На языке любви Элен Кэнди
        # Юная Пенелопа, девушка из маленького испанского поселка, однажды упросила своего дядюшку Жозе, владельца туристической яхты, взять ее собой в поездку. Сердце не случайно позвало ее в дорогу. Среди гостей яхты оказался мужчина ее мечты - англичанин Джеймс. Но она говорит только на испанском, а Джеймс знает четыре языка, но испанского среди них нет. К тому же он на яхте с невестой... И эти препятствия оказались бы непреодолимыми на их пути друг к другу, если бы не хитроумный дядюшка Жозе...
        ЭЛЕН КЭНДИ
        НА ЯЗЫКЕ ЛЮБВИ

1
        Маглеус... Вы наверняка никогда в жизни не слышали об этом небольшом испанском поселке, расположенном на самом берегу моря. Поселок этот провинциален и небогат, сказал бы чужестранец, считающий, что богатство измеряется золотыми слитками и толстыми пачками денег. Но ни один из жителей поселка не согласился бы с ним. Пусть в Маглеусе всего несколько десятков одноэтажных домов, крошечная школа при церкви и два продовольственных магазина, зато какая роскошная природа! Ее здесь чтят и не пытаются поработить, как делают во многих других местах.
        Золотой песок на побережье омывается голубыми водами Средиземного моря. Недалеко от школы красуется оливковая рощица, в пяти милях от проселочной дороги виднеются апельсиновые сады и виноградники. На улицах пахнет цветами, и соленый ветер разносит теплый, ароматный воздух по всему Маглеусу. Он заглядывает в каждый дом, где не принято запирать двери на замок, колышет прозрачные занавески на настежь распахнутых окнах и, вдоволь нагулявшись, снова возвращается к морю.
        Во время сиесты Маглеус становится сонным. Не видно детворы на улицах, поливающей друг друга водой из старых леек, закрываются школы и магазины. Горожане ждут, когда полуденная жара спадет и вокруг все снова оживет.
        Уже к четырем часам вечера на улицах начинают раздаваться голоса, смех и ругань.
        У жителей Маглеуса есть одна особенность - с раннего детства детей учат говорить то, что думаешь. Не дозволяется лицемерить, быть неискренними и фальшивыми. Запрещается унижаться и уважать людей, которые ставят себя выше окружающих. Детей учат быть гордыми и независимыми, если даже в кармане нет ни сантима и очень хочется кушать. Испанцы - свободный, ни в ком и ни в чем не нуждающийся народ, так изволь соответствовать нации!
        Добро пожаловать в Маглеус!
        - Пако, как ты можешь в свои последние годы жизни так не щадить время? - Старый Диего поставил трость у стены белокаменного дома и достал из кармана курительную трубку.
        - Диего, тебе ли меня осуждать. Ты воевал на стороне Франко в тридцать девятом? Ты пытался сделать нашу жизнь лучше? - Дед Пако присел на скамейку у своего дома и тоже достал из кармана старых штанов курительный табак и трубку темно-вишневого цвета.
        - Мне было в то время меньше десяти! - ответил ему собеседник.
        Дед Пако прекрасно знал, что Диего Ристо младше его на восемь лет, и никогда не упускал возможности напомнить соседу о том, что тот в силу своего возраста не воевал за Франциско Франко во времена гражданской войны. Он обвинял Ристо в том, что тот не успел подрасти к той войне и вступить в ряды добровольцев.
        - Вот-вот. А мне было семнадцать! Я вступил в ряды добровольцев, чтобы Франциско Франко, придя к власти, помог народу забыть, что такое голод и страдания! Мы выиграли войну... одержали победу...
        Диего глухо покашлял в кулак и присел рядом с Пако.
        Пако Карденья обожал спорить со всеми и с каждым, если даже дискуссия была бессмысленной и не требовала каких-либо доказательств. Ну что ж поделать? У старика осталось в жизни единственное удовольствие - спорить и обязательно выигрывать спор. Пускай даже Пако Карденья был абсолютно не прав, однако он отстаивал свою точку зрения до последнего, даже если приходилось прибегать ко лжи и придумывать невероятные факты, служившие ему аргументами. Поэтому собеседники деда Пако, а их можно было сосчитать по пальцам, старались не провоцировать старика на спор, уступали ему и кивали головами, когда Пако рассказывал неправдоподобные, вымышленные истории. Но как только старику становилось скучно, он с легкостью выводил собеседника на спор, а позже, наслаждаясь полной победой, торжествующим взглядом провожал обиженного соседа.
        - После войны я стал рыбаком. Я был хорошим рыбаком, - продолжил Пако. - Заработал на дом, женился, родил достойного сына, воспитал трех замечательных внучек - Сильвию, Пенелопу и Изабеллу! Скажи мне, Диего, теперь, в старости, когда мне скоро стукнет восемьдесят, заслуживаю ли я трехчасовой сон во время сиесты?
        Диего отвернулся и выпустил струю табачного дыма.
        - Черт с тобой, старый пень! - сказал он и тяжело поднялся с лавочки. - С тобой бесполезно спорить! Все равно переведешь разговор на тему гражданской войны, в которой ты случайно выбрал сторону, по воле Бога одержавшую победу!
        Пако фыркнул и постучал курительной трубкой по краю скамьи, чтобы выбить остатки табака.
        - У меня есть чем гордиться. Я не тратил время впустую в молодости! А ты? Чего достиг ты, Диего?
        Диего взял трость и неспешно поковылял прочь от дома Карденья.
        - Чертов левак... - выругался шепотом Пако и взглянул на голубой горизонт, на фоне которого кружились чайки.
        - Чем ты опять недоволен? - Из окошка высунулась женщина лет пятидесяти.
        Дед Пако не ответил на вопрос невестки и, опять постучав курительной трубкой по скамье, молча посмотрел на проселочную дорогу, по которой удалялась фигура Диего.
        - Тере, что на ужин? - спросил он хриплым голосом и почесал подбородок.
        - Рыбный гуляш. Как ты любишь, - ответила невестка и скрылась в оконном проеме.
        Дед Пако расплылся в довольной улыбке и, тяжело встав с лавочки, направился в дом.
        В доме семьи Карденья было три комнаты, кухня и небольшая пристройка - крытая летняя терраса, служившая Сильвии Карденья спальней. Когда же она покинула семью, выйдя замуж за андоррца, комната автоматически перешла по старшинству - двадцатилетней Пенелопе. Младшая же дочь Изабелла сначала возмущалась, так как слушать медвежий храп деда Пако из соседней комнаты было невыносимо, но вскоре смирилась, когда Пенелопа пообещала отдать ей комнату после того, как сама выйдет замуж. И с того дня не только мать - Тереза Карденья - желала всем сердцем поскорее выдать замуж среднюю дочь, но и младшая Иза стала ее полностью в этом поддерживать.
        Комната деда Пако днем превращалась в гостиную-столовую, и старик делал вид, что это его раздражает. Однако, с другой стороны, у него появлялись новые поводы для споров, которые он так любил, хотя в семье Карденья с дедом Пако редко кто соглашался вступать в спор, считая это бессмысленной тратой времени. И поэтому старику Пако приходилось допекать своими дискуссиями о гражданской войне, о времени и религии соседей.
        Дед Пако заглянул в спальню Альберто и Терезы и усмехнулся, обнаружив, что сын еще не проснулся после сиесты.
        Опять перепутает день с ночью, подумал Пако и громко покашлял в кулак для того, чтобы разбудить Вето.
        Альберто Карденья действительно часто путал время суток. Порой, заснув во время сиесты, он просыпался лишь на следующий день, а потом возмущался:
        - Изы все еще нет дома. Уже доходит десять!
        Родственники смеялись и поясняли, что сейчас десять утра, а Изабелла в школе на занятиях.
        Альберто хмурился и выходил во двор, дабы убедиться, что его не разыгрывают. Потом садился на лежанку и, разморившись под утренним солнцем, вновь засыпал.
        - Что тебе надо в такую рань? - Вето взглянул на циферблат часов, стрелки которых показывали четыре тридцать.
        Дед Пако глухо посмеялся, повертел пальцем у виска и вышел из комнаты, тяжело передвигаясь с помощью трости.
        Альберто еще раз взглянул на часы, висевшие напротив двери, посмотрел в окно, за которым раздавался звонкий смех детворы, и почесал брюшко, обтянутое пропотевшей майкой.
        Действительно вечер... - подумал Вето, все еще прислушиваясь к звукам, долетающим с улицы в открытое окно. Тогда он улыбнулся, вспомнив, что скоро ужин, и нехотя встал со скрипучей кровати.
        Выйдя в коридор, Альберто уловил вкусный, вызывающий аппетит запах из кухни.
        Жареный лосось? - предположил он, но, открыв дверь кухни, увидел, как Тереза обваливает в муке и белом перце филе трески и опускает на раскаленную сковородку, потом быстро нарезает лук, маслины, зелень шалфея и сельдерея.
        - Рыбный гуляш? - спросил Вето у жены.
        Она кивнула и, взяв половинку лимона в правую ладонь, выдавила сок на сковородку.
        Вето почувствовал, как забурлило в животе и, узнав у Терезы, что до ужина осталось меньше двадцати минут, покинул кухню.
        Чуть позже, увидев в окне фигуру отца и развивающийся возле нее табачный дым, Вето подумал, что неплохо бы до ужина тоже посидеть на лавочке и покурить.
        - Могу поспорить, что тебя разбудил голод, а не сознание того, что нормальные люди после сиесты бодрствуют! - Дед Пако посмеялся и протянул курительную трубку сыну.
        - Спорь, отец, спорь, но только не со мной! Вон Диего идет... - Вето прищурил правый глаз и провел рукой по седой бородке. - Давай, я тебе его позову? Диего! - крикнул он и почувствовал легкий толчок в плечо.
        - Угомонись! - захрипел Пако. - Вот еще. Надо, сам подойдет.
        - Неужели ты уже успел его чем-то огорчить? - Вето наигранно зацокал. - Отец, сколько раз я тебе говорил, не перегибай палку!
        Пако сплюнул и недовольно посмотрел на сына.
        - Ты мне вздумал мораль читать? Я тебя воспитал и научил всему, что сам умел. А теперь, на старости лет ты набрался наглости говорить мне, что я перегибаю палку?
        Вето, сам того не желая, спровоцировал отца на спор, и поэтому ему ничего не оставалось делать, как круто перевести разговор на другую тему или, в крайнем случае, зайти в дом.
        К радости Вето, из открытого окна летней террасы послышалась музыка.
        - Отец, правда, у меня замечательная дочь? - спросил Вето, выпуская струю табачного дыма:
        Дед Пако прислушался и расплылся в улыбке.
        - Пенелопа, дедушка Пако сделает все, чтобы у тебя был идеальный муж... - мечтательно изрек старик и выхватил из рук Вето табачную трубку.
        Альберто хотел было задать старику вопрос: где и как дед Пако собирается найти Пенелопе идеального мужа, но прикусил язык и только покосился на отца.

2
        Пенелопа Карденья любила по вечерам сидеть на крытой террасе, залитой уходящим солнцем, и играть на виолончели. Удобно усаживаясь на стул, девушка брала инструмент и, прижав его ногами, плавно водила смычком, перебирала тонкими пальчиками упругие струны.
        Музыке ее научила пожилая женщина из Арагона, приехавшая в поселок Маглеус семь лет назад. Сеньора Нуччо, так звали даму, устала от гудящего, так она говорила, города и решила провести остаток своей жизни - ей тогда было около семидесяти - в провинции с чудесной природой.
        Сеньора Нуччо вела музыкальный кружок в школе при церкви, и тринадцатилетняя Пенелопа не пропускала ни одного занятия. К несчастью, полгода назад сеньора Нуччо слегла в лихорадке, ослабленный организм не смог долго сопротивляться болезни, и спустя три дня сеньора Нуччо ушла на вечный покой.
        После смерти сеньоры Нуччо Пенелопа увидела во сне образ этой пожилой дамы из Арагона. Сеньора явилась к ней ночью и сказала:
        - Пени, девочка моя, играй и учи других...
        Пенелопа обещала своей горячо любимой учительнице, что никогда не перестанет заниматься игрой на виолончели и продолжит вести кружок в школе за нее.
        И вот уже на протяжении шести месяцев Пенелопа держала свое слово. Она вела кружок в школе и играла - играла с любовью, посвящая каждую вторую композицию сеньоре Нуччо.
        Сняв туфли, Пенелопа нежно обняла виолончель и закрыла глаза. Смычок тронул натянутые струны, и по комнате разлилась мелодия, нежно коснулась каждого угла и вместе с соленым ветром вылетела в распахнутое окно.
        Девушка начала плавными движениями водить смычком. Ее тонкие ухоженные пальчики то зажимали струну, то отпускали, выстраивая аккорды.
        Ритм музыки Пенелопа отбивала голыми ступнями. Икры ее ног то напрягались, когда девушка ускоряла темп произведения, то расслаблялись, в то время как мелодия становилась медленной и тихой.
        Непослушная прядь черных как смоль волос упала на загорелое личико. Пенелопа, не переставая играть, резко ее сдула.
        Сейчас ее самый любимый фрагмент... Девушка закрыла глаза. Ей показалось, что она покинула этот мир и перенеслась в другой... где нет времени... нет обязательств... нет никого... только она и ее музыка.
        Еще немного, и мелодия будет доиграна, но так не хочется, чтобы музыка заканчивалась. Это странное ощущение, совершенно непонятное человеку, который просто слушает музыку, это волшебство, обволакивающее, делающее единым целым инструмент и музыканта, вызывало желание играть и играть, продолжать восхищаться рождением чудесной мелодии и жить, жить в этом сказочном мире, прекрасном и вечно зовущем вернуться.
        Пенелопа почувствовала, как легкая усталость появилась в ее напряженных пальцах, охватила мышцы ног и шеи. Но как приятно это утомление... Два часа игры прошли незаметно.
        Если бы не время ужина (а за столом должны сидеть все члены семьи), то Пенелопа играла бы до позднего вечера, пока дед Пако не даст всем знать, что пора ложиться спать.
        Пенелопа взглянула на часы - без пятнадцати шесть.
        Есть еще немного времени позаниматься, подумала она и начала играть недавно разученный этюд.
        Спустя несколько минут в дверь комнаты постучали.
        Пенелопа остановила игру и увидела в дверном проеме хорошенькую головку младшей сестры Изы.
        - Я к тебе. Не отвлекаю? - спросила девочка.
        - Нет. Я уже закончила, - ответила Пенелопа и принялась убирать музыкальный инструмент в чехол.
        Иза довольно улыбнулась и присела на кровать старшей сестры.
        Изабелла Карденья, несмотря на короткие, как у мальчишки, волосы, запачканные шорты, хлопковую рубашку в коричневую полоску и юный возраст (ей недавно исполнилось одиннадцать), казалась очень хрупкой и нежной. Большие, как у сестер, карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, тонкая талия и длинные ноги, правда, с синяками на коленках...
        Нежная и очаровательная Изабелла Карденья являлась заводилой и лидером среди соседней ребятни. Изу боялись все мальчишки, так как девочка хорошо бегала и была обладательницей тяжелой руки. Она никогда не показывала своих слез, если даже расшибала коленки в кровь. Наверное, потому, что при виде крови у Изы кружилась голова и начинало слегка подташнивать, а в таком состоянии нет времени и сил плакать от боли.
        Еще у Изабеллы Карденья была рогатка. Нет, она не стреляла в птиц, сидящих на ветках деревьев. Иза любила сбивать коробки и пустые банки, расставленные на большом валуне у пляжа.
        - Чертенок мелкий! - так называл Изу дед Пако, когда, сидя на скамье у дома, наблюдал, как его младшая внучка тренируется из рогатки.
        Две противоположности - Изабелла и Пенелопа. Хотя так схожи внешне! Смуглая кожа, тонкие пальчики, угольно-черные волосы, красиво вырезанные губы, вздернутые носики и немного веснушек, совсем чуть-чуть, на щечках, на которых всегда горит румянец..
        Тереза Карденья сначала закрывала глаза на то, что ее младшая дочь совсем не играет в куклы, не носит юбочки, как примерные соседние девочки, и все свободное время проводит с мальчишками: пускает по морской воде кораблики или играет в перочинный ножик, втыкая его в мокрый песок. Но вскоре Тере Карденья, прочитав в какой-то заумной газете, что врожденное мальчишество у девочек остается на всю жизнь, забеспокоилась.
        И тогда мать попросила Пенелопу, чтобы та занялась Изой, научила играть на виолончели, рассказала, как ведут себя приличные девочки.
        Но как можно заставить человека играть на виолончели, если он не только не проявляет к этому интереса, а еще и сопротивляется? И как можно смирить горячий гордый нрав строптивой испанской девочки? Тут только один учитель и психолог - время. Вот оно и покажет, станет ли Иза музыкантом...
        - Иза, завтра я начну учить тебя музыке. Так мама сказала. - Пенелопа строго взглянула на сестру, которая в ту же минуту сделала кислое выражение лица и высунула язык.
        - Я не хочу! - Иза заболтала ногами и заныла.
        - Мало ли чего ты не хочешь, а заниматься надо! - Пенелопа защелкнула чехол и убрала музыкальный инструмент в угол комнаты.
        - Давай скажем маме, папе и деду, что ты занимаешься со мной. А я просто буду сидеть в твоей комнате и смотреть, как ты играешь.
        - Ну-ну, Изабелла Карденья, а если родители и дед Пако попросят, чтобы ты сыграла им что-нибудь на празднике? Что тогда? - Пенелопа скрестила руки на груди и, приподняв бровь, с улыбкой посмотрела на хитроумную сестру.
        - Ты и сыграешь за меня! - Иза засмеялась и, спрыгнув с кровати, побежала в столовую, вернее в комнату деда Пако, из которой донесся голос матери, сообщающий, что время ужина настало.
        На продолговатом столе, расположившемся в углу комнаты возле окна, была постелена скатерть с плохо отстиранными пятнами от джема и соусов. Тере старалась закрыть их тарелками и стаканами, и поэтому два блюда - рыбный гуляш и рулетики этремандурские, соусница с чесночным «алиоли», глиняная бутылка с красным вином
«тинто», ваза с фруктами и корзинка с нарезанным хлебом неравномерно расположились у тарелки деда Пако, что очень ему понравилось.
        Он, лукаво улыбаясь, ловко положил в тарелку добрую порцию гуляша, набросал туда пяток рулетиков, взял четыре ломтя хлеба и посмотрел на Бето, давая знать, чтобы тот разлил вина, мол, ему, деду Пако, до бутылки не дотянуться.
        Бето спорить не стал. Он откупорил пробку и налил вина по одной трети стакана Тере, деду Пако и себе. Как только он поставил глиняную бутылку на стол, Тереза ее взяла и, быстро встав из-за стола, унесла на кухню.
        - Дед Пако, дай мне соль, - попросила Иза у старика, который закрывал глаза, когда отправлял кусочки трески себе в рот.
        - Соль - это белая смерть! - угрюмо прохрипел дед Пако, видимо, ему было просто лень протянуть руку.
        - Да, дедушка, - согласилась Иза, - но все же дай мне соль.
        Пако недовольно фыркнул и протянул небольшой горшочек с расписной крышечкой младшей внучке.
        - Изабелла, с завтрашнего дня ты начнешь заниматься с Пенелопой. Нечего по подворотням шастать! Пора взяться за ум. - Когда Тере за столом читала нравоучения кому-либо, она размахивала вилкой, что очень раздражало деда Пако.
        - Мама, но ведь у меня только начались каникулы! - заныла Иза.
        - Ну и что! - не отступала Тере.
        - Ради бога, хватит мелькать перед глазами! - Дед Пако не выдержал и показал своим недовольным видом, что дирижерство вилкой отгоняет от него аппетит.
        - Кстати, дед Пако, расскажи мне про гражданскую войну! - Иза знала, как перевести тему.
        Дед Пако расплылся в улыбке. О гражданской войне, длившейся около трех с половиной лет и закончившейся в апреле тридцать девятого, Пако Карденья мог говорить очень долго. Он часто вспоминал своих военных товарищей. К сожалению, многие из них не успели увидеть победы. У деда Пако наворачивались слезы на глаза, когда он об этом упоминал, но он гордо вскидывал голову и говорил, что тоже бы погиб ради своей родины.
        - Мне только исполнилось семнадцать... - начал дед Пако, пережевывая кусок рыбы и запивая пищу вином.
        Иза сделала вид, что ей действительно интересно, хотя она думала совершенно о другом - как завтра с утра пораньше убежать из дома и вернуться только под вечер.
        Что скажет мать? Будет ли ругаться? Вот отцу совершенно параллельно, научусь я играть на виолончели или нет. И это хорошо, подумала она. Нужно, чтобы дед Пако защитил меня от безумной идеи матери! А что для этого необходимо? Правильно, почаще вступать с ним в спор! Ведь он это просто обожает!
        Глаза Изы лукаво блеснули, а в груди приятно потеплело от гордости за свою находчивость.
        - Дед Пако, а если бы ты записался воевать за леваков, что бы сейчас с нами было?
        Спустя полчаса Пенелопа мыла посуду на кухне, а Тереза тщательно вытирала стаканы, тарелки, вилки и подготавливала дочь к беседе.
        - Что у тебя с Мигелем? - спросила Тере.
        - Ничего, - равнодушно ответила Пенелопа. - А что тебя так заинтересовали мои отношения с Мигелем?
        - Мне нравится этот парень. Он тебе подходит. - Женщина взяла еще одну тарелку и быстрыми резкими движениями ее вытерла.
        Пенелопа перекрыла кран с водой и, повернувшись к матери лицом, скрестила руки на груди.
        - Что это значит, мам?
        Тереза посмотрела в глаза Пенелопы и сделала вид, что не понимает, о чем ее спрашивает дочь.
        - Как ты можешь утверждать, что мы с Мигелем подходим друг к другу? Ты знакома с ним близко? По-моему, ты лишь время от времени здороваешься с ним на улице, но не более! - Пенелопа почувствовала, что начинает повышать голос.
        Ей не нравились подобные разговоры. А больше всего раздражало, когда мать начинала расписывать достоинства ухажеров дочери, хотя сама была едва знакома с этими молодыми людьми.
        - Я не хочу об этом говорить! - Пенелопа поняла, что разговор бессмысленно продолжать, ибо Тереза Карденья, научившись у Пако отстаивать свою точку зрения до последнего, не отступит и будет твердить дочке, что Мигель именно тот парень, который сделает Пенелопу счастливой.
        Девушка включила воду и принялась домывать грязные вилки.
        - Доченька, только не думай, что я готова отдать тебя любому проходимцу! - Тереза обняла Пенелопу за плечи.
        - Но это так, мама... - негромко сказала девушка.
        - Нет, ты ошибаешься. Если сердце не лежит к Мигелю, ну и черт с ним!
        - «Черт с ним»? С сердцем или с Мигелем? - иронично спросила Пенелопа и, вымыв последнюю вилку, выключила воду.
        - С Мигелем, конечно! - Тереза взяла протянутую вилку и вытерла полотенцем. - Я понимаю, ты не можешь пока разобраться в себе.
        Девушка пожала плечами и взглянула в окно на вечернее солнце.
        - У меня для тебя заманчивое предложение! - Тереза взяла за руки дочь. - Скоро приедет мой брат Жозе, как раз на Рождество Иоанна Крестителя...
        - Он на каждый праздник к нам приезжает. И что? - Пенелопа не понимала, к чему клонить мать.
        - Поедешь с ним на недельку в небольшое путешествие. Представляешь, на яхте по морю целую неделю... Ммм... - Тереза закатила глаза. - С ним я договорюсь, не переживай. Он мне еще должен! Так что выполнит мою любую просьбу! Поработаешь помощником на кухне или официанткой. Ну на яхте же всегда есть туристы!
        - Для чего мне это? - Пенелопа свела брови.
        - Если между тобой и Мигелем любовь, то в разлуке она только окрепнет, если же нет, то забудешь, кто такой Мигель, пока в продуктовом магазине не столкнетесь!
        Тереза закашлялась от смеха и сквозь слезы улыбнулась.
        - Ну что? Мне говорить с Жозе? Праздник уже завтра! - напомнила Тере.
        - А кто будет заниматься с Изой музыкой? - Пенелопа улыбнулась, уже представляя радостное лицо сестры.
        - Как будто этот сорванец стал бы играть на виолончели! - Тере махнула рукой и опять засмеялась.
        Тереза Карденья очень хотела, чтобы Пенелопа поехала с Жозе. Также она желала видеть свою младшую дочь за игрой на виолончели, но, как правило, чем-то приходится жертвовать. И тогда Тере выбрала то, чего хочет больше, - выдать замуж среднюю дочь. Почему-то она была абсолютно уверена в том, что по возвращению Пенелопа сразу же согласится стать женой Мигеля. Просто Тере очень хорошо знала дочь - Пенелопа плохо переносила долгую разлуку с домом и всегда хотела поскорее вернуться. Вот в этом и заключался план Терезы Карденья. Дочь в поездке скучает, вспоминая всех родных и близких, потом понимает, что дома гораздо лучше, ну а чуть позже уясняет, что лучше Мигеля мужчины нет. Все! Приезжает - и свадьба не за горами!
        А приступить к занятиям «Иза и виолончель» можно и через недельку. Время терпит.
        Тереза снова засмеялась и обняла дочь.
        - А Мигель хороший!
        - Мама! - одернула ее Пенелопа и строго посмотрела ей в глаза, показывая всем своим видом, что эти разговоры начинают ей уже надоедать.

3
        На следующий день до сиесты Пенелопа вышла на пляж. Солнце уже доходило до зенита, освещая все улочки и дома Маглеуса. И поэтому у моря никого не было.
        Как хорошо! Можно спокойно все обдумать, сказала Пенелопа сама себе.
        Она подняла голову и взглянула на бледно-голубой небосклон. Улыбнувшись, она сняла туфли и пошла босиком по горячему песку. Прохладные волны касались ее икр, теплый ветер раздувал легкое платье из белого хлопка. Подобрав юбку, Пенелопа остановилась и посмотрела вниз. Голубые волны, игриво коснувшись ее ног, убегали обратно в море, а песок, который несколько секунд находился под водой, мгновенно высыхал под палящим солнцем.
        Что, если мне действительно поехать с дядюшкой Жозе? - спросила она себя, и какое-то незнакомое чувство появилось у нее в груди. Что это? Волнение? А может, женская интуиция, которая подсказывает, что лучше не ехать? Пенелопа вспомнила сеньору Нуччо, которая всегда говорила, что слушать нужно только сердце. Оно никогда не обманет и даже больше - подскажет...
        Пенелопа закрыла глаза и внимательно прислушалась к своему внутреннему голосу. Но на этот раз она почувствовала только, как теплый ветер ласкает ее лицо, перебирает распущенные волосы, а волны то вкрадчиво, то шаловливо касаются ее босых ног.
        Это все? Пенелопа постаралась не обращать внимания на палящее солнце, на ласковый ветер и прохладные волны, она хотела услышать свое сердце.
        Скажи, мне нужно ехать с дядюшкой Жозе? - спросила девушка.
        Вдруг внутри все затрепетало. Пенелопа сначала испугалась, но потом незнакомое ей чувство разлилось приятным теплом по всему телу. И в этот момент девушку потянуло на запад, туда, куда садится солнце, и чуть-чуть левее, на юг, наверное. Создалось ощущение, что сердце превратилось в магнит и ждет не дождется, когда найдется другой... с противоположным полюсом, чтобы соединиться воедино.
        Пенелопа открыла глаза и поняла, что это был знак. Она только что услышала свое сердце. Теперь решение принято, и уже никто не сможет отговорить девушку.
        Пенелопа опять прошлась по пляжу и посмотрела на юго-запад, куда ее так тянуло.
        Что же там? Моя любовь? Беда? Счастье? Что?
        Время покажет...
        - Пенелопа! - послышался знакомый голос.
        Девушка обернулась и увидела Мигеля, идущего к ней по пляжу.
        Она нехотя выдавила улыбку и опять отвернулась к морю.
        - Привет! - поздоровался Мигель.
        - Привет... - ответила Пенелопа и посмотрела на юношу.
        Про Мигеля можно было сказать одно - хорош собой... да и только. Хотя многим и этого достаточно. Многим... но не Пенелопе.
        Кудрявые черные волосы, большие карие глаза, прямой нос и небольшие усики. Мигель часто носил одни только шорты, открывая загорелый верх. Поэтому трудно было не заметить, что юноша еще и отлично сложен и мускулист.
        - Я вчера тебя не видел... - Мигель подошел ближе к девушке.
        - Я играла на виолончели, - равнодушно ответила Пенелопа и посмотрела ему в глаза.
        - Ты на меня обижаешься? Я что-то не так сделал? - Мигель попытался взять ее за руку.
        Пожалуй, Мигель любил Пенелопу, но он не был тем самым человеком, рядом с которым она почувствовала бы себя в безопасности. Когда она на него смотрела и пыталась прислушаться к своему сердцу, оно молчало и не давало никаких знаков. У Пенелопы не было приятных мурашек по телу от прикосновений рук Мигеля. Когда он целовал Пенелопу, девушка не чувствовала, как кружится ее голова.
        Наверное, любви не бывает, ее придумали писатели. Все эти мурашки и головокружение... - думала Пенелопа. А как жаль... Я так хотела бы испытать все это! - часто думала она. В книжках пишут, что хватает нескольких минут, чтобы узнать, этот ли человек предначертан тебе Судьбой.
        Мечтая о далеком принце, который заставит ее трепетать и таять как воск в его руках, девушка закрывала глаза на реальность. Она так и не разобралась, какие чувства связывают ее и Мигеля.
        Интерес к чему-то новому? Нежелание оставаться в одиночестве? Любовь? Да ну!
        - Мигель, я устала... - сказала она.
        - Сейчас сиеста. Иди поспи. - Мигель потянулся к Пенелопе, чтобы обнять ее.
        - Я не об этом, Мигель.
        - Если ты выйдешь за меня замуж...
        - Оставь, Мигель! - Пенелопа оттолкнула парня и пошла от него прочь.
        - Стой! - Он побежал за ней. - Ну почему ты отвергаешь меня? Мы же любим друг друга!
        - Ты опять за старое? - Пенелопа остановилась и резко к нему повернулась. - Я тебя просила. Я тебя по-хорошему просила, не заикайся про свадьбу! - Пенелопа начинала выходить из себя.
        - Прости меня, я больше не буду! - Мигель коснулся пальцами ее плеча. - Скажи только... почему?
        - Я не уверена, что люблю тебя. - Пенелопа выдохнула и посмотрела в глаза Мигелю, которые быстро забегали, видимо, парень не ожидал такого ответа.
        - Не уверена? - шепотом спросил Мигель. - Как же так?
        - Ты живешь одним днем, Мигель. Сегодня ты меня любишь и хочешь, чтобы я была с тобой. Но что будет завтра? А я хочу выйти замуж и прожить с человеком до конца своей жизни!
        - Но у меня есть работа, небольшой домик... Нам хватит для начала! Я все продумал, а ты говоришь, что я живу одним днем...
        - Я хочу любить! Я хочу понять, что это такое! Возможно, Мигель, я тебя люблю. Возможно, это и называется Любовью. Но мне нужно убедиться в этом! - Пенелопа сделала шаг назад, повернулась и пошла по горячему песку.
        - Как ты хочешь убедиться? - Мигель ускорил шаг и догнал девушку.
        - Я уезжаю на недельку с дядюшкой Жозе. Небольшое путешествие по морю, - ответила Пенелопа и опять почувствовала приятное волнение и притяжение со стороны юго-запада.
        Мигель поник.
        - Что даст тебе эта поездка?
        - Если я тебя забуду, значит, не любила... - Пенелопа, взглянув на удивленного и подавленного Мигеля, направилась к своему дому.
        - Ты куда? - крикнул он ей вдогонку.
        - Нужно повесить кукол к сегодняшнему празднику! - не поворачиваясь, ответила она и помахала ему рукой, в которой несла туфли.

4
        Пенелопа зашла на задний дворик и под навесом увидела Терезу и Изу. Девочка держала кукольную голову из папье-маше, а мать рисовала кукле глаза.
        - Я смотрю, вы уже начали без меня! - Пенелопа присела рядом с Изой и взяла в руки проволочный каркас, служивший туловищем куклы.
        - Я видела, что ты разговаривала с Мигелем, - начала Тереза, не отвлекаясь от работы.
        - Да, - ответила Пенелопа и надела на каркас длинный черный балахон. - Я рассказала ему, что отправляюсь в поездку с дядюшкой Жозе.
        Тереза быстро взглянула дочери в глаза, нечаянно смазав контур губ куклы, и улыбнулась.
        - Вот это правильно!
        Иза удивленно смотрела то на мать, то на сестру. Она не могла понять, о чем идет речь. При чем здесь Мигель и дядюшка Жозе? Какая поездка? Ей не нравилось, когда кто-нибудь секретничал у нее за спиной.
        - Иза, Пенелопа уедет с дядюшкой Жозе, чтобы подзаработать, ведь в школе каникулы и музыкальный кружок закрыт, - пояснила мать младшей дочке, прочитав у нее в глазах недоумение.
        - Ага, ясно! - Иза покачала головой, и тут до нее дошло: Пенелопа уезжает, значит, уроки музыки отменяются! Не дед же Пако будет ее учить игре на виолончели?
        Девочка улыбнулась и поставила кукольную голову сохнуть на солнце.
        Вечером все жители Маглеуса приступили к празднованию Рождества Иоанна Крестителя. У домов повесили огромных кукол из папье-маше, олицетворяющих человеческие пороки. У одних были куклы в черных балахонах - Зависть, у других куклы в красных одеяниях, с огромными сдвинутыми бровями, воплощающие Злобу, у третьих - с широкими розовыми лицами и рылами, как у свиней, символизирующие Жадность. Кукол было много - столько же, сколько и человеческих пороков.
        На пляже складывали дрова, хворост для разведения костров, ведь праздник означает победу света над тьмой.
        Иза очень любила это время, когда в доме все члены семьи суетятся, готовясь к празднику, а вечером, на закате, начинается веселье.
        Девочка проскользнула между матерью и сестрой, которые спешили накрыть на стол, и устроилась в кресле деда Пако, сидя в котором прекрасно было видно пляж.
        Через десять минут Иза встрепенулась. Вскочила на кресло и громко закричала.
        - Сильвия! Приехала Сильвия!
        От неожиданности Тереза разжала пальцы, и несколько тарелок упали на пол и разбились вдребезги.
        Видимо, Сильвия решила сделать сюрприз, потому как несколько дней назад она прислала телеграмму, в которой написала, что приехать на Рождество Иоанна Крестителя не сможет.
        Дед Пако фыркнул, взглянув на растерянную Терезу, и, взяв свою трость, аккуратно обошел глиняные осколки и отправился встречать старшую внучку.
        Полтора года назад Сильвия вышла замуж за богатого андоррца, который ехал из Родоты в Кильнус, но у него сломалась машина недалеко от поселка Маглеус. И в тот же день сеньор Гомез встретил свою будущую жену. Он был так поражен красотой испанской девушки, что напрочь забыл об оставленном на проселочной дороге автомобиле.
        Сильвия накормила путника и показала дом, в котором живет механик. Андоррец поблагодарил девушку, а на следующей неделе вернулся в Маглеус и сделал Сильвии предложение. Она согласилась и, кажется, не пожалела о своем выборе. Хотя в этом никто не мог быть до конца уверенным, ведь Сильвия стала жить в Арагоне, в ста пятидесяти милях от Маглеуса. А жаловаться на собственного мужа Сильвия считала унижением.
        Красивая и яркая, в летящем голубом платье, Сильвия вошла в дом. Ее угольно черные волосы были убраны в тугой узел. На шее блестел небольшой кулон в виде сердца. В руках молодая женщина держала несколько пакетов с подарками.
        - Иза, дорогая! - Сильвия обняла младшую сестру, которая бросилась к ней на шею.
        - Я соскучилась... - шепнула Изабелла ей на ушко. - А мама разбила тарелки.
        Сильвия обняла деда Пако, поцеловала отца и зашла в гостиную.
        Тереза и Пенелопа сидели на полу и собирали осколки.
        - К счастью... - Сильвия улыбнулась.
        Тереза сложила осколки на совок и, помогая себе руками встать с пола, тяжело поднялась.
        - Зачем ты прислала телеграмму, что не приедешь, дочка? - Мать обняла Сильвию и крепко ее поцеловала.
        - Хотела сделать сюрприз! - засмеялась Сильвия.
        - У тебя это получилось! - Пенелопа бросила веник и заключила сестру в объятия.
        - Сильвия, что у тебя в пакете? - нетерпеливо спросила Иза. - Ты привезла подарки?
        Сильвия кивнула и, поставив пакет на стул, начала доставать сувениры.
        - Это тебе, мама, - Сильвия протянула Терезе набор серебряных ложек.
        - Доченька, это ведь так дорого! - Тере изобразила на лице возмущение, но уже через секунду засияла, как до блеска натертая монета.
        - Иза, ты хорошо себя вела? - Сильвия достала подарок для младшей сестры и спрятала его за спину.
        Девочка захлопала в ладоши и закивала головой.
        - Тогда принимай - книжка с детскими сказками!
        Иза моментально изменилась в лице. Книга? Мне? Зачем?
        - Книга о пиратах, живых мертвецах и спрятанных сундуках, доверху заполненными золотыми монетами! А самое интересное - на последних страницах подробные карты, с помощью которых можно найти клад! - прорекламировала книгу Сильвия и протянула ее сестре, у которой уже загорелись глаза. - Ребенок должен читать, - обратилась Сильвия к Терезе, - пусть начнет с того, что ей действительно интересно!
        Тереза одобрительно покачала головой и посмотрела на довольную Изабеллу.
        - А этот тебе, сестренка... - Сильвия достала из пакета небольшую коробочку.
        - Что это? - Пенелопа взяла подарок в руки и стала осматривать его, переворачивая коробочку.
        - Духи. Листья фиалки, жасмин и пачули. Нежный аромат. Тебе подойдет...
        Пенелопа открыла футляр и достала небольшой флакончик с жидкостью фиолетового цвета.
        - «Сальварос»... - прочитала на упаковке Пенелопа и, открыв флакончик, смочила духами запястье.
        Нежный, сладковатый аромат разнесся по комнате.
        - Как вкусно пахнет! - Иза закрыла глаза и стала смешно шмыгать носом.
        - Спасибо! Ты угадала, мне действительно понравился этот запах! - Пенелопа поблагодарила старшую сестру.
        - Когда духи подходят женщине, то они становятся ее талисманом и приносят удачу. Это счастливые духи, Пени...
        Чуть позже, когда на столе появились тарелки, полные национальной испанской еды - там были и паэлья валенсиана, и говядина по-кордовски, и индейка по-андалузки, и суп галисийский, а также соусы «алиоли» и «чи-линдрон», вина «росадо», «тинто» и
«бланко», фрукты и орехи, - у пристани показалась большая моторная яхта.
        Блеск воды отражался в гладких бортах судна, на которых виднелась надпись
«Элеонора». Почему «Элеонора»? На этот вопрос дядюшка Жозе отвечал коротко и ясно:
«Так звали женщину, которая подарила мне первого ребенка».
        Признаться, семья Карденья никогда не видела ни Элеонору, ни тем более ребенка. Возможно, это был вымысел, а возможно, и правда. Тогда, если судить по рассказам самого Жозе, таких Элеонор было по две, а и то и по три в каждом портовом городке.
        При этом Жозе вряд ли можно было назвать красавцем. Да и возраст уже был не тот, чтобы заводить очередных Элеонор, - месяц назад Жозе разменял пятый десяток.
        Он был худощав, седоволос, с небольшими глазками и с нависшими над ними могучими бровями.
        Но чем-то он брал. То ли тем, что обладал хорошим чувством юмора, то ли тем, что знал добрую часть богатых иностранных туристов, ездивших регулярно отдыхать в Коста-Дорада или в Коста-Брава.
        Сменив дом в Маглеусе на яхту, Жозе с такой же легкостью поменял и свою жизнь. Она из размеренной и тихой превратилась в бурную и неспокойную. Хотя Жозе эти перемены делали счастливым. В него вселилась уверенность, что каждый следующий день не будет походить на предыдущий. Новые города, новые знакомые, новые женщины, а главное - хорошие деньги, которые Жозе получал за полторы недели плавания, именно столько длилась экскурсия.
        Жозе вышел на палубу и, облокотившись на стальные поручни, взглянул на пляж. И все-таки он тосковал по родине, правда редко и наедине с собой. Он вспоминал, как еще ребенком бегал по этим узким улочкам, как целовался с девочкой-одноклассницей в апельсиновом саду, как спорил с дедом Пако, прекрасно помнил свадьбу старшей сестры Терезы и рождение племянниц.
        Яхта «Элеонора» остановилась у причала, а вскоре на берег сошли капитан судна дядюшка Жозе, двое его помощников - Маноло и Санти, а вслед за ними пожилой повар Хьюго.
        Все четверо были родом из Маглеуса, и поэтому каждый направился в свой дом, договорившись, что завтра, когда солнце взойдет, они отплывают.
        Жозе, увидев сидящих на лавочке деда Пако и Альберто, улыбнулся, поправил капитанскую фуражку и ускорил шаг.
        - Кого я вижу! Сам морской дьявол решил навестить наше скромное жилище! - Дед Пако рассмеялся и закашлялся.
        - Ну-ну! Я не Морской дьявол, я всего-навсего Старый морской волк! - Жозе обнял Бето и пожал руку деда Пако.
        - Присядь с нами! В доме все равно одно бабье собралось! - Пако протянул курительную трубку Жозе и, прищурив правый глаз, взглянул на яхту.
        - Плавает корыто? - Дед Пако указал на судно, стоящее у пристани.
        - Нет, это не корыто. Это моя ласточка! - Жозе погрозил пальцем. - И не надо ее обижать!
        - Смотри, Вето, - дед Пако не успокаивался, - мужик окончательно свихнулся. Боится, что его лодку обидят и она расплачется.
        Жозе не стал ему отвечать, а только взял трубку у Альберто и закурил.
        - Я что-то не пойму! Уже смеркается, а я еще не ел! - Дед Пако повернулся к окну своего дома. - Тере, вы нас будете кормить сегодня или нет? Может, хватит чесать языками?
        - Скоро Жозе приедет, вот тогда мы и сядем за стол! - послышался голос Терезы из дома.
        Дед Пако скрестил руки на груди и сердито посмотрел на Жозе.
        - Значит, тебя ждем... - Старик сплюнул и постучал трубкой по лавочке. - Ну что расселся? Вставай! Пошли ужинать!
        Жозе и Вето посмеялись и направились в дом. Проводив их взглядом, дед Пако еще раз взглянул на яхту:
        - Чертово корыто... - шепотом выругался он и тоже зашел в дом.
        В течение нескольких часов из открытых окон дома Карденья слышался смех. За столом смеялись все: начиная с Изы, заканчивая ворчливым дедом Пако.
        - Никогда не забуду, как Гомез решился пройти по раскаленным углям... - начал дед Пако, вспоминая прошлогодний праздник.
        Почему-то андоррца, мужа Сильвии, никогда в доме Карденья не называли по имени, только по фамилии - Гомез.
        - Как балерина заскакал! Легонько и осторожно! - Дед Пако вытер слезу из левого глаза. - А ведь нужно твердо и уверенно шагать, чтобы перекрыть доступ кислороду! А Гомез... - Дед Пако вытянул ноги из-за стола, чтобы все присутствующие могли наблюдать за его небольшим представлением, и, натянув стоны, забарабанил носками по полу. - Балерина!
        - Сильвия, а почему Гомез не приехал на праздник? - спросила мать, подкладывая кусок индейки в тарелку Вето.
        - У него дела, - ответила Сильвия и погладила по голове Изу.
        - Деловой очень? - Дед Пако перестал дергать ногами и долил себе в бокал еще вина. - Если он тебя обидит, то я его! - Старик взял салфетку и начал кровожадно выкручивать ее в разные стороны.
        - Дед Пако, - Иза засмеялась, - ты старый, а Гомез молодой!
        - Зато Гомез не воевал! А я записался в ряды добровольцев, когда мне было только семнадцать...
        - Мы знаем! - чуть ли не хором ответили все присутствующие и опять дружно засмеялись.
        Раскаленный диск солнца уже потонул в прохладном море, только розоватые следы остались на темно-фиолетовом небе, усыпанном многочисленными звездами.
        На пляже разожгли костры и устроили пляски. А в скором времени начали сжигать кукол из папье-маше.
        Изе очень нравилась эта традиционная часть праздника. Она положила на мокрый песок куклу, олицетворяющую Зависть, и, взяв горящую палку, подожгла чучелу голову. Кукла мгновенно вспыхнула, и мелкие искры стал разносить ветер.
        Чуть позже сделали дорожку из углей, и из толпы стали выходить смельчаки, которые отважились пройтись босиком.
        Среди них был и Жозе. Он резво снял ботинки, поправил сбившуюся фуражку и прыгнул на дорожку. Все ему зааплодировали. Жозе поднял руки вверх и, балансируя, твердо и уверенно прошелся по раскаленным углям.
        - Следующий! - крикнул Жозе и, взяв бутылку вина, отпил прямо из горлышка.
        Из толпы показался Мигель. Он огляделся вокруг себя, наверное, искал глазами Пенелопу, и, увидев девушку, стоящую рядом с матерью и сестрами, ступил на раскаленную дорожку.
        По его лицу было видно, что ему очень больно, что угли обжигают ему стопы, но он терпит и старается улыбаться.
        - Гляди, Пенелопа, а Мигель храбрый... - шепнула на ухо дочери Тереза.
        Пенелопа взглянула на мать и отвернулась.
        - Я следующий! - крикнул нетрезвый Вето и выбежал в центр толпы.
        - Ты-то куда, толстый мешок! - Дед Пако замахал тростью и засмеялся.
        Вето скинул обувь и быстро пробежался по углям, потому как если бы он шел медленно, его бы мотало из стороны в сторону от распитой бутылки вина.
        Тереза, испугавшись, закрыла глаза ладонями и услышала голос младшей дочери:
        - Я тоже хочу. Я следующая!
        - Изабелла Карденья, вернись! Вот еще вздумала! - Пенелопа схватила сестру и взяла ее крепко за руку, чтобы та не вырвалась.
        Когда начало светать, женщины отправились собирать клевер, вербену и валерьяну. Считается, что травы, собранные в эту ночь, обладают чудотворными свойствами.
        - Мам, я останусь на пляже, - сказала Пенелопа Терезе.
        - Хорошо, - мать поцеловала девушку в лоб и, взяв Изу за руку и позвав Сильвию, направилась к апельсиновой роще.
        Пенелопа сняла туфли и пошла по мокрому песку в сторону причала. На пляже еще веселился народ, поэтому девушка, решив побыть в одиночестве, зашла за небольшой холм, пересекла пристань и присела на валун возле воды.
        Через пару часов уже рассветет, и я отправлюсь с дядюшкой Жозе в путешествие... - думала Пенелопа. А что принесет мне эта поездка? Сердце подсказывает, что она изменит мою жизнь...
        Оглядевшись по сторонам и убедившись, что она одна, девушка развязала пояс на платье и сняла с плеч бретельки. Платье упало к ее ногам.
        Полностью обнажившись, Пенелопа подошла к воде и нырнула.
        Девушка ошибалась, думая, что на берегу она находится одна. Из-за большой груды камней за ней наблюдал Мигель. Он хотел с ней поговорить, но увидел, как девушка остановилась у воды и сбросила с себя одежду.
        Как она красива... - думал Мигель, внимательно следя за Пенелопой, которая наслаждалась прохладным морем.
        Он любовался ее смуглой кожей, мокрыми черными волосами, безупречным телом.
        Как же ему хотелось подойти к ней, прижать к груди, согреть ее своим теплом! Но Пенелопа никогда бы не простила его, узнав, что уже больше пятнадцати минут он смотрит на нее, обнаженную.
        Увидев, что Пенелопа собралась выходить из воды, Мигель тяжело вздохнул и, стараясь не шуметь, ушел.
        Девушка вышла на берег, отжала длинные волосы и, набросив платье, взглянула на небосклон, который уже стал бледно-голубым, а на горизонте начало всходить утреннее солнце.
        - Уже рассвет... - сказала себе Пенелопа. Рассвет моей новой жизни!

5
        Яхта «Элеонора» уже довольно далеко отплыла от причала поселка Маглеус. Но на берегу еще можно было разглядеть три фигурки: одну, полноватую и невысокую, принадлежавшую Терезе Карденья, вторую, стройную, - Сильвии, державшей за руку третью - Изабеллу, которая не переставала махать рукой.
        Пенелопа, стоя на палубе и наблюдая, как поселок Маглеус с каждой минутой все больше отдаляется, до сих пор чувствовала на щеках тепло от нежных поцелуев матери и сестер. Девушка готова была расплакаться, но она как-то в детстве дала себе слово, что никто и никогда не увидит ее слез. В принципе, Пенелопа еще ни разу не оступилась. Нет, она давала волю своим чувствам, но только тогда, когда была одна и где-нибудь за причалом или в апельсиновом саду, там, где ее никто бы не увидел.
        - Уже скучаешь по дому? - спросил дядюшка Жозе.
        Пенелопа посмотрела на него и отрицательно покачала головой:
        - Это просто непривычно для меня... - помолчав, призналась она.
        - Ничего! - Дядюшка Жозе обнял племянницу за плечи. - Тебе понравится! Вот увидишь! В первые дни плавания я тоже сомневался, правильный ли я сделал выбор. Но потом, кое-что почувствовав, я бесповоротно убедился, что нет ничего лучше в этой жизни, чем просто плыть по морю и любоваться луной, отраженной в глади воды.
        - Что ты почувствовал? - Пенелопа удивленно приподняла бровь.
        - Хочешь, покажу? - загадочно спросил Жозе. - Уверен, тебе понравится!
        Пенелопа кивнула и последовала за дядюшкой.
        - Санти, Маноло! - крикнул он командирским тоном, проходя мимо рулевой рубки. - Расправить паруса!
        Спустя минут десять Жозе взял за руку Пенелопу и вывел ее на нос яхты. . Пенелопа замерла. Огромные белые полотнища гудели под сильным порывом ветра.
        - Проходи вперед, к поручням... - сказал ей Жозе и легонько подтолкнул в спину.
        Пенелопа осторожно прошлась возле парусов и взялась руками за стальные поручни.
        - Как здорово! - крикнула она, когда ветер растрепал ей волосы.
        Она развела руки и звонко засмеялась. Таких ощущений девушка еще не испытывала. Оглянувшись назад, Пенелопа увидела Жозе, который, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдал за счастливой племянницей.
        Пенелопа снова рассмеялась и, перегнувшись, посмотрела на голубоватое море, которое безжалостно разрезала яхта, шедшая теперь на большой скорости.
        - Как красиво! - восхищаясь, произнесла она. - Я ничего подобного не видела!
        Спустя полчаса, вдоволь налюбовавшись голубым морем, чайками, охотившимися за рыбой на поверхности воды, небом, таким голубым и огромным, что при взгляде на него начинала кружиться голова, Пенелопа зашла на кухню, чтобы предложить свою помощь.
        Помещение, отведенное для кухни, было небольшим и темноватым. Посередине стоял округлый разделочный стол, над ним висели корзинки и пакеты с пряностями. Поодаль находились плита с двумя конфорками, небольшой холодильник и раковина.
        Поваром на судне был Хьюго - полноватый мужчина, немного старше Жозе.
        Хьюго носил свободные штаны из легкой ткани, льняную рубашку и широкий кухонный фартук, который из-за частых стирок приобрел бежевый оттенок.
        Длинные кудрявые волосы Хьюго убрал в хвост и повязал на голову платок.
        Он все время молчал, а если и решался обронить слово, то оно было очень точным, как по смыслу, так и по делу.
        Нет, Хьюго не отталкивал Пенелопу своей молчаливостью, а наоборот - притягивал и казался ей загадочным. Возможно, молчание стало его постоянным спутником лишь потому, что на палубе Хьюго не мог найти интересного собеседника. Жозе все время был занят гостями «Элеоноры», а под вечер просто валился с ног. Какие там разговоры! Что касается Санти и Маноло, то можно сказать лишь одно - когда у людей разные приоритеты и ценности в жизни, то вряд ли они станут хорошими собеседниками.
        Санти и Маноло, два родных брата, готовы были вылезти из кожи вон, чтобы заработать больше денег. Они могли и унижаться, и лицемерить, и заискивать... Возможно, поэтому оба уехали из Маглеуса, где это считается аморальным поведением.
        А вот Хьюго пребывал на яхте Жозе лишь по двум причинам: его отец был моряком, и любовь к плаванию передалась ему по наследству. Вторая же причина - Хьюго обожал готовить и, не меньше того, есть.
        На этот раз он вымочил в уксусе и оливковом масле филе какой-то рыбы, потом нарезал лук кольцами, вытирая со щек слезы, и выложил рыбу на сковородку.
        - Хьюго, я пришла вам помочь, - сказала девушка и спустилась с трапа.
        Хьюго повернулся на голос и молча указал Пенелопе на гору грязной посуды, выросшую в раковине.
        Девушка поняла, что от нее требуется, и, засучив рукава оранжевой рубашки, начала мыть посуду.
        Хьюго молчал, Пенелопа тоже. Она хотела было спросить у него о многом, например, часто ли они попадали в шторм, какие туристы отдыхают на яхте, но, увидев, что Хьюго не намерен о чем-либо с ней разговаривать, молча продолжила работать.
        - Вау-вау! - На кухню спустился Маноло, загорелый брюнет лет двадцати пяти, с кудрявыми волосами и небольшой бородкой. - Санти, взгляни, наша принцесса моет посуду!
        Чуть позже на кухне показался Санти, ровесник Маноло, с бритой головой, но с обильной шевелюрой на груди.
        - Что надо? - не вытерпела Пенелопа, когда эти двое оперлись на край стола и принялись хихикать за спиной у девушки.
        -Ты знаешь английский или французский?- спросил Санти.
        - Нет, - ответила Пенелопа грубым тоном, - но зато я могу отругать тебя на испанском, да так, что на твоей лысой башке появятся волосы!
        Санти помрачнел, а Маноло, смеясь, легонько толкнул его в плечо.
        - Опять дурью маетесь? - По трапу спустился Жозе и, сняв капитанскую фуражку, строго посмотрел на Маноло и Санти. - Значит, я рассказываю, какой нам предстоит путь. Через двадцать минут мы прибудем в Барселону, там нас ждут туристы. Потом сутки плывем до Сижана, что находится во Франции. Конечно, мы можем прибыть в Сижан и к концу дня, но гости изъявили желание подольше поплавать в море. Позже
«Элеонора» остановится в этом портовом городке, высадит одного из туристов на пару дней, а сама пойдет вдоль побережья Франции. Потом мы заберем из Сижана нашего гостя и отправимся обратно в Барселону. На этом наше путешествие закончится. Все понятно?
        Жозе оглядел присутствующих и скрестил руки на груди.
        - Значит, мы пересечем границу Испании? - Пенелопа взяла полотенце и вытерла руки.
        - И что? Я уже семь лет это делаю! Все налажено до автоматизма! - Жозе рассмеялся. - Ну? Готовы принимать гостей?

6
        В порту Барселоны было многолюдно. У причалов стояли корабли, спортивные яхты, поражающие своей красотой, небольшие лодки.
        Пенелопа пришла в восхищение, ведь в последний раз, когда она была в мегаполисе, ей только исполнилось шестнадцать. Тогда сеньора Нуччо взяла девочку с собой в Арагон, чтобы навестить старую подругу.
        - Столько людей! А какие машины! - непроизвольно выговорила она, глядя в иллюминатор.
        Хьюго только ухмыльнулся и принялся нарезать лимоны.
        Увидев, что к «Элеоноре» подходят четверо иностранцев, девушка замерла и принялась наблюдать за ними.
        Дядюшка Жозе, Санти и Маноло выстроились в линейку перед трапом и, пожимая каждому руку, приторно улыбались.
        Первой на борт яхты взошла высокая блондинка лет двадцати пяти, вяло поприветствовав команду «Элеоноры». На ней элегантно смотрелось короткое платье сливового цвета с многочисленными пайетками.
        Чуть позже за ней поднялась другая девушка - с короткими рыжеватыми волосами и белой кожей, которая приняла розоватый оттенок под нещадным испанским солнцем. На рыженькой была блуза с глубоким декольте, украшенным цветными бусинами, которые переливались в солнечных лучах, как драгоценные камни.
        Крепко пожав руку капитану, по трапу поднялся молодой мужчина. На нем были солнцезащитные очки и смешная панама. Он почему-то все время улыбался и сильно жестикулировал.
        Пенелопа покачала головой. Зачем все это мне? - подумала она. Две надменные красавицы, которые буду указывать, чем их развлекать, мужик, у которого дурацкая улыбка не сходит с лица, и...
        В эту секунду мысли Пенелопы оборвались. Она увидела последнего пассажира.
        Высокий, с длинными русыми волосами и небольшими усами, плавно переходившими в бородку... А какая у него улыбка... Губы... какие чувственные алые губы. Его рельефное тело обтягивала синяя рубашка. Волосы трепал теплый ветер.
        - Ох! Вот черт, - вздохнула Пенелопа и взглянула на Хьюго, который вопросительно на нее посмотрел. - Простите, - извинилась она, - иногда я себя ругаю за то, что выдумываю всякую ерунду. Бывает, играю на виолончели и представляю, как я сижу на сцене, а передо мной тысячи людей, пришедшие послушать мою музыку. Я точно знаю, что никогда такого не будет, но вот думать об этом не перестаю... - Пенелопа взяла полотенце и вытерла мокрую кастрюлю.
        - Нет ничего невозможного! - неожиданно изрек Хьюго и продолжил нарезать шалфей.
        - Ха, «нет ничего невозможного» - сильная фраза, побуждающая людей следовать за мечтой. Забавно... Заметьте: фраза из трех слов, которые по отдельности имеют отрицательное значение...
        Пенелопа усмехнулась и, взяв у Хьюго дольку лимона, снова взглянула в окно.
        Чуть позже она вышла на палубу и, увидев дядюшку Жозе, направилась к нему.
        - Скоро обед. - Он показал на накрытый белой скатертью стол, стоящий на корме яхты. - Помоги Маноло и Санти расставить посуду. - Жозе похлопал Пенелопу по плечу и исчез в рулевой рубке.
        Девушка нашла глазами Маноло, который тут же позвал ее, махнув рукой, и зашагала по палубе.
        - Как тебе наши гости? - спросил он.
        - Обычные мешки с деньгами, - равнодушно ответила девушка, взяв в руки тарелки.
        - Но они готовы поделиться этими деньгами и с нами! - Маноло рассмеялся и протянул Пенелопе коробку с вилками и ложками.
        - По-моему, ты готов за деньги продать душу дьяволу!
        - Конечно, если он предложит хорошую цену! - Маноло свернул салфетку и положил ее у одной из тарелок.
        - Продажный! - фыркнула девушка. - Я таких, как ты, еще не встречала!
        - Значит, надолго меня запомнишь! - Маноло подмигнул и принялся сворачивать следующую салфетку.
        После того, как гости «Элеоноры» переоделись к обеду, на палубе стало шумно, заиграла музыка, послышался женский смех и споры мужчин.
        - Джеймс, - обратилась блондинка к своему русоволосому спутнику, - поухаживай за дамами!
        Джеймс обворожительно улыбнулся и, взяв бутылку мартини, долил девушкам напиток в бокалы. Потом он взглянул на своего собеседника в солнцезащитных очках и панаме и продолжил спор о бейсбольной команде.
        Еще раз взглянув на компанию из кухни, Пенелопа поправила фартучек, провела рукой по черным блестящим волосам и, взяв поднос с закусками, направилась на корму.
        - Гляди-ка, Джеймс, вот чудо. У Жозе женщина на борту... - шепнул вечно улыбающийся мужчина, стараясь говорить как можно тише.
        - А мы что, не женщины? - сердито спросила блондинка и бросила оценивающий взгляд на Пенелопу.
        - Ванесса, я имею в виду команду Жозе, а не гостей яхты! - пояснил мужчина в панаме.
        Пенелопа поняла, что сидящие за столом говорят о ней, и яркий румянец вспыхнул на ее смуглых щечках.
        - Что это? - Ванесса указала на маринованную рыбу. - Закуска с луком? Здесь есть уксус?
        Но Пенелопа ей не ответила, ибо не знала английского языка. Сделав вид, что не слышит блондинку, Пенелопа поставила блюдо на стол и направилась обратно на кухню.
        - Смотрите-ка, она решила меня игнорировать! - громко крикнула Ванесса. - Кто она такая?
        - Успокойся... - Джеймс погладил девушку по руке, но, увидев, что Пенелопа возвращается с полным подносом, откинулся на спинку кожаного дивана.
        - Эй! - Ванесса потрясла Пенелопу за рукав рубашки. - Ты глухонемая, что ли?
        Пенелопа, не вытерпев такого к себе отношения, резко убрала руку и продолжила выставлять тарелки на стол.
        - Успокойся, говорю! - Джеймс повысил голос. - Что ты к ней привязалась?
        - Отлично, если она не хочет по-хорошему, будет по-моему, - с этими словами Ванесса пододвинула тарелку с горячим на край стола и легким движением столкнула ее на пол.
        Тарелка разбилась, и гуляш обжег ноги Пенелопы. Девушка вскрикнула и удивленно взглянула на блондинку.
        Господи, я разбила тарелку! Какая я неловкая! - пронеслось у нее в голове. Дядюшка Жозе не простит мне такой оплошности!
        Быстро расставив оставшиеся тарелки, Пенелопа побежала в подсобное помещение за шваброй и ведром.
        Вернувшись, она увидела, что блондинка скрестила руки на груди и смотрит в ее сторону.
        - Ты вздумала махать передо мной грязной шваброй? Вообще-то я хотела спокойно пообедать!
        Пенелопа молча отжала тряпку и принялась подтирать брызги гуляша, убирая острые осколки голыми руками.
        Когда она закончила уборку, Ванесса спросила:
        - Не хочешь извиниться?
        Пенелопа видела, что молодая женщина обратилась к ней, но понять, что именно она хочет, девушка так и не смогла.
        - Что молчишь? - Ванесса повысила голос.
        - Так, хватит! - Джеймс встал из-за стола. - Откуда в тебе столько злости? - сказал он и, взяв под локоток Пенелопу, повел прочь от стола. - Не обращай внимания. Если у Ванессы нет настроения, она попытается испортить его и окружающим. Увы, такая у нее натура! Сегодня она и мне потрепала нервы. Но ты не переживай! - Джеймс остановился у капитанского мостика и улыбнулся Пенелопе.
        Какой красивый у него голос, подумала она. Бархатистый... Не то, что у Мигеля, - слащавый и высокий.
        От Джеймса пахло мужским одеколоном с горьковато-древесным запахом. И даже когда мужчина ушел в свою каюту, Пенелопа еще долго ощущала этот легкий шлейф аромата.
        Он один из тех богачей, которые уверены, что купить можно всех и каждого! - сердито думала Пенелопа. Но в первую очередь она злилась на себя, потому как чувствовала, что этот Джеймс совершенно другой человек - честный, добрый и мудрый.
        Но с чего это я взяла, одернула она сама себя. Все они из одного теста! Исключений не бывает! Хотя... нет ничего невозможного!

7
        Под вечер, когда солнце собралось садиться, яхта «Элеонора» остановилась. А чуть позже спустили шлюпку.
        - Гости захотели искупаться... - объяснил Маноло.
        Пенелопа даже не взглянула на парня и, взявшись за стальные поручни яхты, стала внимательно наблюдать за иностранцами.
        - Что сегодня произошло? - спросил Маноло.
        - Вон та блондинка решила проверить мои нервы...
        - А! Ванесса Людвиг - невеста Джеймса Гранта. Она всегда себя так ведет...
        - Джемс Гранд - это вон тот, с длинными русыми волосами? - Пенелопа указала на мужчину, который оттолкнулся от шлюпки и нырнул в воду.
        - Ну да! - подтвердил Маноло.
        - Невеста... - Когда Пенелопа повторила это слово, в груди сильно кольнуло.
        - Ну-ка посмотри на меня! Ты что, расстроилась? - Маноло повернул девушку лицом к себе.
        - Я? Да ты с ума сошел! Просто, как-никак, а мы больше недели проведем с ними. Мне же необходимо знать, кто есть кто! Или это военная тайна? - Пенелопа первый раз улыбнулась Маноло, она прекрасно знала, что ее улыбка помогает ей выведывать самые страшные секреты.
        - Ты очень красивая, когда улыбаешься... - Маноло провел рукой по волосам Пенелопы.
        - Руки прочь! - рассмеялась она. - Почему-то в школе ты меня не замечал, а я в детстве часто улыбалась!
        - Я давно подметил, что у меня со зрением проблемы! - Маноло захохотал. - Ладно, слушай! - Он повернулся лицом к шлюпке и начал рассказ. - Видишь мужика в панаме? Это Вил. Вроде бы он юрист, точно не помню. Он у нас на яхте третий раз. Та рыжая с бледной кожей - его новая содержанка...
        - «Содержанка» - это как? - Пенелопа приподняла бровь.
        - Ну, если ты будешь регулярно спать с Вилом, харчеваться за его счет и брать, у него деньги на тряпки, я назову тебя содержанкой! - пояснил Маноло. - Слушай дальше, вон тот русоволосый с бородкой - Джеймс Гранд - частый гость на нашей яхте. У него своя фирма по обработке то ли алмазов, или рубинов, короче, не вдавался в подробности. А блондинка, та, что сейчас дергает ножками, сидя на краю шлюпки, чтоб она перевернулась, Ванесса Людвиг - редкостная стерва. Надеюсь, слово
«стерва» не требует объяснений?
        - Я догадываюсь, - ответила Пенелопа, вспомнив инцидент во время обеда.
        - Если ты хочешь нравиться этим богатеньким, то просто улыбайся и всегда говори... - Маноло опять повернул Пенелопу лицом к себе, - «йес», - произнес он по-английски.
        - Йес, - повторила Пенелопа.
        - У тебя хорошее произношение! - Маноло снова дотронулся до волос девушки. - Что у тебя за духи?
        - Тебе нравятся? - Пенелопа игриво подставила шею, чтобы Маноло мог вдохнуть аромат.
        - Очень! Нужно матери такие же купить...
        - Ванесса, взгляни, у глухонемой есть ухажер! - Рыжеволосая девушка указала на яхту.
        Джеймс, плывший рядом со шлюпкой, взглянул на корму.
        В эту минуту Маноло провел рукой по угольно-черным волосам Пенелопы, а девушка звонко засмеялась.
        Этот смех показался Джеймсу искренним и непритворным, в отличие от наигранных смешков Ванессы.
        Смех юной испанки был красивым, звонким... настоящим.

8
        Когда солнце окончательно зашло за горизонт, а на небе появилась любопытная луна, из кают-компании послышалась музыка и оживленные разговоры.
        Стены просторного салона были обиты панелями красного дерева. Посередине помещения расположился небольшой круглый столик с четырьмя стульями, в углу, у иллюминатора, находился бар с напитками, а напротив двери стоял пузатый кожаный диванчик.
        - Что интересного в этом покере? - уныло спросила рыженькая девушка, показывая на Вила и Джеймса, которые играли в карты за столом.
        - Лили, покер - чисто мужское занятие, хотя и я порой сажусь за эту игру. - Ванесса, сидя на диване, закинула ногу на ногу и большими глотками опустошила бокал мартини, смешанным с апельсиновым соком. - Эй, Санти, принеси еще коктейля!
        - Вил, - Джеймс взял еще одну карту, - ты слышал, что я со вторым учредителем, Бруно Морисом, делю фирму?
        - В прессе читал, - ответил Вил и отпил виски из стакана. - С чего все началось?
        - Бруно затеял нечестную игру против меня и моего отца. Он знал, что скоро придется делить фирму, и принялся переманивать всех покупателей на свою сторону. В Сижане остался один из самых крупных и перспективных покупателей. Заключив контракт с этой фирмой, есть возможность собрать миллионы]
        - Бруно Морис - змея, пригретая на груди. Сколько всего для него сделал мистер Грант!
        - Если бы Морис просто был змеей - это было бы полбеды... - Джеймс положил карты на стол и, сделав несколько глотков терпкого напитка, продолжил: - Мне нужна твоя консультация как специалиста.
        - Я весь внимание.
        - Если дело доходит до шантажа, что нужно делать?
        - Бруно вздумал тебя шантажировать? - спросил Вил.
        Джеймс кивнул:
        - Через своих шестерок. Но я ведь знаю, откуда ветер дует.
        - Игнорируй. Но улики - письма, сообщения - сохраняй. Они пригодятся в суде.
        - Игнорировать?
        - Абсолютно. А что он сможет сделать? Зачем ему марать репутацию перед судом? Он проверяет твое терпение и ждет не дождется, пока ты сам не сдашься! Вот и все.
        - Спасибо, друг! - Джеймс хлопнул Вила по плечу и, разлив по стаканам виски, сказал тост: - За стойких парней!
        - Дамы и господа, - в кают-компании появился Жозе, - не хотите ли послушать живую музыку? Игру на виолончели?
        - Неужели Хьюго обучился игре? - Ванесса засмеялась.
        - Нет, не Хьюго... - отрицательно покачал головой Жозе.
        - Тогда кто? - Лили вытянула губки и начала наматывать рыжую прядь волос на палец.
        - Давайте не будем гадать, - предложил Джеймс. - Жозе, мы готовы послушать.
        Дядюшка Жозе поклонился, а через несколько секунд в кают-компании появилась Пенелопа.
        - Это оборванка играет на виолончели? - шепнула Ванесса Лили. - Что за несуразица?
        - Я слышала такую историю. Одна девушка (на самом деле она была голубых кровей) на время отказалась от излишеств и богатств, чтобы понять, как живут бедняки, - прошептала Лили.
        - Да заткнись ты! - не выдержала Ванесса и презрительно осмотрела с ног до головы Пенелопу.
        Тем временем Пенелопа положила на стол чехол с виолончелью и принялась выдвигать из-за стола стул.
        - Я помогу тебе! - Джеймс привстал и взялся за спинку стула, дотронувшись до холодных пальчиков Пенелопы.
        От этого случайного прикосновения щеки Пенелопы вспыхнули, и она опустила глаза, похлопав длинными ресницами.
        - Давно играешь? - спросил он.
        - Йес, - ответила Пенелопа и улыбнулась своей фирменной улыбкой.
        Она прекрасно понимала, что может выставить себя полной дурой, ответив невпопад. Но ей так захотелось, чтобы Джеймс услышал ее голос...
        - Гм-гм, - раздалось наигранное покашливание Ванессы.
        Джеймс внезапно опомнился и, озарив Пенелопу улыбкой, поставил ей стул.
        Взяв из чехла виолончель, она сбросила туфли, продемонстрировав изящный подъем стопы.
        Зажав ногами инструмент, Пенелопа взмахнула смычком и провела им по натянутым струнам.
        В кают-компании собрались абсолютно все, и даже толстый угрюмый повар Хьюго, которого тоже распирало любопытство.
        Он внимательно следил за тем, как девушка водит смычком. Почему-то Хьюго мысленно сравнивал его с кухонным ножом.
        Рядом с поваром стоял дядюшка Жозе. Слушая музыку Пенелопы, он высоко поднял голову, гордясь за свою племянницу. Услышав, что Маноло шепотом что-то обсуждает с Санти, он резко толкнул парня в плечо.
        Маноло недовольно взглянул на капитана и продолжил любоваться стройными загорелыми ножками Пенелопы. Какая там музыка, если перед ним на стуле сидит такая сексуальная красотка!
        Наверное, единственными в зале, кто остался равнодушными как к Пенелопе, так и к ее музыке, были Вил и Лили.
        Лили рассматривала свои ногти, а Вил жаждал напиться.
        С ненавистью за игрой этой «дикарки» наблюдала Ванесса. В эту минуту она для себя решила, что ни она, ни ее будущий муж ни за что на свете больше не поднимутся на яхту «Элеонора».
        Что возомнила о себе эта оборванка? - Ванесса проклинала ее всем сердцем. Ну и что, что она умеет играть! Вот еще! Разве эта проходимка может составить мне конкуренцию? Конечно нет! Да она со мной и рядом не стояла. Разве есть повод для ревности? - Ванесса взглянула на Джеймса и еще больше принялась проклинать Пенелопу.
        Джеймс полностью развернулся на стуле лицом к Пенелопе. Теперь их отделяла лишь пара футов. Он уловил нежный аромат фиалки, жасмина и пачули. Почему-то ему захотелось полностью вдохнуть ее аромат, испить его до конца, ни с кем не делясь.
        Джеймс наклонился ближе к Пенелопе, она взглянула ему в глаза и почувствовала, как сердце начало быстро биться, как на ладонях выступил пот...
        Пенелопа закрыла глаза. Она тоже слышала дыхание Джеймса и вдыхала его горьковатые духи, смешанные с запахами табачного дыма и виски.
        Он сводит меня с ума! Нельзя, чтобы окружающие это заметили... - подумала Пенелопа.
        Открыв глаза, она встретилась взглядом с Джеймсом. Как магнит, как мощный магнит тянули девушку его зеленые глаза. В них она прочитала восхищение. Только Пенелопа не поняла, чем же восхищался Джеймс - ее оголенными стройными ножками или же мастерством игры? От первого предположения она почувствовала смущение, от второго - расцвела.
        Но внезапно Джеймс встал и покинул кают-компанию.
        Почему он ушел? - Девушка проводила его взглядом.
        Неожиданно у нее пропало желание играть. Для кого эта музыка? - спросила себя Пенелопа. Для Ванессы? Черт ее побери! Для безучастных Вила и его «содержанки»? Для дядюшки Жозе или угрюмого Хьюго? Для Санти и Маноло, которые нагло пялятся на ее грудь и ноги?
        Нет! Оказывается, она играла только для Джеймса. Для мужчины, с которым ей никогда не быть вместе...

9
        - Ты была великолепна! - Дядюшка Жозе обнял племянницу.
        - Хорошо, когда в жизни есть увлечение... - произнес Хьюго и разлил горячий чай с листьями эвкалипта по кружкам.
        - Дядюшка Жозе, а Джеймс Грант в который раз на твоей яхте? - Пенелопа присела на стул, стоящий напротив разделочного кухонного стола, и взглянула в иллюминатор, за которым переливалась лунная дорожка.
        - Два раза в молодости с отцом, - начал перечислять Жозе, - спустя три года в гордом одиночестве, и в прошлый раз, год назад, с друзьями. А что это тебя так заинтересовало? - Жозе скрестил руки на груди и прищурил правый глаз.
        - Да так... просто. Женское любопытство! - Пенелопа хихикнула. - А с Ванессой они давно знакомы?
        - Их родители вместе начинали бизнес.
        Пенелопа покачала головой и впервые увидела улыбку Хьюго.
        - Что смешного? - удивилась она. - Я что-то не то сказала?
        - Борись за свое чувство! Вполне возможно, что тебе удастся только один раз в жизни по-настоящему полюбить... - Хьюго повязал платок на голову и, отвернувшись от Жозе и его племянницы, стал нарезать вяленое мясо для закуски.
        - Что вы имеете в виду? - спросила Пенелопа, хотя была уверена, что Хьюго ей не ответит. - Хорошо, - Пенелопа встала из-за стола, - пойду, прогуляюсь перед сном. Погода великолепная. За чай спасибо, Хьюго. Но знайте, мне не нравится Джеймс Гранд!
        - Заметь, я не упоминал его имени, когда говорил о любви. Ты сама о нем заикнулась... - Хьюго вытер руки о фартук и самодовольно улыбнулся.
        - Чушь всё это! - Пенелопа поспешила уйти. - Спокойной ночи!
        Погода действительно была чудесной. Над головой простиралось ясное темное небо, похожее на туго натянутое черное покрывало, на которое кто-то просыпал жемчужное ожерелье. Огромная круглобокая луна отражалась в глади спокойного моря.
        Пенелопа наклонилась и взглянула на лунную тропу. Ей вдруг захотелось нырнуть в темную воду и проплыть по серебряной дорожке.
        Вдруг позади девушки послышались шаги, и она поспешила обернуться.
        Джеймс! Что тебе нужно от меня? - подумала Пенелопа и резко отвернулась.
        - Любуешься прекрасной ночью? - спросил он ее на английском.
        - Да, - ответила она на его языке, скрывая одновременно улыбку и смущение.
        - Мне очень понравилось, как ты играла. - Джеймс тоже наклонился на поручни и посмотрел ей в лицо. - Жозе - твой родной дядя?
        - Да, - опять наугад ответила девушка и пообещала себе, что больше не скажет ему ни слова. Вдруг он попросит ее о чем-то неприличном, а она не поймет и сдуру опять ответит «да».
        - Прости, что Ванесса так себя ведет. Если честно, мне стыдно за свою невесту. Раньше она не была такой. Я не знаю, что с ней происходит. Конечно, я догадывался, что Ванесса ревнивая собственница, но чтобы настолько! - Джеймс посмотрел на лунную дорожку, которой любовалась Пенелопа. - У тебя красивое имя. Что оно значит?
        Девушка только улыбнулась и, отвернувшись от моря, спиной оперлась на перила, скрестив ноги.
        - Вы знаете испанский? - спросила она его.
        - Что? Я тебя не понимаю... - Джеймс улыбнулся.
        Если бы он знал мой язык, он обязательно ответил бы мне на испанском, смекнула Пенелопа. А как мне с ним общаться? Он не знает моего родного языка, а я не понимаю по-английски. Да и зачем? Что-то изменилось бы? Стали бы мы ближе? Конечно нет. Наверное, оно и к лучшему, хотя мне так хочется рассказать ему, что он заставляет меня о нем думать каждую минуту. Что я презираю его как богача, но боготворю как мужчину. Что эти два чувства мешают мне, так как ежесекундно ведут борьбу внутри меня.
        Пенелопа подняла глаза и посмотрела на Джеймса.
        Ах, слова, слова... - Девушка задумалась. Нет ничего лживей слов! А глаза? Глаза говорят только правду, так же как и сердце. Что же говорят твои глаза, Джеймс? Зеленые... как магнитики... хочется смотреть в них и смотреть...
        - Ты не говоришь по-английски? - спросил он.
        Пенелопа не стала ему отвечать. Она поняла, что настало время идти в каюту, что разговор (хотя эта сценка больше походила на отдельные монологи двух героев, стоящих рядом на сцене), может сыграть с ней злую шутку. Нет, Пенелопа не волновалась, что их может увидеть Ванесса, девушке было все равно. Пенелопа боялась, что с каждым сказанным Джеймсом словом, с каждым случайным прикосновением руки, с каждой встречей взглядов ей будет все труднее забыть этого мужчину. Ведь неделя - это всего семь коротких дней, которые утекут, как сквозь пальцы вода. Зачем добровольно делать себе больно, страдать, менять настоящее на мгновение встречи с мечтой? Это невозможно! Быть Пенелопе с Джеймсом - невозможно... никогда... только лишь в снах.
        - О чем ты задумалась? - Джеймс нечаянно коснулся тонких пальчиков Пенелопы, крепко державших металлический поручень. - Прости... - Он быстро убрал руку.
        - Наверное, хорошо, что ты не знаешь испанского. Я могу сказать тебе все, что думаю, что чувствую. Но ты не поймешь... хотя выслушаешь... Не рассмеешься мне в лицо и не наговоришь в ответ глупостей... - Пенелопа огляделась по сторонам, чтобы быть уверенной, что они одни.
        Не хватало, чтобы Маноло и Санти подслушивали этот разговор!
        - Сколько часов назад мы впервые увидели друг друга? - Пенелопа посмотрела в его зеленые глаза, опустила взгляд на бородку и тонкие усики. - Около десяти, ну чуть-чуть побольше... Ты мне сразу понравился. Возможно, я заблуждаюсь, ведь практически тебя не знаю, но ты не такой, как твои друзья. Ты настоящий... Почему-то мне хочется прижаться к тебе... нет... мне ужасно хочется, чтобы ты меня прижал к своей груди. Когда ты смотришь на меня, я чувствую, как все остальные мгновенно пропадают, остаешься только ты один... Я говорю тебе это для того, чтобы потом не жалеть всю жизнь, что не сказала. Знаю, ты ничего не понял. Попробуй прочитать все, в чем я тебе открылась, в моих глазах... - Пенелопа закончила и поняла, что на самом деле не в силах посмотреть на Джеймса, и лукаво и смущенно улыбнувшись, побежала прочь с кормы.
        - Ты куда? - крикнул ее Джеймс. - Господи, о чем ты говорила?
        - Она рассказывала о своем поселке в Маглеусе, - ответил Жозе, выходя из своей каюты. - Погода хорошая... Решил покурить на корме, а тут встретил вас и решил, что не стоит мешать.
        - Да бросьте, Жозе! - Джеймс тоже достал из кармана брюк пачку сигарет и прикурил. - Значит, Пенелопа не говорит на английском?
        - Нет, - ответил Жозе.
        - А на французском? - поинтересовался Джеймс.
        - И на французском не говорит. Только на своем родном испанском.
        - Тогда, Жозе, расскажите, о чем поведала мне Пенелопа?
        - Она живет со своей семьей в небольшом домике на побережье Коста-Дорада. Теплый соленый ветер разгоняет цветочный аромат по улицам, залетает в каждый дом через распахнутое настежь окно, колышет занавески, впитывает в себя аппетитный запах кордовского мяса или «бандерильоса» и улетает в оливковые рощи, чтобы вдоволь наиграться с серебристо-зелеными листьями деревьев. Маглеус - удивительное место. Я сам там родился и вырос. Иногда в долгом плавании я скучаю по дому. Потому как второго Маглеуса нет на земном шаре...
        - Спасибо, Жозе, за рассказ. Я обязательно когда-нибудь побываю в Маглеусе. А теперь я пойду отдыхать в свою каюту. Завтра схожу в Сижане, предстоит подготовить документы для предстоящей сделки... Ну ладно, приятной ночи! - Джеймс пожал руку Жозе и направился к трапу.
        Лежа в своей кровати, Пенелопа чувствовала, как яхту подбрасывает на волнах.
        Усилился ветер, подумала она и закрыла глаза. Как в колыбели... Не хватает только приятного голоса матери и бутылочки теплого молока. Никогда не забыть ее руки - нежные, горячие, ловкие...
        Пенелопа вспомнила колокольчики, висевшие над кроваткой, - сначала над крошкой Сильвией, потом над постелькой Пенелопы, а десять лет назад над Изой. Колокольчики, привязанные цветными ленточками к проволочному каркасу, сделал дед Пако. На базаре он купил пять колокольчиков, отпорол оборки у старых платьев Терезы, за что, правда, очень сильно получил, и привязал ими колокольчики на проволоку. Получилось красиво!
        Пенелопа вспомнила, как теплый ветер, врывающийся в комнатку, начинал крутить проволочный каркас, и колокольчики устраивали перезвон, тонкий и звонкий... как голоса ангелов, так говорила Тереза Карденья.
        Пенелопа открыла глаза оттого, что в каюте раздаваласьлриглушенная трель.
        Что это? Она прислушалась - звуки доносились из соседней каюты.
        Чуть позже она услышала мужской голос, который ответил «Алло». Значит, это телефон, догадалась Пенелопа. Но чья соседняя каюта?
        Пенелопа приложила ухо к стене. Голос был очень знакомым. Конечно, это каюта Джеймса Гранта!
        Пенелопа провела ладонью по стене, обитой бежевой панелью, и закрыла глаза, представляя, что делает ее сосед.
        Подойдя к иллюминатору, она увидела, что свет в соседней каюте еще горит, а на темное море ложится тень Джеймса. Вот он расхаживает по комнате, потом наклоняется, видимо ищет что-то в чемодане, вот подходит к иллюминатору. Он так близко... на расстоянии вытянутой руки...
        Нельзя... - сказала себе Пенелопа. Нельзя о нем думать! Запрещено! Во благо себе же!
        Пенелопа еще долго простояла у иллюминатора. Она смотрела на дрожащую лунную тропу. Она прислушивалась к голосам и шорохам в соседней каюте, но, к счастью или сожалению, ничего больше не услышала.
        Сколько прошло времени? Который час? Пенелопе было все равно. Она встала с кушетки и направилась на кухню, выпить перед сном теплого молока.
        На палубе было тихо, не играла музыка в кают-компании, там даже свет не горел, пустовала рулевая рубка, также никого не оказалось и на кухне.
        Укутавшись в теплую вязаную кофту, Пенелопа открыла холодильник и достала пластиковую бутылку. Налив в небольшой ковш молоко, Пенелопа поставила его на плиту.
        - Эх, Маноло! - Пенелопа укоризненно покачала головой. Его черед было дежурить, а он смотался, оставив горы грязной посуды. Все равно сон не приходит, хоть заняться делом...
        Засучив рукава, она принялась мыть посуду: тарелки, плоские и глубокие, соусницы, пиалы, бокалы и стаканы, кружки, чайник, а также вилки, ложки и ножи.
        Ну, Маноло! Завтра ты получишь! Ой, как получишь! - злилась Пенелопа на парня.
        - Почему ты не спишь? - послышался мужской голос.
        Пенелопа повернулась, увидела Джеймса и, растерявшись, уронила кружку, отколов у нее ручку.
        - Ой! - воскликнула Пенелопа.
        - Прости, что напугал. Что-то не спится...
        Пенелопа взглянула на Джеймса. Он был в одних шортах... Рельефный торс без единого волоска на груди, на которой висел небольшой круглый медальон, сильные мускулистые руки...
        - Молоко! У тебя закипело молоко! - Джеймс показал на плиту.
        Пенелопа встрепенулась и сняла ковш с горелки.
        - Вместо слегка подогретого получилось кипяченое молоко! - Пенелопа расстроенно покачала головой, поставила ковш на разделочный стол и принялась домывать посуду.
        Джеймс подошел к ней так близко, что она могла слышать его отрывистое дыхание. Пенелопа подняла глаза и увидела его губы, сочные, алые... Глаза Джеймса, казалось, пытались запомнить лицо девушки. Он смотрел то на ее губы, то ей в глаза, то на носик с крохотными веснушками.
        - Стакан... Я хочу взять стакан... - Джеймс провел своей ладонью по влажной руке Пенелопы и, разжав ей пальцы, взял у нее стакан.
        Подойдя к графину, он плеснул в стакан сока и большими глотками выпил его.
        В эту секунду яхту подбросило на волне, и Джеймс, пошатнувшись, выпустил графин из рук.
        - Я сама все уберу! - Пенелопа бросила вилку в раковину и подбежала к Джеймсу, который принялся собирать осколки графина.
        - Черт! - воскликнул он, когда взял очередной осколок стекла.
        Пенелопа схватила его ладонь и увидела, как из указательного пальца левой руки выступают капельки крови.
        - С детства не переношу вида крови! - признался Джеймс.
        - Нужен пластырь! - Пенелопа вскочила и начала искать по кухонным шкафам аптечку. - Разве Хьюго никогда не ранится?
        Но аптечки не оказалось.
        - Ничего страшного! - Джеймс встал и подошел к раковине.
        Смочив палец в струе холодной воды, он посмотрел на ранку.
        - Царапинка! - Джеймс усмехнулся, но, увидев выступившую из пореза кровь, почувствовал, как ноги становятся ватными.
        - Оближи палец! - Пенелопа схватила его руку и подвела к лицу.
        - Я понял, что ты имеешь в виду, но ни за что! - Джеймс принялся отнекиваться.
        Тогда Пенелопа поднесла его палец к своим губам. Он замер. Она опустила глаза и дотронулась язычком до ранки.
        Потом она взглянула на него и улыбнулась.
        - Вот и все! А ты боялся! И пластырь никакой не нужен! - С этими словами она отошла к раковине и продолжила мыть посуду.
        Джеймс стоял еще несколько минут. Он просто не знал, что ему делать. Хотелось остаться, но зачем?
        - Спокойной ночи, Пенелопа! - Он помахал ей рукой и посмотрел на раненый палец. - Спасибо за медицинскую помощь! - Джеймс улыбнулся и стал подниматься по трапу.
        - Спокойной ночи, Джеймс! В следующий раз будь аккуратней!
        Наверное, впервые эти двое поняли друг друга, хотя и говорили на разных языках. Нет ничего невозможного!

10
        Первым на рассвете проснулся Жозе. Он прикурил трубку и, выдыхая колечки табачного дыма, отправился в рулевую рубку.
        - Смена! - крикнул Жозе над ухом спящего Маноло.
        Тот встрепенулся и испуганно взглянул на капитана.
        - Иди, поспи! - Жозе звонко засмеялся и похлопал парня по плечу. - Я подежурю.
        Маноло не стал возражать. Быстро вскочив, он, счастливый и полусонный, побежал в свою каюту.
        Жозе проводил его взглядом и прошелся по носу яхты. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз из-за дум. Тяжелые, как ему казалось, думы не давали покоя. А размышлял он о Джеймсе и Пенелопе. Увидев, как Джеймс смотрит на его племянницу во время игры, как он ищет с ней встреч, как они ладят друг с другом на кухне... Да-да! Дядюшка Жозе наблюдал и за тем, как Пенелопа и Джеймс подбирали с пола осколки графина и как Джеймс по неосторожности порезал палец. Дядюшка Жозе стоял у иллюминатора и за всем внимательно следил.
        Между этими двумя пробежала искра. Есть возможность проверить - превратится ли эта искра в огонь. Оставить их наедине на сутки или двое. Но как это сделать на
«Элеоноре»? Есть выход! Нужно, чтобы Пенелопа оказалась вместе с Джеймсом в Сижане. Три дня в чужом городе... С человеком, который тебе не безразличен! Но как это исполнить? А вдруг Ванесса закатит истерику? Солгать ей, что у Пенелопы и Жозе в Сижане родственники? В принципе, ничего сложного нет. Но если рассказать план Пенелопе, она будет рвать и метать. Нет, сделать это надо как бы случайно... Но как? Об этом еще предстоит подумать...
        После того, как гости яхты «Элеонора» позавтракали, Жозе спустился на кухню, чтобы поговорить с Пенелопой.
        - Кто вчера разбил графин с соком? - поинтересовался дядюшка Жозе.
        - Я, - ответила Пенелопа. - Прости меня, пожалуйста.
        Почему она не сказала, что графин разбил Джеймс? - спросил себя Жозе. Может, не хочет говорить, что вчера ночью виделась с ним? Ха! Плутовка!
        - Пенелопа, когда мы прибудем в Сижан, не выполнишь ли ты мою просьбу?
        - Конечно, дядюшка! - Пенелопа поставила натертые до блеска бокалы на разделочный стол. - Что я могу для тебя сделать?
        - Нужно сходить на рынок и купить шалфея и грецкого ореха, - ответил Жозе, поглядывая на удивленного Хьюго. - Иди, переоденься. Через двадцать минут будем уже в порту.
        Пенелопа кивнула и послушно покинула кухню.
        - Рискуешь, Жозе... Смотри, чтобы не вышло беды... - Хьюго натачивал кухонный нож.
        - Да я знаю, старина Хьюго, но разве без риска мы добились бы чего-нибудь в жизни?
        Джеймс стоял на палубе и смотрел на вырастающий перед ним французский город Сижан.
        - Уже собрался? - К нему подошла Ванесса. - Даже меня не попросил тебе помочь! - с укором произнесла она.
        Джеймс промолчал и мельком взглянул на небольшой чемодан и портфель с ноутбуком.
        - Я буду по тебе скучать! - Ванесса обхватила его талию и заглянула в лицо.
        - Я тоже, - равнодушно ответил он.
        Признаться, больше всего на свете сейчас он хотел увидеть Пенелопу. Ведь вчерашнее рандеву на кухне не дало ему сомкнуть глаз. Как бы он хотел повернуть время вспять и порезать палец снова, чтобы испанская девушка нежно взяла его руку и поднесла к своим горячим розовым губам. Чтобы увидеть ее лучистый взгляд, полюбоваться немногочисленными веснушками на вздернутом носике, почувствовать легкий аромат фиалок, жасмина и пачули...
        - О чем ты думаешь? - Ванесса легонько потрясла его за плечи.
        Зачем слова? - подумал Джеймс. Для чего они вообще нужны? Ведь все понятно без слов... Зачем глупые вопросы? Ведь очень редко на вопрос «О чем ты думаешь?» отвечают правду.
        - Прости, я думаю о сделке. Вспоминаю, какие документы нужно подготовить...
        - Сколько тебя не будет?
        - Три дня. Надеюсь, Жозе не даст тебе скучать. За это время побываешь в нескольких французских городках, пройдешься по бутикам, отдохнешь, а тем временем и я вернусь. Вот увидишь - соскучиться не успеешь! - Он взглянул на Жозе, который направлялся к ним, и понял, что через несколько минут сойдет в порту французского городка Сижана.
        - Не люблю прощаться! Я пойду, посплю в свою каюту... - Ванесса страстно поцеловала жениха и, качая бедрами, направилась к каютам.
        - Удачной сделки, Джеймс! - Жозе поправил капитанскую фуражку и приторно улыбнулся.
        - Спасибо, Жозе! До встречи! - Джеймс взял свои вещи и спустился по трапу.
        Через пару минут на палубе показалась Пенелопа.
        - Я готова, - сказала она.
        - Хорошо, девочка моя. - Жозе крепко обнял племянницу.
        - Что с тобой? - Пенелопа рассмеялась.
        - Ничего, - запнулся Жозе, - рынок возле отеля «Гляско», что в нескольких кварталах от порта. Быстро найдешь! Вот деньги. Купишь два пучка шалфея и фунт грецких орехов.
        - Неужели в Сижане продукты дороже в десятки раз? - Пенелопа пересчитала деньги.
        - Возможно. Ну все! Иди! - Жозе поцеловал Пенелопу в лоб и еще долго смотрел ей вслед.
        Как только она скрылась за невысокими домами, Жозе приказал Санти трогаться.
        Пенелопа ловко проскочила через толпу на небольшой площади и увидела вывеску отеля
«Гляско».

«Гляско», вроде бы тут написано «Гляско», хорошо, тогда где рынок? - начала рассуждать Пенелопа. Но рынка, к ее удивлению, не было и в помине. Кафе, стоянки для автомобилей, магазины... и больше ничего.
        Нужно вернуться и расспросить поподробней! - решила Пенелопа и побежала к порту.
        Где же яхта? Пенелопа остановилась и начала искать «Элеонору» глазами. Но у причала стояли только два катера, три лодки с веслами и спортивная яхта с цветными парусами.
        Пенелопа почувствовала, как ею овладевает паника.
        Дядюшка Жозе! Вы отплыли без меня! Она вдруг вспомнила, как на палубе Жозе крепко ее обнял и поцеловал в лоб. Даже по приезде в Маглеус он редко так приветствовал племянницу. Он специально это сделал! Он захотел от меня избавиться! - Пенелопа присела на корточки. За что?!
        Может, он отплыл по ошибке?
        Нужно ему позвонить. К счастью, Пенелопа помнила его номер, оставалось только одно - найти телефонный аппарат.
        В отеле! Можно позвонить из отеля! - осенило девушку, и она, вновь перебираясь сквозь толпу, побежала к «Гляско».
        - У меня забронирован номер, - сказал Джеймс и поставил портфель с ноутбуком на стойку администратора.
        - Хорошо, что вы заказали номер заранее. Сейчас сезон и свободных мест нет. - Девушка с пепельными волосами улыбнулась и протянула Джеймсу ключи. - «87» номер, мсье Грант.
        - Благодарю. - Джеймс взял ноутбук и, перебросив через плечо ремешок, машинально обернулся на голоса двух женщин.
        - Мне нужно срочно позвонить! - слезно просила Пенелопа у девушки в униформе отеля.
        - Простите, мадемуазель, но я вас не понимаю... - Та развела руками.
        - Телефон! - Пенелопа изобразила руками трубку. - Мне нужно позвонить! Прошу вас! - Пенелопа сделала несколько глубоких вдохов и принялась вновь объяснять свою просьбу жестами.
        - Пенелопа? - Джеймс положил на плечо девушки руку.
        Увидев знакомого человека, Пенелопа от радости и облегчения бросилась ему на шею.
        - Ты здесь... Я не одна... Слава богу! - Но потом, поняв, что ведет себя неприлично, поспешно отстранилась и попыталась объяснить ситуацию. - Дядюшка Жозе отправил меня на рынок, а когда я вернулась, «Элеонора» уже отплыла! - Пенелопа сопровождала свой рассказ жестами.
        Она показала Джеймсу деньги, изобразила продавца и покупателя, а в конце рассказа, гротескно ужаснувшись, ткнула пальцем в огромное окно, указывая на отплывающий катер.
        -Тебя забыли? Ну и ну! - догадался Джеймс, подошел к администратору и на французском попросил телефон.
        Обрадовавшись, Пенелопа быстро написала на листке номер телефона дядюшки Жозе и стала ждать. Но все было тщетно. Телефон не отвечал, потому как яхта «Элеонора» находилась вне зоны действия сети.
        - Не получается позвонить... - Джеймс протянул трубку Пенелопе.
        Девушка послушала автоматический голос, явно сообщавший, что с дядюшкой связаться невозможно, дала отбой и снова набрала номер телефона дядюшки. И опять монотонный женский голос сказал ей что-то на английском.
        - Не стоит больше тратить силы и время. Возможно, телефон заработает только завтра! - Джеймс взял из рук Пенелопы трубку и положил на рычажки.
        Пенелопа побледнела. Ей стало невыносимо плохо. Как бы она сейчас хотела оказаться дома... в своей комнате... на любимой мягкой постели... А не в другой стране, в чужом городе и в компании практически незнакомого мужчины... Но в то же время она понимала, что только этот мужчина может ей помочь, именно с ним сейчас она чувствует себя в безопасности ... Кстати, это понял и Джеймс...
        Он осторожно взял ее ладонь и повел к администратору.
        - Мне нужен еще один номер... - сказал Джеймс.
        - Мсье Грант, я же вам уже сказала, что номеров свободных нет и не будет... Туристы, понимаете? - Девушка с пепельными волосами развела руками.
        - Что же тогда делать? А в других отелях?
        - Вряд ли...
        - А если я хорошо заплачу? Поймите, это необходимо, - настаивал Джеймс.
        - Увы, мсье Грант. Я ничем не могу вам помочь... Простите. - Девушка натянула улыбку и открыла толстую тетрадь.
        Джеймс расстроенно покачал головой и провел руками по русым волосам.
        - Что же нам с тобой делать? - спросил он у Пенелопы.
        - Я не хочу тебя утруждать. Я сама позабочусь о себе... - Пенелопа потупила глаза и пошла прочь от Джеймса.
        - Стой! Ты что это вздумала? Думаешь, я тебя сейчас одну отпущу? Ты даже не знаешь языка! Ты в чужом городе! Если с тобой что-нибудь случится, то во всем буду виноват я! - Джеймс сам не поверил, что смог сказать такое вслух. - Пойдем со мной!
        Он снова взял ее за руку и повел к лифту. Зайдя в кабинку, Джеймс нажал на кнопку пятого этажа и посмотрел на растерянную Пенелопу. Ее волосы растрепались и завитками спадали на плечи. Простенькое платье из белого ситца великолепно смотрелось на фоне загорелой кожи и красиво обтягивало ее миниатюрную фигурку. Сильнодействующий коктейль из красоты, женственности и простоты заставлял Джеймса вновь и вновь любоваться девушкой.
        Двери лифта открылись, и пара оказалась в просторном холле. К счастью для Джеймса, у лифта никого не было, и он, взяв Пенелопу за руку, решил с ней поговорить... То есть пояснить кое-что жестами.
        - Ты не Пенелопа... - начал он, показав рукой на девушку и отрицательно покачав пальцем. - Ты - Ванесса Людвиг!
        - Господи, Джеймс, ты бредишь! - Пенелопа закачала головой и ткнула пальцем себе в грудь. - Я - Пенелопа Карденья!
        - Нет! - Джеймс взял девушку за плечи. - Ты - Ванесса Людвиг!
        - Ты меня пугаешь! - Пенелопа удивленно посмотрела на Джеймса.
        - Прошу тебя... хотя, черт подери, ты все равно не понимаешь, о чем я пытаюсь тебе сказать! Я довольно-таки известный человек, и если я появлюсь на людях с другой женщиной, поселюсь с ней в одном номере, а многие знают, что мою невесту зовут Ванесса Людвиг, то моя репутация может пострадать! - Джеймс принялся придумывать новые жесты, чтобы объяснить Пенелопе сущность сложившейся проблемы. - Ты - моя невеста! - Джеймс изобразил фату и обручальные кольца.
        - Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? А не торопишь ли ты события? На данный момент твоя невеста - Ванесса Людвиг! Сначала скажи ей все в лицо, а потом я дам тебе знать, согласна я или нет... - Пенелопа подперла руками бока.
        - Неужели ты поняла меня! - Джеймс расплылся в улыбке. - Ну слава богу! Пойдем в номер. У нас много дел!
        Гостиничный номер, по меркам Пенелопы, был огромным, потрясающе комфортабельным и уютным. В одной комнате на стене висел плоский телевизор, плазменная панель, напротив, на мягком ковре, приятном для ее босых стоп, расположился пузатый диван с многочисленными подушками. На стенах висели гравюры с изображением сцен морских сражений. По углам стояли кадки с декоративными пальмами...
        Оглядевшись вокруг, Пенелопа открыла раздвигающиеся в разные стороны двери и зашла в спальню. В глаза ей сразу бросилась огромная кровать со свисающей с потолка прозрачной тканью, напоминающей шатер.
        В углу стояли плетеный столик и пара стульев. Напротив двери, наверное, ведущей в ванную, стоял шкаф с большими зеркалами.
        Спальня понравилась Пенелопе, возможно потому, что она напомнила ей собственную комнату, такую же просторную, светлую, уютную...
        Пенелопа еще раз взглянула на кровать и решила подойти к балкону. Открыв двери, она вышла на небольшую площадку.
        - Как красиво! - не удержалась от восклицания девушка.
        Перед ней расстилалось море. Спросите, что тут особенного для испанской девушки, родившейся на побережье? Море - с высоты пятого этажа... Такого она еще не видела! Бескрайнее, безбрежное, с играющими в волнах солнечными лучами, со спортивными яхтами, разрезающими синеву ребристой поверхности. Даже соленый ветер был совершенно другим. Он впитал в себя огромный букет разных запахов - начиная с выхлопных газов, заканчивая тонкими ароматами элитных французских духов.
        Пенелопа обернулась и увидела, как за ней наблюдает Джеймс.
        - Я спущусь вниз на двадцать минут. Подожди меня здесь, - сказал он, показывая, что место Пенелопы в этом номере.
        Пенелопа кивнула и, послушно выйдя с балкона, присела на удобное плетеное кресло.
        - Я скоро! - сказал Джеймс и увидел, как выражение лица девушки резко переменилось, став испуганным. Он улыбнулся и подошел к Пенелопе. - Я вернусь. Я тебя не брошу. Я пошел заказывать обед для нас! - Он показал, как держит в руке ложку.
        - А! Я поняла! Ты хочешь есть, ну конечно, иди! Я подожду тебя в номере! - Пенелопа озарила его улыбкой и присела обратно в кресло.
        В холле было шумно, приехала новая группа туристов. Тем не менее, Джеймс сумел привлечь внимание знакомого портье - мужчины с большим пивным брюшком и тройным подбородком.
        - Тони, где у вас поблизости есть магазин женской одежды? - спросил он его.
        - Два квартала к югу, мсье Грант, - почтительно ответил он.
        Джеймс поблагодарил его и быстро вышел из отеля...
        Если кто-нибудь спросил бы Джеймса, что он испытывал, спеша по мощеной камнем дорожке к магазину женской одежды, он бы с легкостью ответил - радость! То ли потому, что его трехдневная командировка будет не такой скучной, как ожидалось; то ли потому, что у него появилась возможность кому-то помочь; то ли еще по какой-то причине - Джеймс еще не разобрался. В любом случае, он был рад видеть Пенелопу в
«Гляско». А если бы она не зашла в отель? Или отправилась бы в другой? От этой мысли Джеймс поежился и удивился, что уже второй раз за короткие полчаса сходит с ума от мысли, что с Пенелопой могло случиться что-нибудь плохое.
        Увидев над магазином надпись «Бутик Ля Приме», Джеймс отдышался и толкнул дверь.
        В довольно большом помещении пахло духами со слабым запахом сирени. По салону магазина, состоящему из трех залов, неторопливо расхаживали дамы. У одной подмышкой торчала болонка в цветастом платье, у другой в руке дымилась сигарета на тонком мундштуке... В таком дорогом магазине посетительниц ни в чем, видимо, не ограничивали...
        Все-таки странный народ - женщины! - с ухмылкой подумал Джеймс. Сейчас наверняка будут надо мной издеваться! Хотя сами устраивают истерики, когда мы не можем разобраться, какой плотности нужны колготки или же чем отличаются юбки-фитили от юбок-карандашей. Всего-навсего разрезом! Джеймс вспомнил выражение лица Ванессы, которая втолковывала ему эту ерунду.
        - Что для вас, мсье? - спросила длинноногая продавщица.
        - Мне нужна пара платьев, - ответил Джеймс и понял, что попал в неловкую ситуацию. - Для моей жены. Она получила солнечные ожоги и поэтому вынуждена была остаться в номере.
        - Сожалею, - наигранно посочувствовала продавщица. - Какие именно вас интересуют платья?
        - А какие есть?
        Вышколенная продавщица не изменилась в лице. Лишь терпеливо поинтересовалась:
        - Вечерние или повседневные?
        - Те и другие, - быстро ответил Джеймс и огляделся по сторонам.
        - Какой размер у вашей жены?
        - Э... - Джеймс задумался. - С этим трудно...
        - Какой у нее рост? Размер груди?
        - Черт! - Джеймс выругался и начал вспоминать миниатюрную фигурку Пенелопы. - На голову ниже меня... И такая же худенькая, как вон та девушка с собакой... А грудь. . грудь... - Джеймс закрыл глаза. - Вроде, примерно такая, как у вас... Э... извините...
        - Ничего, мсье, я привыкла. Сейчас принесу несколько фасонов. Вы выберете.
        Когда Джеймс выбрал пару платьев, продавщицы роем слетелись к нему и начали предлагать и сумочки, и туфли, и сексуальное белье. Джеймс только кивал головой, а довольные продавщицы складывали покупки в пластиковые пакеты, на которых переливалась надпись «Ля Приме».
        Спустя пятьдесят минут Джеймс зашел в кабинку лифта и задумался.
        Как ей все правильно объяснить? Как сделать так, чтобы ее не обидел столь широкий жест?
        Двери лифта с перезвоном открылись, и Джеймс поспешил в свой номер.
        В комнатах было тихо. Зайдя в комнату, где стоял телевизор, он поставил пакеты с покупками на диван и еле слышно приоткрыл двери в спальню. В комнате было темно. Плотные шторы полностью заблокировали солнечным лучам доступ в комнату.
        Джеймс замер - негромкое дыхание раздавалось со стороны кровати.
        Заснула... - подумал он, но тут услышал шорох.
        - Джеймс? - с испанским акцентом шепнула она его имя.
        - Да, - ответил он ей. - Спи...
        - Джеймс! - Он увидел ее силуэт. - Я так рада, что ты вернулся! - Она подбежала и хотела было обнять его за шею, как полтора часа назад в холле, но вовремя спохватилась.
        - Иди сюда! - Джеймс взял под локоток заспанную Пенелопу и подвел ее к дивану. - Это тебе! Одежда. Надеюсь, ты поймешь меня правильно!
        - Это еда? Ммм... А я проголодалась. Надеюсь, ты скажешь дядюшке Жозе, сколько я задолжала тебе денег за номер. Не люблю быть кому-либо обязанной! - Пенелопа развернула пакет и удивленно взглянула на улыбающегося Джеймса.
        - Это не еда! - Пенелопа отрицательно покачала головой. - Это прозрачные трусики! - Девушка почувствовала, как пол уходит из-под ее ног, как в ушах раздается длинный, резкий свист, а в глазах темнеет.
        - Это аксессуар! Нет необходимости это надевать! Посмотри, какие я купил тебе платья! - Джеймс судорожно начал разрывать пакеты и доставать из них одежду. - Примерь!
        - Ты решил купить меня тряпками? - Пенелопа готова была разрыдаться от обиды.
        - Я так и знал... - Джеймс попытался взять девушку за плечи и, глядя ей в глаза, все объяснить. - Ты играешь роль моей невесты. Ванесса Людвиг - богата, она никогда не наденет одно и то же платье в течение двух или даже трех месяцев! А у тебя нет с собой одежды. У тебя нет с собой ничего! Возможно, это платье, которое на тебе, выглядит намного лучше, чем те, что я купил. Я не хочу тебя обидеть! Ткнуть тебя носом, будто бы ты не можешь позволить себе дорогую одежду! Нет! Я бы не посмел этого сделать. Понимаешь, ситуация вынуждает! Ты должна мне помочь! Прошу: сыграй роль Ванессы Людвиг! Надень эти платья, эти туфли. Три дня, всего три дня, потом можешь все это выбросить! - Джеймс, сопровождавший свои слова выразительными жестами, посмотрел в карие глаза Пенелопы и попытался понять, что она думает.
        В ее глазах Джеймс прочитал недоверие, страх, сомнение и недопонимание. Тогда Джеймс посадил Пенелопу у пакетов с покупками и направился к своему чемодану, чтобы взять ручку и чистые листы бумаги.
        - Попробую нарисовать! - пояснил Джеймс. - Итак, - начал он, изображая на листе мужскую фигуру и подписывая наверху свое имя, - это я! - Потом он нарисовал Ванессу, выводя на ее лице сведенные брови и рот, напоминающий букву «О». - Это Ванесса. - Спустя несколько минут Джеймс изобразил Пенелопу, фасад отеля «Гляско» и папарацци. - Смотри внимательно. Меня знают журналисты, знают, что у меня есть невеста по имени Ванесса. Мы с тобой поселились в одном гостиничном номере, потому что яхта «Элеонора» отплыла. Чтобы моя репутация не пострадала, ты должна быть Ванессой, иначе журналисты обеспечат мне неприятности. Ясно?
        Пенелопа его почти поняла, она кивнула.
        - Ванесса любит красиво одеваться. - Джеймс подрисовал над изображением невесты платье, заключенное в сердечко. - Поэтому ты должна надеть все, что я тебе принес! - Он указал на пакеты.
        Пенелопа посмотрела на Джеймса и, скрестив руки на груди, задумалась.
        Еще недавно Маноло объяснял мне, что такое «содержанка». Неужели я обязана ею стать, чтобы спасти репутацию мужчины, который позаботился обо мне и не выгнал на улицу? Ответ нашелся сразу.
        Взяв первый пакет, Пенелопа достала цветастое повседневное платье с юбкой-колоколом.
        Небольшой вырез на груди ее успокоил.
        Вроде неплохо! - подумала Пенелопа и полезла в следующий пакет, в котором лежали легкие туфли-лодочки на низком каблуке. В других пакетах она нашла купальник, очаровательную кофточку, кашемировую накидку, видимо для вечерних прогулок, легкие сланцы, ремень, элегантную вечернюю сумочку, соломенную шляпку с широкими полями и комплект нижнего белья, состоящий из черного бюстгальтера с оборками и трусиков-стрингов, которые явно озадачили девушку. К комплекту прилагались чулки на подвязках.
        Пенелопа не знала, как себя вести. Поблагодарить его или, обидевшись, уйти из номера и позаботиться о себе самой в течение трех дней?
        - Спасибо... - сказала Пенелопа и посмотрела на Джеймса.
        - А теперь я хочу есть. Не составишь мне компанию? - Он опять изобразил ложку и протянул руку Пенелопе.
        Она покачала головой и показала на цветастое платье. Джеймс улыбнулся и зашел в спальню, чтобы Пенелопа смогла переодеться.
        Спустя двадцать минут за столиком в летнем кафе парочка наслаждалась кофе и хрустящими булочками, съев до этого по тарелке сливочного супа с трюфелями.
        Джеймс не мог сдержать улыбки, любуясь свежеиспеченной невестой. Широкие поля соломенной шляпки оттеняли лицо девушки, черные локоны ниспадали на загорелые плечи. Небольшую округлую грудь красиво облегал цветастый корсет, складки юбки приоткрывали гладкие коленки, а на стройных загорелых ножках очаровательно смотрелись лаковые туфельки. Вот она - Золушка в бальном платье. Необычайно красива, грациозна и скромна... Идеальная невеста! - от этой мысли Джеймс почему-то смутился.
        - Ты не представляешь, какая ты красивая... - сказал он ей и коснулся рукой ее тонких пальчиков.
        Пенелопа растерялась и убрала руку.
        Она допила кофе и полезла в сумочку, чтобы достать деньги, которые дал ей дядюшка Жозе. Пенелопа даже не подозревала, что ей не хватит всех ее денег, чтобы рассчитаться хотя бы за половину тарелки с супом.
        - Что ты вздумала? - Джеймс забрал ее сумочку и погрозил пальцем.
        Потом он позвал официанта и попросил его на французском принести счет. Когда официант принес небольшую кожаную папку, Джеймс достал из кармана брюк бумажник и вложил в папку несколько купюр.
        - Пойдем! - сказал он и взял Пенелопу за руку. - Чудачка!
        За этой парочкой уже больше тридцати минут наблюдали двое. Один - бритоголовый здоровяк в солнцезащитных очках, которые явно не подходили под яйцеобразный тип его лица. Второй - маленький и горбатый, в пестрой рубашке, с изображенными на ней белыми парусами, в летней кепке и таких же, как у первого, очках.
        - Макс, а наш клиент с женщиной! - Бритоголовый не сводил глаз с Джеймса, который шел в отель, держа за руку Пенелопу.
        - Оно и к лучшему, Фредди! - Худощавый в кепке оскалился, и на солнце сверкнул передний золотой зуб. - Надо Бруно позвонить. Он скажет, что нам делать дальше.
        Макс достал телефон и приложил его к уху:
        - Босс, это я. Клиент с бабой. Остановился в отеле «Гляско» несколько часов назад. Недавно пообедал.
        - Сегодня их не трогайте, - сказала трубка хриплым мужским голосом, - а завтра напишите сообщение... А насчет бабы... не упускайте ее из виду. Она может пригодиться, если наш многоуважаемый Грант решит сопротивляться. Все. До связи.

11
        Ближе к шести вечера Джеймс удобно разместился с ноутбуком на балконе. Отпив из матового стакана свежевыжатый апельсиновый сок, он открыл компьютер и принялся готовиться к предстоящей сделке.
        Глотнув еще сока и поставив стакан на столик, Джеймс посмотрел вниз и увидел Пенелопу, нежившуюся на лежаке у бассейна.
        Джеймс улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, принялся перечитывать договор. Но он не мог сосредоточиться и поэтому отложил ноутбук и опять взглянул на Пенелопу.
        Она сняла шляпку, аккуратно положила ее на лежак и, подойдя к краю бассейна, ловко нырнула в воду. Проплавав несколько минут и на спине, и на боку, и под водой, она, держась за поручни, поднялась и подошла к лежаку. Купальник желтого цвета намок и сексуально обтянул ее тело. По мокрым волосам стекала вода, тяжелыми каплями падая на загорелые упругие ягодицы, по крайней мере, так их представил себе Джеймс. Он вовсе выключил компьютер и облокотился на перила балкона.
        Девушка отжала волосы и огляделась по сторонам, наверное, гадая, чем себя занять. Спустя несколько минут она решила найти окна их с Джеймсом номера. Увидев знакомую мужскую фигуру, Пенелопа замахала руками.
        - Боюсь, ты слишком долго купалась. Простудишься еще... Иди в номер! - Джеймс поманил ее рукой, и она, довольная, побежала в отель.
        Когда Пенелопа зашла в номер, по ее волосам все еще стекали капли воды. Мокрые волосы делали девушку еще более сексуальной, и Джеймс не мог отвести от нее взгляда. Сидя на балконе, он мог с легкостью следить за ней с помощью зеркальных дверей платяного шкафа.
        Убрав ноутбук на столик, он поближе пододвинулся к окну и заглянул в комнату.
        Пенелопа тем временем, стоя перед зеркалом, сняла лифчик купальника.
        Джеймс испытал сразу и возбуждение, и любопытство, и каплю смущения за свое беспардонное подглядывание.
        Чуть позже девушка сняла трусики и начала вытирать мокрое тело мягким полотенцем. Сначала плечи, потом грудь, бедра и стройные ноги. Когда она подняла руки, чтобы забрать волосы, Джеймс увидел торчащую загорелую грудь.
        Схватив стакан с соком, он выпил напиток до дна и потер ладонями лицо.
        - Что я делаю? Что я делаю! - шепотом спросил он себя, но инстинкт заставил его, не слушаясь голоса разума, опять повернуться к окну.
        В это время Пенелопа наклонилась, чтобы поднять полотенце, и Джеймс прикусил губу, глядя на упругие загорелые ягодицы, к которым так и хотелось притронуться.
        Ничего не подозревающая Пенелопа подняла полотенце и, взглянув в зеркало, закричала и прикрылась. От неожиданности Джеймс подпрыгнул на месте и до крови прикусил губу.
        Он резко отвернулся и сделал вид, что работает.
        Пенелопа быстро оделась, чувствуя, как сладкая волна возбуждения, зародившись в груди, опускается все ниже и ниже...
        Ночью она долго не могла заснуть. То она думала о доме, то о дядюшке Жозе, который совершил непростительный и не укладывающийся ни в какие рамки поступок, то о Джеймсе...
        Повернувшись к балкону и натянув по шею тонкое одеяло, Пенелопа стала наблюдать, как соленый ночной ветер колышет легкие занавески.
        Нужно задернуть плотные шторы, подумала девушка, но, поленившись, повернулась на другой бок и тяжело вздохнула.
        Каждый раз, когда Пенелопа закрывала глаза, перед ней возникал образ Джеймса. Зеленые глаза, прямой нос, губы... нежные, наверное, и сладкие на вкус... тонкие усы, переходящие в аккуратную бородку, и длинные русые волосы с пепельным отливом.
        Пенелопа опять перевернулась на другой бок и начала думать о доме в Маглеусе.
        Что ты сейчас делаешь, мама? Наверное, сладко спишь и даже не подозреваешь, что твоя Пени живет в одном номере с малознакомым мужчиной. И все это по вине твоего брата, мама. Хотя, возможно, я скажу ему спасибо... когда-нибудь.
        Сдернув одеяло, Пенелопа потянулась. Сон вообще сняло как рукой. И что делать? Лежать и любоваться белым потолком?
        Девушка присела на кровати. Взглянув на открытые двери, перед которыми слегка колыхался прозрачный тюль, она встала и вышла на балкон.
        - Не спится? - послышался голос Джеймса.
        Он тоже не мог заснуть. В голове образовалась неразбериха. И внезапное появление Пенелопы в холле «Гляско», и странное поведение такого всегда разумного Жозе, и предстоящая сделка...
        - Я видела, что ты сегодня за мной наблюдал! - Пенелопа усмехнулась. - Оказывается, ты маньяк!
        - Да, действительно, отсюда красивый вид! - Джеймс поправил шнуровку на летних шортах и переступил с одной босой ноги на другую.
        - В следующий раз, когда решишься повторить сегодняшний грех, предупреждай! - Пенелопа бессознательно дотронулась до лямки ночной рубашки и сдула непослушную черную прядь с лица.
        - Когда мне было шесть лет, отец впервые взял меня на море во Францию. Я никогда не забуду наше путешествие. Мы взяли катер напрокат и попали в шторм. Я тогда так испугался! Думал, что погибнем, разобьемся о скалы. Но отец меня успокоил, сказав, что знает, какой будет моя смерть. Он поклялся, что я не утону. И действительно, спустя несколько часов буря успокоилась, и мы благополучно добрались до берега. В десять лет я заболел ангиной. Врачи сказали, что у меня началось тяжелое осложнение. До сих пор помню, как с каждым днем мне становилось все хуже и хуже. И тогда отец опять мне сказал, что я не умру, что моя смерть совершенно другая. В пятнадцать лет мы с братом попали в аварию. Только досталось больше всего мне, а братец отделался синяками и царапинами. Мне сделали сложную операцию на легком. - Джеймс показал шрам на груди, который прикрывал круглый медальон. - Я думал, что моя смерть выглядит именно так - я скончаюсь на больничной койке, так как опять с каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Но отец снова меня заверил, что эта не моя смерть. Когда я поправился, то спросил его, а как же
выглядит моя смерть и откуда он о ней знает. Но отец не ответил на мои вопросы, а только сказал словами известного философа: «Боязнь смерти мучительней, чем сама смерть».
        Джеймс помолчал и снова переступил с ноги на ногу.
        - Теперь каждый раз, когда я смотрю на море, я вспоминаю слова отца. Он был мудрым человеком, бывшим для меня не только другом и родителем, но еще и кумиром. Вот поэтому мне неприятно, когда какой-то мерзавец пытается захапать огромный, сладкий кусок фирмы, которую с любовью создавал мой отец. Наверное, напрасно я об этом говорю, но эти мысли не дают мне покоя. И только море, спокойное или бушующее, помогает мне успокоиться.
        - Если это было извинение за сегодняшний вечер, то я тебя прощаю. Спокойной ночи! - сказала Пенелопа и вышла с балкона.
        - Приятных снов, моя испанская девочка... - шепнул Джеймс и взглянул на спокойное море, расстилающееся перед отелем.

12
        На рассвете улицы Сижана пустовали. Не было слышно голосов людей, рева моторных лодок, только чириканье птиц, шелест листвы на деревьях и шум прибоя. Пенелопа остановилась у причала и подняла голову. Над ней расстилалось голубое чистое небо, в котором хаотично летали птицы, напоминая отсюда маленькие точки.
        Девушка улыбнулась и, закрывая глаза ладонями от яркого солнца, взглянула на пляж. Почувствовав сильное притяжение, Пенелопа поняла, что ноги ее не слушаются и сами идут в ту сторону.
        - Что со мной? - шепнула она и сильно удивилась. - Я говорю на английском? Или это французский? Да какая разница, Главное, чтобы Джеймс меня понимал! Кстати, а где он?
        Как только Пенелопа произнесла эти слова вслух, словно по мановению волшебной палочки перед ней выросла фигура Джеймса.
        - Здравствуй, Пенелопа! Я могу говорить на твоем родном языке! - сказал ей Джеймс на испанском.
        Но Пенелопа, хотя прекрасно слышала слова, не понимала их значения. Она забыла испанский!
        - Говори со мной на своем родном языке, - попросила она. - Теперь я знаю английский язык. Я владею им в совершенстве!
        - Черт! Я тебя не понимаю! Я пожелал забыть все четыре языка, которые знал, чтобы иметь возможность разговаривать с тобой на испанском! - Джеймс уныло покачал головой.
        - Не могу поверить! Я совершенно не помню испанского! Как я буду разговаривать с родными, когда вернусь из путешествия?
        - Видимо, нам не судьба разговаривать, как делают обычные, люди. У нас с тобой другой язык... - Джеймс провел рукой по черным волосам Пенелопы.
        - Слова... обычные слова... они мешают слушать сердце, а оно никогда не ошибается. Мы нашли язык, который помогает нам понять друг друга без слов... - Пенелопа закрыла глаза и поцеловала ладонь Джеймса.
        - Возможно, на первый взгляд это только мимика и жесты. Но ведь это далеко не так! За два дня я научился читать по твоим глазам. Глядя в них, я могу понять, что тебя радует, что огорчает... -Джеймс нежно прикоснулся пальцами к тонкой шейке Пенелопы и подошел к девушке ближе.
        - Я никогда не прислушивалась к аромату мужского одеколона, но твой запах сводит меня с ума... - Пенелопа откинула голову назад.
        - Нежный шлейф твоих духов... фиалка... пачули... жасмин... Он пьянит меня и заставляет терять голову... - Джеймс крепко прижал к себе Пенелопу и начал страстно осыпать поцелуями ее шею.
        - Ты же чувствуешь, как нас тянет друг к другу... Зачем сопротивляться? Я заметила, что ты часто смотришь на мои губы... Зачем сдерживать себя? - Пенелопа посмотрела на бегущие к берегу волны и почувствовала, как теплая волна ласкает ее стопы.
        - Ты мне нужна, Пени... - Джеймс подхватил Пенелопу на руки, а она обвила ногами его бедра.
        Озорной утренний ветер растрепал ей волосы и затеял игру с подолом легкого ситцевого платья, соперничая с руками и губами мужчины. Джеймс посадил ее на небольшой валун и провел рукой по гладкой коже ног. Потом его сильные руки аккуратно расплели шнуровку на ее платье, и ветер, не желая уступать, первым дотронулся до голой спинки Пенелопы. Джеймс быстро сбросил с себя рубашку и попытался пригладить растрепавшиеся на ветру русые волосы.
        Пенелопа взглянула на рельефное тело мужчины, на груди которого виднелся небольшой шрам. Она ласково провела пальчиком по нему и посмотрела в глаза Джеймсу. Он улыбнулся и снял с нее платье, уронив его на мокрый песок. Пенелопа осталась нагой. Но она не почувствовала стеснения, наоборот, ей сильно захотелось, чтобы Джеймс взял ее в свои руки и сделал из нее богиню любви, а она бы поддалась ему, превратившись в расплавленный воск, который принимал бы обличил то нежной и непорочной девы, то - дерзкой и страстной распутницы...
        Он взял лицо девушки руками и внимательно всмотрелся в ее глаза. Два черных огонька излучали желание... нестерпимое желание. Джеймс услышал, как громко бьется ее сердце, как неровно она дышит... Пенелопа больше не могла ждать, Джеймс тоже.
        Девушка слегка облизнула губы. А он подумал, что ничего слаще этих розовых губ ему наверняка еще не доводилось пробовать. Их тянуло друг к другу как магнитом. Они уже забыли, как, а главное, для чего очутились в этом раю. Им обоим хотелось поцелуя. И он склонился к ее лицу. А она закрыла глаза в преддверии неземного наслаждения...
        - Доброе утро! - услышала Пенелопа фразу на непонятном для нее языке и поспешила открыть глаза.
        На краю ее постели сидел Джеймс и улыбался.
        Ну вот! - огорчилась девушка. Зачем ты меня разбудил, ведь мы так и не поцеловались! Я не говорю об остальном!
        - Завтрак скоро принесут. Вставай, соня! - Джеймс похлопал ее по ноге и вышел на балкон.
        Пенелопа недовольно покачала головой.
        - Думаешь, я поняла, что ты от меня хочешь? - укоризненно проговорила она. - Ладно, пойду умоюсь. А ты, пожалуйста, закажи завтрак.
        Холодный душ начал смывать с Пенелопы воспоминания о сне, которые она так хотела сохранить и чуть позже помечтать, как бы мог закончиться этот чудесный сон.
        Может, Джеймс уложил бы меня на влажный песок и быстро снял с себя шорты?.. Ммм... - Пенелопа сладко замурлыкала. А вдруг вдали показалась бы яхта «Элеонора», с борта которой разъяренная Ванесса Людвиг наблюдала бы за всем этим через бинокль, держа в руке оружие для охоты на китов! - Пенелопа рассмеялась от этой мысли, хотя, случись это наяву, ей было бы не до смеха!
        Выдавив на мягкую губку большую кляксу фруктового геля, Пенелопа начала натирать свое тело. Прохладные капли, растекаясь по загорелому телу, быстро смывали полоски пены, но мягкая губка наносила новые.
        Стоит ли звонить дядюшке Жозе? - внезапно подумала Пенелопа. Ведь тогда меня разлучат с Джеймсом. Хотя... если подумать.... Дядюшка Жозе знал, в каком отеле остановился мистер Грант. И многоуважаемый дядюшка Жозе наказал мне искать в том районе рынок, которого там не было и в помине! Значит, мой вынужденный отдых в Сижане - воплощение грандиозного плана дядюшки Жозе! - Пенелопа даже выронила губку из рук и посмотрела на свое удивленное отражение в зеркале.
        Вот попадись мне только, дядька Жозе! Я от тебя мокрого места не оставлю... хотя..
        сначала скажу тебе «спасибо»...
        Надев белый махровый халат и завязав туго пояс, Пенелопа вышла в спальню и увидела на балконе Джеймса. И что-то кольнуло ее сердце... А потом стало вдруг так приятно и спокойно на душе. Ей захотелось поскорее очутиться рядом с ним... Однако в то же время она почувствовала смущение.
        Что это? - Пенелопа остановилась и попыталась прислушаться к внутреннему голосу.
        Опять тянет... тянет на балкон, к Джеймсу. Появилась жизненная необходимость слышать его бархатистый голос, смотреть в его зеленые глаза, чувствовать случайные прикосновения его нежных рук. Ах, если бы сон стал реальностью... И что? Я бы позволила ему овладеть мной? Ведь у Джеймса есть Ванесса, и она приходится ему не просто подругой... Ванесса Людвиг - его невеста! И вряд ли Джеймс передумает жениться на ней ради какой-то провинциальной испанки, которая не знает ни слова на английском... конечно, кроме «да».
        Пенелопа горестно вздохнула. Такая у нее судьба! И вышла на балкон.
        - Сегодня чудесное утро! Пока ты спала, я подготовил документы, завтра подпишу контракт, а сегодня давай проведем время вместе, только ты и я... Знаю, звучит глупо, хотя ведь ты все равно меня не понимаешь... За это время, которое мы провели вместе, сначала на яхте, а теперь в этом отеле, я начал понимать, что... - Джеймс наклонился к Пенелопе и попытался взять ее за руку. - Я начал забывать Ванессу.
        - Осталось всего два дня. И нас разлучат. Ты женишься, а я вернусь в Маглеус, где буду до последнего вздоха отбиваться от постоянных предложений Мигеля выйти за него замуж! - Пенелопа взглянула на руку Джеймса, которая накрыла ее тонкие пальчики. - Что это значит, Джеймс? Ты мне, безусловно, нравишься, но я не буду спать с тобой, хотя и знаю, что больше мы никогда не увидимся...
        Пенелопа ловко убрала руку и потянулась за горячими тостами. Обильно намазав хрустящий хлеб апельсиновым джемом, она взглянула на Джеймса.
        - Что? - удивленно спросила она.
        - Сластена... - Джеймс улыбнулся. - Как-то в детстве я объелся джема, и теперь у меня отвращение ко всему сладкому.
        - Ты, наверное, хочешь откусить мой тост? - Пенелопа откинула назад длинные черные волосы и, наклонившись к Джеймсу, протянула ему тост.
        - Нет, я не ем сладкое! - Джеймс замахал руками.
        - Не стесняйся! Я сделаю еще! - упорствовала Пенелопа.
        - Нет, ешь сама!
        - Мало джема? Хорошо... - Девушка взяла ложку, и через несколько секунд на тосте образовалась желеобразная горка оранжевого цвета. - Теперь порядок! Открывай рот!
        Только Джеймс хотел что-то сказать, как Пенелопа ловким движением руки засунула ему в рот теплый тост с джемом.
        Мужчина нехотя откусил кусочек угощения и, быстро прожевав, сделал несколько больших глотков воды из хрустального стакана.
        - Ну спасибо... - вымолвил он и, увидев, что Пенелопа собирается докормить его этим злосчастным тостом, взял у нее из рук подсушенный ломтик хлеба. - Твоя очередь! - Он аккуратно поднес тост к ее губам, и она несмело откусила.
        Почувствовав, что на кончик носа попало апельсиновое варенье, Пенелопа сердито посмотрела на Джеймса и, взяв салфетку, вытерлась. Быстро вырвав остаток тоста из его рук, девушка, лукаво улыбаясь, попросила жестами доесть ломтик хлеба из ее рук.
        Джеймс согласился, за что и поплатился. Как только он открыл рот, Пенелопа, вместо того, чтобы скормить ему тост, обмазала джемом его нос. Пока он вытирался салфеткой, Пенелопа, хихикая, вскочила с соломенного стульчика и побежала в спальню.
        Джеймс тихо посмеялся и тоже, неспешно поднявшись из-за стола, покинул балкон.
        Как только он вошел в комнату, в него полетела подушка. Отвернувшись от летящего в его сторону мягкого снаряда, он заметил, где именно прячется снайпер.
        - Ну, испанская девчонка, держись! - Закатав рукава синей рубашки, он ловко перепрыгнул кровать и, схватив сидящую у тумбы девушку, потянул ее к себе. - А вот и я...
        Сев в позу лотоса на мягкий ковер, Джеймс откинулся на прикроватную тумбочку, крепко держа за плечи Пенелопу. Сначала девушка смеялась и пыталась вырваться, но потом, когда она увидела в глазах Джеймса тоску по чему-то уходящему, остановилась.
        - Мне так легко с тобой... Не нужно подбирать слова, пытаться быть серьезным, делать то, что не хочется... - Джеймс провел рукой по темным, еще мокрым после душа волосам Пенелопы. - Не хочу, чтобы этот день заканчивался... А завтра сделка, деловой ужин, и за нами уже приедет «Элеонора»...
        - Я тебя понимаю, Джеймс, ты скучаешь. Вот только причина твоей тоски мне не понятна. Это Ванесса? Ты скучаешь по своей невесте? Ну конечно! Как я сразу не догадалась! - Пенелопа расстроенно опустила глаза.
        - При чем здесь Ванесса? Иди ко мне... - Джеймс нежно взял девушку за руку и, удобно посадив ее на правое колено, обнял.
        Она сжалась, как маленький котенок, в его объятиях, пытаясь запомнить этот момент. Положив голову на его широкое плечо, Пенелопа закрыла глаза и почувствовала, как рука Джеймса коснулась ее бедра. Девушка не шелохнулась и не открыла глаз, только крепче обняла Джеймса за шею.
        - Я хочу тебя поцеловать, моя испанская девочка... - шепнул он.
        Пенелопа нехотя открыла глаза и тут же закрыла их опять... от блаженства. Их губы слились в долгом поцелуе. А потом он взял ее лицо руками и принялся жадно целовать глаза, носик, губы, щеки... Потом снова припал к ее губам.
        Она хотела большего... она хотела сильнее... Пенелопа чувствовала, как ее руки сами тянутся к поясу халата, чтобы его развязать, чтобы остаться нагой, чтобы Джеймс мог ее взять...
        Воздуха не хватало... Дыхание становилось горячим и учащенным...
        Внезапно Джемс остановился и посмотрел в томные глаза Пенелопы. В них он увидел желание, даже просьбу, чтобы он продолжил, чтобы помог ей побывать на седьмом нёбе от наслаждения, чтобы... ах, Джеймс...
        Он взял ее на руки и аккуратно положил девушку на постель. Она слегка улыбнулась, и Джеймс заметил, что ее губы походят на лепестки роз - они стали алого цвета от страстных поцелуев и слегка увлажнились...
        Не в силах медлить дальше, он сорвал с себя рубашку и скинул на пол шорты, оставшись в одних плавках. Пенелопа, лежа на кровати, не могла оторвать взгляда от мускулистого, покрытого ровным загаром тела Джеймса. Потянувшись к поясу халата, она принялась его развязывать. Джеймс затаил дыхание... Он ждал, когда юная испанская красавица окажется перед ним совершенно нагой...
        Внезапно в дверь постучали. Пенелопа резко села на кровати и испуганно посмотрела на Джеймса.
        - Кто это может быть? - Он натянул шорты и направился к двери, в которую продолжали стучать.
        - Мсье Грант? - На пороге стоял Тони. - Вам срочное сообщение.
        - Благодарю, - ответил Джеймс и взял в руки конверт.
        Закрыв дверь и быстро распечатав послание, Джеймс замер, прочитав первую строчку:

«Сделка не должна состояться, иначе...»
        Джеймс еще раз пробежался глазами по написанному корявым почерком сообщению.
        Скомкав конверт, он, в надежде на то, что Тони до сих пор вызывает лифт, выбежал в холл. Но толстого портье уже не было. Тогда Джеймс схватил телефонную трубку и быстро набрал номер портье.
        - Да, мсье Грант, - послышался голос Тони.
        - Кто передал вам записку? - спросил Джеймс, с ненавистью сжимая небольшой конверт.
        - Оставили на стойке. А кто именно, не могу сказать, - спокойно ответил тот.
        - Спасибо... - вяло поблагодарил Джеймс и положил трубку.
        Зайдя в спальню, он увидел Пенелопу, отвернувшуюся к балкону, закутавшись в халат.
        - Я вижу, как разозлило тебя письмо. Не беспокойся. У тебя все будет хорошо, - шепнула девушка, не оборачиваясь к нему.
        - Как меня раздражают подобные мелочи, способные выбить человека из привычной колеи! - Джеймс присел на край постели и положил руку на плечо Пенелопы.
        - Если бы в дверь не постучали, и мы не остановились... То завтра мы оба делали бы вид, что ничего не произошло? Лгали бы самим себе? Знаешь, я рада, что так все закончилось, что стук в дверь не позволил нам наделать глупостей! - Пенелопа встала с постели и вышла на балкон.
        - Прости, что у меня после этой мерзкой записки испортилось настроение. Хотя не нужно обращать на подобные угрозы внимания! - Джеймс вскочил с постели, убрал конверт в карман портфеля, как советовал ему Вил, и вышел на балкон вслед за ней.
        Нежно обняв Пенелопу за талию, он аккуратно взял руку девушки и указал на пляж.
        - Может, прогуляемся? - ласково спросил он.

13
        Взявшись за руки, они шли по шумному пляжу, и каждый думал о своем.
        Джеймс не мог разобраться в себе. Признаться, записка с угрозами его уже не интересовала, мысли были о другом. Совсем скоро за ними приедет яхта, которая вернет их в реальность и заставит забыть, что происходило между этими двумя совершенно разными людьми... И Джеймс вдруг задал себе вопрос, хочет ли он прожить всю жизнь с Ванессой. Да, он знает ее много лет, еще со студенческих времен в Оксфорде, но были ли эти годы насыщеннее приятными эмоциями, чем последние три дня? Испытывал ли Джеймс такое страстное влечение, такую безграничную нежность к своей невесте? Безусловно... нет. Поразмыслив еще немного, Джеймс пришел к выводу, что Ванесса для него - гавань, в которую он возвращался после трудного рабочего дня. Каждый вечер был похож на предыдущий, как две капли воды... Ничего не менялось. Ссоры из-за ревности, ночи любви, ставшие со временем довольно скучной обязанностью... Ванесса - хороший человек, в этом Джеймс не сомневался ни на минутку, потому как за маской капризной и недовольной дамочки скрывался хороший друг. Друг... и только. Конечно, связать свою жизнь с человеком, отношения с которым
проверены временем, хорошее дело, но стоит ли тратить свою жизнь на то, чтобы долгие годы оставаться в тихой гавани, когда сердцу так хочется приключений?
        Как сложно всегда делать выбор! - думала Пенелопа. Знаю, Джеймс не уйдет от Ванессы... Но если он с ней будет счастлив, то я готова пожертвовать собой. Я просто исчезну из их жизни. Мы никогда больше не увидимся... Просто я запомню эти дни, проведенные с Джеймсом, как самые лучшие в моей жизни. Когда у меня появятся дети, я им расскажу, что имела короткий роман с прекрасным англичанином, что мы не могли рассказать друг другу, как нам хорошо вместе, ибо я не знала английского, а он не говорил на испанском. Но даже языковой барьер не мешал нам понимать друг друга, так как существует язык Любви, который учит людей чувствовать биение сердца любимого, помогает понять, что говорят его глаза и почему при случайном прикосновении его руки по телу пробегает дрожь...
        Так значит, я люблю Джеймса? - спросила себя Пенелопа и крепко сжала его руку. Если нет, то как объяснить это постоянное желание слышать его голос, это смущение, когда его взгляд пробегает по телу, упоение его ароматом... о, этот горьковатый запах его одеколона... хотелось бы всю жизнь вдыхать только его... Люблю... и душа поет... хочется закричать во весь голос... Люблю... Джеймс...
        Она заглянула в его зеленые глаза и почувствовала, что готова расплакаться.
        Нет! Нельзя... нельзя показывать слезы. Слезы - это слабость.
        - Когда вернемся на яхту, все изменится. И тогда мы поймем, что нам делать дальше. . - Джеймс коснулся ладонью румяных щек Пенелопы.
        - Когда мы вернемся на яхту, я пойму, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, позволив себе влюбиться в тебя. Но эта ошибка будет единственной в моей жизни, за которую мне будет не стыдно, которой я буду гордиться, потому как узнала, что же такое Любовь...
        Она прижалась к его груди, вдохнула полюбившийся аромат одеколона, смешанный с запахом его тела, и попыталась запомнить этот миг на всю жизнь.
        Вернувшись в номер, Пенелопа сняла шляпку с широкими полями и, зайдя в спальню, замерла. Возле кровати, опираясь на невысокую тумбочку, стояла виолончель.
        - Джеймс! - позвала Пенелопа. - Что это?!
        Он широко улыбнулся и кивнул на стул, показывая жестами, что хочет послушать ее музыку.
        - Попросил Тони приготовить тебе сюрприз, пока мы гуляем на пляже. Наверное, этот инструмент взяли у музыкантов, играющих по вечерам в ресторанчике на первом этаже. - Джеймс пододвинул Пенелопе стул, а сам сел рядом на кровати.
        Девушка улыбнулась. Сбросив туфли и подогнув юбку цветастого платья, она поставила инструмент и взяла тонкими пальчиками смычок.
        Закрыв глаза, она начала играть медленную мелодию, которую сочинила несколько месяцев назад. Она не знала, кому ее посвятить, как назвать, но сейчас, перебирая пальцами аккорды, она решила, что эта мелодия будет носить название «На языке Любви» и будет посвящена Джеймсу Гранту...
        Взмахнув смычком, Пенелопа набрала полные легкие воздуха, чтобы не расплакаться. Она поняла, что Джеймс это заметил, и постаралась улыбнуться.
        Скажи ей раньше, что за два дня можно так сильно влюбиться в совершенно незнакомого мужчину, она бы рассмеялась этому шутнику в лицо. Любовь... коварная штука... То Пенелопа чувствовала, как у нее за спиной вырастают крылья и она готова взлететь, когда Джеймс смотрит на нее, говорит с ней; то она чувствовала, что не может сделать вперед и шага, когда думает о скором расставании, потому как оковы Любви неимоверно тяжелы...
        Я не должна тратить драгоценное время! Я обязана ценить каждую минутку, проведенную с Джеймсом! А расставание? Нельзя... нельзя об этом думать постоянно, иначе можно сойти с ума...
        Пенелопа откинула голову назад и взмахнула смычком...
        Джеймсу нравилось наблюдать за Пенелопой, когда она играет на виолончели. Так грациозно, так чувственно...
        Как бы я хотел постоянно слушать эту мелодию... - подумал Джеймс. Интересно, о чем она? О неразделенной любви, о которой поется в каждой второй песне и пишется в каждой третьей книге? Но эта музыка божественна...
        Джеймс встал с кровати и, стараясь двигаться неслышно, присел на колени возле Пенелопы. Проведя ладонью по ее нежной ножке, он почувствовал, как напрягаются ее мышцы, когда двигается стопа...
        Мелодия любви продолжала звучать даже тогда, когда Пенелопа перестала играть. Эта мелодия зарождалась в ее сердце, а, возможно, и в сердце Джеймса Гранта, но пока он боялся себе в этом признаться.
        Крепко прижав девушку к груди, он почувствовал, как учащенно бьется ее сердце... так же быстро, как и его...
        Любовь ли это? Скорее всего...

14
        После обеда в холле отеля «Гляско» наконец-то стало спокойно. Расселившись по номерам, иностранные туристы неспешно прогуливались в саду и на пляже, сидели в баре или же, расположившись в прохладном холле, читали книги и журналы.
        Джеймс огляделся по сторонам и увидел Тони, который делал записи в объемную тетрадь.
        - Тони, мне нужна ваша помощь... - Джеймс облокотился на стойку.
        - Я рад вам помочь. Что от меня требуется, мсье Грант? - Тони вложил в тетрадь закладку и посмотрел на уважаемого гостя.
        - Моя невеста Ванесса решила меня наказать за небольшую погрешность. Она сказала мне, что всю неделю будет общаться со мной только на испанском. Беда заключается в том, что я совершенно не знаю испанского. Вы не подскажите, кто бы смог помочь мне написать невесте записку?
        Тони задумался и развел руками.
        - Простите, мсье, - послышался голос пожилого мужчины.
        Джеймс обернулся и увидел худощавого старичка лет шестидесяти.
        - Я случайно услышал ваш разговор. Я смогу вам помочь. - Старичок взял трость левой рукой и протянул Джеймсу правую. - Питер Неймос.
        - Джеймс Грант. Очень приятно. Вы из Англии?
        - Нет, я из Штатов, - пояснил старичок.
        - Давайте где-нибудь присядем, - предложил Джеймс.
        - Лучше прогуляемся по пляжу.
        Джеймс кивнул и последовал за стариком.
        - Испанский я выучил ради одной женщины, - старик надел соломенную шляпу и, сняв ботинки, босиком пошел по горячему песку, - познакомились мы с ней в Барселоне, в одном небольшом кафе. Мне тогда уже перевалило за тридцать, а она только расцвела. Молодая красавица с горячей испанской кровью, текущей в ее жилах... Она меня покорила с первого взгляда, когда принесла мне чашечку кофе. Большие карие глаза, а ресницы... мне казалось, что она могла взлетать с их помощью... С того самого дня у нас начался роман. Мы не спали ночами. Предавались любви, а потом долго говорили... - Старик посмеялся. - Она - на родном испанском, а я на английском. Спустя семь дней мне нужно было уезжать в Нью-Йорк. Я был женат, - пояснил старик, - но счастья в браке так и не увидел. Порой я проклинал себя, что сделал неправильный выбор. Потому как та испанская женщина стала для меня идеалом, совершенством... Ни одна женщина не могла сравниться с ней красотой и неповторимостью... - Старик помолчал и взглянул на море. - Когда я садился в самолет, она не пришла меня провожать. Сказала, что не переносит долгие прощания и
ненавидит, когда кто-то замечает ее слезы. Я долго ждал любимую в аэропорту. Надеялся, что увижу ее в последний раз, но она сдержала слово и не появилась. - Старик покашлял и взял трость в другую руку. - Образ той испанской девушки, - продолжил он, - еще долго приходил ко мне во сне. Первые месяцы - каждый день. Следующие годы - примерно раз в месяц. А сейчас очень редко. Теперь я каждую ночь молюсь, чтобы заснуть и увидеть ее. Почувствовать аромат карамели с корицей, которым была пропитана ее кожа. Дотронуться до шелковистых угольно-черных волос... Я дурак... Кретин! Прошло несколько месяцев, как я вернулся в Нью-Йорк. И вы не представляете, как скука и тоска по солнечной Испании, а главное, по той женщине из кафе, сдавливала мне грудь. Становилось невыносимо больно, хотелось лезть на стену. Я думал, что заболел психически, ведь после курортных романов я быстро забывал своих временных возлюбленных. Чуть позже я обратился к врачу, который поставил мне неизлечимый диагноз - Любовь, черт ее подери. Вот с того дня я и начал изучать испанский, чтобы написать той девушке письмо. Рассказать, что у меня есть
семья, и, если она все же не против, встретиться с ней снова. Но письма приходили обратно, адресат, как мне пояснили, переехал. Тогда через пару месяцев я снова поехал в Барселону. Зайдя в то кафе, я спросил у официанток, где мне можно найти ее. Мне ответили, что она переехала в провинциальный городок на побережье Коста-Дорада и вышла замуж. Эта испанская девушка навсегда осталась в моем сердце молодой, задорной, страстной и нежной... О! Мистер Грант, прошу извинить меня, что заставил вас слушать этот бред... - Старичок остановился и, взяв Джеймса за локоть, направил его к столикам, стоящим под навесом.
        - Мистер Неймос, вы просто не представляете, как мне помогли. Наверное, за эти минуты, проведенные с вами, я буду благодарен вам всю жизнь...
        Старичок довольно посмеялся и достал из кармана легкой голубой рубашки небольшой блокнотик и авторучку.
        - Что же мы с вами напишем в записке? - спросил он Джеймса.
        - «Дорогая Пени. Приглашаю тебя в ресторан на берегу моря в семь часов вечера. Джеймс Грант», - продиктовал он.
        - Как скучно и неромантично! - Старичок зацокал. - Напишите, что любите, скажите, что она самая красивая... А то будет поздно, и вы пожалеете, что не признались в этом раньше!
        - Нет. Пусть останется, как я продиктовал. Я скажу о любви, глядя ей в глаза...
        - Ну как знаете! - Старичок усмехнулся и принялся писать записку на испанском языке.
        - Можно вопрос, мистер Неймос?
        - Конечно, мистер Грант. - Старичок отложил ручку и посмотрел на молодого собеседника.
        - Как звали ту испанскую девушку из Барселоны?
        - Тереза...

15
        Раскаленное до красноты солнце уже наполовину потонуло в прохладном синем море. Небо, которое полчаса назад было нежно-голубого цвета, стало темнеть. А чуть позже над головой появился прозрачный призрак неполной луны.
        Пенелопа улыбнулась, взглянув на берег, где находился небольшой ресторанчик, и еще раз пробежалась по строчкам записки, в которой была уйма ошибок.

«Дарагая Пени! - Хорошо хоть, что имя написано правильно, усмехнулась Пенелопа и продолжила читать. - Не предешь ли ти в рестаран на бирегу мори? - Да уж... Но ведь Джеймс не знает испанского. Значит, эту записку можно считать первым успехом. - В симь ждать я буду. Джеймс».
        Пенелопа посмеялась и поднесла небольшой конвертик к губам. Жаль, что он не надушил письмо своим одеколоном, подумала она. И, забежав с балкона в спальню, она покружилась и направилась в ванную, чтобы взять с полочки флакончик с одеколоном Джеймса. Обильно сбрызнув листочек и убрав его в конверт, девушка сунула записку в карман своей вязаной сумки, взглянула на время и решила, что тридцати минут ей будет достаточно, чтобы подготовиться к романтическому ужину.
        Джеймс Грант стоял на берегу моря и смотрел вдаль. На нем элегантно смотрелся черный деловой костюм с широким галстуком темно-синего цвета. Джеймс провел рукой по длинным русым волосам и взглянул в сторону отеля. Увидев знакомую женскую фигурку, он улыбнулся.
        Как же она прекрасна... - подумал Джеймс. Моя юная испанская девочка...
        Облегающее черное платье чуть выше колен с блестящими пайетками прекрасно смотрелось на точеной фигуре Пенелопы. Ее черные длинные волосы раздувал южный ветер. Стройные загорелые ножки казались еще длиннее благодаря лаковым туфелькам на невысоких каблучках.
        Пенелопа подошла к Джеймсу и мило улыбнулась. Он взял ее за руку и повел к столику, стоящему у самого берега. Посадив девушку за стол, Джеймс присел напротив и взял ее за руку.
        - Ты сказочно выглядишь... - шепнул он.
        - Как бы мне хотелось, чтобы ты сказал, что я прекрасна... - произнесла Пенелопа.
        Чуть позже официант в белой рубашке принес два бокала красного вина.
        - Давай выпьем за то, чтобы мы никогда не жалели о своих поступках, а только гордились ими. Пенелопа, если что-то случится, если жизнь затеет игру против нас, я никогда не забуду тебя. Я буду помнить все, что связано с тобой... - Джеймс поднес руку девушки к губам и, закрыв глаза, поцеловал.
        - Последний вечер... Как больно думать о том, что скоро придет время расставания. Я пронесу через года воспоминания о трех коротких днях, которые я провела с тобой. Давай выпьем вина...
        Они соприкоснулись бокалами и сделали пару глотков.
        - Голубки! - посмеялся здоровяк, наблюдая за столиком Джеймса и Пенелопы.
        - Отлично! Теперь мы знаем, где у Гранта слабое место! Разве он позволит сделать больно его малышке? - спросил худощавый в кепке.
        - А если эта девка - портовая дрянь, продающаяся за деньги? Может, он просто с ней развлекается? - Здоровяк поправил сбившиеся на переносицу затемненные очки.
        - Ты вообще понял, что сказал? Это его невеста! - Худощавый оскалился. - Ты же сам прекрасно видишь, что эта девка ему не безразлична!
        - Ну да... - равнодушно согласился здоровяк.
        - Гарсон! - окликнул официанта худощавый. - Сделайте милость, передайте бокал с шампанским и записку... во-он тому мсье и скажите, что это от тех милых дам за пятым столиком... - Худощавый улыбнулся и сунул в карман официанту пару купюр.
        - Хорошо, - ответил официант и взял послание.
        - Отлично! - произнес худощавый и, встал со стула, расплатился по счету.
        Услышав музыку, Пенелопа игриво улыбнулась Джеймсу и схватила его за руку.
        - Давай потанцуем! - Она потянула его на мокрый песок.
        - Что ты задумала? - Джеймс усмехнулся, но сопротивляться не стал.
        Смеясь, Пенелопа подвела его ближе к воде и сбросила лаковые туфельки.
        - Разувайся! - приказала ему она.
        - Что... что ты делаешь? - Джеймс, улыбаясь, покачал головой.
        Чтобы не тянуть время, она присела на корточки и принялась сама развязывать шнурки его туфель.
        - Пенелопа... - Джеймс с удивлением наблюдал за происходящим.
        Она сняла его туфли и указала на носки.
        - Снимай! - сказала девушка.
        Джеймс ее понял и быстро стянул носки. Она рассмеялась, нагнулась, чтобы закатать его брюки, и повела его за руку к воде.
        - А теперь танцуй... - Обняв Джеймса за шею, Пенелопа поцеловала его в щеку.
        Прохладные волны щекотали их ноги, теплый ветер ласкал их лица.
        - Правда, необычные ощущения? - спросила она.
        - Ну ты и выдумщица... - шепнул он.
        Пенелопа положила голову ему на плечо и взглянула на горизонт. Где-то там, вдалеке, показалась яхта, чем-то напоминающая «Элеонору». И Пенелопе сразу стало очень грустно. Она крепко прижалась к Джеймсу и почувствовала, как слезинка соскользнула по ее щеке.
        Слезы! Нет! Я не должна плакать! - Пенелопа резким движением руки вытерла под глазами.
        Но предательские слезы вновь заблестели на ее щеках.
        - Пенелопа... ты плачешь? - Джеймс посмотрел ей в глаза.
        Еще этого не хватало! - подумала девушка и быстро отвернулась от мужчины.
        - Почему ты плачешь? Ведь пару минут назад ты звонко смеялась? - Джеймс взял ладонями ее лицо.
        - Прошу, не трогай меня! - Пенелопа отпрянула от Джеймса. - Черт подери, я влюбилась в тебя! И мне больно осознавать, что завтра вечером мы сядем на
«Элеонору» и полным ходом поплывем до Барселоны. То есть следующей ночью мы расстанемся с тобой навсегда... Тогда что мне делать со своей любовью? Как излечиться от этой болезни? - Пенелопа чувствовала, что слезы вновь и вновь скатывались по ее щеке. - Ты не уйдешь от Ванессы. Останешься с ней. А я выйду замуж за Мигеля. Вот наша судьба... И стоит ли любовь делать крепче, тем самым продлевая время, которое понадобится для того, чтобы разлюбить тебя? И так на это уйдут годы! - Пенелопа взяла в руки лаковые туфельки и отступила от Джеймса на пару шагов. - Прости... я не могу себя так мучить. Мне больно. И я не могу поверить, что мне придется смириться с этой болью. Я должна побыть одна... Увидимся...
        Отвернувшись от Джеймса, Пенелопа зашагала к отелю. Она не могла поверить, что решилась провести время наедине с собой, вместо того, чтобы провести эти драгоценные часы в объятиях любимого мужчины.
        Взглянув перед собой, она увидела небольшой сад.
        Идеальное место, где можно побыть в одиночестве... - сказала себе Пенелопа и ступила на выложенную морской галькой узкую дорожку.
        - Мсье, вам записка, - сказал официант и протянул Джеймсу конверт с бокалом шампанского. - От дам за пятым столиком.
        Джеймс взглянул на веселую компанию женщин бальзаковского возраста и поднял за них бокал.
        Осушив его до дна, он распечатал конверт и прочитал:

«За успех».
        - Ну за успех, так за успех! - Джеймс свернул конверт и убрал его во внутренний карман пиджака.
        Почувствовав, что этот ресторан с его посетителями начинает действовать ему на нервы, Джеймс решил провести вечер в баре отеля «Гляско».
        - Моя невеста поднималась в номер? - спросил Джеймс у Тони.
        - Кажется да, мсье, - спокойно ответил Тони.
        Джеймс молча кивнул и побрел к бару.
        В небольшом помещении тихо играла музыка. За круглыми столиками, стоящими вдоль стены, сидело немного посетителей: одинокая блондинка, потягивающая коктейль из цветной трубочки; трое мужчин, смакующих пиво; молодая парочка, распивающая бутылку дорогого шампанского...
        За барной стойкой посетителей не было.
        Отлично! - подумал он и присел на высокий стул.
        - Виски! - сказал Джеймс бармену.
        Молодой парень лет двадцати двух быстро подал клиенту хрустальный стакан с темно-коричневым напитком.
        - Как тебя зовут? - спросил Джеймс.
        - Луи, - ответил бармен.
        - Луи, ты часто проводишь психологические работы с нетрезвыми людьми? - иронично спросил Джеймс. - Говорят, бармены - лучшие психологи...
        - Как получится, мсье... Смотря какой попадется клиент! Ведь что самое главное в работе психолога - быть хорошим слушателем. А клиент, опрокинув пару бокалов, расслабляется, и язык у него развязывается. Вот тогда слушай - не хочу. И самое интересное, что я сам могу не обронить ни слова. Потому как клиент, рассуждая вслух, сам находит проблему и понимает, как ее решить. Потом он выпивает последнюю рюмку или фужер, говорит спасибо, что я помог ему разобраться в себе, и возвращается в свою жизнь с решенными проблемами, чтобы встретить новые и опять за барной стойкой о них подумать.
        - Да ты настоящий психолог - усмехнулся Джеймс. - Луи, ты выполнишь мою просьбу? - спросил он и вдруг почувствовал, как у него закружилось голова.
        Странно, подумал он, но я ведь еще не притронулся к виски! Неужели меня так развезло после бокала шампанского?
        - Мсье, - Луи потряс Джеймса за руку, - я готов выполнить любую вашу просьбу!
        - Ах, - да. Во-первых, не называй меня «мсье». Давай представим, что мы находимся не в пятизвездочном отеле, а в обычном пабе на окраине города. Договорились?. - Джеймс протянул Луи руку.
        - Договорились! - Луи улыбнулся.
        - Отлично! Тогда налей мне еще виски, Луи.
        Тем временем Пенелопа прогуливалась по аллее. Ее не смущало, что на улице стемнело и в саду никого нет. Просто девушке было все равно. Да, ей вдруг стало все безразлично, абсолютно все. Шагая босиком по холодной каменной дорожке, Пенелопа разжала пальцы и даже не заметила, как выронила туфли. Поднялся сильный ветер и начал гнуть деревья, нещадно теребя листву. Деревья как будто чувствовали боль и тоскливо завывали.
        Пенелопа зашла в глубь сада и присела на скамейку, стоящую у единственного фонаря.
        Почувствовав, что на коже выступили мурашки, девушка быстрыми движениями растерла плечи и руки. Слезы уже высохли на ее щеках, и Пенелопе больше не хотелось плакать.
        Будто бы слезы помогут решить проблемы! - сказала она себе. Дурак - имя тому, кто заявил, что со слезами уходят негативные мысли. Слезы - это слабость. А слабых людей жалко. Значит, слезы - это жалость, и не больше. А мне жалость ни к чему!
        Скоро сильный порыв ветра опять пронесся по саду, и Пенелопа задрожала от холода. Поджав ноги, она заметила, что ее ступни сбиты в кровь.
        Нужно возвращаться в номер... Принять душ и лечь спать. Завтра все встанет на свои места. А на прежние или на новые, покажет время.
        - Что ты добавляешь в виски? Каждый глоток приравнивается к распитому стакану! Моя голова становится тяжелее и тяжелее... - Джеймс покачнулся на стуле и строго взглянул на бармена.
        - Ничего не добавляю... - Луи удивленно покачал головой. - Ты, наверное, устал. Иди в номер и поспи.
        - Нет! - Джеймс постучал указательным пальцем по крышке барной стойки.
        Бармен взял бутылку и подлил ему виски.
        - Луи, у тебя есть девушка? - Джеймс облокотился на стойку.
        - Да, - с улыбкой кивнул бармен.
        - Ты собираешься на ней жениться?
        - В конце осени.
        - Луи, а была в твоей жизни хоть раз женщина, с которой ты был знаком всего несколько дней, а ощущения были такими, будто ты провел с ней всю жизнь?
        - Нет.
        - Наверное, глупо тебя спрашивать, кого бы ты выбрал: свою невесту или ту женщину, каждый час с которой протекает так быстро, что хочется сломать стрелки всех часов. . - Джеймс усмехнулся и сделал пару глотков виски.
        - Эта ваша проблема? - Луи взял высокий стул и присел.
        Собеседников разделяла только широкая поверхность барной стойки, сделанной из красного дуба.
        - Проблема? Нет, это не проблема. Это жизнь, Луи. Постоянно приходится делать выбор. Иногда человеку предоставляется возможность подумать, но когда времени нет, то необходимо быстро и четко определить, что для тебя важнее. А это очень трудно сделать... - Джеймс убрал с лица русую прядь волос и протянул пустой стакан бармену.
        - Отлично! Наша голубка заскучала в саду... - Худощавый толкнул в плечо здоровяка и кивнул в сторону Пенелопы, сидящей к ним спиной на скамейке. - Пока я звоню Бруно, не спускай с девки глаз.
        Здоровяк кивнул и сунул руки в карманы. Худощавый же быстро спустился по каменной дорожке и набрал номер телефона босса.
        - Бруно, Грант не отступает от своего. Он даже звонил покупателю и уточнил время встречи.
        - Откуда информация? - спросила трубка хриплым голосом.
        - Свой человек в отеле. Он прослеживает звонки Гранта. Мы готовы перейти к плану
«Б».
        - Хорошо. Ни перед чем не останавливайтесь. Я плачу вам хорошие деньги, так что извольте отработать все до последнего франка! Тебе ясно?
        - Да, сэр.
        - Тогда иди работай! - указала трубка и тут же послышались монотонные короткие сигналы.
        - Ну что? - Худощавый подошел к здоровяку. - Приступаем?
        Болтая стаканом и наблюдая, как кусочки льда скользят по хрустальным стенкам, Джеймс задумался.
        Он вспомнил, как десять лет назад оказался в Оксфорде, но на этот раз не как гость, приезжавший вместе с семьей к старшему брату на родительский день, а как ученик.
        В просторном холле было многолюдно и ужасно шумно. Тогда он еще удивился, как в университете идут занятия, ведь здесь даже плохо слышно собственный голос... Но, отучившись первый день, Джеймс понял, что ошибался. Как только звенел звонок, все вокруг затихало. И порой, сидя на лекциях, можно было услышать цокот высоких каблуков преподавательницы, идущей выше этажом или спускающейся по лестнице на три пролета ниже.
        В первый же день учебы Джеймс познакомился с Вилом. Его привлекло то, что Вил, учась на серьезном юридическом факультете, всегда улыбался, если даже не было на это причин. Вил - оптимист, а друг-оптимист - это здорово.
        Вскоре Вил и Джеймс стали друзьями - не разлей водой. Их многое объединяло, но и не меньшее отличало. Вил был бабником. В принципе, он таким и остался. Днем он прогуливался по парку с брюнеткой, нежно обнимая ее талию; вечером жался с рыженькой в комнате для персонала Оксфорда; а на следующее утро в его постели просыпалась блондинка. Джеймс был критически настроен к похождениям друга. У него были совсем другие ценности. Он искал, как бы ни банально это звучало, одну и на всю жизнь.
        И вот настал день, когда Джеймс увидел Ее. Жизнерадостная Лика Пери, красавица, капитан команды болельщиков, сразу же обезоружила молодого Гранта. Но какие только пути к сердцу Лики не искал Джеймс. И присягнул ее братству, и записался в кружок шекспироманов, но все было тщетно. Тогда Джеймс избрал новую тактику - решил познакомиться поближе с ее подругами. Подруг, к счастью, было немного. Грета Лорис, полноватая афроамериканка, и изящная Ванесса Людвиг.
        Грета сразу дала Джеймсу от ворот поворот, а вот Ванесса вызвалась помочь, ей нравился Джеймс Грант.
        Ванесса учила его понимать Шекспира, готовить пудинг, который любила есть по утрам Лика, и вырабатывать стойкость во время просмотров мыльных опер. Джеймс старался, у него получалось, но только Лике он был безразличен... абсолютно.
        Наступили каникулы. Все студенты разъехались по домам. Две недели Джеймс не знал, чем себя занять. Увидев, как сын скитается по дому без дела, мистер Гран взял его с собой на деловой ужин. Вот был удивлен Джеймс, когда увидел Ванессу Людвиг на приеме. Оказалось, что их родители давние приятели и нередко приглашали друг друга в гости, но только то Джеймс косил от приема, то Ванесса ссылалась на головную боль.
        И с того дня Джеймс и Ванесса стали действительно хорошими друзьями. Вернувшись в университет, они уже почти не расставались. Любви особой не было, по крайней мере, Джеймс ее не чувствовал к Ванессе, но дружба, нежная и искренняя, между ними возникла.
        Чуть позже Джеймс понял, что Лика Пери - его иллюзорная любовь, что он придумал ее, «создал себе кумира». Когда Джеймс разобрался в себе, на носу были переводящие на третий курс экзамены. Ванесса тогда встречалась с одним парнем с четвертого курса, но Джеймс, хоть убей, не чувствовал ревности. Он был даже рад за подругу. И сам наверстывал упущенное время по советам Вила.
        Но вот веселой студенческой жизни пришел конец. На выпускном балу Ванесса призналась Джеймсу, что он ей не безразличен, что, встречаясь с другими, она думала лишь о нем. Джеймс ничего ей не ответил. Просто не готов был что-либо сказать в ответ на ее слова.
        Спустя неделю они разъехались. Джеймс остался в Англии, а Ванесса уехала в Америку. У Джеймса началась совершенно другая жизнь. Мистер Грант взял сыновей к себе на работу. Сначала было трудно, но Джеймс выкладывался в полную силу. Ездил с отцом в командировки, присутствовал абсолютно на всех приемах и деловых встречах. Брат же Джеймса быстро сдался и отстранился от семейного бизнеса, открыв пару ресторанов в центре Лондона, конечно, с помощью отцовских денег.
        На личную жизнь времени не хватало, все уходило в работу. И Джеймс поставил себе цель - сначала он построит карьеру, а уже потом заведет семью. Да, у Джеймса Гранта были женщины, но романы длились недолго, так как далеко не каждая готова была ждать, пока ее ненаглядный выкроит для нее хотя бы минутку.
        Все поменялось, когда в марте этого года мистер Грант, отец Джеймса, ушел в мир иной. Похороны были пышными. Со всех концов земного шара съехались старые знакомые и друзья семьи Грантов. И именно в тот скорбный день Ванесса и Джеймс встретились вновь спустя четыре года. Ванесса изменилась, видимо, нью-йоркская светская жизнь преображает людей. Да, она как всегда прекрасно выглядела, но в ней появились внутренняя холодность, отчуждение и чересчур требовательное отношение ко всем и всему.
        Джеймс помнил Ванессу Людвиг как милого и преданного друга. Да, у нее всегда была привычка обсуждать окружающих людей, но делала она это раньше без желчи и злобы. И все же старые воспоминания побудили Джеймса сделать смелый шаг. И на похоронах своего отца он предложил Ванессе стать его женой. Она, ни минуты не раздумывая, согласилась поменять звание друга в юбке на титул невесты Джеймса Гранта.
        Обдуманным ли было решение Джеймса связать себя узами брака с Ванессой Людвиг? Вряд ли. Наверное, злую шутку сыграли усталость и желание быть любимым и единственным. Ему захотелось ласки, но не на одну ночь, а на долгие годы; захотелось иметь тихую гавань, в которой бы его всегда ждали.
        На такой аргумент Вил, который так и остался его лучшим другом, расхохотался Джемсу в лицо.
        - Сумасшедший! Хочешь, чтобы о тебе заботились и дарили ласку, купи женщину! Надоест - расстанешься и никому не останешься должен! Бери пример с меня! - твердил он и показывал на новую спутницу, которая была согласна делить ложе с Вилом до тех пор, пока он не перестанет дарить ей меха и брильянты.
        Но Джеймс, как истинный джентльмен, не мог позволить себе подобного поведения. Конечно, снять на ночь женщину и расстаться с ней утром по карману практически каждому мужчине, но обманывать себя, ища в глазах купленной им женщины преданную любовь, ему совсем не хотелось.
        И вот, решив отдохнуть перед выматывающими подготовками к свадьбе, а также совместить приятное с полезным, то есть заключить важную сделку, Джеймс вместе с Ванессой, лучшим другом Видом и его очередной подругой отправились на самолете до Барселоны. А чуть позже в порту испанского города причалила моторная яхта
«Элеонора», на которой, собственно, и собирались путешествовать туристы.
        - Еще виски? - спросил Луи.
        - Да, пожалуй... последний стакан. И я пойду в номер. Завтра важная встреча.
        - Волнуетесь? - поинтересовался бармен.
        - Нет. С чего ты взял? - пробубнил Джеймс и свел брови.
        - С того, что наливаю вам четвертую порцию.
        - Я пью по другому поводу... В принципе, я вообще редко употребляю алкоголь, но мне так нехорошо... -Джеймс провел рукой по лицу. - Нет, мне, наоборот, слишком хорошо... Черт подери... - Язык Джеймса начал заплетаться. - Черт... - опять выругался он. - Меня никогда не уносило с трех порций виски! Что-то не так...
        Джеймс ударил кулаком по барной стойке.
        - У вас звонит телефон... - сказал Луи.
        - Что? - Джеймс не сразу сообразил, о чем он.
        - Телефон. Сотовый надрывается.
        - А! - Джеймс расстегнул пуговицы пиджака и достал из внутреннего кармана мобильный телефон. - Слушаю...
        - Джеймс, наконец-то я до тебя дозвонилась! В номере трубку не берешь, сотовый не в сети. У тебя все в порядке?
        - Да... - равнодушно ответил Джеймс, услышав голос Ванессы.
        - Ты пьян? Ты что! У тебя завтра сделка! - затараторила трубка.
        - Знаю...
        - Кстати, та оборванка с яхты, она с тобой? Вы виделись? - с подозрением поинтересовалась Ванесса.
        - И что с того? - Джеймс почувствовал, как его глаза начинают слипаться.
        - КАК ЭТО «ЧТО»? - ошеломленно переспросила трубка.
        - Пенелопа потерялась, а я ей помог. Все, мне пора.
        - Подожди! Значит, вы сейчас вместе? Да как ты мог! Я жду тебя на этой чертовой яхте, а ты развлекаешься с простолюдинкой? Ты посмел променять меня на эту бестолочь? - Трубка разрывалась от криков разъяренной Ванессы.
        - Успокойся, я тебе ничего не говорил. Ты сама накручиваешь себя! - Джеймс допил содержимое стакана. - Прошу, дай мне Жозе. Мы поговорим с тобой позже...
        Ванесса тяжело вздохнула и, ругаясь, направилась искать дядюшку Пенелопы. В трубке раздавались цокот шпилек по палубе яхты, шум волн, хлеставших о гладкие борта судна, и негромкая музыка, видимо, доносившаяся из кают-компании.
        - Жозе на проводе.
        - Жозе, скажите мне одну вещь... Вы это специально подстроили, ведь так? - напрямую спросил Джеймс.
        - О чем это вы? - наигранно удивился Жозе.
        - О Пенелопе...
        - О! Моя девочка доставила вам кучу неприятностей? - расстроилась трубка.
        - Нет. Мы с ней ладим. Только как у вас хватило смелости так рисковать?
        - Я знал, что вы ей поможете! - воскликнул Жозе.
        - Тогда последний вопрос. Для чего вы это сделали? Чего вы хотели добиться?
        - Я хотел, чтобы девочка узнала, что такое настоящая любовь...
        Тем временем Пенелопа встала со скамьи и направилась в сторону отеля. Вдруг ей показалось, что в саду есть еще кто-то, потому как сквозь завывание ветра и шелест листвы послышались быстрые шаги. Пенелопа оглянулась и увидела двух мужчин, идущих за ней следом. Один был высокий и широкий в плечах, другой на голову ниже, худощав и горбат.
        Пенелопа сначала с облегчением вздохнула - она не одна в этом саду, но потом ее охватила паника. Уж больно целенаправленно шли за ней, как будто преследовали.
        Бежать? Остановиться и спросить, что им нужно? - мелькнула мысль. Но ноги, повинуясь врожденному инстинкту самосохранения, сами ускорили шаг. И Пенелопа заметила, что те двое перешли на бег.
        Холодные камни, из которых была выложена тропинка, болью отдавались в натертых ступнях. Ветер сдавливал грудь, затрудняя дыхание.
        Пенелопа оглянулась - мужчины находились от нее в десяти-пятнадцати футах. Стало жутко. Пенелопа кинулась бежать...
        Поговорив с Жозе, Джеймс убрал сотовый телефон во внутренний карман пиджака.
        - Спасибо за компанию! - сказал он Луи и, размышляя о сказанном Жозе, привстал со стула.
        Ноги стали ватными, голова закружилась... в глазах потемнело.
        Нет, виски тут ни при чем... - подумал Джеймс и, схватившись за стул, рухнул вместе с ним на пол.
        Странные звуки... Странные картинки перед глазами. Толчки в грудь и спину... Головокружение... Космос... и темнота.
        - Стой! - крикнул здоровяк.
        Но Пенелопа даже не оглянулась. Теперь она молилась только об одном - хоть бы успеть добежать до отеля, а там Джеймс Грант не даст ее в обиду.
        Осталось совсем немного! Вот уже между деревьями показался фасад отеля. На крыльце кто-то стоит и дымит сигаретой. Это же Тони! Слава богу, Тони!
        Пенелопа что было сил закричала:
        - Тони! Помогите мне!
        Но он выбросил сигарету в урну, равнодушно посмотрел на бегущую девушку и зашел в крутящиеся двери отеля.
        Пенелопа похолодела. Почему? Почему он мне не помог? Чертов испанский! Но ведь дураку ясно, что я не занимаюсь вечерней пробежкой!
        - Стой! - послышался грубый мужской голос уже очень близко.
        И Пенелопу захлестнуло отчаяние. Все, ей уже не убежать, нет сил...
        - Остановись же ты, дрянь! - И девушка почувствовала, как огромная рука схватила ее за шею.
        Пенелопа вскрикнула и, брыкаясь, попыталась укусить пальцы рук, которые зажимали ей рот.
        - Заткнись! - прошипел худощавый и ударил ее по лицу. - Доставай усыпляющее, иначе она наделает шуму. А это нам ни к чему!
        Громила, крепко прижав Пенелопу к себе, достал из кармана небольшой флакончик и, открыв силой девушке рот, залил содержимое.
        Во рту стало так невыносимо горько, что непроизвольно потекли слезы.
        - Шевелись, дрянь, если хочешь жить! - прошипел худощавый.
        Пенелопа не поняла, что ей сказали, но зловещий взгляд бегающих глаз она запомнила надолго.
        Спотыкаясь о камни и до крови раня ноги, Пенелопа взвывала от острой боли. Но снотворное уже начинало действовать. Девушка пошатнулась и упала на холодную землю.
        - Вставай! - рявкнул худощавый и поднял ее за волосы.
        Девушка вскрикнула, но сама не услышала себя, так как у нее во рту уже была плотная, вонючая тряпка.
        Почувствовав, что бедро резко кольнуло, как осколком стекла, она вспомнила, что положила маленький флакончик духов, которые подарила ей Сильвия, в шелковую подвязку чулок.
        - Шевели ногами! - крикнул громила и толкнул ее вперед.
        Пенелопа снова запнулась и, теряя сознание, упала на каменную дорожку.

16
        Солнечный свет разлился по комнате. Теплый ветер тихонько колыхал прозрачные занавески. С улицы доносились голоса людей, играла музыка.
        Джеймс открыл глаза. Головная боль сразу дала о себе знать, и Джеймс скорчился от сильного давления в висках.
        Медленно сев на пузатом диванчике, он потер лицо ладонями и огляделся по сторонам.
        Как я попал в номер? После разговора с Жозе ничего не помню! Что же случилось? - Джеймс закрыл глаза и напряг память. Пустота. Провал.
        Осмотрев себя, он ужаснулся. Улечься спать в деловом костюме?!
        Джеймс быстро снял пиджак и расстроенно покачал головой. Спина была грязной, а под правой подмышкой образовалась дыра.
        Мною вчера подтирали пол? - Он оторопел. Черт подери, а который час?
        Джеймс взглянул на ручные часы и замер - до деловой встречи оставалось не больше сорока минут.
        Где Пенелопа? - Он осторожно встал с дивана и направился в спальню. В комнате девушки не оказалось, постель была аккуратно застелена, как будто на ней никто и не спал со вчерашнего дня.
        Странно... - подумал Джеймс и взял телефонную трубку.
        - Тони, вы не видели мою невесту? - спросил он у толстого портье.
        - Она гуляет на пляже, - солгал Тони.
        - Хорошо. Еще вопрос: что со мной вчера произошло?
        - Вы слишком много выпили, - спокойно ответил Тони. - Я помог вам дойти до номера.
        Четыре порции виски? И я в стельку пьян? Что за чушь... Да и такого дикого похмелья у меня не было со времен учебы в Оксфорде!
        - Ладно, Тони. У меня к вам просьба - Закажите мне машину. Я выезжаю через полчаса.
        - Слушаюсь, мсье Грант.
        Чуть позже Джеймс вышел из душа и достал из чемодана деловой сменный костюм.
        Благо, что я его захватил! - обрадовался Джеймс. Теперь осталось только выпить аспирина и - в путь-дорогу!
        В ресторане «Консонье» для деловой встречи специально был зарезервирован столик. Успокоившись, что пришел на переговоры первым, Джеймс заказал чашечку кофе и принялся ждать Жака Гофмана.
        Жак Гофман - пожилой воротила ювелирного бизнеса, создавший свою империю несколько десятков лет назад. Его знали все ценители драгоценных металлов и камней не только во Франции, но и во всем мире.
        Женщины приходили в восторг, когда брали в руки колье, кольца, браслеты и сережки от великого ювелирного кутюрье; эти изделия никогда не выходили из моды и стоили баснословных денег. На обратной стороне каждой вещицы красовались инициалы Жака Гофмана - «ЖГ».
        С главой известной ювелирной империи хотели сотрудничать многие, потому как прибыль, по расчетам специалистов, могла исчисляться в миллионах.
        Когда Жаку Гофману перевалило за семьдесят, он предпочел перенести головной офис подальше от шумных и гудящих мегаполисов. Сижан его устроил. Море, солнце и песок. .
        И теперь покупатели, заказчики и продавцы сами приезжали в тихий городок на побережье и обсуждали с Гофманом сделки.
        Стрелки часов уже перевалили за полдень. Гофман еще не появился в ресторане, и Джеймс занервничал. Потому как счастливый случай, выпавший на этот раз Джеймсу Гранту, больше не повторится.
        Жак Гофман - капризный старик! Если ему что-то станет не по душе, мигом развернется и уйдет, даже не объяснив причину.
        Джеймс это прекрасно знал... все это прекрасно знали...
        Он тяжело выдохнул и отпил из маленькой фарфоровой чашечки крепкий и ароматный кофе.
        Взглянув на часы, Джеймс услышал, как метрдотель за спиной произнес его имя.
        Джеймс обернулся и быстро встал. Перед ним стоял сам Жак Гофман - низенький старичок с седой бородкой и усами, в темном костюме в полоску. На голове у него была шляпа с загнутыми полями, в петлице красовался цветок чайной розы, а в руке, на пальцах которой переливались золотые перстни с драгоценными камнями, была трость из слоновой кости.
        - Мсье Гофман, я Джеймс Грант. Очень рад с вами познакомиться. - Джеймс протянул ему руку и почувствовал равнодушное и слабое пожатие.
        - Взаимно, - холодно ответил Гофман. - Перейдем к делу. У меня немного времени, но все же я уделю вам полчаса и выслушаю ваше предложение... - высокомерно произнес он.
        - Хорошо. Тогда приступим... - Джеймс только хотел рассказать, чем именно занимается его фирма, как сотовый телефон завибрировал. Джеймс, беспокоясь о Пенелопе, просил портье сообщить ему, когда девушка вернется в отель... Должно быть, это Тони... - Простите, одну секунду... - Джеймс достал мобильный и ответил, с тревогой поглядывая на кислое выражение лица Жака Гофмана.
        - Сделки не должно быть... - послышался глухой голос. - Иначе...
        - Кто это? - настороженно спросил Джеймс.
        - Иначе... - продолжил голос, - твоей невесте не поздоровится! Она у нас... со вчерашнего вечера.
        - Ванесса? Что с ней?
        - Пока ничего, но если рискнешь продолжить переговоры, вы встретитесь с ней только валу!
        Джеймс бросил трубку и быстро набрал номер сотового Ванессы Людвиг.
        - Весь вчерашний вечер я думала о своем поведении, котик! - слащаво ответила она. - Прости меня! Ведь мы собираемся пожениться, а я так и не научилась доверять тебе...
        - С тобой все в порядке? - напряженно спросил Джеймс.
        - В полном! Сейчас спустили шлюпку, будем купаться! А что случилось?
        - Ничего! Я перезвоню! - Джеймс убрал сотовый обратно во внутренний карман пиджака и облегченно выдохнул. - Простите, - Джеймс улыбнулся, - давайте продолжим.
        - Хотелось бы! - Жак Гофман скрестил руки на груди и скептически посмотрел на Джеймса.
        - Наша фирма занимается переработкой алмазов...
        Пенелопа едва смогла открыть глаза - веки были тяжелыми.
        Где я? Она вспомнила вчерашний вечер, и стальная рука ужаса сдавила ей грудь.
        Девушка не могла пошевельнуться. Руки и ноги обхватывала тугая веревка. Сидя на стуле, Пенелопа медленно огляделась по сторонам. Помещение показалось ей маленьким. Если бы ей развязали руки, она с легкостью бы коснулась всех стен, не вставая со стула. Стены, пол, а также крыша были сделаны из прогнивших деревянных досок. Повсюду висели рыболовные снасти. Пахло плесенью.
        Рыбацкий сарай? - смекнула Пенелопа и, прислушавшись, услышала шум прибоя.
        Взглянув под ноги, она обнаружила, что доски на полу медленно намокают.
        Прилив...
        Внезапно дверь, находящаяся за спиной Пенелопы, распахнулась, и солнечный свет залил сарай.
        - Он до сих пор ведет переговоры? - послышался грубый мужской голос. - Ладно... дадим ему еще один шанс.
        Пенелопа оторопела от ужаса. Что он сейчас с ней будет делать?
        - Черт подери, кретин! - выругался голос.
        Дева Мария... помоги... - взмолилась Пенелопа.
        Мужчина покашлял и зашел в сарай, закрыв за собой дверь.
        Теперь Пенелопа его узнала. Высокий громила, нагибаясь под низким потолком, встал напротив девушки.
        - Ну что, дрянь? Твой женишок предпочел выгодную сделку твоей жизни! - Громила грубо взял лицо Пенелопы двумя пальцами и с отвращением отшвырнул.
        Скулы у девушки заныли. Тряпка во рту не позволяла не только пошевелить языком, который совершенно онемел, но и сомкнуть зубы.
        - Ладно! - сказал похититель. - Сейчас я дам тебе возможность поговорить со своим ненаглядным!
        - На какой процент от прибыли вы рассчитываете? - спросил Гофман.
        - Пятнадцать процентов, - рассудительно ответил Джеймс. - Прошу прощения... - Телефон снова запиликал.
        - И долго это будет продолжаться? - возмутился Жак Гофман.
        - Одну секунду... - попросил Джеймс. - Я вас слушаю...
        - Джеймс! Джеймс! Это Пенелопа! - послышался невнятный голос девушки.
        - Пенелопа! Что случилось?! - Джеймс вскочил со стула.
        - Джеймс... - взмолилась она.
        - Достаточно, - заговорил знакомый грубый голос похитителя. - Как слышишь, девчонка у нас. Что ты теперь на это скажешь?
        У Джеймса подкосились ноги. Он схватился за спинку стула и крепко сжал трубку сотового телефона.
        - Слушай меня внимательно, Грант. Откажись от сделки.
        - Хорошо, - прохрипел Джеймс.
        - В ресторане наш человек. Он даст мне знать, когда Гофман уйдет ни с чем. Через пару часов мы отпустим твою девку. Если сообщишь в полицию, убьем ее, не задумываясь. Расскажешь Гофману, сделаем то же самое. Конец связи.
        Джеймс плюхнулся на стул и в течение нескольких минут смотрел в пол.
        - С вами все в порядке? Вы побледнели, мистер Грант...
        - Сделки не будет, - тихо сказал Джеймс.
        - Простите, что? - Гофман сердито свел брови.
        - Сделки не будет, черт подери! - повысил голос Джеймс и огляделся по сторонам.
        - Вы издеваетесь? - Гофман быстро встал со стула и бросил на Джеймса презрительный взгляд. - Свяжись с сосунками!
        С этими словами Жак Гофман покинул ресторан.
        Когда громила ушел, сильно хлопнув за собой дверью, Пенелопа постаралась поднять ступни ног повыше, потому как холодная вода затопила дощатый пол сарая и ноги оказались в воде по щиколотку.
        Еще пара часов - и я полностью окажусь под водой... Смерть... Как же глупо умереть такой смертью! Вряд ли кто-то придет ко мне на помощь... такая глушь.
        Она проследила за тем, как поднимается вода. У нее было примерно два часа для того, чтобы попрощаться с этим миром.
        - Бруно, клиент сорвал сделку, как мы и хотели... - прошипел в трубку худощавый, наблюдая за Джеймсом, который все еще пребывал в шоке, и смачно хлебнул кофе. - Гофман только что покинул ресторан и был, мягко говоря, недоволен встречей. Теперь-то он точно ни за что не согласится принять Гранта и выслушать его предложение.
        - Хорошо... - отозвалась трубка. - А где будущая миссис Грант? С Фредди?
        -Да.
        - Если Джеймс решит позвонить в полицию, разберитесь с девчонкой, а потом сматывайтесь ко всем чертям. Деньги переведу на твой личный счет. Держите меня в курсе.
        Мамочка... спасибо тебе за все. За твою заботу, любовь и ласку. Помнишь, как я сопротивлялась, когда ты учила меня плавать? Потому что панически боялась воды... Видимо, не зря. Дети все чувствуют и понимают...
        А помнишь, мамочка, как в первый раз мы вместе готовили пирог? Помнишь? Коржи, конечно, подгорели, и начинка не пропеклась, потому что я слишком сильно разогрела духовку. Это было на День Отца десять лет назад. Но деду Пако понравилось.
        А помнишь, ты сшила занавески на кухню, а я обрезала кружева, чтобы сделать красивые бантики для волос? Мне тогда было не больше восьми... Помнишь? А ты меня отругала и поставила в угол, а потом каждый час приходила ко мне и спрашивала, не хочу ли я извиниться? Но я молчала, как партизан. Хотя потом сдалась, когда из кухни донесся запах супа из баранины с оливками...
        А как ты провела со мной несколько часов, когда мне задали выучить наизусть стихотворение во втором классе, помнишь? Я никак не могла его зазубрить! Ты расстроилась и уложила меня спать. Но когда на утро разбудила, то сильно удивилась, когда я без повторения быстро отбарабанила четверостишия! Ты тогда еще расплакалась от облегчения. Я это помню...
        Мамочка... мне страшно... я не хочу захлебнуться в этом рыбацком сарае. Мама... Больше всего на свете хочу оказаться дома и крепко тебя обнять...
        Пенелопа провела плечом по щеке и вытерла слезу.
        Опомнившись, Джеймс вскочил со стула и выбежал из ресторана. Увидев машину, предоставленную отелем «Гляско», он быстро сел на заднее сиденье и попросил водителя как можно скорее отвезти его в отель.
        Секунды казались часами. Джеймс не мог усидеть на месте. Когда он думал о Пенелопе, ему хотелось до боли стиснуть зубы и сильно сжать кулаки... что он, впрочем, и делал.
        Быстро достав из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон, Джеймс набрал номер Бруно Мориса.
        - Какие люди! - хриплым голосом воскликнула трубка.
        - Ты что себе позволяешь? - с ненавистью произнес Джеймс.
        - Ты о чем? - удивилась трубка.
        - Напомнить? Пять записок с угрозами, которые мне подкинули твои уголовники! Три из них еще в Лондоне, а две последние в Сижане! Так ты еще вздумал похищать мою девушку...
        - Джеймс, о чем ты? Я отдыхаю на Майорке с семьей. А ты вздумал портить мне настроение!
        - Где она? - взорвался Джеймс. - Не пудри мне мозги!
        - Ты имеешь в виду Майорку? - с сарказмом спросила трубка.
        - Ты еще пожалеешь, что связался со мной!
        - Так-так, мистер Грант, а это уже угрозы. Оставь их до суда!
        - Что ты хочешь?
        - Что я хотел, уже получил, - ответил Бруно. - Я дам тебе совет, Джеймс. Веди себя хорошо...
        Услышав в трубке короткие гудки, Джеймс со злобой бросил сотовый телефон на кожаное сиденье автомобиля.
        - Побыстрее можно? - крикнул он.
        - Не могу, мсье. Впереди пробка, наверное, из-за аварии.
        - Черт бы вас побрал! - Джеймс выскочил из машины и что есть сил побежал по направлению к отелю.
        Ненавижу лаковые туфли! - думал он. В них невозможно бегать! Чертов пиджак!
        Он на ходу снял пиджак и бросил его на тротуар.
        Сбежав вниз по дороге, вымощенной камнем, Джеймс оказался у бутика «Ля Приме». Еще немного, и он будет у отеля.
        Перебегая проезжую часть, Джеймс чуть не столкнулся с «рено», благо, водитель ехал на небольшой скорости и сумел быстро затормозить.
        - Черт подери! - выкрикнул Джеймс и ринулся бежать дальше.
        Папа, что ты сейчас делаешь? Куришь на лавочке вместе с дедом Пако или сладко спишь? Ведь уже началась сиеста... Папа, помнишь, как ты спросил нас с Сильвией, кто вырвал рисунок старинного корабля из твоей любимой книги «Королевский пират»? А Сильвия, как старшая сестра, взяла вину на себя... Это была я. Мне так нравился Маноло... Он учился в четвертом классе, а я пошла только в третий... Мне было нечем его привлечь, и я подарила ему рисунок. Он сказал «спасибо», а я радовалась до безумия. Прости, пап. Я тебя люблю...
        Вода поднялась еще на несколько дюймов...
        В отеле «Гляско», как и всегда в это время, было оживленно. Пожилые парочки спешили в ресторан отведать изысканной французской кухни. Компания студентов вела горячие споры за стаканчиками охлажденного коктейля, развалившись на мягких диванах у огромного окна. Две женщины бальзаковского возраста интересовались у молодой администраторши, какие виды косметических процедур предоставляет отель. Семейная пара, только что приехавшая, спрашивала об удобствах номеров «Люкс».
        От всего этого шума и гама у Джеймса задавило в висках. Схватившись за голову, он подбежал к Тони.
        - Тони, мне нужна ваша помощь! - почти прокричал Джеймс.
        - Простите, мсье Грант. Не подождете минуточку? - вежливо улыбнулся тот.
        - Срочно вызывайте полицию! - закричал Джеймс, уже не сдерживаясь.
        - Что-то случилось? - спокойно спросил
        Тони.
        Джеймса начинало раздражать мертвое, без эмоций, лицо портье, его тихий и монотонный голос.
        - Да, случилось! Каждая минута на счету! -бесновался Джеймс.
        В холле стало тихо. Постояльцы, которые находились в то время на первом этаже отеля, начали подтягиваться к стойке администратора. Уж больно всех заинтересовало, что же такое могло случиться в пятизвездочном отеле с безупречной репутацией...
        - Мою невесту похитили! - нервно пояснил Джеймс и сильно сжал кулаки.
        - Хорошо, мсье, я вызову полицию.
        Тони быстро снял трубку, а уже через несколько секунд диктовал адрес отеля и коротко излагал суть проблемы.
        Дед Пако, без тебя моя жизнь была бы грустнее... Если бы я вернулась, то обязательно спросила бы тебя о гражданской войне, а ты, подняв гордо голову, поведал бы мне давно заученный наизусть рассказ.
        Как же холодно... Ног совершенно не чувствую...
        - Мсье Грант, успокойтесь... Присядьте. Скоро приедет полиция. Она во всем разберется. С вашей невестой все будет в порядке... - Тони взял за локоть Джеймса и посадил его на диванчик.
        - Эта девушка - не моя невеста... - шепнул Джеймс.
        В толпе послышалось восклицание.
        -Тогда кого же похитили? - Рядом с Джеймсом присел Питер Неймос, старичок, который помог ему написать записку с приглашением.
        - Ее зовут Пенелопа Карденья... девушка из Испании... не говорит ни на французском, ни на английском...
        Старичок улыбнулся.
        - Тогда все понятно... - ответил он. - По крайней мере, мне понятно...
        - Значит, у похитителей не Ванесса Людвиг? - Тони свел брови.
        - Нет, не Ванесса Людвиг.
        Тони как-то нервно вздохнул.
        - Я принесу вам успокоительного. Скоро вернусь, - сказал он и исчез в коморке за стойкой.
        Убедившись, что в помещении никого нет, Тони достал мобильный телефон и набрал номер худощавого.
        - Девчонка, которую вы взяли, не Ванесса Людвиг... - прошептал Тони.
        В трубке повисло молчание.
        - Она испанка. Не знаю, кем она приходится Гранту. Наверное, любовницей...
        - Ясно... - прошипела трубка.
        - К делу подключается полиция. Мы так не договаривались. Вам придется доплатить мне.
        - Алчный лягушатник! Ничего ты не получишь! - зарычал худощавый. - А если вздумаешь ставить условия, сдохнешь вместе с девкой!
        - Вы решили ее убить? - Тони не на шутку перепугался.
        - А зачем оставлять улики? Тем более, она не дочь известного магната Шона Людвига! Я тебя предупредил, Тони. Лишнее слово, и ты покойник! - После этого в трубке раздались короткие сигналы.
        Тони тяжело вздохнул и вытер платком испарину. Достав флакончик успокоительного средства, он отсчитал несколько капель и, разбавив содержимое водой из графина, несколькими глотками опустошил стакан.
        Сильвия... береги маму. Ей будет тяжело.
        Пенелопа закрыла глаза.
        А когда у тебя, сестренка, родится дочка, назови ее Пенелопой... Пени... как ты любила меня звать.
        Дева Мария... прилив продолжается... Воды уже по колено.
        Спустя десять минут в холле отеля «Гляско» появилась полиция с собакой. Джеймс вскочил с дивана.
        - Наконец-то!
        - Успокойтесь, мистер. У вас есть личные вещи похищенной девушки?
        Джеймс кивнул и ринулся к лифту, чтобы взять из номера одежду, которую носила Пенелопа.
        Иза... Изабелла Карденья. Я стану твоим ангелом... буду всегда рядом. Когда ты почувствуешь легкое дуновение ветра, это я посылаю тебе поцелуй... Если ты, сестренка, услышишь во сне музыку, это я играю на виолончели...
        Жаль, что я так и не успела научить тебя музыке... Знаешь, в первую очередь я разучила бы с тобой небольшую пьесу, которую сочинила сеньора Нуччо. Она легкая... всего несколько аккордов. Мелодичная... красивая... я любила ее играть.
        Пенелопа взглянула на ноги - уровень воды поднялся еще на несколько дюймов.
        Иза, смотри... Пенелопа закрыла глаза и представила, что держит виолончель. Как трогает струны, как легко держит смычок...
        И смычок, Иза... Главное нежно, не резко води смычком, поняла? Ну все, малыш, я тебя целую в твой веснушчатый носик!
        - Ее платье... - Джеймс протянул полицейскому одежду.
        - Простите, мсье. Сегодня утром нашли туфли на тропинке в саду. Может, это поможет делу? - Молодая девушка-администратор достала из ящика пакет. - Черные, лаковые, на невысоком каблуке.
        - Да! Это туфли Пенелопы! - воскликнул Джеймс. - Секундочку... Тони! Ведь вчера вы мне сказали, что Пенелопа поднялась в номер! - Он приблизился к портье и внимательно посмотрел в его глаза.
        Маленькие глазки забегали, на лбу и над верхней губой выступил пот.
        - Я думал...
        - А утром, - продолжил Джеймс, - вы утверждали, что Пенелопа прогуливается по пляжу. Не могли же вы два раза подряд ошибиться?! Сколько вы служите портье? Не первый год, правда?
        - Больше шести лет, - ответила за него девушка у стойки.
        - Э... - Тони растерялся. - Я тут ни при чем!
        - В этом разберется полиция! - Один из полицейских надел на Тони наручники и повел в машину.
        - Вы не имеете права! - кричал Тони.
        - Какой ужас! - послышалось из собравшейся в холле толпы.
        Ах, дядюшка Жозе! Что сделает с тобой мама? Не представляю... Главное, что я не держу на тебя зла. Ты хотел как лучше... Но все равно спасибо... и прощай.
        Яркий свет заставил Пенелопу зажмуриться.
        - Черт, сколько воды натекло! - раздался грубый голос за спиной, и послышалось тяжелое шлепанье.
        Ну вот и все, подумала Пенелопа. Конец. Как быстро прошло время...
        - Ну что? Дрожишь от страха? Или от холода? - Громила наклонился над лицом Пенелопы. - Мне тебя жаль, девчонка... Такая молоденькая и смазливая... Стала пешкой в чужой игре, бедолага.
        Громила усмехнулся и достал из кармана штанов небольшой пузырек.
        Развязав Пенелопе рот, он сильно надавил ей на скулы. Девушка вскликнула от резкой боли, а громила успел влить ей в рот содержимое.
        Во рту стало горько.
        - Этого хватит, чтобы ты заснула до того, как сарай затопит. Видишь, я добрый. Предоставил тебе возможность умереть во сне... Прощай, лженевеста Джеймса Гранта!
        - Туфли найдены были вот здесь!-Девушка-администратор показала на тропинку.
        - Отлично, - сказал полицейский. - Отсюда и начнем.
        Он достал из пакета платье Пенелопы и дал понюхать собаке. Пес залаял и, уткнувшись носом в тропинку, принялся указывать путь.
        - Спасибо за помощь, - сказал Джеймс девушке. - Идите в отель. С нами может быть опасно. Я надеюсь, что найду свою невесту...
        - Вы хотели сказать - мадемуазель Карденья? - поправила его девушка.
        - Нет, я правильно выразился. Спасибо еще раз за помощь.
        Девушка-администратор кивнула и еще долго смотрела, как отряд полицейских с собакой и мсье Грант отправились на поиски никому не известной испанской девушки.
        Громила ушел. И, скорее всего, больше не вернется. Теперь ей захотелось спать. Нельзя! Нельзя тратить драгоценное время! Последние минуты ее, такой коротенькой, жизни...
        Джеймс... дорогой... любимый... где ты? Мне страшно.
        - Тут разветвление! Одна дорожка ведет к отелю, другая на набережную, - сказал офицер полиции. - В «Гляско» она не пошла, значит, идем туда! - Он указал дорогу и повел собаку, которая снова взяла след.
        - Дело плохо... - сказал полицейский.
        - Почему? - встрепенулся Джеймс.
        - Прилив. Сильный прилив. Если похищение происходило на набережной, то все следы давно уже смыло водой.
        Черт подери! Я никогда себе этого не прощу! - ругал себя мысленно Джеймс.
        - Дальше нет следов! Наверное, девушку понесли на руках! - послышался голос полицейского с собакой.
        - Как нет следов? Этого не может быть! - Джеймс схватился за волосы.
        - Не волнуйтесь так. Мы что-нибудь придумаем! - принялся успокаивать его офицер. -Вызываем еще несколько нарядов, чтобы прочесывать местность... Так, делимся на группы. Первый и второй идите на запад. Третий и четвертый на юг! Мы осмотрим набережную!
        У них даже нет четкого плана! Джеймс махнул рукой и присел на небольшой валун. Перед ним расстилалось море. Большие волны накатывались на песчаный берег.
        Он закрыл лицо ладонями и замер, когда под каблуком туфли вдруг что-то хрустнуло.
        Убрав ногу, Джеймс поднял разбитый флакончик, на дне которого было немного жидкости.
        - Что это? - К нему подбежал полицейский.
        Джеймс поднес флакончик к носу... Он сразу же почувствовал аромат фиалок и пачули.
        Вспышка...
        Пенелопа нежно обнимает виолончель, играя в кают-компании... Он, Джеймс, откинулся на спинку стула и не сводит с девушки глаз... Он слышит ее дыхание, чувствует аромат духов... Этот запах манит его... Джеймсу хочется испить его до дна, не оставив больше никому такой возможности...
        - Это духи Пенелопы! - Джеймс вскочил с валуна и окинул взглядом набережную.
        - Что там? - Он показал на ряд крошечных деревянных домиков у самой воды.
        - Рыбацкие сараи... - ответил офицер.
        - Пенелопа в одном из них! Преступники надеялись, что я не стану вызывать полицию. Они мне сказали, что через пару часов отпустят девушку! Но скажите мне, как часто отпускают заложников? Думаю, никогда. Зачем негодяям так рисковать? Надо спешить! Как раз время прилива! Может быть, они рассчитывали, что Пенелопу затопит в сарае! .
        Не дожидаясь ответа полицейского, Джеймс перепрыгнул невысокий забор и ринулся к пляжу.
        Джеймс... как бы я хотела услышать твой голос. Бархатистый, нежный... Я всегда буду рядом с тобой...
        Холодная вода сдавила грудь. Только бы не подействовало снотворное. Прожить еще чуть-чуть. .. Еще минутку...
        Джеймс... - Пенелопа постаралась открыть тяжелые веки. Я люблю тебя... Очень люблю. Мне хватило трех дней, чтобы понять это. Мне не хочется умирать... Я не успела с тобой попрощаться... Джеймс... Джеймс... услышать бы твой голос...
        Пенелопа, дорогая... Моя милая Пени. Испанская девочка... Я спасу тебя... Держись!
        Джеймс бежал по пляжу со всех сил. За ним едва успевали полицейские.
        - Тут восемь сараев. Уже полузатоплены... В котором из них? Нужно разделиться на группы! - предложил офицер полиции. - Франциско, твои два правых. Я пойду посередине. А вы, мсье Грант, проверьте два сарая слева! Только будьте осторожны!
        - Пенелопа!!! - что было сил закричал Джеймс. - Пенелопа!!!
        Девушка старалась как можно выше поднять голову. Вода наступала... Еще несколько дюймов - и Пенелопу зальет с головой. Девушка изо всех сил вытягивала шею, чтобы сделать еще несколько вздохов.
        Уши заложило водой. Слышен был только гул. Глаза слипались. Только бы не заснуть, только бы не заснуть...
        Последний вдох... Еще, еще немножко вытянуться и вдохнуть полной грудью. Но никак. .
        Пенелопа с трудом открыла глаза. Сквозь воду она заметила узкие лучи солнца, проходящие через худую крышу...
        Прощайте... Пенелопа видела, как струйки воздуха пузырьками поднимались от ее губ вверх, стремясь соединиться с тем огромным сияющим пространством, которое для нее самой было уже недоступно.
        В висках отдавались удары сердца. Оно билось так громко и быстро...
        Вдруг ей показалось, что в сарае стало светло... Послышалась музыка... медленная и очень красивая... Пенелопа вспомнила свою сонату, которую посвятила Джеймсу... любимому англичанину...
        Музыка становилась громче и громче... Вместо гула воды девушка наслаждалась мелодией.
        Умереть под аккомпанемент собственной музыки... Но внезапно воцарилась тишина.
        Глаза сомкнулись... Стало легко... Тишина... И только гулкий звук биения ее сердца, пробивающийся сквозь сковавшую ее дрему, подсказывал Пенелопе, что она еще жива...
        Джеймс скинул ботинки и нырнул в воду, почти доверху залившую сараи. Доплыв до первого сарая, он с силой толкнул дверь. В помещении было темновато, но сквозь прозрачную воду он смог разглядеть, что, кроме рыболовных снастей, в сарае ничего нет.
        - Тут никого! - крикнул полицейский.
        - У меня тоже! - ответил офицер.
        Джеймс добрался до второго сарая. Дверцу заклинило. Джеймс со всей силы пнул ее, отчего гнилые доски проломились, и он ворвался внутрь.
        По поверхности воды, напоминая морские водоросли, струились угольно-черные длинные волосы Пенелопы...
        - Господи! - Джеймс нырнул, подхватил девушку вместе со стулом и вынырнул на поверхность. - Сюда! - крикнул он. - Сюда!
        Полицейские подплыли к сараю и помогли Джеймсу вынести Пенелопу на берег.
        Дорогая моя... Джеймс, стоя на коленях, целовал посиневшие запястья девушки. Приди в себя. Ты же жива! Я знаю это!
        - ПЕНЕЛОПА!!! - Эхом разнеслось по побережью... - ПЕНЕЛОПА!!!

17
        Солнечный свет теплыми зайчиками играл на лице. Ласковый ветер нежно ласкал кожу, волосы...
        Пенелопа открыла глаза и зажмурилась от утреннего солнца, пробирающегося сквозь легкие белые занавески.
        Девушка, приподнявшись на мягкой кровати, застеленной белыми простынями, осмотрелась вокруг. Белые стены, белый потолок... На ней самой - белая рубашка.
        Где я? Я умерла? Но разве после смерти чувствуется боль?
        Пенелопа поморщилась и потерла запястья, которые были почему-то покрыты синяками.
        Вспышка в памяти...
        Громила крепко прижал ее к груди, а второй - худощавый - туго связывает ей руки…
        Пенелопа взглянула на ноги. Ступни были покрыты ссадинами...
        Вспышка...
        Бежит изо всех сил... Камни нещадно впиваются ей в стопы... Ноющая боль... Слышит, как ей кричат вслед... Толстый портье курит на крыльце... Он ее видит, но поспешно уходит, как будто не желает быть свидетелем происходящего...
        Сердце Пенелопы сильно застучало. Проведя руками по коленкам, тоже покрытым огромными синяками, девушка передернулась...
        Ее хватают за волосы... Она снова падает... Острая боль в бедре... Осколок стекла. .
        На ноге остался глубокий порез...
        - Мсье Грант! Туда нельзя! - За дверью послышался женский голос, говоривший на французском.
        - Я ненадолго!
        Дверь распахнулась, и на пороге показался Джеймс в белом халате на плечах. Увидев Пенелопу, он замер, по его лицу расплылась радостная улыбка.
        - Моя испанская девочка... Пени... с тобой все в порядке! - Он присел на край ее кровати и крепко обнял.
        Обеими руками сжимая ворот его синей рубашки и вдыхая знакомый аромат одеколона, Пенелопа горько разрыдалась. Она проводила рукой по его длинным русым волосам, сквозь слезы смотрела ему в глаза. Касалась губами его щек...
        - Все хорошо. Я больше никому не дам тебя в обиду... Обещаю.
        Пенелопа не понимала, что ей говорит Джеймс, но почему-то на душе от звуков его голоса становилось спокойно и легко...
        - Поспи еще... - Он уложил девушку на подушку и укрыл простыней.
        Она крепко сжала его руку, боясь, что, как только заснет, он исчезнет.
        - Я буду рядом. Я никуда не уйду... - сказал Джеймс, как будто прочитал ее мысли, и поцеловал ее в лоб.
        Когда Пенелопа открыла глаза, то увидела рядом с кроватью дядюшку Жозе. На его глазах были слезы. Он судорожно вытирал лицо ладонями и слушал Джеймса, сидящего рядом с ним на стуле.
        - Пени! - Жозе обнял племянницу. - Прости меня, дурака!
        - Ты чего, дядюшка? Я не держу на тебя зла... - спокойно ответила Пенелопа, не поднимаясь с подушки.
        - Слава богу, врачи говорят, что никаких повреждений нет. Тебе только нужен покой. . Я позаботился, чтобы для тебя подготовили каюту. Ту, что в самом конце коридора. Там тихо... Тебе будет хорошо.
        - Спасибо, дядюшка Жозе...
        - За что, Пенелопа?
        - За лучшие дни в моей жизни...
        Такси затормозило у причала. Дядюшка Жозе помог выйти Пенелопе и, поддерживая ее, повел к «Элеоноре».
        Джеймс, взяв багаж, последовал за ними.
        - Дорогой, я так переживала! Мне коротко рассказали, что случилось! Слава богу, с тобой все в порядке! - Ванесса бросилась Джеймсу на шею.
        Пенелопа остановилась и взглянула на них. Джеймс слегка похлопывал невесту по изящной спинке, а она осыпала поцелуями его лицо и шею.
        Прощай, Джеймс... - мысленно сказала Пенелопа.
        Дядюшка Жозе тоже обернулся, тяжело вздохнул и, обняв племянницу за плечи, повел в каюту.
        Джеймс осторожно отодвинулся от невесты, равнодушно улыбнулся ей и проводил взглядом испанскую девушку...
        Небольшой светильник медленно раскачивался на потолке, отбрасывая тени на стены. Пенелопа, лежа на койке, смотрела прямо перед собой и не о чем не думала.
        Внезапно в дверь постучали, и девушка встрепенулась.
        - Прости, что напугал! - В каюту вошел Хьюго и протянул Пенелопе пиалу с горячим напитком.
        - Это целебный отвар из трав. Выпей, станет легче... - Он тяжело присел на стул и наклонился к девушке.
        - «Станет легче» от чего? - шепотом спросила Пенелопа.
        - Ты пережила стресс...
        - Хьюго, можно вопрос?
        Старик кивнул головой.
        - Вы очень редко с кем-либо разговариваете и практически не покидаете кухню, только лишь на ночь. Теперь вы здесь, со мной... Почему?
        - Пенелопа, я помню тебя еще маленькой. В детстве ты дралась с мальчишками и побеждала. Выступала на школьных концертах и была лучшей... Ты добивалась всегда того, чего хотела... Будь это огромные скрипучие качели или же совершенство игры на виолончели... Ты трудолюбивая, независимая, мудрая девочка. Несмотря на твои годы, многое знаешь... Сеньоре Нуччо это тоже было известно, поэтому она тебя так любила. Мне нравятся такие люди, как ты, Пенелопа. Знающие, чего хотят, и идущие к своей мечте...
        Почему я часто молчу? Потому что Жозе всегда занят, а Санти и Маноло думают лишь о деньгах. Мне скучно с ними. А ты другая... Выпей отвар.
        - Мне сейчас все равно... как-то все безразлично... - Пенелопа отпила глоток напитка.
        - Потому что ты увидела, как Ванесса обнимается с Джеймсом?
        Пенелопа поперхнулась.
        - Нет, конечно!
        - А сейчас ты меня обманываешь!
        - Мне тяжело об этом говорить...
        - Понимаю. Время лечит. Любовь проходит. Остаются только теплые воспоминания. Постарайся их пронести через года. В старости будет, о чем подумать, сидя у моря..
        Хьюго встал и вышел из каюты.
        - Не позавидуешь положению Бруно Мориса! - усмехнулся Вил и отпил виски.
        Ванесса и рыжеволосая девушка Лили тоже захихикали, чокнулись стаканами с
«Маргаритой», и обе, поправив шляпки, продолжили принимать солнечные ванны на удобных деревянных лежаках.
        Джеймс ничего не ответил. Он облокотился на стальные поручни и взглянул на заходящее солнце. Его длинные русые волосы развевались на ветру. Джеймс закрыл глаза. И в ту же минуту ощутил аромат фиалки и пачули... Неужели у меня так развито воображение? - подумал он. Ведь Пенелопы нет рядом, мало того, флакончик с духами разбит...
        Но нежное сочетание этих запахов всегда будет напоминать ему испанскую девушку с большими карими глазами и губами сладкими, как мед...
        - Нашли доказательства его причастности? - с неподдельным интересом спросила Ванесса у Вила и поставила пустой стакан на палубу.
        - Во-первых, тот жирный французишка из отеля. Он с потрохами сдал ребят, которые угрожали Джеймсу и похитили испанку.
        - Откуда ты знаешь? - Джеймс повернулся к нему.
        - Я - юрист. И имею довольно-таки неплохие связи. Так вот, из надежных источников я узнал, что двух шестерок Мориса разыскивают по стране. Довольно известные криминальные личности - Макс Шокли и Фредди Ли Джонс. Тюрьму надолго не покидают. Только освободятся, сразу же садятся обратно за очередную аферу. Кстати, после того, как они решились пойти на похищение и, фактически, на убийство, Макс и Фредди больше никогда не увидят свободы! Теперь их запрут пожизненно! А найти их будет не так уж сложно. В каждом городе, в каждом поселке висят их ориентировки. Францию они покинуть не успели, поэтому их прижмут в скором времени. - Вил прикурил сигару и с довольным видом выпустил пару колец из табачного дыма. - Джеймс, ты меня вообще слушаешь? - Вил посмотрел на безучастного друга, который, по-видимому, думал совершенно о другом.
        - Конечно! - Джеймс встрепенулся и надел маску заинтересованности. - Как мы выйдем на Бруно Мориса?
        - Да любому понятно, что единственная заинтересованная личность в провале твоей сделки с Гофманом - Бруно Морис! А доказать это просто. Дай мне разобраться с этим делом, и победа будет у тебя в кармане! - Вил всплеснул руками. - Ты должен радоваться, фирма перейдет тебе, а Бруно на старости лет будет драить полы в тюремных уборных. Какая перспектива!
        Джеймс натянуто улыбнулся. На душе у него скребли кошки. Нужно повидаться с Пенелопой... - думал он. Черт подери, как мне ее не хватает... Вернуться бы в Сижан. Снять номер на двоих. И никуда не выходить все эти дни. Смотреть на нее, когда она сладко спит, слушать, как она играет, болтать с ней вечером перед сном, а ночью наслаждаться сладкими поцелуями, нежными объятиями... быть с ней... быть рядом.
        - Милый, это просто чудо! - Ванесса присела на лежаке и озарила Джеймса белоснежной улыбкой.
        Джеймс вздохнул и посмотрел опять на Вила, который раскрыл ноутбук и быстро застучал по клавишам.
        Спустя пару минут лицо его друга озарилось радостной улыбкой.
        - Ты попал в прессу! «Ангел-спаситель или Алмазные войны», - процитировал Вил заголовок и повернул ноутбук Джеймсу.
        На первой странице газеты разместился цветной снимок, на котором Пенелопа в соломенной шляпке с широкими полями нежно целует в щеку Джеймса.
        Он вспомнил тот день... После того, как они пообедали в небольшом ресторанчике на набережной, Пенелопа взяла Джеймса за руку и потянула за собой. Вечер плавно опускался на провинциальный городок Сижан. Легкий ветер доносил цветочный аромат с клумб. Но Джеймс чувствовал только один запах - смесь фиалки, пачули и жасмина... Когда Пенелопа снимала шляпку и ее черные волосы начинал ласкать ветер, Джеймс полной грудью вдыхал аромат ее духов, крепко обнимал Пенелопу и любовался ее огромными карими глазами, пушистыми ресницами и веснушками на носике... Она смеялась... А он наслаждался этим смехом - красивым, звонким, настоящим...
        - Папарацци не дремлют... - процедил Вил и отодвинулся на стуле, так как прекрасно понимал, что сейчас начнется скандал.
        Ванесса быстро вскочила с лежака, придерживая свою шляпку, и нагнулась, чтобы внимательно разглядеть фотографию на первой странице газеты. Несколько секунд она молчала. Скорее всего, просто не знала, что сказать Джеймсу, да и в какой форме. Закричать? Спокойно спросить? Молча подойти и влепить пощечину? Третий, пожалуй, оптимальный вариант!
        Ванесса еще раз с ненавистью посмотрела на изображение Пенелопы. Конечно, Ванесса не могла признаться даже самой себе, что испанская девушка обладает неимоверным обаянием и от природы данной красотой. Длинные ножки в аккуратных лаковых туфельках, точеная фигурка в цветастом платье, искренняя улыбка, блеск в глазах... А самое главное, Джеймс Грант, ее жених, выглядит таким счастливым, каким она его еще ни разу не видела...
        Ненавижу! Ненавижу эту испанскую оборванку! Чтоб она провалилась!
        Ванесса со злостью захлопнула крышку ноутбука и повернулась к Джеймсу.
        - Что ты на это скажешь? - еле сдерживая себя, спросила Ванесса.
        Джеймс опустил глаза. Нет, ему не было стыдно, и он не искал оправданий. Джеймс просто понял, понял только сейчас, что элита общества, к которой он относился, просто иллюзия. Нет никаких разделений! Есть только люди, которые пренебрегают другими людьми, хотя сами зачастую не стоят и ломаного гроша!
        - И долго ты будешь молчать? - Ванесса подошла близко к Джеймсу.
        Приторный аромат ее духов, запах спиртного и сигарет с ментолом вызвали у Джеймса отвращение.
        Он через силу поднял глаза и увидел, как пылают от злости щеки Ванессы.
        - Получи! - Размахнувшись, она со всей силы шлепнула его ладонью по лицу. - Променять меня на оборванку!
        Она ждала, что он ее успокоит, придумает какую-нибудь вымышленную историю, а она, Ванесса, постарается этому поверить. Но Джеймс промолчал, наградил ее равнодушным, холодным взглядом и ушел, потирая горящую щеку.
        - Да как ты смеешь! - Ванесса бросила на лежанку соломенную шляпку и побежала за Джеймсом. - Куда ты пошел? К ней, да? - Она с силой впилась острыми ногтями ему в плечо и резко повернула Джеймса лицом к себе. - Ты с ней спал? Ответь, Джеймс! - С каждым словом Ванесса повышала голос, а. потом перешла на разъяренный крик. - Почему ты молчишь, черт подери?
        - Успокойся! - Он аккуратно снял с плеча ее руку.
        Ванесса ужаснулась - в глазах Джеймса она увидела безразличие. Больше всего она боялась безразличия и равнодушия. Пусть лучше кричит, рвет и мечет, но только не молчит, подумала Ванесса. Если равнодушен, значит, разлюбил...
        - Иди в каюту и отдохни! - холодно сказал Джеймс. - Прошу тебя, только не кричи. У меня ужасно болит голова.
        - Ответь мне на вопрос! - Ванесса тяжело дышала. - Ты с ней спал?
        - Нет. Теперь ты довольна? - Джеймс развернулся и направился на корму.
        Ванесса готова была расплакаться. Ее глаза покраснели, в горле стоял ком от обиды.
        Она смотрела, как он скрылся за полотнищами парусов, и не могла сделать ни шага.
        Почему? За что он меня так? - Ванесса вытерла слезу со щеки. Останавливать Джеймса нет смысла, также нет смысла поднимать скандал, выяснять отношения с испанкой... Победа будет не в пользу Ванессы. Джеймс наверняка встанет на сторону Пенелопы...
        Их что-то связывает, определенно между ними что-то было... что-то есть! Ванесса прикусила губу и, увидев, что из рулевой рубки вышел Жозе, побежала к своей каюте.
        Джеймс остановился на корме. Оставалось не больше часа до того, как яхта
«Элеонора» причалит в порту Барселоны.
        Заметив, что Хьюго поднимается по трапу, выйдя из каюты Пенелопы, Джеймс почувствовал, что нестерпимо хочет увидеть девушку, услышать ее голос, сказать все, что он чувствует к ней... на прощание.
        - Добрый вечер, Хьюго! - поздоровался Джеймс.
        - Добрый... - угрюмо ответил повар яхты и, тяжело передвигаясь, отправился в свою обитель.
        Проводив его взглядом, Джеймс быстро сбежал по ступенькам и остановился в небольшом и довольно-таки тусклом коридорчике. Волнение нарастало. Сердце бешено забилось. А воспоминания... воспоминания вдруг вытеснили все мысли и заставили его закрыть глаза.
        Хрупкое тело, бледное, словно мраморное, личико, мокрые волосы и одежда... Полицейские развязывают веревку. И вот он несет ее на берег. Она, кажется, не дышит... И самому жить не хочется.
        Любимая, очнись, говорит он ей мысленно.
        Прошу тебя! Ты нужна мне.
        Холодные руки, следы от грубой веревки на запястьях. Джеймс их целует... старается согреть Пенелопу своим телом. Прижимает к груди. Его рубашка быстро намокает. Ничего не получается... Джеймс лихорадочно припоминает приемы спасения утопающих. Он кладет ее на песок и сильно давит на грудь... зажимает ей нос пальцами и приоткрывает рот... Дышит... хочет, чтобы их дыхание слилось воедино. Но она не отвечает.
        Один из полицейских расстроенно качает головой и говорит, что уже поздно...
        Но Джеймс его не слышит. Он продолжает сдавливать девушке грудь, считать до пяти и, зажимая ей нос, делать искусственное дыхание...
        Вдалеке раздается вой сирены «скорой помощи»... Они уже рядом... они спасут...
        Но Джеймс продолжает свои попытки помочь Пенелопе вернуться в этот мир. На его щеках блестят слезы, в его глазах можно прочитать только одно: «Господи, помоги ей. Я все отдам взамен! Мне ничего не нужно. Только помоги ей!».
        Полицейский пытается остановить Джеймса. Но он отталкивает его. Осознавая, что пути назад нет, что Пенелопа не вернется, Джеймс крепко прижимает ее к груди... водит рукой по мокрым волосам и проклинает себя за то, что не успел...
        Моя испанская девочка, ты думала, что со мной будешь в безопасности... Но жизнь сыграла злую шутку. Именно со мной тебе грозила смерть!
        Подъехала «скорая помощь». Вынесли носилки. А через пять минут из машины вышел врач и сказал: «Девушка родилась в рубашке. Она жива, хотя и наглоталась воды...».
        Джеймс зашагал к каюте Пенелопы. За дверью стояла тишина, и он тихонько постучал. Услышав ее голос, проговоривший что-то на испанском языке, Джеймс открыл дверь и зашел в каюту.
        Пенелопа лежала на койке и равнодушно смотрела на качающуюся под потолком люстру.
        - Привет... - сказал Джеймс и прислонился к стене, обитой панелями из красного дерева.
        - Тебе не нужно здесь находиться... Ванесса может увидеть... - прошептала Пенелопа и натянула одеяло до подбородка.
        Джеймс не мог отвести взгляда от девушки. Ее черные локоны разметались по белой подушке. На щеках горел румянец. Алые губы были слегка увлажнены. И Джеймсу очень захотелось до них дотронуться...
        - Мы скоро приплывем в Барселону... - Джеймс посмотрел в иллюминатор, за которым синее спокойное море переливалось в прощальных лучах солнца.
        - Ты скоро сойдешь в порту Барселоны... И мы больше не увидимся... - Пенелопа отвернулась от Джеймса, видимо не хотела, чтобы он увидел ее слезы.
        - Я не прощаюсь с тобой! - Он присел на корточки перед койкой Пенелопы.
        - Мне трудно сдержать слезы. Прости.
        - Мне нужно тебе кое-что сказать... Мне кажется, что люблю тебя... Я не знаю, что такое любовь. Но когда я вижу тебя, мне хорошо... Я счастлив рядом с тобой, моя испанская девочка... Ты даришь мне улыбку, и вселенная переворачивается с ног на голову!
        - Не оправдывайся. Я знаю, ты должен жениться...
        - С Ванессой я никогда не чувствовал себя так хорошо. Наверное, потому, что не любил. Я никого до тебя не любил.
        - Я переживу... дай мне только время.
        - Пени, подожди меня немного... Я приеду. Я приеду за тобой.
        В иллюминаторе показался берег. Й чем ближе яхта подплывала к нему, тем отчетливей становились видны дома. Вскоре вырос порт, показались люди и машины... Барселона..
        - Жди меня, Пенелопа... - Джеймс повернул лицо девушки к себе и посмотрел ей в глаза. - Жди меня...
        Она закрыла глаза, а он коснулся ее губ. Мягких, теплых, сладких и родных...
        Пенелопа провела тонкими пальчиками по небольшой бородке, по тонким усам, стараясь запомнить его лицо.
        Глаза... как мне будет не хватать твоих зеленых глаз, любимый...
        - Уходи! - громко сказала Пенелопа. - Уходи! Иначе я заплачу, а я не люблю плакать на людях!
        Джеймс поцеловал ее в щеку и, поднявшись, толкнул дверь. Но на пороге он обернулся и замешкался.
        - Пени! - Он вернулся в каюту и присел на краешек койки. - Это тебе... - Джеймс снял с шеи тонкую цепочку, на которой висел медальон. - Надень его...
        - Зачем, Джеймс... - Пенелопа закачала головой.
        Но он пододвинулся к девушке, убрал на плечо длинные, черные как смоль волосы и застегнул на ней цепочку.
        - Этот медальон принесет тебе удачу. Он не раз спасал мне жизнь... - Джеймс еще раз обнял Пенелопу, страстно поцеловал в губы и постарался запомнить ее взгляд.
        Неизвестно, что будет со временем. Возможно, оно разбросает этих двоих по разным концам земли и будет препятствовать их встречам... Джеймс это понимал и очень боялся... Понимала это и Пенелопа, но уже готовилась смириться...
        Она, по совету Хьюго, запомнит этого мужчину на всю жизнь, а в старости будет глядеть на море и вспоминать, как когда-то сердце подсказало ей, что на юго-западе ее ждет Любовь... Любовь всей ее жизни...
        Яхта «Элеонора» причалила в порту Барселоны. Санти и Маноло спустили трап и быстро сбежали по нему. На палубе остановились пятеро - дядюшка Жозе, Вил в панаме, его подруга Лили, заплаканная Ванесса, прячущая глаза за солнцезащитными очками, и Джеймс.
        - Спасибо за приятный отдых, Жозе! До скорой встречи! - Вил крепко пожал ему руку и, взяв чемодан, потянул за руку Лили.
        Ванесса спустилась с трапа вслед за ними. Не проронив ни одного слова, она отошла как можно дальше от яхты и стала нетерпеливо ждать Джеймса, чувствуя, как приступ раздражения вновь охватывает ее.
        - Мистер Грант, - сказал Жозе, убедившись, что их никто не слышит. - Прошу прощения. Я не знаю, как оправдать свой необдуманный поступок...
        - Не стоит... Жозе, спасибо вам. Спасибо, что подарили мне три дня... три чудесных дня наедине с вашей племянницей. - Джеймс огляделся на палубе в поисках Пенелопы, но девушки, к его разочарованию, не было видно. - Передайте Пени, чтобы она меня ждала. Я вернусь за ней, как только позволят обстоятельства. Навалилось столько неотложных дел... Я постараюсь как можно быстрее справиться со всем и приехать. Передайте, пожалуйста, Пенелопе. Пусть меня ждет...
        Жозе молча кивнул головой. Джеймс невесело улыбнулся ему и, взяв чемоданы, спустился по трапу.
        Прильнув к иллюминатору, Пенелопа горько плакала. Она знала, что расставаться с ним будет тяжело, но чтобы так... Джеймс... Она видела, как он сошел с судна и остановился. Синяя рубашка обтягивала его рельефное тело... Русые волосы растрепались на ветру... А глаза... глазами он искал ее, Пенелопу, испанскую девочку...
        Яхта уже отчалила от берега и стала медленно отплывать...
        Джеймс, медленно идущий к ожидающей его Ванессе, вдруг обернулся, бросил сумки и побежал вдоль причала.
        Пенелопа видела его, она знала, зачем он бежит...
        Девушка быстро встала и вышла из каюты. Поднявшись на корму, Пенелопа помахала ему рукой...
        Он остановился, тяжело выдохнул и улыбнулся.
        - Люблю тебя... - шепнула девушка.
        Она так хотела, чтобы ветер донес ее фразу до Джеймса.
        - Жди меня... - ответил Джеймс и поднял ладонь ко лбу, защищая глаза от палящего солнца. - Жди меня, моя маленькая испанская девочка...

18
        Была уже ночь, когда «Элеонора» подплыла к Маглеусу. Вдалеке показались маленькие одноэтажные домики. Только в двух из них горели окна, а именно у Маноло и Санти - их ждала пожилая мать, и в доме семьи Карденья.
        Пенелопа, стоя на палубе и держась за стальные поручни, тяжело вздохнула. Но потом на ее лице показалась улыбка.
        Вот я и дома... - сказала она себе.
        Многое изменилось в ее душе. Теперь она смотрела на мир другими глазами. Казалось, прошла всего неделя, как она уплыла с дядюшкой Жозе, но она почувствовала, что утекла вечность.
        Дотронувшись рукой до медальона, Пенелопа вспомнила Джеймса, вспомнила их поцелуй, первую встречу... И пообещала себе, что будет принадлежать лишь ему, англичанину Джеймсу Гранту...
        - Пени, - на палубу поднялся дядюшка Жозе, - ты простудишься! - Он набросил ей на плечи свой пиджак. - Соскучилась по дому?
        - Конечно, - ответила девушка и обняла Жозе. - Я никому не скажу, что произошло в Сижане.
        - Почему? - Жозе явно волновался.
        - Не хочу беспокоить маму, отца и деда Пако. Они будут сильно переживать. Да и тебе зачем ссориться с ними? Ведь если Карденья узнают о произошедшем, они больше никогда не пустят тебя на порог своего дома! - Пенелопа положила голову ему на плечо.
        - Хорошо, мы им ничего не скажем... - Жозе облегченно вздохнул. - А ты держишь на меня обиду?
        - Нет... - шепнула Пенелопа.
        - Ты его любишь? - внезапно спросил Жозе.
        - Кого? - Пенелопа наигранно удивилась.
        - Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю.
        - Да, дядюшка, я его люблю. Очень люблю... И буду любить долго, пока не закончатся силы...
        - Он сказал, чтобы ты его ждала.
        - Ждала? Ты действительно думаешь, что он приедет за мной? Ведь у него есть невеста - Ванесса Людвиг...
        - Не знаю, что тебе сказать, Пенелопа. Если твоя любовь к нему сильна, то жди, а если нет, то постарайся поскорее забыть...
        - А он? Как ты думаешь, дядюшка, он меня любил?
        - В любви не думают, в любви чувствуют. Ты чувствовала его любовь?
        - Да, дядюшка... Значит, он, действительно, меня любит... Я буду его ждать...
        - Смотри, из дома вышли Тере и Иза... А вон дед Пако прикурил трубку и сел на скамейку...
        Всю ночь до утра в доме Карденья никто не ложился спать. За продолговатым столом в комнате деда Пако шумно веселилась вся семья, только Пенелопе было немного грустно.
        - Почему ты невеселая? - спросила Иза и плюхнулась на колени к сестре.
        - Я немного устала... - ответила Пенелопа. - Скажи, мама все еще хочет, чтобы я научила тебя играть на виолончели?
        Изабелла скорчилась и угрюмо покачала головой.
        - Хорошо. Завтра же и приступим. Я разучу с тобой небольшую прелюдию, которую сочинила сеньора Нуччо... Там всего несколько аккордов... Тебе понравится, вот увидишь...

19
        Незаметно проходили дни. Их сменяли ночи... Потом наступало утро, а вскоре опять смеркалось...
        Неделя. Прошла неделя, а то и больше.
        Пенелопа не считала дни. Она просто ждала. Выходила к морю, садилась на небольшой валун и смотрела на юго-запад, куда ее до сих пор сильно тянуло.
        Тонкими пальчиками Пенелопа теребила медальон Джеймса и мысленно разговаривала с любимым...
        - Я жду тебя. Возвращайся скорее. - С этими словами она подносила медальон к губам и, закрыв глаза, нежно целовала. И тогда ей казалось, что Джеймс рядом, стоит подле нее и улыбается. Но, открыв глаза, она убеждалась, что ничего не изменилось. Она по-прежнему одна. Как же ей не хотелось возвращаться в реальность...
        Однажды во время сиесты она опять вышла к морю и посмотрела вдаль. Присев на валун, девушка достала медальон.
        - Тебе Он его подарил? - спросил голос матери.
        Пенелопа обернулась и покачала головой.
        - Дядюшка Жозе рассказал?
        Тереза улыбнулась и присела рядом с дочерью.
        - Да, Жозе поведал о твоей любви на «Элеоноре»...
        - Его зовут Джеймс, мама. Он англичанин. - Пенелопа убрала медальон и снова посмотрела на море. - Джеймс попросил меня ждать его. Он вернется.
        Тереза тяжело вздохнула и обняла дочь за плечи:
        - Ты в это веришь?
        - Я просто этого больше всего на свете хочу.
        - Ты живешь надеждой, доченька. Но не очень-то веришь, что твои мечты сбудутся... Тебе больно. Я слышу, как ты каждую ночь тихонько всхлипываешь в подушку. Я понимаю тебя...
        Пенелопа подняла глаза к небу, чтобы слезы не потекли по щекам.
        - Понимаешь? Разве ты сама не вышла замуж за любимого мужчину? - спросила она.
        - Да, Бето меня любил, возможно, и сейчас любит.
        - А ты, мам? Ты не любила отца, когда выходила замуж? - Пенелопа посмотрела на мать.
        - Любовь Альберто спасла меня от глупостей. Она подарила мне прекрасных дочерей и спокойствие... - Тереза вздохнула. - Пени, в твоем возрасте я очень любила одного мужчину. Мы познакомились с ним в Барселоне. Когда твои дедушка с бабушкой умерли, я устроилась официанткой в небольшое кафе, где умели делать вкусные лимонные пироги и варить хороший кофе. В том кафе я увидела его. Невысокого роста, с небольшой щетиной на щеках и голубыми глазами... Ему было лет тридцать... Этот американец просто сразил меня наповал. У него был такой загадочный взгляд... и очень обаятельная улыбка. Я подала ему кофе, а он попросил жестами, чтобы я присела за его столик. Я не знала его языка, а он не знал испанского. Барселона же большой город. Кто-то говорит только на французском, и его поймут, кто-то на английском...
        Мы гуляли до самой ночи. Он что-то рассказывал, но я не понимала его, хотя мне все равно было очень интересно слушать. Он дарил мне цветы, каждый день приходил в кафе и сидел до закрытия. Потом мы шли ко мне домой.
        Наш роман продлился около недели. Ему нужно было возвращаться в Нью-Йорк. Сначала я не хотела его провожать в аэропорту. Дала знать, что не приду. Ты же знаешь, Пени, я не люблю долгих прощаний... - Тереза провела рукой по щеке дочки. - Но я не вытерпела. Приехала... только он уже улетел. Я ждала его месяц. Но он так и не приехал. Тогда я поняла - нужно скорее выйти замуж. Потому как времени оставалось все меньше и меньше...
        - До чего, мам?
        - Я была беременна, Пенелопа. Я ждала ребенка... - Тереза опустила глаза. - Сильвию...
        - Это не может быть, мама!
        - Может, дочка. Я приехала в Маглеус к тетке, пусть земля ей будет пухом, и познакомилась с Бето. Он так и не заметил, что Сильвия родилась на месяц раньше. И это хорошо...
        - Ты ему не рассказала?
        - Нет, дочка, не рассказала. Об этой тайне узнали только Сильвия и ты... - Тереза взяла за руку дочь. - Я не хотела, чтобы Альберто относился к Сильвии, как к чужому ребенку. Да и слухи бы поползли по поселку. Мне этого не хотелось. Что греха таить... А Бето хороший отец. Он очень вас любит...
        - А тот американец знает, что у него есть дочь?
        - Нет... - Тереза покачала головой. - Я долго не могла его забыть. Он мне часто снился. Все та же улыбка, все тот же загадочный взгляд. Видишь, Пенелопа, я его ждала, но он так и не вернулся... Такие романы называют курортными. После них не ждут и не возвращаются...
        - Так Джеймс не приедет? - Пенелопа недоверчиво посмотрела на мать.
        - Не знаю, дочка. Дай себе время, чтобы сердце успокоилось. И реши для себя, сколько ты будешь ждать его возвращения. Год? Так жди год. Неделю? Так неделю.
        - Три месяца. Я буду ждать его до Дня Девы Марии дель Пилар. Если не вернется, то выйду замуж за Мигеля. А пока не напоминайте мне о свадьбе. Мне и так тяжело...
        - Хорошо, дочка. - Тере прижала Пенелопу к груди и горячо поцеловала в лоб. - Я буду молиться, чтобы он вернулся. Потому что знаю, каково это - любить и ждать.

20
        Больше месяца прошло, но вера Пенелопы в то, что Джеймс вернется, только усиливалась день ото дня.
        Каждое утро она выходила на берег моря и смотрела вдаль.
        Но я же чувствую, что он вернется. Ведь сердце не отрицает это! У него ещё есть время.
        Пенелопа сняла туфли и подошла к воде. Встав на вязкий песок, она стала наблюдать, как постепенно, с каждой волной, утопает в песке. Сначала только пальцы, потом полностью ступня, а позже и вовсе до щиколоток.
        Пенелопа рассмеялась. Звонко и заливисто... впервые после возвращения.
        - Что ты делаешь? - спросил Мигель.
        Она посмотрела на него. Он не изменился.
        Те же черные кудряшки на голове, преданный щенячий взгляд, улыбка, слегка подрагивающая на губах.
        - Тону в песке, - ответила Пенелопа и опять рассмеялась.
        Мигель усмехнулся.
        - Ты прекрасно выглядишь... - шепнул он ей.
        - На мне обычные белые бриджи и старый вязаный топ! Что тут прекрасного?
        - Не знаю... Ты всегда кажешься мне прекрасной, самой красивой и самой доброй... - Мигель опустил глаза и, увидев красивую ракушку в воде, потянулся за ней. - Это тебе...
        - Спасибо... - тихо выговорила Пенелопа и взяла подарок.
        Она посмотрела на парня и поразилась. А ведь Мигель до сих пор ее любит. Прикажи Мигелю спрыгнуть с горы, он спрыгнет. В этом нет сомнения. Любит... очень любит. Наверное, так же, как когда-то Бето полюбил Терезу.
        - Мигель, ты меня любишь? - спросила Пенелопа, вертя в руке ракушку.
        - Очень, Пенелопа, очень люблю! - Мигель приблизился к ней.
        - Тогда поцелуй меня! - приказала девушка и закрыла глаза.
        Парень неловко ее обнял и впился в сладкие губы. Мигель был счастлив, он долго об этом мечтал. С тех пор, как она вернулась из поездки и... отдалилась от него. Он каждый день думал, что отдал бы все, чтобы снова ее поцеловать.
        Но Пенелопа не испытала того, чего хотела. Не получилось как-то... Вспомнив свой первый поцелуй с Джеймсом, который вскружил ей голову и поднял на небеса, девушка отпрянула и вытерла губы.
        Черт подери, Мигель, не могу я быть с тобой! - подумала она и взглянула на улыбающегося парня.
        - А ты меня любишь? - спросил Мигель.
        - Нет... - ответила Пенелопа. - Главное, что ты меня любишь.
        - Главное? - Мигель свел брови. - Ты о чем?
        - А ты уже передумал на мне жениться? Все ясно! - Пенелопа вышагнула из песочной ямы, которую образовали морские волны, и пошла от него прочь.
        - Пенелопа! - Мигель ее догнал и упал на колени. - Я желаю этого больше всего на свете! Выходи за меня!
        - Ни кольца, ни цветов... - Пенелопа покачала головой и обошла Мигеля.
        - Все будет! - Мигель удержал ее за руку. - Все будет самое лучшее.
        - Наверное, я сделала поспешный вывод. Я скажу тебе свое слово в День Девы Марии дель Пилар. Прямо за столом во время пиршества. Встану и скажу.
        Мигель готов был закричать от радости, но сдерживал себя из последних сил.
        - Не требуй моего ответа заранее, я помню, что должна подумать. А теперь я хочу побыть одна.
        Девушка развернулась и пошла вдоль пляжа.
        Счастливый Мигель еще долго смотрел, как ее следы на песке смывают волны, как ветер раздувает ей волосы, а она идет по солнечному пляжу и смотрит куда-то вдаль. . на юго-запад, наверное...

21
        До праздника оставалось меньше недели. Пенелопа не находила для себя места. Она чувствовала, что скоро все изменится, но опять боялась перемен.
        Как когда-то она стояла на берегу и думала, что ей принесет поездка с дядюшкой Жозе. Сердце ей правильно тогда подсказало. А теперь? Пенелопа не могла понять, что именно хочет сказать ей сердце.
        Каждый день, возвращаясь после занятий из музыкального кружка, Пенелопа закрывалась в своей комнате и играла сонату о любви... об их с Джеймсом Грантом любви.
        По щеке не редко скользили слезы. Но она крепко сжимала в руке смычок и выводила новые ноты. Потом она падала на свою кровать и до поздней ночи плакала.
        Однажды, проснувшись рано утром, Пенелопа решила позвонить дядюшке Жозе. Найдя у матери в записной книжке номер телефона «Элеоноры», Пенелопа аккуратно переписала его и нетерпеливо стала ждать, когда откроется почта.
        В семь тридцать утра девушка со всей скоростью мчалась на велосипеде по проселочной дороге. До здания, в котором находилась почта, телеграф и телефон, было чуть больше пяти миль.
        Пока Пенелопа ехала и разглядывала окрестности, она думала, что именно хочет услышать от дядюшки Жозе. А вдруг он ей скажет, что Джеймс Гран женился? Стоит ли вообще звонить? Пенелопа прислушалась к сердцу, и оно сказало «стоит».
        Сеньора Родчини протянула девушке телефон. Пенелопа улыбнулась и достала из кармана небольшой листочек. Потом она быстро набрала номер телефона дядюшки Жозе и стала ждать.
        - Жозе Марини, капитан судна «Элеонора» слушает! - послышался волевой голос.
        - Дядюшка Жозе, это Пенелопа! - громко проговорила девушка в трубку.
        - Пени! Как у вас дела? Все хорошо? Что-то случилось? - затараторил Жозе.
        - Все хорошо. Я просто кое-что хотела узнать. Ты видел Джеймса? - Пенелопа напряглась от волнения.
        - Нет, Пени, после того раза не видел. Но я знаю одно, Жак Гофман, прочитав прессу, сразу же перезвонил ему, а вскоре они подписали контракт. Также нашли преступников, ну которые тебя держали... так вот, их посадили. Также сел в тюрьму бывший компаньон Джеймса.
        - Откуда ты знаешь? - спросила Пенелопа.
        - Газеты читал.
        - А Джеймс? Он женился?
        - Этого не знаю, Пени. Ты его все еще ждешь?
        - Я дала себе слово, что три месяца до Дня Девы Марии дель Пилар буду ждать Джеймса. Если он не приедет... Если он забыл о своем обещании... В эту пятницу я соглашусь стать женой Мигеля. - Пенелопа тяжело вздохнула. - Теперь я уверена, что ждала все эти дни зря. Как пояснила мама - это был всего лишь курортный роман. После такого не возвращаются и не ждут...
        - Твое право, Пени. Тогда увидимся в пятницу. Я постараюсь приехать.
        - Пока, дядюшка Жозе...
        - До встречи, Пени.
        Девушка положила телефонную трубку и стала ждать, пока из подсобного помещения не появится сеньора Родчини, не подсчитает, сколько Пенелопа должна заплатить, и не попрощается словами «приходи еще».
        Пенелопе хотелось, чтобы время замедлило шаг, чтобы насладиться жизнью, не оборачиваясь назад и не заглядывая вперед.
        Она бросила велосипед у дороги и прилегла в сочную траву у апельсинового сада.
        Ветер шелестел кронами деревьев, сквозь которые проглядывались солнечные лучи.
        Девушка закрыла глаза и вдохнула полной грудью. Нет, определенно, сердце говорит ей, что все будет хорошо, что она станет самой счастливой на свете. Верить ли ему? Или это просто фантазии?
        - Я не могу больше ждать и думать, что ты вернешься. Мне тебя будет не хватать, Джеймс. Прощай...
        Ко Дню Девы Марии дель Пилар все семьи готовились основательно. Ведь именно в этот день много лет назад пророк Сантьяго пришел проповедовать христианство в Арагон.
        Каждый год в этот день весь поселок Маглеус составляет столы на пляже и до самого утра веселится. Жгут костры, устраивают пляски, бросают в воду цветы...
        Все по традиции обстояло и на этот раз.
        Пенелопа проснулась рано утром и вышла на кухню, из которой доносились аппетитные запахи. Тереза, проснувшаяся до рассвета, уже наготовила блюд и принялась возиться над арагонским пирогом.
        - Мам, я хочу тебе помочь... - сказала Пенелопа.
        - Нарежь фрукты и провари их с сахаром. - Тереза указала на вазу. - Что-то не так? - Она подошла к дочери и взглянула ей в глаза.
        - Все хорошо, мама, - стараясь держать себя в руках, ответила Пенелопа. - Сегодня я скажу всем, что выхожу замуж за Мигеля. - Девушка наигранно улыбнулась и гордо подняла голову.
        - А ты этого хочешь? - Тереза взяла у нее из рук вазу с фруктами.
        - Не знаю... Думаю, так будет лучше... -Пенелопа опустила глаза.
        - Ах, доченька, как я тебя понимаю... - Убрав вазу на стол, Тереза крепко обняла Пенелопу и погладила ее по голове.
        Застолье, как, впрочем, и всегда, было шумным. Маленькие дети бегали у воды, кто-то включил музыку и подпевал песням, старики горячо вели спор, в котором, как всегда, дед Пако одерживал победу.
        Пенелопа молчала. Вертя в руках бокал с красным вином, она равнодушно смотрела на покрасневшую от вина и смеха мать и настраивала себя на речь.
        Рядом с ней сидел Мигель. Было видно, что он сильно волновался. Выпив залпом бокал вина, он наклонился к ушку Пенелопы и тихо спросил:
        - Ты готова озвучить свое решение?
        - Подожди еще немного... - ответила она.
        Мигель улыбнулся и налил ей в бокал еще вина.
        Но Пенелопа так и не притронулась к напитку. Повернувшись к морю, она взглянула на горизонт. Солнце уже заходило, но яхты «Элеоноры» не было видно.
        - С тобой все в порядке? - спросил Мигель.
        Пенелопа еще раз посмотрела на спокойное море. Потом, неожиданно решившись, кивнула.
        - Я готова, - тихо ответила она.
        Мигель расцвел и быстро поднялся со стула.
        - Друзья! - начал он. - Я хочу сделать заявление...
        На пляже повисла тишина, и все жители поселка Маглеуса стали внимательно слушать.
        - Я предложил Пенелопе Карденья стать моей женой. Она пообещала мне, что ответит сегодня вечером. - Мигель потянул девушку за руку.
        Пенелопа улыбнулась и тоже встала со стула. Взяв бокал вина, она оглядела всех присутствующих и, тяжело вздохнув, начала:
        - Мигель говорит правду. Я обещала ему два месяца назад, что объявлю о своем решении в День Девы Марии...
        - Дядюшка Жозе едет! - вдруг раздался голос Изы. - «Элеонора», глядите!
        Пенелопа резко обернулась и взглянула на яхту, выплывающую из-за холмов.
        Голова девушки закружилась, пальцы разжались, и бокал с красным вином упал на песок... На палубе рядом с Жозе, держась за стальные поручни, стоял Джеймс... ее любимый Джеймс Грант.
        Увидев Пенелопу, он улыбнулся и помахал ей рукой.
        - Джеймс... - шепнула Пенелопа. - Ты сдержал свое слово... Ты приехал за мной!
        Она быстро вышла из-за стола и побежала в сторону причала.
        - Пенелопа! Ты куда? - кричал ее Мигель.
        Но девушка не обернулась. Она бежала и улыбалась сквозь слезы.
        Он вернулся! Он вернулся за ней! Значит, любит! Сердце подсказывает, что любит!
        Яхта остановилась у причала. Джеймс ловко спустился по трапу и побежал навстречу к Пенелопе по деревянному настилу.
        Она бросилась в его объятия. Он поднял ее на руки и закружил.
        Его улыбка... горьковатый аромат духов... горячие поцелуи...
        Именно об этом Пенелопа мечтала, видела это каждую ночь во сне...
        Нет, сейчас она не спит. Джеймс действительно с ней рядом.
        - Я скучал... - сказал он на испанском языке с акцентом. - Прости, что не мог приехать раньше.
        - Я тоже скучала. Я так ждала твоего возвращения! - Она прижалась к его груди. - Подожди, ты выучил испанский?
        - Немного. Чтобы сказать тебе о главном. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе... - Джеймс встал на колено. - Выходи за меня...
        Слезы радости текли по щекам Пенелопы. Она то смеялась, то закрывала глаза ладонями.
        - Ты меня любишь? - спросил Джеймс.
        - Больше жизни люблю! Я думала, что ты не вернешься! Я согласна, Джеймс! Согласна!
        Он протянул ей колечко с россыпью маленьких брильянтов.
        - Тогда мне нужно учить английский! - Пенелопа рассмеялась.
        - Зачем, моя маленькая испанская девочка, ведь у нас есть свой язык... Язык Любви. .
        Он обнял ее и страстно поцеловал. Да, слова здесь были совершенно лишними, на каком бы языке они ни звучали...