Квента. Финал Мери Ли
        Квента #3
        Продолжение истории Джорджины Джонс.
        Она пыталась спасти того, кто отныне вынужден причинять ей боль. Теперь они по разные стороны баррикад. Но рядом всегда есть кто-то третий - тот, кто долгое время скрывал свои чувства и эмоции. Тот, кто открыл своё сердце в один из самых патовых моментов. Выберутся ли персонажи из лабиринтов сумасшедшего фанатика? Преодолеют ли разногласия? Обретут ли любовь и семью…
        Заключительная часть трилогии Квента.
        Содержит нецензурную брань.
        КВЕНТА. ФИНАЛ
        МЕРИ ЛИ
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        Открыв глаза, я сразу понимаю, где нахожусь - в капсуле, идентичной той, в которой я оставила Рэя больше месяца назад. Стекло находится на расстоянии сорока сантиметров от моего лица, и оно не покрыто морозными узорами. Стекло кристально чистое, на нем нет ни единого пятнышка или пылинки. Чувствую себя бабочкой на иголке, которая наблюдает за миром из своего плена, придуманного людьми садистами.
        Со мной что-то сделали. Тело налито свинцом. Оно безумно тяжелое. Пытаюсь поднять руки и оттолкнуть крышку капсулы, но конечности поднимаются на пять сантиметров и тяжелым грузом падают обратно. Во рту сухо как в пустыне. Голова немного ватная. Никогда не страдала клаустрофобией, но имею все шансы испытать довлеющее чувство на себе прямо сейчас. Облизываю пересохшие губы и пытаюсь кого-то позвать. Кого угодно, хоть самого дьявола, лишь бы меня вынули отсюда.
        - Помо-моги…те мне.
        Звук настолько тихий, что я сама едва его слышу.
        Я - живой мертвец в гробу. В дорогом стеклянном гробу. По бокам от меня белый пластик или какой-то другой материал. Он закрывает обзор, и я вижу только потолок. Ничем не примечательный белый потолок. Предприняв ещё несколько попыток поднять руки, решаю смириться и просто смотреть. Пытаюсь найти хоть один изъян в покрытии потолка или в стекле капсулы, но всё идеально. Моему вниманию даже не за что зацепиться, чтобы не думать о том, в какой заднице я оказалась.
        Ненавижу белый цвет. Он навсегда будет главной ассоциацией с Дэвидом Дельгадо. Ни его опыты, ни его фанатизм, ни даже смерти людей, погибших по его вине, а именно - белый цвет.
        Говорят, белый - символ чистоты и невинности. Какая глупость. За атрибутами невинности очень легко спрятать даже самую гнилую и отвратительную личность. Пара милых улыбок, светлая одежда и открытый взгляд могут засосать вас в пучину маньяка, а когда вы почувствуете себя бабочкой на игле, будет слишком поздно. И когда вы поймете свою ошибку - людям нельзя верить, не сдавайтесь, не опускайте руки, как сейчас это делаю я.
        В голове проплывают мысли: "Прекрати бороться", "Всё потеряно", "Ты ничего не можешь изменить", "Ты виновна", "Из-за тебя страдают люди - Рэй, Гаррет, Джервис, дядя… этот список непомерно длинный, не хватит и недели, чтобы дойти до конца". Пытаюсь отмахнуться от гнетущих мыслей, прогоняя их словно стайку мелких рыб. Но стоит им отплыть на метр, они тут же возвращаются и накидываются на меня с новой силой изголодавшихся пираний.
        После всего что я сделала, я не имею права сдаться. Я натворила слишком многое, совершала ужасные поступки. А теперь сдаюсь?
        Может у меня ещё будет возможность искупить свои грехи?
        Возможно, только ради этого стоит жить и бороться.
        Пытаюсь выбраться из омута пессимизма, и с головой бросаюсь в пучину ярости. Сейчас именно она мой лучший друг.
        Злость на Доктора поможет мне переключиться.
        Что он сделал с Рэем? В кого он его превратил?
        По своей воле Рэй не сделал бы мне больно. Никогда. Возможно, вы скажете, что это глупо, но единственное, в чем я уверена на сто процентов, - Рэй не обидел бы меня без весомых причин. Доказательство этому Куб. Все его действия были направлены на спасение брата, значит и сейчас есть мотив для того, что он сделал в нашу последнюю встречу.
        Очередная попытка поднять руку провалена. Как и ещё одна. И ещё, и ещё. Что сделали с моим телом? Почему оно такое тяжелое и неподъёмное?
        Сколько времени я нахожусь здесь? Здесь - это где? Где Рэй? Что случилось с Гарретом? Улетели ли Олли и Джервис?
        Множество вопросов.
        Ответ один - я не знаю.
        Время идет. Оно убегает от меня, наполняя голову ужасными картинами дальнейших событий. Не знаю, для чего я нужна Доктору, но уверена, что не для утренних посиделок за чашечкой душистого кофе. Он сделает со мной что-то ужасное. Что-то такое, отчего я буду молить его о пощаде или о смерти.
        - Джорджина, - женский голос выводит меня из мыслей и заставляет насторожиться, - моё имя Джудит. - продолжает она, я не вижу того, кто разговаривает со мной, но могу распознать, что голос Джудит звучит так, словно она успокаивает взбесившееся животное - монотонно, спокойно, гипнотически. - Сейчас я открою капсулу и помогу тебе выбраться, но я должна понимать, что мне не грозит опасность с твоей стороны.
        Какая от меня может быть опасность? Она что, издевается? Сейчас я даже муху прихлопнуть не в силах. Но я не могу гарантировать, что как только физическое функционирование вернется ко мне, я им не воспользуюсь.
        Оставаться здесь нет ни малейшего желания, каждую секунду мне кажется, что морозные узоры начнут разбегаться по стеклу, а меня введут в кому. Ведь именно из комы люди попадают в Куб. Так говорил Дельгадо-старший, а у меня нет причин не доверять ему в этом. Тем более он обещал постараться спасти Рэя и сделал это, а его ублюдочный сынок превратил Рэйлана во что-то жуткое и чужое. Во что-то такое, с чем я не собираюсь мириться.
        - Договорились? - спрашивает девушка или женщина. Капсула искажает её голос, даже примерно не могу распознать сколько ей лет.
        Моих сил хватает на то, чтобы прикрыть веки, видимо, Джудит решила - это знак согласия. С тихим стоном стеклянная крышка поднимается вверх и отодвигается в сторону. Распахиваю веки и глубоко вдыхаю "свежий" воздух. Девушка склоняется надо мной, на вид ей не больше тридцати. Темные волосы собраны в пучок, несколько прядей спадают на худое миловидное лицо, карие глаза прожигают меня сочувствием. Я физически ощущаю как ей жаль меня. Мне тоже себя жаль, но она не имеет никакого права считать меня слабой и немощной. Я не такая.
        В данную минуту, возможно, и такая, но не всегда.
        Жалость - одно из самых отвратительных чувств. Кто-то пользуется им, чтобы добиться своих целей. Кто-то использует, как инструмент для манипуляции. Кто-то просто любит быть жертвой, принимая жалость с распростертыми объятиями и даже не старается ничего изменить. И нет ни одного случая, когда жалость была бы уместна, она отвратительна, как тухлое яйцо, которое Джудит мне сейчас преподносит. Чувствуя отвратительный запах жалости, морщусь и сжимаю зубы.
        Рядом с лицом девушки появляются ещё два. Это мужчины, они выше Джудит как минимум на голову, по их плечам могу судить, что они не хилые слабачки.
        Девушка прикладывает свою ладонь к моему лбу и, поджимая губы, сокрушительно качает головой. Отстраняется от меня, так что я её больше не вижу, но слышу.
        - Её нужно уложить на кровать. - стоит этим словам повиснуть в воздухе, как мужские руки довольно небрежно хватают меня за руки и за ноги. - Дэни, Роджер, пожалуйста, аккуратнее.
        Суки! Пока я разлепляю губы, чтобы пообещать им ужасную кару за то, что они несут меня как мешок картошки, хватка на моих конечностях пропадает. Так и не успев сказать ни слова, оказываюсь на мягкой поверхности кровати.
        Мужчины отступают от меня на шаг назад, и тут я понимаю, что нахожусь в аквариуме. Теперь я вижу, что комната стеклянная. Аллегория с бабочкой становится более яркой. Клаустрофобия более ощутимой.
        - Сейчас я поставлю тебе укол, и ты немного поспишь. - говорит Джудит.
        - Не-е-ет. - еле выговариваю я. Издаваемый мною звук настолько противный, словно патефон заел пластинку, и она жалобно пищит, молит о помощи, просит отключить аппарат.
        Девушка хмурит брови, и в её руке я уже вижу шприц с прозрачной жидкостью.
        - Извини, но тебе нужно прийти в себя. Твой организм истощен, и ему нужен здоровый сон. Ты проснешься уже через пару часов и будешь чувствовать себя гораздо лучше.
        Глубоко вздыхаю. Я не в силах ей противостоять. Будь как будет. Мне нужны силы для… для чего? Подумаю об этом через пару часов.
        Укол в вену, и миловидное лицо Джудит начинает прыгать перед глазами. Она печально улыбается мне и укрывает белым-твою-мать-одеялом.
        ГЛАВА ВТОРАЯ
        Открываю глаза уже в обычной комнате. Точнее, в комнате, которую мы с Рэем занимали в доме Дельгадо-старшего. Боясь пошевелиться, хаотично осматриваюсь - всё осталось неизменным.
        Что происходит? Как я здесь оказалась?
        Воспоминания об аквариуме слишком свежи, я не могу откинуть их или забыть. Я четко помню девушку - Джудит и двоих громил, капсулу и постель.
        Встаю с кровати и как можно тише продвигаюсь к единственному источнику шума. К ванной комнате. Звук быстро падающей воды немного меняется, и я понимаю, что в душе кто-то есть. Этот кто-то то заходит под воду, то выходит из-под неё.
        Надеюсь, это не Дельгадо-старший. Последнее, что я хотела бы сейчас увидеть - сморщенное оголенное тело старика.
        Тяжело вздыхаю, протягиваю руку к ручке и, быстро открыв дверь, вижу, что стекла до сих пор нет, а в воде стоит обнаженный Рэй. Дыхание спирает, переступаю порог и, сделав несколько шагов, замираю. Это что, мираж? Или я слетела с рельс здравомыслия? Передо мной Рэйлан Бейкер. Рэй замечает меня, быстро выключает воду, хватает полотенце и, обвязав его вокруг бедер, идет ко мне.
        Его шаги осторожные. Рэй до сих пор мокрый, и я вижу, как позади остаются отпечатки его босых ног. Он смотрит только на меня, в то время как мой взгляд мечется из стороны в сторону. Его глаза - нож в самое сердце. Он такой родной, трогательный и осторожный, словно Рэй не знает, как ко мне подступиться, что сказать или сделать.
        - Рэй? - шепчу я.
        Он криво улыбается, но эта улыбка ни на миг не касается его зеленых глаз, и отвечает:
        - Да, Джонс, - это я.
        Рэйлан Бейкер останавливается в шаге от меня и не смеет подойти ближе. А меня начинает колотить от звука его голоса. Это мой Рэй, я уверена. Мужчина передо мной не безэмоциональная статуя, это тот самый Рэй, который делал мне "кривое" тату, тот, кто часами разговаривал со мной на крыльце, тот самый, что обреченно сидел на полу в Кубе и просил меня отнять его жизнь. Именно он обещал мне свидание, говорил, что научит плавать и пожертвовал своей жизнью, отдав мне дозу вакцины, предназначенную для него.
        Сглатываю невесть откуда взявшийся комок.
        Глаза в глаза.
        Секунда, вторая.
        Чувствую, как руки начинают дрожать, но я всё же поднимаю их и прикасаюсь к горячей и мокрой груди Рэя. Он протяжно выдыхает, словно и не дышал до этого вовсе. Провожу пальцами по большому шраму чуть ниже сердца, ладонь скользит ниже, над самой границей полотенца я замечаю ещё один шрам, он более глубокий и большой. Именно сюда вонзился металл и пробил ему позвоночник. Выкидываю из памяти кровавую картинку. Это в прошлом.
        - Ты выжил. - сама себе говорю я.
        - Благодаря тебе. - поправляет Рэй и осторожно берет мои руки в свои горячие ладони. - Я ждал тебя.
        Все настолько сюрреалистично, что я теряюсь в своих эмоциях, но всё же преодолеваю разделяющий нас шаг, Рэй тут же крепко обнимает меня, и я, уткнувшись ему в грудь, позволяю себе расслабиться, но на смену секундному спокойствию тут же приходят новые вопросы.
        - Как старик поставил тебя на ноги?
        У меня в голове отборная солянка. Одни моменты накладываются на другие. Обычная жизнь, Куб, Остров Избранных, Корву. Всё это мелькает перед глазами, и одна картинка прошлого сбивает другую, окончательно руша карточный домик моих воспоминаний. Я начинаю сомневаться во всём. Был тот или иной случай, или нет?
        - Он очень постарался. - отвечает Рэй, уткнувшись мне в волосы.
        Ладно. К этому я ещё вернусь. Сейчас меня терзает другое. Сначала я не решаюсь спросить, но мне нужно это знать. Я должна понять мотивы Рэя.
        - Что ты сделал со мной, когда я вернулась на остров?
        Рэй немного отстраняется, но только для того, чтобы недоуменно посмотреть мне в глаза.
        - О чем ты? - спрашивает он.
        Беспокойство поднимает голову, словно змея перед броском.
        - Что ты сделал со мной, когда я прилетела сюда? - более тихо и медленно спрашиваю я.
        Глаза Рэя исследуют моё лицо, он убирает одну руку с моей талии и невесомо прикасается к щеке.
        - Куда прилетела?
        Отстраняюсь так же быстро, как и прильнула к нему ранее.
        - Я и Гаррет прилетели за тобой на остров…
        Рэй хмурит брови и поджимает губы, словно со злостью проводит рукой по своим мокрым волосам. Отходит от меня, ведет какую-то неизвестную мне внутреннюю борьбу. В итоге останавливается и вновь смотрит на меня.
        - Джонс, ты никогда не покидала этого острова. - говорит он, и я тут же отступаю назад.
        - Что ты такое говоришь?
        Рэй начинает подходить ко мне, я отступаю. Он делает ещё шаг, я два.
        - Джо, что ты делаешь? - по его лицу могу судить, что он не понимает моего неизвестно откуда взявшегося страха. Я и сама не понимаю, но не позволяю Рэю подойти ко мне.
        - Не знаю. - отвечаю и слежу за его реакцией.
        На лице Рэя боль.
        - Ты же не боишься меня? - словно не веря в это, спрашивает он.
        - Я не уверена. - честно отвечаю я.
        Аккуратно переступаю порог ванной, и в этот момент лицо Рэя меняется. Он больше не смотрит на меня с теплотой, его взгляд становится безумным стеклянным, именно таким, как был в тот раз, когда он своими руками зажарил мне мозги. Больше не медля ни секунды, забегаю в комнату, закрываю дверь и наваливаюсь на неё всем весом. Но Рэй словно с ноги открывает её, и я отлетаю на кровать, переваливаюсь через неё и падаю с другой стороны. Быстро вскакиваю на ноги и выбегаю из комнаты, тут же врезаюсь в Дельгадо-старшего, он отступает в сторону и кричит мне вдогонку:
        - Джорджина, девочка моя, тебе не убежать из Куба.
        Эти слова заставляют меня замереть и обернуться назад.
        Что? Не может быть!
        - Я не в Кубе! - почти кричу я.
        Старик стоит и мнет в руках какой-то лист. Рэй выбегает и словно послушный ребенок останавливается по велению руки старика, Рэй находится немного позади владельца дома и напряженно сжимает кулаки. Мой взгляд бегает от одного мужчины к другому и периодически останавливается на листе. Интуитивно ощущаю, что этот лист предназначен мне. С опаской подхожу к людям, которые в этот момент очень сильно пугают меня. Протягиваю руку и выхватываю листок у Дельгадо-старшего. Разворачиваю его и вижу извещение, то самое, о стоянке мотоцикла, который я угнала и переправила на Корву.
        Какого хрена?
        Непонимающе перевожу взгляд на Рэя, он разглядывает меня, но в его взгляде нет никакого интереса.
        - Что это? - спрашиваю у Дельгадо-старшего.
        Я вообще ничего не понимаю. Я не в Кубе! Нет! Я не могу поверить, что всё что было - это лишь игра моего воображения.
        - Ты всех погубила. - слышу голос Гаррета, и тут же оборачиваюсь. Вижу перед собой дядю Эрна с дырой во лбу, из которой сочится алая кровь, Клару, её словно сшили по лоскутам, от падения девушку удерживает её брат, его лицо серое, синие губы приоткрываются, и оттуда выползает муха, взмахивает крыльями и улетает.
        Сердце отбивает чечетку, пытаюсь проморгаться, но видение не исчезает.
        Немного правее стоят Челси, Коди и Гаррет, они все в крови. Замечаю в руке Гаррета длинный нож, он переворачивает оружие лезвием к себе, обхватывает рукоять двумя руками и, смотря мне в глаза, печально говорит:
        - Ты и меня убила. - замахивается и вонзает нож себе прямо в живот, парень оседает на пол, а меня сшибает волна ужаса. Опомнившись, подбегаю к нему и кричу.
        - Гаррет, нет! Нет! - парень пытается прокрутить нож. - Гаррет, прекрати!
        Протягиваю руки, чтобы забрать нож, но стоит мне его коснуться, как Гаррет рассыпается в песок, и его тело уносит несуществующим ветром, которого и быть не может в закрытом доме Дельгадо-старшего.
        Открываю глаза и чувствую облегчение.
        Сон. Это был всего лишь сон.
        Дыхание тяжелое и сбитое, на лбу выступила испарина, а ногти врезаются в ладони.
        - Мне, конечно, приятно, что я тебе снился, - резко сажусь на кровати и смотрю направо, в точно такой же стеклянной комнате у дальней стены на кровати сидит Гаррет. - Но в основном девушки кричат: "Да, Гаррет, да".
        Живой. Он живой.
        Чертов сон!
        Устало провожу руками по лицу, избавляясь от остатков сновидения, и начинаю рассматривать место, где нахожусь. Комната примерно три на три метра. Стеклянные стены, белые пол и потолок. В так называемом аквариуме нет ничего, кроме кровати, которая больше похожа на больничную, её в одно мгновение можно сделать в кресло или же снова вернуть в горизонтальное положение. И стул. Обычный неприметный стул на четырех ножках и с гладкой плавно изогнутой спинкой, и он тоже белого цвета. Освещение находится в коридоре… Вот черт!
        Встаю с кровати и медленно иду к стеклянной стене. Прикасаюсь к ней ладонью, и вокруг руки моментально появляется испарина. Но не моя клетка шокирует меня, а то, что находится за её пределами. В обе стороны от меня, а также напротив, расположены десятки, возможно и больше, идентичных комнат, в каждой находится по одному человеку. Кто-то спит, кто-то сидит на кровати или стуле, кто-то расхаживает из стороны в сторону. Рядом с каждой комнатой находится военный или охранник. Они стоят словно статуи - недвижимые и безэмоциональные, облачены в черные костюмы с множеством карманов, по всей одежде распихано оружие: ножи, пистолеты, запасные обоймы патронов.
        Концентрирую свой слух, и тут же до меня доносится жизнь этого места. Шелест простыней, тихий бубнеж заключенных, босые шаги по прохладному полу. Переключаю свое внимание на друзей по несчастью, они, как и я, облачены в серую одежду: просторные легкие брюки и широкую футболку с глубоким v-образным вырезом. Я бы назвала нашу одежду - пижама сумасшедшего. Она бы отлично вписалась в стены дурдома.
        Возвращаюсь к кровати и сажусь на неё, подобрав под себя ноги, самый громкий звук заставляет меня обернуться и посмотреть на комнату Гаррета. Он толкает практически единственный предмет интерьера от противоположной стены ко мне. Расположив кровать по ту сторону стекла, ложится и закидывает за голову руки. Осматриваю стену между нами и на самом верху, под потолком замечаю квадратные отверстия, они идут по периметру аквариума, видимо, так мы получаем кислород и благодаря этим отверстиям можем разговаривать, слыша друг друга.
        - Ты как? - спрашиваю я.
        - Хрен знает. - Гаррет бросает на меня косой взгляд. - А ты?
        - Так же. - ложусь на кровать и понимаю, что если убрать стекло, получается, что мы с Гарретом лежим на одной большой кровати и между нами не больше тридцати сантиметров. - Почему у наших дверей нет охраны?
        - Думаю, мы скоро всё узнаем. Антония говорит, что к ней тоже не сразу приставили сопровождающего.
        Резко поворачиваюсь и смотря на профиль парня, спрашиваю:
        - Кто такая Антония?
        - Девчонка из соседней комнаты-палаты-камеры. - слегка приподнимаюсь и смотрю через комнату Гаррета на лысую девушку, которая, прилипнув к стеклу, очень внимательно смотрит на нас огромными глазами. Заметив моё внимание к девушке, Гаррет фыркает и сообщает. - Не ревнуй, ты мне нравишься больше.
        Несмотря на то, что Гаррет произнес это с былой иронией, я напряглась. Снова ложусь на кровать и, смотря в потолок, спрашиваю:
        - И как давно ты очнулся?
        - Минут за десять до тебя.
        - И уже познакомился с соседкой? - в моём голосе слышится неверие.
        - И не только. Я поговорил со всеми, кто был согласен это делать.
        - Не удивлена. Что будем делать?
        Гаррет какое-то время молчит, поворачиваюсь к нему и получаю односложное: "Ждать".
        И мы ждали.
        Ждали и ждали, но к нам так никто и не пришел. На тот момент мы даже не подозревали, что у нас куда больше соседей, чем десять-двадцать человек. Их сотни. Сотни тех, кто стал подопытными Дэвида Дельгадо. Люди, чьё тело - это просто сосуд нужных ингредиентов для извращенного коктейля фанатичного Доктора.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ
        Под тихие разговоры подопытных самих с собой я уснула, а проснулась настолько резко, что тут же соскочила с кровати.
        Музыка.
        Меня разбудила громкая и монотонная мелодия. Подходя к стеклянной стене, которая разделяет меня и коридор, я обратила внимание на своего соседа с противоположной от Гаррета стороны. Это парень, который до этого момента лежал на кровати укрытым с головой. Сейчас он подходит к выходу и говорит одно и то же: "Утро-утро-утро-утро-утро".
        Его однообразный монолог наводит жуть. Слышу с левой стороны топот нескольких пар ног. Прильнув к стеклу, пытаюсь разглядеть, что происходит в коридоре, но ничего не вижу. Только стеклянные камеры и заключенных, которые все как один подходят к выходу и замирают.
        - Отойди от стекла. - с нажимом говорит Гаррет.
        Отхожу на пару шагов и нервно сжимаю руки в кулаки. Неизвестность всегда страшна.
        - Что говорит твоя соседка? - напряженно, но более громко спрашиваю я.
        - Утро. - отвечает Гаррет, сидя на кровати. Его, кажется, вообще не заботит наше положение.
        - Ясно.
        - Джо, - оборачиваюсь и смотрю на единственное знакомое мне лицо. - Будь спокойной и покладистой. Нам нужно понять, с чем мы имеем дело. Ничего не предпринимай, пока не посоветуешься со мной.
        Смотря на Гаррета, понимаю, что он серьезен. Это настолько редкое явление, что я не могу не обратить на это внимание.
        - Хорошо.
        - Я серьезно. Не глупи. Мы и так уже в дерьме по самую макушку.
        Скрип колесиков о пол отвлекает меня от Гаррета. Оборачиваюсь и вижу, как по белоснежному коридору идет та самая женщина, что вводила нам первую вакцину и надевала часы. Она всё в той же одежде, с той же тележкой, с болтающимся колесиком, только теперь на тележке не часы, а тонкие металлические браслеты стального цвета. Женщина останавливается у каждой камеры, отдает по одному браслету охранникам и молча идет дальше. Весь её вид дает понять, что эту работу она выполняет на автомате и без особого энтузиазма.
        Подойдя к моей камере, она останавливается, берет браслет и подает его "никому", только после того, как дар никто не принимает, она поднимает усталый взгляд и, не обнаружив охранника, цокает. Расстегивает белый халат, достает откуда-то из-за пазухи рацию и говорит:
        - У камер триста двенадцать и триста тринадцать нет сопровождающих.
        Ей никто не отвечает, и она, вновь пряча рацию, движется дальше, но, дойдя до камеры Гаррета, вновь останавливается и, хмуря брови, говорит:
        - Как вы могли так поступить? Это навсегда очернит ваши души.
        - Пошла к черту. - говорит Гаррет, не смотря на женщину, всё его внимание приковано к тому, как по очереди так называемое сопровождение открывает камеры, они надевают браслеты на руки заключенным и выводят их из аквариумов, закрывают дверь и встают за спины наших друзей по несчастью. Так они и стоят. Не двигаясь.
        Жуткая картина - замершая бесконечная черно-серая зебра стоит в безмолвии и без движений.
        Самая печаль в том, что ни один человек не решил биться за свободу, они настолько покорны, что мурашки пробегают по позвоночнику. Что Дельгадо сделал с этими людьми, что они беспрекословно следуют невидимой указке Доктора? Через сколько я стану такой же? Безэмоциональные послушные овощи.
        - Почему они не сопротивляются? - спрашиваю я у Гаррета.
        - Не знаю, но мы последуем их примеру.
        Утвердительно киваю. Как только звук колесика прекращает гнуть мою нервную систему, музыка замолкает, и все заключенные-подопытные как один поворачиваются налево и идут в сторону, откуда ранее пришла женщина с браслетами.
        Как только их шаги затихают, протяжно выдыхаю и оборачиваюсь к Гаррету.
        - Что это было?
        - Это называется повиновение. - закатываю глаза, а Гаррет добавляет. - Хотя ты о таком и не слышала. Расскажу как-нибудь потом как это работает.
        - Я не просила тебя лететь вместе со мной.
        Сказав это, тут же прикусываю язык. Я эгоистка чистой воды, так как рада, что Гаррет здесь… со мной. Будь я одна, то страх не позволил бы мне даже встать с кровати.
        - А я и не говорю, что отличаюсь особым умом. Был бы поумнее, сидел бы на своей новой вилле в Италии. Но нет же, в героя решил сыграть.
        Решаю не продолжать разговор, который в легкую может зайти на зыбкую почву и лишить меня элементарной собранности.
        Осматриваю дверь, которая никак не закрыта. То есть на ней нет замка. Никакого. Толкаю стеклянное полотно, но оно не поддается. Прижимаюсь плечом и надавливаю со всей силы. Ничего. Подхожу к стулу, беру за неудобную спинку, тащу его к выходу, замахиваюсь и со всей силы опускаю стул на стекло. Ничего.
        Бью ещё раз и ещё. Стул разлетается на щепки, стекло невредимо.
        Обреченно опускаю руки и снова слышу шаги.
        К моей камере подходит девушка, а за её спиной стоят Рэй и Коди. Пока я безрезультатно старалась разбить стекло, даже не заметила, как они преодолели коридор. Словно ведомая чем-то потусторонним, осторожно подхожу к двери, наступая босыми ногами на останки стула и осматриваю лицо Рэя. Он остался таким же, как и был в нашу последнюю встречу - никаким.
        Не открывая двери, Джудит говорит:
        - Это ваше сопровождение. - замечаю в её руках два браслета. - Сейчас я открою дверь, надену браслет, и вы пройдете до места приема пищи. - девушка делает кукольное лицо. - Прошу вас, не нужно проблем. Просто идите и поешьте. Позже вас проводят в уборную, а потом вернут в комнату.
        Я слышу, что она говорит, но могу смотреть только на Рэя. Его взгляд, собственно говоря, как и взгляд Коди, пустой. Как бороться с врагом, которого не понимаешь? Как бороться с врагом, которого любишь?
        Дверь открывается, и Джудит делает осторожный шаг в мою сторону. Я отступаю назад.
        - Джо. - предостерегающе говорит Гаррет, бросаю на него гневный взгляд. Я не знаю, почему злюсь. Он последний, кто хоть как-то достоин моей злости. Я растеряна. Напугана. Напугана тем, что я не смогу вернуть Рэя. Я зря вернулась на остров. Нет, не так. Я зря не отключила Куб?
        Не думай об этом! Не сейчас.
        Протягиваю руку и, смотря в огромные карие глаза Джудит, спрашиваю:
        - Что это за браслет?
        - Это устройство гасит ваши способности и… делает более покладистыми.
        Тихий щелчок застежки браслета, и я тут же чувствую, что в мою руку впивается игла, и в этот момент звуки становятся тише. Я больше не слышу ровное биение сердца Рэя. Девушка уходит в комнату Гаррета, Коди следует за ней безмолвным роботом, а я подхожу к Рэю и разглядываю его лицо. Это не он. Он, точнее его оболочка, а внутри там никого нет. Робот.
        - Рэй? - он не реагирует, даже не опускает на меня свой взгляд. Если бы его грудная клетка не поднималась и не опадала, я бы решила, что он и вовсе мертв.
        Давлюсь горечью печали и отступаю от него на шаг.
        - Идем. - говорит Джудит и, возглавляя нашу процессию, уходит вглубь коридора.
        Мы с Гарретом идем следом, а нам в спины упираются ничего не значащие взгляды наших былых соратников.
        **
        Три дня.
        Три дня непонимания и ожидания неизвестного. Время, проведенное в стеклянной камере, словно замедленная съемка. Каждый день начинается под одну и ту же странную музыку. Я где-то читала, что есть такая пытка - музыкой. После - бубнеж пленных: "Утро-утро-утро", потом приходит женщина с тележкой, раздает браслеты, нам их надевают и проводят по длинному коридору в столовую. Это странное место. Огромные длинные столы вмещают в себя около полтысячи человек. Мы должны садиться строго на своё место, мой номер триста двенадцать, у нас у всех разная еда, но это я могу увидеть, только идя мимо стульев к своему месту. Садясь, ничего не вижу, так как со всех сторон от меня белоснежные полотна, уходящие в потолок и закрывающие меня со всех сторон, не считая спины. После завтрака, кого-то возвращают в камеру, я же прошу увести меня в туалет. Подходя, встаю в очередь и жду. После туалета возвращаюсь к камере. Рэй снимает с меня браслет и закрывает за моей спиной дверь. В обед и ужин происходит всё то же самое, только нет музыки. На четыре часа мой сопровождающий уходит, как и несколько других, потом возвращается,
и всё идет по кругу.
        За эти три дня Рэй не сказал мне ни единого слова.
        За эти три дня я боялась смотреть на него.
        Нас никто не навещает, ни Дельгадо, ни Джудит.
        Дни проходят, и я теряюсь в догадках - зачем я здесь? Почему Дельгадо потратил столько ресурсов и сил, чтобы поймать меня, а поймав, даже не появился? Надеюсь, его хватил сердечный приступ. Или сбила машина.
        Единственный, с кем я разговариваю, - Гаррет. Он же общается ещё с двумя соседними аквариумами. Но, к сожалению, никакой полезной для нас информации он не узнал.
        Как говорит Антония, которая периодически впадает в ступор и может несколько часов подряд простоять в центре комнаты, мы - номера. У каждого из нас есть номер и только так к нам обращаются люди, работающие здесь. Вспоминая Джудит, понимаю, что она обращалась ко мне по имени. Так же от Антонии мы узнали, что теперь это наш дом и если мы будем вести себя тихо, то "он" не придет. На вопрос "Кто такой он"? она отвечает: "Наш отец". Думаю, это Дельгадо. Девушка говорит, что нужно быть тихими и послушными. Как-то Гаррет спросил, что происходит, когда приходит отец, Антония, как и все наши соседи впали в истерию. Они кричали, плакали, прятались под кровати и все как один молили: "Возьмите не меня. Только не меня".
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        Подобрав под себя ноги, сижу на кровати и смотрю на спину Рэя. Никогда бы не подумала, что мне будет безумно тяжело смотреть на его лицо. Лицо, которое не выражает ничего. Обратимо ли это? Или такой исход - это плата за то, что он остался жив?
        - Не насмотрелась ещё? - спрашивает Гаррет, плюхаясь на свою кровать.
        Обращаюсь не напрямую к Гаррету, скорее всего я просто сотрясаю воздух одним из самых изнуряющих меня вопросов:
        - Что они с ним сделали?
        - Мозги промыли или это результат заморозки? Извилинам стало настолько прохладно, что они дружно взялись за свои крохотные ручки и покинули голову Рэйлана Бейкера. - с выражением знатока сообщает Гаррет.
        - Не смешно.
        - Ему? Определенно.
        Замолкаю и прислушиваюсь к одиноким и быстрым шагам в коридоре. Они легкие и очень шустрые, ещё до того, как девушка появляется в поле моего зрения, я уже знаю, кому принадлежит торопливая поступь.
        - Что там? - спрашивает Гаррет.
        - Джудит идет.
        И буквально через минуту к моему аквариуму подходит Джудит. Девушка, как всегда, в белом медицинском халате, на котором, к слову говоря, нет не единого залома, ни одной складки. Даже её чертов халат идеален, как и всё вокруг меня. Кажется, тут нет изъянов, всё стерильное, чистое, кроме очередного сломанного мною стула. Каждый раз, возвращаясь в камеру, я обнаруживаю, что кровать застелена, щепки убраны, а на месте изувеченного стула стоит новый. Но это ненадолго. Через пять минут и новинку ждет участь всех его предшественников. Я знаю, что таким образом мне не выбраться из-за стекла, но это незатейливое действие дает мне понять - я ещё не сдалась.
        Джудит взволнована и, кажется, даже немного напугана. Молча отдает Рэю браслет и кивает на мою дверь, которая тут же открывается, стоит Рэю набрать код на переносном пульте, который всегда находится при нем.
        Стараюсь не двигаться с места и прямо смотреть на девушку, которая вбегает в мою камеру. Это удается с трудом, ведь я понимаю - она пришла за мной. Её торопливость и бегающий взгляд заставляют насторожиться.
        - Что происходит? - на октаву громче обычного спрашивает Гаррет.
        Девушка бросает на него беглый взгляд и, смотря на меня, говорит:
        - Отец здесь и хочет увидеть тебя. - слегка запыхавшись сообщает она. - Немедленно.
        Все же отползаю к изголовью кровати, шарю рукой под подушкой и, нащупав одну из спрятанных мною щепок, говорю:
        - Кто такой отец?
        - Мистер Дельгадо. - отвечает она и нервно выкручивает пальцы.
        - Я тоже иду. - говорит Гаррет.
        - Гарр… триста тринадцать, тебя не приглашали. - говорит девушка.
        - И что? - лицо Гаррета - чистое недоумение. - Это не повод не поприветствовать отца.
        Джудит переводит взгляд на меня и говорит мягким тоном:
        - Триста двенадцать, нам не нужны проблемы. Он просто хочет увидеть тебя, ничего больше.
        Мне становится страшно. Не на шутку страшно. Больше трех дней я ждала, когда что-то произойдет, а теперь боюсь. Девушка замечает в моей руке острую деревяшку и, отпрянув, говорит Рэю:
        - Сопроводи триста двенадцать в желтый отсек. - быстро разворачивается и уходит, бросив беглый взгляд на останки стула.
        Рэй незамедлительно приходит в движение. Спрыгиваю с кровати, пытаюсь его оббежать и выскочить в открытую дверь. Я не знаю, куда побегу или что буду делать. Инстинкт самосохранения такие мелочи не интересуют. Но не успеваю даже покинуть клетку, Рэй хватает меня за волосы и резко дергает назад. В полете теряю чертову щепку, голову обжигает огнем, падаю на пол и, слыша отборный мат Гаррета, переваливаюсь со спины на бок, потом на живот, встаю на колени и чувствую, как Рэй одевает на меня браслет, игла в вену, и тут же голос Гаррета становится далеким. Легким движением руки Рэйлан ставит меня на ноги и подталкивает к выходу. Бросаю взгляд на камеру Гаррета, он со всей дури лупит по стеклу кулаками, да так сильно, что на гладкой поверхности остаются кровавые следы.
        - Не надо. - говорю я ему и тут же получаю от Рэя очередной толчок в спину.
        Иду по белоснежному коридору, каждой клеткой тела ощущаю сопровождающего позади себя.
        Оборачиваюсь и наткнувшись на стеклянный взгляд, проглатываю слова, которые хотела сказать. Коридор, кажется бесконечным. Практически все клетки заняты. Смотря на лица людей, понимаю, что никого не знаю. Но стоит мне подойти к предпоследней клетке, как я тут же бросаюсь к ней. Парень с той стороны распахивает глаза и подбегает к стеклу, уронив подушку на пол.
        - Джо? Я думал, ты уже мертва. Где Гаррет? - тараторит Джервис.
        Рэй грубо хватает меня за предплечье и тянет от клетки, но я успеваю заметить, что на месте отсутствующей руки Джервиса протез - точная копия человеческой руки, гладкая поверхность стального цвета.
        - Бейкер, какого хрена?! - кричит парень, но Рэй уже затаскивает меня в лифт.
        Войдя в просторный и пустой лифт, вырываю руку и отхожу от Рэя к противоположной стене. Так, теперь мне известно, что коридор заканчивается лифтом. Джервис жив, и у него даже появилась рука. И ещё я знаю, что нынешний Рэй пойдет на что угодно лишь бы выполнить приказ.
        Как мне с ним бороться? Я не могу причинить ему боль. Просто не могу.
        Потирая предплечье, предпринимаю попытку с ним заговорить:
        - Рэй? - за всё время парень впервые переводит на меня взгляд, моё сердце сжимается, а надежда распахивает свои объятия. Рэйлан быстро подходит ко мне, протягивает руку, я перестаю дышать, смотря в его стеклянные глаза, а он… нажимает на нужную кнопку позади меня, и двери лифта закрываются.
        - Чертов Рэй! - говорю я и ругаю себя за глупую попытку с ним поговорить.
        Поднимаю взгляд на табло, но вместо цифр там цвета - желтый, красный, зеленый, и черный. Удивлена, что нет белого. Как только загорается желтая лампочка, лифт останавливается, дверь открывается, не жду, когда Рэй начнет толкать меня, и выхожу сама. Передо мной простирается три пути. Три совершенно идентичных коридора. Рэй указывает рукой на самый правый, и я иду туда.
        Сейчас у меня нет выбора. Драться с Рэем я не буду.
        Во-первых, он в любом случае победит.
        Во-вторых, даже если случится чудо, и я смогу его одолеть, то закончить начатое мне не удастся, да и идти я не знаю куда. Мне не известно, где находится выход и какой из этажей к нему ведет. Да я даже не знаю в какой части земного шара нахожусь. Как сказал Гаррет - нам нужна информация.
        Осматриваюсь. Здесь нет окон. Нет людей. Ничего нет, только желтый коридор и белая дверь в конце.
        Я знаю, кто за ней прячется. Ублюдок Дельгадо.
        Доходим до самой двери и останавливаемся. Мы что, чего-то ждем? Оборачиваюсь назад - никого. Бросаю косой взгляд на Рэя. Протягиваю руку, сама открываю дверь и в шоке вхожу внутрь, а Рэй остается за порогом. Слышу, как с тихим щелчком закрывается дверь, и, не веря своим глазам, смотрю на Дельгадо-старшего.
        - Он и вас сюда притащил? - спрашиваю я, осматриваю белый кабинет, с серой мебелью и массивным белоснежным столом. Кроме Дельгадо-старшего тут никого нет.
        - Присядь, - говорит старик. - Мой сын скоро придет.
        - Что вы здесь делаете?
        Но мне не суждено услышать ответ старика, дверь в другом конце кабинета открывается, и оттуда бодрой походкой выходит Доктор. Белый костюм, серое лицо. Он идеально вписывается в свой кабинет, как ещё одна безделушка для блеклого интерьера.
        Не успеваю подумать, взвесить свои шансы, сопоставить "за" и "против".
        Срываюсь с места и бросаюсь на мужчину. Толкаю его в грудь. Он не ожидает такого и мешком, полным дерьма, валится на пол. Оказавшись сверху, смыкаю руки на его шее и давлю изо всех сил. Глаза мужчины максимально распахнуты, он пытается оторвать мои пальцы от своей шеи, но я слишком жажду его смерти. За всё! За всех! За смерти дяди, Дерека, Челси, Клары и её брата, за то, что он сотворил с Рэем, за всех людей, что томятся в стеклянных клетках.
        Моя ярость настолько сильна, что я перестаю дышать, слышать, видеть. Есть только он, я и моя всепоглощающая ненависть.
        Сейчас я не защищаюсь, я хладнокровно убиваю человека и при этом не испытываю ни-че-го. Ни удовлетворения, ни отторжения.
        Получив сильный удар под ребра, болезненно выдыхаю, но смыкаю руки ещё сильнее. Настолько сильно, что пальцы немеют. Сильный удар по лицу выводит меня из строя. Отрываю руки от Дельгадо и валюсь на пол рядом с ним. Сквозь пелену наблюдаю, как Рэй помогает ублюдку подняться, а после рывком поднимает и меня. Толкает к стулу, и я тут же падаю на него, хватая ртом воздух.
        Рэй ударил меня, тем самым спас Дельгадо.
        В бессилии прикрываю веки и сглатываю горький ком. Уверена, что больше меня к Дельгадо-младшему не подпустят. Это был мой единственный шанс.
        Открываю глаза, и мой взгляд тут же цепляется за нож для открывания писем. Кому в двадцать первом веке нужен такой нож? Вот моя последняя надежда. Она лежит в центре стола и манит блеском стали. Из последних сил соскакиваю со стула и, запрыгнув животом на стол, хватаю нож. Мне нужна всего секунда на то, чтобы снова броситься на Дельгадо-младшего. Лучшего шанса у меня не будет. Замахиваюсь, и передо мной возникает Рэй.
        - Не сопротивляйся. - говорит старик за моей спиной.
        Лезвие замирает на расстоянии сантиметра от лица Рэя. Он стоит и даже не моргает. В его лице нет ни капли страха или злости. Из меня вырывается всхлип, такой громкий, что я хочу зажать уши. Рэй не предпринимает никаких попыток отнять у меня оружие или как-то усмирить меня. И тут я понимаю, что слова старика: "Не сопротивляйся" были сказаны вовсе не мне, а Рэю. И он послушно замер перед лицом смерти. А ведь я действительно могла его убить, а он даже не стал бы защищаться. Рука с ножом начинает дрожать, и в итоге оружие падает на пол, а я отступаю назад.
        Я чуть не убила Рэя.
        В ушах шум, перед глазами пелена. Фокусируюсь на Дельгадо-младшем. Он подходит к своему столу, наливает из графина воды и делает несколько мелких глотков, бросает на меня недоуменный взгляд и говорит:
        - Ты что творишь?
        - Убить тебя хотела. - хрипло говорю я.
        Не знаю почему, но в голове, мысленно, я всегда обращалась к Доктору на Вы, но он этого не заслуживает. Даже когда я называла его "Ублюдком", я неосознанного не обращалась к нему на Ты.
        - Что? - искренне недоумевает Доктор, растирая красную шею, говорит. - Это я должен злиться, а не ты. - его голос хрипит и это немного радует меня.
        Дельгадо-старший садится рядом со мной и говорит, смотря мне за спину:
        - Рэйлан, будь добр, активируй браслет на пятнадцать процентов.
        Оборачиваюсь и наблюдаю, как Рэй достает пульт, тот самый, которым открывает дверь в мой аквариум, нажимает пару сенсорных кнопок, и браслет на моей руке начинает легко вибрировать, а потом внутри него появляется очередная игла и, проколов мне вену, запускает что-то… от чего я начинаю оседать. Старик придерживает меня и говорит Рэю:
        - Перемести триста двенадцать на диванчик, так чтобы она не упала, и можешь подождать снаружи.
        Рэй подхватывает меня на руки и сажает-бросает на диван. Уходит даже не обернувшись, а я смотрю, как дверь закрывается, скрывая его от меня.
        Смотрю на Дельгадо-старшего и чувствую на языке пепел.
        - Это вы. Вы сделали такое с Рэем.
        - Ты просила меня помочь, и я помог. - говорит старик.
        Дельгадо-младший садится за свой белоснежный стол и, смотря на меня, говорит:
        - Ты правильно решил, что она не сможет ему навредить. - переводит взгляд на своего отца. - Спасибо, я принимаю этот дар.
        - Какого хрена?! - спрашиваю я. - Вы за одно?
        - Нет! - говорит Дэвид, и тут его сотовый начинает звонить, посмотрев на экран, он тут же соскакивает с места и быстрым шагом уходит за дверь. Я не слышу, с кем он разговаривает и о чем, мой слух с этим браслетом ничего не стоит.
        - Как вы могли? - спрашиваю у старика.
        - Джорджина, дитя моё, я безумно рад, что познакомился с тобой и Джервисом. Вы… вы действительно важная часть моего существования на земле, но мой сын - Дэвид, я уже однажды потерял его и не могу позволить случиться этому вновь. Я готов помогать ему, даже если эта помощь идет в разрез с моими устоями и правилами.
        Смотря на Дельгадо-старшего я понимаю, что собственноручно оставила Рэя в его лапах. Я даже не могла подумать, что он играет на стороне Доктора. Хотя, что я могу знать об отношениях отец-сын. Тем более, когда, и отец, и сын - оба поехавшие на всю голову.
        - Да вы ещё хуже, чем он. - выплевываю я. - Он фанатик, у вашего сына больше нет черты, которая отделяет хорошее от плохого. А вы, вы понимаете, что его опыты - это ужасно, и помогаете ему. Вы убиваете людей.
        - Возможно, ты права, но семья превыше всего. - не совсем уверенно говорит старик и отводит от меня взгляд.
        - Тогда почему вы помогали нам? Я не понимаю, почему вы не отдали нас ему, когда мы спрятались в вашем доме?
        Старик позволяет себе улыбку, за это я ненавижу его ещё больше.
        - Одним из моих желаний было, когда-нибудь увидеть всех моих детей. И случай представился. Я хотел понять, насколько вы похожи на моего покойного сына. Рация была у вас, и я не мог связаться с сыном и рассказать ему о том, что вы в целости и сохранности, я ведь даже не подозревал, насколько в тот момент ты была ему нужна.
        - Для чего?
        - Это он сам тебе расскажет. - словно спохватившись и поняв, что произнес лишнее, быстро проговаривает Дельгадо-старший.
        - Всё, что вы говорили, было ложью.
        - Нет. Я солгал всего один раз. - по моему красноречивому взгляду он понимает, что я хочу знать, что это за "один раз". - Когда сказал Рэю, что он не сможет ходить.
        - Зачем?
        - Видишь ли, мой сын был в восторге от Рэйлана, когда тот попал в Куб. Я даже скажу, что он был его любимчиком. И я хотел подарить его…
        - Вы отвратительны! Вы решили подарить своему сыну Человека! Да вы хоть понимаете, что это переходит любую грань?
        - Понимаю. Но когда я сказал своему сыну, что вы улетаете…
        - Это был ты.
        Черт! Черт! Черт! Это он нас сдал! Мой дядя погиб из-за того, что старик нас выдал. А ведь я думала на всех, кроме него.
        - Да, конечно. У меня было совсем немного времени, чтобы передать эту информацию моему мальчику. В момент, когда ты отправилась к Рэйлану в Куб, твой дядя сказал Гаррету, что времени практически нет, Джервис спросил его, что за время, и тогда дядя вскользь упомянул о пташке. Когда я сказал им, что мне нужно настроить твой выход из Куба, они даже не обратили на меня внимания, а были поглощены вашим душещипательным прощанием, и тогда я отправил Дэвиду сообщение. Он успел, но все равно потерял вас, и тогда я сказал ему: "Дэвид, не ищи Джорджину, она сама вернется. У нас в руках то, что она никогда не оставит". Сначала он искал вас, но это перестало быть важным на вторые сутки, и тогда мы стали просто ждать.
        Ублюдочный старик. Прикрываю глаза и желаю оказаться в любом другом месте и в любой другой компании. Но Дельгадо-старший, кажется, решил поговорить, даже не пытаюсь перебить его, может он сообщит мне что-то стоящее, то, чего я не знаю. Может эта информация спасет меня.
        - Мне правда жаль. Джорджина, будь мы в иной ситуации, я бы никогда не причинил тебе вреда. Да и Рэйлан стал мне близок. Но мой сын на пороге открытия. Он может совершить невозможное, и ты, либо Джервис поможете ему в этом. - старик хмурится и, кажется, уплывает в свои мысли. - Хотя с Джервисом уже вышла осечка, но я уверен, что ты, именно ты, способна прославить моего сына. Твои биоматериалы…
        - Что? - с каждым его словом, я охреневаю ещё больше.
        - После того как Рэй "жаром" воздействовал на определенные участки твоего мозга, твои биоматериалы, те, что нужны Дэвиду, стали более активны, но после их жизнедеятельность пошла на спад. Мы пока не понимаем, с чем это связано, но думаю, в ближайшее время всё решится.
        Ненавижу! Пользуюсь моментом и спрашиваю:
        - Что вы сделали с Рэем? Как вы им управляете?
        - Рэйлан. Этот мальчик по-своему уникален. Его дар. Боже, кто бы мог подумать, Рэйлан может управлять своей терморегуляцией. Я научил его, как концентрировать температуру тела, как направлять нужные импульсы в мозг и руководить "жаром" по его усмотрению.
        - То есть по вашему усмотрению. - поправляю его я.
        - Да, он слушается только меня или того, на кого я укажу. Прости, я знаю, что тебе больно оттого, что он теперь твой надзиратель. Но я узнал тебя. Я понимаю, что ты долго не будешь сдаваться и будешь предпринимать попытки к побегу, но без сопровождения отсюда не выйти, даже мне, а Рэйлану, возможно, только ему одному ты не в силах причинить боль, а он пойдет на любые меры, чтобы оставить тебя здесь.
        Холодок пробегает под кожей. Передергиваю плечами и спрашиваю:
        - Даже моя смерть его не остановит?
        Старик не раздумывая, отвечает:
        - Даже твой мертвый биоматериал куда ценнее, чем его полное отсутствие.
        Дверь распахивается, и в кабинет вбегает Дельгадо-младший. Он взволнован и напуган. Даже не представляю, кого он может бояться. Смотря на отца, говорит:
        - Она приехала! Скажи Рэйлану, пусть уведет триста двенадцать обратно в камеру.
        Кто такая она?
        - Рэйлан! - кричит старик, и в комнату тут же входит Рэй. - Уведи триста двенадцать в камеру и проследи, чтобы она попала туда в целости.
        Рэй даже не кивает, уверенным шагом идет в мою сторону, и я пытаюсь подняться, но чертов браслет парализовал ноги. Я словно безвольный котенок, сил в мышцах совсем нет. А ведь браслет активировали только на пятнадцать процентов. Что со мной будет, активируй они его на сто?
        - Унеси её, браслет снимешь только в камере, не раньше. - командует Дельгадо-старший.
        Рэй подхватывает меня на руки и, открыв дверь ногой, выносит из кабинета. Обхватываю его руками за шею и вдыхаю запах Рэйлана Бейкера. Боже, что они сделали с тобой? Рэй так близко и нескончаемо далеко. Слезы выступают на глазах, и я позволяю себе уткнуться в его грудь и прижаться ещё ближе. Входим в лифт, и я тихо шепчу:
        - Рэй, вспомни меня. - молю. - Пожалуйста. Я не знаю, что мне делать, а ты… без тебя я не знаю, хочу ли что-то предпринимать.
        Он молчит, а я до боли закусываю нижнюю губу и сдерживаю рыдания. Они мне сейчас не помогут. Слезы никогда не помогают.
        Когда зеленая кнопка загорается, двери лифта открываются, и мы снова оказываемся в белом коридоре. Проходя мимо камер, пытаюсь сосчитать, сколько здесь людей и сбиваюсь, поняв, что нас куда больше, чем триста тринадцать.
        Теперь моё имя - это номер. Это даже хуже, чем Диди.
        Проходя мимо камеры Джервиса пытаюсь заглянуть к нему, но камера пуста.
        Дойдя до моей стеклянной клетки, обнаруживаю, что Гаррет стоит у самой двери и, выглядывая, спрашивает:
        - Что с тобой?
        Не отвечаю на его вопрос, всё моё внимание сосредоточено на маленьком пульте, который Рэй достает из кармана. Прикладывает большой палец, и только тогда появляются цифры. Он так быстро набирает их, что я успеваю запомнить только: пять-два-семь-четыре, дальше он нажимает ещё какие-то три цифры, но этого я уже не в силах запомнить. Дверь открывается, Рэй вносит меня, опускает на кровать, снимает браслет, уходит за дверь и встает там, слегка расставив ноги и убрав руки за спину. Так стоят все сопровождающие.
        Чувствую, как слух возвращается ко мне и тут же оборачиваюсь к Гаррету:
        - Ты не поверишь, кто рассказал Дэвиду о вертолете.
        Гаррет страдальчески прикрывает глаза и говорит:
        - Так и думал, что этот однорукий засланный.
        - Нет! Джервис тут ни при чем. Это Дельгадо-старший.
        - Тогда почему ты говоришь, что я не поверю? Очень даже верю. - сокрушительно качает головой. - Этот старый хрыч мне сразу не понравился.
        - Фигура речи такая.
        - Ясно. Что там происходило? Где ты вообще была?
        - В кабинете Дэвида. - стараюсь рассказать всё быстро и лаконично, чтобы ничего не упустить или не забыть. - Я узнала, что его отец способствует всем его начинаниям, он как-то управляет Рэем. Здесь несколько этажей, они отмечены цветом. Наш этаж - зеленый, кабинет Дельгадо - желтый. Есть ещё красный и черный. - прикасаюсь к губе, на пальцах остается кровь, но разбитая Рэем губа уже срастается. Спускаюсь с кровати и подлезаю под неё, снизу кровью пишу цифры от кода двери, боясь забыть их. Без браслета губа настолько быстро срастается, что мне приходится пальцем расковыривать заживающую рану.
        - Что ты делаешь? - спрашивает Гаррет.
        - Я подсмотрела часть пароля от двери. - говорю я. Дописать последнюю цифру не получается, губа полностью срослась, отняв у меня импровизированную краску.
        Вылезаю из-под кровати и сажусь на неё, откидываюсь на подушку.
        - Что с лицом? - спрашивает Гаррет, садясь на свою кровать.
        Не отвечаю.
        - Что с твоим лицом?
        - Скоро всё пройдет.
        - Я не спрашивал, через сколько затянутся синяки.
        Понимая, что он не отстанет, нехотя отвечаю:
        - Я пыталась добраться до Дельгадо-младшего, Рэй не дал мне этого сделать. Дважды.
        Гаррет опирается о стекло, и если бы его не было, мы бы сидели до неприличия близко друг к другу.
        - Не нужно было тогда отдавать ему вакцину. - тихо говорит парень, но я всё равно слышу.
        - Почему ты пытаешься казаться плохим? Ты же не такой.
        Я искренне не понимаю, почему Гаррет пытается казаться отвратительным.
        - Такой. - уверенно отвечает он.
        - Но ты отдал ему вакцину.
        - Не собирался.
        - Но отдал.
        Гаррет бросает на меня взгляд "Да ты сумасшедшая", и говорит с явной долей злости:
        - Не будь там тебя, не видь я твоих слез, я бы ни-за-что не отдал Рэю вакцину. Не стоит из меня делать белого и пушистого, это не моя прерогатива.
        Смотря на Гаррета, я никак не могу собрать в голове картинку, где бы он дал Рэю умереть и продолжил бы жить спокойно. Не буду спорить с ним, наш разговор и так заходит на зыбкую почву.
        - Даже не думай. - предостерегающе говорит он. - Я последний человек, на которого Рэйлан Бейкер может положиться.
        - А я? - зачем-то спрашиваю я. Хотя знаю причину - хочу чувствовать, что я здесь не одинока. И пусть я законченная эгоистка, но Гаррет не дает мне слететь с катушек и вскрыть вены очередным разбитым стулом.
        - А ты единственный человек, который может на меня положиться. - бросает взгляд на Рэя. - Но так будет не всегда.
        - О чем ты?
        - Я не всегда буду тем, кто станет жертвовать для тебя всем. В один момент я устану или найду новый предмет обожания. Надеюсь, это случится до моей смерти. Не желаю умереть таким парнем, которому отказала интересующая его девушка. Это удел лузеров, - бросает взгляд на своего сопровождающего, - таких, как Коди, например.
        ГЛАВА ПЯТАЯ
        Моё томление было недолгим. Не прошло и часа, как Джудит снова появилась у моей камеры. На этот раз она не нервничала - она боялась. Волны ужаса проходили даже сквозь стекло, заставляя меня подняться с кровати и отойти в самый дальний угол клетки.
        Мне нечем защищаться, я даже не успела разломать до состояния щепок очередной новый стул.
        Остановившись по ту сторону стекла, девушка бросает на меня беглый взгляд, но быстро переводит всё внимание на Рэя.
        - Рэйлан, уведи триста двенадцать на красный уровень. - и больше не сказав ни слова, ещё более быстрым шагом она уходит назад.
        Подбегаю к стеклу и, крича, колочу в него руками:
        - Что за красный уровень? Джудит, стой! Стой!
        Джудит никак не реагирует на мой крик, а вот пленные начинают носиться по своим камерам, и все как один кричать:
        - Нет! Только не красный уровень! Нет! Нет!
        Дверь моей камеры открывается, и Рэй, переступая через порог, достает из кармана браслет. Отступаю назад и под гомон заключенных с трудом различаю голос Гаррета, я даже не могу понять, что именно он говорит, и бросаю на него страдальческий взгляд. Мне страшно. Я до жути боюсь красного уровня. Красный цвет ничего хорошего не предвещает, ведь даже на светофоре он означает - стоп.
        Пленные вокруг меня не способствуют успокоению, их крики и даже плач пробираются ко мне под кожу и зудят-зудят-зудят. Приказывают мне: "Беги, сопротивляйся"!
        Но в этот раз я не вступаю с Рэем в схватку. Здравомыслие подсказывает, что силы мне понадобятся не здесь, а на красном уровне. Нужно успокоиться. Если я начну сражаться сейчас, то у меня не останется сил. Рэй вырубит меня. Так или иначе я всё равно попаду на красный уровень. Сейчас вопрос в другом. В каком состоянии я там окажусь? Решаюсь и добровольно протягиваю руку, щелчок браслета звучит как удар молотка судьи. Кажется, что мне только что вынесли приговор, о котором я даже не подозреваю. Главное, чтобы он был не смертельным, остальное я выдержу.
        Так я предполагала, ещё не подозревая, что именно ожидает меня на красном уровне.
        Выхожу вслед за Рэем и думаю только об одном. Сейчас передо мной маячит возможность узнать код от двери до конца. Я до последнего буду держаться за эту мысль, иначе слечу с катушек. Код, он мне нужен. Главное выбраться из-за стекла, открыть этот чертов аквариум и бежать. Бежать так долго и быстро, пока ноги не сотрутся в кровь.
        Видя меня, пленные сходят с ума ещё больше и кричат так, что я зажимаю уши и пытаюсь абстрагироваться от их гомона. Даже браслет не спасает от пронзительных криков. Подходя к камере Джервиса, замечаю его, он быстро подходит к стеклу и говорит:
        - Я надеялся, что не тебя туда поведут.
        Сердце обрывается. Немного сбавляю шаг и спрашиваю, затаив дыхание:
        - Ты был там?
        - Да, просто терпи… - говорит он, и дальнейшего я уже не слышу.
        Просто терпи.
        Просто терпи.
        Просто терпи.
        Просто терпи!
        Бросаю взгляд на свои руки - они дрожат. Дыхание хаотичными толчками сотрясает меня. Сжимаю руки в кулаки и вступаю в лифт, который уже открыл свои объятия.
        Странно, но я не понимаю, куда именно движется лифт. Вверх или вниз, а может в сторону, но стоит коробу пикнуть, а красной лампочке загореться, я срываюсь. Бросаюсь вперед и начинаю нажимать на зеленую кнопку. Хочу, чтобы меня вернули в аквариум.
        Страх доходит до предела.
        Жму и жму на кнопку.
        Рэй убирает мои руки от приборной панели, но я, извернувшись, снова тычу на кнопку, дверь начинает закрываться. Выдыхаю. Рэйлан подставляет ногу, и она тут же открывается вновь. Меня уже не по-детски трясет. Сопровождающий сильнее необходимого хватает меня за руку и выводит в красный коридор.
        Коридор один. И он красный.
        Здесь нет каких-либо ответвлений.
        Одна дорога.
        И скоро я пойму, что эта дорога ведет прямиком в ад.
        Более насыщенного красного цвета я в жизни не видела. Тут бы под стать снимать боевики или ужасы, ведь эти стены с легкостью примут кровь, и её даже видно не будет. По центру потолка длинной тонкой линией светятся люминесцентные лампы, придавая коридору поистине жутчайший вид. Рэй, не отпуская меня, ведет к венцу алого тоннеля, к черной двери, которая распахивается, и оттуда выбегает женщина.
        Светлые волосы, хмурый взгляд, который при виде меня становится очень-очень злым. Так, стоп. Я знаю её! Это же та женщина. Точно она. Будучи на острове Корву, мы смотрели новости, и там показывали эту даму, я помню, что она сестра баллотируемого в президенты Ростина Бэя. Как её зовут? Я не помню. Знаю, что она часто принимает участие в благотворительности, даже как-то летала в один из самых бедных районов Африки. Сейчас женщина облачена в строгий темно-серый брючный костюм.
        Преодолевает расстояние между нами и, подойдя ко мне практически вплотную, замахивается, пытаясь ударить меня по лицу, но мне удается отклониться, и она промахивается. Что происходит? Кажется, осечка бесит даму ещё больше, и она начинает кричать:
        - Это ты виновата! Да я убью тебя! Сумасбродная девчонка!
        Не понимая, что происходит, отступаю на шаг назад, но рука Рэя не дает отойти на приличное расстояние. Пока я отвлекаюсь на вновь открывающуюся черную дверь, женщина замахивается во второй раз и со всей силы дает мне пощечину. В ушах звенит, потираю щеку и пытаюсь проморгаться.
        Вот сука!
        Да что я ей сделала?!
        Страх уступает место злости. Бросаюсь на сумасшедшую, но Рэй не дает мне и с места сдвинуться. Дельгадо-младший подходит к нам и говорит, смотря на женщину:
        - Гэйнор, прошу Вас успокоиться.
        То, каким тоном он это сказал, дает понять, что это та самая "она". Именно эту женщину он боится. И, кажется, я его в этом понимаю.
        - Успокоиться?! - кричит Гэйнор. - Да ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить из-за этой дряни? - она очень тяжело дышит, так словно пробежала очень длинную дистанцию. Резким движением одергивает края пиджака и уже более тихо добавляет. - Такую боль я не пожелаю, - выплевывает в мою сторону, - даже ей.
        Ну спасибо.
        Переводя взгляд с одного чокнутого на другую, стараюсь сжаться в невидимый комок и укатить отсюда, как можно дальше, но Гэйнор снова срывается с цепи и, подлетая ко мне, резко хватает за волосы и с криком тянет в сторону черной двери.
        - Сейчас ты за всё ответишь?! - вопит она.
        - За что?! - кричу я в ответ, пытаясь оторвать её руку от моих многострадальных волос, я истинно не понимаю, что сделала этой женщине.
        Она толкает меня в дверь, и я непроизвольно делаю несколько шагов вперед. И замираю.
        Белоснежная комната, у дальней стены стоит капсула, в такой-же я очнулась. В центре находится…стол…металлический… с крепежами из кожи… в самом столе есть круглые отверстия, диаметром с большой палец. Практически по центру более широкое отверстие.
        Что за хрень? Я очутилась в комнате из фильма ужасов. Из любого, там, где людей крошат на маленькие кусочки. На очень-очень маленькие.
        Задыхаясь, отступаю назад, я даже не обращаю внимание на Дельгадо-старшего, на Джудит и ещё четверых человек, которые выстроились у дальней стены. Они все в белых халатах и перчатках. Я могу только смотреть на жуткий стол и понимать, что эти отверстия для того, чтобы кровь стекала, а не копилась на гладкой поверхности. Подсказкой мне служат чаши под столом. На одной из них наблюдаю смазанную красную полоску. Плохо отмыли? Это же чья-то кровь.
        Я увидела красный уровень. Достаточно.
        Резким движением выдергиваю руку из хватки Рэя и подбежав к двери, толкаю её.
        Она не открывается.
        Заперта.
        Я взаперти.
        Дальше всё происходит так, словно эти люди тысячи раз проделывали то, что намереваются сделать со мной. Всё на автомате, без единого слова.
        Они мгновенно, без какой-либо отмашки расходятся по комнате. Каждый из них занимается своим делом. Они даже не обращают внимания на мои попытки сбежать. Потому что отсюда не сбегают. Никто и никогда. Меня бьет мандраж, прижимаюсь спиной к черной двери и, срастаясь с ней, спрашиваю у Гэйнор:
        - Что я вам сделала? Я же вас даже не знаю.
        Дьявольская и ни капли не позитивная улыбка расползается по её лицу.
        - Я покажу, что ты сделала. - кивает на капсулу и говорит. - Посмотри, это твоя вина.
        Боюсь отойти от двери. Молюсь, чтобы она открылась, но… этого ведь не произойдет. Бросаю взгляд на Рэя, он стоит рядом со мной и смотрит на стену, где висят несколько разных темных мониторов.
        - Посмотри! - приказывает Гэйнор. - Я хочу, чтобы ты знала, какой грех лежит на твоей гнилой душе.
        Душа моя явно не светлая, но и не гнилая. Она серая с черными пятнами.
        Преодолевая страх, шаг за шагом подхожу к капсуле и даже не представляю, что именно я должна там увидеть. Я думала, эта капсула ждет меня для очередного извращенного эксперимента. Шаг за шагом, весь шум от передвижения и действий людей уходит на второй план. Заглянув в капсулу тут же закрываю двумя руками рвущийся наружу крик.
        - Вы сумасшедшие. - говорю я и подступаю к капсуле ещё на шаг. Несмотря на то, что за свои годы, а точнее за последнее время, я увидела слишком много ужасного, но это… страшнее этого я не видела ничего. - Это же ребенок. - шепчу я. - Что вы с ним сделали?
        Смотря на маленькое, слишком маленькое синюшное тело младенца, слушаю слова Гэйнор:
        - Это не мы сделали. Если бы ты не сбежала, то он был бы сейчас со мной, а не лежал в этой неудобной кроватке.
        Кроватке? Твою мать! Да они все поехавшие!
        - Что с ним случилось? - спрашиваю, не в силах побороть жалость к маленькому мальчику. Он такой крошечный. Глаза прикрыты тонкими веками, маленькие пальчики замерли, так и не сжавшись в кулак.
        - Он спит. - говорит Гэйнор, и в этот момент мне становится тошнотворно жутко, ведь грудная клетка ребенка не поднимается и не опадает. Он не спит.
        Сдерживаю рыдания, но слезы собираются на глазах. Он же мертв. Этот малыш умер.
        С бешеным блеском глаз Гэйнор подступает ко мне и, приложив ладонь на поверхность морозной крышки, говорит:
        - Привет, малыш. Вот и мама твоя пришла. - бросает на меня кривой взгляд и говорит. - Посмотри, как он мне улыбается.
        Смотрю на ребенка. Он не улыбается и уже никогда не улыбнется.
        Он мертв. Гэйнор этого не понимает. Боже!
        - Он всегда меня узнает. - с улыбкой, склонив голову набок, говорит Гэйнор.
        - Давай. - произносит Дельгадо-старший, и Рэйлан тут же тащит меня на стол. Начинаю брыкаться как дикая кошка. Изворачиваюсь, кусаюсь, пинаюсь и царапаюсь, но всё же оказываюсь прикованной к столу. Руки и ноги раскиданы в разные стороны и закреплены кожаными ремнями.
        - Что вы делаете?! - кричу я до хрипа.
        Лицо Дельгадо-старшего возникает передо мной.
        - Девочка моя, нам нужно только взять немного костного мозга.
        - Может с наркозом? - предлагает Дэвид.
        Да.
        - Нет. - Дельгадо-старший отрицательно качает головой. - К сожалению, проверка на Джервисе показала, что наркоз калечит клетки, которые способствуют регенерации. - старик гладит меня по лицу, словно я собака, которую нужно усыпить, но жалко. - Она сильная девочка, потерпит.
        - Не сильная! - кричу я.
        Пока я продолжаю биться в истерике, ко мне подключают какой-то аппарат, капельницы и ставят укол в вену. Я продолжаю сражаться с путами, но, кажется, они ещё сильнее затягиваются на моих конечностях.
        - Что это? - спрашиваю, смотря на иглу в вене.
        - Витаминка. - говорит Дэвид.
        - Начнем. - отдает приказ Дельгадо-старший. Наклоняется надо мной и говорит. - Джорджина, сейчас тебе лучше не шевелиться, мы перевернем тебя и сделаем два прокола в тазовой кости. Возьмем две пробы и сразу же увидим действие клеток на фоне общего забора биоматериала.
        Я ничего не могу говорить. Я онемела. Чувствую, как вокруг талии пробрасывают очередной ремень и крепко привязывают меня, а потом неожиданно кровать-ужас переворачивается вместе со мной, и я оказываюсь лицом перед чашами. Страх настолько сильный, что я могу потерять сознание. Хоть бы я потеряла его. Прямо сейчас. Меня начинает лихорадить. Мою футболку поднимают выше, оставляя прикрытой только грудь, и неожиданный укол в поясницу прорывает мой голос.
        Я кричу!
        - Всё-всё-всё. - успокаивает старик. - Потерпи немного.
        Резкая волна боли вышибает душу из тела, в глазах темнеет, и я снова кричу.
        - Ну как? - спрашивает Дельгадо-старший, достав иглу у меня из нижней части спины.
        - Они живее, чем у Джервиса, но в момент, когда мы её поймали, клетки были более сильными. - отвечает Дэвид.
        Перевожу дыхание и молюсь, чтобы всё прекратилось. Не думала, что это так больно.
        - У меня есть идея. - говорит Ублюдок-старший. - Переворачиваем её.
        И меня, словно свинью на вертеле, возвращают в исходное положение. Не могу сфокусировать взгляд на чем-то одном. Передо мной мелькают люди в масках и белых халатах. Боль в месте, где был прокол становится меньше, и только я начинаю успокаиваться, как Дельгадо-старший говорит:
        - Рэйлан, будь добр, активируй подопытному триста тринадцать участок мозга, отвечающий за болевые ощущения.
        Рэй подходит ко мне и кладет руки по обе стороны от моего лица. Верчу головой из стороны в сторону. Живые тиски не позволяют шевелиться.
        - Рэй, нет. - прошу я, уже зная, что сейчас испытаю.
        - Дэвид, сними с неё браслет. - приказывает старик.
        Украшение пропадает, и звуки тут же становятся настолько громкими, что голова начинает кружиться. Слышу, как Гэйнор кудахчет над капсулой с мертвым сыном, как чьи-то ноги мнутся возле меня, как хлюпает носом Джудит, я даже слышу, как моя кровь со спины по капле падает в металлическую чашу подо мной. И я слышу, как кожа Рэя нагревается с легким потрескиванием.
        Меня прошибает агония.
        - Не-е-е-ет! Прекратите! Рэй! Нет!
        Но меня никто не слушает. Боль распространяется по всему телу, и оно начинает биться в конвульсиях, перед глазами плывет, и я молюсь о потере сознания, но оно не желает покидать меня. Ловлю взгляд Рэя, который устремлен прямо в мои глаза и, еле разлепляя губы, произношу:
        - Прекрати.
        Но он не прекращает.
        - Пожалуйста, прекрати.
        Здесь слишком много народу, но людей среди них нет.
        За мгновение до потери сознания, руки Рэйлана пропадают, и меня снова переворачивают. Голова безвольно свисает вниз.
        Этот укол я практически не чувствую. Слезы падают на белый кафель и рассыпаются на множество мельчайших субстанций. Глаза до безумия медленно закрываются и открываются. Я не могу потерять сознание, мне нужно узнать код от двери. Как я могла об этом забыть? Наверное, боль может заставить забыть о чем угодно.
        Меня снова переворачивают, и я вижу довольные лица отца и сына. Они немного искажены, но я понимаю, чьи физиономии мелькают передо мной.
        - Нужно ещё. - говорит Дэвид, его глаза лихорадочно блестят, но Дельгадо-старший отрицательно качает головой и поясняет.
        - Ей нужно восстановиться, спинной мозг, как и любой биоматериал, имеет свойство заканчиваться. А нам это ни к чему.
        - Вы что-нибудь сделаете с моим мальчиком? Почему он спит?
        Поворачиваю голову набок (сильно сказано "поворачиваю", голова сама падает в нужном мне направлении) и наблюдаю, как Дельгадо-старший подходит к мамаше, которая сошла с ума, и говорит:
        - Мы вернем его тебе, но одной Джорджины нам мало, через пару дней мы проведем опыт уже с двумя Чистыми, и тогда ты снова сможешь прижать к груди своего мальчика.
        - Вы сумасшедшие. Ребенок мертв. Его уже не вернуть. - выталкивая из себя слова, зачем-то пытаюсь доказать им банальную вещь. Они не Боги, но, к сожалению, возомнив себя ими, безумцы не в состоянии остановиться.
        - Не говори так! - кричит Гэйнор, а я начинаю терять связь с реальностью.
        Дальше группа чокнутых ведет какой-то разговор, но я не слушаю их. Не могу сконцентрироваться даже тогда, когда Рэй поднимает меня на руки и уносит вон из этого места. Я так и не могу сфокусироваться ни на чем, в красном коридоре, в лифте и в белом коридоре, но, когда мы подходим к двери моей камеры, я собираю всю силу в кулак и наблюдаю, как Рэй достает пульт, прикладывает палец и набирает код, но вот в чем проблема. Он набирает не те цифры, что были в прошлый раз.
        Каждый раз новый код.
        Лавина безысходности уносит меня в темноту, и только одна мысль остается в голове, прошибая меня барабанной дробью, - живой мне отсюда никогда не выбраться. Ни-ког-да.
        ГЛАВА ШЕСТАЯ
        Самый большой в мире молот неустанно колотит по моей голове. Тот, кто держит эту самую кувалду, очень старается, прилагает максимум усилий. Если у вас когда-то была мигрень, то вы можете прочувствовать этот молот примерно на десять процентов из тысячи.
        Боль адская, но я не могу даже закричать. Нет сил.
        Так проходит регенерация моего мозга, поджаренного Рэем?
        Рэй.
        Рэйлан Бейкер.
        Нет ничего хуже, когда по ту сторону от тебя находится любимый человек. Он за белых, я за черных. Он за ночь, я за день. Мы противники.
        Он… против… меня.
        - Джо. Очнись уже. - голос Гаррета кажется таким близким, словно он говорит мне в самое ухо. - Сколько можно спать?
        Открываю глаза, но тут же закрываю обратно, тихо мыча от боли. Со второй попытки, очень медленно, миллиметр за миллиметром поднимаю веки. Гаррет действительно близко. Лежим на боку лицом к лицу. В его взгляде я вижу беспокойство. Мне непривычно видеть Гаррета таким.
        - Ты ужин пропустила. - говорит он, и мои губы без моего согласия образуют улыбку. Слабую, хилую, еле живую улыбку. - Что они с тобой делали?
        Не хочу вспоминать то, что они делали, и говорю о том, что шокировало меня больше всего:
        - У них там ребенок мертвый.
        - Что? Чей? Где там?
        Поднимаю руку и прикасаюсь к стеклу, давая понять Гаррету, чтобы он задавал вопросы по очереди, но он не так понимает мой жест, и сказать об этом я не смею. В одну секунду его взгляд становится странным, он тоже поднимает руку и прикасается к стеклу в том же месте, где покоится моя ладонь.
        - Я вроде как… рядом. - говорит он и немного хмурит брови. Произносил ли Гаррет Уорд когда-то подобные слова? Судя по замешательству на его лице - нет.
        - Ты за стеклом. - шепчу я.
        - Нет. - продолжает с нажимом и более уверенно, словно взвесив каждое слово. - Я. Рядом.
        - Спасибо. - его слова зажигают внутри меня маленький огонёк. Но его вполне достаточно, чтобы понять - я не одна. Но вместе с этим теплом приходит внутренний раздрай. - Как думаешь, мы выберемся отсюда? - спрашиваю я, скорее всего, желая, услышать утвердительный ответ, но это же Гаррет.
        - Скорее всего нет.
        - Ты не успокаиваешь.
        - Если хочешь ложь, я могу и солгать, но не вижу в этом смысла. У нас по-прежнему нет никакой ценной информации. Мы даже не знаем, где примерно находимся.
        - Код. Тот, что я записывала, он нам не поможет. В этот раз Рэй набирал другой, видимо, они его меняют каждый раз, когда открывается дверь.
        - Возможно.
        Опускаю взгляд на наши руки, которые по-прежнему находятся на стекле. Мне кажется, что я чувствую тепло от руки Гаррета, но сил держать руку в таком положении больше нет, я плавно убираю её и, опустив на кровать, говорю:
        - Помнишь, когда мы были на Корву, по новостям показывали женщину, сестру баллотируемого в президенты Ростина Бэя?
        Гаррет хмурится ещё сильнее и выдает:
        - Гэйнор что ли?
        - Ты её знаешь?
        - Не лично, но да, знаю.
        Не могу сказать, что я очень удивлена тому, что Гаррет знает всех чокнутых на планете Земля.
        - Так вот, на красном этаже, находится комната, что-то типа операционной, там в капсуле лежит её мертвый ребенок. И, кажется, в его смерти она винит меня. Они брали мой костный мозг и что-то делали. Я не знаю, что именно, но…
        - Что "но"?
        - Думаю, они возомнили себя Викторами Франкенштейнами.
        Наступает тишина. И буквально через десять секунд мы начинаем обсуждать бредовый бред.
        - Они хотят оживить мертвое? - не веря, спрашивает Гаррет.
        - Не вижу смысла держать мертвого ребенка и ловить меня и Джервиса из-за того, что наша регенерация намного выше, чем у обычного человека.
        - Но если ребенок мертв, то какая регенерация может его оживить? Это же херь собачья.
        - Я не знаю. Думаю, никакая. Но Дельгадо-старший сказал, что через пару дней они попробуют новый опыт. Со мной и Джервисом одновременно.
        - Твою мать! Надо что-то делать.
        - Я не представляю, что мы можем сделать. - переваливаюсь на спину и, смотря в потолок, продолжаю разговаривать с Гарретом. - Есть ещё черный уровень, на нём я ещё не бывала, может выход именно там. Как думаешь?
        Не получив ответа, смотрю на Гаррета - он спит.
        Отменный я, видать, собеседник. Пять дней бодрствования подошли к концу, и он вырубился. Это всегда происходит неожиданно, с самого первого раза, когда он упал прямо в лужу и его не смутило, что он храпел в воду и чуть не захлебнулся.
        Тишина давит на нервы. Сажусь на кровати, морщась от неутихающего молота в моей голове. И первое, что замечаю - Рэя нет. Возле моей камеры нет сопровождающего. Интересно, а всем сопровождающим прочистили мозги? Или есть те, кто добровольно ведут подопытных на казнь?
        Спустя пару часов молот наконец-то успокаивается, а к камере подходит чертова Джудит.
        - Коди, будешь сопровождать триста двенадцать. - приказывает она, но делает это, как всегда, без должной уверенности.
        Парень без раздумий подходит к моей камере и открывает её пультом. Так, стоп! Погодите! Получается один пульт способен открыть любую камеру? А как он узнал код? Он один для всех дверей? От новых догадок мозг начинает работать с удвоенной силой. Я ещё слишком многого не знаю. В любом случае, ведь всегда есть лазейка. Всё предусмотреть невозможно. Всегда что-то может пойти не так. Нужно быть внимательной к мелочам.
        - Ты можешь идти или тебе нужна коляска? - спрашивает Джудит, стоя у самого выхода, по правую руку от Коди.
        Встаю молча, и, медленней чем следует, иду к двери.
        - Где Рэй? - спрашиваю я.
        - Я не могу этого сказать. - тут же отвечает она, словно ожидала моего вопроса.
        - Куда я иду? На очередные опыты?
        Девушка отводит взгляд в сторону и говорит:
        - Нет, ты пропустила прием пищи, а она сейчас тебе необходима.
        - Не без твоего участия я пропустила прием пищи. - говорю это и чувствую, как слова пропитаны ядом. - И ни еда мне необходима, а свобода.
        - Я сожалею. - говорит она, и теперь я бросаю на неё недоуменный взгляд. - После того как поешь, я приду и проверю твоё самочувствие. - переводит взгляд на Коди. - Будь аккуратным, она слишком слаба.
        Получается, я отлично играю свою роль. Девушка торопливо уходит, а я иду в сопровождении Коди. Движемся медленно, и я позволяю себе рассмотреть всех, кто сейчас находится в камерах, жаль, что мы идем в другую сторону от Джервиса, увидеть ещё одно знакомое лицо не помешало бы моему боевому духу, который, к слову говоря, сейчас переживает не лучшие времена. Дойдя до столовой, нахожу своё место и сажусь, не торопясь ем и думаю о том, как мне выбраться. Я не согласна с Гарретом, что нам это не удастся. Мы и из худшего выпутывались. Так ведь?
        Мы прошли многое.
        И я не верю, что свой путь я закончу в стеклянной стерильной клетке.
        Куда уходят сопровождающие? Что с ними делают в момент их отсутствия у камер? Что за черный отсек? Как туда попасть? Множество вопросов, и мне кажется, есть всего один человек, который сможет ответить на некоторые из них. Джудит. Я не понимаю, кто она и что здесь делает, но я слышала, как она хлюпала носом, когда я была на столе. В противовес запрету, она называла меня и Гаррета по имени. Возможно, в ней есть что-то человеческое? Как минимум я видела жалость в её глазах, думаю, на этом можно сыграть.
        Когда Коди вел меня обратно в камеру, возле моего заточения уже стоял Рэй. Где он был и что с ним делали, я не знаю, но понимаю одно, что теперь мне больно на него смотреть не только из-за его безразличия. Теперь в моей голове моментально всплывает его лицо, которое склонилось надо мной, и его руки, приносящие адскую боль.
        Замещение - именно это слово используют психологи. Одни воспоминания сменяются другими. Я очень боюсь, что это замещение полностью вытолкнет хорошие, теплые моменты, а взамен оставит только отвратительные и отталкивающие.
        Я не желаю этого всем своим существом.
        Как оказалось позже, в Джудит действительно есть человеческие чувства. Страх, неуверенность и беспрекословная вера в семейство Дельгадо. К сожалению, этот набор мне никак не поможет. Она пришла буквально через десять минут после меня, осмотрела, взяла немного крови, послушала сердце, дыхание и проверила давление.
        - Тебе ещё нужно немного моего костного мозга? - не удержавшись спросила я.
        - Нет. Конечно нет. - отвечая, Джудит не смотрит на меня.
        - Тогда зачем ты им помогаешь?
        - У меня свои причины.
        - Объяснишь?
        - Не могу, мне вообще нельзя с вами разговаривать, только по делу.
        - Почему? - допытываюсь я.
        - Отец не разрешает. - шепчет она.
        - П-ф-ф, тебе необязательно называть ублюдка Дельгадо отцом, ты не одна из нас. - злость на неё переходит границы дозволенного. Меня передергивает от мысли, что Джудит мнит себя пленницей, хотя она никто иной, как палач. - Ты не одна из тех, кого заставляют это делать.
        Девушка отворачивается, убирая инструменты в чемоданчик, и шепчет:
        - Я не поэтому называю его отцом.
        Секундное непонимание.
        - Что?! - выкрикиваю я.
        Джудит поворачивается и, смотря мне прямо в глаза, говорит:
        - Дэвид Дельгадо и есть мой отец.
        Сказав это, она так быстро исчезает из камеры, что я не успеваю поднять челюсть с пола и переспросить правильно ли я поняла.
        Та, у кого я хотела просить помощи, носит фамилию моего мучителя.
        Не лучший расклад.
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
        Чертова музыка!
        Ненавижу её!
        Я проснулась ещё до того, как она начала поднимать сонных мух с их белоснежных кроватей. Я думала. Слишком много и обо всем. Вспоминала родителей, которые, я искренне надеюсь, продолжают жить без меня. Размышляла о том, удалось ли маме заключить новый контракт о поставке её прекрасных цветов. Думала о папином ребенке, ведь получается, что у меня есть маленький братик или сестренка. Я никогда не рассматривала папиного ребенка с такой стороны. А сейчас я желаю его наследнику только счастья и здоровья. И его новой жене тоже. Сегодня, находясь сама с собой, я рассуждала о том, что папа не просто так ушел от мамы, на то скорее всего были причины, которые я знать не хочу. Думаю, это к лучшему. Моя мама прекрасная женщина, и я желаю ей встретить мужчину, который бы ценил её по достоинству. А она, бесспорно, это заслуживает. Я думала о дяде. Он, как и я, в один из дней ушел из дома и больше не вернулся. Уверена, мама будет думать, что это какой-то злой рок, что-то ужасное творится с нашей семьей, возможно, даже нечто потустороннее. Но я надеюсь, она никогда не узнает, что у этого рока есть имя - Дэвид
Дельгадо. Хочу, чтобы и мама, и папа оставались в неведении и никогда не узнали, что случилось со мной и с дядей Эрном. Узнай родители, то они начали бы винить во всем себя. Ведь цепочка трагедий нашей семьи началась, когда они потеряли надежду на зачатие ребенка и отправились к ведунье-гадалке-ворожее, а попали к ещё одной поехавшей на всю голову Дельгадо. А также я рассуждала, что в ку-ку семейке нарисовался ещё один человек - Джудит. Теперь мне понятно, почему её имя тоже начинается на Дж. У этих ублюдков фетиш такой.
        Также я думала о всех нас, о тех, кто сидит в стеклянных клетках и скорее всего уже никогда не увидит солнечного света. Жаль, что я не оказалась обезьяной, которая смогла вычислить код и сбежать из этого места. Печально то, что я обычная посредственная обезьянка, которая будет сидеть тут, искать выход, но никогда его не найдет. Раньше я всегда думала, что в какой-то степени я особенная. Наверное, каждый из нас хотя бы раз в жизни рассуждал: "Я это делаю лучше, а вот это хуже". Сказать честно, я думала, что я лучше по многим фронтам. Не только я, но и моя жизнь. Но ведь нет.
        Я не лучше. И не хуже.
        Я обычная, посредственная, средняя.
        Кто все эти люди? Да, я понимаю, они подопытные, каждый из них зачем-то да понадобился Дельгадо, я также понимаю, что сопровождающие - это роботы, запрограммированные на одно - служение горе-Доктору. Но я не понимаю другого, а точнее, людей, которые работают с Дельгадо. Они ведь в себе. Их никто не заставляет. Взять даже, к примеру, тех, кто присутствовал при моих мучениях за черной дверью. Для чего они это делают? Ради денег? Славы? Науки? Я презираю их всех вместе и каждого по отдельности. Ведь и у них есть родственники, которые могли бы оказаться здесь. Бессердечные ублюдки.
        Рэй и Коди. Чем их напичкали? Как от этого избавиться? И возможно ли это? Об этом я думала очень долго. Вспоминала всё, что связано с сопровождением. То, как они стоят, они почему-то всегда молчат, (вы видели хотя бы единожды полностью молчаливый коллектив? Конечно нет) они что, потеряли способность говорить? Дельгадо вырезал им языки? И они все уходят раз в сутки и, если понять по распорядку дня, то их нет примерно четыре часа. Они спят в это время? Если да, то где? На черном уровне? Или есть ещё какое-то место, о котором я даже не подозреваю?
        Джервис, могу сказать, что ему немного, совсем чуть-чуть, но повезло. У него вновь появилась рука. И он, как и я, уже побывал за черной дверью. Что там делали с ним? Пытали? Мучили, издевались? Мне жаль, что он опять из-за меня попал в переделку. Джервис снова под перекрёстным огнем.
        Гаррет. В данный момент он помогает мне не сойти с ума. И я благодарна, что он со мной. Если быть честной, то я была в какой-то извращенной степени, но счастлива, когда он избивал стекло кулаками. Счастлива оттого, что, если я… умру, хоть кому-то будет не плевать. Хоть кто-то будет знать, через что я прошла, чего лишилась и как умерла. Эгоистично? Прошу, не стройте из себя прекрасных людей. Таких не бывает. Мы все, каждый из нас, в той или иной степени эгоисты, но если вы наивно полагаете, что это чувство вам не свойственно, поздравляю, скорее всего вы - тряпка, о которую эгоисты вытирают ноги и идут дальше по жизни.
        Подопытные, словно зомби, начинают подниматься с кроватей, по полу снова едет тележка с браслетами.
        Всё начинается сначала.
        Стучу по стеклу, отделяющему меня от Гаррета, но это все без толку. Он спит. Его не разбудить, даже если начнется землетрясение.
        Бросаю на парня короткий взгляд и встаю с кровати. Подхожу к двери, она тут же открывается. Выхожу в коридор.
        - Привет. - говорю Рэю, но он, естественно, никак не реагирует, не церемонясь, надевает на меня браслет. Игла в вену, и звуки становятся тише. Встаю лицом в сторону столовой и наблюдаю, как Коди пытается поднять Гаррета с кровати, а тот безвольной куклой падает назад. Делаю шаг вперед, и кричу. - Его не разбудить! Прекрати трясти!
        Меня, естественно, никто не слушает, но среди подопытных ощущается всеобщее напряжение. Они не привыкли, что кто-то может позволить себе кричать на сопровождение. Рэй придерживает моё плечо, не давая сдвинуться с места, а музыка продолжается. Она будет играть до тех пор, пока все не покинут камеры. Да я тогда точно сойду с ума.
        Подходит дама с тележкой, но без тележки.
        - Что происходит? - недовольно спрашивает она.
        - Его не поднять. - объясняю ей, пока Коди безрезультатно пытается посадить Гаррета на кровати.
        - Почему?
        - Это вы скажите. - начинаю злиться. - Ваша сыворотка так на него подействовала. - решаю не уточнять деталей, на сколько он уснул и как часто это происходит. Сейчас я хочу, чтобы Гаррета оставили в покое. В таком состоянии он ничего не может сделать, ни постоять за себя, ни бросить остроумную шутку.
        Она достает рацию и говорит:
        - Триста тринадцать на завтраке не будет. - убирает аппарат и заходит в камеру к Гаррету. И через секунду она и Коди выходят, а музыка наконец замолкает.
        Да! Протяжно выдыхаю, складываю руки в молитвенном жесте и благодарю Бога, что эта мелодия заткнулась.
        Идем полосатой змейкой, прибавляю шаг и оказываюсь немного позади Антонии и её сопровождающего.
        - Антония? - спрашиваю я, и девушка очень медленно поворачивает голову и косит на меня огромные глаза.
        - Что?
        - Как давно ты здесь? - спрашиваю я.
        - Очень много мелодий. - говорит она.
        - Ясно. А почему ты здесь?
        - Утро. Утро. Утро-еда-утро-мелодия-еда-утро. - Антония отворачивается и продолжает бубнить одно и то же.
        Информативно.
        Справа от меня идет мужчина, ему на вид лет сорок. Пытаюсь узнать из-за чего здесь он.
        - Извините…
        Он так резко поворачивает ко мне голову, что я оступаюсь.
        - Не говори со мной. - шипит он. - Никогда не говори со мной. Поняла?
        - Предельно.
        И как Гаррету удается с ними разговаривать?
        Захожу в столовую и сажусь на своё место, обнаруживаю у себя на тарелке кучу всевозможной зелени и кусок мяса. Точнее, кусочек. Съедаю всё, силы мне нужны. Для чего, не знаю, но точно нужны.
        Когда заканчиваю трапезу, Рэй ведет меня к туалету. В саму комнату он всегда заходит со мной, а вот в кабинку я, слава богу, иду одна. Делаю свои дела. Действия уже становятся привычными для меня, иду к шкафчику у стены, достаю оттуда очередную запакованную в целлофан пасту и щетку. Чищу зубы, умываюсь и возвращаюсь.
        Но не дойдя до камеры, останавливаюсь так резко, что Рэй почти сносит меня.
        У дверей аквариума стоит Гэйнор и в руках у неё черный непроницаемый пакет.
        Она улыбается. Мне.
        Это нехорошо. Очень-очень нехорошо.
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
        Не даю Рэю возможности подтолкнуть меня вперед, и сама шагаю к улыбающейся блондинке. Она светится. Её глаза сияют, в прямом смысле этого слова. Она что, под чем-то незаконным? Что принимает эта светская львица, чтобы крыша ехала настолько сильно? У обычных людей глаза так не горят. У сумасшедших, фанатичных и влюбленных, хотя это все синонимы одного и того же слова.
        - Здравствуй, дорогая. - говорит Гэйнор, и поправляет бежевый шелковый платок, который обмотан вокруг её шеи. Женщина делает пару шагов в мою сторону, отступаю назад и упираюсь в твердую грудь Рэя. - Ну же, не бойся, я просто хочу тебя обнять.
        Что? Она совсем спятила? Обнять меня? Это уже перебор. В прошлый раз она меня за волосы оттаскала, а потом смотрела, как меня мучают на адовом металлическим столе, а теперь обнять? "Да пошла ты" - хочу сказать, но вместо этого спрашиваю:
        - Зачем?
        Всё веселье уходит с лица Гэйнор. Она всё же подходит ко мне, раскидывает руки в стороны так, что её бежевый жакет раскрывается, и она обнимает меня. Я позволяю. Пусть она будет в таком расположении духа, нежели в кровожадном. Перестаю дышать, но тяжелый пакет приходится на спину и тут же вышибает из меня весь воздух. Там что, кирпич?
        - Идем, у нас много дел. - шепчет Гэйнор, отпускает меня и с видом хозяйки заходит в мою клетку, садится на стул и похлопывает ладонью по кровати. - Ну же, иди сюда.
        С опаской осматриваюсь по сторонам и всё же вхожу в комнату, косясь на черный пакет. Вхожу и понимаю, что дверь не закрывается. Она остается открытой, но в проеме встает Рэйлан, это даже более надежно, чем запертая дверь.
        - Присаживайся. - говорит Гэйнор и выжидательно смотрит на меня.
        - Что вы здесь забыли?
        Уже с нажимом говорит:
        - Я сказала, присаживайся.
        Опускаюсь на край кровати, но этого, видимо, недостаточно, и Гэйнор говорит:
        - А теперь ложись.
        - Зачем?
        - О боже, ты прям как Джервис, тоже задал мне миллион вопросов, прежде чем лечь.
        - Ты видела Джервиса? - перехожу на "ты", так как уверена, эта особа не достойна обращения "вы", как раньше я к ней обращалась.
        - Конечно, - она ставит массивный пакет себе на колени, и достает оттуда…
        - Книга? - в шоке спрашиваю я.
        - Сказки. - и тут она начинает тараторить так быстро, что я не успеваю за её словами. - Мистер Дельгадо, видите ли, запретил мне снова доставать моего мальчика из колыбели и мне придется читать сказки тебе. До этого он говорил, что это ему не повредит, но сейчас картина изменилась, и я не могу прижать к себе своего маленького мальчика.
        - Что? - я вообще ничего не понимаю. Если у кого-то есть переводчик с сумасшедшего на человеческий, дайте, пожалуйста.
        - Боже, как ты глупа. - говорит Гэйнор, зажимая переносицу двумя пальцами. - Надеюсь, это не перейдет моему малышу.
        - Что ты несешь? - мои глаза готовы выйти за пределы головы. Это же ахинея какая-то.
        - Я буду читать сказки тебе и Джервису, а потом эта информация вместе с вашим костным мозгом перейдет к моему мальчику, и тогда он будет чувствовать, что я рядом и никогда его не бросала. - вот тебе на, как она себе это представляет? Мисс Гэйнор, боюсь тебя разочаровывать, но ты бесповоротно свихнулась. - У тебя есть дети? - неожиданно спрашивает она.
        - Н-нет.
        - Оно и понятно, иначе ты бы не задавала глупых вопросов. - в одно мгновение её голос поучительный, а в следующее становится нежным. - А теперь укладывайся поудобнее и слушай. - она открывает толстый том и начинает читать, и не просто читать, а подставлять голос для каждого героя, жестикулировать и кривить лицо, словно я и есть её ребенок, которому безумно интересно слушать про семерых гномов и их быт.
        Скажу честно, в такой растерянности я ни разу не пребывала. Чокнутая мамаша мертвого ребенка, она же по совместительству сестра будущего президента, сидит в моей камере-аквариуме и читает мне детские сказки, чтобы в дальнейшем этот момент я передала её мертвому ребенку через костный мозг. Всё именно так. Жесть.
        Это продолжалось несколько часов. Она читала и читала, а я не могла расслабиться ни на мгновение. Каждый нерв в теле был натянут до предела. Скажу честно, я несколько раз засматривалась на её шелковый платок и представляла, как соскакиваю с кровати, хватаюсь за два края дорогой вещицы, резко тяну их в стороны и душу ненавистную женщину, наблюдаю, как её ноги дрожат в предсмертных судорогах, а её дорогая туфля падает на пол, от бесполезных попыток удержаться на месте, но я так этого и не сделала. И только по одной причине - Рэй. Я не хочу лишний раз заставлять его делать мне больно. Не уверена, что смогу пережить ещё одно касание его горячих рук к своей голове.
        Смотря на эту женщину и слушая её сказки, я поняла, что мне конец. Ведь именно она дергает за поводок семейство Дельгадо, и если те - чудики, то она - Королева чудиков, которая окончательно съехала с рельс здравомыслия. Я лично не знаю, какой она была раньше, но несколько раз видела, как Гэйнор мелькала на экранах телевизора, в газетах, да и везде, где только может засветиться знаменитая личность. Я знаю, что она очень часто участвовала в благотворительности, помогала всем, кто к ней обращался. Мне уже не суждено познакомиться с той Гэйнор Бэй, по воле судьбы я могу лицезреть только эту - уставшую, сумасшедшую женщину. Её так подкосила смерть сына? Дельгадо-старший сказал, что я перестала быть нужна Дэвиду, через двое суток, как мы сбежали из вертолета. То есть, если бы я не сбегала, то этот ребенок был бы жив? И что тогда они бы со мной сделали? Я могу спросить об этом у неё. Женщина хмурит нос и читает реплику за одного из гномов. Я не выдерживаю и спрашиваю:
        - Гэйнор? Ваш мальчик болен?
        Женщина замолкает и гипнотизирует страницу, так и не перевернув её до конца. Я не буду говорить ей, что её сын мертв, ведь она уверена в обратном. Не стоит спорить с человеком, у которого не все дома.
        - Да. - отвечает она и закрывает книгу. - Случилось страшное, его судьба была родиться уже с болезнью. Это я виновата, - женщина бросает на меня короткий взгляд, - и ты.
        - Чем он болен?
        - Гемофилия. - и тут её эмоция снова решает смениться, теперь она счастлива. - Но ты и Джервис вылечите его.
        - Да, конечно. - подыгрываю я.
        Гэйнор смотрит на часы и резко встает.
        - Боже, я так засиделась, мне уже пора. - немного мнется, отдает мне книгу и говорит. - Почитай, пока меня не будет, а потом… расскажи моему мальчику, что я его очень люблю.
        - Как я могу рассказать ему об этом? - не хочу снова увидеть маленький труп, над которым эти люди издеваются.
        - Когда будешь на операционном столе. - говорит она и направляется к выходу.
        Гэйнор уходит. Рэй запирает меня. Я позволяю себе расслабиться и неосознанно прижимаю книгу к груди.
        Это психодел.
        Определенно он.
        Даже Куб со всеми его чудиками и странностями кажется мне куда спокойным и уютным, чем место, где я сейчас нахожусь.
        Спустя несколько часов просыпается Гаррет. Потягивается, зевает и встает с кровати.
        - Я, кажется, уснул. Я что-то пропустил?
        - Ничего более странного, чем было до этого. Гэйнор приходила и читала мне сказки.
        Гаррет начинает смеяться и говорит, подходя к двери:
        - Ты, видать, тоже спала.
        - Нет.
        Гаррет замирает у выхода и трясет головой, словно пытается скинуть остатки сна.
        - Ясно, расскажешь, когда вернусь. - стучит в стекло и кричит своему сопровождающему. - Коди, открывай, мне отлить надо.
        Коди открывает дверь, и Гаррет бросает на него недовольный взгляд.
        - Мне кажется, что ты снова трогал меня. Даже в твоем новом состоянии зомби я продолжаю тебя привлекать?
        А он ведь действительно его трогал. Улыбаюсь, смотря как Гаррет уходит с Коди и что-то ему увлеченно говорит. Гаррет готов разговаривать даже с тумбочкой, а с Коди у него какие-то личные разборки.
        Разглядываю обложку книги, она темно-коричневого цвета, изрядно потертая, но в этом серо-белом маскараде, она является самой яркой и необычной вещью.
        Шум и крики Гаррета раздаются из конца коридора. Не проходит и десяти минут, как Гаррет бежит обратно. Коди нет. Соскакиваю с кровати и подбегаю к стеклу. Гаррет останавливается напротив меня и улыбается так широко, что я невольно тоже улыбаюсь.
        - Что ты творишь? - спрашиваю я, а в теле каждый нерв натягивается стальной струной.
        - У меня теория. - говорит он и переводит взгляд на Рэя. - Ну привет, друг, - машет рукой перед его лицом. - Если ты собираешься размораживаться, сейчас самое время.
        Рэй никак не реагирует. Гаррет подносит руку к лицу Рэя и щелкает пальцами перед его носом.
        - Где Коди? - спрашиваю я.
        - В туалете запер.
        И только сейчас понимаю, что именно хотел этим проверить Гаррет. Челюсть падает вниз, и я не верю тому, что теперь мы знаем. Остальные сопровождающие, никто из них не пытается поймать Гаррета, следовательно, если мы совершим побег, то нам нужно будет расквитаться всего с двумя сопровождающими… счастье тут же покидает меня, эти двое дорогие нам - мне, люди.
        Громкий треск в конце коридора.
        - Так, надо ещё кое-что проверить.
        Гаррет срывается с места и бежит в сторону лифта. Я прилипаю к стеклу и наблюдаю за парнем до последнего момента, пока он не скрывается из виду. Слушаю его шаги, они становятся быстрее и быстрее, а потом он замирает, и белый коридор окрашивается ярко-красным светом. Зажмуриваю глаза и тут же открываю их вновь. Пару секунд зрение подводит меня. Замечаю, что Коди бежит в сторону к Гаррету. Звуки ударов, и через минуту Коди волоком тащит Гаррета за руку, тот без сознания. Сопровождающий затаскивает Гаррета в камеру, оставляет его на полу в середине аквариума и выходит за дверь, которую тут же закрывает и, отвернувшись от нас, складывает руки за спиной.
        - Гаррет! - кричу я, забравшись на кровать. - Гаррет, вставай.
        Он приоткрывает один глаз и садится, потирая голову.
        - Я прав. - говорит он. - Хотя кто в этом сомневался.
        Буквально через десять минут к камере Гаррета подбегает Джудит. Она взволнованна. Мне кажется, что девушка всегда находится на какой-то грани эмоционального всплеска.
        Коди открывает камеру, и она тут же подходит к Гаррету, который уже сидит на кровати, девушка говорит:
        - Что случилось? Почему ты побежал? - ставит свой саквояж на стул и достает оттуда какие-то инструменты.
        Гаррет поднимает руку, смотрит на воображаемые часы и серьезно говорит:
        - У меня было время пробежки, - девушка хмурится и бросает на меня взгляд "помоги мне, я его не понимаю", - не люблю пропускать пробежку. Знаешь ли, здоровье - это важно.
        - Это шутка? - спрашивает она.
        - Нет. Я крайне серьезный человек. По поводу юмора обратись к Джервису, это тот, у кого одна рука, была одна. Он шутит редко, но довольно смешно.
        Кажется, у Джудит сейчас лопнет голова, так как она совершенно серьезно отвечает:
        - Хорошо.
        Она начинает мерить Гаррету давление, перевязывает голову, видимо, Коди сильно приложил его. И следующие слова Гаррета звучат так неожиданно, что мы с Джудит вздрагиваем:
        - Может сходим куда-нибудь вечером?
        - Что? - хором интересуемся мы. Только Джудит выкрикивает это слово, а я шепчу.
        Гаррет пожимает плечами и, не сводя взгляда с Джудит, говорит:
        - Тут довольно-таки скучно, я бы сходил в клуб. Тут есть клуб? Предлагаю составить мне компанию.
        Что-то внутри меня замирает, мышцы живота натягиваются, и я понимаю, что в этот момент ощущаю чувство, которое не имею права испытывать. Это ревность? Я не могу ревновать Гаррета. Точнее могу, но не имею на это права.
        Джудит растеряна так, что бинт выпадает из её рук и беззвучно падает на пол.
        - Гаррет, эм-м, триста тринадцать, тебе нельзя покидать бункер.
        Гаррет берет девушку за руку, она сначала пытается её вырвать, но что-то в лице парня заставляет её прекратить сопротивляться.
        - Может проведешь мне экскурсию по бункеру? - я вижу, как большой палец Гаррета вырисовывает круги на ладони Джудит.
        Щеки Джудит горят, а я пытаюсь отвести взгляд с их рук, но мои глаза помимо моей воли возвращаются обратно, и я снова чувствую неприятный укол в районе груди. Всё же я отворачиваюсь, но уши мне никто не заткнул, и я лучше, чем хотелось бы, слышу их диалог.
        - Гаррет, это неприемлемо. Я твой врач, ты не можешь вести себя так. Так…
        - Так, это как? - голос Гаррета становится более тихим и более интимным.
        - Вот так. Я… с тобой всё хорошо, я пойду.
        И девушка с красными щеками быстро ретируется. Я же не могу заставить себя посмотреть на Гаррета, он меня сейчас раздражает. Нет. Не он меня раздражает. А я. Боже, что творится? Как я могу любить Рэя и в то же время ревновать Гаррета? Это ненормально! Неправильно! Аморально! И отвратительно! Мне мерзко от себя самой.
        - Джо, - начинает Гаррет, и я тут же срываюсь, поворачиваюсь к парню и почти кричу.
        - Ты можешь хотя бы перед лицом смерти думать головой, а не членом? - чувствую, как мои щеки краснеют, возможно, они даже краше, чем лицо Джудит минуту назад.
        - Что? - кривоватая улыбка появляется на его лице, и он откидываясь на кровать, говорит. - Если у смерти такое лицо, как у Джудит, то, боюсь, сложно думать головой.
        - Ты отвратителен.
        Как и я.
        - Нет. Я прекрасен. И позволь спросить, не из-за твоих ли детородных органов мы оказались здесь? Если бы ты не поперлась за Рэем, которому, к слову говоря, на тебя плевать, мы бы жили спокойно.
        - Не хочу с тобой разговаривать.
        Моё дыхание слишком частое. Я злюсь. На всех и на всё.
        - Ревность тебе к лицу. - тихо добавляет Гаррет. - Мне определенно нравится.
        - Я не ревную. - как можно безразличнее говорю я.
        - Ревнуешь. - слишком уверенно говорит он.
        Решаю прекратить этот разговор. Резко оборачиваюсь к Гаррету и серьезно произношу:
        - Гаррет, мы с тобой никогда не будем вместе.
        Он слегка сощуривает глаза. Почему он молчит? Мне становится неуютно, и тут Гаррет задает странный вопрос:
        - Читала когда-нибудь любовные романы?
        - Что?
        - Читала любовные романы? Ну, это такие книжки, где любовь занимает девяносто пять процентов текста.
        - Читала и что?
        - Так вот, там героини всегда говорят нечто подобное.
        - Мы не в любовном романе.
        - Ты ошибаешься. Мы в нем. Только ты этого ещё не поняла.
        Последнее Гаррет говорит так спокойно и уверенно, что я хочу его ударить, жаль стекло непробиваемое.
        - Гаррет, ты идиот.
        Он удовлетворенно улыбается, переворачивается на бок лицом ко мне и подмигивает.
        - Ненавижу тебя. - говорю я.
        - Неправда всё это.
        Конечно, неправда. Но сейчас я ненавижу себя. Отворачиваюсь от Гаррета и, смотря на неприступного Рэя, проклинаю себя последними словами. Я предательница. Я только что официально предала мои с Рэем отношения. Сука! Я уверена, что если бы будучи на Корву Гаррет не попытался, да что там попытался, он поцеловал меня, то сейчас я бы точно никак не отреагировала на его общение с Джудит. Слова всё усложняют. Всегда. Ненавижу слова.
        - Он может никогда не прийти в себя. - говорит Гаррет, словно читая мои мысли.
        - Придет. Я это знаю.
        - Ты в это веришь. Но не факт, что твоя вера будет оправдана.
        Слезы копятся в глазах и, сморгнув их, я говорю:
        - Гаррет, я не хочу разговаривать.
        И больше он мне ничего не говорит.
        Я так и буду лежать на кровати и корить себя за чувства, которые мне ненавистны. Гаррет так и будет молчать, изредка переворачиваясь на кровати. Рэй так и будет стоять по ту сторону от меня, по-прежнему далекий и чужой.
        Но всё это изменится.
        Ещё до начала ненавистной утренней мелодии за мной придет сам Отец. И тогда в действие придет Рэй, который будет вытаскивать меня из камеры, я буду сопротивляться. В этот раз я буду кричать, кусаться и даже пару раз заеду Рэю по лицу, мысленно прося у него прощение. Гаррет будет разбивать стул о стекло и кричать, чтобы меня оставили в покое. И в момент, когда Рэйлан будет уносить меня с активированным на сорок пять процентов браслетом, я увижу Гаррета, а точнее, я увижу его глаза. Сожаление, потеря, скорбь - именно таким взглядом он проводит меня на очередные опыты. Вокруг него будет валяться разломанный стул, а стекло между нашими камерами вновь окрасится в алый. Но в этот раз я не буду говорить ему: "Не надо". В этот раз я буду думать только о том, как мне страшно, и том, что я не должна была быть с ним груба.
        Мои чувства - только моя проблема.
        И ничья больше.
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
        Рэй несет меня по красному коридору. От досады прикрываю глаза. Я не желаю видеть черную дверь. Это вход в преисподнюю самого Аида. Иначе я никак не могу воспринимать это место. Здесь царят дьяволы во плоти и мучают истерзанные тела и души.
        Рэй остановился. Мы дошли? Приоткрываю один глаз - дошли. Кто-то изнутри открывает дверь, и Рэй вносит моё обессиленное тело. Чертов браслет, он даже не дает мне возможности бороться, но в одном я ему благодарна, сейчас я практически не слышу, как сотрудники Аида подготавливают всевозможные инструменты, брякая металлическими… что это? Пинцеты, ножницы, скальпели. Внутренняя дрожь сотрясает мышцы.
        - Рэй. - еле ворочая языком говорю я, чувствую, как слезы скатываются по вискам и пропадают в волосах. - Помоги мне.
        Но он, конечно, даже не смотрит на меня. Уложив на стол тело, отходит к стене и снова встает так, как стоит каждый божий день.
        - Пожалуйста. - шепчу я, смотря на него. Но взгляд Рэйлана устремлен в стену напротив него.
        Отворачиваюсь.
        Пусть он лучше стоит там, чем причиняет мне боль.
        Смотрю не в потолок, а сквозь него и мысленно молю: "Боже, пожалуйста, прекрати всё это. Молю тебя! Я больше не могу! Я боюсь. Мне очень-очень-очень страшно. Пусть всё прекратится".
        Но Бог, как и Рэй, не дает мне ответа.
        Пока мои руки, ноги и торс привязывают к прохладному металлическому столу, поворачиваю голову вправо. Буквально в полуметре от меня находится идентичный стол, а на нем Джервис. Он смотрит на меня, приоткрывает губы, но ничего не говорит. Браслет - он причина его молчания. Но всё же парень пересиливает себя и, сглатывая, произносит:
        - Просто терпи.
        Поднимаю взгляд к потолку и пытаюсь абстрагироваться. Представить, что я в другом месте. Например, в мамином саду. Сейчас я вдохну носом воздух и почувствую ароматы цветов. Пройду немного левее и с ногами заберусь в уютное кресло-качель. Через минуту из дома выйдет мама, в руках у неё будет крепкий кофе с приличной долей молока и тремя кусочками сахара. Сидя на качели, я улыбнусь маме, знакомой обстановке и родным ароматам.
        - Всё готово. - говорит кто-то, и я тут же открываю глаза. Как бы хорошо не было с мамой, я обязана вернуться в ад.
        Дыхание ускоряется, пытаюсь сжать пальцы, но выходит очень вяло, я ногтями даже до ладони не достаю. Слабая как котенок.
        Ко мне подходит Дельгадо-младший, а к Джервису - Дельгадо-старший, они снимают с нас браслеты, и тут же какофония звуков активирует мой слух. Взволнованные шаги помощников Дельгадо, скрип кожаных ремешков, которые мы с Джервисом пытаемся ослабить, звуки мониторов, я даже слышу шипение электрических проводов, которые оживили экраны на стене.
        - Прошу познакомиться, - говорит Дэвид и подкатывает между мной и Джервисом ещё один металлический стол. На нем находится мягкое покрывало нежно-голубого цвета, а на этом покрывале лежит младенец. - Это наш малыш.
        Тошнота подступает к горлу, дергаю руками с такой силой, что до крови сдираю кожу на запястьях.
        - Боже, Джорджина, успокойся. Сегодня ты станешь героиней. Ты и Джервис, - с придыханием лепечет Дэвид, - войдете в историю. Вы подарите этому малышу жизнь.
        - Он мертв. - говорю я, не в силах повернуться и вновь увидеть труп ребенка прямо возле моего лица. От огромной дозы адреналина туманится мозг, и я могу думать лишь о том, что мне страшно. Страх, сорняком заполонил всю меня, мерзкой черной колючкой облепил сердце и легкие. Они больше не работают в обычном режиме. Сердцебиение ускорено до предела, а легкие с трудом выталкивают углекислый газ.
        - Не говори так, - произносит Гэйнор. Я настолько испугана, что даже не заметила её. Женщина подходит к кушетке, заглядывает в моё лицо сверху вниз и шепчет. - Он жив, просто спит.
        - Нет. Он умер. Мне жаль малыша, но умер он уже очень давно…
        Дельгадо-старший перебивает меня и обращается к Гэйнор:
        - Вам придется подождать снаружи, как только всё закончится, я Вас позову.
        - Но мой мальчик… - женщина в растерянности смотрит на ребенка.
        - Извините, я осознаю всю силу отеческой-материнской любви и понимаю, что Вы можете помешать нам в ходе операции.
        На лице женщине написана досада.
        - Но если я захочу, то войду обратно. - говорит она и опускает ладонь мне на лоб, так словно меряет температуру. - Джорджина, пожалуйста, скажи моему мальчику, что я рядом.
        - Скажите ему сами. - меня тошнит от их компании. Пусть они уйдут! Провалятся сквозь землю! Сгорят в аду дотла!
        Больше не сказав ни слова, Гэйнор уходит, поворачиваюсь к Джервису, он смотрит на меня, но, так же как и я, видит между нами уже синеватое тело мальчика. Это ужасно. Всё, что происходит здесь, находится за гранью зла. Там, где фигурирует семья Дельгадо, о добре вообще не может идти речи.
        - Просто терпи. - повторяет Джервис, а из моих глаз продолжают капать слезы.
        - И ты. - говорю я и замечаю, как по лицу друга тоже стекает слезинка. Он смыкает губы в тонкую линию и сильно сжимает кулаки.
        Голос старика как удар хлыста выбивает весь воздух из комнаты.
        - Начинаем. - приспешники Сатаны начинают движение. Дергаю руками, но они прикованы слишком крепко. Спазм сжимает горло. Хочу кричать, но не издаю ни единого звука (если не считать судорожных всхлипов). - Переворачивай их.
        И всё начинается сначала.
        Переворот стола. Укол в нижнюю правую часть спины. В этот раз мне удается подавить крик. Это не так больно, как плавление мозгов. Если на этом всё закончится, то я могу и потерпеть. Смотрю на чаши подо мной и содрогаюсь.
        В перевёрнутом положении мы находимся довольно-таки продолжительное время. Мне уже сделали несколько проколов, и на последнем я всё же вскрикнула. Звук приборов, тихие перешептывания ублюдочного семейства и моё быстрое дыхание.
        - Ты как? - спрашивает Джервис.
        Не поворачиваю голову, смотрю на самую ближнюю чашу и сквозь горло проталкиваю одно слово:
        - Жива.
        - Я тоже.
        Мы замолкаем, так как Дэвид недовольным голосом сообщает:
        - Нужно попробовать другой вариант.
        - Согласен. - говорит старик, и через пять секунд нас снова переворачивают обратно. От резкой смены положения меня начинает мутить с удвоенной силой. - Ей проведем операцию на ногу.
        Что?!
        - А Джервису? - спрашивает ублюдочный сын у ублюдочного отца.
        - Рэйлан? Будь добр, примени свою силу на Джервисе. Но не переусердствуй.
        Наблюдаю, как Рэй отталкивается от стены и с присущей сопровождающим покорностью подходит к Джервису.
        - Эй, чувак, прекрати. Ты меня пугаешь. - говорит Джервис и крутит головой из стороны в сторону. Руки Рэя останавливают движения моего друга по несчастью. Один. Два. Три. Джервис начинает дико кричать.
        - А тебе мы сейчас уберем хромату. - сообщает Дэвид.
        Сердце трепыхается как трава на ветру.
        - Она меня не смущает. - отвечаю я.
        Тихий смешок Дэвида заставляет меня приподнять голову и посмотреть на него.
        - Это не может быть правдой. Ты красивая девушка, и не можешь не желать избавиться от такого явного изъяна.
        Джудит разрезает штанину, практически до паха. Остальные ассистенты Сатаны начинают готовить новые инструменты. Пытаюсь освободиться. Бьюсь на столе как рыба, выброшенная на лед. Паника уже завладела мной.
        И начинается ад.
        Такой боли я не испытывала никогда.
        Они…
        А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!
        Они ломали мне кости.
        Резали мою кожу, мышцы, мясо.
        Растягивали щипцами разрез и… делали операцию.
        Без наркоза.
        Регенерация заживляла рану, и они делали это вновь и вновь.
        Ещё несколько раз протыкали мне спину, и в какой-то момент я увидела оживление на морщинистом лице старшего ублюдка. Сквозь вату в ушах я услышала:
        - Кажется, у нас получается.
        Моя голова упала набок и последнее, что я увидела перед долгожданной темнотой, это мертвое тело маленького ребенка и множество трубок, которые соединяли меня, Джервиса и мальчика в одно целое.
        Тьма забрала меня, но я всё чувствовала. Я не знаю, как объяснить вам, но это было ужасно. Ужасно то, что я совершенно не владею собой. Ни телом, ни мыслями. Всё крутится вокруг этой чертовой операционной и трех металлических столов. Я пыталась впасть в забвение и не ощущать боли, не слышать криков Джервиса, не чувствовать запаха крови. Если вы не знали, что она имеет свой специфический аромат, то я расскажу вам, как пахнет кровь - отвратительно. Она, словно жидкий металл, в который сыпанули приправ в виде отчаяния и потери себя.
        Не знаю сколько времени это длилось, но в какой-то момент Джервис замолчал, а я была не в силах открыть глаза и посмотреть на причину неожиданной тишины.
        А потом всё прекратилось. Меня перестали резать. Перестали прокалывать. Переворачивать. Ломать мне кости. Они перестали делать что-либо.
        И спустя несколько секунд я почувствовала, как кто-то взял меня за руку и сжал пальцы, словно утешая и давая понять, что я не одна. Это Рэй? Не могу разобрать.
        Открыв глаза, тут же стараюсь сесть, но я прикована к кровати. Не к моей. Осматриваюсь по сторонам, но практически ничего не вижу. Я на медицинской кушетке, с двух сторон от меня находятся белоснежные шторы, а передо мной в расстоянии трех метров стена точнее коридор, но я вижу только кусочек стены. Справа от меня стоит монитор, заглянув в него, понимаю - мои жизненные показатели в норме.
        Это что, больница? Очень похоже.
        В проеме между шторами появляется Джудит. Подходя ко мне, тихо спрашивает:
        - Как ты себя чувствуешь?
        Сглатываю сухость во рту и отвечаю голосом последней стервы:
        - Замечательно.
        - Я спрашиваю не для праздного любопытства. - она выглядит удрученной.
        - Боже, Джудит, иди к черту! - прикрываю глаза и продолжаю. - Хватит строить из себя ангела, ты такая же тварь, как и вся твоя семейка. Сначала ты причиняешь нам боль, а потом парой фраз хочешь снять с себя вину? - открываю глаза и прожигаю девушку взглядом. - Не выйдет. Ты будешь гореть в аду. Я очень надеюсь, что он есть, и для тебя там готовят самый горячий котел.
        - Ад есть. - тихо говорит она, разглядывая свои ногти. - И он здесь.
        Из меня вылетает недоверчивый смешок.
        - Тебе что, ненавистна твоя работа?
        - Да.
        - Нет. Если бы тебя не устраивало то, что ты видишь каждый божий день, ты бы попыталась что-то изменить.
        Впервые вижу, что она начинает злиться. Джудит опускает руки, пальцы сжимаются в кулаки.
        - Ты думаешь, что я ничего не делала? - с надрывом спрашивает она.
        - Я этого не видела.
        - Я делала. Я пыталась вывести сто восемь и сто девять и… и их просто убили. - в глазах Джудит слезы. Но мне на них плевать. Мне безразличны переживания и вообще какие-либо слова, сказанные человеком с фамилией Дельгадо.
        - Почему ты решила, что это хуже, чем пытки, чем издевательства, чем лишение свободы?
        Джудит садится на край кровати и, смотря мне прямо в самую душу, говорит:
        - Потому что жизнь всегда лучше смерти.
        Смотрю на неё так, словно она моё отражение. Я сказала точно эти слова, когда оставила Рэя в лапах Дельгадо-старшего. Я ведь действительно верила в то, что жизнь лучше смерти. Но сейчас всё изменилось. Я не уверена, что это так.
        - Я больше так не считаю. - прожигая девушку взглядом, продолжаю. - Я оставила парня, который был для меня самым родным человеком, с твоим дедом. Он просил меня прекратить его страдания, но я решила за него. В тот момент я совершила ужасную ошибку, за которую теперь расплачиваются все, кто выжил на Острове Избранных. Будь добра, посмотри Рэйлану Бейкеру в глаза, не думаю, что сейчас он жив, и не уверена, что если бы он мог говорить, то поблагодарил бы меня. Такое существование не предпочтительней смерти.
        - Я не могу тебе помочь.
        - Не хочешь и не можешь - это разные вещи.
        Джудит хватается за голову и сжимает волосы в кулаках. Её словно разрывает противоречие, о котором мы сейчас говорили. Я же надеюсь, что она хоть как-то поможет мне. Но следующие слова Джудит ставят меня в ступор.
        - Тогда они снова на год закроют меня в клетке.
        - Что? Ты… была в клетке?
        - Да. Но не там, где находитесь вы.
        - А где?
        Я ей не верю.
        - Специально для меня отец сделал камеру на черном уровне. - она смотрит на меня так, что я напрягаюсь. - Я была там одна. Триста шестьдесят пять дней я находилась в одиночестве, и только издали видела, как сопровождающие переносят тела.
        - Что? Какие тела?
        - Черный уровень. Это крематорий. - громко сглатывает. - Единственным моим собеседником в течение года был треск от сгораемых тел гостей отца.
        - Гостей?
        - Так он любит вас называть.
        - Ты вообще выходила на поверхность?
        Девушка отводит взгляд и быстро поднимается на ноги.
        - Я приведу Рэйлана, и если ты пообещаешь ничего не вытворять, то я не прикажу ему надевать браслет. Договорились?
        - Хорошо. - говорю я, а мои мысли тем временем бегут вскачь. Черный уровень - крематорий. Джудит явно знает, где он находится, может оттуда есть выход? Во всей пирамиде Дельгадо есть одно слабое звено - его дочь. Я могу воспользоваться этой информацией.
        Девушка возвращается с Рэем. Смотря на него, ищу в глазах хоть каплю узнавания. Он держал меня за руку? Или не он?
        - Джудит? - напряженно спрашиваю я. - Ты держала меня за руку, когда я отключилась?
        Девушка хмурит брови и тихо шепчет:
        - Только никому не говори.
        Её слова - очередной пинок под зад надежде. Я в какой-то миг подумала, что это был Рэй. Я желала, чтобы это был он.
        Жаль.
        Очень-очень жаль.
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
        - Нужно валить. - говорит Гаррет уже в пятый раз. Он ходит внутри стеклянной клетки, словно зверь в неволе.
        - Нам нужна Джудит…
        - Это понятно, но где гарантия того, что она не играет с тобой? - бросает на меня многозначительный взгляд и продолжает расхаживать. - Может она такая же сумасшедшая, как и всё её семейство?
        Не исключено.
        - Когда она рассказывала про то, как её закрыли на год…
        Гаррет подходит к стеклу, разделяющему нас, и смотрит на меня как на маленького глупого ребенка.
        - Джо, ты, конечно, извини, но обвести тебя вокруг пальца сможет даже, - хмурит брови, подбирая сравнение, - да кто угодно.
        - Неправда.
        - Правда. Ты шла за Рэем через весь Куб и даже не догадывалась, что движешься в ловушку.
        - Рэй - это…
        - … любовь-морковь, я понял. - раздраженно бросает он.
        - Я не это хотела ска…
        - … потом ты оставила свою морковь… Фу, мерзкое сравнение. Ну да ладно. Ты оставила своего суженого старику, который так же обвел тебя вокруг пальца.
        - У меня не было выбора.
        - Брехня. - бросает взгляд на спину Рэя. - Надо было отключить Куб и выстрелить ему в голову. Чтобы наверняка.
        - Я бы не смогла этого сделать.
        Выгнув бровь переводит взгляд с Рэя на меня и говорит совершенно серьезно:
        - Я бы попытался.
        - Не сомневаюсь. - язвительно отвечаю я.
        - Вот, - вскрикивает Гаррет, словно выиграл джекпот, - я сейчас тебе солгал, а ты даже бровью не повела. Мне нужно самому поговорить с Джудит.
        - Хм.
        - Что "хм"?
        - Ничего. - отвожу взгляд, словно провинившийся ученик, и разглядываю чертово белое покрывало, откидываю невидимую пылинку и когда я уверена, что Гаррет на меня не смотрит, бегло возвращаю на него взгляд.
        Черт! Он смотрит и улыбается.
        Закатываю глаза и с вызовом смотрю на него. Порой мне кажется, что он специально загоняет меня в состояние "неудобно находиться в своём теле".
        Продолжая улыбаться, подходит к двери и громко стучит.
        Каждый раз, когда Гаррет покидает камеру, я боюсь, что он не вернется, и тогда я точно сойду с ума.
        - Ты куда? - с явной тревогой спрашиваю я и встаю на ноги.
        Гаррет смотрит на несуществующие часы на запястье и говорит:
        - Время пробежки. - отворачивается от меня и обращается к Коди. - Ну же, давай, сонная черепаха.
        Как только дверь открывается, Гаррет хватает Коди за руку и резко дергает на себя. Сопровождающий не успевает среагировать и летит на пол. Гаррет с победоносной улыбкой выскакивает за дверь и закрывает её. Щелк.
        Подхожу к стеклу и с нарастающей паникой наблюдаю, как беззаботно Гаррет пальчиками машет Коди "пока" и спокойно идет в сторону лифта.
        - Куда ты идешь? Лифт бесполезен без сопровождения.
        - Я к шеф-повару. Соскучился уже, сил моих нет.
        Коди ломится в дверь. Потом, словно вспомнив, что может открыть её, достает пульт, и в этот момент Гаррет срывается с места и бежит к Джервису. Коди вылетает за дверь и несется следом.
        Не проходит и двух минут как до меня доносятся звуки борьбы. Морщусь, словно от боли, и непроизвольно сжимаю кулаки. Ещё через минуту свет в коридоре становится красным. Никто из сопровождения не двигается с места, несколько заключенных подходят к стеклу и выглядывают в коридор. Замечаю знакомое лицо мужчины, который приказал мне не разговаривать с ним. В данный момент он тоже выглядывает в коридор и очень тщательно облизывает стекло. Фу. Меня передергивает. Не оттого, что он как кот намывает свою клетку, а оттого, что возможно я тоже стану одной из них. Насколько сильна моя моральная выдержка? Знаю одно, не будь здесь Гаррета и Джервиса, я бы уже давно впала в депрессию.
        Коди, заломив Гаррету руки, ведет его в камеру. У Гаррета из носа идет кровь, но он улыбается самой счастливой улыбкой.
        - Поваренок в порядке. Руку, кстати, ему дерьмовую сделали. Могли и лучше.
        В этом весь Гаррет.
        Оказавшись в камере, он падает на кровать и закинув руки за голову говорит:
        - А теперь ждем.
        Через десять минут к Гаррету приходит Джудит. Уже привычно ставит свой саквояж на стул, сама садится на край кровати и спрашивает:
        - Зачем ты это делаешь?
        - Ты свой номер мне не оставила, а я хотел увидеться с тобой.
        Щеки Джудит моментально краснеют, а я снова закатываю глаза. Пока она проводит какие-то манипуляции с лицом парня, он молчит, но стоит ей убрать руки, как он тут же хватает одну из них, слегка сжимает пальцы и тихо шепчет:
        - У тебя такие нежные руки.
        Ну фу. Как банально. Фу-фу-фу!
        - Гарр… триста тринадцать, прекрати. - говорит доктор, но я отчетливо слышу, как её сердцебиение набирает обороты. Она смущена и ей это нравится.
        - Почему? - слишком, на мой взгляд, интимно спрашивает Гаррет. - Тебе неприятно моё внимание?
        - Дело не в этом.
        Ну всё, рыбка на крючке.
        - Значит, приятно. - слыша это, я снова закатываю глаза и всё же бросаю взгляд на их руки. Гаррет переплетает её пальцы со своими, и она, сучка такая, не вырывает руку, а смотрит на Гаррета блестящими глазами.
        - Мне нельзя.
        - Нельзя слышать комплименты?
        - Ты меня смущаешь. Ты просто мой пациент. - кажется, Джудит уговаривает себя, а не отшивает Гаррета.
        - Надеюсь, любимый пациент?
        Беруши. Я определенно хочу беруши. Несколько пар.
        - Гаррет, я не могу. Если мой отец узнает, что я позволяю себе разговаривать с тобой…
        - Я ему ничего не скажу.
        - Кто-нибудь другой скажет. Он всегда всё узнаёт… С тобой всё в порядке.
        Девушка быстро встает, но стоит ей дойти до двери, голос Гаррета заставляет её остановиться.
        - До завтра. - шепчет он.
        Она бросает на него тяжелый взгляд через плечо и шепчет:
        - Не делай так больше.
        - Как?
        - Не причиняй себе боль. - её щеки разгораются до картинки стихийного пожара.
        ****
        И нечто подобное происходит уже три дня подряд. Наш распорядок дня никак не меняется. Дерьмовая музыка. Подъем. Еда. Душ. Бичевание в камере. Еда. Возвращение в аквариум. Пробежка Гаррета. Слюнявые разговоры Джудит и моего соседа. Еда. Сон.
        Но именно сегодня, на четвертый день всё изменилось. После пробежки побитый Гаррет снова в камере, возле него сидит Джудит, которая на этот раз пришла с легкой улыбкой. Я понимаю соль этого - Гаррет отлично тешит её самолюбие. А оно есть у каждого. Она очень долго обрабатывает ему разбитую губу, они о чем-то воркуют, а я напеваю песню собственного сочинения. В которой семейство Дельгадо уехали жить в ад. Все. Без исключения.
        Всё бы ничего, но именно сегодня Джудит, поднимаясь на ноги, говорит:
        - Не делай себе больно. - сердцебиение её готово пробить грудную клетку. - Завтра я приду сама.
        Отлично.
        Я рада.
        Но внутри сидит маленькая я, которая нервозно дергает ногами и злобно зыркает в сторону быстро удаляющейся Джудит. Кстати, сегодня она даже губы накрасила. Бесцветным блеском. Но поверьте мне, это значит очень многое. Она попалась и подвисла на крючке Гаррета.
        К слову говоря, в моменты разговоров Гаррета и Джудит я никогда не слушаю его сердце. Эта мысль каждый раз приходит в голову, но я моментально отгоняю её и сосредотачиваюсь только на Джудит. Важна она, не он.
        Я знаю почему делаю это. В момент, когда самолюбие Джудит гордо поднимает голову вверх, моё может быть растоптано и откинуто в канаву. Незнание тоже сила. И я предпочитаю ей воспользоваться именно сейчас.
        Девушка быстро удаляется. Даже несмотря на то, что шаги Джудит затихли, я не могу расслабиться. Весь их диалог, касания и томные взгляды мелькают перед глазами. Это неприятно. В груди что-то сжимается, и я понимаю, что не могу нормально реагировать на то, как Гаррет заигрывает с девушкой.
        Это в какой-то степени больно.
        Определенно неприятно.
        И тошнотворно мерзко. По большей части от себя самой.
        Остаток дня мы практически не разговариваем. Я и не хочу. Я вообще ничего не хочу, кроме как убраться из этого места. Лежа на боку спиной к камере Гаррета, наблюдаю за соседом, который ходит из стороны в сторону и что-то крайне быстро бубнит себе под нос. Его слова сумбурны и непонятны. Кажется, он пытается что-то запомнить. Под монотонный бубнеж горе-соседа засыпаю, а с утра меня будит чертова музыка, которая стала мне периодически сниться.
        Женщина с тележкой раздает браслеты. Сопровождающие надевают их на пленных. Уже по привычке говорю Рэю: "Привет". Я делаю это для того, чтобы не перестать думать о нем как о моём Рэе, а не о том, который теперь является моим личным палачом. И каждый раз говоря Рэю привет, я чувствую себя изменницей и предательницей. Кем, собственно говоря, и являюсь. Почти.
        Нас снова ведут в столовую, но на этот раз столов нет. Штор нет. Нет ничего, кроме белого ковра, которому нет ни конца ни края. Скорее всего это множество кусков ткани, сложенных так, чтобы ни единого сантиметра пола не было видно. В самом конце помещения в белоснежной, кажется, даже немного светящейся одежде-тюле стоит Дельгадо-младший. Его руки направлены к нам, словно он хочет всех нас обнять.
        - Что происходит? - спрашиваю я у Гаррета и осматриваю помещение, по периметру которого стоят вооруженные люди. Ещё сопровождающие? Военные? При мысли о военных в сердце колет ядовитая игла. Воспоминания о дяде слишком тяжелы. А я вспоминаю его постоянно, тем более при виде военного обмундирования и суровых взглядов солдат.
        Гаррет поворачивается к Антонии, которая остановилась прямо за нами.
        - Что за хрень?
        - Каждое пятнадцатое число месяца мы приходим молиться. - как ни в чем не бывало сообщает она.
        Выглядываю из-за Гаррета и спрашиваю:
        - Что? Кому?
        Она кивает лысой головой на Дельгадо:
        - Ему.
        Челюсть падает вниз, оборачиваюсь к белоснежному пятну, и в голове бьется только одна мысль: "Ты, случаем, не охренел?"
        - Дети мои. Дорогие мои гости, прошу, садитесь.
        Смотря по сторонам, наблюдаю, как все пленные опускаются на пол, а наши сопровождающие становятся рядом с военными, которые уже были здесь. Я же продолжаю стоять, пока Гаррет не хватает меня за руку и не сажает возле себя.
        Отрываю взгляд от Дельгадо и перевожу его на наши каким-то образом сплетенные пальцы. Это наше первое касание за долгое время. В горле встает ком, и я, не понимая, что делаю, сжимаю пальцы Гаррета и заглядываю ему в глаза.
        - Всё нормально. - совершенно серьезно говорит он. - Держаться за руки это не измена замороженному парню.
        Держаться за руку определенно не измена, а вот чувствовать при этом то, что… Нет! Забираю руку и опускаю её на своё колено. Я тварь. Глотаю битое стекло и притворяюсь, что ничего и не было.
        И мы начинаем молиться.
        Вы не поверите, но Дельгадо придумал молитву, где гости должны его превозносить и благодарить за кров, еду, одежду и моральную поддержку. Кажется, все, кроме нас, знают молитву, я же просто открываю рот, словно тоже молюсь, но я шепчу иные слова.
        Все говорят: "Благодарю тебя, отец".
        Я шепчу: "Сдохни, жалкая крыса".
        Все молят: "Спасибо за хлеб и воду".
        Я говорю: "Подавись своей подачкой и захлебнись керосином".
        Все: "Славься, отец".
        Я: "Будь проклят, ублюдок".
        Все: "Солнца тебе над головой, о, Великий".
        Я: "Палача тебе с тупым мечом, о, Величайший ублюдок".
        Все: "Пребывай в вечном здоровье и благе".
        Я: "Захлебнись унитазной водой, тварь!"
        Дальше я уже не слушаю, что говорят остальные, я полностью поглощена созерцанием Дельгадо. Он лучится счастьем. Руки расставлены в стороны, словно он всеми фибрами души принимает молитву, посвященную ему (уверена, придуманную им же самим). Молитва. Жесть. Что за самомнение? Он действительно считает себя приближенным к чему-то божественному? Ответ - нет. Здесь он и есть Бог. Именно он решает, кто будет жить, а кто нет.
        Молитва заканчивается, все поднимаются на ноги и идут в сторону выхода. Я же стою на месте, пока Рэй не подталкивает меня вслед за остальными. Догоняю Гаррета и спрашиваю:
        - Пятнадцатое число. Мы здесь всего две недели?
        - Получается так.
        - Кажется, что всю жизнь.
        В камере Гаррета на его кровати сидит Джудит. При виде её уверенного выражения лица внутри всё сжимается.
        Входя в свою комнату, я уже предполагаю, что она скажет, и от этого становится жутковато. Как только Рэй и Коди запирают нас, девушка встает с кровати и говорит:
        - Я помогу вам. - трясущимся голосом произносит она. - Но вы должны забрать меня с собой.
        - Хорошо. - тут же отвечает Гаррет.
        "Нет". - мысленно кричу я, но вместо этого спокойно произношу:
        - Нужно забрать Джервиса, Рэя и Коди.
        Девушка бросает на меня печальный взгляд. Мурашки стаей пролетают по голым рукам.
        - Не думаю, что это возможно.
        - Почему?
        - Рэйлан и Коди не станут прежними. Точнее, у нас нет на это времени.
        Что? Нет. Нет-нет. Это неправда. Обессилено сажусь на кровать.
        - Когда? - спрашивает Гаррет.
        - Побежим не позднее двадцатого числа.
        Отрываю взгляд от трясущихся рук и, смотря на девушку, спрашиваю:
        - Что будет двадцатого?
        - На утро двадцатого назначена итоговая операция. - она отводит взгляд. - У отца не получается оживить ребенка с помощью спинного мозга.
        - Кто бы сомневался. - ворчу я, а Гаррет бросает на меня предостерегающий взгляд.
        - … и поэтому ему нужен… сам мозг. - почти пищит Джудит.
        - Что? - соскакиваю с кровати. Страх услышанного оседает в груди. Желание бежать вспыхивает с новой силой. Но я не брошу Рэя, Джервиса и Коди. Но и со своим мозгом прощаться я тоже не желаю.
        - Если не выберетесь отсюда. - девушка шумно сглатывает и ежится. - То двадцатого числа, сразу после подъема вы… умрете. Ты и Джервис. Один из вас точно.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        Говорят: "Ожидание убивает". Лично я в корне не согласна с этим утверждением. В жизни и так слишком много вещей, которые действительно отнимают жизнь, зачем приплюсовывать к этому ещё и ожидание? Алкоголь, сигареты, наркотики, прыжок с двадцать пятого этажа - всё это действительно убивает, что-то быстро, что-то более медленно.
        Но ожидание, оно действует иначе, изощрённей, пытливей. Оно изматывает, изнуряет, высасывает все жизненные соки до последней капли. Высушивает тебя настолько сильно, что ты начинаешь сомневаться. А нужно ли это делать? Что если что-то пойдет не так? Для чего это? Что? Зачем? Почему? Множество вопросов гложут мою нервную систему и заставляют бояться дня "Х" ещё больше.
        Как я вообще докатилась до такой жизни?
        Да плевать! К чертям философию!
        Я уже нахожусь в этой точке и не важно, как я тут оказалась. Именно от этого вымышленного крестика, который находится в моей камере, расходятся нити-пути. Главное, выбрать правильный и следовать ему, чтобы не оказаться одной из тех, кто заканчивает свою дорогу в крематории на черном уровне.
        Самое страшное то, что я не знаю подводных камней нашего плана. Я вообще не знаю план. Даже примерно. Джудит сказала: "Ждать". И мы ждем, словно послушные псы.
        День за днем, час за часом. Нервы натягиваются, силы уходят безвозвратно. Джудит не приходит уже два дня, и это наводит ещё больший страх. В коридоре я никого не видела, кроме женщины с тележкой и наших сопровождающих.
        Все спокойно. Даже слишком.
        Затишье перед бурей?
        Каждым нейроном чувствую, что что-то грядет. Это что-то уже рядом. Стоит за моей спиной и дышит в шею зловонием, от которого кожа покрывается противными мурашками. Я, в прямом смысле слова, часто оборачиваюсь назад и смотрю, есть ли кто-то за мной. Физически я никого не вижу, но вот ментально ощущаю старуху с кровавой косой. Она смотрит на меня пустыми глазницами и манит к себе костлявым крючковатым пальцем.
        Стараюсь не думать, что с Джудит что-то случилось. Если это так, то мне конец. Мне и Джервису.
        - Успокойся. - говорит Гаррет, но я не в силах остановиться. Я уже загнала себя в коридор паники и громко захлопнула за собой дверь. Да я даже заперла её, на огромный амбарный замок.
        Я больше не в силах успокоиться. Пока не выберусь отсюда, буду метаться по клетке в надежде стереть ноги в кровь. Может эта боль освободит меня из темных лап страха.
        - Не могу. - отвечаю я, и продолжаю ходить по аквариуму неровными квадратами. - Где она? - бросаю на Гаррета страдальческий взгляд. - Почему не приходит? Почему она нам ничего не говорит? Это сводит с ума!
        Шаги в коридоре останавливают меня на середине комнаты. И я сразу же понимаю, кому принадлежит эта поступь. Заключенные начинают тихо шептать: "Отец-отец-отец". Отхожу в дальний угол камеры и сжимаюсь в один нервный комок. Дельгадо-младший, как всегда, в белоснежном одеянии, приподняв подбородок вверх, идет мимо камер и внимательно рассматривает заключенных, которые шепчут единственное слово и прячутся кто куда может. Страх душит меня, я тону в нём даже не пытаясь шелохнуться. Камнем ухожу на дно, лишь бы Дельгадо не заметил меня. Проходит мимо и не останавливаясь движется дальше. Что происходит? Он не за мной?
        На небольшом отдалении от Дельгадо-младшего идут двое сопровождающих. Я их раньше не видела. Высокие молодые мужчины одеты в точности так же, как Рэй и Коди, вот только взгляд - он не пустой. Парочка прекрасно осознает, что они делают. Ещё две фигуры в моём личном блокноте, с надписью "Ублюдки-которых-я-ненавижу". Дэвид останавливается у камеры Антонии.
        Замирает всё вокруг. Даже моё сердце прекращает биться, а легкие не переваривают последнюю порцию кислорода. Антония медленно, очень медленно пятится назад. Опустив голову, девушка старается казаться невидимкой. Поздно. Чудовище уже заметило её. И как только Антония понимает это, то начинает отрицательно качать головой. Выставив руки перед собой, она отходит к самой дальней стене. Улыбка Дельгадо - это особый уровень пыток. Он дарит свою наигранную ухмылку девушке, и она моментально слетает с катушек. Антония начинает бегать внутри аквариума и биться о стекло. Она ищет выход, которого нет.
        - Только не я! - кричит она, и, слыша эти слова, Дельгадо улыбается ещё ярче, кивает сопровождающим на её камеру и говорит:
        - Она.
        Аквариум открывается, и там начинается схватка. Антония бьется, она сражается, но силы неравны. Двое мужчин берут её на руки, один держит ноги, другой - туловище. Они словно поймали огромную рыбу, которая хочет жить и брыкается из последних сил. Как бы Антония не сражалась, она покидает свою камеру.
        Никто не вмешивается. Все молчат. В том числе и я. Каждый из подопытных знает, каково это - оказаться в руках Чудовища. Шанс выживания после встречи с Отцом мизерный.
        В последний момент Антонии удается схватиться за стекло. Девушка подтягивает себя на руках, она молит, чтобы её отпустили, но все прекрасно понимают, что Дельгадо не внемлет её мольбам. Пальцы Антонии срываются со стекла, но она вновь хватается и ещё сильнее прежнего подтягивает себя ко входу в камеру, а после и вовсе впивается в него зубами. Приспешники Дельгадо резко дергают её, и я слышу треск сломанных зубов… словно кто-то надламывает сухие ветки. А после как сорванные пуговки с кофты разлетаются по полу.
        Крики, плач. Плач и крики. Все сливается в унисон. Антонию уносят. Не в силах смотреть на это я падаю на кровать и прячусь с головой под одеяло. Слезы душат, не могу с ними бороться и закусив указательный палец тихо плачу. Мне страшно. Дико страшно от всего, что здесь происходит, но, в частности, оттого, что я стояла и как все ничего не делала. Я даже не пыталась помочь ей.
        Антония не вернулась.
        Не в этот день, ни на следующий.
        Пришла женщина, что раздает браслеты, и поменяла постельное в комнате девушки, отмыла капли крови, собрала зубы и ушла. Она делала это не задумываясь и не произнося ни единого слова. Просто работа. Никаких эмоций. Так выглядит её обыденность.
        На вопросы Гаррета: "Что случилось?", она не ответила.
        Но мы понимаем, что Антонии больше нет.
        Я так и уснула, укрытая с головой под одеялом. Кажется, в этом сне мне приснилось всё. Куб, моё непонимание происходящего, как зеркальные твари бежали за нами, знакомство с Дереком и Челси, которых больше нет. Знакомство с Коди, который теперь стоит на страже Гаррета. И, конечно, встреча с Рэем. На тот момент я его не помнила и не понимала его странного игнорирования моей персоны. Следом первое воспоминание нормальной жизни. Беготня по Кубу, спасание себя и… итог. Боль, предательство, моя смерть. Палата, Доктор, мама, дом. Я всё это увидела во сне. Картинки сменяли одна другую, словно напоминая мне, через что я прошла, но стоило сновидению дойти до Острова Избранных, как видение стало досконально точным. Это уже был не сон и, открыв глаза, я просто вспоминала. Вспоминала и вспоминала. Все потери, всю боль и даже счастье, которое испытала с тех пор. Ведь не все мгновения моей жизни с момента знакомства с Доктором были ужасными. По большей части, да, но было и хорошее. Рэй, самые теплые моменты связаны именно с ним. То, как он рассуждал о Корву, наша близость, его поддержка, даже его незримое
присутствие рядом со мной. Сам остров Корву, несмотря на то, что мне он не стал родным, именно там, на этом всеми забытом клочке земли, у меня появилась семья. Джервис и Гаррет. Их перепалки и борьба за кухню, это то, что вызывает улыбку и чувство ностальгии. Именно там они стали мне родными. Извращенная форма семьи, где каждый знал о моих ужасных поступках и тем не менее принимал меня. Такой какая я есть.
        А что сейчас?
        Джервис, Гаррет и я пленники.
        Рэй и Коди - наши надзиратели.
        Челси и Дерек мертвы.
        Мы все проиграли.
        Немного по-разному, но итог один - мы все потерпели поражение.
        Быстрые шаги женщины с тележкой заставляют меня вылезти из-под одеяла.
        Она стремительно приближается ко мне и, остановившись возле Рэя, отдает ему браслет и говорит:
        - Красный уровень.
        "Ещё не время!" - вопит мой мозг.
        Соскакиваю с кровати, Рэй входит в аквариум и надвигается на меня словно цунами. От цунами не сбежать. Но я пытаюсь.
        Слишком рано!
        Рано!
        Это должно произойти завтра!
        Где чертова Джудит?!
        Она предала нас!
        Делаю обманный рывок влево, а сама бросаюсь вправо. Рэй еле уловимо задевает меня рукой по плечу. Выбегаю из камеры.
        - Закрывай дверь! - кричит Гаррет.
        Бросаюсь к двери и толкаю её, но Рэй просовывает руку в уменьшающийся проём и хватает меня за запястье. Толкаю дверь и понимаю, что делаю ему больно, но меня уже ничего не остановит.
        Я хочу жить!
        Прости, Рэй…
        Отцепляю его пальцы и как только моя рука свободна, толкаю дверь с новой силой.
        Меня трясет. Им нужен мой мозг! Подбородок дрожит так, словно я сейчас расплачусь, но я не хочу плакать. Я хочу жить! И страх потерять эту самую, даже дерьмовую жизнь, помогает мне и придает силы, сопротивляться Рэю. Не думала, что способна на это. Видимо, я сама себя плохо знаю.
        Всего одно мгновение.
        Одна секунда.
        Меня отвлекает звук в конце коридора, оборачиваюсь и вижу, как Джервиса выводят в коридор. Он еле стоит на ногах. Рэй толкает дверь, я отлетаю, врезаюсь в стекло напротив моей камеры и оседаю вниз.
        Гаррет снова кричит: "Беги"!
        Куда бежать?
        Я растеряна! В момент, когда я должна быть собранной и быстрой - я испугалась. Всего и сразу. Поднимаюсь на ноги, Рэй передо мной. Для чего-то бросаюсь к камере Гаррета и что-то кричу ему. Прошу о помощи? Зачем я это делаю? Так я причиняю ему лишнюю боль.
        Рэй закрывает браслет, все звуки и сила покидают меня.
        Он отворачивает меня от Гаррета, который кричит. Рэй толкает меня в сторону лифта. Я не иду. Стою на месте и давлюсь рыданиями без слез. В конце коридора вижу, как закрывается дверь лифта, и Джервис тоже пропадает из поля моего зрения.
        Еле ворочая языком, прошу:
        - Рэй, пожалуйста. Они же убьют меня. - пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он подталкивает меня вперед, и ноги сами несут меня в лифт. - Не делай этого, Рэй, это же я.
        И тут начинают течь слезы. Утираю их и шагаю. Рэй мне не поможет. Мне никто не поможет. Возле лифта я останавливаюсь, и Рэй просто волоком тащит меня. Всхлип. Ещё один. Нажатие кнопки. "Дзыньк"… Двери закрываются.
        Воздуха не хватает, кто-то забрал весь кислород. Его нет. Совсем. Открываю рот как рыба, бросаюсь к кнопкам на приборной панели лифта и тут же останавливаюсь.
        Одно касание.
        И оно остановило меня. И всю чертову планету в целом.
        Рэй коснулся моего плеча, но это совершенно иное. Он сделал это не с грубой силой, как всегда, а с… предостережением?
        Я боюсь посмотреть на него и увидеть всё то же безразличное лицо, и смотрю на кнопки, которые загораются по очереди. И последней загорается не красная, как я ожидаю, а черная.
        "Дзыньк".
        Сердце пробивает грудную клетку. Мысли мечутся от одного к другому. Ладони потеют, а перед глазами мелькают черные бабочки. Адреналин так быстро разгоняет кровь, что в ушах стоит гул, которого вовсе нет.
        Двери лифта открываются, и я вижу огромную черную комнату, это даже не комната, а большое помещение с множеством дверей и клеткой в самом центре.
        Вот я и попала на черный уровень.
        Крематорий…
        Рэй подталкивает меня, и я выхожу из лифта. Озираюсь по сторонам, но у меня нет возможности осмотреться как следует, Рэйлан заталкивает меня в третью дверь справа, и я оказываюсь в кромешной темноте. Непроизвольно хватаюсь за его руку и чувствую ответное пожатие. Мне не может это казаться. Смотрю на него, но, естественно, ничего не вижу.
        - Рэй? - шепчу я под бой барабана моего сердца.
        - Тихо. - говорит он, и меня сносит локомотивом.
        Он заговорил со мной.
        Это… это… я стала забывать звук его голоса.
        Идем по темноте, и я чувствую под босыми ногами что-то мягкое, теплое и невесомое. Стараюсь откинуть мысли прочь. Не хочу знать, на что именно я наступаю.
        - Стой здесь. - говорит Рэй, а я не смею даже спросить или сказать что-то.
        Шок. Это определенно он. Я словно после тройной дозы наркоза.
        Он отпускает мою руку, снимает браслет и… уходит. Я отчетливо слышу его уверенные шаги. Сердце разгоняется до предела. Просвет от открываемой Рэем двери дает разглядеть пепел, по которому я шла, а в самом углу небольшой коробки лежит Антония.
        Дверь закрывается.
        Я остаюсь одна.
        Я и труп соседки Гаррета.
        Что, твою мать, происходит?!
        Меня сожгут вместе с ней?!
        Зажимаю ладонями рот и пытаюсь восстановить дыхание, иначе, я просто свалюсь.
        Могу сказать, что я уверена всего в двух вещах: первое, Антония мертва, я не доктор, но понимаю, что с отсутствием половины головы люди не живут. У меня была всего пара секунд, но я рассмотрела мозг. Видимо, Дельгадо взял её для предварительного опыта. Второе, в чем я уверена, что я ни черта не понимаю.
        Медленно опускаюсь на пол, спиной ощущаю тепло стены позади меня. Присаживаюсь на корточки и вслушиваюсь в звуки, которые находятся за пределами моего нового заточения. Топот ног. Там не меньше двух десятков человек, они не бегут. Они крадутся, ищут. Меня? Каждый сделанный шаг осторожен, они не разговаривают. Тихо и медленно уходят в сторону лифта.
        В полнейшей темноте мой слух начинает работать с новой силой. Периодически бросаю взгляд на место, где должно находиться тело Антонии. Почему должно? Да потому что мне кажется, что она передвигается. Я понимаю - это только мой страх, но он выполняет свою работу на отлично. Ужас рисует картины, как Антония ползет ко мне, её ноги и руки согнуты под неестественными углами, глаза закатились, только белки с тоненькими прожилками кровяных сосудов украшают темные глазницы. Её мозг норовит выпасть из головы, а из приоткрытого рта стекает вязкая слюна черного цвета. Почему черного? Черт его знает. Спросите об этом мой воспаленный страхом мозг. Отодвигаюсь немного подальше от предполагаемого зомби и жду. Звуков за стенами моего убежища я не слышу.
        "Может выйти?" - спрашивает одна часть меня.
        "Нет. Рэй сказал не выходить". - строго отвечает ей вторая я.
        "Почему мы должны ему верить?" - язвительно интересуется первая.
        "Потому что это Рэй". - совершенно серьезно говорит вторая.
        Раньше это было бы решающим моментом в моём споре с самой собой. Но сейчас. Я не могу доверять ему. Каковы его мотивы? Зачем он привел меня сюда? Это Джудит дергает за ниточки? Или он сам каким-то магическим образом вспомнил меня?
        Новые шаги заставляют меня прижаться к стене ещё сильнее. Она теплая. Черт! Это место совсем недавно кого-то спалило. Бросаю взгляд на Антонию. Лежит? Надеюсь, что да. Шаги затихают у самой двери. Там двое. Снова зажимаю ладонями рот, чтобы не закричать от страха и не дышать так шумно.
        Дверь медленно открывается. Бросаю взгляд на Антонию. Все же лежит. Поднимаю глаза к двери и вижу Джервиса. Он машет мне рукой, но по тому, что он смотрит не на меня, а немного левее, понимаю, он не видит меня. Встаю и топчу ногами пепел несчастных. Подходя к двери, замечаю рядом с ним Джудит.
        Девушку трясет и очень сильно. На лбу выступил пот. Молча она указывает рукой на клетку. Не задавая вопросов, идем туда и останавливаемся у самой двери, которая открыта.
        Я шепчу как можно тише:
        - Я туда не зайду.
        Джудит отрицательно качает головой и прикладывает палец к губам. "Тихо". Отлично. Но я бы хотела задать ей минимум десятка два вопросов. Девушка кивает за клетку и, обойдя пустующее заточение, я вижу люк. Квадратный с небольшими дырочками. Джудит подталкивает вперед Джервиса. Парень садится на одно колено и с помощью своей новой стальной руки с легкостью открывает люк. Оттуда сразу же смердит отвратительным запахом. Но не от этого я вздрагиваю, а от звука лифта, который едет сюда.
        - Вниз. - шепчет Джудит.
        Джервис быстро садится, свешивает ноги вниз и прыгает.
        "Бульк".
        Черт! Там что вода? Страх быть пойманной Дельгадо перевешивает смерть от утопления. Сажусь подобно Джервису и прыгаю. Он, в отличие от Гаррета, даже не пытается меня поймать, и я падаю в воду, которая достигает уровня колена. От воды идет такая вонь, что слезы выступают на глазах, а тошнота стучится в горле. Лязг сверху. Поднимаю взгляд и наблюдаю, как Джудит подтаскивает люк на место и закрывает нас. Неизвестно где и непонятно для чего.
        Джервис обнимает меня, и я отвечаю ему тем же. Секундное успокоение.
        - Рад, что ты жива. - очень-очень тихо шепчет он.
        - И я рада, что мы живы. - но мы здесь не все. - Ты видел Гаррета?
        - Нет. Медичка сказала, с ним могут быть проблемы.
        Какого хрена?
        Мы замолкаем из-за голосов над нашей головой: "Чисто", "Никого".
        Держась за руку Джервиса восстанавливаю дыхание. Я больше не одна. Сказать по правде, теперь мне и вполовину не так страшно. Шаги и голоса полностью стихают. Поворачиваюсь к Джервису и рассматриваю его лицо, которое практически не видно.
        - Что нам делать дальше? - спрашиваю я, стараясь не думать о его словах про Гаррета.
        - Я думал, что это ты мне скажешь.
        - Я вообще ничего не понимаю.
        - Медичка сказала, что ты знаешь, что делать, только из-за этого я с ней и пошел.
        - Где твой сопровождающий? - спрашиваю я.
        - Он ушел куда-то с Рэем. Я не знаю. Она, - указывает рукой наверх, - пришла за нами, что-то сказала моему сопровождающему и быстро слиняла, он повел меня из камеры, привел сюда, медичка закрыла меня в темноте и ушла вместе с сопровождающим, потом они пришли уже втроем, Рэй увел моего конвоира, а мы пошли за тобой.
        - Рэй тебе что-нибудь говорил? - с надеждой спрашиваю я.
        - Нет. А тебе?
        - Пару слов.
        - Так он снова с нами?
        - Я не знаю. - честно отвечаю я.
        Что-то мохнатое проплывает рядом с моей ногой, и я тут же подпрыгиваю. Вслушиваюсь в пространство, вокруг нас крысы. Их здесь много. Десятки точно. А может и сотни.
        - Что будем делать? - спрашивает Джервис.
        - Ждать, наверное. Может они ушли за Гарретом и Коди? - искренне надеюсь, что да.
        Прохлада этого места заставляет стучать зубами. Проходят минуты, а возможно и часы, постепенно я привыкаю к запаху, глаза перестают слезиться, но кажется, он пропитал меня насквозь. За это время мы ничего не слышим, кроме крыс, которые, кажется, почуяв нас не пытаются сбежать, а наоборот только подбираются ближе и ближе. Мы влезли на их территорию, они же просто охраняют свой дом.
        Не люблю крыс.
        Но также я помню, насколько сильно хочу жить. И даже если мне придется провести с грызунами остаток моих дней, я согласна. Главное - жить.
        Очередное ожидание.
        Оно растягивается словно жвачка, а потом приобретает первозданный вид. Я ужасно замерзла. Переступая с ноги на ногу, периодически задеваю живность ногами. Пока они не кусаются, я готова мириться с их присутствием.
        - Кто-то идет. - говорит Джервис, и я останавливаюсь.
        Шаги настолько быстрые, что я не могу разобрать сколько пар ног бегут. Лязг металла, и квадрат света над головой. Рэй спрыгивает вниз, и я протяжно выдыхаю, от осознания того, что он рядом, но все же отступаю назад. Следом спрыгивает Джудит, в руках у неё что-то завернутое в черную ткань, Рэй ловит её и ставит рядом с собой. Появляется Коди… и больше никого нет.
        - Где Гаррет? - хрипло спрашиваю я.
        Рэй бросает на меня странный взгляд и поджимает губы. Чувствую, как внутри меня что-то ломается, налетаю на Джудит и толкаю её в стену, которая, как оказалось, имеет форму месяца.
        - Где он? - громким шепотом спрашивая и чувствую, как каждая часть меня готова слететь с катушек. Перед глазами моментально темнеет. Я - ярость.
        Я не могу потерять и его тоже!
        "Бульк"…
        Оборачиваюсь и вижу Гаррета.
        "Ты живой".
        Пиная крыс, подхожу к нему и замахиваюсь, чтобы дать пощечину за мои переживания, но он быстро хватает меня в охапку и прижимает к себе. Так, словно делал это тысячи раз. Протяжно выдыхаю.
        - Я тоже скучал. - в своей обычной манере говорит он.
        Мы все вместе. Адреналин отступает, и я чувствую, что сил практически не осталось.
        Прикрыв глаза обнимаю его в ответ, не замечая, каким взглядом Рэйлан Бейкер смотрит на нас.
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
        Слишком тихо. Кажется, что даже крысы стали вести себя максимально покладисто и бесшумно.
        - Боюсь, тебе придется это объяснить, - шепчет Гаррет, уткнувшись мне прямо в макушку. Отстраняюсь от него и непонимающе хмурю брови. О чем он говорит? Что у него с лицом? Но все мысли и вопросы уходят на задворки сознания, когда Гаррет кивает на Рэя и, криво улыбнувшись, шепчет. - Кажется, наш замороженный… разморозился.
        Теперь я понимаю, почему все молчали. Каждый ждал чьей-либо реакции. Смотря на Гаррета, понимаю - он обнял меня специально. Злюсь ли я? Да. Нет. Наверное, нет. Я так испугалась, что с ним случилось нечто ужасное, что у меня нет сил и энергии на бесполезную злость. В слабом свете, который пропускает люк, разглядываю губу Гаррета - разбита. Разбита сильнее чем раньше.
        Во мне борются два человека, две совершенно противоположные личности.
        Одна отважная и сумасбродная, она желает обернуться и посмотреть на Рэя. Обнять его. Что-то сказать.
        Вторая - трусливая и запуганная, она боится. До смерти боится посмотреть Рэйлану Бейкеру в глаза. Что я в них увижу? Безразличие, презрение?
        Пока не посмотрю не узнаю.
        Правильно?
        Правильно.
        Запираю трусливую личность в темный чулан и, невесомо выдохнув, отворачиваюсь от Гаррета. Но я успеваю заметить пронзительность его взгляда. Улыбка пропала с его лица, и на смену ей пришло что-то иное. То, чему я не смею дать название. Я полнейшая дрянь. Я догадываюсь, практически уверена в том, что происходит у Гаррета внутри, и всё же отворачиваюсь от него.
        Отворачиваюсь, потому что за моей спиной стоит Рэй.
        Коди находится за Джудит, его лицо бесстрастное, как всегда, а вот девушка… взгляд Джудит прыгает от меня к Гаррету и обратно. Её лицо как у обиженного ребенка, который только что узнал, что Санта ненастоящий. Перевожу взгляд на Джервиса, он пожимает плечами и, смотря на меня, ободряюще кивает головой… и вот я встречаюсь взглядом с Рэем.
        Душа выходит из тела. Дыхание ускоряется, я больше не в силах его удерживать. Оно, словно дикий зверь, срывается с поводка и уносится прочь. Внутренности сжимаются, а сердце пробивается на волю.
        Это странно. Сильно и эмоционально.
        Мы ничего не говорим друг другу, но я читаю на его лице боль. Она настолько сильная, что мне не хватает воздуха. Делаю осторожный шаг. Почему осторожный? Я банально не понимаю, как себя вести. Я так по нему скучала, но он причинял мне боль. Не по своей воле - я знаю, но это знание не убивает страх. Я так хочу к нему прикоснуться, но боюсь, что он снова превратится в статую.
        - Рэй?
        Звук моего голоса выводит его из ступора. Взгляд меняется, становится немного грустным. Надежда расправляет крылья, но Рэйлан обрубает их тупым топором, принося новую огромную порцию страданий. Он делает не то, чего я хотела или ожидала, Рэй переводит взгляд на Джудит и говорит:
        - Куда дальше?
        Я снова слышу его голос. Но он звучит не для меня.
        И всё. Ни "привет", ни "пока". Рэй так резко отвел взгляд, словно ему омерзительно смотреть на меня. Боль. Огромные когтистые лапы сжимают сердце. Предательские слезы подступают, я быстро отворачиваюсь, чтобы никто этого не заметил, но я совсем позабыла, что прямо за мной стоит Гаррет. Трусливая я вырывается из темного чулана и завладевает телом. Хочу сжаться в маленький, максимально маленький комок и исчезнуть. Испариться. Смаргиваю слезы и спрашиваю у Гаррета:
        - Что с лицом?
        - Оцарапался о ледышку. - отмахивается он.
        У Джудит прорывается голос, и она начинает объяснять план. Я рада, что кто-то заговорил. Я пропадаю сама в себе. Внешне, возможно, я и кажусь более-менее собранной, но внутри меня рушится мир. Дома разваливаются кирпич за кирпичиком, дороги рассыпаются в пепел, гнутся фонарные столбы. Одна я причинила боль троим, четверым если в расчет брать и меня.
        - Если верить карте, которая лежит в столе у отца, то нам нужно пройти по тоннелю до самой северной точки…
        - Если верить? - спрашиваю я. - Ты не знаешь куда идти? - стараюсь отвлечься от душевных терзаний и максимально концентрируюсь на словах Джудит.
        - Знаю… теоретически.
        Замечательно!
        - Дальше нам нужно будет пробраться в место, где живут люди, которые здесь работают. Там, согласно плану, мы переоденемся и пойдем на выход. Возможно не сразу, наверное, нужно будет выдержать время, но… Я не знаю.
        - Нужно выбираться отсюда, а то парфюм Коди невыносим. Джудит, где дверь? - спрашивает Гаррет, и я замечаю, как Рэй бросает на него косой взгляд.
        Джудит крутит в руках черную ткань и объясняет, смотря только на Рэя. Ей тоже омерзительно смотреть на меня и на Гаррета? Да к черту всё! Не буду даже пытаться думать, что чувствуют остальные, у меня и так разрушился мир. Этого более чем достаточно для моего наказания. Хотя… убейте меня, но я не понимаю, что я такого сделала? Нет! Не буду думать, не буду ковыряться в себе и разрывать раны, которые и без этого не затягиваются. В этом случае ускоренная регенерация бесполезна.
        - Выхода два. Один… нам ни за что не выйти через него. - кажется, наша спасительница начинает паниковать, и её страх тут же расползается по тоннелю. - Я не знаю код, я даже ни разу не была там, мы пойдем через второй, о котором знают только… члены семьи.
        - И где эта дверь? - спрашиваю я, страшась услышать ответ.
        - Она за кабинетом моего отца.
        В голове всплывает момент, когда я была в кабинете ублюдка, он вышел из двери, которая находится за его столом. Сердце падает вниз. Все зря. Нам ни за что не попасть в его кабинет незамеченными. Будет бойня. Я ни за что не вернусь в клетку. Кто-то умрет. Кто-то определенно сегодня умрет… надеюсь, потери будут не на нашей стороне.
        - Это нереально. - шепчу я.
        - Это возможность. - тут же говорит Рэй.
        Поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня. В глубине его глаз притаилось что-то темное, то, чего раньше там и в помине не было. Так он не смотрел на меня даже в Кубе, а там он презирал меня всеми фибрами души. Предпринимаю отчаянную попытку:
        - Так мы теперь разговариваем?
        Вдох-выдох.
        - Не сейчас. - обрубает он.
        - Почему? - спрашиваю я, и это слово сквозит отчаянием.
        Но за Рэя отвечает Джудит, девушка встает перед ним и, внимательно смотря мне в глаза, говорит:
        - Я бы не советовала тебе контактировать с Рэйланом.
        Что-о-о?
        - А тебя, прости, это каким боком касается? - я злюсь. Но эта злость не относится к Джудит. Она полностью принадлежит мне.
        - Он не до конца в себе.
        Бросаю взгляд на Рэя и быстро возвращаю его на Джудит:
        - Что это значит?
        Девушка немного хмурится и, опустив взгляд, начинает объяснять то, о чем я думала долгое время.
        - Думаю, вы заметили, что сопровождающие периодически уходят от своих подопечных, - как интересно она завуалировала слово "подопытных", - на три с половиной часа их вводят в сон, искусственный сон, который повторяется из раза в раз. Их… зомбируют. Также Рэйлану, Коди и вообще всем сопровождающим в момент сна вводят некие медикаменты, которые помогают безгранично контролировать силу воли человека. Два дня Рэй просто спал, я не подключала его к аппарату, но этого недостаточно, в любой момент он может… вернуться в прежнее состояние. - смотрит прямо на меня. - А ты провоцируешь его.
        - Как? - не понимаю я.
        - Его задача номер один - не дать тебе покинуть это место. И если у Рэйлана будет приступ, то он всеми силами будет возвращать тебя обратно в камеру. Старайся не выводить его на эмоции, ведь именно они были тем, что зомбировало его. Отец знает все слабые стороны и подопечных, и сопровождающих, он использовал это в момент, - подбирает слово, - гипноза.
        - А Коди? - спрашивает Джервис.
        - Он был без препаратов всего сутки, пока он не с нами.
        Коди стоит за её спиной и смотрит в пространство перед собой. Действительно - не с нами.
        - Но почему он помогает нам? Он же должен возвращать Гаррета в камеру, но не делает этого. - говорю я.
        Джудит отвечает:
        - С Коди всё немного проще, из-за того, что Гаррету удавалось сбегать от своего сопровождающего, отец дал мне полномочия руководить действиями Коди, он, по сути, приказал ему слушаться меня, - девушка бросает взгляд на Гаррета, - ведь именно я приходила и обрабатывала раны потерпевшего. И поэтому пока препарат полностью не выйдет из Коди, он будет слушаться меня, но только в том случае, если не увидит отца, тогда его слово будет в приоритете. Таковы правила.
        - Может пойдем? - предлагает Гаррет. - Разговоры утомляют больше, чем спасение наших задниц.
        Джудит проходит мимо меня и, остановившись немного дальше, чем следовало, не поворачивая головы, говорит:
        - Держи их подальше друг от друга.
        Мне даже не нужно спрашивать о ком идет речь. Рэй и Гаррет, те, кого я должна держать подальше друг от друга. Желательно в разных галактиках.
        Коди следует за Джудит по пятам, с момента его появления в канализации он не произнес ни единого слова, он даже не поморщился от ужасной вони, которая пробралась нам под кожу. Если… когда мы выберемся, обязательно на сутки залягу в ванну. Стараюсь думать о чем угодно, но все мои мысли возвращаются к одному и тому же - Рэй.
        Он вернулся.
        И он зол на меня.
        Осознанное безразличие куда больнее поддельного.
        В любой момент он снова может стать моим врагом.
        Моим личным адом или раем.
        Я хочу с ним поговорить и объяснить ему всё. Вот только я не знаю, что именно я должна объяснять. Честно, не понимаю его злобы. Он отгородился от меня невидимой, но ощутимой стеной. Вроде бы Рэй идет в пяти шагах впереди меня, но кажется, что он на другой планете. Тихо ненавидит меня.
        Никто не произносит ни слова. Идем по вонючему тоннелю, кишащему грызунами, и молчим. Первая в нашей экспедиции Джудит, она останавливается у каждой развилки, стоит по три минуты и идет дальше. За её спиной следует Коди, потом Рэй, следом я, потом Гаррет и Джервис. Удивительно то, что даже Гаррет молчит. И вы даже не представляете, насколько я ему благодарна. Кажется, если он скажет хоть одно слово, которое даже не будет касаться меня, Рэй слетит с катушек. Я чувствую это. Напряжение, исходящее от мужчин, окружающих меня, можно резать ножом, и то он затупится через пару секунд. Это невозможно игнорировать. Будь мы сейчас в другой обстановке, в другой ситуации, возможно, есть такая вероятность, что… мне бы польстило это, но не сейчас. На данный момент я хочу спокойствия, хотя бы внутри нашей небольшой группы.
        - Сейчас немного наверх.
        Первые слова Джудит, и то она говорит это сама себе.
        Холод добрался уже до костей, зубы отбивают чечетку. Не знаю, как остальным удается не трястись от холода, а вот я скоро завою.
        - Могу снять футболку. - говорит Гаррет, оборачиваюсь к нему и хмурю брови. - Если ты этого хочешь, конечно. Это единственный источник тепла, которым я могу поделиться.
        Кривая улыбка вновь появляется на его лице, взгляд Гаррета устремляется мне за спину, и улыбку тут же сдувает.
        - Не-не надо. - стуча зубами отвечаю я.
        И тут мне на спину падает нечто тяжелое и теплое. Ловлю руками ускользающую куртку Рэя и отворачиваюсь от Гаррета.
        - Спасибо. - говорю я.
        Гаррет фыркает, на что Рэй никак не реагирует, разворачивается и идет дальше.
        На ходу просовываю руки в чересчур длинные рукава, запахиваю куртку и вдыхаю запах, но она не пахнет Рэем, какими-то лекарствами и костром. Костром? Не желаю знать, что он делал, отчего его куртка пропахла дымом.
        - Кажется, пришли. - говорит Джудит.
        Остановившись под очередным квадратным люком, поднимает голову вверх.
        - Нужно действовать быстро, - девушка смотрит на свои часы, подносит руку ещё ближе к лицу, приглядывается и сообщает, - в это время здесь мало кто есть, но всё же в этой комнате могут быть люди. - переводит на нас взволнованный взгляд. - Не убивайте их. Они ничего не сделали.
        - Не могу согласиться. - говорит Гаррет. - Но, если они мне не понравятся, я могу и сглупить.
        - Да, тебе-то больше всех досталось. - говорит Рэй.
        Нет-нет-нет. Не разговаривайте между собой. Галактики! Разные галактики!
        - На что ты намекаешь? - спрашивает Гаррет и выходит из-за моей спины, я тут же снова встаю между ними.
        - На то, что ты отлично отдохнул, сидя в камере. - Рэй не похож сам на себя, его голос - яд, а взгляд холоден, холоднее, чем вы можете себе представить. - Тебя ведь даже ни разу не водили к Дельгадо.
        - Зато ты был там желанным гостем, который тащил туда Джо, - Гаррет переходит на более громкий тон, - и пытал её.
        - Не надо… - пытаюсь вклиниться я, но они наступают друг на друга и практически зажимают меня между собой.
        - Ты думаешь, я от этого в восторге? - спрашивает Рэй.
        - Мне плевать отчего ты можешь быть в восторге. Ты, - Гаррет тычет в грудь Рэя пальцем, и на его лице нет и намека на былой юмор или веселье, - причинял ей боль.
        Рэй откидывает его руку и говорит:
        - А ты был рад подставить "дружеское" плечо.
        Переводя взгляд с одного на другого, я понимаю - это катастрофа. Они истинно ненавидят друг друга. И всё из-за меня. Твою мать!
        - Ха, ты давно знал, ещё с Острова знал, что…
        "Не говори этого!" - мысленно молю Гаррета.
        - Нет! - кричу я и расставляю руки в стороны, отталкивая их от себя. - Мы не будем это обсуждать. Не сейчас.
        Они немного расходятся, но чертов язык Гаррета говорит то, чего я втайне боялась.
        - Я поцеловал её.
        Рэй моментально реагирует и, пролетая мимо меня, сшибает Гаррета с ног. С громким плюхом они валятся в воду. Крысы, пища, разбегаются прочь. В полутьме я не понимаю, кто из них кому причиняет боль. Но звуки борьбы разрывают меня на части.
        - Я же тебя просила. - с интонацией воспитателя говорит Джудит. - Коди, успокой Рэя.
        Коди бросается в гущу драки, оттаскивает Рэя, а Джервис оттаскивает Гаррета.
        Выдыхаю.
        Нужно что-то делать. Иначе мы погибнем. Из-за их эмоций нам придет конец.
        - Она отстранилась, - зачем-то продолжает Гаррет. Зажмуриваю глаза. - Но не сразу.
        Рэй скидывает руку Коди и тяжело дыша, говорит Гаррету:
        - Мы обязательно это обсудим.
        - Ещё бы.
        - Но не сейчас.
        - Конечно.
        Они продолжают смотреть друг на друга. Теперь напряжение даже самым острым ножом не разрезать.
        Джудит подходит к Рэю и кладет свою ладонь на его локоть, тяжело дыша парень тут же обращает внимание на девушку.
        - Нужно идти. - с нажимом говорит Джудит, заглядывая в глаза Рэя.
        - Я спокоен. - говорит он.
        - Не похоже. Я же тебе говорила, что эмоции тебе сейчас не нужны. Иначе я…
        - Нет. - отрезает он. - Никаких уколов. Никаких лекарств.
        Рэй уходит к люку, Коди и Джудит следуют за ним. Только после этого Джервис отпускает Гаррета.
        - Заварила ты кашу. - говорит Джервис.
        - Без тебя знаю. - отвечаю я. Бросаю взгляд на Гаррета и прошу его. - Пожалуйста, не провоцируй Рэя.
        Гаррет не отвечает мне, тоже проходит мимо, и я остаюсь одна.
        Думаю, это выход - остаться одной.
        К чертям собачьим все эти трепыхания сердца. Без чувств спокойней.
        Подходим к люку и, смотря на него снизу вверх, сталкиваемся с незначительной, но ощутимой проблемой. Нам его не открыть. Мы просто не дотягиваемся до него. В итоге Коди поднимает Джудит вверх. Держа её ноги в обнимку в районе коленей, он подталкивает её. Девушка толкает люк, но он не поддается.
        - Я не могу. - говорит Джудит. - У меня сил не хватает. - она запыхалась за три секунды. - Коди, опусти меня.
        Парень ставит девушку в воду, и она предлагает:
        - Коди, подними Джо, она явно сильнее меня.
        Коди как марионетка шагает ко мне, но перед моим носом возникает спина Гаррета.
        - Ну уж нет. - говорит он. - Я сам подниму.
        Да твою мать!
        - Не думаю. - говорит Рэй.
        - Вот и не думай. - отвечает Гаррет.
        Не успеваю и рот открыть, чтобы заставить их прекратить, на выручку мне приходит Джервис. Боже, спасибо тебе за Джервиса. Сейчас я согласна с тем, что он извращенная версия моего… брата.
        - Ну всё, успокойтесь! Ведете себя как малые дети. Мы вообще-то жизни свои спасаем. - своей стальной рукой берет меня за локоть и ведет мимо замерших Рэя и Гаррета. - Я сам подсажу её. - и более тихо добавляет. - Идиоты.
        - Спасибо. - шепчу я.
        - Ты не виновата, они сами решили поддаться эмоциям.
        Останавливаемся под люком. Смотря вверх, спрашиваю:
        - Если я встану на твою руку?
        - Всё нормально, вставай.
        Джервис поднимает меня. Секунда, и я уже прикасаюсь к решетке. Толкаю её. Видимо, её столетие никто не открывал. Высвобождаю одну ногу из захвата Джервиса, встаю ему на металлическую руку и со всей силы толкаю металл люка, он поддается, мне удается только наполовину сдвинуть решетку. Останавливаюсь и прислушиваюсь. Вроде тихо, но писк крыс сбивает меня, и я не могу быть уверенной на сто процентов, что наверху никого нет. Отталкиваю крышку, хватаюсь руками за края и подтягиваю себя.
        Вы не поверите, но тут всё в белых тонах, в разных, но, черт возьми, в белых. Уже тошнит от этого цвета. Вылезаю и встаю на чистый пол, моментально марая его босыми мокрыми ногами. Хочу носки. Теплые мохнатые махровые и, желательно, не белого цвета.
        Оказавшись в маленькой комнате пять на пять метров, быстро осматриваюсь на наличие противника. Никого не вижу. Здесь уйма одинаковых шкафов. Открываю первый попавшийся и достаю оттуда белую простынь, расправляю её, превращая в канат, возвращаюсь к люку, скидываю конец ткани, второй обматываю вокруг своей талии, сажусь на пол и упираюсь ногами в края люка.
        - Джудит, давай. - шепчу я и тут же чувствую натяжение ткани. Девушка карабкается до неприличия долго, но все же поднимается наверх.
        Она помогает мне держать простынь, и следующий вылезает Коди. Джудит сразу же дает ему указание, чтобы теперь он держал ткань, парень, как всегда, выполняет задание беспрекословно.
        - Ты нужна мне. - говорит девушка и схватив меня за руку тянет прочь из комнаты.
        Немного приоткрывает единственную дверь, и мы оказываемся в коридоре. К счастью, тут никого нет. Но это на удивление напрягает меня. Всё не может идти гладко, что-то обязательно должно произойти. Девушка открывает соседнюю дверь справа и входит, следую за ней.
        Переступив порог обычной комнаты, хмурю брови.
        - Где мы? - спрашиваю я.
        - Я здесь живу.
        Осматриваю вполне себе приличное пространство, к счастью, тут не так много белого. В основном сиреневые тона. Большая кровать, два огромных шкафа, туалетный столик с минимальным количеством косметики. Окон нет, но есть две двери.
        - Что там?
        - Ванна и что-то типа кухни.
        - Хорошо устроилась.
        - Нет! - категорично говорит она. - Я восемь лет не покидала это место. Я хочу уйти. Навсегда.
        Смотря на девушку, вижу, насколько она уязвима. Сколько ей лет? Моя ровесница примерно, и большую часть взрослой сознательной жизни она живет хрен знает где и пытает людей. У неё не было возможности покинуть это место восемь лет, и целый год она провела за решеткой, не имея возможности даже с кем-то поговорить. В какой-то степени она одна из нас.
        - Я тебя понимаю.
        - Сомневаюсь. Джорджина, прошу тебя, не провоцируй Рэйлана. Без него нам не выйти. - не успеваю что-либо сказать в ответ, девушка проносится мимо меня и выходит из комнаты.
        Возвращается уже с остальными, и мы, как солдатики под какой-то невидимой силой, встаем в шеренгу и смотрим на девушку, которая, заламывая руки, ходит из стороны в сторону.
        - Сейчас я уйду.
        - Куда? - спрашивает Гаррет.
        - К отцу. - я напрягаюсь. - Он не знает, что я с вами. Я сделала всё возможное, чтобы это оставалось в тайне до того, как мы сбежим. Он думает, что я приболела. Сейчас я пойду к нему, - Джудит подходит к шкафу и достает оттуда ворох одежды, - пока вы будете приводить себя в подобающий вид, чтобы вы понимали, вы должны выглядеть идеально. Если что-то будет выбиваться из общей картины, кто-то сразу же это заметит. Это одежда, - указывает рукой на ближайшую дверь, - там душ. Приду, как только смогу.
        - Зачем ты вообще уходишь? - спрашивает Гаррет.
        - А тебя это интересует? - в голосе Джудит отчетливо проскакивает уязвлённое самолюбие.
        - Да. - серьезно отвечает Гаррет.
        - Прости. - спохватившись и поняв, что выдала эмоции, девушка тут же возвращается к обычной манере разговора. - Я понимаю, к чему был весь этот цирк, с тем, что я тебе якобы понравилась. Мне неприятно, но я всё понимаю. Я просто хочу выбраться, а для этого нам нужен код, я уверена, отец уже поменял его, и единственный шанс выбраться - раздобыть новый.
        - Удачи. - говорит Рэй, и я снова вздрагиваю от звука его голоса.
        - Пожалуйста, ведите себя тихо, - Джудит разворачивается, чтобы уйти, но спохватившись возвращается к столику и указывает на черную тряпку, с которой была ранее. - Это, - разворачивает ткань, - на крайний случай, если вдруг Рэй или Коди набросятся на вас, то вколите это в мышцу. Так как делали на острове с вакциной. - смотрит на Коди. - Не позволяй им покинуть комнату, они могут ходить только в душ и на кухню.
        - Что это? - спрашивает Джервис, кивая на черную тряпку и шприц, что лежит на ней.
        - Это вырубит их на пару часов. Будьте готовы и не шумите.
        - Почему нас ещё не поймали? - сама себе задаю вопрос.
        Джудит отвечает:
        - Они не знают где нас искать. Камер видеонаблюдения нет. Раньше были, до того, как я пыталась вывести людей. В день, когда меня закрыли в крематории, отец снял все камеры, ведь если бы мне и тем, кого я хотела спасти, удалось сбежать, то видеозаписи были бы неоспоримым доказательством того ужаса, что здесь происходит. В тот раз я прихватила одну с собой. Отец и его люди даже понятия не имеют на каком уровне мы находимся, и не думаю, что он решит искать вас здесь. Тем более после того, как я покажусь ему на глаза.
        Джудит уходит в ванную, не проходит и пяти минут как она появляется уже в новом чистом халате и в свежей паре ботинок. Не говоря нам ни слова, она покидает комнату. Неловкость момента возвращается.
        Рэй отводит от меня взгляд, Гаррет копается в вещах, Коди стоит и, кажется, даже не моргает, Джервис смотрит на меня и пожимает плечами.
        Да пошли они все.
        Каждый из них.
        Беру вещи, которые предназначались мне и молча ухожу в ванную комнату.
        Стоит мне закрыть за собой дверь, у меня заканчиваются силы. Прижимаюсь спиной к двери и медленно опускаюсь вниз. Вещи незаметно выпали из трясущихся рук. Закусываю нижнюю губу и прижимаю затылок к двери. Опасность немного отступила. Я хотя бы уже не в клетке. Это безусловно радует, но особого восторга я не испытываю. Что мне делать с Рэем? Я хочу с ним поговорить, но он явно этого не хочет. Я бы даже сказала - нам нельзя сейчас разговаривать. Я не знаю, как сказать ему о том, что он делал, пока был не в себе. Я не хочу причинять ему лишнюю боль, но и он должен понять меня. Я должна объясниться.
        Я боюсь его.
        Мне кажется, что в любое мгновение Рэй может причинить мне боль. Как бы я не старалась, при мысли о нем я сразу же вспоминаю наш разговор о Корву, но на смену этому видению моментально приходит другое - его беспристрастное лицо и огненно-горячие руки на моей голове.
        Гаррет. Твою мать! Тут просто без комментариев. Я сама не понимаю, что происходит и как мне вести себя в этой ситуации. С ним тоже нужно поговорить. Но я даже примерно не знаю, что ему сказать.
        Я не знаю.
        Совершенно запуталась.
        Чувствую себя дрянью, которая использует двух дорогих мне людей. Но никому из них я не хочу причинять боль.
        По ту сторону двери тишина. Никто ничего не говорит. Встаю на ноги, открываю дверцу душевой кабины и включаю максимально горячую воду, скидываю вонючую одежду и вступаю в облако пара.
        Всё разрешится.
        Возможно, не сейчас, но скоро.
        Я надеюсь на это.
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
        Дверь.
        Гладкая белая крашеная дверь, с небольшими царапинами возле ручки. Видимо, за восемь, точнее за семь лет, Джудит часто открывала и закрывала её. Конечно часто. Это же дверь. Хотя зачем её запирать, если ты один?
        Я смотрю на дверь и тем более на легкие царапины уже очень долгое время. Помылась, переоделась в одежду Джудит - теперь я медсестра. Мои волосы уже высохли. Сижу на бельевой корзине и битый час смотрю на дверь, за которой до сих пор тишина.
        Они не разговаривают. Не шевелятся.
        А я боюсь выходить.
        Боже, это стыдно. Нахожусь здесь, и размышления о том, что мне нужно столкнуться лицом к лицу с Рэем и Гарретом, заставляют меня сидеть и даже не попытаться встать с корзины.
        "Трусиха". - презренно бросает моё наглое я.
        "И что? Страх - вполне нормальное чувство, оно очень часто спасает жизнь". - пищит трусиха.
        "Выйди уже, они думают, что ты смылась в канализацию, из которой совсем недавно вышла". - свирепеет храбрая.
        Трусиха отрицательно качает головой и вжимается в темный угол сознания.
        "Да прекрати ты уже! Ты через многое прошла, а теперь прячешься от людей, которые тебе небезразличны, они вытаскивали твою задницу из многих передряг! Они жертвовали собой! Джо, вставай! Они заслужили честности!"
        Сука!
        Встаю и, сглотнув горький ком, подхожу к двери, моя наглая сторона предлагает открыть дверь с пинка, именно так, как раньше ковбои заходили в таверны. Стоит картинке появиться в голове, и она тут же вызывает подобие улыбки. Вторая, та, что трусиха, тянет меня назад и говорит о том, что, пока мы тут сидели, ничего плохого не произошло. Первая вопит: "Да они сидят там и воняют, пусти их помыться!"
        Протягиваю руку, смыкаю пальцы на круглой ручке серого цвета и медленно поворачиваю. Механизм щёлкает, и это служит знаком того, что обратной дороги нет. Открываю дверь, и три пары настороженных глаз впиваются в меня. Спасибо Коди, что он смотрит в стену, а не на меня. Чувствую каждый взгляд, они выжигают дыры на моей коже.
        Джервис усугубляет момент. Он поднимается с пола, берет кучу вещей и идет в ванную.
        - Ты куда? - задаю я самый глупый вопрос.
        - Тут топор можно повесить. Я иду мыться.
        - Ты быстро? - моя наглая часть дает мне звонкий подзатыльник и стервозно закатывает глаза.
        Джервис останавливается возле меня и говорит так, чтобы слышала только я, но Рэй и Гаррет не сводят с нас взглядов, и это заставляет нервничать ещё больше.
        - Ты справишься. Они… просто им в какой-то степени больно, но каждый из них боится не меньше тебя.
        - Ты меня не успокаиваешь.
        - Я и не старался. - улыбается и уходит.
        Хлоп. Щёлк.
        Отлично.
        Поднимаю подбородок и иду к туалетному столику. Сажусь. Складываю руки на коленях. Нет, я же не школьница, так сидеть. Беру расческу, кручу её в руках. Как невротик. Кладу на место. Бросаю взгляд на Рэя. Он смотрит в стену перед собой. Гаррет, разглядывает свои пальцы. Коди, ну, Коди не с нами.
        Где, черт возьми, Джудит? Столько времени прошло, а её всё нет и нет. Что-то стряслось? Её снова заперли в клетке? Нет. Тогда нас бы уже скрутили и увели в аквариумы, а то и хуже - на разделочный стол мясника-доктора.
        Снова обегаю взглядом комнату, останавливаясь на Рэе и Гаррете. Взгляд мечется между ними. С этим нужно что-то делать. Нам предстоит страшное. Я в этом уверена. Нашей команде побитых людей ни за что не выйти через парадную дверь и не уйти в закат, дружно взявшись за руки. Мы должны быть уверены друг в друге. Мы должны знать, что за спиной стоит друг, а не враг.
        Я должна что-то сказать.
        В голову лезет всякий бред. "Рэй, извини, что пока ты был в пыточной семейства Дельгадо, я отправилась на остров твоей мечты с парнем, который меня поцеловал, да и вообще стал очень важен для меня".
        Боже, какая хрень.
        Зайдем с другой стороны. "Гаррет, извини, что я давала повод…" Да я не давала никакого повода! И почему я должна просить прощения? Слово "извини" ясно дает понять, что я чувствую себя виноватой.
        Но я! Не! Виновата!
        Удивительно быстро Джервис выходит из душа. Я настолько погрязла в мыслях, что даже не слышала, как он выключил воду. Джервис весь мокрый, обмотанный полотенцем вокруг бедер, прикрывает дверь ванной и с прищуром смотрит на меня.
        - Все живы? - обегает всех взглядом. - Приятно вас видеть в том же составе.
        Рэй встает и молча уходит в ванную.
        Хлоп. Щёлк.
        Выдыхаю.
        Плечи опускаются вниз.
        - Не трясись ты так. - говорит Гаррет.
        Не отвечаю. Я просто не знаю, что ему сказать. Прости? Да за что? Почему мне кажется, что я перед ними виновата? Проходят минуты, а я не могу посмотреть на Гаррета и сказать ему и пары слов.
        - Все решится само. - говорит он серьезно, но тут же улыбается. - Но я бы посоветовал себя.
        Прыскаю от смеха, но тут же прикрываю рот рукой. Напряжение настолько давило на меня, что шутка Гаррета мгновенно сбавила его градус. Ровно до того момента, пока не открылась ванная, и не появился Рэй, который наградил меня и Гаррета, а точнее наши улыбающиеся лица равнодушным взглядом. Слишком быстрым и безэмоциональным.
        "Они боятся не меньше тебя". - сказал мне Джервис.
        Напрягаю слух. Сердце Рэя бьется слишком быстро для равнодушия. Гаррет молча встает и уходит в душ, прихватив с собой вещи.
        - Пойду посмотрю, что там на кухне. - говорит Джервис. - Не входите туда, я заодно переоденусь.
        И он оставляет нас наедине. Коди не в счет. Он не с нами.
        Минуты идут, и я слышу, что Гаррет включил воду, а Джервис не делает ничего. Он просто стоит за дверью. Никаких шагов или звуков надеваемой одежды я не слышу. Поворачиваюсь к Рэю, встречаю его испепеляющий взгляд и говорю:
        - Скажи.
        Несколько секунд уходят, и это время давит на меня. Рэй медленно осматривает моё лицо, так словно увидел впервые. Я скучаю по его взглядам. По тем, что полны жизни и желания.
        - Что ты хочешь услышать? - тихо спрашивает он.
        Действительно. Что?
        - Почему ты на меня злишься?
        - Я злюсь не только на тебя. На себя, на Гаррета, на Дельгадо. Я просто зол на всё и на всех.
        Рэй не отводит от меня взгляда, и я решаю, что пришло время поговорить. Мы относительно одни, а я не знаю, когда это произойдет вновь. И произойдет ли вообще.
        - Всё не так как ты думаешь…
        Рэй перебивает меня.
        - Я всё видел. Можешь не объяснять.
        О чем он говорит?
        - Что ты…
        - То, как вы держались за руки, то, как вы прикасались ладонями к стеклу, как ты обняла его.
        - Погоди. Ты видел, как мы держались за руки, ты же…
        Рэй встает и быстро подходит ко мне, я тоже поднимаюсь на ноги и отступаю назад, практически налетев на стол. Нас разделяет не больше полуметра, и я чувствую жар, который исходит от Рэя, он волнами окутывает меня, приказывая стоять и слушать.
        - Я всё видел. И я всё помню. Каждый раз, когда я вел тебя из камеры в лабораторию или к Дельгадо. Каждый раз, когда ты говорила мне: "Привет", у меня внутри всё холодело. Ведь я прекрасно понимал, что снова сделаю тебе больно. И буду делать это до тех пор, пока не убью тебя. Я слышал, как ты молила меня о помощи… а я ничего не мог сделать. Каждую секунду прожитого здесь времени я боролся сам с собой. И когда потерял надежду, пришла Джудит. В моменты, когда я не мог "ничего", она говорила со мной и рассказывала свой план, она знала, что я даже при желании никому ничего не смогу сказать. Она помогала мне. А когда мы были свободны, даже эфемерно… Когда нам удалось совершить невозможное… ты… бросилась обнимать Гаррета.
        - Но я не знала, что ты…
        - Это не имеет значения. Я всегда, всегда знал, что ты не для меня.
        - Это не так…
        Его слова заставляют меня глотать стекло, оно острыми краями режет меня изнутри.
        - Джонс. - боже, как больно и сладко слышать это обращение. - Я и ты… мы больше…
        Прошу тебя, не говори этого…
        Открывается дверь, и в комнату вваливается Джудит. Волосы растрепаны, грудь тяжело поднимается и опадает. Она что, бежала? Девушка приваливается спиной к двери и пищит:
        - У нас проблема.
        Джервис тут же выходит из кухни и спрашивает:
        - Что за проблема?
        Он так и не переоделся. Полотенце, прикрывающее причинные места, летит на пол, он старается подхватить его, но оно всё же падает к его ногам. Закрываю глаза и отворачиваюсь. Открываю и вижу, что Джудит, склонив голову набок, откровенно пялится на Джервиса.
        - Что за проблема? - спрашиваю я, слыша за спиной чертыхания Джервиса.
        - Что? - переспрашивает Джудит и снова бросает взгляд на Джервиса. - Вроде все очень даже хоро… О, Боже, простите. - её щеки краснеют, и она говорит. - Мне не удалось достать код. - переводит взгляд на Рэя, и её лицо выражает безграничную скорбь. - Тебе придется это сделать.
        Открывается ванная, выходит Гаррет, Джервис всё же заматывается в полотенце, Коди стоит и продолжает разглядывать стену. Поворачиваюсь к Рэю и спрашиваю:
        - Что тебе придется сделать?
        И буквально через минуту я буду проклинать всё вокруг. Но это будет происходить только в моей голове. Я не посмею сказать ни единого слова. У меня язык не повернется это сделать. Через тридцать минут мы покинем комнату Джудит, комнату, в которой она провела семь лет… и ей уже не суждено увидеть её вновь.
        Как и всем нам.
        У нас есть одна попытка. И она фатальна… для кого-то из нас.
        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
        Джудит быстро и сбивчиво говорила о том, что ей не удалось узнать код. Из-за паники она ходила из стороны в сторону, заламывала пальцы и повторяла одно и то же по нескольку раз. Если брать её слова на веру, то она пыталась как могла, но, несмотря на страх потерять единственную дочь в суматохе и панике, Дельгадо-младший - могильная могила. И на сегодняшний день только ему известна заветная комбинация. Ублюдок в замешательстве, он не покидает своего кабинета. Большинство его людей рассредоточились по желтому уровню, остальные отправились на поиски.
        Джудит говорит, что Дельгадо-младший боится, что мы придем по его душу. Он и Гэйнор сейчас находятся в кабинете, где Дельгадо-старший - неизвестно. Все уровни заблокированы. Лифт больше не передвигается. Всё замерло. Каждый метр этого проклятого места ждет. Ждет нашего хода. Хода беглецов, которым нечего терять… только если наши жизни. По словам Джудит, нам ни за что на свете не пройти людей, которые сейчас охраняют Дельгадо, но мы можем попытаться пройти через другой ход. Джудит не знает, где он находится, но у неё есть предположение.
        Предположение. Она не уверена.
        Но сейчас это всё, что у нас есть - слово дочери Дельгадо.
        Можно ли ей верить?
        - Он растерян, - говорит девушка, топчась у двери, - а ещё он скорбит.
        - Сроду не поверю. - как можно более презренно бросаю я.
        Джудит останавливается, нервным движением руки убирает за ухо выбившиеся пряди и говорит:
        - Он не о тебе скорбит. Отец решил, что ты убила Рэя, Коди и третьего сопровождающего. Он не понимает, как тебе это удалось, но его вера непоколебима. - Джудит бросает взгляд на Рэя. - Он скорбит о тебе. Ты стал для него…
        - Любимой игрушкой? - спрашивает Рэй.
        - Нет. Скорее… ты для него долгожданный трофей. Я не знаю, как это объяснить, но, когда ты появился в Кубе, он говорил о тебе круглые сутки, отец следил за каждым твоим действием, словом или поступком. - в глазах девушки разочарование. - Ты был для него куда большим ребенком, чем я когда-либо могла стать.
        Боже, прекратите разводить сопли. Не могу сдержаться и максимально театрально закатываю глаза. Видимо, это я переняла у Гаррета. Дельгадо - ублюдок, и не думаю, что он вообще имел право на то, чтобы быть отцом хоть кому-то. К счастью, разговор заканчивается хоть и на этой печальной ноте, но главное, он пришел к своему завершению. Я вообще не хочу слышать фамилию Дельгадо, даже в отвратительном ключе.
        Итак.
        У нас новый план.
        Для меня он новый, но, кажется, Джудит и Рэй уже давно о нем знали, но не сочли нужным рассказать об этом остальным.
        Первое, мы должны в срочном порядке убраться с этого уровня. До того пока Джудит не сказала, что мы находимся в зеленом отсеке, я даже не подозревала об этом. Мы были заперты здесь, то есть сейчас мы находимся в другой части уровня, в той, куда подопытным прежде путь был заказан. Мы должны уходить, так как военные и зомбо-люди - все сопровождающие ищут нас. Буквально десять минут назад они распределились по этажам и отключили лифт, если верить Джудит, это был единственный путь передвижения через уровни.
        Второе, нам нужно оружие. У Рэя и Коди оно есть, но его слишком мало для противостояния армии Дельгадо.
        Третье, и самое отвратительное, мы должны попасть на красный уровень и взять вакцину, ту самую, что мы ставили себе на Острове Избранных. Она приумножит нашу силу и выносливость, ненадолго, но этого должно хватить для финального рывка.
        И именно третий пункт нашего плана ведет к ужасному.
        По словам Джудит, препарат, который Коди и Рэй принимали больше месяца, не совместим с вакциной. И он может их убить… в девяноста трех процентах таится смерть и только лишь в семи - жизнь.
        Семь - это ничтожно мало. Это чуть больше, чем ничего.
        И если вы сейчас подумали: "Так пусть они её не ставят". Ха. Я тоже так решила, но Джудит и Рэй сказали, что только с помощью его силы можно будет дойти до двери, которой, возможно, и нет. Рэй должен проложить нам бесшумный путь к выходу. Как именно? Узнаем позже. У нас ведь нет времени поговорить о самом побеге, но зато мы выслушали слезливую историю о том, что больной папочка не любит и не ценит свою доченьку.
        Когда я стала такой язвой? Противно от самой себя.
        Сила, которую Рэйлан имеет сейчас… она нам не поможет. Её недостаточно. А если её будет недостаточно, тогда мы все умрем. Возможно, Джудит останется в живых. Но и это не факт. Таким образом было решено, что Рэйлан Бейкер - это жертва, которая должна быть принесена на алтарь самодура.
        - Держи. - Рэй подает мне нож и, смотря мне прямо в глаза, говорит. - Позже… мы поговорим.
        Если это позже вообще настанет.
        Принимаю нож и прячу его под медицинский халат. Я догадываюсь, что он хотел мне сказать. Не хочу слышать эти слова. Я отказываюсь говорить о том, что всё кончено. Это не так. Для меня нет.
        - Джонс? - обращается ко мне Рэй.
        Не поднимая глаз, спрашиваю:
        - Что?
        - Всегда, выбирай себя.
        Как он смеет произносить такое вслух?!
        - О тебе этого не скажешь. - со злостью говорю я. Он молчит, и я поднимаю взгляд на его серьезное лицо и не выдерживаю. Это же Рэй. Это же мой Рэй! - Мы найдем другой способ. Тебе не нужно принимать вакцину.
        По глазам вижу, что он в это не верит, но всё же говорит:
        - Если найдем, то я буду рад.
        - Найдем. - это слово так уверенно слетает с губ, словно я действительно знаю другой путь. Другого я не знаю, но и этим идти отказываюсь.
        Мимолетная улыбка скользит по лицу Рэя, но тут же растворяется в воздухе.
        - Сейчас мы пойдем по коридору. - говорит Джудит, пытаясь спрятать нож, который взяла у Коди, потерпев поражение, возвращает оружие обратно. - Все равно я не смогу им воспользоваться.
        - Это ты так сейчас думаешь. - произношу это тихо, но все взгляды врезаются в меня. Обвожу всех глазами. - Что? Я тоже когда-то так думала. Но когда передо мной встал выбор, я или противник, то альтруизм быстро был позабыт.
        - Медиков, да и вообще весь персонал закрыли в их комнатах, те, кто нам попадутся на пути - это военные или сопровождающие. - объясняет Джудит. Девушка так тяжело дышит, боюсь, что она может потерять сознание в любой момент.
        - Сопровождающие? - переспрашивает Гаррет. - Получается, что пленных никто не охраняет?
        - Да. - говорит Джудит. - В этом нет смысла. Насколько мне известно, двери заперты и открыть их можно с помощью кода, который сейчас знает только мой отец.
        Гаррет допытывается:
        - А если начнется, к примеру, пожар? Их вообще планируется эвакуировать?
        Джудит отводит взгляд в сторону и, тяжело вздохнув, отвечает:
        - Нет. Если что-то пойдет не так, то спасать их… никто не будет.
        Секунда тишины.
        Джудит идет к столику, достает лист бумаги и карандаш, что-то быстро чиркает на нем и возвращается к нам.
        - Итак. Сейчас мы находимся здесь. - указывает на маленький крестик. - Идем по этому коридору, движемся мимо клеток, доходим до лифта, дальше идем через шахту до красного уровня. Берем вакцину и дальше опять же через шахту лифта движемся, - немного мнется, - скорее всего… вот сюда. Это самая верхняя точка, которая указана в картах отца.
        - Верхняя? - спрашивает Джервис.
        Стоит Джудит услышать голос Джервиса, её щеки моментально краснеют, и она отвечает, не смотря на парня, которого совсем недавно увидела в неглиже. Видела ли она до этого голого мужчину? Что-то мне подсказывает, что нет. Может и да. Почему я вообще об этом думаю?
        - Да. Мы под землей.
        - Можно было догадаться. - шипит Джервис. - Ни единого окна. Никаких звуков в виде птиц, дождя, ветра.
        - Пожалуйста, давайте постараемся обойтись без жертв. - молит Джудит, обегает всех нас взглядом "котенка из Шрека", но никто даже не потрудился ответить кивком в знак согласия. Девушка поникает и кивает Рэю, он встает перед нами и, словно командир перед своим войском, говорит:
        - Движемся максимально бесшумно и быстро. Используем оружие в крайних целях. В первую очередь ножи, если кто-то из нас или из людей Дельгадо выстрелит, то нам крышка, они сразу поймут, где мы находимся. Я, Джудит и Гаррет идем первыми, следом Джонс и Коди, Джервис замыкающий. Всё ясно?
        Нестройно киваем в знак согласия, и он приказывает:
        - Уходим.
        Джудит открывает дверь и быстро выглянув наружу, машет нам рукой.
        Всего шесть шагов, и я оказываюсь в коридоре. Стоило мне переступить порог, как все переживания касаемо Рэя и Гаррета ушли на дальний план. Теперь всё моё существо испытывает одно. Страх. Каждый шаг кажется настолько громким, будто мы специально топаем, но мы крадемся. Шаг за шагом преодолеваем половину пустого коридора. Слева и справа от нас идентичные друг другу двери, тут живут медики, уборщики и вообще все, кто находится в пирамиде семейки Дельгадо. Мы с Джудит одеты в белые больничные халаты, плотные телесные колготки и тяжелые черные ботинки, которые определенно смотрятся нелепо, но практично. Гаррет, Рэй, Коди и Джервис облачены в черную одежду сопровождающих. Так или иначе мы все вооружены, кроме Джудит. Надеюсь, она не испытает чувство загнанного в угол зверька, ведь тогда она будет проклинать себя, что не взяла у Коди хотя бы нож.
        Дальше столовая. Входим через заднюю дверь, и оказываемся в большом помещении, белые ленты свисают с потолка, отделяя посадочные места друг от друга. Скажу вам честно, идти в середине процессии не так страшно. Ощущаю себя в куда большей безопасности. Максимально напрягаю слух, и слышу быстрый бой барабанов наших сердец, только сердце Коди бьется ровно, и это наводит ещё большую жуть. Когда он станет прежним? И станет ли вообще?
        - Стоп. - говорит Джервис, и мы все замираем.
        - Кто-то идет. - говорю я.
        Как можно бесшумнее поднимаемся на стулья и прячемся за белыми полотнами. Напротив меня стоит Коди и смотрит поверх моей головы. Так и подмывает обернуться и посмотреть, что там происходит. Но я видела белое полотно не единожды. Там нет ничего интересного, но из-за пронизывающего взгляда Коди кажется, что за моей спиной стоит монстр и медленно тянет ко мне когтистую лапу. Вот его желтый ноготь прикасается к кончикам моих волос…
        Слышу тихий скрип петель открывающейся двери и ещё более тихие голоса двух мужчин:
        - Мы уже здесь проверяли. - слегка недовольно произносит один.
        - Мы уже везде проверяли, они не могли исчезнуть. Эти ублюдки водят нас за нос. - со злостью вещает второй.
        Ха! Это мы ублюдки? Совсем обалдели? Они же знают, что здесь происходит. И для них наш побег, это не спасение отчаявшихся людей, это просто действие, приносящее неудобство, и сбой графика пыток. Вы - ублюдки, но никак не мы. Не в этой ситуации.
        Разговор стихает, шаги приближаются. Стараюсь дышать как можно тише. Сжимаюсь и медленно достаю нож из-под халата. Сжимаю рукоять и прикрываю глаза. В темноте слух становится ещё сильнее.
        Шарк-шарк.
        Они разделились, один идет в обход по периметру, второй движется по центру. К сожалению, мы тоже находимся в центре. Прежде чем человек Дельгадо дойдет до меня, ему придется столкнуться с Гарретом, Рэем и Джудит. Только потом я.
        Шарк-шарк.
        Ему до нас не больше трех метров. Это до меня три, а до Рэя один. Черт!
        Шарк-шарк.
        От напряжения побелели костяшки пальцев, я так сильно сжимаю рукоять ножа, что до моего слуха доносится скрип моей кожи. Я слышу, как Рэй переступил с ноги на ногу.
        - Это я. - говорит Джудит.
        Хмурюсь, но не выглядываю из своего укрытия.
        - Джудит? - спрашивает тот, что назвал нас ублюдками. - Что ты тут забыла? Иди к отцу, сейчас там самое безопасное место.
        - Да, но…
        Щелчок предохранителя. Твою мать!
        В голосе прислужника Дельгадо сквозит подозрение:
        - Ты не одна.
        - Мейрис, пожалуйста…
        - Ты снова за своё? - громко шепчет он.
        С другого конца зала раздается громкий вопрос:
        - Мейрис, что там у тебя?
        Чёрт-чёрт-чёрт! Бросаю взгляд на Коди - недвижим, перевожу внимание на нож и выдохнув, собираюсь выйти из укрытия, но меня опережает Коди. Он резко соскакивает со стула и, молниеносно достав пистолет, стреляет.
        Хлопок настолько громкий, что, кажется, сейчас сюда сбегутся все. Чертов Коди.
        Звук падающего тела. Крики напарника Мейриса. Всхлипывание Джудит. Вопрос Рэя: "Какого хрена?"
        Коди пропадает из поля моего зрения, но я успеваю заметить его взгляд. Он больше не пуст, он полон ненависти. Спрыгиваю на пол и вижу, что парень в одежде сопровождающего лежит на полу, вместо его левого глаза зияет дыра, из которой быстро течет кровь. Тошнота подступает к горлу, но я сдерживаюсь. Коди пробегает мимо валяющегося парня, напарник которого появляется с другой стороны. Рэй тут же стреляет в него, и наш противник падает, так и не успев сделать ни единого выстрела.
        Дальше происходит непонятное.
        Коди налетает на Гаррета, со всей силы бьет его по лицу. Гаррет падает на спину и даже немного прокатывается назад. Бегу к ним. Четыре шага, и я оказываюсь между Коди, который пышет яростью, и Гарретом, который, кажется, даже не удивлен происходящим. Чего не скажешь про всех остальных. Гаррет поднимается на ноги, утирает кровь из носа и поднимает взгляд на Коди. Он медленно поднимает пистолет и направляет на Гаррета.
        - Что ты творишь?! - кричу я и бросаюсь на руку Коди, краем глаза вижу, как Гаррет выхватывает пистолет из набедренной кобуры и направляет его на взбесившегося Коди, но он не успевает произвести выстрел… Коди опережает его.
        Отталкиваю Джервиса, который преграждает мне путь и одновременно с выстрелом кричу:
        - Не-е-ет! - бью по руке Коди, она опускается ниже… и пуля бьет прямо в сердце Гаррета.
        Слышу только своё дыхание. Гаррет падает на спину, его взгляд устремлен в потолок, но через один удар моего обливающегося кровью сердца его глаза закрываются, а из ослабевших пальцев выпадает пистолет.
        Дыхание. Я слышу только своё медленное дыхание.
        Вдох… выдох.
        Вдох… выдох.
        Я больше не бегу.
        Нет смысла.
        Шок. Боль. Неверие.
        Я не понимаю, что происходит.
        Почему Гаррет лежит и не встает? Нам нужно уходить. Почему он лежит?
        Иду к Гаррету и не замечаю, что творится вокруг меня. Рэй и Джервис пытаются удержать Коди, который вырывается и со звериным рыком бросается к Гаррету. Джудит плачет и оседает на пол.
        Кажется, что я иду целую вечность. Меня словно оглушили, окружающая картинка в край размывается, но я отчетливо вижу Гаррета… который не шевелится. Из носа продолжает бежать кровь, она рисует смертельные узоры на его щеке и по капле стекает на пол.
        Кап-кап.
        Вдох… выдох.
        Кап-кап.
        Вдох… выдох.
        Глаза Гаррета закрыты, губы, наоборот, слегка приоткрыты. Словно он сейчас что-то скажет. Пошутит или выбесит кого-то.
        Ну скажи что-нибудь. Хоть что-то. По-пожалуйста, скажи.
        Но он молчит.
        Мои ноги отказывают работать, и я падаю рядом с ним.
        - Гаррет? - зову я. - Гаррет… нам нужно идти.
        Всхлип. Мой? Мой. Трясу парня за руку.
        - Гаррет. Вставай. - я шепчу, а он снова не отвечает.
        - Джонс, мы уходим! - кричит Рэй и пытается поставить меня на ноги. Поднимаю на него глаза и не понимаю, о чем он говорит.
        - Нужно поднять Гаррета. - говорю я, и тут меня накрывает волна скорби. Нет, не скорби. Ярости.
        Аккуратно опускаю руку Гаррета. Мысленно прошу его подождать.
        - Я сейчас вернусь. - говорю ему. Поднимаюсь на ноги и бросаюсь на Коди, который стоит позади всех и удовлетворенно смотрит на то, что натворил. Врезаюсь в него, и мы валимся на пол. Замахиваюсь, встречаюсь с парнем взглядами и со всей силы бью Коди по лицу. Слезы душат, дыхание рваное. Бью ещё раз. Коди не сопротивляется и это выводит меня ещё больше. После третьего удара Рэй снимает меня с Коди и оттаскивает прочь.
        - Он пытался убить Гаррета! - кричу я.
        Коди встает на ноги и, сплевывая кровь, говорит:
        - Не пытался, а сделал это. Тысячи раз в своей голове я представлял, какименно это произойдет!
        Передо мной возникает Джервис, Рэй держит меня за руки, и не дает добить Коди.
        - Отпусти меня! Я…
        - Тихо. - говорят губы Джервиса. - Слушай.
        Топот множества ног приближается к нам неминуемой волной.
        - Будем прорываться. - говорит Рэй и отставляет меня к себе за спину. Бросаю взгляд на Гаррета, он по-прежнему лежит.
        Шепчу:
        - Гаррет, вставай же. - слезы продолжают бежать по лицу. Внутренности скручивает узлом. Кто-то окунул мою душу в самый горячий котел ада. Мне так больно. Больно-больно-больно…
        В столовую врываются люди Дельгадо. Автоматная очередь приказывает нам лечь на пол, и мы тут же падаем вниз. Прикрываю голову руками, впереди, буквально в метре от меня лежит нож, ползу к нему и сжимаю рукоять. На пять сантиметров поднимаю голову, вижу, как Рэй, Джервис и Коди отстреливаются, постепенно передвигаясь в сторону противника. Сажусь на корточки и подползаю к Гаррету. Беру пистолет, что выпал из его руки, хватаю Гаррета за руку и пытаюсь оттащить туда, где его тело не будет изрешечено пулями. Дарю ему последний взгляд и, прежде чем присоединиться к остальным, говорю Джудит:
        - Присмотри за ним.
        Душу рыдания и, дождавшись хилого кивка Джудит, отворачиваюсь. Я больше не в силах смотреть на неподвижное лицо Гаррета. Ещё одна секунда, и я потеряю и без того слабую нить связи с реальностью.
        Он не умер! Это… Нет! Нет!
        По звукам легко ориентироваться, тем более, когда сверх-слух больше не вызывает недоумения. Прикрыв глаза, вслушиваюсь в шаги, представляю, где и как движется цель, прицеливаюсь и стреляю.
        Минус один. Я слышу, как человек падает, и как его сердце перестает биться.
        Ужасно. Но я ничего не чувствую. Ни жалости, ни скорби по тем, кто падает от моих пуль, неспособный больше подняться. Все наставления дяди Эрна приобретают совершенно новый смысл. Пистолет продолжение моей руки, а пуля - это ярость, это сила моего желания выбраться отсюда.
        Выстрел, один, второй. Ещё один. И ещё два.
        Не чувствую страха. Все движения чисто автоматические.
        Щёлк-щёлк. Патронов больше нет. Откидываю пистолет и ещё сильнее сжимаю рукоять ножа. Джервис оборачивается на меня, и в этот момент одна из пуль прилетает в металлическую руку, отскакивает рикошетом мне в ногу, рвет колготки и царапает кожу. Вторая пробивает Джервису ногу, и он с шипением оседает на пол. Рэй отделяется от нас и уходит немного вправо, перезаряжает пистолет и снова стреляет. Коди отходит левее.
        Коди. Зачем он это сделал? Перед глазами всплывает лицо Гаррета. Он медленно падает на пол, взгляд в потолок, ослабевшие пальцы.
        Нет. Отгоняю картинку. С ним же всё в порядке. Это же Гаррет. Он не может умереть. Просто не имеет права! Не сегодня и не здесь. Его конец должен быть совершенно другим, он умрет в глубокой старости, лежа на шикарной кровати на вилле в Италии. Или где-то ещё, но не здесь!
        Выстрелов становится меньше, и в итоге они стихают совсем. Враг повержен. При слове "враг" пелена смешанных чувств сносит меня с ног. Выпрямляюсь, сжимаю нож и медленно иду к Коди, который не сводит с меня взгляда. Его губа рассечена - моя работа, надеюсь, ему больно.
        Кашель за моей спиной. Оборачиваюсь и вижу, как Джудит помогает Гаррету сесть.
        Губы приоткрываются, и тяжелые выдохи без вдохов покидают меня. Руки трясутся, нож с громким звяком падает на пол. Гаррет. Делаю осторожный шаг, бросаю взгляд на Джервиса и спрашиваю:
        - Ты как?
        - Уже заживаю. - рассматривает дыру в ноге, которая начинает срастаться прямо на глазах. - Никогда к этому не привыкну.
        Бросаю на Коди ненавистный взгляд.
        - Ты что, совсем с катушек слетел? - сажусь возле Гаррета, беру его руку в свою и, чувствуя ответное пожатие, позволяю себе вернуться в прошлое. На десять минут назад. Подсознательно я думала, что он погиб. Моя душа металась, но мозг приказывал сердцу считать, что он просто ранен. Иначе… не знаю, что бы я сделала, если бы позволила себе хотя бы в голове сказать: "Гаррета больше нет". - Ты как?
        - Бронежилет. - кашляет и снова ложится на спину, опуская руку себе на сердце. - Люблю этот бронежилет. Но не люблю, когда в меня стреляет очередной отморозок из нашей компании.
        - Я уж думал оставить тебя здесь. - говорит Рэй.
        - Хрен тебе. - отвечает Гаррет и со второй попытки встает на ноги. Смотрит на Коди и говорит. - Я снова поступил бы так же.
        Коди срывается с места и снова бросается на Гаррета, но Рэй успевает поймать его.
        - Ты убил её! Чертов ублюдок, - в глазах Коди слезы, челюсти сжаты так, что скоро зубы начнут крошиться, - ты убил Челси.
        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
        Как говорят, что после любого дождя, даже самого ужасного и отвратительного, на небе расцветает радуга. Не думаю, что над нашими головами она когда-либо заиграет своими красками.
        Наше существование - это череда белых, серых и черных цветов. И белый среди них самый мерзкий и до невозможности грязный.
        Прогоняя в голове последние моменты жизни, я понимаю - она не удалась. Всё началось с белого (хотя я ещё не понимала этого, всю суматоху запустил именно человек в белоснежном одеянии), потом перешла на серый и постепенно оттенок наших будней дошел до угольно-черного непроглядного мрака.
        Смотря на Гаррета, теряюсь в своих эмоциях. Слова Коди были подобны грому среди ясного неба. Я не верю, что Гаррет убил Челси. Каковы были бы его мотивы? Мотив есть всегда. Просто так никто ничего не делает. Даже у чокнутого Дельгадо есть мотив - стать ученым с мировым именем, прославиться воскрешением людей, затмить своего отца и выйти в короли.
        Также мотив имеется и у Гэйнор - спасти сына.
        У всех нас есть причины. Каждый человек делает что-то для чего-то. Иначе не бывает.
        С третьей попытки складываю буквы в слова, а слова в предложения:
        - Что значит… ты убил Челси, ты же сказал мне, что она умерла…
        - Так и есть. - Гаррет смотрит мне прямо в глаза. - Я не лгал тебе. - и я верю. Почему мне кажется, что если Гаррет будет утверждать, что небо зеленое, я ему и в этом поверю?
        - Давайте отложим это на потом? - Джервис встает на ноги, морщится от боли в ноге. - Сюда несутся люди Дельгадо.
        Я тоже их слышу. Рэй подходит к одному из мертвых военных, снимает наушник, тянет за провод, находит станцию и забирает это всё себе. Надевает наушник и внимательно слушает, немного нахмурив брови. Молча машет нам рукой в сторону выхода, и мы все беспрекословно подчиняемся, хотя я слышу, что у дверей находятся не меньше десяти человек, они топчутся на месте и пока не открывают огонь. По дороге снимаем оружие с мертвых солдат. Почему "солдат", спросите вы? Потому что - это война. Война на смерть, в которой, я надеюсь, мы будем доминирующей стороной. Иначе, подруга смерть, уставшая ходить за моей спиной, заберет всех нас в своё царство ещё более темных оттенков, чем угольно-черный.
        Джудит единственная, кто не поднимает оружие. Проходя мимо знакомых ей лиц, она зажимает рот ладонями и тихо стонет от душевных терзаний. Она предатель. Я знаю, что её мысли идут по обычному сценарию. Она думает, что эти жизни потеряны из-за неё. Отчасти это так и есть, но если мы выберемся, то появится возможность прекратить опыты её семейства. Следовательно, она будет спасителем. Две стороны медали.
        Всё сложно.
        Но я не могу позволить ей расклеиться до того, пока мы не выберемся отсюда. А когда будем на воле, я сама лично найду ей психолога, с которым она обсудит и проблемы с отцом, (надеюсь, на тот момент уже покинувшим наш мир), побеседует о предательстве и вообще закроет все свои гештальты.
        Рэй останавливается и, окинув нас взглядом, включает командира, замечаю, что Гаррету это не нравится, но он молча слушает. Гаррет умен, он понимает, когда противники должны встать по одну сторону баррикад.
        - Мы с Джервисом выходим первыми. - смотрит на Джервиса. - Твоя сторона правая, они все выстроились вдоль стены. Стреляем на поражение, их подкрепление уже в пути. Сейчас задачи людей Дельгадо удержать нас здесь, не причинив вреда. Это наше единственное преимущество.
        - Понял. - говорит Джервис и, словно сошедший из наикрутейшего блокбастера мачо, прислоняет автомат к плечу.
        Рэй продолжает:
        - Следом идут Коди - твоя сторона правая, добиваешь тех, кто ещё жив, Гаррет - твоя левая. Джонс и Джудит последние. Не задерживаемся и бежим как можно быстрее. У нас три минуты. Это в лучшем случае.
        Остановившись у самых дверей, Рэй отсчитывает на пальцах.
        "Три". Я напрягаюсь.
        "Два". Задерживаю дыхание.
        "Один". Душа уходит в пятки, а сладкий адреналин разгоняется в крови.
        Рэй с ноги раскрывает двустворчатые двери, и начинается пальба. Запах пороха и нагретого металла моментально заполняет пространство. Крики боли и звуки летящих пуль мешают сконцентрироваться. Руки дрожат. Коди и Гаррет выходят следом и обрушивают очередной град пуль на тех, кто уже лежит на полу, это я могу судить по тому, как их оружие направлено вниз. Они добивают людей, у кого секунду назад был шанс выжить. Больше его нет.
        Беру остолбеневшую Джудит за руку и тяну за собой.
        - Я, наверно, не смогу. - всхлипывая, говорит она.
        Останавливаюсь и быстро говорю, строго смотря ей в глаза:
        - У тебя больше нет выбора. - мои слова жестоки, но это правда. - Погибло уже слишком много людей, и дороги назад не будет. Если нас поймают, все эти жертвы были напрасны, десятки отнятых жизней. Всё зря!
        Рывком тащу её к двери и, прежде чем мы выходим в когда-то белоснежный коридор, звуки пальбы и стоны раненых затихают. Вокруг всё в крови. Она на стенах, словно неумелый художник шел и, оступившись, разбрызгал по белоснежному полотну алую краску. На полу лужи, которые я успешно перешагиваю. Джудит наступает на алое пятно. Черт! Её шаги - это хлебные крошки для Дельгадо.
        - Разувайся. - девушка послушно наклоняется вниз и, увидев тела, столбенеет. - Не смотри. - говорю Джудит, и она зажмуривает глаза, скидывает обувь, и мы движемся дальше. Я как собака-поводырь веду нашу спасительницу в сторону лифта.
        Пройдя разбросанные тела, мы срываемся на бег.
        Бежим по коридору, по бокам мелькают камеры, внутри аквариумов люди. Они беснуются. Кричат, прыгают и долбятся в стекло. Я слышу их плач и просьбы о помощи. Делаю вид, что ничего не замечаю, и комок гнева застревает в горле. Я не могу им помочь. Не сейчас, возможно, вообще никогда. Но эта мысль не помогает. Она формирует другую, более жестокую - а что, если бы на их месте была я и видела, что кому-то удается улизнуть из этого места? Я бы до синяков и ссадин билась в стекло и кричала, пока горло не обольется кровью. А что, если бы там была моя мама? Рэй? Гаррет? Джервис? Не хочу даже представлять это, но мысли формируются в слова.
        - Нам их не выпустить? - без особой надежды спрашиваю Джудит, которая, кажется, сжалась и стала меньше в два раза.
        - Нужен код, которого у нас нет.
        - Может что-то аварийное, или… ну, я не знаю. Хоть что-то должно же быть?! - моё отчаяние слышно в каждой букве.
        - Ничего нет. - запыхавшись, обреченно говорит Джудит.
        - То есть, если твой папаша скопытится, то они навсегда останутся здесь? Умрут от голода и обезвоживания?
        - Да.
        Кажется, это самая мучительная смерть из каких-либо возможных.
        Добегаем до лифта. Рэй тут же бросает на пол оружие и прислоняет руки к приборной панели.
        Твою мать!
        Я вижу, как от его кожи идет испарина, а всё, что начинается от запястья и заканчивается ногтями, становится красным. Наблюдая за его профилем, я понимаю, что боли это ему не приносит. Старик же сказал, что научил его пользоваться своей силой. Научил концентрировать жар и управлять им. Несмотря на то, что я видела, для меня это сродни магии. Словно это не обычный аспект моей нынешней жизни, а сказка от какой-нибудь знаменитой киностудии.
        Резкий "тук" едва не заставляет меня выпрыгнуть из ботинок. Двери лифта приоткрываются, и Рэй сразу убирает руки от приборной панели.
        - Джервис, помоги мне. - говорит Рэй, хватаясь за одну из дверей лифта, Джервис тут же берется за вторую. Вручную открывают лифт, и мы быстро заполняем пространство внутри. Джервис и Рэй закрывают двери, и мгновение мы молчим. Перевожу дух, сжимая до боли в суставах отобранный у трупа пистолет.
        - Вставай. - говорит мне Рэй и подставляет руки, присев на одно колено. - Отодвинь крышку и выбирайся.
        Делаю как было велено и с легкостью встаю Рэю на сложенные в замок руки. Он слегка подталкивает меня вверх, и я толкаю крышку. Она достаточно тяжелая, но я всё же отпихиваю её в сторону, выкидываю пистолет на площадку и, подтянувшись на руках, поднимаюсь наверх.
        Поднимаю голову, дыхание спирает, а перед глазами плывет. Огромное, до неприличия огромное прямоугольное пространство передо мной, оно пугает. Длинная шахта, словно усмехаясь, подмигивает мне откуда-то взявшимся сверху светом. По двум сторонам расположены металлические и на вид прочные лестницы. Толстые тросы туго натянуты, но мне кажется, что они сейчас расслабятся и лифт полетит вниз. И мы вместе с ним. В таком случае никакая регенерация мне не поможет.
        Разглядывая пасть шахты, я не заметила, как все поднялись наверх, и кто-то прикрыл дыру крышкой. Словно нас тут никогда и не было.
        - Джервис, Джудит, Гаррет, именно в таком порядке лезете по правой стороне. - голос Рэй отдает эхом, и я ежусь. - Движемся как можно быстрее и бесшумнее. Я, Джонс за мной, следом Коди. - поднимает глаза вверх и вздохнув, продолжает. - Нам нужна вон та дверь.
        Вглядываюсь в указанное место, но ни черта не вижу. Только металлические тонкие ступени, плотные тросы, слабый свет и больше ничего.
        - Но это лаборатория. - говорит Джудит.
        - Оружие мы раздобыли раньше времени, так что этот пункт пропускаем. - говорит Рэй, хватаясь за лестницу.
        Мы карабкаемся.
        Джервис, по-моему, слишком громко лязгает своей металлической рукой. И на каждый его "дзыньк" я сжимаюсь. До двери нам остается совсем немного, я могу разглядеть её, но не понимаю, каким образом туда попадут Джудит, Гаррет и Джервис. Тройка игроков находится на другой стороне. Им не дотянуться, только если перепрыгивать через пропасть. Рэй останавливается и наклонившись спрашивает у меня:
        - Ты слышишь там людей? Сколько их и примерно, где расположены?
        Максимально концентрируюсь. Тяжелое дыхание нашей команды, стук сердец, пульсация вен, разгоняющая кровь, Джудит перехватывается руками на ступени. Больше ничего.
        - Нет. Там никого, нет.
        Рэй снова проделывает трюк с нагреванием рук. К этому щелчку я уже готова. Рэйлан самостоятельно немного оттаскивает дверь и выглянув наружу, возвращается к нам.
        - Джудит, ты знаешь что делать.
        - Поняла. - пищит она.
        - Что происходит? - спрашивает Гаррет.
        - Вы остаетесь здесь и ждете. - дальше Рэй не объясняет, выбирается наружу и протягивает мне руку.
        Поднимаю своё тело и, при виде красных стен меня бросает в дрожь. Страх.
        - Будь осторожна. - говорит Гаррет.
        - Обязательно. - отвечаю я и с помощью Рэя оказываюсь в своём ночном кошмаре. Только жаль, что это всё было не сном, а чертовой явью.
        Коди вылезает следом. Меня пробирает дрожь, бросаю на Рэя тяжелый взгляд и говорю:
        - Мог оставить меня там, я не хочу видеть это место. - паника мерзкими ручонками смыкается на моей шее. Она душит меня, загоняет в самый темный угол моего подсознания.
        - Я тебя больше не оставлю. - Рэй говорит, не смотря на меня (словно это самые банальные слова, но они прошибают меня насквозь), всё его внимание направлено на черную дверь.
        От этих слов я сбиваюсь с шага, и предпочитаю не уточнять, что именно он имел в виду. Не время и не место.
        - Как мы откроем дверь? - спрашивает Коди.
        - Так же, как и лифт.
        Рэй отдает мне автомат, и я, повернувшись к нему спиной, направляю оружие в коридор и только сейчас понимаю, что свой пистолет оставила на конструкции лифта.
        Шахта лифта открыта. Она ждет нас. Рэй нагревает приборную панель, и дверь с тихим щелчком открывается.
        Там темно.
        Ни за что на свете я туда не войду.
        Рэй открывает дверь ещё шире, и полоска света дает мне разглядеть металлический стол. Тошнота и внутренняя боль душат меня. Воспоминания обрушиваются, я слышу, как моя кровь по капле падает в чаши под столом, шаги "медиков", плач Джудит и голос Дельгадо. Всего этого сейчас нет для остальных, но я там. Я в своём личном котле ада. Рэй переступает порог и говорит:
        - Двери не закрывайте, иначе нам не выйти отсюда.
        - Я посторожу. - говорит Коди.
        - Иди к черту. - шиплю я. - Я не войду в это место. И тебе я вообще не доверяю.
        - Думаешь, я тебе доверяю? Я понял, ты отлично спуталась с врагом. - в его взгляде - ненависть, в словах - яд. Никогда его таким не видела.
        - Он - не враг. - чересчур уверенно утверждаю я.
        - Согласен. Он хуже врага.
        - Ты хотел убить его, а не он…
        - И убил бы, если бы ты не вмешалась. Всё время, стоя по ту сторону стекла, я представлял, как его мозги разлетятся, так же как он провернул это с Челси. А ты…
        - Коди, входи. - твердо говорит Рэй, и человек, который мне когда-то импонировал, исчезает в отвратительном месте.
        Напряжение исходит от меня волнами. Я не могу стоять спиной ко входу, кажется, что лапы чудовища схватят меня и затянут в пучину ада. Встаю в пол оборота, и с замиранием сердца заглядываю внутрь. Вижу, как Рэй и Коди, орудуя небольшими фонариками, рыщут по шкафчикам, но не это привлекает моё внимание… а глаза в темноте.
        Сердце на мгновение останавливается, чтобы потом начать безудержную скачку.
        Глаза смотрят на меня из темного угла, и я тут же зажимаю рот ладонью. Зрение привыкает к темноте, но я ещё шире открываю дверь, полоска света увеличивается. И теперь, к сожалению, я могу разглядеть более точно то, что повергает меня в шоковое состояние. Эту картину мне никогда не забыть, она будет являться ко мне в кошмарах. Рэй и Коди замирают, они тоже видят то, что и я.
        Гэйнор сидит на полу, положив одну ногу на другую, рядом стоят её дорогущие туфли на высоком каблуке. В одной руке у неё книга сказок, которые она читала мне, одна грудь вывалена из блузки и соском прикасается к губам мертвого ребенка, которого она держит второй рукой.
        - Это ещё что за твою мать?! - громким шепотом спрашивает Коди и шарахается назад.
        Женщина не обращает на них никакого внимания, она смотрит только на меня и спрашивает:
        - Ты его спасла?
        По пустому взгляду, направленному внутрь себя, я понимаю, что Гэйнор, сестра будущего президента нашей страны, окончательно попрощалась со здравомыслием.
        - Нет. - зачем-то я веду с ней диалог.
        Она легко улыбается и переводит взгляд на сына, смотрит на него так, как только мать может смотреть на своего ребенка. С безграничной любовью и уязвленностью.
        - Она шутит. - говорит Гэйнор, откладывает книгу на пол возле себя и освободившейся рукой гладит ребенка по голове. - Она постоянно говорит что-то не то, не обращай внимания.
        Коди светит на неё фонариком, и я вижу, как капля материнского молока капает на синие губы младенца.
        Боже!
        Отворачиваюсь и мысленно молюсь: "Пожалуйста, похороните уже этого ребенка. Мне его безгранично жаль, он и не жил, а после смерти вообще стал игрушкой в руках чокнутых людей".
        Пусть всё прекратится. Пусть это прекратится хотя бы для маленькой невинной души.
        - Надо её убрать. - говорит Коди. - Она нас видела.
        Бросаю на него хмурый взгляд, а он наводит на женщину пистолет.
        - Ты это серьезно? Пересмотрел блокбастеров? Нас все видели. Она вообще не в себе. - мне жаль её. Не думала, что могу испытывать эту эмоцию по отношению к Гэйнор.
        И тут меня озаряет. Она же пришла сюда, хотя была в кабинете Дельгадо. Следует…
        - Коди, постой у двери. - говорю я.
        - Я тебе не слуга. - возмущается человек, который, я думала, вообще не умеет этого делать.
        - Коди, иди к двери. - холодно произносит Рэй, и Коди, сжав зубы, повинуется.
        Я не знаю почему, но мы все слушаемся Рэя. Стоит ему появиться и бразды правления нашей маленькой компанией тут же оказываются в его руках. Он руководит - мы выполняем.
        Пересилив себя, переступаю порог. Я не могу отвести взгляд от Гэйнор. Я одновременно не хочу на неё смотреть и не могу отвернуться.
        - Гэйнор? - присаживаюсь на корточки и улыбаюсь ей, стараясь не замечать ребенка, у которого из затылка торчит белая трубка, кажется, она идет к капсуле, в которой я увидела его в первый раз. - Скажи мне, пожалуйста, код. Ты же его знаешь?
        - Конечно знаю, но не скажу. - женщина улыбается. Для неё всё сюрреалистично. Игра. Она блуждает по лабиринтам разума лишь изредка выглядывая в нужные просветы.
        Встречаюсь с бессмысленным взглядом Гэйнор. Она определенно не здесь. Женщина где-то там, в лучшей версии своей жизни, возможно, сейчас она сидит на полу дорого украшенной детской комнаты своего ребенка, кормит его и читает сказку. Так как делала бы хорошая мать… если бы её малыш выжил… если бы она не сошла с ума. Мурашки прокладывают себе путь по моему позвоночнику, они такие холодные и острые, что я расправляю плечи.
        - Я же спасла твоего ребенка. - лгу я и вижу, как она начинает сомневаться. - Посмотри, как он улыбается, это благодаря мне. Ты мой должник.
        - Я не должна говорить.
        Так, нужно надавить с другой стороны.
        - Я не думаю, что такой сильной и властной женщине может указывать какой-то там мужчина. - с явной долей презрения бросаю я и жду.
        Секунда.
        Ещё одна.
        - И то верно. - она вскидывает подбородок вверх и с чувством превосходства над всем миром говорит. - Три-семь-шесть-один-пять-три-ноль-ноль-два.
        - Спасибо. - говорю я, и тут происходит жесть.
        Гэйнор приходит в себя. В самый ненужный момент она выруливает из лабиринта в просвет чистого ума. Я вижу это по тому, как резко меняется её лицо. Она начинает подниматься на ноги, я делаю то же самое.
        - Ах ты мелкая дрянь! - её лицо - маска ненависти и презрения.
        Рэй направляет автомат в голову Гэйнор.
        - Нет. - говорю я.
        - Она скажет, что видела нас. - вкидывает Коди.
        Смотря на Рэя, отрицательно качаю головой и говорю:
        - Не думаю, что ты сможешь спокойно жить, зная, что убил безоружную женщину. Мы прикуем её к столу, а потом… я не знаю. Сбежим.
        - Давайте быстрее. - говорит Коди. - Мы нашли пять ампул, - раскрывает ладонь, и я вижу прозрачные пузырьки, - этого достаточно.
        Гэйнор резко дергается в сторону, подбегает к стене и нажимает на кнопку, которую я раньше даже не замечала. В помещении моментально загорается красный свет.
        - Теперь вам не сбежать. - её улыбка - оскал.
        Рэй быстро убирает автомат за спину, берет Гэйнор под руку и тащит к столу, приковывает свободную руку кожаными ремнями.
        - Нет! - в полусогнутом состоянии Гэйнор переводит на меня взгляд полный боли. - Положи моего ребенка в кровать, ему нельзя надолго её покидать.
        Не могу заставить себя подойти к ней и уж тем более прикоснуться к ребенку, который… уже примерно три месяца как мертв.
        - Пожалуйста. - в этом её "пожалуйста" я отчетливо слышу материнскую боль.
        Рэю не привязать обе её руки, пока она держит своего сына.
        Черт!
        Подавляя рвотные позывы, подхожу к ней, забираю… он холодный и сухой. Тело младенца… оно мертво. Быстро опускаю его в капсулу, Рэй привязывает вторую руку Гэйнор, и она тихо плачет, напевая колыбельную и говоря своему младенцу, что всё будет хорошо.
        Оставляем их, закрываем черную дверь и быстро покидаем комнату. Коди отдает мне вакцину и шприцы. Убираю дрянь, которая может убить Рэя в карман больничного халата. Бежим через красный коридор, и я слышу, как Рэй тихо чертыхается.
        - Что?
        - Они знают где мы.
        Ускоряемся и, вернувшись в шахту быстро ползем вверх. Дыхание учащается. На этот раз мы даже не стали закрывать двери лифта. На это, по словам Рэя, нет времени. Все, кто только может, бегут к нам. Кнопка, на которую нажала Гэйнор, аварийная, она на случай непредвиденных обстоятельств во время операций. Страх подгоняет меня, и я практически хватаюсь за ноги Коди.
        Мы молчим.
        Карабкаемся.
        Снизу доносятся звуки преследователей.
        Я карабкаюсь последней, и это не на шутку давит на нервы, которые стали тоньше волоска.
        Кажется, шахта становится меньше, её темные стены морально давят на мою психику. Дышать всё сложнее и сложнее. Вся моя концентрация на ступенях. Правая рука - левая нога, левая рука - правая нога
        Звук.
        Замираю и бросаю взгляд вниз. Лифт. И он едет прямо на нас. Его скорость достаточно большая. Тихий скрежет металла, быстро ползущие канаты.
        - Быстрее! - кричит Рэй.
        Лифт неизбежно приближается, бросаю очередной взгляд вниз, и вижу, как крышка, через которую мы выбрались, отодвигается, и на меня смотрят черные дула трех автоматов.
        Мы останавливаемся. Рэй пытается открыть очередную дверь из шахты. Если он не успеет, нас просто собьет махиной в несколько сотен килограмм. Я слышу треск кожи Рэя. Коди немного свисает через меня и начинает отстреливаться.
        В нас не стреляют.
        Мы нужны им живыми.
        Наверх выбрасывается что-то черное и круглое. Колонка? Даже без предупреждающего треска до нас доносится громкий голос Дельгадо-младшего.
        - Столкни её! - кричит Дэвид, и в этот момент Коди резко меняется в лице. Он больше не стреляет, он смотрит на меня пустым взглядом и наступает на мои пальцы. Кричу от боли и помимо воли разжимаю одну руку. Коди пляшет на второй, словно растаптывает незатухающую сигарету.
        Разжимаю пальцы.
        Я отпускаю руки.
        Расстояние третьего этажа.
        Падаю вниз.
        Кричу.
        "Убрать остальных!" - вопит колонка.
        Град пуль проносится мимо меня.
        Секунда. Удар. Боль. Тишина.
        Открываю глаза и вижу - в шахте никого нет. Лежу на спине. Руки и ноги раскиданы, я их не чувствую. Медленно моргаю и перевожу взгляд налево. Прямо у самого лица лежит голова Коди. У него нет глаза, а во лбу, над правой бровью рваная дыра размером с пуговицу.
        Он мертв.
        Моё тело шевелится, хотя я не прилагаю к этому никаких усилий. Меня затаскивают в кабину лифта. Двое мужчин в военной форме держат меня под руки, моя голова безвольно падает вниз. Я на грани потери сознания. Я знаю, что у меня переломан позвоночник. Я вообще не чувствую ног.
        "Дзыньк".
        Превозмогая потерю сил, поднимаю голову, красная кнопка горит на приборной панели, издеваясь и насмехаясь надо мной.
        Да здравствует пыточная.
        Снова.
        Всё внутри меня воет от страха неизбежного.
        Отчаяние настолько сильное, что я тону в нём, захлебываюсь без возможности сделать последний вдох.
        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
        Меня волоком тащат двое. Я борюсь из последних сил и стараюсь держать глаза открытыми, но теряю сознание. Не единожды. Такое ощущение, что у меня перебои с моим личным электричеством. Секунда - вижу красный пол и мою тень. Следующая секунда - темнота. И так по кругу.
        Я теряюсь во времени и пространстве. Слышу собственное мычание и волны боли, которые сотрясают верхнюю часть моего переломанного тела.
        Красный коридор - неужели это последнее, что я увижу?
        Меня успокаивает одно - остальные могут выбраться. Если бы в кого-то из них попали, то скорее всего я бы это увидела. Я же видела Коди, но больше в шахте никого не было. Им удалось улизнуть. Ведь так? Или я могла чего-то не заметить? Упустить что-то важное?
        Пожалуйста, живите!
        Хочу ли я, чтобы они вернулись за мной? Это эгоистично, но, естественно, да, я желаю этого всем сердцем. Я не хочу умирать в одиночестве.
        Хотя… все мы уходим из жизни будучи одиноки. И неважно будет кто-то рядом или нет, в этот коридор ты входишь один, закрывается дверь, оставляя весь ранее пройденный путь позади себя. Все родные, близкие, друзья и даже случайные знакомые, они остаются за дверью. Там, где тебе уже не суждено повидаться с ними или попросить прощения. Сказать теплые слова или забрать едкие. Обнять кого-то или оттолкнуть.
        Это всё уже не имеет значения, стоит двери отрезать тебя от мира живых.
        Я рада, что хотя бы какой-то отрезок жизни я была не одна. Моя душа была не одинока рядом… с ним.
        Но в то же время я желаю, чтобы друзья ушли. Спалили это место со всеми его обитателями. И со мной, в том числе. Это место как гнойная рана на теле планеты. Её нужно уничтожить. Иначе, рано или поздно труды семейства Дельгадо дадут плоды, которые прикончат этот мир.
        Военные подтаскивают меня к черной двери, один из них говорит. Он стоит рядом, но я слышу его издалека, словно он кричит из глубокого колодца, его слова отражают стены, и эхо давит мне на перепонки:
        - Мистер Дельгадо, мы на месте, экземпляр у нас.
        Экземпляр. Отлично, так меня ещё не называли.
        - Понял. - отвечает тот же голос, и я понимаю, что он говорит через наушник, следом он обращается ко второму конвоиру. - Положим её здесь. Ждем подкрепление и мистера Дельгадо.
        Меня словно ненужный мусор бросают возле угольной двери. Я издаю стон и морщусь от боли во всем теле. Сознание мутнеет, но я цепляюсь за него. Хватаюсь безжизненными пальцами и тяну его на себя словно любимое одеяло.
        Руки уже могут двигаться, еле как, но это уже хоть что-то. Сбежать мне все равно не удастся, ноги… я их не чувствую. Совсем.
        Правый бок халата мокрый, провожу по нему рукой и тут же отдергиваю её, хотя "отдергиваю" - это многократное преувеличение черепашьему отодвиганию руки от места, которое причинило боль. Осколок впился в ладонь.
        Вакцина.
        Не отрываю взгляда от троих вооруженных людей, которые даже не обращают на меня внимание. Их автоматы направлены на лифт. Военные собраны и сконцентрированы только на одном, не дать никому забрать меня. Я же… а что я? Лежу тут и постепенно соскальзываю со стены. Сейчас я больше лежу, чем сижу. Военным до меня нет дела. В таком состоянии я им не противник, не больше, чем легкий ветерок для буйвола.
        Руку царапают битые пузырьки из-под вакцины, но два из пяти остались целы. Достаю один и перекладываю в левую руку. Возможно, мне это не поможет, и действие препарата начнется только через час, но других идей у меня нет.
        Я обездвижена, безоружна и слаба. Отвратительно.
        Вакцина - единственный шанс нарастить силу. Держусь за эту мысль, как за спасительный канат.
        Вторая попытка достать шприц приносит новую боль. Я загоняю осколок стекла под ноготь большого пальца. Черт! Это реально больно. Слышала где-то, что раньше были пытки, когда людям вставляли под ногти остро заточенные деревяшки.
        Нащупываю шприц. Снимаю колпачок, постоянно бегая взглядом между вакциной, шприцем и военными, кладу колпачок на себя, чтобы не брякать им о пол. Игла на свободе, а сил почти нет. Тени мелькают перед глазами, зазывая меня встать в ряды тех, кто потерял сознание от боли. Максимально быстро, насколько это возможно, прокалываю резиновый наконечник ампулы. Набираю шприц, и в этот момент один из военных оборачивается, а я поднимаю голову.
        Глаза в глаза.
        Вдох-выдох.
        Он бросается на меня.
        Я втыкаю иглу в ногу, или мимо. Я не знаю. Не вижу. Не чувствую. Выжимаю всё до капли, и военный отбирает у меня шприц. Но он мне больше и не нужен.
        - Что это?! - кричит он.
        Я молчу, смаргивая назойливые тени.
        - Что это?! - повторяет он и наклоняется ко мне, а я не нахожу ничего лучше, чем прикрыть глаза и уронить голову себе на грудь.
        - Она что, умерла? - спрашивает другой голос.
        - Эти киборги живучи, пусть тебя не обманывает её притворство.
        Киборг, как он ещё меня назовет?
        "Дзыньк".
        Сердце обрывается, тело напрягается. Я слышу поступь Дельгадо. И ещё шести человек.
        - Почему она в таком состоянии? - требовательно спрашивает мучитель.
        - Она упала и, кажется, сломала позвоночник, ноги…
        - Плевать. - отрезает Дельгадо-младший.
        Два шага. Это его шаги. Я их никогда и ни с чем не спутаю. Приоткрываю глаза, но не поднимаю голову. Отвратительные ботинки с ровной шнуровкой останавливаются рядом со мной.
        Первое желание - укусить его за ногу.
        Я окончательно теряю человеческий облик. Мои инстинкты становятся животными. Дельгадо нажимает на кнопки у двери, в этот момент лифт снова открывается, и оттуда вываливается двойная, а то и тройная порция военных.
        Поднимаю голову и ужасаюсь.
        Сейчас я определенно ясно принимаю решение - я не хочу, чтобы Рэй, Гаррет и Джервис возвращались за мной.
        Они умрут.
        Без вариантов. У них даже нет вакцины, которая смогла бы сделать их сильнее и выносливее. Но у них есть спасительный код.
        Выбор очевиден.
        Два десятка солдат стоят ко мне спиной, и всё имеющееся у них оружие направлено на единственный вход в этот коридор - лифт. Как только двери лифта откроются, те, кто окажутся внутри, будут изрешечены пулями. Неминуемая смерть, даже для Джервиса с его регенерацией.
        - Милая, так ты в себе? - спрашивает ублюдок в белоснежном костюме.
        Его ноги слишком близко ко мне, но я не бросаюсь на них, широко раскрыв рот, я медленно поднимаю окровавленную руку и указательным пальцем мараю его отутюженные брюки. Он отдёргивает ногу, но уже поздно - тварь запятнана.
        Его ноги пропадают из поля моего зрения. Моя голова падает вниз.
        - Тащите её сюда. - доносится голос из пыточной. - Гэйнор? Как ты… почему ты прикована?
        Меня поднимают. По-прежнему не чувствую ног. Это пугает. Я не могу думать о том, что больше никогда не почувствую их.
        Слезы прикованной Гэйнор.
        - Он хочет кушать. - жалобно пищит она. - Он так голоден, а я не могу его покормить.
        Психодел, Страх, Паника, Безысходность - вот моя новая команда. И мы с моими необычными друзьями выступаем в противовес Сумасшедшей Мамочке, её мертвому младенцу и Чокнутому Доктору.
        Более дрянного расклада не придумаешь.
        Гэйнор отцепляют и меня, словно мешок муки, закидывают на стол.
        Внутренне я вся дрожу. Внешне я… не знаю, скорее всего я больше похожа на труп, чем на человека, испытывающего хоть какие-то эмоции.
        Щёлк. Дверь закрылась. Это звук мышеловки, которая только что поймала жертву и больше не отпустит её, только если маленькая мышка не впадет в отчаяние и не отгрызет себе зажатую в тисках смерти лапку. В моём случае - две.
        Внутри лаборатории всего четверо. Я, Дельгадо, Гэйнор и молодой ассистент, я его видела прежде. Он присутствовал на всех моих запланированных визитах на красный уровень. Меня приковывают, руки и торс точно, а вот ноги я не знаю. Думаю, их тоже.
        - Как ты могла так поступить? - причитает Дельгадо, ещё туже затягивая ремни. - Я не понимаю твоего мотива.
        - Я хочу жить… - говорю я, еле разлепляя губы. Но эти слова не для него, а для меня. И то я в них уже не уверена.
        - Прости, но ты нужна для науки.
        - Плевать на науку.
        Дельгадо презрительно кривит тонкие губы и бросает на меня взгляд "какая же ты глупая, моя маленькая мышка".
        - Если бы не она, ты бы жила в пещере, - поясняет он с видом учителя, - и охотилась бы, чтобы прокормить себя.
        - Но я была бы жива.
        - Наука движет миром.
        Не хочу его разочаровывать, но миром правят люди с огромными деньгами, прочными связями, обладающие бесценной информацией, а потом уже наука. Но не такая, как происходит здесь, вовсе нет. Другая. Полезная, а не сокрушительная. Нужная, а не надуманная. Толкающая прогресс вперед, а не убивающая людей.
        Он смотрит на меня как на сумасшедшую.
        Я смотрю на него как на пустое место.
        И, чтобы причинить ему хотя бы долю той боли, что я пережила по его вине, что моя мама переживает из-за него по сей день, я говорю:
        - Твоей дочери… больше нет.
        Руки над моей головой замирают.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        Если они выберутся, то Дельгадо не будет искать Джудит. Она будет свободна. Это моя плата ей за то, что она выведет Джервиса, Гаррета и Рэя из этого ада.
        Смотря в омерзительные глаза моего плача, я говорю, растягивая слова словно мятную жвачку:
        - Я убила её. - я даже позволяю себе улыбнуться. Медленно и лениво.
        Дельгадо хмурит кустистые брови и на секунду отводит от меня взгляд. Вслушиваюсь в его сердцебиение - оно ровное. Ему плевать?
        - Как? - спрашивает он.
        - Я вспорола ей живот и вытащила…
        - Я понял. - он благоговейно выдыхает. - Хорошо, а то я подумал, что она снова предала меня. Но она поступила как моя истинная дочь - погибла ради науки.
        Клиника. Это определенно клиника. Я не то, чтобы принесла ему острую боль, я сняла с его плеч груз, который тяготил его. Я парой фраз сделала его жизнь ярче. Ладно. Хорошо. Но он хотя бы не будет искать Джудит и, возможно, когда-то она сможет жить обычной жизнью.
        Пытаюсь отвернуться от Дельгадо, но его холодные пальцы удерживают мою голову, а ассистент, отодвигает мои волосы назад, перекидывает через лоб ремешок и приковывает меня. Теперь я могу только шевелить глазами.
        Страшно? Определенно.
        - Что ты будешь делать? - спрашиваю я, хотя надеюсь, что он не ответит, мне нужно протянуть время, чтобы прошел час с момента введения вакцины, тогда мои силы будут огромны, и, надеюсь, позвоночник срастется быстрее. Мне нужны ноги, чтобы сбежать. Мне нужно время, чтобы выжить.
        - Сейчас, я вскрою тебе голову. - с мрачным предвкушением говорит он. - И часть твоего мозга, та, что отвечает за регенерацию клеток, будет транспортирована малышу.
        А сейчас страшно? Вдвойне.
        - Ты же понимаешь, что он мертв?
        Тяну время. Время-время-время. Какая-то часть меня всё же надеется, что мои близкие, а я могу их так называть, имею право, вернутся за мной.
        - Конечно понимаю, но сегодня он оживет. - во взгляде Дельгадо нет и капли неуверенности, он фанатичен в своём стремлении.
        - Бред. - шепчу я.
        Надо мной нависает Гэйнор, и в её взгляде ярость, она замахивается и бьет меня по лицу.
        Почему пощечина - это всегда более унизительно, чем кулак?
        Кажется, я порвала губу о зубы, но что это по сравнению с болью от переломанных позвонков, которые рассыпались словно лего?
        - Он жив! Ты же сама видела! - она переводит взгляд на Дельгадо. - Прикажи ей прекратить говорить кощунственные вещи о моём мальчике, иначе, никакого спонсирования тебе не видать!
        - Да, мисс Гэйнор.
        Женщина пропадает из поля моего зрения. Удивительно, но страх сейчас не так силен. Он отступает. Словно моё тело устало его испытывать и перед закатом жизни расслабляется. Дельгадо тоже пропадает, но я слышу его шаги, он набирает код, открывает дверь и говорит:
        - Убить любого, кто ступит на красный уровень.
        В ответ тишина и легкий шорох одежды. Возможно, военные отдали ему честь или просто поудобнее перехватили оружие, но они сделают так, как было велено. Я даже представить не могу, какова их зарплата. Это, наверное, множество нулей после единички.
        Дельгадо возвращается.
        Закрываю глаза.
        Не хочу видеть его перед смертью, пусть последним увиденным будет белый потолок.
        Лязг металла, бульканье жидкостей, шаги, вдохи и выдохи, перекладывание приборов, включение мониторов - все эти звуки заставляют меня сжимать веки до белых танцующих пятен перед глазами. Ногти впиваются в ладони, дыхание учащается.
        Как бы я не внушала себе, что страха больше нет, он есть, страх смерти невозможно скрыть или избежать его. Он особенный. Склизкий, черный и всепоглощающий.
        Но есть звук, который заставляет меня распахнуть веки.
        Жужжание машинки для стрижки волос.
        Перед глазами появляется лицо Антонии, боже! Моргаю. Видение лысой девушки пропадает. Ассистент склоняется надо мной и прислоняет жужжащую машинку ко лбу, туда, где растут маленькие волоски, прямо за кожаным ремешком.
        Он ведет ей по голове и слезы выступают у меня на глазах.
        Я слышу, как мои волосы легко парят и прядями опускаются на кафель.
        Взмах, ещё один и ещё.
        - Ты - ублюдок. - говорю я, и рука ассистента замирает, но лишь на мгновение.
        Побрив меня, он протирает мою голову, и вот в его руке появляется обычный одноразовый станок.
        Он бреет меня, и с каждым его прикосновением я чувствую себя уродиной, голой, выставленной на обозрение всему миру.
        - Достаточно. - говорит Дельгадо и ласковым жестом проводит по моей лысой голове, словно гладит послушного пса. - Всё хорошо, - говорит он, словно прочитав мои мысли, - ты и так выглядишь прекрасно.
        - Как Антония. - я об этом подумала, но почему-то сказала вслух.
        - Кто это?
        Чертов выродок!
        Больше я не в силах закрывать глаза.
        Хочу прикоснуться к голове, но это невозможно. Я полностью лысая? Или меня обкорнали как овцу?
        Слезы текут. Почему-то волосы мне жаль больше, чем позвоночник.
        "Ж-ж-ж-ж". "Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж"!
        Дыхание перехватывает. Дельгадо возникает передо мной и в его руках… дрель. Дрель?! Это уже перебор. Пытаюсь сократиться до размера точки и исчезнуть. Взамен - шевелю глазами.
        Смотря немного в сторону, Дельгадо говорит:
        - Шприц с красной меткой.
        Рука ассистента подает небольшой шприц, и Дельгадо переворачивает стол. Вишу вниз головой, смотрю на свои волосы, слезинки срываются с ресниц и падают на кафель между двумя самыми большими темными прядями, разбиваясь на десятки более мелких слезинок. Тошнота подступает. Укол в шею, и меня переворачивают обратно.
        Дельгадо спешит. Все его действия быстрые и выверенные. Я не знаю, от чего его скорость увеличилась, от страха, что меня отнимут у него или от того, что каждый нерв в его теле зудит от опыта, который перевернет мир.
        Доктор ведет отсчет:
        - Девять. - отчетливо вижу ублюдка.
        - Восемь. - по-прежнему вижу.
        - Семь. - на его лице начинают мелькать тени.
        - Шесть. - всё вокруг головы Дельгадо плывет.
        - Пять. - мрак забирает меня.
        - Четыре. - его голос преследует даже в темноте.
        Дальнейшего отсчета я не слышу. Не думаю, что это было милосердием с его стороны. Ему нужно, чтобы я была неподвижна. Податлива, как мягкий кусок пластилина.
        "Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж".
        Я не чувствую боли, но отчетливо слышу, когда сверло прикасается к моей голове, примерно в районе между затылком и макушкой. Его звук становится немного иным. Более глухим.
        Почему я слышу это?
        Меня тошнит.
        Сильно.
        Мне сверлят голову!
        Не могу открыть глаза, но я в сознании.
        Проходят минуты.
        Время, оно ускользает от меня.
        Почему я до сих пор жива?
        Дрель замолкает, я немного успокаиваюсь. Думаю, я в полусознании из-за вакцины. Немного теряюсь в мыслях.
        А потом я слышу невозможное…
        Детский плач.
        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
        "Бум!"
        "Бум-бум-бум!"
        Звуки настолько громкие, что мои перепонки (даже когда я практически без сознания), молят это прекратить.
        Холодный стол подо мной сотрясается так, что я боюсь упасть. Кажется, я даже сжимаю ладони в кулаки, но это не точно. Почему я пытаюсь удержаться на столе? Падение с металлической доски пыток - это не самое печальное, что может произойти со мной за последнее время.
        Жужжание дрели прекращается… как и детский плач. Я его больше не слышу.
        Но очередная порция "бумов" трясет меня ещё больше. Кажется, я вскрикиваю.
        Это взрывы.
        Определенно они.
        Следом за громогласными взрывами, раздаются автоматные очереди и одиночные выстрелы пистолетов.
        Мне это только мерещится? Или же…
        Робкая надежда выглядывает из тени страха и отчаяния.
        Я до сих пор нахожусь в плену своего сознания, которое никак не может отпустить меня. Оно вцепилось в меня мертвой хваткой и не отпускает в долгожданную тишину и забытье.
        Я чувствую. Чувствую, как вакцина подкрадывается к моей голове и множеством фейерверков взрывается внутри меня. Больно. Но это не та боль, которую я испытывала на Острове Избранных, эта более тупая и слабая. Но это она - вакцина. В жизни не перепутаю эти ощущения.
        Отсчитываю минуту. Сбиваюсь два раза на тридцати и открываю глаза. Я вижу, как Дельгадо стоит надо мной… в его глазах, и паника, и счастье, и триумф, и животный страх. Он подносит к губам рацию и что-то быстро говорит. Вглядываюсь в движение его тонких губ, но не могу понять ни единого слова.
        "Чего ты боишься?" - хочу спросить его я, но во рту так пересохло, что даже сглотнуть несуществующую слюну больно.
        "БАМ!"
        Съемка окружения замедлилась настолько, что я отчетливо (или почти отчетливо) вижу, как в море пыли и обломков Дельгадо отлетает к дальней стене. Зажмуриваю глаза, так как на меня валится мусор разрухи. Со страдальческим стоном ножки стола отрывает от пола, и я лечу, будучи прикованной. Стол останавливается вертикально, его ещё удерживают боковые ножки, они, как и робкая надежда, не сдаются. Я бы свисла с него, не будь так крепко прикована.
        Вакцина. Она же во мне.
        Дергаю левой рукой и легко разрываю кожаные наручники.
        Перед глазами плывет. Вижу стену с разбитыми экранами.
        Моргаю. В ушах непередаваемый гул, словно миллионы волков жалобно воют на луну.
        Открываю глаза - передо мной Гаррет.
        Моргаю - он не исчезает.
        Половина его лица залита кровью, губа рассечена, бровь тоже.
        В его глазах борются ужас и облегчение.
        - Я здесь. - говорит он, и я слышу его слова, но складывается ощущение, что он далеко-далеко, за тысячи километров от меня.
        Всхлипываю. Облегчение лавиной прокатывается по мне.
        Они вернулись. Они вернулись за мной.
        На мгновение Гаррет отводит хмурый взгляд, словно ему мерзко смотреть на лысую меня с дырой в голове.
        - Настолько отвратительно? - еле поворачивая языком, спрашиваю я.
        - Что? - его недоуменный взгляд возвращается ко мне. - Нет. - удар сердца пропущен. - Но я бы не советовал тебе обращаться к этому парикмахеру вновь.
        Боже, Гаррет.
        Слабая улыбка на моих губах вызывает его ответную, но до бесконечности грустную.
        - Я сниму тебя. - говорит он, и несмотря на улыбку, я вижу… жалость в его глазах.
        Сначала Гаррет отстегивает мне ноги, потом руку. Повисаю на нем. Я чувствую, как сила бежит по моим венам, но она заперта. Мне кажется, что я смогу пробежать сотню километров, но в итоге еле передвигаю ногами.
        Почему всё происходит именно так? Я не знаю. Возможно, это вина сочетания вакцины и шприца с красной пометкой? Или из-за вентиляции в голове? Или ещё фиг знает из-за чего. Главное - я жива. Не могу передать словами, насколько безгранично я благодарна моей новой семье. Осталось выбраться. Мы сможем.
        Пелена перед глазами не исчезает, и я понимаю - это пыль. Огромные клубы пыли не могут успокоиться и витают в воздухе, не давая рассмотреть картинку разрухи в полной мере. А я хотела бы ей насладиться.
        Этому месту пришел конец.
        Адской лаборатории больше нет.
        - Где все? - спрашиваю я.
        Гаррет фыркает и подтягивает меня ещё ближе к себе.
        - Джудит играет в медика с Джервисом, - его голос становится игривым, - в него, видите ли, попало четыре пули, пока он прикрывал её своим могучим наполовину титаническим телом… замороженный принц за дверью.
        Все целы.
        Откашлявшись, оглядываю помещение, Гэйнор лежит под обломками капсулы, она тихо плачет и пытается дотянуться до ребенка. Он… в общем, его больше нет.
        - Не смотри. - говорит Гаррет, но я не могу отвернуться от тела младенца. Даже если его плач и был, то… сейчас всё кончено. Больше его не вернуть.
        Перевожу взгляд на Дельгадо и вижу, как ассистент с ошарашенным видом подает ему рацию и ползком прошмыгивает мимо нас.
        - Это ещё что за хрен? - спрашивает Гаррет, направляя на перепуганного ассистента пистолет.
        Но я его не слушаю. Я концентрируюсь на Дельгадо, на том, как его сердце ускоренно качает кровь, но это не поможет, ведь обе его ноги придавлены черной искуроченной металлической дверью. Правое колено обильно кровоточит. Я вижу белую кость, которую сильно поливает алый фонтан. Артерия перебита. Он медленно умирает. Смотря мне прямо в глаза, Дельгадо подносит рацию к губам, зажимает кнопку и говорит:
        - Зачисти тут всё.
        Гаррет выпускает меня из объятий, я еле удерживаюсь на ногах, он выбивает рацию из руки Дельгадо. Тот лишь глухо посмеивается.
        Подхожу к Дельгадо, присаживаюсь перед ним на корточки и просто смотрю ему в глаза.
        Он пытал меня.
        Он убивал множество людей.
        Он сжигал их, как ненужный мусор, как отходы.
        Он похищал.
        Он играл нашими жизнями.
        По его вине Коди, Дерек, Челси, дядя и ещё множество людей погибли, хотя могли прожить долгую и счастливую жизнь.
        По его вине родные погибших никогда не узнают, где их близкие.
        Дельгадо начинает кашлять и плеваться кровью.
        Я наслаждаюсь этим зрелищем. Смакую каждую пролитую каплю ядовитой крови монстра.
        Он повинен в том, что я стала животным, которое живет только инстинктами и забывает, что такое сожаление.
        Мне его абсолютно не жаль.
        - У меня получилось. - говорит он, и я холодею.
        Мне не показалось? Я действительно слышала детский плач?
        - Джо, пора уходить. - говорит Гаррет.
        Дельгадо обнажает белые зубы, каждый из них теперь находится в алой каёмке.
        - Вам не успеть.
        - Что значит "зачистить всё"? С кем ты связывался? - спрашиваю я. Хочу, чтобы мой голос казался суровым, но он больше похож на писк замученного мышонка. Именно так я себя и чувствую.
        Дельгадо откидывает голову на стену и улыбается в потолок.
        Осматриваю его и мои глаза сами по себе останавливаются на его ноге, которая продолжает кровоточить. Рука без моего ведома тянется к кровавому мясу. Сжимаю в кулак теплое месиво, и Дельгадо кричит. Визжит от боли. Вопит до хрипа.
        Мелодия для моих ушей.
        - Я задала вопросы, хочу услышать ответы.
        - Всё взорвется! - кричит он и пытается оттолкнуть мою руку, по которой сочится теплая кровь ублюдка. - Через час всё взлетит на воздух!
        Встаю на ноги и чувствую, что я в силах идти сама… я в силах бежать.
        Совсем недавно я хотела этого. Я желала, чтобы всё взлетело на воздух. А теперь - страх.
        Гэйнор затихла. Она больше не плачет, её руки даже после смерти тянутся к малышу. Надеюсь, там, где бы это ни было, они будут вместе. Какой бы сумасшедшей она ни была, я думаю, женщина достойна быть со своим ребенком. Каждая мать заслуживает этого.
        Доходим до покореженного дверного проема, и я останавливаюсь. Сердце ускоряется и приносит боль в груди, оно сейчас сломает ребра. Провожу окровавленной рукой по голове. Волос нет. Вообще. Я как шар для боулинга. Нащупываю отверстие, оно маленькое, расположенное практически на затылке. Меня вскрыли как консервную банку.
        - Что случилось? - спрашивает Гаррет. - Нужно убираться! Быстрее!
        - Я не могу.
        - Что?
        Поднимаю взгляд на Гаррета и встретившись с его непонимающим взглядом говорю:
        - Я не могу оставить его живым. - стоит этим словам соскользнуть с губ, как я понимаю - я окончательно сломана. Я больше не человек. Я - чудовище.
        - Он и так умрет! - Гаррет тянет меня за руку. - И мы тоже! Если не поспешим.
        Вырываю кисть из захвата Гаррета, протягиваю руку и вынимаю второй пистолет, который всё это время был у него за поясом.
        Быстрым шагом возвращаюсь к Дельгадо и направляю на него оружие.
        Рука дрожит. Почему? Я уже убивала, по моей вине погибали такие же подопытные, как и я.
        - Ты слаба. - говорит Дельгадо и снова улыбается. - Ты не сможешь этого сделать.
        Смогу!
        Щелчок предохранителя.
        - Джо, уходим! - кричит Гаррет.
        Дельгадо видит мою неуверенность и, смеясь сквозь кровь, подначивает меня:
        - Если ты думаешь, что победила, то…
        Выстрел.
        Голова Дельгадо откидывается назад, и я не смогу узнать, что он хотел сказать. Никто не сможет.
        Оборачиваюсь и смотрю на Гаррета. В его руке тоже пистолет, только он, в отличие от меня, им воспользовался.
        Гаррет смотрит мне в глаза, и я вижу там то, что ощущаю сама - ему не жаль. Ни капли.
        - Вы очень заболтались. - говорит он и выходит из лаборатории.
        Не оборачиваясь, иду следом.
        Красный коридор - ад.
        Множество военных мертвы. Разорваны в клочья.
        Мой взгляд цепляется за единственную фигуру, которая шевелится. Рэй. Бросаюсь к нему.
        Он сидит на полу в окружении мяса, крови и обломков. Вокруг витает пепел и пыль.
        Он ранен. Лицо бледное.
        - Ты как? - спрашивает он меня, даже не обращая внимания на то, что я немного видоизменилась. Он смотрит мне в глаза, и я читаю там слишком многое. То, что должно было быть сказано вслух, но осталось запечатано в бетоне недомолвок.
        - В порядке. - хаотично, но аккуратно осматриваю его и нахожу ранение.
        Пуля угодила в живот? Это плохо!
        Очень много крови. Черт!
        - Нужно уходить. - напоминает Гаррет. - Ты что, ещё жив? Я думал оставить тебя здесь, - говорит он, копируя сказанное ранее Рэем в столовой.
        Удивительно, но Рэй кривит губы и отвечает заимствованной у Гаррета фразой:
        - Хрен тебе.
        Закатив глаза, Гаррет подходит и поднимает Рэя. Я встаю по другую сторону и подставляю своё плечо.
        - Куда мы идем? - спрашиваю я.
        - Лифт. - говорит Рэй.
        Заходим в лифт и поднимаемся на желтый уровень. Тут никого. Подозрительно… Проходим в кабинет Дельгадо, выходим через заднюю дверь и оказываемся ещё в одном лифте. Гаррет нажимает на кнопки, узнаю цифры - это код.
        Лифт поднимается.
        "Дзыньк".
        Двери открываются.
        Воздух. Солнце. Легкий ветерок и щебетание птиц.
        Выходим, и я готова выть от досады. Узнаю это место из тысячи тысяч других.
        Всё это время… мы были на Острове Избранных.
        ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
        В пяти метрах от лифта, который три секунды назад буквально вышел из-под земли, сидят Джервис и Джудит. Они улыбаются друг другу. Джудит жеманно отводит взгляд в сторону, а "рыцарь" бросает ей ухмылку. Если бы парень не был весь в крови, а девушка в больничном халате, то можно было подумать, что это обычная пара влюбленных, которая вышла на пикник в солнечный день.
        Увидев нас, они тут же соскакивают с земли и подбегают к лифту. Точнее, подбегает Джудит, Джервис прихрамывает на все ноги.
        - Ну всё, малыш, дальше сам. - говорит Гаррет и отпускает Рэя, который моментально облокачивается на меня всем своим весом. Джервис подходит к Уорду, и тот отдает ему что-то. Что именно я не вижу, обзор мне загораживает девушка в порванном халате, который когда-то был белоснежным и идеально выглаженным.
        - Джудит, помоги Рэю. - прошу я и даже не рассматриваю варианта, что она может не справиться с этой задачей.
        - Что случилось? - спрашивает девушка, при приближении ко мне лицо Джудит становится таким, будто она увидела самый кошмарный сон и только что поняла, что это был вовсе не сон. - О, Боже! Твоя голова.
        Спохватившись, Джудит складывает руку в кулак и закусывает указательный палец. Глаза девушки наполняются слезами. Отворачиваюсь. Не могу на это смотреть.
        - Помоги Рэю! - прикрикиваю на неё и отвожу взгляд дальше в сторону. Чувствую себя ущербной и покалеченной. Но ведь я такая и есть. Меня сломали. Я как этот белый халат Джудит… раньше я жила в тепличных условиях: учеба, семья, парни, мелкие проблемы, такие, как подбор одежды на вечеринку или решение в какое кафе сходить. А потом случился Куб. Меня помяли, порвали и, если бы не "семья", в итоге меня выкинули бы на помойку. Именно так Джудит поступит с изуродованным халатом.
        Я - халат.
        Отлично! Сама про себя закатываю глаза. Ветерок непривычно холодит голую кожу головы. Прикасаюсь ладонью к затылку и сглатываю очередной ком.
        - Что с отцом? - настороженно спрашивает Джудит.
        Секунда уходит на раздумье.
        - Его убило взрывной волной. - почему-то лгу я и чувствую на себе взгляд Гаррета.
        Джудит помогает мне, и мы опускаем Рэя возле дерева. Он не дает мне встать, берет мою руку в свою и переплетает наши пальцы, они скользят от крови, но в итоге складываются в идеальный пазл.
        Поднимаю взгляд от наших переплетенных пальцев, встречаюсь взглядом с Рэйланом Бейкером.
        Кажется, что он собирается потерять сознание, но хочет мне что-то сказать. Вся одежда в крови, лицо белое. Он потерял слишком много крови. Слишком-слишком много.
        - Ничего не говори. - шепчу я и сжимаю руку ещё сильнее. Провожу ладонью по его щеке, оставляю там красный отпечаток. Я тоже многое хочу ему сказать. Слишком многое.
        Джудит садится рядом, встаю, чтобы дать ей пространство для помощи Рэю. Поднимаю голову и смотрю на чистое голубое небо. Я увидела его. Кажется, прошло довольно много времени, когда я последний раз смотрела на небо. Никогда раньше не замечала, насколько прекрасна природа. Вдыхаю свежий воздух и прикрываю глаза. После запахов канализации и лаборатории, обычный свежий воздух кажется вкусным и родным.
        Я жива.
        Я увидела небо.
        Глаза распахиваются. Внутри образуется тугой узел. Он моментально перекрывает всю эйфорию от природы и воздуха.
        Там, внизу, сотни людей, которые больше не увидят небо, не вдохнут этот самый чертов свежий воздух, не зажмурятся от ярких лучей палящего солнца, не обморозят щеки на морозе. Меньше чем через час они уже ничего не смогут сделать.
        Разворачиваюсь и иду обратно к лифту. Времени нет.
        - Ты куда? - хрипло спрашивает Рэй.
        Тяжело вздохнув, не оборачиваясь, отвечаю:
        - Грехи замаливать.
        - Нет! - кричит Рэй. Кажется, на это слово он тратит последние силы.
        - Я вернусь. - говорю и захожу в лифт.
        Я не буду думать! Просто действовать.
        - Джонс, стой! - кричит Рэй. Не могу на него смотреть. Если посмотрю… если увижу его лицо хоть на мгновение, то никуда не уйду. Но я должна. Не для тех, кто внизу. Для себя. Это нужно именно мне. За всё то, что я совершала, за всех тех, кого больше нет. Я должна.
        Встречаюсь взглядом с Гарретом, он тяжело вздыхает и, закатив глаза, говорит Джервису:
        - Однорукий, идем.
        Когда-то я спросила Гаррета о том, почему он не пытается меня отговаривать от заранее провальной затеи, и получила ответ: "Нет смысла, ты всё равно сделаешь так, как решила". Сглатываю ком, хочу сказать им, чтобы остались здесь, но ни одного звука не произношу. Они нужны мне. Как я уже упоминала, они - моя семья. Немного нестандартная, но незаменимая.
        Они входят в лифт, встают по обе стороны от меня, и Гаррет нажимает на кнопку.
        Я слышу, как Рэй пытается встать, но Джудит старается усмирить его. Моё сердце сжимается, я хочу выйти из лифта и броситься в объятия Рэя, но тогда я всю оставшуюся жизнь буду презирать себя. Возможно, в один из дней отвращение к себе дойдет до пика, и я вскрою вены или спрыгну с моста. Я должна сделать хоть что-то. Там ведь чьи-то родные и близкие. Кого-то дома ждет мама, так же, как и меня.
        - Джонс, стой! - кричит Рэй.
        Двери закрываются.
        Я так и не посмотрела на него. Потому что чувствую, у меня будет ещё уйма времени делать это. Часы, годы, при идеальном раскладе - десятилетия. Но сейчас, я не смогла.
        - Я вернусь. Ты главное дождись. - говорю я Рэю, хотя он меня уже не слышит.
        "Дзыньк".
        Спускаемся вниз.
        Проходим через кабинет Дельгадо, спускаемся на зеленый уровень и с единственным пультом (который всё это время был у Рэя) открываем аквариумы. Не сговариваясь, мы работаем сообща. Словно наш мозг сросся, и мы понимаем друг друга без слов. Действия. Они настолько продуманны и быстры, будто мы занимались этим ни один год.
        Пока Гаррет открывает аквариумы, я составляю на удивление послушных заключенных в шеренгу по десять человек. Как только десятка собирается, Джервис ведет их и увозит наверх.
        - Где военные? - спрашиваю я.
        - Хрен знает, большинство было в красном коридоре. Думаю, другие ушли через второй выход. Ведь Дельгадо приказал спалить это место к чертям собачьим, а про выход из кабинета знала только "семья" - бросает на меня косой взгляд. - Это я так, чисто напоминаю, а то кажется, ты забыла.
        Нам удалось освободить из клеток всего около ста человек. Делаем всё, что в наших силах, но, к сожалению, у нас даже нет часов, чтобы понять, когда пройдет отведенный нам час.
        Несмотря на то, что Джервис ранен, он носится как угорелый, некоторых пленных выносит на руках. Всё его лицо обливается потом, глаза измученные, но он делает то, что должен. Спасает невинных.
        Ему это тоже нужно. Как и всем нам.
        - Ну же, идиот, выходи! - кричит Гаррет, оборачиваюсь и вижу парня, которому не больше двадцати. Он забился под кровать и дрожит, видно только его ошарашенное лицо.
        - Гаррет, нет времени. - напоминаю ему и подхожу к соседней камере.
        Стоит мне открыть её, как со стороны столовой разносится очень громкий гул мужских голосов.
        Замираю.
        - Гаррет? - напряженно зову его я. - Кажется, мы только что нашли военных.
        Как можно быстрее набираю код и не задумываясь, что делать дальше открываю клетку за клеткой. Шум приближается. "Дзыньк" спустившегося лифта, оповещает о прибытии Джервиса. Бросаю взгляд на Гаррета, за его спиной висит автомат, в кобуре два пистолета, у меня же только пистолет. Сколько патронов?
        Ещё три двери открыты.
        Джервис приближается и, хмуря красное лицо, спрашивает:
        - Ты слышишь?
        - Да.
        Гаррету удается достать сопротивляющегося парня, в коридоре скопилось уже человек тридцать. Я начинаю паниковать. Военные всё ближе и ближе!
        Джервис снимает с себя автомат и подает мне. Молча тычет пальцем в десять человек и уводит их. Парень-истерик резко срывается с места и бежит в другую сторону. Прямо навстречу военным. Они выруливают из столовой именно в тот момент, когда парень пробегает половину пути. Он замечает их, но уже слишком поздно.
        Пять вооруженных до зубов мужчин. По щелчку пальцев того, кто стоит посередине, они прижимаются к стенам и тут же открывают огонь.
        Они не разбираются, кто перед ними.
        Парень-истерик вскрикивает, но его голос быстро тонет в криках двадцати освобожденных. Они в панике пихают друг друга. Гул пальбы, запах нагретого металла, щелчки перезаряжаемого оружия.
        - Обратно! - кричу я и прячусь за стеклянной дверью. Очередь пуль врезается в стекло, но не пробивает его.
        Подопытные вопят. И те, кто в клетках, и те, кто бегут в разные стороны. В итоге они практически все падают, захлебываясь кровью.
        Гаррет в клетке напротив меня. Встречаемся с ним взглядом и по кивку его головы выглядываем за двери и отстреливаемся.
        Стреляют в нас.
        Мы отвечаем тем же.
        Свист пуль, визг тех, кого мы пытались спасти, звук падающих гильз - это симфония смерти. Думаю, именно так звучит война.
        В очередной раз выглядываю из-за двери, стреляю не глядя, но пули не летят, они кончились.
        Бросаю взгляд на Гаррета, он ещё отстреливается.
        Что делать? Я чувствую, как сила от вакцины пульсирует во мне, но выйти с пустыми руками против оружия - это верная смерть.
        Думай-думай-думай!
        Опускаю взгляд вниз и вижу, как между нашими с Гарретом камерами катится круглая граната.
        Вдох.
        Чеки нет.
        Выдох.
        Она катится и катится. Останавливается…
        - Гаррет! - кричу я. - Закрывай дверь!
        Он бросает на меня взгляд и тут же переводит его на гранату.
        Одновременно тянемся к дверям, но взрыв мешает нам закрыть их. Взрывной волной меня относит к стене. Ударяюсь спиной и падаю на пол.
        В ушах писк. Я ничего не слышу. Открываю рот и пытаюсь движением нижней челюсти сбавить шум, так, как если бы мне в уши попала вода. Это бессмысленно. Поднимаюсь на руках и тут же получаю сильный удар в живот.
        Воздух вышибает, падаю на бок и собираюсь в позу эмбриона. Зрение мутное, но я вижу, как перед глазами маячат военные ботинки. Одна нога остается в поле моего затуманенного зрения, вторая пропадает и обрушивается мне на живот во второй раз.
        Сгибаюсь ещё сильнее. Воздуха нет. Открываю рот, словно рыба на суше, и пытаюсь вдохнуть хоть мизерный глоточек кислорода. Но стоит мне потерять вторую ногу из вида, как я хватаю первую и резко тяну на себя.
        Мужчина падает. Поднимаюсь на руках. Он тянется к пистолету, я как лягушка прыгаю на него. В его боковых карманах много оружия. В ближнем бою самый эффективный - нож. Выхватываю нож, который прикреплен к его икре и моментально забираюсь на мужчину. Вакцина помогает как никогда. Сладкий адреналин разносится по венам. Выбиваю пистолет из его рук и замахиваюсь ножом. Получаю ощутимый удар под ребра и вскрикиваю. Военный перехватывает мою руку, и мы толкаем лезвие каждый против себя. Прилагаю все силы и одним резким толчком погружаю лезвие по рукоять в горло противника.
        "Бульк" - именно такие звуки он издает.
        В его глазах шок, а потом там не остается ничего. Пустота.
        Поднимаюсь с него, меня шатает в сторону, выравниваюсь и иду на выход. В этот момент Гаррет расправляется с другим, а Джервис расстреливает третьего. Двоих мы, оказывается, уложили ещё в момент перестрелки.
        - Быстрее! - кричит Джервис. Те немногие, пять человек из двадцатки в ужасе выглядывают из камер и только когда понимают, что кроме нас троих никого нет, выходят и быстро бегут к лифту.
        Джервис их увозит, а мы открываем аквариумы дальше. Всё тело ломит, но сила внутри меня, кажется, становится только больше. Как это возможно? Я не знаю.
        Одна клетка, вторая-третья-пятая.
        Один громкий коллективный щелчок заставляет меня замереть на месте.
        - Что это? - спрашивает Гаррет и подходит ко мне.
        Смотря вдаль коридора, замечаем, как аквариумы сами по себе открываются, люди неуверенно выглядывают из засиженных мест и в страхе выходят.
        Какого хрена?
        А потом начинается ад!
        Пленные, словно сговорившись, бегут в сторону лифта. Сотни людей толкают друг друга, кто-то падает, и это никого не заботит. Люди спасают сами себя. На окружающих плевать.
        - Уходим! - кричит Гаррет, и его сносит толпой тел. Меня сбивают с ног.
        - Гаррет! - кричу я, но в шуме от сотен обезумевших людей, я не могу услышать его ответ. Если он вообще был.
        Кто-то наступает мне на руку. Получаю удар под ребра. Три попытки встать провалились. Ползу к ближайшей открытой камере и забравшись внутрь выдыхаю.
        Черт!
        Сколько времени прошло?
        За стеклом табун людей, они толкаются, оттаскивают друг друга назад и пытаются всеми бесчестными способами пройти к лифту… в котором весьма ограниченное количество мест.
        Я где-то в середине этого безумия.
        Выберусь ли я?
        Определенно - да.
        Мне нужно войти в этот поток - сейчас!
        Иначе, будет поздно.
        Медленный вдох - плавный выдох.
        Вперед!
        Отхожу немного назад и с разбега врываюсь в толпу. Кто-то тянет меня за руку и тащит назад. Вырываю свою многострадальную конечность и пища, шипя и ругаясь отборным матом, двигаюсь вперед.
        Выстрелы!
        Кто-то стреляет, но это ещё больше наводит панику. С моим ростом легко затеряться в толпе, вот я и потерялась. Кто-то двинул мне в висок. Кто-то наступил на ногу. Но я, словно обезумевшая, как и все здесь, двигаюсь вперед. Я даже не знаю сколько до лифта, но знаю одно - всем не успеть.
        Страх подгоняет меня, и я моментально забываю о том, что сама пришла спасать этих людей, сейчас я пытаюсь спасти только себя. На сегодня хороших дел достаточно.
        "Дзыньк" прозвучал достаточно близко. Я рядом. Совсем чуть-чуть, и я доберусь.
        Очередные выстрелы, заставляют людей двигаться с ещё большим остервенением. Кто стреляет? Чёрт! Я безоружна!
        - Джо! - кричит Джервис.
        - Я здесь! - в ответ ору я.
        До лифта буквально метр. Джервис стоит возле дверей с автоматом и периодически стреляет над головами людей. Он пытается их остановить, напугать, но эффект обратный. Внутри лифта уже человек десять. Гаррет стоит рядом с Джервисом, увидев меня, он направляет пистолет на парня передо мной и кричит:
        - С дороги!
        Как только путь свободен, я быстрым шагом вхожу в лифт, впечатываюсь в ворох трясущихся тел. Джервис и Гаррет заходят следом.
        Двери закрываются, но люди цепляются за них, механизм срабатывает отлично и вновь открывает двери. Отталкиваю руки тех, кто мешает нам и со слезами на глазах молча ненавижу себя за это.
        Я дала им надежду и теперь отнимаю её.
        Всё же двери закрываются. Лифт поднимается. Как только выходим, Джервис отправляет лифт вниз.
        Это знак того, что мы больше за ними не вернемся.
        Дальше каждый сам за себя.
        Но мы все прекрасно понимаем, что из этого лабиринта коридоров им не выбраться. Они даже код не знают. Те, кого мы сейчас оставили, обречены.
        Быстро преодолеваем расстояние до второго лифта. Зайдя в него, мы с Джервисом встречаемся взглядами.
        Он слышит.
        Я тоже.
        Взрывы прокатываются под нами.
        Лифт поднимается.
        - Сгруппироваться! - вопит Джервис, но люди не знают, что это значит. Да и места тут недостаточно.
        Сильнейший толчок снизу. Лифт нереально быстро несется наверх.
        Крики. Вопли. Слезы.
        Взрывной волной нас выкидывает наружу.
        Две секунды свободного полета, и жесточайший удар о землю вырубает меня.
        ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
        Твою ма-а-а-а-ать.
        Всё тело ломит, каждый сантиметр молит меня о помощи и избавлении от боли. В голове, словно кадры, проносятся последние воспоминания. Коридор. Толпа. Лифт. Полет.
        Слышу голоса. Они зовут меня. Среди всего гомона распознаю Рэя, он кричит. Он дождался меня.
        Мысленно я улыбаюсь.
        Сейчас. Ещё минутку, и я открою глаза.
        Прислушиваясь к ощущениям, понимаю - переломов нет. В этот раз мне удалось их избежать. А самое главное - мы успели хоть кого-то да спасти. Не всех… Но это тоже результат. Я бы сказала - он отличный.
        - Джонс! - кричит Рэй.
        - Да не ори ты так. - причитает Гаррет.
        - Пульс в порядке. - говорит Джудит.
        Разлепляю веки и тут же вижу серо-зеленые, взволнованные глаза Рэя.
        - Я в норм… - тихо произношу я, но Рэй не дает мне договорить.
        Он обнимает меня, и я чувствую, как его грудная клетка тяжело поднимается и опускается.
        - Я убить тебя готов. - говорит он поверх моей головы. В его голосе легко прослеживается и злость, и облегчение.
        Немного улыбаюсь и поднимаю взгляд вверх. Гаррет стоит в стороне и внимательно разглядывает нас.
        Меня. Он разглядывает меня.
        Хочу сказать ему "спасибо", но он отрицательно качает головой, бросает кривую ухмылку, отворачивается и уходит. Внутри что-то щемит, но я думаю всё это время мы оба знали, что так и будет.
        Куда он пошел?
        Сажусь, и перед моими глазами возникает совершенно другая картина. Это больше не беззаботный кусочек природы. Теперь это место напоминает… прогулку в сумасшедшем доме на свежем воздухе. Если такие там, конечно, имеются. Толпы людей в серых одеждах слоняются кто куда. Кто-то пытается залезть на деревья, кто-то упорно нюхает траву, две женщины расставив руки в стороны бегают вокруг мужчины. Он в свою очередь хмуро наблюдает за ними. Но далеко не все ведут себя странно. Основная масса сбилась в большую толпу, и словно птенцы водят головой на передвигающегося напротив них Гаррета.
        - Что мы будем с ними делать? - спрашивает Джудит.
        - Я не знаю. - честно отвечаю я.
        - Джонс, - Рэй привлекает моё внимание, оборачиваюсь к нему и, вновь встретившись с ним взглядом, начинаю говорить с ним в унисон, - нужно поговорить.
        - Нам бы поговорить.
        Улыбаюсь, но Рэй остается серьезным, берет мои ладони в свои и, смотря мне прямо в глаза, говорит:
        - Прости. - я перестаю дышать, Рэйлан Бейкер не раскидывается этим словом просто так. - За всё, что я тебе сделал. За то, что причинял боль. - мой порыв перебить его и сказать: "Не нужно просить прощения" затухает на корню. Я понимаю, что Рэю нужно это сказать, так же как мне было нужно спуститься в ад и вывести хотя бы пару десятков людей. - И прости за то, что… сомневался в тебе.
        - А теперь не сомневаешься? - спрашиваю я и ещё внимательней вглядываюсь в его лицо. Сейчас он выглядит куда лучше, чем когда я уходила. Лицо не такое бледное, взгляд куда более осмысленный и живой.
        - Нет. - уверенно говорит он.
        - Почему перестал сомневаться?
        Кривая улыбка появляется на его губах. Переводит взгляд на наши руки и, поглаживая тату на моём запястье, говорит:
        - Когда-то… кажется, очень-очень давно, я слишком сильно влюбился в тебя.
        Моё сердце пропускает удар. Я слышу, как сердце Рэя колотится о ребра. Мне кажется, что я не должна этого делать, не должна слушать его внутренний мир, но имея такую возможность, поверьте мне, вы бы тоже не удержались.
        - И за пеленой ревности не сразу понял… - продолжает он, но замолкает не договорив.
        Подаюсь к нему ближе и тихо спрашиваю:
        - Что ты не сразу понял?
        - Что ты влюблена в меня ничуть не меньше.
        Очень странно ощущать бабочек в животе, тем более, когда вокруг нас происходит ужасное. Казалось бы, не время и не место думать о любви, но мы не выбирали этот момент, он сам выбрал нас.
        - Возможно. - отвечаю я и сглатываю улыбку.
        - Прости. - ещё раз говорит он и сжимает мои пальцы. Чувствую, как его руки нагреваются.
        - Что ты делаешь?
        - Согреваю. У тебя руки холодные.
        - Спасибо. - кладу голову ему на плечо и чувствую его успокоительные теплые поглаживания на моей спине.
        Тихо (если абстрагироваться от гомона бывших узников), спокойно и безмятежно.
        - Рэй? - шепотом зову я.
        - Я здесь.
        - Не сомневайся во мне больше.
        - Никогда.
        Шаги Джервиса заставляют меня отпрянуть от Рэя и обернуться. Момент упущен.
        - Ребят, я всё понимаю, но нам нужно убираться отсюда. - не успеваю я подумать о том, что мы находимся на чертовом острове, как Джервис продолжает. - Нам нужно уйти на берег, ночью туда прибудет корабль.
        - Какой ещё корабль? - спрашиваю я.
        - Спасательное судно. - словно само собой разумеющееся говорит Джудит, которая, кажется, ходит по следам Джервиса. - Я позвонила, и за нами уже плывут. Завтра, то есть сегодня ночью мы покинем этот остров.
        Обвожу взглядом толпу спасенных.
        - Все? - спрашиваю я. У меня в голове вообще слабо устаканивается информация. Кому могла позвонить Джудит? Она же тысячу лет просидела взаперти на острове. Куда мы денем людей? Бросим? Почему вопросы возникают только у меня? Потому что они уже всё решили, пока я была без сознания.
        - Нет. - говорит Джудит. - Только мы. Остальным придется остаться, но бабушка позаботится о них.
        - Что? Бабушка? - моя челюсть падает на землю. Только ещё одного Дельгадо нам не хватает.
        - Да. - как бы боясь меня, пищит Джудит.
        - Та самая, что больше двадцати лет назад переоделась какой-то гадалкой и начала весь этот сыр-бор? Твоя бабушка, которая всё это время знала о существовании этого места? Твоя…
        - Джо, успокойся. - говорит Гаррет, подходя к нам, машет рукой себе за спину. - Твои крики провоцируют наших новых друзей. Двое уже за деревом спрятались и просят у коры помощи.
        Смотрю, куда указывает Гаррет. Из-за дерева выглядывают двое и действительно что-то шепчут.
        - Гаррет, мне не до смеха. - говорю я.
        - Мне тоже. - серьезно произносит он и бросает взгляд на Джудит. - Ты бы хоть сначала рассказала предысторию, кто тебя учил парламентерским навыкам?
        - Никто меня… - хмурясь начинает Джудит.
        - Это был риторический вопрос. - Гаррет возвращает внимание на меня, и я понимаю, что его взгляд стал другим, более отстраненным, чужим. - Когда мы возвращались из кабинета Дельгадо, я взял его телефон. В нем всего три номера, на другие позвонить нельзя, я пробовал. Первый номер записан как "отец", думаю, это ублюдок-маразматик, - бросает взгляд на Джудит, - не обессудь, просто у тебя чумовая семейка. Цирк уродов какой-то. - хмурит брови. - Ты им точно родная?
        - Ты ушел от темы. - напоминаю ему я, когда Гаррет оборачивается, то его взгляд цепляется за наши с Рэем переплетенные пальцы, он поджимает губы и поднимает взгляд на моё лицо.
        - Второй номер не записан никак, там прочерк. А третий - "мама". Следовательно, это бабуля нашей дорогой медсестры.
        - И что? - я до сих пор не понимаю к чему весь этот разговор.
        - А то, что нам с этого острова нужно сваливать. Если ты не забыла, то под землей лежит тело Гэйнор и её ребенка. Ты понимаешь, что узнав это, Ростин Бэй уничтожит остров и всех, кто здесь находится? И если когда-либо он узнает, что к её смерти причастны мы, то нас ждет ужасная кара. Нет ничего страшнее рассерженного человека с властью в кармане. Тем более Ростин души не чаял в Гэйнор.
        - То есть теперь мы сбегаем от будущего президента нашей страны? - уточняю я.
        - Всё верно. - подтверждает Гаррет.
        - Бабушка Джудит вообще не знала, что та жива. Когда Джудит позвонила ей, она спросила: "Кто это". И Джудит кое-что рассказала ей, та в свою очередь плывет сюда, чтобы спасти внучку, которая якобы мертва уже восемь лет. Джудит сказала, что она будет ждать бабушку у берега. - объясняет Джервис.
        - Как бабуля поймет где мы? - спрашиваю я.
        - Так мы ей геоданные скинули. - вставляет Гаррет и смотрит на меня как на дуру.
        - Она не знает о нас. - догадавшись шепчу я.
        - Нет. - подтверждает мои слова Рэй. - Когда прибудет корабль, мы прокрадемся на него и покинем остров. Джудит выйдет одна, так мы вообще узнаем, замешана ли её бабушка в том, что здесь творилось, или нет.
        Обдумывая всё услышанное, я могу сделать вывод - другого выбора нет. Действительно нет. Мы на острове, кругом вода, военные, сумасшедшие. Думаю, что Гэйнор так или иначе выходила с братом на связь, а теперь она этого делать не будет. Сколько нужно времени, чтобы прилететь сюда на вертолете? Несколько часов. Если верить Гаррету, а я ему верю, тем более он знал Гэйнор хоть и косвенно, то её брат уничтожит здесь всё. Другого судна может и не быть.
        Но…
        Смотрю на бродящих людей. Им искалечили жизнь, мы вытащили их из-под земли, а теперь…
        - Мы бросим их здесь. - утвердительно шепчу я.
        - Да. - говорит Джервис. - Но Джудит попытается уговорить бабушку помочь им. Хоть как-то.
        - Но это ещё не всё, - говорит Рэй. Оборачиваюсь к нему и внутренне ликую от того, что теперь он смотрит на меня как прежде. Именно таким взглядом он меня и завораживал на крыльце его дома. Нежным, родным и бесконечно моим. - На острове военные, пока вы выводили пленных, они вышли с другой стороны. Мы видели их, к счастью, они не видели нас. Нужно пройти незамеченными через весь остров, ведь корабль придет в определенное место. Джудит слышала неоднократно от своего отца, что только в одном месте может пришвартоваться корабль, всё остальное вокруг острова в рифах, там легко можно встать на мель.
        - И потом… - начинаю я.
        - Свобода. - говорит Гаррет.
        - Жизнь. - говорит Рэй.
        - От них будет уйти сложнее, чем от военных. - говорит Джудит и указывает рукой на спасенных.
        - Пф-ф-ф. - закатив глаза произносит Гаррет и, не говоря нам ни единого слова, уходит к толпе.
        Как только он начинает говорить, орава спасенных обступает его со всех сторон. Он даже среди сумасшедших как рыба в воде. Гаррет везде как дома. Везде свой. Через тридцать секунд он выходит из толпы, словно Моисей из воды. Все бывшие подопытные как один разворачиваются и уходят в противоположную от нас сторону.
        - Что ты им сказал? - спрашивает Джудит у подошедшего Гаррета.
        - Сказал, что на том конце острова через час будут раздавать сладкую вату. - обведя всех нас взглядом, поднимает голову вверх и смотря в небо произносит. - О'кей Гугл, что делать, когда вокруг тебя одни святоши?
        ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
        Поднимаюсь на ноги и морщусь от мучительных ощущений во всем теле. Основная часть агонии прошла, осталась только ноющая сводящая мышцы тупая боль. Рэй встает возле меня, и я замечаю, что это дается ему с трудом. Несмотря на то, что он пытается казаться безэмоциональным, и совершенно здоровым, легко увидеть, как каждое движение причиняет ему боль.
        Смотрю в спины убегающим сумасшедшим и спрашиваю:
        - Если они нарвутся на военных, это же будет чистое самоубийство. Мы не можем просто оставить их здесь. Мы ведь не настолько ужасны, чтобы бросить их? - но мы не хорошие люди. Куб и Остров Избранных показали нам, кто мы есть на самом деле.
        Гаррет отвечает, предварительно закатив глаза:
        - Я отправил их в противоположную сторону от пирса. Как говорит Джудит, военные и выжившие будут собираться именно там. На непредвиденный случай, который сегодня у них случился, есть четкий план, и кто, как ни дочка главного у*бка, может это знать? - Гаррет бросает на Джудит якобы извиняющийся взгляд. - Прости, но я больше не фанат твоего отца.
        В трех метрах от нас находится покорёженный лифт, а возле него два тела. Обе женщины лежат на спинах, стеклянные глаза устремлены в небо. Они погибли при падении лифта.
        Отворачиваюсь и вскрикиваю.
        Позади меня ужасная картина. Огромный-преогромный кратер, с поваленной вниз землей, глыбами, деревьями, корни которых торчат тут и там. Могу сказать одно - подземная лаборатория Дельгадо была внушительных размеров.
        - Как мы выжили? - спрашиваю я. - Это же невозможно.
        Рэй берет меня за руку и говорит:
        - Как только вы спустились, Джудит перевязала мне живот и попыталась оттащить меня, но тут приехала первая десятка освобожденных. Вот они-то и помогли нам. Мы постарались уйти как можно дальше, ведь даже не знали, когда и какой мощности будет взрыв. Когда сам взрыв произошел, мы увидели, как невиданной силой выкинуло лифт, он приземлился там, - указывает назад. Встречаюсь с ним взглядом. Рэй тяжело сглатывает и говорит. - Я думал, что вы погибли. - более тихо. - Я был уверен, что ты погибла.
        Чувствую себя безгранично виноватой. Я предельно четко представляю, что он испытал, думая, что меня больше нет. Я проходила через это. В голове всплывает образ Рэя, он лежит на полу дома Дельгадо-старшего и истекает кровью от повреждений, нанесенных металлической конструкцией. Сжимаю его ладонь и через этот жест хочу передать, как мне жаль и что я рядом. Я здесь и никуда не денусь.
        - Нам повезло. - говорю я, хотя сама не до конца в это верю.
        - Хоть раз в жизни-то должно повезти. - говорит Гаррет. - Давайте прекратим наматывать сопли на кулак. Мы ещё живы. Нужно уходить, пока это не изменилось.
        Первыми идут Гаррет и Джудит, следом за ними Джервис. По их походкам могу судить, что все достаточно целы. Мы с Рэем закрываем нашу змейку спасенных. Оружия у нас практически нет, остался только пистолет Гаррета и наше желание выжить.
        - Ты как? - спрашиваю у Рэя.
        - Меня порезали. Когда мы с Гарретом спустились и взорвали красный коридор, то из-за пыли ни черта не было видно. Мы не могли ждать и бросились в гущу тел, пыли и пепла. Я нарвался на полумертвого, он схватил меня за ноги и каким-то способом вспорол мне живот, подлез под бронежилет. Не очень глубоко, но крови было много.
        - Я видела. - вспоминаю его в крови и меня передергивает. - Думала, с ума сойду.
        - Всё в порядке. - уверяет он. - Главное выбраться отсюда.
        - Незамеченными. - добавляю я.
        - Да. - соглашается Рэй.
        Мы шли долго. Петляя между деревьями, переступая через камни и вскарабкиваясь на холмы, нам удалось преодолеть половину пути. Где именно находится пристань, нам сказал Рэй, об этом сообщили по рации за две минуты до взрыва лаборатории. После этого на частоте тишина.
        Солнце ещё высоко, мы успеем. Внутри меня возникает миллион вопросов. Меня страшит то, что наши жизни снова будут зависеть от человека с фамилией Дельгадо. У меня на эту семью как минимум должна развиться аллергия. А что, если бабушка Джудит вообще не приплывет? Что нам делать в таком случае? Где-то здесь помимо военных находится Дельгадо-старший. Да простит меня Господь, но я не хочу оставлять его в живых. Кто я такая, чтобы решать его судьбу? Да никто. Я - никто. Но меня трясет от мысли, что в его доме остался прототип капсулы, а в его голове идеи множества вакцин и иной хрени, которую рано или поздно он решит проверить на других несчастных. Но я не собираюсь искать его сейчас. Я и так подвергла опасности всех, кто мне дорог.
        Если бы я хорошенько подумала перед спуском в лабораторию, то не пошла бы за пленными? Идя, сквозь сгущающийся лес, я понимаю, что ответ на этот вопрос один. Я бы пошла. Просто на раздумье ушли бы драгоценные минуты и тогда мы бы все взорвались.
        Ведь если рассуждать логически, то, не вернись мы за ними, - это стопроцентная смерть. Вернись мы - это пятьдесят процентов выживания.
        Как минимум.
        И если даже хоть один из пленных вернется домой к своей семье, то я буду считать себя… очистившейся. Не таким чудовищем, как была до спуска в лабораторию. Есть ещё один вопрос. Смогут ли эти люди вернуться к нормальному существованию? Нет.
        Я тоже не смогу.
        Никто из нас не в силах забыть то, что мы пережили.
        Но я буду пытаться.
        "Бум".
        Поднимаю взгляд от земли под ногами. В двух метрах от меня лежит Гаррет.
        - Твою мать! - восклицает Джервис. - Только не говорите мне, что он уснул.
        Джудит садится рядом с Гарретом, проверяет пульс и говорит:
        - Так оно и есть.
        Джервис бросает на Рэя косой взгляд и спрашивает:
        - Даже не предложишь оставить его здесь?
        - Нет. - отвечает Рэй, отрицательно качая головой.
        - Хм, почему?
        - Мы, можно сказать… поговорили. И пришли к одному и тому же выводу.
        Что это за вывод? Думаю, мне не стоит этого знать. Точно не сейчас.
        Джервис взваливает Гаррета себе на плечо как мешок и несет его, шагая вперед и причитая:
        - Вот если он опять начнет говорить, что его кто-то лапал за зад, то вы свиде…
        Джудит бросает на Джервиса удивленный взгляд, и он тут же ей поясняет:
        - Это не то, что ты подумала… Если что, я его никогда не лапал, но он любит говорить это первым же делом после того, как приходит в себя.
        - Он странный. - говорит Джудит, смотря на свисающего Гаррета.
        - Все мы странные, - говорю я, - кто-то в большей степени, кто-то в меньшей.
        Как только шум бьющихся о берег волн становится более близким, мы останавливаемся. Солнце садится, как и наши батарейки. Джервис практически скидывает с себя Гаррета, Джудит причитает, что стерла все ноги в кровь, ведь она идет босая. Рэй покрывается потом, и его повязки из низа халата Джудит полностью пропитались кровью. Я чувствую усталость, но куда более меньшую, чем все остальные.
        - Ты знаешь о шприце с красной пометкой? - обращаюсь я к Джудит.
        - Да. Немного.
        - Что там было?
        - Было? - практически взвизгивает она. - Отец поставил его тебе?
        - Да.
        Кажется, я больше не хочу знать, что там было.
        - Там была вакцина, плюс кое-какие ингредиенты для активации мозга. Это своего рода смертельный коктейль, который запускает мозговую активность на максимум, а потом останавливает её. - девушка хмурится. - Но ты жива.
        Я тоже это заметила.
        - А что, если я вколола себе вакцину ещё до того, как игла красного шприца вошла мне в вену?
        - Я не знаю. - задумывается. - Такого ещё никогда не было. Препарат даже не прошел испытания на мышах, так что… у меня нет ответа. Возможно, ты спасла себя тем, что вколола вакцину до препарата отца.
        Замечательно. Действие вакцины должно уже было пройти, но я её чувствую. Не так ярко, как раньше, но она до сих пор циркулирует по венам и дарует силу.
        Когда мы ели последний раз?
        Боже, я хочу есть.
        Совсем неуместная мысль, но у меня складывается ощущение, что желудок готов съесть сам себя.
        - Идем. - говорит Рэй и, морщась, поднимается на ноги.
        Проходим ещё немного, и до меня доносится гомон голосов и звуков. На причале множество военных.
        - Их там сотни. - говорит Джервис.
        Нам ни за что не пройти незамеченными. Это просто нереально. Подбираемся ещё ближе и помимо трех больших лайнеров видим маленькую яхту желто-голубого цвета.
        - Это бабушка. - с придыханием говорит Джудит. - Я помню эту яхту ещё с детства.
        Вся проблема в том, что яхта стоит в самом центре военной флотилии. Солнце ещё не полностью село. Мы обессилены. Гаррет спит. Джудит боится и трясется словно заяц.
        - Я пошла. - говорит она, но не поднимается из-за валуна, за которым мы прячемся.
        - Я буду рядом. - говорит Джервис и, кажется, он сам в шоке от своих слов. Эмоции пляшут на его лице, и в итоге выигрывает уверенность. - Я пойду с тобой и буду рядом.
        - Тебя не должны увидеть. - говорит она, явно беспокоясь не только о себе.
        Какие же они милые.
        - Я буду прятаться за тем деревом. - говорит Джервис и указывает в направлении крайнего огромного дерева. - Мой слух поможет услышать ваш разговор. Так же я буду понимать, если ко мне кто-то подберется.
        - Хорошо. - говорит Джудит, и Джервис опускает спящего Гаррета возле меня.
        - Присмотри за ним.
        Утвердительно киваю, и они уходят. Мы с Рэем наблюдаем, как они крадутся в сторону пристани. Джервис остается за деревом, а Джудит выходит на берег, подняв руки. В этот момент толпа военных бросают ящики, которые упорно перетаскивали, направляют на неё автоматы и пистолеты. Девушка оступается, но продолжает идти. Из толпы военных выходит очень старая женщина. Она одета во всё черное, седые волосы покрывает черная или очень темно-синяя шляпка с пером. Её наряд как у старой ведьмы из страшилки для детей. Она что-то говорит, но я слов с такого расстояния не слышу. Военные опускают оружие, и Джудит влетает в объятия женщины, благодаря которой я появилась на свет.
        Их разговор долгий. Джудит плачет и объясняет что-то, бабуля внимательно её слушает и не перебивает. Джервис напряженно стоит за деревом и, кажется, собирается ворваться на причал и унести оттуда Джудит. Но он этого не сделает. Он намного умнее меня и не станет подвергать всех нас опасности.
        Военные загружаются на корабли. Они носят какие-то ящики, думаю, это оружие, которого, к слову сказать, у нас практически нет.
        Краем глаза замечаю белоснежное одеяние. Концентрирую своё внимание на белой точке. Дельгадо-старший идет к Джудит, рядом с ним будущий президент нашей страны - Ростин Бэй. Меня передергивает от отвращения.
        Они идут к Джудит и бабуле, но стоит старшей женщине увидеть Дельгадо-старшего, как она достаточно быстро для своего возраста срывается с места, подлетает к нему и со все дури бьет пощечину. Удар у неё хорош. Она кричит. Не удосужившись услышать ответа, бабуля разворачивается, берет Джудит за руку и ведет её к яхте.
        Чёрт!
        Джервис быстро возвращается и говорит:
        - Джудит уплывет через тридцать минут.
        - Она сказала бабушке об освобожденных? - спрашивает Рэй.
        - Да. Она переправит их.
        - Куда? - интересуюсь я.
        - Я даже не удивлен, но она владеет одной из самых больших психиатрических клиник на севере страны. Она заверила Джудит, что завтра на рассвете они все уже будут там.
        - Не верю. - говорю я. Возможно, именно из её клиники и поступали пациенты для Дельгадо-младшего.
        - Джо, я понимаю твоё недоверие, но я слышал весь их разговор, и я слышал сердцебиение старушки. Поверь мне, она не знала, что тут творится. Она даже не знала, что её муж и внучка живы. Ей было известно, что Дэвид работает над каким-то проектом. Всё. И как вы, наверное, видели, в их семье главенствующую роль занимает она, не Дельгадо-старший.
        Хорошо, даже если старушка не при делах, но есть те, кто могут ей помешать.
        - Брат Гэйнор не даст освободить выживших пленных. - говорю я.
        Джервис отрицательно качает головой и объясняет:
        - Он сейчас занят только тем, чтобы увезти с острова любые наметки и улики, которые могут вывести на него. До того, как бабуля дала Дельгадо пощечину, я услышал, как брат Гэйнор говорил, что отправил отряд разбирать завалы. Он уверен, что его сестра и её ребенок живы.
        - Получается, он знал, что она тут делает? Что она пытается оживить ребенка? - спрашиваю я.
        - Этого я не знаю. - отвечает Джервис.
        Хруст ветки привлекает наше внимание. Выглядываю из-за валуна и вижу, как Джудит и её бабушка идут в нашу сторону.
        - Что она делает? - спрашивает Рэй.
        - Она рассказала ей про нас. - шепчу я.
        Садимся за камень, и я мысленно проклинаю Джудит. Мы же договорились, что проберемся незамеченными для всех. Для всех, без исключений!
        - Джервис? - тихий шепот Джудит долетает до нас.
        Втроем переглядываемся между собой, Рэй кивает Джервису, и он выглядывает из-за валуна. Встаю рядом с ним, Рэй остается сидеть, у него и так сил практически нет.
        - Извините меня. - говорит Джудит, и я ожидаю, что сейчас на нас со всех сторон полетят пули. Из-за кустов повыпрыгивают военные.
        Секунда-вторая.
        Ничего подобного не происходит.
        Низкорослая женщина в черном смотрит на меня и на Джервиса внимательным взглядом. Она оглядывает мою голую голову, глаза, шею, руки.
        - Это они? - спрашивает она у Джудит.
        - Да. - отвечает та.
        - Ты сказала, их четверо. - скрипит старческий голос.
        Чертова Джудит! Я не знаю, что ожидать от этой женщины. Да я в принципе ничего хорошего не жду от человека с фамилией Дельгадо. До этого момента Джудит была исключением. Больше нет.
        - Так и есть. - говорит Джервис.
        Бабушка и Джудит подходят к нам вплотную. Мои кулаки сами по себе сжимаются, я готова к любым нападкам.
        - Ранен. - говорит она, смотря на Рэя. Переводит взгляд на Гаррета. - Мертв?
        - Спит. - отвечаю я.
        - Хм. У меня на яхте есть врач. Я подумала, что Джудит может понадобиться медицинская помощь, и захватила с собой медика. Поступим следующим образом. - говорит она таким тоном, что я хочу ей подчиниться. Это уверенная и, кажется, безмерно сильная духом женщина. Несмотря на старость и маленький рост, она словно генерал всех генералов. - Через десять минут сюда придет мой человек. Он принесет вам одежду военных. Вы переодеваетесь и как самые храбрые в мире дети идете через весь берег и забираетесь на мою яхту. Как только последний из вас взойдет на борт, мы отплываем.
        Она разворачивается и начинает спускаться к берегу. Она даже не видит возможности, что мы её ослушаемся. Да и кого я обманываю? Это единственный шанс на спасение. Единственный шанс сбежать с Острова Избранных.
        - Почему мы должны вам верить? - спрашивает Рэй, сидя за валуном.
        - Потому что у вас нет иного выхода. - отвечает старушка, спускаясь вниз. - Особенно у тебя.
        - Зачем вы это делаете? - спрашиваю я.
        Женщина оборачивается. Несколько секунд она смотрит мне в глаза, и от этого мурашки пробегают по рукам.
        - Когда-то давно, я хотела продлить жизнь моего сына. Я это сделала. По-твоему, я смогу убить своё собственного дитя? Даже если теперь он выглядит иначе и носит несколько имен?
        Вопрос исчерпан.
        - Я всё сказала. - не дожидаясь нашего ответа, она уходит, и Джудит вместе с ней.
        В течении пятнадцати минут парнишка юнга принес четыре комплекта одежды. Переоделись все, кроме Гаррета. Стоя над ним и смотря на то, как он мирно спит, мы решили, что единственный способ пронести его на яхту - это выкрасть у военных один из ящиков и положить Гаррета туда. Если же мы понесем его в открытую, то у кого-то явно возникнут вопросы.
        - Я пойду. - говорит Рэй, бледнея на глазах.
        - Нет. - тут же оспаривает Джервис. - Посмотри на себя, ты с минуты на минуту приляжешь рядом с Гарретом. Нам с Джо вас двоих не вынести. А выбирать кого-то одного не моя прерогатива. - переводит на меня взгляд. - Мы пойдем.
        Утвердительно киваю и надеваю на голову черную кепку. Форма военного скрывает грудь, а с лысой головой я вполне похожа на парня. Внутри происходит буря, душа взбудоражена, мысли в панике. Но мы должны это сделать. Последний этап нашего спасения. И если честно я больше переживаю за Гаррета с Рэем, чем за себя и Джервиса. На сегодняшний день мы куда более сильные противники, чем они.
        Рэй приваливается спиной к валуну и говорит:
        - Ненавижу это.
        Сажусь на корточки напротив него.
        - Всё в порядке.
        - Нет. Я не хочу отпускать тебя туда. - ловит мою руку и, сжимая пальцы, говорит. - Это я должен идти, я должен защищать тебя.
        - Как только выберемся, поверь мне, все мои заботы лягут на твои плечи, я даже возмущаться не буду.
        Наклоняюсь к его лицу и легко касаюсь его губ своими. Отстраняюсь, но Рэй тянет меня обратно за руку и углубляет поцелуй. Он настолько долгожданный, с примесью горечи и отчаяния. Беру его лицо в ладони и чувствую, как слеза скользит по моей щеке.
        - Почему ты плачешь? - спрашивает Рэй, дыша мне прямо в губы.
        - Я думала, этого больше никогда не случится. - и стоит мне это сказать, как я понимаю, насколько безумно я по нему скучала. По моему Рэю.
        Упираюсь в его лоб своим и, прикрыв глаза, слышу его тихий и родной голос.
        - По статистике, следующая полоса будет белой.
        Улыбаюсь сквозь слезы.
        - Обязательно. - отвечаю я.
        Отстраняюсь, встаю на ноги и, поймав от Джервиса короткое: "Идем", направляюсь вслед за ним. Мы крадемся словно полевые мышки. Шаг за шагом я удаляюсь от Рэя и Гаррета и приближаюсь к врагам.
        Если хочешь что-то скрыть, да так, чтобы никто не нашел, то прячь это на самом видном месте. Вот и наш план состоит в том, чтобы не прятаться, а выйти к врагу и посмотреть ему прямо в глаза. Естественно, если это будет не Дельгадо-старший, он нас сразу же узнает.
        Подходим к началу леса. Около пятнадцати военных кружат вокруг огромной горы ящиков.
        - Подходим и как ни в чем не бывало берем самый крайний. - говорит Джервис микро-шёпотом. - Дальше идем на выход по тропе, но у того дерева, - указывает рукой, - сворачиваем налево и возвращаемся за парнями.
        - Поняла.
        Позволяю себе глубокий вдох и шагаю из-за дерева. Слышу шаги Джервиса за спиной, и это помогает не психануть, не развернуться и не сбежать. Военные не замечают нас, они переговариваются между собой и, кажется, очень рады тому, что этот "проект" подошел к концу. Ни на одном лице не вижу скорби или хотя бы жалости по тем, кто лежит под завалами. Люди даже перекидываются шутками между собой.
        Останавливаюсь у крайнего ящика, берусь за металлическое кольцо. Джервис поднимает его с другой стороны, и мы медленно отходим от толпы. Перед нами двое несут идентичную ношу. Немного замедляемся, чтобы отстать.
        Сейчас кто-то нас заметит.
        Вот-вот кто-то окликнет нас.
        Прямо сейчас.
        Пока мы не повернули в сторону, я даже не заметила, насколько ящик тяжел. Проходим половину пути, и мои пальцы сами по себе раскрываются и ящик с громким "буц" опускается на землю.
        - На нас даже не обратили внимания. - не веря, говорю я.
        - И это к лучшему. - Джервис сглатывает улыбку. - Рэй же сказал, что должна настать белая полоса.
        - Хватит подслушивать.
        Стукает пальцем по уху и говорит:
        - Ты же знаешь, это не в моих силах.
        Поднимаем ящик и тащим дальше. Находим Рэя и Гаррета в том же состоянии. Открываем ношу и достаем автоматы, патроны, пистолеты. Всё это лежит кучей, военные собирались в спешке.
        Джервис поднимает Гаррета и упаковывает его, закинув руки и ноги внутрь. Закрывая крышку, говорит:
        - Надеюсь, он не задохнется.
        Мы с Рэем беремся с одной стороны, Джервис с другой.
        Твою мать!
        Гаррет весит куда больше, чем автоматы. Кстати, по одному автомату мы взяли себе. Ведь если мы появимся безоружными, то это как минимум вызовет вопросы, как максимум - опасно. Шипя сквозь зубы, тащим ящик в сторону пляжа. Одна и та же мысль сводит меня с ума: "Нам не может так везти".
        Ну вот не может и всё.
        Это нереально.
        Кто-то что-то да заметит.
        Параноик внутри меня мечется и не дает спокойно дышать.
        - Идем уверенно и быстро. - говорит Рэй, который идет рядом со мной. По его лицу, я могу судить, что он вот-вот свалится. Попробуйте поднять что-то тяжелое, когда у вас вспорот живот, и вы потеряли уйму крови.
        Как только ноги ступают на пляж, всё внутри сковывает. Слышу десятки голосов военных. Топот их ног. Но среди общего шума различаю голос Дельгадо-старшего. Озираюсь по сторонам, но не вижу его. Только слышу. Тварь где-то рядом. Слов не разобрать, но по тону понимаю - он оправдывается.
        - Эй ты! - кричит кто-то сзади нас.
        Сердце уходит в пятки и, утрамбовывая землю, пытается выскочить из меня. Боже!
        Так и знала!
        - Стоять солдат! - кричит неизвестный.
        Но мы идем и не останавливаемся. Идиот! Неужели нельзя выразиться точнее? Тут кругом солдаты. Может это вовсе не нам?
        Уверенные шаги позади меня приближаются. Огромная ладонь ложится на плечо, и надежда пропадает. Звали именно нас.
        - Я кому сказал! - кричит он мне в ухо.
        Ну вот и всё.
        До яхты нам осталось не больше тридцати метров. Руки отсыхают от тяжести ящика. Если военный откроет его, то… нам конец. Всем.
        Остановившись, опускаю ящик на землю. По-военному четко и уверенно оборачиваюсь к крикуну. Встаю по стойке смирно и прикладываю правую руку к голове. Эти движения с детства происходят на автомате. Когда я была маленькой, только так и приветствовала дядю.
        - Солдат…
        Смотрю поверх плеча мужчины и не знаю, что нам делать. Как мы поведем себя, если…
        - Ящики грузят на тот корабль, - говорит военный и указывает рукой налево.
        - Есть, сэр! - слишком громко говорю я, и он наклоняется очень близко к моему лицу.
        Если я и выгляжу как мальчишка, звучу я по-прежнему как девушка.
        Сердце уже пробило пятку и ушло под землю. Мне так страшно, что на лбу выступает пот, а руки начинают дрожать.
        Встречаюсь взглядом с мужчиной. Ему около пятидесяти. Военная выправка и суровый взгляд карих глаз. Он словно рентген сканирует меня.
        - Я помогу. - неожиданно говорит он и перехватывает ящик.
        Чёрт! Нет! Сейчас Гаррета погрузят на корабль, а не на яхту.
        Вокруг снуют военные, они отлажено и четко выполняют свои задания, а мы сейчас находимся в центре внимания. Мы просто стоим. Сейчас каждая деталь имеет значение. Если кто-то заметит, что у Джервиса металлическая рука, то, что я лысая девушка с дырой в голове, то, что у Рэя уже просочилась кровь сквозь темную форму военного, да в конце концов у нас лежит один из подопытных в ящике.
        - Идем. - командует мужчина и вместе с Джервисом уносит Гаррета.
        - Что делать? - спрашиваю у Рэя, он молча шагает рядом со мной. Бросаю на Рэйлана косой взгляд - всё очень плохо. Он еле передвигает ногами.
        - Ничего. - отвечает Джервис.
        Он говорит очень тихо, и слышу его только я.
        Но мы не идем к кораблю, мы по-прежнему движемся к яхте. Что происходит? Поднимаемся по трапу, и я не могу поверить, что военный привел нас сюда. Входим в каюту, мужчина ставит ящик на пол и открывает крышку. Смотрит на Гаррета и спрашивает:
        - Где оружие?
        - В лесу оставили. - отвечаю я и сжимаю руку на автомате, который висит на моем плече.
        - Закопали?
        - Н-нет.
        Разворачивается, и в этот момент открывается дверь, входят Джудит и бабуля. Джудит влетает в объятия Джервиса, а бабуля останавливается напротив военного.
        - Спасибо, Себастьян.
        - Всегда пожалуйста, госпожа.
        Госпожа? Нет, не хочу знать, почему он её так называет.
        - Мы отплываем. - говорит она.
        - Не сейчас. Нужно скрыть их следы. Они стащили у военных ящик оружия, ящик здесь, а оружие брошено, его нужно закопать.
        - Дети, что с них взять. У тебя пять минут. - отдает приказ миниатюрная старушка и сразу становится ясно, что именно она тут Большой Босс.
        Как только военный выходит из каюты, я подмечаю, что его форма отличается от нашей. К нам приходит врач. Женщина средних лет осматривает Рэя, проводит какие-то манипуляции. Ставит капельницу, уколы, она зашивает ему живот, говоря, что если бы нож вошел на сантиметр глубже, то она бы была бессильна. В итоге Рэй отключается.
        В течение десяти минут не происходит ничего, и одновременно очень многое.
        Гаррет продолжает спать, Джервис достал его из ящика и уложил на кровать рядом с Рэем. Я обессилено сижу на полу каюты и не могу поверить, что скоро мы будем свободны.
        Джервис поговорил с Джудит. Их разговор был настолько милым и странным, что я не могла не подслушать. Сидя на полу у стены, Джервис спросил у девушки:
        - Что будешь делать дальше?
        Пару секунд она смотрела в сторону, но в итоге ответила:
        - Поеду с бабушкой домой, а дальше не…
        - Пойдем со мной. - перебил её он.
        Джудит так резко перевела на него свой взгляд, что я побоялась, как бы в этот момент у неё не открутилась голова.
        - Почему ты зовешь… меня? - неуверенно с красными щеками спросила она.
        Но ещё более алые щёки были у Джервиса, когда, глядя в глаза девушки, он тихо произнес:
        - Потому что ты мне… нравишься. Сильно. - не получив должной реакции, он тут же начал оправдываться как школьник. - Но если ты не хочешь, я не буду тебя за…
        - Я согласна. Я поеду с тобой.
        И на этих словах яхта пришла в движение.
        Мы выжили. Мы выбрались. Мы победили.
        Через пару часов, когда Джервиса и Джудит не было в каюте, Гаррет пришел в себя. Проснувшись, он выслушал меня и даже не язвил по поводу того, что мы тащили его в мини-гробу. Рэй до сих пор спал. Мы с Гарретом сидели в тишине, я не знала, как начать с ним разговор, и он начал его сам.
        - Почему ты ни разу не спросила меня о том, что сказал Коди?
        - Если ты захочешь, то скажешь сам.
        Он долго раздумывал, а я молча ждала.
        - Я действительно убил её. - сказал он и поморщился словно от боли, провел рукой по волосам и замолчал. Я его не торопила, просто смотрела на то, как Гаррета разрывали эмоции. - Она просила об этом. Челси молила о том, чтобы её убили. Но просила она не меня, а Коди. У нас был один пистолет и всего одна пуля. Чертово совпадение. Она истекала кровью, её кость была раздроблена, она была почти мертва. Она со слезами просила Коди… он встал и ушел. Он не смог, и тогда это сделал я. Коди заслуживал того, чтобы убить меня. Когда он вернулся, меня уже не было, а возле Челси лежал всё тот же пистолет, но только уже без пули.
        - Нет. Ты не заслужил, чтобы в тебя стреляли.
        - Хм. Коди бы оспорил, если б мог. - мы снова погрузились в молчание, но потом Гаррет спросил. - Зачем ты всем соврала?
        - О чем ты? - зачем-то переспросила я, хотя отлично понимала, о чем именно идет речь.
        - Об истинной смерти Дэвида. Почему ты сказала, что его убило взрывом?
        - Я не знаю. В этом случае… я не знаю.
        - Не хотела выставлять меня в плохом свете? - с грустной улыбкой спросил он.
        - Дело не в этом.
        - В этом. Я же говорил, что не стоит делать из меня того, кем я на самом деле не являюсь. Я пытался, у меня не получилось.
        ЭПИЛОГ
        На остров Корву мы прибыли на следующий день. Гаррет очень долго разговаривал с бабулей, кажется, он единственный, кто пришелся ей по душе (не считая внучки). Когда она уплыла, мы отправились в дом. В первую ночь мы все спали там, на утро Гаррет, Джудит и Джервис переехали в соседний дом. Откуда у нас деньги? От бабули, она дала Джудит достаточно много денег, чтобы она не работала ближайшее пару-тройку лет.
        Могу сказать одно - этот остров с появлением Рэя действительно стал прекрасным. Я стала смотреть на Корву его глазами и увидела, насколько это место красивое и живое.
        Через неделю мы впервые включили телевизор и увидели в новостях, что брат Гэйнор - Ростин Бэй, отныне президент нашей страны. Он выиграл выборы с огромным перевесом. Ещё через пару дней, он выступал на том же канале, толкал огромную и нудную речь о том, что он бросит все силы на поиски пропавших граждан и по воле судьбы начнет свою программу с города под названием Хард.
        Это показало, что дорога домой нам заказана. Он ищет нас, но никогда не найдет, а мы не глупцы, чтобы тягаться с президентом.
        Спустя три месяца Гаррет пришел в наш дом. По его лицу я сразу поняла, что он… уходит. Гаррет не произнес ни слова, стоял на входе у двери и смотрел на меня и Рэя. А потом сказал, что улетает.
        Мы сидели с ним на крыльце и молчали. Я понимала, что должна ему что-то сказать. Я знаю, что именно он хотел бы от меня услышать, но я не могу дать ему желаемого. От этого больно и ему, и мне.
        - Гаррет, ты очень для меня важен. - сказала я, глядя перед собой.
        - Недостаточно важен. - без улыбки ответил он.
        - Прости, но ты действительно часть моей семьи, и я не хочу тебя терять.
        - Странно это.
        - Но это правда.
        Через пять минут собрались все, а за Гарретом прилетел вертолет. Он, как оказалось, с помощью бабули вернул своё состояние и улетает на виллу, которую когда-то купил Олли.
        Стоя перед нами, он посмотрел на Рэя и сказал:
        - Я не буду говорить тебе: "Береги её, не облажайся…" Облажайся, и я буду тут как тут.
        - Не дождешься. - сказал Рэй и, как бы с ноткой веселья, но все понимали, что это правда.
        - Посмотрим. - сказал Гаррет в ответ.
        Подходит к Джервису и Джудит.
        - Ты это… будь с ней поаккуратнее, она всё-таки спасла нас.
        - Без тебя знаю. - фыркает Джервис.
        - Ничего ты не знаешь. У тебя девушка-то хоть была? А тем более из семейства сумасшедших?
        - Гаррет, отстань.
        Гаррет улыбается, но в глазах улыбки нет.
        Вертолет ждет его, но он медлит.
        - Я провожу тебя. - говорю я, и Рэй отпускает мою руку.
        Подходим к вертолету, и только сейчас Гаррет начинает говорить что-то именно мне:
        - Я буду ждать.
        - Чего именно?
        Гаррет оборачивается и смотрит на меня снизу вверх.
        - Того дня, когда я не захочу жертвовать ради тебя всем.
        Он говорил мне это. Я помню его слова. Комок встает в горле.
        - Ты найдешь ту самую. - говорю я, но внутри чувствую противоречие своим словам.
        - Хм. Печаль в том, что, возможно, я её нашел, но она уже занята отмороженной редиской.
        Улыбаюсь.
        Он тоже.
        - Прекрати его так называть.
        - Если тебе что-то будет нужно… - говорит он, но не заканчивает предложение.
        - Я знаю.
        - Вот и отлично.
        Обнимаю его, и он сжимает меня в поистине медвежьих объятиях.
        - Ты должна быть счастливой.
        - Я буду.
        Слезы текут по лицу, и я сглатываю ком, который поселился там, кажется, навечно.
        Гаррет отпускает меня. Мгновение смотрит в глаза и, развернувшись, забирается в вертолет.
        ********
        Он улетел.
        И две недели от него не было ни слуху ни духу.
        Ровно через четырнадцать дней в нашу дверь постучали.
        Открыв её, я была в полнейшем недоумении.
        Гаррет прислал нам морозильную камеру размером с человека и приложил записку: "Моему горячо любимому другу Сельдерею".
        Ещё через неделю пришла очередная посылка.
        Маленькая красная коробочка, а внутри мужская перчатка на правую руку и подпись: "Моему душевному однорукому брату".
        Еще через пять дней пришла идентичная посылка, только перчатка была на левую руку и подпись: "Я забыл, что у тебя их снова две".
        Ещё через две недели пришла очередная посылка с книгой, название само за себя сказало, кому именно эта книга теперь принадлежит - "Что делать, если моя семья сошла с ума?". И, конечно, Гаррет не забыл положить карточку-записку: "Джудит, это для тебя, надеюсь, ты ещё не сошла с ума, как твои родственники".
        Через месяц в центре острова начали строить небольшое здание. Через четыре месяца стройка была окончена. В дверь постучали и мне отдали ключи. Придя в новенькое, стильное (по местным меркам) место, я увидела бар и название его было "Часть семьи".
        Больше посылок не было.
        Гаррет никак не давал о себе знать.
        За это время наша жизнь вошла в обычное русло. Я, набив синяков и ссадин, научилась управлять баром, он стал моей отдушиной. Каждый день приходя туда я смотрела на вывеску и печально улыбалась. Гаррет умудрился преподнести мне такой подарок, из-за которого его стало невозможно забыть. Рэй открыл тату-салон, поначалу особого спроса не было, но постепенно месяц за месяцем люди стали к нему обращаться, тем более приезжие. Для многих из отдыхающих была интересна мысль оставить на себе напоминание о странном острове.
        Рэй научил меня плавать. На это нам понадобилось больше двух лет.
        У Джудит и Джервиса родился сын, они дали ему имя Гаррет.
        Прошло три года.
        Гаррет прислал мне посылку, это была фотография моей мамы. Она сидела в кафе на соседней улице от нашего дома и улыбалась, смотря на мужчину в черном строгом костюме. Гаррет подписал фото на обратной стороне "Она счастлива".
        Но это было не всё.
        В отдельном конверте на обычной белой бумаге была ещё одна записка: "Этот день настал".
        Конец.
        БЛАГОДАРНОСТИ
        Хочу сказать большое, до неприличия огромное спасибо именно тебе, мой читатель. За то, что ты прожил эту историю вместе со мной и героями. За то, что переживал за их судьбу, а порой и не надеялся, что кто-то из них доберется до финала и обретет своё счастье.
        Эта история появилась на свет именно для тебя.
        Спасибо.
        ****
        Квента - история одного персонажа.
        ****
        При создании обложки, использовалась картинка https://cdn.pixabay.com/photo/2018/01/28/13/24/portrait-3113651_1280.jpg