Изумрудное лето Ольга Евгеньевна Крючкова
        # Россия. Конец XIX века. Эльза Ригер, незаконнорожденная дочь помещика Селиванова, узнает о смерти своего отца и о том, что ей причитается немалое наследство. Преисполненная надежд на будущее, она отправляется в имение отца вместе со своим женихом. В имении Эльза узнает, что она, увы, не единственная наследница, а содержание завещания повергает девушку в шок. Между наследниками разворачивается острая борьба за обладание богатством Селиванова, когда для достижения цели все средства хороши. Обстоятельства складываются таким образом, что Эльза разочаровывается в своем женихе и ее помыслы все более занимает кузен…
        Крючкова Ольга
        Изумрудное лето
        Действующие лица:

• Лев Дмитриевич Селиванов - помещик, большой оригинал, оставивший странное завещание.

• Карл Фридрихович Клебек - юрист, доверенное лицо господина Селиванова, его душеприказчик.

• Пётр Петрович Муравин - помещик, сосед Селиванова, наблюдатель за исполнением его последней воли.

• Станислав Сергеевич Селиванов - племянник Льва Дмитриевича, бывший военный.

• Аделаида Михайловна Рябова - возлюбленная Станислава, вдова высокопоставленного чиновника.

• Елизавета Степановна Трушина - племянница Льва Дмитриевича, вдова.

• Виктор и Артём - сыновья Трушиной.

• Анатолий Петрович Каверин - гувернёр.

• Елена Дмитриевна Селиванова, она же Эсмеральда - родная сестра Льва Дмитриевича, медиум.

• Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин - двоюродный брат Селиванова, князь.

• Эльза Самойловна Ригер-Артемьева - незаконно рождённая дочь Селиванова.

• Анна (Анхен) Дитриховна Ригер-Артемьева - мать Эльзы.

• Василий Фёдорович Удальцов - жених Эльзы Ригер.

• Всеволод Вениаминович Подбельский - двоюродный племянник Льва Дмитриевича, заядлый путешественник.

• Ксения Иосифовна Гинсбург-Подбельская - жена Подбельского, дочь известного московского банкира.

• Любовь Васильевна Расторгуева - любовница Подбельского.

• Отец Феоктист - иерей (священник) местной церкви, расположенной недалеко от имения господина Селиванова.

• Дарья Арсеньевна Калакутская - хозяйка калужского агентства по найму домашней прислуги и сезонных рабочих.

• Никанор - управляющий имением Л.Д. Селиванова.

• Никита - лакей.

• Фрол - привратник, кучер, истопник.

• Глафира, Степанида, Анастасия - горничные.

• Полина Ивановна Власова - сестра милосердия.

• Игумен Афанасий - настоятель Свято-Никольского Черноостровского монастыря.
        ЧАСТЬ 1
        НАСЛЕДНИКИ
        Глава 1

1886 год
        Имение помещика Льва Дмитриевича Селиванова в десяти верстах от Калуги
        Усадьба Селиваново состояла из главного двухэтажного дома в русском готическом стиле[Русская готика - предромантическое направление в русской архитектуре екатерининской эпохи, основанное на вольном сочетании элементов европейской готики и московского барокко с гротескными привнесениями.] , словно перенесённого по волшебству в калужскую губернию откуда-нибудь из Франции или Германии, и служебных построек: двух флигелей, псарни, конного двора, каретного сарая, и часовни Петра и Павла. Дом окружал обширный парк с беседками и каскадом прудов. Над водной гладью одного из прудов раскинулся двух арочный псевдоготический мостик, украшенный по бокам башенками. От главного усадебного дома к пруду спускалась белокаменная лестница с фигурами львов.
        Единственное, что портило вид богатейшей усадьбы, так это старый полусгоревший барский дом, стоявший недалеко от одного из искусственных водоёмов. Частенько барин прогуливался подле него не только в гордом одиночестве, размышляя о жизни и смерти, но в компании очередной пассии, рассказывая ей всяческие байки про здешние земли и их хозяев почивших ныне в Бозе.
        Лев Дмитриевич не имел прямых наследников, хотя прекрасно знал о существовании незаконнорожденной дочери.

…В последнее время Лев Дмитриевич чувствовал себя плохо. Лекарь почти постоянно находился при нём, не покидая усадьбу.
        И вот сейчас лекарь держал барина за руку, отсчитывая по секундной стрелке своего серебряного брегета[Брегет - старинные карманные часы с боем, отличавшиеся большой точностью и показывавшие числа месяца. Название получили по фамилии часового мастера А. Л. Бреге (1747 - 1823).] , пульс. Увы, результаты были неутешительными. Лекарства, предписанные им пациенту, не помогали.
        - Ну что там?.. - поинтересовался Лев Дмитриевич.
        Лекарь тяжело вздохнул.
        - Пульс учащённый. Увы, но, ни одно из ныне известных лекарств не действенно. Придётся делать кровопускание[Кровопускание - извлечение из организма некоторого количества крови с лечебной целью.] …
        - Так делайте же… - недовольно проскрипел барин. - Помирать я не намерен… Пожить ещё хочется.
        - О, Лев Дмитриевич, вы ещё всех нас переживёте! - попытался его приободрить эскулап.
        Однако кровопускание не помогло, самочувствие господина Селиванова ухудшалось с каждым днём. Тогда он послал за соседом-помещиком Петром Петровичем Муравиным.
        Пётр Петрович застал своего друга в плачевном состоянии.
        - Голубчик! - воскликнул он, окидывая взором спальню, переполненную всевозможными медицинскими склянками. - Что это вы болеть-то вздумали? Погоды нынче стоят отменные, на дворе начало мая! А вы расхворались!
        - Ох, Пётр Петрович, душа моя… - простонал хозяин. - Плохо мне… Задыхаюсь…
        Визитёр присел на стул подле ложа больного.
        Около барина хлопотала горничная Глафира. Она поправила многочисленные подушки, одеяло и с поклоном удалилась.
        - М-да… - многозначительно протянул Муравин, потому как все его самые худшие опасения подтверждались. - Может вам доктора поменять? Выписать из Калуги, или лучше из Москвы?
        - На кой чёрт мне это надобно?.. - снова простонал больной. - Этот лекарь вроде, как в Москве на хорошем счету. У него многие известные фамилии лечатся…
        - Ну, коли так… - согласился гость.
        - Хочу послать в Калугу за Клебеком… - признался Селиванов.
        - Карлом Фридриховичем? - уточнил Муравин. Селиванов кивнул. - Знаю, знаю, контора у него юридическая - в центре города. Говорят, этот юрист честен и надёжен…
        - Да, да… Так и есть, - подтвердил Селиванов. - Он немецких кровей, а я этих тевтонцев уважаю… Вот и хочу Клебека назначить своим душеприказчиком.
        Немецкий баронский род Клебек происходил корнями из Вестфалии, откуда Курт Клебек лет четыреста назад переселился в Прибалтику. После чего род Клебек значился в дворянских матрикулах[Матрикул (лат. matricula - список) - особые привилегированные списки, составленные в середине XVIII века, в которые были внесены дворянские фамилии Лифляндии, Курляндии, Эстляндии (территория современной Прибалтики).] Курляндии и Лифляндии. И даже в Калужской губернии он пустил свои корни. Карл Фридрихович был одним из многочисленных отпрысков этого некогда знатного рода. Баронского титула он, увы, не имел, а слыл отменным и честнейшим юристом, чем и прославился на всю губернию.
        В последние годы господин Селиванов несколько раз обращался к Клебеку и оценил его старания по заслугам. Поэтому с выбором душеприказчика он не на мгновение не сомневался. Клебек - именно тот человек, который ему нужен. Он сделает всё, как должно и не станет задавать лишних вопросов.
        - И к тебе, Пётр Петрович, у меня будет весьма необычная просьба… - уже более уверенно произнёс Селиванов.
        Заинтригованный гость невольно подался вперёд.
        - Всё, что в моих силах, любезный друг… - заверил он.
        - Я знал, что на вас можно положиться…

* * *
        На следующий день, ближе к полудню, в усадьбу прибыл Карл Клебек. Горничная предложила ему напиться чаю с дороги, но тот отказался, несмотря на то, что путь от Калуги до Селиваново был отнюдь не близким.
        Клебек был человеком строгим при выполнении формальностей и отличался преувеличенной приверженностью к определённым порядкам, словом, слыл в калужском обществе педантом. И прекрасно знал, что в подобных делах, когда дело касается завещания, медлить нельзя. Ибо доверитель может отдать богу душу в любой момент.
        Он отложил все дела в Калуге и отправился в Селиваново по первому же зову своего доверителя.
        И как оказалось: поспешил Клебек вовремя, потому как его доверителю становилось час от часу всё хуже и хуже.
        Карл Фридрихович был человеком хладнокровным, для которого дело превыше всего, а все эмоции и переживания - вне службы. Он незамедлительно проследовал в спальню хозяина. Рядом с ним находился доктор.
        Казалось, что Лев Дмитриевич находится в забытьи…
        - Как он?.. - участливо поинтересовался Клебек.
        Доктор многозначительно закатил глаза и произнёс суфлёрским шёпотом:
        - Увы, медицина бессильна… Господин Селиванов - в крайне тяжелом состоянии, но в твёрдой памяти и здравом рассудке. Это я могу, как врач засвидетельствовать.
        Клебек удовлетворённо кивнул.
        - Тогда как очнётся, надобно безотлагательно преступать к делу.
        - Как вам будет угодно…
        Лев Дмитриевич очнулся через полчаса. К тому времени Клебек расположился за небольшим столиком, приготовившись писать завещание. Засвидетельствовать его должны были доктор и Пётр Петрович Муравин, за которым уже послали слугу.
        - Итак, Карл Фридрихович, пишите… - едва слышно произнёс Селиванов.
        Прошло примерно около часа, прежде чем доктор и господин Муравин смогли войти в спальню умирающего и засвидетельствовать завещание.
        Клебек откланялся, пожелал Селиванову скорейшего выздоровления (хотя понимал, что дни его доверителя сочтены) и отправился в Калугу.
        - Пётр Петрович… - обратился Селиванов к своему другу, - задержись, голубчик…
        Селиванов и Муравин долго разговаривали тет-а-тет. Никто не догадывался о содержании их разговора…
        К вечеру Лев Дмитриевич покончил со всеми формальностями, касавшимися его имущества, и почувствовал приближение своего последнего часа. Он приказал дворецкому послать за отцом Феоктистом, священником церкви Вознесения, что в трёх верстах от имения.
        Явился отец Феоктист. Двадцать лет минуло, как он получил приход. Священник хорошо знал здешних помещиков и Селиванов отнюдь не вызывал в нём симпатий. Ибо служитель церкви подозревал его в смертном грехе - убийстве…
        Хотя это было делом минувших лет, и местный урядник, расследовавший смерть госпожи Селивановой и молодого управляющего имением, установили полную непричастность Льва Дмитриевича к сему прискорбному обстоятельству, отец Феоктист был уверен в обратном. Теперь же он хотел услышать покаяние из уст умиравшего помещика.
        Селиванов на исповеди признался, что подозревал молодую жену (ей тогда было двадцать два года года, ему уже тридцать пять) в измене. Однажды он решил для вида отправился на охоту с Петром Петровичем Муравиным. Сам же под покровом ночи покинул охотничий лагерь и верхом на лошади примчался в имение, дабы застать жену с любовником. Действительно, он застал её в объятиях управляющего. Двумя меткими выстрелами в упор из револьвера «Констебль»[Карманный револьвер «Констебль» (аналог «Бульдога») был широко распространен в конце XIX - первой половине XX в.
«Констебль» прекрасное оружие для самообороны; ибо дальность и меткость выстрела невелика.] Селиванов убил жену и управляющего, поджёг спальню и вышёл из дома незамеченным через чёрный ход, коим пользовалась прислуга. Сам же вернулся в охотничий лагерь, как ни в чём ни бывало. Как ни странно, но прислуга выстрелов не услышала…
        Наконец-таки прислуга почувствовала запах дыма. Спальня барыни была полностью объята огнём. Спасти её не удалось, прислуге и в голову не пришло, что Елизавета Матвеевна была уже мертва, а вместе с ней и управляющий.
        К вечеру Селиванов вернулся домой, обнаружив на месте дома каменный фундамент и обгоревшие головешки. На следующий день из Калуги явился урядник[Урядник - низший чин уездной полиции в России XIX в. Подчинялся становому приставу. Становой пристав - чиновник уездной полиции в Российской империи, заведующий в полицейском отношении станом, определенной частью уезда.] , выразил барину свои искренние соболезнования, осмотрел место происшествия, в отчёте зафиксировал неосторожное обращение с огнём и в результате оного смерть госпожи Селивановой и управляющего, который по его разумению пытался её спасти, да сам задохнулся дымом.
        А ещё через несколько дней барин назначил управляющим имением Никанора, бывшего дворецкого, а сам отправился путешествовать за границу, дабы избавиться от смертельной тоски по погибшей молодой жене.
        Как все русские дворяне того времени, Лев Дмитриевич отправился в Италию. Он сполна насладился тамошними винами и темпераментными красотками. Затем года полтора провёл в Германии, прижил с бюргершей[Бюргеры - свободные граждане немецких городов (граждане).] Анхен Ригер ребёнка. Девочку назвали Эльзой. Однако Селиванов не имел ни малейшего желания жениться на своей немецкой возлюбленной. Он ссудил ей приличную денежную сумму и посоветовал отправляться в Россию, к его родному брату, который поможет обустроиться на первых порах, купить домик и жить в своё удовольствие. Он же, когда вернётся, непременно станет помогать немке, ведь от дочери не отказывается.
        Анхен погоревала, поплакала и как женщина практичная взяла деньги, предлагаемые коварным любовником. После того, как Селиванов покинул пределы Германии, Анхен собрала свои нехитрые пожитки и отправилась в Россию (благо, что научилась сносно изъясняться по-русски). А именно, в небольшой городок в Калужской губернии, сильно пострадавший во время войны 1812 года, под названием Малоярославец в надежде, что возлюбленный одумается и вернётся к ней.
        Однако Анхен пришлось ждать долгие годы…
        Добравшись до Франции, Селиванов прокутил там все оставшиеся деньги. Затем в Марсельском порту погрузился на корабль, идущий в Южную Америку, и вручил свою жизнь в руки проведения Господня.
        Это проведение привело убийцу и искателя приключений в Бразилию, а затем и в Колумбию. Спустя десять лет Селиванов вернулся из Южной Америки богатым человеком, отстроил новую роскошную усадьбу, однако многочисленной прислугой предпочёл не обзаводиться. Старое пожарище приказал оставить. Прислуга часто видела барина, стоявшего подле обуглившихся развалин. Он что-то шептал, вероятно, молился, а может быть разговаривал с бывшей женой. Однако некоторое время спустя поставил напротив развалин небольшую пушку и частенько обстреливал из неё свой бывший дом. Возможно, таким образом надеясь избавиться от тягостных воспоминаний.
        Анхен не дождалась своего возлюбленного. По приезде в Малоярославец, с ребёнком на руках и письмом от Льва Дмитриевича, адресованным Сергею Дмитриевичу, молодая женщина обрела-таки пристанище. Сергей, так же как она, надеялся, что брат вскоре вернётся. Но…
        Тем временем Анхен вышла замуж за престарелого купца третьей гильдии Самойла Артемьева (увы, но в её положении не выбирают) и уже успела овдоветь. Эльза выросла красавицей и была похожа на матушку, как две капли воды. Лев Дмитриевич навестил брата, а затем бывшую возлюбленную и дочь. Встреча прошла холодно. Он оставил Анхен солидную денежную сумму, ещё раз повидался с братом и племянником, после чего удалился в имение. С тех пор он редко виделся с малоярославскими родственниками, а с бывшей возлюбленной и дочерью вообще ни разу.

… Отец Феоктист тяжело вздохнул: много нагрешил Лев Дмитриевич, ох как много. Однако отпустил грехи рабу божьему Льву.
        Барин умер через два дня после покаяния. У его смертного одра присутствовали доктор, управляющий Никанор и Пётр Петрович Муравин.
        Глава 2
        Эльза Самойловна Ригер-Артемьева была незаконно рождённой дочерью Селиванова. Когда её матушка Анхен Ригер перебралась в Россию, а именно, в Малоярославец, под крыло Селиванова-старшего, она была крошкой.
        Анхен терпеливо ждала возвращения своего возлюбленного из-за границы. Прошло несколько лет, девочка подрастала и начала спрашивать: а где же папа? Анхен пришлось выдумать историю о том, что папа умер. Вскоре к ней посватался купец третьей гильдии Самойла Артемьев. К тому времени ему исполнилось пятьдесят лет, он успел овдоветь и вырастить двух сыновей, которые обосновались в Мосальске. А в конце девятнадцатого века Мосальск считался важным перевалочным пунктом из Смоленска в Петербург и Ригу. Поэтому их совместное торговое дело процветало, и Самойла с чувством выполненного отцовского долга решил жениться.
        Он явился в дом Анны Дитриховны, к тому времени так величали Анхен, в красной нарядной косоворотке с вышивкой, новых полосатых брюках, заправленных в яловые блестящие сапожки со скрипом. Словом, Самойла был одет по последней купеческой моде.
        Анна поначалу растерялась, но всё-таки приняла гостя как положено с самоваром и пирожками. Самойла смачно отхлебнул чайку из блюдечка и цепко воззрился на молодуху.
        - Смотрю я на тебя, Анна Дитриховна, всё хорошеешь… - не без удовольствия изрёк он.
        Женщина смутилась. Она впрямь была хороша. Двадцати пяти лет отроду, рыжеволосая, голубоглазая, белокожая, к тому же аппетитно округлилась на российских харчах, нечета худосочным немкам. Да и одевалась она всегда аккуратно, причёсывалась - волосок к волоску.
        - Право, Самойла Иванович, - произнесла она с лёгким немецким акцентом, - вы меня смущаете…
        - Чаво уж! Коли ты хороша! Разве грех об этом сказать?! - прямолинейно заметил купец. - Ну, да ладно, я человек деловой, ходить вокруг да около не умею. Скажу сразу, без обиняков, зачем пожаловал. - Он снова отхлебнул чаю и поставил блюдечко на белоснежную накрахмаленную скатерть. - М-да… Чистота у тебя, Анна Дитриховна, отменная, - не удержался он от замечания. - Ты слушай меня и не перебивай… Словом, разменял я шестой десяток, но крепок ещё и духом и телом. Сынов своих, слава богу, вырастил. Жену, царствие ей небесное, три года назад схоронил… Вот решил жениться…
        Анна зарделась, словно маковый цвет, понимая, куда клонит гость.
        - Конечно, вы мужчина хоть куда… - смущённо вымолвила она.
        Купец приосанился. Комплимент придал ему сил и уверенности.
        - Рад слышать это от тебя, Анна Дитриховна. Коли ты так считаешь, то и выходи за меня замуж.
        Анна опустила глаза, не зная, что и ответить.
        - Я… я… - пролепетала она.
        - Всё знаю о твоём житье-бытье. Не скрою: говорил с Сергеем Дмитриевичем Селивановым. Так вот, он одобрил моё намерение на тебе жениться. Ибо брат его, Лев Дмитриевич, уж который год в родные места глаз не кажет. Кажись, в Америку к папуасам отправился. Не ровён час, сожрут его там людоеды…
        Анна понимала, что купец говорит дело. Но всё же, как говорится, надежда умирает последней. Люб ей был Лёвушка, ох как люб. Не могла забыть его…
        - Не тороплю тебя, Анна Дитриховна. Подумай. С горяча не руби. - Закончил свою мысль купец.
        Анна подняла глаза и внимательно посмотрела на гостя. Что и говорить: он ей в отцы годился. Но, увы, в её положении не выбирают.
        - Я обещаю подумать над вашим предложением, Самойла Иванович, - пообещала она.
        - Вот и славно! - обрадовался купец и окрылённый покинул дом госпожи Ригер.

… Через неделю он наведался снова, и получил от Анны Дитриховны согласие. Свадьбу справили скромно, без шума и гама - чай уже не молоденькие.
        Эльза поначалу чуралась бородатого мужика, но тот был с девочкой ласковым и щедрым на подарки. Через полгода девочка считала Самойла Ивановича своим отцом.
        Семейное счастье Анны Ригер продлилось недолго - пять лет. Увы, но Самойла скончался от воспаления лёгких. Вдова была безутешна, ведь за пожилым мужем она чувствовала себя, как за каменной стеной. От мужа ей в наследство достался просторный кирпичный дом, тройка лошадей с экипажем и две торговые лавки. Анна проявила завидную сноровку и выдержку, занявшись торговым делом, оставшимся после мужа, и весьма в нём преуспела.
        Эльза подрастала. Анна определила девочку в женскую гимназию, единственную в городе. Девочка училась «спустя рукава», зато была в курсе всех гимназических сплетен и последних достижений московско-парижской моды.
        В этот самый момент нежданно-негаданно в Малоярославце появился Лев Дмитриевич. Перво-наперво он посетил дом своего брата, затем наведался к молодой вдове, ведь его бывшей возлюбленной едва исполнилось тридцать лет.
        Анна удивилась появлению постаревшего Лёвушки. Его ядрёный загар лишь подтверждал версию покойного мужа о том, что Селиванов-младший уехал в Америку, как выяснилось в Колумбию. Анна смутно представляла себе, где находится эта Колумбия. Её более волновали дела насущные: доходы от торговли скобяным товаром и поведение её дочери.
        Встреча бывших любовников прошла сдержанно. Прислуга доложила барыне:
        - Анна Дитриховна, какой-то барин к вам чудной пришёл. Видать из южных краёв приехал…
        Хозяйка удивлённо вскинула брови.
        - Проси, коли пришёл.
        И вот перед Анной появился Лёв Дмитриевич. Женщина тотчас узнала его, несмотря на то, что со дня их последней встречи минуло более десяти лет.
        Она от удивления приподняла выразительные брови, однако промолчала, не намереваясь начинать разговор первой.
        - Здравствуй, Анхен… - взволнованно произнёс Селиванов.
        Женщина жестом пригласила его присесть на кресло. Тот же не преминул в нём расположиться.
        - Вот решил навестить тебя… и дочь.
        Анна натянуто улыбнулась.
        - Похвально, что ты вспомнил о нас спустя столько лет.
        Однако Лев Дмитриевич ничего не ответил на замечание бывшей возлюбленной. И что в данном случае скажешь? Она ведь была права…
        - Ты прекрасно выглядишь, Анхен, - не удержался он от замечания.
        - Анна Дитриховна, - поправила гостя хозяйка. - Благодарю, божьими стараниями.
        - Я виноват перед тобой… Мне не хотелось связывать себя обязательствами. - Оправдывался Селиванов.
        - Понимаю, - спокойно ответила Анна. - Я тебя ни в чём не виню. Дело давнее… Сама виновата, не надо было уступать тебе.
        - Могу я увидеть дочь? - вкрадчиво просил Селиванов.
        - Разумеется, худого в том не будет, если она, наконец, познакомится со своим настоящим отцом.

…Вскоре перед Львом Дмитриевичем предстала Эльза. Невольно он заметил, что девочка унаследовала черты матери (рыжеватые волосы и голубые глаза), но, увы, ничего от его рода. Однако Эльза с интересом воззрилась на гостя, затем удовлетворив своё первое любопытство, она сделала реверанс, как учили в гимназии.
        - Добрый день, сударь, - произнесла маленькая прелестница.
        Селиванов невольно ощутил волнение.
        - Добрый день, Эльза… - ответил он.
        Последнее слово было за Анной.
        - Познакомься, Эльза, этот мужчина - твой настоящий отец.
        Девочка застыла с широко раскрытыми изумлёнными глазами.
        - Отец?.. - едва слышно переспросила она и повернула прелестную головку к матушке.
        - Но, mutter[Матушка (нем.)] … - на немецкий манер произнесла она, - он же, кажется, умер…
        - Действительно, твоя матушка думала, что я погиб в Южной Америке… - пытался объяснить Селиванов. - Я долго жил в Колумбии.
        Однако для девочки все эти сложные географические названия были лишь пустым звуком. Она была потрясена. Отец, которого она никогда не видела и считала умершим, жив и здоров.
        Эльза понимала, что должна что-то сказать, но не знала что именно.
        - Mutter, я могу идти?.. - спросила она, с вызовом воззрившись на мать. Отчего-то ей больше не хотелось разговаривать с гостем.
        - Да, разумеется, - позволила Анна.
        Девочка быстро удалилась в свою комнату.
        В гостиной воцарилось напряжённое молчание.
        - Благодарю, что позволила увидеться с дочерью, - произнёс, наконец, Селиванов. - Вот… - он извлёк из портмоне увесистую пачку ассигнаций. - Здесь три тысячи рублей.
        Анна пребывала в замешательстве. С одной стороны - три тысячи рублей были немалой суммой для купеческой вдовы, с другой - в ней заговорила гордость и обида. Неимоверным усилием воли женщина взяла себя в руки и подавила противоречивые чувства. Наконец, немецкая практичность и рачительность взяли верх.
        Она произнесла:
        - Положите на стол…
        Селиванов быстро приблизился к столу и положил на него пачку ассигнаций. После чего покинул дом почтенной вдовы, не подозревая, что видел Анхен и свою дочь последний раз в жизни…

* * *
        Эльзе исполнилось двадцать лет. За это время она ни разу не виделась со своим отцом. Однако он не забывал оказывать Анне Дитриховне материальную поддержку, путь и скромную.
        Помощь была весьма кстати - Эльза безудержно тратила деньги на новомодные наряды и слыла самой прелестной и изысканной барышней в городе. Молодые люди среднего сословия заглядывались на неё, тая в душе робкую надежду, что дочь купца Артемьева, наконец, удостоит их своего драгоценного внимания.
        Однако Эльзе не нравились её воздыхатели - подумаешь купеческие сынки! Ей хотелось жениха благородного происхождения. Но, увы, по Сеньке, как говорится и шапка. Наконец у неё появился воздыхатель: молодой инженер Василий Фёдорович Удальцов. Он отличался от купцов изысканными манерами, начитанностью и смелыми политическими суждениями. Но у него не было главного, чего так жаждала Эльза - дворянства и денег, потому как Василий происходил, как это было принято говорить, из среды разночинцев[Разночинцы («люди разного чина и звания») - межсословная, юридически не вполне оформленная категория населения в Российском государстве XVII-XIX вв. Разночинцем называлось лицо, не принадлежащее ни к одному из установленных сословий: не приписанное ни к дворянству, ни купечеству, ни к мещанам, ни к цеховым ремесленникам, ни к крестьянству, не имевшее личного дворянства или духовного сана. В этом смысле термин «разночинцы» употреблялся в XIX веке как синоним термина интеллигенция, поскольку в этот период происходил быстрый рост слоя образованных людей в целом, значительная часть интеллигентов была разночинцами,
таким образом, формировался разночинский слой (слой разночинной интеллигенции).] .
        С тех пор, как Эльза начала принимать ухаживания Василия, она не упускала момента уколоть свою обожаемую mutter.
        - Если я - дочь Льва Дмитриевича Селиванова, богатейшего помещика калужской губернии, почему бы ему не признать меня на законных правах?
        - Ты же знаешь, Эльза, твой отец помогает нам… Но о твоём законном признании никогда и речи не шло.
        Эльза обычно раздражалась.
        - Ха! И речи не шло! Сотворил меня на божий свет! И был таков!
        Анна Дитриховна лишь вздыхала, понимая обоснованное негодование дочери.
        - Говорят, моему папеньке деньги некуда девать! - Не унималась Эльза. - Кстати, наследников-то у него нет! Мог бы и признать меня!
        Обычно Анна не выдерживала дочернего напора.
        - Эльза, что ты от меня хочешь?
        - Чтобы ты отправилась в имение к отцу и поставила вопрос ребром!
        Анна лишь опускала глаза, ибо то чего требовала дочь, осуществить было невозможно. И дело не только в её гордости… Анна понимала: если бы Лев хотел признать дочь, то сделал бы это тотчас же по прибытии из Колумбии. Однако… этого не произошло.
        В такие моменты Анне было особенно тяжело. В последнее время её всё чаще стали посещать мысли: выдать Эльзу за Удальцова, а самой покинуть мирскую жизнь, затворившись в стенах Свято-Никольского Черноостровского монастыря, что раскинулся на живописном берегу реки Лужи недалеко от Малоярославца.
        Однажды, после очередных нападок эмансипированной дочери на терпеливую mutter, в дверь дома постучал визитёр. Им оказался нарочный из конторы Клебека. Дверь открыла прислуга.
        - Пакет лично в руки госпоже Ригер-Артемьевой! - отрапортовал он.
        Прислуга растерялась.
        - Барыня! Барыня! - бросилась она в гостиную.
        - Что ты орёшь, словно оглашенная?! - вмешалась Эльза.
        Прислуга круглыми глазами смотрела то на барыню, Анну Дитриховну, то на Эльзу.
        - Пакет казённый принесли… - растерянно произнесла она и на всякий случай перекрестилась, потому, как по опыту знала: от казённого письма жди одних неприятностей.
        - И что? - взвилась Эльза. - Подумаешь, пакет! Эка невидаль! Веди сюда этого нарочного, сейчас разберёмся! - приказала она.
        Прислуга стремглав бросилась исполнять приказ.
        Через несколько мгновений перед барыней и её дочерью стоял нарочный, сжимавший в руках тёмно-коричневый пакет из вощёной бумаги.
        - Ну-с? Так что вам угодно? - поинтересовалась Анна Дитриховна.
        - Вы - Эльза Самойловна Ригер-Артемьева? - поинтересовался он, отчеканивая слова.
        - Это я… - встряла по обыкновению Эльза.
        - Тогда сей пакет предназначен вам, сударыня. Получите, распишитесь…

… Эльза, сгорая от нетерпения, надрезала краешек пакета специальным ножичком для распаковки писем, и извлекла из его чрева дорогой лист бумаги, сложенный пополам. Она развернула его и быстро пробежала по нему глазами.
        - Похоже, мой батюшка, наконец, решил исправить ошибку давнего прошлого… - с деланной холодностью произнесла она.
        Анна Дитриховна удивлённо вскинула брови.
        - Что там?.. - поинтересовалась она.
        - Господин Клебек, юрист, пишет, что Лев Дмитриевич скончался, и я должна присутствовать при оглашении завещания первого июня.
        - Лев умер… - тихо произнесла Анна и присела на краешек стула.
        - Царствие ему небесное! - констатировала Эльза. - Надеюсь, он оставил мне достойное наследство.

* * *
        Несколько дней кряду Эльза пребывала в нервном возбуждении. Наконец, она не выдержала и начала незамедлительные сборы в Селиваново. Ей хотелось приехать в имение до оглашения завещания и хозяйским взором осмотреть своё (как она считала) будущее имущество. Все увещевания матушки она попросту пропускала мимо ушей.
        - Эльза, куда ты собралась так рано? До первого июня ещё уйма времени? - удивлялась Анна Дитриховна. - Это не прилично…
        - Ха! - воскликнула барышня. - Прилично! Не прилично! Какая разница! Я - дочь Льва Дмитриевича, а других детей у него, как известно, нет. Стало быть, Селиваново, принадлежит мне!
        - Боже мой, Эльза! - негодовала Анна. - Откуда такая самоуверенность?! Не забывай, что у покойного были племянники. Наверняка, он оставил что-то и твоему кузену Станиславу!
        - М-да… - Эльза задумчиво воззрилась на матушку. - Возможно…
        - Тебе следует отправиться к Станиславу Сергеевичу и выяснить: получал ли он пакет из конторы Клебека. - Посоветовала умудрённая опытом Анна.
        - А, если получал? Что тогда? Мне его убить? - резонно вопрошала дочь.
        Анна перекрестилась.
        - Что ты такое говоришь?! - возмутилась она. - Просто отправляйся вместе с ним в Селиваново… Вот и всё…
        Эльза упёрла руки в боки и закатила глаза, обдумывая матушкины слова.
        - Ладно, mutter, я навещу Станислава. - Согласилась Эльза. - Пожалуй, в этом есть резон. По крайней мере, выясню: конкурент он мне или нет.
        Эльза быстро оделась и приказала закладывать дрожки[Дрожки - лёгкая 2-х колёсная рессорная повозка на одного или двух человек.] . Обычно она обходилась без кучера и правила лошадьми сама. Девушка прекрасно знала, что Станислав живёт у своей любовницы Аделаиды, вдовы чиновника Рябова. Увы, но Малоярославец - город небольшой, да и Эльза была охотницей до сплетен.
        Глава 3
        Станислав Сергеевич Селиванов, мужчина двадцати семи лет от роду, в полном расцвете сил, приходился покойному Льву Дмитриевичу родным племянником. Некогда он служил в гусарском полку офицером. Однако слыл бретёром[Бретёр - заядлый,
«профессиональный» дуэлянт, готовый драться на дуэли по любому, даже самому ничтожному поводу. Чаще всего дуэль намеренно провоцировалась бретёром.] и был уволен за дуэль с сослуживцем, которая состоялась из-за некой очаровательной барышни. Сергей был хорош собой, высокий, статен, голубоглаз и светловолос. Девушки сходили по нему с ума. Да он и сам был чрезмерно влюбчив, за что и пострадал по службе.
        Его отец Сергей Дмитриевич, старший брат Льва Дмитриевича, тяжело переживал увольнение сына из армии. И вскоре скончался от сердечного приступа. В наследство Станиславу достался в Малоярославце справный дом и фабрика по изготовлению льна. Но управитель фабрики был человеком вороватым, и вскоре фабрика стала убыточной. Станислав сначала заложил её в здешнем Земельном банке, а затем и вовсе продал. Купил её, кстати, говоря, бывший управляющий… Но Станислав про это не знал. Последние несколько лет он, как говорится, был на мели. Деньги, вырученные за фабрику, он прокутил, и в довершении всего сошёлся с вдовой чиновника. Та была старше на пять лет и обожала своего Станиславушку. Но бывший гусар изменял чиновнице налево и направо. Та же, бедняжка, всё ему прощала из-за страстной любви.

* * *

…Станислав проснулся ближе к полудню. Голова нещадно раскалывалась. Рядом с ним в наряде наяды[В древнегреческой мифологии: нимфа рек и, ручья, источника. В шутливой форме выражение применимо к обнажённой девушке, купальщице.] лежала девица.
        - О, боже… - проворчал он. - Голова просто раскалывается на тысячу кусков… Пить хочется…
        Однако пассия в легкомысленном наряде не отреагировала на недовольство партнёра. Она сладко причмокнула и перевернулась на другой бок.
        Станислав поднялся с кушетки и попытался вспомнить: что же произошло прошлым вечером? Безрезультатно… Вероятно, он опять кутил и оказался в меблированных комнатах с очередной пташкой.
        Станислав натянул несвежее исподнее, затем брюки. Он поднял с пола мятую сорочку, стряхнул её несколько раз, вероятно, намереваясь, разгладить её таким странным образом.
        - Чёрт знает что… - буркнул он, натянул на себя сорочку и попытался самостоятельно справиться с пуговицами, но пальцы не слушались.
        Станислав в изнеможении присел на краешек кушетки, где, судя по всему, провёл бурную ночь.
        Полуобнажённая прелестница в кружевных чулочках и таком же корсаже (панталончики данную живописную картинку отнюдь не украшали) изволила пробудиться ото сна. Она зевнула, прикрыв ладошкой прелестный ротик.
        - Mon cher[Мой дорогой (франц.)] ! - воскликнула она на французский манер. - Ты уже собрался уходить?! А расплатиться?..
        Станислав хмыкнул.
        - Разумеется… Я не намеревался скрыться не расплатившись… - недовольно ответил он, пытаясь справиться с многочисленными пуговицами сорочки.

«Пташка вспорхнула» с кушетки.
        - Давай помогу. Ох уж эти дворяне, застегнуться сами не могут…
        Через пять минут Станислав был полностью одет. Пташка же по-прежнему расхаживала в чулочках и корсаже. Бывший гусар не без удовольствия окинул взором её задний экстерьер, и его мужское естество встрепенулось, готовое «встать под ружьё». Однако он сдержался…
        - Сколько я тебе должен?.. - сдержанно спросил он.
        Прелестница взмахнула густо накрашенными ресницами.
        - Как и договаривались, mon cher, пять рублей.
        Станислав усмехнулся.
        - А не дороговато ли?
        Прелестница пожала плечиками.
        - Дешевле только в трактире, что на калужском тракте, - уверенно возразила та.
        - Ладно… Уговор есть уговор, - Станислав вздохнул, достал из кармана сюртука портмоне, открыл его и с ужасом увидел его содержимое. Он тщился припомнить: куда же намедни он потратил двести рублей? Ведь в портмоне лежали только несколько купюр достоинством в пять рублей и одна в десять…
        Станислав присвистнул, подумав, что сожительница, вдова-чиновница Аделаида, его попросту «убьёт» и не станет выслушивать очередную историю про встречу с бывшими сослуживцами.
        Мужчина извлёк из портмоне пятирублёвую ассигнацию, приблизился вплотную к девице и сунул вознаграждение ей за корсаж.
        - Премного благодарна, барин, - произнесла пташка и качнула своими пухлыми прелестями.
        Увидев перед собой полную аппетитную грудь, Станислав поспешил покинуть номер.
        Свежий майский ветерок несколько привёл его в чувство. Он нанял извозчика, погрузившись в дрожки[Лёгкий открытый экипаж.] с некоторым чувством тревоги и вины, доселе ему неизвестными. Немного поразмыслив, Станислав решил, что его настроение прямо пропорционально количеству ассигнаций в его портмоне.
        Дрожки остановились перед домом Аделаиды в центре города. Станислав расплатился с извозчиком и направился к парадной. Дверь отворил старый лакей Фёдор. Он придирчивым взором окинул помятого барина и недовольно крякнул. Впрочем, Станислав не обратил на это обстоятельство ни малейшего внимания.
        - Что барыня?.. - поинтересовался мот и развратник.
        - Сегодня утром изволили уехать-с… - ответил Фёдор.
        - М-да… - удивился Станислав. - И куда же?
        - В свой загородный дом, - пояснил лакей.
        - А-а-а… - протянул Станислав. На душе стало легче. По крайне мере он не будет выслушивать извечных упрёков: «Ах, Станиславушка, ты меня совсем не любишь… Ах, неужели я так дурна собой, что ты предпочитаешь пропадать неизвестно где?!»
        Удовлетворённый ответом, Станислав уже было собрался подняться на бельэтаж, когда появилась горничная с саквояжем в руке.
        - Вот… - она поставила саквояж на пол перед Станиславом. - Я не нанималась, чай, таскать-то его… Я вам не носильщик.
        Глаза Станислава округлились.
        - Это что такое? Ты что себе позволяешь? - взвился он.
        - А вы не меня не орите! - парировала горничная. - Чай не вы меня на службу нанимали, а Аделаида Михайловна. И только она одна может мне недовольство высказывать. А вы, сударь…
        Станислав закатил глаза, подумав: «Во времена пошли! Какая-то горничная смеет мне выговаривать!»
        - Что в саквояже? - примирительно поинтересовался он.
        - Ваши вещи… Те, в которых вы к барыне в дом пришли. - Невозмутимо ответила горничная.
        У Станислава глаза вообще чуть из орбит не вылезли.
        - Что всё это значит? - возопил он.
        На крики, доносившиеся из передней, появился садовник, вооружённый лопатой и истопник с кочергой. Они всем своим видом подчёркивали: нечего тебе здесь делать, любезный… Шёл бы ты подобру-поздорову … А то и по загривку схлопотать можно.
        Кровь бросилась в голову Станислава.
        - Мерзавцы! Холопы! Ишь чего удумали! - возопил он, пожалев, что нет при себе пистолета, а то бы всех до единого перестрелял. Да во время вспомнил, что давным-давно заложил оружие…
        - А ты, барин, не кипятись, - весомо заметил истопник. - Ты не у себя в дому… Так, что не забывайся. А барыня видеть тебя боле не хочет. И нам она наказывала: коли будешь ругаться и драться, бить тебя нещадно и гнать из дому прочь. Так-то вот…
        Станислава от гнева и негодования трясло мелкой дрожью. Но он, как бывший военный, быстро оценил расстановку сил. И она была, увы, не в его пользу. Он решил: побьют, как пить дать побьют… И придётся в ближайшем трактире синяки залечивать.
        Делать нечего, Станислав поднял с пола саквояж, тот оказался подозрительно лёгким. Словом, Аделаида Михайловна выпроваживала своего возлюбленного ни с чем. В чём пришёл - с тем и ушёл.
        - Ну, ладно…. Спасибо этому дому, пойду к другому… - прошипел повеса.

…Станислав стоял на улице и думал: что же делать дальше? По всему выходило: надобно возвращаться в свой дом.
        Он наскрёб в карманах мелочи, дабы расплатиться с извозчиком и в крайнем раздражении плюхнулся в дрожки. По дороге его одолевали тягостные мысли: «А ну всё к чёртовой матери… Застрелюсь… Надоела никчёмная жизнь…»
        Родовое гнездо встретило Станислава запущенным садом и разбухшей входной дверью. Он с трудом открыл дверь. Увы, на пороге жилища повесу никто не встретил, ибо вся прислуга давно разбежалась - жалование ей не платили.
        Станислав недовольным взором оглядел переднюю и лестницу, ведущую на бельэтаж. Желание свести счёты с жизнью охватило его ещё сильнее. Он отбросил саквояж в сторону и отправился по скрипучим разбухшим ступенькам на второй этаж и остановился около кабинета отца.
        Станислав попытался открыть дверь, но она того явно не желала.
        - Всё против меня! - возопил он и со всей силы правым плечом налёг на дверь. Та слегка поддалась.
        Станислав ещё поднатужился и, наконец, дверь со скрипом отворилась. Кабинет отца предстал перед наследником в ужасном состоянии. Кругом царили полумрак, пыль и запустение.
        Станислав направился к окну, дабы раздвинуть портьеры. Когда солнце проникло в помещение, ему стало и вовсе грустно. Пять лет минуло, как умер отец. В доме никто не жил, всё пришло в упадок: мебель отсырела, лепнина на потолке потрескалась, портьеры выцвели.
        Станислав тяжело вздохнул и сел на пыльное кресло подле письменного стола. Он прекрасно помнил, что в столе есть потайной ящичек, в котором отец хранил пистолет. И вот теперь он намеревался им воспользоваться.
        Тем временем, покуда Станислав Сергеевич хотел свети счёты в жизнью, к его дому подъехали ухоженные дрожки, из которых вышел нарочный, державший в руках тёмно-коричневый конверт из вощёной бумаги, запечатанный сургучовой печатью юридической конторы Карла Фридриховича Клебека.
        Так как парадная дверь была приоткрыта, нарочный вошёл в дом.
        - Есть кто живой? Хозяева! - позвал он, брезгливо разглядывая запущенное жилище. Ему никто не ответил. Однако нарочный был человеком исполнительным и дорожил своей службой, тем более, что господин Клебек неплохо ему платил. Уж он-то умел найти адресата, где бы тот ни находился.
        - Хозяин! - снова позвал нарочный и поднялся на бельэтаж. - М-да… Если здесь и есть прислуга, то она явно нерадива и ленива. Её бы в контору к Карлу Фридриховичу, уж тот бы сумел её вразумить.
        Он заметил приоткрытую дверь и направился прямо к ней. Заглянув внутрь помещения, нарочный увидел молодого мужчину, опухшего и потрёпанного, но явно благородного происхождения.
        Мужчина держал пистолет у виска и уже собирался размозжить себе голову выстрелом…
        - Сударь! - спокойно произнёс нарочный, будто перед ним сидел человек не с пистолетом в руке, а с бокалом вина или букетом цветов.
        Станислав невидящим взором воззрился на человека.
        - Сударь! - снова повторил тот. - Я доставил вам письмо из юридической конторы господина Клебека, что в Калуге… Прошу вас, принять и расписаться.
        Станислав вернулся к реальности и уже осмысленно воззрился на нарочного.
        - Письмо… От кого?.. - поинтересовался он, держа по-прежнему пистолет у виска.
        Нарочный был человеком выдержанным и терпеливым и ещё раз повторил от кого письмо.
        - Клебек… Знакомая фамилия… - задумался Станислав. Он отложил пистолет в сторону. - Давай письмо, распишусь…
        По завершении всех формальностей, нарочный откланялся и удалился. Станислав покрутил тёмно-коричневый конверт в руках.
        - Вряд ли от кредиторов… - решил он. - Те сразу налетают, как саранча и начинают опись имущества.
        С такими мыслями он надломил сургуч и вскрыл конверт. В нём лежал лист бумаги отменного качества, исписанный изящным каллиграфическим почерком. Письмо гласило:

«Милостивый государь, Станислав Сергеевич.
        Я как поверенный в делах господина Селиванова Льва Дмитриевича, вынужден сообщить вам печальное известие: ваш дядюшка скончался. Тем не менее, он оставил завещание, которое должно быть оглашено, согласно его последней воле, в присуствии его родственников. Оглашение сего завещания состоится первого числа следующего месяца в имении Селиваново.
        Ваш покорный слуга, Клебек Карл Фридрихович».

…Станислав, не мешкая, нанял извозчика. И потрясая перед его носом пятирублёвой ассигнацией, гаркнул:
        - Гони, голубчик! За ценой не постою! В Мордасово до темноты успеем?!
        Извозчик смерил подозрительным взором помятого барина, однако ассигнация вселила в его душу некоторую уверенность.
        - Чаво не успеть-то дотемну, барин?.. Оно, конечно, можно… Мигом домчу. Лошади да экипаж у меня справные. Вчерась токмо рессоры подправлял. Домчу… - разглагольствовал извозчик, однако ехать не торопился.
        Тогда Станислав вручил ему ассигнацию, как говорится, авансом. Лицо извозчика преобразилось, он «оходил» лошадь по сытым крутым бокам длинным хлыстом и возопил:
        - Но-о-о!!! Пошла родимая! Домчу, барин, не сумневайся! Засветло поспеем! - заверил он. Экипаж рванул с места, оставляя за собой клубы дорожной пыли.
        Мордасово располагалось в десяти вёрстах от города, и по дороге Станиславу было о чём подумать. Его переполняли чувства: надежды, после прочтения письма (а вдруг ему что-то перепадёт из дядюшкина наследства?), стыда перед Аделаидой (ведь она страстно любила его, он мучил бедняжку своими бесконечными изменами и пренебрежением). И уверенности в том, что он непременно изменится, остепенится - хватит за юбками волочиться, и так все деньги родительские промотал. И чуть не застрелился от тоски и отчаяния. Станислав решил, что непременно упадёт в ноги Аде, так он называл вдову высокопоставленного чиновника, свою возлюбленную, покается, повинится, пообещает исправится… Что ещё?.. И непременно отдаст ей деньги, если таковые получит по завещанию. Пусть Ада сама ими распоряжается, она женщина практичная и умная, чай без куска хлеба не оставит. В этот момент он искренне верил, что так и будет…
        Версты через три Станиславу неожиданно пришла в голову мысль: а не женится ли ему? Скажем, на Аделаиде… Или нет… На какой-нибудь красотке помоложе…
        Ещё через две версты Станислав решил: ну, их к чёртовой матери, этих красоток. Аделаида куда лучше и надёжнее! Да и что греха таить: привык он к ней. Может, не любил страстно, но равнодушие его было показным, не хотел стеснять себя постоянными обязательствами. А теперь… Теперь всё изменится - в этом Станислав был просто уверен. Всё хватит - нагулялся вволю. Пора и прибиться к берегу…
        И вот в лучах заходящего солнца показалась деревня Мордасово, доставшаяся Аделаиде по наследству от мужа. Детей у неё не было, поэтому всё имущество (кстати говоря, немалое) покойного чиновника отошло ей. И рачительная Аделаида распоряжалась им по своему усмотрению, успешно приумножая счёта в местном Земельном банке.
        Станислав вышел из экипажа примерно в полуверсте от Мордасово. Он решил пройтись пешком и незаметно пробраться в усадьбу, потому как пребывал в уверенности, что Аделаида строго-настрого наказала прислуги его и близко к дому не подпускать.
        И он не ошибся, увидев из небольшого лесочка, примыкавшего к усадьбе, двух мужиков, вооружённых дубинками, прохаживавшихся с важным видом подле ворот.
        - Обложили со всех сторон, как преступника… - с обидой прошептал Станислав.
        Впрочем, за годы разгульной жизни он окончательно не утратил гусарской прыти - чего уж греха таить, всяко бывало по-молодости и с балконов прыгать приходилось - и решил тряхнуть стариной.
        Станислав перебрался через забор в укромном месте, осторожно прокрался к дому и прислушался. До него донеслась девичья песня, затем она «стала удаляться» и вовсе утихла.
        Станислав по опыту знал, что вечером Аделаида, пьёт чай в небольшом будуаре, расположенном на втором этаже дома. Невольно перед глазами понеслись воспоминания былых дней. Ах, как он был глуп! Аделаида - прекрасная женщина! И пусть она старше на пять лет! Это неважно… Без неё он пропадёт, прокутит и дядюшкино наследство. А что потом? - пуля в висок или постыдная бедность!
        Размышления придали сил. Станислав, отбросив полупустой саквояж в сторону, снял сюртук, затем извлёк из его кармана сложенных вчетверо тёмно-коричневый конверт, сунул его за пазуху и начал забираться на бельэтаж по водосточной трубе. Достигнув цели, а именно приоткрытого окна будуара, где по его предположениям в данный момент находилась Аделаида, он, ухватившись за карниз, буквально ввалился в помещение через окно.

…Хозяйка усадьбы, ни о чём не подозревая, пила чай. И вот нечто ввалилось в её будуар через окно. Женщина от неожиданности растерялась, застыв с чашкой в руках.
        Станислав, воспользовавшись замешательством возлюбленной, исходя из военной тактики, пошёл в атаку, не давая «неприятелю» опомниться.
        - Душа моя! - взмолился он и упал подле ног женщины. - Не гони меня! Я виноват! Каюсь! Клянусь с разгульной жизнью покончено!
        Станислав быстро достал пакет из-за пазухи и протянул опешившей от такого натиска Аделаиде.
        - Что это?.. - полепетала она, держа по-прежнему чашку в руках.
        - Ада, это моё богатство! Вот слушай! - Станислав извлёк письмо из конверта и прочитал его. - Не сомневаюсь, дядюшка оставит мне кое-что! Умоляю, не отвергай меня! Без тебя я погибну! - молил он, не поднимаясь с колен. - Я передам тебе все деньги, что получу по завещанию. И только ты будешь вправе ими распоряжаться!
        После последних слов Аделаида окончательно пришла в себя. Она твёрдой рукой поставила чашечку на серебряный поднос.
        - Хорошо, я согласна. Но…
        Станислав замер в ожидании.
        - Говори, Ада, не томи! Умоляю!
        Женщина выдержала надлежащую паузу и продолжила:
        - Ты отдашь мне деньги, полученные по завещанию, будешь во всём меня слушаться, и мы обвенчаемся.
        Станислав на тот момент не желал большего. Он буквально подполз к Аделаиде и обнял её колени.
        - Я согласен на все твои условия. Всё, что пожелаешь…
        Аделаида не выдержала и прослезилась.
        - Ты резко изменился, Станиславушка… - прошептала она.
        - Сегодня я заглянул в глаза смерти, - признался он. - Поверь мне, я буду примерным мужем.

* * *
        Эльза примчалась к дому Рябовой. Слезла с дрожек, решительно направилась к парадной и дёрнула за шнурок звонка. Дверь открыл пожилой лакей.
        - Что вам угодно-с, сударыня?
        - Могу я видеть Станислава Сергеевича Селиванова?
        Лакей замялся, опасаясь, что только что воцарившийся покой в доме может быть нарушен появлением этой девицы.
        - Как вас представить?
        - Эльза Самойловна Ригер-Артемьева.
        Лакей ухмыльнулся.
        - Прошу, обождите в передней…
        Эльза вошла в дом и замерла в ожидании. Тем временем лакей поднялся на бельэтаж и доложил о визите молодой барышни. Аделаида и Станислав в этот момент пребывали в гостиной и не могли налюбоваться друг на друга.
        После доклада лакея Аделаида подскочила, как ужаленная.
        - А это ещё кто такая? Ригер-Артемьева? Что за штучка? Одна из твоих девок? Ты что с ней расплатиться забыл? - бушевала госпожа Рябова.
        Станислав рассмеялся.
        - Аделаида, душа моя. Эта девица - моя родственница, точнее кузина. Я видел её… э-э-э… лет пять-шесть назад… А может и больше!
        - Так что же ей нужно? - продолжала негодовать Аделаида.
        Лицо Станислава помрачнело.
        - Кажется, я знаю… Дело в том, что эта девица - незаконно рожденная дочь моего покойного дядюшки…
        - Ах, вон оно что! - Аделаида окончательно успокоилась. - Неужели и она получила пакет с нарочным? Иначе тогда, чем вызван её столь неожиданный визит? - предположила она.
        - Так и есть! - воскликнул Станислав и приказал лакею: - Пригласи барышню в гостиную.
        Через несколько минут перед Аделаидой и Станиславом стояла вполне респектабельная барышня.
        - Простите за столь неожиданный визит, - начала она.
        Но Аделаида перебила её:
        - Прошу, сударыня, без церемоний! Присаживайтесь.
        - Благодарю… - Эльза с удовольствием присела в кресло.
        Хозяйка дома и её возлюбленный решили не торопить события и умолчать о своих догадках.
        - Мы с вами давно не виделись, Станислав Сергеевич…
        - Да уж! Вы были тогда ещё девочкой-подростком…
        Эльза кивнула и решила прощупать «почву».
        - Вы знаете, что Лев Станиславович умер? - спросила она.
        - Да, - подтвердил Станислав. - Прискорбное известие. Тем более, что он был вашим отцом.
        Эльза улыбнулась.
        - Несколько дней назад я получила с нарочным пакет из юридической конторы Клебека… В письме говорится, что оглашение завещания произойдёт перового июня сего года в поместье Селиваново.
        Аделаида и Станислав снова переглянулись.
        - Я тоже получил такое письмо…
        Эльза выдавила подобие улыбки.
        - А кто ещё по вашему разумению мог получить подобные письма? - невинным тоном поинтересовалась она.
        - Я знаю, что у покойного была родная сестра в Калуге… - напряг память Станислав. - Кажется, её звали Елена Дмитриевна… Странная особа - возомнила, что может общаться с потусторонними силами. Были ещё племянники в Москве…

«Значит, мои шансы уменьшаются… - подумала Эльза. - Или всё-таки нет?..»
        - А как, по-вашему, мог ли Лев Дмитриевич упомянуть их в завещании? - напрямую спросила она.
        Станислав несколько растерялся.
        - К чему все эти расспросы? - наконец, высказалась Аделаида. - Откуда нам знать о последней воле господина Селиванова?

«Они точно ничего не знают…» - решила Эльза.
        - Должна же я знать: сколько претендентов на имение и на что я могу рассчитывать?
        - Вряд ли вы сможете это сделать, - заметил Станислав. - Дядюшка всегда был большим оригиналом. Но мне кажется… Да что там! Я почти уверен! Что мы с вами - в фаворитах!
        - Вашими устами, да мёд пить, Станислав Сергеевич, - ответила Эльза и добавила, выдержав некоторую паузу: - На днях я намереваюсь отправиться в Селиваново в сопровождении своего жениха. Не хотите ли составить мне компанию?
        Станислав и Аделаида снова переглянулись. Женщина одобрительно кивнула.
        - Разумеется, милочка, мы не против! - дружелюбно произнесла госпожа Рябова. - Тем более, что погоды стоят нынче отменные! И, если мы прибудем в имение чуть раньше назначенного срока, то ничего страшного не случиться.
        Глава 4
        Елена Дмитриевна Селиванова приходилась Льву Дмитриевичу родной сестрой. Мало того, в калужском обществе она считалась медиумом. И называли её не иначе, как Эсмеральдой (вероятно, в юности Елена изрядно начиталась Виктора Гюго).
        Елена Дмитриевна никогда не была замужем и, как говорится, жила в своё удовольствие. Получив в наследство просторный матушкин дом на окраине города, она ещё двадцать лет назад увлеклась оккультизмом и спиритизмом, начитавшись трудов Аллана Кардека.
        До того, как свихнуться, Кардек носил имя Ипполита Ривайля и считался французом. Долгие годы он посвятил изучению паранормальных явлений, происходящих на спиритических сеансах. С помощью дочерей своего друга, решивших, что они обладают даром медиума, он вызвал некий дух. И тот поведал Кардеку о его исключительной миссии.
        Кардек, уверовав, что он - избранный, приступил к написанию своего «священного писания» и вероятно вовсе свихнулся. Однако его работы стали основополагающими для спиритизма, как «науки» о духах.
        Он при помощи определённых постукиваний и хлопков по специальному планшету, в дальнейшем получившего название спиритической доски, задавал духам вопросы. И… даже получал ответы.
        Через два года Кардек решил, что располагает достаточным количеством информации, чтобы сформулировать новую теорию существования человечества. Основные положения он изложил в «Книге Духов», опубликованной во Франции в 1856 году, а затем в пресловутой «Книге медиумов», сведшей с ума пол-Европы.
        Спиритизм Кардека пользовался популярностью в самых высоких сферах французского общества. Не секрет, что император Наполеон III увлекался спиритизмом и неоднократно приглашал Кардека в Тюильри, где долго беседовал с ним, обсуждая
«Книгу Духов».
        Одним из таких неокрепших умов в России стала двадцатилетняя Елена Дмитриевна, а впоследствии - Эсмеральда.
        Вскоре дом её превратился в пристанище магов, медиумов, гадалок и контактёров с миром мёртвых. Кругом в помещениях поднимались ароматические воскурения, сновали туда-сюда странные личности, облачённые кто в восточный наряд, кто в чёрную мантию, а кто и вовсе в чёрт знает во что. На столах лежали магические кристаллы, медиумы тщились в них что-то разглядеть и донести сие до своих коллег. Разумеется, в их воспалённом мозгу появлялись таинственные очертания, якобы увиденные ими в кристаллах.
        Елена Дмитриевна, она же Эсмеральда, щедро тратила родительские деньги на этих мошенников. Однако, с годами её средства иссякли и она осталась почти ни с чем…
        Однажды Эсмеральда в кругу своих единомышленников проводила спиритический сеанс. Много раз она пыталась вызвать дух основоположника спиритизма Аллана Кардека. Доселе ей не удавалось это сделать, но в этот раз…
        Перед сеансом она несколько раз «приложилась» к кальяну, дабы войти, как она говорила, в магический транс. Снадобье оказалось ядрёным как никогда, потому-то Эсмеральда действительно вошла в транс и еле-еле из него вышла.
        В результате во время сеанса в неё вселился дух Кардека и вещал устами своей избранницы. Присутствовавшие на сеансе испытали неподдельный шок. Однако, после этого слух о том, что Эсмеральда действительно может вызывать духов, распространился по всей Калуге, а затем и - губернии.
        И с новой силой в её дом слетелись разношёрстные предсказатели и гадалки, почувствовав поживу. Эсмеральда была женщиной доброй и излишне доверчивой, она привечала всю эту пёструю братию и содержала за свой счёт. Денег ей постоянно не хватало, потому как эти доморощенные медиумы больше пили и жрали, нежели добывали деньги в поте магического лица своего.
        И вот однажды утром нарочный постучал в дверь дома госпожи Селивановой, колокольчик давно был сорван то ли посетителями, то ли чрезмерно активными медиумами в изрядном подпитии.
        Дверь ему отворила жгучая брюнетка в восточном наряде, похожая на цыганку.
        - Заходи, милок, погадаю! - воскликнула она и, схватив визитёра за рукав, втащила в дом.
        - Благодарю, сударыня, но я здесь по делу… - пытался объяснить нарочный.
        - Ой, да ладно, все здесь по делу! - решительно ответила жгучая брюнетка-гадалка. - Давай, я тебе судьбу предскажу!
        - Сударыня! - нарочный вырвался из цепких «щупалец» гадалки. - Мне нужна госпожа Селиванова Елена Дмитриевна.
        Лицо брюнетки резко «скисло».
        - А, понятно, ты - клиент Эсмеральды. Иди прямо по коридору, там она… - женщина неопределённо махнула рукой.
        Нарочный отправился в заданном направлении. Дверь в одну из комнат была отворена, из неё пахнуло сладковатым дымком. Голова у визитёра закружилась.
        - Чёрт знает что… - проворчал он и продолжил свой путь.
        За следующей приоткрытой дверью он разглядел группу людей, облачённых в тёмные блестящие плащи. Они сгрудились вокруг стола, на котором стоял какой-то кристалл. Один из «тёмных» что-то увлечённо произносил, судя по всему заклятие. Однако нарочный не понял ни слова и, перекрестившись, отправился дальше.
        - Адский вертеп… - прошептал он. - Неужто и хозяйка такая же?.. Надо бы у господина Клебека испросить прибавку к жалованью за вредность работы…
        Наконец нарочный упёрся в лестницу, ведущую на бельэтаж. Он осмотрелся. Мимо лестницы прошмыгнул какой-то коротышка…
        Нарочный стремглав взлетел вверх и возопил:
        - Елена Дмитриевна! Голубушка!
        Из-за бархатной ярко-красной портьеры появилась женщина лет сорока, облачённая в просторное тёмно-синее платье, расшитое блёстками. Её пышные волосы, подкрашенные хной, красиво ниспадали на плечи.
        - Что вам угодно, сударь? - мелодичным голосом спросила она.
        - Селиванова Елена Дмитриевна? - ещё раз для верности уточнил тот.
        - Да, это я… - спокойно подтвердила женщина.
        - Я нарочный из юридической конторы Клебека…
        - Наслышана о таком…
        - Вам пакет. Получите, распишитесь. - Нарочный протянул Селивановой-Эсмеральде тёмно-коричневый пакет из вощёной бумаги.
        - Что это?.. - удивилась та, принимая пакет.
        - Не имею чести знать, сударыня… - ответил нарочный, протягивая хозяйке сего странного заведения листок для подписи.
        - Пройдёмте в кабинет… - пригласила та и, быстро обмакнув перо в пыльную чернильницу, поставила свой росчерк.
        Нарочный удалился.
        Эсмеральда отодвинула стул, стоявший подле письменного стола, села на него и воззрилась на пакет, лежавший на ореховой столешнице.
        Женщина невольно ощутила волнение, а затем… страх.
        - Не к добру этот пакет… - сказала она, принимаясь его распечатывать.
        Прочитав письмо, она всплакнула.
        - Лёва… Ах, Лёва… Увы, мы никогда не были близки… Но всё же ты был моим братом… - Эсмеральда утёрла ладошкой слёзы и неожиданно воспряла духом. - Значит, я могу рассчитывать на наследство! В конце концов, я твоя родная сестра!

…В этот же день, вечером, Эсмеральда попыталась вызвать дух своего брата. Но безуспешно. Эсмеральде показалось, что высшие силы не хотят, чтобы Лёва общался с ней.
        Однако она начала лихорадочно вспоминать: сколько у неё и Лёвы племянников? Где он сейчас? Чем занимаются?.. И размышлять: а мог ли брат упомянуть их в завещании?
        В результате активного умственного процесса у Елены Дмитриевны получился целый список. Номером один в нём числилась Эльза Ригер-Артемьева; номером два - Станислав Сергеевич Селиванов, номером три - Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин. Номером четыре - Елизавета Степановна Трушина, и наконец, номером пять - Всеволод Вениаминович Подбельский.
        Список получился немаленький. Елена Дмитриевна ещё раз окинула его взором…
        - Интересно, кого из них брат упомянул в завещании?.. Впрочем, какая разница?.. Разве я могу теперь повлиять на его последнюю волю, зафиксированную господином Клебеком?.. Увы…
        Но всё же Елена Дмитриевна не удержалась. Раз дух Лёвы не хотел с ней общаться, то она решила прибегнуть к услугам одной из гадалок-приживалок.
        Та же, раскинув карты, недолго думая, нагадала своей товарке по ремеслу, дальнюю дорогу, хлопоты и… богатство.
        Глава 5
        К поместью Селиваново приближались два наёмных экипажа, поднимая клубы дорожной пыли. В одном из них расположилась Эльза со своим женихом, в другом - Станислав и Аделаида.
        - Ох, чует мой сердце, что дядюшка твой с того света ещё удивит нас… - произнесла вдова.
        Станислав с удивлением воззрился на свою пассию.
        - Отчего у тебя такие мысли, душа моя?
        - Не знаю… Возможно, предчувствие… - тихо произнесла Аделаида.
        - Всё может быть… - вяло произнёс Станислав и тяжело вздохнул. - Скорей бы уж первое июня наступило, и Клебек огласил завещание. Тогда и станет ясно, что к чему. Но меня беспокоит …
        - Что же? - встрепенулась Аделаида и прильнула к возлюбленному. - Поделись со мной…
        Станислав снова тяжело вздохнул.
        - А, сели дядюшка оставил мне совсем немного… Ты отвергнешь меня?..
        Аделаида рассмеялась и поцеловала Станислава в щёку.
        - Это зависит лишь от твоего поведения. Ты же знаешь, что я люблю тебя… Однако, сие не мешает тебе искать утехи на стороне…
        Станислав заглянул в лицо женщины.
        - С прошлым покончено навсегда. Для меня существуешь только ты… Верь мне…
        Затем он крепко обнял Аделаиду и запечатлел на её устах страстный поцелуй.

…Экипаж госпожи Ригер-Артемьевой подбросило на очередном ухабе.
        - Чёрт бы побрал это бездорожье! - выругалась она. - В России всегда были две беды: дураки и дороги!
        - Точно так, моя дорогая… - подтвердил Василий Удальцов, привыкший соглашаться во всём со своей энергичной невестой.
        - Если мне удастся заполучить Селиваново, то я уж наведу здесь порядок! - мечтала Эльза.
        - Не сомневаюсь… - поддакнул Удальцов.
        Наконец, вдалеке, показалась усадьба. Эльза выглянула из экипажа, внезапное волнение охватило её.
        - Господи! - взмолилась она. - Сделай так, что бы всё это, - она обвела взором округу, - было моим! Иначе, где же справедливость?!
        Василий решил предусмотрительно помолчать…
        И вот экипажи остановились подле массивных ворот усадьбы. Никто не спешил отворить их. Мужчины, Василий и Станислав, покинули экипажи, дабы сообщить о своём прибытии управляющему.
        - Воздух великолепный! Бодрит! - Не без удовольствия произнёс Удальцов.
        - М-да… - вяло отреагировал Станислав и со всей силы тростью постучал в ворота.
        Наконец за воротами послышался хриплый голос:
        - Кого ещё там леший принёс?..
        Отворилась боковая дверца, взору визитёров предстал помятый взлохмаченный мужик в замусоленной цветной рубахе.
        - Чавось надобно, господа хорошие? - вопрошал он, прищурив правый глаз.
        - Я - Станислав Сергеевич Селиванов, племянник вашего хозяина…
        Мужик крякнул и с важным видом констатировал:
        - Точно, похож! Вылитый барин в молодости! - А затем, почесав за ухом, добавил: - Токмо до первого числа ещё цельная неделя…
        - Ты поменьше рассуждай! - прикрикнул на него Станислав.
        - Вот-вот! - раздался женский голос - Эльза, не усидев в экипаже, решила вмешаться в разговор. - Волю взяли! Распустились без барина! Что угодно сказать можете! - возмущалась она.
        От такого напора мужик попятился к воротам.
        - Да я чё?.. Да я ничё… Токмо не серчайте, барыня… Сейчас ворота отворю и доложу управителю…
        Наконец ворота скрипнули и отворились. Экипажи последовали на территорию усадьбы. Эльзе не терпелось прогуляться и осмотреть, как она считала, свои владения. Дом в русском готическом стиле и многочисленные хозяйственные постройки произвели на молодую особу должное впечатление. Не оставили они равнодушным и Станислава (хоть он и бывал в гостях у дядюшки) с Аделаидой. Станислав уже грешным делом подумал, что Эльза, незаконно рожденное дитя, не имеет право на всю эту красоту. А он - истинный наследник рода Селивановых! Внезапно в его душе всколыхнулось странное чувство к госпоже Ригер-Артемьевой…
        - Давненько я здесь не был. - Заметил Станислав, пройдясь по внутреннему двору усадьбы. Всё выглядело ухоженным: клумбы благоухали цветами, вода в фонтане (в виде Дриады[Дриада - нимфа (дух природы), покровительница деревьев.] , прислонившейся к дереву) бодро журчала, кусты были подстрижены на европейский манер, дорожки посыпаны песком, дом аккуратно отштукатурен и побелен.
        Эльза, не отставая от Станислава, также по-хозяйски оглядывала постройки и двор.
        - Милости просим, господа, - произнёс управляющий поместьем. - Мне доложили о вашем приезде.
        Гости, занятые созерцанием фонтана, резко обернулись. Перед ними стоял пожилой мужчина с пышной седой бородой, одетый на купеческий манер.
        - Правда, нынче двадцать третье число… - не без укора заметил он. - И оглашение завещания состоится токмо первого июня.
        - Никанор! - воскликнул Станислав. - Я узнал тебя, хоть прошло и немало лет со дня моего последнего визита к дяде.
        Управляющий нахмурил лоб и вдруг лицо его просияло.
        - Станислав Сергеевич! Вы ли это? Мальчонкой ещё приезжали с батюшкой вашим, Сергеем Дмитриевичем! Давно энто было…
        - Давно, Никанор. Почитай уж десять лет прошло… - подтвердил Станислав.
        - Да, сударь, быстро время летит… - согласился Никанор. - Я распоряжусь, дабы вам приготовили комнаты, и велю Глафире подавать обед. Небось, проголодались.
        К своему вящему удивлению Эльза узнала, что из женской прислуги в усадьбе только сорокалетняя горничная Глафира, две кухарки, посудомойка и прачка. И с ужасом подумала, что каждое утро ей придётся одеваться и причёсываться самой. Мало того, перспектива самостоятельно разобрать вещи из двух огромных саквояжей, которые они привезла с собой, её вовсе не прельщала.
        После скромного обеда Эльза поинтересовалась у Никанора: может ли она нанять себе горничную? Управляющий задумался и решил «одолжить» оную у соседа-помещика Муравина. Тот же узнав, что в Селиваново начали пребывать наследники, удивился их нетерпению, однако, в просьбе Никанору не отказал.

* * *
        На следующее утро Эльза пробудилась чуть свет от странных звуков. Она встала с постели, накинула тёплый байковый халат и прислушалась… Из небольшой смежной комнатки раздавался раскатистый храп Василия.
        - Никогда не думала, что он так храпит… Бог мой, и после свадьбы мне придётся делить с ним ложе! И слушать этот невыносимый храп.
        Девушка запахнула халат поплотнее и потихоньку прошла в смежную комнату, где управляющий счёл нужным разместить Василия. Ведь тот считался женихом Эльзы, а отнюдь не мужем и потому следовало соблюдать нормы приличия.
        Спать больше не хотелось, поэтому Эльза решила украдкой покинуть дом и пройтись по окрестностям. Она умылась водой из кувшина, стоявшего на туалетном столике, самостоятельно оделась, дабы не будить горничную и не создавать лишней суеты, набросила на плечи летнюю накидку-мантель и покинула дом.
        Утренний свежий воздух бодрил. Эльза миновала ступенчатый спуск, ведший к каскаду прудов, и решила пройтись по готическому мостику, украшенному башенками, перекинутому через один из водоёмов. Невольно она залюбовалась здешним пейзажем и мечтательно прошептала:
        - Ах, если бы всё это было моим…
        Неожиданно за её спиной раздался вкрадчивый голос:
        - Доброе утро, сударыня.
        Эльза резко обернулась - перед ней стоял Станислав.
        - Хм… Доброе… - произнесла она недовольным тоном. - Вы что за мной следите?
        - Возможно…
        Эльза дерзко вскинула голову и смерила оценивающим взглядом молодого мужчину и с издёвкой произнесла:
        - Только не говорите, что увидев меня, вы потеряли покой! И это несмотря на то, что мы - родственники!
        Станислав рассмеялся.
        - Вы попали прямо в цель, сударыня. Я действительно потерял покой. Но по иной причине…
        Теперь настал черед Эльзы рассмеяться.
        - Вот как! А что скажет ваша спутница? Мне кажется, она старше вас и потому очень ревнива. Раве я не права?
        - Увы…правы… И потому я здесь.
        Эльза удивлённо вскинула брови.
        - Да вы, сударь, авантюрист!
        - Он самый! И потому, я предлагаю вам сделку, - решительно произнёс Станислав и приблизился к девушке почти вплотную.
        - Что вы себе позволяете?! - возмутилась она и неожиданно почувствовала волнение от близости собеседника.
        - Не бойтесь меня, сударыня. Я не беру женщин силой, это не в моих правилах, тем более своих кузин… - произнёс тот голосом героя-любовника из дурной провинциальной пьесы.
        - Ха! С какой стати я должна вас бояться?! - возмутилась Эльза, но отчего-то не торопилась покинуть мостик и вернуться в дом.
        - А с той, сударыня, что я молод, силён и хорош собой… - уверенно ответил Станислав и прижал своим мощным торсом девушку к каменному парапету. - Неужели я противен вам?..
        Ошарашенная таким напором, Эльза, попыталась отстраниться от назойливого собеседника, но, увы, безуспешно.
        - Ваши действия смахивают на инцест… Я закричу… - пролепетала она.
        - Да сколько угодно… Вас никто не услышит. В усадьбе мало слуг, а наши пассии спят непробудным сном. Аделаида просыпается не ранее десяти утра.
        - И пока она спит, вы решили поразвлечься! - возмутилась Эльза. - Ваше поведение не достойно дворянина!
        - Я же сказал вам, сударыня, что не собираюсь посягать на вашу честь. Место, знаете ли, вовсе не подходящее… Я хотел предложить вам союз.
        - Союз… В каком смысле?.. - не поняла Эльза.
        - Да во всех смыслах. Мы с вами фигурируем в завещании дядюшки, но не знаем, что именно получим в наследство. Так?
        - Так… - кивнула Эльза.
        - Мы с вами молоды, красивы и полны жизни. Так?
        Эльза снова кивнула и добавила:
        - Может, вы всё же ослабите хватку? Обещаю, что не убегу и выслушаю вас…
        Станислав отстранился от девушки.
        - Теперь, с вашего позволения я продолжу… Неужели вы любите своего жениха? Никогда не поверю! - воскликнул он.
        Эльза округлила глаза.
        - Да как вы смеете! Какая дерзость! - возмутилась она.
        - Ага! Значит, не любите! Если бы любили, то сразу же ответили на мой вопрос! - констатировал Станислав.
        Эльза растерялась. Она, не знала, что и сказать…
        - Я ухожу… - сказала раздосадованная Эльза.
        Но ни тут-то было. Станислав снова прижал её к парапету.
        - Да плюньте вы на этого молокососа! Мы объединим наши доли наследства и будем богаты! Уедем в Италию, Германию или во Францию! - не унимался искуситель.
        Неожиданно гнев, охвативший Эльзу, исчез. Она ясным взором вперилась в Станислава - немецкая расчётливость взяла верх.
        - Я подумаю над вашим предложением. Однако, смею напомнить, что ни один священник не обвенчает нас из-за близкого родства, - сказала она. - А теперь нам надо возвращаться в дом…
        Однако Станислав не спешил выпускать свою добычу из объятий.
        - Скажите, что я не противен вам… - шептал он на ухо девушке.
        - Ах, сударь, это возмутительно! Вы пользуетесь моей слабостью… - негодовала Эльза, но тут же добавила: - Чёрт возьми, вы не противны мне!
        Станислав только и ждал этого.
        - Теперь мы связаны с вами одной цепью… И мы должны скрепить наш союз страстным поцелуем.

… Эльза очнулась и увидела удалявшегося Станислава. Он сошёл с мостика на берег и направился окольными путями к дому.
        - Боже мой, я только что целовалась с кузеном… - прошептала она, пытаясь унять волнение и трепет в груди. - Но как он целуется… Не чета Василию.
        Тем временем, пока Эльза приходила в себя от неожиданно нахлынувших чувств, Станислав шёл через парк, окружавший дом. Невольно он залюбовался молодой листвой и остановился, вдыхая её дивный аромат. Косой луч солнца коснулся влажной листвы, капельки росы заискрились, словно россыпь изумрудов.
        - Изумрудная листва… Изумрудное лето… - прошептал он и поспешил по направлению к дому.

* * *
        Гости собрались за столом в гостиной, дабы позавтракать. Им прислуживала Глафира и Степанида, или попросту Стеша, присланная Муравиным. Эльза и Станислав ввели себя так, словно не было встречи на мостике, не было откровенного разговора и… страстного поцелуя, скрепившего союз двух наследников.
        Эльзу постоянно не покидало чувство, словно она родилась заново. Этим утром, вернувшись с прогулки, они совершенно по-другому посмотрела на своего жениха и задалась вполне естественным вопросом: а любит ли она его? До приезда в Селиваново, ей казалось, что любит. Но теперь девушка была в этом не уверена. Когда же Василий поцеловал невесту со всей страстью, на которую был только способен, та поняла: поцелуй Станислава взволновал её куда больше… Ещё немного и она могла бы уступить красавцу Селиванову.
        Она украдкой поглядывала то на Василия, то на Станислава и с немецкой расчётливостью взвешивала все за и против… Однако, выбор перед ней стоял не простой. С одной стороны - Василий, с которым она встречалась почти год, и тот клялся ей в беззаветной любви. Увы, но он не будет зарабатывать более своего жалованья. Однако, вскоре Эльза может стать состоятельной барышней и денег вполне хватит на безбедную жизнь им обоим.
        С другой - Станислав. Этот красавец, бабник и авантюрист! Что он может дать? Обещания, выгодные ему на данный момент? Однако он также получит свою долю наследства. И он вполне мог бы оставаться под каблуком Аделаиды. Но… Разумеется, Станислава не прельщало такое будущее!
        В это время Станислав мило улыбался Аделаиде, расправлялся с десертом, размышляя, что Эльза молода, не дурна собой и, безусловно, умна. От опытного взгляда Станислава, разумеется, не ускользнуло, что девушка верховодит женихом. А после оглашения завещания, тот и вовсе окажется под полным контролем невесты (по-крайней мере она молода и хороша собой, в отличии от его пассии). Но это не смущало Станислава, ибо он рассматривал их стратегический союз на равных основаниях. И не сомневался, что при объединении долей наследства, сможет укротить голубоглазую эмансипе[Эмансипе - женщина, демонстративно подчеркивающая равные с мужчинами права, ведущая себя излишне свободно в жизни и в быту.] . Что же касается появления наследников… Впрочем, он знал достаточно примеров, когда священники за взятку венчали кузин и кузенов, а затем у тех рождались совершенно здоровые дети, несмотря на родство. Но об этом Станислав решил подумать позже, после того, как он найдёт клад.
        Глава 6
        Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин по годам был почти ровесником покойному Селиванову и приходился тому кузеном. Из-за небольшой разницы в возрасте Лев и Генрих часто виделись в детстве, особенно этому способствовала дружба их родителей, живших в имениях по-соседству.
        Генрих, или как его называли в детстве Геня, рос подвижным и смышленым ребёнком. Как правило, он слыл заводилой среди небольшой компании сверстников, в которую входили кузен и сыновья управляющих имениями и дворецких. Геня постоянно придумывал различные авантюры: то что-нибудь стащить с кухни вкусненькое, то без ведома родителей увести лошадей из конюшни и ускакать на них чёрт знает куда, то насмерть перепугать почтенных соседей, переодевшись приведениями…
        Словом, фантазия у мальчика была бурной. Однако, он умел увильнуть от казалось бы неизбежного наказания, так что порка розгами обычно доставалась его безродным сотоварищам и реже Лёвушке.
        По достижении восемнадцатилетнего возраста родители отправили Генриха в Германию, дабы тот продолжил обучение в Берлинском университете. Оставшись без родительского присмотра с одним лишь верным старым слугой, Генрих пустился во все грехи тяжкие.
        Учился он неохотно, зато постоянно попадал в различные истории. Родители не успевали отсылать ему деньги. Наконец глава семейства не выдержал, отписал своему великовозрастному чаду разгневанное письмо, в котором в резких выражениях отказал в материальной поддержке и приказал возвращаться домой. Но не тут-то было… Генриху вовсе не хотелось покидать Германию и коротать лучшие годы жизни в калужской губернии.
        Он забросил учёбу и отправился в Баден-Баден, дабы на последние деньги попытать счастья в казино, в частности в рулетку.
        Рулетка, модная азартная игра, в переводе с французского означает «маленькое колесо». Она пришла в Германию из Франции почти сорок лет назад и основательно прижилась в Баден-Бадене. Про её возникновение ходили необычные слухи: якобы Франсуа Бланк, владелец азартных домов, заключил сделку с самим Дьяволом. Поэтому-то он так быстро обогатился.
        Удача сопутствовала Генриху с первого же посещения азартного заведения. Он сделал ставку наудачу и выиграл тридцать к одному.

…К тому же Баден-Баден славился горячими источниками, на которые съезжалась не только немецкая, но и европейская знать, дабы поправить здоровье. Так молодой Генрих Завалишин познакомился с княгиней Ядвигой Кшидловской, полькой по происхождению.
        Княгиня была женщиной уже немолодой, недавно ей минуло тридцать пять лет. Она уже успела овдоветь. Её на водах сопровождала юная дочь Мария и многочисленный штат прислуги. Словом, княгиня производила впечатление респектабельной дамы.
        Генрих сидел за карточным столом и удача «шла ему в руки», когда он увидел княгиню, решившую развеяться игрой в рулетку. Он смерил даму придирчивым взором, сгрёб выигрыш с зелёного сукна и переместился за рулетку.
        За игрой он расточал даме страстные взоры, потому как уже по опыту знал: одинокие богатые женщины бывают щедрыми по отношению к молодым людям.
        После этого вечера между княгиней и русским графом Завалишиным (так представился молодой человек, несмотря на то, что столь высоким титулом не обладал) завязалась нежная дружба. Вскоре они стали любовниками.
        Через несколько месяцев княгиня Кшидловская вернулась в свои польские владения, Генрих последовал за ней, сгорая от любовной страсти. Знатной даме льстило внимание молодого русского красавца, и она поселила его в своём имении, окружив вниманием и заботой.
        Однако через некоторое время отрылось весьма щекотливое обстоятельство: дочь княгини, Мария, была в тяжести, причём от Генриха.
        Княгиня пребывала в бешенстве: Генрих предал её!
        - Tanie zdrajca! Nie tylko jego radosci milosci! On nawet nie umiera moja corka! (Низкий предатель! Мало ему любовных утех! Он ещё дочь мою соблазнил!) - возмущалась она по-польски, хотя с Генрихом предпочитала разговаривать на немецком.
        Она усилием воли взяла себя в руки и отправила горничную за своим неверным возлюбленным.
        Тот не преминул явиться.
        - Вы соскучились по мне княгиня?! - невинно воскликнул он по-немецки и приблизился к даме.
        Та, чтобы скрыть крайнее раздражение, обмахивалась веером.
        - Ещё как соскучилась… - прошипела она, готовая словно змея, ужалить молодого повесу.
        Генрих опустился перед княгиней на колени.
        - Я у ваших ног, моя чаровница… Приказывайте всё, что пожелаете… - томным голосом произнёс герой-любовник.
        Княгиня сложила веер и выдавила подобие улыбке на своём холёном лице.
        - Вы женитесь на Марии незамедлительно! - ледяным тоном произнесла она.
        Генрих округлил глаза.
        - Но… почему, любовь моя?
        Княгиня, не выдержав подобного притворства, резко поднялась с диванчика.
        - Встаньте с колен, граф. И прекратите это провинциальный балаган! Я всё знаю! Вам мало моих любовных ласк! Вы решили соблазнить невинную девушку!
        Генрих, понимая, что обстановка накалена до предела, тотчас нашёлся, что ответить.
        - Ах, сударыня, поверьте мне, я не виноват…
        Ядвига решительно приблизилась к Генриху и со всей силы ударила его веером по лицу.
        - Негодяй! Меня предупреждали, что с вами надо быть осторожней! Вы решили, если Польша - часть Российской империи, то вам здесь всё дозволено. Но нет! Я найду на вас управу!
        Генрих отступил под натиском разъярённой женщины.
        - Ядвига, выслушайте меня! Я не соблазнял вашу дочь! Она сама пришла ко мне… ночью… И легла в мою постель…
        Лицо княгини окаменело.
        - Ложь!
        - Нет! Я говорю правду! Мария приходила ко мне постоянно…
        От этих слов княгиню затрясло мелкой дрожью. На её высоком аристократическом челе проступили мелкие капельки пота. Наконец голова закружилась, ноги обмякли… Генрих едва успел подхватить даму в объятия и усадить на диванчик.
        - Воды… - простонала Ядвига.
        - Да, да, сейчас… - засуетился Генрих и бросился к столу, на котором стоял хрустальный графин с водой. Он наполнил стакан. - Вот выпейте…
        Княгиня дрожащей рукой приняла стакан и с жадностью припала к нему. Утолив внезапную жажду, она почувствовала себя легче.
        - Всё равно вы женитесь на Марии, граф… - произнесла она.
        Генрих не намеревался связывать себя узами брака, но… решил, что всё складывается на редкость удачно. В конце концов, юная Мария прелестна и богата. Чем не жена?
        - Если вам так угодно, Ядвига… Но я хочу, чтобы вы знали: я люблю только вас…
        Княгиня передёрнула плечами.
        - Матка Боска! Только избавьте меня от пустых и запоздалых признаний!
        - Как вам будет угодно, сударыня, - безропотно согласился Генрих, потупив взор в долу.

…Свадьба состоялась в имении княгини Кшидловской и прошла достаточно скромно, потому как живот Марии к тому времени заметно округлился.
        Спустя три месяца Мария родила мальчика. А ещё через несколько дней умерла от послеродовой горячки. Генрих был безутешен. Княгиня тоже…
        Она вызвала новоявленного зятя к себе в будуар.
        - Я ненавижу вас, граф! Я проклинаю тот день в Баден-Бадене, когда повстречала вас в казино. Вы лишили меня дочери!
        - Но таковы обстоятельства, княгиня… Разве я виноват, что у моей жены началась горячка?..
        - Вы виноваты во всём! - отчеканила княгиня. - Я не желаю вас более видеть в своём имении. Убирайтесь на все четыре стороны! Внука же я оставлю себе и официально объявлю наследником всего состояния.
        Генрих не ожидал подобного поворота событий. Все возражения и уверения графа в преданности, княгиня оставила без внимания, решив раз и навсегда избавиться от человека, принесшего ей столько несчастий.
        Генрих, раздавленный жизненными обстоятельствами, отправился домой в Россию. Вернувшись в калужскую губернию, он узнал, что отец умер, а дела в родовом имении оставляют желать лучшего. Он убедил матушку продать имение, а на вырученные деньги купить дом в Москве, оставшуюся же сумму положить в банк под проценты и жить подобно рантье[Рантье? (фр. rentier от rente - рента) - лица, живущие на проценты с отдаваемого в ссуду капитала или на доходы от ценных бумаг] .
        Оправившись от ударов судьбы, Генрих, теперь же он представлялся в московском обществе, как князь Кшидловский, занялся поисками богатой невесты. Однако на этом поприще у него возникли определённые трудности. Генрих искал богатую невесту, а значит, купеческую дочь, которая могла бы польститься на его «титул». Но, как известно, купцы - люди практичные, которые привыкли постоянно совершать сделки и замужество своих дочерей воспринимали, также как сделку. Поэтому отцы богатых невест наводили о князе Кшидловском справки и … о, ужас! Выясняли, что никакой он - не князь. Настоящая фамилия «жениха» Завалишин и он продал имение в калужской губернии… После чего Генрих получал от купеческих дочек, мечтавших стать княгинями, от ворот поворот.
        Годы шли. Госпожа Завалишина ушла в мир иной. Генрих остался один… без жены, без денег. Перебивался игрой в карты и сомнительными прожектами.
        Не успел Генрих оглянуться, как ему исполнилось пятьдесят лет… И разменял он шестой десяток. От тоски даже начал пить горькую. И чем бы всё это закончилось не известно, если бы на пороге его скромной московской квартиры не появился нарочный, держа в руках тёмно-коричневый пакет, скреплённый восковой печатью конторы Клебека.

* * *
        Елизавета Степановна Трушина - племянница Льва Дмитриевича. Она поздно вышла замуж, в двадцать пять лет за состоятельного чиновника много старше себя. Имела двух сыновей: Виктора и Артёма (девяти и восьми лет соответственно).
        Елизавета была женщиной тихой, покладистой, души не чаяла в своих «кровинушках», даже в гимназию их отдавать не стала, а наняла гувернёра Анатолия Петровича Каверина, решив, что мальчикам всё-таки нужна мужская рука.
        Анатолий, мужчина средних лет, правда, моложе госпожи Трушиной, прекрасно справлялся со своими обязанностями не только в отношении подрастающих сорванцов, но и в спальне своей хозяйки. Правда, гувернёр старался не злоупотреблять её доверчивостью и привязанностью. Словом, человеком был порядочным. Окажись другой на месте Анатолия, давно бы обобрал и разорил вдову.
        Когда Елизавета Степановна получила письмо из конторы Клебека, то растерялась, затем расплакалась.
        - Я сочувствую вашему горю, сударыня, - вежливо заметил Анатолий.
        Женщина смахнула с пухленьких щёчек слезинки батистовым платочком.
        - Ах, Анатоль, если честно: я почти не помню дядюшку… Но мне так тоскливо, когда кто-то умирает… Жизнь кажется такой скоротечной… Всё ждёшь, ждёшь чего-то…
        Елизавета опять всхлипнула и в очередной раз смахнула слезинку. Она встала с кожаного дивана в гостиной и положила письмо на стол.
        - Успокойтесь, Елизавета Степановна… - ласково проворковал гувернёр. - Вам стоит отправиться в калужское имение своего дядюшки, ныне покойного. Если пожелаете, оставьте мальчиков дома под моим присмотром. В конце концов, развеетесь, повидаетесь с родственниками.
        При упоминании о родственниках, Елизавета встрепенулась.
        - Да, да… Разумеется, с родственниками… Я как-то упустила это из виду… Я их практически не знаю и не помню. Видела кого-то много лет назад, даже не знаю, кто из них жив-то.
        - Вот и хорошо. Заодно и наладите семейные связи, - подбадривал гувернёр свою хозяйку.
        - Конечно, я поеду… Не ради себя, ради мальчиков, дабы дать им достойное образование в Германии или Франции. - Согласилась вдова. - Но вы, Анатоль, будете сопровождать меня. Готовьте мальчиков к отъезду.
        Гувернёр поклонился. Он и сам был не прочь прокатиться в экипаже в Калугу, благо, что погода стояла прекрасная.

* * *
        Всеволод Вениаминович Подбельский приходился покойному Льву Дмитриевичу двоюродным племянником. Слыл человеком энергичным, не лишённым авантюрной жилки (вероятно, сие качество было присуще не только господину Селиванову, но и всем его родственникам мужского пола).
        По молодости лет он выгодно женился на некой Ксении Иосифовне Гинсбург, дочери московского банкира (внучке известного Иосифа Гавриловича Гинсбурга[Иосиф Гаврилович Гинсбург (1812, Витебск-1878, Париж) - российский филантроп, финансист, барон. В 1859 году основал в Санкт-Петербурге один из крупнейших в России банков, который внёс значительный вклад в развитие кредитного финансирования в России. Субсидировал строительство железных дорог, добычу золота на Урале, Алтае и в Забайкалье.] ) и получил за ней солидное приданное: фабрику в Голутвинской слободе, золотоносный прииск на Алтае и внушительную денежную сумму. Материальный достаток позволял ему вести приятный образ жизни и мечтать о кругосветном путешествии. Ибо неизведанные земли манили Всеволода со страшной силой. Он утолял свою жажду путешествий в пределах Европы, исколесив её вдоль и поперёк.
        Единственный ребёнок Подбельского умер во младенчестве, после чего он резко потерял интерес к жене. К тому же Ксения Иосифовна была домоседкой, сильно располнела и с большой неохотой покидала свой роскошный дом на Берсеньевской набережной, предпочитая созерцать живописные окрестности с балкона бельэтажа. Поэтому Всеволод удовлетворял свою страсть к путешествиям в одиночестве… Вернее, почти в одиночестве, ибо у него всегда находилась прелестная молодая спутница, лёгкая на подъём, мечтавшая посмотреть Европу.
        Подбельский вернулся из очередного путешествия в Москву, когда ему был доставлен ценный пакет нарочным Клебека. Вениамин отреагировал на смерть дядюшки вяло, к тому же он почти не помнил его. А что касается денег (Подбельский решил: дядя ему что-то оставил, раз душеприказчик Клебек вызывает его письмом в калужскую губернию), то перспектива их получения никоим образом не обрадовала его. Однако страсть к путешествиям взяла верх. Подбельский решил, что, пожалуй, прокатится в калужское имение дядюшки - посмотрит как живут люди в провинции.
        К тому же там никто не знает его жену, Ксению Иосифовну, поэтому… Жене можно найти отличную замену. Ею станет очередная пассия Подбельского, Любовь Васильевна Расторгуева.
        Глава 7
        Вечером двадцать шестого мая к усадьбе Селиваново подъехал экипаж. Бойкая и жадная до сплетен Степанида тотчас доложила Эльзе и Аделаиде, чаёвничавшим на веранде (мужчины в этот час прогуливались в парке):
        - Кто-то приехал! Небось, очередной наследник! - выпалила горничная. Женщины переглянулись.
        - Кого ещё там черти принесли?.. - отреагировала Эльза в своей привычной тональности и поставила пустую чашечку на стол.
        - Чаю ещё желаете? - справилась Степанида.
        - Нет-нет… благодарю… - ответила Эльза и обратилась к Аделаиде: - Идёмте, посмотрим на очередного соискателя денег моего родителя.
        Женщины поднялись из-за стола и, не покидая веранды, отчётливо увидели карету и женщину, выходившую из неё.
        - Дама в возрасте… - рассуждала Аделаида. - Интересно, кем она приходилась покойному?
        Эльза передёрнула плечами.
        - Думаю, сестрой…

…Дама беглым взором окинула двор усадьбы и постройки, оценив царивший порядок и достаток.
        К ней подошли Никанор и Глафира.
        - Позвольте полюбопытствовать, сударыня, ваше имя, отечество? - спросил Никанор, дабы соблюсти надлежащие формальности.
        - Селиванова Елена Дмитриевна. Покойному приходилась родной сестрой. - Отрекомендовалась дама.
        - Что ж прошу, располагайтесь в доме. Глафира вам поможет…
        - Не извольте беспокоиться, сударыня, комнат много… Наследники ещё не все прибыли в Селиваново, так что выбирайте на свой вкус.
        - Благодарю… Называйте меня Эсмеральдой, - сразу же расставила все точки над «i» гостья.
        Глафира и Никанор переглянулись: что ж Эсмеральдой, так Эсмеральдой. Как говорится, у богатых свои причуды.
        Эльза и Аделаида взглядами поводили вновь прибывшую наследницу в дом.
        - Ещё пара дней и начнётся… - проворчала Эльза. - Сколько их ещё слетится на моё добро?..
        Госпожа Ригер-Артемьева за время пребывания в Селиваново уже настолько привыкла к усадьбе, что с каждым днём всё более считала окружавшую её недвижимость, имущество и земли своей законной собственностью. Если она свыклась с присутствием Станислава (а надо сказать, она всё сильнее попадала под его нагловатое обаяние), то приезд новой соискательницы вызвал у неё крайнее раздражение.
        Эсмеральда была натурой чувствительной. Следуя через внутренний двор, она мимолётом бросила взгляд на двух женщин, стоявших на летней веранде, и сразу же поняла: с ними надо быть осторожней.
        Вечер становился прохладным. Эльза и Аделаида предпочли оставить веранду и перебраться в гостиную, расположенную на бельэтаже. Вскоре с прогулки пришли Станислав и Василий. К вящему удивлению женщин, они подружились, тем более, что доверчивый Удальцов и не подозревал о тайном сговоре своей невесты и бывшего поручика. Впрочем, если бы Василий узнал о alliance secrete[Тайном союзе (франц.)] , то непременно бы вызвал соперника на дуэль, хотя стрелять не умел вовсе, потому, как его орудием были перо и карандаш.
        Новость о прибытии Елены Дмитриевны мужчины восприняли спокойно. Станислав даже пытался что-то припомнить, касательно своей родственницы.
        - Кажется, моя тётушка увлекается оккультизмом и подобной дребеденью. Отец, помнится, смеялся над ней и даже считал ненормальной.
        Эльза и Аделаида переглянулись и прыснули со смеху.
        - Интересно, что она сделает со своей долей наследства? Откроет магический салон… в Москве? - с издёвкой произнесла Аделаида.
        Эльза зло рассмеялась.
        - Да, кстати! - Воскликнул Станислав, припомнив что-то интересное. - Тётушку следует называть не иначе, как Эсмеральда.
        - Она что возомнила себя героиней романа Виктора Гюго? - блеснул образованностью Василий. В такие минуты Эльза им особенно гордилась.
        - Вероятно!
        В этот самый момент в гостиной появилась Эсмеральда. Она была облачена в своё любимое просторное тёмно-синее платье с блёстками. Волосы её на сей раз были заплетены в косу и уложены вокруг головы.
        Она остановилась, смерила компанию цепким взором и произнесла на прекрасном французском:
        - Bonsoir, messieurs. J'espere que notre sejour a la succession sera mutuellement acceptable. Et nous n'aurons rien a se reprocher (Добрый вечер, господа. Надеюсь, наше пребывание в имении станет взаимно приятным. И нам не в чем будет упрекнуть друг друга).
        Станислав улыбнулся и в тон тётушке произнёс:
        - Bien entendu, cher Esmeralda. Mais il serait mieux si nous laissons les formalites exquise laique et aller a leur langue maternelle (Разумеется, дорогая Эсмеральда. Но будет лучше, если мы оставим изысканные светские формальности и перейдём на родной язык).
        - Как вам будет угодно… - согласилась тётушка. - Итак, вы уже наверное знаете, кто я… И посему было бы не вежливо оставлять меня в неведении по поводу ваших персон.
        Эльза вперилась в Эсмеральду недобрым взглядом и подумала: «Витиевато излагает… С явным намерением унизить нас…»
        Компания отрекомендовалась Эсмеральде. Та держалась спокойно, с достоинством. В какой-то момент Станислав подумал, что пред ним - светская дама, а не содержательница сомнительного оккультного заведения.
        Остаток дня прошёл в натянутой обстановке. Эсмеральда старалась быть вежливой, однако все её разговоры сводились к одному - оккультизму. Эльза и Аделаида окончательно от неё занемогли и, сославшись на головную боль, удалились, каждая в свою комнату.
        Мужчины ещё немного для приличия посидели в гостиной и тоже откланялись…
        Эсмеральда осталась одна.

* * *
        На следующий день, после полудня в усадьбу пожаловал Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин. После того, как он обосновался в комнате на первом этаже с видом на парк, он отправился наводить контакты со своими родственниками.
        Он смачно приложился к пухленьким ручкам Эльзы, затем Аделаиды и, наконец, Эсмеральды (правда, ручка у последней была не столь аппетитна - длинные аристократические пальцы, узкая ладонь).
        - Честь имею представиться: князь Генрих Кшидловский. Ах, сударыни, я счастлив видеть вас. Особенно вас, Елена Дмитриевна… - щебетал князь, лобызая дамские ручки.
        - Эсмеральда… - поправила та. - Однако, вы сильно изменились Генрих Павлович. Когда же мы виделись в последний раз?
        Князь закатил глаза, пытаясь припомнить дату последней встречи с Эсмеральдой.
        - Ах, сударыня, мне кажется это было очень давно… Вы ещё тогда предпочитали называться Еленой… Столько лет минуло. И, как известно, лишь женская красота не подвластна времени, но, отнюдь, не мужская.
        - Да-да… Вы правы, Генрих… - согласилась Эсмеральда, растаяв под обаянием кузена.
        Наконец, после соблюдения надлежащих формальностей, князь, как человек общительный, предложил мужчинам:
        - Прошу, сигары отменного качества, кубинские, известной фирмы «Por Larranaga», - он извлёк из внутреннего кармана сюртука три специально приготовленных для сего случая сигары culebra, переплетённые вместе, цвета молочного шоколада.
        Князь, хоть и был на мели, но всё же любил блеснуть в обществе. В данном случае дорогими сигарами.
        Удальцов сразу же ретировался:
        - Благодарю вас, князь, но я не курю. И даже кубинская сигара не в силах меня соблазнить…
        - Отчего же? - удивился Генрих, извлекая из кармана миниатюрную гильотину (сигарные ножницы), удалив ею кончик одной из сигар.
        - Знаете ли, я вообще-то человек не робкий… Однако, когда возле самого носа пламя, искры, дым… Бр-р-р… Отнюдь не приятно… - признался Удальцов.
        - А вы, сударь?.. - обратился князь к Станиславу.
        - Не откажусь… - ответил Станислав.
        Он взял предложенную сигару, «обезглавил» её гильотиной, а затем смачно обнюхал culebra. Он не сомневался, сигара была действительно отменного качества. Затем он медленно раскурил её от предложенной князем зажигалки.
        - Ну-с, господа, позвольте полюбопытствовать: как ваше настроение? - развязано вопрошал князь, удобно развалившись в кресле и, закинув нога на ногу.
        Станислав тотчас про себя отметил: «Дорогие сигары куришь, а ботиночки-то не первой свежести… Видать, ты братец на мели…Впрочем, также как и я…»
        - Отменное, - ответил Станислав, подмигнув Василию, и выпустив дым изо рта.
        - М-да… Не каждый день ожидаешь получения наследства… - согласился князь и тоже
«выпустил» струйку дыма. - А вы уже думали, что сделаете с подвалившим богатством? - спросил он, смерив собеседников цепким взором.
        - Богатством?.. - переспросил Станислав. - Вы слишком торопитесь, князь…
        - Отнюдь! Мне доподлинно известно, что мой покойный кузен вернулся из Южной Америки очень богатым человеком. Он сразу же отстроил усадьбу, разбил новые фруктовые сады, построил мост через речку.
        - Я слышал об этом от отца. Но, возможно, дядюшка успел всё потратить при жизни… - заметил Станислав.
        - Да что вы! Не может быть! - с жаром воскликнул князь. - Я уверен, у кузена остался кругленький счёт в Калужском земельном банке.
        Станислав «выпустил» струйку дыма изо рта.
        - Надеюсь, нам кое-что перепадёт с этого счёта, - заметил он.
        - Несомненно! - воскликнул неугомонный князь. - И я на это очень надеюсь. Сразу же уеду в Германию, в Баден-Баден.
        - На воды? - уточнил Василий.
        Князь рассмеялся.
        - Да, подлечить старые кости в тамошних казино!
        Станислав стряхнул пепел с сигары в пепельницу, стоявшую на курительном столике.
        - Не забывайте, господа, что помимо счетов в банке есть ещё имение. А оно стоит немало… - резонно заметил он.
        - Да-да! - живо согласился князь. - Но вопрос: кому оно достанется?!
        - Эльзе Ригер-Артемьевой… - предположил Станислав, решив «поиграть» на нервах князя.
        - Но почему? - удивился князь.
        - А разве вам неизвестно, что сия барышня - дочь покойного Льва Дмитриевича?
        Князь пожал плечами.
        - До меня доходили, конечно, отдельные слухи… Но я не предполагал, что это и есть госпожа Ригер…
        В этот момент князь пожалел, что уже далеко не молод, а то он вполне мог бы составить конкуренцию господину Удальцову. Хотя, впрочем, почему бы и нет?..

* * *
        На следующий день, ближе к вечеру, в имение приехала Елизавета Степановна Трушина, двоюродная племянница Селиванова. Не успел управляющий Никанор подойти к экипажу и встретить надлежащим образом гостей, как из него выскочили два мальчика в одинаковых костюмчиках, Виктор и Артёмка.
        Вслед за ними появился мужчина, гувернёр, строго окликнувший сорванцов. Те сразу же присмирели и поздоровались с Никанором. Затем из экипажа вышла Елена Степановна. Она никогда не была в Селиваново, усадьба произвела на неё сильное впечатление.
        Никанор предусмотрительно выделил гостям две комнаты на первом этаже, потому как сам имел внуков, правда они уже выросли, и те в детстве постоянно шумели и бегали. Мало того, он достал из чулана двух деревянных лошадок, коими любили забавляться его отпрыски много лет назад. Мальчики поблагодарили Никанора и тотчас оседлали своих скакунов, каждый из которых представлял собой палку с прикреплённой к ней лошадиной головой и тряпичной уздечкой.
        Эльза, увидев детей, ужаснулась.
        - Всё, спокойная жизнь закончилась, - резюмировала она. - Теперь будут сплошные казаки-разбойники, догонялки, горелки и прочее.
        Однако, Аделаида на удивление быстро нашла общий язык с мальчиками, угостив их сладостями. И те потрусили на своих боевых конях по бельэтажу, посасывая леденцы. Гувернёр едва успевал за сорванцами.

* * *
        Приезд Всеволода Вениаминовича Подбельского, очередного племянника, с мнимой супругой, впрочем, та предпочла назваться своим настоящим именем, не вызвал у обитателей усадьбы особого интереса. Оставалось два дня до оглашения завещания. Обстановка и страсти в усадьбе накалялись.
        Князь пытался заигрывать с Эльзой, что чрезвычайно раздражало Василия и Станислава. Последний едва ли скрывал свою неприязнь к Генриху, опасаясь вызвать ревность Аделаиды. Та в свою очередь потешалась над Удальцовым.
        - Мальчишка! Этот наглец, князь, у всех на глазах заигрывает с его невестой! А он делает вид, что ничего не происходит.
        - Ах, Адочка, - вздохнул Станислав, - как говорится в тихом омуте, черти водятся… Кто знает, что можно ожидать от этого разночинца.
        Слова Станислава оказались пророческими…

* * *
        Тридцатого мая в два часа дня пополудни Эльза ощутила щемящую тоску и решила уединиться в библиотеке. Она даже извлекла наугад книгу с запылившейся полки, им оказался томик Шекспира.
        Присев на кожаный диван, Эльза решила обрести душевное равновесие благодаря чтению. Но ни тут-то было…
        Как бы невзначай в библиотеку вошёл князь Кшидловский, решивший, что он ещё хорош собой и молодая девица, вроде Эльзы просто растает от его изысканных ухаживаний. Впрочем, время на ухаживания тратить было некогда, поэтому князь-авантюрист решил действовать напролом.
        Князь следил за девушкой, и как только она уединилась в библиотеке, ринулся за ней, намереваясь включить всё своё обаяние и красноречие. Ставка предстоящего объяснения была велика: поместье. По крайней мере, так думал князь, ведь Эльза - дочь покойного, а, как известно, более детей у него не было ни законных, ни прижитых на стороне.
        - Liebe Elsa! Sie bei der Lekture hingeben? Lektion anstandige Manieren Madchen (Дорогая Эльза! Вы предаётесь чтению? Занятие достойное благовоспитанной девицы), - произнёс князь отчего-то на немецком языке.
        Эльза встрепенулась и отвлеклась от шекспировских страстей. Она равно плохо владела, как немецким, так и французским (на котором, кстати говоря, любила изъясняться госпожа Эсмеральда), потому, как в гимназии не отличалась прилежанием к учёбе. Но смысл сказанного князем она всё же уловила.
        - Сударь, вы прямо как Эсмеральда… Та всё время пытается говорить по-французски… Вы же по-немецки… Отчего бы не изъясняться попросту?
        - Ах простите меня, сударыня… Зная, что ваша матушка немецких кровей, я решил, что вам будет приятно пообщаться с образованным человеком на родном языке… - Пространно объяснил князь. - Да и знаете ли, я по молодости лет долго жил в Германии…
        - И потому имеете слабость ко всему немецкому… - закончила фразу Эльза и демонстративно углубилась в чтение, явно давая тем самым понять князю, что не настроена разговаривать.
        Но князь был не из тех мужчин, кто сдаётся без боя. Он бросил беглый взгляд на дверь и в один прыжок очутился рядом с девушкой на диване.
        Эльзу обдало приятным ароматом мужского парфюма…
        - А знаете ли вы, сударыня, что арабы на востоке сравнивают душу человека с драгоценным камнем? - с жаром заговорил князь. - Если человек чист душой и крепок духом, то только алмаз можно сопоставить с его качествами. Но жизнь порой преподносит такие «сюрпризы», что их не выдерживает даже алмаз. И он колется на части… И вот мне выпала тяжкая доля жить с таким осколками в сердце… Многие предпочитают свести счёты с жизнью после подобного удара судьбы, особенно если этот удар наносит любовь… - После этих слов Генрих схватил руку Эльзы и стал осыпать страстными поцелуями. Опешившая от такого поведения, девушка вырвала руку, однако «поклонник» успел заключить её в объятия и закончить свои велеречивые объяснения: - Молю вас! Не наносите мне ещё один удар! Проявите благосклонность ко мне! Не отвергайте моей любви!
        - Князь, опомнитесь! - возопила возмущённая Эльза. - К чему эти речи?!
        В этот самый момент в библиотеку вошёл Василий Удальцов и увидел свою невесту в объятиях пожилого сластолюбца. Кровь бросилась в голову молодого человека. Он подскочил к князю и возопил:
        - Ах ты, старый Дон Жуан! Мало тебе волочиться за Эсмеральдой! Ты ещё и за мою невесту принялся!
        - Но сударь… - попытался возразить князь.
        - Успокойся, Василий! Идём отсюда, - произнесла Эльза, уже справившаяся с волнением, и поднялась с дивана.
        - Разумеется, мы уйдём! Но прежде, извольте получить! - и с этими словами Василий наградил князя увесистой пощёчиной.
        К ужину князь не вышел из своей комнаты, сославшись на недомогание. В то же время Удальцов вёл себя чрезвычайно уверенно и с каким-то странным превосходством поглядывал на присутствующих за столом мужчин.
        После ужина Станислав поспешил в комнату князя. Тот лежал на кушетке, отвернувшись к стене лицом.
        - Князь, что с вами? - вежливо поинтересовался Станислав.
        Приблизившись к кушетке, он заметил подле неё тазик с водой. Князь сжимал в руках влажное полотенце и явно прикладывал его к лицу.
        - Ничего… Голова разболелась… Поужинаю у себя в комнате… - пробубнил князь, не поворачиваясь к визитёру.
        Станислав сразу всё понял: князь получил увесистую оплеуху от Удальцова. Вот тебе и мальчишка-молокосос! Не побоялся врезать князю!
        В душе Станислав ликовал, ибо Генрих не был ему симпатичен.
        - В таком случае вынужден откланяться, поправляйтесь, - с наигранным состраданием произнёс визитёр и удалился.
        К завтраку следующего дня князь также не явился. Впрочем, его отсутствие никого не опечалило. Разве, что Василия, который жаждал узреть синяк на лице старого сластолюбца.
        Эльза расположилась за столом рядом с Василием по правую руку и Станиславом - по левую. Она уже знала, что последствия ревности её жениха не позволяют князю покидать свою комнату. О, как она гордилась Василием! В эти дни она даже сожалела о своём alliance secrete, заключённым со Станиславом в минуту слабости.
        Завтрак проходил чинно. Даже Виктор и Артём, эти сорванцы, вели себя спокойно под строгим оком гувернёра. Эльза заметила, что госпожа Подбельская явно скучала…
        После завтрака Любовь Васильевна, мнимая Подбельская, высказалась своему «мужу»:
        - Сева, душа моя… Здесь такая скука… Не лучше ли отправиться в более приятное место?.. И потом все эти люди… У меня такое впечатление, что они затаили злобу друг против друга.
        Всеволод оторвал взгляд от «Калужского вестника» недельной давности и пробубнил недовольным тоном:
        - Пишут всякую белиберду… Почитаешь и сразу удавиться хочется… Странно, что Российская империя ещё существует…
        - Сева! Ты не слышишь меня?! - возмутилась Любовь Васильевна.
        - Отчего же, дорогая?! Я всё прекрасно слышу… - Всеволод отложил газету и переключил внимание на свою пассию. - Первого июня будет оглашено завещание моего дяди. И мы сразу же покинем имение… Отправимся в Европу проматывать денежки, - пообещал Всеволод.
        Мнимая супруга повеселела.
        - И много денег ты получишь? - поинтересовалась она.
        Всеволод пожал плечами.
        - Надеюсь… Говорят, дядя был очень богат.
        ЧАСТЬ 2
        НА ВОЙНЕ, КАК НА ВОЙНЕ
        Глава 1
        И вот, наконец, настал долгожданный день - первое июня.
        Обитатели усадьбы пребывали в волнении: ведь не каждый день получаешь наследство! Все с нетерпением ожидали приезда Карла Клебека.
        Эльза была уверена, что получит большую часть наследства. Она уже вовсю делилась с Василием своими идеями по преобразованию здешних земель. Тот по обыкновению кивал и со всем соглашался…
        Эсмеральда же с утра пораньше решила раскинуть карты (увы, все галки-приживалки остались в Калуге), хоть и предпочитала спиритическую доску - только при контакте с духами можно постичь будущее.
        Результаты гадания получились ошеломительными и разительно отличались от предыдущих, тех, что Эсмеральда услышала перед отъездом в Селиваново.
        - Лучше бы я этого не делала… - решила она и смешала карты.

…Князь Кшидловский долго стоял перед зеркалом, рассматривая своё отражение. Убедившись, что синяк, полученный в сражении за прекрасную даму, почти не виден, он приосанился и пришёл с хорошее расположение духа.
        - Ещё немного и я получу, наконец, деньги… - произнёс он, прохаживаясь по комнате. - Прости меня, Лёвушка (он перекрестился при упоминании имени кузена), но это для меня сейчас самое важное… Ибо я - банкрот.
        Князь взял со стола недопитый бокал вина и пригубил его.
        - О, Баден-Баден! Прекрасный город… Ты снова примешь меня в свои объятия… Главное - не проиграться в первые же дни по приезде… - размышлял он.

…Любовь Васильевна извлекла из гардероба своё самое нарядное платье и облачилась в него при помощи Всеволода.
        - Ах, Сева, если бы ты знал, как тяжело обходиться без горничной. Здешние Глашка и Стешка - сущая деревенщина! - жаловалась она любовнику, покуда тот застёгивал крючки сзади её платья. - Их не дозовёшься и не допросишься ничего сделать!
        - Душа моя, завтра же уедем отсюда, - успокаивал её Всеволод. - Я и сам здесь умираю от скуки. Мне надоело расточать любезности здешнему обществу.
        - Обществу! - возмущённо вторила Любовь Васильевна. - Жалкие провинциалы! И даже этот князь, даром, что из Москвы!
        - Не забывай, что госпожа Трушина тоже москвичка… - напомнил Всеволод.
        - А, эта наседка… - с издёвкой произнесла «супруга». - Мне кажется, что её гувернёр не только воспитывает мальчишек… Но и… Ай!
        - Что такое?
        - Ты ущипнул меня!
        - Прости дорогая, сказывается отсутствие опытной горничной… - пытался оправдаться Всеволод.

…Станислав пробудился в девять часов утра. Аделаида ещё спала. Он накинул халат и выглянул в окно. Утро выдалось солнечным.
        - Ну что ж, - сказал он, любуясь на фонтан во внутреннем дворе усадьбы. - На войне, как на войне! Скрестим шпаги, господа! Через два часа выясниться: кто победитель, а кто - нет.
        Аделаида пробудилась.
        - Станислав ты уже встал?.. - сонным голосом поинтересовалась она.
        - Да…
        - Волнуешься?
        - Немного. Впрочем, на всё воля Господа и моего дядюшки.
        Аделаида сладко зевнула и потянулась.
        - Знаешь, мне приснился странный сон… - призналась она.
        - Я не верю в сны.
        - Напрасно… - укорила своего возлюбленного Аделаида.

* * *
        Наследники пили утренний чай на веранде. Чаепитие проходило в гробовом молчании, ибо каждый видел в окружающих себя людях потенциальных соперников.
        Карл Фридрихович Клебек прибыл в усадьбу ровно в одиннадцать тридцать утра. Предупредительная Глафира также подала душеприказчику чаю, и он присоединился к компании сгоравших от нетерпения наследников. Те натянуто поприветствовали юриста. Впрочем, он на большее и не рассчитывал. За истекшие годы, которые он посвятил юридическому ремеслу, он стал хорошим знатоком людских душ. Клебек понимал, что наследников раздирает едва сдерживаемое любопытство, скрытая ненависть друг к другу и к нему в том числе, как к исполнителю последней воли покойного.
        Спустя пятнадцать минут появились дрожки соседа Муравина.
        - Это ещё кто?.. - пошипела Эльза.
        - Да, да! Действительно, кто же приехал? Чьи это дрожки? Кажется все наследники в сборе? - затараторили за столом.
        Ясность внёс невозмутимый Клебек.
        - Прибыл Пётр Петрович Муравин, здешний помещик. Он был давним другом покойного. И потому будет присуствовать при оглашении завещания.
        - Ему тоже что-то причитается? - поинтересовался Станислав.
        - Пока, сударь, не могу ответить на ваш вопрос. А вот, - он вынул из кармана жилета золотой брегет отличной немецкой работы и открыл его, - через пятнадцать минут жду вас всех в гостиной. Там я и оглашу последнюю волю господина Селиванова.
        Наследники допивали чай. Станислав нервно барабанил аристократическими пальцами по столу и украдкой поглядывал на Эльзу, словно желая получить визуальное подтверждение их недавно заключенного тайного соглашения.
        Девушка сидела прямо, глядя перед собой в чашку. Вдруг она подняла глаза, взоры союзников встретились. Станислав вложил в сей взгляд всю свою душу, Эльза прекрасно поняла это. Она слегка улыбнулась и произнесла, обращаясь к Василию:
        - Не пройтись ли нам вокруг дома?
        - Ну, если ты желаешь, - ответил Удальцов и предложил невесте руку. - У нас ещё есть минут десять…

* * *
        Дьякон местной часовни имел обыкновение звонить в колокол, возвещая округу о том, что пробило ровно двенадцать часов пополудни.
        При звуках колокола наследники бросились в гостиную, позабыв о нормах приличия и торопясь занять места вокруг большого овального стола. Как только они расселись и успокоились, в гостиную вошёл Клебек, за ним - Муравин.
        Карл Фридрихович окинул цепким взором помещение, наследников и, наконец, сочувствующих, расположившихся на диване и креслах. Удовлетворившись увиденным, он встал во главе стола и произнёс:
        - Ещё раз приветствую вас, господа. Имею честь представиться: Карл Фридриховича Клебек, душеприказчик Льва Дмитриевича Селиванова. По закону душеприказчиков может быть несколько. Поэтому присутствующий здесь Пётр Петрович Муравин, - тот в свою очередь поклонился и присел на стул, стоявший рядом с Клебеком, - является моим помощником, согласно воле покойного.
        За столом раздался вздох облегчения, вероятно, означавший: ну, слава Богу, нам больше достанется…
        - Теперь же, господа, - Клебек обратился к наследникам, - прошу вас назвать свои имена. Таковы формальности дела.
        Присутствующие за столом безропотно вставали и называли свои имена. После чего Клебек расстегнул портфель из тёмно-зелёной крокодиловой кожи и извлёк из него конверт.
        Наследники затаили дыхание, ещё минута и их судьба (разумеется, в финансовом отношении) будет решена. Душеприказчик распечатал конверт. В этот момент впечатлительная Эсмеральда была готова лишиться чувств; князь ощутил головокружение; Эльза покрылась пунцовыми пятнами от напряжения; Станислав закусил до крови нижнюю губу; госпожа Трушина начала обмахиваться платочком; лишь один Подбельский внешне выглядел спокойно.
        Клебек извлёк из конверта сложенный лист бумаги, развернул его, посмотрел на наследников, как удав на кроликов, и начал оглашать завещание:

«Я, Лев Дмитриевич Селиванов, находясь в твёрдой памяти и здравом рассудке, оставляю своё состояние в виде клада тому, кто первый найдёт его. Свой поступок я мотивирую тем, что прямых наследников у меня нет, а делить нажитое между вами я не хочу.
        Пусть состояние достанется тому из претендентов, кого Господь сочтёт наиболее достойным. Чтобы остальным не было обидно, счастливчик выплатит претендентам компенсацию в размере пяти тысяч рублей каждому, в том числе Петру Петровичу Муравину за хлопоты. Сам же победитель получит золота и драгоценностей на два миллиона рублей и поместье в придачу.
        Что касается Петра Петровича Муравина, ему отводится роль моего душеприказчика и беспристрастного наблюдателя за тем, как вы будете искать моё состояние.
        Итак, состояние вы должны найти в течение трёх месяцев, в период со второго июня по первое сентября сего года включительно. Ежели этого не случиться, то имение моё перейдёт дому инвалидов, а состояние Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю, что близ Малоярославца.
        В дополнение хочу добавить, что поиски клада не должны нанести ущерба ни усадьбе, ни хозяйственным постройкам. В противном случае господин Муравин имеет право взыскать штраф со всех претендентов одновременно (не разбираясь, кто прав, кто виноват) на своё усмотрение. К тому же оставляю вам подсказку: состояние моё хранится на видном месте.
        Список претендентов будет оглашён отдельно…
        Завещание составлено мая месяца, четвёртого дня, 1886 года и должно быть оглашено не позднее первого июня сего года».
        Клебек умолк и обвёл взглядом теперь уже не наследников, а претендентов. Те сидели молча, опешив от услышанного.
        Эльзе касалось, что всё это какой-то фарс и Клебек не настоящий, а игрушечный, словно фарфоровая кукла. Она хлопала глазами, не поминая, почему же она - не прямой наследник? Ведь она же - ДОЧЬ!
        Эсмеральда подумала: «Лучше бы я не гадала… Карты легли дурно, предвещая беду, и вот она грянула…Что же будет?..»
        Князь очнулся, словно ото сна и зло рассмеялся.
        - Спасибо тебе, Лёвушка! Ну и учудил ты, дорогой кузен!
        Станислав пожалел, что теперешний союз с Эльзой бесполезен. Чем они помогут друг другу? Впрочем, над этим стоило подумать…
        Аделаида подумала: «А сон-то в руку… Напрасно Станислав не выслушал меня… Хотя, чтобы от этого изменилось?..»
        Подбельский многозначительно посмотрел на свою «супругу», всем своим видом давая понять: дорогая, но я не виноват! Заграница подождёт! На кону два миллиона рублей! Та в свою очередь недовольно фыркнула и отвернулась.
        Госпожа Трушина так растерялась, что не могла вымолвить ни слова.
        Карл Фридрихович понимал, что происходит в душе претендентов. Он выдержал паузу, затем извлёк из портфеля список и зачитал:

«После долгих раздумий я решил, что поисками моего состояния могут заняться следующие персоны:

• Эльза Самойловна Ригер-Артемьева

• Станислав Дмитриевич Селиванов

• Елена Дмитриевна Селиванова

• Елизавета Степановна Трушина

• Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин

• Всеволод Вениаминович Подбельский
        По моему разумению каждый из них может взять себе одного помощника из лиц незаинтересованных».
        - Итак, господа, - подытожил Клебек. - Завещание оглашено. В вашем распоряжении три месяца. Приступить к выполнению столь непростой задачи вы можете с завтрашнего дня. Однако усадьба не должна пострадать от ваших усилий. В противном случае претендент изгоняется из поместья. Чтобы у вас не возникло соблазна заняться поисками тотчас же, я остаюсь в усадьбе до завтрашнего утра. Что же касается господина Муравина, он будет каждый день навещать вас…
        Потрясённые претенденты и сочувствующие покинули гостиную.

* * *
        Эльза буквально ворвалась в свою комнату и в изнеможении упала на кровать. Василий испугался.
        - Душа моя! Что с тобой? Но стоит ли так расстраиваться?.. - пытался он успокоить невесту.
        Неожиданно Эльза вскочила с кровати и, словно разъярённая фурия, напустилась на жениха.
        - Расстраиваться?! Да что ты понимаешь?! Это катастрофа! Где я буду искать это состояние? Где? Куда моему сумасшедшему папеньке пришло в голову его зарыть? Имение огромно! Оно включает не только усадьбу и хозяйственные постройки, но и земли!
        Василий мужество переварил тираду Эльзы и спокойно высказался:
        - Я внимательно слушал оглашение завещание. Речь идёт не обо всём поместье, оно слишком обширно, а лишь об усадьбе. Надо всё хорошенько обдумать… Мне кажется…
        - Что? Что тебе кажется? - встрепенулась Эльза.
        - Поиски можно начинать завтра… А оно наступит ровно в 24.01… Не так ли? И Клебек юридически не сможет чинить нам препятствия…
        Эльза смотрела на жениха широко раскрытыми глазами, цвета голубого неба.
        - Ты что-то задумал?.. Говори, умоляю тебя! - взмолилась она.
        - Я читал один роман… Э-э-э… Не помню его названия, впрочем это не важно. Короче говоря, там клад был спрятан в фонтане посреди площади.
        Эльза подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши.
        - Какой ты умный, Василий! Надо непременно разрушить этот фонтан… Но как?
        - Я отправлюсь к Никанору сегодня же вечером, пока наши конкуренты не опередили нас, и попрошу инструмент. А ты пока приляг, отдохни…
        - Нет-нет! Я не хочу лежать. Давай лучше пройдёмся по дому, а затем и по двору и подумаем, где помимо фонтана может находиться клад.

* * *
        Станислав и Аделаида также пребывали в своих покоях.
        - Станиславушка, а сон-то мой в руку… - с тяжёлым вздохом произнесла вдова.
        - М-да… - рассеяно протянул тот, потому как ещё не оправился от шока.
        - Мне приснилось, что ты был перепачкан в грязи, бегал с лопатой по двору, копал землю и что-то искал…
        - Действительно, сон вещий, - согласился Станислав и представил себя в грязной рубахе с лопатой в руках. Картина получилась живописная. - Вероятно, этим всё и закончиться… Состояние, или иначе говоря, клад где-то спрятан. Возможно, зарыт в земле. Если я хочу его заполучить, то надобно раздобыть лопату у Никанора.
        - Отправишься к нему вечером, - резонно заметила Аделаида. - А сейчас давай пройдёмся, подышим воздухом и наметим фронт работ.

* * *
        Эсмеральда спешно удалилась в свои покои и плотно закрыла за собой дверь. Она извлекла из саквояжа миниатюрную спиритическую доску и положила её на стол.
        На доске отчётливо виднелись: алфавит, цифры, слова «да» и «нет». Обычно во время сеанса кончики пальцев спиритуала располагались на планшетке-стрелке, которая двигалась и отвечала на вопросы, скажем, «да» и «нет», или же позволяла составить фразы при помощи букв и цифр. На стрелке было проделано специальное отверстие, при движении во время сеанса в нём появлялись буквы или цифры. Таким образом, дух контактировал со спиритуалом.
        - Увы, Лёвушка, мы не были с тобой дружны при жизни. Но я - твоя сестра. И поэтому прошу: помоги мне? Неужели ты допустишь, чтобы имение попало в руки Генриха, или скажем, этой наседки Трушиной? И как ты вообще мог составить такое завещание? О чём ты думал? Неужели ты хотел пошутить… или стравить нас?..
        Эсмеральда удобно устроилась на стуле, положила руки на спиритическую стрелку и сосредоточилась…
        Прошло порядка пяти минут, прежде чем стрелка начала двигаться и указывать на буквы, которые сложились в слово: ПОШУТИТЬ.
        - Ах, вот как! - возмущённо воскликнула она. - Значит, все происходящее - шутка! Где спрятан клад? - задала вопрос Эсмеральда и снова сконцентрировала внимание на стрелке.
        Чрез пару минут она получила ответ: НАЙДИ. Эсмеральда отпрянула от спиритической доски. В этот момент в дверь постучали…
        - Войдите, - раздражённо ответила женщина.
        На пороге появился князь.
        - Сударыня… Могу ли я поговорить с вами?
        Эсмеральда сделала приглашающий жест рукой, указав на кресло подле небольшого камина.
        - Буду с вами откровенен, сударыня. Все мы попали в западню, устроенную Львом Дмитриевичем. М-да… Отменную он с нами шутку сыграл…
        - Да, мой брат пошутил. - Подтвердила женщина.
        Цепкий взор князя выхватил спиритическую доску, лежавшую на столе.
        - Вы разговаривали с его духом? - уточнил князь. Эсмеральда убедительно кинула. - Ага! - многозначительно воскликнул он. - Стало быть, пошутил… Прелестно, просто прелестно! Ха-ха!
        Эсмеральда поёжилась, неожиданно ей стало холодно. У неё снова в голове пронеслась мысль: «Генрих сильно изменился…Время к нам беспощадно…»
        - Так о чём вы хотели поговорить со мной, князь?
        - Ах, да! Разумеется, сударыня… Я пришёл с вами поговорить… - Генрих тянул время, подбирая нужные слова. - Словом, я предлагаю вам союз.
        Глаза Эсмеральды расширились от удивления. Генрих поймал себя на мысли, что она чем-то похожа на кошку, готовую к прыжку.
        - В каком смысле, сударь? - уточнила она.
        - Не в брачном, конечно… Не поймите меня превратно, вы женщина интересная во всех отношениях… Но сейчас предо мной, как впрочем и перед вами, стоят другие задачи… - распинался велеречивый князь. Эсмеральда кивнула. Он немного приободрился и продолжил: - Так вот, мы должны с вами объединить наши усилия в поиске спрятанных драгоценностей. Всё найденное пополам!
        - А имение? - резонно поинтересовалась Эсмеральда.
        - Продадим и вырученные деньги разделим поровну, - предложил князь.
        Эсмеральда задумалась. Вступив в союз с князем, шансы её в поисках спрятанного наследства несомненно увеличатся.
        - Хорошо, я согласна. - Ответила она.
        - Теперь мы с вами должны разработать стратегию. Что поделать, сударыня: на войне, как на войне!

…Спустя час, покинув комнату своей новоявленной союзницы, князь подумал: «Бог мой, как доверчива! Неужели она подумала, что в случае успеха я намерен делиться с ней!

* * *
        Любовь Васильевна пребывала в крайнем раздражении. Едва она уединилась с
«супругом», как тотчас же накинулась на него:
        - И это твоё обещанное незабываемое путешествие?! Я что должна сидеть в богом забытой глуши и рыть землю в поисках сокровищ?
        - Успокойся, душа моя, - молил «супруг». - Разве я мог предположить, что всё так обернётся?..
        - С меня хватит! - ледяным тоном отрезала Любовь. - Я уезжаю обратно в Москву, и не желаю принимать участие в сей авантюре. Твой дядя был сумасшедшим! Надо же додуматься составить такое завещание! Такое впечатление, что он ненавидел своих родственников!
        - Похоже, ты права: ненавидел… - сокрушённо согласился Всеволод.
        Любовь Васильевна тем временем начала собирать саквояж.
        - Люба! Остынь! Давай всё обсудим! - пытался удержать её Подбельский. - Подумай, на кону - два миллиона рублей! Даже у меня от такой суммы дух захватывает!
        Люба равнодушно пожала плечами и резонно заметила:
        - Ну и что с того? Мне-то от этих денег какой прок? Ну предположим, ты их найдёшь… Выиграет только твоя законная супруга… Но отнюдь не я.
        - Хорошо! Будет тебе прок! Обещаю, если найду сокровища - поделюсь с тобой.
        Люба замерла в размышлениях.
        - Угу… Поделишься…
        - Да, поделюсь. Десять процентов от двух миллионов составит двести тысяч рублей! Подумай: какая огромная сумма! - не унимался Всеволод.
        Люба закрыла саквояж и отложила его в сторону.
        - Согласна. Даже стану помогать тебе за двести тысяч. Только я хочу получить письменное подтверждение твоих слов, - безапелляционно заявила женщина.
        Всеволод округлил глаза.
        - Это каким же образом?
        - А таким… Садись за стол, бери бумагу и перо, я тебе продиктую.
        Всеволод подчинился.
        Люба прошлась по комнате и начала диктовать.
        - Я, Всеволод Вениаминович Подбельский, торжественно обещаю: если найду клад, завещанный мне Львом Дмитриевичем Селивановым, моим дядей, то выделю десять процентов от его оценочной стоимости госпоже Расторгуевой Любовь Васильевне. Подпись… Число… Сегодня первое июня 1886 года…
        Всеволод оторвал взгляд от бумаги и определённым уважением воззрился на свою возлюбленную.
        - Тебе бы жандармом служить, или юристом… - Заметил он.
        - Ну что написал?
        Всеволод поставил размашистый росчерк на «документе», затем старательно вывел дату. Госпожа Расторгуева взяла бумагу, пробежалась по ней глазами.
        - Вот и славно… Теперь надобно подумать, где искать наши сокровища.
        Всеволод сник, понимая, что в случае успеха ему непременно придется делиться с любовницей. Не дай Бог узнает законная супруга…

* * *
        В комнате госпожи Трушиной стоял полнейший беспорядок. Её сыновья, воспользовавшись тем, что матушка расстроена, а гувернёр не довлеет над ними, носились как угорелые, играя в салочки.
        Наконец, Анатолий не выдержал и выпроводил мальчишек в коридор. Те схватили своих
«лошадок» и поскакали по лестнице на бельэтаж.
        Гувернёр же вернулся к своей хозяйке.
        - Елизавета Степановна, успокойтесь. Не всё потеряно…
        - Боже мой, Анатоль… Зачем я приехала сюда? Эти люди готовы убить друг друга за наследство… Я их боюсь… Да и как я его стану искать?
        - Никого не бойтесь, я в состоянии защитить вас. Слава богу, стрелять умею. - Заверил гувернёр. - Думаю, начать поиски следует с камина…
        Он подошёл к камину и стал внимательно изучать его.
        Госпожа Трушина утёрла слезинки и поинтересовалась:
        - Почему с камина?
        - По жизненному опыту знаю, что в каминах, в дымоходах прячут сокровища.
        - Ах, вот как! - оживилась Елизавета Степановна. - Давайте, обследуем его немедленно!
        - Нет-нет, нам следует подождать до завтра. Вы помните, что сказал Клебек?
        - Да, вы правы, Анатоль… Подождём до завтра…

…В это время Виктор и Артём, как чумовые, скакали по дому и никто их не бранил и не останавливал. Вот это было раздолье! Мальчишки поняли: что-то случилось. Обитатели усадьбы все как один чем-то озадачены, и ругать их никто не собирается. Словом, надобно воспользоваться случаем и от души побеситься. Что и они и сделали.
        Глава 2
        Претенденты парами слонялись по усадьбе, приглядываясь и «принюхиваясь» ко всему подозрительному, где, по их мнению, может быть спрятан клад.
        Эльза и Василий нарезали круги вокруг фонтана в виде Дриады, прислонившейся к дереву, с кувшином в руке, из которого-то и струилась вода.
        - Дриада небольшая, - со знанием дела, как истинный инженер негромко рассуждал Удальцов, - её можно легко сдвинуть с места при помощи, скажем, лома… А постамент вполне вместит небольшой сундук или шкатулку…
        - Я с тобой совершенно согласна… - шептала Эльза. - Когда мы этим займёмся?..
        - На рассвете, когда все будут спать непробудным сном.
        - А что по поводу нанесённого усадьбе ущерба? - поинтересовалась барышня, припоминая слова завещания.
        - Ну, какой же здесь ущерб? Я аккуратно отделю Дриаду от постамента… М-да… - Удальцов невольно задумался. - Снять её одному будет проблематично…
        - Я помогу тебе, я сильная! - заверила Эльза.
        Василий взглянул на свою невесту, настроенную крайне решительно, готовую горы свернуть ради обладания заветным наследством.

…Мальчишки, Виктор и Артём, «ускакали» в парк. Тем временем их матушка под ручку с гувернёром прогуливалась по дому, с пристрастием осматривая стены, декоративные выступы, ища следы свежей краски, побелки, штукатурки и т. д. По мнению Каверина, ограничиваться одним только камином было бы не разумно. Клад вполне мог быть замурован в стене.
        Кстати, насчёт камина… Парочка долго стояла в гостиной, вожделенно взирая на огромный камин, отделанный бежевым мрамором с тёмно-коричневыми прожилками.
        - Камины летом не топят… - рассуждал гувернёр. - Очень подходящее место для того, чтобы спрятать небольшой ларец.
        Он не удержался, подошёл к камину и заглянул внутрь.
        - Ага! - раздался победоносный вопль князя, вошедшего в гостиную в сопровождении Эсмеральды. - Вы нарушаете правила! Вы уже ищете сокровища!
        Каверин отпрянул от камина и принял совершенно невозмутимый вид.
        - Ничего подобно, Генрих Павлович. Просто я проверил, насколько чист дымоход.
        - Разумеется! - не унимался князь. - К тому же вы решили проинспектировать работу трубочиста!
        Женщины растерянно переглянулись: назревала серьёзная перепалка между их спутниками. И потому они предпочли увлечь своих мужчин прочь из гостиной.

…Станислав и Аделаида неспешно прогуливались вокруг дома. Неожиданно Станислав заметил на стене дома следы свежей штукатурки. Он, молча, глазами указал на неё Аделаиде. Та с видом заговорщицы кивнула.
        - Непременно возьмём сие на заметку… - тихо сказала она. - А знаешь, у меня возникла одна мысль…
        Станислав аж шею вытянул от любопытства.
        - Какая?
        - Твой покойный дядя был большой оригинал. Вряд ли он спрятал сокровища на территории усадьбы… - Предположила Аделаида.
        - Но… Кажется, в завещании говорилось про усадьбу, а не про всё поместье… - пытался припомнить он.
        - Да в нём вообще конкретно не о чём не говорилось! Разумеется, твой дядя не зарыл клад посреди поля. Но вероятность велика, что на каком-то расстоянии от усадьбы… И у всех на виду…
        Станислав возвёл глаза к небу.
        - О, Господи! Направь и укрепи! Аделаида, мы может бесконечно гадать о местонахождении клада! Мне так вообще кажется, что его никто не найдёт.
        - Хм… Если так рассуждать, то точно останешься ни с чем. - Резюмировала решительно настроенная женщина.
        - Хорошо… У тебя есть хоть какие-то соображения?
        - Есть. Надо начать с готического мостика, что на пруду…
        Станислав округлил глаза.
        - Но почему?
        - Он увенчал башенками. А спрятать в них сундук или шкатулку не составит труда. Твоим конкурентам и в голову не придёт там искать. - Ответила Аделаида и с чувством явного превосходства воззрилась на своего возлюбленного.

…Вечером обитатели усадьбы потянулись во флигель, который занимал управляющий, причём все с одной целью: заполучить какой-либо инструмент, пригодный для поисков клада. В ход пошли лопаты, вилы и лом. Припозднившимся князю и его союзнице достались две тяпки, которыми крестьяне обычно рыхлят землю. Князь скептически посмотрел на это орудие труда и печально спросил:
        - А что, Никанор, у тебя в закромах ничего более не осталось?
        - Ничего-с, сударь. Разве, что топор. Токмо я его вам не дам, мало ли чаво… Повздорите ещё к кем, да и не ровён час… Словом, берите, что есть. Надобно было раньше ко мне приходить.
        - А в деревне у крестьян ничего раздобыть нельзя? - не унимался князь.
        Никанор пожал плечами.
        - Крестьяне так просто ничего не дадут. Надобно заплатить…
        Князь тяжело вздохнул и посмотрел на Эсмеральду. Та крутила в руках тяпку, соображая, как действует сие приспособление. Наконец, Никанор не выдержал и показал барыне, как надобно пользоваться сим орудием труда. Эсмеральда пришла в неописуемый восторг.

* * *
        Сумерки окутали усадьбу. Время близилось к полуночи, страстно надрывались соловьи.
        Эльза не могла заснуть, она постоянно ворочалась с боку на бок, в голову лезли разные мысли. До её слуха доносилось отчётливое похрапывание Василия.
        - Счастливый человек… Ничто не нарушает его крепкого сна… - прошептала она. - Прямо позавидовать можно. А тут… О, Господи!
        Наконец Эльза не выдержала, встала с постели, накинула тёплый байковый халат и подошла к окну. Подле дома горели два газовых фонаря, освещая своим бледным светом непосредственно фасад, флигели и фонтан Дриаду.
        - А в каком из флигелей расположился Клебек? - спросила саму себя Эльза. - Уж явно не во флигеле прислуги… Ага… значит, с Никанором.
        Она отошла от окна, постояла посреди комнаты, прислушиваясь к храпу жениха. И решив, что тот не проснётся раньше пяти утра, когда они намеревались разобрать фонтан, решительно направилась из комнаты.
        Эльза спустилась по лестнице на первый этаж и снова прислушалась. Ей показалось, что из комнаты госпожи Трушиной доносятся какие-то звуки. Она приблизилась к двери и начала подслушивать…
        - Не разбуди детей… - донёсся до неё голос почтенной вдовы, затем звуки, словно кто-то стучит о камень.
        Эльза полностью превратилась в слух, пытаясь постичь: что же происходит в стане конкурентов?
        - Здесь что-то есть… - сказал гувернёр. - Подай-ка мне кочергу…
        Раздался стук металла о камень, затем последовал странных звук, будто с крыши сошёл снежный оползень.
        - Анатоль! - взвизгнула Елизавета.
        - Чёрт возьми! - возопил гувернёр. - Этот дымоход чистился лет пять назад… Теперь придётся всё убирать…
        Эльза хихикнула, прикрыв рот ладошкой: «Стало быть, в камине шарили, госпожа Трушина? Ну что много нашли?.. Жаль, что у меня комната летняя и в ней нет камина…
        Она потеряла интерес к происходящему и тихо вышла из дома. Стараясь быть не замеченной, девушка достигла флигеля, в котором жил управляющий. В нём-то и ночевал Карл Клебек.
        Эльза подошла к двери и остановилась. «Наверняка закрыта… - пронеслось у неё в голове. - Раз так, вернусь восвояси…»
        Одна дёрнула за дверную ручку, вопреки её ожиданиям, дверь легко поддалась: в усадьбе никогда не запирались на замки, бояться было некого.
        Эльза вошла во флигель и очутилась в небольшой прихожей. Из неё вели три двери.
        - И какая же из них комната Клебека?.. Что ж пойду наугад… - решила она.
        Она открыла ближайшую дверь. Бледный свет фонаря проникал через окно, освещая небольшую комнату. Она была пуста. Эльза покинула её и отправилась к следующей двери. Открыв её, она услышала раскатистый храп, затем до неё донесся отчётливый запах лука…
        - Никанор… - едва слышно прошептала она.
        Последняя, третья по счёту, комната и была целью полуночницы. Эльза собралась духом.
        - Васечка никогда об этом не узнает… - произнесла она, отворила заветную дверь и на цыпочках вошла в комнату.
        На столе догорала оплавившаяся свеча. На стуле висели аккуратно сложенные брюки, поверх них сюртук, рубашка и шейный платок, рядом стояли дорогие английские ботинки. Клебек спал в исподнем.
        Эльза скинула халатик и в одной полупрозрачной батистовой сорочке приблизилась к кровати Клебека. Тот мирно посапывал.
        Она приспустила бретельки, обнажив плечи.
        - Карл Фридрихович… - тихонечко позвала она. Но тот сладко причмокнул и не проснулся.
        Тогда Эльза вообще спустила сорочку с плеч, так что её аппетитная грудь обнажилась почти полностью.
        - Карлуша! - позвала она чуть погромче и поцеловала спящего юриста в щёку.
        Тот слегка приоткрыл глаза.
        - Душенька моя, - пролепетал он сквозь сон, думая, что перед ним жена, - я очень устал…
        - Карлуша! - снова произнесла девушка, пытаясь расшевелись немца, можно сказать своего собрата по крови. - Это я, Эльза…
        Тут-то Клебек пришёл в себя. Он открыл глаза и ошарашено уставился на припозднившуюся гостью.
        - С-сударыня… - заикаясь, произнёс он. - Что вы здесь делаете?..
        Эльза обворожительно улыбнулась, приложила пальчик к губам, что означало: тише, не надо шума. Затем она приблизила к лицу обалдевшего юриста свои прелести и слегка покачнула ими…
        Клебек сглотнул.
        - П-п-позвольте… Но… - попытался возразить немец, созерцая нависшие над ним женские прелести.
        - Разве вы не хотите меня? - сладострастно вопрошала Эльза.
        Карлуша не знал, что ответить. Однако, его естество ответило само за себя.
        - Не то, чтобы не хочу, сударыня… - признался он. - Вы дивно хороши… Но всё слишком неожиданно…
        - В этом-то и вся прелесть наших отношений… - проворковала обольстительница и затем продолжила жалостливым тоном: - Завтра вы покинете усадьбу, а я останусь здесь в одиночестве, с лопатой в руках… Буду рыть землю… Искать этот злосчастный клад, который мой папенька зарыл неизвестно где…
        - Папенька? - удивился Клебек.
        - Да, Лев Дмитриевич был моим отцом… Правда, я его незаконнорожденная дочь…
        - Позвольте, но я ничего не знал об этом сударыня, - пытался оправдаться Клебек, - иначе я бы настоятельно посоветовал бы своему доверителю выделить долю наследства в вашу пользу.
        - О, вы так великодушны… - Эльза пустила слезу от умиления. - Но всё равно эту ночь я хочу провести с вами…
        Она откинула одеяло и прилегла рядом с Клебеком, крепко обняв его. У того на лбу выступили крупные капли пота.
        - Эльза, опомнитесь! Вы, кажется, прибыли сюда с женихом?.. Что он скажет, если узнает, где вы провели ночь? - предпринял отчаянную последнюю попытку охваченный страхом и страстью юрист.
        - А зачем ему об этом знать? - резонно заметила она. - Иначе он попросту пристрелит вас… на дуэли.
        Нервы Клебека сдали. Он попытался высвободиться из цепких объятий обольстительницы.
        - Уходите, умоляю вас! Уходите! У меня жена, дети, внуки! Юридическая контора, наконец! Честное имя!
        Эльза ослабила хватку. Клебек тотчас спрыгнул с кровати.
        - Если вы будете кричать, то придёт Никанор… - констатировала она. - И застанет меня здесь… Что он, по-вашему, подумает?
        Клебек ушам своим не поверил.
        - Вы сами пришли ко мне!
        - А я скажу, что вы соблазнили меня и лишили невинности, - нагло заявила Эльза. - И кому, как вы думаете, поверят? Вам пожилому сластолюбцу, или мне невинно обманутой девушке?..
        Клебек почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
        - К тому же скандал вам не к чему… - уверенно продолжала Эльза. - Кто станет связываться с юристом, обесчестившим девушку?
        Клебек, рукой нащупал стул и буквально рухнул на него.
        - Это шантаж…
        Эльза кивнула.
        - Он самый!
        - Что вы хотите?.. - упавшим голосом спросил юрист.
        - Вы откроете мне местоположение клада! - выпалила Эльза.
        Клебек рассмеялся.
        - Ах, вот, что вам надо! Так вы пришли не по адресу: я ничего не знаю.
        Но Эльза не собиралась сдаваться.
        - Наверняка знаете. И скажите мне. Иначе я закричу и разбужу Никанора. - Жёстко отчеканила она.
        Клебек схватился за голову.
        - Господи! За что такие напасти? Я ничего не знаю! Клянусь здоровьем своих детей и внуков!
        - М-да… - Эльза, размышляя, пристально смотрела на юриста. - А кто знает? Ведь кто-то помогал моему отцу спрятать клад?
        Клебек пожал плечами.
        - Понятия не имею! Может, он его в одиночку зарыл или спрятал? Предположим, что в доме - тайник!
        Эльза подумала, что возражения Клебека, пожалуй, резонны.
        - А как вы думаете, Пётр Петрович Муравин, может знать о местонахождении клада? Он же - душеприказчик. - Допытывалась Эльза.
        - Почему бы и нет? - вопросом на вопрос ответил Карл Фридрихович.
        - Что ж, - Эльза поднялась с постели, поправила сорочку, подняла халатик с пола и надела его, - прощайте, Карл Фридрихович. Храните верность своей супруге.
        Эльза поспешила покинуть комнату. Клебек вздохнул с облегчением.
        - Ох уж эти современные эмансипе… - проворчал он. - Кстати верность я своей жене не храню… Но и на барышень молоденьких не бросаюсь.
        Глава 3
        Эльза покинула флигель и направилась к дому. Время уже перевалило за полночь. Неожиданно она заметила свет в окне гостиной на втором этаже.
        - Это ещё что такое? - возмутилась она и прибавила шагу. - Неужто уже мои конкуренты вовсю орудуют?
        Эльза рывком открыла входную дверь и устремилась наверх по центральной лестнице.
        - Матерь божья! - воскликнула Эльза, влетев в гостиную и увидев, что пламя уже лизало два кресла, стоявшие подле камина. К её вящему удивлению в камине тёплой летней ночью вовсю полыхал огонь. - Пожар! Пожар! Горим! - возопила она и бросилась к ближайшей комнате. Ею оказалась комната Станислава.
        Эльза, не мешкая, ворвалась в его покои. Неудавшийся «союзник» сладко спал, сжимая в объятиях Аделаиду.
        - Горим! - прокричала Эльза и начала трясти Станислава.
        - Что? Где? - проснулся он.
        - Пожар! - возопила девушка, что есть мочи.
        От этого вопля отчаянья и страха Станислав окончательно пришёл в себя, вскочил с кровати как ужаленный, в одном исподнем, и бросился с Эльзой в гостиную. Аделаида, очумевшая от ночного крика, сидела на кровати, не поминая, что же происходит.
        Огонь уже охватил кресла, ковёр, устилавший пол, и подбирался к портьерам.
        - Чёрт возьми! На войне, как на войне! - воскликнул Станислав и как человек в прошлом военный начал действовать стремительно и решительно.
        Он сдёрнул одну и портьер, сбил с неё огонь и набросил на одно из кресел. В это момент в гостиной появился Василий, разбуженный криками.
        - Что… - не успел он задать вопрос, как бросился на помощь Станиславу. Мужчины сорвали вторую портьеру, сбили ею огонь, лизавший ковёр и набросили на второе кресло. Плотная тяжёлая ткань несколько умерила пламя, однако, окончательно не затушила.
        В это время Эльза разбудила весь дом. В гостиную устремилась Глафира с вёдром, наполненным водой и тотчас вылила его отчего-то в камин, а не на горящие кресла.
        Василий, Станислав и Всеволод стянули с пола ковёр и набросили его на кресла. Огонь постепенно утихал. Вся гостиная была заполнена едким дымом. Кто-то из женщин открыл окна.
        Когда пожар был практически побеждён, в доме, наконец, появился Никанор. От него изрядно разило то ли луком, то ли чесноком, то ли и тем и другим вместе, но перепуганные женщины не обратили на это ни малейшего внимания.
        - Пожар! Туши!
        - Да уж потушили… - уставшим голосом констатировал Станислав и обвёл цепким взором собравшихся в гостиной охотников за наследством. Вскоре к ним присоединился сам Клебек. Он на всякий случай встал подальше от Эльзы, мало ли что ей в голову взбредёт…
        Станислав, в кальсонах, с обнажённым перепачканным торсом, стоял посреди пострадавшей от огня гостиной. Наследники-претенденты, молча взирали на него…
        Станислав решил взять инициативу в свои руки.
        - Ну-с, господа! Что молчите? Есть какие-нибудь соображения по поводу случившегося?
        - Кому-то стало холодно, и он развёл огонь в камине… - робко предположила Эсмеральда.
        - Ну да самое время согреться у огня тёплой летней ночью! - съёрничал Всеволод.
        - Несомненно, это поджёг! - с жаром выкрикнул князь. - Кто-то пытался скрыть следы преступления.
        - Какого именно, позвольте спросить? - вмешался Клебек, понимая, что дело может принять криминальный оборот.
        - Поиски клада должны начаться завтра, не так ли? - напомнил князь.
        - Вы имеете в виду - уже сегодня. Время почти час ночи. - Констатировал Станислав.
        - Вот-вот! Пока мы тут боролись с пожаром, наступило то самое завтра - второе июня! - брызгал слюной князь от ярости. - Некто нашёл клад в камине раньше назначенного срока и попытался замести следы!
        В гостиной повисла тягостная тишина. Затем все стали смотреть друг на друга с явным недоверием.
        - Однако, осмелюсь заметить, господа, - вмешался Клебек, - что сей способ заметания следов весьма оригинальный. Не проще было бы завладеть кладом и затаиться у себя в комнате. Или вовсе покинуть усадьбу и скрыться на все четыре стороны…
        - В ваших словах есть определённый смысл, - согласился Всеволод. - Так что же тогда случилось? Огонь-то в камине не мог сам разгореться, значит, его кто-то там разжёг!
        В этот момент в гостиную вошли заспанные Виктор и Артём, облачённые в цветные пижамы. Мальчики держались за руки, недоуменно хлопали глазами, беспрестанно зевая.
        - Мамочка… - захныкал Артём. - Мы проснулись от шума… Анатоля рядом не было… Мы бросились к тебе в комнату… А тебя тоже нет…
        - Да, мы испугались… - подтвердил Виктор и смачно зевнул. Затем, повертев головой в разные стороны, спросил: - А чего случилось-то?.. Пожар что ли?
        Госпожа Трушина и Анатоль подхватили детей.
        - Идёмте, мальчики… Не бойтесь, опасность позади. Просто огонь из камина перекинулся на кресла… - пыталась объяснить Елизавета Степановна своим чадам.
        Мальчики как-то странно переглянулись…
        - Итак, господа! Давайте всё же расставим точки над «i»! - не унимался вездесущий князь.
        Все одобрительно закивали.
        - И, если понадобиться, то обыщем все комнаты! И даже личные вещи! - подал голос Всеволод.
        Его «супруга», стоявшая рядом, удивлённо вскинула брови «домиком».
        - Надо успокоиться, иначе мы все здесь перегрызём друг другу глотки! - высказалась она.
        - Дорогая, подбирай выражения… - одёрнул её «супруг».
        - Да чего уж там… Любовь Васильевна абсолютно права. - С печалью в голосе произнёс Станислав. - Не успел наступить первый день поисков, как мы начали подозревать друг друга чёрт знает в чём.
        - Я уверен: поджигатель - среди нас! - настаивал князь.
        - Но помилуйте, господа! - взмолился Клебек, уже не чаявший как бы скорее покинуть эту усадьбу. - Я вообще человек не заинтересованный! Я - не наследник! И потому позвольте откланяться и удалиться. Кстати, должен вам напомнить, что имуществу причинён ущерб! А значит, будет наложен штраф на всех претендентов.
        Князь хотел было что-то возразить. Но Клебек спешно покинул гостиную.
        - Я тоже ухожу… - сказал Никанор. - Завтра приедет господин Муравин, и мы оценим ущерб, нанесённый пожаром. И вам, господа, я советую отправиться спать. Утро вечера мудренее…
        Однако претенденты и их компаньоны не спешили расходиться по комнатам.
        - Предлагаю обследовать камин. - Снова подал голос князь.
        - Резонно… - протянул Василий.
        - Если в камине и были сокровища, то там их уже нет… - вмешалась Эльза.
        - Вот-вот! - подхватили присутствующие.
        - Но могли остаться пустоты, - не унимался князь. - И тогда всё будет ясно…
        Все дружно ринулись к камину.
        Мужчины, мешая друг другу, обследовали камин. Женщины, стоя в стороне, наблюдали за мало привлекательной картиной.
        Станислав весь покопчённый, словно трубочист, в грязных кальсонах, проявлял невиданную активность, даже залез в дымоход. Увы, ничего не обнаружил.
        Князь с выпученными от ярости глазами, весь всклокоченный, халат нараспашку (о дамах и приличии в данном случае мужчины не думали, не до того было) на всякий случай простукивал мраморную отделку камина и прислушивался: есть ли под ними скрытые пустоты?
        Василий, как подлинный гений инженерной мысли, прохаживался подле камина, размышляя. Наконец, он высказался:
        - Просто так пожар произойти не мог. Значит, что-то хотели сжечь…
        Все присутствующие застыли в напряжении. Даже князь угомонился и перестал стучать по мраморным плитам.
        - Бумаги или документы в огне горят лучше всего… - закончил он свою мысль.
        Князь подскочил, как ужаленный, схватил кочергу и начал рыться в камине. Наконец, он извлёк обгоревший клочок бумаги.
        - Господа! Я нашёл его! - возопил князь.
        - Покажите! Покажите! - настаивала Эльза. - А вдруг на нём что-то написано!
        - Не покажу! Моё! - отрезал князь. - А, сели захотите отобрать силой, то я буду защищаться! - и в подтверждении своих слов князь выставил перед собой кочергу.
        Станислав, Василий и Всеволод - представители враждебного лагеря, молча окружили князя.
        - Не подходите! - взвизгнул он. - Я ударю кочергой! Предупреждаю!
        И князь, действительно, замахнулся. Однако, Станислав был отнюдь не робкого десятка. Ловко перехватив кочергу, он выхватил её из рук бунтовщика.
        - Полноте, Генрих Павлович! Что за ребячество? - с укоризной пожурил он. - Разве приличествует вам, человеку в летах, да ещё князю… махать кочергой?..
        Генрих зажал находку в кулаке и метнулся в сторону. Но ни тут-то было, его ловко перехватили Василий и Всеволод.
        Наконец дамы не выдержали.
        - Нет, я больше не могу! - возопила Любовь Васильевна. - Какой позор! Мы скоро потеряем человеческий облик!
        - Отпустите его! - тоном, не терпящим возражений, произнесла Эсмеральда, пытаясь защитить своего союзника.
        - Пусть отдаст бумагу! - рявкнул Всеволод, заламывая назад князю руки.
        Но тут вмешалась Эльза. Она приблизилась к князю и мило улыбнулась.
        - Вы боитесь щекотки, Генрих Павлович? А? - любезно, словно ведя светскую беседу, поинтересовалась она. Смутьян растерялся и на миг ослабил сопротивление. - Отдайте бумагу, иначе я защекочу вас до смерти. - Пообещала она.
        Князь понял: битва поиграна. Он разжал кулак и продемонстрировал свою находку, увы, объяснений она никаких не дала. Однако, загадок только прибавила.
        Эльза крутила её и так и сяк.
        - Здесь явно что-то было написано… Вот обрывок слов, но разобрать совершенно не возможно…
        - Всё! Утро вечера мудренее: Никанор был прав. - Первым не выдержал Всеволод и увлек за собой «супругу» прочь из гостиной.
        Остальные, следуя их примеру, нехотя разошлись…

* * *
        Эльза и Василий уединились в своих покоях. Девушка нервно расхаживала по комнате, не проронив ни слова. Молодой человек, наконец, не выдержал:
        - Перестань мучить себя! Сгоревшую бумагу не вернуть. - Мудро заметил он.
        - А вдруг то, что было написано, касалось меня? - предположила Эльза.
        Василий округлил глаза.
        - Ты предполагаешь, что твой отец не всё сказал в завещании и попытался оставить для тебя тайное послание?
        - Да! - с готовностью кивнула та.
        - Сущая нелепость! Зачем ему это надо было? Какой смысл? - недоумевал Василий. - Ложись спать. Встаём рано, на рассвете…
        - Так ты не передумал обследовать фонтан? - уточнила Эльза.
        - Ни в коем случае! Так, что отдохни, хотя бы немного. Я разбужу тебя часа в четыре утра.
        Эльза немного успокоилась после бурно проведённой первой половины ночи, легла в постель и задремала. Как ни странно, но ей приснился Станислав. Он обнимал и целовал её.
        Когда Василий разбудил девушку, ей показалось, что она всё ещё ощущает поцелуи своего тайного союзника на губах. «Ах, если бы это было не во сне, а наяву…» - мелькнуло в голове у Эльзы.
        - Душа моя, пора вставать, - требовательно настаивал Василий.
        Эльза поднялась, быстро оделась и была готова заполучить наследство своего папеньки.
        Молодые люди вышли из дома и, вооружённые ломом, направились к фонтану. Василий не стал надевать сюртук, дабы тот не сковывал движения. Он снял ботинки, затем отмахиваясь от назойливых комаров, засучил брюки, запрыгнул в чашу фонтана, наполненную водой, и при помощи лома попытался сдвинуть с места небольшую фигурку Дриады, прислонившуюся к мраморному дереву.
        Действовать приходилось как можно тише и осторожнее, дабы не повредить сей шедевр. Наконец, Дриада поддалась и слегка сдвинулась со своего постамента. Василий пригляделся:
        - Эльза, здесь определённо что-то есть!
        Девушка, не выдержав напряжения, прямо в туфельках бросилась в воду.
        - Что? Что там? Неужели тайник?
        - Возможно… Смотри вот… - Василий указал на чуть приоткрывшуюся полость, образованную при сдвижке Дриады.
        - Давай её снимем и опустим в воду, - предложила девушка.
        - Боюсь, Дриада тяжёлая… Итальянский мрамор… - со знанием дела заметил Василий и погладил бедро лесной нимфы рукой.
        - А мне наплевать, какой мрамор! - взвилась Эльза и попыталась самостоятельно сдвинуть фигуру.
        Василий тотчас пришёл ей на помощь. Но… Юбки Эльзы намокли, они облепили ноги, замшевые туфельки от воды разбухли… Словом, всё это сковывало движения девушки.
        Наконец, они подхватили Дриаду, окончательно отделив от постамента и, наклонив её, намеревались аккуратно опустить в фонтан. Однако, Эльза не справилась: лесная нимфа выскользнула у неё из рук и упала вниз головой.
        Раздался всплеск воды, и треск камня… Голова Дриада отвалилась…
        - Всё, Дриада безвозвратно загублена, - тяжело дыша, констатировал Василий.
        Эльза виновато взглянула на своего жениха, но быстро обрела прежнюю уверенность.
        - Да чёрт с ней, никто не узнает… Все спят мертвецким сном.
        И она была абсолютно права: усадьба после столь бурных событий безмолвствовала.
        Она метнулась к постаменту и извлекла из открывшейся небольшой полости шкатулку.
        - Вот оно… наследство… - полепетала она и трясущимися от волнения руками открыла шкатулку. Её взору предстал свиток бумаги, перевязанный чёрной тесьмой. - Держи! - Эльза передала шкатулку Василию, а сама распечатала свиток.
        Быстро развернув его и пробежав по нему глазами, девушка не поняла ни слова.
        - Похоже на итальянский… Увы, но в гимназии я не отличалась прилежанием к языкам, - призналась она.
        - Я переведу… - Василий внимательно прочитал свиток. - Вынужден разочаровать тебя, Эльза. Но…
        Девушка напряглась, словно натянутая струна.
        - Что? Ну что же? Говори!
        - Слушай… - Василий откашлялся и перевёл: - Я, Антонио Гварди, изготовил сию прелестную Дриаду в 1876 году для русского помещика Селиванова… Подпись…
        Василий умолк.
        - Всё? - удивилась Эльза. Её жених виновато кивнул. - Зачем этот Гварди замуровал шкатулку в постамент? Может, ты объяснишь мне?
        - Ну, это просто… Скульпторы часто так делают. Художники, например, оставляют автограф на картине, это практически тоже самое…
        Василий отбросил за ненадобностью шкатулку в фонтан, а свиток машинально сунул в карман брюк.
        - А-а-а… - протянула Эльза и попыталась выкарабкаться из фонтана. Но поскользнулась и упала в воду. Василий поспешил ей на помощь.
        - Оставь меня… Не трогай меня… - захлёбываясь рыданиями, произнесла промокшая до нитки Эльза. - Будь проклята эта усадьба и … отец с его нелепым завещанием…
        Девушка не выдержала и разрыдалась.

* * *
        Никанор пробудился в усадьбе первым. Было примерно часов восемь утра, когда он покинул флигель и решил осмотреть вверенные ему покойным барином владения.
        Утро выдалось солнечным и тёплым. Никанор, облачённый в синюю косоворотку из добротной ткани, неспешно прохаживался по двору, сетуя на жизнь вслух.
        - Понаехали наследнички… Сожрали все припасы. Этот князь вино хлещет за троих… Эльза лезет во все дыры… Дети носятся по усадьбе, как оглашенные… Ох, Господи! Дай мне терпения! Барин-то что и говорить учудил со своим завещанием. Нет, чтобы отписать каждому сродственнику часть наследства, так он вона чаво: найдите, мол, клад, и он ваш! Ох, Матерь Божья, мне ж с ними до осени мучиться… Эту ораву надобно кормить и поить, обстирывать, барыням горничных подавай… Ох… Придётся ехать в Калугу, в агентство по найму прислуги…
        Так, рассуждая и сокрушаясь, Никанор направился к фонтану. Одного взгляда ему было достаточно бросить на фонтан, дабы понять: Дриады на постаменте нет.
        - А-а-а! - управляющий подскочил как ужаленный. - Украли! Мошенники! Душегубцы! - с воплями отчаянья он бросился к фонтану и увидел обезглавленную Дриаду, лежавшую в воде. - Господи, милостивый… - запричитал Никанор. - Энто у кого ж рука поднялась на этакую красоту?.. Ведь стояла она тут без малого десять годов… Из Италии привезёная… Как она радовала глаз… Басурмане! Нехристи! Аспиды[Аспиды - обширное семейство ядовитых змей.] ! - ругал он наследников. - Энто всё они! Скоро всю усадьбу сроют под корень и сравняют с землёй! Управы на них никакой нет!
        Никанор опрометью бросился к своему флигелю.
        Разбуженные воплями Никанора, обитатели усадьбы устремились к окнам, однако, не заметив ничего особенного (отсутствие Дриады отнюдь не бросилось в глаза заспанным наследникам), снова отправились досыпать.
        Об истиной причине душераздирающих криков Никанора догадались лишь разбуженные Эльза с Василием.

…Управляющий влетел в комнату Клебека и возопил:
        - Утопили! Голову оторвали!
        Карл Фридрихович открыл глаза и в полном недоумении воззрился на управляющего.
        - Неужто утопленник в усадьбе? - уточнил он, очнувшись ото сна.
        - Точно так-с, Карл Фридрихович!
        Клебек разволновался не на шутку. Он вскочил с постели, накинул халат и приказал:
        - Веди! И немедленно посылай в город за урядником.
        - Слушаюсь, ваше благородие! - по-военному отрапортовал Никанор.
        Управляющий подвёл юриста к фонтану.
        - Так, где же тело? - по-деловому поинтересовался Клебек.
        - Вона! Голову оторвали, осквернили, обесчестили… - снова запричитал Никанор, указывая жестом на пострадавшую Дриаду.
        Глаза Клебека округлились.
        - Ты что ж, братец, порядочных людей до смерти пугаешь? - вскинулся он. - Это ж не человек, а статуя! Она из мрамора!
        - Девица мраморная, как живая здеся десять голов стояла… - всхлипнул в бороду Никанор.
        Клебек несколько поостыл, подивившись любви Никанора к произведениям искусства.
        - М-да… Смерть Дриады… - констатировал он. - Славный был фонтан… Впрочем, голубчик, не отчаивайся. Думаю, Дриаду можно восстановить и будет она краше прежней. - Приободрил Никанора Клебек.
        - Хм… - с сомнением произнёс любитель искусства и отёр ладонью слёзы. - Это всё они… Наследнички, что их душу мать… - выругался он.
        - Больше не кому, - согласился юрист и решил как можно скорее покинуть Селиваново, пока дело действительно не дошло до настоящего душегубства.
        Глава 4
        Ровно в девять утра в усадьбу, правя дрожками, приехал Пётр Петрович Муравин. Не успел он спешиться с козел, как к нему подскочил управляющий.
        - Доброе утречко, Пётр Петрович! Как я рад, что вы, наконец-то, приехали-с! - искренне обрадовался он.
        Муравин сразу по настроению Никанора почувствовал: в усадьбе что-то не ладно…
        - И тебе доброго утра, братец. Ну как вы тут без хозяина?
        Никанор перекрестился, а затем заговорил беглым речитативом:
        - Пропадаем, барин. Одно слово: пропадаем. Скоро от усадьбы ничего не останется. Мало того, что наследники жрут, как полк солдат, так они ещё и бесчинствуют. Вчерась, на ночь глядя, кто-то из них спалил гостиную. Два кресла отменной французской работы пострадали от огня. Портьерами тушили-с пожар, теперича только на выброс. Да и ковёр персидский испорчен… Токмо ноги об него вытирать при входе в дом. А поутру, покуда все спали, аспиды энти Дриаде голову оторвали. А господин Клебек уехали-с час тому назад…
        По мере рассказа Никанора, глаза Муравина всё больше округлялись.
        - Это какую же Дриаду обезглавили, та, что фонтан украшала? - уточнил он.
        - Точно так-с, барин, её. Идёмте, я вам всё покажу-с.

…Муравин, тяжело вздыхая, стоял подле изуродованного фонтана.
        - М-да… Знал бы Лев Дмитриевич, чем обернуться поиски наследства, непременно изменил бы завещание.
        - Вот-вот, сударь, и я о том же… - поддакнул Никанор. - Аспиды энти загубят усадьбу, как пить дать, загубят.
        - Ничего, Никанор, не отчаивайся. Я - душеприказчик твоего покойного хозяина, и намереваюсь честно выполнить его последнюю волю. И не позволю, как ты говоришь, аспидам, разорять поместье. - Решительно заявил Муравин. - Веди в дом, и прикажи продать мне чаю, да покрепче. - Распорядился он. - И пригласи в гостиную наследников, хочу поговорить с ними.
        - Точно так-с, сударь. Токмо э-э-э… - замялся Никанор.
        - Что ещё?
        - Гостиная-то дюжа пострадала после пожара, не убрано там ещё… Не успели-с…
        - Ну да ладно, посмотрю, что натворили там наследники. А чай вели подать на веранду. - Муравин уже собирался направиться к дому, как заметил в чаше фонтана некий предмет. - А это ещё что? - он тростью указал на свою находку.
        - Где? Где? - недоумевал Никанор.
        - А вон, смотри, - снова указал Муравин.
        - Да, точно… А я не заметил, - Никанор нагнулся и подхватил находку. - Так это ж, кажись, шкатулка…
        - Дай-ка сюда… М-да, так и есть - шкатулка. И в ней явно что-то лежало. Интересно, кто же завладел её содержимым? - рассматривая находку, задумчиво произнёс Муравин.
        - Не иначе, кто-то из аспидов! - предположил Никанор, не желая называть обитателей усадьбы другим словом.
        - Думаю, что ты прав. Так не забудь о чае, Никанор.
        - Да-с… Аспидов увидеть по-прежнему желаете? - уточнил управляющий.
        - Пуще прежнего! - подтвердил душеприказчик.

* * *
        Муравин поднялся на второй этаж дома и проследовал в гостиную. Его взору открылась удручающая картина: на полу подле кресел валялся некогда персидский ковёр, местами сильно обугленный; утреннее солнце беспощадно светило в окна, потому как портьеры на них отсутствовали, а покрывали всё те же многострадальные, почерневшие от огня, кресла. Да и сами портьеры изрядно пострадали…
        Стена над камином почернела, его содержимое было разбросано по полу - вероятно, что-то активно искали.
        - Пресвятая Богородица! - Муравин не удержался о восклицания и осенил себя крестным знамением. - Надеюсь, никто не пострадал? - спросил он у Никанора.
        - Да чаво им аспидам станется-то?.. - вопросом на вопрос ответил управляющий.
        Муравин приблизился к камину и ловким движением руки нажал на потайную кнопку. К вящему удивлению Никанора, мраморная отделка, украшавшая верх камина, пришла в движение и отодвинулась. При тщательном обследовании камина прошедшей ночью, увы, князю обнаружить его не удалось.
        - Тайник! - не удержался от восклицания Никанор.
        - Так и есть… Однако… - глаза душеприказчика вылезли из орбит, - он пуст.
        - А я вам, что говорю, сударь: аспиды его опустошили, а потом гостиную-то и подожгли! - тотчас отреагировал управляющий. - Чтобы следы преступления замести!
        - Похоже на то… - задумчиво произнёс Пётр Петрович. - Впрочем, содержимое тайника как раз предназначалось для аспидов, как ты их называешь… М-да… Теперь всё усложняется…
        - Неужто, это и есть тот самый клад, что завещал покойный барин? - удивился Никанор.
        - Нет… Это так называемый премиальный клад. В тайнике лежало тридцать тысяч рублей и письмо Льва Дмитриевича. Я должен был обнародовать его в том случае, если поиски наследников не увенчаются успехом. Однако, он пуст… Возможно, кто-то из обитателей усадьбы единолично завладел деньгами. Придётся мне во всё разобраться…
        - Вот-вот, сударь, вы уж с ними разберитесь! - поддакнул Никанор. - А теперича прошу на веранду, откушать чаю. Глафира небось уже растопила самовар да накрыла стол. Да и аспиды должны пробудиться…
        Муравин ещё раз окинул взором обгоревшую гостиную, подумав: «Не думал, что поиски наследства моего покойного друга начнутся с пожара и изуродованного фонтана… Действительно, Никанор прав: АСПИДЫ!»

* * *
        Пётр Петрович неспешно попивал чай на веранде, обдумывая предстоящий разговор с претендентами на наследство, иначе говоря, аспидами.

«Итак, что я имею на данный момент… - мысленно рассуждал он. - Первое: сгоревшую гостиную; второе: изуродованный фонтан… В том и другом случае претенденты пытались что-то найти. И, судя по всему, достигли своей цели. Неужели в шкатулке, выловленной из фонтана, действительно, хранилось состояние в два миллиона рублей, обращённое в драгоценности? Но шкатулка слишком мала…»
        К десяти часам за столом на веранде собрались, наконец, все наследники и их верные компаньоны (даже Аделаида изволила пробудиться). Вид у них был печальный и несколько помятый. По всему было ясно: ночь выдалась не из лёгких.
        Муравин обвёл взором собравшуюся компанию и, как душеприказчик, взял инициативу в свои руки.
        - Ну-с, господа, я рад, что вы изволили пробудиться и почтить меня своим присутствием. - Пётр Петрович не удержался от сарказма. - Во время оглашения завещания господин Клебек уже имел честь меня представить: Пётр Петрович Муравин, сосед и давний друг покойного Льва Дмитриевича.
        Наследники, словно нашкодившие школяры, сидели с опущенными глазами, со всем тщанием созерцая сервировку стола, понимая, что получат нагоняй от учителя, сиречь, Муравина. Особенно «кошки скребли на душе» у Эльзы и Василия. Девушка вообще выглядела бледной и вялой.
        Пётр Петрович почувствовал настроение провинившихся «школяров» и незамедлительно перешёл в наступление.
        - Не успел наступить сегодняшний день, второе июня, когда вы официально могли бы заняться поисками клада, как усадьбе нанесён серьёзный материальный ущерб. Причём, немалый! А именно: гостиная сильно пострадала от пожара, и наконец, фонтан Дриада варварски уничтожен!
        За столом послышался возмущённый ропот. Первым не выдержал князь.
        - Но позвольте, сударь! Гостиная, действительно, сгорела. И мы бы все, - он обвёл взглядом присутствующих за столом, - хотели бы выяснить причину пожара или поджога! Но фонтан! Вчера вечером он был ещё цел!
        - Да-с, любезный… э-э-э… - протянул Муравин, не припоминая имени-отчества князя.
        - Генрих Павлович, - представился тот.
        - Так вот, любезный Генрих Павлович, вчера вечером Дриада была цела и невредима. Сегодня же она лежит в воде с оторванной головой. - Констатировал душеприказчик. - А посему я хочу получить от вас, господа, объяснения!
        Женщины пожимали плечиками, словно сговорились, делая вид, что понятия не имеют о чём это вообще идёт речь. Даже Эльза обрела прежнюю свою уверенность и отлично демонстрировала врождённое актёрское мастерство. Она мило улыбнулась Муравину, одарила небесно-голубым взором и произнесла:
        - Дриада, вероятно, упала сама. Вот и голова отвалилась.
        - И гостиная сама загорелась! - возмущённо воскликнул душеприказчик.
        Эльза повела плечиками и пригубила чаю.
        - Искра из камина попала на обшивку кресел… Вот и занялся пожар… - предположила она.
        - По всему ясно: это поджог! - вмешался Станислав. - В камине пытались сжечь какие-то документы! Мы вчера нашли обгоревший клочок бумаги!
        Пётр Петрович, умерив раздражение и гнев, с явным интересом наблюдал за наследниками-аспидами.
        - Может, это бумаги Льва Дмитриевича? - предположил Всеволод. - Но кому они помешали?
        - Да, сударь, вы совершенно правы: это было послание Льва Дмитриевича, адресованное всем вам. - Приоткрыл завесу тайну Муравин.
        Наследники замерли в удивлении.
        - Как? Откуда вам это известно? - раздались нетерпеливые вопросы.
        - Господа, я - душеприказчик. И Лев Дмитриевич поделился со мной некоторыми своими замыслами. Но предупреждаю, отнюдь, не всеми. В камине есть тайник…
        Муравин намеренно умолк, дав возможность наследникам проникнуться к его словам. Те, повергнутые в шок, молча взирали на него. Первым обрёл дар речи князь и возопил:
        - Не может быть! Мы обследовали камин и ничего не нашли, кроме обгоревшего клочка бумаги! Я сам лично простукивал всю мраморную кладку на предмет пустот!
        - Значит, плохо простукивали. - Спокойно заметил Муравин.
        - И что же содержит сей тайник? - стараясь не выдавать охватившего его возбуждения, вопрошал Станислав.
        - Уже ничего… Он пуст… Тайник кто-то вскрыл и завладел его содержимым, - ответил Муравин.
        Наследники, подскочили как ужаленные.
        - Что это значит? Что вы хотите сказать? Это и есть наследство? - посыпались вопросы.
        Муравин поднял руку, пытаясь утихомирить разгалдевшихся наследников.
        - Нет, в тайнике не было наследства. Лев Дмитриевич решил оставить этот тайник как раз на тот случай, если вы не его найдёте. Тогда я, согласно воле покойного, вскрыл бы тайник, и выдал каждому из вас по… пять тысяч рублей.
        - В тайнике находилось тридцать тысяч! - догадался князь и схватился за голову. - И кто-то прикарманил их!
        - Увы, - подтвердил Муравин. - А письмо Льва Дмитриевича сжёг за ненадобностью.
        Выражение лиц наследников изменилось: они взирали друг на друга с явной ненавистью.
        - Вор среди нас! - констатировал Всеволод. - Он нашёл тайник и опустошил его! Надо отдать должное его актёрским способностям!
        - Или её… - уточнил Станислав и мило улыбнулся сначала госпоже Трушиной (та аж побледнела), а затем - Эсмеральде и Эльзе. Последняя дерзко вздёрнула подбородок, смерила мужчину презрительным взором (а ещё тайный союзник!) и парировала:
        - А уж не вы ли, Станислав Сергеевич, завладели денежками? Вы так самоотверженно тушили пожар…
        Станислав уже пожалел о своих словах. Эльза была достойным соперником.
        - Предлагаю со всем тщанием обыскать комнаты! - внезапно предложил князь. - Не сомневаюсь, тот, кто завладел содержимым тайника, не успел далеко запрятать деньги!
        Взгляды присутствующих устремились на князя.
        - Верно, князь! - поддержал его Станислав.
        - Дело говорите! - одобрил Всеволод.
        - И кто же, позвольте, возьмёт на себя роль жандарма?! - поинтересовалась Эсмеральда.
        - Да! Кто?! - поддержали её остальные женщины.
        Внезапно наследники воззрились на Муравина. Тот почувствовал себя несколько неловко.
        - Раз вы, Пётр Петрович, являетесь душеприказчиком, то значит, вам возглавлять сию карательную экспедицию! - предложил на военный манер Станислав.
        Муравин, наконец, окончательно осознал, на что подписался. То ли ещё будет…
        - Хорошо… Я согласен, хоть сия процедура мне чрезвычайно неприятна. - Согласился душеприказчик. - Однако, смею заметить… - Он, словно факир, извлёк из-под стола шкатулку, выловленную в фонтане.
        Взоры наследников устремились на шкатулку. Эльза и Василий многозначительно переглянулись.
        - Что это? - в один голос вопрошали наследники.
        - Сей загадочный предмет Никанор выловил в фонтане. Заметьте, господа, шкатулка пуста. А возможно, ещё недавно в ней что-то хранилось.
        Наследники в очередной раз, словно ужаленные, подскочили на своих стульях.
        - Опять тайник?! - первым сообразил князь.
        - Да-с, господа, - подтвердил Муравин. - И как видите, опустошён.
        - Шкатулка хранилась в Дриаде… Поэтому-то её и… - осенило Всеволода. Он вскочил из-за стола и со всех ног бросился к фонтану. Наследники стремглав последовали за ним. Не торопились только Эльза и Станислав.
        Их взорам предстала безголовая Дриада, лежавшая в воде.
        - Бедняжка… - прошептала Эсмеральда. - А выглядела, как живая.
        - Кто-то завладел содержимым тайника в камине, а затем и - в фонтане! - возбуждённо произнёс Всеволод.
        - И этот кто-то знал о существовании тайников! - взвизгнула Елизавета Трушина.
        Аделаида и Любовь с уважением взглянули на неё: вот тебе и наседка! А умишко есть!
        И тут взоры наследников обратились на Петра Петровича Муравина. Душеприказчик сначала растерялся.
        - Господа… Что вы так на меня смотрите? - не понял он.
        - А вы не догадываетесь, любезный? - наступая на помещика, произнёс Станислав. К нему тотчас присоединились и остальные мужчины, плотным кольцом окружив Муравина.
        - Но позвольте… - наконец, догадался он о причине их поведения.
        - Вы знали о тайниках! И, воспользовавшись ситуацией, завладели деньгами и сокровищами! - возопил разъярённый князь.
        - Да! Вы! - поддержали его наследники.
        Все кроме Василия. Молодому инженеру было совестно, что из-за его вандализма обвиняют честного человека. Удальцов рванулся вперёд, Эльза успела схватить его за руку и прошипеть:
        - Стой… Куда?
        - Пусти! - вырвался он и бросился к обвиняемому Муравину.
        - Господа! Прошу вас, выслушайте меня! - возопил инженер.
        - Если вы намерены защищать господина Муравина, то, смею вас заверить, напрасно. - Ледяным тоном произнёс Станислав.
        - Это я! Я! Я разрушил фонтан! Дриада случайно упала… Голова откололась… - волнуясь, повинился, Василий.
        - Что-о-о?! - стихийно возникший «суд присяжных» обратил свои взоры на Удальцова.
        - Каюсь. Я уничтожил прекрасное произведение искусства. Искал клад… Вот… - Василий порылся в кармане и извлёк из него свиток.
        Князь жадно перехватил его и прочитал:
        - Я, Антонио Гварди, изготовил сию прелестную Дриаду в 1876 году для русского помещика Селиванова… Это что такое?…
        Бумагу перехватил Всеволод.
        - Хм… - пробормотал он. - Автограф скульптора…
        - Благодарю вас, - во всеуслышание произнёс Муравин, обращаясь к своему спасителю Удальцову. А, затем, бросив недобрый взор в сторону растерянных «судей», добавил: - А вам, господа, должно быть стыдно. Вы совсем голову потеряли.
        Однако, на выяснилось, не все…
        - Примите наши извинения, сударь! - произнёс Станислав. - Гнев ослепил нас.
        Муравин удовлетворённо кивнул.
        - Шкатулка слишком мала, чтобы вместить в себя драгоценности стоимостью в два миллиона рублей. - Высказался Муравин.
        - А, если это был огромный алмаз? - тотчас предположил находчивый князь. - Как у индийских махараджей! Такой может стоить два миллиона!
        Женщины охнули. Мужчины растерялись…
        - Да не было в шкатулке никакого алмаза! - наконец, призналась Эльза. - Только свиток с именем скульптора!
        Женщины осуждающе на неё посмотрели. Однако, теперь мужчины испустили вздох облегчения.
        - Ну, слава богу, хоть с одним разобрались… - констатировал Станислав.
        - Предлагаю обыскать дом! - не унимался князь. - Или вы забыли о тридцати тысячах, пропавших из камина?!
        - Я благодарен вам, сударь, - обратился Муравин к Василию, - однако, вам придётся возместить причинённый ущерб.
        - Что ж я готов… - пролепетал герой, понимая, что благими намерениями вымощена дорога в Ад.

* * *
        Обитатели усадьбы собрались за столом в гостиной. О недавнем пожаре напоминали закопчённые стены рядом с камином, в воздухе до сих пор присутствовал запах гари. Горничные уже успели убрать ковёр, повесить на окна чистые портьеры (правда, несколько не в тон интерьера). Истопник и лакей вынеси обгоревшие кресла с глаз долой. Теперь в гостиной было непривычно пусто…
        - Ну-с, господа, - начал Муравин первым по праву душеприказчика, - поиски наследства начались слишком бурно. Не забывайте, что Никанор подсчитает причинённый ущерб, в частности за гостиную, - он указал жестом в сторону камина, - и на вас, говоря языком сугубо судебным, будет наложен штраф.
        Наследники при упоминании о денежном взыскании почувствовали себя неуютно. Однако князь не смог промолчать:
        - Но, помилуйте, Дриаду разрушила госпожа Ригер со своим женихом! Причём здесь мы?
        - Разумеется, ущерб причинённый фонтану, возместит госпожа Ригер, - с готовностью подтвердил Муравин. Аспиды с облегчением вздохнули. Эльза недовольно фыркнула. Василий благоразумно промолчал.
        - Итак, - продолжил Муравин, - пропали тридцать тысяч рублей. По современным меркам - почти целое состояние. Не сомневаюсь, что деньгами завладел кто-то из вас. - Он цепким взором обвёл наследников. Те в свою очередь метали друг на друга злобные взгляды. - Поступило предложение: обыскать дом. Не так ли?
        - Да! Обыскать дом! Вывести вора на чистую воду! - тотчас подхватили мужчины.
        Не успел Муравин произнести последнюю фразу, как в гостиной появились Виктор и Артём.
        Госпожа Трушина и Анатоль всполошились.
        - Здесь детям не место. Идите в свою комнату… - строго произнёс гувернёр и поднялся из-за стола, дабы спровадить прочь своих воспитанников.
        - Нет, мы не можем… - печально ответил Виктор.
        Затем мальчики переглянулись, словно заговорщики.
        - Идём вместе… Давай уж… Может простят… - донеслось до ушей наследников.
        Муравин встрепенулся.
        - Ну-с, юные проказники, признавайтесь, что натворили, - произнёс он, как можно мягче, решив, что те в пылу игры что-нибудь сломали. - Обещаю не ругать вас.
        - Хорошо, - кивнул Виктор. - Говорить буду я, как старший…
        - Виктор, мальчик мой! - воскликнула госпожа Трушина. - Что случилось? Может быть, я о чём-то не знаю?
        - Прости, мамочка… - пролепетал Артём, побледнев. - Ты действительно ничего не знаешь…
        Виктор дёрнул Артёмку за рукав и тот умолк, подчиняясь брату.
        - Это мы подожгли гостиную… - признался Виктор.
        Госпожа Трушина побледнела. Анатоль, стоявший позади мальчиков, бросился к Виктору и резко развернул его к себе лицом.
        - Что ты говоришь?! Вы подожгли гостиную? Зачем?
        - Мы случайно… Так получилось… Мы не хотели… Потом мы испугались и убежали… - пытался оправдаться старший брат.
        Тут вмешался Муравин.
        - Успокойтесь, я обещал не ругать мальчиков.
        - Но вы, господин Муравин, не отец им и даже не гувернёр! - возмутился Анатоль.
        - Право, дети сознались, - вмешалась Аделаида. - И это говорит о том, что они раскаиваются в своём поступке. - Ведь так? - они устремила пристальный взор на сорванцов. Те с готовностью дружно закивали в ответ.
        - Мальчики, как вы могли?.. - простонала Елизавета Степановна, их матушка, понимая, что именно с неё взыщут весь причинённый ущерб.
        - Анатоль, - обратился Виктор к гувернёру, - ты учил нас говорить правду…
        - Разумеется, - подтвердил тот, подумав, что в данный момент мальчикам лучше было бы промолчать.
        - Мы случайно услышали разговор о пропавших деньгах… - продолжил Виктор.
        Присутствующие в гостиной невольно напряглись.
        - Вы что-то знаете? - мягко спросил Муравин.
        - Угу… - подтвердили братья.
        - Мы играли в гостиной… - начал Виктор.
        - Нет, - перебил его Артём, - мы искали клад.
        От такого признания у всех присутствующих округлились глаза.
        - Ну, да искали, - растерянно подтвердил Виктор. - Все начали искать… И мы тоже. - Он тяжело вздохнул и добавил: - Мама и Анатоль искали клад в камине в своей комнате… Мы с братишкой не спали и всё слышали… Потом мы тоже решили поискать клад, но в другом камине… Вот…
        - И что же нашли? - поинтересовался Муравин.
        - Угу… - подтвердили братья. - Мы лошадку хотели купить, настоящую… Пони… Надоело на палках кататься…
        - А что же вы сделали с деньгами? - осторожно поинтересовался Муравин.
        - В коробку положили, которую нашли на чердаке… Потом услышали, что будут обыскивать дом… - бубнил Виктор. - Но мы не воры! - внезапно с жаром выкрикнул он. - Мы не знали, что эти деньги нельзя брать! А в тайнике была ещё какая-то бумажка. Ну, мы её решили сжечь, чтобы…
        - Хорошо, хорошо! - попытался успокоить мальчика Муравин. - Пошалили немного… Ну с кем не бывает! Показывайте, где ваша коробка.
        - У меня под кроватью, - признался Виктор.
        В гостиной раздался вздох облегчения.
        Муравин, а вслед за ним - наследники и их компаньоны, направились в комнату мальчиков. Он была небольшой, вмешала две узких кроватки и одностворчатый платяной шкаф. Поэтому в комнату вошли только Муравин и мальчики. Остальные же ожидали в коридоре.
        Виктор, словно змейка, юркнул под кровать и вылез обратно с коробкой в руках.
        - Вот… - протянул он своё богатство Муравину.
        Артёмка расплакался.
        - Я так хотел живую лошадку…
        Муравин почувствовал себя неловко и решил утешить мальчиков.
        - У меня в усадьбе есть жеребёнок. Завтра же пришлю его в Селиваново… - пообещал он.
        Артёмка отёр слёзы ладошкой.
        - На нём можно ездить верхом?
        - Нет, вряд ли. Но можно кормить и ухаживать за ним… - ответил Муравин, подумав, что с жеребёнком придётся отрядить ещё и «няньку».
        Глава 5
        На следующий день, с утра пораньше, Никанор, запершись в комнате своего флигеля, тщательно подсчитал все текущие расходы и убытки, связанные с пребыванием наследников-аспидов в Селиваново. Получалась кругленькая сумма.
        По соображениям управляющего до первого сентября прожить будет весьма непросто. Хотя и покойный барин оставил ему достаточно денег на содержание своих родственников и их компаньонов, но… Никанору, как истинному управляющему хотелось сэкономить. Ну, право же не мог не он тратить в день столько, сколько положено! Ан, нет! Надо что-то и свой карман положить! А посему бухгалтерия ввергла Никанора в отчаяние.
        Никанор отчётливо понимал, что придётся отправиться в Калугу и навестить Дарью Арсеньевну Калакутскую, хозяйку агентства по найму домашней прислуги и сезонных рабочих. К коей он, кстати, обращался достаточно часто, в особенности в начале сентября, когда поспевали яблоки и наступал сбор урожая. Сборщики снимали урожай, аккуратно укладывали спелые фрукты в корзины, а затем на телегах часть перевозили в Калугу, а часть - в Москву, где из яблок изготавливали вино, варенье и конфитюр. Но сейчас ему придётся нанять ещё одну горничную, лакея и двух прачек…
        В то же время Никанор боялся оставлять наследников-аспидов без присмотра, опасаясь, что вернётся из Калуги на развалины усадьбы. Поэтому он решил поговорить с Муравиным, когда тот в очередной раз наведается с «ревизией» и умолить душеприказчика пару дней, до его возвращения, пожить в усадьбе. Конечно, Никанор мог отправить госпоже Калакутской письмо с просьбой подобрать надёжную прислугу. Но… Чего уж греха таить, он сам хотел свидеться с Дарьей Арсеньевной, потому как давно уже питал к ней любовную страсть, несмотря на свой почтенный возраст. Впрочем, Калакутская и сама была немолода… и отвечала управляющему взаимностью.
        Также Никанор сожалел о тридцати тысячах рублей, которые случайно нашли мальчишки: уж как они исхитрились?! Одному Господу известно… Он бы нашёл деньгам надёжное место, а затем и выгодное применение. Теперь же они лежат в доме Муравина, в небольшом встроенном сейфе, скрываемом картиной легкомысленного содержания. (О сейфе, разумеется, Никанор ничего не знал).

…Пётр Петрович явился в Селиваново в одиннадцать утра, как и обещал мальчикам, в сопровождении жеребёнка (уже окрепшего и очень резвого) и его «няньки», помощника конюха.
        Дети, игравшие во дворе, пришли в восторг и тотчас все их интересы сконцентрировались вокруг живой игрушки. Муравин, имевший взрослых дочь и сына, умилился и подумал, что пора бы его великовозрастным отпрыскам подумать и о внуках.
        Он направился во флигель и застал Никанора, корпевшим над бумагами.
        - Доброе утро, Никанор. Что нового в усадьбе? - поинтересовался Муравин.
        - И вам доброго утречка, Пётр Петрович… - вяло отреагировал управляющий. - Слава богу, новостей никаких. Усадьбу покуда не спалили… - доложился он.
        - Да уж… - согласился Муравин.
        - Просьба у меня к вам будет, Пётр Петрович…
        - Говори, помогу, чем смогу, - пообещал помещик.
        - Надобно бы мне в Калугу по делам смотаться… Денька на два, не более… Так боюсь усадьбу без присмотру оставлять. Чаво аспиды учудят, мне не ведомо…
        - Отправляйся в Калугу, Никанор, со спокойной душой. Я за усадьбой пригляжу… - пообещал Муравин.
        Никанор тотчас воспрял духом.
        - Дык я Глафире прикажу постелить вам во флигеле, в комнате, где останавливался Клебек.
        Муравин кивнул в знак согласия. Собственно, торопиться ему было особенно некуда. Жена его и дети давно перебрались в Москву, он же предпочитал городской жизни да бесконечным балам - охоту, верховую езду, чистый свежий воздух и спокойную жизнь в имении. Так уж сложилось, что стали они с госпожой Муравиной чужими людьми. Впрочем, Пётр Петрович особо по этому поводу не расстраивался, потому как женили его супротив воли и жену свою он никогда не любил, хоть и прижил с нею двоих детей.
        А когда супруга решила покинуть имение под благовидным предлогом и окончательно поселиться с детьми в Москве, Муравин только обрадовался. Однако семью навещать не забывал…
        Никанор незамедлительно отправился в Калугу, Муравин же - с «инспекцией». Для начала он решил пройтись по территории усадьбы и сразу же заметил, что госпожа Тушина и гувернёр заняты обследованием хозяйственных построек, в частности конюшни.
        Старый конюх, заботившийся о тройке барских лошадей, зорко приглядывал за искателями сокровищ, да усмехался в усы. Завидев душеприказчика, старый конюх сказал:
        - Да неужто барин бы спрятал свой капитал на конюшне?
        Муравин пожал плечами.
        - Кто ж знает, голубчик?.. Всё может статься…
        Конюх в ответ рассмеялся.
        - Не таков покойный барин был человек… Не стал бы он здеся прятать… Ох не стал бы… Не позволил бы он коней своих беспокоить. Любил он их дюжа…
        Муравин, понимая чувтсва конюха, тяжело вздохнул.
        - Что поделать, голубчик, я не в праве наследникам запретить искать клад конюшне. Вот, ежели они попытаются нанести ущерб постройкам…
        - Пущай только попробуют… - прошипел агрессивно настроенный конюх. - Прав Никанор, ох как прав… Понаехали аспиды…
        Муравин покинул конюшню, решив пройтись вокруг дома - слава богу, никто не пытался разобрать стены или фундамент.
        Он решил спуститься по ступенькам, по бокам украшенным изваяниями львов, к каскаду прудов. И что же он увидел…
        Эсмеральда и князь пытались сдвинуть с места одно из изваяний, вероятно, взяв на вооружение опыт Эльзы и её жениха с Дриадой.
        - Господа! Господа! Что вы делаете? - попытался вразумить наследников Муравин.
        Князь, перепачканный в грязи, злобно зыркнул на душеприказчика.
        - Наследство ищём… А вы что думали? - ответил он.
        - Но вы пытаетесь демонтировать изваяние!
        - Ну и что! - резонно возразил князь. - А как мы ещё может найти клад? Он же не лежит посреди дороги…
        - Но… Но… - Муравин право не знал, что и возразить.
        - Не волнуйтесь, - вмешалась в разговор Эсмеральда. - Мы всё поставим на место…
        - Надеюсь… - процедил сквозь зубы Муравин и продолжил спуск к каскаду прудов.
        То, что он увидел на готическом мостике, и вовсе повергло его в шок.

* * *
        - Пойдите прочь! - кричал Станислав. - Мы пришли сюда первыми, значит - мостик наш!
        - Да-да-да! - поддержала его Аделаида.
        - С какой стати? - возмутился Всеволод. - Вы что купили этот мост? А купчая у вас есть? Так вот, ежели нету, то мы можем беспрепятственно производить здесь поиски.
        - Да-да-да! - поддержала его «супруга».
        - А вы вообще молчите! - рявкнула Аделаида в адрес «госпожи Подбельской».
        - Что-о-о?! - возмутилась та. - Ах ты, перезревшая куртизанка!
        Аделаида потеряла дар речи от такого оскорбления и, словно базарная девка, мёртвой хваткой вцепилась в Подбельскую.
        Мужчины, опомнившись, пытались разнять своих пассий. Но не тут-то было… Когда женщины дерутся - мужчинам делать подле них нечего.
        Муравин появился в самый разгар «схватки», когда Аделаида впилась в волосы противницы. Та истошным воплем огласила окрестности…
        - Сию же минуту прекратите! Вы же - женщины! - попытался урезонить разъярённых фурий Муравин. И понимая, что мужчины не в силах расцепить своих пассий, попытался прийти на помощь.
        Наконец, драку удалось пресечь. Женщины, тяжело дыша, растрёпанные и поцарапанные, с ненавистью взирали друг на друга.
        - Сударыни, вы потеряли своё достоинство. - Выговаривал им Муравин.
        Те молчали…
        - Но мы начали здесь поиски первыми! - подал голос Станислав.
        - Ну и что!!! - возопил Всеволод.
        Муравин, понимая, что теперь уже могут «сцепиться» мужчины, попытался внести ясность:
        - Не имеет значения: кто пришёл первым. Все имеют право искать там, где считают нужным.
        - Тогда надо выработать соглашение! - предложил Станислав, стараясь подавить свой гнев. - Если наследник начинает поиски в определённом месте, то остальные не имеют право вмешиваться. Иначе мы переубиваем друг друга!
        Муравин задумался: пожалуй, Станислав прав. Обстановка накаляется, и подобное соглашение стало бы совсем не лишним.
        - Хорошо. Предлагаю всё обсудить за обедом. - Миролюбиво произнёс он. - А покуда вам придётся каким-то образом разделить мост. Скажем, Станислав обследует эту сторону, - душеприказчик махнул правой рукой, - Всеволод же противоположную. Так мы избежим конфликта…
        Станислав и Всеволод приблизились друг к другу, словно два бойцовых петуха. Женщины так вообще сжали в руках лопаты, правда, совершенно бесполезные в данных поисках.
        - Вы слышали, что сказал господин Муравин? - высокомерно поинтересовался Станислав у конкурента.
        - Да уж не глухой! - заверил тот.
        Муравин снял шляпу и отёр платком пот со лба.
        - М-да… Хорошенькое дело… - пробурчал он. - И это только начало июня… Что же будет, не приведи Господь, в августе?..
        Оставив мост, Пётр Петрович решил пройтись по парку. Ноги вынесли его к старому разрушенному барскому дому. Муравин прекрасно помнил о трагедии, разыгравшейся в его стенах почти двадцать лет назад. Он прошёлся вокруг развалин… Затем окинул взором пушку, стоявшую поодаль, из которой покойный Селиванов любил пострелять по развалинам, вероятно, таким образом пытаясь восполнить недостающий адреналин в крови. А может быть, стереть из памяти тягостные воспоминания?..
        Муравин невольно подумал: отчего сосед не приказал сравнять развалины дома с землёй? Впрочем, теперь никто не узнает истинную причину, по которой Лев Дмитриевич решил сохранить руины.

* * *
        Воспользовавшись тем, что конкуренты покинули пределы дома, Эльза и Василий беспрепятственно занялись поисками. Свою комнату они уже обследовали, на комнаты конкурентов они не стали тратить времени по вполне понятной причине, а отправились на чердак. Там они пробыли до обеда…
        В два часа пополудни горничные накрыли стол на веранде. Постепенно стали стекаться наследники…
        Первыми уселись за обеденный стол Эсмеральда и князь, который был всецело убеждён, что война войной, а еда едой. Затем появился Пётр Петрович Муравин, после - семейство Трушиных. Мальчики тотчас бросились к Муравину, дабы поделиться впечатлениями о жеребёнке, которого они назвали Мотылёк.
        А разгар обеда появились Станислав и Всеволод со своими фуриями, которые впрочем, уже успели привести себя в порядок и запудрить следы схватки. Последними - Эльза и Василий.
        Муравин обвёл взором измученных трудами праведными наследников, и сказал:
        - Сегодня, господа, я стал свидетелем пренеприятнейшей сцены. Подробности опущу… - он многозначительно взглянул на Аделаиду и Любовь. Те сделали вид, что заняты обедом и не понимают о чём речь. - Так вот, посему предлагаю вам прийти к соглашению…
        Наследники насторожились.
        - Какого рода соглашение, позвольте спросить? - тотчас справился вездесущий князь.
        - А такого: если наследник начинает поиски в определённом месте, то остальные не имеют право вмешиваться.
        - Очень своевременное предложение! - поддержал Станислав.
        Всеволод, понимая, что «схватка» может повториться с кем угодно из наследников, также не преминул высказаться:
        - Я за соглашение… Это всем облегчит жизнь, не забывайте мы здесь - до первого сентября.
        - Я тоже, - подал голос князь. - Но с поправкой…
        - Мы готовы выслушать вас, Генрих Павлович… - снизошёл Муравин.
        - Благодарю. Итак, вы правильно сформулировали суть соглашения. Но моя поправка гласит: если наследник покидает место поисков, то оно становится вакантным.
        Все поддержали князя. Соглашение и поправка были приняты единогласно.
        ЧАСТЬ 3
        ПУТИ ГОСПОДНИ НЕ ИСПОВЕДИМЫ
        Глава 1
        За две недели до оглашения завещания, окраина Москвы
        Небольшой лесочек на окраине Москвы, что между Калужской дорогой и Москвой-рекой за Крымским валом, зеленел свежей молодой листвой. Под одним из деревьев лежал человек - мужчина средних лет, на его голове зияла кровавая рана.
        Мимо лесочка проезжала телега, нагруженная мешками. Пожилой мужик натянул поводья - лошадь остановилась. Он слез с телеги и направился к лесочку по малой нужде.
        Не успел он снять порты, как услышал стон. Мужик сделал своё дело, решив, что стон ему померещился, ибо выпил он намедни слишком много домашней вишнёвой наливки, приготовленной его расторопной женой. Однако… стон повторился.
        - Матерь Божья, заступница… - прошептал мужик и решил посмотреть: кто же всё-таки стонет. Может, помощь кому нужна…
        Он углубился в лесочек и увидел на земле под берёзой обездвиженного человека. Мужик на всякий случай перекрестился и направился к нему. Не успел сердобольный москвич приблизиться к человеку, как тот снова издал протяжный стон.
        Теперь у мужика сомнений не возникло: видать лихие люди напали на бедолагу, да ограбили. Он склонился над пострадавшим и увидел, что у того из головы сочиться кровь.
        - Мил человек… Вона тебя как… Угораздило же… Сколь годов здеся езжу ни разу не встренул разбойников. - Рассуждал мужик. - Да ты, видать, из благородных… Вона руки-то какие холёные, да рубашка из тонкого сукна…
        Мужик внимательно осмотрел пострадавшего и, убедившись, что взять с него нечего, ибо тот был без сюртука и жилета (стало быть, ни портмоне, ни брегета при нём нет), попытался привести его в чувство.
        Несчастный открыл глаза, мутным взором глянул на мужика и снова потерял сознание.
        - Вишь, как не повезло-то… - запричитал мужик и почесал за ухом. - А, если он из благородных, или вообще из жандармских?.. Надобно помочь… Грех на душу не возьму.
        После таких рассуждений мужик подхватил барина под мышки и поволок к телеге. С трудом уложил того на мешки, сам забрался на телегу и гаркнул со всей мочи на свою старую клячу, отходив ту по костлявым бокам кнутом:
        - Но пошла, залётная! Не боись, барин, тута рядом больница имеется, авось помереть не дадуть.
        Действительно в полуверсте от злополучного лесочка раскинулась Голицынская больница, открытая ещё в 1802 году действительным тайным советником, обер-камергером Александром Михайловичем Голицыным на деньги, завещанные на богоугодное дело его покойным братом князем Дмитрием Михайловичем Голицыным. Как указывал тот в завещании: «на устройство в столичном городе Москве учреждения Богу угодного и людям полезного».
        За строительство больницы взялся архитектор Михаил Фёдорович Казаков. И вскоре больница, более похожая на усадьбу начала принимать больных.
        В Голицынскую больницу принимались на бесплатное лечение представители всех слоёв населения, кроме крепостных крестьян, - «…и русские, и иностранцы, всякого пола, звания, вероисповедания и национальности».
        При больнице в 1803 году была открыта богадельня для неизлечимых больных. В 1833 году рядом с Голицынской больницей была построена Первая Градская больница, а в
1866 году - Временная больница для тифозных больных (с 1878 года называвшаяся Второй Градской больницей). Но в народе, как и прежде, больница попросту называлась Голицинской (ещё и потому, что её бессменно возглавляли представители рода Голицыных).
        Туда-то и повёз сердобольный мужик своего найдёныша.

…Приёмный покой, в который вошёл сердобольный мужик, выглядел чистым, однако изрядно попахивал хлоркой, применяемой для дезинфекции. За потёртым столом сидел молодой врач и что-то сосредоточенно писал.
        - Кхе-кхе… - выдавил из себя мужик, стараясь привлечь внимание.
        Молодой доктор отоврался от своего занятия.
        - Что, голубчик, захворал? - участливо поинтересовался он.
        Мужик перекрестился.
        - Бог миловал, господин дохтор…
        - Так что же тебе надобно? - удивился тот.
        - Да тута такое дело… - мужик замялся.
        - Да ты говори, голубчик, чай не в полиции. - Добродушно заметил доктор.
        Мужик рассмеялся.
        - Энто точно! Однакось, полиция б не помешала…
        Доктор изумлённо распахнул глаза. Мужик поспешил объясниться:
        - Барина я тута недалече нашёл… На голове кровь… Кто таков не ведаю… Загрузил его в свою телегу, да прямиком сюды к вам… Вот…
        Доктор резко встал из-за стола.
        - Ты всё правильно сделал. - Похвалил он мужика. - Идём, покажешь своего найдёныша.

… Доктор приблизился к телеге, барин по-прежнему пребывал без сознания. Эскулап быстро осмотрел его.
        - Сотрясение мозга. Ударили чем-то тяжёлым сзади по голове… Думаю, жить будет. - Резюмировал он и отправился за санитарами. Те перенесли найдёныша в приёмный покой, переодели в больничную одежду, доктор обработал ему рану и сделал перевязку. После чего барина положили на каталку и отправили в палату к тяжело больным.
        - Так-так… - пребывал в задумчивости молодой доктор. - И как же мне этого больного в журнале-то записать?..
        - А так и запишите Барин Найдёныш, - подсказал один из санитаров.
        - М-да… - протянул доктор и сделал соответствующую запись.
        Через три дня Найдёныш пришёл в себя, однако своих ни имени, ни фамилии вспомнить не мог. Доктор Цингер поставил диагноз: травматическая амнезия, вызванная сотрясением мозга. Но эскулап был преисполнен уверенности, что память к пациенту непременно вернётся. А для этого ему нужен покой и хорошее питание.
        Почти две недели Найдёныш находился в Голицинской больнице. Его ещё беспокоили головные боли и головокружение, но всё же он шёл на поправку, однако так не помнил: кто он и откуда.
        Нянечки и сёстры милосердия жалели барина и относились к нему особенно внимательно. Тот даже пытался приволокнуться за Полиной Власовой, одной из сестёр. Казалось, женщина была не против, однако, грани дозволенного Найдёнышу преступить не позволяла. Впрочем, тот и не пытался. Он довольствовался общением с Полиной, когда той выпадала свободная минутка. Вскоре безымянный барин узнал, что Полина происходила из зажиточной купеческой семьи, однако жила отдельно, зарабатывая на жизнь сестринским делом. Ещё молоденькой девушкой она увлеклась неким народовольцем-анархистом[Народовольцы ориентировались на «сближение» с народом в поиске своих корней, своего места в мире. Движение народничества было связано с ощущением интеллигенцией потери своей связи с народной мудростью, народной правдой. Однако течение анархистов выступали против государственной власти как таковой вообще, считая, что можно создать государство нового типа, основанного на коммунах.] и покинула отчий дом. Тот бедолага умер от воспаления лёгких, после чего Полина окончила женские медицинские курсы и поступила сестрой милосердия в Голицынскую
больницу. Проработала она сестрой милосердия почти десять лет, многие из докторов пытались за ней ухаживать. И это Найдёныша не удивило: Полина была женщиной привлекательной.
        Однажды, забывшись, барин схватил Полину за руку и с жаром воскликнул:
        - Ах, если бы я смог осчастливить вас!
        Та печально улыбнулась.
        - Сударь, для начала вам придётся осчастливить себя: вспомнить кто вы и откуда родом.
        - Да-да, конечно! Но я выразился в фигуральном смысле. Мне порой кажется, что какие-то воспоминания возвращаются ко мне… - признался он.
        Полина поспешила сообщить об этом профессору, Сергею Петровичу Цингеру. Цингер был врачом, как говориться, от бога и по счёту третьим из своего рода посвятил себя Голицинской больнице. Ещё его дед, Христиан Иванович Цингер, служил в больнице управляющим сразу же после её открытия.
        Во время Отечественной войны 1812 года, когда Москву заняли войска Наполеона, управляющий остался в больнице и сумел не допустить её разграбления, а также сберёг оставленные ему на хранение больничные деньги. За добросовестную службу Христиан Иванович получил звание потомственного дворянина.
        Несмотря на своё дворянское звание, нынешний Цингер исцелял больных как физически, так и душевно. Ведь многие из его пациентов были обделены судьбой. Случай с Барином Найдёнышем в практике Цингера был не первым. Частенько в больницу поступали бедняки с ушибами головы, получив травму по разным причинам, в том числе и в нетрезвом виде. Однако, Найдёныш профессора заинтересовал. Ибо Цингер был уверен: на барина напали, ограбили и чудом тот выжил. Пролежи Найдёныш ещё какое-то время в лесочке, и доставлять бы его пришлось уже не в больницу, а в морг к неопознанным телам.

…В палату вошёл профессор, облачённый в белоснежный халат, оставляя за собой шлейф запаха валерианы.
        - Ну-с, голубчик. Мне передали, что у вас постепенно восстанавливается память. Весьма раз этому… - профессор присел на стул подле Найдёныша, расположившегося на кровати.
        - Да, профессор… Правда голова ещё кружится, слегка тошнит и слабость в ногах… - ответил пациент.
        - В вашем состоянии это вполне нормально. Так вы поведаете мне о своих воспоминаниях?.. - вкрадчиво поинтересовался эскулап.
        Найдёныш кивнул.
        - Я вспомнил, что получил пакет с посыльным… Пакет большой, из вощёной бумаги… - начал он и умолк.
        - Вероятно, казённый… - предположил Цингер.
        - Не знаю… - задумчиво произнёс Найдёныш. - Помню, как распечатал его… Э-э-э … Письмо гласило… Э-э-э, - он тщился вспомнить содержание послания. - А! Так умер кто-то из моих родственников! Вот! - радостно сообщил он.
        - Угу… - буркнул профессор и из-под очков воззрился на пациента. - В таких конвертах, да ещё с посыльным принято присылать адресату только новости чрезвычайной важности. Да-с… Думаю, голубчик, в нём говорилось о наследстве. - Резюмировал целить душ и тел.
        Найдёныш недоумённо воззрился на профессора.
        - Точно… Как вы верно всё подметили, Сергей Петрович…
        - Ну-с, дорогой вы мой, я не только хирург, но и в какой-то мере - психиатр.
        - Потом я помню игорный дом… Карты на зелёном сукне… - продолжил Найдёныш. - Я играл, даже выигрывал. Выпил с неким игроком… Имени не помню… Помню только, что это мужчина с хорошими манерами, вероятно, дворянин. Но у меня такое чувство, что я его хорошо знаю… Кажется, я рассказал ему о письме и что собираюсь уехать из Москвы…
        - Да-с, голубчик, мне всё понятно. - Заключил профессор. - Вы выиграли приличную сумму, по дороге домой вас ограбили. Не исключаю, что кто-то из проигравшихся коллег.
        - Возможно… Но почему тогда меня отвезли и бросили на окраине Москвы?
        - Вероятно, заметали следы. - Предположил Цингер. - Теперь вам нужно вспомнить своё имя, и будем считать, что вы здоровы.
        Профессор поспешил к другим пациентам, довольный тем, что Найдёныш на пути к полному исцелению.

… Найдёныш проснулся посреди ночи. Виной тому был страшный сон. Ему приснилось, как он ехал в экипаже с мужчиной, тем, что из игорного дома. Они вели дружескую беседу.
        - А что, ваш братец был богат? - спрашивал он.
        - Очень богат! - отвечал сильно подвыпивший Найдёныш.
        - Вот вам, князь, счастья-то подвалило… Мне бы таких родственничков! И что он отписал вам всё имение?
        - Не думаю. Помимо меня есть и другие наследники. Но я - всё-таки кузен и вправе рассчитывать на кругленькую сумму. - Признался Найдёныш.
        Собеседник рассмеялся.

….Найдёныш метнулся с кровати.
        - Матерь Божья! Я всё помню! Я…я…
        Он накинул халат и бросился в препараторскую, где можно было найти Полину во время ночного дежурства. Когда пациент буквально ворвался в небольшое помещение, она дремала на небольшом диванчике.
        - Полина! Полина! - бросился он к женщине.
        Та открыла глаза.
        - Вы?.. Что случилось? Вам плохо?..
        Мужчина присел рядом с Полиной.
        - Нет-нет… Мне хорошо… Просто я вспомнил кое-что…
        Полина широко распахнула глаза и взяла Найдёныша за руку.
        - Неужели вы вспомнили своё имя?
        - Почти… Кажется, я богат… И я - князь…
        Сестра милосердия растерянно заморгала.
        - Князь? Да ещё и богат…
        - Да, я должен получить наследство. Поэтому я прошу вас помочь мне…
        Полина ещё больше растерялась.
        - Но что я могу?..
        - Едемте со мной! Прошу вас! Здесь в больнице я многое понял… Я - игрок… Поэтому и пострадал… Похоже я не ценил жизнь, а прожигал её. Если я получу наследство, то непременно куплю дом в провинции, в тихом месте. И мне будет нужна хозяйка… - князь с мольбой взглянул на Полину.
        - Помилуйте, сударь… - пролепетала она. - Это невозможно…
        - Отчего же? Всё возможно! Не отказывайте мне! В конце концов, вы свободны! Вы всегда сможете оставить меня, если пожелаете!
        Женщина задумалась: а что, если действительно согласиться?.. Ей почти тридцать лет - ни семьи, ни детей, ни нормального дома. К родителям же вернуться она не могла. Отец проклял её перед смертью и переписал всё имущество на своего брата, тоже купца. А князь был ещё не стар и вовсе не дурён собой. К тому же богат… О, да! С возрастом Полина научилась ценить денежный достаток. Тогда по-молодости лет, покинув отчий дом, заразившись идеями народничества, она считала, что деньги в жизни не имеют значения. Главными приоритетами для неё были: политическая идея, служение народу и… любовь. Но время всё расставило на свои места, из вышеперечисленного списка оставив, пожалуй, служение народу в качестве сестры милосердия и любовь. А любви в больнице было более, чем достаточно. Однако, никто из докторов замуж, а тем более своего дома, ей не предлагал. А этот князь, потерявший память, быстро расставил все точки над «i». Может быть, этот ошеломительный напор и заставил её задуматься…
        - Хорошо, я подумаю над вашим предложением, - пообещала Полина. - Но вы обещаете мне оставаться в больнице, покуда память полностью не вернётся к вам. Иначе, куда мы с вами поедем?
        Князь резко поднялся и заметался по препараторской. Внезапно он остановился и обхватил руками голову.
        - Мой брат живёт недалеко от Калуги… - произнёс он и радостно воззрился на Полину.
        Та приблизилась к князю.
        - Память всё больше возвращается к вам. Скоро вы вспомните своё имя… - заверила она.
        Князь рывком привлёк Полину к себе. Она не сопротивлялась…
        Глава 2
        Калужская губерния, начало июня 1886 года
        Итак, управляющий Никанор отправился в Калугу в агентство по найму домашней прислуги, всецело доверив имение Петру Петровичу Муравину. По мере приближения к городу, он предвкушал тёплую встречу с Дарьей Арсеньевной.
        Хозяйка агентства происходила из известного в Калужской губернии рода Калакутских, одной из его обедневших ветвей. Личная жизнь Дарьи Арсеньевны, увы, не удалась. Она была некрасива, но чрезвычайно умна и расчётлива. Все эти обстоятельства отнюдь не привлекали женихов. В молодости после смерти родителей перед госпожой Калакутской встал выбор: либо стать гувернанткой, либо попытаться на последние деньги открыть собственное дело. Дарья Арсеньевна выбрала второй вариант. И вот уже почти двадцать лет дела её шли успешно.
        Никанор в течение десяти лет пользовался услугами агентства, а после того как овдовел и вовсе стал наезжать в Калугу при малейшей возможности и наносить визиты госпоже Калакутской. Дарья Арсеньевна оценила манеру поведения управляющего и, в конце концов, приняла его ухаживания и ответила взаимностью, решив, что достаточно долго хранила непорочность и к сорока годам от неё явно пора избавиться.
        Агентство располагалось на окраине города в доме госпожи Калакутской, на первом этаже. Никанор остановил дрожки подле ворот, слез с козел и постучал:
        - Никитка, открывай, ворота! - гаркнул он.
        Отворилась калитка, из неё появилась белобрысая голова молодого парня, дальнего родственника господи Калакутской, которого она ещё крошкой взяла на воспитание.
        - День добрый, Никанор Фёдорович! - поприветствовал парень и поклонился. - Мигом отворю!
        Ворота распахнулись. Никанор, забравшись на козлы, правя дрожками, заехал в просторный, чисто выметенный двор.
        - А что хозяйка твоя? - поинтересовался он у Никитки.
        - Изволит с соискательницей беседовать… - доложился тот.
        - Горничной?
        - Наверное, так-с… - поддакнул парень, жестом приглашая гостя в дом. - Как только Дарья Арсеньевна освободится, я тотчас доложу о вас. А покуда не желаете ли отведать чаю?..
        Никанор разместился на стуле подле стола в небольшой гостиной. Напротив неё как раз располагался кабинет хозяйки, в котором она и принимала соискателей. Калакутская была строга и дотошна: тщательно проверяла рекомендательные письма, если таковые имелись у соискателя, если же нет, то подолгу беседовала с ним.
        Никанор успел испить две чашки отменного чаю, как дверь кабинета распахнулась: появилась Дарья Арсеньевна, за ней - девушка лет двадцати.
        Гость привстал со стула и слегка поклонился дамам. Девушка слегка улыбнулась, и направилась к выходу. Никанор заметил, что она бледна.
        - Ах, Никанор Фёдорович! - воскликнула хозяйка, поправив на носу пенсе. - Как я рада вашему приезду!
        Управляющий приблизился к своей пассии, оглянулся и, убедившись, что их никто не видит, приобнял её и произнёс:
        - Ох, душа моя, кабы ты знала, как не чаял я тебя увидеть…
        На лице хозяйки появилось подобие румянца.
        - И я ждала вас с нетерпением… - полепетала она, потеряв свой привычный деловой тон. - Надеюсь, чай вам понравился?
        - Как всегда отменный, Дарья Арсеньевна.
        Они сели за стол.
        - Ну-с, - Калакутская снова обрела уверенный тон и цепким взором смерила Никанора, - я вижу печать забот на вашем челе.
        - Да-с… - протянул гость, обдумывая с чего же начать. - Разговор у нас с вами, Дарья Арсеньевна предстоит непростой…
        Женщина насторожилась:
        - Что-то случилось?
        Никанор кивнул.
        - Многое, душа моя… Ох, многое… - он снова задумался, как бы получше выразить свои мысли.
        Хозяйка не торопила гостя, понимая, что его привело явно важное, а может и щепетильное дело.
        - Надобны мне горничная, лакей и две прачки… - начал Никанор.
        Калакутская вздёрнула брови.
        - Барин женился? - предположила она.
        - Да, что ты, душа моя. Помер он в начале мая. Да оставил завещание своим племянникам. Так вот энта саранча в поместье нагрянула… - Никанор снова умолк.
        - Понимаю, прислуги не хватает. Подберу вам достойных кандидатов, не сомневайтесь, - заверила Калакутская.
        - Это всё так… - неопределённо протянул Никанор и как-то странно подмигнул своей пассии.
        Дарья Арсеньевна сразу же поняла: есть некие обстоятельства, о которых Никанор не решается говорить.
        - Никанор Фёдорович, мы с вами, слава богу, не первый год знакомы. И всегда доверяли друг другу. Говорите начистоту, можете от меня ничего не скрывать. Наш разговор не выйдёт дальше этой гостиной.
        Никанор осмотрелся по сторонам.
        - Да-с… - протянул он. - Но лучше бы нам поговорить в кабинете.
        - Хорошо, как вам угодно.
        Кабинет госпожи Калакутской был небольшим, но очень уютным. Гость и хозяйка разместились на кушетке, обитой плотным полосатым шёлком.
        - Я вся внимание… - заверила Дарья Арсеньевна.
        И Никанор рассказал Калакутской о странном завещании, оставленном барином.
        - Хм… - глубокомысленно произвела хозяйка, когда Никанор умолк. - Однако, Лев Дмитриевич соригинальничал… Это ж надо такое удумать…
        - Вот-вот, - подхватил Никанор. - А казалось, барин до последнего пребывал в здравом уме! И что же! Теперича энти аспиды везде суют свои носы! Портят имущество!
        - Успокойтесь, Никанор Фёдорович. Увы, в данном случае вы бессильны.
        Управляющий с видом заговорщика взглянул на Дарью, придвинулся к ней поближе и театральным шёпотом произнёс:
        - Есть у меня одна мыслишка… Если её воплотить, то можно сорвать приличный куш…
        Госпожа Калакутская напряглась, словно струна.
        - Говорите! Не томите!
        - В завещании говорилось: если наследники до первого сентября не найдут клад, спрятанный барином, то получат по пять тыщ рублей. Состояние же, обращённое в золото и драгоценности, стоимостью почти в два миллиона рублей переходит Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Поместье - дому инвалидов.
        При упоминании о миллионах у Калакутской расширились глаза.
        - Два миллиона… - прошептала она и сглотнула.
        - Да-с, голуба моя. - Подтвердил Никанор. - Так вот, помнится мне, что игумен Афанасий, возглавляющий сию мужскую обитель, твой родственник.
        Дарья захлопала глазами, начиная поминать, куда клонит Никанор.
        - Мой дядя…
        - Думаю, игумену не помешают лишние деньги на содержание и расширение храма… - вкрадчиво предположил Никанор. - А за дела праведные, за малую толику, он не забудет рабов божьих Никанора и Дарью.
        Калакутская кивнула.
        - За десять процентов от названной вами суммы.
        Никанор на миг задумался, мысленно подсчитав сумму.
        - Двести тысяч деньги немалые, голуба моя… Нам с тобою до конца дней хватит.
        - Я тотчас же напишу письмо игумену! - выпалила Калакутская.
        - Успеется… - осадил её гость. - Лучше навести игумена Афанасия и при личной беседе всё ему и расскажи…
        - Пожалуй, вы правы, - согласилась Дарья Арсеньевна.
        - А теперь, голуба моя, подумай: кому из горничных и лакеев ты смогла бы доверять? . Дабы те были помощниками нашему делу… Ясное дело, не задарма.
        Дарья Арсеньевна порывисто поднялась с кушетки и подошла к окну.
        - Анастасия, думаю подходящая кандидатура. - Задумчиво произнесла она и пояснила: - Та девушка, что при вас выходила из кабинета. Она была гувернанткой, однако ей пришлось оставить место службы… Рекомендаций никаких… Однако, я хорошо знаю такой тип женщин. За деньги, которые дадут ей свободу и безбедное существование, она способна на многое. А за ней приглядит Никита, мой воспитанник. Его-то я вам и отряжу в качестве лакея. Преданнее человека не найти… А, что касается прачек, то здесь и простые девки сгодятся. То, что происходит в поместье, их не касается. Меньше знают - крепче спят.
        Никанор вразвалочку приблизился к своей пассии.
        - Ежели всё сладится, непременно обвенчаемся… - пообещал он.
        Дарья Арсеньевна улыбнулась.
        - Время близится к ужину, Никанор Фёдорович… Не изволите ли откушать? - предложила она.
        - С превеликим удовольствием. - Ответствовал тот, предвкушая, как после ужина уединиться с Дарьей в спальне…

* * *
        Тем временем в усадьбе шло всё своим чередом. Пётр Петрович Муравин оставшийся за старшего старался в течение дня не терять из вида наследников. День прошёл спокойно: никто ничего не разрушил. И на том, спасибо…
        Наконец, после ужина, утомлённый трудами праведными, он уединился во флигеле управляющего. Остаток вечера он посвятил чтению, а как стемнело, лёг спать.

…Эльза весь вечер переживала тяжёлую душевную муку: с одной стороны ей ох как хотелось наведаться к Муравину ночью (как в своё время к Клебеку) и попытаться выведать у него все секреты. А вдруг он знает: где спрятано наследство? Не исключено… С другой стороны - ей было боязно. А, если Муравин не совладает с собой? - всем известно, что с женой он не живет… Да и к тому же Никанор уехал в Калугу - кричи не кричи никто не заступиться. Так можно и девственности лишиться. В конце концов, Эльза решила не искушать судьбу и лечь спать.
        Однако подобные мысли терзали не только прелестную барышню, но и Аделаиду Михайловну. И когда Станислав заснул мертвецким сном (ещё бы столько переживаний и поисков!), она накинула пеньюар и потихоньку покинула комнату.
        Аделаида была женщиной зрелой и опытной в житейских делах, к тому же при всей своей любви к Станиславу, она искренне желала ему богатства, а посему соблазнить душеприказчика не казалось ей ни грехом, ни изменой возлюбленному. Под покровом ночи она решительно направилась во флигель.

…Аделаида стояла подле кровати Муравина. Помещик сладко спал. Женщина скинула с себя пеньюар, откинула одеяло, легла в постель и начала расстёгивать пижаму Петра Петровича.
        Тот заёрзал и, ещё не очнувшись ото сна, пролепетал:
        - Щекотно…
        Аделаида расстегнула пижаму и начала осыпать поцелуями волосатую грудь Муравина.
        - Ой, как приятно… - бормотал тот, решив, что ему снится сон.
        Женщина оставила сие занятие и, окончательно осмелев, попыталась стащить с Муравина пижамные штаны. Тут-то он и проснулся.
        - Вы кто? - сонным голосом произнёс он.
        - Та, что желает вас… - ответила Аделаида, пытаясь привести в боевую готовность
«меч».
        Глаза Муравина округлись: наконец-то до него стало доходить, что всё происходящее отнюдь не сон.
        - Что вы делаете, сударыня? - возопил он, пытаясь прикрыть одеялом свою наготу. Но ни тут-то было.
        Аделаида скинула сорочку и оседлала его.
        - Я желаю вас! - с жаром воскликнула она, сама того не ожидая.

«Меч» Муравина успешно вошёл в «ножны». Восторженный крик «любовников» огласил флигель.

…Насладившись друг другом, партнёры пребывали в сладостной истоме. Аделаида даже подумала, что Муравин - прекрасный любовник, несмотря на свои годы. Впрочем, чего греха таить: по возрасту он как раз подходил ей куда больше, чем Станислав.
        Наконец Муравин не удержался и попытался расставить все точки над «i»:
        - Не поймите меня превратно, Аделаида… Но… Всё же…
        - Почему я здесь?.. - закончила фразу Аделаида. И отчего-то ей захотелось сказать Муравина правду, сразу без обиняков.
        - Я хочу знать: где спрятаны сокровища.
        Муравин отстранился от женщины.
        - И вы пришли сюда только за этим?! - возмутился он. - Неужели я не могу внушить женщине хоть какие-то чувства?!
        Неожиданно Аделаиду захлестнул жгучий стыд.
        - Можете… Конечно, можете… Просите меня…
        Она откинула одеяло и присела на кровати. Муравин с трудом подавил желание обнять её… Соблазнительница подняла сорочку и застыла с ней в руках.
        - Забудьте… Забудьте все, что было нынче ночью… - тихо сказала она, продолжая сидеть на краешке кровати.
        Муравин не выдержал, резким движением, он привлёк женщину к себе.
        - Вы старались ради Станислава? Ради него вы пришли сюда?
        - Да, ради него! - дерзко ответила Аделаида. - По крайней мере, мне так казалось… Пока…
        - Что: ПОКА? Пока вы не испытали наслаждения со мной?
        - Да! Да! - призналась соблазнительница.
        Муравин заглушил её признание страстным поцелуем.

* * *
        На следующий день Дарья Арсеньевна вызвала к себе Анастасию. Девушка не замедлила явиться.
        - Хочу порадовать тебя, - любезно начала хозяйка, - есть место горничной в имении Селиваново.
        Девушка растерянно сморгнула.
        - Горничной… - повторила она.
        - Да. Хозяин имения скончался. Усадьбу наводнили родственники, жаждущие заполучить наследство. Однако, покойный барин наследство своё спрятал. И завладеет им тот, кто первым найдёт… - ввела в курс дела госпожа Калакутская. - Так вот, мне нужен в имении свой человек… - она цепким взором смерила девушку. - Обещаю достойное вознаграждение. Пять тысяч рублей тебя устроят? Согласись, это почти что состояние. Оно даст тебе свободу…
        От названной суммы у Анастасии перехватило дыхание.
        - Да, я согласна. - Твёрдо ответила она. - Что я должна делать?
        - Главная твоя цель: всячески мешать наследникам в поисках клада. Плести интриги, перессорить их… Словом, ты девушка умная образованная, много читала. Думаю, справишься. В помощники даю тебе своего племянника Никиту, он явится в усадьбу в качестве лакея. Можешь ему полностью довериться. Парень он смышлёный, не болтливый, мне предан безгранично. Ибо он мне вместо сына…

* * *
        Через два дня Никанор покинул Калугу в сопровождении Анастасии, Никиты и двух дебелых девок-прачек, которые ехали в телеге, любезно предоставленной госпожой Калакутской. Они направлялись в поместье к аспидам.
        Тем временем Дарья Арсеньевна отбыла в Малоярославец, дабы посетить Свято-Никольский монастырь и приватно побеседовать со своим дядей, игуменом Афанасием, - настоятелем мужской обители.
        Жителям Калужской губернии была хорошо известна история мужская обители. Князья Оболенские, кои властвовали над здешними землями, построили первоначальное здание Никольского храма в XIV веке. Монастырь же возник позже, почти два столетия спустя.
        Он расположился на высоком берегу реки Лужи, притоке Протвы, на вершине Особной горы, иначе называемой Чёрным Острогом. По легенде до появления Никольского храма на горе располагался острог. Отсюда появилось и название монастыря Черноострожский, затем со временем оно трансформировалось в Черноостровский.
        В Смутное время обитель была разорена литовцами и восстановлена лишь в 1659 году, а столетием спустя упразднена из-за бедности.
        В начале XIX века малоярославский купец Целибеев подал ходатайство о возрождении монастыря и вложил в его восстановление огромные деньги. Вскоре, не успела обитель отстроиться заново, началась война 1812 года. Монастырь сильно пострадал в ходе сражения за Малоярославец.
        Позже по личному распоряжению государя-императора Александра I над вратами монастыря были оставлены следы французской шрапнели. Удивительно, что написанный в
1812 году лик Христа над вратами монастыря не пострадал, хотя и был со всех сторон окружён выбоинами. После войны по личному распоряжению императора началось новое восстановление Черноостровского монастыря. Были заново отстроены братские кельи, Корсунская церковь, Святые врата с колокольней. А затем восстановлен пришедший в упадок Никольский собор.
        Помимо храмов в монастырский владения входили: больничные каменные кельи, три двухэтажных монашеских корпуса (в одном из них размещались трапезная и кухня), странноприимный дом и каменная ограда с башнями. На внешней территории монастырь имел два каменных дома, скотный и конный дворы, суконную фабрику, кирпичный завод, хлебопекарню и пруды с рыбой.
        К 1886 году монастырь представлял собой почти что целый город. Была построена гостиница, больничный корпус, церковно-приходская школа, здание Духовного правления.
        На территории монастыря действовал водопровод, снабжавший все здания и конный двор ключевой водой. Братия выращивала в оранжерее диковинные плоды и разводила в пруду рыб, выпускала кирпичи на монастырском кирпичном заводе. Монастырь также располагал богатой библиотекой, множеством древних икон, драгоценной ризницей.
        И всем этим обширным «городом» управлял игумен Афанасий, в миру - Афанасий Николаевич Калакутский. Разумеется, монастырь получал пожертвования верующих, а также имел доход от ведения собственного хозяйства, но, увы, денег на все богоугодные дела игумену не хватало. А благих задумок было много…

…Иподиакон[Иподиакон - церковнослужитель в православной церкви.] доложил игумену о прибытии его племянницы Дарьи Арсеньевны Калакутской. Отец Афанасий удивился: что же привело в монастырь его родственницу?
        Игумен принял визитёршу в своём скромном кабинете, буквально заваленном различными деловыми бумагами.
        Когда Дарья Арсеньевна вошла в кабинет, отец Афанасий поспешил ей навстречу.
        - Здравствуй, дочь моя, - сказал он и цепким взором воззрился на племянницу.
        Та, облачённая в простое скромное платье, покрытая тёмным платком, смиренно поклонилась, опустилась перед дядей на колени и поцеловала ему руку. Удовлетворённый оказанным почтением игумен помог подняться женщине, затем осенил её крестным знамением.
        - Что привело тебя в нашу обитель? - поинтересовался отец Афанасий.
        Дарья опустила глаза в долу, не решаясь признаться о цели своего визита. Игумен понял: её что-то терзает…
        - Я распоряжусь, дабы тебя разместили в странноприимном доме, - сказал он. - Отдохни с дороги, отведай нашей скромной трапезы, соберись с мыслями. Завтра поговорим.
        Дарья с благодарностью взглянула на игумена - действительно, ей требовалось время, дабы ещё раз всё обдумать.
        - Благодарю вас, отец Афанасий, - елейным голосом произнесла она.
        Иподиакон проводил гостью в странноприимный дом и передал на попечение брата-распорядителя.
        После ужина Дарья Арсеньевна долгое время провела в молитвах перед иконой Божьей матери Корсунской, висевшей в её скромной келье. Она размышляла: является ли грехом то, что замыслил Никанор? А она решилась принять в этом участие? Или же всё-таки это дело богоугодное, ибо наследники люди никчёмные и алчные, готовые на всё ради денег…
        В конце концов, Дарья пришла к выводу: она никого обманывать не намерена. Анастасия и Никита всего лишь постараются помешать наследникам в поисках клада, так сказать потянут время до первого сентября - и только. Какой же тут грех?
        Укрепившись в этой мысли, она спокойно заснула, дабы пробудиться на следующее утро и отправиться к отцу Афанасию.
        Утром в келью госпожи Калакутской зашёл иподиакон, которого она видела намедни, и препроводил женщину к игумену.
        Та почтительно поклонилась дядюшке, присела на предложенный стул.
        - Слушаю тебя, дочь моя… Говори всё без утайки, ты в стенах божьих, - приободрил племянницу игумен.
        Дарья кивнула.
        - Недавно скончался помещик Селиванов… - начала она.
        Игумен приподнял чёрные выразительные брови.
        - Слыхал о таком. Говорят, он провёл много лет в Южной Америке и вернулся оттуда богатейшим человеком. Он даже сделал солидное пожертвование нашей обители. Да упокоит Господь его душу… - игумен перекрестился. Дарья последовала его примеру.
        - Мне известно, что состояние Селиваново составляет без малого два миллиона рублей.
        Он названной суммы настоятель замер, затем часто захлопал глазами.
        - Откуда тебе это известно, дочь моя?
        Та замялась, не зная как сказать о Никаноре.
        - Дело в том, что управляющий имением периодически пользуется услугами моего агентства…
        - Ах, вон оно что… - протянул настоятель, понимая, откуда племянница располагает столь конфиденциальной информацией.
        - Мне также известно, что Селиванов оставил крайне странное завещание, - продолжила госпожа Калакутская тоном заговорщицы. Игумен невольно напрягся. - Он завещал своё состояние, обращённое в драгоценности, тому из родственников, кто первым найдёт его.
        Брови игумена снова поползли вверх.
        - Покойник решил стравить своих родственников… - предположил он. - Ох, грех-то какой… - сокрушался он.
        Дарья Арсеньевна не ожидала подобной реакции от своего дядюшки и, приободрившись, продолжила:
        - Но, если ни один из предполагаемых наследников не найдёт клада, сиречь состояния, то оно по завещанию переходит вашей обители…
        Игумен воззрился на племянницу.
        - Ты уверена, дочь моя? Нет ли в том ошибки?..
        - Нет, отец Афанасий, всё точно. Сведения надёжные. Завещанием занимался некий Карл Фридрихович Клебек… Возможно, он сможет подтвердить мои слова. - Калакутская многозначительно посмотрела на игумена.
        - Хм… На всё воля господа… - произнёс игумен. - Увы, но мы в данном случае ничего не сможет сделать.
        - Отчего же?! - уверенно возразила гостья.
        - Что ты намерена предпринять? - так же по-деловому поинтересовался настоятель.
        - Я отправлю в имение верных людей. Они станут нашими глазами и ушами. Обещаю вам, отец Афанасий, что они не сделают ничего дурного… Но разве, что самую малость… - невинно произнесла Калакутская.
        - Самую малость… - задумчиво вторил игумен.
        - Да. Например, перессорят обитателей усадьбы. Управляющий рассказывал мне, что они готовы друг другу в глотку вцепиться.
        - Ох… - игумен перекрестился. - Алчность, зависть, злоба - плохие помощники в таких делах. Что ж…
        - Так вот, - Калакутская перехватила инициативу. - В случае успеха, я прошу вас, отец Афанасий, - она сделала многозначительную паузу, - о небольшом вознаграждении. Скажем, десяти процентах от названной ранее суммы наследства.
        Игумен мотнул головой.
        - Ты всегда, дочь моя, удивляла меня своей неженской хваткой в делах… Десять процентов - это двести тысяч… Хм…
        - Точно, так… Двести… - подтвердила Калакутская. - Но не забывайте, отец Афанасий, у меня будут помощники. И их также придётся отблагодарить…
        Игумен задумался.
        - Хорошо… Будем считать, что мы обо всём договорились, - наконец произнёс он. - Действуй, дочь моя. Но после посети обитель, исповедуйся мне… А я помолюсь за успех сего предприятия.
        Дарья Арсеньевна понимающе кивнула. Конечно, даже при соблюдении тайны исповеди, она бы не решилась доверить свои сокровенные мысли и чаяния другому священнику.

…Госпожа Калакутская, предусмотрительно помолившись за успех дела в Корсунской церкви, перед ликом Божьей матери, покинула обитель. Она направилась на встречу с Никанором в заранее условленном месте, недалеко от Селиваново в придорожной деревушке. Управляющий и хозяйка агентства намеревались выработать чёткий план действий, цена успеха которого измерялась в двести тысяч рублей.
        Глава 3
        После нескольких дней, проведённых в усадьбе, Анастасия успешно подобрала
«ключики» к здешним дамам. Девушка была предельно любезной, тщательным образом причёсывала мнимую Подбельскую, Рябову и Трушину (Эльзу и Эсмеральду вполне устраивала Степанида), помогала им совершить утренний туалет, благо, что женщины вставали в разное время, наилучшим образом следила за их нарядами и даже могла поддержать разговор.
        Мало того, пользуясь тем, что обитатели усадьбы находятся в постоянной конфронтации, с удовольствием передавала «своим новым хозяйкам» сплетни, услышанные якобы от прислуги. Те же с огромным интересом внимали этим бредням. Ну, о чём может судачить прислуга?! Словом, зерна подозрения и зависти были успешно брошены в хорошо подготовленную почву. Оставалось лишь ждать, когда они дадут всходы.
        Глафире же, привыкшей обслуживать покойного барина, на попечение достались мужчины. Впрочем, её это не печалило, а напротив вполне устраивало, ибо Подбельскую и Трушину она не долюбливала (москвички! привыкли, понимаешь, капризничать!), перед Рябовой, как вдовой высокопоставленного чиновника она испытывала некоторую неловкость, Эсмеральду считала сумасшедшей и предпочитала обходить стороной. Эльзу же она на дух не выносила, считая отъявленной эмансипе, а значит, девицей без стыда и совести, если не сказать, бомбисткой и революционеркой.
        Никита и Никанор времени даром не теряли. По ночам, когда все в усадьбе спали мертвецким сном, тщательно обследовали прилегающие к дому постройки и территории. Не забыли они и о злополучном готическом мостике, демонтированных львах, разрушенном фонтане и развалинах бывшего барского дома, намереваясь заняться и ими, но чуть позднее. Словом, дел по ночам у них хватало. Поэтому утром, как правило, они отсыпались, предоставляя Петру Петровичу Муравину контролировать обитателей усадьбы. Те же в свою очередь решили, что Никита, новый лакей, и управляющий быстро нашли общий язык, стали собутыльниками, ночи напролёт проводили в пьянстве, наведываясь к здешним крестьянским вдовам. Разумеется, о распространении этих сплетен позаботилась Анастасия, ибо это было частью плана госпожи Калакутской - мозга сего хитроумного предприятия. Дарья Арсеньевна несколько раз тайно встречалась с Никифором, всё в той же малоприметной деревушке, продолжая оттачивать «стратегию».
        Время стремительно летело - приближалась середина июня.
        Однажды ночью, как обычно, Никита и Никанор, вооружившись кирками, припасёнными в Калуге, отправились обследовать готический мостик. То обстоятельство, что на нём
«поработали» Станислав и Всеволод, их ничуть не смущало - могли и не углядеть барское наследство.
        Они приступили к обследованию одной из башенок, как вдруг…
        - Господи Иисусе… - прошептал Никита. - Гляди-ка, Никанор Фёдорыч, кто-то сюда идёт. Вона смотри…
        Никанор высунулся из башенки и поглядел в указанную сторону: действительно, со стороны усадьбы кто-то приближался к мосту. Он быстро притушил керосиновый фонарь, дабы не привлекать внимания.
        - Энто ещё кто? - удивился управляющий. - Чаво не спится? Али прогуляться вышел, воздухом подышать?..
        - Кто ж его знает?.. - Никита пожал плечами.
        - Давай затаимся, авось не заметит… - предложил Никанор.
        Так они и сделали. «Искатели сокровищ» затаились за стенами башенки, однако, не выпуская из виду непрошеного гостя.
        По мере приближения непрошеного визитёра, «искатели сокровищ» узрели, что тот облачён в белое, доходящее до пят, одеяние. Мало того от «энтого некто» исходил какой-то странный фиолетовый свет…
        Первым не выдержал Никита, начал креститься и причитать:
        - Матерь божья, святые угодники… Господи Иисусе… Спаси и помилуй нас… Энто ж приведение…
        Никанор до сего момента в приведения не верил, считая сказания о них крестьянскими байками, годными разве что детишек пугать. Однако ж и он на всякий случай перекрестился.
        - Оно… Точно оно… Неужто неуспокоенная душа барина пришла?..
        Тем временем «неуспокоенная душа барина» уже взошла на мост и остановилась, вероятно, о чём-то размышляя. Затем она приблизилась к самой крайней башенке - раздался металлический скрежет…

«Охотники за наследством» снова перекрестились.
        - Свят, свят… - запричитал Никанор. - Надобно с собой воду святую брать…
        Никита ничего не ответил, его трясло мелкой дрожью.
        И снова послышался странный звук, словно чем-то железным били по камню.
        - Неужто гневается на нас? - предположил Никанор.
        В ответ управляющему раздались невнятные звуки и стук зубов напарника.
        - Ты глянь Никита, чаво оно там делает-то… - попросил Никанор.
        - Не-а… - последовал ответ. - Не ровён час заметит…
        - Ну и делов-то? Приведение ж не вурдалак какой… Энто ж дух бестелесный… Чаво ж его бояться?.. - приободрил напарника управляющий.
        - Всё равно страшно… - пошептал, стуча зубами, лакей.
        - Бежать отсюдова надобно… - резонно заметил Никанор и, перекрестившись, выглянул из своего укрытия. К своему вящему удивлению, приведения он не увидел, лишь фиолетовый свет исходил из бойниц крайней башенки.
        - Затаилось приведение-то… Чай поджидает кого… - констатировал он.
        Снова раздался металлический скрежет. Никита сглотнул.
        - Бежим, Никанор Фёдорыч, бежим! - суфлёрским шёпотом произнёс он, сиганул из башенки на мостик и бросился наутёк в противоположную от приведения сторону.
        Никанор, бросив фонарь и инструмент, последовал его примеру. И откуда только прыть-то такая взялась?!
        Добежав до флигеля, «охотники за сокровищами» упали на землю, пытаясь отдышаться.
        Никита первым пришёл в себя, присел на корточки и огляделся.
        - Не боись, Никанор Фёдорыч, там оно осталось. Чай побоялось за нами-то бежать…
        Он помог подняться управляющему с земли.
        - О господи… Грехи мои тяжкие… - запричитал тот и умолк. А, поднявшись на ноги, уже спокойным голосом предложил: - Пойдём, махнём водочки. Первое средство от всякой нечести. Говорят, дюжа помогает… Инструмент и фонарь заберём, когда светает.

* * *
        Весь последующий день Анастасия пребывала в размышлениях: чего бы такого сделать, чтобы не на шутку стравить наследничков? А то простой пересказ здешних сплетен должного результата, увы, не давал. Правда женщины смотрели друг на друга с явной антипатией и только. Анастасию это отнюдь не устраивало. Надо было срочно применять действенные меры, дабы надолго отвлечь обитателей усадьбы от поисков дядюшкиного наследства.
        К ужину у неё созрел гениальный план: любовный треугольник! Что может быть проще?!
        Улучив свободную минутку, Анастасия отправилась во флигель управляющего, где она занимала комнату для гостей. (Никита же расположился в «апартаментах» Никанора, так было проще трескать водку и по ночам выходить на дело).
        Войдя во флигель, она услышала раскатистый храп и ощутила резкий запах чеснока, перемещавшегося с ядрёным ароматом лука - верного средства от всякого рода упырей. Не удержавшись, горничная чихнула.
        - Да чтоб вас! - выругалась она. - Это ж надо так набраться.
        Она вошла в свою комнату и плотно затворила за собой дверь. Затем расположилась за небольшим рабочим столом, достала из его ящика несколько чистых листов писчей бумаги, обмакнула перо в чернильницу…
        - Хм… С чего начать? - задумалась она. А затем невольно вспомнила содержание одного новомодного французского романа, в котором было аж два любовных треугольника, и принялась аккуратно выводить на бумаге, стараясь изменить почерк:

«Дражайшая Любовь Васильевна!
        С первой же минуты, как я увидел вас, потерял покой. Ах, какой счастливчик ваш супруг! Если вы знали, как я завидую ему… О, если бы я мог прикоснуться к вам… Нет, хотя бы к поцеловать вашу руку! И говорить с вами наедине!
        Признаюсь, моя спутница, Аделаида Михайловна, тяготит меня. Просыпаясь на ложе подле неё, я начинаю ненавидеть себя и весь белый свет.
        Молю вас о свидании. Вполне невинном… Обещаю быть благоразумным.
        Жду вас завтра вечером после ужина у развалин старого барского дома.
        Навеки ваш, Станислав…»
        Анастасия бегло перечитала записку.
        - Шарман! Это так романтично! Теперь надобно что-то сочинить для Станислава, дабы выманить его к развалинам. Пожалуй, его могла бы заинтересовать Эльза… Она молода, хороша собой… И сдаётся мне: не равнодушна к Станиславу.
        Удовлетворившись содержанием сей эпистолии, она отложила её в сторону, тотчас же приступив к написанию следующего любовного признания:

«Дорогой Станислав!
        Молю вас о встрече. Моё сердце разрывается на части… Только вы в состоянии вернуть мне покой. Не отвергайте меня! Иначе я не смогу жить…
        Жду вас завтра после ужина подле развалин в парке.
        Эльза»
        - Так-так… - протянула Анастасия. - Может мне заняться написанием любовного романа, когда всё это закончится?..
        Она положила перед собой очередной чистый лист бумаги и задумалась.
        - А не написать ли мне записочку Всеволоду от Эльзы? Пожалуй, интересная мысль… Эльза вызовет на свидание двух мужчин одновременно. Подбельский наверняка явится, сразу видно ещё тот дамский угодник! А там его поджидает благоверная супруга…
        Анастасия обмакнула перо в чернильницу и написала Всеволоду записку практически того же содержания, что и Станиславу, с одной лишь разницей, она начиналась со слов: «Дорогой Всеволод…»
        Затем, немного поразмыслив, интриганка написала ещё одну записочку: Эльзе от Муравина…
        Теперь перед горничной стояла задача: как доставить письма «адресатам»? Ну, с мужчинами она решила поступить просто: утром следующего дня незаметно подбросить записки в карманы их курток. (От сюртуков мужчинам пришлось отказаться, они сковывали движения и явно не годились для активных поисков сокровищ). Скажем, она пойдёт мимо… споткнётся ненароком… упадёт прямо на Станислава или Всеволода. А там ловкость рук - и письмо у «адресата»!
        С женщинами было несколько сложнее. И Анастасия решила действовать по обстоятельствам.

* * *
        Ночь выдалась душной. Несмотря на это Никита и Никанор махнули по стопке водки для храбрости, закусили чесноком для верности (супротив упырей) и отправились в парк к развалинам. Предусмотрительный Никанор, наученный горьким опытом, прихватил с собой склянку, наполненную крещенской святой водой - кто знает, может приведение барина снова явится? И помимо этого жбан с квасом, дабы утолять жажду.
        Теперь «охотники» работали осторожно, периодически прерывая свой нелёгкий труд, оглядываясь по сторонам. Время приближалось к двум часам ночи.
        - Всё перекур… - сказал Никанор и присел на полуразрушенный выступ в стене. Он отёр пот со лба тыльной стороной руки. - Дай-ка кваску глотнуть… - обратился он к Никите. Тот протянул жбан управляющему. Не успел Никанор отхлебнуть, как послышались странные звуки…
        Управляющий так и замер со жбаном в руках.
        - Неужто опять приведение проклятое идёт?.. Уверни фонарь! - приказал он Никите. После чего мужчины затаились за разрушенной стеной дома.
        Никанор достал из кармана склянку со святой водой, откупорил и окропил её содержимым себя и помощника.
        - Нас голыми руками не возьмёшь, - сказал он и подмигнул побледневшему Никите. - Не боись, приведение - бесполый дух.
        - А чего оно стучит-то? - недоумевал Никита.
        - Кто ж его знает? Может, пугает так…
        - А, может, предупреждает нас, мол, вы - не наследники… Нечего рыскать по ночам… - предположил на смерть перепуганный лакей.
        - Кончай лясы точить… - цыкнул на него Никанор. - Тебе чаво деньги не нужны?
        Никита теперь и не знал: может и правда не нужны? А ну к чертям всю эту кутерьму! Домой, в Калугу, хочется…
        Никанор осторожно выглянул из-за стены - приведение, объятое фиолетовым ореолом, стояло подле пушки. Затем снова раздались металлические звуки…

«Неужто Никита прав?.. И оно преследует нас?.. - невольно подумал Никанор. - Ан, нет! На кону двести тысяч рублей! И никакое приведение не заставит меня от них отказаться!»
        Покуда Никанор размышлял, приведение двинулось прямо на них. Хорошо, что Никита этого не видел. Никанор, взбодрённый водочкой, на сей раз не испугался. Он схватил кирку и выскочил из-за стены.
        - А ну давай, иди сюда! Думаешь, я чё боюся? - возопил он, размахивая инструментом.
        Приведение в растерянности остановилось. Лунный свет осветил искажённое злобой лицо управляющего. В это момент он, взлохмаченный и грязный, и сам был похож на исчадие Ада. Приведение попятилось… А затем, резко развернувшись, со всей прыти скрылось в парке.
        - Я ж говорю: меня голыми руками не возьмёшь! Святая вода любую нечисть отвадит!

* * *
        Госпоже Трушиной не спалось. Оно поднялась с кровати и подошла к окну. Вдруг она увидела, как-то нечто в белом, обрамлённое фиолетовым ореолом, мчится по направлению к дому.
        - Господи… Приведение… - только и успела произнести она и лишилась чувств.
        Анатоля разбудил странный звук. Он поднялся с кровати и отправился в комнату мальчиков. Они мирно спали. Затем он вернулся и заглянул за портьеру, разделявшую комнату на две части. Кровать Елизаветы была пуста.
        - Лиза! - возопил он.
        - А-а-а… - раздался стон где-то у окна.
        Анатоль бросился туда. Елизавета лежала на полу…
        - Боже мой, Лиза! - он подхватил её, положил на кровать и похлопал по щекам, пытаясь привести возлюбленную в чувство.
        Женщина открыла глаза.
        - Там… там… - она указала рукой на окно.
        - Что там?
        - Приведение… - пролепетала госпожа Трушина и снова потеряла сознание.
        Глава 4
        Анатоль при помощи нюхательной соли пытался привести Елизавету в сознание. Женщина издала стон и открыла глаза.
        - Боже мой, Анатоль… Что мы делаем в этой богом проклятой усадьбе?.. Зачем мне это наследство?.. Мы мечемся, ищем сокровища… А их всё нет… Может дядюшка просто пошутил? А теперь является его дух и потешается над нами?..
        - Елизавета Степановна, душа моя, что вы видели? Неужели приведение? - отважился, наконец, спросить, гувернёр, присаживаясь на краешек кровати.
        - Да-да… приведение… Всё в белом и отливает зловещим светом… Ах! - встрепенулась госпожа Трушина. - Что с мальчиками?
        - Не волнуйтесь, они спокойно спят, - заверил её Анатоль.
        - Завтра же уедем в Москву! Не хочу здесь оставаться! - возопила Елизавета.
        Анатоль пытался успокоить её.
        - Я обо всём расскажу господину Муравину. Он непременно что-нибудь предпримет.
        - Ха! Устроит охоту на приведение? - съёрничала Елизавета.
        - Да хоть и так! Я лично в приведения и всякую нечисть, как просвещённый человек, не верю! Кто-то попросту нас пугает. И я непременно выясню: зачем?!
        - Пусть мальчики перебираются в мою комнату… - немного поостыв, сказала Елизавета. - Вы же…
        - Хорошо, я…
        - Нет-нет! Вы меня неправильно поняли! Вы тоже остаётесь здесь. Как говорится: в тесноте - не в обиде.
        - Но… - пытался возразить гувернёр. - Это будет не слишком удобно. Комната и так небольшая, к тому же разделена портьерой… Лучше мальчики будут спать здесь с вами, я же в их комнате.
        Елизавета неохотно согласилась.

* * *
        Завтрак, как обычно подавался в десять часов. Елизавета и Анатоль первыми появились на веранде. Горничные только начали сервировку стола. Затем появилась Эльза со своим женихом.
        - Доброе утро… - буркнула Эльза и села за стол.
        - И вам того же, - неопределённо ответил Анатоль, неспешно прохаживаясь.
        Госпожа Трушина присела в плетёное кресло и выдавила подобие улыбки.
        - Сдаётся мне, что в усадьбе что-то происходит… - первым начал Анатоль.
        - Да! И мне так кажется! - поддержала его Эльза. - Я очень чутко сплю и порой слышу по ночам странные звуки…
        Елизавета многозначительно посмотрела на Анатоля. Тот пребывал в растерянности: рассказать ли по приведение или не стоит?
        В конце концов, он решился:
        - Может быть, в усадьбе приведение…
        Брови Эльзы непроизвольно поползли вверх.
        - Приведение?! Да, нет - глупости всё это!
        - Не знаю, как на счёт глупостей, - холодно возразила Елизавета, - но я намерена рассказать господину Муравину о том, что я видела нынче ночью. Можете не верить мне. Но я ЭТО видела собственными глазами!

«Наседка совсем ума лишилась…» - подумала Эльза и мило улыбнулась Трушиной.
        - Мне кажется, что некто затеял маскарад: рядится в приведение и шастает под покровом ночи, - высказался Василий.
        - Я с вами совершенно согласен, - поддержал его Анатоль. - И этому надо положить конец.
        - Точно, надо выловить самозванца! - игриво подмигнул ему Василий. - Нечего пугать наших женщин!
        Горничные накрыли стол. Последними пришли Аделаида и Станислав. Анастасия,
«обслуживая» молодого Селиванова, ловко подбросила ему записку в карман льняной куртки.
        Наконец, обитатели усадьбы собрались в полном составе и приступили к завтраку.
        Эльза при всех своих недостатках была барышней проницательной. Она давно заметила, что Муравин и Аделаида избегают друг друга.

«Неужто провели ночь вместе?.. - подумала она. - Хм… Славная бы получилась парочка…» Она вздохнула, вспомнив о тайном союзе, заключённом со Станиславом. С тех пор прошло почти три недели.
        Когда завтрак был в самом разгаре, Анатоль всё же решился поделиться с Муравиным (а тот имел привычку с утра пить чай в обществе наследников) своими подозрениями. Тот, перестав пить чай, удивлённо воззрился на Каверина, затем на госпожу Трушину.
        - Сударыня, - произнёс он, - не поймите меня превратно, но… Возможно ваше богатое воображение и переутомление породило сие видение…
        - Приведение, - уточнила Трушина.
        - Какая глупость! На дворе конец девятнадцатого века! А вы верите во всякие предрассудки! - высказался князь, попивая чай.
        - А я думаю, это дух моего брата… - задумчиво произнесла Эсмеральда. - Может быть, он чем-то недоволен или пытается что-то сообщить нам?.. - предположила она. - Хотя должна признаться, я пыталась войти в контакт с ним, но безуспешно.
        - А вы могли бы ещё раз… Ну, войти в контакт с духом Льва Дмитриевича? - поинтересовалась Трушина.
        - Разумеется, в любое время, - подтвердила Эсмеральда.
        Муравин очумевшим взором обвёл присутствующих за столом наследников и их компаньонов.
        - М-да… - только и смог произнести он, в то же время подумав: «Они сошли с ума… И я вместе с ними… Особенно после ночи, поведённой с Аделаидой…»
        - Госпожа Эсмеральда, может быть, вы соблаговолите провести спиритический сеанс после завтрака?
        - Разумеется… - согласилась та.
        - А вы что по этому поводу думаете, господа? - Муравин обратился к присутствующим. К вящему удивлению душеприказчика наследники поддержали эту идею единодушно.
        - Тогда после завтрака прошу в мою комнату, - пригласила Эсмеральда.
        Когда господа покидали веранду, Анастасия изловчилась и сунула записку в карман куртки Всеволода и заговорческим видом подмигнула Любовь Васильевне. Та растерялась.
        - Что случилось, Настя?.. Ты что-то хочешь сказать мне? - поинтересовалась та, несколько отстав от своего «супруга».
        - Ох, Любовь Васильевна, простите меня… Я вас дурно причесала… Сзади вот прядка выбивается… - виноватым голосом произнесла горничная.
        Дама машинально дотронулась до причёски.
        - Да, точно… Идём исправишь.
        Госпожа Подбельская и горничная удалились.

…Анастасия, ловко орудуя расчёской и шпильками, привела в должный вид причёску Любовь Васильевны. Та придирчивым взором окинула себя в зеркале.
        - Что ж, так гораздо лучше…
        - Ох, барыня! А это что такое?.. - Анастасия подняла что-то с пола.
        - Дай сюда… Записка… Хм… - заинтригованная Подбельская развернула её и прочитала. Сердце чуть не вырвалось из её груди. - Иди, Настя… Ты свободна… - задумчиво произнесла она. Горничная поняла, что «рыбка заглотила наживку».

* * *
        Тем временем в комнате Эсмеральды все были в сборе (или почти все, за исключением госпожи Подбельской). В комнате царил полумрак, окна были плотно занавешены портьерами. Дневной свет едва пробивался сквозь них.
        Эсмеральда сидела в центре комнаты за небольшим круглым столом, на котором лежала спиритическая доска. Остальные расселились полукругом в «зрительном зале».
        Итак, медиум закрыла глаза, сосредоточилась, войдя своего рода в транс. И произнесла, положив руки на стрелку-указатель, что на спиритической доске:
        - Лёва, скажи мне: зачем ты приходишь? Ты хочешь что-то сказать нам? Или ты чем-то недоволен?
        Зрители замерли, ожидая ответа. Неожиданно портьеры на окнах всколыхнулись. Чувствительная Трушина была готова упасть в обморок. Анатоль, зная о впечатлительность своей возлюбленной хозяйки, тотчас приобнял её за талию. Все были настолько заняты действом, что на сию вольность не обратили ни малейшего внимания.
        - Лёва, на сей раз я чувствую, ты здесь… - нараспев произнесла Эсмеральда. - Пошли мне знак…
        Раздался лёгкий стук по столу.
        Зрители оцепенели, объятые не то ужасом, не то трепетом перед талантами медиума.
        Наконец, начала двигаться стрелка-указатель. Эсмеральда внимательно наблюдала за ней, называя буквы, а затем, сложив из них слово.
        - САМОЗВАНЕЦ… - произнесла она на выдохе. - Лёва говорит: САМОЗВАНЕЦ!
        - Что бы это значило? - первым пришёл в себя Муравин.
        - Вероятно, дух Лёвы не посещал нас, - высказала предположение Эсмеральда. - Приведение, которое видела госпожа Трушина и есть: САМОЗВАНЕЦ. То есть, отнюдь не Лёва.
        - Я же говорил: кто-то пытается дурачить нас, господа! - воскликнул Удальцов.

* * *
        После спиритического сеанса обитатели усадьбы занялись своим привычным делом: поисками клада, в частности решив тщательно обследовать оба флигеля.
        Эльза и Василий отправились к привратницкой, рассудив, что та находится на территории усадьбы, а значит и в ней запросто может быть спрятано наследство.
        Привратник Фрол, он же истопник и кучер, гостям вовсе не обрадовался.
        - Не позволю в своём дому ковыряться! - решительно заявил он. - Прав Никанор, ох, как прав: АСПИДЫ! Покою от вас нету! И до меня теперича добралися!
        Эльза вполне ожидала подобной реакции от мужика.
        - Ты не сердись, - мягко сказала она и наградила того ослепительной улыбкой. - Вот возьми, за хлопоты… - и протянула привратнику рубль.
        Тот, опешив, воззрился на Эльзу.
        - Вы, барышня, меня извиняйте… Чаво с мужика взять-то… - оправдывался Фрол, схватив своей лапищей рубль.
        - Ты, поди погуляй, - любезно предложила барышня, - а к вечеру возвращайся.
        Мужик обрадовался подвалившей удаче: можно выпить и закусить задарма.
        Он тряхнул своей лохматой гривой и изрёк:
        - Лады… Токмо вы энто… Не надоть хибару-то мою ломать…
        Эльза снова улыбнулась.
        - Не волнуйся. Вё будет в целости и сохранности.
        Не успел привратник покинуть свою хибару, как Эльза деловито огляделась:
        - Так, с чего начнём?
        Не успела Эльза определить фронт работ, как кто-то её дернул за рукав. Перед девушкой стоял чумазый мальчишка лет пяти. Он сунул ей в руку записку и скрылся.
        - Хм… Это ещё что такое? - удивилась Эльза.
        Не успела она почесть послание, как раздался голос Василия:
        - Может в печке посмотреть? Сейчас лето, она явно не топится…
        - Да-да… Посмотри… - растерянно ответила Эльза, сгорая от желания прочитать странное послание. В конце концов, она сунула его за корсаж, решив прочитать после обеда.

* * *
        Станислав тщательно простукивал стены флигеля для прислуги. Аделаида, желавшая быть ему полезной, внимательно осматривала домашнюю утварь. Прислуга возмутилась, да делать нечего, - господам не запретишь сокровища искать. Впрочем, Глафира в очередной раз посмеивалась над искателями сокровищ:
        - Ищите, ищите… Ничего не найдёте… Барин был человеком умным, не мог он сокровища во флигеле спрятать.
        К обеду Станислав окончательно выдохся и присел в тенёчке подле крыльца, дабы отдохнуть. Он сунул руку в карман, дабы достать носовой платок и отереть пот с лица и неожиданно нащупал нечто…
        Станислав извлёк из кармана записку, ту самую, в которой Эльза якобы умаляла его о свидании.
        - Господи, ты услышал мои молитвы… - прошептал он. - Она нуждается во мне… Или что-то нашла…
        В это время из флигеля вышла Аделаида.
        - Всё, не могу больше! Идём пить чай!
        Станислав быстрым движением сунул записку обратно в карман.
        - Да, идём. Жарко сегодня. Да и отдохнуть не помешает…

* * *
        Всеволод и его «супруга» решили обследовать флигель управляющего. Никанор для порядка поворчал, Никита возмутился: мол, поспать приличным людям не дают (потому, как всю ночь напролёт искали клад, а днём отсыпались).
        На это Всеволод заметил:
        - А вы поменьше по ночам шастайте.
        Никанор недовольно крякнул.
        - А это не ваше дело, сударь. Где хочу, там и шастаю. Не вам меня учить… Идём, Никита, досыпать на конюшню…
        - Да там, небось, опять кто-нибудь ковыряется… - зевнул полусонный лакей.
        - Тогда пошли куды глаза глядят, отседова подальше… Да помните, господа хорошие, за порчу имущества: штраф!
        Никанор и Никита, прихватив одеяла, отправились в парк - досыпать на свежем воздухе.
        - Аспиды… Басурмане… - ворчал Никанор. - Хрена вам лысого, а не наследство…
        Чета Подбельских перевернула во флигеле управляющего всё с ног на голову. Правда, Любовь Васильевна, была предельно аккуратной в комнате Анастасии. И только… Но поиски, увы, ни к чему не привели. К тому же всё это время она решала, как поступить: принять ли ухаживания Станислава и отправиться к нему на свидание (в конце концов, Всеволоду она не жена!) или же отвергнуть их?..
        Наконец, уставшие «супруги» решили оставить своё занятие, принять ванную, переодеться и отобедать. Когда Всеволод переодевался, то случайно обнаружил в кармане куртки записку…
        Всеволод и Любовь даже не подозревали, что могут повстречаться на предстоящем свидании.
        За обедом опытный глаз Анастасии подметил, что супруги Подбельские ведут себя как-то натянуто. А Станислав искоса посматривает на Эльзу… Та же в свою очередь, казалось, ничего не замечает, а пребывает в некой задумчивости.
        Горничная не сомневалась: свидания у развалин в парке непременно состоятся…
        Глава 5
        После ужина госпожа Подбельская под предлогом мигрени уединилась в своих покоях. Всеволод даже был этому рад, ибо все его помыслы поглощала голубоглазая Эльза.
        На протяжении всего ужина Подбельский украдкой метал на неё взгляды. Однако его
«супруга» сие не заметила, так как «строила глазки» Станиславу. Аделаида, кстати говоря, быстро отреагировала на повышенное внимание Подбельской к своему возлюбленному, и весь ужин едва сдерживала накипавший гнев.
        - Подбельская слишком игриво на тебя смотрела, - не преминула заметить Аделаида по окончании трапезы.
        Станислав рассмеялся.
        - Поверь мне, дорогая. Я к этому не имею ни малейшего отношения. Возможно, её одолевает скука. Она устала от постоянных поисков сокровищ… М-да… мне всё чаще кажется, что мы не найдём их никогда.
        Аделаида немного успокоилась.
        - Вечер выдался душным… - примирительным тоном произнесла она. - Пожалуй, приму ванну…
        Станислав одарил любовницу ослепительной улыбкой, предвосхищая встречу с Эльзой.

…По дороге к развалинам, он лихорадочно соображал: что же сказать Аделаиде, когда та выйдет из ванной, а его и след простыл? «Ладно, скажу, что прогуливался по парку…» - решил герой-любовник.
        Станислав прохаживался подле старого барского дома, с нетерпением поглядывая на брегет, который показывал восемь часов вечера. А Эльза почему-то на свидание не торопилась.
        Вдруг где-то рядом послышались шаги, хрустнула ветка… Станислав напрягся, как струна: Эльза! Это она. Сомнений нет…
        Однако, вместо Эльзы из-за деревьев появился господин Подбельский. Он решительно приблизился к развалинам и с удивлением воззрился на Станислава.
        - Не ожидал увидеть вас здесь, сударь, - несколько раздражённо заметил Всеволод.
        - Надо признаться: я вас тоже… - парировал молодой Селиванов.
        Брови Подбельского «поползли» вверх.
        - Прошу вас, Станислав Сергеевич, уйти, - решительно завил он.
        - И не подумаю, любезный… С какой стати, я должен уходить? Мне здесь нравится дышать свежим воздухом… - нагловато ответил Селиванов, снял шляпу, носовым платком отёр пот, струившийся со лба, и добавил: - Духота…
        - Ну, хорошо! Признаюсь вам, Станислав Сергеевич, что у меня здесь важная встреча… - сдался Подбельский.
        - О! - восторженно воскликнул Станислав. - Какое совпадение - у меня тоже.
        - Надеюсь, что не с моей…. - Подбельский осёкся.
        - Дамой… - закончил фразу Станислав. - А вы, сударь, любите искушать судьбу?!
        Всеволод покраснел, как рак.
        - Не ваше дело… - прошипел он, едва сдерживая гнев. - Прошу вас, погуляйте в другом месте.
        - Не могу. - Признался Станислав. - Мне назначили свидание именно здесь. Так, что вам придётся потерпеть моё присутствие.
        Наконец из-за деревьев появилась стройная женская фигура, облачённая в лёгкое кружевное платье нежно-лилового цвета.
        - Эльза… - буквально на выдохе одновременно произнесли мужчины.
        - Я убью вас… - прошипел Всеволод.
        - Рискните, - парировал «соперник». - Я бывший военный, к тому же - бретёр, а стало быть отлично стреляю и владею саблей. Я смогу убить вас любым способом, что вы и опомниться не успеете.
        Тем временем Эльза приблизилась к развалинам старого дома и с удивлением воззрилась на мужчин. Те также прибывали в некотором замешательстве.
        - Кхе-кхе… - отчего-то закашлялся Подбельский и подхватил Эльзу под руку. - Прекрасный вечер, неправда ли, сударыня?
        Женщина растерялась…
        От такой наглости у Станислава глаза на лоб вылезли.
        - Что всё это значит?! - взвился он. - Вы что, сударыня, посмеяться надо мной решили? Зовёте меня на свидание, а сами…
        - Я? - недоумевала Эльза. - Вас на свидание?..
        - Да-да вы, сударыня! Это ваша записка? - Станислав извлёк из кармана сложенный в несколько раз листок бумаги. - Читайте!
        Эльза бегло прочла…
        - Но это писала не я…
        Тут не выдержал Подбельский и счёл нужным вмешаться.
        - Послушайте, сударь! - возопил он. - Вы ведёте себя невыносимо! Оставьте барышню в покое.
        - Ах, вот как! - оскорблено воскликнул Станислав, не понимая, что же происходит. - А где же жених этой прекрасной барышни? А? Почему она пришла сюда к развалинам одна? Я так понимаю, вы ожидали именно её?!
        - Да-с! Именно её! - возопил Подбельский.
        - Ничего не понимаю, - произнесла Эльза, отстраняясь от Всеволода. - Я вовсе не ожидала вас здесь увидеть.
        Барышня очень надеялась на то, что Муравин решился-таки открыть ей, как дочери покойного, местонахождение тайника. По крайней мере, так она истолковала содержание полученной от него записки. А тут вместо Муравина она весьма некстати увидела Всеволода и Станислава.
        - Что-о-о? - глаза Подбельского округлились. - Вы не ожидали меня увидеть? Тогда кого же?
        И в этот самый момент послышался голос:
        - Что всё это значит, Всеволод?
        Подбельский чуть не подпрыгнул на месте и медленно повернулся - за его спиной стояла Люба.
        - Э-э-э… - только и смог протянуть он. - Я здесь гуляю… Вот со Станиславом Сергеевичем беседы веду… К нам присоединилась Эльза Самойловна… - залепетал он.
        - Ага! - воскликнула разъярённая фурия.
        Не успела она произвести что-то вроде: МЕРЗАВЕЦ или ПОДЛЫЙ ОБМАНЩИК, как на парковой дорожке появилась Аделаида.
        После принятия ванны она так и не смогла найти Станислава. А тут подвернулась вездесущая Анастасия, которая сообщила, что господин изволит прогуливается около развалин в парке. А затем по секрету сообщила, что не далее, как пятнадцать минут назад, туда отправилась госпожа Ригер.
        Внутри Аделаиды всё закипело, она ринулась в парк.
        - О, боже… - прошептал Станислав, понимая, что скандала не избежать.
        Разъярённая Аделаида приблизилась к компании.
        - Дорогая, я тебе сейчас всё объясню… - начал Станислав.
        - Не трудись! И вы здесь! - Аделаида метнула ненавистный взгляд на Эльзу. - И где же ваш жених?
        - Отдыхает после трудов праведных. - Спокойно ответила Эльза и, немного подумав, добавила: - Сдаётся мне, что кто-то решил стравить нас.
        Аделаида и Любовь, хоть и на дух не переносили друг друга, однако многозначительно переглянулись.
        - Иначе, как можно объяснить, что мы - здесь? - закончила свою мысль Эльза.
        - Думаю, вы правы… Вот… - Станислав протянул Эльзе записку.
        - Что это? - взвилась Аделаида, перехватила послание и прочитала её. - Ах, ты… Дрянь! - возопила она, наступая на девушку.
        Станислав схватил свою пассию, пытаясь удержать её от неблаговидного поступка, памятуя о драке на готическом мостике.
        - На это всё и было рассчитано! Эльза права! Она не писала этой записки! - пытался прояснить ситуацию Станислав.
        - А кто же тогда? - ярилась Аделаида.
        Всеволод также достал записку из кармана и протянул Эльзе. Тут подоспела его
«супруга».
        - Ага! - возопила она.
        Однако Эльза успела бегло взглянуть на содержание любовной эпистолии. И, понимая, что госпожа Подбельская не владеет собой, тотчас передала ей.
        - Это не мой почерк… Сразу видно, все записки писал один человек. - Резюмировала девушка.
        Любовь Васильевна прочитала записку и обрушилась на «мужа» и соперницу.
        - Пусть вы не писали этого! Вполне допускаю! - бросила она Эльзе. - Но ты… - Она презрительно взглянула на Всеволода. - Ты всё равно поспешил сюда…
        - Успокойтесь! - Властным тоном произнесла Эльза. - А сами-то вы, Любовь Васильевна, как здесь оказались? А?
        - Да! - подхватил Всеволод. - Почему ты пришла сюда? - теперь он уже «наседал» на
«жену».
        Препираться не имело смысла.
        - Вот… - Подбельская извлекла из-за корсажа записку и протянула её Станиславу.
        Тот внимательно изучил сие послание и сделал вывод:
        - Ясное дело, почерк не мой… Кто-то разыграл отличную интригу, дабы перессорить нас.
        - Я знаю, кто это сделал… - сказала Эльза.
        - Кто? - в один голос вопрошали присутствующие.
        - Князь. У Трушиной не хватило бы ума на такую игру. - Предположила она.
        - А Эсмеральда? - высказалась Подбельская. - В тихом омуте черти водятся!
        - Князь и Эсмеральда действуют заодно. Они спелись с самого начала! - вставил своё слово Всеволод.
        - Увы, но мы ничего не сможем доказать… - сокрушалась Аделаида.
        - Докажем, если отдадите мне записки. Я постараюсь сличить с ними почерк князя и Эсмеральды, - предложила Эльза.
        - А почему мы вообще должны вам верить? - неожиданно заявила Аделаида. - Может вы с ними заодно? Или вообще… Это вы всё подстроили! И теперь пытаетесь обвинить князя и эту сумасшедшую спиритуалку.
        Подбельские многозначительно переглянулись и перед лицом «грядущей опасности» неожиданно объединились.
        - Да! Да! - вторили они госпоже Рябовой. - Кто знает, что у вас на уме!
        Эльза презрительным взглядом смерила своих соперников.
        - Вы сошли с ума. - Холодно констатировала она. - И вы Станислав Сергеевич тоже считаете, что я разыграла эту интригу?
        Станислав потупил очи в долу. В душе он был на стороне Эльзы, но, увы, признаться в этом не мог. По крайней мере, в присуствии Аделаиды. Кто знает, как сложатся обстоятельства?.. А, если он не найдёт клад? А, если этот проклятущие сокровища ценой в два миллиона вообще никто не найдёт? Что тогда? Ведь он беден, как церковная мышь! И ожидает его утешительный «приз» в пять тысяч рублей и страстные объятия Аделаиды до самой смерти… В последнее время сие страшило его всё больше.
        Тогда Эльза решила «сжечь все мосты».
        - И этот человек предлагал мне тайный союз! - воскликнула Эльза и с чувством превосходства воззрилась сначала на бывшего союзника, резко побледневшего, а затем на его пассию.
        У Аделаиды округлились глаза, затем лицо её «налилось кровью».
        - Шлюха! - возопила госпожа Рябова, ринувшись на Эльзу. Та ловко увернулась.
        - Старая куртизанка! - едко парировала она. - Учти, что мой кузен готов залезть под любую юбку, скрывающую молодые стройные ноги. А будешь руки распускать, как базарная девка, поставлю в известность господина Муравина. Вот уж наследников-то в имении поубавится!
        Аделаида неожиданно обмякла и была готова лишиться чувств от сознания своего бессилия перед этой рыжеволосой бестией.
        - Ненавижу…ненавижу… - прошипела она.
        - Да на здоровье! Мне от этого ни тепло, ни холодно! - победным тоном заявила Эльза и направилась по парковой дорожке к дому, оставив компанию в полном замешательстве.

…Анастасия, стоя в укромном месте в кустах, с упоением наблюдала за разыгравшимся представлением. От удовольствия она потирала руки.
        - Славно… Ох, славно… Прямо, как в театре. Правда, дуэли не вышло, но ничего, ещё всё впереди… - прошептала она и отправилась обратно в дом, дабы насладиться последним актом спектакля. - А дамы-то каковы! Ругаются пуще торговок.
        И продолжение не заставило себя ждать. Ибо госпожа Рябова была вне себя от злости. Она заявила Станиславу, что завтра же покинет усадьбу, ноги её здесь не будет. Словом почти всю ночь напролёт в адрес молодого Селиванова сыпались упрёки и обвинения. Он же стойко сносил их. Наконец, под утро Аделаида устала и сдалась, упав в объятия любовника. Тот был страстен как никогда…
        Объяснения между четой Подбельских были менее громкими и продолжительными. Они покричали друг на друга от силы часа полтора и угомонились, обретя мир и покой на любовном ложе.
        Одна лишь Эльза не давала выход обуревавшим её эмоциям. Она с деланным спокойствием обо всём рассказала Василию, ибо была уверена, что завтра ему преподнесут всю эту неблаговидную историю в другом свете, где она будет не только развратницей и интриганкой, но и самим исчадием Ада.
        Василий пришёл к выводу, что всю эту интригу с записками подстроил князь, больше не кому.

* * *
        В эту ночь Василий и Анатоль, как и договаривались ранее, вышли на охоту за приведением. Анатоль был преисполнен уверенности, что это никакое не приведение, а живой человек, затеявший некую игру. Он на всякий случай вооружился новомодным английским пистолетом «Бульдог» последней модификации, доставшимся ему от покойного господина Трушина. Стрелял гувернёр, правда, не важно, но всё-таки с оружием было спокойнее. Василий же прихватил с собой каминную кочергу. Фонарь охотники решили не брать, дабы не выдать своего присутствия. В конце концов, сейчас не зима, когда ночью ничего не видно, хоть глаз коли.
        Как только сгустились сумерки, охотники отправились на дело… Они несколько раз обошли вокруг дома и, не заметив ничего подозрительного, отправились в парк, а затем к каскаду прудов, освещаемых отблесками луны и газовых фонарей, горевших около дома.
        Поиски их не увенчались успехом, ничто не выдавало присутствия мнимого приведения.
        - Вероятно, мы вспугнули мошенника или … мошенницу. И он или она - затаились, скажем, до лучших времён. - Предположил Анатоль.
        Василий с ним согласился.
        - Мне почему-то кажется, что весь этот маскарад затеял князь, - предположил он. - Уж очень изворотливый и скользкий человек. Мы его точно спугнули. Вряд ли он отважиться снова рядиться в приведение. Думаю, он что-то искал по ночам, когда никто не мешает… Возможно, клад, а возможно, то о чём мы даже не подозреваем. Эта усадьба полна тайн.
        - Понимаете, Василий, я должен был это сделать… - признался Анатоль. - Ради спокойствия Елизаветы и мальчиков. Я тоже думаю, что мнимое приведение затаилось.
        Охотники вышли из парка и уже приближались к дому, как Василий заметил едва заметный всплеск огня в амбаре.
        - Анатоль… Посмотрите туда… - он указал в направлении постройки.
        - Что? Что там?..
        - Мне кажется, в амбаре кто-то есть…
        Анатоль вытащил пистолет из кармана, снял его с предохранителя и взвёл курок.
        - Проверим…
        Мужчины направились к амбару. Они приблизились к двери и прислушались…
        - Василий, вы резко открываете дверь… А я затем врываюсь с пистолетом…
        Удальцов резким ударом ноги распахнул дверь. Анатоль ворвался в амбар и, как заправский полицейский, прокричал:
        - Я вооружён! Стреляю без предупреждения.
        Амбар освещал приглушённый свет керосиновой лампы, в дальнем углу кто-то завозился.
        - Выходи! Иначе открою огонь! - рявкнул Анатоль.
        Наконец появился мужской силуэт.
        - Ну чё вы, господин гувернёр, спать не даёте?.. Кричите?.. Чаво вам неймется-то?
        - Лакей?.. - удивился Анатоль.
        - Ну, да… Никитой меня звать. Сплю я здеся… Из флигеля ушёл, дюжа водкой от Никанора разит…
        Анатоль чертыхнулся, поставил пистолет на предохранитель и убрал его в карман.
        - Идём, Василий, охоты сегодня не будет…
        Не успели охотники скрыться, как к Никите подошёл Никанор.
        - Ушли?..
        - Ага, ушли… - подтвердил лакей.
        - Вот шастают… Может, заподозрили чаво? - забеспокоился Никанор и решил в ближайшие дни встретиться с Дарьей Арсеньевной, поделиться с нею своими соображениями и опасениями.
        ЧАСТЬ 4
        ВОЛКИ В ОВЕЧЬИХ ШКУРАХ
        Глава 1
        Утром госпожа Трушина обнаружила пропажу своих любимых часов на цепочке, которые подарил ей в дни молодости незабвенный супруг. Она обыскала всю комнату и позвала на помощь горничную Степаниду.
        Та только плечами пожала.
        - Странно, барыня… Нету их нигде… Может потеряли?.. - предположила она.
        - Не могла я их потерять! - разволновалась Елизавета. - Я часами очень дорожила! Подарок покойного мужа…
        Анатоль не на шутку обеспокоился пропажей.
        - Я обо всём сообщу Муравину. Возможно, он сочтёт нужным послать за урядником…
        Елизавета округлила глаза.
        - Этого ещё не хватало… - сокрушалась она.
        - А ты не заметила ничего странного? - поинтересовался Анатоль.
        Елизавета задумалась.
        - Право, не знаю… Но мне кажется, что вещи на туалетном столике лежали как-то по-другому…
        Анатоль устремился к столику.
        - А часы? Куда ты положила вечером часы? - допытывался он.
        - Я точно помню, как сняла их и положила подле шкатулки…
        - Угу… - Анатоль устремил взор на шкатулку. - А украшения все на месте?
        Госпожа Трушина открыла шкатулку и внимательно осмотрела свои драгоценности.
        - Нет золотого перстня с агатовой вставкой… Куда же он девался? - недоумевала женщина.
        - Думаю, его украли, так же, как и часы. В доме завёлся вор… Возможно, приведение и вор - одно и то же лицо.
        Не успел Анатоль открыть дверь и выйти из комнаты, как услышал разъярённый голос Всеволода, доносившийся со второго этажа.
        - Чёрт знает что такое! Где мои золотые запонки?
        Анатоль и Елизавета, поднялись вверх по лестнице на бельэтаж и поспешили в гостиную. Там уже кипели страсти.
        Всеволод нервно прохаживался по гостиной.
        - Уму непостижимо! В доме - вор! Надо срочно сообщить в полицию! Пусть всё обыщут!
        - Да-да! - вторила ему Аделаида. - У меня пропала серебряная заколка для волос. Очень дорогая! Она мне ещё от бабушки по наследству досталась!
        - Я так понимаю, господа, - вмешался Анатоль, - у вас стали пропадать дорогие вещи…
        Всеволод раздражённо воззрился на гувернёра.
        - Да-с, сударь! У меня пропали запонки! Подарок тестя, между прочим!
        - У меня попали часы… - сокрушённо произнесла госпожа Трушина.
        - Воры! Кругом одни воры! Надобно разобраться с прислугой в первую очередь! - ярился Всеволод. - Как только появится Муравин, следует сообщить ему о кражах! Раз он блюдёт порядок в имении, так пусть отправит человека в город за полицией!

* * *
        Тем временем к усадьбе подъехал экипаж. Фрол вылез из своей хибары, отворил ворота и поинтересовался:
        - Чаво угодно, господа?
        Из экипажа вылез элегантный господин лет пятидесяти. За ним - женщина, уже не молодая, но очень привлекательная, чем-то похожая на купчиху.
        - Голубчик, доложи управляющему, что прибыл князь Кшидловский-Завалишин.
        Мужик крякнул, ему сие имя ни о чём не говорило.
        - Придётся обождать, сударь…
        Привратник направился к флигелю управляющего. Никанор дрых в своей комнате, как сурок в норе.
        С трудом Фролу удалось разбудить своего «патрона».
        - Чаво ещё?.. - Никанор с трудом приоткрыл глаза.
        - Экипаж пожаловал… Князь какой-то… Управителя спрашивають… Я велел обождать… Також поди, господа-то проснулися и чаёвничать изволят на веранде… - доложился Фрол.
        - Ох, грехи мои тяжкие… - проворчал Никанор. - Ладно… Веди экипаж во двор… И энтого князя тоже… - Никанор смачно зевнул и перекрестил рот. - Покою ни днём, ни ночью никакого нету…
        Никанор кое-как привёл себя в надлежащий вид и отправился во двор. Около фонтана неспешно прохаживались господин и его спутница.
        - Доброго здоровьечка, сударь, и вам сударыня… - поприветствовал гостей Никанор.
        - И тебе, голубчик!
        - Хм… - только и произнёс управляющий. Отчего-то этот визитёр показался ему очень знакомым. - Вы по какому делу, сударь? - вежливо поинтересовался Никанор.
        - Я Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин, кузен вашего покойного хозяина, - представился гость.
        Глаза Никанора округлились и он нечаянно икнул.
        - Прощенья просим… - растерянно произнёс он, прикрыв рот ладонью. - Так энто… Да… Ну… Також вы по какому делу, Генрих Павлович? - вкрадчиво поинтересовался управляющий.
        - По поводу завещания моего кузена, Льва Дмитриевича. Видите ли я получил письмо, ещё в мае месяце, но увы, не мог успеть к оглашению завещания… Так уж сложились обстоятельства.
        - Ага! - многозначительно произнёс Никанор. - Обстоятельства…ну-ну…
        - А как звать тебя, голубчик? - поинтересовался князь.
        - Никанором…
        Визитёр внимательно воззрился на управляющего.
        - А не ты ли, голубчик, сын дворецкого? Неужто не помнишь меня?
        Никанор обомлел… И снова икнул…
        - Господи помилуй… Матерь божья заступница… - пролепетал он.
        - Вижу узнал! - обрадовался князь. - Так мы с тобой, голубчик, почти ровесники! В детстве и юности, помнишь, как с покойным барином шалили?
        Никанор перекрестился.
        - Помню, сударь… Как не помнить?… Токмо энто… э-э-э… - протянул Никанор.
        - Опоздал я, знаю… Каюсь… - миролюбиво произнёс князь. - С душеприказчиком я всё улажу.
        - Ну да… Токмо, барин вы не серчайте… Потому, как вы уже давно в имение-то прибыли-с… - признался Никанор.
        Теперь удивляться настал черёд визитёра.
        - Помилуй, голубчик… Это как это? Как я мог прибыть в имение, когда я находился в Москве в больнице? И тому есть свидетели! К примеру, невеста моя, госпожа Власова.
        Женщина кивнула.
        - А, если понадобится, то и бумагу официальную выправим… - заверила она.
        Никанор потупил очи в долу, явно что-то обдумывая.
        - Сейчас время завтрака… Все наследники изволят чаёвничать на веранде… Идёмте, я провожу вас. - Наконец, предложил он. - Господин Муравин, душеприказчик вашего брата, Льва Дмитриевича, по обыкновению с ними откушивать изволит…

…Никанор поднялся на веранду, за ним проследовали гости.
        - Пётр Петрович, - обратился управляющий к душеприказчику, наслаждавшемуся свежезаваренным чаем. - Вот господин Кшидловский прибыли-с… - сообщил он и тотчас ретировался, мол, пускай сами разбираются: кто князь, а кто самозванец.
        - Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин, - отрекомендовался гость и представил свою нарядную даму: - Полина Ивановна Власова.
        Присутствующие за столом от удивления замерли, в том числе и Муравин. Затем начали растерянно переглядываться. Князь, сидевший за столом, подле Эсмеральды побледнел, как полотно и начал медленно сползать под стол. Гость это заметил и ринулся прямо на него.
        - Вольдемар! Как ты здесь оказался? - недоумевал гость. - Почему ты сидишь за столом здесь, в доме моего покойного брата?
        Князь кое-как поднялся со стула и, пытаясь сохранять уверенность и спокойствие, заявил:
        - Сударь, я впервые вас вижу! Почему вы называете меня Вольдемаром? Вы, вообще кто такой?
        Лицо гостя побагровело. Он схватил князя за грудки и как следует тряханул.
        - Теперь мне всё понятно! Ты занял моё место! Это ты ударил меня по голове! Из-за тебя я почти на месяц лишился памяти! Слава богу, что - не жизни!
        - Помогите! Помогите! - возопил князь. - Этот человек сумасшедший! Он пытается присвоить моё имя!
        Наконец Муравин пришёл в себя, поднялся из-за стола и попытался разнять мужчин.
        - Господа! Сейчас же прекратите! Я пошлю за урядником, пусть он разберётся: кто чьё место занял! - решительно произнёс он.
        Тут вмешалась Эсмеральда.
        - Не надо никакого урядника… А впрочем, как сочтёте нужным. - Она приблизилась к гостю и спросила: - Генрих, ты узнаёшь меня?
        - Конечно, Елена! - воскликнул гость. - Ты же моя кузина, родная сестра Лёвушки. Правда, мы с тобой давно не виделись… Но…
        Эсмеральда обратилась к Вольдемару, лже-князю.
        - С самого начала, сударь, я не могла понять: почему не узнаю вас? Отчего годы так беспощадны обошлись с вами? Потому, что вы - другой человек. Хотя вынуждена признать, определённое сходство с настоящим кузеном есть.
        - Точно! А я-то сомневался! - воскликнул Станислав и подошёл к гостю. - Генрих Павлович, видел я вас очень давно, ещё в бытность своей юности! Но это точно вы! - он похлопал его по плечу вновь прибывшего родственника.
        Лже-князь стоял посреди веранды, понимая, что избежать разборки с урядником можно лишь одним путём: БЕЖАТЬ! Причём незамедлительно. Лже-князь оттолкнул Станислава, стоявшего на его пути, и бросился прочь по направлению к воротам.
        - Держи его! - возопил Муравин.
        - Не уйдёт! - заверил Станислав, ещё не потерявший военной сноровки, бросился вслед за мошенником.
        Его примеру последовали все мужчины. Вскоре Вольдемар, привязанный ремнями к стулу, жалостливо умолял:
        - Отпустите меня, господа… Я же не причинил вам никакого вреда…
        - Ну да! Если не считать того, что меня чуть не убил! - возмутился настоящий Кшидловский.
        - Прости меня, Генрих… Это всё карточные долги… Я хотел поправить своё финансовое положение… И решил воспользоваться той историей, что ты рассказал мне…
        - И оттого решились на убийство, - констатировал Муравин. - Я уже послал за урядником. Ему всё и расскажите.
        - О, нет! Только не надо урядника… Отпустите меня… Я просто исчезну… - продолжал канючить самозванец.
        - А почему бы нам, не дожидаясь урядника, не обыскать его комнату?! - Предложил Анатоль. - А вдруг там найдутся пропавшие вещи? Часы, запонки и украшения?
        - Точно! Это он и есть вор! Ты украл мои золотые запонки! - возопил Всеволод. - Я голову тебе оторву, не дожидаясь урядника, если подозрения подтвердятся! - и он первым бросился в дом, буквально влетел по лестнице на второй этаж, а затем и в комнату самозванца.
        Обитатели усадьбы бросились за ним, позабыв о пленнике.
        Прислуга, наблюдавшая за страстями, творившимися на веранде, с нетерпением ожидала результата обыска в комнате самозванца. Горничные стояли чуть поодаль веранды и делились впечатлениями.
        - А ну марш отседова! - возмутился Никанор. - У вас чаво делов нету? Токмо языками чесать!
        Горничные огрызнулись для порядка и разошлись.

…Неожиданно князь, привязанный к стулу, услышал позади себя вкрадчивый голос:
        - Не дёргайся… Сейчас освобожу тебя от ремней… Беги отсюдова пока цел… И никогда не возвертайся…
        - Да-да! Обещаю! - с жаром заверил Вольдемар.
        Ремни чудесным образом ослабли. Некто, стоявший сзади, произнёс:
        - Вот тебе десять рублёв на дорожку… - и вложил в руку Вольдемара деньги. - Иди и не оглядывайся… - продолжил голос.
        Вольдемар машинально пригнулся и мелкими перебежками бросился по направлению к кустам. Тем временем некто спокойно покинул веранду.

* * *
        Разъярённые обитатели усадьбы со всем тщанием обыскивали комнату Вольдемара, лже-князя. Даже господин Муравин не побрезговал принять участие в этом действе.
        Настоящий же Кшидловский особенно усердствовал, и каково же было его облегчение, когда он нашёл свой паспорт, украденный коварным Вольдемаром.
        - Теперь у меня два паспорта… - заметил Генрих своей невесте, ибо ему после выписки из больницы пришлось восстанавливать документы, а это заняло немало времени.
        - Ага! А вот и тайник! - возопил довольный собой Всеволод, обнаружив попавшие вещи в небольшом боковом ящичке туалетного столика.
        - Негодяй! - поддержал его Анатоль. - Решил на всякий случай запасы сделать! А вдруг наследство достанется кому-то другому?
        - Вот возьмите, сударыня, - Всеволод протянул Трушиной её часы и перстень.
        - Слава богу, нашлись! - искренне обрадовалась она.
        Аделаида к своему вящему удовлетворению получила назад свою драгоценную заколку. Всеволод тотчас надел золотые запонки, подарок обожаемого тестя.
        - Господа! Господа! - возопил Василий. - Вы только посмотрите, что я нашёл!
        Удальцов, стоя посреди комнаты, потрясал, мягко говоря, не свежей простынёй, причём на ней зияли две дырки.
        - А вот и маскарадный костюм, господа! - констатировал гувернёр. - Нет сомнений: самозванец рядился в приведение. Его-то и увидела Елизавета Степановна.
        - Я искренне рад, господа, что всё прояснилось, - высказался Муравин. - Никто из нас, увы, даже не заподозрил этого Вольдемара в мошенничестве. А с вами, Генрих Павлович, я должен переговорить…
        - Разумеется!
        Обитатели усадьбы покинули комнату лже-князя, теперь в ней разместится настоящий Кшидловский и Полина.
        Все, кроме Муравина и Кшидловского, отправилась на веранду. И каково же было их удивление, когда они обнаружили, что самозванец-то сбежал!
        Всеволод и Станислав тотчас предложили организовать погоню за мерзавцем. Его единодушно поддержали Анатоль и Василий.
        - Далеко не успел уйти! - заверил мужчин Станислав. - Поймаем тёпленького и благоговейно передадим в руки полиции.
        Вооружившись, мужчины спешно покинули усадьбу в надежде напасть на след лже-князя.
        Тем временем господин Муравин посвятил Кшидловского во все «тонкости» завещания. Тот рассмеялся и сказал:
        - Лёвушка в своём репертуаре. Он любил в детстве что-нибудь спрятать, да так, что и сам порой найти не мог… Думаю, что поиски так называемого наследства не увенчаются успехом: имение перейдёт дому инвалидов, а драгоценности, стоимостью два миллиона рублей - монастырю. Кстати, может это и к лучшему.
        - Да, но я не успел сказать, что вам в любом случае положены пять тысяч рублей, так сказать «призовых».
        Кшидловский задумался.
        - Пять тысяч деньги не большие, но и немалые. На них в провинции можно купить отличный дом… - Он многозначительно перевёл взгляд на Полину, которая доселе скромно хранила молчание. Женщина, понимая, куда клонит её жених, кивнула.
        - Господин Муравин, могу ли я не принимать участия в поисках наследства? А получить призовую сумму?
        - Вы хорошо подумали? - уточнил Муравин.
        Кшидловский поймал утвердительный взгляд невесты.
        - Да.
        - Я готов выдать вам названную сумму сегодня же.
        Муравин покинул комнату, спустился по лестнице на первый этаж.
        - Ох, сударь! Самозванец-то сбежал! - сообщила ему Глафира. - Вот ведь бестия! Всех обманул!
        - Это точно… Обманул… - согласился Муравин и решил отправить для верности за урядником в Калугу своего человека.
        Тем временем, Всеволод, Станислав, Анатоль и Василий прочёсывали территории, прилегающие к усадьбе. Самозванец, как в воду канул.

… Кшидловский получил пять тысяч рублей и спешно покинул усадьбу, отправившись с невестой в Малоярославец. Там он решил прикупить дом и окончательно обосноваться. На это решение немало повлияла Полина, которая намеревалась поступить сестрой милосердия в монастырскую больницу.
        Утром следующего дня в усадьбу прибыл урядник. Полдня он мучил обитателей своими назойливыми вопросами, писарь всё тщательно фиксировал. Наконец, отобедав, урядник и писарь покинули Селиваново к всеобщему облегчению.
        Несколько дней кряду наследники поисками сокровищ не занимались, произошло много событий, надо было прийти в себя.
        Тем временем Никанор встретился с Калакутской. Он во всех подробностях рассказал ей о том, что происходит в усадьбе. Узнав, про историю с Кшидловским и том, что тот вышел из игры, женщина заметила:
        - Чем меньше претендентов останется, тем лучше.
        - Кстати, голуба моя… - начал Никанор. - Есть у меня мыслишка, как избавится ещё от одного аспида. - Дарья удивлённо приподняла брови. - Анастасия случайно узнала, что госпожа Подбельская вовсе оной не является.
        - Как так? - удивилась Калакутская.
        - Полюбовница она Всеволода Вениаминовича. А настоящая жена, я так разумею, в Москве осталася.
        - Занятно получается… Надобно это обстоятельство использовать для пользы нашего дела… - задумчиво произнесла Калакутская. - Я непременно наведу справки о чете Подбельских. У меня есть свои зацепки в калужском жандармском отделении.
        Глава 2
        В конце июня зарядили проливные дожди. Обитатели усадьбы томились от безделья. Они со всем тщанием ещё раз обследовали всю усадьбу, мебель и домашнюю утварь. Увы, никаких даже намёков на клад они не обнаружили.
        Земля пропиталась влагой, изредка выходящее из-за облаков солнце порадовать не успевало. Из дома наследники и их компаньоны почти не выходили, разве что в перерывах между дождями прогуляться по двору, да посетовать, что бедная Дриада так и лежит низвергнутая со своего пьедестала.
        Эсмеральда томилась в одиночестве и оттого всё чаще искала компанию. Она приглашала женщин в свою комнату и проводила спиритические сеансы. Порой сии сомнительные занятия получались весьма недурственными. И с какими только духами Эсмеральда не входила в контакт! Даже с духом самого Наполеона и императора Петра Первого.
        Станислав и Василий пристрастились к чтению книг. Они могли часами просиживать в библиотеке.
        Гувернёр пытался хоть чем-то занять мальчиков, в частности возобновил с ними уроки французского языка, географии и чтения.
        Госпожа Трушина неоднократно выказывала Анатолю своё желание покинуть Селиваново и вернуться в Москву. Но каждый раз гувернёр находил веские аргументы, чтобы остаться. Когда стояла хорошая погода, он говорил, что мальчикам полезно находиться на свежем воздухе. Затем, когда начались проливные дожди, и усадьбу окутала смертельная скука, он нашёл новый аргумент: прекрасный бесплатный стол и проживание (другие-то дачи вынуждены снимать!), к тому же мальчикам, как ни крути, а науками заниматься приходится (тоже неплохо), и наконец, свои законные пять тысяч Елизавета всегда получит. А, если всё-таки удача улыбнётся и они найдут клад?! Елизавета под таким напором доводов обычно сдавалась.
        Эльза, как и все в усадьбе изнывала от скуки. В последнее время она всё чаще ловила себя на мысли, что Василий начинает её раздражать. К тому же она получила письмо от матушки из Малоярославца. Та выказывала беспокойство: дочь покинула отчий дом более месяца назад и о ней ни слуху, ни духу.
        Эльза обрадовалась письму и тотчас начала писать ответ. Ей хотелось поведать матушке о многом, в частности о том, что она, кажется, разлюбила Василия… По этой причине Эльзу мучили угрызения совести.
        По вечерам обитатели усадьбы всё чаще собирались в гостиной. Мужчины играли в карты. Женщины даже стали вышивать! Эльза, сама того не ожидая, скуки ради пристрастилась к этому занятию. Так, что дамы извели всю канву и мулине[Канва - специальная ткань для вышивания. Мулине - цветные нитки для вышивания.] , припасённую Глафирой. Впрочем, горничная посему поводу не печалилась.
        Обитатели усадьбы с каждым днём своего вынужденного «заключения» всё отчётливее сознавали, что дурная погода в какой-то мере сплотила их. Мужчины частенько рассказывали различные истории из жизни (разумеется, только приличные). Господин Муравин, также тяготившийся скукой всё чаще наведывался в Селиваново. Ему там всегда были рады. Как будто все позабыли, что месяц назад собрались для того, чтобы найти сокровища ценой в два миллиона рублей. Наследники и их компаньоны все более походили на простых дачников. И к своему вящему удивлению стали привыкать к спокойной размеренной жизни.

* * *
        Однако не всех в усадьбе устраивало такое положение дел. Анастасия всю голову
«сломала», как в очередной раз внести разлад в сложившуюся идиллию. Осложнялось воплощение очередной интриги ещё и тем, что днём обитатели усадьбы находились постоянно друг у друга на виду, потому как уже не было сил сидеть взаперти в четырёх стенах своих комнат.
        Однажды Анастасия, завладев носовым платком Эльзы (с собственноручно вышитыми хозяйкой на нём вензелями «Э» и «Р» одним из дождливых вечеров), подбросила его Станиславу. Однако тот во время спохватился и ловко избавился от сей улики. Горничная была не на шутку раздосадована.
        Но время неумолимо шло вперёд и играло отнюдь не на стороне наследников. Приближалась середина лета, а сокровища так не были найдены. Более всех по этому поводу переживала Эльза (до приезда в Селиваново, считавшая, имение почти что своим).
        Станислав, казалось, уже смирился с судьбой, «подарившей» ему Аделаиду. Он всё чаще задумывался над тем, как будет жить дальше под пятой своей пассии, когда та станет его законной супругой. От этих мыслей ему становилось как-то не по себе. Невольно вспоминался голубоглазый взор Эльзы, её вьющееся рыжие волосы, белая кожа, стройный стан, нежный аромат духов. Это приводило Станислава, скажем прямо, в возбуждение. Мало того, кузина начала сниться ему по ночам…
        Аделаида, как женщина умная и проницательная замечала перемены, происходившие с возлюбленным, однако относила их на счёт переживаний о наследстве.
        Наконец Анастасия предприняла очередную попытку с записками. Горничная подбросила записку Станиславу прямо в комнату на видное место. В ней якобы Эльза признавалась в любви Станиславу. Разумеется, согласно жанру, любовная эпистолия попала в руки Аделаиды. Что тут началось! Станислав пытался воззвать к здравомыслию возлюбленной, но, увы, безуспешно. Наконец, ему это надоело, и он помчался за Эльзой.
        Он нашёл девушку в библиотеке, та наслаждалась чтением (чего отродясь в Малоярославце не делала!).
        - Идём, умоляю тебя! - Станислав схватил её за руку.
        - Куда? Зачем? - недоумевала барышня.
        - Скажи Аделаиде, что ты не писала мне никаких записок!
        Эльза пожала плечами.
        - Опять записки! Сколько ж можно? По-моему и так всё ясно: кто-то специально их пишет из вредности.
        - Я с тобой совершенно согласен. Но прошу тебя… - Станислав умоляюще посмотрел на девушку.
        - Ты что всю жизнь намерен оправдываться перед Аделаидой? Она же тебя замучает! А лет черед пять, когда она постареет и подурнеет, твоя жизнь превратиться в Ад!
        Станислав застыл на месте: Эльза была права. Абсолютно права! Вся эта ситуация тяготила его… Он хотел разрубить этот Гордиев узел, но не решался.
        - Идём! - решительно сказал он и протянул девушке руку. - Скажи ей, что ты написала… Пусть наконец закончатся мои мучения!
        Эльза отложила книгу, поднялась с кожаного кресла и с удивлением воззрилась на кузена.
        - А ты обо мне подумал?! У меня, между прочим, есть жених.
        - Я знаю… Ты не любишь его.
        Глаза Эльзы округлились.
        - А это не твоего ума дело! - отрезала она. - Мы намерены пожениться!
        - Ты сама себя обманываешь, Эльза. Я всё чаще вижу тебя в одиночестве, а Василия в мужской компании. Нам, наконец, представился случай помочь друг другу. И ты и я… Мы станем свободными. - Станислав привлёк к себе Эльзу.
        Внезапно дверь библиотеки распахнулась - вошла Аделаида.
        - Я так и знала! - возопила она. - Потрудись объяснить мне: что всё это значит? - напустилась она на Станислава. - Ты уже не скрываешь своей связи с этой девицей?
        Эльза густо покраснела и опустила глаза. Ей хотелось сказать что-нибудь резкое и обидное госпоже Рябовой, но отчего-то она сдержалась.
        - Адочка! Послушай меня… Мне очень жаль, но ты поняла всё правильно… - волнуясь, произнёс Станислав.
        Женщина застыла на месте с открытым ртом. Прошло несколько минут прежде, чем она пришла в себя.
        - Прощай, Станислав! - решительно произнесла она. - Я уезжаю в Калугу тотчас же!
        Аделаида резко развернулась и покинула библиотеку. Она чуть ли не бегом достигла своей комнаты, вошла и неё и плотно затворила за собой дверь. Наконец, силы оставили женщину, она почувствовала головокружение и слабость, упав прямо около двери.
        Станислав, хоть и жаждал разрыва с Аделаидой, всё-таки последовал за ней (возможно, из вежливости или чувтсва вины). Он слегка приоткрыл дверь в комнату и увидел Аделаиду, лежавшую на полу без сознания.
        Он, не желая огласки, кое-как протиснулся в образовавшуюся щель, поднял бывшую возлюбленную, положил на постель, а затем растёр одеколоном ей виски. К Аделаиде медленно возвращалось сознание…
        В это момент в дверь комнаты постучали.
        - Войдите! - раздражённым тоном ответил Станислав.
        На пороге появилась Анастасия.
        - Сударь, я случайно услышала шум… Может быть, вам нужна помощь? - вежливо поинтересовалась она.
        Аделаида окончательно пришла в себя и, приподнявшись на локте, сказала:
        - Собери мои вещи… И вели закладывать экипаж. Я уезжаю…
        Станислав цепким взором смерил Анастасию.
        - Ты имеешь привычку всегда появляться вовремя… - произнёс он и цепко схватил девушку за предплечье.
        - Пустите, сударь, мне больно! - умоляла она.
        - То платок с вензелями! То теперь эта записка! - в ярости возопил Станислав.
        - Я не понимаю вас… - пролепетала горничная. - Ах, сударыня, скажите ему…
        - Отпусти девушку! - приказала Аделаида. - Оставь её в покое. Нечего виноватых искать.
        Станислав резко развернулся и покинул комнату, предоставив Аделаиде полную свободу действий. Он отправился в гостиную, где мужчины играли в карты.
        - Опять размолвка? - поинтересовался Всеволод.
        - М-да… И, кажется, окончательная. - Ответил Станислав, наблюдая, как Муравин ловко метал карты на стол.
        - Станислав Сергеевич, вы в игре? - участливо спросил он.
        - Да… Во что играем?
        - В вист[Вист - командная карточная игра, предшественница бриджа и покера. Известна с XVIII века.] . Составите пару Анатолю… - последовал ответ.
        На протяжении всей игры в вист Пётр Петрович был на редкость сосредоточенным. Его мучила мысль: размолвка между Станиславом и Аделаидой, действительно, окончательная или нет?
        Наконец в коридоре послышался шум.
        - Настя, прикажи лакею погрузить мои вещи в экипаж… Пусть хоть чем-то займётся, не всё ж водку пить с Никанором.
        Мужчины поняли: госпожа Рябова покидает усадьбу. Видать ссора со Станиславом приключилась не шуточная. Они вежливо простились с дамой и, не дожидаясь лакея, которого черти где-то носили (прислуга окончательно отбилась от рук без должного присмотра), пользуясь кратковременной передышкой между дождями, отнесли её вещи в экипаж. Станислав прощаться не пошёл. Он сидел за столом с гостиной и чувствовал себя последним мерзавцем…
        Однако, госпожа Трушина из окна заметила готовый к отъезду экипаж и также поспешила во двор. Любовь Васильевна пребывала в комнате Эсмеральды, женщины занимались гаданием и ничего не подозревали об отъезде Аделаиды.
        - …Сударыня, - обратился Муравин к Аделаиде, подсаживая её в экипаж, вам по такой размытой дождями дороге плестись до самой ночи… Подумайте, стоит ли так мучить себя?..
        Женщина взглянула на помещика полными слёз глазами.
        - Стоит… Я не могу более оставаться здесь.
        - Тогда осмелюсь предложить вам стол и кров на сегодняшнюю ночь. Завтра же вы отправитесь в город.
        Аделаида, уже немного поостыв, задумалась.
        - Благодарю вас, Пётр Петрович, я принимаю ваше предложение. Но сразу хочу предупредить вас, что недоразумение, произошедшее между нами, не даёт вам права…
        - Не волнуйтесь, сударыня. Я понимаю, что вы хотите сказать.
        Аделаида сморгнула слезинку, та покатилась по щеке.
        - Благодарю… Вы на редкость воспитаны и благородны, господин Муравин.
        К вящему удивлению провожающих, Аделаида пересела в бричку[Бричка - известная с XVII века лёгкая четырёхколёсная повозка для перевозки пассажиров. Была распространена в основном на Западе и Юге России. Кузов мог быть как открытым, так и закрытым и крепился на двух эллиптических рессорах. Верх делали кожаным, плетёным или деревянным, иногда его утепляли; были модели и без верха. В бричку запрягали одну или пару лошадей. Кучер мог сидеть на козлах или рядом с пассажиром.] Муравина, там же разместились её чемодан и саквояж.
        Муравин взял в руки вожжи, потому как сам правил бричкой, и занял место подле дамы.
        - До свиданья, господа! - Вежливо простился душеприказчик с провожавшими Аделаиду мужчинами и госпожой Трушиной. Он ударил лошадь кнутом, бричка тронулась со двора…
        Станислав не удержался, наблюдая из окна гостиной, за отъездом некогда дорогой ему женщины и прошептал:
        - Всё кончено… Может быть, оно и к лучшему…
        Глава 3
        Москва, Берсеньевская набережная
        Ксения Иосифовна Подбельская-Гинсбург пробудилась почти в одиннадцать часов утра. Смачно зевнув, она дёрнула за сонетку[Сонетка - специальное приспособление для вызова прислуги обычно в виде плетёного шнура или ленты, расположенное в изголовье кровати.] . Буквально через пару минут в комнату вошла молодая горничная.
        - Доброе утро, барыня, - приятным голосом произнесла она. - Как почивалось?
        - Хорошо… - сладко потягиваясь, ответствовала хозяйка.
        Затем она откинула пуховое одеяло (несмотря на то, что на дворе стоял июль месяц) и изволила подняться. Горничная тут же предупредительно накинула на барыню пеньюар и та проследовала в ванную комнату, выполненную на французский манер[Т.е. с сантехникой.] .
        Завершив утренний туалет, Ксения Иосифовна разместилась за небольшим кофейным столиком, стоявшим подле окна. Горничная тотчас подала кофе и сдобные печенья, к коим барыня питала особенную слабость.
        Ксения Иосифовна пригубила обжигающий напиток, скушала печеньице, затем, не отрывая взгляда от окна, со вздохом сказала:
        - Опять дождь моросит… Сколько ж можно?.. Небесная канцелярия решила извести нас дурной погодой. Ни в коляске прогуляться, ни по саду пройтись. Кстати, есть ли вести от моего супруга?
        Горничная, стоявшая всё это время подле барыни, держа небольшой поднос с почтой, опустила очи в долу и виновато ответила:
        - Есть пара писем, Ксения Иосифовна… Но от Всеволода Вениаминовича по-прежнему ничего…
        - Хм… Раньше Сева себе такого не позволял. Хоть и носился по Европам, но весточки присылать не забывал, - с укором произнесла дочь банкира. - Ладно, давай, что там…
        Ксения Иосифовна протянула руку, горничная подала ей уже распечатанное письмо. Хозяйка извлекла его из конверта и бегло просмотрела.
        - А это от сестрицы моей! Опять все сплетни собрала, как петербуржские, так и заграничные. Потом прочту… Что ещё?
        - Вот, сударыня, сегодня рано утром доставили-с с нарочным, - горничная подала следующий конверт.
        - С нарочным?.. - удивилась госпожа Подбельская-Гинсбург. - Что ж прочту… Можешь идти…
        Ксения Иосифовна извлекла письмо из конверта, развернула его и погрузилась в чтение.
        На дорогой бумаге каллиграфическим почерком было написано следующее:

«Многоуважаемая, Ксения Иосифовна.
        Ваш дражайший супруг, Всеволод Вениаминович, ныне пребывает в имении Селиваново, что недалеко от Калуги. Как вам известно, он отправился туда, дабы получить наследство своего двоюродного дядюшки, Льва Дмитриевича Селиванова, недавно почившего в Бозе. Однако, вынужден сообщить вам, что Всеволод Вениаминович прибыл в имение с некой дамой, по моим сведениям Любовь Васильевной Расторгуевой, весьма легкомысленной особой. Сия особа, кстати, выдаёт себя за законную супругу господина Подбельского, сиречь Вас. Правда, предпочитает называться своим настоящим именем.
        Как человек законопослушный, считающий узы брака священными, с прискорбием пишу сии строки. Надеюсь на Ваше благоразумие…
        Доброжелатель».
        Дочитав письмо, Ксения Иосифовна почувствовала, что перед глазами предметы теряют свои очертания.
        - Мерзавец… Подлец… - прошептала она, обильно орошая послание слезами. - Я принесла ему в приданое золотой прииск… фабрику и сто тысяч золотом… А он… - причитала обманутая женщина. Неожиданно она поднялась со стула, отёрла слёзы кружевным платочком и совершенно спокойно позвонила в колокольчик, стоявший на кофейном столике, решив проявить вышеназванное БЛАГОРАЗУМИЕ.
        В покоях снова появилась горничная.
        - Что желаете, Ксения Иосифовна?
        - Я намерена отправиться в Калугу. Ты поедешь со мной. Приготовь всё необходимое. Также прикажи двум лакеям, которые покрепче сопровождать меня.
        - Слушаюсь, барыня. Покрепче и помоложе из лакеев будут Трофим да Кондрат.
        Хозяйка на некоторое время задумалась, пытаясь припомнить из своего многочисленного штата прислуги вышеназванных молодцов.
        - М-да… Эти пожалуй подойдут. Завтра на рассвете отправляемся. Успеешь?
        - Расстараюсь, барыня, дабы угодить вам, - ответила вышколенная горничная.
        Хозяйка смерила её снисходительным взглядом.
        - Ты, Наташа, умная девушка. И потому по возвращении домой будешь держать рот на замке…
        Горничная перекрестилась.
        - Вот вам крест, барыня.
        - Ступай…

* * *
        В Селиваново всё шло своим чередом. Дожди, слава богу, прекратились и обитатели усадьбы (в прежние времена наверняка бы бросившиеся тотчас же на поиски сокровищ) отправились на пикник.
        Мужчины соорудили самодельный шатёр на берегу одного из прудов. Женщины расстелили под ним скатерть прямо на траве, разложили различную снедь. Нашлось на импровизированном столе и место для плетёной бутылки «Кьянти».
        Сыновья Трушиной поначалу изъявили желание также принять участие в пикнике, но затем, получив из корзинки Эсмеральды по увесистому бутерброду с ветчиной, отправились на конюшню, дабы проведать своего любимца, жеребёнка Мотылька.
        Госпожа Подбельская наслаждалась всеми прелестями жизни. Предоставив Елизавете и Эсмеральде хлопотать подле «стола», она уединилась с супругом в одну из живописных беседок. До компании время от времени долетал её смех…
        Эльза прохаживалась по берегу, мужчины в стороне что-то активно обсуждали. Девушке не хотелось вникать в их беседы, а тем более общаться с Василием. Наконец, она ощутила чувство голода и направилась к «столу».
        - Всё готово! - торжественно объявила Эсмеральда. - Hommes[Мужчины (франц.)] ! Прошу к столу!
        К мужчинам, как не обратись: хоть на французском, хоть на английском, хоть на русском, никогда не откажутся откушать и отведать итальянского вина.
        Все расселись вокруг «стола» на специально припасённых по этому поводу шерстяных одеялах. Из беседки появилась чета Подбельских. Эльза заметила, что губы Любовь Васильевны несколько припухли…
        Всеволод решил взять бразды правления в свои руки. Он откупорил бутылку вина и галантно наполнил бокалы дам.
        - Mon cher[Мои дорогие (франц.)] ! Как я рад, что снова выглянуло солнышко, и мы покинули стены опостылевшего дома. Согласитесь, прибыв сюда почти два месяца назад, мы с остервенением бросились искать наследство. О, да! Сокровища! Первые дни они даже снились мне по ночам!
        - А теперь? - поинтересовалась Эльза, пригубив вина.
        - Хм… Теперь же мне кажется, что Лев Дмитриевич потешается над нами на небесах. Согласитесь, мы тщательно обследовали всю усадьбу, и даже её содержимое… И что же?
        - Мне тоже так кажется… - поддержала Подбельского госпожа Трушина. - Это какой-то розыгрыш…
        - А я верю в сокровища, - высказался Станислав. - И непременно найду их.
        - Не забудьте выдать нам по пять тысяч рублей, сударь! - уколола его Эльза.
        Дамы дружно засмеялись. Казалось, не было места ни зависти, ни ненависти, ни соперничества. Они, словно остались в прошлом.
        - Надо провести спиритический сеанс, - предложила Эсмеральда. - И спросить дух моего брата: существуют ли в действительности сокровища?
        - И вы ни разу не задавали духу это вопрос? - удивился Василий.
        - Нет… Я задавала другие вопросы… Один при вас, помните, по поводу этого проходимца, назвавшегося Генрихом.
        - Вольдемара! - напомнил Всеволод.
        - Да-да… А ещё раньше, когда я только приехала в Селиваново, я спросила у духа Лёвушки… - Эсмеральда замокла.
        - Что? Что вы спросили? - посыпались вопросы с разных сторон.
        - Я спросила: неужели он хотел перессорить нас? А дух ответил: пошутить… Понимаете, он хотел пошутить!
        Женщины многозначительно переглянулись. Мужчины осушили бокалы…
        - М-да… Это что же значит, господа? - не выдержал Анатоль, который считался в компании близким другом госпожи Трушиной и все относились к нему, как к равному, а отнюдь, не как к гувернёру.
        - Как хочешь, так и понимай… - сокрушённо произнёс Всеволод.
        - Не мог Лев Дмитриевич сыграть с нами такую злую шутку! - высказался Станислав.
        - Почему вы так уверены? Откуда нам знать наверняка?! - вмешался Василий.
        Станислав пожал плечами.
        - Просто я уверен, что клад существует. И всё!
        - Вы как хотите, а у меня нет больше ни сил, ни желания искать эти мифические сокровища, - высказалась Елизавета.
        - То есть вы хотите сказать, что у вас опустились руки? - уточнил Станислав.
        - Да, можно и так сказать…
        - И вы удовольствуетесь пятью тысячами рублей? - не унимался Станислав.
        - Боюсь, что нам всем придётся этим удовольствоваться… - заметила Эльза.
        - Ах, в самом деле, господа! - защебетала госпожа Подбельская. - Давайте же на миг забудем об этих сокровищах! Давайте наслаждаться жизнью!
        - Отличное предложение! - поддержал Станислав, и словно по волшебству в его руках появилась гитара.
        Женщины захлопали в ладоши.
        - И что же вы споёте? - поинтересовалась Эльза.
        - Ведь я бывший военный, сударыня! Значит, что-нибудь залихватское! - Станислав уселся поудобней, его длинные красивые пальцы тронули струны… И он запел бархатистым баритоном:
        Что она? - Порыв, смятенье,
        И холодность, и восторг,
        И отпор, и увлеченье,
        Смех и слезы, черт и бог,
        Пыл полуденного лета,
        Урагана красота,
        Исступленного поэта
        Беспокойная мечта!
        С нею дружба - упоенье…
        Но спаси, создатель, с ней
        От любовного сношенья
        И таинственных связей!
        Огненна, славолюбива;
        Я ручаюсь, что она
        Неотвязчива, ревнива,
        Как законная жена![Денис Давыдов, «Поэтическая женщина» из сборника «Антология русской поэзии».]
        Эльза с упоеньем слушала романс. Сердце её трепетало… Теперь она понимала женщин, которые сходили в ума по Станиславу. Ей даже стало жаль Аделаиду. Она невольно перевела взор на Василия. «Бог мой… Как я могла увлечься им?.. - недоумевала она. - Почему я так поздно встретила Станислава? Впрочем, отчего же поздно?.. Но… Он мой кузен… Близкий родственник… Наш брак невозможен… Надо выбросить его из головы и… сердца…». С такими тайными мыслями Эльза взирала то на своего жениха, то на кузена. Она понимала, что Станислав поёт для неё…
        На ступенях, ведших к каскаду прудов, некогда окружённых мраморными львами (ныне они лежали на земле благодаря стараниям Вольдемара и Эсмеральды) появился Пётр Петрович Муравин. Все дни, покуда шёл дождь он редко появлялся в Селиваново. И обитатели усадьбы успели по нему соскучиться.
        Мужчины дружно приветствовали помещика, когда тот приблизился к импровизированному шатру и тотчас преподнесли ему бокал вина. Женщины щебетали без умолку, желая знать, чем занимался Муравин в своём поместье. Он откровенно признался:
        - Скучал, господа… Приводил в порядок финансовые дела… Увы, но сырость стояла такая, что и в лес поохотиться не пойдёшь. - Посетовал он.
        - О! А давайте отправимся на охоту, постреляем куропаток! - Неожиданно предложил Всеволод. Мужчинам его идея понравилась.
        Бутылка вина быстро опустела. Василий вызвался сходить ещё за одной. Тем временем, Станислав приблизился к Эльзе.
        - Не хотите ли покататься на лодке? - предложил он.
        Девушка отчётливо понимала, что кузен решил воспользоваться ситуацией и поговорить с ней. Её разум говорил: не соглашайся! Но сердце ответило устами своей хозяйки:
        - С удовольствием.
        Они сели в лодку. Станислав несколькими сильными размашистыми гребками отчалил от берега.
        - У вас прекрасный голос. Наверняка, в бытность гусаром вы своим пением сводили барышень с ума. - Лукаво заметила Эльза.
        - Не скрою, бывало…
        Лодка достигла середины пруда, Станислав отпустил вёсла.
        - Я хочу поговорить с тобой, Эльза… - признался Станислав.
        - Мы уже перешли на «ты»? - деланно удивилась барышня.
        - Да… Просто ты не заметила… Мы часто говорим друг другу: ты…
        - А что бы это значило? - спросила Эльза, не желая менять свой тон.
        - Мы хотим сблизиться…
        - В каком смысле?.. - растерянно спросила Эльза, понимая, впрочем, каков последует ответ.
        - Как мужчина и женщина, - не раздумывая, ответил кузен.
        - Но… Мы близкие родственники… - попыталась возразить девушка. - Ты же знаешь…
        - Знаю. И это единственная причина, по которой ты избегаешь меня?
        Эльза устремила взор прямо на Станислава.
        - Да. - Ответила она без колебаний. - Единственная… Но самая веская… И поэтому этот разговор будет последним.
        - Но почему? - недоумевал Станислав. - Священники постоянно венчают кузин и кузенов!
        - Да, но они не состоят в близком родстве. Священники венчают троюродных братьев и сестёр, - уточнила Эльза.
        - К твоему сведению моя матушка и отец были двоюродными братом и сестрой. И прожили вместе много лет.
        Эльза тяжело вздохнула.
        - Прошу тебя, Станислав, не надо… Я страшусь будущего… Давай причалим к берегу.
        - Как тебе будет угодно, дорогая кузина, - несколько раздражённо ответил Станислав.

* * *
        Покуда обитатели усадьбы резвились на пикнике, Никанор пытался произвести ревизию съестных припасов. А те, в свою очередь, оставляли желать лучшего.
        Управляющий, увлечённый в последние месяцы, поиском клада и интригами против наследников совершенно запустил вверенное ему хозяйство. Теперь же приходилось навёрстывать.
        Никанор прохаживался по хозяйственному двору, по ходу дела выговаривая нерадивым работникам, как пред ним появился Фрол (как всегда помятый и растрёпанный, причём от него водкой разило за версту).
        - Никанор Фёдорыч! - обратился он к управляющему. Тот поморщился.
        - Ядрёным луком закусывал, Фролушка, - пожурил он привратника. - Совсем распустились без хозяйского пригляду…
        Фрол, прикрывая рот, ладонью, не преминул высказаться:
        - Дык вас энто… и не видать совсем! Кажный работник себе предоставлен!
        - Энто ты говоришь не в бровь, а прямо - в глаз… - согласился Никанор. - Таперича возьмусь за вас оглаедов!
        Фрол потупил взор и предпринял вторую попытку:
        - Дык, Никанор Фёдорыч! Я чаво хочу сказать-то!
        - Ну, говори…
        - Барыня в усадьбу пожаловали-с! В богатом экипаже, при лакеях. Вот… - доложился Фрол.
        - Кто такая? Чаво надобно?
        - Дык, сказывала она, что говорить будеть токмо с управителем, сиречь с вами.
        Никанор почесал за ухом и направился на главный двор усадьбы. Подле ворот стоял летний экипаж с кожаным верхом.
        Полная дама, разодетая по последней французской моде, прохаживалась вокруг фонтана. Чуть поодаль стояли два молодцеватого вида лакея в тёмно-синих ливреях, более похожих на телохранителей.

«Ага, - подумал Никанор, - вот и наша пташка прилетела…»
        Он приблизился к даме и вежливо произнёс:
        - Добрый день, сударыня. Чем могу услужить?
        Визитёрша придирчивым взором смерила Никанора.
        - Стало быть, любезный, ты и есть управляющий?
        - Ведомо так-с, сударыня. Но позвольте узнать: ваше имя, отчество…
        - Ксения Иосифовна Подбельская, законная супруга Всеволода Вениаминовича Подбельского. - Представилась дама.
        Глаза Никанора расширились от удивления.
        - Сударыня… дык… энто… Как же так? Ведь госпожа Подбельская изволит пребывать в усадьбе почитай уж как два месяца… - промямлил «растерявшийся» Никанор. - И зовут её Любовь Васильевной…
        - Не знаю этой девки. Я - законная супруга господина Подбельского. Можете не сомневаться. И я хочу просить вас о помощи…
        - К вашим услугам, барыня…
        Ксения Иосифовна извлекла из сумочки ассигнацию достоинством в десять рублей.
        - Вот возьми, любезный. И скажи: где сейчас мой супруг?
        - Дык он на прудах изволит отдыхать. Пикник тама у них…
        - Так вот, пойди и под любым предлогом позови моего мужа. Получишь ещё десять рублей.
        Никанор крепко задумался.
        - Энто, сударыня, можно. Токмо вы мне честно скажите: чаво вы с ним станете делать-то?
        Ксения Иосифовна улыбнулась.
        - Не беспокойся, убивать не буду. Если бы все жёны убивали своих мужей за измены, то род мужской бы и вовсе иссяк. Я просто увезу отсюда своего супруга…
        - Ага, ну энто хорошо… - согласился Никанор, убедившись, что всё идёт по плану. - Я мигом слетаю…

…Никанор улучил момент и приблизился к Подбельскому.
        - Всеволод Вениаминович… - произнёс он голосом заговорщика. - Дюжа мне нужна ваша помощь…
        - А что случилось, голубчик? - спросил слегка подвыпивший изменник.
        - Скажу, но не тута… - Никанор, как мог, пытался заинтриговать Всеволода.
        - Ну, изволь, идём…
        Подбельский, не подозревающий о подвохе, направился с управляющим к дому. Ещё издалека он приметил экипаж, стоявший подле ворот, и тот показался ему знакомым.
        - Здравствуй, Сева! - раздался голос позади Подбельского.
        Он резко обернулся и побледнел: перед ним стояла Ксения Иосифовна, его законная супруга.
        - Mon cher… - пролепетал он.
        - Да-с, милостивый государь, это я - ваша законная супруга. - Холодно и надменно ответила визитёрша. Всеволод по опыту знал: подобный тон жены не предвещает ничего хорошего.
        - Я очень рад тебя видеть…
        - Взаимно! - ответила настоящая госпожа Подбельская.
        Лакеи-мордовороты приблизились к Всеволоду и бесцеремонно подхватили его под руки.
        - Потрудитесь объяснить: что здесь происходит? - недоумевал изменник.
        - Погулял и хватит. Пора и честь знать! - Заявила Ксения Иосифовна. - Едем домой, в Москву.
        - Я буду кричать, звать на помощь! - возопил Всеволод.
        - Энто сколь хошь, барин, - высказался один из лакеев.
        Молодцы лихо скрутили его и потащили к экипажу.
        - Ксения, опомнись! - кричал Всеволод. - А как же наследство?!
        - Да без него обойдёмся, - резонно заметила Подбельская.
        В это время из дома вышла Анастасия. Она несла увесистый саквояж Подбельского.
        - Вот, барыня, всё собрано… Не извольте беспокоиться. - Сказала она и протянула саквояж Подбельской.
        - Благодарю, голубушка, - ответила та.
        - Позвольте, барыня… - подсуетился Никанор и перехватил увесистый саквояж.
        Наконец, Ксения Иосифовна села в экипаж. Один из лакеев принял саквояж Всеволода. Фрол, доселе молча наблюдавший за «встречей» законных супругов, отворил ворота.
        Кучер тотчас же хлестнул кнутом лошадей по холёным блестящим бокам, экипаж спешно покинул усадьбу.

…Обитатели усадьбы, как ни в чём ни бывало, продолжали веселиться на берегу пруда. Любовь Васильевна даже не подозревала, что снова обрела прежний статус и стала просто Расторгуевой.
        Наконец долгое отсутствие Всеволода обеспокоило её. Женщина отправилась на поиски
«супруга».
        На главном дворе усадьбы царила пустота. Любовь Васильевна огляделась и направилась в дом, думая, что Всеволод решил отдохнуть в своей комнате. Однако там его не оказалось. Также в глаза женщины бросилось отсутствие некоторых вещей. Она резко распахнула гардероб - мужской одежды там не было.
        Растерянная Любовь Васильевна бросилась прочь из комнаты и наткнулась в аккурат на Анастасию.
        - Настя, ты видела Всеволода Вениаминовича?
        Та пожала плечами.
        - Так дама какая-то приезжала в богатом экипаже. Назвалась госпожой Подбельской… - Глаза Расторгуевой округлились. Анастасия же с довольным видом продолжила: - Всеволод Вениаминович с ней и уехали-с. Вам же ничего не передали-с.
        У Расторгуевой перехватило дыхание.
        - Не может быть… - только и смогла пролепетать она.
        - Ну почему же? - уверенно возразила Анастасия. - Очень даже может. А вам, сударыня, должно быть совестно выдавать себя за чужих жён… - наставительно заметила горничная и гордо удалилась.
        Любовь Васильевна сникла, ибо понимала, что одной ей в усадьбе делать нечего. Придётся возвращаться в Москву…
        Глава 4
        Внезапный отъезд Подбельского привёл обитателей усадьбы в некоторое замешательство. А тот факт, что Всеволода увезла законная супруга, и вовсе породил бурные обсуждение поведения Расторгуевой.
        Пётр Петрович Муравин сокрушался, что не успел отдать Всеволоду причитающиеся ему пять тысяч рублей. Однако Станислав посоветовал отправить вслед за четой Подбельских верного человека, наверняка, тот успеет перехватить супругов по дороге, если поторопится. Муравин так и поступил…
        Несчастная Любовь Васильевна, ещё несколько часов назад такая весёлая и цветущая, вовсе сникла и не покидала своей комнаты, намереваясь следующим же утром уехать. Однако Эсмеральда решила поддержать женщину. Она вошла в её комнату - кругом царил беспорядок, Расторгуева укладывала вещи.
        - Я пришла сказать, что не осуждаю вас, - высказалась Эсмеральда и тяжело, вздохнув, добавила: - В любви каждый за себя. Это я поняла только по истечении многих лет.
        Любовь Васильевна положила шляпку в специальную шляпную коробку и перевязала шнурком.
        - Вы единственный человек в усадьбе, который поддержал меня… Благодарю вас… Другие же в моём поведение узрели тяжкий грех. Хотя не им осуждать меня.
        Эсмеральда понимающе кивнула, вспомнив о Трушиной (которая возмущалась, кстати, громче всех) и её гувернёре и любовнике Анатолии Каверине. А затем о своём племяннике Станиславе и его пассии Аделаиде…
        - Пожалуй… Вы намерены завтра покинуть усадьбу?
        - Увы, но более мне здесь делать нечего. Думаю, Всеволод потерян для меня навсегда.
        Женщины простились, ибо Расторгуева намеревалась отужинать в своей комнате и уехать ранним утром ещё задолго до завтрака.

… Эсмеральда шла по длинному коридору бельэтажа, раздумывая, что из претендентов-наследников остаются лишь она, Эльза, Станислав и Елизавета. Двое уже выбыли из «игры».
        - Эсмеральда! - послышался голос племянника. Женщина остановилась и оглянулась.
        - А это ты, Станислав…
        - Мы тут посовещались в гостиной… И просим вам провести ещё один спиритический сеанс.
        - И какова же будет его цель? - поинтересовалась медиум и тут же ответила: - Вероятно, существуют ли сокровища Льва Дмитриевича? Или это его последняя шутка? - Станислав кивнул. - Хорошо, жду всех в своей комнате…

…Спиритический сеанс прошёл как обычно. Ничего сверхъестественного, если не считать самого контакта с потусторонними силами, не произошло. Дух покойного ответил на вопрос: существуют ли сокровища в действительности? утвердительно -
«да».
        После сеанса наследники задумались: где они ещё не производили поиски? Получалось-то, что везде. Они, можно сказать, «перевернули всю усадьбу вверх дном». Но, увы, безрезультатно. И сие обстоятельство радовало только Никанора и его сообщников. Управляющий уже мысленно подсчитывал свои барыши, ибо близился август, и число наследников уменьшилось. На поиски наследства оставался всего лишь месяц.
        Станислав пробудился на рассвете и, вооружившись инструментом, отправился в парк, намереваясь уже в который раз обследовать: развалины, беседки, готический мостик с башенками. Он намеревался во чтобы то ни стало найти клад - другого выхода у него не было. С Аделаидой он порвал, а значит, по возвращении в Малоярославец жить ему было не на что. Мало того его подстёгивало ещё и страстное желание обладать Эльзой, своей кузиной.
        Тем же утром госпожа Расторгуева покинула усадьбу.

* * *
        Эльза, терзаемая душевными муками, написала письмо матушки, в котором призналась, что не имеет желания выходить замуж за Василия Удальцова, а её помыслы всё более занимает кузен Станислав.
        Эльза признавалась, что это её пугает из-за близкого родства. Затем она в подробностях изложила все события, произошедшие в Селиваново.
        Умная и практичная Анна Дитриховна тотчас узрела в происходящем в усадьбе «чью-то руку». И уж точно это была рука не Всевышнего. Из предыдущего письма дочери она узнала о содержании завещания и теперь у неё зародились подозрения: некто явно добивается, чтобы наследство не было найдено. А значит, оно отойдёт монастырю и дому инвалидов.
        Она решила отправиться в усадьбу и поделиться с дочерью своими соображениям на месте, а заодно и «прощупать почву». Да и увлечение Эльзы кузеном не вселяло в Анну Дитриховну оптимизма. Ибо она знала Станислава, как человека, растранжирившего своё состояние. Да и его поведение с женщинами оставляло желать лучшего.

…Приезд матушки в усадьбу стал для Эльзы полной неожиданностью. В первый момент она не могла понять: радоваться ей ли, напротив, расстраиваться.
        Анна Дитриховна уловила настроение дочери.
        - Неужели ты не рада видеть меня? Ты уехала из Малоярославца более двух месяцев назад! - воскликнула она, обращаясь к дочери.
        - Отчего же? Я рада тебе, mutter… - вяло отреагировала Эльза и обняла матушку. - Но твоё пребывание в усадьбе придётся согласовать с господином Муравиным. - Тотчас сообщила она.
        - С душеприказчиком? - уточнила старшая Ригер. Эльза кивнула. - Не волнуйся, все формальности я улажу. В конце концов, я тебе не посторонний человек.
        Разговор гостьи с Муравиным превзошёл все ожидания. Он был чрезвычайно любезен с Анной Дитриховной. У Эльзы сложилось такое впечатление, что матушка ему понравилась.

«А почему бы и нет?.. - подумала девушка. - Mutter ещё хороша и вполне может осчастливить мужчину… К тому же мне это на руку…»
        Словом, Эльза Дитриховна расположилась в комнате, которую занимала мнимая чета Подбельских.
        После обеда (за которым от внимания госпожи Ригер не ускользнули страстные взоры Станислава в отношении её дочери) Пётр Петрович предложил гостье прогуляться. Она охотно согласилась.
        Усадьба произвела на Анну Дитриховну безусловное впечатление. Она даже подумала: вот бы всё это досталось дочери.
        Муравин и Ригер прогуливались по парку, направляясь в аккурат к развалинам. Пётр Петрович не преминул рассказать спутнице о печальных событиях, имевших место в старом доме.
        Анна Дитриховна подозревала, что её возлюбленный Лев в своё время не просто так покинул Россию, что-то тяготило его. Но она и предположить не могла, что это смерть близкого человека.
        Пётр Петрович был чрезмерно разговорчивым. Он даже не заметил, как женщина изменилась в лице, когда он рассказывал о трагедии давно минувших дней. Невольно у неё закралось подозрение, что Лёва и есть виновник смерти своей жены и её возлюбленного. Однако, воздержалась от комментариев.
        Анна Дитриховна решила действовать осторожно. Она как бы невзначай поинтересовалась:
        - А вы-то сами, Пётр Петрович, верите в сокровища, которые спрятал Лев Дмитриевич?
        Муравин замялся.
        - Право не знаю, что и сказать вам… Меня, признаться, посещали мысли, что Лев Дмитриевич сыграл с наследниками злую шутку. Однако…
        Анна Дитриховна устремила на душеприказчика свой небесно-голубой взор (кстати, доставшийся по наследству и дочери).
        - Договаривайте, сударь…
        - И всё-таки не мог он так поступить! Наследство существует! Просто его надо найти.
        - Найти… Хм… В течении двух месяцев наследники буквально обшарили всю усадьбу. И каков же результат?! - констатировала госпожа Ригер.
        - Увы! - согласился Муравин. - Но я в данном случае бессилен.
        - Хорошо… Предположим, наследники ничего не найдут, - гнула свою линию Ригер. - Состояние ценой в два миллиона рублей, обращённое в драгоценности и имение отойдёт монастырю и дому инвалидов. Не так ли?
        - Да-с. Именно так и есть…
        Госпожа Ригер удовлетворённо кивнула.
        - Но состояние-то спрятано! И никто не знает где именно! Как же его заполучит монастырь?
        Муравин несколько растерялся.
        - Хм… Я совсем недавно думал об этом. И предполагаю, что в юридической конторе Клебека хранятся на сей счёт распоряжения покойного.
        - Значит, сокровища всё же не шутка! - подытожила Анна Дитриховна. - Но возможно, что они хранятся в банковской ячейке. И никогда не были спрятаны на территории усадьбы!
        Муравин пожал плечами.
        - М-да… Задал покойный своим наследникам задачку! Но я повторюсь, сударыня: наследство здесь, в усадьбе.
        Так беседуя, Муравин и Анна Дитриховна взошли на мостик. Женщина огляделась.
        - Отсюда открывается прекрасный вид…
        Затем она обратила внимание, что кладка в декоративной башне несколько пострадала то ли от времени, то ли от инструмента.
        Муравин уловил взгляд своей спутницы.
        - Да-с, сударыня… Перед вами следы поисков.
        - Я уж поняла. Вероятно, и львы на лестнице не сами упали. И Дриада утоплена в фонтане явно по чьей-то злой воле.
        Муравин промолчал, что Дриада пострадала именно по воле её дочери.
        - А вы-то сами, сударь, хотите, чтобы один из наследников нашёл сокровища? - напрямую спросила госпожа Ригер.
        Муравин усмехнулся.
        - Я выполняю последнюю волю своего друга. И признаться для меня не имеет значения: кому всё достанется - наследникам, монастырю или дому инвалидов.
        Пожалуй, после этого ответа Анна Дитриховна убедилась в полной честности и беспристрастности душеприказчика. Уж он явно не был заинтересован в том, чтобы внести разлад между наследниками и помещать их поискам.
        Мимо прошла Эсмеральда. Анна Дитриховна заметила в её руках мотыгу. Медиум ковырнула своим инструментом какую-то кочку подле дороги и проследовала мимо.
        - Странная женщина… - заметила госпожа Ригер.
        - Родная сестра Льва Дмитриевича. Ясновидящая… Духов вызывает… - пояснил Муравин.
        Госпожа Ригер цепким взглядом проводила медиума, пока та не скрылась из вида среди деревьев. Тем временем Муравин начал рассказывать ей о способностях Эсмеральды.

* * *
        Ознакомившись с усадьбой и немного с её обитателями, Анна Дитриховна решила переговорить с дочерью. Однако Эльзы в доме не оказалось. Анна Дитриховна отправилась на поиски дочери и столкнулась с миловидной горничной.
        - Голубушка, не видела ли ты Эльзу Самойловну?
        - Как же-с, сударыня. Она со своим женихом в парке… - ответила горничная и удалилась по своим делам.
        Госпожа Ригер спустилась по лестнице на первый этаж, её не покидало чувство, что эта девушка вовсе не похожа на горничную (разве, что виной тому униформа), а скорее на гувернантку.
        Анна Дитриховна отправилась в парк к развалинам и увидела, как дочь вместе с Василием тщательным образом исследуют пушку. Василий кочергой шуровал в дуле орудия. Эльза в раздражении несколько раз пнула ногой рядом лежавшие ядра.
        Анна Дитриховна свернула с дорожки, дабы быть не замеченной, прошла ещё немного и под покровом бурной растительности стала наблюдать за дочерью и её женихом.
        - Да нет там ничего! - наконец вымолвила девушка. - Идём отсюда. Меня уже тошнит от этих развалин. - Она махнула рукой в сторону бывшего дома. - Кто только в них не копался! И результат один и тот же - НИЧЕГО! А ты ещё с этой пушкой! Не одному нормальному человеку и в голову не придёт спрятать в неё сокровища!
        - Отчего же идея с пушкой дурна?! - удивился Василий. - Вот, когда мы с тобой Дриаду с постамента свернули - так та хороша была?!
        Эльза закатила глаза в крайнем раздражении.
        - Дриада - это совсем другое дело! А здесь и спрятать-то негде. Пушечка-то маленькая! Корабельная небось…
        Василий ещё раз взглянул на орудие.
        - Может и корабельная… Однако, я хочу сказать тебе, Эльза, ты стала очень резкой со мной. И вообще ты сильно изменилась в последнее время.
        - И в чём это выражается, позволь спросить?
        - Да во всём… У меня такое впечатление, что ты разлюбила меня… Это так? - Василий отбросил кочергу и приблизился к девушке. - Признайся мне: что происходит?
        Эльза не выдержала, из её глаз покатились слёзы.
        - Ничего со мной не происходит… - ответила она и отстранилась от Василия.
        - Прости, что обидел тебя. Я не хотел, поверь… Но ты стала другой. И потом я не слепой, вижу, как тебя пожирает глазами Станислав!
        Эльза закрыла лицо руками.
        - Перестань, слышишь, перестань… - прошептала она, едва сдерживая рыдания.

«О-о-о! Да это полный разлад… - подумала госпожа Ригер, затаившись в своём укрытии. - Кажется, свадьбы не будет… Пожалуй, мне лучше вернуться в дом и сделать вид, что я ничего не видела и не слышала…»

* * *
        За ужином, сервированном на веранде, Эльза и Василий сидели на разных концах стола. Станислав сразу же это заметил и старался всячески ухаживать за Эльзой. Та натянуто улыбалась и украдкой поглядывала на матушку.
        Однако Анна Дитриховна искусно делала вид, что пребывает в дивном настроении. За столом прислуживала Анастасия и Глафира. Госпожа Ригер обратила на руки Анастасии и подумала: «Да она отродясь ничего по дому не делала… Тяжелее пера для письма и не держала. Непременно поговорю с Муравиным по поводу этой девицы».
        После ужина Станислав пригласил Эльзу прогуляться по парку. Та ответила согласием и одарила его очаровательной улыбкой.
        Василий, находившийся неподалёку, встрепенулся:
        - Как вы смеете, сударь, ухаживать за чужой невестой?! - вспылил он.
        Брови господина Селиванова непроизвольно поднялись «домиком».
        - Позвольте, я всего лишь предложил девушке прогуляться!
        - Вы постоянно пожираете её взором! Может, вы намерены соблазнить её? - не унимался Василий.
        Тут не выдержала Эльза.
        - Василий, уймись. Ты ведёшь себя отвратительно!
        - Это уж точно, - согласился Станислав.
        - Вы, сударь, ПОДЛЕЦ! - возопил Василий. - Я желаю стреляться с вами тотчас же!
        - Ого! - только и смог вымолвить Станислав.
        Муравин и госпожа Ригер мило беседовали и прохаживались около веранды. Крики Василия тотчас же привлекли их внимание.
        - Кажется, назревает драма, - констатировал Пётр Петрович и с госпожой Ригер поспешил к молодым людям.
        - Так что, вы будете со мной стреляться или нет? - Не унимался Василий. - Я оскорбил вас!
        - Если вы помните, сударь, я бывший военный и посему отлично стреляю. Это будет не дуэль, а убийство. Я же не хочу брать греха на душу. Поэтому мой вам ответ: НЕТ. Стреляться с вами я не стану. И кричите сколько угодно.
        - Ах, так! - возопил Василий. - Тогда… тогда…
        - Василий, умоляю, успокойся! - вмешалась госпожа Ригер.
        - Вы не понимаете, что происходит, Анна Дитриховна! - срывающимся голосом кричал Василий.
        - Отчего же? Я всё понимаю… - спокойно ответила госпожа Ригер. - Моя дочь потеряла к вам интерес.
        Эльза, не ожидая подобных слов от матушки, растерялась. Станислав пришёл ей на помощь.
        - Вы очень наблюдательны Анна Дитриховна. Идём, Эльза… - сказал Станислав, взял девушку под руку и увлёк за собой прочь с веранды.
        Василий в изнеможении опустился в плетёное кресло.
        - Так-то лучше, голубчик вы мой, - одобрил Муравин. - Ишь, чего удумали! Стреляться с самим Селивановым. Да он тот ещё был бретёр!
        Анна Дитриховна взяла Василия за руку.
        - Идёмте, мой друг. Нам надо поговорить…
        Молодой человек послушно встал и последовал за госпожой Ригер.

«Семейство» Трушиных проводило их многозначительным взглядом.
        - Эльза распущенная девица… - прошептала Елизавета, стоявшему рядом, Анатолю. - И есть в кого… Вся в матушку… Смотри, как она ловко окрутила Муравина.
        Глава 5
        Ночью к Анне пришёл Лёвушка. Молодой, красивый, как в те годы, когда ухаживал за ней в Германии. Он стоял подле её кровати. Анна же лежала с открытыми глазами неподвижно, холод парализовал её тело, она не могла даже рукой пошевелить.
        - Здравствуй, Анхен… - прошелестел «визитёр».
        - Это ты, Лёвушка?.. - прошептала в ответ Анхен.
        - Да… Я пришёл повидаться с тобой… Хорошо, что ты приехала в Селиваново. Ведь ты ни разу не была здесь…
        - Увы… Ты не приглашал меня.
        - А знаешь, почему?
        - Нет…
        - Потому, что я знал - Эльза не моя дочь…
        Анхен попыталась что-то сказать в своё оправдание, но слова буквально застряли у неё в горле.
        - Откуда… Откуда ты знаешь?… - наконец прошептала она.
        - Тогда, много лет назад ты встречалась не только со мной, но с неким студентом… Эльза его дочь…
        - Да… - подтвердила Анхен. - Прости меня.
        - Я всегда знал об этом, но молчал. Потому, что любил тебя…
        - Прости меня, Лёвушка, я изменяла тебе…
        - Я давно простил тебя, Анхен… Поэтому-то и помогал тебе. Но дочь признать законной, увы, не мог… Прошу тебя, не чини препятствий любви Станислава и Эльзы.
        - Он промотал своё состояние… Он - бретёр…
        - Да… Он беден, но непременно остепенится.
        - Но на что они будут жить? - не сдавалась Анхен.
        - Всё состояние и имение я оставлю им. Верь мне…
        Лёвушка исчез. Анна ещё долго не могла заснуть.
        - Уж не привиделось ли мне всё это?.. - размышляла она. - Или это был действительно дух Лёвушки?.. Кажется, я начинаю сходить с ума…
        Она заснула только под утро.

* * *
        За завтраком Анна Дитриховна была особенно задумчива. Эльза даже обеспокоилась здоровьем матушки. Однако та заверила:
        - Ничего страшного, я просто дурно спала… на новом месте.
        Завтрак приближался к концу, однако, Василий так и не появился. Анна Дитриховна молчала. Эльза упорно делала вид, что ничего не случилось, словно Василия и вовсе не было в её жизни. Он тем временем ехал в хозяйском экипаже по направлению к ближайшей почтовой станции, где намеревался нанять лошадей, дабы добраться до Малоярославца.
        - Эльза, я хотела бы прогуляться… Составь мне компанию… - сказала Анна Дитриховна, выйдя из-за стола.
        - С удовольствием, mutter…
        Мать и дочь отошли на должное расстояние от дома, и свернули на одну из парковых дорожек.
        - Я должна тебе кое в чём признаться, Эльза… - с тяжёлым вздохом начала госпожа Ригер.
        Девушка насторожилась.
        - Что-то случилось?..
        - Да… Двадцать лет тому назад… - Анна Дитриховна умолкла. Видно было, что слова даются ей с трудом.
        - Говори же, mutter, не томи! Прошу тебя! - не выдержала Эльза.
        - Лев Дмитриевич Селиванов не твой отец… - наконец произнесла женщина.
        - Что-о-о? - воскликнула Эльза и глаза её округлились. - Mutter, признайся ты общалась с Эсмеральдой и она наплела тебе всяких глупостей!
        - Нет, я не общалась с Эсмеральдой… Нынче ночью я говорила с покойным Селивановым. Он сказал мне, что всё знает… Он всегда знал, что ты не его дочь! Понимаешь?!
        Эльза буквально оцепенела. Она смотрела на матушку расширенными глазами не в состоянии вымолвить ни слова.
        - Ну, скажи, хоть что-нибудь! - взмолилась Анна Дитриховна.
        - Селиванов не мой отец… А я не его дочь… - произнесла Эльза, пытаясь осознать смысл этих слов. - Значит, Станислав не приходится мне кузеном?! - радостно воскликнула она.
        - Нет, не приходится…
        Эльза бросилась к матери, обняла её и поцеловала в щёку.
        - Я напрасно боялась! Мы не родственники!
        - Вижу, что ты рада… Неужели ты так полюбила его? Этого бретёра и, мягко говоря, дамского угодника.
        - Да, я люблю его… - призналась Эльза.
        - Но он… - хотела возразить матушка, но сдержалась. - Ты в праве сама распоряжаться своей жизнью. Я не стану тебе препятствовать… Но обещай быть благоразумной!
        Эльза снова поцеловала матушку и ответила:
        - Обещаю.
        - И тебе не интересно: кто в действительности твой отец? - не удержавшись, спросила Анна.
        - Прости, mutter, но мне всё равно…

* * *
        Муравин прибыл в Селиваново примерно к полудню. В последнее время у него не возникало опасений относительно того, что наследники разрушат усадьбу в поисках сокровищ. Он видел, что энтузиазм их резко поубавился. Остался разве, что у Станислава.
        Трушины вели себя, как настоящие дачники. Елизавета прогуливалась по территории усадьбы с кружевным зонтиком, мальчики резвились с Мотыльком под пристальным оком гувернёра и конюха. Словом, сплошная идиллия…
        Эсмеральда почти ни с кем не разговаривала, сновала по усадьбе туда-сюда с мотыжкой в руках, пытаясь, время от времени что-нибудь «сковырнуть».

…Муравин сидел в плетёном кресле под сенью веранды и внимательнейшим образом изучал «Калужский вестник». Солнце нежадно палило, день выдался жарким. Муравин дочитал статью, сложил газету и несколько раз обмахнулся ею.
        - То дожди, то жара… - проворчал он.
        На веранду вошла Анна Дитриховна.
        Муравин тотчас встрепенулся, ибо был поистине рад её видеть.
        - Добрый день, Анна Дитриховна, - встав с кресла, церемонно раскланялся Пётр Петрович.
        Госпожа Ригер улыбнулась, сложила кружевной зонтик и ответила:
        - Рада видеть вас в добром здравии, Пётр Петрович.
        - Прошу, Анна Дитриховна, - Муравин предложил даме присесть в плетёное кресло.
        - Благодарю… Жарко сегодня и душно… От земли так и парит влагой… - высказалась госпожа Ригер, присаживаясь. А затем сразу же перешла к делу: - Я хотела справиться у вас о молодой горничной… Кажется её зовут Анастасия…
        - Что-то случилось? - встрепенулся Муравин.
        - Да нет… Пока нет… Просто мне кажется, что у этой особы вид гувернантки, а отнюдь не горничной.
        - Хм… Возможно… Я как-то не обращал внимания. Её нанимал Никанор в калужском агентстве.
        - И давно она здесь? - продолжала допытываться госпожа Ригер.
        - Да через несколько дней после оглашения завещания прибыла, кажется вместе с лакеем. Да того и вовсе не видно. Говорят, пьёт водку вместе с Никанором. Да-с, совсем распустились без хозяина…
        - Так-так… - задумчиво протянула Анна Дитриховна. - А рекомендации у неё проверяли?
        Муравин пожал плечами.
        - По правде сказать, не знаю. Управляющий прислугой занимается лично. И нанимает её в одном и том же агентстве госпожи Калакутской. До сего дня никаких нареканий на её «протеже» не было.
        - Калакутской говорите?.. - переспросила Ригер.
        - Да-да, агентство Дарьи Арсеньевны Калакутской, самое лучшее в Калужской губернии…
        Анна Дитриховна цепким взором вперилась в собеседника.
        - Насколько я помню, в завещании говорилось, если ни один из наследников не найдёт сокровища стоимостью в два миллиона, то они переходят в собственность Свято- Никольского Черноостровского монастыря. Не так ли?
        - Да-с… А почему вы об этом вспомнили? - удивился Муравин.
        - Я точно знаю, что настоятель сего монастыря Афанасий Николаевич Калакутский. Вам эта фамилия ни о чём не говорит?
        Муравин почувствовал себя как-то неловко. Он не мог понять: куда же клонит госпожа Ригер?
        - Вероятно, он дядя Дарьи Арсеньевны…
        - Вот и мне так кажется, Пётр Пётрович. И какой вывод отсюда напрашивается?
        Муравин часто заморгал.
        - Анна Дитриховна, вы мне сейчас напоминаете жандармского следователя!
        - Боюсь, Пётр Петрович, как бы вам не пришлось действительно приглашать в имение жандармов.
        Муравин испустил тяжёлый вздох, затем достал носовой платок из кармана просторного льняного пиджака и отёр им лоб.
        - Право, сударыня… Я ничего не понимаю… - заметно заволновался он.
        - Я всё объясню. Горничная Анастасия и лакей Никита - верные люди госпожи Калакутской. Та же в свою очередь защищает интересы своего дяди, в лице Черноостровского монастыря. Эта парочка, судя по событиям в усадьбе, всячески старалась внести сумятицу в процесс поиска сокровищ. И надо признать им кое-что удалось… По крайней мере, мне так показалось из письма дочери.
        Муравин в очередной раз отёр пот со лба.
        - Господи… Анна Дитриховна, вы мне открыли глаза! Так что же мне делать?
        - Думайте, Пётр Петрович, думайте…
        - Я немедленно поговорю с Никанором! - Муравин порывисто встал и уже собирался покинуть веранду.
        - Боюсь, что он заодно с Калакутской… - сказала ему вслед госпожа Ригер.
        Муравин застыл на месте…

* * *
        Эльза, окрылённая разговором с матушкой, направилась к Станиславу, который в уже в который раз обследовал привратницкую. Фрол не в состоянии вынести очередного вторжения в его родимую хибару, втихаря в сарае глушил горькую, занюхивая рукавом своей косоворотки, периодически выдавая нечто вроде:
        - Аспиды… Как есть аспиды… И куды токмо от вас деваться? Эх, туды … твою в качель! Чаво бы барину нормальное завещание состряпать?.. Ан, нет… Всё ни хай как у людей…
        Потом он заплакал, как ребёнок, и стал причитать:
        - А барин-то какой был… Родимый, на кого ж покинул нас?.. Неужто на аспидов энтих? Да чаво они в жизни смыслят-то? Птенцы желторотые…
        Так он убивался, покуда в сарай не заглянул Никита.
        - Ты что ж, любезный, пьёшь в одиночку? - с укором произнёс он.
        - Ан не с кем… - ответил Фрол и развёл руками. - Выпьёшь?
        - Чаво ж не выпить с хорошим-то человеком? Наливай…
        Фрол посмотрел на бутылку, икнул и сказал:
        - Не серчай, друг… Стаканов-то нету…
        - Да, ладно, я из горла. Не брезгую! Чай все свои! - сказал Никита, «жахнул» прямо из бутылки и даже не поморщился.
        - Вона как! - одобрительно воскликнул Фрол. - Випивать-то умеешь!
        - А то! - выдохнув, ответил лакей. - Дело есть к тебе… Поможешь? Не задарма…
        Фрол, хоть и был изрядно окосевший от хмельного напитка, всё же смекнул: дело с наваром, надобно соглашаться.
        - Ну, говори, чаво там за дело…
        Никита приблизился к Фролу и зашептал тому на ухо. Привратник от его слов изменился в лице…
        - Ты, Никита, ополоумел? - взвился Фрол. - Я в тюрьму не рвуся!
        - Да, ты чё, Фрол?! Какая тюрьма?! Напужать да и только…
        Фрол насупился, раздумывая.
        - Ну, так и быть… Скока даёшь?
        - Десятку ассигнациями, - ответил лакей.
        - Не-е-е… За десятку я за бабами безродными бегать готов, а тута дело другое…
        - Ладно, говори, душегуб: сколь тебе за сию шалость надобно? - сдался Никита.
        Фрол пригладил лохматую бороду и выдал:
        - Четвертной!

* * *
        Тем временем молодой Селиванов постукивал стены привратницкой хибары.
        - Станислав! - послышался за спиной сердцу милый голос. Мужчина обернулся…
        - Эльза? Зачем ты здесь? - удивился он. - Извини, я грязный и потный…
        - Так даже романтичнее… - сказала девушка и приблизилась к кузену. - Я хочу открыть тебе тайну…
        Станислав встрепенулся.
        - Чрезвычайно интересно, сударыня! Особенно в свете последних событий, я просто обожаю различного рода тайны!
        - Я не шучу, Станислав. И умоляю, оставь этот свой задиристый тон… - несколько обиделась Эльза.
        - Прости ради бога… Это я от усталости… и безысходности…
        Эльза вскинула брови «домиком».
        - Ты единственный из наследников, кто ещё хоть как-то занят поисками… Правда, Эсмеральда бродит по парку, словно тень с мотыгой в руках и пытается сковырнуть мало-мальски заметную кочку. Право, не знаю, что она там рассчитывает найти?
        - Вероятно, то же, что и я - сокровища! Однако, ты хотела открыть мне тайну…
        - Да… - произнесла Эльза и почти вплотную приблизилась к кузену. Станислав тотчас отреагировал и обнял прелестницу.
        - Ты передумала? И наше близкое родство тебя более не смущает? - удивился он.
        - Угадал: не смущает. Потому, что мы - не родственники.
        Станислав округлил глаза.
        - С каких же пор?
        - С недавних. Как выяснилось, Лев Дмитриевич не был моим отцом. Матушка призналась…
        Станислав прижал к своей груди Эльзу.
        - Ты не представляешь, как я рад этой… э-э-э… тайне. Теперь я смогу просить твоей руки.
        Глава 6
        Вечерело. Анна Дитриховна сидела за миниатюрным бюро и бегло писала письмо своей экономке. Она сообщала, что задержится в Селиваново, возможно до конца месяца, и давала прислуге определенные указания.
        Окна комнаты были распахнуты. Повеяло вечерней августовской прохладой. Госпожа Ригер встала и накинула на плечи кашемировую шаль.
        Неожиданно в окно что-то влетело и буквально упало к её ногам. Анна Дитриховна вздрогнула и бросилась к окну - двор был пуст.
        - Что за шутки? - возмутилась она и подняла с пола «предмет». Им оказался камень, обернутый в кусочек бумаги.
        Госпожа Ригер машинально развернула её, это была записка следующего содержания:

«Жду около развали. Есть интересующая вас информация.
        Муравин П.П.»
        - Хм… Отчего же Пётр Петрович решил встретиться инкогнито? - удивилась женщина. - Неужели его сведения касаются управляющего и прислуги?.. И он опасается говорить со мной в доме?.. Что ж резонно… - пришла она к выводу и тут же высказала сомнения: - Но к чему такая спешка? Неужели нельзя перенести сей разговор на завтра? А, если это просто свидание?…
        Анна Дитриховна сунула записку в карман платья, поправила причёску перед зеркалом и слегка припудрилась.
        - Что ж сыграем в шпионов… - сказала она и покинула комнату.
        Когда она вышла из дома, сумерки постепенно окутывали усадьбу. Женщина пересекла главный внутренний двор и направилась в парк к развалинам - окружавшие её предметы были ещё хорошо различимы.
        Госпожа Ригер достигла развалин и огляделась. Как ни странно, но Муравина не было видно.

«Затаился…» - подумала она.
        - Пётр Петрович… - суфлёрским шёпотом позвала она. - Господин Муравин… Я здесь…
        За спиной Анны Дитриховны раздался хруст веки. Они машинально обернулась…
        Перед ней стояло нечто лохматое, словно медведь. Морда сего существа была чёрной, глаза горели неистовым огнём, волосы на голове всклокочены и из них отчётливо выступали рога…
        Внутри Анны Дитриховны всё похолодело.
        - Господи… - только и смогла прошептать она и машинально отступила назад. - Нечистый… прочь… - пролепетала она.
        Однако существо-нечисть издало дикий первобытный рёв, огласивший окрестности, и протянуло свои лохматые лапы прямо к женщине.
        Потрясённая Анна Дитриховна, не в силах бежать или сопротивляться чудовищу, начала оседать. Чудовище снова издало рык. Беззащитная женщина упала на землю и лишилась чувств.
        В это время неподалёку в беседке приятно проводили время Эльза и Станислав. Ничто более не мешало их счастью, и молодые люди наслаждались дивным августовским вечером.
        - Что это такое? - встрепенулась Эльза в объятиях Станислава.
        - Не знаю… Сейчас разберёмся! - решительно заявил он и увлёк за собой девушку прочь из беседки. - Кричали у развалин! Бежим!
        Молодые люди спешно приближались к развалинам, как снова раздался дикий рёв.
        - Жди меня здесь! - крикнул Станислав и помчался вперёд.
        Достигнув развалин, он различил тело, лежавшее на земле и нечто скрывшееся в кустах. Станислав был человеком отнюдь не робкого десятка, особенно если вспомнить его безудержное бретёрство в армии. Он бросился вслед за разбойником (так он решил на тот момент) и в несколько прыжков достиг его.
        Станислав цепко вцепился в спину злоумышленника.
        - Ага! Попался мерзавец! Ну, держись! - с таким словами бывший бретёр со всего маха ударил злоумышленника кулаком. Тот взревел и обернулся.
        Кровь застыла в жилах молодого Селиванова: перед ним стоял чёрт… Но он не растерялся и замахнулся, намереваясь ударить нечистому прямо в оскалившуюся пасть.
        Но нечисть увернулась, бросилась под ноги преследователю, тот потеряв равновесие, упал, правда, намертво вцепившись в шкуру противника.
        Чудовище «сбросило» шкуру и опрометью скрылось в кустах. Станислав поднялся на ногу, но время уже было упущено: злоумышленник, визитёр из потустороннего мира скрылся.
        Он нагнулся над «шкурой», дабы лучше разглядеть её. С первого взгляда Станиславу показалось, что она похожа на старый вывернутый мехом наружу тулуп. И тут раздался душераздирающий женский крик. Станислав бросился к развалинам…
        Перед ним открылась страшная картина. Эльза сидела на земле подле чьего-то тела и рыдала в голос.
        - Эльза! Умоляю тебя… - Станислав попытался поднять невесту и … с ужасом увидел Анну Дитриховну, лежавшую на земле без признаков жизни. - Господи милостивый… Как она здесь очутилась?
        Эльза давилась рыданиями и не могла вымолвить ни слова. Станислав на какой-то миг растерялся: стоило ему только обрести долгожданное счастье, как случилось непоправимое. Его можно сказать, без пяти минут, тёща погибла от лап неизвестного чудовища.
        Неожиданно госпожа Ригер издала стон.
        - Мама! Мамочка! - бросилась к ней Эльза, позабыв о традиционном обращении
«mutter».
        Станислав и Эльза склонились над пострадавшей. Та открыла глаза…
        - Анна Дитриховна, это я - Станислав… Не бойтесь, злоумышленник убежал, - попытался он успокоить женщину.
        - Это был чёрт… Я сама видела рога… и лохматую шкуру… - пролепетала она.
        - Я помогу вам, - сказал Станислав, ловко подхватил женщину на руки и направился к дому. Эльза шла рядом, с трудом веря в случившееся.
        Пришлось разбудить Глафиру, как самую надёжную и опытную горничную (Анастасии госпожа Ригер естественно не доверяла). Та без лишних слов уложила госпожу Ригер в постель, а затем приготовила крепкого чаю.
        На пороге комнаты появилась Эсмеральда.
        - Я слышала шум… - призналась она, кутаясь в халат. - Что случилось?
        - В усадьбе разбойник! Он напал на маму! - выпалила Эльза.
        У Эсмеральды глаза расширились от ужаса.
        - Разбойник! Надобно вызвать урядника…
        - Бесполезно, его и след простыл… - пояснил Станислав.
        Встревоженная Эсмеральда удалилась в свою комнату и проверила: надёжно ли затворены окна. Глафира и Эльза хлопотали подле пострадавшей. Станислав же решил вернуться на место нападения, покуда окончательно не стемнело, и всё же найти
«шкуру», сброшенную «чёртом».
        Она валялась на прежнем месте. Станислав подхватил её и тряхнул несколько раз.
        - Тулуп… Простой крестьянский тулуп, вывернутый на изнанку… Хороша нечисть… Видать и вправду разбойник. - Решил он, однако тулуп прихватил с собой.
        Вернувшись в дом, он обнаружил Анну Дитриховну окончательно пришедшей в себя и обретшей прежнюю уверенность и рассудительность.
        Она всё рассказала дочери и будущему зятю, слова же свои подтвердила вынутой из кармана запиской.
        Станислав прочитал её и покрутил в руках.
        - Странно всё это… Якобы Муравин вызывает вас к развалинам. Там его нет и в помине. А поджидает вас некто с явным намерением напугать до смерти…
        Госпожа Ригер, прихлёбывая чай из чашечки, согласилась:
        - Точно, Станислав Сергеевич, так и есть. Меня вызвали подложной запиской, дабы напугать…
        - Кому-то вы Анна Дитриховна перешли дорожку… - предположил он.
        - Вот и я так думаю. Завтра всё обсудим, когда в усадьбу приедет Пётр Пётрович.
        Станислав задумался: сообщить ли будущей тёще о своей находке? Но решил, что на сегодняшней день с неё впечатлений достаточно.

* * *
        На следующий день Анна Дитриховна пригласила Петра Петровича в свою комнату, рассказала ему о своём злоключении и показала записку, получение которой вызвало столь печальные последствия.
        Помещику было достаточно одного взгляда на сию эпистолию, дабы сделать вывод:
        - Почерк не мой… Да и потом, любезнейшая Анна Дитриховна, неужели вы могли подумать, что я приглашу вас на свидание, сиречь деловой разговор, в столь непочтительной форме, да ещё и на ночь глядя?!
        Госпожа Ригер стушевалась.
        - Честно говоря, мы и в голову это не пришло… - со вздохом ответила она.
        - Но я всё более убеждаюсь, что вы были правы по поводу того, что некто всеми способами препятствует поисками сокровищ. Вы, вероятно, были правы по поводу Анастасии… и Дарьи Калакутской.
        - Да и меня решили напугать до смерти, дабы я не проявляла чрезмерного любопытства. Согласитесь, подослать ко мне лохматого мужика, обряженного в тулуп из овчины - весьма дерзко.
        - Кстати, а вот и Станислав…
        Действительно, в комнату вошёл Селиванов сообщил:
        - Тулуп опознала Глафира, потому как собственноручно пришивала к нему пуговицы. Он принадлежит Фролу…
        Ригер и Муравин многозначительно переглянулись.
        - А вот и зацепочка! - обрадовался Пётр Петрович. - Теперь мы прищучим всю компанию злопыхателей!
        - Навряд ли… - печально произнёс Станислав. - Фрола нигде нет, вероятно, сбежал. А тулуп… Да им мог воспользоваться кто угодно. Поэтому против Калакутской и её шпионов у нас ничего нет.
        - Надобно искать Фрола… - согласился Муравин.
        - Да он вообще может не иметь отношения к замыслам Калакутской! - воскликнула госпожа Ригер. - Просто напился до чёртиков, а тут я подвернулась. Вот и напугал меня. А потом сбежал с перепугу.
        Мужчины переглянулись: увы, но Анна Дитриховна была права. И вся «шпионская» версия просто рушилась на глазах.

* * *
        Ещё две недели прошли в томлении и ожидании чуда - кто знает, может, всё-таки удастся найти клад. Однако сокровища, столь ловко укрытые покойным хозяином, не желала являть себя наследникам.
        Приближалась середина августа…
        Госпожа Ригер всё чаще задумывалась: действительно ли она видела дух покойного Лёвушки, тогда ночью в спальне? Или всё же это плод её болезненной фантазии? Потому, как усадьбу наследники обследовали всю вдоль и поперёк, но не нашли и намёка на спрятанные сокровища в два миллиона рублей. К тому же его обещание оставить всё наследство Эльзе со Станиславом…

«Я просто сильно желала, чтобы моя дочь получила имение и состояние… Вот и результат… Мой разум выдал желаемое за действительное… Мне всё привиделось…» - решила она.

…Однажды Пётр Петрович, которому порядком поднадоела вся эта история с наследством, предложил Станиславу и Анатолю поохотиться на рябчиков. Те с радостью согласились.
        Станислав и Анатоль, вооружившись французскими ружьями Лефоше и Гастинн-Ренетт соответственно, рано поутру, когда кормятся выводки рябчиков, встретились с Муравиным в условленном месте.
        Тот в свою очередь не преминул похвастаться английским ружьём Ланкастера и отметить его преимущества над французскими аналогами. Подле его ног стояла лайка, специально натасканная на рябчиков.
        - Я знаю один открытый ягодник, где кормятся рябчики. Туда-то мы и наведаемся, - с видом знатока заявил Муравин. - Мы зайдём со стороны леса, дабы отрезать выводок. Затем собака поднимет его с земли…
        Путь к месту кормления рябчиков занял примерно час. Уже окончательно рассвело.
        Опытная лайка почувствовала дичь, встала в стойку и бросилась вперёд. Вскоре охотники услышали лёгкое повизгивание: собака давала знать охотникам, где она находится.
        По направлению взгляда собаки, Муравин тотчас определил затаившегося на ветке рябчика.
        - Ага… - тихо сказал Муравин. - Выводок кормится недалеко в обычном месте…
        Собака побежала вперёд. Вскоре охотники услышали её лай.
        - Что такое? Да она так весь выводок распугает! - возмутился Муравин. Охотники бросились вслед за собакой и увидели среди деревьев шалаш, подле него кострище. Чуть поодаль перья недавно ощипанного рябчика.
        - Там явно кто-то есть, - заметил Станислав.
        - Может кто из охотников?.. - предположил Анатоль.
        - Нет, опытные охотники так шалаши не строят, - сразу же определил Муравин. - Давайте, наведаемся в гости… - предложил он.
        Мужчины приблизились к шалашу. Изнутри раздался оглушительный храп.
        - Точно не охотник… - окончательно убедился Муравин. - А уж не наш ли злоумышленник, что напал на Анну Дитриховну?
        Мужчины переглянулись и окружили шалаш, держа ружья наизготовке.
        - Эй, просыпайся! - рявкнул Муравин. Но «разбойник» и ухом не повёл.
        Тогда Станислав поднял с земли длинную жердь и, держа двумя руками, запихнул его в шалаш, дабы растолкать спящего «аборигена». Наконец, обитатель шалаша проснулся, а затем возмутился:
        - Эвон! Чаво безобразничишь?! - и вылез на свет божий.
        Охотник признали в нём сбежавшего две недели назад Фрола.
        Тот свою очередь, увидев трёх мужчин с нацеленными на него ружьями, поначалу испугался. А затем, разглядев в одном из охотников Муравина, запричитал:
        - Батюшка, Пётр Петрович! Не вели казнить! Не хотел я… Також вышло… Напужать хотел, да и токмо…
        - Стало быть, признаёшь душегуб, что барыню до смерти напугал? - возмутился Муравин и опустил ружьё.
        - Признаю, батюшка, признаю… Токмо забери меня отсель… Страшно в лесу по ночам-то… Волки воют… Рябчиками одними питаюся, вона на костре жарю… Каши бы поесть домашней…
        - Хорошо, заберу тебя в свою усадьбу, - пообещал Муравин, - но с одним условием…
        - Всё чаво хошь, барин… - заверил Фрол.
        - Расскажешь мне, как на духу, как додумался письмо в окно подбросить и порядочных женщин пугать!
        - Письмо… - Фрол растерялся. - Ничаво я не подбрасывал, барин! Во те истинный крест! - он перекрестился. - А барыню напужать Никита велел, четвертной дал… Говорил, дюжа вредная баба, суёт свой нос куда не след…
        - Вот всё и прояснилось, - подытожил Станислав. - Права была Анна Дитриховна, ох как права: Никита, Анастасия, Никанор и Калакутская - одна компания.
        Анатоль, недоумевая, воззрился на Станислава, затем на Петра Петровича.
        - На обратном пути всё объясню, - пообещал ему Селиванов.
        - Фрол - наш козырь. Я отведу его в свою усадьбу и сразу уже к вам в Селиваново, - пообещал он. - Душу вытрясем из Никанора!
        - Это можно! - согласился Станислав. - Давненько я такими делами не занимался. Жаль охота не удалась…
        - Так вы энто, барин, возьмите рябчиков-то! - предложил Фрол. - Я сегодня по рассвету их в силки споймал, токмо они кормиться вышли. А потом опять спать завалился.

* * *
        Станислав и Анатоль отнесли рябчиков на кухню, торжественно передав кухарке.
        - Ох, какие пухленькие! - восторгалась она. - К обеду непременно зажарю…
        Затем они отправились по своим комнатам, привели себя в порядок и отправились на веранду. Глафира и Анастасия заканчивали сервировать стол.
        Наконец все были в сборе (как раз и Муравин пожаловал), и расселись за столом. Эльза пребывала в дивном расположении духа. Проницательная Анна Дитриховна по серьёзному виду мужчин сразу же догадалась: на охоте что-то случилось.
        - Как рябчики? - поинтересовалась Эльза у Станислава.
        - На кухне жарятся. К обеду обещались быть… - попытался пошутить Станислав. Но получилось как-то натянуто. Однако Эльза улыбнулась.
        Муравин метнул настороженный взгляд в сторону горничных. Глафира, подхватив с собой товарку, поспешила удалиться.
        - Нашёлся Фрол… - коротко сообщил Муравин.
        - Он что прятался в лесу? - встрепенулась Анна Дитриховна.
        - Да. Причём он сознался в том, что напугал вас тем злополучным вечером по наущению Никиты. - Продолжил Муравин. - Я отвёл его в Муравино. Так будет вернее и спокойнее.
        - Значит, мои догадки были верными…
        - Да-с, сударыня. Надо отдать должное вашему уму и проницательности.
        - Благодарю, Пётр Петрович… И что вы намерены делать?
        - Отправимся к Никанору и серьёзно поговорим с ним, - пояснил Муравин.
        - Думаю, Анастасия что-то заподозрила и уже успела предупредить своих сообщников, - предостерегла госпожа Ригер.
        - Не сомневаюсь. Но в любом случае: объяснение с управляющим неизбежно.

…Никанор встретил душеприказчика и сопровождавших его Станислава и Анатоля «во всеоружии». Разумеется, Анастасия уже успела доложить ему: Муравин о чём-то догадывается. Надо быть настороже.
        На все вопросы Никанор отвечал либо уклончиво, либо:
        - Во вам крест, Пётр Петрович, ни о чём не ведал!
        В конце концов, горячая бретёрская кровь Станислава взыграла, и он, отбросив всякие приличия, схватил управляющего за грудки:
        - Ах, ты мерзавец! Святошам продался! А вот пристрелю тебя прямо сейчас! - он извлёк из кармана английский револьвер Веблей (выпуска 1882 года) и приставил к виску Никанора. - А присутствующие подтвердят, что я действовал в качестве самообороны.
        Никанор побледнел, наконец, осознав, что молодой Селиванов не шутит.
        - Помилуйте, люди добрые! За что?
        - Вон как запел! - возмутился Муравин. - Признавайся во всём, иначе завтра будешь разговаривать с жандармами! Я уже отрядил в Калугу верного человека.
        - А уж наши российские жандармы умеют добывать признания! - вставил Станислав. - А калужские тем более! Они, как москвичи, не сентиментальничают! Квалифицируют мошенничество в крупных размерах и покушение на убийство! Так, что верная каторга тебе Никанор!
        Управляющий начал оседать…
        - Э-э-э! - подхватил его Станислав.
        - Помилуйте… Не хотел я… Бес попутал… - запричитал он и рассказал всё, как на духу.
        Выслушав «исповедь» управляющего, Муравин, Селиванов и Каверин пришли в крайнее изумление.
        - Волки в овечьей шкуре! - презрительно бросил Каверин в сторону Никанора.
        - Прямо-таки шпионские страсти… - высказался Станислав. - И главное, что иерей Афанасий одобрил всю эту махинацию!
        - Что… Что со мной будет? - всхлипнул Никанор.
        - Собирай свои пожитки и - прочь отсюда! Да не позабудь прихватить с собой горничную и лакея! - приказал Муравин.

* * *
        Этим же вечером обитатели усадьбы решили устроить гуляние. Пётр Петрович доставил в усадьбу запас фейерверков и несколько бутылок отменного бургундского вина. Гуляние обещало быть на славу.
        Расположились подле развалин в парке. Мужчины воткнули в землю фейерверки, мальчики Виктор и Артём самозабвенно им помогали.
        И вот в воздух взлетел разноцветный калейдоскоп искр. Мальчишки закричали: Ура!
        Женщины захлопали в ладоши.
        Станислав, разгорячённый вином и последними событиями, предложил:
        - А давайте пальнём из пушки! Чего зря стоит…
        Мужчины его поддержали. Муравин даже вспомнил, где покойный Селиванов хранил порох. Они тотчас начинили им пушку, вкатили первое ядро в дуло.
        - Поджигай! - скомандовал Муравин. И Станислав, как человек знакомый с военным ремеслом (правда, он был кавалеристом), подпалил фитиль. Раздался выстрел… Ядро угодило прямиком в развалины, задев полуразрушенную стену.
        Женщины вздрогнули.
        - Как на поле брани! - воскликнула госпожа Трушина.
        - Однако… можно потревожить духов, что обитают в развалинах… - заметила Эсмеральда.
        - Да полноте, тётушка! Какие нынче духи! - воскликнул Станислав.
        - Заряжай! - отдал приказ Муравин. - Пли!
        Через пару выстрелов, интерес к пушке был потерян.
        Эсмеральда сослалась на головную боль и отправилась в дом. Муравин подхватил под руку госпожу Ригер и увлёк её в дальнюю беседку…
        Мальчики ещё немного побегали по свежему воздуху, и Елизавета Степановна решила, что им тоже пора отдыхать. Семейство Трушиных удалилось.
        Однако Эльза и Станислав никуда не торопились, они наслаждались дивным вечером и обществом друг друга. Солнце клонилось к закату. Его последние лучи пробивались через листву, освещая развалины…
        Станислав привлёк к себе девушку и страстно поцеловал…
        Эльза обмякла в опытных мужских руках, голова закружилась, она прильнула на грудь жениха. Невольно взор её скользнул по развалинам…
        - Ой… Только не это… - прошептала она.
        - Что с тобой? - встрепенулся Станислав.
        - Опять кто-то в развалинах ходит… Вон смотри… - Эльза указала на тень, мелькнувшую за полуразрушенной стеной.
        - Ну, ж нет! Довольно с меня приведений, чертей и вурдалаков! На кусочки разорву этого шутника! - возмутился Станислав.
        - Нет! Не надо… Не ходи туда… Я боюсь…
        - И напрасно! Это опять чьи-то глупые шутки…
        - Тогда пошли вместе… - собравшись с духом, предложила Эльза.
        - Не боишься?
        - С тобой нет…
        Они вошли в развалины.
        Скудные лучи солнца освещали внутреннее пространство бывшего дома. Перед Эльзой и Станиславом предстало искрящееся ярко-зелёное поле.
        - Что это? - прошептала потрясённая Эльза.
        - Понятия не имею… - признался Станислав. - Сейчас посмотрим…
        Он приблизился к ярко-зелёным искрам, устилавшим землю, и поднял одну из них.
        - Хм… Я, конечно, не знаток, но мне кажется, что это изумруд… - резюмировал Станислав.
        - Изумруд… - словно эхо повторила Эльза. - Откуда он здесь взялся? Ведь развалины тщательно обыскали?
        - Понятия не имею… Похоже их здесь много… Смотри!
        Эльза подошла к жениху. У её ног искрились и переливались ярко-зелёные камни, отражая лучи вечернего солнца.
        За спинами молодых людей послышался шелест. Они обернулись… Перед ними стоял пожилой мужчина.
        - Дядюшка… - прошептал Станислав. Тот кивнул. - Ты здесь?.. Неужели Эсмеральда была права?..
        Неожиданно около дядюшки появилась молодая красивая женщина. Она взяла его за руку, и они оба исчезли. Растаяли в воздухе, как предрассветная дымка.
        Молодые люди переглянулись.
        - Приведения… - прошептала Эльза.
        - Да, Лев Дмитриевич … и мне кажется, что с ним была его жена…
        - Что всё это значит?..
        - Возможно, Лев Дмитриевич, простился с нами.
        - Но всё-таки, откуда появились изумруды? - допытывалась Эльза.
        - Скорее всего, они были спрятаны в ядрах. - Предположил Станислав. - После нашего шуточного сражения, ядра разбились, изумруды рассыпались… Такое вот объяснение.
        - Стало быть, мы нашли наследство и теперь богаты, - с глубочайшим удовлетворением произнесла Эльза.
        - Безмерно… - подтвердил Станислав и привлёк девушку к себе.
        notes
        Примечания

1
        Русская готика - предромантическое направление в русской архитектуре екатерининской эпохи, основанное на вольном сочетании элементов европейской готики и московского барокко с гротескными привнесениями.

2
        Брегет - старинные карманные часы с боем, отличавшиеся большой точностью и показывавшие числа месяца. Название получили по фамилии часового мастера А. Л. Бреге (1747 - 1823).

3
        Кровопускание - извлечение из организма некоторого количества крови с лечебной целью.

4
        Матрикул (лат. matricula - список) - особые привилегированные списки, составленные в середине XVIII века, в которые были внесены дворянские фамилии Лифляндии, Курляндии, Эстляндии (территория современной Прибалтики).

5
        Карманный револьвер «Констебль» (аналог «Бульдога») был широко распространен в конце XIX - первой половине XX в. «Констебль» прекрасное оружие для самообороны; ибо дальность и меткость выстрела невелика.

6
        Урядник - низший чин уездной полиции в России XIX в. Подчинялся становому приставу. Становой пристав - чиновник уездной полиции в Российской империи, заведующий в полицейском отношении станом, определенной частью уезда.

7
        Бюргеры - свободные граждане немецких городов (граждане).

8
        Матушка (нем.)

9
        Разночинцы («люди разного чина и звания») - межсословная, юридически не вполне оформленная категория населения в Российском государстве XVII-XIX вв. Разночинцем называлось лицо, не принадлежащее ни к одному из установленных сословий: не приписанное ни к дворянству, ни купечеству, ни к мещанам, ни к цеховым ремесленникам, ни к крестьянству, не имевшее личного дворянства или духовного сана. В этом смысле термин «разночинцы» употреблялся в XIX веке как синоним термина интеллигенция, поскольку в этот период происходил быстрый рост слоя образованных людей в целом, значительная часть интеллигентов была разночинцами, таким образом, формировался разночинский слой (слой разночинной интеллигенции).

10
        Дрожки - лёгкая 2-х колёсная рессорная повозка на одного или двух человек.

11
        Бретёр - заядлый, «профессиональный» дуэлянт, готовый драться на дуэли по любому, даже самому ничтожному поводу. Чаще всего дуэль намеренно провоцировалась бретёром.

12
        В древнегреческой мифологии: нимфа рек и, ручья, источника. В шутливой форме выражение применимо к обнажённой девушке, купальщице.

13
        Мой дорогой (франц.)

14
        Лёгкий открытый экипаж.

15
        Дриада - нимфа (дух природы), покровительница деревьев.

16
        Эмансипе - женщина, демонстративно подчеркивающая равные с мужчинами права, ведущая себя излишне свободно в жизни и в быту.

17
        Рантье? (фр. rentier от rente - рента) - лица, живущие на проценты с отдаваемого в ссуду капитала или на доходы от ценных бумаг

18
        Иосиф Гаврилович Гинсбург (1812, Витебск-1878, Париж) - российский филантроп, финансист, барон. В 1859 году основал в Санкт-Петербурге один из крупнейших в России банков, который внёс значительный вклад в развитие кредитного финансирования в России. Субсидировал строительство железных дорог, добычу золота на Урале, Алтае и в Забайкалье.

19
        Тайном союзе (франц.)

20
        Аспиды - обширное семейство ядовитых змей.

21
        Народовольцы ориентировались на «сближение» с народом в поиске своих корней, своего места в мире. Движение народничества было связано с ощущением интеллигенцией потери своей связи с народной мудростью, народной правдой. Однако течение анархистов выступали против государственной власти как таковой вообще, считая, что можно создать государство нового типа, основанного на коммунах.

22
        Иподиакон - церковнослужитель в православной церкви.

23
        Канва - специальная ткань для вышивания. Мулине - цветные нитки для вышивания.

24
        Вист - командная карточная игра, предшественница бриджа и покера. Известна с XVIII века.

25
        Бричка - известная с XVII века лёгкая четырёхколёсная повозка для перевозки пассажиров. Была распространена в основном на Западе и Юге России. Кузов мог быть как открытым, так и закрытым и крепился на двух эллиптических рессорах. Верх делали кожаным, плетёным или деревянным, иногда его утепляли; были модели и без верха. В бричку запрягали одну или пару лошадей. Кучер мог сидеть на козлах или рядом с пассажиром.

26
        Сонетка - специальное приспособление для вызова прислуги обычно в виде плетёного шнура или ленты, расположенное в изголовье кровати.

27
        Т.е. с сантехникой.

28
        Мужчины (франц.)

29
        Мои дорогие (франц.)

30
        Денис Давыдов, «Поэтическая женщина» из сборника «Антология русской поэзии».