Моя Женщина Эммануэль Ласт
        Муж бросил Веру на пороге старости, да так, что стыдно кому-либо рассказать.
        Но не даром говорят, что там где одна дверь закрывается, непременно открывается другая.
        И для Веры найдется своя гавань, пусть совершенно не похожая на ту, к которой она привыкла.
        Моя Женщина
        Эммануэль Ласт
        Короткий любовный роман
        Современный любовный роман
        В тексте есть: настоящий мужчина, взрослая любовь, сильная женщина с детьми
        Муж бросил Веру на пороге старости, да так, что стыдно кому-либо рассказать.
        Но не даром говорят, что там где одна дверь закрывается, непременно открывается другая.
        И для Веры найдется своя гавань, пусть совершенно не похожая на ту, к которой она привыкла.
        ГЛАВА 1. Часть 1. Признание
        Вера ненавидела новый доводчик.
        Дверь подъезда никогда не была легкой, но магнитный замок делал ее неприступной, и каждый раз приходилось тянуть изо всех сил. В редкие счастливые вечера помогал сосед из третьей квартиры, которого жена отправляла курить на улицу, но чаще Вера справлялась сама.
        Сегодня очень мешал зонт. Кнопку заело и, когда он все-таки сложился, в стороны остались торчать две поломанные спицы. Вера повесила зонт на запястье и подняла тяжелые пакеты с пола. Свежий осенний ветер забросил на лестничную площадку крупные капли дождя, толкнув в спину тяжелую дверь.
        Давным давно надо было выбросить его и купить новый. Костю напрягать бессмысленно, он и лампочки дома менял с чувством обреченности, словно она просила его пройти за Христа до Голгофы.
        Не глядя, Вера вызвала лифт и подошла к почтовому ящику. Просунула пальцы в ряд из пяти темных отверстий внизу, потянула, чтобы убедиться наверняка - пусто, и вернулась к лифту.
        Кнопка вызова не горела и Вера знала, что это значит, но все равно нажала на нее раз или два. Ну, мало ли, сегодня один раз повезет.
        Не повезло.
        Вера выругалась про себя, сняла с руки зонт и бросила в картонную коробку в углу. Рекламные листовки смягчили звук удара, плетеный хвостик на ручке грустно свесился в пустоту. Последние две недели лифт, как по команде, ломался через день и Вера поднималась на восьмой этаж пешком, навьюченная, как ишак.
        В пролете между вторым и третьим опять кто-то выкрутил лампочку. Вера перехватила пакеты поудобнее, и двинулась вперед вслепую, давя сапогами разбросанные по полу окурки. И куда только Елена Степановна смотрит, даром что ответственная за этот участок подъезда!
        Между пятым и шестым Вера остановилась, облокотившись о перила. Сердце билось где-то в ушах. Она расстегнула пальто и переложила пакеты в другую руку. Нет, ну, ты посмотри, в прошлый раз на третьем задыхаться начала, а сейчас, как козочка, до пятого добралась, почти не вспотев.
        Вера улыбнулась, и продолжила подъем.
        «Конечно, козочка. Коза старая,» - прошептала сама себе.
        Куда ей скакать, до дивана бы после работы доползти, а ведь еще ужин готовить. Потом вспомнила, что на кухне свет горел, значит, Костя уже дома и порадовалась. Может быть, сегодня ее ждет, пусть и остывший, но ужин. Вкусный ужин. Что-что, а готовить муж умел получше некоторых.
        На шестом кто-то бросил пакет с мусором. Вот что за люди? В прошлом году на общем собрании приняли решение мусоропровод заварить, проголосовали единогласно, что вообще удивительно, и все равно не убирают за собой.
        Может мусорную фею ждут? Прилетит она такая, дама видная, в платье целлофановом да жестяных черевичках и мусор заберет, а на его месте оставит поллитра. Ну, или еще что, каждому по вкусу.
        Вера усмехнулась и опять остановилась. Каждый раз минуя этаж, глаза цеплялись за цифры - три, четыре, пять, шесть… вспоминала, как когда-то ходила на аэробику и также глазами на минутной стрелке висела. Нет, физические нагрузки точно не ее конек. Вроде и не сильно после родов поправилась, чтобы переживать, но и не Синди Кроуфорд.
        Да и возраст, глядишь, пять лет пролетели и вот она, пенсия. Потом одернула себя. Какая же она пенсионерка, если до пенсии еще сколько? Вера быстро произвела расчет - по новым правилам, вышло пятнадцать с небольшим.
        На седьмом этаже она привалилась к перилам в изнеможении.
        «Надо было Косте позвонить, чтобы спустился и помог. Эх, Вера, жизнь прожила, а всему тебя учить надо. Сейчас-то и смысла дергать нет, один пролет остался. Давай милая, постарайся, ты у нас сильная,» - она выдохнула и пошла на последний рывок.
        Устало провернула ключ в замке и ввалилась в прихожую. Пакеты бросила у входа, выпрямилась и стянула с плеч пальто. Щеки горели и она никак не могла выровнять дыхание.
        - Кость, забери продукты, - Вера сбросила сапоги и остановилась у зеркала. Сняла берет, поправила волосы рукой.
        - Привет, ты сегодня рано, - муж вышел в коридор в фартуке и с полотенцем через плечо. Вера только рукой махнула.
        - Молчи, думала до утра сидеть буду.
        - Давай за стол, потом расскажешь, - он взял пакеты и вернулся на кухню, а Вера отправилась в ванную совершать ежевечерний моцион.
        - Кость, поставь чайник! - крикнула, втирая в руки крем.
        - Запоздало вспомнила, что не переоделась в домашнее, и пошла на кухню как есть.
        - Садись, я сам накрою, - Вера спорить не стала. Села на диванчик и вытянула гудящие ноги.
        - Ольга все-таки ушла на БС (отпуск без содержания - прим. Автора), - Вера с удовольствием наблюдала за тем, как муж хлопочет у плиты.
        Сняв с казана крышку, он зачерпнул большой ложкой плов и выложил на тарелку. Вера услышала пьянящий аромат пропитанного утиным жиром риса с легкими нотками чеснока, специй и барбариса, и довольно зажмурилась.
        - А я тебе говорил, что так и будет, - Костя поставил перед Верой тарелку и, взяв в руки вино, откупорил.
        - Что за повод? Ммм, как же вкусно, - она разломила пополам кусок белого хлеба и обмакнула в растекшийся по тарелке сок.
        - Бережем фигуру? - Костя улыбнулся и наполнил ее бокал.
        - Только не сегодня. А ты?
        - Я пока готовил наелся, - и через секунду добавил. - А вина с тобой, пожалуй, выпью.
        - И, понимаешь, вроде надо рассердиться, она же всех подставила, не только меня, но не могу.
        - Она беременная, а не больная, я бы на твоем месте ей написал.
        - Чтобы она раньше срока родила? - Вера мотнула головой, - Бог ей судья, скоро и без меня будет чем заняться, - они чокнулись, оба сделали по глотку. - Точно не хочешь? Получилось очень вкусно.
        - Точно, ешь, - он повертел ножку бокала длинными ухоженными пальцами.
        Вера отметила, что сегодня Костя выглядел особенно хорошо. Опрятный, как всегда чисто выбритый. С легким покраснением от очков на переносице, так хорошо ей знакомым.
        - Как твой день? - спросила, делая еще глоток.
        - Нормально, провел одну операцию, вторую перенесли на послезавтра, там с анализами не все хорошо, - он вздохнул и отставил бокал.
        Посмотрел на Веру.
        - Устал, наверное? А я тут со своими квартальными, - она взяла его ладонь в свою. - Тост. За бесподобный ужин и бесценные твои руки, - Костя бокал поднял, но в ответ не улыбнулся.
        И вроде все как обычно, но почему-то екнуло в груди.
        - А ты что не переоделся?
        - Уходить собрался, - Костя прокашлялся, словно собираясь с мыслями.
        - Куда? - спросила и вилка с пловом замерла на пол пути, таким отстраненным, словно направленным сквозь нее, был Костин взгляд.
        - Ухожу… от тебя.
        ГЛАВА 1. Часть 2. Признание
        - Ухожу… от тебя.
        Сказал как отрезал, и ладони вытянул по обе стороны от бокала. Вера отметила про себя, что они не дрожат.
        Конечно, у хирурга руки дрожать не будут.
        Повисла пауза, тяжелая и густая. Вера отложила вилку на край тарелки и потянулась в бокалу с вином.
        Вера не хирург и пальцы у нее дрожали.
        Много раз представляла себе этот разговор. По разному вертела, как кубик Рубика собирала, и так и эдак. Все варианты прорабатывала, что он скажет, что она ответит. Готовила себя, зная, что бесполезно, и все равно резануло по сердцу. Не думала, что так просто, так буднично скажет.
        Обвела глазами стол. Вот зачем такой обходительный сегодня, ужин приготовил, вина налил, чтобы расслабилась. Готовился основательно, как к операции, а, может, для него это и была вторая операция? Знает ведь, что по живому режет, без анестезии.
        Вера посмотрела в коридор. На полу, рядом с ее сапогами, стояла спортивная сумка. Как она сразу не заметила? Не думала об этом, вот и не заметила.
        Значит, не шутит.
        - Вера… - позвал тихо, но она мотнула головой, чувствуя, как лезут в глаза непрошеные слезы. Подняла взгляд к аквариуму над барной стойкой и перестала моргать. - Дело не в тебе.
        Еще лучше!
        - Я так больше не могу, поверь, для тебя это даже лучше… говорить пока никому не будем, да и разводиться я не собираюсь… квартира тебе останется, я ни на что не претендую, а вещи… Вер, вещи я часть уже перевез, остальное потом заберу… хочешь, когда ты будешь на работе…
        Он говорил, а у нее внутри росла настоящая Тьма, черная, как сама смерть. И каждое новое слово делало только больнее.
        Заткнись же ты, черт побери!
        - Вер, ну, прости… - еще чуть-чуть и прольются горечью по щекам постыдные слезы, так и не принеся облегчения.
        Костя взял Веру за руку, погладил по пальцам, а она не могла заставить себя пошевелиться. Боялась, что если дернется, то заплачет, нет, разрыдается, разобьется на куски и больше никогда себя в целое не соберет.
        - Я прошу тебя, Вера, только не плачь…
        Слезы стекали по подбородку и капали на грудь. Это черная дыра на месте сердца притягивала их, вне всяких сомнений. Вера закрыла глаза, новые слезы устремились во тьму, и она отдернув руку, встала.
        - Я их уже кормил сегодня, - она сделала вид, что не слышит. Высыпала горсть корма и стала смотреть, как рыбки кружат вокруг. - Вер, обрати на меня внимание! Ну, что ты молчишь?
        - А что ты хочешь, чтобы я сказала? - ответила тихо, почти шепотом.
        Испугалась, что если напряжется сильнее, то закричит, бросится с кулаками. Не глядя на Костю, взяла бокал и выпила вино залпом. Где-то был флакон с валерьянкой…
        Вера открыла шкафчик. От выпитого ее немного повело и Костя встал, удерживая Веру за локоть.
        - А вот это плохая идея.
        - Руки убери от меня, - Костя мягко, но настойчиво забрал у нее флакон и усадил за стол.
        Не так она себе это представляла.
        - Кто она? - спросила и тут же пожалела.
        Как унизительно, но вопрос вырвался сам собой. И назад его не забрать.
        - Это не важно…
        - Мне важно. Я хочу знать, имею право! - Костя молчал. - Я ее знаю?
        Вера задумалась. Маша из мясной бакалеи? Вряд ли. Слишком дородная да и, кажется, замужем. Тогда Лена из больницы? Или одна из молодых аспиранток?
        От осознания того, что Костя уходит от нее к молодой аспирантке, снова расплакалась.
        - Ну, Вера, ну, пожалуйста… зачем тебе это? Зачем себя мучать? Да, мы не будем больше жить вместе, но мы можем видеться, у нас общие дети, и… официально мы же не разводимся… ты можешь вообще никому не говорить, если боишься осуждения со стороны.
        - Боже мой, кто ты!? Кто ты такой, чтобы говорить мне об осуждении со стороны!? - Костя дернулся, лицо побелело. - Она молодая, да? Красивая, гибкая… сексуальная, - Вера всхлипнула, не в силах остановиться. Жалость к себе захлестнула с головой. - Конечно, она красивая, ей же не пришлось вынашивать и рожать тебе двойню, потом годами не спать по ночам, забывая о себе, о работе, обо всем! Конечно, сдай старую Веру в трейд-ин и возьми новую! С доплатой, зато перед друзьями не стыдно будет!
        - Да какой трэйд ин, Вера! У меня другой мужчина!
        ГЛАВА 2. Часть 1. Точки над i
        - …Мужчина? Ты, - она сглотнула, проворачивая слово на языке, прежде чем сказать вслух. - Гей?
        - Ой, Вера, пожалуйста! - Костя дернулся, встал из-за стола, открыл и снова закрыл казан крышкой. - Уж ты-то не вешай ярлыки!
        - То есть как это? А как по-другому это называется? Содомит? Голубой? Человек дождя?
        - Не стыдно? - Костя обернулся, скрестив руки на груди. - Вот что ты за человек?
        - Мне? Не стыдно? - Вера тоже встала, вилка звонко ударилась об пол. - За то, что назвала тебя по имени? Или лучше будет сказать по призванию!
        Она могла бы понять измену, бес в ребро и что там еще происходит с мужчинами старшего возраста. Закрутил роман с сослуживицей, увлекся молоденькой аспиранткой, вновь почувствовал вкус жизни, это так предсказуемо! Вера была к такому готова. Она, по крайней мере, могла себе это объяснить.
        Но… гей!?
        Ее муж испытывал влечение к мужчинам, Господи! Он изменял ей с… мужчиной! Вера, как не старалась, не могла уместить эту мысль в голове.
        - И… как давно? - Костя вздохнул, наклонился за вилкой и сел за стол.
        - Всегда, Вера… всегда.
        Это был удар ниже пояса. Мысли о возможных заболеваниях вытеснило это его «всегда». Вера отвернулась и зажмурилась.
        Всегда. Всегда.
        Двадцать пять лет жизни.
        ВСЕГДА.
        Их свадьба, первая неудачная беременность и долгие пять лет проб и ошибок, долгожданная двойня, мальчики, как же она гордилась! Вера зажала рот ладонью. Сыновья и двух месяцев не проучились в летном училище, что теперь будет с ними?
        - Кто еще знает? - она обернулась к Косте, сверля его глазами, готовая разорвать на месте, если получит неправильный ответ.
        - Никто, - ответил и посмотрел на нее как на умалишенную.
        - Летное училище, Костя, - проговорила холодно, чеканя каждое слово. - Если ты еще помнишь.
        - Я знаю лучше твоего, давай без истерик, - он сделал глоток и тут же отставил бокал с вином подальше.
        Оба замолчали.
        Вера пыталась собрать в голове головоломку под названием «моя жизнь», Костя ждал. Получалось неважно. Слишком много переменных, слишком много деталей с неравным количеством граней. Вера посмотрела на мужа и с неприязнью отметила, что уже никогда не будет воспринимать его так, как прежде.
        Вспоминая зависть подруг, хваливших его за прекрасный вкус и умение самостоятельно подбирать галстук к рубашке, уважение родителей к спокойному, сдержанному темпераменту и бескомпромиссной чистоплотности, Вера смеялась в глубине души и рвала на себя волосы.
        А как осторожно, ненавязчиво он давал советы касательно ее собственного гардероба!
        И она, глупая, гордилась широтой его взглядов, принимая гомосексуальность за любовь. Никогда больше его ухоженные руки с длинными красивыми пальцами не будут будить в ней эротические воспоминания. И его туалетная вода, пряная, с мягкими цветочными нотками, теперь, казалось, кричала о Костиной ориентации. Вера подавило тошноту.
        Ее муж - гей и уходит от нее к… мужчине. И Вера не знала, считается ли это предательством в полном смысле этого слова?
        Как она могла сравнивать себя с мужчиной? Как можно ревновать… мужчину к другому мужчине? Будь он хоть трижды идеальный домохозяин, пекарь, любовник - Веру передернуло - это другая весовая категория.
        Чуждая, непонятная Вере Вселенная.
        Нет, она не чувствовала той страшной, выжигающей рассудок ревности, которую могла бы испытать к другой женщине. Но она чувствовала едкую горечь предательства, сожаления о брошенных в пустоту годах. Признание Кости поселило в ее душе призрак сомнения, сместив когда-то непоколебимую систему координат.
        Зачем она была нужна ему? Женщина-прикрытие? Женщина - защита от осуждения? Чтобы притворяться, быть как все, ходить с мужиками на рыбалку - а на рыбалку ли он ходил?
        Все, чему Вера верила в супружеской жизни, все, к чему относилась с такой теплотой, рухнуло, обнажив изъеденный ложью фундамент. Вера чувствовала себя обманутой, брошенной, использованной.
        Как могла она считать свой брак счастливым? Брак, построенный на лжи.
        - Почему? - она села к столу и отодвинула тарелку к центру. Между глаз пульсировала тупая боль. Костя пожал плечами, откинулся на спинку стула.
        - Захотел, - он вздохнул. - Захотел пожить для себя. Дерево я посадил, сыновей вырастил, дом почти достроил, - он криво улыбнулся.
        - Значит так, для себя, - Вера проглотила обиду. Мертвая корка на сердце лопнула, пуская свежую кровь. - А я, значит, не в счет? Штирлиц раскрыт, прикрытие без надобности, да? - к глазам подступили горькие слезы.
        - Нет, Вера, нет! Ты - мой самый близкий человек, мой самый лучший друг! Навсегда.
        - Заткнись, Господи, просто закрой рот! - она дернула рукой.
        По-настоящему замахнулась, захотела ударить его по лицу, наотмашь, чтобы в ушах зазвенело, но промахнулась и опрокинула бокал. Вино разлилось, хрустальная чаша отломилось от ножки.
        Костя встал, молча вытер вино, выбросил бокал.
        - Мне нравятся и мужчины, и женщины, Вера, понимаешь? Просто… просто я сделал выбор… да и ты, разве бы ты согласилась на мою двойную жизнь?
        Вера точно знала, что нет.
        Ради мальчишек еще подумала бы, но не ради него.
        - И кто в вашей паре сверху? - она посмотрела на Костю прямо, с вызовом. Просто не смогла простить четверть жизни, выброшенной на помойку.
        Костя думал над ответом недолго.
        - Люблю анальный секс, - и встал из-за стола. - За вещами приеду, когда будешь на работе.
        ГЛАВА 2. Часть 2. Точки над i
        Вера окаменела. Рыбки мельтешили перед глазами, собирая со дна опавший корм, а сердце рвалось на части от каждого удара.
        Боль. Боль. Боль.
        Говорят, родовая боль быстро забывается, но не для Веры.
        В роддом Костя привез ее с раскрытием в семь пальцев. Боль на схватках была адская, хватало часто, каждые полминуты. Вера чувствовала как раскрывается шейка, и выла, как раненое животное.
        В род зал поступила уже в потугах. Кое-как забралась на кресло, акушерка подбадривала, молодая такая, в белом чепчике, чистенькая, словно только из университета.
        На первой потуге промежность резануло. Почувствовала, как уперлась и проскочила Пашкина головка. От облегчения расплакалась. По бедрам потекла горячая кровь.
        - Куда иголку берешь!?
        - Так порвалась же, зашивать надо…
        - Какой зашивать, у нее второй на подходе! Давай милая, тужься, ну-ка!
        Вовчик крупнее был, хоть и младший. Так за братом торопился, что порвал Веру от влагалища до ануса. Не просто порвал, а как тузик грелку. Боль эту, на фоне несказанного облегчения от потуги, она не забудет никогда. И кровь горячую на бедрах, стук ее о кювет из нержавейки под ногами.
        Как шили Вера не помнила, врач сказал, сознание потеряла. Не помнила и как детей к груди прикладывали и прикладывали ли. В себя пришла уже в палате. В туалет неделю не ходила по большому, боялась. Похудела сильно, оттого и молоко ушло быстро.
        Потом жалела себя, грешила на аспирантку молодую, неопытную. На врача, который поставил зеленую девчонку на двойню, вместо того, чтобы самому принимать, да что толку о прошедшем горевать.
        Вера полтора месяца сидеть потом не могла. Сексом разрешили заниматься через два, но о том, чтобы вернуться к любимому Костей «шоколадному» проникновению не могло быть и речи.
        Вера отнекивалась так долго, как могла.
        Один раз уступила, умел Костик быть убедительным. Проплакала потом всю ночь, кровотечение открылось, увезли в больницу. На этом эксперименты прекратились.
        С двойней тяжело, сначала не до секса было, так оба уставали. Потом на работу вышла. И, хоть грудью не кормила, тот случай желание отбил напрочь. Сама не заметила, как спать с мужем стала реже раза в месяц.
        Вера задумалась.
        Последний раз они занимались любовью полгода назад. Да и можно ли теперь называть это любовью? Вера горько усмехнулась. А ведь ни разу нигде не екнуло, что Косте чего-то не хватает.
        Вспомнила брошенные с надрывом слова: «Ты - мой самый близкий человек, мой самый лучший друг! Навсегда» - и прошептала в пустоту:
        - Не верю. И никогда больше поверить не смогу.
        ГЛАВА 3. Часть 1. Рабочие будни
        Прежде чем пойти спать, Вера прибралась на кухне. Настроения не было, но сформировавшаяся за долгие годы привычка взяла свое. Помыть посуду, разложить еду по контейнерам и спрятать в холодильник, убрать крошки со стола.
        Вера двигалась механически, почти не задумываясь, что и как делает. Она чувствовала себя уставшей. Ни одной стоящей мысли в голове.
        Только прибраться и спать.
        Но, странное дело, домашние заботы не только занимали руки, но и разгружали голову. Подумаешь, любит он анальный секс. А она любит сыновей больше всего на свете.
        Мысль о Паше и Вовке отдалась новой болью в висках. Вера не представляла, как будет скрывать от них ориентацию отца. До увольнительной можно что-то придумать, но на Новый год мальчики приедут обязательно, и что тогда? Как она объяснит им отсутствие Кости за праздничным столом?
        Накрыв ладонью выключатель, Вера вышла в темный коридор и наощупь прошла в спальню. Свет включать не стала, стянула через голову водолазку, бросила на пол юбку, кое-как избавилась от колготок и забралась под одеяло.
        Как же все это странно.
        Если бы Костя заявил, что уходит к молоденькой аспирантке, Вера бы рыдала в подушку, кляня жизнь и упиваясь жалость к себе. У нее бы осталось право чувствовать себя обманутой, брошенной и - самое ужасное - старой.
        Но Костя…
        Костя ушел к мужчине.
        Вера зажмурилась. Из всего списка переживаний осталось только одно. Чувство, что ее жизнь, ее радости и достижения обесценили одним взмахом руки.
        И все же, кто этот мужчина? Вера почему-то не сомневалась, что знает его. Нужно только напрячь память и сложить два плюс два.
        …И как они это делают? Целуются ли, гладят друг друга, ублажают ртом? Вера понятия не имела. На секунду она представила Костю в объятиях другого мужчины и ее передернуло от отвращения.
        Нет, искать любовника мужа сейчас она точно не готова.
        Вера перевернулась на другой бок и просунула под подушку руку - еще вчера она нашла бы там Костины пальцы, теплые и такие родные, сжала крепко, в ответ получив нежное поглаживание по внутренней стороне ладони…
        Вчера, но не сегодня.
        Вера отмахнулась от воспоминаний, не позволяя жалости взять верх. Кости больше нет. Унизительное положение, в которое он поставил Веру своим признанием, лишило его права занимать ее мысли. Она скинула с кровати вторую подушку и отвернулась к стене.
        Эту ночь Вера спала плохо, и, когда зазвонил будильник, она с облегчением откинула одеяло и стала собираться на работу.
        За ночь дождь превратился в мокрый снег и первые заморозки сковали коркой осенние лужи. Термометр показывал минус три, холодновато для начала октября. Раздумывая, брать ли сегодня машину или поехать на автобусе, Вера собрала завтрак и принялась за макияж.
        Она никогда не красилась ярко, считая свой возраст достаточным препятствием для любого вида боевого раскраса. Легкие тени нюд, немного туши на завитые пыточным агрегатом ресницы и бледно-розовая помада. От природы у Веры были яркие сочные губы и она всегда стеснялась их, намеренно выбеляя.
        Карие глаза с сеточками морщин в уголках она любила больше. Выразительные и проницательные, они были зеркалом ее живой некогда натуры, погребенной под слоем семейных забот. Вера добавила немного консилера под глаза, чтобы скрыть следы бессонницы и, взяв с полки берет и сумку, вышла из квартиры.
        Тяжелая подъездная дверь поддалась не с первого раза, и, выйдя на улицу, Вера чуть не упала, поскользнувшись на ступенях. Никто не позаботился о том, чтобы посыпать лед песком. Она осторожно прошла по тротуару и села в машину.
        Зябко поводя плечами, Вера включила зажигание и положила руки на руль, выдыхая облачка пара. В свете уличного фонаря блеснул золотой ободок на безымянном пальце. Она раскрыла ладонь, задумчиво прокрутила обручальное кольцо.
        Снять или не снять?
        Глупый вопрос, конечно, риторический, прямо скажем. О том, что они больше не семья, никто не знает. Отсутствие кольца, конечно, заметят, и промолчать не смогут. Уж свой коллектив она знает как облупленный.
        Может, переодеть на левую руку? Или вообще, повесить на цепочку, как вдова? Вера подавила злорадную улыбку и надела перчатки. Нет, унижаться и выставлять напоказ свою жизнь она точно не станет. Ни на работе, ни где бы то ни было еще.
        ГЛАВА 3. Часть 2. Рабочие будни
        Утренняя планерка прошла как по маслу и настроение Веры немного улучшилось. До обеда она сводила ведомости, а после, собравшись своим, как они называли его, «женским кабинетом» - Вера, Зоя, Лена и Марина отправились на перерыв в столовую.
        В бизнес-центре, в котором она работала, их было две. Точнее, один ресторан, где женский кабинет собирался по праздникам, так как цены не располагали к неформальной и расслабленной обстановке, и столовая в подвальном этаже, куда на обед стекались офисные работники со всего здания.
        Вера работала на третьем, и, как следствие, к обеду они всегда приходили первыми. Столовую держала деловая дородная армянка Анаит. Готовила она, в общем неплохо, только малость перебарщивала со специями. Расплатившись за борщ, макароны с отбивной и компот, Вера влилась за стол женского кабинета, самый большой и удобный на территории столовой.
        - Мать моя женщина, Вера, что это? - Зоя состроила большие глаза и, заправив рваную розовую челку за ухо, ткнула в нее ложкой.
        - Мой обед, - Вера спокойно улыбнулась и принялась за еду.
        Нет, вы это видели? - Зоя тряхнула головой.
        Короткие пряди каре на ножке рассыпались, вновь бросая челку на лицо. Она была ненамного старше Веры, но упорно отказывалась признавать свой возраст и молодилась, как могла.
        - Ты хоть представляешь, сколько калорий у тебя в тарелках?
        Зой, дай человеку поесть, - Лена методично размешивала сметану в борще.
        В отличие от Зои, она четко осознавала и свой возраст, и место в пирамиде женско-мужских координат. Каштановые волосы уложены в безукоризненное удлинённое спереди каре, белый ворот водолазки скрывал следы от ожогов на тонкой мраморной шее.
        Вера молчала.
        - Ох, я хлеб забыла, - Марина, самая молодая из них, птичкой выскочила из-за стола. - Вам взять? - Зоя выказала категоричный отказ, Лена и Вера кивнули.
        Ты сегодня какая-то грустная, случилось что? - Лена посмотрела на Веру.
        Говорила она тихо и размеренно. Вера знала ее больше пятнадцати лет, десять из которых они проработали бок о бок.
        - Плохо спала, - Вера пожала плечами.
        - Я тебе завтра патчи под глаза принесу, мои на черепаховом молоке - чудо как хороши, - авторитетно заявила Зоя. - Мигом избавишься и от бессонницы, и от синяков под глазами.
        В отличие от остальных, Зоя в столовой ничего не брала, предпочитая свою еду. Марина в первый раз увидев ее приготовления, назвала Зою космонавтом, так и прижилось.
        На столе появился шейкер, яркий пакет с сухим порошком и кипяток. Марина, вернувшись за стол, прыснула.
        - Поехали! - Лена и Вера улыбнулись.
        - Вообще-то, за моей диетой - будущее, - Зоя высыпала содержимое в шейкер и принялась взбалтывать. - Пока ваши желудки будут пыхтеть, расщепляя жиры, белки и углеводы, мой организм получит полный комплекс микроэлементов на блюдечке с золотой каемочкой.
        - Твой желудок схлопочет язву, - перебила ее Лена. - Зой, завязывай уже с сетевым, а? Нам это точно не интересно.
        - Крем для ног у тебя уже сколько? - Зоя переложила шейкер в другую руку.
        - Да, крем хороший. Но крем - это не еда, - возразила Лена.
        - Так производитель один и тот же! - Зоя поставила шейкер на стол, открыла крышку и Вера почувствовала сильный запах малины с корицей.
        - А мне это все напоминает легкие наркотики, - вставила Марина. Лена и Вера переглянулись, Зоя молча уставилась на нее.
        Птичке только исполнилось двадцать четыре. Молодая, неопытная, она пришла в организацию сразу после университета и за неимением других мест, была представлена ко двору женского кабинета.
        Вера взяла ее под свое крыло и последние три месяца медленно и терпеливо обучала премудростям бухгалтерской профессии.
        - Ну, помните, как в сериале «Во все тяжкие»?[1 - Сериал, о котором рассказывает Зоя, называется "Грейс и Фрэнки" (2015 г, Netflix)] - женщины переглянулись и Марина продолжила, забросив густые темные волосы за плечо. - Ну, там учитель химии создал новый мет и с помощью бывшего ученика стал продавать, деньги пошли рекой, потом об этом узнала мафия…
        - Блииин, молчи! Что я сейчас вспомнила! - Зоя перебила ее на полуслове, что было странно, так как она любила подкалывать Маринку, когда та несла всякую чушь.
        Вера только покачала головой. Сериал про то, как учитель торгует метамфетамином, да еще и сваренным собственноручно, куда катится мир? А ведь Марина не намного старше ее сыновей. Если это крутой сериал, то что же смотрят они?
        - Я вам сейчас такое расскажу, вы с ума сойдете, - Зоя сделала глоток энергетической смеси и улыбнулась. Судя по выражению ее лица, история обещала быть горячей. - Я вчера тоже новый сериал смотреть начала. Как называется не помню, но вся соль не в этом, - она бросила короткий взгляд на Марину и понизила голос. - Затравка такая. Две пары, дружат уже сто лет. И вот, на каком-то там юбилее совместной жизни, мужья заявляют женам, что они уже давно любят друг друга и собираются жить вместе! - Зоя засмеялась, а у Веры все поплыло перед глазами. - Жены в шоке, а голубцы под ручку и из кадра вон.
        - Не поняла, - перебила Марина. - А сериал-то о чем?
        - Так вот о том, как сложилась жизнь этих женщин. Ну, с второстепенными флэш беками.
        - Вот это поворот! - Марина зажала рот рукой и захихикала. Вера слушала и не слышала их. - И что они? Прям все напоказ?
        - Да я только одну серию посмотрела. Еще под впечатлением, представляешь, такой трюк? Дорогая, познакомься, это Эдик, и я его люблю! - теперь настала Зоина очередь смеяться.
        - Фу, Зой, ну ты как всегда! - Лена махнула рукой, запивая досаду соком, а Вера не могла пошевелиться.
        Смех, колкие замечания, гадкие шуточки - каждое слово электрическим разрядом било по нервам. Аппетит пропал, отложив ложку в сторону, она коснулась переносицы.
        - Вер, ты в порядке? Не заболела? - Лена дотронулась до ее руки и Вере пришлось сделать над собой усилие, чтобы не нагрубить.
        - Нормально, голова только болит.
        - Это все твои переработки. Отпросись у Палыча, отлежись полдня, а то сляжешь, как мы без тебя будем год закрывать?
        - Нет, я нормально, чай возьму и пройдет, - Вера встала и вышла из-за стола.
        Признаться в том, что она не хочет возвращаться в пустую квартиру, Вера не могла даже себе.
        - - - - - - - - - - - -
        ГЛАВА 4. Часть 1. Я тебя знаю
        Так прошла неделя, за ней другая.
        Вера вставала на работу, писала отчеты и сводила ведомости, задерживаясь допоздна. Когда кто-то из женского кабинета упрекал ее, отмахивалась нежеланием стоять в пробках.
        Домой возвращалась глубоко под вечер, перекусывала перед телевизором и ложилась спать. Почти каждый день она спускалась и поднималась пешком, даже если лифт работал. Странно, но физически активное тело было меньше расположено к пространным размышлениям.
        Вера концентрировалась на простых движениях, подмечая все мелочи. Как ставит носок на ступеньку, как берет в руки поручень, как толкает дверь плечом. Как дышит и холодный воздух опаляет разгоряченные долгим спуском легкие.
        Она больше не носила домой тяжелые пакеты с едой. Кормить троих мужчин, конечно, тяжело, но, по большей части, приятно. Когда сыновья уехали жить в общежитие при училище, она стала готовить на двоих.
        Хотя, чего греха таить, Костя нередко стоял у плиты, а ей отправлял смс с перечнем продуктов и деньги на карту. Так что Вере оставалось лишь заполнять холодильник и наслаждаться блюдами, приготовленными мужем.
        Костя любил возиться на кухне, а уставшая Вера больше всего не любила спорить и без ропота уступала ему чисто женскую территорию. Сейчас эти воспоминания будили в ней едкую улыбку.
        Оставшись одна, Вера совсем перестала готовить. Просто не чувствовала потребности себя чем-то баловать. Она отваривала картошку, макароны с сосисками, ела, чтобы утолить голод, но не более. Ей казалось скучным тратить время на кулинарные подвиги, которые все равно никто не оценит.
        А времени у Веры теперь было предостаточно. И она совершенно не представляла, что с ним делать.
        Вера вспоминала себя во время первых двух лет после рождения детей. Как она мечтала о тихом, уединенном месте, где не будет никого. Где можно поставить жизнь на паузу и просто выдохнуть, закрыв в тишине глаза. Дочитать начатую книгу, спокойно принять ванну или сходить на кулинарный мастер-класс. Когда-то Веру мама научила вязать, но мальчишки были таким любознательными и шустрыми, что она побоялась связываться со спицами.
        Паша и Вова звонили ей каждую неделю. Вера болтала с ними непринужденно, спрашивала о жизни в училище, хвалила за учебу, давала наставления и, конечно, как и любая мать, очень скучала. На все вопросы мальчишек про свою жизнь отвечала уклончиво. Во время таких разговоров, Костя либо был на дежурстве, либо купался, либо ушел в магазин за продуктами.
        Вера врала без особого желания, сжимая трубку побелевшей от напряжения рукой, но делала это виртуозно. В конце концов, она перестала бояться звонков от сыновей и даже, иногда, сама им набирала перед вечерним отбоем. Знать, что у них все хорошо, было для нее так же необходимо, как дышать.
        Как и обещал, Костя забрал свои вещи, когда она была на работе, оставив зеркальный шкаф в спальне наполовину пустым, но не тронул ничего из совместно нажитого, кроме бритвы и машинки для стрижки, которую она подарила ему на Новый год.
        В тот вечер Вера долго плакала, не в силах смириться с тем, что все-таки осталась одна. Иллюзий по поводу того, что женщина за сорок может найти себе мужчину, она не питала.
        ГЛАВА 4. Часть 2. Я тебя знаю
        Вера ужинала, когда зазвонил телефон.
        - Спишь? - спросила Надя и Вера заложила телефон между плечом и ухом.
        - Нет, привет.
        - Костя там не подслушивает? - Вера скривила губы.
        - Нет, что случилось?
        - Да так, была сегодня у Палны. Миома не подтвердилась.
        - Ну, так это же хорошо, - Вера улыбнулась, наливая чай. - Какие еще новости?
        - Ну, кроме того, что сегодня моя жизнь закончилась, больше никаких.
        - Не поняла…
        - Отстрелялась баба Надя.
        - В смысле «острелялась»? - Вера, озадаченная, присела за стол.
        - Что в смысле, Вер? - Надя вспыхнула. Она была старше почти на десять лет и никогда не отличалась большим терпением. - Климакс мне Пална поставила, понимаешь? Пришел, зараза, когда не ждали!
        Вера непроизвольно прыснула.
        - Так, вроде пора уже.
        - Спасибо, умеешь поддержать! - но Вера смеялась и никак не могла остановиться. - Подожди, скоро будешь на моем месте… - не унималась Надя.
        - Ну, извини. Мы все там будем, ты поэтому такая возбужденная?
        - Ну, да. Климакс, знаешь, не каждый день наступает.
        - Так и радуйся. Свое ты отработала, теперь внуков нянчи и мужа люби без зазрения совести.
        - Любила бы, коли было что любить, - теперь уже они обе рассмеялись. - А Костя где? - Вера замялась.
        С сестрой у нее всегда были близкие отношения, но открываться Вера была не готова.
        - На дежурстве, - наконец тихо ответила и замолчала. На том конце провода тоже повисла тишина.
        - Вер, - наконец сказала Надя. - У вас что-то случилось? - и так как Вера ничего не ответила, продолжила. - Мы с Ваней его сегодня в магазине встретили…
        - Ну, так, наверное, уже домой едет, - она встала и прошлась по кухне, перебирая пальцами золотую цепочку на шее.
        - Что-то не похоже, чтобы он домой собирался. Он, знаешь ли, не один был.
        Вера прикрыла глаза. Вот Надька… сколько живет, а мягко стелить так и не научилась.
        - А с кем? - Вера постаралась придать голосу безразличный тон.
        - Не знаю, парень какой-то… - сестра замялась. - Рыжий такой, молодой…
        Вера чудом удержалась от нервного смешка. Судя по описанию, речь шла о Жене, молодом аспиранте, который у Кости писал диплом. Почувствовала, как что-то кольнуло в груди. Ее предположения были не далеки от истины, но, черт возьми, как неприятно это слышать! Она села за стол, обхватила рукой чашку с чаем и тут же отдернула обожженные пальцы.
        - Как тесен мир… - прошептала Вера в трубку.
        - Говори громче, не слышу ничего!
        - Я говорю, ну и что? Это Женя, он у Кости диплом пишет, аспирант…
        - Они поэтому целовались? - Вера закрыла глаза. - Ванька, если узнает, что я тебе рассказала, убьет на месте. Но, а я подумала, как о таком молчать? Ты сестра мне или нет?
        - Надь…
        - Они в крупах стояли, знаешь, там же тупик и двери для разгрузки только для персонала… народу мало, а мы мимо проходили как раз… и я так что-то ничего не поняла, что это было, Вер?
        Она закрыла лицо руками, издалека слыша взволнованный голос сестры. Не хотела Вера об этом говорить, безропотно и молчаливо приняла навязанные Костей условия их нового положения, а он так бездарно прокололся, как мальчишка…
        - Алло, Вера, ты тут? Ты меня слышишь, все хорошо? Вер, алло!
        - Да, я тут, - она снова приложили телефон к уху и устало добавила. - Я знаю.
        - …Знаешь? - Надя опешила. Вера слышала ее тяжелое дыхание.
        - Дыши, Надя, выдыхай, - Вера грустно усмехнулась.
        - Как давно?
        - Не телефонный это разговор…
        - Приеду в субботу утром.
        - Не надо, Надь, я пока не готова…
        - Я сказала, буду на выходные у тебя. С ночевкой. Он же квартиру тебе оставил, - сказала Надя и в голосе не было вопроса. - Возьму бутылочку и ты мне все расскажешь. Вот, козлина!
        - Ладно, давай не будем…
        - Нет, ну надо же, какой уж, сколько лет скрывался и что б вот так! Еще как будем! - Вера почувствовала, что Надя завелась, но выдерживать батальон сестринской поддержки сегодня была не в состоянии.
        - Надь, я прошу…
        - Совсем плохо, да? - Вера задумалась.
        За прошедший месяц в ее жизни не особенно что-то изменилось. Да, она грустила, ей бывало страшно засыпать одной в квартире, но в общем и целом, не так уж и плохо. Она смотрела любимые передачи, иногда ложилась поздно и никто не гундел над ухом, что она, как маленькая девочка.
        - Пока справляюсь. Ну, до выходных? - Вера хотела поскорее закончить разговор.
        - Да, держись. Я тебя люблю.
        - И я тебя, - ответила Вера и повесила трубку.
        ГЛАВА 5. Часть 1. Любовь на коленях
        В пятницу вечером Вера вышла с работы в начале седьмого. Была середина ноября и большие пушистые снежинки кружили над головой, садились на щеки и таяли от ее дыхания. Припаркованные у бизнес-центра машины укрыл снег, как и асфальт вокруг. В свете неоновых вывесок, он казался раскрашенным во все цвета радуги. Вера ощутила волнение, словно Новый год был уже завтра.
        Вспомнила, что на антресоли лежит большая коробка со стеклянными шарами, которую она не доставала несколько лет, и решила, что в этом году, не в пример предыдущим, обязательно нарядит елку.
        По пути домой Вера заехала в магазин и основательно закупилась. Взяла бутылку хорошего шампанского, две банки икры и килограмм мандаринов. Решила себя побаловать и добавила палку сырокопченой колбасы. Да и Надя ее любит.
        Укладывая пакеты в машину, Вера думала, что нужно еще провести ревизию во всей квартире и избавиться от накопившегося хлама. И с чистого листа встречать год грядущий.
        Костя не звонил. Видимо ему все равно, как Вера справлялась с предательством. Она думала, что после нечаянной встречи с сестрой, он объявится, но ошиблась. Вера стала для него прошлым. И пора бы ей тоже его отпустить.
        Она остановилась на красный светофор и бросила взгляд на вывеску торгового центра. Новые кто-знает-какие-по-счету Елки приглашали в кино, обещая незабываемые приключения. Что-то щелкнуло в груди, и Вера улыбнулась. Почему бы и нет? Недолго думая, она свернула к кинотеатру.
        Комедия была наивной, но веселой, и отлично справилась со своей задачей - подняла Вере настроение, так что домой она вернулась в одиннадцатом часу. На крыльце у подъезда курил сосед.
        В расстегнутой, несмотря на мороз, куртке и без шапки, он глубоко затягивался, выпуская в небо густые клубы табачного дыма. Вера поднялась по ступеням и, переложив пакеты из одной руки в другую, стала шарить по карманам.
        - Вечер добрый, - Коля улыбнулся и предвосхищая ее движение, открыл перед Верой дверь.
        - Спасибо, как всегда выручаешь.
        - Не за что, Верочка. Может, помочь с пакетами? Лифт-то опять не работает.
        - Как они замучили с этим лифтом, ей Богу! Спасибо, Коль, но я Костю попрошу, - Вера улыбнулась и проскользнула в теплый подъезд.
        - А он дома что ли? - Коля задрал голову, отсчитывая вниз два этажа от крыши. - Темно у вас.
        - Спит, наверное, - Вера пожала плечами, теперь уже вымучивая улыбку. - С дежурства, сам понимаешь, - Коля последний раз затянулся и выбросил бычок через плечо.
        Вера поморщилась. И для кого, спрашивается, у подъезда урна стояла?
        - Как же ты его попросишь, раз он спит. Давай сюда, - Вера вздохнула, но отказывать не стала. Передала Коле пакеты, и, расстегнув пуховик, пошла следом. - Объявление видела?
        - Какое?
        - Завтра в пять общее собрание собственников жилья. Вениамин Валентинович будет вещать о планах на год грядущий, - Коля остановился и обернулся к Вере. На лице его играла хамоватая улыбка.
        - Лучше бы он лифт починил, - Вера вздохнула. - И дверь в подъезд нормальную поставил.
        - Вот, правильно говоришь! Ты им завтра, Верочка, выскажи все, как на духу! Глядишь, что-нибудь да изменится, - Коля снова остановился.
        Вера посмотрела на него снизу вверх.
        - Изменится все, когда ты жопу свою от дивана оторвешь и доводчик отрегулируешь, слесарь хренов! - неожиданно зло подумала она, а вслух сказала. - Если бы только это на что-то повлияло. Спасибо, Коль, но я дальше сама, - и, забрав из его рук пакеты, Вера двинулась вверх по лестнице.
        - Косте привет передавай!
        - Ага, непременно, - она хмыкнула себе под нос и ускорилась.
        Хорошее настроение, как ветром сдуло.
        Ну, вот что за человек? Да, красиво перекладывать ответственность - это талант, не каждый может. Интересно, что еще она должна сделать? Может, лифт починить или лампочки на этажах вкрутить и защитные колпаки одеть, чтоб не воровали. Или участкового натравить на того, кто мусорные мешки на площадках бросает?
        Вера поднималась все выше, чувствуя, как закипает в венах кровь. Как же она устала от недомужчин. Избалованных вниманием и опекой, ленивых, неспособных принять мало мальски твердое решение. И, самое главное, не умеющих брать на себя ответственность.
        Между седьмым и восьмым, когда до родных пенат оставался всего один лестничный пролет, Вера остановилась. Опираясь о поручень одной рукой, она никак не могла восстановить дыхание. Шея и спина вспотели, и Вера скинула пуховик с плеч.
        - Кто-то идет, слышишь?
        - Там никого нет, кошечка…
        - Мне здесь не нравится, пойдем лучше к тебе… - легкая возня, визгливый женский смех.
        Вера замерла, прислушиваясь.
        - Ко мне нельзя, там ремонт, грязь… - Вера покачала головой.
        Только этого ей не хватало.
        ГЛАВА 5. Часть 2. Любовь на коленях
        - Нас точно никто не увидит?
        Вера запрокинула голову, всматриваясь в пролет между перилами - темно, хоть глаз коли. До самого чердака ни одной зажженной лампочки.
        - Конечно, ты сомневаешься?
        - Но…
        Видимо, рот ей заткнули поцелуем, потому что несколько минут Вера не слышала ничего, кроме возни, приправленной солидной порцией вздохов. Потом раздался смех и о перила ударилось что-то металлическое.
        - Вот ты моя умница!
        Коротко звякнула молния. На этот раз девушка замолчала надолго. Вера прекрасно знала, что сейчас происходит у нее над головой. Оставалось только решить, что делать самой. Подняться домой, прервав прелюдию или дождаться финала и выйти на поклон?
        Может быть Коля сыграл на нервах, а может быть что другое, но Вера решила не разыгрывать комедию и пошла на приступ.
        Поднявшись на площадку восьмого, она полезла в карман за ключами. В паре шагов от нее, на следующем лестничном пролете, творились садом и Гоморра, но Вера дала себе слово, что не обернется ни при каких обстоятельствах. Нащупывав в темноте замочную скважину, она вставила ключ и тут же услышала:
        - Какая восхитительная задница, черт меня дери!
        Задохнувшись от возмущения, обернулась.
        На площадке было темно. Уличный фонарь рассеивал легкий желтый свет на пролет этажом ниже, так что наверху Вера различала лишь силуэты.
        Девушка стояла на коленях, с головой уйдя в процесс. Лица парня Вера не видела, но в свете уголька тлеющей сигареты четко различала блестящий на мизинце перстень. Пряжка ремня методично билась о железные прутья перил.
        Оба были поглощены происходящим и, кажется, не замечали ничего кругом. Вера покраснела. Было в этом что-то первобытное, яростное и не имеющее ничего общего с любовью. Чистое, не обремененное эмоциями плотское удовольствие.
        Конечно, в темноте он не мог ее видеть и наглый окрик не имел к Вере никакого отношения. Молодой оттопыренный зад девицы Вера различала прекрасно даже в темноте.
        - О, да… - парень с натужной хрипотцой выдохнул и, отбросив окурок в сторону, оперся свободной рукой о стену.
        - Теперь моя очередь, - игриво проворковала девушка, поднимаясь на ноги. Он хмыкнул и, притянув ее за подбородок, поцеловал. В
        Веру передернуло и в этот момент все понеслось в тартарары.
        - Для окурков, как и для прочего мусора, - она сделала особое ударение на последней фразе. - Есть отдельное место - мусорное ведро. Это на будущее.
        Не без удовольствия Вера отметила, как девчонка вздрогнула от звука ее голоса.
        - А ты, ударница орального труда, запомни. Один раз дала себя на колени в грязь поставить, всегда будешь в грязи стоять…
        - Чего? - когда первый испуг прошел, маленькая шлюшка перешла в нападение, но Вера уже проворачивала ключ в двери.
        - Он для тебя денег на нормальную постель пожалел, а ты ему и первое, и второе, и компот…
        Закончить мысль Вере не дал глубокий мужской хохот. Положив свободную руку на плечо девушки и даже не потрудившись застегнуть штаны, он смеялся, сильно и громко.
        - Ты, че, совсем уже! Она меня…
        - Расслабься, - он, наконец-то, вспомнил про штаны и, не переставая смеяться, застегнул молнию и ремень.
        - Ха, жаба старая, завидуй молча! Твоя дырень никому и даром…
        Но Вера захлопнула железную дверь квартиры раньше, чем до нее добралась лавина гнусных оскорблений. И, несмотря на физическое удовлетворение от сказанного, руки дрожали, а в глазах почему-то стояли слезы.
        ГЛАВА 6. Часть 1. Выходные с сестрой
        Надя приехала рано утром.
        - Что у тебя с дверью? - стряхивая снег с воротника шубы, с порога спросила она.
        Вера вышла на площадку. Дверь изрядно потоптали, на крашеной железной поверхности стояли отметины женских сапог - с десяток острых серый треугольников с точкой-шпилькой.
        - И не спрашивай, - Вера вернулась в квартиру за тряпкой и, пока Надя хозяйничала на кухне, оттирала это безобразие.
        - Ну, неси бокалы.
        - Надь, я еще даже не завтракала. Давай омлет сделаю и по ходу разберемся, - Вера встала к плите, а Надя, улыбнувшись, ответила:
        - Сама найду, кулинарь, - и скрылась в гостиной.
        Через полчаса, посыпав омлет зеленью и тертым сыром, Вера села за стол и сестра, не обращая внимание на тяжелые вздохи, протянула бокал с розовым полусладким.
        - Для аппетита, - подытожила она и сделала глоток.
        Вера подчинилась.
        - Звонил?
        - Нет, не звонил.
        Надя взяла в руки нож и стала методично разрезать омлет на тонкие полоски.
        - А сыновья?
        - Надь, ну ты чего? Как я им скажу? - Вера укоризненно покачала головой и сделала еще глоток.
        - Да, воинской чести им это явно не прибавит, - Надя снова подняла бокал и Вера нехотя поддержала. - Как живется одной?
        Вера грустно улыбнулась.
        - Странно… времени свободного много, делаю, что хочу, вязать опять начала, но… - она помолчала немного, словно собираясь с мыслями. - Одиноко, знаешь, меня не покидает ощущение собственной ненужности… Паша с Вовкой уже взрослые, сейчас женятся и буду видеть хорошо если раз в месяц, сама знаешь, как это бывает. А я привыкла…
        - Привыкла к рабскому труду? - перебила Надя. - Пахать за четверых ты привыкла в три смены - на работе, дома и в постели. Я тебе, Верочка, так скажу. Не о чем грустить, ясно? Да, окопайся он лет на двадцать раньше, нашла бы себе другого, даже с двумя детьми, но ведь не в мужиках счастье? - она улыбнулась, допив первый бокал. - Я иногда на Ваньку смотрю, так тошно - видеть не могу. Думаю, да быстрее бы уже его смена пришла.
        Зато потом, как соскучишься, тебя днем с огнем не достать, все под боком мурлычешь, - Вера встала за чаем. От шампанского кружилась голова.
        - А ты что, поди по нему скучаешь?
        - Ну, так не месяц вместе прожили, Надя. Я ему жизнь всю отдала, понимаешь? - Вера села, сжимая заварник в руках. - Я бы все поняла, было бы хоть какое оправдание - нашел молодую любовницу, обидно, но хоть есть за что себя пожалеть. Людям, в конце концов, не стыдно рассказать. А это? - Вера смахнула слезы и встала.
        - Где закрывается одна дверь, открывается другая. Кто знает, что тебя за ней ждет?
        - Не говори статусами из одноклассников, я тебя прошу.
        - Да нет, я удалила страницу. Там, знаешь ли, небезопасно стало, - Вера повернулась к сестре, в шутку заметила.
        - Что, опять школьной любви валентинки писала?
        - Ой, Вера, если бы валентинки!
        Надя засмеялась и поведала сестре о том, как нашла Стаса в сети, и как ничего не значащий обмен любезностями перерос в полноценный сетевой роман.
        - И вот я ему пишу, что буду после работы мимо Меги проезжать и мы там можем встретиться, кофе попить, за жизнь поболтать и как-то так получилось, что страницу закрыть забыла.
        - И Ванька увидел? - Вера ужаснулась.
        Сама мысль об измене, даже платонической, никак не уживалась в ее системе координат.
        - Да, Вера! Что он мне устроил! - Надя закрыла лицо руками и покачала головой. - Я себя двадцатилетней почувствовала, представляешь? Чуть вдрызг не поругались! - Потом засмеялась и добавила. - Вера, так меня ночью зажал… у меня лет десять столько смазки не было!
        - Надя, фу! - Вера картинно зажмурилась и обе рассмеялись.
        ГЛАВА 6. ЧАСТЬ 2. ВЫХОДНЫЕ С СЕСТРОЙ
        Покончив с завтраком, сестры переместились в зал. Надя с блаженным вздохом легла на диван, Вера, поставив бокалы на комод, села рядом в кресло.
        - А давай Девчат, посмотрим, а? Есть у тебя здесь Культура или Домашний?
        - Интернет есть, Надя, - Вера взяла в руки пульт и включила телевизор.
        Плазму два года назад на годовщину свадьбы им подарили сыновья, все подключили и научили пользоваться. С техникой у Веры всегда было лучше, чем у Кости. Быстро загрузила сайт и вывела на весь экран черно-белое изображение.
        - Эх, Вера, как же быстро все вокруг поменялось. Помнишь, у бабушки в доме только радио было и ловило в деревне две волны.
        - Зато какие, - Вера улыбнулась.
        - О, море, море! Преданным скалам! - она запели вместе, Надя, подражая низкому баритону Магомаева, Вера отражая ее голос в легкое, лирическое сопрано. Допев припев, рассмеялись. В кадре показалась героиня Румянцевой.
        - Вот, Вера, бери пример - маленькая, а какой характер!
        - Я не такая, - грустно заметила она.
        Надя подобралась и подтянув к себе бокалы, прикрикнула.
        - Цыц! Бери и пей, не такая! У тебя, можно сказать, новое дыхание жизни открылось - никому ничего не должна, живи и радуйся - хоть завтра в кругосветное путешествие! Или мальчишку себе, как Пугачева, заведи для развлечения.
        - Надя, Галкин - голубой, - Вера сделала глоток, пряча в бокале улыбку.
        Предложения сестры казались ей сумасшедшими, даром что старше, а все такая же сумасбродная.
        - Ну, а ты нормального найди. Чтобы стоял колом и на руках носил, - Надя протянула Вере бокал, они чокнулись, а Вера почему-то вспомнила вчерашнего беспринципного юнца. Нет уж, ей таких экземпляров и даром не надо.
        От супа на обед Надя отказалась, вместо этого позвонила в доставку, чем несказанно удивила Веру, и заказала им пиццу, салаты и какой-то вок. Курьер прибыл в течение часа и, разместившись в гостиной на полу, они открыли вторую бутылку.
        К вечеру Вера чувствовала легкую усталость и томление. Она была пьяна, но не сильно. Старые добрые Рязановские комедии смотреть с Надей было приятно, как мультики в детстве. Собрав остатки еды, она пошла на кухню ставить чай. Венцом их вечера должны были стать медовые пирожные, купленные Надей.
        - Давай помогу, - сестра встала. - Ух, как кружит.
        - Сиди, я сама.
        - Да, ладно, сама. Всю жизнь сама, отстань, - Надя совсем захмелела и, выхватив из рук Веры коробку с пиццей, пошла на кухню.
        - Все, думаю, нам на сегодня хватит, - Вера выбросила остатки еды в мусорку и нажала на кнопку чайника.
        - А там что за толпа? - Надя, стоявшая у холодильника, открыла окно и перегнулась через подоконник. Вера испуганно схватила ее за пояс, пытаясь втянуть обратно.
        - Надька, с ума сошла! Закрой немедленно, мороз на улице!
        - Эй, ау! Вы чего там столпились? - Надя уперлась ногой Вере в бедро и надавила.
        - Надя!
        - Собрание у нас, собственников жилья! Вас, кстати, тоже касается! - Вере, наконец, удалось оттеснить сестру от окна.
        - Вера Павловна, мы вас ждем!
        Вениамин Валентинович, в меховой шапке и дубленке с папкой в руках стоял на бордюре перед подъездом, задрав голову к небу. В сгущающихся сумерках Вера насчитала человек двадцать соседей. Мимо, сновали мужчины в рабочей форме, разгружая перед подъездом грузовую машину с мебелью.
        Вера чертыхнулась. Она совсем забыла про собрание! Сжав полы халата у горла и жмурясь от ледяного ветра, Вера крикнула в открытое окно:
        - Вечер добрый, конечно буду!
        - Мы приде-е-ем! - из-за ее плеча голос подала Надя и захихикала.
        Вера отпихнула ее и быстро закрыла окно.
        - Куда мы в таком виде?
        - Как куда? - Надя тряхнула головой. Золотые кудри запрыгали по плечам. - На охоту, конечно, одевайся!
        ГЛАВА 7. Часть 1. Общее собрание
        Через двадцать минут споров и уговоров, Вера в красивом темно-бордовом платье на запахе и дубленке в пол стояла у лифта. Надя придирчиво осматривала ее, на ходу возмущаясь.
        - Могла бы и глаза подвести, этот Вениамин Валентинович холост?
        - Подкрасила и нормально. Нет, Надя, он давно и бесповоротно женат.
        Кажется, свежий воздух немного привел Надю в чувство, но Вера знала, что не надолго. Взятый ею веселый разгон пошел в гору и даже протрезвев окончательно, Надя не остановится.
        - Жаль, такой импозантный мужчина! - Вера отвернулась и повторно нажала кнопку лифта.
        Спорить с Надей в таком состоянии было бессмысленно. Вера поморщилась - уж кого-кого, а их председателя она не стала бы кадрить даже если бы он остался последним мужчиной на земле!
        Гулко стуча подшипниками, лифт проехал мимо и остановился на девятом. Двери открылись и Вера услышала, как выходят на площадку грузчики. Пара матерных замечаний, глухой стук и снова ругань, а поверх всего шума жесткий низкий мужской голос, что порадовало, без мата.
        Надя подошла к перилам и нагнулась, выворачивая голову.
        - Слышишь, голос прям как у Магомаева! Ах, черт, не видно ничего, - Надя уже собралась подняться по лестнице, чтобы познакомиться с новым Вериным соседом, но приехал лифт, и сестра ее перехватила.
        Они спускались на первый в обществе двух молодых, крепко сложных парней. И пока Вера молилась, чтобы лифт случайно не застрял и делала вид, что не знает Надю, та недвусмысленно стреляла глазами, предлагая сестре перейти в прямое нападение прямо в кабине.
        На первом этаже было настоящее столпотворение. Среди многочисленных коробок, предметов интерьера и витых оленьих рогов на деревянной подставке, стоял, сгрудившись, почти весь подъезд. Вениамин Валентинович вещал с пролета между первым и вторым, его бухгалтер Ирина Владиславовна с помощницей стояли рядом.
        Кому хватило места, выстроились на ступенях, остальные топтались за спиной председателя, у мусоропровода. Поиграв в пятнашки с грузчиками, Надя, наконец, дозволила им загрузить в лифт часть оставленных на площадке вещей и вместе с Верой заняла освободившееся место.
        - И все-таки по второму вопросу, пожалуйста, давайте решать сразу. Сортировка отходов - это большие затраты. Контейнеры, договора со свалками, я уже не говорю о личной ответственности…
        - Скажите это тому, кто свой мусор на лестничной клетке бросает. Я с собакой два раза в день хожу гулять, и еще ни разу не было, чтобы новый вонючий мешок не выставили. Будьте людьми, пятый этаж!
        - А почему сразу пятый? Это может быть любой, начиная с девятого!
        - На надо про девятый!
        - Я предлагаю камеры в подъезде повесить и все.
        - Да вы представляете, сколько это будет стоить, чтобы на каждом этаже по камере, не смешите меня!
        - Давайте вернемся к сути вопроса, кто за то, чтобы сортировать отходы? Голосуем! - Вера подняла руку вслед за Надей, но таких было меньшинство.
        Вениамин Валентинович сделал пометку в блокноте и продолжил.
        - На новый год ожидается очередное повышение тарифов, - толпа роптала и гудела, пока председатель озвучивал цифры. Вера вздохнула, тянуть квартиру одной ей будет тяжело. Мелькнула и исчезла мысль о продаже. - Соблюдайте тишину! Тарифы выставляем не мы. Поступило предложение изменить систему расчета за отопление и разбить ее на весь календарный год.
        - А что толку? Я за шестьдесят квадратов почти пять тысяч плачу, не говоря об остальном! Так что, мне теперь весь год так платить? А летом я вообще на даче!
        - Нет, речь идет о делении платежей за отопительный период не на семь, а на двенадцать месяцев.
        - Ага, а перерасчет кто потом делать будет? Как считать? - председатель проигнорировал вопрос и крикнул:
        - Голосуем!
        Вера руку не подняла, как и большинство соседей. Повисла напряженная тишина и Вениамин Валентинович молча сделал пометку.
        Открылись двери лифта и двое ребят загрузили в него оставшиеся вещи. Надя улыбнулась.
        - Нет, ну, посмотрите, какие молодцы! - Вера захотелось испариться.
        В подъезде в дубленке становилось душно. Она распахнула полы, чуть приспуская ее с плеч, и выдохнула. Понемногу накатывала головная боль.
        - Что ж, по основным вопросам разобрались, готов выслушать ваши замечания и предложения.
        Соседи заговорили все разом, а Вера подумала, что и не стоило спускаться. Кивнув Наде, она подошла к лифту и нажала на кнопку. Что-то гулко ухнуло и движение в шахте прекратилось.
        Спустя мгновение Вера услышала далекий стук и последовавший за ним отборный мат. Она прикусила губу и виновато отступила от лифта на шаг.
        - Застрял? - резюмировала Надя и Вера кивнула. - Это что, нам на восьмой теперь пешком идти? - в ее голосе засквозил неподдельный ужас и Вера поняла, что не так уж сестра и пьяна.
        - Кстати, Вениамин Валентинович, насущный вопрос - лифт, - Коля выступил из тени за спиной председателя. - Весь последний месяц он ломался почти каждый день. И ладно мне лифт не нужен, на первом живу, но Верочка, например, на восьмой пешком, а уже не девочка, поди, - Надя от возмущения вся подобралась и уже открыла рот, чтобы ответить наглецу, но Вера ее перехватила.
        - Ну, так, мы на очереди стоим на замену. В следующем году обещают новый поставить, - Вениамин Валентинович замялся, прокручивая на пальцах меховую шапку.
        - В следующем году нельзя, уважаемый. Придется что-то делать прямо сейчас.
        Толпа обернулась и на пролет между этажами вышел мужчина. На голову выше председателя, с короткой густой бородой, посеребренной у губ и висков, и тяжелым, колючим прищуром карих глаз.
        ГЛАВА 7. Часть 2. Общее собрание
        - Я извиняюсь…
        - А я вас нет, - холодно добавил мужчина. - Вы в курсе сколько стоит час погрузочных работ? У меня там двое работяг на почасовой таксе, - он вытянул руку, почти касаясь уха председателя и указывая на шахту за его спиной. На мизинце блеснул перстень с крупным камнем. Вера застыла. - Я вам скажу - месячной зарплаты председателя вполне хватит.
        - Но я не имею отношения… - Вениамин Валентинович дернулся, Вера увидела как по щекам расплылись красные пятна. - И уберите руки!
        - Если мне не изменяет память, вы тут главный, нет? - мужчина развернулся на каблуках, сложив руки на поясе и оглядывая толпу. - Хотя это легко исправить… Если не в состоянии решить поставленную задачу здесь и сейчас, предлагаю избрать нового председателя, - он вышел вперед, на свет.
        Надя схватила Веру за руку, прошептала:
        - Это тот, Магомаев! - но Вера получше сестры знала, кто это.
        Тертые серые джинсы, из переднего кармана свисает и уходит назад толстая цепь, тяжелые коричневые ботинки на шнуровке и черный свитер с высоким горлом. Но самое главное - перстень.
        Боже, а она еще приняла его за озабоченного подростка!
        - Да как вы смеете! - первой опомнилась бухгалтер. - Это самоуправство!
        - Самоуправство, многоуважаемая, это расходовать целевые деньги на личные нужды. А я являюсь собственником жилья в этом доме и права имею равно как и все присутствующие!
        По толпе прошел смешок. Ира вспыхнула, открыла рот, но ответить ей не дали.
        - По мне проблема здесь одна - безответственное отношение к своим обязанностям, халатность и панибратство, - мужчина обвел глазами присутствующих. - Хотите жить лучше? Тогда возьмите на себя ответственность и выберите того, кто сможет закрыть все вопросы раз и навсегда. Или продолжайте стоять и сотрясать воздух бесполезными беседами, - он выдержал паузу. - Ну, голосуем? - люди не спешили поднимать руки и незнакомец, оглядывая их, кривил губы в злой, ядовитой усмешке.
        Вера почувствовала, как ее бросает в жар и, сама себе не веря, вскинула руку. Надя тут же подняла свою и лицо ее озарила широкая улыбка.
        - Вот! Прекрасно, хоть кто-то не боится бороться за свои права! - мужчина хлопнул в ладоши и вприпрыжку спустился к Вере.
        - Игнат, - он протянул руку, а Вера замерла.
        В ней вдруг разом всколыхнулась буря противоречивых чувств и воспитание вступило в нелегкую борьбу с женской гордостью - жать руку тому, кто творит непотребства у ее порога - еще чего!
        Надя расценила заминку Веры как неудачную попытку флирта и, вонзив сестре под ребра два пальца с острыми ногтями, заставила-таки ее ответить на рукопожатие.
        - Вера, - ладонь Игната была теплой и шершавей, а глубоко посаженные глаза карими, с тонкими зелеными прожилками.
        Каков наглец!
        Обещает отчаявшимся лучшую жизнь, в то время как сам основы этой жизни и подрывает. И зачем только руку подняла! Вера нахмурилась и буквально вырвала свою ладонь из хватки Игната.
        - Обещания, конечно, замечательные, но, позвольте поинтересоваться, как вы собираетесь воплощать их в жизнь?
        Что мужским словам - грош цена, Вера уже поняла. И, если новоиспеченный сосед чего-то стоил, говорить за него должны были поступки.
        - Готов исполнить любую вашу просьбу, Верочка, - Игнат улыбнулся и что-то такое проявилось в его глазах, что Вере совсем не понравилось. - Особенно, если это будет просьба личного характера…
        На этот раз Вере не составило труда сохранить на лице непринужденное выражение - с некоторых пор, у нее выработался иммунитет к провокациям.
        - Доводчик, Игнат. Вы можете начат свою предвыборную компанию с настройки доводчика.
        - Принято, Верочка, - он улыбнулся еще шире, подмигнул Наде и развернулся к соседям, молча наблюдавшим за происходящим. - Ну, будут еще просьбы и предложения?
        По толпе людей прошел легкий ропот. Игнат завладел их вниманием. И сейчас достаточно было одной искры, чтобы разгорелось пламя…
        - Аварийная служба уже выехала! - вскричал Вениамин Валентинович. По его лицу струился пот и глаза, налитые кровью, прожигали нового соседа насквозь. Игнат взбежал по ступеням и похлопал председателя по плечу.
        - Сразу бы так! - и, сбавив голос на полтона, добавил. - Приятно чувствовать себя мужчиной, правда? - Вениамин проигнорировал колкость и, выставив перед собой папку, словно защищаясь от Игната, строго спросил.
        - Документ на собственность предоставьте.
        - Само собой, - он отступил на шаг, жестом приглашая председателя пройти первым. - Прошу, этаж девятый, квартира тридцать четыре.
        Вениамин Валентинович подниматься не торопился, отирая платком выступивший на лбу пот. Игнат же продолжал улыбаться и в глазах его плясали черти.
        А Вера удивлялась про себя - разменял пятый десяток, а ведет себя хуже подростка. Неужели он будет жить в квартире над ней? Какой ужас!
        Довольно с нее потрясений на сегодня! Взяв сестру за руку, Вера потянула Надю за собой.
        - Полагаю, на этом все и мы свободны? - она поднялась на один пролет и, поравнявшись с Игнатом, добавила. - И не забудьте про доводчик.
        - Будет сделано в лучшем виде, - он улыбнулся, выставляя напоказ ряд ровных белых зубов и отступил на шаг, давая Вере пройти.
        Поднявшись на пролет, она обернулась и поймала на себе взгляд Игната. Задумчивый, с легкими искрами веселья в уголках глаз, он словно говорил Вере: «Я тебя узнал!»
        А ведь действительно, если она вычислила его по перстню на мизинце, ничто не мешало ему узнать ее по голосу…
        Как стыдно!
        Вера отвернулась, когда у Игната зазвонил телефон. Коротко ответив, он спустился в подъезд и за общим шумом Вера различила знакомый женский голос.
        - Что? Ты издеваешься, опять пешком!?
        - Не куксись, детка, давай я тебя понесу, - девица фыркнула, засмеялась, явно сжимаемая в объятиях, и повелительно изрекла.
        - Лучше сумки возьми, - и шпильки зацокали по ступеням.
        ГЛАВА 7. Часть 3. Общее собрание
        Встречаться на своем этаже с молодой хамкой Вера не хотела, поэтому специально замедлилась, пропуская обоих вперед.
        Девица была, что называется, не в бровь, а в глаз - высокая, фигуристая, вышколенная, такая холеная и надменная, что чуть не сдувала всех на своем пути. На Веру даже не взглянула и, конечно, не узнала, что порадовало.
        Игнат, сама галантность, наоборот, улыбнулся обеим, и как резвый козлик последовал за «своей госпожой» - как в сердцах окрестила девушку Вера.
        Когда расстояние между ними увеличилось до одного пролета, Надя блаженно прошептала:
        - Какой мужчина!
        - Какой? Надя, ну вот какой? - она вспыхнула, скинула надоедливую дубленку на сгиб руки и глянула на сестру. - Такой же как все! Жадный до молодых и доступных!
        Надя тоже остановилась.
        - И что? Чего орешь-то? - заглянула в просвет между перилами и с улыбкой добавила. - Понравился, да? Ну, признайся, хорош! И как он вашего усача заткнул, любо дорого смотреть, - Вера ничего не ответила и пошла дальше, но Надя не отставала. - Он тебя сразу приметил, видела, как смотрел. Еще и ручку жал, - она передразнила Игната и засмеялась.
        - Надь, ты когда-нибудь повзрослеешь или нет? - раздраженно перебила ее Вера и в сердцах пересказала сестре обстоятельства первого знакомства с Игнатом и его пассией.
        Надя прыснула.
        - Ну, так и отлично, товар лицом, агрегат рабочий, то, что тебе доктор прописал!
        - Ты что не видишь, объезжен скакун? И, думаю, не одна пиявка на нем сидит. Он же все что движется и не движется…
        - И что? Зато хорош собой и что она такого может, чего не можешь ты?
        - Надя, мне скоро полста, а ей сколько - двадцать?
        - Ну прям ты загнула, думаю под тридцать…
        - Видела я, что она может! Нет уж, увольте, не хочу быть чьим-то краткосрочным удовольствием, - резюмировала Вера, открывая квартиру.
        - Глупая ты, Вера, хоть и с двумя высшими образованиями. Вечно смотришь с позиции, чем можешь быть полезна для других! А ты посмотри с другой стороны - что тебе может дать сам Игнат? Обеспеченный, сексуальный мужчина не обремененный узами брака! Да я бы на твоем месте…
        - Надя!
        - Объездила его как следует и присосалась так, что и не оторвешь!
        Надя что-то еще шутила, но Вера не слушала. Не даром говорят, что у каждого есть только один шанс произвести первое впечатление. Свой Игнат потратил впустую, причем бездарно. И как бы Вера не старалась, вытеснить из головы коленопреклонённый образ «кошечки», у нее не получалось.
        Да и надо ли? Пусть сосед живет своей жизнью, а она будет жить своей - и никто никому не помешает…
        ГЛАВА 8. Завтрак
        В половине третьего Вера проснулась от диких криков. Плохо соображая, где находиться, она привстала на постели, всматриваясь в темноту. Крики сменились стонами и Вера откинулась на подушку.
        Только этого не хватало!
        Снова крики и долгий, протяжный стон, за которым последовали сильные ритмичные удары чего-то твердого о стену. Вера даже не сомневалась, кто являлся устроителем концерта.
        Встав с постели, Вера подошла к батарее, подняла с пола тапок и с силой ударила по стояку. Трубы загудели и в ответ Вера услышала смех. Потом все стихло и, успокоенная, она пошла на кухню за водой.
        Не хватало еще, чтобы новоиспеченный ловелас каждую ночь устраивал оргии! Утолив жажду, Вера зашла по пути в туалет и снова услышала стоны.
        Теперь парочка развлекалась в ванной. Вера и тут хотела постучать по трубам, но побоялась разбудить Надю. Ругаясь про себя, она вернулась в спальню.
        Любовники не смолкали до пяти утра. Вера удивлялась, откуда в старом перце столько прыти, и злилась, в конец растеряв сон.
        Промучившись до шести, она встала и, умывшись, пошла на кухню готовить завтрак. Испекла блинчики, достала баночку икры и к моменту пробуждения Нади, успела накрыть на стол.
        - Доброе утро, - поцеловав сестру в щеку, Вера разлила по кружкам горячий черный кофе и поставила на стол. - Садись.
        - Ого, когда ты все успела?
        - Рано проснулась, - уклонилась от прямого ответа Вера, добавляя в кофе молоко.
        - И мне налей, - Надя потянулась и, запахнув халат, села напротив. - А я думала, тебя пятая эротическая симфония Игната разбудила, - сказала и глаза так хитро-хитро прищурила.
        - Шлюшкина это была симфония.
        - А дирижировал Игнат, - Надя улыбнулась и завернула икру в блинчик. - Прекрасный, на мой взгляд, аудио спектакль. И, к твоему сведению, широкоформатный… - она посмотрела на время. - Часа два угомониться не могли?
        - Да что б ему пусто было! Знаю, как дальше пойдет - обустроит берлогу и будет каждую ночь новых водить.
        - Ну, так принимай меры, - хитро улыбнулась Надя.
        - Какие? Участкового на них натравить?
        - Начни с себя, - Вера непонимающе уставилась на сестру. - Сделай укладку, откопай в закромах… нет, лучше купи новое белье, выбери платье на грани провокации - и загляни к нему, - она выждала драматическую паузу и с улыбкой добавила. - За сахаром.
        - Надь, не начинай!
        - Вжик-вжик-вжик-ха! Уноси готовенького! - Надя сложила руки в локтях и, имитируя неприличные обратно-поступательные движения, закатила глаза в притворном экстазе.
        - Ты сейчас похожа на паровоз, ты это понимаешь?
        - Вжик-вжик-вжик-аааа! Кто на новенького, ааа, кто на новенького!? - Надя зашлась смехом, а Вера закатила глаза.
        - Вот совсем не смешно.
        - Мужчина, Вера, срочно! Тебя спасет только мужчина! С молодыми сложно, когда у тебя трешка на проспекте, а тут - идеальный вариант. Своя жилплощадь, сосед, симпатичный… опытный!
        Замолчи!
        Ну, а что такого? Ты женщина свободная, никому ничего не должна. Сыновья, когда узнают, а они узнают рано или поздно, поддержат, никуда не денутся, - Вера с сомнением мотнула головой, но промолчала. - Развейся, себя побалуй, устрой маленькое новогоднее приключение.
        - Надь, я замужем все-таки…
        - Пока! Замужем. И то, только на бумаге, - отрезала Надя. - Кстати, когда пойдешь заявление подавать?
        - Еще не решила…
        - Я бы на твоем месте не затягивала и предателя в известность тоже ставить не стала. Пусть понервничает, когда повестку в суд получит.
        - Да какой суд, Надь. Дети взрослые, делить нам нечего…
        - Правильно, он же все тебе оставил. Дачу, кстати, тоже? - Вера пожала плечами и сестра закатила глаза. - Вера, блин, и кто из нас больший ребенок? Почему я об этом думаю, а ты нет?
        - Все, не дави. Давай о чем-нибудь другом поговорим…
        - О могучем самце по имени Игнат? - Надя заиграла бровями, но Вера отмахнулась.
        - Ну уж нет, твоим Игнатом я сыта по горло!
        Через два часа Надя уехала и Вера принялась за уборку. В квартире соседа было тихо, да и не мудрено, после таких подвигов.
        К вечеру, изрядно вымотавшаяся, Вера прилегла у телевизора и незаметно для себя уснула. А около полуночи Игнат вновь дал о себе знать, но Вера, измученная бессонной ночью, ничего не услышала.
        ГЛАВА 9. Игнат
        Я молча наблюдал за тем, как ребята складывали в коридоре вещи.
        Мои вещи. В моей квартире.
        И испытывал острое чувство удовлетворения. Давно пора было обзавестись конурой.
        Нет - домом!
        А звучит-то как, серьезно. Мой дом - моя крепость.
        Еще раз пробежал глазами по потолку в коридоре и совмещенной с кухней гостиной. Сработали на славу, моя бригада. Гордость вызвала на лице улыбку и я углубился по коридору к спальням. Точнее, большой спальне и кабинету. Детей у меня не было, женщин до утра оставлял редко, так что в дополнительных спальных местах не нуждался.
        В квадратной комнате, стены которой до середины были обиты дубовыми панелями, стояла большая кровать с резным деревянным изголовьем. Позже я повешу над ней оленью голову с камерой.
        А пока…
        Я развернулся и вышел в коридор.
        - Сколько еще?
        - Один заход, - Макс молодец, пыхтит, что пена из ушей не прет, а тянет как сивый мерин. Силен и за слова отвечает. Уважаю.
        - Давай, - кивнул, а сам прошел на кухню.
        Тут пришлось попотеть, но Инна помогла. Сладкая, но капризная стерва. Ведьма с отменными сиськами и вкусом к красивой жизни кухню проектировала сама, даже просить не пришлось. С явным намеком под себя, что в мои планы, конечно, не входило, потому что обустройство квартиры предполагало наличие только одного жильца мужского пола
        В кармане завибрировал телефон.
        Пришли адрес, я на такси.
        Всегда знает, когда я о ней думаю. Ведьма. Быстро диктую адрес и список покупок. Знаю, за то, чтобы первой пометить собой мое логово, на многое закроет глаза.
        Слышу за спиной гул и ругань. Выйдя в подъезд понимаю, что лифт застрял. Какого хера, опять? Смотрю на часы и тут понимаю, что звонить никому не нужно и председатель вещает на собрании у подъезда.
        Пора приниматься за расчистку этих конюшен.
        Легкой трусцой спускаюсь по этажам.
        - Ну, так, мы на очереди стоим на замену. В следующем году обещают все сделать, - слышу, как оправдывается доморощенный местный Божок и иду напролом.
        - В следующем году нельзя, уважаемый. Придется что-то делать прямо сейчас.
        Вторгаюсь в толпу зевак, мягко освобождая для себя пространство. Окидываю взглядом соседей, на нескольких лицах ловлю открытую неприязнь, успевшую потеснить удивление, и мысленно отмечаю про себя главных стервятников.
        - Я извиняюсь… - он весь подбирается.
        По глазам вижу, узнал. Но тянет время, которого у меня нет, чем неимоверно раздражает.
        - А я вас нет, - отрезаю сразу и холодно добавляю. - Вы в курсе сколько стоит час погрузочных работ? У меня там двое работяг на почасовой таксе, - специально выбрасываю вперед руку и этот плюгавый мужичок отшатывается, решив, что я хочу его ударить. Даже смешно. Мой палец почти касается его уха, указывая на шахту за спиной. - Я вам скажу, месячной зарплаты председателя вполне хватит.
        - Но я не имею отношения… И уберите руки!
        - Если мне не изменяет память, вы тут главный, нет? - я развернулся и вышел вперед, окидывая взглядом многочисленную толпу тех, кто стоял ниже не пролет. - Так в чем проблема? Если не в состоянии решить поставленную проблему здесь и сейчас, предлагаю выбрать нового председателя.
        - Да как вы смеете! - рядом взвизгнула долговязая тощая женщина в рыжем пальто. - Это самоуправство! - я бросил на нее самый тяжелый из своих взглядов и громко парировал.
        - Самоуправство, многоуважаемая, это расходовать целевые деньги на личные нужды. А я являюсь собственником жилья в этом доме и прав имею равно как и все присутствующие.
        По толпе прошел смешок, и это был знак, что пришла пора для тяжелой артиллерии.
        - По мне проблема здесь одна - безответственное отношение к своим обязанностям, халатность и панибратство. Хотите жить лучше? Тогда возьмите на себя ответственность и выберите того, кто сможет закрыть все вопросы раз и навсегда.
        Обвожу присутствующих взглядом и цепляюсь за женщину у подножия лестницы рядом с лифтом. Глаз у меня наметанный, выдрессированный. Красивых женщин повидал не мало, а породистых из толпы выхватывает, что кобель в стойке.
        С высокой полной грудью, упрятанной в тонкий алый трикотаж, стоит, спустив на плечи старенькую дубленку аки монаршая особа в песцовом полушубке. Взгляд прямой, внимательный. На губах играет улыбка, но не поймешь, то ли она заинтересована, то ли презрительно кривит губы.
        Сразу видно характер. С такой женщиной ты как оголенный провод - всегда на чеку. Ты и стояк.
        Хороша, мать ее, очень хороша.
        Тем временем люди голосовать не спешили, все сплошь падаль и не достойные уважения твари. Вдруг, гордая краса руку вскинула и с улыбкой на председателя посмотрела. Такая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, и мужика на седьмое небо отправит…
        - Вот! Прекрасно, хоть кто-то не боится бороться за свои права! - я хлопаю в ладоши и спускаюсь к ней.
        - Игнат.
        Рука повисла в воздухе. Что это, неужели и она пропредседательская? Или это какая-то игра? Почувствовал, как соседка толкнула ее в бок и тут же мягкая ладонь обхватила мои пальцы.
        - Вера, - ответила тихо, но я узнал. Сразу, как только ее губы разомкнулись - та самая блюстительница чистоты и морального облика дома!
        - Обещания, конечно, замечательные, но, позвольте поинтересоваться, как вы собираетесь воплощать их в жизнь?
        Голос красивый, бархатный с тонкими переливами, играет на нервных окончаниях и моих инстинктах. Еще тогда понял, ей палец в рот не клади.
        - Готов исполнить любую вашу просьбу, Верочка, - интересно, поймет что я ее узнал? И, еще интереснее, узнала ли она меня? Придвигаюсь ближе. - Особенно, если это будет просьба личного характера…
        - Доводчик, Игнат. Вы можете начат свою предвыборную компанию с настройки доводчика.
        Сказала, как приказ отдала. И бровью не повела.
        - Принято, Верочка. Ну, будут еще просьбы и предложения?
        Соседи зароптали, а я с наслаждением огляделся. Быть в центре внимания - моя большая любовь и слабость.
        - Аварийная служба уже выехала! - усатый крысеныш все-таки взял таймаут. Я отвернулся от Веры и поднялся на пролет выше, хлопая Вениамина по плечу.
        - Сразу бы так, приятно чувствовать себя мужчиной, верно? - он кисло улыбнулся, но мне уже насрать.
        - Документ на собственность предоставьте.
        - Само собой…
        Отвечаю с улыбкой, а про себя думаю: «Вот уродец, ну ладно, еще повоюем!» - и приглашаю следовать за мной.
        - Прошу, этаж девятый, квартира тридцать четыре, - вижу как отирается платком, шкура продажная.
        - На неделе занесете в правление, - кряхтит под нос, так что и не разобрать, и тут Вера вперед выступает, поводя плечами, и я уже переключаю внимание на нее.
        - Полагаю, на этом все и мы свободны? - она поднялась на один пролет, ведя подругу за руку и, поравнявшись со мной, добавила. - И не забудьте про доводчик.
        - Будет сделано в лучшем виде, - я улыбнулся и по вспыхнувшей в глазах панике понял, что она меня тоже узнала.
        А вот это интересно!
        Мне дико хочется подначить ее, напомнив о вчерашней встрече, и посмотреть, как гордая краса будет сохранять достоинство в заведомо недостойном разговоре. На следующем повороте лестницы ловлю ее настороженный взгляд и тут звонит мобильный.
        Черт, Ведьма! Ты как всегда не вовремя.
        ГЛАВА 10. Инна и Игнат
        Инна шла вперед, как на бронетранспортере. Пролетела мимо Веры с подругой, даже не заметив. Я же наоборот кивнул обеим, улыбнувшись ненароком, и ускорил шаг.
        И вот зачем мне эти сложности?
        Ясно и ежу, что Вера давно не девочка, а значит все у нее в полном комплекте: муж, дети, собака. А, с учетом того, что мы соседи, ввязываться в любовную авантюру с ней все равно что пилить сук, на котором сидишь. Для начала хватит и вшивого председателя.
        Мысль о крысеныше напомнила о вопросах с крышей, которые надо было поднять прилюдно на собрании, и за которые я в порыве гнева забыл. И я мысленно поставил галочку, чтобы включить этот пункт в ближайшие планы на неделю.
        Инна цокала каблучками по ступеням, ее идеальная попка покачивалась при каждом шаге, кожаные штанишки обтягивали сочные формы.
        Эта девочка сегодня планировала остаться до утра.
        Что ж, я тоже планировал знатно поразвлечься и проснуться один.
        Уже в квартире, Инна первым делом пошла на кухню.
        - О, миленько, - она обвела взглядом фасады и, пристроившись у плиты и соблазнительно покрутив бедрами, добавила: - Нравится?
        Нравится ли мне, что метишь стать хозяйкой на моей кухне?
        Нет.
        Нравится ли мне, какая ты мокрая и узкая, когда я беру тебя сзади?
        - Конечно, кошечка!
        Мы разбираем пакеты и я откупориваю бутылку вина. Легкий ужин из полуфабрикатов и Инна убегает пудрить носик в ванну. Я сижу на мягком диване в гостиной и потягиваю виски.
        Хорошо.
        Чертовски хорошо знать, что все здесь - твое. И ты можешь распоряжаться и менять то, что надоест по своему усмотрению. А, зная свой характер, что-то или кого-то менять я буду часто.
        Инна возвращается в гостиную при полном параде.
        Космической высоты каблуки, белое кружевное боди с открытой спинкой, подведенные алой помадой губы. Она красуется передо мной, купаясь в желании.
        - Потанцуй для меня, детка, - я осушаю виски и закидываю руки за голову. Эрекция давит, голова легкая и я с удовольствием наблюдаю за эквилибристикой черноволосой Ведьмы.
        Ха, не даром выбрала белый комплект, замуж хочет, а я не зову.
        И не позову.
        Инна садится на шпагат спиной ко мне. Прогибается в пояснице. Папа отрывается от пола и я наблюдаю просто восхитительную картину.
        А может и позову? Лезет же по пьяни всякая хрень в голову!
        Встаю с дивана и, подняв пьяную гимнастку с пола, несу в спальню. На ходу она расстегивает на мне джинсы и запускает руку в штаны. Голодная Ведьма. Я смеюсь и медленно обнажаю ее, наслаждаясь мягкой, упругой плотью в своих руках.
        Девочка, сегодня ты будешь кричать для меня.
        Инна опытная, игривая и не знает, что такое стеснение. Она тонко чувствует мои желания и, что самый кайф - всегда готова. Сегодня мы не просто занимаемся любовью, мы трахаемся.
        И, вколачиваясь в нее, я почему-то думаю об алом платье на запахе и мягкой светлой ложбинке между грудей.
        ГЛАВА 11. Сон
        Летчики взяли плац в кольцо. В синих парадных мундирах с золотым аксельбантом и поясом в тон, низко надвинутых на глаза фуражках, они смотрели прямо на Веру, от чего той делалось не по себе. За плечами первого круга она видела лица второго, а за их спинами третьего - и так без конца, сколько хватало глаз.
        Вера подошла к одному из ребят, ища знакомые черты и не находя их. Двинулась вдоль первого рядя в поисках выхода, но бойцы стояли плотно и поворачивали головы вслед, по мере ее продвижения.
        Заиграл гимн и мужчины разом вытянулись по струнке, черты их лиц изменились и Вера с ужасом обнаружила, что стоит в окружении Костиных копий.
        Они больше не смотрели на нее. В усиливающемся гуле оркестра, находившегося вне поля ее зрения, появились фальшивые нотки и постепенно величественную мелодию сменил бойкий, трескучий бит чарльстона.
        Вера обернулась и зажала рот ладонями.
        В обрисованном белой краской круге в центре плаца танцевали двое мужчин. В шляпках-котелках и платьях, как у героев фильма «В джазе только девушки», в таких же париках и с обведенными красной помадой губами.
        Ноги отбрасывали коленца так высоко, что Вера различала подвязки на мускулистых, покрытых волосами бедрах. Короткие каблучки цокали по асфальту и, когда танцоры, взявшись за руки, повернулись к ней лицом, Вера узнала сыновей.
        - Нет! - крикнула в сердцах и первый ряд сделал шаг вперед - за ним последовали остальные и от шума бряцающих по асфальту сапог у Веры заложило уши.
        Паша и Вова самозабвенно танцевали, не замечая никого вокруг. Кольцо солдат с лицами бывшего мужа сжалось еще и Вера запаниковала. Бросилась к сыновьям, но не успела сделать и пары шагов, как чьи-то руки схватили ее и потянули вглубь строя.
        Вера проснулась, глотая слезы. Шея затекла и домашняя одежда пропиталась потом. Посмотрела на часы - половина второго.
        Это всего лишь сон! Ей просто приснился кошмар. Вера приняла душ и пошла на кухню заваривать чай. Город, укрытый пушистым белым одеялом, спал. Только где-то наверху заунывно пел Армстронг.
        Интересно, ее сосед вообще когда-нибудь спит?
        Допив чай, Вера вернулась в спальню, но сон не шел. Вызванное видением беспокойство сжимало материнское сердце и ей стоило больших усилий сдержать порыв и не набрать сыновьям тут же. Вместо этого она отправила Вове короткую смс с вопросом про Новый год и забылась тревожным сном без сновидений.
        Уже утром, садясь в машину, Вера приняла входящий от сына.
        - Алло! Вовчик, привет!
        - Привет, мам, у тебя все в порядке?
        Вера виновато улыбнулась, но забота сына была ей приятна.
        - Все хорошо, просто соскучилась…
        - Ну, ясно. Мам, у меня пять минут до первой пары…
        - Вы где Новый год собираетесь отмечать, с увольнительной решили вопрос? - выпалила Вера, пока сын не отключился.
        - Да, приедем тридцать первого… что? Да, сказал я, Пашок, отвали!
        - Вова!
        - Извини мам, от брата привет, все, надо бежать, скоро увидимся!
        И Вовка отключился. Вера закрыла глаза и прижала телефон экраном к губам.
        Скоро увидимся…
        Радость, приправленная горечью, сменилась ужасом - как она объяснит им отсутствие Кости? Скажет, что у него дежурство? Или внеплановая операция? Вера дернулась набрать бывшему мужу, чтобы обрисовать проблему и найти решение вместе, но вдруг передумала.
        За все время он ни разу не побеспокоился о ней или ее делах, даже из дружбы, в которой так горячо клялся. Он самоустранился, так почему Вера опять предусмотрительно решала его проблемы?
        Ответ нашелся быстро - потому что всегда так делала. Окружала заботой, авансом раздавая то, что у нее не просили. Конечно, она исходила из самых благих побуждений, но не это ли воспитало в Косте равнодушие к некогда близким людям?
        Хотя, в сложившейся ситуации упреки бесполезны. Она была хорошей, верной женой, готовой подставить в трудную минуту плечо и делавшей все, чтобы трудной минуты не случилось. И не ее вина, что Костя это не ценил.
        Вера решила не упрощать ему жизнь. Будь что будет. Если сыновья спросят об отце, она не станет покрывать его и лгать.
        Больше не станет.
        ГЛАВА 12. На тропе войны
        Конец года в любой организации превращался в ад, но для работников муниципальных учреждений - это был ад в квадрате.
        Квартальные отчеты сменили годовые, а расчет тринадцатой зарплаты и ведомостей по выполненным закупкам и освоенному бюджету свели в могилу не одного бухгалтера.
        Вера работала на износ. Домой приходила поздно, утром, наоборот, приезжала в офис пораньше, чтобы хоть в обед поесть спокойно и не за компьютером.
        Мысли о Косте и грядущем празднике отошли на второй план. Как и любимые Верой веселые посиделки женского кабинета в столовой.
        - Девочки, обед, - Лена встала из-за стола и кивнула Вере. - Пошли, сделаем перерыв, пока взгляд окончательно не замылился.
        Вера, сводившая в этот момент отчет, отстраненно кивнула и продолжила стучать пальцами по клавишам.
        - Сегодня без меня, девчат, - Зоя достала из ящика бутыль и порошок для приготовления коктейля. - У меня с собой еще два есть, угостить?
        Лена отмахнулась.
        - Нет, спасибо, хочу прогуляться. Вер, пойдешь со мной?
        Она, наконец, оторвалась от монитора и кивнула. Марина с понедельника ушла на больничный и Вере пришлось взять на себя и ее часть работы
        - Пойду, дай только отдышаться, - она потянулась, захрустели суставы и Вера встала. - Зой, тебе взять что-нибудь?
        Красотка с розовой челкой отсалютовала им выпитым наполовину коктейлем и от человеческой еды отказалась.
        - Ну, как знаешь.
        Столовая пустовала и, выбрав дальний стол у окна, они сели и какое-то время ели молча.
        Для Лены, пережившей пожар и смерть мужа, вынесшего ее беременную с дочерью из огня, молчание было привычным, но для Веры оно стало спасением только недавно, о чем Лена вдруг не преминула ей напомнить.
        - Вер, что у тебя случилось?
        Они дружили большую часть жизни.
        Но, глядя на тугие канаты шрамов на фарфоровой Лениной коже, которые по шее уходили вниз на грудь и живот, Вера не могла подобрать слов, чтобы описать всю гамму чувств в душе.
        Что значило ее личное унижение по сравнением с горем, через которое прошла Лена? Но, с другой стороны, если кого и посвящать в случившееся, то только ее.
        И Вера решилась.
        - От меня Костя ушел, - выпалила на одном дыхании и глаза опустила. - Только подробности не спрашивай, даже обсуждать не хочу.
        Лена промолчала, просто взяла Верину руку в свою и крепко сжала.
        - Я еще в тот раз почувствовала, но постеснялась спросить. Мне очень жаль, - Вера кивнула и с благодарностью посмотрела на Лену. - Если нужна будет помощь, обращайся без стеснения.
        Вера знала, что это не пустые слова. С момента пожара прошло больше пяти лет, но Лена никогда и никому в помощи не отказывала. Считала ли свое спасение необходимостью творить добро или так пыталась отплатить мужу за второй шанс, Вера не знала.
        - Знаешь, я про Стаса последнее время так часто думаю… вроде и привыкла одна, а он мне снова сниться начал, - Вера сглотнула, вспоминая свой последний сон с участием Кости.
        - Лен, ты чего?
        - Ты просто не знаешь ничего, как было на самом деле… я ведь сама попросила его остаться. Я… заставила его остаться. Подумаешь, командировка, крупный заказ. Он тогда в Питер должен был лететь на две недели, а мне рожать… хоть и вторая беременность, а так страшно было, Вер, что останусь одна. Истерила, - Лена невесело улыбнулась. - Совсем как дурная себя вела и он остался. Все ради меня бросил…
        Что было дальше, Вера знала. Ночью в бане замкнуло проводку. Деревянная крыша занялась сразу и по веткам деревьев огонь перекинулся на дом. Чудо, что всей семьей не задохнулись в дыму.
        Стас вынес потерявшую сознание беременную Лену и дочь на улицу, а сам вернулся в дом, из которого больше не вышел. Пожарные нашли его тело в паре метров от входа под упавшей потолочной балкой. В руках Стас сжимал их зимние куртки.
        - Он меня отпустил, Вер, - Лена грустно улыбнулась. - Во сне. Поцеловал в лоб и ушел. Словно почувствовал, что у меня кто-то появился…
        Вера не сдержала удивленного вздоха. Лена, которая так любила мужа, казалось, никогда больше никого к себе не подпустит.
        - Его Влад зовут. Сын в параллельном классе с Милкой учится, тоже вдовец. Он хороший, добрый. И девочки его вроде приняли, а я… - она сложила ладони лодочкой, прикрывая пылающие щеки. - Осуждаешь?
        - Я надеюсь, это был риторический вопрос, - возмутилась Вера, чувствуя, как ком подступает к горлу. - А ты сама готова его отпустить? - Лена пожала плечами, робкая улыбка приподняла уголки губ.
        - Думаю, что да… хочу быть счастливой, Вер. Несмотря ни на что. Чтобы у девочек был отец, хочу быть любимой… наверное, много для меня одной, да?
        - Для тебя? Несравненно мало, Лен. Проси больше, - сказала и не покривила душой.
        Уже дома, лежа в кровати, Вера обдумывала их с Леной разговор, пока Игнат развлекался в свойственной ему манере. Когда одни ценой своей жизни спасают любимых, другие «любимыми» пользуются, ничего не предлагая взамен. Одних любят до гроба, других забывают, стоит двери закрыться за спиной.
        У соседа открылся зверский аппетит до крикливых девиц и по тональностям их соло Вера различала, кого он пригласил в гости на этот раз. Ночь через две либо оргия, либо музыка до утра. А потом целый день на работе и снова по кругу стоны и глухие удары изголовья кровати о стену.
        Сегодня он превзошел самого себя и Вера, зажав голову между подушек, слушала, как две девицы кричали что есть сил, изображая божественный оргазм.
        Больше так продолжаться не могло. Игнат, видимо решил, что у него здесь бордель и клуб в одном лице!
        Ну что ж, она покажет ему, кто на самом деле в доме хозяин…
        ГЛАВА 13. В тылу врага
        Утром в субботу Вера стояла перед дверью в квартиру Игната. Вечерний запал ругаться за ночь истаял, но она все-таки позвонила.
        Чай не девочка. Есть проблема, надо решать. В конце концов, они оба взрослые люди и должны же быть какие-то границы!
        Трель звонка Вера слышала хорошо, но, похоже, только она одна, потому что дверь открывать никто не спешил. Вера позвонила еще раз и для верности постучала. Снова тишина.
        Былое раздражение накатило с новой силой и Вера зажала звонок пальцем, решив взять Игната измором. В квартире напротив кто-то возмущенно заголосил, но Вера не обратила внимания.
        Спустя минуту дверь распахнулась и прямо на нее, в одних боксерах и со всклокоченными после сна волосами, вывалился Игнат. Плечи и плоский живот с дорожкой курчавых темных волос покрывали татуировки - какие-то символы и слова в хитроумном переплетении. На груди, расправив крылья, реял орел.
        Игнат перехватил ее ладонь и заставил отпустить звонок.
        - Какими судьбами, Верочка?
        Теперь он улыбался. Хмурость из взгляда исчезла и Вере показалось, что он даже как-то подобрался, втянув живот и выпятив рельефную грудь вперед.
        - Будте любезны одеться, не желаю разговаривать с вами в таком виде, - сказала строго, вырывая ладонь из его руки.
        - А что не так с моим видом? Я у себя дома.
        - И что, всегда так гостей встречаете?
        - А ты пришла ко мне в гости?
        Переход с «вы» на «ты» покоробил Веру и она поджала губы.
        - Что ж, ваше поведение в купе с отсутствием воспитания многое объясняет. Я пришла напомнить, что вы здесь живете не один. И есть правила!
        - Хочешь кофе?
        - Нет, - Вера нахмурилась, скрестила руки на груди. - Я хочу, чтобы вы перестали… буянить по ночам и дали нормальным работающим людям выспаться!
        - Так ты из-за меня не спишь?
        Вера растерялась. Игнат сделал шаг вперед, привалился плечом к двери и скрестил руки на груди, поигрывая мышцами.
        - Вы слишком высокого о себе мнения, - ответила, хмурясь еще больше.
        - Давай перейдем на ты, соседи как никак. Хочешь, угощу тебя настоящим мексиканским кофе и все обсудим?
        Он протянул к Вере руку, приглашая в квартиру, но она даже не шелохнулась.
        Наглость и простота нового соседа возмущала до глубины души.
        - Нет. Еще раз прошу вас вести себя после одиннадцати… потише. Иначе я буду вынуждена принять меры.
        Выдохнув, Вера развернулась и ушла. Уже в спину ей донеслось.
        - Ничего не смогу обещать, пока не выпьешь со мной кофе!
        Вера сделала вид, что не услышала и только сжала пальцами обручальное кольцо, запоздало напомнив себе, что теперь это просто украшение, не несущее никакой защиты и опоры.
        От этой мысли сразу стало грустно и Вера вернулась к себе в отвратительном настроении. Все выходные она посвятила генеральной уборке. На антресолях обнаружились Костины вещи и Вера собрала их в отдельную коробку из-под пылесоса.
        Странно, как много скапливается в доме хлама, по сути никому уже не нужного и непонятно зачем хранимого. Вера вынесла на мусорку три больших черных пакета и, наконец, приняв душ, легла на кровать. Сняла обручальное кольцо, повертела на пальцах и спрятала в верхний ящик тумбочки.
        Она подаст на развод до конца недели. Так будет правильно. Нет больше привычной жизни, нет того мужчины, которого она когда-то любила и которому родила двоих сыновей.
        Теперь есть только она.
        И Лена права, не стоит опускать руки и отказывать себе в шансе на счастье.
        ГЛАВА 14. Игнат
        Около трех я вызвал девочкам такси. По недовольным мордашкам было видно, что уезжать не хотели, но спорить со мной никто не рискнул. Блаженно подмяв под себя подушку, провалился в глубокий сон и, кажется, только закрыл глаза, когда меня разбудила адская трель дверного звонка.
        Отвалите на хрен, я сплю!
        Накрылся одеялом с головой, но гость оказался настырным. Натянув боксеры, в полной готовности оторвать визитеру голову, я ринулся к двери, чтобы обнаружить за ней Веру.
        В легком домашнем костюме приятного песочного цвета, без макияжа и с глазами, мечущими молнии.
        Одним ухом слушая ее претензии, я отмечал как плавно двигаются мягкие полные губы, мелькает за белыми зубами красный кончик языка.
        Что же это творится, Баев?
        Сместил взгляд на руки - ну, конечно, кольцо на месте, как же иначе.
        - Хочешь кофе?
        Испугалась или удивилась?
        Не понять, но умные карие глаза смотрят с опаской. И правильно, Верочка, только так на меня женщина и должна смотреть.
        Я злой и страшный серый волк…
        - Нет! Я хочу, чтобы вы перестали… буянить по ночам и давали нормальным работающим людям высыпаться!
        - Так ты из-за меня не спишь?
        Опять смутилась. Или это не смущение и она разозлилась? Черт возьми эту женщину, нечего-то не понять по ее лицу.
        - Вы слишком высокого о себе мнения.
        - Давай перейдем на ты, соседи как никак. Хочешь, угощу тебя настоящим мексиканским кофе и все обсудим?
        Протянул к Вере руку, но она подобралась, отступила на шаг.
        «Верная…» - подумал с грустью, но ей улыбнулся. Не женщина, а бриллиант редкой породы.
        - Нет уж, спасибо. Еще раз прошу вас вести себя после одиннадцати… потише. Иначе я буду вынуждена принять меры.
        Меры, которые она собиралась принять против меня, хорошо известны - участковый, с которым мы знакомы еще с университетской скамьи. Не пугай ежа голой жопой, как говорится…
        Пока я раздумывал, Вера развернулась и пошла вниз по лестнице. Талия, конечно, не девичья, но на контрасте с бедрами и грудью играет на струнах моей плотской души.
        И играет хорошо!
        - Ничего не смогу обещать, пока не выпьешь со мной кофе!
        Кричу ей во след и закрываю дверь. Пусть краснеет, красна девица. Не знаю ни одну женщину, хоть замужнюю, хоть свободную, которой не было бы приятно мое внимание.
        Или одна все-таки нашлась?
        Я смеюсь про себя - чтобы вот так испытывать интерес к ровеснице, да еще и не свободной - это надо постараться. Но лишние проблемы мне сейчас ни к чему. Воспоминания сплывают как всегда некстати и я силой воли подавляю нежелательный порыв.
        Конечно, по Вере сразу видно - крепкий орешек. И интересно было бы ее раскусить, но стоит ли? Других вокруг - коли не хочу - на любой вкус и цвет.
        «Дядь Игнат, угомонись!» - дал себе мысленную команду и отправился досыпать.
        ГЛАВА 15. Инна - завоевательница
        - Да, кошечка!
        От председателя выхожу довольный. Вопрос с крышей улажен, и если председатель не врет, до майских праздников у моей берлоги будет новая прическа.
        Инна через слово хнычет в трубку и я не сразу понимаю, о чем она говорит.
        - Зай, это просто ужас! Натяжной потолок порвался и тут везде ржавая вода! А у меня кровать из массива дуба, ты же помнишь? И уборщица, дура, часа два ехала…
        - Погоди, тебя залили?
        - Да! - она чуть ли не рыдает, а я прикидываю в уме, кому из ребят звякнуть, чтобы залатать потолок. - И все на простыни из египетского хлопка, мои любимые!
        - Ну, хватит, нашла из-за чего расстраиваться. Техника в порядке, розетки не искрят?
        - Не знаю, - не вижу, но чувствую, как прикусывает губы. - Может, и искрят! Тут так пахнет, как будто я в гетто… матрас мокрый насквозь, придется его выкинуть. Что мне делать?
        - Хочешь, заеду за тобой и выберем новый?
        - Нет! Я хочу такой же, как был, а его ждать две недели…
        - Не парься, Кошечка, снимем тебе номер в отеле, пока мои ребята там все не подчистят.
        - Не хочу в отеле, ты же знаешь, у меня аллергия на их средства для уборки.
        Твою мать!
        Я сажусь за руль и медленно выдыхаю. Хитрая ведьма.
        - Ну, что ты молчишь, тебе что, все равно, да?
        Сказать правду - обидится, а не сказать, придется вези к себе. Она, небось, уже и чемодан собрала.
        - Я сейчас к тебе приеду и сам оценю ущерб.
        - Но…
        - Жди! - в голосе больше приказа, чем сочувствия, но она заслужила.
        В итоге, как я и думал, все оказалось не так страшно. Да, мебель взяла в себя воду, но с натурального дерева станется.
        Забирая ее из затопленной квартиры с двумя чемоданами, я усмехался про себя - план был хороший, продуманный, хоть и спровоцированный неожиданным стихийным бедствием. Но Инна не учла один немаловажный пункт - на женские манипуляции у меня давно выработался иммунитет.
        После променада по магазинам (в целях притворного поднятия настроения) Инна, недовольно надув искусственные губки, все-таки заселилась в Хилтон. Я остался на ночь и в качестве сладкой пилюли выписал ей страстную ночь и браслет от Пандоры.
        Стерва была довольна. Я, в принципе, тоже. И, кажется, отчасти это решало мою проблему с Верой. По-крайней мере, пока в квартире Инны шел ремонт, я не раздражал ее чуткий слух своей бурной личной жизнью.
        Вдруг в голове всплыл вопрос с доводчиком и я добавил этот пункт в список дел на завтра. Если слово дал, не нарушу ни при каких обстоятельствах.
        Кто знает, может путь к сердцу одной знакомой женщины выложен из желтых кирпичей добрых дел?
        ГЛАВА 16. Тихая гавань
        Занятая своими мыслями, Вера не сразу поняла, что изменилось. Замерла на ступенях подъезда, потом вернулась к двери и, приложив ключ от домофона, потянула за ручку на себя.
        Дверь без малейших усилий поддалась. Чудеса! Вера даже рассмеялась, так приятно было осознавать, что доводчик отрегулировали как надо.
        Льда на порожках не было и Вера уверено прошла по тонкой песочной насыпи до машины. Села за руль, включила зажигание. Нащупала большим пальцем место, где раньше носила обручальное кольцо.
        Вера знала, что поступила правильно, но на сердце все равно было тяжело. И, хотя вопрос с неудавшимся браком следовало закрыть как можно скорее, она не могла не считать случившееся своей личной неудачей.
        Эти мысли несли боль и потерю веры в собственные силы. Она думала, что нужно было быть чуть внимательнее, но тут же одергивала себя.
        Нет, никогда Вера не возьмет на себя ответственность за то, что случилось. Она была честна с Костей от начала и до конца. И имела право на ответную прямоту.
        Думать о том, как могла сложиться ее жизнь, узнай она об ориентации мужа раньше, Вера не хотела. Кто прошлое помянет, тому глаз вон, так говорят? Так есть ли смысл жалеть о прошлом, которое невозможно изменить.
        Нет, Вера не будет тратить свои силы на жалость и саморазрушение! Она расправит плечи и посмотрит вперед, как это сделала Лена. Оставит за спиной груз ошибок и сожалений и позволит себе быть счастливой.
        Как только официально разведется.
        В женском кабинете царил утренний хаос. Зоя красила ресницы у небольшого зеркала на стене, Лена пила кофе и горы документов у девочек на столах говорили и тяжелом рабочем периоде.
        Вера заварила чай и села на свое место. Обхватила озябшими пальцами горячую кружку и тут же поймала на себе взгляд Лены.
        - Девочки, какое платье я купила на корпоратив. Простите, но оно не оставит вам и шанса!
        - Зой, ну, куда нам до тебя, - Лена улыбнулась, но глаза серьезные. Заметила значит, что кольца на пальце нет. Вера поджала губы и кивнула.
        - Правильно, потому что на этот раз Аркадию Гаврилычу от меня скрыться не удастся. Это не платье, это отпад! - Зоя поправила прическу и скрутила губы уточкой, целуя свое отражение.
        - Вер, ты в чем будешь?
        - Еще не решила, - вот еще головная боль.
        Или шанс взбодриться? Вера пока не понимала своего состояния и депрессивные периоды сменяло чувство подъема без ее участия. Она взяла в руки папку с документами и вздохнула.
        Время работать, не время расслабляться.
        Вечером, уставшая, но довольная, она впервые за неделю легла спать и проспала до утра в полной тишине. Неужели Игнат внял ее просьбе и впредь будет вести себя тихо?
        Вера надеялась, что да, но у наглого ловеласа были совсем другие планы.
        ГЛАВА 17. С шашкой наголо
        Спустя неделю, в пятницу все повторилось. Стонали под Игнатом настолько громко и неправдоподобно, то у Веры сводило зубы. Неужели кто-то действительно может ТАК получать удовольствие?
        Больше походило на то, что ее кто-то пытал.
        Если бы не была такой злой, Вера могла бы и восхититься. И даже позавидовать, но впереди ее ждал рабочий день, сложный, не дающий право на ошибку, и она решила, что больше терпеть нельзя.
        Если Игнат не понимает по хорошему, значит, будет по-плохому.
        Пятница прошла как в тумане. Вера ужасно хотела спать и ни кофе, ни разговоры с коллегами не могли ее взбодрить. Уже ночью, лежа в своей постели, Вера придумала план возмездия и, довольная, наконец-то уснула.
        На часах пять утра. Если верить ушам, Игнат лег не раньше двух часов назад. Идеально! Вера переключила телевизор в спальне на музыкальный канал, добавила громкости на максимум и ушла принимать ванну.
        Какая-то иностранная певица надрывалась во всю мощь своего профессионально поставленного голоса, а Вера, лежа в горячей воде и заткнув уши берушами, наслаждалась покоем и злорадным чувством справедливости.
        Через час она вышла из ванной, но телевизор выключать не стала. Вместо этого отправилась на кухню готовить завтрак.
        Посмотрим, что вы на это скажете, Игнат Кобелич.
        В дверь позвонили. Вера вздрогнула, но не сдвинулась с места. Кто-то зло постучал по металлу с той стороны, а Вера пригубила чай и отвернулась к окну. Сердце колотилось как сумасшедшие, но сдаваться она была не намерена.
        Наконец, все стихло.
        Ушел? Вот и славно.
        Она вернулась в спальню, выключила телевизор и досчитала до ста. Тишина.
        Вера улыбнулась. Видимо, у соседа все же была совесть и утренняя демонстрация возымела действие. Она искреннее надеялась, что на этом конфликт исчерпан и ей не придется привлекать на свою сторону силы правопорядка, когда в дверь позвонили и зычно крикнули:
        - Участковый, Потапенко Сергей Викторович, открывайте!
        ГЛАВА 18. Преступление и наказание
        Вера открыла дверь и не поверила своим глазам. Заспанный и помятый, но в служебном кителе, перед ней действительно стоял участковый.
        - Что же это вы, гражданка, шумите в неположенное время?
        Вера открыла рот, потом закрыла, не зная что сказать.
        - Но это не я…
        - Как же не вы? Соседи жалуются на шум.
        Вера сжала руки в кулаки. Каков наглец, и когда только успел!
        - Вы не поняли, это…
        - Я прекрасно все понял, разрешите войти, - он сделал шаг и Вера отступила в сторону.
        Участковый разулся и прошел на кухню. Снял фуражку, положил на стол.
        - Может чаю? - робко спросила Вера.
        Он подумал немного, и согласно кивнул.
        - Лучше кофе.
        Вера быстро сориентировалась и поставила перед Сергеем Викторовичем кружку и тарелочку с печеньем. Села на соседний стул, сложив перед собой руки, улыбнулась уголками губ.
        - Это какое-то недоразумение, честное слово…
        Участковый взял кружку, сделал глоток.
        - Как бы там ни было, на жалобу я отреагировать обязан.
        Он расстегнул портфель, вытащил и положил на стол ворох бумажек. Достал ручку, щелкнул, выдавливая шариковый кончик, и внимательно посмотрел на Веру.
        - Паспорт, будьте добры.
        Вера поджала губы, но просьбу выполнила. Положила паспорт на стол перед участковым, а сама садиться не стала. Прислонилась к кухонному гарнитуру, заложив руки за спину.
        Участковый долго что-то писал, сверял данные с паспортом, вздыхал, не забывая при этом пить приготовленный Верой кофе с печеньем в прикуску.
        Минут через десять опись ее маргинального поведения была окончена и, пододвинув к Вере листок, Сергей Викторович сказал:
        - Прошу ознакомиться и расписаться.
        Вера села за стол и стала читать. Злость ее угасала тем быстрее, чем яснее она видела, как на ней отразится спланированная для устрашения Игната месть.
        Сумма штрафа не укладывалась в голове.
        - Но это несправедливо! - она посмотрела на участкового. - Шумела не я, а сосед сверху! Это его нужно привлекать к ответственности!
        - Не знаю, что там с соседом, но жалоба поступила на шум именно из вашей квартиры. Я сам слышал, какой концерт вы устроили. Дважды звонил, между прочим. Уж не знаю, что на вас нашло, но меры я принять обязан.
        Принять он обязан! Заладил, как болванчик. Вера взяла в руки ручку и занесла над бумагой. Было стыдно и обидно, но еще страшнее не подчиниться и уехать с участковым на пятнадцать суток в изолятор.
        - Сергей Викторович! - Вера вздрогнула, когда дверь в ее квартиру самовольно распахнулась и в коридор ввалился Игнат собственной персоной. - Это что тут у нас за ирония судьбы?
        ГЛАВА 19. Рыцарь в спортивных штанах
        Я всегда отличался наблюдательностью. Вот и сейчас, ворвавшись в квартиру Веры, сразу оценил и расстановку сил, и уют, присущий только местам обитания женщин с хорошим вкусом.
        Надо отдать должное, я стойко держался неделю, как Вера и просила. Хилтон был по пути с работы и проводить ночи на свежих простынях над дикой Ведьмой было лучше, чем приучать ее к своим собственным. Какая-никакая смена обстановки, но в пятницу она решила вернуться домой и я тоже собирался отдохнуть.
        Кто же виноват, что день рождения партнера совпал с этим чудесным событием, и домой я вернулся не один, а в приятной компании. Напрочь забыв про все просьбы-обещания, я ушел в горячий отрыв и завалился спать.
        И что сделала Вера? Она решила меня проучить. Клин клином, так говорят? Поганый молодежный музыкальный канал долбил по больным перепонкам целый час.
        Я уже был готов сам спуститься к Вере и молить о пощаде или самолично наказать ее за произвол, когда позвонил Сергей.
        - Ты чего буянишь, старый? - без приветствия начал он. - Люди жалуются на шум, суббота шесть утра, мать твою!
        - Так я сплю, - выдавил, но по голосу было слышно - не сплю и уже давно.
        - Так, я сейчас буду. И попробуй только мне дверь не открыть, я тебя знаю!
        Я оглядел бардак вокруг и взъерошил волосы.
        - Все будет в лучшем виде, бразильским угощу, пуэйром, - участковый хмыкнул в трубку и отключился, а я принялся наводить порядок.
        Ужасно хотелось спать и голова раскалывалась, но другу отказать я не мог.
        Пока нашел штаны и майку, музыка играть перестала. Поставил чайник, покурил, а Сереги как не было, так и нет. Неужели он ползком из соседнего дома добирался?
        Я вышел на лестничную клетку и, ведомый не иначе шестым чувством, спустился на пролет ниже, когда услышал из-за ее двери занудный бас друга.
        Кто же, гад такой, посмел на Веру пожаловаться!? Шестеренки в голове заработали быстрее и я понял, что ее надо спасать.
        Участковый, наш, конечно, классный малый, но правильный до зубовного скрежета. Задрот, одним словом и то, что Вера будет без вины виноватой, я даже не сомневался.
        А красивых женщин наказывать нельзя. Точнее можно, но точно не административными санкциями.
        - Сергей Викторович!
        Рычу с порога, а сам блаженно вдыхаю запах кофе и шоколада. Вера сидит на стуле, в глазах испуг и подавленная злость. Справедливый коктейль, как бы не рванул раньше времени. Серега встает и я цепляю его ладонь, сжимая предплечье.
        - Это что тут у нас за ирония судьбы?
        Глаза ее округляются еще больше, Серега косится то на меня, то на Веру и хмурит брови. Ну, конечно, как же честь нашей доблестной полиции.
        - Оформляю гражданку по жалобе на шум.
        - Что, Верочку по жалобе на шум? - разворачиваюсь и подмигиваю ей. - Да она образцовая соседка.
        Беру со стола листок, бегло пробегаю глазами и тут же рву на мелкие кусочки. Серега бычится, но я торможу его недовольство.
        - Не на того поклеп, уважаемый участковый. Знаю я, кто шумит и уже не первую неделю. Совершенно невоспитанный тип, водит домой продажных женщин…
        - Так…
        - Распивает с ними алкоголь… пойдемте, уважаемый Сергей Викторович, я вам сейчас покажу, где он живет.
        Я толкаю Серегу к выходу и, пока он обувается, бурча что-то себе под нос, оборачиваюсь и направив на Веру пальцы-пальцы-пистолеты одними губами говорю: «С тебя кофе!» - и мы оба вываливаемся за порог.
        ГЛАВА 20. Мужской разговор
        - Я сейчас не понял… - Серега разувается и с любопытством оглядывает обстановку. - Ты опять западаешь на ровесниц?
        Это его «опять» режет слух ненужными воспоминаниями, и я отмахиваюсь.
        - С ума не сходи! Ты какого лешего к ней поперся вообще?
        - По работе, мать твою. Жалоба поступила и я обязан среагировать.
        - Ты это брось, Вера и мухи не обидит. На меня жалуются, сам понимаешь.
        Сергей понимал.
        Разные женщины…
        Даже не так - много разных женщин мелькало рядом с Игнатом, вспышками праздничного салюта освещая холостяцкие будни и так же быстро исчезая с его горизонта по вполне обоснованным причинам.
        Одинаково молодые, свободные и до одури красивые, но глупые, они велись на обещания и харизму самоуверенного самца. И, испытав на себе всю силу обаяния Игната, теряли над ним власть, отправляясь не то что на скамейку запасных - такой просто не существовало, но очень далеко, потому что ни одна нормальная женщина не станет долго терпеть потребительское к себе отношение.
        - Не в том ты возрасте, друг мой, чтобы по студенткам скакать.
        - Не каркай!
        Игнат хмурит брови, горячий кофе с ароматной пенкой льется из турки в маленькие чашечки. Палочка корицы ложится на блюдце рядом.
        - Сахара не надо, - Сергей делает глоток. - Хорош, зараза. И все же к сути моего вопроса - сколько можно размениваться на пустое?
        - Давай не будем, от твоих советов у меня начинается старческий тремор.
        Игнат разбивает на сковороду два яйца, вопросительно смотрит на друга. Сергей кивает и к ним присоединяются еще два.
        - Вот ты меня хоть режь, а я думаю ты по девкам бегаешь от низкой самооценки. Самоутверждаешься, чтобы доказать Нас… - он поперхнулся на полуслове, откашлялся и продолжил. - Знаешь же, что с одной женщиной долго оставаться сложно. Там подводных камней - миллион! Все в ней знакомо, реакции там, вздохи-ахи, да и привычка выработалась, и чувства не такие яркие. Бывает, просыпаешься рядом и не понимаешь, что ты в ней нашел…
        - Это ты сейчас со мной личным опытом делишься?
        Игнат мог обидеться, если бы не был таким толстокожим. И намек Сергея понял, но говорить со старым другом про Анастасию не было никакого желания.
        Да и вообще, тупые разговоры по ту сторону гендерных баррикад Серега вел еще с университетской скамьи. С Людой они в законном браке без малого тридцать лет, считай, с первого курса, и то, что благоверная держала его за одно место, для Игната не секрет.
        - Я как друг тебе говорю - заканчивай гулять. Найди себе добрую женщину, усмири гордыню непомерную и сделай ее счастливой.
        - Серег, даже не начинай, а то нечем будет завтрак доедать. И вообще, почему речь только о женском счастье? Как насчет моего собственного?
        - Так с ней и будет счастье - с той, которой восхищаться не устанешь.
        - Не грузи с утра, ну! Я всю ночь не спал, потом еще Вера со своим концертом…
        - Для тебя что ли старалась?
        Игнат промолчал. Яичница отправилась в рот и только глаза хмуро из-под бровей сверкнули.
        - Ну, а что… кольца я не у нее, кстати, не заметил, - Сергей пожал плечами и взял в руки приборы. - Женщина красивая, но по лицу видно - обиженная. Такая с первыми подснежниками не дает…
        Игнат криво улыбнулся, но пренебрежительное отношение к Вере все-таки покоробило слух.
        - Кольцо есть, сам видел.
        - А я говорю, нет, - Сергей примирительно поднял руки. - Не говорю, что его не было, но именно сегодня она без обручального на пальце. И следа нет, может, овдовела недавно или развелась?
        Зная дотошность друга к деталям, Игнат задумался.
        Если кольца нет, значит есть вероятность, что Вера свободна. Почему бы не попробовать напроситься к ней на чай? Тем более, услуга за услугу - что-то подсказывало, что после случившегося утром, у нее не хватит духу ему отказать.
        Покончив с завтраком и выкурив на двоих пол пачки сигарет, Игнат проводил Сергея и завалился на кровать, блаженно растянувшись на прохладных простынях.
        Засыпающий разум кричал, что Вера ему не нужна, что Вера - это проблемы и ненужные переживания. Игнат поддакивал и отпускал воображение рисовать приятные во всех смыслах картины ее капитуляции.
        Уснул он быстро, а когда проснулся, голова была ясной и светлой. Плана не было, но экспромт всегда вдохновлял на лучшие решения. Поэтому Игнат принял душ, переоделся в джинсы и футболку с принтом на груди и, захватив с кухни пакет лучшего мексиканского кофе, задержал взгляд на своем отражении в зеркале в прихожей.
        Представил рядом Веру - утонченную, изысканную, в том бардовом платье на запахе - н-дааа, пара из них не клеилась, как ни крути.
        Но переодеваться Игнат не стал. Бред. Не будет же он изменять себе, только чтобы понравится какой-то женщине.
        Даже если эту женщину зовут Вера.
        ГЛАВА 21. Часть 1. Мексиканский кофе
        После ухода Игната и участкового, Вера еще какое-то время сидела неподвижно. Что это сейчас было? Либо она попала в сюр, либо Игнат только что разыграл перед ней красиво отрепетированный спектакль.
        Что вполне было в его духе.
        Вера убрала со стола недопитый кофе и приготовила себе легкий завтрак. За чаем она пришла к выводу, что Игнат с участковым знакомы и повторно возмутилась.
        Итак, вариант с привлечением сил правопорядка теперь точно не сработает и, если Игнат продолжит устраивать оргии, ей придется искать другой способ давления на него.
        Вера не желала влезать в конфронтацию одновременно понимая, что увязла в ней с головой. Она не любила конфликты, склоки и выяснения отношений. Избегала острых углов - и именно поэтому оказалась там, где оказалась.
        К радости или нет, но Вера не героиня сериала, где умные сценаристы, хоть и придумывали главным героям проблемы, по-крайней мере, брали на себя труд потом их решать.
        Вот бы кто-нибудь тоже взял и решил ее проблему с Игнатом!
        Вера убрала со стола и вышла в коридор. Споткнулась о коробку с Костиными вещами и зло подумала, что надо бы выставить ее за дверь. Небось в подъезде найдутся добрые люди и одному двуличному мерзавцу будет урок!
        Но не стала. Вместо этого написала Косте смс. Он ответил почти сразу, заверив, что на днях приедет и все заберет. Вот бы он так о ней заботился, как о своем имуществе.
        Днем Вера вышла за покупками в магазин у дома. Проходя мимо прилавков с овощами, поймала себя на мысли, что хочет греческий салат, и с удовольствием потратилась на нужные ингредиенты.
        После обеда, успокоившаяся и довольная, Вера устроилась перед телевизором. Незаконченное вязание лежало на коленях.
        Снова подумала о разводе. Нужно подать заявление до Нового года. Но не до конца недели, как планировала раньше, а после корпоратива. Отмечать Новый год в коллективе с плохим настроением она не хотела.
        Погруженная в свои мысли, Вера задремала и ее разбудил дверной звонок. Раз, два, кто-то явно не умел ждать.
        Вера рассеянно потянулась и пошла открывать. Неужели Костя за вещами приехал? От этой мысли сердце дернулось, ведь они не виделись больше двух месяцев…
        Но на пороге стоял Игнат. С неизменной улыбкой и бумажным пакетом кофе в руках.
        - Если гора не идет к Магомеду…
        - Оставьте шуточки для студенток, что вам нужно, Игнат? - Вера мгновенно проснулась.
        - Угостить кофе, ничего больше. В качестве извинения за утренний инцидент.
        Вера задумалась на секунду.
        Желание захлопнуть дверь прямо перед его наглым носом зудело в руке, но тогда она рисковала привлечь внимание соседей. Просто так не уйдет, слишком вредный характер. Будет трезвонить, пока не получит свое, поэтому Вера молча отступила в глубь квартиры.
        - Турка имеется? - она прошла за Игнатом на кухню и, открыв шкафчик, вручила искомое.
        - Вы что, собираетесь хозяйничать на моей кухне?
        - Если это тебя так раздражает, поднимемся ко мне, и я стану хозяйничать на своей? - Игнат включил газ и поставил турку с водой на огонь.
        Вера скрестила руки на груди и села.
        - Варите уже ваш кофе!
        - Я полагал, что встречу более радушный прием. Кто же тебя покусал с утра, Вера…? - он замялся, переводя на нее прищур хитрых глаз.
        - Вера Павловна. К чему был утренний спектакль?
        - Претензии вместо спасибо? Как-то не по-соседски, Верочка…
        - Спасибо за что? За то, что ваш верный друг обвинил меня в том, чего я не совершала?
        - Ну, так-то и не совершала… - начал Игнат, но, увидев Верин взгляд, осекся, примирительно поднимая руки. - Я к тому, что мы оба хороши, признаю.
        - Грош цена вашим словам. И обещаниям тоже.
        Игнат промолчал, но по его лицу Вера поняла - самолюбие задето.
        - Красный перец, корица, какао, мускатный орех, молоко? - она молча поставила на стол рядом все перечисленное.
        И, пока Игнат колдовал над туркой, отошла к окну, чтобы не стоять рядом, чувствуя неловкость в его присутствии. Первые фонари зажглись во дворе, освещая припорошенные снегом детскую площадку и пустынный двор.
        Игнат запел что-то себе под нос и Вера обернулась.
        - Пять минут, - скомандовал, не глядя на нее.
        Воздух вокруг потяжелел от ароматов кофе и мускатного ореха, поверх которых легким шлейфом заструились запахи корицы и какао. Вера села за стол, наблюдая за тем, как без разрешения Игнат открыл ящик над головой, достал две чашки и разлил кофе. Поставил перед Верой блюдце и сам сел напротив.
        - Угощайся, мой лучший кофе.
        - Это норма такая, уходить от темы разговора?
        - Вер, это просто кофе. Давай выпьем и получим удовольствие, ладно?
        Она хотела ответить что-нибудь колкое, чтобы спровоцировать его уйти, но воспитание не позволило. Молча добавила в чашку два кусочка сахара и сделала глоток.
        Насыщенный, горьковато-пряный вкус обжег язык и небо, запах корицы ударил в нос, раскрываясь на рецепторах удивительным ароматом послевкусия - это действительно было лучший кофе, что она пробовала.
        - Нравится? - Игнат, наблюдавший за ее реакцией, облокотился на стол, наклоняясь вперед.
        Недостаточно близко, чтобы смутить Веру, но все равно слишком провокационно.
        - Вкусно, спорить не буду. Игнат, давайте на чистоту, что вам от меня нужно?
        - Просто провожу время в компании приятной женщины.
        - Да, это вам не впервой… и все же вы не ответила на мой вопрос?
        - Ты, Верочка, помнишь? Мы давно перешли на ты. Я, - он пожал плечами, повел ладонями по столу. - Действительно прошу у тебя прощение за… ммм, шум.
        - И все?
        Игнат замер, пытаясь прочесть в ее глазах подсказку. Чтобы понять, потребовалось время.
        -…И за это тоже. Мне кажется, мы начали знакомство не на той ноте, - он протянул широкую ладонь через стол и заискивающе улыбнулся. Вера даже не шелохнулась.
        - Определенно.
        - Я искренне сожалею. Ситуация и правда, скажем… неприятная, - Вера хмыкнула и Игнат развел руками, заняв собой практически все свободное пространство кухни. - Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал?
        - Ничего. Мне от вас ничего не нужно…
        - Значит, забыли и живем дальше, - он сделал глоток, постучал пальцами по столу, осматриваясь, и попросил. - Расскажи о себе?
        - Зачем?
        - Хочу знать, чем занимаешься, чем живешь…
        С какой Луны свалился этот удивительный человек? Вера смотрела на Игната, пытаясь соотнести его намерения с брошенными как одолжение словами извинения. Почему она должна откровенничать с ним? А, с другой стороны, может быть, это тот самый шанс отвязаться от навязчивого внимания старого повесы?
        - Я замужем, - ответила Вера, опять скрещивая руки на груди, словно закрываясь от него. Улыбка на лице Игната чуть заметно просела. - У меня двое сыновей…
        - Жизнь удалась, - он допил кофе и поставил чашку на блюдце вверх дном. - Хочешь, я тебе на будущее погадаю?
        Вера фыркнула - что-о-о, это он сейчас серьезно?
        - Нет, спасибо…
        - И все же, - Игнат, не спрашивая разрешения, взял из рук Веры пустую чашку и перевернул.
        Какое-то время он рассматривал кофейный рисунок, иногда переводя глаза на Веру, и брови его то и дело удивленно ползли вверх. Так продолжалось достаточно долго, пока она, истомленная любопытством, не спросила:
        - Игнат, вы сейчас серьезно? Нет, ну это просто смешно…
        - Тихо! - буркнул он и взял в руки свою чашку, придвинул к Вериной и стал изучать уже обе. Теперь с его губ срывались вздохи и глухое, рокочущее: «Оо-о-о!»
        - Господи, что за детский сад! - Вера закрыла лицо руками и рассмеялась. - Вы невыносимы, честное слово!
        Игнат улыбнулся и ответил, в свойственной ему манере:
        - Теперь я все про нас знаю, рассказать?..
        «Нас» прозвучало слишком провокационно, но Вера не успела возмутиться, потому что входная дверь открылась и на пороге появился Костя.
        - Вера, ты дома? Почему дверь не заперта… - но, увидев Игната, осекся на полуслове.
        ГЛАВА 21. Часть 2. Мексиканский кофе
        Я давно позабыл, что такое волнение в присутствии женщины, но когда Вера домашняя, без макияжа и с мягкой сонной поволокой в глазах открыла дверь, испытал целую гамму противоречивых чувств.
        С одной стороны, отметил морщинки в уголках глаз и волосы, собранные в неаккуратный пучок. И мятую майку с кармашком на груди.
        А с другой, совокупность названных черт была такой настоящей, живой и лишенной притворства, что будила желание прикоснуться, стать частью покоя, тепла и уюта, что источала эта удивительная женщина.
        - Если гора не идет к Магомеду… - начал с бравады, чтобы хоть как-то скрыть волнение, но Вера не оценила.
        - Оставьте шуточки для студенток, что вам нужно, Игнат?
        - Угостить кофе, ничего больше. В качестве извинения за утренний инцидент.
        Задумалась, живые глаза прояснились. На минуту показалось, что сейчас захлопнет дверь прямо у меня перед носом, но нет. Пустила в святая святых - свой дом.
        На кухне было чисто и светло. Гарнитур буквой «г», аквариум с рыбками и стол у окна у противоположенной стены. Места немного, но двоим есть, где развернуться.
        Попросил турку. Лицо недовольное, но отдала прямо в руки.
        - Вы что, собираетесь хозяйничать на моей кухне?
        Ну, а как иначе? Предложил подняться к себе, не особо рассчитывая на согласие. Холодная, говорит и ведет себя вызывающе - и я чувствую, что теряюсь.
        Черт, Баев! Ты сейчас серьезно!?
        Словами бьет прицельно, но я не реагирую. Грош цена, говоришь? Это моим-то словам? Не оценила значит, что доводчик починил? И дворника, по всей видимости, тоже не заметила? Что нет больше льда на ступеньках и тротуары песком всегда присыпаны? Или подумала, что председателя заслуга?
        - Красный перец, корица, какао, мускатный орех, молоко? - говорю, но совсем не то.
        И хочется правду в лицо бросить, да не по-мужски это. Мне стыдиться нечего - личная жизнь моя и никого не касается, а все, что ей обещал, давно выполнил.
        Вера ставит передо мной ингредиенты, а я смотрю на ее пальцы с неброский маникюром. Красивые и никакого обручального кольца.
        За стол не села, отошла к окну. Я украдкой посмотрел вслед - да, не девочка Верочка, но фигуристая. Сочная, мягкая и наверняка отзывчивая. Представил как сминаю в ладонях ее ягодицы и получил вполне логичную реакцию.
        Отвернулся и чтобы хоть как-то отвлечься, запел под нос Армстронга. Кофе по-мексикански, конечно, для эстетов, но я любил именно этот вкус за ароматный букет и яркие горьковатые нотки.
        Всыпал в какао сахар и специи, добавил молоко и поставил на огонь. Мешал, пока не закипело и сразу разлил по чашкам. В этой же турке заварил кофе. Нашел в ящике сито, процедил и добавил вторым слоем сверху.
        То, что осталось, залил молоком и вскипятил. Достал венчик, работающий от батареек, и взбил все до состояния пены, которую аккуратно разложил поверх приготовленного кофе.
        - Пять минут.
        Вера села за стол и я, присаживаясь напротив подумал: «Почему упрямые женщины самые красивые?»
        - Угощайся, мой лучший кофе.
        - Это норма такая, уходить от темы разговора?
        - Вер, это просто кофе. Давай выпьем и получим удовольствие, ладно?
        По глазам вижу, что напиток понравился. Не существовало на свете людей, которые могли остаться равнодушными к сваренному мной кофе.
        - Игнат, давайте на чистоту, что вам от меня нужно?
        - Просто провожу время в компании приятной женщины.
        - Да, это вам не впервой… и все же вы не ответили на мой вопрос?
        - …Я действительно прошу у тебя прощение за… ммм, шум.
        - И все?
        Вопрос поставил в тупик. Перебираю в голове все разы, когда успел накосячить и тут меня озаряет.
        …И за это тоже. Мне кажется, мы начали знакомство не на той ноте, - и опять Вера не захотела пожать протянутую в знак мира ладонь. Непробиваемая женщина! - Я искренне сожалею. Ситуация и правда, скажем… неприятная, - опять не то. Я беспомощно развожу руки в стороны. Ты победила, Вера, и готов почти на все! - Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал?
        - Ничего. Мне от вас ничего не нужно…
        - Значит, забыли и живем дальше.
        Повисла пауза и я про себя чертыхнулся. Ну, что за женщина! Смотрел на нее, не отрываясь, мучительно перебирая в голове темы для разговора и не находя ни одной. Что спросить у той, которая, кажется, получает удовольствие, искажая все сказанное мной?
        - Расскажи о себе.
        - Я замужем. И у меня двое чудесных сыновей…
        Что ж, Серега, ни хера ты не Шерлок Холмс!
        Замужем значит. Перевел взгляд на ее руки, даже не смутилась, что кольца нет. Как же так? Обманываешь, Вера, и даже не краснеешь?
        - Хочешь, я тебе на будущее погадаю?
        - Нет, спасибо…
        Фыркает, словно намеренно издеваясь, но я уже чувствую прилив вдохновения и план рождается в голове сам собой.
        - И все же…
        Беру в руки ее чашку и пристально изучаю.
        На самом деле я ни черта не понимаю в гаданиях на кофейной гуще, но глаза выискивают в черном месиве силуэты и ассоциации к ним, а фантазия работает так, чтобы выдать единственно правильный для нас обоих ответ.
        Женщины любят подобную муть. Может быть, она не проникнется сразу, но черта с два не будет об этом думать потом! Надо только правильно ее заинтересовать.
        Я хмурюсь, морщу лоб и периодически бросаю на Веру интригующие взгляды. Мычу и всячески изображаю удивление, пока она не закатывает глаза и не улыбается.
        Она УЛЫБАЕТСЯ!
        - Господи, что за детский сад! Вы невыносимы, честное слово!
        - Теперь я все про нас знаю, рассказать?..
        Ответить Вера не успела.
        В секунду подобралась, кровь отлила от лица и я скорее почувствовал, чем понял, что мы не одни. Обернулся и увидел того, с кем меньше всего хотел бы пересечься.
        ГЛАВА 22. Свобода мысли и слова
        Кровь прилила к щекам и, хотя Вера знала, что ни в чем не виновата, сложно было представить, что ситуация выглядела в глазах мужа не провокационно.
        Бывшего мужа, напомнила сама себе и плотнее сжала губы. Первая реакция - подорваться навстречу и, тем самым, выдать свое волнение, была проглочена вместе с горечью и обидой.
        Она осталась сидеть, как статуя, с прямой спиной и холодным, колким взглядом.
        - Здравствуй, Костя.
        Игнат, наоборот, поставил чашки на стол и встал. Протянул Косте руку и тот ответил на рукопожатие, которое, как показалось Вере, длилось несколько дольше положенного.
        - Здравствуй, Вера… - Костя не присел.
        Вера отметила, что он похудел, след от очков на переносице стал глубже.
        - Познакомься, это Игнат. Игнат, это Костя.
        - Муж, - добавил тот и Вера сжала губы.
        - Очень приятно, - голос Игната просел на полтона и Вера встала из-за стола.
        - Бывший, позволь напомнить, - взяла в руки чашки, отнесла к раковине.
        - Почему же бывший, Вера. Мы все еще женаты…
        - Ненадолго, - повернулась к Косте лицом, сжимая столешницу за спиной руками, как утром, потому что те опять предательски дрожали.
        Кухню заполнила пустота молчания и первым ее прервал Костя.
        - Кто это, Вер?
        - Ты за вещами приехал? Ждут в коридоре.
        - Вера… - в голосе бывшего мужа появились так хорошо знакомые рычащие нотки. - Ты. Моя. Жена! И я хочу знать, кто этот Игнат и какого черта он здесь делает! - Костя сорвался-таки на фальцет и Вера поморщилась.
        Раньше она дрожала и робела перед его вспышками гнева. И пусть поводов для ревности было немного, она почему-то находила их приятными. Ревнует значит любит? Или бьет значит любит? Да какая сейчас разница! Костя ее никогда и пальцем не тронул, но сейчас по раздувшимся от гнева ноздрям, по дрожащей нижней губе она видела, что он не в себе.
        Что, задело за живое, равнодушная ты свинья!? Будешь теперь, как собака на сене меня сторожить?
        - Забирай вещи и уходи. Как ушел два месяца назад, - сказала спокойно и сама себе удивилась. Щеки пылали, губы пересохли, но Вера гордо вскинула голову, не позволяя эмоциям взять верх. - Игнат - мой гость и тебя не касается, кто он и что здесь делает.
        - Никогда бы не подумал, что ты такая шл… - договорить Костя не успел, потому что Игнат вдруг подорвался к нему, опрокидывая по пути стул.
        Но не ударил, только закрыл собой Веру.
        А она зажмурилась, борясь со слезами.
        Какой позор!
        - Не ожидал от тебя… - глухо бросил Костя.
        Хлопнула дверь и в наступившей тишине Вера застыла, потерялась в пространстве, молясь только об одном - остаться в одиночестве.
        - Спасибо за вечер, - спустя долгую паузу сказал Игнат и вышел следом за Костей.
        ГЛАВА 23. Орел и голубка
        Я смотрю на петуха, представившегося Вериным мужем, и мне хочется протереть глаза и уши, чтобы точно убедиться, что я не ошибся.
        Нет, в таких вопросах ошибиться невозможно. То, что он заднеприводный, я понял сразу.
        Одного понять не могу - как такая женщина как Вера, могла стать его женой?
        Вера дрожит и мне хочется поддержать ее… даже обнять! Но, черт возьми, в сложившейся ситуации, боюсь, за такие вольности, она оторвет мне голову.
        - Никогда бы не подумал, что ты такая шл… - кажется, от взметнувшейся ярости я забываю дышать. Дергаюсь в его сторону, закрывая собой Веру. Заношу руку для удара и останавливаюсь в последний момент.
        Он же как баба… даже трогать противно!
        По глазам вижу, что испугался, но все равно вякает напоследок гадкое «не ожидал от тебя».
        Интересно, а Вера знает, что он голубой? Не потому ли ушла… или ушла не она?
        Голову разрывает от вопросов. Я ничего не понимаю и только злюсь, и, когда Костя уходит, поворачиваюсь к Вере.
        Она стоит, зажмурившись и прикусив нижнюю губу. Лицо багровое и я вижу, как учащенно бьется жилка на шее. Желание обнять и прижать к себе, успокоить, усиливается и я делаю шаг.
        Но в ответ Вера вжимает голову в плечи и я, вдруг отчетливо понимаю, что мои объятия, да в целом поддержка ей не нужны.
        И я ей сейчас тоже не нужен.
        Выдыхаю какую-то банальность и выхожу следом за Вериным мужем. У меня к нему есть мужской разговор.
        Догнал голубца тремя пролетами ниже.
        Лифт, конечно, опять не работал. Заметив меня, Костя замедлился и руки дернулись, словно он не знал, куда их деть. Я тоже остановился, только площадкой выше, и засунул руки в карманы, потому что точно знал, кем хочу их занять.
        Так мы и стояли, разглядывая друг друга. Я сверху, он снизу - какая ирония!
        - А ты, оказывается, редкостная сволочь, Константин…
        Брови его полезли вверх, рот округлился до возмущенного «о», но вразумительного отвела я так не получил. Собственно, на то и был расчет.
        Сошел на ступень ниже - руки сжались в кулаки. Костя спустила на две.
        - Как вы смеете!
        Как просто за интеллигентностью прятать слабость. Если бы я был на месте Кости и обнаружил на своей кухне другого мужчину, мне бы хватило минуты, чтобы решить вопрос.
        Или там все не так просто?
        - Зачем пришел? - спрашивать у Веры бессмысленно, а знать хотелось.
        Значит, придется давить стручка.
        - С какой стати я должен перед вами отчитываться!?
        - Кто она для тебя, запасной аэродром?
        - Вера моя жена! - крикнул высоко, как баба срываясь на фальцет. Снял очки и сложил в карман, а я улыбнулся.
        Такой кулаками махать не будет, только пугает.
        - Нет, была бы жена, сидел на моем месте на той кухне. Думаешь, наиграешься и она от безысходности тебя назад примет, чтобы перед детьми разыгрывать счастливых отца и мать?
        Костя побелел лицом. Я, конечно, рисковал - не так много знал о Вере и ее жизни, чтобы строить предположения, но попал.
        В точку с первого раза.
        - Вера моя жена, и вы глубоко заблуждаетесь, если…
        - Может быть по паспорту, она твоя жена. Но женщина она моя, - перебил грубо и подошел к Косте вплотную.
        Отступать ему было некуда и он вытянулся, собрался пружиной, с вызовом глядя мне в глаза.
        - Еще раз увижу тебя рядом, Новый год будешь в больнице встречать.
        Сердце в груди билось ровно, уверенно. И хотя я слышал, как щелкнули костяшки, когда Костя сжал руки в кулаки, удара не последовало. Дрожали крылья носа, брови нагоняли страх и ужас, но мужского поступка не последовало.
        - Еще посмотрим! - он просочился мимо и засеменил по ступеням.
        Но смотреть было не на что.
        Подстилка, а не мужик.
        Я растер лицо руками и запрокинул голову. Что же происходит? И как угораздило Веру связаться с этой слизью болотной…
        Нет, однозначно, женщины существа не просто загадочные, непостижимые! Как можно выйти замуж за голубого, да еще и детей от него родить? Куда она смотрела? Чем думала!
        Моя женщина…
        И все же слова вырвались непроизвольно. Жалко стало, когда увидел выражение на лице и холодную собранность. Так выглядит человек, который боится потерять лицо в присутствии чужого. Стыд замешанный на чувстве собственного достоинства - жгучая смесь. А если это еще и женские эмоции - держитесь все, кто вокруг.
        Проходя мимо ее квартиры, прислушался. Вроде, тишина. Не хватало еще, чтобы Вера из-за этого урода расплакалась, хотя чего еще можно ожидать от женщины, пережившей подобное унижение.
        Я подавил желание постучать в дверь и поднялся к себе. В кармане завибрировал телефон - Ведьма. Перевернул смартфон экраном вниз и откинулся на постель.
        Не сегодня, Кошечка, не сегодня…
        ГЛАВА 24. История Игната
        Вера умылась холодной водой и, как была, в одежде легла на кровать. В груди саднило от не пролитых слез и унижения, свидетелем которого стал Игнат.
        Закрыла глаза и живо увидела, как он загородил ее собой. Пусть не словом, но жестом защитив от несправедливо брошенных слов. И, ничего не попросив взамен, не играя на ситуации, ушел, оставив в одиночестве.
        А Костя?
        Боги, как он ее обозвал! Женщину, которая больше двадцати лет хранила ему верность! Которая даже намеки на ухаживания других мужчин не принимала.
        И тут же напомнила себе - почти обозвал. Мысли по кругу вернулись к Игнату. Вера потерла глаза и уткнулась лицом в покрывало. Пусть он вел себя, как подросток в пубертате, она все равно была ему благодарна.
        Удивительно, как сквозь маску равнодушия и бравады уже не в первый раз проступало что-то доброе, мужское и Вера терялась, не зная, чему верить, своим глазам или ощущениям.
        В любом случае, с ним явно было что-то не так и, проваливаясь в сон, Вера с присущим женщинам любопытством гадала, что именно…
        Когда-то в прошлой жизни…
        Уже у двери понял - что-то не так. Ключ вошел легко, но замок не провернулся. Потянул ручку на себя и дверь подалась навстречу легко, бесшумно.
        И ее стон оглушил, дезориентировал.
        Никогда не забуду подрагивающий в такт ободок черного кружева на тонкой лодыжке, который увидел первым. И новый стон, и запрокинутую от удовольствия голову…
        Какой-то упырь тр*хал на кухонном столе мою жену. И она стонала и кончала под ним.
        Не помню, как вцепился в урода, дернул на себя, разворачивая лицом. Чтобы по-мужски, не падалью бить со спины, а начистить рожу и заставить…
        Удар в солнечное сплетение выбил дух и, не в силах вздохнуть, я привалился к стене. За ним пришел еще один, в скулу по касательной и на свежевыкрашенные стены брызнула кровь.
        - Тормози, ты же его покалечишь!
        - Насть, не лезь, - и я пытаюсь сфокусировать взгляд на силуэте женщины, которую люблю. За длинными темными волосами не видно тела, но я знаю, что она голая. И только черная полоска кружева переместилась с щиколотки вверх, прикрыв то, что я считал только своим.
        - Анастасия… - хриплю и заставляю себя выпрямиться.
        Новый удар сбивает с ног. Не могу собраться и вываливаюсь в прихожую, больно ударяясь спиной о вешалку.
        - Аааа! Руслан, твою мать! Оставь его в покое!
        - Может, мне еще чаю ему налить?
        Я бросаюсь вперед и подныриваю ему под корпус, но только на шаг сдвигаю с места. Спину простреливает удар - локоть вбивает меня в пол и от боли я на миг теряю сознание.
        - Все! Все, я сказала! Иди, я сама с ним поговорю!
        Слышу ругань, шлепки… и поцелуи?
        Кровь течет по губам и я переворачиваюсь на спину. Жду, что моя женщина подойдет, поможет встать, но нет. Чужая, холодная она стоит в проеме и кривит красивые губы.
        Ей противно. Я вижу, но ничего не могу с этим поделать. Протягивает полотенце и я беру, вместо того чтобы швырнуть ей в лицо.
        - В больницу даже не думай соваться. Про полицию, надеюсь, тоже отдельно говорить не надо?
        Я молчу, но мое согласие ей и не требуется. Откидывает волосы за спину, высокая полная грудь смотрит с вызовом, словно насмехаясь.
        - Ты моя жена…
        Морщится опять, будто я сказал что-то смешное, подходит ближе, садится на корточки рядом, но не трогает.
        Она никогда больше ко мне не прикоснется.
        - Игнатик, миленький, ну, какая я тебе жена? Или ты все забыл?
        Забыл… забыл, как сватался, как дарил цветы и обещал в будущем подарить весь мир. Забыл, какие на вкус твои поцелуи и стоны… все забыл…
        - Папы наши счастливы, бизнес процветает, на Арене скоро вырастет новый торговый центр… ты, кстати, чего так рано вернулся?
        И я смотрю на нее и не понимаю, как такая красивая девушка может быть такой жестокой?
        - Хотел…
        Она проследила за моим взглядом, увидела брошенный на пол букет и пакет из ювелирного дома. Улыбнулась, прикладывая руки к груди:
        - Ооо, ты такой милый…
        Она всегда так говорила. И целовала в нос, обнимала за шею и пищала, как девчонка, радуясь новому подарку.
        Но сегодня для меня все приобрело другой смысл. Я вдруг увидел и ее, и Руслана в новом свете.
        - Ну как же! Это мой друг еще со школы, ты что, ревнуешь? Ооо, ты такой милый…
        - Су-у-ука… - хриплю и тянусь к ней свободной рукой.
        - Я бы на твоем месте сто раз подумала, - не боится.
        Встает и, пододвинув стул, садится верхом, упираясь подбородком в спинку и широко разведя ноги.
        И у меня на этом шоу лучшее место.
        - Почему?.. - не могу смотреть на нее, но и глаза закрыть тоже. Хочу увидеть хоть тень эмоции, хоть что-то…
          - Я тебя не люблю, - сказала тихо и плечами повела так спокойно, а у меня все вздрогнуло внутри.
        Треснуло и замерло в ожидании.
        - Брак у нас с тобой династический, сам понимаешь. Папа просил быть милой и за это обещал полный карт бланш, - улыбается хищно, словно я для нее никто.
        А я и есть никто. Даром, что диплом MBA - что ей мои успехи в бизнес науке, если я не могу вот так же заставить ее кричать, разложив на столе.
        - Я… хочу… развод…
        - Да, пожалуйста, только есть один момент… по брачному контракту все здесь принадлежит мне.
        - Ты изменила, - сиплю я, подтягивая ноги к животу и поднимаясь.
        - А ты меня вынудил. Скажу, что любовник из тебя так себе, что не стоит, а мне надо! Я молодая, красивая…
        - Замолчи!
        - Как думаешь, поверят? Газеты так точно! Представляешь заголовки? Откровения жены младшего Баева…
        Внутри все рассыпается в прах, когда подрываюсь и смыкаю пальцы на тонкой шее. Успела крикнуть, гадина, и Руслан почти сразу заломил руки за спину, разбивая лицо о стол.
        Услышал, цепной пес.
        - Я тебя по миру пущу… - шиплю в столешницу.
        - Скажешь хоть слово и поставишь под удар бизнес отца! Разоришь его только потому, что сам ничего из себя не представляешь? Это я о тебе такую славу по городу пущу… сам не рад будешь! Зачем тебе член, Игнат, если ты им и пользоваться толком не умеешь… и мне поверят, понял? Я тебя уничтожу и ни одна женщина не посмотрит в твою сторону…
        Рвусь из рук Руслана изо всех сил, но куда мне - приложил крепко. И я закрываю глаза, перед которыми плывут круги злости и ненависти, и Бог весть знает чего еще.
        Замираю, дышу глубоко, пытаясь успокоиться, но только глубже проваливаюсь в бездну безумия. Моя любимая женщина… моя красавица жена… наглая двуличная стерва предала меня.
        - Лживая потаскуха… как же я тебя ненавижу… - говорю в стол и Руслан с удовольствием выбивает из меня дух, погружая в беспамятство.

* * *
        Я смотрю на свой обнаженный торс и напрягаю плечи, медленно развожу в стороны руки и орел на груди расправляет крылья.
        Сейчас я крепче, чем был Руслан двадцать семь лет назад.
        Узор из латинских букв на животе и боках - мантра, которая помогла мне выжить и не сойти с ума.
        Ad delectandum - для удовольствия
        Ad multos annos - на долгие годы
        Ad se ipsum - к самому себе
        Сейчас все это потеряло смысл. Я стал тем, кем стал, благодаря ей.
        Вопреки ей.
        И я так устал…
        Язык просит выпить, но я иду в ванную и встаю под холодный душ, вновь испытывая свой предел.
        Я отказался от отца, от будущего, от нее… я отказался от всего в дань пережитому унижению. Построил себя с нуля, сам, без денег Баева старшего, без поддержки семьи.
        Вся моя жизнь - это глупое стремление доказать одной женщине, как она была не права. Женщине, которая меня забыла сразу, как получила на руки свидетельство о разводе.
        А я научился быть сильным. Научился равнодушию и потреблению. И каждый раз, заваливая на лопатки очередную красотку, я думал: «Ты ошиблась! Смотри, какой я! Ты во мне ошиблась!»
        Напор воды стал слабее и я открыл глаза. Уперся руками в стену и посмотрел под ноги. Там, на пролет ниже, жила Вера, пошатнувшая мою уверенность в двуличности женской натуры.
        Вера, чья жизненная ситуация будила страшные картины из собственного прошлого, выбивала землю из-под ног.
        За что же судьба нас так невзлюбила, Верочка?
        ГЛАВА 25. Часть 1. Корпоратив
        Надя вызвалась помочь сестре с выбором наряда на корпоратив, но Вера отказалась. Сама заехала после работы в молл и в любимом магазине выбрала красивое платье длиной чуть ниже колена цвета дорого бургундского. С американской проймой и легкими полупрозрачными рукавами из шифона.
        Дополнила образ тонким кожаным ремнем с золотой пряжкой и серьгами-подвесами, купленными в том же магазине. Укладку и макияж сделала у расхваленного Зоей мастера и осталась более чем довольна.
        Корпоратив отмечали в ресторане на пятнадцатом этаже офисного здания, в котором Вера работала. Оставив дубленку в гардеробе, она подошла к большому ростовому зеркалу в позолоченной раме.
        Давно Вера не видела себя такой ухоженной. И красивой. Она пригладила выбившуюся из прически светлую прядь и улыбнулась своему отражению.
        Настроение было прекрасным. Сейчас Вера выглядела моложе лет на пять. Расправила плечи и отступила на шаг, любуясь.
        - Ты должна быть такой всегда! - набатом кричал в голове голос Нади и Вера впервые без споров с ней соглашалась.
        В отражении появилась Лена - миниатюрная блондинка в длинном черном шелковом платье с разрезом по бедру и высоким воротником. Волосы убраны в прическу как у Одри Хепберн в завтраке у Тиффани, на алых губах улыбка.
        - Как ты?
        Вера улыбнулась.
        - К разврату готова! - подскочившая к ним Зоя в легкомысленном розовом платье со множеством оборок и дизайнерских складок обняла обеих за плечи и прижала к себе. Вера с Леной рассмеялись и все вместе поднялись в ресторан.
        Мягкий свет и дубовые панели на стенах в лучших традициях ранней Италии встретили ароматами ванили и мускуса. Администратор проводил их в главный зал.
        Здесь музыка играла громче и людей было не много. Девять круглых столов по дуге обрамляли большой танцпол и женский кабинет разместился за тем, что стоял в глубине зала. Вскоре к ним присоединилась Марина в серебристом коротком платье с открытой спиной.
        По бокалом полилось шампанское, вино и коньяк. Через полчаса началась обязательная программа и к микрофону вышел директор учреждения. Его пышную напутственную речь быстро оборвали дружественными шутками на грани субординации и парочкой звонких хлопушек.
        Вера быстро захмелела и, когда начались танцы, она под руку с Зоей уже кружилась в центре зала. Какая же она глупая и как нужна была ей эта встряска!
        Отпустить и все забыть!
        «Буду и красивой! И роковой! И сумасбродной! Прям завтра поеду и куплю сапоги на шпильке и короткий песцовый полушубок, как всегда мечтала!» - думала, Вера, подпевая Лободе.
        Три дня назад она подала заявление на развод. Последнее появление Кости отмело прочь все сомнения. Через месяц Вера станет свободна от Кости, его лжи и от всего, что рвет душу на части и тянет ее женственность на дно.
        Бодрый мотив сменился ритмами танго и Вера остановилась, пытаясь отдышаться. Мужская рука легла на талию и она обернулась. Михаил Валерьевич, директор их учреждения, ласкового улыбался захмелевшим от коньяка глазами.
        - Вера Павловна, разрешите пригласить на танец?
        Он пьяненько поклонился и Вера рассмеялась, милостиво соглашаясь.
        Никакого непотребства или пошлости. Теплая ладонь обхватила за талию и повела уверено, без резких движений и немыслимых для ее возраста па.
        Когда она вот так танцевала с мужчиной в последний раз? Чувствовала к себе его расположение? Это было так давно…
        Вера вдруг вспомнила свой школьный выпускной и первую любовь - Павлика Зотова. Много лет назад он также бережно вел ее в танце по школьному актовому залу и преданно заглядывал в глаза. А она чувствовал себя самой красивой, молодой и счастливой.
        Чувствовала всю жизнь впереди, полную надежд и любви.
        А потом появился Костя…
        И жизнь из волнительной стала обычной. И в череде забот Вера похоронила себя, но разве могла она в этом кого-то винить?
        Мы часто проживаем жизнь так, как привыкли. И новому не оставляем места. И только когда проходят лучшие годы, оглядываемся назад в поисках смысла, которого нет.
        Как грустно об этом думать, но, может, еще не все потеряно?
        Вера поблагодарила Михаила Валерьевича за танец и вернулась к столу. Взяла бокал с шампанским и осушила до дна. Голова закружилась и Вера села, ища глазами, чем бы перекусить.
        Марина болтала с девочками из IT отдела, Зоя таки утащила Аркадия Гавриловича танцевать и, судя по эквилибристике их движений, оба получали максимальное удовольствие от происходящего.
        - Добрый вечер, Вера.
        Этот голос она узнала сразу, обманчиво бархатный, приправленный хрипотцой и бьющей через край самоуверенностью.
        Обернулась и встретилась глазами с Игнатом.
        ГЛАВА 25. Часть 2. Корпоратив
        Сегодня я позвал Ведьму на ужин в Dolce Vita.
        Ну, как позвал. На прошлой неделе я пропустил ее корпоратив и Инна взъелась не на шутку, приступив к планомерному выносу моего мозга.
        Любую другую телку, я бы не раздумывая послал ко всем чертям, но Кошечка была злопамятной и я решил избавиться от нее наименьшим из всех доступных мне злых способов.
        Пока ехали в лифте, Инна любовалась своим отражением в зеркале, одновременно демонстрируя мне все то, что я уже и так видел и трогал.
        Красиво, детка, не спорю, но… на этом все. Я смотрел на нее и не чувствовал ничего. То, что красивая ведьма будила во мне раньше, ушло без следа.
        Администратор провел нас через большой зал, в котором уже во всю гремело веселье. Судя по всему, чей-то корпоратив - людей много, музыка бьет по ушам и я мечтаю быстрее оказаться в малом зале, где тихо и уединенно, когда замечаю Веру.
        Мы не виделись больше недели с той злополучной стычки с ее бывшим. И сейчас я наблюдал, как в очень красивом бордовом платье она кружилась по залу в объятиях какого-то лысого хмыря.
        Легкая, смеющаяся Вера.
        - Ты идешь? - Инна тянет меня за рукав, а я не хочу уходить, потому что понимаю, что завидую ее партнеру. Ведь я до сих пор не знаю, какая она на ощупь, моя Вера…
        Мы садимся за стол и я специально пододвигаю Инне стул, который стоит спиной к большому залу, чтобы из-за портьеры наблюдать за танцующими.
        Приносят меню и я заставляю себя сосредоточиться.
        - Хочу устрицы, - я безразлично киваю.
        Заказываю бокал вина, стакан виски и телятину с овощами, а перед глазами нежная округлая линия рук под тонкой паутинкой ткани. С такого расстояния я упускаю детали, и отчетливо различаю лишь силуэт, двигающийся в такт музыке.
        - Игнат, ау! - Инна переключает мое внимание на себя. - Привидение что ли увидел?
        Я делаю глоток, но не отвечаю.
        Не хочу.
        Вечер не клеится. Я поддерживаю видимость разговора, но Инна чувствует, что мыслями я где-то далеко.
        Женщины всегда знают, когда мы думаем о других.
        Наконец, она отлучается в туалет, а я, словно того и ждал, встаю и иду в большой зал. Вера одна и я не без удовольствия рассматриваю гордую посадку головы и прямую спину с невинно выглядывающими из выреза платья белыми плечами.
        - Добрый вечер, Вера.
        Она удивлена, но не испугана. Глаза блестят и я спрашиваю, боясь услышать ее нет.
        - Потанцуем?
        Мгновения длятся вечность и, когда она кивает, принимая мою руку, кажется, что мне по плечу все в этой Вселенной. Мы выходим в центр зала и я притягиваю Веру ближе.
        Как же непередаваемо она хороша! Вкусно пахнущая, зрелая, безумно дорогая Вера. И ведя ее в ритме трехтактного вальса я окончательно понимаю, что хочу эту Женщину себе.
        Не в постель, но в свою жизнь. Хочу видеть рядом каждый день, вникать в ее проблемы и переживания, держать за руку, ездить отдыхать. Я хочу ее всю целиком.
        Заглядываю в глаза, думая про себя: «Ты - мое исцеление, Вера. Вера в любовь к жизни и поиск смысла, который я похоронил в похоти и лжи…»
        От того, как легко она следует за мной в танце, не опережая, не пытаясь взять инициативу, медленно схожу с ума. Сейчас она такая уязвимая и одновременно такая женственная! Такая желанная! Дыхание ее частит и щеки румяные, и я понимаю, что Вера пьяна.
        Прижимаюсь чуть ближе дозволенного. Рука на моем плече каменеет, но потом расслабляется.
        Как же я хочу ее поцеловать!
        - А где же ваша спутница? - спрашивает и иронично кривит брови.
        - Где-то здесь, - отвечаю, не сводя глаз с ее губ.
        - Бросили? Что ж, это у вас в порядке вещей, - мы встречаемся взглядами. В ее глазах нет и тени былого опьянения. Они холодные и отстраненные.
        Кажется, я снова все испортил.
        - Ты не виновата, - зачем-то говорю я и Вера замирает, отступает на шаг, но я не выпускаю ее из объятий.
        Музыка смолкла, заиграло что-то веселое и бесшабашное, но мы стоим, рука в руке и смотрим друг на друга.
        - Это не вашего ума дело!
        Я вынужден ее отпустить. За спиной слышу голос Инны - она что-то кричит, за музыкой не разобрать. Возвращаюсь за наш столик и залпом допиваю виски.
        - С кем ты танцевал, кто это? - Инна требует объяснений, которые я не желаю давать.
        - Старая знакомая.
        - Ты поэтому ее лапал?
        - Да, - отвечаю равнодушно и подзываю официанта. - Принесите счет.
        - Но я еще не поела! - глаза Инны огромные и злые.
        - Приятного аппетита, - я достаю из бумажника несколько купюр, кидаю на стол и встаю.
        - Игнат! - мы встречаемся глазами и я чувствую только накатывающее волнами раздражение.
        - Ты не пропадешь, красавица. Наслаждайся устрицами.
        Прохожу мимо Инны к лифтам и с наслаждением скрываюсь в тишине. Я не слышу ее визгливого возмущения, не слышу музыки - ни-че-го.
        Я почему-то ощущаю вкус радости вперемешку с горечью.
        Да, Вера подпустила к себе, вложила ладонь в мою руку и позволила посягнуть на нежной талии изгиб, чтобы в следующее мгновение опалить холодом и презрением. Эта игра в кошки-мышки мне порядком надоела.
        Я выхожу на улицу, достаю сигарету и прикуриваю. Двое взрослых, а ведем себя, как дети! Я чувствую, нет, уверен, что Веру тянет ко мне и не понимаю, какого черта она сопротивляется?
        Что я должен сделать, чтобы заставить ее расслабиться?
        Звонит телефон и я зажимаю трубку плечом.
        - Да! - номер незнакомый и я не особо церемонюсь.
        - Добрый вечер, Игнат, это Вячеслав, Игорь дал ваш номер, удобно говорить?
        Я вникаю в чужую проблему с брошенной на завершающей стадии отделкой дома, которую нужно завершить к Новому году. Про недобросовестного прораба и оставшихся без зарплаты маляров. И понимаю, что небольшая командировка - это то, что нужно, чтобы проветрить мозги и немного остыть от присутствия в голове одной яркой женщины.
        Прерываю Вячеслава и кратко обрисовываю свои условия и цену. Он соглашается, не торгуясь. Я выбрасываю сигарету в урну и договариваюсь о встрече на завтра.
        Сто пятьдесят километров от города и три дня не так много, но, кто знает, может быть, достаточно, чтобы посмотреть на все с другой стороны.
        ГЛАВА 25. Часть 3. Корпоратив
        Разве так бывает?
        Вера смотрит на протянутую Игнатом руку и не верит своим глазам. Темно-синий двубортный костюм и белоснежная рубашка, скрывающая бесконечные татуировки, ему к лицу.
        Игнат ведет не так, как Михаил, но с ним почему-то танцевать легче. Мягкие, покачивающие движения расслабляют Веру и она впервые так близко разглядывает его лицо.
        Посеребренную короткую щетину на щеках и подбородке, еле заметный шрам на скуле, упрямую линию носа и пронзительные карие глаза с зелеными прожилками.
        Коварный демон искуситель!
        Но Вера чуть пьяна и ей нравится, как Игнат, осмелев, прижимается чуть ближе. Если забыть на минуту, кто она, просто закрыть глаза и представить, что он - ее мужчина и имеет право касаться и прижимать к себе в танце… все становится на свои места.
        Рука Игната уверенно держит Веру за талию и в положении пальцев столько обещания и желания, что у нее кружится голова. Она всегда этого хотела! Подчиняться мужчине не из страха или по привычке, а признавая его власть над собой. Восхищаться силой его личности, ума, харизмы, наслаждаться его победами и ловить желание в родных сердцу глазах.
        Когда-то давно все это воплощал для нее Костя… а теперь?
        Игнат приятно пахнет и Вера доверчиво следует за ним по залу, кружась в вальсе.
        Разве она многого просит? Разве есть что-то плохое или неправильное в том, чтобы желать защиты и понимания. Поддержки… любви, в конце концов! В том, чтобы чувствовать себя нужной, оцененной и принятой в единственно верном обличии - самой себя.
        Вера чувствует, как дистанция между ними сокращается, буквально вжимая ее в кольцо его рук, и спохватившись, выныривает из пьяного дурмана подавленных желаний.
        Да что же вообще происходит? Вера! Он потребитель, соберись немедленно! За столиком Зоя и Лена провожают их удивленными взглядами. А Зойка еще и завистливым.
        И словно простреливает что-то в мозгу, обдает холодной волной, возвращая в реальность.
        Он не твой, Вера, не твой! И только твоим никогда не будет! Соблазнит, поиграется недельку другую и доделает с сердцем то, что не успел Костя - растопчет в мелкую пыль, так что и склеивать будет нечего.
        Вера отталкивает Игната. Голова кружится и за стуком сердца она не слышит музыки.
        - …Ты не виновата, - его голос врывается в сознание, рубит на части правдой, причиняя боль. Словно читает мысли! Попал в самую точку, отчего нутро скручивается и выворачивает душу на изнанку.
        Я знаю, Игнат! И без тебя это знаю!
        - Не вашего ума дело!
        Уйти, не оборачиваясь, чтобы больше никогда не видеть, чтобы не позволить сыграть на чувственности и желаниях. Только не с ней.
        - Вееера, кто этот Аполлон? - с придыханием спрашивает Зоя.
        - Да так, никто, - она берет бокал и делает глоток.
        - Образцовый самец, - стонет Зоя, а Вера закатывает глаза.
        Но кожа помнит и горит там, где касались его руки.
        Домой Вера попала за полночь. Как Золушка с двенадцатым ударом скинув сапоги, она, пошатываясь прошла в спальню и включила ночник.
        Распустила волосы и, дернув молнию на платье, задержалась взглядом на своем отражении. Опустила руки, позволяя ткани беспрепятственно скользнуть по телу вниз. И выдохнула, наблюдая за причудливой игрой теней на груди и мягкой линии живота.
        Переступила через платье и подошла к зеркалу ближе. Провела руками по кружевному бандо и ключицам. Волоски на руках встали дыбом и Вера задержала дыхание.
        Погладила себя снова, спускаясь ладонями по животу к кружевным шортикам. Расправила плечи и, выставив вперед одну ногу, положила руки на талию выгибаясь в спине.
        Вере нравилась женщина в отражении. С терпким, беснующимся под ресницами огнем в глазах. Живущая на грани бесстыдства и добродетели. В крови играл алкоголь и Вера, повинуясь минутному желанию, подхватила грудь снизу, наклоняясь и призывно покачивая бедрами.
        В любое другое время она умерла бы со стыда, но не сегодня. Закрыла глаза, вспоминая жар, в который ее бросило от прикосновений Игната, и тихо застонала, встряхивая головой.
        Щелкнула застежка и к платью отправился бюстгальтер.
        Тяжело дыша, Вера открыла глаза и подавила первый порыв прикрыть грудь руками. Нет, она не станет. Вместо этого Вера закинула руки за голову, повернулась, рассматривая себя, наблюдая за реакцией одичавшего без ласки тела.
        Представляя, как это тело мог бы желать мужчина…
        Повернулась к зеркалу спиной и наклонилась. Тонкие пальцы коснулись кружева, повели вниз, вздрагивая, сбивая дыхание.
        Вера закрыла глаза и отдала себя во власть воображения. Удовольствие буквально швырнуло ее на колени, заставив болезненно и сладко застонать, уткнувшись лицом в покрывало.
        Давно она не чувствовала себя так остро и стыдно. Слезы побежали по щекам и Вера зажала ладонью рвущийся наружу крик. Одиночество душило и сердце билось о ребра, разгоняя по венам разгоряченную кровь.
        И ОНА В СЕРДЦАХ ПРОКЛЯЛА ТОГО, КТО ТАК ЭГОИСТИЧНО РАЗЖЕГ В НЕЙ ОГОНЬ ЖЕЛАНИЯ, РАЗОМ ОБЕСЦЕНИВ ИСПЫТАННОЕ МИНУТОЙ РАНЕЕ УДОВОЛЬСТВИЕ.
        ГЛАВА 26. Часть 1. Елка
        Живую ель Вера купила спонтанно. В последнее время она в принципе многие вещи совершала по наитию без какого-то плана. Елочка идеально поместилась на заднем сидении кроссовера и Вера довольная поехала домой.
        Почти неделю в квартире над головой стояла благословенная тишина и Вера после корпоратива Игната не видела и не слышала. С одной стороны, она была этому рада, но с другой, грешным делом, гадала, куда запропастился сосед и не свалил ли его случайный инфаркт во время покорения очередной сексуальной вершины.
        Заняв свое парковочное место, Вера вытащила упакованное в сетку дерево и тихо выругалась, заметив разбросанные по салону иголки. Оставить все в таком виде Вера не могла, поэтому отставила ель в сторону и принялась за уборку.
        В отличие от своей жизни, машину Вера содержала в образцовом порядке.
        Убрав беспорядок, Вера разогнулась и захлопнула дверь. Елка тут же потеряла точку опоры и, если бы не вовремя подоспевшая мужская рука, рухнула в притоптанный снег.
        - Добрый вечер, Вера.
        Она вздрогнула и обернулась - легок на помине!
        В распахнутой куртке из-под которой торчала модная футболка, спортивных штанах и кроссовках на босу ногу, перед ней стоял Игнат.
        - Добрый вечер, - Вера поставила машину на сигнализацию, перекинула сумку на сгиб локтя и протянула руку за елкой. - Спасибо.
        - Да пока не за что, - ответил он, как всегда, улыбаясь, но дерево не отдал. Пропустил Веру вперед и, открыв перед ней дверь подъезда, зашел следом. - А зима в этом году, что надо!
        На удивление кнопка лифта сработала и двери сразу открылись. Вера зашла первой и развернулась. За ней кое-как втиснулось дерево и Игнат.
        - Может, лучше порознь? - предложила Вера, но он уже нажал кнопку ее этажа.
        Двери лифта закрылись и, прижатые друг другу, они двинулись вверх. Ехали молча и только Вера про себя молилась, чтобы лифт не застрял.
        - Дома отмечать будешь? - спросил Игнат и она, увлеченная своими мыслями, не думая, кивнула.
        - Дома, - двери лифта открылись, выпуская обоих на волю.
        - Спасибо за помощь, - сказала и попыталась забрать елку у Игната, но он отвел руку, улыбаясь.
        - Всегда пожалуйста, Вер, - и столько в его голосе было не высказанного, что по спине побежали мурашки. - Раз уж донес, давай помогу поставить, одна не справишься.
        Вера сглотнула. С одной стороны, помощь ей бы и правда не помешала, но с другой воспоминания о первом гостевом визите Игната оставляли желать лучшего. Поколебавшись, она все же кивнула, пропуская Игната вперед.
        Пока он освобождал ветки от упаковки, достала с антресоли подставку. Коробка с игрушками ждала своего часа на диване. Игнат взял из рук Веры железную треногу с шарнирными креплениями и, повертев в руках, стал раскручивать.
        Оба молчали, но дело спорилось и без разговоров. Вера указала на место у окна, Игнат вставил ель в паз и чуть затянул.
        - Ну, смотри, ровно?
        - Вправо наклони немного… стой! Вот так, - Игнат затянул болты потуже и встал, отряхивая ладони.
        - Руки можешь в ванной помыть.
        Чтобы хоть как-то себя отвлечь, Вера начала наряжать елку. Руки дрожали, но не сильно. И она не знала, стоило ли предлагать Игнату чай или простого спасибо будет достаточно…
        - Нужна помощь? - спросил, провожая взглядом ее руки.
        Вера не заметила, как он вернулся, не знала, как долго стоял и наблюдал за ней, поэтому ответила не сразу.
        - Нет, спасибо, дальше я сама, - она постаралась улыбнутся, ожидая очередную колкость или двусмысленность в свойственной ему наглой манере, но Игнат только кивнул.
        - Понял. С наступающим, соседка! - и вышел за дверь.
        И это его «соседка» было таким непривычным после «Верочка», что она замерла с игрушечным стеклянным паровозиком в руке. Грусть и облегчение смешались и расплескались в душе неудовольствием.
        Что, вот так просто ушел, даже не напросившись на чай? Вера отложила игрушку и вышла в коридор. Открыла дверь и услышала, как хлопнула другая этажом выше.
        На площадке было светло, как днем. Вера подошла к лестнице, глянула через пролет вниз, потом наверх - на каждом этаже горело по лампочке, а на ее лестничной площадке еще и кожух защитный повесили. Она спустилась на пару ступеней ниже - или на всех?
        Почему Вера заметила это только сейчас, она не знала. Но в голове что-то щелкнуло и сложилось в единую картину - доводчик, песок на тротуаре, лампочки и чистота в подъезде.
        Вера знала, кто стоял за этими улучшениями, но они не отменяли главного - халатного отношения Игната к своей жизни.
        И жизни окружающих.
        Вера вернулась в квартиру и, закончив наряжать елку, сфотографировала красавицу в одежде из мишуры и переливающихся радугой огоньков, и отправила Вовке со словами: «Я вас жду!»
        Спохватилась, когда сообщение уже прочитали.
        Как же так она умудрилась! Но сын в ответ прислал короткое: «Супер, до встречи!» и Вера не знала, радоваться ли тому, что он не обратил на ошибку внимания или, наоборот, его равнодушие давало обширную почву для беспокойства?
        ГЛАВА 26. Часть 2. Елка
        Есть у меня, как у человека связанного со строительством и ремонтом, своя примета: принял новый объект, положи на подоконник червонец. Пролежит до конца, значит все срастется, а если кто возьмет - жди беды.
        В этот раз я не досчитался монеты на второй день. Мои взять не могли - знают, что за это будет, а кроме хозяина, что с дочкой приезжал обговаривать фронт работ, никого в доме не было.
        Значит, маленькая чертовка утащила.
        И мы провозились с колеровкой и покраской неделю. Хозяин был готов оплатить непредвиденные расходы по материалу, но не вышедшее за пределы договора время, и мне пришлось долго улаживать этот вопрос.
        Ребята за спасибо работать не станут и из своего кармана оплачивать норма часы я тоже не собираюсь. В итоге, потеряв вагон нервов, сил и немного денег, я вернулся в город за три дня до Нового года.
        Заварил кофе и открыл окно на кухне, чтобы покурить, когда увидел Веру с елкой в руках.
        Ну, что за женщина! Неужели понесет сама на восьмой этаж?
        Лифт работал, я это точно знал, но все равно бросил не докуренную сигарету в пепельницу и, накинув куртку поверх майки, как есть, побежал помогать.
        То, что от помощи не отказалась, радовало. В дубленке и пушистой шапке, с ненавязчивым макияжем и поджатыми губами она напоминала мне нахохлившегося воробушка и я улыбался, как дурной, боясь засмеяться в голос.
        Пока ехали в лифте, считал секунды до остановки. Может быть, в этот раз фортуна будет на моей стороне и мы застрянем? Вдвоем, я и Вера. И ель, колючки которой заставляют нас стоять так близко друг к другу.
        Но лифт благополучно доехал до места назначения и я опять рискнул предложить Вере свою помощь. На этот раз она согласилась без долгих прелюдий. Даже тапочки вручила, чтобы босые ноги не застудил. Когда кто-нибудь обо мне так заботился?
        Не вспомнил бы, даже если захотел.
        Ель установил за минуту и, пока мыл руки, думал, что впервые за долгое время женщина командовала мной, а мне… нравилось. Не хотелось ни спорить, ни критиковать.
        Это ведь хороший знак? Черт его знает!
        Вернулся в гостиную и залюбовался тем, как задумчиво и спокойно она перебирала старые стеклянные игрушки. Как примеряла зайцев и грибочки то на одно, то на другое место, чтобы было красиво. Вера не торопилась, проживая жизнь в моменте, который мне нестерпимо хотелось разделить с ней.
        Встретил взгляд карих глаз и завис.
        Просто не долюбили Веру, крепко не долюбили, не додали заботы и чувства безопасности. Она не знает, что такое настоящее мужское плечо рядом. Вот и храбрится, когда на деле самая настоящая слабая маленькая девочка…
        - Нужна помощь? - спросил, уже заранее зная ответ.
        - Нет, спасибо, дальше я сама, - Вера постаралась улыбнутся, а я испытал горькое разочарование.
        А сам-то, Баев, что знаешь о том, как быть этим крепким мужским плечом? Можешь ей его предложить? Тоже мне, нашелся защитник. Не от себя ли будешь защищать?
        Настроение упало и, в последний раз приласкав Веру взглядом, я буркнул:
        - Понял. С наступающим, соседка! - и вышел за дверь.
        Соседка! Дернул же черт за язык!
        Днем на объекте некогда было про Веру думать, но ночью… лежа на неудобной кровати в провинциальном отеле, я вспоминал ощущение от ее тела в своих руках и терял связь с реальностью. Уехал, чтобы забыть, а в итоге только сильнее впечатал ее образ на подкорку.
        Вера…
        Я мерил квартиру шагами, пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Мысли водили хороводы вокруг Веры - потребность быть с ней, слушать ее, узнавать и защищать стала похожа на одержимость.
        Вот всегда так со мной - если чего-то хочу, не успокоюсь, пока не получу. А с Верой так, как привык, нельзя. Не выдержит грубого натиска - стоит раз ошибиться и потеряю ее расположение навсегда.
        А ведь она ко мне расположена?
        Я откинулся в кресле и вытянул ноги. Спокойно, Игнат, выдыхай. Есть проблема, есть решение. Наверняка существуют вещи, которые Вера оценит. Нужно только их найти…
        Зазвонил мобильный и я скривился, подумав сначала, что это Ведьма, но звонил Максим.
        - Здорово, Игнат. Ты где?
        - Дома, чего хотел?
        - Место посмотреть договаривались, помнишь? У меня и снаряжение с собой, будем у тебя через полчаса.
        Запрокинул голову - в попытке очаровать Веру я обо всем забыл!
        - Жду, - ответил коротко и отключился.
        ГЛАВА 27. Часть 1. Новый год
        Утром тридцать первого декабря Вера уже была у плиты. Сыновья обещали прибыть к пяти и она собиралась восполнить все, что они потеряли, питаясь в столовой при училище.
        По телевизору крутили Иронию судьбы и, потроша селедку, Вера в полголоса напевала любимые песни из детства. В ее семье Новый год всегда был особенным праздником. Важнее даже дня рождения, когда за большим столом собиралась вся семья.
        Зазвонил телефон и Вера коротко ответила:
        - Надь, давай быстро! Руки заняты.
        - И тебя с наступающим! Ну, рассказывай?
        - Чего рассказывать? - Вера сразу поняла, что сестру интересует, но предпочла притвориться уткой.
        - Что с соседом? - заговорщически протянула она. - Ты уже заглядывала к нему… за сахаром?
        Нет, Надь, - Вера улыбнулась. - Но он заглянул ко мне недавно, помог поставить елку.
        Про танец на корпоративе Вера благоразумно промолчала.
        - О! Вы будете отмечать Новый год вместе? - чуть не поперхнулась она.
        - Нет, с чего ты взяла? Это был дружеский жест! Ко мне сыновья приезжают, Надь.
        - Вера, какие сыновья! Ты с ними и так последние двадцать лет каждый Новый год - вот скажи, зачем молодым парням с тобой сидеть, а? Им что, больше делать нечего?
        - Надь, я их четыре месяца не видела…
        - Нет, вы только послушайте, у нее есть шанс встретить Новый год с мужчиной, а она приклеилась к сыновьям, между прочим, уже давно не маленьким! Помнишь - как Новый год встретишь, так его и проведешь!
        - Новый год - семейный праздник, - бурчит Вера в трубку.
        - Вот именно! Чем не повод стать членом семьи мистера Игната Батьковича? Ну, или на худой конец, принять его под крыло нашей, большой и дружной. Авось, такого красавца не обидим!
        Надя засмеялась и Вера тоже не удержалась.
        - Все, Надь, давай, я пошла. У меня еще три салата на очереди.
        - Ты там роту кормить собралась? Надеюсь хоть голубка своего бывшего не позвала?
        - Не позвала. И не мой он уже, я на прошлой неделе на развод подала.
        - Ну, и правильно, - тут Надя не шутила и не смеялась. - Ладно, возвращайся к станку, рабыня! И, слышишь меня? Отпусти сыновей на праздник! И устрой праздник себе!
        - Ладно-ладно, с наступающим! - и Вера отключилась.

* * *
        Сама не заметила, как день перевалил за середину. Уставшая, но довольная, Вера осмотрела праздничный стол. Постаралась она на славу и приготовила все, что мальчики так любили. А кто будет потом это доедать, Веру не волновало - она хотела максимально окружить заботой и любовью взрослых и таких красивых сыновей.
        Открыла дверь и расцвела, увидев перед собой бритые головы и красные с мороза носы. Поочередно обняла и поцеловала каждого, приняла из рук пакеты и цветы. Пашка поставил на стол торт в картонной коробке.
        - С наступающим, мамуль! - Вера улыбнулась и велела обоим мыть руки.
        Пока они галдели в ванной, переоделась сама, расчесала с утра накрученные в бигуди кудри, раскладывая пшеничные локоны по плечам. Выбрала любимое бордовое платье на запахе и вышла к столу.
        Оба сына в парадной форме встали, освобождая Вере место и пододвигая стул.
        Они ели и оживленно рассказывали о своей жизни в общежитии при училище, она улыбалась и в сердце щемило от тоски и безграничной гордости, приправленной бескорыстной материнской любовью. Ее сыновья, ее гордость! И, она была в этом уверена, опора на долгие годы.
        - Мам, ты чего загрустила?
        Вера махнула рукой.
        - Пойду чайник поставлю, - и вышла на кухню смахнуть непрошеные слезы.
        Мальчишки про Костю не спрашивали. Это Веру настораживало и пугало, но начать разговор первой она не решалась. Боялась, что не сможет подобрать слов, а увидеть разочарование на лицах сыновей было выше ее сил!
        В дверь позвонили и Вера вздрогнула. Неужели Костю нелегкая принесла? Подошла к двери и замерла в нерешительности. Позвонили снова и Вера открыла.
        На пороге стоял Игнат.
        ГЛАВА 27. Часть 2. Новый год
        Сегодня у меня дома вечеринка. Вечеринка в новогоднюю ночь, подготовка к которой заняла три дня. Хотя репетиция главного сюрприза отняла приличную сумму и добавила десяток другой седых волос.
        Но я не был бы собой, если отказался от этой затеи. Пока ребята выгружали алкоголь и еду из ресторана, а девочки украшали комнаты мишурой, я раздавал команды на крыше.
        За два последних дня выпало столько снега, что пришлось помогать расчищать, чтобы к двенадцати площадка была готова.
        Звонит Инна, но я сбрасываю. После корпоратива она неделю хранила гордое молчание, но, поняв, что я не побегу мириться, приползла сама, только мне уже было не интересно.
        Конечно, я могу ее понять. Мои вечеринки в узких кругах слишком знаковое мероприятие, чтобы она позволила себе хоть одну пропустить.
        Покончив с приготовлениями на крыше, я спустился к себе, чтобы переодеться. Габариты квартиры не позволяли собрать народ, как обычно, когда мы арендовали дом за городом и гуляли три дня к ряду, поэтому я решил усложнить правила и устроить камерную пати с жестким дресс кодом «не для всех».
        Будет весело, шумно и пьяно, все как я люблю. Обвел глазами гостиную и вспомнил одинокую елку у окна одной очень красивой женщины.
        Ну, а чем черт не шутит?
        Сбежал по ступеням на этаж ниже и позвонил в дверь.
        Не слышит что ли?
        Позвонил еще раз и, наконец, на пороге появилась Вера. Безумно красивая, в том самом платье, в котором я увидел ее в первый раз. Запах на груди и сладкая мягкая ложбинка на секунду выбили из равновесия.
        Да, нелепая из нас пара получилась бы, как в дурацких американских комедиях.
        Но отступать поздно и я улыбаюсь.
        - Вера, с наступающим, - сделал шаг, сокращая расстояние между нами и вкрадчиво спросил о том, что вертелось на языке еще с корпоратива. - Не хочешь присоединиться ко мне и компании и отметить Новый год?
        Удивление в ее глазах сменилось холодом и я невольно отступил назад. Не понимаю, что опять не так сказал? Из-за спины Веры вышел молодой парень. Сначала один, бритый как полено, а за ним другой - как две капли похожий на первого.
        - Мам, это кто?
        - Это… это просто сосед, Игнат. Игнат, познакомьтесь, мои сыновья - Павел и Владимир.
        Я кивнул и по очереди пожал широкие, сильные ладони. Ребята смотрели с подозрением.
        Хороши богатыри, ничего не скажешь.
        - А чего хотел, сосед?
        - Вов! - Вера повернулась и привычным жестом хлопнула тыльной стороной ладони в широкую грудь сына, а я улыбнулся.
        Облом тебе, Игнат Борисович. По всем статьям.
        - Не видишь, человек за горошком зашел, Новый год, как никак! - Вера бросила на меня короткий взгляд и скрылась на кухне.
        Я пожал плечами.
        Достойно держаться под ревнивыми взглядами молодцев с косой саженью в плечах не сложно, сложно не замечать ее черт в разрезе их глаз и губ.
        Начинать разговор не имело смысла. Сыновья Веры, хмурые и насупившиеся, стояли в своем отчуждении на смерть, как колючая проволока вокруг прекрасной розы одного двуликого чудовища.
        - Вот повезло вам, Игнат. Одна все-таки нашлась, - Вера протянула мне жестяную банку и, подтолкнув сыновей, командирским тоном изрекла: - Ну, что застыли, идите за стол! Чай уже готов, - нехотя они скрылись в гостиной.
        Вера же повернулась ко мне и сделала шаг, берясь одной рукой за ручку двери. Заглянула в глаза так, что до затылка пробрало, и тихо сказала:
        - За приглашение, конечно, спасибо, но для меня Новый год в первую очередь семейный праздник, - и захлопнула дверь.
        ГЛАВА 28. Часть 1. Дед Мороз сошел с ума
        Пью я редко, но с чувством. Особенно, если повод хороший. Или наоборот, повода нет, но ощущение такое, что я могу его легко придумать.
        Музыка гудит и вибрирует где-то в затылке. Девочки танцуют и названные друзья салютуют бокалами, обмывая мое переселение и грядущий самый важный бой курантов.
        Инна пришла к десяти. Говорила что-то про сто пропущенных, но я не слушал. Мысли были заняты Верой.
        Вот как так получается, что, чтобы я не делал, никак не могу ей угодить? Девочкам что не дай, как ни посмотри, шутку какую не скажи - текут и преданно заглядывают в глаза.
        А эта… эта женщина как Марс.
        Нет, как Плутон - далекая и холодная.
        Одна за другой пропадают экспедиции, отправленные на ее орбиту, на поверхности бушуют грозы и ничто во Вселенной не в силах сломать лед ее сопротивления.
        Допил бокал и поставил на стол.
        Не по тебе орешек? Да ни фига!
        Инна подходит сзади, обнимает за плечи, ведет руками по спине и животу, как мне когда-то нравилось. Сбрасываю ее руки, но она не отстает.
        - Инна, не начинай, - в глазах слезы, но они ничего не изменят. - Между нами все кончено.
        - У тебя другая появилась, да? Кто она?! Та, с которой в ресторане у меня за спиной зажигал? Игнат, какая же ты скотина! Бросить меня на Новый год! - кричит, не стесняясь никого вокруг, но, если ее кто и слышит, то не обращает внимания.
        - Не истери. Я бросил тебя задолго до Нового года, но ты, видимо, не поняла. Хочешь, оставайся, хочешь - уходи, но ко мне больше не лезь, поняла?
        По глазам вижу, хочет вцепиться в лицо ногтями, но подходит Максим. И Инна ограничивается пощечиной. Что ж, и на том спасибо.
        Макс кричит на ухо, что все готово, но он против. Я отмахиваюсь, и, подхватив с пола мешок, поднимаюсь на крышу. Слава Богам, ветра нет и алкоголь в моей крови горячит и придает сил.
        Я пою, подражая Синатре, и переодеваюсь в красный костюм деда Мороза. Ребята со снаряжением в руках молчат. Натянув штаны и красный полушубок, я цепляю за уши бороду, и, не выпуская шапки с помпоном из рук, подхожу к Максиму.
        - Хо-хо-хо! - кричу в пустое ночное небо.
        Первые снежинки тают на щеках.
        - Ты, пьян, друг. Это плохая идея.
        - Иди погуляй, Макс.
        - Нет, - он смотрит строго, альпинистское снаряжение лежит на столе за спиной.
        - На хер пошел с моей крыши, - рычу и толкаю его плечом. Не уходит. Тогда я подсекаю и валю его на спину. - Еще раз встанешь у меня на пути, пеняй на себя…
        Макс молчит, а когда я беру в руки лямки, подрывается с криком:
        - Дай, я сам все сделаю!
        Поднимаю руки и широко расставляю ноги.
        - Ну, делай.
        Пока он возится с пряжками, фиксаторами и лентами стропил я успеваю выкурить две сигареты. Подтягиваются Ванька с Глебом. Все трое смотрят на меня исподлобья. По глазам вижу, что сговорились, поэтому отбрасываю окурок в сторону.
        - Только попробуйте, - грожу пальцем каждому в лицо по очереди и натягиваю на плечи рюкзак с подарками, обшитый красной тканью.
        Становлюсь ногами на парапет - одна поскальзывается и я ругаюсь, в последний момент восстанавливая равновесие. Голова от выпитого кружится, но мне чертовски весело наблюдать за их вытянутыми физиономиями.
        - Гребаный ты мудак, Игнат! - кричит Максим, а я смеюсь.
        - Все будет по-моему, салаги! Поняли?
        И, показав пацанам два средних пальца, прыгаю с крыши.
        ГЛАВА 28. Часть 2. Дед Мороз сошел с ума
        Вечеринка Игната началась ровно в девять. За шумом и музыкой невозможно услышать ничего, кроме собственных мыслей.
        Мальчишки сидят на диване, каждый в своем телефоне и ни на что не реагируют. Я пытаюсь смотреть телевизор, но из-за гремящей наверху музыки это невозможно.
        Поэтому просто отдыхаю, незаметно наблюдая за сыновьями. Какие взрослые, какие же они красивые! Спортивные, чуть лопоухие, совсем еще молодые.
        И ни разу за весь вечер ни единого вопроса про отца…
        На телефон Паши приходит смс, по улыбке вижу, что от девушки. Он наклоняется к брату и что-то шепчет, ловя на себе мой взгляд.
        Виновато прячет телефон в карман.
        - Мам, ну что ты загрустила? Хочешь, поедем на площадь гулять? - качаю головой, вспоминая Надины слова, и с горечью отмечаю, что она права.
        - Нет, вы езжайте, а я дома побуду.
        Сыновья переглядываются. И такие они смешные - вот вроде два здоровых мужика, а эмоции все на лицах написаны.
        - А ты что, одна встречать будешь? - и через минуту. - Может, пойдем разберемся с этим соседом, пока с потолка штукатурка не посыпалась?
        - Нет! - поднимаюсь и сыновья встают следом. - Еще чего! На него наверняка уже вызвали участкового, а вы давайте к друзьям.
        - Мам! - в один тон.
        - Ничего, завтра еще будет день. Да и устала я, сейчас встречу Новый год и спать лягу.
        - Точно? - по глазам вижу, что рады оба, но совесть не отпускает.
        - Точнее не бывает.
        Они одеваются быстро и слаженно, по-военному. Целуют в щеки и, когда Пашка уже выходит на лестничную площадку, Вовка вдруг прижимает меня к себе так, что дыхание перехватывает, и шепчет в шею:
        - Мы тебя любим, мам! И никогда не бросим!
        Открываются двери лифта и, прежде чем я успеваю вставить хоть слово, сыновья уезжают. В груди пожар и на глаза непроизвольно наворачиваются слезы.
        Откуда знают? Неужели Надя рассказала? Да нет, она бы не стала. Тогда сам Костя? На него непохоже…
        Перебираю возможные варианты в голове, а потом понимаю, что это не имеет значения. Потому что мои взрослые сыновья восприняли новость адекватно… или, как я надеялась, хотя бы ее часть.
        А для меня это самое главное.

* * *
        Боя курантов Вера не дождалась. Как только президент вышел в эфир, выключила телевизор и пошла в спальню. Развязала пояс на платье, распустила волосы. В отражении мелькнула и исчезла кремовая комбинация, которую она всегда под него надевала.
        Где-то взорвался и рассыпался каскадом искр первый в новом году салют. Вера подошла к окну, выходившему на незастеклённый балкон, и поискала глазами яркие всполохи.
        Но вместо салюта увидела барахтающиеся в воздухе красные штаны в черных сапогах на шнуровке. Вера вскрикнула и распахнула дверь на балкон. Ледяной ветер со снегом ударил в лицо, сбив дыхание и пробрав до самых костей.
        Не думая, схватила за ноги и закричала:
        - Держу!
        Сверху что-то зажужжало и Вера почувствовала, как под тяжестью тела подкосились ноги и она завалилась на бок. Снова закричала, когда в грудь уткнулась колючая борода и другая, искусственная упала на лицо, не давая вздохнуть. Вера забарахталась, пытаясь столкнуть с себя неудачливого деда Мороза.
        - Господи, да слезьте же с меня, наконец! - не выдержала она, когда рука мужчины уперлась в грудь.
        - Как же ты, Вера, вкусно пахнешь… - горячий нос уткнулся в вырез комбинации и руки, которые должны были ее отпустить, сжали еще крепче.
        - Игнат?! - Вера заворочалась, вдавила ладони в широкие плечи и с большим усилием, но оторвала его от себя.
        Зубы стучали и, поднявшись с пола, она шмыгнула в спальню, запахивая на ходу платье. Игнат что-то нечленораздельно кричал вслед, а Вера прижимала ладони к щекам, пытаясь успокоиться. Наконец, взяв себя в руки, она вернулась на балкон, и, подставив пьяному соседу плечо, завела в квартиру.
        Усадила на диван в гостиной, включила чайник, чувствуя, как ноет копчик и горит спина, как бы почки не застудила! Пододвинув Игнату горячую кружку, поставила рядом кусок пирога.
        - Как вас угораздило!?
        Игнат не ответил и, глядя на Веру исподлобья, убрал сладкое в сторону и пододвинул к себе тарелку с оливье и селедкой под шубой.
        Так же молча положил картошки, маринованных грибов и стал есть. Вера застыла, не веря своим глазам. Кажется, она еще не отошла от пережитого шока. И, судя по тяжелому дыханию, Игнат тоже.
        Вера попыталась выяснить, что же он забыл за окном ее квартиры, но сосед ел молча, на вопросы не отвечал и осмысленно посмотрел на нее, только когда тарелки опустели.
        Чай остыл и Вера потянула руку к кружке, чтобы налить новый.
        - Вкусно готовишь, - пробурчал Игнат и, постучав пальцами по столу, вдруг перехватил Верину ладонь.
        Она попыталась освободить руку, но Игнат держал крепко.
        - Что это было? - спросила Вера, чеканя слова.
        - Сам не знаю, - он улыбался, но она его веселье не разделяла.
        Музыка над головой заиграла громче и Игнат вдруг потянул ее на себя.
        - Потанцуй со мной.
        Он встал и заставил подняться упирающуюся Веру. Положил ее ладонь на плечо и сверху прижал рукой, словно боясь, что она убежит.
        - Пусти немедленно!
        Игнат покачал головой, придвинулся ближе и, не закрывая глаз, медленно прильнул к ее лицу. Вера выгнулась и увернулась от поцелуя. Губы Игната ткнулись в разгоряченный лоб, оставив на коже влажный след.
        - Ну, Вера…
        В ответ тяжелая ладонь зычно припечатала покрытый щетиной подбородок, смахнув на пол белоснежную бороду и зацепив ногтями нос.
        ГЛАВА 28. Часть 3. Дед Мороз сошел с ума
        - Вер…
        Она мотнула головой, отступила на шаг. Глаза горели гневом так, что мурашки бежали по спине. Плотнее запахнула платье на груди и отошла за стол, туда, где он не смог бы ее достать.
        - Нет.
        - Почему, Вер? - Игнат потер ладонью саднящую щеку, поднял с пола бороду и положил на стол, сел напротив.
        - А ты сам не понимаешь?
        - Нет… - сказал тихо.
        - Это какой-то кошмар! - прошептала Вера, отворачиваясь, а когда вновь посмотрела на Игната, он прочел в ее взгляде свой приговор. - Ты же как ребенок - безответственный, импульсивный!
        - Это не так…
        - Что сделал сейчас? - посмотрела прямо, с вызовом и Игнат ответил.
        - Друзья альпинисты помогли. Хотел эффектно поздравить народ с Новым годом…
        Вера закрыла глаза, выравнивая дыхание.
        - Ты серьезно готов был рискнуть своей жизнью на потеху толпе?
        Игнат промолчал. Вера села за стол, взяла в руки вилку, повертела на пальцах и отложила в сторону.
        - Не отвергай меня, Вера… - она грустно усмехнулась.
        - Я все еще замужняя женщина, - напомнила строго. - А ты… ты повеса, прожигатель жизни! Сегодня захотел прыгнуть с крыши, завтра - с парашютом, а весной вообще купишь мотоцикл, чтобы… - она не договорила, зло обрисовав мысли руками в воздухе.
        - Вер, у меня и так есть мотоцикл, - он улыбнулся, а она закатила глаза, вновь отдаляясь от него. - И я готов ждать… только недолго.
        - Ты не слышишь меня, - взгляд разочарованный, уставший.
        - Хочешь, я избавлюсь от него?
        - Дело ведь не в мотоцикле… - ответила грустно. - Мы слишком разные!
        - И в этом вся прелесть!
        - Игнат… - тихо сказала Вера. - Тебе игрушек мало? - наконец спросила вслух то, что не давало покоя. - Что ты от меня хочешь? Постельных подвигов или тебе мамочки не хватает? Что ты прицепился ко мне, я не понимаю?
        - Ты нужна мне, Вера…
        - Зачем? Зачем я тебе нужна?
        Игнат сглотнул. Слова вертелись на языке, но снова произнести их в слух невыносимо тяжело. Он откашлялся, сделал глоток чая и подошел к Вере. Сел на соседний стул, взял ее ладонь в свою, погладил пальцами мягкую на ощупь кожу.
        - Вера, ты…
        - Игнааааат!!!
        Кто-то с силой забарабанил в дверь и Вера вздрогнула. Зазвенел звонок - раз, два - и снова заколотили по железной поверхности кулаками.
        Вера отняла руку и встала.
        - Твоя женщина пришла, - сказала сухо и открыла дверь.
        В квартиру влетела Инна, чуть не сбив ее с ног.
        - Где он? - глаза бешеные, тушь размазана - она явно не в себе.
        И дело не только в алкоголе.
        - Тише, ты чего разошлась? - Игнат вышел в коридор и перехватил руки Инны прежде, чем она со стоном облегчения успела повиснуть на нем.
        - Я так за тебя испуга-а-а-алась! - ее истерика расцвела буйным цветом, норовя затопить слезами все вокруг.
        - Успокойся, ничего страшного не произошло! - он подтолкнул Инну к выходу, но она прилипла к его руке намертво, оказываясь двигаться с места.
        Игнат поймал Верин взгляд, но не увидел ничего, кроме вежливой отстраненности.
        - Извини…
        Но какой толк в извинениях, если за словами нет ничего, кроме пустоты.
        На площадке стояли трое мужчин чуть младше Игната. Убедившись, что с горе-хозяином все в порядке, они ушли, а Вера, наконец, осталась в тишине. Вернулась в гостиную и без сил откинулась на кресло. На столе лежала забытая Игнатом борода и красная шапка деда Мороза.
        Вера зажмурилась, кляня себя - еще чуть-чуть и она бы совершила непоправимую ошибку!
        Но отрицать очевидное глупо - ее потянуло к Игнату. И в глубине души она желала этого поцелуя, зная наперед, какую цену придется заплатить за его продолжение.
        Он не свободен, Вера! Такие как Инна за свое дерутся до последнего, а то, что она считает Игната своим, сомнений не вызывает. Зачем тебе эти нервы?
        …И все же не смогла предать брачную клятву.
        Вера прикрыла лицо ладонями. Почему-то захотелось расплакаться, но она усилием воли подавила слабость. Месяц, Вера. Только до конца января - и ты свободна. С Игнатом или с кем-то другим, но ты будешь выбирать с чистой совестью и ясной головой.
        И тогда… тогда гори все синим пламенем.
        Но не раньше.
        За окном взрывались каскады искр, рождались и умирали цветные всполохи ярких красок опасного огня, и Вера, лежа в своей постели, слушала, как прощается с гостями Игнат. Как шутят и смеются десятки разных, незнакомых ей людей, пока, спустя час или больше, не захлопнулась входная дверь.
        И Вера ждала, в густой тишине первой ночи нового года.
        Но слышала только тишину.
        ГЛАВА 29. Лицемер
        Вечером первого января позвонил Костя. Вера долго смотрела на экран, а потом нажала вызов.
        - С Новым годом, Вер, - не дождавшись ее алло, начал он.
        - С Новым годом, - надо же, она снова Вера, а не продажная женщина.
        Замолчала в ожидании, когда назовет причину - не поздравить же ее с праздником звонит!
        - Как там Паша с Вовкой?
        - Хорошо, что спросил. Все отлично, отсыпаются.
        - Ясно. Я, знаешь, хочу повидаться, пока они не вернулись в училище…
        - Хочешь - повидайся, мне зачем об этом знать? Проснуться, я передам, что ты звонил.
        - Вер, подожди… я всеми вместе собраться хотел, как раньше, семьей.
        Вера поджала губы.
        В глубине души она хотела услышать от Кости эти слова. Первое время ждала, что одумается, что все окажется фарсом и неправдой, и они заживут, как раньше. Снова станут семьей.
        Но не сейчас.
        Неоправданные ожидания не имели смысла. Она больше не чувствовала себя замужем, перестала быть частью слаженного, проверенного временем семейного организма.
        Теперь Вера сама по себе.
        - Позвони сыновьям и договорись о встрече сам. Мне все равно.
        На этот раз замолчал Костя. Надолго, словно обдумывая что-то или, наоборот, собираясь с мыслями.
        - Хорошо. Я завтра тогда наберу.
        Ни Паша, ни Вова против не были и Костя приехал вечером третьего января. Привез подарки для сыновей и даже презент для Веры.
        - Там твоя любимая туалетная вода. Подумал, будет приятно, - Вера кивнула и отставила подарок в сторону, даже не взглянув.
        Не крыса и на том спасибо.
        Сыновья получили от отца игровые консоли. Вот интересно, когда и как они в училище будут в них играть, но вслух высказывать претензию не стала.
        Накрывать на стол дома тоже отказалась и Костя вывез всех в ресторан в торговом центре. Взяв в руки бутылку с дорогим шампанским, занес над бокалом Веры, но она остановила его ладонью.
        - Я не пью.
        - Новый год же, Вер.
        - Я сказала нет.
        Косте пришлось отступить. Сменив шампанское на апельсиновый сок, он обратился к сыновьям:
        - Как учеба?
        - Нормально, пап. Промежуточные зачеты сдали на отлично.
        - Молодцы, так держать.
        Разговор то и дело прерывался, но Костя старательно не замечал ни скучающего взгляда Веры, ни односложных ответов сыновей. Он развлекал их байками с работы и был на удивление общительным и веселым.
        Если бы не Паша с Вовой, Вера не пошла. Смотреть на добродушного, умело ведущего беседу бывшего мужа было тяжело. Что за лицемерие притворяться, будто ничего не случилось. Будто все в их семье хорошо!
        Хотя, чему тут удивляться - прикидываться Костя умел мастерски.
        Вера вспомнила Игната и неосознанно провела параллель. Он бы никогда не стал врать, чтобы прикрыть свою спину.
        - Пап, а ты чего вернулся? Надоела молодая что ли? - Вера перевела взгляд на Вову, который, скрестив руки на груди, смотрел на отца в упор.
        - При чем здесь…
        - Да не причем, - посмотрел на брата, спустя минуту кивнул, словно они только что мысленно о чем-то договорились, и повернулся к Косте. - Мы тебе скажем, как есть, а ты думай, что хочешь.
        - Зря ты маму обидел, - вступил Паша и положил сжатые в кулаки руки на стол.
        - Знаем, что завел молодую любовницу и к ней ушел, - продолжил Вова и тоже подался вперед.
        - Мальчики, не надо, - Вера скомкала лежавшую на коленях салфетку, огляделась по сторонам в поисках официанта.
        - Поэтому запомни - маму в обиду мы тебе не дадим.
        - Никогда.
        - Да вы что! - Костя побелел лицом, снял очки и снова надел.
        Вере показалось или руки у него дрогнули?
        - Подарки назад забери, нам от тебя ничего не надо, - Вова встал, за ним Паша и, подав Вере руку, добавил:
        - И лучше не звони, все равно общаться с тобой желания нет.
        Уже в такси Вера сжала ладонь Вовы, который сидел с ней на заднем сидении, и вздохнула.
        Сыновья не знали, что отец другой ориентации и свято верили, что он бросил ее ради молодой любовницы. Вера догадывалась, кто мог поделиться с ними неполной информацией, но разборка с длинным языком могла подождать.
        Паша и Вова достаточно взрослые, чтобы самостоятельно принимать решения. И нежелание общаться с отцом вполне оправдано, но было в этом вопросе и кое-что еще, волновавшее Веру.
        Когда-нибудь они оттают.
        Например, когда появятся свои дети или немного раньше… да и Костя не оставит попыток наладить контакт. А значит, рано или поздно они узнают всю правду и Вера боялась, что та вновь разобьет им сердца.
        Поэтому дома, собрав волю в кулак, она поведала сыновьям правду о сложившейся ситуации. Не ради Кости, не ради жалости к себе, но ради их будущего, в котором не место теням ошибок других людей.
        ГЛАВА 30. ЧАСТЬ 1. ПОТОМОК ГРОЗНЫХ КОРОЛЕЙ
        Игнат быстро терял терпение и если бы не помощь Макса, выгнал гостей из квартиры матом. Но друг все сделал в лучшем виде и Игнат, наконец, остался наедине с собой.
        И с Инной.
        Ведьма наотрез отказалась уходить, изъявив желание помочь ему убрать беспорядок - жест невиданной роскоши! Игнат ответил, что ему все равно, и заперся в ванной. Чувствовал он себя отвратительно.
        Ах, эта Вера!
        Прочно же она засела в его мыслях! И язык не поворачивался назвать ее ведьмой или стервой или, Боже упаси - Крошкой.
        Только по имени, перекатывая каждую букву на языке - Вера, Верочка…
        Он починил доводчик, договорился о ремонте крыши весной, поставил колпаки на лампочки на каждом пролете и нанял уборщицу. Бабулька с третьего даже рискнула выставить на общую площадку свои зеленые богатства, но Вера ничего не оценила.
        Черт возьми, что же нужно этой женщине?!
        О том, что нужно ему самому, сомнений не осталось.
        Он включил горячую воду и залез под душ. Голова раскалывалась и в груди пекло.
        Нехило так его накрыло, однако…
        Игнат вышел из ванной и обнаружил в своей постели Инну. Закинув обнаженное бедро поверх покрывала, она спала, зарывшись руками под подушку. В просвете согнутой в локте руки он видел темную ореолу и в полумраке казалось, будто Ведьма улыбалась одними кончиками губ.
        Игнат закрыл дверь и лег на диван в зале. Прибралась она, конечно, посредственно, но о примирении и речи быть не могло. Игнат закрыл глаза, слушая как стучит в висках набатом боль. Сон долго не шел и забыться получилось только под утро.
        - Игнат… Игнат, проснись, ты весь горишь!
        Сквозь сон почувствовал как чья-то холодная рука коснулась лба, заворочался и перехватив длинные пальцы, разомкнул пересохшие губы:
        - Ты пришла…
        - Да я и не уходила! Ты температуру мерил? У тебя на лбу можно омлет жарить.
        Игнат распахнул глаза и, пока взгляд фокусировался, понял, что рядом с ним не Вера, а Инна.
        Одетая, с неизменным хищным макияжем.
        - Ты почему еще здесь?
        Он не хотел грубить, но голос просел и Игнат закашлялся, переворачиваясь на бок.
        - А где еще мне быть? У тебя температура под сорок, антибиотики есть?
        Игнат махнул рукой и снова закашлялся, да так, что легкие резануло от боли. Приказал Инне достать из аптечки жаропонижающие, но сбить температуру надолго своими силами не получилось.
        Он пробыл в горячке до вечера, игнорируя уговоры Инны вызвать скорую. Когда надсадный кашель резанул легкие до звездочек в глазах, Игнат бросил Ведьме свой телефон и велел набрать Тимофея.
        Друг был на дежурстве и через двадцать минут такси доставило Игната в отделение пульмонологии городской больницы номер два.
        То, что он принял за любовь, оказалось, как всегда бывало в его жизни, куда прозаичнее.
        - Рентген показал пневмонию верхней доли правого легкого. С учетом твоего хронического бронхита и нежелания отказаться от курения, я вынужден положить тебя в стационар.
        - У вас есть палаты с телевизором?
        - Все шуточки шутишь, - Тимофей перевел взгляд с Игната на перепуганную Инну. - Дальше приемного покоя вам нельзя. Если нужно собрать какие-то вещи, езжайте сейчас, потом через санитара передадите.
        Она кивнула, но Игнат не торопился вручать Ведьме ключи от своей квартиры.
        - Езжай домой. Я дальше сам.
        - Но!
        - Ты меня слышишь? Я сказал, спасибо. Тебе пора домой…
        Она поджала губы, сверкнув глазами в сторону врача, и гордо удалилась. Она еще вернется, Игнат был в этом уверен, но, по-крайней мере, до того момента у него будет время отдохнуть и собраться с мыслями.
        Палата оказалась на удивление просторной и светлой, с отдельными санузлом и, как и хотел Игнат, телевизором. Пока медсестра готовила капельницу, а Тимофей заполнял историю болезни, Игнат переоделся в светло-зеленый больничный костюм и лег на кровать.
        Кашель одолел с новой силой и он зажмурился, превозмогая боль.
        А ведь хотел сегодня спуститься к Вере, чтобы поговорить. Неправильно она все поняла, Инна не его женщина, как раз наоборот, но у Игната не было ее телефона, а выбраться из больницы раньше, чем через неделю, у него не было ни единого шанса.
        ГЛАВА 30. Часть 2. Потомок грозных королей
        Инна не заставила себя ждать, пришла к обеду на следующий день. В красиво облегающем фигуру коротком трикотажном платье и высоких сапогах, на которых очень забавно смотрелись бахилы.
        Поставила на тумбочку пакет с ресторанной едой и, скинув белый халатик на постель, села рядом, беря Игната за руку.
        - Как себя чувствуешь?
        Он ее не ждал. И не хотел, чтобы приходила, но просить Тимофея запретить посещения уже поздно.
        Поднял руку, показывая катетер с бабочкой в вене.
        - Лечусь, как видишь.
        - Котик, как же мне тебя жалко…
        Ловко и быстро Ведьма поднырнула под свободную руку и устроилась у Игната на плече. Провела ладонью по груди и животу, почти на грани приличия. Вздохнула, когда не почувствовала ответных объятий.
        - Когда тебя выпишут? - спросила и потерлась носом о его подбородок.
        - Как вылечат, - Игнат закашлялся и дернул плечом. - Встань, пожалуйста, дышать тяжело.
        Она послушно села и Игнат напрягся.
        Покорность и Инна никогда не были частью одного целого. Значит, опять что-то себе придумала. А это плохо при любых раскладах, тем более, когда неприятный разговор придется начинать сначала.
        Игнат сел, свесив ноги с противоположенного края постели, налил воды и залпом выпил.
        - Инна, зачем ты пришла?
        - Я не могла бросить тебя в таком состоянии! - прогнулся матрас и шустрые пальцы заскользили под больничной одеждой. Губы коснулись шеи и он ощутил терпкий запах ее парфюма и лака для волос.
        - Ты настоящий друг, - Игнат знал, что провоцировать ее не лучшая идея, но, кажется, по-другому малышка не понимала.
        - Друг? А я смотрю ты последнее время активно обзаводишься новыми друзьями… - она встала с постели, отошла к окну.
        Курить в палате нельзя. Они оба это понимали и нервозность в комнате поднялась еще на пару градусов.
        - Да, могу себе позволить, - Игнат лег и закинул руки за голову. Поморщился, вспомнив про иглу в вене, и вытянул левую руку вдоль тела. - Если я правильно помню, мы все с тобой обсудили…
        - А у меня остались вопросы, - она развернулась, подошла ближе и села рядом. - Та женщина, с которой ты танцевал… твоя соседка?
        Игнат кивнул. Скрывать очевидное не имело смысла.
        - Так ты предпочел мне эту… старую рухлядь?!
        - Следи за словами!
        - То есть, когда она меня с мусором сравнила, ты это проглотил. А мне, значит, нельзя?
        - Прекрати.
        - И не подумаю! - Инна сверкнула глазами, показывая истинный характер, и тут же притихла, скорбно надув губки. - Котик, у нас же все было хорошо, что случилось? Я тебе больше не нравлюсь? - спросила и улыбнулась той особенной улыбкой, которая обещала вседозволенность и наслаждение.
        - Нет.
        - …Кобель! - подскочила с кровати, схватила со стула сумку. - Да она мне и в подметки не годится! Что, уже лапал ее целлюлит? Или у тебя теперь только на обвисшие сиськи встает?
        - Хватит, - Игнат встал и, взяв в одну руку штангу с капельницей и принесенный Инной пакет с едой, а в другую - ее саму, вытолкал Ведьму за дверь.
        - Все, что можно было сделать, чтобы эта встреча стала последней, ты сделала. Забирай роллы и уходи.
        - Не думай, что я так просто…
        - А я и не думаю. Я знаю, - и, подумав немного, добавил. - А к Вере не суйся. Если узнаю, что ты что-то сделала, пеняй на себя. Я не шучу.
        Губы Инны задрожали и, выкрикнув в лицо гнусное ругательство, она вырвала из рук Игната пакет и ушла. На душе было неспокойно и он в очередной раз пожалел, что не обменялся с Верой номерами.
        Остаток дня прошел в бесцельном переключении каналов. Вечером, через пару часов после ухода Инны, ему позвонил Максим. Новость о госпитализации его нисколько не удивила.
        Закончив разговор, Игнат завис в телефонной книжке. В избранном только один номер - матери. И, хотя она уже никогда ему не ответит, там он и останется.
        Он смахнул список контактов - почти все имена - деловые партнеры, прорабы, маляры, грузчики, штукатуры… и женщины.
        Валера газель 6м
        Ведьма
        Волга Густам
        Гидеон строй директор
        На двадцать ничего не значащих имен - только одно, имеющее отношение лично к нему.
        Зашла медсестра. Игнат на автомате вытянул руку и, пока она колдовала над капельницей, с какой-то маниакальной одержимостью стал чистить контакты.
        Через час работы записная книжка похудела больше чем на треть, а в голове Игната засела мысль, что он не знает, что такое настоящая жизнь.
        Он всегда думал, что это его жизнь полна событий и отвязных приключений, но на поверку оказалось, что все, что у него есть - это работа и беспорядочные половые связи.
        То есть ничего.
        У него нет ни-че-го.
        Игнат подумал о Вере и в груди кольнуло. Он закашлялся до слез и отложил телефон.
        Желание увидеть ее, услышать голос и коснуться нежной кожи рук было нестерпимо. Словно одним своим присутствием она могла заполнить пустоту, что сопровождала его долгие годы.
        Правильная, полная жизни и любви Вера. Несправедливо обиженная, но не сломленная.
        Его Вера.
        ГЛАВА 30. Часть 3. Потомок грозных королей
        - Тим, это несерьезно.
        - Десять дней, не больше не меньше. И еще месяц будешь на процедуры ходить, после праздников. Массаж, прогревание обязательно, а дальше посмотрим по состоянию.
        - Я отлично себя чувствую, мне это не нужно.
        - Ты помнишь, кто здесь врач? Так что давай без панибратства - я делаю свою работу, а ты мне не мешаешь, - Тимофей посмотрел на наручные часы. - До конца смены два часа, из-за тебя и так обход задержал. Все, - он встал, пожал протянутую Игнатом руку и вышел.
        Два часа можно потерпеть, когда целая неделя позади. Игнат взял телефон, позвонил в службу доставки и заказал букет ко времени на указанный адрес. Вчера Максим привез ему чистую одежду и, избавившись от катетера-бабочки, Игнат отправился в душ.
        Сегодня он почти не кашлял, ломота в груди исчезла и даже больничный завтрак доставил удовольствие. Потому что сегодня Рождество.
        И он увидит Веру.
        Идея приехать к ней на праздник не давала покоя несколько дней. Игнат не стал делать Максима посредником и решил устроить Вере сюрприз. Если согласится, отвезет ее в один прекрасный ресторан с красивым видом и лучшей средиземноморской кухней.
        Повязав на бедрах полотенце, Игнат закинул второе на плечи и вернулся в палату. У окна, спиной к нему, стояла Инна. Услышав шаги, она обернулась и Игнат впервые увидел ее без макияжа.
        Совершенно другое лицо!
        В купе с простой одеждой - джинсам и толстовкой с капюшоном, она выглядела моложе и несчастнее, чем пару дней назад.
        - Зачем ты пришла? - спросил Игнат, подходя к кровати и беря в руки телефон. Если он не хочет опоздать к Вере, на разговор есть полчаса, не больше.
        - Я… - она шмыгнула носом, обняла себя за плечи и острые красные ногти впились в кофту известного бренда. - Не могу без тебя…
        Игнат медленно выдохнул, отложил телефон и подошел к ней. Не достаточно близко, чтобы обнять, но и не так далеко, чтобы спровоцировать новые обвинения.
        - Инна, ты еще такая молодая…
        - Не говори так! Ты для меня не старый! Я… - еще один глубокий вздох. - Я тебя люблю, слышишь?
        - Нет, не любишь, - Игнат тоже вздохнул и, взяв Инну за руку, посадил в кресло, а сам сел на кровать напротив. - Ты ко мне привыкла, - добавлять другие опции, что шли в комплекте со статусом его девушки, не стал.
        - Я тебя люблю! - повторила упрямо, но Игнат покачал головой.
        - Я ничего не могу тебе дать. Давай честно - ты молодая, красивая, за тобой всегда мужчины толпами ходили. Ты можешь выбрать себе любого.
        - Но я хочу тебя…
        - Не потому что любишь. А знаешь, почему? - она молчит, но по глазам Игнат видит, что знает. Но, конечно, никогда не признается. - Из-за ревности.
        - Нет!
        - Да. Тебе нужен не я, а статус победительницы. Только я не трофей, понимаешь? И битвы за меня не будет.
        Игнат встал, мягко потянул Инну за собой и сам не понял, в какой момент ее руки схватили узел на полотенце и потянули, а мягкие губы прильнули к его губам.
        Поцелуй вышел неуклюжим и раздражающе мокрым. Полотенце упало к ногам Игната и он в последний момент перехватил Инну за запястья и потянул, отталкивая от себя.
        - Я. Не. Игрушка. Слышишь меня? Хочешь самоутвердиться - пожалуйста, но не за мой счет, - и отбросил руки так, что она попятилась.
        Полились слезы, но Игнат, подняв с пола полотенце, отвернулся. Неужели она не понимает, что только унижает себя в его глазах еще больше?
        Жалости не было, но была злость. В первую очередь на себя. За то, что позволил Инне зайти так далеко. Подпустил близко ту, с кем не планировал жить долго и счастливо.
        Может быть, Инна его и любила по-своему. Только он ее не любил совсем. Заботился, как того требовал личный кодекс мужской чести, баловал, получал неплохие дивиденды, но никогда не пускал в душу.
        Глотая слезы, Инна подхватила с подоконника рюкзачок и вышла из палаты, хлопнув дверью. Молча, не издав ни звука. Все-таки, вспомнила, что не на помойке себя нашла.
        А Игнат сел в освободившееся кресло и взъерошил мокрые волосы. В отношениях с Ведьмой это была жирная точка. Теперь уже наверняка. А что касается Веры…
        Игнат не был уверен, что многоточие между ними вдруг в один миг станет запятой, но попытаться стоило.
        ГЛАВА 31. Часть 1. Рождество
        Рождество, по традиции, Вера с семьей отмечала у Нади, но в этом году сестра заартачилась и напросилась в гости к ней.
        Вера, конечно, удивилась, но противиться не стала, и в четыре Надя, Ваня и их старший сын с женой сидели у Веры в гостиной за богато обставленным столом.
        Стоял веселый гул, который отвлекал Веру от грустных мыслей. Она переживала за сыновей, для которых откровения о реальном жизни отца стали настоящим потрясением. О Косте, который после ужина стал одолевать ее звонками с просьбой помочь достучаться до сыновей.
        И об Игнате, который пропал с радаров после сумасбродной выходки под бой курантов. И, хотя Вера запретила себе думать о нем, лежа ночью в своей постели она неизменно бросала взгляд в окно. Туда, где совсем недавно трепыхались пьяные ноги одного не очень умного, но прикипевшего к сердцу мужчины.
        - Вер, гусь! - Надя вскинулась со своего места и, дернув сестру за рукав, утянула на кухню.
        Румяный, с тонкой хрустящей корочкой на боках и спинке, гусь на противне выглядел великолепно. Вдвоем они водрузили его на плиту и, подцепив парой двузубых вилок, переложили дымящуюся тушку на круглое блюдо.
        - Вань, место на столе готовь! - крикнула Надя, поливая гуся с ложечки растопленным жиром.
        Вера отерла пот со лба и подмигнула сестре.
        - Зови, пуст сами несут и ставят…
        - Да погоди ты… - Надя прикрыла дверь и подошла к Вере вплотную.
        - Новость есть, Верусь, только не знаю, как отреагируешь…
        - Слушай, боюсь я последнее время твоих новостей. Хорошая хоть или плохая?
        - Ну, тут как посмотреть, - Надя пожала плечами и в свойственной только ей манере рубанула с плеча. - Ушел аспирант от бывшего твоего.
        Вера сглотнула, убрала прядь волос с лица.
        - Это точно? - спросила неуверенно, а сама мыслями к ужину «в кругу семьи» вернулась. Какой же все-таки подлец… елейный, образцовый негодяй!
        - Точнее не бывает… как Костя ему диссертацию дописал, так и «фьють»!
        Вера прикрыла рот рукой, села.
        - Какой кошмар!
        Теперь все стало на свои места. А она-то подумала, что он о них заботится! Вспомнил, что была когда-то семья, а он просто прощупывал пути возвращения в родные пенаты.
        - Надь, он же на днях ужин устроил для меня и сыновей… подарки привез, такой внимательный был и заботливый! - слезы сами навернулись на глаза и Надя села рядом, обняла Веру крепко-крепко.
        - Ну, ты чего ревешь, дуреха? И поделом ему!
        - Я думала, он совесть поимел, о сыновьях подумал, а он!
        - Его поимели, Вера, а не совесть. Тьфу, окаянный! А ты не плачь, нашла из-за кого убиваться!
        Вера кивнула, промаргиваясь.
        - Ты права, Надь, во всем права! Двадцатого забираю свидетельство о разводе. И на этом все.
        - Оно и к лучшему, - они обнялись, рассмеялись грустно, вытирая слезы друг друга.
        Только одна мысль не давала Вере покоя.
        - Ты сыновьям сказала, что он от меня ушел?
        Надя выпрямилась и глаза удивленно распахнула.
        - Ты что, Вер… я бы в жизни лезть не стала…
        - А кто тогда? - Вера нахмурилась. - Вовка мне во всем признался перед Новым годом.
        Надя прочистила горло, поправила подол платья.
        - Ну, есть у меня на примете один, с длинным языком… ты только не обижайся.
        Вера поняла, о ком говорила сестра.
        - Младший твой что ли?
        Алешка был на год младше ее сыновей и то, что они дружили, Вера знала.
        - Да он случайно проболтался, Вер. Они собирались после Нового года компанией на турбазу, ну, он как-то и поинтересовался, общаются твои с отцом или нет, черт его знает, зачем, - Надя придвинулась ближе, обняла Веру за плечи. - Сама понимаешь, причины он не знает, мы с Колей ни одной живой душе не сказали…
        - Это хорошо, потому что… я сама рассказала, - Надя выдохнула, прижала руки к груди.
        - И как они?
        - В шоке, конечно, оба. Сама знаешь, возраст такой, что кровь горячая. Сказали, что нет у них больше отца, - грустно закончила Вера.
        - Может, зря рассказала? Повременила бы чуток…
        - Чтобы потом, когда правда вскроется, дважды предательство пережить? Нет, Надя, я решила, что этот вопрос надо закрыть раз и навсегда.
        - Бесстрашная ты Вера, оказывается, но я тобой горжусь! - Надя улыбнулась, прижала сестру к себе. - Может, оно и к лучшему, ты прости меня, Вер, если что…
        - Нормально. Надь, все нормально…
        Дверь распахнулась и в комнату ввалился захмелевший Ванька.
        - Девочки, чего секретничаете?
        - Гуся бери! - отмахнулась от него Надя и они вернулись за стол.
        Улыбаясь во все тридцать два, Иван поднял бокал и сказал красивый, но сумбурный тост, пожелав Вере, женщине во всех отношениях прекрасной, обрести достойное счастье!
        И, словно в ответ на его слова, в дверь позвонили.
        ГЛАВА 31. Часть 2. Рождество
        - А мы еще кого-то ждем? - Вера неопределенно пожала плечами.
        Открыла дверь и охнула от удивления, увидев на пороге Игната. В неизменной кожаной дубленке, с красными от мороза щеками и букетом цветов в плетеной корзине.
        - С Рождеством, - деловито пробасил он и Вере показалось, что голос стал еще ниже, с примесью легкой сипотцы.
        - С Рождеством, - Вера замялась, перестроиться быстро не получалось, но на помощь пришла Надя.
        - Игнат! Вот это сюрприз, с праздником! - она потеснила Веру и, не стесняясь мужа в соседней комнате, трижды приложилась к небритой щеке гостя.
        - И Вас…
        - Вер, ну чего ты стоишь? Вот была бы мать жива, со стыда сгорела, что такую дочь невоспитанную родила! - и потом уже ласково Игнату. - Проходите, пожалуйста, давайте я помогу.
        - А вы получается сестры? Я сначала подумал подруги…
        Надя засмеялась, игриво махнув рукой и незаметно бросив на Веру испепеляющий взгляд.
        - Ну, вы конечно скажете, подруги! Сестры мы, родные. Меня Надежда зовут.
        - Вера и Надежда, очень приятно. Может быть, нас где-то здесь и Любовь ждет? - улыбнулся Игнат, ища глазами Веру, а Надя опять засмеялась, беря его под руку и провожая в гостиную.
        - Вы не поверите, но Любовь тоже есть - знакомьтесь, жена моего сына.
        Сидевшие за столом мужчины встали, по очереди пожали гостю руку и пока Надя хлопотала над местом, познакомились. Когда Вера с колотящимся где-то в ушах сердцем вернулась в гостиную, Ваня наливал вторую рюмку.
        Она села рядом с Игнатом и неловко скомкав на коленях салфетку сказала.
        - Ну, я сморю все уже познакомились… отлично, это моя сестра, Надя. Ты уже знаешь, не по годам боевая.
        - Я заметил, - он улыбнулся одними уголками губ и отставил в сторону предложенную Иваном стопку.
        - Вера, представляешь, человек с пневмонией в больницу попал! Неделю на капельницах - и как Вас угораздило?
        Вера посмотрела на Игната, но он только пожал плечами.
        Уж она-то прекрасно знала как!
        - Я, наверное, не вовремя, у вас семейное застолье…
        - Ну что вы, Игнат! Кто ж в такой праздник гонит гостя из-за стола? Кушайте, у нас Верочка, знаете, как вкусно готовит!
        Игнат знал и дважды уговаривать его не пришлось.
        Вечер прошел весело и непринужденно. Вера не почувствовала ни скованности, ни зажатости гостя. Он умело вел беседу, с Ванькой даже нашлась пара общих тем по бизнесу и после чая Вера чувствовала странное умиротворение, словно действительно провела вечер только в кругу семьи.
        В кругу самых близких и родных.
        Надин сын с женой уехали в семь - у них впереди были гости помоложе, хоть и не такие веселые. Ваня хотел еще остаться, но, закончив помогать Вере убирать со стола, Надя почти выволокла невменяемого мужа на лестничную площадку.
        - Игнат, ты мужик! Настоящий мужик, будь! - он с чувством пожал ему руку и тут же женской силой был погружен в лифт.
        Игнат закрыл дверь и, помедлив, прошел за Верой на кухню. Прикусив губу, она натирала полотенцем хрустальные бокалы.
        - Ты не обращай внимание на Ваньку. Он иногда всякую чушь несет… - сказала тихо и он понял, что она имела ввиду.
        И опять жалость пополам с нежностью и желанием защитить накрыла с головой.
        Какая же Вера хрупкая и одновременно несгибаемая. Он подошел к ней сзади, положил руки на плечи, чуть сжал, а потом провел до локтей вниз и обратно, вызывая толпу беснующихся на коже мурашек.
        - Не надо… - шепнула тихо, но он сделал вид, что не услышал.
        Осторожно притянул Веру к себе, обвивая руками ключицы, зарываясь носом в волосы. И замер в ожидании, считая секунды.
        Она не двигалась, отложив полотенце и бокал, а потом одним неуловимым движением положила поверх его рук свои и опустила голову, касаясь губами предплечий.
        Сердце пропустило удар и так они и стояли, обнявшись, не замечая ничего вокруг, в едином порыве без слов и объяснений, словно знали другу друга много лет и не было ни у одного из них никого роднее другого.
        Заявившись на Рождество к Вере с цветочной корзиной, Игнат особо ни на что не рассчитывал. Они не виделись почти неделю и она, как и любая женщина, могла придумать себе все, что угодно.
        Поэтому семейное застолье, на которое его пригласили, стало полной неожиданностью. Надя оказалась сестрой, а не подругой, а ее мужик, хоть и прикладывался к бутылке, был отличным малым.
        Не то, что муж…
        Игнат ощущал себя на своем месте и тишина и легкость, с которой велась беседа за столом, неторопливо и так непохоже на его обычные шумные вечеринки, пленила окончательно.
        Когда гости разошлись, он, наконец, сделал то, что так давно хотел - подошел к Вере и обнял, вдыхая запах ее волос. И в обществе этой женщины почувствовал себя так, как никогда в обществе Инны и ей подобных.
        Он почувствовал себя целым, на своем месте.
        И когда Вера не оттолкнула его, что-то внутри пустоты в груди дрогнуло и забилось в такт. Маленькое, ранимое, но живое. То, что, как он считал, давным давно разбилось в дребезги и восстановлению не подлежало.
        ГЛАВА 32. Вера и Игнат
        - Спасибо за цветы.
        Они сидели на кухне друг напротив друга, как несколько недель назад. Только вместо кофе на столе стояли две чашки с остывшим чаем и пустая конфетница.
        - Я хотел пригласить тебя на ужин, но сам оказался в числе приглашенных, - Игнат усмехнулся. - У тебя замечательная семья.
        - Спасибо. А разве ты не должен сейчас лежать в больнице?
        - Я хотел тебя увидеть, - сказал прямо и вздохнул. - Вера, мне не наплевать на свое здоровье, хотя, понимаю, тебе могло показаться иначе.
        - Пневмония - это серьезно и ты не в том возрасте, чтобы игнорировать предписания врача.
        - Я знаю, спасибо за заботу, - Вера пожала плечами, а Игнат достал из кармана телефон. - Оставь мне свой номер. Пожалуйста.
        - Зачем?
        - Чтобы я не срывался к тебе каждый раз, как захочу услышать твой голос, - Вера нахмурилась.
        - Ты опять это делаешь!
        - Что? - Игнат изображал удивление, но в глазах плясало веселье.
        - Добиваешься своего шантажом и манипуляцией.
        - Ты нравишься мне, Вера. И я знаю, что даже если оставлю свой телефон, ты никогда не напишешь первая. И тем более не позвонишь. Поэтому звонить и писать тебе буду я. Пожалуйста, ты даже не представляешь, как тоскливо одному в четырех стенах.
        - А разве ты бываешь один? - Вера говорила спокойно, избегая претензий, просто констатируя факт. И внимательно следила за реакцией Игната. - Насколько я помню, у тебя есть Инна.
        Ведьма.
        Всегда и везде не вовремя. Или нет? Разве не хотел он закрыть эту тему раз и навсегда и доказать Вере серьезность своих намерений?
        - С Инной я расстался.
        - А она с тобой?
        - …Теперь да, - уверенно сказал Игнат. - Она навещала меня в больнице, хотела все вернуть. Я рассказал ей про тебя.
        Вера вспомнила следы каблуков на своей двери и вздохнула. Поверить Игнату на слово было сложно, но она хотела, хоть и старалась не подать вида.
        - Спасибо, конечно, но при чем здесь я? Мы не пара, Игнат. Я уже говорила тебе.
        - Раньше да. Но не теперь.
        Он замолчал. Положил руки на стол, сцепив пальцы в замок, и внимательно посмотрел на Веру, словно собираясь с духом, а потом сказал:
        - Когда-то очень давно я попал в скверную ситуацию и сделал из случившегося неправильные выводы. Я был молод и… - он остановился, переводя дух, а потом продолжил. - Я понимаю тебя как никто другой.
        Вера хотела возразить, но он остановил ее жестом.
        - Только не перебивай. Я знаю, что такое предательство. Только ты оказалась сильнее меня, - он усмехнулся, расцепляя руки и поводя ладонями по столу. - А исповедоваться не так-то легко…
        - Игнат…
        - Я еще не договорил. Неправильные выводы повлекли за собой неправильные поступки… я больше десяти лет не общался с отцом. Только с матерью. Их обоих уже нет в живых. Есть брат, но он живет заграницей и, как ты понимаешь, мы не часто видимся. Только не жалей меня, Вера. Это ни к чему. Я сделал выбор и жил согласно ему, не оглядываясь.
        - Мне очень жаль.
        - А мне нет. Потому что, повернись все по-другому, мы бы возможно, никогда, не встретились.
        - Ты этого знать не можешь…
        - Кто прошлое помянет, тому глаз вон, слышала о таком? - Игнат снова улыбался, но Вера видела за напускной бравадой скрытую от посторонних глаз израненную душу.
        Она не знала, что именно произошло в прошлом Игната и, откровенно, сейчас и не хотела этого знать. Только в отличие от него, о своем она иногда жалела.
        Вера взяла в руки телефон, добавила в записную книжку новый номер и передала назад, оставив поле с именем пустым.
        Игнат напечатал: «моя Вера», а потом пустил по номеру гудок. Где-то в глубине квартиры зазвонил ее телефон.
        - Запиши мой номер. А то вдруг решишь не отвечать на сообщения от незнакомца, - Игнат убрал телефон в карман и подавил кулаком рвущийся наружу кашель.
        - Ты в порядке?
        - Абсолютно. Не откажусь от еще одной чашки твоего чая.
        Вера кивнула и встала, включив по пути чайник. Игнат развернулся на стуле, чтобы удобнее было наблюдать за ней.
        - Я так и не поблагодарила тебя за исправленный доводчик, - сказала Вера, включая воду и вымывая чашки.
        - Пожалуйста. Если я еще чем-то могу тебе помочь, Вера, не стесняйся попросить.
        - Буду иметь ввиду, - чайник закипел и, залив заварку кипятком, Вера вернулась к столу.
        - Сыновья очень на тебя похожи.
        - А у тебя есть дети? - Игнат отрицательно покачал головой.
        - К сожалению, - добавил минуту спустя и посмотрел на Веру, загадочно прищурив глаза.
        Хотел что-то добавить, но потянулся за чаем и обжег язык. Чертыхнулся, когда Вера подала ему салфетку и сам себя похвалил. Правильно, что остановился. Не место и не время мечтать.
        Вместо этого спросил:
        - Когда ты узнала про Костю?
        Вера отвечать не торопилась. Видимо, ей откровения давались еще тяжелее или все дело в собеседнике?
        - В октябре, - и после паузы добавила. - Когда он сказал, что уходит от меня.
        - Я совру, если скажу, что мне жаль, - Вера подняла на Игната глаза и не нашлась, что сказать. - Ты очень красивая женщина, Вера…
        - Спасибо, - какую бы Вера неловкость не испытывала, комплименты она принимать умела.
        - И я очень рад нашему знакомству, - он посмотрел на часы, вздохнул. - До девяти я должен вернуться в палату. Я позвоню тебе завтра, договорились?
        Вера кивнула.
        Игнат оделся быстро, открыл дверь и уже на пороге вдруг взял Верину ладонь и поцеловал, уколов кожу отросшей щетиной.
        - Спокойной ночи, Вера.
        - До свидания, Игнат.
        Он вышел на площадку и вместо лифта выбрал лестницу, чтобы взбодриться и стереть обступившее со всех сторон наваждение. Она не гнала его, почти не язвила и не закрывалась. А он думал только о том, как сильно хочет прижать ее к себе и поцеловать.
        И все этим испортить.
        Нет, Игнат, на этот раз ты все сделаешь правильно и не будешь красть ее поцелуй. Потому что она сама захочет тебя поцеловать.
        Вера закрыла за Игнатом дверь, навела на кухне порядок и легла в постель. Сон не шел, но прошедший день картинками и отрывками разговоров скакал перед внутренним взором, выделяя незначительные детали и слова.
        Вспомнила, как Игнат обнял ее сзади. Без неуместной пошлости или намеков, как будто прильнул не телом, а сердцем. Если оно у него, конечно, имелось.
        Но ошибиться она не могла - в этом порыве было больше его души, чем во всем, что она видела до этого. Словно образ повесы и прожигателя жизни был лишь маской, а настоящий Игнат все это время прятался за ней, без возможности выбраться наружу.
        ГЛАВА 33. Мы такие разные
        Первый рабочий день января Вера встретила с улыбкой на лице. Она все еще боялась подпускать к себе Игната, но после Рождества между ними однозначно что-то изменилось.
        Даже нет так - сдвинулось с мертвой точки.
        Теперь каждый вечер в одно и тоже время он звонил ей на сотовый и они подолгу болтали обо всем и ни о чем. И это разговоры были легкими и непринужденными. Она привыкала к Игнату и цветам, которые он присылал к ней домой.
        Страшно признаться, но ни один мужчина до этого не заказывал для нее доставку цветов. До замужества она встречалась с одним парнем, но студенческие годы не располагали к большим тратам, а Костя никогда не баловал ее подарками.
        - Я прошу тебя остановиться, - в один из вечеров строго сказала Вера, когда у нее дома закончились горизонтальные поверхности, куда она могла поставить присланные им букеты.
        - Почему? Тебе не нравится?
        - Нравится, но мне столько не нужно. Достаточно корзины, что ты принес на Рождество.
        - Как выпишусь, буду приходить сам, а пока пусть будут цветы.
        - Я не хочу.
        - Тогда шоколад?
        - Игнат!
        - Шучу, я тебя услышал.
        В январе Марина вышла с больничного и впервые в новом году женский кабинет собрался в полном составе в столовой.
        - Ну, рассказывайте, как встретили Новый год? - Зоя мешала в шейкере модный фруктовый микс и ее выбеленные сединой волосы каскадом падали на лоб и глаза.
        - Нормально, мы с компанией сняли дом за городом и гуляли до третьего. Баня, обертывания и купания в проруби, - ответила Марина.
        - Я дома была, с сыновьями, - Вера кивнула и взяла в руку ложку.
        - А мы с Владом взяли детей и уехали к нему на дачу на все выходные, - тихо сказала Лена и Зоя округлила глаза, отложив шейкер.
        - Рада за тебя, - Вера улыбнулась, Марина просто кивнула - она не знала предысторию жизни Лены и не услышала в сказанном ничего интересного.
        - Не поняла, что еще за Влад? И почему я не в курсе? - Лена только улыбнулась, демонстрируя всем красивое золотое колечко на безымянном пальце. - Да ладно, поздравляю!
        - Это отличные новости, Лена! - Вера обняла давнюю подругу.
        - Спасибо, Вер. Он все специально подстроил и девочек моих подговорил, представляешь? Маленькие шпионки, - они засмеялись, а Зоя не на шутку рассердилась.
        - Так, рассказывай все с самого начала - кто такой Влад и как он дошел до жизни такой?
        Вечером, разговаривая с Игнатом, Вера пересказала ему историю Лены, коротко обрисовав, какое место в ее жизни занимала подруга.
        - А ты бы вышла замуж во второй раз? - спросил он.
        Вера замялась.
        - Ну, так я еще из первого брака не вышла…
        - Не уходи от темы разговора, Вера… - она переложила трубку в другую руку, расправила полы халата на коленях.
        - Честно, я не думала об этом пока, - и чтобы скрыть неловкость, пошутила. - Да и не звали меня замуж, - Игнат в ответ пробурчал что-то нечленораздельное.
        - Что ты там бубнишь?
        - Я говорю, рад за твою подругу. Что нашла хорошего мужчину, после пережитого.
        - Полностью с тобой согласна.
        В пятницу лифт опять не работал.
        Вера, привыкшая ходить домой по лестнице, восприняла это спокойно. Тащить домой тяжелые пакеты больше не было необходимости - продукты Вера заказывала через приложение и курьер из ближайшего супермаркета приносил все сам, да еще и отсортированное по видам.
        Вера подошла к двери квартиры и достала ключ, когда услышала за спиной знакомый капризный голосок:
        - Игнат, ты где? Лифт опять сломали и мне пришлось тащить чемодан с вещами на себе!
        Сердце пропустило удар и Вера против воли обернулась. Спиной к ней, в короткой юбке, меховой шубке и ботфортах стояла Инна. У ног - красный чемодан на колесиках, на нем дорожная сумка и еще одна на сгибе локтя.
        - Я устала, но, конечно, приготовлю нам ужин. Что ты хочешь? Спагетти? Ладно, только купи мое любимое вино…
        Вера отвернулась и вставила ключ в замочную скважину.
        Внешней холодностью она могла бы обмануть стороннего наблюдателя, но не саму себя. Как темно в один миг стало на душе, гадко и грязно. Но подслушивать и дальше, вне всякого сомнения, заранее отрепетированный для нее спектакль, не позволила гордость.
        Вера открыла дверь, когда в кармане зазвонил телефон. Она посмотрела на экран - Игнат. Обернулась на Инну.
        Та смотрела прямо на нее.
        - Конечно, котик, надену твое любимое кружевное боди…
        Вера нажала на прием и поднесла телефон к уху.
        - Алло…
        - Добрый вечер, Верочка, ты уже дома? Как прошел день?
        - Нормально… - ответила, слушая, как площадкой выше врет, не краснея, одна маленькая стерва.
        - Точно все хорошо, по голосу не скажешь… Я звоню сказать, что меня завтра выписывают, но… может, лучше я сегодня приеду?
        - Не надо, Игнат, я действительно в порядке.
        Инна зависла с трубкой в руке. Кровь отлила от лица и Вера увидела только ее расширенные от стыда и злости глаза.
        - Я перезвоню тебе минут через десять, хорошо?
        - Буду ждать, - коротко сказал Игнат и отключился.
        Вера вернула телефон в карман и посмотрела на Инну. Минуту другую стояла тишина, но молодая не выдержала первой.
        - Он тебя бросит, как только трахнет!
        Вера молчала.
        Не получив ответа, Инна схватила, как Вера уже поняла, пустой чемодан и спустилась на пролет ниже, обвела пренебрежительным взглядом.
        - И вернется ко мне, сразу же.
        - И что потом? - Инна хмыкнула, положила руки на талию, отвела в сторону бедро, демонстрируя совершенное тело.
        - А ты догадайся.
        - Ты такая молодая… и такая глупая. Неужели не понимаешь, что не сексом женщина привязывает к себе мужчину?
        На этот раз промолчала Инна, но Вера увидела, сколько боли и злости в глазах. И на минуту испугалась, что она может полезть на нее с кулаками.
        - Тебе-то откуда знать! Ты им когда последний раз занималась, старушенция?
        Вера пропустила оскорбление мимо ушей. Толкнула дверь плечом и, обернувшись, сказала:
        - Я бы из-за мужчины никогда унижаться не стала. Твое дело, конечно, но помни - он этого никогда не оценит.
        И закрыла дверь.
        Ответа от Инны Вера не ждала. Какое-то время за порогом было тихо, а потом она услышала стук колесиков по ступеням и выдохнула.
        В этот раз топтать дверь Инна не стала и Вера понадеялась, что смогла до нее достучаться. И в то же время ее собственная реакция на возможную измену со стороны Игната, который, по сути ей не принадлежал и ничего не обещал, обеспокоила.
        Откуда собственнические настроения?
        Вера не знала, но решила, что паниковать рано. И пусть один раз мужчина, которому она доверяла как себе, причинил ей боль, это не ставило ее в позицию жертвы со всеми остальными.
        Снова зазвонил телефон - Костя. Легок на помине! Вера понимала, почему бывший муж активизировался и чего хотел, но эти мысли кроме брезгливости ничего не вызывали. Она не хотела разговаривать с ним и без зазрения совести выключила звук.
        И так легко стало на душе!
        Словно Вера впервые сделала то, что по-настоящему хотела сама, а не кто-то другой за нее, и, тем самым, наконец, утвердилась в собственной значимости.
        ГЛАВА 34. И ВСЕ-ТАКИ МЫ ВМЕСТЕ
        На следующий день Вера забрала из ЗАГС свидетельство о разводе.
        Она испытывала смешанные чувства - с одной стороны, бумага с гербом и печатью не вызвала у нее ожидаемой бури эмоций, но с другой все-таки поставила точку в привычном образе жизни.
        Теперь уже окончательно.
        Обручальное кольцо, которое Вера положила в шкатулку с украшениями, напоминало о себе только когда она по привычке касалась большим пальцем безымянного, пытаясь нащупать тонкий ободок.
        Но не более того.
        Вера была одна, но не чувствовала себя одинокой. И двойственность ощущений, которая поначалу сбивала с толку, сейчас давала только чувство покоя от осознания того, что эта история, наконец, для нее закончилась.
        Хорошо, что в самом начале она не осталась наедине с собой. Поддержка сестры помогла примириться с унизительным положением, отвлекла от самокопания, а Игнат… что ж, борьба с ним за покой и личное пространство тоже сыграла свою роль.
        Говорят, что после расставания мы страдаем не по самому человеку, а по тому будущему, которое с ним себе придумали и которое не случилось.
        Вера искренне хотела состариться рядом с Костей, переехать за город и оставить сыновьям квартиру, но судьба распорядилась иначе. И, хотя ей некого было винить, она определила для себя, что, чтобы не поджидало ее за поворотом, это будет лучше той жизни, которая закончилась.
        Вера открыла дверь подъезда и нос к носу столкнулась с Игнатом.
        - Вера!
        - Привет! - она улыбнулась, когда он взял ее за руку и поцеловал. Снова. - Давно не виделись.
        - А я звоню, никто не открывает…
        - Тебя выписали? - спросила Вера проходя в подъезд.
        - Выписали, - Игнат кивнул, откуда-то из-за спины вылавливая букет тюльпанов, и вручил Вере. - Не смог удержаться. Я и вазу купил, на всякий случай.
        Вера рассмеялась. Некоторые вещи, как и люди, не менялись.
        - Ну, спасибо, - она по привычке повернула к лестнице, но Игнат удержал ее.
        - Помнишь, я обещал тебе ужин. Поедем сейчас?
        - Но…
        - Соглашайся, Вера, кухня у них потрясающая, ну?
        Он мягко сжал ее предплечье через рукав дубленки и потянул к выходу, не оставляя времени на раздумья.
        - Хорошо, только дай мне переодеться, - ответила твердо и Игнату пришлось уступить.
        Он нажал на кнопку вызова лифта и двери, к удивлению Веры, открылись, пропуская обоих внутрь.
        Стоя в маленькой движущейся кабине, она наслаждалась ароматом цветов, разглядывая стоявшего напротив Игната. Серьезного и даже немного взволнованного.
        Вдруг Игнат сделала шаг навстречу и Вера от неожиданности отступила назад, зажимая спиной кнопки.
        Лифт дернулся и остановился.
        - Ой! - она обернулась. - Опять из-за меня застряли… - и попыталась найти кнопку вызова оператора, но Игнат перехватил ее пальцы и покачал головой.
        - Это судьба, Верочка… - сказал, хитро улыбаясь, и притянул к себе за талию.
        Сердце у Веры забилось быстро-быстро, потому что она не знала, как отреагирует, если он ее поцелует. Тело ее хотела этого, но разум еще помнил наглый новогодний выпад и последовавшую за ним пощечину.
        И тут что-то запищало и погас свет. Вера ахнула и почувствовала как Игнат взял ее лицо в ладони и наклонился так близко, что их дыхания перемешались.
        Коснулся губами губ, нежно и ласково и отстранился, вдыхая ее запах.
        - Прости, не смог удержаться, - выдохнул Игнат в темноте и его пальцы приласкали ее скулы и щеки, снимая напряжение и скованность.
        В кромешной темноте остановившегося где-то между этажами лифта Вера вдруг отпустила себя и, закинув на шею Игната руки, сама прижалась к его губам, ткнувшись носом в колючую щеку.
        И он ответил. Смял в руках податливое тело, сорвал с головы меховую шапку и запустил в волосы пальцы, второй рукой прижимая в миг обмякшую Веру к себе. Поцелуй из просящего стал жадным и требовательным и она задохнулась от пронзившего тело насквозь возбуждения.
        Кабину тряхнуло и зажегся свет. Вера стояла, боясь открыть глаза и разрушить красоту момента, но Игнат прижался лбом к ее лбу и провел пальцами по щеке.
        Она открыла глаза и увидела в его взгляде больше, чем смогли бы сказать слова.
        И перестала бояться.
        ЭПИЛОГ
        ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ГОДА СПУСТЯ…
        На зеленой лужайке спиной к Игнату сидела Вера. В длинном льняном сарафане и с платком в волосах она обрезала кустовые розы, напевая под нос старый романс.
        Он вытер руки полотенцем, проверил настройки на панели в стене и поднял тумблер. Пару раз фыркнули показавшиеся из земли форсунки и на газон со всех сторон брызнула вода.
        Вера коротко вскрикнула и вскочила на ноги. На секунду растерялась, не зная, где спрятаться от холодной воды, но увидела на дорожке рядом с домом смеющегося Игната. Чертыхнулась и, прикрыв голову руками, побежала к мужу.
        Сарафан намок и облепил ладное, с плавными изгибами тело, которое он так нежно любил и, когда Вера принялась кричать и ругаться, Игнат в ответ обнял и прижал к себе так крепко, что перехватило дыхание, а потом поцеловал в приоткрытые губы.
        - Пусти! Игнат, отпусти, кому говорю! - Вера сопротивлялась, но с каждой секундой все слабее и под его низкий бархатный смех, в конце конов, остыла, обвив ослабшими руками широкие плечи. - Надо переодеться, сыновья скоро приедут.
        - Не надо, мне нравится смотреть на тебя такую, - ответил тихо и потянул за платок, распуская волосы. Она улыбнулась, спрятав лицо у него на груди и вздохнула. - Волнуешься?
        - Немного, не каждый день невест в дом приводят.
        - Вот мы сегодня и посмотрим, что за невесты, - Игнат сжал Веру пониже спины, мягко, но чувственно, и чуть отстранился.
        - Успеем тебя переодеть, пока не приехали?
        - Игнат!
        - Успеем, - улыбнулся, довольный, и подтолкнул Веру к дому. - Давай, пока не простыла, а я мангал запалю.
        Вера поднялась на второй этаж, в их спальню и, расстегнув молнию на спине, скинула сарафан. Взбила у корней промокшие волосы и достала красивое летнее платье цвета морской волны - то, что купил ей Игнат в Милане, в ее первое и, как оказалось, не последнее путешествие заграницу.
        Услышала автомобильный гудок у ворот и подошла к окну. Из такси вышли Паша с Вовой и две молодые девушки. Пока Игнат открывал калитку, Вера с любопытством разглядывала прибывших.
        Несмотря на теплые отношения с Верой, сыновья не отличались особой разговорчивостью, когда дело касалось их личной жизни. Девушки сменяли друг друга и сыновья почти никогда не видели необходимости водить их в дом и знакомить с Верой, но не в этот раз.
        Паша с Вовой не сразу приняли Игната, когда про него узнали. Вера не хотела торопиться, но он сам настоял и познакомился. Обменялся с парнями телефонами и всегда был на связи. А на Верин день рождения в конце июня устроил «мужской разговор» и сыновья остыли.
        О чем они говорили, Вера не знала, но уважения в общении с Игнатом явно прибавилось. И сегодня, глядя как Паша жмет ему руку, а Вова дружески хлопает по плечу, сердце Веры трепетало от любви ко всем троим.
        Да, именно любви.
        Глубокой, проверенной временем и обстоятельствами и уверенной в завтрашнем дне. Мы не можем изменить никого рядом с собой. Если люди и меняются, то только потому, что хотят этого сами.
        Как Игнат.
        Женская мудрость никогда не победит мужское эго и Вера знала, что это правда. Когда-то давно, с присущим ему максимализмом, Игнат бросился утолять боль в непостоянстве. И почти разрушил свою жизнь.
        И сегодня, с такой же страстью и уверенностью в собственной правоте, он любил Веру. Оберегал ее, брал на себя решение бытовых вопросов и был тем плечом, о которое она могла опереться. Но самое важное, что было между ними - это знание - они никогда не предадут друг друга.
        - Мам, знакомься - это Маргарита, - Вова поцеловал вышедшую на веранду Веру в щеку и обнял стоявшую рядом шатенку. Миловидную, с курносым носом и большими чуть раскосыми глазами.
        - Здравствуйте, можно просто Рита, - девушка смущенно улыбнулась и Вера кивнула.
        - Приятно познакомиться, Вера. Нормально доехали?
        Ответить Рите не дал вклинившийся между братом и Верой Паша:
        - Вечно ты лезешь поперек, Вован! Ритуля, прости, мам - это Лиза, знакомься, - и навалился на хрупкую девушку сзади, обхватив руками за плечи.
        Вера хотела возмутиться невоспитанностью старшего сына, но вмешался Игнат:
        - А ну-ка, руки прочь! - оттеснил ребят плечом и протянул широкую ладонь. - Елизавета, Маргарита, будем знакомы, Игнат - отчим этих невоспитанных оборванцев, - девушки засмеялись и по очереди пожали протянутую руку.
        Пока мужчины занимались мясом, Вера позвала обеих за собой в дом - мыть и нарезать овощи.
        - У вас очень красиво, - сказала Лиза и Вера согласно кивнула.
        До того, как они познакомились, Игнат кочевал по съемным квартирам и трешка на девятом этаже стала первым шагом к оседлости. Он вложил в ремонт почти все свои деньги и считал «берлогу» пределом мечтаний.
        А потом в его жизни появилась Вера и в одном из разговоров призналась, что всегда мечтала жить за городом. Через три месяца Игнат привез ее за пятнадцать километров от города, в сосновый бор и, показав на отбитый сеткой рабицей участок в десять соток, сказал, что здесь будет их дом, чем поверг Веру в шок.
        К осени он поставил по трем сторонам забор и залил фундамент под небольшой, но ладный домик в два этажа, план которого доверил выбрать Вере. И, когда они иногда приезжали туда вместе, мечтал о бане и дровнице, сарае для инструментов и квадроцикле.
        Игнат так быстро заразился Вериной идеей о загородной жизни, что она даже испугалась. И, несмотря на посильную помощь в проектировании, поймала себя на мысли, что не может расслабиться. Не может поверить в то, что когда-нибудь все это будет ее.
        Пока в конце сентября Игнат не позвал замуж. Без фанфар, но в свойственной только ему эпатажной манере - написав куском арматуры по не застывшему бетону фундамента «Вера, будь моей женой!».
        Она подписала рядом «буду!» - и оба признания так и осталась там, под слоем кирпичей и цемента со стороны террасы, выходившей окнами на лес.
        Свадьбу не играли - расписались тихо и улетели на неделю в Италию.
        В первую в жизни Веры поездку заграницу - Абхазию и Черногорию, в которые она ездила, будучи замужем за Костей, заграницей можно считать только географически.
        И там, под теплым солнцем и в окутанном запахами моря воздухе, Вера пустила Игната не только в свою жизнь, но и постель. С трепетом и ноткой неуверенности, после четверти жизни, проведенной с одним, позволила любить себя другому.
        И то, что показал ей Игнат, затронув струны удовольствия не только телесного, но и душевного, в корне перевернули Верины представления о близости между мужчиной и женщиной.
        Медовая неделя в Италии стала трансформационной и на родину вернулась уже другая Вера.
        - Мам, передай соус, - она протянула Паше пиалу и пододвинула к Рите тарелку с салатом.
        - Значит, подали уже заявления и свадьбы будете играть в один день? - спросил Игнат, садясь за стол справа от Веры.
        - Да, - покраснев, за всех ответила Лиза.
        - Ну, а что, весело и удобно. Найдем зал побольше, чтобы всем места хватило, - улыбнулся Вова, перекладывая мясо с шампура на тарелку.
        - А жить где будете после свадьбы? - спросил Игнат.
        - По распределению пока остаемся в городе при части, квартиру ждать придется, пока военную ипотеку оформим… - ответил Паша и Вова поддержал его кивком.
        - Это хорошо, что не на самотек пустили вопрос, - Вера посмотрела на Игната и ласково улыбнулась ему, беря за руку. - Только я хочу вам другой вариант предложить, в качестве свадебного подарка.
        Идея продать квартиру и поровну между сыновьями деньги поделить, чтобы на первоначальный взнос хватило, давно преследовала Веру. В город возвращаться она не хотела и мысль о том, что сыновья не пристроенные, не давала покоя.
        - Мы хотим, - поправил ее Игнат и приложился губами к пальцам. - Только между собой решите, кто в какой квартире жить будет.
        - Игнат, - Вера посмотрела на него, не скрывая своего удивления.
        - Я все решил, - спокойно ответил он. - Это наш вам свадебный подарок. Захотите в ипотеку на будущее жилье взять, ваше право. Но крыша под головой уже есть, так что будет время другими важными семейными делами заниматься, - он хитро улыбнулся и тишина, повисшая было над столом, колыхнулась.
        - Ну, Игнат, спасибо! - Паша встал из-за стола, за ним Вова и оба обняли отчима, как родного отца.
        Вечером в постели Вера, прижавшись к Игнату, тихо сказала:
        - Это было не обязательно.
        - Для меня - обязательно. Они теперь и мои, Вера, понимаешь? Все, что твое - теперь мое. И наоборот.
        Он поцеловал ее в макушку, провел ладонью по спине.
        И она знала, что он говорит правду.
        После возвращения из Италии, стройку пришлось заморозить. Игнат никогда не посвящал Веру в свои проблемы, но она понимала, на что он замахнулся.
        По возвращении, Игнат настоял на том, чтобы Вера переехала к нему и отверг предложение ее квартиру сдавать, чтобы заработать немного денег.
        - Зачем будем чужих пускать? Год-два и твои сыновья жениться соберутся, куда им податься? Всех денег не заработаешь, Вера.
        Она слушала и соглашалась.
        А под Новый год в город приехал брат Игната. Они долго разговаривали за закрытой дверью кухни и когда Богдан уехал, Игнат показал завещание матери.
        Она умерла за полгода до знакомства с Верой, ей было шестьдесят семь. И, согласно последней воле усопшей, свою долю в бизнесе семьи мать завещала Игнату.
        Он об этом знал и при оглашении завещания отказался от нее в пользу брата. Но Игнат не был в курсе, что существовала приписка, которая обязывала Богдана в таком случае перевести на счет брата сумму, эквивалентную розничной цене его доли.
        Собрать ее Богдан смог только через полгода после вступления в наследство, о том они и спорили. И в итоге победил Богдан - последняя воля матери - святое.
        Вера знала, что часть денег Игнат пустил в расширение бизнеса и на них же закончил к осени строительство дома, в котором еще полгода после шел косметический ремонт, от которого Вера получала истинное удовольствие.
        И теперь квартира. Он отдал одному из ее сыновей свою квартиру.
        Вера подняла голову и поцеловала Игната, ласково погладив по щеке.
        - Люблю тебя, - сказала тихо.
        - А я тебя сильней, - ответил Игнат и прижал к себе, крепко-крепко.
        КОНЕЦ
        notes
        Примечания
        1
        Сериал, о котором рассказывает Зоя, называется "Грейс и Фрэнки" (2015 г, Netflix)