Оттепель Энн Куин
        Она — белая королева, он — черный король. Их тянет друг к другу и тут же отталкивает. Она ни за что не уступит — но тем интереснее игра. Возможно, его тепло способно отогреть ее израненную душу и открыть ее сердце. Но так ли все просто в этой откровенной любовной истории?
        Энн Куин
        ОТТЕПЕЛЬ
        Мы — две фигурки на шахматной доске. Она — белая королева, я — черный король. И вот мы достигли центра и столкнулись лбами. Я прекрасно осознаю, что она не уступит мне,  — тем интереснее игра. Такая холодная, неужели внутри тебя совсем нет тепла? Я так стараюсь его отыскать, но ты снова отгораживаешься! Возможно — я тот, кому это под силу, но иногда и сам не понимаю, зачем мне все это.
        И вот я делаю шаг, но ты не испугалась и не отошла. Еще один шаг — и я поддаюсь твоим чарам, меня тянет к тебе, а еще больше забавляет.
        Наконец, я сдаюсь и чувствую себя опустошенным — ты высосала меня изнутри. Ты перевернула весь мой мир, и я больше не уверен в своем курсе! Чувствую себя использованным тюбиком зубной пасты, и больше всего пугает возможность очутиться с тобой в одной комнате. Меня никому не удавалось положить на лопатки, почему же тебе это дозволено?
        Я, как наркоман, жаждущий оказаться в твоем плену и снова ощутить на своей коже твою ледяную корку.
        Глава 1
        Барселона
        На улице стояла глубокая ночь, Оливия как всегда возвращалась со своим псом с прогулки. Воздух окутывал теплом не по сезону. Она зашла в элитный дом, стоящий на вершине холма, и поприветствовала сменившегося консьержа.
        — Доброй ночи, Ральф.
        — Доброй ночи, мисс Траст! Вы сегодня позже, чем обычно?
        — Да! Это все из-за чудесной погоды,  — сказала она и улыбнулась.
        Отстегнув карабин, она дала команду псу ступать домой, а сама последовала к лифту. Заметив, как кто-то в темно-синем плаще заходит в лифт, она крикнула:
        — Пожалуйста, подождите!
        Сама же ускорила шаг и забежала следом, любезно поблагодарив незнакомца.
        Оливия заметила, что в лифт перед ней зашел очень хорошо одетый мужчина среднего роста. Из-за тусклого освещения ей удалось лишь немного разглядеть его профиль, она подумала, что, наверное, это чей-то гость. Он ни разу не взглянул в ее сторону, а по его тяжелому дыханию Оливия сделала вывод, что он очень устал. Продолжая внимательно изучать его, девушка неожиданно услышала вопрос, явно адресованный ей:
        — Вам какой?
        Он даже не посмотрел на нее. Поняв, что незнакомец обращается к ней, неуверенно ответила:
        — Десятый, пожалуйста.
        Мужчина выбрал один единственный этаж — десятый, и лифт поехал. Девушка же начала строить догадки: если им двоим на один этаж, значит это ее новый сосед, и теперь заинтересовалась незнакомцем всерьез.

«Ну, здравствуй, сосед!  — еле заметно улыбнулась она.  — Я уже и забыла о тебе».
        На десятом этаже только две квартиры, и вторая уже полгода как пустует. Неожиданно свет начал мигать, лифт остановился, включилось аварийное освещение.
        — Только этого не хватало!  — тяжело выдохнув, промолвил незнакомец.
        Он вел себя очень странно. Оливия с непониманием наблюдала за ним. Вместо того чтобы набрать на пульте помощь, он сделал несколько шагов назад и загнал себя в задний угол, пытаясь раствориться в металлических стенах.
        — Вам плохо?  — спросила девушка.
        Мужчина ничего не ответил, а в его глазах можно было прочитать только страх.
        — Не бойтесь, все будет хорошо, я сейчас позову на помощь!  — сказала Оливия и нажала на пульте кнопку.
        — Да, я вас слушаю,  — сказал консьерж.
        — Ральф, это мисс Траст. У нас остановился лифт.
        — Я сейчас все выясню, мисс Траст.
        Незнакомец резко метнул в ее сторону настороженный взгляд, но страх снова взял над ним верх и глаза опустились вниз.
        — Сейчас Ральф все выяснит, и нечего так волноваться,  — разворачиваясь, говорила девушка.
        Она увидела еще более перепуганного мужчину и, насторожившись, замерла. Его щеки пылали от прилива крови. Он был весь мокрый от пота, его трясло словно от холода. И тут он запинаясь закричал:
        — Мы рррразобьемся! Ооо…. Лифффт упадет, и ммы разобьемся!
        У мужчины начался настоящий приступ паники. Он метался и продолжал кричать. По взгляду Оливии легко было понять, что она застигнута врасплох. Пусть несколько мгновений назад она и не была готова достойно дать отпор, но сейчас в Оливии проснулась жалость.

«Как назло, у меня нет пакета, чтобы помочь нормализовать дыхание»,  — подумала девушка.
        Оливия перебирала в голове способы, как успокоить незнакомца. Она вспомнила, что можно дать пощечину, но, посмотрев на него, испугалась.

«А вдруг он станет еще и агрессивным?»
        Она крутила головой и закусывала пальцы, вдруг ее взгляд стал чист, как если бы ей упало что-то на голову, и она изобрела вечный двигатель. Девушка сделала шаг навстречу мужчине, положив ладони ему на щеки, поднялась на носочки и поцеловала его в губы. Она не отстранялась, пока не почувствовала, что мужчина начал отвечать на поцелуй, его тело замерло. Когда Оливия поняла, что сосед успокоился, она отстранилась и посмотрела на него. В его глазах страх сменился недоразумением. Оливия, прикованная взглядом к его синим глазам, прекрасно осознавала, что сделала самую большую глупость за последние несколько лет.

«Я тоже имею право на веселье!»  — успокаивала она себя.
        — Мисс Траст?
        Их потревожил голос из динамика, и девушка, отреагировав на звук, развернулась.
        — Да, Ральф, говорите.
        — Мисс Траст, перегорел один из предохранителей, но не волнуйтесь, аварийная служба будет через полчаса.
        — Спасибо, Ральф,  — сказала девушка и повернулась снова к мужчине.
        Оливия немного успокоилась, так как ему явно было легче, но он и дальше продолжал смотреть на нее с выпученными глазами и слегка открытым ртом.
        — Извините меня,  — заговорил незнакомец.
        Услышав его голос, Оливия успокоилась, поняв, что он взял себя в руки.
        — Я никогда не боялся высоты, а год назад в Токио,  — он запнулся,  — в одном бизнес-центре… там, конечно, было побольше этажей, где-то семьдесят, я застрял в лифте на двенадцать часов. Но это не самое страшное, ужас был в том, что лифт постоянно дергался, направляясь вниз. Я прошел длительный курс реабилитации после этого. И вот вроде пришел в себя, а тут такое.
        — Ничего страшного, с кем не бывает?  — решила подбодрить его она, ответив признанием на его искренность, так как знала, что это правда.
        — Я рада, что вы пришли в себя, а то за полчаса я бы к вам присоединилась.
        — Значит, вы тоже чего-то боитесь? Если не секрет, чего?
        — Ой, ну…
        — Да ладно вам, скажите, может, мне надо к чему-то приготовиться?
        — Я боюсь замкнутых пространств.
        — Вы серьезно?  — его глаза недоверчиво сузились.
        — Да, а что?
        — Это неправда, вы специально это сказали, чтобы мне было стыдно. Ладно, сделаю вид, что я поверил, тем более о таком приятном успокоительном я даже не знал.
        — Очень странно слышать, если вы и правда проходили курс реабилитации.
        — Наверное, это занятие я пропустил, иначе точно запомнил бы.
        Несколько секунд в лифте стояла тишина, ему очень хотелось продолжить общение, если уж так сложилось, что они вдвоем заперты здесь, и вдруг он спросил:
        — Тогда почему у вас нет никаких симптомов?
        — Скажем так, свою реабилитацию я прошла с толком!
        Она казалась такой милой и будто светилась изнутри, Торин внимательно ее рассматривал, хоть из-за тусклого света это не очень получалось, а глубоко в душе он задавал себе мучающий его вопрос: «Где же подвох?»
        — Значит, вы как-то себя успокаиваете, а можно узнать как?
        — Я пою.
        — Поете?  — переспросил он.
        — Про себя пою детскую песенку. Я давно использую эту тактику, пока она меня не подводила.
        — Ну, раз вы так легко себя ведете, наверно, страх у вас с детства?

«Да ты просто гений, лучше вопроса не было?  — критиковал он себя.  — Разве мне это интересно?»
        — Да, когда мне было семь, родители отвезли меня на день рождения, все было прекрасно: шарики, торт, куча подарков, очень много детей. И кто-то предложил поиграть в прятки, я всегда любила эту игру до этого дня. Начался хаос: все дети бегали, пытаясь найти место, пока один из мальчиков считал до двадцати. Я побежала за дом, там был открыт вход в подвал, я спустилась в него, закрыла за собой дверь, и она захлопнулась. В темноте я спускалась по лестнице, но оступилась и упала. Когда я попыталась подняться, поняла, что на моей ноге что-то лежит, и я не могу встать. Казалось, я неделю там лежала в темноте, меня пугал каждый шорох, я пыталась кричать, но меня никто не услышал. Как позже мне сказали, в подвале я находилась всего полчаса. Мои родители приехали за мной, а когда стали искать, решили заглянуть и в подвал. Я долго после засыпала при включенном свете. А в двенадцать у меня случилась истерика в самолете, даже задержали вылет, пока мы с мамой покидали самолет. Тогда-то мне и поставили диагноз — клаустрофобия.

«Что-то я разоткровенничалась»,  — закончив, осуждала себя Оливия.
        — Если честно, я даже рад, что кто-то из нас двоих знает, как вести себя в экстренных ситуациях.
        Мужчина улыбнулся, и девушка ответила ему улыбкой. Прозвучал пронзительный вой.
        — Перестаешь бояться, когда в них не веришь. Ведь давно доказано, что любой страх — это влияние нашего подсознания. Поэтому только нам решать, поддаваться ему или сказать страху: «Сегодня ты мне не нужен»,  — и Оливия громко рассмеялась.
        — Надо попробовать,  — согласился незнакомец.
        — О боже!  — выдохнула девушка, услышав жуткий вой снова.
        — Кто это?  — переспросил незнакомец.  — Для того чтобы поселиться здесь, я прошел анкетирование, от меня потребовали кучу характеристик и справок, а кто-то из квартирантов держит волка или сам оборотень. Сегодня не полнолуние?
        Оливия рассмеялась, а Торину почему-то ужасно понравилось ее веселить.
        — Это просто мой пес Джокер. Мы как раз вернулись с прогулки. Я с детства приучила его подниматься по лестнице, а сейчас он понял, что что-то не так, раз его не впустили в квартиру и не накормили. Он очень умный и преданный пес, но паникер жуткий, если что-то не согласно его расписания или его не проинформировали об изменениях заранее.
        — Вы любите собак?
        — А как их можно не любить?
        — Ну, некоторые их боятся.
        — Только не говорите, что вы еще и собак боитесь!
        — Нет, в списке моих страхов этого нет.
        — Тогда я могу быть спокойна.
        — Извините, конечно, но в чем?
        — В том, что когда откроется лифт и вы встретитесь с Джокером, мне не надо будет ловить вас в обморочном падении.
        — Ах, вы об этом! Ну, по-моему, для первого знакомства я и так останусь незабываемым.
        Привычные ему искорки флирта заблестели в его глазах.
        — Да, я еще долго не смогу забыть.
        — Наш поцелуй?
        Торин легко уловил ее мимолетное смущение, прежде чем она запротестовала:
        — Конечно же нет, вообще все это стечение обстоятельств.
        — Что вы имеете в виду?
        — Да то, что двое незнакомых людей попадают в экстремальную ситуацию и…  — Оливия замолчала.
        — И?  — переспросил мужчина.
        — Что и?
        — Вы хотели что-то добавить, но остановились.
        — Да нет, это просто смешно.
        — Прекрасно, теперь вы меня рассмешите, не быть же мне всю ночь шутом,  — и губы мужчины расплылись в игривой улыбке.
        Торин поймал себя на мысли, что ему было очень легко общаться с ней, конечно, ему никогда не доставляло никаких проблем общение с противоположным полом и раньше, но обычно девушки его так не завораживали.
        — Вы придерживаетесь в жизни правила: все, что с нами происходит, для чего-то нам надо?  — спросила Оливия.
        — Вы это о чем?
        — Ну, у вас было в жизни так, допустим, в вашей жизни происходит неожиданная встреча, которая может помочь что-то осознать, но вы даже не пытаетесь прислушаться к своему внутреннему голосу?
        — Вы имеете в виду, что мы не случайно застряли вместе в лифте?
        — Да нет же, вы меня не поняли.

«Зачем я вообще с ним разговариваю?»
        — Тогда объясните.
        — Допустим, в вашей жизни появляется какой-то вариант, к которому вы сразу склоняетесь, не важно, бизнес это или, скажем, любовь. И вдруг вы застряли в лифте, то есть попали в заточение, тогда-то вы и начинаете анализировать этот вариант, и он не кажется таким уж замечательным.
        — Вы прямо выдвинули гипотезу, а я уж думал, что вы, как большинство женщин, скажете: «Наверное, сама судьба свела нас, чтобы мы были вместе!»
        — Какой бред, неужели похоже, что я могу такое сказать?
        — Ну, я же вас не знаю, поэтому я просто предположил. Но, если честно, я рад, что ошибся.
        Он еще хотел что-то добавить, но включился свет и лифт снова начал набирать высоту.
        — Лифт сейчас заработает,  — чуть с опозданием объявил Ральф в динамик.
        — Спасибо, Ральф,  — сказала Оливия.
        Они встали напротив двери, в молчании ожидая, когда лифт остановится и двери откроются. Когда экран показал десять и прозвучал сигнал прибытия, двери открылись, и они увидели и преданно ожидающего хозяйку Джокера. Пес радостно встретил хозяйку и с опаской посмотрел на незнакомца.
        — Дворняга?  — неожиданно сам для себя произнес мужчина вслух.
        — Простите?
        — Извините меня, я просто представлял себе большого и холеного лабрадора, но никак не черного лохматого дворнягу.
        — Я с детства люблю животных с характером, и которые ценят свой фарт в жизни, а не тех, которые взрослым людям заменяют детские плюшевые игрушки.
        Оливия погладила пса за ухом и направилась к дверям квартиры, когда неожиданно услышала:
        — Ой, до меня только сейчас дошло, что мы соседи!  — наигранно сказал он.
        — Выходит так,  — оборачиваясь, ответила Оливия.
        — Давайте тогда познакомимся, наконец. Мы могли бы поужинать где-то,  — предложил Торин.
        Оливия замерла и, возможно, даже хотела с удовольствием согласиться, но тут сама себе напомнила: «Что за муси-пуси, ты должна казаться стервой, вот и соответствуй, пожалуйста».
        — Я… думаю, в этом нет необходимости, если мне не изменяет память, при заселении жильцов уведомляют об их соседях, поэтому вы прекрасно осведомлены, как меня зовут. К тому же, для «здравствуйте», а это максимум, что мы будем говорить при встрече, имя не обязательно! Тем более, извините меня за прямолинейность, если вы даже и назовете мне свое имя, увы, я не запоминаю ненужную мне информацию, тем более о не интересующих меня людях,  — очень холодно проговорила девушка.
        — Ну, а вдруг мы для чего-то должны были познакомиться друг с другом, и сама судьба заперла нас в лифте, прекрасно зная, что с вашим жутким характером вы даже не заговорите со мной при встрече,  — не отступал он.
        — Ну, если сама судьба, то я дам вам шанс. Если мы когда-нибудь еще застрянем вместе в лифте, я пойду с вами на ужин.
        — Так значит, я все-таки вам симпатичен?  — он воодушевился.
        — Я живу в этом доме пять лет, и за все это время лифт никогда не ломался. Так что удачи!  — сказала девушка и направилась к двери.
        Он стоял и смотрел ей вслед. Девушка открыла дверь, сначала впустила пса, а затем зашла и, не взглянув в его сторону, закрыла за собой дверь.

«Она и правда «ледяная глыба», как и говорят. Все будет намного сложней»,  — подумал про себя Торин.
        Зайдя в квартиру, она вытащила из кармана телефон и набрала сообщение: «Я выиграла! Он здесь! С тебя 100 евро», и выбрала функцию «Отправить».
        Глава 2
        Полгода назад. Берлин
        — Ты с ума сошел?
        — Я очень долго ждал, когда это поместье выставят на продажу, поэтому мне все равно, во сколько оно мне обойдется!  — сказал Торин своему другу и компаньону.
        — Да, но ты не боишься, что твой таинственный соперник по скупке и в этот раз тебя обойдет? Не понимаю, как у двух разных людей может быть такой одинаковый вкус. Если мне не изменяет память, пять последних лотов, которые ты также с нетерпением ждал, он выкупил за день до аукциона. Неужели тебе не интересно знать, кто это?  — спросил жгучий шатен со светло-серыми щенячьими глазами. Молодой человек под метр девяносто ростом, спортивного легкоатлетического телосложения с обаятельной улыбкой, а также правильными чертами лица сидел в джакузи и в недоумении смотрел на друга, сидящего напротив.
        — Дин, ты же прекрасно знаешь, что интересно. Но ты же помнишь: после второго аукциона нам удалось выяснить только то, что все покупки оформлялись через одну юридическую компанию. А когда следующие три также оформлялись через нее, мы сделали вывод, что покупатель один и тот же, но это может быть совсем не так.
        — Торин, если это совпадение, то уж очень неправдоподобное,  — не отступал Дин.
        — Я сам не верю, а если все-таки совпадение? Да и что с того, если у кого-то такой же прекрасный вкус, как у меня. Тем более, в этот раз я уверен на все сто процентов, что поместье будет моим.
        Его синие глаза светились в предвкушении.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Я уже договорился с владельцем!
        — О чем?
        — О том, что готов заплатить на двадцать процентов больше себестоимости. И возможно, к концу недели я буду его владельцем. Да! И возможно, в этот раз я приду к финишу победителем, я уже и забыл это ощущение.
        — Никогда не понимал, как люди поклоняются вещам,  — сказал Дин.
        — И это мне говорит человек, у которого в гаражах самые дорогие раритетные автомобили со всего мира?
        Друзья переглянулись и засмеялись.
        — Ну что, еще по одному прыжку и пойдем выпьем пиво?
        — Я думаю, можно, только ты прыгаешь с третьей вышки, а я со второй,  — промолвил Дин с улыбкой.
        — Ладно, трусишка. Почему из всех человеческих страхов ты боишься высоты?
        — Ну, у кого-то страх идет с ним по жизни, а кого-то может застигнуть врасплох, как тебя в Токио.
        — Спасибо, что напомнил, друг,  — проворчал Торин.
        — Я очень рад, что ты реабилитировался и теперь можешь ездить в лифте.
        Друзья всегда ходили в бассейн ближе к полуночи, чтобы никого кроме них не было. Покинув джакузи, они стали дружно подниматься по ступенькам. Но тут Дин выпалил другу в спину:
        — Я вспомнил, что хотел тебе сказать. Испанцы прислали заказ. Если честно, не понимаю, зачем браться за этот проект?
        Торин резко остановился и посмотрел на друга с явным неодобрением.
        — Дин, мы уже это обсуждали!
        — А, ну да, конечно, как ты там сказал: «Мне хочется попробовать что-то новое». Да, ведь нам скучно проектировать торговые центры, парки, гостиничные комплексы, а это что-то новое, одно название чего стоит: «Жизнь в гармонии с природой».
        — Ты опять завелся, Дин. Обсудим все завтра в офисе, а сейчас прыгай или я столкну!  — Торин ехидно улыбнулся.
        — Хорошо, я прыгаю, но эта затея просто зря потраченное время и силы. И не говори потом, что я тебя не предупреждал!
        — Ты же знаешь, я никогда ни о чем не жалею.
        — Знаю!  — пробурчал Дин.
        Он прыгнул, вытянувшись во весь рост, в воду.
        — Провинциал,  — промолвил вслед другу Торин и начал подниматься на третью вышку. Поднявшись, он сначала удостоверился, что Дин отплыл к бортику. Подошел к краю, стал на руки, а затем, сделав прыжок с сальто, плавно вошел в воду.
        — Хвастун!  — выкрикнул Дин.
        Торин вынырнул возле друга и сказал:
        — Хватит завидовать, пошли отдыхать, а о делах подумаем завтра.
        На следующий день друзья встретились в офисе около полудня, на лицах у каждого было написано, что легли они не то чтобы слишком поздно вчера, а наоборот — слишком рано сегодня.
        — Если честно, я даже не помню, где мы были,  — прохрипел Дин.  — Вернее, два первых заведения я помню, помню девушек, а вот как оказался дома, не помню.
        — Ты проснулся дома?  — с удивлением в голосе спросил Торин, который выглядел явно лучше.
        — Да, а ты разве нет? Хотя чему я удивляюсь, ты, наверное, ночевал у той роскошной блондинки с четвертым размером и длинными ногами.
        — Угадал, только ты же знаешь мои правила, мы ночевали в отеле.
        Стоя возле бара и не поворачиваясь к другу, Торин достал бутылку воды из холодильника.
        — Я думаю, условия к проекту читать с такой головой не стоит,  — вдруг сказал Дин, без всякого энтузиазма открывая папку.
        — Полностью согласен с тобой.
        — Ну, раз так, предлагаю изучить наших соперников. Это хотя бы интересно.
        — Ты думаешь, это интересно?
        Насыпая рукой лед в стакан с водой, Торин резко развернулся к другу, но вскоре пожалел из-за приступа боли.
        — Да, я думаю, это интересно,  — медленно пробурчал Дин.
        Он начал изучать список, в его глазах промелькнуло что-то между удивлением и страхом.
        — Говори уже, а то ты так удивлен, что даже мне стало интересно.
        — Поздравляю, наши соперники — LifedreamCorporation!
        — Ты серьезно?  — Торин словно резко протрезвел.
        — Нет, я подумал, что ты сегодня какой-то грустный, вот и решил тебя разыграть. Конечно да, я серьезно. Я как чувствовал, что не надо было даже подавать заявку на этот проект.
        — Чего ты так паникуешь? Мы же никогда с ними не сталкивались.
        — Да, зато все, кто с ними конкурировал, после поражения говорили как-то так: «Просто не понятно, зачем было вообще участвовать, если сразу было понятно, что выиграет LifedreamCorporation». Вот и я думаю, может, не стоит участвовать?
        — А что нам известно о заказчике?
        — Какая-то Оливия Траст, если честно, я раньше о ней не слышал. Можно навести о ней справки, но я не уверен, что это как-то нам поможет.
        Торин сел в свое кресло.
        — Боже мой, Дин, ты опять включил пессимиста. У нас уже есть козырь в рукаве.
        — Да? Интересно какой?  — без всякого интереса спросил Дин.
        — Она женщина, что может быть прекраснее в игре?
        — Если ты так воодушевился, значит, у тебя есть план?  — теперь уже с интересом спросил Дин.
        — Конечно, еще нет. Но будет, когда ты мне все о ней узнаешь.
        — Ладно, я попытаюсь что-то нарыть.
        — Вот и правильно, и собери на завтра всю команду.
        — Всех?  — переспросил Дин.
        Торин встал, взял портфель, телефон и сказал:
        — Я думаю да, за исключением дизайнеров. Ладно, все, я уехал, голова все равно не соображает. Дин, до завтра,  — и он вышел из кабинета.
        — Хорошо, до завтра,  — выкрикнул Дин вслед.
        На следующее утро самый большой кабинет казался тесным из-за большого количества собравшихся. Все специалисты компании собрались в ожидании руководителя. Торин Уорд славился своей организованностью и пунктуальностью, поэтому все сотрудники компании знали, что опаздывать не стоит, если ты и дальше хочешь продолжать работать. На часах показывало без двух минут десять, и дверь в конференц-зал открылась, Торин зашел, прошел через всю комнату и остановился во главе длинного стола. Он был одет в темно-синий костюм и белоснежную рубашку с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. Отодвинув стул, он поставил на него портфель и развернулся к подчиненным.
        — Доброе утро всем, надеюсь, вы все хорошо отдохнули после удачного открытия нашего экологически чистого металлургического комбината. Мы получили заказ на новый проект под названием «Жизнь в гармонии с природой» или «Город благодарит природу за дары». Сразу отвечу на вопрос, который вертится у всех вас в голове. Я не знаю, что именно хочет увидеть заказчик, никаких ограничений и требований не установлено, поэтому мыслим во всех направлениях одновременно, но придерживаемся главного понятия — «природа». Проще говоря, ищем любые нереализованные проекты на стороне: атмосферные фильтры воздуха, солнечные батареи, электромобили и прочее. Любые идеи я всегда выслушаю. Готовый проект нужно сдать 25 марта, а это значит, что у нас осталось полгода на его создание. На столе в папках находится карта территории, где будет создаваться объект, ее площадь 1000 квадратных километров с начальным населением 10000 человек. Для сбора информации я даю две недели, после которых мы опять соберемся для зарисовок первого макета.
        Торин замолчал и посмотрел на свою команду.

«Вы самые лучшие, у нас всегда все получалось, и в этот раз мы превзойдем самих себя»,  — мысленно произнес он свою собственную мантру, которую всегда повторял перед новым проектом.
        — Ну, на этом, пожалуй, все, желаю вдохновения и удачи нам всем. Если у кого-то появятся вопросы, я всегда всех рад видеть. И главное, не забываем: мы все лучшие в своем деле и нам по силам невозможное.
        Когда все покинули кабинет и в остался только Дин, Торин подошел к бару, открыл бутылку с водой, развернулся к другу:
        — Будешь?
        — Да, можно, только со льдом,  — ответил Дин.
        Торин достал из тумбы два стакана и положил в каждый по четыре кубика льда, затем налил в них воду. Взяв стаканы, он подошел к Дину, сидевшему за столом, и поставил стаканы на стол.
        — Ну, а какие у тебя предложения?  — спросил Торин.
        — Ты прекрасно знаешь мои предложения. У нас и так множество заказов. Не надо ввязываться в этот проект, лучше подыскать что-то нормальное.
        — Нормальное это как?
        — Нормальное это когда есть требования и критерии. А не когда мы будем изо всех сил пытаться придумать велосипед, а заказчик, скорее всего, и сам не знает, что он хочет,  — с явным раздражением ответил Дин,  — то есть она.
        — Правильно, она! Ты, кстати, подключил все каналы по нашей заказчице, как ее там зовут?  — спросил Торин, а у самого на лице было написано предвкушение.
        — Оливия Траст, можно было и запомнить имя своей новоиспеченной дамы сердца. Бедняжка, она об этом еще и не догадывается.
        — Перестань язвить, Дин,  — как бы очнувшись, пробурчал Торин,  — я могу в этой игре уступить право хода тебе.
        — Спасибо, уволь, ты же знаешь: из нас двоих роль синей бороды к лицу тебе.
        Делая глоток, Торин замер со стаканом в руке.
        — То есть?
        — Ну, это ты можешь любую, даже самую неприступную девушку влюбить в себя до безумия, а когда она тебе надоест, повернуть все так, чтобы она думала, что ваше расставание — исключительно ее вина.
        — Да, увы, я не плачу в подушку и не лопаю мороженое как некоторые, когда его бросает очередная дрянь, которая поимела от тебя все, что ей надо было.
        — Неправда, я никогда не плакал!  — пытался защититься Дин.
        — А, ну да, конечно, дарить каждой своей пассии машину, квартиру или, как последней, дом — это и правда очень толково, куда уж мне,  — рассмеялся Торин.  — Только, ты никогда не замечал закономерность: как только ты даришь очередной своей девушке дорогостоящий подарок, она сразу ищет возможность расстаться с тобой?
        — Ну и что, зато хоть некоторое время я чувствую себя не одиноким, в отличие от некоторых!  — поставил точку Дин.
        Торин больше ничего не сказал, друзья прекрасно знали недостатки друг друга. И если у кого-то что-то случалось, то за помощью они всегда направлялись друг к другу.
        — Ладно, когда там твой аукцион?  — немного остыв, спросил Дин.
        — В пятницу, а что?
        — Да нет, ничего, просто Джек и Сэм предлагают сделать ставки на то, что лот приобретешь ты.
        — Вы что, ставите на лоты, которые я хочу приобрести?  — поперхнувшись, уставился Торин на друга.
        — Да!
        — И давно?
        — Ну, нет. Наверное, на третий твой неудачный аукцион, ты еще хотел какую-то азиатскую вазу. Джек просто предложил, шутя, разумеется, а мы с Сэмом его поддержали. Ну и как-то затянуло.
        — Ты хочешь сказать, что на последние три аукциона вы делали ставки?
        — Ну да.
        — И кто же выигрывал?
        — Всегда выигрывал я!
        По лицу Торина можно было понять, что его совсем не радует довольная интонация друга.
        — Да, нечего сказать, хороший лучший друг, ты так в меня не веришь?
        — Верю, но сейчас у тебя черная полоса! Так бывает. Давай лучше сходим пообедаем?  — предложил Дин, пытаясь успокоить друга.
        — Хорошо, но платишь ты, раз ты на мне неплохо заработал.
        — Я согласен, если тебя это успокоит.
        — Успокоит!
        Друзья обедали в своем любимом ресторане «Крылья ангела». Не то чтобы там была самая вкусная кухня, просто они познакомились в нем, подрабатывая официантами в студенческие годы. А когда разбогатели, то, конечно, вложили деньги в его реконструкцию и раскрутку. Все, казалось, было как всегда, мужчины сделали заказ и, ожидая его, пили свежий фреш. Неожиданно для себя через два столика Торин заметил знакомое лицо. Это был владелец поместья, которое он так хотел купить — Альберт Ганс. Он был не один, за столом рядом сидел молодой мужчина, а спиной к Торину девушка с длинными медными волнистыми волосами. Девушка встала из-за стола, за ней последовал молодой мужчина, они попрощались с Альбертом Гансом и начали направляться к выходу. По пути к выходу они прошли возле столика, где сидели Торин и Дин. Когда девушка подходила к ним, Торин заметил, что, несмотря на свой средний рост, она казалась очень стройной, а к ее красиво развивающимся кудрям можно было добавить большие миндалевидные карие глаза, которые сразу бросались взору. Девушка прошла мимо, не взглянув на него, за ней последовал молодой человек, и
они покинули ресторан. Торин, не выдержав, встал из-за стола.
        — Ты куда?  — спросил недоуменно Дин, внимательно посмотрев на друга.
        — Я увидел знакомого, пойду поздороваюсь, начинай без меня,  — ответил Торин и направился к столику возле окна.
        — Добрый день, мистер Ганс!
        — О! Добрый день, мистер Уорд. Вы тоже любите этот ресторан?
        — Да, конечно, здесь прекрасная кухня, особенно мне нравится большой выбор морепродуктов.
        — Морепродукты — это моя слабость.
        — Если вам так здесь нравится, мы можем организовать нашу встречу в четверг здесь,  — предложил Торин.
        — Встречу?  — переспросил Альберт Ганс.
        — Да, мы договаривались о встрече за день до аукциона, чтобы мы могли обсудить мое предложение.
        — Ой, да, мы и правда договаривались, но…
        От этого «но» у Торина все сжалось внутри.
        — Но?  — переспросил Торин, изо всех сил натягивая дружелюбную улыбку.
        — Увы, но я только что подписал бумаги о продаже поместья с одной очаровательной девушкой. Хорошо, что вы мне напомнили, мне же надо отменить аукцион.
        Торин, не сказав ни слова, развернулся и последовал к своему столику. Он сел за стол молча, без эмоций на лице, взял стакан воды и залпом его выпил.
        — Что-то случилось? С кем ты встречался, на тебе лица нет,  — спросил Дин.
        Торин ничего не отвечал. Он просто думал.

«Значит, мое поместье увела у меня из-под носа, возможно, эта незнакомка, да уж, очень мастерски перекупила объект за три дня до аукциона. А может… да нет, это глупо, другие интересующие меня лоты тоже она приобрела?»
        — Ты меня слышишь?  — его мысли потревожил вопрос Дина.
        — Да так, я опять в проигрыше, надеюсь, ты успел сделать ставку на мой проигрыш?  — нервно начал улыбаться Торин.
        — С кем ты встречался? Если мне не изменяет память, то с владельцем поместья ты встречаешься в четверг, а сегодня вторник.
        — Владелец поместья сидит за столиком возле окна, и около пятнадцати минут назад его перекупила какая-то сучка.
        — Фу, так грубо, Тор. На этом мир не остановился, просто в этой игре тебя кто-то опять обошел, может, ну его с этим поместьем, давай купим хороший кусок земли и построим такое же.
        — Ты не понимаешь,  — почти крикнул он.
        — Да, я не понимаю, ну не прет тебе в аукционах, найди себе другое увлечение, например, собирай марки,  — рассмеялся Дин.
        — Очень смешно, ладно, ты доедай, а я, наверное, пройдусь.
        Торин встал из-за стола и вышел из ресторана, он подошел к машине, сел в нее и сказал водителю:
        — Ричард, в ближайший спортивный магазин.
        — Что-то случилось, сер?  — отлично зная хозяина, спросил шофер.
        — Жить буду,  — ответил Торин.
        Машина подъехала к ближайшему спортивному магазину, Торин вышел.
        — Подожди меня немного, хорошо?
        — Договорились, сер.
        Около двадцати минут спустя Торин вышел из магазина. Вместо темно-синего классического костюма, белой рубашки и коричневых туфель он был одет в новую футболку, спортивные штаны, бейсболку и обут в кроссовки. Он открыл заднюю дверь автомобиля, поставил пакет с вещами и подошел к открытому окну.
        — Ричард, у тебя есть какая-то музыка, а то я как-то не подготовился?
        — Конечно, сер, держите,  — водитель протянул Торину айпад,  — только там тяжеловатая.
        — Это ничего, даже хорошо. Еще не подскажешь, в каком направлении ближайший парк?
        — Надо бежать прямо, сер, там самый большой в городе, как вы любите.
        — Спасибо, Ричард, и завезешь, пожалуйста, мои вещи домой.
        — Хорошо, сер.
        Торин отошел от автомобиля, вставил в уши наушники и включил музыку. Сначала он шел ускоренным шагом, затем постепенно перешел на бег. Он очень долго бегал, наконец, около полночи вернулся домой. Когда он зашел в дом, консьерж пожелал ему спокойно ночи, на что Торин ответил «спасибо», а сам подумал: «После такой пробежки я должен спать как младенец». Подойдя к лифту, он нажал кнопку вызова, лифт сразу открылся, он зашел и нажал пятый этаж. Он повернулся к зеркалу в лифте и улыбнулся.
        — И с этой подножкой мы справимся.
        В следующий понедельник Торин сидел в своем кабинете, пил кофе и изучал свои наброски. Дверь открылась, и кто-то в нее постучал — это был Дин. Торин поднял голову на звук.
        — Это всего лишь я, надеюсь, тебе полегче, я не видел тебя неделю. Если нет, у меня есть то, что тебя порадует.
        — Я притворюсь, что ты меня заинтриговал,  — вяло проговорил Торин.  — Ну и что же это?
        — Это досье на нашу мисс Траст.
        — Мисс Траст?
        Не совсем поняв, он пристально посмотрел на друга.
        — Ты сам неделю назад просил собрать на нее сведения. Отмечу, ребята постарались на славу.
        — Ты не напомнишь, зачем я тебя просил собрать на нее сведения?  — без всякого энтузиазма спросил Торин.  — Кто она вообще такая?
        Дин привычно расположился в гостевом кресле.
        — Ты меня пугаешь, только не говори, что всю неделю ты был в запое.
        — В отличие от некоторых, я работал!  — с упреком взглянул он на компаньона.
        — Напоминаю тебе, что это наша заказчица.
        — А, ну да, я вспомнил, ну, что там интересного?  — так же без всякого интереса проговорил он.
        — Вот, смотри!  — Дин положил перед Торином папку.  — Но, если честно, мне кажется, что она всего лишь посредник, а не истинный заказчик.
        — Почему?
        — О ней нигде ничего нет. И по-моему, это очень странно, если у нее есть деньги на такой огромный проект.
        Торин нехотя открыл папку и увидел ее фотографию. Да, это была именно она, девушка из ресторана. Он сразу оживился, его глаза заблестели. Дин, увидев реакцию, обрадовался.
        — Я тоже рад, что она не старая сухая мымра.
        — Это она!
        — Прости? Кто она?
        — Девушка из ресторана.
        — Вот блин, ты серьезно?
        — Да, я навсегда запомнил эти глаза!
        Торин еще раз посмотрел на фотографию, изучая ее лицо.
        — Значит с этим объектом все намного хуже, чем я представлял,  — озвучил свои мысли Дин.
        — Что ты имеешь в виду, я не понял?  — он перевел непонимающий взгляд на друга.
        — Мы и так не уверены в своей победе, так теперь еще и это!
        — Ну и что?
        — Когда человеком правят эмоции в игре — это плохо, ты же прекрасно знаешь, не мне тебя учить. А месть — негативная эмоция, я тебе напомню, если ты забыл.
        — Месть? С чего ты решил, что я буду ей мстить?  — очень строгим голосом сказал Торин, но огоньки в его глазах выдавали его азарт.
        — Я тебя знаю двенадцать лет. У тебя это на лбу написано с тех пор, как ты увидел фотографию.
        Торин расслабленно развалился в кресле, изо всех сил выказывая свое безразличие, но чуть заметная зловещая улыбка, не сходившая с лица, легко выдавала его.
        — Ничего подобного, просто за неделю я успокоился, но, увидев ее снова, вспомнил поражение.
        — Я о чем? А представь, если ты встретишься с ней лицом к лицу?  — нудил Дин.
        — Перестань, ты все накручиваешь. Есть просто заказ, заказчик и исполнитель, все как всегда. Тем более за полгода я, возможно, заинтересуюсь другим лотом и переключусь.
        — А как же твой план?
        — Какой план?
        — Привет! А зачем я копал это досье? Твой план обольщения, ты передумал?
        — Да,  — он пытался успокоить друга,  — но я прочту его на досуге, может, найду какие-то ее предпочтения для проекта.
        — Ага, ага,  — съязвил Дин.
        — Что?  — немного оскалился Торин.
        — Ничего!
        Глава 3
        Барселона
        Торин всю ночь не мог заснуть после неожиданной встречи в лифте. До презентации проекта оставалось две недели, и тут такое. Они оба были приглашены на черно-белый прием в Национальный музей искусства Каталонии.

«И как я ее сразу не узнал? У меня был прекрасный план, мы должны были познакомиться на приеме, я проводил бы ее домой, и тогда неожиданно оказалось бы, что мы соседи,  — думал про себя Торин, лежа в кровати и смотря в потолок.  — Но нет — предохранителю надо было перегореть именно сегодня, да и она хороша, какой нормальный человек выгуливает собаку в двенадцать ночи, все жильцы дома уже спят, и я бы спал, если бы мой самолет не прилетел в одиннадцать. А еще мой приступ паники. Да уж, хорош стратег!»
        Начало рассветать, и Торин, решив, что пытаться заснуть бесполезно, встал с кровати и прошел на кухню. По привычке он сразу же открыл холодильник.
        — Наивный, откуда здесь может быть еда?
        Закрыв холодильник, он прочитал на нем табличку: «В этом доме нельзя употреблять продукты в тетрапаках, полиэтилене и пластике, поэтому рекомендуем приобретать продукты в стеклотаре, бумажных пакетах и коробках». Он обвел взглядом кухню и, обнаружив кофеварку, вздохнул:

«Да, от чашечки кофе я бы сейчас не отказался».
        Простояв без движения несколько минут, он подошел к телефону. Набрав номер консьержа, стал ждать ответа, и тут из трубки донесся голос:
        — Доброе утро, сеньор Уорд, я вас слушаю.
        — Доброе утро,  — начал Торин,  — простите меня, это Ральф?
        — Нет, это Стивен. Я сменил Ральфа час назад, так чем могу вам помочь?
        — Ах да, Стивен, вы не подскажете мне номер телефона какого-нибудь ресторана или кафе, в которых в это время можно заказать завтрак с доставкой?
        — Конечно, сеньор, записывайте…  — и Стивен продиктовал несколько номеров телефонов.
        — Большое спасибо, Стивен.
        — Не за что, сеньор.
        Торин повесил трубку, а затем, опять подняв ее, набрал один из номеров. Он заказал все утреннее меню в ресторане и стал ожидать, когда пройдет полчаса и заказ доставят. Сев на диван в гостиной, он стал рассматривать все вокруг.

«Как хорошо, что можно снимать обставленную и укомплектованную квартиру».
        Все пять комнат были просторные и светлые из-за больших окон. Из кухни и гостиной можно было попасть на огромную угловую террасу под открытым небом, где было много цветов и зелени, а в самом центре стоял набор плетеной мебели. Спокойно бродя по квартире, Торин наткнулся на музыкальный центр. Выбрав любимую радиостанцию с классической музыкой, он отправился в душ. Там также была табличка с надписью: «В этом доме разрешается пользоваться натуральными растительными моющими средствами, которые вы всегда можете приобрести у консьержа». Он задумался, но вскоре заметил, что на полочке в душевой стояло несколько стеклянных флаконов с похожими этикетками и успокоился. Выйдя из душа, опоясанный большим полотенцем, он последовал на террасу, и, глубоко вдохнув, заметил, что уже окончательно рассвело, а это значит, что настало утро. Облокотившись на массивный каменный парапет, он смотрел, как пока еще незнакомый ему город просыпается.

«Добро пожаловать в Барселону! Возможно, это единственный город на планете, где каждый, будь то серфингист, любитель творений архитектуры или просто палящего солнца над головой, найдет себе отдых по душе. Каталонская столица завораживает своими постройками, наличием парков и чистотой. Ранним воскресным утром здесь можно встретить машину, моющую улицу в Готическом квартале, спортсменов, бегающих по парку, или медитирующих йогов на бесконечном белоснежном пляже»,  — вспомнил он описание из путеводителя в самолете.
        Неожиданно в дверь постучали. Торин открыл, обрадовался доставке из ресторана, а расплатившись, направился обратно на террасу. Он выложил содержимое пакета на стол, отпил из стакана капуччино, смакуя каждый глоток, и наслаждался приятным ветерком. Устроившись в плетеном кресле и пробуя завтрак еще незнакомой пока ему кухни, он размышлял.

«Ну, все пошло не совсем так, как я планировал, но возможно, это и хорошо, что мы уже познакомились,  — утешал себя он.  — Боже ты мой, ну прокололся я на первом уровне игры, с кем не бывает, но сегодня на приеме я все исправлю. А еще лучше, надо выждать, когда она будет выходить из квартиры, и встретиться с ней у лифта».
        Торин вскочил и направился к правому краю террасы.

«Если у нас зеркальные квартиры, я смогу увидеть ее».
        Подойдя к нему, он встал на носочки и заглянул за угол — там никого не оказалось, он обошел угол дома и направился к левому краю, также вытянувшись и заглядывая за угол. И тут он увидел Оливию Траст. Она сидела на коврике в позе лотоса, а лицо ее было направлено прямо к солнцу.

«Вот и попалась!»  — обрадовался Торин.
        В приподнятом настроении он вернулся за столик и продолжил свой завтрак. Неожиданно заиграл мобильный. Это был Дин. Торин взял трубку и сказал:
        — Я смотрю, тебе тоже не спится?
        — Как я могу спать, когда ты там, а я здесь. Надеюсь, ты морально настроился на знакомство с нашей незнакомкой? Если нет, то у меня еще есть возможность сесть на самолет, и в восемь я буду у тебя.
        — Спасибо, конечно, за заботу, но я уже с ней познакомился!  — очень сухо ответил Торин.
        — Что? Когда ты успел, ты же прилетел вчера в одиннадцать?
        Торин встал и направился внутрь квартиры, чтобы его соседка ничего не услышала.
        — Скажем так, судьба опять сыграла со мной злую шутку. Если честно, мне иногда кажется, что все дело в лифтах или в ней. А самое странное то, что любая наша совместная игра заканчивается для меня проигрышем!  — с накопившейся раздраженностью проговорил он.
        — Ты преувеличиваешь.
        — Ну, сам посуди, все мои поражения за последний год происходят, только если моим соперником является она. Из-за нее вот уже полгода моя коллекция не пополняется, так как я больше не вижу в этом смысла. Я никогда раньше не испытывал страх перед противником, а сейчас я даже не знаю, насколько она хороша в своем деле, но почему-то чувствую себя слабее.
        — Ну, не знаю, может, это что-то другое?
        — Например?
        — Может быть, ты наконец-то встретил достойного соперника, и твое внутреннее «я» включило инстинкт самосохранения?
        — Извини, но я что-то тебя не очень понимаю!
        — Да что же тут непонятного? Ты сам создаешь иллюзию того, что она сильнее тебя, но если разобрать каждую деталь, то можно вспомнить, что она всегда обходила тебя лишь благодаря времени и настойчивости. И сейчас на твоем месте я бы расслабился насчет нашей мисс Траст, ты всегда производишь впечатление на девушек, и думаю, наш случай не исключение. Я бы больше волновался насчет наших главных соперников — LifedreamCorporation, вот о чем надо волноваться.
        — Спасибо, конечно, за такую уверенность во мне, но мое обаяние действует, оказывается, не на всех,  — немного разочарованно сказал Торин.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Как я уже сказал, сегодня ночью я познакомился с нашей Оливией Траст. И уверяю тебя, в ее глазах не было никаких намека даже на интерес.
        — Торин, ты серьезно?
        — А у меня есть причины для розыгрыша?
        — И как это было?
        Торин описал всю ситуацию, произошедшую в лифте.
        — Все понятно, ты после длительного перелета был не готов, вот все и пошло не так,  — сказал Дин, пытаясь успокоить друга.
        — Честно, я не понимаю, как можно быть такой теплой и одновременно холодной. У меня сложилось впечатление, что у нее замечательно получается притягивать и располагать к себе людей, а когда они больше ей не интересны, она как бы очень быстро разрезает соединяющую нить,  — добавил Торин.
        — Ну а как сегодняшний вечер, ты больше не придерживаешься плана?
        — Ну почему же, просто у меня уже новый план,  — Торин широко улыбнулся.
        — Ладно, не посвящай меня, если все получится, тогда звони. Ни пуха!
        Торин положил телефон на столик в гостиной и, направившись на террасу, продолжил завтрак. После он посмотрел на часы. Часы показывали без четверти шесть. Торин направился в комнату, достал из сумки ноутбук и, вернувшись на террасу, сел за стол.

«Магазины одежды откроются не раньше десяти, а заснуть я сегодня уже не смогу. Хорошо же она тебя зацепила»,  — подумал про себя Торин.
        Он открыл и включил ноутбук.

«Мне нужен лучший костюм на сегодня,  — опять промелькнуло в его голове,  — раз она так холодна, скорее всего, она пойдет на прием одна, а когда вокруг все парами, никому не хочется чувствовать себя белой вороной».
        Ноутбук загрузился, и Торин стал изучать свою почту.
        Глава 4
        Приглашение было на восемь. В шесть часов уже готовый к приему Торин стоял возле зеркала. На нем был серый, почти черный костюм, белоснежная рубашка с высоким воротником, большими широкими манжетами и большими серебряными запонками. Жилет и массивный галстук цвета шампань добавляли немного благородства. Торин подошел к двери и приоткрыл ее.

«Ты сто процентов пунктуальна, а когда ты будешь выходить, я услышу, выйду одновременно с тобой к лифту и предложу сопроводить тебя на прием, так как никого здесь не знаю. Да я гений!  — подумал про себя Торин.  — Только надо сразу положить ключи в карман, слава человеку, создавшему захлопывающийся замок. А да, и надо…»
        Торин подошел к телефону, набрал консьержа и спросил:
        — Стивен, это мистер Уорд, вы не могли бы мне сказать, мисс Траст из соседнего пентхауса уже поехала на прием?
        — Нет, машина за ней приедет в полвосьмого, сеньор.
        — Спасибо, Стивен.
        — Не за что, сеньор!

«У меня еще полтора часа, неужели нельзя было раньше позвонить консьержу? А откуда я знал, что Стивен такой душка. Ладно, может, выпить для храбрости? Нет, если от меня будет пахнуть алкоголем, она может покусать меня еще в лифте. Надо вызвать машину, а если мы поедем вместе, то машина мне не нужна».
        Торин метался по комнатам, не находя себе места все полтора часа, наконец он услышал открывающуюся дверь соседней квартиры и фразу:
        — Ты остаешься дома, я скоро буду, и мы пойдем гулять, а пока не шали.
        Дверь захлопнулась, и в коридоре послышались шаги. Торин поспешил к своей двери, вышел в коридор, захлопнул дверь и направился к лифту.
        Оливия подошла к лифту в прекрасном платье цвета слоновой кости. Верх платья полностью открывал декольте и спину. Тоненькие бретельки от плеч опускались к лифу. От лифа начиналась воздушная юбка, которая обтягивала талию, а затем свободно расходилась. Плечи утепляла подходящая под цвет шаль. На голове распущены тяжелые медные локоны, так же как при первой встрече в ресторане, они словно пружинили при каждом ее шаге. Естественный румянец, и ни следа макияжа. Аккуратненький клатч в руках под цвет платья. И так как она была такого же роста, как и ночью, значит она в обуви на низком ходу, а точнее в удобных греческих сандалиях на миниатюрном каблучке, которые выглядывали иногда из-под платья.
        — Добрый вечер!  — произнес Торин, подойдя ближе к девушке.
        — Добрый вечер!  — ответила Оливия и нажала кнопку вызова лифта.
        — Очень странно, но у меня такое ощущение, что мы едем на одну и ту же вечеринку.
        Девушка сделала вид, что не поняла. Тогда Торин показал рукой на ее и свой наряд. Девушка улыбнулась и ответила:
        — А мне кажется, что вы специально ждали, когда я выйду из своей квартиры, чтобы поехать вместе в лифте,  — закончив, она натянуто улыбнулась.
        Торина немного парализовало, но, унимая собственное раздражение, он сказал:
        — Вы всегда считаете, что весь мир вертится вокруг вас?
        Оливия усмехнулась. Прозвучал звуковой сигнал, и двери лифта открылись. Оливия зашла, а за ней последовал и Торин.
        — Я надеюсь, вы не растаете за то время, что мы вместе будем спускаться на первый этаж?  — с язвинкой проговорил Торин.
        — Если я правильно поняла, вы обозвали меня ледяной глыбой или, еще лучше, снежной королевой?
        Оливия нажала на кнопку первого этажа.
        — Я вас обидел?  — с явной радостью спросил он.
        — Да что вы, это самый лучший комплимент за последнее время, наверное, вечер будет прекрасен, раз он так начался. Притом я же прекрасно знаю, как меня называют за глаза.
        — Вы что, серьезно считаете это комплиментом?  — он разинул рот от удивления.
        — Вас это удивляет?
        Он и не догадывался, как ее все это забавляло.
        — Даже горькая правда лучше, чем подхалимство, извините, если разочаровала вас.
        — Да нет, напротив, вы меня удивили,  — озвучил он собственные мысли.  — Я опять вернусь к своему предложению ехать на прием вместе, так как я здесь никого не знаю, и вы, полагаю, одна,  — продолжил он до тошноты любезно.
        — Я никогда никуда не хожу без сопровождения!  — ответила Оливия, лифт остановился, и дверь открылась.  — Я стараюсь быть в надежных руках.
        Оливия вышла из лифта и направилась в вестибюль. Торин воодушевленно последовал за ней, полагая, что это было приглашение, но неожиданно замер. В вестибюле ее встречал рослый, спортивного телосложения парень привлекательной внешности в явно дорогом черном костюме и с веткой белой орхидеи в руках.

«Он скорее всего фотомодель,  — подумал про себя Торин,  — и орхидея, да он знаток в искусстве обольщения».
        Оливия развернулась и нарушила его рассуждения.
        — Извините, что нарушила ваши планы, надеюсь, вы сможете вызвать себе такси.
        Улыбнувшись, Оливия повернулась обратно к сопровождающему, взяла цветок в левую руку, а правой обхватила руку молодого человека. Они вышли на улицу, сели в машину и уехали.
        Торин подошел к консьержу и попросил вызвать ему машину. Через пять минут машина подъехала к входу. Торин вышел, сел в такси и назвал адрес места, куда ему надо добраться. Всю дорогу Торин старался себя успокоить, но получалось не очень. Неожиданно он завопил, чем испугал водителя, и произнес:
        — Ну почему у нее всегда получается обламывать меня как мальчишку?
        Водитель такси недоуменно посмотрел на него в зеркало заднего вида. Но Торин сделал вид, что не заметил упрек в его взгляде.
        — Ничего, ты сильнее и хитрее ее, просто успокойся и дыши ровно,  — продолжал говорить себе под нос Торин.
        Через двадцать минут машина подъехала к музею. Торин расплатился и вышел из машины. Поднявшись по ступенькам, он предъявил свое приглашение на входе и зашел внутрь. Торин медленно направлялся в центральный зал, при этом изучая по дороге выставленные экспонаты. Он не изучал приглашенных гостей, они ему были не интересны, так как прекрасно знал, что из знакомых здесь будет только она. Подойдя к бару и заказав виски со льдом, он взял стакан, развернулся к залу и сразу заметил возле окна спутника Оливии в окружении девушек.

«Очень интересно, а где же твоя хозяйка»,  — подумал про себя Торин.
        Он начал изучать зал. Она стояла в отдаленном углу и, к его удивлению, в окружении мужчин. Всем своим видом она показывала, что с удовольствием купается в мужском внимании. Неожиданно музыканты начали играть музыку.

«Прекрасно,  — заметил Торин,  — если я сейчас подойду и приглашу ее на танец, ей будет неловко мне отказать».
        Он сделал глоток и поставил стакан на стойку бара, затем начал шагать в ее сторону. Подойдя поближе, он заметил, что возле Оливии осталось всего трое мужчин. Торин, без всякой тактичности перебив их разговор, неожиданно для всех произнес:
        — Вы не согласитесь со мной потанцевать?
        Оливия явно была застигнута врасплох, но виду не подала, а лишь ответила:
        — Пожалуйста!
        Она положила свою ладонь в его протянутую руку, и они направились в танцевальную часть зала. Закружившись в вальсе под сопровождение живого мини-оркестра, они плавно запарили над паркетом.

«Он хорошо ведет!»
        — Вы хорошо ведете!
        — Спасибо! А вы терпимо танцуете.
        Торин специально провоцировал девушку, но она не подала виду, хоть эта реплика ее зацепила.
        — Зачем вы меня пригласили?  — без всякого интереса на лице спросила она.
        — Ну, мне захотелось потанцевать, а здесь я знаю только вас.
        — А знакомиться вы не пробовали? На таких вечерах обычно знакомятся.
        — А если, допустим, я не хочу с кем-то знакомиться сегодня, и почему ваш спутник не приглашает вас на танец? Он не умеет танцевать?
        — Он прекрасно танцует, по крайней мере, так написано в его анкете,  — без всякого смущения произнесла Оливия.
        — Анкете?
        Торин начал анализировать, как вдруг до него дошло, и он улыбнулся.
        — Да, анкете, это такой документ, в котором человек описывает свою хорошую и плохую сторону.
        — Так он из фирмы сопровождения!  — он рассмеялся от души.
        — И что же вас так развеселило, не поделитесь?
        Она продолжала игнорировать его веселье, а Торин наклонился к ее уху и прошептал:
        — Всегда было интересно, кто пользуется их услугами. Никогда не подумал бы, что у вас все так плохо,  — он широко улыбнулся.
        — Кто бы говорил.
        — Не понял?
        Его глаза сузились, а на лбу появились морщины.
        — Ну, вы же тоже знакомитесь с девушкой для компании на один вечер, ведете ее в ресторан или ночной клуб, покупаете ей коктейли и прочее.
        Заметив его удивление, она так же поднесла губы к его уху.
        — У вас это написано на лице.
        Торин стал серьезным, когда она смотрела ему в глаза.
        — Так чем же мы с вами отличаемся, мы просто не хотим обязательств, но положение обязывает. А больше всего любим одиночество. Разве не так?  — она произнесла эти слова как психотерапевт свое умозаключение.
        — Но разве окружающие или пресса не будут гадать, с кем вы пришли, а когда узнают,  — он запнулся,  — неужели вам приятно читать журнал, где под вашей фотографией будет написано: «в сопровождении мужчины по найму».
        — О, у меня настолько идеальная репутация, что мне даже было бы интересно почитать,  — каждое слово она произносила с привычным высокомерием.  — Извините, но мне стало скучно, я полагаю, наш танец подошел к концу!
        Как всегда застав его врасплох, Оливия остановилась и направилась в соседний зал, не дав ему ничего сказать. Легкая юбка завораживала от покачивания ее бедер.
        Если Торин и шел сюда с намерением посмотреть выставленные экспонаты, а именно картину, которую он собирался приобрести в ближайшее воскресенье на аукционе, то после очередного поражения все вокруг его просто раздражало. А картина, увы, показалась просто разноцветным пятном. С явным презрением на лице он обошел всю галерею в надежде отвлечься или переключить свое внимание.

«Не вижу смысла здесь оставаться, есть, конечно, один вариант — напиться, но что-то мне не очень хочется»,  — подумал про себя Торин.
        Направившись к выходу, спустился по ступенькам к проезжей части, поймал такси. Пока он ехал, опять обдумывал свою неудачную тактику.

«Вот оно! В лифте ты не была такой холодной, может, если мы опять застрянем вместе в лифте на дольше, допустим, на ночь, то мы сможем найти общий язык. Ведь не зря говорят, что экстренные ситуации сближают незнакомцев».
        Неожиданно зазвонил телефон. Это был Дин.
        — Алло!  — протянул нехотя Торин.
        — Прости, но мне почему-то не спится, все время думаю, как ты там. Вернее, все идет, как ты запланировал?
        — Ты сидишь?
        — Что?  — испуганно спросил Дин.
        — Ну не хочу, чтобы ты упал в обморок и ударился головой, я себе этого никогда не прощу,  — с явной наигранностью сказал Торин.
        — Выкладывай, теперь я понимаю, что мои опасения не напрасны.
        — Почему ты решил, что все плохо, может, наоборот — мы подружились, а для нас двоих это была встреча родственных душ,  — каждое слово звучало еще наигранней.
        — Тор, я слишком хорошо тебя знаю, и всегда, когда ты чем-то расстроен, ты говоришь как актер из дешевого мыльного сериала. Так я слушаю.
        — Он слушает! Поздравь, меня опять уделали, как маленького мальчика.
        Торин начал рассказывать, как все было.
        — Не знаю, я вроде ничего не боялся до Токио, и с лифтами я теперь на «ты», но мне кажется, что если я еще буду пытаться хоть как-то наладить контакт с ней, я стану прятаться от нее как мышь в любую норку, лишь бы она меня не заметила. А ведь мне еще представлять наш проект. Я даже не представляю, как это будет происходить.
        — Я не верю, что на самом деле она такая неприступная, она скорее всего просто хорошо маскируется! Да, точно маскируется!  — неожиданно сам для себя произнес Дин.
        — Маскируется? Но для чего?
        — Ну, мы все в определенной, а именно неприятной для нас среде ведем себя не так, как, допустим, дома в семейном кругу.
        — Допустим, ты прав, и что?  — он, немного успокоившись, заинтересовался теорией друга.
        — Что значит твое «допустим», я не понимаю, где ты летаешь? Все понятно как дважды два. Тот факт, что она так яро тебя отталкивает и, к тому же, платит мужчинам за сопровождение, указывает только на одно.
        — На что?
        — Да я тебя точно не узнаю. Лишь то, что какой-то мужчина ее очень сильно обидел.
        — Возможно, ты прав, я подумаю над этим и позвоню тебе.
        Его сознание находилось где-то далеко, он отключил телефон. Такси подъехало к дому, и Торин вышел из машины. Когда он подошел к стеклянным дверям, ему навстречу выбежала собака, это был Джокер.

«А где же твоя хозяйка?»  — подумал про себя Торин.
        Оливия не заставила себя долго ждать, она вышла следом за псом. Посмотрев на Торина, она неожиданно к нему обратилась:
        — Вы тоже уже приехали? Доброй ночи,  — очень искренне произнесла Оливия.
        Она побежала в ближайший парк вслед за Джокером, оставив Торина ошарашенного.

«Где та, которая была на приеме час назад? Или она просто забыла маску дома? Сейчас она показалась такой милой и беззащитной, как тогда, когда я общался с ней первый раз в лифте. Ее глаза искрились хорошим настроением, а когда она говорила, каждое ее слово превращалось в улыбку».
        Торин посмотрел на часы и вошел в дом, а сам улыбнулся от посетившей его мысли.

«Так вот как, мисс Траст, я все-таки вам интересен. Значит нужно переходить на другой уровень».
        Глава 5
        Два дня спустя
        Торин стоял на террасе и пил утренний кофе. Он посмотрел на часы. На часах было полшестого. Он открыл блокнот и что-то записал. Оливия, как и вчера, возвращалась с Джокером после прогулки.

«Вы пунктуальны, мисс Траст. А это не может не радовать,  — он игриво улыбнулся,  — но думаю, ночь все-таки подойдет лучше».
        В блокноте был описан распорядок двух дней и каждый ничем не отличался:
        — пять утра — выходит на прогулку с псом;
        — полшестого — возвращается с прогулки;
        — восемь — ко входу подъезжает машина, Оливия со своим псом уезжает;
        — шесть вечера — снова подъезжает машина, и она возвращается домой;
        — полседьмого вечера — выходит на прогулку с собакой;
        — восемь — возвращается с прогулки.
        Торин развернулся, подошел к столику и поставил чашку на поднос. Он составил посуду на поднос и направился на кухню, все время что-то обдумывая и улыбаясь. Вдруг ему на глаза попалась литровая бутылка бренди, и его улыбка стала еще ярче.
        — Ты-то мне и поможешь.
        Вечером Торин стоял возле лифта и ждал, когда Оливия вернется с пробежки. Как только он увидел, как через холл на лестницу промчалась собака он нажал кнопку вызова лифта. Оставалось только ждать. И вот Оливия подошла.
        — Добрый вечер,  — обратился Торин к Оливии.
        — Добрый вечер,  — ответила равнодушно Оливия.
        Дверь лифта открылась. Они поочередно зашли. Оливия в закрытом помещении сразу услышала запах алкоголя. Она нажала десятый этаж и, не выдержав, засмеялась.
        — Можно полюбопытствовать, что вас так насмешило?  — спросил Торин.

«Как ей удается так меня заставать врасплох?»
        — Я просто подумала, возможно, вы заплатили консьержу, чтобы он остановил лифт, когда мы будем здесь вдвоем, так как его не было на месте, когда я зашла в дом. А еще вы явно выпили, как я думаю, для храбрости. Но если это и так, то это настолько предсказуемо, что мне даже смешно,  — сказала она, не поворачиваясь к нему лицом.
        — Вы, наверное, хорошо играете в шахматы?  — переменил тему Торин, а сам убрал с кнопки вызова на телефоне палец.
        Торин и правда запланировал, чтобы консьерж отключил питание, когда они будут ехать вместе в лифте, для этого он специально держал в руке телефон, с помощью которого должен был дать сигнал.
        — Честно?  — уже с большим интересом сказала она.
        — Да, обожаю правду,  — он все ждал, когда она повернется к нему.
        — Я не играю в шахматы,  — повернувшись к Торину, сказала Оливия.

«Интересно, зачем ты врешь?  — заметил про себя Торин.  — Я же прекрасно помню, что в твоем досье было записано: «Прекрасно владеет и любит игры с математическим и стратегическим уклоном, обожает шахматы». Так зачем ты врешь?»
        — Очень жаль,  — без всякого интереса произнес Торин,  — вот и наш этаж.
        Дверь открылась, он быстро вышел и, не оборачиваясь, ровно промолвил:
        — Доброй ночи!
        Быстро пройдя по коридору, открыл дверь и очень тихо зашел в квартиру. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней спиной, тяжело вздохнув, посмотрел на себя в зеркало во весь рост и произнес вслух:
        — Других идей нет?
        Глава 6
        Прошло пять дней после последней встречи в лифте с Оливией. Торин плюнул на идею построить взаимоотношения с заказчицей до презентации, о чем уведомил Дина, который полностью его поддержал.
        — Ты все силы отдаешь в никуда. Погрузись в работу, так будет лучше!  — сказал несколько дней назад Дин в телефонном разговоре.
        Торин, почти не выходя из квартиры, тщательно готовился к презентации, параллельно руководя компанией в режиме онлайн. Только днем он устраивал себе пробежку в парке на окраине города или освежающую прогулку на доске по волнам, чтобы, не дай бог, не столкнуться с Оливией Траст. Он даже хотел было снять другую квартиру, но вид с террасы был так прекрасен, что он решил остаться.
        День с утра был пасмурным, но по прогнозу дождь не обещали, поэтому Торин, не отклоняясь от привычного регламента, побежал в парк. Бегать было даже приятно, так как опаляющее солнце взяло выходной. Сегодня из музыки для настроения он выбрал сборник произведений из рок-опер. Все было как всегда: знакомые магазины, рестораны, скверы. Добежав до привычного парка, он с удовольствием пробежался по уже знакомым тропинкам, закрытым большими деревьями от солнца. Он уже подбежал к выходу, как неожиданно поднялся ветер, стремительно перерастающий в ураган. Пошел дождь, ветер сбивал с ног, люди начали прятаться в зданиях.
        — После этого верь прогнозу погоды,  — вслух сказал Торин.
        Он не стал рисковать и начал думать, куда бы спрятаться, пока ураган не утихнет. Ему на глаза попался торговый центр.

«Три этажа. Всегда хотел попробовать шопинг. Может, этот день настал»,  — подумал про себя Торин и начал прощупывать карманы на наличие банковских карточек. Нащупав одну, он достал ее — это была платиновая карточка.
        — Прекрасно, надеюсь, ураган скоро закончится,  — сказал Торин и направился в торговый центр.
        Торин стал бродить по магазинам без всякого энтузиазма с единственным вопросом в голове: «Что я здесь забыл?»
        Но неожиданно ему на глаза попался текстильный магазин «Все для уюта в доме». Он зашел и спросил у продавца-консультанта:
        — У вас есть большие ортопедические подушки?
        — Конечно, сер! Следуйте за мной,  — ответила девушка и показала ему рукой направление.
        Торин последовал за продавцом, и девушка обратила его внимание на красивый постельный комплект.
        — Вы меня неправильно поняли. Мне нужны всего лишь две подушки.
        — Я поняла, но ортопедические подушки идут только в наборе,  — ответила продавец.
        — В наборе с чем?
        — Две подушки и одеяло.
        — И одеяло?  — переспросил Торин.
        — Извините, но у нас имеется только такой вариант,  — уточнила девушка,  — если он вам не подходит…  — начала было говорить она, но ее перебил Торин:
        — Да нет, все в порядке, только можно я оплачу его, но заберу чуть позже, когда нагуляюсь,  — переспросил Торин.
        — Нет никаких проблем, сер, мы можем отправить покупку вам домой, она придет завтра по вашему адресу.
        — В этом нет никакой необходимости, я сам заберу ее,  — ответил Торин.
        — Хорошо, тогда пройдемте к кассе!
        Они подошли к кассе, Торин достал карточку и оплатил покупку. Выйдя из магазина, он посмотрел вверх на стеклянный потолок торгового центра, по нему, как и пятнадцать минут назад, били капли дождя. И Торин продолжил свое путешествие по торговому центру. Час спустя он спускался на эскалаторе на нулевой этаж. На нулевом этаже, как и в любом аналогичном торговом центре, располагался продуктовый супермаркет. Торин сразу направился туда с единой мыслью: «Здесь я могу купить какие-нибудь продукты домой».
        Прошло еще два часа, пока наконец-то ветер стих, но дождь продолжал идти. Торин вышел с тележкой полной покупок, на улицу и остановил такси. Через пятнадцать минут он подъехал к входу своего дома. Расплатившись, он достал из багажника три больших пакета и быстро забежал в здание, боясь промокнуть.
        — Добрый вечер, сеньор!
        — Добрый вечер, Ральф!
        — Ну сегодня и непогода разыгралась.
        — Да уж, главное совсем неожиданно. Слава богу, что я уже дома.
        — В такую погоду нет ничего лучше, чем находиться дома,  — подытожил консьерж.
        Торин поспешил к лифту, услышав открывающиеся двери, он выкрикнул:
        — Пожалуйста, подождите!
        Дверь лифта осталась открытой и, когда Торин подбежал к ней, его настроение, которое не испортил даже циклон, вдруг резко испортилось, а с ним испарилась и вся жизнерадостность на лице.
        — Добрый вечер!  — сказала Оливия, посмотрев ему прямо в глаза.
        — А он добрый? Что-то не заметил,  — жестко проговорил Торин.
        Он спокойно зашел, а Оливия нажала кнопку нужного этажа. Торин аккуратно посмотрел на часы — они показывали шесть часов, и улыбнулся, а сам про себя заметил: «Да ты стратег!». Несколько секунд они ехали молча, пока лифт не остановился и не включилось автономное освещение. Неожиданно Оливия рассмеялась.
        — Слушайте, да вы невезучий. Вы табличку носить не пробовали?  — съязвила Оливия.
        — То же я могу сказать о вас. Нажимайте уже кнопку помощи, в этот раз я, боюсь, не выдержу компании.
        — Что вы имеете в виду?  — с явным негодованием выпалила она.
        — Ничего, просто я не очень хочу конфликтовать сейчас.
        Оливия нажала кнопку вызова консьержа, но никто не отвечал. Через пять минут попыток она взяла мобильный и набрала номер, через несколько секунд там ответили:
        — Да, я вас слушаю?
        — Ральф, это мисс Траст, мы опять застряли в лифте, вызови аварийную службу, пожалуйста.
        — Увы, мисс Траст, в этот раз это не генератор, по всей улице нет света. Наверное, это из-за урагана, хоть я не могу утверждать точно. Я позвонил в аварийную службу, и они сказали, что получили много вызовов и аварийная машина уже выезжает.
        — Спасибо, Ральф,  — сказала Оливия и выключила телефон. Несколько минут она стояла неподвижно, пока в сумраке не прозвучал вопрос:
        — Что он сказал? Это опять предохранитель?  — спросил Торин, хотя и так все слышал.
        — Увы, не все так просто в этот раз. По всей улице выбило электричество, а это значит, что мы можем просидеть здесь неизвестно сколько времени,  — очень спокойно сказала она, но он почувствовал, что она почему-то довольна.
        — Вы шутите?
        Торин в испуге вжался в задний угол лифта, взялся за голову и начал тяжело дышать, у него опять начался приступ.
        — Мы разобьемся!
        — Боже мой, неужели опять, вы же взрослый мужчина, успокойтесь и включите мозг,  — сказала Оливия голосом строгой учительницы.  — мы поднялись максимум на второй этаж, так что, как бы сильно вам не хотелось, но разбиться нам не удастся!
        Внимательно выслушав ее, Торин не сразу, но минуты через две начал успокаиваться. Его дыхание стало ровным.
        — Спасибо вам! Вы снова спасли меня от паники.
        — Не за что! Если бы у меня случился приступ, я надеюсь, вы поступили точно так же.
        Опять повисла тишина. Но тут Торин вспомнил о купленных подушках и одеяле. Он начал доставать их из пакета. Достав одну подушку, он протянул ее Оливии.
        — Вы хотите, что бы я села на нее, но она же новая?
        — Она в упаковке, поэтому думаю, с ней ничего не случится. Долго стоять мы не сможем, а не исключено, что нам придется находиться здесь до утра.
        — До утра?  — почти взвизгнула она.
        — Я просто предположил.
        — Ладно, давайте свою подушку.
        — Пожалуйста!  — протянув подушку, проговорил Торин.
        — Спасибо!  — ответила Оливия.
        Они сели друг напротив друга и продолжали молчать. Неожиданно в животе Оливии заурчало. Торин вспомнил, что у него есть пакет с продуктами. Он взял его и начал выкладывать из него продукты на предварительно постеленный пакет. Финалом стала литровая бутылка бренди, поставленная в центре импровизируемого стола.
        — Угощайтесь, пожалуйста!  — сказал Торин.
        — Спасибо, но я не голодна.
        — Да, и звук из вашего живота был не от голода. Перестаньте играть, здесь нет публики, а я небольшой ценитель театральных постановок.
        — Что вы имеете в виду?  — она с явным интересом посмотрела ему в глаза.
        — Да только то, что вы всегда стараетесь казаться невыносимой, чтобы окружающим попросту не хотелось с вами общаться. Нас же никто сейчас не видит. Попробуйте представить, что мы, допустим, случайные попутчики в купе поезда, а так как нам предстоит ехать довольно долго, то нам рано или поздно придется общаться. Вы же нормальная девушка, если не стараетесь изображать надменную горгону.
        — Спасибо, но из этого ничего не получится, так как даже в одном купе я бы не смогла открыться незнакомому мне человеку.
        — Ну, результат невозможен без попытки. Тем более в прошлый раз, когда мы с вами застряли, вы легко перешли на личную тему о страхе.
        — Ладно, давайте попробуем. Что мне нужно делать?  — ей явно стало интересно.
        — Как я уже сказал, представьте, что мы едем в одном купе поезда. Я вас угощаю тем, что у меня имеется,  — Торин показал на лежащие между ними продукты.  — Вы с удовольствием принимаете предложение, мы начинаем общаться и через некоторое время даже переходим на «ты», так как у нас не такая уж и большая разница в возрасте.
        — На «ты»?  — переспросила Оливия, взяв кусочек пиццы из открытой коробки.
        — Да, на «ты»! Я думаю, мы могли бы сразу перейти на «ты», зачем тянуть?
        — Хорошо давайте перейдем на «ты», только у меня одно условие.
        — Какое?
        — Как только мы покинем этот лифт, мы опять станем нетерпящими друг друга соседями,  — она натянуто улыбнулась.
        Торин растерялся, он долго думал, прежде чем ответить.

«Зачем тебе это надо, неужели ты настолько чего-то боишься?»  — подумал про себя он, а затем сказал вслух:
        — Согласен, только у меня тоже есть условие.
        Теперь она заинтересованно подняла голову.
        — Каждый спрашивает все что угодно, ограничений нет, и ответчик ведет себя как на исповеди, то есть не врет. Согласны?
        — Договорились!

«Мне это начинает нравиться».
        — Отлично! Выпьете, чтобы снять напряжение?  — спросил Торин, открывая бутылку бренди.
        — Возможно, но нет стаканов.
        — Зачем нам стаканы, будем пить из горла, ну, мы уже целовались, поэтому проблем не должно быть,  — с легкой улыбкой подытожил Торин.
        Заметив некое смущение на лице Оливии, он улыбнулся сильнее.
        — Не поделитесь, что вас так веселит?  — спросила Оливия.
        — Вы хотели сказать «тебя»!
        — Ладно, тебя.
        — Ничего такого, просто я так яро прятался от тебя, чтобы не дай бог не столкнуться где-нибудь в доме. А мы снова застряли в лифте, и я вспомнил твою фразу: «Если когда-нибудь еще хоть раз мы опять вместе застрянем в лифте, я пойду с вами на ужин», и получается, я выиграл свидание с тобой, разве это не смешно?
        — Обхохочешься!  — снова вернулся до боли знакомый ледяной голос Оливии.
        — Ну, ты опять напряглась, расслабься, я больше не хочу тебя никуда приглашать,  — в глазах Оливии просматривался вопрос, и Торин продолжил:  — Неделю назад я прилетел в незнакомую страну, поселился в новом доме и, неожиданно услышав родную речь, я, конечно же, постарался найти контакт.
        — Мне очень жаль, если я тебя обидела,  — решила подыграть ему Оливия.
        — Да ничего страшного, просто в этот раз с первого раза до меня не дошло. Но сейчас я понял, что тебе не хотелось заводить новые знакомства, а мне хотелось найти кого-то для общения, ведь я привык постоянно окружать себя людьми, и это вполне нормально. А теперь, когда мы попали в эту ситуацию, нам придется, как-то найти компромисс. Ты не против?  — Торин вдруг почувствовал в себе превосходство, и у него словно раскрылись крылья за спиной.
        — Да нет. О чем ты бы хотел поговорить?
        — Ну, допустим… десерт!
        — Десерт?

«Явно неожиданно»,  — подумала Оливия.
        — Да, десерт. Твой любимый десерт?
        — Если честно, очень странный вопрос. Ты мог спросить о чем угодно, но спрашиваешь, какой мой любимый десерт?
        — Например, мой — мороженое. Потому что мороженое самый элементарный антидепрессант, а еще это продукт, который есть в любой точке мира, но везде он чем-то отличается, вот почему туриста чаще всего можно встретить с рожком мороженого в руках. Когда я окончил университет, мы с моим лучшим другом решили за лето объездить всю Европу, прежде чем погрузимся в тяжелые рабочие будни, так вот, поскольку было лето, почти везде мы ели мороженое, и самым любимым для меня с тех пор является итальянское. Я и до сих пор, если попадаю в Италию, обязательно заказываю мороженое на десерт. Ну а ты любишь мороженое?
        — Если честно, не очень. У меня с ним связаны не очень приятные воспоминания.
        — Постой, дай угадаю, тебя бросил парень, и ты ела его килограммами,  — перебил Торин.
        — Я закончу?  — переспросила недовольно Оливия.
        — Да, конечно.
        — Так вот, в первый год моей самостоятельной жизни после университета, когда я жила в своей первой съемной квартире, однажды вечером по дороге с работы домой ко мне привязалась собака на улице. Но в тот момент я представила, как в моей новой квартире будет вонять псиной, и прогнала ее. У меня почему-то не было чувство жалости в тот момент, я только думала о своей новой мебели и коврах. А когда через два дня я увидела, как она лжит на тротуаре, сбитая машиной,  — она запнулась,  — вот тогда-то я стала есть мороженое, как ты сказал, килограммами, я даже поправилась на пять килограмм. И когда три года назад по дороге утром на работу я обнаружила лохматого черного щенка в коробке перед входной дверью в дом, то, конечно, взяла его себе.
        — Это был Джокер?  — переспросил Торин.
        — Да, это был Джокер. Если честно, больше всего я не люблю, когда люди, которые меня не знают, но стремятся в круг моих друзей, видя его, говорят мне: «Зачем тебе этот страшный пес, ты ведь можешь купить дорогую собаку с родословной!» С такими людьми чаще всего я больше просто не общаюсь, не выношу людей, для которых правильная картинка и мнение окружающих важнее самой жизни.
        — Ой! Джокер же остался один в квартире?  — неожиданно взволнованно заметил Торин.
        — Не надо так волноваться, его нет дома.

«Ты что, за мной следишь?»  — подумала она.
        — А где он?
        — Сегодня утром я отвезла его за город на ферму к невесте.
        — Ну, раз так, тогда мы можем спать в лифте спокойно. А значит, теперь твоя очередь задавать вопрос,  — подытожил Торин.
        — Моя?
        — Я предложил первую тему — десерт, кстати, ты так и не ответила, какой твой любимый.
        — Тирамису!
        — Отлично, твой вопрос.
        — Ну, хорошо, допустим… музыка!  — долго думая, озвучила тему Оливия.
        — Музыка? А немного точнее?  — переспросил Торин.
        — Я почти каждый день слышу классическую музыку из твоей квартиры, поэтому и вопрос: музыка в твоей жизни — это?..
        — Я люблю музыку, но люблю настоящую музыку.
        — Это как?
        — Очень просто. Ту, которую создают в мучениях на бумаге, от которой идут мурашки и которая будет существовать вечно.
        — Если честно, ты меня пугаешь, еще скажи, что ты ходишь в оперу, и я проиграла пари своему другу.
        — Хожу и довольно часто. А что за пари?
        Ему почему-то стало так легко с ней общаться, и казалось, что и ей тоже.
        — Я когда-то пригласила своего друга в оперу, и он сказал мне, что сейчас мужчины не ходят в оперу, это прошлый век. Я не согласилась с ним, на что он мне ответил: «Если ты приведешь мне мужчину, который любит и ходит в оперу, так и быть, я с тобой схожу». А так как это единственное пари, которое я проиграла, ты-то мне и поможешь его выиграть. Ты будешь в городе на следующей неделе?
        — Да.

«Куда же я от вас денусь, мисс Траст».
        Доедая очередной кусок пиццы, он улыбнулся, видя расслабленное состояние Оливии.
        — Тогда договорились,  — произнесла Оливия,  — теперь твоя тема. А пока ты думаешь, передай мне, пожалуйста, коробочку, которая стоит возле тебя. У меня есть подозрение, что там паэлья,  — она протянула руку в надежде.
        — Она всего одна, может, ты съешь что-нибудь другое, глянь сколько фруктов и овощей, девушки же любят зелень, а мужчины мясо.
        Торин взял коробку и прижал к себе.
        — И куда подевалась вся галантность?  — она склонила голову набок и пристально на него посмотрела.
        — Исчезла после глотка бренди, может, и тебе попробовать? Ну правда, я больше ее люблю,  — с глазами выпрашивающего кота сказал Торин.
        — Ладно, давай тогда разделим пополам, идет?
        — Идет.
        — Хорошо! А ложек-то нет, и как мы будем ее есть?
        — Не знаю.
        Торин начал рассматривать продукты на импровизированном столе.
        — Бинго! Вот нам и поможет мороженое.
        Он взял три бумажных стакана мороженого, к которым были прицеплены одноразовые деревянные ложки. Оторвав одну из них, он взял коробку с рисом, открыл ее, вставил в него ложку и протянул Оливии:
        — Дамы вперед.
        — Не страшно?  — съязвила Оливия.
        — В смысле?
        — Ну, не боишься, что я не смогу остановиться и съем все?
        — Меня одно успокаивает: ты же из тех девушек, которые после шести не едят?
        — Да нет, напротив, у меня быстрый обмен веществ, я надеюсь, ты знаешь, что это значит…
        — Вот теперь боюсь.
        Торин оторвал крышку от коробки из-под пиццы и взял ее вместо тарелки.
        — Отсыпь мне на всякий случай.
        Оливия начала выкладывать из коробки на крышку от пиццы рис с морепродуктами и, выложив ровно половину, сказала:
        — Теперь все поровну.
        — У нас прям тайная вечеря вышла,  — Торин рассмеялся, и они стали есть,  — выпьешь?
        — Ну ладно, только глоток.
        Оливия взяла протянутую ей бутылку, открыла ее и сделала глоток.
        — Фу, гадость,  — скривилась она.
        — Прости, я не пью мартини.
        — Я тоже.
        — А что ты пьешь?
        — Сухое вино.
        — Учту. На чем мы остановились, чья очередь задавать тему?
        — Если мне не изменяет память, последняя была музыка, а значит, теперь твоя очередь,  — ответила Оливия.
        — Допустим…
        Торин неожиданно вспомнил сегодняшнюю вынужденную прогулку по магазинам и сказал:
        — Шопинг.
        — Ну, это совсем просто. Я, можно сказать, совсем не хожу по магазинам.
        — Так уж и совсем?
        — Не забывайся.
        — Мы оба согласились на эту игру.
        — Скажем так, я не хожу сутками по торговым центрам три раза в неделю, реагируя на слово sale, как собака на «фас». Если ты знаешь, то на витринах всегда выставляют лучшее и самое дорогое, так вот когда я прохожу мимо магазина и вижу в витрине понравившуюся мне вещь, я захожу, меряю, и если она мне подходит, я ее покупаю. Но это бывает очень редко, в основном я заказываю вещи по каталогу с доставкой домой, терпеть не могу магазинные зеркала.
        Торин улыбнулся, и Оливия это заметила.
        — А ты?
        — Для меня самое главное не количество, а качество вещей. Поэтому когда мне нужно освежить гардероб, я еду в проверенный мной магазин и покупаю все, что мне понравилось. Для меня самое главное, чтобы было приятно для тела, а не модно в этом сезоне, терпеть не могу эту фразу. Если честно, из-за сегодняшнего урагана мне пришлось первый раз гулять по торговому центру. Скажу честно, время и правда там летит незаметно, но совершенно впустую.
        — Значит, мы выяснили, что мы оба не шопоголики.
        — И это нам плюс.
        Несколько минут стояла тишина, сопровождающаяся тихим чавканьем.
        — Теперь моя тема,  — доев, произнесла Оливия.
        — Я смотрю, ты вошла во вкус?
        — Мы можем больше не играть.
        — Ну вот, опять шипы вылезли, я же пошутил.
        — Что значит шипы?  — немного обидевшись, произнесла она.
        — А то, что если что-то не по-твоему, ты сразу пытаешься отдалиться. Нам приятно, а главное интересно общаться. Если тебе не нравятся шутки в твой адрес, я больше не буду. Итак, мы продолжаем. Что за тема?
        — Деньги!
        — Неожиданная тема, а в чем именно вопрос?
        Торин взял бутылку и сделал глоток.

«А теперь нужно быть осторожнее со словами».
        — Твое отношение к деньгам?
        — Если ты не против, дамы вперед.
        — Испугался?
        — Я? Да нет, просто не знаю с чего начать. Может, выберешь пока другую тему, а я пока подумаю?
        — Ладно, скажем, часы.
        — Часы?
        На его лице была такая реакция, как у нее на его десерт.
        — Только не говори, что эта тема тоже не подходит.
        — Почему же, ты хочешь узнать, помешан ли я на дорогих часах. Так вот нет.
        Он показал запястье левой руки, на них были спортивные черные часы.
        — У меня всего три пары, эти мои любимые, которые не промокают, не горят, в них есть компас и, конечно же, они показывают время. Вторые, классические, я купил себе на первую стипендию, так что понятно — они недорогие, механические, но, на удивление, пятнадцать лет меня не подводили. И третьи — которые подарил дедушка, когда мне было восемь лет. Я тогда увлекался морем, водой и рыбами. Меня, маленького мальчика, очень мучил вопрос: как рыбы так долго дышат под водой? И на первый вопрос родителей: «чему бы ты хотел научиться?» я отвечал: плавать как рыба. Тогда-то мой дедушка и подарил старинные карманные часы «Брегет» с секундомером, которыми он засекал время, которое я пробыл под водой. Ну, а у тебя сколько часов?
        — У меня нет ни одних наручных часов, в данный момент у меня есть огромный металлический будильник с Эйфелевой башней и мобильный, который показывает время.
        — У тебя никогда не было часов?  — переспросил с подозрением Торин.
        — Конечно, были. У меня с подросткового возраста был пунктик насчет пунктуальности.
        — Пунктуальности?  — переспросил Торин с удивлением.

«Прямо как у меня».
        — Да, пунктуальности, но почему-то у тех, с кем я договаривалась о встрече, его не было, и опоздание даже на пять минут с их стороны меня очень раздражало. А когда ты кого-то ждешь, всегда смотришь на часы, а время будто стоит на месте. И вот когда тот, кого ты ждешь, приходит такой улыбчивый и говорит: «Извини за опоздание», и придумывает нелепое оправдание, ты почему-то прощаешь, потому что ты воспитанный человек. А самое обидное в этой ситуации то, что не ты просила о встрече с ним, а он, и опоздал,  — Оливия засмеялась и продолжила:  — Свое недовольство я всегда высказывала своему другу Слону, а когда ему надоело, он сказал: а попробуй жить без часов. Я попробовала, и мне понравилось, ведь они повсюду. И интересно то, что не торопясь, ты почему-то везде успеваешь.
        Оливия закончила и наступила тишина, они продолжили выбирать следующий объект для трапезы. Оливия взяла грушу и начала вытирать ее салфеткой с опущенными вниз глазами, закончив, она неожиданно подняла голову и спросила:
        — Почему тебя так задело слово «пунктуальность»? Если это не секрет, конечно.
        — Не секрет. Просто у меня тоже этот пунктик, и все окружающие это знают. Даже сотрудников при поступлении на работу предупреждают: если вы не умеете приходить вовремя, лучше поищите другое место, ведь при первом опоздании вас все равно уволят.
        — Так ты деспот!  — с явным недовольством произнесла она.
        — Нет, почему же? Я всегда отношусь с понимаем к любой семейной проблеме любого из сотрудников, даже учитывая то, что у меня самого семьи нет. Мне все равно, когда и где они выполняют свою работу. Я никогда не ставлю неразумные сроки исполнения задачи. Единственное, что я прошу — это если я назначаю время и прихожу вовремя, то и все должны прийти вовремя. Я люблю повторять фразу: «мы все запчасти одного автомобиля». А кого это маленькая просьба не устраивает, могут быть свободны, я никого не держу.
        — У вас большая текучесть кадров?
        — Не поверишь, за семь лет ни один сотрудник не уволился и не был уволен.
        — Да, хороший сплоченный коллектив — это самое главное для успеха предприятия,  — подытожила Оливия.
        — Полностью с тобой согласен, вот почему я сторонник дисциплины. Ведь если один сотрудник не заинтересован в результате, почему все остальные должны страдать?
        Оливия улыбнулась, а у самой возникло сомнение в словах Тортина. «Сейчас никто не руководит компаниями по принципу начальник — лучший друг. Он, скорее всего, старается произвести положительное впечатление»,  — но неожиданно Торин прервал ее:
        — Чья очередь?
        — По-моему, твоя!
        — Моя? Тогда пусть будет любовь.
        — Любовь?  — она неодобрительно повторила.
        — Плохая тема? Я думал, это любимая тема любой девушки.
        — Тема хорошая, но очень личная, увы, не хочу раскрывать свою душу незнакомцу, а врать я не люблю. Может быть, если мы и правда подружимся, то через какое-то время я с удовольствием послушаю твою историю, а ты мою.
        — Договорились! Тогда я предлагаю другую тему,  — решил уступить Торин, чтобы все не испортить.

«Очень странно, что она не хочет выговориться, если бы она рассказала о своем бывшем возлюбленном монстре, из-за которого она так с опаской относится к любому вниманию с мужской стороны, мне было бы легче все понять».
        — Пусть будет спорт.
        — Спорт? Тебе интересно, как я отношусь к спорту или каким видом спорта я когда-либо занималась?
        — Это твой рассказ, говори, что тебе хочется.
        Торин дружелюбно развел руками.
        — Тогда сначала был балет, потом конный спорт, кикбоксинг, велоспорт, легкая атлетика, дайвинг. Сейчас я предпочитаю йогу и керлинг.
        — Довольно большой список. Я могу сделать вывод, что ты не умеешь ничего доводить до конца.
        — Ты не прав, я никогда не хотела быть профессиональной спортсменкой, поэтому я просто пробовала разное, чтобы найти то, что мне будет доставлять удовольствие. А ты чем-то занимался профессионально?
        — Прыжки в воду.
        — Так ты водоплавающий?
        — И что это может значить?  — лукаво спросил он.
        — Ничего, только то, что у тебя большой объем легких, а это значит, если я захочу тебя убить, то лучше не топить.
        — Очень смешно,  — ответил Торин, чуть оскалившись,  — твоя очередь.
        — Если честно, мне надоело, может, найдем другую игру?
        — Надоело?
        Ему так нравилось, что они наконец разговорились, и тут он немного занервничал.
        — Да, надоело. Понимаешь, я не знаю, о чем спрашивать человека, который мне не интересен.
        Оливия внимательно наблюдала за его реакцией, увы, он держался на высоте.
        — Я просто хотел, чтобы мы хоть как-то убили время, но раз ты не хочешь продолжать, пожалуйста, предложи что-то другое.
        — Ну не знаю, может, в крокодила?
        — Ты серьезно?  — и на его лице было написано: «ты шутишь?»
        — Почему нет, хорошая игра, а главное подходит для всех возрастов.
        — Если ты забыла, то мы заперты в очень тесной коробке, в которой лучше лишний раз не шевелиться, так как это лифт, и он может рухнуть вниз.
        — Но можно же играть с помощью слов.
        — Это как?
        — Просто называть тему и описывать словами предмет или название, справишься?
        — Тебе никто не говорил, что ты очень зубастая? Начинай.
        Торин взяв бутылку, сделав глоток, он протянул бутылку Оливии.
        — Глотнешь?
        — Для храбрости?  — Оливия улыбнулась, и, взяв бутылку, сделала глоток.  — Ладно, тема «искусство».
        — Искусство?  — переспросил Торин.
        — Да, искусство, а что, у некоторых проблемы со знанием истории искусств?
        — Вроде никаких,  — очень серьезно проговорил он.
        — Тогда я начну. О нем знают все. Его название и образ раз в жизни слышал или видел каждый. Ее оригинал хранится в одном из старых музеев Европы, который находится в государстве, флаг которого состоит из трех цветов. Она славится своей неотразимой улыбкой. Догадался?
        — Ой, боже ты мой, что же это может быть,  — с явной издевкой проговорил Торин,  — может, ты еще больше разжуешь, а то я в затруднении,  — сказал он и широко улыбнулся.
        — Говори, ты же прекрасно знаешь ответ.
        — Хорошо. Страна Франция, музей Лувр, и, наверное, это,  — он тянул интригу, но увидев, что Оливия никак не реагирует, сказал:  — картина Леонардо Да Винчи «Джоконда».
        — Правильно, можешь взять конфетку,  — игриво сказала Оливия.
        — Конфетку?
        — А разве у нас нет конфет?
        — Почему же, у нас есть конфеты.
        Торин специально выделил слово «нас», так как ему очень понравилось, как легко она его употребила.

«А всего два часа назад мы боялись перейти на «ты».
        — Только знаешь, как-то не интересно выигрывать свои же конфеты.
        — Ладно, давай без конфет, жадина, я просто хотела, чтобы было интересно.
        Торин полез в пакет и достал из него большой бумажный конверт, раскрыв его, он продемонстрировал ей содержимое. В конверте лежали порубленные кусочки дорогого черного шоколада.
        — Я не ем конфеты,  — уточнил Торин,  — годится?
        — Любишь антиоксиданты!  — очень кокетливо, не ожидая сама от себя, подчеркнула Оливия, а осознав, что говорит вслух, замолчала.

«Держись, никто не говорил, что будет легко, но ты справишься»,  — чуть шепотом сказала она сама себе.
        — Что ты сказала?
        — Да так, ничего. Бедные мы и несчастные, столько времени впустую тратим здесь.
        — Почему? Какая разница, сидим мы здесь или сидели бы порознь каждый в своей квартире? Или у тебя были какие-то планы на вечер?  — он пристально посмотрел на нее.
        — Да нет! Я просто планировала поработать вечером, а так как ноутбук остался дома, придется отложить до завтра.
        — Не знаю как ты, а я всегда пытаюсь находить во всем позитив. А в нашей с тобой ситуации нам ничего не остается, как сидеть и ждать,  — почти подмигнул он ей,  — так что продолжим, теперь моя очередь загадывать слово?
        — Хорошо, давай продолжим.
        — Что бы мне тебе такое загадать,  — сказал вслух Торин, а про себя подумал: «Продолжим тему искусства, моя любительница прекрасного»,  — хорошо, слушай, эта вещь белая, большая и очень тяжелая,  — он замолчал.
        — Очень смешно.
        — Я продолжаю. От ее названия пошла символика и название одной мировой спортивной фирмы.
        Оливия сделала вид, что она в затруднении, чтобы не расстраивать Торина, даже вложила указательный палец между губ для правдоподобности. Через несколько минут с явной издевкой Торин спросил:
        — Сдаешься?
        — Я? Боже мой, что же это такое, может…  — тянула время Оливия, но, увидев торжество на лице Торина, сказала:  — Статуя богини Ники Самофракийской?
        — Ах ты…
        — Можно просто Оливия,  — она кокетливо надула губки.
        — Да, Оливия. Ты же сразу знала ответ, зачем тогда специально тянула время?
        — Так интереснее. Не отвлекаемся, где мой приз?
        Торин протянул ей конверт с шоколадом, и Оливия выбрала большой кусочек.

«Такая непосредственная ты мне нравишься намного больше!»
        — Не боишься?
        — Чего?  — переспросила Оливия.
        — Как чего, целлюлита!
        — Очень смешно. А для твоего просвещения скажу, что черный шоколад самый полезный для любого человека, и давно доказано, что целлюлита от него не бывает.
        — Спасибо, что просветила, но вряд ли это мне поможет по жизни.
        — Никто не знает, какие знания ему могут понадобиться. Теперь моя очередь загадывать. Ладно, слушай: это близнецы, у которых шесть боков и ими пользуются в разных соревнованиях.
        — Уу, если я правильно понял, то это игральные кости.
        — Правильно. Твоя очередь. Подай мне бутылку, пожалуйста.
        — Пожалуйста,  — ответил Торин и протянул бутылку бренди.  — Моя очередь. Хорошо, эта вещь бывает на мундире, в космосе, на дне океана, на флагах стран. Угадала?
        — Звезда,  — неуверенно произнесла Оливия,  — да, это звезда.
        — Правильно.
        — Очень простая загадка. Ты мне подыгрываешь?
        — Ты первая начала.
        — Ладно договоримся не жалеть друг друга, и каждый может думать над ответом сколько хочет, договорились?
        — Договорились, но чтобы размышления не затянулись до утра, предлагаю ввести право дополнительных вопросов.
        — Согласна. Мое слово: этот предмет является символом одной из крупнейших фондовых бирж, а также символом Испании.
        — Если я не ошибаюсь, ты говоришь о быке.
        — Да! Боже мой, с тобой даже как-то не интересно играть.
        — Не волнуйся, я постараюсь, чтобы тебе было веселее. Итак, моя очередь: это бывает долгожданным, неожиданным или нежеланным. Оно так быстро растет, что десятилетие кажется мгновением и остается лишь воспоминание о мелочах.
        — Интересно, долгожданной и нежеланной может быть, допустим, беременность. А значит мой ответ — ребенок.
        — Умница,  — явно довольный, проговорил Торин,  — слушай, а ты случайно не телепат, а то мне как-то уже не смешно?
        — Не обижайся, ты и правда старался, просто я с детства люблю головоломки. А теперь я. Делая ее, ты можешь быть коровой, собакой, цветком и даже рычащим львом.
        — Мне просто интересно, ты мне специально поддаешься или жалеешь меня?
        — Да вроде нет, а что?
        — По-твоему, я не могу сразу догадаться, что это йога?
        — Молодец!  — на радостях Оливия даже похлопала в ладоши.
        — Возьми кусочек шоколада.

«Кто-то разошелся не на шутку. Интересно, это алкоголь на нее так действует?»  — думал Торин, смотря на ее жизнерадостность.
        — Извини за прямоту, но ты никогда не дрессировала животных, а то я очень напоминаю себе послушного циркового медведя.
        — Ты имеешь в виду фразу «умница, возьми конфетку»?
        — Именно!
        — Нет, я никогда не дрессировала животных, только Джокера,  — Оливия рассмеялась.  — Слушай, и правда, я всегда говорю ему эту фразу, когда он правильно выполняет команду, у него даже специально на журнальном столике всегда стоит конфетница с собачьими вкусностями…  — Оливия смачно зевнула, не договорив, и достала телефон, чтобы посмотреть время.
        — Деткам пора в кроватку?  — шутливо спросил Торин.
        — У меня очень чуткий сон, поэтому я стараюсь лечь спать, когда я этого хочу.
        — Ну, в нашем случае лечь — это роскошь!
        — Ты прав, поэтому предлагаю друг другу помочь.
        — Интересно как?
        — Очень просто!
        Оливия начала аккуратно складывать оставшуюся еду обратно в пакет, а когда закончила, сказала:
        — Встань.
        — Зачем?
        — Пожалуйста, встань.
        Торин медленно поднялся. Оливия сразу же взяла подушку, на которой он сидел, и положила ее рядом с собой.
        — А теперь садись.
        — Я так понимаю, ты что-то задумала? Меня мучает единственный вопрос: мне чего-то опасаться?
        Торин медленно опустился на подушку.
        — Не бойся! Не знаю как тебе, а мне понравится,  — улыбаясь и смотря прямо в глаза Торину, ответила Оливия.
        Заметив явное негодование на его лице, Оливия добавила:
        — Мы застряли здесь в лучшем случае до утра, а это значит, у нас как минимум пять часов, которые мы можем провести с пользой для организма.
        — Ты маньячка?
        — Ага! Нужен ты мне больно, ты даже не в моем вкусе.
        — А причем здесь вкус?
        — Если ты не в курсе, маньяки выбирают жертв по предпочтению. Ладно, постарайся не двигаться.
        Оливия положила ему голову на плечо и закрыла глаза.
        — Ну, раз ты за нас двоих все решила, у меня только один вопрос.
        — Какой?  — не поднимая голову, проговорила она в шею Торину немного раздраженно.
        — Ты храпишь?
        Оливия резко подняла голову и рассмеялась, подняв на него свои красивые глаза.
        — Прости, что?
        — Тебе нечего стыдиться, ты можешь мне это сказать заранее, я обещаю никому не говорить.
        — Если честно, я не знаю, единственный мой ночной слушатель — это Джокер, но в данный момент он не может дать показания.
        — Ладно.
        Торин нагнулся к ее левому уху, она и забыла о настороженности.
        — Я утром тебе расскажу,  — прошептал он.
        Отодвинувшись, он рассмеялся.
        — Договорились!  — так же весело произнесла она.
        — Так легко, ты и правда очень хочешь спать?
        — Хочу. А еще, если ты забыл, мы договорились о том, что когда мы выйдем отсюда, то снова будем соседями, которые на дух друг друга не выносят, поэтому храплю или не храплю я, мне будет все равно!
        Оливия положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
        — Да, точно, я и забыл. Разрешите последнюю галантность?
        — Разрешаю!  — еле слышно ответила она.
        Торин подтянул нетронутый кулек, лежащий в углу возле двери, достал одеяло и накрыл им Оливию и себя. Он долго пытался заснуть, но аварийное освещение очень ярко светило прямо в глаза. На удивление, она очень быстро погрузилась в сон, и ему оставалось лишь ощущать легкое дыхание на своей шее. Спустя полчаса всяческих попыток заснуть, он набрал консьержа и попросил выключить свет. Свет погас. Торин присоединился к спящей Оливии.
        В четыре утра включился свет и лифт начал двигаться. Торин сразу же проснулся. Лифт спустился на первый этаж, и дверь открылась, перед ней стоял обеспокоенный Ральф. Он только хотел что-то сказать, как Торин, опередив его, прошептал:
        — Не надо ее будить! Дай мне запасные ключи от ее квартиры.
        — Я не могу! Это же мисс Траст.
        — Ну и что? У тебя должны быть ключи от всех квартир.
        — Вы не поняли, она не квартирантка, она владелица этого дома.
        — Да? Все равно не стоит ее будить. Ключ у тебя есть или нет?
        — Есть.
        — Неси его сюда, а ей скажем, что я взял его у нее в кармане.
        — Хорошо, сер.
        Ральф ушел и через несколько минут вернулся с ключом. Торин взял его и попросил Ральфа нажать на десятый этаж. Лифт начал подниматься. Когда он остановился Торин аккуратно взял Оливию на руки, поднялся и вышел из лифта. Пройдя по коридору с Оливией на руках, он подошел к двери ее квартиры. Он аккуратно открыл дверь, и продолжая крепко держать ее на руках, начал интуитивно нащупывать левой рукой выключатель. Но скоро понял, что в комнате все видно из-за слабого рассвета, проходящего через большие окна.
        — Прекрасно!  — сказал он неожиданно вслух.  — А теперь подумаем, где же может находиться спальня.
        — Он мне не соперник!  — неожиданно произнесла Оливия, в то время когда Торин носил ее по всей квартире в надежде найти спальню.
        — Опа, и что бы это могло значить?  — испугавшись, что она проснулась, сказал Торин.
        Поняв, что она по-прежнему спит, он продолжил поиски. Зайдя в очередную комнату, он увидел большую белоснежную кровать с большими подушками.
        — Большая!  — непроизвольно произнес Торин.
        Он подошел к кровати и аккуратно положил Оливию на нее. Взяв лежащий на стоящем рядом плетеном кресле плед, накрыл ее. Став возле кровати, он улыбнулся от мысли:

«Представляю ее реакцию утром, если я лягу с ней рядом».
        Но он не стал этого делать, а лишь тихо вышел в коридор. Он спустился на первый этаж и вернул ключ консьержу. Затем снова поднялся на десятый и, забрав все свои пакеты в лифте, направился в свою квартиру. Он выложил в холодильник оставшуюся еду из бумажных пакетов, затем он принял душ, надел белые сатиновые пижамные штаны и стал перед зеркалом чистить зубы. Посмотрев пристально на свое отражение, подумал:

«Как ни старайся, лучше, чем получилось сегодня, никто бы не подстроил».
        Затем он пошел в спальню и лег спать.
        Глава 7
        Торин в испуге проснулся от громко орущей музыки, он взял на прикроватной тумбочке часы, и увидел, что они показывают семь часов. Он вышел на террасу и тут осознал, что музыка раздается из соседней квартиры. Он подошел к краю парапета и, вслушавшись, понял, какая именно песня играла — это была группа Meatloaf с песней I Would Do Anything For Love.
        — Кого-то потянуло на романтику?  — произнес он, улыбаясь.
        Затем Торин зашел на кухню, насыпал кофе и включил кофеварку. А пока варился кофе, пошел в спальню и достал из своего портфеля зеленую папку. Он вернулся с папкой на кухню и, налив в чашку свежезаваренный кофе, вышел на террасу, сел за стол и положил на него папку. Сделав глоток, он открыл папку и начал быстро перелистывать содержимое. В папке находилось то самое досье, которое Дин принес ему полгода назад.

«Ну где же оно?»  — думал Торин.
        — Ах, вот оно,  — сказал в голос он, найдя нужную фразу: «Больше всего на свете не выносит сырость и холод»,  — прекрасно!
        Его глаза заблестели дьявольским огоньком. Сделав еще один глоток, он поставил чашку на столик и направился в комнату. Он подошел к телефону и сделал телефонный звонок. После этого звонка его глаза игриво засверкали, и, наспех накинув халат и слегка перевязав его поясом, он направился к выходу. Полный решимости, Торин подошел к двери соседней квартиры и громко постучал. Дверь не открылась, поэтому он постучал еще громче. Через несколько секунд послышался звук открывающегося замка. Оливия стояла в нежно-омаровом сарафане греческого стиля до пола на тоненьких бретелях. Увидев Торина, она произнесла:
        — Ах, это вы?  — сказала Оливия почти машинально, даже не посмотрев на него.
        — Мы снова на «вы»?  — вопросом на вопрос ответил Торин, когда их глаза встретились.
        Изо всех сил Оливия старалась выказать свою незаинтересованность, но ее любопытные глаза, которые спускались вниз от массивного подбородка к шее, затем к груди, покрытой золотистыми кудряшками, и ниже к пижамным штанам, выдали ее с потрохами. Она не смотрела ему в глаза, ее взгляд был направлен в расщелину его халата, прячущего его мускулистое тело. Она машинально прикусила губу, и тут ее разум очнулся.

«Влечение! Нет! Нет! Нет! Сейчас же возьми себя в руки!»  — запротестовала она.
        Но было слишком поздно, Торин с большим вниманием наблюдал за ее путешествием, и его настроение сразу улучшилось.
        — Ну, да. По-моему, мы так и договаривались, разве не так?
        Она из-за всех сил старалась быть опять холодной, но Торин больше не воспринимал это.
        — Я просто подумал, после такого прекрасного ужина за мой счет, мы и дальше продолжим общаться?
        Торин хотел подчеркнуть, что это было почти первое свидание, после которого переходят на «ты», но Оливия переиграла все по-своему.
        — Вы можете предоставить мне счет за ужин, я без проблем его оплачу,  — очень холодно сказала она в привычной манере.
        — Я вполне состоятелен, спасибо!  — так же холодно бросил Торин.
        — Ну?
        Она всем видом показывала, что ей неприятно его присутствие.
        — Что ну?  — в его голосе проскальзывали нотки раздражения, как бы он и не старался.
        — Что вы тогда хотели?
        — Я просто хотел напомнить, что вы проиграли мне свидание,  — уверенным тоном начал Торин,  — а так как я очень занят, то хочу получить свой выигрыш сегодня. Поэтому я ставлю в известность, что я жду вас в одиннадцать утра на первом этаже.
        — Через три часа, утром?
        — Да, утром! А еще возьмите чемодан со всем необходимым для ночевки, паспорт, теплые вещи и обувь.
        — Вы решили сводить меня в ресторан на Северном полюсе?
        — Возможно!  — загадочно улыбался он, так как просто кайфовал от паники в ее глазах.  — Я напоминаю: в одиннадцать часов утра я вас жду. Пожалуйста, не опаздывайте.
        — Хорошо, но у меня вопрос.
        — Сколько угодно.
        Боясь, что она опять выведет его из себя, Торин решил подстраховаться.
        — Только я их все выслушаю на свидании, как раз и будет тема для разговора.
        Он развернулся, чтобы уйти, но неожиданно обернулся и добавил:
        — Да, и еще отличная песня для будильника.
        Не дав ей никакой возможности высказать свое возмущение, он быстрым шагом направился в свою квартиру. Оливия, не сказав ни слова, закрыла дверь. Немного отойдя от ее двери, Торин поднял руки вверх, и словно на них были надеты боксерские перчатки, стал прыгать, ликуя, как на ринге:
        — Торин Уорд снова готов к бою.
        Вернувшись в гостиную, раздраженная Оливия подошла к музыкальному центру и выключила музыку, села на кремовый диван.

«И позволь узнать, что это было?»  — спрашивала она себя.
        — Боже ты мой, у него на лбу написано: «Я хочу тебя использовать!»  — почти прокричала она.

«Да, у него красивое тело. Тело?  — она словно погружалась в сон.  — Что за глупость! Да, он мужественный и очень красивый! Но оболочка может быть обманчива! В принципе, я ничего не теряю, если позволю ему сыграть со мной в его игру? Боже ты мой, что он может мне сделать?  — убеждала она себя.  — Да я могу просто расслабиться и, возможно, получу удовольствие от свидания. Расслабиться? Что за чушь, его не отталкивает даже моя холодность».
        — Ну ладно,  — неожиданно вскочив со своего места, сказала Оливия,  — как раз и проверим, насколько я тебе необходима.
        Она проследовала в гардеробную и там застыла, внимательно изучая всю свою одежду.

«Что же мне лучше взять?  — обводя взглядом весящую одежду думала она.  — Теплые вещи… что он подразумевает под теплыми вещами? Ладно, возьмем все, что может понадобиться, какая разница, не мне же носить чемоданы!»
        Глава 8
        Ровно в одиннадцать часов Торин стоял в вестибюле с небольшой дорожной сумкой на колесиках, а на его плече висела темно-коричневая сумка-планшет. Его образ как всегда был классическим: черные джинсы, темно-синий плащ и темно-рыжие ботинки. На больших настенных часах минутная стрелка показывала пять минут двенадцатого. Не теряя самообладания, Торин спросил:
        — Стивен, эти часы правильно идут?
        — Да, сер!
        — Отлично, тогда ты не…  — но его перебил телефонный звонок.
        — Извините, сеньор,  — Стивен снял трубку и сказал:  — Я вас слушаю, мисс Траст.
        На той стороне телефонного провода о чем-то попросили, и Стивен ответил:
        — Да, конечно, мисс! Я все сделаю,  — и положил трубку.
        — Извините, мистер Уорд, я на минутку,  — сказал Стивен и пошел в направлении лифта.
        Торин стоял и мысленно успокаивал себя. Через пару минут он услышал звук спустившегося лифта, открывающихся дверей, а через пять минут увидел Стивена, который вез пять огромных терракотовых чемоданов. Он обрадовался, что за ним идет Оливия, и выпрямился, но за Стивеном никого не было, что опять пробудило его ярость.
        — А где же сама мисс Траст?  — нетерпеливо спросил он у Стивена.
        — Она спустится с остальным багажом на следующем лифте,  — спокойно ответил Стивен и поставил чемоданы возле входа.

«Остальным багажом…  — это понравилось Торину больше всего, но хорошо подумав, он пришел к единственному разумному выводу:  — Она специально выводит меня из себя, надеясь на то, что я откажусь от поездки!»
        Но его мысли нарушил звук открывающегося лифта. Через минуту появился силуэт Оливии и, как не странно, еще пять одинаковых чемоданов. Она была одета в клетчатый брючный костюм из натуральной шерсти зеленых оттенков, дополненный терракотовыми ботильонами и массивным шарфом в цвет ее чемоданов.
        — Я же не опоздала?  — явно наигранно спросила Оливия в надежде увидеть ярость, но неожиданно для себя услышала:
        — Да нет, вы даже рано, учитывая, что я рассчитывал на полдвенадцатого!  — явно надеясь позлить ее, сказал очень спокойно Торин.
        — Да?
        Оливия свирепо посмотрела в его глаза.
        — Позвольте спросить: не слишком ли много багажа? При всем вашем желании вы не сможете переносить всю одежду за два дня.
        — Я и не собиралась!
        Она, очевидно, ждала его негативной реакции.
        — Тогда зачем все эти чемоданы?
        — Ну, я же не знаю, куда вы меня везете, поэтому решила подстраховаться!  — кокетливо сказала она и захлопала своими большими ресницами. Торин засмеялся, возможно, даже нервно.
        — Что вас так развеселило, позвольте полюбопытствовать?
        — Да так, мне просто интересно. Это ваш настоящий цвет волос?
        — Это мой натуральный цвет.
        — Очень интересно!
        — А чем вызван ваш вопрос?
        — Да ведете вы себя словно безмозглая блондинка, поэтому решил уточнить, а то мало ли, может, мне надо настроиться!
        — Очень смешно,  — она почти показала ему язык,  — где наша машина?
        — А вам зачем?
        Он специально своим безразличием копировал ее.
        — Ну, я подумала, вы можете начинать грузить мои чемоданы в машину.
        — А с чего вы взяли, что мы едем на машине? Мы едем на автобусе!  — Торину не терпелось увидеть ее реакцию на сказанное.
        — На автобусе?

«О! Как же все-таки приятно видеть в ее глазах ужас!»
        — Да!  — он просто пожал плечами.  — Так что я понятия не имею, как вы понесете весь свой багаж.
        — Я?  — ее глаза расширились еще больше.
        — Ну не я же!
        — Но это вы все затеяли с этим загадочным свиданием, а еще, если я не ошибаюсь, из нас двоих мужчина вы.
        Ее глаза сверкали от гнева, что, безусловно, порадовало Торина. Ему казалось, что еще немного, и она затопает ногами как капризный ребенок.
        — Хочу напомнить, что на свидание я пригласил только вас, а не ваш улиточный домик,  — он немного повысил голос.
        — Что?  — прокричала Оливия и повернулась к Стивену:  — Стивен, помогите мне поднять все мои вещи обратно в квартиру.
        — Конечно, мисс!
        Стивен, который стоял за стойкой и с наслаждением наблюдал за происходящим, почти смеялся, но изо всех сил сдерживался.
        — Ладно, успокойся,  — неожиданно вмешался Торин.  — Оливия, выбери один чемодан и дай, пожалуйста, мне свой паспорт.
        Она моментально остыла, довольная его инициативой и с неприсущей нежностью повернула голову.
        — Зачем?

«Да ты сильнее, чем я думала»,  — думала про себя Оливия, но, заметив его сжатый кулак, обрадовалась, что все-таки разозлила его и весь этот спектакль был не напрасен.
        Торин обращался к ней, как к маленькой девочке, и ее это забавляло.
        Оливия послушно взяла один из чемоданов, так как прекрасно знала, какой ей нужен, и направилась к выходу. Торин попросил Стивена поднять остальной багаж обратно в квартиру и вышел следом за ней. Подойдя к Оливии, он взял ручку чемодана, специально дотронувшись до ее руки, но она не отстранилась и уступила ему.
        — Пойдем,  — очень спокойно сказал он.
        — Куда?
        — К машине!
        Он показал рукой на черную Ауди.
        — Значит на автобусе?  — чуть слышно сказала Оливия, но Торин просто улыбнулся.
        Спокойно положив сумки в багажник машины, он открыл Оливии заднюю дверь, и она молча села в машину. Торин сказал водителю ехать в аэропорт, и машина тронулась с места. Оливия за все это время не проронила ни слова. Тишина продолжалась десять минут, пока Торину это не надоело.
        — Все хорошо?
        — Что?  — удивленно переспросила Оливия, размышляя о чем то.
        — Я спрашиваю, все хорошо? За последние двадцать минут ты не проронила ни слова, а для меня это не привычно.
        — Все хорошо, я просто экспериментирую.
        — Прости, что ты делаешь?  — он вопросительно на нее посмотрел, но она продолжала смотреть в окно.
        — А еще больше интересно, зачем?
        — Провожу эксперимент.
        Заинтересовавшись, он пристально смотрел на нее, ожидая, когда она повернется.
        — И в чем он заключается?
        — Пытаюсь вести себя как послушная спокойная девушка, которая не имеет своего собственного мнения, а если и имеет, то тщательно его скрывает.
        — Любопытно, и зачем все это надо?  — в непонимании переспросил он.
        — Да так, проверяю, смогу ли я выдержать рядом мужчину несколько дней без амбиций со своей стороны.
        — Ты что, раньше ни с кем не встречалась?  — неожиданно спросил Торин.
        Наконец Оливия взглянула на него, такой ранимой он ее еще не видел.
        — Почему же, встречалась, только…  — она не закончила.
        — Только что?
        — Только не то чтобы я их любила, просто они хотя бы были мне привлекательны или интересны,  — ответила Оливия,  — не обижайся, но ты вообще не мой тип.
        Ему показалось, что она говорит искренне. Торин громко рассмеялся.
        — О боже!
        — Что ты имеешь в виду под своим типом? Не думал, что ты судишь о человеке по внешним данным. И с чего ты вообще взяла, что ты мне симпатична?

«Ничья»,  — про себя подумал Торин.
        — Ну, если мы не симпатичны друг другу, зачем вообще надо было затевать это свидание?  — с явным непониманием в глазах смотрела Оливия на него.
        — Я не скажу, что это настоящее свидание. Я просто подумал, что мы два трудоголика, которые давно не отдыхали. А так как я не люблю отдыхать один, предложил тебе составить мне компанию, вот и все.
        — Ты хочешь сказать, что все так просто?  — с подозрением спросила Оливия.
        — А ты всегда ищешь подвох?
        — Осторожность никогда не помешает.
        — Предлагаю сыграть еще в одну игру, если ты не против.
        — В какую?
        — Представь, что мы просто два друга, которые решили отдохнуть вместе, вот и все.
        — Плохая идея!
        — Почему?
        — Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает — это факт.
        — Странно слышать это от тебя.
        Улыбнувшись, Торин не мог понять, почему так упивается наставшей гармонией в общении.
        — Ведь как я понял из ночного разговора в лифте, твой лучший друг мужчина?
        Оливия смутилась, ей показалось странным, что Торин запомнил такую мелочь, ведь ночью она упоминала Слона один единственный раз.
        — Хорошо, давайте сыграем!
        Ее милый голос волной нежности пронесся в салоне автомобиля.
        — Давай!
        — Что?  — не сразу поняв его поправку, с протестом в голосе переспросила Оливия.
        — Я сказал давай, так как друзья чаще всего обращаются друг к другу на «ты».
        — А, ты это имел в виду? Хорошо.
        Неожиданно машина остановилась, и водитель сообщил, что они приехали. Оливия тут же усомнилась в этой идее, но она легко посмотрела на свой саквояж и, вспомнив, что там находится кошелек с двумя платиновыми карточками, мгновенно себя успокоила:

«Я в любой момент могу вернуться, даже если наш самолет направляется в другую часть земного шара»,  — подумала она.
        Не дожидаясь, когда Торин откроет ей дверь, она вышла из машины. Торин расплатился с водителем, взял два чемодана на колесиках за ручки и подошел к Оливии.
        — Подожди меня здесь, мне надо позвонить.
        Торин поставил чемоданы и, отойдя в сторону, сделал телефонный звонок. Буквально через пять минут он вернулся к Оливии.
        — Пойдем.
        Оливия послушно последовала за ним. Они зашли в большой зал, и Торин принялся искать на табло нужный рейс. Найдя нужный самолет, он взял ее под локоть, и Оливия последовала за ним. Они с легкостью прошли регистрацию, сдали багаж, прошли таможенный досмотр и паспортный контроль. Наконец они подошли к посадочному входу, и тут она поняла, какой пункт их назначения. Это был Дублин.

«Ирландия! Неплохо!  — подумала она.  — Всегда хотела там побывать».
        Они зашли в самолет, и Торин направился в эконом-класс. Не выдержав, Оливия почти выкрикнула:
        — Эконом?
        На что Торин удивленно ответил:
        — Да, а ты имеешь что-нибудь против?
        — Вовсе нет, я просто спросила,  — наивно сказала Оливия, но по лицу можно было понять, что ее что-то очень обрадовало.
        Подойдя к двум креслам возле иллюминатора, Торин открыл верхний отсек для ручной клади и поставил свою сумку-планшет, затем взял из рук Оливии ее саквояж и тоже положил его в отсек.
        — После вас!
        Он показал рукой на место у иллюминатора.
        — Нет уж, после вас. Я не буду сидеть возле окна.
        — Почему?  — в недоумении спросил Торин.
        — Я боюсь летать, если ты забыл.
        — Ах, точно, припоминаю. Тогда возле окна сяду я, годится?
        — Годится.
        Они спокойно сели и стали ожидать взлета. Когда все казалось ему просто превосходным, а ее покладистость согревала изнутри, он окончательно расслабился, поняв, что контакт налажен.
        — Можно вопрос?
        — Давай.
        — Почему не частный самолет или хотя бы не бизнес-класс?
        — Что ты имеешь в виду?
        Торин прекрасно понял, о чем она.
        — Ну, если ты так хочешь произвести на меня впечатление, и как я поняла, ты материально обеспечен. Так скажи мне, почему мы летим эконом-классом?
        — Скажем так, если бы мы летели на частном самолете — это было бы довольно предсказуемо, а так вышел сюрприз. Такой ответ устраивает?  — улыбнувшись, спросил он.
        — Устраивает.
        Они опять замолчали. Объявили приготовление к взлету, и самолет начал набирать скорость. Торин сидел и наблюдал за землей в иллюминатор, а сам между тем вспоминал фразу из досье: «Она не любит, когда выпячивают достаток, поэтому не ездит на лимузине и не летает на частном самолете».

«Интересно, о чем она сейчас думает?»  — подумал Торин.
        Но тут же вспомнил, что она боится самолетов, и быстро повернулся к ней. Она делала глоток воды.
        — Все хорошо?  — спросил он.
        — А что?
        — Ты же боишься летать, может, немного алкоголя для расслабления?
        — Спасибо, я уже приняла снотворное, так что через несколько минут я просто усну. Ну а если я не проснусь ко времени посадки, назначаю тебя ответственным за мое тело и мой багаж.
        — Зачем ты выпила снотворное? По-твоему, сколько нам лететь?  — в его голосе чувствовалась паника.
        — Лучше перестраховаться. Увидимся в Дублине.
        Она приняла удобное положение и погрузилась в сон.

«Боже мой, да ты ходячая проблема»,  — подытожил Торин и, надев наушники и скрестив руки на груди, постарался заснуть.
        Глава 9
        Дублин
        Полет длился два часа. Торин проснулся от того, что его кто-то будит. Открыв глаза, он увидел приятное лицо стюардессы. Она сообщила ему, что самолет идет на посадку, и попросила пристегнуть ремень. Поняв, что Торин ее услышал, она начала будить Оливию.
        — Не стоит!  — внезапно сказал он удивленной девушке,  — она под действием снотворного, так что я сам застегну ей ремень.
        Девушка согласилась и проследовала дальше по салону. Торин застегнул ремень Оливии, а сам пытался продумать, как он будет объяснять все работникам аэропорта, если она не проснется. Самолет плавно приземлился, и капитан объявил об окончании полета. Торин отстегнул свой ремень, а потом и ремень Оливии. Он тщательно тряс ее в надежде разбудить, но старания были напрасны. Поэтому он достал сумки из верхнего отсека и, взяв их в левую руку, начал подымать Оливию. С Оливией на руках он вышел из самолета. Чем ближе он подходил к паспортному контролю, тем сильнее начинал нервничать.
        — Мы уже прилетели?  — неожиданно услышал он вопрос Оливии.

«Мне определенно начинает нравиться, когда он меня носит на руках!»
        — Слава богу, ты проснулась!
        — Проснулась? Я разве спала?  — задала неожиданный вопрос Оливия.
        — Да, ты выпила снотворное и проспала весь полет.
        — Снотворное?
        Она специально сделал паузу, а затем, еще крепче обхватив его шею, поднесла губы к его уху.
        — Интересно, ты не подскажешь, где я его взяла? Никогда раньше не пила снотворное.

«Что?!»
        До Торина неожиданно дошло, что она просто притворялась. И подойдя к ближайшему креслу, он усадил ее и поставил ей на колени ее саквояж. Затем развернулся и пошел прочь. Оливия тут же вскочила и последовала за ним.
        — Постой, я просто пошутила. Если у тебя нет чувства юмора, я учту это на будущее,  — мямлила она, едва поспевая за ним.
        — Так это была шутка?
        Резко остановившись и развернувшись, он смотрел на пытающуюся изобразить невинность Оливию.
        — Да!
        — Хорошо!  — сказал неожиданно он и снова зашагал к выходу.
        — Хорошо?
        Обогнав и став перед ним, она заставила его остановиться.
        — И это все, что ты скажешь?
        — Да! По-моему, вполне достаточно. Учитывая то, что если бы ты не очнулась, я бы просто оставил тебя на этом самом кресле с саквояжем на коленях и паспортом в зубах,  — он очень злобно улыбнулся.
        — Ты бы не посмел!
        — Напротив, очень даже посмел бы.
        Наклонившись, он взял ее за плечи, между их лицами было несколько миллиметров, все его тело излучало раздраженность.
        — И это было бы по-настоящему смешно!

«Боже ты мой, зачем я вообще все это затеял?»  — спрашивал он себя.
        Оливия неожиданно вырвала из его рук свой паспорт и быстрыми шагами последовала к выходу. Торин побежал за ней. Они молча прошли все контроли, делая вид, что они не вместе, и вышли в фойе, где стояли встречающие. Торин взял ее за локоть, Оливия испуганно посмотрела на него, а поняв, что это он, успокоилась, и они пошли вместе. Они выглядели так гармонично, что никто и не подумал, что они десять минут назад поругались. Из толпы кто-то выкрикнул его имя. Оливия сначала подумала, что ей показалось, но потом заметила высокого рыжего мужчину и поняла, что он их встречает. Торин подошел к мужчине и, пожав ему руку, обнял его.
        — Оливия, знакомься — это мой друг детства, Грэм,  — сказал Торин, повернувшись к ней.  — Грэм, это моя недавняя знакомая, Оливия,  — улыбнувшись, представил ее он.
        — Очень приятно, мисс!  — обратился Грэм к Оливии.  — Надеюсь, вам у нас понравится, давайте я помогу вам с багажом.
        — Большое спасибо!  — ответила Оливия и протянула ему ручку своего чемодана,  — это очень мило с вашей стороны.
        Когда они вышли из аэропорта, у Оливии сразу появился вопрос:
        — Возьми теплые вещи?
        Торин не сразу понял, о чем она, и поналу не отреагировал. Но пока они стояли и ждали, когда Грэм подгонит машину, он повернулся к ней и сказал:
        — Если тут термометр показывает +10, это не значит, что на побережье так же тепло.
        — Мы едем к океану?
        Одна ее улыбка, и он понял, что весь его план проучить ее, отвезя в невыносимое ей сырое место, провалился.
        — Да, мы едем к океану!
        — Мне уже начинает нравиться! А куда именно мы едем?  — с лицом нетерпеливого ребенка спросила она.
        — Ты раньше была в Ирландии?
        — Нет, а что?
        — А то, что мы едем на остров Инишмор,  — Торин замолчал,  — но если ты раньше здесь не была — это название тебе ни о чем не скажет, ведь так?
        — Наверно.
        Он повернулся к подъезжающей машине. Оливия обдумывала его слова.

«По-моему, я его допекла, надо бы уже остановиться, а то океан большой, меня никто там никогда не найдет»,  — размышляла про себя она.
        Услышав звонок телефона, она достала его из саквояжа и, не отходя, ответила.
        — Да! Уже долетели! Ты прекрасно знаешь, где я. Все хорошо. Занимайся тем, что мы запланировали. Я через два дня вернусь. Обещаю. Хоть мне здесь может и понравиться!  — говорила с паузами она.
        Торин спокойно грузил вещи и делал вид, что ничего не слышит, а сам вслушивался в каждое слово. Но ничего интересного в ее словах для себя не нашел. Закрыв багажник, он открыл для Оливии заднюю дверь.
        — Ладно, если что, звони. Пока!  — сказала она, выключила телефон и села в машину.
        Торин обошел машину и сел рядом с ней. Грэм включил легкий фольк. Они покинули зону аэропорта и по тихой дороге среди сочных зеленых лугов и каменистых гор направились к океану. Торин, удобно устроившись, начал дремать, когда его разбудил вопрос Оливии, но он не стал открывать глаза.
        — Нам долго ехать?  — спросила она Грэма.
        — Двести километров.
        Оливия изо всех сил пыталась заснуть, но поняв, что время ее сна пропущено, решила наслаждаться сочными пейзажами.
        — Грэм, а расскажите мне об этом острове Ишимор.
        — Инишмор! Оливия, можно я буду так к вам обращаться?
        — Конечно!  — ответила она.
        — Так вот, Оливия, вы едете на остров Инишмор — один из Аранских островов, который находится в заливе Голуэй.
        — А сколько их всего?
        — Всего их три — Инишмор, Инишман и Инишир.
        — Если это отдельный остров, как мы туда доберемся?
        — На пароме. Сейчас мы доедем до деревни Россавил, а там сядем на паром и доплывем до острова.
        — Грэм! Я так понимаю, вы коренной житель этих островов?
        — Нет, я житель Дублина. А на островах я проводил все летние каникулы в детстве. Вот Торин, напротив, провел там все свое детство и юношество до университета.
        — Да что вы говорите! Но поскольку Торин сейчас спит, расскажите мне что-нибудь об этих островах, ведь дорога долгая.
        Как только Оливия упомянула Торина, он пошевелился, и она догадалась, что он не спит.
        — Ну, о чем рассказать. На острове Инишмор есть развалины церкви Святого Брендана, которая считается самой маленькой церковью в мире. На островах также есть каменная хижина в форме улея «Clochan na Carraige». Есть очень красивый утес Мохер возле Дулина, достопримечательностью Мохера является башня О’Брайана, с которой, благодаря ее расположению на самом краю утеса, открывается великолепная панорама. На острове Инишмор расположено несколько доисторических фортов, точная дата постройки которых не определена. Самый известный и посещаемый форт Аранских островов — Форт Энгуса («Dun Aonghasa»), переводимый с ирландской мифологии как «бог юности и любви», также есть форт «Dun Eochla» и форт «Dun Eoghanachta». Еще довольно интересен для посещения замок О’Брайана на острове Инишир, построенный в 14 веке. Ну, в общем, это все объекты, стоящие внимания. А в целом там везде открываются чудесные виды, как впрочем и во всей Ирландии.
        — Да, здесь правда очень красиво,  — согласилась Оливия.
        Оливия продолжала любоваться видами, открывающимися из окна, под приятную музыку пока Торин спокойно спал, хоть она в этом не была уверена.
        — Можно еще один вопрос?
        — Конечно.
        — Торин часто привозит сюда девушек?
        Грэм рассмеялся, а Торин пошевелился. Она довольно улыбнулась.
        — Нет, Оливия, ты первая на моей памяти.

«Это приятно»,  — заметила она.
        Прошло где-то больше часа, как машина резко затормозила после поворота на узенькой дорожке из-за отары овец. Торин проснулся.
        — Мы уже приехали?
        — Еще нет, но уже скоро,  — ответил Грэм.
        — Боже мой, как ты можешь сейчас спать, ты только что спал в самолете, а что ты собираешься делать ночью?  — бурчала она, словно жена.
        — Все очень просто, Оливия,  — вмешался Грэм,  — мы идем на ночную рыбалку.
        — На рыбалку?
        — Именно так!  — подтвердил Торин.  — У нас традиция, мы всегда с друзьями, когда я приезжаю в гости, ходим на рыбалку.
        — Интересно.
        — Может, ты желаешь к нам присоединиться?  — неожиданно предложил Торин.
        — Очень заманчиво, но, пожалуй, нет,  — ответила она, но Торин продолжал вопросительно на нее смотреть,  — никогда не хотела примерить на себя роль утопающего.
        — Ты боишься упасть за борт?  — очень серьезно спросил Торин.
        — Упасть? Нет, я боюсь, что кто-то меня туда скинет за очередную колкость в его адрес.
        — Так значит, ты меня боишься,  — улыбнулся Торин,  — если честно, я разочарован, не думал, что ты так быстро сдашься. Хоть в глубине души мне приятно.
        Ее моментально распалила его довольная улыбка. И тут ее понесло.
        — Придумал тоже — боюсь! Ты себя в зеркало видел, кого ты можешь напугать? Даже мой Джокер тебя не боится.
        Грэм, не выдержав, рассмеялся.
        — Все это так мило, вы ведете себя как муж и жена в первые годы совместной жизни.
        — Что?  — прокричали в один голос Оливия и Торин.
        — Ничего, ничего, я просто наблюдатель, который комментирует происходящее,  — ответил Грэм,  — можете продолжать выяснять отношения.
        — На чем мы остановились?
        Переведя взгляд с Грэма, она смотрела на удивленного Торина.
        — Ах, да я тебя боюсь? Да я даже не уважаю тебя как человека, не то что как мужчину!
        Торин молчал и слушал в ожидании, пока она выскажется и успокоится. Минут через пять после того, как Оливия всласть накричалась и осознала, что Торин даже не собирается включаться в дебаты, тяжело вздохнула.
        — Ты так и будешь молчать?
        — Не вижу смысла что-либо говорить,  — пожал он плечами,  — я же все равно скажу что-то не то. Ты еще больше сама себя заведешь, вообразив, как я тебя обидел. А так я помолчу, и ты сама успокоишься. Разве не так?
        — Так!  — согласилась Оливия,  — Знаешь, не могу понять, почему ты меня так бесишь? А еще больше меня мучает вопрос, как я могла согласиться на эту поездку?
        — Мне почему-то кажется, подсознательно ты сама хотела сменить обстановку, как и я, поэтому так легко согласилась.

«Если бы все было так просто!  — думала она.  — Ты понятия не имеешь, что творится в моей голове, а вот что в твоей, я догадываюсь, и чтобы проверить мои подозрения, я и согласилась на все это».
        — Нет, я не согласна, скорее сыграло роль то, что я не люблю быть должна кому-нибудь. А тебе я должна была свидание.
        — Может, и это,  — без всяких эмоций сказал он.
        — Кх-кх. Не хочу вас отвлекать, но мы въезжаем в Россавил, а это значит, через десять минут будем на пристани.
        — Мы уже приехали?  — спросила Оливия.
        — Если все будет хорошо, то через час мы будем в доме Тора.
        — У тебя есть дом здесь?
        — Да, он достался мне в наследство.
        — Так ты жених с приданным? Надо к тебе получше присмотреться,  — засмеялась Оливия.
        — Это очень маленький и старый дом, но он дороже всего на свете для меня,  — очень серьезно произнес он, и Оливия перестала смеяться.
        — Если ты боишься, что я презираю скромность, то это не так.
        — Я и не имел в виду ничего такого, просто заранее говорю, что два дня мы будем жить в самых простых условиях.
        Как и говорил Грэм, примерно через десять минут машина подъехала к пристани. Машина остановилась, и Грэм вышел из нее. Оливия начала открывать дверь со своей стороны.
        — Ты куда?  — застал ее врасплох вопрос Торина.
        — Я подумала, мы приехали,  — повернулась к Торину лицом Оливия.
        — Еще нет! Грэм просто пошел оплатить поездку на пароме.
        — Ну, тем более можно достать багаж, ведь, как я понимаю, паром перед нами наш?
        — Наш. Только зачем доставать чемоданы, если машина поедет с нами?

«Ну что ж, я уже знаю, как ты относишься к глупым девушкам, тогда это прекрасная возможность помучить тебя еще».
        — Это как?
        — Очень просто, мы сейчас заедем на машине в грузовой отсек парома и спокойно поплывем.
        — Ах, ты это имеешь в виду. Но он же такой маленький,  — сказала она, посмотрев на паром.
        — Именно.
        — Тогда хорошо.

«Боже ты мой, если бы я никогда не читал твое досье, то подумал, что ты самое наивное и глупое существо на земле»,  — подумал про себя Торин, смотря внимательно в глаза Оливии.
        Грэм не обманул: чуть меньше часа понадобилось, чтобы добраться до необходимого им места. На берегу машина покинула грузовое отделение парома и продолжила свой путь. По пути Оливия заметила небольшой магазин, несколько ресторанчиков и пабов. Домики в деревушке были настолько маленькими, что только прочитав надпись, можно было понять, что это, к примеру, банк. Серпантинная дорога обрамлялась заборами из огромных камней, позже Оливия заметила, что эти каменные стены не только ограждали дорогу, но и разделяли всю территорию острова на паи. Живописные развалины стояли обтянутые диким плющом. Почти вся земля острова состояла из камня и известняка, а на малой зеленой части встречались пасущиеся животные. Когда они подъехали к дому Торина, солнце только начало скрываться за горизонтом. Машина остановилась возле маленького каменного забора и миниатюрной деревянной калитки. Торин вышел из машины и направился к багажнику, чтобы достать чемоданы. Оливия также вышла из машины и замерла, как будто ждала приглашения.
        — Пойдем!  — наконец сказал Торин, подойдя с одним чемоданом, а Грэм взял второй.
        Открыв калитку, они прошли по короткой узкой тропинке, ведущей к дому. Они поднялись по ступенькам и зашли в дом.
        — Миссис Клэр прибрала дом и заполнила холодильник,  — сказал неожиданно Грэм,  — как ты и просил.
        — Хорошо,  — ответил Торин.
        Торин взял Оливию за руку и повел за собой. Оливия от неожиданности впала в ступор.
        — Все хорошо, я просто хотел показать тебе твою комнату и ванную. Но если ты не хочешь…
        — Хочу!  — почти выкрикнула она.
        — Тогда пойдем.
        Они прошли гостиную комнату и кухню, а свернув налево, попали в небольшую спальню. Это была маленькая комнатка, в которой стояли большая семейная кровать, старинный комод и деревянное кресло-качалка возле окна. Оливия подошла к окну и, открыв штору, увидела, что из него видно обрыв утеса, а за ним океан. Торин что-то спросил, но Оливия не расслышала и, повернувшись к нему, переспросила.
        — Что ты сказал?
        — Я сказал, посмотри, что у тебя есть в чемодане, если чего-то нет, мы можем съездить в магазин и купить все необходимое.
        — Хорошо, я сейчас посмотрю.
        Возможно, домашняя теплая атмосфера сделала свое дело, но ей почему-то захотелось быть собой.
        — Договорились, я буду на кухне с Грэмом, ванная комната там.
        Торин показал на маленькую дверку в комнате.
        — Постель чистая. Одеяла в комоде. Пока немного сыровато, но я сейчас разожгу камин и станет теплее. Воды горячей в кране тоже нет, но я сейчас включу бойлер, и через пятнадцать минут можешь принять ванную.
        — Все прекрасно, не волнуйся,  — успокаивала его Оливия, видя, что он явно переживает.
        — Ладно, устраивайся, не буду тебе мешать.
        Торин вышел из комнаты и, последовав на кухню, включил бойлер. Затем вышел с Грэмом на улицу и начал рубить дрова. Оливия в это время положила на пол чемодан и, гадая о содержимом, открыла его.
        — Фух!  — с явным облегчением выдохнула она.
        Она взяла именно тот чемодан, который и планировала взять, поэтому в нем было все самое необходимое: две пары джинсов, два разных по толщине свитера, резиновые ботинки, водоотталкивающая и теплая курточка, туалетные принадлежности, банный халат. Но кое-чего она все же не обнаружила.
        — Пижама!  — произнесла с испугом в голосе Оливия и села на кровать.
        Через несколько минут в комнату зашел Торин, и первым его вопросом был:
        — Ну как наши дела, ты провела инвентаризацию?
        — Да!  — неуверенно ответила она.
        — И?
        — Что и?
        — Нам надо съездить в магазин или у тебя есть все необходимое?
        — У меня есть все необходимое, кроме…  — Оливия замолчала.
        — Кроме?  — переспросил Торин.
        — Кроме пижамы.
        — Пижамы? А ты всегда спишь в пижаме?
        — Ну, когда ты сказал, что надо взять теплые вещи, я решила взять махровую пижаму. Но из-за того, что она занимала много места, я переложила ее в другой чемодан.
        — Значит, единственная твоя проблема это пижама?  — подытожил он, а сам про себя заметил.

«Как я и думал, весь этот цирк с кучей чемоданов в фойе дома был разыгран».
        — Да.
        — Это поправимо.
        Он подошел к своему чемодану, открыл его и начал что-то искать. В итоге он достал запечатанный пакет и протянул его Оливии.
        — Вот, держи. Может, будет велика, но для ночевки сойдет.
        Оливия подозрительно посмотрела в глаза Торину и не взяла пакет.
        — Она новая! Это подарок к подушкам и одеялу, которые так хорошо сослужили нам сегодня ночью. Она, конечно, не махровая, но все же. Я не мог вспомнить, есть ли у меня здесь пижама, поэтому взял еще одну.
        — А в чем ты будешь спать?
        — Сейчас посмотрим.
        Положив пакет на кровать, он подошел к комоду и начал поочередно открывать ящики.
        — Опа!  — поворачиваясь лицом к ней, сказал Торин, держа пижаму в руке,  — договорились?
        — Договорились.
        — Бойлер нагрелся так, что ты можешь принять ванну. Холодильник полон различной еды. Камин растоплен. Кстати, пользоваться камином умеешь?
        — А что?
        — Ну, если ты забыла, я еду на рыбалку, а так как собираюсь уехать через пять минут, считаю лучшим спросить.
        — Ты уже уезжаешь? А как же свидание?
        Оливия, искренне надеясь, что свидание состоится за сегодняшним ужином.
        — Сегодня отдыхай, а свидание мы проведем завтра. У нас на это будет целый день. Хорошо?
        — Хорошо!
        Как всегда настороженно она спрашивала себя, почему он такой милый.
        — Тогда до завтра!  — сказал он и вышел из комнаты.
        Через несколько минут она услышала звук открывающейся двери, а потом и отъезжающей машины.
        Когда он сел в машину, его друг задал ему один единственный вопрос:
        — Тебе не кажется жестоким вести девушку в такую даль и в первый же вечер оставить ее одну?
        — С ней все будет нормально,  — лишь ответил Торин другу, а сам про себя подумал: «Ничего, пусть помучается, ей полезно».

«Интересно, чем же мне себя занять?»  — спрашивала себя Оливия, оставшись одна.
        Первым делом она подошла к входной двери и закрыла ее на ключ. Обойдя за десять минут весь дом и изучив каждый закоулок, она снова вернулась в спальню. Оливия зашла в ванную комнату и включила воду. Затем вернулась в спальню и взяла все необходимые вещи.
        Приняв ванну, она последовала на кухню и достала из холодильника копченую индейку, пармезан, томаты, базилик и бутылку красного вина. Поставила кастрюлю с водой на плиту и сварила пасту. Взяв большую миску, нащипала туда индейку и базилик, добавила соль и перец, залила несколькими ложками оливкового масла, перемешала. Открыла вино и налила бокал. Готовую пасту высыпала в миску с заправкой и перемешала. Затем взяла большую плоскую тарелку и выложила несколько ложек полученной пасты на нее, украсив разрезанными томатами. Взяла тарелку и бокал с вином, прошла в гостиную комнату и села на маленький диван серого цвета напротив камина и поставила ужин на маленький столик. Затем принесла плед и планшет, который лежал в ее саквояже. Она хотела было позвонить другу, но передумала.

«Рассказывать-то пока нечего».
        Она погрузилась в работу, совмещая полезное занятие с приятным ужином.

«Отдыхать будем завтра, а сегодня можно и поработать»,  — подумала про себя она.
        Глава 10
        Оливия спала крепким сном. Она на удивление легко заснула в незнакомом месте, а пижама лишь добавила уюта. Ее разбудил лучик солнца, который светил ей прямо в лицо, пробиваясь сквозь занавеску. Она начала поднимать левую руку, чтобы закрыться от света, но не смогла, ей что-то мешало, но спросонку она не могла понять что. Начав щупать себя правой рукой, она вдруг осознала, что на ней лежит чья-то рука, и в ужасе вскрикнула.
        — О боже,  — прозвучал хриплый мужской голос,  — зачем же так орать?
        Оливия в еще большем испуге вскочила с кровати и развернулась лицом к нежданному соседу. Присмотревшись получше, она поняла, что это был Торин.
        — Что вы здесь делаете?  — возмущенно спросила она, уперев руки в боки.
        — Как ты и сама могла заметить, сплю,  — не открывая глаз, ответил Торин.
        — Да, но почему в моей кровати?
        — Потому что первоначально это моя кровать, а потом уже твоя,  — он специально подчеркивал их переход на «ты»,  — а так как это единственная кровать в единственной спальне этого дома, я на автопилоте улегся здесь, хоть, честное слово, собирался лечь на диване в гостиной.
        Оливия молча подошла к окну и отдернула шторы, подошла к своему чемодану и обнаружила разбросанные вещи возле кровати.

«Он что, голый?»  — прокричало в ее голове.
        Не поворачиваясь к нему, она открыла чемодан и взяла оттуда вещи.
        — Так я не понял, ты меня простила и никакой драмы не будет?
        Торин резко вскочил на кровати с недоумением на лице.
        — Конечно. Все хорошо, не волнуйся, спи.
        Его торс был не прикрыт, и она поняла, что ее подозрения, возможно, правдивы. От ее спокойных слов он приоткрыл рот.
        — Спи! А ты куда?
        — Я пробегусь немного, здесь же безопасно бегать по утрам?
        — Конечно да, только не сильно перепугай соседей.
        — Не поняла!  — она метнула на него вопросительный взгляд.
        — Просто местные жители здесь живут в такой эйфории, что никто не захочет поменять свой кубок хорошего эля на здоровый образ жизни.
        — Понятно. Я постараюсь поменьше попадаться на глаза,  — необычно мило произнесла она.

«Кто ты, и куда ты дела мисс Траст?»  — задавал он себе вопрос.
        — Договорились.
        Торин улегся спиной к окну и накрылся одеялом.
        Оливия зашла в ванную комнату и, почистив зубы и переодевшись в спортивную одежду, вышла снова в спальню. Она подошла к чемодану, достала из него пару кроссовок и начала их обувать, как неожиданно услышала оглушающий храп.
        — Прекрасно, он еще и храпит,  — сказала вслух возмущенно Оливия,  — почему же я не обнаружила этого раньше?
        Закончив с обувью, она надела висящий возле входной двери дождевик и вышла из дома, вставила в уши наушники и побежала вдоль берега. Ее пробежка длилась где-то час. Вернувшись, она разулась на входе и прошла на кухню, чтобы включить кофеварку. Затем последовала в душ. Выйдя из ванной комнаты в махровом халате и тапочках, она начала вешать спортивную одежду на спинку кресла-качалки, как неожиданно ей напомнили, что она не одна в комнате.
        — Мне тоже налей кофе,  — тихо сказал Торин,  — со сливками, пожалуйста.
        — Больше ничего не желаете?  — раздраженно произнесла Оливия.
        — Спасибо, больше ничего.
        Оливия вышла из спальни и, зайдя по дороге в гостиную комнату, подкинула дров в камин. Затем пошла на кухню, подошла к кофеварке и налила себе большую чашку кофе, удостоверившись, что на еще одну чашку хватит. Она села за стол и приготовилась сделать глоток, но в дверь неожиданно постучали. Она подошла к входной двери и, открыв ее, увидела пожилую женщину.
        — Доброе утро, дитя. Я миссис Клэр.
        — Здравствуйте,  — тактично ответила Оливия.
        — Я принесла вам свежее молоко, булочки, масло и сыр на завтрак.
        — Большое спасибо, но не стоило,  — сказала Оливия.
        — Как же не стоило, Торин всегда, когда приезжает, заказывает у меня на завтрак эти продукты. Кстати, а он дома?
        — Да, он еще спит после ночной рыбалки.
        — Ах да, Грэм что-то говорил.
        — Может быть, вы зайдете, миссис Клэр?
        — Нет, деточка, спасибо, я пойду. Держи,  — сказала женщина, протянув корзинку.
        — Спасибо,  — благодарно ответила Оливия.
        — Не за что,  — ответила женщина и, разворачиваясь, чтобы уйти, добавила:  — до свидания.
        — До свидания,  — сказала Оливия и закрыла дверь.
        Она вернулась с корзиной на кухню и продолжила завтрак. Она снова приготовилась отпить кофе, когда из спальни послышался шум, а через несколько минут на пороге кухни появился Торин.
        — Доброе утро!  — с неотразимым видом сказал он.
        Он стоял в одних синих клетчатых пижамных штанах. Его лицо на удивление было свежим, а глаза пристально смотрели на нее. Она сидела в темно-синей мужской пижаме и накинутом сверху махровом халате, а волосы были наспех собраны в высокий хвост. Теперь она полностью могла оценить его фигуру.

«А о том, что он занимался плаваньем, он не соврал!»
        Широкая спина треугольником сужалась в талии. Все его тело было покрыто упругими мышцами, а легкая щетина на лице, дополняемая волосками на груди, спускающимися вниз, просто соблазняли. Он чувствовал на себе ее изучающий взгляд и в душе страшно радовался, но не показывал виду.
        — Доброе!  — произнесла Оливия в ответ.
        — Я вижу, миссис Клэр заходила?
        — Да, заходила.
        — Прекрасно, а то я ужасно голоден.
        Торин подошел к кофеварке и налил себе большую чашку свежесваренного кофе. Затем сел за стол и, достав из корзины с продуктами бутылку молока, открыл ее и налил в кофе. Оливия внимательно наблюдала за происходящим, медленно делая глотки. Торин достал булку и, разрезав посередине, намазал толстым слоем масла и черничного варенья. Он так аппетитно поглощал получившийся бутерброд, что Оливия вдруг тоже захотела есть. Она встала из-за стола, прошла к холодильнику и, открыв его, достала оставшуюся копченую индейку и зелень, затем вернулась за стол, достала из корзины булочку и демонстративно разрезала ее, начиняя индейкой, зеленью и мягким козьим сыром, который также нашла в корзинке. Она села напротив Торина и, копируя его, принялась поглощать бутерброд. Торин пристально наблюдал за ее действиями, а потом рассмеялся.
        — Позволь узнать, что смешного?  — спросила Оливия, прищурив свои карие глаза.
        — Да так, ничего. Просто по нашим завтракам можно сразу определить, что я парень, а ты девушка.
        Он посмотрел на бутерброды.
        — И правда!  — согласилась Оливия.
        Торин и не догадывался, как она напугана, но не его обходительностью, а в большей степени собственной нарастающей симпатией.
        — Ну, так какие у нас планы на сегодня?  — решила она вернуться к привычному для него поведению, чтобы хоть как-то оттолкнуть его.
        — Планы?  — переспросил Торин, изображая непонимание.
        — Да, планы.
        — Ты привыкла все планировать?
        — Да, я обожаю организованность и распланированные действия.
        — Ну, так же очень скучно!

«Кто бы говорил!»  — при этом подумал.
        — Зато ты всегда знаешь свою цель.
        — Это да.
        Торин сделал последний глоток и поставил чашку на стол.
        — Но вкуса победы при этом не будет.
        — Что ты имеешь в виду?  — внимательно посмотрела она на него.
        — Ничего необычного. Просто вскарабкиваясь на гору с препятствиями, достигнув пика, ценишь и помнишь путь ярче.
        — Ты хочешь сказать, что ты неделю пытаешься вытащить меня на свидание, а когда тебе так везет, что я согласилась улететь с тобой на два дня в неизвестном направлении, у тебя совсем нет плана?  — недоверчиво спросила Оливия.
        — Нет,  — олицетворяя искренность, солгал он.
        — Прости, но я не верю.
        — Этот остров и есть мой план!
        — Неужели ты считаешь, что меня могут воодушевить поездка на велосипеде, прогулка по холодному берегу и ужин в каком-нибудь местном пабе?  — слегка заносчиво спросила она.
        — Да!
        Таким довольным собой она еще его не видела, а его уверенность ей понравилась.

«Так вот ты какой, когда все идет, как хочешь ты? Но боюсь, не со мной!»
        — Ты забыла прогулку по старинному замку.
        — Ты серьезно?
        Она все видом демонстрировала разочарование и раздраженность, но его это больше не цепляло.

«И почему она больше меня не бесит?»  — спрашивал он себя.
        — Вполне, почему ты всегда заранее думаешь, что тебе не понравится, если ты даже не пробовала? Тебе же ничего не стоит расслабиться и пустить все на самотек. Поверь, попробовав хоть раз, ты больше не сможешь по-другому.
        — Ты так уверен?
        — Уверен.
        — Хорошо, я полностью тебе доверюсь. Но если что-то мне не понравится, я исчезну, и большая просьба: не навязывайся больше. Договорились?  — для суровости она скрестила руки на груди.
        — Договорились.
        Они закончили завтрак. Торин, уведомив, что пойдет в душ, вышел из комнаты. Оливия убрала продукты со стола в холодильник и приступила к мытью посуды. Закончив на кухне, она зашла в спальню и открыла чемодан, чтобы переодеться. Через несколько минут размышлений, так и не определившись с выбором, она подошла к двери в ванную комнату и прокричала:
        — Что мне лучше надеть?
        — Что?  — переспросил Торин по ту сторону двери.
        — Я спросила, что мне лучше надеть?
        — Что-то очень удобное и не очень теплое. С погодой нам повезло. Грэм сказал, что в ближайшие два дня осадков не предвидится.
        — Ты хочешь сказать, что дождя не будет?
        — Да.
        Неожиданно дверь открылась, они встретились взглядами.
        — Или ты любишь дождь?
        Он стоял обнаженный, только теперь его прикрывало большое банное полотенце, обмотанное вокруг бедер.

«Ты что, специально это делаешь? Специально застаешь меня врасплох!»  — задумалась она, снова оценив теперь уже его влажное тело.
        — Я нет!  — немного смутившись, ответила она.  — Я просто думала, ты любишь. Ведь ты здесь вырос и, как я понимаю, в этой местности 95 % времени сыро, а самые приятные воспоминания и ощущения всегда из детства.
        — Я не скажу, что люблю дождь, скажем так, я спокойно к нему отношусь, так как природе нужен дождь, а значит и нам.
        — Хорошо сказано.
        Оливия, вернувшись к чемодану, взяла необходимые вещи и направилась в ванную.
        — Я так понимаю, ты закончил?
        — Да, разумеется.
        — Тогда я скоро,  — сказала Оливия и закрыла за собой дверь.
        Оливии не было полчаса. А Торину понадобилось всего пять минут, чтобы собраться. Пока он в ожидании бродил по дому из ванной сначала раздавался звук струящейся воды, затем работающего фена. Когда же наконец дверь открылась и Оливия вышла, она не увидела Торина в спальне. Она последовала в прихожую, где увидела сидящего за ноутбуком Торина, одетого в темно-синие джинсы и легкий шерстяной белый свитер. Он не сразу ее заметил, а когда почувствовал на себе взгляд, резко поднял на нее голову.
        — Я вижу, ты готова?
        Оливия стояла в черных джинсах и легком сером свитере.
        — А что, слишком долго?

«Я же так старалась!»
        — Да нет, просто непонятно, если я для тебя так не привлекателен, стоило ли так прихорашиваться?
        Он опять застал ее врасплох. Похоже, ему начинало нравиться отбивать ее выпады.
        — Если мы далеко от цивилизации, это не значит, что я должна забывать об элементарной гигиене.
        — Ах, ну да,  — он на мгновение замолчал,  — но за утро два раза принимать душ это не слишком?
        Он с нетерпением ждал ее реакции, но она не последовала.
        — Так раз уж мы оба готовы, я думаю, можно выдвигаться. И давай ты этот день побудешь моим послушным хвостиком.
        — Что?  — почти прокричала Оливия.
        — Ничего страшного, просто не будешь указывать и учить, как надо или было бы лучше.
        — Хорошо, но при одном условии.
        — Каком?
        — Если мне что-то не понравится, я об этом сразу скажу.
        — Согласен.
        — Договорились.
        — Тогда идем.
        Он вышел в коридор и открыл входную дверь.
        — Одевайся и выходи.
        — Ладно,  — проговорила ему вслед Оливия.
        Она не спеша оделась и вышла из дома. Возле крыльца никого не было. Закрыв дверь, она повернулась лицом к калитке и спустилась с крыльца. Неожиданно из-за угла дома появился Торин с двумя велосипедами. Увидев велосипеды, Оливия вспомнила свою недавнюю фразу: «Неужели ты считаешь, что меня могут воодушевить поездка на велосипеде, прогулка по холодному берегу и ужин в каком-нибудь местном пабе».

«Неужели все настолько банально?»
        — Не надо так реагировать,  — опередил Торин, словно прочитав ее мысли.
        — А как я должна реагировать? У меня такое чувство, что я тебе подсказала программу нашего свидания.
        — Ничего подобного, просто у меня нет здесь машины, а по побережью быстрее и удобнее перемещаться на велосипеде.
        — Да ты что, интересно, как мы будем перемещаться на велосипедах, если я не умею на нем ездить?  — ошарашила она.
        — Ты серьезно?
        Ей страшно понравилась его паника, но она решила его пожалеть.
        — Я шучу. Но, а если бы это было правдой, интересно было бы посмотреть, что бы ты делал?
        — Опять шутишь! Ну, если шутки закончились, тогда выбирай.
        — Что значит выбирай, они одинаковые, только один синий, а другой красный.
        — Ну, так я и предлагаю выбрать синий или красный,  — хоть он прекрасно понял, что она имела в виду модель.
        — Синий, пожалуйста.
        — Значит синий.
        Торин подкатил ей на вытянутой руке синий велосипед.
        — Спасибо.
        Взяв велосипед за руль, она начала вывозить его за двор, а выехав, остановилась.
        — В какую нам сторону?
        — Налево.
        — Отлично, значит налево,  — с явным недовольством в голосе проговорила Оливия, сев на велосипед.
        — Неужели так сложно расслабиться, Оливия?  — услышала она за спиной.
        Обернувшись на его спокойный голос, она поняла, что амплуа стервы не срабатывает.
        — В каком смысле?
        — Да в том, что ты все время бубнишь. Мы еще никуда не доехали, но ты уже недовольна. Это твое поведение меня выводит из себя, но ты этого не заметила, так как я стараюсь себя сдерживать и ни разу не высказал тебе все, хоть поверь, мне ужасно хочется,  — вдруг разоткровенничался Торин.

«Ты сам этого хотел! Так что не жалуйся».
        — Прости, ты все это сказал, чтобы я тебя пожалела?
        Ей была приятна его искренность, но она решила не давать ему расслабляться.
        — Да нет же, просто ты бы не могла притворяться человечной и милой, как утром, будь добра.
        — Ты правда этого хочешь?  — в ее глазах вспыхнула искра.
        — Ну да.
        — Смотри, я тебя за язык не тянула.
        — Если мы договорились, тогда можно начинать экскурсию по Аранскому острову.
        — Ой, ты не мог бы быть любезен рассказать сначала про эти острова, а то я ужасно люблю слушать всякие истории о местах, где бываю в первый раз.
        Ее голос звучал наигранно любезно, а моргание длинными ресницами, лишь доказывало, что она не воспринимает его всерьез, как, впрочем, и всегда. Она села на велосипед и поехала.
        — Ты всегда ведешь себя как ребенок, а то смотри, я могу передумать и отвезу сейчас тебя в аэропорт,  — догнав ее, спросил Торин.
        Несколько мгновений они ехали в полной тишине по узенькой дороге, всматриваясь по сторонам в надежде увидеть то, что находится за каменными стенами.
        — Ты хочешь сказать, такая я тебя тоже не устраиваю?  — неожиданно спросила Оливия.
        — Если честно, мне ужасно хочется увидеть тебя настоящей.
        — А по-твоему какая я?
        Она немного затормозила, так как прекрасно его поняла.
        — Хорошо сыгранная роль.
        — То есть, ты хочешь сказать, что я не бываю настоящей? По-твоему, я всегда играю на публику?
        — Именно так,  — ответил Торин и, обогнав ее, поехал вперед.
        — Знаешь, мне стало интересно, а какая же я должна быть настоящей, если, как ты утверждаешь, я везде подделка,  — поравнявшись с ним, спросила Оливия.
        — Тебе правда интересно?
        — Очень!
        — Например…
        Торин замолчал, начав вспоминать характеристику из досье.
        — Ты всегда приходишь на помощь, если тебя о ней просят; твои самые нелюбимые слова — «глянец» и «так надо»; ты привыкла добиваться всего сама, ты не очень доверяешь людям, особенно мужчинам, поэтому у тебя так мало друзей; растения и животных ты любишь больше, чем людей; ты всегда получаешь то, что хочешь, и не умеешь уступать; ты…  — хотел продолжить Торин, но Оливия его перебила:
        — Хватит.
        Он заметил, что она задумалась, и прекрасно знал почему.
        — Неужели попал в цель?
        — Промахнулся!  — улыбнулась Оливия.  — Ты словно пересказывал характеристику из журнала, которую наспех сочинил нанятый журналист.
        — Ты хочешь сказать, не было ни одного попадания?

«Если ты скажешь да, это будет ложь».
        — Да.
        — Врешь,  — уверенно выпалил Торин.
        — Если и так, ты никогда этого не узнаешь.
        Улыбнувшись, она вырвалась вперед, заставив его догонять.

«Ты хорошо выучил домашнее задание».
        Ему не доставило больших проблем снова поравняться с ней. Они остановились у подножия строения, состоящего из серии концентрических круговых стен на вершине.
        — Приехали,  — сказал Торин.
        — Где мы?
        — Это форт Дун-Энгус. Тебе о нем упоминал Грэм в машине.
        — Если честно, Грэм так много всего рассказывал, что всего и не запомнишь. Будь добр, расскажи теперь ты,  — с интересом замерла Оливия.
        — Рассказ Грэма длился не более десяти минут, он не любитель примерять на себя роль экскурсовода. Неужели ты не запомнила?
        — Так значит, в машине мы не спали, а только делали вид и подслушивали?  — игриво посмотрела она него.

«Ты так предсказуем!»
        — От твоего голоса невозможно заснуть.
        — Ты хочешь сказать, что у меня противный голос?  — возмутилась Оливия.
        — Опять понеслась!  — он от раздражения взялся за волосы.  — Мы же договорились, что будем вести себя как уважающие и симпатизирующие друг другу люди.
        — Договорились, но больше не хочется!  — она продолжала делать вид, что обиделась.
        — Успокойся, посмотри, как здесь прекрасно,  — он сделал обводящий жест рукой.  — как легко уживаются каменные плиты и зеленая трава. Разве не прекрасно?
        — Если ты стараешься меня отвлечь, то предупреждаю: не выйдет.
        Она быстро слезла с велосипеда, и подвела его к Торину.
        — Место и правда чудесное, поэтому я хочу сама здесь погулять.
        — Сама! А как же рассказ об этом месте?
        — Не думаю, что ты можешь рассказать мне что-то, чего я не знаю.
        — Давай проверим,  — с любопытством предложил Торин.
        — Как желаете! Начнем, пожалуй… с этого,  — и она начала палить как зазубривший школьник у доски,  — Дун-Энгус — доисторический форт, расположенный в Ирландии, на Аранских островах, на клифе острова. Предположительное время постройки — железный век. По одному из предположений, построен во II веке до нашей эры. Является кандидатом на включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО в Ирландии. Дун-Энгус зовут «самым восхитительным первобытным монументом Европы». Название форта означает «форт Энгуса» или древнего бога юности и любви. Форт состоит из четырех каменных концентрических круговых стен и цитадели, охватывающей площадь около 50 метров в диаметре, со стенами толщиной в 4 метра. Стены были достроены и выросли до высоты в 6 метров: теперь там есть лестничные проходы и комнаты, по которым можно прогуляться. Построен форт на 100-метровой скале над уровнем моря. Оттуда открывается потрясающий вид на Атлантический океан. Он мог использоваться для сезонных обрядов друидов, костры которых, зажженные в этой точке, могли быть видны издалека. Кроме того, расположение позволяет просматривать из форта около
120 километров побережья. Форт был несколько реконструирован; в нем есть музей, в котором рассказывается об истории форта и его возможных предназначениях, кроме того, поблизости есть тростниковые хижины и продают ирландский самогон.

«Получил!»  — она замолчала, вглядываясь в него.
        — Садись, отлично!  — с удивлением подытожил Торин.  — Если не секрет, откуда такие познания? Грэм ничего этого не рассказывал.
        — Не секрет. Сегодня во время утренней пробежки зашла в сувенирный магазин и прочитала краткое описание об этом острове. Не люблю быть неподготовленной.
        — У тебя правда такая фотографическая память?
        — У меня масса достоинств, память одно из них.
        — От рождения?  — восхищенно спросил он.
        — Нет, я сама ее развивала. Ты разве не знал, что человеку самому свойственно как притуплять, так и развивать свои способности?
        — Ты серьезно в это веришь?
        От ее внимания не ускользнула некая насмешка с его стороны.
        — И об этом меня спрашивает пловец. Да, я правда в это верю,  — с иронией в голосе ответила Оливия,  — и повторяю: я хочу сама погулять, так что встретимся здесь через два часа, можешь пока посторожить велосипеды, ты же все равно здесь уже был не один раз.
        В привычной ей манере Оливия развернулась и пошла в сторону форта. Торин ничего не сказал, а просто наблюдал как ее маленькая фигурка удаляется.

«Она так легко вспыхивает и гаснет! Сейчас общаться с ней намного проще. Но и что мне это дает? Близко она все равно не подпускает»,  — Торин остался в одиночестве со своими рассуждениями.
        Вверх на холм вела широкая, но не очень ровная тропинка. Оливия внимательно рассматривала впереди идущих туристов. Выбор не был настолько велик. Она заметила группу из двенадцати человек, которая крутилась по сторонам и выбирала ракурсы для удачных снимков, не найдя их интересными, она стала продолжать поиски. Спустя время она заметила компанию из двух пар, молодые люди внимательно рассматривали карту и изучали записи в блокноте, они заинтересовали ее больше, так как были подготовленными туристами, а что может быть лучше, чем отдыхать с человеком, который знает об этом месте все. Оливия оглянулась и взглянула на Торина, а затем решила последовать за ними.
        Недалеко от стоянки велосипедов тропинка разветвилась. Молодые люди, за которыми решила следовать Оливия, повернули налево вместо того, чтобы подниматься к форту, она нашла это странным, но решила последовать за ними. Когда тропинка закончилась, Оливия не пожалела о своем решении, так как она получила билет в первый ряд с видом на Атлантический океан. Стоя на каменной пристани, она завороженно наблюдала за разбивающимися в брызги волнами. Ожидая, пока туристы закончат фотосессию, Оливия села на камень и наслаждалась видом и ароматом воды. Когда же молодые люди продолжили путь по берегу к форту, она сразу последовала за ними. Спустившись вниз по ступенькам, они очутились на огромной плоской плите с прямоугольной дырой, будто созданной человеком. Парень из компании начал читать заметку из Интернета:
        — Вот она, Дыра монстра. Почему Дыра монстра, если ее название The worm Hole? А потому что именно так переводится ее ирландское название Poll na bPeist, а The Worm Hole — это название для англоязычных туристов. Примечательны в этой дыре 3 факта: это полностью творение природы (за исключением ступенек, ведущих к ней), она взаимосвязана с океаном через длинный подземный туннель и про нее нет местных легенд. Ни одной».
        Вид земли немного изменился: если раньше это были квадратики и прямоугольники, то около Дыры они сменились полосками, словно следы когтей, оставленные тем самым монстром из Дыры. От нее туристы по берегу медленно добирались до форта, наблюдая изумительные виды. Когда до форта оставалось несколько метров, туристы сели на стометровой скале в нескольких метрах от обрыва. Только смельчаки ползком подползали к обрыву, чтобы полюбоваться жутким и восхитительным видом. Оливия села недалеко от туристов, чтобы все услышать, а так как ветра не было, ей прекрасно это удалось. Другой парень достал записную книгу и начал читать свои заметки:
        — Форт «Дун Энгус (Dun Aonghasa) это «предположительное» место. Предполагается, что форт был построен во втором веке до нашей эры. Также предполагается, что его могли использовать для защиты, хотя и сомнительно. Еще предполагается, что в нем друиды могли справлять свои обряды (и этот вариант считается более вероятным, чем защита). А по местной легенде, Энгус (считается Богом Молодости), рожденный от союза Бойн (помните речку?) и Дагды (буквально «Хороший Бог», один из верховных богов кельтско-ирландского пантеона), заполучил под свое покровительство Инишмор, и, вместе со своими последователями, построил здесь форт, чтобы защищаться от набегов с материков. Как и каменные стены, он сделан методом сухой кладки. Внутри Форта совершенно пустое пространство. Кстати, говорят, даже оригинальная форма форта вызывает сомнения. Сейчас он состоит из четырех концентрических стен (то есть не совсем законченных кругов), причем внешняя стена высотой 4 метра имеет три уровня. Хотя исследователи имеют все основания полагать, что форма форта была скорее овальной или даже в форме дуги из буквы D. Кстати, также есть
мнение, что наружная стена была длиннее, но часть скалы осыпалась вместе со стеной (но никаких подтверждений этому нет). Форт построен на скале высотой почти 100 метров и ограждений там нет!»
        Оливия решила больше не следовать за своими экскурсоводами, так как скорее всего больше достопримечательностей здесь не было, она встала и направилась в форт. Зайдя внутрь, она гуляла и наслаждалась открывающимися видами на океан и на остров из небольших окон в стенах. Насладившись впечатлениями, она вышла из форта и начала медленно спускаться по извилистой каменной тропинке.

«Когда бы я еще попала сюда?  — думала она.  — Неужели мне правда нравится, что он меня сюда затащил?»
        Приблизившись к велосипедной стоянке, Оливия заметила Торина на том же самом месте, он общался с каким-то мужчиной лет пятидесяти. Приблизившись, она услышала, как незнакомец говорил:
        — Очень рад был вас видеть, мистер Уорд. Я рад, что мы обо всем договорились.
        На этой фразе мужчины пожали друг другу руки и расстались.
        — Кто это был?  — с явным любопытством спросила Оливия.
        — Да так, смотритель. Успокоилась?
        — Да,  — очень ровно ответила она,  — ты знаешь смотрителя этого форта?
        — Конечно, я же спонсирую его.

«Интересно»,  — подумала про себя Оливия.
        — Замерзла или продолжаем экскурсию?
        — Замерзла.
        — Тогда предлагаю переместиться в какой-нибудь ресторанчик и попить чай.
        — Согласна.
        — Вон,  — показал рукой Торин,  — есть один хороший ресторан «Tigh Nan Phaidi».
        — Отлично,  — доверилась ему Оливия.
        Они неспешно спустились к ресторану. Они молча зашли, и Оливия сразу направилась к свободному столику возле окна. Торин давно понял для себя, что она всегда делает все по-своему, он не стал сопротивляться и последовал за ней. Раздевшись и повесив одежду на вешалку, они сели за стол и стали дружно высматривать официанта. Официантка не заставила себя ждать и через несколько минут подошла к столику.
        — Добрый день,  — сказала она на английском.
        — Добрый день,  — хором ответили Торин и Оливия.
        — Вот наше меню.
        Девушка протянула папку с меню сначала Оливии, а затем Торину.
        — Выбирайте, а я подойду через несколько минут.
        — Софи!  — неожиданно обратилась Оливия к девушке, прочитав ее имя на бейджике.
        Не успев погрузиться в меню, Торин резко поднял голову.
        — Пожалуйста, можно нам принести несколько самых вкусных традиционных блюд и две чистых тарелки с приборами. Да, и чашечку кофе по-ирландски, пожалуйста.
        — Две!  — добавил Торин,  — И можно кофе сначала?
        — Конечно,  — забрав меню, девушка ушла.
        — Ты же не против моей инициативы?
        Сидя напротив под тусклой лампой, она внимательно его разглядывала.
        — Я уже привык.
        — Тебя это раздражает?
        — Если я отвечу да, ты будешь стараться вдвойне?  — игриво спросил он.
        — Нет, просто мне интересно мнение постороннего мужчины.
        — А я по-прежнему посторонний?  — его глаза с интересом сузились.
        — Ну, ты не входишь ни в одну категорию.
        — Любопытно!  — он подпер голову руками.  — И на какие категории делятся знакомые тебе мужчины?
        — Все очень просто: друзья, любовники и полезные.
        — Ну, я так понимаю, что мог бы войти только в категорию «друзья»?  — с явной иронией промолвил Торин.  — А сколько у тебя друзей мужского пола, если не секрет, конечно?
        — Один! Увы, но второму в этой категории места нет.
        Торин хотел продолжить разговор, но им помешала официантка, которая принесла заказанный кофе. Она поставила с подноса на стол чашки сначала Оливии, затем Торину, после чего начала расставлять приборы, сказав, что их заказ будет готов через двадцать минут. Закончив с сервировкой, девушка спросила:
        — Может, вы желаете ирландский эль или самогон?
        — Мы желаем?  — теперь опередил Торин.
        — Если меня не подводит обоняние, по-моему, в кофе уже присутствует алкоголь,  — сказала Оливия девушке.
        — Конечно, обязательным ингредиентом кофе по-ирландски является ирландский виски,  — ответила Софи.
        — Тогда я бы взяла бутылочку вашего лучшего эля с собой, если в этом ресторане есть такая услуга.
        — Есть.
        — Хорошо, решено: дайте нам с собой четыре бутылки Гиннесса, пожалуйста,  — закончил заказ Торин.
        — Хорошо,  — ответила девушка и снова испарилась.
        Проведя взглядом официантку, он вспомнил об Оливии.
        — На чем мы остановились?
        — Симпатичная!  — пристально смотря на Торина, сказал Оливия.
        — Кто?
        — Вон тот огромный бородатый мужик, смахивающий на викинга!
        — А, ты про Софи, да, очень симпатичная и милая,  — он опять повернул голову в сторону бара.
        — Прям как девушка твоей мечты на этот уикенд,  — специально шептала она.
        — А ты что, ревнуешь?  — сделав вид, что не услышал ее последние слова, спросил он.
        — Ревную? Прости, кого — тебя? Если ты забыл, то я тебе напомню. Это ты пригласил меня на свидание и привез сюда.
        — Да, конечно. Но ты никогда не думала о такой теории, что если двоих невыносимых друг для друга людей закинуть в место, где им не надо поддерживать свой имидж, где их не окружает повседневная рутина, они становятся раскрепощеннее, смелее и делают то, чего бы никогда не сделали, находясь в привычном окружении.
        — Например, ты считаешь, что я могу потерять от тебя голову?  — с язвинкой сказала она, а сама в душе испугалась своих слов.
        — Ну, почему бы и нет,  — с блеском в глазах сказал Торин и сделал глоток.
        — Надеяться никому не запрещено!  — улыбнулась Оливия.
        — Смейся, но когда-нибудь ты будешь умолять разделить с тобой время.
        — Ладно, назови мне вещь, которую ты очень хочешь в данный момент,  — Оливия резко сменила тему.
        Она спросила, чтобы услышать разочаровывающий ответ, но в душе очень надеялась, что он ее порадует и откроется с еще невиданной стороны.
        — Зачем?  — он недоуменно посмотрел на нее.
        — Ну, ты же хочешь продвинуться в моем списке с позиции «никто»?
        — Одну?
        — Одну!
        Торин начал вспоминать те пять аукционов с лотами, которые он так ждал, но которые, по его мнению, она заранее выкупила. Его мучил выбор между картиной Шагала, двумя китайскими вазами 12 века, поместьем в Провансе, скульптурой богини неизвестного скульптора из раскопок на землях Италии и, наконец, маленькой картиной. Он долго сидел, не говоря ни слова. На его лице легко можно было разглядеть, что он мучается в выборе, но неожиданно, когда Оливия делала последний глоток кофе, произнес:
        — Лошадь!
        — Лошадь?
        Оливия, явно не ожидавшая такого ответа, слегка поперхнулась.
        — Ты коллекционируешь лошадей?
        — У меня нет ни одной лошади, но я всегда хотел обзавестись землей и разводить лошадей.
        — Я так понимаю, это должен быть жеребец?
        — Безусловно! А еще он должен быть диким.
        — Диким?
        — Не объезженным.
        — Зачем такой нюанс, если не секрет?  — заинтересовалась она.
        — В детстве я смотрел программу про животных, и мне так запомнился момент, когда табун диких лошадей спускался по зеленому холму.
        — Красиво.
        — Очень красиво. Поэтому у меня с детства есть мечта создать место, где животные не боялись бы людей и при этом находились в дикой природе.
        — Ты имеешь в виду заповедник?

«А вдруг он такой, как я?»
        — Вроде того, только без вмешательства людей.
        — Значит лошадь, хорошо.

«Не могу не заметить, ты меня порадовал!»  — смотря на него, анализировала Оливия.
        — Но ведь ты тоже любишь животных?
        — Животных? Смотря что ты имеешь в виду под словами «животное» и «любишь».
        — В смысле?
        — Если любовь заключается в создании питомников для бездомных домашних животных и в помощи заповедникам по сохранению редких видов, то да, я люблю животных.
        — Значит ты относишься к тому числу людей, для которых легче отдать кучу денег для того, чтобы о тебе написали хвалебную статью?  — не очень довольный ее интонацией, прокомментировал он. И совсем недавняя идиллия вмиг рухнула.
        — Во-первых, чтобы ты знал, в отличие от некоторых, все мои благотворительные вложения всегда анонимны,  — с явным раздражением произнесла Оливия.
        — Некоторые — это я?  — так же повысил голос он.  — Потому что я спонсирую этот форт и еще множество объектов по всему миру.
        — Ого, так ты меценат?  — ее глаза расшились.

«Но не впечатляет».
        — Да, а разве ты нет?
        — Я анонимный меценат, а это две большие разницы.
        — И в чем же прелесть анонимности?
        Их дебаты потревожила подошедшая официантка, которая принесла их заказ. Оливия и Торин на время переключили свое внимание на нее и молча наблюдали, как она выставляет с подноса, нагруженного едой, блюда на стол. Блюд оказалось пять: Boxty (картофельные блины), Coddle (сосиски и бекон, тушеные с картофелем и луком), ирландское рагу (тушеная баранина с картофелем и луком), Crubeens (вареная засоленная свиная нога) и на десерт пудинг.

«Ого»,  — подумала про себя Оливия, оценив просто огромные порции.
        — Ваш эль я принесу вместе со счетом,  — сказала Софи,  — приятного аппетита.
        — Приятного нам аппетита,  — смешливо произнес Торин, явно поняв, что Оливия уже пожалела о своем заказе.
        — Приятного,  — тихим голосом произнесла Оливия,  — почему ты не предупредил меня, что здесь такие порции?
        — Какие такие?
        — Огромные.
        — Ну что ты такое говоришь, это порции на одного,  — продолжал подшучивать он.
        — На одного?
        — Не волнуйся, если мы не съедим все, мы можем попросить упаковать все с собой,  — начал успокаивать ее Торин.
        — Хорошо,  — она выдохнула с облегчением.
        — Интересно, теперь ты понимаешь, что не всегда стоит лидировать, иногда можно и уступить?
        — Ты о чем?
        — Раз я здесь вырос и часто бываю, то вероятно, лучше было бы мне сделать заказ, посоветовав тебе что-то из национальной кухни.
        — Но ты упускаешь такой немалый факт, что вкусы у людей разные,  — начала она защищаться,  — а значит то, что нравится тебе, может совсем не понравиться мне. Вот ты пробовал в Барселоне их национальный десерт «ла крема»? Каталонцы, по слухам, его обожают, а вот я в нем не нашла для себя ничего вкусного. Поэтому я считаю, что сделала правильный выбор.
        — Хорошо.
        С неохотой согласившись, Торин в душе прекрасно понимал: она ни за что не примет поражение.
        — С чего ты начнешь?
        — Конечно, с Crubeens,  — ответил Торин и начал срезать мясо со свиной ноги.
        — Тогда я с этой тушеной картошки с сосисками.
        Оливия начала накладывать картофель себе в тарелку.
        — Coddle,  — произнес Торин.
        — Coddle,  — повторила Оливия.
        — Так на чем мы остановились?  — ему почему-то очень хотелось продолжить общение.
        — Что ты имеешь в виду?
        — На чем мы прервали нашу дискуссию?
        — Мы говорили про анонимность пожертвований.
        — Да, точно. И почему, позволь узнать, ты так не любишь показательные вложения? Вот ты говоришь, что делаешь большие взносы в благотворительность, а сама, возможно, на самом деле жлоб.
        — Жлоб?  — она выкрикнула, и несколько соседних столиков кинули взгляды в их сторону.  — Вот чем мы с тобой отличаемся: мне не нужна благодарность взамен. Все мои взносы делаются от душевного порыва.
        — Это как же?
        — Скажем, у меня есть благотворительный сайт в Интернете «Джинн в бутылке».
        — В Интернете?  — с подозрением посмотрел он на нее.
        — Да, в Интернете! С помощью этой всемирной паутины, помимо виртуальных наркотиков для детей и взрослых, можно делать хорошие дела.
        Растолковав, Оливия остановилась и переключилась на содержимое тарелки, явно показывая, что не очень хочет продолжать.
        — Оливия!  — произнес он очень мягко.
        — Да!
        Продолжая жевать, она нехотя подняла голову.
        — Так что же про сайт «Джинн в бутылке»?
        — Тебе все-таки интересно?
        Он утвердительно кивнул, и она решила продолжить.
        — Так вот, как я уже сказала, у меня есть свой благотворительный сайт с серверами по всему миру. Любой человек может попросить на нем одно единственное и заветное для себя, но только один раз и обязательно от настоящего имени.
        — А почему такое условие?

«И почему мне хочется ему открыться?»
        — Человек по своей натуре существо неблагодарное.
        — В смысле?
        — Допустим, парень влюблен в девушку, и все, что им нужно для счастья,  — собственное жилье. Ты покупаешь им маленькую квартирку на краю города не в очень хорошем районе. И знаешь, что бы сказал тебе этот парень, если бы знал тебя воочию?
        — Нет.
        — Он бы сказал: «У тебя же так много денег, неужели тебе было сложно купить классную квартиру в центре города?» А ведь он даже не понял, что мне не жалко было денег, я старалась в первую очередь для него. Я подарила ему только один маленький кирпичик для его идеальной жизни, а все остальное он должен построить сам, вложив свои силы.
        — Но люди же не все такие, есть благодарные.
        — Конечно, есть. Мне недавно как раз написала благодарственное письмо одна семья, которой мой фонд помог пять лет назад. Мне очень понравилась фраза из него: «Большое спасибо вам, что откликнулись на мое желание. Накопив денег за год и продав подаренную квартиру, мы купили себе маленький домик. Да, кстати, нас уже трое. Большое спасибо». Мило, да?
        — Это же сколько денег у тебя уходит?
        — На жизнь хватает. Тем более я помогаю не всем.
        — То есть?
        — Я не помогаю тем, кто не хочет помощи.
        — Это как?
        — Ну, например, когда пишут родители наркомана.
        — Но они же тоже люди,  — неодобрительно посмотрел он на Оливию.
        — Он же не неизлечимо болен. Его никто силой не заставлял. Каждый, кто пробует наркотик, прекрасно проинформирован о том, как вредна эта штука, но он все равно делает первую пробу. Заметь, осознанно. А почему? Потому что ему хочется испытать неописуемых ощущений. Он мог бы попробовать альпинизм, прыжки с парашютом или даже поход на рок-концерт, но нет — он употребляет наркотик, потому что это так просто — проглотить таблетку.
        — Наркотики — это не только таблетки.
        — Но начинается все с простой таблетки. Прости, не люблю потребителей,  — Оливия скривилась.
        — Потребителей?  — заинтересовался Торин.
        — Ну да, людей, которым легче напичкать себя какой-то гадостью и ждать результата, например, сжигания жиров, чем пойти в тренажерный зал.
        — Ах, эта категория людей.
        — Так разве, выбирая кому помочь,  — продолжила она, войдя в роль,  — допустим, из того, кто родился с недугом, но всю свою жизнь стремится быть сильнее и тем, кто всю жизнь не знал нужды, а как нам известно, большая часть наркоманов — из обеспеченных семей, я с легкостью помогу первому.
        Она на мгновение остановилась, казалось, чтобы утихомирить личное возмущение, и начала накладывать следующее блюдо.
        — Исходя из всего сказанного, я могу только сказать, что анонимность это прекрасно.
        — Если честно, я не против публичности.
        — Боже мой, надеюсь, ты не подумал, что я тебя уговариваю. Каждый вправе поступать, как ему кажется правильным. Я просто поделилась с тобой своим мнением по поводу благотворительности, вот и все.

«Даже не знаю, зачем я так разговорилась, но мне так легко с ним общаться, как со Слоном».
        — Тогда, если позволишь заметить, твоя позиция очень правильна.
        — Спасибо! Ну, какие у нас еще планы на сегодня?
        — Пока у нас один единственный план: доесть здесь все.
        — Да, а помимо этого?
        В ее глазах читалось: «я требую продолжения»  — и он улыбнулся.
        — Зачем портить сюрприз? Я сейчас назову тебе место, куда мы отправимся, а ты опять выдашь мне его энциклопедическое описание.
        — Если честно, сегодня утром мне попалась туристическая брошюра только про этот форт, так что про остальные достопримечательности Аранских островов я, увы, ничего не знаю.
        — И это прекрасно,  — немного обрадовавшись, подытожил Торин.
        За разговором Оливия и Торин попробовали четыре основных блюда, а нетронутым остался лишь десерт.
        — Все очень вкусно!  — сказала через время Оливия, закончив дожевывать.  — Я и не думала, что мы почти все съедим.
        — Мы не все съели, еще остался пудинг.
        — Спасибо, но я сыта.
        — Точно?
        — Да.
        Она демонстративно погладила живот, а он продолжал ей любоваться. Торин подозвал официантку:
        — Мы бы хотели взять пудинг с собой.
        — Хорошо, сер,  — ответила Софи.
        — А еще,  — начал Торин, доставая термос из рюкзака,  — вы не могли бы налить горячего глинтвейна в термос, пожалуйста.
        Следующие слова он специально выделил, адресовав Оливии:
        — Чтобы некоторые не думали, что я не умею думать наперед.
        — Хорошо, сер.
        — Да, и можно счет.
        — Я сейчас принесу ваш счет, глинтвейн и Гиннес, если вы не передумали.
        — Мы не передумали?  — посмотрел он на Оливию.
        — Да вроде нет.
        — Мы не передумали.
        — Я подойду через несколько минут,  — сказала девушка и ушла.
        — Мы уже уходим?
        — У нас еще полтора дня, для того чтобы посетить другие рестораны.
        — Полтора дня?  — переспросила Оливия, не очень поняв.
        — Да, сегодня и завтра.
        — Но я думала, вчерашний день тоже входил?  — Оливия запаниковала.

«Еще два дня и две ночи вместе с ним. Я могу к нему привязаться!»
        — Вчера был день приезда, а послезавтра будет день отъезда, то есть два полноценных дня отдыха — сегодня и завтра.
        — Да, но…
        — У тебя какие-то планы?  — он резко ее оборвал.
        — Да нет, нет ничего, что нельзя отложить.
        — Вот и прекрасно.
        Каждая ее уступка ужасно грела его изнутри.

«Еще немного и ты будешь есть у меня из рук!»
        Официантка вернулась через десять минут с бумажным пакетом с заказом. Она положила счет на стол. Торин, открыв кожаную папку, достал бумажник из кармана и положил деньги внутрь.
        — Сдачи не надо,  — сказал он девушке и встал из-за стола.
        — Приятного отдыха,  — пожелала Софи и, забрав счет, удалилась.
        Торин подошел к вешалке и, сняв курточку Оливии, помог ей одеться. Затем, одевшись сам, он взял пакет с элем и поставил его и термос в рюкзак, и они вышли на улицу.
        — Ух ты!
        — Что такое?  — переспросила Оливия.
        — Я забыл, что велосипеды остались на парковке,  — он почесал голову.
        — Ничего страшного, тут идти десять минут,  — успокаивала его она.
        — Иногда я забываю, что ты не умеешь ныть и капризничать,  — улыбнулся он.
        — Большое спасибо,  — обижено ответила она.
        — Глупенькая, это же комплимент.
        Они медленно начали идти к стояке, немного тяжело от плотного обеда.
        — Я просто так привык к девушкам, которые не любят долгие прогулки из-за уродской обуви на высоченном каблуке, или которые не могут подать тебе ключ, когда ты меняешь колесо, потому что у них свежий маникюр.
        — Может, ты не там искал? Просто я никогда таких не встречала.
        — Ты же девушка, тебе легче.
        — Здесь можно поспорить.
        — Давай!  — с энтузиазмом приготовился Торин.
        — Не сейчас, ты и так думаешь, что у меня скверный характер, а так я тебя еще больше напугаю,  — игриво отступила она.
        — Хорошо, поговорим об этом позже?
        — Согласна.
        Они неспешно дошли до велосипедной стоянки и, сев на велосипеды, продолжили путешествие по острову Инишмор. Чуть более чем через час они подъехали к каким-то развалинам, состоящим из двух маленьких каменных стен, которые стояли приблизительно в метре друг от друга.
        — Это церковь Святого Брендана, она считается самой маленькой церковью в мире,  — просветил ее Торин.
        — Красиво.
        — Что ты сказала?  — явно не поняв ее, переспросил Торин.
        — Я сказала красиво,  — громче повторила Оливия.
        — Ты считаешь это строение красивым?
        Он еще раз посмотрел на развалины и в недоумении переключил взгляд на нее.
        — Нет же, я просто мысленно дорисовала крышу, дверь, омолодила стены. Попробуй!
        Торин снова повернулся к остаткам строения и начал воображать себе, какой бы могла быть церковь, когда ее построили. Он стоял, не шевелясь, несколько минут пока не произнес:
        — И правда красиво!
        — Я же сказала!  — слегка задрав нос, произнесла она.
        — Будешь глинтвейн?
        — Буду.
        Он открыл рюкзак и, достав две чашки, налил в них глинтвейн. Из чашек шел пар. Торин хотел протянуть одну ей, но неожиданно заметил, как она его изучает.
        — Нравлюсь?
        — Что?  — запаниковала она.
        — Ты меня так разглядывала, будто бы любовалась.
        — Не придумывай.
        — Тогда что это было?
        — Я просто вспомнила, когда увидела тебя первый раз всего такого строгого и солидного, а сейчас ты напоминаешь вечного беззаботного студента.
        Она явно говорила о его спортивном стиле. Он с интересом пристально посмотрел ей в глаза.
        — И каким я тебя устраиваю?
        — В смысле?  — она вспыхнула, покраснев.
        — Какой-то из моих образов тебе более приятен?  — уточнил Торин, давно осознав, что она уже попалась.
        — В этом-то и сложность: мне почему-то кажется, что тебе в каждом хорошо.
        Она подошла к нему и взяла кружку из его рук. Затем Оливия отвернулась лицом к развалинам церкви и сделала глоток. Она демонстрировала расчетливое самообладание, пытаясь рассеять все его догадки.
        Торин, поняв, что она сама испугалась своего поведения, решил сменить тему. Он подошел к ней вплотную сзади и тихо проговорил:
        — Пойдем со мной.
        — Что? Куда?
        Ее глаза расширились от его загадочного тона, и он с легкостью прочел в них страх, когда она на него смотрела.
        — Тут недалеко,  — продолжал наслаждаться он.
        — Если у тебя разыгралось воображение, то давай договоримся, ты все свои фантазии оставишь при себе, и мы продолжим нашу прогулку,  — вдруг выпалила вернувшаяся мисс Траст.
        — Ты опять все испортила!  — лишь буркнул недовольно он.
        — И хорошо.
        — Боже ты мой, я ничего не имел в виду, мы просто пойдем за угол для того чтобы посмотреть на скульптуру.
        Он, словно извиняясь, показал рукой направление.
        — Да?
        — Да.
        — Хорошо, пойдем,  — согласилась Оливия.

«Даже немного жалко!»  — подумала она про себя.
        Они прошли несколько метров, а завернув за угол, увидели в кустах небольшой алтарь со статуей святой Мадонны.
        — Такая красота среди руин?
        — Ага,  — согласился Торин.
        Оливия подошла поближе, чтобы рассмотреть статую очень тщательно в абсолютной тишине. Торин стоял на дороге и держал два велосипеда.

«Странно, но сейчас я совсем не думаю о Барселоне и презентации! Иногда мне кажется, что мы правда пара и приехали отдохнуть. Несмотря на ее досье, мне ужасно нравится узнавать ее, а еще больше радует, что похоже, мы почти нашли общий язык, да, иногда нас все еще посещает ледяная мисс Траст, но когда возвращается Оливия, мы опять на одной волне».
        Он не нарушал тишину, пока через несколько минут вдруг не проехала машина, и Оливия развернулась на шум.
        — Поехали дальше?  — воодушевленно предложила она.
        — Поехали.
        Торина радовало, что она не жалеет о том, что согласилась поехать с ним. Он подумал, что такой она ему нравится больше, и это настроение надо как-то закрепить. Они сели на велосипеды и продолжили путь. По дороге они проехали еще один большой форт в центре острова. Торин, увидев в ее глазах вопрос, сказал, что у местных он называется Черным фортом. Проехав еще немного, издалека виднелся стоящий на берегу маяк. Во время длительной поездки Торин предложил повернуть направо, и Оливия, согласившись, последовала за ним. Спустившись по узенькой тропинке, они выехали на маленький белоснежный пляж.
        — Это пляж Portmurvy,  — объяснил Торин.
        — Он чудесен!  — озвучила она.

«Он так и манит искупаться, и только глядя на небо, понимаешь, какая холодная вода».
        — Это да. Прогуляемся?
        — Ты еще спрашиваешь.
        Оливия поспешно слезла с велосипеда. Торину нравились эти горящие детским азартом глаза. Они облокотили на камни велосипеды, Торин взял свой рюкзак, и направились на пляж. Когда они вышли на белоснежное побережье, из-за облаков выглянуло солнце и одарило своим теплом так, что стало жарко.
        — Если повернуться лицом к воде и забыть, что у тебя за спиной холодный каменный остров, можно представить себя на райском острове из рекламы.
        Торин ничего не ответил, а лишь искренне улыбнулся. Когда они шли вдоль берега, только два шага отделяло их, ее ладонь потянулась к его, но она быстро одернула руку.

«Что ты делаешь?»  — прокричало ей в панике сознание.
        Долгой прогулка, увы, не получилась, так как буквально через полчаса небо затянуло темными тучами и начал срываться дождь.
        — Что будем делать?  — спросил Торин.
        — А какие у нас варианты?
        — Ну, здесь недалеко есть чайный дом, мы можем переждать дождь там или вернуться домой и провести вечер возле камина.
        — Чай можно попить и дома.
        — Тогда решено: едем домой.
        — Домой,  — согласилась Оливия,  — давай кто быстрее до велосипедов?
        — Что?
        Не сразу сориентировавшись, Торин наблюдал, как она быстро удаляется. Но он быстро сообразил и бросился за ней. Придя к финишу первым, Торин поднял руки, словно бегун на финише, повернулся лицом к догоняющей Оливии.
        — Я победил!  — выкрикнул он, ему не хватало лишь высунутого языка.
        — Ну и что?
        — Как что? Ты сама предложила узнать, кто быстрее.
        — Да, ты быстрее! Я повторюсь — ну и что с этого?  — натянуто улыбалась Оливия.
        — Ничего.
        — Вот именно, ничего, а вернее то, что ты азартен. Мне было это интересно, и я это узнала,  — очень спокойно заметила Оливия.
        — Это был тест?
        — Совершенно верно.
        — Так я тебе интересен?  — открыто флиртовал он.
        — Не зазнавайся!
        — Сознаюсь, я в покер не играю.
        — Как интересно, я тоже.
        — Если не секрет, ты кому-то дала слово?  — с явным интересом спросил он.
        — Да, а ты?
        — Своему лучшему другу. Уже шесть лет, как не беру в руки карты,  — сознался Торин.
        — Не везет?
        — Катастрофически.
        — Мне тоже. Я однажды предложила Слону: «Может мне купить собственное казино, где мне всегда будет везти?» Знаешь, что он мне ответил?
        — Что?
        — «Разве тебе будет интересно играть в игру, в которой итог ясен в начале. Выиграть ты можешь и считая карты, но ты же так не хочешь, тебе важно почувствовать вкус везения, хоть признайся, ты везуча и без покера».
        — У тебя очень мудрый друг?
        Он протянул ей синий велосипед.
        — Он самый лучший, я даже не знаю, где бы я сейчас была, если бы не он.
        — Да, это хорошо, когда есть тот, кто всегда тебе поможет.
        Прекрасно ее понимая, он вспомнил Дина.
        — Да!  — согласилась Оливия,  — Поехали уже, пока дождь не стал сильнее.
        — Поехали.
        Они сели на велосипеды и поехали в направлении дома. Дождь усилился, из-за водяной стены они не видели дороги. Оливия послушно следовала за Торином, боясь отстать. Наконец доехав до знакомой калитки, Торин остановился. Они завезли велосипеды во двор и, оставив их возле ступеней, забежали в дом.
        Как только они оказались в тепле, Оливия озвучила вопрос, который вертелся у нее в голове по дороге:
        — Ответь мне честно, ты невезучий по жизни?
        — Что?
        — Понимаешь, меня начинает казаться, что когда я где-то пересекаюсь с тобой, то происходят катаклизмы.
        — И ты думаешь, что ураган, поломка лифта, теперь дождь — это все я?  — от смеха он даже запрокинул голову.
        — Угу.
        — А у меня обратная теория: что это все ты,  — произнес Торин.
        — Я?  — вскрикнула Оливия.
        — Да! Со мной ничего подобного за всю жизнь не происходило.
        — Веришь или нет, со мной тоже.
        Они продолжали пристально смотреть друг на друга, словно соревнуясь, кто первый моргнет.
        — Может, у нас разные магнитные поля,  — с умным лицом сказала Оливия.
        — Ты думаешь, в этом все дело? А что, я где-то читал…  — с таким же умным лицом согласился Торин, как неожиданно его перебил оглушающий хохот Оливии.
        — Ты что, правда поверил?
        — Твой смех меня уже начинает раздражать,  — обижено пробурчал Торин,  — снимай лучше мокрую одежду и переоденься во что-то сухое, пока я подброшу дров в камин.
        — Как скажешь.
        Она начала снимать с себя насквозь мокрую курточку, а затем, разувшись, побежала на носочках в спальню, оставив на полу мокрые следы, словно улитка. Торин, тоже сняв курточку и разувшись, вошел в гостиную и добавил несколько поленьев в камин. Торину показалась подозрительной запавшая тишина. Он подошел к окну и рассмеялся.
        — Что такое?  — поинтересовалась Оливия, заходя в комнату в пижаме и шерстяных носках и вытирая полотенцем волосы.
        — Ты не поверишь! Дождь закончился,  — повернувшись на ее голос, сказал он.
        — Ты серьезно?
        — Да.
        — И что, ты предлагаешь продолжить прогулку?
        Он с легкостью прочитал на ее лице: «Я больше никуда не хочу».
        — Нет, конечно. Просто твоя теория про магнитные поля мне не кажется такой уж нелепой,  — поддразнил он ее, а заметив на ней свои шерстяные носки, вопросительно поднял брови.
        — Если так, нам надо держаться друг от друга как можно дальше. Предлагаю тебе тоже пойти переодеться, а я пока налью нам глинтвейн. Как же замечательно, что мы взяли его в ресторане.

«Мы?»
        Ее похвала была ему приятна.
        — Мы?  — не выдержав, произнес Торин.
        — Ну ладно ты. Ты молодец, доволен?  — ответила Оливия, которая явно перехотела пить глинтвейн.
        — Большое спасибо.
        Сказав это, Торин направился в спальню, чтобы переодеться. Оливия принесла из кухни стулья, постпавила их недалеко от камина и повесила на них курточки, затем возле каминных стен расставила кроссовки.
        Вернувшись через десять минут, Торин переоделся в привычные клетчатые пижамные штаны, синюю футболку и шерстяные носки. Торин держал в руках их мокрую одежду и немного удивился, увидев, как она разложила мокрые вещи возле камина. Он подошел к шкафу и достал оттуда сушилку и начал развешивать на нее вещи.
        — Давай я,  — Оливии захотелось поиграть в хозяйку.
        — А ты пока лучше налей глинтвейн,  — очень мило предложила она.
        — Как скажешь.
        Торин не стал сопротивляться ее порыву и передал ей вещи, а сам пошел на кухню наливать глинтвейн. Подойдя тихо к Оливии, он хотел окликнуть ее, но услышав его шаги, она первая повернулась и взяла предложенную чашку. Они опустились на шерстяной ковер возле камина и начали медленно пить глинтвейн. Заметив, что Оливия дрожит, Торин встал и накрыл ее пледом. Они оба не проронили ни слова, боясь разрушить словами созданную гармонию. Оливия продолжала сидеть и смотреть на огонь, пытаясь побыстрее согреться. Торин не стал садиться рядом с ней, а ушел в темный угол комнаты. Оливия не поворачивалась, чтобы узнать, где он, интуитивно зная, что он находится в комнате. Неожиданно заиграла музыка, и она повернулась.
        — Немного музыки,  — игриво произнес Торин.
        — Моцарт?
        — Не знаю, может быть.
        — Это фортепианный концерт Моцарта!
        — Я же сказал, что не знаю. Я поставил первую попавшую пластинку.
        При выборе пластинки он, конечно же, вспомнил фразу из досье: «Любимый композитор — Моцарт», периодически он специально слушал его дома.
        — Я знаю, это фортепианный концерт Моцарта,  — уже в который раз просвещала его она,  — я просто думала, что ты поставил свою любимую пластинку.
        — Эта? Я вообще не любитель классики,  — говорил он, присаживаясь рядом с ней.
        — Очень жаль!  — она разочарованно поджала губы.

«А как же его походы в оперу? Странно, он же частенько слушает классическую музыку».
        — Почему?
        — Я просто думала, у нас появится общая тема для начала разговора.
        Хоть она и старалась касаться такой же равнодушной, но уже начала подозревать, что он ей врет.
        — По-моему, до этого мы прекрасно справлялись с разговорами,  — лукаво сказал он.
        — Если честно, сейчас у меня нет ни одной идеи,  — искренне призналась Оливия.

«Так значит все, что ты мне о себе говоришь, может быть ложью?»
        — Мы можем во что-то сыграть.
        — Я же сказала, что не играю в азартные игры,  — суровым тоном произнесла Оливия.

«Что я уже сказал не так?»
        Заметив резкую перемену в общении, он насторожился.
        — Я помню. Но есть безобидные игры.
        — Например?  — без энтузиазма спросила она.
        — Например… бутылочка,  — Торин болтнул первое что пришло в голову,  — да, бутылочка, очень безобидная игра.
        Она видела, как он старается наладить отношения, и ей стало его жаль.

«Почему мне не хочется с ним ссориться?»
        — Но вдвоем в нее играть не интересно.
        Подыгрывая ему, она делала вид, что совсем не смущена его предложением.
        — Тем более что ты плохо целуешься.
        — Плохо? Я?
        — Увы, да!  — она пожала плечами.
        Поняв, что она дурачится, он обрадовался.
        — В свое оправдание я могу сказать, что я не участвовал в поцелуе в лифте. А сейчас готов продемонстрировать свое мастерство.
        Отведя руку с чашкой в сторону, Торин попытался поставить ее на пол, наклонил лицо к ней.
        — Боюсь, мне придется отказаться!
        Вытянув руку и положив ему на грудь в область сердца, она его затормозила. Торин замер, ее прикосновение пробудило в нем прилив желания.
        — Почему?  — специально хриплым тоном произнес он.
        — У меня есть собственное маленькое правило. Я не целуюсь на первом свидании.
        Улыбнувшись, она оттолкнула его рукой, испугавшись приятной теплоты его тела.
        — Ты даже не знаешь, от чего отказываешься,  — флиртуя, заметил он.
        — Верю! Но я воздержусь.
        Она изо всех сил старалась казаться спокойной, но все ее тело, возможно, от алкоголя, а может, от уютной атмосферы, отказывалось подчиняться.
        — Тогда я не знаю, что еще можно предложить из развлечений,  — пожал плечами Торин.
        — Может, поедим?  — предложила Оливия.
        — Ты голодна?
        Немного шокировано посмотрел он ей прямо в глаза.
        — А ты нет?
        — Я бы не отказался что-нибудь пожевать. А ты всегда так много ешь?
        — Я немного ем, просто часто и маленькие порции. Такой режим, вот желудок и требует.
        — Даже не знаю, что есть в холодильнике.
        Торин встал и направился в кухню. На улице уже смеркалось, и он хотел было включить свет, когда Оливия его остановила:
        — Не надо! У тебя есть свечи?
        — Есть.
        — Давай лучше зажжем свечи.
        — Они лежали где-то на кухне, я постараюсь их сейчас найти,  — сказал Торин и пошел в кухню.
        Оливия тем временем встала, сняла с себя плед и положила его на диван. Взяла с пола две пустых чашки и последовала за Торином на кухню. Торин как раз зажигал свечи.
        — Так лучше?
        Торину страшно хотелось ей угодить, и то, что она как всегда командует, его не раздражало.
        — Просто прекрасно!  — Оливия искренне улыбнулась.
        — Сейчас посмотрим, что у нас есть в холодильнике.
        Торин открыл холодильник.
        — У нас есть свежемороженая рыба, овощи, сыр, пачка равиоли, кусок копченой индейки, яйца, консервированные персики, мороженое, бутылка белого и бутылка красного сухого вина,  — он вопросительно поднял на нее глаза.  — Что из всего этого ты бы хотела съесть?
        — Я буду все, что ты приготовишь.
        — Я? Разве готовить будешь не ты?
        — Это один из моих недостатков — я не умею готовить,  — придумала быстро она.

«Интересно посмотреть, как ты выкрутишься!»
        — Любая девушка умеет готовить.
        — Значит, я не любая,  — с большой любовью к себе произнесла она.
        — Значит да!  — унывающим голосом подытожил он.  — Тогда предлагаю запечь рыбу с овощами. Согласна?
        — Я не против,  — умиляясь победой, согласилась Оливия.

«Она не против!»  — бурчал про себя Торин, сам же вспомнил еще одну фразу из ее досье: «Закончила с отличием французскую школу кулинарии».

«И что на этот раз мы пытаемся выяснить?»  — спрашивал он себя, но от расспросов отказался.
        Пока его голову посещали разные сомнения, он с легкостью почистил два стейка форели и разложил их на листах фольги. Поперчив и посолив рыбу, он положил рядом маленькие молодые морковки и порезанный кольцами лук. Сбрызнув полученное оливковым маслом, он завернул рыбу в два аккуратных конверта из фольги, положил их на противень и включил духовой шкаф. Оливия с восторгом наблюдала за происходящим, восхищаясь его грациозностью на кухне под прекрасное сопровождение очередного произведения Моцарта.

«Да тобой приятно управлять! Все-таки правду говорят, что мужчины лучшие повара,  — думала Оливия.  — Вот он стоит в фартуке, который явно ему маловат, его руки такие большие и сильные, он так легко разделал рыбу и овощи, а самое прекрасное во всем этом, что он готовит и старается для меня»,  — с явным возбуждением думала про себя Оливия, оценивая Торина.
        Она даже чуть открыла рот, но полет ее мыслей оборвал звук закончившейся пластинки. И тут, словно очнувшись, она заметила, что Торин смотрит прямо на нее и что-то говорит.
        — Что?
        Она из-за всех сил пыталась взять себя в руки, очнувшись.
        — Я говорю, ужин будет готов через двадцать минут,  — повторил он и поставил противень в разогретую духовку.
        — Отлично! Я пойду поставлю другую пластинку,  — сказала она выи вышла в гостиную.
        Торин остался в одиночестве, он снова и снова прокручивал в своей голове ее изучающий взгляд. Его радовали такие резкие перемены в ее поведении. В одно мгновение она словно раздевала его взглядом, скользила своими длинными пальцами по его обнаженному телу, тянулась, чтобы прикоснутся к нему губами и ощутить его вкус. И вдруг резко возвращала себя на землю, будто крича «Фу! Фу! Фу! Нельзя!», его лицо выражало изумление.
        — Чем займемся?  — неожиданно громко спросил Торин спустя несколько минут, когда она долго не возвращалась.
        — А есть варианты?  — спросила Оливия.
        — Увы, вариантов мало. Из развлечений у меня есть только граммофон, несколько энциклопедических книг, а еще где-то должны быть нарды.
        — Нарды?
        Она появилась в дверном проеме комнаты. В доме снова зазвучала классическая музыка.
        — Да, нарды!  — ответил Торин, пристально посмотрев в ее лицо.

«Вот она стоит и смотрит на меня в мужской пижаме, моих носках и с не совсем высохшими волосами. Она кажется такой милой и беззащитной, но стоит мне сказать что-то не то, как появляется кто-то другой и дает мне громкую пощечину и с надеждой ждет, что я психану, развернусь и уйду. Но когда я делаю все по ее, она сама подыгрывает мне и уступает. Иногда я ловлю себя на мысли, что ей даже нравится быть послушной, и ей не хватает рядом человека, который бы брал инициативу в свои руки. Того, кто просто подошел бы, обнял ее, и показал, что может защитить ее от жестокого мира. И рядом с ним она бы больше не хотела прятаться за суровой маской».
        — Всегда хотела научиться в нее играть. Ты меня научишь?
        — Ты не умеешь играть в нарды?  — немного грустно от того, что она нарушила его размышления, спросил он.
        — Не умею, а что?
        — Ничего, просто я тоже не умею,  — улыбнулся Торин.
        — Тогда эта игра нам не подходит.
        — Выходит, что так.
        — Может, снова в крокодила?  — в очередной раз проявила инициативу она.
        — Как в лифте?
        — Да,  — ответила воодушевленно Оливия.
        — Честно, не хочется,  — ответил Торин.
        — Тогда что?  — не отступала она.
        — Можно опять поиграть в случайных попутчиков.
        — В кого?
        — Задавать тему друг другу и рассказывать о своем отношении к ней,  — напомнил он ей.
        — Ах, в эту игру.
        Идея ей явно не понравилась, и это отражалось на ее лице.

«О, я знаю, что ты задумал. Я и так слишком открылась тебе!»
        — Если мне не изменяет память, мы отложили одну тему,  — Торину очень хотелось услышать ее отношение к теме «любовь».
        — Припоминаю,  — Оливия, догадавшись, что он явно имеет в виду тему, от которой отказалась она, упомянула тему, от которой отказался он:  — По-моему, это была тема «деньги».
        — Не совсем, я имел в виду тему «любовь».
        Понимая ее стратегию, он немного оскалился.
        — Значит у нас сразу две темы, с какой начнем?  — Оливия поняла, что он не отступит, и сдалась.
        — Дамы вперед!
        Торин снял фартук и повесил его на крючок, а затем взял бутылку белого вина и бокалы и сел за кухонный стол. Она подошла и села рядом.
        — Вина?
        — Пожалуй.
        Взяв бокал, она сделала глоток.
        — Хорошо, значит мое отношение к деньгам,  — ей прямо нетерпелось вывести его.
        — Деньгам?
        — Так вот я повторюсь — деньги,  — она специально выделила последнее слово.  — Для меня никогда не имело значения, сколько у кого-то или у меня денег. Если честно, я никогда не хотела быть богатой, но опять же, мой друг на старте моего финансового взлета сказал: «Это неплохо, если ты умеешь зарабатывать деньги, значит, они просто тебя любят. Не все богатые — жлобы, показушники или работающие на унитаз. Ты такая умная и целеустремленная, если ты чего-то хочешь, ты всегда этого достигаешь, так почему ты не можешь зарабатывать деньги во благо?» И знаешь, я тогда его послушалась и ни капельки не пожалела. Хочешь правду?
        — Хочу!
        Он с интересом ее слушал, но в голове пульсировал вопрос:

«А если я скажу что-то не то, хоть она и не выказывает это, но она очень принципиальна».
        — У меня на моем собственном счету годовая зарплата среднестатистического рабочего.
        — Почему?
        — А потому, что для счастья больше не надо. Мне не нужен огромный гараж с кучей дорогих автомобилей, обслуживание которых стоит больше, чем их прокат.
        Торин неожиданно рассмеялся и вспомнил гараж Дина.
        — Я сказала что-то смешное?
        — Нет, просто мой лучший друг коллекционирует автомобили. И я вспомнил его бешеные глаза, когда ему не удалось купить какой-то редкий автомобиль.
        — Я об этом и говорю: мы живем в обществе потребителей. Нам навязывают моду, вкус, и мы гонимся за какой-то вещью, а купив ее, резко теряем интерес. Ну, ответь мне, сколько богатых людей покупают очень дорогое произведение искусства, а затем запирают его в сейфе и тешат себя, что оно у них есть.
        — Это да.
        Улыбнувшись, Торин хотел показать солидарность, а сам при этом вспомнил свою закрытую ото всех комнату побед.
        — Так вот, я решила отгородить себя от ненужных денег, чтобы получать наслаждение от покупки. Ведь наслаждение наступает только тогда, когда ты очень хотел или, еще лучше, долго копил на эту вещь.
        Торин, задумавшись, отвел глаза в сторону. Оливия внимательно смотрела на него, ожидая комментария. Но их идиллию потревожил звонок духового шкафа, сообщивший, что рыба готова. Торин быстро встал. Открыв дверь духового шкафа, он надел кухонную рукавицу и вытащил из него противень, поставил его на деревянный стол и полез в шкаф за тарелками. Достав из шкафа две большие плоские тарелки, он выложил на каждую конверт из фольги. Разрезав каждый конверт посередине, он скрутил фольгу к краям, открыв середину, и получил маленькие фольговые тарелочки. Оливия заворожено наблюдала за ним.

«Он делает это не впервые!»
        Наконец он повернулся к ней с тарелками.
        — Bon appetit!
        — На кухне ты словно рыба в воде!
        — Есть немного,  — засмущался он.
        — Ты повар или любитель?
        — Официант!
        — Кто?
        — Я разве не упоминал, что подрабатывал в студенческие годы официантом в ресторане? Там и научился кое-чему. Можно приступать к ужину.
        — Если ты не возражаешь, давай переместимся к камину,  — предложила Оливия, посмотрев на небольшой кухонный стол.
        — Не возражаю. Только захвати вино.
        — Договорились.
        Взяв бокалы и бутылку, она последовала за Торином, который направился в гостиную.
        — Вилки,  — вдруг сказал Торин, выходя из кухни.
        Оливия подошла к ящику с приборами, и открыв его, взяла оттуда две вилки. Она уже хотела выходить вслед за Торином, как вдруг вернулась, подошла к столу и потушила свечу. Подойдя к камину, она села на ковер рядом с Торином. Он в этот момент наливал вино.
        — За что будем пить?  — спросила Оливия.
        — За приятное знакомство!
        — Хороший тост.
        — Да, хоть оно бы не состоялось без моих усилий и вмешательства вселенной.
        Они подняли бокалы, прозвучал звон стекла. Каждый из них сделал по маленькому глотку. Она поставила бокал, взяла вилку и хотела начать пробовать, но вдруг остановилась.
        — Что-то не так?  — спросил Торин.
        — Нет, я просто подумала о лимоне.
        — Точно, лимон, я сейчас посмотрю,  — сказал он и направился на кухню.
        Вернувшись через несколько минут он шел, держа в обеих руках по половинке лимона.
        — Ты сегодня просто джин.
        — Тебе это нравится или нет?  — со знакомой игривой улыбкой спросил он.
        — Я пока сама не поняла.
        Она приняла половинку лимона из его рук. Выдавив сок на рыбу и положив его на край тарелки, она снова взяла в руку вилку, наколола на нее кусочек рыбы и маленькую морковину. Затем положила получившееся в рот и закрыла глаза. Торин пристально наблюдал за ней, не притрагиваясь к своей порции. Увидев, как она проглотила кусочек, он затаил дыхание в ожидании рецензии. Открыв глаза, Оливия увидела, как внимательно он смотрит на нее и поняла, что он ожидает критики.
        — Очень вкусно.
        — Спасибо.
        — Почему ты не ешь?
        — А вдруг не вкусно, не люблю невкусную еду,  — ребячился он.
        — Правда, очень вкусно, несмотря на то, что готовил любитель,  — уколола в ответ Оливия.
        — Я верю, можешь не повторять через каждые пять минут, как прекрасно мое блюдо.
        — Ты дурачишься?
        — А что, это можно только тебе?
        — Нет, просто ты выглядишь как ребенок-переросток, играющий в песочнице.
        — Да, а ты тогда на кого похожа?  — не отступал он.
        — На кого?  — заинтересованно спросила Оливия.
        — На…  — Торин долго не мог придумать ответ, а через несколько секунд сказал:  — я вспомню и скажу.
        — Скажи!
        — Договорились.
        Торин, расслабившись, взял в руку вилку, чтобы наколоть кусочек рыбы, когда Оливия выпалила:
        — Твоя очередь!
        — Что?  — переспросил он, немного не поняв, о чем она.
        — Твоя очередь отвечать на тему «деньги».
        — Ах, деньги! Все очень просто: все детство и юность я хотел дорогую, как у богатого мальчика из класса, машинку, в юности я подрабатывал на нескольких работах, чтобы купить классный мотоцикл и быть таким же крутым парнем как местная элита. А потом я вырос и научился зарабатывать деньги, и теперь могу себе позволить все, что захочу.
        Торин отвечал на заданную тему с надеждой, что сказанного вполне хватит. Он прекрасно знал, что они вернутся к этому вопросу, и готовился к ответу последние два дня.
        — Ты ботаник!  — ее реплика застала Торина врасплох.

«Мы больше не говорим о деньгах?»
        — Прости, что?
        — Ты в детстве был ботаником?
        — Да, и что?  — с опаской переспросил он.
        — Ничего. Это прекрасно.
        — В смысле?  — подозрительно посмотрел он на нее.
        — Мне в детстве почему-то очень нравились ботаники.
        — Тебе?
        — Да, мне.
        — Ни за что не поверю, что ты когда-то встречалась с ботаником.
        Торин залпом выпил содержимое бокала.

«Зачем я себя раскрыл?»
        — Так не честно, не ответив сам на тему, ты хочешь сделать так, чтобы я начала отвечать на вторую тему.
        — Я ответил на вопрос!  — понимая, что его разоблачили, наивно сказал Торин.
        — Серьезно? По-твоему, твой рассказ пятиклассника, как я люблю деньги, должен был меня порадовать?  — она слегка наклонила голову.
        — И что же ты еще хочешь услышать?
        — Можно правду? Если не сложно?
        Оливия вела себя как начальник, допрашивающий проштрафившегося сотрудника.
        — Почему ты считаешь, что я говорил неправду?  — из последних сил старался Торин.
        — Ты же почему-то считаешь, что, находясь среди людей, я играю роль, вот и я считаю, что последний твой рассказ был неискренним, я бы даже сказала, выдуманным.

«Почему ты так прячешь себя от меня?  — думала она.  — Но я же тоже прячу себя от него!»
        — Выдуманным!  — вспылил Торин, «Ладно будь что будет»,  — Тогда такой. Я родился в очень обеспеченной и интеллигентной семье известного хирурга и учительницы литературы. Несмотря на то, что мы могли позволить себе все, что угодно, мои родители никогда не выполняли ни одной моей просьбы об очередной безделушке, когда мне хотелось то, что было у других детей. Я помню, папа всегда говорил мне: «Это всего лишь игрушка, от нее нет никакой пользы. Никогда не будь ведомым, выбирай сам свой путь». А еще меня очень раздражало, когда мои родители покупали новую одежду, фрукты, конфеты и развозили это каждый месяц по многодетным семьям и приютам.
        Она чувствовала его напряжение, и ее это радовало, так как он говорил правду.
        — Когда я спрашивал свою маму, почему они мне ничего не покупают, когда я прошу, а на них тратят ежемесячно столько денег, она всегда говорила: «В мире бедности и уныния каждый ребенок заслуживает знать, что хорошее тоже случается. А вот тебе наоборот, открыты любые двери, но если мы будем во всем тебе потакать, ты никогда не сможешь почувствовать вкуса собственных желаний». Мои родители погибли в автокатастрофе, и меня воспитывали бабушка с дедушкой, только с возрастом я стал понимать, что деньги — это мусор, необходимый для существования. Мой дедушка всегда повторял мне: «Никогда не прячься за деньгами, то, как относятся к тебе, важнее чем то, как относятся к твоему кошельку».
        — Прекрасная фраза,  — сказала она, понимая, что задела за живое.
        — Такой ответ годится?
        Торин прекрасно осознавал, что правдивее правды нет.
        — Так значит, ты не любишь деньги?  — заинтересовавшись, спросила Оливия.
        — Почему не люблю? Я очень люблю ощущение, что могу позволить себе осуществить все свои желания!

«Может мне стоит спросить про коллекционирование?  — думала она.  — Нет. Наверное, сейчас лучше не стоит!»
        На время их внимание снова переключилось на ужин.
        — Теперь ты.
        — Я? Что я?  — испугалась Оливия.
        — Ботаники?
        — Ах, ботаники, ну это долгая история.
        — Я никуда не спешу,  — он подлил вина в бокалы.
        — Все началось в детстве. Я родилась в семье среднего достатка. Моя мама все мое детство относилась ко мне как к кукле. Она всегда повторяла мне: «Ты когда-нибудь станешь женой богатого мужчины, поэтому ты должна правильно ходить, говорить, танцевать», и еще множество ненужных вещей. Так, моя мама с детства говорила, с кем мне надо дружить, обращая внимание только на материальный достаток кавалеров. Мой папа всегда делал вид, что полностью согласен с позицией мамы, но наедине всегда говорил мне: «Когда-нибудь ты встретишь молодого человека, без которого просто не сможешь дышать, и тебе не будет важно, какой у него дом, машина и счет в банке. Он и будет твоей судьбой. Все материальное — дело наживное, и поддерживая друг друга по жизни, вы сможете приобрести все необходимое»,  — Оливия замолчала.
        — А ботаники причем?
        — Ботаники?  — усмехнулась она,  — Это моя слабость.
        — То есть?
        — Ну, понимаешь, они всегда были для меня как запретный плод.

«Не слишком ли я разоткровенничалась, перейдя на сердечные темы?»
        Но, посмотрев в его синие глаза, продолжила.
        — Я всегда хотела с ними играть, мне казалось, так интересно читать старинные книги, проводить опыты, участвовать в научных проектах. Но они никогда не воспринимали меня всерьез, когда я хотела вступить в их общество, ведь они всегда видели меня с первыми красавцами. Они понятия не имели, как с этими красавцами скучно, но мне так не хотелось разочаровывать маму, поэтому я встречалась с первым красавцем в школе и строила из себя пустоголовую красотку. А тайком я делала то, что мне интересно: читала энциклопедии, учила языки, писала научные труды. Кстати, мне очень пригодилось все это, когда я поступала в Оксфордский университет…

«Да ты не на шутку разошлась! Остановись!»  — кричал ее мозг.
        — Ты училась в Оксфорде?  — перебил ее Торин.
        — Да, а что?
        — Училась в Оксфорде и никогда не была в Ирландии?
        — Как-то не приходилось!
        — На каком отделении?
        — Общественной политики и социальной работы,  — ответила Оливия,  — а что?
        — Ничего, я просто тоже там учился!
        — На каком отделении?
        — Инженерных наук.
        — Интересно! Мы могли учиться в одно время и даже встречаться на территории университета.
        — Да. Так что же дальше? Прости, я перебил тебя.
        — Так вот, все началось с того, что мой жених в перспективе, я буду называть его колбасным принцем, поступил в Оксфорд. А так как я уже в мечтах была его женой, которая будет создавать уют в доме, готовить ему еду, воспитывать наших детей, то я, конечно же, хотела учиться вместе с ним. И конечно, тот факт, что в школе он не блистал умом, сыграло свою роль. Я помню, как подумала: «Если он поступил, то я тогда точно поступлю». Это потом я узнала, что ему попросту повезло набрать нужные балы. И вот я поступила, мне так легко все давалось, я вспоминаю, как его это раздражало. Я тогда не осознавала, что он завидует. А на третьем курсе, когда я строила иллюзию, что он сделает мне предложение, он однажды пригласил меня в ресторан и сказал: «Ты понимаешь, нам надо расстаться». Я спросила почему, а он так просто сказал: «Мой папа подыскал мне достойную партию, и он хочет, чтобы я женился этим летом». Знаешь, что было больнее всего?
        — Что?
        — А то, что я считала себя виноватой в том, что мои родители не богаты, что у меня нет большого дома и счетов в банках.

«И зачем я все это говорю, но мне ужасно хочется выговориться».
        — Я впала в депрессию, забросила учебу. Мой хороший друг, увидев, как я себя гублю, однажды пришел ко мне и начал пытаться меня спасти.
        — Слон?  — интуитивно спросил он.
        — Да, это был Слон,  — спокойно сказала Оливия, пытаясь прочитать что-то в его глазах.  — Мы с ним в университете и познакомились. Он тогда сказал мне: «Радуйся, что вы расстались. У вас не было будущего, он же тормоз для тебя. Подумай сама: какая жизнь тебя бы с ним ждала, ты со своим потенциалом просто деградировала бы, заточенная в четырех стенах. Он бы ликовал от того, что ты полностью принадлежишь ему. У вас же нет ничего общего, и вы даже не дополняете друг друга. А то, что он предпочел неизвестную девушку с большим кошельком тебе, делает его просто трусом, это же насколько надо бояться лишиться папиных денег. Он не захотел ничего создавать сам с тобой. Так что перестань плакать, продолжай учиться и делай то, чего хочется тебе, а не твоей маме. Поверь, когда-нибудь ты…»,  — она остановилась и решила не заканчивать, вспоминая, но все же произнесла:  — «Ты встретишь достойного тебя, и все будет прекрасно. А став успешной леди и увидев своего колбасного принца через несколько лет, ты просто улыбнешься, не понимая, что тебе могло в нем нравиться».
        — У тебя и правда прекрасная память,  — подшутил он, намекнув на то, что она знала наизусть слова друга.
        Оливия наклонила голову набок с явным вопросом: «Я продолжу?». Торин сжал плотно губы, показывая, что он молчит.
        — Он был прав: я встретилась с ним несколько лет назад и прошла, не узнав. Только он стал кричать мне вслед, а затем осыпать алчными комплиментами. Я прекрасно знала, что его фирма на стадии разорения. В тот момент я не чувствовала неприязни, я просто ничего не почувствовала.
        — И ты начала встречаться со Слоном? Прости, не знаю его настоящего имени,  — вдруг задал Торин вопрос, который уже давно его гложет.
        — Со Слоном?  — она почти расхохоталась.  — Мы попытались один раз, дальше поцелуя дело не дошло. Поняв, что дружба для нас важнее, а неудачный роман просто все испортит, мы решили больше не экспериментировать.
        — И ты решила, что мужчины по сопровождению лучший вариант?  — не отступал он.

«Да ты очень хорошо подготовился! И много у тебя компрометирующих вопросов в рукаве?  — немного раздраженно подумала она.  — Может, мне все это прекратить прямо сейчас?  — а затем снова пожалела:  — Возможно, не стоит».
        — Боже ты мой, я не должна тебе отчитываться, но я тебе отвечу, если тебе так интересно. Есть мужчины, которые хотят быть альфонсами. Вот я им и помогаю, нанимаю их для сопровождения, и обеспеченные, истосковавшиеся по вниманию женщины, увидев, что эти мужчины со мной, клюют на них. Для них это дополнительная реклама, а для меня защита от ненужного мужского внимания. И все счастливы!  — Оливия развела руками в стороны.  — Для меня до сих пор самой сексуальной чертой в мужчине является ум, а не милая мордашка.
        — Понятно,  — недоверчиво сказал Торин.
        — Теперь ты.
        — Я?
        — Твоя история трагической любви.

«Теперь моя очередь расспрашивать, и поверь мне, у меня приготовлено множество вопросов».
        — Она не настолько трагична. Я помою посуду.
        Быстро взяв в руки пустые тарелки, он начал подниматься.
        — Неужели все настолько ужасно?  — пристально смотря на него, она подняла брови.
        — Ты о чем?
        — Если ты решил пойти помыть посуду, вместо того чтобы рассказывать, наверное, все очень интересно.
        — Я просто не люблю беспорядок,  — сухо ответил он.
        — Да-да.
        Торин вышел на кухню, Оливия осталась в полном одиночестве. Она сидела и словно под гипнозом любовалась танцующими огоньками в камине.

«Боже ты мой, как же я отвыкла от всего этого! Если ты не отклонила его предложение и решила приехать сюда, значит что-то в тебе жаждало этого,  — говорил ей внутренний голос.  — Я прекрасно знаю, что все закончится плохо,  — включился мозг и начался матч по теннису между сердцем и мозгом,  — ты прекрасно осознаешь, для чего ты ему нужна, он просто хочет воспользоваться тобой в своих целях вот и все!  — сделал отличную подачу мозг,  — Ты уже давно не маленькая девочка! Спроси себя, зачем ты сюда приехала? Интерес? Глупости! Да, он красив, но больше всего тебе нравится, как он изо всех сил терпит твой невыносимый характер, перемену настроения, лидерство во всем. О, мне так нравится, как он успокаивает себя, чтобы не взорваться и не послать меня во все неприличные направления. Это так забавно,  — водя большим пальцем по губам, она улыбалась.  — Я словно нормальная девушка, у которой стабильные серьезные отношения. Меня на подсознательном уровне влечет. Да, именно влечет! Я давно этого не испытывала, и мне ужасно нравится снова быть живой!  — отлично сыграло сердце.  — У вас же есть гордость, мистер
Уорд? А так как я уверена, что она у вас есть, почему же вы все это продолжаете?  — отбил подачу мозг.  — А вдруг его тоже влечет ко мне?  — сердце вовремя отбило посланный мяч.  — Глупости! Им движет расчет, а значит, согласно его стратегии, он покорит меня именно здесь. Покорит, завоюет — такие красивые слова, все намного проще: просто склонит на свою сторону и получит желаемое, вот и все. Боже ты мой, с ним даже не интересно играть. Я читаю его как книгу, которую читала множество раз. Ты так предсказуем, Торин»,  — снова хорошо сыграл мозг.  — Зачем я как всегда все порчу? Это будет просто ночь с мужчиной, какая разница, что будет завтра? Завтра он хочет еще один день прогулок,  — сердце отбило удар и погрузилось в умиление, предвкушая.  — Еще два дня и две ночи — это ты загнула,  — снова отбил подачу мозг.  — Почему ты решила, что он хочет просто переспать с тобой?  — отбило удар сердце.  — Ты меня просто удивляешь своими глупыми мечтами!  — изо всех сил ударил своей ракеткой мозг.  — Это было понятно по его внешнему виду, когда он постучался ко мне вчера в квартиру,  — сердце не пропускало
удары.  — Все может быть совсем не так. Возможно, это ты хочешь этого, а не он. Да! Да! Да! Ты сама в это веришь?
        — Может быть, кофе или чай?  — неожиданно прозвучал вопрос из кухни.
        — Чай.
        Посмотрев в окно, она заметила, что уже совсем темно, и приятный озноб окутал тело.
        — Хорошо,  — опять раздалось из кухни.
        Через пять минут раздался свисток чайника. Оливия поняла, что он скоро вернется из своего убежища, в которое он спрятался как трусливый зверек. И правда, через несколько минут он появился в дверях с подносом. Подойдя к камину, он опустился на ковер и поставил между ними поднос. На подносе стояли две фарфоровые белые чашки с чаем. Также стояло блюдечко с нарезанным лимоном, кувшинчик со сливками и маленькая баночка малинового варенья. Осмотрев содержимое подноса, Оливия взяла дольку лимона и опустила его в чай. Торин же налил в чай сливки.
        — Ну? Я слушаю.
        Оливия сразу дала понять, что она с нетерпением его ждала.
        — Боже ты мой, ты что, полчаса думала о моем ответе?  — слегка расстроившись, прищурил глаза Торин.
        — Да!
        — Ладно,  — начал он, сделав перед этим глоток чая.  — Как ты уже знаешь, в детстве и в юности я был ботаником. Я не носил очки и не был зубрилой, просто моим любимым местом с детства была библиотека. Я помню, что если мне что-то начинало нравиться, будь то машина, гусеница, сооружение, я сразу искал об этом информацию.
        — Не пойму, где тут любовь?  — укоризненно посмотрела она на него.

«Библиотека? У нас много общего!»
        — Я же тебя не перебивал.
        — Хорошо, молчу,  — она прижала к губам указательный палец.
        — Так вот, ни одна девушка, с которой я встречался, не выдерживала меня. Мой личный рекорд — три месяца, длиннее отношений у меня не было. Как объяснил мой лучший друг, когда мы с ним познакомились: «Ты такой же как я, мы оба залюбливаем девушек».
        — Прости, что вы делаете?  — ее миндалевидные карие глаза расширились.
        — Залюбливаем! Это когда от мужчины идет больше инициативы, чем от нее,  — пояснил Торин.  — Обычно это свойственно девушкам, но в моем случае инициатором романтическим порывам, звонкам, цветам был я. Просто в моей жизни эталоном отношений были родители и бабушка с дедушкой.
        — По-моему, внимания хочет любая девушка.
        Оливия была немного шокирована его словами и даже в глубине души засомневалась. Она усомнилась, так как никогда не могла получить этого в своих отношениях.
        — Выходит, не любая, как сказала мне моя последняя девушка, с которой я официально встречался: «Меня достали твои записочки, конфеты, песенки и цветочки. Меня просто тошнит от этих твоих сюси-пуси»,  — Оливия улыбнулась от его интонации.  — Тогда мой друг сказал мне: «Девушки любят негодяев, это как у животных: самка всегда выберет прошедшего бои самца холеному и домашнему».
        — И после этого ты стал использовать девушек как вещь?  — она напоминала Торина полчаса назад.
        — Почему как вещь? Они осознанно на это идут, притом я ни одной из них ничего не обещал.
        — Допустим, я поверила. Неужели в твоей жизни не было девушки, которая осталась в твоем сердце?
        — Почему не было? Я же говорю, их было очень много, только давно, а больше я никого туда не пускаю.

«Что со мной? Почему мне его так жалко? Может, он специально это рассказал или вообще выдумал, чтобы вызвать у меня жалость?  — думала Оливия, отвернувшись к камину.  — Перестань! И возьми, пожалуйста, себя в руки. Только не увлекайся, только не увлекайся»,  — кричало сознание.
        Сердце забилось чаще, и она уступила.
        — Потанцуем?  — сделав последний глоток, неожиданно предложила она.
        — Давай!  — ответил Торин, поставив чашку на поднос,  — я унесу посуду, а ты пока выбери пластинку.
        — Хорошо,  — сказала она.
        Торин вышел с подносом на кухню, а Оливия подошла к граммофону и начала выбирать пластинку. Из имеющегося репертуара она выбрала «Лебединое озеро. Танец цветов». Поставив ее, она приготовилась слушать, как неожиданно за спиной после первых тактов прозвучал голос.
        — Хороший выбор.
        — Спасибо,  — повернувшись, ответила она,  — из предложенного репертуара очень тяжело выбрать музыку для танцев.
        — Ты права, такую музыку надо слушать!
        — В твоем ноутбуке случайно нет какой-нибудь попсы?
        — Нет,  — уверенно ответил Торин,  — а в твоем?
        — Моем?

«Откуда он знает, что я брала свой планшет, неужели он настолько низок, что копался в моих вещах?»
        — Я подумал, что ты такая же, как я. Всегда возишь свою работу с собой!  — решил он ее успокоить, заметив панику на ее лице.
        — Ты прав!  — успокоилась она и тяжело вздохнула.  — Мы очень похожи, как ты сказал, два трудоголика!
        — Этого у нас не отнять.
        — Я не храню на нем музыку.
        — Тогда будем слушать Чайковского!
        Поняв, что они в ловушке, он расстроено отвел глаза к окну.
        — Айпад!
        — Что?  — снова поднял он на нее глаза.
        — У меня есть айпад с музыкой для пробежек, разве у тебя нет?
        — Есть, но я его не взял.
        — А кто-то говорил, что планировать плохо. Видишь, нет ничего плохого в том, чтобы все просчитать заранее,  — с интонацией учительницы говорила Оливия.
        — Я уже давно понял, что ты не очень довольна моей подготовкой к этому свиданию.
        Подойдя к ней, он страшно хотел дотронуться до нее, но еще больше боялся этого.
        — Но оно было спонтанным, а значит, здесь нет моей вины. Мне же не надо объяснять тебе, что самые превосходные и запоминающиеся вещи происходят спонтанно,  — говорил он в свою защиту.
        — Ладно, я пошла за музыкой.
        Спокойно сказав, она удалилась за айпадом. Вернувшись, она подошла к небольшому комоду, на котором стоял граммофон, выбрала песню и положила на него айпад. Заиграла песня «She’s like the wind». Торин подошел к ней почти вплотную и, обняв руками за талию, развернул ее к себе лицом. Оливия обняла его, протиснув свои руки между его рук, затем, положив голову ему на грудь, она крепко прижалась к нему.
        — Хороший выбор песни!  — шепнул он ей на ухо, она улыбнулась.
        Они начали плавно шагать в темп музыки. Оливия почувствовала тепло его тела на своей коже, она казалась себе такой маленькой и беззащитной возле него. Она словно была зажата в его сильных руках, а сквозь синюю футболку прекрасно прощупывался его широкий мускулистый торс. На миг Оливия испугалась того, что ей очень хорошо и тепло с ним. Они продолжали медленно перешагивать ногами, не проронив ни слова. Его запах дурманил — он пах морем и медом. Торин будто наслаждался, когда она была такой тихой, милой и главное покорной, он зарылся в ее медные, немного влажные локоны лицом и так же, как она, вдыхал ее аромат. Казалось, что они находятся в огромном пузыре, который, лопнув, разрушит всю магию. Каждый из них боялся окончания музыки, без нее вся красота растворится, словно мираж. Осмелев, возможно, от вина, она начала опускать свои руки по его спине, Торин вопросительно поднял голову. Она взяла его ладони в свои, затем поднялась на носочки и, посмотрев ему прямо в глаза, нежно поцеловала в губы. Торин не ожидал такого поворота событий, хотя где-то глубоко в душе на это надеялся, поэтому он с радостью
ответил на поцелуй. Возможно, это алкоголь сделал свое дело, а возможно, обоюдное влечение. Сознание Оливии окутало туманом, она наслаждалась нежным поцелуем и не хотела открывать глаза, чтобы не возвращаться в обыденность. Торин взял ее руками за голову и вторгся в нее своим жарким языком. Она почти застонала. Поцелуй перерос из невинного в страстный. Его язык хаотично блуждал в ее рту, изучая и вкушая ее. Они продолжали стоять с закрытыми глазами и наслаждаться вкусом друг друга. Наконец отринув от него, Оливия открыла глаза и с удовольствием наблюдала все, что встретила. Она очень боялась увидеть на его лице недоумение, но заметив восторг и похоть, обрадовалась.
        — И что это было?  — спросил он.
        — Тебе не понравилось?
        — Напротив, очень понравилось, а как же правило?
        — Ну, по моим расчетам у нас уже третье свидание, при том у меня появилась прекрасная идея включить тебя в одну категорию знакомых мужчин.
        — Ты хочешь, чтобы я стал твоим другом?  — с иронией в глазах сказал он, взяв ее руку в свою.
        — Я уже говорила, друг у меня один. Ты можешь пополнить категорию любовников,  — заигрывая, начала вести его к двери она.
        Буквально на секунду Торин поддался и последовал за ней.

«Все просто идеально, но ты же знаешь, что секс все испортит!  — трубило сознание.  — Не знаю, кто из нас больше увлекся! Я хотел только подружиться и стать желанным, но недоступным. И вот она тянет меня, намекая, что готова провести со мной ночь, что никак не входило в мои планы. Чтобы подстраховаться, я даже не взял с собой презервативы, но чему я удивляюсь: она как всегда рушит все мои планы. Казалось, теперь она готова покориться, уступая мне, но у меня такое ощущение, что теперь она получает желаемое, а не я!»  — он вдруг пришел в себя и затормозил.
        — Что ты делаешь?
        — Ты прекрасно знаешь что,  — повернувшись к нему, кокетливо сказала Оливия.
        — Нет, не знаю.

«Пожалуйста только не делай глупостей»,  — вспомнил он слова Дина, чтобы снять возбуждение.

«Так у нас все же есть гордость!  — думала Оливия, смотря на него.  — Что же, я рада. Но сейчас она мне просто мешает».
        — Ты привыкла, что все всегда происходит только так, как хочешь ты?
        — Да, а разве это плохо?  — она посмотрела на него взглядом лидера.  — Боже ты мой, мы прекрасно знали, когда ехали сюда, что все закончится в спальне,  — сказала Оливия, немного повышая голос,  — не надо теперь отступать, ты же этого хочешь так же, как и я.
        — Я думаю, ты не права, так как у меня даже нет ничего для защиты!  — вдруг тихо произнес он.
        — Я тебя приглашаю,  — не отступала Оливия, ее глаза умоляли.
        — Я ничего не хочу,  — наверное, в первую очередь пытался внушить себе он сам.
        — Правда?  — переспросила она, прищурив глаза.
        — Правда!  — спокойно ответил он.

«Ты знаешь, что ты делаешь!»  — поддерживало его сознание.

«Получила?»  — торжествующе произнес ее мозг, намекая, что он же предупреждал.
        — Ладно, если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. А пока наслаждайся диваном.
        С явной яростью в глазах она развернулась и вышла из комнаты.

«Так-то тебе, помучайся!»  — смотря ей вслед, думал он, но, на удивление, мысль о том, что он поставил ее на место, ни капельки его не радовала.
        Торин спокойно подошел к айпаду и выключил музыку, затем снял пластинку с граммофона и положил ее в бумажный конверт. Он пошел на кухню и начал мыть посуду. Выключив воду, он услышал шум воды из ванной комнаты.

«Ты все делаешь правильно!»,  — повторял он сам себе.
        Закончив на кухне, он постелил на диване постель и, улегшись, накрыл себя шерстяным пледом. Он долго не мог уснуть. Ворочаясь и раздумывая, что будет, если он послушается своего желания, он взвешивал все за и против.

«Что меня так напугало?  — спрашивал он сам себя.  — Неужели то, что она опять командует? Я же к этому уже привык. Возможно, меня напугала инициатива с ее стороны, а не с моей? Она вела себя так, как веду обычно себя я, снимая девушку на ночь. Почувствовал себя в чужой шкуре, ну и что? У меня первоначально был план соблазнить ее, и вот когда она на все согласна, я отступаю? Я себя не понимаю! Может, мне надоело проигрывать ей во всем? Она словно всегда на шаг впереди. И вот теперь она опять обошла меня. Я когда-нибудь научусь принимать поражения от нее?»
        Спустя час он повернулся лицом к камину и, увидев, что огонь почти погас, встал, чтобы подкинуть дрова.

«Ну и что тут такого, мы взрослые люди, и оба этого хотим»,  — настраивал себя Торин.
        На носочках он прошел по коридору и замер на пороге ее спальни, и пытаясь ее разглядеть. Увидев изгиб ее тела, лежащего под одеялом лицом к окну и освещаемого яркой луной, он затаил дыхание.
        — Ты передумал?  — прозвучал в тишине вопрос Оливии.
        — Да, только у меня есть условие.
        — Какое?
        Повернувшись, она легла на спину. Торин подошел к кровати, забрался на нее верхом, наклонился над ней и прошептал.
        — Я сверху!

* * *
        — Как пожелаете!  — одобрительно сказала она.
        Он слез с кровати и, стянув с себя футболку, бросил ее на пол. Взявшись за уголок одеяла, одним резким движением раскрыл ее. Оливия лежала полностью обнаженная, и от неожиданности его парализовало.
        — Я так вижу, кто-то меня очень ждал,  — томно произнес он.
        — Скажем так, я была уверена на 99 процентов.

«Ее кожа такая бледная»,  — подумал он, изучая ее тело.
        Специально очень медленно, дразня ее, он водил кончиками пальцев по ее икре. Мелкие мурашки приятно пробежали по телу Оливии. Подойдя вплотную к кровати, он взял ее стопу, притянул к себе и поцеловал, она наслаждалась его игрой, и в душе страшно радовалась, что уступила. Легкая щетина щекотала кожу, и взяв инициативу в свои руки, она начала медленно вести пальчиками ноги от шеи вниз к волоскам на груди и кубикам на животе, а нащупав под пижамными штанами возбужденный член, принялась его дразнить. Не прикасаясь к ней, он стоял и наслаждался ее проделками с закрытыми глазами.
        — Похоже, меня кто-то тоже очень рад видеть!  — произнесла она.
        Торин открыл глаза, но ей и не надо было их видеть, она знала, что в них сейчас можно было прочитать то же, что и в ее,  — возбуждение. Он взялся за резинку штанов и, быстро стянув, откинул их в сторону. Оливия поерзала посреди кровати, обнаженная, освещенная тусклым светом, ее бледная кожа словно светилась в темноте, а медные волосы переливались, разбросанные на подушках. Ее маленькие точеные плечики гармонично дополнялись красивой грудью, тоненькой талией и стройными ногами. Насытившись картиной, Торин поставил на кровать колено. Похожий на древнегреческую статую, он казался огромным, его тело пропорционально сужалось от широких плеч к тонкой талии, упругие ягодицы соблазняли, и стройные длинные ноги подчеркивали его увлечение спортом. Идеальное тело дополняла восставшая плоть. Увидев ее, Оливия в предвкушении прикусила губу, заметив это, Торин улыбнулся. Нагнувшись, как зверь над ручьем, он оставлял нежные поцелуи на внутренней стороне бедра, приятный озноб пробегал по ее телу, а внутри зарождалось приятное тепло. Он целовал ее лобок, и она в наслаждении сжимала руками простынь. Жаркое дыхание
разбудило ее живот. Его губы продолжили свой путь вверх сначала к ложбинке между грудью, затем к шее, она наслаждалась каждым его прикосновением, выгибаясь под ним, запрокинув голову и закрыв глаза. Поднявшись до подбородка, он слегка его прикусил и оторвался от нее, чтобы она на него посмотрела. Оливия открыла свои теплые карие глаза и посмотрела на него смущенно. Он впился ей в губы страстным поцелуем и сразу же вонзил в ее рот свой язык. Их языки встретились, она завела пальцы в его волосы, и они продолжали насыщаться друг другом. Насладившись, Торин отпрянул от ее губ и направился, нежно целуя ее щеку, к правой мочке уха, достигнув ее, он взял ее в рот и немного пососал, Оливия отвернула голову навстречу его губам.
        — Тебе же нравится быть в моей власти?

«Что?  — тут же запротестовало ее сознание, но она решила ничего не портить.  — Мне ничего не стоит ему подыграть».
        — Да!  — хрипло произнесла она.

«Да что ты?  — улыбнулся он, смотря в окно.  — Неужели ты так меня хочешь, что готова играть по моим правилам?»
        Торин приподнялся над ней, внимательно разглядывая ее лицо, она не могла понять по его взгляду, о чем он думает, и замерла.

«А если именно сейчас, в моих объятиях, ты будешь самой собой?  — думал он.  — О, да!»
        Его глаза заблестели, он почувствовал, как она напряглась под ним. Нежно поцеловав ее в губы, Торин ждал, пока вернется ее доверие. Ее руки обхватили его шею и, притягивая к своему телу, наслаждаясь поцелуем, она начала страстно покусывать его губу. Ее пальчики хаотично блуждали в его мягких кудрях.

«Попалась!»  — ликовал Торин.
        Он схватил ее руки и, подняв их над ее головой, захватил одной рукой. Она была такой беззащитной под тяжестью его тела, а жар, исходящий от него, словно топил изнутри. Он поцеловал ее, слегка укусив за губу, затем начал легкими прикосновениями своего рта спускаться вниз по ее шее к груди, Оливия изгибалась под ним, наслаждаясь каждым поцелуем с закрытыми от наслаждения глазами. Добравшись до груди, он начал водить влажным языком вокруг ее соска, другая грудь оказалась в плену его руки, он нежно ее массировал, а затем дразнил сосок своим большим пальцем, пока он не набух.
        — А!  — пронесся ее стон.
        Его рука спустилась по изгибу ее талии, пока его рот был увлечен ее грудью, затем продолжила свое путешествие к бедрам, немного раздвинув их, он нащупал ее клитор, начал водить по нему, рисуя круг большим пальцем, затем запустил внутрь нее два пальца.
        — Кто-то очень меня ждет,  — прошептал он, ощутив ее влагу на пальцах.
        Она предательски заерзала. Убрав руку, он отстранился, нависнув на локте. Разгоряченная Оливия вопросительно подняла голову с подушек и увидела его довольный взгляд.

«Почему он остановился?  — спрашивала она себя.  — О, я знаю! Ты мне мстишь. Как низко! Я уже жалею, что решила на это пойти. И что ты хочешь, чтобы я тебя умоляла закончить? А не отправить ли тебя спать обратно на диван? Нет! Я настроена получить удовольствие, и вы мне его дадите, мистер Уорд. Я просто подыграю, и только он будет считать, что победил!»
        — Пожалуйста,  — взмолилась она, нежно проведя пальцами по его скуле,  — я хочу тебя.
        Хоть и фальшивый, но вкус победы ему нравился. Улыбнувшись, он поднес лицо у нее между ног и подул на еще разгоряченную плоть. Оливия застонала от удовольствия. Он поцеловал ее лобок, его жадные губы начали дразнить клитор, она впилась пальцами в его волосы. Жар и запах его тела сводили ее с ума, она чувствовала мощь его плоти на своей ноге, и изнемогающе хотела ощутить его в себе, но он издевательски продолжал мучить ее, посасывая клитор. Наконец Торин оторвавшись от нее, расположившись между ее широко раздвинутых ног, взял крепко ее запястья в свои руки и развел их в стороны. Наклонившись, он снова поцеловал ее страстно в губы, Оливия с удовольствием погрузилась в его магию. Она наслаждалась тем, как его язык ласкает ее изнутри, а его зубы оттягивают ее губы.
        — Смотри на меня,  — вдруг сказал Торин, оторвавшись от ее губ.
        Не успев ответить на недоумение на ее лице, он медленно вторгся в нее, Оливия выгнулась в пояснице. Он заполнил собой ее изнутри. Когда он тихо начал двигаться в ней — входя и выходя, она ощущала себя непривычно беспомощной. Внизу ее живота зародился новый прилив томления, который поднимался по ее телу, она сама не заметила, как отвернула голову в сторону, но вспомнив его слова, снова повернулась к нему и посмотрела в его синие глаза, пристально смотревшие на нее, по взгляду и кривой улыбке она поняла, что он доволен. Его толчки стали увеличиваться, его руки крепче сжали ее запястья, но от похоти она не ощущала боли. Оливия обхватила его бедра своими ногами, чтобы хоть как-то воплотить свое желание прикоснуться к нему. Они смотрели друг на друга, пока их тела сливались воедино. Его напряженное мускулистое тело поднималось и опускалось над ней, но он не отводил взгляд. Толчки усилились и, дойдя до пика наслаждения, Оливия прогнулась, отвела от него взгляд и застонала. Высоко поднявшись над ней, Торин на мгновение замер, и она почувствовала, как что-то теплое наполняет ее изнутри. Он лежал на ней
обессиленный, но Оливия наслаждалась его тяжестью несколько минут, водя кончиками своих пальцев по его широкой спине. Набравшись сил, Торин перекатился на спину и, потащив ее за собой, положил на себя. Теперь она лежала на его плече, а согнутая нога накрывала его ноги. Стояла тишина, Оливия лишь водила пальцем по его груди, вдыхая его запах.

«Почему мне так хорошо?  — задавала она себе вопрос.  — Это просто от секса! Да, именно так. Но в этот раз он какой-то другой, возможно, когда говорят, что с любимым секс совсем другой, имеют в виду именно это. Что за глупости!  — сознание опять трубит тревогу, но рука тянется к его губам.  — Почему его запах так дурманит, меня давно так не влекло к мужчине,  — ее пальцы нежно обводят его губы.  — Перестань, мы оба просто получаем удовольствие, вот и все!»
        — У тебя интересная внешность!  — вдруг произнесла она.
        — Кто бы говорил!  — улыбнулся он, приподняв голову.
        — Нет, правда,  — продолжила она, ее пальцы стали ласкать висок,  — от какого народа тебе достались такие синие глаза и пшеничные кудри?
        — Дедушка говорил, что я потомок викингов.
        — Правда?
        — Не знаю, но все может быть,  — его радовал такой интерес к нему, и он пожал плечами,  — а у тебя?
        — Что у меня?
        — Ну, знаешь — восточные глаза и медные локоны не очень то совместимы.
        — Ну, в моей семье,  — она заулыбалась,  — существует миф, что кто-то из моих предков загулял с марокканцем.
        — Тогда понятно.
        Она вернулась на свое место на его груди, и Торин успокаивающе начал расчесывать своими пальцами ее запутанные волосы.

«Он такой милый, впрочем, как всегда,  — слушая его успокаивающее дыхание, думала она.  — Одно мое «я» больше не хочет над ним издеваться и страшно хочет поверить, что он искренен, но второе, как всегда, недоверчиво и делает все, лишь бы вернуть меня обратно на землю»,  — она тяжело вздохнула.
        Он думал, что теперь они заснут в объятиях друг друга, но, похоже, у Оливии, как всегда, были другие планы. Она резко поднялась и слезла с кровати, затем, подняв его футболку, натянула ее на себя и направилась прочь из спальни.
        — Ты куда?  — вдруг решил спросить он, закончив наблюдать за ней.
        — Мне надо подкрепиться для следующего раунда,  — остановилась она.

«Нам не остается ничего другого, кроме как получать сексуальное удовольствие».
        — Я с тобой,  — сел он на кровать.
        — Конечно же, ты со мной,  — загадка ее глаз обезоруживала,  — неужели ты думал, я хочу продолжения в кровати.
        Он не стал вскакивать с кровати и бежать за ней, как послушная собачонка, когда она вышла.

«Она опять делает все, как ей хочется!  — снова лег он на кровать, заведя руки за голову.  — Разве ты еще не привык? Но она смотрела на меня, как я просил, значит, она может быть послушной, если захочет. Что это за причуда, надевать мои вещи? Может, она клептоманка? Надо у нее спросить. И что это за второй раунд? Нужен он мне? Вернее, хочу ли я его? О, хочу!  — его глаза заблестели,  — И она прекрасно знает, что хочу! А значит, чего я и дальше здесь лежу?»
        Торин встал и укутался простыней. Когда он зашел в гостиную, ему на глаза попался ее айпад, он выбрал на нем песню и зашел в кухню. Оливия сидела на столе, держа в руке бутылку белого вина, словно ожидая его. Заиграла музыка. Было темно, только тусклый свет уличного фонаря пробивался сквозь окно, немного освещая комнату. Ее темные глаза и прикусывание нижней губы без всяких слов отображали ее настрой.
        «Прими меня сейчас такой, какая я есть,
        Притяни к себе и попробуй понять».
        Он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться и направиться в ее объятия, но специально незаинтересованно отвернулся, подошел к холодильнику и достал оттуда мороженое и консервированные персики. Открыв банку и начав выкладывать дольки в миску, он чувствовал ее гневный взгляд на своем затылке.

«Вот так-то! Помучайся»,  — улыбался он, но Оливия не могла видеть его ребячество.
        «Желание — это жажда, пламя, которым я дышу,
        Любовь — это праздник, на котором мы пируем».
        Торин открыл стакан с мороженым и вставил в него ложку. Он повернулся к ней, но она опять его удивила: она лежала на кухонном деревянном столе полностью обнаженная, длинные пряди медных волос свисали с края стола. Его футболка снова валялась на полу, и он неодобрительно посмотрел на нее.
        «Что ж, давай, попробуй понять,
        Что я чувствую, находясь в твоих объятиях».
        — Ты же не захотел снять ее с меня!  — игриво произнесла она, облизнув пересохшие губы.  — Вина?
        — Возможно,  — сдался Торин, взглянув на стоящую возле нее бутылку.
        — Тогда тебе придется подойти,  — прошептала она, раздвинув бедра.
        Торин послушно подошел, проведя ладонью по внешней стороне ноги, мурашки пробежали по ее коже. Он встал у нее между ног, и его рука нежно провела от ее шеи к пупку, наслаждаясь, она выгнулась. Его губы жадно впились в ее живот, покусывая кожу на ребрах.
        «Потому что ночь принадлежит влюбленным,
        Потому что ночь принадлежит страсти,
        Потому что ночь принадлежит влюбленным…»
        — Ты же хотела есть?  — спросил он, игриво посмотрев на нее.
        — О! У меня множество идей для тебя!  — кокетливо поддразнила Оливия его.
        — По-моему, мы договорились. Я сверху!  — напомнил он ей.
        — Я помню, если ты забыл, у меня прекрасная память,  — продолжала дразнить она его.
        — Тогда…
        Он встав над ней, развязал на своих бедрах простынь бросил ее рядом с футболкой и отошел. Вернувшись, он поставил тарелку и стакан с мороженым на стол, а затем сел на стоящий рядом стул.
        — Иди сюда.
        «Что ж, давай — попробуй и пойми,
        Что я испытываю, находясь под твоей властью.
        Возьми меня за руку, в то время как солнце садится».
        Оливия послушно слезла со стола и подошла к нему, он взял ее за бедра, притягивая к себе, она начала садиться верхом на его ноги. Тяжело задышав от соприкосновения их наготы, она опустила глаза вниз. Он взял ее подбородок и, подняв ее лицо, неодобрительно посмотрел в ее глаза.
        — Смотри на меня.

«Смущенная Оливия — это что-то новенькое!»
        Оливия вдруг рассмеялась, чем застала его врасплох.
        — Почему ты смеешься?
        — Ничего,  — засмущалась она.
        — А если честно?
        — Никогда бы не подумала, что тебе важен зрительный контакт.
        «Любовь — это ангел в маске страсти,
        Здесь, в нашей постели,  — пока не настанет утро…»
        — Это ты о чем?  — прищурил он глаза.
        — Ну, ты же выбрал первой миссионерскую позу.
        — А, ты об этом.
        На мгновение задумавшись, он направил свои губы к ее уху и прошептал:
        — Я просто не хотел тебя напугать.
        — Да!  — также наклонившись к его уху, она взяла его за плечи и, жарко дыша, продолжила:  — А если я хочу, чтобы меня напугали.
        — Кто-то хотел поесть.
        Торин старался казаться хладнокровным, делал вид, что ее слова ничуть его не тронули.

«И почему мне нравится, когда она с восторгом предвкушает продолжение?»
        Оливия заинтересованно на него посмотрела, Торин был спокоен как никогда и очень в себе уверен. Он взял ее за лицо и начал немного жестко водить своим большим пальцем по ее губам, а когда оказывался у нее между губ, она, читая его мысли, брала палец в рот и посасывала его.
        «Так коснись меня, коснись меня, коснись меня…
        Потому что ночь принадлежит влюбленным».
        Торин взял в руку кусочек персика и предложил его ей, она демонстративно закинула голову и открыла рот. Он положил ей кусочек в рот и специально оставил указательный и средний палец внутри. Проглотив кусочек, она начала ласкать языком его пальцы и покусывать зубами. Ей даже показалось, что Торин застонал.
        «Потому что сегодня ночью — двое влюбленных…
        И если мы верим… мы доверяем ночи,
        Потому что сегодня ночью — двое влюбленных…»
        Он взял еще кусочек, который последовал за предыдущим персиком. Она немного пошевелилась на нем, и ее пальчики начали спускаться от плеч к груди. Пока он занимался мороженым, ее взгляд, прикованный к волоскам на его груди, начал подниматься к его тяжелому подбородку, покрытому щетиной, затем к его рту. Оливии ужасно захотелось поцеловать его, и, взяв его за волосы, она наклонилась, но Торин, прочитавший ее мысли, поднял на нее загадочный взгляд и отрицательно покачал головой. Она словно сходила с ума от того, что должна была подчиняться. Песня закончилась и на повторе начала играть снова. Он протянул ей ложку с мороженным, и она послушно взяла ее в рот, слизала половину и слегка поморщилась от холода, Торин положил оставшееся мороженое себе в рот и соблазнительно на нее посмотрев, слизал оставшуюся часть. Оливия взяла кусочек персика и провела им по его губам, внимательно вглядываясь в него.

«О, я знаю, что ты делаешь!  — подумал Торин.  — Но сейчас все будет по-моему!»
        Он неохотно открыл рот, слегка прикусив кусочек, затем сильно схватил ее за плечи и притянул к себе, чтобы ее лицо было прямо возле его. Оливия без всякого сопротивления прильнула к его губам, откусив кусочек персика. Их губы слились в нежном поцелуе, наслаждаясь сладостью фрукта.
        «Возьми меня за руку, приди под покровом тайны»…
        Оливия только приподняла руки, чтобы взять его за голову, как Торин схватил ее запястья, демонстрируя, что нельзя.

«Ах так!»
        Гнев бушевал в ее душе, и она быстро оторвалась от его губ и отбросила его руки, презрительно смотря на него, но в его глазах она разглядела лишь наслаждение от власти. Оливия испепеляла его взглядом, но его это еще больше забавляло. Тогда она решила перейти к другой стратегии.

«Я разрешила взять над собой верх в спальне, но думаю, одного раза с тебя будет достаточно».
        Ее лицо изменилось на милое, глаза начали тепло соблазнять, игриво смотря в его, и наконец, прикусив губу, она потянулась за бутылкой вина, когда Торин, завороженный, наблюдал за ее искусной игрой соблазнения. Запрокинув голову и аккуратно убрав свои медные локоны назад, она подняла бутылку над собой, и маленькая струйка начала спускаться от ее подбородка по шее к груди. Торин наблюдал за ее проделками, и от восхищения его рот слегка открылся, а глаза потемнели, и предательская эрекция выкинула белый флаг.
        «Потому что ночь принадлежит влюбленным,
        Потому что ночь принадлежит страсти,
        Потому что ночь принадлежит влюбленным…
        Потому что ночь принадлежит нам».
        Он нагнулся и прикоснулся губами к ее коже, всасывая капельки вина с нее, когда ее план сработал, и Торин, обхватив хрупкую грудную клетку, изо всех сил прижимал к своему рту ее грудь, она начала лить вино ему на голову. Он возмущенно поднял глаза на нее. Как только он хотел отобрать у нее бутылку, Оливия улыбнулась, показав, что она пуста, и поставила ее обратно на стол.
        «С любовью мы засыпаем,
        С сомнением — порочный круг
        Вращается и пылает»…
        — Правда, намного лучше, когда я сверху,  — шепнула она ему на ухо, желая его проучить.
        Достигнув мочки уха, она схватила ее жадно ртом, немного покусывая, почувствовала метал серьги на своем языке. Ее пальцы спустились по его торсу вниз к его твердому члену и, сжав его в ладони, она начала тихонько его сжимать, он застонал.
        «Без тебя я не могу жить,
        Прости,  — я тоскую, я горю,
        Я верю, что время пришло,  -
        такое реальное, чтобы почувствовать…»
        — Мне так приятно, когда ты в моей власти,  — издевалась она, и ее рука замерла.
        — И что теперь?  — немного задыхаясь, но приходя в себя, сказал он.  — Ты хочешь, чтобы я тебя умолял продолжить?
        — Прекрасная идея!  — продолжала шептать она.  — Мне этим и нравится любовник на одну ночь,  — ее пальцы водили по его щеке,  — можно получить от него все, что нужно, а на утро забыть.
        Торин закипел изнутри и сам не заметил, как схватил ее за волосы, потянул их назад, от боли она вскрикнула.
        — Кто-то очень хотел, чтобы ее напугали,  — прорычал он.
        Схватив за бедра, он хотел быстро насадить ее на себя. Но Оливия, поняв его намерения проучить ее, сделав все по-своему, оттолкнулась руками от его груди, быстро вскочила на ноги, показывая, что она больше не хочет продолжать. Он пристально на нее посмотрел, когда она повернулась, чтобы уйти.
        «Так коснись меня, коснись меня, коснись меня…
        Потому что ночь принадлежит влюбленным».
        — И ты думаешь, я позволю тебе уйти?  — ледяно произносит он.
        По ней пробегает неведомый до сих пор страх. Она не успевает опомниться, как он хватает ее за руку, грубо подводит к столу, слегка наклонив, и становится сзади. Ей ничего не остается, как опереться руками о стол.
        — Ты не посмеешь!  — кричит она своим привычным командным тоном.
        — О!
        Поставив свою стопу возле ее, он развел сильнее ее ноги.
        — Ты так думаешь?
        Грубо взяв сильной рукой ее за плечо, он быстро и жестко входит в нее. Оливия вскрикнула от боли, но его сознание будто блокировало ее отчаянную мольбу.
        — Перестань, мне больно,  — кричала она.

«Зачем ты это делаешь?  — пульсировал в ее голове вопрос.  — Вот мне и расплата за все мои выходки. Он просто наказывает меня!»
        Ей стало противно от того, что она такая беспомощная и ей ничего не остается, как позволить ему отомстить ей хоть так.
        — Перестань,  — продолжала она молить, когда он продолжал болезненно в нее входить.
        Разбитая и униженная, она рухнула полностью на стол, из глаз почти пробивались слезы.
        — Прошу тебя, Торин,  — еле слышно произнесла она.

«Что я делаю?  — придя в себя, он с ужасом посмотрел на лежащую на столе Оливию и испугался.  — Почему я это делаю? Я никогда раньше не обращался грубо с девушками! Ты прекрасно знаешь, почему, ты так хочешь ее проучить»,  — он тяжело вздохнул.
        Быстро выйдя из нее, он отошел. Она не почувствовала, что он кончил, но не успела она осознать, что не хочет его сейчас видеть, как повернулась и выпалила:
        — Скотина! Я тебя ненавижу!  — разъяренно кричала Оливия, и из ее глаз почти хлынули слезы.  — Подонок!
        Но увидев возле стены спрятанного во тьме, испуганного, как тогда в лифте, Торина, она замолчала.

«Он еще больше напуган своим поступком, чем я!  — она пораженная, застыла.  — Так тебе и надо!  — первым пришло злорадство.  — Вот и корчись теперь в ужасе от самого себя!  — продолжала представлять она его мучения, но вдруг ей стало тошно от самой себя.  — Это ты его допекла. Доигралась?»
        Его взгляд был таким безжизненным, он будто смотрел сквозь нее, только тяжелое дыхание давало понять, что он в панике.

«Как я мог с ней так поступить?»  — продолжал терзать он себя.

«Может быть, лучше оставить его одного?  — продолжая смотреть на него, думала Оливия.  — Ну да, как же. Разве ситуация в лифте тебя ничему не научила? Он запросто опять погрузится в свой собственный страх».
        Оливия подошла к нему. Его сердцебиение участилось. Смотря ему в глаза, она подняла руки и обняла его лицо.
        — Успокойся,  — тихо произнесла она,  — посмотри на меня,  — она гладила его щеки большими пальцами, ожидая, когда он успокоится,  — все хорошо,  — шептала она.

«Вот она настоящая, как всегда, пытается помочь,  — думал Торин, смотря на нее,  — даже после того, как я обидел ее самым ужасным способом!»
        Его руки накрыли ее, и она поняла, что он пришел в себя. Убрав ее руки со своего лица, он так же напугано продолжал на нее смотреть.
        — Оливия, я…  — он замолчал.
        — Торин, все хорошо.
        — Нет.
        Он встал, взял простынь и укутал в нее Оливию.
        — Иди спать,  — прошептал он и вышел в гостиную.

«Что я с ним сделала?  — она стояла, не двигаясь.  — А еще больше интересно, почему мне не все равно? Это я должна злиться на него, но не могу. Конечно, не можешь, так как прекрасно знаешь, что это ты во всем виновата. Вернее, та сука, которая уже неделю его доводит. Ему так же противно сейчас от него, как мне от нее».
        Оливия поняла, что заигралась.

«И чего ты добилась?  — спрашивала она себя, стоя в тусклом свете.  — Все было так хорошо. Тебе же нравится, когда он берет все в свои руки? Но нет, тебе надо было его спровоцировать, вместо того чтобы и дальше наслаждаться ночью. Меня так тянет к нему, но я не могу устоять и цепляю его всеми возможными способами, пытаясь вызвать его гнев. Зачем? Ты прекрасно знаешь зачем! Тебе нравится, когда он изо всех сил сдерживается, чтобы не оторвать тебе голову, а затем в порыве ярости берет своими сильными руками, и ты понимаешь, какая ты беззащитная, тебе нравится эта власть».
        «Потому что сегодня ночью — двое влюбленных…
        И если мы верим… мы доверяем ночи,
        Потому что сегодня ночью — двое влюбленных…»
        «Меня уже достала эта песня!»
        Она подняла с пола его футболку и направилась в спальню. Торин сидел на диване в гостиной и смотрел на огонь в камине.

«Зачем я вообще все это начал?  — думал в этот момент Торин.  — Это с самого начала было просто глупостью, она — просто холодная сука! Нет! Она может быть робкой и застенчивой. Да, возможно, раньше это и было дело принципа, но сейчас… Тебе нравилась ее инициатива, и даже не пробуй отрицать! Но зачем она всякий раз пытается опустить меня? Возможно, для того чтобы оттолкнуть меня. Она всегда колет, когда нам хорошо вместе, когда она милая и нежная, словно пытаясь отгородиться».
        Она подошла к айпаду и выключила его. Ей показалось, что он даже не заметил ее присутствия.

«И почему я не хочу оставлять его таким?»
        Скинув с себя простынь, она подошла к спинке дивана, залезла на нее и спустилась за его спиной, раздвинув ноги. Обняв его руками и ногами, она прижала губы к его шее и прошептала:
        — Торин, я не сержусь на тебя. Я знаю, что ты не хотел причинить мне боль,  — она начала целовать его спину.  — Прошу, не вини себя!
        — Оливия,  — тяжело говорил он, взяв ее руки, чтобы убрать с себя,  — я же попросил тебя уйти спать.

«Что же мне с ним делать?»  — спрашивала себя она, и вдруг ее осенило.
        — Я никуда не уйду,  — еще сильнее прижалась она к нему,  — пока ты меня не поцелуешь.
        На мгновение он улыбнулся, вспомнив, как еще недавно она говорила, что он плохо целуется, но перед глазами опять появилась картина ее неподвижно лежащего тела, и он опять напрягся.
        — Оливия, не надо меня жалеть.
        — Я и не жалею, так как ты повел себя как мудак,  — она специально хотела его вывести, чтобы он очнулся.
        — Мудак,  — тяжело вздохнул он,  — так слабо?
        — Я обещаю озвучить весь список,  — шутила она,  — если пообещаешь больше не обижаться на себя.
        — А список большой?  — подхватил ее настроение Торин.
        Она поцеловала его в плечо и прижалась щекой к его коже.
        — Я рада, что ты пришел в себя.

«Почему она меня просто не послала на все четыре стороны? Мисс Траст, вы когда-нибудь перестанете меня поражать?  — а затем улыбнулся, ответив на свой вопрос:  — Думаю, что нет».
        — И почему ты не сердишься?
        — Почему?  — она задумалась,  — Так как знаю, что в большей мере сама виновата, ведь я ужасно обращалась с тобой.

«Я правильно расслышал? Она сознается, что специально так со мной обходилась?»
        — Оливия. Увы, мне все равно от себя противно,  — грустно произнес он.
        — А если мы оба постараемся забыть об этом?
        — Ты серьезно?
        — Да.
        Ее жаркое дыхание на спине пробудило от собственных нареканий.
        — Хорошо, давай забудем.
        Они продолжали сидеть в тишине, Оливии так нравилось ощущать на своей коже его жар, что она так и продолжала, крепко обхватив его, упиваться каждой минутой.
        — Можно еще вопрос?  — вдруг сказал он.
        — Давай.
        — Ты клептоманка?
        — Что?
        Возмущенная, она ослабила свою хватку и села рядом с ним.
        — С чего ты взял?
        Но тут же вспомнила, как надела его футболку.
        — Из-за того, что я надела твою футболку?
        — Еще носки,  — уточнил Торин.
        — Носки я надела, потому что мне хотелось согреть ноги,  — начала опровергать его предположение Оливия,  — а футболка была для того, чтобы ты снял ее с меня, это просто игра.
        — Ты правда не злишься?
        — Торин, я же сказала, что нет,  — говорила она, когда они смотрели друг на друга,  — сколько еще раз мне это повторить?
        — Ну,  — пожал он плечами,  — если ты будешь при этом обращаться ко мне по имени, то как можно больше.
        — Я правильно тебя поняла, тебе нравится, когда я обращаюсь к тебе по имени?
        Он наклонился к ее уху.
        — Мне очень это нравится,  — прошептал он.
        — Кстати, о твоем имени. Я раньше вообще не знала о таком имени.
        — Ты вроде бы сама сказала, что раньше в Ирландии не была,  — улыбнулся он.
        — Так оно ирландское?
        Поняв, что он остыл, она поцеловала его щеку, затем краешек губ, но вдруг он вопросительно поднял на нее глаза.
        — Что ты делаешь?
        — Целую,  — очень нежно произнесла Оливия.
        — Я не уверен, что еще хочу,  — в его голосе звучал страх.
        — Хочешь,  — она взяла его за руку,  — тем более что мы в последний раз оба не получили удовольствие.
        — Оливия,  — он умоляюще смотрел на нее. Она поднялась со своего места и встала перед ним.
        — Ты хочешь, чтобы я ушла?

«Хочу!»  — кричало его сознание, но он произнес:
        — Нет.
        — Я почему-то так и думала,  — кокетливо смотрела она на него,  — расслабься,  — шепчет она,  — и позволь доставить тебе удовольствие.
        — Ты хочешь, чтобы я вообще не участвовал?
        — Почему же,  — она развела ноги и села на него,  — я боюсь, без тебя я не справлюсь,  — она прижалась к его уху губами,  — и еще мне кажется, что кто-то очень срочно нуждается в реабилитации.
        — О!
        Взяв ее за бедра, он удобнее сел на диван. Убрав распущенные волосы на одну сторону, она посмотрела в его темные довольные глаза.
        — Пожалуйста, доктор,  — хрипло сказал Торин,  — я очень нуждаюсь в реабилитации.
        — Ну что ж, Торин,  — она специально выделила его имя,  — я думаю, мы можем начать с поцелуев, так как раньше они вам помогали.
        — Поцелуи,  — протянул он,  — обожаю поцелуи.
        Он взял ее за голову и притянул к своим губам. Нежные поцелуи спускались от губ к шее, от шеи к груди. Его губы, спустившись к ее груди, посасывали сначала один ее сосок, затем другой. Она чувствовала внизу живота томящее желание. Все ее тело, как и его, требовало немедленной разрядки, но они не торопились, чтобы ничего не испортить. Когда он хотел убрать руки, она взяла его ладони и положила себе на талию, сильные пальцы обхватили ее за ягодицы, Оливия взялась за его плечи, помогая себе приподняться, чтобы помочь ему войти в нее. Его член заполнил ее изнутри, он не двигался, давая ей привыкнуть.
        — Все хорошо?  — нежно спросил он.
        — Да.
        Она так же мило посмотрела на него и поцеловала в губы. Опять взяв его ладони, лежащие на ее попке, она нагнулась к его уху.
        — Делай так, как ты хотел в кухне,  — прошептала Оливия.
        Он встревожено поднял на нее свои синие глаза, а затем впился еще сильнее пальцами в ее кожу. Но почувствовав, как она напряглась, тихо произнес:
        — Только в этот раз мы будем все делать сообща.
        Оливия улыбнулась и поцеловала его. Он начал поднимать и опускать ее, насаживая на свою плоть очень медленно, чтобы они вместе получали удовольствие. На диване было не так удобно управлять ею как на стуле, и он хотел было предложить ей развернуться, но решил уступить, отдав себя в ее полное распоряжение. На мгновение он остановился, и она, испугавшись, спросила:
        — Что-то не так?
        — Нет,  — улыбнулся он,  — просто я подумал, что когда ты наверху, то, как никто, справишься лучше без направляющего.
        — О!  — прикусила она его губу.  — Так ты согласен, чтобы я была сверху?
        — Я бы сказал,  — он страстно ее поцеловал,  — я даже настаиваю.
        Крепко ухватившись за спинку дивана и смотря ему прямо в глаза, она не торопясь поднималась и опускалась, снова и снова наполняла себя до упора. Его руки гладили ее талию, спину, он с наслаждением наблюдал, как она от удовольствия закидывает голову и прикусывает губу. Он взял ее лицо сильной ладонью и начал дразнить ее губы, большим пальцем водя по ним, Оливия приоткрыла рот и, облизнув его, схватила палец зубами.
        — Ты хочешь, чтобы я остановилась?  — теперь дразнила она.
        — Нет!  — тяжело дыша, произнес он.
        — Тогда умоляй меня!  — хрипло шептала Оливия, немного затормаживая.
        — Пожалуйста!  — простонал он.
        Посмотрев ей в глаза умоляющим взглядом, он получил желаемый поцелуй.
        — Не верю.
        Торин одним быстрым рывком положил ее на диван, выйдя из нее, от удивления на ее лбу появились морщинки.
        — Я вдруг понял,  — нависнув над ней, он схватил ее за голову и страстно поцеловал,  — что у меня лучше получится закончить.
        — Да что ты говоришь?
        Улыбаясь, Оливия ничуть не сопротивляясь. Заведя две руки ей за голову, он быстро вошел в нее, но быстро замер.
        — Все хорошо?
        — Ты теперь всегда будешь таким заботливым?  — погладила она его лицо.  — Смотри, я могу привыкнуть.
        Они оба улыбнулись. Плавно вторгаясь в нее, он постепенно увеличивал скорость. Наконец Оливия прогнулась, запрокинув голову, и простонала от удовольствия, за ней последовал Торин, опять рухнувший на нее всем своим весом. Они упивались друг другом и спокойствием, вернее взаимностью, которая теперь воцарилась между ними.
        — У нас неплохо получилось работать в паре!  — не поднимая голову, произнес он.
        — Это да. Но в следующий раз я все же хочу быть сверху до конца.
        Торин лишь рассмеялся, когда поднял свою голову и тело, помогая себе руками.

«Она просто невыносима!  — думал он.  — То она — прекрасная обольстительница, то опять строгий начальник. Возможно ли вообще к этому привыкнуть?»
        — Почему ты смеешься?
        — Ты меня рассмешила!  — спокойно ответил он.
        — Правда?  — начала подниматься она.  — И чем же?
        — Ты ведь не умеешь уступать?

«Кто бы говорил!»  — подумала Оливия, но ничего не ответила.
        — Что будем делать дальше?  — спросила неожиданно она.
        Торин слез с нее и встал с дивана, она просто наблюдала за ним, как неожиданно он наклонился и поднял ее на руки.
        — Для начала, думаю, лучше вернуться в кровать, там удобнее.
        Он сделал несколько шагов в направлении спальни, как услышал:
        — В кровать?
        Он не видел, как она скривилась, а затем, обхватив его руками за шею, прошептала:
        — У меня есть идея получше.
        — И какая же?  — заинтересованно посмотрел он на нее.
        — Мы еще не были вместе в ванной!  — она выпрашивающе надула губки.
        — В ванной! Заманчиво.
        Глава 11
        Торин по пробивающемуся сквозь шторы свету догадался, что уже утро. Машинально он начал ощупывать вторую часть кровати. Неожиданно осознав, что она пуста, он открыл глаза и сел. Тщательно осмотрев комнату и не найдя чемодана Оливии, он вскочил с кровати и побежал в гостиную, а затем в кухню. Увидев, что везде пусто, Торин остановился на кухне возле стола, на котором лежал лист бумаги. Взяв его в руки и подойдя к окну, он начал читать.

«Милый случайный попутчик, большое спасибо за прекрасно проведенные выходные. У меня есть большая просьба к тебе: не ищи со мной специально встреч. А если мы когда-нибудь случайно встретимся, не делай вид, что мы не знакомы. Пусть у каждого из нас останутся прекрасные воспоминания о сказочных выходных. Мы оба живем в реальном мире, где сказок не бывает. Поэтому не держи на меня зла, так как я на тебя не держу. Спасибо за все.
        P.S. Мы оба получили то, чего хотели при первой встрече, а получив желаемое, интерес чаще всего пропадает. Да, кстати, я забрала на память твою футболку.
        Оливия».
        Закончив читать, Торин спокойно положил листок обратно на стол и начал варить себе кофе.

«Может, позвонить Дину? Он сам позвонит, тогда-то я ему все и расскажу»,  — наконец решил он.
        Через несколько часов на юге Франции.
        В аэропорт Ниццы приземлился самолет, пройдя все процедуры, Оливия вышла к встречающим, там стоял круглолицый мужчина среднего роста, плотного телосложения, со светло-русыми редкими волосами и ярко зелеными глазами, державший в руках табличку «Выигрыш или поражение?».
        — Выигрыш!  — подойдя к нему, ответила Оливия.
        — Я рад.
        Улыбнувшись, Франсуа взял у нее из рук чемодан и обнял.
        — Домой?
        — Нет, поехали на ферму.
        — Ты что, недостаточно отдохнула?  — удивился он,  — Я хочу знать все. Мне ужасно интересно, как это, общаться с изображением в зеркале.
        — Если честно, мне не очень понравилось,  — созналась она.
        Только когда они сели в машину, начался разговор по душам.
        — Я вообще удивился, когда ты позвонила и сказала, что возвращаешься. Он так быстро тебя разочаровал?
        — Напротив, он оказался очень хорошим. Когда мы с тобой собирали на него досье, я думала увидеть черную сторону себя, а оказалось, мы очень похожи.
        — Правда?
        — Да! Только он пока на стадии ликования.
        — Возможно, он тоже маскируется, как ты?
        — Маскируется под правильного и хорошего?  — продолжила она за друга.  — Я так не думаю. За все время нашего знакомства я вела себя как закоренелая стерва, мне иногда самой было от себя противно, но он хорошо держался. Не знаю, может, из-за проекта, а может, он и на самом деле такой милый. Впрочем, мне теперь еще более интересно увидеть его проект.
        — Милый? Мне не послышалось?
        — Да, он оказался очень милым.
        — Ты что, с ним переспала?
        — Если и да, что тут такого?
        — Что тут такого? А я еще и думаю, почему это ты встала ни свет ни заря, чтобы улететь оттуда. А оно вон что!
        — Нет никаких причин для паники.
        — Нет причин для паники!  — Франсуа почти выкрикнул.  — Хочу напомнить тебе о том, что он мужчина, и он, конечно же, использует этот козырь, когда ты меньше всего будешь этого ждать.
        — Боже ты мой, мы же не живем с тобой во времена, когда девушке и молодому человеку даже держаться за руки было стыдно. Мы с ним свободные люди, шантажировать он не станет.
        — А пресса? Он может дать статью в газете.
        — И любой журналист, как и читатель, если эту статью опубликуют, спросит: а кто она вообще такая? Анонимность это прекрасно. Прошу тебя, не паникуй, это было мое собственное решение, я даже скажу тебе: я больше этого хотела, чем он.
        — Правда?  — он не на шутку заинтересовался.
        — Скажем так, если вначале все казалось, будто он заманивает меня приготовленными мной же хлебными крошками, то в одно мгновение я просто перестала на них обращать внимание.
        — Он тебе понравился?
        — Возможно, но ты же знаешь, первой шаг навстречу я не сделаю. Тем более я хочу посмотреть, как он будет вести себя на презентации, там-то и поймем наконец, что он за фрукт. Кстати, презентация через три дня, у нас все готово?
        — Обижаешь!
        — Есть что-нибудь новенькое?
        — Да, появилось пять новых заказов.
        — Отлично, мне как никогда необходимо отвлечься. А что с моим главным проектом?
        — Все согласно графику,  — прекрасно поняв подругу, ответил Франсуа.  — Мы сейчас едем на ферму, там отдохнем, развеемся, и я тебе все покажу. Хорошо?
        — Хорошо! Только больше никаких допросов, пожалуйста,  — Оливия умоляюще посмотрела на друга.
        — Договорились.
        Глава 12
        Год назад, Париж.
        Оливия сидела на ступеньках под базиликой Секр Кер и что-то рисовала в огромном альбоме. Вокруг стоял гул от заполонивших все туристов. На ней была большая соломенная шляпа от солнца, легкий белый сатиновый сарафан и коричневые кожаные сандалии под цвет большой летней сумки.
        — Девушка, разрешите с вами познакомиться?  — спросил подошедший молодой человек.
        Но девушка не подняла голову, тогда незнакомец повторил вопрос. Лишь через несколько минут по тени, которая накрыла ее, она поняла, что кто-то стоит над ней, и подняла голову. В ее ушах были наушники, поняв, что к ней обращаются, она вытащила их.
        — Да?  — сказала она, пытаясь рассмотреть лицо.
        — Я говорю, можно мне с вами познакомиться?
        — А вы не боитесь?
        — Чего же мне бояться, можно ли узнать?
        — А вдруг я нимфоманка или, того хуже, занудная домохозяйка?
        — Вы? Я все-таки рискну,  — с улыбкой сказал незнакомец.
        — Смотрите, потом не говорите, что я вас не предупреждала.
        — Предлагаю посидеть на площади Монмартр.
        — Поддерживаю предложение. Только как вас зовут, могу я узнать?
        — Месье Франсуа Элефанте. А вас?
        — Мадемуазель Оливия Траст. Очень приятно.
        — Взаимно. Прошу вас,  — сказал незнакомец, предложив ей руку, чтобы встать.
        Поднявшись, Оливия собрала свои вещи, закинула сумку на правое плечо и взяла альбом под мышку. Молодой человек, не растерявшись, завел ее левую руку себе за локоть. Девушка, не протестуя, продолжала идти с ним. Они подошли к летнему ресторанчику, зашли на летнюю площадку и сели за плетеный столик. Не заставив себя ждать, подошел официант.
        — Добрый день, могу я предложить вам меню?
        — Нам надо меню?  — спросил он у Оливии.
        — Я доверяю вашему вкусу.
        — Хорошо, тогда девушка будет устрицы, а я луковый суп.
        — Устрицы?  — выкрикнула она.
        — Вы разве против, мадемуазель?
        — Жак, нам все как всегда, а начнем мы, пожалуй, с кофе,  — обратилась Оливия к официанту.
        — Лив, ты опять все испортила, так хорошо дурачились.
        — Прости, Слон, но с устрицами был перебор.
        — Я же тебя специально провоцировал, а ты просто должна была доиграть роль провинциалки, приехавшей сюда в поиске лучшей жизни. С тобой не интересно.
        — Прости, но мы договаривались, что я буду играть известную художницу, скрывающуюся от папарацци.
        — Разве?
        — Да!
        Она смотрела на друга, который, как всегда, где-то летал.
        — Тогда прости, я как всегда все перепутал.
        — О чем ты думаешь последнее время? Я начинаю беспокоиться.
        Оливия поставила локти на стол и положила на сплетенные пальцы голову.
        — Ничего серьезного, просто Натали. Ты же помнишь, я о ней тебе рассказывал?
        — Это было месяц назад. Вы что до сих пор вместе?
        — Я знаю, это на меня не похоже, но меня тянет к ней как магнитом.
        — Тебя?  — Оливия почти рассмеялась.
        — Не смейся. Я сам не знаю, что со мной, может быть, мне жениться на ней?
        — Зачем?
        — Ну а вдруг это именно любовь. И если я упущу ее, то буду жалеть об этом всю свою жизнь.
        — Любовь? Мы с тобой не верим в любовь!
        Немного ошарашенная услышанным, она провалилась в широкое кресло.
        — Ну, не любовь. Просто мне так хорошо рядом с ней. Она никогда не интересуется, где я или где я провел ночь. Она прекрасно готовит. Она водит меня по разным местам, куда бы я раньше ни за что не пошел. И знаешь, мне это нравится. Я с удовольствием слушаю ее, когда она рассказывает мне что-то.
        — Мне даже интересно, куда это вы ходили?
        — В оперу,  — засмущался Франсуа.
        Официант принес поднос с двумя чашечками кофе и корзинкой круассанов и начал ставить их на стол.
        — Она затащила тебя в оперу?  — не сразу поверила Оливия.  — Я пыталась это сделать, по-моему, с момента нашего знакомства. Она определенно мне нравится.
        Она отпила кофе.
        — Ты определенно должен на ней жениться!
        — Тебе смешно, а я вот не знаю, что мне делать?
        — А ты скажи ей, что банкрот,  — предложила она первое, что пришло ей в голову.
        — Все намного проще, она даже не знает, что я богат.
        — Ты что, не катал ее на супердорогом автомобиле?
        — Нет. Мало того, мы ни разу не ходили в ювелирный магазин. Мы ездим на общественном транспорте или на велосипедах, а ужинаем в ее провинциальном ресторанчике.
        — Если ты хочешь ее на самом деле узнать, лучший способ — жениться,  — подытожила Оливия.
        — Я об этом и говорю.
        — Если ты боишься, что если разрушишь наш тандем одиночек — я обижусь, то я тебя заранее прощаю. Это же прекрасно, что ты нашел свою половинку. А я, возможно, никогда ее не найду, кто же сможет вытерпеть меня кроме тебя?
        — Перестань, в этом мире должен быть такой же псих, как ты.
        — Спасибо за поддержку.
        Официант принес приборы и начал сервировать стол.
        — Все будет готово через десять минут,  — закончив, сказал он и ушел.
        — Спасибо, Жак.
        — Кстати, я вчера прочитал статью в журнале, я еще хотел тебе ее показать.
        Франсуа начал тщательно искать что-то в своей сумке.
        — В журнале? С каких это пор ты читаешь глянцевые издания?
        — Просто я к стоматологу пришел раньше времени и от нечего делать начал листать лежавшие журналы. А там он.
        Найдя журнал, Франсуа показал Оливии фото на обложке. На фото было изображение высокого мужчины с пшеничными кудрями и темно-синими глазами. Фото было чуть ниже пояса, поэтому можно было предположить, что он пловец или гимнаст из-за развитой грудной клетки и тонкой талии. Также сразу бросались в глаза мужественный подбородок, нос с небольшой горбинкой и массивные ладони. Он был одет в белоснежную легкую рубашку и темно-синие летние штаны, а изюминку всему добавляло серебряное кольцо в ухе.
        — И кто он такой?
        Оливия сделала вид, что он ее не впечатлил, хоть про себя подумала: «А он ничего».
        — Какой-то немецкий бизнесмен.
        — И что в нем особенного?
        — Вот.
        Открыв страницу с его биографией, Франсуа начал читать:
        — «Никто не знает, кто же такой Торин Уорд. Известно лишь то, что он создал свою проектную империю за два года. Только нашему журналу удалось взять у него интервью. Вот те немногие вопросы, которые нам удалось ему задать:
        — Как вам удалось за такое короткое время создать империю, которой нет равной в мире?
        — Все очень просто: у меня самая лучшая команда, и мы все как один большой механизм.
        — Говорят, вы можете справиться с любым проектом, это правда?
        — За годы существования нашей компании не было ни одного заказа, с которым мы бы не справились. Начиная от необычных детских площадок и парков, заканчивая экологическими заводами и торговыми центрами».
        — А он молодец! Не находишь?  — перестав читать, сказал Слон.
        — Это всего лишь бумага,  — пессимистичным тоном ответила Оливия.
        — Я давно говорил: надо чтобы про тебя тоже писали в журналах.
        — Если он настолько хорош, почему мы ни разу с ним не пересекались? Я даже имени его раньше не слышала.
        — Я и сам задавал себе этот вопрос.
        Оливия хотела что-то сказать, но тут появился официант с их заказом.
        — Ваш горячий салат из морепродуктов,  — официант поставил тарелку перед Оливией.
        — И ваш луковый суп,  — Жак поставил тарелку перед Франсуа.
        — Большое спасибо, Жак, можно еще какой-нибудь фреш?  — сказала Оливия.
        — Какой-то особенный?  — переспросил официант.
        — Любой, только со льдом, пожалуйста.
        — И мне тоже,  — добавил Франсуа.
        — Хорошо,  — ответил Жак и ушел.
        — Со льдом?
        Вопросительно посмотрел Франсуа на Оливию, так как знал вкусы подруги как никто.
        — Не отвлекайся, читай дальше.
        — Хорошо, хорошо. Кого-то зацепило!  — улыбнувшись, он продолжил читать:
        — «Раз вы очень обеспеченный мужчина, наверняка у вас есть очень дорогостоящие хобби?
        — Увы, нет.
        — Может быть, есть то, что вы коллекционируете?
        — И это мне не интересно.
        — Значит ли это, что вы просто копите капитал?
        — Пусть будет так.
        — Как нам удалось разузнать, вы пользуетесь большим спросом у женщин, но до сих пор не женаты, почему?
        — Да, как бы я не маскировался, они всегда меня находят. И чаще всего они оказываются просто охотницами за моим кошельком.
        — Но разве вы не придерживаетесь мнения, что мужчины должны зарабатывать деньги и вкладывать их в самое прекрасное, что есть у нас — женщин?
        — Возможно, но сначала надо встретить ту, которой хотелось бы устилать кровать лепестками роз.
        — Из этого ответа я могу сделать вывод, что вы не влюблены?
        — Да, этой болезнью я не болел.
        — И последний вопрос. Вы игрок по жизни?
        — Игрок? Я думаю, нет».
        — Что думаешь?  — спросил Слон.
        Официант принес напитки, поставил их на стол и ушел.
        — Почти в каждом ответе он врал,  — вдруг сказала Оливия.
        — Да! И, по-твоему, где он соврал?
        — Он коллекционер, разочаровавшийся в отношениях мужчина и, наконец, я уверена, что он игрок.
        — Кого-то он мне ужасно напоминает.
        — Кого?
        Поняв друга, Оливия подняла на него свои карие глаза и заморгала густыми ресницами.
        — Тебя.
        — Меня? Чем же это, интересно?
        — Он как будто ты, только в мужском обличии.
        — Я не думаю, что он на меня похож,  — протестовала она.
        — Он-то похож, возможно, просто он черное твое отображение.
        — Что ты хочешь этим сказать?
        — А то, что вы оба игроки, ни один из вас не примет поражение. Только вот ты все делаешь во благо окружающим, а он для себя любимого.
        — Возможно и нет!  — почему-то стала защищать его она.
        — Возможно, но не узнав его, мы никогда не узнаем этого. Как ты сама сказала, на бумаге можно написать все что угодно.
        — Знаешь, у меня родилась идея для новой игры.
        — Мне уже интересно,  — с явным любопытством сказал Слон.
        — Обе наши компании занимаются проектированием — это нам на руку. Так вот, мы объявим конкурс на проект, пригласим лучшие компании мира, включая его и нашу.
        — А кто будет заказчиком?
        — Я!
        — Как ты?  — подозрительно спросил Слон.
        — Просто я. Как раз то, что никто не знает, как выглядит владелец нашей компании, нам и пригодится.
        — Но некоторые компании знают тебя в лицо.
        — Вот поэтому их мы приглашать не будем. Я приготовлю проект, ты его мне представишь, и мы выиграем.
        — Но это нечестно!
        — Если его проект правда будет лучше, так и быть, я признаю поражение.
        — А если нет?
        — Тогда мы поймем, что он просто самовлюбленный нарцисс.
        — Мне нравится.
        — Да, теперь осталось только придумать заказ.
        — Удачи,  — с улыбкой и игривыми искрами в глазах пожелал Слон.
        Глава 13
        Торин прилетел в Барселону только к вечеру. Подъехав к дому на такси, он вышел из машины, достал свой чемодан из багажника и направился в фойе. Когда он зашел, его сразу же поприветствовал консьерж.
        — Добрый вечер, сеньор! Вы уже вернулись?
        — Добрый вечер, Стивен, да, с погодой не очень повезло.
        — Бывает.
        Торин уже было направился к лифту, везя за собой чемодан, но неожиданно повернулся и спросил:
        — Стивен, мисс Траст сейчас у себя?
        — Мисс Траст еще не было. После того как вы позавчера вместе уехали, она не возвращалась. Хоть я могу посмотреть в журнале, вдруг она приехала в другую смену.
        — Спасибо, Стивен, не надо. Сейчас же ее нет у себя в квартире?
        — Нет, сеньор.
        — Вот и хорошо, значит, сегодня мы не встретимся,  — тихо успокоил он себя.
        — Доброй ночи, сеньор!
        — Спасибо, Стивен, тебе тоже,  — ответил Торин и направился к лифту.
        Лифт сразу после вызова открылся, Торин вошел в него, а пока дверь закрывалась, в его голове прозвучало лишь одно слово: «Трусиха». Двери открылись на десятом этаже, он вышел в темный коридор и, подойдя к своей двери, зашел в квартиру. Включил свет и последовал на кухню, открыл холодильник, достал бутылку минеральной воды, сделал глоток. Когда он вышел на террасу, его ноги сами повели его в сторону в надежде увидеть ее. Но увы, в соседней квартире было темно. Торин вернулся в квартиру, принял душ, заказал ужин в ресторане и, дождавшись его, накрыл стол в гостиной комнате. Начав ужинать, он открыл свой компьютер, чтобы просмотреть электронную почту. И только начал открывать письма, как зазвонил мобильный телефон. Торин встал из-за стола и, подойдя к кровати, взял лежащий на ней телефон.
        — Да,  — проговорил он раздраженно в трубку.
        — Я тоже рад тебя слышать.
        — Прости, привет, Дин.
        — Торин, у меня целый день какое-то нехорошее предчувствие, скажи мне, что все хорошо. А то я уже два дня не звоню, чтобы ничего не испортить, а сам себе места не нахожу. Зачем ты вообще затеял эту поездку?
        — Успокойся, все хорошо,  — успокаивал Дина Торин.
        — Ты меня просто успокаиваешь? Я же чувствую, что что-то не так.
        — Я же говорю, все хорошо, когда ты прилетаешь?
        — Я думал, завтра, но раз ты говоришь, все хорошо, тогда послезавтра.
        — Вот и прекрасно, ты же сам доберешься, мне же не надо тебя встречать?
        — Ты не хочешь меня встретить?  — возмущенно спросил Дин.  — Ты мне врешь, что-то пошло не так.
        — Успокойся, я тебя встречу,  — сказал Торин, хоть надеялся отложить предстоящий разговор.  — А то ты начинаешь напоминать нервную бабу.
        — Спасибо! Если ты забыл, то я тебе напомню: нам очень нужна эта победа. Если мы проиграем «LifedreamCorporation», ни один из нас себе этого не простит. А второго шанса посоперничать у нас просто не будет.
        — Я тебе уже сказал: перестань паниковать, лучше отправь мне все материалы на мой адрес.
        — Уже все отправлено, можешь спокойно готовиться к презентации,  — ответил Дин.
        — Раз так, давай прекратим этот бессмысленный разговор, я и так очень волнуюсь, а тут еще ты со своей вечной паникой.
        — Ты волнуешься? Я не расслышал?
        — Пришли мне сообщение с названием рейса и времени самолета, а я тебя встречу. Увидимся послезавтра. Пока,  — ему очень хотелось прекратить этот разговор.
        — Пок…  — Дин не успел договорить, как Торин выключил телефон.
        Спокойно вернувшись за стол с ужином, он начал пересматривать электронную почту. До двух часов ночи он не мог заснуть. Поворочавшись с боку на бок, он включил канал fashion с надеждой уснуть под успокаивающую музыку, но в любой девушке встречал что-то схожее с Оливией. Он вспоминал ее медные локоны, теплые восточные глаза и губы. Такие мягкие губы, которые после поцелуев становились насыщенно-бордовыми. Телевизор показывал фотомоделей, с которыми каждый мужчина хотел бы познакомиться, но ни одна не могла притянуть его внимание.

«Я просто схожу с ума! Что в ней особенного?»  — говорил он сам с собой.
        — В тебе нет ничего особенного!  — неожиданно выкрикнул Торин.
        Его не беспокоил шум. Его подсознание словно специально издевалось над ним. И вот он вспомнил, как в первый раз увидел ее в своем ресторане в Берлине.

«Она была так уверена в себе. И вот она целует меня в лифте — в ее глазах читается, как она хочет помочь. Затем она не идет, а парит по не очень хорошо освещенному коридору, подол ее легкого светлого платья слегка колышется, придавая каждому ее шагу дополнительной грации, и я не могу отвести от нее взгляд. Наш первый танец — она холодная как всегда, но меня словно тянет эта прохлада с ее стороны. Наш первый ужин, она лежит у меня на плече в лифте, и я слышу в тишине только ее слабое дыхание».
        Кожа Торина покрылась мурашками, когда он представил на своей коже ее дыхание.

«И вот она открывает мне дверь с хорошим настроением от любимой песни, и ее лицо меняется, но я знаю, что она ужасно рада меня видеть, а ее блуждающий по мне взгляд и губа, которую она прикусила, показывают, что я желанен! Я несу ее на руках из самолета в здание аэропорта и молюсь, чтобы она очнулась, но не тревожу ее, так как она так прекрасна, когда спит. Она такая маленькая и хрупкая, но только когда спит. А потом она смеется надо мной, и я вскипаю, и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не послать ее. Наша первая ночь в одной кровати — я же специально лег там!  — на губах появилась довольная улыбка.  — Ее горящие возмущением глаза и звонкий крик. И вот мы сидим друг напротив друга — наш первый совместный завтрак, она смеется над моей шуткой, и мне так хорошо от ее смеха».
        Он опять переключил свое внимание на экран телевизора.

«А затем наша прогулка на велосипедах!»
        И на экране, словно слайды, листались фотографии с ней. Вот она смеется, затем грустит, психует, дурачится, ревнует, заигрывает, внимательно слушает, дует свои губки, злится, командует, откровенничает, и наконец целует. Торин вскакивает и выключает телевизор, он идет на кухню и, найдя там бутылку бренди, берет ее и стакан с собой. Для того чтобы хоть как-то расслабиться, он выпивает пол-литра, сидя на кровати. Наконец он поворачивается и видит ее, лежащую к нему спиной и слегка накрытую легкой простыней. Успокоившись, он ложится рядом и нежно целует ее воображаемое плечо и, обхватив ее за талию и крепко прижимая к себе, засыпает.
        Глава 14
        Торин стоял в зале встреч аэропорта Барселоны и пытался решить: рассказывать Дину все сейчас или посмотреть, как пройдет презентация. Пока его мысли блуждали где-то далеко, он даже не заметил подошедшего друга, который что-то ему говорил.
        — Привет, Дин!  — ответил Торин, подняв на него глаза, хотя сам не слышал ни слова.
        — И тебе доброе утро, дружище. Я смотрю, мои подозрения были не напрасны, что-то и правда произошло на острове? На тебе же лица нет.
        — Перестань, все хорошо!  — сразу решил его успокоить Торин.  — Ничего не произошло, просто после знакомства с ней меня трусит как неуверенного в себе студента, вот и все!
        — Честно?  — недоверчиво переспросил Дин.
        — Честно.
        — Ладно, тогда бери мой багаж и веди к машине, а то так много всего надо сделать.
        Друзья направились к выходу. Подойдя к машине, они погрузили в багажник вещи и сели на заднее сидение автомобиля. Когда машина поехала, Дин неожиданно спросил:
        — Так какую же ты придумал для меня развлекательную программу, я ведь здесь в первый раз.
        — Я думал, мы будем готовиться к презентации?
        — Остроумно,  — посмотрел с упреком на друга Дин,  — а если серьезно?
        — Я серьезно!  — ответил Торин очень сухо.
        — Если мне не изменяет память, мы даже перед самыми сложными экзаменами в университете не готовились, а гудели всю ночь. А тут перед какой-то презентацией. Да что с тобой такое? Где мой всегда уверенный в себе друг?  — с явным непониманием смотрел на него Дин.
        — Хорошо, ты прав,  — пытаясь сразу избавить Дина от ненужных вопросов, ответил Торин.

«Его больше нет! Мисс Траст опустошила его».
        — Я же просто пошутил,  — стал на ходу сочинять он,  — для начала мы поедем на пляж и покатаемся на досках, годится?

«А я пока подумаю, что делать дальше».
        — Годится!  — согласился Дин, хотя в душе его все равно скребло какое-то сомнение.
        — Там, конечно, нет таких волн, как на Бали, но мы просто поплаваем.
        — Тор, сейчас я готов на любое развлечение.
        — Тогда мы не будем заезжать домой и сразу поедем на пляж, а по дороге купим костюмы и доски. До завтра одежда тебе все равно не понадобится.
        — Ты что, намерен держать водителя целый день?
        — Нет. Он высадит нас на пляже, а сам отвезет вещи домой, а затем заберет. Да, Хуан?
        — Да, сеньор,  — ответил водитель.
        Торин с Дином заехали в один небольшой магазин спорттоваров и, купив все необходимое, поехали на пляж. Хуан высадил их возле дикого пляжа, по просьбе Торина подальше от отдыхающих семей и шума города, а сам направился отвозить вещи.
        — Тут волшебно!  — сказал Дин, подняв вверх руки и лицо навстречу солнцу.
        — Да, и с волнами нам повезло, а то вдруг опять придется тебя искать, как на Гавайях.
        Тор, милуясь штилем, как всегда подначивал друга.
        — Ты когда-нибудь перестанешь мне напоминать о том случае? Я же говорил тебе: меня схватила судорога, а не сбило волной.
        — Да, да, помню. Но не верю,  — толкнув рукой друга, сказал Торин.
        Они переоделись и, взяв под руки доски, побежали в воду. Дин и Торин легли на доски и параллельно гребли, отдаляясь от берега. Отплыв метров на двести, Торин неожиданно остановился, а Дин, заметив это, тоже затормозил.
        — Ты чего? Что-то случилось?
        — Да нет, просто не хочется дальше плыть,  — ответил Торин,  — давай просто полежим на досках, как раньше.
        — Как раньше? Ты что-то путаешь, мы всегда так делали в полнолуние, когда огромная луна освещает воду вместо маяка.
        — Да! Но никогда не поздно попробовать что-то новое. Это же так прекрасно расслабляться под ритмичное покачивание волн.
        Не дождавшись согласия друга, Торин лег спиной на доску и закрыл глаза.
        — Прости, что?  — не поняв его, переспросил Дин.
        — Я говорю, это же так прекрасно, почувствовать себя песчинкой в окружении тонн воды. Вдруг так ясно понимаешь, как мы беспомощны перед мощью окружающей природы.
        — Пессимизм?  — чуть про себя проговорил Дин.  — Так, давай живо выкладывай, что такое произошло на острове, почему у меня такое жуткое ощущение, что тебе промыли мозг?
        — Я же уже говорил, ничего не случилось,  — поднявшись и снова сев, ответил Торин,  — ты же прекрасно знаешь, как на меня влияет провинциальная красота.
        — Я-то знаю, но таким далеким я никогда тебя не видел. Если ты хочешь что-то мне сказать, пожалуйста, я готов выслушать.
        — Я не знаю, просто последнее время меня мучают сомнения.
        — Какие еще сомнения?
        — Да такие, например, зачем мне нужны деньги, недвижимость, признание, если в общем мне это не доставляет удовольствия?
        — Прости, что?  — Дин от удивления открыл рот.  — С каких это пор быть первым и лучшим для тебя стало незначимым?
        — Это просто рассуждения вслух,  — успокаивал Тор.
        — Смотри мне, а то я уже начал думать, что эта мисс Траст на тебя пагубно влияет.
        — Она здесь ни при чем, просто, может быть, я всегда ждал того, кто откроет мне глаза.
        — Откроет глаза! На что, если не секрет? Мы долго шли к цели быть независимыми, обеспеченными и, наконец, лучшими в своем деле, если ты всего этого не хотел, зачем, спрашивается, ты потратил на это свою молодость?
        — Не заводись. Успокойся, я же просто озвучиваю то, что у меня сейчас на душе,  — продолжал успокаивать Торин Дина.
        — Тор, то, что у тебя сейчас на душе, очень смахивает на стадию депрессии, друг мой, а учитывая, что я никогда за тобой ничего такого не наблюдал, меня это начинает беспокоить.
        — Ладно, хватит, Дин, я же сказал, все хорошо, мне что-то больше не хочется плавать, поехали лучше в бар.
        — Вот теперь я тебя узнаю,  — улыбнувшись, сказал Дин,  — поехали.
        Они легли на доски и в быстром темпе поплыли к берегу. Вызвав Хуана, они переоделись, погрузили вещи в машину и направились в небольшой бар возле площади Каталонии. Вдвоем они напоминали стильных туристов, одетых в легкие джинсы, яркие футболки, бейсболки и кеды. Они постарались объехать всю Барселону, пользуясь туристическими автобусами и такси, наслаждаясь прогулками по паркам и традиционной кухней. А когда стемнело, упивались совершенно другим, незнакомым и загадочным ночным городом. Посетив за вечер три ночных клуба, они смаковали вкус свободы, не думая о завтрашней презентации.
        Добравшись домой глубокой ночью, Торин открыл дверь квартиры и ввел еле стоящего на ногах Дина, лежащего у него на плече. Захлопнув за собой дверь, он нащупал выключатель и включил свет. От резкого яркого света Дин начал закрывать глаза рукой и бурчать. Торин продолжил медленно вести его. Они зашли в гостиную, где стоял огромный цвета слоновой кости диван. Торин начал постепенно опускать на него Дина, а уложив, снял с него обувь и накрыл легким пледом. Он еще несколько минут стоял над другом, думая при этом про себя: «Пили одинаково, а меня почему-то не взяло. Из нас двоих хоть ты выспишься».
        Торин последовал в спальню и, раздевшись, лег в кровать с желанием поспать хотя бы несколько часов. Спустя несколько часов, он лежал и смотрел на звездное небо в окне украшающее темноту. Уснуть ему так и не удалось. Тогда он тихонько встал и, последовав на кухню, открыл холодильник, взял бутылку минеральной воды и вышел на террасу. Он открыл бутылку, подошел к ограждению и сделал глоток.
        — Мне оставь!  — неожиданно сказал кто-то в темноте.
        — Дин, черт, ты меня до смерти напугал,  — поперхнувшись, выкрикнул Торин.
        — Я тоже рад тебя видеть, так ты дашь мне попить, наконец?  — с претензией и заикаясь ответил Дин.
        — Держи.
        Торин протянул ему бутылку. Дин сразу же сделал большой глоток, а затем спросил:
        — И чего тебе не спится? Тебе завтра надо быть свежим, как огурчик, ты же у нас завтра звезда.
        — Не издевайся, Дин, я и так не могу заснуть, меня трусит как школьника.
        — Серьезно? Может, снотворное?
        — Да, и тогда мы завтра вдвоем все проспим! Прекрасная мысль.
        — Ты же знаешь, идеи не мой конек,  — улыбнулся Дин.
        — Да, знаю, пойдем лучше спать.
        — Но у тебя же не получается заснуть?
        — А я постараюсь, и у меня получится, у меня же всегда все получается,  — с иронией ответил Торин.
        Они вернулись на свои спальные места. А когда Торин почти начал засыпать, вдруг раздался оглушающий храп на всю квартиру.

«Только этого мне не хватало!»  — подумал про себя Торин и закрыл глаза рукой.
        Глава 15
        Наутро Торин подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Он был неотразим в своем летнем темно-синем костюме, брюки были слегка заужены книзу и коротки, так что слегка виднелись щиколотки. Белоснежная рубашка в мелкий сиреневый цветочек гармонично дополнялась сиреневыми легкими туфлями. В руках был все тот же портфель с ноутбуком. Торин невзначай посмотрел в сторону соседней квартиры, его постоянно мучил вопрос, почему Оливия так и не появилась в квартире после поездки на остров. Дин держал большую дорожную сумку на колесиках и большую папку с эскизами. Он был одет в том же стиле, только в оливковом костюме и терракотовых туфлях. Двери лифта отворились, и они медленно в него вошли. Встреча была на десять, а так как на часах было полдевятого, они успевали при любом раскладе.
        — И зачем надо было назначать встречу в отеле, тем более за городом?  — произнес возмущенно Дин.
        — В нашем случае это решение клиента, а клиент, как ты знаешь…  — начал успокаивать Торин.
        — Да, да, клиент всегда прав. Только все равно не понимаю: мы пробудем там максимум несколько часов, а ехать надо не пойми куда.
        — Не ворчи, Дин, может, это для чего-то надо.
        — Для чего?
        — Может, там хороший конференц-зал.
        — Может,  — более спокойно согласился Дин.
        Дверь лифта открылась, и они, пройдя по вестибюлю, вышли на улицу и сели в ожидавшую их машину. Торин сказал Хуану, куда надо ехать, и машина тронулась с места.
        — Как же тут красиво, может, нам купить эту квартиру?  — вдруг сказал Дин.
        — При всем нашем желании, нам вряд ли это удастся. Чтобы просто снять ее, мне пришлось кучу анкет заполнить, можно подыскать другую, только зачем, если мы всегда можем снять жилье на время.
        — В этом ты прав,  — согласился Дин.  — Ну что, тебя так же знобит, как и ночью?
        — Спасибо, что напомнил, я только отвлекся,  — Торин опять начал краснеть.
        — Ну прости. Может, успокаивающую музыку для настроя?
        — Нет, просто помолчи!  — сказал Торин, отвернувшись и уставившись в окно.

«Возьми себя в руки! Ты же не маленький мальчик! Она просто очередной клиент — вот и все!»
        — Хорошо, молчу,  — проговорил Дин, посмотрев на друга.
        Они доехали в полной тишине, по дороге заехав выпить кофе. Машина подъехала к центральному входу отеля. Торин и Дин вышли из машины и последовали внутрь. Отель находился в горах. Он больше напоминал небольшой загородный дом миллионера, так как постройка состояла из трех этажей, вокруг нее разместился небольшой бассейн и сад. Их сразу встретил администратор:
        — Вы участники презентации для мисс Траст?  — спросил он.
        — Да.
        Холодный озноб прошел по телу Торина от ее имени.
        — Конференц-зал находится прямо по коридору, центральная дверь.
        — Большое спасибо,  — поблагодарил его Торин, и они последовали в конференц-зал.
        На часах в вестибюле было без пятнадцати десять.

«Прекрасно»,  — подумал Торин.
        Когда они зашли в зал, там уже находились три отдельно сидящих группы по два человека. Торин и Дин посмотрели на одетых в серые и черные костюмы мужчин, а затем друг на друга с мыслью: «Мы очень выделяемся!» Никто из них даже не догадывался, что в этот самый момент кто-то наблюдает за ними из соседней комнаты.
        — А наш парень пунктуальный!  — отметил сидящий на диване в соседней комнате Франсуа.
        — У него это пунктик.
        Оливия стояла спиной к экрану и смотрела в окно.
        — Все настолько плохо?
        — Продемонстрировать?  — повернулась она к другу.
        — Да ты гадина!
        — Ладно сыпать мне комплименты, тебе пора идти.
        Улыбаясь, Оливия изо всех сил старалась показать самообладание.
        — Я думал, мы пойдем вместе.
        — Вместе?  — в недоумении спросила она.  — Может, тогда просто выйдем и все всем сразу расскажем?
        — Не кипи, я просто пошутил.
        — Ты всегда умел найти время для удачной шутки,  — с натянутой улыбкой сказала Оливия.  — Слон, иди уже!
        — Иду, иду.
        Франсуа встал и вышел из комнаты. Оливия подошла к барному столику, налила себе чашечку кофе и уселась на диван. Она спокойно пила свой кофе, наблюдая за временем на огромных часах на стене. Она давно научилась скрывать свои эмоции, и никто даже не мог подумать, что творится сейчас у нее внутри. Посмотрев на экран, она искала Торина. Он был великолепен, сразу выделялся из серого окружения. Больше всего на свете она боялась встретить его упрекающий взгляд.

«Зачем я все это затеяла?  — спрашивала она себя.  — Вам не кажется, что вы заигрались, мисс Траст? Откуда такая жалость к нему? Год назад он был просто забавой для меня в разоблачении высокомерного человека с фотографии. Но сейчас, когда я узнала его ближе, мне ужасно хочется зайти в этот конференц-зал, взять его за руку и умчатся с ним подальше отсюда. Что за глупости? Возможно, он и вскружил тебе голову, но ты ему не нужна так же, как была не нужна до острова. Вернись на землю и делай то, что планировала».
        Часы показали 10 часов, но Оливия даже не встала с дивана. Она продолжала спокойно допивать кофе. Дождавшись, когда стрелка часов покажет десять минут одиннадцатого, Оливия так же спокойно поднялась и, взяв лежавшую на столе папку, вышла из комнаты, а перед выходом произнесла:
        — Ты справишься!
        Она зашла в конференц-зал. В огромной, светлой из-за множества огромных окон комнате посередине стоял массивный овальный стол, за которым кучками расположились все участники. Каждая команда состояла из двух человек, и только Франсуа сидел в одиночестве, он даже не отреагировал на ее появление, это могло бы заинтересовать окружающих, но Оливия все внимание переманила на себя. Она шла по комнате к главе стола и пристально смотрела на Торина, она так хотела увидеть его реакцию на опоздание. Ей ужасно хотелось разглядеть ярость в его знакомых синих глазах. Но Торин сделал вид, что о чем-то важном говорит со своим компаньоном, и только в его висках со страшной силой раздавался стук ее каблуков. Лишь на мгновение он посмотрел на нее: она была одета в белоснежный строгий костюм, состоящий из юбки-карандаш и рубашки с неровным воротом, волосы были собраны в большую гульку на макушке, добавляющую ей строгости. Наконец, дойдя до места, Оливия остановилась, развернулась к собравшимся и, положив папку на стол, начала говорить.
        — Доброе утро всем!  — поприветствовала она всех с милой улыбкой.  — Как вы могли догадаться, я и есть мисс Траст, то есть ваша заказчица. Заранее хочу сказать, что очень рада, что вы согласились принять участие в объявленном мной конкурсе.
        Торин по дороге в отель предполагал, что она захочет вывести его из себя на презентации, и когда в десять часов она не появилась, то понял, что его предположения сбылись. Она восхитительно выглядела: коричневый карандаш еще больше подчеркивал ее и так завораживающие глаза, а бледная помада манила.
        — Итак, чтобы все ускорить, давайте сразу же и начнем. Сейчас я оглашу порядок выступлений. Перед этим большая просьба: не заставляйте меня и других ждать, у каждого из участников будет только один час. В соседнем зале находится ресторан и бар, все оплачено, так что с комфортом отдыхайте и готовьтесь. Ну, а теперь порядок. Первыми презентует свой проект «LifedreamCorporation», то есть вы, мистер Элефанте,  — Оливия с очень серьезным лицом посмотрела на Слона, а затем продолжила:  — вторыми будут «Soaringdrag», а значит вы, мистер Шо. Третьими «Radiance moon», то есть вы, мистер Блэйк. Четвертыми будет выступать компания «Mysticalice» и вы, мистер Лемор. Пятыми будут «Black and white», а значит, выступит мистер Родригес. И, наконец, шестыми, то есть завершающими будет компания «Angelicrain», а значит вы, мистер Уорд.
        Сказав последнюю фразу, Оливия пристально посмотрела на него, встретив его взгляд.
        — Господа, желаю всем удачи.

«Она прекрасно знала, что я буду здесь?  — осознал он.  — И что это значит? Лишь то, что она всегда знала, кто я такой? А может, увидев меня здесь, она притворяется, что мы не знакомы, чтобы не показать эмоции?»
        Все участники, кроме мистера Элефанте, постепенно покинули зал. Когда же Оливия и Слон остались одни, он спросил:
        — И почему же я первый? Ведь каждый из них больше всего из конкурентов боится нашей компании.
        — Для того чтобы ты с легкостью мог исчезнуть и наблюдать все из соседней комнаты,  — объяснила Оливия.
        — А, я об этом не подумал, ты, как всегда, продумала все.
        — Кто, если не я?  — немного грустно она пожала плечами.
        — У меня множество других талантов,  — улыбнулся Франсуа.
        — Интересно было бы узнать хотя бы один?
        В ее голосе звучала незнакомая раздражительность.
        — Возможно, я его еще не открыл.
        — Возможно.
        — И что мне прикажешь делать здесь целый час?
        — Не знаю, хочешь, посмотри телевизор.
        — Спасибо, я как раз боялся пропустить свой любимый мыльный сериал,  — Слон не совсем понимал, почему она так нервничает.
        — Франсуа! Перестань ныть и найди себе занятие сам, пожалуйста,  — повышенным тоном вдруг сказала Оливия.
        — Ты чего? Успокойся! Ты из-за него, что ли?
        — Если бы ты знал, как мне надоело изображать из себя суку, Франсуа.
        — Ты сама выбирала себе амплуа, милочка,  — улыбаясь, говорил Слон.
        — Да,  — тяжело вздохнула она.
        — Кстати, я никогда не спрашивал, почему этот образ?
        — Все очень просто, если бы перед ним была настоящая я, он бы ни за что не согласился участвовать в конкурсе.
        — Почему?
        — Да потому, что, увидев меня обычной в джинсах и майке с карандашом в волосах, он бы сказал: «Это даже не интересно. Она не стоит моего драгоценного времени!»
        — Ты так думаешь?
        — Я уверена.
        В это самое время Торин и Дин, выйдя из конференц-зала, зашли в ресторан и заняли стол возле окна. За окном расположился бассейн, в котором не было ни души. К ним подошел официант и предложил меню. Торин и Дин с удовольствием взяли его. Открыв, они начали тщательно его изучать, но Дин неожиданно поднял голову на официанта и, прочитав его имя на бейджике, обратился к нему:
        — Антонио, принесите нам сразу два виски со льдом, пожалуйста.
        — Виски! Ты в своем уме?  — возразил Торин.
        — А что? Неужели тебе не хочется немного расслабиться и поправить голову после вчерашнего? Вернее сегодняшнего.
        — Ну, есть немного, а вдруг мы малость не рассчитаем?  — в привычной манере шутил Торин.
        — Расслабься, мы с тобой уже на коне, наша презентация самая последняя.
        — Может, ты и прав. Несите виски,  — подтвердил заказ ожидающему официанту Торин.
        Официант отошел к бару и через пять минут вернулся с двумя стаканами виски.
        — Может, вы готовы сделать заказ?  — спросил Антонио.
        Дин и Торин выбрали несколько блюд из меню, и официант, записав все в блокнот, ушел.
        — Последние?  — через несколько минут тишины произнес Дин.
        — Прости, ты что-то сказал?
        Торин явно где-то летал, смотря в окно.
        — Я сказал, что мы последние. А это значит, что кое-кто чего-то не договаривает.
        — Ты о чем?
        — Перестань ломать комедию, ты прекрасно знаешь, о чем я.
        Дин посмотрел пристально в глаза другу с просьбой: «Колись».
        — Я не понимаю, о чем ты,  — продолжал отнекиваться Торин.
        — Все очень просто: если она «LifedreamCorporation» поставила первыми, а нас последними, значит, ты ей чем-то угодил?
        — И? Интересно чем же?  — спокойно спросил Торин, сделав глоток.
        — Блин, Тор, ты что, с ней переспал?  — немного подумав, выкрикнул Дин.
        — Ну, если и да,  — очень спокойно сознался Торин.
        — Я так и знал, я же чувствовал, что что-то не так, а ты меня успокаивал,  — Дин краснел, словно закипая.  — И я тебе поверил, ты же мой лучший друг все-таки. Теперь я понимаю, почему ты вчера был сам не свой. Да уж, мы попали!
        — Ты о чем?
        — Поживем увидим,  — подбадривая, сказал Дин,  — месть — это блюдо холодное.
        — Месть? Ты о чем?
        — Нет ничего хуже обиженной брошенной женщины, да ты и сам прекрасно это знаешь,  — продолжал подливать масло в огонь Дин.
        — Она сама меня соблазнила, а потом сбежала,  — открыл наконец все карты Торин.
        — Сбежала? От тебя сбежала девушка? Надо отметить этот день в календаре.
        — Дурак! Самое главное, что остается непонятным, так это то, что она все время, что мы жили по соседству, знала, кто я такой.
        — Конечно, знала, это же ее дом,  — совершенно спокойно сказал Дин.
        — Вот блин, я себя не узнаю. Я дурак!
        — Дурень, который зарегистрировался под настоящей фамилией.
        — Я не знал тогда, что это ее дом.
        — А потому, что я всегда тебе говорил: домашнее задание надо делать хорошо!
        — Значит, она еще в лифте знала, как меня зовут?  — вдруг осенило его.
        — Думаю что да. Она скорее всего тщательно читает все документы. По ней видно, что она отличница.
        — Отличница?  — улыбнулся Торин.
        — Да, отличница, эта такая девушка, которая знает ответ на любой вопрос и всегда в курсе всего.
        — Я и сразу понял,  — глаза Торина излучали холод.
        — Слушай, что-то мы как-то не вписываемся сюда,  — перевел тему Дин, озираясь вокруг.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Посмотри вокруг, все что-то тщательно просматривают, как перед экзаменом, а мы спокойно сидим, пьем виски и ждем свой заказ.
        — Перед смертью не надышишься. Разве не так?  — слегка истерически пошутил Торин.
        — Это точно! Знаешь, чего бы я сейчас больше всего хотел?
        — Нет! Чего же?
        — Прыгнуть в этот бассейн,  — ответил Дин, посмотрев в окно.
        — Не может быть. У меня эта же мысль вертится в голове с тех пор, как мы сели за этот столик.
        — Тогда предлагаю дождаться первую птичку и пойти искупаться.
        — Что?
        — Позавтракаем, дождемся выхода представителя «LifedreamCorporation» и пойдем купаться, так как куковать нам еще четыре с половиной часа.
        — Поддерживаю предложение!  — согласился Торин, поднимая стакан.
        Наконец прошел первый час и представитель «LifedreamCorporation» вышел из конференц-зала. Некоторые конкурирующие представители сразу подошли к нему с вопросами. Торин и Дин даже не повернулись в его сторону. Франсуа подошел к бару и заказал мартини, затем развернулся ко всем и с умилением произнес:
        — Ей понравился наш проект, но она сказала, что ей все равно придется посмотреть все презентации.
        — Индюк!  — произнес Дин и позвал к себе официанта.
        Официант подошел, и он задал ему один единственный вопрос:
        — У вас же в отеле есть магазин принадлежностей для купания?
        — Конечно, сер! Он находится при входе в отель.
        — Большое спасибо, Антонио! И можно еще просьбу: вы не могли бы через пятнадцать минут принести нам к бассейну графин фреша, два стакана и лед?
        — И музыку,  — вдруг добавил Торин.
        — Конечно, сер.
        — Вот и отлично. Идем?  — обратился он к жующему Торину.  — Сколько можно есть?
        — Я почти доел.
        — Ты имеешь в виду, ты еще не вылезал тарелку?
        Дин посмотрел на пустую тарелку, стоящую перед Торином.
        — Ладно, идем.
        Они встали из-за стола и направились в магазин. Выбрав необходимые плавки, шлепки и большие полотенца, они зашли в примерочную и вышли оттуда с голыми торсами, в шортах для купания и с накинутыми на плечи полотенцами. Подойдя к кассе, они расплатились и попросили оставить на несколько часов свои вещи. Затем сразу направились к уже знакомому им администратору, чтобы договориться с ним о том, чтобы положить сумки в сейф. Устроив свои вещи, спокойные и расслабленные, возможно от виски, они наконец направились к бассейну. Выйдя, положили полотенца на шезлонги и с разбегу прыгнули в воду. В этот самый момент Оливия стояла возле окна конференц-зала и наблюдала за этой картиной, ожидая приготовления ко второй презентации. Она непроизвольно улыбнулась. Вот Торин поднимает себя из воды на вытянутых руках и вылезает из бассейна, он запрокидывает голову и пальцами вместо расчески проводит по волосам. Оливия внимательно смотрит на его атлетическое тело, которое совсем недавно она целовала, и воспоминания зажигают ее изнутри, она продолжает любоваться и упиваться им. Она закусывает губу. И вдруг его друг
вылезает вслед за ним и начинает танцевать. Оливия не слышит музыки, но Торин с легкостью присоединяется к другу. И вот они, дурачась, поднимают руки вверх и произвольно качают бедрами.

«Он такой разный!  — подумала она про себя.  — То он дурачится как ребенок, то хладнокровный руководитель, то целеустремленный лидер, то расчетливый стратег, то милый и внимательный — он просто прекрасен!»
        Она вспомнила, как танцевала, прижавшись к нему, и ей очень захотелось бросить все и присоединиться к нему. Но ее намерения разрушил представитель компании, объявивший о том, что они готовы к презентации, и она отвернулась.
        Время шло очень медленно. Торин и Дин лежали на шезлонгах под палящим солнцем, попивая сок. Все те, кто находились по другую сторону стеклянной преграды, то есть в ресторане, смотрели на них как на безумцев. Прошло три часа, вдруг Дин сказал:
        — Я думаю, можно уже и пообедать, как ты на это смотришь?
        — Поддерживаю.
        Он просто обожал своего друга, только ему удавалось всегда его подбодрить.
        Они встали, обернулись полотенцами и последовали в магазин. Переодевшись, забрали свои сумки из сейфа и последовали в ресторан. Когда они вошли, их двоих посетил один и тот же вопрос: «А где все?», так как во всем ресторане сидели только пятые по счету выступающие. Подойдя к ним поближе, Торин спросил:
        — А где все?
        Один из незнакомцев любезно ответил.
        — Они уже уехали!
        — Уехали?  — не сдержавшись, выкрикнул Дин.
        — Да! Мисс Траст сказала, что их проекты хороши, но ей они не подходят, и они уехали.
        — Не подходят! Ты это слышал?  — повернулся к Торину Дин.
        — Слышал! Спасибо!  — сказал он незнакомцам и, взяв взволнованного Дина за локоть, поволок к столику у окна.  — Успокойся!
        — Успокойся? Только «LifedreamCorporation» разрешили остаться.
        — Перед нами еще две компании!
        Но неожиданно дверь открылась, и в ресторан зашли четвертые участники. Сидевшие за двумя столами сразу развернулись в их сторону.
        — Мы уезжаем,  — проговорили зашедшие,  — желаем всем удачи,  — и вышли из ресторана.
        — Две компании?  — уставившись на Торина, сказал Дин.
        — Ну ладно, одна,  — натянуто улыбаясь, ответил Торин.
        Дин хотел было что-то ответить, но подошел официант, и они переключились на него. После плавания им обоим ужасно хотелось есть.
        — Антонио, большой бифштекс с кровью и салат,  — сказал Торин, даже не взяв предложенное меню.
        — Мне то же самое.
        — Хорошо,  — ответил официант и направился на кухню.
        — Успокойся, я тебя очень прошу,  — обратился Торин к Дину,  — меня и так трусит два дня.
        — Я стараюсь.
        — Старайся!  — умоляюще смотрел он на друга,  — Ну и что если ей не понравится наш проект, сколько людей, столько вкусов и мнений, каждому угодить нельзя. Тем более что из поставленного задания «Создайте автономное поселение, которое бы жило в гармонии с природой» мы создали прекрасный макет.
        — Ты прав. Ну и что, если «LifedreamCorporation» все-таки будут лучше нас,  — уныло говорил Дин,  — это же не конец света.
        — Блин, ты опять пессимистичен, я же тебя просил. Мы еще даже туда не зашли. Вот когда она нам в лицо скажет, что наш проект дерьмо, вот тогда и будем грустить, хорошо?
        — Хорошо,  — сквозь зубы ответил Дин, посмотрев на друга.
        Они пообедали, но все это время постоянно смотрели на часы, со страхом ожидая намеченного времени.
        — Я так ужасно себя чувствую!
        — У тебя тоже ощущение, что мы остались на десерт?  — спросил Торин, истерически смеясь.
        — Да, все-таки лучше выступать первыми, это не так страшно.
        — Это да.
        Еще пять минут, и им надо будет заходить.
        — Меня сейчас вырвет,  — вдруг сказал Дин,  — пообещай мне, что мы больше никогда не будем участвовать в конкурсных проектах, даже если я буду очень умолять.
        — Обещаю,  — ответил Торин.
        — Все-таки когда работаешь и общаешься с клиентом напрямую, намного удобнее и результативнее.
        — Согласен! Пусть это будет опытом.
        Часы показали нужное время, они встали из-за стола и, взяв свои вещи, направились в конференц-зал. Когда они подошли, дверь зала открылась и оттуда вышли пятые участники. Конкуренты сразу прочитали мучающий вопрос на лицах Дина и Торина.
        — До свидания и удачи,  — сказал тот же любезный незнакомец.
        — До свидания,  — любезно ответили Торин и Дин, а затем зашли в конференц-зал.
        Оливия стояла спиной в дальнем углу комнаты и говорила что-то сидящей там хрупкой девушке. Услышав звук закрывающейся двери, она по инерции развернулась. Взгляды Торина и Оливия встретились, и по блеску в ее глазах он прочитал: «Наконец то».
        — Прошу, господа, готовьтесь, скажете, когда сможете начинать,  — любезно произнесла она.
        — Хорошо, мисс Траст,  — так же сухо ответил ей Торин.
        Оливия, сделав вид, что не заметила его явного недовольства в голосе и на лице, снова развернулась к девушке, затем, также не повернувшись ни разу, налила себе чашечку чая и подошла к окну. Дин и Торин в это время раскладывали аппаратуру на столе и, расставив стулья в ряд, поставили на них приготовленные эскизы.
        — Мы готовы!  — спустя десять минут сказал Торин, обратившись к Оливии.
        — Замечательно!  — ответила она и, не торопясь, повернулась.

«Ты опять такая холодная,  — думал он про себя,  — но мне так хочется к тебе прикоснуться».
        На столе появилась голографическая модель предоставленного для всех участников конкурса участка земли с постройками и зелеными насаждениями.
        — И это ваш проект!
        С явным безразличием она начала обходить по кругу стол. Никто из присутствующих даже не мог подумать, что в этот самый момент она обращалась не к Торину и Дину, а к сидящему в соседней комнате Франсуа, наблюдающему за всем происходящим на экране.
        — Разрешите представить проект нашей компании!  — начал с явным восторгом в голосе Дин.
        — Давайте без сопровождения!  — вдруг выразила желание Оливия.  — Если у меня возникнут вопросы, я их озвучу.
        Оливия пристально посмотрела на Торина, а как только их взгляды встретились, сразу же переключила взгляд на макет.
        В центре предложенного макета находился большой, прекрасно сконструированный стеклянный бизнес-центр, с садом из геометрических фигур. Металлические скульптуры в форме огромных разнообразных капель рождественскими мерцаниями подсказали Оливии, что это были солнечные электростанции. Вот постройка с виноградником, затем ферма со своими промышленными постройками — «Ничего интересного!»
        Затем спальные районы, находящиеся на границах отведенной территории.

«Он выбрал английский стиль — интересно почему?»
        Искусственные озера и парковые зоны с детскими площадками возле каждого спального района.

«Красиво! Но все портят эти супермаркеты. Еще несколько интересных построек, но почему это торговые центры? Ну и наконец район из многоэтажных небоскребов. Они хороши — но зачем?»
        — И как же вы его назвали?  — задала свой первый вопрос Оливия, который застал врасплох и Торина и Дина.
        — Назвали?  — не понимая, переспросил Торин.
        — Ну да, я думала, что любому творению дают имя, вот и у этого проекта должно быть имя,  — сказала Оливия, смотря Торину прямо в глаза.
        — Рай,  — ни секунды не думая, ответил Торин первое, что пришло ему в голову.

«Я прекрасно знаю, что ты пытаешься делать!»
        — Рай!  — повторила Оливия и остановилась.  — По-вашему, рай выглядит именно так?
        Она пристально посмотрела на зону из небоскребов, и Торин понял, о чем она. Несколько минут все стояли в умиротворяющей тишине, которая одних пугала, а Оливия ею наслаждалась. Наконец она нарушила тишину, которая просто убивала Торина — его поглощали тревожные мысли.
        — Это же редактируемая модель?
        — В каком смысле?  — переспросил Торин.
        — Есть то, что мне не нравится, я бы хотела увидеть картинку без этих объектов, это же возможно?
        — Возможно!  — решил вмешаться Дин, увидев, как покраснел Торин, услышав, что ей что-то не понравилось в его проекте. Дин подошел к подключенному ноутбуку и с полным подхалимства лицом произнес:
        — Говорите, что надо убрать.
        — Отлично!  — посмотрела она на Дина.  — Тогда, пожалуйста, уберите все здания выше трех этажей, а также торговые центры и супермаркеты.
        — Сейчас,  — ответил Дин и начал убирать объекты на виртуальной модели.
        — Рози, сходи в ресторан и закажи обед, как я просила,  — неожиданно обратилась Оливия к сидевшей в уголке девушке.
        — Да, мисс,  — ответила девушка и вышла из зала.
        Оливия за последние десять минут так и не посмотрела на Торина, но всем телом ощущала его бушующую кровь. Он специально не смотрел на нее, и она чувствовала его страх. Но ей совсем не нравилось это!
        — Все готово!  — прокричал Дин и потревожил стоящую в зале тишину.
        — Спасибо!
        Оливия начала опять изучать макет, обходя стол. Дин подошел к Торину и, положив ему на плечо руку, шепнул:
        — Успокойся.
        Торин словно вышел из транса.
        — Может быть, еще что-то убрать?  — до тошноты любезно обратился Торин к Оливии, что ее явно удивило.
        Лишь Дин знал, как эти слова были наиграны.
        — Пока ничего, спасибо!  — так же любезно ответила она.
        Торин повернулся к Дину, развернувшись к Оливии спиной. Дин сразу заметил в глазах Торина бушующую ярость, и снова положив ему руку на плечо и нагнувшись к нему, прошептал:
        — Держись.
        Торин дьявольски улыбнулся.
        — Я могу увидеть канализационную карту?
        Это пожелание застало врасплох и Торина, и Дина, что можно было прочитать по их открытым ртам, когда они повернулись к ней.
        — Неожиданное желание!  — вдруг съязвил Торин.
        — Это проблема?
        — Нет, просто мы не думали, что вы захотите в первую очередь изучить эту схему.
        Дин, подойдя к компьютеру, переключил картинку.
        — Ладно, мусороперерабатывающий объект?  — продолжила она, изучив предложенную карту.
        — Пожалуйста,  — сказал Дин, и на столе появилось увеличенное здание.
        — Хорошо!  — без всяких эмоций произнесла она.  — Я не буду больше тратить ваше время, из всего предложенного мне понравились парковые и заповедные зоны, за них я готова заплатить. Вас это устраивает?
        — Конечно!  — выпалил Дин.
        — Мистер Уорд?  — обратилась Оливия к Торину с желанием услышать это от него.
        — Конечно, мисс Траст, нас это устраивает,  — спокойно ответил Торин,  — только можно вопрос?
        — Задавайте.
        — А из шести компаний хоть кому-нибудь удалось воссоздать то, что вы хотели?  — его губы злобно улыбнулись.
        — Я знала, что вы это спросите, мистер Уорд. Да, мне очень понравился проект мистера Элефанте из «LifedreamCorporation».
        Она подняла голову и посмотрела в камеру, а затем с ликованием в голосе произнесла:
        — Он, я бы сказала, бесподобен.
        — Спасибо,  — сказал Торин,  — я думаю, мы можем идти, бумаги по паркам мы подготовим и передадим.
        — Хорошо,  — ровно сказала Оливия и вышла из конференц-зала.
        Торин и Дин быстро собрали все свои вещи и, незамедлительно вызвав такси, вышли из отеля ожидать машину. Когда машина прибыла, они молча сели в нее и уехали. Торин продиктовал водителю нужный адрес.
        — Едем домой!  — сказал Торин, прочитав вопрос на лице Дина,  — праздновать все равно нечего,  — грустно добавил он.
        В это время Оливия спокойно сидела в ресторане, как вдруг в комнату зашел Слон с бутылкой шампанского в руках.
        — Теперь можно и отпраздновать.
        — Прости, мне не хочется,  — расстроенным голосом сказала она.
        — Я не понял, у тебя есть повод отпраздновать свою победу, а ты не хочешь?
        — У меня нет чувства победы. Его проект отличен, но только я знала, что именно я хочу, и могла создать свой проект. Они все были неплохи, ты же прекрасно это видел.
        — Да,  — подтвердил Франсуа.
        — Ну и что ты хочешь, чтобы я праздновала?
        — Выходит, что нечего.
        Глава 16
        Торин и Дин сидели на террасе под звездным небом и пили виски. У каждого в голове крутилось только одно умозаключение: «Полгода насмарку!»
        — Я никогда не думал, что это так больно!
        — Больно?  — переспросил Дин.
        — Да, больно падать с пьедестала, такую боль я чувствовал лишь в юности, когда мне разбивали сердце.
        — Да! Предлагаю дать этой боли имя.
        — Имя?  — улыбнувшись, переспросил Торин.  — Какое же? Мисс Траст?
        — Почему мисс Траст?  — чуть пьяным голосом ответил Дин.  — Мистер, как его там — Элефанте.
        — Ах да, точно, мистер Элефанте.
        — Ну, хоть сейчас ему повезло.
        — Ты о чем?
        — Если он учился в англоязычной школе, его наверняка дразнили.
        — И как же?  — не поняв его сразу, спросил Торин.
        — Как? Слоном, разумеется.
        — Слоном?  — он слегка открыл рот.
        — Ну да, с английского Элефанте — это же слон.
        — Слон,  — повторил еле слышно Торин,  — я думаю, пора спать.
        — Пора,  — согласился Дин и смачно зевнул,  — завтра улетать.
        Убедившись, что Дин лег, Торин направился в спальню. Он долго ворочался, в его голове постоянно вертелось лишь одно слово — «слон». Спустя полчаса попыток заснуть, в то время как Дин уже наслаждался сновидениями в сопровождении собственного храпа, неожиданно из-за стены раздался шум из соседней квартиры.

«Она вернулась!».
        Резко поднявшись, он сел на кровати. Он тихонько встал, накинул легкий сатиновый синий халат и, направившись к входной двери, вышел из квартиры. Он шел по коридору, и его тянуло к ее квартире. Возможно, он хотел все прояснить! А возможно, ему просто хотелось крепко к ней прижаться и не отпускать. Наконец подойдя к ее двери, он остановился и замер, не решаясь постучать. Спустя несколько минут размышлений он поднял руку и постучал в ее дверь. Оливия открыла дверь. Она стояла в легкой белой пижаме и с распущенными волосами.
        — Я знала, что ты придешь!  — вдруг с нежной и радушной улыбкой, совсем не такая как днем, сказала она.
        — Я не знаю, зачем я пришел.
        — Конечно, знаешь.
        Оливия, взяв его за руку, завела его в гостиную. Свет в комнате был слегка приглушен, чем добавлял уют.
        — Будешь что-нибудь?  — вдруг спросила Оливия на правах хозяйки.
        — Что?
        Торин тщательно изучал комнату, так как теперь при свете он мог хорошо все разглядеть.

«Она очень похожа на мою!»
        — Я спросила, возможно, ты чего-то хочешь?  — повторила Оливия, а через секунду добавила:  — Мы теперь на моей территории, поэтому моя очередь за тобой ухаживать.
        — А что есть?
        — Ну, есть виски, лимонад, минеральная вода, грейпфрутовый фреш и только что заваренный зеленый чай с жасмином, а еще две бутылки ирландского пива.
        — Чай,  — ответил Торин.
        — Хорошо,  — сказала Оливия и вышла в кухню.
        Оливия вернулась с подносом через несколько минут. Торин спокойно сидел на диване, размышляя о чем-то. Такого неуверенного в себе Торина она еще не видела. Оливия поставила поднос на маленький кофейный столик, и, взяв чайник, начала разливать чай в чашки. Затем, подняв блюдце с чашечкой, протянула его Торину.
        — Спасибо.
        — Спрашивай,  — вдруг произнесла Оливия, взяв свою чашку и сев напротив.
        — Прости?
        — Ладно, тогда попробуем по-другому. Назови мне то, что не дает тебе покоя сейчас?
        — Опять игра?
        — Опять,  — она поджала губы.
        — Тогда любопытство и…  — Торин передумал продолжать.
        — И?
        — И разочарование.
        — Любопытство допустим понятно, а почему ты испытываешь разочарование?
        Она посмотрела на него карими глазами.
        — У нас что, сеанс психотерапии?  — вдруг спросил он и сделал глоток чая, немного раздраженно.
        — Нет, просто меня всегда интересовал внутренний мир человека.
        — Да, я разочарован, но не в себе, а в тебе,  — выпалил он.
        — Во мне?  — она не ожидала такой откровенности.  — Продолжай. И чем же я так тебя разочаровала?
        — Да тем, что тебе и не нужен был никакой другой проект, кроме как проект «LifedreamCorporation».
        — И почему ты так решил?
        Между ее бровями появилась морщинка в форме буквы V.
        — Ладно, допустим, он и правда хорош, но он просто не может быть идеален. Ах нет, может, ведь его делал твой друг,  — он вдруг, не ожидая даже от себя, возмущенно прокричал.
        — Прости, кто?
        — Твой друг Слон или, как его по-настоящему зовут, мистер Элефанте.
        — Ты догадался!  — Оливия улыбнулась.  — Сам или кто-то подсказал?
        — Подсказал мой друг.
        — Твой друг. Ну да, мистер Элефанте и Слон это один и тот же человек, ну и что из этого?  — очень спокойно говорила она.
        — Мне просто не понятно, зачем надо было устраивать весь этот цирк, если победителем оказался бы все равно он,  — Торин продолжал говорить на повышенных тонах,  — а мы все просто впустую потратили эти полгода.
        Допив, он поставил чашку на столик, пытаясь не смотреть на нее.
        — Зря? Почему же зря?
        — Ну как же почему зря? Мы все проиграли и упали каждый со своей ступени пьедестала.
        — Пьедестала? Тебе так важно быть на вершине?  — ее голос продолжал мягко гипнотизировать.
        — Все хотят быть на вершине.
        — Я не хочу.
        — Ложь!  — не поверив, сказал Торин.  — Все хотят.
        — Разве интересно быть как все?
        Оливия хотела взять его за руку, но поняв ее намерения, он резко убрал руку.
        — Что хорошего, допустим, в Олимпе? Да, ты могуч, потому что ты лучший в своем деле, ты богат, красив и успешен. Но проблема в том, что когда все то, что ты хотел, у тебя есть и ты достиг всего, чего хотел, то начинаешь увядать. А знаешь, что самое интересное, когда ты стоишь на вершине своего Олимпа?
        — Что?
        Он поднял на нее свой взгляд.
        — А то, что тебя начинает съедать изнутри страх.
        — Страх?  — его синие глаза расширились.
        — Да страх, что ты станешь бедным, что о тебе перестанут писать журналы, что у тебя меньше бриллиантов, чем у кого-то. Или когда у тебя есть единственный подлинник картины, которую ты боишься показать кому-то, вместо того чтобы поделиться ей со всеми,  — она на мгновение замолчала.

«Я думала, мы похожи!»
        — А самое интересное, что сидя в своем шикарном кабинете, в кожаном кресле, в здании на сто каком-то этаже, ты совсем не счастлив, потому что, допустим, ты всегда мечтал быть ветеринаром, но твои родители сказали, что юрист — это хорошая профессия, которая обеспечит тебе безбедную жизнь. И ты их послушал.
        — Это ты сейчас о себе?
        — Нет. Ты же знаешь. Я делаю по жизни то, что умею и что мне нравится. Но большая часть мирового населения вынуждена плесневеть в офисах вместо того, чтобы наслаждаться самым удивительным, что есть на этой планете.
        — И чем же?
        — Жизнью, конечно.
        Настала тишина, Торин осмысливал сказанное Оливией. В глубине души он был полностью с ней согласен, но ему нравился его образ жизни. Неожиданно Оливия поднялась со своего места и подошла к окну.

«Кто я такая, чтобы его учить!»  — промелькнуло в ее голове.
        — Если ты думаешь, что твоя и четыре других компании потерпели фиаско, то ты ошибаешься. Для меня вы все победители.
        — Вот как! Интересно, почему?
        — В каждом из проектов было то, что мне понравилось. И я с радостью приобретаю эти идеи. Я и не надеялась, что кто-то воплотит то, что мне представлялось.
        — Кроме Слона! Ему удалось,  — съязвил Торин.
        — Да, мой проект выиграл,  — импульсивно сказала Оливия, развернувшись к нему довольно резко.
        — Твой?
        В голове Торина посеялось семя подозрения.
        — Ну, под моим чутким руководством. Я думаю, я могу называть его своим,  — поправилась Оливия.
        И снова тишина.
        — Твой друг очень симпатичен,  — кокетливо сказала она.
        — Ты хочешь вызвать у меня ревность?
        Он вопросительно посмотрел на нее своими синими глазами.
        — Ревность? Возможно, но зачем, мы же не увлечены друг другом,  — опять струсила Оливия.
        — Значит все, что произошло на острове, для тебя пустой звук?  — немного обиженно произнес Торин.
        — Почему пустой? Я прекрасно провела выходные, и надеюсь, мы останемся хорошими знакомыми.
        — Знакомыми? Я думал, что заслужил звание любовника,  — почти раздраженно сказал Тор.
        — Извини, если расстроила тебя, но мы оба не хотим любить и быть любимыми. Ты страстен, как огонь, и увлекаешься без предпочтений. Я холодна и расчетлива, как ты когда-то сказал, как глыба льда. И нас это устраивает, ведь так? Пламя и огонь несовместимы. Так зачем все портить?
        — А может, мы…  — Торин хотел сказать «могли бы попробовать», но передумал.
        — Ты хотел что-то сказать?
        В душе Оливия надеялась на его признание.
        — Да нет, так, мысли вслух. Что же в нем такого, в твоем проекте?
        — Ты хочешь посмотреть на него?  — она обрадовалась его интересу.
        — Как будто ты мне позволишь.
        — Позволю.
        — Когда?  — загорелся Торин.
        — Сейчас.
        — Сейчас? Он что же, здесь?
        — Пойдем.
        Оливия направилась в соседнюю комнату, Торин встал и последовал за ней. Они зашли в темную комнату, из-за плотно зашторенных штор в комнату не попадал естественный свет. Торин, зайдя в комнату, замер в ожидании, когда Оливия включит свет.
        — Не боишься?
        — Чего?
        — Того, что если ты его увидишь, мне придется тебя убить?  — прошептала в темноте Оливия у него за спиной.
        Торин напрягся, но не сказал ни слова, лишь когда она через время расхохоталась, он глубоко вздохнул. Оливия включила свет. Света стало так много, что он полностью ослепил. Только через несколько секунд Торин разглядел огромный натуральный макет куска земли, данного для проекта, состоявший из миниатюрных деталей. Привыкнув к яркому освещению, Торин заворожено стал обходить макет по кругу, так же, как Оливия днем.
        — Знаешь, меня давно мучает вопрос,  — начал он.
        — Спрашивай.
        — Почему именно этот кусок земли, что в нем особенного — это обыкновенная пустырная территория.
        — В этом же и вся прелесть!
        — В смысле?
        — В том, что она как белый лист. В ней нет того, что может привлечь, например, нефти, золота, газа или алмазов, а значит в нашем мире она не представляет интереса. Так вот, на этом белом листе я могу создать любой мир.
        — Но здесь уже есть парки? И мало того, они превосходны.

«Похвала из твоих уст словно мед»,  — подумала Оливия.
        — Так зачем же ты утвердила мои парки? Из сочувствия?  — недовольно посмотрел он на нее.
        — Я столько раз специально вызывала твой гнев, но у меня не получалось. А оказывается, твои детища это твое слабое место.
        Оливия внимательно посмотрела на него с видом наконец разгаданной загадки.
        — Тебе не понять!  — он резко опустил глаза вниз.
        — Ну да, я же умею только платить.
        — Точно!  — он сурово взглянул на нее.
        — Это прототип,  — через несколько секунд после очередной баталии объявила Оливия.
        — Прототип?
        — Да, прототип. Это макет первого оазиса, я их так называю.
        — Их что, несколько?
        — Девять, если быть точной.
        — Девять?  — почти выкрикнул Торин.
        — Да, и можно тебя попросить так не кричать,  — мягко произнесла она,  — девять. Так вот, в одном из них будут твои парки.
        — Это что же, «LifedreamCorporation», а точнее, Слон создал для тебя девять идеальных проектов?
        — Ну не Слон, а команда «LifedreamCorporation».

«Что же в них такого особенного?»  — про себя думал он.
        — Ну и что же здесь за супер канализация и мусороперерабатывающие фабрики?  — вспомнив основные ее вопросы на презентации, решил поинтересоваться Торин.
        — Зацепила? Вижу, что зацепила,  — улыбаясь, спросила Оливия.
        — Ну, так ты мне ее покажешь или это тайна?  — он неодобрительно глядел на нее.
        — Нет никакой тайны.
        Подойдя к макету и убрав сбоку защелку, она приподняла изображающий верхнюю часть почвы слой, так что остались только постройки, от которых выходили трубы, сначала входившие в специальную подземную постройку, а потом расходились по полям.
        — Такие маленькие трубы для канализации?  — засомневавшись, подытожил Торин.
        — А больше и не надо.
        — А что это за объект?  — показал он на небольшое строение, которое наполовину находилось под землей и куда сходились все трубы от жилых домов и расходились по полям.
        — Это фильтр.
        — Фильтр? Для чего? Наверное, чтобы очищать стоки от химии.
        — Не угадал! На этой земле нет химии, так что этот фильтр всего лишь отделяет воду от отходов. Вода по маленьким надземным трубам распространяется по полям, а другие отходы выкачиваются с помощью специальных насосов в специальные баки. В этих баках они находятся, пока полностью не перебродят,  — она показала на маленькие макеты баллонов, находящиеся недалеко возле каждого жилого района,  — через маленькие трубочки из баков в баллоны поступает натуральный газ, который затем поступает в дома, а перебродившие натуральные отходы используются уже как удобрение.
        — Это все очень хорошо, но ты правда считаешь, что люди, родившиеся и живущие в цивилизации, а значит привыкшие ко всему с добавлением химии, потому что оно быстро действует, откажутся и будут жить по чьим-то правилам?
        — Ты же две недели прожил и ничего!
        — Я?
        — Ты! Когда ты захотел жить в своей квартире и тебе вручили целую инструкцию по эксплуатации квартиры и здания, тебя наверняка мучил вопрос, зачем все это, это ведь так сложно, жить по инструкциям, но ты вскоре привык. Ведь так?
        — Привык,  — согласился Торин,  — этот дом что, тоже эксперимент?
        — Конечно! Неужели тебя даже не насторожило, почему в анкете квартиросъемщика одним из первых пунктов стоит: «В доме нет подземной автопарковки, так что если у вас есть машина, вам не подходит этот дом»?
        — У меня ведь нет машины в этом городе, поэтому я не стал заострять внимание на этом пункте. А почему ее нет?
        — Потому что на нулевом этаже расположена скважина, из которой поступает вода в дом, а также там находится пробуренная яма, в которую также через канализационный фильтр вода возвращается обратно, а фильтр каждую неделю выкачивается, и экологически чистые нечистоты просто вывозятся.
        — Ты хочешь сказать, что во всем доме никто не пользуется средствами гигиены? Ведь почти в каждом моющем средстве есть химические добавки.
        — Почему же пользуются? Ты же пользовался согласно арендного контракта?
        — Пользовался.
        Торин, вспомнил пункт из инструкции, висящей в ванной комнате: «В доме можно пользоваться только теми средствами гигиены, которые при любой необходимости выдаются портье», и которыми он, правда, две недели пользовался.
        — Вот видишь, это не так уж и сложно.
        — И что еще в этом доме такого, что может свести с ума квартиросъемщика?
        — Квартиросъемщик в этом доме только один — ты!
        — Я? Я что, единственный квартиросъемщик? Все остальные купили здесь квартиры? Интересно, сколько же они стоят?
        — Они не продаются, я их дарю!  — мило улыбаясь, ответила Оливия.
        — Даришь!  — на его лице легко читалось непонимание.  — Интересно, чем же они заслужили?
        — Наверное, в первую очередь тем, что не побоялись рискнуть. Во-вторых, они все многодетные семьи, живущие по принципу своих желаний и возможностей, а не лени и лжи.
        — Ты сказала, не побоялись рискнуть, что ты имела в виду?
        Ему как маленькому мальчику хотелось знать еще и еще.
        — Ну, скажем, не каждый решится поселиться в доме с правилами, как ты сам сказал. А правил, как ты заметил, много. Начнем с холодильника — нельзя покупать продукты в тетрапаках и пластиковых бутылках. Нельзя пользоваться полиэтиленовыми пакетами. Надо экономить электроэнергию, так как дом питается за счет солнечных батарей, которыми покрыт весь дом и крыша. Про воду мы уже говорили. Прачечная по графику. И много еще всяких мелочей.
        — Дом что, и правда, покрыт солнечными батареями?
        — Да!
        — Ничего себе, я даже не заметил.
        — Я этого и добивалась.
        — Вернемся к макету, мне стало еще интереснее,  — его глаза страстно горели, и ее это радовало.
        — Спрашивай.
        — Расскажи обо всем. Мусороперерабатывающие заводы, станции солнечных батарей и почему нет супермаркетов?
        — Обо всем! Тогда слушай,  — Оливия стала во главе макета,  — как ты уже мог догадаться, на территории существуют водяные скважины,  — она показала двадцать объектов в виде насосов,  — пять искусственно созданных водоемов, где разводится рыба; насажены леса и виноградники; три поликлиники, оснащенные всем необходимым и со специальными лабораториями, где создаются медикаменты; также есть школы для мальчиков и для девочек, в которых дети учатся посреди недели вместе с детьми-сиротами; детские сады; дома для пожилых людей; фермы, при которых мини-молокоперерабатывающие и мясоперерабатывающие заводы; рынки, которые работают по определенным дням; спортивные залы; стадион; театр; кинотеатр; овчарня с корпусами для переработки шерсти; крематорий и много еще всего.
        — Я правильно тебя понял, ты хочешь вернуться к живым рынкам? Я все равно не верю, что рынок может удовлетворить все потребности покупателя, как это делает торговый центр.
        — Мы живем в эру Интернета! Каждый житель оазиса может сделать заказ, продукты это будут или техника, сделав заказ через Интернет, ему все привезут домой. А рынки или, правильнее сказать, ярмарки нужны больше для отдыха и общения.
        — Ну, а как же самое элементарное, такое как парикмахерские и кафе, их что, тоже не будет?  — задал новый вопрос Торин.
        — Ты попросил описать тебе макет, я тебе назвала основные его составляющие.
        — Я так понял, ты хочешь, чтобы я отстал?
        Он решил, что она не хочет приоткрывать полностью занавес.
        — Иначе как по-другому можно понять твою ужасную презентацию?  — подытожил Торин.
        — Кто бы говорил? В вашей команде ты ведь мозг, а маркетолог, наверное, Дин. Я угадала?  — возмутилась Оливия.
        — Да.
        — Так какие претензии ко мне, если ты провел презентацию ничуть не лучше? Давай я лучше опишу тебе то, что я хотела воссоздать.
        — Давай,  — согласился Торин, и ему на самом деле было интересно.
        — Тогда слушай. Есть участок земли, который огорожен специальными заборами от автострад, на которых находятся панели солнечных батарей и атмосферные фильтры воздуха. На территории нет асфальтированных дорог, все дороги выложены мелкой галькой, чтобы любые осадки легко поступали в почву. Созданы искусственные водоемы, где разводится рыба, а также плавают утки и гуси с ферм. Крытый загон для скота, как ты уже заметил, находится в центре имитируемого плюса, эти четыре участка земли вокруг загона нужны для того, чтобы пасти скот по кругу, а трава успевала обновляться. Теплицы также покрыты солнечными панелями. Школы раздельные для мальчиков и для девочек, но это вовсе не значит, что запрещено общение, так как постоянно проводятся спортивные соревнования, театральные постановки, балы и прочее. Просто это для того, чтобы у девочек и мальчиков развивались собственные способности, а также дисциплина и характер. Дети, учащиеся в школах, живут посреди недели в корпусах при школе, а на выходные могут ездить домой, а дети-сироты могут жить в семьях по приглашению. Я считаю, что каждый человек индивидуален и
силен в определенных сферах. А так как любое формирование личности начинается с детства, то думаю, правильнее, когда каждый молодой человек или девушка стремится к совершенству, а не ненавидит себя с самого детства, так как не такой, как кто-то, дети очень жестоки. Но когда все равны и все как одна большая семья, в которой нет места стереотипам, взрослеть проще. Терпеть не могу, когда о способностях ребенка судят по кошельку его родителей, а не по его задаткам. Ладно, вернемся к оазису в целом. В каждом из спальных районов, как ты видишь на макете их десять, есть маленькие домики для семей с детьми и трехэтажные квартирные дома для молодых семей и одиноких. Все дома также оснащены солнечными панелями на стенах и на крышах, но эти панели отличаются тем, что, заряжаясь солнечной энергией, они подают тепло или прохладу дому. Так что с помощью специального регулятора дом можно отопить или остудить. Также в каждом спальном районе есть маленькие детские сады, но они не для того, чтобы родители сдавали детей как вещь на сохранение, а для того, чтобы дети играли коллективно в развивающие игры. Садики работают
только пять часов днем, когда родители находятся на своей основной работе. Дошкольного возраста дети должны больше времени находиться с родителями, так как детство — самое быстротекущее время. Если честно, меня всегда удивляло, как люди, сидя на рабочих местах в офисах, ставят на компьютерную заставку фотографию своего ребенка, и получается, за все детство у ребенка почти нет общения с родителями. Также есть поля, на которых выращиваются нужные культуры.
        — Ну а люди? Вернее меня даже больше волнует, за что они будут жить?
        — В том-то и прелесть, чем заняты мысли среднестатистического человека?
        — Чем?
        — Жилье и пропитание — всегда стоят на первом месте. Так вот, у тебя есть жилье, за коммунальные услуги которого платить не надо, только придерживайся правил по его эксплуатации, ведь это так просто. Во-вторых, все люди оазиса — это поселение, где есть старейшины, то есть специалисты в своей сфере, которые просчитывают посевные, постройки, пропитание и так далее. Старейшин выбирает поселение путем голосования, голосованием также принимают остальные решения, вплоть до того, выгнать кого-то из поселения или принять. Старейшина определенной сферы не должен быть профессором и знать все по книжкам, а должен знать весь процесс от начала и до конца, уметь показать и, что немаловажно, научить всем нюансам. Поэтому в поселении нет полиции, так как если кто-то совершит любое правонарушение, изгоняется он и вся его семья. В каждом из спальных районов есть кадровые службы, которые собирают и обрабатывают данные с навыками и предпочтениями жителей оазиса, а также заботятся об их отдыхе, здоровом образе жизни и досуге. Для этого они подбирают каждому приемлемый график работы, допустим, кто-то профессиональный
сварщик, автомеханик и любит растения, а еще он боксер и хочет научиться живописи. Так вот, ему разрабатывают график с утренними тренировками в спортзале три раза в неделю, так как он жаворонок, два раза в неделю по пять часов он работает в автомастерской, в теплице или полях, а также в кузнице. А три раза в неделю по вечерам он ходит на занятия живописью. Если ему захочется изменить график или поменять определенное ремесло, без всяких проблем обучившись ему, он может выбрать другую профессию. Еще обязательно есть доски объявлений в каждом спальном районе, на которых вывешены развлекательные программы с выездами, например, театр или футбол, или репертуары местных кинотеатров, или малой сцены, а также есть специальная корзина с пожеланиями. Транспорт в оазисе находится в определенном количестве возле выездов на автотрассу, он работает на газу или электричестве. Каждое транспортное средство можно забронировать и выехать по доверенности в крупные города. Сельскохозяйственные, садовые или развозящие продукты машины работают в оазисе на электричестве, так что по всему оазису есть столбики со специальными
розетками, которые питаются от солнечных панелей или ветряков. Все население в основном передвигается на велосипедах. Все спальные районы или дороги освещаются специальными фонарями, которые заряжаются днем и светят всю ночь. Как я уже тебе говорила, планируется девять оазисов, которые будут взаимодействовать друг с другом. Это значит, все старейшины будут ездить на специальные сборы или общаться по скайпу. Например, съезжаются в одном оазисе старейшины по строительству и решают, где и что надо построить, в какое время года, сколько понадобится материала и так далее. Или, например, старейшины по сельскому хозяйству просчитывают посевы на каждой земле, их обмен, остатки для новых посевов. Прелесть оазисов в том, что все постоянно могут пробовать или учиться новому, вплоть до обмена оазисом.
        — Ты сказала, что оазисов девять. Можно узнать где?
        — Конечно, я не считаю это секретом. Один в центре Европы, один в Азии, один в России, а также в Австралии, на Аляске, в Скандинавии, Африке, Бразилии и на острове Индонезии.
        — Острове?
        — Ну, надо же где-то отдыхать!  — поняв его недоумение, пояснила она.
        — Прости, я тебя перебил, продолжай!
        — На чем я остановилась?  — улыбнулась Оливия, видя, с каким нетерпением он ждет продолжения.  — Так вот, жилье и пропитание. Жилье, работа, досуг есть, а как же пропитание, заметишь ты. Так вот, прелесть оазиса состоит в том, что в уборочных работах, будь то яблоки, виноград или хлопок, участвуют все жители оазиса, и для всех это праздники, как и посадка деревьев, винограда, овощей. Урожаи анализируются и взвешиваются, а затем помещаются для хранения в специальные оснащенные ангары и подвалы. Ты знал, что для сбережения фруктов или овощей не нужны никакие опрыскиватели, можно просто перестелить их листьями папоротника и поместить в прохладное место. Папоротник природный — консервант, но в нашем мире, если за него нельзя получить деньги, он не нужен. Как, допустим, химикаты от насекомых: всегда есть растение, которое определенный вредитель не любит или наоборот любит, и вместо того чтобы прыскать растения химикатами, можно просто посадить недалеко эти виды растений. Как я уже говорила, все продукты можно заказать и два раза в неделю тебе их привозят. Все продукты просчитываются на каждого человека
помесячно на год. В спальных районах существуют пекарни, шоколадницы и многое другое, что могут построить сами люди путем голосования, ведь строить что-то в оазисе можно лишь после голосования, в котором участвуют все жители старше восемнадцати. Так вот, на этих голосованиях или сборах утверждают корзину продовольствия, количество каких продуктов в какое время года увеличивать или уменьшать в потреблении. Я имею в виду основные продукты, такие как мука, масло, сыр, яйца, молоко и другие основные продукты, все те, которые производятся без всяких вложений и которые рассчитаны на каждого человека. Всегда существует период нереста, когда нужно отказаться от рыбы для увеличения ее количества. Но еще есть продукты, которые выращиваются на землях определенных оазисов, и поэтому импортируются, жители оазиса заказывают, оплачивают, а только затем им приходит посылка. Как ты мог догадаться, в оазисах также придерживаются схемы натурального, экологически чистого мусора. Для этого есть мини-заводики по утилизации бумаги, стекла, а также пищевых продуктов, из которых также делается газ, подающийся в специальные
баки, а затем в дома,  — Оливия замолчала,  — ну, вроде все.
        — Не все!
        Ее презентация прекрасна, но самое главное она снова специально пропустила.
        — Нет?
        — А как же деньги?
        — Ах, деньги, я почему-то знала, что ты обязательно об этом спросишь. Это так предсказуемо.
        — Ты же расскажешь?
        — Расскажу! Только поклянись, что никому не расскажешь,  — сказала Оливия.
        — Клянусь!  — ответил Торин и поднял руку ладонью к ней.
        — Денежная система очень проста. Есть банк, в котором есть счет, на котором находятся положенные мной деньги под годовой процент, с этого счета каждый месяц всем жителям оазисов начисляется зарплата, заметь, всем одинаковая. Есть также условие: все, кто вступают в оазис, должны оставить только определенное количество денег, чтобы хватило на обустройство жилья. А остальные деньги они также передают на общий счет, назовем его бюджетом. Так вот, у каждого жителя оазиса есть также счета в этом самом банке, на которые каждый месяц начисляется заработная плата. Эти счета также открыты под ежемесячную ставку, так вот, процент этой ставки тоже переводится в бюджет. Все покупки или оплаты услуг в оазисах проводятся зарплатными карточками, и средства автоматически поступают на основной счет. Так бюджет за счет процедур банка растет.
        — Получается банковский счет — бюджет, это как городской бюджет, из которого берутся все деньги на нужды оазиса?  — переспросил Торин.
        — Нет! С этого счета только начисляется зарплата, а, допустим, на постройку пивоварни или шоколадницы жители оазиса, как и на любое другую необходимость, по результатам голосования, выделяют со своих личных счетов. Например, кто-то из жителей предложил построить ту же пивоварню, он должен выбрать место, разработать проект, составить точную смету и отразить сумму, которую должен внести каждый совершеннолетний житель. Затем, представив свою идею на голосование и получив большее количество голосов, он имеет право воплотить свой проект.
        — Ну а как пожилые жители оазиса?
        — Они также получают ежемесячную пенсию в размере заработной платы. Даже учащиеся могут на каникулах после двенадцати лет при желании помогать на фермах или заводиках, и им также начисляется почасовая плата на их счета. Ты можешь спросить, а как же, если житель выедет в крупный город или на отдых? Он спокойно может снимать деньги со счета или расплачиваться карточкой, от этого бюджет не пострадает.
        — Ты имеешь в виду, что бюджет тоже как-то прокручивается?
        — Хоть один секрет у меня может остаться?  — улыбаясь, ответила Оливия.
        — Может.
        — Ты что-нибудь еще будешь?  — вдруг спросила она.
        — Еще чаю, если можно.
        Оливия, не торопясь, вышла из комнаты. Торин продолжал ходить кругами, изучая каждую деталь на макете и вспоминая все, что недавно говорила Оливия. Он понял, что для нее все это очень важно, а по ее открытости можно было догадаться, что она изо всех сил хочет, чтобы и ему это было интересно. Вся эта идея очень дорогостоящая, но больше всего он хотел употребить слово — нелепа. Но из-за того, как она верит во все это, ему не хотелось рушить своими реалистичными фразами построенный ею мираж. Через десять минут Оливия вернулась, держа в руке поднос с двумя чашечками чая. Она поставила поднос на комод в углу комнаты, и взяв блюдце с чашкой, протянула его Торину. Он взял чашку и сделал глоток, любуясь ей, ее хрупкая фигурка проглядывалась сквозь легкую пижаму, и ему ужасно хотелось дотронуться до нее. Поставив обратно чашку на блюдце, он вдруг застал Оливию врасплох, произнеся свои умозаключения вслух:
        — Я так и не понял, а что же в этом проекте сделал Слон?
        — Что?  — подняв на него глаза, переспросила Оливия.
        — Ты ведь сама продумала здесь каждую мелочь, вот мне и интересна роль в этом всем Слона.
        — Его роль?  — улыбнулась Оливия,  — Его роль очень проста: он подбадривал и поддерживал меня.
        Несколько минут Торин молчал. Он снова сделал глоток чая, затем развернулся лицом к закрытому окну. Оливия стояла, направляя взгляд прямо ему в спину, пытаясь понять, о чем он сейчас думает, больше всего она не хотела видеть сейчас разъяренного Торина, все же было так хорошо.
        — Ты владелица «LifedreamCorporation», я прав?  — внезапно повернувшись, спросил он.
        — Я,  — спокойно ответила Оливия.
        — Но зачем? Зачем надо было затевать весь этот конкурс? Это что, какая-то очередная твоя игра?
        — Возможно, сначала ты и был фигуркой в моей игре, но познакомившись поближе, ты стал не просто интересен мне, а даже симпатичен.
        Игриво она посмотрела прямо ему в глаза и потянулась к нему рукой, чтобы дотронуться до его лица, но он опять отпрянул.
        — В начале? Это когда же?  — возмущенно спросил Торин.
        Оливия подошла к тому же комоду, и открыв верхний ящик, вытащила тот самый журнал, который год назад показал ей Слон. Положив его на макет, Оливия произнесла.
        — Тогда!
        Торин взял журнал со своим изображением на обложке и начал его листать, в надежде найти статью о себе.
        — И что?
        Не поняв, Торин пристально посмотрев на нее.
        — Ничего, просто это была игра с самого начала. Мы со Слоном так развлекаемся, устраиваем сами себе игры.
        — И в вашей игре я был просто мишенью?  — его возмущение ужасом отразилось на лице.
        — Нет, ты был изучаемым экземпляром, назовем это лучше так,  — опять приторно мило произнесла она.
        — Что же во мне такого, чтобы захотелось изучить?
        — Поведение.
        — Поведение?  — теперь с ужасом переспросил Торин.
        — Да, поведение. Когда мы прочитали эту статью.
        — Меня даже рядом не было, когда ее писали,  — вдруг перебил Торин.
        — Допустим! Я продолжу?
        — Продолжай.
        Торин подошел к комоду и поставил свою чашку на поднос.
        — Понимаешь, Слон, прочитав мне эту статью, вдруг сказал: «Вы так похожи, он словно ты в начале своего пути, такой же непобедимый и окрыленный, только боюсь, в кое-чем он еще до тебя не дорос»…
        — И в чем же я до тебя не дорос?
        — Об этом позже, если не возражаешь,  — она вопросительно на него посмотрела, он одобрительно кивнул.  — Так вот, я собрала о тебе досье, и оказалось, что твое слабое место это антиквариат. И так как первоначально мною двигало любопытство, я хотела узнать, насколько ты профессионально хорош, поскольку раньше мы с тобой ни разу не сталкивались по работе, мне надо было разогреть тебя. Я начала скупать все лоты, которые ты так хотел. Я даже специально устроила встречу с Альбертом Гансом, владельцем поместья, если помнишь, в твоем ресторане. Ты же тогда должен был понять, что я тот таинственный покупатель. Затем пришло время объявления конкурса. Объектом я выбрала один из первых своих оазисов, и чтобы не было слишком подозрительно, приглашение об участии в конкурсе получили еще некоторые крупные проектные компании. Когда вы с Дином узнали, что заказчица женщина, то сразу начали наводить справки. Я сама приготовила досье о себе для вас. Когда ты увидел в досье мою фотографию, то в тебе, конечно же, проснулось чувство поражения, которое хотелось восполнить. По моим расчетам, было три варианта вашей
стратегии. Я не думала, что вы с Дином выберете третий.
        — Третий?
        — Когда-то ты предположил, что у меня любимая игра шахматы, а я ответила, что нет. Ты тогда подумал, что я вру, ведь в моем досье было написано, что я люблю шахматы. Так вот, я умею играть в шахматы, только мне скучно играть в них, так как я просчитываю все на первых ходах. И вот, по моим расчетам, было три стратегии: на завоевание моего расположения направится Дин, так как я уже говорила, он симпатичнее; вы оба, уверенные в своем проекте, приедете только в день презентации; или третий — на мое завоевание направишься ты. Эмоции всегда мешают, разве ты не знал? Но в день твоего прибытия, когда мы застряли в лифте, мы оба были пойманы врасплох. Мы оба прекрасно знали, кто я и ты. Меня очень забавляло то, как ты пытаешься найти ко мне ключик, но у тебя ничего не получается, я представляю, как тебя это бесило. Затем, когда ты струсил при плане снова застрять в лифте, мне пришлось все делать самой.
        — Так это ты нас заперла в лифте в ураган? Но как же, ведь по всей улице не было электричества!
        — Глупенький,  — очень мило сказала Оливия,  — зачем мне городское электричество, если мой дом автономен?
        — Так ты попросила консьержа остановить лифт, и он согласился?
        — Повторюсь, это мой дом, я всегда знаю обо всем, что в нем происходит. Когда ты, например, попросил консьержа и струсил, я стояла в лифте и специально провоцировала тебя, гадая, сможешь ты сделать, что задумал, или после моих слов передумаешь. Понимаешь, вначале это был просто эгоизм, меня очень зацепило, что есть кто-то лучше меня. Но две последние недели все поменяли, я из кожи вон лезла, чтобы ты психанул и бросил все, но нет — ты постоянно держался на высоте. Мне стало еще интереснее, а вдруг это не просто самолюбие. Когда ты исчез на несколько дней, мне честно стало чего-то не хватать, поэтому я и поменяла правила и придумала сцену в лифте. Затем был твой ход с островом, который, честно, меня очень удивил, так как в досье, которое мне собрали на тебя, было…
        — У тебя есть досье на меня?  — удивленно спросил Торин.
        — Как ты давно уже должен был понять, я тщательно готовлюсь, так вот, если ты не возражаешь, я продолжу.
        — Конечно, извини, продолжай,  — он немного остыл.
        — Так вот, в досье четко было написано, что ты «волк, который ни одну девушку не пустил на свою территорию», у меня разыгрался еще больший интерес. Но на острове я поняла, что начинаю привязываться к тебе, вот и сбежала. Мне надо было время прийти в себя для финала.
        — Ты испугалась?
        — Да.
        — И чего же?
        — Разбитого сердца! Назовем это так.
        — А ты не думала, что, возможно, спрятав свои предпочтения и идеалы, мы можем и правда попробовать отношения.
        Тяжело выдохнув, Торин решил признаться.
        — Если честно, я постоянно о тебе думаю, и в любой девушке на улице или на телеэкране вижу тебя. Это словно помешательство. Со мной такое впервые!
        — Это временно! Ты вернешься в свою обыденную среду, и все пройдет.
        — Ты даже не хочешь попробовать. Рискнув затеять все это,  — он показал на макет,  — ты не хочешь рискнуть со мной.
        — Ты ведь во всем этом видишь навязчивую идею, ведь так?  — спокойно спросила Оливия.
        — Конечно, это бред,  — высказался он,  — даже если ты и построишь свой оазис и найдешь желающих жить там, со временем все развалится, ты сама говорила: человек существо неблагодарное.
        — Да, возможно ты прав. Но я хочу дать шанс, если у меня есть такая возможность.
        Ее пелена надежды упала, и она поняла, что он никогда не примет ее чудачества.
        — Это глупо! Ты прекрасно это понимаешь. Господи, ты прекрасный стратег, но не можешь просчитать заранее, что все это бред!
        — Я, по-моему, не уговариваю тебя вступить в свой кружок психов,  — вдруг очень резко сказала Оливия,  — ты всегда упрекал меня, что я притворяюсь кем-то другим, так вот я настоящая.
        Она развела руки в стороны, демонстрируя себя.
        — Вот такая я безумная. Отдам последнее, если знаю, что этим просто помогу. Я всегда делаю и говорю, что хочу, не думая о мнении окружающих. А самое главное — правда не умею уступать, но самой себе. Я не успокоюсь, пока не получу или не осуществлю желаемое. Знаю, ты думаешь, что я чокнутая, но я такая, какая есть, и думаю, ты сам знаешь, что не выдержишь рядом со мной,  — ее глаза излучали надежду, но, глубоко вздохнув, она произнесла:  — Так что думаю, тебе пора.
        — Ты меня гонишь?
        Он посмотрел на нее своими синими глазами, сделал шаг, чтобы обнять, но она предусмотрительно отступила назад. Больше всего на свете ей хотелось прильнуть к нему и не отрываться.

«Он даже не разозлился за всю мою авантюру! Но какой смысл начинать то, что ни к чему не приведет!»  — думала она.
        — Нет, просто я устала, а разговор ни к чему не ведет. У меня весь день было тяжело на душе, я очень хотела тебе все рассказать. Теперь, когда ты все знаешь, мне намного легче. Поверь, нам двоим будет лучше, если мы закончим наши отношения не начав.

«Возможно, мы и правда слишком разные!»  — тяжело вздохнул он.
        Торин медленно направился к выходу. Открыв дверь, он вышел, но, развернувшись, спросил:
        — Мы больше никогда не увидимся?
        — Жизнь непредсказуема. Возможно, когда-нибудь я захочу жить как ты или наоборот, ты присоединишься ко мне. Пока я говорю до свидания.
        Она медленно закрыла дверь, до последнего любуясь им. Торин очень тихо направился в свою квартиру, только лампочки реагировали на его движения и освещали его путь в темном коридоре.
        Глава 17
        Пять месяцев спустя.
        Дин никогда не вставал раньше девяти, но тут его разбудил оглушающий стук в дверь. Он раздраженно встал с кровати и еле шел к двери в серых пижамных штанах. Стук продолжался.
        — Сейчас!  — раздраженно выкрикнул он, а наконец добравшись до двери, резко ее открыл.
        — Торин!
        Он смотрел на друга, стоящего в джинсах, клетчатой рубашке и мокасинах.
        — Что-то случилось?
        — Нет. Просто одолжи мне одну из своих спортивных машин.
        — Что с тобой? Когда ты в последний раз брился?
        Дин явно намекал на двухнедельную щетину на лице друга.
        — А зачем?  — улыбнулся Торин.
        — Зачем тебе машина?  — испугавшись азартного взгляда друга, спросил у него Дин.
        — Я еду на деловую встречу в Марсель, решил прокатиться по автобану.
        — Может, пусть лучше Ричард тебя отвезет?
        — Скажи мне честно, ты боишься давать мне одну из своих красавиц?  — немного обиженно спросил Торин у Дина.
        — Нет, но за последние месяцы твоя потребность в адреналине меня просто пугает. Ты же себя так измучаешь!
        — О чем ты? Я прекрасно себя чувствую!  — пытался изобразить хорошее настроение Торин.  — Да, я пробую экстремальные виды спорта, но компания ведь от этого только в плюсе, мы никогда за пять месяцев не делали проектов как за два года.
        — Я об этом и говорю!  — с чувством сострадания произнес Дин.  — Ты словно прячешься в полетах, езде на большой скорости и работе. Это ненормально!
        — Это все!  — презрительно посмотрел он на друга.
        — Ты словно два разных человека, в одно мгновение ты тот самый Торин, которого я знаю много лет, но буквально мгновение — и ты замкнутый подросток, ищущий приключений. Ты напоминаешь шизика, Тор!
        — Ты не понимаешь!  — очень тихо произнес Торин.
        — Чего я не понимаю?  — кричал Дин.  — Да, тебя отвергла девушка, ну и что? Где тот, который всегда меня вытаскивал из озера уныния,  — он начал смягчать интонацию,  — тебе не кажется, что все слишком затянулось? Пойди и переспи с какой-нибудь девушкой, не мне тебя учить.
        — Ты не понимаешь!  — повторился Торин.  — Она словно единственный цветок на земле, и только его аромат я хочу вдыхать, и только его прикосновения я хочу ощущать на своей коже.
        Дин замер, открыв рот, и смотрел на несчастного друга. Столько раз он был на его месте, но когда услышал слова Торина, то понял, что он бы все отдал, чтобы испытать подобное.

«Все, что остается, это просто ждать!»  — подытожил Дин.
        Он снял ключ с надписью «Maserati» с крючка и протянул его другу. Торин вопросительно поднял глаза на друга, так как прекрасно знал, что это его любимая машина. Дин одобрительно кивнул и он ушел.
        Торин направлялся в Марсель, скорость и кричащая музыка заряжали его изнутри, но так как накануне ему приснился сон об авиакатастрофе, он решил немного сбавить скорость. И вот он едет по автобану из Германии во Францию, наслаждаясь природой, машина плавно идет по гладкому асфальтному катку. Он продолжает путь по одному из шоссе, но вдруг его посещает мысль, что как раз по дороге будет поворот к поместью, которое он так хотел приобрести год назад, и которое, как он уже знал, купила Оливия. И как только он об этом подумал, на трассе появился указатель, он сам не заметил, как через два километра свернул, а осознал сделанное уже подъезжая к въезду в поместье. Торин даже не понял, какое желание его вело: увидеть, для чего Оливия приобрела его, или же, что совсем нереально, встретить ее. Подъехав, он остановил машину возле большой вывески, где было написано первоначальное название поместья, а снизу добавлена еще одна надпись: «Школа для детей с ограниченными возможностями».

«И тут ты меня сделала!»  — подумал про себя он, дочитав.
        Закрыв дверь машины, он последовал к открытым воротам, где его встретил только садовник, красящий ворота.
        — Извините меня, пожалуйста,  — обратился Торин.
        — Я вас слушаю!  — ответил садовник.
        — А мне можно зайти посмотреть поместье изнутри?
        — Конечно, сер, у нас вход открыт с девяти утра до шести вечера.
        — Спасибо! И вы даже не спросите, кто я и зачем приехал?  — переспросил Торин.
        — Ну, учитывая, что поместье не продается, в спонсорах не нуждается и, надеюсь, вы умеете читать,  — показал садовник на вывеску,  — то нет ничего дурного, если вы погуляете по прекрасному саду.
        — Еще раз спасибо.
        Улыбнувшись, Торин зашел на территорию поместья. Он спокойно шел по дороге, накрытой тенью из-за огромных зеленых деревьев. С двух сторон дорога, ведущая к огромному трехэтажному дому, была огорожена невысокими коваными заборами. Он заметил, что справа на огромном зеленом поле паслись овцы и коровы, а дальше виднелся огромный виноградник, поднимающийся в гору. Он остановился полюбоваться прелестью спокойствия и насыщенностью цвета и ароматов. Вдруг за спиной кто-то крикнул:
        — Бэмби, не так быстро.
        Торин развернулся на голос. И тут он увидел, как дети-подростки катаются на лошадях по пастбищу с другой стороны дороги. Это мальчик на подъезжающей к забору лошади крикнул. Достигнув забора, мальчик натянул поводья на себя и заставил лошадь повернуть налево, из-за этого его правая нога сразу же открылась взору Торина, а точнее, ее отсутствие и наличие на месте ноги металлического протеза. Он так и застыл завороженный тем, как этот маленький мальчик так легко справляется с лошадью.
        — Здравствуйте!  — вдруг окликнул его кто-то.
        Торин сразу же начал вертеться по сторонам. И заметив пожилого мужчину, направляющегося к нему от дома, остановился.
        — Здравствуйте,  — спокойно ответил Торин.
        — Я мистер Адамс, директор этой школы,  — подойдя поближе, добавил мужчина,  — я могу вам чем-то помочь?
        — Нет, спасибо,  — ответил Торин,  — я просто знаю хозяйку этого поместья, а так как был неподалеку, решил заехать, вдруг она здесь.
        — Хозяйку?  — переспросил пожилой мужчина.
        — Да, мисс Оливию Траст.
        — Увы, но я не знаю никакой мисс Траст, эта школа является филиалом мирового благотворительного фонда «Оазис».
        — Тогда, я наверное, приехал зря,  — грустно ответил Торин, осознав, что все-таки Оливия была причиной приезда сюда.
        — Почему зря, вы можете погулять по территории школы, через пять минут начнутся занятия, так что дети вас не побеспокоят.
        — Они меня не беспокоят,  — улыбнулся Торин.
        — Простите меня, я всегда готов к разным посетителям.
        — Что вы имеете в виду?
        — Люди бывают разные. А когда видишь столько маленьких и взрослых детей с ограничениями, некоторые не выдерживают, начинают плакать или, и того хуже, ограждаться от них.
        — Вы не боитесь?  — развернувшись обратно к мальчишкам, спросил Торин.
        — Чего?
        — За детей.
        — Нет. Это их собственные лошади, прежде чем сесть на них, дети ухаживают за ними и дружатся. Все дети здесь учатся жить в гармонии с природой, даже если они немного беспомощны.
        — Я просто погуляю немного и постараюсь никого не беспокоить, хорошо?  — решил принять приглашение Торин.
        — Хорошо,  — согласился мистер Адамс и направился в конюшню.
        Спокойно идя по тропинке, Торин подошел к озеру. Увидев на берегу лавку, на которой сидел мальчик лет семи, он подошел и сел рядом. Вдруг мальчик спросил:
        — Хотите покормить уток?  — и протянул пакет с сухарями.
        — Конечно,  — ответил Торин и взял из кулька пригоршню сухарей.
        Затем, заметив множество уток, он стал их кормить. Сделав пару бросков, Торин развернулся и начал осматривать мальчика.
        — Думаете, что со мной не так?  — не повернувшись в сторону Торина, спросил мальчик.
        — Прости,  — извинился Торин.
        — Я помогу вам. Я слепой.
        — Но у тебя нет трости,  — осмотревшись, сказал Торин.
        — Она мне не нужна, я не совсем слепой, и в школе я делаю специальные упражнения для глазных мышц, чтобы восстановить зрение.
        — Ты, наверное, очень хочешь быть как все?  — спросил Торин.
        — Я и так как все!  — повернулся к Торину мальчик.
        — Извини меня, я не хотел тебя обидеть. Я так понял, в этой школе вас учат быть самостоятельными.
        — Вы меня не обидели, в этой школе нас учат быть лучше, чем обычные дети. Как говорит наш директор, здесь нам дали шанс стать лучше, чем просто человек.
        Торин спокойно обошел всю территорию школы. Затем вернулся к машине и продолжил свой путь в направлении Марселя.
        Вернувшись через несколько дней обратно в Берлин, он зашел в свою квартиру-студию, разулся и, поставив портфель на пуфик, направился в кухню. Достав из холодильника бутылку белого вина, он налил себе бокал. Взяв бокал, направился в свою любимую комнату — библиотеку, или логово триумфов. Зайдя в библиотеку, он сел в свое любимое кожаное кресло, больше похожее на трон, сделал глоток вина и начал потихоньку рассматривать все вокруг. Он сидел, окруженный всем самым дорогим, что у него было, а именно: любимыми книгами первых изданий, картинами неизвестных и известных художников, скульптурами, статуэтками, вазами, коврами, шкатулками и множеством других антикварных вещей, за которые он так яро боролся на аукционах. Продолжая пить вино и расслабляться, Торин начинал погружаться в сон, как вдруг вспомнил о письме, которое ему дал при входе в дом консьерж. Он встал и направился к входной двери. Взяв конверт и открыв его, начал читать направляясь обратно в библиотеку.

«Мистер Уорд, мы знакомы с вами только заочно, но у нас есть общая знакомая, которая никогда, как, возможно, и вы, не сделает первый шаг, так как это будет означать слабость. Я больше всего в жизни хочу видеть ее счастливой, так как она заслуживает этого, как никто! Вы прекрасно догадались, что я говорю об Оливии. Так вот, если за эти пять месяцев вы, как и она, поняли, что тогда, не настояв, сделали самую большую глупость, то вы можете найти ее по этому адресу…»
        Стоя в проходе в библиотеку и дочитав письмо, Торин поднял глаза и, осмотрев все вокруг, еще раз вдруг сказал про себя:

«А может, и правда пора научиться наслаждаться чем-то настоящим?»
        Глава 18
        Вот уже две недели Оливия гостит у Франсуа и Натали в их провинциальном домике. Слон словно курица трясется над девушками. Он давно звал Оливию в гости, а когда она все-таки решилась, то подумала, почему же она не решалась на это раньше. И вот она лежит на деревянном шезлонге, на маленьком деревянном причале, наслаждаясь теплыми лучами солнца и чуть слышным шумом воды. Как вдруг, уже по графику, раздался голос Франсуа.
        — Оливия, завтракать!
        — Иду!  — крикнула в ответ она.
        Она спокойно встала с шезлонга, накинула на себя белоснежное парео под цвет купальника, надела шляпу и, загнув страничку книги, положила ее на полотенце, расстеленное на шезлонге. Босиком по зеленой траве она поднялась к дому. Подойдя поближе, увидела сидевшую в плетеном кресле на веранде Натали — темноволосую миниатюрную девушку, и сервирующего стол Слона. Она села в одно из свободных кресел и сняла шляпу. На завтрак, как всегда, было не менее десяти различных блюд.
        — Слон! Ты явно хочешь, чтобы я набрала лишний вес,  — который день подряд повторяла Оливия.
        — Позволь ему эту радость,  — вдруг вмешалась Натали.
        — Я готовил не для тебя, поэтому хватит бурчать, и будем есть, кому что хочется.
        — Молчу, молчу,  — зажала губы Оливия.
        — Кто что будет пить?
        — Я травяной чай,  — ответила Натали.
        — Пожалуй, морс,  — ответила Оливия.
        — Хорошо.
        Франсуа налил Натали чашечку травяного чая, а Оливии стакан морса. Все дружно приступили к трапезе, как вдруг Оливия начала разговор.
        — На озере поселилась маленькая утиная семья, можно позже пойти их покормить.
        — Замечательная идея,  — заметил Слон,  — у меня даже, по-моему, остались подсохшие багеты.
        — Тогда договорились,  — подытожила Натали.
        — Оливия, ну как книжка?  — спросил через время Слон.
        — Как может быть книга, которую я прочитала раз двадцать? Скажем так, завораживающая как всегда.
        — Никогда не мог понять, почему ты так ее любишь?
        — Все очень просто: ее писала женщина.
        — Ах, ну да, никто не может сравниться с мудрой женщиной.
        — Ага,  — воскликнула Оливия.
        — Мудрейшая, кстати, ты мне проиграла.
        — Это когда же?  — удивленно оторвавшись от омлета, Оливия подняла на друга глаза. Слон встал из-за стола и зашел в дом. Через пять минут он вернулся с журналом в руках.
        — Уорд все распродал.
        Он положил на стол журнал.
        — Ты шутишь?  — ее миндалевидные глаза с подозрением сузились.
        — В этом журнале большая статья про анонимные дары в различные музеи и библиотеки Европы и Азии. Возможно, это совпадение! Но ты же знаешь, я не верю в совпадения. Так что ты должна мне проигрыш.
        — Ладно, жираф твой.
        Эта новость ее так порадовала, что ей было все равно, что она проиграла.
        — Жираф? Это еще что значит?  — не поняв ничего, переспросила Натали, посмотрев на сумасшедшую парочку.
        — Не волнуйся, милая,  — успокаивал Слон жену,  — просто у каждого из нас есть коллекция маленьких статуэток животных, которые мы привозим из каждой поездки, это началось еще в университете. Так вот, на Кубе Оливии удалось купить прикольную фигурку жирафа, и все эти годы я ужасно ее хотел. А учитывая, что появилась возможность заполучить ее, я не смог удержаться.
        — Так ты говоришь — это он,  — взяв журнал, спросила Оливия.
        — Я уверен на 99 %. Тебя устроит такой ответ?
        Ему было приятно увидеть такое воодушевление на лице подруги.
        — Устроит. Так значит, он почему-то переосмыслил все,  — еще с большим энтузиазмом произнесла она.

«Интересно, он сам или я его подтолкнула?»  — про себя подумала Оливия, загадочно улыбнувшись.
        Закончив завтракать, Натали пошла к шезлонгу под густо растущими деревьями, захватив кулинарную книжку. Оливия помогла Слону убрать со стола, а затем вернулась в свое плетеное кресло на веранде и начала внимательно читать статью в журнале. Слон, закончив с мытьем посуды, вынес корзинку с фруктами, поставил ее на столик перед Оливией и сел напротив.
        — Больше не сомневаешься?
        — Ты прав, это и правда он,  — согласилась Оливия.
        — Лив, я тебе так сразу и сказал. Представляешь, сколько денег на ветер?
        — Слон, ты говоришь как финансист. Он же их не выкинул, а подарил. Что может быть приятнее?
        — Почему ты так его боишься?
        — Боюсь?  — с недоразумением спросила она.
        — Ты прекрасно меня поняла,  — пристально посмотрел ей в глаза Слон, а затем, улыбнувшись, продолжил:  — Помнишь, когда мы начали богатеть, то больше всего боялись, что нас больше никто не полюбит просто так, за милую улыбку, нестерпимый характер или безрассудство. А помнишь, как один предприниматель охотился за твоим состоянием, он, наивный, даже думал, что ты не догадываешься. Он тебя еще спросил, что ему надо сделать, чтобы ты согласилась выйти за него замуж, а ты ответила,  — Слон начал смеяться,  — никогда не забуду выражение его лица после твоих слов: «Если вы когда-либо станете богаче меня, так уж и быть, я выйду за вас, а то понимаете, не очень хочется обзаводиться неполноценным мужем».
        — Помню,  — ответила Оливия,  — этот прицепа попил много моей крови. Помнишь, как он назанимал кучу денег после моих слов, и в страхе мне пришлось взяться за тот ужасный, но очень дорогостоящий проект, лишь бы ему не удалось предъявить мне выигрыш.
        — Да, Лив, я помню твои перепуганные глаза, когда наш юрист позвонил тебе и сказал, что этот прилипала всем раструбил, будто ты выйдешь за него, если у него будет больше состояние, чем у тебя. Если честно, не понимаю до сих пор, чего ты так испугалась, никто в жизни не узнает, сколько у тебя денег на самом деле.
        — Я испугалась не этого, а что он в грязную начал сплетничать моим знакомым, которые прекрасно знают, что я всегда держу данное мной слово,  — ответила Оливия.
        — Да, паника тогда была конкретная, ты помнишь, как позвонила мне в два часа ночи и задала один ну очень дурацкий вопрос?
        — Какой?
        — Где мне срочно найти мужа?
        — Ах, этот!  — они вместе рассмеялись.
        — Это было весело,  — добавил Слон через время,  — как удачно в этот момент появилась на горизонте дочь мэра.
        — Бедная,  — с жалостью в голосе произнесла Оливия.
        — Бедная? Это кто из них еще бедный с таким-то тестем.
        — Пожалуй, ты прав.
        Франсуа развернулся в сторону больших лип, под которыми лежала Натали, одной рукой обняв свой круглый живот, а другой держа книгу. Присмотревшись повнимательнее, он понял, что она спит. Успокоившись и улыбнувшись, он повернулся обратно к Оливии.
        — Ты так за нее трясешься?
        — А как по-другому: она носит под сердцем моего первенца,  — спокойно ответил Слон.
        — Кстати, вы уже знаете пол?
        — А зачем, это же будет мой ребенок, вот что самое главное. Как мы шутим с Натали, будет девочка, второй будет мальчик и наоборот.
        — Я так рада за тебя.
        — Перестань, ты же знаешь, какой я ранимый,  — сказал Слон и встал из-за стола,  — еще чайку?
        Он демонстративно вытер воображаемую слезу.
        — Я с удовольствием.
        Слон через пятнадцать минут вернулся с подносом. Поставив его на стол, он налил две чашечки чая и поставил одну себе, а другую Оливии. Затем сел в кресло и, взяв чашку, сделал глоток.
        — Так почему ты испугалась?  — вдруг спросил он, от чего Оливия поперхнулась чаем.
        — Прости, что?  — опять сделала вид, что не поняла, Оливия.
        — Ты прекрасно меня поняла,  — пристально посмотрел ей в глаза Франсуа.
        — Ты же помнишь, сколько раз я обжигалась, точнее сказать, только ты и знаешь.
        — Это тут при чем?
        — Да при том, что мне надоело бегать за теми, кому я не нужна, и от тех, кому нужны мои деньги. Ты представляешь, уже прошло пять лет, как мне разбили последний раз сердце. Я тогда еще придумала эти три категории мужчин. Все было так просто и ясно, но нет, тебе попался на глаза этот журнал,  — она возмущенно посмотрела на друга.
        — А ты не думаешь, что я должен был помочь тебе встретить его?
        — Ты же знаешь, я отношусь к людям, которые сами строят свою судьбу.
        — Помню, помню,  — вздохнул Франсуа.
        — А также ты помнишь, что я дала себе слово, что больше никогда не буду бегать ни за одним мужчиной: если он мой, то он меня добьется сам.
        — Я-то помню, а вот ты, похоже, забыла об этих своих словах, когда он предложил тебе начать строить отношения. Ведь он сделал первый шаг, но ты струсила, а теперь жалеешь. А твоя идиотская гордость никогда не позволит тебе поехать к нему и попросить попробовать все с начала. Он, после того как узнал обо всей нашей игре, мог просто уйти, хлопнув дверью, но он остался, а ты его выгнала.
        — Так и скажи, что я дура,  — не сдержавшись, она начала рыдать.
        Слон встал и, подойдя к ней, притянул ее голову к своему слегка круглому животу и начал гладить ее волосы.
        — Трусиха ты моя, я просто хочу, чтобы ты так же была счастлива как я.
        Глава 19
        Торин остановил машину возле дома, указанного в письме, и несколько минут собирался с силами, прежде чем выйти из машины. Он медленно пошел по тропинке, ведущей к дому, изучая все по сторонам. Дом находился в провинциальном районе Франции, поэтому сразу успокаивали деревья и поля, окружающие его. Он остановился под деревом, расположенным с правой стороны дома, и ему открылся обзор на весь участок, так как дом находился на возвышенности. Торин стоял и медленно изучал все вокруг, он заметил лежак возле озера с раскрытым зонтом, и он решив, что там определенно кто-то есть, и начал спускаться к воде. Пока он шел, то даже не догадывался, что все это время, начиная с его приезда, за ним из окна дома наблюдает Франсуа, изо всех сил сдерживающий взволнованного Джокера.
        — Кто там?  — к нему подошла Натали и положила руку ему на плечо.
        — Все идеально!  — лишь ответил Слон, накрыв ее ладонь своей.
        Торин подошел к шезлонгу и увидел, что на нем никого, лишь оставленная кем-то книга. Он замер под зонтом спиной к воде, а затем продолжил изучать участок в надежде увидеть хоть кого-то. Вдруг за спиной раздались звуки потревоженной воды, на которые он сразу повернулся. Деревянный причал, на котором он стоял, уходил несколькими метрами в воду, в конце него были ступеньки для спуска в воду. Над причалом сначала показалась чья-то макушка, а затем появилось лицо. Оливия спокойно выходила из воды, шаг за шагом поднимаясь по ступенькам. Она плавала в длинной хлопковой белой рубашке, которая обтянула все ее тело. Торин замер, любуясь ею. Поднявшись на маленькую пристань, Оливия машинально повернулась боком и начала выжимать мокрые волосы. Но в этот раз у нее был тайный наблюдатель, притаившийся в тени. Как только Оливия повернулась боком, его взору сразу открылся небольшой круглый живот, обтянутый мокрой тканью. Торин непроизвольно открыл рот, ослепленный. В этот момент ему показалось, что это была самая прекрасная картина в его жизни. Выжав волосы, Оливия потрясла головой, чтобы волосы быстрее начали
высыхать, и направилась к своему шезлонгу. Она смотрела под ноги, и только когда подошла поближе к Торину, подняла голову и, испугавшись от неожиданности, вскрикнула.
        — Это всего лишь я!  — спокойно сказал Торин.
        — Ты?
        Прищурившись Оливия начала всматриваться в его лицо, а внутри осознавала, как соскучилась за его голосом. Вот он стоит перед ней, такой притягивающий своими темно-синими глазами, его ангельские кудри спрятались от солнца, а высокое могучее тело, за которым так хочется спрятаться, просто соблазняло. Он был одет в легкую строгую синюю рубашку и такого же цвета котоновые брюки, а черные часы, кожаный ремень и черные туфли добавляли солидности.
        — И когда ты хотела меня обрадовать?
        — Ты о чем?  — застигнутая врасплох и, не сразу поняв, спросила она.
        — О моем ребенке, конечно.
        — О ребенке?
        — Только давай ты не будешь разыгрывать сцену, что он не мой, я все равно не поверю.
        — Почему же — он твой, только, возможно, ты не готов иметь детей.
        — Если честно, когда я ехал сюда, то даже не думал, что скоро стану отцом.
        Она вспомнила, как доктор сообщил ей о беременности, но в тот момент она не испугалась, а наоборот очень обрадовалась, так как в ее жизни появится маленькая копия Тора.
        — Ведь уже скоро?
        — Я думала, ты умеешь считать,  — шутливо съязвила Оливия.
        — Опять?
        Он неодобрительно на нее посмотрел.
        — Если тебя что-то не устраивает, я тебя сюда не приглашала. А если ты за пять месяцев забыл, то я тебе напомню, я всегда говорю то, что думаю,  — обиженно произнесла она.
        — Говори,  — он подошел к ней ближе,  — я так соскучился по твоему голосу и колкостям.
        — Правда?  — улыбнулась она.
        — Правда.
        — А как ты меня нашел?  — неожиданно придя в себя от шока, спросила Оливия.
        — Все очень просто: у тебя и правда хороший друг.
        — Слон! Я все думаю, что он последнее время прислушивается к каждому шороху.
        — Может, ты не рада мне?
        — Очень рада,  — ее лицо, покрытое веснушками, светилось от счастья.  — Наверное, Слон на полставки мой личный купидон.
        — В каком смысле?
        — Ну, ему попался журнал со статьей о тебе, который он показал мне. А поняв, какие мы гордые глупцы, он вмешался, чтобы я была счастлива.
        — Он настоящий друг,  — мило произнес Торин.
        — Нет, просто он сейчас сентиментален как никогда, его жене Натали через две недели рожать.
        — Так, а что будем делать мы?  — поинтересовался Торин.
        — Я выслушаю твои предложения и подумаю,  — официальным тоном сказал Оливия.
        — Ну, если мне так здесь не рады, я могу и уехать,  — так же официально ответил Торин.
        — Я же уже сказала, что рада тебе.
        — Тогда предлагаю пойти собрать твои вещи,  — он взял ее за руку.
        — Зачем?
        — Я везу тебя в свое логово.
        — Логово?
        Оливия радовалась как ребенок.
        — Ну хоть одна девушка должна увидеть логово волка.
        — Ты хочешь отвести меня к себе домой?
        — Это не дом, а всего лишь квартира-студия, но я думаю, вскоре мы что-то подыщем. У нас в запасе четыре месяца?
        — Так ты умеешь считать! А то я уже начала бояться,  — улыбнулась она.
        — Ха-ха,  — подыграл он ей,  — пойдем собираться.
        — Зачем такая спешка?
        — Может, я боюсь передумать?  — посмотрел он на нее исподлобья.
        — Так ты не уверен?  — Оливия испуганно отпустила его руку.
        — Испугалась?  — он расплылся в кривой улыбке.  — Конечно же уверен, дурочка.
        Он притянул ее к себе и обнял за плечо.
        — Куда я теперь от вас?
        — А как же мои безумные идеи?  — лежа щекой у него на груди, спросила она.
        — Ну, думаю, дополнительные средства тебе не помешают.
        — Ты хочешь вложить свои деньги в мой проект?
        Подняв резко на него лицо, Оливия недоуменно на него смотрела.
        — Как я уже говорил пять месяцев назад — мы попробуем, а там посмотрим, что получится.
        — Ты не боишься их потерять?
        — Это всего лишь деньги, заработаю еще,  — он пожал плечами.
        Взяв полотенце с шезлонга и укутав ее, он направился с ней к дому. Но неожиданно Оливия отстранилась и, вернувшись к шезлонгу, взяла лежащую на нем книгу, затем догнала ждущего ее Торина. Он снова обнял ее за плечи и с любопытством взял книгу из ее руки, на обложке Торин прочитал: «Гордость и предубеждение».
        — Она тебе дорога?  — спросил он.
        — Это моя любимая книга. Ты ее читал?
        — Книга про двух гордецов, зачем ее читать, если у нас все в жизни,  — сказал он и нежно поцеловал ее в губы.
        Торин ехал по ставшей родной за пять лет тропинке вверх от причала к маленьким домикам. На нем был надет синий дождевик. Ночная рыбалка удалась на славу. Уже начинало светать, но солнце еще не показалось над горизонтом. Он медленно продолжал свой путь, наслаждаясь вкусом ветра, насыщенного ароматами полевых цветов. Наконец он достиг маленькой улочки с миниатюрными эксклюзивными домиками, находившейся на высоком холме. Проезжая по любимой улочке, которая вела домой, он почувствовал, как солнце начало подниматься из воды. Торин повернулся лицом к свету и снял с головы капюшон, он замер, прислушиваясь к шепоту океана. Простояв так несколько минут, он продолжил свой путь. Через несколько сотен метров он подъехал к знакомой миниатюрной калитке, расположенной в невысоком каменном заборе. Он зашел во дворик, завез велосипед и направился в дом по маленькой тропинке, окруженной фруктовыми деревьями и цветами. Аккуратно открыв входную дверь, чтобы никого не разбудить, он зашел на носочках в дом и так же аккуратно закрыл за собой дверь. Сняв с ног высокие резиновые сапоги и дождевик, он заметил свет лишь в
одной из комнат и направился в кухню. В доме стояла невыносимая специфическая вонь, и он, улыбаясь, остановился в дверях кухни и, облокотившись о стену, начал наблюдать за своей женой. Торин давно смирился с попытками Оливии создать новый вид сыра после того, как в оазисе объявили конкурс сыров в следующем месяце. Все окна на кухне были полностью распахнуты, но это не помогало. Оливия стояла возле большой кастрюли босая, одетая только в его синюю рубашку, и помешивала содержимое, записав что-то в свой блокнот, она привычно закрутила карандаш в медные волосы. Он уже привык видеть ее в своих вещах, так как каждый раз вспоминал ее фразу: «Если она тебе так нужна — тебе придется снять ее с меня, чтобы получить обратно!» И вот уже несколько лет это было их игрой. Он тихо подошел к ней сзади и, прижавшись к ее спине, шепнул:
        — Я бы хотел получить свою рубашку обратно, миссис Уорд!
        Оливия делала вид, что не замечает его, но прекрасно понимала, о чем он, так как после того, как в их жизни появились Томас и Мари, им приходилось обходиться лишь тем недолгим временем, когда они могли быть не образцовыми родителями, а самими собой. Именно ночь и раннее утро были их временем для собственной романтики.
        — Лив!
        Она почувствовала на своей коже его жаркое дыхание, и его рука обхватила ее талию, потом он промурлыкал:
        — Дети спят?
        — Тор, если ты забыл, то я до сих пор на тебя злюсь,  — не поворачиваясь к нему, сухо буркнула она.
        — Ты серьезно?  — отстранился он от нее и отошел.  — Кофе?
        Он подошел к кофеварке и, включив ее, продолжал ждать, когда она сдастся. Оливия выключила огонь на плите и повернулась к мужу, пытаясь изображать недовольство, но, встретив его игривую улыбку и глаза, ее тело сразу подыграло ему, и она прикусила губу, но через силу произнесла:
        — Да!
        — Да?
        Он снова подошел к ней, смотря ей прямо в глаза гипнотизируя, обнял ее за попу двумя руками.
        — Так значит да?
        — Торин, так нечестно!
        Взяв его за плечи, она прижалась к нему ближе.
        — Ты всегда пользуешься своим влиянием на меня и не даешь мне выиграть.
        — Кто-то когда-то говорил мне, что ему не важна победа!
        Торин начал вести ее по кругу в медленном танце и целовать ее шею.
        — Милая, нам не нужны никакие уроки сальсы, мы прекрасно танцуем и без них.
        — Тор!  — простонала она.
        Подняв на нее свой взгляд и оторвавшись от нее, он показывал, что слушает, но его молящие глаза страшно мешали ей сосредоточиться. Она запустила свои пальцы в его кудри и нежно прикоснулась своими губами к его.
        — Ну, ты же хочешь меня порадовать?  — надув свои прелестные губки, выклянчивала она.
        — Лив! Если мне не изменяет память, когда ты выпрашивала уроки танго, я согласился и полгода изображал прилежного ученика,  — напомнил он ей.
        — Ну вот видишь,  — она провела пальцем по его груди,  — у нас есть подготовка, значит нам будет не так сложно.

«Боже ты мой…»,  — хотел было возразить он, но его прервал звук кофеварки. Торин налил кофе, поставил две чашки и сел за стол. Оливия, поставив корзинку со свежими круасанами, присоединилась к нему. Она продолжала пристально на него смотреть в надежде, что он передумает. Торин давно привык к ее капризам и с легкостью всегда их выполнял, возможно, ему даже доставляло большое удовольствие, когда она его умоляла.
        — И с чем на этот раз?
        Резко сменив тему, он посмотрел в сторону кастрюли.
        — С шоколадом и красным перцем,  — пояснила Оливия, поняв, что он спрашивает о сыре.
        — Тебе еще не надоело?
        — Я сварю самый интересный сыр, и он выиграет на конкурсе,  — очень по-детски говорила она,  — ты же прекрасно заешь, что если я чего-то захочу, то не успокоюсь, пока не получу.
        — Знаю,  — тяжело выдохнул Торин,  — я обожаю эту черту в тебе. И как бы иногда меня не бесили твои дурачества, я люблю в тебе все, а значит без них ты не будешь собой.
        — Вот видишь: упрямство иногда полезно,  — засмеялась она.
        — Но не мое?  — пристально посмотрел он на нее.
        — Тор, ладно. Если ты так не хочешь ходить на эти занятия, предложи что-то другое,  — немного расстроив его, сдалась Оливия.
        — Вот так просто?
        Не поверив, он посмотрел на нее, поморщив лоб.
        — Мы давно решили во всем искать компромисс, так к чему нам ссориться?  — спокойно сказала она, сделав глоток кофе.  — Да, мне хочется походить на уроки сальсы, но ты этого не хочешь, значит найдем занятие, которым хочешь заняться ты, вот и все.
        — Как всегда, моя мудрая жена!  — похвалил он.
        — Я тут подумала записать Мари на балет,  — вдруг перевела тему она.
        — Не рановато?  — неодобрительно посмотрел он на жену.
        — Тор, ей уже четыре. Я тебя понимаю, но ты же не намерен оберегать ее от окружающего мира всю жизнь?
        — Я просто думал, что она немного подрастет и сама будет выбирать себе пристрастия, как Томас.
        — Кстати, Томас больше не хочет заниматься футболом, а теперь хочет попробовать плавание,  — вдруг объявила Оливия.
        — Что тут сказать, весь в маму!
        — И что это значит?  — немного обиженно сказала она.
        — Вроде бы ты мне рассказывала, что в юности постоянно меняла спортивные секции, пытаясь попробовать все,  — лукаво посмотрел он на жену и улыбнулся,  — просто Томас решил начать намного раньше.
        — Мне понравился дом.
        Она взяла один круассан и надкусила его. Торин сразу понял, что она имеет в виду проект, над которым он работает в свободное время и макет которого находится в кабинете подальше от детей. Еще шесть лет назад он не мог выслушивать критику в свой адрес, но сейчас ее мнение было даже главнее собственного.
        — Ты бы что-то добавила?
        — Он идеален.
        — Тогда можно его отправить заказчику.
        Оливия подняла голову и посмотрела на часы, он это заметил, а так как знал, что ей еще рано на работу, спросил:
        — Что?
        — В нашем распоряжении два часа,  — заигрывала она.
        — И? У тебя есть предложение, чем мы могли бы заняться?  — подыгрывал хриплым голосом он.
        — Конечно!  — она начала расстегивать пуговицу на рубашке.  — Только!
        — Только что?
        — Может, ты передумаешь насчет сальсы?  — не отступала она.
        — Хорошо, я согласен.
        Встав из-за стола он подошел к ней сзади и, наклонившись, прошептал.
        — Только я хочу получить свое вознаграждение за мое согласие немедленно.
        — Тогда,  — повернулась она к нему.
        — Тогда?
        — Ты зайдешь сегодня к мистеру Бруно и заберешь свои новые танцевальные туфли.
        Оливия виновато заморгала своими пышными ресницами.
        — Ты знала, что я соглашусь?  — немного застигнутый врасплох, обиженно сказал Торин.
        — Конечно, знала! Еще когда ты первый раз сказал «нет». Это было лишь делом времени,  — улыбнулась она,  — как ты там сказал, ты любишь меня всю!
        — Сейчас уже нет,  — он сделал вид, что обиделся и хочет уйти.
        — Торин!  — она взяла его лицо в ладони.  — Если когда-то у меня были сомнения, то теперь я точно уверена, что ты никудышный актер,  — она улыбнулась со всей любовью.

2015