Желая невозможного Ивонн Линдсей
        Виноделы Мастерз #5Соблазн — Harlequin #156 Богатый вдовец Рауль приглашает Алексис, лучшую подругу своей покойной жены, стать няней для его дочери. Он решается на этот шаг только потому, что малышка заслуживает внимательного и заботливого обращения. Сам Рауль считает себя недостойным любви и ласки, но Алексис, которая питает давние глубокие чувства к Раулю, постепенно вновь пробуждает его к жизни…
        Ивонн Линдсей
        Желая невозможного
        Wanting What She Can’t Have
«Желая невозможного»
        
        Глава 1
        Алексис наблюдала за Раулем из дверей винодельни. В воздухе пахло вином. Частички пыли кружились в лучах послеполуденного солнца, проникавшего сквозь открытые окна. Но сейчас все внимание было сосредоточено на мужчине, который не догадывался о ее присутствии.
        Он изменился. Боже, как он изменился. Раньше он отличался какой-то небрежной элегантностью. Теперь же от элегантности не осталось и следа, одна небрежность: он сильно похудел, отрастил волосы и сменил костюмы на полинявшие футболки и порванные джинсы. Совершенно очевидно, что он не брился несколько дней. Только горе могло так сильно изменить человека, заставить его отказаться от повседневных привычек.
        Как, спрашивается, она могла помочь человеку, который потерял веру в себя?
        Алексис попыталась взять себя в руки. Бри обратилась к ней за помощью в трудный момент жизни. В своем письме она умоляла подругу позаботиться о ее муже и еще не рожденном ребенке. Бри умерла до того, как Алексис успела ответить лучшей подруге. Но в глубине души Бри знала, что Алексис не откажет, не сможет отказать. Даже если придется снова встретиться с мужчиной мечты, который предпочел ее подругу.
        Рауль замер. Он оторвал взгляд от бумаг с пометками на полях, написанных его рукой, посмотрел на стол, где стояли бокалы с новыми сортами вин. Внезапно ручка выпала из его руки. Он поднял голову и повернулся в сторону Алексис. На его лице отразилось удивление. Рауль быстро взял себя в руки, и его лицо вновь приняло отчужденное выражение.
        —Алексис, — произнес он и кивнул.
        —Я приехала, как только узнала. Извини, что не приехала раньше. Я… — Она запнулась. Как она могла объяснить мужчине, стоявшему напротив, почему только сейчас она узнала о рождении его ребенка и смерти его любимой жены? Как объяснить, что она оборвала все связи с лучшей подругой, лишь бы не видеть ее счастья с этим мужчиной? Как объяснить, что она «забыла» дать новый номер мобильного телефона, лишь бы не слышать о том, как они идеально подходят друг другу с мужчиной, которого Алексис хотела сама?
        И до сих пор хочет.
        Она глубоко вздохнула и попыталась справиться со своими эмоциями.
        —Мне пришлось много ездить с тех пор, как мой бизнес… — Она запнулась на полуслове, посмотрев ему в лицо. Совершенно очевидно, Раулю было наплевать на успех, которого она достигла, выпустив свою линию одежды. — Я получила письмо Бри, когда была в гостях у отца. Должно быть, его пересылали по всем адресам, где я останавливалась, пока ездила по миру целый год.
        —Письмо Бри?
        —В котором она сообщила мне о беременности.
        Должна ли она рассказать о просьбе Бри присмотреть за ее мужем и еще не рожденным ребенком? Бри узнала, что аневризма аорты убьет ее во время родов. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять — Рауль ничего не знал об этом письме.
        —Так, значит, ты вернулась.
        Напряжение повисло в воздухе.
        —Моя мама болела. Я приехала за несколько недель до ее смерти.
        —Соболезную.
        Рауль произнес это на автомате, и Алексис почувствовала, как он от нее отгораживается. Сейчас он был погружен в свое собственное горе.
        —Я получила письмо только на той неделе и сразу же позвонила матери Бри. Я приехала, чтобы помочь тебе с Руби.
        —У Руби уже есть няня. Ее бабушка.
        —Да, но, Рауль, Катерине нужна операция. Замену коленного сустава больше откладывать нельзя. Особенно сейчас, когда Руби становится все активнее.
        —Я говорил ей, чтобы она нашла няню.
        —Но, я так понимаю, ты не соизволил даже озна комиться с резюме, которые она тебе присылала.
        Алексис начала закипать. Катерина не находила себе места от волнения, не знала, что делать и что предпринять. Больное колено беспокоило ее, и заботиться о ребенке с каждым днем становилось труднее. Нужна была срочная операция. И это означало, что для Руби надо найти няню. Рауль же полностью игнорировал свои отцовские обязательства.
        Он снова посмотрел на Алексис. Его взгляд стал жестче. Господи, что за тайны скрываются в этих великолепных глазах?
        —Как насчет меня? Я подхожу?
        —Нет, — сказал он категорично. — Определенно не подходишь.
        Его отказ причинил Алексис боль, но она продолжила:
        —Почему? Ты же знаешь, у меня есть опыт работы с детьми.
        —Ты теперь, кажется, портниха, или я ошибаюсь? Ребенку еще рано думать о тряпках.
        Да, оскорблял он виртуозно. Портниха? Конечно, она еще шила некоторые эксклюзивные модели сама, но большинство изделий производилось на заводах.
        Алексис всегда хотела быть дизайнером-модельером, но ее родители были против. Поэтому после школы она пошла на педагогические курсы, целый год занималась по интенсивной программе и конечно же присматривала за детьми. Но три года назад закончился ее последний контракт, и она поняла, что пришла пора воплотить мечту детства в жизнь. И вот сейчас мечта становилась реальностью. Ее одежду продавали не только в самых дорогих бутиках страны, но и в самых известных магазинах по всему миру. Рауля же это совершенно не волновало.
        —Мое дело в надежных руках, не волнуйся, — сказала Алексис, мысленно поблагодарив свою сводную сестру Тасмин за то, что та согласилась помочь. — Рауль, Катерина уже наняла меня.
        —Ты уволена, Алексис.
        Алексис сделала глубокий вдох. Катерина предупреждала, что уговорить Рауля будет тяжело. Как оказалось, она не шутила.
        —Тебе не кажется, Рауль, что будет лучше, если о Руби позаботится человек, который был близок с ее матерью, а не какая-нибудь незнакомая женщина из агентства?
        —Мне все равно.
        Сердце Алексис сжалось, но она знала, что Рауль лжет. На самом деле он переживал. Сильно.
        —Катерина уже собрала вещи Руби. Она считает, что ее лучше привезти сегодня же.
        Рауль побледнел:
        —Нет! Ты не будешь работать няней, и Руби не будет жить здесь.
        —Операция назначена на завтра. Руби не может оставаться дома одна. Она должна быть здесь, с тобой.
        Рауль нервно провел рукой по волосам. Затем взял себя в руки и произнес:
        —Держи ее подальше от меня.
        Алексис была в шоке. Катерина предупреждала, что Рауль почти не занимается девятимесячной дочкой. Только исправно оплачивает расходы на ее воспитание. И все равно Алексис не могла поверить в то, что только что услышала. Руби была плодом любви двух замечательных людей. Свадьба Рауля и Бри была пределом мечтаний для многих женщин. Алексис присутствовала на этом торжестве и видела собственными глазами, как новоявленные молодожены наслаждались обществом друг друга, она помнила, какую зависть испытывала тогда. Неужели сейчас Рауль винит дочь в смерти жены? Или, может, теперь Руби напоминает о страшной потере?
        На его приказ Алексис лишь кивнула, вышла из винодельни и направилась к дому — большому зданию на вершине холма, который можно было назвать произведением искусства. Сейчас ей было необходимо разложить все необходимые для ребенка вещи по местам, до того как Катерина привезет Руби.
        Ее сердце болезненно сжалось, когда Алексис вспомнила ангельское личико девочки. Счастливая, здоровая, довольная жизнью малышка, любящая свою бабушку. Посмотрев на нее, и не подумаешь, какие испытания выпали на ее долю.
        Она родилась недоношенной и провела первые недели жизни в инкубаторе, постоянно плакала и ждала маму, которую ей так и не суждено было увидеть.
        Для Рауля плач несчастного ребенка был невыносим настолько, что он решил дистанцироваться от дочки, оставив ее заботам тещи. С тех пор Катерина занималась воспитанием девочки.
        Алексис понимала, что привезти ребенка в новое место и передать малышку на попечение новому человеку не легко, но заставить Рауля признать дочь и хоть как-то помогать с ее воспитанием — поистине трудная задача. Алексис уже ничего не могла сделать для Бри, но она сделает все от нее зависящее, чтобы Рауль наконец вспомнил свои обязательства перед умершей женой и новорожденным ребенком и занялся воспитанием Руби.
        Алексис была здесь. Рауль знал, что когда-нибудь она вернется, и он боялся этого момента. Она вторглась в его уединенный мир и заставила вновь почувствовать незащищенность и боль. Он не привык делить это место с кем-то кроме Бри.
        Акароа, небольшая деревенька на южном острове Новой Зеландии, была его домом, местом, где он вырос, и вернуться сюда после свадьбы было так правильно, так естественно. Он выкупил винодельни отца, отправил родителей в круиз по самым известным винодельческим регионам Европы и Южной Америки, а сам занялся делом, которое должно было ознаменовать новый виток в его карьере. Он наслаждался каждым мгновением, проведенным в винодельне. Ему нравилось решать проблемы, связанные с расширением бизнеса, которым его семья владела вот уже два поколения. Да, его сердце всегда принадлежало этим виноградникам.
        Как только они с Бри приехали в Акароа после свадьбы, Рауль посвятил все свое время вину, а Бри занялась обустройством их семейного гнездышка. Она стремилась закончить все приготовления к появлению на свет их маленькой девочки, Руби.
        Тогда, в начале их семейной жизни, получение новых сортов элитных вин было для Рауля чем-то вроде игры, захватывающим приключением. И у него были большие надежды на его работу, так же как и на его брак.
        Смерть Бри пошатнула его мир. И теперь работа превратилась для него в настоящее наваждение. Жизнь непредсказуема, полна сюрпризов, ее нельзя просчитать. Здесь же, в винодельне, он мог контролировать все. Вина, с которыми он работал, настаивались в бочках, и он сам их выбирал. Виноград он также выращивал сам, на земле, являющейся частью его самого. Все это было постоянным, неизменным. А когда день подходил к концу и Рауль возвращался в дом, он мог снова погрузиться в воспоминания, в горе, в тоску. После смерти Бри ни одна живая душа не появлялась здесь.
        Приезд Алексис изменил все. Она была настолько живой, настоящей, что цепляться за прошлое было бессмысленно. Даже недолгий разговор вывел Рауля из равновесия, заставил вспомнить о вещах, которые он уже давно предпочитал не замечать. И да, он вспомнил ее. Боже, он был совсем не тем мужем, которого заслуживала Бри. Он мечтал о другой женщине. Он любил Бри, в этом не было сомнения. Он обожал ее, боготворил, заботился о ней. Но его мужская сущность жаждала Алексис Фабрини. Он почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение, когда Алексис уехала за границу реализовывать свою давнюю мечту, — с самого детства она хотела стать дизайнером. Она преуспела. Платья из ее коллекции до сих пор висели в шкафу Бри. Она так гордилась успехом Алексис. Хотя тот факт, что Алексис оборвала все связи, расстраивал Бри.
        Рауль всегда хотел иметь большую семью. И он был настолько настойчив в своих желаниях, что болезнь Бри осталась для него тайной, пока не стало слишком поздно. Бри хранила свой секрет, чтобы не разрушить мечту всей жизни мужа. Для Рауля Бри всегда была важнее всего, но для нее самым дорогим существом стала дочь.
        Руби. Он не мог не думать о ней и не вспоминать снова и снова, что он не сберег Бри. Более того, он не мог не думать о том, что также может потерять и дочь. Она была такой крохотной и слабой, когда родилась! Для себя он уже давно решил, что он не должен привязываться к Руби. Если с ней что-то случится, он не сможет этого пережить.
        Рауль вернулся к своему любимому делу — оценке купажа вин. Но в этот раз ему пришлось буквально заставлять себя сидеть в кресле, перечитывать записи и пробовать новые сорта.
        Кислое. Он поморщился, отпил немного воды, ополоснул рот и сделал глоток из следующего бокала. Снова кислое. Он откинулся в кресле и вздохнул. Он прекрасно понимал, что вкус вина не имел ничего общего с его навыками винодела. Сейчас все зависело от его настроения. И как это ни печально, Рауль понимал, что на сегодня рабочий день закончился. Ему пора вернуться в дом и встретиться с Алексис.
        Рауль поднялся, убрал записи в ящик, ополоснул стаканы, оставив их сушиться у мойки, и пошел в сторону дома.
        Когда он вошел в дом, Алексис была на кухне. Он слышал, как она двигалась по кухне, хлопала дверцами шкафчиков и фальшиво напевала какую-то популярную мелодию. Это было так трогательно! На какое-то мгновение Рауль позволил себя помечтать, что это Бри сейчас находится на кухне и все снова как раньше. Но как только Алексис появилась в дверном проеме, наваждение исчезло.
        —Теперь я понимаю, почему Катерина снабдила меня еще и запасом еды. Шкафчики пусты, а в холодильнике словно мышь повесилась. Чем ты, скажи на милость, питаешься? Святым духом?
        Рауль понимал, что она всего лишь пытается быть дружелюбной, но внезапно он почувствовал сильное раздражение.
        —Меня все устраивает. Я не просил тебя приезжать сюда и критиковать мою жизнь.
        —Ты прав, извини, — сказала Алексис, закусив полную губу.
        Боже, эти губы созданы для поцелуев! Рауль выругался про себя. Ему надо прекратить думать о ней как о женщине. Немедленно.
        —Кстати говоря, — продолжила Алексис, — я нашла комнату Руби, но я не совсем уверена, которая из комнат моя. Я заглянула в одну из свободных, но там твои вещи.
        Рауль не мог вернуться в спальню. Там все напоминало ему о Бри.
        —Займи комнату рядом с детской.
        —Но это же спальня.
        —Я не сплю в ней. Там осталось немного вещей, но я заберу их, не волнуйся.
        —Хорошо. Тебе нужна помощь? Я могла бы…
        —Послушай, я не хочу, чтобы ты здесь находилась, и мне не нужна твоя помощь. Катерина наняла тебя, чтобы ты ухаживала за Руби. Это все, что от тебя требуется. Не попадайся мне на глаза, и мы поладим. Договорились? — Он прорычал последние слова так, как будто от них зависела его жизнь.
        —Рауль!
        —Не начинай, — остановил он ее. — Ты приехала, и я уже ничего не могу с этим сделать. Но давай кое-что проясним раз и навсегда: мне не нужно твое сочувствие!
        —Понимаю, — ответила она спокойно. Но в ее глазах цвета шоколада он увидел, как сильно ее задели его слова.
        Рауль закрыл глаза и попытался успокоиться. Он не хотел быть грубым, слова вырвались сами собой.
        Шум приближающегося автомобиля возвестил о приезде его тещи. Хлопнула дверца машины, и он услышал детский смех. Малышка тоже приехала. Кровь застыла в жилах Рауля. Каждый вздох давался с трудом.
        —Мне нужно принять душ, — сказал он напряженно и вышел из комнаты до того, как Катерина и Руби вошли в дом.
        Рауль просто влетел в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Затем он прошел в ванную. Он поспешно разделся и шагнул в душевую кабинку, одновременно открывая кран. Вода была холодной и причиняла боль. Но эти ощущения не шли ни в какое сравнение с ноющей болью в сердце.
        Он не хотел, чтобы это произошло, не хотел, чтобы Руби появлялась в его доме. Детская, которую Бри с такой любовью декорировала, пустовала все это время. Он знал, что когда-нибудь это произойдет, что Руби приедет в этот дом и он будет заниматься ее воспитанием. Но к тому, что Алексис вновь вернется в его жизнь, он был не готов.
        Глава 2
        Алексис прижала малышку к груди и вдохнула ее сладкий запах. Катерина уезжала, но до последнего сомневалась в правильности своего решения, и Алексис поспешила заверить ее, что та все делает правильно. Катерина сильно переживала из-за предстоящей операции, и дополнительные тревоги по поводу благополучия Руби ей были ни к чему.
        Алексис с болью подумала о Бри. Она ведь больше никогда не увидит лучшую подругу, не сможет поболтать с ней за бокалом вина, поделиться последними сплетнями.
        Она крепче обняла Руби, и та захныкала в знак протеста.
        —Прости, золотко, — тихонько сказала Алексис и поцеловала девочку в висок.
        Она с малышкой зашла в дом. Рауля нигде не было видно. Хороший знак. Или плохой? Алексис не знала. Она посадила Руби на пол, дала ей несколько игрушек, которые Катерина привезла для девочки, и села рядом с малышкой. Руби тут же схватила яркого плюшевого медвежонка и прижала к груди. Она не мигая смотрела на Алексис большими голубыми глазами.
        Где-то в глубине дома хлопнула дверь, и Алексис вместе с Руби подпрыгнули от испуга. Алексис тихонько рассмеялась.
        —Господи, — сказала она, перевернувшись на живот и пощекотав пухлую ножку девочки. — Громковато было, ты не находишь?
        Малышка застенчиво улыбнулась, обнажив недавно прорезавшиеся передние зубки, и сердце Алексис снова сжалось. Хоть Руби и была точной копией матери, ее улыбка напоминала улыбку Рауля.
        —Когда ты вырастешь, ты разобьешь не одно сердце, маленькая мисс.
        Девочка посмотрела за спину Алексис и поморщилась, ее нижняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами.
        —Маленькая, что случилось?
        Алексис села, пересадила девочку на колени и погладила ее по спине, чтобы успокоить. Она почувствовала покалывание в затылке и поняла, что они в комнате не одни. Она повернула голову и увидела Рауля, стоявшего в дверном проеме. Его обычно загорелое лицо было белее снега.
        —Почему она плачет? — спросил он громко и жестко.
        Руби заплакала еще сильнее.
        —Рауль, с тобой все в порядке? — мягко спросила Алексис, поднимаясь вместе с Руби.
        Его взгляд был прикован к девочке, которая продолжала плакать, спрятав личико на груди Алексис.
        —Я в порядке, — соврал он. — Почему она так сильно плачет?
        —Мне кажется, она тебя немного боится, к тому же это место для нее незнакомо, и она скучает по Катерине.
        —Прошу тебя, успокой ее, — сказал Рауль, напрягшись.
        —Я делаю все возможное, — ответила Алексис, печально улыбнувшись. — Но ты не мог бы говорить чуть мягче, когда она рядом.
        —А может, ей лучше находиться в детской, когда я в доме? — спросил он раздраженно.
        —Скажи, что ты пошутил. Это ведь и ее дом, — вспылила Алексис.
        Он перевел взгляд с Руби на Алексис:
        —Я не шучу.
        Он развернулся, собираясь выйти из комнаты, когда Алексис твердо прошептала:
        —Даже не вздумай уходить. Ради всего святого, Рауль, она твоя дочь, а ты ведешь себя так, как будто она незваная гостья.
        —Я сразу предупредил тебя, что не хочу, чтобы она здесь появлялась. Твоя обязанность следить за ребенком и за тем, чтобы наши пути не пересекались. Я ясно выразился?
        Алексис не узнавала мужчину, стоявшего перед ней. Нет, внешне это был тот же Рауль Бенуа, с которым она познакомилась незадолго до его бракосочетания с Бри. Господи, ее тело так же покрывалось мурашками, когда он находился рядом. Почему же он с таким упорством пытается дистанцироваться от дочери?
        —Алексис, тебя понятно? — переспросил он. — Успокой ребенка, и быстрее.
        Может, он и хотел казаться безразличным, но плач малышки причинял ему боль.
        —Отлично, подержи ее, а я принесу бутылочку. Ее надо покормить.
        Рауль отступил на шаг в недоумении:
        —Кто здесь няня — ты или я?
        —Конечно я. Но я подумала, что ты мог бы немного присмотреть за Руби, пока я готовлю ужин.
        —Алексис, я нанял тебя, чтобы ты занималась Руби, — сказал он и поспешно вышел из комнаты.
        Руби отняла головку от груди Алексис и осторожно осмотрелась. Убедившись, что ее отца нет поблизости, она со знанием дела засунула пальчик в рот.
        —Что ж, все идет не совсем так, как я ожидала, — обратилась Алексис к девочке. — Я думала, твоя бабуля преувеличивала, когда говорила, что папочке нет до тебя дела.
        Алексис поцеловала Руби в макушку и понесла на кухню. Намочив бумажное полотенце, она вытерла заплаканное личико девочки.
        Алексис посадила Руби в высокий детский стульчик и дала ей печенье, чтобы немного занять, пока сама изучала записи Катерины. Так, Руби все еще спала два раза в день, на ночь ей нужно было давать полную бутылочку детской смеси, чтобы она не просыпалась до утра.
        Все было предельно четко. Алексис вздохнула и посмотрела на малышку. Ну как можно не любить такую кроху! Если бы она собственными ушами не слышала, как сдержанно Рауль отзывается о девочке, она бы ни за что не поверила, что отец может быть так холоден со своей дочерью.
        Размышления Алексис прервал плач Руби. Она уже зевала и терла глазки испачканными печеньем кулачками. Алексис накормила малышку равиоли, затем вымыла ей ручки и умыла личико.
        —По-моему, дорогая, половина твоего ужина только что осталась в раковине, — посмеялась Алексис. Она быстро вытерла личико Руби полотенцем и понесла ее в детскую.
        Искупав девочку и сменив ей подгузник, Алексис надела на ребенка симпатичную пижамку и положила в кроватку. Она переживала, что Руби будет чувствовать себя неуютно на новом месте и начнет капризничать, но девочка уснула, едва ее головка коснулась подушки. Алексис включила радионяню. Она оставила одну рацию на столике рядом с кроваткой, пристегнула вторую к ремню на джинсах и вышла из детской.
        В коридоре Алексис застыла в неуверенности: что делать дальше? Следует ли ей найти Рауля и потребовать объяснить его поведение и отношение к дочери, или же вести себя так, словно ничего не произошло? Алексис уже было собралась пойти и найти Рауля и поговорить с ним, но, вспомнив, как он ее встретил несколько часов назад, решила не осложнять и без того натянутые отношения и направилась к себе в комнату.
        Дверь в гардеробную была открыта, и Алексис вошла внутрь. На одной стороне висели только плечики для одежды, на другой — женские платья. В воздухе все еще витал аромат любимых духов Бри. Алексис стало невыносимо жаль упрямого мужчину, который до сих пор не смог заставить себя убрать вещи умершей жены. Она вышла из гардеробной и закрыла дверь. Затем подошла к комоду у противоположной стены и проверила ящики. Они были пусты. Алексис разложила вещи и убрала чемодан в гардеробную.
        Стук в дверь застал ее врасплох.
        —Войдите! — крикнула она, и Рауль вошел в комнату.
        Ее тело тут же дрожью отозвалось на его близость. Она жадно пробежалась взглядом по его телу, впитывая каждую деталь. Она до сих пор не верила, что перед ней тот же самый мужчина, с которым она познакомилась год назад. Хотя это ведь действительно другой человек. Он прошел через ад, напомнила она себе, и ей нужно быть с ним помягче, не судить слишком строго.
        И несмотря на то что ее чувства к нему в течение этого дня менялись со скоростью калейдоскопа, одно оставалось неизменным: она его хотела.
        —Я только собирался убедиться, что у тебя все в порядке, — сказал он, стараясь не смотреть ей в глаза.
        Если честно, Алексис не знала, что на это ответить, поэтому только кивнула.
        —Малышка уснула? С ней все в порядке?
        —Да, я уложила ее недавно. Катерина сказала мне, что Руби спит до половины седьмого — семи, если ее не будить, так что, думаю, до утра она тебя не потревожит.
        —Ты уверена, что с ней все в порядке? Ты здесь, она в детской.
        —У меня есть вот это, — ответила Алексис, указав на радионяню у себя на поясе. — Как только она проснется, я обязательно услышу.
        —А ты уверена, что эта штука работает?
        —Ну, она была в упаковке, когда я ее нашла. Я поменяла батарейки, не волнуйся.
        Рауль вздрогнул, и у Алексис ушло несколько секунд, чтобы понять причину этого. Конечно же они с Бри готовились к появлению малышки и покупали все необходимые вещи. Очевидно, Бри была последним человеком, прикасавшимся к рации.
        —Все равно лучше купить новые батарейки. Замени эти, как только я куплю новые.
        Алексис уже готова была вытянуться по стойке «смирно» иотдать ему честь, но подумала, что шутка будет неуместной. Все-таки он проявил хоть какую-то заботу. Хотя можно было бы обойтись без генеральских замашек.
        —Что-нибудь еще? Знаешь, я могу приготовить для нас ужин. Руби уже поела, поэтому я могла бы быстренько что-нибудь сообразить. Присоединишься?
        —Нет! — почти прокричал Рауль. — Не утруждай себя.
        —Мне не трудно. Я могу готовить для нас. Если хочешь, я оставлю твою порцию в микроволновке.
        Его плечи опустились, и он был готов согласиться, но внезапно передумал и сказал:
        —Спасибо, нет.
        —Ну, если передумаешь — присоединяйся. Мы сможем поболтать, расскажем друг другу последние новости. А может, ты присоединишься к нам за завтраком? Руби должна узнать тебя поближе. Тебе это тоже не помешает.
        —Послушай, я понимаю, что для тебя все, что ты делаешь, кажется правильным. Но для меня ваше с Руби появление в моем доме вызвало затруднение, которого мне не удалось избежать. Не усложняй.
        —Но…
        —Алексис, никаких но. Я не шучу! Как только Катерине станет лучше, вы уедете, и все будет так, как и должно быть.
        —Как должно быть? А ты знаешь, как все должно быть? Может, поделишься со мной этим сакраментальным знанием? А ты подумал, что сказала бы Бри, если бы узнала, что ты пытаешься отгородиться от родной дочери?
        —Не смей, — задыхаясь, проговорил Рауль. — Не смей меня ни в чем обвинять, — сказал он, отступая на шаг назад. — Ты и понятия не имеешь… — Он запнулся. — Просто делай свою работу, Алексис. Точка.
        Рауль развернулся и зашагал прочь. Алексис обняла себя за плечи. Ей нужно было успокоиться. Алексис знала, как сильно Рауль любил Бри. Неужели у него просто-напросто не осталось любви для ребенка?
        Глава 3
        Рауль проснулся задолго до рассвета. Он лежал в своей постели и думал о том, что этот дом больше не был его тихим убежищем. Уже ничто не напоминало здесь о прошлом. Алексис и Руби наполнили дом жизнью, и Раулю становилось все труднее находиться здесь, предаваясь воспоминаниям о Бри.
        Они были здесь уже неделю. Все это время он старался проводить как можно меньше времени в доме и как можно больше — на винодельне.
        Рауль потянулся. Надо было подниматься и идти на винодельню. Этой ночью он плохо спал. Так же плохо, как и в ту ночь, когда Алексис обвинила его в неуважении памяти Бри. Эти слова задели его за живое. Она не представляла, что ему приходилось переживать каждый раз, когда он смотрел на Руби — уменьшенную копию Бри. И если его сердце больше не сжималось от боли каждый раз, когда он видел ребенка, то со страхом он ничего поделать не мог. Что, если она заболеет или поранится, а он не сможет помочь? Еще одну потерю он не перенесет.
        Рауль откинул одеяло, встал с кровати и направился в ванную. Пижамные штаны конечно же начали спадать. Он знал, что сильно похудел за последний год, и, пока он жил один, его это мало волновало.
        Внезапно он услышал, как в детской что-то упало, потом послышался плач. Страх парализовал его. Когда Руби заплакала снова, Рауль со всех ног кинулся в детскую. Он задыхался, сердце бешено колотилось. Он остановился у закрытой двери. Каждый вдох давался с трудом. Плач становился громче. Где, черт побери, Алексис? Почему она оставила Руби без присмотра? Поборов себя, он потянулся к ручке и открыл дверь. Плач стал оглушительным. Рауль посмотрел на красное лицо малышки, стоявшей в кроватке и кричащей во все горло. Затем прошелся взглядом по крохотному телу девочки, пытаясь понять, что причинило ей боль. Она была такая маленькая, от золотистой макушки до маленьких пальчиков на ногах. И эта малышка могла так громко кричать?
        Руби держалась одной пухлой ручкой за край кроватки, а другой показывала… куда? Осмотревшись, он увидел игрушечную зебру на полу. Рауль сразу догадался, что она была в кроватке и дочь просто по неосторожности выкинула ее. Рауль поднял зебру с пола и отдал ее Руби, стараясь не прикасаться к малышке. На мгновение в комнате стало тихо. Но потом Руби кинула игрушку обратно на пол, плюхнулась на кровать и начала кричать с удвоенной силой.
        —Так-так-так, похоже, кто-то проснулся сегодня в дурном настроении. — Алексис появилась в комнате, прошла мимо Рауля и подошла к кроватке.
        —Где ты была, черт побери? Она рыдает целую вечность! — прокричал Рауль.
        —Вообще-то минуту, но да, для человека, непривычного к детскому плачу, это может показаться вечностью.
        Она взяла Руби на руки и прижала к груди. Руби вцепилась в футболку Алексис и потянула за нее. Рауль посмотрел на Алексис и не смог оторвать взгляда от ее пышной груди, которая стала видна в вырезе футболки. Короткие пижамные шорты подчеркивали ее длинные ноги. Словно электрический ток прошел по телу Рауля. В комнате стало тесно и душно. Эта женщина была воплощением соблазна! Но странный запах вывел Рауля из оцепенения.
        —Чем это воняет?
        —Тем, что заставило Руби сегодня проснуться раньше обычного. Ей нужно поменять подгузник. Этот ей не по душе. На самом деле хорошо, что она сразу дает знать, когда она мокрая. Поверь мне, приучать ее к горшку будет намного легче.
        —Ты уверена, что дело было только в грязном подгузнике? Может, ее надо отвезти к врачу?
        Алексис засмеялась.
        —Не вижу ничего смешного. Может, она неважно себя чувствует, — сказал Рауль обеспокоенно.
        —Нет, не беспокойся, — сказала Алексис и наклонилась над пеленальным столиком.
        Придерживая малышку одной рукой, она потянулась за новым подгузником. От этого движения край ее шортиков начал медленно скользить вверх по ногам, обнажая округлую попку. Кровь забурлила в венах Рауля. Он повернулся к девушке спиной, стараясь скрыть эрекцию. Взяв себя в руки, он повернулся обратно, чтобы увидеть, как Алексис выбрасывает подгузник в корзину, купленную Бри в тот день, когда они узнали о беременности. После смерти Бри он хотел отдать ее Катерине, но вот она до сих пор стоит здесь немым напоминанием о Бри.
        —Рауль, ты в порядке?
        Вопрос Алексис прервал его размышления.
        —Все хорошо.
        —Отлично, тогда подержи Руби, а я пока помою руки.
        Рауль не успел возразить, и Алексис передала ему девочку. Он инстинктивно протянул руки, чтобы ее взять. Как только у него на руках оказалось крохотное тельце его дочери, он пожалел о своей импульсивности. Что, если он поранит ее или, еще хуже, уронит? А что с ней делать, если она опять начнет плакать? Он заглянул в голубые глазки дочери. Маленькие реснички слиплись от слез и теперь были похожи на маленькие стрелочки. Ее губки начали дрожать, в глазах снова появились слезы. Нет, он этого не выдержит.
        —Спасибо, что подержал ее.
        Рауль вздохнул с облегчением, когда Алексис забрала девочку. Но в тот же момент он почувствовал одиночество, пустоту. Ему стало не хватать ее сладкого детского запаха, биения сердечка, мягкости кожи.
        Рауль не мог себе позволить привязаться к кому-то и снова потерять, как это случилось с Бри. Руби еще маленькая. С ней может произойти все что угодно. Он этого не переживет. Он проигнорировал собственное желание вновь прижаться к мягкой коже дочери и отступил. Руби смотрела на него большими голубыми глазами. Она положила головку на плечо Алексис и схватила золотистый локон в цепкие пальчики.
        —Ты точно уверена, что с ней все в порядке? — почти прорычал он.
        —Конечно, она в порядке, — улыбнувшись, ответила Алексис. — Правда, позже она будет капризничать. Поэтому днем ее следует уложить пораньше.
        —Если что-нибудь случится, сразу вези ее к врачу.
        —Непременно. Обещаю.
        Голос Алексис был таким нежным! Рауль посмотрел ей в глаза. Сочувствие — вот что он в них увидел. Кровь застыла в его жилах. Он не нуждался в сочувствии. До ее появления в его жизни все было прекрасно. Теперь ему было необходимо научиться жить в одном доме с двумя особами, которые с каждым днем становились для него по-своему дороги.
        Рауль вышел из комнаты и пообещал себе, что ни за что не привяжется ни к одной из них.
        Алексис наблюдала, как он выходил из комнаты, и, что греха таить, откровенно любовалась его фигурой. Что ж, Рауль всегда был красивым мужчиной. И даже сейчас, когда он так сильно похудел, Рауль излучал сексуальность. Широкие плечи, узкие талия и бедра, мускулистая спина и ямочки над ягодицами — все это просто взывало к ее женскому началу. Алексис мысленно поблагодарила Руби, когда та начала хныкать. Если бы не ребенок, она бы точно совершила какую-нибудь глупость — например, прикоснулась бы к этим аппетитным ямочкам. Она бы медленно провела рукой по его широкой спине, по плечам. Она хотела обнять его и прикоснуться к груди, дотронуться до его накачанного живота. Опустить руку ниже, скользнуть рукой за пояс пижамных штанов и…
        Во рту стало сухо, сердце громко колотилось. Алексис закрыла глаза и попыталась прогнать его образ. Увы, полуобнаженный Рауль продолжал стоять перед ее мысленным взором. Что ж, если она и дальше будет продолжать идти на поводу у своих активных гормонов, ситуация выйдет из-под контроля. Ей давно пора понять, что Рауль к ней равнодушен. Влечение только усложнит и без того натянутые отношения. Она здесь для того, чтобы заботиться о Руби. И она прекрасно справляется со своими обязанностями. И как бы сильно он ни пытался доказать обратное, сегодня Алексис поняла, что большой и сильный Рауль Бенуа боится. Боится за свою дочь.
        Алексис взяла пару игрушек для Руби и отнесла их в свою комнату. Во время переодевания она еще раз проиграла в уме недавнюю сцену. Наконец-то все встало на свои места: нежелание Рауля находиться в одной комнате с дочерью, боязнь взять ее на руки. Он верил, что девочка в безопасности вдали от него.
        И все же инстинкты отца, защитника взяли верх над страхами, когда сегодня он услышал ее плач.
        —Знаешь, Бри, заставить Рауля побороть страхи будет нелегко, но мы идем в правильном направлении, — обратилась Алексис к фотографии подруги, стоявшей на прикроватной тумбочке.
        Тепло пробежало по телу Алексис, и она восприняла это как хороший знак. Значит, Бри одобряет ее план. Закончив одеваться, Алексис подняла Руби с пола, где та играла, слегка подбросила ее и заспешила вниз.
        —Ну что, пупсик, тебе пора есть.
        Спустя несколько дней после случая в детской Алексис поняла две вещи: во-первых, Рауль избегал ее и Руби всеми правдами и неправдами. Надежды Алексис на то, что постепенно у нее получится втянуть его в общение с дочерью, рушились на глазах. Во-вторых, Руби перестала бояться папочку. Ей стал интересен этот угрюмый человек, который время от времени вторгался в ее маленький мирок. Теперь она пыталась быть к нему как можно ближе.

«Все наладится постепенно», — успокаивала себя Алексис.
        Жизнь шла своим чередом. Руби начала ходить на детскую площадку и проводить время со своими сверстниками. Она была веселой и общительной. И Алексис отметила, что, хоть Руби и родилась раньше срока, в развитии она не уступала своим сверстникам.
        Однажды на детской площадке к Алексис подсела одна из мам.
        —Привет, я Лаура, — сказала женщина, улыбнувшись. — Вон тот шустрый малыш мой сын. Его зовут Джейсон, — сказала она, указав на мальчика в джинсовом комбинезоне.
        —Я Алексис. Приятно познакомиться.
        —Как Катерина? Выздоравливает? Мы за нее беспокоимся.
        —Операция прошла успешно. Она сейчас гостит у своей сестры.
        —Отличная новость, — сказала Лаура, продолжая наблюдать за играющими детьми.
        Алексис чувствовала, что она хочет что-то спросить, но, видимо, пытается подобрать правильные слова. Сделав глубокий вдох, женщина произнесла:
        —Мы удивились, когда узнали, что Руби переехала к отцу. Особенно после того… — Она запнулась, но затем продолжила: — Послушай, не подумай, что я лезу не в свое дело, но с Раулем все в порядке? Мы дружили с Бри, когда еще были в положении, и наши мужья неплохо ладили. После смерти Бри мы не видели Рауля. И мы беспокоимся. Ребята пытались поддерживать отношения с ним после смерти Бри, но он просто превратился в отшельника.
        Алексис кивнула. Она просто не знала, что сказать.
        —Все хорошо. Руби и я потихоньку привыкаем к новому месту.
        Об отношениях с Раулем она умолчала. Он все свободное время проводил на винодельне. Пару раз она попыталась принести ему ланч, но он предельно ясно дал понять, что видеть там ни ее, ни Руби не желает.
        —Это замечательно, — сказала Лаура и улыбнулась. — Ты ведь была лучшей подругой Бри, так?
        —С детского сада, — ответила Алексис, сглотнув комок в горле. — Потом мы пошли в школу в Блейме, Новая Зеландия, а затем наши пути разошлись. Она поступила в университет в Окленде. Поначалу мы постоянно переписывались и созванивались, но потом я уехала за границу, и мы потеряли друг друга из виду.
        Да, тогда она была рада возможности уехать как можно дальше и не видеть, как счастлива подруга. Слезы подступили к глазам, тоска сковала сердце.
        —Нам ее тоже не хватает, — попыталась поддержать ее Лаура, неправильно истолковав появившиеся в глазах Алексис слезы.
        Она сжала ее руку. Алексис казалось, что она не заслуживает симпатии, ведь она предала подругу. Ее здесь не было, когда Бри нуждалась в ней, в ее поддержке. А все потому, что не могла справиться со своими гормонами, которые каждый раз начинали бурлить в ее теле, как только она видела жениха подруги.
        Алексис дала клятву памяти Бри. И была намерена ее выполнить, чего бы ей это ни стоило.
        —Послушай, — продолжила Лаура, — в воскресенье мы собираемся на небольшой пикник на пляже. Конечно, еще холодновато, чтобы купаться, но мы можем пожарить мясо на гриле. Там есть столики и все необходимое, и свежий воздух будет полезен детям. Ты и Руби должны прийти. И Рауля прихвати. Ему тоже необходимо развеяться.
        —Я не могу ничего обещать. Давай созвонимся на неделе, — ответила Алексис. Она согласилась бы не раздумывая, если бы пригласили только ее и Руби. Но еще предстояло уговорить Рауля.
        —Без проблем, — улыбнулась Лаура. — Давай обменяемся номерами, и ты отправишь мне сообщение, если решишь прийти.
        Глава 4
        Утро воскресенья выдалось теплым и свежим. Рауль угрюмо рассматривал безоблачное небо. Идея с барбекю ему совершенно не нравилась. Об этом он прямо сказал Алексис, когда та только упомянула о семейной вылазке на пляж. Поначалу он хотел отказаться и уйти на винодельню, а еще лучше — на виноградники. Но, к сожалению, на виноградниках делать сейчас было нечего.
        Ему опять стало не по себе. Он не хотел видеть сочувствие на лицах и слышать все эти слова поддержки — как будто это могло изменить прошлое. А еще меньше он хотел находиться в такой опасной близости от Алексис Фабрини.
        Каждый раз, когда Рауль видел Алексис, его тело оживало. Его тянуло к ней с их первой встречи. И это было неправильно. После смерти Бри он думал, что уже никогда не захочет быть ни с одной женщиной. Но как только Алексис переступила порог его дома, он понял, как сильно ошибался.
        —О, отлично, ты уже готов! — воскликнула Алексис.
        Каждая клеточка тела Рауля ожила от звука ее голоса. С того памятного дня в детской он старался держать свои эмоции под контролем. Но даже сейчас вид ее длинных ног и округлой попки не выходил из его памяти. Он медленно повернулся.
        Алексис держала Руби на руках. Девочка была похожа на куколку, одетая в розовый джинсовый комбинезон и вязаную кофточку с длинными рукавами. На голове у нее был бледно-розовый берет. Просто образец детской моды. Она уткнулась в шею Алексис, а потом застенчиво посмотрела на Рауля и неуверенно улыбнулась ему, обнажив ровные белые зубки.
        Его сердце сжалось. Боже, она была такой хорошенькой и так похожа на Бри! Маленькие пухленькие губки девочки растянулись в широкой улыбке, и Рауль на секунду улыбнулся ей в ответ. Через мгновение его лицо опять стало серьезным, а губы сжались в тонкую линию.
        —Кто за рулем — ты или я? — спросила Алексис будничным тоном.
        Выглядела она при этом очень самодовольно.
        —Я… не уверен, что поеду с вами. Мне надо кое-что проверить на винодельне, — сказал Рауль уклончиво. — Вы езжайте, а я присоединюсь к вам позже, если у меня будет время.
        Алексис напряглась и посмотрела на Рауля взглядом полным разочарования и решимости.
        —Понятно, ты струсил, — сказала она ровным голосом. — Ты не хочешь ехать.
        Руби уловила смену настроения в тоне Алексис и начала хныкать.
        Струсил? Рауль ощетинился и уже открыл рот, чтобы ответить на обвинение, но потом понял, что она права.
        —Я не струсил.
        —Замечательно, — вздохнула Алексис, — мы поедем без тебя. Я была о тебе лучшего мнения.
        —Что ты имеешь в виду? — прорычал он.
        —Я понимаю, что последние девять месяцев ты жил своим одиночеством и жалел себя, но ты не единственный, кто потерял Бри. Извини, что говорю тебе это в лицо, но ты должен понимать, что и ваши общие друзья потеряли подругу. Они не понимают, почему ты отгородился от них. Они переживают, Рауль, и они скучают по тебе, они хотят тебе помочь.
        Рауль не знал, что сказать. Он хотел бы отрицать слова Алексис, но она вновь была права. Он отгородился от друзей. Он знал, что они будут советовать ему двигаться дальше, начать жизнь заново. По правде сказать, он скучал по друзьям, по тем временам, когда они встречались в баре и пили пиво, вместе болели за любимую команду, обсуждали эксклюзивные вина. Но…
        Он так долго ни с кем не общался. Даже если он найдет в себе силы встретиться с друзьями, будут ли они рады его возвращению? Ведь иногда он был груб с ними. Он не мог им простить того, что их жизни продолжаются, что их любимые с ними, в то время как его жизнь рухнула.
        Алексис надоело слушать его оправдания. Она подняла корзинку для пикника, которую приготовила заранее, и направилась к двери. Рауль молча смотрел, как она уходит.
        —Подожди! — прохрипел он.
        Алексис остановилась и повернулась в его сторону.
        —Мы возьмем «ренджровер», — сказал он, подходя к ней и забирая корзинку.
        —Спасибо. Я перенесу дорожное кресло Руби из моей машины в твою.
        —Не нужно. У меня есть запасное в гараже. Я его принесу.
        Алексис кивнула, и он мысленно поблагодарил ее за то, что она никак не отреагировала на перемену его настроения.


* * *
        Через двадцать минут они доехали до пляжа, и Рауль пожалел, что не остался дома. Его желудок свело от волнения, тело покрылось мурашками. Внезапно Алексис положила ладонь на его плечо:
        —Все будет в порядке. Они твои друзья и понимают, что ты переживаешь тяжелый период своей жизни.
        Понимают? Он в этом сильно сомневался. Он попытался не думать о Бри, а сконцентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас. А сейчас он собирался провести время с людьми, которые его знали, и женщиной, которая пожертвовала карьерой, чтобы заботиться о нем и ребенке лучшей подруги. Его ребенке.
        Рауль шумно выдохнул:
        —Пошли. Давай покончим с этим.
        Он открыл дверцу и отвернулся от Алексис. Она отпустила его плечо. Он обошел машину, открыл багажник и достал оттуда сумку с вещами Руби, корзинку с едой и коляску. Он попытался раскрыть ее, но та никак не поддавалась.
        —Я посмотрю, что там, если ты не против, — сказала Алексис, обходя машину с другой стороны с Руби на руках.
        Как и пару дней назад, она просто передала ему ребенка. Рауль принял малышку на руки. Руби посмотрела на него большими глазами, затем протянула пухлую ручку и погладила его по щеке. Алексис раскрыла коляску в мгновение ока и положила сумку с вещами в нижнюю корзину, а еду — на сиденье коляски.
        —А Руби ты куда посадишь? — спросил Рауль.
        —Она хочет пойти с тобой. Правда, дорогая?
        Алексис пощекотала подбородок малышки, и та заливисто засмеялась.
        От этого звука сердце Рауля забилось чаще и по телу растеклось приятное тепло. Но он тут же взял себя в руки.
        —Нет. — Он взял корзинку с едой, поставил ее на землю и посадил Руби в кресло. — Ей в коляске будет безопасней.
        —Ей и у тебя на руках было безопасно, Рауль.
        —Алексис, я знаю, что ты пытаешься сделать. У тебя ничего не выйдет. Ты не можешь заставить меня быть тем, кем я не хочу.
        Взгляд Алексис вспыхнул, а губы сжались в тонкую линию. Рауль знал, что так она делала, когда злилась на него.
        —Так вот что, значит, я делаю — заставляю тебя? Что бы ты там себе ни напридумывал, это не так. Ты отец Руби, и пора бы тебе заняться своими обязанностями. — Смягчившись, Алексис продолжила: — Послушай, я знаю, ты скучаешь по Бри. Я знаю, как сильно ты ее любил. Но, отказываясь от собственного ребенка, ты не вернешь ее назад. Если уж на то пошло, своим поведением ты предаешь память о ней.
        Что ж, это был выстрел в упор.
        —Я пытаюсь справиться с этим так, как могу, — сказал Рауль, глубоко вздохнув. — Давай оставим все как есть.
        Сказав это, Рауль поднял корзинку с едой и пошел к группе своих друзей. Конечно, он понимал, что в чем-то Алексис права. Бри бы не понравилось, что он оставил Руби с Катериной. Но, вспоминая, сколько времени Руби провела в больнице, он просто боялся к ней прикоснуться, навредить ей. Ему казалось, что Катерина нуждалась в своей внучке так же сильно, как та нуждалась в женской ласке. Поэтому оставить Руби с бабушкой казалось ему правильным решением. В конце концов, что он знал о детях? Вдруг он сделает что-нибудь неправильно, упустит какую-нибудь мелочь, и малышка заболеет или, еще хуже, умрет? Разве не лучше для всех позволить ему остаться наедине со своим горем? И тогда он не причинит никому вреда.
        Лучше или хуже, но Алексис вытаскивала его из кокона одиночества, и ему это не нравилось. Рядом с ней ему вновь хотелось жить, чувствовать себя счастливым. Алексис нашла к нему подход — тепло, легкое прикосновение, нежная улыбка, — и он начал испытывать эмоции, которые долгое время были под запретом.
        Рауль помахал рукой, приветствуя старых друзей. Они стояли недалеко от того места, где припарковались. Увидев его, помахали в ответ и пошли ему навстречу. Рауль не ожидал от этой встречи ничего, кроме неловкости и сочувствующих взглядов, но друзья тепло поприветствовали его и чуть не задушили в объятиях.
        —Рад видеть тебя, дружище, — сказал Мэтт, по-дружески хлопнув Рауля по плечу. — Мы скучали по тебе.
        Рауль что-то пробормотал в ответ и взял бутылку холодного пива, которую ему протянул кто-то из ребят. Казалось, все действительно рады его видеть, никто не смотрел на него с сочувствием и никто не упоминал Бри. Он уже почти расслабился, когда кто-то из мужчин указал в сторону, где сидела Алексис с другими мамочками и детьми.
        —Новая няня? Хорошенькая, — сказал он одобрительно и, подмигнув, продолжил: — Незаменима в доме?
        Рауль заметно напрягся. Алексис действительно была незаменима и хорошо справлялась с Руби. Но он понял, что друг имел в виду вовсе не ее профессионализм.
        —Алексис давняя подруга Бри. Руби она очень нравится. Кроме того, она здесь на время, пока Катерина не поправится окончательно.
        Как и ожидал Рауль, упоминание Бри свело на нет весь разговор.
        —Прости, не хотел тебя обидеть.
        —Все в порядке, — ответил Рауль напряженно.
        Злость кипела в Рауле. Алексис заслуживала только уважительного отношения. Повернувшись в сторону дочери и ее няни, он не заметил, как приятели обменялись понимающими взглядами у него за спиной.
        Алексис почувствовала покалывание между лопаток и поняла, что за ней наблюдают. Она обернулась и увидела, что Рауль пристально смотрит на нее. Как только их взгляды встретились, он поспешно отвернулся к группе мужчин, которые занимались мясом. Женщин конечно же к этому священному занятию не подпустили.
        Хоть Рауль больше не смотрел на нее, она все равно чувствовала силу его взгляда: щеки пылали, а по телу разлилось приятное тепло. О чем, интересно, он думал, когда смотрел на нее с таким серьезным выражением на лице? В любом случае, что бы это ни было, он быстро справился со своими эмоциями и сейчас смеялся вместе с остальными мужчинами.
        Улыбка преображала Рауля, делала его еще красивее. Ему не следовало прятаться от внешнего мира и от друзей после смерти Бри. С другой стороны, каждый справлялся с горем по-своему. Но Рауля его горе поработило. И отдалило от близких… и прежде всего от дочери.
        Алексис позволила себе понаблюдать за ним еще немного. Он казался счастливым. И она должна была сделать все от нее зависящее, чтобы он получил свою порцию счастья. Рауль достал банку содовой из холодильника. Она наблюдала, как мускулы заиграли на его руках под тонкой тканью свитера. Ее тело моментально среагировало: дыхание участилось, соски затвердели. Алексис задрожала. Низ живота заныл, и все тело пронзило острое желание.
        —На него приятно смотреть, правда? — прервала ее мысли Лаура.
        —Что? Да, наверное. — Ее щеки пылали.
        —Не волнуйся, — сказала Лаура и улыбнулась, — твой секрет умрет со мной.
        —Секрет?
        Лаура продолжала загадочно улыбаться.
        —Как давно ты в него влюблена?
        Алексис глубоко вздохнула. Как давно она хотела поговорить с кем-то по душам.
        —Несколько лет, — призналась она, удивившись, с какой легкостью выдала секрет всей своей жизни.
        Столько лет Алексис боялась признаться кому-то в своих чувствах, боялась осуждения. Теперь ей стало страшно, что ее тайна открыта. Даже ее родители не знали о чувствах к Раулю Бенуа. И вот теперь она открыла свое сердце незнакомому человеку с такой легкостью, как будто рассказала о планах на Рождество.
        —Ты ведь никому не расскажешь? — спросила она поспешно.
        —Конечно нет, Алексис. Я даже рада. Мне кажется, ты то, что ему сейчас нужно. Скорбеть — это одно, но он прячется от всего мира слишком долго, — сказала Лаура и сжала ладонь Алексис. — Все мы заслуживаем толику счастья.
        —Ты права, — согласилась Алексис.
        Сможет ли Алексис принести хоть немного счастья в жизнь Рауля? Сейчас ее главной целью было воссоединить отца и дочь. Сможет ли он найти в своем сердце место и для любви?
        Глава 5
        После обеда друзья расположились недалеко от игровой площадки, наблюдая за детьми. Алексис смотрела, как Руби ползет по траве к площадке, где родители по очереди качали детей на качелях. «После такого шустрого забега на коленках одежда будет украшена еще и пятнами травы», — подумала Алексис с сожалением. Но побыть на свежем воздухе и поиграть с другими детьми действительно полезно для малышки. Алексис видела, что девочка уже устала и скоро начнет капризничать, но она хотела, чтобы Руби как можно дольше побыла со сверстниками.
        Плач за спиной отвлек внимание Алексис от малышки. Она обернулась и подала ребенку, сидящему в коляске, его шарфик, упавший на землю. Когда она повернулась, ее сердце пропустило удар: Руби не было на площадке. Она вскочила и взглядом попыталась найти розовую беретку Руби. Ноги сами понесли ее к площадке. Облегчение накрыло ее волной, когда она увидела малышку. Она быстро преодолела расстояние между ними.
        Руби сидела на маленькой пухленькой попке и самозабвенно жевала ветку.
        —Что это у нее во рту?
        Рауль за спиной Алексис склонился над Руби. С явным недовольством он забрал из цепких пальчиков Руби ветку. Девочка плачем показала, как сильно она недовольна таким бесцеремонным поведением.
        —Мне казалось, ты должна присматривать за ней.
        —Я присматривала. Я…
        —Как видишь, недостаточно хорошо. Одному Богу известно, что еще она могла подобрать с земли и засунуть в рот, пока ты витала в облаках.
        —Рауль, не преувеличивай. Это всего лишь палочка, это не какое-то ядовитое растение. Дети так узнают мир. С ней все в порядке, не волнуйся.
        Рауль отчитывал Алексис как школьницу, и это заставило ее кровь заледенеть в жилах. Она не должна была отвлекаться на посторонних, она это понимала. Но и Рауль был не прав по отношению к ней. Алексис подняла Руби с земли и прижала к себе. Она почувствовала себя спокойнее и увереннее, держа девочку на руках. Алексис поглаживала спинку малышки и покачивала ее из стороны в сторону, пока та не успокоилась. Рауль выкинул злосчастную ветку на землю.
        —Нам не следовало приезжать. Собирайся, мы уезжаем, — сказал он и пошел прочь.
        —С тобой все в порядке? — спросила Лаура, медленно подходя к Алексис. — Я не хотела подслушивать, но так получилось. Слишком бурно на все реагирует, да?
        —Он вбил себе в голову, что может потерять ее. Я имею в виду, что все мы переживаем за своих детей, но Рауль — это отдельный разговор.
        Алексис вздохнула, наблюдая, как Рауль прощается с друзьями, собирает корзинку для пикника и детскую сумку и укладывает все в багажник. Его движения были четкими и отрывистыми — явный признак недовольства.
        —Да, вижу, ты права.
        —Он справится. Ты знаешь, мы все сомневались, что он признает Руби и полюбит ее после смерти Бри. Мы думали, что он винит ребенка в смерти жены. Но сейчас, после этой небольшой сцены, я понимаю, что он просто слишком любит дочь и больше всего на свете боится ее потерять.
        —Я тоже так думаю, — согласилась Алексис. — Спасибо за приглашение провести с вами день и извини, что мы так поспешно уезжаем.
        —Не бери в голову. Мы все очень рады, что вы смогли приехать и ты уговорила Рауля присоединиться. Думаю, мы можем собраться еще раз. Как ты на это смотришь?
        Алексис улыбнулась, попрощалась со всеми и подошла к Раулю, ждавшему ее с плохо скрываемым нетерпением.
        —Нам надо поговорить, — сказал он, как только она подошла ближе.
        —Поговорим дома, — бросила Алексис.
        Всю дорогу домой Алексис смотрела в окно. В первый раз за все то время, что она провела здесь, она начала сомневаться в своих действиях, в своем желании помочь ему. Ей не хватало хладнокровия, чтобы справиться со всем, что здесь происходило. Боже, о каком хладнокровии вообще может идти речь, если единственное, что она хотела сделать каждый раз, когда его видела, — это уничтожить его горе своей чувственностью, своей любовью!
        Рауль свернул на подъездную дорожку и вздохнул с облегчением. Атмосфера в салоне была напряженной. Казалось, что они ехали не двадцать минут, а как минимум два часа. К тому же Руби была очень беспокойна, и это волновало обоих.
        Он припарковал машину недалеко от дома, вышел из машины, подошел к багажнику и достал коляску. Алексис в это время вынимала Руби из детского кресла.
        —Я сейчас приготовлю для нее бутылочку, чтобы она немного успокоилась, и уложу ее спать.
        —Я жду тебя в кабинете, — ответил он сухо.
        В замкнутом пространстве кабинета Рауль чувствовал себя тигром, загнанным в клетку. Он не знал, что делать со всем, что произошло после приезда Алексис. Он не знал, что делать с самой Алексис. Он хотел, чтобы она уехала. Он не мог вынести того, как она стремительно меняла его маленький уютный мирок. Как она заставляла его испытывать эмоции настолько сильные, что иногда ему казалось, что его сердце больше не выдержит.
        Алексис пришла к нему только через полтора часа. Она прошла в кабинет, не дожидаясь разрешения. Это нисколько не удивило Рауля — она никогда и ни на что не спрашивала его разрешения.
        —Я еле-еле уложила Руби, но сейчас она спит без задних ног, — проговорила Алексис, проходя в дальний конец кабинета и садясь в кресло.
        Когда она прошла мимо него, он не удержался и посмотрел на ее ягодицы, обтянутые джинсовой тканью. Красивая, подтянутая и очень женственная. Мягкие изгибы манили его взгляд словно магнит. Он словно загипнотизированный смотрел на совершенную попку Алексис, пока она не села в кресло напротив его стола.
        Не имея ни малейшего представления о том, какую борьбу с самим собой ведет Рауль в данную минуту, Алексис спокойно продолжила:
        —Она сегодня очень устала — свежий воздух, общение, но мне кажется, что у нее режутся зубки.
        Рауль что-то пробормотал в ответ и сел за стол, устанавливая таким образом между ними хоть какой-то барьер. Он глубоко вдохнул и попытался собраться с мыслями.
        —По поводу сегодняшнего дня… — начал он, но Алексис его прервала, начав свою сбивчивую речь:
        —Извини. Все, что случилось, целиком и полностью моя вина. Я только на секунду отвернулась от Руби и потеряла ее из поля зрения. Мне не следовало поступать так непрофессионально. Мне очень жаль.
        —Одних извинений недостаточно, Алексис. Я думаю, что совершил ошибку, позволив тебе остаться и заботиться о Руби.
        Рауль не мог заставить себя посмотреть в глаза Алексис. Но он не мог не заметить разочарованного выражения ее лица. Прядка волос выбилась из ее прически, и она заправила ее за ухо.
        —А тебе не кажется, что ты слишком остро реагируешь? — спросила она дрожащим от волнения голосом.
        —Ты здесь для того, чтобы присматривать за малышкой. Ты этого не делала.
        —Рауль, ты тоже присутствовал там, как и другие родители. Она была в безопасности.
        Алексис встала с кресла и перегнулась через стол, чтобы быть ближе к нему. В вырезе футболки он увидел ее грудь идеальной формы. Бледно-розовый бюстгальтер оттенял белизну ее кожи. Ему стало жарко. Одежда показалась чересчур тесной. Он забыл, что хотел сказать.
        Ее щеки пылали, в глазах стояли слезы, отчего они казались еще больше, а сама она — еще более уязвимой.
        —Послушай, я совершила ошибку, я признаю, — произнесла Алексис пылко, ее голос дрожал. — Но ничего страшного не произошло. Я обещаю, я буду лучше присматривать за ней. Я больше не отойду от нее ни на шаг.
        —Я не знаю, — сказал Рауль, покачав головой. Ему становилось труднее и труднее бороться с желанием прикоснуться к ней.
        —Руби нужна няня. Если не я, то кто, Рауль? Катерине только недавно сделали операцию. Она пробудет у сестры еще как минимум две недели. К тому моменту Руби уже, скорее всего, начнет ходить, и Катерина не сможет успевать за таким активным ребенком. И кто у нас остается? Ты?
        Эти слова мгновенно остудили его желание. Ни при каких обстоятельствах он не будет самостоятельно заботиться о Руби. Он просто не сможет. Если даже Алексис — опытная няня — совершает промахи, чего уж ждать от него?
        —Конечно, ты в любой момент можешь отдать ее в ясли, — продолжала Алексис, — но ты уверен, что это именно то, чего хотела бы Бри для вашей дочери? Любящая семья — вот что важно для ребенка, и Бри это знала. И именно этого хотела бы для своего ребенка. Хотя бы это желание Бри ты можешь исполнить? Ты запер себя в этом доме, живешь воспоминаниями о ней, всех от себя отталкиваешь! Думаешь, Бри была бы рада увидеть тебя таким?
        —Хватит! — прокричал он. — Я тебя услышал. Я даю тебе еще один шанс. Последний, Алексис.
        —В чем дело, Рауль? — уже не могла остановиться Алексис. — Правда глаза колет?
        —Не смей говорить о вещах, в которых ни черта не понимаешь, — прошептал он зловеще.
        —Я знаю, что Бри бы не понравилось видеть тебя таким — замкнутым, холодным, бесчувственным. Настолько бесчувственным, что ты даже родную дочь полюбить не можешь! — не унималась Алексис.
        Рауль вскочил со своего кресла, обогнул стол и, схватив Алексис за плечи, резко развернул ее к себе лицом:
        —Ты думаешь, я бесчувственный, холодный и мне на все наплевать? Позволь показать тебе, дорогая, как сильно ты ошибаешься!
        Не задумываясь о том, что делает, он накрыл ее губы своими в жгучем поцелуе. В нем не было ни капли нежности. Это был поцелуй, полный отчаяния и долго сдерживаемого желания.
        Алексис тихо простонала его имя и обняла его за плечи. Скользнув по рукам, она запустила пальцы в его волосы и крепче прижалась губами к его губам, неосознанно пытаясь утешить его.
        Утешение — последняя вещь, о которой Рауль думал в данный момент. Он ослабил хватку и стал целовать Алексис нежнее, наслаждаясь мягкостью ее губ, сладостью ее рта. Он хотел забыться, потеряться в ее женственности, получить наконец то, чего так долго желал.
        Рауль задрожал от наслаждения и теснее прижал Алексис к своему телу. Он хотел слиться с ней в единое целое, быть частью ее, быть с ней. Алексис бедрами прижалась к нему плотнее и потерлась о его возбужденный член. От этого движения его тело задрожало сильнее, и Рауль крепче прижал ее к себе.
        Его руки скользнули на ее талию, ниже, к краю футболки, он медленно приподнял ее и кончиками пальцев почувствовал тепло ее кожи — мягкой, нежной. Его руки двинулись выше, пока не наткнулись на кружевной лифчик. Он сжал грудь Алексис. Ее соски были напряжены. Он зажал их между большим и указательным пальцами, слегка помял и мягко потянул. Алексис застонала, и он погладил твердые горошинки снова и снова, успокаивая, возбуждая. Он был готов продать душу дьяволу за то, чтобы попробовать ее на вкус. Взять ее соски в рот, заставить кричать в экстазе. Он хотел наконец заглянуть ей в душу и понять, почему он никак не может забыть ее с того самого дня, как впервые встретил.
        Собрав всю волю в кулак, Рауль оторвался от ее губ, опустил футболку вниз и мягко оттолкнул Алексис. Их взгляды встретились.
        В ее глазах он увидел отражение своего желания. Ее губы опухли от поцелуев и молили о новых. Он был готов заново начать то, что они только что прервали. Рауль отступил к столу и, тяжело дыша, произнес:
        —Поверь мне, я многое чувствую.
        Глава 6
        Алексис стояла посреди кабинета и смотрела вслед уходящему Раулю. Она никак не могла взять в толк, что только что произошло. Она поднесла дрожащую руку к губам. Опухшие, чувствительные, горячие. Ее тело пульсировало от желания, требуя освобождения. Она покачала головой. Она уже давно была к нему неравнодушна, Алексис не отрицала этого, но этот поцелуй… Он затронул ее душу, и она хотела продолжения того, что только что закончилось.
        Алексис всегда тянуло к Раулю. Он обожал Бри, был безраздельно предан ей, был привязан к ней. Это напоминало ей отношения ее родителей. Когда ее мать заболела и была прикована к постели, отец проводил все свободное время с ней, заботился и поддерживал ее, пока сама Алексис была за границей. И даже на последней стадии болезни, когда ее мать лежала в больнице, он не отходил от нее ни на шаг, вплоть до самой смерти. Видя, как Рауль относится к Бри, Алексис понимала, что и для себя хочет такой же духовной близости, способной преодолеть любые преграды и трудности. Но, к сожалению, ни один из мужчин, с которыми она встречалась, не был способен на такие глубокие чувства. А потом она встретила Рауля и поняла, что пропала: красивый мужчина, который так сильно любил ее подругу, что просто захватывало дыхание. Она влюбилась в него, как никогда ни в кого не влюблялась.
        А вот что он чувствовал по отношению к ней, оставалось тайной за семью печатями.
        Прошел месяц с того дня, как Алексис сюда приехала. Вместе с Руби они сидели в гостиной и смотрели занимательное телешоу. Время от времени Руби заразительно смеялась и задорно хлопала в ладоши. Алексис подняла малышку за руки и поддерживала ее, когда та пританцовывала в такт музыке. Алексис радовала такая жизнерадостность малышки.
        —Кто это у нас такой счастливый, а? Похоже, чувство ритма тебе передалось по наследству от мамы.
        Алексис обернулась и увидела Рауля, стоящего в дверном проеме.
        —Пап, папа, пап! — закричала Руби, когда увидела отца.
        Алексис прикусила губу. В последнее время Руби была решительно настроена общаться с отцом как можно больше, независимо от того, хотел он этого или нет. Алексис отпустила ручки девочки, и та шлепнулась на попку. Но уже в следующее мгновение она схватилась пухлыми ручками за кофейный столик, встала, покачиваясь, на ножки и сделала маленький неуверенный шажок в сторону Рауля. Затем второй, третий.
        —О господи, она пошла. Она пошла сама, — заплакала Алексис.
        —Разве еще не рано? — удивленно спросил Рауль, наблюдая за дочерью, которая медленно шла к нему.
        —Рановато, конечно. Но я уже недели две замечала, что она пыталась делать первые шажки. О, вот и наше первое падение.
        Руби потеряла равновесие и упала бы на пол, но Рауль быстро подбежал к ней и подхватил на руки. Затем подбросил ее в воздух, и девочка завизжала от восторга.
        У Алексис сжалось сердце от умиления.
        —Пап, пап, — повторила Руби, похлопывая ладошкой щеку Рауля.
        —Да, маленькая, это твой папа, — сказала Алексис с улыбкой.
        —Она еще не понимает, что я ее отец, — сказал Рауль и поставил девочку на пол.
        Однако Руби не хотела сидеть на месте, и Раулю пришлось поддерживать ее за ручки, пока девочка нетвердой походкой преодолевала расстояние от двери до Алексис.
        —Почему нет? — спросила Алексис, радуясь тому, как Рауль помогал дочери. — Хотя немного радости во взгляде не помешало бы, — она твоя дочь и должна знать, что ты ее папа, разве нет?
        —С тем уже успехом она могла называть меня Рауль. Она просто повторяет твои слова, — ответил он подавленно.
        —Я предпочитаю думать, что она знает, что ты ее отец, — разозлившись, ответила Алексис. — По-моему, она это заслужила. Или ты предпочитаешь, чтобы она звала тебя Рауль, как какого-то незнакомца?
        Рауль подвел малышку к Алексис. Девочка улыбнулась своей коронной улыбкой, обнажив четыре зуба, и продолжила маленький поход прямо в раскрытые объятия Алексис.
        —Посмотри на себя, маленькая путешественница, — засмеялась Алексис, обняла девочку и расцеловала ее в обе щечки, что вызвало новый приступ смеха. — Мне нужно еще лучше за тобой присматривать, да, дорогая?
        Алексис взглянула на Рауля и увидела самую настоящую тоску в его глазах. Неужели он тоже хотел присоединиться к их маленькому веселью? Алексис еще немного потискала девочку, перед тем как отпустить ее. Она чувствовала, что Рауль начал открываться, начал впускать в свою жизнь Руби. И это натолкнуло ее на идею, которой ей не терпелось поделиться с ним.
        Глубоко вдохнув и молясь Богу, чтобы Рауль не сбежал из комнаты до того, как она закончит свою речь, Алексис произнесла:
        —Рауль, я тут подумала… Катерина возвращается на этой неделе, и день рождения Бри не за горами. И так как это первый год для тебя и для Катерины после смерти Бри, мы могли бы устроить небольшую вечеринку. Ничего особенного, просто пригласить самых близких, накрыть на стол… Мне кажется, было бы неплохо отметить выздоровление Катерины и, ты знаешь, почтить память Бри.
        —Мне не нужна вечеринка, чтобы помнить о Бри.
        —Именно этого я и боялась, — сказала Алексис, задержав дыхание, — поэтому я уже обо всем договорилась и пригласила ваших общих знакомых. Катерина одобрила эту идею. Она сказала, что с удовольствием приедет на встречу. К тому же она соскучилась по Руби. Лаура и Мэтт обещали прийти…
        —Ты не должна была этого делать без моего согласия, — сказал он ледяным тоном.
        Алексис готова была поклясться, что температура в комнате упала до нуля.
        —Я знаю, что тебе пока тяжело вернуться к нормальной жизни…
        —Нормальной жизни? Нормальная жизнь для меня кончилась, когда умерла Бри. Ты даже не представляешь, что она значила для меня.
        Рауль сказал это спокойно. Но Алексис чувствовала, что в нем кипит гнев и отчаяние.
        Руби крепче прижалась к груди Алексис и захныкала.
        —Именно поэтому, я думаю, нам следует собраться и почтить ее память. Вам всем это необходимо: иКатерине, и вашим друзьям, и в первую очередь тебе, Рауль. Когда же ты уже поймешь, что ты не один? Что тебе не нужно справляться со своим горем одному?
        Рауль посмотрел ей в глаза. Атмосфера в комнате накалилась. Алексис смело встретила его взгляд и удерживала его, пока он наконец не произнес:
        —Отлично. Но не думай, что я буду присутствовать на этой вечеринке.
        —Хотя бы подумай об этом. Это все, что я прошу.
        —Иногда ты просишь слишком многого, Алексис Фабрини.
        Он вышел из комнаты побежденным. Для Алексис эта маленькая победа, пусть и во благо самого Рауля, была горькой. Она не могла радоваться, зная, что он все еще страдал.
        —Пап, пап, — пролепетала Руби, повертев головкой в поисках отца.
        —Опять ушел, пупсик. Но он вернется, я тебе обещаю.
        Она на это очень надеялась.
        Рауль оглядел толпу гостей в своем доме. Это было именно то, что сделала бы Бри на свой день рождения. Все самые близкие и родные люди были здесь сегодня, все, кого он хорошо знал. И все равно ему было не по себе. Он переходил от одного знакомого к другому, беседовал с двоюродными братьями, обсуждал последние новости на винодельческом рынке с партнерами и чувствовал себя не в своей тарелке. Он был гостем в своем собственном доме.
        Рауль посмотрел на Катерину. Ему казалось, что ей должно быть тяжелей вдвойне на этой вечеринке, но, как это ни странно, Катерина справлялась на отлично: она иногда грустнела, когда речь заходила о Бри, но все же могла задорно улыбаться, слушая последние новости и сплетни. Внезапно она посмотрела на Рауля, и он увидел беспокойство в ее глазах. Как же она напоминала ему Бри!
        Катерина поднялась с кресла, взяла костыль и медленно подошла к нему. Она положила руку на его плечо и произнесла:
        —Ей бы понравилось, поверь мне. Алексис все сделал великолепно.
        —Все принимали участие в организации вечеринки.
        —Но Алексис собрала нас всех вместе. Я знаю, что буду скучать по своей девочке всегда. Но, знаешь, сейчас мне легче переносить все это.
        Рауль лишь кивнул в ответ в знак согласия, но он готов был от кричать от несправедливости. Он не мог притворяться, что все хорошо в его мире. Ему нужно было побыть в одиночестве. Как только Катерина отвлеклась на одного из гостей, он незаметно пробрался к входной двери и вышел в прохладу вечера. Он пошел в сторону винодельни и дальше к холмам и шел до тех пор, пока залив не преградил ему путь. Дальше убегать было некуда, только в черные воды залива. Он наслаждался тишиной и наблюдал, как луна всходила на небосклоне. Прохладный ветер пробирался под его тонкую рубашку.
        Когда он вернулся домой, гости, к его облегчению, уже разъехались. Он проскользнул в дом через заднюю дверь и пошел сразу в свою спальню. Он молил Бога, чтобы не встретить Алексис. Одиночество — вот что ему сейчас было жизненно необходимо. Господь его не услышал.
        —Рауль, это ты? — послышался из кухни голос Алексис, и мгновение спустя она вышла с полотенцем в руках. Рауль застыл на месте и, наверное, со стороны был похож на енота, забравшегося в дом и застигнутого за воровством еды. — С тобой все в порядке?
        —Нет, Алексис, я не в порядке, — горько усмехнулся он.
        Он развернулся и направился к своей комнате. Алексис, кто бы сомневался, последовала за ним, и не успел он сделать и пары шагов, как она схватила его за руку.
        —Извини, Рауль. Наверное, не стоило затевать эту вечеринку, — сказала она, подходя ближе.
        —Не стоило? — спросил он, оборачиваясь.
        Рауль видел, как она вздрогнула от его холодного тона, но он не собирался давать ей спуску на этот раз. Пора бы Алексис понять, что она не может делать все, что взбредет ей в голову, и не считаться с его чувствами.
        —Я предупреждал тебя, что ты требуешь слишком многого, — прорычал он.
        —Я понимаю, Рауль, ну по крайней мере сейчас. И мне очень жаль. Сегодня всем было тяжело вдвойне, так как это день рождения Бри. Послушай, я знаю, что ты чувствуешь…
        —Да неужели? — сказал он, усмехнувшись. — Ты действительно думаешь, что знаешь, что именно я чувствую? Ты никогда не сможешь понять, что я чувствую. Даже не пытайся меня в этом убедить.
        —Ты не единственный, кто любил и потерял ее, — прошептала Алексис.
        —Мы говорим о моей жене! — в бешенстве прокричал Рауль. Его взгляд потемнел от долго сдерживаемой ярости, бушевавшей в нем и готовой вырваться наружу. — Она была для меня всем! — прошипел он сквозь стиснутые зубы и направился в сторону своей комнаты. Войдя внутрь, он хлопнул дверью что было сил, не заботясь о том, потревожил он сон Руби или нет.
        Рауль стоял в тишине своей темной комнаты. Он злился на весь мир за то, что у него так несправедливо отняли Бри. Он злился на Бри за то, что она не оставила ему выбора и сама поставила их ребенка на первое место. Он злился на себя за то, что, даже несмотря на всю его любовь к Бри, он мечтал о ее лучшей подруге.
        Глава 7
        Алексис готовилась ко сну, вспоминая сегодняшний вечер. В целом все было неплохо, подумала она, если не брать во внимание, что пришлось пережить Раулю за эти несколько часов. Казалось, никто не обратил внимания на его поспешное бегство, даже Катерина, которая, по всей видимости, понимала его желание побыть одному. Алексис переживала за него и весь вечер провела как на иголках.
        Она только легла в свою огромную постель и выключила свет, как услышала деликатный стук в дверь. У нее не было сомнений в том, кто это мог быть. Она выскользнула из постели и подбежала к двери.
        —Рауль? — спросила она, открывая дверь.
        Его глаза пробежались по ее телу.
        —Извини, не стоило беспокоить тебя так поздно.
        Он уже развернулся, чтобы уйти, но она схватила его за руку и остановила:
        —Все в порядке. Тебе что-нибудь нужно?
        Рауль смотрел на Алексис, стоящую в темноте комнаты. Лунный свет пробивался сквозь незашторенное окно и падал на его лицо, заставляя взгляд мерцать. Его лицо было бледным, отчего начавшая пробиваться щетина казалась темнее. И это притягивало ее, возбуждало. Она неосознанно отступила в глубь комнаты, и от него не укрылся этот жест.
        —Я не должен был кричать на тебя, извини.
        —Тебе тяжело. Я…
        Он был прав. Алексис не знала и не понимала, через что ему пришлось пройти. Бри была ее лучшей подругой всю жизнь, но последние два года они не общались из-за чувств, которые Алексис испытывала, когда видела Бри и Рауля вместе.
        —Не стоит извиняться, — сказала она, глубоко вздохнув. — Мне нужно быть деликатней с твоими чувствами.
        —Моими чувствами? Я уже не знаю, остались ли у меня какие-нибудь чувства. Я уже вообще ни в чем не уверен.
        —Ты пережил сильное горе. Все в порядке. Я не буду на тебя давить. Тебе необходимо время. — Она протянула руку и коснулась его щеки.
        Рауль накрыл ее руку своей. Алексис пронзила дрожь: мягкое тепло его ладони, с одной стороны, и жесткость щетины — с другой. Ее соски затвердели под тонкой тканью сорочки, низ живота заныл.
        —У меня слишком много времени. И я слишком много думаю. Мне надоело думать, Алексис, сегодня я хочу забыться.
        —Забыться?
        —Да. Я хочу заполнить пустоту внутри меня.
        Рауль повернул голову и поцеловал ладонь Алексис. Как только его губы коснулись ее кожи, по телу Алексис прошел разряд электрического тока. Она вздрогнула от неожиданности, когда его горячий рот накрыл ее губы. Ее дыхание участилось, колени ослабели, и она застонала. Огонь опалил ее кожу. Желание кислотой растекалось по ее венам. Все эти годы она запрещала себе даже думать об этом мужчине, но сегодня она наконец могла отпустить свои чувства на волю. Она крепче прижалась к Раулю и вернула ему поцелуй. Когда он оторвался от ее губ, она была не в состоянии пошевелиться, ошеломленная силой своих чувств и эмоций.
        —Пойдем в мою комнату, — прошептал он.
        Алексис кивнула в знак согласия и пошла за ним по коридору в его комнату. Он тихо закрыл за ними дверь, подвел Алексис к кровати и слегка толкнул. Она упала на простыни и уже в следующую секунду ощутила на себе вес его тела. Она обняла его, приподняла бедра и почувствовала его возбуждение. Он простонал, целуя ее в шею. Щетина царапнула нежную кожу, посылая волны наслаждения по всему телу. Алексис так долго ждала этого мужчину и теперь хотела сполна насладиться всем, что он мог ей дать.
        Алексис медленно расстегнула пуговицы на рубашке Рауля и погладила кончиками пальцев кубики пресса на его животе. Она стянула рубашку с его плеч и отбросила в сторону, провела рукой по его шее, опустилась к широким плечам, затем провела руками по его накачанной груди. От ее жарких прикосновений мышцы на его груди сократились. Она не удержалась и погладила коричневые соски большими пальцами, затем приподнялась и лизнула их по очереди. Он вздрогнул.
        Рауль перенес вес своего тела на одну руку, другой схватил Алексис за запястья и завел их ей за голову.
        —Но я хочу прикасаться к тебе, — запротестовала Алексис, задыхаясь.
        —Это слишком для меня.
        Алексис понимала, что может в любой момент освободиться, но было в этом что-то сексуальное — передать ему полный контроль над своим телом.
        Рауль покрыл ее лицо страстными поцелуями, опустился к шее, лизнул трепещущую жилку, заставив ее застонать. Алексис выгнулась, прижавшись грудью к его груди. Рауль поцеловал ее ключицу, прикоснулся губами к ямочке у основания шеи, а затем она почувствовала его горячее дыхание на своей груди. Он слегка коснулся языком напрягшегося соска сквозь ткань сорочки и в следующую секунду впился губами в твердую вершину и начал втягивать его в рот.
        Рауль дрожал от немыслимого возбуждения, пока неторопливо ласкал сначала один затвердевший сосок, затем другой. Его прикосновения посылали электрические разряды по телу, пробуждая к жизни каждую клеточку. Он отпустил ее руки и плавным движением сорвал с нее мешавшую сорочку. Лунный свет озарил ее обнаженное тело: бледную кожу, полные груди с напрягшимися сосками, узкую талию, пышные бедра. Она была воплощением соблазна.
        На мгновение все происходящее показалось Алексис нереальным. Она как будто увидела их обоих со стороны. Они были знакомы всего ничего, когда она приехала сюда после года работы за границей. С первого дня ее пребывания на винодельне не проходило и дня, чтобы они не поругались. К тому же Алексис влюбилась в него, хотя толком и не знала, — не самое прочное основание для серьезных отношений.
        Но единственное, что имело для нее значение сейчас, — это то, что он сам пришел к ней, когда ему потребовалось человеческое тепло. И она была готова отдать ему всю себя, зная, что в ответ получит то, о чем так давно мечтала.
        Алексис простонала, когда Рауль начал прокладывать дорожку из поцелуев вниз к ее пупку, который подразнил немного, прежде чем двинуться дальше, а затем прикоснулся к ней там, в самом средоточии ее женственности. Как только его язык коснулся клитора, ее бедра непроизвольно приподнялись. Казалось, все ее чувства сконцентрировались там, где был сейчас его язык. Он медленно ласкал ее, посасывал губами, втягивал в рот. Ее накрыл оргазм такой силы, что слезы выступили на глазах.
        Отголоски пережитого наслаждения все еще сотрясали тело Алексис, когда она почувствовала, как Рауль входит в ее тело. Она выгнулась ему навстречу, приветствуя его вторжение, желая почувствовать его внутри себя. Он начал двигаться. Сначала медленно, потом ритм его движений начал ускоряться, дыхание становилось тяжелее. С каждым проникновением он проникал в нее все сильнее и сильнее, приближая к финалу. И новый оргазм прокатился по всему ее телу.
        Сквозь пелену наслаждения, окутавшего сознание, Алексис чувствовала яростные толчки Рауля, нашедшего свое освобождение через несколько мгновений после нее. Изможденный, он рухнул на нее. Его тело сотрясалось, пойманное в ловушку наслаждения. Алексис обняла его, наслаждаясь его тяжелым дыханием и каждой новой судорогой, пронзавшей его тело.
        Дыхание с шумом вырывалось из легких Рауля. Его мозг был затуманен. Он скатился с Алексис и лег рядом с ней. Только сейчас он в полной мере осознал, что только что произошло.
        В глубине души он всегда знал, что секс с Алексис будет ошеломляющим. Именно поэтому он старался держаться от нее подальше. Ему стало не по себе. Проведя ночь с Алексис, он предал единственную женщину, которой обещал быть верен до смерти.
        Глаза защипало. От пережитого удовольствия не осталось и следа. Медовый вкус возбуждения Алексис сменился ощущением горечи. Он не заслужил только что испытанного наслаждения.
        Алексис лежала рядом. Ее дыхание все еще было тяжелым и прерывистым. Он чувствовал тепло, исходившее от ее тела, предлагавшее утешение и комфорт, которых он не заслуживал.
        Рауль зажмурился. Зачем он пришел к Алексис? Почему не отправился в кабинет и не утопил свое одиночество в бутылке бренди, как он всегда это делал?
        Алексис протянула руку и нежно прикоснулась к его руке. Матрас прогнулся под весом ее тела, когда она повернулась на бок и посмотрела на него. У него не хватило мужества открыть глаза и взглянуть на нее в ответ.
        Рауль напрягся, ожидая, что она скажет. Алексис промолчала, но начала гладить его грудь. Мягкие прикосновения успокаивали его. Уж лучше бы она на него накричала! Потребовала объяснений, какого черта он явился к ней в комнату, притащил ее сюда и занимался с ней умопомрачительным сексом!
        Незащищенным!
        Сердце Рауля пропустило удар, а потом забилось сильнее. Его член начал твердеть, огонь желания снова разлился по его венам.
        —Нет! — почти прокричал он, схватив ее за руку. — Мы не предохранялись, — сказал он хмуро.
        —Все в порядке. Я пью противозачаточные, — успокоила его Алексис.
        Рауль посмотрел на нее с подозрением. Она не отвела взгляда, и это немного успокоило Рауля.
        Алексис встала на колени и оседлала его бедра, одновременно освобождая руку из его стальной хватки.
        —Надеюсь, теперь мы можем продолжить? — прошептала она. — Пожалуйста, Рауль, займись со мной любовью.
        —Я не занимаюсь любовью, — ответил он упрямо, ненавидя себя за то, как его тело реагирует на нее.
        Алексис вздрогнула от его резких слов, затем глубоко вздохнула:
        —Тогда позволь нам обоим получить наслаждение.
        Алексис очертила языком контур его нижней губы, а затем жадно втянула ее в рот и слегка прикусила. Рауль все еще пытался бороться с огненным желанием, которое растекалось по его телу, но не отталкивал Алексис. Он обхватил ее голову и притянул ее ближе к себе, углубляя поцелуй, изливая в него все отчаяние последних десяти месяцев.
        Рауль готов был зарычать в знак протеста, когда Алексис оторвалась от его губ. Но в следующее мгновение почувствовал ее ладони на своих плечах. Она ласкала его грудь, уделила особое внимание его прессу, очертив каждый кубик изящным пальчиком, и, наконец, обхватила его твердый член. Ее пальцы сомкнулись вокруг члена. Она слегка сжала его член в ладони и начала ласкать, Рауль вцепился в простыню обеими руками и отдался во власть ее прикосновений. Внезапно Алексис резко нагнулась головой к его бедрам и захватила его плоть в жаркий, влажный плен рта. Алексис обхватила головку губами, втянула в рот, прошлась языком по всей длине и взяла его в рот целиком. Рауль не мог думать ни о чем, кроме наслаждения, которое она ему дарила. Пройдясь языком по его члену в последний раз, Алексис снова оседлала его бедра, взяла его член в руки и направила ко входу во влагалище. Затаив дыхание, он наблюдал, как его член медленно погружается в ее влажное лоно.
        Стон удовольствия сорвался с губ Алексис, когда он полностью погрузился в нее. Мышцы влагалища начали сокращаться, удерживая член внутри, даря наслаждение. Рауль почувствовал приближающийся оргазм.
        Он вцепился в ее бедра, медленно приподнял и резко насадил на свой член, заставляя двигаться в рваном ритме, который должен был привести их обоих к долгожданному финалу. Алексис оторвала его руки от своих ягодиц и направила их к своей полной груди, умоляя его ласкать ее. Он жадно обхватил ее и сжал напрягшиеся соски между пальцами.
        —О да! — простонала она.
        Алексис откинулась назад, еще предлагая ему свою грудь для ласк. Она была потрясающа. Ее волосы разметались по плечам. Голова откинута, изящная шея обнажена, рот приоткрыт в немом крике. Рауль сдерживал себя из последних сил, желая почувствовать ее наслаждение. И это свершилось: Алексис вскрикнула, и оргазм сотряс ее тело. Через несколько мгновений волна наслаждения прошлась и по телу Рауля.
        Глава 8
        Алексис проснулась посреди ночи. Она была в постели одна. Рауль снова оставил ее. А она так надеялась, что они проведут эту ночь вместе!
        Она огляделась в поисках сорочки. Ей нужно было вернуться в свою комнату. Движение у французских окон привлекло ее внимание. Обнаженный Рауль стоял на балконе. Лунный свет озарял его великолепное тело. Его взгляд был устремлен вдаль. Она выскользнула из постели и подошла к нему. Алексис прижалась к нему со спины и нежно обвила руки вокруг его талии.
        Ни единый мускул не дрогнул в его теле. Он даже не пошевелился. С тем же успехом она могла обнимать статую.
        —Ты в порядке? — спросила она и поцеловала его между лопаток.
        Его тело напряглось от прикосновения ее губ, затем он глубоко вздохнул и ответил:
        —И да, и нет.
        —Поговори со мной, Рауль, — прошептала она, — я здесь, я с тобой.
        —Мы поступили неправильно. Мне не следовало приходить к тебе этой ночью.
        —Я так не думаю. Нам обоим это было необходимо, Рауль. Мы не должны стыдиться того, что произошло между нами. Все было правильно.
        Рауль промолчал, но Алексис почти физически ощутила его внутреннюю борьбу с самим собой, со своими желаниями.
        —Я не могу…
        —Все в порядке. Я понимаю, — сказала она спокойно, хотя в душе готова была кричать.
        Прошлая ночь была особенной для Алексис, и она надеялась, что она будет особенной для Рауля тоже. Зря надеялась. Что ж, главное, не торопиться, напомнила она себе. Ему нужно время, чтобы прийти в себя и понять, что и он заслуживает счастья.
        —Нет, не в порядке. Я использовал тебя, Алексис. Ты заслуживаешь большего, чем просто секс без обязательств.
        —Мы оба заслуживаем большего, Рауль. Ведь если подумать, я тоже тебя использовала. Послушай, ты не одинок, Рауль. Не важно, как сильно ты пытаешься отгородиться от всего мира, ты не одинок. Я здесь. Я с тобой.
        Рауль посмотрел на Алексис. Он явно был недоволен ее словами.
        —Разве ты не можешь позволить мне просто извиниться за то, что я сделал прошлой ночью?
        —Тебе не за что извиняться. Не за что! Разве я пыталась тебя оттолкнуть? Разве я просила тебя уйти из моей комнаты? Разве я была против твоих поцелуев? Нет. Я хотела тебя, Рауль. Знаешь, нам всем иногда требуется помощь. Беда в том, что ты боишься попросить помощи, когда требуется. А если и просишь, то потом чувствуешь себя виноватым.
        —И все равно мне не следовало…
        —Я тебя умоляю, Рауль. — Алексис закатила глаза. — И поверь мне, если бы я не хотела тебя, я бы с тобой не пошла. Точка.
        Сказав это, Алексис прошла в глубь комнаты и подняла сорочку с пола. Она оделась и направилась в свою комнату, прямиком в ванную. Она надеялась, что горячий душ поможет расслабиться. Было еще рано, чтобы идти к Руби, но и возвращаться в постель уже не имело смысла: все равно она уже не сможет уснуть. Стянув сорочку, она включила воду и вошла в просторную душевую кабинку. Как только горячие струи коснулись ее кожи, она закрыла глаза. Немного расслабившись, Алексис протянула руку, чтобы взять мыло с металлической полки. Ее глаза распахнулись, когда ее рука коснулась теплого мужского тела.
        Рауль был напряжен, губы плотно сжаты. Вода стекала по его великолепному телу, сексуально обрисовывая мускулы на его груди и животе.
        Он взял мыло с полки и намылил руки, развернул Алексис спиной к себе и начал медленно массажировать ее напряженные плечи. Его пальцы умело нажимали на точки, о существовании которых она даже не знала. Он прошелся вдоль позвоночника, разминая затекшие мышцы, заставляя ее тело расслабиться.
        Когда Рауль коснулся ее ягодиц, она уже изнемогала от желания. Ее груди налились тяжестью, соски затвердели. Алексис сжала бедра: желание почувствовать его внутри было нестерпимым.
        Он провел руками по ее талии, скользнул по животу, обхватил грудь и нежно сжал ее. Алексис почувствовала, как напрягся его член, когда он начал играть с ее сосками, зажав их между пальцами. Он крепче прижал ее к себе. Алексис шире развела ноги, желая, чтобы он коснулся ее там, где сосредоточилось ее желание. Рауль не спешил. Он ласкал и дразнил ее, погружая пальцы в ее тело, лаская клитор намыленными пальцами.
        Ее ноги ослабели, тело дрожало. Наслаждение нарастало внутри ее тела. Когда он наконец проник в нее, ей показалось что он коснулся ее души.
        Алексис встала на цыпочки, чтобы ощутить его еще глубже в себе. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Оргазм накрыл их обоих одновременно. Его голова упала на ее плечо. Прошло еще немало времени, прежде чем они смогли отдышаться. Рауль вышел из ее тела, намылил руки и смыл с ее бедер следы семени. Ей нравилось, как он о ней заботился, пока она приходила в себя.
        —Продолжай пить таблетки, — прошептал Рауль ей на ухо и вышел из кабинки.
        Когда Алексис обернулась, Рауль уже повязал полотенце вокруг бедер и покинул ванную.
        Она вспомнила его слова о таблетках.
        Ну, она принимала противозачаточные, а вот насколько ответственно она это делала — другой вопрос. Раньше она никогда не пропускала прием таблеток. Приехав сюда, немного расслабилась. Что ж, если они собирались заниматься сексом регулярно, надо подумать о последствиях.
        Алексис вышла из душа, выключила воду и вытерлась большим полотенцем. Она прошла в комнату и достала из сумки упаковку противозачаточных. Она пропустила уже три приема за этот цикл, хотя и не подряд. Чтобы такого больше не повторялось, она поставила напоминание на телефоне. Алексис решила также съездить в аптеку и купить противозачаточные таблетки, которые надо было принимать после незащищенного секса.
        Радионяня ожила, заговорив голосом Руби. Алексис быстро оделась и пошла в детскую. Начинался рабочий день. Хотя в последнее время Алексис все больше и больше понимала, что забота о Руби для нее перестала быть просто работой. Она привязывалась к девочке как к родной дочери.
        Надежда вновь загорелась в Алексис. У них с Раулем все могло получиться. Они могут быть семьей. Если сильно чего-то захотеть, это обязательно сбудется. По-другому быть просто не может.
        Прошла неделя после их умопомрачительного секса, а Рауль все никак не мог выкинуть Алексис из головы. Зачем он пошел к ней комнату в ту ночь? Зачем привел в свою комнату? И зачем, черт бы его побрал, он велел ей продолжать принимать противозачаточные? Он не должен быть делать ничего из этого. Он напоминал себе об этом все эти семь дней, пока избегал ее, как нашкодивший мальчишка. И все же он хотел ее. Каждый день он прокручивал в голове события той ночи и последовавшего утра.
        Рауль стоял в саду, наблюдая за Алексис. Она спала в кресле в гостиной. Разноцветные карандаши были разбросаны вокруг нее. Длинные светлые волосы мягкими волнами лежали на одном плече. Он до сих пор ощущал их мягкость под кончиками пальцев.
        Она выглядела такой умиротворенной во сне! Казалось, груз ответственности упал с ее хрупких плеч. Ему нестерпимо захотелось прикоснуться к ней. Вновь ощутить мягкость и тепло ее кожи. Она была такой живой, такой жизнерадостной. Если бы он осмелился, он бы тоже смог стать частью этого жизненного света. Она уже стала частью его жизни. Она так глубоко проникла в его мир, что он не мог представить ни дня без нее. И ни одной ночи. Они провели одну-единственную ночь, но для Рауля этого было недостаточно. Она только раздразнила его желание. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал, как восхитительна она была в его объятиях.
        В эти семь дней Рауль показал себя не с лучшей стороны. Он был раздражительным, срывался по любому поводу. И как ни стыдно ему было признать, срывался на Алексис. Она не жаловалась, не закатывала истерик. Она просто больше времени проводила вне дома — забирала Руби и уходила на долгие прогулки. Он скучал. По ним обеим.
        Алексис пошевелилась во сне, будто почувствовала, что за ней наблюдают. Карандаши посыпались на пол, и это окончательно разбудило ее. Она нагнулась, чтобы подобрать их, придерживая блокнот одной рукой.
        Рауль не просил ее жертвовать карьерой ради Руби или ради него самого.
        Что же заставило ее бросить все и приехать сюда? Желание помочь? Отсутствие самоуважения? Веры в себя? Черт, при чем здесь самоуважение? Просто Алексис была человеком с большим сердцем. Она была готова пожертвовать всем, чтобы помочь близкому человеку.
        Алексис встала с кресла и потянулась. Край рубашки задрался, обнажив плоский живот. Рауль напрягся, его член затвердел, отозвавшись на это захватывающее зрелище. Воспоминания с новой силой нахлынули на него. Что ж, он давно признался себе, что хочет ее. Но усложнять ее жизнь он не собирался. Алексис была женщиной, достойной большего, чем секс на одну ночь. Она заслуживала мужчину, способного на глубокие чувства.
        Рауль таким мужчиной не был.
        Он отвернулся от дома и направился в сторону винодельни. Напрягшийся член болезненно упирался в ширинку. Ему срочно необходимо было найти способ снять сексуальное напряжение.
        Глава 9
        Оставшуюся часть дня Рауль провел на винодельне, маркируя бутылки с вином. Закончил он ближе к вечеру. Когда последняя этикетка была приклеена к бутылке «Пино нуар», он с удовлетворением вздохнул. Этот сорт был самым лучшим. Пока только четыре сотни бутылок великолепного вина. Но это было бесспорно началом новой марки элитных вин Бенуа. Если он и дальше будет производить вина столь высокого качества, через несколько лет его имя будет известно по всему миру. Он удивился, услышав звук открывшейся входной двери. Увидев Алексис, идущую к его офису, он не удивился. Послеполуденное солнце не могло рассеять полумрак винодельни, тем не менее Алексис купалась в золотистом свете весь путь до его кабинета. И как по команде его тело ожило: пульс участился, живот свело судорогой. Рауль напрягся. Алексис была без Руби.
        —Где дочь? — спросил он резко.
        —Я отвезла ее к Мэтту и Лауре. Они с Джейсоном неплохо ладят. Я заберу ее через час.
        —Через час?
        Рауль тут же представил все, что они смогут сделать за эти шестьдесят минут.
        —Да, через час. Ей полезно побыть вне дома, ты не находишь? В любом случае на следующей неделе Лаура привезет Джейсона к нам. Надеюсь, ты не против? Извини, наверное, мне следовало сначала обсудить этот вопрос с тобой.
        Раулю показалось, что Алексис нервничает и пытается оправдаться. Неужели он заставляет ее чувствовать неуверенность?
        —Если ты считаешь, что Руби это идет на пользу, тогда никаких проблем. У тебя ко мне какое-то дело?
        —Я хотела узнать, будешь ли ты ужинать с нами. Если нет, я оставлю твою порцию в микроволновке.
        —Я не приду к ужину.
        Алексис очень красноречиво вздохнула.
        —Что? — насторожился Рауль.
        —Ничего, — ответила она вяло.
        —Алексис, ты вздохнула. Что-то тебя беспокоит. Что?
        —Ну, если тебе интересно, меня достало твое поведение. Ты избегаешь меня и Руби тоже. Это потому, что мы провели ночь вместе? Или я опять сделала что-то не так?
        —Не хочу, чтобы ты неправильно истолковала события той ночи, вот и все, — пробормотал он.
        —Неправильно истолковала? Подожди, ты что, думаешь, я теперь жду от тебя свидания и ужина при свечах? — горько рассмеялась Алексис, и это заставило Рауля устыдиться своих слов. Он не хотел, чтобы Алексис с сарказмом отзывалась о вещах, которых она заслуживала. — Не волнуйся, Рауль, я знаю свое место. Я не за себя переживаю. Ты и Руби избегаешь. Когда ты уже начнешь о ней заботиться?
        —Она одета, обута, накормлена, и у нее есть крыша над головой. Что еще ей нужно?
        —Любовь. Твоя любовь, Рауль.
        Рауль встал и нервно провел рукой по волосам:
        —Я ей не нужен. У нее есть ты и Катерина. Я приношу в дом деньги, ты заботишься обо всем остальном.
        —Но этого недостаточно, Рауль! — прокричала Алексис.
        —Это все, что я могу ей дать.
        —Ты можешь дать ей гораздо больше!
        —Ты действительно так думаешь?
        —Я знаю, какой ты внутри. И это не бездушный черствый тип, которого ты из себя строишь. Это не ты, Рауль Бенуа.
        —Да ладно. А какой же я? — спросил он жестко.
        Алексис подошла к Раулю вплотную. Он мог чувствовать тепло ее тела. Ему даже показалось, что его собственное тело начало впитывать тепло Алексис и оживать, как природа оживает под теплыми лучами весеннего солнца.
        —Вот здесь настоящий ты. Я не знаю, почему ты закрылся, но мне кажется, пора выпустить настоящего себя на свободу. Довольно самобичевания. Позволь себе начать жить заново.
        Рауль оттолкнул ее руку, но тепло от прикосновения осталось. Он чувствовал это не только кожей. Кажется, Алексис взяла его сердце в свои теплые ладони.
        —Ты думаешь, я занимаюсь самобичеванием?
        —Конечно. Ты винишь себя в том, над чем ты не властен. Рауль, ты не убивал Бри. Твоей вины в этом нет.
        Он отвернулся. Он не хотел, чтобы она видела, какую боль причинили ему ее слова. Она ошибалась.
        —Рауль! — позвала она, положив руку на его плечо.
        Он не ответил и не повернулся.
        —Нет, Алексис, это моя вина, — сказал он мрачно. — Мои желания убили Бри. Я подвел ее.
        —Но это не так!
        —Если бы я так сильно не хотел большую семью с кучей детишек, она была бы жива.
        —Ты не можешь знать наверняка. Это была и ее мечта. Она писала мне, что готова на все что угодно, чтобы быть с тобой и родить тебе ребенка. Ее болезнь…
        —Она умерла, Алексис! И это моя вина! — прокричал Рауль. Его слова эхом отразились от стен винодельни.
        Она была шокирована его словами. Он действительно винил себя в смерти Бри.
        —Рауль, ни ты, ни она не могли контролировать болезнь. Даже доктора не могли сказать, когда начнется кровоизлияние и начнется ли оно вообще.
        —Это была бомба замедленного действия. Но знаешь, что самое ужасное? Я даже не знал о ее болезни, пока не стало слишком поздно. Бри никогда не говорила мне о своей болезни и уж тем более о том, что при таком заболевании нельзя даже думать о детях. Если бы я только знал, что беременность убьет ее, я бы сделал все от меня зависящее, чтобы она не забеременела.
        —Но тогда бы ты не дал ей шанса родить тебе ребенка, — запротестовала Алексис. — Она хотела малыша от тебя.
        —А я хотел ее, — сказал он безжизненно.
        Алексис не знала, что делать. Слова Рауля многое объясняли: его отрешенность, его нежелание иметь что-то общее с дочерью.
        —Ты не можешь винить Руби в смерти матери. Малышка этого не заслуживает.
        —Я ни в чем ее не виню.
        —Как я могу тебе верить, если ты даже в одной комнате с ней не можешь находиться. Я уже не говорю о том, чтобы присмотреть за ней!
        Рауль устало потер глаза, потряс головой и сказал:
        —Это не то, что ты думаешь. Я не виню ее ни в чем. Я просто не могу позволить себе полюбить ее.
        —Как ты можешь такое говорить?!
        —Это правда. Я не могу любить ее. Я не полюблю ее. Я даже представить не могу, что со мной случится, если я потеряю и ее.
        —А если она доживет до старости? — не унималась Алексис.
        —Ты не понимаешь. Она родилась недоношенной, проболела первый месяц своей жизни…
        —И все преодолела. Она борец по натуре. Она сильная, здоровая, и ей нужен ее отец, а не какой-то трус, готовый платить деньги, чтобы за него выполняли его отцовские обязанности.
        Рауль дернулся от такого обвинения. Он побледнел. Его глаза почернели от гнева.
        —Ты назвала меня трусом?
        —Именно, — не отступалась Алексис. К тому же ей наконец-то удалось вывести Рауля на откровенный разговор, и она не собиралась упускать момент. — Ты даже не можешь заставить себя поговорить со мной о том, чем мы занимались той ночью. Ты избегаешь меня. Что не так, Рауль? Почему ты не можешь признаться, что тебе было хорошо со мной?
        —Это предательство! — прокричал он.
        —Кого ты предаешь? Бри? Как бы жестоко это ни звучало, Рауль, но она умерла. А ты жив. Но вместо того чтобы двигаться дальше, ты хоронишь себя заживо в своих воспоминаниях. Бри бы это не понравилось. Особенно то, что ты отталкиваешь родную дочь, которую вы оба так хотели.
        —То есть ты хочешь сказать, что я должен тащить тебя в постель при любой возможности? Ведь я же жив, как ты говоришь!
        —Ну, если ты так ставишь вопрос…
        В одну секунду Рауль оказался рядом с Алексис и схватил ее за руки. Вот это был настоящий Рауль. Даже несмотря на злость, кипевшую в нем, сделал он это нежно. Алексис знала, что он ни за что не причинит ей вреда.
        —А если я скажу, что хочу тебя прямо сейчас, что ты сделаешь?
        Алексис посмотрела на наручные часы, затем посмотрела на него и спокойно ответила:
        —У нас есть минут сорок. Уложишься?
        —Не сомневайся.
        Рауль накинулся на ее губы, и она задрожала от его напора. Она хотела большего.
        Алексис скользнула руками под его свитер и провела ногтями по животу. Рауль содрогнулся и покрылся мурашками. Не прерывая поцелуя, он подталкивал ее назад, до тех пор, пока она не уперлась ногами в край стола. Он приподнял ее под попку и посадил на твердую поверхность. Не теряя ни минуты, он расстегнул пуговицу на ее джинсах и потянул вниз молнию. Одним мощным рывком Рауль стянул джинсы до лодыжек и положил ладонь прямо на ее лоно.
        Алексис была словно в огне. Она была готова принять Рауля. Ребром ладони Рауль провел по ее клитору, разбудив все нервные окончания. Она попыталась раздвинуть ноги шире, но джинсы мешали это сделать. Алексис скинула обувь и как-то умудрилась до конца стянуть джинсы. Теперь она была открыта полностью.
        Рауль встал между ее ног. Алексис расстегнула его джинсы и спустила их вниз. Она изнемогала от желания прикоснуться к нему. Ее рука скользнула под резинку его боксеров, потянула мешавший кусок материи вниз. Его член вырвался на свободу. На головке уже блестела капелька смазки. Рауль застонал, когда она обхватила его член рукой и начала ласкать, постепенно ускоряя ритм, изредка ослабляя хватку.
        Палец Рауля скользнул под ее трусики. Когда он коснулся нежной кожи ее лона, она застонал.
        —Ты такая влажная, — пробормотал он, стягивая белье с ее длинных ног и бросая его на пол.
        Он вернул руку на ее лоно и медленно ввел в нее палец и так же медленно вынул. Большим пальцем он ласкал ее клитор, заставляя ее извиваться под ним и умолять о большем. Другой рукой он задрал ее свитер, оголив грудь, прикрытую простым белым бюстгальтером. На мгновение Алексис пожалела, что не надела чего-то более сексуального, но когда он расстегнул бюстгальтер и прикоснулся губами к соску, она забыла обо всем.
        Рауль зубами царапнул сначала один сосок, затем другой. Алексис застонала, чувствуя, как наслаждение от его прикосновений прокатывается по ее телу.
        Она хотела почувствовать его в себе. Алексис направила головку ко входу во влагалище. Рауль перехватил инициативу и начал медленно входить в ее тело. Большой палец ни на минуту не прекращал ласкать ее клитор. Алексис была на грани. Она знала, что долго не продержится. Но в этот раз она хотела, чтобы они разделили наслаждение.
        Алексис сжала внутренние мышцы и почувствовала, как он задрожал. Она положила руку на его накачанный пресс, обвела каждый кубик, провела рукой по груди, царапнула соски ногтями и снова спустилась вниз к его животу.
        Рауль проложил дорожку поцелуев от ее груди к шее, поцеловал чувствительное местечко за ушком и снова завладел ее губами. Он начал ласкать клитор быстрее. Алексис больше не смогла сдерживаться. Настигший ее оргазм был такой силы, что она выгнула спину и закричала. Волны наслаждения накатывали на нее одна за другой. Ни с одним мужчиной она не испытывала ничего подобного.
        Ее мускулы сжимались и сжимались вокруг него. Второй оргазм набирал силу. Она перестала видеть и слышать. Ее не заботило, что происходит вокруг. Все ее чувства сосредоточились на его толчках и хриплых стонах. Внезапно Рауль содрогнулся и излился в нее.
        Казалось, целая вечность прошла, прежде чем Рауль вышел из Алексис.
        —Не уходи никуда, — прохрипел он.
        Алексис лежала на столе и наслаждалась отголосками пережитого оргазма. Ей даже глаза было лень открывать, не то что двигаться.
        —Я бы не смогла пошевелиться, даже если бы захотела, — призналась она удивленно.
        Рауль усмехнулся, затем натянул на себя джинсы и вышел из комнаты. Где-то зашумела вода, и через несколько минут Рауль вернулся с мокрым полотенцем. Он аккуратно вытер ее. Каждое прикосновение посылало дрожь по ее телу.
        —Ты не обязан. Я сама о себе позабочусь, — запротестовала она, поднимаясь на локтях.
        —Поздно. Я уже все сделал, — сказал он, опять выйдя из комнаты.
        Алексис слезла со стола и подняла трусики. Она не хотела одеваться, пока его не было в комнате.
        Когда Рауль вернулся, его взгляд был непроницаемым. Алексис оставалось только гадать, что последует дальше.
        —Нам надо поговорить, — начал Рауль. Алексис побледнела. — Я хочу, чтобы ты понимала, Алексис, что между нами только секс. Никогда я не смогу дать тебе что-то большее. Ты согласна на такие условия?
        Рауль внимательно следил за реакцией Алексис. Она испытывает к нему какие-то чувства и надеется на взаимность — он увидел это. Ее лицо рассказало ему все. Она только кивнула в знак согласия.
        —Ты уверена? Если нет — нам лучше прекратить все здесь и сейчас. Я не хочу, чтобы ты лелеяла мысль о том, что мы влюбимся друг в друга и будем жить долго и счастливо. Я любил однажды. Мне хватило.
        Алексис закусила нижнюю губу — верный признак неуверенности. Рауль испугался. Черт, она хотела большего, чем просто секс. Конечно, это было важно для нее — любить, заботиться. Она хотела ответной любви. Он ей этого дать не мог.
        —Мне надо подумать.
        —Значит, у тебя есть сомнения. Если у тебя есть сомнения, нам лучше забыть этот разговор.
        Рауль видел по глазам, что она взвешивает его слова. Затем Алексис начала меняться на глазах. Взгляд прояснился, черты лица заострились. Она распрямила плечи и посмотрела прямо ему в глаза. Затем она кивнула и сказала:
        —Я согласна на твои условия.
        —Согласна?
        Он не мог поверить, что она согласилась.
        —Да, у нас будет секс… — Она запнулась на мгновение. — Секс без обязательств.
        —Без чувств.
        Для него это было важно. Жизненно важно.
        —Никаких чувств.
        —И ты продолжишь пить противозачаточные. Я не хочу никаких ошибок. Если не хочешь предохраняться так, будем использовать презерватив.
        Может, ему все равно использовать презервативы? Лишняя осторожность не помешает.
        —Я пью таблетки и не намерена прекращать. Не волнуйся. Только… Я могу спать в твоей комнате? Если ты не возражаешь.
        —Согласен, — ответил он в предвкушении.
        —Все? — спросила она, вздохнув.
        Он только кивнул.
        —Отлично. Я поехала за Руби.
        Рауль наблюдал, как Алексис идет к дому, из окна винодельни. Его не покидало ощущение, что что-то жизненно важное произошло между ними. Он был рад, что она согласилась. Он отвернулся от окна и подошел к столу. Впервые за последний месяц Рауль сможет сосредоточиться на работе, а не думать о том, каково это держать Алексис в объятиях или погружаться в ее мягкое тело. Снова и снова. С сегодняшнего дня он будет делать это каждую ночь.
        Глава 10
        Алексис влюбилась в Рауля в тот самый день, когда Бри с восторгом представила его как своего жениха. С тех пор ее чувства к нему становились сильнее с каждым днем, с каждым часом, с каждой секундой.
        Он выкинет ее отсюда быстрее, чем можно только представить, если узнает, какие чувства она к нему испытывает. Теперь каждую ночь она засыпала в его объятиях после умопомрачительного секса. Иногда она просыпалась среди ночи от его настойчивых ласк, и они снова предавались любви.
        Прошлой ночью, после того как Рауль уснул, Алексис совершила непростительный грех. Она сдалась, пошла на поводу у своих чувств и прошептала слова любви. Облегчение, которое она испытала, невозможно описать словами.
        Алексис заставила себя вернуться в настоящее. Она набрала еще один кувшин теплой воды и вылила его на макушку Руби. Малышка заверещала и начала разбрызгивать воду из ванны. Алексис весело рассмеялась, наслаждаясь звуком детского смеха.
        Она дотянулась до банного полотенца, расстелила его на полу и вынула извивающуюся малышку из ванны. С каждым днем Руби ходила все увереннее, и удержать ее на одном месте было практически невозможно. С тех пор как Руби узнала, для чего ей даны ноги, она только и делала, что бегала по дому как заводная. Ну и конечно же не обходилось без происшествий. На днях она в прямом смысле слова столкнулась с кофейным столиком в гостиной. На память у Руби остался синяк.
        Рауль тут же избавился от этого столика. К удивлению Алексис, в этот же день из мебельного магазина доставили новый стол, круглый, который теперь и стоял в гостиной. Хоть Рауль и пытался казаться безразличным к Руби, было видно, что он переживает за нее и заботится.
        Алексис вытерла ребенка насухо, пощекотала животик Руби, чем вызвала довольный смех малышки, и выпрямилась. Она тут же почувствовала головокружение и оперлась рукой о край ванны. Руби, оставаясь верной себе, вскочила на пухленькие ножки и побежала к выходу в коридор.
        —Нет, маленькая мисс, не так быстро! — прокричала Алексис вслед.
        Она вскочила на ноги, и новая волна головокружения накрыла ее. Перед глазами появились черные точки. В ушах зашумело. Алексис услышала радостный визг Руби, но звук был приглушенный, как будто у нее в ушах была вата. Она сделала шаг, второй. Ее зрение прояснилось.
        —Я тебя сейчас догоню! — прокричала Алексис, выходя из ванной комнаты, и увидела, как Рауль подхватил визжащую девочку на руки.
        —Побег не удался, — сказал он. Рауль подошел к Алексис и передал ей ребенка.
        —В последнее время я только и делаю, что ловлю ее, — улыбнувшись, ответила Алексис.
        —С тобой все в порядке? — спросил Рауль обеспокоенно.
        —У меня закружилась голова. Сейчас все в порядке.
        —Ты слишком бледная. Уверена, что все хорошо?
        Алексис кивнула. Сейчас она и вправду чувствовала себя лучше, чем минуту назад.
        —Конечно, я в порядке, Рауль.
        Но подозрения уже закрались в ее сознание, но сначала требовалось все проверить.


* * *
        Позднее, когда она уложила Руби спать и подобрала за ней игрушки, разбросанные повсюду, Рауль зашел в гостиную. Обычно он допоздна работал в кабинете, читая книги по производству и смешиванию вин. Он никогда не присоединялся к Алексис, чтобы просто посмотреть вместе телевизор. Но как только они оказывались в постели, все менялось.
        Обычно он приходил за ней, брал за руку и вел в свою комнату. Она мельком посмотрела на часы на каминной полке. Было еще рано, даже для него.
        —Я подумал, что сегодня тебе лучше остаться в своей комнате, — выпалил он.
        —Что? Почему? Уже устал от меня?
        —Тебе надо выспаться. Я не давал тебе нормально спать последнее время.
        —Но я же не жалуюсь, Рауль.
        Уголок его рта приподнялся в усмешке.
        —Что правда, то правда. Но я беспокоюсь. Выспись сегодня, а завтра, если будешь чувствовать себя лучше, мы будем спать вместе.
        Рауль наклонился и поцеловал Алексис. Сначала это был нежный поцелуй, без намека на страсть. Но потом он углубил поцелуй, его язык скользнул в ее рот, и их обоих поглотила страсть. Желание разлилось по венам Алексис. Она готова была принять его. Она обняла его за шею и ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна.
        Туман возбуждения окутывал сознание Алексис, и она не сразу поняла, что Рауль взял ее за запястья и нежно расцепил ее руки, освобождаясь из ее объятий.
        —Я в порядке, Рауль, честно.
        —Всего одна ночь. Мы проведем только одну ночь в разных постелях. А теперь иди и хорошенько выспись.
        —Мне не обязательно спать в своей постели.
        Он отступил на шаг и произнес:
        —Нет, Алексис, мы договорились — никаких чувств, ты помнишь?
        —Конечно, я помню, — ответила она, натянуто улыбнувшись.
        На следующее утро Алексис проснулась отдохнувшей. Она не хотела этого признавать, но Рауль оказался прав, когда предположил, что она не высыпается. Но первая волна тошноты накатила на нее, когда она взяла Руби на руки и стала менять подгузник.
        —Боже, — сказала она, выбрасывая подгузник, — твою диету надо пересмотреть, маленькая леди.
        Ее снова затошнило, когда она готовила завтрак для Руби. Алексис похолодела. Она не была идиоткой. Симптомы говорили сами за себя. Они с Раулем не предохранялись в самый первый раз. Даже врач сказал ей, что таблетка после незапланированного секса не дает стопроцентного результата.
        —Как в воду глядел, — пробормотала Алексис себе под нос, борясь с взбунтовавшимся желудком.
        Что сказал Рауль, когда предлагал ей эти отношения? Он не хотел никаких ошибок? Кажется, она совершила одну огромную ошибку. Для начала нужно знать наверняка. Сегодня она хотела свозить Руби в гости к Лауре. Маленький Джейсон будет ей отличной компанией. Алексис хотелось сегодня побыть в одиночестве. Съездить в Акароа, побродить по магазинам, посидеть в кофейне.
        От мысли о кофе Алексис снова стало не по себе. Кого она обманывает? Не будет никаких магазинов и журналов. Вместо кафе она поедет в аптеку и купит тест на беременность.
        Алексис уставилась на тоненькую полоску бумаги у себя в руках. Не так она себе представляла тот день, когда она узнает о беременности, — в самой дальней кабинке общественного туалета. Хотя в глубине души она прекрасно знала, что тест будет положительный, результат все равно шокировал.
        Новость о ее беременности не обрадует Рауля. Особенно после того, как он предельно доступно объяснил, что ребенка он не хочет.
        Алексис выбросила тест в мусорную корзину, вымыла руки и вышла на улицу. Прохожие спешили по своим делам, не подозревая о проблемах, обрушившихся на ее голову.
        Алексис перешла улицу и направилась к лавочке в парке, расположенной напротив залива. День выдался холодный. Тем не менее она не чувствовала ни холода, ни ветра, гулявшего по берегу океана, создавая причудливые волны на поверхности воды.
        И что ей теперь делать?
        Она даже представить себе не могла, что скажет Рауль. В его сердце не было места для еще одного ребенка. Черт, да там для одного-то ребенка места не было.
        Но он мог любить, она знала это. Он уже любил однажды, сможет полюбить и еще раз. Он был счастлив в браке с Бри. Алексис должна была как-то убедить его рискнуть снова.
        Она понимала, что горе сильно влияет на человека, на его эмоции. За примером далеко ходить не надо — ее родители.
        Первый брак ее матери был несчастливым. Она бросила первого мужа и вышла замуж по любви. Но ей пришлось оставить с отцом и детей от первого брака. Годы спустя, когда ее дочь от первого брака нашла ее, отец Алексис был не в восторге. К тому моменту ее мать лежала в больнице. Болезнь уже поразила ее мозг. Испугавшись, что встреча с давно потерянной дочерью только ухудшит состояние его жены, он подговорил своего друга направить девушку по ложному следу, чтобы она никогда не узнала о местонахождении ее матери. Эллен Фабрини умерла, так и не встретившись с Тасмин, своей старшей дочерью. Тогда Алексис поняла, что на свете нет ничего важнее семьи. Ничего.
        Может быть, поэтому она с таким упорством пыталась разрушить все стены между Раулем и Руби? Заново научить его любить. Заставить его увидеть, каким сокровищем на самом деле была Руби — плодом сильнейшей любви и счастливого брака, который, к несчастью, закончился так трагично.
        На телефоне сработало напоминание. Надо было забирать Руби. Алексис так и не продумала план действий. Конечно, ей надо было записаться к гинекологу, подтвердить результат, сдать анализы и так далее. Но как сказать Раулю? Она не знала, с чего начать и как к этому вопросу подойти. Одно она знала наверняка: сказать Раулю надо. Другого выхода не было.
        Она подумала о тесте, который выбросила в мусорное ведро. Экспресс-тесты часто бывают ошибочны. Она ничего не скажет Раулю, пока врач не подтвердит ее подозрений. А там уже она подумает, что делать дальше. Пока она будет молчать.
        Глава 11
        Рауль не мог оторвать взгляда от игравших Алексис и Руби. Погода была отвратительной, холодной и промозглой, ветер дул как сумасшедший. Алексис зажгла камин в гостиной и закрыла решетку. Рауль переживал, что Руби нечаянно поранится или обожжется, даже несмотря на решетку. Но Алексис научила ее держаться подальше от огня.
        —Пап, пап!
        Девочка увидела отца в дверях и побежала к нему так быстро, как позволяли ее крохотные ножки. Ему с трудом верилось, что ребенок, только-только научившийся ходить, может так быстро передвигаться. Ее волосы подросли, и Алексис собрала их в хвостик. Руби ухватила его за ноги и стала что-то весело лепетать на своем детском языке.
        —Мне кажется, она просит, чтобы ты взял ее на руки, — сказала Алексис. Ее щеки порозовели от жара огня.
        —Просит или требует? — спросил он, нагнувшись. Он осторожно разъединил маленькие цепкие ручки.
        —Скорее последнее, — засмеялась Алексис. — Давай же, возьми ее на руки.
        —Не думаю, что это хорошая идея. И у меня много работы.
        —Господи, Рауль, ты не уронишь ее. Успокойся. — Алексис поднялась, подхватила Руби и протянула малышку ему. — Подержи ее! Она не из стекла сделана. Она растет на твоих глазах, и ты видишь, что она здорова и с ней все в полном порядке.
        —Кто-то встал не с той ноги, — прокомментировал ее плохое настроение Рауль. Он все-таки взял Руби на руки и неуклюже пристроил ее на колене.
        Малышка потянулась к ручке в кармане его рубашки и начала с удовольствием щелкать автоматическим колпачком. Чернильные пятна тут же появились на рубашке. Рауль забрал ручку у ребенка. Он ожидал, что малышка начнет капризничать. Тогда он со спокойной совестью мог передать ребенка Алексис. Вместо этого дочь положила головку ему на плечо и вздохнула.
        —Ты прекрасно знаешь, с какой ноги я встала, — сказала Алексис. Ее голос смягчился. Она с удовольствием смотрела на Рауля с Руби на руках.
        —Кажется, ей пора спать, — ответил он.
        —Нет, ей нравится, что ты держишь ее на руках. Почему бы тебе не почитать ей?
        —Почитать?
        —Да, почитать. Ну, знаешь, берешь такую штуку со словами и картинкам и читаешь. Мне надо загрузить стиральную машинку.
        Алексис ушла до того, как Рауль успел возразить. Оставить Руби в комнате одну он конечно же не мог. Особенно когда камин был зажжен. Ему ничего не оставалось, как сеть на диван и взять одну из книг, лежавших в корзинке с детскими вещами. Он поудобнее устроил Руби на коленях, открыл книгу и начал читать. Это явно был не научный манускрипт. Слов было мало, ярких картинок много. Он закончил читать и хотел положить книгу обратно в корзинку. Руби схватила ее, снова открыла и попыталась перевернуть страницы. Ее маленькие пальчики с трудом справлялись с плотной бумагой. Рауль сдался и прочитал книгу еще раз. И еще.
        К тому моменту, когда Алексис вернулась в комнату с корзинкой чистого белья, Рауль начал читать книгу в четвертый раз. Руби облокотилась на его живот, ее голова начала тяжелеть.
        —Посмотри, она начала засыпать, — мягко сказала Алексис.
        —Я скучный собеседник.
        —Совсем нет. Просто ей спокойно с тобой. В этом возрасте дети начинают различать незнакомцев и родных людей. Я думаю, замечательно, что ей с тобой хорошо.
        —Она просто привыкла к этому дому. Все изменится, как только она вернется жить к Катерине.
        —Ты все еще планируешь отправить ее обратно к бабушке?
        —Конечно. Так изначально было задумано. Вот, забери ее и уложи спать.
        —Так точно.
        —Алексис, я всего лишь почитал ей книжку. Это не значит, что мы сейчас же начнем изображать из себя счастливую семью.
        —Конечно нет. Даже чтобы изображать семью, надо иметь сердце, которого у тебя нет.
        Сказав это, Алексис забрала Руби и вышла из комнаты. Ее слова задели Рауля. Он не просил оставить их с Руби наедине. Он не спрашивал ее мнения о его планах относительно будущего Руби. Тогда почему он был так горд, что Руби признала его? И почему ему так одиноко без нее?
        После операции Катерины прошло почти десять недель. Катерина уже уверенно ходила без посторонней помощи, а занятия оздоровительной физкультурой делали ее сильнее день ото дня. Она попросила Алексис привезти Руби к ней на пару часов. Алексис воспользовалась возможностью и записалась на прием к доктору, чтобы получить официальное подтверждение своим подозрениям.
        По ее подсчетам получалось, что срок беременности — шесть недель. Единственным симптомом было только плохое самочувствие, когда она сильно уставала.
        Хотя даже если бы ее тошнило каждые пять минут, Рауль все равно ничего бы не заметил. Все свое время он проводил на винодельне. На этот счет у Алексис было двоякое мнение. С одной стороны, она была рада, что его не было рядом, так как ей было необходимо время, чтобы самой свыкнуться с беременностью. С другой стороны, ее огорчал тот факт, что Рауль так мало времени проводит с Руби, упуская возможность закрепить ту связь, которая уже между ними образовалась.
        О том, что произойдет, когда Рауль узнает о ребенке, Алексис боялась думать. Они спали вместе каждую ночь. Он настолько хорошо знал ее тело, что скоро начнет замечать изменения, на которые сама Алексис обратила внимание уже давно. Ее грудь пополнела и стала чувствительнее.
        Алексис надо было набраться наконец-то смелости и во всем признаться. Желательно до того, как Рауль сам обо всем догадается. Следовало выбрать правильное время.
        На приеме у гинеколога подозрения Алексис подтвердились. Врач поздравил ее с беременностью. Алексис с трудом, но удалось продемонстрировать радость. И хотя она знала, что все было в порядке, что она здорова и что при соблюдении всех предписаний беременность будет проходить нормально, чувство тревоги не покидало ее. Как она со всем справится одна?
        Катерина выглядела уставшей, но счастливой, когда Алексис приехала за Руби.
        —Ты все свои дела завершила? — спросила она, наливая чай.
        —Да, спасибо за помощь.
        Алексис посмотрела на мать своей лучшей подруги. Катерина не задумываясь бросила все и переехала в Акароа, чтобы ухаживать за Руби, когда стало понятно, что от Рауля пользы было мало.
        —Не за что, — улыбнувшись, сказала женщина. — Итак, как у вас идут дела? У нас не было возможности спокойно поболтать с тех пор, как меня выписали. Как Рауль?
        Алексис нагнула голову и посмотрела на чашку в руках:
        —Я и представить не могла, насколько решительно он настроен держаться от Руби подальше. Он переживает за нее, я знаю это наверняка, но он не может признаться самому себе в этом. Он очень упертый.
        —Бри говорила то же самое. Я думаю, именно поэтому она не сказала ему о своей болезни. Она знала, что он ни за что не согласится на ребенка, если узнает об этом. А Бри очень хотела детей.
        —А ему вы это говорили?
        —Конечно, и не один раз. Но, как ты правильно отметила, он невероятно упертый. Как только он принимает решение, переубедить его невозможно. Он до сих пор думает, что виноват в смерти Бри. Я думаю, ему легче винить во всем себя, чем признаться, что не в его власти было предотвратить случившееся с Бри. Он любит все держать под контролем. Если он сам не может заботиться о Руби, он найдет кого-то, кто будет это делать вместо него.
        —Контролировать Бри он мог. Она очень часто приводила его в ярость. — Катерина засмеялась. — И тем не менее они всегда могли найти выход из любой ситуации. Я не думаю, что он когда-нибудь простит ее за то, что она ничего не сказала ему про свою болезнь. Он до сих пор злится. Он не сможет двигаться дальше, пока не отпустит свое горе и свою злость. Я знаю, он думает, что движется дальше, занимаясь своими винами. Но это только видимость. Его сердце безучастно.
        Позднее этим вечером Алексис лежала в кровати и прокручивала разговор с Катериной снова и снова. Книга, которую она хотела почитать, лежала у нее на коленях. Слова Катерины о том, что Рауль до сих пор злится на Бри, что он должен простить ее, чтобы начать жить заново, болью отдавались в груди. Она понимала, что каждое слово применимо и к ней самой. Она сама долгое время злилась на Бри за то, что та первой встретила Рауля и нашла с ним свое счастье.
        Алексис вела себя как ребенок. Она позволила глупой зависти встать между ними и разрушить дружбу, которая прошла огонь, воду и медные трубы.
        Алексис должна была простить себя за то, что позволила своему влечению разрушить их дружбу. Сможет ли она? Она не могла попросить прощения у Бри лично. Зато она могла заботиться о Руби и попытаться наладить отношения между отцом и дочерью. Именно так, как этого хотела Бри. Но будет ли этого достаточно?
        Она все еще прокручивала свой разговор с Катериной, когда Рауль вошел в комнату.
        —О чем ты задумалась? Проблемы? — спросил он.
        —Нет, все в порядке.
        Алексис так хотела признаться ему в своих чувствах, рассказать о беременности! Просто выпалить все одним махом. Она хотела, чтобы Рауль держал ее в объятиях и говорил, что все будет хорошо. Но она понимала, что ее надежды тщетны. Она просто боялась показать ему, насколько уязвимой она была.
        Прежде чем раскрыться перед ним, Алексис должна быть уверена, что он любит ее. Рауль хотел ее, иначе он не проводил бы с ней каждую ночь. Она также надеялась, что для него их встречи тоже значили нечто большее, чем просто секс.
        —О чем задумалась? — спросил он, раздеваясь.
        Алексис завороженно наблюдала за его движениями.
        —О том, что мне сказала Катерина.
        —А? — Рауль замер, так и не сняв свитер. Взгляд Алексис скользнул к его накачанному животу. — Она готова забрать Руби к себе?
        —Не совсем! — возразила Алексис. — Ты так сильно хочешь побыстрее избавиться от меня?
        Он разделся и скользнул в кровать.
        —Нет, — ответил он, забрал книгу из ее рук и обнял. — Разве похоже, что я хочу от тебя избавиться? Посмотри, в каком я состоянии.
        Его возбужденный член уперся ей в живот. Тело Алексис моментально ожило. Желание разлилось по венам сладкими волнами. Она улыбнулась, отодвигая свои страхи и сомнения на задний план, и обняла Рауля обеими руками.
        Как всегда, секс был потрясающим. И все равно чувство незавершенности не покидало Алексис: эмоциональной связи в их отношениях все еще не было.
        Рауль уснул моментально, Алексис же ворочалась с боку на бок. Она уставилась в потолок и задумалась о том, как долго она еще выдержит такие отношения. Она думала, что у нее хватит сил побороть его демонов и наполнить его сердце любовью. Неужели она все это время строила воздушные замки?
        Глава 12
        Рауль оторвался от завтрака, когда увидел Алексис, входящую в комнату. Сегодня его день начался позже обычного. Впрочем, это вошло у него в привычку в последнее время. Ему нравилось проводить время с Алексис и Руби за завтраком, наблюдать за малышкой. Он заметил, что стал улыбаться чаще.
        Алексис вошла на кухню с Руби на руках. Она была бледнее обычного и хмурилась. Рауль забеспокоился. Он привык видеть ее улыбающейся, расслабленной и веселой. От вида хмурой и обеспокоенной Алексис сердце Рауля сжалось. С ней что-то случилось?
        —Доброе утро, — сказала она, сажая Руби в высокий детский стульчик. — Хорошо, что я тебя застала. Мне нужна твоя помощь.
        —Помощь? — переспросил он, отдавая Руби кусочек своего тоста. Эта было своеобразным утренним ритуалом в последнее время.
        Алексис обычно не просила его ни о чем, только проводить больше времени с ребенком. Ему стало интересно, что она затеяла.
        —Как я могу тебе помочь? — спросил он, вставая из-за стола, чтобы ополоснуть тарелку и поставить ее в посудомоечную машину. Он повернулся к ней спиной, чтобы она не увидела, как он переживал за нее.
        Алексис замялась, но потом ответила:
        —Послушай, у меня назначена встреча на утро. Я думала, что Лаура или Катерина смогут мне помочь. Но у Катерины уже были планы на сегодня, а у Лауры домашние подхватили пищевую инфекцию. В общем, не мог бы ты присмотреть за Руби несколько часов?
        Несколько часов наедине с Руби, и Алексис не будет рядом? Он даже не сможет позвать на помощь Катерину. Кровь застыла в его венах.
        Он тут же помотал головой:
        —Нет, я не могу. Я должен разослать образцы вина прошлого сезона в рестораны по всей стране. Курьеры вот-вот приедут. Это займет много времени. Я не смогу присматривать за Руби и заниматься делами одновременно.
        Все было правдой от первого до последнего слова. Он не мог себе представить, что может произойти с Руби на винодельне. Стоит только ослабить бдительность, она тут же начнет безобразничать. Его день расписан по минутам, он просто физически не сможет управиться с таким активным ребенком.
        Он взглянул на Алексис, чтобы посмотреть, как она отреагировала на его слова. Она нахмурилась. Морщинка пролегла между ее бровей.
        —Ладно, я что-нибудь придумаю, — сказала она отстраненно.
        —Не можешь перенести встречу? И с кем у тебя назначена встреча в любом случае?
        Она посмотрела на него. На мгновение ему показалось, что она напугана. Сильнейшее желание защитить ее от каких-либо проблем и невзгод затопило его с невиданной силой. Но тут он вспомнил, как минуту назад отказал ей в элементарной просьбе посидеть с ребенком. Хорош защитник!
        Алексис улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.
        —Не могу, не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Ты сейчас на винодельню идешь?
        —Сначала мне нужно поработать в кабинете, а потом да, я пойду на винодельню.
        Она вздохнула:
        —Увидимся позже.
        —Конечно. Я закончу к трем, думаю.
        Он вышел из кухни и направился в сторону кабинета, но на полпути остановился. Что-то было не так. Алексис была сама не своя последние несколько дней, а может, и недель. По крайней мере, с того дня, как она навещала Катерину. Он задумался. Должно быть, Катерина сказал ей тогда что-то. Рауль сделал мысленную пометку поговорить с ней сегодня же.
        Из окна кабинета он видел Алексис. Она вышла из дома. Она посадила Руби в детское кресло на заднее сиденье машины и пощекотала ее, как она обычно это делала. И все равно что-то было с ней не так. Она двигалась медленнее, чем обычно, и с большей осторожностью. Он продолжал наблюдать за ней. Она обошла машину, загрузила сумку с вещами Руби в багажник и направилась к месту водителя.
        Что-то не так. Она положила руку на живот и нагнулась к машине. Ее ноги подогнулись, и она упала.
        Он вскочил со своего кресла и бросился ко входной двери. Она уже медленно приходила в себя, когда он добежал до нее.
        —С тобой все в порядке? Что случилось? — потребовал он, изучая ее бледное лицо.
        Ее веки затрепетали, и она произнесла слабым голосом:
        —Мне нужно к врачу, Рауль. Отвези меня, пожалуйста.
        —Я вызову скорую.
        Он вытащил мобильник из кармана брюк и сразу же набрал неотложку. Волна страха прокатилась по его телу. Его руки затряслись. Все повторялось снова. В последний раз, когда он чувствовал себя абсолютно беспомощным, у Бри начались схватки.
        Конечно, здесь ситуация совершенно иная.
        —Нет, мне нужно в больницу. Меня там ждут. Встреча, о которой я говорила, Рауль, — это прием у врача. Просто отвези меня.
        —Ты уверена?
        —Пожалуйста. Поехали.
        Он помог ей подняться и посадил на заднее сиденье машины рядом с Руби. Малышка начала капризничать и извиваться в кресле.
        —Не сейчас, Руби, — сказал Рауль твердо, пристегивая Алексис ремнем безопасности. — Веди себя хорошо.
        К его удивлению, малышка тут же перестала капризничать и засунула пальчик в рот. Она уставилась на него большими голубыми глазами. Рауль почувствовал облегчение от того, что ему не придется успокаивать еще и ребенка, когда он так волновался об Алексис.
        —Хорошая девочка, — сказал он отстраненно и переключил все внимание на Алексис: — Тебе удобно?
        —Вполне, — отозвалась она слабо. — Поехали, пожалуйста.
        Он захлопнул дверцу и сел за руль. Он настроил зеркало заднего вида так, чтобы видеть Алексис. Она была бледна и напугана. Увидев ее такой, Рауль сам испугался.
        Дорога до больницы не заняла много времени. Как только они подъехали, Алексис тут же выскочила из машины. Рауль не успел даже открыть дверцу, чтобы помочь ей.
        —Оставь меня, — отмахнулась она от него. — Дальше я справлюсь сама. Присмотри за Руби.
        —Она может подождать здесь. Я провожу тебя…
        —Нет, Рауль! — сказала Алексис сухо. — Ее нельзя оставлять в машине. Я сама справлюсь.
        Она не стала ждать его ответа, просто медленно направилась ко входу в больницу. Через секунду она исчезла за раздвижными дверьми. Рауль начал отстегивать ремни безопасности на детском сиденье. С трудом справившись с замысловатой системой, он подхватил Руби на руки и вошел в вестибюль клиники. Он подошел к стойке регистрации.
        —Алексис Фабрини. Где она? — спросил он нетерпеливо.
        —А вы… — произнесла девушка за стойкой, посмотрев на него поверх очков.
        —Рауль Бенуа, — ответил он на автомате.
        —Вы ее родственник?
        Он мысленно простонал. Они ни за что не разрешат увидеть ее, даже не скажут, что с ней.
        —Нет. Я ее работодатель. У нее здесь нет родственников.
        —В таком случае подождите вон там, — ответила девушка, указав на ряд кресел в зоне ожидания.
        —Я бы хотел находиться с ней.
        —Она на осмотре. Если понадобится, врач вас позовет. Наберитесь терпения. Сейчас вы ничем не можете помочь.
        Она взглянула на него с сочувствием, как будто почувствовала его разочарование. Черт! Ему не нужно было сочувствие. Ему была нужна Алексис. Здоровая, улыбающаяся и с румянцем на щеках. А не падающая от неизвестно чего на тротуар. То, что она не ударилась головой, было чистой удачей. С чего вообще она упала в обморок? Должно быть, она чувствовала недомогание, поэтому записалась на прием. А если она записалась на прием заранее, почему не сказала ему об этом? Они были любовниками. Знали друг друга самым интимным об разом.
        Он сидел в зоне ожидания. Он весь извелся от беспокойства. И понял, как на самом деле мало они знали друг о друге. Она была больна. Он этого не заметил. Он не знал, как давно у нее это началось. Почему она не сказала ничего? Чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что она никогда не делилась с ним своими мыслями и переживаниями. О чем она мечтала? Какие планы на будущее она строила? Он ни разу не задумался об этом, не приложил усилий, чтобы узнать ее лучше. Что делало ее счастливой? От чего она грустила? Он знал, что ее злило, когда он отгораживался от Руби.
        Руби завертелась в его руках, пытаясь освободиться и дотянуться до игрушки на полу. Он посмотрел на игрушку с подозрением. Она выглядела чистой, но кто мог с уверенностью сказать, что она была гигиенична. Кто знает, что Руби может подхватить, если будет играть с ней.
        —Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал он, крепче прижимая девочку к себе.
        Руби начала извиваться сильнее в знак протеста.
        —Не волнуйтесь, — сказала девушка за стойкой регистрации, — я дезинфицирую игрушки в конце каждого дня. Она может спокойно играть с ними.
        Рауля не убедили ее слова, но он кивнул девушке в знак благодарности и опустил малышку на пол. Он вместе с ней прошел к желанной игрушке и сел на ближайший стул. Он наблюдал, как Руби возилась с разноцветными бусинами на деревянной оси, перекладывая их туда и обратно, веселым смехом выражая восторг.
        —Смотри, — сказал он, опускаясь на колени рядом с ней, — мне кажется, ты должна делать вот так.
        Он взял несколько бусин и нанизал их одну за другой на ось, демонстрируя Руби, как нужно играть с этой игрушкой. Ребенка такой способ игры в восторг не привел, и она продолжила развлекаться так, как нравилось ей. Рауль вздохнул, сел обратно в кресло и продолжил наблюдать за коридором, в котором, как ему казалось, скрылась Алексис. Ожидание казалось бесконечным. Минуты растянулись в вечность. За это время Руби успела поиграть со всеми игрушками в зоне ожидания. В конце концов она принесла ему книжку, ясно давая понять, чего она хочет.
        —Не сейчас, Руби, — сказал он твердо.
        Руби такой аргумент не понравился, и она начала громко выражать свое желание почитать книжку.
        В любой момент она могла начать плакать и отвлекать остальных людей, приходящих в зону ожидания. Дабы избежать лишнего шума, Рауль подхватил малышку на руки и усадил на колени. К его удивлению, девочка тут же успокоилась. Он открыл книгу и начал читать. Как только он дочитал последнюю страницу, Руби соскочила с его колен и принесла новую книжку. Через десять минут книги наскучили малышке, и она снова начала капризничать. Не зная, что еще предпринять, Рауль встал со своего стула и начал расхаживать туда-сюда по коридору, поглаживая спинку ребенка. Так всегда делала Алексис, когда Руби капризничала, и это помогало. Хотя у него опыта было явно недостаточно.
        Он снова посмотрел на коридор, где находились смотровые. В какой из них была Алексис? Было ли с ней все в порядке? Что, черт побери, могло с ней случиться, что они ее так долго осматривают?
        Терпение Руби достигло предела. Она кричала не переставая. Рауль просто не знал, как ее успокоить.
        —Может, она хочет пить или проголодалась? — услышал он голос пожилой женщины, сидевшей неподалеку.
        Рауль вспомнил о сумке, лежащей в багажнике машины Алексис.
        —Отличная идея. Спасибо, — ответил он и направился к выходу из больницы.
        Он расстегнул сумку и сразу же увидел бутылочку с водой. Руби чуть не выпала из его рук, попытавшись дотянуться до нее. Рауль удобнее перехватил ее, прежде чем отдать ей бутылочку. Он вздохнул с облегчением, когда Руби схватила бутылочку, засунула ее в рот и начала жадно пить. Повесив сумку на плечо, он закрыл багажник и пошел обратно в здание больницы.
        Посадив Руби на колени, он снова принялся наблюдать за коридором. Мимо него проходили врачи и пациенты, но Алексис видно не было. Руби начала засыпать. Он забрал бутылочку из ее слабеющих рук и засунул ее в сумку. Затем он переложил малышку так, чтобы ей было удобнее спать, и продолжил ждать.
        Он всматривался в ее личико, пока она спала, и его сердце сжималось. Она была так похожа на Бри. Черты его жены смешивались с чертами самой Руби в ее личике и делали ее особенной, не похожей на других. Она была такой маленькой. Как он мог защитить ее от всего на свете? Мог ли он уберечь ее от разочарований и неудач? Мог ли он сделать счастливой хотя бы ее?
        Это была громадная ответственность. Как люди вообще с этим справляются? Как они находят золотую середину между любовью и обязанностью? Он думал, что их с Бри брак был идеальным сочетанием преданности и доверия. Как оказалось, он ошибался. Она ни разу не заикнулась о своей болезни. Они поклялись любить и уважать друг друга, заботиться в болезни и в здравии. Но она не уважала его любовь к ней, когда скрыла от него тот факт, что беременность может убить ее. Она не дала ему даже мизерного шанса встретить неприятности вместе с ней.
        Ярость боролась в нем с поражением. Она оставила его с ребенком, которого он так сильно хотел, но которого боялся полюбить. Он снова почувствовал вкус предательства, как и в тот день год назад, когда врачи выпроводили его из родильного отделения, а потом сообщили, что его жена не пережила родов. Бри пожертвовала своей жизнью, дав жизнь Руби. Как же он был зол!
        Он поднял голову и огляделся, снова возвращаясь в настоящее, вспоминая, почему он здесь. Такое знакомое и болезненное чувство беспомощности снова захватило его. Алексис была в одной из этих комнат, и он не знал, что с ней. Она оттолкнула его в этот раз, потому что он сам отталкивал ее все это время, не пускал ее в свою жизнь. Если бы он хоть чуть-чуть открылся ей, стал для нее настоящим любовником, он бы не сидел сейчас здесь. Он был бы с ней в одной из этих смотровых, держал ее за руку, поддерживал ее.
        Он прокручивал эту мысль снова и снова. Был ли он готов к таким отношениям? Он попытался проанализировать свои чувства к Алексис. Чувства, в которых он боялся себе признаться, маскируя их желанием, чисто физическим влечением. Больше обманывать себя не было смысла: Алексис значила для него больше, чем просто партнер по постели. Намного больше.
        Звук открывшейся двери привлек его внимание. Из смотровой вышла Алексис и направилась к стойке регистрации. Медсестра шла рядом с ней. Он вскочил на ноги, пытаясь не потревожить спящего ребенка, и направился прямиком к Алексис. Подойдя к ним, он услышал конец их разговора.
        —Вам необходимо съездить в Крайсчерч, Новая Зеландия, в их центр материнства и детства, и пройти обследование там. Доктор назначит вам встречу. И запомните, вам нельзя волноваться. О, и никакого секса, пока кровотечение не остановится, — сказала медсестра, похлопав Алексис по руке. — Успокойтесь, УЗИ не показало никаких отклонений. В любом случае сразу же звоните, если возникнут какие-то проблемы.
        —Спасибо, — сказала Алексис слабо. Увидев подходящего Рауля, она побледнела еще сильнее.
        Он был в шоке. Желчь начала подниматься по пищеводу, когда он услышал эти слова. Кровотечение? Ультразвук? Центр материнства? О чем, черт ее побери, она здесь болтает?
        Глава 13
        Алексис взглянула на Рауля и сразу поняла, что он все слышал. Не так она хотела, чтобы он узнал о ребенке. Он должен был услышать эту новость от нее, а не от медсестры. Как бы она хотела, чтобы все было по-другому. Чтобы он не привозил ее сюда, чтобы ему не пришлось ждать неизвестно сколько, задавать себе тысячу вопросов.
        Когда она проснулась сегодня утром и увидела кровь на белье, она запаниковала. Она тут же позвонила в больницу и записалась на прием. Она позвонила Катерине, а потом и Лауре, чтобы оставить с ними Руби на несколько часов, но из этого ничего не вышло. Оставался только один выход — Рауль.
        Она бы прекрасно обошлась без обморока посреди тротуара, но, по крайней мере, Рауль остался с Руби. Глядя, как он держит спящую малышку на руках, Алексис поняла, что им двоим жизненно необходимо проводить больше времени вместе.
        —Мы можем ехать? — спросила она быстро. Она не хотела ничего объяснять ему здесь, в больнице, среди посторонних людей. По одному его виду Алексис поняла, что он потребует объяснений, как только они окажутся одни.
        Гнев волнами исходил от Рауля и наполнял замкнутое пространство машины. Алексис сжалась на пассажирском сиденье. Алексис отвернулась к боковому окну, как только они сели в машину. Тем не менее она замечала, как он время от времени поворачивал голову и смотрел на нее. Алексис даже подумала, что он надеется увидеть ответы на все свои вопросы, аккуратно написанные на ее лице. Она была рада, что он не начал допрос прямо в машине. С другой стороны, она с ужасом ждала того момента, когда они доберутся до дома.
        Когда они приехали, Алексис вышла из машины и пошла к заднему сиденью, чтобы взять Руби из детского кресла. Рауль подошел вместе с ней. Он мягко отодвинул ее в сторону и сам взял Руби.
        —Я ее перенесу. Иди и приляг, — сказал он хмуро, подхватил ребенка и понес в детскую.
        Алексис сделала, как ей было велено, и направилась в свою комнату. Ее ноги дрожали, хотя она и не устала. Хотя, может быть, если она заснет, Рауль оставит ее в покое и отложит допрос. Ей не повезло. Рауль вошел в комнату вслед за ней.
        —Рассказывай, — потребовал он. Он встал рядом с кроватью и смотрел на нее сверху вниз.
        Она поглубже зарылась в одеяло. Она не хотела разговаривать сейчас, но знала, что избежать этого не удастся. Откладывать признание не было смысла. Как бы больно ни было, но ей придется все рассказать. Даже когда она мысленно подбирала слова, чтобы сообщить новость о своей беременности, все казалось неправильным. Произнести это вслух, чтобы Рауль услышал, было мучительно.
        —У меня была угроза выкидыша, — произнесла Алексис на одном дыхании.
        Она следила за его реакцией. Его губы сжались, пульс участился.
        —Что конкретно это значит?
        —Я проснулась утром и увидела кровь на белье. Я позвонила в больницу, они мне сказали приезжать немедленно. Они думают, что кровотечение остановится, что… — она запнулась, — что я не потеряю ребенка.
        —Ребенка.
        Его голос был холодным и ровным, как и его глаза.
        —Да, — прошептала она.
        —Я так предполагаю, что отец ребенка я.
        —Да, — сказала она более уверенно.
        Он сделал глубокий вдох, запустил руку в волосы и произнес:
        —Скажи, Алексис, когда ты собиралась сообщить мне о беременности?
        —Я… я не знаю.
        —Что? Ты что, думала, что сможешь скрыть это от меня?
        —Не долго, — призналась она. Алексис перевернулась на бок и подтянула колени к груди.
        Он начал расхаживать по комнате туда-сюда. Когда он остановился, она уже знала, что он скажет.
        —Ты соврала мне, когда сказала, что принимаешь противозачаточные, хотя знала, как я отношусь к тому, что между нами происходит. Почему?
        —Я думала, все будет в порядке. Я пропустила только две или три таблетки за цикл. На следующий день после того, как мы были вместе, я выпила таблетку после незапланированного секса. Я сделал все возможное, чтобы этого не произошло.
        —И все же ты беременна.
        —Да.
        —Я не должен был тебе доверять. Мне не следовало вообще к тебе прикасаться. Черт, что нам теперь делать?
        —Ну, если кровотечение остановится, как обещали врачи, мы станем родителями, — сказала она мягко. Она старалась говорить ласково и заботливо, чтобы хоть как-то вывести его из состояния шока.
        Он посмотрел на нее. В его глазах застыл ужас.
        —Если кровотечение остановится? Что ты имеешь в виду? То есть ты в порядке? — спросил он, побледнев.
        —Врач хочет, чтобы я прошла обследование в центре материнства в Крайсчерче. На всякий случай. Мне нужно записаться на прием.
        —Мы не будем записываться на прием. Я отвезу тебя к частному врачу.
        —Я не могу позволить себе частного гинеколога, — запротестовала Алексис. — Моя страховка не покроет частного врача.
        —Я заплачу за осмотр. Мне нужно знать, что с тобой. — Он остановился посреди комнаты и направился к двери, на ходу доставая телефон, чтобы сделать необходимые звонки.
        —Рауль, я не хотела, чтобы так произошло. Поверь мне, — прошептала она до того, как он вышел из комнаты.
        Он закрыл глаза и потряс головой. Она увидела, как он сглотнул.
        —Я тоже не хотел, чтобы это случилось. Попытайся отдохнуть. Я присмотрю за Руби, когда она проснется.
        Он взял с прикроватной тумбочки радионяню и прикрепил ее к ремню.
        —А как же курьеры и все такое? Я думала, что у тебя насыщенный день намечается.
        —Ты права. Мне как-то придется с этим справиться.
        На глаза навернулись слезы, но Алексис постаралась взять себя в руки.
        —Рауль, мне жаль, — сказала она, когда он уже вышел из комнаты.
        —Мне тоже.
        Она уставилась на дверь. Ее сердце сжалось. Ей не хотелось, чтобы он через это проходил. Она видела, как он испугался за нее утром, когда она упала в обморок. Он был в шоке, когда подслушал их разговор с медсестрой.
        Алексис положила руку на живот. Она очень надеялась, что все будет хорошо. Она хотела сказать ему сама, в правильном месте, в правильное время. Но природа решила по-своему. Теперь оставалось ждать, что предпримет Рауль.
        Рауль расхаживал по гостиной. Сейчас он должен был находиться на винодельне, но он обещал Алексис, что присмотрит за Руби. Значит, он должен оставаться здесь, когда Руби проснется.
        Небо затянули тяжелые тучи. Крупные капли дождя начали падать с неба и разбиваться о стеклянные двери, ведущие в сад. Он прислонился лбом к холодному стеклу. Все лучше, чем снова и снова прокручивать в голове одну и ту же мысль: Алексис беременна.
        Он оперся руками о дверной косяк и слепо уставился в сад. Эти два слова не давали ему покоя.
        Этого не может быть. Не сейчас. Разве судьба уже не была жестока с ним и с Бри. Теперь то же самое повторяется с Алексис. Он не мог дать определения случившемуся. Это не могло быть предательством. Он верил Алексис. Думал, что она говорит ему правду с первого раза, когда они были вместе. Она ни разу не усомнилась, что защищена от незапланированной беременности.
        Ветер усилился. Капли дождя во всю мощь барабанили по стеклу. Он не двигался. Не мог. Ему казалось, что он уже никогда не сдвинется с этого места. С Алексис он начал смягчаться. Он давно уже заметил, что Алексис нашла себе место глубоко в его сердце. Он перестал сопротивляться ей. Он начал задумываться над ее словами, что пора двигаться дальше. Он верил этим словам. Верил ей.
        Но он был дураком. Почему он не усвоил этот урок с прошлого раза? Если в твоей жизни есть люди, любящие тебя, приготовься к тому, что они могут обмануть тебя в любой момент. Бри соврала. Но он и представить не мог, что Алексис сможет это сделать. Она была такой честной, такой открытой. Он слышал, как она призналась ему в любви однажды ночью. Он знал это. Он чувствовал ее любовь в каждом слове, каждом прикосновении. Когда они занимались любовью, он чувствовал, как она отдавала частичку себя, своего сердца. Она заставляла его снова переживать все то, что он поклялся себе никогда не испытывать. Она заставляла его мечтать о большем.
        И все же она соврала. И что еще хуже, ее беременность была тяжелой. Ребенок мог отнять и жизнь Алексис.
        Он всегда хотел большую семью. До сих пор хочет. Он подавил в себе крик боли, зарождавшийся глубоко внутри его. Он знал, что если позволит себе эту слабость, то уже не сможет остановиться.
        Он не готов к такому. Просто не готов. Он уже потерял женщину, которую любил, с которой он надеялся провести всю оставшуюся жизнь. Он до сих пор помнил боль, которая пронзила его, когда Бри умерла. Когда он узнал, что она была серьезно больна и не перенесла родов, он готов был сам умереть.
        Он не мог потерять Алексис.

«Господи, — подумал он, — я люблю ее, люблю Алексис».
        Он испугался. Любовь всегда приносит боль и страдание. Он знал это не понаслышке. Беременность Алексис была проблемой. Если случится самое худшее и Алексис умрет, как и Бри, он этого просто не переживет. Он не мог позволить себе любить Алексис. Он был уверен, что контролировал свои чувства к Алексис, не подпускал ее слишком близко. Но Алексис смогла найти путь к его сердцу, сокрушила его защитные барьеры и заставила полюбить.
        Ее ненавязчивость, поддержка и забота заставили его обнажиться перед ней, чтобы она могла причинить ему новую боль. Он не хотел любить ее, не хотел привязываться к ней эмоционально. Даже сейчас, зная, что она его обманула, он хотел броситься обратно в комнату и убедиться, что с ней все в порядке. Он не доверял себе, когда речь заходила о ней. Он не доверял ей.
        Ему нужно собраться, снова поместить свое сердце в железные оковы, сделать так, чтобы никто и никогда больше не смог до него добраться.
        Рауль достал мобильный телефон из кармана и пролистал список контактов. Вот он, номер телефона гинеколога Бри. Он нажал на кнопку вызова. Этот врач был одним из лучших в стране. Алексис заслуживала, чтобы о ней заботились лучшие специалисты. К тому же ему самому было жизненно необходимо знать, с чем они имеют дело.
        Переговорив с секретарем, он записал Алексис на прием через несколько дней. Он засунул телефон обратно в карман. В ближайшее время ему нужно чем-то занять себя, чтобы не думать об Алексис. И ему нужно запереть свое сердце, чтобы никто и никогда не смог до него достучаться.
        —Я не понимаю, почему мы не могли подождать, пока мне назначат обследование через моего врача, — ворчала Алексис, пока они ехали в Крайсчерч пару дней спустя. — Все равно кровотечение прекратилось.
        —А ты не хочешь знать, почему кровотечение вообще началось?
        —Рауль, иногда такое случается, особенно на ранних стадиях беременности. Никаких конкретных причин может и не быть. Просто так происходит.
        Он покачал головой, неудовлетворенный таким ответом:
        —Все имеет свою причину и, соответственно, решение.
        Он услышал, как она вздохнула. Боковым зрением он увидел, что она отвернулась к окну.
        —Ты хорошо себя чувствуешь? — задал он свой ритуальный вопрос. Он справлялся о ее здоровье несколько раз в день, после того как узнал о беременности и кровотечении.
        —Все в порядке. Иногда тошнит, но это нормально в моем положении. Хотя когда я за рулем, мне значительно лучше.
        —Хочешь сесть за руль? — предложил он.
        —Нет, я в порядке, не беспокойся.
        —Если почувствуешь себя плохо, скажи, и я остановлюсь.
        —Конечно, — вздохнула она. — Ты думаешь, Руби будет хорошо у Катерины? Она была расстроена, когда мы уезжали, ты так не думаешь?
        —Она быстро привыкнет. Если переживаешь, позвони Катерине.
        —Нет, я уверена, она быстро освоится, как ты и сказал.
        Оставшуюся часть пути они проделали в тишине. Когда они доехали до клиники, Рауль припарковался. У него возникло чувство дежавю. Может, ему действительно не стоило ехать вместе с Алексис? Желудок свело судорогой, когда они вышли из машины и он повел Алексис к зданию клиники.
        На стойке регистрации Алексис представилась и присоединилась к Раулю в комнате ожидания. Он почувствовал ее нервозность. Если бы у них были нормальные отношения, он бы взял ее за руку, чтобы поддержать и передать частичку своих сил и уверенности. Вместо этого он только наблюдал за ней. Она была напряжена, как высоковольтная линия.
        —Я в порядке. Перестань так смотреть на меня, — проговорила она сквозь сжатые зубы. — Я не собираюсь снова падать в обморок.
        —Рад это слышать, — сказал он. Рауль откинулся в кресле, взял в руки журнал и попытался придать своему лицу равнодушное выражение.
        —Мисс Фабрини? — послышался мужской голос.
        —Это я, — отозвалась Алексис, вставая с кресла.
        Рауль поднялся и пошел вслед за Алексис.
        —Здравствуйте, меня зовут Питер Тэйлор. Приятно познакомиться, — поприветствовал врач Алексис, протягивая руку. Он взглянул ей за плечо и заметил стоящего позади Рауля. — Рауль, рад видеть тебя снова. Как Руби?
        —Растет и развивается.
        Гинеколог перевел взгляд с Алексис на Рауля и обратно.
        Пауза затягивалась, и Алексис решилась нарушить неловкое молчание:
        —Я Алексис, няня Руби.
        —Понимаю. Пройдемте в кабинет. Рауль?
        —Нет, он не пойдет, — ответила Алексис твердо.
        Рауль собирался возразить, напомнить ей, что он имеет все права находиться в кабинете вместе с ней. Но осекся. На самом деле у него не было на это никаких прав. Они были друг другу чужими людьми. Он развернулся и пошел обратно к креслу в комнате ожидания. Все повторялось снова.
        Он снова блуждал в темноте, как ежик в тумане, и не знал, что происходит. Точно так же было с Бри. Она всегда записывалась на прием в такие дни, когда он был слишком занят и не мог поехать с ней. Сейчас он понимал, что она, должно быть, просила держать ее болезнь в тайне от него, так как врачи следили за развитием недуга на протяжении всей беременности.
        Ожидание было смерти подобно. Отсутствие информации было еще хуже. Он не мог сидеть здесь и ничего не делать. Это сводило его с ума. Он пошел к стойке регистрации и попросил секретаря предупредить Алексис, что он будет ждать ее на улице.
        День выдался холодный. Солнце периодически выглядывало из-за облаков. Рауль остановился рядом с машиной и пытался убедить себя, что ему все равно, что Алексис не позволила ему находиться в смотровой вместе с ней. Он ничего не мог ей предложить, кроме своего сломанного прошлого. Он боялся доверять. Он доверился ей, и вот к чему это привело.
        Если он будет повторять все это снова и снова, то в конце концов сам поверит в это.
        Он выругался себе под нос и засунул руки в карманы куртки. Облокотившись на «ренджровер», он подставил лицо солнцу и прикрыл глаза. Зачем он поддался ее очарованию? Зачем он подпустил ее к себе? Зачем она вообще сюда приехала?
        Слишком много «зачем» и «почему» сводили его с ума. Все было так просто и упорядоченно, пока Алексис не ворвалась в его жизнь. Теперь жизнь представлялась ему телеигрой «Что? Где? Когда?». Сможет ли он пройти через это опять? Сможет ли он наблюдать, как его ребенок растет и развивается в ней? Сможет ли он перенести страх неизвестности?
        Ответ был очевиден: не сможет.
        Да, это была трусость. Да, он шел на попятную. Но он уже проходил через это. У него не хватит сил сделать это еще раз. Но вопрос был в другом: сможет ли он отпустить ее?
        Глава 14
        Алексис заваривала чай на кухне, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Рауль вернулся. Ее сердце замерло в груди. Что он скажет на этот раз? После обследования у гинеколога они почти не разговаривали. Так, обменивались парой фраз каждый день.
        Она так и не рассказала ему, как прошло обследование, но у нее были на то причины. Рауль отдалился от нее. Полностью. Она снова спала одна в хозяйской спальне. И он снова начал избегать ее.
        Эта беременность была важна для нее. Она была готова воспитывать ребенка одна, если потребуется. Особенно если мужчина, которого она любила, не был готов поддерживать ее морально, материально, физически, как угодно. Рауль к этому точно готов не был.
        Она услышала его тяжелые шаги в холле и через секунду почувствовала знакомое покалывание между лопаток, когда Рауль вошел на кухню. Медленно она повернулась к нему.
        —Я в душ. С тобой все в порядке? Разве тебе можно вставать?
        Вот это был Рауль Бенуа, которого она знала, в которого влюбилась. И в то же самое время это был абсолютно незнакомый человек. Она посмотрела на его лицо и встретила его пустой взгляд. Ее сердце упало. Слабая надежда, что они смогут все обсудить и решить сложившуюся ситуацию, лопнула как мыльный пузырь.
        —Я в порядке. Как я тебе уже говорила, мне нельзя поднимать тяжести. Все остальное на мое усмотрение.
        Он кивнул.
        —Не вынимай Руби из кроватки, — напомнил он ей в сотый раз. — Я возьму ее, когда она проснется.
        Сказав это, он вышел из кухни. Как обычно. Он всегда был дома, когда Руби просыпалась и укладывалась спать. Когда у него не получалось прийти вовремя и Алексис сама поднимала малышку, он с порицанием смотрел на нее. Но Алексис мало обращала внимания на его взгляды. Она прекрасно знала, что ей можно делать, а что нет. Забота о Руби была в списке ее обязанностей.
        Электрический чайник автоматически отключился, но Алексис не сдвинулась с места. Значит, так теперь будет всегда. Он будет общаться с ней с холодной вежливостью, справляться о ее здоровье и беспокоиться о малыше, которого они по неосторожности зачали.
        Часть ее существа хотела пойти вслед за ним, разозлить его, заставить поговорить. Она хотела, чтобы он видел в ней не только беременную от него женщину. Она хотела, чтобы он смотрел на нее так же, как смотрел до того, как узнал о беременности. В конце концов, она хотела знать, чем были для него их отношения. Но его пустой взгляд остудил ее пыл. Глаза — зеркало души. В этом зеркале она увидела намного больше, чем он мог выразить словами.
        Все, что было между ними, кончено. Рауль держался от нее на расстоянии, за исключением тех моментов, когда было необходимо поднимать или укладывать Руби спать. Ей не с кем было делить радости и тяжести беременности.
        К ее огромному облегчению, угроза выкидыша миновала, как и предсказывал доктор Тэйлор. Она перечитала огромное количество литературы для беременных и поняла, что на ранних сроках кровотечение — обычное дело. Пытаться убедить себя в том, что беременность протекает нормально, было легко, а вот поверить в это оказалось сложнее.
        Она чувствовала себя потерянной в этом огромном океане запутанных отношений с Раулем. Хуже всего было то, что она не могла ни с кем поделиться своими страхами. И в глубине души она все еще надеялась на поддержку Рауля, даже на его любовь. Катерина должна была приехать сегодня, и Алексис с нетерпением ждала ее. Когда та приехала, Алексис сразу поняла, что что-то произошло.
        Они сидели в гостиной и наблюдали, как Руби играла на полу возле камина. Катерина не стала ходить вокруг да около и спросила Алексис в лоб:
        —Алексис, ты знаешь, что Рауль попросил меня найти новую няню для Руби?
        Алексис удивилась бы меньше, если бы Катерина ударила ее.
        —Он хочет, чтобы я уехала?
        —Он особо не распространялся на эту тему, но ясно выразился, чтобы я указала в объявлении, что требуется няня с проживанием.
        —Он ничего мне не говорил. Ничего.
        Катерина откинулась в кресле и улыбнулась:
        —Он сказал мне, что ты беременна. Это правда?
        —Да.
        —На каком ты месяце?
        —Приблизительно девять недель, — улыбнулась Алексис.
        —Ты хорошо себя чувствуешь?
        —Он рассказал вам о приеме у гинеколога? Как я упала в обморок, как он отвез меня в больницу, а потом к частному доктору? Это было в среду, когда мы оставили Руби с вами.
        —Нет. Но я предположила, что что-то произошло. Он странно себя вел. Совсем как в прошлый раз, когда умерла Бри.
        Катерина встала с кресла и пересела на диван ближе к Алексис. Она обняла ее за плечи.
        —Расскажи мне, — скомандовала она.
        Алексис повиновалась. Она устала бояться того, что скажет Катерина на ее признание. Она спала с мужем ее умершей дочери. Алексис почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение, когда рассказала обо всем. Катерина знала ее с детства, была ей второй матерью. Она слушала ее внимательно, время от времени сжимая ее плечо, ободряя, придавая сил. Когда Алексис закончила, ее щеки были мокрыми от слез. Катерина дала ей свой носовой платок.
        —О, бедняжка, — сказала она после того, как Алексис высморкалась и вытерла слезы. — Ты любишь его, не так ли?
        Алексис кивнула, затем взглянула на пожилую женщину и испуганно спросила:
        —Вы не сердитесь на меня?
        —За что? — удивленно спросила Катерина.
        —Из-за Бри. Ведь даже года не прошло с ее смерти, а я накинулась на него.
        —Дорогая моя, — засмеялась Катерина, — ты накинулась на Рауля? Едва ли. К тому же он относится к тому типу мужчин, на которых женщины набрасываются, не ожидая наткнуться на гранитную стену за красивым фасадом. — Она похлопала Алексис по ноге. — Послушай, я люблю своего зятя. Я знаю, что они с Бри были безмерно счастливы вместе, когда не ругались по поводу и без. Мы все страдали, когда она умерла. Но я реалист. Бри умерла. Как бы тяжело нам ни пришлось после ее смерти, мы должны продолжать жить, двигаться дальше. Рауль… ну, Рауль не жил, он существовал. Но после твоего приезда он словно проснулся от долгого сна. Ему нравится бороться с тобой.
        —Бороться со мной? Я не понимаю, что вы имеете в виду?
        —Он замкнулся в себе, отгородился от всех. Даже от Руби. Я до сих пор помню, как он стоял в палате интенсивной терапии и смотрел на Руби через стекло инкубатора. Он не показал тогда никаких эмоций, понимаешь, даже не мигал. В тот момент я поняла, что ему нужна помощь. Когда я заботилась о Руби, я постепенно свыкалась с мыслью, что Бри больше нет. Он бы тоже смирился с потерей Бри, если бы занимался своей дочерью. Но она болела целый месяц после рождения, и Рауль испугался. Он боялся потерять и дочь. Поэтому он начал всеми силами отталкивать ее от себя.
        —И все равно я не понимаю, — сказала Алексис, покачав головой.
        Она видела фотографии Руби, когда она лежала в инкубаторе. Они пробудили в ней материнский инстинкт. Она хотела оказаться там, в палате, вместе с ней и сделать все от нее зависящее, чтобы малышка поправилась. Разве Рауль не чувствовал то же самое по отношению к родной дочери?
        —Он сильный мужчина, способный на сильные эмоции. Иногда даже такой мужчина не в состоянии справиться с такими переживаниями, — сказала Катерина. — Отец Бри был таким же. Бри полюбила Рауля именно за его эмоциональную привязанность, как я когда-то полюбила отца Бри. И ты знаешь, из-за чего мы чаще всего ссорились с мужем? Он полагал, что сильный мужчина никогда не должен показывать свою слабость. Бри с Раулем ссорились по этой же причине.
        Руби надоело играть. Она встала с пола и пошла к бабушке. Катерина тут же подхватила малышку на руки и посадила на колени.
        —А самое страшное, что он даже не понимает, что теряет, отталкивая от себя дочь. По крайней мере, не понимал, пока не появилась ты.
        —Все хорошее, что я успела сделать за это время, теперь разрушено, — ответила Алексис тихо.
        —Может быть, да, а может, и нет. Мне кажется, ему нужно время, чтобы свыкнуться с новым положением вещей.
        —Что ж, если, как вы говорите, он ищет новую няню, мое время на исходе.
        Катерина поцеловала Руби и опустила на пол.
        —Не сдавайся, Алексис. Если он стоит того, чтобы биться за него, тогда бейся до конца.
        Вскоре она ушла, пообещав позвонить на следующий день. Алексис стояла на крыльце с Руби на руках и прокручивала в голове слова Катерины. Сможет ли она бороться за Рауля? Вопрос стоял в другом: позволит ли Рауль побороться за него?
        Рауль должен был признать, что он скучал по Алексис. Это злило его. Но он принял решение: она должна уехать.
        И у него появилась проблема. Катерина еще недостаточна поправилась, чтобы присматривать за Руби. Ему нужно было найти няню в очень короткие сроки.
        А пока ему нужно было присматривать за Алексис. Он, как ястреб, наблюдал за каждым ее движением, готовый прийти на помощь, если ей снова станет плохо. Сама мысль, что она уедет, была ему ненавистна. С другой стороны, он с нетерпением ждал этого дня. Тогда все снова станет на свои места. Его жизнь вернется в привычное русло. В последнее время он пытался убедить себя, что сможет забыть Алексис, вырвать ее из своего сердца. Он не мог позволить себе даже мысли о ребенке. Его ребенке. Их ребенке.
        Рауль вошел в дом и остановился на пороге. Сегодня он скажет ей, что она должна уехать, что он нашел новую няню. Он хотел поскорее покончить с этим. В своей комнате он сразу же направился в ванную, разделся и встал под горячие струи воды. Он весь день провел на виноградниках, подрезая лозу. Работа была монотонная. У него было чертовски много времени подумать.
        Он закрыл глаза и наклонил голову вперед, позволяя струям воды массажировать его затылок. Он потянулся к флакону с шампунем. Как только он открыл бутылку, то понял, что это был женский шампунь. Цветочный аромат, который напоминал ему Алексис. Желание мгновенно наполнило его тело, его плоть пробудилась к жизни. Чертыхнувшись, он захлопнул бутылку и бросил ее на дно душевой кабинки.
        Она была везде: вего мыслях, в его снах, в его душевой. Он быстро закончил водные процедуры. Он хотел поскорее найти ее и сказать, что ей придется уехать.
        Он услышал голос Алексис на кухне. Она уговаривала Руби съесть несомненно полезные для здоровья овощи. Он слышал, с какой любовью Алексис разговаривала с малышкой. Его сердце сжалось.
        —Привет, — как ни в чем не бывало поздоровалась она, как только он вошел на кухню.
        Руби взвизгнула от восторга, когда увидела его, и ударила ложкой по тарелке. Он посмотрел на нее. Пюре было размазано по ее личику и волосам. Видимо, она пыталась проявить самостоятельность и есть без помощи Алексис. Безуспешно.
        —Нам надо поговорить. Когда ты освободишься?
        —Что? Теперь ты записываешься на прием, чтобы поговорить со мной?
        У нее были синяки под глазами, как будто она так же плохо спала, как и он.
        —Это важно. Ты должна внимательно меня выслушать, — ответил он сухо.
        —Если это по поводу новой няни, то не беспокойся. Катерина мне уже все рассказала вчера. Итак, ты кого-нибудь нашел?
        Она застала его врасплох.
        —Несколько претенденток уже прислали мне резюме.
        —Отлично. — Она сполоснула полотенце в раковине и подошла к Руби. Алексис вытерла девочке личико и ручки и дала кусочек яблока, чтобы отвлечь ее. — Я подумала, для Руби будет лучше, если пару недель я поработаю вместе с новой няней. Руби должна привыкнуть к новому человеку.
        —Ты думаешь?
        —Конечно. Что, если мой отъезд расстроит Руби и новая няня не сможет справиться с ней? Руби уже различает родных и чужих людей. Она уже не доверяет незнакомым людям.
        —Ты права.
        —И тебе нужно будет проводить с ней больше времени.
        —Больше времени?
        Боже, ему нужно взять себя в руки и перестать отвечать односложно.
        —Конечно. Ей нужна стабильность. Она должна видеть хоть одно знакомое лицо.
        —Она скоро вернется к Катерине.
        —Я знаю. Катерина рассказала. Рауль, ты действительно собираешься отправить Руби обратно к бабушке?
        —Конечно. Она не может здесь оставаться.
        Алексис посмотрела ему прямо в глаза:
        —Почему?
        —Потому что это невозможно.
        Его сердце пропустило удар. Он обдумывал этот шаг снова и снова. Как бы сильно он ни привязался к Руби за последнее время, он не мог оставить ее здесь. Только так он мог защитить себя от боли.
        —Если у нее будет няня, хоть целая вереница нянь с Катериной во главе, почему ты выставляешь ее из собственного дома.
        —Я…
        Слова застряли в его горле. Он хотел уже возразить, что Руби не имеет никакого отношения к этому. Он огляделся. Вещи дочери оккупировали каждую свободную поверхность дома. Он понял, что не может произнести эту чушь, так же как и то, что не хочет больше видеть ее в своем доме. Конечно, сама идея самостоятельно ухаживать за ней пугала его до смерти. Но если здесь будет няня или вереница нянь, все могло бы получиться.
        Он попытался представить, каково это будет — не видеть ее сияющего личика каждый день и не слышать постоянного «папа, пап, пап». Сама мысль об этом оставляла в сердце пустоту.
        —Рауль, — позвала Алексис.
        —Я подумаю над твоими словами. Сначала нужно побеседовать с кандидатками.
        —Что ж, мы сошли с мертвой точки.
        Рауль не двинулся с места. Он чувствовал себя не у дел, в то время как Алексис спокойно передвигалась по кухне, завершая приготовление ужина и заботясь о Руби.
        —Как ты себя чувствуешь… с понедельника? — задал он единственный вопрос, пришедший в голову.
        —Все стабилизировалось, — ответила она не обернувшись. Он видел ее отражение в кухонном окне. Он заметил, как она заколебалась, прежде чем ответить.
        —Когда у тебя повторное обследование?
        —Через месяц. Если я уеду, то запишусь на прием дома.
        —Я оплачу все расходы на обследования и… на ребенка, когда он родится.
        —Я позвоню, если понадобится твоя помощь, — сказала она сухо.
        —Я готов выполнять свои обязательства перед ребенком.
        Алексис усмехнулась:
        —Где же ты был раньше?
        Он почувствовал, как его щеки покраснели.
        —Я уже говорил тебе, Алексис, ты просишь слишком много.
        —Что? Много? Даже если я, Руби, твои друзья — все готовы многим пожертвовать ради тебя? Неужели любить нас для тебя слишком много?
        Он сжал руки в кулаки. Ногти впивались в кожу ладоней, причиняя боль. Но он приветствовал эту боль. Она отвлекала его мысли подойти к Алексис, обнять ее со всей силы и показать, как сильно он любит ее. Его тело задрожало.
        —Я все сказал, Алексис. Не жди меня к ужину. Я поем позже.
        Алексис наблюдала за его бегством. Она была полной дурой, если думала, что сможет выиграть битву за его любовь. Все ее надежды на счастливое будущее с Раулем были с самого начала обречены на провал. Они оба заслуживали лучшего в этой жизни. Так почему она понимала это, а он — нет? Почему он не может принять то, что ему предлагает судьба, и держать это обеими руками?
        Ей стало больно от того, что он не позволяет любить себе, любить себя. Он был сломлен изнутри, чтобы попробовать жить снова. Более того, он осознанно шел на такой шаг — прожить оставшуюся жизнь в одиночестве. Но она не могла понять, как можно променять настоящую любовь на жизнь отшельника!
        Следующие несколько дней Алексис наблюдала, как вереница претенденток приходила на собеседование с Раулем. Каждый раз Рауль просил ее принести Руби, чтобы посмотреть, как она отнесется к потенциальной няне. В конце недели Рауль сообщил ей, что нашел подходящую кандидатку и она приступит к работе с понедельника. Сердце Алексис упало. Вскоре ей придется покинуть этот дом и его обитателей, и от этого на душе Алексис скребли кошки.
        Единственным светлым пятном в это темное для нее время стало планирование вечеринки в честь первого дня рождения Руби. Катерина предложила провести вечеринку в детском зале в торговом центре. По ее мнению, там было достаточно места, чтобы вместить большое количество маленьких детей, их родителей и всех, кого Алексис решит пригласить.
        Рауль, как всегда, присутствовать не хотел.
        —Нет, — ответил он слишком эмоционально, когда она пригласила и его.
        —Но это день рождения Руби. Первый в ее жизни, — взмолилась она.
        —Она еще не понимает, что к чему. Ей все равно, первый день рождения или восемнадцатый.
        Алексис ушам не поверила.
        —Не в этом дело.
        —Если ты не забыла, Алексис, это также и годовщина смерти Бри.
        —Конечно, я помню, — запротестовала она. В последние дни они часто ссорились, и это отбирало у Алексис слишком много сил. — Но ты не можешь наказывать Руби за это до конца ее жизни. Ты что, собираешься лишать ее праздника каждый год потому, что ты потерял Бри в этот день? Почему ты не можешь дорожить тем, что у тебя есть, и не оглядываться постоянно назад?
        —Я сказал — нет! Точка.
        Все равно что со стеной разговаривать. Он так качественно возвел вокруг себя стену из самобичевания и скорби, что она не знала, как до него достучаться.
        Две недели пролетели незаметно. Новая няня, Дженни, была очень милой и компетентной. Последнее время она работала в Веллингтоне, Новая Зеландия. Ее работодатели переехали за границу и хотели взять ее с собой, но она предпочла остаться в Новой Зеландии.
        Алексис не хотела налаживать отношения с новой няней. И как ни прискорбно ей было признавать, Руби быстро привыкла к новой няне. С каждым днем Дженни перенимала все больше и больше обязанностей Алексис. Катерина тоже отметила, что новая девушка справляется с обязанностями превосходно.
        С появлением Дженни у Алексис появилось больше свободного времени. Она успела уже продумать детскую комнату и даже вернулась к эскизам новых моделей. В последнее время она придумала несколько моделей, зафиксировала их на бумаге, поиграла с цветами и деталями, и теперь ей не терпелось перенести эскизы на так любимые ею натуральные ткани. Раньше она даже представить себе не могла, что будет выпускать одежду для беременных. Сейчас же эта идея казалась ей просто потрясающей.
        К тому же, в сотый раз напомнила она себе, ей нужно будет отвлечься от мыслей о Рауле, когда она покинет этот дом. И это будет очень тяжело. А еще ей нужно было рассказать отцу о том, что он скоро станет дедушкой. Это тоже будет нелегко. Он будет разочарован, но, с другой стороны, появление малыша отвлечет его от собственного горя. Она знала, что они вместе будут ждать рождения ребенка.
        Сначала Алексис хотела позвонить отцу и рассказать о ребенке по телефону. Затем она подумывала написать ему электронное письмо. В итоге она пришла к выводу, что такую новость необходимо рассказать лично. В конце концов, скоро она будет дома, со своей семьей: сотцом, сводной сестрой Тасмин и ее мужем, Финном, который был для Алексис как старший брат. Они ее поддержат, она знала это.
        —Ого, это твои эскизы? — спросила Дженни, войдя на кухню, где Алексис работала за столом. — Ты хорошо рисуешь.
        —Спасибо. Я подумываю о линии одежды для беременных. Переношу на бумагу некоторые идеи.
        —Так, значит, ты модельер, не няня?
        —И то, и другое. После школы я работала няней. Дизайном одежды я занимаюсь последние несколько лет. Весь прошлый год я работала за границей, путешествовала, искала вдохновения. Потом приехала сюда помочь Раулю.
        Помочь Раулю. Такие простые слова. Никто и представить себе не может, насколько все на самом деле сложно.
        Дженни взяла со стола сначала один эскиз, затем другой:
        —Значит, поэтому ты уезжаешь? Хочешь вернуться к своей работе?
        Алексис взглянула на Рауля, вошедшего на кухню. Он подошел к кофеварке и сделал себе кофе.
        —Мы отняли у Алексис слишком много времени, — встрял Рауль до того, как она успела ответить. — Ей пора вернуться к ее прежней жизни.
        Но она не хотела свою прежнюю жизнь. Она хотела жизнь с ним и Руби. Над эскизами она могла работать из любой точки мира. Черт бы его побрал, в этом огромном доме достаточно места для ее мастерской. Но беда в том, что он не хотел ее. По крайней мере, не так, как она хотела его — как партнера, как часть души.
        Они смотрели друг на друга из разных углов кухни. Дженни почувствовала, как воздух между этими двумя наэлектризовался. Она извинилась и покинула кухню, сославшись на неотложные дела. Алексис вздохнула, собрала свои эскизы и встала из-за стола.
        —Ты уже предупредил новую помощницу, что ей не стоит влюбляться в тебя? — спросила она, провоцируя Рауля на спор.
        —Удар ниже пояса, Алексис.
        —Извини. Мне не следовало оскорблять… ее. Я уверена, у нее хватит ума держаться от тебя подальше. Она профессионал, и Руби она нравится.
        —Да, я думаю, с ней Руби будет в полной безопасности.
        —В безопасности, Рауль? В безопасности? Это все, о чем ты думаешь? Безопасность? А как же любовь? Ты не думаешь, что любовь для Руби так же важна, как и безопасность? Разве тебя не любили, когда ты был ребенком? Разве родители тебя не поддерживали на каждом шаге твоей жизни? Конечно, они были с тобой, потому что для этого и существуют родители, Рауль, чтобы поддерживать. Родители всегда с тобой. Они не перекладывают свои обязанности на нянь.
        —И это говорит мне няня. Если родители не будут перекладывать обязанности, как ты выразилась, все няни в мире умрут с голоду.
        Она зарычала. Она была сыта по горло его твердолобостью.
        —По крайней мере, в тех семьях, где я прежде работала, родители любили своих детей и не боялись признаться в этом. Родители участвовали в жизни своих детей и не прикрывались работой.
        —Хватит! — Он заставил ее замолчать взмахом руки. — Не дави на меня, Алексис. Дженни, как ты сама сказала, профессионалка. Руби привыкла к Дженни. Если понадобится помощь, Катерина всегда будет рядом. Можешь уехать сегодня. Ты получишь зарплату в конце месяца, и мои юристы свяжутся с тобой по поводу алиментов на…
        —Сегодня? Ты хочешь, чтобы я уехала сегодня? Но еще не прошло двух недель.
        Алексис села в кухонное кресло. Она тяжело дышала, как будто весь воздух выкачали из легких. Она взглянула на него, впитывая в себя его образ, запоминая. Его каштановые волосы, которые отросли за последнее время и завивались на концах. Его ореховые глаза с золотыми искрами вокруг зрачка. Ширину его плеч и подтянутость его фигуры. Он был таким родным, таким… своим. Она не могла поверить, что мужчина, занимавшийся с ней любовью, даривший наслаждение, и этот холодный человек, стоявший напротив, — одно и то же лицо.
        —Ты мне больше не нужна, — сказал Рауль.
        —В этом-то и проблема, — прошептала она. — Ты никогда не нуждался во мне.
        Глава 15
        Она ему больше не нужна. Слова звучали в ее голове снова и снова. Она встала из кресла, собрала рисунки и вышла из кухни. Она попыталась не думать об этих словах, когда пришла в свою комнату и начала собирать вещи, беспорядочно бросая их на кровать. Слезы стекали по щекам.
        Алексис думала, что смерть матери сразу после смерти лучшей подруги причиняла нестерпимую боль. Но то, что сказал Рауль, было еще больнее. Ей казалось, что он вырвал ей сердце, — такая боль была в груди. Он не хотел ее, он не любил ее, он не нуждался в ней. Каждое слово ранило больнее, чем предыдущее.
        Она вошла в гардеробную за чемоданом. Как только она оказалась внутри, то почувствовала присутствие Бри. Как будто она минуту назад вышла из гардеробной. Мягкий аромат ее цветочного парфюма щекотал ноздри Алексис. Она сразу вспомнила, как сильно Рауль любил Бри, как сильно он скучал по ней. Так сильно, что не мог полюбить другую женщину. Она поняла, что не может больше бороться с воспоминаниями. Для нее все это оказалось непосильной ношей.
        —Я подвела тебя, Бри, — сказала она, проглатывая слезы. — Я думала, что смогу вернуть его к жизни. Если у меня будет достаточно времени, достаточно терпения, достаточно любви, я смогу заставить его двигаться дальше. Но я не смогла. Прости, подружка. Прости за все, но особенно за то, что я позволила моим чувствам к Раулю разрушить нашу дружбу.
        В холле послышался плач Руби. За ним последовало мягкое бормотание Рауля. Он успокаивал малышку.
        —Хотя он проводит больше времени с Руби. Они становятся ближе друг к другу каждый день. Он учится быть настоящим отцом. По крайней мере, это мне удалось.
        Ее голос надломился на последнем слове. Она вывезла чемодан из гардеробной и закрыла дверь — не только в полупустой шкаф, но и в свои воспоминания. Она положила чемодан на кровать и начала закидывать в него вещи и туалетные принадлежности, время от времени останавливаясь, чтобы вытереть слезы или высморкаться.
        Ей нужно было взять себя в руки. Хотя бы для того, чтобы попрощаться с Руби. Будет ли Рауль где-то поблизости или нет, это другой вопрос. Но и с ним она должна будет встретиться с гордо поднятой головой. Часть ее хотела увидеть его в последний раз, попрощаться, поставить точку в их отношениях. Другая ее часть боялась его увидеть. Она надеялась, что ей не придется пережить снова боль разочарования и обиды, когда она посмотрит в его ореховые глаза и не увидит в них ничего, кроме облегчения от того, что она уезжает.
        Она, конечно, понимала, что в будущем им не избежать общения, особенно после рождения ребенка. Он уже дал понять, что собирается финансово обеспечивать ее и ребенка. Но она хотела большего. Она хотела его, его любви, его поддержки, а не просто секса.
        Она глубоко вздохнула, затем еще раз, до тех пор, пока не успокоилась. В последний раз оглядев комнату, Алексис взяла чемодан с кровати и поставила его на колесики. Сможет ли она это сделать? Сможет ли она покинуть Рауля и Руби? Никогда не вернуться?
        Время покажет.
        Сделав над собой усилие, она вышла из комнаты. Каждый шаг давался с трудом. Она как будто вколачивала гвозди в гроб их с Раулем отношений.
        Дженни была в коридоре с Руби на руках. Когда девочка увидел Алексис, она завертелась на руках новой няни, требуя опустить ее на пол. Как только ее ножки коснулись пола, она побежала к Алексис. Женщина наклонилась и подхватила малышку на руки. Она зарылась носом в волосы ребенка и вдохнула чистый детский запах. Она заботилась о ней три месяца. Но она полюбила малышку всем сердцем, как только ее увидела.
        Сердце Алексис сжалось, когда она прошептала слова прощания. Она тут же передала ребенка Дженни.
        —Что ж, мне пора. Если найдешь что-то из моих вещей, просто перешли почтой. У Катерины есть мой адрес.
        —Не волнуйся. Рауль сказал мне, что тебе нужно быть с семьей сейчас. Спасибо, что помогала мне всю эту неделю. Все прошло гладко, я думаю.
        —Наше дело угождать, — сказала Алексис с горечью. Она оглянулась, но Рауля рядом не было видно. — Я подумала, надо попрощаться с Раулем. Где он?
        —О, он ушел на винодельню. Он сказал, что грузовик должен приехать за вином.
        Вот так все между ними и закончится.
        —Понятно, — ответила она.
        Но ей ничего не было понятно. Неужели все то время, что они провели вместе, ничего не значило для него? Она сглотнула комок в горле, схватилась за ручку чемодана и направилась к выходу.
        —Тогда я поехала. Мне ехать до самой ночи.
        Она не шутила. От Акароа до ее дома расстояние было приличное. Она очень надеялась, что ей хватит сил добраться до дома.
        Дженни проводила ее до машины и помогла загрузить чемодан в багажник.
        —Спасибо, — сумела выдавить из себя Алексис.
        На самом деле ей казалось, что все происходящее нереально. Она как будто находилась в трансе. И это ощущение было намного лучше, чем та боль, которую она чувствовала несколько минут назад. Она села в машину и попыталась улыбнуться и помахать Дженни и Руби рукой на прощание.
        Алексис вела машину на автомате. Она не задумывалась над тем, что делает, куда поворачивает, какую скорость выбирает. Когда она добралась до окраин Крайсчерча, она снова плакала. Ехать было невозможно. Более того, небезопасно. Она остановилась на обочине, вытащила телефон и позвонила единственному человеку, который всегда был в ее жизни.
        —Папочка, — сказала она сквозь слезы, — я еду домой.
        —Я сотру его в порошок, — прорычал Финн Галлахер. — Никто не смеет так обращаться с моей сестренкой.
        Он и его жена Тасмин поехали вместе с Лоренцо в Крайсчерч, чтобы забрать Алексис. Отец Алексис был настолько расстроен, что ему было небезопасно ехать в такую даль одному. Поэтому они предложили свою помощь. Они полетели на самолете до Крайсчерча, что было намного быстрее, чем поездка на автомобиле, и встретили Алексис. Сейчас они собрались в номере отеля, чтобы перекусить перед тем, как поехать домой.
        —Это не только его вина, Финн. Я сама знала, на что соглашаюсь, — ответила Алексис спокойно.
        —Не смей его защищать. То, что он сделал с тобой, неправильно, — возразил Финн, еле сдерживая ярость.
        —Финн, поставь себя на его место. Что, если бы это были ты и Тасмин. Что, если бы она скрыла от тебя что-то важное. Жизненно важное. Что-то, что ставило под угрозу ее жизнь. А потом другой человек, которому ты доверял, обманул тебя снова.
        Тасмин встала со своего места и обняла мужа за талию:
        —Это не поможет, дрогой. Алексис нужна поддержка, а не нравоучения.
        —Я злюсь не на нее, — запротестовал он. Прикосновение жены заметно успокоило его гнев. — Мне не нравится видеть Алексис в таком состоянии.
        —Я знаю, — мягко сказала Тасмин. — Никому из нас не нравится. Мы здесь для того, чтобы поддержать ее. Она уже большая девочка и вправе принимать решения самостоятельно.
        —Тасмин права. И достаточно сильная, чтобы пережить все, что со мной случилось, — ответила Алексис с сожалением в голосе. Она вспомнила, в каком состоянии Тасмин и Финн нашли ее, когда добрались до отеля, в котором она остановилась. — Я так рада, что вы приехали. Спасибо огромное.
        Ее голос задрожал, глаза наполнились слезами. Тасмин тут же оказалась рядом, обняла ее и принялась успокаивать.
        —И-извините. Я просто не могу остановиться.
        —Может, нам не стоит сегодня ехать? Давайте переночуем здесь и поедем домой завтра, — предложил Финн.
        —Нет. Я хочу уехать домой.
        —Конечно, Алексис, — сказала Тасмин, убирая волосы с ее лица. — Мы поедем домой сегодня.
        Только вечером они вышли из номера и сели в машину, чтобы продолжить путь. Алексис была истощена эмоционально. Как только она забралась в машину, свернулась клубочком на заднем сиденье и вскоре уснула. К дому ее отца они приехали далеко за полночь. В доме горел свет. Она села прямо, потерла глаза и почувствовала немыслимое облегчение, когда увидела отца на веранде. Он подбежал к автомобилю, открыл дверцу, и уже в следующую секунду она была в его объятиях. Он крепко обнимал ее, нежно нашептывая слова успокоения на итальянском.
        Наконец-то она была дома. В безопасности, в крепких объятиях отца. Он провел ее в дом и сразу же в ее комнату. В этот момент она подумала: абудет ли Руби когда-нибудь чувствовать себя в безопасности рядом с Раулем?
        Рауль поднял воротник куртки и натянул вязаную шапку почти на лоб. Погода была отвратительная. Или ему так казалось. С тех пор как Алексис уехала, прошло четыре недели, три дня и два часа. Он мог считать и минуты, но тогда это был бы прямой билет в дурдом.
        Господи, как же он скучал по ней. Ему не хватало ее не только физически. Только сейчас Рауль понял, как много на самом деле Алексис значила для него. Они не спали вместе с тех пор, как он узнал о ее беременности. Это было трудно для него. После ее отъезда он думал, что сможет привыкнуть к ее отсутствию в его постели, сможет побороть желание держать ее в объятиях. Но стало только хуже. Теперь он скучал не только по ее телу, но и по ее смеху, по ее голосу, по теплоте, которую она принесла в его дом и его сердце.
        Атмосфера в доме тоже изменилась. Он больше не чувствовал там себя уютно и спокойно. Руби в последнее время начала капризничать все больше и больше. И Рауль заметил, что он начал присматривать за Дженни, когда она занималась малышкой, меньше и меньше доверяя ей.
        В результате Руби начала требовать к себе больше внимания от него, когда он был дома. Она всегда очень громко выражала свое недовольство, если он не нянчился с ней, находясь рядом. Рауль понимал, что с каждым днем он сильнее привязывается к своей дочери. Но на этот раз он не собирался отталкивать малышку.
        Его маленькая дочка вила из него веревки. Она занимала все его мысли. Она держала его сердце в своих маленьких пухленьких ладошках. Это пугало Рауля, но в то же время он был счастлив. Теперь каждый день он стремился проводить как можно больше времени с ней, читать ей книжки на ночь, укладывать спать.
        Когда она подхватила простуду в яслях, он просидел с ней всю ночь в горячей ванной, чтобы ее кашель скорее прошел и она смогла заснуть. Он возил ее на обследования до тех пор, пока педиатр тактично не намекнул ему, что Руби действительно выздоравливает, что через пару дней с ней все будет в порядке и чтобы он перестал тратить попусту свое время и время медперсонала.
        Он по-новому взглянул на то, чего добилась Алексис, заботясь о Руби, и как она справлялась со всем этим одна. Теперь он понял, насколько плохим отцом он был. И мужчиной. Неужели он действительно думал, что можно переложить обязанности по воспитанию собственного ребенка на другого человека? Неужели он действительно полагал, что достаточно обеспечивать ребенка только материально и не вкладывать душу в его воспитание? Неужели он действительно верил, что любую проблему можно решить с помощью денег?
        Он был таким дураком!
        Все эти мысли, чувства, открытия привели его сегодня на могилу Бри. Он положил букет ее любимых желтых роз в изголовье могилы и встал на колени рядом с могилой. Земля была холодной. Долгое время его сердце было таким же холодным.
        Он простоял так довольно долго. Ничего не говорил, слушал пение птиц вокруг. Он не приходил навестить ее с похорон. Он считал, что для него этого не важно. Ведь Бри, которую он любил, умерла, покинула его. Но когда он решил, что должен поговорить с ней, поговорить в последний раз, он понял, что должен сделать это именно здесь, в месте ее последнего пристанища.
        Холодный ветер пробирался за воротник, щипал щеки и уши. Он задрожал. Он должен был прийти сюда. Он знал, что не сможет двигаться дальше, пока не сделает этого. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
        В любое другое время он бы подумал, что это глупо — разговаривать с надгробием. Но сегодня он понимал, что это будет правильно.
        —Привет, Бри. Это я, — начал он и нервно засмеялся. Как будто кто-то другой мог прийти сейчас сюда. — Я знаю, мне следовало чаще навещать тебя, возможно, даже приводить сюда и Руби, но я так сердился на тебя.
        Раздражение, гнев, чувство беспомощности — все те чувства, с которыми он жил весь последний год, — снова затопили его.
        —О чем, черт тебя дери, ты думала, когда решила скрыть от меня свою болезнь? Да, я хотел детей, но я хотел детей с тобой. Почему ты не сказала мне о последствиях?
        Ветер усилился. Казалось, стало еще холоднее. Рауль поднял воротник еще выше. Он снова замолчал. Он не мог продолжить, потому что эмоции бурлили в нем как вулкан, готовый извергнуться в любой момент. Он закрыл глаза. Когда он заговорил снова, то начал рассказывать о первой вещи, пришедшей в голову. Руби. Слово за слово, и он почувствовал, что успокаивается.
        —Наша дочка красавица, Бри. Ты бы обожала ее. Она похожа на тебя. С головы до кончиков маленьких пальчиков на ногах. И у нее твой характер, поверь мне.
        Он улыбнулся и открыл глаза.
        —Особенно характером, — добавил Рауль. — Я подвел вас обеих, Бри. Я настолько увяз в собственной злости на тебя, на весь мир, я так боялся, что мне снова причинят боль… Я был никудышным отцом. Но знай, что с ней все порядке. Она великолепна. Катерина и Алексис хорошо за ней присматривали. Лучше, чем я. Знаешь, мне было так плохо, когда Алексис приехала сюда. Она разбудила во мне чувства, которые я не хотел больше испытывать. Я поклялся их больше никогда не испытывать.
        Он на мгновение замолчал. Странная мысль пришла ему в голову.
        —Но ведь это ты направила ее ко мне, не так ли? А я, дурак, выпроводил ее из моего дома. Она пыталась, Бри. Она пыталась достучаться до меня. Она пыталась вернуть меня прежнего, вытащить меня из моего панциря. Но я испугался.
        Он снова глубоко вдохнул и медленно выдохнул. На душе становилось легче. Тьма, окружавшая его сердце все это время, отступала. Он смирился с решением Бри. Она была готова всем пожертвовать ради него и ради их мечты. Он думал, что знает и понимает, что такое настоящая любовь. На поверку оказалось, что в вопросах любви он простой дилетантишка. Бри показала ему, что значит любить по-настоящему. Теперь ему нужно было найти в себе смелость, чтобы последовать ее примеру — рискнуть всем, чтобы превратить мечту в явь.
        —Прости, я никогда не понимал тебя, Бри. Прости, что был так зол на тебя. Прости, что вел себя как идиот. Спасибо за нашу дочурку, — сказал он хрипло, откидывая голову назад и закрывая глаза. — Спасибо за те несколько лет, что ты подарила мне, нам. Я всегда буду любить тебя. Ты всегда будешь в моем сердце.
        Он поднялся с колен, в последний раз взглянул на фотографию умершей жены на памятнике, отвернулся от могилы и пошел, как он наделся, навстречу своему будущему.
        Глава 16

        —Ты все делаешь правильно».
        Рауль прокручивал в голове слова Катерины снова и снова. Конечно, он до сих пор сомневался в правильности решения. Единственное, в чем он был стопроцентно уверен, — он должен попытаться. В последнее время он все время что-то упускал.
        Все это время он совершал только ошибки. Это вошло у него в привычку. Он с ужасом вспоминал, как относился к Алексис, как прогнал ее. У него даже не хватило смелости, чтобы лично попрощаться с ней, когда она уезжала. Он тогда спрятался на винодельне, как и всегда.
        С тех пор как он проехал Крайсчерч и направился на север, в сторону дома Алексис, он пытался понять, о чем он вообще думал, когда отпустил ее одну. Проблема была в том, что он и не думал. Не думал ни о ком, кроме себя.
        Теперь все будет по-другому. Конечно, если Алексис примет его.
        Рауль ехал уже более четырех часов. Ему давно нужно было остановиться и отдохнуть. Но теперь, когда он принял решение, ничто уже не могло его остановить. Он хотел быстрее добраться до Алексис.
        Он переживал за Руби. Она просто обезумела, когда он передавал ее Катерине. У Рауля сжималось сердце, когда он смотрел, как малышка пыталась вырваться из рук бабушки и обнять его. Он позвонил Катерине уже через несколько минут, чтобы убедиться, что Руби в порядке.
        По телефону Катерина убедила его, что такое поведение вполне нормально для годовалого ребенка. Особенно если малыш так сильно привязан к родителю. В конце она добавила, что он должен гордиться тем, что его дочурка так любит отца. И даже после этих слов Рауль чувствовал себя виноватым. Алексис сказала ему, что в жизни Руби должно быть что-то постоянное, например отец. Теперь он был как никогда постоянен в жизни Руби. Но он задолжал ей тепло, ласку и заботу, как ни печально было признавать. После этого путешествия Руби наконец получит то, что заслуживает, — папу и маму. И еще братика или сестричку.
        Когда Рауль медленно проезжал по улице, где жила Алексис, он чувствовал смертельную усталость. Катерина дала ему адрес и предупредила, что подъездная дорожка почти не заметна со стороны трассы. Как же она была права. Он чуть не проехал мимо. Декоративный кустарник разросся так сильно, что полностью скрывал калитку в заборе. Резко нажав на тормоза, Рауль свернул на подъездную дорожку.
        Его сердце забилось с удвоенной силой. Желудок свело судорогой. Может, ему стоило сначала позвонить?
        Рауль подъехал к дому и остановился напротив старомодного коттеджа. Как только он вышел из машины, начался противный дождь. Он бегом кинулся к входной двери.
        Когда Рауль добежал до веранды, он уже вымок до нитки. Капли воды стекали по волосам, попадая в глаза, стекая к подбородку. Он провел рукой по волосам, слегка отжав их. Он увидел свое отражение в одном из окон. Мокрый, как бездомный пес. Не самый лучший вид, если хочешь произвести впечатление на любимую женщину. Но назад пути нет.
        Рауль подошел к двери и постучал. Тут же послышались шаги, и Рауль запаниковал. С одной стороны, он боялся увидеть Алексис вновь, с другой — он просто изнемогал от желания скорее заключить ее в объятия. Слова уже были готовы сорваться с его губ, когда входная дверь открылась, но ему пришлось просто заткнуться, когда на пороге вместо Алексис он увидел мужчину с сединой в волосах. Его лицо было загоревшим и морщинистым.
        —Чем могу помочь? — спросил мужчина с легким акцентом.
        —Я бы хотел увидеть Алексис, — произнес Рауль неуверенно.
        Он по-разному представлял себе эту встречу с Алексис, но никак не ожидал увидеть ее отца. Он нервничал как подросток, который только-только познакомился с родителями своей девушки.
        —Я ее отец, Лоренцо Фабрини, — ответил мужчина. Его глаза сузились.
        —Рауль Бенуа, — представился Рауль и протянул руку для пожатия.
        Отец Алексис на приветствие не ответил. Рауль руку опустил. Плохой знак. Желудок сжался в узел.
        —Значит, вы приехали увидеть мою дочь?
        —Мистер Фабрини, извините, что не приехал раньше, но да. Могу я увидеть вашу дочь?
        Мужчина покачал головой:
        —Не мне решать. Если бы дело касалось меня, то вы бы уже сидели в вашей машине и возвращались обратно домой, влачить жалкое существование, к которому привыкли.
        Отец Алексис был прав. Рауль не жил, он существовал. До тех пор, пока Алексис не появилась в его жизни. И даже после этого он был так сильно погружен в свое горе, что даже не заметил, как сильно изменилась его жизнь. В лучшую сторону.
        —Пожалуйста, сэр, прошу вас. Я знаю, что был не прав, что обидел ее…
        —Обидел? — Глаза Лоренцо полыхнули гневом. — Ты не только обидел ее. Ты ее сломал. Она уезжала отсюда с надеждой спасти тебя, а вернулась сломленной, брошенной. И в этом виноват только ты!
        —Я был не прав.
        —Не прав?! Когда именно ты был не прав? Когда отказался от своего ребенка? Или когда ты использовал мою дочь для своего удовольствия? И ты считаешь себя мужчиной? — Лоренцо выругался по-итальянски. — Ты просто ничтожество. Ты жалок!
        —Я знаю. Вы не сказали мне ничего, чего бы я не знал. Мне стыдно за то, что я сделал, как сильно оскорбил Алексис. Позвольте поговорить с ней. Позвольте объяснить…
        —Нет, давай-ка я тебе кое-что объясню, — прервал Рауля Лоренцо. — Я скромный работяга. Я трудился всю сознательную жизнь. Я не закончил школу, не поступил в университет. У меня нет ученых степеней и званий. Но я знаю, что на самом деле важно. Больше всего в своей жизни мужчина должен ценить жизнь, семью, любовь и, самое главное, женщину, которая ему все это дает!
        —Сэр, я уважаю ваши чувства и согласен с вами. Мне очень жаль, что я обидел ее.
        —Твои извинения ничего для меня не значат. Не я должен прощать тебя. Извиняться тебе нужно перед Алексис.
        —Позвольте тогда увидеть ее. Мне нужно с ней поговорить.
        —Она не хочет тебя видеть… Если ты серьезно настроен все исправить в отношениях с моей дочерью, ты должен пообещать мне одну вещь.
        —Все что угодно, сэр.
        —Ты уйдешь, если она попросит тебя об этом. Уйдешь и больше никогда не появишься в ее жизни.
        Рауль похолодел. Никогда не видеть Алексис. Не видеть, как озаряется ее лицо, когда она счастлива. Не видеть, как она хмурится, когда работает над эскизами. Ему стало страшно. Вполне возможно, что она попросит его уйти и не возвращаться. Разве не так он поступил с ней? Заставил ее уехать вместе с их ребенком и никогда не возвращаться. Довольствоваться деньгами на воспитание малыша и общаться исключительно через адвокатов, находясь в разных частях страны.
        Но Рауль должен был рискнуть.
        —Если Алексис так захочет, так тому и быть.
        Лоренцо кивнул.
        —Ты можешь подождать ее здесь, — сказал он, указав на плетеное кресло на веранде. — Я не впущу тебя в мой дом до тех пор, пока она не согласится.
        Не дожидаясь ответа, Лоренцо захлопнул дверь прямо перед носом Рауля. «Это то, чего я заслуживаю», — подумал Рауль, опускаясь в глубокое кресло. Подушки были влажными, но он не обратил на это никакого внимания. Рауль готов пойти на все, чтобы на этот раз у них с Алексис все получилось.
        Алексис медленно ехала по скользкой дороге. С каждым днем беременности ей становилось все тяжелее водить машину. Она быстро уставала. Она почувствовала несильный толчок. Малыш снова пошевелился. Алексис улыбнулась. Как бы сильно ее ни истощили сегодняшние поездка и встреча, толчки малыша заставляли ее чувствовать себя самой счастливой женщиной во всем мире. Ну, почти.
        У нее был любящий отец, готовый заботиться о ней. У нее были сводная сестра и лучший друг, готовые прийти на помощь в любую минуту. У нее был ее ребенок. Ее дело процветало. У нее было все, кроме любимого мужчины.
        Через пелену дождя она смогла увидеть автомобиль, припаркованный около дома. У ее отца гости? Странно. Он ничего не упоминал об этом, когда она звонила ему несколько часов назад, чтобы предупредить, что встреча закончилась и она возвращается. Но как только Алексис поравнялась с автомобилем, подозрения начали одолевать ее. Черный «ренджровер» невозможно было не узнать, особенно с регистрационным номером Акароа.
        Малыш снова пошевелился, и она положила руку на живот.
        —Все в порядке, — прошептала Алексис. — Похоже, твой папочка приехал с визитом.
        Она собрала вещи с пассажирского сиденья, захватила зонтик и приготовилась выйти из машины. Она не успела даже дотянуться до дверной ручки, как дверца с ее стороны открылась. Рауль появился во всей своей красе. Алексис замерла с полураскрытым зонтом в руке. В ней боролись противоречивые чувства. С одной стороны, она хотела выскочить из машины и потребовать от Рауля объяснений, с другой стороны, она хотела захлопнуть дверцу, еще несколько минут посидеть внутри машины, собраться с мыслями.
        —Давай я возьму вещи, — сказал Рауль, не растрачивая времени на приветствия.
        Рауль взял из рук Алексис зонт, раскрыл его и протянул ей руку, чтобы помочь выйти из машины.

«Ей нужна машина с более высокой посадкой, чем ее седан. Месяце на седьмом-восьмом вылезать из этого автомобиля без помощи подъемного крана она вряд ли сможет».
        —Спасибо. Как удобно, что ты здесь случайно оказался, — сказала она, захлопнув дверцу.
        Ее попытка съязвить с треском провалилась.
        —Не случайно. Я ждал тебя, — ответил Рауль, провожая ее к веранде. Взбежав на крыльцо, он закрыл и встряхнул зонт.
        Находясь в укрытии от непогоды, Алексис впитывала в себя его образ. Он был таким же красивым, каким она его запомнила. Ее сердце забилось быстрее. Она заставила себя успокоиться. В последнее время она много думала об их неудавшихся отношениях. Хотя внутри ее все ликовало от новой встречи с Раулем, она была полна решимости не отступать от своего решения продолжать жить без него. Ей больше не нужны непонятные отношения с этим мужчиной, особенно теперь, когда она носила под сердцем его ребенка.
        Рауль задрожал. Только сейчас Алексис заметила, что он вымок до нитки.
        —Проходи внутрь, — сказала она резко, — тебе нужно просохнуть.
        —Спасибо.
        Его голос прозвучал как-то странно. Она взглянула на него и заметила, что он смотрит на ее слегка округлившийся живот.
        —Давно ждешь? — спросила она, роясь в сумке в поисках ключей от входной двери.
        —Где-то час.
        —Снаружи? Ты весь мокрый, тебе, наверное, холодно. Мой отец разве не дома?
        —А, да, он дома, — ответил Рауль, уныло улыбнувшись.
        —О, — только и смогла сказать в ответ Алексис.
        Если он уже успел поговорить с ее отцом, скорее всего, тот успел сказать пару ласковых.
        Наконец Алексис нашла ключ и вставила его в замок.
        —Ау? Пап? Я дома! — прокричала она, открыв дверь и впустив Рауля внутрь.
        —Значит, ты впускаешь его? — спросил отец, проходя из кухни в гостиную их маленького дома.
        —Он проделал долгий путь, пап. И на улице льет как из ведра.
        —Оставлю вас наедине, — сказал Лоренцо сухо, с вызовом посмотрев на Рауля. — Я буду у Финна и Тасмин. Позвони мне, если понадобится помощь.
        —Конечно, — ответила Алексис, подошла к отцу и обняла его. — Спасибо, — прошептала она.
        —Я люблю тебя, — ответил он, обнял ее крепко и отпустил. Лоренцо снова взглянул на Рауля, натянул пальто и вышел из дому.
        Возникла неловкая тишина. В конце концов Алексис поняла, что нужно что-то сделать или сказать, и положила вещи на кофейный столик.
        —Я принесу тебе полотенце.
        —Спасибо.
        Она вернулась через несколько секунд и передала полотенце Раулю. Он принял его и просушил волосы. Его рубашка так и осталась мокрой.
        —Тебе нужно переодеться, — сказала она. — Я дам тебе папину рубашку.
        —Не надо. Я скоро высохну. К тому же я не думаю…
        —Не будь дураком. Ты можешь простудиться. Хотя бы сними мокрую рубашку, я положу ее в сушилку.
        Рауль подошел к ней и взял за руки:
        —Алексис, перестань увиливать от разговора.
        —Я не увиливаю от разговора. — сказала она, смотря ему в глаза, пытаясь понять, о чем он думает.
        Даже сейчас, после того, как он отверг ее, ее пульс участился от его прикосновения. Некоторые вещи, как оказалось, неизменны.
        —Нет, увиливаешь. Присядь, давай поговорим.
        —Конечно. Хочешь чай или кофе?
        —Сядь, — мягко скомандовал он, подвел ее к дивану и сел рядом с ней. — Я должен перед тобой извиниться.
        Алексис беспокойно заерзала на диване. Она не понимала, чего он от нее хочет. Неужели он думает, что одних извинений будет достаточно, чтобы она простила его? Что ж, его ждет большой сюрприз.
        —Продолжай. Я вся внимание.
        Она попыталась успокоиться и поудобнее устроилась на диване, неосознанно поглаживая живот. Рауль посмотрел ей в лицо, а потом его взгляд опустился к ее руке.
        —Ты хорошо выглядишь, — сказал он.
        —Ты приехал, чтобы сказать только это? — спросила она ледяным тоном.
        —Нет. Я приехал сказать, что очень сожалею о том, как я с тобой обошелся. Ты не заслуживала такого отношения.
        —Рауль, это был мой выбор, — заметила она.
        —Я знаю. Но я не имел права предлагать тебе то, что я предложил. Только не тебе. Я понимал это, и тем не менее взял все, что ты готова была мне дать, и даже не задумался о последствиях. Я думал только о себе. Я хотел… Черт, я даже не знаю, чего я на самом деле хотел. Я знал только, что ты стала для меня лучом света. То, что я чувствовал с тобой, меня пугало. Поэтому я начал отталкивать тебя. Я не хотел снова стать уязвимым. Когда умерла Бри, мне было чертовски плохо. Я умер внутри. Я боялся полюбить снова. Я заставил себя поверить в то, что я не заслуживаю любви.
        —Каждый заслуживает любви, — мягко сказала Алексис.
        —Теперь я это знаю. — Рауль тяжело вздохнул. — Все это время я был зол, я чувствовал себя беспомощным. Я злился на Бри за то, что она не оставила мне права выбора, что она не рассказала мне о болезни. И я не знаю, что хуже — то, что она знала о риске и верила, что роды пройдут без осложнений, или то, что она предчувствовала смерть и все равно решилась на такой шаг. Но как ни крути, она приняла решение, не посоветовавшись со мной, хотя должна была. Обязана. Она нарушила все клятвы, которые мы давали друг другу. И если я не мог доверять ей, как я мог довериться кому-то еще?
        Рауль наклонился вперед и положил локти на колени. Он прикрыл лицо ладонями и потер глаза.
        —Когда родилась Руби, я боялся привязаться к ней. Сначала она так сильно болела, что врачи сомневались, выживет она или нет. Но даже когда она справилась с болезнью, я не мог позволить себе полюбить ее. Она была хрупкой. Ей нужен был защитник. Я ничего не знал о детях. Я не знал, что значит быть отцом. Бри и я должны были вместе пройти через это. От одной только мысли, что Руби надо взять домой и заботиться о ней, мне становилось страшно.
        —Но Катерина, твои родные и друзья помогли бы тебе, — напомнила ему Алексис.
        —Теперь я это знаю. Но тогда я не мог мыслить здраво. И есть кое-что еще, — сказал он с отвращением. — Я обиделся на нее. Ты можешь в это поверить? Я обиделся на свою малышку за то, что ее мать поставила жизнь Руби выше своей. Вместо того чтобы принять рождение дочери как дар, я воспринял это как непосильную ношу. Поэтому вместо того, чтобы быть хорошим отцом для Руби, я оттолкнул ее. Я позволил Катерине ухаживать за Руби, для меня это было приемлемо, ведь я тогда скорбел. А потом я понял, что не хочу ничего менять. Чем меньше я виделся с Руби, тем больше она привязывалась к бабушке. Мне не нужно было волноваться за свои обязанности перед дочерью, переживать, что я причиню ей боль, или потеряю ее, или подведу.
        —Хорошо, что у Руби есть такая бабушка, — сказала Алексис. Она не пыталась преуменьшить вину Рауля перед дочерью. — Все могло быть гораздо хуже.
        —Да, она могла провести первые месяцы жизни с человеком, который видел в ней лишь постоянное напоминание того, каким неудачным мужем и отцом он был. Каждый раз, когда я оставался с ней или когда Катерина привозила ее ко мне, я понимал, что моя мечта о большой семье забрала жизнь у ее матери. Я понимал, что во всем случившемся виноват только я.
        Алексис покачала головой:
        —Это не только твоя вина. Вас было двое.
        —На тот момент мне казалось, что вина целиком и полностью на мне. Глупо, понимаю. Эгоцентричный тип, что поделаешь. Моя жизнь превратилась в один длинный День сурка. Каждый новый день как предыдущий. Только в работе я находил успокоение. В общем, до твоего приезда я не жил, а существовал.
        —До моего приезда?
        —Ты заставила меня вспомнить, что я почувствовал, когда впервые увидел тебя. Долгие месяцы я подавлял в себе какие-либо чувства. Я надеялся навсегда от них избавиться. Но тут явилась ты — луч света, дарующий тепло. И ты не знала слово «нет».
        Алексис нахмурилась, вспоминая их первую встречу, когда она нашла его на винодельне.
        —Впервые увидел меня? Ты имеешь в виду в ап реле?
        —Нет, в самый первый раз, когда Бри только познакомила нас. Тогда между нами пролетела искра. Ты тоже это почувствовала, так ведь? Именно поэтому ты прервала отношения с Бри.
        —Да, — прошептала Алексис.
        Алексис закрыла глаза. Ей было стыдно. Он еще тогда заметил, что она к нему чувствовала. Заметила ли Бри?
        —Я любил жену. Но и тебя выкинуть из головы не мог. Когда ты вернулась, воспоминания нахлынули на меня. Я ненавидел себя за то, что чувствовал к тебе, за то, что предавал Бри.
        Его голос задрожал. Сердце Алексис сжалось. Она не знала, что сказать. Он посмотрел на нее. На его лице отражалась вся боль, которую он испытывал.
        —Я и тебя предал. Я предал твою веру в меня, что я могу быть лучше. Я предал твою любовь ко мне. Мне так жаль, Алексис. Ты даже представить себе не можешь, как мне жаль. Ты хотела меня спасти, но я грубо отверг твою помощь. Сейчас я понимаю, почему ты не сразу рассказала мне о ребенке, но тогда мне казалось, что все повторяется сначала: ты скрываешь от меня то, что я должен знать в первую очередь.
        —Я бы рассказала тебе в подходящее время и в подходящем месте, — заверила она его.
        —Не хочу в этом признаваться, но моя реакция была бы точно такой же. Я вел себя как дурак. Я не хотел замечать, как много ты для меня значишь, и заставил тебя уехать. Ты когда-нибудь сможешь простить меня? Сможешь дать нам еще один шанс?
        Алексис глубоко вздохнула. Сможет ли она?
        —Рауль, ты очень сильно обидел меня. Заставил меня уехать от тебя и от Руби. Я не знаю, смогу ли я снова пройти через такое. Я все делала на автопилоте, когда уехала. Я еле доехала до Крайсчерча в тот день. Финн и Тасмин забрали меня. Первое время я ходила по дому как зомби, я ни с кем не разговаривала. Я напугала родных и близких этим. Мне страшно вспомнить, что со мной было. Я только начала приходить в себя. Думать о будущем. Я знаю, ты бы меня не бросил на произвол судьбы, ты бы помогал мне и ребенку, но я хочу финансовой независимости. Были случаи, когда мне нужен был твой совет, когда мне нужно было поделиться с тобой чем-то жизненно важным, но я боялась это сделать, потому что не знала, как ты отреагируешь. Снова обидишь меня? Оттолкнешь? — Она покачала головой. — Я не знаю, Рауль, смогу ли я снова доверять тебе.
        Рауль задрожал. Его страхи грозили поглотить его снова. Он не мог вымолвить ни слова. Что она сказала? Неужели с ребенком было не все в порядке? Или с ней самой? Как она себя чувствовала? Неужели ее беременность протекала с осложнениями, так же как и у Бри? Если она не расскажет ему, чем он сможет помочь? Как сможет защитить ее и ребенка? Неужели он все испортит и на этот раз?
        Кровь шумела в ушах. Он собрал все силы, чтобы прогнать непрошенные мысли о самом худшем. Казалось, страх вот-вот поглотит его. Он справится с этим. Ему дали второй шанс, хотя он этого и не заслуживал. Он должен доказать Алексис, что она может положиться на него, что он именно тот, кто ей нужен.
        —Прости меня за все, — сказал он напряженно. — Я хочу, чтобы ты доверяла мне. Ты ничего и никогда не должна скрывать от меня. Я так сильно люблю тебя, Алексис. Мне больно думать, что я разрушил то, что между нами началось месяц назад, что я оттолкнул тебя и твою любовь и потерял право быть частью твоей жизни. Пожалуйста, дай мне еще один шанс. Позволь все исправить. Позволь показать тебе, как много ты и наш ребенок значите для меня.
        —Дети, — тихо сказала Алексис.
        Он задержал дыхание. Что она только что сказала?
        —Точнее, двое, — продолжила она. Она смотрела на него, как будто ожидала, что он сейчас вскочит с дивана и бросится к двери.
        Признаться честно, он не знал, что ответить. Он запаниковал. Беременность одним ребенком может вызвать осложнения. Если детей двое, то и риски удваиваются. Сможет ли он с этим справиться? Он заставил себя успокоиться и задумался над ее словами.
        Близнецы.
        В его сердце затеплилась надежда. Он взял ее за руки, мимолетно коснулся ее живота. Его дети. Он был горд. Он с нетерпением ждал их появления на свет. Рауль улыбнулся.
        —Точнее, двое, — повторил он. — О боже, с тобой все в порядке? Ты немного больше, чем я ожидал, но… близнецы?
        —Со мной все в порядке. С нами все в порядке, — поправила она себя.
        —Как давно ты знаешь?
        —Мне сказал доктор Тэйлор. В его клинике более современное оборудование, чем в больнице.
        Ему стало стыдно. Он сделал ее жизнь настолько трудной, а отношения между ними такими натянутыми, что она не смогла рассказать ему все детали беременности. Такие вещи нужно рассказывать с радостью, с предвкушением, а не нести непосильной ношей.
        —Алексис, — сказал он, придвигаясь ближе и заключая ее в свои объятия, — всю оставшуюся жизнь я буду заглаживать свою вину перед тобой и нашими детьми, если только ты позволишь мне быть частью твоей жизни. Ты столькому меня научила — быть хорошим отцом для Руби, но самое главное — любить Руби, тебя и наших еще не рожденных детей. Я задолжал тебе.
        —Ты не должен мне ничего, кроме своей любви, Рауль. Это именно то, чего я заслуживаю. Твою безграничную любовь. Ты сможешь дать мне это?
        Алексис откинулась назад в его руках и посмотрела ему в лицо, ища ответа на свой вопрос.
        —Я весь твой. От макушки до кончиков пальцев на ногах.
        Алексис не сразу ответила. Она изучала его некоторое время. Минуты растянулись в вечность.
        —Я прошу не только для себя, Рауль. Я прошу от имени наших детей. Ты должен любить их безоговорочно, независимо от того, что произойдет сейчас или потом. Я давно люблю тебя, Рауль. Я не буду лгать, ты сделал мне больно. Только сейчас я начала возвращаться к прежней жизни. И думаю, я могу смириться с тем, что ты не любишь меня и не хочешь видеть в своей жизни. Но если мы будем вместе, я должна быть уверена, что смогу доверять тебе, что смогу положиться на тебя. Во имя нас и наших детей.
        —Я всего лишь человек. Я не могу пообещать тебе, что никогда в жизни не подведу тебя. Но я готов пообещать тебе, что до конца своих дней я буду самым лучшим мужем и отцом.
        —Мужем?
        —Я хочу жениться на тебе, Алексис. Каждое утро я хочу просыпаться с тобой в одной постели. Я хочу спорить с тобой, а потом мириться. Я хочу каждый день доказывать тебе, как сильно я тебя люблю каждой клеточкой своей души. — Он опустился перед Алексис на одно колено. — Ты станешь моей женой? Ты дашь мне еще один шанс? Ты выйдешь за меня замуж? Поможешь мне воспитывать Руби и наших детей?
        —О, Рауль, я хочу этого всем сердцем. Да. Да, выйду за тебя и буду спорить с тобой и мириться и все остальное. Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Даже в самых смелых мечтах я не могла представить, что мы будем вместе. И теперь я ни за что тебя не отпущу. Я люблю тебя, Рауль. Сильно-сильно.
        Она обняла его. Как только Алексис приблизилась к нему, радость наполнила его. Все в его мире было правильно впервые за долгое время.
        —Ты не пожалеешь, Алексис. Обещаю. Я буду самым лучшим мужем и отцом всю оставшуюся жизнь.
        —И даже всей жизни нам будет мало, — прошептала она и подняла голову для поцелуя.
        Как только его губы коснулись ее, Рауль понял, что она права.