Выйти замуж за 25 дней Алина Кускова
        # Замуж!!! Соне Романцевой срочно нужно замуж! И вовсе не потому, что ей скоро тридцать лет и она до сих пор одна. А исключительно по работе - срывается заграничная командировка. Без штампа в паспорте одинокой девушке не светит поездка в Германию. Приглашается только замужняя дама - таковы условия контракта. А потому муж нужен… совершенно фиктивный. На поиск жениха у Сони всего двадцать пять дней. Время пошло. Неженатых мужчин в провинциальном городке оказалось не так уж и мало. Но чем же приманить их - если добычу не привлекает ни модельная Сонечкина внешность, ни обещания развестись сразу после окончания командировки…
        Алина КУСКОВА
        ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА 25 ДНЕЙ
        ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
        Спокойный тихий вечер в одном из дворов провинциального городка Тугуева грозил превратиться в разнузданное действо с дракой, «Скорой помощью» и милицией. Все началось с того, что после ожесточенной дискуссии с женой по поводу того, чья очередь выносить мусорное ведро, Артемий Федорович Чесноков наткнулся у подъездной двери на соседа Скворцова. Тот буквально вцепился в рукав Чеснокова и сообщил на ухо о маньяках в юбках, орудовавших во дворе.
        - Ловят, - волнующе шептал сосед, - прижимают к стенке и о…
        Чесноков инстинктивно заслонил свое хозяйство мусорным ведром.
        - И что «о»? - поинтересовался он таким же еле слышным голосом.
        - Требуют жениться! - почти прорыдал в ухо Артемию Федоровичу Скворцов.
        - О?! - сообщение подействовало на Чеснокова громом и молнией. Недавняя ссора с женой, после которой он в одних тапочках на босу ногу и стареньких шортах оказался на темной улице, оставила в его душе гнусный отпечаток, который кидал тень практически на весь женский род.
        Пока он несколько секунд соображал, стоит ли ему идти к мусорным контейнерам или опрокинуть ведро прямо в кусты сирени, растущие у подъезда, и ни с кем не связываться, Скворцов проскользнул в подъезд и пулей поднялся на третий этаж. Двор вновь окутала зловещая тишина, нарушаемая какими-то всхлипами. Чесноков всмотрелся в сумерки. На него шла растрепанная девица неопределенного возраста с расставленными в стороны руками. Она судорожно открывала ярко накрашенный рот, но звуков голоса не было слышно. Только всхлипы. Чесноков прижал к себе драгоценное ведро и приготовился к бегству. Но, видно, девица обладала таким парализующим взглядом, что ноги Чеснокова сделались ватными, а коленки предательски задрожали.
        - Женат?! - поинтересовалась девица.
        - …гу, - с трудом выдавил Чесноков.
        - Отпадаешь, - изрекла девица, ткнув его длинным пальцем, и, развернувшись, направилась в другую сторону.
        Словно повинуясь ей, Чесноков попятился назад к спасительному подъезду, но зацепился за порог и свалился, опрокинув на себя картофельные очистки и недоеденные кабачки. Потирая ушибленный затылок и ругая на чем свет стоит баб-маньячек, Артемий Федорович поднялся домой.
        Девица тем временем зашла в глубь двора и присела на скамейку у детской площадки.
        - Ничего, сейчас отловим. Возьмем тепленьким! Без шума и пыли.
        Ей в ответ раздался нечеловеческий рев, от которого задрожали рамы в окнах на третьем этаже.
        - Во! Слышишь! - Чесноков как раз оправдывался перед супругой, почему пришел домой с полупустым ведром, шишкой на затылке и оторванным от шорт карманом. - Бабы-маньяки!
        - Артемий! - Чеснокова засучила рукава с таким видом, что тот вытянулся в струнку. - Вызывай милицию! - и, схватив подвернувшуюся под руки табуретку, добавила: - И
«Скорую помощь»!
        - Тусечка, - прохрипел насмерть перепуганный супруг, - прошу тебя, без смертоубийств…
        Жена Чеснокова выскочила во двор, как ошпаренная кошка, и пару раз с табуретом прогулялась вдоль подъездов дома. Маньячек видно не было. Зато было слышно. Со стороны детской площадки доносились бередящие душу завывания. Чеснокова тихо подкралась к лавке и занесла над головой карающий табурет, как вдруг лицо одной из девиц показалось ей очень даже знакомым.
        - Сонька! Ты?
        - Я, тетя Туся, - прорыдало существо, очень похожее на девушку из соседнего подъезда.
        - Что ты тут делаешь? - Рука Чесноковой вместе с табуретом опустилась.
        - Плачу, - ответила Сонька, моргнув.
        - Что вы к ней пристаете с расспросами? - вмешалась сидевшая рядом с Сонькой особа с растрепанными волосами. - Не видите, что ли, - у человека горе?
        - Какое? - Пыл борьбы у Чесноковой спал, и она попыталась спрятать табурет за спину.
        - Замуж никто не берет! - ответила приятельница Соньки таким тоном, как будто кто-то, и вполне вероятно сам Чесноков, просто был обязан жениться на бедной девушке.
        - Нашла о чем рыдать, - удивилась Чеснокова и опустилась на табурет. - Кому они нужны, эти мужья?
        - Мне, - всхлипнула Сонька, - очень нужны, тетя Туся. Срочно.
        День первый
        ЕМУ МОЖНО БЫЛО НАВЕШАТЬ НЕ ТОЛЬКО ВОЗМОЖНУЮ БЕРЕМЕННОСТЬ, НО И ПАРОЧКУ ГОТОВЫХ БЛИЗНЕЦОВ
        Софье Алексеевне Романцевой, деловой даме двадцати шести лет от роду, не всегда требовались мужья. Они вообще не интересовали ее на данном этапе жизненного пути, во время которого Сонька семимильными шагами взбиралась по карьерной лестнице. Но как раз в тот момент, когда все было сделано для того, чтобы стать замом по менеджменту, и возникло это недоразумение - муж. Вернее, возник как раз не он сам, а полное его отсутствие, необходимое для присутствия. Короче, шеф потребовал от Софьи мужа.
        Было бы вполне логично, если бы этого потребовала его жена или секретарша. Но те не относились к Романцевой как к своей конкурентке и спокойно отправляли ее с шефом не только на областные совещания, но и в заграничные командировки. Там-то, за границей, все и закрутилось.
        Гладко причесанная Сонькина голова, битком набитая смелыми веяниями и проектами, пришлась по душе немцам, желающим поднять свое производство на более высокий уровень. Они-то и предложили шефу «одолжить» такого ценного специалиста на пару лет для обмена опытом. Но, так как в последнем случае подобный опыт закончился для них печально - совладелец немецкой фирмы благополучно поменял жену на такую же умненькую особу из России, то поставили условие, что Софья Романцева должна быть обязательно замужем. Должна, без разговоров по обмену опытом. Времени для того, чтобы стать замужней дамой, ей отводилось 3 недели. И ни днем больше. Вот таким образом и возник в жизни несостоявшегося зама гамлетовский вопрос: «быть или не быть» ей в одной довольно немелкой немецкой фирме по производству напитков помощником руководителя по рекламе и менеджменту.
        Очень хотелось «быть». Поэтому Соня, как только вернулась в Тугуев, стала искать кандидатов на почетное место мужа. Искать нужно было долго и тщательно, поскольку постоянного кавалера у ней не было. Почему - она не знала. Хотя с ориентацией все было в порядке. Мужчины Соне нравились: Ален Делон в молодости, Пьер Ришар в юности и Коля Баксов в настоящее время. Других Соня в качестве своих кавалеров почему-то не представляла…
        Словом, она была полностью испорчена воспитанием и высшим образованием. А любимым местом ее времяпрепровождения была (страшно сказать) библиотека, где она изучала атлас мира. Ведь, как любая провинциалка, Соня стремилась вырваться из узкого круга тугуевской повседневности. Теперь такой шанс ей предоставлялся, оставалось лишь найти мужа.
        В любых поисках Соне всегда помогала подруга Лариса. Что связывало этих двух совершенно разных девушек, было непонятно с первого взгляда. Однако уже со второго можно было догадаться, что в гладко прилизанной белокурой голове одной и рыжей растрепанной голове другой были одни и те же мысли и чаяния, но одетые, как и сами подруги, в совершенно разные оболочки. Иногда оболочку прорывало, и тогда мысли неслись бурным потоком.
        - Завтра же начни разрабатывать ближайшее окружение, - наставляла Лариса подругу. - Присмотрись к коллегам. Среди них наверняка найдется твой тайный воздыхатель. Может, он сидит и глядит в одну точку, мечтая о том, как ты подойдешь к нему и возьмешь за руку, а он поднимет свои голубые глаза и позовет тебя в загс…
        В одну точку на стене, сидя за рабочим столом, всегда смотрел бухгалтер Сева Караванов. Что он видел в этой самой точке, было непонятно. Смутно Соня догадывалась, что явно не ее, но проверить следовало. Мало ли что, вдруг действительно - она возьмет, а он позовет. Тем более что его профиль ей нравился. Да и голос у Севы был тихий и спокойный, он никогда не говорил на повышенных тонах. И, главное, Сева был разведен. Причины его разрыва с женой она не знала. Сплетничали о том, что он застал кого-то и где-то, но Соня никогда не интересовалась сплетнями, так же как и жизнью своих сослуживцев. Теперь же она решила показать Севе такой интерес, на который только была способна.
        Сева Караванов разглядывал цветочки на обоях, натужно вспоминая, покормил ли он своего кота Леопольда или снова забыл это сделать. Если нет, то эта наглая морда заберется на кухонный стол и без зазрения совести сожрет оставшиеся с завтрака макароны по-флотски. А потом, в отместку, еще и нагадит в тапок.
        Как раз в тот момент, когда Сева в красках представлял, как будет загаженной обувью гонять кота, перед ним возникла Соня. Севины руки забегали по разбросанным на столе бумажкам.
        - Вы по поводу накладных, Софья Алексеевна?
        - Ну, что ты, Сева, сразу про накладные, - Соня попыталась ласково улыбнуться, но оскал получился таким плотоядным, что Караванов внутренне содрогнулся. - К тебе разве нельзя просто так подойти?
        - Можно, - промямлил Сева, с испугом глядя Соне в глаза, которые медленно превращались в зеленые щелки его наглого кота.
        - Тебе сколько лет? - Соня прищурилась, прикидывая возраст Караванова.
        - Тридцать три будет в среду, - Сева решил, что Романцева пришла по профсоюзной части, и немного успокоился. В прошлый раз профком заполнял какие-то анкеты и тоже интересовался его возрастом.
        - Где же ты собираешься отмечать такую необыкновенную дату? - Соня неожиданно для самой себя взяла Караванова за руку.
        - Дома, - Сева резко покраснел.
        - С кем? - томным голосом пропела Соня.
        - С Леопольдом, - тихо произнес Сева и медленно высвободил свою руку.
        Вот так сюрприз! Романцева напрашивается к нему домой. Со скоростью калькулятора, а компьютером бухгалтер Караванов не пользовался принципиально, Сева подсчитал дебит с кредитом во флирте с начальником отдела реализации и пришел к выводу, что рисковать не стоит. Если бы Романцева оставалась на прежней должности, то еще ладно, можно и флиртануть. Но, по слухам, ей уже предложили повышение. А иметь с замом какие-либо контакты, помимо деловых, Караванов не хотел. Слишком уж велик риск, что последующее расставание не обойдется без жертв. А кто будет жертвой в этом случае, он уж знал точно.
        Соня поняла заторможенность его мышления по-своему. Сева Караванов после измены жены сменил ориентацию и теперь встречается с каким-то Леопольдом.
        - Ну, ничего, ничего, - она похлопала освободившейся рукой ему по плечу, - бывает. Я-то знаю, сама когда-то…
        Когда Романцева отошла, Сева, уставившись в цветочки на обоях, задумался, что же она имела в виду. И зачем ей понадобилось отмечать свои дни рождения с котами. Ведь если приглядеться, она очень даже ничего. Жаль, что идет на повышение.
        А Соня вспомнила свой девятый класс, когда ее обманул прыщавый юнец из параллельного. Он целовался с ее одноклассницей прямо в школьном дворе. Не видел этого только слепой. Вот тогда-то Сонька и решила бросить парней и переключиться на девушек. Она готовилась к этому основательно, прочитав массу статей в популярных журналах. Но найти подходящую пару для себя не смогла. Так что смена ориентации не состоялась по той же причине, что и замужество - не было желающих. Соня достала небольшой блокнотик в красной обложке, раскрыла его и на первом листе вывела черную надпись: «Отпадают». Под номером один стоял Сева Караванов, припечатанный словом «голубой».
        Соня задумалась, перебирая в памяти оставшихся неженатых сослуживцев. Картина получалась удручающая. Главбух Архип Семенович, вдовец шестидесяти лет, отпадал сразу же за Севой без объяснения причины. Весельчака и балагура Эдуарда из отдела снабжения недавно переехала машина, он лежал в больнице, и было неизвестно, выкарабкается ли он до конца месяца или нет. В любом случае, тратить на него время Соне казалось нецелесообразным, и она вписала его фамилию в блокнот. Оставался технолог Гоша Усачев, за которым тянулся целый шлейф романтических приключений. Если не он, подвела итог Соня, придется спускаться в цех розлива прохладительных напитков. Там, помимо автоматических линий, можно было найти пару-тройку нетрезвых мужичков. Но падать до такой степени Романцевой не хотелось.
        Гоша Усачев глядел на подошедшую Соню огромными голубыми глазами без всякого интереса. Он был уверен, что эта сушеная вобла никуда с ним не пойдет. Он вообще не любил карьеристок и, как большинство мужчин, считал, что место женщины - на кухне. В том, что Романцева умела жарить яичницу, Гоша очень сомневался, а поесть он любил. Каждая женщина своим внешним видом напоминала ему или вчерашний пирожок, или пышущую жаром кулебяку. Были среди них и суповые наборы, и колбаски с кровью. При виде некоторых у него просто текли слюни. Сейчас сердце Гоши как раз было свободным, и он решал, кого ему взять в оборот. Ставка делалась на лаборантку Зою, высокую пышногрудую дивчину, напоминающую ему расстегай. По мнению технолога, она должна была отменно готовить. Только Гоша захотел начать безобидную беседу с Зоей, как словно из-под земли возникла Романцева.
        - Пойдем, поужинаем вместе, - сказала Соня, заметив удивленный взгляд лаборантки. - Нужно обсудить договор поставщикам, - добавила она уже для Зои.
        - Заметано. Через час жди меня в «Ладушках», - Усачев мотнул головой.
        Гоша не понял, почему он сразу согласился. Видимо, сказалась привычка. Или сработал рефлекс на предложение поесть. После того, как за Романцевой закрылась дверь, Зоя фыркнула и уткнулась в тетрадку, в которую она заносила результаты опытов. Ладно, подумал Усачев, эта никуда не денется. А та-то, надо же! Сама пригласила.
        Весь оставшийся час Гоша раздумывал, что именно потребовалось начальнику отдела реализации от технолога, и искал подвох. Ну, ясно же, что не обмен мнениями по поводу поставщиков. Что же тогда? Он даже несколько раз украдкой подходил к зеркалу. Мужественное лицо, гордая осанка, сильные руки. Себе он явно нравился. Общее впечатление портили голубые глаза, по-девичьи наивные и добрые. Но они подкупали самых черствых дам и манили обещаниями необыкновенной любви. У Гоши Усачева получалось, что Романцева попалась именно на бездонную голубизну его взгляда. И нужно было срочно решать, что делать с этим внеплановым попаданием.
        Соня пришла в «Ладушки» на пятнадцать минут раньше, чтобы досконально изучить меню. Она знала, что Гоша любит хорошо поесть, и решила действовать через его желудок. Расположившись за столиком, Соня внимательно огляделась. Несколько столиков были заняты подвыпившей молодежью, шумно отмечающей какой-то студенческий праздник. Были среди посетителей и представительные седые мужчины с разложенными бумагами и тугими портфелями. Рядом с ней расположилась пожилая, но точно не супружеская пара. Очевидно, это было их свидание. Соне взгрустнулось, казалось, кто-то свыше делает ей недвусмысленный намек. Она представила, что лет так через … адцать будет также сидеть в «Ладушках» в ожидании престарелого ухажера. И уговаривать его взять ее замуж. Ну уж, нет. Соня поправила очки и тряхнула головой. Нужно идти ва-банк и брать Усачева голыми руками, а вернее, ногами. Она подняла подол длинной юбки до колена и, как бы поправляя чулок, выставила на обозрение хорошенькую ножку.
        Как раз об нее и споткнулся подходивший к столику Гоша.
        - Аппетитные голяшки, - плотоядно заметил Усачев, усаживаясь рядом с Соней.
        - Ты о чем это? - схитрила Романцева, прекрасно понимая, что ее так вовремя выставленная конечность произвела впечатление на сослуживца.
        - Куры, говорю, здесь отменные.
        И Усачев уткнулся в меню… Официантка суетилась возле их столика, предвкушая хорошие чаевые. Но Соня, зная патологическую жадность коллеги, понимала, что расплачиваться придется ей. А Усачев тем временем жевал капусту по-брюссельски, как заправский козел. Следом в его желудок прыгнул мясной салат и грибная закуска. Вместе с борщом Гоша навернул парочку жульенов и откинулся на стуле, довольно потирая руки.
        - Так и где же наш гусь с яблоками? - поинтересовался он у мелькающей между столами официантки. Та подобострастно кивнула головой и скрылась на кухне. - О чем ты хотела со мной поговорить, Романцева?
        - Может, водочки? - заикнулась Соня, накладывая в тарелку салат из морских деликатесов. Основным ингредиентом в нем были крабовые палочки, при производстве которых ни один краб не пострадал.
        - В рабочее время я не употребляю, - закочевряжился Гоша, но быстро добавил: - Впрочем, для аппетита по пятьдесят граммов можно.
        Соня заказала пол-литра, надеясь, что, когда Усачев обожрется и обопьется, он станет намного сговорчивей. Водку принесли быстрее, чем гуся, поэтому Гоша заказал к ней жирную свиную отбивную с гарниром.
        - О чем будем говорить? - поинтересовался Усачев снова, впиваясь зубами в сочное мясо.
        Соня, глядя на то, как он расправляется с едой, вздрогнула. Сначала она представила Гошу на своей кухне, потом мысленно заглянула в свой холодильник, прошлась по пустым кастрюлям и вздрогнула еще раз. Ее желание женить на себе Усачева как-то поутихло. Такого, думала Соня, мне не прокормить. Впрочем, их брак так и так будет фиктивным, поэтому кормить его ей не придется…
        - А вот и наш гусь! - радостно завопил Гоша. Соня заметила завистливые глаза студентов, и ей стало совсем грустно.
        - Ладно, Софья, - изрек Усачев, когда от гуся остались одни косточки, - признавайся, чего у тебя.
        - Понимаешь, - начала Соня, чувствуя, что момент настал, - мне нужно за тебя замуж.
        - Вот те раз! - удивился Гоша, вытирая сальные губы. - А ты хорошо подумала?
        - Думать некогда, сроки поджимают.
        - Когда это у нас случилось? - Усачев заикал и заерзал на стуле. - В прошлый Новый год? На старый Новый год? Восьмого марта? - он лихорадочно перебирал корпоративные вечеринки.
        Соня вспомнила, что на каждой из них Усачев уедался и упивался до полубессознательного состояния и не помнил, что творил. Сегодня ему можно было навешать лапшу не только про возможную беременность, но и про парочку готовых близнецов.
        - Где доказательства, что это был я?! Наверняка все происходило в темноте. А ночью все кошки серы… - Гоша чувствовал себя припертым к стене и пытался вырваться из тесных объятий судьбы-злодейки, которую представил в виде жирной утки с гречневой кашей и ногами Софьи Романцевой.
        - Не суетись, Усачев. Сроки не те, о которых ты подумал. Дело в том, что мне нужно выйти за тебя замуж по работе.
        - Зачем тебе замуж? - все еще не верил своему счастью Усачев.
        - Я же тебе объясняю, ради карьеры, - снова повторила Соня, досадуя на несообразительность Усачева. - Меня командируют в Германию, но я должна быть замужней.
        - Вот, сволочи, - в сердцах ответил на это Гоша, представив себя на месте Романцевой. - Любого готовы оженить без разбору. Пережитки капитализма. Нарушение демократии и свободы выбора.
        - Выбор я тебе предоставляю: хочешь - женись, не хочешь - не женись.
        - А что мне за это будет?
        Об этом Соня как-то не подумала. Ее скоропалительное решение женить на себе Усачева никак не подразумевало оплату его соглашения. Она прикинула, какую выгоду должен будет извлечь Гоша из своей женитьбы.
        - Я тебе заплачу. Будешь получать по пять процентов от моей зарплаты.
        - Десять. - Усачеву понравилась идея стать оплачиваемым мужем.
        - Гоша, - взмолилась Соня, - я еще не знаю, сколько они мне собираются платить.
        Сошлись на семи процентах.
        Оставшийся вечер пролетел за разговорами под красную рыбу и белое вино совершенно незаметно. Пожилая пара дружелюбно кивала в такт звону бокалов, когда Гоша поднимал тост за благополучие Сонькиной жизни в Германии. Студенты тягучим разноголосием затянули песню про дальнюю сторонушку. Казалось, что даже седые дядьки, листая бумажки, разложенные между тарелками с супом, заговорили по-немецки.
        Расплатилась за ужин Соня, она же и довезла на своей «девятке» еле держащегося на ногах Усачева до его дома.
        - Никому ни слова, - предупредила она в очередной раз.
        - Заметано, - кивнул Гоша и нетвердой походкой направился к подъезду.
        Соня достала красный блокнот и поставила рядом с фамилией Усачева большущий вопросительный знак.
        День второй
        - ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ. - СЕЙЧАС? - НЕМЕДЛЕННО!
        Итоги первого дня были неутешительными. Во-первых, разведенный Сева оказался голубым, а склоненный к браку Гоша мог взять назад свое слово в любой момент. Действительно, на следующий день он подошел к Соне и сообщил, что, хорошенько подумав, решил остаться холостяком. Соня поначалу подняла ставки до двадцати процентов, но жадный Усачев потребовал пятьдесят. Тогда она сказала, что согласна только на тридцать и ни рублем, вернее, ни евро, больше. Усачев потребовал сорок. Они разошлись, недовольные друг другом. А в обеденный перерыв Соня встретилась с Ларисой и поведала ей горькую правду о том, что среди коллег найти мужа ей не удастся.
        - Не переживай, - успокоила Романцеву подруга, - есть бывшие одноклассники и одногруппники.
        Оставалось еще и время.
        За первые полчаса скорбный список в красном блокноте пополнился фамилиями одноклассников, уже забывших, кто такая Софья Романцева. Даже несмотря на то что их городок можно было пешком обойти за пару часов, со многими бывшими однокашниками Соня потеряла связь. Кто-то из них занимался торговлей, кто-то преподавал в школе, некоторые уехали в поисках лучшей доли в столицу. Рядом был Алеша Воронцов. Он работал у отца в ремонтной мастерской, куда Соня обращалась, когда у «девятки» в очередной раз что-то ломалось. Но начать наступление на Воронцова - значит потерять хорошего мастера.
        Соня достала потрепанную записную книжицу с выцветшими от времени телефонными номерами и начала обзвон. После полуторачасового мониторинга Соня узнала, что все (!) знакомые ей однокашники мужского пола женаты, некоторые по второму, а Степан Колбаскин - по третьему разу. Еще через полчаса информация обновилась - Степан оказался разведенным. Этой радостью Соня поделилась с Ларисой, забежавшей к ней на работу.
        - Отлично, - обрадовалась подруга. - Колбаскин у нас в кармане! Но есть другая проблема, которую тебе нужно немедленно решить - загс. Чтобы сочетаться браком, заявление в загсе полагалось подавать заранее. Взяв коробку шоколадных конфет и бутылку шампанского, Лариса отправилась договариваться о том, чтобы им нашли более подходящее время и пути обхода положенного срока на ожидание. За конфетами с шампанским вышла представительная дама на высоченных шпильках и хорошо поставленным голосом поинтересовалась, где брачующиеся.
        - Понимаете, - запрыгала возле нее Лариса, тряся рыжей шевелюрой, - есть невеста, жених будет позже.
        - Вот тогда пусть и приходят. - Дама обвела взглядом комнату, в углу которой у стенда пристроились будущие молодожены, занимающиеся изучением цен на услуги загса.
        - Нам нужно сегодня подать заявление. - Лариса сунула даме презенты.
        - Ясно, что сегодня. - Та взяла конфеты с бутылкой и скрылась в кабинете.
        - Вот, заполняйте. - Вернувшись она протянула девушкам бланки. - Строчки с информацией о женихе можно пропускать.
        Подруги пристроились у огромного стола и принялись заполнять бланки. Делали они это впервые в жизни, и, хотя ничего сложного в вопросах не было, им пришлось поднапрячься. Обсуждали вслух и, увлекшись, не заметили, как рядом с ними оказалась колоритная бабуля в пуховом платке.
        - Доченьки, - попросила она жалостливым голосом, - помогите, - и протянула свои бумаги.
        - Бабуля, - ласково обратилась к ней Лариса, - нам некогда. Мы сами заполняем заявления на брак. Приходи с дедушкой, он тебе и поможет.
        - Некогда ей! - Старушку словно подменили. - Деда приводи! Ишь, какая умная нашлась… - приглядевшись, она всплеснула руками. - Батюшки! До чего дошло, девки друг на друге женятся!
        Молодая пара бросила изучать цены и с интересом уставилась на подруг.
        - До чего довели демократию в стране! - не унималась старушенция, размахивая бланками над Ларискиной головой, - совсем стыд потеряли!
        - Из мужчин на мне никто не захотел жениться, - тихо вставила Соня, поправляя очки.
        - Милая. - Бабуля сменила гнев на милость и покачала головой. - Надо же, такая девка справная. Кидай ты эту потаскушку. - Она кивнула на Лариску. - Я тебя со своим внуком познакомлю.
        Незаслуженно обиженная Лариса попыталась оттеснить наглую бабку, но та заняла возле Сони глухую оборону и, диктуя номер телефона внука, следила за тем, чтобы Соня его записала.
        - Обязательно позвони, я сейчас к нему схожу и скажу, чтобы сводил тебя в клуб на танцы. А заявление на смену имени я потом напишу. Видишь. - Она повернулась к Ларисе. - Имя у меня отвратное - Лариска, как у крысы, что со старухой Шапокляк жила. Хотела стать Анжеликой маркизой ангелов. Книжка есть такая жалостливая, про жизнь. Сейчас все можно, только плати.
        Дважды обиженная Лариса демонстративно отвернулась от старушки, но та, проконтролировав, что Соня записала телефон ее внука, уже спешила к выходу.
        - Ты что делаешь? - удивилась Лариса, видя, как Соня аккуратно вписывала только что обретенный номер в телефонную книжку.
        - На всякий случай, мало ли, что еще будет. У меня вообще нехорошие предчувствия.
        - Не паникуй, подруга. Они у нас в кармане! А этого внука лучше сразу занеси в свою Красную книгу как исчезнувший вид.
        В чем-то она была права. Мужчины, думала Соня, действительно исчезают с лица земли как вид. Остаются одни подвиды. Но и их в мгновение ока разбирают нахрапистые отряды женского пола. Забивают еще в младенческом возрасте. С яслей, с детского садика. А родители в этом потакают: «гляди, сынок, какая невеста на горшке рядом с тобой сидит», или что-то подобное в том же духе. В голове мальчугана крепко цепляется мысль, что если она сидела рядом с ним на горшке, она - невеста. А если в другом месте - вешалка, которая только и мечтает о том, как бы его охомутать. Соня в детстве не ходила ни в ясли, ни в сад, поэтому свой шанс упустила сразу. Вот теперь приходится наверстывать упущенное.
        С такими грустными мыслями она подошла к книжному магазинчику, в котором торговала ее бывшая школьная приятельница.
        - Тебе, как всегда, Куликову? - поинтересовалась та после их обычного обмена приветствиями.
        - Давай. - Соня махнула рукой. - Все равно делать по вечерам нечего. Я же одна живу. Да, кстати, сегодня узнала, что Степан Колбаскин развелся.
        - Тоже теперь один, - вздохнула приятельница.
        - Может, пьет?
        - Нет, говорят, тоскует, по бывшей жене.
        Квартира Степана находилась как раз напротив квартиры Усачева. Вечером Соня, взяв солидную папку с документами, отправилась «ошибаться адресом».
        - Вот это да! Сонька! Какими судьбами? - Степан совершенно не был похож на убитого горем брошенного мужа.
        - О! - делано удивилась несостоявшаяся когда-то артистка. - Ты здесь живешь?
        - Я, - обрадовался Колбаскин.
        - А я думала, Гоша Усачев, - Соня пожала плечами и поправила выбившуюся из пучка прядь волос.
        - Этот хмырь живет напротив, - продолжал радоваться Колбаскин, - но его сейчас нет дома. Он окучивает какую-то лаборантку.
        - Он документы забыл на работе, - Соня указала на папку. - Но раз его нет…
        - Да ты проходи. - Степан распахнул дверь, - гостьей будешь. Вспомним былое, про жизнь поговорим.
        Про жизнь говорили полчаса. Потом Степан признался в том, что с первого класса был влюблен в Соню и полез целоваться. От неожиданности и выпитого вина у Романцевой закружилась голова. Она откинулась на диван, а Степан, истолковав это движение по-своему, принялся расстегивать ее блузку.
        - Подожди, - Соня убрала его руки, - я не могу так сразу.
        - Мы уже час тусуемся, - обиделся Колбаскин и подозрительно прищурился, - или у тебя кто-то есть?
        - Никого у меня нет. Но мне нужны другие отношения.
        Степан встал и развел руками:
        - Тогда я - пас. После последнего брака я не готов к продолжительным отношениям.
        - Даже на один месяц? Потом можно развестись.
        Степан не давал гарантии и на неделю, чем полностью разочаровал Соню. Она выскочила из подъезда и наткнулась на Гошу с Зоей. Физиономии последних вытянулись еще больше, когда из окна донесся хриплый голос Колбаскина:
        - Сонька, вернись, я тебя люблю с первого класса!
        - Тридцать девять, - подступил к ней Усачев.
        - Тридцать и ни пфеннигом больше.
        Соня заскочила в машину и выехала с этого невезучего двора.
        Но доехать до дома у нее не получилось, «девятка» заглохла на светофоре. Эту болезнь своего «железного коня» Соня знала наизусть и смогла бы вылечить ночью с закрытыми глазами. В карбюраторе залипал какой-то контакт. Поэтому сейчас, на глазах всей улицы, Романцева достала молоток, открыла капот и шибанула им по капризному прибору. Машина завелась, но вместо того, чтобы поехать домой, Соня решила завернуть в мастерскую к Леше. Нет, она не собиралась требовать от него немедленной женитьбы. Просто, вспоминая однокашников, она подумала и о нем.
        Алексей Воронцов предстал перед ней в грязном, засаленном комбинезоне, но в руках вместо обычного для слесаря ключа огромных размеров у него был небольшой приборчик.
        - Сейчас мы продиагностируем твою красавицу, - он усмехнулся и залез под капот.
        Соне всегда нравился этот веселый, улыбчивый парень, одно время ей даже казалось, что симпатия взаимна. Но после того, как Романцева увидела его на одном концерте вместе с длинноногой девицей, неизвестно откуда появившейся в городе, всякая уверенность по поводу того, что она ему хоть сколько-то небезразлична, растаяла как утренний туман. Осталось лишь смутное чувство чего-то недосказанного и вовремя несделанного. Соня пожалела, что не ходила с Алексеем в детский сад. Он был ее одноклассником, но девочки его никогда не интересовали. Воронцов был увлечен автомобилями. Вот и сейчас он с упоением возился с ее «девяткой».
        - Софья, ты когда в последний раз меняла масло? - строго спросил Алексей, прервав ее раздумья.
        - Ну, - она снова впала в ступор, пытаясь припомнить, делала ли она что-либо подобное.
        Вообще-то Соне было все равно, чего там не хватает ее машине для быстрого старта. Она рассчитывала вскоре сменить «девятку» на какую-нибудь модель «Ауди». Но для этого требовалось срочно выскочить замуж. Ей не хватало лишь маленького штампика в паспорте для всестороннего благополучия…
        - Ты меня не слушаешь, - Алексей усмехнулся, глядя на то, как Соня задумчиво водила длинным ногтем по пыльному капоту. - Ясно, у тебя роман.
        - Роман? Какой Роман? - Она посмотрела на свой рисунок: сердечко, пронзенное кривой стрелой. - Стрелкин! - вспомнила она.
        - И чего ты только в нем нашла? - удивился Воронцов.
        - Еще не искала, но обязательно найду!
        Соня договорилась с Воронцовым, что обязательно отдаст свою машину в его руки на следующей неделе, и поехала к Ларисе.
        Та ее не ждала и занималась своими обычными делами: валялась на диване и ела бутерброд. Это было ее вечерним времяпрепровождением.
        Сразу с порога Соня пробежала на балкон.
        - Кто рядом с тобой живет?
        - Стрелкины, - поморщилась Лариса. Но через несколько секунд ее морщинки разгладились. - А Ромка-то - холостяк!
        - Вот и я о том же, - обрадовалась Соня.
        - Он у нас в кармане, - Лариска потерла руки.
        - Зови! - Соня подбежала к дивану, скинула куртку, поправила блузку. И пока подруга бегала за соседом, успела поменять несколько поз, приноравливаясь пристроить ноги и руки в выгодном ракурсе.
        Через пять минут Лариса стояла перед ней вместе с соседом. Роман Стрелкин был их одноклассником, как они могли про него забыть, обе не понимали, но радовались, что сумели вовремя исправить ошибку.
        Длинный, тощий очкарик Стрелкин был ботаником в самом прямом смысле этого слова. А еще он любил мышей и бабочек, которых ловил сачками всю сознательную жизнь. Девчонками в школе он, как и Воронцов, интересовался мало.
        - Привет. - Соня протянула Стрелкину руку.
        - Софья? - Роман указательным пальцем поправил свои окуляры и галантно приложился к руке. - Ну и что у вас тут случилось?
        - Вот, - Лариса показала на телевизор.
        - Сломался, надо вызвать мастера, - констатировал Роман после небольшой возни у телевизора.
        - Понятное дело, что сломался, - ответила Лариса. - Мы подумали, ты и починишь.
        - Я?! - изумлению Стрелкина не было предела.
        - Ты, - кивнула Соня. - Ты же такой…
        - Какой? - снова удивился Стрелкин и вознес указательный палец к носу.
        - Такой умный, решительный, смелый, - пела ему Соня. Палец Стрелкина застыл в двух сантиметрах от очков, а Соня, изображая судороги конечностей, в данном случае головы, кивала Ларисе, чтобы та оставила их вдвоем.
        - Н-да. - Стрелкину понравилось, но он еще не верил. - Ты меня разыгрываешь!
        - Ты что?! Я всегда говорила, что ты - клад, правда ведь, Лариса?
        - Ага, - крикнула та уже из кухни, закрывая за собой дверь.
        - Вот видишь, - Соня наконец-то вытащила из-под себя затекшую ногу и с облегчением вздохнула.
        Стрелкин истолковал этот вздох совершенно по-иному: столько эротики и чувственности в этой холодной девчонке, которую в школе мальчишки называли
«Снежной королевой», и все для него. Ошеломленный Роман опустился на диван рядом с Соней.
        - Поцелуй меня, - прошептала Соня, закрыв глаза и представляя вместо Ромки Колю Баксова.
        - Сейчас?! - изумился Стрелкин.
        - Немедленно! - приказала Соня.
        Роман покраснел и побледнел одновременно. Производя непереводимые нечленораздельные звуки, он обратил свой взгляд сначала на кухонную дверь, потом на темный телевизор. Как будто ждал в последний момент, что из кухни или из телевизора выскочит кто-то и образумит бессовестную Соньку, за которой он неудачно пытался ухаживать в третьем классе. После этого он посмотрел на Соню, зажмурился и поцеловал в губы, неуклюже обнимая и прижимая к себе.
        Целоваться Стрелкин не умел. Это Романцева поняла сразу и подумала, что совращает ребенка-переростка. Поцеловав Соню, Стрелкин в порыве чувств отвернулся и смахнул навернувшуюся слезу.
        - Теперь я должен на тебе жениться, - твердо сказал Роман и снова повернулся к Соне.
        - Ой! Е-ей!
        Такого поворота событий Софья никак не ожидала. С одной стороны, она этого и добивалась. Но победа далась настолько легко, что радости не доставила. У нее было чувство, что она соблазнила святого. И от этого на душе прямо кошки скребли. Кое-как выпроводив Стрелкина и пообещав ему непременно завтра позвонить, Соня пошла на кухню и рассказала обо всем Ларисе. Та, конечно же, не разделила ее сомнений насчет брака со Стрелкиным. Соне показалось, что ради немецких шмоток Лариска отдала бы ее замуж за кого угодно. Хотя, если подумать, какая разница, за кого выходить? И как - по любви или по расчету. Любви не было. Значит, был расчет. И единственная цель - уехать в Германию замужней дамой. Стрелкин, подумала Соня, идеально для этого подходит. А вдруг он поедет за ней? Потребует выполнения супружеских обязанностей, рождения детей. Ей придется знакомиться с его мамой. А потом жить со Стрелкиным всю жизнь! Картины, одна страшнее другой, проходили перед ее мысленным взором до тех пор, пока она не вернулась домой и не улеглась в постель.
        День третий
        МУЖИКИ СЛЕТАЮТСЯ ТОЛЬКО НА ЕДУ
        Утром Соню разбудил звонок. Рука потянулась к будильнику, чтобы заставить его умолкнуть, но зависла в воздухе и через пару секунд опустилась на телефонную трубку. Звонила мама. Она всегда любила будить дочь по субботам, поскольку считала, что сон, безусловно, лучшее лекарство для больного, но для здорового - чистый вред. Мама жила на другом конце города, и это немного спасало Соню от ее постоянных визитов, к тому же в весенне-летне-осеннее время она была занята выращиванием картошки и яблок у себя на участке. Вот и сегодня, собираясь ехать на дачу, мама заблаговременно разбудила дочь. Правда, на этот раз мамино сообщение поставило Соню на ноги гораздо быстрее обычных слов утреннего приветствия.
        - Я тебе вчера весь вечер звонила, - упрекнула ее мать, - где ты пропадала?
        Пришлось оправдываться, что была у Ларисы. Потом к ней зашел ее сосед, их бывший одноклассник Рома Стрелкин. То да се, засиделись. Мама попыталась вспомнить Стрелкина, но не смогла. Соня подумала, что даже мама, которая все школьные годы активно действовала в родительском комитете, не помнит Стрелкина. Соня, зевая, стала описывать тощего очкарика, который в классе всегда сидел на задней парте. Мама не помнила. Зато поинтересовалась, как дела у Воронцова. После Сониных слов о том, что нужно менять масло в машине, какой-то мастикой красить пороги и вообще отдавать «девятку» в ремонт, мама наконец-то вспомнила, зачем звонила.
        - Софья, к тебе приедет погостить наша родственница Александра из Чугуевки.
        - Когда? - Соня испугалась, что придется старательно выслушивать длиннющие рассказы старушки о родственных связях и таскать ее по музеям.
        - Сегодня. Это внучка Александры Петровны. Помнишь, мы гостили как-то летом у них в Чугуевке.
        Внучка несколько меняла дело. Тем более что Соня запомнила то лето на всю жизнь. Именно тогда она первый раз поцеловалась с Пашкой Зайцевым в каком-то сарае среди кур и прочей живности, и Пашкины слова любви казались ей лучшим, что было в ее одинокой жизни. В то лето ей было тринадцать лет. Потом каникулы кончились, Соня уехала, а Пашка остался. Больше они не виделись.
        В этот момент в дверь позвонили.
        - Это Александра, - предупредила мама.
        - Уже?!
        Действительно, на пороге стояла родственница из Чугуевки. Полноватая девица с толстой русой косой и без единого намека на косметику на скуластом загорелом лице. Говорила Александра полубасом, широко улыбаясь и показывая все зубы сразу.
        - Здоровкайте, Софья Алексеевна! Чай, не ждали. Выскочили в одном бельишке.
        - Это топик, - растерялась Соня.
        - А это я, - Александра раскрыла свои объятия.
        И обдала Соню запахом сена, ветра и чистого воздуха. Выбравшись из родственных объятий, Соня повела Александру на кухню. Вместе с родственницей на кухню перекочевали многочисленные котомки с деревенскими припасами.
        - Вот, - радовалась Саша, разгружая сумки, - на прожитие хватит.
        - А сколько нам жить? - поинтересовалась Соня.
        - Недолго, - махнула рукой Саша, - вот выйду тут у вас замуж и съеду. Мужиков в деревне не хватает, понимаешь? Те, что есть - или алкаши, или лентяи. А у нас угодья, поля с картошкой, скотина опять же. Мужик нужен.
        Ясненько, подумала Соня, родственница приехала надолго.
        Тем временем Роман Стрелкин после бессонной ночи мучился сомнениями: позвонит Соня или нет. То, что произошло прошлым вечером, не должно было произойти в принципе. Он дал слабину, поддался женскому очарованию, нахлынувшим воспоминаниям, детской влюбленности. И вообще, ему всегда нравилась Лариса. Когда она проходила мимо него, сердце опускалось и билось где-то в коленках. А как эротично она поправляла свои рыжие волосы, как призывно произносила его имя, как томно глядела в его глаза. Особенно вчера, когда звала чинить телевизор. Такой он ее давно не видел. Было очевидно, что она им заинтересована. Роман планировал, что через пару лет защитит докторскую диссертацию и сделает ей предложение руки и сердца, но неожиданно подвернулась Софья и все испортила - соблазнила его, как мальчишку. В порыве чувств, одурманенный Романцевой, он совершенно забыл о Ларисе.
        Короче говоря, Роман считал, что его попутал черт. И сегодня, вместо того, чтобы ехать к знакомому биологу на его дачу ловить бабочек, он должен ждать Сониного звонка.
        К восьми часам утра сомнения его уже просто раздирали. Он твердой рукой набрал номер.
        - Софья? Это Роман. Доброе утро. Я только хотел спросить, ты мне сегодня будешь звонить?
        Соня с Сашей как раз пили кофе с деревенскими пирогами.
        - Это твой молодой человек? - заинтересованно шептала Саша.
        - Зачем я стану тебе звонить, ведь ты уже мне позвонил? - Соня утвердительно мотнула ей головой.
        - Вот и ладно, - обрадовался Роман, - тогда я уехал.
        - Куда? - Соня не поняла, чего от нее хотел Стрелкин.
        - Бабочек ловить.
        - Все, - слышавшая этот диалог Саша рубанула ладонью воздух, - как отрезал! Больше о нем не думай, он слинял.

«Вот, гад», - подумала Соня. - А ведь и правда слинял». Она первой должна была позвонить и сообщить Стрелкину, что между ними ничего не было и быть не может.
        - Ты такая доверчивая, - покачала головой родственница, - потому и сидишь в старых девах.
        Соня обалдела. До этого самого момента старой девой ее никто еще не называл. По крайней мере вслух.
        - Да и готовить не умеешь. - Саша заглянула в холодильник. - Мужики пожрать любят.
        А то я не знаю, подумала Соня, некоторые вообще еду поглощают тазиками.
        Родственница внимательно оглядела хозяйку и добавила:
        - Не переживай, найдем мы тебе кавалера. Сейчас борща наварю, окно открою, и они слетятся как мухи на навоз.
        Пока Александра, сняв кофту и засучив рукава простецкой блузки, кашеварила на кухне, Соня позвонила Ларисе и пригласила ее на борщ - пусть приятельница поест диковинного блюда, а то у нее каждый день одни бутерброды.
        Борщ получился на славу, как говорится, за уши не оттянешь. К тому же Соня достала из своих запасов бутылку шампанского, и они выпили за знакомство. Вдруг раздался звонок в дверь. Один мужик все-таки «прилетел», им оказался сосед по площадке Рудик Царьгородцев.
        - Рудольф, - представился он женской компании и признался: - Не смог пройти мимо такого обольстительного запаха!
        Как обмельчали мужики, подумала Соня. Слетаются только на еду. Она пригляделась к Рудику, который уже сидел перед тарелкой с борщом. Большой и толстый сосед-водитель никаких чувств в Соне не вызывал. Для нее он был как инопланетянин - те тоже где-то есть, но их не всегда видно. Живут своей жизнью, мелькают то тут то там. По субботам Рудик чаще мелькал с мусорным ведром.
        - Кто из вас так отменно готовит? - поинтересовался сосед.
        - Яй! Ай! - вскрикнула Соня, чью ногу придавила ножища сорокового размера.
        - Ага, она. - Александра ткнула пальцем в Соню и нажала на ее ногу еще сильнее.
        - Вот те раз, - удивился сосед, - а я думал, что она у нас деловая дама.
        Рудик вытер рукавом рот и заинтересованно посмотрел на Соню. Та сделала испуганные глазищи и выскочила из-за стола мыть тарелки.
        - Она у нас на все руки мастерица…
        И пошло-поехало. Оказалось, что Соня шьет одежду, вышивает крестиком, мастерит поделки из коры дуба, вяжет шерстяные носки на всю родню… Перечень Сониных талантов был нескончаем. Лариса даже застыла с куском пирога, удивляясь всему тому, что умела делать ее подруга. Это было похлеще инопланетян.
        То ли Соня вела себя не так, как надо, то ли Ларискино удивление выдало ее с головой, то ли еще что-то, но Рудик после деревенских малосольных огурчиков и смородинового варенья сосредоточил свое внимание почему-то на Александре. Дружественная встреча завершилась тем, что он пригласил ее назавтра в кино и ушел к себе в соседнюю квартиру.
        - Хороший мужик, добротный. На меня повелся. Не переживай, - кивнула Саша Соне, - что-нибудь придумаем.
        Думали недолго. Так как день близился к вечеру, решили втроем отправиться в местный клуб Стекольного завода на дискотеку, где можно было немного «подрыгаться» и с кем-нибудь познакомиться.
        Собирались долго. В основном потому, что ни Сашу, ни Ларису не устраивал Сонин гардероб. Лариса сбегала домой и принесла короткую юбку, облегающую майку и разноцветные колготки. Соня схватилась за голову. Но попереживать ей долго не дали, а отправили в душ. После просушки волос феном и возведения на Сониной голове прически, больше похожей на башню из мелкой вермишели, приятельницы отступили на шаг и восхищенно ахнули.
        Клуб, так же как и завод, располагался на городской окраине и считался лучшим тусовочным местом Тугуева. Добираться до него решили на машине, которую припарковали чуть в стороне. После чего, под орущие со всех сторон динамики о Прасковье из-под Московья, девушки в приподнятом настроении зашли в обшарпанный полутемный зал.
        Соня уже лет десять как не бывала на подобных мероприятиях. По недоуменным лицам подруг она поняла, что и те посещали дискотеку нечасто. Даже в этой темной-претемной темноте у колонны рядом с входом было совершенно ясно видно, что кругом одни малолетки. Самому старшему из парней едва исполнилось восемнадцать. Тощий юноша шаткой походкой подошел к ним и предложил недорого «колеса». Соня встрепенулась, заинтересовалась маркой и попыталась втянуть парня в обсуждение толщины резины, перекрикивая динамики. Парень отреагировал совершенно неадекватно:
        - Тащишься от конопли? Так бы сразу и сказала.
        И тут же скрылся в глубине зала. Зато вместо него, как из-под земли, вырос какой-то прыщавый юнец и со словами: «Какие ядреные пэтэушницы!» хлопнул Сашу по заднице. Деревенская деваха фыркнула и заправски дала малолетке в глаз. Соня испугалась, схватила Сашу за руку и потащила к выходу.
        Через минуту все трое уже сидели в Сониной «девятке», прячась за тонированными стеклами. Соня безрезультатно вертела ключом в замке зажигания, но машина снова
«выделывалась» и никак не хотела заводиться. Пришлось бросить ее на произвол судьбы и отправиться голосовать на дорогу. Можно было бы пройтись пешком, но высоченные каблуки и узкие юбки не позволили им сделать и десяток шагов.
        В то время как Соня по мобильнику объясняла Алексею Воронцову, откуда он может забрать ее «девятку» в ремонт, рядом с девушками остановился видавший виды милицейский «газик».
        - Новенькие? - спросил хмурый водитель.
        - Да, в первый раз здесь, - ответила Саша.
        - Что, девчонки, - ухмыляясь, поинтересовался молодой сержант, - работаем?
        - А как же, - хором ответили те, и через пару минут оказались в «газике».
        Но вместо жилого сектора милиционеры доставили их в отделение.
        - Проститутки, - кивнул на них сержант, - три штуки.
        - В обезьянник, - махнул рукой усталый лейтенант.
        - Кто проститутки? - возмутилась Лариса. - Мы - проститутки?
        - Нет, мы… - издевательски бросил ей в ответ уходивший на очередное «задание» сержант.
        Субботний вечер начинал приобретать совершенно иной колорит.
        То, что они зря начали с обвинений и возмущений, Соня догадалась часа через два, сидя на длинной деревянной скамейке в зарешеченной каморке, из которой хорошо проглядывался стол лейтенанта. Тот все это время занимался какой-то облезлой особой с синяком под глазом и стойким запахом алкоголя, от которого у девчонок в обезьяннике кружилась голова и слезились глаза. Хотя глаза были на мокром месте, скорее всего, от обиды и бессилия.
        - Имею право на один телефонный звонок! - билась о прутья решетки Лариса и вожделенно смотрела на конфискованные сумочки, брошенные на столе.
        - Звонок другу! - поддержала ее Соня.
        - Цыц! - лейтенант погрозил пальцем. - Вам же хуже будет. Помешаете мне разбираться с гражданкой Сидоркиной, не дождетесь своей очереди до утра.
        Угроза возымела свое действие, девушки примолкли.
        - Значит, так. - Лейтенант направил поток света от прикрепленной к столу лампе на Сидоркину. - Пишем в протоколе. В 19 часов 35 минут вы сидели и читали, когда гражданин Сидоркин зашел на кухню.
        - Конечно, читала, чтоб мне сдохнуть. - Девица отклонилась от света и трясущейся рукой прикрыла синяк. - Что же я могла еще делать?
        - Читали эту книжку? - он повертел вещественным доказательством - толстым томом
«Анны Карениной» с оставленными на обложке жирными селедочными следами.
        - Эту, - подтвердила гражданка, смахнув пьяную слезу, - такая жизненная книжка, сдохнуть мне на этом месте!
        - …Льва Толстого, - перечитал лейтенант то, что только что записал на листе бумаги.
        - Чего чирикаешь, - вдруг запротестовала Сидоркина, - такого не знаю! За него отвечать не собираюсь. Леньку Тощего знаю, обколотый придурок. А Толстого ни в жисть, чтоб мне сдохнуть.
        - Цыц! - лейтенант продолжал писать. - Читала книгу Льва Тостого стоимостью 5 рублей 70 копеек…
        - Еще двое скинутся - на бутылку самогона хватит, - мечтательно произнесла гражданка, услыхав про пять рублей.
        - Когда вошел гражданин Сидоркин, гражданка Сидоркина поинтересовалась его заработной платой…
        - Ага, так интеллигентно сказала: где деньги, чтоб ты сдох?!
        - Гражданину Сидоркину не понравилось, что жена продолжает самообразование, - писал лейтенант. - И он сделал попытку воспрепятствовать этому, забрав книгу у гражданки Сидоркиной…
        - Так я и отдала, - усмехнулась Сидоркина.
        - …в результате чего гражданин Сидоркин был госпитализирован со множественными переломами…
        - Ученье - свет! Чтоб мне сдохнуть.
        Соня глубоко сомневалась, что гражданка Сидоркина вообще знала буквы. Но лейтенанта эта история вполне удовлетворила, закончив писать, он открыл обезьянник и втолкнул к ним «почитательницу» великого писателя.
        После пятиминутного перерыва подошла их очередь. Первой выскочила Лариса и, усевшись за стол, схватила свою сумочку и стала в ней рыться. Лейтенант ей в этом не препятствовал, а спокойно продолжал что-то писать в потрепанном журнале.
        - Фамилия?
        - Вот! - Лариса наконец-то нашла то, что искала.
        - Что это? - Страж порядка взял из рук Ларисы бумажку и привычно зачитал вслух, -
«Внештатный корреспондент районной газеты „Знамя труда“…
        - Да! - почти кричала Лариса. - И мы выполняли задание редакции по внедрению в ряды женщин легкого поведения.
        Пока Лариска объясняла лейтенанту, на какую именно тему ей нужно сделать материал, и пыталась это наглядно изобразить… Соня вспомнила, что действительно когда-то ее подруга встречалась с журналистом из местной газеты, результатом чего стала заметка про архитектурные излишества Тугуева и удостоверение внештатного корреспондента, так вовремя подвернувшееся ей под руку.
        - Богема, блин, - вздохнул милиционер, перечеркивая строчку в журнале. - В следующий раз не попадайтесь!
        Девушки вышли из отделения, окрыленные Ларискиным успехом. «Хотя, - подумала Соня, - если наша милиция верит тому, что гражданка Сидоркина по вечерам на кухне читает
„Анну Каренину“, то чего уж удивляться журналистам, под видом проституток разгуливающим по дорогам».
        День четвертый
        ЛЮБОЙ ЧУКЧА МОЖЕТ ЗАПУДРИТЬ МОЗГИ ДОВЕРЧИВОЙ ПРОВИНЦИАЛКЕ
        Еще один выходной день начался у Сони не так, как бы ей хотелось. Вместо прекрасного принца, будившего ее во сне прикосновением губ, внезапно возник расплывчатый образ Стрелкина в милицейской форме, который худой рукой с длинными пальцами барабанил в окно и требовал конопли. Соня резко открыла глаза и скосила их в сторону окна. К счастью, в него барабанил не Стрелкин, это стучали ветки деревьев, растущих прямо у подъезда. Соня перевернулась на другой бок, но уснуть ей больше так и не удалось.
        У ванной ее ждал сюрприз - мало того, что дверь была закрыта изнутри, из-за нее еще доносились душераздирающие звуки - это была приехавшая накануне родственница. Ясно, подумала Соня, в деревне нет ванны, а у меня нет нормальной звуконепроницаемой двери. Сашка плескалась вчера, начала с купания утро, значит, продолжит это и днем. Умываться придется на кухне.
        Сестрица с криками «Да, я Прасковья Из Подмосковья!» мылась часа два. Соня в это время сидела на кухне и пила пятую чашку кофе. Разглядывала объявления о брачных услугах в местной районной газете, где числилась внештатным корреспондентом ее приятельница Лариса. Кстати, она собиралась вот-вот прийти.
        Но вместо Ларисы заявился сосед-водитель. Весь его вид говорил о том, что за последние сутки с ним что-то произошло. И это «что-то» заставило его надеть галстук и пиджак. И все было бы ничего, но галстук был в мелкий горошек, а пиджак в полосочку, джинсы же с майкой выглядели будто их носили, не снимая, лет двадцать. Соню прикид соседа удивил чрезвычайно. Но тот ее удивление истолковал по-своему:
        - Ты это… не обижайся и все такое. Я к твоей родственнице. Хочу ее в кино сводить и все такое.
        - Пожалуйста, без этого, - очнулась Соня. - Она девушка серьезная и приехала в город устраивать свою семейную жизнь, а не заниматься «всем таким» с первым встречным.
        - А я что? - удивился сосед. - На семейную жизнь с ней я согласен.
        Закрыв дверь за водителем, обещавшим сбегать за цветами и шампанским, она пошла на кухню и налила себе шестую чашку кофе.
        - Это хорошо, мужик он справный, - обрадовалась наконец-то вылезшая из ванны Саша, подвязывая махровый халатик на «кустодиевском» теле. - Будет кому в деревне механизатором работать. У нас и комбайнеры требуются. А не захочет, так пусть на своей фуре катается. Лишь бы деньги в дом носил и с хозяйством управлялся.
        Соня задумалась. Вот так парень - пришел, увидел, полюбил. И жениться готов, что самое удивительное, на обычной сельской девчонке. Что с ней, городской, не так? Слишком умна, худа и вредна? Если бы была умной, уже оженила бы на себе какого-нибудь дальнобойщика. И разъехались бы в разные стороны по обоюдному согласию - он в дальние края, она - к немцам. Может, обожраться деревенских пирожков и поправиться? Мужчины любят худых, а женятся на толстых! И не вредная она вовсе. Подумаешь, попеняла пару раз соседу, чтобы мусорное ведро доносил до баков, а не до подвала. Почему же ей предпочли другую?
        - Не скучай, - дожевывая завтрак, проговорила Саша. - Собирайся, сейчас пойдем к свахе. Подмажь где чего надо, а то выглядишь слишком кисло. Растяни улыбку до ушей, не стесняйся. Зубы у тебя справные, как у совхозной кобылы, которая у нас в прошлом году окочурилась от старости. Во зубы были, камни грызла!
        И Саша показала, какие зубы были у их ученой кобылы. Ладно, подумала Соня, хоть зубы у меня хорошие. Значит, шанс еще есть.
        - Есть, есть, - подтвердила прилетевшая через часок Лариса. - На пятачке в бизнесцентре, ну, у которого весной провалилась крыша, есть бюро знакомств. Выходной у них - понедельник.
        - И чего? - хлебая щи, поинтересовалась Саша.
        - А то, что сегодня воскресенье, - сообщила Лариска и посмотрела на Соню, мол, какая тупая у тебя гостья.
        Через полчаса подружки уже сидели у заветного кабинета и перебирали прайс-листы столичных бюро знакомств на журнальном столике. Все они обещали удачное замужество, но почему-то только за границей. Саша критиковала длинных, тощих мужчин, так называемых иноземных женихов, а Лариса переписывала адреса, где можно было получить о них исчерпывающую информацию. Она объяснила, что делает это исключительно для Сони, так как сама уже два месяца переписывается по Интернету с молодым итальянцем Педро, который приглашает ее в гости на смотрины. Оказалось, что она копит на поездку деньги, а этот самый Педро взял с нее страшную клятву о полном молчании до их помолвки. У Сони не было слов. Она была готова убить клятвопреступницу, расколовшуюся так не вовремя.
        На вопросы миловидной дамы, хозяйки бюро знакомств, Соня отвечала невпопад. Но ее было кому подправить и направить беседу в нужное русло. Дама поначалу даже не поняла, кому из трех девушек требуется срочно выйти замуж. Ей путанно объяснили что-то про нормальных русских, справных мужиков. После рассказали про итальянцев, но здесь разгорелся горячий спор, кто лучше - узбеки или немцы. Потом поплакались на своих сослуживцев и однокашников. После чего все пришли к выводу, что мужик - сволочь редкая и были согласны на любого.
        - Ой! Архип Семенович! - Соня держала фотографию из толстого альбома-картотеки.
        - Рекомендую, - щебетала миловидная дама, - вдовец с хорошей репутацией. Директор оборонного предприятия. Хочет жениться на молоденькой. Многообещающий союз…
        - Главный бухгалтер ликеро-водочного завода.
        - Какая разница, - продолжала дама, - бухгалтер еще лучше.
        - Это как посмотреть, - возразила Соня и, качая головой, заметила: - Среди них попадаются голубые.
        - Да вы что?! - изумилась дама и полезла за другим альбомом. - Здесь - верняк.
        Пока девушки знакомились с остальными изображениями будущих женихов, дама сняла трубку и набрала номер:
        - Зоя, ты представляешь?! Директор - голубой!
        - Да ты что?! - ответили в трубке.
        Соня подумала, что так и рождаются сплетни, и пожалела в душе главного бухгалтера. Хотя, с другой стороны, так ему и надо. Жениться на молоденькой, видишь ли, собрался. Сейчас, разбежалась. И Соня ткнула пальцем в первую попавшуюся фотографию какого-то знакомого колобкообразного лица.
        - Вот этот?
        - Правильно, милочка! Отличный вариант, - щебетала дама, - вышибала из «Ладушек».
        - Какой-то он слишком большой, - засомневалась Соня, представив его в своей квартирке. Без проблем он помещался только на месте шкафа и то при условии, что не будет двигаться в течение дня и ночи.
        - Подходящий парень! Масса достоинств! Недостаток один - когда выпьет, начинает всех вышвыривать в окошко.
        Соня не захотела рисковать и выбрала еще один снимок.
        - Модель, - проникновенно заявила дама, - необычайно симпатичный молодой человек. Глаза без единой мысли, смотришь в них и отдыхаешь. Двигается плавно, как парализованный…
        - Какой недостаток? - поинтересовалась Лариса.
        - Требует подругу без претензий.
        - Это как?
        - Молча. - Хозяйка прикрыла рот рукой. - Ему нужна немая.
        Соня подумала, что прикинуться немой она не сможет, и взялась за следующее фото. На снимке оказался тщедушный бизнесмен, искавший себе жену с пятым размером бюста. За бизнесменом был художник, которого уже брали в мужья и возвращали по той причине, что он любил усыпать постель розами. Нет, его избранницы были мечтательными особами, просто им надоело вытряхивать колючки с простыней… Вскоре оказалось, что среди тугуевских мужиков не было ни одного нормального.
        Постепенно перешли на альбомы с иноземцами. Там Соня с удивлением обнаружила фотографии Пьера Ришара и Алена Делона. Дама развела руками и сослалась на немногочисленность иностранцев, желающих обрести брачные оковы с тугуевскими девушками. Лариса попыталась возразить, что в Интернете полным-полно итальянцев, которые только и мечтают об этом. На что хозяйка бюро знакомств возразила, что в этом самом Интернете итальянцами оказываются совершенно другие противоположные народности. Любой чукча может, прикинувшись итальянцем, запудрить мозги доверчивой провинциалке. Лариса умолкла. Зато слово взяла Саша, она потребовала приличного немецкого бюргера. Дама за небольшую плату внесла Сашино пожелание вместе с Сониными данными в картотеку и попрощалась с девушками.
        Девушки хмурые пошли к выходу, но едва они ступили за порог, Лариса, снова подтвердившая поговорку, что подруга - это непрочитанная книга, вдруг заявила:
        - Есть альтернатива. У Живых прудов живет бабка-ведунья. Может приворожить кого-нибудь. Это бюро знакомств только раскручивается, а бабуля-ворожея уже давно обрабатывает публику, у нее уже есть свои постоянные клиенты.
        - Ты, что ли? - выразила общее удивление Саша.
        - Нет, - мотнула головой Лариса, - соседка моя, Стрелкина. Ну, мать Романа Стрелкина, который с Соней…
        - Уже не со мной, - фыркнула Соня.
        - Подумаешь, фрукт. Запиши его в свою Красную книгу и забудь, как вчерашний дождик. Так вот. Бабуля предсказала Стрелкиной, что ее ненаглядный Ромочка женится в этом году на какой-то рыжей дуре! Представляете?
        Лариса засмеялась, но, обернувшись к Соне, вдруг серьезно предложила:
        - Может, тебе перекрасить волосы в более яркий цвет?
        Перекрашиваться Соня не хотела и вообще не верила в ворожбу и привороты и после бюро знакомств ехать к ворожее не захотела. Тем более что Саша решила прогуляться по Тугуеву. Маленький провинциальный городок обрубил вереницу своих тихих улочек только под вечер. Плутая в скверах и между домами, девушки успели наговориться. Саша даже спела про девушку Прасковью на берегу затерявшейся в камышах речушки. Лариса наконец-то подробнее рассказала о Педро. Настроение у Сони явно улучшилось.
        Как оказалось, итальянец сам предложил свою кандидатуру на сайте районной газеты. Лариса, сидя на своем секретарском месте у главного архитектора города, постоянно пользовалась Интернетом, пытаясь следить за местными сплетнями. Именно так, а не как иначе. Последнюю книгу («Му-му») она прочитала в 11 лет. После чего обиделась на писателей, убивающих своих героев, и ее источником знаний стал телевизор. Но из-за отсутствия в городе местного телевидения Ларисе приходилось узнавать новости через Интернет. Конечно, она это делала не по собственной воле. Просто главный архитектор готовился стать мэром и требовал от Ларисы еженедельных отчетов о всех значимых событиях в городе. А информацию о незначимых, вроде того, что какой-то итальянец хочет познакомиться с русской девушкой для создания крепкой интернациональной семьи, Ларка оставляла для себя.
        Пока, в принципе, нечего было рассказывать подругам, помимо того, что они пару раз послали друг другу пламенные письма и обменялись фотографиями. Правда, в каждом письме Педро звал ее в Италию, намекая на серьезность отношений. Лариса намеки поняла и стала откладывать деньги на поездку. А «раскололась» она потому, что, разглядывая открытки с иностранцами на журнальном столике перед дверью в бюро знакомств, вдруг подумала, что и ее Педро (вот гад!) может также валяться в полураздетом виде на столе. И каждая может его взять на руки, пощупать и прикинуть на себя. Придя домой, Лариса сразу же села за компьютер и полезла в мировую паутину.
        Вечером Саша с соседом-водителем отправилась смотреть в местном кинотеатре фильм
«Сбежавшая невеста». Соня же от нечего делать нашла на антресолях бабушкины пяльцы и принялась вышивать крестиком. Занятие ей не понравилось, тем более что она умудрилась уколоть иголкой все пальцы поочередно. Соня вздохнула, взяла с полки Куликову с ее «астральным рыцарем» и пошла на кухню пить кофе с тортом, оставленным заботливым Царьгородцевым. К возвращению Саши из кинотеатра на огромном блюде сиротливо лежала последняя кремовая розочка, не поместившаяся в Сонином желудке.
        День пятый
        - РАЗРЕШИТЕ ПОЗНАКОМИТЬСЯ? - ОТВАЛИ!
        Соня спешила на остановку общественного транспорта. Последний раз она пользовалась им лет пять назад, когда первая приобретенная ею машина - старенькая «Ока» глохла на каждом светофоре. Смутные представления о том, что сегодня происходит на тугуевских остановках, дали ей повод по дороге немного помечтать. Она жаждала приключений, встреч, свиданий. Ну, хотя бы просто обычного знакомства. В стиле:
«Здравствуйте, девушка, разрешите с вами познакомиться». Одиноко стоящему у ларька с газетами брюнету Соня мысленно строго ответила: «Я с незнакомыми на улицах не разговариваю». А воображаемый брюнет улыбнулся: «А с кем же вы тогда на улицах разговариваете? С родственниками? Я уже почти ваш кузен. Вот как ваша фамилия? Надо же, у меня такая же!» И тут Соня должна была смилостивиться…
        На самом деле на автобусной остановке стоял не один брюнет - стояла толпа. Мама милая, подумала Соня, как же я кого-нибудь здесь найду и познакомлюсь? Плотная стена из брюнетов и блондинок держала глухую оборону у того места, где обычно раскрывались двери старых «Икарусов». Соня попыталась протиснуться ближе, увидев приближающуюся махину общественных перевозок, но толпа, стоя плечом к плечу, еще плотнее сомкнула свои ряды и оттеснила ее метров на двадцать. Соне оставалось лишь глядеть вслед удаляющемуся переполненному автобусу.
        Кто ей сказал, что можно знакомиться в общественном транспорте? Лариса? Она, видите ли, знакомилась. Интересно, как ей это удалось? После того, как Соня пропустила еще пару автобусов, она поняла, что спешащий на работу народ занят только проблемой штурма, и ничего другое его уже не интересует. Испытано на себе, как любят говорить журналисты. Поэтому, когда пришел четвертый по счету автобус, Соне было наплевать на всех брюнетов сразу, потому что она опаздывала на работу практически на час. Пристроившись за могучими плечами крепкого амбала, одновременно прижав к себе старушку в пуховом платке, она стала прокладывать себе путь к дверям.
        - Осторожно, - кричала Соня, - инвалид!
        И показывала глазами на старушку. Люди, в которых еще с доперестроечных времен остались капли совести, чуть расступились. И хотя наглая молодежь продолжила штурмовать автобус без оглядки на инвалида, Соне этого отступления вполне хватило. Она вместе с амбалом и старушкой влезла в салон. Старушка решила ее благодарить и, прилагая неимоверные усилия, повернулась к Соне лицом. Когда они оказались нос к носу, то узнали друг друга.
        - Ты?!
        - Вы?!
        - Внуку моему почему не позвонила? - спросила старая знакомая из загса.
        Допрос шел с пристрастием пару остановок и закончился только тогда, когда старушка вышла у колхозного рынка.
        - Позвони! - крикнула она напоследок в закрывающиеся двери, а Соня облегченно вздохнула.
        Но не тут-то было. Софья Романцева совершенно забыла, что в общественном транспорте нужно оплачивать проезд. И вспомнила об этом лишь тогда, когда, сминая всех на своем пути, к ней протиснулась грозная фигура кондукторши.
        - Почему не оплачиваем проезд? - пробасила она на весь салон, а присутствующие в нем пассажиры заинтересованно обернулись на голос. - Я слежу за тобой уже две остановки, дамочка. А ты все платить не собираешься. Зайцам у нас - бой!
        И ее толстый палец указал на повешенный у дверей плакат, где ушастый зверь с человеческой мордочкой висел в карающих объятиях контролирующей организации.
        - А она прикидывалась льготником - инвалидом, - вдруг пропищал чей-то голос.
        - Ага, ага, кричала, что инвалид, - добавили «добрые люди».
        - Я не инвалид, - опешила Соня и полезла в сумку, отыскивая кошелек.
        - Не заплатишь - будешь им, - пригрозила кондукторша.
        Романцева почему-то ей сразу поверила.
        Добравшись до работы, Соня сразу схватилась за телефон и принялась звонить Воронцову, который пообещал вернуть «девятку» на следующий день к вечеру. Ладно, смирилась Соня, завтра выйду раньше и пройдусь пешком.
        Не зря говорят, что понедельник - день тяжелый. Как начнешь день, так его и проведешь. И что-то еще в этом духе. У Сони не заладилось сразу с утра, и все шло наперекосяк до вечера. Во-первых, ей здорово досталось за опоздание. Был бы это обычный день, еще ничего, но именно в понедельник начальство организовывало планерки среди ИТР и заместителей, на которых планировало всю неделю. Без Сони, которая распределяла обязанности на пять рабочих дней, это мероприятие стало совершенно бесполезным. Поэтому все «скатились» на мелкие разбирательства - кто, когда и на сколько опаздывал. Выяснили, что больше всех на работе отсутствовал сам начальник. Но карать его за это побоялись и перекинулись на Романцеву. Перемыли ей все косточки, вынесли «устное предупреждение» и снизили премию на 10%.
        Ну, и шут с вами, подумала Соня, когда ей озвучили наказание. Скорей бы от вас уехать в Германию.
        Она глазами отыскала Усачева. Тот на лету понял ее и показал четыре пальца, усмехаясь едко и противно. Вот гад, подумала Соня, снова требует сорок процентов.
        Зато Сева Караванов ничего от нее не требовал. Он пребывал в прострации. Кот Леопольд обожрался мороженой рыбой, забытой хозяином ночью на столе, и гадил, не переставая. Сева не мог понять своими человеческими мозгами, как в маленький кошачий желудок мог поместиться килограмм холодной сырой рыбы. Да еще вазочка с печеньем. Ее Сева тоже забыл убрать. С минуты на минуту в квартире должен был появиться ветеринар. И Караванов обдумывал, как получше сказать боссу, что он уходит на больничный по уходу за котом.
        В перерыв Архип Семенович пригласил Соню обедать.
        - Понимаете, милочка, - прошептал он на ее ушко, - вы должны мне помочь. Как коллега коллеге. Кто-то распустил обо мне слухи, что я… - Он замялся.
        - Голубой! - вырвалось у Сони, и она прикрыла рот рукой.
        - Вот, уже и до вас дошло, - горько вздохнул главный бухгалтер.
        - Нет, что вы, - попыталась оправдаться Соня, - я слышала не про вас. Про другого бухгалтера.
        - Что вы говорите! - воскликнул Архип Семенович, провожая взглядом озабоченного Караванова. - А ведь это правда, если сопоставить все факты… Он только что отпрашивался ухаживать за каким-то Леопольдом…
        Соня схватилась за голову. Зато озадаченный главбух, забыв о приглашении на обед, устремился делиться новостью. К вечеру весь коллектив обсуждал, как Караванов докатился до ручки.
        Вечер наступил неожиданно, кабинеты быстро опустели. Соня поняла, что засиделась над бумагами и опоздала «сесть кому-нибудь на хвост». Ладно, подумала она, сегодня еще раз проеду автобусом, а вот завтра точно пойду пешком.
        Она пришла на остановку, где уже собралась толпа тугуевцев.
        - Девушка, - срывающимся голосом произнес, обращаясь к Соне, какой-то брюнет, - разрешите познакомиться.
        - Отвали, - огрызнулась Соня, занимая место для штурма автобуса.
        Она не только вошла в первый же автобус, но еще умудрилась занять место рядом с окном и практически сразу же купила билет. Довольная тем, что не сплоховала и сделала все, как надо, Соня огляделась. Рядом с ней сидел брюнет, который хотел познакомиться на остановке. Но это был не тот брюнет, какого она представляла сегодня утром. Вместо роскошного красавца сидел плюгавенький мужичонка, да еще к тому же в нетрезвом виде.
        - Маша, - икая, обратился он к Соне, - не ругайся. Прости меня, Маша.
        - Вы меня с кем-то путаете, - наклонившись к нему, шепнула Соня.
        - Люди добрые! - завопил вдруг брюнет. - Пусть она меня простит!
        Люди обернулись и с недоумением посмотрели на парочку. Брюнет тем временем вцепился в Сонин рукав.
        - Не гони меня, Маша, пойдем домой…
        Соня, которая ни в какую не хотела становиться Машей, оттолкнула надоедливого соседа. Тот не удержал равновесия и свалился к ногам стоявшей с многочисленными пакетами тетки.
        - Ишь, какая, - взбрыкнула тетка, - посмотрите на нее - мужиками разбрасывается!
        - Ага, ага, - подхватила другая. - Он ее домой зовет, а она пихается.
        - Брезгует, видишь ли!
        - Ага, ага, если каждая будет своего мужика в автобусах по пьяному делу бросать, ездить станет не на чем.
        А брюнет тем временем положил свою голову Соне на плечо и уснул.
        - Глядите, какая идиллия! - заявила тетка с пакетами. - Муж, уставший после работы…
        - Не мой он муж, - ответила ей Соня.
        - Ага, ага. Вредная какая нашлась. Ей мужика готового дают, а она отказывается. Мужик-то нынче птица редкая.
        Редкая птица захрапела на Сонином плече. Она подтолкнула мужика, чтобы тот проснулся, но пьяный сосед снова не удержался на месте и уткнулся носом в коленки агакающей тетки.
        - Себе бы его и брали, - съязвила Соня.
        - Ага, у меня один такой уже есть, - тетка отпихнула его назад.
        - Нечего его швырять, как мешок с картошкой, - завопила тетка с пакетами. - Зря только народ баламутите! Берите его спокойно и идите домой. Ему сейчас без разницы, с какой женой идти.
        Разбежалась, подумала Соня. Ему без разницы, а мне нет. Ладно бы еще холостым оказался. Так нет, у него кольцо обручальное на пальце, и домой просится не зря, наверняка его там кто-то ждет. Тот как услышал Сонины мысли, проснулся и говорит:
        - Пойдем домой, Маша.
        Соня встала и поспешила к выходу, хорошо еще, что пешком осталось пройти лишь одну остановку. Но тут перед ее взором возникла кондукторша. Кстати, та же, что ругалась с ней утром.
        - Опять билетики не берем?
        - Я передавала деньги, - и Соня покрутила у нее перед носом приобретенным билетом.
        - А у муженька что? Показываете сами, раз он не в состоянии!
        - Не муж он мне! - закричала Соня, заметив, что брюнет как клещ вцепился в ее рукав и стоит рядом.
        - А что вы кричите? Свои семейные дела будете дома решать. Ну-ка, показывайте билет или платите штраф как злостный заяц.
        - Правильно! - тетки закричали. - Штрафуйте ее, больно разборчивая нашлась!
        - Да не муж он ей, - заметил один парень. - Одна она сначала сидела…
        - Очки протри, студент! Ишь, глазастый! Штрафуйте ее, вместе они едут. Глядите, как он за нее держится!
        Нетрезвый брюнет, как специально, держась за Сонин рукав, твердил: «Прости меня, Маша».
        - Спокойно! - вдруг раздался уверенный мужской голос. В этот самый момент кондукторша крикнула водителю, и тот остановил автобус для разборки. - Сейчас мы все выясним.
        Соня обернулась и увидела симпатичного офицера.
        - Если она его жена, то и штраф будет платить из его кармана. Вытаскивайте, девушка, что у него там есть!
        - Не буду я по чужим карманам шарить, - возмутилась Соня в ответ на эту военную тактику.
        - Вот! Отказывается. Значит, она ему не жена. Какая же жена не согласится у мужа по карманам пошарить?
        Народ озадаченно замолчал. Действительно, факт остается фактом. Соня протиснулась к выходу. А тетка с пакетами со словами «одним мешком больше, одним меньше» подтянула нетрезвого брюнета к себе.
        Из автобуса они вышли вместе: Соня и офицер. Несмотря на только что пережитую сцену, настроение у Сони было отличное. Офицер тоже улыбался.
        - Давайте знакомиться, я - Егор.
        - Я не Маша, - почему-то вырвалось у нее, - а Соня.
        - Понятное дело.
        Весенний вечер начинал приобретать более свежие краски. Дорога домой была длинной и заполненной интересным разговором. Соня столько узнала об армейской жизни, что это перевернуло ее мировоззрение. Все военные оказались героическими людьми, принимающими ответственные решения в опасных жизненных ситуациях. Егор с упоением рассказывал о полярной ночи, о северном сиянии, о ночных дежурствах, о боевых машинах…
        Подойдя к Сониному подъезду, он предложил ей все бросить и уехать с ним на Север. Соня опешила и стала молча открывать и закрывать рот. Других вариантов Егор, к сожалению, предложить не мог, поскольку утром он возвращался на службу в далекий город на Кольском полуострове.
        Ночью Соня долго ворочалась с боку на бок и не могла уснуть. В девять утра Егор должен был ждать ее на вокзале. Нет, она не давала ему обещания, что придет. Просто он сам решил, что будет ее ждать пятнадцать минут. Ни больше ни меньше. По-военному четко - «упал-отжался». Злодейка-судьба снова испытывала Соню на прочность. Егор ей нравился, но не до такой степени, чтобы все бросить и уехать с ним. Отъезд на Кольский полуостров никоим образом не вписывался в ее планы. Ведь в таком случае Германия ей не светит.
        В какой-то степени Соня теперь понимала жен декабристов. Но только тех, которые не поехали за своими мужьями. А Егор ей даже не был мужем. Значит, на вокзал ей идти совершенно не за чем. Впрочем, на этот раз. А там посмотрим. Что ни говори, а познакомиться в общественном транспорте можно. Выбор, к сожалению, не велик, но он есть. Если особенно не придираться, поймать мужичка можно.
        День шестой
        - У ВАС - ГАРЕМ? - ДА, Я - ПАДИШАХ
        Лариса проснулась, подошла к зеркалу и поправила рыжие пряди. Отчего так не везет умным, миловидным провинциальным девушкам? Если ты не таскаешься по улице целыми днями, а работаешь в поте лица в каком-нибудь богом забытом архитектурном бюро, то времени на то, чтобы познакомиться с более-менее подходящим мужчиной, совершенно не остается. Может, взять отгул и покататься на автобусе? Нет, не в Анталию, а просто по своему городу. Ведь повезло же Соньке - подцепила сразу двух брюнетов за один день. Слишком разборчивая, потому и осталась снова одна-одинешенька… Хотя и в эту самую Анталию тоже было бы неплохо прокатиться. Тут Лариса засомневалась, можно ли доверять красочной рекламе на городских автобусах, обещавшей довезти своих пассажиров прямо до Турции. Нужно позвонить по тому телефону, который указан под надписью «Тугуев - Анталия - близнецы-братья», и выяснить, во что обойдется эта поездка. Если дешевле съездить к итальянцу Педро, то можно махнуть и туда.
        А пока Лариса с зубной щеткой во рту подошла к компьютеру. В почтовом ящике
«валялось» лишь одно письмо. Это было послание от Педро: «Сама - чукча!» Лариса поняла, что тот обиделся, когда она практически в лоб спросила, не чукотской ли национальности была его мама. Надо же, в Италии знают, кто такие чукчи. Какая распространенная нация. Наверное, благодаря Абрамовичу о них узнал весь мир.
        Решив, что итальянцу она ответит позже, пусть, мол, подуется, глупышка, Лариса позвонила Соне.
        Соня в это время как раз разбиралась с Александрой, которая собирала свои манатки. Она уезжала. Но не к себе в деревню, а в соседнюю квартиру.
        - Поживем, притремся. Если что получится, распишемся.
        Сортируя и деля на две половины банки с заготовками, Саша успокаивала Соню:
        - Не боись, будешь к нам в гости приходить. Я тебя подкормлю маленько.
        Соня не знала - радоваться ей, что гостья съезжает, или горевать, если у той ничего не получится. Она молча проводила взглядом банки с маринованными опятами и вздохнула.
        - Ладно, ладно, - Александра переставила их из одного строя банок в другой, - опята - тебе.
        Как раз в этот момент позвонила Лариса и поинтересовалась, не захочет ли Соня проехаться до Анталии. Но та упорно хотела к немцам и ни о ком другом слушать не могла. Они еще раз обсудили Сонин вчерашний день, общественный транспорт, Егора… И пришли к выводу, что на работу пока лучше добираться пешком.
        - Надо идти через сквер, - советовала Лариса, жуя бутерброд. - Тактика простая. Видишь объект, роняешь сумочку. Только ему под ноги. Он поднимает, завязывается диалог. Поняла?
        - Конечно.
        - Я позвоню, проконтролирую. Сумочку возьми похуже. Лучше красную. Мужики, они как быки, глядя на красный цвет, возбуждаются и плохо соображают.
        - Лучше в бюро путешествий позвони, а то твой Педро не дождется такого счастья.
        Соня шла по скверу и думала о Саше с Рудиком. Случай или судьба? Случай. Нет, судьба. В любом случае ее судьбе так не повезло. Не было ни того, ни другого. Сквер был пуст, кидать сумочку под ноги было совершенно некому. Вот и хорошо, подумала Соня. Сегодняшний день станет перерывом в поисках кавалера с серьезными намерениями. Но не тут-то было. Как и обещала, позвонила Лариса.
        - Идешь?
        - Иду.
        - Объект видишь?
        Соня посмотрела по сторонам - никого. Оглянулась назад - на горизонте маячил какой-то велосипедист.
        - Ну, не знаю. Какой-то велосипедист, вроде, есть.
        - Мужского пола?
        - Лариса, я иду одна, вокруг ни души!
        - Неправда! Сама сказала - сзади велосипедист. Слушай мою команду! Сумку - на изготовку! Рука пошла… Рука пошла… Кидай!
        Она так закричала в трубку, что Соне поначалу захотелось отшвырнуть мобильник. Лариса повторила команду еще пару раз, прежде чем сумка наконец-то отлетела в сторону.
        - Попала? - поинтересовалась подруга, выбегая из квартиры и на ходу докрашивая губы алой помадой.
        - Да.
        Соня действительно попала.
        Ничего не подозревающий о женском коварстве банковский работник Скворцов в это злосчастное для него утро решил избавляться от лишнего веса. Способ выбрал простой - велоспорт. Благо доставшийся ему в наследство старенький велосипед еще мог катать его грузное тело пару недель. Как раз за это время новомодная спортивная диета обещала облегчить существование на десяток килограммов. Каждодневное сиденье в банке сказывалось на фигуре тридцатилетнего холостяка не лучшим образом - из года в год он прибавлял по паре килограммов. Поэтому, когда все дамы их отдела сели на диету, он к ним сразу присоединился, отменив вечерние визиты к маме. И уже на следующий день получил результат - похудел на полкило.
        Наслаждаясь свежим весенним ветерком, бьющим ему в лицо, Скворцов, крутя педали, совершенно расслабился в тот момент, когда Сонина сумка вместе с порывом ветра ударила по его физиономии. Антон впервые в своей тихой, спокойной жизни получил удар судьбы. Да еще такой силы, что от сотрясения мозга потерял возможность управлять велосипедом и направил старенькое транспортное средство прямо на кривобокую сосну. Та стойко выдержала очередное нападение двуногих, зато пострадал велосипед - сломался напополам. Скворцов, пролетев пару метров, спикировал лбом на выпирающий из земли горбатый корень сосны, импульсивно содрогнулся и затих.
        - Мамочка, - только и смогла вымолвить пораженная случившимся Соня и впала в оцепенение.
        Но не потому, что не хотела помочь сраженному ее сумкой велосипедисту, а оттого, что рядом с беднягой тут же оказался огромный рыжий кобель. Он обнюхал Скворцова и, видимо, признав в нем своего конкурента, молча задрал заднюю ногу и окропил спортивные штаны неудачливого спортсмена. После чего схватил валявшуюся на дорожке Сонину сумку и побежал прочь.
        - Вот скотина! - крикнула Соня ему вслед, поняв, что догнать пса и отобрать сумку ей не удастся.
        - Немы… - промычал Скворцов, к которому вернулось сознание, видимо, он успел расслышать обвинительную фразу и попытался оправдаться.
        - Вы живы! - обрадовалась Романцева и кинулась к распластанному под сосной велосипедисту.
        После нескольких безрезультатных попыток поставить Скворцова на ноги, она заключила:
        - Вам срочно нужно худеть!
        - Я и худел, - визгливо ответил банковский работник. - А вы, милочка, мне помешали. Ой! Ой! У меня перелом конечности!
        - Какой?
        - Еще не знаю точно, но вызывайте «Скорую»!
        Прилагая неимоверные усилия, Скворцов и Романцева в обнимку, как старые проверенные временем друзья, дотащились до ближайшей лавочки. Соня усадила дурно пахнущего Скворцова, перетащила поближе к нему остатки велосипеда и стала звонить.
        - Лариса? Да это я, я… Кинула сумку, кинула. Каков результат? Сидим на скамейке… Знакомимся? Нет. Ждем «Скорую помощь»! А она приедет часа через два, потому что у нас не критический случай - мы не горим, не тонем, не рожаем…
        Почти выкрикнув последнее слово, Соня услышала «предродовые» стоны пострадавшего, и засомневалась. Скворцов в это время из велосипедных обломков тщетно пытался воссоздать двухколесного друга. Целым и невредимым от него остался только кожаный карманчик с невесть откуда взявшейся там столовой вилкой, зубья которой теперь торчали в разные стороны.
        Покалеченный Скворцов был невыносим. Мало того, что у него болела нога, совершенно целая на вид, на лбу выросла огромная шишка, так еще его причитания по поводу покупки нового велосипеда не давали Соне покоя. Ей не терпелось достать кошелек и дать Скворцову деньги. Но кошелек остался в сумке, которую утащил бессовестный кобель. В сумке же осталась и косметичка. Соне захотелось разрыдаться - в косметичке была помада, купленная за границей за бешеные деньги! Соня с ненавистью посмотрела на Скворцова, тот, поймав ее взгляд, нагло показал ей выкрученное восьмеркой колесо.
        Она отсела от Скворцова на другой край скамейки и смахнула слезу. Вот очередное утро начинается с неприятности. Теперь придется сидеть часа два, потом грузить этого толстого велосипедиста в машину, ехать в милицию на разборки… Соня содрогнулась, вспомнив свое последнее там пребывание. Она взяла себя в руки и, повернувшись к Скворцову, мило улыбнулась. Тот, прижав искореженное колесо к груди, гордо глядел вдаль. С другой стороны, подумала Соня, с чего это ей бояться разборок? Можно сказать, что она мирно шла на работу, а хулиган Скворцов, гоняя на велике, намеревался вырвать из ее рук сумку. Что ему почти удалось, но в этот момент на ее защиту выбежал отважный пес, которого Скворцов испугался и… Далее по тексту выше.
        Настроение поднималось, как утреннее солнце, освещая все вокруг. Сосед по скамейке подозрительно вгляделся в Сонино лицо и понял, что может рассчитывать только на ее великодушие. Действительно, думал Скворцов, эта белобрысая ведьма вполне может заявить, что я напал на нее в безлюдном сквере, намереваясь изнасиловать, а она отбивалась от меня сумкой. Мама рассказывала ему о подобных случаях. Потом, по рассказам мамы, обычно эти дамы заявляли, что нападавшие просто были обязаны на них жениться. И все дело заканчивалось дурным финалом.
        - Может, сообщим вашей жене о случившемся? - поинтересовалась Соня, которой надоело караулить Скворцова.
        - Ага, - сразу согласился тот. Вот оно, доказательство! Сейчас выяснит, что у него нет жены, и пошло-поехало. - У меня две жены, - решил перестраховаться Антон.
        - Сообщим обеим, - недоуменно решила Соня.
        - Лучше еще и третьей.
        - У вас, что - гарем?
        - Да, - обрадовался Скворцов неожиданной подсказке, - я - падишах.
        Соня жалостливо посмотрела на его шишку и поняла, что дожидаться «Скорой» ей все-таки придется - у парня помутился рассудок.
        Тот, воспользовавшись моментом, стал красочно описывать свои любовные гаремные игры. Для того, чтобы убедить нахалку, что никаких сексуальных домогательств с его стороны быть не могло.
        - Да, по десять раз за ночь, каждый раз с разной женой… - держась за лоб, рассказывал Скворцов, удивляясь своему таланту сочинителя. Соня слушала его внимательно, не перебивая, чутье ей подсказывало, что волновать велосипедиста с помутившимся разумом не стоит. Маньячка, думал Скворцов, - так заинтересованно слушает.
        - Она проводит пером фазана по моему голому животу…
        Соня не знала, куда деваться от этих пикантных подробностей. Спас ее уже знакомый огромный рыжий кобель, которого вел на поводке симпатичный молодой человек. Он шел, в одной руке держа поводок с рыжим воришкой, а в другой - красную Сонину сумку.
        - Ваша сумочка? - поинтересовался брюнет (Соня почему-то очень трепетно относилась исключительно к мужчинам этой масти). И улыбнулся.
        - Наша! - закричал Скворцов и попытался выхватить улику.
        - Ры… - предупредил его кобель.
        - Моя, - вздохнула Соня. - Ваша собачка ее унесла.
        - Уси-пуси, - злился Скворцов. - Ваш кобель загадил мои штаны и утащил улику, которой меня хотели убить.
        Брюнет удивился.
        - Мама мне рассказывала, как некоторые особы… - И банковский работник скосил и без того немного косившие глаза на Соню, - кидая сумочки в физиономии, пытаются подобным образом заарканивать незнакомых мужчин с дальнейшей целью их использования. - Здесь он красноречиво провел ребром ладони по горлу.
        Соня вздрогнула.
        - Мужчина упал с велосипеда и ударился головой, - попыталась она оправдаться. В доказательство своих слов она указала взглядом на огромную шишку на лбу. - Теперь вот ждем «Скорую помощь».
        - Понятно, - сказал брюнет, сел рядом с Соней и спустил собаку с поводка. - Гулять, Цер!
        Пес, обретя свободу, понесся к дороге. Скворцов невольно заслонил руками коленки.
        - Давайте знакомиться, - предложил брюнет. - Анатолий.
        - Цер - это небось Цербер? - не мог успокоиться Скворцов. - Или Церберюга!
        - Соня, - Соня протянула незнакомцу руку.
        Между ними пробежала искорка. И, хотя недовольный Скворцов все еще продолжал жаловаться и делиться мамиными советами, как отпугнуть женщин, Соне уже было спокойно и легко. Анатолий решил вместе с ней дождаться врачей, чтобы помочь погрузить Скворцова в машину. Он совсем недавно вышел прогуляться с собакой и намеревался потратить на это мероприятие пару часов. Еще он рассказал Соне, насколько важно собаке, которая остается в закрытой квартире на целый рабочий день, хорошо выгуляться утром и вечером. Потом он поинтересовался, а свободна ли Соня вечером, затем он задал следующий вопрос: а есть ли у нее собака, или она - в этом месте он презрительно фыркнул - кошатница. Соня, сама не зная почему - возможно, подействовал свежий воздух, - вдруг заявила, что она - тоже собачница, терпеть не может кошек и все такое. Анатолий воодушевился, подумав, что встретил родственную душу и спросил про породу ее собаки.
        - Она такая, - крутила руками Соня, - такая… большая и черная!
        - Водолаз? - обрадовался Толик.
        - Нет, меньше.
        - Доберман? - гадал брюнет.
        - Почти, - тянула время Соня, пытаясь вспомнить название хотя бы одной похожей породы.
        - Ротвейлер?
        Соня поняла, что тянуть дальше было подозрительно. У всех собачников отличное чутье. Они за версту чуют кошатников и хомяководов. Поэтому утвердительно мотнула головой.
        - Отлично, - снова обрадовался Толик, - Цер обожает возиться с ротвейлерами.
        - Да, - быстро согласилась Соня, - они такие душки.
        Дальше пошли выяснения, кто у нее - кобель или сука. Но если бы нормальный человек так прямо бы и спросил, то собачники изобрели свой, непонятный нормальному человеку язык. И вопрос уже звучал так: у вас девочка или мальчик? Соня начала выкручиваться, потому что сначала не поняла, о каких детях идет речь. В общем, к тому моменту, когда приехала «Скорая», у нее оказалась на воспитании хорошенькая двухгодичная девочка-ротвейлерша по кличке Зита.
        Хорошо, что всего этого не слышал покалеченный Скворцов. Его зловредные комментарии сбили бы ее с мысли, и, не дай бог, она бы честно призналась, что любит ласковых пушистых кошек. Все время милой беседы Скворцов сидел на скамейке и стонал, изрыгая проклятия в сторону Цера, время от времени подбегавшего к нему после очередных круговых забегов. Соня каждый раз, глядя на собаку, изумлялась, как она ловко обегает сосны, умудряясь вписываться в узкие пространства, между стволами.
        На работу Романцева снова опоздала и прямиком отправилась к шефу, с порога заявив, что у нее полное крушение личной жизни и ей, как свежий воздух, необходима неделя
«за свой счет». Шеф для приличия покочевряжился немного, но отпустил.
        Вернувшись домой, Соня начала с того, что навестила Сашу в соседней квартире в надежде, что голубки уже успели поругаться. Но там ее ждало горькое разочарование. Семейная идиллия в отдельно взятой провинциальной квартире процветала - мужик возлежал у телевизора, баба готовила на кухне борщ. Не хватало только парочки орущих младенцев, державшихся за подол. Тем не менее и Саша, и ее супруг были совершенно счастливы. Пообещав заглянуть на обед, Соня побежала к Воронцову.

«Девятка» встретила ее мерным урчанием, блестящим отмытым видом и веселой музыкой. Алексей хотел что-то пояснить по поводу ее поломок, но Соня, сунув ему в руку деньги за ремонт, лихо села за руль и укатила в архитектурное бюро. Она соскучилась по своей незаменимой помощнице, но предстоящая встреча с Анатолием требовала серьезной подготовки. Без Ларисы здесь было не обойтись. До вечера требовалось срочно найти двухлетнюю ротвейлершу Гиту или Зиту - Соня забыла, каким именем точно представила свою собаку. Но она особенно не расстраивалась, можно будет сказать, что просто перепутала, если у того окажется хорошая память. Какая разница, как зовут собаку.
        - Ты что?! - возмутилась Лариса, сидя на своем крутящемся секретарском кресле. - Этим ты плюнешь ему в душу. Поверь. Напряги серое вещество и вспомни точно. Тогда он у нас в кармане!
        - Марь Ванна, - щебетала она по телефону, - у вас нигде не завалялась собачка?
        Лариса звонила приятельнице.
        - Точно? Жаль. А у Вер Петровны? Только белка? - она посмотрела на Соню. - Тебе белка не нужна? Нет, Марь Ванна, нам нужна собака. Нет, не ондатровая, ротвейлеровая… А, таких шуб не бывает. А живых собачек? У вас нет. Ага.
        - Оль Васьна, у вас лишней собачки нет? Пудель? Нам нужен пудель? Нет, Оль Васьна, пудель отпадает. Я знаю, что хорошая собака. Я знаю, что родословная, как у папы римского… Нужен ротвейлер. У кого? Понятненько.
        - Нин Санна, собачку не одолжите?
        После получасового опроса тугуевских аборигенов нужная собака отыскалась у Нины Александровны, которая согласилась ее одолжить на один вечер за вполне приличное вознаграждение. Все складывалось удачно - совпадала порода и пол. Не совпадал возраст и кличка. Звали ротвейлершу Эльвира - повелительница тьмы, ей стукнуло девять лет. Но это уже были мелочи жизни. Но если бы Соня знала, насколько эти мелочи осложнят ее жизнь, поискала бы лучше Зиту.
        День седьмой
        РОТВЕЙЛЕР И ЖЕНА - ОДИН ЧЕРТ
        Эльвира - повелительница чего там - на первый взгляд показалась обычной собакой, похожей на тех, какие тусуются в каждом дворе. Ну, если не считать грозного вида и огромнейших клыков. Ротвейлершу оторвали от ее обычного занятия - целыми днями она спала на хозяйском диване. Плюс был в том, что Нина Александровна работала менеджером в строительной компании и постоянно ездила в командировки. Собачку она оставляла разным знакомым, поэтому Соня для Эльвиры предстала в образе одной из них - к своим девяти годам Эльвира почти потеряла нюх, слух и зрение, что, в принципе-то, и спасло Соню от неприятностей. Хотя одна неприятность у нее все же случилась.
        Ротвейлерша просыпалась к вечеру и требовала играть с ней. Делала она это довольно своеобразно - тыкалась мордой в те места на теле очередного временного владельца, куда дотягивалась, или что ей под морду подворачивалось - рука, нога, голова… У Сони ей подвернулось анекдотичное место - она как раз наклонилась, чтобы с нижней полки гардероба достать легкомысленные туфельки ярко-красного цвета. И в этот момент очнувшаяся от сна, Эльвира подошла к ней и ткнула мордой туда, куда дотянулась. Толчок вышел резким и сильным, Соня потеряла равновесие и упала в шкаф, припечатывая лбом заднюю стенку. Стенка с треском выскочила, следом за ней полетели верхние полки и сложились как карточный домик. Хорошо еще, что крушение шкафа благодаря многочисленным тряпкам прошло практически безболезненно. Только на лбу, как фонарь, зловещим сине-фиолетово-красным цветом светилась здоровенная шишка. Свидание пришлось отложить на следующий день.
        Но когда он наступил, на лбу все еще красовался здоровенный фонарь. Не помогли даже примочки из чая, а также из уксуса и разных трав. Пришлось махнуть на все рукой и заняться вплотную перевоспитанием собаки, ни в какую не отзывавшуюся на кличку Зита. Колбаса, сосиски, куриные крылышки не оказывали должного действия. Сожрав все презенты, собака садилась рядом с Соней и лукаво глядела ей в глаза. Ругать ее было не за что - за собачье воспитание ей можно было бы, не раздумывая, ставить пятерку. Эльвира по команде садилась, ложилась (с неохотой), шла на прогулках рядом, возвращалась «к ноге», ела все, что ей предлагалось, и приносила хозяйке тапочки.
        С тапочками, правда, были проблемы. Делать это она предпочитала в подъезде, собирая обувь у дверей соседей со всех этажей. А так как те, по вполне понятным причинам - чтобы не сперли - оставляли у дверей непрезентабельную обувь, то у Сониной двери оказывалась гора полурваных ботинок. Создавалось впечатление, что к Романцевой одновременно пожаловали в гости все тугуевские бомжи.
        Утром, глубоко натянув на голову бейсбольную кепку и ведя на поводке Эльвиру-покорительницу тьмы, Соня с удовлетворением ловила на себе заинтересованные взгляды. Она не догадывалась, что прохожие просто опасались, что ротвейлер вырвется из рук хрупкой девушки и сожрет их. По пути Соня встретила прихрамывающего Скворцова, который шарахнулся от нее, будто увидел привидение с собакой Баскервилей, потом им попалась соседка тетя Туся. Она пожаловалась на то, что пришла в гости к приятельнице в Сонин подъезд и осталась без обуви. Потом им встретился какой-то облезлый пудель. Впрочем, пудель был очень даже ничего, облезлым Соне показался его хозяин. Вместо него Соня хотела бы встретить Анатолия. Но, видимо, тот действительно был на работе, и оставалось дожидаться семи часов вечера. Именно в это время они с ним договорились встретиться.
        В сквере стоял одурманивающий запах черемухи, из единственного оставшегося с лучших времен динамика лилась нежная музыка, под которую уже забытый местный бард говорил о любви. На лавочках обнимались парочки, в кустах копошились любители
«дури». В общем, обстановочка располагала, как казалось Соне, к искренним и продолжительным отношениям. Наконец Соня с Эльвирой дошли до того места, где познакомились с брюнетом.
        Анатолий был один, его кобель бороздил просторы вселенной - рыжий хвост мелькал среди сосен и трав с быстротой молнии.
        - Софья! - обрадовался Анатолий, увидев парочку. И его взгляд уперся… Ничего подобного. Не на Сонины ноги, руки и другие части тела. Анатолий с умилением глядел на ротвейлершу.
        - И как нас зовут? - засюсюкал он.
        - Гита! - от волнения расстроенная Соня перепутала имя.
        - А вчера нас звали Зитой, - укоризненно вспомнил заядлый собаковод, приседая перед Эльвирой.
        - Ну, да. Зита. - Махнула рукой Соня, поймав на себе долгожданный взгляд брюнета, который выражал беспокойство.
        Хоть Образита, подумала Соня. Этой Эльвире - покорительнице тьмы все равно, как ее зовут, лишь бы пожрать давали. Анатолий был с этим явно не согласен, и он стал объяснять Соне, насколько важна для собаки кличка. Эльвира, грустно посмотрела на оратора, поставила передние лапы на скамейку, приподняла одну заднюю и застыла в ожидании. Это означало: «Чего стоишь? У меня по расписанию - сон. Помоги пристроить мою толстую задницу». Соня двумя руками подпихнула ротвейлершу, та растянулась на скамейке, зевнула и закрыла глаза.
        - Устала, - пояснила Соня.
        - Ты ее балуешь, - укорил Анатолий. - Кстати, давай перейдем на «ты».
        Отлично, подумала Соня, хоть один положительный момент за этот вечер.
        Так как сесть уже было некуда, а стоять, как два истукана, они не захотели, то пришлось, привязав ротвейлершу к скамейке, отправиться гулять туда, где мелькал хвост рыжего Цера.
        Толик рассказывал и рассказывал: о том, как следует воспитывать собаку, чем ее кормить, чему ее учить. Соня поддакивала, глядела на его мужественный профиль и представляла, как Анатолий сделает ей предложение. Это произойдет в сквере, или в
«Ладушках», или еще где-нибудь. Главное, чем скорей, тем лучше. А там она признается ему, что у нее нет собаки. Он прослезится и простит ее маленькую хитрость. Они поженятся и заведут пушистого котенка…
        Тут Соня поняла, что падает. Но Толик успел подхватить ее и нежно спросил:
        - Милый, ты лапку не ушиб?
        Держа в руках безвольное молодое, привлекательное тело, Анатолий разговаривал со своей собакой, которая врезалась в Соню на всей скорости, и та едва удержалась на ногах. Ладно, горестно подумала Соня, с котенком придется подождать. Она улыбнулась рыжему Церу по возможности искренне. Пес махнул хвостом и скрылся за деревьями.
        - Славная собачка, - выдавила она из себя.
        После чего принялась слушать полное жизнеописание этой рыжей скотины.
        Вечер начинал плавно переходить в ночь. Динамик замолчал, и запах черемухи стал казаться чрезмерно резким. Лунный серп, разрезая звездное полотно, призывно освещал копошащиеся кусты. Анатолий наконец-то умолк, взял Соню за руку и посмотрел ей в глаза. «Сейчас что-то произойдет», - подумала Соня.
        - Ты такая… - зашептал Толик, подтягиваясь к ее уху и тыкаясь носом в ее бейсболку, - такая…
        Какая она, Соня не успела дослушать, потому что проснулась Эльвира и, как обычно, решила поиграть. Вместе с частью скамейки, к которой была заботливо привязана, громыхая деревяшками по тротуару, Эльвира побежала к своей новой хозяйке, громким лаем распугивая оставшиеся немногочисленные парочки. Соне пришлось кинуться к собаке. Прилагая неимоверные усилия, прыгая похлеще австралийского кенгуру, она сумела-таки перехватить скамейку с поводком.
        Кое-как вместе с Анатолием им удалось оттащить Зиту-Гиту-Эльвиру подальше от пруда, освободить поводок от деревяшки и попытаться переключить внимание собаки на что-нибудь другое. Другим должен был быть Цер, который выскочил из дебрей, заинтересовавшись криками у воды. Увидев ротвейлершу, он обрадовался и стал накручивать вокруг нее круги, приглашая очертя голову вместе носиться по кустам. Девятилетней даме это предложение молодого кобеля показалось ветреным, и она его полностью проигнорировала, демонстративно сев у Сониных ног. Цер, обнюхав пару раз недовольно рычащую Зиту, снова унесся в дальние дали.
        - Нас прервали, - обманутая спокойным поведением собаки, Соня предложила Анатолию продолжить прерванный монолог.
        - Да, - отдышавшись, согласился тот. - Я говорил о том, что ты такая… такая…
        Этим вечером Софье было не суждено дослушать многообещающий комплимент. Эльвира, которая на самом деле ни на минуту не оставляла надежды поиграть, рванула что было сил в чащу. У Сони остался в руках один поводок.
        Артемий Федорович Чесноков любил по традиции, заведенной еще с дедовских времен, после получения заработной платы завернуть вместе с товарищами-работягами в местный кабачок и опрокинуть пару кружек холодного пенистого пива. Вот и сегодня вторая смена на стекольном заводе закончилась торжественной выплатой три месяца назад обещанной зарплаты, а у него еще не было ни в одном глазу. Большинство товарищей уже давно прихлебывали пиво с водочкой, а он по личной просьбе начальника цеха лишний час сортировал стекло. «Весь вечер вдребезги», - причитал Артемий Федорович, тягая ящики с «боем». Поэтому, как только работа была сделана, Чесноков прямиком зашагал к ближайшему кабачку, притулившемуся между живописных березок в сквере.
        По мере приближения к объекту настроение Артемия Федоровича улучшалось, этому способствовала и жирная вобла, припрятанная в кармане рабочих штанов. У Чеснокова текли слюнки, когда он представлял всю прелесть пенного напитка, сдобренного горячительным и рыбой.
        Но в самый неподходящий момент на горизонте появилась Эльвира. В поисках партнера по игре «догони меня, потом я тебя» она обегала все окрестности, разогнала обнимающуюся молодежь и любителей «дури». В результате, никого не поймав, она оказалась перед Чесноковым в полном боевом настрое. Если бы Артемий Федорович уже успел бы пропустить пару стаканчиков, ему было бы все равно, кто перед ним - ротвейлер или его стервозная жена - один черт. Но он был совершенно трезв и понимал, что лучше бы ему встретилась Туся со своей любимой табуреткой.
        Память стеклодува со скоростью быстродействующего компьютера перебрала в своих архивах все сведения, касающиеся злобных тварей, и подсказала Чеснокову, что нужно встать и стоять, не двигаясь, до тех пор, пока собака не успокоится и не потеряет к нему интерес. Он так и сделал. Кстати, поступил совершенно правильно. Только совершенно забыл о вобле. Она источала такой призывный аромат, что Эльвира не могла его не унюхать. Приблизившись к истукану, ротвейлерша ткнула мордой в то место, откуда, по ее мнению, шел запах. «Вот сука!» - подумал Артемий Федорович и инстинктивно прикрыл руками место, куда Эльвира собиралась ткнуться еще раз.
«Кругом маньячки!» Собака принюхалась получше и ткнулась левее. «Отлично, - хмыкнул Чесноков, - клюет на рыбу».
        - Уси-пуси, - заворковал Артем Федорович, вытягивая воблу из кармана.
        Довольная ротвейлерша встала в стойку. С ловкостью фокусника Чесноков вынул из кармана рыбину, зашвырнул ее подальше и понесся в сторону дома. Эльвира не стала его преследовать - она первый раз в жизни видела такую вкусно пахнущую воблу и потому принялась мучительно соображать, как же ее проглотить. А Артемий Федорович Чесноков первый раз в жизни после получки пришел - прибежал! - домой совершенно трезвым, чем сильно озадачил жену.
        Озадаченных в этот вечер было немало. Анатолий оказался среди них. Когда ротвейлерша вырвалась и убежала, Соня, испугавшись, что больше никогда ее не увидит, стала звать собаку настоящим именем.
        - Эльвира - покорительница тьмы! - орала она, бегая по дорожкам сквера.
        - Мы… мы… мы… - доносило ей эхо.
        - Не понял, - протянул Толик, поджимая губы и понимая, что на самом деле его жутко обманули.
        - Эльвира! Зараза, что я скажу Нин Санне?! - продолжала орать Соня.
        - Кому? - удивлялся кавалер.
        - Деду моему! - съязвила Соня. - Эльвира! Покорительница тьмы!
        Из-за какой-то глупой собаки в очередной раз рушилась Сонина жизнь и карьера. За собачницу выдать себя ей не удалось. Анатолий смотрел на Соню презрительно, рядом фыркал его рыжий кобель, прибежавший по первому зову. А Соня, надрываясь, звала чужую Эльвиру. Когда она наконец-то обнаружила ее вместе с рыбой недалеко от кабачка и взяла на поводок, Анатолия и след простыл.
        С собачниками Соня решила больше не связываться. Они точно ненормальные люди. Ну, скажите на милость, какая разница, со своей ты собакой гуляешь или с чужой? Есть у тебя собака или нет. Это не должно влиять на человеческие взаимоотношения. Иначе какие будут отношения? Целыми днями выслушивать лекции о собаководстве и преданно, по-собачьи, заглядывать в глаза мужу-собачнику? Собачья жизнь, передернуло Соню. Нет, ей, безусловно, нужен муж, но не такой ценой.
        Кстати, о деньгах. Нина Александровна взяла с нее двойную плату за прокат собаки. Эльвиру пришлось отвезти к ветеринару. Во время наркоза хозяйка на пару с врачом еле вырвали из клыкастой пасти костлявую рыбину, которую ротвейлерша так и не решилась проглотить.
        День восьмой
        ХОЛОСТЯКИ ТРУТСЯ У ПОЛУФАБРИКАТОВ, КЛЕПТОМАНЫ - У ШУБ
        Три девицы под окном не пряли поздно вечерком. Они обсуждали дальнейшие стратегические планы по поискам мужа. Но разговор, как и всякое важное совещание, начался с подведения итогов. Итоги не радовали. Семь дней - целая неделя - вылетели коту под хвост. Соня на это решительно возразила, что неделя вылетела под собачий хвост. Тем не менее девушки решили, что без разницы, под чью конечность вылетели эти семь дней, оглядываться назад нет смысла. Саша предложила еще раз проанализировать недостатки, Лариса возразила, что безобразное поведение Сони по привлечению особей мужского пола ей уже порядком надоело. Саша сказала, что повторение - мать учения. Лариса не согласилась. Соня всхлипнула.
        Совет растянулся до полуночи, в споре должна была родиться истина. Но народилось лишь ужасное желание плюнуть на всю суету, закутаться в одеяло, свернуться калачиком и уснуть. Тем более что заглядывающий каждые пять минут на Сонину кухню Рудик давно предлагал отправиться всем на боковую.
        - Ой, девчонки, - смеялась Лариса, - он уже не может заснуть без Саши!
        - Да, - та виновато пожала плечами, - как-то сладилось у нас сразу.
        - Слушай, а друг у него есть? - поинтересовалась Лариса.
        - Есть, - вздохнула Саша, - только женатый. С пятью детями.
        - Отпадает, - резюмировала Соня.
        - Ну и что, - не сдавалась Лариса, - помимо друзей-приятелей, есть еще масса мужчин.
        - Где? - удивилась Саша.
        - Где? Ну, где обычно тусуются все тугуевские мужики? К примеру, на стадионе, когда играет местная футбольная команда. Когда вот у них следующий матч? - Лариса обратилась к вновь появившейся в дверях мордатой физиономии.
        - Тридцатого! - четко ответил тугуевец.
        - Вот. Они все там тусуются. Поедешь, затеряешься среди них. Посидишь, поболеешь, крикнешь что-нибудь ободряющее… Что там вы кричите?
        - «ЧМО на мыло, бля!»
        - Вот это самое и крикнешь, - Лариса засомневалась, что ее подруга это крикнет. - Почему именно ЧМО нужно кричать?!
        - Чумичевский мыловаренный играет с нашими стеклодувами, обмылок, бля, - пояснил из-за двери сосед.
        - Ладно, - согласилась Лариса, - никуда не денешься, крикнешь ЧМО, но можно и без бля.
        - До тридцатого еще три недели! - посчитала Соня.
        - Ладно, пусть это будет запасной вариант.
        - Ну и как ты себе представляешь? Я сижу, болею, кричу всякую гадость, потом ухожу с одним из фанатов прямиком в загс?
        - Действительно, - согласилась с ней Саша, - красиво, но неправдоподобно.
        - Не, - снова раздался голос Рудика, - если наши выиграют, правдоподобно.
        - Почему? - удивились девушки.
        - За каждый гол полагается бутылку водки выпить. Три гола и ему без разницы, куда идти: в загс или в вытрезвитель.
        - Точно, точно. Подставляешь ему брачное свидетельство и говоришь, распишитесь, мол, за изъятие ценностей. Ладно, - смирилась Лариса, глядя на поникшую Соню. - Времени не тратя даром, пройдись по продуктовым магазинам в обеденный перерыв. Холостяки обычно возле полуфабрикатов трутся, не знают, чего взять. Тут ты с советами. Ты же тоже холостячка, питаешься полуфабрикатами, знаешь, какие из них в принципе не съедобны. Возьмите, молодой человек, эти котлетки. Положите их на сковородочку, полейте томатным соусом - пальчики оближете. И гляди кокетливо в глаза. И он у тебя в кармане. Можно, кстати, и по промтоварным пройтись. Вон одна знакомая из архитектурного бюро уволилась, пошла продавать галстуки. Красиво их так завязывала морским узлом, этим и заарканила одного покупателя. Через неделю свадьбу сыграли. В отдел косметики не ходи, там одни голубые. Можно еще в шляпный заглянуть и сумчатый…
        - А правда ведь, - согласилась с Ларисой Саша, - сходи в магазины, Соня.
        - Уговорили, - та согласилась больше оттого, что хотела спать, - завтра отправлюсь шопинговать.
        Но утром она была уже гораздо решительнее, чем вчера. Действительно, подумала Соня, почему бы не пройтись по магазинам? И пошла.
        Саша, как рачительная хозяйка, вручила ей целый список продуктов, какие нужно было купить, поэтому Соня выбрала единственный в Тугуеве супермаркет, располагавшийся в самом центре. Магазин был двухэтажный, на первом торговали всяческими продуктами, на втором - всевозможными промтоварами. Так что, решила Соня, можно убить двух зайцев сразу. Если не получится познакомиться у полуфабрикатов, поднимусь наверх к галстукам.
        Самое интересное, что именно в этот раз, прогуливаясь между рядами со сметаной и винно-водочными изделиями, Соня отметила, что в торговом зале нет ни одной старушки. Пенсионеры обходили новомодный супермаркет стороной - цены в нем казались слишком высокими. Пенсионеры предпочитали отовариваться в «Ветеране» и
«Кутузовском». Ясно, что название магазинов соответствовало покупателям - в
«Ветеране» должны были отовариваться ветераны, а в «Кутузовском» - инвалиды. Интересно, думала Соня, разглядывая герметично упакованную селедку, а почему супермаркет так и называется супермаркетом, а не каким-нибудь «Толстосумом»? Она поднесла селедку к носу и попыталась ее понюхать - Саша сказала, что рыба должна быть свежей и вкусно пахнуть. Через пластик унюхать что-либо было практически невозможно. Соня пожалела, что рядом с ней нет Эльвиры, и положила упаковку на место. Указанному на селедке сроку годности она почему-то не поверила.
        Следующим в Сашином списке шла говядина. Выбирать мясо Соня совершенно не умела. Она не знала, чем говядина отличается от тушенки, и решила не рисковать. Девушка направилась к полуфабрикатам. Родные упаковки котлет и пирожков сразу вернули улетучившуюся при взгляде на мясо покупательскую способность. Соня почувствовала себя как рыба в воде. Она огляделась, ища холостяка, которому и впрямь могла посоветовать прикупить котлеты, но между полками сновали лишь одинокие дамы, внимательно изучающие надписи на упаковках. Соня решила, что и ей, поджидая холостяка, следует ознакомиться с информацией о продукте, но, начав читать, она тут же бросила это неблагодарное дело. Как рекламщик, она знала, что если производитель захочет обмануть покупателя, то обязательно это сделает при помощи таких же вот Сонь.
        Соня поймала себя на мысли, что начинает думать о своей работе. Это значит, она просто устала от отдыха. Положив в корзину упаковку любимых котлет, Соня направилась к кассе и нос к носу столкнулась с мужчиной…
        Все было бы отлично, если бы им оказался какой-нибудь незнакомый мужчина, но это был Степан Колбаскин. Довольный и веселый, как обычно.
        - Софья! - обрадовался Колбаскин. - Какими судьбами?
        - Теми же, какими и ты.
        - Это надо отметить, - не унимался Степан, - что ты предпочитаешь: коньяк или виски? - И он потянул ее в сторону винно-водочных изделий.
        - Я предпочла бы не встречаться с тобой.
        - Обиделась? - удивился Колбаскин. - Ну и зря. Давай мирись-мирись и больше не дерись. Станем друзьями. Пойдем, отметим это дело.
        - Не хочу, - отрезала Соня и попыталась освободить свою руку из цепких лап бывшего одноклассника.
        - Ладно, - согласился тот, - не хочешь, не надо. А я отмечу. Посоветуй, что мне взять для закуски?
        И Соня ему посоветовала самые что ни на есть отвратительные пирожки и дико переперченные куриные ножки. Нет, она не злилась на Колбаскина и где-то даже понимала его: ни с того ни с сего появляется одноклассница, которая пытается женить его на себе, а потом, не добившись своего, сбегает, да еще дерзит при встрече.
        Она бы на его месте…
        Соня не успела додумать, что бы она такого сделала. Рядом с Колбаскиным у полуфабрикатов остановился сногсшибательный брюнет в спортивном прикиде и без обручального кольца. Играя ключами автомобиля, брюнет попросил Соню подобрать ему что-нибудь съедобное.
        - Вот, - обрадовался Колбаскин, указывая на свои упаковки, среди которых маячила бутылка вина с впечатляющим названием «Для влюбленных», а потом на Соню: - Моя девушка это любит.
        Соня потеряла дар речи от подобной наглости. Брюнет улыбнулся, взял точно такие же куриные ножки и исчез.
        - Колбаскин! Как ты мог?!
        Тот в силу природной нерасторопности и бездушия даже не заметил, что сделал что-то не так, и подтолкнул Соню к кассе, приговаривая «мирись-мирись». Соне же хотелось драться.
        Расплатившись, она выбежала из магазина, втайне надеясь, что машина сногсшибательного брюнета заглохла. Вместо этого, обдав ее газами из выхлопной трубы, навороченный «Мерседес» исчез за ближайшим поворотом так же быстро, как и сам брюнет.
        - Жизнь не удалась, - жаловалась Соня Ларисе, описывая во всех подробностях неудавшийся шопинг.
        - Плюнь, - советовала подруга, - еще не вечер. Подумаешь, брюнетом больше, брюнетом меньше. Зря не помирилась с Колбаскиным. Он был у нас практически в кармане. Оставим его на крайний случай.
        - На крайний случай я уже кричу, «ЧМО вы все!» на футбольном матче.
        - Вместе с Колбаскиным у вас получится изумительный дуэт.
        Настоящая подруга всегда отличается одним бесценным качеством - не сидит сложа руки. Вот и Лариса за то время, пока Соня изучала прилавки, действовала. Она выяснила, что в недавно открывшемся бутике, где продавцом работала ее давняя знакомая, появился новый директор. Молодой, перспективный холостяк. Соня наотрез отказывалась идти туда одна, честно признаваясь, что у нее появилась мания преследования и, если ей встретится еще один Колбаскин, она не переживет.
        - Хорошо, - согласилась Лариса, - Колбаскина, если он появится, возьму на себя.
        И посвятила свой обеденный перерыв подруге.
        Магазинчик оказался довольно привлекательным, был ли таким же его директор, выяснить с ходу не удалось из-за его отсутствия. Нет, он был на работе, только сидел все время в кабинете, откуда показывался только в самых экстренных случаях. Зато в зале была Ларисина приятельница - огромных размеров дама с ярко нарисованными бровями на наштукатуренном лице, из-за которых она выглядела постоянно удивленной.
        - Вот и вы? - пробасила она. - Марь Ванна.
        - Соня, - представила Лариса и зашептала: - Где объект?
        - Стесняется, - удивленная Марь Ванна указала толстым пальцем на дверь, задрапированную плотной тканью. - После вуза работает у нас первую неделю. Племянник. - Ее палец указал наверх. - Глядите пока.
        И она нарочито громким басом стала предлагать товар, висящий на многочисленных вешалках.
        - У нас новая коллекция шуб. Какой фасон, какой мех! Можно поднести к свету. Как играет и переливается!..
        Ничего не играло и не переливалось, но тем не менее из-за двери показалась коротко остриженная голова «племянника». По всей видимости, он заинтересовался, какая дурочка решила весной купить себе шубу да и еще из несуществующей новой коллекции. Соня сняла куртку, выбрала серую шубку из почему-то голубой норки и накинула на себя.
        - Красотища! - восхитилась Марь Ванна, подводя Соню к зеркалу.
        - В ней и под венец, - ляпнула Лариса.
        Директор усмехнулся и, скрывшись в кабинете, закрыл за собой дверь.
        - Ты что? - зашипела Соня. - Испугала человека.
        - С мужиком нельзя так откровенно, - укорила продавщица, знающая толк в шубах и мужиках. - Подход нужен к любому, а к этому тем более. А то больше не высунется.
        - Какой подход?
        - Нужно что-нибудь спереть.
        - Что сделать? - не поняла Соня.
        - Украсть, - пояснила продавщица, - пройти через рамку, та запищит, и ему волей-неволей придется вылезти на свет божий. Других способов нет. Целую неделю сидит, на люди не появляется.
        - Я не хочу красть. Давайте я лучше что-нибудь куплю, - взмолилась Соня.
        - Бесперспективно, - качнула головой Марь Ванна, - нужно красть. И пройти через рамку несколько раз, а то этот «металлоискатель» куплен по дешевке. Часто дребезжит, особенно когда Владислав Эдуардович идет домой. Так и дребезжит.
        Решили начать с шубы, в которой еще стояла Соня. Она прошла через рамку, та сознательно заверещала благим матом, но дверь не открылась. Соня вернулась, прошла еще раз, рамка снова исправно заверещала, продавщица решила помочь и закричала:
«Караул! Грабят!» Дверь приоткрылась, и показалась стриженая голова. Директор посмотрел на Соню, та развела руками:
        - Забыла снять.
        Голова директора исчезла за дверью.
        - Может, ну его, - отмахнулась Соня, - какой-то непонятный тип.
        - Еще чего, русские бабы не сдаются. - Марь Ванна покопалась в коробках и вытащила оттуда пакетик с чулками, который быстренько засунула в карман шубы. - Иди еще раз.
        - Эх, раз, еще раз, еще много-много раз… - запела Лариса и оборвала песню на полуслове под тяжелым взглядом продавщицы. - Так, пришло на ум что-то.
        Соня пошла, рамка заверещала, Марь Ванна закричала, дверь открылась. Продавщица быстро поставила свою ногу между косяком и дверью.
        - Владислав Эдуардович, нужна ваша помощь. У нас тяжелый случай.
        Племянник попытался закрыть дверь, но мощная ножища не позволила ему улизнуть в очередной раз, и он сделал шаг вперед.
        - Вот, - указывая на Соню и заслоняя собой возможный отход к спасительной двери, говорила Марь Ванна, - тяжелый случай. Клептомания!
        - Чего-чего? - не поняла Соня. - Мания чего?
        - Клепто, - пояснила продавщица, вытаскивая чулки из кармана шубы, - вещевая мания.
        - А, ну да. У меня еще и преследовательная. Я что - маньячка?
        - Может, милицию? - робко поинтересовался ежик.
        - Лучше самим разобраться, городок у нас небольшой, разговоры всякие пойдут. Пройдите, девушка, в кабинет.
        И Соня бодрым шагом прошла в директорский кабинет, следом за ней с видом обреченного на адовы муки шагал Владислав Эдуардович. Комнатка была небольшой, но достаточно уютной для того, чтобы тет-а-тет говорить о маньяках. Перед столом стоял один-единственный стул, но у окна оказалось мягкое кресло, куда решительно направилась Соня, предоставив кесарю - кесарево, то есть директору его стул.
«Племянник» сел и опустил глаза, как будто он нашкодил и готовился к линчеванию. Казалось, даже его стойкий ежик потускнел и опустился, полноватые губы выползли вперед и задрожали, со лба покатились капли пота.
        - Не переживайте вы так, - ободрила его Соня, - со всяким бывает.
        Потом вспомнила, что виновата, в общем-то, она.
        - Со мной тоже бывает, но редко. Почему-то, когда я увидела вас…
        - Вы знали, да?! - Ежик выпрямился. - Это нечестно с вашей стороны насмехаться над чужими слабостями.
        Соня не могла понять, о чем идет речь.
        - Кто вам сказал? Анна Львовна? Варвара Петровна? Вы специально сегодня пришли! Я вижу вас насквозь! Вам заплатили!
        Соня опешила. Такого поворота событий она явно не ожидала. Ее в чем-то обвинял совершенно незнакомый человек, оскорбляя при этом.
        - Ну, знаете, - она решительно встала.
        - Извините, - сразу утих новоиспеченный директор, - я погорячился. Вы сами хороши. Специально пришли сюда, чтобы лишний раз напомнить мне о моей болезни.
        - Вы что, припадочный? Анонимный алкоголик? А - вы защитник животных!
        - Я клептоман, - произнес директор доверительно и на миг страдальчески прикрыл глаза.
        - Мама милая! Вот те раз!
        - Да и не раз, а гораздо больше. Я давно страдаю от этого неизлечимого заболевания. Еще в первом классе, украв в магазине жевательную резинку, я ощутил такое блаженство, что позволил себе сделать это еще раз. Потом втянулся, стал брать каждый раз, когда посещал торговые точки. Пару раз попадался. Дядя меня отмазал. Но он решил, что моя тяга к воровству не доведет до добра, и, когда я склептоманил парочку вагонов с рубероидом, отправил меня сюда на исправительную работу. Здесь, - он указал на дверь, - в этом богом забытом бутике, я должен бороться со своей пагубной привычкой!
        Директор вскочил и подбежал к кожаной куртке, мирно висевшей на вешалке. Только тогда Соня сообразила, что все карманы куртки неестественно оттопырены. Владислав стал вытаскивать из них разную мелочовку и кидать на стол. Перед Соней в миг выросла горка из чулок, перчаток, носков и варежек.
        - Варежки к чему? Тепло уже, - только и смогла она спросить.
        - А! А вам - шуба?! - Он остановился и пригляделся. - Значит, вам никто ничего не говорил и не платил? - догадался он.
        - Конечно.
        - Значит, мы с вами - родственные души! - Его глаза горели. - Как я рад! Теперь будет с кем пойти в «Заходящую звезду»! Там, - он перешел на шепот, - стали давать клиентам столовое серебро.
        Соня поняла, что речь идет о том, что они на пару с племянником пойдут в местный ресторанчик тырить столовое серебро.
        - А без этого никак?
        - Проще пареной репы. Не хочешь серебро - не надо. Пойдем в ювелирный - там золото!
        Соня вздохнула.
        - У меня все продумано. - Владислав Эдуардович забегал по кабинету. - Ты отвлекаешь, я беру. Рамки у них нет, продавщица одна…
        Через полчаса из директорского кабинета Соня вышла под руку с Владиславом Эдуардовичем, который бережно снял с нее шубу, помог надеть куртку и проводил до дверей.
        - Ну?! - следом за Соней выскочила Лариса.
        - Отличный кадр! Я ему понравилась, он назвал меня родственной душой и предложил тырить серебро, но я согласилась только на золото.
        - Не принимай все всерьез, подруга, это проверка. Ты дала ему свой номер телефона?
        - Еще чего!
        - Ну, хотя, конечно, на первый раз можно обойтись и без телефона.
        - Второго раза не будет.
        День девятый
        МАВР СДЕЛАЛ СВОЕ ДЕЛО
        Если предложение пойти в «Заходящую звезду» действительно лишь проверка, то ладно, можно было и пойти, рассуждала Соня. А если нет, и его поймают на краже серебра? Она представила животрепещущую картину: на ней полосатая роба, коротко стриженные волосы, синяк под глазом. Она нецензурно выражается и плюет через дырку в зубах. Кругом судьи, любопытные, племянник, которого в очередной раз отмазали. И вещественное доказательство - «серебряная» вилка. Вилка почему-то напоминала ту, которая выскочила из велосипедного кармашка у Скворцова - полуржавую с торчащими в разные стороны зубьями…
        Соне показалось, что вместо зубной щетки она держит в руках пресловутую вилку, она кинула ее в раковину и только подставила ладони под струю воды, бьющую из крана, как та перестала литься. Капля, другая - воду отключили. В Тугуеве коммунальные проблемы вполне могли заслонить собой все остальные. Видимо, местные жилищные начальники считали, что если у человека все есть - и горячая, и холодная вода, - он быстро к этому привыкает и начинает требовать еще большего - горячих батарей и капитального ремонта. Поэтому для профилактики отключали горячую воду на месяц-другой, но об этом предупреждали, а холодную перекрывали без объявления каждую неделю. Таким образом, тугуевцы требовали не капитального ремонта, а лишь нормального водоснабжения. Соня открыла горячую воду, но, как назло, лил кипяток, которым она не решилась сполоснуть рот, полный зубной пасты.
        С полуоткрытым ртом она бросилась на кухню, но все емкости, в том числе и чайник, были совершенно пусты. В этот момент Соня пожалела, что так и не научилась быть запасливой, и вдруг подумала, что Саша, столкнувшись с тугуевскими коммунальными проблемами, наверняка запасала воду. Соня выскочила в подъезд и стала звонить в соседнюю квартиру.
        Дверь открылась неожиданно быстро. На пороге стоял мужик. Молодой коренастый шатен в спортивных штанах.
        - М-м-ме Шашу, - выдохнула Соня сквозь пасту.
        - Шура, тут к тебе коза какая-то пришла, - и мужик скрылся, оставив дверь открытой.
        Соня вошла и первое, что увидела, пока ждала родственницу, - свое отражение в зеркале. Вернее, там была не Софья Романцева, там стояла худущая девица с растрепанными волосенками (естественно, она не успела расчесаться, ведь нормальные люди сначала умываются), в короткой растянутой со всех сторон майке с надписью
«Чип и Дейл спешат на помощь», хорошо, что еще на английском языке. Одна нога в тапке, другая - в туфле. Почему вместо тапка оказалась туфля, Соня совершенно не понимала. Видимо, сработал инстинкт - при выходе переобуваться. Но хуже всего было то, что лица как такового у девицы не было - рот и нос по уши были вымазаны зубной пастой, которая к тому же довольно больно щипалась. Какая она коза? Ослица!
        - Батюшки мои! - запричитала Саша, глядя на утреннее явление Сони. - Ты чего ж недомытая?
        - Фоду отхлючили, - и Соня рванула в ванную, - неси фоду! - И склонилась над краном, застыв в скрюченной позе.
        Саша убежала, вместо нее возник коренастый мужик и ловким движением руки повернул кран. Как ни странно, сразу потекла вода, журча так, как будто делала это всегда и никуда не исчезала.
        - Спасибо, - Соня уткнулась в ладони.
        Приведя лицо в божеский вид, Соня вышла из ванной и тут же бросилась к себе. Через минуту к ней пришла Саша.
        - Ты чего удрала? - поинтересовалась она. - Я сырников к завтраку напекла.
        - Кто он? - Соня натягивала на себя джинсы.
        - Брат Рудика. Приехал к нам в гости. Рудик ему по телефону сообщил, что собирается жениться, вот тот и приехал на меня посмотреть.
        - Ну и как?
        - Я ему приглянулась.
        - А я нет. Он меня козой обозвал.
        - Так ласково он всех девушек называет.
        - Это теперь вместо «телок» такая мода пошла? Да ладно, не обращай внимания. Пару сырников принеси, не пойду я к вам. Уже сходила.
        Саша ушла и вернулась с тарелкой, чашкой с кофе и водой. Вот, на таких заботливых, тоскливо подумала Соня, и женятся. Она не вспомнила, что воды нет ни на чай, ни на кофе, а Саша об этом позаботилась.
        Но Соня решила отправиться в местное РЭУ, чтобы выяснить, почему конкретно на ее стояке нет холодной воды.
        - Ремонт, - отрезала домоуправша и уплыла важной походкой, держа в руке чашку с недопитым чаем.
        - А когда он закончится? - ей вдогонку крикнула Соня.
        - У слесарей узнайте.
        - Вы - слесарь? - обратилась она к проходившему мимо нее коммунальному работнику с южной физиономией.
        - Не-а, - мотнул тот головой, - пилотник я, красавица.
        - Кто? - не поняла Соня, которая не очень-то разбиралась в коммунальных профессиях и не понимала, каким образом они связаны с летными. Внешним видом работник нисколько не походил на представителей этой отважной и романтичной профессии.
        - Я, - он тыкнул себя в грудь, - пи-лот-ник. - И рукой изобразил пилу.
        - Плотник, девушка. Ибрагим у нас еще и столяр. А вы только им интересуетесь или еще кто нужен?
        Соня повернула голову. Ну, естественно, чего еще можно было ожидать, - над ней усмехался симпатичный парень с веселыми глазами и… стойким запахом перегара.
        - Мне нужен слесарь, - с вызовом заявила Соня.
        - Я и есть слесарь. Лучше меня специалиста не найдете. Что у вас течет?
        - В том-то и дело, что не течет.
        Вместе со слесарем они дошли до ее дома, тот спустился в подвал и, вернувшись оттуда с сильным запахом алкоголя, подробно объяснил, что воды нет и не будет ближайших часа два. Так что Соня может спокойно идти на работу, а вечером он зайдет и посмотрит, все ли у нее в порядке. Соне не верилось, что к вечеру парень еще будет в состоянии самостоятельно передвигаться, поэтому номер квартиры она не сказала и поспешила ретироваться.
        Вернувшись домой, она печально посмотрела на гору немытой посуды, которую оставила с вечера, и заварила себе кофе. Благо, что о воде позаботилась Саша. Соня достала книгу и решила немного почитать, у нее наконец-то появилось свободное время, и не нужно было никуда идти и никого соблазнять.
        Хотя соблазнить молодого слесаря ей не составило бы труда. Но возникал вопрос
«зачем?». Ведь никаких чувств он в ней не вызывал. А заинтересовать его собой лишь для того, чтобы поставить штампик в паспорт, Соне показалось негуманным. Узнает правду, расстроится, запьет еще больше, по пьяной лавочке попадет под грузовик. Нет. Он наверняка споткнется в подвале об какую-нибудь трубу-трубищу, грязную и ржавую, ударится об нее лбом и умрет. Соня в красках представила картину гибели молодого слесаря. Нет, она не должна брать на себя такую ответственность. Ей нельзя «вешать» на себя труп, немцы этого не поймут.
        Вот если бы можно было договориться с Усачевым. Расписаться, а потом - поминай, как звали. Если бы у того случился приступ белой горячки и он оступился где-нибудь в подвале, его было бы не жалко. Соня вновь представила «гибель в подвале», но уже с новым героем. Действительно, изумилась она, никаких жалостливых чувств Гоша, валяющийся с окровавленной головой у ржавой трубы, не вызывал.
        Но, как только Соня отбросила грустные мысли и полностью вникла в повествование, в дверь постучали. Пришла Саша для того, чтобы пригласить Соню на борщ. Это блюдо ее родственница готовила ежедневно, и через день (чтобы соблюсти хоть какие-то приличия - все-таки почти молодожены) кормила им Соню. На этот раз Соня решила отказаться, но Саша твердо настояла на своем, почему-то подмигивая.
        - У тебя, что - тик? - поинтересовалась Соня.
        - Это я тебе намекаю, - и Саша снова замигала.
        - О чем?
        - Придешь - узнаешь, - таинственно известила родственница.
        - Не пойду, - возмутилась Соня, - если сразу же не скажешь! Вот еще какие-то сюрпризы, терпеть их не могу!
        - Ладно, - сразу согласилась Саша. - Тобой заинтересовался один молодой человек.
        - Кто?
        - Брат Рудика, который открыл тебе утром дверь.
        - Он открыл мне и кран с водой. Теперь наверняка думает, что я двинутая.
        - Я полагаю, - Саша почему-то перешла на шепот, - он думает по-другому.
        - Почему?
        - Потому, что сам предложил позвать тебя в гости.
        - Может, он просто гостеприимный парень и все такое…
        - Никаких таких и этих.
        Через пять минут Соня стояла перед братом Рудика. Как его зовут, у Сони моментально вылетело из головы. Просто в этот момент она огляделась и отчетливо поняла, что комната, а у Рудольфа была однокомнатная квартирка, стала совершенно неузнаваемой. Как-то потихоньку и малозаметно Саша переставляла шкафы, столы, стулья, перевешивала полки и коврики именно так, как ей это нравилось. И будущий муж, а в этом Соня теперь нисколько не сомневалась, во всем с ней соглашался. Как ее простая деревенская родственница смогла приручить одинокого, закоренелого холостяка, Соне было совершенно непонятно. Наверное, с тоской подумала она, это и есть пресловутая любовь, которой у нее, Сони, нет.
        На стол Саша выставила все, что нашла в холодильнике. А так как девушка она была запасливая, то выставленной еды с лихвой хватило бы на десяток едоков. Мужчины накинулись на продукты, как будто жили до этого на необитаемом острове и несколько дней не ели. Соня опять вспомнила Усачева, будь он не ладен.
        - Софья, у тебя от бутербродов желудок ссохся, - засмеялся над ней Рудик. - Тебя нужно забрать с нами в деревню и откормить там, как следует.
        - В какую деревню?
        - Так ты и не знаешь? Саша, что же ты не сказала?
        - Соня, - торжественно заявила Саша, - мы с Рудиком подали заявление в загс, распишемся через месяц, который пока проведем в моей деревне. В понедельник мы уезжаем.
        Соне стало еще тоскливей. Даже то, что брат Рудольфа после этих слов заржал, как жеребец, Соню не рассмешило. Она кисло улыбнулась, но счастливой деревенской жизни пожелала искренне.
        - За молодых! - закричал брат. - На брудершафт! - И полез к Соне целоваться.
        Она не успела опомниться, как брат Рудика припечатал свои пахнущие борщом и картошкой губы к ее щеке.
        - Ой! - заверещала Саша. - Как вы хорошо смотритесь вдвоем!
        Соня не стала вытирать след от поцелуя салфеткой, а вместо этого схватила кусок торта с жирным маслянистым кремом, и запихнула его в рот. От этого ей стало немного легче.

«Так, подруга, - подумала Соня, - значит, тебе не нравится целоваться с малознакомыми мужчинами, за которых ты в принципе собираешься замуж. А ведь тебе придется и спать с ними в одной постели». Соня содрогнулась. Нет, утешила она саму себя, не с ними, а с одним из них. Уточнение не дало положительных результатов. Спать в одной постели не хотелось ни с одним из потенциальных женихов. Тем более с этим братом, имя которого вылетело у Сони из головы.
        Брат Рудика тем временем снова наполнил свою посудину алкоголем, снова закричал
«За молодых! На брудершафт!» Но на этот раз он не застал Соню врасплох, та успела увернуться. Брат не удержался на стуле и свалился на пол.
        - Ростислав! - закричала Саша, но было уже поздно. Вслед за братом на пол поехала и скатерть, при помощи которой он хотел удержать равновесие.
        Когда Соня увидела его, перемазанного остатками угощений, к ней вернулось хорошее расположение духа, она рассмеялась и присела к Ростиславу, чтобы помочь отереть лицо.
        - Как же вы неосторожны, Владислав, - укорила его.
        - Ростислав, - поправил тот, собирая с носа морковный салат, сдобренный водкой.
        Соня была довольна, морковка и кетчуп живописно смотрелись на его лице и напоминали ей зубную пасту.
        - Ну, ты, коза! - обиженно произнес Ростислав, поднимаясь с пола и удаляясь в ванную.
        - Я пошла, - Соня повернулась к Саше, которая собирала остатки блюд. - Тебе Рудик поможет. Не обижайся только, как это получилось, сама не знаю.
        - Да, ладно, ты-то здесь при чем? Ростик сам виноват. Зачем лезть целоваться, не спросясь разрешения? Жаль, что вы познакомиться толком не успели.
        - Мне почему-то уже не жаль.
        - Мавр сделал свое дело, - бурчал Рудик, - мавр может удалиться.
        - Я и удаляюсь, - на прощание Соне почему-то захотелось немного пококетничать, и она, проходя мимо ванной комнаты, из вредности послала брату Рудика воздушный поцелуй. Тот тоже пробурчал что-то в открытую дверь, махнул рукой и продолжил умываться.
        Но попасть без приключений в свою собственную квартиру Соня так и не смогла. Прислонившись к дверному косяку, там стоял Сонин утренний знакомый. Нет, не плотник Ибрагим. С тем на языке жестов еще можно было бы как-то договориться. Дверь подпирал слесарь, имя которого Соня так и не узнала. Какой-нибудь Святослав или Болеслав, подумала она, подходя ближе. Почему родители дают детям вычурные имена? Начитаются истории Отечества и рожают Святославов. Нет чтобы назвать Кутузовым, к примеру. Вернее, Михаилом. Просто и ясно.
        Сантехник, что очень смутило Соню, стоял с закрытыми глазами, сжимая в руке надломленную гвоздику. Задний карман его штанов оттопыривался, видимо, от бутылки со спиртным. Наверняка у бедолаги очередной запой, который он решил разбавить общением с женщиной. Но общаться с ним Соне не хотелось.
        Она подумала, что если легонько отодвинуть слесаря в сторону от двери, буквально на два шага, то сможет в нее незаметно проскочить. Так и сделала. Парень действительно даже глаз не открыл. Он повел себя как в общественном транспорте - нехотя подвинулся и стал шарить рукой поверху, ища поручень. Но так как там ничего подобного не было, то, естественно, потерял равновесие и завалился на соседскую дверь. Та, как будто всю жизнь ждала этого момента, сразу открылась.
        - Добрый вечер, Варвара Семеновна, - поздоровалась Соня.
        - И тебе того же, - подозрительно изрекла соседка, в объятия которой упал незадачливый слесарь. - Это твой?
        - Нет, - честно призналась Соня.
        - А почему он битый час торчит под твоей дверью? - соседка приперла парня к стене своим огромным бюстом.
        - А вы откуда знаете, что час?
        - Он, когда тебя искал, меня расспрашивал.
        Парень открыл глаза и икнул.
        - Правда, голубчик? - Варвара Семеновна взяла слесаря за грудки и пару раз тряхнула.
        Тот почти пришел в сознание.
        - Д-да, - икнул в ответ.
        - Так что, Софья, не баламуть народ, если твой, то забирай, - и она хозяйским жестом подпихнула парня к Сониной двери. Но он, как ванька-встанька, вернулся на исходную позицию, ища солидный бюст в качестве опоры.
        Вот не везет, так не везет, подумала Соня. Достаются одни недотепы в полубессознательном состоянии.
        - Не нужен он мне в таком виде! - заявила она.
        - Он в другом никогда не бывает! Забирай какой есть.
        Парень снова икнул «Д-да!» и облокотился на соседку рукой, крепко сжимая остатки гвоздики.
        На шум стали открываться двери на других этажах. Но, к счастью, на площадку вышла Саша. Она сразу разобралась, в чем дело.
        - Не твой? - уточнила она у Сони.
        - Нет.
        - Не ее! - заявила Саша соседке. - Значит, ваш! Стоит рядом с вашей квартирой и клонится в вашу сторону. Забирайте и покончим с этим!
        Соседка не сдавалась и ринулась защищаться, скидывая с себя руку бедолаги. Тот, потеряв равновесие, стал медленно оседать на пол.
        - Стой! - закричала ему Соня, но было уже поздно.
        Под тяжестью сантехника бутылка в заднем кармане его брюк с глухим звуком разбилась и под сидящим парнем образовалась красная лужица. Слесарь завопил от боли…

«Скорая помощь» увезла его через полчаса, все это время парень сидел и истошно вопил.
        Виноватой в этом происшествии, как обычно, оказалась Соня. Женщины и мужчины смотрели на нее с укором. Уходя, Ростислав обронил:
        - Ну, ты, коза…

«Сам козел», - хотела ответить Соня, но сдержалась, решив, что на ее долю выяснений сегодня уже хватит.
        Попав наконец-то в свою собственную квартиру, она достала забытый на время красный блокнот и пополнила его именами тех представителей сильного пола, с кем ей удалось пересечься за последнее время. Скорбный список рос. Получалась половина на половину - одни не хотели серьезных отношений с Соней, с другими не хотела она. Если так и дальше пойдет, подумала Соня, придется распаковывать чемоданы.
        День десятый
        ГЕМОРРОЙ - ТО, ЧТО НАДО
        Весть о том, что в поликлинику на постоянное место работы прибыл молодой перспективный доктор, разнеслась в одночасье. Соне эту интересную новость принесла, как того и следовало ожидать, Лариса. Она забежала утром и принялась разглядывать Соню со всех сторон. Прилизанная голова, строгий пучок волос - Ларисе весьма понравились. Одобрила она и красные от недосыпания глаза.
        - Очень хорошо, - приговаривала Лариса, затирая бледным тональным кремом Сонин румянец на щеках. - Просто отлично, если бы он был окулистом. Или хирургом.
        - Почему? - не поняла Соня.
        - Чего непонятного, - удивилась подруга, - красные глаза - отличная причина для визита к врачу-окулисту.
        - А к хирургу?
        - К нему тем более. Не нужно гадать, чем бы заболеть, чтобы отправиться к хирургу. Пришла, указала на живот, он тебя уложил, чего-нибудь отрезал и все. Хирургов, уж поверь мне, дорогая подружка, хлебом не корми - лучше дай чего-нибудь отрезать у пациента. Такие они, эти хирурги.
        - Что значит - чего-нибудь отрезать? - испугалась Соня. - У меня аппендикс в детстве вырезали, больше резать нечего.
        - Не переживай, они найдут. Да и при чем здесь хирург? Он - участковый терапевт. Сидит на своем участке и ведет прием. Да, к сожалению, не на нашем. Но за коробку зефира в шоколаде я взяла тебе талон именно к нему. - Лариса заговорщически подмигнула. - Осталось только найти у тебя болезнь. Чтобы ты зашла к нему и заинтересовала…
        - Геморрой подойдет? - подсказала Саша, забежавшая к родственнице на минутку.
        - Вряд ли. Нужно что-нибудь эдакое. Звучное и таинственное, к тому же и малоопределимое. Думаем, девочки, штурмуем мозги. А пока ищем среди твоих костюмов самую короткую юбку.
        И Лариса принялась рыться в шкафу. Через полчаса она извлекла оттуда самую короткую юбку, подобрала похожий по цветовой гамме пиджак. К удивлению Сони, под строгий костюм - юбка, хоть и открывала коленки, но все же вписывалась в деловой стиль - она предложила легкомысленную блузку с многочисленными воланами и рюшами.
        - Ты заходишь, - Лариса махала черными чулками в мелкую сеточку, - он говорит тебе: «Раздевайтесь!» Ты скидываешь пиджак и медленно, повторяю, медленно расстегиваешь пуговички на блузке, глядя при этом томно в глаза доктора.
        - Это ж стриптиз какой-то! - возмутилась Саша.
        - Правильно, девочки. Нам только и остается, что устраивать мужикам стриптиз. Ни на что более интеллектуальное они уже не реагируют.
        Лариса протянула Соне свою красную помаду, дополняя образ деловой женщины-вамп красными шпильками. После того, как Соня оделась и накрасилась, девушки поставили ее в один угол комнаты, сами отошли в другой и одновременно цокнули языками.
        - Отпад! Так чем ты у нас болеешь?
        - Может, все-таки геморрой? - не унималась Саша.
        - Нет, слишком прозаично и не эстетично. - Лариса задумалась. - Лучше что-нибудь не поддающееся скорому диагнозу. Помню, я в детстве болела такой болезнью верхней части тела, при которой мне не сразу поставили диагноз и делали какие-то анализы, анализы… Как же она назвалась?
        - По-моему, геморрой - то, что надо…
        - Свинка! Вот как она называлась! Классная болезнь.
        - А на что конкретно я должна буду жаловаться?
        - Конкретно не помню, где-то в верхней части тела. На нее и жалуйся. Хотя я думаю, до этого не дойдет. Увидев тебя, он обязательно скажет: «Раздевайтесь!»
        - А если нет? - завредничала Саша.
        - Никаких «нет» у нас быть не должно, - отрезала Лариса. - Ты должна так зайти, чтобы с первых шагов он чувствовал, что должен сказать «раздевайтесь».
        И Соня пошла.
        Евгений Ромашкин сидел за своим рабочим столом и готовился к производственному процессу. Он пытался закрыть глаза, сложить руки и помедитировать перед приемом не совсем здоровых, с его точки зрения, тугуевцев. За ту неполную неделю, что ему пришлось отработать в этом небольшом провинциальном городке, Евгений понял одно - пациенты только на первый взгляд казались больными людьми, на самом деле добрая половина из них симулировала болезнь, вторая приходила к нему со своими
«тараканами». И следовало быть не только терапевтом, но психологом одновременно для того, чтобы как-то по-хорошему с ними расстаться. В этом ему помогала медицинская сестра Аделаида, которая уже давно адаптировалась к провинциальной действительности и чувствовала себя в рабочем кабинете как рыба в воде. Вот и сейчас, чтобы оторвать врача от медитации, она нежно коснулась его рукавом белоснежного халатика, под которым, Ромашкин заметил это сразу, кроме трусиков-танго, ничегошеньки не было. И это «не было» так откровенно предстало перед его взором, что в очередной раз сорвало процесс медитации.
        - Ладно, - махнул рукой Ромашкин, - от винта!
        - Первый пошел, - деловито выкрикнула в коридор Аделаида.
        Но первый не пошел, а пошла. Седовласая бабуля зашла и осторожно поставила в уголок свою большую хозяйственную сумку. Потом она изобразила падучую, размягчение мозгов и истерию. Во время всего спектакля Ромашкин тупо сидел за своим столом, а Аделаида заботливо успокаивала старушку. Ей удалось усадить ее на стул и придвинуть к доктору.
        - Померяй давление, внучок, - вдруг ласково попросила бабуля, приписывая свое неадекватное поведение весенним катаклизмам.
        - Конечно, - сразу согласился Ромашкин, не понимая, для чего понадобился весь концерт, если старушке просто нужно было померить давление. - Аделаида, померяйте даме давление.
        Старушенция вмиг приперла к столу огромную хозяйственную сумку и извлекла из нее на докторский стол такого же огромного пушистого кота. Тот поприветствовал Ромашкина «Мяу!» и растянул в разные стороны стола затекшие лапы, сбрасывая на пол докторские бумаги.
        - Не мне, - старушенция указала на животное - ему!
        - Зачем? - не понял Ромашкин.
        - В ветлечебницах теперь все за плату, а у вас - бесплатная медицина.
        Заметив, что доктор не собирается мерить коту давление, старушка закатила глаза и приготовилась рухнуть в обморок.
        - Хорошо, хорошо, - поддержала ее Аделаида, - пройдемте, бабушка, в соседнее помещение и там сделаем вашему коту все, что нужно.
        Поймав на себе полный благодарности взгляд Евгения, Аделаида улыбнулась.
        Что они там делали с котом, для Ромашкина осталось загадкой. Только после пятиминутной возни бабуля прошла мимо доктора с закрытой хозяйственной сумкой и с громкими криками: «Какой специалист, какой врач!» - скрылась в коридоре.
        Но там она не сразу успокоилась. Повернувшись к Соне, старушка кинулась рекомендовать ей умницу-хирурга, как вдруг неожиданно спросила:
        - Внуку моему почему не позвонила?!
        Соня едва узнала бабулю без привычного пухового платка. Только она собиралась ответить, как из сумки раздалось призывное «Мяу!», и старушка побежала к лестнице. Собравшиеся у кабинетов люди неодобрительно посмотрели ей вслед, приговаривая, что это не ветлечебница, куда можно таскать котов. То же самое думал и Ромашкин, готовясь отнестись к очередному пациенту с должным вниманием.
        - Быков, - прочитал он вслух фамилию сидевшего перед ним пациента, - и на что же мы жалуемся?
        - На рога, - ответил Быков и указал на голову.
        - Понятненько, - процедил Ромашкин, - и этот туда же. Значит, вам кажется, что у вас растут рога?
        - Уже не кажется, доктор, они действительно растут.
        Ромашкин с Аделаидой склонились над головой пациента и обнаружили два прыщика, размерами и окраской удивительно похожие на рога.
        - Надо же, - удивился терапевт, - какая патология. И когда вы их обнаружили?
        - Вчера в постели.
        - С кем спали? - машинально поинтересовался Ромашкин.
        - С женой, - махнул рукой Быков.
        - Возможно, перебрали с сексом, - задумался Ромашкин. - Или вы, или она…
        - Что вы! Она у меня в этом смысле ни мычит ни телится.
        - А на стороне? - продолжал допытываться доктор, пытаясь выяснить полную картину не известного до сих пор науке заболевания.
        - Есть пара-тройка крепких телок, но все в меру, - честно признавался Быков.
        - Так. Какой рацион соблюдаете? - Ромашкин сел за стол и принялся что-то записывать в карточку больного.
        - Диету, доктор. Чтоб похудеть. Вместе с женой. Утром овсянка, вечером проросшая пшеница.
        - Так и запишем «зерновые». А поменять не пробовали? К примеру, употреблять силос?
        - Не пробовал. Жена уперлась рогами и копытами - овсянка и все! А вы считаете, что силос лучше?
        - Как знать, как знать. В вашем случае трудно что-то определенно сказать.
        Аделаида на заднем плане давилась от смеха и крутила своим пальцем у виска. Но Ромашкин представления не имел, что ему делать дальше, и продолжал задавать первые попавшиеся вопросы.
        - Спортом занимаетесь?
        - Не могу. Вот.
        Пациент снял ботинок с носком и показал мозолистую ножищу.
        - А, ну да, - догадался Ромашкин, - копыта.
        - Бычьи, доктор. Помогите!
        - Странно, - протянул Ромашкин, - очень странно. Хорошая ортопедическая обувь, а такая патология! Чего еще необычного у себя замечали?
        - По вечерам тянет мычать, есть траву, гонять жену и тещу, - обрадовался вниманию Быков.
        - Ну, голубчик, - согласился Ромашкин, - последнее вполне нормально.
        Аделаида обиженно поджала губки.
        - Особенно когда одна из них повязывает красный шарф, - доверительно добавил пациент.
        Ромашкин задумался. Ему в очередной раз попались «тараканы». Главврач его предупреждал, что участь врача в районной поликлинике - это не сладкая доля зубопротезиста.
        - Я выпишу вам мазь, - решил Евгений, - станете смазывать все деформированные места три раза в день, признаки отпадут сами собой. И дам направление в область.
        - Все не надо, - Быков принялся расстегивать штаны. - Этот хочу оставить!
        - Не надо снимать штаны! - воспротивился Ромашкин, но было поздно. - О! Натуральный…
        - Бычий, доктор. Помогите.
        Аделаида пожалела, что оказалась за спиной и не увидела потрясающего зрелища. Ромашкин встал и заслонил собой Быкова, который долго не мог справиться с молнией.
        - Что принимали-то? - усмехнулась Аделаида.
        - Пилюли под названием «Поднимем и мертвого», - смутился Быков.
        - Ясно, - подвела итог медсестра, - побочная реакция. Советую сменить пилюли, диету, жену и телок.
        Ромашкин устало опустился на стул и протянул пациенту рецепт. Когда за ним закрылась дверь, он попросил Аделаиду сделать небольшой перерыв, чтобы отдохнуть от ужасов ветеринарии.
        - Если сейчас зайдет бегемот, я уже не удивлюсь, - заявил он.
        Но все же удивился, хотя вместо бегемота вошла Соня.
        Она помнила, что должна это сделать эффектно, поэтому и задержалась в дверях. Но стоять осталось лишь тело, зацепившееся хлястиком пиджака за дверную ручку. Правая нога вначале по инерции продолжила запланированный путь, но дернулась и скинула туфлю. Шпилька сделала необычное сальто через Ромашкина и приземлилась точно в том месте журнала, где должна была стоять подпись врача.
        Евгений оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на Соню.
        - Пардон, мадам! - он, оценив обстановку, кинулся вместе с туфлей к дверям и заговорил на французском языке, которого никогда в жизни не знал.
        - Мадемуазель, - кокетливо поправила Соня, поймав на себе злобный взгляд медицинской сестры.
        - Мамзель, - поправил себя Ромашкин, приседая и беря в руку Сонину ногу в черном чулке. Он аккуратно надел туфлю и провел девушку к стулу. Но вдруг, как будто в нем что-то перещелкнули, вместо стула усадил ее в обшарпанное, но все еще сохранившее следы презентабельности кресло. Предназначенное, между прочим, для медицинской сестры.
        - Сидаум плис, - криво улыбнулась Аделаида.
        - Мерси! - ответила ей Соня и плюхнулась в кресло, сверкая сетчатыми коленками.
        - Раздевайтесь! - скомандовал Ромашкин, действуя, как и Сонина нога, по инерции. Но, поймав на себе едкий взгляд Аделаиды, одернул себя и ласково поинтересовался:
        - И на что мы жалуемся?
        - На СВИНЬЮ! - выдохнула Соня.
        - О! Нет! - Ромашкина перекосило.
        - И что же у нас, - продолжила вместо доктора Аделаида, заслонив Ромашкина от Сони спиной, - пятачок болит? Или хвостик в спиральку не закручивается? Пройдемте-ка в соседнее помещение.
        Соня поняла, что проиграла. Но почему? Хотя анализировать она не могла по той простой причине, что голос, каким ее позвали в соседнее помещение, не обещал ничего хорошего. Однако Ромашкин пару раз кашлянул Аделаиде, и та, прижав Соню к стене, только прошипела:
        - Симулянтам у нас не место! Идите к другим врачам!
        И Соня выскочила из кабинета как ошпаренная. Очередь возбужденно зашумела. Соне не хотелось выставлять себя симулянткой, и она поспешила оправдаться:
        - У меня глаза болят, а он - не окулист.
        - Ага, ага, понятно, милая, понятно, - противно закивала дама, сидевшая рядом с кабинетом хирурга. - Окулист у нас на втором этаже.
        Соня от души пожелала, чтобы хирург что-нибудь отрезал вредной тетке, и пошла на второй этаж.
        Окулистом был семидесятилетний Иван Иванович, который за годы своей практики настолько узнал пациентов, что уже не ожидал от них ничего хорошего. Он каждый год готовился уйти на заслуженный отдых, чтобы посвятить себя науке, занимаясь углубленным изучением человеческой психики, но его отговаривали. И Иван Иванович пытался изучать эту самую психику на рабочем месте. Поэтому, когда в его кабинет влетела взбудораженная девица в рюшах и пиджаке, принял это спокойно и рассудительно. Он, не торопясь, предложил пациентке сесть и снял очки с намерением протереть стекла и получше разглядеть пациентку.
        - Чем же вы так обеспокоены, голубушка? - обратился окулист к Соне.
        - Хамством, - всхлипнула Соня.
        - Ну, что же вы хотите…
        - Замуж! - перебила она доктора.
        Очки выпали из рук Ивана Ивановича.
        - В каком смысле?
        - В прямом, - Соня мотнула головой и расстегнула пиджак. - Мне раздеваться?
        Такого в многолетней практике у старого окулиста еще не случалось. Было разное, но чтобы пришла девица и предложила ему взять ее замуж? Иван Иванович нащупал очки и водрузил их на законное место. Ничего себе особа, симпатичная. Он представил, как пройдет с ней под руку мимо хирурга, который за последний год поменял двух жен, мимо рентгенолога, который недавно женился на молоденькой, мимо регистратуры… Вдруг перед ним замаячил суровый вид седовласой женщины.
        - Ну, что вы так сразу, голубушка, - он мягко попытался успокоить Соню. - Я бы с удовольствием, но моя жена будет против. А живем мы вместе с ней пятьдесят лет, приходится прислушиваться к ее мнению. А глазки-то у вас красные, я пропишу для вас капельки…
        Соня не стала ни в чем разубеждать доктора, она была сильно удивлена, что окулисты не предлагают пациентам раздеваться. А Иван Иванович после ее ухода решил обязательно выписать себе дополнительную научную литературу и плотнее заняться человеческой психикой.
        День одиннадцатый
        - ОБНАРУЖИМ ТРУП, ВЕРНЕМСЯ!
        Так себе день, ничем не примечательный. Начался, как обычно, с утра и намеревался закончиться вечером. Только именно в этот день Соню потянуло к работе. Она в принципе вполне могла почитать и поваляться на диване, но ей неудержимо захотелось составить проект проведения маркетинговой акции с участием напитков Тугуевского ликеро-водочного завода и не где-нибудь, а в Германии. Она представила себя на открытии вместе с руководством завода, решив, что уж если ей так и не удастся заполучить штамп в паспорт, то она использует возможность во всей красе показать, какого специалиста они, эти неблагодарные немцы, потеряли. За этим занятием Соня провозилась весь день. При этом ей пришлось несколько раз позвонить на работу, чтобы уточнить необходимые данные и детали производства. Там Сониным звонкам были откровенно рады. Директор охотно поддержал ее проект и сообщил, что с нетерпением ждет ее возвращения на рабочее место. А Гоша Усачев передавал огромный привет с тридцатью восемью процентами.
        Ближе к вечеру пришла Лариса для того, чтобы лишний раз проанализировать обстановку и поискать еще одного возможного кандидата на вакантное место Сониного супруга.
        - Нечего искать, - возразила ей Соня, - они от меня шарахаются, как комары от ультразвука.
        - Что это у тебя попискивает? - Лариса огляделась в поисках этих самых комаров. - Вроде бы еще не сезон для них.
        - А, это новый приборчик. Нашего производства, поэтому и попискивает. Скоро замолчит, не обращай внимания.
        - Какой приборчик? - мгновенно заинтересовалась подруга.
        - Лариса, я же сказала, не обращай внимания.
        - Погоди, погоди, - Лариса уткнулась в коридоре в недавно появившуюся на стене конструкцию. - Этот? - она указала пальцем.
        - Ну, да. Понимаешь, когда мне сказали, что я поеду в Германию, я решила поставить квартиру на охрану. Теперь, конечно, понимаю, что затея глупая, красть у меня нечего. Но что сделала, то сделала. Пусть остается.
        - Тревожная кнопка? Какая прелесть! И как она действует?
        - Лариса, не приставай, все как у всех.
        - Не правда, вот у меня такой нет! - И она решила поэкспериментировать. - Открываем дверку, нажимаем кнопочку, закрываем дверку…
        - Лариса! Прекрати баловаться, сейчас сработает вызов на пульте вневедомственной охраны!
        - И что будет?
        - Ничего хорошего. Приедут два бугая и проверят, кто вошел в мою квартиру.
        - Замечательно! То, что нужно. - И Лариса широко распахнула дверь. - Сколько нужно держать дверь открытой, чтобы сигнализация сработала?
        Соня кинулась закрывать дверь, но поняла, что остановить Ларису уже не представляется возможным, и вернулась в комнату. Через минуту к ней присоединилась приятельница. Но она сразу устремилась к окну.
        - Засекаем, - Лариса посмотрела на свои часы. - Как ты думаешь, они уже выехали?
        - Я думаю, как оправдаться за ложный вызов. Наверняка придется платить какой-нибудь штраф.
        - Глупости. Если приедут пара молодцов, я сама с ними поговорю.
        Пара молодцов приехала довольно быстро.
        - Пять минут! - констатировала Лариса, когда Соня открывала им дверь.
        - Что у вас случилось? - поинтересовался бравый милиционер с лихо закрученными усами.
        - Балуетесь?! - сурово спросил его напарник.
        - Мальчики! - обрадовалась Лариса, взяла их под руки и повела в комнату.
        Меньше всего сотрудники вневедомственной охраны походили на мальчиков. Решительный, мужественный вид обоих представителей закона внушал страх и уважение, но только не Ларисе.
        - Вот, ребята. - Она указала на Сонин стол, заваленный бумагами, чертежами и проспектами. - Мы сидим-сидим, думаем-думаем. Работаем, да, Соня?
        - Да, Лариса. Между прочим, некоторые действительно работали.
        - Вот, видите. Мы работали. И вдруг - вы!
        - Видно, где-то закоротило, - сразу поверил усатый.
        - Понятное дело, закоротило, - закивала Лариса, - у вас там на пульте. Наверняка так закоротило!
        И она пригласила милиционеров пройти на кухню и выпить по бокалу шампанского за знакомство. Знакомиться сотрудники согласились, а от шампанского отказались наотрез, сославшись на работу. Усатого звали Борис, а его строгого напарника - Василий. Оба были высокие, коренастые и…
        - Замечательные! И без обручальных колец на пальцах! - охарактеризовала их Лариса, когда за милиционерами закрылась дверь. - Вот таких и нужно на себе женить. Чтоб охранял всю жизнь. Бесплатно. Чуть что - тревожную кнопку! И он перед тобой, как лист перед водой!
        - Травой, - машинально поправила ее Соня.
        - Без разницы. - Лариса задумалась. - Интересно, а почему они отказались от выпивки?
        - Ну, какая для них выпивка - бокал шампанского. Это даме предлагают, а не мужикам.
        Соня снова села за стол, намереваясь подобрать достойный ее проекта интерьер выставочного павильона.
        - А что у тебя, кроме шампанского, еще есть? - Лариса знала, что у Сони, как сотрудницы ликеро-водочного завода, есть свой бар с родными напитками.
        - А зачем тебе? - заподозрила неладное подруга.
        Лариса уже залезла в бар и перебирала бутылки.
        - Водка «Одурень» подойдет? Нет, как-то не эстетично звучит. Ликер «Померанчик»… Почему померанчик? А, вот эта очень интересная выпивка - коктейль «Сногсшибатель». Кто у вас там такие названия придумывает?
        - Это старые марки, их выпускали несколько лет назад.
        - Нет, старья нам не надо. У нас мальчики молодые. Водка «Застоличная» - новая?
        - Относительно.
        - Ее и будем пить.
        - С кем?!
        Но Лариса уже рвалась в коридор.
        Борис с Василием на этот раз приехали лишь через десять минут. За это небольшое время Лариса притушила в комнате свет, включила магнитофон и пристроила бутылку с закуской на журнальный столик. Входную дверь она благоразумно оставила открытой.
        - Что тут у вас опять? - Василий в потемках на ощупь прошел в слабо освещенную комнату, где Соня, зажав подушкой себе рот, силилась не смеяться громко.
        - А, что? - Лариса даже успела подкрасить губы своей ярко-красной помадой. - Мальчики?!
        - Сигнализация снова сработала, - пояснил Борис, проходя вслед за Василием.
        - Надо же, - покачала головой Лариса, - коротит и коротит! А мы уже отдыхаем. Вот, - и она указала на бутылку, - не можем открыть. Поможете?
        Нужно заметить, сотрудники вневедомственной охраны проявили немыслимую выдержку у початой бутылки. Первые пять минут. Но после того как Лариса подробно им объяснила, что это продукция Сониного завода, на котором она заведует таким огромным объемом дел и начинаний, те сдались и выпили по паре рюмок и закусили копченой колбасой, пожалев, что нет соленых огурчиков.
        - У тебя что, действительно нет соленых огурчиков? - спросила Лариса Соню, когда милиционеры уехали, а сделали они это практически сразу же, снова сославшись на свою службу. - Поэтому они и отчалили так быстро!
        - Лариса, уймись. Ребята хорошие, но они на службе.
        - Но мы с ними даже не успели договориться о встрече не на службе!
        И Лариса пошла к Саше за солеными огурцами.
        Третий раз вместо Бориса с Василием приехали другие, неизвестные, милиционеры.
        - А где Василий? - не сумела скрыть своего разочарования Лариса.
        - Он на другом объекте, - пояснил суровый сотрудник, - а вам в принципе должно быть без разницы. - И подозрительно спросил: - Что это у вас все время дверь плохо закрывается?
        - Я не хотела вам говорить, но ее, - при этом указала на Соню, - домогается маньяк.
        - А зачем сказали? Какой еще маньяк?
        - «Открывающий все двери». Раз вы приехали, то должны его обезоружить.
        - Кастрировать, что ли? - не поняли сотрудники охраны.
        - Вон он, - Лариса подошла к окну и почти шепотом сообщила, - точно он!
        Милиционеры на цыпочках приблизились к ней и выглянули в окно. Как раз в этот самый момент Чесноков в майке, шортах и тапках на босу ногу выносил мусорное ведро. Было холодно, он продрог и решил выбросить мусор в кусты сирени и поэтому оглядывался по сторонам, убеждаясь в том, что никто не видит его коварства.
        - Оглядывается, жертву ищет! Вы его спугнули, и он пошел на улицу маньячить.
        Вид у Чеснокова был действительно подозрительный. Сотрудники вневедомственной охраны переглянулись - они надумали проверить у Чеснокова документы.
        - Фу! Еле отвертелась! - облегченно вздохнула Лариса. - Но какие неодушевленные типы попались нам на этот раз.
        То же самое подумал о сотрудниках вневедомственной охраны и сам Чесноков, который, услыхав, как хлопнула подъездная дверь, решил избавиться от улики - мусорного ведра, оставив его в непролазных кустах. Он засунул руки в карманы шорт и, насвистывая «Мурку», принялся бродить вдоль кустов. Поэтому слова «предъявите ваши документы» стали для него громом среди ясного неба. Он для вида пошарил в карманах и заявил, что забыл паспорт дома.
        - Твой дом - тюрьма! - рявкнула в окно соседка с первого этажа, следившая за всеми противоправными действиями Чеснокова. - Он давно вредил благоустройству их двора. В кустах ищите! В кустах он, гад, запрятал улику!
        Милиционеры переглянулись. Совершенно понятно было, что в кустах - труп. Вероятнее всего, молодой, симпатичной девушки. Их версию укрепило то, что кусты зашевелились. То, что шевелила их Мурка, про которую пел Чесноков, им и в голову не пришло.
        - Еще жива, - прошептал один милиционер другому. - Вызывай оперативников.
        Через пару минут весь двор был заполнен машинами с мигалками и «Скорой помощью».
        - Мама милая! - удивилась Соня, выглянув в окно. - Откуда в Тугуево столько автотранспорта?
        - Что они там делают? - приглядывалась Лариса, держа в руках очередную непочатую бутылку. Она как раз продумывала план, чтобы вызвать именно Василия с Борисом.
        - Наверное, действительно кого-то поймали.
        Пойманному Артемию Федоровичу Чеснокову зачитывали его права: «гад… век воли не видать… сволочь… оторву… импотентом станешь…» Он ошарашенно стоял с завязанными на спине прочным милицейским ремнем руками и наблюдал за тем, как осторожно представители правопорядка вынимали из кустов его мусорное ведро.
        - Где труп?! - кинулся один из ментов к нему, когда поиски не завершились успехом.
        - В морге, - предположил Чесноков.
        - Он уже успел оттащить ее в морг, - передавал кому-то по рации милиционер. - Сажайте его в машину!
        Но далеко уехать им не удалось. На шум и гам выскочила жена Чеснокова Туся, прихватив на всякий случай табуретку. Сначала и ее захотели арестовать, но решили все же не связываться и, документально удостоверившись в том, что Чесноков действительно ее муж, отпустили обоих.
        - Смотри, обнаружим труп, вернемся! - пообещал Артемию Федоровичу настойчивый милиционер. Чесноков почему-то поверил, что тот землю рыть будет и какой-нибудь труп обязательно найдет. Но его успокоила Туся, погрозившая табуреткой удаляющимся автомобилям с проблесковыми маячками.
        Когда все стихло и двор зажил своей обычной ночной жизнью, Соня засобирала подругу домой, предложив подвезти ее на своей машине. Но та почему-то отказалась и захотела досмотреть по телевизору жалостливую комедию про несчастную любовь.
        - Дома досмотришь, живешь в двух шагах, - уговаривала ее Соня, которой нестерпимо хотелось спать.
        - Домой я сегодня не пойду, - сообщила приятельница, - на улицах полно маньяков.
        - Всех их уже разобрали по квартирам, не переживай, ты опоздала, тебе не достанется.
        - Мне нужна охрана. Ох, еще раз вызвать охрану.
        - И не вздумай! Штраф будешь платить сама!
        Василий с Борисом приехали через пять минут. Радостная Лариса встретила их как старых знакомых, усадила на диван перед журнальным столиком и стала рассказывать о том, что в их дворе только что скрутили маньяка, который постоянно открывал Сонину дверь с целью надругаться над ней. Василий с Борисом краем уха уже слышали о поисках трупа в этом дворе, поэтому тема для начала беседы была найдена. Василий позвонил на службу и попросил, если что, вызвать его прямо из тринадцатой квартиры тринадцатого дома по Сиреневому тупику, где они с Борисом разбираются с непокорной сигнализацией.
        С сигнализацией разобрались, распив бутылку «Застоличной». Вскоре оказалось, что Борис женат и не носит обручального кольца просто потому, что не носит его. Оценив обстановку и поняв, что девушки потеряли к нему интерес, Борис вернулся на свой пульт. А Василий всерьез заинтересовался… Ларисой, хотя та изо всех сил пыталась обратить его внимание на Соню. Последней в конце концов надоело бороться со сном, и она ушла спать.
        Но сон куда-то исчез. Соня слышала возню в соседней комнате, писклявые хиханьки и грубоватые хаханьки. Ладно, думала Соня, пусть хоть у подруги все сложится. Невезучесть - вещь заразная.
        Сон ушел и помахал на прощание цветастой занавеской на темном окне. Соня долго ворочалась с боку на бок, решая, каким образом ей измениться в лучшую для мужчин сторону. И где она, эта лучшая сторона? Умение прыгать возле предмета обожания и преданно заглядывать ему в глаза, предвосхищая каждое желание? Нет, она за равноправие полов. Тогда, по всей вероятности, измениться ей не удастся. Хотя, если попытаться перестроить свои отношения с окружающими и начать с… «А почему бы, - вдруг подумала Соня, - не начать с тела? Со своего собственного хилого тела. Подкачать мышцы ног и груди». Она вспомнила, что в районной газете давал рекламу один тренер, обещавший увеличить в результате физических нагрузок ноги и грудь на пару размеров. То, что нужно!
        Соня еще раз перевернулась с боку на бок и лишний раз сказала себе, что все гениальные мысли к ней приходят ночью. Значит, прежде чем уснуть, ей нужно обязательно подумать. И она задумалась о том, как сногсшибательно будет выглядеть в своем новеньком спортивном костюмчике.
        Лариса, не подозревавшая, что через пару дней ей придется усиленно заниматься физической подготовкой, прохихикала еще пару часов. Под утро Василия вызвали. Уезжая, он поцеловал Ларису в щеку и попросил номер телефона. Лариса на всякий случай дала свой домашний, рабочий и мобильный, и Сонин домашний, рабочий, и мобильный, а также соседский домашний… Хотела еще дать и рабочий, но места в блокноте у Василия уже не оставалось.
        Лариса долго махала ему вслед из окна, после чего направилась в спальню и бухнулась подруге под бок. Соне как раз снилось, что на нее упал слон. Он был рыжий и чрезвычайно довольный слон. В его хоботе застряла гиря.
        День двенадцатый
        ДАЧНИК, КАК КРОТ, ДОЛЖЕН НЕ ВЫЛЕЗАТЬ ИЗ ЗЕМЛИ
        - Как твои дела? - поинтересовалась мама, усаживаясь в Сонину «девятку».
        - Отлично, - ответила дочь и нажала на педаль газа.
        Тихим субботним утром их семья, как и большинство тугуевских семей, отправлялась на дачный участок.
        Тамара Сергеевна на этот раз решила добираться до деревни на личном автотранспорте. Слишком много нужно было перевезти саженцев, рассады и садового инвентаря… Начинался дачный сезон. Да и для выкапывания грядок были нужны лишние руки и ноги, а таковые имелись у Сони. Соня же и не собиралась отлынивать. Ей, наоборот, хотелось сменить обстановку и проветриться.
        Она с удовольствием влилась в поток автотранспорта на пыльной дороге, хорошенько разогналась и включила магнитолу. Так они и ехали, окруженные со всех сторон буйно растущей зеленью в баночках и пакетиках из-под молока, позволяя весеннему ветру врываться в приоткрытое окно автомобиля.
        - Соня, стой! - кричала мама практически у каждого стихийного рынка, которыми была богата дорога на дачи, и выскакивала из машины с кошельком, желая еще саженцев и растений. Ближе к завершению путешествия зелень переполняла не только салон, но и торчала из багажника. Голые прутья молодых деревьев и кустов, прикрученные к крыше, делали «девятку» похожей на ежа. Но Соню нисколько не смущал вид ее машины, рядом останавливались такие же «колючие» авто, хозяева их скрывались в рыночных рядах и возвращались с полными руками всевозможной растительности. Соня по опыту знала, что брать следует больше, чем нужно, - половина не приживется.
        - Очаровательные кустики малины, у какой старушки брали? - похвалил женский голос те палки с редкими нежно-зелеными листочками, что держала Соня. - Добрый день, соседи!
        Рядом с Романцевыми жили дачники из столицы - Аллочка, как она сама себя называла, и Тарас. Они ездили за сотню километров в свой «домик в деревне» для того, чтобы подышать нормальным человеческим воздухом. Они принципиально ничего не сажали и не сеяли, выращивали траву, называя ее газоном. Соня знала, что вопрос был риторическим, соседи не собирались покупать кусты малины и высаживать их под забором. Хотя, подумала Соня, глядя на уже немолодых супругов, они могли передумать. Тем более что за рулем их автомобиля сидел молодой парень и заинтересованно смотрел на Соню.
        - Это Олежка, сынок, - представила Аллочка своего отпрыска, который до этого дня полностью игнорировал родительскую дачу.
        - Очень приятно, - Соня впихнула кусты в багажник и села за руль.
        - Какая умница, - восхищалась соседка, - водит сама. А я все боюсь и боюсь. Вот сынок решил нам помочь. Он не любит дачу, считает, что там скучно. - Аллочка подошла к Сониному окну. - Но ведь вам, Сонечка, не скучно в деревне?
        Соня подумала, что если она ответит, что считает так же, как и отпрыск, то Аллочка сильно расстроится, и соврала:
        - Что вы, я люблю деревню.
        - Вот и отлично, - обрадовалась Аллочка, - будете с Олежкой любить вместе!
        Чего там они должны с ее сыном любить вместе, Соня дослушивать не стала и завела машину.
        - Сегодня ужинаем вместе! - кричала им вслед соседка.
        - Что им, в столице девиц не хватает? - удивилась Соня.
        - Ты просто бука! - заявила мама и сделала соответствующий вывод. - Поэтому и сидишь в девках.
        - Мама, мои дела идут отлично.
        - Давай в деревне забудем о делах, - миролюбиво предложила та, и Соня с ней согласилась.
        Оранжевый одноэтажный домик был небольшой, но благодаря стараниям Тамары Сергеевны, очень уютный. Таким же небольшим и ухоженным был и участок в шесть соток, который Соне следовало перекопать. Пока мама занималась разбором вещей и растений, Соня переоделась в старенькие джинсы и взялась за первую грядку. Светило солнышко, пели птички, мимо проезжали дачники. Вкусно попахивало дымком - кто-то уже развел костры и готовил шашлык. Словом, природа и погода соответствовали Сониному настроению.
        Соседи тем временем тоже освобождали свою машину от котомок и емкостей. Домики располагались настолько близко друг к другу, а служащие забором кусты еще не успели покрыться буйной зеленью, что и тем и другим было прекрасно все видно и слышно. Но на дачах обычно не обращают внимания на подобные мелочи, а, наоборот, даже стараются извлечь из них выгоду.
        - У нас на ужин маринованная курочка с оливками, - кричала Аллочка, пробегая с очередной сумкой. Хотя для того, чтобы ее услышали соседи, можно было говорить шепотом.
        - Я сделаю морковный салатик, - вторила ей Тамара Сергеевна, занимавшаяся тем же.
        - Олежек сделает из нее шашлык, он такой мастер-кулинар!
        Мастер расправил плечи и пошел доставать из сарая мангал.
        Соня мирно работала лопатой, переворачивая комья темной и влажной земли, и думала. Если она решит заняться Олежеком, то возникает вопрос «Зачем?». Для того чтобы выйти за него замуж в течение оставшихся недель или просто так, на всякий случай? Чтобы кто-то был про запас. А такие запасы можно хранить годами. Они, конечно, портятся со временем, лишаются былого очарования, некоторые лысеют. Но так и остаются запасными игроками в руках предприимчивых дам. Нет, она никого не сможет обманывать, чтобы держать про запас. Значит, ей придется открыть этому Олежеку все свои карты - рассказать про командировку, про требование быть замужней дамой… Тоже неизвестно, как он себя поведет. Возможно, станет, как Усачев, требовать какие-то проценты.
        А если предположить, хотя бы на миг, что этот самый Олежек влюбится в нее по уши, решит все бросить и в кратчайшее время жениться на ней? Соня подошла к рукомойнику, установленному на крыльце, и, моя руки, заглянула в небольшое зеркальце. Обычное лицо, тусклый цвет волос, отсутствие косметики… В таких не влюбляются по уши. Но он же заинтересовался, этого отрицать нельзя. Вон, бегает с бревнами, пытаясь распилить напильником их на дрова, косится на нее.
        Олежек и действительно посмотрел в сторону соседей. Пилы у отца, как в принципе и следовало этого ожидать, не оказалось. А работать напильником было чрезвычайно неудобно. Он решил одолжить пилу у соседей и высматривал Тамару Сергеевну, с Соней общаться он боялся - она как-то не шла на контакт. Замкнутая девица, думал Олег, вся в себе. Эдакая женщина-загадка. Схватила лопату и копает. Русская женщина, которая и грядку, и коня… В нем боролись желание позаигрывать с Соней и боязнь, что та его далеко пошлет. И не даст пилу. Тогда дров у них не будет. После определенных выводов Олег решил подойти к Соне и сразу попросить пилу. Но сразу не получилось.
        - Копаете? - почему-то поинтересовался он, прекрасно зная ответ на свой вопрос.
        - Уже нет, отдыхаю, - усмехнулась Соня.
        - А мы тоже, - Олег махнул рукой в сторону своего газона, на котором вовсю пробивалась зеленая трава, - решили покопать.
        - Да что вы? Станете сажать что-нибудь полезное? - искренне удивилась девушка.
        - А как же, - продолжил Олег, ужасаясь своим же словам. - Мы всегда что-нибудь полезное сажаем. Картошку, к примеру. Посадим сегодня. Я тоже это, - запнулся он, - могу копать. И буду. Скоро.
        - Здорово! - решила поддержать его Соня. - Вместе весело копать на просторах… Трали-вали… Давайте, кто быстрее?!
        Соня просто не стала портить с соседями нормальные отношения. Она не собиралась устраивать с Олежеком шуры-муры. Но если бы она знала, что Олег в этот день возьмет лопату первый раз в своей жизни, то соревнование на скорость не предложила бы. А тот не понимал, что творил. Повернулся и пошел за лопатой. Соня тоже вернулась к грядкам, они встали на изготовку и радостно переглянулись.
        - Начали!
        И работа закипела.
        Тарас выскочил из домика, где он ставил мышеловку на наглых мышей, нанесших непоправимый урон его прошлогодним семенам газонной травы. Увидев, как его сын перекапывает лелеемый им газон, он всплеснул руками и кинулся было его останавливать, но тут вмешалась Аллочка.
        - Не трогай его, - шепнула она, - пусть мальчик развлекается.
        - Это развлечение будет стоить мне нескольких лет жизни! - преувеличил Тарас.
        - Посадишь там картошку. Зато гляди, как мальчику весело в деревне.
        Олегу действительно понравилось на свежем воздухе заниматься физическим трудом. Это лучше, чем сидеть в душной аудитории с глупыми студентами и рассказывать им о мировой экономике. Тем более что рядом копает такая интересная девушка. Олег временами вскидывал голову и смотрел на Соню, та в лучах яркого солнца на фоне своего рыжего домика казалась ему Еленой Прекрасной из русских народных сказок. Сказочная красавица, вероятнее всего, была такая же тонкая, бледная и трудолюбивая. Он не хотел показаться хлюпиком, поэтому и сам трудился изо всех сил. Тем более что один из проходивших мимо деревенских стариков заметил, указывая на Соню:
        - Вот молодец! Хороший дачник, как крот, должен не вылезать из земли!
        Но разница-то была в том, что Соня перекапывала уже разработанные с осени грядки, а парень «пахал» лопатой целину. Поэтому его сил хватило лишь на половину участка. Тарас облегченно вздохнул - половину газона удалось спасти - и позвал Олега помогать ему нанизывать шашлык. Пока молодежь несколько часов кряду дружно копала, смеясь и переговариваясь, он взял у Тамары Сергеевны пилу и подготовил дрова для костра, который сам и развел, не надеясь на сына.
        Солнце долго не хотело покидать небесные просторы, но набежали тучки, заморосил дождь, и работу пришлось прекратить. Соня сама подошла к Олегу, протянула ему руку, чтобы пожать мужественную ладонь, и вдруг ужаснулась:
        - Ты все это время работал без перчаток?!
        - Я их снял, они мешали, - оправдался Олег, обрадованный тем, что Соня перешла на
«ты».
        - Ты заработаешь мозоли! Давай завершать перекопку. У нас победила дружба.
        И она побежала к машине, где в аптечке хранила лекарства и мази на все случаи жизни.
        Потом они вместе готовили шашлык, переворачивая шампура, чтобы не допустить подгорания маринованной курицы, аромат которой распространился во все стороны.
        - Мне нравится в деревне, - заметил Олег, поглядывая на Соню.
        - А Сонечка часто сюда приезжает. Правда ведь, Соня? - Аллочка вновь пыталась с помощью Сони приручить сына к дачной жизни.
        - Да, - вновь врала Соня. И ей было смешно оттого, что Олег верил и готовился следующие выходные провести подобным образом. Уж ее-то сюда на следующие выходные ничем не заманишь.

«Хотя, - подумала Соня, - если Олег действительно приедет, то почему бы и нет? Нормальный парень, хоть и не красавец, но не белоручка. - Она снова посмотрела на его красные руки. - Мама милая! Завтра у него точно будут мозоли».
        День клонился к закату. Мирная беседа, кто, где и что посадит и что из всего этого вырастет, находилась в самом разгаре, когда Олег предложил Соне пойти прогуляться.
        Они выбрались из-за стола и пошли плутать между дачными домиками. Соня любила гулять вечером, разглядывая в чужих дачах переделки и причудливые изыскания. Вон одни сделали на крыше своего гаража уютную беседку, та возвышается теперь резными деревянными балясинами, привлекая к себе внимание. Другие самозабвенно, несмотря на позднее время и надвигающуюся тьму, копают, но не грядки, а бассейн. Только у тугуевцев, думала Соня, на шести грядках может разместиться дача, гараж, лук с картошкой, газон с морозостойкой травой и бассейн. Сам себе дизайнер - здесь картошку разместил, а там бассейн. И ничего, что во время сбора колорадских жуков шаг в сторону и ты - по пояс в воде с лягушками. Зато теперь соседи обзавидуются -
«а у нас бассейн». Немцам небось такое в голову не придет.
        Соня повернулась к Олегу и показала на дачников, занимающихся устройством водоема. Они обсудили, что, если соединить их участки, то и у них вполне можно разместить небольшое озерцо. А еще, если объединить участки, стал рассуждать вслух Олег, взяв тихо Соню за руку, можно выращивать породы ценных деревьев на продажу, или расширить озерцо и выращивать мальков ценных рыб, и ими тоже можно будет торговать…
        Он оказался еще тем мечтателем. Соня более прозаично относилась к жизни и торговать породами ценных деревьев и рыб не собиралась, она слушала Олега и прикидывала, как бы безопаснее от него отделаться. И вдруг предположила, что через пару домиков он полезет целоваться. Она не могла этого допустить, но и обидеть Олега Соня тоже не хотела.
        - Пойдем назад, у меня ноги болят.
        Они сели на скамейке у крыльца Сониного дома, который уже погрузился в ночную тишину. И здесь романтическое настроение, подбадриваемое невесть откуда взявшимися соловьями, снова вернулось к Олегу. Он неожиданно для себя стал декламировать сонеты Шекспира, которые всплыли в его памяти как русская атомная подлодка под носом у флегматичных финнов.
        Соня решила поддержать инициативу Олега, рассчитывая, что если он все время будет декламировать, то не полезет с поцелуями. Она тоже вспомнила пару строчек из Омара Хаяма. Но там почему-то предлагалось все бросить и убежать с кувшином вина в ближайший пролесок. Соня поймала себя на мысли, что кувшин вина еще ладно, но Олега с собой брать не стоило. Тот же, желая показать себя перед Соней с лучшей стороны, закрыл глаза и перешел на Пушкина. Соня тоже закрыла глаза…
        Под утро их обнаружила Тамара Сергеевна, обеспокоенная поздним невозвращением Сони. Но долго искать блудную дочь не пришлось. Молодые люди сидели на скамейке у дома, поджав под себя ноги, прижавшись друг к другу головами и… крепко спали. Тамара Сергеевна разбудила Аллочку, и они вместе с Тарасом увели сына в дом. Соня, очнувшись ото сна, сама дошла до постели и отключилась.
        Так хорошо начинающийся роман закончился самым обыкновенным храпом.
        На следующий день Соня проснулась около двенадцати часов, потянулась и выглянула в окно.
        Она услышала голоса и решила поздороваться с соседями. Но, глядя на их угрюмые лица, сразу передумала и спряталась за занавеску, подслушивая и подглядывая.
        Тарас выгнал машину на дорогу и грузил в нее пожитки. Аллочка помогала ему. Последней вещью, которую загрузили в автомобиль, был какой-то полосатый мешок, Аллочка с Тарасом втаскивали его в салон аккуратно, а тот стонал, охал и изрыгал проклятия.
        Соня догадалась, что это не мешок, а сложенный пополам Олежек, лишь тогда, когда из-под пледа, в который его укутали, показалась забинтованная ладонь.
        - Что с ним? - шепотом поинтересовалась она у вошедшей матери.
        - Как ты его укатала, дочка! - засмеялась Тамара Сергеевна. - Он разогнуться не может.
        - У нас ничего не было! - заявила Соня.
        - Как же не было? Копали-то вместе. Вот он и докопался. Пожалела бы парня, уступила бы ему вчера. А то ради того, чтобы победила дружба, он всю свою целину перелопатил, теперь спина не гнется.
        - Его никто не заставлял. И уступать я ни в чем мужикам не собираюсь.
        - Ну и ладно, - согласилась мама, - сиди и дальше в девках. Зачем нам мужики?
        - Ах, - спохватилась вдруг она, - один нам все-таки нужен!
        - Кто?! - испугалась Соня.
        - В Тугуев приезжает Трабзон! Я взяла нам с тобой билеты на его концерт.
        - И когда это радостное событие состоится? - безразлично спросила Соня, понимая, что составить компанию маме ей обязательно придется. Хватит того, что у той теперь с соседями будут натянутые отношения. Хотя появятся они на своем участке не скоро, а Олежека сюда больше никакими калачами не заманишь.
        - Сегодня вечером.
        - Что?! Сегодня?!
        И ее спину пронзила острая боль.
        День тринадцатый
        - ЛУЧШЕ СДЕЛАЕМ ИЗ НЕЕ БЕСЧУВСТВЕННОЕ ТЕЛО
        После нескольких примочек и растираний пчелиным ядом и спиртом одновременно (попробуйте для поднятия тонуса!) Сонина спина успокоилась и редкими покалываниями отдаленно напоминала о тяжком физическом труде огородника. К вечеру они - Соня со спиной, были в полной боевой готовности. Поначалу и та, и другая надумали оголиться, - все-таки концерт, но потом решили этим не выделяться и упаковались в длинное черное платье с глухим воротничком.
        Народ вблизи местного кинотеатра, где должен был состояться концерт столичной знаменитости, уже поджидал артиста, чинно прогуливаясь и переговариваясь на отвлеченные темы. Опаздывать на концерт было моветоном. Следовало прийти заранее и показать все свои обновки, чтобы дамы ближайшие пару часов, пока длится представление, смогли бы их обсудить. Соне показывать было нечего, поэтому Тамара Сергеевна отдувалась и за себя, и за нее. На ней было надето сшитое на днях портнихой поблескивающее платьице, сверху накинута связанная крючком из блестящих ниток ажурная шаль, грудь украшали отражающие в разные стороны искусственное освещение ожерелья и бусы, купленные по случаю, а на ногах красовались новые туфли с золотой пряжкой.
        Соне пришлось сопровождать маму. Та постоянно нашептывала на ухо дочери, кто из ее знакомых разведен и кто собирается сделать это в ближайшее время.
        - Гляди, Софья, гляди, - холостяк! У него двое детей от первой жены, еще один ребенок от второй и парочка на стороне.
        - Мам, ну, и зачем он мне нужен?
        - Ладно, ладно, - соглашалась та и быстро переключалась на следующего. - У этого была всего одна жена.
        - Как ей повезло, - Соня оглядела плешивого мужичка.
        - На тебя не угодишь. Сейчас бы подошли к нему, переговорили, и он у нас в кармане.
        - Где-то я уже это слышала.
        - А вот и вдовец, - неожиданно обрадовалась мама и потащила Соню к какому-то пенсионеру.
        - Вот еще, - возразила дочь и осталась стоять на месте, для верности зацепившись рукой за кусты сирени.
        - Ты всегда так! - сдалась Тамара Сергеевна. - Смотри, останешься в девках.
        - Мам, может, пойдем в зал?
        - Погоди, - шептала мать, - Свиридова меня еще не видела. Пошли хоть к ней подойдем.
        После Свиридовой подошли еще к паре-тройке дам, потом заговорили с соседками. На этом бы все не закончилось, но вдруг к кинотеатру подкатила серебристая иномарка, оттуда выскочил испуганный человек, огляделся и заскочил обратно. Машина развернулась и поехала к черному ходу.
        - Приехал! - И радостная толпа повалила в зал.
        Соня облегченно вздохнула. Тамара Сергеевна расстроилась, она еще не успела продефилировать перед дюжиной знакомых. Когда рассаживались по местам, Соня заметила Воронцова под руку с какой-то длинноногой девицей. Он помог ей сесть и стал что-то шептать на ухо. Девица заржала, как необъезженная кобыла, и закивала головой.
        Соня посмотрела на счастливую парочку, и ощутила в глазу легкое покалывание.
        - Сейчас вернусь, - сказала она маме и, пробираясь через острые и толстые коленки уже рассевшихся зрителей, побежала к туалетной комнате. Только этого не хватало: текущей туши и размазанного лица.
        Но как только Соня склонилась над краном с водой, боль прошла. Соня взглянула на себя в зеркало и решила вернуться, не обращая никакого внимания на парочку. С чего бы это ей переживать? Кто ей Воронцов? Одноклассник. Хороший парень, и вообще, ей нужно думать о другом. Вот рядом на концерте уселся пожилой вдовец, мама шепнула, будто он хочет срочно жениться. Возможно, это вариант. Стоит к нему приглядеться внимательно.
        Так, рассуждая о своем бытии, Соня дошла до двери и дернула ручку. Та легко опустилась вниз, но дверь не открылась. Соня дернула еще раз - безрезультатно. Она пихнула неподатливую дверь бедром. Бесполезно.
        - Ну, что вы, девушка, застряли, - недовольно произнесла стоявшая за ней полноватая дама с надутыми губками. - Опоздаем к началу.
        - Попробуйте сами, - предложила ей Соня.
        - Мало каши ели, - нравоучительно заметила дама (судя по ее габаритам, она питалась одной кашей) и дернула ручку. Та легко опустилась вниз…
        Дама дергала ручку, била дверь толстой попой, барабанила по ней ногами…
        - Не нужно, - тихо произнес чей-то голос, - ее все равно не сломать.
        Соня с дамой обернулись и увидели в углу за раковинами чумазую девчонку с мобильником в руке.
        - Он сказал, что я крутила задницей перед тем, этим… - Она захлюпала носом, продолжая размазывать косметику по приятному личику.
        - Кто сказал, чего сказал? - набросилась на девчонку дама.
        - Васик сказал, что я крутила…
        - Это мы уже слышали. Ну, и что?! - дама грозно двинула мощное тело на девчонку.
        - Он закрыл меня здесь, чтобы я не крутила… - Та снова заревела.
        - Но ты-то здесь не одна, - возмущалась дама, - позвони ему и скажи, чтобы он выпустил нас.
        - Я звонил-а-а-а…
        - И что?
        - Он сказал, что это не меняет с-с-суть дела.
        - С-суть, с-суть, нашел отхожее место. Дай мне трубку, я с ним сама поговорю!
        Девчонка не сопротивлялась. Дама выхватила у нее телефон и заорала в трубку благим матом. Соня подошла к девчонке, подняла ее с пола, подвела к раковине и включила воду.
        - Вот еще из-за них страдать, - попыталась успокоить она, - такая симпатичная, а ревешь белугой.
        - Жанна, - фыркая от холодной воды, представилась девчонка.
        - Да с таким именем революции нужно делать, а не слезы по туалетам лить.
        - А?! - Тем временем переговоры с ревнивцем зашли в тупик. Дама вместо того, чтобы продолжать колотить дверь, стала тихо оседать на то место, где только что сидела Жанна.
        - Что случилось? - девчонка подняла на нее чумазое лицо.
        - Этот Васик заминировал дверь, - промямлила дама, - он сказал, если мы вызовем милицию, он нас взорвет!
        - Спокойно, - Соня поняла, что ей придется успокаивать теперь обеих. - Нужно отойти от двери на безопасное расстояние и предупредить тех, кто сидит в кабинках. Ау! Люди, мы - заложники!
        Эхо раскатилось по комнате без ответа.
        - Мы совсем одни! - запричитала дама. Как будто, если бы из кабинки вылезла еще одна сопливая девчонка, им бы стало легче. Вот если бы оттуда вылез какой-нибудь силач, но для этого нужно было сидеть в мужском туалете.
        - Спокойно, - повторила Соня. - У нас еще не худший случай. По крайней мере, есть вода. Человек на одной воде может прожить несколько дней. Кстати, - она повернулась к даме, - вам это пойдет на пользу. Вместо каш - вода. Скинете пару килограммов в день.
        - Вы предполагаете, что мы просидим тут несколько дней? - ужаснулась дама.
        - Считаем: через пару часов народ разойдется, помещение закроют. Утром, нам сильно повезло, что следующее утро - понедельник, рабочий день. Так вот, утром придет уборщица и ринется за водой. Обнаружит, что мы заминированы, вызовет милицию. Те приедут, как обычно, к вечеру, так как у нас нет трупа - значит, нет состава преступления. Хотя, если к этому времени у нас появится труп, они все равно сами ничего не сделают и вызовут из Москвы ОМОН. Те реагируют быстрее, но и здесь все зависит от числа заложников. Нас всего трое, маловато.
        Дама с надеждой заглянула под двери кабинок. Никого.
        - Потом ОМОН станет договариваться с Васиком. На это еще уйдет пару дней. Следом за этим они схватят Васика и пойдут на штурм…
        - Васика жалко, - заплакала девчонка.
        - Себя лучше пожалей, - заметила дама и скрылась в одной из кабинок.
        - Это тоже плюс, - Соня указала на кабинку, из которой раздавались определенные звуки. - Мы не пропадем. У нас есть вода, есть унитаз. И связь с миром посредством твоего мобильника. Вот только что лучше, не знаю: связываться с миром, или не связываться с твоим Васиком.
        - А минус?
        - Минус один, - вздохнула Соня, - я потеряла еще один день.
        - Я выйду и объясню ему, что просто показывала новую юбку, а не крутила перед этим, тем, который, он сам…
        - Нам нужно сосредоточиться, - подвела итог Соня. - А лучше всего это делать где?
        - Где? В Караганде?
        - Нет, Жанночка, думать лучше всего в тех местах, где ты находишься одна. Ночью - в кровати, а днем - в туалете. Давай присядем и подумаем.
        Они разошлись по кабинкам.
        - Ничего не получается, - через полчаса донеслось из той кабинки, где устроилась Жанна.
        - А вы тужьтесь, голубушка, тужьтесь, - рекомендовала дама.
        - Что вы все о своем? - возмутилась Соня. - Давай, Жанна, думай! Проводи мозговой штурм. Чего больше всего на свете боится твой Васик? Может, его маме позвонить и пожаловаться? Или сообщить на работу о его безобразном поведении? Или поймать и взять в заложники его любимую собаку?
        - Нет, собаки у него нет, - вздохнула девчонка. - И он ничего не боится. Он почти как Бэтман.
        - Хорош Бэтман, - усмехнулась дама, - закрыл свою Бэтманшу в туалете и рад-радешенек.
        - Неправда, - возразила Жанна, - он сейчас переживает! Он меня любит! Очень!
        - Эврика! - закричала Соня. - Если он действительно тебя любит, мы спасены! Я придумала! Значит так. - Она вышла к умывальникам. - Все - сюда!
        Жанна подскочила первой, за ней вылезла дама.
        - Поступим так, - зашептала Соня, озираясь, - Жанна ложится на пол и не подает признаков жизни.
        - Мы что, сделаем из нее бесчувственное тело, чтобы милиция среагировала быстрее? - обрадовалась дама.
        Жанна испуганно отступила в сторону.
        - Нет, среагировать должен Васик, если он сидит у двери и подглядывает в щелку. Жанна делает вид, что ей плохо, и падает без сознания. Ты сможешь красиво упасть, так, чтобы он поверил?
        Девчонка кивнула головой.
        - А если он не заметит?
        - Я позвоню ему и скажу, что тебе очень плохо, что ты практически умираешь и все такое.
        - Ну и какая здесь Эврика? - усомнилась дама. - Лучше сделать из нее труп.
        - Это оставим на потом, если Васик не поверит. Станете легонько душить ее за горло.
        - Нет! Я не дамся. У этой женщины слишком кровожадный вид!
        - Подумай лучше, какой вид будет у твоего Васика, когда его возьмет ОМОН!
        - Ладно, ради любви я на все согласна. Когда мне падать?
        - Сейчас произведем рокировку, - командовала Соня, - то есть расставим всех по местам.
        - Вы, дама, после того, как Жанна упадет, склоняетесь над ней и громко рыдаете. Натурально рыдаете, будто у вас украли только что купленную норковую шубку.
        Дама действительно хлюпнула носом.
        - Отлично, - добавила Соня, - теперь представьте, что вместе с шубкой у вас увели мужа!
        Глаза дамы налились кровью, руки сжались в кулаки.
        - Нет, - поправилась Соня, не ожидавшая такой реакции, - вы увидели такую же шубку на лучшей подруге!
        Дама зарыдала в голос.
        - Ложись! - скомандовала Соня, боясь, что приступ жадности закончится незапланированно.
        Жанна громко ойкнула и легла на пол.
        - Не верю, - сказала Соня и подняла девицу, - нужно упасть, а не лечь!
        - Можно, я по стеночке, а то так падать больно?
        - Стерва, - рыдала дама, - в моих мехах!
        - Давай по стеночке, - согласилась Соня.
        Жанна снова громко ойкнула и опустилась вниз как подкошенная.
        Соня взяла мобильник и позвонила.
        - Васик? Это одна из заложниц. Нет, у нас все в порядке. Мы знаем, что дверь заминирована…Жанна? А что Жанна? Она не может говорить… Упала почему-то и лежит, не двигается. Наверное, без сознания. Но нам же нельзя рассчитывать на врача, мы понимаем. Вот только если она умрет, куда девать ее безжизненное тело?
        - Стерв-а-а-а, в моей шубе… - выла между тем дама.
        - Что значит - не двигается? - переспросила Соня. - Да тут одна ей врезала за какую-то шубу и собирается добить. А я тебе звоню, может, перед смертью ей что-то сказать захочешь? А? Жанна, он говорит, что очень тебя любит. Ага, передала. Что еще? Что дверь не заминирована, он просто пошутил. Ага, передала. Что он жить без тебя не может… Что?! Дверь не заминирована! Тогда открывай ее быстрее!
        В замочной скважине заскрежетал ключ. Через секунду появился герой вечера - Васик. Длинный, худой, безусый юнец с воспаленными от беспричинной ревности глазами. Он бросился к лежавшей на полу Жанне.
        - Убью гада!
        Соне пришлось оттаскивать от юнца даму, вцепившуюся ему в горло, потом оттаскивать даму от себя, потом тащить ее к выходу, поскольку она никак не давала влюбленным помириться. Концерт тем временем благополучно завершился, в фойе одиноко стояла Тамара Сергеевна, дожидаясь Соню.
        - Вот так всегда, - укорила она дочь, - лишь бы чем заниматься, только бы не собственной личной жизнью. Вдовца мы упустили. Он увлекся какой-то профурсеткой, которая сидела с другой стороны.
        - Ну и ладно, - примирительно сказала Соня. - Я тоже неплохо время провела, - она оглянулась на Васика с Жанной, те в обнимку шли к выходу, - даже сделала доброе дело.
        - У меня на этом номерке была норковая шуба! - доказывала в это время полноватая дама, тряся номерком в раздевалке. - Граждане! Сперли шубу! Новую!
        - У нее шок, - заметила Соня сотрудницам, сгрудившимся возле скандальной дамы. - Она только что побывала заложницей.
        - Ясно, - одна сотрудница покрутила пальцем у виска. - Сейчас бригаду вызовем.
        - Вызывайте ОМОН! - кричала женщина. - Они приедут к вечеру и найдут мою шубу!
        Соня взяла маму под руку и направилась с ней к выходу.
        - Воронцов сидел с какой-то девицей, - сказала мама, - и все время оборачивался. Жаль, что Трабзон пел без перерыва. Можно было бы спросить, кто она такая. Неужели собрался жениться?
        У Сони что-то закололо в глазу…
        День четырнадцатый

«КУПИТЬ ПАМПЕРСЫ ДЛЯ КРОЛИКОВ»
        Соня пришла на работу и схватилась за стопку бумаг и список телефонных абонентов, жаждущих переговорить на производственные темы. Работать хотелось засуча рукава, проведенное впустую время нужно было наверстывать. Думать о чем-то другом, помимо работы, на этой самой работе Соне совершенно не хотелось. Но только она взялась за телефонную трубку, как в кабинет вошел зам по кадрам Лев Аронович и пригласил на планерку к шефу. У Сони совсем вылетело из головы, что сегодня понедельник, и именно в этот тяжелый день намечаются планы на всю предстоящую неделю. Она быстро обдумала, какие производственные вопросы поставить во главу угла, подобрала необходимое документальное подкрепление и пошла наверх.
        Но разговор с самого начала принял явно не производственный характер.
        - Господа! - торжественно начал шеф. - Генеральный, - он поднял глаза к небу, будто его начальником был Господь бог, - требует. Я повторяю, не предлагает, а требует ввести в наш коллектив спорт, с помощью которого следует вывести лишние килограммы. Так сказать, улучшить наше качество, а то он снизит наше количество. Мы должны соответствовать мировым стандартам.
        Из собравшегося коллектива посыпались шуточки на счет модельных параметров, а супруги Одуванчиковы, подтягивая животы и чувствуя, что камень летит в их огород, переглянулись и нахмурились. Шеф продолжал:
        - Итак, господа, начнем с главбуха.
        Одуванчиковы облегченно вздохнули.
        - Архип Семенович, дорогой, попробуйте-ка усидеть на одном стуле. Уберите второй. Ага! Падаете! Значит, займетесь бегом.
        - Бега я люблю, - подмигнул главбух Соне.
        - Не бега, любезный, - поправил его шеф, - а бег. Сами побежите с лошадьми, а мы будем ржать вам вслед. Запишите в бизнес-план: «в субботу пробежка главбуха по ипподрому».
        Дело принимало серьезный оборот.
        - Вот у нас и господин Одуванчиков такой же комплекции. - Супруги оба моментально покраснели. - Выбирайте вид спорта, голубчик. Подводное плавание с аквалангом, может быть?
        Слов не хватало, поэтому Одуванчиков замахал руками, изображая, как он при этом станет тонуть.
        - Плохо плаваете? Начинайте с тренировок в ванной. Кто сказал, что оно не тонет?! Пойдет в прорубь! Попробует всплыть там. Отморозят же такое.
        Соня с трудом понимала, где сейчас можно найти подходящую прорубь, но догадывалась, что спорить с боссом не стоит.
        - Что вы хихикаете, господин Усачев? - продолжал тот. - Каким спортом займетесь?
        - Львиным сафари, - съязвил Гоша, красуясь перед дамами.
        - Это ото львов, что ли, бегать? Или за ними? И где? В Африке? Нет, коллега, наш бюджет не потянет Африку. Пристраивайтесь ближе к рабочему месту. И не смотрите так на Льва Ароновича! Активнее, господа, активнее. Зоя, Зоя Красовская! Какой вид секса вы предпочитаете?
        Коллектив не понял такой откровенности.
        - Пардон, - спохватился шеф, - спорта. Сбиваете с мысли своим видом. Надо вам срочно выплатить аванс, я смотрю, вам тельце прикрыть нечем.
        - Греблю! - заявила обиженная лаборантка. - Буду грести наличность.
        - Хорошо, хорошо, - примирительно отступил шеф. - Запишите: «Красовской купить лопату». Вот господин Дудкин у нас чем займется?
        - Боксом, - привставая на еще больную ногу, угрожающе сказал Эдуард из отдела снабжения.
        - Хм, - задумался шеф, - там, как я помню, вдвоем бьются.
        - Вот я и буду бить Усачева, который продал мне свою «девятку»!
        - Ладно, ладно. Что вы предлагаете, Лев Аронович?
        - Стрельбу по бегущей мишени, - выпалил тот.
        - По главбуху, что ли? Голубчик, лучше займитесь отжиманием, это снимает напряжение. Отожмите лимон и дайте Усачеву, чтобы он перестал хихикать!
        Одуванчиков снова поднял руки и зашаркал ногами.
        - Что, Одуванчиков? Хотите коньки? Ну, конечно, голубчик, с вашей шайбой, пардон, лицом только на воротах стоять. Запишите: «Одуванчикову - коньки». Так, а кто возьмет на себя гимнастику? Смелее, господа, смелее! Кто пойдет по бревну? Господин Караванов, вам, как бухгалтеру, не привыкать балансировать. Возьмете на себя бревно. Тем более скоро субботник. Там еще есть козел. Кто будет заниматься с козлом? А, госпожа Одуванчикова!
        - Один у меня уже есть! - испуганно заявила побледневшая Одуванчикова, представив себя прыгающей через козла.
        - Не отрывайтесь от коллектива. Возьмите до пары, - улыбнулся шеф, - быстрее откинете. Не копыта, голубушка, а лишний вес. Кто еще что выбирает?
        - Горные лыжи! - выпалил Лев Аронович.
        - Популярный вид спорта. Где будем брать горы?
        - В Альпах, - вставила слово Соня, боясь, что о ней совсем забудут.
        - Отличное место, - усмехнулся шеф. - Кто за то, чтобы оплатить Льву Ароновичу путевку в Альпы? Все против. Что вы хихикаете, господин Усачев? Вам, кстати, тоже Африка обломилась. После боя с Эдуардом будете смеяться вставной челюстью. Запишите в бизнес-план: «Усачеву заранее оплатить протезиста».
        Шеф довольно потер руки и оглядел собравшихся.
        - Что у нас осталось неохваченным? Биатлон, триатлон. Что это такое? Господа, представьте Льва Ароновича на лыжах с аквалангом, стреляющего в бегущего главбуха.
        Коллектив жалостливо посмотрел в сторону Льва Ароновича, которому светил триатлон.
        - Так, - продолжал шеф, напрягая мыслительные способности и память, - серфинг, бобслей. Это не связано с импортной сантехникой. С поливом гороха тоже. Дальше есть волейбол, баскетбол. Там все ясно: есть корзина, в нее надо попадать. О! Где у нас уборщица? Пусть займется своими корзинами, то есть баскетболом. Хотя она полтора метра ростом… Ну, ничего, будет чаще подпрыгивать.
        - Кто-то прячется под столом! - вдруг заявила бдительная Одуванчикова.
        - А кто тут у нас под столом? - заинтересовался шеф, нагибаясь вниз. - Господин Метелкин! Не прикидываетесь веником, выбирайте вид.
        - Уже выбрал, - сдавленно произнес Метелкин, кряхтя вылезая из-под стола и показывая под нос Одуванчиковой пуговицу. - Кролиководство.
        - Не выйдет! Это хобби! - закричал Усачев.
        - Нет, спорт, - заявил Метелкин, - это - эстафетная гонка. Жена и теща гоняют меня и моих кроликов за то, что те везде гадят. Прошу записать в бизнес-план: «Купить мне памперсы для кроликов».
        - Ладно, - махнул на него рукой шеф, - кто у нас остался незанятым? Кто свободен? - Он прошелся по стульям, скользнул взглядом по Соне и застрял на лаборантке Зое. Та накручивала на пальчик прядь волос и обиженно поджимала губы. - Я уже, к сожалению, занят. И в смысле спорта. Я член, у меня связи для поддержания контактов.
        - Ага-ага! - сказала Зоя.
        - Нет, милочка, не в этом смысле. У меня клубы, гольфы.
        - Ага, ага, - снова вредничала Зоя.
        - Снова не угадали, это не носки, а вид спорта. Я там занимаюсь тем, что загоняю свой мячик в разные дырки. Записываю результат, у меня уже триста сорок пять встреч. И беспорядочные связи тут ни при чем. Я делаю это из спортивного интереса.
        - Я тоже собираюсь третий раз выйти замуж. - Зоя выразительно посмотрела на Усачева, завертевшегося на стуле, как на колючках. - Из спортивного интереса.
        - Хорошо, хорошо, - не стал спорить шеф, - учтем вам это как вид массового спорта.
        У Сони рушилась карьера. Мало того, что ее обошли с привлечением к какому-нибудь виду спорта, так еще и подлый Усачев, ее последняя надежда, собрался жениться на Зое! Соне захотелось утопиться.
        - А я выбираю бассейн! - неожиданно для себя самой прокричала она голосом, не терпящим возражений.
        - А вам зачем? Вы ж одной ногой уже в… Германии, - удивился шеф, но, заметив угрюмо-упертое выражение на Сонином лице, согласился: - С завтрашнего дня начинайте.
        Почему она выбрала бассейн, было совершенно непонятно. Будто черт за язык дернул. Нет, плавать она умела. Немного. Вопрос был другой - нужно срочно приобрести купальник, желательно последней модели. А где его взять? Не идти же снова к этому, с шубами. Еще подумает, что она за него уцепилась, как майский клещ. Соня потянулась к телефону, чтобы озадачить Ларису поисками новомодного купальника, но тут в кабинет вошел шеф.
        - Что случилось? - поинтересовался он. - Почему вместо немцев - бассейн?
        Соня решила, что скрывать ничего не будет и своей прямолинейностью ничего не испортит.
        - У меня рушится личная жизнь.
        - Я это уже слышал неделю назад и дал целых семь дней для ее восстановления.
        - Вы считаете, что одной недели достаточно для того, чтобы выйти замуж?! - искренне удивилась Соня.
        - Конечно, - пожал плечами шеф, - дурное дело не хитрое. Я вот, к примеру, позвал свою жену замуж на второй день после знакомства. А влюбился с первого взгляда.
        Соня оценила доверительное отношение.
        - Меня пока никто не звал. Вы думаете, стоит надеяться?
        - Сонечка, надежда умирает последней! Вы наверняка встретите такого же, как я, дура… вполне приличного человека, который будет рад повезти вас на следующий день в загс.
        С этими словами шеф удалился, уверенный в том, что он сделал благое дело - поддержал свою сотрудницу в трудную минуту. А воодушевленная сотрудница принялась звонить подруге.
        После долгих объяснений, зачем, почему и в чем Соне следует пойти в бассейн, Лариса согласилась обзвонить приятельниц, и если те не продадут, то хотя бы отдадут напрокат приличный купальник, лучше - два. А если очень повезет, и все пять - надевать каждый день нужно новый.
        Пока Лариса искала для нее обязательный предмет купания в общественном месте, Соня решила пройтись по сотрудникам. Посмотреть в глаза Усачеву, который за такой короткий период времени сумел закрутить роман с Зоей. Да еще до такой степени, что та засобиралась замуж. У них что, любовь с первого взгляда? Маленький комочек ревности перерос в карающий кулак собственницы. Она направилась к Усачеву. Тот в лаборатории как раз изображал, как будет отстреливать львов в ближнем Подмосковье. Зоя сидела с двумя колбочками в руках и радостно восклицала на каждое Усачевское
«Пли»» - «Ой-е-ей!».
        - Гоша, - Соня говорила сквозь зубы, повернувшись спиной к лаборантке. - Тридцать пять процентов. Обещают сказочный оклад. Или разговор окончен. - Она вспомнила про Усачевское пристрастие к еде и добавила: - Меня ждет гусь.
        Жадность сделала свое черное дело, Гошино лицо потемнело. Соня не стала ждать ответа, она поняла, что «запасной» вариант у нее в кармане. Развернувшись на каблуках, она стремительно вышла. Наверняка ей вслед раздосадованная Зоя крикнула что-нибудь типа «Стерва!» или еще что похуже.
        Никакая я не стерва, решила Соня, просто мне нужно выйти замуж.
        Караванов тоже был не в восторге от ее прихода. Как раз в этот момент он с расставленными в стороны руками ходил по воображаемому бревну, пытаясь не заступить на мелованную черту, ограничивающую десятисантиметровое пространство. Соня принюхалась. Видимо, балансирование давалось Караванову с трудом, и он освобождал из себя лишний воздух.
        - Форточку бы открыл, - посоветовала ему Романцева.
        - Да, представляешь, - засуетился Караванов, «соскакивая» с бревна, - мне сегодня все это советуют. Понимаешь, рядом со мной витает какой-то запах.
        Соня снова принюхалась.
        - Не рядом, - она качнула головой, - ты им просто пропитан. Вонь какая-то, неужели не чувствуешь?
        Ну надо же, пришла завлекать Караванова, а вместо этого обозвала его вонючкой.
        - Не чувствую, - принюхался Сева, - у меня нос заложен. Может, это моя туалетная вода с феромонами?
        - Вот и вылей ее в туалет, - предложила Соня, - она воняет тухлой рыбой.
        - Рыбой?! - дошло наконец до Севы.
        - Слушай, Караванов. - Соня села в кресло, но потом пересела на стул, показывая Севе, что не собирается задерживаться в бухгалтерии. - Давай начистоту. Из мутного пруда не выловишь золотую рыбку…
        - Рыбку?!
        - Да. Я к тому, что все наверняка уже в курсе - меня командируют в Германию. Но с меня требуют штамп в паспорте. Короче, я должна выйти замуж.
        - За кого? - Караванов еле оторвался от своих мыслей, плохо уловив ход Сониных.
        - Фиктивно за тебя. - Соня выдохнула и вздохнула.
        - Точно! Я так и знал! - закричал Караванов и забегал из угла в угол. - Зараза! Только этого и можно было ожидать от подлого безмозглого животного!
        Соня напряглась, так ее еще никто не оскорблял. Понятно, предложение не совсем обычное, можно даже сказать, странное. Тем более для мужчины, который уже не мужчина в смысле мужественности. Короче говоря, голубой Сева Караванов принял предложение Сони в штыки.
        Она встала и направилась к двери.
        - Спасибо, Сонечка! - Караванов вдруг схватил ее за руку и прижал к груди.
        - За что? - от удивления на совершенно противоположную, изменившуюся за пару секунд реакцию она застыла на месте.
        - За помощь! - возбуждался дальше бухгалтер.
        Неужели, подумала Соня, я своим предложением вернула его в нормальное состояние в смысле половой ориентации?
        - Леопольд - сволочь! - кричал Караванов.
        - Стопроцентная, - обрадовалась Соня, поняв, что все оскорбления относились к его другу Леопольду.
        - Только куда он ее спрятал?
        - Кого?
        - Рыбу?!
        Соня выдернула руку и поискала глазами телефон. Нужно вызывать «Скорую», Караванов рехнулся на половой почве. Сева же ринулся из кабинета. Он побежал домой, чтобы вытащить из-за батареи спрятанную котом неделю назад недоеденную рыбу и поменять брюки, которые он вчера сушил на этой самой батарее. А Соня пожалела, что разоткровенничалась с Каравановым.
        Но раз так получилось, нужно было продолжать. И Романцева пошла к Эдуарду.
        Балагур и весельчак сегодня был не в духе. Он обзванивал по телефону магазины, занимающиеся продажей груш. Но не плодовых, а боксерских. Видимо, решил потренироваться перед боем с Усачевым. Старая «девятка», купленная им у того, выделывалась, как только могла.
        - Представляешь, - поделился Эдуард с вошедшей Соней, - сегодня, зараза, не хотела заводиться!
        Соня отметила, что «зараза» было самым распространенным словом у ее сотрудников, слабо владеющих русским языком.
        - Вот зараза, - она решила поддержать разговор, - а моя-то, моя…
        Они нашли общий язык. Соня смутно догадывалась, что если мужчину чем-нибудь зацепить, а потом подогреть его интерес, тогда можно на что-то надеяться. В крайнем случае, пообещать проценты.
        - Ты знаешь, - сказала она Дудкину, когда они обсудили все тонкости отечественного автомобилестроения, - я рада, что ты поправился.
        - А я рад, что ты рада. Хотя нога еще болит, особенно, когда жму на педаль газа, она у моей «девятки» жесткая.
        - Точно, точно, у моей тоже…
        Гоша Усачев, искавший Романцеву для того, чтобы согласиться на тридцать пять процентов, застал их в ту минуту, когда Эдуард, обняв Соню за талию, подводил ее к окну, чтобы показать машину. Мгновенно уловив, что в образе Дудкина перед ним встает коварный противник, Гоша сделал стойку, выставив вперед ногу и закрыв лицо кулаками.
        - Ну, давай, гусь!
        Но дал ему не гусь. Радостная Одуванчикова бежала сообщить коллеге приятную новость о том, что триатлон все-таки повесили на Льва Ароновича. Своим могучим телом она открыла слетевшую с петель от такого порыва дверь, та сбила с ног Усачева, он, в свою очередь, свалился на больную ногу Эдуарда, тот непостижимым образом успел со всей своей силы ударить Усачева гипсом. Гоша лежал, не подавая признаков жизни, рядом с ним от боли корчился Дудкин. Таким образом, Соня лишилась и одного, и другого. Их тут же увезли в больницу.
        День пятнадцатый
        ЛУЧШЕ Б ОНА ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛА
        Утром следующего дня Соня натерлась устойчивым, как обещала корявая надпись на
«французской» коробочке, автозагаром, зашла попрощалась с Сашей и ее новоиспеченным женихом и выбрала пару из десятка принесенных Ларисой купальников. Крем впитался и пристал намертво. Саша пообещала в случае чего обязательно вернуться из своей деревни. А купальники все, кроме одного, оказались раздельными. Так как в бассейн не пускали дам в бикини, выбора не оставалось. Пришлось надеть один слитный купальник. Но Соня не любила оголять свои прелести, поэтому последний факт не испортил ей настроения больше, чем оно уже было испорчено отъездом родственницы.
        В бассейне до обеда плескались три калеки: все - женского пола. Как одна, похожие друг на друга комплекцией, шапочками и черными купальниками. Дамы смотрелись, словно группа моржих-дальнобойщиц, приплывших сюда из северных стран. Они округляли глаза, били своими ластами по воде, раскрывали от удивления рот и передергивали плечами, видя, какие пируэты делает в воде тренер. Кстати, вполне миловидная женщина. Соню это бабье царство разочаровало. Она даже собралась развернуться и отправиться на работу, как вдруг ввалилась толпа мужиков.
        Их подтянутый, натренированный вид говорил о том, что у них много общего с каким-то видом спорта. Или сразу с двумя, или они все занимаются триатлоном. Дамы перестали удивляться и начали жеманно передвигаться по воде из одного конца бассейна в другой. Конечно, называть толпой троих парней явное безрассудство. Но для Сони, которая ничего хорошего от дам-моржих уже не ожидала, они показались толпой.
        Соня медленно проплыла (а по-другому она не умела) мимо симпатичного брюнета, тот подмигнул ей и улыбнулся. Она поплыла еще медленнее. Брюнет догнал в два гребка:
        - Где учились плавать? - поинтересовался брюнет. - На острове Тити-кака?
        - Кака чего?
        - Только там нет акул у берега, и местные аборигены могут себе позволить получать удовольствие от воды.
        - А вы что, там бывали? - Соня поправила резиновую шапочку, все время съезжавшую на глаза. Нужно было заинтересовать спортсмена хотя бы своим томным взглядом. Все остальное было скрыто под водой.
        - Несколько раз. - Брюнет нырнул под канат и вынырнул рядом с Соней. Его заинтересованный взгляд, полный надежды на удачное знакомство, обещал златые горы. - На Мадагаскаре хуже. Слишком жарко, даже в море. Лично мне нравится Корсика.
        - А мне - Тугуев, - одернула его Соня. Но тут же пожалела об этом, побоявшись спугнуть красавца-пловца. - Я так далеко не ездила, только в Европу.
        - Да нет, действительно, - пожал брюнет загорелыми плечами и заиграл мускулами, - можете не верить, но я объездил полсвета, когда плавал за сборную.
        - Что же теперь плаваете здесь? - все равно вредничала Соня, хотя она пыталась делать это непринужденно и кокетливо улыбаясь.
        - Травма, пришлось уйти. Хотите, научу вас нырять? - обрадовался неожиданной идее брюнет.
        Два его друга в это самое время, поняв, что Соня уже «занята», демонстративно отплыли на дальние дорожки. Соне ничего не оставалось, как попытаться взять брюнета на себя и показать все самое лучшее, чтобы его заинтересовать.
        - А я и так умею!
        И она нырнула. Лучше бы Соня этого не делала. Если она умела кое-как держаться на воде, то под водой совершенно не ориентировалась. С закрытыми глазами она сделала пару неловких движений, отнесших ее прямо на одну из моржих. После чего Соня стала задыхаться и пошла ко дну. Судорожно вцепившись в первое попавшееся тело, Соня потащила и его вниз. Моржиха заверещала, отбрыкиваясь. Соня успела зацепиться за что-то. С этим «что-то» Соню и вытащили.
        - Ничего вы не умеете, - заявил склонившийся над ней брюнет, - придется вам поехать со мной на Корсику!
        - Поедем, - сразу согласилась очухавшаяся Соня, махнув рукой, в которой она крепко сжимала патлатую моржихину шапочку.
        - Мама милая, - пригляделась она, - я сняла с нее скальп!
        - Это парик, - усмехнулся брюнет и показал на воду.
        Там с большими потугами доставали наголо обритую толстую даму, которая ругалась как последний мужик.
        Соня при нежной поддержке заботливого брюнета попыталась встать, но лучше бы она этого не делала. Со стороны двери на нее налетел ураган, вновь сбивший ее с ног. Больно ударившись попой о кафельную плитку, Соня ойкнула.
        - Стерва, - кричал разноцветный ураган, - отбить хочешь?!
        - Уже отбила. - Соня потерла ушибленное место, с тоской глядя на ярко разукрашенную косметикой вбежавшую девицу.
        Было совершенно очевидно, что сейчас начнется какая-то потасовка. Ничего хорошего всклоченные короткие волосы и дерзко вздернутый нос ей не сулили. Девица явно собиралась не в бассейн. Такую боевую раскраску на своем лице, подумала Соня, наверняка делают аборигены острова Тити-кака, когда собираются воевать. И точно, размалеванный «индеец» замахнулся своей сумочкой и засветил Соне так, что у нее посыпались искры из глаз.
        Но как ни странно, ударилась она не о сумочку, а о голову брюнета, который так же как и она резко отклонился от удара в сторону Сони. Та соответственно, к нему. А сумочка метко припечатала медной пряжкой по лбу толстой моржихи, притрусившей к Соне выяснять отношения. Дама, испуская последний вздох, стала медленно оседать, плохо понимая, что случилось.
        - Убили! - закричали остальные моржихи и кинулись к лежащей на полу бритоголовой пловчихе.
        - Спокойно, - изрек брюнет, - я сейчас сделаю ей искусственное дыхание!
        И его красный лоб метнулся в сторону моржихи. Соня почувствовала себя совершенно беззащитной, но яркая девица мгновенно переоценила ситуацию и метнулась вслед за брюнетом. Ее сумочка-убийца взметнулась над его головой. А после того, как она опустилась, брюнета не стало видно. Он лежал рядом с моржихой и нервно бил рукой, словно ластой.
        - Воды! - попросил брюнет и закрыл глаза.
        - Сейчас, - мигом отозвалась Соня и кинулась в бассейн черпать резиновой шапочкой воду.
        Девица, которую уже успели обезоружить и взять в плотное кольцо оцепления, немного присмирела. Соня вылила на брюнета шапочку, тот очнулся, фыркнул, благодарно посмотрел на свою спасительницу. Его томный взгляд с поволокой снова поманил обещаниями необыкновенной любви. Проницательная девица вмиг оценила обстановку.
        - Стерва! - не выдержала она и, прорвав оцепление, метнулась к Соне.
        Но лучше б она этого не делала. По пути, а выбрала она самый кратчайший, ей попался живот толстой пловчихи, на который она шагнула без зазрения совести. Дама очнулась, заорала благим матом и с силой лягнула девицу ногой. Та, расставив руки в стороны, как бы пытаясь удержать равновесие, спикировала в бассейн и скрылась под водой. Соня испугалась, что подобная участь ждет и ее, и отошла на безопасное, как ей показалось, расстояние.
        - Она не умеет плавать, - привстав, сказал брюнет, тоскливо глядя на пузыри.
        - Ничего, - ядовито заметила со своего безопасного места Соня, - я тоже не умею нырять.
        На месте утопления расползлась разноцветная лужа от смытого безжалостной водой макияжа. Здорово, про себя отметила Соня, мой французский крем держится гораздо лучше. Моржихи-дальнобойщицы без лишних слов нырнули одна за другой в поисках девицы. Вытащила ее миловидная тренерша. Но лучше б она этого не делала. Девица сразу же очнулась и с криком «Ах, и ты, стерва!» врезала тренерше кулаком в нос. Та бросила ее спасать в прямом и переносном смысле, и от скандальной девицы снова пошли пузыри по воде. Соне стало ясно, что поводов для ревности у девицы было вполне достаточно. И пока та барахталась в воде, она подошла к лежащей толстой моржихе, извинилась, отдала резиновую шапочку с париком и приготовилась выслушать в свой адрес нелицеприятные слова. Но дама, заинтригованная происходящим, лишь молча кивнула, водрузила шапочку на голову, и продолжила лежа наблюдать за картиной спасения утопающей.
        А девицу тем временем все-таки выставили на «берег».
        На суше девица мигом очухалась и, нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что на ней не было сухой нитки, вонзила острый игольчатый взгляд в брюнета. Тот резво вскочил на ноги и побежал к выходу.
        Глядя на них, Соня вспомнила старый фильм о молодом парне и ведьме, которая возникала перед ним везде, куда бы он ни бежал. Он к двери - она туда же. Он - к окну, она - уже там и грозит ему костлявым пальчиком. Так же поступала и девица, перерезая брюнету все пути к отступлению.
        - Может, вызвать речной патруль? - предложила Соня, когда брюнета в очередной раз зажали в угол. - Или какую-нибудь водную инспекцию?
        - Ага, - сразу согласилась с ней миловидная тренерша, но внесла свое предложение - еще лучше - экипаж из дурдома.
        - Дамы, - заволновались моржихи, сгрудившиеся в стайку на «берегу», - она же его убьет!
        - Одним прохвостом будет меньше, - заявила тренерша.
        Сказала она это настолько авторитетно, что дамы замолкли.
        Но на выручку брюнету пришли его два, по всей видимости, друга, которым надоело наблюдать эту сцену ревности. Они решили вмешаться, но лучше бы они этого не делали - девица взбесилась еще больше. Она схватила аккуратно уложенную на лавочку, как подготовленный боекомплект, сумку и, кругами размахивая ею над головой, стремительно понеслась на парней.
        - Дура! - закричали те и попрыгали в воду.
        - Сидите там и не высовывайтесь, - посоветовала им девица и побежала к брюнету.
        Мокрый «вертолет» в лохмотьях приближался неумолимо, присутствующие замерли в ожидании убийственного финала. Но неожиданно девица изменила маршрут, села на лавочку, подоткнула под себя сумку и разрыдалась. Все растерялись.
        - А-а-а-а! - рыдала девица.
        - Не я-я-я-я, - стонал у ее ног брюнет.
        Девица, не останавливаясь ни на секунду, вытащила из кармана мокрых джинсов носовой платок, отжала из него воду и вытерла им глаза. Снова отжала воду и поднесла к носу. Присутствующие не знали, что им делать: сделать вид, будто ничего не произошло, или попытаться на правах непосредственных участников каким-то образом уладить возникший конфликт.
        Парни вылезли из воды и направились к выходу. Глядя на них, засобирались и остальные. Вот еще один, нет, два упущенных шанса. Возможно, если бы вместо брюнета к ней подкатил тот коренастый блондин, что-нибудь и получилось бы. Или бы прибежала его костлявая невеста? Нужно было выбирать третьего. На вид он был такой смирный и так ловко прыгнул в бассейн, когда девица замахнулась на него сумкой. Наверняка совсем ручной и послушный. Сразу бы согласился идти в загс расписываться с Соней. А теперь он идет от нее совсем в другую сторону.
        - Дамы, дамы! - прервала грустные размышления Сони тренерша. - Ничего экстраординарного не произошло. Продолжаем тренировку. Занятие все равно придется оплатить! - кричала она вслед толстым моржихам, быстро покидающим бассейн. -А вы, - она обратилась к Соне, - оплатили разовое занятие или купили абонемент на весь месяц?
        - Разовое! - закричала Соня и зашагала к выходу.
        На работе сразу заметили большую шишку на ее лбу.
        - Не стоит биться в закрытую дверь, - нравоучительно сказала Одуванчикова, встретив Соню у дверей.
        Она заговорщически взяла ее под руку и отвела к лифту.
        - Милочка, я слышала о вашей проблеме.
        - Какой? - не поняла Соня. Неужели все уже знают о потасовке в бассейне?
        - Об отсутствии у вас, дорогая, жениха, необходимого для длительной зарубежной командировки.
        Усачев растрезвонил. Вот гад!
        - Мужайтесь, милочка. Крепитесь.
        - Да я как-то держусь, - пролепетала Соня.
        - Я вижу, как вам нелегко. - Одуванчикова указала на Сонин лоб, украшенный красной шишкой.
        Она подтолкнула Соню в подошедший лифт и демонстративно закрыла мощным телом вход остальным двум сотрудницам. Когда они наконец-то остались наедине, Одуванчикова высказалась, не таясь: они с мужем решили предложить Соне себя.
        - В каком плане? - удивилась Соня.
        - В замужнем. Сначала мы разводимся, потом вы сходитесь. И дело в дамках. Мы остаемся жить на прежнем месте, вы уезжаете в Германию замужней дамой.
        - Понятно, - кивнула Соня, - вы предлагаете мне своего мужа?
        - Определенно, - обрадовалась Одуванчикова, - за тридцать пять процентов.
        Вот жмоты, готовы ободрать ее как липку, подумала Соня и разозлилась.
        - А если он передумает и решит поехать со мной? Там еще требуются консультанты. К тому же я гораздо моложе вас и стройнее.
        - Риск есть, - согласилась с Соней Одуванчикова, - но нас связывают дети.
        - Я тоже могу родить ему ребеночка, - доканывала ее Соня, грустно представляя себя в роли жены.
        Но Одуванчикову было трудно смутить. Она решила, что виной неадекватного Сониного поведения стал ушиб, который та наверняка получила, производя действия по отлову женихов, и потому теперь плохо соображала. Другая на ее месте сразу бы ухватилась за такой приличный вариант. Одуванчикова попросила Соню хорошенько подумать и дать ответ в ближайшее время, потому что развестись - это не в брак вступить. Развод - дело масштабное, требующее необходимой подготовки и времени.
        - Лариса, - усевшись за свой стол, она позвонила подруге, - ничего не вышло. С бассейном - труба.
        - Ты решаешь задачу? - догадалась приятельница. - Сколько из чего выливается, что ли?
        - Уже ничего из этого не выльется. Я тебе говорю: с бассейном ничего не получилось.
        - А как же купальничек? На него можно было поймать парочку ныряльщиков. Там такая гладкая ткань, такие округлые формы!
        Лариса считала, будто чудом найденный ею купальник плавал в бассейне сам по себе и так же самостоятельно должен был ловить на себя самого мужиков.
        - С купальником все в порядке.
        - А с тобой?
        - Так, - отмахнулась Соня, - мелкие побои.
        - Ты дралась? - Лариса недоумевала.
        - Меня чуть не убили, - поделилась сокровенным Соня.
        - Ясно, приревновали. В таком купальнике ты произвела фурор.
        - Нет, я тихо купалась. Воевала другая девица. Но ты права, она действительно приревновала.
        - Вот видишь, все-таки купальник сделал свое дело. Ты на него поймала мужичка.
        Напоследок Соня поделилась с Ларисой новостью, что этим самым пойманным оказался муж ее сотрудницы, желающей подзаработать на его аренде. Подруга восхитилась, поразилась и огорчилась одновременно, из-за того, что у нее на работе нет никого, кто бы пожелал поделиться с ней своим мужем. А Соне так повезло! Но фамилию лучше не менять, Одуванчикова - слишком легковесная и ветреная фамилия.
        День шестнадцатый
        МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН ИЩЕТ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА ДЛЯ СВОЕЙ ХОЗЯЙКИ
        Коварная судьба быстро перелистывала день за днем, словно читала неинтересную книгу. Понятное дело, Сонина жизнь скучна и однообразна. Но в этом-то вся ее прелесть. Знаешь, что будет, когда придешь на любимую работу, наверняка ничего не случится, когда пойдешь обратно. И уж точно не произойдет никаких катаклизмов, если пролежишь весь вечер на диване перед телевизором. Раньше такое существование Соню вполне устраивало. Но теперь, когда возникла суровая необходимость кого-нибудь записать себе в мужья, приходилось хвататься за каждую соломинку.
        На этот раз ею стало объявление в рубрику «знакомств» местной газеты, где Лариса числилась внештатным корреспондентом, за что ей полагалась хоть и незначительная, но все же скидка - искать через газету друга было платным удовольствием.
        Соня с Ларисой стояли перед многое повидавшей секретаршей с унылыми выражениями лиц и пустыми бланками будущих объявлений.
        - Присаживайтесь, - сжалилась секретарша, понимая, что все равно от этих двух глупых девиц ей просто так не отделаться.
        Девушки устроились за большим столом. Лариса ткнула ручку Соне, та нервно потеребила листок, но ручку взяла.
        - Как будем писать? Стихами или прозой? - поинтересовалась секретарь, забирая у Сони ручку и бланки.
        - Чем?
        - Ну, - утомленно пояснила та, - к примеру: «Приятная девчонка ищет смышленого мальчонку», или «Я - красавица Светик, напиши мне ответик» или…
        - Достаточно, - перебила ее Соня, у которой неожиданно для нее самой проснулось врожденное чувство рифмы. - Писать будем прозой.
        - Отлично, - обрадовалась приемщица объявлений. - Это вообще без проблем.
«Симпатичная, большеглазая пышечка познакомится…»
        - Но она не пышечка, - возразила Лариса, с тоской оглядывая Сонину комплекцию. Если та оказалась бы пышечкой, проблем с написанием текста было бы меньше.
        - Да, - согласилась секретарша, - действительно, кожа да кости.
        Соне стало обидно. Конечно, она не «красавица Светик», но и не такая уж худышка - все, что надо, у нее вполне округлое. Соня расправила плечи и выпятила грудь.
        - Ладно, напишем проще: «Роскошная блондинка желает познакомиться…»
        - А еще проще нельзя? - попросила Соня, критично отнесясь к словосочетанию
«роскошная блондинка».
        - Можно, - согласилась секретарша, - «симпатичная, энергичная, хозяйственная…»
        - Я бы на твоем месте, - встряла Лариса, - не стала бы обнадеживать.
        - Да, девушка, «хозяйственная» вычеркните.
        - Ладно, пусть так: «Темпераментная, сексапильная блондинка…»
        - Мы к этим девицам никакого отношения не имеем! - закричала Лариса, - и в милицию нас забрали совершенно случайно!
        Секретарша оторвалась от записей и подняла глаза на девушек.
        - А к каким вы имеете отношение?
        - К скромным и домашним.
        - Ладно, пишем так: «Скромной и домашней кошечке требуется обеспеченный щедрый кот».
        - А можно без намеков?
        - Ладно, - вновь согласилась секретарша и протянула девушкам для более подробного ознакомления газету с объявлениями.
        Такое количество вариантов, что печатались на страницах местной газеты, Соня даже представить себе не могла! Ярмарка невест и женихов в подробных описаниях качеств, достоинств и ни одного недостатка. Упоминались заиньки, лапоньки и ангелочки, все они просто жаждали знакомств с пупсиками, ушастиками и ежиками. «Веселая бабушка по имени „хочу“ ищет ласкового дедушку по имени „могу“. В Сонином представлении бабушка, а это пожилая дама в возрасте от 70 лет, в принципе уже не может ничего хотеть. А дедушки в этом возрасте даже если и могут, то только с длинноногими девицами. Лариса поначалу тоже удивилась такому необычному желанию, но потом вспомнила, что ее соседку Стрелкину второй сын недавно одарил внуком. А Стрелкиной еще нет и пятидесяти, или немного за… И она вполне „ягодка опять“. Таким образом, девушки пришли к выводу, что бабушки могут быть совершенно разными, так же как и их желания.
        Дедушки в своих изощренных фантазиях нисколько не отставали от бабушек. «80-летний настоящий майор в отставке мечтает о большой и страстной любви…» Такого даже Соня себе позволить не могла! Мечтать о страстной любви и кричать об этом со страниц газеты! Наглость какая-то. Нашел о чем мечтать. Вот уехать бы к немцам, там можно было бы и помечтать.
        - «Интеллигентная москвичка познакомится с 70-летним альпинистом, увлекающимся бардовской песней», - зачитала вслух Лариса. - Хороша бабуля, видно, по всем окрестным городам разыскивает своего альпиниста. А у нас всего одна девятиэтажка, и я не думаю, что для ее обслуживания в нашем городе имеется престарелый альпинист.
        - Каждый пишет, как хочет, - вздохнула секретарша, которой приходилось все это читать. - Вы ознакомьтесь с мужскими заявками, вдруг самим писать не придется.
        - А что тут еще есть, кроме 80-летнего майора? - растерялась Соня.
        - Вот, гляньте, - та ткнула пальцем в строчки, - «несовременный, воспитанный, в меру упитанный…» или это тоже ничего - «один или два молодых человека встретятся с девушками до 50 лет для приятного интимного бескорыстного общения».
        - Еще чего, - возмутилась Лариса, - мы не такие.
        - Да, - согласилась с ней Соня, - мы моложе.
        Они втроем склонились над газетой. Но тугуевцев сильного пола, желающих обрести свою половину, было значительно меньше, чем дам. Видно, сказывался демографический кризис, или экологическая обстановка каким-то непостижимым образом влияла на их мозги, решительно отметающие желание дальнейшего размножения. Большинство одиноких мужчин, так же как и Соня, предпочитали вечерами валяться на диване. И если та, большей частью - с книгой, то они - перед телевизором, заменившим им в жизни и жену, и любовницу, и всех женщин одновременно. Конечно, всем хочется видеть у себя в доме красивые лица и тела. А их в неограниченном количестве можно найти только в телепередачах. Жена, какая бы красавица она поначалу не была, со временем все равно становится мымрой. И мельтешит в заштопанном халате с кухни на балкон. А тут включил себе телевизор, а там - сериал! Девицы обалденные, одна другой краше. И каждый вечер в течение года! Надоели, переключай канал. Там девицы еще обалденнее, и каждый вечер в твоей комнате в течение года! Глядишь, пару лет и прожил без женской ласки.

«Деловой, некурящий с двумя работающими полушариями…» Ясно, мозги совсем отключились.

«В веселья час и в день разлуки ты протяни ко мне две руки». Соню передернуло от неправильного ударения в последнем слове.

«Высокий, интересный, без второй поповины…»
        - Без чего этот инвалид? - заинтересовалась Лариса. - Как это он на стуле сидит?
        - Опечатка, наверное, - вступилась за него секретарша.
        - С опечатками нам не нужно, - отмахнулась Соня, - мало ли что. Может, и не опечатка совсем, а недостаток.
        - Ладно, - согласилась секретарша, - недостаток на лицо. Вернее, на поповину. А вот это как вам? «Мужчина 32 познакомится с женщиной для приятных встреч без в/п, возможна МП».
        - Что значит в/п? МП?
        - Опечатка, - не веря самой себе, задумавшись, пояснила секретарь.
        - МП - мутационная перестройка? Малопривлекательная привлекательность? Максимальная профпригодность? Ну, не МЖ же в самом деле! - расстроилась Лариса.
        - Вспомнила, - неожиданно завопила секретарша, - в/п - это вредные привычки, а МП - это материальная поддержка!
        - Вот это да, какой мужчина, - восхитилась Лариса. - Собирается помогать своей подружке без вредных привычек, материально. Какой там у него телефончик? Мне нужно шубку поменять к зиме.
        - Чего тут хорошего? - возразила Соня. - Хочет ей платить за приятные встречи, на которых они будут заниматься чем попало.
        - Все у тебя как-то приземленно. Встреча станет еще приятнее, если за тебя все уплатит другой.
        - Мне, видно, тоже нужно будет пообещать МП. Может, какой-нибудь корыстолюбивый тип клюнет.
        - Ладно, - вздохнула секретарша, видя, что это гиблое дело выбора заходит в тупик, - придется писать. - Одна строчка - 20 рублей.
        - Обдираловка, - покачала головой Лариса и показала удостоверение внештатного сотрудника редакции, - у меня скидка.
        - Пишите, - махнула рукой Соня, - сколько получится. Только давайте еще подумаем, чтобы над моим объявлением никто не смеялся.
        - Ладно, можно и так: «Д. за 20 ж. п. с м. за 30». Телефон или номер клиента.
        - Да, смеяться над этим никто не станет, - согласилась Лариса, - потому что никто ничего не поймет.
        И они начали снова.
        После получасового осмысления десятка вариантов вышло до безобразия просто:
«Деловая девушка ищет…» Кого? Мужчину. Зачем? Для серьезных отношений? Нет. Отношения могут быть и не серьезными. Опять тупик. Секретарша заинтригованно посмотрела на Соню, словно желая выведать в ее мыслях то, что она не досказывает. Соня снова растерялась. Ну что, она, взрослая дама, не может связать двух слов в предложении? Ну, ищет мужчину. Да, она ищет мужчину… Зачем? Как бы это правильно донести до будущего кандидата. Для того чтобы…
        - Чтобы… - Лариса оставила рот открытым, готовясь тут же продолжить фразу.
        - Чтобы, чтобы… выйти замуж, - развела руками Соня.
        - Не годится, - Лариса разочарованно закрыла рот.
        - Ладно, - смирилась со своей участью секретарша. - Не годится. Спугнете.
        Да, подумала Соня, это уж точно. Мужики - народ пугливый. Только ему про брачные узы, как он - в кусты. Вот только если пообещать проценты, как Усачеву.
        - Замуж за деньги! - решительно сказала Соня.
        - А кто выходит замуж по другой причине? - не поняла секретарша.
        - Этот, как его, настоящий майор в отставке. Он хочет по любви.
        - Он не пишет, что замуж хочет. Он мечтает.
        - Ну да, и я мечтаю. Замуж за деньги.
        Лариса поняла, что терпение секретаря когда-нибудь закончится, и это
«когда-нибудь» уже маячит на горизонте, и вмешалась. Результатом ее помощи оказалась следующая фраза: «Деловая девушка ищет мужчину для отношений». Серьезные ли это будут отношения или нет, можно только догадываться. Пусть сначала позвонит, а Соня сама решит, что с ним делать. Даже если тот будет надеяться только на приятное времяпрепровождение, есть смысл с ним встретиться. Мало ли что получится. Они еще немного посовещались и добавили: «Деловая девушка ищет неженатого мужчину для отношений». Коротко и ясно.
        - Какого мужчину? - не унималась приемщица объявлений. - Нормальные люди, - и она выразительно посмотрела на подруг, - пишут, какого именно мужчину им нужно. А то станут трезвонить все подряд.
        - Пусть трезвонят, - согласилась было Соня.
        - Как же пусть? - удивилась секретарша. - Вам же придется всем назначать свидания. А среди них могут оказаться и те, что без поповины.
        - Да, как-то не так получается.
        Пришлось снова погружаться в мысли. Соне было все равно, как будет выглядеть претендент на ее руку. Лишь бы все органы были на месте. Лариса же решила, что раз они имеют право выбора, то пусть он будет высокий, красивый, холеный, модный.
        - Тогда вам нужно в магазин, - посоветовала секретарша. - Манекены только там.
        Решили убрать «холеного» и «модного». Секретарша безжалостной рукой вычеркнула и
«красивого». Но Лариса не сдавалась и упорно отстаивала высокого. Зачем Соне какой-то карлик? Она сама от горшка два вершка. Что это получится? Жизнь лилипутов? Соня разозлилась на подругу, назвавшей ее лилипутом, и заметила, что та лишь на пару сантиметров ее выше. Спор пришлось быстро прекратить под тяжелым взглядом уставшей секретарши, та вместо «красивого» предложила «симпатичного». С этим согласились и добавили «умного». Умные мужчины Соне были решительно не нужны. Какой с них толк? У нее куча умных коллег по работе, с которыми совершенно нельзя иметь никаких контактов. Один - голубой, другой - бабник, третий - больной. Ну и что, что все они умные? «Деловая девушка ищет неженатого, высокого, симпатичного, глупого мужчину для отношений». Ну, так же тоже не напишешь! Хотя в этом что-то есть. Только полный идиот согласится на неопределенные отношения.
        Мусорная корзинка пополнялась испорченными бланками, голова гудела. Соня даже представить не могла, как тяжело писать сочинения. В школе она это делала довольно легко. Но там не нужно было письменным образом искать себе претендентов на руку и сердце. Эх, беззаботное школьное время. Жалко, что она тогда все же не поменяла ориентацию. Сегодня было бы меньше проблем. Не нужно искать мужа. Может, уже была бы одна или не одна жена. К примеру, Лариса. Интересно, а если признаться немцам, что она неправильной ориентации, может, и не нужно будет выходить замуж? Или они станут бояться, что она отобьет русскую жену у совладельца фирмы? Кстати, довольно симпатичную особу. Соня ее видела, когда они с шефом последний раз посещали немцев. Замкнутый круг.
        - Не отвлекайся, - одернула ее Лариса, - человеку нужно работать.
        И кивнула на секретаря.
        - Ладно, - отмахнулся человек, - чего уж там. Думайте.
        - А чего тут думать? Так и оставим: «Деловая девушка ищет неженатого, высокого, симпатичного мужчину для отношений». Коротко и ясно. Дешево и сердито.
        - Не цепляет, - возразила секретарша.
        - В каком смысле?
        - Заинтересованный читатель открывает газету, смотрит рубрику «знакомств» - и что он видит?
        - Что?
        - Все. Кроме ваших двух строк.
        - Почему?!
        - Не цепляет. Нужно «Приятная девчонка ищет смышленого мальчонку», или «Я - красавица Светик, напиши мне ответик» или…
        Соня чуть не расплакалась. Ну, не хочет она искать мальчонку, а на красавицу просто не тянет. Чем бы все это кончилось… Если бы мимо не пробегал начинающий журналист Федя Скрипкин. Его и попросила секретарша накидать несколько забористых слов для двух нерешительных девушек. Федя сразу заинтересовался и возможностью проявить свой талант, и Соней одновременно. А когда он узнал, что та собирается с кем-то познакомиться, вообще обрадовался. Он устроился рядом с Соней, согнав с насиженного места Ларису, и, приняв удобную позу, чтобы показать свои умопомрачительные итальянские носки, купленные в столице во время командировки, Федор подпер голову рукой и задумался.
        Соня испугалась, что после такого погружения в себя журналист выдаст нечто неприемлемое, и внутренне сжалась в комок. Но Федор не разочаровал ее. После нескольких неудач и выброшенных листков появилось колоссально цепляющее объявление: «Мобильный телефон такой-то ищет молодого человека для своей хозяйки. Ей чуть больше 20 лет, она привлекательна и стройна».
        - Цепляет! - резюмировала секретарша и принялась переписывать строчки в бланк.
        - Ждите звонков после выхода субботнего номера, - сообщила она, протягивая Соне квитанцию.
        - А можно, я позвоню вам раньше? - поинтересовался Федя, пододвигая свой стул вплотную к Сониному и преданно-тоскливо заглядывая ей в глаза, интересуясь своей судьбой-злодейкой.
        Соне стало весело, тяжелый груз непосильной ноши словно свалился с ее плеч благодаря этому Федору Скрипкину.
        - Конечно, - улыбнулась она и встала.
        - Этот Балалайкин у нас уже в кармане, - заявила Лариса, когда подруги вышли из здания. - Может, вернуться и забрать деньги назад?
        - Не нужно. Пусть напечатают. Мне очень понравилось его объявление.
        - Твое, а не его. Тебе станут звонить.
        - Пусть звонят. Мало ли что.
        Но Соня точно знала, что наверняка позвонит журналист, с которым придется идти на свидание и вообще нужно будет каким-то образом продолжать отношения. Или сразу признаться, что она собирается замуж за него фиктивно, или морочить ему голову, а времени для этого чрезвычайно мало. До завтра нужно решить, что делать с этим Балалайкиным, а вернее, Скрипкиным. Хотя какая разница. Нет, подумала Соня, все же разница есть - он мне нравится, почти как Воронцов. Значит, что-то должно получиться. Вот только то, что Скрипкин у нее уже в кармане, она не верила. Слишком уж скользкие типы эти холостые журналисты. А то, что Федор не носит обручального кольца, она заметила сразу. По давней привычке, к которой приучила ее мама.
        День семнадцатый
        ПАРОЛЬ! - НА ГОРШКЕ СИДЕЛ КОРОЛЬ
        Артемий Федорович Чесноков, плюясь, нецензурно выражаясь и ловя на ходу норовившие слететь старые раздолбанные домашние тапочки, добежал до мусорного контейнера и стал перебирать среди отбросов пакеты. Мимо проходившая дама с укоризной оглядела его с ног до головы и, поджав губы, многозначительно покачала головой: вот, мол, и у нас теперь есть свои бомжи, теперь Тугуев смело можно назвать городом контрастов.
        - Чего ищешь? - точно зная, что Чесноков совсем даже и не бомж, а сосед, поинтересовался Скворцов.
        - Ужин, - огрызнулся злой Чесноков и продолжил поиски разрисованного в крупный цветочек пакета.
        Скворцов испуганно замолчал и юркнул себе в подъезд. А Чесноков продолжил свое занятие. Кровь из носу ему нужно было найти этот злосчастный пакет, в который жена из вредности выбросила рыболовные крючки. И все из-за того, что он отказался выносить мусор. В то время, когда шел чемпионат мира по футболу! Дура! Мало того, что она ничего не понимает в спорте и с ней нельзя обсудить последние голевые ситуации, так еще и норовит сделать какую-нибудь пакость. Единственное, чем ее может заинтересовать футбольный матч, так это моментом, когда игроки раздеваются, чтобы обменяться майками. Здесь она сидит как прикованная и восхищается чужими мускулами.
        Боковым зрением Чесноков заметил, как возле него остановился молодой парень в пиджаке и при галстуке и заинтересованно полез в карман наглаженных брюк. Через секунду тот уже стоял перед Чесноковым и совал ему в нос какую-то черную машинку.
        - Запись пошла, - сказал он в нее и обратился к Чеснокову: - Я не спрашиваю, кто вы по профессии и где жили, до того, как опустились на дно. Я просто спрошу, как вас зовут, достопочтенный гражданин города Тугуева?
        - Артемий Федорович, - ошалело уставившись на диктофон, произнес Чесноков.
        - Отлично, - почему-то обрадовался парень и продолжил: - Мы беседуем с одним из первых тугуевских лиц без определенного места жительства, выискивающих себе пропитание на местных помойках. Их жизнь трудна и одинока, окружающие не проявляют к ним должной заботы, в Тугуеве нет ни одного центра милосердия! Вам одиноко?
        - Чего? - не понял Чесноков.
        - Вы хотите, чтобы в Тугуеве появился центр для обездоленных и угнетенных?
        - Ну, допустим, - согласился Чесноков, решив, что если он станет давать положительные ответы, то этот странный парень от него отвяжется.
        - И вы готовы выступить в поддержку моей инициативы?
        - Допустим.
        - Если вы приведете с собой еще парочку своих сотоварищей, то мы сможем поднять бунт против вопиющей действительности. Приходите завтра в редакцию газеты «Знамя труда», мы поговорим на эту тему более обстоятельно. Жаль, нет фотографа! Какой бы получился кадр!
        Парень встал рядом с Чесноковым, подтянул рукав пиджака до локтя и запустил руку в контейнер.
        - А! А! - заорал Чесноков, наткнувшись рукой на пакет с крючками и больно уколов палец.
        - Этот радостный вопль одобрения стал лишним подтверждением моим словам, - произнес парень в диктофон и отключил его. - До встречи, товарищ.
        И журналист, довольный тем, что провел блестящий опрос первого в Тугуеве бомжа, направился к дому Чеснокова.
        - Видно, больной на голову, - глядя вслед удаляющемуся парню, пожал плечами Артемий Федорович и переложил драгоценные крючки в карман штанов.
        Федя Скрипкин, а это был именно он, в каком-то смысле действительно был больным. Больным на журналистику. Он считал ее своим истинным призванием и делал все, по его мнению, возможное, чтобы изменить общество в лучшую сторону. Но люди не стремились что-либо в себе менять, поэтому приходилось действовать ночи и дни напролет. Вот и сегодня, пригласив замечательную девушку, с которой он познакомился в редакции, на свидание, Федор предусмотрительно взял с собой диктофон.
        Соня, дожидаясь вечером Скрипкина, выглядывала в окно. Она не сказала ему номер квартиры, опасаясь, что если отношения ни к чему не приведут, то у нее хоть не будет лишнего повода волноваться из-за непрошеных гостей. Выглянув в очередной раз, она заметила Федора у мусорного бака. На пару с ее соседом Чесноковым они что-то там искали. Соня пригляделась. Да, действительно, Скрипкин шарил рукой по контейнеру. Может, он голодный, подумала Соня, которая где-то слышала, что журналист должен быть голодным. Но почему, она уже не помнила. Нужно сводить его в кафе, решила девушка и побежала в подъезд.
        Федор Скрипкин смотрел на идущую к нему Соню и представлял, как та вместе с ним будет стоять на трибуне, специально возводимой каждый год на День рождения города Тугуева, и мэр протянет ему руку для приветствия. Он, Федор Скрипкин, единственный журналист, который нашел в городе первого бомжа и пресек это неблагодарное дело на корню. Завтра он напишет об этом большую статью на целую газетную полосу, в которой разгромит тугуевскую общественность, прошедшую мимо такого примечательного факта. Слава о нем прогремит на весь район. Соня рядом с ним на трибуне будет очень даже неплохо смотреться. А после этого он займется целым расследованием, почему именно в Тугуеве завелся одинокий бомж, питающийся на помойках. И напишет еще одну статью, каким образом этого избежать другим маленьким городкам. Свой материал он пошлет в областную газету, там его с радостью опубликуют… И Федора станет благодарить сам губернатор области. Сонин образ при этом как-то поблек. Аккуратно зализанные светлые волосы, простоватые очки, отглаженные джинсы с белой маечкой, темная курточка… Если она отлично вписывалась в районный
масштаб, то в областном хотелось бы чего-то более яркого. Ведь не за горами и Пулицеровская премия, а там вообще нужен креатив.
        Соня не знала, о чем думает, глядя на нее, Скрипкин, и радостно улыбалась. Этим она совершенно подкупила Скрипкина, который решил до областного мероприятия, где его наградят как лучшего журналиста, с ней не рвать. Но и тратить напрасно время не стоит. Федор решил, раз такое дело, что ему подвернулся необыкновенный шанс, использовать каждую минуту. Таким образом, совместить приятное с полезным.
        - Какой типаж искал еду на вашей помойке! - горячо зашептал Соне на ухо Федор. - Какая экспансия, сколько страдания в глазах! В каждом движении - вопиющая безысходность.
        К этому моменту Артемий Федорович Чесноков, отыскавший свои крючки, уже скрылся в подъезде. Соня удивленно уставилась на облезлого рыжего кота, рывшегося в переполненном контейнере, и не заметила в его глазах никакой безысходности. Напротив, котяра был чрезвычайно доволен тем обстоятельством, что Чесноков, мешавший ему нормально развлекаться, отчалил восвояси.
        Странные люди, эти журналисты, подумала Соня. А ведь Лариса ее как раз перед этим свиданием предупреждала, что белые и пушистые они только на первый взгляд. Ей-то уж виднее, недаром в ее личной жизни один такой журналист не удержался. Конечно, причина была не та, что из белого и пушистого он неожиданно стал линялым и редким. Просто он уехал в командировку, из которой не вернулся на прежнее место работы. Вместо него как раз и был прислан после окончания журфака Федор Скрипкин.
        - Так куда мы пойдем? - поинтересовалась Соня, когда под ручку со Скрипкиным сделала пару кругов вокруг собственного дома.
        - Куда пойдем? - Федор понял, что ждать, когда в очередной раз у помойки появится еще один такой же Чесноков, бессмысленно. Он глубоко вздохнул, поморщил лоб, и внезапная идея озарила его лицо. - Мы пойдем на вокзал!
        - Ты уезжаешь? - удивилась Соня.
        Федор никуда ехать не собирался. Просто он знал, что иногда на Тугуевском вокзале тусовались заезжие бомжи.
        - Там такая романтичная обстановка, поезда, убегающие вдаль, пассажиры с тоской на лицах…
        - Думаешь? - недоверчиво поинтересовалась Соня.
        Они пошли на вокзал по старой липовой аллее, посаженной во времена царя Гороха. Вот в этой аллее действительно была какая-то романтика. Соня даже пожалела, что, уехав к немцам, она целых два года, а может, и больше, не увидит эти прекрасные деревья, покосившиеся скамейки с сидящими на них бабушками, выгуливающими своих внуков, и стайки подростков, тайком распивающих пиво…
        На вокзале не было ничего особенного. Поезда с электричками бежали строго по расписанию, пассажиры же, в отличие от них, постоянно опаздывали и ругались. Если здесь и были какие-то бомжи, то наверняка проездом. Вышел, посмотрел на городок, ужаснулся и залез обратно в электричку. Федор посадил Соню на лавочку и безрезультатно обежал вокзал со всех сторон.
        - Придется использовать в статье местный материал, - разочаровался он.
        - Пойдем в сквер, - предложила Соня, догадываясь, что Скрипкин занят, помимо нее, еще чем-то другим.
        - Хорошая идея, - задумался тот. - Наверняка в зарослях у пруда, как раз напротив кабака, можно найти парочку лиц без определенного места жительства.
        - А разве нам вдвоем плохо? - обиделась Соня.
        - Что ты! - успокоил ее Скрипкин. - Но с ними было бы еще лучше.

«Псих, - подумала Соня. - Или извращенец. Мамочка милая, наверняка маньяк!» Она внимательно оглядела Федора, но ничего подозрительного в его облике не нашла. Полноватый, светловолосый, с колючими зелеными глазами, на вид - вполне добродушный.
        - Ладно, открою тебе тайну! - сказал Скрипкин и зашептал: - Есть информация, что в городе под видом бомжа действует один заграничный шпион. Нам нужно его найти и обезвредить!
        - Мамочка милая, - испугалась Соня, представляя, как она будет обезвреживать заграничного шпиона, - я не смогу!
        - Тогда сядь на эту лавочку и жди меня, - приказал Скрипкин, когда они пришли в сквер, и добавил, желая смягчить обстановку: - Родная. Жди меня и я вернусь.
        И исчез в кустах. Вот тебе и свидание, у Сони навернулись слезы на глаза. Позвонить Лариске и пожаловаться? Она наверняка скажет, что предупреждала об этих коварных журналистах. Маме позвонить? Та испугается, прибежит, наделает кучу шума. А вдруг действительно Федор занят профессиональным делом. Хотя Соня раньше не слышала, чтобы поимкой шпионов занимались журналисты. Обычно это делают органы безопасности. И во время задержания, как показывают в фильмах, много стреляют, перепрыгивая через безжизненные тела.
        Соня решила, что больше не станет играть с судьбой, она встала и сделала пару шагов. Но тут ее ногу схватила чья-то цепкая рука. Соню от неожиданности словно парализовало. Она тупо уставилась в сгущающиеся сумерки, но ничего не разглядела, кроме волосатой ручищи.
        - Стой! - раздалось вдруг из-под лавочки, на которой только что сидела Соня. - Пароль!
        - На горшке сидел король, - автоматически произнесла Соня первое, что пришло ей на ум.
        - Правильно, садись, - сказала рука, продолжая ее держать.
        Соня вернулась на место, огляделась по сторонам - никого. Хоть бы Анатолий появился со своим Цером! Эльвира, дорогая, ну где же ты гуляешь?! Вокруг не было ни души. Только Соня и маньяк. Или Соня и бомж. Или Соня и шпион?! Она зажмурилась. Сейчас появятся органы безопасности и начнут стрелять. Прошла, казалось бы, вечность, никто не появлялся.
        - Сиди тихо, - посоветовал мужик из-под лавочки, - и делай вид, что со мной незнакома!
        - Да я вас в первый раз вижу, - возмутилась Соня. Она стала перебирать в памяти голоса своих приятелей и сослуживцев, ни один не был похож на тот, что раздавался из-под нее. - И, надеюсь, в последний! - решительно завершила она, очнувшись от паралича.
        - Делай вид, что ты просто так здесь сидишь, без меня. И пой «По долинам и по взгорьям».
        - У меня слуха нет, - язвительно ответила Соня.
        Рука снова сжала ее ногу.
        - По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед, - затянула Соня громко, надеясь, что ее кто-нибудь услышит.
        - Тише пой, - посоветовала рука, - и мелодичнее, лучше про Эммануэль.
        Маньяк, решила Соня, а с ними нужно по-хорошему. Она, продолжая петь, нагнулась и заглянула под лавочку. Ведь если тот намеревается совершить над ней надругательство, то пусть не сомневается, что она даст отпор.
        Под лавочкой лежал какой-то мужик в пиджаке, при галстуке, но без штанов.
        - Ой, а вы, простите, без брюк! Холодно же, чай, не лето. Шли бы домой.
        - Это маскировка, - ответил мужик, - не обращай внимания. Сиди и не рыпайся. Сейчас мне будешь помогать.
        - Ладно, - согласилась Соня, стараясь не злить маньяка, - буду. Что делать-то, кроме того, что сидеть и не рыпаться?
        Мужик покопался в кармане пиджака и достал мобильный телефон, который протянул Соне из-под лавочки.
        - На, - приказал, - звони в Пентагон. Скажи им, что агент 007 на месте.
        - А сами почему не позвоните?
        - Мне тебя держать нужно. Ты - нежелательный свидетель!
        Не маньяк, подумала Соня, а псих. Но телефон взяла.
        - А вам не кажется, что подобные телефонные номера должны быть засекречены?
        - Не кажется, - передразнил ее мужик, - жми на синюю кнопку!
        Соня взяла телефон, потыкала пальцем для видимости и изобразила диалог:
        - Алле, это Пентагон? А это я, Софья Романцева. Ваш Бонд просил передать, что он уже на месте. Все в порядке. - Соня нагнулась под лавку: - Обещали незамедлительно приехать. Ну, я пошла?
        - Позвонила? - не поверил мужик.
        - Уши надо мыть, - нагло соврала ему Соня, - конечно, позвонила.
        - На какую кнопочку жала?
        - На все! - кончилось терпение у Сони.
        - Крандец! Ядерная ракета на Москву пошла. Ложись в укрытие! - заорал мужик и потянул ее под лавку.
        - Маньяк! - заорала в ответ Соня, отбиваясь. - Сексуальный маньяк!
        - Размечталась, - отвечает маньяк. - Не хочешь в укрытие, не надо! Бери телефон, Кремль предупредить надо.
        Соня поняла, что просто так от этого психа ей не отделаться. Придется выполнять его приказания. Видимо, информация про шпиона была достоверной. Эх, Федя, Федя, где ты ходишь? Здесь такой типаж!
        - А как у вас там, за океаном? - Соня решила вести светскую беседу, чтобы снять накал страстей у шпиона-маньяка.
        - Я тебе потом обо всем расскажу, - пообещал мужик, - а пока звони в Кремль.
        - Ладно, ладно, не переживайте. Сейчас позвоню. У меня там как раз родственница билетершей работает.
        - Звони по номеру, что высвечивается красным цветом! - приказал мужик.
        Соня пощелкала, зашла в меню. Действительно, рядом с каким-то номером была красноватая подсветка. Но она освещала два номера. По какому из них звонить? Да мне, решила Соня, без разницы. И нажала клавишу.
        - Да, - ответили на другом конце «провода».
        - Добрый вечер, это Софья Романцева, специалист по снабжению, - по привычке представилась она.
        - Угу, - одобрили там.
        - А это действительно Кремль? - поинтересовалась Соня.
        - Нет, - отвечает ей женский голос, - Белый дом!
        - Вам нужен Белый дом? - Соня заглянула под лавочку. - А то он сейчас на проводе.
        Мужик обреченно махнул свободной рукой.
        - Простите, - закричала Соня в трубку, - рядом со мной Джеймс Бонд! С вашим номером телефона! Может, он у вас потерялся? Заберите его, пожалуйста, мы тут в сквере под лавочкой, а то он меня уже замучил!
        - Дотрахались! - разозлился женский голос.
        - Что вы! Он совсем даже не по этой части, - попыталась разубедить женский голос Соня, догадываясь, что попала даже не в Белый дом. - Он же шпион!
        - Это ты о лысом и стриженом говоришь?
        Соня заглянула под лавочку.
        - Да. Он еще в костюме без штанов.
        - Старый развратник! - возмутился голос. - Оставляй его себе. Пусть домой не возвращается. Развод и девичья фамилия!
        Соня вкратце пересказала беседу.
        - Звони по другому номеру! - приказал развратник.
        Соня подумала, что если по другому номеру так же ответят, то сидеть ей с этим типом до самого утра. Она потеряла всякую надежду на возвращение Скрипкина. Этот тип к утру замерзнет и окочурится, мертвой хваткой держа ее за ногу. Ей придется отвечать за труп.
        - Холодно, - поежилась Соня, - вылезли бы вы на лавочку. Я уже предупредила всех, кого следует. Они приказали на лавочке сидеть.
        Мужик, кряхтя, вылез и сел рядом. Схватился за Сонину руку, а другую откинул в сторону.
        - Что клешни раскидал? - возмутилась Соня.
        - Тише! Это антенна. Сейчас будем связываться с инопланетным разумом. Делай ноги в растопырку!
        - Еще чего, - возмутилась Соня. - С одним разумным я уже связалась. Другим я лучше по телефону позвоню. Что передать-то?
        Соня пощелкала немного. Высветился второй телефонный номер с красноватой подсветкой.
        - Летающая тарелка? Это я, Софья Романцева, менеджер отдела снабжения. Я от вашего агента Бонда. Он убедительно просит его забрать отсюда.
        - Опять напился и шпиона изображает?! - ответил Соне суровый мужской голос. - Сейчас приедем. Где вы находитесь?
        Соня подробно объяснила инопланетянину, куда нужно парковать летающую тарелку.
        Приехали они, действительно, довольно быстро. Будто стояли за соседним кустом. Из черного джипа американсокого производства вышли два бугая, подошли к лавочке и забрали мужика. Тот даже не сопротивлялся. Соня пошла следом за ними к выходу из сквера. Когда она отвернулась и отошла на несколько шагов, суровый голос заставил ее обернуться.
        - 001? Говорит 006. Нашли 007, возвращаемся на базу. Связь окончена.
        Соня увидела, как один бугай говорит эти слова себе в часы, другой в это время запихивает мужика в джип. А там!.. Там мелькнуло испуганное лицо Федора Скрипкина. До Сони донеслись обрывки фразы: «…прости, допрыгался».
        Соня развернулась и быстро пошла домой.
        День восемнадцатый
        - ЖЕНИТЬСЯ ХОЧЕШЬ?
        Иржик Словен стоял посреди тугуевского пятачка - площади Революции - и рассуждал, как его угораздило отдать половину взятых с собой денег наглому таксисту, подобравшему его в аэропорту. «Какая дорогая страна, - думал облапошенный иностранец, - какие большие города с темными непроходимыми лесами». А дело было в том, что в Россию Иржик приехал в первый раз. Он вообще выехал из своей деревни впервые. И сразу попал в Москву. Со слов своих приятелей, побывавших в русской столице, он знал, что Москва - огромный мегаполис. Но все же удивился, когда разудалый таксист, которому он показал на бумажке адрес, показал ему пятерню. А тот для достоверности подозвал кучкующихся рядом собратьев, дал им прочитать бумажку, и те закивали головами, показывая пятерню. В результате они убедили Иржика, что Тугуев - спальный район Москвы и добраться туда можно за 2 часа и только на такси.
        Но делать было нечего, нужно было искать здесь Большегородский тупик, где проживали его родственники. Ведь именно родственные чувства тянули молодого иностранца в этот городишко, да еще обещанное после смерти дядюшки наследство.
        Иржик оглядел прохожих и остановил взгляд на яркой внешности одной аборигенки. Девушка разглядывала витрину модного магазинчика, где на выставленном манекене висело воздушное платье, открывающее все, что только можно, да и нельзя, открыть. Иржик подошел к ней и, взяв ее за рукав, задал какой-то вопрос.
        Лариса обернулась и недовольно посмотрела на возмутителя спокойствия.
        - М-м-м, - передразнила, - а по-русски нельзя?
        Когда она услышала незнакомый язык без единого намека на привычные слова, от счастья у нее закружилась голова.
        - Иностранец?! - Она схватила Иржика за плечи и повернула спиной. Там на красной майке красовалась эмблема серпа с молотом. - Иностранец! Ух ты, какой, итальянский чукча!
        Иржик замахал руками, показывая, что он к этим национальностям никакого отношения не имеет. Но Ларису это не смутило, поймав такую добычу, упускать ее она не собиралась.
        - Замерз небось в одной майчонке, - Лариса заботливо поправила зеленую кепку Иржика, - пойдем со мной, чаем напою.
        Иржик попытался показать ей бумажку с адресом, но Лариса вцепилась в него мертвой хваткой и поволокла в «Ладушки». Там, подмигнув официантке и указав на спину Иржика, она прошла за лучший столик в укромном уголке. Со словами «Не посрамим державу», она заказала голодному гостю тройную порцию оладьев и принялась названивать Соне на работу. Та прибежала довольно быстро, Иржик как раз доедал десятый оладушек и радовался русскому гостеприимству.
        - Вот, - указала на него Лариса, - представляешь, какой кадр! Подобрала на улице совершенно случайно. Ни бельмеса по-русски. Ты его язык знаешь?
        - Ду ю спик инглиш? - поинтересовалась Соня.
        Иржик радостно закивал головой.
        - А шпрехен зи дойч?
        Парень также радостно закачал головой в другую сторону.
        - Ну и чего он радуется? - подвела итог Соня. - Я английский не знаю, только немецкий. Пусть обращается к кому-нибудь другому.
        - Ты что, в своем уме? - возмутилась Лариса. - Что значит, к кому-нибудь другому?! Или тебе, или мне, или ему не жить!
        И она резанула ребром ладони по горлу.
        - Ты что, - испугалась Соня, - блинов объелась? Что ты с ним станешь делать без языка-то?
        - Общаться. Вот, гляди, он кое-что понимает. - И она обернулась к Иржику. - Теа еще хочешь?
        Ее палец уперся в стакан с чаем. Парень кивнул и улыбнулся.
        - Хочет чаю. А ты говоришь! Еще гляди!
        И ее палец уперся в сметанник:
        - А жениться хочешь?
        Иржик радостно закивал головой.
        - Понимаешь теперь, какой подарок судьбы нам достался?
        Подарок судьбы захотел еще пару тарелок оладьев. Когда он насытился и стал, по мнению подружек, сговорчивей, они заказали бутылочку водки за знакомство. После пары стаканов гость совершенно расслабился. Он пошел бы на поводу у Ларисы, то есть отправился бы к ней, но мысль о наследуемых деньгах жгла его воспаленное водкой сознание. Иржик достал клочок бумаги и тыкнул в него блуждающим пальцем.
        - Куда-то хочет, - расстроилась Лариса. - Не иначе у его там герл. Герл?! - прокричала она в ухо Иржику, подставляя к носу бумажку.
        Иностранец отрицательно покачал головой. Он снова указал на бумажку, закатил глаза к небу и скрестил руки на груди.
        - Небеса к нам сегодня благосклонны. Девицы нет. У него кто-то помер. Хорошо это был бы Рокфеллер. Расплачивайся, иностранец, поедем в твой тупик.
        Они долго плутали на Сониной «девятке», разыскивая дорогу к дому, одиноко стоящему на пустыре. Все подъезды к нему были завалены строительным мусором, какими-то бревнами, досками и черт-те чем. Рядом начиналась большая стройка. Наконец объездная дорога была найдена, и машина остановилась перед подъездом. Лариса помогла Иржику вылезти из «девятки» и потащила его наверх. Они быстро нашли нужную дверь и позвонили.
        - Мани, мани, мани, - пропел Иржик открывшей дверь старой даме.
        - Пардон, не поняла, - удивилась женщина, вытаскивая из кармана заштопанного халата очки и водружая их на свой нос.
        - Чего непонятного, - встряла Лариса, - держите человека!
        И она пихнула качающегося парня в объятия дамы. Иржик повис на ней, как пальто на крючке.
        - Не понял, - следом за дамой вышел мужчина средних лет с поредевшей шевелюрой. - Маман, извольте объясниться! Это ваш молодой любовник?
        - Пардон, - возразила Лариса, - это наш любовник. Почти наш муж. А ваш - родственник.
        - Откуда? - поинтересовалась дама, отпихивая Иржика, который по-родственному пытался ее поцеловать.
        - Оттуда, - показала Соня в сторону вокзала.
        - Понятно, - дама обернулась к сыну, - это чешская ветка семьи Словенов.
        Иржик радостно закивал головой, услышав знакомую фамилию, и вновь потребовал
«мани».
        - Проходите, - неожиданно согласилась дама, пододвигаясь и пропуская троицу в жилище.
        Захламленная комната была сумеречной и тихой. Цветастые портьеры выбивались из этой тишины своей кричащей расцветкой. А пахучие лилии в высокой хрустальной вазе забивали и портьеры, и комнату своим навязчивым ароматом. Соня села в низкое старое кресло и огляделась. С ужасом замечая, что она попала в царство хрусталя и беспорядка.
        - Какие вазочки, - Лариса не стала садиться, а кинулась рассматривать по привычке витрину видавшего виды покосившегося серванта. - Так кто у нас умер?
        Хозяева уселись рядом с Соней на диван, Иржика положили в соседнее кресло. И Нонна Викторовна начала грустное повествование.
        Оказывается, они долгое время жили в столице, но после того, как ее муж, царство ему небесное, стащил у государства энное количество капитала, их выслали за сотый километр в Тугуев, где они живут в бедности по сей день. Выслали всех, и их семью, и одинокого брата, который прожил с ней бок о бок долгую и спокойную жизнь. Их сестра - мать Иржика вышла замуж за границу и после их выселки долго не давала о себе знать. От этого горя брат умер, но оставил завещание, которое они, как душеприказчики, должны обязательно исполнить.
        - Хоть бы унаследовал миллион с условием тотчас жениться, - мечтательно произнесла Лариса Соне на ухо.
        - Какие миллионы, очнись. Смотри, как люди бедно живут.
        - Да, действительно, - согласилась Нонна Викторовна, - мы люди не богатые. Наследство тоже не в миллионах, хотя довольно необычное. Но дело Иржика, брать его или не брать. В крайнем случае, чтобы не обидеть родственника, мы можем отдать ему его долю хрусталем.
        Иржик, услыхав еще одно знакомое имя, очнулся в кресле, покачал головой и потребовал «мани».
        - Какой упертый, - расстроилась Лариса. - Пакуйте хрусталь, если нет миллионов. Пока постоит у меня в квартире, а там посмотрим. Тише, парень, не буянь, лучше синица в руки…
        - Подожди, - одернула ее Соня, указывая на Иржика, - мы не можем за него решать.
        - Жениться хочешь? - Лариса указала на сметанник в витрине. Иржик радостно закивал головой. - А хрусталь, из которого можно пить ТЕА? - Тот снова обрадовался. - Видишь, он согласен. Пакуйте, дамочка, не сомневайтесь.
        - Стойте, - не сдержалась Соня, - а что, собственно, ему завещано, можно узнать?
        Нонна Викторовна недовольно хлюпнула носом, но послушно поднялась, как бы подчиняясь судьбе. С обиженным видом «будь, что будет, но я хочу вместе со своей совестью спокойно спать» она полезла в ящик серванта, немного покопалась там и выудила на белый свет пожелтевшее письмо.
        - Вот, - она прижала письмо к тому месту на пышной груди, где по ее мнению должно было находиться сердце. - Его последняя воля. - И всхлипнула.
        - Ну! - не терпелось Ларисе.
        - Мани? - очнулся Иржик.
        Письмо доверили читать хозяйке, потому как почерк усопшего местами был довольно неразборчив. Написал он коряво, мало и очень своеобразно.
        - Дорогой друг! - прочитала Нонна Викторовна.
        - Кто друг? - не поняла Соня.
        - «…Мой племянник Иржик! - многозначительно взглянув на Соню, чтобы та не перебивала ее, продолжила хозяйка. - Завершая свою дурацкую и никчемную жизнь в полурастительном существовании, но, по мнению придурков-врачей, находясь в здравом уме и трезвой памяти, я завещаю тебе самое ценное, что у меня есть. Почему тебе, поинтересуешься ты. Потому как твоя полоумная мать вовремя сбежала замуж из нашего дебиль…» Ну, дальше тут непонятно.
        Нонна Викторовна попыталась что-то пропустить.
        - Давайте, я разберу, - нашлась Лариса. Она подскочила к хозяйке и вырвала письмо. - Все понятно: «из нашего дебильного семейства. Хоть твой отец и был настоящим идиотом, у меня все же осталась надежда, может, ты - человек!»
        Иржик вопросительно посмотрел на Ларису. Та на пальцах попыталась ему перевести дядюшкино письмо с русского языка на более-менее понятный. Она показала сначала на письмо, потом на семейную фотографию, висевшую на стене, покрутила пальцем себе у виска. Немного подумав о том, как перевести на чешский «Иржик, может, ты - человек», Лариса расставила две руки, потрясла ими, воздев глаза к небу и указала на Иржика, выражая взглядом восхищение. Тому понравилось. Он удовлетворительно качнул головой. Не понравилось только хозяйке дома, она выхватила у Ларисы письмо и продолжила сама:
        - «Меня окружают одни маньяки и дуреломы. Нонна…» Снова непонятно, - вздохнула она. Но, поймав на себе прищуренный взгляд Ларисы, продолжила: - «Дура, каких мало. Вышла замуж за остолопа, который поломал всем нам жизнь». Ну, это он слишком необъективно. После того, как я за ним ухаживала почти каждый день почти в каждом месяце раз в год!
        - Пардон, маман, - встрял сын, - в этом есть своя доля правды. Порой ты бываешь такой неадекватной.
        В глазах Нонны Викторовны заблестела месть.
        - «Сын ее - раздолбай безмозглый!»
        - Он не мог так думать обо мне, - возмутился раздолбай.
        - На, - та сунула ему под нос письмо, - читай сам!
        - «…раздолбай безмозглый. Женился на кретинке, которая его бросила через пару месяцев и забрала все имущество», - сын вернул мятый листок матери.
        - «Хоть ты, Иржик, не женился! Тем самым обеспечил себе безбедное существование. Именно потому, что ты не женат, я и завещаю тебе свою бесценную коллекцию марок».
        - Марки?! - разочаровалась Лариса. - Кому они нужны. Пакуйте хрусталь.
        - Подожди, - не согласилась с ней Соня, - почему ты решаешь за него?
        - Я ему практически жена, или ты.
        - Ага! - встрепенулась Нонна Викторовна. - Я так и знала, что яблоко от яблони недалеко падает!
        - К чему вы подводите своими агрономическими знаниями? - поинтересовалась Лариса.
        - Если Иржик женат, он ничего не получит, - радостно пояснил сын, прикидывая, куда он денет дядюшкин альбом.
        - Ну и не надо, возьмем хрусталем.
        И они вступили в неравный спор. С одной стороны, оборону держали хозяйка с сыном, с другой - одна Лариса. Соне не нравилась идея с посудой. Иржик смотрел на компанию мутными глазами и требовал деньги. Одни доказывали, что раз чех женат, то и хрусталь ему не светит. Другая. Поняв, что настаивать на своем - себе в убыток, решила открыть всю правду.
        - Да я вижу вашего Иржика первый раз в жизни!
        - Так я и поверила! У вас, милочка, пардон, уже и повадки, как у жены.
        - Я случайно подобрала его на улице.
        - Конечно, тугуевские улицы битком забиты иностранцами. Они в навалку валяются под ногами. Каждая если захочет, может подобрать себе парочку?
        - Да, мне повезло, - сопротивлялась Лариса.
        Они бы еще долго спорили, но Соне это порядком надоело. Она не понимала, почему подруга вцепилась в этого Иржика мертвой хваткой. Если принимать во внимание то, что он ей дико понравился с первого взгляда, еще ладно. Встретились, выпили за знакомство - на первый раз хватит. Ругань с его родственниками лучше отложить на пятый-шестой день. А то дело до свадьбы вообще не дойдет. Хотя почему они решили, что Иржик холостяк? Соня пригляделась, у того на безымянном пальце блестело кольцо. Оно не было похоже на обручальное. Маленькое, тоненькое, из похожего на золото металла. Рука, на которой оно блестело, была левая. Значит, разведен. По народной примете, если у нашего мужика кольцо на левой руке - значит, точно разведен. Стоп! Это у нашего. А Иржик - чех! У них-то все наоборот!
        - Лариса, - отвлекла Соня подругу и коротко поделилась с ней своими умозаключениями.
        Та обхватила ладонями голову и сделала испуганные глаза.
        - Неужели мы ошиблись? Иржик, ты женат?
        Все присутствующие в комнате замолкли и повернулись к заморскому гостю. Иржик, устремив свой взор на сметанник, радостно закивал головой.
        - Нужно посмотреть его документы, - заявила родственница и ринулась к сидящему в кресле Иржику.
        - В правом боковом кармане, - подсказала ей Лариса, знавшая, после того, как иностранец расплатился в «Ладушках», где находится тугой бумажник.
        Нонна Викторовна хмыкнула и твердой рукой залезла в указанный карман. Иржик заржал как конь и заерзал.
        - Вот! - хозяйка потрясла бумажником. - Здесь паспорт. Если обнаружится, что он женат, марки наши.
        - Отдайте хоть вазочку, - Лариса почувствовала приближение безжалостного финала, втайне надеясь, что надписей на чешском языке родственникам все равно не разобрать.
        Но разбирать ничего не потребовалось. Из бумажника, словно гигантский вредитель - бабочка-капустница вылетела фотография. Жених с невестой, запечатленные на ней выглядели счастливо и безмятежно. Женихом был Иржик.
        - Так ты женат?! - возмутилась Лариса. - И ничего мне не сказал? Обманул меня, доверчивую русскую девушку! Обвел вокруг пальца.
        - Не переживайте так, - встрял хозяйкин сын. - Марки на самом деле не такие уж и дорогие.
        - Я не из-за них, - захлюпала носом Лариса, - я так, в целом. Слушайте, а правда, что вы недавно развелись? У меня на примете есть одна очень интересная особа, совсем не кретинка, а современная симпатичная деловая девушка.
        - Пардон конечно за предложение, но мне хватило в предыдущем браке. Знаете, - разоткровенничался сын, - наш дядюшка во многом прав. Наше семейство - сборище дураков. Кстати, Иржик тому лишнее подтверждение. Ну кто бы мог, приехав в незнакомую страну, отправиться пьянствовать с первыми попавшимися девушками. А если бы вместо вас ему подвернулись, пардон, мошенницы?
        - Да, точно. Мы - не мошенницы. - Сразу согласилась Лариса. - Потому и оставляем вашего родственника вам. Мы уходим, - она бросила прощальный взгляд на чеха. Тот радостно попросил у нее чаю. - Жаль, конечно, мы уже практически нашли общий язык.
        - Звоните, если что по телефону. Наш номер «911». - Сказала на прощание Нонна Викторовна, закрывая за девушками дверь.
        Спускаясь по лестнице, они услышали радостный вопль матери и сына. Наследство досталось им. Правда, непонятно, почему так люди радуются каким-то маркам. Вот если бы действительно достался миллион, можно было бы поорать на всю тугуевскую. А так, мелочи жизни. Лариса тряхнула рыжей головой и приободрила Соню. Одним иностранцем меньше, одним больше. Какая разница. Скоро у Сони их будет тысячи. Главное, не сомневаться, смело идти на пролом и хвататься за каждую соломинку. Авось да какая выдержит.
        День девятнадцатый
        В ТАКИХ СЛУЧАЯХ ОГОЛЯЮТ ГРУДЬ
        Высокий, импозантный, привлекательный, словом - сногсшибательный, брюнет в синем костюме под цвет своих глаз открыл дверь резиденции главного архитектора. Он стремительно подошел к ней с охапкой белых роз и многообещающей улыбкой на уставшем лице. Лариса вздрогнула и потерла глаза. Ну, надо же, уснула за своим рабочим столом. Понятное дело, обеденный перерыв только что закончился, шеф спит в своем кабинете на диване, она тоже не железная…
        Брюнет не исчезал. Он наяву стоял перед Ларисой и улыбался.
        - Барышня, я к вашему шефу.
        И цветы оказались на Ларисином столе.
        - Его нет, - автоматически произнесла Лариса обычную послеобеденную фразу, заранее заготовленную для тех, кто решался побеспокоить в это время главного архитектора.
        Но беспокоили обычно только приезжие, свои знали, что все тугуевские начальники определенного ранга после обеда отдыхают в своих рабочих кабинетах.
        - Я здесь проездом, у меня мало времени, - наклонился к Ларисе брюнет и обдал ее ароматом дорогой туалетной воды.
        - Как вас представить? - барышня не смогла долго сопротивляться.
        - Лучший друг, - игриво произнес брюнет.
        Лариса указала ему на кресло у стола и пошла будить главного. Тот не удивился, он знал, что если Лариса его будит, значит, случилось нечто неординарное. Потому встал быстро, как солдат, и надел пиджак.
        - Дорогой! - радостно заорал главный, когда увидел вошедшего в кабинет брюнета, и раскрыл свои объятия.
        - Вам кофе или чаю? - поинтересовалась секретарша, в глубине души понимая, что ни то, ни другое не понадобится.
        - Мы лучше что покрепче, за встречу, - отмахнулся от Ларисы шеф и направился к бару, спрятанному в шкафу с бумагами.
        Лариса вернулась на свое место и стала рассуждать. Значит, так, кольца у брюнета она не заметила. Ни на правой руке, ни на левой. Нельзя еще раз так опростоволоситься, как с этим Иржиком. Кто их знает, этих иностранцев, лепят себе обручальные кольца на все подряд. Но этот был явно не иностранец, говорил без акцента. Но и не тугуевец, признался, что проездом.
        Она щелкнула кнопкой на аппарате, занимающем добрую половину ее стола, и стала прекрасно слышать все, что происходило в соседнем кабинете. Никаких угрызений совести по этому поводу у нее не было. Так действовать приходилось не раз и не два. И Лариса была уверена, что она не подслушивает, а вникает в обстановку, чтобы быть во всеоружии и в курсе дел.
        Разговаривали действительно друзья. Лариса поняла, шеф и симпатичный брюнет учились вместе в институте, долгое время не виделись, но регулярно перезванивались, утрясая какие-то дела. Брюнет занимался делами в столице, но теперь ему пришлось открывать свой бизнес в Тугуеве. Чем конкретно занимался брюнет, Лариса не поняла, но была совершенно уверена, что на это современной девушке даже не стоит обращать внимания. Чем бы ни занимался твой суженый, лишь бы не сидел за решеткой.
        А то, что этого друга юности нужно было брать в оборот, Лариса не сомневалась: во-первых, обручального кольца у него не было, а во-вторых, шеф обрадовался тому, что его гость часто будет наведываться в их городок, и посоветовал ему жениться на провинциалке.
        Но как привлечь внимание этой самой провинциалки к своей особе? Лариса не успела придумать пару более или менее подходящих способов, как дверь открылась, и на пороге возник шеф с другом. Лариса еле успела отключить громкую связь.
        - Нет, плачу я, ты - гость!
        - Отныне я не гость! - заявлял брюнет, размахивая толстым бумажником, - потому платить буду я!
        Лариса поняла, что ее хотят отправить в магазин за закуской. Отлично, подумала она, безотрывно глядя на бумажник. Тот в свою очередь раскрылся, выплюнул пару купюр и исчез в кармане пиджака брюнета.
        Лариса вернулась с покупками быстро, по дороге она уже обмозговала дельце, которое следовало провернуть. Ей предстояло провести целую операцию, последствия этой операции «пан или пропал» каким-то образом должны были повлиять на ее судьбу. Или на Сонину, так уж и быть.
        Лариса зашла с пакетом к шефу и выложила продукты на стол, который уже украшала бутылка армянского коньяка и пара рюмок. Подвыпившие мужчины сидели в одних рубашках, галстуки и пиджаки висели на стульях вдоль стены. Они сосредоточенно пялились в альбом, тыча пальцем в знакомые лица.
        - А! Синицын! Точно Синицын! А это Воробьев! Точно Воробьев! Смотри, надо же, Галкин, совсем не изменился.
        Что за стаю они разглядывали, Лариса не поняла, но, нарезая лимон, отметила про себя, что пиджак брюнета висит прямо у выходной двери. Пара движений, и он у нее в кармане. Он - бумажник! Нет, ей не нужны были деньги брюнета, ей нужен был он сам.
        - Ларочка, спасибо, на сегодня ты свободна. Только не забудь закрыть дверь на ключ.
        Лариса кивнула и пошла к двери. Шаг, еще один, еще шажок… Она обернулась, мужчины рассматривали привезенные брюнетом фотографии. У двери плечо перекосилось, рука сделала хватательное движение, выудив из кармана бумажник, и моментально засунула его под кофточку. Лариса ощутила приятный холод чужих денег и захлопнула за собой дверь. Сумочку она не забыла, дверь на ключ закрыла, да еще к тому же совершенно хладнокровно заявила охраннику, что шеф занят и просил его не беспокоить.
        Преступницей она себя не ощущала. То, что она совершила, было похоже на женскую шалость. Шутка, не больше. Но с каким мастерством ей удалось провернуть это дело! Лариса поняла, что загубила в себе блестящего вора-карманника.
        - Мама милая! - воскликнула Соня, когда на ее рабочем столе появился чужой толстый бумажник. - Где ты его взяла?!
        - Нашла, - ответила подруга. - Ты нашла его на улице. Совершенно случайно. Его выбросили из окна.
        - Кто же станет выбрасывать свои бумажники из окон? - не согласилась с ней Соня, когда услышала всю историю с самого начала.
        - Да, об этом я как-то не подумала, - вздохнула Лариса. - Как же ты его нашла?
        - Зашла в архитектурное бюро и вытащила из кармана.
        - Очень смешно. Я тут, можно сказать, жизнью рискую, краду чужой бумажник для того, чтобы моя подруга имела возможность отдать его при встрече незнакомцу. Тот, преисполненный благодарности, в нее влюбился бы со всеми вытекающими из этого мероприятия обстоятельствами. Кстати, я сама могла бы воспользоваться моментом и отдать якобы найденный мной бумажник. Он, преисполненный благодарности, влюбился бы в меня!
        - Ладно, - примирительно сказала Соня, - согласна. Ты много сделала для меня. Я бы не смогла ради тебя выкрасть бумажник. Но что мне с ним делать?
        - Вернуть. Его нужно вернуть, пока брюнет не спохватился и не вызвал оперативников.
        - Или ОМОН. Те быстро найдут воришку.
        Конопушки на Ларискином лице залила красная краска.
        - Ладно, я шучу. Нужно быстро найти способ, как отделаться от этого бумажника.
        - Нужно позвонить брюнету и сказать, что за определенное вознаграждение мы отдадим…
        - Избитая комбинация. Он поймет, что мы - воры.
        Быть вором Ларисе очень не хотелось. Это же всего лишь шутка! Они решили посмотреть, стоит ли убиваться владельцу бумажника по поводу его исчезновения из кармана. Кипа визиток, куча кредиток, наличные в рублях и долларах. Да, он не будет убиваться, он просто их убьет.
        - Мама милая! Нас дешевле заказать! Лариса, иди и так же незаметно подложи его на место!
        - Как ты себе это представляешь?! Шеф меня отпустил домой! А я в порыве страсти к работе вернулась? Никто не поверит.
        - Может, ты - трудоголик? Или забыла сумочку на рабочем месте?
        Лариса глупо усмехнулась и показала на забытую сумочку. Но все равно они решили, что бумажник каким-то образом нужно возвращать, а для этого следует двигаться в сторону архитектурного бюро. Соня взяла Ларису под руку, и нетвердой походкой они направились по пыльной улице. Благо, что архитектурное бюро находилось на соседней улице.
        По мере приближения к объекту ноги у Ларисы переставали слушаться, и она начала спотыкаться В принципе, весь опорно-двигательный аппарат напрочь забыл, что он - опорно-двигательный. Опорой и двигательной силой была Соня. Она буквально тащила подругу на ее работу.
        Вдруг они издали заметили двух мужчин на служебной стоянке автомобилей. Те, навалившись на джип главного архитектора, спорили, кому лучше сесть за руль. Оба шатались, совершали руками какие-то странные махательные движения и произносили коверканные слова - были пьяны до безобразия.
        - Лапочка какой, ты глянь, - томно произнесла Лариса, расплывшись в улыбке.
        Соня посмотрела на ее шефа: маленький, толстенький, лысенький, костюм в полосочку. Похож на барсучка-лапочку. Потом она перевела взгляд на второго.
        - Чувствуешь, какая с моей стороны жертва?! Шикарный мужик, и весь - тебе.
        Соня почувствовала. Такого красавца она давно не видела. Она резко остановилась и удержала за руку устремившуюся навстречу мужчинам подругу.
        - Стоп! Задний ход!
        - Почему? - удивилась Лариса. - Смотри, какие они тепленькие. Их можно брать голыми руками!
        - Нам нужно не брать, а отдавать. И то, что они все-таки выползли из кабинета, дает нам шанс на обдумывание дальнейших действий. Ведь останься они в кабинете, как бы мы предъявили им бумажник? А так появилась версия, что они потеряли его на автостоянке, пока спорили, кому сесть за руль.
        - Ну, да. Очень хорошая идея. Тем более что они толкаются и пихаются. Сейчас мы дождемся, когда они уедут, и отдадим им бумажник.
        - Как мы отдадим, если они уедут?
        - А я и не говорю, что мы сразу отдадим. Завтра утром отдадим. Пусть у него будет вечер и вся ночь, чтобы прочувствовать потерю и ощутить всю полноту радости от ее находки.
        - Как витиевато ты иногда выражаешься, - заметила Соня, - но правильно. Утром отдадим.
        И подруги дружно развернулись.
        Вечером шла стратегическая разработка плана возвращения украденного бумажника.
        - Ты подходишь к нему на улице и протягиваешь кошелек: «Ваш?»
        - Почему я подойду именно к нему?
        - Там фотография на одной стороне вставлена!
        - Но фотография не его, а собаки!
        - Там визитки.
        - Тогда я должна протягивать бумажник полусотне брюнетов и брюнеток.
        - Он уже у нас в кармане, а ты цепляешься к мелочам!
        - Хороши мелочи. Где я взяла бумажник и почему именно к нему обратилась?
        Для того чтобы подвести свою теорию под действительность, потребовалось пару часов.
        Версия получалась отменная. Соня якобы шла с работы кругами. Зачем-то завернула на служебную автостоянку сотрудников архитектурного бюро и нашла там выпавший из кармана бумажник. Она его взяла и пошла к своей подруге Ларисе, которая работает тут же, что ничуть не удивительно. Может, Соня шла к ней. Решила сократить путь и полезла через машины. Ой, надо же, какая случайность! Под колесом одной из них лежит денежка! Ой, это даже не денежка, а целый кошелек с визитками. Ай-я-яй, бедный хозяин этого кошелька! Соня, как честная девушка, не может присвоить себе это богатство из сорока трех визиток, четырех кредитных карточек, пяти тысяч долларов и трех тысяч рублей.
        Она зашла к подруге, чтобы поделиться радостью… Нет, она зашла убитая горем. А тут Лариса глянула на бумажник и вспомнила, что где-то такой же уже видела. Точно видела. Но где? Пара минут, три закатывания глаз к небесам, и она вспоминает, где его видела. Соня идет к владельцу, возвращает ему потерю, тот благодарит, приглашает ее в «Ладушки», они влюбляются, женятся…
        - Слишком уж все гладко, - засомневалась Соня.
        - Не дрейфь, подруга, - успокоила ее Лариса. - Ты просто представь, что действительно нашла бумажник на автостоянке. Вникни в обстоятельства, вживись в роль.
        - А если он задаст дополнительные вопросы?
        - Ты же не экзамен сдаешь, чтоб так дрожать, - досадовала Лариса. - Вспомни, что ты, прежде всего, - женщина. Похихикай в ответ, пожеманься.
        - Ты же знаешь, что я этого не умею.
        - Когда-то нужно начинать учиться. Смотри, к примеру. Он спрашивает: «А для чего вы, девушка, потащились через огороженную автостоянку, хотя рядом есть вполне приличный тротуар?» Ты ему отвечаешь: «Хи-хи, ха-ха, а я люблю разнообразие в жизни». И закатываешь глаза к небу, томно вздыхаешь. И расстегиваешь пуговицу на блузке…
        - Зачем мне оголять живот?
        - Глупышка, совсем отстала от жизни. В таких случаях оголяют грудь. Верхнюю пуговицу расстегиваешь. Жарко, мол, дышать трудно. Вы задаете бедной скромной девушке такие коварные вопросы. После увидишь, он примет нашу версию как судьбоносную данность.
        - Ты порой так выражаешься, что я теряюсь.
        Но утра им ждать не пришлось. Поздно вечером того же дня Ларисе на квартиру позвонил шеф. Он подробно рассказал ей о том, насколько близок и дорог ему приехавший друг, и попросил вникнуть в положение. Последние не совсем понятные слова Лариса пропустила мимо ушей, потому как никуда вникать не собиралась. Но шефа дослушала до конца. Финальная фраза и стала ключевой. После получасового стенания шеф поинтересовался, не находила ли его секретарша чужого бумажника.
        Мозг девушки мгновенно заработал, прощелкивая в своих извилинах возможные ситуации исхода этого дела. Через пару секунд картинка замерла в положении «Соня отдает бумажник романтической ночью в сквере».
        - Какое неожиданное совпадение! - воскликнула она как можно правдоподобнее. - Действительно, сегодня совершенно случайно нашелся один бумажник. Моя подруга нашла его на автостоянке у нашего бюро. Она совершенно случайно проходила мимо…
        Но шефа уже не интересовали такие подробности.
        - Где живет подруга?!
        - Она не откроет незнакомцам дверь, тем более на ночь глядя. - Картинка упорно показывала темную лавочку в сквере. Лариса решила потянуть время. - Может, завтра? С утра? Или нет, она с утра не сможет, работает. У нее очень злой начальник…
        - У тебя он сейчас вообще озвереет!
        - Через полчаса в сквере на лавочке у входа, - угроза возымела свое действие. - Но пусть придет тот, кто потерял. Нужно сличить находку по приметам.
        Шеф что-то рявкнул в ответ и положил трубку. А Лариса побежала к приятельнице. Соня уже разделась и собиралась отправиться в страну грез, как в дверь забарабанили. Это был условный сигнал: поздними вечерами «свои» обычно стучали, а не звонили. Соня встала, накинула халатик и пошла открывать.
        Лариса чуть не сбила ее с ног. Вихрем пронеслась в комнату и нырнула в шкаф.
        - Одевайся быстрее! - она перевернула одежду подруги и выудила из вороха джинсовую мини-юбку. - Держи, у нас мало времени. Нужно прийти раньше их и залечь на дно.
        Пока Соня одевалась, Лариса разработала стратегический план действий.
        В сквере было темно и пахло сыростью. Соня одиноко сидела на деревянной лавочке и вглядывалась в даль. Наконец-то там замаячил мужской силуэт. Он медленно продвигался в сторону лавочки, на которой сидела девушка.
        - Это вы нашли мой бумажник? - задал мужчина вопрос издалека.
        - Я, - растерялась Соня. Но острый коготок больно впился в ее джинсовую юбку. - Но почему ваш? Может, и не ваш совсем.
        - Согласен, давайте разбираться. - Мужчина присел рядом и посмотрел на Соню. - Жаль, что темно, - посетовал он, указывая на тусклый свет фонаря.
        - Да, мы, наверное, не сможем пересчитать купюры, - Соня решила, что он жалеет, что не сможет проверить содержимое кошелька.
        - Я не увижу ваших прекрасных глаз, незнакомка.
        Соня опешила и замолчала. Ларисин палец с силой впился ей в ногу.
        - Ой! - заорала Соня. - Как неожиданно! Можно потише?
        Слова предназначались подруге, прятавшейся под скамейкой. Но мужчина, ясное дело, принял это на свой счет.
        - Конечно, вы правы. Но я бы так хотел увидеть эти честные глаза, поцеловать эти чистые руки… В наше время вернуть что-либо практически невозможно. Вы - необыкновенная девушка!
        Соня вместо ответа протянула бумажник. Мужчина взял его, открыл, вытащил на тусклый свет фонаря часть содержимого и удовлетворенно положил купюры и кредитки на место.
        После того, как бумажник благополучно скрылся в его кармане, мужчина схватил Сонину руку и поцеловал. Ее хилое тело расплылось от удовольствия по скамейке, она даже закрыла глаза, ожидая продолжения:
        - Ну что вы, что вы, - трепетно шептали ее губы.
        - Ничего! В том-то и дело, что - ничего!
        Вместо мужчины с Соней сидела подруга. Того уже и след простыл.
        - Упустить такого мужика! Как ты могла? - укорила она Соню.
        - Он меня вывел из равновесия, - призналась Соня, - и полностью обезоружил своим поцелуем.
        - Нашел, что обезоруживать, гад. Я бы на твоем месте уцепилась за него двумя руками и всеми ногами. Ну, ничего, у нас еще есть завтрашний день.
        Завтрашний день был. Но импозантного брюнета уже не было. Он спешно уехал в столицу.
        День двадцатый
        ДАРЕНОМУ КОНЮ В САЛФЕТКИ НЕ СМОТРЯТ
        Роман Стрелкин вскочил ни свет ни заря. День рождения! Он не мог забыть, что сегодня назначен его День рождения! Ею, самой прекрасной и непредсказуемой. Она так решила - сегодня будет его день. Будут гости, поздравления, тосты. А с чего она так решила? Да ладно, какая разница. Главное, что она сама придет его поздравить. Быть может, даже поцелует… в щечку. Нет, он подставит ей губы! Стрелкин свернул губы трубочкой и приложился к зеркалу в ванной, где эхом раздался его смачный поцелуй. А потом, когда все гости разойдутся… Как вовремя все-таки заболел дед!
        - Ты что? Какой день рождения? Когда я буду покупать подарок? - возмущалась Соня, которую поставили перед фактом. - Ничего страшного, обойдутся без меня.
        - За подарок не беспокойся, я найду сама, что ему подарить. Придешь с работы, переоденешься и пойдем. Не ерепенься, - уговаривала Соню подруга, - там будут все свои.
        - Кто эти свои? Стрелкин, что ли, который меня бросил?!
        - Забудь про Стрелкина. Там будет вся тугуевская богема. А они такие порывистые и неожиданные! Способны на самые неординарные поступки, такие как женитьба.
        Лариса это знала точно, у нее уже был подобный опыт с одним богемным журналистом. Хотя он и сбежал от нее к черту на кулички.
        Она с таким трудом уговорила вчера вечером соседа отметить свой День рождения не в январе, как обычно, а сейчас. «Чем ты, Стрелкин, хуже английской королевы? Она может по два раза в год праздновать, а тебе слабо?» Ботаник Стрелкин поддался уговорам только после пятой рюмки, после чего потребовал выпить на брудершафт. Целоваться Лариса с ним не стала, но сделала призрачный намек, что выпьет на этот самый брудершафт завтра на празднике, который Стрелкин организует. Тот, естественно, обещаниям поверил, но организовать ничего не смог. Поэтому Ларисе с утра пришлось самой обзванивать всю богему и приглашать на сходнячок. У всех была одна отговорка, та же, что и у Сони, - на покупку подарка не оставалось времени. Но, узнав, что это совершенно необязательно, все быстро соглашались. А почему, собственно, вечером не потусоваться у Стрелкина дома? Тем более что его вредная мамаша отправилась в деревню навещать заболевших родственников.
        Соня все-таки нашла, что подарить Стрелкину. Все знали страсть Одуванчиковой к ручной работе. Та, если не жевала, то обязательно что-нибудь плела. На этот раз, войдя в диспетчерский отдел, Соня увидела в руках Одуванчиковой мелькающий крючок и почти готовую белую салфетку.
        - Мама милая! Какая прелесть, - восхитилась Соня этим предметом истинного мещанства.
        - Правда нравится? - обрадовалась Одуванчикова. - Хотите, подарю? На долгую память. Может, - она на этом месте всхлипнула, - уже и не свидимся. Так и помрем: вы - в Германии, я - под козлом.
        - Не стоит думать о плохом, - приободрила Соня, - нам всем еще жить да жить.
        - Разве ж это жизнь! - воскликнула Одуванчикова и указала толстым пальцем на отпечатанный на стандартных листках бумаги текст. Громкий заголовок гласил:
«Худеем за 25 дней!» - Ни кусочка лишнего в рот!
        Пришлось уговаривать сотрудницу не сводить счеты с жизнью и забрать белоснежную салфетку с выпуклым дном. У Одуванчиковой не всегда получалось то, что она хотела сплести. И на этот раз получилась очень своеобразная салфетка. Если ее хорошенько тряхнуть, она выпячивала свое дно и становилась похожей на шляпу. Но, как решила Соня, дареному коню в салфетки не смотрят. Тем более что Стрелкин в ее душе оставил гнусный отпечаток, из-за чего она не хотела бы иметь с ним никаких дел. Но, раз у него соберутся друзья, так и быть, она зайдет. На минутку, чтобы оценить обстановку. Вдруг, действительно, попадется кто-нибудь порывистый и неожиданный. Время безжалостно прет на ее хрупкую надежду получить заветную печать в паспорт. Да и салфеточка очень даже ничего, все же ручная работа.
        - Классная панамка! - обрадовалась Лариса, увидев то, что приготовилась дарить Соня. - Ему в самый раз будет за бабочками гоняться!
        Стрелкин так не думал. Он вообще ничего не думал. При виде Ларисы у него начисто отшибло мыслительную способность. Роман вежливо поздоровался с Соней, благодарно напялил салфетку себе на голову и стал увиваться за подругой.
        - Это не панамка, - успела лишь сказать вслед удаляющейся в полумрак парочке Соня. - Это ручная работа…
        Но им было наплевать. Зато Соне - нет! Какое там, зашла на минутку и оценила обстановку. Оценивать было некого! Хотя нет, в комнате под громыхающую музыку кто-то танцевал. - Соня это почувствовала. Видеть только этого она не могла, потому что не было света. Она вспомнила - когда-то в школьные годы редкие вечеринки, на которых ей приходилось бывать, тоже обязательно проходили в темноте. Но тогда это обстоятельство совсем не огорчало, а даже наоборот, радовало. Что же изменилось с тех пор? Зрение стало хуже? У молодежи, как и у котов, имеется свойство видеть в темноте. У них в это время все, как у котов.
        - Мяу, - неожиданно раздалось над Сониным ухом, когда она шагнула в темноту зала. - Вы чья-у?
        Началось, с горечью подумала Соня. Может, это Квазимодо какой-то, а может, и нет? Она решила не рисковать, то есть откровенно не грубить.
        - Я так, на минутку зашла.

«Останься со мною на несколько минут», - надрывался магнитофон.
        Соня сделала пару шагов, чтоб не оставаться с мяукающим созданием неизвестного вида, и остановилась у стены. Она отчетливо представила себе на этом месте диван. Она точно помнила после свидания со Стрелкиным, что здесь должен стоять диван. Соня нащупала рукой мягкую обивку и присела на подлокотник. Он почему-то оказался довольно твердым и костлявым. Ну, да, вспомнила Соня, этот подлокотник такой и есть, в тот раз она больно ударилась об него головой. Соня поерзала, устраиваясь поудобнее, и нащупала рядом еще один такой же костлявый подлокотник. Она пощупала повыше…
        - Щекотно, барышня! - захихикал кто-то, и подлокотники затряслись. - Но если вам нравится, можете продолжать…
        Глаза Сони, что называется, уже привыкли к темноте и стали различать смутные очертания. Диван действительно стоял на том самом месте, где его запомнила Соня. На диване сидел парень, а на его коленках ерзала Соня.
        - Мама милая! Я вас не заметила, - извинилась она. - Тут так темно.
        - Да ладно, сидите, чего уж, - согласился парень, - все равно больше сидеть негде.
        Соня вспомнила, что диван был в этой комнате единственным сидячим местом.
        - Давайте познакомимся, - предложил парень.
        - Соня, - выдавила из себя Соня, пристально вглядываясь в подоконник, на котором заметила обнимающуюся парочку.
        - Боливар, - представился парень. - Предвосхищая ваш вопрос, отвечу: меня назвали не в честь коня, который не выдержал двоих, а просто так. Маме очень нравилось сочетание Боливар Борисович. Но можете не утруждать себя запоминанием трудно выговариваемых имен и фамилий, зовите меня просто Бэлом.
        - Хорошо, Бэл, - согласилась Соня, вглядываясь в сидящих на подоконнике. - Отлично, - обрадовалась она, не узнав в них Ларису с Романом.
        - Вы так думаете? Тогда вы - вторая после моей мамы, кому нравится эта белиберда.
        Тут кто-то рядом освободил место, и Соня сползла с коленки Бэла, пристроившись рядом. Они завели милую светскую беседу на тему: а скоро ли подадут горячее, и когда можно будет произнести тост за здоровье именинника.
        Такая возможность представилась через десять минут, как раз, когда все светские темы были исчерпаны, и осталось лишь поговорить о погоде. Стрелкин прошел через всю комнату и щелкнул выключателем.
        - Да будет свет! - радовался он, отдавая команды. - Несите торт!
        Из кухни показалась Лариса, держащая огромное блюдо с тортом и свечками. Пока все глядели на нее, Соня посмотрела по сторонам. Так, понятно, праздничного стола нет. Есть фуршет, накрытый на журнальном столике, у которого устроились два жующих гостя хилой комплекции с подозрительно опухшими животами. Рядом с ними был пристроен наконец-то замолчавший магнитофон и валяющиеся диски. Диджеи, догадалась Соня и посмотрела рядом с собой. Мама милая, какой симпатичный парень! Тот самый, у которого она сидела на коленях! Дура, нужно было там и оставаться, какая-то брюнетка теперь не сводит с него глаз.
        - Тост, - закричала Соня, пытаясь привлечь к себе внимание, - сейчас нужен тост!
        - Я скажу, - вылезла пышной грудью вперед брюнетка. - У меня есть.
        То, что у нее есть, никто даже не засомневался.
        - Сначала задуем свечи, - оборвала ее Лариса, которая мгновенно уловила ситуацию. - Сделаем это при свидетелях.
        Она подошла к Соне с Бэлом, взяла их за руки и притянула к журнальному столу, на котором пристроила именинный торт.
        - Классная пара, - сказала она собравшимся, - так подходят друг другу!
        Соня засмущалась, а парень усмехнулся. Но его усмешка утонула в восторгах Стрелкина, который ринулся задувать свечи. Делать это он предпочел, крепко сжимая Ларису в объятиях. Та удивленно таращила глаза, но особенно не сопротивлялась. Все четверо задули неподдающиеся с первого задува несколько свечек и потянулись за бокалами.
        Соня знала, что много пить ей категорически нельзя. Собираясь на вечеринку, она не успела поужинать. На работе, крутясь в делах, не успела пообедать. А завтракать вообще не входило в ее планы. Так что на голодный желудок ее должно было сильно развезти, тем более что закусить было совершенно нечем. Но в эйфории праздника, а большей частью от того, что симпатичный парень обращает внимание только на нее, Соня забыла обо всем. Как Стрелкин, у которого при виде Ларисы срабатывал условный рефлекс отключки мозгов. Тостов наговорили много. И пышногрудая брюнетка, оказавшаяся дальней родственницей Стрелкина, и Лариса, и Бэл… Потом Соня помнила смутно, кто, что говорил.
        - Соня, на работу пора! - будила ее Лариса следующим утром.
        - Мама милая, он подумает, что я - анонимный алкоголик! - ужаснулась Соня, очнувшись в Ларисиной постели. Та жила по соседству со Стрелкиным.
        - Вряд ли. Вчера он был в таком же состоянии, что и ты. После того, как ты сплясала на столе, он уже плохо соображал.
        - Я плясала на журнальном столе?! - ужаснулась Соня.
        - И показывала стриптиз, - засмеялась подруга. - Раздевала только почему-то Стрелкина. Кричала «Гип-гоп ура!» и махала его белой панамой.
        - Это салфетка, - еле произнесла Соня, прислушиваясь к ноющей головной боли.
        Ситуация вышла из-под контроля. Мало того, что она напилась в зюзю, так и ничего не помнила. Творила невесть что и невесть с кем!
        - Не волнуйся, он от тебя ни на шаг не отходил, - будто догадалась о мыслях подруги Лариса. - Вы даже о чем-то договорились.
        - О чем?!
        - Ну, я же не знаю, - развела руками Лариса, хитро прищурившись, - но, возможно, догадываюсь. Вы договорились встретиться!
        - Мама милая! А где?
        - Вспоминай сама. В сквере? В «Ладушках»?
        Соня отрицательно покачала головой.
        - А лодочная станция ничего не навевает? - допытывалась подруга.
        Лодочная станция навевала грустные воспоминания юности. Тогда Соне было восемнадцать. Мама познакомила ее с приличным мальчиком, поступившим в экономический институт на параллельный курс. У него были обеспеченные родители и заботливая бабушка. Она умела хорошо готовить и печь пирожки. Вот только мальчик ничего не умел. Даже грести веслами. После трех гребков их лодка перевернулась, и Соня чуть не утонула в затхлой воде.
        - Нет, там я уже нахлебалась. - Она была уверена, что ее сознание, даже притупленное алкоголем, никогда бы не назначило свидание на лодочной станции.
        - Если у тебя плохо с памятью, значит, ты воспользовалась запоминающим устройством.
        Соне пришлось встать и вытряхнуть всю сумку, чтобы убедиться, что никаких записей она не делала.
        Расстроенная, она уже спешила на работу, когда к Ларисе зашел сосед. Он выглядел немного помятым, но довольно счастливым. Его белая рубашка, накинутая наспех, была покрыта следами от губной помады.
        - Это что такое? - возмутилась Лариса.
        - Я тоже не понимаю, - удивлялся Стрелкин, - откуда это взялось?
        И он распахнул рубашку. На его волосатой груди было нацарапано сиреневыми чернилами: «Бэл…» и дальше шел неразборчивый ряд цифр. Соня вытащила из сумки свою любимую ручку с сиреневыми чернилами и черкнула ею по Стрелкину. Ручка была та же.
        Подруги усадили Стрелкина и принялись разбирать корявый почерк нетрезвого менеджера. Соня не помнила, как это все писала. Но, зная свою привычку писать на всем, что попадается ей под руку, не сомневалась в своем авторстве. Очевидно, что она записала телефонный номер Бэла. И наверняка пообещала ему позвонить. Дура! Даже в пьяном угаре она, следуя предубеждениям, не дает своих координат. Теперь, вместо того, чтобы ее искать, он будет сидеть и ждать, когда она ему позвонит! А времени для того, чтобы ждать, совсем не осталось.
        Кстати, она уже опаздывала на работу. Поэтому достала мобильный телефон и сфотографировала Стрелкинскую волосатую грудь, надеясь в спокойной обстановке разобраться в собственном почерке.
        Стрелкин тем временем улегся на диван, а Лариса склонилась над ним, читая надпись. Когда Соня захлопывала подъездную дверь, ей вдогонку донеслось:
        - Первая цифра точно двойка!
        - Вторая похожа на единицу! - голосил вместе с Ларисой счастливый Стрелкин.
        Все утро Соню отвлекала мысль о сделанной накануне надписи. После того, как она более-менее разобралась с документами, ее мысли снова занял корявый код. Она достала мобильник и щелкнула по картинке со Стрелкиным. Странная надпись. Цифр всего пять. Значит, номер не международный, не междугородный, а тугуевский. Бэл - ее земляк. Это уже что-то. К тому же он ей представлялся. Фамилию с отчеством, как он и просил, она не запомнила. Зато имя втемяшилось ей в голову каким-то конским названием. Но каким?! Соня стала вспоминать, глядя на фотографию Стрелкина.
        - Бэл - производная от чего?
        - Ого, - раздалось у нее за спиной, - вот это Бельмондо! Какая грудь, какие бицепсы!
        Усачев ехидничал. На самом деле у Стрелкина не было ни того, ни другого. Нет, безусловно, все было. Но не в таких выражениях, какие использовал для описания этих частей тела Усачев.
        - Некоторым, конечно, все равно, - продолжал он свой монолог, прикрывая рукой заплывший после схватки с Эдуардом глаз. - Я считаю, главное, чтобы человек был хороший.
        - И не требовал тридцать пять процентов, - съязвила Соня.
        - Правильно, а был бы так же, как и я, согласен на тридцать.
        - С каких это пор?
        - С этих самых, - Усачев показал на фотографию Стрелкина и гордо удалился.
        Соня подумала, что теперь все будут знать, что Романцева сидит в своем кабинете и любуется голым мужиком. Ну, и пусть знают. Ей нельзя терять времени. Может, этот Бельмондо - ее судьба. Когда вчера включили свет и она его увидела, что-то кольнуло в глаз. Он показался ей очень похожим на Лешу Воронцова. Она сняла трубку и позвонила секретарше с просьбой найти в пиратской базе данных жителя Тугуева по имени Бельмондо. И снова принялась изучать цифры. Первая, действительно, была очень похожа на двойку. Значит, его номер начинается с двойки. Это сужает поиски. Он не живет в пятом микрорайоне, там все телефоны начинаются с семерки. Остаются еще четыре микрорайона.
        Вторая цифра носатым крючком напоминает единицу. Что это дает? Пока Соня думала, позвонила секретарша и сообщила, что действительно зарегистрирован какой-то Бельмондо. Только в Париже. Соня напрягла память. Нет, симпатичного парня звали не так! Усачев специально сбил ее с мысли. Хочет отвадить от нее всех претендентов, чтобы потом самому жениться на лаборантке. Не выйдет! Она найдет этого Бэла. Как же его зовут?!
        Третья цифра на Ромкиной груди была бы тройкой, если бы не два крючка в две разные стороны. Или три, или пять, непонятно. Соня позвонила Ларисе, поинтересовалась, там ли еще Стрелкин. Конечно, он был там. Они вовсю изучали Сонин код. Судя по вздохам, очень старались.
        - Приглядись к третьей цифре, - попросила подругу Соня, - там два крючка. Один лишний.
        Раздалось громкое «Уй, е!», и Лариса ответила:
        - Это пятерка, точно. Лишним был Ромкин волос на груди. Я его удалила, и воочию убедилась, что это пятерка.
        Три цифры из пяти. Сколько там вариантов по теории вероятности? Соня прикинула, оказалось, не так и много. Всего 20 телефонных номеров без всяких теорий. Можно начать обзвон сейчас же. Но кого ей придется спрашивать? Бэла? А вдруг он ее не помнит? Она робко набрала первую комбинацию цифр и решила действовать конспиративно:
        - Это прачечная? - поинтересовалась Соня, вслушиваясь в дыхание собеседника после его «Алле».
        - Фигачечная! - ответил собеседник. - Это тугуевский институт культуры!
        Сонин парень не мог так беспардонно выражаться. Она положила трубку и вдохнула побольше воздуха.
        Тринадцатым абонентом оказался приятный хрипловатый голос. И что-то толкнуло Соню спросить напрямую:
        - Бэл? Это Соня, здравствуй!
        - Здравствуй, прекрасная незнакомка, - вздохнул голос. - Чего тебе надо?
        - Незнакомка? - изумилась та. - Мы же вчера вместе провели вечер.
        - Вчера? Действительно, была какая-то вечеринка, была какая-то девчонка. Слушай, извини, но больше ничего не помню. Между нами что-то было? Я тебе что-то наобещал? Слушай, не верь мужикам, когда они пьяные!
        Соня расстроилась и положила трубку. Боливар ее не помнил. Да, действительно, его звали этим дурацким лошадиным именем, которое ей сначала понравилось. Соне захотелось позвонить ему снова, обозвать анонимным алкоголиком и посоветовать лечиться. Но она сдержала себя.
        - Четвертая цифра точно единица, - ей позвонила Лариса.
        - Это мне за поведение единица. Нужно меньше пить на голодный желудок.
        День двадцать первый
        ОНИ НЕ СУМАСШЕДШИЕ, ОНИ - МАНЬЯЧКИ!
        Не все тугуевские мужики алкоголики. Многие привыкли думать, что у провинциалов в глубинке одно развлечение - поесть и выпить. Обожраться и ужраться. Ничего подобного. Нет, конечно, есть и такие. Но основная масса находит себе другие развлечения по вечерам: смотрит по телевизору Кордона, во время философских мыслей которого тихо засыпает, или гоняет тещу на кухне за спрятанную самогонку. Но это не то, о чем вы только что подумали. Самогонку в глубинке гонит каждый второй. Каждый третий - не для себя. А для дела. Придет электрик заменить розетку, а они ему вместо денег - стаканчик. Придет слесарь починить унитаз, а они ему бутылочку. Придут гости, а в магазин бежать не надо. Стоит, родная, на балконе, тещей припрятанная.
        Соня особенно не сталкивалась с пьяными мужиками. В их с мамой доме они не водились. Нет, сначала ее мама, как и все нормальные женщины, завела себе мужичка, от него родила Соню. Но потом тот стал спиваться, и она его выгнала. Он уехал на заработки на Северный полюс, и больше ни Соня, ни ее мать о нем ничего не слышали. Только разглядывали черно-белые фотокарточки: вот папа с белым медведем, вот он прикуривает от северного сияния, а вот он спасает пингвинов. Потом отец женился, и карточки перестали приходить. Соня не знала, радоваться ли ей за отца, или горевать за мать, которая так и не вышла больше замуж.
        С такими странными мыслями она сидела поздним вечером на своем диванчике и слушала Кордона. Оставались считаные дни. Вариантов было два: или Одуванчиков, которому нужно было еще экстренно развестись с женой, или Усачев, которого в любой момент могла женить на себе другая. Был еще сосед Чесноков, его заботливо одалживала соседка тетя Туся. Но этот вариант казался Соне совсем пропащим, как и ее сосед. К тому же обещан он был тетей Тусей в порыве жалости, когда она обнаружила ревущую Соню в зарослях детской площадки. Кстати, тогда для чего-то она принесла с собой табуретку и села на нее. Странная женщина. Неожиданная и порывистая. Ох, хватит с меня неожиданностей.
        - Ничего подобного, - заявила с ходу Лариса, - сейчас разработаем четкий план действий. У нас еще остались варианты!
        Для достоверности она потрясла потрепанной брошюрой «Где встретить мужчину своей мечты», оставленную Соней без внимания. Но все же принесенной с работы и даже открытой на иллюстрации, где молодая симпатичная девушка знакомится с состоятельным вдовцом у могилы его жены.
        - А что? Такой тип у нас в кармане! - Лариса ткнула в картинку. Но, заметив хмурое выражение лица подруги, перевернула страницу. - Гляди, еще вариант - он спасает тебя на пожаре.
        Она мечтательно прикрыла глаза.
        - Пожарники, они такие сексуальные.
        - Пожарные, - поправила ее Соня, - пожарники - это жуки.
        - Без разницы. Огнеборцы такие душки! Ты только представь: дым, пламя, все рушится, ты теряешь сознание, он пробирается к тебе через руины, хватает на руки и несет, несет…
        - Куда?
        - Ну, никакой фантазии! Несет тебя на воздух. Выносит и…
        - И грузит мое обуглившееся тело в «Скорую», где врач констатирует мою гибель.
        - Не беспокойся, этого я не допущу. - Лариса завертелась на месте и стала оглядывать комнату. - Что бы здесь поджечь так, чтобы было больше дыма?
        - А без этого никак?
        - Ха-ха! Можно подумать, у нее есть время для того, чтобы перебирать мужиков. Пожарник ей, видите ли, не подходит, душка, огнеборец.
        - Пожарный, - устало махнула рукой Соня, - и я не хочу гореть.
        Она не захотела тонуть - спасатели такие бравые молодцы. Провалиться в канализационный люк - слесари вообще герои, за такую зарплату трудятся в РЭУ. Попасть под машину - лучше под иномарку. Хотя последний вариант навеял кое-какие мысли. Попасть под машину можно было. Но только не ей, Соне, а ему, прекрасному незнакомцу. Пусть лучше он попадет ей под колеса. Она его тихонечко придавит бампером и выскочит, ахая и охая. Потом заберет к себе в машину, привезет домой, напоит чаем и, чувствуя себя полностью виноватой, выйдет за него замуж.
        - Как ты себе это представляешь? - поинтересовалась Соня.
        Лариса тряхнула рыжими кудрями. Кстати, делала она это всегда не к месту и не по делу.
        - Обыкновенно. Поездишь по городу, поймаешь какого-нибудь прохожего и совершишь на него наезд.
        - А если никто не захочет бросаться под колеса?
        - Выедешь на тротуар и задавишь там! Лучше на остановке. Там всегда тусуются мужики.
        - Лариса, ты - монстр!
        Поздним вечером приятельницы выехали на Сонином автомобиле покататься по улицам города. На этот раз за руль села Лариса. Она упросила Соню дать ей немного
«порулить», чтобы не терять навыков управления. Соня согласилась, зная, если что, то именно ей не избежать разборок в страховой компании, в отделе ГИБДД…
        Лариса лихо выворачивала руль и выжимала педаль газа до пола, а на поворотах закладывала такие виражи, которым позавидовал бы сам Шумахер. Хорошо, что на улицах было немноголюдно. Редкие прохожие спешили домой к дивану с телевизором. Молодежь гуляла в традиционном для этого месте - в сквере. Дети видели десятый сон.
        Евгений Ромашкин знал, что он перебегает проезжую часть в неположенном месте. Но Тугуев в принципе был пешеходным городом. По статистике автомобиль был в каждой второй семье. То есть одна семья ездила на этом самом автомобиле, а их соседи передвигались пешком. И делали это назло не по пешеходным переходам, а там, где им казалось удобнее. А удобных мест на здешних дорогах было немного. И чаще всего они никоим образом не совпадали с нарисованным белой краской пешеходным переходом. Некоторые переходы начинались с тротуара, вели через проезжую часть и выводили прямиком на открытый канализационный люк, или утыкались в дорожное ограждение, или упирались в высокий бордюр. Тугуевским дорожным организациям было наплевать, куда они там выводят. Главное, что они есть.
        Но для Ромашкина этим вечером главным было поскорее добраться до места. Поэтому он, как и дорожные организации, наплевал на пешеходные переходы и понесся через проезжую часть напрямую к дому своей медицинской сестры Аделаиды. В его руках до бесчувствия были сжаты красные гвоздики, которые он купил за бешеную цену в ночном магазине.
        Неожиданно из-за поворота вылетела машина, взвизгнула тормозами и остановилась прямо на проезжей части дороги, как раз перед Ромашкиным. Тот виновато улыбнулся в тонированное стекло и продолжил нарушать Правила дорожного движения. Машина дождалась, пока Ромашкин шагнул на спасительный тротуар, и завела мотор. Медленно, но неотвратимо, она поехала на злостного нарушителя. Пузом черкнув по бордюру, машина переползла на тротуар и подтолкнула бампером Евгения в обратную сторону коленок. Они, эти его коленки, предательски задрожали. Он понял, что вредный водитель не собирается отпускать его с миром, и ускорил шаг. Аделаидин дом призывно манил яркими пятнами окон. При желании можно было бы разглядеть и саму Аделаиду, стоявшую на балконе. Но у Евгения не было желания заглядываться на балкон. Было другое, - чтоб зараза-машина врезалась в ближайший столб и отстала от него. Однако «девятка» упорно передвигалась по тротуару, протискиваясь и маневрируя между столбов и урн, норовя снова толкнуть Ромашкина бампером.
        Вокруг никого не было, стояла зловещая тишина, прерываемая гулом мотора. Ромашкину стало казаться, что он стал героем какого-то жуткого боевика, в котором машина-призрак из параллельного мира готовится его немедленно уничтожить. А из-за угла на него выскочит черная кошка…
        Кошка выскочила не из-за угла, а из урны. Животное вцепилось было в гвоздики, но, заметив машину перед урной, взвизгнуло и прыгнуло на спину Ромашкину.
        От неожиданности тот потерял равновесие и свалился мешком под колеса «девятки».
        - Какой мужичок. - Лариса склонилась над Евгением, разглядывая его испуганное лицо. - Мордочка пухлая, ушки торчат, волосики есть на лысинке. Соня, - крикнула она подруге, оставшейся в машине, - ну что ты сидишь? Помогай погрузить товарища, на которого мы нечаянно и случайно наехали.
        Из машины вышла вторая девушка, при виде которой Ромашкин понял все. Это была та самая очаровательная блондинка, которая приходила к нему на прием. Ромашкина перекосило. Та блондинка была явно не в себе! Силы небесные, подумал Ромашкин, я попал в руки к двум сумасшедшим!
        Соня тем временем склонилась над Ромашкиным и также узнала врача-терапевта. Было совершенно очевидно, что у этого типа шуры-муры с медсестрой. Это доказывали и цветы, вырванные из пасти кота, но все еще сохранившие зелень своих стеблей. Наверняка спешил к ней на свидание.
        - Не стоит с ним возиться, - сказала Соня Ларисе и пошла обратно.
        Ромашкин понял, что одна сумасшедшая собирается его прикончить.
        - Милые девушки, - пролепетал он, - не беспокойтесь, я в полном порядке. К вам у меня никаких претензий.
        - Зато у нас к тебе есть. - Лариса отдала Соне команду: - Грузи тело!
        Ромашкин испугался еще больше и со словами «Я сам, я сам», быстро залез на заднее сиденье «девятки». Машина взревела и понеслась в сторону, противоположную дому Аделаиды. Евгений лихорадочно стал перебирать варианты того, что с ним могут сделать две не совсем адекватные личности женского пола. Самый худший, по его мнению, вариант, был - съесть. Но о людоедах в Тугуеве ничего не было слышно, поэтому он успокоился и попытался справиться со страхом. В конце концов, следует дать им понять, что он, прежде всего, мужчина, на которого приходится по статистике две женщины. Фактически - ценный кадр, губить его - нецивилизованно и глупо. Конечно, если они схватятся за мысль, что двум женщинам он все равно не достанется, а повезет лишь одной, он может ответить им, что этой одной очень-очень повезет. На этой почве они разругаются, не поделят его… и, если он не успеет сбежать, укокошат со словами «не доставайся ты никому». Ромашкин снова задрожал.
        Машина подъехала к дому и остановилась. Рыжая водительша повернулась к Евгению и заинтересованно спросила, как он себя чувствует.
        - Ужасно, - честно признался Евгений, бледнея.
        - Вот и отлично, - обрадовалась рыжая и выскочила из машины.
        Вторая тоже выскочила, но она почему-то не радовалась, а все время старалась уговорить приятельницу избавиться от Ромашкина. «Какая кровожадная особа, ей бы хирургом работать», - думал терапевт, глядя на Соню, которой все это не нравилось.
        Тем временем Лариса предложила ему выйти и подняться на пятый этаж. Во дворе было темно и пусто, поэтому Ромашкин решил позвать на помощь в подъезде. Должны же быть там люди! Но он жестоко ошибался, там были не люди, а соседи. А соседям, в отличие от людей, совершенно безразлично, кто кричит на лестничной клетке. Поэтому на Ромашкинское «А-А-А!» отреагировала только Лариса, подхватившая его за талию.
        Вдруг дверь одной из квартир все-таки открылась. Оттуда вышла колоритная бабуля. Ромашкин сначала обрадовался и решил броситься ей в объятия. Но, приглядевшись, он понял, что и эта бабуля приходила к нему на прием в один день с белобрысой сумасшедшей. Кстати, и она отличалась от нормальных людей неадекватным поведением. Бабуля притащила с собой кота и требовала измерить ему давление. Их уже не двое, а трое. Трое сумасшедших и один терапевт! Аделаида никогда его не дождется. Он слышал, что пациенты могут мстить за ошибки врача, но не думал, что это произойдет именно с ним. Его сумасшедшие пациенты организовали целый заговор. От безысходности Ромашкин завыл.
        Бабуля презрительно оглядела воющего терапевта с ног до головы и схватила Соню за руку.
        - Ну и кого ты нашла? Что за заморыш? Лучше бы моему внуку позвонила!
        И, неодобрительно качая головой, потопала вниз.
        Ромашкин облегченно вздохнул, двое, гораздо лучше, чем трое. Хотя старушка говорила о каком-то внуке. Значит, количество сумасшедших может увеличиться за счет бешеного мужика, которому звонит эта белобрысая при разборках. А к чему это бабка спросила про заморыша? Они что, все-таки решили его съесть? У Ромашкина задрожали коленки.
        - Как его колбасит, - порадовалась Лариса, помогая Ромашкину одолеть последние ступеньки, - подольше пролежит.
        Ромашкин понял, что есть его сразу не собираются, возможно, положат в холодильник.
        Когда он вошел в квартиру, то понял все. Он не ошибался. Здесь правили бал порядок и чистота - первый признак того, что женщина - хозяйка квартиры находится в неадекватном состоянии.
        У нормальных людей обязательно найдется уголок, где, несмотря на чистоту, останутся какие-то неубранные вещи. Невозможно постоянно рассовывать вещи по местам, когда ты занят творческим процессом, физическим трудом или просмотром телепередач. У нормальных людей выставленный в центр комнаты стул мгновенно заполняется брошенными вещами. И они, эти нормальные люди, чаще всего просто отставляют стул в дальний угол комнаты, ну, в крайнем случае, прикрывают его неброским пледом. В Сониной же комнате не было ни лишних вещей, ни стула. Зато в кухне устрашающе гудел огромный холодильник.
        Когда Ромашкину дали старые залатанные тапочки, в его глазах совсем помутилось. Она еще латает тапочки! Он еле дошел до дивана и свалился на стоящую по-солдатски торчком диванную подушку.
        Соня и не знала, что ее порыв перед отъездом провести генеральную уборку, которую она делала раз в год, вызовет такую негативную реакцию у гостя. Ей и самой было неловко за латаные тапочки, но других мужских тапочек в ее доме не водилось. Эти единственные, когда запросили каши, заботливо залатала приехавшая из деревни родственница Саша, пока смотрела сериал про американских домохозяек.
        Но делать было нечего. Раз они с Ларисой сбили этого типа, придется за ним ухаживать.
        - Где болит? - Ромашкин открыл глаза и увидел перед собой склоненную рыжую шевелюру.
        Его рука дернулась и показала на сердце.
        - Он что, сердечник? Ты же его стукнула бампером по коленкам, - ужаснулась Соня.
        - Когда у тебя болит голова, укол делают совсем в противоположное место, - рассудила подруга, - так и у него: удар пришелся по коленкам, а заболело сердце. У тебя есть сердечные капли?
        Соня отрицательно покачала головой.
        - Ну не везти же его в самом деле в больницу?! Дай хотя бы валерьянку.
        Пока Соня бегала за валерьянкой, Лариса полезла к Ромашкину развязать галстук. Следом за галстуком она принялась расстегивать пуговицы на рубашке. Евгений совершенно очнулся, когда ласковая женская рука коснулась его голого живота, - маек терапевт принципиально не носил.
        Вот оно что, подумал Ромашкин, они не городские сумасшедшие, они - сексуальные маньячки! Это меняет дело. Раз так, Аделаида может подождать. Он попытался ответить Ларисе на ее ласки.
        - Тише, тише, - засмеялась та, - Соня, ему уже гораздо лучше!
        Ромашкин понял свою ошибку и тяжело вздохнул.
        - Бедненький, - пела Лариса ему на ухо, - ударили его машинкой больно. Какие нехорошие девчонки.
        Но, вспомнив, что девчонки-то, это они и есть, перешла к другой теме.
        - Хорошенький такой, толстячок лысенький, наверное, некому ему чайку тепленького дома подать в постельку, с вареньицем малиновым, чтоб не заболел…
        Ромашкин радостно закивал головой. Так ласково с ним еще не говорила даже Аделаида.
        - Соня, - крикнула Лариса в сторону кухни, - он - холостяк!
        Ромашкин почувствовал подвох.
        - И жениться-то он не собирается, - продолжила припевать Лариса.
        Евгений утвердительно закивал головой.
        - …на ком попало. Ему нужна заботливая девушка, - Лариса поправила подушку, удобнее пристраивая на ней голову Ромашкина, - чтобы ценила лысика и любила его. - На этих словах она поцеловала терапевта в макушку. - Болит сердечко?
        Ромашкин расслабился, но кивнул.
        - Соня, ну, где ты там ходишь?! Человеку плохо! - крикнула Лариса и добавила, глядя на Евгения: - Некому за бедненького заступиться. Ух, я уж их!
        Ромашкину понравилось. Ему почему-то понравилось валяться на чужом диване, когда рядом сидит симпатичная сумасшедшая, а может, просто неадекватная девушка, и заботится о нем так, как это делала в далеком детстве его мама. Он попытался сравнить напористую Аделаиду с мягкой Ларисой, как раз в это время накрывающей его теплым одеялом. Лариса выигрывала.
        Наконец-то в комнате появилась Соня. В руках она держала поднос, на нем стояла чашка с чаем, блюдце с вареньем, корзинка с печеньем и рюмка с валерьянкой.
        - Извините нас, пожалуйста, - пролепетала Соня, ставя поднос на столик у дивана, - мы почти не нарочно на вас наехали, совершили ДТП, мы просто катались по городским тротуарам…
        Ее руки забегали по воздуху, выискивая там, каким образом можно объяснить, почему они катались по тротуарам.
        - Ведь многие, - здесь Соня запнулась, - катаются по тротуарам…на роликах там, на велосипедах, на автомобилях…
        Она замолчала, а до Ромашкина дошла простая истина: эти две девицы считают, что сбили его своим автомобилем и теперь пытаются замять дело.
        - Ладно, девчонки, - сказал он, усаживаясь на диване, - давайте сюда поднос.
        Ему понравился чай, заваренный Соней, варенье и печенье, после чего Евгений изъявил желание выпить с Ларисой на брудершафт. Она сначала отказывалась, оправдываясь тем, что у нее намечаются серьезные отношения со Стрелкиным. Но Ромашкин теперь уже действовал напролом. Он требовал не только брудершафт, но и Ларисин телефон, грозя зафиксировать телесные повреждения (которых у него не было, но был знакомый травматолог), полученные в результате ночного ДТП.
        Лариса сдалась. Выпила с терапевтом, дала ему Сонин телефон, выпила с ним еще. Соня с ужасом наблюдала, как вместо того, чтобы пить, Лариса выливала вино, купленное ею для дорогих гостей, на только что почищенный ковер. Ромашкин, к счастью Сони, все лил в себя. Через два часа он был совершенно невменяем. Подруги помогли ему добраться до дома (адрес нашли в паспорте), открыли ключами дверь и погрузили терапевта на постель.
        - Лучше б я заваривала чай, - посетовала Лариса, - а ты расстегивала ему рубашку.
        День двадцать второй
        - МАМО, Я ХОЧУ ЖЕНИТЬСЯ
        - Танцуй! Смотри, что у меня есть! Танцуй!
        Утро следующего дня началось с того, что ни свет ни заря примчалась Лариса, разбудив Соню. Они стояли в тесном коридорчике, где Лариса, махая перед Сониным лицом каким-то документом, предлагала ей исполнить танец живота.
        - Ну, и что у тебя? Письмо от итальянца? - бурчала Соня, силясь не закрывать сонные глаза.
        - Соня, проснись! - радовалась чему-то подруга. - Если бы это было письмо от итальянца, танцевала бы я. А это…
        Она раскрыла документ на пустой страничке.
        - Мама милая! - увидев эту страничку, Соня окончательно проснулась. - Это же паспорт. Чужой?
        - Отгадала, отгадала, - Лариса пропрыгала на кухню и подскочила к чайнику.
        Соня отняла у подруги чужой документ, и прежде чем прочитать, что там в нем написано, для достоверности еще раз протерла глаза. Так и есть. Паспорт на имя Евгения Ромашкина с пустой страничкой семейного положения. Ну, и чего она радуется? А с чего это Соне танцевать? Этот самый Ромашкин по уши втюрился в Ларису. Веселенькая же будет картина, когда Соня предложит ему на себе жениться.
        - Сонька, ты - сонная Сонька! - недоумевала Лариса. - Как можно не понять такой простой операции: ты идешь в загс со своим и его паспортом, там ставят печать и дело сделано - ты замужняя дама.
        - Но и он тогда женатый кавалер.
        - Какая ему разница будет после этого? Он же думает, что где-то потерял паспорт. Его нашли и влепили штампик о браке.
        Соня не сдавалась. Ясно было, что на этом самом штампе будет четко стоять ее имя, фамилия и еще какие-нибудь выходные данные. Лариса утверждала, что Соня может сказать, что тоже теряла свой паспорт, и этим воспользовались мошенники…
        Они сидели с дымящимися чашками ароматного кофе, отпивая его мелкими глотками, и разглядывали пустую страничку паспорта Ромашкина. Искушение было велико. Какой-то штампик, и перед Соней вся красивая жизнь нараспашку. Но если обман обнаружится, Соня попадет в такую переделку, что красивая жизнь перед ее носом захлопнет свои и так негостеприимные двери.
        - Нет, - Соня покачала головой. - Я не могу. Нужно его согласие.
        - С этим будет труднее, - вздохнула Лариса, но буквально через мгновение снова воспрянула духом. - Сонька, я - генератор идей! Раз с этим будет тяжело, возьмемся за другого.
        - У меня уже нет времени. Через пару дней мне придется признаться шефу, что я так и не смогла стать замужней дамой, а там…
        - Да за два дня можно добежать до китайской границы и вернуться оттуда с китайским ширпотребом.
        Соня смутно представляла, как Лариса может это проделать, но призадумалась.
        - Не переживай, этот другой у нас уже в кармане!
        Ларисин план оказался очень даже ничего.
        Он заключался в том, что они находят паспорт, владелец которого сам хочет поставить на пустую страничку брачный штамп.
        Безусловно, в природе таких мужчин не существует. Они, как правило, женятся по каким-то уважительным причинам: или потому, что пренебрегали средствами защиты, или у них на время отключились мозги. У Сони таких вариантов не было. Значит, нужно было браться за исключения из правил. А такие были.
        Они, эти исключения, валом валили из ближнего зарубежья. Пристраивались в жилищном хозяйстве на низкооплачиваемых работах, куда местные ни в какую не шли, так как предпочитали только хорошие деньги или сидели дома и пили. Представители ближнего зарубежья были дворниками, сторожами, слесарями… Каждый второй из них, по словам Ларисы, мечтал жениться на русской, чтобы стать гражданином великой страны и в ней остаться на постоянное место жительства. Вот среди этого контингента подруги решили найти мужа для Сони. Вернее, решила Лариса, а Соня, как амеба, следовала за ней, всецело полагаясь только на судьбу.
        Судьбой оказалась Варвара Петровна, начальник местного РЭУ. Под ее чутким руководством трудились два таджика, два украинца и один женатый молдаванин. Его отмели сразу, как не подающего надежд.
        Для начала решили встретиться с таджиком, который плохо разговаривал по-русски, но на вид казался очень сговорчивым. Соня решила сделать это, не откладывая, в
«Ладушках». Она боялась, что ее с таджиком увидит кто-нибудь из знакомых, и тогда разговоров не оберешься.
        - Пусть разговаривают, - отмахнулась Лариса, когда они устроились за столиком в ожидании претендента на замужество. - Все равно узнают. Ты не сможешь это скрыть. Придешь завтра на работу с фамилией Бары-оглы и приведешь мужа-таджика.
        - Нет, я собираюсь оставить свою фамилию.
        - Все равно придется показать паспорт со штампом, а там эта фамилия Бары-оглы.
        - Ну, и к чему ты клонишь? - испугалась Соня.
        - Тише, тише, - Лариса указала на дверь, - идет.
        Действительно, прямо на них шел молодой мужчина нерусской национальности. О его внешней привлекательности Соня даже не подумала, ей было гораздо важнее, что у него внутри. Не в смысле больных органов. Он интересовал ее в смысле души. А так как глаза - зеркало души, то Соня всмотрелась именно в них. Черные бездонные глаза. Она вздрогнула. Они ничего ей не говорили.
        - Али, - представился парень и сел за их столик. Он не перепутал столики по одной простой причине - утром в кафе сидели только две подруги.
        - Хорошее имя, - обрадовалась Соня, - а как ваша фамилия?
        Фамилия оказалась хуже, ее невозможно было выговорить.
        - Оставишь свою, - подсказала Лариса.
        Она и повела первую часть светской беседы. Хотя совершенно не знала, как вести себя с восточными мужчинами. Из книг, своего опыта у нее еще не было, следовало, что они любят скромных и тихих. Такой она решила представить Соню, да та и так сидела, в рот воды набравши. Ей же самой терять, а вернее, искать, было нечего.
        - Отличная сегодня погода, - начала Лариса.
        - Да, - закивал Али, - меньше махать метла.
        Он работал дворником.
        - Солнце светит, - грустно вставила Соня.
        - Но тучки набегают, - оборвала ее подруга. - А по какой причине вы, Али, приехали к нам из своей солнечной страны?
        - Денег надо, - ответил парень и щелкнул пальцами, подзывая официантку. - Плова дай.
        Та ответила категорическим ответом. Утром в «Ладушках» были только блины. Парень сильно огорчился, но на блины согласился. Лариса заказала три порции, заранее зная, что расплачиваться придется им. Парень еще не заработал ни копейки.
        - А для чего деньги? - задала дурацкий вопрос Лариса, но Али на него ответил.
        - Семья кормить.
        Девушки растерялись. Так таджик был женат? Варвара Петровна клялась, что он ищет русскую жену!
        - Какую семью? - поинтересовалась Лариса. - Отца с матерью?
        - Ата, мама, - парень загибал пальцы, - жена…
        - Так ты женат?! - возмутилась Лариса, но замолчала, - официантка принесла блины.
        Парень кивнул и схватил маслянистый блин.
        - Но Варвара Петровна сказала, что ты хочешь жениться?!
        - Хочу, - согласился парень, смачно жуя.
        - Разведешься с той…
        - Нет, возьму еще.
        - А, - догадалась Лариса, - он хочет гарем.
        Парень схватил следующий блин и утвердительно покачал головой.
        - Я не хочу в гарем! - заявила Соня. - Зачем мне в гарем? Мне и так неплохо.
        - А будет еще лучше, - Лариса пихнула Соню под столом ногой, - какая тебе разница, гарем или не гарем? Был бы штамп. А там уедешь в Германию и поминай как звали.
        - Не, - парень поднял глаза на Соню, - никуда не уедешь. Не пущу. Жена - сиди дома.
        - Мама милая, он собственник, - ужаснулась Соня.
        - А ты как думала, - вздохнула Лариса, - они все собственники. И восточные мужики, и западные. Может, как-то его уговорим?
        Соня посмотрела на парня, его бездонные глаза выражали такую решимость, что ей стало страшно.
        - Уговаривать не будем. В гарем я не пойду.
        - Пусть хоть нормально поест, бай хренов, - сжалилась подруга, пододвигая к нему свою тарелку с блинами. - А то у них все плов, да плов в этом гареме. Жены готовить не умеют.
        Оставался еще один таджик. Вскоре выяснилось, что и он был женат. У них вообще принято жениться довольно рано. Второй таджик, так же как и Али, хотел взять себе русскую жену, третью по счету. У них так принято. И жить с ней сначала здесь, заработав необходимую сумму для покупки отары овец, а потом, продав ее квартиру, переехать к нему в кишлак. Соню такая перспектива не устраивала. Она попыталась объяснить парню, что такое понятие, как фиктивный брак, подразумевает иные супружеские обязанности. Парень с ней согласился, но повторил, что жена должна сидеть дома.
        Следующим в «Ладушки» пришел украинец. При виде его официантка вместо подноса выставила грудь и стала покусывать губы.
        - Глянь, - заметила Лариса, - какая реакция у женщин на этого самца.
        Парень был действительно довольно интересен. Здоровый круглолицый шатен с огромными телячьими глазами. Этот контраст силы и мягкости вызвал у Сони недоверие.
        - Павел, - представился украинец и уселся рядом с ними.
        - Блинчиков? - поинтересовалась внезапно возникшая официантка, кокетливо улыбаясь парню.
        - Охоч я до блинов, - согласился с ней Павел, - волоки пять порций! Якая гарная дивчина.
        К кому относились последние слова, никто из девушек не понял. Но каждая отнесла похвалу на свой счет и осталась довольна.
        - Так зачем вы меня позвали? - спросил парень, обращаясь к Ларисе.
        - Ты женат? - огорошила его та.
        - Не-а, - протянул Павел, - а что? Треба?
        Эта мешанина украинского языка с русским немного охлаждала пыл Ларисы, она не могла быстро переключиться с одного языка на другой. Сказать, что украинский язык она знала плохо, ничего не сказать. В русских школах его не преподавали. Зато ее родители часто затягивали украинские песни на праздничных вечеринках после хорошего возлияния. «Несет Галю воду» она помнила с пеленок. При этом Ларисе представлялась не дивчина с коромыслом, а бурная река, уносившая барахтающуюся селянку. Вот таким образом Лариса, Соня и тугуевская официантка знали несколько слов из этого самого неиностранного иностранного языка. Правда, Соня, в отличие от других девушек, еще смотрела по вечерам новости, в которых показывали Киевскую Раду. Так что она знала пару-тройку шикарных украинских ругательств. Хотя втайне надеялась, что эти знания ей сейчас не пригодятся.
        - Паспорт покажи, - потребовала у парня Лариса.
        - На-те, - Павел протянул выуженный из замызганных джинсов документ.
        Лариса раскрыла его на нужной страничке и улыбнулась. Страничка была чиста как слеза.
        - Пойдет, - она улыбнулась ему так же, как и официантка.
        Соня с неудовольствием отметила про себя, что ей не доставляет удовольствия глядеть, как другие девушки улыбаются этому самому Павлу. Мамочка милая, подумала она, видно, собственничество заразно.
        - Варвара Петровна предупредила тебя, что ты можешь рассчитывать только на фиктивный брак? - подбиралась к теме Лариса. - И никаких гаремов на территории современного российского государства мы не потерпим!
        Павел оторвался от только что принесенной тарелки блинов и сразу закивал головой.
        - Вот и хорошо, - подвела итог Лариса, - вот твоя будущая жена. - И указала на Соню.
        - Хлипкая, - оценивающе покачал головой Павел, - друга еще исть?
        - Чего?! - возмутилась Лариса. - Другую ему, видите ли, подавай.
        - Ну, не хочет, и не надо, - успела вставить Соня.
        - Сидеть! - скомандовала ей Лариса и повернулась к украинцу. - Чем это она тебе не подходит? Смотри, какие у нее большие глаза! А какой чувственный рот! Огромные губы! Большой нос!
        - Неправда, - возмутилась Соня, - нос у меня нормальный.
        - Ну, да, - спохватилась подруга, - нос действительно нормальный, но остальное все - большое!
        - Ни усе. Объемов недостаточно, - смущенно признался Павел, указывая взглядом на Сонину грудь.
        Лариса задумалась, подыскивая аргумент.
        - Ну, не хочет, и не надо.
        - Сидеть! Зато у нее это… квартира большая!
        Этим аргументом Лариса попала в самую точку. Жилплощадью Павел серьезно заинтересовался. Лариса подробно описала ему Сонину квартиру. Где что лежит, как что стоит, сколько шагов от двери до балкона, сколько от кухни до туалета. Узнав, что во всех этих хоромах Соня проживает в одиночестве, Павел сразу же согласился на фиктивный брак. После чего попросил у Сони мобильный телефон. Через пару секунд, набрав пока еще неокольцованным пальцем далекий номер, прислушался, дожидаясь ответа.
        - Он у нас уже в кармане, - радовалась Лариса.
        - Мамо! Мамо! - кричал парень в трубку так, будто старался докричаться до своего хутора и без телефона. - Я хочу ожениться!
        Соня поняла, что он разговаривает с ее будущей свекровью.
        До этого она даже не представляла, какой может быть ее свекровь. Сейчас почему-то возникал образ толстой бабы в национальном украинском костюме, закрепившей свои мощные ручищи на боках достаточных объемов. Стояла она посреди темной, перекошенной избы и разговаривала с сыном по огромному телефону с длинной черной антенной. У ее ног терся жирный облезлый кот, а на плите варился украинский борщ.
        - Мамо хочет приихать на свадьбу, - переводил Павел девушкам. - И брат ихний, и кум, и сват.
        - Сколько народу хочет приехать? - не поняла Соня.
        - Подумаешь, мелочи, - встряла Лариса, - вся его родня.
        - И батько хочет приихать…
        - Понятно, понятно, - закивала Лариса, - пусть хотят дальше.
        Тот закричал в трубку, созывая всю родню.
        - Мамо хочет жить с нами…
        - Что?! Где? - отреагировала Соня.
        - Ей очень нравится диван у балкона, - пояснил Павел, отрываясь от разговора.
        - Что? Какой диван? Она его даже не видела!
        - Когда она его увидит, он понравится ей еще больше. А бате нравится…
        - Ага, солить в моей ванне огурцы, - разозлилась на эту бесцеремонность Соня.
        - Не-а, твоя машина.
        - Так мы уже на «ты»?
        Этого вынести Соня не могла. Мало того, что Павел не имел ни малейшего представления о том, что такое фиктивный брак, так еще и покушался на ее собственность. Нет, подумала Соня, точно собственничество - заразная болезнь. И очень хорошо, что она ею заразилась. А то представить себе трудно, что бы произошло. Перед балконом на диванчике валяется старая хохлушка, в кухне с баллоном самогона живет старый кум, в машине катается старый свекор, а они, молодые, сидят на лестнице?!
        - Тебе какая разница, - принялась уговаривать Соню подруга, - ты же все равно уедешь в Германию.
        - Но, Лариса. Я собираюсь вернуться! И куда я попаду? В теремок, полный украинцев? Он еще и гарем там устроит.
        - Никаких гаремов на территории современного российского государства мы не потерпим!
        Но Соня и без этого не захотела ничего терпеть и делить. Ей отчего-то стало жалко свою тихую однокомнатную квартирку, свою далеко не новую «девятку», себя, одинокую и умную. На глаза навернулись слезы.
        - Ладно, - подвела итог Лариса, обращаясь к Павлу и забирая у него телефон, - ничего хорошего из вашего брака не получится.
        - Как так? - не понял тот.
        - А без родственников ты не можешь? - Лариса не теряла надежду.
        - Мамо, батька, - тот развел руками.
        - Ясно, нам попался маменький сынок.
        - А что, - встрепенулась Соня, - они и там бывают?
        С остальными встречаться не стали. Идея с фиктивным браком провалилась на втором претенденте. Больше пробовать даже и не хотелось. И в одном случае, и в другом все сводилось к гарему: из жен и родственников. Нормальный фиктивный брак в Сонином представлении подразумевал совершенно обратное: поставили печать в паспорт и разошлись, как в море корабли.
        Официантка нервно поставила перед девушками чашки с чаем, фыркнула и ушла. Ушел и Павел, который так и не понял, чем это он не приглянулся несостоявшейся невесте.
        А Соня решила в очередной раз не пускаться во всякие авантюры, а заняться разработкой ближайшего окружения.
        - Может, поедем на кладбище? - предложила ей Лариса.
        - Что, я так плохо выгляжу?
        - Да нет, ты - гарная дивчина, - засмеялась подруга. - Вот и познакомишься с одиноким вдовцом. Я спрячусь за памятник и буду тебе подсказывать.
        - И он рухнет с сердечным приступом, подумав, что это из могилы заговорила его жена.
        - Кстати, неплохая идея! Если сказать то, что нам требуется, выйдет очень даже неплохой вариант!
        - Лариса, нам сейчас требуется немного передохнуть и отвлечься. Завтра выходной, у меня есть приглашение на ток-шоу, которое проводит наше местное радио. Шеф позвонил, договорился, что меня возьмут на какую-то жутко интересную передачу. Представляешь, прямой эфир, микрофоны, режиссеры…
        - А на какую тему?
        - Брак, но это - чистое совпадение. Я и не собиралась идти. Шеф послал для поднятия тонуса.
        - Отлично, сходим и поднимем.
        День двадцать третий
        ЭТО ДЕЛАЮТ ВСЕ ДЕВУШКИ
        Следующий день выдался напряженным. Соня бегала как заведенная, поэтому вечером, когда пришло время идти на запись программы, чувствовала себя выжатой как лимон. Лариса никаких жалоб по поводу Сониного самочувствия слушать не стала, и вместо этого потащила в студию. Потащила в прямом смысле этого слова, потому что студия находилась в двух шагах от Сониного дома - в подвале соседнего. Почему тугуевскому радио нашлось место только в подвале-подполе, никто толком не знал. Но главный редактор чувствовал себя там прекрасно. В каком-то смысле он вел подпольную жизнь, в которой позволял себе разные вольности, отступающие от ежемесячного перечня программ, спускаемого ему сверху. Одной такой вольностью стала бешеная по популярности программа «Радио-сваха». Вся соль заключалась в том, что в качестве гостя приглашалась какая-либо девушка, а роль перца выполняли тугуевские парни, желающие или не желающие с ней познакомиться.
        Короче говоря, Соня сидела, как последняя дурочка, в студии, куда должны были позвонить десятки парней и высказать свое мнение о ней. Представлял ее главный редактор. Делал он это в прямом эфире хорошо поставленным голосом.
        - Дорогие радиослушатели! - орал он в микрофон. - После Николая Баксова мы послушаем с вами Софью Романцеву! Готовьтесь!
        К чему должны были готовиться дорогие радиослушатели, Соня не знала. Но ей предстояло то, что она себе вообразить не могла! Соня поначалу решила, что станет одной из десятка-другого обычных слушателей, занятием которых будет сидеть где-то вдали и наблюдать за процессом. То, что она сама станет непосредственной участницей этого процесса, Соня не ожидала. От испуга и неожиданности у нее задрожал голос, когда главный редактор поинтересовался, удобно ли она устроилась на стуле?
        - Не-е-е-е-е-т, - проблеяла Соня, вертясь из стороны в сторону, пытаясь незаметно ускользнуть за дверь.
        Со всех сторон ее окружали какие-то провода, мигающие лампочки, огромная аппаратура.
        - Спокойно, - сжалился над ней режиссер, - все на мази!
        Соня закрыла глаза и попыталась успокоиться. Для этого ей нужно было на кого-то разозлиться. Она недовольно посмотрела на Ларису, но у той в глазах был такой немой вопрос, что Соня не стала на нее злиться. Действительно, подумала она, если кто-то и подложил мне свинью, так это шеф. Зачем он ее обманным образом заманил на запись передачи? Да еще с таким названием! Да еще с таким режиссером! Да еще с такими помощниками!
        Кстати, у главрежа действительно были два прыщавых юнца, которые числились его помощниками. В чем заключалась их помощь, было непонятно. Юнцы резались в карты, по всей видимости, в козла, напротив стула, где восседала Соня. Конечно, она не ожидала, что они будут спокойно играть в преферанс, она вообще не ожидала, что в присутствии начальника его помощники будут играть в карты. Это злило ее еще больше.
        Когда Баксов закончил свое выступление, Соня дошла до определенной точки кипения и уже больше не дрожала как осиновый лист. Еще каким-то непостижимым образом в ее сумке оказался пресловутый и на время забытый ею красный блокнот, который она раскрыла на единственной заполненной мужскими фамилиями и именами страничке. Видя ее боевой настрой, Лариса поежилась и втянула голову в плечи.
        - Начинаем! - заорал главреж в микрофон. Сзади Сони что-то пару раз щелкнуло. - Дорогие радиослушатели! У микрофона Иван Мешков! Сегодня в «Радио-свахе» я представляю нашу землячку Софью Романцеву! Передо мной сидит очаровательная блондинка двадцати с небольшим лет (за это Соня простила ему все), с упертым выражением лица (тут Соня решила ничего ему не прощать!). Она хочет выйти замуж!
        Прыщавые юнцы оторвались от карт и заинтересованно посмотрели на Соню.
        - За кого она хочет выйти замуж? Спросим об этом саму Романцеву, - он закивал Соне.
        Та наклонилась к микрофону и авторитетно заявила, окончательно успокоившись, представив, что всю эту белиберду сейчас слушает ее шеф:
        - Только не за иностранца.
        - И этим попала в самую точку! - орал Мешков. - Среди тугуевцев нет ни одного иностранца! Перцы! Звоните или шлите SMS! Кто хочет Соню?! А мы пока продолжаем. Соня, вы умеете готовить?
        Соня округлила глаза, но, немного подумав, решила продолжить, как ей показалось, глупую игру.
        - Совершенно не умею.
        - Жаль, жаль, - огорчился главреж, - наши перцы любят хорошо покушать.
        - А я целыми днями сижу на диете, - вредничала главная героиня передачи.
        - Поэтому у нашей Софьи такая отличная фигура!
        После этих слов в комнате раздался пронзительный телефонный звонок.
        - Кто говорит? - поинтересовался Иван. - А! У нас перец по имени Цыган! Что? Это его фамилия Цыган! А имя? О! Оставим фамилию. Итак, Цыган заинтересовался Соней! Соня, ты заинтересовалась Цыганом?!
        Глаза у Сони снова стали как блюдца.
        - Я заинтересовалась, - встряла Лариса, - люблю брюнетов.
        Один из помощников поправил темный ежик на голове и подмигнул Ларисе.
        - Соня тоже заинтересовалась Цыганом! - продолжал врать главреж. - Сейчас мы назначим им свидание! Соня, где бы ты хотела встретиться с Цыганом?
        - В Старой пустыши! - Соня знала, что говорила. Это была самая далекая деревня в Тугуевском районе, автобус там появлялся раз в сутки. По раздолбанной дороге утром он приезжал в деревню, и сразу же, кряхтя, катил обратно в город. Так что гостям приходилось ждать следующего утра, чтобы вернуться домой.
        Ясное дело, позвонившего такой вариант не устраивал и на свидание он не согласился. Соня облегченно вздохнула, но в этот момент пришло первое SMS-сообщение.
        - На Старую пустошь согласен Глюк! Он сообщает, что там хорошая конопля! Соня, хочешь встретиться с Глюком?
        - Коноплю вчера сжег наркоконтроль, - заявила Соня, - вся деревня тащилась.
        - Глюку обломилось! Обломилось! Кто еще желает встретиться с Соней? Перцы, кто желает встретиться с тонкой очаровательной блондинкой чуть больше двадцати? Звоните и пишите! А пока по многочисленным просьбам слушаем Баксова!
        - Ну, ты чего? - надул губы Мешков. - Не порть мне рейтинг! Соглашайся на кого-нибудь. Позаигрывай, пококетничай.
        - Как это? - удивилась Соня, глядя, как тот жеманно изображает ее у микрофона. - Так? Я не смогу.
        - Это делают все девушки! Нормальные.
        - Перебор! - неожиданно вовремя заорал помощник, продолжая играть со вторым в козла.
        - Точно, это перебор, - повторила Соня. - Я согласилась поучаствовать в передаче, а не в каком-то магазине невест. Чувствую себя выставленной на витрину, хоть меня и не видно.
        - А как ты думала, такая у нас работа. Мы все тут, как на витрине.
        Диалог прервала еще одна присланная SMS-ка. Какой-то придурошный Усачев соглашался на 30 процентов.
        - Он не какой-то, а мой сослуживец, - обиделась за коллегу Соня, - это личное.
        - Очень хорошо, что пошло личное. Оно цепляет. Давай побольше личного! Так, спокойно, эфир! И снова мы вместе с вами, дорогие радиослушатели! Соне стало жарко в нашей студии, и она решила раздеться!
        Соня опешила от такой наглости и плотно запахнула кофточку на груди.
        - Соня снимает розовую курточку, расстегивает красненькую кофточку… - продолжал Мешков.
        Она никогда в жизни не надела бы розовую курточку и красную кофту! Соня сидела вся в черном, это был ее самый любимый цвет. Из-за него за глаза Романцеву иногда называли черной вдовой, особенно в те моменты, когда она на пару с шефом принималась инспектировать отделы.
        - Соня снимает красненькую кофточку… - заврался главреж.
        - Козел! - заорал наконец-то выигравший помощник.
        Главреж очнулся и пригрозил ему пальцем, тот закрыл рот рукой и подобострастно мотнул головой.
        - Кто хочет познакомиться с Соней, у которой сногсшибательная фигура?!
        Как будто больше ничего сногсшибательного у Сони не было.
        - Я вообще достаточно эрудированная дама, - заявила Соня в микрофон.
        - Кто хочет эрудированную даму? - тут же подхватил Иван.
        Соня поняла, что как ни крути, тот выкрутит в свою сторону. Не хватает только, чтобы мама сидела сейчас на кухне и слушала местные новости по радио. Вот для нее станет сюрпризом, что на весь Тугуев предлагают ее эрудированную Соню! Она злобно посмотрела на ведущего.
        - Соня злится! Очень злится, что никто не звонит!
        В ту же секунду взорвался телефон.
        - А! Я так и знал, - обрадовался главреж, - никто не может остаться равнодушным при виде того, как раздевается женщина!
        - Не видела и видеть не хочу! - заявила в прямом эфире позвонившая в студию старушка. - Требую прекратить этот разврат и поставить Колю Баксова!
        Мешков, которому во время этой передачи часто звонили раздосадованные старушки, положил трубку на аппарат.
        - Кто еще хочет высказать свое мнение? Звоните! - предложил он, и тут же зазвонил телефон.
        - В нашем доме по улице Мичурина вторую неделю нет горячей воды! - поделился дозвонившийся.
        - Очень плохо, - ответил ему Мешков, - никуда не годится! А как вы относитесь к нашей Соне?
        - Никак. Я ей даже не дальний родственник.
        - Очень жаль, очень жаль! У нее такая светлая голова! Длинные ноги! Такая большая…
        Пока Мешков, разглядывая Соню, думал, что у нее может быть большая, снова кто-то позвонил.
        - Очень большая? А какой размер?
        Соня припомнила, что недавно подобное с ней уже было. Какое-то дежавю.
        - У меня квартира большая! - заявила она, опережая Мешкова.
        - О! - обрадовался тот. - Поговорим о жилплощади! Соня, ты живешь одна?
        Она догадалась, что за этим последует, и решила пофантазировать.
        - С Леопольдом.
        - А кто у нас Леопольд? Иностранец?
        - Нет, кот. Он укладывается каждую ночь на моей подушке, пушистым хвостом обнимает меня за шею, когтями цепляется за соседнюю подушку…
        - Спать с одним котом безнравственно!
        - А я не с одним сплю. В ногах у меня укладываются три борзые, две таксы и один ротвейлер. Ротвейлершу зовут Эльвира - покорительница тьмы, и она очень хорошая девочка! Я вообще люблю животных.
        - Перцы, кто хочет спать с ротвейлером? - жалобно поинтересовался главреж.
        Телефон жестоко молчал.
        Вообще-то, при проведении подобных операций в стиле позвони-мне-позвони ставка делается большей частью на местных сотрудников, которые должны в случае длительного молчания телефонного аппарата позвонить сами. Ведь по тому, как часто отвечают радиослушатели, зависит интерес к передаче. Если они не отвечают, значит, не слушают и твоя передача им «параллельна». Интерес подогревается звонками сотрудников, которые представляются не сотрудниками, а совершенно чужими для радио людьми.
        Так как студийный телефон молчал, главреж длинным пальцем указал одному из помощников на свой мобильник. Тот бросил карты, взял трубку и привычно сделал звонок.
        - У нас звоночек! - снова обрадовался Мешков. - Говорите, вы в эфире!
        - Я хочу, - вздохнул помощник в трубку.
        - Что же вы хотите, признайтесь, - игриво продолжал Иван, сверля глазами помощника.
        - Это самое, с ротвейлером, - почесал затылок помощник, не уловивший суть разговора, но засекший последнюю фразу про собак.
        - Экстремал нашелся! Софья, как хотите, но соглашайтесь! Он хочет!
        Помощник обреченно опустил руки и склонил голову.
        - Да, пожалуйста, - неожиданно согласилась Соня, с усмешкой глядя на обреченного помощника, - пусть заходит к моим ротвейлерам.
        - Стоп! У нас один ротвейлер и несколько такс!
        - А Эльвира носит щенков!
        Пока они пререкались, позвонил еще один перец, на этот раз это был не помощник.
        - А, кроме этой собачницы, у вас больше никого нет?
        - Есть! - крикнула Лариса, которой надоело беззвучно вертеться на стуле. - Я еще есть!
        - Спокойно! Сегодня у нас в гостях Софья! Она хочет познакомиться с такой же одинокой душой, как и она сама! Звоните и предлагайте свои одинокие души! Кстати, Софья занимает руководящий пост в одной очень известной тугуевской фирме по производству напитков!
        Этот довод помог. Звонки и SMS-ки посыпались как из рога изобилия.
        - А сколько градусов? А домой она выносит, или там строгий контроль? А как долго она еще проработает?
        Все тугуевские перцы интересовались Сониной работой. Парочка из них сразу же согласилась на встречу с Соней в стенах этого самого производства, трое захотели встретиться прямо у разливочного аппарата. А еще один был согласен жениться. При условии, что Соня устроит его к себе на работу.
        - Я вчера завязал, - расстроился один, - а сегодня вы предлагаете такую халяву!
        - Никакой халявы! Завязал, так завязал. - Довольный Мешков стал бросаться радиослушателями - такого количества звонков он совершенно не ожидал. Столько ему не звонили никогда! Телефон не умолкал. - К тому же к напиткам прилагается умная, симпатичная, длинноногая блондинка!
        - Вы так и не сообщили, какой у нее размер, - заметил еще один позвонивший.
        - Пошел к черту! - ответил ему тут же другой. - Какие могут быть размеры, когда дело в литраже!
        Претендентов на свидание с Соней оказалось двадцать пять. Всех их аккуратной колонкой внесла в красный Сонин блокнот Лариса, она же записала их номера телефонов. Она сделала это под грустное молчание подруги.
        - Может, с этого следовало начинать? - вздохнула Соня, когда закончилось эфирное время «Свахи». - Дать объявление в газете, что я работаю на ликеро-водочном заводе? Все они бы и нашлись.
        - Нашлись пропитушки, жениться захотел только один, - не согласилась с Соней Лариса.
        - Вы запомнили его телефон? - встрял главреж. - Если у вас с ним что-то получится, мы запишем «По следам наших выступлений».
        Но Соня сомневалась, что у нее с этим выпивохой что-нибудь получится. Скорее, она согласится на брак с Усачевым, который снизил планку до 30 процентов. Тем более что для регистрации брачных отношений оставалось всего два дня. Заранее поданное в загс заявление было на послезавтра. С кем ей регистрировать свои отношения, которых не было?
        - Зря ты выпендривалась, - резюмировал Иван Мешков. - Тот Глюк с коноплей был на все согласен.
        Соня знала, что она выпендривалась зря. Но ничего не могла с собой поделать. Такой у нее характер. Всю жизнь выпендривается. Не кокетничает, не заискивает, а именно выпендривается. Какое точное слово для характеристики Сониной личности нашел этот провинциальный главный режиссер. И что она добилась? Карьера рухнет послезавтра самым непостижимым образом, из-за того, что Соня не смогла выйти замуж! И пределом ее мечтаний станет должность шефа, который никуда уходить не собирается в ближайшие сорок лет! Тем более что директорами таких производств всегда почему-то назначают только мужчин. Наверное, думают, что они лучше разбираются в напитках и лучше и больше женщин могут оценить их вкус. Вон сколько ценителей клюнули за последние пять минут! Обвал звонков.
        - Последний шанс, - произнесла Лариса, вытаскивая из кармана какие-то бумажки, когда они оказались на улице.
        - Ты о чем? - очнулась Соня.
        - У меня есть приглашения на завтра на вечер встреч «Кому за». Пойдем, сходим. Чего дома сидеть?
        Соня задумалась. Действительно, может, сходить, развеяться? Позвонить утром Усачеву, сказать, чтобы готовил свадебный костюм. Подготовить свадебный договор, пойти с ним и Усачевым к нотариусу, заверить договор… Дел много. Но вечер, несмотря на то что она выходит замуж, будет свободный.
        - Ладно, пусть этот «Кому за» станет нашим девичником.
        - А Стрелкина можно взять? - глупо похлопала ресницами Лариса.
        - А он, что - девчонка?
        - В каком-то смысле нет. Но как друг…
        - Мне нужны подруги и мужья.
        Лариса не стала с ней спорить, хотя считала, что Соня полностью не права. Упустить такой шанс - какой-то мужик соглашался на ней жениться, даже не видя ее! Такое бывает раз в жизни, и то не у всех. У нее вот никогда не было. Стрелкин намекал что-то в темноте, когда ее не видел. Но это было не в счет. Посади бы Мешков ее к микрофону, она бы познакомилась с десятком-другим парней! Не то что ее противоречивая подруга, затянутая в свои комплексы, как в кокон. Вот если бы перед ней стояла такая задача: выйти срочно замуж, она бы ее решила. Ларисе почему-то очень захотелось это сделать. Она проводила подругу до двери подъезда, и, когда Соня скрылась, достала телефон и набрала номер Стрелкина.
        - Роман, ты бы на мне женился сейчас?
        Стрелкин в это время ужинал со своей мамой. Вопрос поставил его в тупик не самой формулировкой, а тем, что мама по привычке подставила свое ухо к трубке.
        - В каком смысле?
        - В прямом!
        - Тут такое дело, - Роман спохватился и побежал в ванную, - нужно все обдумать и просчитать…
        Но Лариса уже его не слушала. И решила не брать его завтра с собой на девичник.
        День двадцать четвертый
        ТИЛИ-ТИЛИ-ТЕСТО, СОВСЕМ НЕ ТА НЕВЕСТА
        Василий Степанцов готовился к самому важному событию в своей жизни. Сегодня он должен был жениться. На спортсменке, профсоюзной активистке и просто красавице Ларисе Годуновой. Хотя, нужно признаться, достоинства невесты этим днем его мало интересовали. Он был погружен в себя самого. Прислушивался к своим мыслям, пугался своих надежд, шарахался от порывов своей души. Василий был закоренелым холостяком. Он бы им и оставался еще долго, если бы в кабинете директора Ледового дворца не встретил бы только что прибывшую на новую работу тренершу по фигурному катанию Ларису Годунову.
        Она сразу оценила достоинства провинциального холостяка. Двухкомнатная квартира - ей не нужно будет снимать жилье в этом убогом городишке, приличная даже по столичным меркам зарплата - можно взять в кредит хорошую иномарку, отсутствие бывших жен - а значит, и детей, готовых к выбиванию денег из папочки - тоже плюс. Лариса прибавила к всему сносную внешность кандидата, отминусовала карьерный рост, но в итоге всех этих действий все равно получался положительный баланс.
        Решительная и стремительная, она не стала ждать, пока Степанцов, краснея и бледнея, предложит ей сходить в «Ладушки», и стала действовать напрямик. Так ее научила делать мама, которая к тому времени, как Лариса задумала охмурять провинциального холостяка, поменяла пять мужей.
        Годунова, воспользовавшись показательными выступлениями своих воспитанников, заманила доверчивого Степанцова на лед и там, скользя и вибрируя в его мощных руках, призналась ему в своих чувствах. Василий поначалу растерялся. Так - в центре катка между мельтешащими детьми - ему еще не признавались в любви. Последний раз это делала его соседка по парте во втором классе. Но тогда он был еще нерешительнее, чем сегодня.
        Лариса на холодном льду поцеловала его жаркими губами в нос, после чего Степанцов дал деру, испугавшись, что ему припишут аморальное поведение. Но не тут-то было. Годунова стала его преследовать с маниакальной страстью, распространяя слухи о несуществующих между ними отношениях. В результате Василий сдался. Раз об их отношениях уже узнали все, то пусть они будут, эти самые отношения.
        Наконец-то он обретет семейное счастье. Сегодня или никогда. Мать давно требует внуков, сестра хочет племянников, соседу он вообще как бельмо в глазу - жена неоднократно ставит в пример его тихую холостяцкую жизнь.
        Покончить с нею Василий решил в местном загсе. Но Лариса заявила, что хочет романтической регистрации брачных отношений. Тем более что в загсе она уже регистрировалась, в церкви венчалась. С третьим мужем она желала испытать в этот торжественный и волнующий день чего-нибудь новенького.
        Основательно проштудировав кипу модных журналов, невеста предложила жениху на выбор несколько мест для проведения брачной церемонии: в воздухе во время выполнения прыжка с парашютом, на дне местной речушки Безымянки, в пещерах под городскими старинными Торговыми рядами и на площади во время проведения Дня города Тугуева.
        Все эти варианты Василию не понравились, но начинать свою семейную жизнь с мелких склок он не хотел. Хотя наверняка знал, что парашют у него не раскроется, под водой он захлебнется, а в катакомбах заблудится. Оставался народный праздник. Но благодаря синоптикам, обещавшим в этот день вихрь, ураган, смерч и другие все известные катаклизмы одновременно, день города перенесли на осень. Ждать до осени Лариса не захотела, поэтому выбрала другой праздник.
        Он как раз приходился на сегодняшний день и проводился в местном клубе Стекольного завода. Всюду расклеенные афиши приглашали тугуевцев на вечер «Кому за…». Жениху с невестой обоим было далеко за… поэтому они посчитали этот вечер специально придуманным для их торжественного мероприятия.
        Василий кинул последний взгляд в зеркало, вытащил из шкафа белоснежную рубашку, снял с вешалки строгий серый костюм в полосочку, который надевал только по торжественным случаям вот уже без малого двадцать лет, и полез за ботинками. Он пошарил рукой, надеясь их не найти на полочке у двери. Но они стояли там, новые и блестящие, как и предстоящие ему семейные дни.
        Степанцов вздохнул и закрыл за собой дверь. Но, спустившись на пару ступенек вниз, он вдруг вспомнил, что забыл на столе букет, приготовленный специально для невесты, и вернулся. Возвращение - плохая примета. К тому же Степанцов не поглядел в зеркало, как это следует делать в подобных случаях. Если бы он только знал, чем это для него обернется!
        Лариса с Соней прибыли на мероприятие чуточку опоздав. Ведущая уже приглашала гостей знакомиться в ритме танго. Но не все присутствующие могли достойно изобразить нужные па, поэтому посреди зала изгалялась одна-единственная пара профессиональных танцоров, специально приглашенных на вечер. Партнерша так выгибалась и закидывала кверху ноги, что пожилые дамы, которым давно стукнуло за… глядели на нее с нескрываемым испугом. Вероятно, боялись, что напористая ведущая после профессионалов вытащит на танцпол их. И им придется изображать такие же па в ритме танго.
        Но следом за танго последовал вальс. Публика облегченно вздохнула. Дамы потянулись выискивать кавалеров, те побежали трусцой в буфет.
        Подруги огляделись.
        - Никого моложе пятидесяти! - огорчилась Лариса. - С кем тут знакомиться?! Ну и для кого я так надушилась и накрасилась как невеста без места? Мужики, ау! Где вы?
        - Тише, - зашипела на нее Соня, - сейчас подтянутся. Только пенсионеры приходят вовремя, да мы с тобой.
        - Откуда у тебя такие сведения? - удивилась Лариса.
        - От мамы, - заговорщически сообщила Соня. - Она здесь часто бывает.
        - И что?
        - Ничего. Молодежь, как она сказала, подтягивается ближе к ночи.
        - Какая такая молодежь? Подростки-малолетки? Нет, для наших мам и мы - молодежь.
        - Привет, молодняк! - раздалось над ними.
        Они обернулись на зов, задрав головы. Рядом с ними стоял длинный пожилой дядька с разухабистыми усами и улыбался беззубым ртом.
        - Потанцуем? - вместо ответа он схватил не успевшую опомниться Соню за талию и увлек на танцевальную площадку.
        - Он у тебя уже в кармане… - трагически произнесла ей вслед Лариса, желая хоть чем-то ободрить подругу, скрывшуюся в толпе пенсионеров.
        Но и Ларисе не пришлось скучать в одиночестве.
        - Где она? - раздалось у нее за ухом.
        Лариса повернулась и увидела Степана Колбаскина.
        - Ты что здесь делаешь?!
        - Где Сонька? - Колбаскин до боли сжал ее руку. Лариса кивнула в сторону танцующих.
        - Уже кого-то нашла! - разозлился Степан и, не выпуская Ларисину руку из своей мощной лапы, потащил ее вальсировать.
        Лариса, конечно, хотела танцевать. Но не с Колбаскиным! Вот уж это точно. Тем более было совершенно ясно, что тот пришел сюда ради Сони и собирается морочить ей голову.
        Колбаскин тем временем нашел в толпе Соню с усачом и стал танцевать рядом с ними. Хотя танцевать - это слишком хорошо сказано. Делать это он не умел. Колбаскин стал регулярно наступать Ларисе на ноги. Раз, два, три - на ногу. Раз, два, три - на ногу. И так весь тур вальса. Лариса поначалу ойкала и возмущалась, но потом приноровилась. Раз, два, три - и тут Лариса подпрыгивала. Раз, два, три - снова прыжок. Колбаскин в это время, не находя под своей конечностью опоры, старался удержать равновесие, сосредотачивался на этом и отводил злой взгляд от Сони. Именно в этот миг Лариса делала удивленный взгляд, стараясь привлечь внимание подруги.
        Когда та наконец-то заметила соседнюю парочку, то очень удивилась.
        - Степан, - пропела Соня, - ты?
        - Я, - обрадовался Колбаскин и выхватил Соню из объятий усача, толкнув туда Ларису. Снова две пары, но уже поменявшие кавалеров и дам, закружились в вальсе.
        Теперь уже Соне нужно было подпрыгивать. Но она не догадалась этого сделать, и когда Степан в очередной раз отдавил ей ногу, перестала кружиться и повела его в буфет.
        Колбаскина в буфете потянуло на мотовство. Он купил Соне вазочку с пирожными и бутылку лимонада.
        - Помнишь, в пятом классе, - мечтательно произнес он, намекая на их давние отношения, - я также покупал тебе пирожные!
        - Помню, но только оно было одно, и это была не я.
        Колбаскин удивленно посмотрел на Соню.
        - Не может быть, - заявил он, - я был влюблен только в тебя!
        И зарделся от этого признания, намереваясь получить в ответ взаимность.
        Лариса заметила его сразу. В строгом сером костюме, при галстуке и с букетом цветов он выделялся на фоне однообразной публики. Чем-то он напомнил ей неблагодарного Стрелкина, но лишь мимолетно, случайно и не к месту. Она поправила рыжие кудряшки, отстранилась от длинного усача и пошла по направлению к Колбаскину. Вот это кадр, думала Лариса, среди этого безобразия теперь есть на ком остановить взгляд.
        Василий Степанцов, а это был именно он, искал в зале свою невесту. В соседней комнате уже все было приготовлено для торжественной регистрации их брачных отношений. Волнующе беззащитно лежал на бархатном сукне паспорт Степанцова, раскрытый на нужной странице, готовой подставить себя безжалостному штампу. На этом же столе стояла бутылка с дорогим шампанским, одиноко грустила рядом на стуле работница загса, выписанная на праздник для проведения брачной церемонии.
        - Ну, и где брачующиеся? - недовольно спрашивала она у Степанцова. Тот выскакивал в зал в надежде увидеть там спешащую невесту, но безрезультатно возвращался обратно.
        - Наверняка она передумала, - язвила работница загса.
        - Еще десять минут до назначенного времени! - кипятился Степанцов.
        - Брачующиеся должны являться заранее, - сказала работница загса, не терпя никаких возражений, - нужно еще заполнить документы!
        И Степанцов вновь исчез в зале. Для храбрости он решил зайти в буфет и выпить пару рюмок водки. Твердой походкой он подошел к буфетчице и протянул купюру. Буфетчица мельком глянула на нее, взяла с полки бутылку водки (кроме водки и лимонада, на полках ничего не стояло), откупорила, достала из-под прилавка одноразовый стаканчик, тарелку с нарезанной колбасой и все это протянула покупателю. Степанцов гордо сообщил, что сдачу буфетчица может оставить себе, а та потребовала с Василия доплату в десять копеек. Пока Степанцов рассеянно шарил в кармане ища мелочь, Лариса выложила на прилавок десятюнчик и с улыбкой сказала:
        - Будете должны.
        Василий радостно кивнул и потащил свою бутылку с тарелкой на столик, расположенный по соседству со столиком Сони и Колбаскина.
        Лариса с радостью присоединилась бы к незнакомцу, но побоялась помешать подруге, у которой намечались перспективы в плане замужества с Колбаскиным. Поэтому она решила дождаться незнакомца в зале у выхода из буфета для того, чтобы познакомиться с ним.
        У Сони действительно, кажется, что-то сдвинулось с мертвой точки. Колбаскин, начавший разговор с признания о своих детских чувствах, вскоре добавил, что испытывает такие же чувства к ней и сейчас. Это у него называлось признанием в любви. Делал Колбаскин это признание совершенно безотчетно. Поддаваясь первому порыву чувств, всколыхнувшихся после того, как его сосед Усачев признался, что собирается жениться на Соне.
        Нет, жениться Колбаскин не хотел. Но упустить Соню не мог. Как разбойник на перепутье - в одну сторону идет богатый караван, в другую направляется неохраняемый гарем. Разорваться ему, что ли?
        - Подожди меня пару месяцев! - уговаривал он Соню, не понимая ее отказа. - Ну, что тебе приспичило выходить замуж за этого Усачева?!
        Соня не знала, что делать. С одной стороны, ее радовало то, что все-таки этот жадный Усачев склонился в сторону брака, с другой - все еще были опасения, вдруг он передумает, и тогда Колбаскин может оказаться совсем не лишним. Соня тоже была на перепутье.
        Но так как женщинам легче удается лавировать среди жизненных задачек, Соне удавалось раздваиваться гораздо лучше, чем Колбаскину. Съев пару пирожных, она заявила, что своего намерения выйти замуж она не изменила, но жениха поменять в принципе готова.
        Колбаскин понял, что этим она не оставляет ему никакой надежды, и пошел за подкреплением - за более крепленым напитком.
        Василий жадно доедал последний кусок вареной колбасы, запивая его водкой из одноразового стаканчика. Дрожь в коленках прошла, чувство обеспокоенности ушло вслед за дрожью, по организму расползлась сладкая истома. Непонятно, откуда после третьей дозы возникла бравада и хорошее настроение, совершенно не зависящее от того, придет ли невеста или черт с ней. Василий поднялся, дожевывая на ходу колбасу, и нетвердой походкой отправился назад в торжественно убранную для бракосочетания комнату, где его ожидала неприветливая работница загса.
        У выхода он лицом к лицу столкнулся с девушкой, которая ему мило улыбалась. Он вспомнил, что где-то ее уже видел. Степанцов попытался напрячь зрение, но глаза предательски заволокла пелена, и образ знакомой девушки расплылся.
        - Лариса, - ласково произнес нежный голос.
        После чего Василий все вспомнил. В том числе и свою обиду на невесту, на то, что она не явилась вовремя. Степанцов взял Ларису под локоть и повел в комнату.
        - Начинайте, - скомандовал он, открывая дверь.
        И все началось.
        В торжественной обстановке нарядная работница загса, намереваясь прочитать целую лекцию жениху и невесте о нерушимости семьи, была остановлена недовольным окриком жениха: «Короче!» Из вредности работница загса сократила ритуал до минимума: потребовала от Ларисы паспорт, штампанула туда печать, взяла документ Василия, отштамповала и его. Внесла их данные в книгу регистраций. Они расписались.
        После чего дама сама открыла бутылку шампанского, разлила по бокалам. Молодые чокнулись за семейное счастье и выпили. Комната в глазах Василия поплыла, как каюта корабля. Лица работницы загса, невесты исказились до неузнаваемости. Дама заставила его поцеловать молодую жену, Василий поднял на Ларису глаза…
        - Не она! - заорал Степанцов и упал, как подкошенный.
        - Допился, - резюмировала работница загса и собрала документы в портфель. - Ну, вы тут сами разбирайтесь.
        И ушла, оставив невесту с распростертым на полу женихом. Лариса поняла, что шутка зашла слишком далеко, схватила свой паспорт и убежала.
        - Зачем ты это сделала?! - Соня разглядывала страницу паспорта подруги с заветной печатью.
        Она сидела в туалете клуба на подоконнике, куда ее практически насильно заволокла Лариса, обещая открыть страшную тайну.
        - Не знаю, он мне очень понравился, - та пожимала плечами.
        - Разве по этой причине выходят замуж?!
        - А чем тебе не нравится причина? Я думала, пошучу немного, а потом признаюсь. Но он совершенно ничего не понял! Вот прикольно!
        - Прикольно будет, когда он проспится и обнаружит, что его невеста на самом деле не его жена!
        - Чем это я хуже его невесты?! Пусть проспится, тогда и поговорим.
        Соня снова завистливо поглядела на штамп.
        - На твоем месте должна была быть я.
        - Напьешься - будешь!
        - Ты что, пила?!
        - Да нет, он пил. Это так, к слову.
        - Не понимаю, как можно сделать такое на трезвую голову.
        - Поэтому и не делаешь, а сидишь и подтираешь нюни у своего Колбаскина!
        - Больше не буду. Выйду завтра замуж за Усачева.
        Лариса подсела к Соне на подоконник, обняла ее за плечи…
        Лариса Годунова нашла своего жениха распростертым на полу торжественно убранной для брачной церемонии комнаты. Рядом с ним медленно увядал симпатичный букетик роз, а на столе кричал проштампованной страницей его паспорт. Лариса вчиталась:
«Зарегистрирован брак с…»
        - Не я! - закричала она. Но не упала на пол, а принялась трясти за грудки бывшего жениха, а теперь уже чьего-то мужа.
        - Короче, - очухался Степанцов, отмахнувшись от навязчивого образа, который только что приснился ему в жутком сне.
        - Что здесь было, что здесь случилось?! - Лариса Годунова трясла Василия, в голове которого и без ее встряхиваний распрыгались зеленые чертики.
        - Кто такая эта Лариса?! - Годунова трясла паспортом Василия у него под носом.
        На все вопросы Степанцов не мог дать вразумительных ответов. Он хорошо помнил только одно - наконец-то женился. Да какая разница на ком. Главное, дело было сделано. Главное дело в его жизни! Теперь пойдут внуки, племянники…
        - Какие дети? - орала Годунова. - Так она уже беременна?! Ты от меня скрывал это! Подпольный Казанова! У тебя еще есть дети? Где?!
        - В Караганде, - икнул Василий и под звуки танго, доносившегося из зала, свернулся на полу калачиком.
        День двадцать пятый
        - ИДИ И ВЫХОДИ ЗАМУЖ
        Последний прыжок казался самым ответственным. Соня напряглась всеми мышцами тела и рывком оторвала ноги от земли. Прыгнула! Да еще как! Время замедлило ход, и она смогла почувствовать каждый миг своего полета. Соня взмахнула руками, намереваясь взлететь еще выше, но вместо этого забарахтала ногами, руками и повалилась вниз. Но упала не на землю, а в объятия довольного Колбаскина.
        - Глупый сон, ничего не предсказывает, не бери в голову, - ответила Лариса, когда Соня утром по телефону поделилась с ней увиденным. - Загс работает до шести часов вечера. У тебя уйма времени найти жениха.
        - Как ты себе это представляешь? Если я не смогла найти его за три недели, то найду за один день?
        - Не глупи. Вчера ты была согласна выйти за Усачева. Звони ему, предупреждай. Перед загсом нужно еще составить брачный контракт, не забудь. А то Усачев обдерет тебя как липку! И подумай, что ты наденешь? Я бы на твоем месте обула красные шпильки…
        - Лариса, вчера ты уже побывала на этом месте. Что собираешься делать сегодня?
        - А, это. Мелочи жизни, - Лариса на секунду задумалась. - Как-нибудь справлюсь. Думай о себе. Это гораздо важнее.
        Действительно, нужно подумать о себе, решила Соня. Следующий звонок она сделала Усачеву, втайне надеясь, что его не окажется дома. Был субботний день, и все тугуевцы разъехались по своим дачным участкам. Даже те, у кого их сроду не было, старались вырваться на природу. Но Усачев просто из вредности сидел дома и ждал Сониного звонка.
        - Загс работает до шести вечера, - сообщила ему сухим тоном Соня, как бы показывая, что ни на что большее он рассчитывать не может.
        - Забегу в пять! - отрапортовал Усачев.
        - Лучше раньше, нужно составить брачный договор.
        - Я его уже составил! Ты же согласна платить мне тридцать пять процентов из своей зарплаты?
        - Да, - тихо произнесла Соня.
        - Вот и отлично. Не кукся, коллега. Случись подобное со мной, я бы тоже на тебе женился и отдал тридцать пять процентов! От фиктивных браков принято обязательно получать какую-либо выгоду.
        Соня положила трубку и пошла к двери, в которую барабанила чья-то тяжелая рука.
        - Вот, забирай! - в открытую дверь влетел огромный Одуванчиков. - Мне от него уже ничего не нужно, - зарыдала Одуванчикова. - Мы развелись!
        - Постойте, - испугалась Соня, не желавшая стать участницей этой семейной сцены, - так мы не договаривались!
        - Как же, не договаривались?! - сквозь стоны прорыдала Одуванчикова, - ты сама кричала, что моложе меня и родишь ему ребеночка!
        Соня схватилась за голову. Сотрудница приняла все так близко к сердцу!
        Соня провела чету Одуванчиковых на кухню, поставила перед ними валерьянку, а сама побежала к мобильному телефону, трезвонившему на журнальном столике.
        - Привет, мобильный телефончик, где твоя хозяйка? - поинтересовался приятный мужской голос.
        - Молодой человек, вам кого? - не поняла Соня.
        - Девушка, это вы давали объявление в газете в рубрике знакомств?
        Соня вспомнила. Действительно, было. Но после этого она напрочь забыла об объявлении, ведь после выхода газеты ей так никто и не позвонил.
        - А я сразу не позвонил, потому что газеты не читаю, - отчитался молодой человек. - Но рубрику знакомств изредка просматриваю. Очень удачное у вас объявление, я люблю людей с чувством юмора.
        Соня не смогла продолжить разговор и попросила Виталия, так представился молодой человек, перезвонить завтра. На кухне тем временем, несмотря на валерьянку, продолжались завывания, переходящие в слабое попискивание. Выла, понятное дело, Одуванчикова. Но кто там мог пищать? Соня кинулась на кухню.
        Пищал Одуванчиков, обняв свою бывшую жену, которая захлебывалась рыданиями.
        - Мы жертвуем своим счастьем ради тебя, Романцева, - прорыдала Одуванчикова. Муж пару раз ей подпискнул.
        Соня уже хотела было выставить парочку за порог, но тут в дверь снова забарабанили. На этот раз пришел Степан Колбаскин. Он ввалился в маленький коридорчик со словами:
        - А мы так и не договорили!
        - Степан, - попыталась образумить Колбаскина Соня, но тот не дослушал и взвыл как раненый бегемот:
        - Так ты не одна?! - И ринулся на кухню. - Убью гада!
        Соня же опять заспешила к телефону.
        - Девушка, с Бельгией говорить будете? - поинтересовалась тугуевская телефонистка.
        - Да, - изумленно ответила Соня. И тут же услышала незнакомый голос какой-то дамы:
        - Это есть Софья Романцева?
        - Да, это я.
        - Софья, я желаю с вами познакомиться с намерениями на вас жениться. Я давно мечтал о русской жене. Пришлите свою фотографию, и я приеду к вам в гости.
        - Вы не ошиблись? Я не эта розовая пантера и в этом смысле. У нас с женщинами брак запрещен!
        - А кто у вас женятся? Одни мужчины? - искренне удивилась дама из Бельгии.
        Пока Соня разъясняла, что у них в Тугуеве все, как у нормальных людей нормальной ориентации, незнакомка из Бельгии засмеялась.
        - Извините, Софья, - сказала она, - я не собираюсь на вас жениться. Это хочет сделать мой брат, но он не говорит по-русски. Я передаю вам его слова.
        Понятно, подумала Соня, это все результаты заявки в брачное агентство. Но продолжить разговор она не смогла. Шум в кухне нарастал с новой силой, а через некоторое время в коридоре началась какая-то возня, и стоны Одуванчиковой доносились уже оттуда. Соня распрощалась с бельгийкой как можно вежливей. Все-таки руссо, хоть и не туристо, но с иноземцами нужно вести себя достойно. Бельгийка согласилась позвонить завтра.
        Тем временем в коридоре Колбаскин толкал Одуванчикова к входной двери. Его бывшая жена висела на Колбаскине и выказывала сопротивление. Она препятствовала Колбаскину вытолкать мужа за дверь всеми своими килограммами и продолжительными рыданиями, переходящими в завывания и всхлипы. Сам Одуванчиков расставил в стороны руки и ноги, изображая из себя противотанкового ежа, застрявшего в дверном проходе.
        Соня застала троицу в разгар борьбы.
        - Он все равно на ней женится! - выла Одуванчикова, висевшая на Колбаскине.
        - Только через его труп! - авторитетно заявлял Колбаскин.
        - Степан! - крикнула Соня, которой все начинало порядком надоедать. - Я не собираюсь за него замуж!
        Одуванчиков возмутился и сложился. В этот момент Колбаскин по инерции снова толкнул Одуванчикова к двери. Но проход был уже свободен, и вся троица благополучно вылетела на лестничную клетку.
        - Вот и славно! - подвела итог Соня и захлопнула за непрошеными гостями дверь.
        Она прошла в комнату и, радуясь передышке, занялась подготовкой к вечеру. Какое платье надеть? Что обуть?
        - Белые тапочки! - раздалось снизу.
        Соня подошла к окну и посмотрела вниз. Колбаскин с Одуванчиковым продолжали драться у ее подъезда. Бывшая жена, изображая вселенскую скорбь, сидела на скамейке и рыдала. Неожиданно загудела сирена, и во двор въехала милицейская машина. Надо же, как оперативно, подумала Соня. Но милиционеры не стали разбираться с Одуванчиковыми и Колбаскиным. Те вдруг резко перестали предъявлять друг другу претензии, сели рядышком на скамейку и успокоились. Милиционеры зашли в Сонин подъезд. Только они скрылись из виду, как троица возобновила потасовку. Соня решила посмотреть, чем все это закончится, но тут в ее дверь снова позвонили.
        - Почему сработала сигнализация? - поинтересовался работник вневедомственной охраны, когда Соня открыла дверь.
        - Не знаю, - пожала плечами Соня. - Вполне может быть, - она наклонилась к милиционерам, - что это не простая сигнализация.
        - А какая? - недоверчиво поинтересовался работник вневедомственной охраны.
        - Суперская, - Соня резанула ладонью воздух. - Представляете, где-то рядом шум, и она начинает срабатывать.
        - Большой радиус действия, - догадался второй, симпатичный, работник вневедомственной охраны.
        - Ага, - обрадовалась Соня поддержке, - очень значительный радиус.
        - Так вы это, - погрозил пальцем первый, - того, не шумите. Чтоб не срабатывала.
        - Как скажете, так и сделаю, - согласилась Соня.
        - Может, я завтра заскочу, проверю? - предложил симпатичный милиционер, когда первый развернулся и потопал к лифту.
        - Зачем меня проверять?
        - Сигнализацию, - улыбнулся парень, подмигнув Соне. - Мало ли что.
        Соня улыбнулась ему в ответ и согласилась на завтра. Вот уж будет денек, подумала она. И подошла к окну, чтобы удостовериться, что милицейский «газик» уезжает с их двора. Симпатичный милиционер, увидев Соню в окне, сделал ей на прощание под козырек.
        Это заметил Колбаскин и, сделав страшные глаза, посмотрел на окно Сони. Этим воспользовались бывшие супруги Одуванчиковы и затащили конкурента в кусты сирени.
        На Одуванчиковых посмотрел банковский работник Скворцов, ехавший по двору на новеньком велосипеде, и, крепко вцепившись за руль, тоже сделал страшные глаза.
        Только Соня отошла от окна, как под ним раздался пронзительный свист. Соня вернулась и увидела еще одного молодого человека, уставившегося в Сонино окно. Это был Анатолий, в руках которого копошился щенок.
        - Вот, алиментный, - Анатолий кивнул на щенка, когда Соня открыла дверь квартиры.
        Мохнатый комочек зашевелился, поднял мордочку и лизнул Соню в нос жарким маленьким язычком. Соня поняла, что это ее собака. Она нужна ей больше, чем какой-то мифический муж. И все это время ей был нужен этот маленький друг человека, которого можно окружить своей любовью и заботой. Она прижала щенка к себе.
        - Девочка, - пояснил Анатолий.
        - Эльвира - покорительница тьмы, - мечтательно произнесла Соня, но, глядя на смешную мордочку, передумала, - Аська. Ты будешь моей Аськой.
        - Вот и здорово! - обрадовался Анатолий. - Будем вместе гулять! Цер обожает маленьких Асек!
        Но Соня не обратила никакого внимания на радость Анатолия. Хотя тот действительно был чрезвычайно доволен, что так быстро и удачно пристроил маленького сорванца, доставшегося ему совершенно случайно от знакомой суки. Щенок был бракованным - его окрас не соответствовал модной расцветке. Но Соне было все равно. Она нашла свою Аську.
        - У меня появился друг! - сообщила Соня Ларисе, как только распрощалась с Анатолием.
        - Вот здорово! Кто он? - крикнула в трубку Лариса.
        - Не он, а она!
        - Ты что, в своем уме? Тебе замуж нужно выходить за мужика, а не за бабу! Кто там у тебя? - Лариса услышала звонкий лай.
        - Девочка-щенок. Я назвала ее Аськой.
        - Лучше бы там у тебя лаял Васька. Ныряй в шкаф, готовь шмотки. Или ладно, какая разница. Иди в том, в чем сидишь сейчас. Только иди! Загс работает до шести вечера. Сейчас я утрясу кое-какие формальности и прибегу к тебе. Не смей заводить еще какую-нибудь девочку. Сосредоточься на мальчиках!
        Через час появившаяся в квартире Сони Лариса увидела странную картину. Посреди комнаты за свежую розовую сосиску боролись двое: ее подруга и какой-то облезлый щенок.
        - Никакой она не облезлый щенок, - возмутилась Соня, когда Лариса попыталась сказать ей истинную правду. - Возьми Аську на руки!
        Соня знала, что делала. Лариса брезгливо подняла песика и поднесла к лицу, чтоб лучше разглядеть ее маленькую мордочку. Мордочка не сплоховала и лизнула Ларису в нос.
        - Какая лапа! - восхитилась та и прижала щенка к себе. - Все. Я остаюсь со щенком, а ты идешь к нотариусу. Имей совесть! Усачев ждет тебя уже целый час!
        - Я не могу оставить его без себя, - цеплялась за Аську Соня, которой расхотелось идти замуж за Усачева.
        - Не волнуйся. Мне, как замужней даме, теперь можно доверить ребенка. Иди и выходи замуж.
        - Лариса, - Соня села рядом с подругой на диван, - ты думаешь, мы поступаем правильно? В этих бешеных скачках за мужьями мы, как загнанные лошади, носимся по кругу!
        - Ты о чем, - испугалась Лариса, - даже и не думай! У тебя впереди карьера, а это дорогого стоит!
        - Ты действительно так думаешь? - серьезно поинтересовалась Соня.
        - Не знаю, - сдалась Лариса, - но думаю.
        - Ладно, сиди с Аськой, я пошла.
        Соня накинула куртку и вышла.
        Но дойти до нотариуса она не успела. За первым же поворотом ее буквально сбил с ног журналист Федор Скрипкин.
        - Соня, не дай погибнуть в расцвете сил! - вопил Скрипкин.
        - Что случилось?
        - Ты даже не представляешь, сенсация, а не материал! Какой типаж, какая экспансия, какое падение нравов! Соня, я должен на ком-нибудь срочно жениться!
        Скрипкин спрятался за неширокую Сонину спину.
        - За мной следят, - доверительно сообщил он.
        - Кто? Типажи?
        - Шпики из агентурной сети Бобра! Но об этом позже. Соня, ты должна срочно выйти за меня замуж! Этим ты обезопасишь мою молодую и красивую жизнь! Пойдем, распишемся, у меня есть знакомая в загсе, сделает это в два счета!
        Такого поворота событий Соня не ждала. Судьба сегодня преподносила ей подарок за подарком. Соня растерялась и не знала, что делать. К действительности ее вернул черный джип американского производства, который, тяжело пыхтя и натруженно гудя, медленно подъехал к дому. Скрипкин схватил Соню и впился в нее долгим поцелуем.
        - Сволочь! - Из двери джипа вылез бизнесмен Бобров и ринулся на Скрипкина. - Уже успел подцепить другую!
        И его мощная рука отцепила журналиста от Сони и закинула в машину. Через минуту от Скрипкина остались одни воспоминания - его увез черный джип.
        Но Соня нисколько не расстроилась и продолжила свой путь по направлению к нотариальной конторе. Там переминался с ноги на ногу Усачев.
        - Ты опоздала, - сказал он грустно, - они заканчивают работу в пять. Но я тебе верю, оформим договор завтра. Кстати, можно завтра и расписаться, у меня знакомая в загсе, сделает это в два счета.
        Дежавю.
        - Сегодня или никогда, - произнесла Соня трагическим голосом. - И побыстрее, мне еще Аську кормить нужно.
        - Ладно, пойдем, - смирился со своей участью Усачев, совершенно поникнув.
        - Ты иди, - кивнула ему Соня - ей почему-то стало жалко и Усачева, и себя, - я чуть позже подойду.
        - Смотри, не опоздай. Загс работает до шести часов.
        - Знаю, - улыбнулась Соня. Эту фразу за сегодняшний день она слышала уже не раз.
        Соня поплелась к вокзалу. Замужество, карьера… - думала она. Придет и на ее улицу праздник. Не в первый, не в последний раз…
        Соня смотрела на поезд дальнего следования, который останавливался на станции Тугуево только на минутку, и плакала. Вернее, скупая слеза медленно ползла по ее щеке, выдавая плохое настроение… Но рыдать не стоит, уверяла себя Соня. Вечером она вернется, накормит Аську, позвонит маме. Завтра скажет шефу, что ничего не смогла сделать со своей холостяцкой жизнью, откажется от командировки… Слезы побежали быстрее.
        Но не оттого, что придется отказаться от заграничной командировки, - это тянуло только на одну скупую слезу. У одного из вагонов поезда дальнего следования Соня заметила Алексея Воронцова в обнимку с длинноногой девицей. Когда тот скрылся с ней в вагоне, слезы полились ручьем… Но резко прекратились, когда ровно через минуту Алексей выпрыгнул из уходящего поезда дальнего следования. Без девицы!
        - Батюшки мои, опоздала с внучкой попрощаться! Вот старая дура!
        В Соню врезалась несущаяся на всех парах, как и тепловоз, бабуля в пуховом платке. Вернее, это была та бабуля, что раньше носила пуховый платок. Теперь она была в прозрачной невесомой косынке. Бабка вцепилась в Сонин рукав:
        - Почему моему внуку так и не позвонила?! Алешка, иди сюда, я тебя с такой девкой познакомлю! - орала бабуля на весь вокзал. - Она замуж хочет!
        И обращалась почему-то к Воронцову, который уже успел с ними поравняться.
        - Привет, - всхлипнула Соня.
        - Соня? Добрый вечер, - улыбнулся Алексей. - Кого-то провожаешь?
        - Да так, пришла прогуляться.
        - Бедная, и гулять ей больше негде, - заголосила бабуля.
        - Это так, - попыталась оправдаться Соня за поведение старушки, - одна моя знакомая. Немного это… не в себе.
        - А она всегда такая, - усмехнулся Воронцов. - Сколько ее знаю, всегда не в себе.
        - Так вы знакомы? - удивилась Соня.
        - Я ж тебе русским языком говорю, - дергала старушка ее за рукав, - это внук мой, которому ты так и не позвонила! Так хоть сегодня с ним поговори.
        Старушенция резко развернулась и пошла обратно.
        - Это действительно твоя бабушка? - удивилась Соня, глаза которой моментально высохли.
        Алексей утвердительно кивнул. Еще одной его родственницей оказалась и длинноногая девица. Анжелика была двоюродной сестрой Воронцова, поэтому бабуля и хотела переименоваться в Анжелики, как ее внучка.
        Соня и Алексей ушли с вокзала и всю ночь бродили по городу, разговаривая обо всем на свете. А под утро вернулись кормить Аську. Она, так и не дождавшись ужина, крепко спала. Вместе с Ларисой на Сониной постели.
        - Какое безобразие, - прошептал Алексей, - наша собака не должна так себя вести. Мы не должны упустить ее воспитание ни в коем случае.
        - Ни за что не упущу, - пообещала Соня, думая о чем-то своем.
        Несколько слов в заключение
        Соня поехала в заграничную командировку. Сначала одна. Но потом «выписала» к себе мужа и собаку. Ну, конечно же, они с Воронцовым поженились. Оказалось, что тот влюблен в нее со школьной скамьи. Хотя и не подавал никаких признаков влюбленности. Скромничал или боялся, что Соня не ответит ему взаимностью? Теперь это уже не важно. В конце концов они сами разберутся. Времени для этого у обоих предостаточно.
        Колбаскин после разборок попал в больницу с переломом носа. Супруги Одуванчиковы, у которых не получилось подзаработать на собственном разводе, снова поженились. В тугуевском загсе их расписали сразу - ведь у них были общие дети.
        Аделаида простила Ромашкина, и тот зачастил к ней по вечерам. Но теперь он переходит проезжую часть дороги исключительно по пешеходному переходу, даже если переход заканчивается открытым канализационным люком. Пока что ему везет.
        Усачев несколько дней переживал. Но лаборантка Зоя его успокоила, принеся из дома аппетитную кулебяку, испеченную ею самой или заботливой мамой, какая разница? Усачев снова стал подумывать о том, не жениться ли ему.
        Сонина родственница Александра вернулась в город для того, чтобы прикупить свадебных нарядов. Испытательный срок дальнобойщик выдержал с честью. Научился доить коров, косить траву, водить трактор и петь по вечерам караоке.
        Скворцову снова не повезло. Его велосипед украли. Самым подлым образом. Пока он отлучился в кусты по неотложному делу. Он видел спину вора, но бежать за ним со спущенными штанами было чрезвычайно неудобно. Лейтенант в милиции оторвался от чтения толстого тома великого русского писателя Льва Толстого и принял его заявление об угоне транспортного средства.
        К Леопольду вернулась его хозяйка, и он прекратил пакостить по мелочам. Караванов от счастья совсем потерял голову.
        Но самым громким событием стала свадьба дочери бизнесмена Боброва с известным журналистом Скрипкиным. Невеста находилась на сносях. Говорили, что она сама не знала, кто отец ее ребенка. Только отчетливо помнила, что в интимные моменты близости этот человек записывал на диктофон ее стоны.
        Василий Степанцов только на следующее утро обнаружил, что женат не на той женщине. И вообще не знал, на ком он женился. Годунова устроила ему грандиозный скандал прямо на рабочем месте в Ледовом дворце среди катающихся деток.
        Стрелкин решился сделать предложение руки и сердца своей возлюбленной. Он не знал, что та совершила роковую ошибку.
        Лариса, понявшая, что шутка зашла слишком далеко, после отъезда Сони кинулась искать гражданина Степанцова, чьей женой стала, как ей казалось, совершенно случайно. Но об этом в другой книге под названием «Развестись с незнакомцем».
        Продолжение следует.