти и несметного богатства, который окутывал его.
        Почему бы такой человек мог заинтересоваться ею?
        Конечно, ради Эммы Ирэн приложила все усилия, чтобы хорошо выглядеть сегодня. Она уложила волосы и нанесла макияж. Она даже надела контактные линзы вместо очков и одолжила прелестное дизайнерское платье. Но это ничего не объясняло.
        Неужели она выглядит такой доступной и в ней есть какая-то червоточина, которая привлекает таких мужчин, как Картер или шейх?
        Ирэн вспомнила взгляд этих черных пронзительных глаз, которые, казалось, заглянули ей прямо в душу и увидели слишком многое.
        «Вы почувствовали себя одинокой. Поэтому вы плакали. И поэтому вы сердитесь. Вы устали ждать своего любимого».
        Отбросив воспоминание об этом низком саркастическом голосе, она сделала глубокий вздох.
        Она не может вернуться в Колорадо. Но все, что у нее осталось,  — это двадцать евро, квартира-студия в Париже, за которую уплачено до конца недели, и обратный билет до дома.
        Услышав гонг, Ирэн подняла глаза и увидела, как Эмма, теперь уже миссис Фалконери, приглашает гостей к ужину. Муж Эммы, Чезаре Фалконери, улыбался своей жене и маленькому сыну, который зевал у него на руках, одетый в крошечный смокинг.
        Эмма нашла настоящую любовь, вышла замуж, родила ребенка. Они были ослепительно счастливы. И щедры. Чезаре был миллиардером и владельцем сети отелей. Не спрашивая Ирэн, они прислали ей вместе с приглашением билет первого класса от Парижа до озера Комо. Первого класса! Ирэн грустно улыбнулась. Это было настоящим приключением. Стюардесса ухаживала за ней так, словно за какой-то важной персоной. Сумасшествие.
        По правде говоря, ей не нужен был первый класс. Ей нужно было верить, что когда-нибудь она получит то, что было у Эммы и у Дороти Эббот,  — мужа, которого она сможет любить и уважать. И счастливую, честную жизнь с детьми в уютном маленьком доме.
        Ирэн медленно пошла к месту проведения банкета вместе с другими гостями. На затененной длинной террасе стояли столы, украшенные цветами и свечами. Сверху спускались разноцветные фонарики.
        Ирэн посмотрела на счастливую пару, державшую в руках своего пухленького обожаемого младенца, и постаралась не обращать внимания на боль, пронзившую ее сердце. Она на самом деле была рада за Эмму. Но не могла не задумываться над тем, доведется ли ей испытать такое счастье.
        Проглотив стоявший в горле ком, она отвернулась и столкнулась с горой мускулов.
        Она ахнула и чуть не упала на каменный пол, но сильная рука схватила ее за запястье.
        — Спасибо…
        И тут она увидела перед собой красивое, надменное лицо шейха.
        — О,  — нахмурилась она.  — Это вы.
        Он ничего не ответил, просто держал ее за руку. Ирэн чувствовала тепло его ладони, и это вызвало у нее странную реакцию. Она отдернула руку.
        — Спасибо,  — повторила она уже враждебным тоном.
        Но он не отвернулся и не отошел от нее, как она надеялась. Вместо этого он пристально посмотрел на нее, и его глаза казались такими же черными, как толстый шнур, обвивавший его белый головной убор.
        — Вы обвинили меня в грубости, signorina,  — тихо произнес он.  — Но я не был груб.
        Она бессознательно потирала свое запястье, словно он обжег его своим прикосновением.
        — Вы оскорбили меня.
        — Когда пригласил провести со мной ночь?  — Шейх казался почти озадаченным.  — Разве это оскорбление?
        — Вы шутите? Что же еще?
        Он выглядел ошеломленным.
        — Женщины обычно расценивают это как комплимент.
        Ирэн поморщилась. Женщины. Конечно, он обращался с таким предложением миллионы раз к миллиону женщин.
        — Как удобно для вас,  — холодно произнесла Ирэн.  — Всего десять слов заставляют женщин падать к вам в постель. Извините, но такая повестка дня не для меня.
        Шариф слегка разжал губы и, нахмурившись, уставился на нее.
        — Мы не встречались прежде?  — тихо спросил он.  — У вас есть какие-то причины презирать меня?
        — Мы не встречались, но причины для недовольства вашим поведением у меня есть,  — угрюмо сказала она.
        — Какие?
        — Послушайте, я не знаю, кто вы и почему решили сделать меня своей жертвой, но мне знаком такой тип мужчин.
        — Тип мужчин?
        — Вы действительно хотите, чтобы я прямо разъяснила, что имела в виду? Это может задеть ваши чувства. Хотя…  — Ирэн наклонила голову набок,  — к счастью, вы их, похоже, не имеете.
        — Испытайте меня,  — коротко сказал шейх.
        — Я могла бы сказать, что вы бессердечный плейбой, который после пяти секунд знакомства обвинил меня в том, что я хочу соблазнить мужа своей подруги. Сказал, что я мечтаю о любовнике, и — о, счастье!  — предложил свои услуги. Как смели вы притворяться, что видите меня насквозь, и так грубо лезть мне в душу? Я могла бы сказать все это, но не стану, потому что сегодня свадьба Эммы, и она заслуживает идеального торжества. Я не хочу устраивать сцену. Потому что меня так воспитали: если ты не можешь сказать человеку что-нибудь приятное, не говори ничего.  — Этому научила ее Дороти Эббот.  — Некоторые люди все еще имеют хорошие манеры,  — сладким голосом добавила Ирэн.  — А теперь прошу простить меня.
        — Конечно, signorina,  — сказал шейх, подняв руки вверх, словно сдаваясь.  — Вы правы. Я был груб. Пожалуйста, позвольте извиниться.  — Его губы скривились.  — Чем больше я вас узнаю, тем лучше понимаю, что совершил огромную ошибку. Конечно, вам не нужен любовник. Ни один мужчина в здравом уме не захочет быть вашим любовником. Это будет все равно что соблазнять кактус.  — Шариф сделал легкий полупоклон.  — Пожалуйста, простите меня, signorina. И позвольте мне больше не отвлекать вас от желанного одиночества.
        Он отвернулся и вскоре исчез в толпе. Ирэн с изумлением смотрела ему вслед. Потом беспомощно топнула ногой. «Желанное одиночество»! Каков мерзавец!
        По крайней мере, теперь, когда шейх больше не пялился на нее и не хватал ее за руку, к ней вернулось самообладание. Она испытала облегчение оттого, что эти черные глаза больше не смотрят на нее изучающе, словно заглядывая ей в душу.
        Ирэн хотела избавиться от него, и ей это удалось. В Колорадо едва ли можно было встретить богатого шейха в белом одеянии и в окружении телохранителей. Даже ее мать и сестра никогда не приводили в дом настолько экзотичных мужчин, но Ирэн была известна порода плейбоев. Она не безосновательно так назвала его.
        И все же… Ирэн не могла забыть его черные глаза. И того, как бешено стучало ее сердце, когда она впервые увидела его в лунном свете на берегу озера. Он появился в ту самую минуту, когда она безрассудно и страстно желала, чтобы кто-нибудь полюбил ее. Она помнила, как ее охватило возбуждение от одного только прикосновения его руки к ее запястью!
        Хорошо, что ей удалось отпугнуть его.
        «Ни один мужчина в здравом уме не захочет быть вашим любовником». Да-а. Она основательно его отпугнула.
        Очень хорошо, сказала она себе. Лучше быть одной, лучше остаться старой девой, чем позволить растоптать свое сердце.
        Она хотела большего. Когда ей исполнилось восемнадцать, Ирэн поклялась, что дождется своей настоящей любви. Она наблюдала за тем, как ее мать и сестра заводят дешевые интрижки, от которых они не испытывали ни удовольствия, ни радости. И она хотела другой жизни. Ее любовь будет длиться вечно.
        Она чуть было не обожглась с Картером. Но больше такое не повторится. И если она и была в чем-то уверена, так это в том, что мужчина вроде шейха — экзотически красивый, богатый и думающий только о себе — никогда по-настоящему не полюбит ее, даже на час, не говоря уже обо всей жизни. Она была права, когда отпугнула его.
        Тем не менее, заняв отведенное ей место за длинным столом, Ирэн испытала облегчение оттого, что шейх сидел далеко от нее. Она старалась не смотреть в его сторону, но чувствовала на себе взгляд его темных глаз. Набравшись смелости, она взглянула на него и обнаружила, что он беззаботно смеется, в то время как две гламурные девицы осыпают его знаками внимания. Ирэн сердито отвернулась. Глупо было воображать, что он смотрит на нее. Непонятно, как такое могло прийти ей в голову…
        Когда закончился ужин, длинные столы сдвинули в сторону, превращая веранду в импровизированный танцзал. Темноволосый мужчина с томными глазами принес гитару из музыкальной комнаты и начал играть.
        Краем глаза Ирэн заметила, как что-то белое промелькнуло в толпе, и напряглась. Но, повернув голову, она увидела, что это была всего лишь Эмма с ребенком на руках.
        — Ты не подержишь его, пока мы будем танцевать наш первый танец?
        — С удовольствием,  — улыбнулась Ирэн, с восторгом прижимая к себе теплого спящего малыша. Но тут ее посетила неожиданная мысль, и она дотронулась до руки Эммы.  — Среди гостей есть один шейх. Ты не знаешь, кто он?
        Эмма нахмурилась. Оглядевшись по сторонам, она наклонилась ближе к Ирэн и вполголоса сказала:
        — Это шейх Шариф ал-Актум, эмир Махтара.
        — Эмир?  — изумилась Ирэн.  — Ты имеешь в виду, король? Целой страны?
        — Да.  — Эмма выпрямилась и со значением посмотрела на нее.  — Он очень богат, очень влиятелен и очень знаменит тем, что разбил много, очень много женских сердец.
        — Я просто полюбопытствовала.
        — Не слишком любопытствуй по его поводу,  — покачала головой Эмма и сурово добавила:  — Только из-за того, что Чезаре перестал бегать за женщинами и остепенился, не следует ожидать, что другие…
        — Я совсем забыла об этом,  — призналась Ирэн.  — Ведь Чезаре был известным плейбоем…
        Эмма вздохнула:
        — Да, был. В мои обязанности входило покупать роскошные часы в качестве прощального подарка его подружкам на одну ночь. Я покупала эти часы оптом. Но дело в том, дорогая, что большинство плейбоев не меняются. Ты ведь знаешь об этом?
        Эмма выглядела обеспокоенной, и Ирэн серьезно кивнула:
        — Мне это отлично известно.
        — Вот и хорошо.
        Ирэн удобнее устроилась на стуле, держа на коленях малыша, а молодожены вышли рука об руку на середину танцзала. Двигаясь в такт музыке, они нежно и страстно смотрели друг на друга, словно вокруг никого не существовало. Глядя на них, Ирэн почувствовала, как тоска сжимает ее сердце.
        Когда-нибудь…
        Когда-нибудь мужчина будет смотреть так и на нее. И у нее будет такой же ребенок. Когда ей будет суждено судьбой, она встретит своего Единственного. Они полюбят друг друга и поженятся. Они будут работать, купят дом, заведут детей. Все будет так, как положено.
        Но что, если этого не произойдет? Что, если она проведет всю жизнь в ожидании, работая не покладая рук, не поступаясь принципами, и все равно закончит жизнь одинокой и сломленной?
        Надо верить в лучшее. Ирэн крепко зажмурилась. Нельзя терять веру.
        — Вы не танцуете, fraulein?
        С замиранием сердца она подняла голову, но вместо эмира Махтара увидела осанистого мужчину со светлыми волосами и голубыми глазами. Она покачала головой, испытывая неловкость:
        — Нет, благодарю вас.
        Потом, вспомнив, как шейх несправедливо и ошибочно обозвал ее кактусом, Ирэн заставила себя улыбнуться и показала на спящего ребенка:
        — Вы очень любезны, но я нянчу Сэма, пока молодожены танцуют.
        — Понятно,  — вздохнул мужчина и добавил с немецким акцентом:  — Очень жаль.
        — Да, жаль,  — сказала Ирэн и облегченно вздохнула, когда он отошел от нее.
        Она не знала, как себя вести. Двое мужчин пытались ухаживать за ней в один и тот же вечер. Такого с ней не случалось даже в Париже. Но, с другой стороны, она никогда так роскошно не одевалась. Хотя она и наполовину не была так изящна, красива и стройна, как остальные присутствовавшие на банкете женщины.
        Ирэн прекрасно знала свои недостатки. Единственной ее гордостью были густые черные волосы. Но все остальное… Она была слишком полной. Ее нос был слегка вздернут, а зрение было действительно очень плохим. Она несколько раз моргнула. Новые контактные линзы мешали ей. Она привыкла носить очки. Она также привыкла быть незаметной.
        — Добрый вечер, senorita.
        Услышав глубокий, мелодичный голос, Ирэн подняла голову. Это был тот испанец, который так прекрасно играл на гитаре.
        — Вы просто потрясающи,  — выпалила она.
        Испанец лукаво улыбнулся:
        — Кто вам это сказал?
        Ирэн покраснела.
        — Я имела в виду вашу игру на гитаре,  — запинаясь, пояснила она.
        — Уверяю вас, у меня есть еще масса талантов. Не хотите ли потанцевать?
        — Э-э.  — Ирэн покраснела еще гуще. Еще один красавчик плейбой, флиртующий с ней? Это наваждение. Закусив губу, Ирэн опять указала на спящего ребенка:
        — Извините. Эмма просила меня позаботиться о Сэме. В любом случае я просто отдавила бы вам все пальцы на ногах. Но все равно, большое спасибо.
        — Должно быть, это очень утомительно,  — раздался за ее спиной ироничный мужской голос.  — Чем грубее вы становитесь, тем больше потенциальных любовников приходится отгонять.
        Ирэн словно током ударило. Она повернула голову и увидела стоявшего рядом шейха.
        — Вам лучше знать,  — пробормотала она, искоса глядя на него из-под ресниц.  — Разве с вами это происходит не так же? Вы говорите женщине, что она ничего для вас не значит, и при этом известии она тут же влюбляется в вас и падает к вашим ногам со словами: «Возьми меня, возьми меня прямо сейчас».
        Глаза Шарифа заблестели, и он придвинулся ближе к ней.
        — Скажите мне эти шесть слов, мисс Тейлор,  — мягко произнес он,  — и посмотрим, что произойдет.
        Ирэн охватила дрожь. Она облизнула губы и вскинула голову:
        — Вот этого я вам никогда не скажу. Никогда в жизни.
        — Я мог бы заставить вас сказать это,  — так же мягко продолжил он.  — Если бы очень постарался.
        Он пристально смотрел на нее, и его черные глаза сверкали, как горячие угли. У Ирэн пересохло в горле. Она почувствовала, как ее тело становится податливым, как пластилин, а мысли путаются в голове.
        — Не трудитесь пробовать,  — выдавила она с трудом.  — Вы потерпите неудачу.
        Шариф склонил голову набок.
        — Я никогда не терплю неудач.
        — Никогда?
        — Никогда.
        Они молча смотрели друг на друга, и атмосфера между ними сгущалась. Все окружающее словно растворилось. Завороженная этим взглядом, Ирэн почувствовала, как время остановилось.
        Наконец сердце снова начало биться в ее груди.
        — Вы назвали мою фамилию. Откуда вы ее знаете? Вы спрашивали обо мне?
        Он приподнял бровь:
        — Меня разбирало любопытство.
        — Я теперь кое-что знаю про вас. Знаменитый эмир-плейбой.
        Шариф наклонил голову, словно собираясь сообщить ей какой-то секрет:
        — Я тоже кое-что знаю про вас, мисс Тейлор.
        — Что именно?
        С медленной, чувственной улыбкой эмир протянул ей руку.
        — Причина, почему вы отказались танцевать с этими мужчинами, заключается в том, что вы хотите танцевать со мной,  — чуть хрипло произнес он.
        Глава 2
        Напряженность его взгляда заставила ее почувствовать себя беспомощной и дрожащей, как пойманная в сетку бабочка. Сердце вырывалось из ее груди.
        — Я хочу танцевать с вами, мисс Тейлор,  — сказал шейх, не отрывая от нее глаз.  — Я очень этого хочу.
        С пересохшим горлом она пыталась собраться с мыслями. И тут она вспомнила про спящего у нее на коленях Сэма.
        — Прошу прощения, но я не могу. Я обещала подержать ребенка и…
        К несчастью, в этот момент появилась мать Сэма и подхватила его на руки.
        — Пора укладывать этого соню в кровать,  — сказала она, прижимая сына к груди. Бросив встревоженный взгляд на шейха, она тихо сказала Ирэн:  — Будь осторожна.
        — Не беспокойся,  — ответила Ирэн.
        Неужели ее подруга не знает, что она может постоять за себя? Она не настолько наивна.
        — Хорошо,  — пробормотала Эмма, потом повернулась к шейху:  — Прошу извинить меня.
        Ирэн посмотрела на него, размышляя, многое ли из ее короткой беседы с подругой он мог услышать. С первого взгляда она поняла, что он слышал все. Шейх насмешливо улыбнулся ей, потом приподнял одну бровь.
        — Это всего лишь танец,  — протянул он. Потом склонил голову набок.  — Надеюсь, вы не боитесь меня?
        — Ни в малейшей степени,  — солгала она.
        — В таком случае…
        Он протянул ей руку с педантичной учтивостью, как средневековый принц своей даме.
        Ирэн уставилась на протянутую руку. Она заколебалась, вспомнив, как ее тело отреагировало в прошлый раз, когда он заставил ее дрожать, едва прикоснувшись к ее руке. Но, как он справедливо заметил, это был всего лишь танец, а не бурный роман. И они окружены людьми.
        Один только танец, и она покажет им обоим, что не боится. Она может владеть своим телом и не давать ему реагировать на его прикосновения. Один танец, и он больше не будет заинтригован ее отказами и оставит ее в покое на весь уик-энд. Он займется другой, более податливой женщиной.
        Ирэн медленно подала ему руку. Их пальцы переплелись, и ее снова словно ударило током, когда она почувствовала его горячее прикосновение.
        Его лицо было совершенно бесстрастным, когда он повел ее на середину импровизированной площадки для танцев. Направляя ее шаги в такт музыке, он крепко прижал ее к себе и не отводил от нее взгляда. Ирэн чувствовала, что ее тело словно раскалилось, несмотря на холодный ветерок, дующий со стороны залитого лунным светом озера.
        — Итак, мисс Тейлор,  — тихо произнес он,  — скажите мне настоящую причину, отчего вы пытались оттолкнуть меня от себя, так же как и остальных присутствующих здесь мужчин.
        Она судорожно глотнула, потом посмотрела ему в глаза:
        — Я скажу вам. Если сначала вы скажете мне кое-что.
        — Да?
        — Почему вы продолжаете преследовать меня?  — Она посмотрела на женщин, которые стояли вокруг и бросали на нее завистливые взгляды.  — Все остальные женщины намного красивее меня. Они явно хотят очутиться в ваших объятиях. Почему вы приглашаете танцевать меня, а не их? Особенно учитывая то, что я могу ответить отказом?
        — Я знал, что вы не откажетесь.
        — Каким образом?
        — Я уже говорил вам. Я всегда получаю то, что хочу. Я хотел танцевать с вами. И я знал, что вы тоже этого хотите.
        — Вы слишком самоуверенны.
        — Это не самоуверенность. Это правда.
        Сердце Ирэн замерло в груди.
        — Я согласилась танцевать с вами только для того, чтобы вы поняли, что во мне нет ничего особенного, и оставили меня в покое.
        Уголки его губ приподнялись.
        — Если таково было ваше намерение, боюсь, что вы просчитались.
        — Я скучная,  — прошептала она,  — незаметная и унылая.
        Его рука скользнула по ее спине.
        — Вы ошибаетесь. Вы самая интригующая женщина из всех присутствующих. С того момента, как я увидел вас на берегу озера, я почувствовал интерес к присущей вам странной комбинации искушенности и невинности.  — Он ближе склонился к ней, почти коснувшись губами ее уха. Она почувствовала, как его щека царапнула ее щеку, и вдохнула мускусный аромат его одеколона. Его горячее дыхание обжигало ее кожу.  — Я хочу узнать все ваши секреты, мисс Тейлор.
        Он снова поднял голову. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Попыталась заговорить, но не смогла. Он прищурил глаза с чисто мужским самодовольством.
        — Я ответил на ваш вопрос,  — сказал он.  — Теперь вы ответьте на мой. Почему вы отгоняли от себя всех мужчин, которые сегодня пытались заговорить с вами? Вы что-то имеете лично против них или просто принципиально не любите миллиардеров?
        — Миллиардеров?
        — Немецкий автомобильный магнат был женат трижды, но все равно считается завидной партией у всех охотниц за деньгами. И конечно, мой испанский друг, герцог Алзакар, второй богатейший человек в Испании.
        — Герцог? Вы шутите? Я думала, что он музыкант.
        — Если бы вы это знали, это повлияло бы на ваш ответ ему?
        — Нет. Просто я удивлена. Он прекрасно играет на гитаре. Богатые люди обычно не утруждают себя. Они полагают, что развлекать должны не они, а их. И их не волнует, кто получит душевную травму, сражаясь за их внимание, за их любовь…
        Она резко осеклась, но было уже поздно. В ужасе Ирэн увидела понимающее выражение его глаз.
        — Продолжайте,  — промурлыкал он.  — Расскажите мне поподробнее, что еще делают богатые мужчины.
        Она отвернулась.
        — Просто вы не в моем вкусе, вот и все,  — пробормотала она.  — Ни один из вас.
        — Немецкий миллиардер, испанский герцог и эмир Махтара?  — недоверчиво спросил он.  — Все мы не в вашем вкусе?
        — Да.
        Он тихо, недоверчиво рассмеялся.
        — Должно быть, у вас весьма специфический вкус. Мы все очень разные.
        Она покачал головой:
        — Вы совершенно одинаковы.
        Он прищурился:
        — Что вы имеете в виду?
        — Ваше превосходительство… извините, как я должна к вам обращаться?
        — Правильным будет обращаться ко мне «ваше величество», но, поскольку я подозреваю, что вы хотите нанести мне оскорбление, пожалуйста, зовите меня просто Шарифом.
        Она рассмеялась:
        — Шариф.
        — А я буду называть вас Ирэн.
        Он произнес это низким, хрипловатым голосом, с легким акцентом, и ее имя прозвучало так, как не звучало никогда,  — эротично. Сдерживая дрожь, она сделала глубокий вдох.
        — Объясните мне,  — продолжал он,  — почему я такой же, как и все остальные мужчины.
        Ей показалось, что он не привык к тому, чтобы его сравнивали с другими мужчинами, пусть даже с магнатами и герцогами.
        — Не все. Только такие…  — она огляделась по сторонам,  — такие, которые присутствуют здесь.
        Шариф был явно недоволен.
        — Это потому, что я пригласил вас танцевать?
        — Нет… то есть да. Дело в том,  — неловко начала она,  — что вы все самонадеянные плейбои. Вы ожидаете, что женщины моментально готовы лечь к вам в постель. И вы очень высокомерны, потому что обычно так и происходит.
        — Итак, я самонадеян.
        — Это не ваша вина. Или не совсем ваша вина,  — поправилась она, желая быть до конца честной.  — Просто вы эгоистичны и безжалостны, когда хотите что-то получить. Но когда вы бросаетесь лживыми обещаниями, женщины достаточно наивны, чтобы верить вам.
        — Лживыми обещаниями? Итак, теперь я не только самонадеян, но к тому же и лжив.
        — Я старалась выразиться как можно тактичнее. Но вы сами спросили меня.
        — Да, я спросил.  — Он крепче прижал ее к себе. Она почувствовала тепло и силу, исходящие от его тела, и увидела напряженность в его глазах.  — Мы познакомились пять минут назад, и вы думаете, что знаете обо мне все?
        — Это раздражает, не правда ли? Но вы вели себя точно так же.
        Шариф остановился и пристально посмотрел на нее:
        — Я никогда не давал ни одной женщине лживых обещаний любви. Никогда.
        В его глазах появился опасный огонек, который напугал бы более робкую женщину. Но только не Ирэн.
        — Возможно, вы никогда не выражали это словами. Но готова поспорить, что вы это исподволь внушаете. Своим вниманием. Своими взглядами. Своим прикосновением. Вы делаете это и сейчас.
        Его горячие темные глаза впились в нее.
        — И что же я вам внушаю?
        Ирэн встревоженно посмотрела на него.
        — Что вы можете любить меня,  — прошептала она.  — Не только сегодня ночью, но и всю жизнь.
        Какое-то мгновение оба стояли неподвижно, потом Ирэн отодвинулась от него на безопасное расстояние.
        — Именно поэтому я отказывалась танцевать,  — сказала она.  — Потому что я все знаю о вашем сексуальном обаянии. И все это ложь.
        Шариф приподнял бровь и неожиданно озорно улыбнулся ей:
        — Значит, вы считаете меня сексуальным и обаятельным?
        — Вы сами это знаете.
        Их глаза встретились. Желание захлестнуло ее, наполняя жаром все тело. Заставляя ее дрожать. Она почувствовала слабость в коленях.
        «Но дело в том, дорогая, что большинство плейбоев не меняются. Ты ведь знаешь об этом?»
        Она не нуждалась в том, чтобы Эмма ее предупреждала. Она и так это знала. Из печальных воспоминаний ее детства. Из ее отношений с Картером. Она заучила этот урок на своем опыте.
        — Но вы зря теряете со мной время,  — сказала она и посмотрела на стоявших вокруг очаровательных женщин, с тоской наблюдавших за ними и словно готовых броситься к его ногам. Ирэн улыбнулась и кивнула в их сторону:  — Попытайте счастья с одной из них.
        Резко повернувшись, она отошла от него. Надеясь, что он не заметит, какой нетвердой стала ее походка.

        Он ее недооценил.
        Шариф стиснул челюсти и в одиночестве покинул танцевальную площадку. Он шел мимо наблюдавших за ним женщин; некоторые из них пытались с ним заговорить.
        — Ваше величество, какой сюрприз…
        — Здравствуйте, если помните, мы однажды встречались на банкете…
        — Я буду счастлива потанцевать с вами, если она не хочет…
        Он мрачно прошел мимо, не удостаивая их ответом. Возможно, он был груб, в чем его и обвинила Ирэн. Но эти худые женщины с ярко накрашенными губами и ввалившимися щеками внезапно перестали существовать для него. И в этом не было их вины. Все женщины перестали существовать для него, потому что его интересовала только одна-единственная. Та, которая не боялась сказать ему правду. Которая не боялась оскорбить его. И которая так легко ушла от него.
        Мисс Ирэн Тейлор.
        «Во мне нет ничего особенного».
        Он недоверчиво покачал головой. Как она могла так думать?
        Он хотел ее.
        И он ее получит.
        Но как?
        — Хорошо проводишь время?
        Шариф остановился, увидев перед собой жениха в смокинге.
        — Ваша свадьба была очень волнующей,  — ответил он.  — На самом деле самой интересной из всех, которые я посещал.
        — Grazie. Эмма будет рада услышать об этом.  — Чезаре внезапно улыбнулся.  — Завтра пройдет гражданская церемония в городе, потом будет много разных веселых мероприятий, включая ночной бал.  — Он дружески похлопал Шарифа по плечу.  — Так что экономь силы, ваше величество!
        Когда Чезаре отошел от него, Шариф расслабился и сделал глубокий вдох. У него было еще два дня. Он почувствовал, как уверенность возвращается к нему. О чем он так беспокоится? У него впереди целый уикэнд, чтобы соблазнить ее. Она и так выдала себя. Он знал, что она его хочет. Она борется со своим желанием. Но, в конце концов, все всегда уступают своему желанию.
        Он победит. Если у него хватит сил на долгую осаду. А сил у него точно хватит.
        Но с чего начать?
        У него впереди весь завтрашний день. Бал, который затянется на всю ночь. А к концу бала она уже будет в его постели. Вот так все просто.
        Он соблазнит ее, насытится ею, а на следующее утро они расстанутся с взаимным уважением. Это останется приятным воспоминанием для них обоих. Одна ночь, проведенная вместе, вряд ли сможет возбудить любовь даже в такой романтично настроенной женщине, как Ирэн Тейлор. Она может быть очень молода, но ей присуща зрелая мудрость. Он видел это в ее глазах. Слышал это в ее голосе, когда она говорила об эгоизме плейбоев. Один из них когда-то обидел ее.
        Шариф отвлечет ее от болезненных воспоминаний. Подарит ей наслаждение. Это будет ночь, которую они не забудут.
        Она выиграла сражение сегодня вечером. Но он выиграет войну.
        Возвращаясь на виллу, Шариф чувствовал странное возбуждение. Его телохранители неслышно ступали позади него. Двое из них остались стоять у дверей его покоев, остальные разошлись по своим комнатам.
        Оставшись один в своей роскошной спальне, Шариф разделся, улыбаясь про себя, и провел рукой по коротко стриженным черным волосам. Ему было жарко, что не удивило его, поскольку каждый дюйм его тела горел огнем с той минуты, когда он встретил восхитительную мисс Тейлор. Он направился было в ванную комнату, чтобы принять душ, но тут зазвонил его мобильный телефон.
        Увидев, кто звонит, он почувствовал раздражение. Но он должен был ответить.
        — Что-нибудь случилось с Азизой?  — вместо приветствия спросил он.
        — Ну…  — Джилли Ланвен, светская львица лет двадцати с хвостиком, которую он нанял в компаньонки своей младшей сестре, замешкалась, явно пытаясь найти способ удержать его на телефоне.
        — С ней что-то случилось?  — коротко повторил он.  — Я ей нужен?
        — Нет,  — с явной неохотой призналась Джилли.  — Просто я хотела узнать, когда вы вернетесь.
        — Мисс Ланвен,  — оборвал он ее.  — Эти звонки должны прекратиться. Вы компаньонка моей сестры. И ничего более. Мне доставит неудобство искать вам замену так незадолго до ее замужества. Не заставляйте меня делать это.
        — О нет, ваше величество. Извините, если я помешала вам. Я просто подумала, что вам, быть может, там одиноко. Я подумала…
        Он отключил телефон, не желая слушать, что она подумала. Ему придется найти ей замену. Он понял это еще два месяца назад, когда она начала строить ему глазки. Но Азизе она нравилась. Шариф рассчитывал, что, когда Азиза выйдет замуж, он отправит эту женщину первым же рейсом назад в Беверли-Хиллз, а до тех пор будет игнорировать ее.
        Три месяца. Только три месяца, потом его сестра выйдет замуж, и ему не придется больше о ней заботиться. Он направился в сверкающую белым мрамором ванную и встал под горячую струю воды. Мыслями он вернулся к прелестной мисс Тейлор. Он представил себе ее обнаженную, стоящую под душем рядом с ним. О да. Завтра ночью. Или раньше, если он будет на пике формы.
        Он прекрасно спал этой ночью, и ему снилось все, что он сделает с Ирэн Тейлор в этой самой спальне, еще до того, как закончится следующий день.
        Проснувшись ярким солнечным утром, он потянулся, встал, почистил зубы и побрился. Потом оделся с особой тщательностью. На этот раз он выбрал не свою традиционную одежду, а накрахмаленную белую сорочку и сшитый в Лондоне на заказ костюм. В отличие от других мужчин его положения он предпочитал обходиться без камердинера. Посмотрев на себя в зеркало, он улыбнулся.
        Сегодня ночью он соблазнит ее.
        Спустившись вниз, он вместе с другими гостями направился в столовую. Вскоре к ним присоединились молодожены, которые выглядели уставшими, но очень счастливыми. Однако Ирэн среди гостей не было. И когда подъехали лимузины, чтобы отвезти всю компанию в город на гражданскую церемонию бракосочетания, он остался ждать, отмахнувшись от Фалконери.
        — Я еще не допил свой кофе,  — объяснил он озадаченному жениху, который странно посмотрел на него, явно считая эту причину неудовлетворительной.
        Все уехали. На вилле воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромкими голосами, раздававшимися из кухни, где готовили торжественный обед, и беседовавшими вполголоса телохранителями, сидевшими за отдельным столиком в углу комнаты. Спустя пять минут он услышал стук каблучков по мраморному полу.
        Он оторвался от газеты и улыбнулся Ирэн, торопливо вошедшей в комнату.
        — Я опоздала?  — воскликнула она.
        — Вы только что разминулись с ними,  — ответил он.  — Они уехали пять минут назад.
        Ирэн показалась ему еще красивее, чем накануне вечером. На ней были черные туфли-лодочки и платье в стиле пятидесятых годов, подчеркивающее ее пышные формы. Поверх платья она надела светло-розовый жакет и нанесла на губы розовую помаду, которая оттеняла легкие сиреневые тени под ее глазами, свидетельствующие о бессонной ночи. Возможно, волнующие мечты о том, как они займутся любовью, не показались ей такими приятными, как ему.
        — Проклятье!  — Она поморщилась.  — Не могу поверить, что я проспала! В такой важный для Эммы день! Я самый плохой друг на свете.
        — У нее целых три важных дня,  — заметил он.  — Так что не корите себя. Это не имеет значения.
        — Должно быть, я случайно выключила будильник. Я так устала вчера, что не могла заснуть до рассвета…
        — Неужели?  — поинтересовался он с многозначительным выражением лица.  — Мне очень жаль это слышать. Что-то мешало вам уснуть?
        Она открыла было рот, но тут же закрыла его.
        — Это не важно.
        Она подняла серебряный кофейник и налила в фарфоровую чашку кофе, щедро сдобрив его сливками и сахаром. Потом взглянула на газету в его руках:
        — Что вы читаете?
        — Сегодняшнюю утреннюю газету, выходящую в моей стране.
        — Сегодняшнюю? Откуда вы ее взяли?
        — Мне ее доставили самолетом.
        — Не проще ли было прочитать ее в Интернете?
        — Я предпочитаю бумажную версию.
        — И целый самолет совершает этот длительный полет только потому, что вы…
        — Да,  — ответил он.  — Только потому.
        — Какая нелепость,  — пробормотала она. Усевшись на краешек стула, она мрачно посмотрела на него.  — Вы собрались на войну?
        — Войну?
        Она значительно внимательно оглядела четверых телохранителей, стоявших теперь по углам комнаты:
        — Вы же привели с собой целую армию.
        — Я эмир Махтара,  — сказал он, словно это все объясняло.
        Она фыркнула:
        — Вы боитесь, что на вас нападут?
        Он пожал плечами:
        — Это стандартная процедура.
        — Четыре здоровенные няньки, постоянно следующие за тобой… я бы с ума сошла. Хотя, по крайней мере, они могут помочь избавиться от любовницы на следующее утро.
        — Вы хотите затеять со мной ссору, мисс Тейлор?
        — Вы сказали, что будете звать меня Ирэн. И я действительно хочу затеять с вами ссору. По вашей вине я проспала. Это из-за вас я не спала всю ночь.
        Он не ожидал, что она так легко сознается в этом.
        — Вы мечтали обо мне?
        — Мечтала?  — Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.  — Это были не мечты. Всю ночь я слышала стук кровати об стену и стоны в соседней комнате. Это было действительно очень… атлетическое представление, учитывая его продолжительность и вашу неутомимость.
        — Продолжительность?  — Он посмотрел на нее насмешливым взглядом.  — Неутомимость?
        Ее щеки раскраснелись.
        — Забудьте об этом.
        — Я польщен, что вы немедленно решили, будто это был я.
        — Конечно, это были вы,  — резко возразила она.  — И мне не нравится, что вы не давали мне спать. И теперь из-за вас я пропустила церемонию бракосочетания. В следующий раз попросите свою партнершу держать ее мнение о ваших акробатических способностях при себе.
        — Я ценю ваш комплимент, но это был не я.
        — Ну, конечно!  — презрительно бросила она.
        Шариф пристально посмотрел на нее:
        — Это. Был. Не я.
        Она долго смотрела на него, потом выражение ее лица изменилось.
        — Простите.  — Она казалась смущенной.  — Сегодня я все делаю не так.
        — Вы действительно так огорчены из-за того, что пропустите церемонию?
        Она смахнула слезы с глаз.
        — Я никогда не пропускаю таких вещей. Я из тех людей, на кого можно положиться. Что, если я буду нужна ей, чтобы подержать ребенка? Что, если она расстроится из-за того, что меня там нет? Что, если…
        — Учитывая, сколько там гостей, она может и не заметить вашего отсутствия.
        — Я ее подвела.
        — Вы просто проспали. Такое случается.
        — Но не со мной. Я никогда себе этого не прощу.
        — Почему?  — мягко произнес он.  — Почему вы одна должны быть совершенны?
        — Потому что, если я не буду совершенна, тогда…
        — Тогда?
        — Тогда я не лучше, чем…
        — Кто?
        Она покачала головой:
        — Это не важно. Главное, что я подвела ее.
        Шарифу меньше всего хотелось присутствовать на еще одной церемонии. Но, глядя на несчастное выражение ее обворожительного лица, он поднялся из-за стола. Швырнув на стол салфетку, он подошел к ней.
        — Моя машина стоит в гараже. И мой водитель тоже здесь…
        Ирэн посмотрела на него затаив дыхание:
        — Вы отвезете меня?
        — Я готов отвезти вас в любое место. В любое время.  — Он насмешливо приподнял одну бровь.  — Я думал, что вам это и так известно.
        — Их свадьба…  — покраснев, упрямо сказала она.
        — Лично я считаю, что достаточно посетить одну свадьбу. У меня нет особого желания участвовать в этой церемонии во второй раз. Но если это так важно для вас…
        — Очень!
        — Тогда я вас отвезу. Когда вы будете готовы.
        Быстро проглотив остатки кофе, она вскочила на ноги.
        — Я уже готова.  — В ее карих глазах светилась благодарность, и она со счастливой улыбкой хлопнула в ладоши.  — Я беру назад все ужасные обвинения, которые выдвинула в ваш адрес!
        Она порывисто обняла его. Он почувствовал прикосновение ее тела, и кровь быстрее побежала по его венам.
        Испугавшись своего порыва, Ирэн отстранилась от него. Он встретил взгляд ее широко распахнутых глаз.
        — Пожалуйста, можете целовать меня, если вы действительно этого хотите,  — лениво протянул он.
        Девушка помрачнела.
        — По зрелом размышлении, я не буду брать назад свои обвинения.
        Она застенчиво посмотрела на телохранителей.
        — Когда мы можем отправиться?
        — Прямо сейчас.
        Он сделал какой-то знак, и телохранители мгновенно выстроились позади них.
        — Это просто нелепо,  — прошептала Ирэн, беря его под руку.  — Вы не чувствуете себя… пленником, которого ведут в камеру?
        При этих словах он снова ощутил себя загнанным зверем. Он так старался избавиться от этого чувства, которое совсем не имело отношения к телохранителям. Он жил с этим чувством уже двадцать лет. Скоро двери его клетки захлопнутся. Он специально приехал на эту свадьбу в надежде примириться с неизбежным.
        — Я к этому привык,  — холодно сказал он.
        Она покачала головой:
        — Я понимаю, что человек в вашем положении нуждается в телохранителях. Но мне кажется, что при этом вы теряете право на личную жизнь, словно толстая стена стоит между вами и остальным…
        Она смущенно замолчала. Шариф улыбнулся, заметив, как на лице ее отразилось изумление при виде его черного длинного «роллс-ройса», на котором красовался флаг его страны. Одетый в форменную одежду шофер вытянулся по стойке «смирно». Шариф пропустил ее вперед, что заставило охранников переглянуться. Но Шарифа не волновало, что они подумают об этом нарушении этикета. Он сел в машину следом за Ирэн.
        Она с открытым восхищением разглядывала убранство салона. Когда Шариф сел рядом, она отодвинулась в самый дальний угол.
        — Вы так боитесь оказаться вблизи меня?
        — Я просто хотела освободить побольше места.
        — Места?
        — Для телохранителей.
        Он улыбнулся:
        — Один из них сядет рядом с шофером. Остальные поедут отдельно.
        — О!  — Она сделала паузу, потом добавила:  — Но здесь достаточно места. Ваша машина просто невероятна.
        — Я рад, что она вам нравится.
        — Я не это имела в виду. Здесь может уместиться целая футбольная команда…
        Она запнулась, увидев, что он смотрит на ее обнаженные ноги. Только сейчас она заметила, что ее юбка задралась до середины бедра. Она поспешно выпрямилась и одернула юбку, как чопорная викторианская барышня. Он спрятал усмешку, потому что знал, что до конца сегодняшней ночи он покроет ласками и поцелуями каждый дюйм ее тела, которое она так хотела спрятать от него. И она покроет его поцелуями в свою очередь. Она перестанет сопротивляться и уступит своему желанию. Страстность, которую он чувствовал в ней, вырвется на волю, и они оба сгорят в этом огне. Так что пусть сейчас прячет все, что хочет. Это сделает победу более сладкой.
        — Чему вы улыбаетесь?  — подозрительно спросила Ирэн.
        — Ничему,  — ответил он, продолжая улыбаться.
        Шариф отвернулся и стал смотреть на проплывающий мимо прекрасный итальянский пейзаж. Но он ощущал каждое ее движение, каждый вздох, и его охватило радостное предвкушение. Он не мог вспомнить, когда так сильно хотел какую-либо женщину.
        Через несколько минут лимузин и следовавшая за ним спортивная машина остановились у входа в помпезное здание. Не дожидаясь, пока шофер откроет ей дверцу, Ирэн выпорхнула из машины и остановилась на тротуаре, оглядываясь по сторонам.
        — Вы уверены, что это здесь?  — спросила она Шарифа.
        — Мне дали этот адрес.
        Она с некоторым колебанием последовала за ним внутрь здания. Телохранители остались в вестибюле, а Шариф и Ирэн вошли в мрачную, официозно выглядевшую комнату, в которой только что началась церемония бракосочетания Фалконери и его домоправительницы.
        Даже Шариф должен был признать, что невеста выглядела ослепительно, в простом шелковом костюме кремового цвета и в шляпе с вуалью. На коленях она держала лепечущего сына. А жених казался еще более довольным, чем накануне.
        — Они выглядят такими счастливыми,  — прошептала Ирэн.
        — Это прекрасно,  — насмешливо протянул Шариф.
        Ирэн укоризненно посмотрела на него:
        — Просто сегодняшняя церемония отличается от вчерашней.
        Он тихо рассмеялся.
        — Прошлой ночью была романтика. Сегодня это будни. Законный, связывающий их контракт. Загоняющий их в ловушку. Навсегда.
        Ирэн с удивлением приподняла брови, потом нахмурилась.
        — Послушайте, ваше королевское величество,  — прошептала она ему на ухо,  — я знаю, что вы не интересуетесь никакими чувствами, кроме тех, которые заканчиваются в вашей постели. Но, учитывая, что Чезаре ваш друг…
        — Деловой партнер,  — поправил он ее.
        — Но Эмма мой друг, и это ее свадьба. Если у вас возникли какие-то негативные мысли о свадьбах вообще и об этой в частности, держите их при себе.
        — Я просто соглашался с вами,  — запротестовал он.
        Она сердито посмотрела на него, потом вздохнула.
        — Ну хорошо,  — раздраженно сказала она.  — Обстановка здесь и вправду не очень романтичная.
        — В отличие от вас, мисс Тейлор,  — тихо отозвался он.  — Вы, я думаю, последняя по-настоящему романтичная женщина в нашем холодном современном мире.  — Он склонил голову набок.  — Вы действительно во все это верите? Вы верите в сказку?
        Она отвернулась и посмотрела на счастливую пару.
        — Я должна верить,  — сказала она так тихо, что он еле расслышал.  — Иначе я не смогу жить. И только взгляните на них. Посмотрите, что у них есть…
        Но Шариф смотрел на нее. Он видел тоску в ее взгляде и почти мучительную надежду.
        Когда жених и невеста произнесли последние слова, навечно связывающие их по итальянскому закону, Шариф молча и нежно взял Ирэн за руку. На этот раз он не думал о соблазнении. Он хотел утешить и ее, и себя.
        И на этот раз она не отдернула руку.
        Глава 3
        Удобнее устраиваясь на одеяле и подняв лицо навстречу теплому итальянскому солнцу, Ирэн вздохнула:
        — Здесь чудесно.
        — Да,  — отозвался Шариф тихим голосом.  — Чудесно.
        От звука его голоса ее сердце забилось чаще. Открыв глаза, она посмотрела на него, лежавшего рядом с ней на одеяле для пикника. Она хотела вернуться на виллу вместе с остальными гостями. Но он убедил ее не делать этого.
        — Вы же не хотите заставить меня возвращаться в одиночестве?  — спросил он.  — И покинуть меня ради кучки людей, которые вам совершенно не нравятся?
        Она заколебалась, но, увидев, как Эмма уезжает в роскошной машине с табличкой «Молодожены» вместо заднего номерного знака, она поняла, что нет смысла отказываться.
        По правде говоря, он стал ей… нравиться. Это ничего не значило, убеждала она себя. Вполне естественно, что она предпочитает его общество компании совершенно незнакомых ей людей. Почему бы ей не чувствовать себя комфортно рядом с ним, особенно теперь, когда он сменил свою экзотическую одежду на европейский костюм, в котором стал похож на остальных мужчин?
        Ну, не совсем похож. И возможно, «комфортно»  — не совсем правильное слово.
        Ирэн поежилась.
        Растянувшийся на одеяле Шариф, казалось, излучал сексуальную энергию. Он снял пиджак и выглядел невероятно красивым в сером жилете и белоснежной сорочке с закатанными рукавами, по локоть обнажавшими его загорелые руки.
        От одного взгляда на эти руки ее обдало жаром.
        Он приподнял бровь, и она осознала, что неприлично разглядывает его. И неужели она только что облизнула губы?
        — Сегодня… тепло для ноября… не правда ли?  — слабо выговорила она.
        Он с усмешкой посмотрел на нее:
        — Разве?
        — А вы не заметили?
        Она выпрямилась и с облегчением увидела, что на всем склоне холма тут и там расположились свадебные гости с корзинками с едой, подготовленными для них специальным дворецким, заведующим пикниками. Подумать только! Специальная прислуга, ведающая пикниками! Покачав головой, Ирэн потянулась за корзинкой. Она снова облизнула губы, притворяясь, будто думает только о еде.
        — Вы, должно быть, проголодались. Когда я хочу есть, не могу думать ни о чем, кроме пирожных с кремом. Вы ведь голодны?
        — Умираю с голоду,  — мягко произнес он.  — И вы совершенно правы. Когда мужчина голоден, все остальное не имеет значения. Пока он не насытится.
        Ирэн внезапно почувствовала, что он говорит совсем не о еде. Дрожь пробежала по ее телу.
        Он с невинным видом улыбнулся ей.
        Ирэн подумала, что у мужчин не должно быть таких красивых губ. Это надо запретить законом. Ей вдруг стало интересно, каково это будет — испытать прикосновение этих губ к ее коже.
        Нет! Она не должна поддаваться соблазну. Ирэн заставила себя углубиться в изучение содержимого корзинки. По очереди она достала сэндвичи со свежим хрустящим хлебом, холодные закуски и фруктовый салат. Все это она разложила на изысканные фарфоровые тарелки и потом передала одну тарелку вместе с серебряной вилкой и льняной салфеткой Шарифу.
        — Благодарю вас,  — чинно выговорил он.
        — Не стоит благодарности,  — отозвалась она, отводя от него глаза. И тут она заметила телохранителей, державшихся на значительном удалении от них.  — Они и вправду везде следуют за вами. Я знаю, что вы эмир, и все такое прочее, но как вы это терпите?
        — Положение обязывает.
        Она покачала головой:
        — Но отказ от права на уединение… Мне кажется, это невыгодная сделка. Богатство, власть, слава… и четыре няньки, путающиеся под ногами, куда бы вы ни пошли.
        — Шесть,  — улыбнулся он.  — Еще двое охраняют мои покои на вилле.
        — Верно.  — В ее голосе прозвучала ирония.  — Трудно предугадать, когда на тебя нападут в таком месте.
        — Никогда не знаешь, что может произойти в следующий момент.
        — Даже мне совершенно ясно, что в таком тихом месте шесть телохранителей — это перебор…
        — Двадцать лет назад моего отца застрелили средь бела дня, когда он находился на отдыхе с моей матерью. Его убила бывшая любовница. На частной, окруженной высоким забором вилле на Французской Ривьере.
        Ирэн ахнула и с ужасом посмотрела на него. Но суровые черты лица не выдавали его чувств.
        — Мне очень жаль,  — прошептала она.  — Как это случилось?
        — Его любовница застрелилась сразу же. А он умер спустя десять минут от потери крови. На руках у моей матери.
        Это было так ужасно, что Ирэн почувствовала тошноту.
        — Мне жаль,  — повторила она.  — Сколько вам тогда было лет?
        — Пятнадцать. Я в это время проходил обучение в закрытой школе в Америке. Меня вызвали из класса во время урока. Когда два незнакомых человека поклонились мне и назвали меня эмиром, я сразу понял, что с отцом что-то случилось. Хотя подробности я узнал, только когда вернулся во дворец. Но все это было уже давно.
        Ирэн стало безумно стыдно за то, что она подтрунивала над ним относительно его телохранителей.
        — Простите… вы… мне так…  — запинаясь, попыталась выговорить она.
        — Забудьте об этом,  — сказал Шариф и потянулся к корзинке.  — Что у нас там?  — Он вытащил бутылку дорогого шампанского.  — Все еще холодное.  — Он одобрительно улыбнулся, посмотрев на этикетку.  — Что ж, с помощью такого напитка можно вытерпеть и свадьбу.
        Вытерпеть? Ее удивил выбор этого слова. Хотя трудно было упрекать его за то, что он так цинично относился к романтике, любви и браку, учитывая, чем закончился брак его родителей.
        Он с вызовом посмотрел на нее, словно ожидая возражений. В горле у нее пересохло от этого взгляда.
        — Немного рано для шампанского, вы не находите?  — с трудом выговорила она.
        — Я уверен, мисс Тейлор,  — насмешливо протянул он,  — что вы, с вашей романтической натурой, не откажетесь выпить бокал шампанского за счастье вашей дорогой подруги.
        — Что ж, не откажусь.  — Она взяла бокал из его рук.  — И ради бога, зовите меня Ирэн.
        Шариф посмотрел ей в глаза.
        — Ирэн,  — произнес он глубоким голосом.
        Ее словно заворожили исходящие от него чувственность и властность. Она почувствовала опасность и, заставив себя отвести от него взгляд, сделала большой глоток шампанского. До этих пор ей не приходилось его пробовать. И оно оказалось именно таким, каким представлялось ей,  — восхитительным и пьянящим.
        В молчании они принялись за еду. Ирэн мучительно пыталась придумать тему для разговора, но Шариф внезапно сам нарушил тишину.
        — Итак, вы живете в Париже?
        — Я там работала. Няней у детей болгарского посла.
        — Работали?
        — Меня… э-э… уволили.
        Он, казалось, был шокирован.
        — Вас?
        — Я люблю детей, но с их… их родителями у меня вышли разногласия.  — Она откусила большой кусок сэндвича и принялась задумчиво жевать. Но, видя, что он терпеливо ждет продолжения, она вздохнула.  — Я никогда не умела держать язык за зубами. Мне казалось, что родители тратят слишком много времени на развлечения и не уделяют должного внимания своим дочерям.
        Он приподнял бровь:
        — И вы это им сказали?
        — У меня всегда были проблемы из-за того, что я люблю говорить правду.
        Он рассмеялся, и ей понравился звук его смеха. Такой сексуальный. И теплый. Она начала таять при взгляде его искрящихся весельем глаз.
        — Не смейтесь,  — сказала она.  — Вы миллиардер и король. Готова поспорить, что никто никогда не говорит вам правду. Все боятся.
        — Очень в этом сомневаюсь.  — Он снова рассмеялся, но теперь в его смехе уже не было тепла.  — Сказать правду, я хотел бы, чтобы некоторые из моих слуг боялись меня чуть больше. Компаньонка моей сестры…
        Он замолчал.
        — У вас есть сестра?
        — Да.  — Он отвел глаза в сторону.
        Почувствовав неловкость, Ирэн поднесла к губам бокал, но обнаружила, что он пуст.
        — Позвольте мне.  — Шариф наполнил ее бокал.  — И где вы теперь работаете?
        Она облизнула губы.
        — Я… э-э… не работаю.
        — Отдыхаете?
        — К сожалению, я сейчас безработная,  — с деланой беспечностью ответила она.  — Уже в течение шести месяцев. И у меня кончаются деньги.
        Шариф нахмурился:
        — Разве миссис Фалконери не может подобрать вам работу в одном из отелей ее мужа?
        — Наверное, может, если я попрошу ее. Но я не стану этого делать.
        — Не хотите работать в гостиничном бизнесе?
        — Дело не в этом. Я не стану таким образом злоупотреблять нашей дружбой. Это будет неправильно.
        Он смотрел на нее так, словно она была сумасшедшей.
        — О чем это вы говорите?
        Она мрачно взглянула ему в глаза:
        — Я не такая, понятно? Чувства чувствами, дружба дружбой, но я не стану использовать их с целью извлечь выгоду. Я не такая, как…
        Она чуть было не сказала «не такая, как моя семья», но вовремя удержалась.
        Шариф смотрел на нее с изумлением. Словно видел ее впервые.
        — Что случилось?  — тихо спросил он.  — Я думаю, какой-то мужчина разбил ваше сердце. Но это не все, не так ли? Иначе почему бы вам не попросить хорошую подругу помочь вам найти работу? Почему вы боитесь это сделать?
        — Я не боюсь!  — покраснев, ответила она.  — Я просто предпочитаю искать работу самостоятельно, вот и все. И не нуждаюсь в помощи Эммы.  — Она не позволит ему лезть к ней в душу.  — Не беспокойтесь обо мне, ваше величество, со мной все будет в порядке,  — холодно закончила она.
        Он смотрел на нее так, словно не верил ей. Видя, что он приоткрыл рот, собираясь задать ей вопросы, на которые она наверняка не захочет отвечать, Ирэн поспешно сказала:
        — Давайте собираться. Нам пора возвращаться на виллу.
        Они молча упаковали посуду и сложили одеяло. Ирэн направилась к машине, но он схватил ее за руку.
        — Подождите.  — Наклонив голову набок, он озорно улыбнулся.  — Пока мы не присоединились к остальным гостям, я хочу кое-что показать вам.

        Часом позже Ирэн в шоке смотрела на то, что он держал в руках.
        — Должно быть, вы шутите,  — произнесла она уже в который раз.
        Наклонив голову, она рассматривала его со всех сторон. Нет. Оно казалось ненастоящим. Оно было чудовищно большим.
        Стоявший рядом с ней Шариф тоже наклонил голову и смотрел на нее с чисто мужским самодовольством:
        — Нравится?
        Ирэн облизнула губы, пытаясь снова обрести дар речи.
        — Слишком большое?  — поинтересовался он.
        Она взглянула на Шарифа:
        — Вы так думаете?
        — Я хотел доставить вам удовольствие.
        — Я не просила ничего такого грандиозного.
        — Вы вообще ничего не просили. Но я знал, что вы хотели бы его иметь. Как любая женщина.
        Ирэн прикусила губу.
        — Потрогайте его,  — подбодрил он ее.  — Ну же. Не бойтесь. Оно не кусается.
        Соблазн был слишком велик, чтобы сопротивляться. Оно было восхитительным, и она не могла удержаться и не потрогать его.
        Ирэн протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до бриллиантового ожерелья, лежавшего в черном бархатном футляре.
        Бриллианты были твердыми и гладкими, особенно пять камней, расположенных в центре. Они были больше десяти карат… каждый. И они светились и переливались внутренним светом.
        — Наденьте,  — сказал Шариф,  — вы же хотите его примерить.
        Отдернув руку, она покачала головой:
        — Я не могу его принять.
        — Почему?
        Девушка изумленно посмотрела на него:
        — И вы еще спрашиваете? После того, как я сказала вам, что не использую свои отношения с людьми с целью извлечь выгоду?
        Шариф приподнял бровь.
        — Неужели, мисс Тейлор? Разве между нами существуют какие-то отношения?  — вкрадчиво проговорил он.  — Должен ли я понять это так, что вы отказываетесь от моего подарка, потому что отчаянно влюбились в меня?
        Он слишком близко подобрался к правде.
        — Конечно нет!  — возмутилась она.
        — В таком случае…
        Он подвел ее к большому зеркалу, украшавшему его спальню. Сняв с нее нитку жемчуга, которую она одолжила у Эммы, он застегнул ожерелье на ее шее.
        — Вы прекрасны,  — мягко произнес он, стоя позади нее.  — Сегодня ночью вы будете королевой бала.
        — Никто не должен быть королевой, кроме Эммы,  — возразила Ирэн.  — Это ее день.
        Потом она снова принялась разглядывать себя в зеркале. Она видела огромные глаза, розовый румянец на щеках, полные дрожащие губы. В роскошном, взятом напрокат платье, со сверкающими бриллиантами на шее, она действительно выглядела как королева. Но она не обманывала себя. Не платье и даже не бриллианты были причиной того, что она выглядела такой… яркой и оживленной.
        Дело было в мужчине, который стоял рядом с ней. Она не могла дотронуться до него. Но она могла дотронуться до бриллиантов…
        Самопроизвольно ее рука потянулась к сверкающим камням.
        — Сколько же оно стоит?
        — Разве вежливо задавать такие вопросы?
        — Сколько?  — требовательно спросила она.
        Он пожал плечами:
        — Мелочь, которую я вполне могу себе позволить.
        Ирэн не отводила глаз от своего отражения в зеркале.
        «Сними его немедленно»,  — сказала она себе.
        Но ее руки не слушались.
        «Наверное, оно стоит не меньше машины. Машины? Дома! Или целого поместья!»  — подумала она.
        — Я возьму его на время?  — слабо выговорила она.
        Он покачал головой:
        — Это подарок.
        Ирэн никогда не видела ничего роскошнее и изысканнее, чем это ожерелье. Смешно было подумать о том, что ее шею обвивает миллион евро, в то время как содержимое кошелька не превышает двадцати.
        Но это был не подарок, что бы Шариф ни говорил. Это была предоплата. Ни один мужчина не делает подарков, не ожидая чего-то взамен. И есть ли разница между тем, чтобы принять бриллиантовое ожерелье от шейха или сто долларов от какого-нибудь Бенни, работающего на автозаправочной станции?
        Она подняла руки, чтобы расстегнуть замок, но он остановил ее. Их глаза встретились в зеркале.
        — Оно ваше.
        — Я уже говорила, что не могу принять его.
        — Я не возьму их обратно. Их сегодня купили в Риме специально для вас.
        — В Риме?  — воскликнула она.  — Каким образом?  — И тут она вспомнила про газету.  — Это такая ненужная трата — посылать самолет в любую точку мира только из прихоти. И покупать бриллианты незнакомым людям.
        — Вы не незнакомый человек.  — Он пожал плечами.  — Если вам не нужно это ожерелье, выбросите его в озеро. Закопайте в саду. Мне нет до этого дела. Оно ваше. Я не возьму его назад.
        — Но…
        — Меня уже утомил этот спор. Давайте придумаем какое-нибудь развлечение. Как насчет того, чтобы поздравить молодых с гражданским браком?
        Ирэн почувствовала себя виноватой, вспомнив, что за весь день она сказала Эмме не более трех слов.
        — Хорошая идея,  — пробормотала она.
        Но остаток дня она не находила в себе силы снять ожерелье или расстаться с Шарифом, который не отходил от нее, шепча ей на ухо чудовищные вещи, которые заставляли ее смеяться и в свою очередь шептать ему в ответ что-нибудь не менее чудовищное.
        За ужином она поймала на себе встревоженный взгляд Эммы. Ирэн нахмурилась. Эмма должна была бы понимать, что ей незачем беспокоиться. Ирэн знает, что делает.
        Разве не так?
        После ужина в своей комнате Ирэн с благоговением рассматривала платье, которое Эмма одолжила ей для бала. Из красного шелка, без бретелек, с широкой юбкой, оно было восхитительным. Идеальный наряд для завершающего праздник события.
        Стоя перед зеркалом в одном лишь бюстгальтере и трусиках с ожерельем на шее, Ирэн долго разглядывала себя, потом решила, что не будет большого вреда, если она поносит ожерелье еще несколько часов. Она дала себе обещание, что после этого вернет его Шарифу.
        Ирэн расчесала свои длинные черные волосы и уложила их в элегантный узел на затылке. Подвела карандашом глаза, накрасила губы и надела платье.
        Посмотрела в зеркало.
        И увидела женщину, которую не могла узнать.
        Прекрасную.
        Экзотичную.
        Богатую.
        Это мираж, подумала она.
        Только на сегодняшнюю ночь. Завтра она снова превратится в тыкву. И ей придется сделать выбор: просить подругу устроить ее на работу или вернуться в Колорадо нищей неудачницей.
        Но на сегодняшнюю ночь она забудет обо всем этом. Она притворится, что не отличается от других женщин, собравшихся на этой вилле. Что она богата и красива и у нее нет никаких забот.
        Она вышла в коридор и увидела, как из соседней спальни выходят Чезаре и Эмма. Значит, одна загадка была разгадана. Ночью ей не давал спать вовсе не Шариф.
        Спускаясь по лестнице в бальный зал, она испытывала странную нервозность. Ее руки дрожали по какой-то неведомой ей причине. Она снова дотронулась до ожерелья, словно оно было ее амулетом.
        Украшенный позолотой бальный зал был заполнен гостями. Среди них были знаменитости, члены королевских семей, политики и миллиардеры не только из Европы, но и из Южной Америки, Азии и Африки — всего около восьмисот человек. Но Ирэн было не до них, потому что, хотя она и не признавалась себе в этом, ее интересовал только один…
        — Ирэн.  — Глубокий голос, раздавшийся у нее за спиной, вызвал у Ирэн приятную дрожь.  — Вы ослепили меня.
        Она с улыбкой обернулась и, увидев Шарифа в смокинге, почувствовала, как сердце замерло в груди. Он выглядел потрясающе красивым.
        Шариф склонился над ее рукой. Когда его губы коснулись ее кожи, обдавая ее жарким дыханием, Ирэн почувствовала, как тепло разлилось по ее телу. Он выпрямился и улыбнулся ей:
        — Давайте покажем им, как это делается.
        На этот раз она без колебания взяла его за руку. Они вышли на середину зала. Ирэн чувствовала, как десятки глаз следят за ними. Они танцевали, пили шампанское и снова танцевали. Не расставаясь ни на минуту, они говорили обо всем и ни о чем. Ирэн улыбалась, а он ласкал ее своим взглядом.
        Каждое слово, каждый момент казались исполненными волшебства. Ирэн была пьяна от счастья. Они кружились в танце, и Шариф смотрел на нее с чувственной улыбкой. Она прислонилась щекой к его груди, и ей показалось, что она слышит биение его сердца. Он остановился и глубоко вздохнул.
        — Ирэн,  — тихо прошептал он.
        Ее охватил ужас — а может быть, возбуждение. Она уже не чувствовала разницы. Она знала: что-то должно было произойти, и не могла остановить этого, даже если бы хотела. А она не хотела. Очень медленно она подняла голову и посмотрела на него.
        Его темные глаза полыхали огнем. Он нежно провел рукой по ее обнаженным плечам, потом кончиками пальцев коснулся ее шеи. Большой палец его руки начал поглаживать ее губы, пробуждая в ней желание.
        Он зажал ее лицо между ладоней и слегка наклонился к ней. Она чувствовала его обжигающее дыхание, жар его разгоряченного тела. На мгновение время остановилось. Она забыла, что вокруг них были люди. Она даже перестала дышать.
        Он наклонился ниже и прижался губами к ее губам.
        Такого ощущения она никогда еще не испытывала. Воспоминания о слабых влажных поцелуях Картера мгновенно улетучились. Тубы Шарифа были жесткими, горячими и в то же время нежными. Она почувствовала, как кровь забушевала в ее венах. Она словно опьянела, полностью отдавшись на волю охватившему ее восторгу, как будто этот поцелуй был для нее спасением.
        Она желала его. Желала этого всесильного миллиардера, который стал для нее просто Шарифом. Она желала его, даже если это могло разрушить ее жизнь…
        — Фейерверк! Идемте смотреть фейерверк,  — прокатилось по залу.
        Гости спешно стали покидать бальный зал. Шариф отстранился от нее, и она медленно открыла глаза. Растерянно она посмотрела на его красивое лицо, на темные глаза, в которых горел огонь желания. Но она увидела и еще кое-что в этих глазах.
        Самодовольство. Мужское самодовольство.
        Ирэн несколько раз моргнула, сделала глубокий вдох и поднесла руку ко лбу.
        — Что вы со мной делаете?  — прошептала она.
        — А вы этого не знаете?  — Шариф наклонил голову и посмотрел на нее пламенным взглядом. Потом погладил ее по щеке.  — Я соблазняю вас, Ирэн.
        Она будто очнулась. Мурашки побежали по ее телу.
        — Вы… вы соблазняете меня?
        — Забудьте о фейерверке.  — Проведя руками по ее обнаженным плечам, он склонился к ее уху.  — Пойдемте в мои покои, мы устроим там свой фейерверк.
        Шариф поднял голову, и по его лицу Ирэн поняла, что он ожидал ее согласия. Он думал, что победил. Несмотря на все ее протесты. Ужас сковал ее тело.
        — Значит, все это время, которое мы провели вместе, было просто ловушкой? С того момента, как мы встретились?
        Шариф накрутил на палец ее черный локон, выбившийся из прически.
        — Мне никогда не приходилось тратить столько сил, завоевывая женщину. Но ни одна женщина никогда меня так не заинтриговывала. Пойдемте ко мне, Ирэн. Я покажу вам, какой волшебной может быть ночь…
        Ирэн вырвалась из его объятий и прижала руки к вискам. Ловушка. Весь этот смех, и добродушное подшучивание, и дух товарищества, и восторг. Ей казалось, что это волшебство. Она не видела тайных нитей, за которые дергал опытный волшебник.
        — И все это только для того, чтобы затащить меня в постель?  — прошептала она.  — И наша… наша дружба была лишь притворством?
        — Не притворством,  — резко отозвался он.  — Соблазнением. Наверняка даже вам известна разница.
        — Даже мне?  — Ее пронзила острая боль. Это было крушением ее мечты, в которую она позволила себе поверить, хотя и знала, что этого делать нельзя.  — Идиотка, идиотка,  — прошептала она.
        — Ирэн…
        С ненавистью посмотрев на него, она тут же отвела глаза. Она не могла вынести его взгляда, который словно проникал ей в душу. Что он сейчас там видит? Знает ли он, насколько она была глупа? Что она поверила в это волшебство, поверила в сказку?
        Рыдания подступили к ее горлу. Резко повернувшись, она выбежала из зала.
        На террасе толпились гости, наблюдавшие за фейерверком. Ирэн побежала в сад. И только остановившись в глубине сада под деревьями, она перевела дух. И закрыла лицо руками.
        Внезапно за ее спиной раздался низкий голос Шарифа:
        — Я не понимаю вас.
        Ее охватила дрожь, и она обернулась.
        Луна спряталась за тучами, и она не могла видеть его лица.
        — Мы славно проводили время, разве не так?  — спросил он.  — Почему вы так реагируете?
        Он казался ошеломленным. Он ничего не знал о ее истинных чувствах. Ирэн была благодарна хотя бы за это.
        — Это же просто секс,  — сказал Шариф.  — И это ничего не значит.
        — Для меня значит,  — возразила Ирэн.  — Я не признаю секса без любви.
        Он фыркнул:
        — Вы просто делаете из мухи слона.
        — Я всю жизнь ждала мужчину, которого смогла бы полюбить. За которого бы вышла замуж,  — медленно проговорила Ирэн.
        — Я не могу поверить в то, что вы подразумеваете.
        — Когда я выйду замуж, я сделаю это только по любви,  — тихо произнесла она.  — И наша первая брачная ночь будет освящена любовью, которая продлится всю жизнь. Вы обвинили меня в том, что я романтична. Но я просто жду своего Единственного.
        Шариф нахмурился:
        — Какое значение имеет количество любовников?
        — Для вас никакого. Но для меня имеет. Секс — это клятва без слов. Клятва, которую я дам мужчине, готовому любить меня до конца дней. Вы готовы стать таким мужчиной?  — спросила она, заранее зная его ответ.
        — Нет,  — уныло ответил он.
        Ее снова пронзила боль, но она заставила себя улыбнуться.
        — Я так и думала.  — Она расстегнула ожерелье и вложила его в руку Шарифа.  — Спасибо вам за уикэнд, который я никогда не забуду.
        Он посмотрел на ожерелье.
        — Это был подарок,  — пробормотал он.
        Краешком глаза она увидела движение поодаль.
        Это были телохранители. Она чуть не рассмеялась.
        — Ваши няньки здесь.  — Сделав глубокий вдох, она погладила Шарифа по щеке.  — Я желаю вам всего самого лучшего, Шариф. В мире много волшебства, в которое можно поверить. Волшебства, которое люди создают сами.
        Ирэн взглянула ему в глаза и увидела в них страдальческое выражение. У нее сжало горло. Не сказав больше ни слова, она повернулась и побежала в сторону виллы.
        Она прошла это испытание. И она выиграла. Но, вбежав в свою комнату, она опустилась на ковер, закрыла лицо руками и расплакалась.
        Глава 4
        Проиграл. Он проиграл.
        Шариф не мог поверить в это.
        «Я желаю вам всего самого лучшего».
        Вспоминая ее нежный голос, в котором звучала боль, он пробормотал ругательство. Быстрыми шагами он направился к вилле. За ним следовали два телохранителя. Один из них взволнованно сказал:
        — Ваше величество, вам следует знать, что…
        — Позже,  — оборвал его Шариф.
        Бога ради, неужели они не могут оставить его в покое хотя бы ненадолго? Поднявшись по ступеням, Шариф задержался в коридоре, глядя на комнату Ирэн.
        «В мире много волшебства, в которое можно поверить. Волшебства, которое люди создают сами».
        В ярости он направился в свои покои. Он не мог поверить, что возвращается в свою спальню в одиночестве.
        Последние тридцать часов Ирэн была центром его внимания, она занимала все его мысли. Он использовал все свои навыки соблазнителя, которые всегда завершались успехом. Он очаровывал ее, выслушивал ее, сосредоточил все свое внимание на ней. Более того. Шариф сказал ей истинную правду: он никогда не тратил столько сил, чтобы завоевать женщину. Шариф с отвращением посмотрел на роскошное ожерелье, зажатое в его руке. Женщины никогда не отвергали его. Как она могла это сделать?
        «Я всю жизнь ждала мужчину, которого смогла бы полюбить».
        Шариф недоверчиво покачал головой. Он никогда не встречал такой женщины. Она была сумасшедшей. Но как раз это и подогревало его интерес. Этот свет, который она излучала. И эта гордая чистота.
        Он приказал себе выбросить ее из головы. Какая ему разница — одной женщиной больше, одной меньше?
        Но он никогда не терпел поражений. Ни в чем. Если он чего-то хотел, всегда добивался успеха.
        До сегодняшнего дня. И внезапно он почувствовал то, чего не чувствовал никогда по отношению к женщине. Уважение. И даже больше. Он почувствовал зависть.
        Но это было нелепо. В конце концов, он-то не был связан старомодными правилами относительно секса. Он мог заниматься этим, когда захочет.
        «Но только не с ней»,  — раздраженно подумал он.
        Подойдя к дверям своих покоев, он увидел стоявших около них четверых телохранителей. Они переглядывались и, казалось, нервничали.
        — Ваше величество,  — начал было один.
        Шарифу потребовалась вся его выдержка, чтобы не накричать на него.
        — Позже,  — прорычал он и резко распахнул дверь.
        В темной спальне он бросил ожерелье на столик.
        И тут услышал какой-то звук.
        — Ваше величество,  — раздался голос.  — Я ждала вас!
        Ирэн? Но он знал, что это не могла быть она. А если это была не Ирэн… Шариф включил свет.
        В шоке он уставился на роскошную блондинку, компаньонку его сестры. Джилли происходила родом из почтенного семейства, и у нее были прекрасные рекомендации. Но сейчас она сидела перед ним полностью обнаженная.
        — По телефону вы показались мне таким уставшим…  — замурлыкала она.
        Шариф внезапно напрягся:
        — Как вы прошли мимо телохранителей?
        — О, это было просто.  — Она хихикнула.  — Я сказала им, что с Азизой произошел несчастный случай, и я должна поговорить с вами наедине.
        Он разозлился.
        — И что с моей сестрой?
        — Она в полном порядке,  — поспешно сказала Джилли.  — Считает дни, оставшиеся до свадьбы.
        — Считает дни?
        — Со страхом.
        Он сжал челюсти.
        — Ее помолвка была не моей идеей.
        — Да, конечно.  — Джилли небрежно пожала плечами.  — Я уверена, что все образуется.
        Отвернувшись от нее, Шариф сел в кресло у камина и снял ботинки.
        Он нанял эту женщину в компаньонки к сестре, потому что Азизе надоели пожилые гувернантки, и она просила подобрать ей кого-нибудь близкого по возрасту. Сестра была в восторге от Джилли Ланвен, но результат их общения был плачевный. Когда Азизе, которой не было еще и девятнадцати лет, стал посылать цветы и дорогие подарки престарелый султан соседней страны, Джилли вскружила ей голову рассказами о том, как чудесно быть королевой. Азиза убедила Шарифа позволить ей принять предложение султана, и в конце концов он с неохотой согласился. С политической точки зрения это был хороший брак, и если его сестра так этого хотела…
        Но уверенность Азизы в правильности выбора с тех пор поколебалась, и она сообразила, что собирается стать женой человека, который был на сорок лет старше ее. К тому же она едва была знакома с ним. Она в отчаянии пыталась избежать этого брака, но было уже поздно.
        — Я знала, что вы хотели, чтобы я удивила вас,  — продолжала мурлыкать Джилли,  — и если вы присоединитесь ко мне, ваше величество… Шариф… я сделаю вам массаж и…
        — Убирайтесь,  — коротко сказал он.
        Она ахнула:
        — Но…
        — Убирайтесь!
        Он поднялся, открыл дверь в коридор и холодно обратился к телохранителям:
        — Мисс Ланвен возвращается в Беверли-Хиллз. Расплатитесь с ней и посадите ее на первый же самолет.
        Телохранители переглянулись.
        — Сейчас же,  — резко сказал Шариф.
        В следующую секунду телохранители схватили голую сопротивляющуюся женщину, закутали ее в белый махровый халат и вынесли из покоев.
        Итак, телохранители могли все же быть полезными. Шариф с улыбкой прислонился к двери, подумав, что сможет использовать этот факт в споре с Ирэн. Но тут же его улыбка испарилась, когда он подумал, что вряд ли ему придется когда-нибудь еще говорить с ней. Эта мысль причинила ему боль. Но почему? Просто потому, что он не мог примириться с поражением? Но это было глупо.
        Шариф разделся и встал под душ.
        Ирэн хочет дождаться любви и замужества. Ну что ж, это ее право. Даже если он не согласен с этой идеалистической позицией, он может уважать ее. У него нет другого выбора.
        Его собственные взгляды на брак были другими. Когда он женится, любовь не будет играть в этом никакой роли. Как только жена родит ему наследника, он вычеркнет ее из своей жизни.
        Он лег в кровать, но уловил запах духов Джилли, оставшийся на простынях. Он хотел было позвать горничную, чтобы она поменяла простыни, но побоялся вызвать скандал.
        Шариф встал, открыл дверцу большого дубового шкафа, нашел там чистые простыни и сам перестелил себе постель. Ему никогда еще не доводилось заниматься этим, но, когда он справился с нелегким делом, испытал удовлетворение. Ему захотелось похвастаться своим достижением перед Ирэн. И он снова напомнил себе, что больше не увидит ее.
        «В мире много волшебства, в которое можно поверить. Волшебства, которое люди создают сами».
        Он улегся на чистые простыни и моментально заснул.
        Рано утром его разбудил телефонный звонок. Звонил его дворецкий. Он просил его срочно вернуться в Махтар. Европейские каникулы закончились. Никаких больше развлечений, никаких удовольствий. Дома его ждали унылые обязанности и сестра, проливающая слезы из-за той каши, которую сама заварила. Ему придется найти ей новую компаньонку, которая будет поддерживать ее в течение трех месяцев, оставшихся до свадьбы.
        Но где найти такую компаньонку? Ему нужна была женщина, которой он мог бы доверять. Которая не станет строить ему глазки и будет ставить интересы его сестры превыше всего остального. Которая…
        И тут он широко раскрыл глаза. Решение было найдено.
        Шариф снова взял в руки телефон. Прочитал почту, сделал несколько звонков. Потом оделся в свою белую традиционную одежду и спустился в столовую в сопровождении телохранителей.
        Рассеянно поздоровавшись с хозяевами, Шариф оглядел сидевших за длинным столом гостей и увидел Ирэн. Он направился прямо к ней.
        — Я хочу предложить вам работу,  — сказал он ей.  — В моем дворце в Махтаре.

        Глаза Ирэн были припухшими от слез, которые она пролила этой ночью. Она молилась, чтобы больше не встречаться с Шарифом.
        Девушка лежала без сна, размышляя о том, что ей дальше делать. Отправиться в Париж, а оттуда в Колорадо, униженной и нищей? В их ветхий домишко? Туда, где Картер сказал ей, что она никогда не будет достаточно хороша для него? Или попросить Эмму найти ей работу в одном из роскошных отелей ее мужа? Воспользоваться дружбой ради финансовой выгоды?
        Она горько раскаивалась в том, что из гордости вернула Шарифу его щедрый подарок. Если бы она продала это ожерелье, ее семья была бы обеспечена до конца дней.
        Но какой ценой?
        Нет. Она поступила правильно. Он увлек ее, ослепил своим вниманием. Но она не поддалась соблазну. И она больше не увидит его. Так что ущерб ей нанесен небольшой.
        Но как она может отбросить свои принципы и обратиться к Эмме за помощью?
        Так прошла ночь, в горьких размышлениях. Утром Ирэн встала, приняла душ и оделась. На этот раз не в роскошную, позаимствованную у Эммы дизайнерскую одежду, а в свои джинсы, футболку и толстовку с капюшоном. Спустившись в столовую, она положила себе в тарелку целую гору разной еды и в одиночестве села за стол.
        И вдруг она почувствовала, как мурашки пробежали по ее телу. Не оборачиваясь, она уже поняла, кто вошел в столовую. К ней подходил Шариф.
        — Я хочу предложить вам работу. В моем дворце в Махтаре.
        Ирэн подняла глаза. Все внутри ее задрожало, когда она встретилась взглядом с его темными глазами. Боль сжала ее сердце.
        Он снова был одет в соответствии с его статусом, позади стояли телохранители. Это был могущественный эмир Махтара. И еще никогда он не выглядел таким красивым. Он был мечтой любой женщины.
        «Это все неправда»,  — сказала она себе.
        Ее мечтой был симпатичный, дружелюбный и преданный мужчина, который будет косить газон вокруг их дома, читать книжки их детям и любить ее до конца дней. Сама Ирэн не знала, кто был ее отцом. Мать говорила, что ее рождение было случайной ошибкой.
        Но с ней такой ошибки не произойдет. Потому что она не собирается вступать в интимные отношения с мужчинами, пока не встретит своего любимого. Как бы ни был велик соблазн.
        — Работу?  — переспросила Ирэн слабым голосом, но тут же взяла себя в руки.  — Я не знала, что у вас есть дети,  — холодно добавила она.
        Шариф улыбнулся:
        — У меня есть младшая сестра.
        — Расскажите мне поподробнее, что это за работа,  — сказала она с таким видом, словно с утра уже получила пять предложений о работе, а в банке на ее счете лежало пятьдесят тысяч долларов.
        Он приподнял бровь:
        — С удовольствием расскажу вам о ней подробнее. Может быть, поговорим снаружи?
        Она кивнула, встала из-за стола и последовала за ним на террасу, на которой они танцевали в первый раз. Казалось, что это было очень давно.
        Ирэн выразительно посмотрела на телохранителей. Со вздохом Шариф сделал им знак, и они отошли на достаточное расстояние, чтобы оказаться вне пределов слышимости.
        — Почему вы предлагаете мне работу?  — прошипела она.  — Что это за уловка?
        — Это не уловка.  — Он склонил голову набок.  — Мне пришлось расстаться с компаньонкой моей сестры.
        — А что случилось? Постойте, я угадаю. Вы уволили ее за то, что она вам перечила? В таком случае нет смысла нанимать меня. Вы же знаете, что я…
        — Она прошлой ночью объявилась здесь. В моей постели.
        Ирэн слегка порозовела.
        — Ах так?  — произнесла она.  — Как удобно. С доставкой на дом.
        — Нет,  — резко оборвал он ее.  — Я не сплю со своими слугами. Я вышвырнул ее за дверь. Теперь моей сестре нужна заслуживающая доверия компаньонка на три месяца, оставшиеся до ее свадьбы.
        — Свадьбы? Сколько же лет вашей сестре?
        — Девятнадцать.
        Внезапно Ирэн почувствовала себя старухой.
        — Почему вы выбрали меня?
        Шариф взглянул ей в глаза.
        — Я чувствую, что могу доверять вам,  — тихо сказал он.  — И знаю, что не найду вас неожиданно в своей постели.
        Он был так в этом уверен. Он и не подозревал, чего ей стоило отклонить его предложение прошлой ночью. Ирэн подумала о том, что ждет ее в Колорадо. Или в Париже.
        — А когда состоится свадьба?
        — В конце февраля.
        — И какое у меня будет жалованье?
        — А-а.  — Он расслабился и пожал плечами.  — Для доверенного человека любая плата будет не слишком высокой.
        — Насколько высока не слишком высокая плата?
        — Назовите свою цену.
        Назовите цену? Так говорят в кино, не в реальной жизни.
        — Вы шутите?
        — Испытайте меня.
        Ирэн облизнула губы. Она хотела было назвать сумму, равную ее обычному годовому заработку, но тут же осеклась.
        Не нужно спешить. Она как-то читала, что женщины никогда не оценивают себя достаточно высоко. Возможно, они боятся, что им откажут или что они не понравятся работодателю. Но ее же не волнует, нравится она Шарифу или нет? И он ясно дал понять, что находится в затруднительном положении. Если когда и оценить свои услуги высоко, так это сейчас.
        Она прикинула, сколько будет стоить отправить мать в реабилитационный центр в Денвере. И переехать в новый дом. И оплатить учебу сестры в колледже, чтобы она никогда больше не искала себе «папиков» по барам. Ирэн собралась с мыслями и, стараясь выглядеть бесстрастной, взглянула ему прямо в лицо:
        — Сто тысяч долларов.
        — Согласен,  — сказал он, не дав ей закончить фразу.
        О нет! Он так быстро согласился… значит, она запросила слишком мало!
        — В месяц,  — поспешно добавила она.
        Он с усмешкой улыбнулся:
        — Разумеется.
        — Хорошо,  — сказала она, жалея, что ей не хватило мужества запросить больше.
        — Вот и отлично. Мои люди упакуют ваши вещи.
        — Спасибо, но я привыкла делать это сама. В любом случае я их уже упаковала.
        — Ну конечно. С вашей независимостью и ответственностью…
        Он снова улыбнулся, и она почувствовала, как его черные глаза ласкают ее лицо. Жаркая волна пробежала по ее телу, словно внутри ее полыхал огонь. Этот огонь загорелся в первую же минуту, когда он подошел к ней, стоявшей в одиночестве возле озера.
        Но она не позволит этому огню вырваться наружу. Она уже выдержала испытание. Она не поддалась своему влечению и ради трехсот тысяч долларов не поддастся ему и впредь.
        К счастью, она теперь знала, что он не будет больше преследовать ее. Он просто хотел развлечься на время уик-энда. А теперь он возвращался на родину, к повседневной жизни. И когда они окажутся в Махтаре, едва ли она будет видеться с ним до того дня, когда он должен будет выплатить ей жалованье. И даже тогда вряд ли они увидятся. Расплачиваться со слугами? Для этого у него наверняка есть специальные люди.
        — И когда мы уезжаем?  — скованно поинтересовалась она.
        Он улыбнулся:
        — Как только попрощаемся с хозяевами и уложим в машину чемоданы.
        Спустя два часа они уже садились в его личный самолет.
        — И что сказала миссис Фалконери, услышав, что вы собираетесь работать на меня?  — спросил Шариф.
        Ирэн покраснела.
        — Я… я ничего ей не говорила.
        Он тихо рассмеялся с понимающим видом. Ирэн поспешила сменить тему:
        — Какая она, ваша страна?
        — Оазис на берегу Персидского залива. Сверкающий новый город, пальмы, яркое синее небо, дружелюбные люди.
        Она скептически посмотрела на него:
        — Я уже согласилась на эту работу. Вам нет нужды расхваливать это место, словно вы туристический агент. Я хочу знать, каково там в действительности.
        Шариф замолчал, глядя на нее.
        — Это самая прекрасная страна на свете,  — наконец сказал он.  — Я все готов сделать ради Махтара. Пожертвовать всем.
        Он произнес это со страстью, и в его глазах светилась любовь к его стране. Ирэн отвела взгляд.
        — Полагаю, теперь мне следует обращаться к вам «ваше величество»,  — спустя некоторое время сказала она.
        — А я буду звать вас «мисс Тейлор»,  — согласился он.
        Ирэн посмотрела в окно, и внезапно ей стало легко на сердце. Благодаря удачному повороту судьбы она не будет впредь беспокоиться из-за нехватки денег. И это изменит все для нее и для ее семьи. Сделав глубокий вздох, она посмотрела на Шарифа:
        — Спасибо, что вы дали мне эту работу.
        Он с удивлением нахмурился:
        — Это вам спасибо за то, что вы разрешили мою проблему.
        — Кто бы мог подумать, что я в один прекрасный день стану компаньонкой принцессы Махтара? Особенно учитывая мои познания в географии. Я не смогу найти Махтар на карте. Но вы уверены, что я вам подхожу?
        Он окинул ее взглядом с непроницаемым выражением лица:
        — Почему я должен сомневаться?
        Ирэн заколебалась, чувствуя себя неловко.
        — Я уже говорила вам, что у меня есть скверная привычка перечить работодателям. И, зная это, вы уверены, что хотите нанять меня?
        — Я уверен, мисс Тейлор. Не может быть никаких сомнений.  — Его темные глаза встретились с ее глазами, и он хрипловатым голосом добавил:  — Я хочу именно вас.
        Глава 5
        Ирэн никогда не летала даже на маленьких личных самолетах, не говоря уже об огромном «Боинге-747», принадлежавшем королевской семье. К тому времени, как самолет пошел на посадку, она уже начала привыкать к роскоши, которая окружала Шарифа, где бы он ни был. Даже длинный «роллс-ройс» и сопровождавшие его спортивные машины с телохранителями стали казаться ей почти будничной рутиной.
        Сидя в лимузине, Ирэн украдкой поглядывала на Шарифа, который по-арабски разговаривал со своим дворецким — молодым человеком, встретившим их в аэропорту. Страстный и обольстительный плейбой исчез. Вместо него рядом с ней сидел эмир. Строгий. Серьезный. И не обращавший на нее ни малейшего внимания. Ирэн сказала себе, что это ее только радует, и стала смотреть в окно.
        Город Махтар был похож на сверкающий бриллиант посреди бескрайних песков. Это был современный мегаполис. Повсюду виднелись строительные краны. По чистым широким тротуарам прогуливались хорошо одетые люди; семейные пары катили перед собой коляски с детьми. Ирэн сразу же здесь понравилось.
        Вскоре они свернули с дороги и въехали в ворота на подъездную аллею, ведущую к дворцу. Во дворе росли величественные пальмы, окружавшие журчащий фонтан.
        — Мисс Тейлор, вы готовы?  — с легкой усмешкой обратился к ней Шариф.
        — Да, ваше величество,  — коротко ответила она.
        Он широко раскрыл глаза, услышав этот смиренный и бесстрастный тон. Но она отлично знала, как обстоят дела в домах с большим количеством слуг. Один намек на то, что она является чем-то большим, чем компаньонка принцессы, одно предположение, что она состоит в интимных отношениях с эмиром,  — и к ночи все слуги уже будут презирать ее.
        Ливрейный лакей открыл дверцу лимузина. Выйдя из машины, Ирэн с удивлением заметила:
        — Здесь прохладнее, чем в городе.
        — Дворец стоит на берегу залива,  — пояснил Шариф, лаская ее взглядом.  — И со стороны залива во двор долетает легкий бриз.
        Ирэн посмотрела на возвышающееся в глубине двора фантастическое здание дворца.
        — Здесь все именно так, как вы рассказывали.
        — Я рад, что вам здесь нравится,  — чуть помедлив, произнес Шариф. Потом обернулся к дворецкому:  — Пожалуйста, проводите мисс Тейлор в ее комнату.
        Молодой человек с интересом посмотрел на Ирэн.
        — С удовольствием.
        Но Шариф тут же шагнул вперед и встал между ними.
        — Хотя лучше я сделаю это сам,  — коротко сказал он.
        — Да, сир,  — сказал молодой человек, явно разочарованный.
        Шариф пошел вперед, и Ирэн последовала за ним.
        — Вы не должны были этого делать,  — прошептала она, когда они оказались вне пределов слышимости.  — Вы не должны оказывать мне знаки внимания. Слуги будут сплетничать.
        — Пусть сплетничают. Мне просто не понравилось, как он смотрел на вас.
        — По-дружески?
        Шариф нахмурился:
        — Нет, заигрывающе.
        — И это плохо, потому что он женат?
        — Нет.
        — Помолвлен?
        — Нет.
        — Бабник? Лжец? Садист?
        Шариф улыбнулся:
        — Конечно нет. Хассан честный, порядочный человек.
        Ирэн бросила на него короткий взгляд из-под ресниц:
        — Так почему вы не разрешили ему проводить меня?
        — Потому, что мне захотелось сделать это самому.
        Ирэн смутилась и покраснела. Неужели он все еще…
        — Ваша комната расположена рядом с комнатой моей сестры. И это мне по пути.
        — Понятно,  — выдохнула Ирэн.
        Дворец оказался огромным, с высокими потолками, с замысловатой орнаментацией, характерной для восточной архитектуры. Они переходили из комнаты в комнату, каждая из которых поражала своим великолепием. Слуги, встречавшиеся им, при виде Шарифа кланялись с глубоким почтением.
        Столько комнат, столько коридоров! Ирэн забеспокоилась, что она не сможет найти дорогу назад. Когда они поднялись по лестнице, Ирэн решила, что они идут в специальное крыло, отведенное для слуг. Но вместо этого она увидела, что комнаты становятся все более пышно убранными. Внезапно ее охватил страх.
        — Ваша спальня, случайно, не находится в том же крыле, что и моя?
        Шариф посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
        — Неужели, мисс Тейлор, вы интересуетесь расположением моей спальни?  — мягко поинтересовался он.
        — Да… я хочу сказать, нет! Я имела в виду…
        — Ваша спальня расположена рядом с моей. Полагаю, вас это не беспокоит?
        Она облизнула губы.
        — Не уверена, что это удачная идея.
        — Почему?
        Ирэн беспомощно покачала головой:
        — Я просто не хочу, чтобы вы думали…
        Он остановился и посмотрел на нее с усмешкой:
        — Думал что, мисс Тейлор?
        — Это не важно,  — смущенно пробормотала она.
        Шариф долго разглядывал ее, потом резко сказал:
        — Сюда, пожалуйста.
        Миновав несколько отделанных мрамором залов, они подошли к королевским покоям. Здесь было оживленно: им встречались не только слуги, но и советники эмира, серьезные мужчины в белых одеждах. Некоторые из них кланялись Шарифу, другие же просто слегка наклоняли голову. Но на всех их лицах Ирэн видела искреннее уважение.
        — Они вас любят,  — заметила она.
        Он взглянул на нее.
        — Они просто помнят, как было раньше,  — сухо сказал он.
        — Раньше?
        — Мы пришли, мисс Тейлор.
        Его голос снова стал холодным и бесстрастным. Он распахнул перед ней дверь в ее комнату. Ирэн вошла в нее и замерла. Она никогда не видела такой роскоши. Девушка с изумлением смотрела на огромную кровать, на открывающийся из окна восхитительный вид на залив. У нее даже был ее собственный балкон.
        — Ужин в девять часов,  — сказал Шариф.
        Она повернулась к нему, и ее щеки порозовели, когда она представила интимный ужин на двоих.
        — Не знаю, смогу ли я…
        — Моя сестра присоединится к нам.
        Ее щеки запылали еще сильнее.
        — В таком случае я, конечно, приду.
        — Разумеется, раз я приказываю.
        Его слова напомнили ей о ее месте в этом дворце и о том, кто здесь был королем. Но его страстные черные глаза говорили о другом.
        Она должна взять себя в руки!
        — Спасибо, ваше величество. Я с нетерпением жду встречи с моей подопечной.
        Он слегка наклонил голову и удалился.
        Ирэн закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Потом оглядела свою невероятную спальню. Она показалась ей просто огромной. Но самым удивительным было то, что ее скромные пожитки из парижской студии уже были здесь. Как он это сделал? Он что, был волшебником?
        Но у них было деловое соглашение. Будущее всей ее семьи зависело от нее. Она не должна об этом забывать. Одна ошибка, один лишь намек на то, что она все еще отчаянно борется со своим влечением к нему, и ее вышвырнут так же безжалостно, как и ее предшественницу.
        Ирэн прижала дрожащую руку к губам, которые все еще хранили память о его поцелуе.
        Ей следует забыть обо всем, что произошло в Италии. Эмир Махтара, могущественный миллиардер, абсолютный властитель богатой страны, когда-то возжелал ее — бедную простушку. Ей нужно забыть об этом чуде.
        Но как она могла это сделать?

        Шариф нетерпеливо расхаживал по столовой. Ирэн опаздывала. И это было удивительно.
        Его сестра тоже опаздывала, но это меньше удивляло его. Он ненадолго заходил к ней после своего возвращения. Сестра была рада видеть его, но, когда он сказал ей, что уволил Джилли и нанял новую компаньонку, Азиза закатила истерику.
        — Джилли собиралась отвезти меня завтра в Дубай!  — кричала она.  — Неужели недостаточно того, что ты заставляешь меня выйти замуж, ты еще и лишаешь меня единственного друга! Я живу здесь как в тюрьме!
        Воспоминание об этом разговоре вызвало его раздражение. Азиза может обвинять его за неудачный выбор жениха. Но он не откажется от своего слова. Он не имеет права рисковать миром и стабильностью, установившимися в его стране. Ни ради своего счастья. И даже ни ради счастья сестры.
        Услышав какой-то звук, он обернулся и увидел своего дворецкого.
        — Мне очень жаль, сир, но я пришел с известием от вашей сестры,  — расстроенно произнес Хассан.  — Она просила меня сказать вам, что плохо себя чувствует и не сможет присоединиться к вам за ужином, а также не сможет познакомиться со своей новой компаньонкой.
        Шариф прищурил глаза. Его раздражение достигло высшей точки.
        — Вот как?! Очень хорошо,  — холодно проговорил он.  — Пожалуйста, проследите за тем, чтобы ей в комнату не приносили никакой еды. Возможно, проголодавшись, она вспомнит о хороших манерах.
        — Слушаюсь, сир,  — с несчастным видом сказал Хассан, потом снова поклонился и направился к двери.
        Шариф смотрел ему вслед. Он сказал Ирэн правду. Хассан на самом деле был прекрасным человеком — уравновешенным и добросердечным. Любая женщина была бы рада заполучить его в мужья. И тем не менее, когда Шариф увидел его рядом с Ирэн, что-то внутри его перевернулось. Ему это не понравилось. Совсем. Он почти заревновал. Это было чувство, которого он до сих пор не испытывал.
        Его вдруг снова охватило возбуждение при воспоминании о том, как он целовал ее, и она со страстью отвечала ему. Единственная женщина, которую ему не удалось соблазнить. И вся ирония заключалась в том, что ее он хотел больше, чем какую-либо другую женщину в своей жизни.
        «Секс — это клятва без слов. Клятва, которую я дам мужчине, готовому любить меня до конца дней».
        Он отогнал воспоминания прочь. Он не собирается и дальше терять время на женщину, которая его отвергла. Ее решение озадачило его, но он уважает это решение. И понимает теперь, почему он ей позавидовал.
        Потому что любовь или даже просто желание будут отсутствовать в его семейной жизни.
        Нервозность, которую проявляла Ирэн в его присутствии, то, как она задерживала свой взгляд на нем,  — все это говорило о том, что она все еще жаждет его любви. Если он захочет соблазнить ее, несмотря на ее романтические идеалы… Но он не настолько эгоистичен. Он оставит ее в покое. Он не позволит себе…
        — Простите за опоздание.
        Ирэн произнесла это беззаботным тоном, в котором не было и тени раскаяния. Но при звуке ее голоса теплая волна разлилась по его телу. Он повернулся и замер, увидев ее.
        Она была одета в белое платье и казалась воплощением невинности. Но в то же время белый цвет подчеркивал нежный сливочный оттенок ее кожи. Ее густые черные волосы выглядели необыкновенно эротично, а карие глаза казались загадочными и глубокими, как полночное небо. За такую женщину любой мужчина был бы охотно готов умереть.
        Она нахмурилась, оглядываясь по сторонам:
        — А где ваша сестра?
        Сестра? Он с усилием взял себя в руки.
        — Азиза…  — Его голос прозвучал хрипло, и он откашлялся.  — Мне жаль, но она себя плохо чувствует. Она не сможет присоединиться к нам.
        Ирэн недоверчиво посмотрела на него.
        — Уверяю вас, я здесь ни при чем,  — сказал Шариф.  — Но если моя сестра не голодна, то я умираю с голоду.
        Ирэн прикусила губу.
        — Но если мы остались вдвоем… мне кажется, это не совсем прилично…
        — Что неприлично? Ужинать?
        — Оставаться наедине.
        — И что я, по-вашему, должен сделать? Пригласить кого-нибудь разделить с нами трапезу? Может быть, моего дворецкого?
        Ее глаза заблестели.
        — Хорошая идея.
        Шариф нахмурился.
        — К сожалению, у него есть другие обязанности. Он уже ушел домой.
        — К своей подружке?
        — Нет, к матери. Вы проявляете слишком большой интерес к человеку, с которым только недавно познакомились.
        Ирэн пожала плечами:
        — Он единственный, кого я здесь знаю. Не считая трех человек, которых мне пришлось расспрашивать о том, как найти столовую.
        Так вот почему она опоздала! Он думал, что она сделала это нарочно, чтобы подразнить его. Шариф расслабился. Слуги внесли блюда с едой, и в воздухе запахло специями. Ирэн с удовольствием вдохнула этот экзотический запах.
        — Расскажите мне о своей стране,  — попросила она, принимаясь за еду.  — Вы говорили, что здесь не всегда было так, как сейчас.
        — Это верно. И раз вы теперь компаньонка моей сестры, полагаю, вы должны это знать. Когда умер мой отец, в стране началась гражданская война.
        — Это ужасно!
        — Дело в том, что отец крепко держал в руках бразды правления. А без него все влиятельные семьи перессорились. Они ни в чем не могли прийти к согласию, кроме того, что не собираются терпеть на троне пятнадцатилетнего мальчишку. В результате войны половина города сгорела. И на месте этого дворца было пепелище. Брат моей матери и бывший визирь моего отца боролись за то, чтобы стать моим опекуном. Чтобы спасти страну, мне пришлось пойти на сделку с ними. После этого я перевез Азизу в свой дом. Она тогда только родилась.
        — А разве она до этого жила не с вами?
        — Нет, она жила со своей матерью.
        Ирэн нахмурилась:
        — Но ваша мать жила с вами.
        — Азиза мне сестра лишь наполовину. В тот день, когда я потерял отца, она потеряла обоих родителей.
        — Вы хотите сказать,  — ахнула Ирэн,  — что ее матерью была любовница вашего отца, которая его и убила?
        Он коротко кивнул.
        — И вы все равно взяли ее к себе?
        — Я не мог ее бросить. Она моя сестра. И в том, что случилось, не было ее вины. Она нуждалась во мне.
        Ирэн взволнованно посмотрела на него.
        — Вы очень великодушны,  — прошептала она.
        — А что мне оставалось делать? Отказаться видеть ее, как сделала моя мать? Отдать ее в приют? Но она принцесса крови. И моя сестра.
        — И вы любите ее.
        — Да.
        Несмотря на то, что временами Азиза доводила его до бешенства.
        — Вы очень великодушны,  — тихо повторила Ирэн, словно не могла в это поверить.
        — Любой на моем месте поступил бы так же.
        — Но ваша мать была против.
        — Не судите ее строго. Она все потеряла. И ее сердце не выдержало. Она умерла спустя несколько месяцев.
        — И вы остались одни управлять страной? В пятнадцать лет? Как вам удалось навести здесь порядок?
        Он должен ей сказать. То, чего она не знала. То, что он боялся открыть ей. И то, чего он сам страшился.
        — В то время я уже хорошо разбирался в людях. Я пообещал своему дяде, что буду во всем прислушиваться к нему, если он откажется от идеи опекунства. А визирю я дал слово… жениться на его дочери.
        Ирэн уставилась на него, словно не веря своим ушам.
        — Вы…  — с трудом выговорила она,  — вы помолвлены?
        — Официально, нет. Но пришло время сдержать свое слово. О нашей помолвке будет объявлено после свадьбы Азизы.
        — И вы…  — Ирэн съежилась.  — Вы любите ее?
        — Это вопрос не любви. Я дал обещание. И не могу отказаться от своего слова. Даже если бы мне этого очень хотелось.  — Он отвел глаза.  — Когда придет время, я принесу эту жертву.
        — Жертву? Вы говорите так, словно идете на смерть.
        — Так оно и есть,  — тихо проговорил Шариф.  — Последние несколько месяцев свободы я пытался насладиться жизнью. Но даже тогда я чувствовал, как за мной неумолимо закрывается дверь клетки.
        Ирэн долго смотрела на него. На ее лице были видны следы борьбы между сочувствием и гневом. Гнев победил.
        — Как вы могли?  — возмутилась она.  — Как вы могли так поступать? Вести себя, как бесшабашный плейбой?
        — Моя репутация плейбоя немного преувеличена…
        — И все это время вы были связаны клятвой, данной другой женщине?  — Она вскочила со своего места; ее лицо было искажено яростью.  — Как вы могли флиртовать со мной? Пытаться соблазнить меня? Как вы могли меня целовать?
        — Потому что я старался не думать о своей женитьбе,  — резко оборвал ее Шариф, в свою очередь поднявшись из-за стола. Его тоже охватила злость.  — Можете ли вы понять, каково это — презирать женщину до глубины души и все равно собираться назвать ее своей женой? Иметь от нее детей?  — Он принялся расхаживать по комнате.  — Вы спрашивали меня, почему я приехал на свадьбу Фалконери, с которым я едва знаком. Я приехал потому, что…
        — Почему?
        — Потому что я пытался смириться со своей судьбой!  — взорвался Шариф.  — Я знал, что Фалконери женится ради ребенка. И я хотел разглядеть правду за этой видимостью счастья, которое они демонстрировали всему миру. Я рассчитывал обнаружить, что они с трудом терпят друг друга. Но я увидел нечто другое,  — сказал он, заглянув в ее глаза.  — И я повстречал вас.
        Глядя на прекрасное, убитое горем лицо Ирэн, Шариф почувствовал, как у него сжалось сердце. Их взгляды встретились.
        — Как вы могли?  — прошептала Ирэн.
        — А как я мог устоять?  — тихо ответил он.
        Она покачала головой, и слезы заструились по ее щекам.
        — Никогда больше не целуйте меня,  — с трудом выговорила она и выбежала из комнаты.
        Глава 6
        Ирэн сказала себе, что не станет плакать. Ей не о чем плакать. Шариф был просто ее работодателем. И что из того, что он поцеловал ее, будучи связанным с другой женщиной? Она же никогда не мечтала о том, что они смогут быть вместе? Она ничего не потеряла. Наоборот, ей следовало бы радоваться тому, что она правильно оценила его. Шариф был бессердечным распутником, как она с самого начала и думала!
        Ирэн попыталась выбросить из памяти его полный горечи взгляд. Она не позволит себе испытывать к нему сочувствие! Он поступил с ней нечестно!
        С трудом найдя свою комнату, она приняла душ, почистила зубы и посмотрела на себя в зеркало. Рука, державшая зубную щетку, дрожала. Ирэн замерла.
        Она все еще чувствовала на губах его прикосновение. Дотронувшись кончиками пальцев до них, она вспомнила, как ответила на его поцелуй со всей долго сдерживаемой страстью, с пьянящей надеждой.
        Ирэн уронила руку. С тем, что было между ними, теперь покончено.
        Она легла в свою огромную кровать, натянула на себя простыню и закрыла глаза. Она не сможет больше оставаться в Махтаре, под одной крышей с ним. Только не теперь. Завтра утром она сядет на первый же самолет. Но куда она полетит? В Колорадо, к пьяной матери? К преждевременно состарившейся сестре? И она откажется от надежды помочь им?
        Ирэн сделала глубокий вдох.
        Ни за что. Она останется здесь. Она может это сделать, и она это сделает.
        Она больше не будет питать симпатий к своему боссу. Она будет смотреть ему в глаза и оставаться холодной. И она не будет сочувствовать ему. С какой стати сочувствовать человеку, у которого было все — красота, власть, богатство?
        Но не любовь. У него даже не было надежды испытать любовь…
        Ирэн глубоко вздохнула. Она останется здесь. Но не будет больше думать о нем. Он всего лишь ее босс. Она не будет… не будет…
        И тут она увидела Шарифа, стоявшего рядом с ней на берегу озера.
        — Что вы здесь делаете?  — с трудом выговорила она.
        Он повернулся к ней.
        — Разве вы не знаете?  — тихо спросил он.
        Он схватил ее в объятия и прижал к себе. В его глазах было такое выражение, которого прежде она никогда у него не видела. Его взгляд был нежен и исполнен надежды.
        — Я соблазняю вас, Ирэн. Я всю жизнь ждал этого момента.
        И разве они не были созданы друг для друга? Разве в своем одиночестве они не мечтали друг о друге?
        — Иди ко мне,  — прошептал он.  — Будь со мной. Спаси меня.
        И при этих словах она почувствовала, что не может сопротивляться тому, чего так хотели ее душа и ее тело. Ирэн обняла его и прижалась губами к его губам. Она все крепче прижимала его к себе, утопая в мягком матрасе. Она зарылась пальцами в его волосы и с восторгом почувствовала, как его восхитительно тяжелое тело опустилось на нее. Она хотела большего… еще большего…
        И тут она распахнула глаза и с ужасом осознала, что ей снился сон, но теперь она уже не спит.
        Шариф придавил ее своим телом. И жадно целовал. Его поцелуй был таким жарким, таким сладостным… Она не могла сопротивляться…
        Но тут Ирэн вспомнила, что должна сопротивляться. И оттолкнула его изо всех сил.
        — Что вы делаете?  — воскликнула она.
        — А что делаете вы?
        Она поспешно села и включила настольную лампу. Шариф сидел на краешке ее кровати. Он был одет в темную рубашку и темные брюки.
        — Я уже сказала вам, чтобы вы никогда больше не целовали меня!  — возмутилась Ирэн.
        — Это вы целовали меня,  — ответил Шариф.
        Ирэн униженно замолчала, вспомнив, как во сне прижимала его к себе и целовала. Господи, неужели она могла это сделать?
        Ирэн покачала головой.
        — Вы не должны были приходить в мою спальню,  — сердито сказала она.
        — Похоже, несколько мгновений назад вы об этом не беспокоились.
        — Я думала, что сплю,  — возразила она и тут же пожалела об этом.
        Он приподнял брови:
        — Я вам снился, не так ли?
        Ее щеки залились краской.
        — Что вы делаете в моей спальне посреди ночи? Убирайтесь немедленно!
        Шариф поднялся с кровати. Он был совершенно спокоен, словно только что происшедшее никак не повлияло на него. В отличие от нее. Она чувствовала себя униженной и в то же время опьяненной. Глупые сны! Она ненавидела себя за это!
        Шариф глубоко вздохнул.
        — Мне нужна ваша помощь,  — тихо сказал он.  — Прошу вас, пойдемте со мной. Прямо сейчас.
        Она уставилась на него:
        — Вы в своем уме?  — Она посмотрела на часы.  — Сейчас три часа ночи! Я никуда не пойду…
        — Моя сестра сбежала.
        Ирэн осеклась на полуслове.
        — Сбежала? Вы уверены?  — Она прищурилась.  — Если это какая-то шутка…
        — Неужели вы думаете, что я буду шутить такими вещами?
        Она посмотрела на него, и ее гнев остыл. Откинув одеяло, она встала с кровати. В его глазах промелькнула усмешка, когда он увидел ее длинную фланелевую сорочку, глухо застегнутую на все пуговицы.
        — Вас что-то рассмешило?  — сердито спросила она.
        Он откашлялся.
        — Ничуть.
        Неужели он никогда не видел старомодных сорочек? Очевидно, любовницы Шарифа их не носили. Ну и пусть. Ирэн нравилось так одеваться. Она гордо вскинула голову. Пусть только посмеет что-нибудь сказать по этому поводу! К счастью, он благоразумно промолчал.
        — Азиза не взяла с собой телохранителей. С ней только ее старая няня. Может быть, с ней все в порядке. А может, и нет. В любом случае мне нужна ваша помощь. Нельзя терять времени. Пока слуги еще ничего не заметили. Но если они об этом узнают…
        Закусив губу, Ирэн кивнула. Если об этом станет известно, слухи начнут распространяться, как лесной пожар.
        — Но почему она сбежала?
        Шариф помрачнел.
        — Это не важно. Главное — найти ее. Не поднимая шума. Пока не узнал ее жених, иначе будет большой скандал.
        — Но почему ваша сестра убегает от собственного жениха?  — настойчиво спросила Ирэн.  — Если бы я собиралась замуж, я считала бы дни, оставшиеся до свадьбы.
        — Вы — частное лицо. И вы свободны в своих поступках, в отличие от нас с сестрой.
        — Но…
        — Пожалуйста, просто оденьтесь и пойдемте со мной.
        Могло ли быть такое, что его сестра не хочет выйти замуж за своего жениха? Но, глядя на выражение лица Шарифа, Ирэн поняла, что нет смысла спрашивать. Она спросит Азизу, когда они найдут ее.
        — Дайте мне три минуты.
        Он не шелохнулся.
        — Ждите меня снаружи!
        — Три минуты,  — предупредил он.  — И я вернусь.
        Как только он вышел за дверь, Ирэн бросилась к шкафу и моментально надела первое, что попалось ей под руку,  — длинное летнее платье и джинсовую куртку. Потом собрала волосы в хвост и схватила свою сумочку. Три минуты? Она управилась за две. Открыв дверь, она сказала:
        — Я готова.
        Шариф стоял, прислонившись к стене. Казалось, он был поражен.
        Ирэн посмотрела на него с усмешкой:
        — Удивлены?
        — Никогда не видел женщины, которая могла бы так быстро…  — Он сжал губы и коротко добавил:  — Просто вы другая. Вот и все.
        — A-а,  — порозовела Ирэн. Но она была не настолько другая. Как она могла поцеловать его? Сказать ему, что он ей снился? Лучше постараться забыть об этом.  — У вас есть предположение, где она может быть?
        Он коротко кивнул, потом жестом приказал ей следовать за ним. Когда они вышли во двор, он поднял руку, и Ирэн растерянно остановилась. Но потом поняла, что он подал знак не ей, а своим телохранителям. В первый раз за время их знакомства Шариф отказывался от охраны.
        — Мы полетим на самолете?  — спросила Ирэн.
        Он покачал головой:
        — В этом случае придется раскрыть секрет слишком большому числу людей. Я не хочу рисковать, пока не узнаю, что она затеяла. Мы постараемся путешествовать так, чтобы никто нас не заметил.
        Они подошли к невысокому зданию с раздвижными воротами. Шариф остановился, и Ирэн увидела на его лице выражение, которое потрясло ее.
        Страх.
        Она никогда бы не поверила, если бы ей сказали, что Шариф может испытывать страх. У нее сжалось сердце.
        — Мы найдем ее, Шариф,  — прошептала она, пытаясь подбодрить его.  — Обязательно найдем. Я помогу вам.  — Она взяла его за руку.  — Все будет хорошо. Вот увидите.
        Он посмотрел на нее:
        — Спасибо.
        Потом он отнял у нее руку и распрямил плечи. Страх исчез, и он снова стал всесильным эмиром. Открыв дверь в гараж, он сказал:
        — Пора трогаться в путь.

        Спустя несколько часов они въехали на территорию Арабских Эмиратов. На границе их встретили с глубоким почтением, подобающим особам королевской крови, но при этом проявили сдержанность и такт, явно понимая, что это не официальный визит.
        Они подъехали к бензозаправочной станции. Ирэн зашла в магазинчик и купила пакет с жевательным мармеладом и два кофе. Подойдя к Шарифу, который заправлял свою роскошную красную спортивную машину, Ирэн протянула ему пластиковый стаканчик.
        Он, нахмурившись, посмотрел на кофе. Потом улыбнулся:
        — Он, случайно, не отравлен? В качестве предосторожности, чтобы я больше не целовал вас.
        Ирэн фыркнула:
        — На этот раз я вас не виню. Это же я поцеловала вас.
        Он посмотрел ей в глаза, и словно искра вспыхнула между ними.
        Нет! Она не станет желать того, что ей не суждено получить!
        Допив кофе, она подошла к машине и открыла дверцу.
        — Ваша сестра,  — напомнила она.
        — Да,  — тихо отозвался он.
        Когда они приблизились к Дубай, Ирэн спросила:
        — Откуда вы знаете, что она здесь?
        — Вчера она упомянула, что Джилли собиралась отвезти ее сюда за покупками. Я сразу заподозрил, что сестра поехала на нашу виллу. А несколько часов назад мне позвонил охранник и сообщил, что она находится там вместе со своей няней. Я благодарю судьбу, что не случилось ничего худшего. Сестра была очень зла на меня за то, что я уволил Джилли.
        — Кто такая Джилли?
        — Ее бывшая компаньонка, которая сочла забавным устроить мне засаду в моей собственной постели. Она оказывала на Азизу плохое влияние. Убеждала сестру, что ее сделают счастливой дорогие украшения, королевский титул и деньги. Это она уговорила Азизу принять предложение султана Захаркена из-за его высокого положения и дорогих подарков. Я здесь ни при чем. Но я уже дал свое слово. И я не могу позволить ей идти на попятную.
        — Девушки в девятнадцать лет часто меняют свои решения.
        — Если я не сдержу слова, мои подданные перестанут меня уважать и повиноваться мне.
        — Мне трудно в это поверить. Но почему ваша сестра раздумала выходить замуж? Султан прислал подарок, который ей не понравился? Старомодную сумочку? Драгоценные камни не того цвета?
        — Султан Захаркен старше ее,  — нехотя признался Шариф.
        — Намного?
        — На сорок лет,  — помедлив, сказал он.
        Ирэн уставилась на него широко раскрытыми глазами. Потом взорвалась:
        — И вы заставляете девятнадцатилетнюю девушку выйти замуж за человека, который в три раза старше ее? Вы с ума сошли?
        — Азиза сама согласилась на этот брак. Если с тех пор она передумала, это не имеет значения. Ее долг, как и мой,  — служить интересам своего народа.
        — Но это нелепо!
        — Нет, мисс Тейлор. Это вы нелепы, когда критикуете то, чего не можете понять. Ваши обязательства касаются только вас и вашей семьи. Вы не знаете, что это значит — управлять страной. И в обязанности Азизы входит забота о защите и процветании нашего народа.
        — Но ей всего девятнадцать!
        — Мне было пятнадцать,  — мрачно сказал Шариф.
        — Вы быстро повзрослели.
        — Вы тоже.  — Он бросил на нее быстрый взгляд.  — Вы очень долго расспрашивали меня, почему убежала моя сестра. А почему убежали вы?
        Ирэн замерла.
        — Я не убегала.
        — Вы уехали из дому в Нью-Йорк, потом пересекли океан и поселились в Париже. Сейчас вы оказались уже на Востоке. Что это, если не бегство?
        — Просто мне нужна была работа…
        — У вас была хорошая работа в Нью-Йорке. Но вы предпочли переехать в Париж. И дело было не в деньгах. Вы хотели оказаться как можно дальше от дома.
        У Ирэн похолодело в груди. Если он уже знает…
        — Что вам известно о моем прошлом?  — прошептала она.
        Шариф угрюмо посмотрел на нее:
        — Все. Неужели вы думаете, что я взял бы вас в компаньонки к сестре, не наведя о вас справки? У меня на руках было полное досье на вас еще до того, как мы приземлились в Махтаре.
        Ирэн показалось, что ее сердце перестало биться.
        — Тогда вы знаете, что моя мать и сестра…
        — Да.  — Выражение его лица изменилось, оно стало мягким.  — Я знаю все.
        — И вы все равно решили доверить мне вашу сестру?
        Он пожал плечами.
        — Но репутация так много значит для вас…
        — Не репутация, а честь,  — резко поправил он ее.  — И вы не виноваты в том, какой выбор сделали ваши близкие.
        Какое-то время они ехали в полном молчании. Потом Шариф заговорил:
        — Я только одного не понял — как вы получили работу в Нью-Йорке. С чего вдруг богатая семья с Парк-авеню вызвала вас из Колорадо?
        — Я была очень молода и всю жизнь прожила в маленьком городке на Западе.  — Ирэн вдруг лукаво улыбнулась.  — Им была нужна неиспорченная девушка с безупречным прошлым.
        Шариф хмыкнул, потом снова сделался серьезным.
        — Вы действительно неиспорченны,  — пробормотал он.
        — Да.  — Ее улыбка испарилась.  — А вы не правы, заставляя Азизу выйти замуж против ее воли.
        Шариф нахмурился:
        — Я рассчитывал, что вы поддержите меня, с вашей верой в святость брака.
        — Брак должен быть основан на любви.
        Губы Шарифа искривила усмешка.
        — Избавьте меня от ваших сантиментов на эту тему.
        Ирэн покраснела.
        — Послушайте,  — сделала она еще одну попытку.  — Я понимаю, что, как правитель этой страны, вы должны блюсти честь семьи. Но, без сомнения, даже вам понятно…
        — Вы, мисс Тейлор, можете вести тот образ жизни, какой захотите.  — Он бросил на нее презрительный взгляд.  — Принимать решения, основываясь на своих романтических фантазиях. Разрывать помолвки, выходить замуж по собственной прихоти, разводиться столько раз, сколько вам захочется. Вы свободны и можете потворствовать своим глупым желаниям…
        — Глупым!  — воскликнула Ирэн.
        — Но мы с сестрой не можем позволить себе этого,  — холодно продолжил он.  — Расскажите мне, мисс Тейлор, сколько счастливых браков вы наблюдали в своей жизни? Можете вспомнить хотя бы один?
        — Эмма и Чезаре!
        — Они молодожены. Любой может быть счастлив в течение четырех дней. И кто еще?
        — Мои соседи в Колорадо. Они поженились, едва закончив школу. И прожили в любви пятьдесят лет. Они воспитывали детей, заботились друг о друге, вместе состарились. И умерли с разницей в один день…
        — После пятидесяти лет брака они, вероятно, были рады умереть.
        — Замолчите!  — воскликнула Ирэн.  — Вы не понимаете, о чем говорите!
        — Ах, вам не нравится слышать правду?
        — Они любили друг друга! Я видела это! Все мое детство их дом был единственным местом, где я чувствовала себя в любви и безопасности.
        — Наконец-то,  — мягко произнес Шариф после некоторого молчания.  — Теперь я знаю причину вашего желания сохранить непорочность до замужества. Вы полагаете, что это поможет вам обрести любовь и безопасность в браке. Но в реальной жизни все не так просто.
        — Неужели? А как это происходит в реальной жизни? Можно спать с женщинами, которые вам даже не нравятся, имена которых вы и не вспомните? Расскажите мне, как это замечательно — никогда никого не любить и не быть любимым в ответ. Вы просто боитесь признать, что я права, потому что…
        — Хватит!  — сердито прервал ее Шариф.  — Я позволил вам быть откровенной, потому что мне это выгодно. Я хочу, чтобы у моей сестры была компаньонка, которой я мог бы доверять. Но не говорите мне о любви,  — язвительно добавил он.  — Это просто-напросто эгоистичное заблуждение слабохарактерных людей, которые ставят его выше долга. Выше чести. И даже выше своего собственного блага. Люди разрушают свою жизнь и жизнь своих близких из-за этого губительного самообмана.
        Ирэн глубоко вздохнула.
        — Когда вы нанимали меня, я предупреждала вас, что вы можете об этом пожалеть. Потому что я всегда говорю правду.
        — Это не правда, а просто ваше мнение. Которое вы можете позволить себе иметь, потому что вам нечего терять. От вас не зависит благополучие двухсот тысяч человек.
        — Но…
        — Вы можете делиться своими мнениями со мной, мисс Тейлор. Но если вы скажете хоть слово о вечной любви моей сестре, это будет ваш последний день на этой работе. Я отправлю вас домой, не заплатив вам жалованья. Это вам понятно?
        Стиснув челюсти, Ирэн молчала.
        — Это вам понятно?  — повторил Шариф.
        — Да.
        Машина свернула на подъездную аллею, и вскоре Ирэн увидела перед собой высокую ограду и охранников, стоявших у ворот.
        Глава 7
        — Уехать из дому без телохранителей… Зная, что твой будущий муж может узнать об этой дурацкой выходке… Из всех эгоистичных и глупых затей…
        Шариф хмуро разглядывал свою сестру, продолжая читать ей нотации. Но Азиза смотрела в пол, упрямо выставив вперед подбородок. Выражение упрямства было и на лицах двух женщин, сидевших по обе стороны от нее.
        Басима, старая няня принцессы, неодобрительно смотрела на Шарифа своими глазами-бусинками. Она с трудом сдерживала ярость по поводу того, что он смеет ругать ее драгоценную подопечную. Не обращая внимания на нее, Шариф продолжал:
        — Ты не должна впредь поступать так безрассудно…
        Но в этот момент Ирэн, державшая его сестру за руку, сердито посмотрела на него.
        — Принцесса уже объяснила, почему приехала в Дубай, ваше величество,  — холодно сказала она.  — И она извинилась за то, что не поставила вас в известность относительно своих намерений. Но вы, безусловно, не можете отказать ей в праве на небольшой отдых. Она же, в конце концов, не узница.
        Шариф сильнее нахмурился. Он так и ожидал, что Ирэн поладит с его своенравной сестрой. Но он не рассчитывал, что они подружатся так быстро.
        — В Махтаре есть немало мест, где можно отдохнуть,  — процедил он сквозь зубы.
        Ирэн одарила его лучезарной улыбкой:
        — Но ее высочество хотела приехать именно сюда, где она может покататься на лыжах в крытом горнолыжном комплексе в молле Эмиратов. Она могла бы потребовать у вас ваш личный самолет и улететь на горнолыжный курорт в Швейцарию или в Патагонию. Вместо этого она приехала сюда, потратив совсем немного денег. Вы могли бы похвалить ее за бережливость, а не ругать.
        Шариф стиснул зубы. Ирэн не только подсказывала Азизе линию защиты, она при этом намекала на его экстравагантные траты во время увеселительных поездок за рубеж.
        Ловко проделано, подумал он.
        Но Ирэн еще не знала, с кем имеет дело.
        Она посмотрела на сестру. Слезы еще не высохли на ее щеках, а руки безжизненно лежали на коленях. В конце концов, ей было всего девятнадцать лет. Он в этом возрасте тоже начал уезжать куда-нибудь на отдых, пытаясь развеяться после строгих ограничений жизни во дворце. Этого он и боялся — что она приехала в Дубай, чтобы встретиться с каким-нибудь парнем. К счастью, дела обстояли не так. Возможно, он был слишком суров с ней.
        — Я хочу только одного: чтобы ты была счастлива,  — вздохнув, сказал Шариф.
        Азиза подняла глаза.
        — Как я могу быть счастлива?  — воскликнула она.  — Когда впереди меня ждет брак с этим стариком? Это все равно что ждать свидания с гильотиной!
        — Ты дала слово,  — резко оборвал ее Шариф.  — Ты знаешь, в чем состоит твой долг. У тебя есть обязательства, как и у меня.
        — Но это несправедливо! Из закрытой школы для девочек я сразу же попала во дворец, и я буду находиться там в заточении до самой свадьбы. А после свадьбы — до конца жизни в плену у своего мужа!  — Она покачала головой.  — Ты, Шариф, последние девятнадцать лет жил так, как тебе хочется. Наслаждался жизнью и путешествовал по миру. А я? Когда придет мой черед жить полной жизнью?
        Шариф видел, как напряжены дрожащие плечи его сестры. Видел выражение отчаяния на ее лице. Ей всего лишь хотелось покататься на лыжах, поплавать и отвлечься от горьких мыслей о своей поспешной необдуманной помолвке. Он лучше всех понимал ее.
        — Возможно, в своем желании оградить тебя от опасностей я не давал тебе достаточной свободы,  — медленно проговорил он.  — Я не сознавал, что ты чувствуешь себя пленницей. Давай останемся в Дубай на несколько дней. Устроим себе каникулы. Может быть, когда ты накатаешься на лыжах, мы отправимся на шопинг.
        — Шопинг?  — с надеждой переспросила Азиза.
        — Каждой невесте нужно приданое.
        — И сколько всего я могу купить?
        — Сколько захочешь.
        Азиза вскочила со своего места с широко раскрытыми глазами:
        — Сколько захочу? Пять новых сумочек? Новый гардероб? Бальные платья? Драгоценности?
        — Все, что тебе нужно.
        — Спасибо тебе, Шариф!  — завопила она, бросаясь к нему на шею.  — Ты лучший брат на свете!
        Настала очередь Ирэн нахмуриться. И он улыбнулся ей довольной улыбкой, словно говоря: «Ты рассчитывала так просто выиграть? Я занимался политикой всю свою жизнь!»
        — Это как раз то, что мне нужно,  — сказала Азиза, вытирая слезы.  — Я сразу почувствую себя лучше!
        Шариф улыбнулся ей. Это он любил больше всего — чтобы его приказы воспринимались с радостью и с благодарностью. Но в этом случае он не мог приписать всю заслугу себе.
        — Поблагодари мисс Тейлор,  — пробормотал он.  — Это была ее идея.
        Ирэн приоткрыла рот:
        — Но я не совсем…
        — Спасибо, мисс Тейлор!  — Азиза обняла Ирэн.  — С вами намного интереснее, чем с Джилли!
        Ирэн кисло улыбнулась, а Шариф спрятал усмешку.
        — Я прикажу немедленно подать нашу машину,  — сказал он.  — Мои телохранители прибыли десять минут назад.
        Спустя двадцать минут все они уже сидели в сером лимузине, направлявшемся к моллу. С ними был один телохранитель, остальные ехали в спортивных машинах впереди и позади лимузина.
        Шариф чувствовал на себе косой взгляд Ирэн. Но это его не беспокоило. Он выиграл. Азиза успокоилась и перестала возражать против замужества, которое увеличит престиж его небольшого государства. И пожилой супруг внесет стабильность в ее жизнь. Не беда, что он намного старше ее. Он был уравновешенным и всеми уважаемым человеком. Это была хорошая партия. Со временем их отношения перерастут во взаимное уважение, а может быть, и в привязанность.
        Стабильность. Мир. Эти две вещи он ценил превыше всего и в жизни своей страны, и в своей личной жизни. Он посмотрел на Ирэн, и ему захотелось сказать ей, что сейчас он чувствует себя умиротворенным.
        Но, взглянув на нее, он уже не мог отвести глаз от ее губ. Пухлых, чувственных. Он вспомнил, как она неожиданно поцеловала его, когда он пришел к ней в комнату, чтобы разбудить ее. Его тело напряглось при этом воспоминании.
        Какая женщина! Если бы он был свободен, он выбрал бы себе именно такую женщину в жены: нежную и сердитую, сексуальную, романтичную и гордую. Он уважал ее. И восхищался тем, как она встала на защиту его сестры. Эта женщина не боялась бороться за то, во что верила.
        Внезапно Шариф представил себе, как это могло бы быть — сражаться с этой женщиной каждый день, смотреть на то, как ее карие глаза мечут молнии. И каждую ночь ложиться с ней в постель и сгорать в огне страсти.
        Шариф поскорее прогнал эти мысли. Он становится таким же романтичным, как Ирэн.
        Он не может отказаться от обещания, которое дал в пятнадцать лет. Он должен жениться на дочери визиря. И защищать своих подданных, и идти на жертвы ради безопасности и процветания Махтара. Как только Азиза выйдет замуж, он объявит о своей помолвке. Калайла станет его королевой и родит ему наследника.
        И это было важнее всего. Даже несмотря на то, что мысль об интимной близости с Калайлой вызывала у него отвращение. Она была коварной, бесчестной и бессердечной. Это было все равно что лечь в постель со змеей.
        В то время как сидевшая рядом с ним женщина…
        Он желал ее. Теперь еще больше, чем прежде. Чем больше он узнавал ее, тем прекраснее она казалась ему. Может быть, он поторопился в своем решении не соблазнять ее. Это правда, у него было незыблемое правило: не спать с женщинами, которые работают на него. Но в последнее время его отношение к этому вопросу стало резко меняться. Его раздирали противоречивые чувства. Он почти обезумел от желания. Хорошо, что он сейчас был не в Махтаре. Как он мог в таком состоянии принимать взвешенные решения, от которых зависело благополучие его страны? Как он мог мыслить рационально?
        И это притом, что он был весьма искушен в сексуальном отношении. Насколько же хуже все это было для Ирэн, которая была совершенно наивна в этом вопросе? Он знал, что она тоже испытывает волнение в его присутствии. Но она решила оставаться девственницей до своего замужества. Пусть так. Но как она сможет сделать правильный выбор, если сама без ума от влечения, которое испытывает к нему?
        Он мог бы избавить ее от необдуманных решений, к которым затуманенный желанием разум мог ее подтолкнуть.
        Ради ее же блага, он мог бы соблазнить ее. И ради своего блага в том числе. Потому что он безумно хотел ее. Даже когда она сердилась. Или была пугающе откровенна. И раздражала его своими глупыми принципами. Если он соблазнит ее, это освободит их обоих от этого наваждения. И они смогут спокойно пойти дальше каждый своей дорогой.
        Но при мысли о том, что другой мужчина дотронется до нее, Шариф чуть не застонал. Он хотел быть ее мужчиной. Он хотел насытиться ею, чувствовать прикосновение ее губ, ласкать ее, заставить ее кричать от удовольствия…
        — Мы приехали!  — воскликнула Азиза, прерывая ход его мыслей.
        Он посмотрел в окно и увидел, что они уже подъехали к моллу.
        — Что сначала, лыжи или шопинг?  — спросил Шариф.
        — Лыжи, конечно же лыжи. А потом обед в швейцарском ресторане с видом на горнолыжный склон.
        — Этот молл, должно быть, очень большой?  — спросила Ирэн в замешательстве.
        — Дубай может похвастать самыми большими и лучшими моллами в мире. Все это знают.
        Азиза снова обратилась к брату:
        — Телохранители могут нести покупки.  — Она наклонила голову, и глаза ее засверкали.  — Я намерена накупить кучу вещей,  — предупредила она.
        — А я намерен не возражать,  — улыбнулся Шариф.
        — Сегодня у меня самый лучший день,  — счастливо вздохнула Азиза.
        Лимузин остановился, и телохранитель открыл дверцу. Азиза и Басима вышли из машины, но Ирэн не трогалась с места. Она мрачно смотрела на Шарифа, словно хотела дать ему пинка.
        — Это беспринципно — отвлекать молоденькую девушку от важнейшего в жизни решения, пообещав отправиться с ней за покупками.
        — Мы все отвлекаемся разными способами, стараясь не думать об обстоятельствах, которые не в силах изменить.
        — Но она еще может…
        — Если она достаточно взрослая, чтобы принять предложение о замужестве, то она и достаточно взрослая, чтобы выполнить свои обязательства.
        Глаза Ирэн метали молнии.
        — Надеюсь, теперь вы довольны.
        «Не совсем, но скоро буду»,  — улыбнувшись про себя, подумал Шариф.

        Лежа на спине, Ирэн покачивалась на волнах залива, глядя в усыпанное звездами небо и чувствуя, как теплая вода обнимает ее тело.
        Они провели в Дубай уже три дня. Теперь риск скандала больше не угрожал им. Вместо истории о сбежавшей невесте теперь была официальная версия «покупка приданого». И они почти все время провели за этим занятием. Сначала Ирэн с удовольствием ходила по магазинам. Она купила для матери чайный сервиз из костяного фарфора и коробку ливанской пахлавы, а сестре — холщовую сумку с надписью «Дубай». Себе она купила только пакетик сладостей и на этом остановилась. Но когда Азиза и Басима отправились по ювелирным магазинам, у Ирэн уже болели ноги, и она с трудом сдерживалась, чтобы не зевать. Ей было не угнаться за этими двумя женщинами, которые казались неутомимыми.
        Даже Шариф демонстрировал бесконечное терпение. Он давал советы сестре, когда его мнения спрашивали, но всегда соглашался с ее выбором. Ирэн с неохотой признала, что он был хорошим братом.
        Когда они вернулись на виллу, Азиза поднялась наверх, чтобы сфотографировать свои покупки и отослать фотографии подругам. Басима мирно устроилась играть в карты с кухаркой, а Шариф исчез, сказав, что ему нужно сделать несколько телефонных звонков.
        Оставшись одна, Ирэн надела свой скромный закрытый черный купальник, завернулась в полотенце и направилась к бассейну. Но, увидев, как заходящее солнце золотом окрасило воды залива, Ирэн не устояла перед искушением. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что ее никто не видит, кроме стоявших вдалеке телохранителей. Казалось, это было излишеством — окружать себя охраной в таком безопасном месте. Но она помнила рассказ Шарифа о том, что случилось с его родителями, и понимала, почему он принимает такие чрезвычайные меры предосторожности. И почему считает, что романтическая любовь — это либо иллюзия, либо опасность.
        «Можете ли вы понять, каково это — презирать женщину до глубины души и все равно собираться назвать ее своей женой? Иметь от нее детей?»
        Каждый раз, когда Ирэн вспоминала эти слова, она содрогалась. Этот брак сломает Шарифа. Убьет все, что в нем было живого и человечного.
        Эта мысль болью пронзила ее сердце. Он сдержит слово. И обеспечит стабильность своего государства. Но какой ценой?
        Может быть, она сможет поговорить с ним, убедить его…
        Но нет. Это была плохая идея. Ей следует избегать задушевных разговоров с ним, а не поощрять их. Она не может позволить себе испытывать к нему какие-либо чувства. Эмир Махтара был не для нее.
        Через три месяца она уедет домой. Будет заботиться о своей семье, поступит в колледж. Может быть, станет учительницей. И она не откажется от своих убеждений. Несмотря на все искушения.
        Покачиваясь на волнах, Ирэн смотрела на звездное небо и чувствовала себя в полном одиночестве. Закрыв глаза, она наслаждалась тем, как теплая вода ласкает ее тело.
        Внезапно она ощутила чье-то прикосновение и, распахнув глаза, увидела Шарифа, стоявшего в воде рядом с ней. Она резко встала, утопая ногами в песке.
        — Шариф,  — выдохнула она.  — Что вы…  — Тут она спохватилась.  — Я хотела сказать «добрый вечер», ваше величество.
        — Мы одни,  — сказал Шариф, глядя на нее горящими глазами.  — Вам не обязательно соблюдать правила вежливости.
        Ирэн прищурила глаза.
        — В таком случае я скажу то, о чем думала в течение последних трех дней. Какого черта вы делаете? Отвлекаете Азизу дешевыми подарками…
        — Уверяю вас, они не были дешевыми.
        — Мы говорим о ее жизни. Она слишком молода, чтобы понимать, какой выбор сделала.
        — Делая выборы, мы взрослеем,  — возразил Шариф.
        — Вы не понимаете, от чего заставляете ее отказаться. Выйдя замуж без любви, она никогда не будет счастлива.
        — А вы думаете, что будете счастливы? Вы так отчаянно хотите сохранить свою девственность для мужа. Но как вы узнаете разницу между любовью и желанием? Вы еще не испытывали этих чувств. Что помешает вам разрушить свою жизнь из-за первого же мужчины, который заставит ваше тело ожить?
        Но ее тело уже словно ожило. Она взглянула на его сердитое лицо и облизнула губы.
        — Я… я просто пойму это.
        — Вы не поймете, в этом-то все и дело.  — Он казался еще более рассерженным.  — Вы должны научиться понимать разницу. Чтобы не связать себя на всю жизнь с каким-нибудь мужчиной, который был бы недостоин вас.
        Она почувствовала, как он перевел взгляд на ее губы, и задрожала. Но когда он шагнул ближе к ней, она поспешно отступила.
        — Расскажите мне о ней.
        — О ком?
        — О вашей невесте. Как ее зовут?
        Его красивое лицо окаменело.
        — Я не хочу говорить о ней.
        — Но я хочу.
        — Что вы хотите знать, Ирэн? Она — ядовитая змея и развлекается с любовниками, которых у нее было больше, чем капель в море.
        — А вы сами разве не так же ведете себя?
        — Дело не в ее любовниках. А в том, что она испытывает удовольствие, рассказывая мне о них. Она очень жестока и ненавидит меня еще больше, чем я ее.
        У Ирэн сжалось сердце при мысли о том, что такая женщина стает женой Шарифа. Она судорожно глотнула.
        — И вы хотите, чтобы такая женщина стала королевой вашей страны? Матерью ваших детей?
        Его глаза потемнели.
        — Закончим этот разговор.
        — Вы полагаете, что я сделаю глупый выбор из-за сексуального желания?  — с трудом выдавила она.  — Посмотрите на свой выбор, сделанный из-за гордости.
        — Не из-за гордости,  — тихо произнес Шариф.  — Я эмир. И не могу позволить себе роскошь отказаться от своего слова или оскорбить могущественную семью Калайлы. Я не могу допустить, чтобы моя страна снова погрузилась в хаос гражданской войны. Вы не знаете, каково это было.  — Он сжал челюсти.  — Я лучше умру.
        Ирэн посмотрела на его напряженные плечи и шагнула к нему. Как мало она встречала людей, готовых отказаться от счастья ради других.
        — Шариф,  — прошептала она.  — Я должна сказать вам… должна извиниться. Все это время я думала, что вы эгоистичный плейбой. Но на самом деле вы благородный человек.
        — Благородный? Нет.  — Он покачал головой.  — Я просто выполняю свою работу.
        Ирэн почувствовала восхищение. И томление. Попыталась подавить эти чувства. Она не может позволить себе испытывать желание, влечение… безрассудную страсть.
        — Я с детства знал, что мне предстоит стать эмиром. Это моя судьба. Но вы свободны. И должны наслаждаться этой свободой.
        Свободна? Она никогда не задумывалась об этом. Но в некоторых отношениях это было правдой. Шариф, могущественный эмир, был рабом своей страны. А она, которая родилась в нищете и всю жизнь боролась за выживание, имела то, чего у него не было,  — знание, что может распорядиться своей судьбой так, как ей заблагорассудится.
        — Чего вы хотите, Ирэн?  — тихо спросил Шариф.  — Какое будущее выберете для себя?
        Она глубоко вздохнула:
        — Я хочу помочь матери пройти реабилитацию. Хочу иметь возможность оплатить учебу сестры. Я хочу того, чего хотела всегда. Заботиться о своей семье.
        — Значит, мы не сильно отличаемся друг от друга. Вы идете на жертвы, беря на себя ответственность за людей, которых любите. Вы и я…  — Он прижал ладонь к ее щеке.  — Мы похожи.
        Ирэн смотрела на него затаив дыхание. Шариф нежно провел кончиками пальцев по ее щеке, потом погрузил пальцы в ее влажные волосы и откинул ее голову назад. Медленно, очень медленно склонившись над ней, он завладел ее губами.
        Этот поцелуй отличался от прежних. Он был долгим, жарким и томительным. Его шелковистые губы были сильными и властными.
        Они прижались друг к другу полуобнаженными телами. Она желала его. И он желал ее. Все, что он сказал о желании, было правдой. В это мгновение она хотела его всего, навсегда. И не только его тело, но и душу.
        Опомнившись, Ирэн резко отстранилась от него.
        — Вы обещали не целовать меня,  — хрипло сказала она.
        — Я никогда ничего подобного не обещал. Как раз вы просили меня не делать этого. А потом нарушили собственное правило и сами поцеловали меня.  — Он пытался говорить спокойно, но она слышала напряженность в его голосе.  — Я помню, как вы прижимали меня к себе в своей постели.
        Ее щеки вспыхнули.
        — Я же объяснила…
        — Да.  — Он улыбнулся.  — Я вам снился.
        — Я этого не…
        — Я думал, что вы собирались всегда говорить мне правду,  — сказал Шариф, поглаживая кончиком пальца ее плечо.
        Ирэн глубоко вздохнула.
        — Хорошо,  — тихо произнесла она.  — Вы на самом деле снились мне той ночью. Мне снилось, что вы целуете меня. И потом внезапно оказалось, что это не сон.  — Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.  — В первый раз в моей жизни сон сбылся.
        Шариф широко раскрыл глаза, словно не ожидал услышать такое признание.
        — Я отдал бы все за то, чтобы не только целовать вас,  — прошептал он.  — И если вы откажетесь от своего…
        — От решения оставаться девственницей до свадьбы?  — Она снова вздохнула и попыталась улыбнуться.  — Честно говоря, я предпочла бы, чтобы и мой будущий муж был девственником.
        Шариф был настолько шокирован, что это выглядело почти комичным.
        — Вы, должно быть, шутите?
        Она пожала плечами:
        — Просто у меня есть свои принципы.
        — И совершенно немыслимые. Даже если бы я был свободен в выборе, я бы не рассчитывал, что моя невеста будет девственницей.
        — Но вы и не рассчитывали бы любить ее, так что, очевидно, у нас разные взгляды на брак.
        — Очевидно,  — с некоторым раздражением сказал Шариф.  — Я верю в реальность.
        — А я верю в мечты.  — Ирэн отвернулась.  — Где-то есть человек, который будет любить меня до конца жизни.
        — А если вы никогда его не встретите? Что тогда?
        — Встречу,  — прошептала Ирэн.  — Я должна верить в это.
        — Но если вы ошибаетесь?
        Ирэн задрожала, чувствуя тепло и силу его полуобнаженного тела, и подняла глаза.
        — Тогда я очень пожалею, что не переспала с вами, когда у меня была эта возможность,  — попыталась улыбнуться она.
        Они долго молчали, глядя друг на друга.
        — Значит, это все?  — наконец спросил он.  — Я не смогу заставить вас изменить решение?
        — А могу я заставить вас изменить свое?
        Он покачал головой. Ирэн вздохнула.
        Шариф молча взял ее за руку и повел за собой к берегу. Они вышли из воды и пошли по белому песку.
        Остановившись, Шариф посмотрел на нее:
        — Закрытый купальник?  — Его губы дрогнули.  — Какой смелый выбор.
        — Вы знаете, что я люблю одеваться скромно.
        — Это видно. Даже у Басимы, я полагаю, есть бикини. Но вы старомодная девушка,  — мягко произнес он.
        Ирэн посмотрела на него с сильно бьющимся сердцем, гадая, поцелует ли он ее и сможет ли она противиться ему. Но вместо этого он повернулся и пошел вперед, ведя ее за руку мимо огромного бассейна.
        Ирэн чувствовала себя так, словно все тело ее горело огнем. Несмотря на все свои заверения, ей казалось, что она больше не в состоянии управлять собой. С того самого момента, когда они встретились.
        Шариф выпустил ее руку и наклонился поднять полотенца, небрежно брошенные на шезлонги около бассейна. Он протянул ей одно из них, и она молча взяла его в руки, не в силах отвести от него взгляд, когда он принялся вытирать свое мускулистое тело.
        — Итак, кто мы теперь — друзья?
        Она опомнилась и принялась вытираться сама.
        — Друзья,  — кивнула она.
        — Интересно.  — В его глазах вспыхнул странный огонек.  — Я никогда не пытался дружить с женщинами. Особенно с теми, которые сводят меня с ума.
        Ирэн запротестовала:
        — Я не спорила с вами по поводу замужества вашей сестры уже…
        — Я не это имел в виду.
        Ирэн прикусила губу, потом выпалила:
        — Вы можете забыть об этом? Можем мы быть просто друзьями? Потому что мне нужна эта работа. И я не хочу переживать из-за того, что в минуту слабости вы вдруг…
        — Я не помешаю вам дожидаться своего мужа,  — тихо сказал Шариф.  — Кем бы он ни был.  — Он глубоко вздохнул.  — Но не могли бы вы кое-что сделать для меня?
        — Что?
        Шариф отвернулся, и прошло несколько мгновений, прежде чем он смог заговорить.
        — Я думал… когда Азиза выйдет замуж, и ваша работа будет окончена… не смогли бы вы остаться еще на несколько дней. Пока не будет объявлено о моей помолвке. Пока…  — Его голос прервался, и он посмотрел на нее.  — Вы останетесь со мной, Ирэн, не за деньги, не как компаньонка, а как друг? Пока все не кончится?
        В его голосе Ирэн услышала нотки отчаяния. Ему нужен был друг, который поддержит его, будет рядом в тот день, когда он подпишет себе смертный приговор. Она внезапно осознала, что быть эмиром — значит быть всегда одиноким, несмотря на богатство, великолепные дворцы и множество слуг. Он был окружен людьми, которые всегда рассчитывали видеть его властителем. Он должен казаться сильным во все времена. Кому он может показать свою уязвимость, или слабость, или сожаления? Кто защитит его самого?
        Никто.
        «Если бы только я могла всю жизнь быть рядом с ним,  — подумала Ирэн.  — Хотя мы и разные, мы могли бы быть счастливы вместе».
        При этой мысли у нее сжалось горло. Она протянула ему руку.
        — Да, Шариф,  — сказала она.  — Я останусь до конца.
        Глава 8
        Шариф смотрел из окна своего кабинета на Ирэн и Азизу, которые прогуливались в дворцовом саду.
        Словно почувствовав его взгляд, Ирэн подняла голову. Шариф помахал рукой в знак приветствия, но Ирэн поспешно отвернулась.
        Знала ли она?
        Догадалась ли?
        Шариф мрачно сжал челюсти. С каждым разом, когда он видел ее, ему было все труднее это скрывать.
        Ирэн жила в его дворце уже три месяца. Три месяца она спала в комнате рядом с его спальней. Он разговаривал с ней, смеялся с ней. Видел, как остальные слуги проникались к ней уважением и даже любовью.
        Три месяца пытки. Сидеть рядом с ней за обеденным столом, смотреть на ее темные полуопущенные ресницы, на полные румяные губы…
        Все три месяца он страстно желал, чтобы она, только она была его королевой. Его женой.
        По крайней мере, никто не догадывался о его чувствах. Но это было слабым утешением.
        Потому что он больше не мог притворяться, что испытывает к Ирэн только физическое влечение. Он слишком уважал ее. И их отношения не были просто дружбой, как ни хотелось ему поверить в это. Правда была в том, что он был влюблен в нее.
        Влюблен.
        Оказалось, что любовь не была мифом. Или иллюзией. Она заполняла все его существо, и он уже не мог думать ни о чем другом. Он готов был на все ради счастья Ирэн. Убить ради нее. Умереть ради нее.
        Он ее любил.
        И он никогда не сможет назвать ее своей. Ни в браке, ни без брака.
        Через неделю его сестра выйдет замуж. Ему остается лишь держаться подальше от Ирэн в течение этой недели, а потом пытка прекратится. Он не оставит ее во дворце ни на один день, невзирая на то, что однажды практически умолял ее не уезжать до его помолвки. Как только свадебные торжества закончатся, он отправит ее домой.
        — Ваше величество, мисс Тейлор просит разрешения поговорить с вами.
        Он резко повернулся и увидел стоявшего в дверях Хассана.
        — Пригласите ее,  — коротко сказал он.
        Хассан поклонился и собрался было уйти, но замешкался на пороге.
        — Можно спросить у вас совета, ваше величество? Не сочтете ли вы неподобающим, если я приглашу мисс Тейлор составить мне компанию на банкете в честь замужества вашей сестры?
        — Я запрещаю вам делать это,  — вырвалось у Шарифа, прежде чем он успел понять, насколько выдал себя. Глаза Хассана удивленно расширились.
        — Понимаю,  — медленно произнес он.  — Есть какие-то причины, почему бы я не…
        Шариф старался казаться спокойным и холодным. Но его обуяла ярость, которую он не смог сдержать. Он бросил свирепый взгляд на своего доверенного друга, и Хассан едва не отшатнулся.
        — Вот как,  — тихо произнес он.  — Значит, дела обстоят так? А она знает…
        — Нет,  — резко сказал Шариф.  — Она не знает и никогда не узнает. Как только моя сестра выйдет замуж, мисс Тейлор вернется домой.
        — Понятно.  — Хассан немного помедлил.  — Слуги любят ее, сир. Хотя она и не родилась в Махтаре, всем видно, как она любит эту страну. Ваши люди с радостью служили бы ей, если бы вы решили…
        — На следующей неделе будет объявлено о моей помолвке с Калайлой ал-Бахар.
        Хассан с удивлением посмотрел на Шарифа. Ему не нужно было говорить, как слуги относятся к Калайле. После ее двух плачевных визитов в прошлом Шариф и так знал об этом.
        — Никто не должен знать о моих чувствах к мисс Тейлор,  — тихо сказал он.  — И прежде всего, она сама.
        — Мне очень жаль,  — сказал Хассан.  — Должен ли я проводить ее к вам?
        Шариф взглянул на него и покачал головой:
        — У вас все написано на лице. Выйдите через боковую дверь. Я сам впущу ее.
        Оставшись один, Шариф глубоко вздохнул. Его руки дрожали, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы придать лицу выражение безразличия. Потом он подошел к двери и распахнул ее.
        Ирэн была прекрасна. Шариф подумал, что ни один мужчина не смог бы устоять перед ней. На ней было простое облегающее розовое платье, такого же цвета, как и то, в котором он увидел ее в первый раз той лунной ноябрьской ночью. Волосы были забраны в высокий узел на затылке. Алая помада подчеркивала прелестный изгиб ее губ. И даже новые очки в темной оправе показались ему сексуальными.
        — Вы в очках,  — только и смог выговорить он.
        — Я знаю,  — печально сказала она.  — Я потеряла контактные линзы сегодня утром. И заказала новую пару, но их доставят только к вечеру.
        — Чему обязан удовольствием видеть вас?
        Она посмотрела ему в глаза, и выражение ее лица сделалось суровым.
        — Вы должны отменить эту свадьбу.
        Откуда она знала, что он страстно желал именно этого? Как она догадалась?
        — Я не могу. Я давно уже пообещал жениться.
        — Не так уж давно,  — нахмурилась Ирэн.  — Всего полгода назад.
        Полгода? Прошло уже почти двадцать лет!
        И тут Шариф осознал, что Ирэн говорит не о его свадьбе, а о свадьбе Азизы. Он чуть было не проговорился. Покачав головой, он попытался сосредоточиться на том, что она сказала.
        — Это Азиза просила вас поговорить со мной?
        — Она умоляла меня.  — Щеки Ирэн порозовели.  — Она считает, что вы, возможно… прислушаетесь ко мне.
        Шариф замер. Его сестра была совсем неглупа. Если она знала, что Ирэн имеет на него влияние, как долго это будет оставаться секретом для остальных, включая саму Ирэн?
        — Мы уже это обсуждали,  — сказал он.
        — Азиза должна поступить в колледж. Она очень способная девушка. Нужно дать ей шанс…
        — Поздно. Свадьба будет через неделю,  — угрюмо сказал Шариф, скрестив руки на груди.  — Если у вас больше нет…
        Ирэн вздохнула:
        — Я все равно уже должна уходить, или я опоздаю…
        Она прикусила губу.
        — Опоздаете куда?  — резко спросил он.
        Ирэн густо покраснела.
        — Никуда. Это не важно.
        Было ясно, что она что-то скрывает. Внезапно Шариф вспомнил восторженное лицо Хассана.
        — Куда вы идете?
        — Я не думаю, что это имеет значение для…
        — Это мое королевство. Вы компаньонка моей сестры.  — Шариф понимал, что ведет себя грубо, но не мог остановиться.  — У меня есть полное право знать…
        — Ну хорошо, хорошо,  — с раздражением ответила Ирэн.  — Не нужно меня запугивать. Если это вас так интересует, я иду в турецкую баню.
        — В турецкую баню?  — переспросил он сдавленным голосом.
        В его воображении сразу предстала обнаженная Ирэн, сидящая в клубах пара.
        — Я ни о чем другом не слышала все это время, пока находилась здесь.  — Она вздохнула, закатив глаза.  — Очевидно, это нечто вроде спа-процедуры с массажем и чисткой лица. Я обещала Азизе, что посещу баню. А поскольку я уезжаю на следующей неделе, у меня уже почти не остается времени.
        Ее последние слова повисли в воздухе. «Почти не остается времени». Молчание становилось неловким.
        — Ну что ж, мне пора,  — сказала Ирэн, сделав попытку улыбнуться.  — Хотя мысль о том, что придется раздеться догола перед посторонними людьми, заставляет меня краснеть.
        «Раздеться догола». Шарифа словно обдало жаром.
        Он хотел бы быть свободным, чтобы заниматься с ней любовью.
        Нет, больше этого.
        Он хотел быть свободным, чтобы любить ее.
        Ирэн подошла к двери, но в последний раз оглянулась и посмотрела на него взволнованным, умоляющим взглядом:
        — Шариф, подарите Азизе свободу, которой вы лишены сами.
        Все внутри его содрогнулось, когда он заглянул в ее лихорадочно горящие карие глаза.
        — Я подумаю,  — невольно вырвалось у него.
        Ирэн от удивления моргнула.
        — Что?
        Ему нужно было, чтобы она ушла. Пока он не потерял самоконтроля и не сделал того, что могло бы разрушить жизни многих людей.
        — Только уйдите скорее.
        Его хриплый голос заставил ее пристально посмотреть на него. Потом она глотнула и отступила на шаг. Он испугался, что она могла что-то прочитать по его лицу. И тут он понял.
        Она увидела на его лице правду. Что он с трудом сдерживает себя, чтобы не сделать ее своей. Что он готов поступиться своей честью и пренебречь последствиями.
        — Я ухожу,  — пробормотала она и выбежала из комнаты.
        Шариф подошел к окну, прижался лбом к стеклу и закрыл глаза. Он вспомнил, как впервые увидел свою сестру. Она была крошечным пищащим комочком, который он держал в своих мальчишеских руках. Беззащитная, маленькая, никому не нужная сиротка. И он поклялся любить и защищать ее.
        Шариф медленно открыл глаза.
        Он не мог этого сделать. Достаточно того, что он собирался погубить свою собственную жизнь. И он не мог позволить своей сестре сделать то же самое. Она совершила ошибку, соглашаясь на этот брак. Но он не допустит, чтобы эта ошибка оказалась для нее роковой.
        Он защитит ее. Как делал всегда.
        Шариф подошел к столу, снял телефонную трубку и набрал личный номер султана Захаркена.
        Когда султан ответил на его звонок, он заговорил с Шарифом сердечно, даже по-дружески. Но когда он понял, что Шариф звонит не для того, чтобы обсудить их коммерческие интересы в нефтяном бизнесе, а чтобы отменить свадьбу, его голос стал ледяным.
        — Вы осознаете, что некоторые люди воспримут отмену свадьбы как акт объявления войны?  — спросил он.
        Шариф напрягся, вспомнив сожженный дотла дворец, пожары в городе и плач голодных детей. Но его страна изменилась. И изменился он сам. Он больше не был пятнадцатилетним мальчиком. И полностью владел ситуацией.
        — Махтар всегда был и всегда будет величайшим другом и союзником Захаркена,  — заверил он.  — Так же как и я вашим. Но сердца молодых так изменчивы, к несчастью. Вспомните себя в ее возрасте.
        — Да,  — холодно произнес султан.  — В этом возрасте я впервые женился.
        — Когда мы с вами были молоды, мир был совсем другим,  — сказал Шариф, словно они были ровесниками.
        — Вы правы. Молодежь сейчас понятия не имеет о долге. Мои собственные дети…
        Султан замолчал, и Шариф тут же подхватил его мысль:
        — Совершенно верно. Но дружба между странами и их правителями не меняется. Как и существенные доходы от совместных предприятий.  — Он сделал паузу.  — Будет жаль отказаться от миллиардного проекта, который мы с вами обсуждали, из-за частных соображений…
        — Вы и в самом деле рассчитываете, что я соглашусь на наше партнерство? После нанесенного мне смертельного оскорбления? Мне следовало бы собрать генералов и приказать им ввести танки в вашу столицу.
        — Вы, конечно, свободны в своем выборе. Но ваши генералы предупредят вас, что у нас имеется современная и хорошо тренированная армия.  — Шариф вздохнул.  — Жалко будет обречь на смерть наших самых преданных подданных из-за того, что глупенькая девятнадцатилетняя девчонка решила, что она слишком молода для замужества и материнства.
        — Надо мной станут смеяться. Скажут, что меня бросила невеста из-за того, что я старик! Я — человек в самом расцвете сил! Ничто не компенсирует потерю чести!
        — Никто не станет смеяться, когда узнают, что моя сестра отказалась от свадьбы не ради другого мужчины, а для того, чтобы поступить в колледж. Ваши люди скажут, что вам повезло избавиться от жены, которая будет пренебрегать своими обязанностями ради научной карьеры.  — Шариф сделал паузу.  — Но больше всего они будут говорить о том, что вы ловко отомстили мне, заставив согласиться на невыгодные условия нашей сделки.
        — Сделки?  — Султан откашлялся.  — Какой сделки?
        Шариф понял, что он победил.
        — Сделки, в которой я беру на себя все финансовые риски и плачу миллиарды долларов за разведку нефтяных месторождений, их разработку и транспортировку нефти, в то время как вы получаете все доходы.
        После этого все пошло как по маслу. Гнев султана испарился, а его место заняли жадность и приятные мысли о том, как все будут говорить, что могущественного эмира Махтара провели при заключении делового соглашения. К концу разговора султан уже смеялся.
        — Даже мои собственные дети не стоили мне так дорого,  — с восторгом сказал султан.  — Пожалуйста, передайте вашей сестре мои наилучшие пожелания и сердечную благодарность.
        Повесив трубку, Шариф чуть не застонал. Цена этого соглашения будет намного выше, чем траты на закупку приданого. И ему придется оплатить все расходы из собственного кармана. Понадобится лет двадцать, чтобы восстановить свое состояние. Если это вообще будет возможно.
        Но это он переживет. В действительности он не смог бы пережить другого — если бы его любимая сестра была несчастлива в браке без любви.
        Но если бы не вмешательство Ирэн…
        Шариф задержал дыхание. Он должен видеть Ирэн. Прямо сейчас. Сказать ей, что свадьбы не будет. Она должна быть первой, кто об этом узнает.
        Выйдя из кабинета, он пошел по коридору к комнате Ирэн. Она оказалась пуста. И тут он вспомнил. Турецкие бани. Развернувшись, он с неподобающей его положению поспешностью направился в женское крыло дворца. Служанки с изумлением смотрели на него, но никто не рискнул остановить эмира, когда он вошел в темное помещение, где находилась женская баня.
        Шариф остановился.
        Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, что внутри находятся только две женщины — Ирэн и пожилая служительница, которую много лет назад выписали из Стамбула.
        Ирэн, частично прикрытая полотенцем, лежала на мраморном лежаке лицом вниз, а служительница делала ей массаж. Внезапно полотенце соскользнуло с тела девушки и упало на пол.
        Шариф почувствовал, как у него остановилось дыхание. Он забыл, зачем пришел сюда.
        Служительница удивленно взглянула на него, но он приложил палец к губам, а потом жестом приказал ей удалиться.
        Пожилая женщина неодобрительно посмотрела на него, но что ей оставалось делать? Он был эмиром. Впервые в жизни Шариф воспользовался своей властью для достижения личных целей.
        Служительница ушла, а Шариф занял ее место. Он положил руки на спину Ирэн и начал осторожно массировать ее обнаженное разогретое тело.
        Азиза предупредила Ирэн, что в турецкой бане будет много пара.
        — Это нечто среднее между раем и адом,  — сказала она и поспешно добавила:  — Но вам там понравится. Поверьте мне.
        Ирэн около часа сидела обнаженная на мраморной скамейке, окутанная густыми клубами пара. Время от времени служительница обливала ее горячей мыльной водой и растирала ее тело рукой в шершавой рукавице. После того как эта процедура была повторена несколько раз, Ирэн почувствовала, как ее кожа начала гореть и стала очень чувствительной к прикосновениям.
        Хуже всего было то, что Ирэн ничего не видела, кроме расплывчатых теней. Она оставила очки вместе с одеждой в комнате для переодевания. И без них чувствовала себя беспомощной.
        «Нечто среднее между раем и адом».
        Такими были для нее прошедшие три месяца.
        Она каждый день виделась с Шарифом, жила в одном дворце с ним, более того, спала в комнате рядом с его покоями. Каждое утро и каждый вечер она сидела напротив него за обеденным столом. Смотрела на его красивое смуглое лицо, слышала его голос. На людях они говорили о политике и международных событиях, обсуждали прошедший в Махтаре кинофестиваль или открытие новой художественной галереи. Наедине шутили и поддразнивали друг друга.
        Шариф уже хорошо знал ее. Лучше, чем кто-либо другой.
        После того как она начала учить арабский язык, Шариф стал приглашать ее в качестве хостес на встречи с послами и главами государств. Ирэн начала одеваться в дизайнерскую одежду, купленную в местных бутиках. Она появлялась в бальном зале под руку с Шарифом. Когда-то застенчивая и пугавшаяся незнакомцев, Ирэн стала чувствовать себя уверенно рядом с ним. И она делала все, чтобы очаровать и его друзей, и врагов. Ради него. Все, что она делала, было ради него.
        Она хотела, чтобы он гордился ею. Она хотела, чтобы его глаза сверкали, когда он улыбался ей.
        Но время от времени его глаза темнели, он пытался что-то сказать, но тут же замолкал. У Ирэн сжималось сердце, и она отворачивалась. Даже не спрашивая его о том, что он хотел сказать. Потому что она и так это знала.
        И рай становился адом.
        Через неделю, хочет она или нет, ей придется навсегда покинуть Махтар. Азиза выйдет замуж за человека втрое старше ее, а Шариф женится на женщине, которую презирает. И их жизни будут загублены. Так же как и жизнь ее самой.
        — Стоп думать,  — рявкнула служительница на ломаном английском.  — Напряглась.
        — Да,  — послушно сказала Ирэн.
        Служительница заставила ее встать, после чего окатила холодной водой.
        — Идем,  — сказала женщина.  — Я отвести.
        Она взяла Ирэн за руку, подвела ее к мраморному лежаку и помогла ей улечься на него лицом вниз.
        — Закрыть глаза,  — приказала женщина, и Ирэн послушалась.
        Она постаралась прогнать от себя все мысли, в то время как умелые руки начали массировать ее плечи.
        Но не успела Ирэн расслабиться, как внезапно руки замерли. Она услышала тяжелые шаги и тихое восклицание служительницы, после чего руки снова стали массировать ее с еще большей силой.
        Ирэн старалась не думать о Шарифе. Через неделю она покинет эту страну и больше никогда не увидит его. Но почему мысли о нем преследуют ее?
        Не может быть, чтобы она влюбилась в него. Она не имеет на это права. Он связан обещанием с другой женщиной.
        — Какая она, будущая жена эмира?  — спросила Ирэн этим утром у Басимы.
        Пожилая женщина покраснела.
        — Не спрашивайте меня о ней.
        — Но вы же видели ее. Азиза сказала мне, что ваша сестра одно время была ее личной горничной.
        — Эмир получает то, чего заслуживает,  — пробормотала Басима.  — Заставляет мою бедную овечку выходить замуж за этого султана! Если бы я даже знала что-то, что могло бы предотвратить его свадьбу, я все равно не пошевелила бы и пальцем!
        Итак, Ирэн пришлось искать информацию о невесте Шарифа в Интернете. После чего легче ей не стало. Будущая королева Махтара была ослепительна — сверкающие глаза, высокие скулы и пухлые губы. Она была очень стройна и всегда одета по последней моде. Она намного легче, чем Ирэн, впишется в мир Шарифа…
        Внезапно Ирэн почувствовала, как руки стали нежнее скользить по ее спине. Их прикосновение стало явно… сексуальным? Ирэн открыла глаза и повернула голову. И увидела лишь темное пятно. Она не могла разглядеть лица. Но она знала, кто это.
        — Что вы здесь делаете?  — сдавленно проговорила она.  — Вы не должны здесь находиться!
        Голос Шарифа был глубоким, почти бархатным.
        — Я управляю этой страной. И могу находиться там, где мне заблагорассудится.
        — Но не в женской бане!
        Ирэн села и попыталась прикрыть руками свои полные груди. Она поискала глазами полотенце, но не нашла его. Девушка почувствовала, как взгляд Шарифа медленно заскользил по ее телу.
        — Зачем вы пришли сюда?
        — Я пришел сказать…  — хрипло выговорил он и замолчал. Потом схватил ее за плечи, поднял на ноги и прижал к себе.  — Ирэн…  — прошептал он и жадно впился губами в ее губы.
        В этом поцелуе не было нежности. Он был обжигающим. Голодным. Требовательным. И Ирэн почувствовала, как внутри ее что-то сломалось. Она забыла, что была обнажена. Он был нужен ей, она отчаянно желала его. Обхватив его за плечи обеими руками, Ирэн пылко ответила на его поцелуй.
        Он опустил ее на мраморный лежак, продолжая целовать с таким жаром, словно потерял голову. Она отвечала ему с не меньшей страстью. Шариф поспешно стянул с себя одежду и снова жадно прижал ее к себе. Его руки скользили по ее разгоряченной коже, и она в ответ начала ласкать его обнаженное тело. Они слились в пылком объятии, окутанные горячим паром, словно оказавшиеся между раем и адом.
        Ирэн прикусила его нижнюю губу и ахнула, когда он обхватил ладонями ее напряженные груди. Он осыпал жгучими поцелуями ее шею, потом нежно сжал зубами мочку ее уха.
        — Я так долго желал тебя,  — выдохнул Шариф.  — Все эти месяцы я думал только о тебе…
        Он втянул в рот ее сосок, и она вскрикнула. Она никогда не испытывала ничего подобного. Никогда не представляла, как это может быть.
        Ирэн начала извиваться под его влажным мускулистым телом. Она задрожала, когда его руки обхватили ее бедра, потом стали спускаться ниже, гладя колени. Потом сильными ладонями он раздвинул ее ноги и прижался губами к нижней части живота, обжигая своим горячим дыханием. Ирэн замерла. В глубине ее сознания билась мысль, что она должна остановить это, остановить прямо сейчас. Но она не могла этого сделать. Позже. Она подумает об этом позже. Когда ее тело не будет гореть в огне желания.
        Шариф провел языком по внутренней стороне ее бедра. Ирэн закрыла глаза. Ее дыхание участилось.
        Наконец он коснулся кончиком языка средоточия ее женственности. Волна наслаждения прокатилась по ней, и она почувствовала, что почти теряет сознание.
        — Шариф,  — с трудом выдохнула она.  — Ты… ты не можешь…
        Но он мог. И делал это. Языком и губами он дразнил ее, играя с ее телом так, словно он знал его всю свою жизнь. Словно он знал его лучше, чем она сама. Ирэн почти рыдала от страсти. Она готова была на все. На все.
        Продолжая ласкать ее, он ввел внутрь ее палец, потом другой. Он растягивал кончиками пальцев ее тугое девственное лоно, пока она не стала готова принять его. Ирэн приподняла бедра навстречу ему. Все вокруг нее закружилось, и она почувствовала, что тонет в этом водовороте страсти.
        Наконец она закричала и вцепилась ногтями в спину Шарифа. Ей показалось, что черно-белый мир взорвался миллионами красок.
        Шариф приподнялся, и его напряженное естество оказалось у нее между ног, готовясь войти в нее. Ирэн лежала под ним обмякшая, неспособная сопротивляться. И не желающая сопротивляться. Все ее мысли о будущем и о девичьей чести покинули ее. Какое ей было дело до будущего? Что оно значило по сравнению с тем, что происходило сейчас?
        Шариф приподнял бедра, собираясь вонзиться в нее. И вдруг заколебался. Потом, выругавшись, скатился с лежака.
        Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он не собирается продолжать. Она несколько раз моргнула, пытаясь понять, что происходит. Пытаясь очнуться от только что пережитого накала чувств.
        Что-то белое упало ей на ноги. Полотенце. Он бросил ей полотенце?
        — Оденься,  — прорычал Шариф.
        Наклонившись, он подобрал свою одежду и натянул на свое разгоряченное, неудовлетворенное тело.
        Ирэн почувствовала, как боль пронзила ее сердце. Она посмотрела на полотенце, на свое обнаженное тело… Она сама бросилась к нему в объятия. Она готова была забыть обо всем ради одного мгновения… А он отверг ее.
        — Я не понимаю,  — прошептала она.
        — Не понимаешь?  — с яростью спросил он. Завернувшись в полотенце, Ирэн встала с лежака.
        Она почувствовала себя униженной. И покраснела.
        — Не могу представить, что ты теперь думаешь обо мне.
        — Нет. Не можешь.
        — Ты хотел преподать мне урок? Показать, что я просто наивная дурочка, ханжа, с моими нелепыми идеями о любви и…
        — Нет,  — прервал он ее.  — Это не было уроком. Это было ошибкой.
        — Я не представляла, как это может быть.  — Внезапно ей захотелось плакать.  — Мне жаль.
        — Жаль?
        Шариф подошел к ней и пальцем приподнял ее лицо за подбородок, заставляя ее встретить его взгляд. Она увидела агонию в его темных глазах.
        — Это я виноват,  — проговорил он.  — Только я. Когда я пришел сюда, я вовсе не собирался… но я увидел тебя и… Я один виноват во всем.
        Значит, это не было уроком? Ее сердце снова начало биться.
        — Тогда почему ты остановился? Я не смогла бы тебе отказать.
        — Ты смогла бы остановить меня в любой момент. Просто сказав «нет».
        — Но я не могла. То, что я чувствовала…  — Ирэн с трудом выдохнула.  — Я потеряла контроль над собой. Я просто обезумела. Если это не был урок, тогда я не понимаю. Я была полностью в твоей власти. Почему ты не…
        — Не взял тебя?
        Она кивнула.
        Шариф несколько долгих мгновений молча смотрел на нее.
        — Ты говоришь, что теперь понимаешь, какой всепоглощающей может быть страсть. А я понимаю теперь то, что ты всегда мне говорила. Секс должен быть выражением любви. Любви, которая будет длиться вечно.  — Он протянул руку и погладил ее по щеке.  — Я не отберу у тебя твою мечту.
        Слезы выступили на глазах Ирэн. И в этот момент она поняла, что, если бы отдалась ему сегодня, это было бы выражением того, что заполняло все ее сердце.
        Она любила его. С его понятиями о чести, с его чувством юмора, с его эгоизмом. Она любила его всей душой.
        — Шариф…  — Ей хотелось закричать: «Не женись на той женщине, как бы красива она ни была! Женись на мне. Люби меня».
        — Ты добилась того, чего хотела,  — тихо сказал Шариф.  — Поэтому я и пришел сюда. Чтобы сказать тебе…
        Ирэн с изумлением посмотрела на него.
        — Я отменил свадьбу моей сестры, мисс Тейлор. Вы победили.
        — Азиза свободна?  — Ирэн с благодарностью посмотрела на него.  — Спасибо тебе.
        — Нет, это тебе спасибо. За то, что ты напомнила мне о моем долге перед сестрой.
        — Но что будет с тобой?
        Шариф помрачнел.
        — Отмена свадьбы Азизы означает, что моя должна состояться как можно скорее. Я позвоню Калайле и…
        — Я видела ее фотографии,  — с несчастным видом сказала Ирэн.  — Она красива.
        — Да,  — уныло ответил он.  — Очень красива.
        Ирэн посмотрела на него, и боль пронзила ее сердце.
        — Не делай этого,  — взмолилась она.  — Не женись на ней.
        — Я дал слово.
        — Откажись от него,  — в отчаянии прошептала она.
        Он грустно усмехнулся:
        — И это говоришь мне ты? Ты?
        Ирэн судорожно глотнула, вспомнив все то, что она говорила ему о чести, о любви и о святости брака.
        Шариф заглянул ей в глаза:
        — Даже если бы я мог так легко нарушить слово, нельзя забывать о том, что Калайла происходит из могущественной семьи. Если я оскорблю ее отца, это может привести к большим неприятностям. Даже к войне.
        — Это несправедливо,  — со слезами в голосе произнесла Ирэн.  — Ты дал слово, когда тебе было всего пятнадцать! Ты был еще мальчиком!
        — Я знал, что делаю. И если я откажусь от обещания, данного Калайле, кто станет потом верить моему слову? Как сможешь ты верить мне?
        — Я смогу,  — продолжала настаивать Ирэн.  — Я хорошо знаю тебя, Шариф. Честь, забота о семье, о своей стране — это для тебя главное. И ты не можешь…
        Внезапно тяжелая дверь распахнулась, и холодный воздух ворвался в помещение. Вошедшая служительница, даже не взглянув на Ирэн, направилась прямо к Шарифу. Она что-то сказала ему по-арабски, и Шариф моментально напрягся.
        — Что случилось?  — спросила Ирэн, когда женщина ушла.
        — Тебе нужно одеться,  — ответил Шариф без всякого выражения в голосе.
        Что-то пошло не так. Ирэн хотелось обнять его, прижать к себе и утешить. Но он снова превратился в могущественного эмира, полностью контролировавшего ситуацию.
        — Моя будущая жена решила оказать нам честь своим визитом,  — произнес он холодно.
        Ирэн приоткрыла губы.
        — Ты хочешь сказать…
        — Калайла внезапно прибыла во дворец.  — Шариф посмотрел на нее усталым взглядом.  — Пойдемте, мисс Тейлор. Встретим мою красавицу невесту.
        Глава 9
        — Слугам доверять нельзя,  — заявила Калайла ал-Baxap.  — Почти все они воры и лжецы. Или тупые лентяи.
        Ирэн покраснела и обменялась взглядом с Азизой, сидевшей рядом с ней. Казалось, Калайла не обращала внимания на стоявших вокруг обеденного стола слуг.
        — Ах.  — Калайла повернулась к Ирэн с фальшивой улыбкой.  — Прошу прощения. Конечно же я не имела в виду вас, мисс Тейлор.
        — Разумеется,  — сквозь зубы процедила Ирэн.
        Она встретилась глазами с Шарифом. Он сидел во главе стола, одетый в белую национальную одежду, приличествующую случаю. Его красивое лицо было совершенно бесстрастным. Но Ирэн знала, что он чувствует, и ее сердце сжалось от боли.
        Эта ужасная женщина должна была стать его женой… матерью его детей…
        Когда Ирэн впервые увидела Калайлу, ее охватило отчаяние. Женщина показалась ей еще красивее, чем на фотографиях. У нее были сильно накрашенные темные глаза, мелированные волосы и ярко-красные губы и ногти. На ней было надето облегающее фигуру красное платье, а на плечи небрежно наброшено норковое манто. Она казалась чем-то средним между роскошной кинодивой пятидесятых годов и страдающей анорексией звездой порнофильмов.
        — Будь моя воля,  — продолжала Калайла,  — я похоронила бы всех слуг в пустыне. А вместо них завела бы дрессированных собак. Или роботов.  — Она вздохнула.  — Жаль, что робототехника развивается так медленно.
        Последовало гнетущее молчание. Даже Калайла поняла, что сказала лишнее.
        — Но не будем больше говорить об этом.  — Она резко повернулась к Азизе.  — Я слышала, что вы любите ходить по магазинам. Мне нужно бы сводить вас на шопинг.
        — Спасибо,  — пробормотала Азиза, бросив полный паники взгляд на Ирэн.
        — Я покажу вам, куда следует ходить и что следует покупать,  — продолжала Калайла.  — Когда вы окажетесь в моих руках, мы подберем для вас подходящую одежду, которая поможет скрыть вашу отвратительную полноту и невзрачность.
        У Азизы перехватило дыхание.
        Ирэн увидела выражение боли на лице девушки и поморщилась, словно удар нанесли ей самой. Она начала подниматься со своего места, намереваясь сказать что-нибудь резкое и безрассудное, но Шариф опередил ее.
        — Достаточно, Калайла,  — поднявшись, сказал он с ледяной яростью.  — Ты немедленно извинишься перед моей сестрой за свой злобный и несправедливый выпад.
        Калайла вскинула голову:
        — Давно пора сказать этой девушке, чтобы она занялась собой!
        — Все в порядке, брат.  — Азиза попыталась улыбнуться, но глаза ее подозрительно блестели.  — Она права. У меня много недостатков. И мне не мешает скинуть несколько килограммов.  — Опустив голову, она прошептала:  — Мне еще повезло, что султан хочет жениться на мне.
        — Нет,  — ласково сказал Шариф.  — Я как раз собирался сказать тебе. Ты не выйдешь за него замуж.
        Азиза широко раскрыла глаза и с несчастным видом пробормотала:
        — Он передумал, потому что я слишком толстая?
        Ирэн захотелось дать пощечину Калайле и стереть с ее лица высокомерную улыбку.
        — Нет,  — ответил Шариф.  — Он хотел жениться на тебе. Но я расторг вашу помолвку.  — Он посмотрел на Ирэн.  — Мисс Тейлор убедила меня, что колледж — самое подходящее место для такой способной и решительной молодой женщины, как ты.
        — Способной?  — выдохнула Азиза.  — Решительной?
        Шариф подошел к ней и положил руку ей на плечо.
        — Да. И смелой, и сильной. У тебя впереди вся жизнь.  — Он улыбнулся ей.  — И я уверен, что ты пойдешь правильным путем.
        Со слезами на глазах Азиза вскочила и обняла брата.
        — Спасибо!  — воскликнула она.  — Ты об этом не пожалеешь!
        — Ты отказываешься от единственного шанса удачно выдать ее замуж,  — заметила Калайла, разглядывая свои длинные красные ногти.  — Ни один мужчина не захочет жениться на толстой и ученой девице.
        Это было последней каплей. Ирэн вскочила.
        — Вы ужасная, отвратительная женщина!  — вскричала она.  — И вы будете королевой Махтара? Да вы недостойны даже мыть сортиры в этом дворце!
        Калайла холодно и невозмутимо посмотрела на Ирэн.
        — Наконец-то вы показали свои коготки,  — пробормотала она.  — Знаменитая мисс Тейлор, любимица Махтара.  — Она прищурила глаза, и Ирэн внезапно подумала, что до Калайлы, возможно, дошли какие-то слухи, поэтому она так неожиданно объявилась во дворце. Наклонив голову, Калайла произнесла с ядовитой иронией:  — Но теперь, когда Азиза собирается поступить в колледж, вам нет смысла оставаться здесь, не так ли? Поэтому прошу вас выйти из-за моего стола.
        Ирэн задрожала от ярости.
        — Вашего стола?
        — Да. Моего стола,  — холодно ответила Калайла.  — Этот дворец будет мой. И эта страна будет моей.  — С ледяной улыбкой она посмотрела в глаза Ирэн.  — И Шариф будет мой.
        Ирэн почувствовала себя так, словно ей вонзили нож в сердце. Она покачнулась.
        Калайла со злорадством наблюдала за ней. Потом она повернулась к Шарифу и приторно улыбнулась.
        — Я решила наконец назначить дату нашей свадьбы,  — сказала она.  — О нашей помолвке мы официально объявим сегодня вечером. Что ты на это скажешь?
        Шариф взглянул на Ирэн, и она увидела, как боль промелькнула в его глазах. Потом он повернулся к Калайле.
        — Как пожелаешь,  — произнес он ровным голосом.
        — И поскольку вся страна ожидает королевской свадьбы, которая должна была состояться в конце недели, глупо отменять все приготовления и терять деньги.
        Шариф нахмурился:
        — Мы не можем так просто заменить свадьбу моей сестры на нашу. Я обязан соблюдать королевский протокол.
        — Но ты ведь эмир. И ты устанавливаешь правила. Если только ты не передумал. Ты ведь не хочешь разочаровать своих подданных, не так ли?  — Ее голос стал ядовитым.  — И не захочешь оскорбить моего отца?
        Ненависть вспыхнула в его глазах, потом взгляд его снова стал непроницаемым.
        — Нет, не хочу,  — глухо ответил он.
        Ирэн в отчаянии схватила его за руку.
        — Шариф,  — выдохнула она, слишком потрясенная, чтобы осознать, что назвала его по имени на людях.  — Пожалуйста… ты не можешь…
        Он посмотрел на нее.
        — Моя невеста права,  — холодно произнес он.  — Мы больше не нуждаемся в ваших услугах, мисс Тейлор.
        — Что?  — прошептала Ирэн.
        Шариф посмотрел на нее как на постороннего человека. Словно они не провели последние месяцы вместе. Словно всего несколько часов назад они не лежали, обнаженные, в объятиях друг друга.
        Ирэн судорожно глотнула и покачала головой:
        — Но я не могу…
        Ирэн посмотрела на довольно улыбавшуюся Калайлу, на побледневшую Азизу, на слуг, притворявшихся, что они ничего не слышат. Потом она подняла глаза и встретилась взглядом с Шарифом.
        — Но я люблю тебя,  — чуть слышно прошептала она.
        Шариф вздрогнул, словно его ударили. Но тут же его лицо сделалось каменным.
        — Я благодарю вас за все,  — холодно и без всякого выражения произнес он.  — Вам полностью заплатят оговоренную сумму. А теперь вам пора покинуть нас.
        Он схватил ее за руку и буквально потащил за собой из столовой. Очутившись в коридоре, он что-то быстро сказал своим телохранителям. Ирэн посмотрела ему в лицо:
        — Что ты делаешь?
        — Я отсылаю тебя домой. К тому будущему, которого ты заслуживаешь.
        Сдерживая слезы, Ирэн покачала головой:
        — Я не оставлю тебя.
        — Тебе придется.
        — Но не так,  — всхлипнула Ирэн.  — Не с ней.
        Шариф остановился. Его лицо было мрачным. Он сделал знак телохранителям, и те пошли вперед. Оставшись наедине с Ирэн, он нежно обхватил ладонью ее щеку.
        — Калайла будет моей женой. Я всегда это знал. И пытался примириться со своей судьбой. Но не мог. А теперь,  — он глубоко вздохнул,  — теперь я могу.
        — Что?  — потрясенно спросила Ирэн.
        — И все это из-за тебя,  — тихо сказал Шариф.  — Из-за того, чему ты меня научила.
        — Я не учила тебя жениться на женщине, которую ты ненавидишь, которая так отвратительна…
        — Ты научила меня верить. Любить. До конца жизни. Как я буду любить тебя.
        У Ирэн вырвались рыдания, и она обняла его обеими руками и прижалась щекой к его груди.
        — Я не могу оставить тебя. Я не готова…
        Шариф стал покрывать лихорадочными поцелуями ее лоб и волосы.
        — Лучше сейчас, чем позже. До того, как случится что-нибудь, о чем мы потом пожалеем.
        Слезы катились по щекам девушки.
        — Я жалею только об одном — почему я не позволила тебе любить меня каждую ночь. Я должна была позволить тебе целовать меня с той самой ночи, когда мы познакомились.
        — Ш-ш-ш.  — Шариф прижал палец к ее губам.  — Все к лучшему. Ты еще встретишь мужчину, с которым сможешь быть счастлива. Который даст тебе то, чего я дать не могу.
        — Другого мужчину? Как ты можешь желать мне этого?
        Его темные глаза были глубокими и печальными.
        — Потому что твое счастье важнее для меня, чем мое собственное.
        К ним подошел телохранитель и кивнул. Шариф снова повернулся к Ирэн и коротко сказал:
        — Тебе пора.
        Он нежно взял ее за руку и потянул за собой к боковой двери, выходившей во двор. Ирэн увидела лимузин, который ждал ее, чтобы отвезти в аэропорт.
        — Нет!  — в отчаянии закричала она, отшатнувшись. Она попыталась придумать предлог, который позволил бы ей задержаться хотя бы на десять минут. На пять…  — Моя одежда… Мне нужно упаковать свои вещи…
        — Об этом позаботятся.  — Он что-то взял из рук телохранителя.  — Вот твоя сумочка. И паспорт. Самолет ждет, чтобы вылететь немедленно. Твое жалованье поступит на твой банковский счет еще до того, как ты приземлишься.
        — Как ты можешь так поступить со мной?
        — Поступить с тобой?  — Шариф глубоко вздохнул.  — Не с тобой, а ради тебя.
        — Позволь мне, по крайней мере, остаться еще на неделю. Я буду с тобой до конца. Даже…  — она подняла глаза и встретилась с его взглядом,  — даже после этого…
        Шариф был ошеломлен.
        — Ты хочешь сказать, что даже после того, как я женюсь, ты…
        — Я не оставлю тебя,  — тихо сказала Ирэн.  — Даже тогда.
        Шариф долго смотрел на нее, потом покачал головой.
        — Нет. Даже если ты готова отказаться от своей мечты, я не позволю тебе сделать это.  — Он притянул ее к себе.  — Разве ты не понимаешь? Я должен во что-то верить. Во что-то большее, чем просто исполнение своего долга перед страной. И это большее — ты.
        Ноги Ирэн дрожали. Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Ей хотелось встать на колени и умолять его разрешить ей остаться.
        — Не женись на ней. Это погубит твою жизнь,  — взмолилась она.
        — Моя жизнь уже погублена,  — тихо проговорил он, заглядывая ей в лицо.
        Она все прочла в его взгляде, и слезы подступили к ее глазам.
        — Шариф…
        — Я люблю тебя, Ирэн. Впервые в жизни я понял, что это значит. И моя любовь к тебе будет длиться вечно.  — Он погладил ее по щеке.  — Ты во всем была права.
        Рыдания вырвались из ее груди.
        — Нет…
        — Будь счастлива,  — прошептал Шариф.
        Он в последний раз поцеловал ее. Этот поцелуй был страстным и в то же время нежным и томительным, исполненным любви и горечи. Потом он поднял руку, и два телохранителя приблизились к ним, чтобы сопроводить ее к лимузину.
        — Шариф!  — закричала Ирэн, пытаясь сопротивляться.  — Шариф!
        Но телохранители усадили ее на заднее сиденье машины и захлопнули дверцу. Лимузин тронулся, и Ирэн, уже не сдерживая рыданий, обернулась и стала смотреть в заднее окно. По мере того как лимузин удалялся от ворот, одинокая фигура Шарифа становилась все меньше, пока наконец он совсем не исчез из вида.

        Лимузин уже скрылся за поворотом, а Шариф все еще неподвижно стоял, глядя на поднявшиеся клубы пыли. Потом он закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстало лицо Ирэн, залитое слезами. Он знал, что больше никогда ее не увидит.
        — Ваше величество?
        Он открыл глаза и увидел стоявшего в дверях Хассана.
        — Звонит глава агентства Махтара по связям с общественностью. Он говорит, что получил важное известие. Я, конечно, могу ответить на его звонок, если вы…
        — Нет,  — прервал его Шариф и сам с трудом узнал свой голос. Калайла, должно быть, уже позвонила им.  — Попросите его немедленно прибыть во дворец. Мы собираемся объявить о своей помолвке.
        — Вы и мисс…
        — Я и Калайла,  — прервал его Шариф.
        — Но мисс Тейлор…
        — Я отослал ее домой.
        — Но вы… я думал…  — Хассан заколебался.  — Когда распространились слухи о том, что вы так спешно направились за ней в женскую баню, слуги стали надеяться…
        — Не говорите мне больше ничего о мисс Тейлор,  — резко сказал Шариф.  — Давайте лучше побыстрее покончим со всем этим.
        — С чем именно, ваше величество?
        — С моей помолвкой. С моей свадьбой.
        «И с моей жизнью»,  — добавил он про себя.
        Шариф медленно пошел по коридору в направлении столовой. Но с каждым шагом, удалявшим его от Ирэн, ему казалось, что силы все больше оставляют его. Он чувствовал себя очень старым. Нет, скорее он чувствовал себя уже мертвым.
        Шариф остановился.
        Ирэн. Это имя звучало в его сердце, как молитва. Он закрыл глаза. У нее будет все, чего он не мог ей дать. Мужчина, который полюбит ее, женится на ней и подарит ей детей. Все ее мечты сбудутся. Он должен верить в то, что поступил правильно. Любовь к ней и воспоминания о кратких мгновениях счастья будут поддерживать его всю оставшуюся жизнь.
        С унылым видом Шариф вернулся в столовую. Там было пусто: его сестра уже ушла к себе, а слуги закончили убирать со стола. В комнате осталась одна лишь Калайла, курившая у открытого окна. Заслышав его шаги, она обернулась.
        — Значит, ты вышвырнул ее за дверь,  — сказала Калайла.  — Признаюсь, ты меня удивил. Я не думала, что ты так легко расстанешься с ней.
        — Чего ты хочешь от меня?  — устало спросил Шариф.
        Она холодно улыбнулась:
        — Я хочу, чтобы ты заверил меня, что после того, как мы поженимся и я произведу на свет наследника, ты оставишь меня в покое, и у меня будут такие же права распоряжаться собой, как и у тебя.
        — Мы еще не поженились, а ты уже планируешь, как будешь изменять мне?
        Калайла язвительно рассмеялась:
        — Не стоит говорить со мной таким возмущенным тоном. Я не одна из твоих невинных овечек.  — Она глубоко затянулась сигаретой.  — Не такая, как она.
        Он вздрогнул.
        — Так ты знала, что мы не были любовниками?
        — Конечно. Это было очевидно. Глупая маленькая девственница, которая ловила каждое твое слово и смотрела на тебя огромными влюбленными глазами.  — Она еще раз затянулась. Ее пальцы были почти такими же тонкими и белыми, как сигарета.  — Можешь вернуть ее, если тебе так хочется. А я намерена развлекаться по-своему. И меня не беспокоит то, что ты меня ненавидишь. В нашем браке главное власть, а не любовь.
        — Когда ты станешь королевой,  — сурово сказал Шариф,  — я рассчитываю, что ты будешь вести себя с достоинством и уважением к нашим обычаям и законам.
        Она пожала узкими плечами:
        — Я не дура. Я буду вести себя осмотрительно.
        — Очень в этом сомневаюсь.
        Калайла фыркнула.
        — Я буду гораздо осмотрительнее, чем ты сам,  — многозначительно сказала она.  — Увиваться за компаньонкой своей сестры! Пусть вы и не были любовниками, слухи о ваших отношениях дошли до меня даже в Нью-Йорке.
        Шариф язвительно улыбнулся:
        — Так вот почему ты поспешила вернуться? Испугалась, что я не сдержу слова и женюсь на ней?
        Калайла отвернулась и дрожащей рукой поднесла сигарету к губам.
        — Мне следовало давно покончить с этим,  — тихо пробормотала она.  — Я не могу позволить, чтобы одна ошибка лишила меня всего, что должно принадлежать мне.
        Глаза Шарифа сузились.
        — Она не была ошибкой.
        — Что? Ах да. Мисс Тейлор. Но ее уже здесь больше нет. И мы прекрасно понимаем друг друга, не так ли?  — Она вскинула подбородок, и глаза ее сверкнули.  — Мы поженимся на следующей неделе. И потом будем заниматься сексом так часто, как это будет необходимо…
        Шариф с трудом сдержался, чтобы не поморщиться.
        — А когда я забеременею, меня уже не будет волновать, что ты станешь делать. Можешь вернуть свою драгоценную мисс Тейлор. И поселить ее в своей постели. Мне все равно.
        Шариф смотрел на нее, но думал о сияющих карих глазах Ирэн и слышал ее слова:
        «Когда я выйду замуж, я сделаю это только по любви. И наша первая брачная ночь будет освящена любовью, которая продлится всю жизнь».
        Он вспомнил, как всего час назад она дрожащим голосом сказала ему, что любит его.
        — Наш брак — всего лишь сделка,  — между тем продолжала Калайла.  — И мы будем стараться терпеть и игнорировать друг друга до самой смерти.
        Шариф сфокусировал внимание на лице своей невесты. Ее черные глаза, опушенные фальшивыми ресницами, были прекрасными и холодными. И так отличались от теплых, любящих карих глаз, словно обнимавших его своим взглядом.
        Казалось, Калайла не способна чувствовать что-либо или о чем-либо беспокоиться, кроме двух вещей — власти и денег. Она хотела стать ее величеством, матерью наследника, и при этом развлекаться с любыми мужчинами, привлекшими ее внимание, в течение всего своего замужества.
        Она была пустой и поверхностной.
        Шариф внезапно осознал, что когда-то был таким же, как она. Тратил время на бессмысленные любовные похождения, пытаясь чем-нибудь заполнить зияющую пустоту своей души.
        Но потом ему выпало счастье встретить Ирэн. Это было главным чудом в его жизни. И главной трагедией.
        — Тебе нечего мне сказать?  — нахмурившись, спросила Калайла.  — Что тебя так изменило?
        — О чем ты говоришь?
        — Ты словно сам не свой…  — Она с изумлением хихикнула и прижала руку к губам.  — Подожди… Только не говори мне, что ты на самом деле влюблен в нее!
        — Замолчи,  — оборвал ее Шариф.
        — Твоя нежная девственница. Такая любящая. Такая преданная…
        — Она стоит тысячи таких, как ты!
        — Ты ее любишь.  — Калайла рассмеялась.  — Как забавно видеть, что тебя наконец-то поймали в сети. Совсем как…
        — Как что?  — спросил Шариф, ожидая услышать новое оскорбление.
        Но Калайла отвернулась.
        — Ничего,  — пробормотала она.  — Просто все это очень смешно. Твоя бесценная мисс Тейлор…
        Шариф схватил ее за запястье.
        — Не смей больше никогда произносить ее имя!  — сказал он угрожающим тоном.
        Калайла высвободила руку.
        — Как скажешь. Тешься своими сладкими воспоминаниями. А я предпочитаю получить свой трон.  — В ее глазах появился лихорадочный блеск.  — Я думаю, что этот брак устроит меня во всех отношениях.
        Глава 10
        Спустя пять дней Ирэн упаковывала последние вещи, которые хотела забрать из их старого перекосившегося домика. Ее мать и сестра Мелисса уже переехали на новую квартиру в Денвере.
        Жилой комплекс, в котором Ирэн сняла квартиру, располагался между муниципальным колледжем и лучшим в Колорадо реабилитационным центром, в который ее мать поступила сразу по приезде. Мелисса же начала готовиться к экзаменам в колледж. Ирэн сознавала, что впереди у них трудный путь, но она была уверена, что все образуется и у них есть шанс наладить мирную и счастливую жизнь.
        — Спасибо тебе, детка,  — сказала мать Трэн, плача и крепко обнимая ее.  — Я хотела быть тебе хорошей матерью. Я попытаюсь еще раз.
        Мелисса тоже плакала, когда в первый раз увидела роскошный новый дом, в котором они собирались жить. На кухонном столике в их апартаментах ее уже ждали учебники.
        — Ты помнишь, как я хотела стать ассистенткой дантиста?  — спросила Мелисса сестру.
        Ирэн кивнула:
        — Из тебя получится прекрасная ассистентка. Или ты сама сможешь стать дантистом.
        — Я?
        — Конечно.
        — И ты заплатишь за мое обучение?
        — В любом колледже, который ты выберешь.  — Ирэн взяла сестру за руку.  — Я верю в тебя.
        Мелисса смахнула слезы с глаз.
        — Я всегда думала, что ты осуждаешь меня.
        — Осуждала. И мне очень жаль. Я тогда не понимала, какую власть над человеком могут иметь любовь и страсть. И что не всегда мечты сбываются…
        — Не всегда сбываются?  — Мелисса покачала головой.  — В этом ты ошибаешься, Рина.
        Ее слова все еще звучали в ушах Ирэн, когда она, закончив упаковывать вещи, стояла на крыльце их старого дома и дышала прохладным весенним воздухом. Она пыталась убедить себя, что ей на самом деле повезло испытать настоящую любовь, пусть даже ее счастье длилось так недолго. Но если ей повезло, почему же она сейчас испытывала такую мучительную боль?
        За последние пять дней Ирэн получила шесть звонков из Махтара от разных людей, которые отчаянно хотели не допустить того, чтобы их эмир женился на Калайле. Особенно тягостным был последний звонок. Азиза позвонила ей в три часа ночи.
        — Как я могу быть счастлива,  — выпалила она вместо приветствия,  — когда вы оба будете несчастными всю жизнь?
        — Мы не будем несчастными,  — солгала Ирэн.  — У нас все в порядке, и…
        — В порядке? Видели бы вы моего брата!
        Боль пронзила сердце Ирэн.
        — Я ничем не могу помочь.
        — Но вы сказали, что любите его. Как вы можете любить его и в то же время уступить этой ужасной женщине?
        — Он не оставил мне выбора.
        — Вы даже ни разу не позвонили ему! И Басима удивлена. Она говорит, что, раз вы не позвонили, должно быть, вы совсем не любите Шарифа.
        Ирэн снова почувствовала острую боль в сердце.
        — Азиза,  — выдохнула она.  — Пожалуйста…
        — Ладно, забудьте!  — оборвала ее девушка.  — Не пытайтесь спасти его. Просто наслаждайтесь жизнью и не вспоминайте о нас!
        Она положила трубку, а Ирэн проплакала до утра. Она скучала по Азизе, по Махтару, по слугам во дворце. Но больше всего ей не хватало Шарифа. В его отсутствие жизнь казалась бессмысленной и пустой. Она чувствовала себя так, словно умирала без него.
        Взгляд Ирэн упал на машину, которую она взяла напрокат. В багажнике все еще лежал последний чемодан с вещами, который она получила накануне. Ирэн не хотела открывать его. Она боялась, что, когда откроет его, исчезнет последняя ниточка, связывающая ее с Шарифом. Пока Ирэн могла надеяться, что в нем лежит письмо для нее, которое она могла бы хранить, как сокровище, до конца жизни.
        Но наконец она почувствовала, что дольше терпеть не в силах. Вытащив чемодан из багажника, она поставила его на крыльцо и открыла.
        Там была одежда. Просто одежда. Ирэн, встав на колени, стала лихорадочно перебирать ее. И тут она увидела записку. Издав радостное восклицание, она схватила ее и развернула. Ее сердце забилось чаще, когда она узнала знакомый почерк. Но записка содержала только два слова: «Распаковывай внимательнее».

        И это все?
        Все еще стоя на коленях, Ирэн прижала записку к груди. Все ее надежды были напрасны. Она с трудом сдерживала рыдания.
        — Я слышал, что ты вернулась.
        Ирэн подняла голову и сквозь слезы увидела Картера Линси. Картера, мечту ее юности, человека, из-за которого она уехала из дому.
        — Картер?  — Вытерев глаза, она поднялась с колен.  — Что ты здесь делаешь?
        — Хотел узнать, правда ли это.  — Он осмотрел ее с ног до головы.  — Ух ты! Ты не даром потратила время в Париже!
        Ирэн внезапно осознала, что уже совсем не похожа на ту девчушку, которая уехала из дому два года назад. Сейчас она была одета в изящный кашемировый свитер и обтягивающие фигуру серые брюки. Она похудела и вместо очков носила теперь контактные линзы.
        — Э-э-э, спасибо.
        — Так твоя семья и вправду переезжает?  — спросил Картер. В его глазах был тот особый блеск, который в свое время заставлял ее сердце трепетать.  — Очень жаль. Потому что я подумал… может быть, ты дашь мне еще один шанс.
        Ирэн с изумлением уставилась на него:
        — Что?
        Картер провел пятерней по густым светлым волосам.
        — Я думаю, что ошибался. По отношению к тебе.
        Ирэн смотрела на Картера, удивляясь, что когда-то считала себя влюбленной в него. Правда заключалась в том, что она совсем не знала своего парня. Он был для нее просто символом. Способом убежать от несчастливой жизни.
        — Картер, боюсь… я должна отклонить твое предложение.
        Он моргнул.
        — Я думал, что ты питаешь ко мне слабость.
        Она тихо рассмеялась:
        — Я тоже когда-то так думала. Я думала, что если такой мужчина, как ты, полюбит меня, значит, я чего-то стою. Но это не любовь.
        — Что же тогда?
        — Любовь — это потребность защищать любимого. Делать все возможное, чтобы человек, которого ты любишь, был счастлив.
        Ирэн замолчала, вспомнив, что Шариф поступил именно так. А она бросила его в когтях этой женщины.
        И тут ей на память пришли слова Басимы: «Эмир получает то, чего заслуживает. Если бы я даже знала что-то, что могло бы предотвратить его свадьбу, я все равно не пошевелила бы и пальцем!»
        Ирэн невидящим взглядом уставилась вдаль. Басима сказала это давно, но девушка была слишком удручена своей ревностью и страданиями, чтобы обратить внимание на ее слова. Как она могла не услышать их тайного смысла?
        «И Басима удивлена. Она говорит, что, раз вы не позвонили, должно быть, вы совсем не любите Шарифа».
        — Ирэн?
        Она спохватилась и перевела взгляд на Картера, на его красивое и обиженное лицо.
        — Прости меня,  — сказала она.  — Мне нужно сделать один звонок. Спасибо, что навестил.
        — Ты… ты выгоняешь меня?  — недоверчиво спросил он.
        — Я желаю тебе всего наилучшего. Но не со мной. Извини. Я люблю другого мужчину. И сейчас я нужна ему.
        Картер бросил на нее последний грустный взгляд и ушел, а Ирэн схватилась за телефон.
        — Я удивлялась, почему вы раньше не спросили меня об этом,  — сказала ей Басима спустя несколько минут.  — Я почти все выложила вам. И после того, как он избавил мою детку от этого замужества, я ждала, что вы станете расспрашивать меня. Но вы просто уехали, и я решила, что вы его не любите.
        — Расскажите мне все,  — взмолилась Ирэн.
        Она выслушала историю, которую поведала ей Басима, и от волнения у нее перехватило дыхание.
        — Пойдите к Шарифу. Расскажите ему об этом.
        — Я? Чтобы я оказалась замешанной в дворцовом скандале? Ну уж нет. Я предпочитаю держаться в стороне. И моя сестра тоже.
        — Тогда расскажите Азизе. Она может пойти к брату и…
        — Я не позволю втягивать ее в это. Бедняжка и так настрадалась. И у нее сейчас много других забот. Нет. Вы его любите, вы его и спасайте.
        — Но он никогда не поверит мне, если не будет доказательств.
        — Так добудьте их.
        Ирэн нервно облизнула губы.
        — Мне потребуются деньги. И немалые. Если он так долго шантажирует ее, он не откажется от этого источника дохода так просто. Даже если я отдам ему все, что у меня есть, он лишь рассмеется.
        — Делайте, что хотите. Мы с сестрой не станем в это вмешиваться. И Азиза тоже. Теперь это ваша проблема,  — сказала Басима и положила трубку.
        Сжимая в руке телефон, Ирэн в отчаянии опустилась на деревянный пол крыльца. Ей только что дали в руки ключ к решению проблемы. Но было слишком поздно. Все упиралось в деньги. И в нехватку времени. Свадьба должна была состояться уже через два дня.
        Если бы только она оставила у себя бриллиантовое ожерелье, которое купил для нее Шариф! В то время она и не подозревала, что отказывается от своего счастья. Хуже — она лишила счастья и его.
        И тут Ирэн вспомнила. «Распаковывай внимательнее».
        Ирэн выпрямилась и прижала ладонь к губам. Широко раскрыв глаза, она уставилась на открытый чемодан. И с внезапным озарением бросилась к нему.

        День, которого Шариф ждал с ужасом столько лет, наконец наступил. Сегодня состоится его свадьба.
        Он был почти рад покончить с этим.
        Одетый в парадные белые одежды, он медленно шел по коридору к тронному залу, чтобы подписать себе смертный приговор.
        Как было принято в Махтаре, невеста не будет присутствовать на официальной церемонии. И Шариф был рад хотя бы этому. Он уже достаточно терпел общество Калайлы всю прошедшую неделю. Но сегодня ему всего лишь нужно будет появиться в тронном зале и подписать документы с отцом Калайлы в присутствии нескольких свидетелей.
        И может быть, если он закроет глаза, то сможет представить, что женится на ком-то другом. На нежной и прекрасной женщине, ласковой и любящей. В его воображении всплыл образ Ирэн, смотрящей на него теплыми, улыбающимися глазами. В этот момент он готов был отдать тридцать, даже сорок лет своей жизни за то, чтобы вместо миллиардера и эмира процветающей страны он мог бы быть простым фермером, еле сводящим концы с концами, но имеющим главное — свободу быть с любимой женщиной.
        — Сир?
        Шариф увидел подходящего к нему Хассана.
        — Да?
        — Отец вашей невесты ожидает вас в тронном зале вместе со свидетелями.
        — Я хочу, чтобы вы тоже были свидетелем,  — сказал Шариф.
        Хассан поклонился.
        — Это большая честь для меня,  — торжественно произнес он. Потом посмотрел на Шарифа умоляющим взглядом.  — Но еще не поздно…
        — Было поздно все прошедшие девятнадцать лет,  — устало проговорил Шариф.
        — Но мисс Тейлор…
        — Не произносите ее имени,  — прервал его Шариф.  — Я не хочу больше его слышать. Если она позвонит, я не буду…
        — Она здесь.
        Шариф уставился на Хассана, и лицо его побелело.
        — Здесь?
        — Десять минут назад она появилась у ворот. Я не впустил ее,  — с несчастным видом добавил Хассан.  — Согласно вашему приказу, телохранители задержали ее. Но я подумал, что вдруг вы измените свое решение…
        — Нет,  — выдохнул Шариф.
        Он поднес руку ко лбу. Если он увидит ее сейчас, свадьбы не будет. Он откажется от своего слова, поступится своей честью и благополучием своей страны. Пусть она погрузится в хаос войны, лишь бы он смог снова почувствовать, как Ирэн обнимает его…
        — А вот и вы, ваше величество.  — Шейх Ахмед ал-Бахар стоял в дверях тронного зала и улыбался.  — Вы опоздали.
        — Да,  — сказал Шариф.  — Простите меня. Я уже иду.
        Шейх нетерпеливо кивнул и скрылся в тронном зале. Шариф медленно направился вслед за ним, и каждый последующий шаг давался ему труднее, чем предыдущий.
        Но он дал слово.
        И у него не было выбора.
        Калайла будет кошмарной женой, но, возможно, станет хорошей королевой и матерью.
        Но он не мог поверить в это. Ему становилось дурно при мысли, что она будет растить его будущего ребенка. Он чувствовал, что это неправильно. Он не хотел иметь от нее детей.
        Только одну женщину он мечтал назвать своей женой. Только с одной мечтал делить постель. И только она должна была стать матерью его детей. Но этому не суждено было случиться.
        — Шариф.
        Он услышал за спиной тихий, взволнованный голос и решил, что ему это снится. Он закрыл глаза, чтобы насладиться этим сном хотя бы еще одно мгновение.
        — Шариф!
        Голос стал громче. Шариф нахмурился, открыл глаза и обернулся.
        Перед ним стояла Ирэн. Ее прекрасное лицо было бледным, под глазами образовались темные круги, словно она не спала несколько ночей. Но она улыбалась. И улыбались стоявшие позади нее шесть телохранителей.
        Его доверенные телохранители впустили ее во дворец? Нарушив его строжайший запрет?
        — Я не понимаю…  — выдохнул Шариф. Его сердце сделало кувырок, но он попытался заставить его биться ровно. Он не мог позволить этому произойти. Не мог позволить себе любить ее.  — Тебе не место здесь, Ирэн. Ты должна уйти…
        — Нет.  — Глаза Ирэн сияли.  — Ты больше никогда не сможешь вынудить меня покинуть тебя.
        Медленно, словно опасаясь, что сон прервется, Шариф положил руки ей на плечи и почувствовал тепло ее тела. Она действительно была здесь. Он задрожал.
        — Пожалуйста,  — прошептал Шариф.  — Это убивает меня. Видеть тебя в тот день, когда я должен жениться на другой…
        Позади них раздался резкий голос:
        — Какого черта она здесь делает?
        Шариф обернулся и увидел Калайлу, одетую в подобающие королевской невесте яркие шелка и парчу и буквально увешанную драгоценностями.
        — Что я делаю?  — Глядя на Калайлу, Ирэн внезапно улыбнулась.  — Я останавливаю эту свадьбу.  — Она снова повернулась к Шарифу:  — Калайла ал-Бахар не может выйти за тебя замуж. Потому что она уже замужем!
        Это был сон. Это не могло быть правдой.
        Шариф крепче сжал плечи Ирэн и покачал головой:
        — Это невозможно. Она никогда бы этого не сделала.
        Ирэн только шире улыбнулась:
        — Я знала, что ты не поверишь мне. Поэтому привезла с собой доказательство.
        Она шагнула в сторону и представила взорам присутствующих молодого и невероятно мускулистого мужчину.
        У Калайлы буквально отвисла челюсть. В ее ярко накрашенных глазах отразились ярость, ненависть и страх.
        — Убирайся из моего дворца!
        — Нет,  — сказала Ирэн с таким спокойствием и властностью, что Шариф едва поверил своим ушам.  — Это ты убирайся из моего дворца!
        С воплем Калайла бросилась к ним, словно намереваясь выцарапать Ирэн глаза своими длинными ногтями. Шариф поспешно встал между ними, а из всех дверей стали высовываться головы слуг. Отец Калайлы вышел из тронного зала в сопровождении свидетелей.
        — Что здесь происходит?  — требовательно спросил он. Потом взглянул на дочь.  — Калайла…
        Но она смотрела только на мускулистого мужчину.
        — Не смей говорить, ты, кусок дерьма. Даже не думай…
        — Извини, бейби,  — пожав плечами, сказал мужчина.  — Она сделала мне лучшее предложение.
        Шариф резко повернулся к Ирэн.
        — Расскажи мне,  — настойчиво произнес он.
        — Пять лет назад в Нью-Йорке Калайла вышла замуж за своего личного тренера.  — И с победным видом Ирэн подняла над головой лист бумаги.  — Вот свидетельство о браке.
        С криком Калайла попыталась схватить документ, но Шариф оказался проворнее. Он выхватил свидетельство из руки Ирэн и пробежался по нему глазами. Потом молча протянул его Ахмеду ал-Бахару.
        Бывший визирь посмотрел на документ, и его лицо побагровело.
        — Это ложь… западня…  — еле выдохнула Калайла.  — Я никогда не стала бы связывать свою жизнь со слугой…
        — Вот письма, написанные ее рукой.  — Ирэн подняла над головой стопку писем.  — Любовные письма. Записки, которые она посылала вместе с деньгами, умоляя его вернуться к ней.
        — Женщины всегда вешаются мне на шею,  — с самодовольной усмешкой сказал тренер и пожал плечами.  — Я не виноват, что она позволила мне воспользоваться…
        — Грязный шантажист!  — завизжала Калайла.
        — Лживая двоемужница,  — парировал он.
        — А-а-а!  — Калайла повернулась к Ирэн. Ее глаза метали молнии.  — А ты… Как ты узнала? Кто проболтался?
        — В самом деле,  — сказал Шариф.  — Откуда ты узнала?
        — Скажем, у меня есть свои источники.  — Ирэн улыбнулась ему. На ее глазах блестели слезы счастья.  — Я знала, что ты не поверишь мне без доказательств. Поэтому подкупила Рафаэля, отдав ему бриллиантовое ожерелье, которое ты спрятал за подкладкой моего чемодана.
        — Ожерелье?
        Ирэн подняла бровь:
        — Ты сказал, что я могу поступить с ним, как захочу. И я так и сделала.  — Ирэн нежно погладила Шарифа по щеке.  — Я отдала его, чтобы спасти жизнь любимого человека.
        И это было правдой. Она спасла его. Шариф глубоко вздохнул.
        — Значит ли это,  — прошептал он,  — что ты выйдешь за меня замуж?
        Калайла вскрикнула и упала в обморок.
        — Ваше величество,  — сказал ее отец.  — Моя дочь опозорила нас. Я разберусь с ней позже. А сейчас я покорно ожидаю наказания.
        Наступило молчание.
        — Ваше наказание будет заключаться в том, что вы с Калайлой покинете Махтар и уедете как можно дальше. А я в ответ на это не упомяну о ее предательстве, когда объявлю об изменении в моих матримониальных планах.
        Шейх выпрямился, и на его морщинистом лице было написано уважение.
        — Вы не предадите огласке наш позор?
        Шариф кивнул:
        — Я скажу, что мои планы изменились потому, что я впервые в жизни полюбил. И хочу назвать только эту женщину своей женой. И хочу, чтобы только она стала матерью моих детей. Я сегодня же объявлю своим подданным об этом, но при одном условии.  — Он посмотрел на Ирэн.  — Если эта женщина согласится стать моей женой прямо сейчас.
        — Скажите «да»!  — выдохнул шейх.
        — Скажите «да»,  — крикнула Азиза, стоявшая невдалеке.
        — Скажите «да»!  — закричали Басима, Хассан и все слуги, столпившиеся в коридоре.
        Ирэн посмотрела на Шарифа, и ее прекрасное лицо сияло любовью.
        — Да,  — прошептала она.
        Это было самое чудесное слово, которое когда-либо доводилось слышать Шарифу. Он притянул Ирэн к себе, а слуги и придворные разразились одобрительными возгласами и аплодисментами. Но Шариф мог думать только об одном — о том мгновении, когда их губы сольются в поцелуе.
        И это мгновение наступило.

        — Все еще не чувствуешь себя замужней женщиной?
        Голос Шарифа, донесшийся из спальни их номера в лучшем отеле Денвера, был одновременно и насмешливый, и раздосадованный. Ирэн улыбнулась, глядя на себя в зеркало в ванной комнате. Она не могла винить его за нетерпеливость. Они официально поженились в Махтаре уже два дня назад, но первой брачной ночи у них все еще пока не было.
        Это была поспешная и сугубо официальная церемония. Они подписали контракт и, не успев даже поцеловаться, были вынуждены расстаться на весь день, поскольку по традициям страны женщины и мужчины отмечали это событие порознь.
        Это было первое мероприятие, на котором она выступила в роли новой правительницы страны. И оно прошло совсем неплохо. Женщины на приеме тепло приветствовали ее, и Ирэн была тронута их добротой и вниманием. Азиза не могла скрыть своего восторга. А Ирэн поблагодарила Басиму со слезами на глазах. Басима потребовала, чтобы она больше не упоминала об этом, потом хлюпнула носом, вытерла глаза и выразила надежду, что Ирэн будет хорошей королевой.
        Ирэн очень хотелось, чтобы ее семья присутствовала при этом событии. И когда Шариф появился на женском приеме, чтобы по традиции поприветствовать собравшихся, она схватила его за руку.
        — Нам нужно срочно лететь в Колорадо,  — встревоженно сказала она.  — Мои мать и сестра тоже должны стать частью этого торжества…
        — Я пошлю за ними самолет,  — простонал Шариф, потом погладил ее по щеке.  — Я хочу, чтобы эту ночь ты провела в моей постели.
        Ирэн задрожала от его прикосновения, но продолжала упрямиться.
        — Моя мать не сможет покинуть Колорадо. Она уже легла в реабилитационную клинику. Но ее отпустят на пару часов, чтобы она могла присутствовать на короткой церемонии бракосочетания в Денвере. Пожалуйста, Шариф,  — прошептала она.  — Пожалуйста…
        Он покорно вздохнул:
        — Конечно, твоя семья должна разделить с нами это торжество.
        — И может быть, я смогу пригласить Эмму и Чезаре,  — задумчиво добавила Ирэн.
        Часом позже они уже летели в личном самолете Шарифа. Ирэн охотно провела бы первую брачную ночь в воздухе, но на этот раз заупрямился Шариф:
        — Ты не для того ждала всю свою жизнь, чтобы провести эту ночь кое-как, болтаясь в воздухе.  — Он поцеловал ее и нежно добавил:  — У нас с тобой будет только один первый раз, и мы все сделаем по порядку. В лучшем номере для молодоженов, после того, как твоя семья станет свидетелем нашей свадьбы.  — Он откинулся на спинку белого кожаного дивана и с болью в голосе пробормотал:  — Даже если ожидание убьет меня.
        Эмма и Чезаре прилетели вместе с ребенком в последнюю минуту и присоединились к матери и сестре Ирэн, которые плакали от счастья, наблюдая за обрядом бракосочетания, который прошел тихо, без шумихи и без вездесущих папарацци.
        После окончания короткой церемонии Шариф отказался даже устраивать праздничный обед.
        — У мужчины тоже когда-то истощается терпение, жена,  — мрачно заявил он.  — Мы немедленно едем в отель.
        Теперь они наконец остались одни.
        Ирэн нервно прикусила губу и посмотрела на себя в зеркало. Ее щеки раскраснелись после выпитого шампанского, которым приветствовал их менеджер отеля. Губы пылали, а сердце выпрыгивало из груди.
        Ее сестра лукаво преподнесла ей белье в качестве свадебного подарка.
        — Скромно и шаловливо,  — радостно хихикала она.  — Идеально для тебя, Рина!
        Ирэн никогда в жизни не надевала ничего подобного. Белый корсет приподнял ее пышные груди, едва прикрывая соски, и подчеркнул тонкую талию. Крохотные кружевные трусики частично скрывал белый пояс с подвязками, к которым были пристегнуты белые чулки, доходившие до середины бедра. На ногах ее были белые атласные туфельки.
        Ирэн с трудом уговаривала себя выйти из ванной и позволить Шарифу увидеть ее в таком одеянии. Но теперь он был ее мужем. Мужем, который отныне будет знать каждую частичку ее тела.
        — Ирэн?  — хрипло прокричал Шариф.
        — Я почти готова.
        Что сделать с волосами? Заколоть на затылке или оставить распущенными? Ее руки дрожали, когда она попыталась собрать волосы в узел, поэтому она оставила эту затею, и густые локоны рассыпались по ее плечам. Не чувствуя ног от волнения, девушка вышла из ванной и вошла в огромную, элегантно обставленную спальню.
        Шариф лежал, растянувшись, на громадной кровати. На нем все еще был парадный черный костюм, который он надел на церемонию их бракосочетания. Он с улыбкой повернулся к ней:
        — Наконец…
        Он поперхнулся и побледнел, увидев ее белый корсет и пояс с подвязками.
        Ирэн в нерешительности остановилась.
        — Тебе не нравится?
        — Нравится?  — хрипло выдавил он.
        Не сводя с нее ошеломленного взгляда, Шариф неуверенно поднялся и подошел к Ирэн, которая стояла, дрожа, на синем ковре. Несколько мгновений он просто разглядывал ее, лаская своими темными глазами. Потом обхватил ладонями ее лицо.
        — Я чуть не умер, увидев тебя. У меня едва не случился сердечный приступ. Если бы я не был уверен, то ты принадлежишь мне…
        — Но ты знаешь это,  — сказала она и улыбнулась.  — Я твоя. Твоя навеки.
        — Я люблю тебя, Ирэн, моя прекрасная жена. Я буду любить тебя до самой смерти.
        Она положила ладонь на его руку.
        — Ты дрожишь.
        Шариф криво усмехнулся:
        — Извини.  — Он глубоко вздохнул.  — Видишь ли, в некотором смысле для меня это тоже первый раз…
        Ирэн облизнула губы. Потом, поднявшись на цыпочки, нежно, очень нежно поцеловала его и прошептала ему на ухо шесть слов:
        — Возьми меня, возьми меня прямо сейчас. Шариф страстно и жадно поцеловал ее и подхватил на руки. Не прерывая поцелуя, он понес ее на кровать. И там они своими телами произнесли эту клятву без слов, которой пообещали друг другу, что их любовь будет длиться вечно.