Лав Натали, Сильная Женщина- библиотека РусЛит

Сильная женщина Натали Лав
        Я сижу напротив хорошо и дорого одетого мужчины, привлекательного, надо признать, и не верю тому, что слышу:
        - И что ты на меня уставилась? Хочешь нового клиента для своей конторы? Тогда у меня условие.
        Я оглядываюсь по сторонам, смотрю снова на него и не понимаю, что ему нужно.
        Мужчина между тем презрительно улыбается.
        - Сказать - какое?
        У меня новые герои. Будет жарко - никто не привык уступать
        НАТАЛИ ЛАВ
        Сильная женщина
        Глава 1.
        Ольга.
        Ничто не предвещало беды. Обычное утро обычного дня. В воздухе приятно пахнет весной, ласковое солнышко греет землю, тает снег, бегут ручьи. Хочется дышать полной грудью, пока взгляд не цепляется за выглядывающие то тут, то там кучки собачьего дерьма разного размера, за пивные бутылки и мусор. Подтаявшая земля норовит нацепляться на мою стильную черную обувь там, где нет плитки или асфальта. И почему эти места так трудно обойти?
        Я вышла из подъезда и направилась к своей черной красавице "Kia". Выдержанная и спокойная эта машина была олицетворением порядка, царившего в моей жизни. Кожаный салон встретил меня теплом и приятным, но ненавязчивым запахом освежителя воздуха. Я очень высоко ценю блага цивилизации и то, что автомобиль можно завести из дома, кажется мне весьма приятным обстоятельством. Свой автомобиль - это та степень благополучия, когда тебе безразлично, что творится на улице, когда тебе не нужно толкаться среди хамоватых сограждан. Ты можешь сделать всего два шага и оказаться в салоне, который является продолжением тебя, и, где каждая мелочь выбрана тобою с любовью, чтобы обеспечить твой комфорт.
        Я включаю радио, по привычке настраиваю любимую радиостанцию "Радио 7 на семи холмах" и еду на работу, как множество людей во всех уголках мира. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Если спросить почему, то причина банальна - деньги. Деньги дают мне свободу и уверенность в завтрашнем дне. И не нужно мне говорить, что счастье - не в них, а в чем-то другом. Может быть, для кого-то, но точно не для меня. Деньги - это понравившаяся одежда и обувь, вкусная еда, удобное жилье и современный ремонт в нем, хорошая машина, качественный отдых и много-много чего еще. А чтобы их иметь, я много работаю. Мне ничего не упало с неба, и я дорожу всем, что имею.
        Чем занимаюсь? Я адвокат в преуспевающей коллегии адвокатов "Ваше право". И это чудесное место позволяет мне жить так, как я хочу, не оглядываясь ни на кого. Может быть, только на начальника. Но он тоже человек, и им можно управлять.
        Я подъехала к зданию коллегии и вышла из автомобиля. На мне темно-серое кашемировое пальто, оттененное шелковым шарфиком винного цвета, черные длинные сапоги выгодно обтягивают изящные ноги. Темные, почти черные волосы собраны в строгий пучок на затылке, карие глаза с интересом изучают мир, макияж минимален.
        Привычно захожу внутрь и иду к себе в кабинет. Сегодня у меня нет процессов, но накопилась масса бумажной работы. Начальник Михаил Никитич Есиков уже у себя, и я решаю заглянуть к нему, но сначала положу вещи и сниму пальто. Под ним у меня юбка-карандаш серого, но более светлого, чем верхняя одежда, цвета и легкая блузка насыщенного винного оттенка. Сбрасываю сапоги, обуваю туфли на шпильке и спешу в кабинет Есикова.
        - Ольга Аркадьевна, утро доброе! - увидев меня, руководитель обрадовался.
        - Здравствуйте, Михаил Никитич! - поприветствовала я его.
        Есиков - мужчина пятидесяти двух лет, худощавого телосложения и непримечательной внешности. Но умный. И нет, моя трудовая деятельность никак не связана с выполнением каких-то дополнительных обязанностей. Свое место я занимаю лишь благодаря интеллекту и трудоспособности.
        - Вы сегодня сильно заняты? - интересуется он.
        - Не так, чтобы очень.
        - Тогда я попрошу Вас встретиться с одним человеком. Я собирался сам, но у меня перенесли процесс, в который я не могу не явиться. Его зовут Власов Роман Александрович. Вы, конечно, слышали о нем.
        - Да, он занимается строительством.
        - Вот, вот. У него намечаются новые партнеры, от нас потребуется юридическое сопровождение. Это сотрудничество обещает быть для нас очень выгодным. Он будет Вас ждать в "Дебюте" в час дня. Только ради Бога, не опаздывайте. Он очень пунктуален.
        - А то, что он ждет Вас?
        - Я его предупрежу. Думаю, никаких проблем не возникнет. Все равно наши обязательства будете выполнять Вы. Там потребуется знание турецкого. А кроме Вас, никто не владеет языком.
        Согласно киваю, не видя причин возражать. Обыкновенная деловая встреча. Сколько их таких было и сколько еще будет? Некоторые люди любят рассуждать о проснувшейся интуиции, но у меня ничего нигде не кольнуло. Если бы я только знала, к чему это приведет, то вернулась бы домой и спряталась в шкафу.
        Время до встречи пролетело быстро. Я занималась привычными вещами: претензии, исковые, договора. Сама не люблю опаздывать, поэтому решила выехать пораньше. Прибыв на место, какое-то время посидела в машине, изучая взятые с собой документы. Без пяти минут час я зашла в ресторан. Хорошее место, сама здесь часто быааю. Уютно, и кухня у них на высоте. Избавившись от одежды, озвучила фамилию - Власов, и меня провели к столику.
        За столиком был мужчина от тридцати до тридцати пяти лет, крепкого телосложения. Очевидно, высокий, потому что при виде меня он не поднялся, а лишь кивнул на противоположный стул. Меня это царапнуло, но я заткнула что-то вякнувшее недовольство, и, опустившись на предложенное место, произнесла:
        -Здравствуйте! Я - Кондратьева Ольга Аркадьевна из "Ваше право".
        Дальнейшую мою речь Власов перебил:
        -А что, Михаил Никитич не нашел времени прийти сам?
        Голос обдавал холодом, как и весь его облик. Да, он был красив, правильные черты волевого лица заставили капать слюнями не одну представительницу слабого пола, но я капаю эту жидкость только от состояния банковского счета, причем собственного, потому что совершенно не умею приспосабливаться под мужчин. А уж выпрашивать что-либо, манипулируя сексом, вообще для меня недопустимо. Мне проще заработать самой, чем попросить.
        Мне не нравится вопрос, тон, которым он задан, но я обещала Михаилу Никитичу, поэтому цепляю вежливую улыбку.
        -Разве он Вас не предупредил, что приду я?
        Мужчина цедит сквозь зубы:
        - И что?
        Дальше мы делаем заказ, и я начинаю рассыпаться о перспективах нашего сотрудничества. Власов с аппетитом ест, слушает меня молча. Я понимаю, что ему не понравилась. Только с чем связано такое негативное отношение? Я пытаюсь изменить ситуацию, но у меня не выходит. От него прямо фонит безразличием.
        Мы закончили с основными блюдами, как вдруг он произносит:
        - Мне не особо интересна коллегия, в которой даже прийти на встречу некому
        Я сижу напротив хорошо и дорого одетого мужчины, привлекательного, надо признать, и не верю тому, что слышу. - И что ты на меня уставилась? Хочешь нового клиента для своей конторы? Тогда у меня условие. Я оглядываюсь по сторонам, смотрю снова на него и не понимаю, что ему нужно. Мужчина между тем презрительно улыбается. - Сказать - какое? Лезь под стол и соси.
        Я опять оглядываю зал, для чего это делаю и сама себе объяснить не могу. Ведь не для того же в самом деле, чтобы последовать грубому приказу?! Мы в приличном ресторане. Да, столик расположен на расстоянии от других. Но все же кругом люди! Да я и не могу всерьез оценивать, насколько вызывающим будет выполнение его требований! Вкусный суп в моем желудке подкатывает к горлу. Я сглатываю, отправляя его в положенное место. Учитывая его стоимость, я не готова с ним расстаться. Мужчина вопросительно поднимает бровь: - Я долго ждать буду?
        Меня захлестывает возмущение. Как он себе это представляет? Я на глазах всего ресторана залезу под стол и буду выполнять его прихоть?!
        Выпрямляю спину, стискиваю руки, но продолжаю улыбаться.
        - Роман Александрович, если Вы полагаете, что у Вас в брюках леденец, то Вы глубоко заблуждаетесь. Я, если честно, после такого вкусного обеда рассчитывала на шоколадно-банановый десерт. Его здесь потрясающе готовят. Но никак не на Ваш немытый писюн, - и я знаю, что сидящий напротив человек очень богат, и мне не стоит ему всего этого говорить, но, когда меня заносит, я уже не могу остановиться, - Если у Вас какие-то проблемы с круговоротом спермы в Вашем организме, и она очень не вовремя бьёт по мозгам, то советую Вам воспользоваться пылесосом. Только не тем, который робот, а по старинке тем, который с трубой. А трубу надо выбирать по размеру, чтобы ничего не натереть. Есть такая штука - штангенциркуль, для измерения диаметра. Она тоже Вам пригодится.
        По мере приближения моей пламенной речи к завершению, Власов все больше белел. Но когда я дошла до назначения штангенциркуля, сзади меня раздался хохот. Обернувшись, я к своему удивлению увидела трех мужчин, которые откровенно ржали. Я с сожалением поняла, что они его знакомые. А еще по налившимся кровью синим глазам я сообразила, что лучший выход для меня сейчас - это бежать.
        Не прощаясь, я поспешила к выходу, а, услышав сзади грозное "Эй" и топот, не стала жеманничать и побежала. Пальто пришлось бросить в гардеробе, благо, сумочка была в руках. Сама не знаю, как, ключи от машины оказались в моих руках, и я запрыгнула в салон, успев захлопнуть дверь и даже заблокировать ее. Сделала я это вовремя, потому что дверь тут же стал дергать разъяренный Власов.
        Даже в закрытом автомобиле я отчетливо услышала его грозный рык:
        - Открой, сука!
        Дальше шла сплошная ненормативная лексика.
        - Ага, держи карман шире, придурок, - ругнулась я, заводя дрожащими руками машину.
        В это время в стекло водительской двери посыпались мощные удары, и я рванула с места, оставляя этого неадеквата позади.
        Не знаю, как я не попала в аварию. Вообще не очень хорошо помню, как доехала до работы. Всю дорогу меня потряхивало, то ли от злости, то ли от страха, а скорее всего и от того, и от другого. Припарковавшись возле коллегии, я не смогла даже сразу выйти из машины. Я какое-то время сидела и смотрела в одну точку, осмысливая произошедшее. Это же надо, павлин недощипанный! Что он о себе возомнил? Как так можно вообще с незнакомым человеком обращаться? Это все из-за того, что я женщина? Я, между прочим, знаю четыре иностранных языка и пишу кандидатскую! А он! Я передразнила его, гримасничая перед автомобильным зеркалом - "Лезь под стол!", "Соси!". Фу, гадость какая! Ненавижу мужиков, ненавижу-у-у!
        И тут же мне пришла в голову жуткая мысль: а чтобы было, если бы он меня догнал? Какой агрессивный тип! Ну, послушал ты меня, ну, не понравилось тебе, что я наговорила, но бегать-то за мной зачем? Мне тоже его речи не понравились, а я держала себя в руках. Даже никакой салат ему на голову не надела! Но как хотелось... Следующие мысли были тоже неприятными. Встречу я провалила, возможное сотрудничество между "Ваше право" и Власовым становится весьма сомнительным. Что теперь скажет Михаил Никитич? Он ведь надеялся! Мне стало совсем грустно. Но я же не виновата! Я просто озвучила свое мнение. Имею право! Мы живем в свободной стране! Не одним же извращенцам все можно.
        А еще я пальто в "Дебюте" оставила. Что ж за день такой кошмарный! Но возвращаться за ним мне было страшно. Я попозже съезжу и заберу.
        Я вернулась на работу и принялась за дела. Получалось откровенно плохо, потому что я время от времени косилась на дверь, а еще иногда вздрагивала от громких звуков. Конечно я испугалась! Кто знает, на что он способен? Кто бы не испугался несущиеся за ним сто килограмм мышечной массы при почти двухметровом росте (это я его возле машины успела мельком оценить полностью). Еще заявится сюда и прибьет. Мужчины очень трепетно относятся к своему главному органу. А я его - такими словами о самом дорогом, что есть.
        Рабочий день близился к концу, когда телефон пиликнул сообщением от руководителя: "Зайдите!". Меня оно не обрадовало, но рассказать о том, что произошло, все равно нужно. Я же не нашкодивший ребенок, в самом деле. Поэтому поднялась и пошла в кабинет руководителя, который теперь был мне не рад. Не то, что утром.
        -Как это понимать, дорогая Ольга Аркадьевна? - тон Есикова был далек от дружелюбного, - Я Вас зачем на всречу с Власовым отправил? Чтобы Вы оскорбляли будущего делового партнера, уважаемого человека? Устроили сцену в ресторане, поставив его в неудобное положение! Вы понимаете, что творите?
        Я от такой несправедливости на несколько секунд онемела. Этот... он еще нажаловался?! На меня? Что за мужчины пошли... Есиков ждал ответа и дождался.
        - Я его оскорбила? Интересно чем?
        - Только вот не надо мне лапшу на уши вешать, Ольга Аркадьевна. Мне Роман Александрович все рассказал. Да, он конечно, завидный холостяк, состоятельный к тому же, но пытаться использовать служебное положение, чтобы завязать какие-то личные отношения, более того, звать его уединиться в туалете для того, чтобы.... Вы понимаете. Я такого даже предположить не мог. Да, да у Вас возраст, Вам замуж хочется, детей рожать пора. Но это... Есиков развел руками, а я начала закипать.
        - Что, что, простите? Это я его в туалет приглашала? Это мне замуж хочется и детей рожать пора? Да, знаете, где я Ваших мужей и детей видела? Это мне так себя вести нельзя? А то, что этот "бизнесмен" меня под стол хотел загнать, чтобы я ему минет сделала? Об этом Ваш Роман Александрович Вам позабыл рассказать? Верно? О том, что мне пришлось убежать без верхней одежды, он Вам тоже не поведал? О том, что чуть стекло в моей машине не выбил? Нет, не говорил? Тоже мне, уважаемый человек! И я спросить хотела, что у Вас за странные такие деловые партнеры намечаются?
        Михаил Никитич как-то странно притих, поглядывая на дверь, но я слишком разозлилась, чтобы обращать на что-либо внимание.
        - Вы о чем? - все же уточнил начальник.
        - О том, что так как сегодня деловые встречи у меня не проходили. Ни разу! И чем Вы там интересно на самом деле собирались заниматься?
        - Что Вы в виду имеете? - уставился на меня Есиков.
        - А то, что рот у всех рабочий инструмент - и у женщин, и у мужчин. Может, всем просто неизвестно о Ваших настоящих предпочтениях!
        На этих словах лицо Михаила Никитича исказил ужас. Чего он испугался? Я думала, взбесится.
        Но тут со стороны двери раздалось что-то странное, напоминающее похрюкивание. Повернувшись в сторону звуков, я поняла причину ужаса - в дверях стоял Власов. Был он не один, а с одним из тех, из ресторана. Собственно, странные звуки издавал спутник Власова, сдерживая смех. Мне же было не до веселья. Я ехидненько улыбнулась и выдала:
        - О, вот вас нам и не хватало, господа! Прошу прощения, ведь из-за меня вы не закончили, то есть не кончили... Оригинальный тройничок.
        Пока они зависли, я направилась к двери и, выходя, хорошенько ею хлопнула. Уже за дверью мой мозг осознал, что Власов держал в руках что-то серое, очень похожее на мое пальто. Пальто жалко, на улице холодно. Ничего я не оставлю врагам. Поэтому я вновь распахнула дверь, зашла и, выхватив одежду со словами: "Пальто, отдайте, извращенцы!" оставила опешивших мужчин в кабинете, не забыв еще раз хорошенько хлопнуть дверью.
        Глава 2.
        Ольга.
        Схватив свои вещи, кое-как надев пальто, из-за того, что не сразу попала руками в рукава, я выскочила с работы, не имея ни малейшего желания там оставаться, тем более, что до окончания рабочего дня оставалось не больше получаса. Поехала домой, а куда еще?
        Несмотря на то, что ушла, успокоиться никак не получалась из-за обидных слов, сказанных Михаилом Никитичем. Ладно, этот неизвестно откуда взявшийся гамадрил с задатками альфа-самца! Но Михаил Никитич! Которого я знаю десять лет с тех пор, как восемнадцатилетней девчонкой устроилась к нему на работу! Который учил, помогал, подсказывал, радовался моим победам, расстраивался из-за моих поражений! Как он мог мне это наговорить! Или причина уже не во мне? А в прибылях, которые он ждет от нового партнера? На душе стало совсем гадко. Выходит, я не разбираюсь в людях ни капли...
        Я зашла в квартиру, где никого не было, и, где никто, кроме меня, не жил уже слишком долго. Свет не стала включать, было еще светло, прошла в гостиную, стянула пальто, скинув его на пол, и уселась на диван. Слова Есикова про мужа и детей все никак не удавалось выкинуть из головы. Зачем он так? Ведь то, как я живу, это мой сознательный выбор. Я не хочу быть той лохушкой, которая наивно верит, что муж не видит больше ни одной женщины на всем белом свете, в том время, как он на самом деле в бане с приятелями жарит девок, да еще и на мои деньги. Почему это делает меня ущербной? Сколько таких случаев я знаю! У меня разнообразная практика, в том числе, и бракоразводные процессы.
        Но дело не только в этом. Пока за окном начинало смеркаться, память стала подбрасывать картинки из прошлого. Не хочу это помнить, но из песни слов не выкинешь, а жизнь нельзя переписать, как неудавшееся сочинение.
        События одиннадцатилетней давности.
        Мы с папой на даче за городом, у нас гости. Лето пьянит, как и молодость. Мне всего семнадцать, я только закончила школу. По участку распространяется запах шашлыков, папины друзья, их жены и дети не скучают. А мой взгляд все время цепляется за высокого, симпатичного парня. Я стараюсь смотреть украдкой, чтобы никто, а тем более он, не заметил, как я на него смотрю. Это я сейчас понимаю, что выходило скверно, а тогда мне казалось, что я отлично скрываюсь.
        Я могла смотреть на него бесконечно. Он был красив. Я изучила каждое его движение: поворот головы, взмах ресниц, движения сильных рук, как он ходит, как говорит, как дышит. Мне нравилось в нем все. А его улыбка! Я помню ее до сих пор. Она освещала для меня мир ярче солнца. Я просто смотрела, не мешаясь ему со своей глупой детской любовью. Не пыталась вызвать ответный интерес. Максим был старше на шесть лет. И навязываться я бы ни за что не решилась. Потому что, когда любишь всем серцем, всей душой, каждой молекулой, очень больно, когда тебя не любят в ответ. Тотда я уже это знала.
        Тот день я помню очень хорошо до мельчайших деталей. Я помню во что была одета, во что был одет он, как его темная челка постоянно падала на глаза, а он недовольным жестом отбрасывал ее со лба. Я помню даже запахи того дня.
        Я устала от шума и ушла к реке, встала в тени деревьев. Максим пошел за мной. Лучше всего я помню его взгляд, когда впервые там услышала от него: "Какая ты красивая, Лялька!" В его глазах сияла настоящая любовь, когда он поцеловал меня тогда.
        Но мне лишь показалось. Глупой, доверчивой дурочке лишь показалось, что она бывает.
        События десятилетней давности.
        Папы не стало месяц назад, а в руках у меня приглашение на свадьбу. На свадьбу моего любимого и одной из моих подруг. Ленка, празднуя свой триумф, не постеснялась прислать мне его. Ей плевать на мой траур. Она победила! Вернее, победили деньги ее родителей. Зачем нужна обедневшая девчонка, папа которой не подарит на свадьбу дочери квартиру? Не поможет зятю с работой? Не будет спонсировать их "долго и счастливо", потому что самому зятю лень. Папа этого всего не сделает, потому что папы у девчонки больше нет. Как нет большой и чистой любви, которая просуществовала почти год.
        И да, я пойду на свадьбу. Прости меня, папочка! Пойду, чтобы запомнить, чего именно стоит эта "большая и чистая". Пусть задыхаясь от боли, я буду весело отплясывать и не менее весело улыбаться, вместе со всеми задорно кричать "Горько!" И смотреть, смотреть, как его губы целуют другую. Целуют жену. Смотреть, чтобы запомнить, что любви нет. Что это выдумка. Что миром правит выгода, желание вкусно есть и сладко спать. А любовь между мужчиной и женщиной... Это просто желание потереться письками. И ничего кроме.
        Настоящее время.
        За окном уже стемнело, пока я предавалась меланхолии. Но пустые стены все еще давят на меня. Я понимаю, что не хочу просидеть остаток вечера, горюя по утраченным иллюзиям. Мне нужен отрыв.
        Хватаю телефон и набираю Катю. Она отвечает на звонок сразу:
        - Привет, Лялька! У нас кипиш?
        -Да, - мурлыкаю в ответ, - Я хочу алкоголь, танцы и разврат. Ты как?
        - Я за! - довольно смеется она, - Я против только голодовки. Милке сама наберешь или я?
        - Давай ты. Хорошо, тогда через час в "Атриуме"
        - О-е-е, Лялька, ночь только начинается!
        Она отключилась.А я стала собираться.
        Лялькой я осталась только для Кати и Милы, с которыми мы вылезли из одной песочницы. Потом был университет, потом работа и взрослая жизнь, но, как ни странно, дружбу нам удалось сохранить.
        Я надела черное платье, застегивающееся на шее, плечи в нем были оголены, длиной до середины бедра. Под него надела чулки. У меня красивые ноги, грех их прятать. Сапоги на шпильке лишь подчеркивали их красоту. Накрасилась, выделив губы красной помадой. Сверху накинула укороченную черную куртку,
        Я - красотка! Свободная, не загруженная стиркой чужих носков и утиранием детских соплей.
        В клуб поехала на такси. Пьяному не место за рулем. Зашла в фойе и столкнулась с подругами. Мы прошли в помещение, где грохотала музыка, сели за свободный столик. Заказали выпивку и закуску, стали делиться новостями. Песни, сменяя друг друга, выбивали из головы ненужные мысли, а ром с фруктами прекрасно поднимал настроение. Особо здесь не поговоришь, так как приходится кричать, но зато, пропустив пару рюмок, мы отправились танцевать. Я отрывалась, двигаясь в такт битам, пока Катя не позвала нас на перекур. Мы с Милой не курили, но с Катей вышли за компанию.
        - Как дела? - поинтересовалась у меня девушка, закурив, - Какая-то ты загруженная.
        - Нет, все в порядке. - я хотела вроде излить душу, но вдруг передумала.
        Я хочу сегодня веселиться.
        Покурив, Катя с Милой вернулись в клуб, а решила завернуть в туалет. Туда вел длинный коридор с плохим освещением. Где-то на середине пути меня схватили сильные руки, одна, пахнущая табаком, ладонь заткнула рот, вторая вдавила меня в стену. Разглядев в тусклом освещении схватившего меня мужчину, я ахнула про себя - это был Власов.
        - Привет, красавица! - его улыбка не сулила мне ничего хорошего, - Значит, сосать ты не любишь. Ничего, удовлетворишь меня по-другому.
        Он затолкал меня в одно из ответвлений коридора, ведущее к служебным помещениям, где почти никто не ходит, зафиксировал шею согнутой в локте рукой, раздвинул мои ноги коленом. Мои руки оказались прижаты к телу его мощной грудной клеткой, он стал меня целовать, и все, что я могла, это беспомощно вертеть из стороны в сторону головой. Сквозь слои одежды я чувствовала, что мужчина возбужден. Вторая его рука накрыла мой лобок, сдвинула в сторону кружевные стринги и стала теребить клитор. Никаких текущих соков и бабочек в животе я не ощущала, лишь омерзение от того, что чужие грязные руки лапают меня в самых сокровенных местах без всякого разрешения с моей стороны. Если бы у меня была сейчас возможность его убить, я бы убила этого урода, не задумываясь. Зачем я вообще надела чулки? В жизни ничего, кроме колготок, носить не буду!
        - Тише, тише! Не дергайся! Тебе понравится.
        Наши силы были не равны.Он крупный мужчина, который почти вдвое тяжелее меня. Неужели все, что мне осталось, это быть оттраханной в каком-то клубешнике?
        В таком положении я его даже коленом в пах ударить не смогу, потому что для этого надо размахнуться ногой, а он меня придавил,как кот - мышь лапой. Здоровый-то какой! Что же мне делать? Кричать бесполезно, никто не услышит, а если даже услышит, то не факт, что станет помогать мне, или хотя бы позовет охрану. Если только пойти на хитрость. Я перестаю вертеть головой, приоткрываю рот и впускаю его наглый язык. Мужчина издает довольный стон, обрадовавшись моей капитуляции, и толкается в меня бедрами, видимо, чтобы я почувствовала всю прелесть своего положения. Его горячий и влажный язык вылизывает мой рот, рука ласкает половые губы. Мне бы понравился его вкус, если бы он не делал этого против моей воли. Спустя несколько секунд он прекращает терзать мой рот, но впивается губами в шею, наверняка оставляя засос. Его рука задирает платье на талию, чтобы не мешалось. В этот момент он чуть ослабляет хватку, и я сразу этим пользуюсь, со всей силы вгоняя каблук своей обуви в его ногу. Он отшатывается и выдыхает:
        - Ты чего, дура ненормальная! - потом хватается за поврежденную ногу и начинает прыгать на здоровой ноге.
        Я б, конечно, поспорила, кто из нас ненормальный, но явно не здесь и не с ним. А сейчас, как советуют на всех курсах самообороны, надо бежать. Извини, цапель моя белая, но я тебе не дам! Мне удается прошмыгнуть мимо него, но уже спустя мгновение я слышу в спину:
        - Стой!
        Вот чего делать не собираюсь, так этого. Бегу, не разбирая дороги. Надо бы в зал, там подруги и охрана, но я запуталась. Вижу какую-то подсобку и решаю в ней спрятаться. Юркнув в темное помещение, едва не упав, прячусь за какими-то коробками, пытаясь успокоить прерывающееся дыхание и выскакивающее из грудной клетки сердце. Лишь бы только не нашел! Пугаюсь от звука мужских голосов, пока не понимаю, что это не Власов.
        - Семен, ты чего подсобку не закрыл?
        - Тьфу ты, забыл, Лех. Щас.
        И в двери щелкает замок. Меня заперли!
        Но когда слышу уже знакомый голос, почти радуюсь тому, что Сеня закрыл подсобку.
        - Мужики, вы тут девку не видели?. Темноволосую, в черном платье?
        - Не, здесь не видели. Девки в зале пасутся, чё им здесь делать-то...
        Мужские голоса стихают, шагов не слышно. Но... я сижу взаперти. И что с этим делать, еще не придумала. Я вытираю рот тыльной стороной ладони и отплевываюсь, еще бы между ног помыть, но вряд ли здесь есть душевая. Вот с чего он ко мне прицепился, животное озабоченное? А еще в туалет очень хочется. И зачем я пила? Никто мне не скажет? Говорил мне папа, не искать приключений на пятую точку. Что же мне дома не сиделось?! Под такие мысли засыпаю, а когда просыпаюсь, понимаю, что что-то надо делать. В гостях, конечно, хорошо, но дома лучше. Как назло со мной нет телефона, я его отдала подругам, чтобы он в туалете не мешался. Начинаю шарить по стенам и нахожу выключатель. Включаю свет. Я оказалась в подсобке, но когда сюда кто-то придет неизвестно. Придется спасать себя самой. В углу замечаю кувалду, не очень большую, вполне смогу поднять. Хватаю ее и начинаю лупить по двери, представляя перед собой Власова. Это очень добавляет спортивной злости. Грохот стоит впечатляющий. Когда-нибудь меня должны услышать. Мои усилия вознаграждаются минут через пятнадцать. Ух, хорошо! А то руки устали.
        Тот, кто открывал дверь, был настроен явно не дружелюбно. Но, когда увидел меня, растрепанную, босую, с кувалдой наперевес, застыл, как сталактит, не в силах вымолвить ни слова.
        Я тоже молчала, не зная, что сказать.
        Наконец Алибег отмер и, видимо, не доверяя глазам, решил уточнить:
        -Ольга Аркадьевна?
        Я не видела смысла отрицать собственную личность, потому что с Алибегом мы были знакомы. Год назад я была его адвокатом.
        - Я, я...
        Но увиденное не хотело укладываться у Алибега в голове, поэтому он спросил:
        - А что Вы здесь делаете?
        - Напилась и уснула. Ждала принца, дракона, еще какую-нибудь нечисть. Но пришел ты, - потом решив, что я чересчур перепугала парня, сказала, - Алибег, ты не волнуйся, за дверь я заплачу. Вроде больше ничего не испортила. А сейчас, ты извини, мне очень надо в туалет. Ну, очень надо.
        Я ушла, а Алибег так и остался стоять. Потом я вернулась к нему, спросила, остался ли у него мой номер, и сказала позвонить, когда выяснят, сколько я должна за ремонт. Он мне дал телефон, я вызвала такси и поехала домой.
        Глава 3.
        Ольга.
        Время было около десяти часов утра. На работу я уже опоздала. У меня не было ключей от квартиры, телефона, сумочки с кошельком и банковскими картами. Деньги на оплату такси пришлось взять у того же Алибега. Чертов Власов! Что б он обыкался!
        Вылезла из такси, расплатилась с таксистом и, зайдя в подъезд, поднялась пешком на третий этаж. Я не хотела ехать в лифте, чтобы не встретиться с кем-то из соседей. Но с соседкой из 56 квартиры встретиться все же придется. Нет, Степанида Егоровна - золотая женщина, но я не хочу ее волновать. Возраст, куча болячек, и за меня она переживает, как за родную. Но у нее ключи запасные от моей квартиры, поэтому, не имея другого выбора, звоню в дверь.
        Почти сразу же слышу из-за двери бодрый голос:
        - Сейчас, сейчас, уже иду.
        Дверь открывается и та-дам! Степанида Егоровна видит меня. У нее от изумления чуть приоткрывается рот и раздается недоуменный возглас:
        - Ой, Олечка-а-а!
        Я делаю шаг в прихожую, захлопываю за собой дверь, и хриплым голосом прошу:
        - Степанида Егоровна, Вы только не пугайтесь! Ключи мне от квартиры дайте.
        В прихожей висит зеркало и, разглядывая себя в нем, понимаю, что сказанное мной вряд ли утешит старушку. Я без верхней одежды, на боку в платье расползается дыра (когда только порвать успел, козел!), один чулок сполз с ноги и еле держится, на голове черти что. Картину дополняет фиолетовый засос на шее. Докатилась, Ольга Аркадьевна!
        - Олечка, но как же? Что случилось? Может, тебе помощь нужна?
        А я даже не знаю, что соврать. Да и лгать мне не хочется. Хочется сесть на уютной кухне, попросить чаю с чабрецом и на всех нажаловаться. Но я же взрослая! Самостоятельная!
        - Ничего страшного не произошло, но рассказать, простите, не могу. Не хочу Вас впутывать. Мне б ключи. В порядок себя привести. И на работу надо.
        - Ой. Олечка, - вздыхает старушка и отдает мне ключи.
        Быстро прощаюсь и ухожу к себе.
        Зайдя домой, сбрасываю туфли и иду к домашнему телефону. Набираю по памяти Катин номер. Слушаю гудки, а следом раздается оглушающее:
        -Лялька! Ты где? Я уже в морг позвонила, в больницы позвонила, своих всех напрягла.
        Перебиваю ее:
        -Дома я.
        На том конце провода повторяют:
        -Дома?! Да я тебя! Убью! А потом еще раз убью!
        -Не кричи! Я не могу по телефону объяснить.
        Катя затихает и спрашивает:
        -Точно все в порядке?
        -Сейчас уже да. Телефон, сумка, куртка у тебя?
        -Да, все со мной на работе.
        -Хорошо, я через час буду.
        Можно было бы, конечно, позвонить на работу и отпроситься, но, во-первых, это можно было бы сделать позавчера, и даже вчера до памятного разговора с начальником, во-вторых, у меня после обеда важный процесс. Работать за меня никто не будет.
        Поэтому душ, фен, деловой костюм, макияж, запасные ключи от машины. И вот я уже возле Катиной работы разглядываю белые буквы на синем фоне "ОМВД по Советскому району" и жду подругу. Катя работает опером в полиции.
        Она выходит из здания и направляется к моей машине. У нее в руках черный пакет. Подойдя, она протягивает его мне:
        -Тут твои вещи. Расскажешь, что случилось?
        Я морщусь.
        -Давай вечером. Я уже опоздала.
        -Ой, да ладно. Михаил Никитич и слова тебе не скажет.
        -Вчера бы не сказал, а сегодня... - я пожимаю плечами.
        Теперь очередь недовольно морщиться за Катей.
        -Вечером так вечером.
        Я опасаюсь реакции Есикова на свое появление. Не надо было намекать на то, что у него есть гомосексуальные предпочтения. Но и он тоже хорош! Столько всего мне наговорил. Не ожидала от него. У нас с ним столько лет все было мирно и гладко.
        Мои опасения оправдываются сразу стоит мне переступить порог коллегии. Вернее, я даже не успеваю его переступить двумя ногами.
        Есиков стоит возле входной двери и, увидев меня, приказывает:
        -В кабинет!
        Я тяжело вздыхаю и следую за ним.
        Он садится в свое кресло, а мне сесть не предлагает, вместо этого ледяным тоном спрашивает:
        -Почему опаздываете, Ольга Аркадьевна? Вам распорядок рабочего дня не известен до сих пор? Или у Вас часы сломались? Думаете, Вы такая особенная?
        Я думаю, что спокойно я отработалась, но не говорить же ему об этом вслух.
        Вместо этого тихим и рассудительным тоном произношу:
        -У меня была встреча с клиентом, предупредить Вас я не успела.
        -Да?! А на телефон у Вас теперь не принято отвечать?
        -Телефон у меня сломался. К чему этот детский сад, Михаил Никитич?
        Его лицо выражает пренебрежение и равнодушие.
        -Детский сад вчера устроили Вы. А теперь Вы будете соблюдать общепринятые правила. Или найдете себе другое место работы.
        Я не удивлена. Чего-то такого я и ждала.
        -Хорошо, я подумаю, Михаил Никитич. Может, и правда нам пора расстаться.
        Замечаю на его лице удивление и, не дожидаясь разрешения, покидаю кабинет.
        Собственно, я давно не девочка и вполне могу себе позволить уйти в кабинет*, прихватив своих клиентов. Остаток времени занимаюсь подготовкой к процессу. В суде мне приходится несладко, но решение не принимают ни в мою пользу, ни в пользу моих оппонентов, откладывая заседание на другой день.
        Я физически и психически вымотана, но, чтобы не раздувать скандал, приезжаю в коллегию. Располагаюсь за столом, на секунду прикрываю глаза, пытаясь скинуть напряжение. В дверь резко стучат.
        -Войдите.
        Ко мне заходит Власов собственной персоной. Он прихрамывает, пока подходит к столу. Я напрягаюсь, не зная, что от него ждать. Садится, не дожидаясь приглашения, растягивает губы в улыбке, больше похожей на оскал.
        -Здравствуйте, Ольга Аркадьевна! Что-то Вы бледная сегодня. Спали плохо?
        Мы с ним оказывается снова на "вы". Здоровья ему мне желать не хочется, у него его и так девать некуда.
        -Чем обязана? - спрашиваю сухо.
        -Я хотел извиниться за вчерашнее. Ни с того мы с Вами начали..
        Я бросаю взгляд на его руки и вспоминаю, как они вчера хозяйничали у меня под платьем. Смущение заливает краской мои щеки. Когда я снова смотрю ему в лицо, то он улыбается так, как будто знает, о чем я думаю.
        Он протягивает ко мне руку, я вздрагиваю.
        -Не бойтесь, - а вот теперь от его тона становится реально страшно, он берет мою руку в свою и проникновенно смотрит мне в глаза.
        Потом мужчина начинает говорить, и я начинаю бояться сильнее.
        -Вам никто не говорил, что за свои слова нужно отвечать? Вчера Вы опозорили меня перед партнерами. Ваши рассуждения о чистоте моих гениталий, о том, куда у меня бьет сперма, о том, для чего мне следует использовать пылесос, это все было интересно. Я Вас послушал. Мои знакомые тоже послушали. И вот, что я Вам хочу сказать. Я буду не я, если единственное место, где Вы сможете работать в этом городе - это бордель. И тогда, когда Вы приползете ко мне умолять о снисхождении, Вы будете мечтать о том, чтобы я предложил Вам свой член.
        Его пальцы сильнее стискивают мою руку. Я могу лишь хлопать ресницами и не знаю, как на него реагировать.
        -Вы мне руку собираетесь сломать?
        Он чуть ослабляет хватку и большим пальцем гладит меня по ладони. Наклоняется ко мне ближе:
        -Вы меня перебили. Так вот, когда Вы ко мне приползете, я еще подумаю, трахнуть Вас или дать Вам пинка под зад.
        Он слишком близко наклонился ко мне. Мне хочется до него дотронуться, я поднимаю свободную руку и кладу ему на лицо. Он гладко выбрит. И блин, мне нравится его трогать. Я наклоняюсь к нему еще ближе и тихонько говорю:
        -Давайте, я Вам помогу все-таки пылесос выбрать? Я ж вижу, Вам надо.
        *кабинет - имеется в виду адвокатский кабинет - форма адвокатских образований в России, при которой адвокат осуществляет свою деятельность индивидуально.
        Глава 4.
        Ольга.
        Прошла неделя после того, как Власов обещал мне новое место работы. Я сначала опасалась того, что меня на улице затолкают в машину и продадут , к примеру, в Турцию. Но ничего такого не происходило.
        Зато Есикова как будто подменили. Куда делся человек, с которым я проработала десять лет? Вежливый, терпеливый, воспитанный. Вместо него меня на работе встречал его брат-близнец: желчный, крикливый, вечно всем недовольный. Терпеть такое отношение я не собиралась. Я вообще не склонна терпеть то, что мне не нравится. Хотя если бы не эта ситуация, я бы продолжала трудиться на Есикова и дальше. Но он неправильно выбрал сторону, наивно полагая, что я буду помнить добро. Я, как революционеры, была за принцип: "Кто не с нами, тот против нас".
        Если раньше он предлагал людям обращаться ко мне за юридической помощью, то теперь у меня было такое чувство, что он отговаривал тех, кто хотел воспользоваться моими услугами.
        Однажды, я направлялась к его кабинету, чтобы подписать кое-какие документы. Дверь была приоткрыта, я услышала женский голос, который произнес мою фамилию. Я остановилась и прислушалась. Да, подслушивать нехорошо. Но в наш век информация - это такое же оружие. Возможно, даже более опасное.
        Я не пожалела.
        - Раиса Львовна, я понимаю, что Вы считаете Кондратьеву компетентным специалистом, - услышала я голос своего руководителя, - Но последнее время у меня к ней появилось очень много вопросов. И я очень сомневаюсь, что в Вашей щекотливой ситуации она сможет Вам помочь должным образом.
        Я задохнулась от возмущения, но Есиков на этом не успокоился.
        - Понимаете, я испытываю к Вам глубокую степень доверия. Иначе я никогда не начал бы с Вами этот разговор, ведь это все бросает тень и на мою репутацию. Но, как бы это помягче выразиться, - тут этот предатель тяжело вздохнул и продолжил поливать меня грязью, - У меня есть сведения, что Ольга Аркадьевна не совсем благонадежна.
        Глупая курица принялась кудахтать:
        - Что такое? О чем Вы?
        - Я подозреваю, что Ольга Аркадьевна берет с клиентов деньги, но не выполняет свои обязательства.
        - Но это же незаконно.
        - Вот именно, дорогая Раиса Львовна! Вот именно! Но не волнуйтесь, я приложу все силы, что разобраться в этом вопросе. А Вам я рекомендую выбрать другого специалиста. В нашей коллегии много достойных адвокатов.
        У меня кровь застучала в ушах, а руки заледенели. Это... он ведь не в первый раз проделывает такое за моей спиной?! Ужасная догадка стала жечь меня изнутри. Так вот почему за это время ко мне почти никто не обращался! А я еще удивлялась, что случилось. Как Власов Есикова накрутил! До чего людей доводят жадность и подлость! Стало мерзко.
        В кабинете послышалась какая-то возня. Наверное, Есиков собрался проводить Раису Львовну к более "достойному специалисту". Поэтому я незаметно вернулась к себе в кабинет.
        Значит, слова Власова - это не пустая угроза. Он действительно руками Есикова собирается лишить меня работы. Но я не для того столько времени лезла наверх, чтобы позволить этому уроду скинуть меня вниз. Если он считает, что у него это легко получится, то он просчитался. Я не позволю!
        Работать уже не было ни сил, ни желания. Хотелось отвлечься.
        Дождавшись окончания рабочего дня, я отправилась в итальянский ресторан "Аченти". Мне хотелось оказать в спокойной, уютной атмосфере, насладиться вкусной едой, выпить хорошего вина.
        Оказавшись в ресторане, я сделала заказ, решила взять зеленый салат с морепродуктами и малиновым соусом и стейк рибай из мраморной говядины c картофельным пюре, шпинатом и красным винным соусом, из напитков остановила свой выбор на красном сухом вине. Десерт решила выбрать позже. Пока делала заказ, мелькнула печальная мысль, что, может быть, скоро я не смогу себе позволить такой ужин. Но я отогнала ее. Я обязательно придумаю выход из создавшегося положения. Не бывает так, чтобы все было безнадежно.
        Мне принесли заказ, и я наслаждалась едой и изысканным вином. Ровно до момента, когда за дальним столиком заметила Власова. Он был не один, компанию ему составляла роскошная брюнетка. Я стиснула зубами несчастный кусочек стейка во рту от вида этого человека. В каждом его движении чувствовалась, что у него все хорошо. Нет, даже можно сказать, как ему хорошо. Он был расслаблен, много улыбался, иногда смеялся. И действительно, почему ему не радоваться жизни? Деньги, власть, красивые женщины. Что еще надо?
        Я приказала себе не пялиться в его сторону. Много чести! Я продолжила ужинать, время от времени потягивая вино. Не знаю, видел ли он меня. Во всяком случае, я не заметила, чтобы он на меня смотрел. Продолжать нашу прошлую дискуссию мне не хотелось. Я хотела лишь мирно провести вечер.
        Так все и было, пока спутница Власова не отправилась пудрить носик, а сам он не опустился на стул напротив меня. Естественно, не спросив моего согласия. Я с грустью подумала, что и в этот раз останусь без десерта.
        - Вы за мной следите, Ольга Аркадьевна? - улыбаясь, спросил он.
        Я отметила про себя, какой он идеальный.
        - Не льстите себе, Роман Александрович.
        Он продолжил улыбаться, не замечая моего сухого тона.
        - Верно, еще не время.
        Мне не понравилось, как он выделил это "ещё".
        - Оно не наступит.
        - Не говорите "гоп", не перепрыгнув. А что же Вы одна, без спутника? Дайте угадаю, от Вашего яда у Вас дома передохли даже мухи, не то, что кавалеры разбежались.
        Я снова сильно сжала челюсти на очередном безвинном кусочке пищи. Может, если я не буду отвечать, он отстанет? Мне бы не хотелось снова от него отбиваться. Тем более, что я четко осознаю, что в прошлый раз мне просто повезло.
        Власов продолжил издеваться:
        - Открою Вам секрет, мужчины любят ласковых. Но этого качества у Вас нет. Поэтому за ужин приходится самой платить. А там и коротать старость в компании сорока кошек.
        Всё, он меня достал.
        - Мне нравится одиночество. Что в этом такого? Да и за ужин я предпочитаю платить сама, чтобы не давиться в качестве десерта чужой спермой.
        Но в этот раз мужчина реагировал на меня спокойнее.
        - Как Вас мое предложение заинтересовало! Все его забыть не можете? Но оно для Вас уже неактуально. Я ж Вам все объяснил в прошлый раз в коллегии. А Вы по вечерам уже фантазируете обо мне, ложась в свою одинокую постель в какой-нибудь дурацкой пижаме? Опускаете руку в трусы и пытаетесь удовлетворить себя. Но выходит скверно. Недостаток секса у Вас виден невооруженным глазом.
        Я не очень скромная, но почувствовала, что краснею.
        - С чего Вы это все решили? Может, я лесбиянка? Да и в постель я ложусь голой и с вибратором, чтобы всякая муть в голову не лезла. Он мне очень нравится. Всегда готов меня удовлетворить и разговаривать не умеет. А потом, честно, лучше сорок кошек, чем какой-то гамадрил, вроде Вас.
        Эх, вот и промолчала. Неизвестно, до чего мы бы договорились в этот раз, но возле моего столика остановилась его девушка, явно не оценив его новое место расположения, о чем свидетельствовал убийственный взгляд ее голубых глаз, направленный на меня, как дуло пистолета.
        Теперь уже я улыбнулась ей, демонстрируя все свое благодушие:
        - Нет, милая, я тебе не конкурентка. Даже не собиралась. Забирай свое развлечение класса "примат" и приятно провести время.
        Когда они отходили от моего столика, я услышала, как Власов прошипел:
        - Коза бесячая.
        Ах, я еще и коза?! Сам он... это самое.
        Глава 5.
        Ольга.
        Несмотря на беспокойство, мне удалось закончить ужин и даже насладиться десертом. Когда я уходила, Власов с подружкой еще был в ресторане.
        Красивый мужик, холеный, породистый. Дети от него тоже должны быть красивыми. К чему я это вообще? Его задача, и это очевидно, не заботиться о моем счастье и благополучии, а использовать меня и унизить. Разве будет во все этом что-то приятное для меня? Нет, тогда не нужно себе забивать голову глупостями. Главное в человеке - это мозги, все остальное можно подчинить им, в том числе и инстинкт размножения.
        Я вернулась домой и спокойно уснула, без вибратора и эротических фантазий. И да, в дурацкой розовой пижаме с бабочками.
        Проснулась я отдохнувшей и готовой бороться. Мужчины сколь угодно могут мнить себя хозяевами жизни. Моя скромная роль в том, чтобы разбивать их глупые иллюзии. Вместо того, чтобы мчаться к 9 на работу, я стала объезжать центр города в поисках подходящего помещения под офис. Да, куколка выросла, превратилась в бабочку, которой пора опробовать свои крылья. Я решила открыть собственный адвокатский кабинет. У меня была клиентская база, достаточно опыта и связей, чтобы не ждать, когда Есиков даст мне пинка под зад, а самой отправить его в пешее путешествие по бескрайним просторам Родины.
        Я посмотрела 4 помещения, два из которых мне понравились. Созвонилась с арендодателями, договорилась о встрече и поехала домой на обед.
        В коллегию я явилась в приподнятом настроении после окончания обеденного перерыва и сразу же прошла к себе, занялась делами.
        Но поработать мне спокойно не дали. Ко мне заявился мой коллега Антон Викторович Солопов.
        Он зашел в кабинет, прошелся по нему и спросил:
        - Работаешь?
        Я подняла на него глаза и ответила:
        - По-моему, это очевидно.
        - И ничего не знаешь, - продолжил он.
        Не то, чтобы мне было очень интересно, но человек зачем-то пришел, чего-то хочет.
        - А что я должна знать?
        - Сегодня Власов к Есикову приезжал. Они долго утром разговаривали.
        - Не вижу в этом ничего странного, они вроде сотрудничать собираются.
        - Но слухи разные ходят. Что ты себя плохо повела в отношении Власова. Как ты думаешь, кого он предпочтет - тебя или мешок с деньгами?
        На мой взгляд, тут и думать было не о чем, все было ясно, но обсуждать человеческую природу мне не хотелось, поэтому я просто пожала плечом.
        Ничего от меня больше не добившись, Солопов ушел, а я перевела дух. Но рано обрадовалась. На пороге нарисовался Михаил Никитич.
        - Кондратьева, ко мне!
        Даже не поздоровался! Кипя от возмущения, я последовала за ним.
        В его кабинете на стуле пристроился мужчина лет 35, пузатый и с проплешиной. Он сидел, вытянувшись в струну, и не знал, куда деть руки.
        Есиков расположился в своем кресле. Я, не дожидаясь приглашения, уселась на свободный стул. В конце концов, я тоже умею переть, как бульдозер. Он сам меня учил.
        Есиков кивнул мужчине на стуле:
        - Рассказывайте, Петр Игоревич.
        Тот, обливаясь потом, то краснея, то бледнея, начал повествование:
        - Ну вот, я же к Вам приходил уже, - это он обращался ко мне, - Мне надо было с сестрой квартиру, доставшуюся от родителей, разделить. Вы сказали, что поможете. Вот... Два месяца прошло... И ничего...
        А потом он стал говорить тише и в глаза мне уже не смотрел.
        - А Вы ведь деньги взяли.. Пять тысяч... Помочь обещали...
        Меня стало затапливать тихое бешенство. Главное, сейчас не сорваться.
        Но вместо этого я гаркнула хорошо поставленным командирским голосом:
        - В глаза мне смотреть!
        Толстяк побелел, открыл рот и замер.
        Я промурлыкала:
        - Уважаемый! Где же мы с Вами встречались? - мой тон приобретал все более угрожающий характер, - Где расписка, о том, что я у Вас деньги брала, соглашение, договор? То, в чем Вы меня обвиняете, это преступление. И если Вы клевещете, а Вы клевещете, я Вас за это посажу. Можете не сомневаться.
        Ох, дети собаки! Значит, решили так.
        Я уставилась на Есикова, не мигая. Больше всего мне сейчас хотелось расчертить его наглую рожу своим хорошо отточенным маникюром.
        - Михаил Никитич, надеюсь Вы хорошо подумали, решив со мной поссориться. Но даже, если да, то зря Вы все это затеяли.
        Я встала и направилась на выход. У двери обернулась и добавила:
        - А уважаемый гражданин может идти жаловаться, - затем после паузы добила толстяка, - Если не боится сесть.
        Я залетела в свой кабинет, кипя от ярости. Подошла к окну и увидела, что к коллегии подъехал автомобиль Власова. Злоба душила меня и требовала выхода.
        Я быстро подошла к компьютеру нашла фото симпатичной обезьянки, распечатала ее, а немного подумав, нашла фото не менее прекрасного козлика. И тоже распечатала. Положила обе фотографии в папочку с гербом, взяла скотч и ножницы и направилась на улицу.
        Замечательного гамадрила я прилепила на машину Власова, а обаятельного козлика - на машину Есикова, после этого прыгнула в свой автомобиль и отправилась решать проблемы.
        Милаха -гамадрил.
        Обаятельный козлик.
        Вариант у меня был только один. Я, конечно, надеялась на то, что у меня есть время, чтобы прийти к этому человеку не с протянутой ладонью, не в таком положении. Но жизнь вообще редко соответствует нашим надеждам. После произошедшего я поняла, что нужно действовать быстро, не ждать, когда Есиков меня опередит, а самой сработать на опережение. Хотя, учитывая его активность, возможно, что он оказался шустрее меня.
        Но... попытаться мне никто не мешал.
        Я подъехала к охраняемой парковке, мне предложили связаться с человеком, к которому я приехала. Слава Богу, что у меня есть этот контакт. Отыскав его, я, сдерживая нервную дрожь, нажала вызов. Только бы она была дома. Я давно так не волновалась, слушая телефонные гудки.
        Наконец в трубке раздалось:
        - Олечка?
        - Да, Вера Павловна. Здравствуйте, Вы извините, я без предупреждения. И мне так неудобно... Но...
        Не знаю, сколько бы я еще бормотала оправдания, но Вера Павловна была женщиной прямолинейной, поэтому следующий вопрос был:
        - Ты у ворот?
        - Да.
        - Я позвоню на пункт охраны. Тебя сейчас пропустят. Номер квартиры помнишь?
        - Да.
        - Хорошо. Я тебя жду.
        Я проезжаю во двор, захожу в подъезд под бдительным взглядом консьержки и поднимаюсь на лифте на требуемый этаж. Позвонить в дверь не успеваю. Хозяйка открывает сама. Ей слегка за пятьдесят, короткая стрижка, подтянутая фигура. Весь облик свидетельствует о ее привычке командовать.
        - Проходи на кухню, Оля. Сейчас попьем чай, и ты мне все расскажешь. На тебе лица нет.
        Я взрослая, самостоятельная женщина. Но ко мне так давно никто не проявлял участия, что сейчас здесь мне захотелось расплакаться. Я так давно и прочно одинока, что мне не хватает простого человеческого тепла.
        Я прохожу за хозяйкой квартиры на кухню, сажусь на стул и старательно отвожу глаза, которые начинает пощипывать. Она включает электрический чайник, берет заварочник, насыпает в него чай и, дождавшись, когда он закипит, наливает в него кипяток, накрывает его специальной стеганой шапочкой, чтобы букет чая раскрылся полнее. Наблюдая за ее хлопотами, я пробую взять себя в руки.
        Но, видимо, у меня ничего не получается.
        - Реветь собралась? - настигает меня вопрос.
        Вера Павловна грустно улыбается.
        - Если хочешь, поплачь. Ты же знаешь, у меня можно. Иногда и плакать тоже нужно. Только вот мы с тобой, дочка, знаем, что бесполезно.
        Теперь уже моя очередь горько улыбаться.
        - Да, бесполезно.
        Мне удается подавить истерику. Не время для нее.
        Вера Павловна - хорошая знакомая моего покойного отца. И председатель областной адвокатской палаты. Два года назад у нее умер муж, единственный сын разбился на мотоцикле около десяти лет назад.Так что пришла я по нужному адресу. Единственное, чего я не знаю, есть ли какие-либо рычаги воздействия у Власова на нее. Потому что, если есть, идти мне больше некуда.
        Передо мной появляется чашка с ароматным чаем, в которую Вера Павловна подливает приличную порцию коньяка. Заметив мой вопросительный взгляд поясняет:
        - Я ж тебя знаю. Ты жаловаться не любишь. А так проще будет.
        Я послушно делаю глоток обжигающей жидкости, тепло проникает в желудок и распространяется по телу.
        - Мне нужно уйти в свой кабинет..
        - Из-за чего?
        С ней нет места недомолвкам и полуправде.
        - Один человек хочет выдавить меня из адвокатуры.
        - Кто?
        - Власов.
        - Это тот, который строительным бизнесом занимается?
        - Да.
        - Чем же ты ему насолила?
        - Меня к нему на встречу отправил Есиков пару недель назад. Не знаю, чем я ему так не понравилась. В общем, он предложил, что будет сотрудничать с нашей коллегией, если я ему минет сделаю. Прямо в ресторане. Я разозлилась. Наговорила ему кучу всего - и что гениталии у него немытые, и что если у него спермотоксикоз, то хорошо пылесос помогает. А там его партнеры были. Он взбесился. Я еле из ресторана успела убежать. Он за мной гнался, я в машину спряталась. Он чуть стекло мне не расколол. А потом в этот же день я в клуб с подругами пошла, на душе муторно было, на меня Есиков наорал, а я им всем сказала, что они гомики, то есть и Власову тоже. Ну, и в клубе, он меня чуть не изнасиловал. Я ему каблуком на ногу наступила и убежала. Он ко мне приходил потом, сказал, что я только в борделе работать смогу.
        Лицо у Веры Павловны стало серьезным.
        - Он достаточно влиятельный человек.
        А у меня от этой фразы душа ушла в пятки. Если она мне сейчас не поможет, тогда что мне делать?
        Заметив, как я испугалась, она успокаивающе похлопала меня по руке:
        - Не бойся. С кабинетом я тебе помогу. Только он ведь и на что-то другое может пойти.
        - Да, Есиков сегодня мужчину мне предъявил, который утверждает, что я у него деньги просто так взяла.
        - Ну, с жалобщиками я разберусь. Но Власов может тебе репутацию испортить, и тебя нанимать перестанут. Тут я уже ничего сделать не смогу.
        - Но он же не Господь Бог? У меня клиенты, с которыми я давно работаю.
        - Не знаю, дочка, не знаю. Ну, чего раньше времени горевать. Что-нибудь придумаем.
        Мы допили чай с разными вкусностями. Ночевать я осталась у Веры Павловны.
        Глава 6.
        Ольга.
        Организация кабинета занимает около недели - и это благодаря Вере Павловне. Не знаю, сколько бы мне пришлось бороться с бюрократической машиной одной. За это время я заключила договор на аренду офиса, купила необходимую мебель и технику. А еще известила о предстоящих изменениях своих клиентов. К счастью, большая часть выразила желание продолжить работу со мной. Это было приятно.
        Есиков ходил мрачнее тучи, но говорить мне что-либо не стал. И не демонстрировал мне никого, кто бы имел ко мне какие-то претензии. Значит, Вера Павловна не обманула и вправила ему мозги. Ссориться с ней ему тоже было не с руки..
        В пятницу я решила забрать свои вещи из коллегии. Необходимо рассортировать документы, ненужные выкинуть, нужные забрать с собой. Также я хотела забрать и личные вещи. Этим я занималась полдня. Все рассортировала и упаковала, погрузила в машину. Коллеги косились на меня, но помощь никто не предложил. Понятно, я же в опале.
        Когда я почти закончила собираться и оглядывала кабинет, проверяя, не забыла ли я что-нибудь, ко мне заявился Есиков. Видеть его я не хотела, говорить нам уже было не о чем, но выгнать его из кабинета в его же собственной коллегии я не могла.
        - Так и уедете, Ольга Аркадьевна? Даже "спасибо" не скажете"?
        Я внимательно на него посмотрела. Я не была неблагодарной тварью, но и благодарить его мне не хотелось. Да, после смерти отца он взял меня на работу, студентку первого курса юридического факультета, без опыта. Да, он многому меня научил. Но в свете последних событий, я думаю, что делал он это скорее для того, чтобы зарабатывать на мне деньги, чем из большой отеческой любви ко мне. Если бы это было не так, то и в ситуации с Власовым он повел бы себя иначе.
        - Почему же не скажу. В свое время Вы мне очень помогли. За это я Вам благодарна.
        - Что-то не похоже. В палату на меня нажаловалась. Клиентов переманила.
        Разговор сворачивал не туда. Я не хотела никаких разборок в стиле "с бывшим мужем при разводе". Поэтому я подняла руку, прерывая излияния Михаила Никитича.
        - Вы сами в этом виноваты.
        Он ответил мне злобным взглядом и проронил:
        - Ну, ничего. Это еще не вечер. Можете быть уверены, Ольга Аркадьевна. Вы связались не с тем человеком.
        После чего он ушел, и сборы я завершила в одиночестве. Из-за его слов мне стало тревожно, внутри завозилось нехорошее чувство. Я его старательно затолкала поглубже. Пока у меня все нормально, и нет причин для паники.
        Честно сказать, я ждала появления Власова, но этого не случилось. У хозяина жизни без меня много дел. Да и к чему нам встречаться? Каждая наша встреча это как взрыв. Уцелеть бы. Хотя, конечно, нельзя отнять в нем настоящего мужского начала, такому хочется подчиняться, но в то же время вряд ли из этого подчинения выйдет что-либо хорошее. И красив он, это было бы глупо отрицать. От таких племенных жеребцов только детей рожать. Потомство будет, закачаешься. Может, его попросить донором спермы побыть? Я представила его с выпуском "Плейбоя" в одной руке и баночкой для спермы в другой в каком-нибудь медицинском центре. И хихикнула. Если я ему еще и это озвучу, боюсь, он меня точно в посадках закопает.
        С понедельника я работала уже на себя. И мне это нравилось. Почему я раньше этого не сделала? Всё было так, как и прежде - различного рода гражданские споры, визиты в полицию и следственный комитет, судебные процессы. И люди со своими проблемами, которые я решала - в основном, удачно. И гонорары, исправно поступающие на мой счет. Все это внушало мне уверенность в завтрашнем дне.
        Дни бежали друг за другом, превращаясь в недели. Я перестала беспокоиться, решив воспринимать все произошедшее как дурной сон.
        В среду после обеда, когда работы было не так много, я уже подумывала уйти из офиса, как вдруг раздался звонок в дверь. Посмотрев в видеодомофон, которым я решила оборудовать дверь во избежание разных неприятностей, я увидела на пороге офиса двух мужчин.
        - Ольга Аркадьевна, - заговорил один из них, - Не могли бы Вы впустить нас? У меня к Вам деловое предложение.
        Я открыла дверь, мужчины зашли. Вышла к ним навстречу, предложила пройти в кабинет. Тот, кто со мной разговаривал, плотного телосложения, довольно высокий, лет сорока пяти, волосы слегка тронуты сединой, черты лица тяжелые, взгляд прямой, оценивающий. Второй чуть ниже ростом, моложе, с небольшим животом. С моего разрешения они расположились в креслах. Я устроилась за рабочим столом.
        Старший из мужчин представился сам и представил своего спутника:
        - Я - Самойлов Илья Константинович, владелец строительной фирмы "СтройГород", это исполнительный директор - Трофимов Владимир Анатольевич. Нам к Вам порекомендовали обратиться по следующему вопросу. Мы заключили договор на приобретение земельного участка под строительство жилого дома, произвели частичную оплату, но сменился собственник. И он не хочет выполнять условия договора, мотивируя тем, что прежний владелец на момент совершения сделки был не в себе. Я бы хотел нанять Вас, чтобы получить этот участок. На кону большие деньги. А о Вас отзывались очень хорошо.
        С некоторых пор я с осторожностью относилась к людям из строительного бизнеса, но предложение и правда было интересным.
        - Условия оплаты?
        - А на каких Вы настаиваете?
        - Я бы хотела получить процент от сделки.
        Мужчины недовольно нахмурились.
        - Возможно, обсудим фиксированную сумму вознаграждения?
        - Нет, я бы предпочла озвученный мною вариант.
        - В каком размере?
        - Шесть процентов от цены иска. В случае выигрыша дела.
        Исполнительный директор присвистнул:
        - Да Вы, милочка...
        - Это же не я к Вам пришла, а Вы ко мне.
        Илья Константинович проронил:
        - Нам нужно подумать.
        - Подумайте.
        Мужчины распрощались и ушли, взяв мою визитку и оставив свои.
        Хотелось бы навести справки, во что я собираюсь ввязаться, но это возможно только после просмотра документов. Если они согласятся.
        На следующий день я ждала звонка от Самойлова, но никто так и не позвонил. Меня это раздосадовало. Я старалась не зацикливаться, но всё равно ничего с собой не могла поделать. Я чувствовала, что это очень выгодное предложение. А что, если я своим упрямством их отпугнула? Мало ли хороших адвокатов? Может быть, нужно было соглашаться на их вариант?
        Так прошел еще один день, наступили выходные. А мне даже не удавалось получить удовольствие от отдыха. Я гоняла свои мысли по кругу. И почему-то успокоительное - «всех денег не заработаешь», мне не помогало. Я хотела этих клиентов.
        В понедельник мое желание исполнилось. Мне позвонил Трофимов и сообщил, что Самойлов согласен на мои условия по оплате. Также он спросил, какие мне понадобятся документы, и когда их можно привезти. Я назначила встречу на завтра во второй половине дня, назвала ему перечень документов, и сказала, что жду Самойлова, чтобы подписать соглашение. Положив трубку, я вскочила с кресла и стала пританцовывать.
        Самойлов прибыл в назначенное время, недовольным не выглядел. Он ознакомился с договором об оказании юридических услуг, внес несколько несущественных дополнений, против которых я не возражала. Мы с ним подписали исправленный договор, он оставил мне пакет документов.
        И уехал, бросив на прощание:
        - Надеюсь, Вы стоите таких денег.
        Я первым делом ознакомилась с ценой иска - 55 000 000 рублей. Значит, если я выиграю, моя доля - это 3 300 000. Я не зря радовалась.
        Такой суммы среди моих гонораров еще не было.
        Потом я принялась за скрупулезное изучение документов. Дело показалось мне не сложным. Первоначальный договор был составлен грамотно, каких-либо вопросов к нему у меня не возникло. Единственное, что могло настораживать, это то, что человека, заключавшего его, якобы считают невменяемым. Но на это должно было быть соответствующее решение суда. Владелец участка в настоящее время был мертв, а участок по наследству перешел другому лицу, которое не спешило с исполнением договора. Нужно будет отправить соответствующие запросы. А еще написать и отправить претензию. Провозилась я долго, за окнами давно стемнело, я старалась так поздно не задерживаться. Но сегодня увлеклась.
        Тем не менее, до дома я добралась без приключений.
        На следующий день я отправила заказным письмом претензию в адрес нового собственника участка. После чего стала готовить исковое заявление для обращения в суд.
        Не ожидая никаких сюрпризов, я посчитала эту ситуацию штатной, пока ко мне в офис через несколько дней не пришел высокий худой мужчина.
        Он окинул меня надменным взглядом и произнес:
        - Милая барышня, я получил вот это, - с этими словами он протянул мне лист бумаги, в котором я узнала отправленную собственнику спорного участка претензию.
        Брать я документ у него не стала, я и так помнила, что там написано.
        - А Вы, простите, кто? - поинтересовалась я также высокомерно.
        - Филин Петр Сергеевич, - ответил он мне.
        - Очень приятно, Петр Сергеевич, что Вы пришли ко мне лично, но достаточно было ответить на претензию. Или Вы хотите передать Самойлову купленный им участок?
        Филин хмыкнул и снисходительно улыбнулся:
        - Я не знаю, что Вам наплел Самойлов, мой дядя был не в себе, когда заключал этот договор, поэтому я не собираюсь ничего ему передавать.
        - Как интересно. Но, если все так, как Вы говорите, Ваш дядя должен был быть признан невменяемым решением суда. У Вас есть такое решение?
        - К сожалению, я не успел оформить над ним опеку.
        - Тогда Вы должны выполнить условия договора с Самойловым.
        Филин покраснел и выпалил:
        - Я никому ничего не должен. И Вы бы не лезли.
        - Куда мне лезть, я решу сама. А вот если Вы отказываетесь от добровольного исполнения договора, тем более, что деньги уже были выплачены за участок, то разбираться с проблемой будем уже в суде.
        Мужчина скривился:
        - Не надо пугать меня судом. А вот Вам стоило бы поостеречься.
        - Почему же?
        - Потому что участок я продал Власову - «Империал Строй». Слышали о таком?
        Я опешила. Видя мое замешательство, Филин приосанился и посоветовал:
        - Так что займитесь маникюром, дорогуша. Прощайте!
        И когда мужчина ушел, я ногой подвинула к себе кресло и опустилась в него. Мне очень не хотелось отказываться от сотрудничества с Самойловым. Но переть против этого танка? А как же мои три миллиона?! Ведь я могу выиграть это дело. Могу!
        Глава 7.
        Ольга.
        На следующий день после визита Филина я очень нервничала. Я то хотела позвонить Самойлову и сказать, что не могу заниматься его делом, то начинала успокаивать себя, что глупо бояться Власова. Ведь сейчас не 90-е. В лес меня не вывезут и под березкой не закопают. Конечно, мне не хочется снова сталкиваться с этим типом, но и бегать от него нет причин. И потом в суде я буду встречаться с собственником участка или его представителем. При чем здесь вообще Власов?
        К вечеру я успокоилась и решила, что такие деньги на дороге не валяются. Да и после выигрыша дела Самойлов может меня порекомендовать кому-то еще. Так что кругом одни сплошные плюсы. И потом, если бы Власов был склонен к насилию, то он бы уже точно что-нибудь предпринял.
        Окончательно уверившись в правильности своих действий, я позвонила Самойлову, рассказала о том, что владелец участка наотрез отказался передавать его. Также сказала, что он утверждает, что продал участок "Империал Строй". Услышав это, Самойлов ответил, что если бы участок был переоформлен на другое лицо, он бы об этом знал. Мы договорились, что я подготовлю исковое заявление и направлю его в суд.
        Я запросила соответствующие сведения в Федеральной службе государственной регистрации, кадастра и картографии. Оттуда довольно быстро пришел ответ, что спорный участок является собственностью Филина. Также я запросила в областной психиатрической больнице, не состоял ли у них на учете прежний владелец собственности. Как я и думала, ни на каком учете он не состоял.
        В течении недели мне удалось собрать все необходимые документы, составить исковое заявление, согласовать его с Самойловым, после чего я со спокойной душой направила его в суд.Первое заседание назначили на удивление скоро, уже через неделю.
        Арбитражный суд, где должно было рассматриваться дело, был расположен на тихой улочке. Вокруг него росли мощные ивы, гибкие ветви которых свисали до земли. Деревья начали зеленеть. На улице было довольно тепло. Небольшой ветерок нежно перебирал уже распустившуюся листву. Солнце ласково светило с яркого, голубого неба. В такой день хотелось верить только в хорошее.
        Дело будет рассматривать судья Тепляков Станислав Петрович. С ним мне уже доводилось не раз сталкиваться. Ему 35 лет, он невысокого роста, полноватый, с лысеющей головой. Он всегда вникал во все тонкости дела и принимал взвешенные решения, поэтому я надеялась, что сложностей не возникнет.
        Нас проводили в зал судебного заседания. Со стороны ответчика пришел сам Филин, но не один. С ним был Зимин Евгений Николаевич. Это был довольно успешный адвокат. Но я была уверена в своих силах. После того, как в зал зашел судья, он изложил суть дела. Затем предоставил возможность сторонам аргументировать свою позицию. Как и следовало ожидать, Филин и Зимин стали напирать на то, что ныне покойный дядя Филина был невменяем, поэтому его договор со "СтройГород" недействителен. Я же изложила свои доводы, отметив, что на момент заключения договора нет вступившего в законную силу решения суда о том, что прежний владелец участка невменяем. Судья благосклонно выслушал меня и стал задавать вопросы ответчику о наличии документов, подтверждающих психическое заболевание родственника Филина.
        Сам Филин от этих вопросов стал нервным, что было заметно. Зимин отреагировал спокойнее:
        - Ваша честь, у нас имеются необходимые документы. Мы просим Вас отложить заседание, чтобы мы могли их предоставить.
        Тогда Тепляков обратился ко мне:
        - У Вас есть что заявить по этому поводу?
        - Да, Ваша честь. Я не возражаю против перенесения судебного заседания, но прошу Вас приобщить к делу справку из областной психиатрической больницы о том, что Нырков Павел Григорьевич не страдал психическими заболеваниями и на учете не состоял.
        - Хорошо, - судья принял от меня справку и добавил, - Заседание переносится на 6 мая на 14 часов.
        Судья вышел из зала, а затем и мы покинули суд. Что меня насторожило, так это взгляды, которыми меня провожали и Зимин, и Филин. Было в них какое-то затаенное торжество. Но меня успокоила мысль, что никаких документов они предоставить так и не смогли.
        В назначенное время я приехала в суд, припарковалась, зашла внутрь и стала дожидаться, когда позовут в процесс. Ни Зимина, ни Филина еще не было. Но и я пришла раньше. Секретарь судьи выглянула, увидев, что моих оппонентов еще нет, скрылась в кабинете. Минут через 5 в коридоре появились те, кого мы ждали.
        Зимин заглянул в приемную судьи и вскоре нас пригласили в зал. Тепляков зашел почти сразу же. Он взгянул на нас недовольно. После выполнения судьей необходимых процедур, Зимин обратился к нему:
        -Ваша честь, приобщите к делу документы.
        Он передал Теплякову бумаги. Судья некоторое время молча изучал их, затем огласил.
        Это было заключение врачей-психиатров о том, что Нырков страдал психическим заболеванием, которое лишало его возможности осознавать значение действий и руководить ими. Я почувствовала себя неуютно. Откуда у них этот документ? Ведь я запрашивала справку официально. Если бы дядя Филина болел, то в областной больнице были бы об этом данные. Насколько далеко они способны зайти? Могло заключение быть поддельным?
        Когда мне дали слово, я высказала свои опасения:
        - Ваша честь, в деле два взаимоисключающих документа. Очевидно, что один из них содержит ложные сведения. Откуда взялось заключение, которое представил господин Филин? И насколько я понимаю, вступившего в законную силу решения суда, подтверждающего невменяемость Ныркова, нет? Необходимо вызвать специалистов, вынесших это заключение, в судебный процесс.
        Судья посмотрел на меня, его бесцветные, чуть выпуклые глаза ничего не выражали.
        И припечатал меня фразой:
        - Я думаю, в этом нет никакой необходимости. Суд удаляется в совещательную комнату.
        Он ушел, а до меня начали доходить масштабы катастрофы. Здесь и сейчас никто не будет ни в чем разбираться. Фактически решение уже принято. И даже если заключение действительно фальшивка, его не направят на экспертизу. Никто не вызовет в суд экспертов-психиатров, которые его вынесли. В этом просто никто не заинтересован. Вопрос решился благодаря связям Власова и хорошей денежной премиии, капнувшей в карман судьи. Всё продается, и всё покупается. В этом нет ничего нового. Почему я не предвидела такой исход?
        И что же теперь делать? Самойлов будет очень недоволен. Но есть возможность обжалования. В апелляционной инстанции, которая находится для нашего суда в Москве. Тогда у меня может быть шанс на выигрыш. Если действовать такими же методами.
        Мои опасения полностью подтвердились, как только судья огласил свое решение. Договор, заключенный между Нырковом и ООО "СтройГород", был признан недействительным. Собственником участка является Филин.
        Я не удержалась:
        - Ваша честь, Вы приняли абсолютно незаконное решение. Я буду его обжаловать.
        - Ваше право, Ольга Аркадьевна, - сухо ответил мне Тепляков.
        В коридоре я оказалась одновременно с Филином и Зиминым. Внутри меня всю колотило от несправедливости произошедшего, но я старалась не выдать себя ничем.
        Филин направился к выходу, Зимин немного отстал от него.
        Когда он поравнялся со мной, то наклонился ко мне и шепнул:
        - Привет от Власова.
        Я стиснула зубы еще сильнее, рискуя вывихнуть челюсти. Не надо поддаваться на провокации. Сейчас как-то отреагировать - это слабость. Просто нужно держать лицо. Они выиграли битву, а война впереди. Только они еще не знают об этом.
        Звонить Самойлову из суда не стала, ехать к нему тоже смысла не было. Я добралась до офиса и заварила себе чай на травах. Нужно успокоиться и придумать, как быть дальше.
        Допив чай, несколько раз глубоко вдохнула и резко выдохнула. Как не пытайся отсрочить неизбежное, неприятный разговор не избежать.
        Самойлов ответил на звонок почти сразу:
        - Слушаю.
        - Илья Константинович, это Кондратьева. Суд принял решение не в Вашу пользу.
        Голос собеседника посуровел:
        - То есть как это?:
        - Филин представил заключение, согласно которому Нырков был признан невменяемым. Договор купли-продажи объявлен недействительным.
        - Вы понимаете, что Вы натворили? - градус нашего разговора стал стремительно повышаться, - Если Вы ни черта не смыслите, в том, чем занимаетесь, то нужно сидеть дома и борщ мужу варить. Мне Вас порекомендовали как высококлассного специалиста, а Вы - безмозглая кукла, ни на что не способная.
        - Послушайте, кто дал Вам право меня оскорблять?
        - Это не оскорбления, это констатация фактов. Вы просрали дело на несколько миллионов. Хотите знать чему будут равны мои убытки? И кто мне их будет возмещать? Может Вы?
        - Вам бы успокоиться для начала. Да, я проиграла в суде первой инстанции, - выговорить мне это было тяжело, - Но это не значит, что решение суда нельзя отменить. Грамотно составленная апелляция...
        Меня перебил издевательский смех Самойлова:
        - Вы серьезно думаете, что я доверю Вам обжалование решения суда? Я похож на идиота? Таким, как Вы, надо в миниюбках щеголять, а не лезть туда, где делаются серьезные дела.
        - Но... - договорить Самойлов мне не дал, бросив трубку.
        Я положила телефон на край стола, подошла к столу и невидящим взглядом стала смотреть на улицу. От слов Самойлова, да и от всей ситуации, было до крайности обидно. Ведь я же не дурочка, сколько бы они все не пытались меня убедить в этом. Если бы все было сделано честно, то судья бы не смог принять сегодня никакое решение, имея на руках взаимоисключающие документы. Но кого это интересует? Я проиграла, и реабилитироваться мне не дадут.
        Легко ли пережить горечь поражения? И сколько сил для этого надо? Это, если поражение одно, а что делать, если удары сыпятся один за другим? Проигрыш дела Самойлова был только началом. Дальше от моих услуг отказались все юридические лица, с которыми я работала. На это ушло около недели. За ними пришел черед и для физиков*. Этим понадобилось еще около двух недель. Люди звонили, требовали деньги назад. Тем, для которых я ничего не успела сделать, деньги я возвращала. Там, где я действительно работала, я отказывалась возвращать гонорары. Они жаловались в палату, особо активные даже написали несколько заявлений в полицию о фактах мошенничества.
        Моя жизнь стала напоминать фильм-катастрофу, где сидишь, жуешь попкорн и гадаешь, спасут героев или не спасут. Только вот меня спасать было некому. От этого становилось еще обидней.
        Я понимала, что это спланированная акция. Как понимала и то, что за всем этим стоит Власов. Я несколько раз ездила к Вере Павловне, но она только разводила руками. Да и что она могла сделать? Вернуть мне клиентов она была не в силах. Я и так была ей бесконечно благодарна за то, что она гнала из адвокатской палаты всех жалобщиков поганой метлой. Да и в разбирательствах с заявлениями в полиции она тоже помогала. Но заставить людей нанимать меня она не могла.
        Я раздумывала - не обратился ли ко мне Самойлов по договоренности с Власовым. И мне начало казаться, что это все сделано специально, чтобы потопить меня. Однако Самойлов нанял другого адвоката, который обжаловал принятое судом решение в апелляции. Это меня заставило усомниться в том, что сговор на самом деле был, потому что финансовые потери для "СтройГород" были ощутимыми. Только вот для меня это ничего не поменяло.
        Как Власов и обещал, я осталась почти без клиентов, моими услугами продолжили пользоваться только люди, которые мне доверяли, потому что давно меня знали, и бесплатники*. Но и тех и других было ничтожно мало. На моей карьере успешного адвоката можно было поставить жирный крест..
        Между тем наступило лето. Жизнь текла своим чередом. И миру было, как всегда, плевать на трагедию отдельно взятого человека. Солнце нещадно палило, плавился асфальт, а я пылилась в пустом офисе. И это пока у меня еще не закончились деньги. Что будет, когда закончатся, мне не хотелось даже думать.
        Так тошно было быть одной, там, где раньше кипела жизнь, что я не выдержала и ближе к вечеру пошла в ближайший парк. Взяла холодный лимонад и, устроившись на пустой лавочке, наблюдала за чужими заботами, стараясь отвлечься от своих. Я загляделась на молодую мамочку с двумя маленькими детьми. Мальчишка лет пяти все время старался уехать от нее на самокате, а малышка лет двух с розовыми бантами уронила мороженное и сейчас с чувством ревела на всю улицу. Бедная женщина не знала то ли ловить сына, то ли успокаивать дочь. Легко ли этой молоденькой женщине, по сути еще девушке? Наверное, нет. Мне тоже было не легко. Но никто и не обещал, что будет.
        Занятая своими невеселыми мыслями, я не заметила, как рядом со мной кто-то сел. Я не хотела компанию, поэтому собралась уйти, как вдруг услышала знакомый голос с хрипотцой:
        - Что-то Вы грустная, Ольга Аркадьевна?
        Я едва не подпрыгнула на лавке.
        Власов, заметив мою реакцию, весело рассмеялся:
        - Я Вас напугал?
        Я хмуро посмотрела на него. Белозубая улыбка эффектно сочеталась с не менее белоснежной рубашкой, из рукавов которой выглядывали крепкие загорелые руки. На нем были надеты летние брюки песочного цвета и туфли на тон темнее. Бесстыжие глаза спрятаны за стеклами солнцезащитных очков. Весело ему.
        - Что Вы здесь забыли?
        - Проезжал мимо, увидел, что Вы скучаете вместо того, чтобы работать в разгар рабочего дня. Решил поздороваться.
        Его слова задели за живое.
        - Так Вы же и постарались, чтобы мне нечем было заняться.
        Он наклонился ко мне ближе. Его запах не раздражал меня, а вот сам он ... безмерно.
        - Я, - он даже не думал отпираться.
        Он пришел, чтобы продемонстрировать мне, раздавленной, свое превосходство. О чем с ним дальше разговаривать, я не знала. Да и вообще, зачем мне нужен этот разговор?
        Я поднялась, чтобы уйти, но он, схватив меня за руку, усадил обратно. Опять его рука на моем теле. Для меня это зрелище выглядело чужеродным.
        - Что Вы себе позволяете? - я не собиралась скрывать возмущение.
        - Я захотел пообщаться, а Вы опять убегаете.
        - Может, дело в том, что я с Вами общаться не желаю?
        Власов придвинулся ближе, одну руку закинул на спинку лавочки, второй продолжал удерживать меня за запястье.
        - Опять Вы пытаетесь шипеть. Женщина должна быть покладистой и ласковой.
        У меня даже рот приоткрылся от удивления.
        - Когда это я успела Вам что-то задолжать?
        Власов сдвинул очки на лоб и принялся меня разглядывать. Мне захотелось отвернуться.
        - Такая красивая девушка! Я бы мог найти нам много интересных занятий вместо того, чтобы препираться.
        Он сцепил свои руки в замок и заключил меня в кольцо, не давая мне отодвинуться.
        - С такими предложениями - не ко мне.
        Он придвинулся ко мне вплотную, так, что наше дыхание стало смешиваться. Выражение лица стало более жестким, даже жестоким, взгляд недовольным, злым.
        - Завтра ты придешь в "Галерею" к 9 вечера. Номер 202. На тебе будет красивое белье. И ты будешь послушной.
        От него разило опасностью. Не подчиниться ему, значило навлечь на свою голову, неизвестно еще какие беды. На что он способен, он мне продемонстрировал. Но подчиниться - это значит признать, что я ничего не стою. Единственное, что я поняла, что сейчас не надо возражать.
        Он отодвинулся и поднялся. С высоты своего роста произнес:
        - Тебе ясно?
        Я смогла только молча кивнуть.
        * физики- в юридической терминологии физические лица, граждане.
        * бесплатники - лица, которым юридическая помощь оказывается за счет государства.
        Глава 8.
        Ольга.
        Я не доверяла мужчинам. Они сделали всё, чтобы я им не верила. И быть чьей-то постельной игрушкой я не хотела. Я привыкла управлять своей жизнью сама, делать то, что мне нравилось. Или не делать того, что не нравилось. А сейчас мне пытались доказать что все, на что я гожусь - это принимать мужской член. С этим я была очень не согласна. Власов загнал меня в угол, но даже в этом положении есть то, что можно сделать. Он так хочет поставить меня на колени. Что же, я на них встану. Но он об этом пожалеет!
        До девяти вечера следующего дня у меня еще много времени.
        Я набрала номер подруги:
        - Привет. Кать, мне с тобой поговорить очень надо.
        - Привет, Лялька. Раз надо, приезжай. Мы с Никитой дома.
        Катя жила вместе с пятилетним сыном Никитой. Отец Никиты, так жаждавший наследника, после года детских криков, решил, что дети - это не его, и подал на развод. Как подруга успевала справляться с работой в полиции и маленьким ребенком, для меня оставалось секретом.
        Я купила Никите игрушечного динозавра и вкусняшек и поехала в гости.
        После звонка дверь быстро распахнулась, Катерина впустила меня в квартиру, а Никита поджидал в засаде. Получив динозавра, довольный ребенок отправился к себе.
        Мы с подругой устроились на кухне.
        - Давай, колись, -внимательно меня оглядев, велела она.
        И я начала "колоться". Рассказала все: про нашу незабываемую первую встречу с Романом Александровичем, про то, как меня выжили из коллегии, про проигранный судебный процесс Самойлова, про разбежавшихся клиентов, про угрозы Власова. И вишенкой на торте стала наша сегодняшняя с ним встреча.
        - Что делать будешь? - спросила Катя.
        - Он, конечно, не политик, но если его без штанов заснять, то, может. он успокоится? Вряд ли его деловые партнеры будут в восторге от видео в сети?
        Катерина призадумалась:
        - А в этом что-то есть. Где, говоришь, он тебе свидание назначил?
        - В отеле. "Галерея", называется. И это не свидание. Это акт вандализма по отношению ко мне.
        Катерина расплылась, как сливочное масло по сковороде.
        - Да, камеру я тебе достать смогу у ребят. Установить я тебе её тоже помогу, а там по обстановке.
        - Только я трахаться с ним не буду.
        - Что так?
        - Не заслужил.
        - И что предлагаешь?
        - Ты найди человечков, которые в самый ответственный момент в масочках и с криками "Стоять" собьют этому кобелю его спесь.
        - Слушай, а если у мужика на такой почве импотенция разовьется?
        - Представляешь, мне его не жалко. Козлы не должны размножаться.
        - Жестокая ты, Лялька.
        Катя уложила Никитку спать, сделала несколько звонков, ночевать меня она оставила у себя, чтобы не терять время, а сразу же с утра заняться нашим планом.
        Утром Катя собрала сына в сад, мне велела дождаться ее звонка, а потом выезжать к "Галерее". Позвонила она часа через три, и я поехала к гостинице.
        Мы встретились на парковке. Рядом с Катериной стоял высокий, плотный мужчина, чем-то очень недовольный.
        - Паша, - втолковывала она ему, - Меня нельзя расстраивать. Тебе всего лишь и надо вырубить камеры на полчасика напротив номера 202 и достать нам ключ.
        - Да, - не соглашался Паша, - А кормить меня Вы будете, Екатерина Евгеньевна, на свою "ментовскую" зарплату?
        - Зачем мне тебя кормить, Паша? У тебя работа есть.
        -Так меня же с нее турнут после Ваших подвигов.
        - Паша, - строго добавила Катя, - Если ты мне не поможешь, то кормить тебя будет государство. Долго.
        Паша совсем приуныл, посмотрел сначала на Катю, потом на меня, тяжко вздохнул и промолвил:
        - Ладно.
        - Вот и умничка, - похвалила его Катя.
        - Как сделаю, позвоню на телефон, подойдете к служебному входу.
        - Нет, Паша звонить не надо. Ты напиши. В "Телеграм"
        Мужчина еще раз тяжко вздохнул:
        - Сделаю.
        Когда он ушел, Катя показала мне коробочку с какими-то штуками.
        - Смотри, сколько мне камер ребята подогнали.
        Я, если честно, не совсем поняла, чему она так радуется. И Катя уточнила:
        - Ну, мало ли в каком углу он решит пристроиться, а так у нас будет полный обзор.
        Потом Катя достала из машины два парика: один - со светлыми волосами, второй - с рыжими. На себя надела рыжий, мне отдала блондинистый.
        - Слушай, а так мы не привлечем внимания? - решила я ее спросить, разглядывая ее рыжую шевелюру.
        - Не волнуйся, у меня все рассчитано.
        Паша написал где-то минут через сорок. Мы подошли к служебному входу, он провел нас в небольшое помещение, где мы переоделись в форму обслуживающего персонала, и направились в номер 202. По дороге никого не встретили, Паша вырубил видеонаблюдение на этаже. В номере Катя быстро установила оборудование, попутно объясняя мне, где лучше находиться, чтобы я не попадала особо в кадр, а Власова , напротив, было видно очень хорошо.
        Обратно к машинам мы вернулись без приключений.
        - Садись ко мне, надо поговорить, - скомандовала подруга.
        Я села на пассажирское сиденье.
        - Значит, так. Камеры включаются с пульта управления. Включить можешь перед тем, как войдешь в номер, прямо у двери. Не знаю, что ты с этим мужиком собралась делать, но его должно быть хорошо видно, лицо, причиндалы и все прочее. Дальше, парни будут в соседнем номере, изображение с камер передается на сервер. На пульте есть еще желтая кнопка, нажмешь её, я дам команду ребятам, они ворвутся в номер. За съемкой буду наблюдать я. Сейчас ты поедешь по магазинам. Купишь красивое белье, новое платье, духи, можешь зайти в секс-шоп.
        - Это еще зачем?
        - Если за тобой следят, то пусть видят, что ты смирилась с участью и готовишься к вечеру.
        - А если за мной следили, то у гостиницы нас не могли засечь?
        - Я проверила, все нормально. Паша присмотрит за сохранностью номера.
        - А он нас не сдаст?
        - Вряд ли. Иначе я его посажу. Всё. Мне пора на работу. До вечера, рыба моя.
        Я поехала домой, а потом сделала так, как мне сказала подруга. Прошлась по магазинам, купила белье, сарафан. Даже в секс-шоп зашла, взяла пару смазок и презервативы. На черта мне понадобились смазки не знаю.
        К вечеру меня стало потряхивать от волнения. Во-первых, я не знала, что ждать от Власова. Во-вторых, я не хотела с ним спать. В-третьих, я не была уверена, что все это сработает. Ну, подумаешь, заснимем мы голого мужика. И что такого?
        Я приняла душ, надела новое белье и платье, уложила волосы, накрасилась и получив от Кати ободряющую смс-ку: "Вперед", обулась и поехала на такси к "Галерее". Машину решила не брать, неизвестно, как сложится жизнь.
        Подъехав к отелю и выйдя из такси, я ощутила непонятное спокойствие. К черту все! Пусть будет, как будет. Я не стану трястись от страха. Зашла в отель, подошла на ресепшен, там мне подсказали, как пройти в 202 номер. Провожать меня никто не пошел, видимо, служащие отеля были предупреждены. Коридор отеля пустовал.
        Я дошла до двери номера, где меня ждал Власов, на секунду замешкалась, включая камеры, затем постучала. Дожидаться, когда мне ответят, я не стала. Нажала на ручку и, толкнув дверь, вошла в номер. Он был в номере один, сидел в кресле у окна, развернувшись лицом к входной двери. Ждал? Или надеялся? Я остановилась, не решаясь пройти дальше.
        Роман, теперь уже необходимости в отчестве не было, был серьезен. Чуть прищурив глаза, откинувшись на спинку кресла, он лениво рассматривал меня. Как лев, который сыт, смотрит на очередную жертву, гадая, стоит ли ее разодрать или она не стоит его королевских усилий. Я молчала, он тоже молчал. Поединок молчаливых теней в начавших сгущаться сумерках.
        Не знаю, сколько бы это продолжалось еще. Но, видимо, он решил насладиться моим полным унижением.
        - Раздевайся, белье пока оставь.
        Я так многое хотела ему сказать, но он не нуждался в разговорах. Ему дела не было до того, как я себя ощущала. Все также молча я спустила сарафан с плеч и сняла его, стянув вниз. Белье было из секс-шопа, крупная сетка, обстроченная тесьмой.
        - Иди сюда.
        Я медленно пошла к нему. Как бы я хотела, чтобы этого всего не было!
        - На колени, - последовало следующее распоряжение, как только я приблизилась.
        Сопротивляться смысла не было, поэтому я опустилась на пол. Роман запустил руку мне в волосы, стянул их на затылке и притянул мое лицо вплотную к своему. Его губ коснулась пренебрежительная усмешка.
        Он отпустил меня, расстегнул ремень и брюки, освободил крупный член, который уже топорщился вверх. Он был светло-коричневого цвета, головка была аккуратной, чуть светлее по цвету, чем ствол.
        Затем Власов снова схватил меня за волосы и потянул по направлению к возбужденному стояку, понуждая взять его в рот. Нежная кожа пахла гелем для душа, я раскрыла рот, принимая его в себя. Он толкнулся сразу почти до горла, но дальше протиснуться не смог.
        - Горло расслабь, подбородок вперед.
        Я попыталась расслабить горло, но получилось не очень.
        Он толкнулся второй раз, но снова не смог преодолеть гортань. Меня затошнило, на глаза навернулись слезы. Роман недовольно зашипел:
        - Не сосала, что ли, никогда.
        Я дернула головой, освобождаясь из его хватки.
        - Хочу, чтобы ты разделся.
        - Думаешь, так пойдет легче? Ладно, но разденешь меня сама.
        Я согласно кивнула и стала расстегивать пуговицы его рубашки, ладонями скользила по мощной груди. Ему нравилось, это было видно по подрагивающему от нетерпения члену. Расстегнув пуговицы рубашки, я сняла её, обнажив мужчину до пояса. Затем занялась брюками, прижалась к нему всем телом, руки запустила на крепкую задницу, потом скомандовала:
        - Встань, - он подчинился.
        Я заскользила руками по сильным ногам, стягивая брюки и боксеры. Спустив одежду вниз, слегка шлепнула по правой ноге, заставляя его поднять ее, до конца сняла штанину и трусы с одной ноги, затем проделала то же самое со второй ногой, после чего отшвырнула одежду за кровать. Туда же полетела и рубашка.
        Власов хотел опуститься в кресло, но я попросила:
        - Нет, стой.
        Его должно быть хорошо видно. Сама сдвинулась чуть в сторону, чтобы он предстал во всей красе перед камерой. Волосы на лобке у него были темными и пострижены, мошонка гладко выбрита и сжата от охватившего его возбуждения. Он явно ждал от меня продолжения, и я, слизнув каплю смазки, выступившую на головке, снова взяла член в рот. Он снова резко толкнулся в меня, и на этот раз ему удалось загнать пенис мне в горло. Мужчина издал низкий, утробный стон, в котором было столько удовольствия, что я взбесилась. Нет, ему не должно быть хорошо. Я вовсе не желаю доставлять ему наслаждение. Не знаю, что двигало мной в тот момент, но, отстранившись, я выпустила член из горла, и когда он оказался во рту, прикусила его зубами, сжимая их все сильнее, так, что стон удовольствия сменился криком боли.
        Власов отреагировал мгновенно, он двумя руками схватил меня за голову, отодрал от себя и отшвырнул в сторону с такой силой, что я затылком приложилась о стену. У меня перед глазами замелькали мушки. Во рту чувствовался привкус крови. Его крови. Он уставился себе на пах, где опадающее достоинство стало стремительно багроветь и синеть, наливаясь кровью из поврежденных сосудов.
        Когда он поднял взгляд на меня, я обрадовалась, что успела нажать желтую кнопку. Иначе живой я бы оттуда не ушла.
        Я не знаю, что Власов сделал бы со мной, потому что в следующее мгновение дверь номера выбили, а само помещение заполнили люди в черном камуфляже и в масках, с оружием, которые очень убедительно кричали: "Стоять".
        Дальше вообще начался хаос, потому что в номер ворвались мужчины в костюмах и тоже с оружием. Наверное, охрана. Но разбираться мне уже не хотелось, тем более что надо мной наклонился один из людей в камуфляже и зашипел:
        - Чего разлеглась. Пошли отсюда, - и только по голосу я поняла, что это Катя.
        Она потянула меня к выходу из номера, между мужчинами завязалась драка.
        В коридоре отеля Катя накинула на меня куртку, которая едва прикрывала попу. Но мне было не до этого. У меня кружилась голова. А потом меня начало подташнивать.
        Она вытащила меня из отеля, затолкала в свою машину и привезла к себе домой.
        - Лялька, ты как?
        - Тошнит. Голова кружится.
        - Похоже, сотряс. Дай посмотрю.
        Она осмотрела мне голову. Там обнаружилась приличная шишка, к которой был заботливо приложен пакет со льдом.
        Катя не выдержала и спросила:
        - Ты что, его за член цапнула?
        - Ну, да.
        - Зачем?
        - Нечего мне всякую гадость в рот совать, - я произнесла это серьезно.
        Но Катя прыснула, я посмотрела на нее и тоже хихикнула, а потом мы уже, не сдерживаясь, стали ржать.
        Это из-за нервов, наверное.
        Глава 9.
        Ну что же, настало время познакомиться поближе. Всречайте!
        Роман.
        Я полулежал на собственном диване в гостиной после визита к урологу. Боль в паху была адской. Поверх спортивок на пострадавшей области располагался мешок со льдом. Я уже не знаю какой раз нажимал вызов абоненту, который носил гордое имя "Змея подколодная". Телефон был выключен. Счастье, что мне не дали до нее добраться сразу. Убил бы! Вообще какой черт меня дернул с ней связаться?
        Напротив в кресле сидел мой партнер Аслан Булут, который то смотрел на меня, то отводил глаза, старательно пряча улыбку.
        В конце концов я не выдержал:
        - Хорош скалиться!
        Он вместо этого взял и загоготал на всю гостиную.
        - Аслан, да ты издеваешься?1- прорычал я.
        - Извини, брат. Я все понимаю, но выглядишь ты комично.
        - Я бы на тебя посмотрел.
        - Как это вообще случилось?
        - Что это? Как с женщиной сексом занимаются?
        - Нет, это я знаю. Но с такой ситуацией сталкиваюсь первый раз. Ты что ей сделал?
        Я заскрипел зубами. И правда что? Я до последнего был уверен, что эта дамочка ломается, набивает себе цену. Делает всё, чтобы привлечь к себе внимание. Да, привлекла она его знатно. В жизни её не забуду. После такого-то!
        И клиентов я ее не разгонял. Они сами разбежались после того, как она проиграла процесс Самойлова. Тут каюсь, виноват. Дал взятку судье. Мне самому нужен был этот участок позарез. Ну, шепнул паре человек, что Кондратьева, как адвокат, ничего из себя не представляет. Но то, что от нее все разбегутся я не ожидал. А когда так случилось, почему не воспользоваться ситуацией в свою пользу. Ведь она женщина красивая, одинокая. Не стал бы я ее обижать. Наоборот, только бы радовал. Сколько можно без секса нормального? Вот она от этого такая злющая.
        Но всё пошло не по плану. Сначала она укусила меня за член. Что нельзя было сразу сказать, что она оральный секс не любит? Или она из-за клиентов своих решила мне детородный орган отгрызть? Я её и отшвырнул-то от себя, потому что ничего не соображал от боли. Ни разу руки не поднял на женщину. Зачем? Заблокированная банковская карта более весомый довод в любом споре. Срабатывает безотказно. Потом в номер ворвались люди в камуфляже, потом моя охрана. А я посреди всего этого великолепия в чем мама родила. И с баклажаном вместо мужского достоинства. Хорошо Аслан прилетел раньше остальных турок, и все разрулил. Если бы меня в таком виде увидели будущие партнеры... Нет об этом лучше не думать.
        Но это еще не все. Когда служба безопасности проверила номер, там оказалось много камер видеонаблюдения. Собственно, поэтому я и пытался дозвониться до этой бешеной.
        - Ром, ты меня слышишь?
        Я задумался и забыл про Аслана.
        - Я спросил, зачем она так сделала?
        - Я её к сексу принуждал.
        Аслан удивленно меня рассматривал.
        - Брат, у тебя какие-то проблемы? С чего вдруг?
        И что ему ответить?
        - Не дала.
        - И она последняя женщина на земле...
        - Не последняя, но...
        А что но, я не знаю, как объяснить.
        - Ладно, я понял.
        Что он понял, я даже спрашивать не стал, итак всё это - какая-то дичь.
        - Слушай, а если она видео в сеть сольет? Что тогда? Я перед людьми не смогу тебя прикрыть. Они не поймут, - Аслан переживал по поводу нашего совместного проекта.
        Правильно переживал.
        Я тоже переживал, поэтому раздраженно заметил:
        - Ничего она не сольет. Её скоро найдут.
        Аслан вопросительно вскинул брови:
        - Надеюсь ты не придумал очередную ерунду?
        Ответить я ему не успел, у меня зазвонил телефон. Я ответил на звонок.
        Потом торжествующе улыбнулся Аслану:
        -Нашли, везут сюда.
        Я от нетерпения заерзал на диване, что сразу отдалось болью в причинном месте.
        Через полчаса, которые показались мне вечностью, виновницу моих бед втолкнули в гостиную. Она была в джинсах и футболке, волосы убраны в конский хвост. На голове бейсболка. Без юбок, блузок и каблуков Кондратьева выглядела значительно моложе.
        - Нашлась, пропажа, - я хищно оскалился и встал, морщась от неприятных ощущений. Мешок со льдом, про который я совсем забыл, свалился на пол.
        Ольга заметив это, отвернулась, я увидел, что уголок ее губ дернулся от усмешки.
        Значит, ей это кажется забавным. Перед глазами поплыла красная пелена ярости.
        - Знаешь, что я с тобой сделаю? - прорычал я, из последних сил стараясь не орать.
        Ольга посмотрела на меня, сглотнула, но быстро подавила эмоции, задрала кверху подбородок и ответила:
        - Знаю, ничего.
        У меня зачесались руки.
        - Как ты заблуждаешься!
        - Нет, понятно, что сейчас ты можешь сделать со мной всё, что твоей извращенской душе угодно. Но тогда в сети появится очень интересный ролик. Ты там просто офигенно фотогеничен.
        Я в два шага оказался возле негодяйки, схватил ее за шею и слегка придавил.
        - А чем это тебе поможет? Или может тебя вон хлопцам из охраны отдать, чтобы они тебя уму-разуму поучили? А?
        Я сжал ее шейку сильнее. Ей было очень страшно. Её выдавала отчаянно пульсирующая венка на шее.
        - Тогда у тебя будет обвинение в моем убийстве. И оглушительная популярность в интернете. Неужели ты думаешь, меня не знают, где искать? - просипела она.
        После таких слов я бы наверное, сдавил сильнее, так как очень хотелось придушить стерву, но вмешался Аслан, который убрал мою руку.
        - Остынь, брат.
        А потом Булут ляпнул.
        - Ребята, у меня такое впечатление, что вы лет 10 женаты.
        Ольга растирала тонкой ладошкой шею и хмуро взглянула на Аслана. Я тоже был не в восторге.
        - С ним? Нет уж, увольте.
        - Да безопасней на волчице жениться, чем на ней.
        - И правда, Рома-а-а, лучше бы поберегся, а то вдруг я еще и заразная.
        - Что, уже прививку от бешенства идти делать? Как ты вообще до такого додумалась? Кусаться зачем? Не хотела бы, не приходила.
        - А ты что ко мне прицепился? Женщины кругом вымерли? По каким признакам ты определил, что твое общество должно быть мне приятно?
        - Да что со мной не так? Потрахались бы и разошлись.
        - Почему я вообще с тобой должна трахаться?
        - А что у тебя там сотрется что ли?
        - Да не хочу я! Ты мне не нравишься.
        - Это почему же?
        - Потому что грубый, высокомерный козел!
        Я рассвирепел и неожиданно понял, что мы с ней орем друг на друга, а Аслан стоит рядом и ухмыляется. Пора заканчивать этот балаган.
        - В подвал ее.
        Охранник схватил Ольгу и потащил из комнаты. Она попробовала вырываться, но у нее ничего не вышло, слишком разная весовая категория.
        - Пустите! Ты вообще сумасшедший! Психопат! Имей в виду, если я не вернусь через три часа, видео сольют в сеть! - прокричала она напоследок.
        Аслан подождал, когда я немного успокоюсь.
        - Брат, с девушкой надо договориться. Если видео попадет в интернет, мои знакомые откажутся от сотрудничества
        Я ни о чем не хотел договариваться с этой шантажисткой.
        - Не нравлюсь я ей, видите ли! Скажи мне, Аслан, со мной что-то не так?
        Булут неодобрительно покачал головой:
        - Рома, ты думаешь совсем не о том. То, что она говорила. Может кто-нибудь сделать, пока она здесь?
        - Да, её подружку не нашли. Видео может быть в облаке. Запустить его в сеть можно с любого устройства.
        - Тогда, извини, придется ее отпустить и как-то с ней договориться.
        Я и сам это понимал. Не пытать же её, в самом деле? Но мои специалисты рано или поздно найдут источник этого порно-ролика, и когда они его удалят, я эту паршивку... Что именно я с ней сделаю, мне предстояло еще придумать.
        Я вздохнул и попросил:
        - Аслан, давай ты с ней сам поговоришь. Я не могу. Она меня бесит.
        - Ладно, тогда скажи своим, чтобы из подвала её привели.
        - Нет, пока рано. Пусть посидит часа полтора, потрясется.
        - Брат, ты выбрал странный способ затащить девушку в постель. Нужно менять тактику.
        - Пусть посидит.
        - Ладно, ладно, если ты так хочешь, - примиряюще поднял руки Аслан.
        Через полтора часа Ольгу привели назад в гостиную. Она недовольно оглядела нас с Асланом, но благоразумно отмалчивалась. Надо же молчать умеет! Вот это открытие.
        - Предлагаю разойтись по-хорошему, - начал Аслан.
        - Ничего так больше не желаю, - ответила Ольга.
        - Вы отдадите нам исходники с видео и удалите его отовсюду, куда успели скопировать. А взамен...
        Ольга перебила Булута.
        - Я, что, на дуру похожа? Нет, видео останется у меня, а Ваш друг просто забудет о моем существовании.
        - А вдруг Вы передумаете?
        Ольга скептически хмыкнула.
        - Уважаемый, так то я тоже на том видео есть. И без необходимости я его сливать никуда не буду.
        Тут я не выдержал и вмешался:
        - Что даже денег не будешь требовать?
        Ольга возмущенно вскинулась:
        - Засунь себе свои деньги, знаешь куда?
        - Прекратили! Оба!- теперь зарычал уже Аслан, - Ладно, будем считать, что вы погорячились.
        -Я могу идти? Раз мы договорились?
        -Ольга, я надеюсь, Вы понимаете, что если Вы не сдержите слова, я не смогу ручаться, что Роман будет себя вести адекватно.
        -Если он от меня отстанет, я ничего распространять не буду. Это не в моих интересах.
        -Хорошо.
        - Вызовете мне такси, - попросила Ольга Аслана.
        Как только такси приехало, Булут проводил девушку до машины, они мило распрощались, а я стоял у окна и скрипел зубами от злости. Ничего, ничего. Будет и на моей улице праздник. И тогда я эту гордячку скручу в бараний рог.
        Глава 10.
        Ольга.
        Такси довезло меня до дома подруги, я позвонила в домофон и услышала взволнованное:
        - Лялька, где тебя черти носят?
        - Впусти меня, и я тебе всё расскажу.
        И точно почти у чертей была. Как жива осталась? Сама себе не верю. Ущипнуть, что ли, себя? Когда меня стали заталкивать в машину возле продуктового магазина, я раз сто попрощалась с жизнью, тем более глядя на зверские лица мордовортов, которые занимались моей транспортировкой. А потом этот неуравновешенный с его железными доводами. Оказывается, чтобы не было проблем, ему надо было просто "дать". Ага, ага, желательно лопатой по зубам. Кусать его за член и, правда, не стоило, но мне в тот момент было так мерзко. Нет, я не против орального секса, но для этого партнеры должны доверять друг другу. А тут... Я ему не резиновая кукла.
        Я поднялась по лестнице. И на лестничной площадке встретила Катю, которая пританцовывала от нетерпения и с аппетитом жевала пирожок.
        Я поняла, что жутко хочу есть. Гад этот Власов. Даже чаю не предложил.
        - У тебя еще есть? - кивнула я на пирожок.
        - Да ну тебя! Ты лучше расскажи, почему тебя не убили после покушения на младшенького Власова, - отмахнулась подруга.
        Я обиделась. Ей пирожок жалко. Заметив, что я насупилась, Катерина ткнула меня в бок кулачком и сказала:
        - Пойдем, поделюсь с тобой едой. А то так и умру от любопытства.
        Съев два пирожка: один с картошкой, второй с повидлом, выпив кружку сладкого чая, я подобрела и рассказала подруге о своих злоключениях.
        Внимательно меня выслушав, она сделала вывод:
        - Значит, вы решили расстаться друзьями. Если честно, после того, как ты перестала отвечать на звонки, я думала, что найду тебя по частям. А этот твой Власов даже ничего. Любой другой мужик тебя после такого собакам бы скормил. Но ты не переживай, видео я надежно спрятала. Если он рассчитывает отыграться, как только найдет компромат, то тут ему ничего не светит, - и она сразу же переключилась на другую тему, - А агрегат у него очень даже ничего. Я пока ролик монтировала, очень хорошо все рассмотрела. Зря ты так вообще с ним. Зубы бы не разжала вовремя, и оставила бы мир без такого производителя. Ты б лучше лаской с ним. Приголубила бы, удовлетворила. И глядишь, не пылилась бы в своем офисе среди талмудов.
        - Катя, может, ты его сама голубить будешь? У тебя лучше получится. Если что, в наручники его и к батарее. И будет он как шелковый. А я с таким, что делать буду? Член он больше мне не доверит. Если вообще рискнет его кому-нибудь еще в глотку заталкивать.
        - Эх ты, Лялька! А какой ведь самец бесхозным пропадает! Ладно, давай с тобой вина выпьем за твое чудесное спасение.
        Мы выпили красного вина, поужинали, и я поехала домой спать более-менее спокойная насчет своей дальнейшей судьбы.
        Я вернулась к работе. Теперь, когда Власов прекратил заниматься диверсионной деятельностью, люди нет-нет да и обращались ко мне за помощью. Конечно, прошлой популярности у меня не было, но и полного игнора тоже. Однако, меня это не устраивало.
        Вот, что за жизнь такая?! Этот альфа-самец ввалился в мою жизнь, хотя его особо не звали, потоптался в ней, нанес мне психологическую травму и не сделал ничего, чтобы исправить ситуацию. Да, надо было бы потребовать от него, чтобы он ликвидировал за собой бардак и разрушения, которые принес в мою жизнь, но это пришло мне в голову позже. Сначала я вообще радовалась тому, что меня не убили.
        Придется снова все делать самой. Я ломала голову над тем, как исправить положение, пока до меня не дошли слухи о том, что адвокат Самойлова проиграл апелляцию. Значит, Илья Константинович оказался в безвыходном положении и готов схватиться даже за соломинку. Это было мне на руку. Решение теперь надо было обжаловать в кассации, и это давало шанс на победу и Самойлову, и мне, притом конечно, что Самойлов не станет артачиться. Да, снова придется перейти дорогу Роме, но это будет только справедливым возмездием за то, что он испортил мою репутацию.
        Глупо было бы рассчитывать, что Самойлов примется бегать за мной и упрашивать, чтобы я вернулась к нему. Поэтому я решила сходить к нему сама. Но меня не пустили в офис. Меня это только разозлило. И я принялась наблюдать за его офисом. Мне понадобилось пять дней, чтобы выяснить, что на обед он ездит в небольшой ресторанчик недалеко от работы. Я заказала там столик, примерно в то же время, что он там бывает, и на следующий день поджидала его там.
        Он расположился в другой от меня части ресторана и сразу меня не заметил. Подождав, когда ему принесут заказ, я поднялась со стула и направилась к нему.
        - Какая встреча, Илья Константинович! Приятного аппетита! Не отвлекаю? Позволите?
        Самойлов заметно помрачнел и сквозь зубы ответил:
        - Садитесь.
        Подождав, когда я устроюсь на стуле, мужчина решил высказаться:
        - Вам никто не говорил, Ольга Аркадьевна, что Вы напоминаете питбуля? Как вцепитесь, так от Вас очень трудно вырваться?
        - Дорогой Илья Константинович, про питбуля мне не говорили, а вот с волчицей сравнивали. Но Вам не нужно от меня вырываться. Вам нужно со мной дружить. Ведь Ваш талантливый адвокат, который, надо полагать, не носит миниюбки, не смог выиграть дело в апелляции? Не смог. И Вам теперь уже почти нечего терять. Разве что партнеров. А дальше неустойки и прочие неприятные вещи. Давайте я попробую Вас от этого всего избавить?
        - Как в первый раз?
        - Справедливое замечание. Но Вам же отлично известно, каким образом Филин смог выиграть суд. В Москве игра будет идти на чужом поле, и у Вас появится шанс.
        - И что же Вы хотите за этот шанс?
        - Мои условия не изменились. Извините, заняться благотворительностью не могу себе позволить. Я, как и Вы, сильно пострадала от действий нашего общего знакомого. И мне бы хотелось поправить свое положение.
        - Деньги только после того, как Вы выиграете.
        - Разумно. Но имейте в виду, если Вы решите меня обмануть, я смогу переиграть ситуацию опять в пользу Власова.
        - Ладно, Ольга Аркадьевна. Если бы не убытки, которые я понесу в ближайшем будущем, и то, что за это дело больше никто не хочет браться, я бы с Вами не связался опять.
        - Значит, мне повезло.
        - Поглядим, сколько протянется Ваше везение в этот раз.
        - Достаточно.
        Я сказала все, что хотела, поэтому попрощалась и ушла.
        Возможно, это было опрометчиво, и мне не стоило нарываться, тем более что Власов действительно успокоился, но ничего другого, чтобы вернуть себе репутацию, я придумать не смогла. Собрав все необходимые документы, я поехала в Москву. Разумеется, жалобу можно было подать и на месте. Можно было бы обойтись без всякой поездки, но я решила сделать все от меня зависящее, чтобы решение суда первой инстанции отменили.
        Приехав в столицу нашей Родины, я обнаружила, что там дико холодно, несмотря на то, что на дворе стоял август. Причем аборигены щеголяли в платьях и рубашках с короткими рукавами, а я, натянув тонкий пуловер и ветровку, никак не могла согреться. Как они живут тут вообще?
        Я остановилась в гостинице, предоставив в кассационную инстанцию все необходимые документы еще в своем городе. Здесь мне нужно было другое.
        Набрав заветный номер, я поприветствовала собеседника:
        - Доброе утро, Серафим Алексеевич.
        Этот человек узнал меня по голосу.
        - Оленька, и тебе доброе. И не видно тебя, и не слышно.
        - Да Вы же знаете, я предпочитаю свой тихий, спокойный город. Москва слишком шумная.
        - Мать приехала навестить?
        Вот эту тему я бы не хотела обсуждать, но и рассказывать, как на самом деле обстоят дела с родительницей, никакого желания не было.
        - Да, мы давно не виделись. И с Вами я не виделась уже долго.
        - Я на неделе занят, девочка. Но в субботу жду тебя к обеду. Замуж не вышла?
        - Хорошо, буду обязательно, и все-все расскажу.
        Мы закончили разговор. Придется ждать до субботы, но оно того стоило. Ничего, погуляю по Москве. Здесь масса интересного.
        Я устала с дороги и легла отдыхать, а потом сама не заметила, как уснула.
        Разбудил меня телефонный звонок. Этот голос я предпочла бы не слышать ближайшую тысячу лет точно.
        - Ольга? Ты в Москве, а узнаю я об этом почему-то не от тебя.
        Зачем звонит? Какое ей вообще дело, в Москве я или на Марсе?
        Каждая встреча с матерью для меня как испытание. Да и мать ли она мне? В моем сознании мама это не человек, который тебя родил на свет, а тот, который любил тебя с того момента, когда первый раз взял тебя на руки. Любил тебя не за что-то, а потому что ты просто есть. И как мои фантазии применимы к женщине, бросившей своего восьмилетнего ребенка, чтобы выйти замуж за обеспеченного человека? Папа тоже хорошо зарабатывал, но позволить себе дом на Рублевке, яхту и виллу в Майами не мог.
        А я ведь ждала ее, надеялась и верила, что она меня любит, пока в двенадцать не услышала их разговор с отцом. Отец просил ее забрать меня на месяц, потому что я очень соскучилась, а она ему ответила, что Ваня (её муж) не хочет в своем доме чужих детей.
        - Да, Мария, что ты хотела?
        Она настаивает, чтобы я обращалась к ней по имени. Да мне и самой так больше нравится.
        - Ольга, ты чем-то недовольна? Мы с тобой давно не виделись. Я хочу, чтобы ты пришла завтра на ужин. Только оденься поприличней.
        Я собираюсь сказать, что не приду, и уже открываю рот, как в телефоне раздается:
        - Пока.
        Абонент отключается.
        Вот так выглядят теплые родственные отношения. Перезванивать ей, не перезваниваю. На это несколько причин. Во-первых, если она звонит, значит ей что-то нужно. Просто так не стала бы. Во-вторых, если ей что-то понадобилось, то отказ она лучше воспринимает, когда ты находишься перед ней и не ведешься на манипуляции. В других случаях она воспринимает твой отказ как вариант "я подумаю", но почему-то всегда в свою пользу. В-третьих, она совершенно не умеет уважать чужие границы. Если сейчас не пойти и не разрушить ее далеко идущие планы, она заявится на мою территорию, откуда ее бывает непросто выпроводить. Сказочная женщина. Сейчас я уже и не жалею, что она ушла.
        Оставшееся время до завтрашнего ужина я гуляю по Москве, отправляюсь на ВДНХ в "Москвариум", потом в Ботанический сад. У меня не так много времени, но я успеваю полюбоваться красивыми местами. Особенно меня притягивают акулы. Странная ассоциация. Но и растения в Ботаническом саду тоже действуют успокаивающе.
        Питаюсь в кафе, не забываю поесть перед ужином. Кто его знает, чем закончатся эти "гости"? Из одежды поприличней на мне джинсы, футболка, ветровка и кроссовки.
        К восьми вечера такси привозит меня в закрытый поселок к особняку, который не вызывает ни восхищения, ни зависти, только какое-то гнетущее чувство. Я ведь не перестала быть "чужим ребенком", так что я здесь делаю?
        Меня встречает охрана, провожает до гостиной, где я застаю Марию. Она безупречна, да и вместо пятидесяти лет ей больше сорока не дашь.
        Её лицо недовольно хмурится:
        - Что за вид, Ольга? Я же просила...
        - Извини, мама, я в Москве налегке, без вечерних туалетов.
        Мамой я зову её лишь тогда, когда хочу сильней взбесить. Кажется, мне это удалось.
        - Ты могла бы сказать. У тебя было достаточно времени, что купить одежду и привести себя в порядок.
        Время у меня, конечно, было, а вот финансовых возможностей - нет. Но об этом я ей говорить не буду.
        - Я приехала по делам, а не бегать по магазинам. Если с моим внешним видом какие-то проблемы, я могу вызвать такси и уехать в гостиницу.
        Ей такое развитие событий не нравится.
        - Пойдем со мной в гардеробную, подберем тебе что-нибудь.
        - Нет, мама, - на этот раз это слово звучит резче, царапая горло, - переодеваться я не буду.
        Чтобы я надела на себя что-то из ее вещей? Боже упаси!
        Её красивое лицо начинает напоминать маску. Мария отлично меня знает, поэтому не настаивает.
        - Хорошо, иди так, - цедит она и добавляет, - Пойдем в столовую. Нас уже ждут.
        Я иду за ней. Обстановка вокруг вполне соответствует статусу её мужа. Роскошь, пахнущая деньгами. Но нужно отдать должное, роскошь со вкусом. Я и в такой обстановке чувствую себя вполне комфортно. В конце концов, стол из красного дерева все равно тот же стол.
        В столовой меня ждет сюрприз, помимо Ивана Сергеевича на ужин приглашен еще один мужчина сильно пенсионного возраста. Гордея, наследника и гордости семейства Тихоновых, нет. Но это и к лучшему.
        - Приветствую, Иван Сергеевич, - и, обращаясь к неизвестному, говорю, - Добрый вечер.
        Элементарные правила вежливости никто не отменял.
        Маска на лице Марии сменяется голивудской улыбкой:
        - Это моя дочь, Ольга. А это хороший друг семьи - Тимофей Архипович Прокудин.
        Дедушка Тима тоже расплывается в улыбке, но взгляд его фокусируется в районе моей груди. Мне всё это не нравится.
        Мы с Марией садимся на свои места, перед нами ставят тарелки с горячим. Выглядит все аппетитно, но я просто ковыряюсь в тарелке и стараюсь понять в какой "цирк с конями" я попала на этот раз. Пока разговор идет на отвлеченные темы, я хоть и напрягаюсь, но не сильно. Как вдруг Тимофей Архипович решает пойти в наступление:
        - Ольга, а чем Вы занимаетесь?
        - А мама разве не говорила? - мне нравится реакция Марии на звучание одного простого слова, и пусть это пока всё, что мне доступно, но почему не уколоть её?
        Затем всё же решаю удовлетворить любопытство собеседника:
        - Я адвокат.
        - Преуспевающий? - следует вопрос.
        Да что ж это такое, ему, что декларацию о доходах предоставить?
        - По меркам Москвы, наверное, не очень.
        - Такая красивая девушка. И умная. Не задумывались о том, чтобы перебраться в столицу? - его масляный взгляд ощупывает меня.
        - Нет. Мне не нравится суета.
        - Да, но для Вашей карьеры это было бы лучше. Этот город больших возможностей. Я бы мог Вам помочь на первых порах, - его блеклые от возраста глаза снова останавливаются на моей груди.
        И тут до меня доходит. Это мне спонсора нашли. Вот это поворот.
        Деду Тимошке на старости лет захотелось свежего мяса. Но он не угадал. И пусть на нем красуется "Ermenegildo Zegna", но ему лет семьдесят, а я к таким женихам не готова. Со мной молодой горячий жеребец не справился, куда уж "старому коню".
        Как бы выпутаться из этих семейных посиделок?
        - Нет, благодарю, я к таким переменам не готова, - и мне приходит в голову дикая идея, - И жених против будет.
        Деда Тима заметно огорчается:
        - Жених?
        - Да.
        - Какой еще жених? - вступает в разговор Тихонов.
        Этого так просто не проведешь, очень умный и хваткий тип.
        Но раз я начала, то отступать поздно. Прости меня, Рома.
        - Да, - утвердительно киваю головой, - Может слышали, Роман Александрович Власов?
        Иван Сергеевич впивается в меня взглядом. Не верит он мне, не верит.
        - Кое-что слышал. Только, не слишком ли он молод для тебя?
        Как меня продавить-то пытаются!
        - Самое то. У нас с ним такая любовь, - и меня словно черт дергает, - Я вам его сейчас покажу.
        Катя развлекалась с видео, как могла и сделала несколько безобидных коллажей. Там мы с Власовым действительно выглядим очень гармонично. И скинула мне на телефон, как напоминание о том, что я зря такого самца продинамила. Я вытащила из кармана телефон, открыла один из снимков и предъявлила его как доказательство нашей неземной любви всем присутствующим. На этом фото я стою вполоборота, а Роман сжирает меня таким плотоядным взглядом, что в наших отношениях невозможно усомниться.
        Присутствующие скривились. Им это не по нраву.
        Дед Тима предпринимает последнюю попытку:
        - А чем Вы завтра занимаетесь?
        - Завтра я занята, - даже не вру, у меня завтра обед с Золотарёвым.
        - А послезавтра?
        - Увы, я возвращаюсь домой. Жених заждался. Молодой, темпераментный.
        Тимофей Архипович не любит сдаваться. Может, ему ролик показать, что бывает с теми, кто мне решается досаждать. Спорю, у него в штанах все скукожится.
        Еще одно упоминание о том, что я несвободна, перевел ужин в другое русло. Меня оставили в покое.
        После его окончания, я собралась уезжать. Мария провожает Прокудина.
        Но меня останавил Иван Сергеевич:
        - Не торопись, Ольга. Пойдем в кабинет. Поговорить надо.
        Кабинет под стать своему хозяину. Такой же основательный и мощный. Тихонов указал на место, где мне расположиться, сам остался стоять.
        - У тебя точно всё серьезно с этим твоим Власовым?
        Ответила вопросом на вопрос:
        - К чему эти расспросы?
        - Не буду ходить вокруг да около, но ты очень понравилась Тимофею Архиповичу. Он даже готов жениться.
        - Надо же, какая щедрость! Меня одну смущает, что ему пора белые тапочки выбирать, а не жену?
        - Опять хамишь? - голос посуровел, - Медицина сейчас на высоте, не бойся, сразу не помрет. Пока детей тебе не заделает.
        Чаша моего терпения переполнена.
        Я поднялась, тем более что пришло оповещение о подъехавшей машине.
        - Иван Сергеевич, у меня всё хорошо. И необходимости ложиться под старика нет. Тем более рожать от него детей. Давайте закончим этот разговор. Он мне неприятен. Всего доброго!
        Не дожидаясь какого-либо ответа, я ушла из кабинета, а затем уехала в гостиницу. К счастью, Мария со мной поговорить не попыталась А то бы это был уже перебор.
        Глава 11. Визуализация
        Ольга.
        Роман.
        Глава 12.
        Ольга.
        Я зашла в кондитерскую и купила яблочный пирог с корицей, от которого шел потрясающий аромат. Потом села в такси, назвала адрес. Меня уже ждали. В дверях меня встречала хозяйка Тамара Леонидовна, женщина за пятьдесят, приятной полноты и какая-то уютная, что-ли. В её гостиной всегда хотелось остаться и не уходить больше никуда.
        - Проходи, проходи, Оленька. Сто лет тебя уже не видела. Какая я ж ты красавица!
        Я протянула принесенное лакомство:
        - Это Вам. Я помню, Серафим Алексеевич очень любит.
        - Сама пекла?
        - Нет, я в гостинице остановилась.
        - А мама?
        - У неё давно уже своя жизнь, Тамара Леонидовна.
        - Да я всё знаю, Оленька. Но я надеялась, что ваши отношения улучшились.
        Я пожала плечами. Как можно улучшить то, чего нет?
        - Ладно, не будем о грустном. Иди, мой руки и к столу. Ты ж голодная. А я со своими разговорами.
        Помыв руки, я прошла в столовую, обстановку этого дома я знала наизусть, потому что проводила здесь время сессий, когда училась заочно на юридическом. Гостиница, да и съемная квартира были мне тогда не по карману. Спасибо хорошим людям, что не бросили меня в трудную минуту.
        Серафим Алексеевич тепло меня поприветствовал. Мы сели за стол. Я рассказывала о своей жизни, слушала их рассказы. Когда тебе легко с людьми, то и выдумывать ничего не надо. Конечно, беседы касались и работы. Несмотря на свой статус. Серафим Алексеевич был в общении простым человеком, без всякого налета ханжества и высокомерия.
        В конце обеда был пирог и кофе. В их доме я всегда вспоминала папу. Вспоминала со светлой грустью по такому родному человеку.
        После кофе Серафим Алексеевич поднялся и произнес:
        - Пойдем в кабинет, поговорим.
        Когда прошли в кабинет, я не стала ходить вокруг и около:
        - Мне нужна Ваша помощь.
        - В чем?
        - У меня начались проблемы на работе. Я проиграла важный процесс. И сами понимаете, клиентов резко поубавилось. Дело сейчас в кассации. Иск Самойлова к Филину о передаче земельного участка в собственность. Первоначальный собственник земли умер, наследником стал Филин, который отказывается передавать участок из-за того, что его родственник был психически нездоров. В суд он предоставил заключение психиатров. Но я запрашивала сведения в областной больнице. Там выдали справку, что этот родственник никогда на учете не стоял и за помощью не обращался.
        Золотарёв нахмурился:
        - Думаешь, судью купили?
        - Я уверена. Меня никто не стал слушать в суде. И я даже знаю, кто купил. Но доказать ничего не могу.
        - Что нужно от меня?
        - Чтобы кассацию быстрее рассмотрели и отменили решение суда.
        - Договорились, но в такой ситуации дело скорее всего направят на новое рассмотрение.
        - Только в другой суд.
        Мы еще немного посидели, а потом меня проводили и велели быстрее их звать на свадьбу. Я ответила, что как только встречу такого же положительного мужчину, как Серафим Алексеевич, то сразу соберусь замуж.
        Я вернулась в родной город и продолжила спокойно работать. Только Самойлов надоедал мне каждодневными звонками. Я устала объяснять, что для рассмотрения дела нужно время.
        Роман.
        Все-таки что не говори, а Москва это совсем другой уровень бизнеса. Мы с Булутом заходим в один из офисных центров Москва-Сити, поднимаемся на лифте и оказываемся в приемной. где нас встречает секретарша. Называем фамилии и нас провожают в просторный кабинет. Инициатором этой встречи был Булут, потому что турки заупрямились и хотят привлечь к сотрудничеству своего давнего партнера Тихонова. И это притом, что тендер я выиграл.
        Булут уже знаком с хозяином кабинета, я его вижу в первый раз. Аслан тянет руку для приветствия:
        - Иван Сергеевич, - а потом через секундную заминку представляет меня, - Роман Александрович Власов.
        Я тоже пожимаю протянутую ладонь. А хватка-то у старого медведя будь здоров. Тихонов слишком пристально меня рассматривает. Мне не понятна причина такого внимания. Какое-то время мы обсуждаем детали сотрудничества. Здесь проблем нет никаких, сделка будет выгодна всем трем сторонам.
        Но когда беседа уже подходит к концу, Иван Сергеевич выдает:
        - Так, Роман Александрович, и когда у Вас с моей падчерицей свадьба?
        Сказать, что я удивлен, значит, не сказать ничего.
        - Иван Сергеевич, какая свадьба? И какая падчерица?
        Взгляд у Тихонова становится острее:
        - Что, Ольга ничего про свою семью не рассказывала?.
        С некоторых пор это имя вызывает у меня настолько жгучее эмоции, что спокойно реагировать на него я не могу. И всё равно, причем здесь свадьба? Неприятная догадка осеняет мой начавший воспалятся мозг.
        Между тем, видя мое недоумение, Тихонов уточняет:
        - Ольга Аркадьевна Кондратьева, - понимая, что происходит что-то не то, мужчина спрашивает, - Или вы не знакомы?
        Я, наконец, прихожу в себя:
        - Нет, почему же, знакомы, - только детали нашего знакомства за чашкой кофе рассказывать не будешь, тем более её отчиму, - Но ни о какой свадьбе с этой особой и речи идти не может.
        Теперь уже Тихонов не понимает, в чем дело:
        - Но Ольга сказала, что Вы встречаетесь.
        Таким дураком я себя давно не чувствовал, только в нашу прошлую встречу с этой стервой, когда она угрожала слить видео в сеть. Нет, я её точно убью. Зря я в прошлый раз послушал Булута. Надо было её придушить.
        Еле сдерживаясь от злости, я отчеканил:
        - Она Вам наврала. У нас с ней ничего общего нет, и не будет.
        Кроме порно-ролика, подкинуло мне каверзную мысль подсознание.
        Тихонов не нашелся, что еще сказать. Мы скомкано попрощались и ушли.
        На парковке у машины Аслан, видя мое лицо, спросил:
        - Брат, мы хотели задержаться в городе на вечер, отдохнуть?
        - Нет, Аслан, извини, мне нужно вернуться. Я хочу пообщаться со своей "невестой". Хотя ты, если хочешь, можешь оставаться.
        - Рома, ты только не кипятись.
        - Не кипятится? - я не заметил, как повысил голос, - Что эта гадина о себе вообразила? Шантажировать меня надумала? Может еще жениться заставит?
        Тут Булут не нашелся, чем меня утихомирить.
        - Ладно, я с тобой. А то дел наворотишь.
        Отговаривать его я не стал, потому что он был прав. Я был близок к очень опасным поступкам от ослепившей меня ярости.
        Ольга.
        Домой я вернулась в прекрасном расположении духа. В том, что Золотарёв мне поможет я ни капли не сомневалась. А в суде первой инстанции я найду доказательства, чтобы подтвердить, что Нырков был нормальным и сделку совершил в твердом уме и прекрасной памяти.
        На следующий день после возвращения из Москвы я решила сходить в ближайший магазин, чтобы купить что-нибудь на обед. Выйдя из офиса, я заметила решительно шагающего в мою сторону Власова. Выражение его лица не сулило мне ничего хорошего. Я сразу забеспокоилась за дело Самойлова. Что, если он узнал о том, что я решила действовать его же методами? Нет, он не мог. Откуда?
        Когда он поравнялся со мной, я заметила, что у него разве что пар из ушей не шёл. Чем я так успела его разгневать? Тут мне в голову пришла идея, что он узнал о том, что я нас практически поженила.
        - Ничего не хочешь мне объяснить? - вопрос был задан таким тоном, от которого, видимо, его подчиненные прятались под столами.
        И все-таки здоровый, разъяренный мужик выглядит устрашающе.
        Я мысленно пискнула "Ой", но вслух поинтересовалась, стараясь, чтобы голос звучал успокаивающе:
        - По поводу чего?
        - Как же, дорогая, у тебя с памятью плохо стало? - теперь от его слов веяло сарказмом, - У меня твои родственники уже датой свадьбы интересуются.
        Так значит, все-таки свадьба. Воистину, язык мой - враг мой. Зачем я это вообще сказала?
        - Какие родственники?
        - Тихонов.
        - Он не мой родственник.
        - Да что ты? А он сказал, что ты его падчерица. А еще он мне рассказывал, что я, оказывается твой жених, - последнее слово Рома практически выплюнул.
        Я поняла, что попала.
        - Да, я ему наврала. Откуда я знала, что вы вообще знакомы, и он будет что-то у тебя уточнять?
        Его мои слова не успокоили.
        - А может, ты спишь и видишь, чтобы за меня замуж выскочить? Тем более и компромат на меня имеется.
        - Ни разу такая идиотская мысль в мою голову даже не пришла. То, что я наговорила, это случайность, - я сделала глубокий вдох, - И я прошу за нее прощения. Этого делать не следовало.
        - Тебе много чего делать не следовало, это точно. Из-за чего ты бесишься, а? Потому что одна? Работать самой приходится, а не на чужой шее сидеть. А хочешь, скажу, почему ты одна? Потому что ты ледышка, и гонору у тебя чересчур много.
        За что он так, я же пытаюсь извиниться? Зачем старается все время обидеть? Если бы он меня не провоцировал, я бы забыла о нем на следующий день после того, как сходила на встречу вместо Есикова.
        В то время, как я боролось с расползающимся внутри чувством горечи, мой взгляд остановился на автомобиле представительского класса, из которого, после того, как ему открыли дверь, выбрался Тимофей Архипович. И как будто этого было мало, следом его сопровождающий передал ему в руки увесистый букет бордовых роз. Как же всё это несправедливо! Неужели всё, чего я достойна - это мерзкий старикашка с онанистскими мечтами о молодом женском теле?!
        Мной двигала жесточайшая обида на весь белый свет. Я видела, как Прокудин идет ко мне с цветами. Роман его не замечал, так как стоял спиной, да и вряд ли обратил внимание, если только они не знакомы.
        А еще мной двигало желание доказать, что он заблуждается. Что меня на самом деле очень трудно забыть. Он и так стоял слишком близко, практически нависая надо мной. Мне достаточно было чуть придвинуться. Что я и сделала. Потом обхватила мужчину за шею обеими руками и поцеловала. Сама. Сердце то ли от удивления собственной наглости, то ли еще от чего-то зашлось за грудиной, так что пульсация крови стала отдаваться в ушах.
        Его губы оказались сухими и теплыми. Никаких посторонних раздражающих ощущений. Мой язык скользнул по ровному ряду зубов и, не встретив препятствий, встретился с его языком. Мне стало жарко, также, как было у него во рту, а может еще жарче. Чтобы не видеть безобразия, которое я творю, я прикрыла глаза, смежив веки.
        Что было удивительно, Роман не попробовал отстраниться, оттолкнуть меня. Напротив, его язык с упоением встретился с моим и принялся исследовать мой рот.
        Как же жарко! А еще и внутри все требовательно заныло, спускаясь напряжением по ногам, и опаляя краской щеки. Свежий морской аромат его парфюма, смешанный с запахом мужского тела, проникал в легкие, заставляя мое тело жаться к его все ближе. Мужские руки, которые какое-то время бездействовали, вдруг стали прижимать меня к нему все крепче, сначала задержались на талии, а потом поползли ниже. И когда я попыталась отодвинуться, он не позволил, недовольно рыкнув.
        Нас прервало чье-то покашливание.
        Я убрала руки с шеи Власова, сделала шаг назад. Почему-то не смогла заставить себя посмотреть на него, боясь увидеть в его глазах то, что размажет меня совсем. Так как Рома не торопился убирать руки с меня, я их скинула и сделала еще несколько шагов назад. Губы все еще горели, как и лицо.
        Потом я посмотрела на того, кто кашлял. Прокудин выглядел нелепо, стоя недалеко от нас с огромным букетом цветов.
        - Здравствуйте, Тимофей Архипович! - не зная, что делать, я заговорила первой, - Какими судьбами?
        Он уже знал, что Власов никакой мне не жених. Иван Сергеевич наверняка уже поделился этим открытием. Поэтому и приехал. Но для него это ничего не меняло.
        - В Москве Вы не нашли для меня времени, вот я решил, что дома Вам будет проще со мной встретиться.
        Я вдруг почувствовала дикую усталость. Я совсем не понимаю мужчин.
        - Здесь у меня тоже не будет для Вас времени, Тимофей Архипович. Я думала, что Вы поняли еще в прошлый раз. И мне не придется говорить все вот так прямо. У нас с Вами не будет никаких встреч, потому что Вы мне не интересны, да и буду откровенной, слишком стары для меня.
        Лицо Прокудина вытянулось. Стоявший рядом Власов молчал. Впрочем, на него я старалась не смотреть.
        Я отсекла всякую возможность того, что Прокудин последует за мной коротким:
        - Прощайте!
        А затем вернулась в офис. Есть мне, расхотелось.
        Зайдя внутрь, прошла в свой кабинет, надеясь, что мужчины уедут. Говорить мне с ними не о чем.
        Минут через пять дверь кабинета без стука отворилась. На пороге появился Власов всё с тем же несчастным букетом.
        Что еще ему нужно?
        - Тебе просили передать, - как ни странно, в голосе не слышалось насмешки.
        - Положи там, - я кивнула на свободный стул.
        Сейчас я хотела только одного, чтобы он ушел. Как же неловко!
        Но осталась одна вещь, которую мне нужно сделать. И желательно, при нем.
        Я взяла в руки сотовый, полистала список контактов и нажала вызов. Когда мне ответили, сказала:
        - Мария, мне нужен номер твоего мужа.
        - Сейчас сброшу, - прозвучало в ответ. Она даже не спросила, зачем он мне понадобился.
        Получив сообщение, я позвонила Ивану Сергеевичу.
        - Вы меня узнали?
        После его утвердительного ответа я продолжила:
        - Тогда я постараюсь коротко. По поводу наших отношений с Власовым я Вам солгала. Между нами ничего нет. Но впредь я Вас попрошу не заниматься устройством моей личной жизни. Никогда.
        И сбросила вызов.
        Теперь я уже могла смотреть на Романа:
        - Думаю, ты можешь идти. Для тебя никаких последствий эта история иметь не будет.
        Знакомая пренебрежительная усмешка тронула уголки его губ.
        - Хорошо, - и он ушел.
        А я осталась одна с противным чувством какой-то своей неполноценности. Посмотрев на цветы, поднялась, подхватила букет и направилась к мусорным бакам, которые располагались за домом. И выбросила туда букет. Мне стало легче.
        Глава 13.
        Роман.
        Я сижу в автомобиле возле аэропорта. Безопасники работали около 2 недель и пришли к выводу, что весь компромат на меня хранится не у самой Кондратьевой, а у ее подруги, Чащиной. Что этим дурам, может взбрести в голову, неизвестно, поэтому я решил действовать. У всех есть свои сильные и слабые стороны. Главное их узнать. И вовремя надавить на нужные.
        Чащина в разводе, воспитывает ребенка одна. Муж платит алименты чисто символически, в воспитании сына не участвует. У него своя жизнь. Из родственников у Катерины только престарелая мать, живущая в деревне на небольшую пенсию. Работа в полиции вряд ли может считаться ее сильной стороной, чтобы она по этому поводу не думала. Те, на чью поддержку она рассчитывает, отвернутся от нее в мгновение ока, как только запахнет жареным.
        А им сейчас обязательно запахнет. Мне не доставляет удовольствия воевать с женщинами, но и оставлять, у кого бы то ни было рычаг давления на себя, я не собираюсь.
        Из здания аэропорта выходит Чащина, которая несет на руках ребенка. С одной стороны плохо, что мальчик с ней, с другой - у нее есть возможность прочувствовать всю безысходность своего положения. Она должна была сегодня лететь в отпуск в Турцию, но у меня были другие планы. Её сопровождают двое крепких ребят из моей охраны. Когда они подходят к машине, один из них открывает дверь. Катерина медлит, увидев меня:
        - Не ожидала? - интересуюсь, хотя и так понятно, что для нее наша встреча сюрприз.
        Но не только им веселиться за мой счет.
        - Садись, чего ждешь?
        Она неловко забирается в автомобиль, так и продолжая держать сына руках, который время от времени всхлипывает и вцепился маленькими ручонками в мать, так что не оторвешь. На секунду меня колет чувство вину, за то, что напугали мальчишку, но я отгоняю его, как назойливую муху. Эти бабы сами виноваты. Куда полезли?
        - Как дела? -спрашиваю, но Чащина не отвечает.
        - Ты ведь понимаешь, что будет дальше? У тебя нашли вес герыча* в крупном размере. Его изъяли, оформили все документы как положено. И только от меня зависит, что будет с тобой дальше. Как сотрудник доблестной полиции, ты можешь прямо отсюда поехать в СИЗО*. Либо удалить всё, что есть у вас на меня, и поехать в Турцию. Имей в виду, что протоколы и героин будут храниться в надежном месте, и если ты меня обманешь, я, не раздумывая, пущу их в ход. А тебе надо подумать о сыне. Если ты попадешь в тюрьму, что будет с ним? Сколько там за сбыт наркотиков в крупном размере? От десяти до двадцати лет лишения свободы?
        Она обжигает меня ненавидящим взглядом.
        - А если я солью видео в сеть?
        - Тогда мои спецы его достаточно быстро подчистят. А ты сядешь. Да и даже, если кто-то и успеет посмотреть, я как-нибудь это переживу.
        Чащина крепче прижимает к себе ребенка и мучительно раздумывает, как поступить. Наконец спустя минут пять принимает решение:
        - Ладно, я всё удалю. Мне нужен мой телефон, - а потом поднимает на меня горящие яростью глаза и добавляет, - Какая же ты сволочь, Власов! А я Ляльке еще говорила, что она зря с тобой так. Похоже, она права была.
        Упоминание Кондратьевой последнее время вообще действует на меня странно. И зачем она меня только целовала? Теперь я не высыпаюсь из-за снов весьма определенного содержания с ней в главной роли. И что я там с ней только не делал! Причем без разницы был секс или не было. От этого я реально устал.
        - Да, да, твоя Кондратьева была права. Если тебе от этого легче станет. Где еще есть видео?
        Она замешкалась с ответом.
        - Не вздумай мне врать. Это плохо для тебя закончится.
        Она морщится, но понимает, что я не шучу и ей некуда деваться.
        - На флешке, на даче. И у Оли на телефоне. Больше нигде.
        Подзываю одного из ребят, что её привели.
        - Степан, отдай ей телефон.
        Он передает девушке устройство. Она какое-то время ковыряется, потом говорит:
        - Всё.
        - Телефон отдай Степану. Пока ты съездишь за флешкой, мои люди проверят, всё ли ты правильно сделала. А потом поедешь к Ольге и удалишь всё у неё.
        Поколебавшись пару секунд, Катерина передает телефон мужчине. потом вылезает из автомобиля и уходит в другую машину. Дальше я думаю, разберутся без меня.
        Что же, Ольга Аркадьевна, не так Вы хорошо всё и просчитали.
        *герыч - героин (наркотик)
        *СИЗО - следственный изолятор - место, где содержат арестованных граждан.
        Ольга.
        У входа в офис меня встретила молодая женщина лет 25. Одета вполне прилично, за руку она держала маленькую девочку. Ребенок прижимал к себе какую-то плюшевую зверюгу сиреневой расцветки, похожую на шар, но с лапками. Рядом с визитерами стоял чемодан.
        Видя, что я достала ключи и собираюсь открывать офис, женщина приблизилась ко мне, не выпуская руки ребенка, и попросила:
        - Помогите, пожалуйста. Вы адвокат?
        Она была довольно миловидной, но вот глаза. Они были больными. Больными от отчаяния. Я хорошо знаю этот взгляд. Его я видела в зеркале целый год, после того как умер папа и меня бросил Максим.
        - Да.
        - Я... У меня мужа посадили... И я не знаю, к кому обратиться. Он ни в чем не виноват, - она сбивалась, когда говорила, видно было, что сильно нервничала.
        - Пойдемте внутрь. Там и поговорим.
        Женщина взяла чемодан и, ведя девочку, зашла за мной в офис. Они, кажется, долго ждали, поэтому замерзли.
        - Чай будете?
        Посетительница хотела отказаться, но девочка вдруг сказала:
        - Мам, я замерзла. Можно мне горячий, с сахаром.
        - Да, - ответила я ребенку.
        Приготовила чай, предложила печенье и приготовилась слушать.
        Женщина отхлебнула из чашки напиток и стала объяснять, что случилось:
        - Муж недавно перевелся на новую должность в фирме "Орион" - заместитель директора. Зарплату обещали очень хорошую. Мы так радовались. А вчера его арестовали, сказали, что он украл деньги со счетов. Но он не мог. Он не такой.
        - А как мужа зовут?
        - Анохин Вячеслав Олегович.
        - И где он сейчас?
        - Как это называется? Изолятор, вроде.
        - Изолятор временного содержания*?
        - Да, да, - закивала она.
        - Тогда он не арестован, а пока задержан. Как правило на 48 часов. Решение об аресте принимает суд.
        - Вот, у меня визитка следователя есть, - передает посетительница мне клочок бумаги.
        Я забираю его и спрашиваю:
        - А Вас как зовут?
        - Меня Надежда.
        - А по отчеству?
        - Можно без отчества.
        - А все-таки?
        - Ильинична.
        - Я сейчас позвоню следователю и все выясню. А Вы - почему с чемоданом?
        Она отводит глаза в сторону и тихо-тихо говорит:
        - Меня свекровь выгнала. Сказала, что это я виновата.
        Почему-то это все больше напоминает какой-то сопливый сериал.
        А затем Надежда Ильинична спрашивает:
        - Вам ведь платить надо? Только деньги все у мужа, а у меня вот в кошельке пять тысяч осталось. Я Вам их отдам. Только помогите.
        Я бесплатно не работаю. Но есть в моих посетителях что-то такое беззащитное, уязвимое, как у брошенных щенков. Как у меня десять лет назад. А меня ведь не бросили.
        - Деньги уберите. Вам жить негде?
        - Ну да, - голос ее становится еще тише.
        Не знаю, зачем мне это, но я решаю помочь. Вроде и делать этого не следует. Кто они мне? Но оставить все так, как есть, не могу. Дура, потому что.
        Я позвонила следователю и выяснила, что Анохина задержали по подозрению в совершении мошенничества. Арест будет завтра в 9 утра в Советском районном суде. Я сообщила следователю, что я - защитник подозреваемого, и через час привезу ему ордер, а до этого ему лучше никаких действий с ним не проводить, если он не хочет, чтобы я жаловалась.
        Я проверила у Надежды Ильиничны документы, потом позвонила Миле, у которой пустует дача, вполне пригодная для проживания. Мила согласилась встретить Анохиных, и все им показать. Я вызывала им такси и отправила их туда. Сама поехала в ОМВД по Советскому району.
        Я нашла следователя, ознакомилась с протоколом задержания и другими документами, потом съездила в ИВС, поговорила с Анохиным. Он клялся, что к исчезновению денег не имеет никакого отношения. Я ему поверила. Поэтому вернулась в офис и допоздна готовилась к завтрашнему судебному заседанию, где будет решаться вопрос, заключать под стражу Анохина или нет.
        Когда стемнело, в офис приехала Катя. Я очень удивилась. Подруга выглядела странно.
        - Что случилось? Вы же с Никитой должны были улететь сегодня.
        - Вылет отложили. Я расстроилась и решила к тебе заехать. Может, сходим куда?
        - Из-за чего отложили?
        -Неполадки с самолетом.
        - А теперь как же?
        -Вроде полетим послезавтра. Так как насчет прогулки?
        -Извини, Катюш, я не могу. У меня завтра арест*. Хочу добиться, чтобы человека выпустили под подписку.*
        Чащина осталась, о чем-то рассказывала, но я не слушала. Потом я вышла из кабинета, а когда вернулась, то Катя стояла у стола и сделала попытку быстро отойти, как будто испугавшись.
        Потом она побыла еще немного и ушла. Я вздохнула с облегчением, так как её болтовня отвлекала от дела.
        Когда я уже собралась уходить, раздался звонок стационарного телефона.
        - Алло, я слушаю, - взяла я трубку.
        - Ольга Аркадьевна? - на другом конце провода раздался грубый мужской голос.
        - Да, это я.
        - Я бы Вам очень советовал отказаться от дела Анохина. Как бы с Вами беды какой не случилось.
        И говоривший отключился.
        Вот это да! Не успела вступить в дело, как мне уже начали угрожать. Что там не так?
        Предупреждение на меня не подействовало. Может, это пустые угрозы. Если придавать значение всякой ерунде, то и работать будет невозможно.
        На следующий день в назначенное время я была в суде. Каких-либо весомых доказательств вины Анохина у следствия не было. Мужчина был прописан на территории области, проживал по адресу своей регистрации, имел работу, с которой его до сих пор не уволили, жену и малолетнюю дочь. Судья прислушался к моим доводам и освободил его в зале суда. Правда, потом пришлось проехать в ОМВД по Советскому району, где ему избрали в качестве меры пресечения подписку о невыезде и надлежащем поведении, но какие-либо следственные действия сотрудник полиции, который вел дело, проводить сегодня не планировал. Поэтому я объяснила Анохину, где находятся его жена и дочь, и спросила, кто может подтвердить его невиновность. Он ответил, что бухгалтер - Дементьева. Так как ему вернули телефон, он попытался до нее дозвониться, но ему никто не отвечал. Мы с ним решили, что подождем дальнейших следственных действий, а потом выработаем тактику защиты. Он уехал за своей семьей, а я отправилась в офис.
        После обеда объявилась Дементьева, которая позвонила по рабочему телефону. Слышно её было плохо. В трубке стоял какой-то непонятный шум.
        - Мне нужно с Вами срочно поговорить, - сообщила она и продолжила, - У меня есть доказательства того, что Анохин не брал денег. Его подставили. Вы не могли бы ко мне приехать? Я сама не могу, подвернула ногу.
        Я согласилась, она назвала мне адрес, ехать предстояло далеко, за город, но, если у нее есть то, что мне нужно, это будет большая удача.
        В городе были пробки, ехать пришлось медленно, поэтому, включив навигатор, при выезде из города я прибавила скорость. Где-то через час пути, в зеркало заднего вида я заметила, что меня нагоняют два черных внедорожника. Я сразу же вспомнила вчерашний телефонный разговор, но приказала себе не разводить панику. Несмотря на то, что я пыталась оторваться, автомобили догнали меня и зажали в клещи. А затем одна из машин резко впечаталась в бок моего автомобиля. Последнее, что я запомнила, это противный скрежет металла, и раскрывающиеся подушки безопасности, которые и спасли мне жизнь.
        *изолятор временного содержание (ИВС) - место, где содержат задержанных по подозрению в совершении преступления лиц.
        *арест - заключение под стражу - мера пресечения, применяемая к подозреваемым в совершении преступлений лицам, заключающаяся в принудительной изоляции, как правило, сроком на два месяца.
        * подписка о невыезде и надлежащем поведении- более мягкая мера пресечения, которая заключается в том, что подозреваемый не может покидать место жительства без разрешения следователя (дознавателя) и обязуется не допускать более нарушения закона.
        Роман.
        Булут, вернувшийся на родину, попросил меня посмотреть участок за городом под строительство дома, который срочно понадобился кому-то из его многочисленных родственников. Я не смог ему отказать и поехал один. На выезде из города заприметил очень знакомую черную машину. Как оказалось, ехали мы в одну сторону.
        Теперь причин тревожиться у меня не было. Чащина отдала флешку с компроматом, а вчера вечером съездила в офис Кондратьевой и удалила видео с её телефона. Что дальше делать с Ольгой я еще не решил.
        Интересно, куда она собралась? Приближаться не стал, а то мало ли чего она себе навоображает. Участок, который мне надо было посмотреть, располагался далеко. Проведя в пути около часа, на пустынном участке дороге меня обогнали два внедорожника. Машина Кондратьевой все еще находилась в пределах видимости. Внедорожники стали ее догонять. Не знаю почему, но я тоже увеличил скорость. День был пасмурный, дорога влажной от недавно закончившегося дождя. Не удачное время для гонок. Потом я едва не впал в ступор, увидев, как огромные черные монстры стали притискивать автомобиль Ольги к обочине. Я нажал на сигнал и еще увеличил скорость. Но одна из машин, совершив маневр, столкнула черную "KIA" с дороги. Машина полетела в овраг, переворачиваясь с колес на крышу и обратно.
        Не знаю, что было бы дальше, если бы на трассе не было меня. После столкновения внедорожники просто прибавили скорость и скрылись с места. Я остановился на месте аварии и стал спускаться по склону. Хорошо, что он был не крутой Начавшая желтеть трава не давала почувствовать намокшую от дождя землю. В воздухе пахло сыростью. "KIA" была сильно покорежена. Когда я спустился вниз, то машина стояла на колесах, я распахнул водительскую дверь. Девушка была без сознания. Я пощупал пульс. Сердце билось. Как сильно пострадала, неизвестно.
        Я позвал ее:
        - Оля?
        Она никак не отреагировала. Во что ввязалась эта дура? Её только что пытались убить.
        Я достал из кармана сотовый, собираясь позвонить в полицию и скорую. Но, помедлив немного, передумал. И опустил телефон в карман.
        Какое мне дело до этой женщины? Ничего, кроме неприятностей, от нее с момента нашего знакомства у меня не было. Да и этот её финт с недоделанным минетом. За это одно я её хотел прибить бессчетное количество раз. И сейчас я её должен спасать? Зачем? Кто она мне?
        Никто.
        То, что случилось, можно расценивать как карму. Просто не надо вмешиваться. Просто надо уйти. Если у нее и осталось что-то способное мне навредить, то все исчезнет вместе с ней. Нет человека - нет проблемы. Мне нужно развернуться и уйти. Но это оказалось почему-то трудно сделать. Ноги налились тяжестью и не хотели поднимать меня назад к машине. Я убеждал себя, что это из-за того, что приходится подниматься по склону. Оглядываться себе я запретил.
        Вскарабкавшись наверх и потратив на это больше времени, чем требовалось, я протянул руку и открыл дверцу автомобиля.
        Осталось сесть в машину и уехать смотреть участок.
        Вместо того, чтобы сесть в автомобиль, я ударил кулаком по крыше.
        - Б***дь, - выругался сквозь зубы.
        И пошел назад. Когда приблизился к разбитой машине, заметил, что из-под капота валит дым, а бензобак поврежден. Задерживаться здесь в любом случае не стоило. Хорошо, что двери не заклинило. Я беспрепятственно вытащил Ольгу и, взяв на руки, понес к автомобилю.
        Идти старался быстро, так как "KIA" в любую минуту могла взлететь на воздух. Девушка была без сознания. Каких-либо значимых повреждений я не увидел. На лбу была небольшая ранка. Из нее шла кровь.
        Когда я со своей ношей поднялся к автомобилю, в овраге прогремел взрыв. Вовремя я успел.
        Я положил Ольгу на переднее пассажирское сиденье, чуть опустив его. Надо было вызывать скорую и полицию. Но те, кто стоял за всем этим, были настроены серьезно. И в больнице её скорее всего добьют. И, если бы не я, это уже бы сделали. Размышляя таким образом, я разозлился на себя. Какого черта мне не всё равно?!
        Ладно, самокопанием придется заняться позже. Я еще раз посмотрел на девушку, дыхание было спокойным, длинные ресницы отбрасывали тень на щеки, пухлые губы чуть приоткрыты. Ни дать, ни взять ангел во плоти. Пока не очнется.
        Делать нечего. Жалко будет, если убьют. Я завел машину и поехал домой. Перед Булутом придется извиниться. Его участок я посмотрю в другой раз.
        Достал телефон и позвонил в частную клинику, где наблюдаюсь, попросил, чтобы ко мне выехал врач.
        Когда спящая красавица придет в себя, тогда и буду решать, как с ней быть дальше.
        Глава 14.
        Ольга.
        Первое, что почувствовала, очнувшись, - это непереносимую вонь возле носа. Неосознанно, не открывая глаз, попыталась отмахнуться от источника запаха, и натолкнулась на чью-то руку.
        -Очнулась, - раздался незнакомый мужской голос.
        Кое-как разлепив веки, я увидела перед собой мужчину в белом халате, который меня внимательно рассматривал.
        - Как Вы себя чувствуете?
        Прежде чем отвечать на вопрос, я стала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, как я сюда попала, удивляясь тому, что плохо соображает голова. Ах, точно авария! Я в больнице? Обстановка на больничную походила мало. Я пришла в себя в спальне, отделка комнаты была в серо-бежевых тонах, мебель сдержанная, но явно не больничная.
        - Голова болит, - призналась я и решила перестать разгадывать ребус, - Где я?
        Тут мой взгляд зацепил еще одного мужчину, находившегося в комнате, и я начала сомневаться в реальности происходящего. Я закрыла глаза на несколько секунд, открыла их, потом потрясла головой, но настырное видение никуда не пропало. Наоборот, начало усмехаться.
        - Я умерла и попала в ад?
        - Нет, что Вы, - поспешил успокоить меня врач, - Вы попали в аварию.
        Блин, я, что, про ад вслух спросила? А Власов уже не ухмылялся в своей обычной манере, а откровенно скалился.
        - Где я? - повторила вопрос, и, кажется, в нем зазвучали истерические нотки.
        - Дома у меня, - ответил Роман.
        Без привычного костюма, в футболке и спортивках он производил какое-то странное впечатление. Я, если честно, думала, что он в своих дорогущих костюмах даже спать ложится.
        Его ответ меня ни капли не утешил.
        - А как я сюда попала?
        Тут до меня дошло, что из одежды на мне лишь футболка. Мужская. Я ощупала попу. Фух, хоть трусы на месте. А вот лифчика не было.
        - И почему я в таком виде?
        Власов покачал головой.
        - Сейчас Федор Сергеевич тебя осмотрит, и я тебе все расскажу.
        Врач приблизился ко мне, собираясь заняться осмотром, попросил откинуть одеяло и снять футболу.
        Я уставилась на Власова, который никак не отреагировал, как будто не понимая, зачем я на него смотрю.
        - Может, выйдешь? - не выдержала я.
        Роман вздохнул, возвел глаза к потолку и выдал:
        - Чего я там не видел?
        Это он о чем вообще? Он меня переодевал? Только этого не хватало. У меня сейчас разрыв сердца будет от злости.
        Наглец все-таки вышел.
        Федор Сергеевич тщательно меня осмотрел, сказал, что мне очень повезло, потому что из повреждений у меня только ссадины и гематомы. Уточнил, не кружится ли голова, не тошнит ли. Голова не кружилась, и тошнить меня не тошнило, но вставать решительно не хотелось, Тело было против любых перемещений, а голове очень нравилась серая наволочка на подушке.
        Доктор сделал назначения, сказал, что при любом ухудшении самочувствия нужно звонить ему. И, пожелав мне скорейшего выздоровления, удалился.
        Я, обессиленная даже простейшими действиями, опустилась на кровать и попыталась навести в голове порядок. Ничего не выходило.
        Минут через десять в комнате появился что-то жующий Власов.
        - Есть хочешь?
        Аппетита не было. Похоже, из-за стресса.
        - Нет. Хочу, чтобы ты мне объяснил уже, что случилось.
        Он пожал плечами и спросил:
        - Аварию помнишь?
        Я утвердительно кивнула, но сделала это зря, голову пронзила новая волна боли.
        Власов, как ни в чем не бывало, подошел и сел на кровать в непосредственной близости от меня. Мне такое соседство было не по душе, но приказывать ему в его же доме было бы странно.
        - Я ехал следом. Когда тебя столкнули в овраг, остановился и вытащил из машины. Твоя машина взорвалась. Потом привез тебя сюда.
        У меня никак не складывалась полная картина того, что случилось. Я с подозрением стала рассматривать своего собеседника.
        Он правильно расценил это и хмыкнул:
        - Нет, Ольга Аркадьевна, я к этому никакого отношения не имею. Не так сильно ты мне и мешала.
        - Полицию почему не вызвал?
        - А сама как думаешь? Что тебе твоя полиция бы сделала? Авария и авария. Мало ли их что ли каждый день происходит?
        - Но меня убить пытались! - возмущенно вскрикнула я.
        - Да? А доказательства у тебя какие? Одни слова? И что бы они делать стали? Сказали бы, что головой сильно ударилась, вот и мерещится тебе всякая хрень.
        -Ты же видел. Мог бы рассказать.
        - Не, Ольга Аркадьевна. Ты во что-то влезла, а я по полициям бегай? У меня времени нет.
        Какой же он все-таки невыносимый!
        И как бы мне это не нравилось, нужно чтобы он подтвердил мои слова.
        - Послушай, я хочу тебя попросить, - как бы язык себе не откусить, - Ты мог бы дать показания?
        Роман неожиданно развеселился.
        - И что мне за это будет?
        Мне и так было непросто все это выговорить, а теперь он еще и издевается!
        - Минет еще раз сделаю! - психанула я.
        Он расхохотался.
        - Нет, Ольга Аркадьевна, ищи дураков в другом месте.
        Потом придвинулся ближе, положил ладонь мне на бедро и повел ею выше.
        - А вот по старинке я совсем не против. Мне кажется, я заслужил немного благодарности. Все-таки жизнь тебе спас.
        Я вцепилась ладошкой в его руку. Стало страшно.
        - Не надо, - здесь я вообще ничего сделать с ним не смогу.
        - Зря отказываешься, - выдохнул мне эти слова в шею, а потом втянул воздух возле нее.
        Зачем он меня нюхает-то?
        Я попыталась его отпихнуть. Хотя это было лишь средство самоуспокоения.
        - Не хочешь, как хочешь, - Власов резко отодвинулся.
        Мне нужно уезжать отсюда, пока цела.
        Я посмотрела на него снова. Он принял скучающий вид.
        - Ты не мог бы вызвать такси? Я домой поеду, - выпалила на одном дыхании.
        Роман посмотрел на меня, как на дуру.
        - Совсем, что ли, с ума сошла? Если есть не хочешь, спать ложись. Не буду я к тебе лезть.
        Он поднялся и направился к выходу.
        Не знаю, зачем я это сказала. Голова болела.
        - А ты куда?
        Он оглянулся на меня и промолвил:
        - Дрочить пойду.
        Я залилась краской. Зачем я спрашивала?
        После разговора с Ромой мне стало хуже, вставать не хотелось. Денег у меня не было, вещей тоже. Из одежды чужая футболка и собственные трусы. И куда я в таком виде? Не говоря о том, что он прав. Дома меня искать будут в первую очередь. А будь, что будет. Сил нет совсем. Посплю, потом придумаю, как быть. Я сразу провалилась в глубокий сон. Измученному организму требовался отдых.
        Проснулась я от того, что чья-то ладонь закрыла мне рот, а над ухом раздался уже хорошо знакомый голос:
        -Не вздумай орать.
        Потом Роман стащил меня с кровати и поволок из комнаты.
        Уже наступила ночь. В доме было темно. Я не поняла, что происходит. Он провел меня по лестнице и завел в какую-то каморку под ней.
        Я собралась уже возмущаться.
        -Не шуми! - зашипел он на меня, - Жить хочешь, веди себя тихо. Гости за тобой пожаловали. Как меня-то вычислить смогли?!
        В комнатке было темно и тесно. А Рома мужчина не маленький. Мне было неудобно, так как я стояла спиной к нему. Плюс стала ощущать подозрительную твердость, которая упиралась мне в попу. Я попыталась отодвинуться, но двигаться там было некуда.
        Я терпела, терпела, потом не выдержала:
        - Слушай, не мог бы ты не тыкать мне в попу своим огурцом? Или что там у тебя в штанах?
        Вслух это звучало ужасно, у меня, наверное, даже кончики ушей покраснели.
        - У меня там банан, - ответил Власов, а потом раздраженно добавил, - Да не ерзай ты! Ты только хуже делаешь!
        - А ты перестань об меня тереться своим бананом!
        - Я тебе что сделаю? Тут места мало. А это мужская физиология. Терпи. Пока я тебя на него сверху не усадил.
        Я попыталась абстрагироваться от происходящего, но это было невозможно сделать, потому что он еще и дышать начал тяжело, как после пробежки. А потом и руки распускать. Эти наглые руки стали гладить меня по ногам, по попе, залезли под футболку, смяли грудь. Я откинулась спиной на мужчину, потому что вдруг ослабели колени. А еще и запах его пропитал каждый кубический сантиметр пространства. Внизу у меня родилось сладкое томление, сердце застучало быстрее. Стоп, стоп! Я не могу его хотеть! Нет, нет и еще раз нет!
        Но когда он запустил руку мне между ног и стал растирать мою влагу по припухшим губкам, я тихонько застонала. А Роман прикусил меня за шею и довольно рыкнул.
        Надо было бы вырваться. Но шуметь и, правда, было нельзя. Снаружи раздавались голоса. Нас явно искали.
        Потом послышались крики и выстрелы. Роман напрягся и убрал руки.
        Когда все стихло, недалеко от нас раздалось:
        - Роман Александрович!
        Я одернула футболку. Руки Власов теперь держал у меня на талии. И отстраняться не торопился.
        - Роман Александрович! - мужской голос звучал настойчивей.
        Рома потянулся и открыл дверь помещения, где мы прятались. Нам в глаза ударил яркий свет. Я зажмурилась. А когда проморгалась, то поняла, что оказалась посреди комнаты, наполненной мужчинами. А за моей спиной маячил Власов. В одних спортивках.
        Что здесь произошло? Но никто и ничего мне объяснять не собирался.
        Я обернулась назад на Власове в надежде, что он хоть что-то скажет, но заметила его за разглядываем моих голых ног. Делал он это с задумчивым видом. Потом оглядел так же задумчиво столпившихся в комнате людей.
        И только я открыла рот, чтобы задать вопрос, как услышала:
        - Ступай спать.
        Тон Романа не вызвал у меня никакого желания пререкаться, да и если честно, я сама почувствовала себя там неуютно.
        - Ладно, - согласилась я, и оставила чисто мужскую компанию внизу.
        Роман.
        Из-за этой женщины я временами уже начал сомневаться в собственной привлекательности. Только попытался приласкать, как стала отталкивать. Я, когда от нее ушел, даже в зеркало себя разглядывал. Лицо у меня смазливое, отбоя от подружек никогда не было. Да даже если бы не это, то тогда бы красавицы охотились за моим кошельком. Он не менее притягателен, чем я сам.
        Потом сходил в душ и передернул. Докатился, что называется. Но как быть, если женщин много, а я хочу только одну?
        После душа сделал чай и подошел к окну. Очень вовремя, кстати. Потому что в этот момент какие-то хлопцы перелезли через мой забор и побежали к дому. Я хотел уже выйти, но тут они застрелили подбежавших к ним собак, и выходить я передумал. Вместо этого я набрал начальнику безопасности и сообщил о нападении. Дом у меня не охраняется, сам я тоже обхожусь без посторонней помощи. Все-таки уровень у нас не столичный. Служба безопасности есть в компании, так что пришлось воспользоваться их услугами. Полицию я запретил вызывать, у меня через пять дней подписание договора с турками. Прознают про такое, неизвестно как отреагируют. Подумают еще, что я связан с криминалом, и откажутся от сделки. Зря мы, что ли, с Булутом столько пахали?
        В принципе, что понадобилось этим товарищам, я понял сразу. Поднялся на второй этаж, разбудил недотрогу, на всякий случай, прикрыв ей рот рукой. Вдруг завизжит? А потом мы спрятались в чулане под лестницей. Ну, как чулане. Назначение этого помещения не понял никто, кроме дизайнера. Дело в том, что даже при большом желании разглядеть в стене дверь туда было нереально. Да и размеры меня удивили - полтора метра длиной и полтора метра шириной. Но дизайнер была женщина со странностями. Зато весь остальной дом полностью меня устроил. Поэтому высказывать какие-то претензии по поводу этого закутка не стал. У всех есть свои недостатки.
        Места там, правда, было мало. И, когда Ольга Аркадьевна, пытаясь устроиться удобнее, стала двигать свои аппетитные булочки туда-сюда мне по паху, я возбудился. Вполне нормальная реакция, я считаю. Я же не импотент. А она опять стала возмущаться. Но недолго. И учитывая, что привлекать внимание было нельзя, я решил не терять зря времени. А Ольге понравилось. Я с трудом поверил, когда она застонала. А то я уже боялся, что фригидная.
        Чем-то поинтереснее в этом помещении вряд ли можно было заняться, да и обстановка снаружи накалилась. Видимо, подоспела помощь.
        Затем я услышал голос начбеза, и мы с Олей вышли из убежища. Когда я осмотрелся, то обнаружил, что в гостиной находятся только люди, которые на меня работают. Значит, никого из гостей они не поймали. Это плохо.
        Один из ребят рассматривал Олю чуть дольше, чем стоило. Да и вообще, нечего на нее пялиться. А она-то тоже хороша! Стоит перед целой оравой мужиков, полуголая и, судя по выражению лица, собралась меня еще и допрашивать.
        Поэтому я отправил ее спать. Как ни странно, она меня послушалась.
        Начбез, чувствуя свою вину, заговорил первым сам:
        - Никого не смогли задержать.
        Интересно, он, что, похвалу ждет за такую чудесную новость?!
        - Сам вижу, - голос прозвучал резко, - А жаль! Я бы очень хотел знать, кто они такие и зачем пожаловали.
        Он открыл рот, чтобы начать оправдываться, но встретившись со мной взглядом, счел за лучшее промолчать.
        - Никто не ранен?
        - Нет, но оружие применяли.
        - Не думаю, что они побегут на нас жаловаться. Дом взять под охрану.
        - Понял, сделаем.
        Глава 15.
        Ольга.
        Утром меня разбудил Роман.
        - Вставай, тебе в полицию пора. Я дам показания.
        Я решила, что мне спросонья мерещится и переспросила:
        - Показания дашь?
        - Оля, не тупи. Да, дам показания.
        - Но ты не хотел.
        - Я передумал.
        Он был уже в привычном костюме, светлая рубашка выгодно подчеркивала смуглую кожу. Я никак любоваться им вздумала? Фу-у-у, Оля, нельзя.
        - Одевайся, жду тебя внизу.
        На стуле в комнате лежала моя одежда, постиранная и поглаженная.
        Я быстро приняла душ. Тело после аварии продолжало болеть и казалось тяжелым. Но нужно было ехать, поэтому я оделась и спустилась на первый этаж.
        Власов ждал меня, проводил на кухню, накормил завтраком.
        - Я тебя сейчас отвезу в отдел, но сам подъеду позже. У меня встреча.
        Внутри меня заскреблись сомнения, и я спросила:
        - Это ты так соскочить пытаешься?
        - Нет, у меня действительно важная встреча, которую я не могу отменить. Я приеду позже и все расскажу.
        Обычно Власов ездил за рулем сам, но сегодня он устроился на заднем сидении вместе со мной. А еще его автомобиль сопровождала вторая машина с охраной.
        Роман был напряжен и выглядел недовольным, но я все-таки отважилась задать вопрос:
        - Это из-за меня? - кивнув на автомобиль охраны.
        Он пожал плечами.
        - Скорее всего, да. Я человечка одного с тобой отправлю.
        Я собиралась возразить, но он меня перебил:
        - Ты можешь не спорить?
        Разумнее было его послушаться, и я кивнула в знак согласия.
        Меня высадили возле ОМВД «Солнцевский», на территории которого на меня было совершено покушение. Из второй машины вышел крупный суровый мужчина и направился со мной.
        Зайдя в отдел, я подошла к дежурной части. Из окошка на меня смотрел лысый мужчина лет 40 в полицейской форме.
        - Я бы хотела написать заявление.
        - Что у Вас случилось?
        - Вчера на трассе «Окружной» мою машину подрезали и столкнули с дороги.
        - А что же Вы на место сотрудников не вызвали?
        - Я была без сознания. Мне помогли, вытащили из автомобиля. Потом он взорвался. В полицию я смогла попасть только сегодня.
        - Как Вас зовут?
        - Кондратьева Ольга Аркадьевна.
        Мужчина переменился в лице и переспросил:
        - Кондратьева? Ольга Аркадьевна?
        - Да, совершенно верно, - подтвердила я.
        Сотрудник вдруг уставился в какой-то листочек, затем торопливо произнес:
        - Вы присядьте вон там пока, - он указал рукой на лавочки в холле, - Я сейчас позвоню, и за Вами спустятся. Только не уходите никуда.
        Я сделала так, как он сказал.
        Я видела, что он сразу стал звонить, но о чем он разговаривал, я не слышала, так как он сразу же, как только я отошла, закрыл окно для посетителей.
        Мужчина, охранявший меня, топтался рядом. Минуты через три я услышала:
        - Кондратьева кто?
        -Я, - и ко мне направились два молодых человека, не уступавшие по размерам моему спутнику.
        - Пройдемте с нами, - предложил один из них хриплым, явно прокуренным голосом.
        Я поднялась с лавки и направилась с ними. Охранник Власова тоже хотел пойти, но ему не разрешили. Я попросила его остаться внизу и дождаться меня.
        Сотрудники полиции проводили меня в кабинет, где стояло три стола с компьютерами, стулья. Единственное окно было закрыто решеткой.
        За одним из столов сидел мужчина, полный и большой, чем-то напоминавший кусок дрожжевого теста.
        Он при виде меня расплылся в улыбке:
        - Проходите, проходите, Ольга Аркадьевна. Присаживайтесь. А мы уже с ног сбились Вас разыскивая.
        Я немного не поняла причин, заставивших полицейских так усердно меня искать и уточнила:
        - Вы мою машину нашли?
        Толстяк продолжал улыбаться, а мне захотелось поежиться:
        - Нет, мы нашли труп Анохина.
        Мне стало дурно:
        - Его убили?
        - Да, Ольга Аркадьевна. Вы. Вчера.
        Что он несет? Я возмутилась:
        - Да Вы соображаете, что несете?
        Мужчина перестал улыбаться.
        - Можете не отпираться. У нас есть свидетель.
        Я не могла поверить, что он говорит серьезно. Это был полный абсурд. Я не верила, что такое может происходить на самом деле и со мной.
        Ответила, стиснув зубы:
        - Я никого не убивала. Зачем мне убивать Анохина?
        -Это я и хотел у Вас спросить.
        Нет, похоже, толстяк говорит серьезно. И это вовсе не шутка. Никто не смеется. Дальнейшие полчаса опера втроем попытались меня раскрутить на явку с повинной. Я стояла на своем.
        Потом пришел следователь, оформил протокол задержания.
        Этот говорил немного, только по делу.
        - Признаваться будем?
        - Нет, я ничего не совершала.
        - У Вас будет время подумать в ИВС, Ольга Аркадьевна.
        Прибыл конвой, на меня надели наручники и повели к машине, чтобы отвезти в изолятор.
        Я попала в западню. Я чувствовала себя, как муха в паутине, которая может только беспомощно барахтаться, все сильнее застревая в смертельной ловушке. Но кто стоит за всем этим? Неужели Власов? И все, что было эти два дня, было сплошным притворством? А я повелась?
        Роман.
        Я не смог поехать с Ольгой сразу, так как не встретиться с этим человеком было опасно. Тем более пригласил он меня не куда-нибудь, а к себе домой. Это был жест доверия. Типа протянутой для приветствия руки, не принять которую значило навлечь на себя большие неприятности.
        Звонок от дяди Паши раздался рано утром, я еще спал.
        Из-за трезвонящего телефона проснулся, принял вызов и услышал:
        -Рома, сынок, здравствуй!
        Ведь знает гнида, что я терпеть не могу, когда он меня так называет, но все равно упорно продолжает это делать. Я сразу вспоминаю своего недоброй памяти папашу.
        Сдерживая раздражение ответил:
        -Здравствуй, дядь Паш.
        -Ты б подъехал ко мне домой часиков в десять. Разговор есть.
        И абонент отключился. Этот разговор значил, что отказ не допускается.
        Завез Ольгу в полицию, потому что со всей этой кашей нужно было что-то делать.
        Подъехал к нужному дому и позвонил, меня пропустили одного. Дом был на вид простой, но знающий человек сразу мог определить, сколько на самом деле стоит эта простота. Хозяина нашел на застекленной террасе. Он был невысокого роста, но кряжистый, глубокие морщины избороздили его лицо, выдубленное за годы отсидок* северными ветрами.
        - Проходи, сынок, проходи. Спасибо, уважил старика.
        Я сел за столик, на котором дымилось кофе в белоснежных чашках и издавали умопомрачительный аромат свежеиспеченные булочки с корицей.
        - Давай, угощайся, - дядя Паша внимательно всматривался мне в лицо, потом решил мне сделать "комплимент", - Как на отца-то ты похож! Словно Сашка, упокой Господи его душу, со мной сидит за одним столом.
        Сомнительное удовольствие, когда тебя сравнивают с человеком, которого ты боялся и ненавидел всю жизнь. И похожим на него я быть никогда не хотел.
        Мы выпили кофе, я даже съел булочку, которая застряла где-то в горле. Старик все молчал. Время шло, мне нужно было ехать к Ольге, а он словно тянул время.
        Наконец ему это самому видно надоело.
        - Я хотел тебя попросить, Роман.
        Я насторожился, услышать от него слово "попросить" было равносильно чуду.
        А он между тем продолжил:
        - Ты должен поехать сейчас в "Солнцевский" и сказать следователю, что ни вчера, ни сегодня ты Кондратьеву не видел, о том, чем она вчера занималась, тебе ничего не известно. И это ты будешь говорить до суда. Да и в суде тоже.
        У меня вспотели ладони. Дело - дрянь, понял я окончательно.
        -Какого суда? - спросил глухо.
        - Который признает ее виновной в убийстве одного человечка. Влезла барышня туда, куда лезть было не нужно.
        Помолчав, старый хрыч добавил:
        - Вижу, ты расстроился, Рома. Не стоит. Девок много, а мешать моим делам не надо. А даже, если тебе именно эта нужна, то ничего страшного с ней не случится, посидит немного, потом по УДО* выйдет. Дождешься, будет краля твоя со всеми потрохами.
        Я посмотрел на дядю Пашу, мы несколько секунд поиграли в "гляделки", но не один из нас взгляда так и не отвел.
        - А если нет?
        Старик недовольно нахмурился и неодобрительно покачал головой:
        - А если нет, то и говорить будет не о чем. Вернее не о ком. Её уже задержали, везут в изолятор. Мало ли там неприятностей может случиться?
        Если он не блефует, то Ольга на его территории и каждое его слово это не пустая угроза, а твердое обещание, которое он, не задумываясь, приведет в исполнение.
        Говорить больше было незачем. Я поднялся.
        Дядя Паша спросил напоследок:
        - Ты меня понял, Рома?
        Я кивнул.
        - И хорошо. А теперь, езжай. Отдохнуть мне надо, что-то я устал.
        Я дошел до своей машины, достал телефон и стал звонить Степану, которого отправил с Ольгой: Он ответил мгновенно. Голос его звучал растерянно:
        - Я Вам звонить хотел. Увезли девушку только что. В наручниках.
        - Да ё* вашу мать! - выругался я.
        - Что? - не понял Степан.
        - Не тебе я это, - сказал ему, а потом отключился.
        Водитель мялся возле машины, время от времени озадаченно на меня поглядывая.
        - Сигареты есть? - спросил я.
        Он кивнул и протянул пачку, я достал одну, размял отраву в пальцах, закурил. Ведь обещал сам себе, что больше не закурю. И вот сорвался. Горечь табака разлилась во рту, пока я старался принять верное решение. Понятно, что старый не шутил. У него вообще с чувством юмора беда. Но если я сейчас заявлюсь в отдел и сделаю так, как он сказал, каковы шансы, что разлюбезнейшая Ольга Аркадьевна позволит потом залезть ей в трусы? Мне почему-то казалось, что ноль целых, хрен десятых. С другой стороны, не сделай я так, единственное, что мне останется, это поплакать на ее могилке.
        Короче, к такому форс-мажору я был не готов. От слова совсем. И выходило так, что надо было сделать, как велят старшие. Нет, конечно, насчет суда дядя Паша загнул. Посадить Ольгу я ему все равно не дам. Но тут нужен был хороший план. А лезть напролом, явно не стоило.
        Плана не было. Чтобы подключить нужных людей потребуется время, а где его взять? Дядя Паша четко сказал, к следователю нужно ехать сейчас, показания давать тоже нужно сейчас, потому что в противном случае завтра для Ольги не наступит. Сфабрикованное дело прекратят в связи со смертью подозреваемой. И все у старого лиса будет хорошо. Только х** ему. Большой и толстый.
        Выбросил окурок, сплюнул зло себе пол ноги и сел в машину.
        Водителю сказал:
        - Двигай в "Солнцевский".
        Едва я зашел в отдел, ко мне подошел мужчина, высокий и худой, в нелепых очках на длинном носу:
        - Здравствуйте, Роман Александрович. А я Вас заждался уже. Я следователь следственного комитета Полтавцев Григорий Ильич. Пойдемте.
        - А почему мы встречаемся не в следственном комитете?
        Мужчина гаденько улыбнулся:
        - А мне здесь больше нравится.
        Он провел меня в кабинет на первом этаже, где из мебели был длинный стол и две лавки. Как ни в чем не бывало, уселся на одну из них, жестом указал мне на ту, что была напротив. Я брезгливо осмотрелся и садиться не стал. Григорий Ильич достал из портфеля уже отпечатанный протокол допроса и протянул мне.
        - Я сначала прочитаю.
        - Как хотите, - равнодушно буркнул следователь.
        Я начал читать. По протоколу выходило, что никакой аварии я не видел, как и самой Кондратьевой ни вчера, ни сегодня. Чем она занималась мне не известно. Больше там ничего и не было.
        - Где подписывать?
        Полтавцев показал, где поставить подпись. Я расписался, чувствуя подступавшее бешенство от собственного бессилия.
        - Могу идти?
        - Да, давайте я Вас провожу. Хочу сразу предупредить, что нужно будет провести еще очную ставку между Вами и Кондратьевой.
        Отступать мне было некуда, поэтому я буркнул:
        - Хорошо, - и покинул это заведение.
        Ничего хорошего в этом не было. Врать ей в глаза, мне будет сложновато. Но, видимо, придется. Как она на это отреагирует, мне думать не хотелось.
        *отсидки - уголовный сленг, время, проведенное осужденным в местах лишения свободы.
        *УДО - условно-досрочное освобождение от отбывания дальнейшего наказания, применяется по решению суда в случае надлежащего поведения заключенного.
        Глава 16.
        Ольга.
        Сколько раз я была свидетелем того, как жизнь круто меняет свой ход? Одна мелочь, которая вроде бы ничего не значит, и все летит неизвестно куда. Что мне стоило отказать Анохиной? Тем более, что у нее и денег для оплаты моих услуг не было. Но... если бы знал, куда упадешь, настелил бы столько соломки...
        И вот меня уже погрузили в автозак*, заперли в клетке, как животное. В нем воняло перегаром, мочой, немытыми телами. Кажется, что сам металл впитал этот запах безысходности. Я почти не верю, что это происходит на самом деле. И в то же время отчетливо понимаю, что да - это все моя новая реальность.
        Что случилось с моей жизнью за несколько месяцев? Как это вообще могло произойти? Какое отношение ко всему этому имеет Власов?
        У меня нет ответов. Единственное, что я себе твердо пообещала - это, если во всем этом виноват он, я его просто убью. Потому что, это уже слишком.
        Автозак заезжает во двор изолятора, и тут мне уже хочется закричать: "Не надо, пожалуйста, не надо". Однако так делать ни в коем случае нельзя, только ни в этом месте. Люди не любят слабых, а здесь они не выживают. Я выберусь отсюда. Любой ценой.
        Меня оформляют, снова досматривают. Есть ли что-нибудь более унизительное, чем процедура личного досмотра, когда чужие руки ощупывают тебя в самых разных местах, когда чужие глаза рассматривают тебя, как кусок мяса. Абсолютно равнодушно. Да и можно ли что-то требовать от этих людей? Это их работа. Так они зарабатывают на хлеб, содержат свои семьи. И им глубоко начихать, что у тебя болит душа. В то время, когда ты тлеешь изнутри, как догорающая головешка, они раздумывают, что купить на ужин и какой фильм посмотреть.
        Меня заставили раздеться догола, потом нагнуться, раздвинуть ягодицы. Я побелела от ярости Чувствую это, даже не видя себя.
        Наконец я попала в камеру. Это вряд ли могло служить каким-то утешением. Здесь человек двенадцать. У большинства помятые лица, несвежая одежда и потухшие глаза. Они ничего не ждут от жизни и ничего не хотят, кроме самого элементарного. Есть, пить, алкоголь или наркотики, или алкоголь и наркотики, а потом секс и сон. Секс все рано с кем и как. В этот момент им даже все равно, кто и что делает с их телами. Главное, чтобы им налили выпить или дали дозу.
        Более-менее прилично выглядели цыганки, которые держались вместе, переговаривались на своем языке, смеялись, демонстрируя золотые зубы.
        Я бросаюсь в глаза ухоженными кожей и волосами, одеждой, поведением. Я отличаюсь. И это ничем хорошим для меня не кончится.
        Я увидела свободную кровать и устроилась на ней. Контингент здесь временный, они не успели объединиться. Да им и не дадут, их держат здесь по несколько дней. Только это меня и спасло.
        Спать откровенно страшно, но ничего ценного у меня при себе не было. Чтобы проанализировать, что случилось, и решить, как быть дальше, нужно поспать. Однако сон не шел.
        Молодая цыганочка на соседней кровати бросала на меня заинтересованные взгляды. Интересно, ей-то что от меня надо.
        Ответ она выдала мне сама:
        - Дай руку, я тебе погадаю.
        - Зачем? Денег у меня все равно нет.
        - Надо. Руку дай.
        Остальные наблюдали за нами. На вид ей лет шестнадцать, хотя она, конечно, старше. Несовершеннолетних держат в другом месте. Хотя, что я потеряю, если протяну ей руку? У меня и так ничего не осталось. Даже свободы.
        - Гадай, - я протянула ей ладонь.
        Не то, чтобы я верила во всю эту чушь, но нужно чем-то занять время.
        Она внимательно рассмотрела линии на моей руке и сказала:
        - Ты в большой беде, красавица. И поможет тебе человек, которому ты не веришь. Только ты на него зла не держи. Вы с ним связаны. Он тебе дан на жизнь.
        Я скептически выгнула бровь и хмыкнула. То, что у меня неприятности, итак понятно. Люди, у которых все хорошо, спят сейчас в своих уютных постельках, а не ворочаются на жесткой казенной кровати. А насчет помощников, я уже никому не верила. Один вот с утра тоже много чего обещал, а ночевала я за решеткой.
        - Я правду тебе сказала, - хмурится цыганочка, - Я только правду всегда говорю.
        Наверно, девки всех возрастов совсем заскучали в неволи, но они окружили цыганочку и стали тянуть ей свои руки. Она что-то им говорила, а я под их гомон уснула. И приснился мне Роман. Весь в черном. Он издевательски хохотал, а потом, также хохоча, сел в белый лимузин и уехал. А я осталась сидеть на пыльной земле у какой-то мусорки.
        На следующий день ко мне явился следователь следственного комитета, который меня задерживал, по фамилии Полтавцев.
        Он привел с собой высокую худую блондинку в костюме за восемьдесят тысяч рублей, которая сбила меня с ног новым ароматом "Шанель". Весь флакон она, что-ли, на себя вылила?
        Она изъявила желание побеседовать со мной наедине.
        - Я Ваш адвокат по назначению, - высоким, писклявым голосом произнесла она радостную весть.
        Не знаю, чего она ожидала.
        - И что? - не слишком любезно поинтересовалась я.
        Она не обратила на мой тон никакого внимания и продолжила:
        - Я ознакомилась с Вашим делом и считаю Вам надо сознаться.
        Интересно, прежде чем городить чушь, она хоть посмотрела графу "работа" в протоколе задержания?
        - Да? И кто же Вам дал дело почитать? С каких это пор адвокату подозреваемого предоставляется дело в ходе расследования?
        Она быстро-быстро заморгала нарощенными ресницами. Как бы не улетела. Придержала бы, да сижу, отделенная от нее решеткой.
        Пока она не вспомнила про свои ненужные советы, я добавила:
        - Давайте, Вы просто посидите и помолчите, а я сама разберусь.
        Она позвала Полтавцева. Он заполнил анкетные данные и спросил:
        - Желание написать явку с повинной не появилось?
        Я оскалилась:
        - Да что Вы! Я, прям, на курорт попала. Трехразовое питание, режим, приятные собеседники. С чего мне себя оговаривать?
        Он передернул плечами и заявил:
        - Не хотите, как хотите. У меня итак доказательств достаточно.
        - Что ж, тогда предлагаю не терять время. Статья 51 Конституции*.
        Он заполнил протокол допроса подозреваемого соответствующим образом и удалился, забрав блондинку с собой.
        Через день меня повезли на арест в суд.
        Как и следовало ожидать, никого не заинтересовало то, что я обвиняюсь в преступлении впервые, имею постоянное место жительства и работу. Мне избрали меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на два месяца. Я даже не удивилась.
        К тому времени, я уже успокоилась и поняла, что всему виной дело Анохина, куда я сдуру влезла. Но детали происходящего, сидя в тюрьме, я вряд ли бы смогла выяснить. Однако и признаваться, в том, в чем не была виновна, тоже не собиралась.
        Меня перевели в СИЗО, где я должна была дождаться суда. Ничего нового там для меня не было, все те же крутые лестницы, толстые стены, натренированные собаки. Только теперь я находилась по другую сторону. Доставать меня никто не доставал. В СИЗО царил идеальный порядок, который там очень умело поддерживали. Меня не пытались изнасиловать, зарезать заточкой* или придушить ночью. Но от этого чувство беспомощности только усиливалось.
        Я написала письмо соседке Степаниде Егоровне с просьбой собрать мне вещи. А еще я написала письмо Кате в надежде, что, может быть, она что-нибудь придумает. Сама я, что делать, не представляла.
        Передачу с вещами я получила где-то дней через десять после того, как попала в следственный изолятор.
        Примерно тогда же, ко мне пришел Полтавцев, чтобы предъявить дежурное обвинение*. Из текста документа я узнала, что я вступила в преступный сговор с Анохиным, который являлся исполняющим директором ООО "ДорСервис", и, действуя совместно с ним, тайно похитила денежные средства в сумме 98 миллиардов рублей, которые были выделены организации для строительства крупной трассы, после чего убила его, нанеся три ножевых ранения в область шеи. Сумма меня впечатлила. Я несколько минут просидела, молча, стараясь справиться с шоком. Ну да, ничего удивительного, что меня сначала пытались убить, а затем подставили. Из-за таких денег-то.
        Показания я давать не стала, вину свою не признала. Полтавцев даже не настаивал на этом. Не на протокол я ему рассказала о том, что меня пытались убить и о том, что Власов может подтвердить мои слова.
        Но Григорий Ильич посмотрел на меня с жалостью и лишь проронил:
        - Хорошо, я все проверю.
        Следственных действий со мной почти не проводили.
        Я ждала, что Катя отзовется на мое письмо. По моим подсчетам она должна была уже вернуться из Турции. Но прошло полтора месяца, а она так и не пришла. И даже не написала. Сообщать Миле о том, что случилось, я вообще не стала. Зачем её втягивать?
        В тот день за мной пришли около десяти утра и повели в следственные кабины*. Я и не удивилась даже, мало ли что захотел уточнить следователь.
        Меня завели в помещение, и первым на кого наткнулся мой взгляд, это был Роман. Безукоризненно одетый, чисто выбритый, он небрежно развалился на привинченном к полу стуле.
        Выглядел он тоже хорошо, был свеж, подтянут. Не то, что я. В помятой одежде, пластиковых сланцах, махровых носках, с кое-как заколотыми волосами, не видевшими нормального ухода много дней, с синяками под глазами. Одежда мне стала великовата, так как я сильно похудела. Передачи мне носить было некому, а здешний рацион очень способствовал сбросу лишнего веса.
        Аромат его парфюма перемешивался с уже знакомым мне убойным запахом "Шанель".
        Любительница этого амбре тоже была здесь в черной юбке-карандаш и белой блузке с декольте, в которое просматривалось кружево её лифчика. Она что-то пищала, обращаясь к Власову, а он благосклонно ей внимал.
        На меня посмотрел равнодушно, лишь скользнул взглядом.
        Зато Полтавцев наблюдал за нашей встречей с нескрываемым любопытством. Интересно, чего он так пялится? Ждет, что мы сейчас обниматься друг к другу кинемся? Почему-то посмотрев на Рому, я почувствовала, что для этого нет никаких причин. Ему и без меня неплохо живется.
        Меня завели в огороженное решеткой помещение внутри следственной кабины и сняли наручники. Я села на стул.
        Полтавцев пояснил:
        - Сейчас будет проводиться очная ставка между Вами, Ольга Аркадьевна, и между свидетелем Власовым Романом Александровичем.
        А у меня сжалось сердце, оно толкнулось пару раз и замерло, не желая больше биться. Если будут проводить очную ставку, то значит, между моим вариантом событий и изложением их Власовым есть противоречия. Значит, он не рассказал правду.
        Сердце снова толкнулось и замерло. Я подняла глаза на Власова и впилась взглядом в его лицо. Я знала правду уже тогда, когда услышала про очную ставку. Но не хотела верить. Если он будет сейчас врать, пусть лжет, глядя мне в глаза.
        Он спокойно выдержал мой взгляд и также спокойно стал отвечать на вопросы следователя.
        - Расскажите об обстоятельствах, известных Вам по делу, Роман Александрович.
        - Хорошо. С Ольгой Аркадьевной я познакомился весной этого года по работе. Никаких личных отношений между нами нет. Неприязненные отношения тоже отсутствуют.
        Следователь спросил, известно ли ему, где была я, и назвал даты, которые его интересовали.
        Я смотрела на него и ждала, что он скажет. Он и не подумал отворачиваться, а, как ни в чем не бывало, продолжил:
        - В дни, о которых Вы говорите, я работал, Кондратьеву не видел, Чем она занималась мне тоже не известно.
        Надежда, которая противостояла во мне всему миру, медленно умирала. А я вместе с ней.
        Мне очень хотелось закричать, что он врет, что все было не так. Только, что бы изменила моя истерика? Выставить себя на посмешище? Для чего?
        Очень хотелось плакать. Сердце, до этого практически остановившееся, помчалось в галоп, В голове зашумело, а в глазах потемнело. Да, Роман Александрович, вот Вы и отомстили. Радуйтесь.
        Я не сразу поняла, что Григорий Ильич обращается ко мне.
        - Ольга Аркадьевна, вы слышали показания Власова? Если слышали, подтверждаете ли Вы их?
        Я откашлялась, потому что в горле пересохло, и казалось, что я не смогу издать ни звука.
        Но все же ответила:
        - На основании статьи 51 Конституции отказываюсь отвечать на этот вопрос.
        - У вас будут вопросы друг к другу? - Полтавцев торопился выполнить все формальности.
        -Нет, - ответили мы с Романом в один голос.
        На него я уже не смотрела. Я и так видела и слышала сегодня достаточно.
        Мы подписали протокол.
        И адвокат спросила у Григория Ильича:
        - Можно мы с Романом Александровичем пойдем, если мы Вам больше не нужны?
        - Да, да, конечно.
        Роман и блондинка поднялись со стульев и направились к выходу. Он открыл ей дверь и придержал ее за локоть. Уже из коридора послышался ее противный смех. На меня он даже не оглянулся. А я поняла, что все равно на него смотрела все это время.
        Услышав, как он смеется в ответ, я почувствовала, как жар затопил все мое существо. Никого никогда я так не ненавидела в этот момент, как этих двоих.
        *автозак - автомобиль для перевозки заключенных под стражу либо лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления
        * ст. 51 Конституции Российской Федерации - имеется в виду положения Конституции РФ, согласно которым подозреваемый или обвиняемый имеет право отказаться давать показания, чтобы не свидетельствовать против самого себя
        *заточка - любая остро наточенная железка
        *следственные кабины - специально оборудованное помещение в СИЗО, где проводятся следственные действия
        *дежурное обвинение - документ предъявляемый обвиняемому в совершении преступления лицу в течение 10 дней с момента заключения под стражу, в котором излагаются обстоятельства, вменяемые в вину., и статьи Уголовного кодекса, по которым будет назначаться наказание. Как правило, носит предварительный характер.
        Глава 17.
        Роман.
        Подписав протокол допроса свидетеля, я поехал на работу. И уже, сидя в своем рабочем кабинете, крепко призадумался. Стоит ли во всё это вмешиваться? Старик был прав, Оля не единственная женщина на Земле, чтобы так париться. Но... я хочу себе именно эту. И не через призрачные несколько лет, а чем скорее - тем лучше. Возможно, психологи правы, и в мужчине, когда ему отказывают, срабатывает инстинкт охотника. А ещё упрямство, где вынь мне то, что я хочу, и положь. Однако где бы я был без этого качества? В какой-нибудь вонючей канаве Стамбула?
        Привычка к тому, что женщины бегают за мной, стремясь либо забраться ко мне в штаны, либо в мой кошелек, либо и туда, и туда сразу, в этот раз сыграла со мной злую шутку. Я-то думал, что щелкну пальцами, и Ольга, как джин, будет исполнять любое мое желание. Не вышло. А потом я какое-то время очень сильно хотел её прибить после той дикой выходки. И не прибил...
        В каморке мне пришла в голову мысль, что, если послушать Булута, то очень может быть, что Кондратьева перестанет кочевряжиться.
        Но теперь, чтобы проверить так это или не так, придется сильно попотеть.
        Действовать через своих нельзя. Дядя Паша имеет большое влияние в городе, и переходить ему дорогу добровольно станет только полный псих. На удачу, на днях я отбывал в Москву, что подписать договор с турками. И там мне без проблем удастся найти подходящего человека. Тем более, что я уже навел справки. Была мысль рассказать о том, что Ольга в тюрьме Тихонову. Тот вполне мог противостоять дяде Паше. Но в приоритете у него другие женихи, постарше. Поэтому, ну его. Сам разберусь.
        Осенняя Москва наводила смертную скуку серым небом и непрекращающимся дождем. Настроения мне добавил и звонок от дяди Паши, который интересовался, куда я пропал.
        Поэтому на встречу с человеком, которого мне рекомендовали, чтобы решить вопрос с Ольгой, я явился в отвратном состоянии. И как назло столкнулся у входа в ресторан с каким-то мужиком.
        У того тоже жизнь, видимо, не сложилась, потому что он гаркнул:
        - Смотри, куда прешь!
        - Да ты сам глаза дома забыл! - не остался в долгу я.
        - Слышь, понаехавший, ты б повежливей. А то мало ли, смазливую рожу могут подпортить.
        Я усмехнулся:
        - А сам-то давно ли коренным москвичем заделался? А до этого на рынке в Шобл-тобольске торговал?
        Не успел я договорить, как мне прилетело в скулу. Да что б тебя, у меня ж завтра турки. И я ответил серией ударов. Через несколько минут нас растащила охрана ресторана, куда мы оба собирались.
        - Арсений Владиленович, да как же так! - принялся причитать администратор ресторана.
        Я насторожился. Сплюнул кровь из разбитой губы. Охрана меня уже отпустила.
        И я решил уточнить у "коренного" москвича:
        - А ты, Дементьев, похоже?
        Он вытер разбитый нос салфеткой, которую ему сунул администратор, и с подозрением разглядывал меня.
        - Власов? - произнес всего одно слово.
        Я кивнул.
        - Вот и встретились, - подытожил он.
        Да, встреча началась интересно. Продолжится ли?
        - Пойдем, поговорим? - предложил, не зная, насколько расстроился противник.
        Он нехотя выдохнул:
        - Ну, пойдем.
        Сначала мы с ним привели себя в порядок, потом сели в отдельный кабинет, выпили водки. Вроде успокоились оба.
        - Ты, что хотел-то от меня? - спросил Арсений после второй стопки.
        Дементьев был владельцем охранного агентства, до этого служил в полиции, ездил по горячим точкам. К нему часто обращались те, кто не мог или не хотел решить свои проблемы сам.
        Потрогав лицо, я начал рассказывать, ведь за этим и пришел.
        - Нужно вытащить из СИЗО одного человека. Законным способом.
        - За что закрыли?
        - Кража в особо крупном и убийство.
        - Массовое? - сострил Арсений.
        - Не было там ни кражи, ни убийства. Вернее, были, но она к ним никакого отношения не имеет.
        - Она? - переспросил Дементьев.
        Что-то он меня уже достал. Может, ему еще разок врезать?
        - Возьмешься?
        - Будет недешево.
        - Деньги не проблема.
        Он закусил следующую порцию водки, помолчал и ответил:
        - Возьмусь.
        После его согласия я подробно рассказал ему все, что знал. Он посидел, подумал и спросил:
        - А этот хрыч, он реально ее устранить может?
        - Да.
        - Тогда вытащить ее удобней будет на суде, чтобы освободили в здании суда. Надо только, чтобы ты показания дал, и судья сразу же решение принял. Ладно, здесь я подумаю, как лучше сделать.
        Дементьев соображал быстро, работал еще быстрее. За следующую неделю он выяснил, что обвинение против Ольги держится на показаниях свидетеля, который утверждает, что видел, как она убила Анохина. Он пообещал решить и этот вопрос.
        Когда я вернулся в город, мне позвонил Полтавцев и сказал, что нужно провести очную ставку между мною и Кондратьевой. Я посоветовался с Арсением, и он мне настоятельно не рекомендовал отказываться, а еще как-либо выдавать свою заинтересованность дальнейшей судьбой Ольги.
        Честно говоря, эта затея была так себе. Тюрьма есть тюрьма. Когда её привели, то сразу бросилось в глаза и бледность, и синяки под глазами, и похудела она. А тут я со своими лжепоказаниями. То, что ей будет неприятно, это было ясно с самого начала. Но этот ее взгляд, когда я сказал, что не видел ее ни 16, ни 17 сентября, я вспоминал долго. Однако пришлось делать вид, что мне все равно. Полтавцев кормится от дяди Паши, а мне совсем не нужно, чтобы тот что-то заподозрил раньше времени.
        Так что все прошло по плану. А еще на руку и адвокат Ольги сыграла. Пыталась флиртовать, предложила уйти вместе, чем я воспользовался с радостью. Потому что неприятно, когда на тебя смотрят, как на кусок дерьма. Ольга разглядывала меня именно так.
        Одно хорошо, вряд ли следователь мне не поверил.
        Я хотел отправить передачу Ольге через кого-нибудь, но Дементьев воспротивился. Сказал, чтобы я не путался под ногами, и ничего страшного с ней не случится. Сейчас в моде худые девушки. Когда я его послал на хрен с его модой, он пригрозил, что, если я ему буду вставлять палки в колеса своей самодеятельностью, дальше буду выгребать сам.
        Следствие закончилось в рекордные два месяца. Первое судебное заседание состоялось в конце ноября. Уже похолодало. Мелкий противный снег сыпал в лицо вместе с резкими порывами ветра, потом на следующий день таял. Деревья стояли серо-черными пугалами, небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Короче, ничто не добавляло оптимизма.
        В суд я не ходил. Меня информировал Дементьев. Со мной было все понятно, я должен был дать показания в последний день процесса, чтобы судья вынес оправдательный приговор и освободил Ольгу из-под стражи в зале суда. Но и основной свидетель по делу тоже должен был дать показания, что не видел, как Кондратьева убивала Анохина. Причем обязательно в один день со мной.
        Оставалось дело за малым. Необходимо было убедить этого человека поступить так, как нужно было нам. Дементьев пытался нарыть на него компромат, выяснить, не нужны ли ему деньги. Каких-либо порочащих этого человека фактов он не нашел, а состояние его счетов говорило, что он не особенно нуждается в денежных средствах.
        Завтра должно было состояться решающее судебное заседание. И вся наша схема упиралась в одного человека.
        Поздно вечером Дементьев приехал ко мне домой и вызвал на улицу. Он сумрачно рассматривал носки своих недешевых ботинок, а потом обрадовал меня:
        - Я свидетеля с семейством сегодня в гараже подержу. Завтра привезу его в суд. За это время доходчиво ему объясню, что меня надо слушаться. Пока он показания дает в суде, его жена с дочерью у меня побудут.
        Я передернул плечами от холода:
        - Иначе никак?
        Он отрицательно покачал головой.
        - Слушай, а ты женатый? - выдал я и, перехватив его недоумевающий взгляд, добавил, - Передачи будет кто-нибудь носить? А то, судя по Ольге, кормят там так себе.
        Арсений выругался матом.
        - Типун тебе на язык, Рома. Поехал я.
        Когда я остался один, то пошел и накатил стакан коньяка, а потом улегся спать. Теперь пути назад точно не было.
        Утром у меня было ощущение, что я все время сижу на ежике, да еще в одних трусах. С Дементьевым мы договорились, что сначала выступит захваченный им в плен свидетель, потом я. Чтобы не было лишних вопросов, я подъехал в суд только тогда, когда меня должны были вызвать для дачи показаний. Конечно, мне хотелось присутствовать там с самого начала, но Арсений мне доходчиво, правда, в матерной форме изложил, почему так делать не надо.
        Когда меня пригласили, и я зашел в зал судебного заседания, Ольга сидела в клетке. Даже мне было дико видеть ее там. Как себя при этом чувствовала она, я мог только догадываться. Возле клетки стоял конвой. Это были ребята, которых Дементьев перекупил. И с этой стороны можно было не ждать неприятностей. В зале царила напряженная атмосфера: представитель гособвинения сидел как будто проглотил шпалу, выступавшего до меня с показаниями человека Арсений уже куда-то отправил. Ольга с некоторым удивлением следила за переглядыванием судьи и гособвинителя. Она уже поняла, что происходит что-то незапланированное.
        Один судья сидел с довольным видом, видимо, представлял, куда потратит мои деньги, которые ему передал Дементьев.
        Он кашлянул, глянул на гособвинителя, который озабоченно смотрел на меня. Потом судья спросил:
        - Власов Роман Александрович?
        - Да, Ваша честь.
        Он разъяснил мне мои права и обязанности и спросил, что я могу пояснить по существу дела.
        Я взглянул на Ольгу. Она сидела, чуть наклонив голову на бок, и, прищурившись, ждала моего ответа.
        - С Кондратьевой Ольгой Аркадьевной я познакомился на деловой встрече в начале этого года. Что касается событий 16 и 17 сентября, то, когда меня допрашивали в ходе следствия, я перепутал даты и дал неверные показания. 16 сентября я был очевидцем аварии, в которую попала Ольга Аркадьевна, затем я вытащил ее из разбившегося автомобиля. Автомобиль почти сразу же взорвался. Я отвез Кондратьеву к врачу, который оказал ей соответствующую помощь, затем она ночевала у меня дома, так как плохо себя чувствовала, и покинула его только около 9 часов утра 17 сентября. Авария была спровоцирована двумя внедорожниками, у меня имеется запись с моего видеорегистратора, и произошла около 11 часов утром 16 сентября. С этого момента и до утра следующего дня я постоянно находился с Кондратьевой.
        Гособвинитель почему-то сильно побледнел.
        Судья реагировал на все спокойно.
        - Почему Вы раньше давали другие показания?
        - Я делал это ошибочно. Просто перепутал даты.
        Прокурорский работник не выдержал и подскочил с места:
        -Как это просто? Как это ошибочно? Да Вас самого привлекать надо...
        Он собирался и дальше возмущаться, но его остановил судья:
        - Прекратите себя вести как на базаре, Сергей Анатольевич. Сядьте.
        Он уселся на место, только шевелил губами. Видно, крыл меня, на чем свет стоит.
        Судья обратился к Ольге:
        - У Вас есть, что пояснить по поводу услышанного?
        Она встала, как только судья к ней обратился. Все время, что я говорил она не шевелилась, даже, кажется, не дышала.
        - Ваша честь, я уже говорила, что к убийству Анохина и краже денег из организации, где он работал, я не имею никакого отношения. Роман Александрович, - тут она запнулась, но затем продолжила, - Роман Александрович в этот раз изложил все верно. Мне больше нечего добавить.
        Судья выполнил все необходимые формальности, а затем объявил:
        - Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения.
        Ольгу увели из зала, что заставляло меня дергаться. Вроде мы с Дементьевым все просчитали, но мало ли...
        Через час судья вернулся, зачитал оправдательный приговор и освободил ее из-под стражи в зале суда. Только тогда я смог свободно выдохнуть.
        После того, как судебное заседание закончилось, Ольга выглядела растерянно. Конвоиры отдали ей её вещи, и она нерешительно топталась в коридоре. Понятно, что ни телефона, ни денег у нее не было.
        Я подошел к ней и предложил:
        - Давай отвезу тебя?
        Странно, но особой радости на ее лице я не заметил. Немного подумав, она согласно кивнула. Вот это правильно, все-таки независимость должна иметь какие-то разумные пределы.
        Когда мы сели в машину и тронулись, я спросил:
        - Не ожидала такого исхода?
        - Нет. Но если ты ждешь, что я стану рассыпаться в благодарностях, то напрасно. Ты ничего особенного не сделал, всего лишь сказал правду. Да, и то, припозднился.
        Я чувствовал подступающее раздражение:
        - А мог бы совсем ничего не говорить.
        Карие глаза смотрели на меня с четко выраженной неприязнью:
        - Зачем сказал? Я не просила.
        - Да ты разве попросишь? Скорее язык себе откусишь. И в кого ты такая упрямая?
        Оля выдохнула, явно стараясь успокоиться. Мне бы тоже не помешало. Не хватало еще после всего въехать в какой-нибудь Камаз.
        - Отвези меня домой, пожалуйста.
        Я решил, что вести машину и выяснять отношения, не самая лучшая идея, поэтому повез ее, куда она попросила.
        У дома Ольга молча вышла из автомобиля и направилась к подъезду. Я пошел следом.
        По домофону она набрала номер квартиры и когда ей ответили, сказала:
        - Степанида Егоровна, откройте, это Оля.
        Замок двери запищал, я открыл ее, пропуская девушку вперед.
        - Ты зачем со мной идешь?
        Она рассчитывает, что я просто уйду? Нет, я не для того подставлял свою шею.
        - Поговорить хочу.
        - Сам, как ишак, упертый, - прошипела моя змеюка сквозь зубы и стала подниматься по лестнице.
        На лестничной клетке нас ждала старушка, которая, увидев Олю, принялась причитать:
        - Оленька, неужто выпустили? Слава Богу, слава Богу. Вот ироды.
        Оля ей отвечала вежливо и сдержанно, говорить много не стала, пообещала зайти позднее. Открыв квартиру, зашла внутрь, я тоже вошел в прихожую и услышал:
        - Рома, давай ты в другой раз поговорить придешь? Я очень устала.
        По ее лицу было понятно, что это всего лишь предлог, чтобы от меня отделаться. Да что опять ей не так?
        - Ладно, - процедил и вышел вон. Злясь и на себя и на нее, стал спускаться по лестнице и поймал себя на том, что вовсе не хочу никуда уходить. И должен ли?
        Резко развернулся и пошел назад. Оля как раз собралась закрыть дверь. Я уперся в железную поверхность рукой и не дал запереть ее.
        - Да не пойду я никуда. Я, что, зря тебя из тюрьмы вытаскивал?
        И зашел в квартиру.
        Глава 18.
        Ольга.
        Я ошеломлена происшедшим. Не ожидала, что мне удастся выбраться. Еще больше я не ждала, что два ключевых свидетеля изменят показания в мою пользу. И как бы вовсе удивительно, что Роман рассказал правду.
        Когда меня отпустили из-под конвоя, я сама себе не могла поверить, что это в реальности. Потом Власов отвез меня домой, пошел со мной в подъезд, поднялся в квартиру. Это был какой-то сон.
        И пора бы мне уже проснуться. Я попросила его уйти. Он смотрелся у меня дома странно, вызывал противоречивые эмоции. И он ушел но закрыть за ним дверь я не успела.
        Он вернулся и снова оказался в моей прихожей. Кажется, только разговаривать совсем не собирается. Что-то буркнул про тюрьму, а в следующую секунду дернул меня на себя и накрыл мои губы своим ртом. Я замерла, позволяя ему себя целовать, не зная как реагировать. Роман нажал мне на щеки рукой, заставляя открыть рот и впустить его язык. Своим телом придавил меня к стене, не давая трепыхаться.
        А у меня мысли разлетелись как птицы в разные стороны. И я стянула с него куртку, а потом и пиджак. И рубашку тоже.
        Он словно сошел с ума, то вылизывая мне рот, то покусывая губы, то посасывая их.
        Только я оказалась не лучше, почувствовав под пальцами его горячую кожу, заскользила по ней руками, выводя невидимые глазу узоры. Я уже забыла, как приятно может быть прикасаться к мужчине. Как это, когда от твоих прикосновений бугрящиеся мышцы под кожей напрягаются сильнее. И мне нравилось, как он реагирует на меня.
        - Оленька, хорошая моя, - шептал мужчина между поцелуями, - Не отталкивай меня. Я так тебя хочу. Пи**ец просто.
        А у меня от его слов, от тона его голоса внутри нарастало напряжение, росла потребность подчиниться, принять его в себя. Между ног все давно намокло. И выгнать его сейчас было невозможно. Он был мне так нужен.
        Каким-то образом мы оказались на кухне. И на мне тоже уже не было ни блузки, ни лифчика. Его руки гладили обнаженную грудь, сминали ее, дразнили сжавшиеся соски. Потом заскользили по бедрам, стягивая колготки и трусики. Роман опустился передо мною на корточки, стягивая со ступней одежду, опаляя жарким дыханием голые ноги.
        Потом он поднялся, посадил меня на мраморную панель и устроился между моих разведенных ног. Я руками уперлась в поверхность, чтобы держаться. Мужчина расстегнул ремень и приспустил одежду, обнажая член. Затем взял меня за руку и заставил своей рукой накрыть его возбужденный орган.
        - Поласкай меня, - то ли попросил, то ли потребовал он.
        Я сжала ладонь и несмело провела ее от головки до основания. Роман прикрыл глаза.
        - М-м-м. Вот так. Еще.
        Я сделала так несколько раз. Вверх-вниз. Вверх-вниз.
        Из члена выделялась смазка. Моя рука сделалась влажной. Его дыхание стало тяжелее и чаще.
        - Не могу больше.
        Он распахнул глаза. Взгляд его был хмельной, поплывший. Он подвинул меня к краю стола, мои ноги закинул себе на плечи.
        Потом членом провел от клитора к влагалищу и толкнулся в меня. Внутри всё замерло.
        Так сладко.
        - Ах, - сорвалось с моих губ.
        Я откинулась назад, оперевшись обеими руками, пытаясь удержаться за холодный мрамор.
        Роман начал двигаться. Неспешно, совершая мощный рывок внутрь меня, замирая во мне на доли секунды, потом возвращаясь назад. И повторяя все снова. Я закрыла глаза, не хотелось смотреть, хотелось только чувствовать.
        Как хорошо-то.
        Потом ритм его движений изменился, толчки продолжали оставаться такими же мощными, но участились. Руками он удерживал меня за бедра. Томление во мне усилилось.
        - Рома-а-а, - застонала я и сама не узнала свой голос.
        По кухне раздавались влажные шлепки соприкасающейся плоти.
        В какой-то из таких моментов жар залил мне ноги, а влагалище стало сокращаться от конвульсий.
        Кажется, я закричала.
        Роман опустил мои ноги с плеч себе на талию и стал двигаться ещё быстрее. Вдруг дрожь сотрясла его мощное тело.
        Он тоже застонал.
        -Щас сдохну.
        Внутри меня стало слишком влажно, Он сделал еще несколько движений внутри меня и остановился.
        Когда я открыла глаза, Роман тяжело дышал, был весь в поту. Потом притянул меня к себе и дождался, когда наше дыхание выровнится.
        Я сползла со стола, колени сотрясала мелкая дрожь.
        И тут же услышала:
        - Показывай, где у тебя спальня.
        Проснулась я, едва забрезжил рассвет. Спать с мужчиной в одной кровати было непривычно. Тем более, что Рома то стягивал с меня одеяло, то забрасывал на меня ногу.
        Заснула я тоже надо сказать недавно. Сколько это было раз за ночь? Пять? Шесть? Я уже думала, что он какого-нибудь возбудителя выпил. Но, в конце концов, Роман все же выдохся.
        У меня с непривычки ломило все тело, а при воспоминании о нашем сексе сладкая судорога пробегала вдоль позвоночника, сжимая стенки влагалища и заставляя полыхать щеки. Я села на кровати и рассматривала спящего мужчину. Посмотреть было на что: сильные руки, длинные ноги, широкая спина, крепкая задница. А так как он спал чуть на боку, то мне было видно головку опять возбужденного члена. Интересно, а ему так спать удобно? Спросить, что ли, когда проснется?
        Мне не хотелось дожидаться его реакции на меня после пробуждения. Так как я не исключала, что он может просто уйти, навсегда забыв обо мне. Если бы мы были на его территории, или хотя бы на нейтральной, я бы сбежала. Да вот так! Трусливо спасая остатки самооценки. Но мы были у меня дома. И бежать мне было некуда.
        А пока я бесстыдно разглядывала спящего Романа, меня прошибло осознанием собственной глупости. Мы не пользовались презервативами. Идиотка! До этого я принимала противозачаточные, но в тюрьме было не до того, да и зачем они мне там? Остается надеяться, что он хотя бы здоров. За себя я не переживала. Секса у меня не было... Давно, в общем. А перед всей этой историей с арестом я проходила осмотр у гинеколога. Все было в порядке.
        Вот тебе и взрослая, умная женщина!
        Придется прибегать к средствам экстренной контрацепции. Я встала с кровати, тихонько вышла из комнаты и пошла в ванную, приняла душ.
        Когда оделась, то о себе напомнил пустой желудок. В доме было шаром покати. Кто бы тут запасался продуктами? Домовой?
        Я вышла из дома около восьми утра. Аптека недалеко от дома работала с семи, а кондитерская открывалась в восемь.
        Зайдя в аптеку, я замучила сонного фармацевта, выбирая противозачаточное, потом купила еды и вернулась домой. Разобрала покупки и принялась изучать инструкцию к препарату. Сколько противопоказаний! Может, яду лучше выпить? Безопаснее?
        Я так увлеклась, что не заметила, что уже не одна.
        На кухню, позевывая, зашел Роман. Он выпил воды и спросил:
        - Пожрать есть?
        - Есть. А ты ко мне на полное обеспечение, что ли, перебрался?
        Он уже выходил из кухни, но развернулся и подошел ближе.
        - Ты чего такая недовольная? Я старался плохо?
        Как сказать, что мне нужен не только секс, а хотя бы немного внимания и нежности?
        Вместо этого я выпалила:
        - Нормально. Но пожрать можно было бы и дома.
        Он поднял руку и дотронулся до моего лица:
        - Оль, ты обиделась, что ли? Я с утра перед тобой не на коленях и без признаний в вечной любви?
        Я отвела глаза. А он продолжил:
        - Может, мне еще дурацкое, плюшевое сердце тебе подарить?
        Вот тут стало совсем обидно.
        - Да не нужно мне твое сердце! Вместе с вечной любовью!
        Я собиралась много чего сказать еще, но тут на всю квартиру разорался сотовый и явно не мой.
        Роман ушел в спальню, я пошла следом. Когда он ответил на вызов, то наверно случайно нажал громкую связь.
        - Власов Роман Александрович?
        Голос говорившего звучал официально.
        - Да.
        - Капитан Петров. Уголовный розыск. Вы в какой квартире?
        - А в чем собственно дело?
        - Машина Ваша во дворе догорает, Вы бы спустились.
        - Б***дь, - ругнулся Роман, отключившись, и начал собираться.
        Когда он ушел, я немного подумала, накинула пальто, сунула ноги в сапоги, и, как была с голыми ногами, так как уже успела раздеться после похода по магазинам, поспешила вниз.
        Роман.
        Я вышел из подъезда, уже не торопясь, ведь еще в квартире понял, что торопиться некуда. Во дворе суетились пожарные и полицейские. Собрались зеваки. Мою новую тачку уже потушили, но для автомобиля это ничего не меняло. И так было понятно, что его место на свалке. Пострадали еще несколько соседних машин, но насколько я мог судить несильно.
        Я поежился от пронизывающего ноябрьского ветра. Холодно. А потом направился к полицейским.
        В этот момент снова зазвонил сотовый. Я ответил, не глядя. Но услышав голос, притормозил, решив пока не подходить к стражам правопорядка.
        - Здравствуй, сынок. Что ж ты меня так подвел?
        - Дядя Паша! Не поверишь, только сейчас тебя вспоминал.
        - Как машина, Роман?
        В этот момент я повернулся в сторону подъезда и увидел Олю. В пальто и сапогах, но почему-то с голыми ногами. Она зябко ежилась.
        - А что - машина, дядь Паш? - бодро ответил я, - Это железка. Да к тому подзадержалась у меня. Я думал, уже новую покупать. Так что спасибо тебе, дядь Паш. Не придется эту на свалку тащить.
        На этой позитивной ноте я отключился и пошел к Ольге.
        - Ты зачем голышом выскочила? Лето, что ли?
        Она разглядывала место случившегося и собиралась что-то сказать. Я перебил.
        - Домой ступай, Телефон не бери, дверь никому кроме меня не открывай. Надеюсь, ты в состоянии это сделать? Я здесь разберусь и поднимусь.
        Она потопталась на месте, а потом повернулась, чтобы уйти. Я удержал ее за локоть.
        - И никуда не ходи. Даже не вздумай.
        Дождался, когда за ней захлопнется дверь подъезда, и тогда уже пошел к скоплению людей.
        Пожарные закончили работу, потом приехала следственно-оперативная группа, сделала осмотр места происшествия, собрала с пострадавших заявления и объяснения. Кроме моей были повреждены огнем еще четыре машины. Моя восстановлению не подлежала. С одного из подъездов дома было изъято видео, на котором двое парней в черном подошли к моей машине, чем-то ее облили, подожгли и убежали. Они были в одинаковой одежде с капюшонами.
        Меня хотели сразу же забрать в отдел, чтобы признать потерпевшим и допросить, но я всеми правдами и неправдами отбился. В квартире меня ждала Ольга, а оставлять ее там одну я не планировал. Я хотел продолжить наше общение, разнообразив его походами в рестораны, театры, куда-то еще. В обязательную программу само собой был бы включен и секс. Много секса. Но у меня с ней все как-то нестандартно. Поэтому сейчас пусть собирает вещи, и я отвезу ее к себе домой. Никогда не жил с женщиной под одной крышей, но все когда-нибудь бывает впервые. В доме по крайней мере после того нападения имеется постоянная охрана. На всякий случай.
        Поэтому, клятвенно пообещав заехать в отдел полиции сегодня в течение дня, я направился в квартиру Ольги. На улице я проторчал часа три и застал девушку, меряющей кухню шагами. Как ей за столько времени не надоело?
        - Оль, вещи собери на первое время и поехали.
        Она оторопело на меня посмотрела:
        - Куда?
        - Домой ко мне. Там поживешь.
        Она поджала губы, собираясь спорить.
        - Ром, я дома у себя останусь.
        Я глубоко вдохнул и выдохнул. Что с ней трудно то так?
        - Оль, не усложняй. Ты же не дурочка, чтобы не понимать, что сейчас не до шуток.
        Она недовольно запыхтела, но пошла за вещами. Пока она собиралась, я выпил кофе с булочками, которые оказались вкусными. Не заметил, как съел всю тарелку.
        Девушка появилась с небольшой дорожной сумкой минут через пятнадцать. Мы спустились вниз, где нас ждала уже другая машина и охрана.
        Пока ехали, Оля кидала на меня странные взгляды, а потом не выдержала;
        - Может, ты мне расскажешь, что происходит?
        Смысла обманывать ее не было. Но сейчас мне нужно было на работу, поэтому я ответил:
        - Вечером. Все обязательно расскажу.
        Я оставил ее дома, взяв с нее обещание, что она никуда не уйдет. Что, если кто-то ей позвонит и попытается вытащить ее из дома, она сначала позвонит мне, а я уже решу, как быть дальше. Она поныла, что хотела заняться своими делами, на что я ей посоветовал научиться вязать. Вдруг пригодится. И нервы, говорят, успокаивает.
        День затянул своей суетой. Накопилась масса вопросов, требующих решения. Потом был визит в полицию, где я усердно изображал идиота, говоря, что понятия не имею, кто решил расправиться с моей машиной. И для чего это было сделано.
        Правда мне не поможет. Здесь нужны совсем другие средства.
        Вечером я возвращался в офис, так как необходимо было кое-что доделать. По пути зацепил взглядом цветочный. Я вспомнил обиженное лицо Ольги утром при упоминании плюшевого сердца. Неожиданно захотелось сделать ей что-то приятное. Решительно остановился и направился в магазин. Понятия не имею, какие цветы нравятся Ольге. Я выбрал бордовые розы и белые лилии, флорист оформил потрясающий букет.
        Выйдя из цветочного, я заметил, что напротив находится ювелирный. Букета мне показалось мало. Я направился в салон, где ко мне сразу же подошла консультант. Я решил купить браслет. Просмотрев несколько вещиц, остановил свой выбор на изделии из белого золота с шестью темными рубинами и россыпью мелких бриллиантов. Мне он понравился больше всего. Конечно, не плюшевое сердце, но тоже занятная вещь стоимостью около полумиллиона рублей.
        Положив футляр с браслетом в карман, а цветы на заднее сиденье автомобиля, я доехал до офиса, пробыл там еще часа три. И, как следовало ожидать, домой приехал около полуночи. Но кто не работает, тот не ест, а я не привык жаловаться.
        Дома было тихо. Девушку я попросил разместить в своей спальне. Не бегать же за ней по всему дому? А так она всегда будет под рукой. После того как разделся, я прихватил под мышку букет и, держа футляр с браслетом в руке, направился к себе. Что скрывать, мне была интересна реакция Ольги.
        Но она мирно сопела на кровати поверх покрывала, даже одежду не сняла. Видно, ждала, ждала, но не дождалась. Будить пока не стал, цветы и украшение положил возле нее на кровать. Потом немного подумал и укрыл пледом, который достал из комода. Сам пошел ужинать. Есть хотелось зверски.
        После ужина сходил в душ и встал около кровати. Постояв какое-то время, убрал цветы и браслет на тумбочку. Честно не хотел будить, но рука сама забралась ей под свитерок, нащупала грудь, чуть сжала, а губы сами потянулись к ее губам.
        Букет и брвслет для Оли.
        Глава 19.
        Ольга.
        Я промаялась весь день, слоняясь по чужому дому без дела. Мои вещи один из охранников отнес в комнату Романа. Здесь все было пропитано его энергетикой. И хотя я не спала две ночи: одну перед судом, вторую у себя в квартире вместе с ним, заснуть все равно не смогла.
        Вечером мне надоело ходить, ноги гудели, голова не соображала, гоняя по кругу вопросы, на которые у меня не было ответов. Я присела на кровать в спальне Романа, потом легла на бок. Уже давно стемнело, а его все еще не было. Я бы позвонила, но телефона у меня тоже не было. Я прикрыла глаза всего на минуту, как мне казалось.
        Проснулась я оттого, что чья-то рука залезла под резинку моих домашних штанов и спускалась по лобку мне между ног. Я открыла глаза, силясь спросонья понять, где я нахожусь, и обнаружила себя нос к носу с улыбающимся Власовым.
        - Проснулась, - довольно промурлыкал он, продолжая хозяйничать у меня в штанах, и впился губами мне в шею, а пальцем руки надавил мне на клитор.
        Мои ноги раскрылись шире, и я подалась промежностью навстречу его руке.
        - Что ты делаешь? - выдавила из себя.
        Очевидно, мозг и тело жили разной жизнью.
        - Что за глупый вопрос, Оля? Хочу заняться с тобой сексом. И не говори мне, что ты - против. Ты вся мокрая. Давай-ка я лучше тебя раздену.
        И он стащил с меня штаны вместе с трусиками.
        - И это тоже нужно снять.
        Следом был стянут тонкий пуловер, который был на мне надет. Он развел мне ноги шире и слегка шлепнул ладонью по половым губам.
        - Ой! - вырвалось у меня.
        Потом спустил чашку лифчика с груди и втянул в рот сосок.
        Я выгнулась дугой, и с моих губ сорвался другой возглас:
        -Ох!
        Роман выпустил сосок изо рта и накрыл грудь ладонью, сжав ее сильнее, затем потер между пальцами сосок, сдавливая грудь. Это было больно, но вместе с тем внутри рождалось какое-то тянущее чувство пустоты, от которого я прижалась к нему теснее и захныкала:
        - Рома-а-а-а.
        - Сейчас, моя хорошая. Сейчас.
        Зашуршала фольга. Он раскатал по стволу презерватив и, сдвинув меня к краю кровати, приподнял за бедра к себе навстречу и заполнил собой.
        Я уцепилась руками за одеяло, чуть свесившись головой вниз с края. Мужчина двигался во мне быстро, удерживая меня за бедра, глаза у него были прикрыты. Дыхание с шумом вырывалось изо рта.
        Я металась под ним из стороны в сторону, чуть приоткрыв рот, как будто мне не хватало воздуха, и то ли стонала, то ли всхлипывала.
        Потом он неожиданно вышел из меня, перевернул на живот и вошел уже сзади, также крепко удерживая за бедра. Движения его изменились: толчки стали чуть медленней, но мощнее. Я оперлась на кровать локтями и прихватила подушку зубами, чтобы не орать. Хотелось еще сильнее и еще глубже, хотя куда же еще, итак он каждым движением выбивал из меня дух. Движения мужчины, продолжая оставаться такими же мощными, ускорились. И вот он уже глухо застонал, а у меня жаром по всему телу полыхнул оргазм. Совершив еще пару фрикций, он улегся на кровать на спину, а я, осторожно вытянув непослушные ноги, улеглась на живот.
        Я на него не смотрела, стараясь справиться с собственными эмоциями. Только услышала, как он стянул презерватив и отшвырнул его куда-то в сторону. Потом через несколько секунд его рука накрыла мою попу и заскользила вверх по спине, поглаживая меня.
        Над ухом раздался хриплый голос:
        - Тебе понравилось? Больше не будешь кусаться?
        Вот сейчас об этом зачем. Мне кажется, я покраснела.
        - Иди сюда. Да ты покраснела! Не думал, что ты умеешь смущаться.
        Рома перевернул меня на спину и стал рассматривать, нависнув на руках надо мной. Я попробовала отвернуться, чувствуя, как мои щеки полыхают все сильнее.
        - Ч-ш-ш. Не вертись. Ты такая красивая!
        Он удержал меня за подбородок и поцеловал в губы. Поцелуй получился долгим и каким-то нежным, таким, что я перехотела вырываться.
        А потом он отпустил меня и потянулся к тумбочке, что-то взял и скомандовал:
        - Руку дай.
        Я несмело протянула руку. Запястье обжег холод металла. Я чуть заметно вздрогнула, а Рома тем временем очень ловко застегнул на моей руке браслет, камни которого заиграли гранями в приглушенном освещении светильника.
        - Как тебе? - поинтересовался он с мальчишеской улыбкой, которая делала его моложе на несколько лет.
        Я не умею принимать подарки. Не знаю, что нужно говорить, как правильно реагировать. Теряюсь.
        Браслет был очень красивым.
        - Я... Он дорогой, наверное. Очень. И зачем, Ром? Я...
        Кажется, он понял, что я так пытаюсь сказать ему "спасибо" и снова поцеловал.
        А потом вручил потрясающий букет цветов.
        - Я реабилитировался за утро?
        Я протянула руку и погладила его по щеке:
        - Спасибо! Очень неожиданно, но невероятно приятно.
        - Пойдем, поищем вазу, а то завянут.
        Утром о том, что я видела Романа накануне напоминали букет в вазе и браслет на руке. Я подошла к цветам, улыбаясь, понюхала, провела пальцами по нежным лепесткам. В голове вспыхнули картинки минувшей ночи. Как же сладко! Вот так бы было всегда... И сама себе едва не дала подзатыльник. Сколько так будет? Месяц, два? Пока он не наиграется. Зачем ему останавливать свой выбор на одной-единственной женщине?
        Лучше не питать ложных иллюзий. Рано или поздно они разобьются. Таблетку я так и не выпила. А зря. Беременность только усложнит все еще больше. И потом, как буду выглядеть я даже в своих собственных глазах? Извини, дорогой, я беременна, потому что у меня не хватило мозгов предохраняться... Да и у тебя их тоже не хватило. Но это дела не меняет.
        Я же не знаю, как Рома относится ко мне на самом деле. Что ему нужно от меня? Секс? Но тогда ребенок не вписывается в эту схему совершенно. И я ничего не знаю о самом Власове, кроме общеизвестной информации. Мы друг другу чужие люди. Которые просто спят вместе.
        Настроение ухудшилось окончательно. Я достала из своей дорожной сумки упаковку с лекарством и пошла на кухню. Еще раз посмотрела инструкцию. Да, все верно. Препарат можно принять в течение трех дней с момента незащищенного полового акта. Я выдавила таблетку из блистера, но почему-то медлила. На секунду представила себе маленькую светловолосую девочку с голубыми глазами, но затем решительно отогнала плод собственного воображения. Это всего лишь мечты. А за попытку их воплотить в жизнь всегда приходится платить. Платить дорогую цену. Я это точно знаю.
        Я взяла лекарство в рот, набрала в рот побольше воды и проглотила. Да так будет правильно.
        Но минут через пятнадцать меня затошнило, потом взмокла спина и вспотели ладони, а потом я едва успела добежать до туалета. Меня вырвало. Я прополоскала рот, умыла лицо и вернулась в кровать, свернувшись там клубочком. На тумбочку возле кровати поставила стакан воды. Чувство тошноты, которое почти прошло после рвоты, вновь стало усиливаться, и еще через какое-то время я вновь побежала в ванную.
        Среди многочисленных побочных эффектов лекарства значились и тошнота, и рвота, и даже анафилактический шок.
        Все это я вспоминала, пока ругала себя последними словами за то, что не пошла к врачу, а решила заняться самодеятельностью. Мне становилось хуже. Рвота не прекращалась. Разболелась голова, стало трясти. К вечеру накатила такая слабость, что я села на полу в ванной и больше никуда не выходила. Да время от времени я проваливалась в беспамятство. Надо было позвать кого-нибудь на помощь, но сначала я ждала, что вот-вот мне станет лучше. А потом ни за какой помощью я уже дойти была не в состоянии.
        Роман.
        Сегодня прилетел Аслан. Он был представителем турецкой стороны, и мы с ним проверили совместные объекты. Когда он приезжал, то всегда останавливался у меня дома, так как он не только деловой партнер, но и близкий друг. Но весь день у нас был распланировал, поэтому чемодан с вещами он забросил ко мне в машину.
        После одного из объектов Булут сказал:
        - Брат, давай сегодня закончим пораньше. Я устал после перелета.
        - Хорошо.
        Я замялся, думая, как сообщить ему о том, что Ольга живет у меня, потому что ставить его перед фактом совсем уж некрасиво.
        - В чем дело? - он заметил мое замешательство.
        - Аслан, брат, ты знаешь я всегда рад тебе. Я просто хотел предупредить, что живу не один.
        - Я помешаю?
        - Не говори ерунды. В доме можно при желании неделями не встречаться.
        Аслан хитро прищурился:
        - У тебя поселилась женщина. Куда катится мир! А я ее знаю?
        Вот и наступил самый интересный момент нашей беседы.
        - Знаешь.
        Похоже, что-то в моем лице было настолько красноречивым, что Булуту не составило труда догадаться.
        - Постой! Это - та адвокат? Да? Как ее? Ольга?
        Я недовольно нахмурился.
        - Да, это Ольга.
        Только пусть попробует начать комментировать!
        Но Булута мой взгляд не остановил.
        - А как же ты там у Тихонова в кабинете заливал? Никогда! Ни за что!
        - Аслан! - рявкнул я.
        - Никогда не говори "никогда", брат, - заржал он, садясь в мою машину.
        Сделав необходимый минимум, мы направились домой. Булут достал вещи из багажника и пошел в гостевую спальню на первом этаже, где он обычно останавливался. Я поискал Ольгу внизу, но не нашел и поднялся к себе. Я думал, что она в комнате. Заглянув внутрь, девушку я не обнаружил. Решил посмотреть в ванной. Ольга сидела на полу. Ее колотило. Цвет лица отдавал зеленым. Она была в сознании, но взгляд сфокусировать не могла. Такое впечатление, что сейчас отключится.
        У меня от страха похолодели пальцы на руках. Я оказался возле нее и позвал:
        - Оль! Что с тобой?
        Она с трудом выговорила:
        - Плохо.
        Мне это никак не помогло. Что с ней? Я обхватил её лицо ладонями.
        - Оль! Где болит?
        - Таблетки.
        Её ответ я еле разобрал.
        - Какие на хрен таблетки?
        Она о чем вообще? Наркотики? Девушка была не похожа на наркоманку. Вены были чистые, состояние адекватным. Она что, таблеток наглоталась? С чего вдруг? Сейчас-то почему?! Глаза у нее стали закатываться, Ольга теряла сознание. Ясно было одно, гадать некогда. Я подхватил ее на руки и понес. В дверях столкнулся с Асланом.
        - Что случилось?
        - Плохо ей.
        Чем был хорош Аслан, он всегда быстро ориентировался в критической ситуации.
        - Давай в больницу ее. Я поведу. Будет быстрей, чем на скорой.
        - Ладно.
        Девушку завернули в плед. Затем мы спустились по лестнице, Булут взял ключи от машины, вышли из дома, загрузились в транспорт и поехали.
        Я продиктовал адрес клиники. Доехали, и правда, быстро. По дороге я позвонил и предупредил персонал, поэтому нас уже ждали. Ольгу положили на каталку, завезли в смотровую. Дежурный врач попытался привести ее в чувство. У него получилось.
        - Девушка, Вы меня слышите? - задал он вопрос.
        - Да.
        - Что с Вами произошло?
        - Таблетки.
        - Вы отравились?
        - Нет, - Ольга слегка помотала головой, - Противозачаточное.
        - Как называется? Давно приняли?
        Она назвала лекарственный препарат, а потом снова отключилась.
        - В палату везите, - отдал врач распоряжение и продолжил, - Капельницу ставьте. Вот с этим.
        Он протянул медсестре листок, исписанный какими-то каракулями, которые на буквы не походило от слова "совсем".
        Потом он обратил внимание на меня:
        - А Вы чего здесь топчитесь?
        - Я хотел узнать, что с девушкой.
        Он недобро хмыкнул:
        - Прежде чем усиленно размножаться, нужно о средствах предохранения позаботиться. Вроде взрослые люди. Экстренный контрацептив она выпила. На него у нее такая реакция.
        Не люблю, когда мне хамят.
        - Доктор, Вы бы повежливей, а то ведь можно и в обычной поликлинике трудиться.
        Он зыркнул на меня злобно, но разговаривать стал нормально.
        - Не волнуйтесь. Сейчас прокапаем. Возьмем необходимые анализы. Подержим несколько дней и отпустим.
        - Когда к ней можно?
        - Сейчас мы состояние стабилизируем и сможете зайти в палату.
        Я вышел в коридор и без сил опустился в кресло. Оля, Оля, что ты такое творишь со мной? Так я скоро от инфаркта загнусь в тридцатник.
        Ко мне подошел Булут. Увидев его вопросительный взгляд, объяснил:
        - Аллергия на лекарство.
        Рассказывать, что именно за лекарство, у меня желания не было. Внутри царапалось неясное недовольство. И вроде понятно, почему она так сделала. А все равно неприятно. Могла бы хотя бы посоветоваться, прежде чем глотать всякую дрянь. Или я недостоин, чтобы детей от меня рожать? Черт, о чем я вообще думаю? Я же сам ничего такого не планировал в ближайшее время. Но и бегать бы от ответственности точно не стал. Я же тоже во всем этом участвовал и о презервативах не подумал.
        - Нормально всё будет? - спросил Булут.
        - Врач говорит, что да.
        В этот момент зазвонил сотовый. Я глянул на экран. Звонил начальник одного из строящихся объектов. Ему что надо?
        Нехотя ответил на звонок.
        - Да?
        - Роман Александрович! Роман Александрович! - завопил аппарат, - Пожар на моем! Вы слышите? Пожар!
        Этого еще не хватало. Сегодня апокалипсис? А я не в курсе?
        - Перестаньте кричать! - отдернул я мужика, - Пожарных вызвали? Вы сами где?
        - Я на объекте. Да, пожарные тушат. Похоже на поджог. Полицию вызывать?
        Ох, дядя Паша, нарываешься ты!
        - Они сами сейчас приедут. Можете не переживать. Я...
        А что я? Куда кидаться? В какую сторону?
        Аслан, о котором я уже забыл, положил мне руку на плечо.
        - Брат, я съезжу.
        - Аслан, даже не знаю, чтобы я бы без тебя делал, - выдохнул я облегченно.
        Булут уехал, я остался. С Ольгой нужно было поговорить, когда очнется. У меня к ней было много вопросов. А дождаться, когда с ней еще что-нибудь стрясется, мне не хотелось.
        Со стариком тоже нужно было решать вопрос. Достал. Я, конечно, к криминалу никакого отношения не имел, но при желании можно задействовать связи покойного папаши. По-другому никак.
        Глава 20.
        Ольга.
        Я пришла в себя в очередной раз в больничной палате. Позывов к рвоте я больше не чувствовала, осталось только легкое чувство тошноты. И еще было очень холодно. Хотя я была накрыта одеялом. Хотела пошевелиться, но вовремя заметила, что мне поставили капельницу. Во рту все пересохло. Сейчас бы глоток воды.
        - Очнулась, - послышался усталый голос из самого темного угла палаты.
        Я приподняла голову. Взгляд голубых глаз замораживал.
        - Ты смерти моей хочешь?
        Власов был сильно чем-то недоволен. Вот только чем?
        - Нет, не планировала. При чем тут ты вообще?
        В Роминых глазах заискрился лед, а я подавила дурацкое желание спрятаться под одеяло.
        - Ты мне лучше расскажи, какую дрянь ты пила и зачем.
        Ругаться сил не было, но что это за претензии? А потом до меня дошло.
        - Ты подумал, что я травиться собралась?
        - Была такая мысль.
        - Это был экстренный контрацептив. Мы же не предохранялись.
        - И зачем?
        Теперь уже я что-то не понимала в нашей полуночной беседе.
        - В смысле зачем? А ты бы запрыгал от радости, если бы я к тебе через два месяца заявилась с тестом на беременность?
        Роман даже встал со стула от возмущения.
        - А так я уже шестой час по больнице от радости прыгаю! Не заметно?
        - Я откуда знала, что так будет?
        - Оль, давай ты за меня не будешь решать, как я отреагирую. Запрыгаю или не запрыгаю. Могла просто объяснить, я бы тебя отвез к гинекологу, специалист бы сделал нужные назначения.
        Я внимательно на него посмотрела, потом не выдержала и озвучила свою мысль.
        - Ты за меня переживал, что ли?
        - А что не видно? Больше так не делай!
        Его слова стали для меня шоком. Еще большим шоком стало то, что он подошел к моей кровати, опустился на нее и поцеловал меня в щеку. Это я его так напугала?
        - Как ты думаешь, стал бы я лезть из-за тебя в неприятности, если бы ты мне не нравилась?
        Тут уже у меня совсем пропал дар речи.
        Роман.
        После того как Ольга заснула, я поставил охрану возле ее палаты и поехал на стройку. Так мне было спокойней. Кто знает, что придет старику в голову?
        Я уже настроился на серьезные убытки, но к счастью пострадало всего одно помещение. Пожар заметили и вовремя вызвали пожарных. На объекте меня встретил встревоженный Булут. Я прошел к поврежденному помещению. В нос ударил запах гари. Хотя огонь и потушили, стены обдавали жаром.
        На несколько мгновений я почувствовал себя растерявшимся четырнадцатилетним пареньком, который не понимал, что стряслось. Вернее, это не укладывалось в голове. Я вернулся с улицы и наткнулся на отца в коридоре. Он кухонным полотенцем вытирал руки. На нем оставались бордовые разводы. Я попытался пройти в квартиру. Но меня остановил его окрик:
        - Куда прешь, щенок!
        Дверь в гостиную была приоткрыта. Я увидел тело матери, лежавшее на светлом ковре. Она не шевелилась. Рядом валялся нож. Я хотел зайти в комнату. Может быть, она была еще жива.
        Но получил ощутимый подзатыльник, едва удержался на ногах.
        - Ты что сделал? - заорал я.
        Он, молча, схватил меня за шкирку и выволок из квартиры, бросил своей охране и скомандовал:
        - В аэропорт его!
        Что я мог сделать против нескольких здоровенных лбов? Ничего. Меня посадили на рейс с сопровождающим. Так я оказался в Стамбуле. Потом узнал от крестного, что моя мать скончалась от сердечного приступа. Когда попытался по телефону заикнуться о том, что видел, крестный осадил меня, посоветовав не лезть в дела взрослых. Как же тогда я ненавидел отца! И то, что его через два месяца убили, было для меня самой лучшей новостью. Тогда я еще не задумывался о себе. О том, что я в чужой стране и заботятся обо мне до тех пор, пока на их счета поступают деньги.
        Как только финансирование прекратилось, я оказался на улице. Там я и провел два года, пока не познакомился с Булутом.
        Он и вывел меня из состояния задумчивости.
        - Рома, брат, что происходит?
        Некоторые реалии жизни в России были не для Аслана. Поэтому ничего рассказывать ему я не стал. Отправил его домой. Сам разобрался с полицией, съездил на очередной допрос и опять в роли потерпевшего. Я против насильственных методов решения проблем, но, может, плюнуть на принципы и киллера все же нанять?
        К дому я подъехал вместе с первыми солнечными лучами. Одежда пропахла дымом, кожа и волосы тоже. Мне нужен был душ, кофе и план.
        Однако у ворот дома меня ждали три черных внедорожника, номера одного из них были мне знакомы.
        Я остановился, вышел из автомобиля и направился к приехавшим гостям. Так как снаружи никого не было, я забарабанил пальцами по стеклу. С переднего пассажирского сиденья показался здоровенный детина, который, похоже, даже челюстью качал штангу.
        Он распахнул заднюю дверь и оттуда раздалось:
        - Здравствуй, Роман! Где же тебя ночью черти носят?
        - Здравствуй, крестный.
        Высокий, худощавый мужчина, которому недавно исполнился 61 год, выйдя из автомобиля, протянул мне руку для приветствия. Я пожал ее и спросил:
        - Машины во двор загонять?
        - Да. Дел ты наворотил. Одним днем не разгребу.
        Я отдал распоряжение своей охране. Внедорожники загнали на территорию. Мою машину тоже перегнали. А мы с моим крестным Севастьяновым Артемом Денисовичем (в определенных кругах известным, как Сивый), не торопясь, пошли по дорожке к дому.
        Прошли сразу на кухню, крестный расположился за столом и сказал:
        - Неплохо бы для начала позавтракать.
        Две женщины приходят днем на несколько часов убираться и готовят еду. Посторонних дома я не терплю. До недавнего времени обходился даже без охраны. Пока все не изменилось.
        Поэтому, скинув пиджак и закатав рукава рубашки, занялся приготовлением нехитрого завтрака. Булута видно не было, наверное, еще спал.
        Сделал омлет с грибами, разогрел выпечку в микроволновке, потом спросил:
        - Кофе, чай?
        - Давай кофейку. Ничего с одной чашки не будет.
        Я сварил в турке кофе, разлил по чашкам. По тарелкам разложил омлет. Достал мясную нарезку. И сам сел за стол.
        Крестный попробовал омлет, отхлебнул кофе и одобрительно закивал головой.
        - Ох, Ромка, на все руки ты мастер. И бабки зарабатываешь, и готовить умеешь. Крестиком случаем не вышиваешь?
        - Нет, крючком вяжу. Ты чего припылил? Кофе попить?
        - Нет, Ром. Вот на днях Пашка мне на тебя долго жаловался. Теперь хочу твою версию услышать.
        - М-м-м. Жаловался? На что же?
        - Да говорит, дело одно ты ему запорол.
        - Крестный, я к его делам никакого отношения не имел и не имею. Да и к твоим тоже.
        - Это я знаю. Я все помню, Рома. И то, как нашел тебя в Турции спустя два года после смерти твоего отца. И то, что ты от денег его взял только то, что от "чистого" бизнеса было. А остальное мы с Пашкой разделили. И то, что раскрутился ты сам, когда другие молокососы наследство по кабакам просаживали. И то, что помощи никогда ни у меня, ни у Пашки не просил. Сейчас с какого перепуга ты в его дела полез?
        - Никуда я не лез! - ответил жестче, чем собирался, - Я давно уже не ребенок, чтобы он мне указывал, что делать и что говорить.
        - Не ребенок, это точно. Но с Пашкой из-за бабы ссориться незачем.
        Увидев, что я напрягся, Артем Денисович расхохотался.
        - Да ты, Ром, правда, что ли думаешь, что я до седых волос дожил и не знаю, что у вас тут творится.
        Так я не думал, но и исповедоваться как-то не хотелось.
        - Девка хоть хороша? Стоит всех этих заморочек?
        - Крестный, ты, что, от меня услышать-то хочешь? Какой у нее размер груди, и какой длины ноги?
        - Ой, не кипятись, Роман, не кипятись, - он вдруг стал серьезным, - Ты мне лучше скажи, что ты с Павлом делать собрался? Или простишь ему сожженную машину и пожар на стройке?
        Я молчал. А что было говорить? Такие дела ни с кем обсуждать не стоит. Их просто надо делать.
        Севастьянов вздохнул.
        - Я так и думал. А выдюжишь против Павла?
        Я хмуро ответил:
        - Поживем - увидим.
        Крестный допил кофе, с умным видом съел булочку, а потом выдал:
        - Ты пока погоди. Ты ж не хотел во все это влезать? Вот и не влезай. Пашка тоже не прав. Мне не позвонил, со мной ничего не обсудил. Дела так не делаются. Я с ним вопрос решу. Не чужие мы все люди. И за машину, и за пожар он тебе все возместит.
        Я присвистнул от удивления. Честно, я ждал, что крестный поддержит дядю Пашу. Однако нет. Видно, они тоже что-то не поделили.
        - Что за аукцион невиданной щедрости?
        - Ох, Ромка! А язык за зубами ты так и не научился держать. Не твоего ума дело, - осадил меня крестный.
        С ним всегда так, никогда не знаешь, как он отреагирует.
        Днем нужно было отвезти Булута в аэропорт. Пока ехали, он молчал.
        Только перед посадкой, коротко бросил:
        - Рома, я надеюсь, ты никуда не ввязался.
        И, не дожидаясь ответа, ушел.
        А я даже не знал, что ему отвечать. То ли ввязался, то ли выпутался. Я сам пока не понял.
        Позвонил в больницу, поговорил с Ольгой. Она сказала, что у нее все нормально. Хотел заехать к ней, но позвонил крестный, попросил приехать домой. Вместе со мной к дому подъехал дядя Паша. Общаться с ним у меня желания не было, но и выбора у меня не осталось.
        Крестный ждал нас в гостиной. По взглядам, которыми они обменялись, я понял, что они уже все между собой решили, поэтому сел в кресло и приготовился слушать.
        Дядя Паша устроился на диване. Он покряхтел несколько секунд, устраиваясь удобнее.
        - Ром, я тут погорячился малость. Но и ты тоже хорош. Из-за юбки мне столько проблем создал, - потом столкнулся взглядом с крестным и решил оставить эту тему, - Я тебе все компенсирую.
        Он прервался, а я подумал, чем же его Севастьянов так за яйца держит, что он даже компенсировать мне ущерб собрался? Но об этом мне явно никто не расскажет.
        - И это. Зазнобе своей передай, что ее трогать больше никто не будет.
        - Так, дядь Паш. Сразу нельзя было миром разойтись? - спросил я.
        - Так кто же знал, что ты упрешься.
        Крестный решил, что на этой дружественной ноте пора и закругляться.
        - Кто старое помянет, тому и глаз вон, - бодро закончил он разговор.
        А потом они уехали вспоминать молодость. Я ехать с ними отказался.
        Ольгу продержали в больнице три дня, а потом выписали. Необходимости жить ей у меня уже не было. И я задался вопросом, как быть дальше.
        Ольга.
        Меня обследовали, взяли кучу анализов, и в конце врач заверил меня, что каких-либо последствий для моего здоровья этот инцидент иметь не будет. Я была этому рада, так как, порывшись в интернете, не на шутку испугалась за собственное здоровье. Гинеколог предложил дождаться месячных, а потом подобрать подходящие контрацептивы.
        В день выписки за мной приехал Власов. Был он какой-то задумчивый. Я собирала вещи, но он остановил меня.
        - Нам надо поговорить.
        Фраза настораживала.
        - Я тебя внимательно слушаю, - я присела на кровать.
        Роман остался стоять.
        - Тебе больше ничего не угрожает. Извини, рассказывать, что, как и почему не буду. Так для тебя будет лучше. И ты можешь вернуться домой.
        Мне бы надо обрадоваться, но вот радости я не чувствовала. Однако, постаралась улыбнуться как можно довольней. Ведь именно этой реакции от меня ждали.
        - Чудесно.
        Всякое желание находиться с ним в одном помещении пропало напрочь. Как же быстро он наигрался! Вот и закончилась сказка, не успев начаться, оттанцевали розовые фламинго, разбежались принцы и принцессы. Все стало так, как и всегда.
        Я сделала над собой усилие. Самое глупое, что делают женщины в такой ситуации, это задают вопрос "почему".
        - Тогда я хотела бы поехать сейчас домой. А вещи ты с кем-нибудь пришлешь.
        Где-то во мне жила надежда, что он начнет отговаривать. Но он отошел к окну и пожал плечами.
        - Как хочешь.
        Да, так будет лучше - шептала во мне раненая гордость.
        - И такси мне, будь добр, вызови.
        Роман обернулся.
        - Такси? Зачем? Я сам отвезу.
        Не нужны мне от него эти подачки.
        - Ты, наверное, очень занят. Лучше на такси.
        Я еле выдерживаю его присутствие в достаточно просторной палате, а что со мной будет в его машине? Я не готова к такому испытанию. У меня только что рухнули воздушные замки, не надо по обломкам ездить на бульдозере. Сейчас у меня было одно желание, отделаться от его присутствия, чтобы в легкие не проникал ни аромат его парфюма, ни его запах.
        Тут зазвонил его сотовый. Он вышел в коридор. Обруч, стянувший грудную клетку и не позволявший нормально вдохнуть, чуть ослаб. Но всего лишь на мгновение.
        Потому что Роман снова заглянул в палату и произнес:
        - Оль, ты извини, кажется, я не смогу тебя сам отвезти. Тебе такси сейчас вызовут. Пока.
        И он ушел. А я даже не успела выговорить: "Пока" в ответ.
        Пока ехала в такси я держалась, пока заходила в подъезд и поднималась по лестнице - держалась, пока приветливо здоровалась с соседкой - тоже держалась. Но как только заперла за собой входную дверь в квартиру и уселась на банкетку в прихожей, предательские слезы потекли из глаз, стекая по щекам, падая на одежду, а я даже и не пробовала их утирать. За что он так со мной? Ведь он мне тоже... нравится?!
        Глава 21.
        Роман
        Я хотел поговорить с Ольгой о наших дальнейших отношениях, но делать это в больничной палате мне показалось неуместно. Я заказал столик в ресторане, много цветов - спокойная романтичная обстановка. Сам от себя этого не ожидал.
        Жить вместе с человеком, которого почти не знаешь, я не планировал. То, что я перевез ее к себе, было вызвано необходимостью. Да, и она сама настаивала после суда, чтобы я отвез ее к ней домой. Но причин, которые бы мешали нам начать встречаться как паре, не было. А там видно будет. Все это я и хотел обсудить с ней вечером. И забрать ее из больницы тоже хотел сам. Конечно, речи о такси меня насторожили, но потом позвонили из полиции и потребовали, чтобы я приехал. Я договорился с персоналом клинике, чтобы Ольге вызвали машину, оставил свой телефон для оплаты.
        Разобравшись с делами, ответил на звонок курьера, который должен был доставить платье, аксессуары на вечер и цветы с приглашением Ольге. Тот пожаловался, что дверь никто не открывает. Я решил, что она вышла в магазин, попросил его подождать. Он перезвонил через час и сказал, что девушка не появилась. Я помнил номер квартиры соседки, у которой Ольга забирала ключи от своей квартиры, велел курьеру оставить все у нее. Пообщавшись со старушкой, которая меня тоже запомнила, договорился с ней, что она все передаст Ольге, как только та появится. Хотел устроить ей сюрприз. Но он, похоже, ожидает меня. Несколько раз я попробовал дозвониться Оле на домашний, трубку никто не взял. Сотового у нее пока не было. Тот, которым она пользовалась до ареста, был на хранении в СИЗО, забрать его она не успела. Новый - в коробке у соседки.
        Я успокоил себя тем, что она просто занялась делами и скоро появится дома. Затем погрузился в работу. Столик был заказан на восемь вечера. Уже в шесть никаких мыслей о работе в моей голове не осталось. Ольга мне не перезвонила. Я поехал к ней.
        Припарковав машину, нажал на домофоне номер ее квартиры. Никто не отозвался. Я продолжил набирать номер, надеясь, что она откроет. Из подъезда вышел пожилой мужчина, покосился на меня, а я зашел внутрь. Поднялся на лифте и принялся звонить в квартиру. Никакого шума за дверью слышно не было. Да где же она?
        Наконец, дверь квартиры открылась. Правда, не Олиной.
        - Молодой человек, это с Вами я днем разговаривала? - спросила соседка.
        - Вы... - я сделал паузу, припоминая ее имя-отчество.
        Видя мое замешательство, она мне помогла.
        - Я - Степанида Егоровна. Вы Оленьку ищите?
        - Да.
        - Я ее так сегодня и не видела. И на телефон ей звонила. И в дверь тоже. И то, что Вы просили Оле передать, тоже у меня.
        Холод пополз по моему позвоночнику. Неужели дядя Паша опять? Да быть того не может! С Сивым он не рискнул бы связываться.
        Тогда куда подевалась Ольга? Я прокрутил в голове наш утренний разговор и застонал. Какой же я идиот! Она теперь решила, что не нужна мне больше и... Что она могла сделать?
        Я обратился к соседке:
        - Слушайте, Оля только что из больницы. Вдруг ей плохо стало? У Вас же есть ключи от ее квартиры? Давайте откроем и посмотрим, все ли в порядке.
        Соседка зашла к себе за ключами от Олиной квартиры и, покопавшись немного, открыла дверь. Мы вместе зашли в прихожую.
        Моя пропажа стояла в коридоре и удивленно нас рассматривала. В руках у нее был стакан с чем-то белым. Одета Оля была в розовую пижаму с бабочками и пушистые тапки. Её внешний вид говорил о том, что никакой романтический ужин мне не грозит.
        Тем более, когда вместо приветствия Ольга сказала:
        - Если дверь не открывают, это значит, что не хотят видеть, того, кто пришел. И это не причина подговаривать моих соседей и вваливаться ко мне без спроса.
        Степанида Егоровна сразу почувствовала себя не в своей тарелке.
        - Оленька, ты извини меня старую. Я ж ничего плохого не хотела.
        - Степанида Егоровна, я все понимаю и не сержусь. Но я бы хотела остаться одна, если Вы не возражаете.
        - Да, да, конечно.
        Старушка ушла, а я, запер дверь квартиры, и сделал шаг вглубь коридора.
        - Роман Александрович, Вы меня по обыкновению не услышали?
        Я подошел к ней и, так как в коридоре было тусклое освещение, подтолкнул девушку на кухню. Она смутилась и постаралась отвернуться. Стакан с молоком я у нее отобрал и поставил на стол. Лицо у Оли опухло, нос покраснел, глаза тоже покраснели. Плакала? В груди шевельнулось чувство жалости. Не хочу, чтобы она плакала. Тем более из-за меня.
        - Оль, ты целый день ревела?
        Она стала отпихивать меня активней.
        - Ничего я не ревела!
        - А почему глаза красные?
        - А я ближе к ночи в вампира превращаюсь!
        Я притянул ее к себе, уперся подбородком в макушку. Так разговаривать почему-то было проще.
        - Я не хотел тебя обидеть. Просто ты сама же хотела у себя жить. Я подумал, что опять навязываюсь. Знаешь, из-за тебя я даже в себе сомневаться стал. Стоял перед зеркалом и себя разглядывал.
        Оля фыркнула, явно пытаясь сдержать смешок.
        - Смешно тебе? А я никак не мог понять, чем тебе не нравлюсь. Ты почему дверь не открывала? Я тебя на свидание хотел пригласить, столик заказал. У нас же с тобой ни одного нормального свидания не было. Сюрприз тебе хотел сделать. Курьера к тебе с приглашением отправил.
        Оля завозилась у меня в руках, повздыхала и тихо призналась:
        - А я подумала, что ты наигрался.
        - Я за тобой слишком долго бегал, чтобы так быстро наиграться.
        Я тоже помолчал, а потом решил спросить, раз уж сюрприза не получилось:
        - Оль, давай попробуем?
        - Что попробуем?
        - Быть вместе. Узнаем друг друга получше, а то мы с тобой постоянно в каком-то состоянии войны. Даже жить у меня оставайся, если тебе понравилось.
        Я напряженно вслушивался в тишину, дожидаясь ее ответа. Давно я так не нервничал.
        - Я... Ром... Ты мне тоже нравишься. И я не против попробовать. Только вот вместе жить нам рано. Я к этому не готова.
        У меня словно гора с плеч упала. Такого чувства легкости и радости я давно не испытывал. А потом я взял ее лицо в ладони и поцеловал. Целовал долго, не желая отпускать. Моя ты хорошая. Радость моя, Прелесть моя. Моя красавица.
        Ольга
        На город падал снег. Его крупные хлопья медленно кружились в воздухе и также медленно ложились на землю. Белый и пушистый, он укрывал улицы, крыши домов, ветви деревьев. Когда среди туч выглядывало солнце, снег искрился голубыми огоньками. Легкий морозец дополнял атмосферу зимней сказки. Все было такое тихое и волшебное. В это время года даже те, кто не верят в чудеса, начинают ждать их. Еще чуть-чуть и на улицах начнут продавать елки. Приближался Новый год. И пусть пока было только начало декабря, праздник подкрадывался все ближе.
        Я отлипла от окна и оглянулась на свою новую двуспальную кровать. Там укрытый по пояс одеялом спал Роман. Мягкая улыбка коснулась моих губ. Как может так быстро поменяться отношение к человеку? Но вот я смотрю на него спящего, и ощущение чего-то волшебного делается только полнее. Это счастье? Боюсь себе отвечать на этот вопрос. Но мне хочется забраться к нему под одеяло, обнять его со спину, поцеловать в лопатку и не отпускать. Как он смог так проникнуть мне в душу, что даже от мимолетного взгляда на него, меня затапливает до краев ощущение эйфории?!
        Его лицо такое спокойное во сне, четко очерченные скулы, прямой нос, контур губ. Как я люблю проводить пальцами по его лицу, впитывая его на каком-то генетическом уровне. Как я жила без него? Сейчас то далекое чувство к Максиму кажется фальшивкой, помутнением рассудка. А оказалось, что настоящее сумасшествие творится со мной теперь.
        Я влюбилась в него как кошка. Самой себе можно признаться. А ему я признаться в своих чувствах боюсь. Любовь - это слабость. Люди, даже самые близкие, часто используют наши слабости против нас самих.
        Рома начал шевелиться и, открыв глаза, заметил, что я за ним наблюдаю.
        - Опять на меня смотришь, пока я сплю?
        - Мне нравится на тебя смотреть. Это плохо?
        - Нет. Но я знаю кое-что получше.
        Делаю шаг по направлению к кровати.
        - О чем ты?
        - Иди сюда, я тебе расскажу.
        Я сделала еще шаг, приближаясь к нему, и отрицательно покачала головой.
        - Нет, нет, у тебя нет времени мне ничего рассказывать. А у меня нет времени слушать. Нам пора на работу.
        Пока говорила, продолжила двигаться. Слишком близко. И в ту же секунду сильные руки схватили меня, притягивая к мужчине, затем уложили на постель. А Роман навис надо мной сверху, склоняясь к моему лицу. Он нарочно меня дразнит, делая это слишком медленно. А я замерла, загипнотизированная его горящим взглядом. Наконец наши губы встречаются в поцелуе, от которого весь остальной мир прекращает существовать для меня. Почему так происходит всего лишь от простого поцелуя? Мои руки прижаты к поверхности у меня над головой. Мы продолжаем целоваться. Обычно на поцелуях мы не останавливаемся. Нам мало друг друга.
        Но в этот раз нас прервал телефонный звонок. Звонил Ромин сотовый. Он протянул руку, взял аппарат, посмотрел на экран и выругался.
        - Черт, это Булут. Мне надо ответить.
        Разочарованно вздохнула и отправилась на кухню готовить кофе. Как бы ни хотелось остаться дома, нужно собираться.
        Я занялась своей реабилитацией. Адвокатского статуса меня не лишили, но два месяца под стражей оставлять безнаказанными я не собираюсь. Рома очень настойчиво просил меня не копаться в деле Анохина. И … я послушалась. Меня чуть не убили и чуть не посадили из-за этого дела. Хватит. Я не Рэмбо, чтобы устанавливать справедливость. Пусть этим занимаются те, кому это положено. Мне достаточно будет материальной компенсации. Тем более, что следственный комитет очень хочет договориться мирно. А мерзкий Полтавцев еще долго будет выплачивать процент от своей зарплаты в счет моей компенсации. Это удовольствие я себе вполне могу позволить.
        Через некоторое время на кухне появился Роман, уже почти одетый, только без пиджака.
        - Что на завтрак? - спросил он.
        - Каша. Блинчики. Что будешь?
        - И то, и то.
        Да, на аппетит Роман никогда не жаловался. Но он и энергии много расходует. Разными способами. Наполняю его тарелку кашей, ставлю перед ним. Блинчики уже на столе. Туда же ставлю кофе себе и ему.
        Он с явным удовольствием принялся за еду, потом спросил:
        - Ты со мной поедешь?
        - Нет, я после тебя поеду. Мне так рано не надо.
        - Хорошо.
        Закончив завтракать, он поцеловал меня.
        - Спасибо, очень вкусно! Какие планы на вечер?
        Я пожала плечами.
        - Не знаю.
        - Я позвоню. Пока.
        Еще один быстрый поцелуй, и я осталась на кухне одна, услышав, как захлопнулась входная дверь.
        Не торопясь и счастливо улыбаясь, я допила свой кофе. Все, что происходит, нереально. Нереально здорово!
        Сегодня я планировала заняться уборкой в офисе. Мне повезло, что аренда была оплачена на полгода вперед, иначе я бы осталась без офиса. Оделась просто - в джинсы, свитер и куртку. Уборкой придется заниматься самой, денег на клининговую компанию у меня не было. Счета изрядно поистощились. Роман намекал на финансовую помощь, но брать деньги у него мне не хотелось. Он мне не муж, доход у каждого из нас собственный, расходы тоже.
        Помещение привела в порядок довольно быстро. Цветы засохли, пришлось выбросить. Картридж в принтере испортился. Нужны были кое-какие канцелярские мелочи, Вера Павловна завтра обещала, что ко мне придут клиенты. Она меня кому-то порекомендовала.
        Поразмыслив, я решила съездить в торговый центр за покупками. Я походила по отделам, набрала то, что мне нужно, отнесла в машину. Потом решила все же купить пару цветков в горшках. Так помещение выглядит уютнее. Я как раз заметила нужный мне магазин. Я посмотрела растения, и мне понравилось только одно. Оплатив покупку, я взяла горшок в руки и вышла из отдела. Вспоминая, все ли я купила, что хотела, я не смотрела по сторонам, пока не натолкнулась на мужчину.
        - Извините, - я посмотрела на его лицо и не смогла больше издать ни звука.
        - Оля? - с его красноречием тоже что-то случилось, потому что после этого вопроса он замолчал.
        Я отмечала изменения: небольшая темно-русая борода и усы, посуровевшие черты лица, морщинки в углу глаз, плечи шире. Только глаза все те же - яркие и синие. На нем было драповое пальто темного цвета и вязаная шапка. Сколько я не видела его? Десять лет?
        Мы стояли друг напротив друга, не зная как реагировать. Только его руки удерживали мои. А я все смотрела и смотрела в его лицо, не в силах отвести взгляд, не зная, что чувствую. Да и чувствую ли что-нибудь?
        Наконец, я собралась с духом.
        - Привет, Максим.
        И снова замолчала. Что я могла сказать ему? Предъявлять претензии спустя столько времени? Зачем? Спрашивать, почему он так поступил со мной? Тогда, когда умер папа, он просто пропал. И женился на другой. Я очень долгое время хотела узнать, почему он так поступил. Но уже не хочу. Поинтересоваться, как его дела? Мне все равно. Давным-давно я запретила себе лезть в его жизнь, спрашивать про него у знакомых, даже вспоминать его я себе запретила.
        - Привет, - выдохнул он, а руки его так и остались на моих руках.
        - Отпусти, пожалуйста.
        Он разжал пальцы, я сделала шаг назад и в сторону.
        - Я пойду, - я сделала попытку уйти, но его ладонь сжала мне запястье.
        - Не уходи, - тихо раздалось в ответ, - Давай где-нибудь кофе попьем.
        Вот так вот. Человек разбивает вам сердце, а через десять лет, как ни в чем не бывало, зовет пить кофе.
        - Нет, мне пора.
        Наваждение от встречи отпустило меня окончательно. Я выдернула свою руку из его захвата и поспешила к выходу из центра. Ни к чему мне гость из прошлого. Вот только спину жег его взгляд, пока я не скрылась из виду.
        Максим.
        Глава 22.
        Ольга
        Спустя несколько дней после встречи с Максимом Роман позвал меня на ужин в ресторан, потом ближе к вечеру отменил приглашение, сказал, что занят. Сначала я расстроилась, но у него действительно могут быть дела. Он же не должен сидеть возле меня круглыми сутками. Вечером я из офиса поехала к себе домой. Рома не позвонил, и я не знала, ждать его или нет. Хотела позвонить сама, но потом передумала. Это уже смахивает на контроль. Если сможет и захочет, то позвонит.
        Есть мне не очень хотелось. Я приготовила себе легкий салат и, включив триллер, устроилась перед телевизором, убеждая себя, что у каждого из нас должно быть свое личное пространство. О встрече с бывшим я старалась не думать. Столько воды утекло за это время. Да, он - моя первая любовь, мой первый мужчина. Но все это в прошлом.
        Фильм подходил к концу и я, несмотря на страсти на экране, задремала, накрытая теплым пледом, как вдруг в дверь позвонили. Кое-как выбравшись из своего убежища, я, зевая, пошла открывать. Последнее время я стала ловить себя на том, что я стала больше спать. Но этому способствовало нервное переутомление. Надо витаминов купить, пропить курс.
        Пока я шла, на дверной звонок нажали еще несколько раз. И я стала ворчать:
        - Кто там такой нетерпеливый?
        Посмотрев в глазок, я увидела Рому и открыла:
        - Привет, я думала ты уже не приедешь.
        Он вошел и ответил:
        - Я тоже так думал.
        - Есть будешь? - спросила я, соображая, чем его можно накормить, ведь я не готовила.
        - Нет, я был на встрече. Я в душ. Чай сделай.
        - Хорошо.
        У меня в квартире было кое-что из его одежды, также как и у него дома - часть моих вещей. Но ключами мы не обменивались.
        Рома взял чистое полотенце и белье, ушел в душ. А я отправилась на кухню заваривать чай. Помывшись. он зашел на кухню, голый по пояс. Я залипла на его обнаженном торсе, по которому стекали капельки воды. Зрелище было... отвлекающее.
        Рома взял бокал с чаем, отхлебнул и сказал:
        - Оль, меня через пять дней на прием пригласил мэр. Пойдешь со мной?
        Причин отказываться не было, кроме финансовых. На такие мероприятия нужно соответствующе одеться, а у меня сейчас денег хватит только на рынок за платьем сходить. И что теперь делать?
        Я замялась, не зная, как поступить, рассказать правду или отказаться под каким-либо предлогом. Рома встал и вышел из кухни. Через некоторое время он вернулся и положил передо мной на стол банковскую карту.
        - Это на расходы.
        Я отодвинула карточку:
        - Я не могу взять.
        - Оль, у тебя деньги есть на платье, туфли и прочее?
        Я очень хотела соврать, но это было глупо. И так ясно - Роман знал, что у меня денег нет. Я отрицательно покачала головой.
        - Тогда в чем проблема?
        - Мне так не нравится.
        - И что предлагаешь делать? Взять с собой кого-нибудь из эскорта?
        При слове "эскорт" я нахмурилась. Я не люблю делиться. И моё - это только моё.
        Роман усмехнулся.
        - Видела бы ты сейчас свое лицо.
        - Что смешного?
        Он сцапал меня и усадил к себе на колени.
        - Ты ревнуешь.
        - И не думала.
        На его лице расплылась широкая довольная улыбка.
        - Ревнуешь, ревнуешь!
        А у меня в голове рядом с Ромой походкой от бедра вышагивала роскошная блондинка.
        - Хватит дурить. Такое впечатление, что я зарабатываю 30 тысяч в месяц и предлагаю тебе их в спа потратить.
        Блондинка рядом с Ромой все не выходила у меня из головы. Нет, так не пойдет.
        - Ладно, я возьму, - я собиралась уже сказать, что обязательно верну, как Роман меня перебил.
        - И не вздумай мне сейчас говорить, что ты все вернешь. Для мужчины это уже оскорбительно.
        Его ладонь накрыла мне попу и притиснула меня ближе к нему. Как-то в таком положении спорить расхотелось.
        Пойти с Ромой мне хотелось. Не то чтобы я жаждала приобщиться к тусовке такого уровня. Я просто хотела пойти с Ним. В красивом платье с красивым мужчиной. Почти новогодняя сказка. Да и потом, насчет денег он в чем-то прав. Если бы у меня были свои, я не стала бы брать у него. Но пока я не вернула свои заработки, он вполне может себе позволить купить мне вечернее платье и туфли.
        Я выбрала себе черное в пол платье с золотистой вышивкой от Оскара де ла Рента, ленты с вышивкой перекрещивались на спине и опускались до середины икры, спина была открытая, платье дополняли золотистые босоножки на тонком ремешке. Подходящие серьги у меня были, как и сумочка, и полушубок. Смотрелось все это эффектно.
        Еще более эффектно оно смотрелось вместе с Романом и мерседесом представительского класса, двери которого открывал водитель.
        Прием проходил в мэрии, уже украшенной к Новому году. Народу было много, и я про себя порадовалась, что не стала экономить на платье. К Роману кто-то подходил, здоровался. Он тоже с кем-то здоровался, знакомил меня. Где-то через час, я устала улыбаться.
        Потом Рому окликнул мэр:
        - Роман Александрович! Добрый вечер!
        Мы подошли к нему. Он стоял не один. Рядом с ним был Максим, который заметив меня, держащуюся за локоть Власова, растерял все дружелюбие.
        - Сергей Алексеевич! Приветствую! - ответил Роман.
        Мэр представил своего спутника:
        - Зимин Максим Владимирович. Прибыл к нам из Питера. Собирается у нас строить металлургический завод. А кто Ваша очаровательная спутница?
        - Ольга, - кратко представил меня Власов, а Максим недобро прищурился.
        Мэр взял протянутую мною руку и галантно поцеловал. Зимин продолжал меня пристально изучать. Ему я подавать руку не стала. Просто кивнула.
        И почувствовала себя очень неуютно, услышав:
        - А мы с Ольгой знакомы.
        Рука Ромы под моей ладонью еле заметно напряглась. Какая неловкая ситуация. Жаль, я мало выпила, а то можно было бы познакомить их по-другому: "Знакомься, Рома, это Максим - мой бывший жених. Знакомься, Максим - это Рома, мой любовник".
        Лицо Зимина не предвещало ничего хорошего, поэтому я его опередила, не дав развивать тему дальше:
        - Да, наши с Максимом родители дружили.
        Бровь у Зимина вопросительно приподнялась вверх, но исправлять меня он не стал. Роман, кажется, чувствовал, что происходит что-то не то, поэтому быстро распрощался с мэром и Зиминым и увел меня в другую сторону.
        Я следовала за ним по залу, пока он общался со своими знакомыми, но теперь чувствовала чей-то давящий взгляд. Я убеждала себя, что мне мерещится, но, не выдержав и оглянувшись, обнаружила, что мне не показалось. Максим действительно за мной наблюдал. Да что ему надо?!
        Я разнервничалась и, чтобы успокоиться, решила посетить дамскую комнату. Сказала Роме, что отлучусь на минуту.
        Но до туалета я не дошла. Сзади послышались шаги, меня схватили за руку и впихнули в какое-то помещение.
        - Когда ты успела связаться с этим козлом? - мне в нос ударил запах спиртного.
        Максим стоял, вцепившись мне в руку, с налитыми кровью глазами. Он был изрядно пьян.
        - Максим, - а дальше, что говорить, я даже представления не имела, опешив от явно звучавших в его голосе претензий.
        - Ну и как он? Хорошо тебя удовлетворяет? - спросил он, качнувшись в мою сторону.
        Я задохнулась от возмущения и прошипела:
        - Да ты кто такой, чтобы спрашивать?
        Он словно и не слышал моего вопроса, продолжил нападки:
        - А кто лучше, я или он?
        Я огляделась, выискивая способ от него избавиться. Этот разговор ни к чему хорошему не приведет.
        - Молчишь? - он по-своему истолковал то, что я медлила с ответом, а потом вдруг дернул меня на себя.
        Я, не удержавшись на высоких каблуках, впечаталась в сильное мужское тело.
        - Олька, что ты меня не дождалась, а? Я развелся. Теперь сам себе хозяин. Денег у меня куры не клюют. А ты с этим спуталась. Ты ведь меня ждала, я знаю. И замуж поэтому не вышла, и мужиков у тебя, считай не было, - он стиснул меня крепче и задышал тяжелее, - Олька, поехали со мной. Помнишь, как хорошо нам было? А я тебе всё прощу. Даже этого хмыря. Поехали?
        Я уперлась в его грудь руками. Он был чуть ниже Власова, но тоже высоким и крепким, я попыталась оттолкнуть его, да куда там!
        - Ты? Мне? Простишь? Всё? - я расхохоталась, когда у меня не получилось вырваться, - Да ты с ума сошел! Даже если бы я сейчас в притоне работала, то и тогда бы ты мне со своим прощением на фиг не сдался, Макс. Пусти!
        Я стала отталкивать его активней. И выплевывать то, что долго жгло душу.
        - Ты меня бросил! Променял на деньги Ленкиного папаши. Сейчас ты мне зачем?
        И решила добить Зимина:
        - И да, он лучше. Не ты! Он! - последние слова я практически прокричала.
        А Макс, отпустив меня, вдруг издевательски расхохотался:
        - Да ты - всё та же дурочка, Олька. Он такой же, как и я. Вот нае***ся и вышвырнет тебя, как мусор. А я, так уж и быть, подберу. После тебя таких классных у меня больше не было. Я долго искал. Поэтому и подберу.
        А потом его глаза лихорадочно заблестели:
        - А может, мы тебя будем одновременно шпилить, а ты выберешь, кто лучше? Как тебе?
        Я размахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватил меня за руку, снова сжал своими лапами и впился губами мне в шею.
        Сзади раздался ледяной голос Власова:
        - Что здесь, б***ь, происходит?!
        Худшего момента для его появления даже специально не придумаешь. Внутри меня все замерло от ужаса. Что он подумает?
        Макс отпустил меня и ответил:
        - Мы вспоминаем, насколько близко были знакомы, а ты, мужик, не вовремя.
        Я не поняла, как Рома оказался возле Максима так быстро, не увидела удара, успела заметить только, как Максим, итак не достаточно твердо стоявший на ногах, заваливается назад, а из носа у него начинает течь кровь.
        - Идиот, ты мне нос сломал! - выкрикнул он с пола и снова захохотал.
        Рома схватил меня за руку и потащил к выходу из комнаты. Мне на него было страшно и стыдно смотреть. Но, когда я все же осмелилась, мне сделалось еще страшнее. Он протащил меня через весь зал, где проходил прием, без верхней одежды выволок на улицу. На мое счастье водитель сразу же заметил нас и подогнал машину.
        - Садись! - рявкнул он на меня.
        И только тогда я попробовала что-то сказать:
        - Ром...
        Взгляд у него был бешеный.
        - Ничего не говори. Заткнись и садись в чертову машину!
        В машине воцарилась тишина. Разбираться при водителе мне не хотелось. Роман молчал, только когда отъезжали, назвал мой адрес. Видно было, что старается успокоиться. Выходило у него явно отвратительно, челюсти было плотно сжаты, разве что зубы не скрипели. На меня он вообще не смотрел.
        Когда машина затормозила у моего подъезда, тогда он впервые за всю поездку взглянул на меня. Но что это был за взгляд! Я поежилась.
        Он бросил отрывистое:
        - Выходи.
        Пока я выбиралась из салона, почувствовала, как на плечи мне опустился его пиджак.
        - Подожди меня, - приказал Роман водителю.
        Я дрожащими руками открыла дверь подъезда. С замком в квартиру я долго не могла справиться, пока сзади не раздалось:
        - Дай сюда, - Роман выдернул у меня ключи и, наконец, открыл дверь.
        Зайдя в квартиру, мы встретились глазами. У него от злости они стали светлее.
        - Что это было? А?
        Как только мы остались наедине, мужчину накрыла новая волна злости. Мне нужно ему объяснить. Он должен понять.
        - Ром, я...
        Но он меня перебил, не дав выговорить ни слова.
        - Родители ваши дружили, говоришь? А вы чем занимались? Какого *** ты с ним по углам зажималась? - он перешел на крик.
        Мне становилось все страшнее. Ведь все должно было быть не так!
        - Я с ним не зажималась! Я...
        - А как это называется? Или может, меня глаза сегодня подводят? Давай объясни мне!
        Он замолчал, продолжая жечь меня яростным взглядом.
        Я набрала в легкие воздуха и стала оправдываться:
        - Ром, ты все не так понял! Я с ним не зажималась! Он меня схватил и ...
        Роман издевательски засмеялся:
        - Да что ты! А ты так отбивалась! А мне, глупому, показалось, что ты к нему сама прижимаешься?!
        - Неправда!
        Я стояла в коридоре квартиры, оперевшись спиной на дверь ванной, и протянула руки, уцепившись за мужскую рубашку. Но он отцепил мои ладони от себя и с пренебрежением отшвырнул.
        Тогда не зная, что еще мне поможет, я произнесла:
        - Ром, это все ошибка. Ром, я тебя люблю. Ром,..
        Его сжатый кулак ударил в дверь над моей головой. Я от испуга зажмурилась. Роман выкрикнул:
        - Да не ври ты мне!
        И наступила тишина. Она была еще страшнее его криков. Когда я разлепила веки, то обнаружила, что мужчина смотрит на меня с ненавистью:
        - Какая же ты... - он не договорил, развернулся и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
        Я погрузилась в какое-то состояние опустошения, даже не сразу сдвинулась с места. А когда пошевелилась, то увидела, что он проломил дверь. Я просто стояла там и смотрела на сломанную дверь. Слез не было. Что же теперь будет? Это всё? Но я же не виновата!
        Было время, когда я мечтала, что бывший увидит меня с другим и будет ревновать. Но не теперь. Сейчас мне все равно, что чувствует Максим.
        Почему Рома мне не поверил? Или со стороны действительно всё выглядело так, как будто я сама обнимаю Зимина?
        Я скинула туфли и пошла в спальню. Надо бы снять платье. А плевать! Я села на кровать, подобрала под себя ноги. Голова была совершенно пустой. Я сидела и смотрела в темноту, потом устала, легла на бок, носом уткнулась в подушку. Она пахла им. Вдыхать его запах было и приятно, словно он был еще рядом, и тягостно, потому что он ушел.
        Как же так? Он обиделся и... А потом меня всю обдало холодом. А что, если он не вернется?
        Глава 23.
        Ольга.
        Ночью я так и не смогла уснуть. Я лежала, закрыв глаза, пытаясь выкинуть все случившееся из головы. Потом открывала глаза и проклинала Максима. Как этот человек постоянно ухитряется испортить мне жизнь? Сначала тем, что ушел. Теперь тем, что вернулся. Зачем пытаться вернуть женщину, которую ты сам же и бросил?
        Потом я начала злиться на Рому. Ведь по сути, я сама не целовала Максима, а вырваться из мужской хватки, когда весишь 55 килограмм, не просто. Неужели так сложно мне поверить? И для чего мне его обманывать? Если бы я хотела вернуться к Максу, я бы прямо об этом сказала. Но зачем? Из каких-то материальных соображений? Я, конечно, не стану утверждать, что деньги не имеют никакого значения, но если ставить их в приоритет, то тогда мне нужно получить от Ромы и Макса сведения об их имуществе, и только тогда принимать решение, с кем остаться. Но это ведь бред.
        Максим, что десять лет назад, что сейчас повел себя очень некрасиво. Тогда он продался в зятья из-за денег. Теперь хочет вернуть себе выброшенную игрушку. А то, что он мне вчера наговорил, вообще вызывало во мне желание расхохотаться. Ждала я его! Как же! Я училась и работала, мне было не до него. Я выживала.
        Когда наступило утро, я пошла на кухню, сварила завтрак, заставила себя его съесть, хотя практически не чувствовала вкуса пищи. Все время телефон лежал рядом со мной на столе, а я его гипнотизировала взглядом. Должен же Рома прийти в себя и позвонить. Он же взрослый мужчина, а даже не выслушал меня толком.
        Хорошо хотя бы ехать никуда не надо - суббота. Так я промучилась два часа. Телефон не зазвонил, не пиликнул сообщением. Нет, так дело не пойдет. Гордость и самоуважение - это, бесспорно важные вещи, но терять из-за них Рому я не согласна.
        Я нашла его контакт и нажала на вызов, сначала раздались гудки, а потом вызов сбросили. Я повторила попытку. Результат был тот же.
        Распсиховавшись, я отправила сообщение: "Возьми трубку!", потом еще одно: "Перезвони мне!" Ответа не было.
        Я выключила звук и отбросила телефон, а потом занялась уборкой. Вылизав всю квартиру, перестирав и перегладив белье, приготовив ужин, я снова взяла в руки телефон. Рома мне не звонил и не писал.
        Зато с неизвестного номера пришло сообщение: "Немедленно перезвони мне!!!!"
        Максим. Ладно, вчера он был пьяный, сейчас-то на трезвую голову ему что нужно?! И номер мой нашел. Не поленился. Перезванивать я не стала. Много чести.
        Вместо этого пошла в ванную, чтобы помыться. Сняв одежду и белье, обнаружила на нем кровянистые выделения. Начались месячные, после десятидневной задержки. Я уже не знала, радоваться ли этому. Мне кажется, я бы воспользовалась даже беременностью, чтобы вернуть Рому.
        Я так вымоталась за день, что после душа сразу же уснула, едва добравшись на постели. Правда, перед этим обнюхала подушки, какая меньше пахнет Романом. Я во время уборки сменила постельное белье, но мне все равно казалось, что одна из подушек пахнет им. Я выбрала ту, что не пахнет.
        Но Рома не оставил меня в покое и ночью. Мне снилось, что я занимаюсь с ним сексом. И это было так хорошо, что не хотелось просыпаться.
        Утром меня разбудила настойчивая трель дверного звонка. Я еще была во власти сладостного дурмана, поэтому первой меня ошпарила мысль: "Вернулся!"
        И я побежала открывать. Хорошо, что торопилась и не сняла цепочку. За дверью был вовсе не Рома.
        - Открой дверь! - потребовал Максим, который держал в руках букет цветов и жадно рассматривал в образовавшийся проем меня, полуголую.
        - Да пошел ты!
        Я была в атласной сорочке, и впускать оголодавшего мужика было бы верхом глупости, поэтому я навалилась на дверь изнутри, а он - снаружи. Естественно, победа была бы за ним, но наше пыхтение привлекло внимание соседа сверху, который возвращался с прогулки, выгуляв своего немаленького добермана.
        - Молодой человек, Вы, что себе позволяете? - окликнул он Макса.
        Тот отвлекся:
        - А?
        И я успела захлопнуть дверь и повернуть на несколько оборотов замок.
        Сразу же по дверному полотну послышались крепкие удары мужского кулака. Но эта дверь металлическая, так что Макс может стучать, сколько его душе угодно.
        - Открой, Лялька! Хуже будет.
        - Мужчина, я вызываю полицию, - снова вклинился сосед
        Я услышала, как Максим отвечает:
        - Слушай дед, иди, куда шел.
        Даже из-за двери я отчетливо услышала, как зарычала собака.
        - Ладно, дед, не звони никуда. Я с невестой поссорился, пришел мириться, а она не пускает. Ухожу я, ухожу.
        Спустя несколько минут в дверь деликатно постучали, я снова ее приоткрыла.
        - Оленька, у Вас все в порядке? - спросил сосед.
        - Да, спасибо Вам огромное.
        - Вы закрывайтесь и, если что, в полицию звоните.
        Он ушел, а я последовала совету. Потом посмотрела на часы. Времени было пол седьмого утра. Скотина! Что-то максим припозднился. Раньше припереться не мог.! Мне такой хороший сон снился.
        Потом я взяла в руки свой сотовый и проверила звонки и сообщения. От Романа по-прежнему ничего не было. К черту гордость! Я позвонила сама, мне никто не ответил.
        Я села на стул на кухне, посидела. Потом вскочила и стала одеваться. Не могу так больше. Неизвестность сводит меня с ума. Только как выйти из дома? Вдруг во дворе караулит Макс? Разговаривать с ним я не хотела, я ему все позавчера сказала, добавить мне нечего.
        Надо подождать часов до девяти, а потом попросить спуститься со мной Степаниду Егоровну. Оставалось надеяться, что при посторонних Максим будет вести себя адекватней.
        Я так и сделала. В начале десятого утра пошла к соседке и вместе с ней спустилась во двор. К счастью, Максима не было.
        Я завела машину и поехала к Роме домой. У ворот меня остановил охранник. Обычно меня пропускали беспрепятственно.
        - Доброе утро! Пропустите?
        - Доброе! - отозвался мужчина, - Нет, извините. Хозяин уехал. Пускать Вас запретил.
        Мне поплохело.
        - То есть, как уехал? А когда вернется?
        - Я не могу Вам ничего сказать. Вы же понимаете. Позвоните ему на сотовый.
        Его сочувствующий взгляд окончательно выбил у меня почву из-под ног.
        Роман
        Самолет уносил меня в Стамбул, но в моем воспаленном воображении Ольга стонала от наслаждения под этим неизвестно откуда взявшимся мужиком. Их сплетенные тела уже второй день не давали мне дышать.
        Я гонял то, что увидел то туда, то сюда, но то, что она была в объятиях другого, мне не померещилось. Он обнимал ее и целовал, а она его не отталкивала. Ее руки лежали на его плечах и стискивали ткань пиджака. От удовольствия? И все ее попытки объясниться казались откровенной ложью. Она не какая-то зашуганная мышь, и со мной она особенно не церемонилась, когда мое поведение выходило за рамки.
        А с другой стороны это было бы верхом глупости, прийти туда со мной, чтобы потом вешаться на другого. Или это была случайная встреча? Что что-то не так я понял сразу, как увидел этого питерского хлыща. Так, как он пялился на Ольгу, не смотрят на просто знакомых. И она соврала, как только его увидела. Начала сочинять про дружбу их родителей. То, что она лжет, было слишком очевидно.
        А потом, когда она пыталась оправдаться, она тоже врала? Или нет? Я разбесился и не стал слушать, ушел. Вот только легче мне не стало. Лживая вертихвостка!
        Я собирался взять ее с собой в Турцию. У тети Билги завтра день рождения. Не поехать к ней я не мог. Я считаю эту женщину своей второй матерью с тех пор, как Аслан привел меня к ним в дом. Я не люблю вспоминать те два года, что я жил на улицах Стамбула. Я выжил, и этого мне было достаточно. Но год, что я жил с семьей Аслана стал, пожалуй, самым счастливым. Даже с родителями я не чувствовал столько тепла и поддержки, сколько от этих людей. Познакомились мы с Асланом на улице. Я вступился за него в уличной драке. Не знаю, как он попал в тот район. Такие, как он, там не ходили. Не знаю, чем мне приглянулся щуплый паренек, который собрался отбиваться от четырех более рослых парней. Я вступился, отбил его. Правда, меня слегка порезали. Царапина. Я привык уже не обращать внимания на такую ерунду. Но Аслан привел меня к себе домой. Там я и познакомился с тетей Билги и отцом Аслана - Кутаем. Они и стали моей семьей, несмотря на разницу культур.
        Кутая Булута не стало два года назад. Аслан тяжело переживал утрату. Я тоже. С этим человеком я и узнал, каким должен быть мужчина - глава семьи.
        У моего отца учиться было нечему. Он был бандитом, сколотил состояние в 90-е. Не знаю, зачем мать вышла за него. Он пил, употреблял наркоту, распускал руки, причем доставалось и мне, и матери. А потом он вообще ее убил, а меня отправил в другую страну, чтобы спасти наследника, потому что опять встрял в какое-то дерьмо. В результате одного из покушений его все же убили, а я остался на улице.
        Самолет приземлился без происшествий. Я получил багаж и направился к Аслану, который меня встречал. Когда мы договаривались о том, что он меня встретит, я упомянул, что буду с Ольгой. Поэтому, как только мы оказались в машине Булута, он спросил:
        - А где твоя подруга?
        - Нашла себе другого друга.
        - Брат, что у тебя опять стряслось?
        - Аслан, давай потом.
        Булут бросил на меня встревоженный взгляд, но допытываться перестал.
        В доме нас уже ждала тетя Билги.
        - Мерхаба! - поздоровался я.
        - Сынок, ты приехал! Я тебя так давно уже не видела. Проходите. Будем обедать.
        Ее невысокая фигурка излучала энергию, несмотря на возраст. Мы пообедали, и я пошел отдыхать. В комнате проверил сотовый. Вызовы от Оли я сбрасывал, но сообщения прочитал. Палец потянулся к клавише вызова, однако я себя одернул. Я поговорю с ней, когда вернусь. Если она меня дождется.
        День рождения взрослых здесь не принято отмечать. Поэтому никакого шумного застолья и толпы гостей на следующий день не было. Только мы с Асланом. Обычный тихий ужин, за которым тетя Билги распрашивала нас с Асланом обо всем. Дорогие подарки здесь дарить тоже не принято, как и деньги. Я привез из России комплект красивых платков. Пожилая женщина явно обрадовалась, рассматривая узорчатую ткань. Особенно ей понравился пуховый платок. После ужина было чаепитие с тортом, а потом Аслану позвонили и он вышел в другую комнату.
        Тетя Билги внимательно на меня посмотрела и спросила:
        - Олум*, что у тебя случилось?
        Как у нее получалось всегда определить с одного взгляда, что у меня или у Аслана что-то не в порядке, я никогда не понимал. Наверное, она просто это чувствовала. Я не люблю рассказывать о своих проблемах, но ей можно.
        - Мне нравится одна женщина, - я, разумеется, не собирался рассказывать о всех подробностях наших отношений с Ольгой. Не очень о таком расскажешь, все-таки разница культур, возраста, воспитания, религии.
        - Это же хорошо. И тебе, и Аслану пора обзаводиться семьями.
        - Я видел, как она целуется с другим мужчиной, - выпалил я.
        Тетя замолчала, с сочувствием глядя на меня, а потом сказала:
        - Олум, я давно тебя знаю. Ты слишком горячий. Сейчас после того, как ты видел это, прошло какое-то время и подумай хорошо, что ты видел. Девушка, которая тебе нравится, целовала мужчину, или это он ее целовал? Ваше общество гораздо более свободное, чем наше. Но у женщины не всегда есть возможность отказаться от ненужного ей внимания.
        Я нахмурился. В этих словах был здравый смысл, потому что Ольга и приезжий из Питера не целовались в губы. Но...
        Уловив мои колебания, тетя продолжила:
        - Рома, ты и сам сомневаешься. Ты спросил у девушки, что случилось?
        Я отвел глаза. Спросил, как же. Наорал и хлопнул дверью.
        Билги вздохнула.
        - Олум, ты же сам сказал, что она тебе нравится. Я от тебя никогда ничего подобного не слышала. А здесь ты даже не спросил, что случилось. А вдруг ей нужна помощь? А ты просто оставил ее в трудной ситуации?
        За своей пострадавшей, как я считал, гордостью я даже не подумал рассматривать проблему под таким углом. А что если тетя Билги права? А я просто свалил? А тот мужик, судя по всему, не из-под забора вылез. И если захочет, то что сможет сделать? Я и сам не ангел. Однако, что если у Ольги, и правда, неприятности, а я - здесь?
        - Билги-ханым*, даже не знаю, что тебе сказать.
        - Олум, ты обязательно должен поговорить с девушкой. Разобраться, что случилось. Я уверена, все не так, как ты решил для себя.
        Тетя Билги пошла отдыхать, а я остался в гостиной. Рука сама потянулась за телефоном, и я посмотрел сообщение и список звонков. Пропущенных от Ольги больше не было, сообщений тоже. Я выбрал ее контакт и нажал на вызов, напрягшись в ожидании. Телефон абонента оказался выключен. Я позвонил на домашний, мне никто не ответил. Потом я посмотрел на время, довольно поздно, но вдруг. И набрал номер офиса. Но и тогда мне никто не ответил. Я выругался, залез в приложении и заказал на утро билет домой.
        Аслан, увидев меня утром с чемоданом, широко улыбнулся:
        - Мириться поехал?
        Я всю ночь не спал, звонил Ольге то на сотовый, то на домашний, то на работу. Но ответом мне была тишина. Она решила сражаться со мной моим же оружием. Умная девочка! Это, оказывается, здорово нервирует.
        - Брат, ты можешь надо мной не издеваться? - хмуро поинтересовался я.
        Аслан заулыбался еще шире:
        - Не могу. Но в аэропорт отвезу. Надо спасать любовь.
        - Аслан, ты давно у дантиста не был?
        - Ах, брат. Я же знаю твою нежную душу. Разве ты способен выбить мне зубы?
        Было рано, и тетю Билги мы решили не беспокоить. Тем более Аслан, хитро щурясь, сказал, что тетя просила его встать пораньше, чтобы помочь мне.
        Перелет прошел без происшествий, и в родном городе я уже был около 6 вечера. За мной приехала машина, и я, пока ехал домой, смотрел в окно на готовящийся к новогодним праздникам город. Вспомнил, как Ольга рассказывала, что всегда любила наряжать елку, а отец ей помогал. Я сказал водителю остановиться возле одного из елочных базаров, и выбрал ель. Мы погрузили ее в багажник. Купить букет я сейчас не рискнул. Был велик шанс получить им по физиономии. А ходить на работу с поцарапанной рожей, как-то не хотелось.
        Я заехал домой, принял душ и переоделся, переложил ель в свою машину и поехал к Ольге. Каковы шансы, что она мне откроет? Изучив ее характер, можно было с уверенностью сказать, что их нет. Но у подъезда проверять мне это не пришлось. Я зашел внутрь с какой-то женщиной, а на лестничной площадке призадумался. И позвонил в дверь к Степаниде Егоровне. Женщина дверь мне открыла, но недобро прищурилась:
        - Дверь открывать больше не буду, - заявила она сразу, даже не дождавшись, когда я ней поздороваюсь.
        Я разулыбался, зная, что это безотказно действует на слабый пол.
        - Вечер добрый, Степанида Егоровна. Нет, дверь открывать не нужно.
        - А что нужно? - не поддалась она моему обаянию.
        - Сегодня, достаточно будет просто в дверь позвонить.
        - Молодой человек, готова поспорить, что среди Ваших предков есть евреи.
        - Не знаю, милейшая Степанида Егоровна, я свою родословную не изучал. Но Ваша помощь необходима мне как воздух. И учтите, это ради благой цели.
        - Какой?
        - Может, я предложение пришел делать?
        - А елка зачем? В мое время предложение делали с цветами и кольцом.
        - Я решил поступить нестандартно.
        - Ну да, ну да, - закивала согласно головой старушка, - Опять же елкой драться неудобно, то ли букетом.
        - Вам Оля на меня жаловалась?
        - Молодой человек, что ж Вы в людях совсем не разбираетесь? Это что же такое должно случиться, чтобы Оленька на кого-то жаловаться стала? Я Вам вот что скажу. Я не знаю человека лучше Оленьки. Никогда не отвернется. И не предаст никогда. Прохлопаете такую девушку, а потом все локти себе сгрызете. Да только поздно будет. Предательства она тоже никому не простит.
        Нотации я никогда не любил, но здесь пришлось слушать. Да и судя по всему со мной делились важной информацией, которую мне, дураку, не грех было и послушать.
        В конце концов, Степанида Егоровна смилостивилась:
        - Ладно, молодой человек, помогу я Вам в последний раз. Но набедокурите еще раз, в мою дверь тоже не звоните. Не открою.
        Она подошла к Олиной двери и позвонила. Сразу никто не открыл. Однако соседка была настойчивой, и минут через пять из-за двери раздался заспанный голос:
        - Кто там?
        - Оленька, это я. Открой, пожалуйста.
        Дверь открылась.
        - Что случилось, Степанида Егоровна?
        Ольга, кажется, спала, щеки порозовели, макияжа не было. Одета была в домашние штаны и худи. Меня сразу не заметила, а, увидев, нахмурилась.
        - Степанида Егоровна, Вы опять, - вздохнула она устало.
        - Оленька, не сердись на меня. Я хочу, как лучше. Пойду я.
        И соседка испарилась.
        Особой радости по поводу моего появления на лице девушки не было. Хоть дверь перед носом не захлопнула, и то хорошо.
        - Зачем пришел?
        Надо как-то попасть в квартиру, там уже разбираться дальше.
        - Елку принес. Пустишь?
        Оля скептически оглядела меня и дерево, но с дороги не посторонилась. Ломиться в квартиру против ее воли явно не стоило. Так вряд ли наладишь отношения. Поэтому я терпеливо стоял и ждал ее ответа.
        *мерхада - здравствуйте (турец.)
        *олум - сынок (турец.)
        * Билги-ханым - уважительное обращение к женщине (турец.)
        Глава 24.
        Роман
        Прошло несколько минут, прежде чем Оля нехотя посторонилась, пропуская меня в квартиру.
        - В зал неси, - велела мне она, а сама пошла следом.
        Я зашел в зал и спросил:
        - Куда ее поставить?
        - Вон в тот угол, - указала она на место для елки.
        Я поставил ель, прислонив дерево к стене, чтобы она не упала. Потом повернулся к Оле и... молчал, не зная, что сказать. Оля тоже не спешила говорить со мной. С чего начать?
        Только я открыл рот, чтобы начать наводить мосты, как раздался дверной звонок. Причем тот, кто пришел, нажать на него нажал, но убирать палец с кнопки не торопился. Ольга напряглась. Мне это не понравилось.
        - Гостей ждешь?
        Оля не успела ответить, как просто звонить пришедшему, показалось мало.
        Из-за двери раздалось:
        - Олька! Шалава! Открывай! Я сейчас эту дверь вынесу вместе с петлями!
        В дверь стали колотить со всей дури. Я направился в прихожую и открыл. На пороге стоял пьяный в дымину питерский гость. Увидев меня, он икнул.
        - А Олька где?
        Этот тип мне уже надоел, поэтому я молча заломил ему руку, толкнул в сторону лестницы и придал ускорения пинком. Он скатился с лестницы, снизу раздалось кряхтенье и мат. Значит, живой. Проверять я не собирался.
        Я вернулся в квартиру. Ольга сидела в зале на диване.
        - Кто это такой? - спросил я.
        - Бывший жених, - тихо ответила девушка.
        - Ты за этого козла замуж собиралась? - с сарказмом спросил я.
        Вид у Оли был уставший. Настроение - не радужное. Мое чувство юмора ей явно не понравилось.
        - А сам-то чем лучше?
        Умеет она все-таки сформулировать фразу так, что я не знаю, как ответить. Сказать ей, что я лучше? Боюсь, она рассмеется мне в лицо. Чем я лучше? Да ничем, если вспомнить, как мы с ней познакомились, и что случилось потом. Но признавать, что я нахожусь на одном уровне с этим, как его, Зиминым, мне хотелось.
        - И чего ему надо?
        Как-то не так я себе представлял нашу встречу. Совсем не так.
        Ольга невесело улыбнулась.
        - То же, что и тебе. Трахаться.
        Если так продолжится наша беседа, то я зря сюда мчался. Я шагнул к дивану и опустился на колени, поймав ее ладони своими.
        - Неправда. Я хотел извиниться.
        Она попыталась вытащить тонкие ладошки.
        - Оль, я вспылил, не дал тебе объясниться. Но... в тот момент у меня рассудок помутился от ревности. Я думал, как бы не убить вас обоих. Я ...Оль...- и сам не веря, что говорю это, спросил, - Выйдешь за меня?
        Она притихла, распахнув темные глазища, явно сомневаясь в том, что слышит.
        - Чего? - она даже поморщилась.
        - Я прошу тебя выйти за меня замуж.
        Да, вот теперь я точно был уверен, что все делаю правильно. Моя женщина будет носить мое кольцо, жить в моем доме и рожать моих детей.
        - Слушай, Власов. У вас обоих обострение каких-то психических заболеваний? Но сейчас зима, а обострения должны быть осенью и весной. Или он пьяный, а ты, - она принюхалась, - Может, под чем-то?
        Я протянул руку и погладил ее по щеке. Оля вздрогнула.
        - Ты так сильно сердишься, что замуж за меня не пойдешь?
        - Ром, ты когда это придумал? Только что?
        - Да, - не стал врать я.
        - А зачем?
        Я наклонился к ней ближе и слегка прикоснулся к ее теплым губам, потом провел языком по нижней. Ольга сидела, не шевелясь, но на поцелуй не отвечала.
        - Потому что тоже тебя люблю.
        Как она удержалась от того, чтобы не сказать: "Ты врешь!", я не знаю, но именно эта мысль отражалась на ее обеспокоенном лице.
        Вместо того, что Оля думала на самом деле, я услышал нейтральное:
        - Ром, мне кажется, ты это все сгоряча ляпнул. И уже завтра пожалеешь о том, что наговорил.
        - А если не пожалею?
        Оля пожала плечиком и отвела взгляд в сторону.
        - Слушай, поздно уже. Я спала, когда вы все неожиданно решились заявиться ко мне в гости.
        Она меня выпроводить пытается?
        - Ты мне ничего не ответила.
        - Я не знаю, что тебе сказать. Давай ты успокоишься и все хорошенько обдумаешь.
        - А ты?
        - И я тоже. А сейчас...
        - Оль, я с самолета. Голодный. Может, поужинаем?
        - Я не знаю, что у меня есть.
        - Пойдем куда-нибудь?
        - Нет, Ром, извини.
        - Ладно, хоть яичницу пожарь.
        Уходить я не собирался. Если сейчас так сделать, Оля накрутит себя еще сильнее. Да, и Зимин может вернуться. Он, похоже, из тех, кто слово "нет" не понимает. Ольга пошла на кухню, я помыл руки, думая о том, что кольцо надо купить. А то как-то несолидно предложение делать с одной елкой.
        Зайдя на кухню, обнаружил, что стол накрыт на одного человека.
        - Оль, ты не будешь есть?
        - Я не хочу. Просто чай попью.
        Я ужинал, Оля пила чай. Я наблюдал за ней, но так, чтобы она не видела. Вид у нее был разнесчастный. У меня защемило сердце. Мне хотелось обнять ее, прижать к себе и сказать, что сделаю все, что она захочет.
        Вдруг Ольга спросила:
        - Ты на машине?
        - Нет. А что?
        - А как ты домой попадешь? Тебя заберут?
        Я так и застыл с ложкой у рта.
        - Я себя неважно чувствую и хотела выспаться.
        - Ты меня выгоняешь?
        - Нет, но...
        - Я никуда уезжать не собираюсь.
        Оля мятежно засверкала глазами.
        - Тогда я тебе на диване в зале постелю. Как поешь, посуду поставь в машину. Мне, правда, нужно лечь.
        Она вышла из кухни, а я остался сидеть за столом. Потом услышал, как Ольга возится в зале. Видимо, действительно стелет мне на диване. Хорошо, хоть не на коврике перед дверью. Да что же это такое? Я начал закипать. Потом вспомнил ее расстроенный вид и передумал устраивать разборки. Может быть, ей на самом деле нужно отдохнуть. Только вот зачем меня из спальни выпроваживать? Или так все женщины делают? Чуть не угодил и пошел вон?
        Раздумывая над этим, я убрал со стола, грязную посуду загрузил в посудомоечную машину. И пошел в зал. Ольга постелила мне на диване. Издевается, что ли? За то, что не стал ее слушать? Я разделся и лег. Девушка из спальни не выходила. Я лег на один бок, полежал. Мне показалось неудобно. Я перевернулся на другой. Тоже что-то не то. Потом лег на спину, заныла поясница. Я выругался сквозь зубы и сел на диване. То, что секса не будет, я понял давно. Но из кровати меня зачем выгонять?
        Посидев минут пять, я встал с дивана и решительно направился в спальню. Ольга лежала на боку, поджав ноги, спиной к входу в комнату. Не знаю, как я это понял, но я был точно уверен - она не спала.
        Я, наверное, сейчас огребу, но риск - дело благородное. Я приподнял одеяло и забрался под него, придвинувшись к девушке. Она никак не отреагировала. Я осмелел и запустил руку под пижамную майку, заскользив ей по животу, поднимаясь к аппетитному холмику груди. Вдохнул ее запах. Черт, как я соскучился! Но мою руку перехватила женская ладонь буквально на подступах к самому интересному.
        - Ром, я не хочу.
        - Почему?
        - Не хочу, и всё!
        Я помолчал, руку убирать не стал. Вместо этого перевернулся на спину и притянул Ольгу к себе, уложив ее голову себе на плечо. Так я хотя бы стояком в нее упираться не буду.
        - Давай спать.
        Придется обойтись сегодня без секса. Через несколько минут девушка действительно заснула. Во сне она придвинулась ближе и закинула не меня ногу. А я долго лежал и смотрел в потолок, пока тоже не вырубился.
        Ольга
        Я после отъезда Ромы несколько дней была сама не своя. Мне ничего не хотелось делать, всё валилось из рук. А тут еще и Максим, который то звонил, то приходил. Откуда такая одержимость? Десять лет ни слуху, ни духу, и вдруг он потерял покой и сон.
        Да и Роман ничем не лучше. Не выслушал, накричал, телефон не берет, на сообщения не отвечает, уехал неизвестно куда. Что же мне не жилось спокойно? Зачем они, эти мужчины, нужны? Трепать нервы? И что такого Рома видел? Как какой-то мужик схватил меня и целует в шею? Я с ним не целовалась! Не отбивалась, как дикая кошка? Во-первых, он все-таки сильнее, во-вторых, я была в шоке от такого поведения. Но дать мне рассказать, что случилось, можно было. А если Роман не верит ни одному моему слову, то о чем вообще говорить? Я - кто в его глазах? И какой мне смысл, придя на прием с Власовым, вешаться на другого мужчину? Это верх глупости. Даже если отбросить какие-то нравственные нормы, то неужели другого места найти нельзя было?
        Пару ночей подряд я не могла заснуть, и на следующий день меня одолела такая усталость, что я легла в семь вечера и благополучно уснула. Но кто-то стал упорно звонить в дверь. Я не хотела открывать, хотя встрепенулась мысль, что может быть это Рома. Но позвонит, позвонит... И уйдет. Однако звонить не перестали, поэтому мне пришлось встать и подойти к двери. Я посмотрела в глазок, потому что сталкиваться с Максом у меня не было никакого желания, и увидела Степаниду Егоровну. Может, ей что-то срочно понадобилось? Все-таки преклонный возраст. Родственники в другом городе. И я открыла.
        Немного в отдалении стоял Власов. С елкой. Пушистой, зеленой, красивой елкой. А ведь скоро Новый год! Всегда любила этот праздник. Как бы ни складывалась жизнь, в эти дни внутри меня поселялось ожидание чуда. Степанида Егоровна ушла, оставив меня и Рому наедине. Очень хотелось захлопнуть дверь перед его носом. Но... я же пожалею об этом, как только так сделаю. Я сильно соскучилась. Мне без него даже дышалось с трудом. Не хотелось ни есть, ни пить. Только вот вряд ли он оценит мои чувства, да и нужны ли они ему?
        В квартиру я его все-таки пустила. А дальше начался цирк с конями. Опять заявился пьяный Зимин. Очевидно, что у бывшего проблемы с алкоголем. Но я не нарколог. Почему он ходит ко мне? Затем Рома почувствовал, что запахло жареным, и позвал замуж. А потом еще и в любви признался. Я ему не поверила. И когда он заявил, что домой к себе не поедет, постелила на диване. Нечего из меня делать полную дуру. Однако не тут-то было. Уже минут через двадцать он явился в спальню и сразу полез меня лапать. Вечно им всем только одно нужно. Для этого можно и замуж позвать, и в любви признаться. А пока зайка, кошечка, любимая не поняла, что ей навешали лапшу на уши, ее срочно надо использовать по прямому назначению.
        Но не в этот раз. Переживет как-нибудь ночь без секса. Мне казалось, что меня просто используют. И это было неприятно.
        Утром я проснулась в том же поганом настроении, что и заснула. Стала рассматривать спящего Романа. И мне пришла в голову идея. А что, если поступить с ним также, как он со мной? Трахнуть, а потом выставить вон? Выключить телефон и уехать на новогодние праздники? Куда? А хотя бы в Румынию. Посмотреть замок Дракулы, настрогать осиных кольев и вернуться к Роме, как ни в чем не бывало? А вместо елки подарить ему осиновый кол. Для чего не знаю, но будет экстравагантно. И сказать, что я согласно выйти за него замуж.
        Почему не поступить так, как всегда делают мужчины? Для них близость - это мимолетное удовольствие, о котором они готовы очень быстро забыть, а женщина - этакая игрушка-антистресс. А по какой причине Роме не побыть теперь в роли антистресса?
        Сейчас я тоже как расслаблюсь! Моя рука скользнула по обнаженной груди мужчины, затем по животу и столкнулась с внушительным бугром. Утреннюю эрекцию никто не отменял. Я погладила член сквозь ткань боксеров, он сразу же отреагировал, напрягшись под моей ладонью. Я не была настроена на долгие прелюдии, стянула с себя пижамные штаны и трусики, скинула их с кровати. Сбросила на пол одеяло, немного стянула с мужчины боксеры. Роман зашевелился, но я не придала этому значение. Встав на четвереньки, облизнула головку, потом дунула на нее, поцеловала, слегка дотронувшись губами, рукой несколько раз провела по стволу. Пожалуй, достаточно. Тем более, что Роман открыл глаза. Я раскатала по стволу презерватив.
        Потом перекинула через Романа ногу, придержав пенис рукой, направила его внутрь себя, выпрямила спину и медленно стала опускаться вниз. Чтобы удержать равновесие, уперлась руками в мужской живот, и услышала рваный выдох. Опустилась на всю длину, тихонько всхлипнув, когда каменный орган задел внутри меня какую-то точку, так что мне не хотелось даже двигаться. Остаться так навсегда, эта была единственная мысль в моей голове в тот момент. Но я, чуть помедлив все же начала двигаться, медленно совершая круговые движения бедрами. Хотелось кричать от довольствия, но я закусила губу. Руки Романа удерживали меня за бедра. Как красиво на моей смуглой коже смотрелись его ладони с длинными пальцами!
        Двигаться не спеша, мне быстро надоело и я, осмелев, стала приподниматься как можно выше и с силой опускаться вниз. Казалось, что каждая клетка во мне замирала, когда мужчина погружался в меня полностью с влажным шлепком и протяжным стоном. Единственное, я быстро устала, тогда полностью проснувшийся Роман взял инициативу на себя, крепче сжав меня за бедра, несколько раз огладив ягодицы, он, удерживая меня на весу, стал совершать в меня быстрые толчки. Пока весь мир от меня не отрезала яркая вспышка, а он не вскрикнул, кончая со мной одновременно.
        Я сползла с него и растянулась на спине, ловя отголоски наслаждения, когда услышала вопрос:
        - Это что такое было?
        Вот как раз тот момент, когда нужно сказать: "Теперь тебе пора, дорогой!"
        - Доброе утро! - вместо этого вырвалось у меня.
        И такая открытая улыбка появилась на его лице! Неужели он может улыбаться вот так?
        Я не поняла, как оказалась придавленной к матрасу мужским телом, а он стал покрывать легкими поцелуями мой лоб, щеки, нос, веки, губы.
        - Так ты можешь мне его желать, сколько захочешь. Но сейчас сверху буду я.
        И мы продолжили заниматься очень увлекательным делом, а мысли о Румынии отошли на второй план. Тем более, что денег на такую авантюру, у меня все равно не было.
        Глава 25.
        Ольга
        Перед Новым годом у меня был запланирован визит к гинекологу. Месячные прошли, и я хотела подобрать подходящие контрацептивы. У этого врача я наблюдаюсь уже долгое время. И как специалист она вызывает у меня полное доверие. Тем более она женщина. Мне так комфортней.
        Я пришла к назначенному времени. Анжела Игоревна задала мне несколько вопросов, что-то записала в моей медицинской карте, а потом предложила:
        - Раздевайтесь за ширмочкой и проходите на кресло.
        Я избавилась от лишней одежды, обула тапочки и взобралась на гинекологическое кресло. Очень себя неуютно чувствую в нем. И поза, в которой приходится находиться, отсутствие одежды, не очень приятные ощущения - все только добавляет дискомфорта.
        Анжела Игоревна натянула перчатки, взяла мазок и стала проводить осмотр. По ходу которого она начинает выглядеть озадаченной. Я сразу подметила это выражение ее лица.
        - Что-то не так? - спросила напрямую.
        - Хм. Говорите, у Вас недавно закончились месячные?
        - Да, несколько дней тому назад.
        - А они проходили как обычно?
        Я задумалась.
        - Нет, они были более скудными. И короче по продолжительности. Дня три вместо обычных пяти. Что-то не в порядке?
        Врач в этот момент прощупывала меня изнутри и отвечать не стала.
        Закончив осмотр, она произнесла:
        - Одевайтесь.
        Я спустилась с кресла и снова прошла за ширму. Там оделась и подошла к столу, за которым сидела Анжела Игоревна и что-то писала на небольшом листочке.
        - Вы мне не ответили. Все нормально?
        - А? - переспросила она, - Да, все хорошо.
        - Тогда, какие препараты мне нужно будет принимать?
        - Препараты? - непонимающе уточнила она.
        Да что с ней такое сегодня?
        - Контрацептивы, - напомнила я цель своего прихода.
        Она отложила ручку и сказала:
        - Ольга Аркадьевна, они Вам пока не понадобятся. По-моему, Вы беременны. Срок небольшой - пять-шесть недель и на всякий случай я Вам выписала направление на УЗИ, но вряд ли я ошибаюсь.
        Хорошо, что я сидела.
        - Беременна? - эхом отозвалась я в ответ.
        - Ну да. У Вас же был незащищенный половой акт. Вот и результат.
        - Но с первого раза... Многие годами не могут забеременеть...
        - А кто-то беременеет с перевязанными трубами. Да не волнуйтесь Вы так. Ступайте на УЗИ. Вам его сейчас сделают и возвращайтесь. Решим, что делать дальше.
        Я воспринимала информацию заторможено:
        - О чем Вы?
        - Если беременность подтвердится, Вы оставите ребенка?
        Я слышала слова, но еще не воспринимала их применительно к себе. "Ребенок". "По-моему, Вы беременны". Оставить ребенка? Как же такое случилось вообще?! Допрыгалась ты, Ольга Аркадьевна! И как отреагирует господин Власов, который вроде не собирался бегать от ответственности, еще неизвестно. На словах они все герои, а со справкой от гинеколога перед носом - нет.
        Я поплелась на УЗИ.
        Не знаю, с чем это было связано, но ребенка через семь с половиной месяцев я не хотела. Как и выходить замуж по залету. Нет, я, конечно, планировала детей, но когда-нибудь потом, если рядом со мной будет партнер, в котором я уверена. А сейчас я ни в чем не была уверена: ни в отношении Власова к себе, ни в том, что предложение он сделал серьезно, ни в том, что справлюсь с материнством. Маленькие дети - это другой мир. Что с ними надо делать вообще? А если Рома так обрадуется моей беременности, что сбежит, как я с этим буду справляться? Ясно мне было одно - мне было страшно.
        Я поскреблась в дверь узиста, практически желая, чтобы мне не ответили, но из-за двери раздалось бодрое: "Войдите". Я вошла. В самом кабинете пару раз уронила сумку, чуть не выронила телефон, пока врач-узист не приказала:
        - Да успокойтесь Вы уже! Теперь-то что Вы трясетесь?
        Да, она абсолютно права. Трястись надо, пока головой не думаешь, когда ноги раздвигаешь. А сейчас поздно.
        - Ложитесь на кушетку. Презерватив принесли?
        - Зачем?
        - Специальный. Чтобы узи сделать.
        Я молчала.
        - Понятно. Ладно, у нас есть. Я без необходимости через влагалище смотреть матку не буду. Возможно, так будет видно хорошо.
        Я устроилась на кушетке, приспустила одежду с живота. Врач выдавила мне на живот прозрачный гель и стала водить датчиком из стороны в сторону. Потом обратилась к медсестре:
        - Тело матки увеличено до 5-6 недель. В полости матки одно плодное яйцо. Сердцебиение плода регистрируется.
        Теперь никаких сомнений у меня не осталось. Я беременна. Я беременна... Я беременна?! Ну, Рома-а-а. Дай я только до тебя доберусь, и если ты не запрыгаешь от радости, то мой минет покажется тебе детской шалостью.
        С протоколом узи я вернулась к гинекологу. Анжела Игоревна внимательно все изучила и сказала:
        - Ну что же, Ольга Аркадьевна, эмбрион один развивается нормально. Разрешите Вас поздравить?
        В этот момент я четко осознала, что если Рома меня кинет, никакого ребенка у меня не будет. Я не готова к роли матери-одиночки.
        Поэтому и ответила ей:
        - Я не знаю, буду ли оставлять этого ребенка. Сначала сообщу его отцу. Потом мы вместе примем решение, и я приду к Вам не прием.
        Анжела Игоревна недовольно буркнула:
        - Не затягивайте.
        Я села в машину, посидела, стараясь сообразить, как быть дальше. Достала из сумки результаты узи с фотографией и стала рассматривать черно-белое пятно. И это вот будущий человек? Мой сын или моя дочь? Почему я не чувствую никакой радости? Только панику? Мне страшно? Еще как! Ведь помочь мне некому. Рома под вопросом, подруги после истории с СИЗО от меня отдалились. Мать... Я даже рассуждать на эту тему не буду.
        И куда мне сейчас податься? В офис? Домой? Я не выдержу до вечера, ведь Рома может работать допоздна. А я за это время, что только не успею придумать.
        Решение я приняла мгновенно. Я поеду к нему в офис. Подарю свой подарок ему на Новый год. Раньше, чем хотелось бы. Но хотя бы буду знать точно, что меня ждет.
        К его офису я приехала быстро. И тут паника накрыла меня по новой. Теперь мне было страшно выходить из машины и идти к нему. Это, наверное, гормоны. Беременные, говорят, очень странные.
        Кое-как справившись с волной страха, я вышла из автомобиля, поставила его на сигналку и, повернув голову в сторону нужного здания, увидела будущего папашу. И не одного. Возле него находилась симпатичная особа в голубой норковой шубке. Барышня так обворожительно улыбалась моему почти мужу, что мне захотелось одновременно пойти и создать ей причины для посещения дантиста накануне праздников и забраться назад в машину и сорваться с места на бешеной скорости. Я стояла и прислушивалась к себе, пытаясь понять, чего же мне хочется больше. В это время приставучая особа ласково положила свою ручку в перчатке на плечо Романа Александровича и что-то смахнула. Или она его погладила? А он, вместо того, чтобы убрать руку захватчицы, чуть наклонился к ней, и я рассмотрела на его лице довольную улыбку. В эту секунду я определилась с выбором. Милый, подожди чуть-чуть, и ты бросишь улыбаться чужим бабам.
        Уезжать я собралась? Ага-ага. Это точно не я.
        Я направилась прямиком к милующейся парочке. Был, конечно, шанс, что Рома заметит, как я к ним иду. Но видимо разговор был такой важный, а собеседник настолько умный, что замечать что-то вокруг не было необходимости. Мне еще пришлось покашлять, чтобы привлечь к себе внимания.
        Девица перевела на меня недовольный взгляд, выражение которого означало: "Как ты смеешь нам мешать?"
        Я сегодня ей не конкурентка - не в шубке и не на каблуках, уж извините. Куда мне до Вас, само изящество! На мне пуховик оранжевого цвета, шапка вязанная с помпоном, стеганые штаны от спортивного костюма и ботинки на толстой ребристой подошве. И, кажется, я не красилась, потому что с утра мне очень хотелось спать. Но это не значит, что я убегу, поджав хвост. Во всяком случае, до того, как поставлю все точки над "i" с одним хлопающим ресницами кобелем.
        - Любимый! Вот ты где! А я тебя обыскалась! Мы же договорились вместе детские коляски посмотреть, - с удовлетворением отметила, как у девицы дернулся правый глаз, и продолжила, - Ну и что, что срок еще маленький и пол ребенка не смогли определить, но можно выбрать какой-нибудь нейтральный цвет, чтобы подходил и для мальчика, и для девочки.
        Взгляд барышни начал метаться от меня к Власову и обратно. Рома перестал хлопать ресницами и недовольно нахмурился.
        - Ой, - пискнула я, - А еще я хочу посмотреть ползуночки, пеленочки, распашоночки, чепчики. И конвертик на выписку. Мне очень нравится оранжевый. Ты как, Ром, не против?
        Мужчина нахмурился сильнее. Девица не торопилась убирать от него руку, поэтому я вклинилась между ними и повисла у него на локте. Мне теперь можно. На улице скользко. А мне беречься нужно. По мере речи про детскую одежду рот у девицы начал приоткрываться, так, что захотелось засунуть туда что-нибудь - грязный носок, например. Ромыч посмурнел сильнее.
        Предчувствуя грозу, барышня в шубке сделала несколько шагов назад и пробормотала:
        - Роман Александрович, извините. Вам некогда, а я Вас задерживаю, - и заторопилась в офис.
        Так и хотелось крикнуть ей вслед: "Катись!"
        Пока я засмотрелась на ее походку от бедра, меня слегка встряхнули.
        - Что за шутки, Оля?!
        Ох, не тот Вы тон выбрали, Роман Александрович, чтобы разговаривать с будущей мамочкой.
        - Шутки? - зашипела я - А это что были за шутки?
        Я кивнула в сторону ушедшей девушки.
        - Это моя сотрудница. Что она теперь в офисе болтать будет?
        - Интересно, ты со всеми сотрудницами так любезен?
        - Да, какая муха тебя укусила! Мы просто разговаривали!
        Я с ненавистью сузила глаза:
        - Кобель ты, Власов. Разговорчивый. Надо было тебе хрен в прошлый раз откусить, чтобы ты ... не разговаривал. А насчет коляски и остального - это не шутка. Это почти свершившийся факт, - я полезла в сумочку и, порывшись там, вытащила оттуда результаты узи с фотографией и всучила их Власову.
        - Что это? - он с недоумением рассматривал бумажки.
        - Презервативами научись пользоваться! С Новым годом тебя, папа! Будущий.
        Он пялился на протокол узи и на фотографию и молчал. Я, растеряв запал, тоже молчала.
        В конце концов, мне это надоело, и я внесла ясность - вдруг до него не дошло:
        - Я беременна. Срок 5-6 недель. Беременность от тебя. Ничего не хочешь мне сказать?
        Если бы он помолчал еще несколько минут, я бы развернулась и ушла. Аборт бы я точно делать не стала. Это мне сначала всякий бред в голову лез. А сейчас я вдруг ясно поняла - я хочу дочку. Может этот мир выполнить хоть одно мое желание?
        Но Роман Александрович вдруг отмер, сграбастал меня в свои медвежьи объятия и закружил.
        - А я кольцо тебе купил. Оль, ты из-за чего опять разозлилась? - и через секунду в его голосе засквозили встревоженные нотки, - Оль, ты что плачешь-то?
        Только, когда услышала от него, что плачу, осознала, что по моим щекам действительно бегут слезы.
        - Не знаю, - ответила сквозь слезы и зарыдала еще сильнее.
        - Ой, дурочка, - Рома поставил меня на снег и предложил, - Пойдем, чай с ромашкой попьешь, кольцо заберем и домой поедем.
        Глава 26.
        Роман
        Я сидел на кровати и рассматривал спящую Олю. Чувство, которое я при этом испытывал, было непривычным. Нежность? Да, наверное, оно так и называется. Если бы мне кто год назад сказал, что я в два ночи поеду в магазин, сначала чтобы купить киви, через полчаса вернусь туда за апельсинами, а еще через 40 минут за яблоками, я бы ему не поверил. Но я ездил! Потому что Оля сперва захотела киви, потом апельсины, а затем яблоки. Когда она не стала и яблоки, а я недовольно посмотрел на нее, она разревелась. И я вместо того, чтобы собрать ее вещи в чемодан и вызвать ей такси, еще полчаса ее утешал. И что самое странное в такие моменты она не вызывала у меня раздражения, потому что она, привыкшая мыслить рационально, так забавно терялась, когда не понимала, чего хочет, и почему так реагирует. Что сердиться на нее было невозможно. Или я просто влюбленный дурак.
        И я в тот же день, как узнал о том, что она беременна, перевез ее к себе. Она не хотела собирать вещи, говорила, что я еще передумаю жениться, но я не стал слушать и увез ее без вещей. И до сих пор пытаюсь осознать, что у нас будет ребенок. Наш сын или наша дочь. Хотя у себя в голове, я уже хожу с ним на рыбалку, катаю его на мотоцикле, играю с ним в футбол. Сумею ли я стать хорошим отцом? Я очень надеюсь, что да. В моей жизни было столько дерьма, что мне не хотелось бы, чтобы хоть что-то плохое было в жизни моего малыша.
        На безымянном пальце правой Олиной руки в отблесках камина переливается гранями помолвочное кольцо. И у меня на губах сама собой возникает улыбка, когда я вспоминаю ее заплаканное лицо в офисе и поставивший меня в тупик вопрос: "Ты зачем такое дорогое купил?"
        Но после чая с ромашкой она позволила мне надеть его себе на палец. И теперь не снимает. А иногда я замечаю украдкой, как она им любуется, когда думает, что ее никто не видит. Она вся соткана из противоречий - то ее поведение основано на циничном расчете, то на какой-то трепетной ранимости, которую сейчас и не встретишь. И, наверное, Степанида Егоровна была сто раз права, что мне крупно повезло. И если я ее потеряю, я и локти сгрызу, и выть на луну буду всю оставшуюся жизнь.
        Вопрос с Зиминым пришлось решить резко. Потому что эта мразь слов не понимала совершенно. Я позвонил ему и сказал, чтобы он оставил Ольгу в покое, потому что мы с ней поженимся в ближайшее время. А он нанял каких-то ушлепков, чтобы они вывезли Ольгу в Питер. Пришлось воспользоваться батиными методами: мешок на голову, поездка в ближайший лесок и лопата в руки для рытья собственной могилы. После этого питерский бизнесмен наконец-то свалил из города. И Ольга стала спокойней. А беременным нервничать вредно.
        Я завершил свои дела уже 30 декабря, и мы уехали в небольшой коттедж в лесу, который был словно из зимней сказки. Здесь даже мне хотелось верить в чудеса. Искрящийся снег на ветках деревьев, огромные пушистые сугробы, яркое зимнее солнце, освещавшее всю эту красоту. И все это рядом с нами на родной земле, а не где-нибудь в Швейцарии. Ольга днем развлекалась тем, что пыталась отгадать, чьи следы остались на снегу. Потом замерзла, зашла в дом и стала готовиться к празднику. Мы нарядили елку. В каминах в доме потрескивал живой огонь. Пахло хвоей и мандаринами. А Ольга... Я ее такой счастливой никогда не видел. К вечеру по домику витали такие запахи, что у меня капали слюнки.
        Но Нового года моя чудо-женщина не дождалась. Присела на минуточку отдохнуть и, пока я разговаривал по телефону, уснула. Будить не стал. Мне нравилось наблюдать, как мирно она спит. А желание я за нас двоих загадал. Думаю, оно у нас одинаковое.
        Мы остались в снежном раю до конца праздников. Много гуляли, готовили вкусности, играли в снежки и даже лепили снеговика. Если бы меня сейчас за этим занятием увидели мои сотрудники, то мой авторитет сильно бы пошатнулся. Но рядом с сияющей от радости Олей, мне и самому хотелось радоваться жизни. Мне просто хотелось жить.
        Уезжать отсюда не хотелось ни мне, ни ей. Но у нас обоих обязательства и ответственность. И подготовка к свадьбе. Затягивать с ней смысла я не видел. Трех недель должно хватить на подготовку. Нужно подать заявление в ЗАГС, найти толкового организатора, составить список гостей, разослать приглашения. Банкет я планировал устроить дома, потому что не уверен, что удалось бы найти подходящий по размерам ресторан. Все-таки город у нас небольшой. И Ольге так будет проще. Если устанет или ей будет нездоровиться, всегда можно оставить гостей на организатора и пойти отдыхать. Как бы она не храбрилась, но ее часто одолевала сонливость, а иногда беспокоил токсикоз.
        Не успели мы зайти домой, как раздался звонок моего сотового. Кто там еще? Я же предупредил, что на работу выйду на день позже.
        Я ответил на вызов и услышал голос исполнительного директора:
        - Роман Александрович, здравствуйте! - его тон не позволил мне сделать ему выволочку за звонок, - Участок, который мы купили у Филина, суд передал Самойлову.
        Я напрягся.
        - Как так? Мы на нем уже начали строительство. На нем будет располагаться основной объект нашего совместного с турками проекта.
        - Уже не будет, Самойлов требует, чтобы мы демонтировали то, что успели построить. И по судебному решению мы обязаны это сделать.
        - Виктор Олегович, Вы понимаете, что это может означать?! Если мы не выполним обязательства перед турками, они вправе разорвать договор и взыскать с нас неустойку.
        - Я все понимаю, Роман Александрович, но сделать ничего не могу. Решение суда по участку Филина отменили в кассационной инстанции, а затем дело передали в суд другого региона. И он вынес решение о передаче участка Самойлову. А еще в этой ситуации все не так просто. С Вами очень хочет переговорить начальник службы безопасности.
        Праздники закончились.
        - Я сейчас буду.
        Из кухни показалась встревоженная Ольга:
        - Что-то случилось?
        - Нет, - я быстро поцеловал ее в губы, - Мне надо на работу. Ты, может, не поедешь никуда?
        - Я и не планировала.
        - Хорошо. Тогда пока.
        Я поцеловал ее еще раз и ушел.
        Ольга.
        Я осталась дома одна. До сих пор не до конца верю, что по настоящему планирую с Ромой свадьбу, что жду от него ребенка, и что он может быть таким. Кто бы мне сказал, что он будет буквально трястись надо мной, я бы не поверила. Но он совершенно точно собрался на мне жениться и очень обрадовался беременности. Потому что не может мужчина, который не рад будущему малышу, так гладить и целовать мой живот, которого и не видно еще.
        Я разобрала наши сумки и пошла на кухню, чтобы сделать себе чай с ромашкой. Очень полезная вещь, как оказалось. Зазвонил мой телефон. Я ответила на вызов не глядя, так как размешивала мед в чашке с чаем:
        - Алло?
        - Добрый день, Ольга Аркадьевна! Это Самойлов. Нам с Вами нужно срочно встретиться.
        Я про этого человека уже совсем забыла. Да и он не напоминал о себе. Что ему нужно теперь?
        - Илья Константинович, здравствуйте! В чем причина такой срочности? Я сегодня не могу.
        - Это очень важно. Поверьте мне.
        В свое время я сама настаивала на нашем сотрудничестве, и объясниться с ним все же необходимо. Вести его дело я уже не могу. Это неэтично.
        Я вздохнула:
        - Хорошо. Давайте у меня в офисе после обеда.
        Собеседник замялся, но всего лишь на мгновение:
        - Хорошо. Я подъеду к 4.
        - А пораньше нельзя? - спросила я.
        - Нет, буду занят.
        - Тогда жду Вас в 16 часов. Только, пожалуйста, не опаздывайте.
        Я не хотела ехать на встречу с Самойловым. Что ему сказать, я не знаю. Но отогнала от себя трусливое желание избежать проблем.
        Приехав в офис, включила свет, так как на улице было пасмурно, и в помещении был полумрак. Посмотрела время, было без десяти четыре. Про себя решила, что если мужчина не придет до пятнадцати минут пятого, я просто уйду.
        Но Илья Константинович оказался пунктуален. Он зашел в офис без двух минут четыре. За окном валил снег почти непроглядной стеной, поэтому первое, что он сделал, когда зашел в помещение - это отряхнулся.
        - Здравствуйте! - я старалась выглядеть спокойной, однако меня мучило какое-то неприятное предчувствие.
        - Здравствуйте! - ответил он, - Я могу присесть?
        Держать его в дверях у меня причин не было.
        - Да, разумеется, пройдемте в кабинет.
        Я предложила ему сесть, сама тоже присела. Мне все это напомнило нашу первую встречу.
        Он почему-то не торопился рассказывать, зачем я ему так срочно понадобилась.
        - Я Вас внимательно слушаю, - начала я наш разговор.
        - Я приехал поблагодарить Вас, Ольга Аркадьевна! Решение суда первой инстанции отменили в касатке, суд уже вынес повторное решение, и оно было принято в мою пользу.
        У меня во рту внезапно пересохло:
        - Что?
        - Участок Филина должен быть передан мне. Судебное решение по этому вопросу уже вступило в законную силу. Я так понимаю, это Ваша заслуга. Я знаю, что в последнее время Вам было не до работы, но справедливость требует, чтобы я выполнил наши договоренности. Номер Вашей карты у меня остался, сегодня на него должны поступить три миллиона триста тысяч рублей. Вы эти деньги заработали.
        У меня к горлу подкатила тошнота. То, что он говорил, это все правильно. И эти деньги я действительно заработала. Но как же Рома? Получается, я его подставила? Навредила бизнесу? По закону участок должен быть Самойлова. Но как отнесется к этому Роман, когда узнает? И да, наши с Самойловым договоренности были достигнуты до того, как мы с Власовым стали любовниками. Более того, на тот момент меня такая мысль возмущала. Но это было тогда. А что будет теперь?
        Попросить Самойлова не переводить деньги? Это уже ничего не изменит. А зачем Самойлову понадобилось встречаться со мной лично? Об этом можно было рассказать и по телефону. Знает ли он о наших с Власовым отношениях? Скорее всего. Город у нас небольшой, и ему наверняка уже донесли. Тогда что он тут делает?
        - Ольга Аркадьевна, - продолжил между тем мужчина, - Я бы хотел и дальше с Вами сотрудничать. Я так понимаю, у Вас есть знакомые в судебной системе, а это для бизнеса может быть очень полезно.
        У меня голова пухла от тысячи мыслей, но мои знакомые его никак не касаются.
        - О чем Вы, Илья Константинович? Решение изначально было принято незаконно, только и всего.
        Он как-то нехорошо улыбнулся и махнул рукой, явно имея в виду: " Знаю я все. Хватит тут детский сад разводить".
        Потом он быстро распрощался и оставил меня одну. С извечным вопросом - как быть? Рассказать Роме нужно, но как он отреагирует? Может он разозлиться до такой степени, чтобы ударить меня? Я ведь не нелепо пошутила, а скорее всего, сорвала серьезный контракт. И переиграть назад ничего не смогу. Меня не поймут, если я сейчас попрошу снова изменить решение. Что же я натворила?
        Роман.
        Я сидел в машине рядом с начбезом и своими ушами слышал, как Ольга ответила Самойлову, что решение по участку Филина было принято незаконно. С утра в ее офисе успели установить прослушку, как и в машине. А потом один из специалистов открыл ее счета, куда только что поступило три миллиона триста тысяч рублей. Что-то она дешево меня оценила. Хотя Христа продали за тридцать серебреников.
        Затем я услышал, как они с Самойловым обсуждают ее знакомых в судах. И у меня перед глазами потемнело. Могла ли она специально спать со мной, чтобы запудрить мне мозги? Могла или не могла? Я давил в себе желание пойти и придушить эту ползучую гадину. Даже сделать с ней ничего не могу. Как прикажете разбираться с беременной бабой? Конечно, есть разные субъекты. И для кого-то избить беременную женщину раз плюнуть, но не для меня. Да и потом. Что это поменяет?
        Они с Самойловым распрощались, и я наблюдал, как он садится в свою машину и уезжает. И не знал, что делать дальше.
        Я прислонился лбом к холодному стеклу... Что же ты наделала? Зачем ты мне в спину нож воткнула? Больно-то как! Из-за бабок? Почему, б***ь, почему?!
        Пойти к ней в офис и спросить? Я не в том состоянии, чтобы вести светские беседы. А она беременная. Несмотря на все, никак не мог об этом забыть. Хотя может, это очередное вранье? И все, что было, это чтобы обмануть меня и заработать денег? Неужели я ей их бы не дал?
        Нет, сейчас идти разговаривать нельзя. Потом. Посмотрю, куда она поедет.
        - В офис, - просипел я.
        Начальник службы безопасности открыл рот и издал всего лишь один звук:
        - А? - и кивнул в сторону офиса Кондратьевой.
        Я отрицательно покачал головой и повторил
        - В офис.
        Надо успокоиться. Прежде чем что?
        Прежде чем принимать решение.
        В приемной, однако, меня ждал еще один сюрприз. Сегодня день сюрпризов.
        Посреди помещения стоял Самойлов, а секретарь пыталась ему объяснить, что меня нет и время встречи нужно согласовать. Что же ему так понадобилась от меня, что он до моего офиса быстрее меня самого добрался?!
        - Добрый вечер, Роман Александрович! - забасил он на всю приемную.
        Лицо вроде серьезное. Не похоже, чтобы издевался.
        - У Вас он может и добрый, - зло процедил в ответ.
        - Вы слишком торопитесь! Молодость, отсюда и горячность. Предлагаю поговорить.
        Может, он участок мне решил втридорога перепродать? Он же знает, как тот мне нужен. Придется разговаривать.
        - Пойдемте, - я распахнул перед незваным гостем дверь своего кабинета.
        Пока он усаживался в кожаное кресло, спросил:
        - Чай, кофе? - предчувствие того, что разговор окажется занятным, меня не покидало.
        - Можно было бы чего-нибудь покрепче.
        Я пожал плечом и нажал кнопку:
        - Анна Петровна, коньяка нам принесите.
        Через несколько минут вышколенная Анечка принесла требуемое.
        Самойлов сразу же отпил напиток. Я последовал его примеру.
        - Я давно наблюдаю за Вами, Роман Александрович, - гость начал издалека, - И вот к чему я пришел. Вы умный, целеустремленный, не чистюля, умеете работать, знаете, куда можно вкладывать, чтобы получить больше прибыли. И...
        Он сделал паузу, сверля меня тяжелым взглядом:
        - Именно такой зять мне и нужен, - на этих словах я поперхнулся коньяком.
        - Чего?!
        - Подожди, сынок! - он поднял руку вверх, призывая меня к молчанию, - У меня одна дочь. Сыновей мне Бог не дал. И хоть я не старый, а то ли получится теперь, то ли нет. И даже если получится, пока родится, пока вырастет. Сколько мне лет будет? А дочка... Что с нее возьмешь... Какой из нее бизнесмен - вумен? У нее в голове тряпки, колечки, брошки, модные журналы, подружки, Бали, Парижи и так далее. Не сможет она строительством заниматься. Хоть что с ней делай, а не сможет. Не знаю, где она тебя увидела. Понравился ты ей очень. С тех пор так и твердит, хочу за него замуж. А я и призадумался. Почему нет? Объединим две компании и будешь ты всем заправлять. Внуков мне нарожаете. И бизнесу хорошо, и всем нам неплохо.
        Увидев, как я поморщился, Илья Константинович продолжил:
        - Да ты не морщись, парень. Дочь у меня красавица. Вот смотри!
        Он достал телефон и открыл один из снимков. На нем красовалась на склоне горы молодая симпатичная девушка.
        - Ей восемнадцать всего. И мужчин я к ней близко не подпускал. Будет, как жена. одного тебя радовать. Так и должно быть. Нечего женщину за всякими донашивать.
        Из цензурных слов в моей голове не осталось ни одного.
        - Да, Илья Константинович! Как Вам такая дичь в голову пришла?
        Он нахмурился:
        - Не дичь это. Жизнь. Думаешь, чем-то это место у баб различается? Ты же не сопляк уже. Было время различия найти. Не нашел ведь. Я тебе хорошее дело предлагаю. Не фукай.
        - А если я не соглашусь?
        На этих словах мне показалось, что он меня взглядом зарежет.
        - Не согласится он! Хм! Участок я заберу, на котором ты для турок строишь. Выплывешь после такого?
        Я бы был рад послать его и гордо сказать, что да. Только вот сам в этом был не уверен.
        - Ты сколько лет, сынок, всего этого добивался? Двенадцать? Больше? И готов все это в унитаз спустить?
        Он помолчал. Я, охренев от его щедрости, тоже не знал, что сказать.
        Но он изложил не все свои доводы:
        - Если ты из-за адвокатши своей, то зря. Никакая баба таких жертв не стоит. Я ей и денег уже отсыпал, чтобы она не шибко по тебе убивалась. Еще я слышал, что ты ее обрюхатить успел. Вот этого не надо. Дети в браке должны рождаться. Тем более наследники. Тебе Женька, сколько захочешь, нарожает. Пусть она избавится. Не нужен этот ребенок никому.
        Я одним махом допил коньяк. Илья Константинович налил себе еще и хлопнул второй стакан. Я ждал, что он будет делать или говорить дальше.
        Однако он поднялся и коротко добавил:
        - Я тебе все сказал. А ты подумай, сынок. И позвони, как подумаешь.
        Он протянул мне руку, я нехотя ее пожал. После того, как он вышел, я налил себе еще коньяку, выпил и сказал вслух:
        - Дела-а-а.
        Такого переплета от жизни я не ожидал.
        Глава 27.
        Ольга.
        Роман не пришел. Ни в девять вечера, ни в десять. Ни в двенадцать дома его не было. Он даже не позвонил. В час ночи я не выдержала и позвонила сама. Он долго не брал трубку, а когда взял, ответил заплетающимся языком:
        - Я пьяный. Всё - завтра.
        И отключился. Я с ужасом поняла, он знает про проклятый участок. Я не смогла уснуть. Сидела одна в его доме, беременная его ребенком и чувствовала, что мир вокруг меня рухнул, а, как вылезти из-под его обломков, я не знаю.
        Он вернулся рано. Пол шестого утра. Я сидела на диване в гостиной.
        - Не спишь, - усмехнулся горько, отчего мне стало еще больнее, хотя еще минуту назад казалось, что больнее быть уже не может. Что если станет хоть чуточку больнее, то сердце не выдержит. Но оно выдержало. И продолжило биться.
        Роман прошел по ковру как был - в ботинках. От него разило перегаром. Развалился в кресле напротив меня и спросил:
        - Что доказала мне свою самостоятельность, госпожа крутой адвокат?
        Как, как мне повести себя с ним? Попробовать достучаться до его человечности? Или уйти в глухую оборону?
        Я сидела и рассматривала собственные ногти, как будто нет более увлекательного занятия. Нет, я не буду заискивать. Я такая, какая есть. И либо он принимает меня такой, либо нам не по пути. Глиняному горшку не стать вазой. Я почувствовала, что кровь отлила от лица, а губы замерзли. Я, наверное, сильно побледнела, как всегда в периоды сильного волнения.
        - Да. Доказала. А что, ты не согласен?
        Он дернулся от моих слов, как от удара.
        - И что ты этим добилась? Знаешь? Вряд ли. А я тебе расскажу. Участок Филина вернули Самойлову. Справедливость восторжествовала. Только вот теперь контракт с турками будет расторгнут. Ты хоть представляешь себе сумму неустойки? Нет, не представляешь. Ты же таких денег не видела никогда. И все из-за каких-то вонючих трех миллионов, которые капнули на счет, но лично тебе. Но тебе наплевать. Главное, восстановить собственную репутацию. А то, что я в этом случае, скорее всего, стану банкротом, это не важно. Да еще и Булута за собой утяну. Но какое мы имеем для тебя значение: я или Булут? Главное, это ты. Я ведь прав?
        В каждом его слове сквозила обида. Он имел на нее право. В итоге получается, что я проделала с ним, то же самое, что и он со мной. Только я ведь не хотела таких последствий. Я всего лишь хотела восстановить свою репутацию.
        - Ты прав. Почему тогда, когда я договаривалась с Самойловым, меня должен был волновать ты или Булут?Это ведь было еще в августе! Когда ты в угоду своей прихоти рушил мою жизнь, разве тебя волновало, что будет со мной дальше?
        Он качнул головой с сожалением:
        - Как ты заговорила! Может ты и спать со мной начала, чтобы я не мешал дела обтяпывать? А беременность точно настоящая? Или я просто законченный лох?
        Мне хотелось взмолиться о пощаде от жестокости каждого его слова, но разве такие умеют жалеть? Я точно помнила, слабых втаптывают в грязь и с ней перемешивают. Я не могу позволить себе быть слабой. Только не сейчас. И не с ним.
        - Каждый думает о другом в меру своей испорченности. И если ты успел забыть, это ты все время пытался залезть мне в трусы. Я за тобой не бегала. А беременность мою трогать не надо. Если у тебя есть какие-то сомнения, то сейчас развитие науки легко позволяет их устранить. Если ты, конечно, заинтересован.
        - Ну, ну. Самодостаточная женщина, - эти слова были просто пропитаны ядом, - На кого интересно ты рассчитываешь? Ты же не нужна никому. К кому пойдешь за помощью? К матери? Так там помогут, только если за старика выйдешь. К подругам? Они тебе хоть одно яблоко в СИЗО передали? Или думаешь, они не знали, где ты? Или может твой новый партнер Самойлов тебе поможет? Правда, считаешь, что он тебе работу подкидывать будет? Да ты ему на хрен не нужна! И деньги эти он тебе заплатил, чтобы ты от меня отвалила. А меня он себе в зятья метит. Хитрый лис уже представил слияние наших фирм, свадьбу своей обожаемой дочери, кучу своих внуков, которых я настругаю. Тогда и вопроса никакого по поводу участка не возникнет. Ведь все это будет наше общее. Всё по-родственному. А тебе он велел топать на аборт. Так как дети на стороне ему не нужны. И что мне мешает согласиться на брак с красивой молодой девушкой? На брак, который решит все мои проблемы?
        Почему-то я ему сразу поверила. От первого до последнего слова то, что он сказал - правда. Но у каждого из нас она своя.
        - Тебе ничего не мешает. Это твоя жизнь. И твой выбор. Вот только по поводу ребенка решать не надо. Быть ему или не быть - не ваше собачье дело. Это касается только меня. Просто в этом случае у моего ребенка не будет отца. Но я не уверена, что это такая большая потеря.
        Я стянула кольцо с бриллиантом, которое он мне подарил, и бросила к нему на кресло:
        - Прежде чем кольца дарить, разобрался бы сначала с невестами.
        Я пошла наверх, вытащила чемодан и стала собирать вещи. Очень старалась ничего не забыть. А то может не зря говорят, что если забыть где-то свою вещь, то это к тому, что придется туда вернуться. Мне возвращаться сюда незачем.
        Сзади раздались шаги. В комнате царил хаос, так как я действовала в спешке и не столько собирала вещи, сколько их разбрасывала.
        - Что делаешь, дура? Чемодан на место положи, валерьянку выпей и спать ложись.
        Я упорно продолжала складывать вещи, сделав вид, что не слышу последних слов. Раскомандовался. Самойловской дочкой пусть командует, а мной - нечего. Через секунду чемодан выдернули у меня из рук и отшвырнули в угол. Сильные мужские руки схватили меня за плечи и слегка встряхнули.
        - Оля, ты куда собралась? Ты не понимаешь, что тебя на улице просто машина собьет? И всё? Ты в прошлый раз, когда в овраг летела с дороги, не поняла, что такие люди не шутят?
        - А ты с чего заботливый такой? Ты же нашел способ исправить то, что я натворила? Ну, так вперед! А я обойдусь. И никакой аборт я делать не буду. Это мой ребенок! Ясно тебе?
        - Ребенок наш. И на аборт я тебе не отправлял. А ты после каждого скандала планируешь за чемодан хвататься? А потом еще и младенца под мышкой таскать?
        Вообще не понимаю, чего он от меня хочет. Вот ни капельки!
        - А так тебе скучно стало! И ты поскандалить решил?
        - Я решил спросить, как на самом деле всё между нами. А то может ты так мне отомстить решила?
        Я с изумлением посмотрела на мужчину.
        - Рома ты вроде умный. А иногда такие вещи говоришь. Как, по-твоему, я должна была это все спланировать? Мне вообще не до того было последнее время, если помнишь. А участок - да. Мы договорились с Самойловым еще в конце лета, что если я сумею выиграть кассацию, он мне заплатит процент от стоимости иска. И да - я договорилась. Мне даже в новое судебное заседание не пришлось идти. А ты хочешь сказать, что ты в первый раз честно выиграл? И почему я тогда должна была за тебя переживать? И да - сейчас, что можно сделать, я не знаю. Вернее знаю, законным способом - ничего! И что мне теперь - бежать ему деньги возвращать? Это тебе как-нибудь поможет?
        Он убрал руки с моих плеч.
        - А теперь послушай меня внимательно. Из дома не смей никуда выходить. С Самойловым встречаться даже не вздумай! Ты меня сейчас хорошо слышишь? Не вздумай! Ни к подругам, ни к клиентам, ни в процессы не езди. Я тебя очень прошу, не создавай мне еще больше проблем, чем уже есть. Денег ты заработала, можешь наслаждаться заслуженным отдыхом. Если нужно к врачу... Бля... Ты этому самому врачу вообще доверяешь? Потому что срок еще небольшой, достаточно будет какой-нибудь таблетки, растворенной в стакане воды. Ты понимаешь, что мешаешь? И церемониться с тобой никто не будет? Врача я найду другого и желательно не в этом городе. И на прием будем вместе ездить. А сейчас ложись отдыхать. Ты ведь всю ночь не спала?
        Я открыла рот, чтобы сказать всё, что о нем думаю, но он меня перебил:
        - Да, я гад и сволочь. А то ты этого не знала! Кольцо надень обратно и не раскидывай.
        Я секунду рассматривала широкую спину и не удержалась от вопроса:
        - А ты куда?
        - В душ я. А потом на работу. Если я разорюсь, то кормить меня будешь ты. Имей это в виду.
        Я постояла посреди комнаты, слушая шум льющейся в ванной воды. И попробовала поставить себя на место Романа. Я быстро сообразила, что на его месте мне бы не понравилось. И такой же его поступок, совершенный в отношении меня, мне бы было тяжело принять. Но ведь никто не обещал, что будет легко. Я разжала руку, в которую Рома вложил помолвочное кольцо, вздохнула и надела его на палец. В чем-то он прав. Все ссорятся. И я не ожидала, что он будет меня хвалить.
        Я сгребла то, что разбросала, на кресло и забралась под одеяло. Усталость взяла свое и я начала засыпать, когда почувствовала, что меня гладят по волосам.
        - Оль, домой тоже никого не пускай. В любой странной ситуации звони мне. Ладно?
        Сил открыть глаза не было.
        -Мгу.
        Сквозь сон я слышала, как Рома вышел из спальни.
        Роман.
        После того, как высказал то, что накипело, стало легче. Всю дорогу домой себя уговаривал, что не надо скандалить. Но как понять, где - правда, а где - ложь? Не знаю, чего ждал от Ольги. Но как я понял, каяться и посыпать голову пеплом, она явно не планировала. Сразу - за чемодан, и ребенок только её, а ты, что хочешь, то и делай. Вообще я не был против такого подхода. Я - мужчина, и проблемы должен решать я. А сваливать их на Ольгу как-то нелепо. Для меня было самым главным понять, что она сделала это не специально, не пыталась обмануть, подставить, предать, потому что если их договоренность с Самойловым была достигнута до начала наших отношений - это одно, а если после - совсем другое.
        И нет, я не собирался идти на поводу у Ильи Константиновича, какой бы распрекрасной девственницей не была его дочь. Во-первых, я ее знать не знаю, во-вторых, я плохо схожусь с людьми, они меня по большей части раздражают. А в третьих, кругом полно красивых баб, но цепляют из них единицы, а чаще и вовсе одна, которую из головы выбросить не можешь. А остальное, да красивые лица, красивые тела, да удовлетворение похоти, но абсолютно без разницы, поела ли эта женщина, замерзла ли, хорошо ли себя чувствует, о чем мечтает. И только тот человек, который заставляет тебя беспокоиться о нем, представляет для тебя ценность.
        И мне кажется, я нашел такого человека. Вредную, ершистую, умную, абсолютно не покладистую, зато мою. А когда Самойлов завел речи об аборте, я хотел ему дать в морду. Очень. Но тогда бы он сразу понял, как я отношусь к его предложению. И чтобы он мог сделать в первую очередь с Ольгой, неизвестно. А так - думаю я и думаю. Может, я соображаю медленно?
        Дом под охраной, Ольга не будет геройствовать, тем более, после недавних событий. А мне надо придумать, как не остаться с голой жопой.
        Этим я и занялся. Но то, что придумал, мне не нравилось. Я позвонил Булуту и попросил его прилететь. То, что я собрался сделать, затронет и его интересы. А я им слишком дорожу, чтобы действовать за его спиной.
        Булут уже по моему голосу понял, что дело серьезное, поэтому обещал прилететь завтра. Самойлов не объявлялся, скорее всего, до него дошло, что своим предложением сильно меня обескуражил. И теперь дает время прийти в себя. Его ошибкой было то, что он решил на меня давить. И слишком поздно пришел. Если бы пришел раньше, я бы задумался над слиянием фирм. Но я терпеть не могу, когда меня пытаются прогнуть. И сейчас у меня есть Ольга.
        Я приехал домой не очень поздно. Ольгу нашел на кухне. Она ела селедку, закусывая ее соленым огурцом. Меня она, надеюсь, не собирается так кормить?
        - Привет! Вкусно?
        Она настороженно на меня посмотрела:
        - Вкусно. Хочешь?
        Я посмотрел на ее деликатесы, представил их вкусы вместе и спросил:
        - А нормальной еды нет?
        - Есть. Пельмени. Наложить?
        - Домашние?
        - Да. Сама делала, но потом захотела селедку. И огурцы.
        - Тогда пельмени буду я.
        Я поужинал. Мне осталось сказать ей одну вещь, но так, чтобы она ничего не придумала.
        - Оль, свадьбу придется пока отложить.
        Я сразу же заметил, как засверкали ее глаза.
        - Не придумывай себе ничего. Просто Самойлов не должен понять, что я что-то задумал. А если мы с тобой пойдем заявление в ЗАГС подавать, он поймет, что я в его игры играть не собираюсь.
        Она внимательно меня рассматривала.
        - Оля, если бы я хотел поступить по-другому, я бы поступил. И тебя утром останавливать бы не стал. Мне начихать, что обо мне думают окружающие. И хорошим я давно уже быть не стремился.
        - Или ты мне теперь лапшу на уши вешаешь?
        - Оль! - этого я и боялся, - Ничего страшного, сыграем свадьбу позже.
        - Когда у меня живот на нос полезет?
        -Для тебя это какие-то проблемы? Ты стесняешься своего положения?
        - Нет. Можем, вообще без свадьбы обойтись.
        Я в последнее время обнаружил почти безотказный способ воздействия на свою будущую жену. Ее надо просто поцеловать. Что я и сделал. Сначала она упиралась и отворачивалась, а потом щечки порозовели, глазки закрылись, она сама придвинулась ближе. Может же быть нормальной.
        - Не обижайся. Это и, правда, временно.
        Она тяжко вздохнула:
        - Ладно.
        - И, Оль, завтра прилетает Аслан. Он всегда останавливается у меня. Мне бы не хотелось его обижать и просить поселиться в гостинице.
        Тут уже в карих глазах отразилось удивление:
        - А чем мне должен помешать Булут? Дом большой. Места всем хватит.
        - Ну и хорошо. Пошли спать.
        Но в спальне я подумал, что надо бы все-таки помириться. И мы помирились. Только мириться теперь приходилось осторожно. Но от этого не менее приятно.
        Глава 28.
        Роман.
        Мы сидели с Булутом в кабинете и пили кофе. Надо было бы что-нибудь покрепче, но так можно и спиться.
        - Ром, я правильно понял? Участок под основной объект контракта, на котором мы уже начали строительство, судом передан в собственность другому лицу?
        Я нахмурился еще сильнее. Разговор был неприятным.
        - Абсолютно.
        - Турки разорвут контракт, брат.
        - Да, знаю я.
        - А неустойка, Рома? Ты же не мог забыть сумму?
        Забудешь ее, как же. Мне всю ночь кошмары снились с нулями.
        - Нет, Аслан.
        - А нельзя как-нибудь этот участок выкупить?
        - Даже выкупать не надо. Достаточно жениться на дочке владельца участка, а потом провести слияние фирм.
        Булут озадаченно разглядывал меня, пытаясь отгадать, шучу я или нет.
        - Брат?
        - Нет, Аслан, я не шучу. Папа очень заботится о будущем своей дочери и своих капиталов.
        - А ты?
        - А у меня Ольга беременна. И мы до всего этого заявление в ЗАГС собирались нести. Мы не мусульмане. Многоженство у нас не прокатит. Тем более, как ты думаешь, что она со мной сделает, если я об этом только заикнусь?
        Булут молчал долго. Потом все же спросил:
        - Что делать будем?
        - Я хочу вывести активы и обанкротить фирму. Потом создать новую. Возможно даже не здесь.
        На этот раз Булут замолчал минут на десять.
        - Брат, я не смогу отказаться от своих обязательств. У нас другие обычаи. Так я опозорю имя своего покойного отца. Нет, даже не проси меня об этом.
        Я хотел было возразить, что нужно думать о живых, но Аслан продолжил.
        - Рома, я знаю, ты ко многому относишься иначе, но это... Я готов все твои обязательства взять на себя, даже если потом разорюсь. И просить тебя отказаться от твоей женщины и ребенка тоже не буду. Знаю, что за такое ты сам себя потом не простишь. Но может я смогу сохранить бизнес.
        - А если нет, Аслан? То, что получается? Я скинул свои проблемы на тебя? Так тоже не пойдет.
        Мы спорили до хрипоты. Уже все сотрудники покинули офис, но к единому мнению так и не пришли. Моя идея о банкротстве терпела крах. За счет Булута я выплывать не буду. Лучше начну все с нуля.
        Наконец, Аслан не выдержал:
        - Рома, поехали домой. Хватит.
        - Аслан, я посижу еще чуть. Может, придумаю еще что-то. Тебя водитель отвезет. Ольгу я предупредил. Комната твоя готова. Ты главное у нее селедку не отбирай, а то без крыши над головой останешься.
        - Рома, какой же ты!
        И Аслан, смеясь, ушел.
        Я ломал голову еще около часа, пока не понял, что ничего не выходит. Мой внедорожник стоял на подземной парковке. Водителя я решил не вызывать. Спустился вниз, не особенно глядя по сторонам, подошел к машине, пиликнул сигналкой и ... застыл. На капоте моей машины сидела девушка. Молодая, симпатичная. В белых сапогах до колена. Попой она разместилась на шубке. А одета была... Или раздета... Тут как посмотреть, но я сразу же вспомнил, про рыболовную сеть, в которую одевалась умная дочь, когда король ей загадки загадывал.* Короче, белая длиной по бедрам распашонка с лифом из этой самой сетки, через которую просвечивались розовые сморшившиеся от холода соски. Все-таки это гараж, детка, чтобы так одеваться. И трусы из этой же белой сетки. Трусы я рассмотрел, так как русалка сидела, чуть разведя ноги. И то, что было между ног, я тоже разглядел. Там все было гладенькое и розовое. Русалка была блондинкой с голубыми глазами.
        Что-то жизнь меня последнее время балует сюрпризами. Я даже выдыхать не успеваю.
        - Что за х***ня? Ты кто такая?
        Русалка, Снежинка, Снегурочка - Лера Самойлова
        Русалка начала заливаться краской и свела вместе ножки, закрываясь полами шубки. Глазки в пол, тонкие пальчики теребят мех. Сама скромность. Если бы не наряд. И тут догадка молнией поразила мое сознание.
        - Ты - дочь Самойлова?
        Глаз не подняла, только кивнула Стесняется? Или играет? Зачем же ты, Красная шапочка. в таком виде к взрослому мужику пришла?
        - И что ты здесь делаешь?
        Я все-таки хочу понять логику этого создания, если она конечно, есть.
        Вот теперь голубые глаза смотрят прямо на меня.
        - Я хотела, чтобы Вы меня увидели.
        Запинается и снова разглядывает бетонный пол парковки.
        - Увидел я тебя. И что? - я начал терять терпение.
        Реснички стали часто-часто подрагивать, руки на безвинной шубе сжались так, что, кажется, готовы выдрать по куску меха.
        А потом наступил аут. Лично для меня.
        - Я люблю Вас, - и она частит, стараясь говорить быстрее, торопясь высказать мне все.
        Как будто это может что-то изменить.
        - Я Вас год назад увидела. На приеме. Я там с отцом была. А Вы речь произносили. Вы были такой... Такой красивый. А еще умный. И я решила, что только за Вас замуж пойду..
        Ой, дура малахольная! Откуда такие берутся? Это она папке напела, что жить без меня не может, и он кинулся ей принца ловить? Еще один дурак.
        И что мне с ней делать? По-хорошему, позвонить папе, пусть забирает и дальше воспитывает. У меня этим заниматься нет никакого желания.
        Но участок, бизнес, Ольга, малыш, Булут... У меня много причин поступить так, как я сейчас поступлю. И прости меня, мама. Не джентльмен я.
        Я стащил девчонку с капота. А сзади-то вид у нее какой!
        - Отец знает, где ты?
        Она распахнула голубые глазищи и ответила:
        - Нет. Вы только ему не говорите. Он меня убьет!
        Потом я открыл дверь машины и подсадил ее на сиденье.
        - Куда мы?
        А голосок дрожит. Понимает ли она, что бывает с такими глупыми овцами?
        - Знакомиться. Ты же этого хотела?
        Отвела глаза, закрыла себя шубкой. Как будто это ей поможет.
        - Как тебя зовут?
        - Лера. Валерия.
        - Посиди, Лерусь. Мне позвонить надо.
        Отхожу от машины, чтобы она не услышала. Незачем ее раньше времени пугать.
        Набираю номер. Слышу сонный голос Булута:
        - Аслан, я нашел решение. Только пообещай мне, что с Ольгой и малышом все будет в порядке. Не отходи от нее. До тех пор, пока я не вернусь. Аслан?
        Тяжелый вздох:
        - Я о ней позабочусь, брат. Не переживай. Но ты уверен, что делаешь правильно?
        Ни черта я не уверен. Однако все равно сделаю.
        - Да, - никто не должен знать о твоих сомнениях.
        И второй звонок. Оглядываюсь на машину, девчонка сидит и смотрит на меня через лобовое стекло.
        - Крестный, здоров! Ну, поздно, поздно. Люди мне нужны. Шустрые и дерзкие. Человек пять. Упакованные. И помнишь, с парнем ты меня одним знакомил? Демид, кажется? Его главным пришли. Чем заниматься собираюсь? Потом расскажу. Ну, так что? Уже выехали? Лады. Жду звонка. На другой номер. Ты знаешь, какой. Пока.
        Сбрасываю звонок. Телефон отключаю и выбрасываю в мусорку. У меня другой есть. Сажусь в машину, улыбаюсь девчонке, выезжаю с парковки.
        Леру Самойлову я увез в гараж на участке за городом, где моя компания должна строить дом. Официальный договор еще не заключали, поэтому сюда никто не сунется. Там я и собрался дожидаться Демида и его ребят. Там Илья Константинович не найдет ни ее, ни меня.
        * Сказка "Умная дочь крестьянская" Братья Гримм
        Глава 28.2
        Сцена содержит элементы насилия. Впечатлительным не читать.
        Роман
        Увидев гараж, девчонка сообразила, что вляпалась. Её глаза расширились от страха.
        - Зачем Вы меня сюда привезли? Что В-вы делать собрались?
        Я хмыкнул.
        - Не бойся. В живых оставлю.
        Зачем сказал. Девчонка зарыдала.
        - Не надо, пожалуйста, н-н-не н-надо!
        Я затащил ее в гараж, связал руки и пригрозил:
        - Будешь орать, заткну рот.
        Она забилась в угол гаража и там тихо скулила. Маленькая. Вроде и жалко ее. А с другой стороны, будь у нее отец нормальным, он бы продал мне этот участок, пусть и втридорога. Я бы заплатил. А то: "Мне нужен такой зять".
        Вряд ли тебе, Илья Константинович, такой мудак, как я, на самом деле нужен.
        Я уселся на диване и приготовился ждать. Можно, наверное, было бы и своих кого-нибудь напрячь. Но, во-первых, я не знаю, насколько серьезно все развернется, во-вторых, чем меньше про меня знают, тем лучше. А люди Сивого все-таки к таким передрягам привычные, морщить нос не будут.
        Начало светать, мне на телефон пришло сообщение: "Мы здесь". Пора встречать гостей. Я покосился на Самойлову. Она притихла, но смотрела на меня со страхом. Мне надо выйти поговорить с ребятами. Не при ней же. Она вроде смирная, но вдруг что придумает? Поэтому я подошел и привязал ее к штырю в стене.
        Напомнил:
        - Молчи!
        Она побледнела, но согласно затрясла светловолосой головой.
        Выйдя из гаража, я увидел два черных внедорожника на дороге напротив гаража. Здесь недалеко был гаражный массив и от него прочистили дорогу, потому что работы здесь должны были начаться в ближайшее время.
        Я пошел к машинам. Из одной из них выпрыгнул рослый парень в расстегнутой дубленке. На шее виднелась татуировка. На правой руке из-под рукава тоже выглядывало тату. В зубах у парня была сигарета, в глазах - озорной блеск.
        Он протянул мне руку, я пожал ее.
        - Здоров! И зачем мы тебе так срочно понадобились, что Сивый нас в пинки посреди ночи в дорогу выпер?
        - Привет, Демид. Дело одно есть. Мне нужен один участок. Хозяин его уперся. Там в гараже его дочь. Сейчас мы снимем видео, скинем папке. Думаю, он станет сговорчивей. Потом доедем, оформим документы. Насчет сюрпризов ничего сказать не могу. Оплата -сколько скажете.
        - Доить я тебе, Ром, не буду. Сивый мне потом яйца узлом завяжет.
        Он назвал сумму. В принципе, приемлемую. Я согласился.
        - С девкой - что делать?
        - Напугать. Я буду снимать на телефон.
        - Да вообще не вопрос.
        Он улыбнулся, обнажив крепкие ровные зубы. От улыбки лицо приняло хищное выражение. Лерка должна проникнуться. И Самойлов тоже.
        - У меня с собой шесть парней. Всех брать?
        - Нет. Зачем там толпа. Человек трех хватит.
        - Лады. Я сам пойду, разомнусь. Шрэк, Стас давайте со мной.
        Шрэком оказался здоровый детина, на полголовы выше меня. Наружность Стаса тоже трудно было назвать приятной для глаз. То, что требовалось.
        Я оглядел их троих и на всякий случай предупредил:
        - Девчонку не бить. Только напугать.
        Если кто-то из них хоть раз ей заедет, то от нее мокрое место останется.
        - Да поняли мы всё, - раздраженно отозвался Демид.
        Мы вчетвером пошли в гараж. Когда зашли, то Лера дергала привязанные к штырю руки. Увидев еще трех мужчин, она замерла. Страх на ее лице сменился ужасом.
        Парни напротив, предчувствуя забаву, разулыбались.
        Демид присвистнул.
        - Ни чё се. Какая снежинка у дяди Ромы! Но он добрый - поделится.
        И все трое захохотали. Демид наклонился ко мне и тихо шепнул:
        - Я её отвяжу, чтоб позрелищней было.
        - Как хочешь.
        Я достал телефон и начал снимать. А Демид направился к девчонке. Наверняка заценил ее откровенный наряд, потому что глаза у него нехорошо заблестели.
        - Ой, лапуль! Да ты нас ждала.
        Он опустил руку в карман и достал складной нож. Щелкнул, лезвие выскочило и одним движением перерезал, веревки, которыми была привязана моя пленница.
        Здесь девчонка не выдержала и завизжала.
        - Да, не ори ты. Мы нежные.
        Демид одним рывком поднял ее с пола. Её наряд заценили и остальные. Они одобрительно заулюлюкали.
        Девчонка попыталась оттолкнуть его, так как руки он ей освободил. Но ее усилия выглядели смехотворно.
        - Не нравлюсь тебе? - оскалился Демид и швырнул ее Шрэку, - Может, он тебе понравится?
        Тот поймал ее, притянул к себе, одной рукой, второй сжал упругую ягодицу.
        Лера стала умолять:
        - Пожалуйста! Не трогайте меня. Не н-надо-о-о! Я вас очень прошу-у-у, - выла она, пока толстые как сардельки пальцы мяли ей зад.
        - Не-а! Я ей тоже не понравился, - пробасил Шрэк и перебросил Самойлову третьему - Стасу.
        Тот вообще не стал любезничать и сорвал с девчонки распашонку, полностью обнажив упругие аппетитные грудки с розовыми сосочками.
        - Роман Александрови-и-и-ч! - вспомнила обо мне Самойлова, - Помогите-е -е! Отпустите-е!
        Девчонка захлебывалась слезами. Тушь потекла, оставляя черные разводы на щеках. Она обернулась на меня с надеждой. Неужели до нее не дошло, что это все - моих рук дело?
        То, что она позвала меня, почему-то разбесило Демида.
        - Подержи-ка её, - скомандовал он своему корешу.
        Тот послушно перехватил девчонку за плечи, спиной к себе, не давая ей двигаться.
        Демид, не спеша подошел к ним. Казалось, ему нравится ее плач. А у меня от него уже закладывало уши. Он демонстративно стал расстегивать ремень на штанах, затем пуговицу, вжикнула молния и к моему удивлению, он обнажил стоящий колом член. Девчонка перестала дышать, а Демид, как ни в чем не бывало, провел по стояку рукой от основания к головке и выдал:
        - Смотри, какой красавец! Хочешь - познакомлю вас поближе? Он уже готов к знакомству.
        Член и, правда, подрагивал от нетерпения. Да и природа Демида явно не обделила в этом плане. Как и отсутствием комплексов, судя по всему.
        Демид протянул руки и перехватил у Стаса девчонку, вжавшись в ее живот вздыбленной плотью.
        Она замотала головой:
        - Нет, нет, нет! Я не хочу-у.
        - Зато я хочу, - мужской голос охрип от сдерживаемой похоти.
        И парень вместе с девчонкой шагнул в сторону дивана, повалил ее на него, в считанные секунды разведя ей ноги, несмотря на то, что она изо всех сил лупила его ладошками по плечам.
        - Не н-на-до-о! - завыла она еще громче.
        Я выключил камеру. Пора закругляться. Все же я не совсем отморозок, чтобы позволить им на самом деле оттрахать её в три члена.
        - Хватит! - гаркнул громко.
        И если Шрэк со Стасом застыли после моего окрика, то с Демидом творилось что-то не то, потому что он сорвал с девчонки трусы. И наверно, присунул бы ей, если бы я не стащил его с нее.
        - Ты не слышал, что ли? Всё!
        Меня сразу озадачил его взгляд - какой-то неадекватный. Сбившиеся дыхание, как после длительной пробежки, растрепанные волосы - весь его облик дышал бешенством. А глаза были, как у пса, у которого я посмел отобрать кость.
        Демид толкнул меня обеими руками в плечи и заорал:
        - Да, чё, ты лезешь? Жалко тебе что ли?
        - О*уел совсем? Штаны застегни! Трясешь здесь!
        Его взгляд начал приобретать осмысленность. Дрожащие руки натянули одежду, застегнули ремень. Э, как мужика-то переклинило.
        - Пойдем, поговорим, - я поволок его к выходу из гаража.
        Не дойдя до него, оглянулся и приказал:
        - Не трогать! Шубу ей её дайте. Вон на полу. Пусть прикроется.
        Сжавшаяся в комок Лера тряслась на диване от беззвучных рыданий. Вот и вся любовь, детка.
        - Ты чё творишь, придурок? Что в слове "напугать" тебе не ясно? - наехал я на Демида, как только мы вышли.
        Он никак не мог прийти в норму. Было видно, что пытается успокоиться.
        А потом вдруг выпалил:
        - Слышь, отдай девку мне?
        - Демид, в Москве бабы закончились?
        Он сжал кулаки.
        - Или ты сам на нее глаз положил? - поинтересовался он.
        Еще чуть и он так за пистолет схватится.
        - Парень, ты тут по делу. А потом - я тебе ее отдам, а ты ее со своей бригадой драть будешь?
        - Мне для себя, - желваки на его скулах напряглись.
        Только этого еще не хватало.
        - А если для себя, то у девчонки, если верить ее папочке, никого не было. А ты хочешь - что с ней сделать?!
        - Ага. У всех у них никого не было. Чего она в таком виде?
        - Это отдельная история. Тебя не касается. Делаем то, что я сказал. Свои хотелки знаешь куда засунь?
        Он зло на меня посмотрел:
        - Знаю. Всё норм. Я покурю.
        Я вернулся в гараж. Глянул на Леру, она закуталась в шубу, а лицо спрятала в ладонях Её плечи все еще подрагивали. Я пнул совесть в дальний угол. И пошел звонить Илье Константиновичу.
        Глава 28.1
        Визуал Демида.
        И еще.
        Глава 29.
        Роман.
        Я взял в своей машине новый телефон, вставил в него новую симку, зарегистрированную на мифического "дядю Васю" и скинул видео на номер Самойлова. Не знаю, хватился ли он свое чадо или нет, но сейчас у него будет повод задуматься. Потом сразу же нажал вызов:
        - Алло! - послышался недовольный бас в трубке.
        - Здравствуйте, Илья Константинович! - я постарался, чтобы голос звучал как можно приветливей, - Я видео тебе скинул. Глянь его, а я перезвоню через пять минут.
        Демид внутрь не заходил, стоял на улице, курил одну за другой и прожигал меня взглядом. Тут я и подумал про Ольгу. И я в ее глазах был таким же озабоченным? Не удивительно, что она от меня так долго шарахалась. Со стороны это выглядело отталкивающе. Но и Демида я понимаю. Я тоже бесился, когда она мне не давала.
        Время прошло, и я снова нажал вызов.
        Чуть не оглох, когда из аппарата заорали:
        - Сука! Я тебя... Только посмей... Если хоть один волос упадет с ее головы, я вас...
        Нет, так орать он может долго. А я устал, хочу жрать, спать и к Ольке под бочок.
        - Илья Константинович, ты не в том положении, чтобы угрожать. Пока с твоей драгоценной принцессой все в порядке. Но это пока. Мне нужен участок. И я не буду беспредельничать. Я его у тебя куплю. По рыночной цене.
        Самойлов прорычал:
        - Да я тебя...
        Я его вновь перебил:
        - Что ты заладил одно и то же. Нам продолжить?
        Мужчина, с которым я вел разговор, тяжело дышал, со свистом. Как бы его инфаркт не хватил.
        - Нет! Не трогайте ее, - через секунду ответил он.
        - Тогда через полтора часа у нотариуса. Адрес я тебе скину за полчаса до встречи. И полиция - не выход. Дочь свою не увидишь. Я не шучу.
        - Я понял. Рома, я думал, ты нормальный. А ты весь в батю своего пошел. Такой же отмороженный.
        - Ты мне тоже особо нормальным не показался несколько дней назад.
        - Какие у меня гарантии?
        - Мой здравый смысл - твоя гарантия. Нужна была мне твоя малолетняя овца! Если бы не ты с твоими дурацкими условиями.
        Я отключился, вытащил симку из телефона, сломал ее, вышел из машины, разбил телефон, подобрал обломки, положил их и сим-карту в машине на видное место, чтобы выкинуть по дороге.
        Проходя мимо Демида сказал:
        - Выезжаем через 10 минут. Девчонку перевезем в другое место.
        Он молча кивнул. В гараже все было нормально. Лера притихла на диване, надев шубу. Парни потеряли к ней интерес, не рискуя портить отношения. Я посмотрел на девчонку и попытался вспомнить, нет ли чего из одежды в машине. Возвращать ее отцу в таком виде не хотелось. Хоть и сама была виновата. Гейша, блин. Но как я не напрягал память, в машине точно ничего не оставалось.
        Демид косился на Леру.
        - У тебя из одежды что-нибудь есть? - спросил я у него.
        - Одежды? - не понял он.
        - Ну, футболка, спортивки. Не так же ее везти.
        Парень нахмурился:
        - Сейчас принесу.
        Через пару минут он и правда принес футболку и спортивные брюки, подошел к девчонке, протянул ей.
        - Надевай. Все чистое.
        Девчонка, когда он к ней подошел, вжалась в диван. Но, помедлив, взяла то, что он принес, и первым делом натянула брюки. Демид не стал ей мешать одеваться. Даже отвернулся.
        - Кого с ней можно оставить, чтобы ничего не натворил? - спросил я у него.
        - Шрэка.
        - Тогда нам пора.
        Я быстро привел помещение в порядок. Обрывки одежды собрал в мусорный пакет. Леру и Шрэка забрал к себе в машину. Она не плакала, только испуганно жалась и не с кем не разговаривала. Я отвез их в другое место, объяснил парню, что, когда мы будем готовы, я ему позвоню, и он привезет девчонку.
        Сами отправились на встречу с Самойловым. Я связался с нотариусом, который я точно знал, не будет задавать ненужных вопросов.
        Через полчаса я отправил адрес Самойлову уже с другого телефона.
        Встретились мы возле нотариальной конторы. Людей с ним было двое. Но они меня не беспокоили. Если что, то парни, которых прислал крестный, метко стреляют.
        Самойлов сразу подорвался ко мне:
        - Где моя дочь?
        Я молча достал сотовый и позвонил Шрэку. Тот ответил по видеосвязи.
        - Папочка, пожалуйста, спаси меня. Папочка, - раздался голос Леры.
        Самойлова всего передернуло. Я отключил аппарат.
        - Мы оформляем бумаги и, как все будет готово, Леру привезут сюда.
        Илья Константинович шагнул в мою сторону и схватил за отворот дубленки:
        - Только попробуй обмануть меня!
        Я отцепил его руку.
        - Это ты создал такую ситуацию.
        Нас приняли сразу, поставили перед нами чашки с дымящимся кофе и принялись оформлять документы. Сделали все быстро. В этой конторе умеют работать.
        - Счет мне скажи, куда деньги перечислить, - попросил я Самойлова.
        Один из его людей передал мне реквизиты. Я перечислил требуемую сумму. Все-таки заниматься грабежом - это не мое. И вся эта ситуация - просто стечение обстоятельств и того, что меня загнали в угол.
        Я еще раз все проверил. Всё было в порядке. Тогда я позвонил Шрэку. Ехать ему было минут пятнадцать.
        Мы двумя группами столпились на улице. Демид и ребята на всякий случай приготовились. Мало ли, вдруг Самойлов успел связаться с полицией. Потом он может говорить, что угодно. Как и его дочь. Демида и остальных не найдут. Меня на видео нет. Сделка прошла по всем правилам.
        Показался черный автомобиль. Не успел он толком остановиться, как сзади вывалилась Лера.
        - Папа! - ее крик раздался звонко в морозном воздухе.
        Она бросилась к отцу, который подхватил ее, обнял и, торопясь, посадил в машину За всем этим исподлобья наблюдал Демид.
        Потом он повернулся ко мне и сказал:
        - Деньги переведешь. Счет я тебе скинул. Сколько - ты знаешь.
        Они расселись по машинам и двинулись. Это произошло практически сразу за тем, как отъехала машина Самойловых.
        Я до последнего ждал машины с мигалками. И, когда этого так и не случилась, сел в свою машину, откинулся на спинку кресла и просидел минут десять. Неужто меня пронесло?
        Пора домой.
        Я подъехал к дому после обеда. Зимнее солнце косыми лучами освещало сверкающий снег. Оставил машину охране, сил загнать ее в гараж самостоятельно не было. На меня навалилась нечеловеческая усталость. Самому не верилось, что у меня получилось. Это, конечно, не то, чем стоит гордиться. И обратное я не буду утверждать, но единственным утешением для меня был результат. Бизнес не пострадал. Моя беременная женщина в относительной безопасности. Теперь, когда Самойлов понял, что я не одуванчик, он поостережется переть как танк. Ему тоже есть, что терять.
        Подойдя к гостиной, услышал взволнованный голос Ольги:
        - И где он?!
        Что ответил ей Аслан, я не разобрал, но тон был успокаивающим.
        Я открыл дверь и вошел.
        - Рома!
        Сколько эмоций, оказывается, может отражать одно короткое слово! А через секунду Ольга бросилась мне на шею. Я прижал ее к себе крепче, вдохнув такой родной запах.
        - Ну, чего ты? Нормально все.
        - Где ты был? Я же места себе не находила!
        Вроде и ругается, а все равно приятно. Ждала. Но рассказывать о своих подвигах ей не буду. Не для тонкой женской организации они.
        - По делам ездил. Предупредить тебя не мог.
        Ольга отлепилась от меня и обожгла меня таким взглядом, что я понял - врать ей дело бесполезное.
        - Я не буду тебе рассказывать. Но сейчас и, правда, все в порядке. И вопрос с участком я тоже решил.
        Эта информация предназначалась и для Оли, и для Булута.
        На лице Аслана отразилось неподдельное облегчение.
        - Все хорошо, что хорошо заканчивается, брат.
        - Устал, как собака, - решил я надавать на жалость.
        - Пойдем я тебя покормлю.
        Я ел, не чувствуя вкуса еды, а потом, едва добравшись до кровати, провалился в сон.
        Мне казалось, я еще толком не успел закрыть глаза, как меня стали трясти за плечо.
        - Ром, Рома!
        Не открывая глаз, промычал:
        - Что стряслось? Высадились марсиане?
        - Нет, пока что только охрана. Там кто-то на машине пытается выбить въездные ворота.
        Ничто не способно разбудить человека быстрее, чем бодрящие новости. Я резко сел на постели, чуть прищурился от света, бившего в глаза, и на всякий случай переспросил:
        - Чего?
        - Ворота кто-то пытается выбить на машине, - медленней повторила Оля.
        - Ты туда не ходила?
        - Нет.
        - Вот и не ходи.
        Я натянул джинсы и футболку. В прихожей набросил куртку и поспешил к воротам. У крыльца меня ждал старший смены.
        - Там какой-то мужик Вас требует. Что-то орет про дочь. У него охотничье ружье. Может, полицию вызовем?
        Одновременное упоминание мужика и его дочери вызывало у меня только одну ассоциацию. Да что ж стряслось опять?
        - Не надо полицию. На всякий случай держите его под прицелом. Начнет палить - валите.
        Мы дошли до ворот. И там я увидел Самойлова. На него было страшно смотреть. Капилляры в глазах полопались, лицо было бордового цвета, он был в одной расстегнутой рубашке, вены на шее вздулись. Лицо разбито. В руках у него я увидел ружье.
        - Ты! - заорал он, как только меня увидел, - Где она? Где Лерка?
        - Да ты ж забрал ее вчера!
        - Забрал? Забрал? - он орал все громче.
        Как же задолбала эта семейка!
        - Мы только отъехали, и твои мордовороты на нас напали. Участок я отдал. Чё надо ещё?
        Нехорошая догадка при словах "твои мордовороты" шевельнулась внутри. Демид, сукин сын... Да чтоб тебя. Что ж ты творишь?
        Но это была всего лишь догадка.
        Я тоже повысил голос.
        - Не знаю я, где твоя дочь! Слышишь, не знаю!
        - Врешь! Знаешь! Теперь сам все это придумал и хочешь соскочить!
        - Да на хрена она мне?! Я еще с детским садом не возился.
        - Ты ее похитил!
        - Э, нет, дорогой товарищ. Твоя принцесса приперлась сама. В проститутской одежде. Если бы она этого не сделала, я б даже до такого фортеля не додумался.
        - Не может такого быть!
        - Вот найдется, сам у нее и спросишь.
        Крестному что ли позвонить? Или не ввязываться?
        Тут из машины, возле которой стоял Самойлов, выбралась женщина. Она приблизилась ко мне и бухнулась на колени.
        - Ради всего святого! Лера - наш единственный ребенок! Если с ней что-то случится, как нам жить потом? Для чего? У Вас же тоже будут дети! Помогите!
        И она зарыдала во весь голос:
        - Лера! Лерочка! Доченька!
        В этот момент Самойлов резко перевел ружье в сторону. Я скорее почувствовал, чем увидел - Ольга. Я же тебя просил...
        И встал перед Самойловым, закрывая ее собой.
        Не знаю, чем бы это все закончилось, но женщина вскочила с колен и бросилась к мужу.
        - Илюша, не надо. Илюша, тебя же посадят.
        Она схватилась за ружье, не давая ему выстрелить. Пока она разбирались, я развернулся к Ольге и приказал:
        - Иди домой! Быстро!
        Один из охранников подскочил к нам и повел ее назад к дому. Что за привычка всюду лезть! Теперь нужно было разобраться с визитерами. С одной стороны, мне дела нет до их проблем. Они во всем виноваты сами. С другой стороны, я вспомнил зареванное личико восемнадцатилетней идиотки, которая придумала себе какую-то любовь. И шесть здоровых мужиков. То, что Демид сказал, что хочет ее только для себя, не свидетельствует о том, что так и будет. Позабавится сам, отдаст другим. Я слишком хорошо знал их нравы. Да и его одного я не заметил, чтобы девчонка хотела. Сколько моей вины в том, что все получилось именно так, судить не берусь. Я такого не планировал, и, даже если бы Самойлов не повелся, никто бы насиловать девчонку по моему приказу не стал.
        Убедившись, что Ольга скрылась из виду, я подошел к Самойловым.
        - Илья, я сейчас позвоню. Леру найдут. Я скажу тебе, где ее забрать.
        Он набычился. Его жена смотрела на меня с надеждой.
        - И я должен тебе верить?
        - Хочешь - верь, хочешь - нет. Я могу вообще ничего не делать.
        - Ладно, я жду твоего звонка.
        Я набрал крестного, обрисовал ему подвиги его подопечного и сказал, что девчонку нужно вернуть родителям живой. Не знаю насколько целой, но живой обязательно. Крестный был немногословен и ответил, что позвонит в течение часа. И, правда, позвонил. Я сообщил Самойлову адрес гостиницы. Дальше пускай разбираются сами. Я - не мать Тереза.
        Теперь настал черед поговорить с Ольгой. Я зашел в спальню, где она отдыхала, но сказать ничего не успел.
        - Что ты натворил?
        Исповедоваться я не хотел. Хвастаться тут нечем.
        - Оль, я хочу, чтобы ты поняла - я не герой. И как человек тоже не очень. Но ради твоей безопасности и его благополучия, - я кивнул на ее пока еще плоский живот, - я пойду на все. Не знаю, плохо это или хорошо, я не привык над таким задумываться. Вот так. И еще, не надо меня допрашивать. Эта правда не принесет тебе радости, одно беспокойство. Послушай меня хоть раз.
        Мы смотрели друг на друга, оценивая впервые за все время наших отношений возможность доверять другому без слов, без объяснений, вслепую.
        Наконец Ольга кивнула:
        - Хорошо.
        - И на будущее. Если я тебе сказал что-то сделать, лучше будет если ты сделаешь. Если бы он начал стрелять?! О себе ты не думаешь, подумай хотя бы о малыше. Не надо из себя изображать крутую амазонку. Это может привести к беде.
        Она недовольно передернула плечами:
        - Как же ты любишь командовать!
        - Я всего лишь забочусь о тебе! Разве это плохо?
        На этот раз вместо того, чтобы со мной спорить, моя будущая жена меня обняла и тихонько засмеялась.
        - Нет, Ром, это просто замечательно. Но непривычно.
        Глава 30.
        Ольга.
        Через неделю после того, как Рома решил вопрос с участком, мы подали заявление в ЗАГС. Конечно, о дне регистрации можно было договориться быстрее, но на подготовку к свадьбе требовалось время. Я сомневалась, стоит ли устраивать большое торжество, но здесь Роман был непреклонен. Он говорил, что хочет, чтобы все видели, на какой красавице он женится. И это было приятно. Очень.
        Я решила послушать его и не совать нос в историю с участком. Даже если он сделал что-то плохое, смогла бы я его из-за этого разлюбить? Вряд ли. И на что была бы способна сама, если бы кто-то стал угрожать Роману или моему ребенку? Я бы выбирала средства? Со вздохом разочарования призналась сама себе, что, скорее всего - нет. Я, кажется, тоже не очень хороший человек. Так какой смысл упрекать его в чем-то, если сама поступила бы также?
        Нам порекомендовали организатора свадеб - женщину лет 35, блондинку, на бессменных высоких каблуках, святящуюся позитивом, словно новогодняя елка, - Татьяну Олеговну. Несмотря на то, что к ней была большая очередь, она без колебаний взялась за подготовку. Я не стала спрашивать о сумме ее гонорара. Ведь моя задача - блистать на собственном празднике, пока я не превратилась в колобка на ножках, который не может самостоятельно обуться. Рома, обсудив с ней условия и высказав свои пожелания, решил, что с дальнейшей подготовкой мы справимся самостоятельно. Он настоял, что регистрация будет проходить в доме и никуда ехать не нужно. Сейчас с этим нет никаких проблем, регистратор приедет и домой, если нужно. Меня будут наряжать на втором этаже, он оденется в комнате на первом, затем я эффектно спущусь по лестнице в сопровождении Булута.
        На нашу свадьбу должна приехать и ханым Билги. С ней я общалась по видеосвязи. И она мне очень понравилась. Все ее суждения были настолько жизненными, что я сама себе стала казаться сопливой девчонкой.
        Я позвала своих подруг, несмотря на некоторое охлаждение наших отношений. Нельзя сказать, что я не понимала причину этого. У Кати на руках маленький ребенок. А Мила всегда была самой смирной из нас и банально испугалась.
        Из Москвы должен был приехать крестный Романа - Севастьянов Артем Денисович. Его я не видела ни разу. И вообще о нем Рома неохотно рассказывал.
        Больше из близких у нас с ним никого не было. Остальные гости - основная тусовка бизнесменов, не позвать которых будет, как выразился Роман, жлобством. И этого они долго не забудут. Мне было все равно. Если он так хочет, почему нет? Может, людям поужинать больше негде? Я тоже не жадная.
        Когда зашла речь о Тихоновых, я сказала категорическое "Нет". Я не хочу, чтобы этот день омрачали размышления о том, почему моя мама не захотела быть мне матерью. Эта не самая приятная тема. Да, и они не самые приятные люди. Я не хочу, чтобы они были на моей свадьбе. Роме я уже рассказала о непростых отношениях с родственницей, и он сказал, что как я решу, так и будет, несмотря на то, что Тихонов является его партнером по важному проекту.
        Зато вместе с Булутом приедут остальные пять партнеров вместе с женами - из Турции.
        И в медовый месяц мы решили съездить тоже в Турцию. Роман хотел показать мне эту часть своей жизни.
        В доме мы с Татьяной Олеговной решили поставить арку, украшенную живыми цветами и ветками ели. На фотографиях это смотрелось очень оригинально.
        Платье я купила себе сама из белого атласа, не пышное, без обручей, с открытыми плечами и спиной, с небольшим шлейфом. Струящаяся ткань напоминала водопад. Никакой фаты я не хотела. Мои темные волосы уложат в строгую прическу, которую прекрасно подчеркнет диадема из белого золота с жемчугом. В этот гарнитур также входили серьги и кулон. Татьяна осталась довольна, выбранным мною образом. Самойловские три миллионы пришлись кстати. Мне не пришлось просить денег у Романа. Тем более что все остальные расходы оплачивал он.
        Татьяна выбрала ресторан, который будет осуществлять выездной кейтериг. Мы согласовали с ними меню, оформление блюд. Татьяна написала сценарий свадьбы, который меня устроил. Сначала должна пройти сама церемония, затем мы запланировали выездную фотосессию, потом уже собственно застолье, которое будут сопровождать конкурсы, танцы. В конце праздника будет салют. А на следующий день - венчание.
        С работой у меня тоже все наладилось, хотя я снизила нагрузку. Рома возмущался, говорил, что лучше бы я своим здоровьем занималась. Но бросать работу я не собиралась. Сегодня у тебя богатый, любящий муж, а завтра что-то случается. И его нет. А единственное, что ты умеешь - это носить дорогие платья. Поэтому работу я не брошу, уйду в декретный отпуск. Все же год или два я могу себе позволить уделить своему ребенку.
        Из офиса я старалась не задерживаться, Рома работал, как правило, допоздна. Вернувшись, домой около 4 часов дня, я с удивлением услышала из гостиной его голос:
        -Чем обязан?
        Тон был прохладным. Было заметно, что ему очень хочется послать собеседника подальше, но по каким-то причинам он не может.
        -Да вот до нас с Марией Евгеньевной дошли интересные слухи. И мы решили их проверить.
        Второй голос принадлежал Тихонову. Ему-то что здесь понадобилось? Стоп, а Мария где?
        Лучше встретиться с неприятностями сразу, чем они свалятся на тебя позднее, но неожиданно.
        Я направилась в гостиную. Там я увидела и Ивана Сергеевича, и Марию.
        Сюрприз вышел неприятным.
        -Ольга, - Тихонов приподнялся мне навстречу.
        Мария осталась сидеть. Мне сразу бросилась в глаза, что выглядела она неважно: осунулась, похудела, под глазами темные круги. И что у нее с волосами? Это же... парик?
        -Здравствуйте. Иван Сергеевич, Мария, не помню, чтобы я Вас приглашала в гости.
        -А мы не в гости, Оля. Твоя мать хотела с тобой поговорить. И я хотел уточнить у Романа Александровича в связи с чем до нас дошло известие о вашей свадьбе. Помнится, не так давно он отрицал саму возможность этого.
        Рома не дал мне ответить:
        -Человек предполагает, а Бог располагает Иван Сергеевич.
        Но Тихонов был настроен разговаривать со мной:
        -Ты решила нас не звать на свадьбу?
        -Да. Только не надо сейчас изображать, что Вас удивило мое решение.
        Тихонов нахмурился.
        -А меня оно удивило. Моя жена - твоя мать. И демонстрировать так нам свое пренебрежение ты не имеешь никакого права!
        Зачем они приехали?
        -Мы мои права будем сейчас обсуждать? Послушайте, мы с ней, - я кивнула головой в сторону Марии, - давно чужие люди. Что касается Вас, Иван Сергеевич, то Вы для меня - никто. О каких правах Вы решили поговорить?
        Тихонов был настроен на выяснение отношений. Это сразу бросалось в глаза.
        Но его остановил тихий голос матери:
        -Вань, не надо. Дай я с ней поговорю. Наедине.
        Ваня, который редко кого слушал, тут вдруг оглянулся на жену и, молча кивнул.
        -Пойдем, Роман Александрович. Пусть они поговорят.
        Мой будущий муж посмотрел на меня вопросительно. Я кивнула. Ведь если чета Тихоновых приехала пообщаться, то пусть Мария скажет то, что ей нужно. И едет к себе домой.
        Мужчины вышли, оставив нас одних.
        Мария некоторое время сидела и молчала.
        Когда я уже устала ждать, то она произнесла:
        -Прости меня, Оля. Я очень перед тобой виновата. Я знала это всегда, но лишь теперь поняла, какой это тяжкий груз. Я хочу, чтобы ты перестала злиться на меня. Это отравляет тебе жизнь. Я никогда не любила твоего отца. И хотя он уверял, что его любви хватит на двоих, но этого не произошло. Ее не хватило. А когда появилась ты, я не смогла полюбить тебя так, как было нужно. Я всегда хотела другой жизни. Не обычной. Не такой, когда надо горбатиться за зарплату, чтобы купить себе сапоги. И когда встретила Ивана, то не смогла устоять перед искушением. Потому что он был способен дать мне то, о чем я мечтала. Большой красивый дом. Дорогие наряды, драгоценности, машину. Совсем другой уровень. Для этого нужно было всего лишь сменить одну семью на другую. У Ивана рос сын, который остался без матери. Ради роскошной жизни я была готова стать ему матерью. Но Иван четко обозначил, что растить чужого ребенка не будет. И... моей к тебе любви не хватило, чтобы принять правильное решение. Я... оставила тебя с отцом. Я давала себе слово, что все равно буду участвовать в твоей жизни. И не смогла сдержать его. Меня
увлекли повседневные заботы.
        Я не выдержала.
        -Зачем ты мне все это рассказываешь?
        Она подняла на меня взгляд. До этого она смотрела в пол.
        -Я же объяснила. Я хочу, чтобы ты меня простила.
        -Мне все равно, чего ты хочешь. Меня это давно не интересует. И никакой обиды уже тоже нет. Я приняла твой выбор и научилась с ним жить. А прощать - пусть Бог тебя простит. У меня ты вызываешь лишь равнодушие.
        Я не хотела выяснять отношения, потому что поняла, если Мария меня не любит, то как я могу заставить ее полюбить себя? Никак. Заставить любить невозможно. И сейчас что она хочет от меня? Прощения? Я не сержусь на нее и не обижаюсь. Зачем? Слишком много лет прошло. Я приняла ее условия, потому что от моей оценки ее поведения ничего не зависело. Сейчас я скажу ей, что я ее прощаю. И что изменится? Мы станем лучшими подружками? А мое детство, юность, да даже взрослая жизнь? Ей не было до меня никакого дела. А мне она тогда была нужна.
        Мария снова замолчала. Я тоже.
        -Я очень больна, Оля. И очень одинока. Иван постоянно раздражен из-за моей болезни. Ему нужна здоровая жена. Я боюсь, что со дня на день он приведет вместо меня молодую и здоровую. Гордея никто кроме него самого не интересует. От него тоже поддержки никакой. А мне предстоит серьезная операция.
        Я не хотела спрашивать у нее про диагноз. От нее отвернулись те, кому она посвятила свою жизнь. Но я тут причем? Когда у нее все было хорошо, она про меня не помнила. Теперь же решила переложить свои проблемы на мои плечи. Но я не хочу!
        -Я сочувствую тебе как человеку. И у меня нет к тебе ненависти, обид, претензий. Но и перечеркнуть все те года, что тебя не было рядом, я не могу. Я не могу забыть их, мама. Ты, наверное, думаешь, что все еще можно исправить. Но есть вещи, которые исправить нельзя. Все уничтожено. Поэтому я тебя прощаю, мама. Если ты этого хочешь, мне не сложно. Но я прошу тебя, возвращайся вместе с мужем в Москву. Он ведь оплачивает тебе лечение?
        Она утвердительно кивнула головой.
        А я продолжила:
        -И прошу тебя. Хоть раз подумай обо мне. Не приходите с мужем на свадьбу.
        Мария невереще рассматривала меня:
        -Какая ты жестокая, Оля! Я желаю тебе, чтобы твой ребенок никогда так с тобой не поступил.
        Она встала и направилась к выходу из комнаты. Я не пошла следом. Выход она найдет.
        -Ваня, пошли, мы уезжаем, - раздался ее голос.
        Я подошла к окну, прислонилась лбом к холодному стеклу. Я ничем не могу ей помочь. И себя ломать не желаю. Не моя вина, что у нас с ней все неправильно.
        Услышав шаги Романа, не повернулась.
        -Чего она хотела?
        -Если я, верно, ее поняла, покататься на моем горбу. Но я для этого слишком невеликодушная.
        Он обнял меня сзади, прижал к себе и сказал:
        -Не расстраивайся, Оль. Я тебя люблю. И я с тобой.
        -Спасибо тебе, Ром.
        -За что?
        -За то, что ты есть.
        Глава 31.
        Роман
        Я нервничал. Не думал никогда, что буду, но нервничал. Мне даже ночью снилось, что Ольга сбежала со свадьбы. Все же после этого жизнь поменяется навсегда. Хотя, что за вздор? Она уже поменялась.
        Дом был украшен к празднику. Гости приехали вчера. Ханым Билги, Булут, крестный со своими людьми остановились у меня. Остальных разместили в гостинице.
        Демид, как ни странно, тоже приехал. Я не думал, что он рискнет сунуться в город после того, что натворил. Ко мне вчера он не приближался. Только вечером, когда я сидел в кабинете один, он рискнул подойти.
        Я смерил его недружелюбным взглядом. Он тоже выглядел не особо довольным.
        Однако Демид не из тех, кто отступает.
        -Я хотел спросить...
        -О чем? - прервал я его.
        Честно, если бы не завтрашняя свадьба, я бы не отказал себе в удовольствии пересчитать ему зубы. Единственное, что меня останавливало, он парень подготовленный и целым меня вряд ли оставит. Ольга расстроится.
        -О девчонке. Ты знаешь, что с ней?
        -О какой девчонке, Демид? Я не в курсе твоих амурных забав, - не устоял я перед искушением подразнить его.
        Он скривился.
        -Ром, не надо, а? Мне и так от Сивого досталось.
        -Мало тебе досталось. Меня подставил, девчонку изнасиловал. Как из тебя крестный пидора еще не сделал, непонятно.
        Демид криво усмехнулся.
        -Я полезный очень. А насчет того, что я ее трахнул, так бабы для этого и существуют. Не я, так это сделал бы кто-нибудь другой. Ты мне на вопрос ответишь?
        -Зачем интересуешься, если все так примитивно? Трахнул ты, потом пускай другие трахают.
        У Демида заходили желваки на скулах.
        -Ты скажешь или нет?
        Я откинулся на спинку кресла, вспоминая неприятный разговор с Самойловым.
        -Ничего такого не случилось, говоришь? А что ты так взвился? Я ж тебе сказал, не лезь к ней. Дело сделали, бабки получил и гуляй. А ты девчонке жизнь испортил. Ее отец из дома выгнал.
        Демид передернул плечами.
        - С чего вдруг он ее выгнал? Он надышаться на свою принцессу не мог.
        -Так это пока она принцессой была. А потом он заявил, что ему такая б***ища не нужна.
        Самойлов, когда узнал все подробности случившегося, был категоричен. Ему очень не понравилось, что она заявилась ко мне полуголой. Он заявил, что она сама во всем виновата.
        -И чтоб ты знал, он ее выпроводил в коммуналку, которая ей досталась от какой-то бабушки. Насколько я знаю, без денег. А умеет ли она зарабатывать, как ты думаешь?
        -Я откуда знал, что он так сделает? Где она сейчас? Адрес знаешь?
        Вид у него был растерянный.
        -Знаю. Я ездил недавно, хотел денег дать. У нее при виде меня истерика случилась. Убежала, дверь закрыла, денег не взяла. С голоду помрет или по рукам пойдет. Ты собой доволен теперь?
        -Слушай! - Демид дернулся в мою сторону, но потом одумался, - Адрес мне скажи.
        -Зачем?
        -Надо. Себе ее заберу. Я тебе говорил уже.
        Я взвесил все доводы - за то, чтобы сказать, и против. С одной стороны, помощник для Леры из Демида так себе. Но с другой стороны, сам натворил - пусть сам и исправляет.
        Самойлова к жизни абсолютно не приспособлена. Ничего не умеет и не знает. Демид вроде ей заинтересован. Это бросалось в глаза.
        В итоге я назвал адрес. Демид сразу же уехал. И на свадьбе его не было. Крестный сказал, что у него дела.
        Утром я проснулся рано. Ольга еще спала, почувствовала, что я встал, и спросила:
        -Уже пора?
        -Нет. Спи пока.
        В ответ раздалось сонное:
        -Угу.
        Мне последнее время кажется, что она может спать сутками. И еще, что у нее появился маленький животик. Мой сын растет и придет время, когда он появится на свет.
        Я пошел в комнату на первом этаже, где должен был одеваться. Церемония бракосочетания была назначена на 12 часов.
        В комнату зашел Булут.
        -Не спится, брат?
        -Да, Аслан. Странно как-то. Я, если честно, не задумывался никогда над женитьбой. И вот женюсь.
        -Ничего странного, Рома. Человеку плохо одному. У него должна быть семья. Я уверен, Ольга будет прекрасной женой и хорошей матерью для ваших детей.
        -В ней-то я уверен. А вот в том, что буду для нее хорошим мужем - не особенно.
        -Ром, ты зря себя накручиваешь. Ты о ней заботишься. Это видно. А она умеет ценить такие вещи.
        Он хлопнул меня по плечу.
        -Пойдем, кофе попьем. Одеваться рано еще.
        Остальные хлопоты плохо запомнились. Единственный момент, который прочно врезался мне в память, - это миг, когда я увидел Ольгу под руку с Булутом наверху лестницы в белом платье с открыми плечами, уложенными в замысловатую прическу волосами, обворожительно улыбающуюся и такую красивую, что у меня захватило дух. Ее смуглая кожа была оттенена белым атласом, а глаза светились счастьем.
        Ольга.
        Сегодня моя свадьба. Уверена ли я, что поступаю правильно? Я хочу быть с Романом. Хочу быть его женой. И надеюсь, смогу сделать его счастливым, потому что, когда он улыбается, мое сердечко радостно трепыхается в груди. А он действительно умеет улыбаться. Не ухмыляться, а именно улыбаться, отчего выглядит моложе и беззаботнее. Я хочу, чтобы он делал это чаще.
        Я не смогла проснуться, когда Рома встал. В последнее время мне постоянно хочется спать. Гинеколог говорит, что это нормально при беременности. Мой организм во сне легче справляется с дополнительной нагрузкой из-за малыша.
        Я проснулась из-за звонка будильника. А следом раздалось из-за двери бодрое:
        -Невеста, вставай. Свою свадьбу проспишь.
        Голос принадлежал Кате. Я встала с постели и открыла дверь. Рядом с Чащиной пританцовывала от нетерпения Мила. С девчонками я помирилась. У меня не хватило запала на них злиться. Они просто испугались. И это было понятно. Конечно, можно поговорить о самоотверженности. Но что могут противопоставить две женщины бандитам? И если бы не Рома, меня саму, скорее всего, убили бы или посадили.
        -Что ты дрыхнешь? - продолжила тарахтеть Катерина, - Там уже визажисты, парикмахер, специалист по маникюру и педикюру приехали. А ты все спишь!
        -Не ругайся на нее, - заступилась за меня Мила, - Оле нужно нормально отдыхать.
        -Да, этот твой ведь уже постарался. А я тебе сразу сказала, что зря ты такого производителя бесхозным оставляешь. Правда, и сволочь он редкостная.
        У Кати к Роману было интересное отношение. Он ей нравился, как она выражалась за "экстерьер", но вот как человек...
        -Он не сволочь! - решила заступиться я за будущего мужа.
        Катя разулыбалась от уха до уха.
        -Да ты его защищаешь! - а потом быстро перешла на деловой тон, - Олечка, давай быстренько умывайся. И мы зовем девочек.
        Я привела себя в порядок, позавтракала здесь же в спальне. Потом мы пошли в соседнюю комнату, где хранилось платье. Надо мной стали колдовать специалисты. Когда они закончили и ушли, Мила с Катей помогли мне одеться и подвели к зеркалу. Из которого на меня смотрела незнакомка. Прекрасная и загадочная.
        -Лялька, ты просто "вау"! - пропела довольная Милка, - И зачем мы тебя этому Власову отдаем? Давай я на тебе женюсь?
        Я покачала головой.
        -Нет, Мил. Не обижайся, но он мне больше нравится.
        Следом в дверь постучали.
        -Невеста готова? - спросил Аслан.
        По-русски он говорил довольно чисто.
        -Да, - ответила ему Катя.
        -Тогда нам пора. Регистратор на месте. Гости собрались. А Рома сейчас упадет в обморок, если ты не спустишься.
        Я взяла в руку свадебный букет. Второй рукой оперлась о предложенную Булутом ладонь. И мы пошли вниз. Рому я заметила сразу. Как и он меня. Он стоял возле арки украшенной хвоей, белыми и розовыми розами. И смотрел на меня, не отрываясь. И столько было в его взгляде, что мне захотелось броситься ему на шею и закричать: "Я люблю тебя!"
        Вместо этого мы с Асланом стали спускаться по лестнице. Делали это не спеша. И наконец, остановились возле Романа и женщины-регистратора. Аслан передал меня жениху и ободряюще улыбнулся.
        Регистратор произнесла:
        -Дорогие жених и невеста! Дорогие гости! Мы рады приветствовать Вас на официальной церемонии бракосочетания.
        Любовь - это большое сокровище, дарованное человеку. Она как незримая нить связала Ваши судьбы. А сегодня Ваши сердца заключают союз биться рядом неразрывно на всю последующую жизнь. Перед тем как официально заключить Ваш брак, я обязана спросить - является ли Ваше желание вступить в брак свободным, искренним и взаимным? Вступаете ли Вы в брак по доброй воле?
        Прошу ответить Вас, жених.
        Рома, который все это время смотрел на меня, твердо и громко ответил:
        -Да!
        Регистратор обратилась ко мне:
        -Прошу ответить Вас, невеста.
        Я ответила без промедления:
        -Да!
        Женщина продолжила речь:
        -Брак - это серьезный поступок. Готовы ли Вы легко и не раздумывая дать друг другу клятвы любви и верности?
        Мы ответили синхронно:
        -Да.
        Регистратор произнесла:
        -Принесите клятвы. Жених.
        Роман говорил уверенно:
        -Я, Роман, беру тебя Ольга в законные жены. Знай, что в моем сердце ты навсегда останешься моей единственной и моей настоящей любовью. Я обещаю тебе дать все лучшее, что есть у меня, и просить у тебя не больше, чем ты можешь мне дать. Я обещаю принимать тебя всегда такой, какая ты есть, ведь именно такой я полюбил тебя. Я обещаю уважать тебя как личность с твоими собственными интересами, желаниями и потребностями. И понимать, что иногда они отличаются от моих собственных, но они не менее важные, чем мои. Я обещаю быть открытым тебе, делиться с тобой своими внутренними переживаниями, страхами, секретами и мечтами. Я обещаю расти вместе с тобой, чтобы быть готовыми встретиться с любыми переменами, потому что мы оба меняемся, для того чтобы сохранить наши отношения живыми и волнующими. И, конечно, я обещаю любить тебя в радости и печали, в болезни и здравии и отдавать тебе все, что есть у меня... полностью и всегда.
        Я знала слова его клятвы, но почему-то именно теперь, когда он произносил ее, она растрогала меня до слез.
        Регистратор обратилась ко мне:
        -Ваша очередь.
        Я глубоко вздохнула, стараясь подавить волнение.
        -Я, Ольга, беру тебя Роман в законные мужья. Я очень и очень сильно люблю тебя. Я рада, что дождалась этого дня, ведь он особенный. Это действительно лучший день моей жизни. Когда-то ты был только моей мечтой, и я ждала нашей встречи. Но сегодня ты - моя жизнь и моя реальность. Я благодарю Бога за то, что ты у меня есть, и за каждую минуту, что провожу рядом с тобой. Клянусь, что моя любовь не иссякнет. Она будет тебе светлым солнцем днем и таинственной луной ночью.
        Регистратор выслушала наши клятвы и сказала:
        Роман и Ольга, обменявшись клятвами, вы объявили о своем твердом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных вам судьбой. В соответствии с Семейным Кодексом Российской Федерации ваше взаимное согласие дает мне право зарегистрировать ваш брак. Прошу скрепить подписями ваше желание стать супругами.
        Мы с Ромой поставили свои подписи.
        Женщина продолжила церемонию:
        -С давних пор кольцо используется в важных событиях. Оно является совершенным кругом, который не имеет ни начала, ни конца. Оно обозначает ваше совместное желание иметь бесконечную любовь друг к другу. Примите обручальные кольца как символ единства, верности и чистой любви. Пусть они всегда вам напоминают, что ваша любовь бесконечна.
        Дорогие новобрачные, я прошу вас обменяться кольцами.
        Рома взял кольцо с подушечки и надел мне на палец. Потом я также надела ему кольцо.
        -Роман, Ольга, я объявляю вас мужем и женой. И вручаю вам ваш первый совместный документ, а также поздравляю с рождением вашей семьи.
        Регистратор передала Роману свидетельство о заключении брака и продолжила:
        -А теперь вы можете поздравить друг друга.
        Роман отдал свидетельство стоявшему недалеко Булуту и шагнул ко мне. Его губы нашли мои, и для меня перестал существовать весь остальной мир.
        А рядом раздалось:
        -Родные и гости прошу поздравить молодых.
        После слов регистратора нас стали поздравлять. Делали это люди, которых я знала, и совсем незнакомые мне. Среди круговорота лиц ко мне подошла Вера Павловна. Она обняла меня.
        -Оленька, поздравляю. Желаю тебе и твоему супругу счастья.
        А потом наклонилась ко мне ближе и прошептала:
        -Видишь, как бывает!
        Я только улыбнулась ей в ответ. Да, оказывается, в жизни возможно многое.
        Потом мы поехали кататься. Это сделали больше для фотосессии, потому что гости уже собрались и ими занималась ведущая свадьбы.
        Фотограф с упоением нами командовал до тех пор, пока Рома не рявкнул:
        -Хватит.
        После этого мы вернулись домой, сели за стол, выслушали несколько тостов.
        Затем ведущая объявила танец жениха и невесты. Во время подготовки к свадьбе мы решили танцевать традиционный вальс. Заиграла музыка, и Рома легко и непринужденно закружил нас по зале. Нас многие снимали на телефоны. Да и потом, Катя мне рассказывала, как потрясающе я смотрелась во время танца с Власовым.
        Гости веселились, ведущая проводила конкурсы. Пары разных возрастов кружились в танце на специально оборудованном месте.
        Наконец, праздник завершился. Мы проводили последних гостей и поднялись к себе в спальню.
        У ее порога Рома неожиданно подхватил меня на руки.
        -Пусть в дом на руках я тебя не занес, но в спальню отнести просто обязан.
        Он сделал несколько шагов в комнату и поставил меня на ковер. Его губы нежно коснулись моей щеки, потом легкими поцелуями опустились по шее.
        -Оль, ты - моя жена теперь. Сказал бы мне об этом кто-нибудь прошлой весной, я бы ему не поверил.
        Я рассмеялась, вспоминая детали нашего знакомства.
        -Представляешь, я даже сейчас в это верю с трудом.
        Руки Романа потянулись к молнии платья:
        -Я просто обязан продемонстрировать тебе, что это правда.
        -Да? И как же ты собрался мне это демонстрировать?
        -Есть много способов, - протянул мой муж загадочно.
        И избавил меня от свадебного платья. Потом не спеша снял лифчик, трусики. А чулки оставил.
        С себя он снял пиджак, рубашку и уложил меня на спину на кровати. Не спеша, поцеловал меня в губы, затем зацеловал одну грудь, потом другую, по очереди втянул в рот соски, слегка их прикусывая. Мое тело охватило сладкое предвкушение.
        Рома хриплым голосом приказал мне:
        -Лежи.
        А сам стал целовать мой живот, постепенно опускаясь ниже. Он развел мне ноги в стороны и поцеловал меня в нижние губы. Затем слегка раздвинул складки и языком прошелся от клитора к входу во влагалище.
        -М-м. Вкусная! - промурчал он.
        -Рома-а-а, - не выдержала я.
        Движения языка у меня между ног становились интенсивней. От напряжения я поджала пальцы на ногах и рукой зарылась мужу в волосы. Сладкое удовольствие от того, что он делал, перемешивалось с чувством собственной пустоты. И вместе с тем наслаждение от таких ласк закручивало меня все сильнее.
        Я снова застонала:
        -Ро-о-о-м.
        Он несколько раз щелкнул языком по клитору, потом втянул его в рот. И по моим бедрам растеклась волна жара, а затем я ощутила такое блаженство, что мне не хотелось шевелиться.
        Рома снова стал целовать мое тело. Спустя несколько мгновений его губы накрыли мои, и я почувствовала свой вкус. Он избавился от брюк, развернул меня спиной к себе и вошел в меня. У меня по позвоночнику пробежала дрожь, так мне нравилось ощущать его внутри.
        Одной рукой он удерживал мою ногу на весу. Рома двигался то неторопливо, то ускоряясь. Его шумное дыхание раздавалось у меня над ухом, и мои стоны смешивались с ним.
        Рома снова стал двигаться быстрее, и через какое-то время я услышала его протяжный возглас:
        -Олька! Как хорошо-то! М-м-м!
        Кончив, он не отодвинулся, напротив притянул меня к себе еще крепче. И мы лежали так какое-то время, слушая дыхание друг друга.
        Некоторое время спустя я услышала негромкий голос мужа:
        -Я надеюсь, теперь я укрепил в тебе веру в наш брак?
        Я развернулась к нему лицом и поцеловала его.
        -Можешь не сомневаться!
        Уважаемые читатели! Если книга нравится, не забывайте поставить ей лайк.
        Для тех, кто не знает, кнопочка "Мне нравится" на странице книги.
        И чтобы не пропустить что-то новое и интересное, подписывайтесь на автора (кнопка в аннотации).
        У меня объявление: новинка "Снежинка для бандита" уже на сайте. Приглашаю в историю Демида и Леры.
        Глава 32
        Ольга
        Я сидела на банкетке в прихожей и раздумывала, как мне завязать шнурки на ботинках. Ботинки были мои любимые и очень удобные. Но обуть их мне мешал мой семимесячный живот.
        Тут раздалось насмешливое:
        -Сидишь?
        Рома подошел неслышно и теперь наблюдал за мной, сидящей с развязанными шнурками.
        -Сижу, - признала я свое позорное поражение.
        -А позвать - не судьба?
        Я вздохнула.
        -Завязывай, раз пришел, - буркнула я и протянула ему ноги.
        Рома опустился на корточки и завязал на обуви красивые бантики.
        Потом поднялся и спросил:
        -Куда собралась?
        Я придирчиво оглядывала его работу, но критиковать было нечего, и я ответила:
        -Гулять.
        -А меня чего не позвала?
        -Там дождь.
        -А сама, зачем идешь?
        -Хочу.
        -Странные вы, беременные. Ладно, если хочешь, пойдем.
        Однако выйти из дома мы не успели, хотя Рома уже надел куртку и взял зонт. У меня зазвонил сотовый. На экране высветилось "Мария". Нехорошее предчувствие сжало сердце.
        Я ответила на звонок.
        -Алло!
        -Доченька, я тебя очень прошу, приезжай. Пожалуйста. Я в больнице.
        И связь прервалась. А меня как будто по голове ударили. Сколько я не слышала этого "доченька". А как мне хотелось его услышать. Когда было плохо и страшно, особенно. Голос у мамы был слабым и прерывающимся.
        И я не выдержала.
        -Слушай, Ром. Мне в Москву надо.
        Он недовольно нахмурился.
        -Кто это был?
        -Мама. Я не знаю, как тебе объяснить. Но она же была нормальной, пока не ушла. Читала мне книжки, водила гулять, заплетала косички. Если я не поеду, то потом себе не прощу. Она - моя мама. И другой у меня нет.
        -Где она?
        -Я не успела спросить. Сейчас перезвоню.
        Но сколько я ни пыталась дозвониться, у меня не получалось.
        -Подожди, я Тихонову позвоню.
        Он нашел контакт в своем телефоне и нажал вызов. Ему ответили.
        -Здравствуйте, Иван Сергеевич. Ольге только что звонила мать, но связь оборвалась. Не подскажите, где сейчас Мария Евгеньевна?
        Он пару минут выслушивает собеседника, затем отрывисто прощается и говорит мне:
        -Одна никуда не поедешь. Тебе как будет проще: в поезде или на машине?
        -На машине, - я не хочу толкаться по вокзалам.
        -Я в офис позвоню и поедем.
        Я думала, что муж рассердится и начнет меня отговаривать. Но он согласился поехать. Я рада, что он понял, что это важно для меня.
        Мы быстро собрались и выехали.
        Уже по дороге я спросила у Ромы:
        -Тихонов что-нибудь объяснил?
        -Нет, Оль. Он сказал, чтобы мы к нему домой сначала заехали. А Мария что тебе говорила?
        -Что она в больнице. И попросила приехать. Даже не сказала, в какой. А потом я не смогла дозвониться.
        -Оль, ты только не нервничай. Навредишь ребенку. А мне нужен здоровый сын.
        -Я не буду.
        По результатам узи у нас будет мальчик. Хотя, конечно, возможны всякие неожиданности. Но мы все равно уже несколько месяцев ссоримся из-за имени. Рома хочет назвать сына Андреем, а я - Владиславом.
        По дороге я уснула, проснулась только тогда, когда Рома аккуратно встряхнул меня за плечо.
        -Оль, приехали.
        Я открыла глаза и действительно увидела дом Тихоновых. Идти туда не хотелось, но и выбора не было. Рома помог мне выбраться из автомобиля, и мы пошли к дому.
        Оказавшись в гостиной, нос к носу столкнулись с Гордеем, который устроился в кресле. На коленях у него расселась блондинка. Еще какие-то молодые люди заняли диван. Всего их было человек пять-шесть.
        Компания не грустила, нас встретил веселый смех.
        Увидев меня, Гордей заметно посмурнел, а когда его взгляд опустился на мой выступающий живот, на лице промелькнуло откровенное выражение злобы. Но он поспешил его стереть.
        -Ой, сестренка! Сколько лет, сколько зим! А что это ты так округлилась?
        Дальше можно было ожидать любую глупость, но у меня за спиной раздался голос Ромы:
        -Ой, а ты совсем дебил?
        Гордей Иванович застыл в изумлении. С ним ведь нельзя так разговаривать! Наши отношения с Гордеем меня всегда напрягали. То есть те редкие разы, что мы с ним сталкивались, с тех пор как ему исполнилось лет 17, он весьма однозначно говорил, что не прочь меня трахнуть. Причем обещал за это мне небо в алмазах. Но меня итак не нравилась наша семейная драма с матерью, чтобы вмешивать сюда еще и секс со сводным братом. И сам Гордей мне не нравился тоже.
        -Приехали, - это в гостиной появился хозяин дома, - Оля, пошли в кабинете поговорим.
        Гордей поднялся, смахнув девушку с колен.
        -Так друзья, по домам. У нас намечаются семейные посиделки.
        Гордей пошел провожать своих приятелей, а я с его отцом направились в кабинет. Рому Тихонов попросил подождать в гостиной.
        Когда тот попытался воспротивиться, Иван Сергеевич заявил:
        -Да, не съем я её.
        Выглядел мужчина неважно. Осунулся, начал горбиться, седины прибавилось. Да и новой жены не было видно.
        Роман
        Мне не понравилось, что Тихонов увел Ольгу. Что это за манера - беседовать наедине? Наверное, я тоже перебарщиваю со своей опекой. Но с Ольгой постоянно что-то случается.
        Я присел на диван. В это время в комнату вернулся Гордей, который прошел к бару, достал бутылку с виски и плеснул себе в стакан хорошую порцию.
        -Будешь? - спросил у меня.
        -Нет.
        -А я выпью, - он опрокинул в себя содержимое стакана и принялся меня разглядывать.
        Мне это надоело, и я поинтересовался у него:
        -Что не так?
        -Смотрю на тебя и не понимаю. Почему она с тобой?
        Я напрягся - это еще что за выкрутасы. Ему до моей жены, какое дело?
        А тихоновский наследник тем временем продолжал:
        -Я ей ведь чего только не предлагал. Любую бы хотелку исполнил. А теперь примчалась, как ни в чем, ни бывало с пузом. И тебя еще притащила. А я не понимаю, почему ты?
        Стараюсь сохранять спокойствие, напоминая себе, что Оле нельзя нервничать.
        -А что со мной не так?
        Парень печально усмехается.
        -Она же правильная до мозга костей. Ну, немного пылью жизнь эту ее правильность прибила. Но она никуда не делась. А ты...- при этом он окидывает меня таким взглядом, что я чувствую себя заключенным, которого приговорили к пожизненному заключению, но по ошибке выпустили из тюрьмы, - Ты... Хм, не такая между нами большая разница. Мы с тобой из одного теста. Тогда, б*ядь, почему не я?
        Он мне надоел. Да и не будет Ольга из-за этого говнюка переживать.
        -Рылом ты не вышел.
        Гордей меня как будто не слышит и продолжает:
        -А какая она в койке, а?
        Через секунду я засунул его головой в аквариум к золотым рыбкам. Жалко, что там не пираньи.
        -А теперь, послушай меня, золотой мальчик. Впредь, ты всегда будешь говорить о моей жене уважительно. Потому что, если ты этого не сделаешь, я просто забуду тебя вовремя вытащить из твоего же аквариума. Понял?
        По бульканью, раздававшемуся из места обитания рыбок трудно было определить, согласен ли со мной младший Тихонов. Или не согласен.
        Поэтому я вытащил его из воды и встряхнул, чтобы он лучше соображал. Он какое-то время отплёвывался, а потом прохрипел:
        -Ты чё такой бешеный?
        Я собрался повторить процедуру, поскольку мне показалось, что до него с трудом доходит.
        Но он стал вырываться со словами:
        -Понял я все. Понял. Пусти.
        Я решил, что, если до него не дошло, я с удовольствием повторю воспитательную беседу. А пока нужно пойти посмотреть, как там Оля. Потому что от этого семейства одна головная боль.
        Я направился в кабинет старшего Тихонова. Интересно, там есть аквариум? А то можно продублировать.
        Как ни странно там было тихо. И хотя я вошел без стука, Иван Сергеевич не торопился возмущаться.
        Когда я вошел, Ольга отвечала ему:
        -Я сделаю, как Вы просите. Потому что сама считаю, что так будет правильно.
        Пожилой мужчина потер устало лоб и предложил:
        -Сейчас уже поздно. Если хотите, оставайтесь ночевать.
        Я вспомнил про Гордея.
        -Мне бы не хотелось Вас стеснять. Нам вполне удобно будет в гостинице.
        Потом обратился к жене:
        -Оль, если вы закончили разговор, то нам пора.
        Она кивнула, поднялась со своего места и направилась ко мне.
        Затем обернулась:
        -До свидания, Иван Сергеевич.
        Ольга
        Когда Рома влетел в кабинет к Тихонову, я сразу поняла, что он на взводе. И причина этому может быть только одна - Гордей. Мои опасения подтвердились, когда я попала в гостиную. Он сидел на диване с мокрой головой, в рубашке, на которой были сырые разводы. А когда я случайно посмотрела на аквариум, то обнаружила, что там значительно не хватает воды. Что же здесь произошло?
        Муж шел слишком быстро, я за ним не успевала.
        Пришлось его окликнуть:
        -Ром!
        Он подождал меня и пошел медленней. Остаток пути до автомобиля мы проделали молча.
        И только в салоне он холодно поинтересовался:
        -Что этот сыч хотел от тебя?
        -Чем тебя Гордей так разбесил?
        -Он решил у меня выяснить, с чего вдруг ты предпочла не его, а меня.
        Я задумчиво посмотрела на мужа:
        -А ты?
        -Я засунул его головой в аквариум.
        -Почему тогда злишься?
        -Как-то неприятно слушать, что кто-то пускает слюни на мою жену.
        -Ром, он избалованный мальчишка, который на шесть лет меня младше. И мне дела нет, на кого он пускает слюни.
        Рома мотнул головой и буркнул:
        -Не заговаривай мне зубы! Что хотел Тихонов?
        Я ответила:
        -Он просил меня помириться с матерью. Сказал, что у нее очень тяжелое состояние после операции. И ей будет морально легче, если я пойду ей навстречу.
        Но Рому мало волновала женщина, которую он практически не знал.
        -Оль, если тебе это тяжело или ты не хочешь, то не надо думать об их спокойствии.
        Наверное, он на моем месте даже сюда бы не поехал.
        -Ром, я хочу. Я устала злиться. И если ее не станет, я своим упрямством ничего себе не докажу. Я хочу ее простить и помириться с ней.
        Он смотрел на меня с каким-то странным выражением.
        -Да, вот такая я дура! Но не могу по-другому.
        Его теплые губы коснулись моих.
        -Ты не дура, Оль. Ты просто очень хорошая. И я не знаю, чем я тебя заслужил.
        Я провела ладошкой по его лицу, стараясь успокоить.
        -Поехали в гостиницу. Потому что ночевать под одной крышей с тихоновским наследником я не желаю.
        Мы нашли ближайшую нормальную гостиницу и уже через 30 минут заходили в номер.
        Завтра будет трудный день. Я решила, что пойду к Марии в больницу.
        Утром Рома отвез меня в больницу. Иван Сергеевич дал мне контакты лечащего врача, с которым я созвонилась и договорилась о посещении. Больница была частной, в ней царили чистота и порядок. Но больница есть больница. Пахло медикаментами, и хотелось быстрее уйти отсюда.
        Доктор встретил нас в холле, проводил к себе в кабинет.
        -У Вашей матери лейкемия. Пересадка костного мозга по какой-то причине положительных результатов не дала. Я не буду вас обманывать, ситуация серьезная.
        Он замолчал, задержав взгляд на моем животе. Понятно, что ему не хочется обрисовывать ситуацию мрачными красками беременной женщине. Я сама тоже не хотела углубляться в дебри медицинских терминов. Изменить ничего нельзя.
        -Я хотела бы с ней увидеться. Это возможно?
        -Да. Но я не знаю насколько Вы впечатлительны. Я вижу, Вы в положении. Не навредит ли этот визит Вам или ребенку?
        -Я умею держать себя в руках. А потом, если я Вас правильно поняла, если не теперь, то этой встречи может и не произойти.
        Доктор развел руками.
        -Если почувствуете себя плохо, не геройствуйте, вызывайте медперсонал и езжайте домой. Ваша мама, я уверен, поймет.
        Я вот ни в чем, ни была уверена, но говорить об этом врачу не стала. А еще я попросила Рому подождать меня у палаты. Есть вещи, которые только твои. Безусловно, мне важна его поддержка, но это мое личное. Я хочу сделать это сама. Он был недоволен. Это бросалось в глаза. Но следом за мной не пошел.
        На меня одели халат, шапочку, маску, даже перчатки. И посоветовали не утомлять пациентку.
        Зайдя в палату, я увидела почему. На больничной койке лежал скелет, обтянутый кожей. Волос на голове не было. Глаза закрыты. К руке подсоединена капельница.
        -Мам, - позвала я негромко.
        Но она услышала. Открыла глаза и слабо улыбнулась.
        -Доченька! Ты пришла! Я так тебя ждала...
        Каждое слово, даже улыбка стоила ей неимоверных усилий.
        -Мам! Я тоже тебя все это время ждала.
        Слезы покатились из глаз, под маску, делая ее мокрой.
        Мама тоже плакала.
        -Оленька! Девочка моя! Прости меня! Я все сделала неправильно. Я так об этом жалею. Только вернуть ничего нельзя. Не надо, не плачь. Тебе нельзя. Я хочу, чтобы ты была самой счастливой. И твой малыш тоже.
        Я села на кровать, взяла её за руку и другой рукой стала вытирать слезы с ее щек.
        -Мам, я тебя простила. Правда. Мам, помнишь, как ты меня в школу первый раз вела? У меня еще такие банты были, большие? Ты мне тогда сказала, что я у тебя самая красивая и любимая?
        -Помню, моя хорошая.
        Ее рука сжала мою руку, чуть, на большее ей не хватило сил.
        Пусть многое было неправильно, пусть ее не было рядом, но она - моя мама. Женщина, которая подарила мне жизнь. Женщина, которая не спала ночей из-за меня маленькой, которая водила меня в садик, читала книжки, играла, купала, кормила. И если она ошиблась, то пусть. Я не буду такой же.
        -Мам я люблю тебя...
        Тут запищали какие-то приборы. В палату вбежали врачи и муж, который вывел меня. Началась суета. Через некоторое время маму выкатили на каталке и увезли.
        Я успела спросить:
        -Куда вы ее?
        И услышала сухой ответ:
        -В реанимацию.
        Потом у меня закружилась голова, мне дали понюхать нашатырь и я оказалась в кабинете у молодого врача-гинеколога, которая померила мне давление? Уложила на кушетку, послушала сердцебиение ребенка.
        Потом дала мне таблетку и строго сказала:
        -Успокойтесь! Вы начнете воображать, что спровоцировали ухудшение состояния матери. Но это не так. К сожалению, во всем виновата болезнь. И Вы ни при чем. Вам нужно подумать о малыше. У Вас подскочило давление. В реанимацию Вас все равно не пустят. Помочь ей Вы не с силах. Возвращайтесь домой. Если будут новости, Вам позвонят.
        Я и сама жаждала вернуться домой. Здесь меня давила атмосфера безысходности.
        Мы вернулись в гостиницу, пробыли там сутки, пока я пришла в себя.
        Вечером этого же дня раздался телефонный звонок. Это был Тихонов.
        Он сказал всего одно слово:
        -Спасибо.
        И отключился.
        После того, как мне стало лучше, мы с мужем вернулись домой.
        Маму ввели в искусственную кому. И больше новостей из больницы не поступало.
        Зато Рома меня обрадовал.
        Однажды вечером подошел ко мне и произнес:
        -Я подумал. Если хочешь, давай сына назовем Владиславом.
        Я разулыбалась:
        -С чего ты такой сговорчивый?
        -Потом мне еще и Андрея родишь.
        Глава 33.
        Ольга
        -Ой-ой-ой! - подвывала я, вцепившись руками в кроватную спинку в предродовой, - Да, чтоб я еще хоть раз... Ай-ай-ай! На такое согласилась! Ни за что!
        Мы приехали в роддом около 6 часов утра. Сейчас шел десятый час вечера. И все это время я рожала. На мне была просторная ночная сорочка. И все.
        Я то замерзала, то меня кидало в жар. Я то ходила, то лежала. Боль, когда лежишь, становилась совсем невыносимой, а, если ходить, то переносилась легче. Но приходилось хвататься за спинку кровати, чтобы удержаться на ногах.
        Когда схватки были несильные, я не стонала и не кричала, но постепенно боль усиливалась. И я перестала сдерживаться. Да и сдерживаться уже было невозможно.
        Потом схватки стали затихать. И мне сделали стимуляцию. Вот здесь стало уже не до того, как это выглядит со стороны. У меня было такое ощущение, что я расползаюсь изнутри кусками мяса.
        А теперь мне было все равно, что ходить, что лежать. Сил не осталось. Я улеглась на бок на койку. Но ко мне сразу же подошел врач. Он похлопал меня по ноге, чтобы привлечь внимание.
        -Перевернитесь на спину, пожалуйста. Так вы сдавливаете ребенку голову.
        Я с трудом, но выполнила то, что он сказал. А потом он присел на край кровати.
        -Разведи ноги шире. Мне надо посмотреть.
        И хотя это был огромный рыжий мужик, меня не волновал ни его пол, ни куда он собирается смотреть.
        -Не могу, - простонала я.
        -Надо смочь, - подбодрил он меня.
        И проделал это сам. Потом он натянул перчатки и объяснил:
        -Я сейчас поправлю ребенка. И ты сможешь родить. Но ноги не вздумай сводить вместе.
        Это что он делать собрался?
        Я даже не успела сообразить, как он залез внутрь меня и что-то там стал делать. Я закричала.
        -Да что же ты так кричишь! Оглохну ведь.
        Затем вытащил свою лапищу, которая была по локоть в крови.
        Всё! Пусть муж называет сына, как хочет. Хоть Мстиславом. Я больше на такое не пойду!
        После того, как рыжий врач ушел, я почувствовала, что хочу в туалет по-большому.
        Позвала акушерку и сказала ей, что мне надо в туалет.
        Вместо этого ко мне подошла женщина-врач, что там опять посмотрела, буркнула про раскрытие.
        И тут я почувствовала, что мне очень надо в туалет. Снова сказала об этом врачу.
        Но вместо разрешения пойти туда, куда мне срочно надо, я услышала:
        -На стол её.
        И меня отвели на стол. Велели тужиться. На пятой потуге я родила ребенка и услышала, как он заплакал. Его показали мне, потом забрали.
        А мне велели снова тужиться, чтобы вытолкнуть околоплодный мешок. Но тут у меня ничего не получилось. И врач достала его вручную. Мне кажется, что все время на родильном столе, я только и делала, что кричала.
        Наконец меня оставили в покое, положив на живот грелку со льдом. Накрыв меня одеялом. И выплеснув куда-то из металлического тазика мою кровь.
        Ужас! Сексом тоже больше не буду заниматься. Никогда.
        Часа через два монстры в белых халатах вернулись, приподняли простынку, которой были укрыты мои ноги, снова выплеснули кровь из тазика, перегрузили меня на каталку и отвезли в палату.
        Палата была одноместная и напоминала ботанический сад. Не успели меня закатить в помещение, как на тумбочке зажужжал телефон.
        Медсестра передала мне аппарат:
        -Ты уже всё? - услышала я взволнованный голос мужа.
        Как ни странно, трезвый. Я бы сама сейчас выпила. А то ощущение, что я дралась с Голиафом.
        -Что всё?
        -Родила?
        -Родила-родила. И знаешь что? Нашего сына будут звать Андрей-Владислав. Пока. Я спать.
        И правда уснула. Несмотря на еще на одну ледяную грелку.
        Проснулась и обнаружила своего горячо любимого супруга у детской кроватки. Он стоял там с непередаваемым выражением лица и что-то внимательно рассматривал.
        Я закряхтела и встала. Как только я это сделала, как из меня на пол налилась небольшая лужица крови. Супруг сбледнул с лица.
        -Что это? Врача позвать?
        Я надеюсь, он в обморок не упадет?! Хорошо, что я его на роды не взяла.
        -Нет, Ром. Врача не надо. Нужно санитарку с тряпкой позвать, чтобы кровь вытерла.
        Я поменяла пропитанную кровью салфетку. И пошла туда, где находился муж.
        В кроватке лежал наш сын, перепелёнатый как куколка. Виднелось только красное сморщенное личико с желтыми пятнами.
        Но именно к нему меня затопила волна нежности.
        -Ой, какой хорошенький. На меня похож. Андрей-Владислав Романович Власов.
        -Почему сразу на тебя-то, - насупился Ромашка, - И никакой он ни Андрей-Владислав. За Андреем мы года через три придем.
        -Ага, ага. Со второй женой. А я больше сюда ни ногой.
        Эпилог.
        Через четыре года.
        Ольга
        -Рома, я тебя убью! Вот прям рожу сейчас, и убью! Как ты меня уговорил опять на такое? А?
        -Оль, зачем меня убивать? Как ты наших детей без отца оставишь?
        Ответить ему не успеваю, меня скрутила сильная схватка. Не понимаю, как он меня уговорил на второго ребенка. Я хотела девочку. Но узисты были категоричны. Мальчик.
        В этот раз все проходит быстрее. Хотя не менее болезненно. И я помнила эту боль, когда соглашалась на второго ребенка. Но какое это счастье, когда ты слышишь: "Мама, я тебя юбью!"
        Роман пошел на роды вместе со мной. И держится молодцом.
        А спустя минуты или часы, не знаю, я слышу:
        -Поздравляю, у вас родился сын.
        Ну, здравствуй, Андрей!
        Еще через шесть лет.
        Ольга
        Я с Андрюшкой сижу на деревянном помосте, забросив удочки в воду. Рома с Владом рыбачат на противоположном берегу.
        Младший сын рассматривает их, а потом с грустью спрашивает:
        -Мам, а почему у них клюёт, а у нас нет?
        -Не знаю. Хочешь, я тебя к ним отведу?
        -Мам, ты только не обижайся. Я просто хочу рыбку поймать. Хоть одну.
        Остается признать, что рыболов из меня не очень. Зато я хорошая мама и счастливая жена. И пусть эти года не были идеальными, но любовь мужа я чувствовала всегда. Как и он - мою.
        Я отвела мальчика на противоположный берег и пошла, готовить ужин. Мы выбрались на рыбалку на все выходные. Давно уже собирались. Здесь нет связи. Наши сотовые молчат. Есть только наша семья - мы и дети. И это здорово.
        На озеро спускаются сумерки, Роман укладывает мальчиков спать. Он потрясающий отец. Он помнит все, что им нравится. И всегда, как бы ни был занят, находит для них время. А мальчишки тянутся за ним. Чтобы быть "как папа".
        Он выходит из их палатки и говорит:
        -Уснули.
        Потом тянет меня на лужайку вдали от палаток, стелет плед, усаживается сам и притягивает меня к себе.
        Очень серьезно говорит:
        -По-моему, нам с тобой чего-то не хватает.
        Я почти ему, верю и почти начинаю беспокоиться.
        -Чего?
        -Я хочу дочку.
        -Нет, Роман Александрович.
        -Я очень хочу, Оль.
        Под его поцелуями я забываю о своих страхах, растворяюсь в приятных ощущениях.
        И в момент, когда в моих глазах отражаются звезды, я уверена, этот мужчина сдержит все свои клятвы, которые давал мне, как сдерживал их до сих пор.