Скромница в ловушке Сара Крейвен
        Итальянскому графу Анджело Манзини необходимо срочно жениться, иначе фамильный бизнес потерпит крах. Ему все равно, кто будет его женой, - ведь он еще никого не любил. А тут к ним в дом приехала погостить Элли Блейк. И выбор родственников графа пал именно на эту скромную девушку…
        Сара Крейвен
        Скромница в ловушке
        Глава 1
        Апрель
        Серьги были великолепными, таких она еще не видела.
        Покоясь на черном бархате, бриллиантовые капельки словно горели изнутри, заставляя опасаться, не обожжется ли она, прикоснувшись к ним.
        «Но они оказались холодными», - с легкой ироничной улыбкой подумала она, вдевая серьги в уши.
        Холодные, как и остальные украшения, которые ей дарили в последние бесконечные месяцы. Холодные, как и дрожь где-то внутри ее, возникающая при мысли о предстоящем вечере. И возможных событиях после него.
        Она вынула из коробочки кулон, еще один подарок, и подала Донате, своей горничной, чтобы та застегнула цепочку. Затем поднялась из-за стола, подошла к высокому зеркалу и встала перед ним, молчаливая и прямая, подвергая свое отражение критической, жесткой проверке.
        На ней было черное, длиной до пола платье из шелковистого трикотажа, с длинным рукавом, присборенное под грудью и ниспадавшее мягкими складками. Глубокий вырез приоткрывал грудь, привлекая внимание к кулону.
        Ни цвет, ни стиль платья ее не волновал. Но в нем ей можно было дать больше чем двадцать три года. Платье придавало ей изысканности, которой она не обладала. Но, как и многое в ее жизни, это был не ее выбор.
        «И вообще, - с иронией спросила она себя, - когда такое случалось, чтобы марионетка сама выбирала себе костюм?»
        Ее волосы были убраны наверх в искусно уложенный узел, и лишь несколько небрежных прядей касалось щек и шеи.
        Она никогда не питала симпатии к Донате, девушке, вовлеченной в ее пустую и притворную жизнь и видевшей слишком многое. Но в мастерстве парикмахера ей нельзя было отказать. Впрочем, как и в осторожности. Что бы та ни думала о свадьбе ее хозяина, свои мысли она всегда оставляла при себе.
        А вот макияж она сама научилась накладывать. Тени, подводка и тушь позволили ее серо-зеленым глазам, единственному, что претендовало в ней на красоту, почти мистически сверкать из-под темных ресниц.
        Ее губы были цвета лепестков шиповника, сочетаясь с тоном лака на ухоженных ногтях. А на шее и в ушах сверкали, словно снег в солнечный день, бриллианты.
        Раздался предупреждающий кашель Донаты, после чего последовал ее многозначительный взгляд на часы.
        Пришло время для представления. Взяв вечернюю сумочку, она вышла из комнаты и направилась по галерее к лестнице, услышав, как на другом конце захлопнулась другая дверь.
        Она остановилась, внимательно наблюдая, как он приближается к ней, высокий и стройный в элегантном вечернем костюме.
        Он тоже остановился, взгляд его темных глаз скользил по ней, неспешно и всесторонне оценивая. Наконец резкий кивок показал - она заслужила одобрение. И наконец они начали спускаться по лестнице - на таком расстоянии друг от друга, чтобы ее рука едва касалась его рукава.
        Когда они дошли до мраморного зала внизу, она услышала его тихое «Сегодня вечером» и ощутила, как слова эхом отдались в голове и затихли.
        Июнь прошлого года
        Конечно же его ждала западня. Он понял это в тот момент, когда, войдя в гостиную, увидел: бабушка ждет его не одна, как он надеялся. Синьора Лучино, ее дочь, сидела рядом с графиней Манзини, а на ее полном лице читалось неодобрение.
        - Дорогая бабушка. - Он подошел к ней и поцеловал тонкие пальцы. - И тетя Доротея. - Последовал вежливый кивок, не слишком походивший на поклон. - Какой приятный сюрприз!
        «Что ж, хотя бы по отношению к одному человеку это правда», - сухо подумал он. Он не ожидал встретиться лицом к лицу со старшей и наименее любимой сестрой его отца. Эта суровая женщина негласно взяла на себя управление большой семьей.
        - Дорогой Анджело, - приветствовала его в ответ Козима Манзини, указывая, что он может сесть на диван напротив. - Ты хорошо выглядишь.
        Ему показалось или тетя при этих словах тихо фыркнула?
        - Спасибо, я в отличной форме. Но скорее по счастливой случайности, а не по разумности, как, наверное, хочется добавить тете Доротее.
        - Я думаю, участие в скачках, когда ты еще не оправился от травмы плеча, полученной во время матча по поло, вовсе не говорит о разумности, мой дорогой Анджело, - ответила синьора.
        Анджело широко улыбнулся:
        - Но на меня поставили, особенно ты, тетя. По крайней мере, так сказал мне Мауро. А подводить людей крайне невежливо.
        Выражение лица синьоры явно говорило - Мауро еще поплатится за свою неосторожность!
        - Ты сильно рисковал, - добавила бабушка, нахмурив брови.
        - Риск был оправдан.
        - Однако же теперь тебе есть о чем серьезно подумать.
        Он сжал губы:
        - Я так понимаю, ты снова говоришь о браке?
        - Дорогой мой, это необходимо! - Козима подалась вперед, умоляюще глядя на внука. - Я не желаю вмешиваться или злить тебя, но со дня смерти твоего любимого отца прошло два года, и ты стал графом Манзини. Тебе нужен сын, чтобы было кому продолжить род и унаследовать титул.
        - Я осознаю свой долг, бабушка. Просто не считаю его интересным для себя, - жестко ответил Анджело.
        - Конечно, - сказала тетя Доротея, - ты предпочитаешь заниматься женами других мужчин, вместо того чтобы найти таковую себе. О, только не защищай его, мама! - резко добавила она, когда графиня попыталась вставить слово. - Это правда, и Анджело отлично все понимает. Вокруг масса свободных девушек, из которых можно выбирать, но пока он не перестанет вести себя как дамский угодник, он никогда не найдет себе невесту.
        - Как мило с твоей стороны, тетя, интересоваться моей личной жизнью, - сквозь зубы произнес Анджело.
        - Если бы она была личной! - парировала Доротея. - Пока твои романы не заканчивались публичным скандалом, но это лишь вопрос времени. И я говорю тебе, Анджело, в результате пострадает «Галантана»! А винить тебе останется лишь себя.
        - Мы делаем модную одежду, тетя, - холодно возразил Анджело. - Не церковные одеяния. Сомневаюсь, что любые истории обо мне как о главе компании влияют на то, купит девушка юбку с нашим лейблом или нет. - Он пожал плечами. - Может, наши продажи только возрастут. Кто знает?
        - О, ты невыносим. - Тетя потянулась к сумочке и встала. - У меня не хватает терпения спорить с тобой.
        - Я тоже устал терпеть твои разговоры, - твердо ответил Анджело. - Ты занята поиском жены для Мауро. Это может занять несколько лет твоей жизни.
        Доротея с ненавистью взглянула на Анджело и выскользнула из комнаты. Когда дверь за ней закрылась, графиня мягко сказала:
        - Это было зло и невежливо.
        - Зато правдиво, а ведь именно это и восхваляет тетушка. В любом случае я отправлю ей цветы, и мы помиримся. - Он помолчал немного и потом устало вздохнул: - Но зачем она пришла сегодня? Не для того же, чтобы читать мне мораль! Наверняка уже подобрала для меня подходящую кандидатуру.
        - Действительно, она упоминала кое-кого… На лице Анджело отразилось легкое изумление.
        - Ну конечно, - мягко сказал он. - А не скажешь мне, как ее зовут?
        - Ее зовут Елена, или Хелен, на ее языке.
        - Англичанка? - Он не мог скрыть удивления.
        - С итальянскими корнями, - кивнула графиня. - Ее бабушка, Виктория Сильвестре, была моим дорогим другом, Доротея ей тоже симпатизировала. Виктория вышла замуж за англичанина, и так же поступила одна из ее дочерей, выйдя за мужчину по фамилии Блейк. Они поселились вблизи Генуи, но в один ужасный день погибли в автокатастрофе. Елена, их единственный ребенок, теперь живет в Риме и работает переводчиком в издательстве «Авортино».
        - Она работает? - Его брови поползли вверх. - То есть она «совсем не дурочка», как говорят в Англии?
        - Думаю, твое мнение здесь важнее моего. - Графиня играла кольцами на пальцах. - Пожалуй, ты даже видел ее.
        - Я? - Анджело нахмурился. - Что-то не припомню.
        - Она была на вечере у Сильвии Альберони, на котором ты присутствовал, - сухо ответила она. - Это имя тебе явно знакомо. И симпатичное личико тоже.
        Про себя Анджело проклинал свою тетю, пытаясь догадаться, откуда она узнала про Сильвию.
        «В будущем мне надо быть осторожнее», - угрюмо подумал он.
        Сильвия была замужем за богатым, но скучным главой бухгалтерской фирмы. Жизнь, которую ей приходилось вести, Сильвии явно претила. Поэтому она развлекалась как могла - это Анджело заметил при их первой встрече. Она оказалась так же страстна и изобретательна в любви, поэтому их интрижка развивалась довольно активно.
        Он надеялся, это их секрет, а потому рискнул принять ее приглашение на ужин. Большинство пришедших гостей представляли финансовый мир, и Анджело нашел вечер не только приятным, но и полезным.
        И только сейчас он вспомнил - на другом краю стола сидела тихая и ничем не примечательная девушка.
        - Очень мило со стороны тети Доротеи привлечь мое внимание к той девушке, но в будущей жене мне хотелось бы видеть хотя бы зачатки личности. Гостья синьоры Альберони - пустое место, лишенное собственных взглядов и значимости, - холодно сказал Анджело.
        - Жаль это слышать, - помолчав, ответила бабушка. - Я и не думала, что внучка Виктории может быть настолько неприметной. Но решать все равно тебе, если ты, конечно, примешь решение. - Она замолчала. - А теперь позвони, мой дорогой, чтобы Мария принесла нам кофе.
        И к его облегчению, разговор перешел к другим темам.
        Но Анджело не перестал об этом думать даже по дороге домой. Во многом его бабушка и назойливая тетушка правы. Ему нужно жениться. Что ж, если он сможет провернуть это дело, не оставив своих холостяцких развлечений, то женится на первой девушке, которая ему приглянется.
        Его отпугивал опыт нескольких женатых друзей, чьи наивные поначалу невесты после заключения брака превратились во все контролирующих фурий, причем еще до конца медового месяца. Такая жизнь не для него.
        Анджело нравились женщины, он наслаждался ими, всегда стараясь отплатить тем же восторгом, что испытывал и сам. Но он никогда не влюблялся в девушек, делящих с ним постель, и уже тем более не рассматривал возможности женитьбы.
        Он ничего не обещал и всегда заверял: от них он тоже ничего не ждет.
        Кроме того, внутреннее чутье всегда подсказывало ему, когда роман заходил далеко, и он мог безболезненно и щедро завершить его.
        С сожалением Анджело понял: его отношения с Сильвией Альберони почти достигли этой границы. Она была страстной и ненасытной любовницей, но его уже начали одолевать подозрения - Сильвия предвидит совершенно другую роль в его жизни, если бы можно было отодвинуть Эрнесто… Понятие «недействительный брак» уже было однажды упомянуто ею - в контексте невозможности забеременеть за два с половиной года брака.
        - Мне однажды сказали, что женское тело может отвергать семя мужчины, которого она не любит по-настоящему. - Пальчики Сильвии с алыми ноготками рисовали притягательные узоры на его груди. - Как думаешь, это правда, моя любовь?
        Анджело с трудом подавил дикое желание отвергнуть эту идею как абсолютную чушь крепкими словами, но вместо этого лишь пробормотал какую-то бессмысленную банальность насчет женской чувствительности. И это, казалось, успокоило Сильвию. Но в сознании зародилась тревога. Особенно после того, как она произнесла «любовь», а этого слова он сознательно избегал в отношениях с женщинами.
        Но еще большую тревогу рождала возможность слухов. Если тетя Доротея узнала об их отношениях с Сильвией, то другие тоже могли знать. Как бы эта информация не дошла до ушей Эрнесто Альберони…
        Конечно, Анджело будет все отрицать, но можно ли быть так же уверенным в Сильвии? А если она использует этот довод, чтобы расторгнуть неудачный брак и найти мужа себе по вкусу? А вдруг она захочет быть с ним? Настоит на том, что он разрушил ее брак и теперь просто обязан жениться на ней? Ведь выразила же Сильвия сожаление, что не встретила Анджело, пока была свободной…
        Из Сильвии, несмотря на ее привлекательность, вряд ли получилась бы хорошая жена. Без каких-либо угрызений совести она наставила рога несчастному Эрнесто, и кто гарантирует, что этого не произойдет с другим мужем, если ей представится возможность?
        Ради собственной же безопасности ему нужно отступить - и чем быстрее, тем лучше.
        Существовала еще одна причина, по которой стоило избегать публичного скандала, по крайней мере сейчас. Качество продукции «Галантаны» уберегло компанию от худших последствий экономического спада. Более того, они планировали расширение, но для этого фирма нуждалась в дополнительном финансировании. Нужно было закупить новое оборудование на фабрику в Милане, а также вложить средства в участок под мастерские недалеко от Вероны.
        Узнав, что на том ужине будет князь Чезаре Дамиано, глава «Европейского кредитного банка», Анджело принял приглашение Сильвии.
        Они коротко, но весьма конструктивно поговорили, и теперь обсуждались условия. И хотя банкир оказался обаятельным человеком, любящим выращивать розы, он был известным приверженцем старомодной морали. Любой безнравственный, с точки зрения князя, поступок лишит «Галантану» финансирования.
        Поэтому Анджело решил временно воздержаться от любовных утех.
        «Неприятно, - цинично думал он, - но необходимо. Так же как и моя женитьба, о которой стоит подумать - ведь она обеспечит дальнейшее процветание фирмы».
        Он припарковался на охраняемой стоянке перед домом и поднялся на верхний этаж. Стоило ему переступить порог, как его встретил слуга, Сальваторе, готовый принять хозяйские пиджак и портфель.
        - У вас два звонка, ваше сиятельство. - Он осторожно опустил глаза. - А также записка. Ваше сиятельство будет ужинать не дома?
        - Нет. - Анджело обернулся, мрачно глядя на знакомый конверт. - Я поем здесь. Что-нибудь легкое, Сальваторе. Я не очень голоден.
        Глаза слуги загорелись.
        - У меня есть телятина. Может, приготовить ее с марсалой?[1 - Марсала - крепкое десертное вино из Сицилии, похожее на мадеру. (Здесь и далее примеч. ред.)]
        - И зеленый салат, - согласился Анджело. Он устало потер шею. - Я пока побуду в сауне, расслаблюсь после трудного дня.
        В спальне он разделся и отправился в ванную комнату. Там он открыл дверь в отделанную деревом кабину. Вылил ковшик пахнущей травами воды на раскаленные камни, разложил полотенце на деревянной скамье, лег на нее и, закрыв глаза, отдался своим мыслям.
        «Если нужно жениться, - размышлял Анджело, - стоит рассмотреть несколько важных моментов».
        Самым главным ему казался выбор места для жилья. Удобные в качестве штаб-квартиры «Галантаны» апартаменты на Виа Венето служили ему также и холостяцким пристанищем, но совершенно не подходили для семейной жизни. Впрочем, отказываться от этой квартиры Анджело не собирался.
        «Нет, - думал он, - женщина будет счастливее, если мы будем жить в моем имении на холмах вблизи столицы».
        Природа пойдет на пользу их будущему сыну. Или после смерти матери воздух в имении и сейчас наполнен меланхолией, приглушившей воспоминания счастливого детства? Ведь именно поэтому Анджело избегал этого места многие годы, и теперь оно полностью заброшено…
        Три года назад, превращенный горем практически в отшельника, его отец совершенно неожиданно начал в одиночку восстанавливать виллу. Но вскоре он умер, и работы приостановились. Теперь Анджело решил довести их до конца.
        «Странно, - признался он самому себе, - строить планы в расчете на женщину, с которой еще не знаком…»
        Как графиня Манзини эта женщина вскоре познает свой долг и обязанности нового статуса, и, как он надеялся, прелести тоже. Анджело намеревался быть щедрым и внимательным. Может, она и не получит его любви, сладких и страстных эмоций, благодаря которым его родители всегда были верны друг другу. Анджело сомневался, что вообще способен на подобные чувства, но он мог предложить ей уважение и материальные удобства. А изображать страсть не слишком сложное занятие.
        «Кроме того, если она окажется достаточно симпатичной, мне даже не придется притворяться», - сказал он себе.
        В прошлые выходные вместе с друзьями Анджело был в Тоскане. Там во время игры в теннис он познакомился с Люсией. «У нее хорошие ножки, - рассуждал он, - прекрасная фигура и выразительные темные глаза». Эти глаза сверкнули в его направлении не один раз. И хотя Анджело не спросил номера ее телефона, эту ошибку можно с легкостью исправить, послав письмо принимавшему их хозяину.
        Вспомнил он и другое. Каждый раз, когда Люсия промахивалась, она хихикала, и это начало его раздражать. Мысль о том, что ему придется слышать этот звук утром, днем и даже ночью, приводила его в ужас.
        Анджело резко сел, ругаясь про себя. Он едва ли мог стать идеальным мужем, так почему так жаждет идеальной жены? И с чего он взял, что Люсия может захотеть выйти за него замуж?
        Расслабиться не получилось. Анджело вышел из сауны, быстро принял душ, надел джинсы и рубашку и прошел в гостиную.
        Как он и ожидал, на автоответчике были сообщения, и оба от Сильвии: она просила его перезвонить ей. «В письме же почти требовала этого», - недовольно отметил Анджело, и его рот сжался. Конечно, его поездка в Тоскану и отсутствие звонка сразу по приезде не обрадовали ее. Она становилась явной собственницей.
        «Я не принадлежу Сильвии, - холодно размышлял он, наливая себе виски. - Ни ей, ни какой-либо другой женщине. И никогда не буду!» Он видел, к чему это приводит. Видел, как его отец превратился в безмолвного незнакомца, душа и силы покинули его после смерти жены. И в доме, прежде наполненном светом и смехом, бродило лишь грустное привидение.
        «Мой брак должен быть всего лишь деловым договором», - поклялся себе Анджело, и он организует дело так, чтобы все получилось.
        Вместо свидания с Сильвией он проведет время на совещании со строителями в Востранто, а потом позвонит ей завтра и извинится.
        А после попросит у Оттавио телефонный номер Люсии.
        - Нет, - сказала Элли. - Очень мило со стороны крестной пригласить меня, но у меня уже есть планы на выходные. Извини, Сильвия.
        - Это же неправда! - Ее кузина откинулась на спинку стула и надула губки. - Я думаю, ты, как обычно, собираешься похоронить себя в лачуге бабушки Виктории.
        «Может, это и маленький домик, но едва ли его можно назвать лачугой», - подумала Элли. Их бабушка завещала дом Элли. Узнав об этом, Сильвия проклинала несправедливость завещания, обвиняя Элли в том, что та «втерлась в доверие» к бабушке.
        Под этим, как думала Элли, Сильвия подразумевала частые поездки к бабушке, поздравления ее с днем рождения и Рождеством. То, о чем сама Сильвия за своей бурной общественной жизнью как-то совершенно позабыла.
        - Ты еще раздумываешь, когда сможешь купаться в роскоши на вилле «Роза»? - продолжила Сильвия.
        - Может, купание в роскоши не является для меня образцом комфорта, - сухо ответила Элли. - Особенно когда я единственная из присутствующих - работник, а не работодатель.
        Сильвия слабо махнула рукой:
        - Дорогая, ты слишком чувствительна. Кроме того, крестная обожает тебя, и ты задолжала ей визит. Она так сама сказала. И будет очень огорчена, если ты откажешься. Окажи мне эту услугу.
        Элли, наливавшая кофе, замерла.
        «О, - подумала она, ни капли не удивляясь, - вот мы и подошли к главному».
        - Боже, Сильвия, надеюсь, ты не собираешься опять просадить деньги в бридж после того, что сказал Эрнесто?
        - А, это… - Сильвия опустила глаза, вертя на пальце обручальное кольцо с бриллиантами и изумрудами. - Я едва касалась карт в этом месяце. Честно. Любой тебе скажет.
        - Учитывая, что я не знаю, кого спросить, - ответила Элли, чувствуя, как увиливает от правды собеседница. - И у меня нет денег, чтоб вносить за тебя залог, поэтому даже не думай!
        - Я прошу не об этом, - быстро возразила Сильвия. - Просто… что ж… Эрнесто волнуется, что я еду без него, пусть и к бабушке. А если ты будешь со мной, он успокоится.
        Элли принесла свежий кофе и поставила чашку на столик рядом со стулом кузины.
        - Он не похож на тугодума. Не думаешь, Сильвия, что это ты немного глупишь? - медленно произнесла она.
        Сильвия вспыхнула:
        - Что дало тебе право рассуждать о семейной жизни? Я даже не уверена, что ты когда-нибудь с кем-нибудь встречалась!
        Атака была излюбленным средством защиты у Сильвии. Несколько недель назад Сильвия уже приглашала Элли к себе, правда, в самый последний момент, чтобы сохранить количество гостей. На той вечеринке Элли чувствовала себя ужасно одетой и совершенно беспомощной.
        Особенно когда Сильвия предстала во всем блеске.
        В действительности Элли заняла место своей крестной, княгини Дамиано, которая подхватила простуду и не смогла приехать. Но одно дело - один вечер, а другое - все время с конца пятницы и до середины воскресенья. И как бы Элли ни любила свою маленькую восхитительную крестную, она не была рада таким выходным. Крестная принадлежала тому же миру, что и Сильвия.
        Элли и Сильвия были двоюродными сестрами, но абсолютно разными.
        Сильвия, почти на год старше, - красавица с серыми глазами, смотрящими на мир из-под тени длинных ресниц, с прямым носиком и привлекательными пухлыми губками. Ее главной мечтой с детства было выйти замуж за богатого мужчину, чего она без труда и достигла. Бабушка Виктория не одобрила ее выбора. Она считала: траты Сильвии нужно держать под контролем, а ее жених, хоть и достоин уважения, вряд ли способен на это.
        Элли, напротив, всегда беззлобно полагала, что напоминает негатив красочной фотографии. Ее волосы были неброского оттенка, а сама она отличалась бледностью. Бабушка Виктория всегда говорила, что у нее необычные глаза, но больше в ней нечем было восхищаться. Слишком длинный нос. Слишком серьезный рот.
        Зато Элли наслаждалась работой, любила своих коллег. Были у нее и друзья, с которыми она ходила в кино и на концерты.
        Ее жизнь текла слишком спокойно, но она ей нравилась. И моменты, когда Элли могла сбежать на побережье и побыть в маленьком домике «Каза Бьянка», делали ее счастливой.
        Выпив кофе, она украдкой взглянула на сестру. Что-то было не так. Сильвия выглядела беспокойной, даже нервной.
        - Сильвия, я не хочу с тобой ссориться, но будь со мной честна. Почему ты хочешь, чтобы я приняла приглашение крестной? - тихо произнесла Элли.
        Кузина помрачнела:
        - Пустяк, ерунда. Это из-за одного мужчины, который, по мнению Эрнесто, уделяет мне слишком много внимания. Муж даже думает, будто я встречаюсь с ним, а не еду в Ларгоссу. Но если Эрнесто узнает, что мы вместе с тобой посетим виллу «Роза», он успокоится.
        - А не проще ему самому поехать с тобой? - нахмурилась Элли.
        Сильвия развела руками:
        - Он не может. У него клиент, очень важный человек, у которого проблемы с налогами, и их нужно срочно решить. Эрнесто возьмется за дело лично, даже если ему придется работать в выходные.
        Элли могла лишь посочувствовать несчастному клиенту. Лабиринты налогового права в Италии не для слабонервных и неопытных.
        И все же… Все же…
        Если невозмутимого Эрнесто захватила волна ревности, могут ли у него быть причины для этого? К тому же Элли не обидит крестную своим отказом от домашней вечеринки.
        - Кто еще там будет? - осторожно спросила она.
        - Фульвио Киприанто с женой, - сказала Сильвия равнодушно, - и еще одна закадычная подруга крестной, графиня Манзини.
        Манзини? Имя показалось Элли смутно знакомым, но почему? Ее мысли вернулись к тому ужасному вечеру, и она вспомнила. Мужчина, высокий, мрачный, убийственно привлекательный даже на ее неискушенный взгляд, который представился ей как граф Анджело Манзини. Тогда же она подумала, что, несмотря на свое имя, он ни капли не похож на ангела. Худое хмурое лицо, удивленные темные глаза и подвижный, чувственный рот предполагали куда больше греховности, чем святости.
        Тем не менее он был не плейбоем, а успешным главой «Галантаны», как ей сказала соседка во время короткой беседы в перерыве между блюдами.
        Вот почему, учитывая, во что она была одета, граф полностью игнорировал ее.
        - Может, еще кто-нибудь, - продолжила Сильвия, снова прокручивая кольцо на пальце. - Я не уверена. Но если тебе станет скучно, ты можешь попросить дядю Чезаре показать свои розы. Ты же любишь такое.
        Элли никогда не обращалась к величественному мужу крестной как к дяде, и Сильвия знала это. Еще одно напоминание о том, какая пропасть лежит между их условиями.
        - Спасибо, - иронично ответила она.
        - Значит, я могу сказать крестной, что ты едешь со мной, Элла-Белла? - Сильвия смотрела на нее почти страстно.
        - Только если ты поклянешься никогда не называть меня этим дурацким именем, Силли-Билли. Мы уже не дети! - твердо ответила она. - И я позвоню ей сама. Мы поедем на моей машине?
        Сильвия пришла в ужас, будто Элли предложила им идти в Ларгоссу пешком, толкая перед собой тележку с их чемоданами.
        - Ты про свой убогий «фиат»? Нет, я попрошу Эрнесто одолжить нам «мазерати», и Беппо нас отвезет.
        - А ему разве машина не понадобится? - Элли нахмурилась.
        - У него есть «ламборджини». - Сильвия надула губки. - В конце концов, он может пройтись пешком. Физические упражнения ему полезны.
        - Бедный Эрнесто…
        «И бедная я», - подумала Элли, когда кузина ушла, оставив после себя тяжелый аромат дорогих духов.
        Она никак не могла понять, почему Сильвия так хочет, чтобы они вдвоем оказались на вилле «Роза».
        Глава 2
        - Дорогая моя! - Лукреция Дамиано тепло обняла Элли. - Какое счастье!
        Радушие крестной несколько улучшило настроение Элли, в полном молчании ехавшей от самого Рима на заднем сиденье «мазерати» вместе с Сильвией.
        Вилла «Роза» была построена во времена Ренессанса и сейчас, с изменениями последующих веков, включая и небольшую квадратную башню, выглядела весьма органично. Семья Дамиано владела еще более великолепным домом в Риме, но Ларгосса воплощала собой загородное фамильное уединение, и семья выезжала сюда на выходные.
        Гостиная с низким потолком, в которую княгиня привела гостей, находилась в старой части дома. Она была украшена гобеленами и обставлена необычайно удобными диванами и стульями, а камин был настолько большим, что в нем можно было зажарить целого быка.
        Длинные окна выходили на широкую террасу, предлагая чудесный вид окрестностей, включая и обнесенный стеной сад, где Чезаре Дамиано выращивал розы - свою гордость и радость.
        Но хозяин, как Элли узнала, присоединится к их компании только на следующий день.
        - Мой бедный Чезаре… Встреча в Женеве, совершенно неизбежная, - жаловалась княгиня. - Сегодня у нас неформальная обстановка, проведем время среди милых друзей. - Она повернулась ко второй своей крестнице, стоявшей с каменным лицом: - Здравствуй, Сильвия! Как ты себя чувствуешь?
        - Хорошо, спасибо, крестная. - Мрачная, Сильвия позволила поцеловать себя в обе щеки.
        «Не выглядит она хорошо», - подумала Элли. Наоборот, с момента, как они вошли в дом, Сильвия была напряжена до предела. Не ускользнуло от Элли и то, что, приехав сюда, кузина окинула внимательным взглядом все припаркованные перед главным входом машины, словно ища какую-то конкретную, а потом откинулась на спинку сиденья, закусив губу.
        - А теперь я должна вас кое с кем познакомить, - заявила княгиня, ведя их на террасу.
        Пожилая женщина в черном с убранными в элегантный шиньон седыми волосами сидела под тентом за столом, разговаривая с полной молодой женщиной. Когда княгиня подошла, они тут же повернулись к ней.
        - Графиня, - сказала Лукреция, - и моя дорогая Анна. Могу ли я вам представить моих крестниц: синьору Сильвию Альберони и синьорину Елену Блейк? Девочки, позвольте познакомить вас с графиней Козимой Манзини и синьорой Киприанто.
        Графиня протянула обеим украшенную перстнями руку, пробормотав, что она очень рада. Ее улыбка была великодушной, но взгляд, словно изучавший Элли, странно пронизывал, будто даже оценивал. Если так, то вряд ли ее простое на пуговицах платье из оливкового цвета льна и серебряные гвоздики в ушах пройдут проверку.
        Пожилая графиня же, наоборот, была одета не только с большим вкусом. Ее фигура все еще сохраняла красоту, которой она обладала в молодости.
        Сильвия стала рассказывать о поездке, о том, что день удался, о красоте сада. Улыбка не сходила с ее лица, руки изящно двигались. Графиня Манзини слушала и кивала, не проронив ни слова.
        Элли услышала, как к ней тихо и по-доброму обратилась Анна Киприанто, спросив, как казалось, с непритворным интересом, о ее работе в компании «Авортино», так что Элли смогла преодолеть свое стеснение и ответить.
        Вскоре Лукреция Дамиано вышла, чтобы поприветствовать новых гостей - чету Барзадо. Синьора Барзадо была яркоглазой, разговорчивой дамой.
        «Что я вообще здесь делаю? - спрашивала себя Элли в растерянности. - И главное, что делает здесь Сильвия?»
        На первый взгляд казалось, ее кузина - само очарование, точная картина милой молодой жены успешного человека, но Элли видела - поза Сильвии была предательски неподвижна, а пальцы рук, лежащих на коленях, скорее сжаты, чем расслаблены.
        «Как мне ей помочь, если она не рассказывает мне, в чем проблема?» - думала Элли.
        Графиня взглянула куда-то вниз, заслонив рукой глаза от солнца, и ее строгое выражение лица сменилось теплотой и удовольствием.
        - Мой дорогой! - воскликнула она. - Ну наконец-то!
        Длинная тень упала на залитую солнцем дорожку.
        Элли не пришлось оглядываться, чтобы догадаться, о ком речь. Одного взгляда на Сильвию, чьи глаза широко открылись, а все краски на лице превратились в два пятна румянца на щеках, хватило, чтобы все понять.
        Итак, все ее тревоги по поводу выходных не были надуманными. Теперь Элли уже не удивлялась тем разговорам за кофе.
        «О боже… - подумала она. - Не могу поверить. Сильвия - полная идиотка!»
        - Дражайшая моя. - Граф Анджело Манзини сумел выглядеть элегантно даже в легких хлопковых брюках и белой рубашке. Он наклонился и поцеловал бабушкину руку, а затем и щеку. - Дамы. - Короткая обаятельная улыбка отметила каждую за столом, не одарив при этом ни каплей лишнего внимания.
        Граф отодвинул стул и присоединился к ним. Элли вдруг показалось - воздух вокруг них начинает звенеть, и она быстро выпила еще лимонада, глядя в пол.
        «Вблизи и при дневном свете он кажется еще более пугающим», - думала она, мечтая оказаться снова в Риме. Или чтобы там оказалась Сильвия…
        Она пыталась придумать срочную причину, чтобы уйти, но вспомнила с грустью, что оставила мобильный телефон заряжаться в комнате, а на все звонки стационарного аппарата здесь отвечает Джованни, мажордом, и передает их княгине.
        - Дорогой граф, - заговорила Лукреция. - Я знаю, вы знакомы с синьорой Альберони, но думаю, вам еще не представляли ее кузину, мою вторую крестницу, синьорину Елену Блейк.
        - Не имел удовольствия. Я очарован, синьорина.
        Элли заставила себя посмотреть на него и пробормотать какую-то вежливую бессмысленность в ответ. Он не улыбался, но в его взгляде, встретившемся с ее, Элли прочла удивление. Или такой же силы гнев…
        «Хотя что я такого сделала, чтобы вызвать его гнев?» - думала она, глядя в сторону. Это ею манипулировали - она оказалась прикрытием для их с Сильвией интрижки. Но если шикарный граф Манзини думает, что она проделала бы этот путь на виллу «Роза», зная правду, он глубоко ошибается.
        Как только выдалась возможность, Элли извинилась, что должна распаковать вещи, встала и пошла внутрь дома.
        Вопрос о том, в какой комнате она остановится, никогда не поднимался. Впервые оказавшись здесь в детстве, Элли увидела башенку и сказала пораженной крестной, что эта башня будто из сказки, а потому она будет спать там.
        Поднимаясь по винтовой лестнице, ведущей к спальне от маленькой гостиной, Элли с благодарностью вспомнила: княгиня перестала дразнить ее - мол, ее маленькая крестница ждет принца, который прыгнет из сада прямо к ней на балкон и увезет ее…
        В отличие от Сильвии Элли взяла с собой один маленький чемодан, а потому она быстро разобрала вещи. Но возвращаться вниз Элли не собиралась, хотя наверняка ее там ждали. Вместо этого она воспользовалась ванной комнатой и смыла пыль после поездки. Завернувшись в белый халат, она устроилась в маленьком кресле перед открытым окном и покорно отдалась тяжелым мыслям.
        «Придется серьезно поговорить с Сильвией, как только представится возможность», - мрачно пообещала она себе. У ее кузины не было никакого права вовлекать ее, пусть даже косвенно, в их отношения с этим чертовски привлекательным графом, который так изящно появился.
        Сильвия, должно быть, совсем обезумела, если думала, что крестная или, еще хуже, строгий князь Дамиано стерпят даже возможность скандала в их доме.
        Как ее сестра могла так рисковать? Не то чтобы Элли могла судить о подобных случаях, но инстинкт предупреждал ее: такого мужчину нужно обходить стороной.
        Но обойти его не удалось. Спустя несколько часов, к ужасу Элли, они оказались рядом за столом на ужине.
        «Вот и наказание, - усмехнулась она про себя, - за вранье крестной о головной боли, из-за которой будто бы я и осталась наверху».
        Так как крестная объявила вечер неофициальным, Элли отложила черное длинное платье, взятое с учетом пожеланий князя, и выбрала белую с подсолнухами юбку из жоржета, развевающуюся вокруг нее при каждом движении, и белый шелковый топ с овальным вырезом. Ее одежда не принадлежала марке «Галантана», в чем граф мог сразу убедиться.
        Элли не знала, от какой фирмы его дорогой костюм, но предположила, что от «Армани».
        На другом конце стола блистала Сильвия в ярко-синем платье для коктейля. Спереди оно было вполне скромным - вырез по шее, но зато сзади практически открывал спину. Кажется, кузина восстановила внутреннее равновесие, она почти торжествовала и оживленно разговаривала с соседями, будто ничто более ее не заботило.
        У Элли так и не появилось возможности поговорить наедине с Сильвией, которая исчезла из своей комнаты на другом конце дома. Разыскивая ее, Элли решила: скорее всего, кузина и не хотела, чтобы ее нашли.
        - Могу ли я предложить вам салат из помидоров? - спросил граф Манзини с холодной вежливостью, и она оторвала взгляд от своей тарелки.
        - Нет, спасибо, - натянуто поблагодарила его Элли.
        - Кажется, я вас пугаю, синьорина, - продолжил он после паузы, - или вы просто предпочитаете есть молча?
        - Думаю, ни то ни другое.
        - Рад это слышать. - Он впервые улыбнулся ей, и, с неохотой ощутив всю силу его привлекательности, Элли почувствовала, как горло нервно сжалось. - Думаю, мы раньше встречались, но не были официально представлены друг другу, - продолжал граф. - Кажется, на вечере у Эрнесто Альберони.
        - Возможно. - Элли продолжала смотреть на тарелку. - Я… я не помню.
        - Как жаль, - легко ответил он. - К тому же я не знал, что у нашей хозяйки не одна крестница. Вы часто ее навещаете?
        - Как только могу.
        - И эти выходные - давно запланированная встреча?
        Элли хотелось ответить: «Разве Сильвия не рассказала вам, как в последнюю минуту она притащила меня сюда, чтобы покрывать вашу любовную историю?»
        Но она лишь пожала плечами:
        - Я точно не помню, когда эта встреча была назначена. Это так важно?
        - Совсем нет. Я лишь удивлен вашим присутствием на вечеринке для людей настолько старше вас.
        - Я не единственная. - Элли старалась не смотреть в сторону Сильвии. - То же можно сказать и о вас, граф Манзини.
        - Я здесь из-за деловых отношений с князем Дамиано, - мягко ответил он. - И когда мы решим все вопросы, я уеду.
        «Поскорее бы», - подумала Элли, беря кусочек анчоуса и пытаясь понять, знает ли Сильвия о планах графа.
        Возобновив разговор, он перешел к нейтральным темам, спросив, играет ли она в теннис (она не играла) и любит ли она плавать? Элли пришлось соврать - она не взяла с собой купальник.
        Граф был идеально воспитан, но Элли была очень рада, когда его внимание переключилось на синьору Барзадо, сидящую с другой стороны.
        Элли поняла: даже не знай она об их связи с Сильвией, ей было бы так же некомфортно находиться рядом с графом. «За обаятельностью скрывалось высокомерие», - подумала Элли, предположив, что к женщинам он относится как к еще одной области, на которую распространяется его успех.
        Долгий ужин, сопровождавшийся граппой, стрегой[2 - Граппа - итальянский виноградный алкогольный напиток. Стрега (от ит. strega - ведьма) - сложный итальянский ликер из кожуры апельсинов, специй и крепких спиртных напитков.] и кофе, закончился, и все потянулись в гостиную. Еще одна попытка Элли поговорить с Сильвией сорвалась, когда та тут же присоединилась к игре в бридж с синьорой Барзадо и четой Киприанто.
        Граф Манзини, к облегчению Элли, отправился в бильярдную комнату вместе с Карло Барзадо, а его бабушка и княгиня расположились на диване у камина и, склонив друг к другу голову, о чем-то тихо разговаривали.
        Элли нашла журнал на полке и села с ним в другом конце комнаты. Журнал был посвящен в основном моде и конечно же восхвалял «Галантану», рассказывая о расширении фирмы. Статья сопровождалась фотографией Анджело Манзини, сидящего за столом в рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими загорелые руки, и с развязанным галстуком. Он выглядел по-деловому и - даже Элли смогла оценить это - чертовски сексуально!
        За карточным столом партия следовала за партией, и Элли была вынуждена признать - Сильвия избегает любой возможности побыть тет-а-тет с Анджело, а потому Элли могла смело идти спать.
        - Так скоро? - озабоченно спросила ее княгиня. - Это не снова головная боль?
        - О нет! - заверила ее Элли, чувствуя себя немного виноватой. - Она уже прошла.

* * *
        Зайдя в свою комнату, Элли увидела - постель уже готова, а на покрывале ее ждет белая батистовая ночная рубашка. Правда, служанка по непонятным причинам закрыла окно, и в комнате стало жарко, как в печи.
        Вздохнув, Элли вновь его распахнула, задернула шторы и включила вентилятор. Она приняла прохладный душ, почистила зубы, откинула покрывало на кровати и, решив не надевать ночной рубашки, скользнула под простыню.
        Так как накануне Элли пришлось рано уйти из офиса, она взяла с собой оставшийся текст для перевода, чтобы закончить на выходных. Работа была легкой, и обычно она быстро справлялась, но в этот раз никак не могла сосредоточиться и, промучившись около часа, отложила перевод в сторону.
        «Если я продолжу, то моя голова точно расколется», - подумала Элли, положив текст в папку, и, выключив свет, решила немного поспать.
        Какое-то время она лежала, глядя в темноту и вслушиваясь в мягкий шум вентилятора под потолком, пока в голове прокручивались, словно фильм, события прошедшего дня. И чаще всего ее одолевали невольно возникающие в памяти образы Анджело Манзини…
        «Я не должен, - мрачно говорил себе Анджело, глядя на часы, - об этом думать».
        Разорвав отношения с Сильвией, он должен был придерживаться принятого решения, а не отступать от него, даже если это «в последний раз», как прошептала она ему в отдаленном уголке сада перед обедом. Сильвия стояла так близко, знакомый запах ее духов наполнял его сознание, будя воспоминания, которые здравый смысл предпочитал забыть…
        Встретив ее здесь, Анджело был ошеломлен и определенно не рад видеть. Учитывая серьезность его визита, он не нуждался в лишних проблемах.
        И все же, когда она с желанием взглянула на него, касаясь приоткрытых губ своим маленьким пальчиком, напомнив об их умении, и прошептала: «Ты хочешь меня, мой дорогой?» - он почувствовал, как его тело против воли ответило на ее призыв с прежней силой.
        И теперь он прокладывал путь к Сильвии по запутанным незнакомым коридорам в надежде, что остальные участники званого ужина, особенно хозяйка, благополучно спят.
        Обещанный «последний раз», казалось, стоил риска.
        «Никто, - говорил он себе, - не увидит, как я спущусь вниз из своей комнаты, к тому же на мне теперь черный свитер».
        Конечно, Анджело мог выбрать более мудрый вариант и противостоять искушению, оставшись у себя. Как бы разочарована ни была Сильвия, вряд ли она устроила бы ему скандал. Зато после последнего свидания он будет аккуратно избегать любых встреч с Сильвией, пока она не заменит его на другого.
        Элли так и не поняла, что ее разбудило. В какой-то момент она задумалась, почему в безветренную ночь занавески на окне вдруг вздыбились. И тут она с ужасом поняла - в комнате кто-то есть. Высокая тень стояла рядом с кроватью.
        - Ты спала, моя дорогая? Надеюсь, твои сны были обо мне?
        И прежде чем она смогла заставить себя закричать, матрас рядом с ней прогнулся от нового веса и сильные руки притянули ее к себе. Элли оказалась прижатой к обнаженной и возбужденной мужской плоти, пока теплые губы целовали ее с такой силой и чувством, каких она никогда не испытывала.
        И в короткий миг ее тело изогнулось, чтобы ответить, - столь же неожиданно, как и поразительно…
        Когда разум вернулся к Элли, она оторвалась от поцелуя и попыталась оттолкнуть Анджело, царапая его твердую волосатую грудь. Он выругался, и его хватка ослабла, дав Элли возможность оказаться на другом конце кровати. Она тут же потянулась к выключателю.
        Когда свет наполнил комнату, испуганный недоверчивый взгляд Элли столкнулся с изумленным взглядом противника.
        - Вы? Но я не понимаю… - прохрипел он.
        - Убирайтесь отсюда! - Румянец покрывал все ее тело. Сгорая от стыда, она потянулась за простыней и прикрыла грудь, пытаясь не смотреть на Анджело. - Просто уходите. Сейчас. Ради всего святого!
        Но было уже поздно. Раздался резкий стук в дверь, и оба услышали голос ее крестной:
        - С тобой все в порядке, Елена? Мне сказали, кто-то проник к нам во двор.
        Анджело пробормотал какую-то грубость и в свою очередь потянулся за простыней. Прежде чем Элли смогла придумать отговорку и отправить запоздавших посетителей прочь, дверь распахнулась и вошла княгиня в шелковом пеньюаре цвета слоновой кости. За ней следовали графиня Манзини и Карло Барзадо. Замыкал шествие Джованни.
        Лукреция Дамиано остановилась, ее рука взлетела к лицу, а глаза расширились от удивления и ужаса. Наступила мертвая тишина, которую нарушила графиня, попросив синьора Барзадо и изумленного мажордома покинуть комнату. Затем она вошла в спальню и закрыла за собой дверь.
        - Что происходит, Анджело? Ты потерял рассудок или остатки чести? - С каменным лицом она повернулась к Элли: - Мой внук здесь по вашему приглашению, синьорина? Пожалуйста, говорите правду.
        Анджело ответил за нее:
        - Нет. От начала и до конца это моя идея. - Он взглянул на ссадины на своей груди, и его рот искривился. - Но я должен был как следует подумать. По многим причинам…
        - Ты говоришь, что опозорил имя нашей семьи, взял силой эту девушку просто из прихоти? - Графиня закрыла глаза. - Боже мой, я не могу поверить…
        Элли поняла: надеяться на то, что это всего лишь кошмарный сон, нет смысла. Как и молить о смерти…
        Сжимая простыню настолько сильно, что побелели костяшки пальцев, Элли сипло произнесла:
        - Графиня, крестная, я знаю, как это выглядит, но… ничего не произошло.
        - Видимо, потому, что вас прервали. - Голос княгини звучал холодно, особенно когда она указала на ночную рубашку, лежащую на полу.
        «Нет, - с болью подумала Элли, - потому что он оказался не в той спальне и не с той женщиной».
        Подумала, но поняла: она не может сказать это вслух, ведь тогда все станет в сотни раз хуже.
        Анджело указал на свою одежду:
        - Может, пока ничего больше не сказано, мне позволят одеться?
        - Минуточку. Моя крестница пойдет первой. - Княгиня взяла со стула халат Элли и бросила его на кровать. - Надень это, дитя мое, и пройдем с нами в гостиную. А вы, граф Манзини, когда будете готовы, присоединяйтесь к нам.
        Повернувшись к нему спиной, Элли села на край кровати и неуклюже накинула халат. Ее пальцы тряслись, пока она пыталась завязать поясок.
        «Все так странно, - думала она, - словно в кошмарной постельной комедии. Только в жизни не будет последней фразы, которая все объяснит и исправит. Потому что нельзя втягивать сюда и Сильвию. Без сомнений, Анджело Манзини ожидал увидеть мою кузину, но комната Сильвии находится на другом конце виллы, так почему он подумал, что найдет ее в башне? И что насчет того, что во дворе кого-то видели? Неужели его?»
        Появился Джованни, который зажег свет и принес кофе. Княгиня налила немного бренди и протянула Элли:
        - Я приказала Джованни приготовить тебе другую комнату. Думаю, ты не захочешь возвращаться в башню.
        «Нет, - подумала Элли с болью. - Никогда в жизни».
        Глупые сказочные мечты наконец разрушились и сгорели в одну ночь.
        - Спасибо. - Она глотнула немного бренди, почувствовав, как тепло разливается по телу, вытесняя дрожь. - Но я клянусь вам обеим, ничего не было!
        - Вы называете бесстыдное поведение моего внука, оскорбление гостеприимства вашей крестной ничем? - Голос графини был ледяным. - То есть вы, синьорина, привыкли делить постель с незнакомцами? Значит, этот непростительный поступок нужно превратить в шутку? Отнестись к нему как к особенности современной жизни? Если так, то сомневаюсь, что князь Дамиано согласится с вами.
        Элли вспыхнула.
        - Нет, - ее голос срывался, - нет, конечно. Ему обязательно говорить?
        - Думаю, да, - ответила графиня. - Прежде чем эта история дойдет до него из других источников. - Она остановилась, потом вновь продолжила: - К несчастью, с нами был Карло Барзадо, и он все видел. А он скажет своей жене, а она тут же расскажет всему миру…
        Элли не сдержалась:
        - О, этого не произойдет!
        - Думаю, это неизбежно, - пожала плечами графиня.
        Княгиня села рядом с Элли и взяла ее за руку. Ее голос был чуть нежнее.
        - Мы предполагаем - граф Манзини как-то показал, что вы нравитесь ему, дитя мое, и вас смутило его внимание. Может, вы дали ему повод думать, что… будете ждать его?
        Элли закусила губу. Сказать правду нельзя, так что придется увиливать от ответа.
        - Если да, то это было ненарочно, - тихо ответила она.
        - Надо признать, этот случай стоит внимания, поэтому действовать будем соответствующе. - Голос ее крестной был тверд. Она взглянула на дверь: - Думаю, граф Манзини со мной согласится.
        «Без разрешения тихо заходить в чужую комнату - один из его талантов», - с горечью подумала Элли, ведь она и в этот раз не заметила, как появился Анджело. Но вот и он - стоит, прислонившись к дверному косяку, фигура расслаблена, а лицо невозмутимо, пока он слушает, о чем идет речь.
        «Но почему именно я? - мысленно спрашивает его она. - Ведь я ни в чем не виновата, и ты об этом знаешь».
        - Я очень сожалею, синьорина Блейк. - Его губы наконец разомкнулись. - Это непростительная ошибка с моей стороны, и я хотел бы сделать все, чтобы исправить урон, нанесенный мной.
        - Мой дорогой Анджело, - сказала его бабушка, - учитывая известные нам нравственные принципы князя Дамиано, у тебя только один выход. Завтра, мой дорогой, чтобы избежать дальнейшего скандала, ты объявишь всем - вы с синьориной Блейк помолвлены!
        Глава 3
        Рука Элли дрогнула, и оставшийся бренди вылился на ее халат.
        - Нет. Я не могу, я не пойду на это. Какое-то безумие! Я же говорю вам - между нами ничего не было!
        - Я тебе верю. - Лукреция Дамиано взяла из ее рук бокал. - И если бы вас видели только мы с графиней, все было бы в порядке. - Она вздохнула. - Но мой дорогой Чезаре, боюсь, воспримет случившееся несколько иначе… Обручившиеся возлюбленные, которых захватили эмоции, - это он еще может понять, хотя и не одобрит. Но встреча, основанная лишь на физическом влечении? В его доме?! - Ее передернуло. - Это нестерпимо. - Она замолчала и потом добавила: - Непростительно.
        Элли чувствовала, как напряжение в комнате сгущается.
        - Я поговорю с ним, - отчаянно предложила она. - Может, князь поймет меня…
        - Но, дорогая девочка, - перебила ее княгиня, - что ты можешь сказать?
        В эту же минуту Элли поняла: и ее крестная, и графиня отлично знали, где и с кем должно было состояться свидание Анджело. И они уже какое-то время контролировали ситуацию.
        - Ничего, - дрожащим голосом ответила Элли.
        - Весьма благоразумно, - отметила графиня и спокойно взглянула на внука: - Ты еще не высказался.
        В его голосе слышался лед.
        - Может, я потерял дар речи.
        - Уверена, ты оценишь необходимость таких действий. Твои переговоры с князем Дамиано пройдут удачнее, если ты будешь участвовать в них в качестве жениха синьорины Блейк, а не ее соблазнителя. Ты непременно согласишься.
        - При таких условиях у меня нет особого выбора, - бросил Анджело с нескрываемой горечью, и Элли удивленно взглянула на него. - К тому же помолвка - это еще не свадьба.
        «Извините, - негодующе хотела сказать Элли, - но кто кому оказывает услугу? Граф Анджело Манзини, пусть и в подарочной упаковке, вы мне не нужны!»
        И тут же на нее нахлынули жгучие воспоминания его потрясающе чувственных поцелуев и собственной неожиданной реакции на них…
        - Значит, мы договорились, - живо заявила княгиня и поднялась. - Теперь предлагаю остаток ночи все же отдохнуть. - Она замолчала и с особым выражением добавила: - Надеюсь, никаких тревожных событий уже не произойдет.

* * *
        В оставшееся до утра время Элли так и не смогла отдохнуть. Ее вещи были уже перенесены в новую комнату, за что стоило благодарить весьма расторопного Джованни, которому Элли боялась смотреть в лицо. Стоило признать - новое ее пристанище оказалось роскошнее, чем в башне. Здесь была огромная и очень удобная кровать.
        Но расслабиться она так и не могла. Ей надо было многое обдумать.
        Во-первых, было совершенно ясно: ее и Анджело Манзини подставили, причем явно сама Сильвия. Но зачем?
        Во-вторых, когда Элли обернулась, чтобы пожелать всем спокойной ночи, она увидела, как граф смотрит на нее - с презрением и негодованием, которые жгли ее кожу.
        «Все решат, - зло думала она, поднимаясь наверх, - что это я завела недозволенный роман, а не Анджело!»
        Не давала ей покоя и ирония всей ситуации. Первый мужчина, который попал в ее постель, оказался там по ошибке.
        «Полное унижение», - думала Элли.
        Она уснула, лишь когда горизонты осветили первые лучи восходящего солнца.
        Поздним утром Элли разбудила служанка, принесшая поднос с завтраком: чай с лимоном, теплые рогалики, ветчину и сыр. Элли съела, что могла, быстро приняла душ и оделась.
        Прежде чем спуститься вниз, она остановилась и оценивающе осмотрела себя в зеркале: обычная темно-зеленая льняная юбка и такая же обыкновенная белая футболка.
        «Этим все сказано», - подумала Элли, строя рожицы своему отражению.
        Никто в здравом уме не поверит, что такой человек, как Анджело Манзини, сделал ей предложение или крался в ночи, чтобы предаться страсти в ее объятиях.
        Как бы то ни было, именно так была представлена вся эта история, и теперь Элли надо было как-то ее придерживаться. «Но только на четко обозначенное время», - сказала она себе, гордо подняв подбородок.
        Когда она спустилась вниз, ее встретил Джованни. Поклонившись, мажордом сообщил: княгиня хочет поговорить с ней в своей личной гостиной.
        «Неудивительно», - подумала Элли. Это было уединенное местечко, выдержанное в бледно-розовом цвете, который ее крестная описывала как «самый успокаивающий нервы цвет». Сюда никому без специального приглашения нельзя было входить. А значит, их беседу никто не прервет.
        Подойдя к дверям, Джованни постучал и, открыв створку, пропустил Элли.
        Она вошла, решительно улыбаясь, но замерла посреди комнаты, когда единственный посетитель повернулся к ней лицом.
        На нем были темно-серые брюки и подходящая к ним рубашка с расстегнутым воротом. На фоне пастельных цветов гостиной Анджело выглядел так же мрачно, как безлунная ночь. Элли сразу ощутила - эта милая комната перестала быть святилищем, а превратилась в логово пантер.
        - Я думала, меня позвали поговорить с моей крестной, граф Манзини.
        - Она решила, что у нас должна быть возможность поговорить наедине. - Его голос звучал так буднично! - А раз мы должны убедить всех, что мы уже несколько недель близки, будет лучше, если ты будешь называть меня Анджело. А я буду звать тебя Еленой.
        На его лице не было ни тени улыбки, но, по крайней мере, сейчас он не смотрел на нее так, словно она гусеница в его салате. Легкое безразличие - вот подходящее описание его поведения. И она должна ему соответствовать.
        Элли подняла голову:
        - Значит, ты действительно собираешься притворяться?
        - К несчастью, да. - Он замолчал. - Кажется, ты знаешь - я здесь ради обсуждения важной для «Галантаны» сделки с князем Дамиано. Не хватало только, чтобы мои планы по расширению фирмы рухнули из-за коварных умыслов рассерженной женщины.
        - Рассерженной? - быстро переспросила Элли.
        - Ты, наверное, знаешь - твоя кузина была моей любовницей?
        - Нет, до тех пор, пока не увидела, как она отреагировала на твой приезд.
        - О, тогда ты точно не знаешь, что две недели назад я порвал с ней отношения.
        - Порвал? - Элли уставилась на него. - Но твои слова вчера ночью… никогда бы не подумала…
        - Это свидание должно было стать последним, - Анджело пожал плечами, - поэтому я не мог разочаровать леди.
        - Я… я не хочу об этом слышать. - Элли судорожно вздохнула. - До сих пор не верю, что Сильвия так поступила! Я и не собиралась проводить здесь выходные и приехала только потому, что она меня попросила! - Элли развела руками. - Если Сильвия хотела отомстить и подставить тебя, зачем втягивать в это меня? Невероятно…
        - У нее могли быть на то причины, - совершенно нейтральным голосом произнес он.
        - Не могу даже представить их. - Элли замолчала. - В любом случае, откуда Сильвия знала, что ты тут будешь?
        Он нахмурился:
        - Возможно, я упоминал об этом тогда, когда это не казалось столь важным. Я забыл.
        - Чудовищное упущение.
        - Как скажешь. - Его лицо стало жестче. - Но поверь мне, я бы запомнил, что она тоже будет среди гостей, и тут же изменил бы свои планы.
        - Раз она уговорила меня, то ее схема становится ясна, - медленно проговорила Элли. - Теперь я это понимаю. К тому же ты не мог знать - комната в башне всегда предназначалась мне.
        - Верно. - Он задумчиво посмотрел на нее. - Действительно, ее отдаленность делает башню идеальным местом для тайных свиданий. Но как Сильвия убедила тебя поехать вместе с ней?
        Элли закусила губу:
        - Она сказала, будто Эрнесто стал жутко ревновать и я ей нужна в качестве компаньонки.
        - Бог мой! - Он скривил губы. - И она обдурила тебя, сделала козлом отпущения.
        - Да, - Элли помедлила, - предполагаю, что и о проникновении в сад незнакомца сообщила тоже она.
        - Конечно, - кивнул Анджело, - и великолепно рассчитала время.
        Она сглотнула:
        - Жаль, что ты не сразу осознал свою ошибку и не избавил нас обоих от всей этой неразберихи.
        - Как верно… Но мужчина, обнимающий теплую обнаженную девушку, не может ясно мыслить, ты же понимаешь…
        - Кажется, вы слишком просто к этому относитесь, граф Манзини, - сухо сказала Элли.
        - Неужели? - Его голос срывался. - Вы будете абсолютно не правы, если так думаете, синьорина Блейк. Я смирился с ситуацией, в которую нас заманили, лишь потому, что должен. Но поверьте мне, я не забуду ее причин. Скажи, пожалуйста, почему прошлой ночью ты не сказала всем правду о том, что я делаю в твоей спальне?
        - Если бы крестная была одна, я бы сказала. Но там были и другие: твоя бабушка, синьор Барзадо. Я не могла предать Сильвию, - тихо ответила Элли.
        - Твоя преданность так же трогательна, как и неуместна.
        - Чего ты не понимаешь, так это того, что она была добра ко мне. Даже щедра, когда дело касалось одежды, - несколько натянуто сказала Элли.
        - И те духи, вчера ночью, - мягко продолжил он, - тоже ее подарок?
        - Да. Почти полный флакон. Сильвия сказала, они ей больше не нравятся. - Элли неуверенно взглянула на Анджело: - А откуда ты знаешь?…
        - Удачная догадка. Остальное можете вылить, синьорина. Они тебе не идут, и, думаю, Сильвия об этом знала.
        - Но виновата не только Сильвия! - горько бросила Элли и продолжила: - И ее родители тоже, и Эрнесто, по-своему… Но даже он не заслуживает такого позора!
        Анджело пожал плечами:
        - Рано или поздно это все равно случилось бы, но не я был бы тому причиной.
        Отойдя от окна, он направился к ней, и в этот раз Элли отступила назад и предостерегающе посмотрела ему в глаза. Он остановился, и его брови надменно взлетели.
        - Кажется, я должен напомнить: мы - страстная влюбленная пара. Настолько страстная, что забыли обо всем, лишь бы побыть вместе.
        - Кто вообще в это поверит? - пробормотала Элли.
        - Никто, если каждый раз, когда я подхожу к тебе, ты будешь отскакивать в сторону, - пояснил Анджело. - И все - если ты будешь улыбаться, стоя рядом со мной и держа меня за руку, пока будут объявлять о нашей помолвке. А главное, князь Дамиано в это поверит.
        - Неужели это так важно? Если в «Европейском кредитном банке» тебе откажут, существуют и другие банки, - возразила она.
        - В мире бизнеса отказ Чезаре Дамиано будет принят весьма серьезно. Эта черная метка отразится не столько на мне, сколько на «Галантане». А я не могу позволить, чтобы это случилось. - Он помолчал и резко добавил: - Шутка, которую с нами сыграла Сильвия, - как камень, брошенный в воду. По воде уже пошли круги. Я обнаружил это за завтраком, когда поймал на себе сладострастный взгляд синьоры Барзадо. Она не могла дождаться, когда уедет отсюда и поведает всему Риму о том, как нас застали на месте преступления.
        - Твоя бабушка тоже так считает. - Элли потупилась.
        - Хорошо. Значит, мы должны предоставить другую историю этой леди, менее интересную, но со счастливым концом, - язвительно добавил Анджело.
        - И как долго мы должны показывать это представление?
        - Пока это необходимо. - Он пожал плечами. - Поверь мне, ты не единственная, кто страдает.
        Дверь позади Элли распахнулась, и вошла княгиня, немного натянуто улыбаясь.
        - Прошу меня извинить. Я жду гостя. Муж Сильвии, Эрнесто, сможет присоединиться к нам. Такая радость! - Не замечая вздоха Элли, она остановилась, играя браслетами на руке, переводя взгляд с одного каменного лица на другое. - Уверена, вы уже обо всем между собой договорились.
        «Но ничего не было…» - Эти слова все крутились в голове Элли, но так и не вырвались наружу. Она слишком устала, чтобы думать. Молча она смотрела, как Анджело Манзини поклонился, поцеловал руку хозяйки и вышел.
        Княгиня подошла к Элли, внимательно рассматривая ее:
        - Ты выглядишь немного усталой, дорогая моя девочка. Если ты поднимешься к себе, моя горничная принесет тебе великолепное маскирующее средство, которое я недавно открыла, и научит тебя им пользоваться. На объявлении вашей помолвки ты должна сверкать!
        Элли с тоской поглядела на нее:
        - Крестная, я…
        Лукреция Дамиано поцеловала ее в щеку:
        - Не волнуйся, маленькая моя, все будет хорошо. Вот увидишь.

* * *
        «Консолата оказалась умным и умелым визажистом», - призналась себе Элли. Лицо, смотрящее на нее из зеркала, больше не было бледным и замученным. Ресницы были подкрашены тушью, а губы подчеркивал коралловый блеск.
        - Но синьорина не должна тут же бежать в столовую, - сообщила Консолата. - Князь вернулся и хотел бы сначала поговорить с вами в саду.
        Элли действительно нашла князя в саду посреди его любимых роз. Высокий седовласый мужчина в очках в золотой оправе медленно прогуливался по посыпанным гравием дорожкам, выглядывая на кустах малейшие признаки паразитов или болезней.
        Когда Элли подошла к нему, он отвлекся от осмотра великолепных цветов, настолько темных, что они казались почти черными.
        - Тоскана, - задумчиво произнес он, - такая же красивая, как и шестьсот лет назад. Она дает чувство стабильности и правильности происходящего. Ты согласна, Елена?
        - Да, ваша светлость.
        Он серьезно на нее посмотрел:
        - Дитя мое, твоя крестная сказала, вы с графом Манзини хотите пожениться.
        - Мы… мы согласились обручиться, - тихо произнесла Элли.
        Князь скривил губы:
        - Помолвка - серьезное обещание. В вашем случае оно сделано… с опозданием, как мне сказала моя жена. - Он вздохнул. - И хотя я осуждаю современный вид ухаживания, должен вас благословить. Я говорил с графом Манзини, и он обещал мне, что до церемонии не случится ничего непристойного. Тем не менее молодая кровь горяча, и мы с княгиней решили - пока ты переедешь в наш дом в Риме. Это снизит соблазн и разгонит ненужные слухи. - Князь слабо улыбнулся. - Я хотел бы быть твоим посаженым отцом, мое дорогое дитя.
        - Но зачем так торопиться?
        Ответом ей был строгий взгляд.
        - Я верю, это излишне. Но и смысла в отсрочке тоже не вижу. - Князь поднял глаза и посмотрел куда-то за ее плечо. - Думаю, твой избранник убедит тебя.
        Элли нерешительно обернулась - к ним не спеша направлялся Анджело Манзини.
        Князь Дамиано погладил ее по плечу:
        - Оставляю вас вдвоем. Но сначала - это! - С ближайшего куста он срезал розу на длинном стебле. - Цветок влюбленных, - сказал князь и протянул ей розу. Поклонившись, он направился к дому.
        Почти в отчаянии она смотрела, как уходит князь, а затем повернулась к Анджело.
        - Кажется, ты раздражена, моя красавица? - спокойно произнес он, подойдя к ней.
        - Да, я раздражена, - дрожащим голосом ответила Элли. - Помолвка - ужасная идея, но они уже планируют и нашу свадьбу. Что происходит? - Она набрала в легкие побольше воздуха и гневно добавила: - И я не твоя, и вовсе не красавица!
        - Не тогда, когда смотришь на меня. И то, как ты одеваешься, едва ли тебя красит. - Он замолчал. - Но у тебя есть все шансы стать ею - это я обнаружил прошлой ночью, когда одежды на тебе не было вовсе.
        На мгновение Элли потеряла дар речи.
        - Как… как ты смеешь?! - заикаясь, произнесла она.
        Он пожал плечами:
        - Это ты включила свет. А я не слепец.
        - Нет, и ты очень хорошо говоришь. Поэтому отправляйся в дом и скажи, что я отказалась от свадьбы.
        - Но это глупо, - ответил он, даже не двинувшись. - Особенно когда у нас одобрение князя вдобавок к нашим прочим доброжелателям.
        - Что ты имеешь в виду? - сипло спросила Элли.
        - Ну же, синьорина, не будьте столь наивной. Или глупой. Ты же понимаешь - Сильвия не единственный заговорщик в Ларгоссе.
        - А я говорю тебе: не понимаю ни капли из того, что ты говоришь! Так ты сделаешь, как я прошу?
        - Нет. Потому что это ничего не решит. Станет только хуже. Я уже объяснил, зачем мне нужно расположение князя. Думаю, ты любишь свою крестную. Ты правда хочешь, чтобы тебя выгнали из ее дома? А это так и будет. Более того, - хмуро добавил он, - хочется ли тебе быть моей отвергнутой любовницей? Такой славы ты хочешь? Или хочешь, чтобы твоя кузина отпраздновала свою мерзкую победу и посмеялась над нами обоими? Я - нет.
        - Но свадьба… - Элли произнесла это слово почти что с отвращением.
        - Спасибо, - холодно ответил Анджело. - Как бы то ни было, я тоже не жажду связать себя супружескими узами. Но сейчас это всего лишь помолвка. - Он помолчал. - А помолвки разрываются. Это происходит каждый день. Нам надо будет лишь выбрать подходящий момент. - Его губы изогнулись. - И я сделаю так, будто это моя ошибка.
        Элли вздохнула:
        - Граф Манзини, ваши моральные принципы как у… бродячего кота.
        - А у вас, синьорина, язык как у змеи. Давай согласимся - мы оба неидеальны. А пока что я предлагаю тебе это. - Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку и открыл ее.
        - Я… я не могу это носить!
        - У тебя аллергия на драгоценные камни?
        Было бы очень по-детски и грубо сказать: «Нет, только на тебя», - и Элли воздержалась от такого ответа.
        - Я просто не могу принять такой дорогой подарок, - сказала она и нахмурилась. - Как так получилось, что ты привез сюда такую дорогую вещь?
        - Кольцо принадлежит моей бабушке. И она обещала мне: когда я решу жениться, она разрешит мне выбрать кольцо из ее коллекции для моей избранницы. Я выбрал это.
        - Но ты не выбрал меня! - возмутилась Элли. - И ты не собираешься жениться. Ни на ком. И графиня это отлично понимает. Какое жутчайшее лицемерие!
        - Нет, это всего лишь часть нашего договора. Дай мне свою руку.
        Неохотно подав руку, она стояла, пока Анджело надевал на ее палец кольцо. Кольцо казалось тяжелым, чужим…
        Элли все еще держала розу, которую подарил ей князь, и ее аромат, необычайно сладкий и чувственный, смягчал мрачность момента.
        - У тебя есть дальнейшие инструкции для меня? - с горечью спросила Элли.
        - Инструкций нет, но, возможно… предложение, - сказал Анджело и обнял ее.
        На мгновение Элли замерла в удивлении, а затем его губы накрыли ее опустошающим поцелуем, в котором не было ни нежности, ни, как она с горечью поняла, желания.
        Когда же она начала сопротивляться, Анджело отпустил ее.
        - Твои губы цвета этой розы, моя красавица. Наконец ты выглядишь так, будто познала прикосновение любви. А теперь мы будем делать то, что должны, - мягко сказал он.
        Глава 4
        Обед был роскошен, но Элли ела словно автомат, не замечая вкуса. Тост за здоровье будущих молодоженов следовал за тостом, и ее губы устали притворно улыбаться в ответ, независимо от искренности пожеланий.
        Она неподвижно стояла, когда Сильвия поцеловала воздух у ее щек и, повернувшись к Анджело, прошептала:
        - Поздравляю, мой дорогой. Ты действительно умен.
        И почти потеряла дар речи, когда Эрнесто, пожелавший ей удачи без капли осуждения в голосе, вдруг заметил:
        - Это так неожиданно, Елена. Я и не знал, что вы с графом Манзини знакомы.
        Анджело не замедлил ответить:
        - Но я должен благодарить именно вас, синьор Альберони. Впервые я увидел Элли на вашем ужине. И вот к чему это привело.
        Позднее, с румянцем смущения на щеках, Элли слушала, как Анджело вежливо парирует любой вопрос о дате свадьбы.
        Наконец оставшись одна в своей комнате, она закрыла окна, спасаясь от полуденной жары. Закрыла дверь. Ненужный, но инстинктивный жест. Она все еще дрожала от неожиданного прикосновения губ Анджело по пути к ее комнате и от его шепотом сказанных слов: «Скоро мы будем и отдыхать вместе, моя дорогая». Она знала: эти слова для публики и Анджело не имел в виду ничего из сказанного. И тем не менее…
        Уговаривая себя не быть дурочкой, Элли ворочалась в постели, пытаясь расслабиться. Ее роза, которая украшала обеденный стол, сейчас стояла, благодаря Джованни, в узкой стеклянной вазе рядом с кроватью. Аромат цветка против воли будил опасные воспоминания. Предупреждал - грядущие дни и недели будут самыми сложными в ее жизни.
        Основной проблемой стало предложение, быстро превратившееся в приказ - время для подготовки к свадьбе пройдет во дворце Дамиано в Риме. Конечно же все это ради того, чтобы избежать сексуального искушения до брачной ночи.
        «Я хочу вернуться к прежней жизни, - в отчаянии говорила Элли сама себе, - в мою квартиру, к моей работе, друзьям и главное - к моей «Каза Бьянка», белому домику на берегу моря».
        Элли пыталась не замечать настойчивого внутреннего голоса, который твердил ей: ее жизнь изменилась, и, как бы она ни старалась, прежнего уже не вернуть.
        Платье, выбранное для ужина, Элли еще ни разу не надевала: до колена, из темно-синей шелковистой ткани и с цельнокроеным рукавом. Узкий поясок из синих и золотых шелковых цветов подчеркивал ее тонкую талию. Одевшись, она обнаружила - платье идеально подходило к сапфиру, подаренному графом. «Как будто так и было задумано», - мысленно простонала она.
        Джованни открыл перед ней дверь, и она остановилась, сделав глубокий вдох. Ей казалось, будто она выходит на сцену, не зная, какая пьеса разыгрывается, не говоря уже о словах, которые ей нужно говорить. Но улыбка мажордома и одобрительный кивок помогли ей наконец войти в комнату, хотя тишина, воцарившаяся при ее появлении, могла запросто смутить.
        На секунду она подумала, что опоздала, но, быстро оглядевшись, поняла: еще не все собрались. Ни Эрнесто, ни ее кузины пока не было.
        - Дорогая, - князь Дамиано подошел к ней, - ты очаровательно выглядишь. - Он повернулся к Анджело, который оказался рядом с ним: - Ты счастливый человек, граф.
        - Я отлично понимаю, насколько мне повезло, - вкрадчиво произнес Анджело. Он улыбался, но в его темных глазах не было ни капли тепла, когда он взял безвольную руку Элли и легко поцеловал ее. - Моя дорогая, бабушка Козима очень взволнована и хочет поближе познакомиться со своей будущей внучкой. Можно я отведу тебя к ней?
        От слов, выбранных Анджело, ее сердце на секунду замерло…
        - Да, - хрипло ответила она, беря себя в руки.
        Графиня сидела на диване, беседуя с синьорой Киприанто, которая тактично отошла при появлении Элли.
        - Я привел к тебе мое сокровище, бабушка, - легко сказал Анджело. - Уверен, ты будешь ею так восхищена, будто сама ее выбрала. - Он замолчал, когда графиня закусила губу и слегка переменилась в лице, потом обернулся к Элли и улыбнулся: - Принести тебе что-нибудь выпить, моя дорогая?
        «Что-то здесь не так, - решила Элли. - Что-то, о чем я не знаю».
        Вдруг гнев овладел ею, а заодно и желание покапризничать. Она взглянула на Анджело:
        - Да, как обычно, пожалуйста. - И, награжденная вспышкой досады в его глазах, добавила ему вслед: - Дорогой.
        Графиня подалась вперед и взяла Элли за руку:
        - Елена… надеюсь, я могу тебя так называть, а ты можешь называть меня бабушка Козима. Мы познакомились при… довольно щекотливых обстоятельствах, но сейчас должны оставить все это позади и смотреть вперед. Ты согласна со мной?
        Элли была поражена: графиня говорила так, будто обсуждала мелкую проблему, разрешенную к всеобщему удовольствию.
        - По-моему, сложно забыть обо всем так быстро. Но, поверьте, я постараюсь. Надеюсь, эти слова вы хотели от меня услышать?
        В темных глазах собеседницы мелькнула вспышка, сразу напомнившая Элли ее внука.
        - Не совсем, - сказала графиня, - но для начала подойдет.
        И затем она со всем своим обаянием начала задавать вопросы. Элли сама не заметила, как стала рассказывать о своих родителях, друзьях, работе в издательстве, раскрывая больше, чем ей бы хотелось. И наконец, она рассказала графине о своей квартире.
        Когда она упомянула, что живет одна, графиня удивленно подняла брови:
        - Тогда чем быстрее ты согласишься переехать во дворец Дамиано, тем лучше, дорогое дитя.
        Элли застыла:
        - Не вижу в этом никакой необходимости. Я люблю свою квартиру. Это мой дом.
        - Больше нет! К тому же ты выходишь замуж и вскоре будешь жить в доме мужа.
        - Когда я… выйду замуж, так и сделаю. Но пока я останусь у себя.
        - Но это невозможно. - Графиня почти упрашивала ее. - Анджело нельзя будет приезжать к тебе. С этого момента вокруг ваших отношений не должно витать ни одного слуха.
        Элли открыла было рот, чтобы сообщить: визиты графа Манзини не входят в ее расписание и между ними нет никаких отношений, но услышала спокойный голос Анджело:
        - Твой напиток, Елена. Кампари с содовой. - И он мягко добавил: - Как ты любишь, дорогая.
        «Ну конечно, - подумала Элли, скрипя зубами, - он спросил у крестной. Так я и знала».
        Взяв бокал, она поблагодарила, мечтая выплеснуть вино на Анджело и подмочить его насмешливое лицо и безвозвратно испортить его рубашку. После чего покинуть комнату. Вместо этого Элли выбрала маску сдержанности, односложно отвечая на любые обращенные к ней вопросы и благодаря Бога, когда князь с женой и другими гостями присоединились к ним и беседа наконец перешла на другие темы.
        Когда Джованни объявил о том, что ужин подан, Элли поняла - кое-кого не хватает. Она вполголоса обратилась к княгине с вопросом о том, где же Эрнесто и Сильвия.
        - Их здесь нет, - спокойно ответила ее крестная. - У Сильвии началась мигрень, такая сильная, что Эрнесто отвез ее обратно в Рим. Какой хороший, заботливый муж! И не волнуйся о своем возвращении! Чезаре уже сказал, ты поедешь с нами. Можно также сразу распорядиться о том, чтобы вещи из твоей квартиры перевезли во дворец. Так удобнее, ты согласна?
        Нет, Элли не была согласна, но понимала - нет смысла отвечать «нет». И с каких пор Сильвию мучает мигрень?
        «Словно я пытаюсь выбраться из лабиринта, - горько думала она, идя в столовую. - Куда бы ни повернула, всюду натыкаюсь на стену».
        Позже, когда она подняла глаза и наткнулась на изучающий взгляд Анджело, Элли поняла: эти тупики - меньшая из ее проблем.
        Попав во дворец Дамиано, Элли поняла - здесь все идеально.
        Она переходила по мраморному полу из одной огромной с высокими потолками комнаты в другую. Она спала на лучших льняных простынях, изысканные блюда подавались на фарфоровых блюдах.
        Маленькая квартирка Элли целиком бы поместилась в ее нынешней спальне, не говоря уже о примыкающих к ней маленькой уютной гостиной и роскошной ванной комнате. Ее подержанный «фиат» казался ничтожным придатком к лимузину князя и элегантной «альфа-ромео» крестной, припаркованным на гравийной площадке перед дворцом.
        Элли возмущало физическое присутствие графа во дворце, куда он регулярно приезжал, ужиная здесь несколько раз в неделю. Но даже мысль о том, что все это лишь часть игры и он приезжает повидать князя Дамиано, не облегчала ее мучений.
        Анджело присылал Элли цветы. Ее гостиная была заставлена цветами.
        И он целовал ее. В основном руку или чмокал в щеку, но иногда и в губы - всегда, когда она не могла уклониться.
        Конечно, девять из десяти женщин спросят ее: почему ей не хочется поцелуев самого привлекательного мужчины в Италии? Но Элли так и не смогла придумать ответа. Краткие минуты в постели в его объятиях, когда она превратилась в незнакомку для самой себя, научили ее этому. И от подобных воспоминаний у Элли все еще пересыхало во рту, а тело дрожало от неизвестных ей ощущений.
        И Элли твердо решила: все так и должно оставаться.
        «Я прирожденная старая дева», - сказала она себе, но от этого сравнения ей не стало легче.
        Она с трудом переносила знакомство с его родственниками. Тетя Доротея, одна из их первых гостей, внушительная матрона, изучающе оглядев Элли с ног до головы, коротко кивнула, будто выражая свое одобрение. Это совершенно ее сокрушило.
        Более приятной встречей был второй визит синьоры Лучино, которая привезла с собой дочку Тулию - девушку с приятным счастливым личиком, которая в прошлом году вышла замуж за юриста. Элли с сожалением подумала, что при других обстоятельствах они могли бы подружиться.
        Графиня Козима тоже часто навещала их, тревожа Элли милыми разговорами о церквях и свадебных платьях.
        Одежда вообще стала большой проблемой. Гардероб Элли, пусть и простой, отлично ей подходил. Но крестная не разделяла ее взглядов. Огромный шкаф в комнате Элли начал постепенно наполняться юбками, брюками и топами из льна и шелка, количество вечерних туалетов тоже росло. К каждому платью полагалась подходящая сумочка и туфли из мягчайшей кожи.
        «Как будто графу Манзини не хотелось видеть меня в одном и том же дважды», - хмуро думала Элли.
        А вот Сильвия не приезжала. Сначала Элли думала, кузина откровенно ее избегает. Но княгиня сказала ей: Эрнесто, будучи добрым и заботливым мужем, увез Сильвию на Корфу, где у них небольшой домик, немного отдохнуть.
        Когда прошел месяц, Элли задумалась, как долго могут проходить переговоры между «Галантаной» и «Европейским кредитным банком» и когда же согласие будет достигнуто?
        Жара в городе становилась невыносимой, и Элли скучала по своему домику, по морскому бризу, но ее предложения провести там несколько выходных встречали вежливый, но твердый отпор. Пока ее помолвка продолжалась, она не могла никуда выехать.
        «Но не может это длиться вечность», - говорила она себе по ночам в нарастающем отчаянии, лежа в постели и глядя на расписанный потолок, где боги и богини резвились на пикнике.
        Хуже всего, она заметила - один из богов, видимо Марс, черноволосый и темноглазый, с едва прикрытым львиной шкурой стройным телом, сильно напоминал ей Анджело Манзини. Или это ее разбушевавшееся воображение?
        «Чем быстрее я выберусь отсюда, тем будет лучше», - думала Элли.

* * *
        Анджело вышел в жаркое римское утро, и автоматические стеклянные двери «Европейского кредитного банка» тихо закрылись за ним. Его лицо ничего не выражало, пока он шел к своей машине и садился на заднее сиденье, пробормотав приветствие водителю, который открыл перед ним дверцу.
        - Желаете вернуться в офис? - со слабым удивлением спросил Марио, когда тишина в салоне затянулась.
        Анджело отбросил мысли о прошедшем совещании и посмотрел на ждущего шофера.
        - Отвези меня в мою квартиру, - отрезал он.
        В квартире было тихо и прохладно. В это время дня Сальваторе всегда совершал покупки. И хорошо, потому что Анджело хотелось побыть одному.
        Он прошел в гостиную, нетерпеливо расстегивая на ходу пиджак и развязывая галстук, и бросил их на стул; расстегнул жилет и ворот рубашки, налил себе скотча, залпом выпил и налил еще, на этот раз больше.
        Новости, а скорее ультиматум, который он получил в банке, заслуживали того, чтобы напиться.
        Он едва мог в это поверить. Анджело думал, что справился с ловушкой, которую устроили ему в Ларгоссе. Он верил: привычных ему ухаживаний за девушкой, использованной в этой западне, будет достаточно, чтобы получить желаемое, - и вот она, свобода!
        Анджело уже начал жалеть Елену, узнав: несчастную так же, как и его, заманили в ловушку. Но не теперь…
        Он вспомнил: в деловых кругах Чезаре Дамиано часто называли Крокодилом. Сегодня князь полностью оправдал свое прозвище.
        - Моя жена очень беспокоится за свою крестницу, граф, и это напрямую связано с ударом, который будет нанесен ее репутации, если у вашего романа… будут некоторые последствия. - Он сидел на другом конце своего полированного стола, с серьезным видом изучая Анджело. - Думаю, вы понимаете меня.
        «А я, - с горечью думал Анджело, - такой глупец, даже не подозревал, к чему все приведет. Не понимал - меня ждет уже другая ловушка. И если бы я использовал хоть каплю здравого смысла, то сумел бы избежать первой, но сейчас я уже ничего не могу сделать. Если мне нужны его деньги, нужно смириться и принять чертовы условия, которые князь так заботливо мне предложил. Придется каким-то образом убедить синьорину Никчемность стать моей женой. И тогда все финансовые проблемы тут же решатся. - Он ударил кулаком по подлокотнику. - Боже мой, какая перспектива - жениться на девушке, которая смотрит на меня так, будто наткнулась на змею, греющуюся на солнце! Которая шарахается от меня, едва я коснусь ее, и односложно отвечает на любой вопрос, наверное, самыми холодными губами во всем Риме. Но я знаю, что дергает за веревочки отнюдь не князь. За этот кошмар я должен благодарить его чудную жену, мою бабушку и конечно же тетю Доротею. Я был достаточно глуп, чтобы дать им такую возможность, и теперь моя судьба предрешена. Должно быть, я безумец, решив, что помолвки будет достаточно. И может, стоит еще раз
спросить, действительно ли эта девушка ни при чем, как она говорит?»
        На какой-то миг Анджело окунулся в воспоминания о теплом стройном теле, прижавшемся к нему, и мягких губах, быстро коснувшихся его губ.
        «Все произошло очень быстро, - подумал он, - она тут же расцарапала меня, словно тигрица».
        Он беспокойно допил виски и отставил стакан в сторону. Если у него нет другого пути подтвердить свое обещание и все хотят, чтобы Елена Блейк стала графиней Манзини, то он пойдет на это.
        «Однако, - твердо решил Анджело, - она получит статус и титул, но ничего больше. Я бы не выбрал ее сам, и никакого желания делать ее женой во всех смыслах у меня нет».
        Сначала она не поверила своим ушам. Не хотела верить, но продолжала слабо слушать, что так нежно, но решительно говорила ей крестная.
        Наконец дрожащим голосом Элли смогла ответить:
        - Я не хотела даже помолвки. Вы знаете это. Но… свадьба… с ним! Я не могу! Это невозможно. И граф этого тоже не хочет. Я знаю.
        Княгиня погладила ее по руке:
        - Но после того, что произошло между вами, граф просто обязан это сделать. И ты наверняка все понимаешь. После помолвки должна быть свадьба, - продолжала ее крестная. - Не говоря уже о других причинах: наши семьи принадлежат двум старинным родам, и представления графа Анджело о чести, как и наши, требуют этого. К тому же ему самое время жениться, - добавила она. - Думаю, ты не забыла, при каких обстоятельствах, милое дитя, вас обнаружили?
        - Нет, - с горечью ответила Элли, - и причин этого я тоже не забыла.
        Княгиня с предостережением надула губы:
        - Что бы ты ни сочиняла, Елена, выбрось это из головы! Не стоит останавливаться на том, что нельзя изменить. - Она замолчала и продолжила: - Не забывай, Анджело Манзини - один из самых желанных холостяков в Риме, и многие молодые женщины хотели бы занять твое место рядом с ним.
        Элли хотелось сказать: «И он будет им очень рад», но что-то в лице крестной остановило ее.
        «Вся эта ерунда про честь семьи казалась мне историями из эпохи Возрождения, - думала она, охваченная гневом, - но я не Дамиано и не собираюсь становиться Манзини. Моя фамилия - Блейк, и я сама принимаю решения. Поэтому я не выйду замуж за роскошного синьора Благородство, даже если он придет весь в золоте и увешанный сапфирами».
        Глава 5
        Когда на следующее утро Анджело прибыл во дворец, ему сообщили: синьорина во дворике.
        «Значит, причина моего приезда всем известна», - мрачно думал Анджело, следуя за торжественно идущим дворецким Массимо и чувствуя, как шелковый галстук словно душит его. Странно, но впервые за всю свою взрослую жизнь он нервничал перед встречей с девушкой.
        Элли сидела на широком каменном бортике фонтана с золотыми рыбками и, склонив голову, водила пальцами по воде.
        Когда Массимо объявил о прибытии графа, она быстро, даже неловко вскочила, и Анджело понял: ее напряжение перед предстоящим разговором было чуть ли не сильнее, чем его. Она была бледнее обычного, под глазами легли тени, а губы сжаты так сильно, будто сдерживая дрожь. «Елена больше чем напряжена, - подумал он, поразившись. - Она почти испугана». И кипевшее в нем недовольство неожиданно утихло, побежденное желанием успокоить.
        Он медленно подошел к Элли, остановившись, как он надеялся, на безопасном расстоянии, не желая пугать ее еще сильнее.
        - Доброе утро, Елена, - тихо поздоровался он. - Думаю, тебе сообщили, что я здесь.
        - Да. - Ее голос был едва слышен, кулаки сжаты в складках простой темно-синей юбки.
        Обычная белая кофточка на Элли будто говорила: она не посчитала нужным даже приодеться для такого случая.
        - Я хочу, чтобы ты знал, я… не могу. То, о чем ты просишь, - невозможно!
        - Но ты не знаешь, чего я хочу. - Он старался говорить ласково. - И именно это нам и следует обсудить наедине. Договор между нами, о котором никто не будет знать. Ты согласишься, наконец, выслушать меня?
        - Нет смысла. - Она покачала головой. - Я… я должна остановить это, пока еще в силах. Они могут заставить тебя, но не могут заставить меня! Сейчас не те времена. Это… варварство. Даже князю Дамиано придется признать это.
        - Я думаю, моя дорогая, ты переоцениваешь терпение князя. Он ждет нашей свадьбы. Свадебная церемония состоится.
        - Нет, - ответила Элли. - Я не хочу.
        Вздохнув, Анджело подошел к ней и сел на бортик фонтана, жестом приглашая ее присоединиться к нему. Она подчинилась, но села слишком далеко от него, вызвав у графа легкое раздражение.
        - Я тоже не хочу брать тебя в жены. Но ни твои, ни мои желания не берутся в расчет, Елена. И в этом все дело. Я уже согласился на серьезные расходы, основанные на вливании со стороны «Европейского кредитного банка». Но если ты не станешь моей женой, деньги будут отозваны, а мои отношения с банком закончатся, что приведет к ужасным последствиям. Пожалуйста, пойми: я не собирался доводить до катастрофы. В эти трудные времена «Галантана» обеспечивает работой слишком многих, и я не могу рисковать процветанием своей фирмы или будущим моих работников и поставщиков, если у меня есть возможность этого избежать. Ты явно не хочешь, чтобы я был твоим мужем. Хорошо. Отвечу честно: я тоже не хочу брать тебя в жены. Тем не менее предлагаю относиться к нашему браку как к сделке. Так как мы всего лишь будем жить под одной крышей, наш брак в дальнейшем можно будет легко аннулировать. Тебе щедро заплатят за твое сотрудничество. - Он улыбнулся ей. - Что скажешь?
        Краска залила ее лицо.
        - Это безнравственно! И ты, наверное, совершенно потерял разум, думая, что я соглашусь.
        Анджело помолчал минуту. Внутри его боролись раздражение и разочарование.
        - Думаю, мы оба потеряем разум, если ты откажешься, - произнес он мрачно. - Если сделка с банком провалится, у меня не останется причин скрывать правду о ночи в Ларгоссе. Придется рассказать князю Дамиано, что твоя кузина Сильвия сыграла с нами злую шутку. Представь, что после этого произойдет.
        Он наклонился, поднял камешек и бросил его в воду.
        Элли смотрела, как по воде медленно пошли круги, становясь все шире и шире.
        «Не нужно большого воображения, чтобы все это представить», - горько подумала она. Последствия безрассудного поведения Сильвии постоянно преследовали Элли, словно тени по углам. Публичный развод с Эрнесто будет самым мелким из ужасных событий. Тени коснутся каждого из них…
        - Похоже на… шантаж, - сказала она.
        - Назовем это лучше целесообразностью. - Его голос звучал ровно. - Если между нами все кончится, Барзадо не будут больше молчать, но поспешат поделиться своими впечатлениями о виденном. Ты правда хочешь стать героиней историй о полуночных оргиях в Ларгоссе, Елена? И нести ответственность за испорченную репутацию семьи Дамиано?
        - Нет! Конечно нет!
        Он пожал плечами:
        - Всего этого можно с легкостью избежать. Когда состоится свадебная церемония, жизнь потечет как и раньше, только ты будешь жить в моем доме в Востранто. - Он проигнорировал ее слабый вздох и продолжил: - Он достаточно большой, чтобы вместить нас двоих. В любом случае я собираюсь оставаться в моей квартире в Риме в течение рабочей недели, поэтому мы будем видеться лишь немного больше, чем сейчас. - Он холодно улыбнулся. - Может и меньше. И ты можешь проводить ночи одна. А потом, через год или два, мы просто разведемся. Ты будешь богата и свободна…
        Голосом, который едва узнала, Элли произнесла:
        - Ты обещаешь, что сдержишь слово и оставишь меня одну? Что ты не… - Она смущенно замолчала.
        - Я гарантирую - тебе нечего бояться. - Его рот скривился. - Думаю, нашей предыдущей встречи оказалось достаточно для нас обоих.
        - Да. - Ее голос звучал глухо.
        «Я не хочу брать тебя в жены».
        Его слова почему-то не успокаивали, как предполагалось. Они лишь доказывали: Элли не соответствует его требованиям.
        - Так могу ли я сказать князю, что ты согласна стать моей женой?
        Она подняла голову и посмотрела на Анджело огромными глазами, темневшими на бледном лице:
        - Если нет другого выхода, то… да.
        Они поженились две недели спустя. Тихая церемония состоялась в дворцовой часовне.
        Несмотря на все уговоры, Элли наотрез отказалась надевать белое платье и фату. Она выбрала дымчато-голубое платье с высоким горлом и длинным рукавом.
        Синьора Лучино искоса поглядывала на такое безобразие, но, когда узнала, что из-за занятости Анджело традиционный медовый месяц не состоится, возмутилась.
        - Ты меня удивляешь, дорогой мой Анджело, - величественно сказала она. - Я предполагала, твоя невеста важнее любого бизнеса.
        Анджело прохладно улыбнулся:
        - Зря переживаешь, тетя Доротея. В Востранто мы найдем и покой, и уединение, какие нам могут понадобиться. Не так ли, дорогая? - добавил он, оборачиваясь к невесте, которая только и молилась, чтобы этот фарс поскорее закончился.
        Единственной радостью для Элли в этот кошмарный день явилось отсутствие Сильвии, которая, видимо, сопровождала Эрнесто на конференции в Базеле.
        Но даже это не дарило Элли спокойствия, когда она стояла перед золотым алтарем, слушая, как произносит положенные слова священник, отдающий ее перед лицом всего мира в руки Анджело Манзини.
        Отъезд в Востранто меньше всего беспокоил Элли. Самое ужасное было позади. Теперь она сидела рядом с ним в машине, глядя на затылок водителя, взвинченная и несчастная, будто ее везли в тюрьму.
        Но сам дом удивил Элли: бледно-золотое строение посреди зелени предгорья. Крыша была покрыта зеленой черепицей, два больших крыла отходили в стороны от главного здания, словно руки, распростертые в приветствии. Перед главным входом на покрытом гравием дворе располагался фонтан.
        Элли вышла из машины и замерла, наслаждаясь солнечным теплом после прохладного воздуха лимузина и наблюдая за водой, струящейся из раковины в руках улыбающегося Нептуна.
        Холл оказался очень просторным. Прямо перед Элли начиналась лестница из такого же мрамора, как и пол, ведущая к выстеленной алыми коврами площадке, откуда шли уже две лестницы, поднимающиеся к противоположным галереям.
        - Твои комнаты будут в западном крыле, - сообщил ей Анджело, кивнув в одну сторону, - а мои - в восточном. - Его краткая улыбка не выражала никакого восторга. - Думаю, этого расстояния достаточно, чтобы ты не беспокоилась.
        - Ты все продумал, - произнесла она.
        - Это не я, - пожал он плечами. - Это традиция.
        «Весьма неприветливая традиция, так же как и семейная честь, - решила Элли, последовав за Анджело в гостиную. - От такой традиции можно было бы отказаться в наше время. Но не в моем случае», - быстро добавила она.
        Но однажды, когда они будут свободны друг от друга, Анджело, без сомнения, снова женится. И новая избранница заставит мужа пересмотреть отношение к интимной жизни, потому что будет хотеть видеть его рядом с собой каждую ночь…
        В ответ на эти мысли в животе Элли родились непонятные ей ощущения.
        Гостиная оказалась длинной, с низким потолком комнатой и с еще большим камином, чем в Ларгоссе. Можно было предположить, как здесь бывает уютно зимой. Но сейчас стеклянные двери были распахнуты, словно предлагая выйти на залитую солнцем террасу и выпить прохладительные напитки на зеленых лужайках с цветами.
        Из гостиной они отправились в столовую, чей потолок украшали великолепные фрески, прошли мимо комнаты, названной кабинетом Анджело, по пути на кухню.
        Что означало одно - в доме есть комнаты, в которые Элли нельзя будет заходить.
        Она почувствовала некоторое облегчение, встретившись с экономкой Ассунтой, полной улыбчивой женщиной, которая провела новую хозяйку по оставшимся помещениям, включавшим конечно же ее комнаты в западном крыле.
        Кровать, как предположила Элли, судорожно сглотнув, тоже отдавала дань традиции: огромное пространство под балдахином, застеленное белоснежным льняным бельем, украшенное подушками и великолепным алым покрывалом с вышитым золотом гербом Манзини.
        Ассунта по секрету рассказала Элли, что на этой кровати родился граф Анджело…
        В прилегавшей к спальне ванной комнате кроме глубокой, утопленной в пол ванны находилась полукруглая душевая кабина, в которой поместилась бы половина квартиры Элли.
        Все происходящее потрясало, груз ожидания выводил из равновесия, особенно когда Элли поняла: почти все работающие в доме или на улице люди старались оказаться поближе, чтобы посмотреть на жену графа. И все они улыбались с искренней доброжелательностью.
        - Уже давно, - сообщила ей Ассунта, и ее карие глаза выразили легкую тревогу, - в Востранто нет хозяйки.
        «Они все разочаруются во мне», - думала Элли, возвращаясь вниз к неулыбающемуся молодому мужчине, с такой неохотой дающему ей все это великолепие.
        Она думала, Анджело будет ждать ее в гостиной, нетерпеливо глядя на часы, но комната была пуста. Элли остановилась, наслаждаясь тишиной и одиночеством.
        «Вот так и будет течь моя жизнь в ближайшем будущем…»
        Как только эта мысль оформилась в ее голове, все вокруг будто изменилось, словно комната, в которую она вошла незнакомкой час или два назад, стала такой уютной и родной…
        Но не все нюансы, связанные со свадьбой, можно было решить так легко. К примеру, болезненным вопросом оставалась ее работа.
        - Моя жена, - ледяным голосом ответил Анджело, когда Элли еще до свадьбы попросила разрешения вернуться в издательство, - не должна работать.
        - Но это абсурд! - охнула Элли. - Что я должна делать весь день? Бездельничать? Спасибо, но нет! Я люблю мою работу и хорошо с ней справляюсь. И я обещала начальнику вернуться сразу после свадьбы.
        - Значит, тебе стоило сначала посоветоваться со мной. Это не обсуждается. - Его лицо было каменным. - Вопрос закрыт.
        - Черта с два! - Ее голос дрожал. - Я согласилась против воли на эту притворную свадьбу. Небольшой компромисс тебе не помешает.
        - Подумай о трудностях, Елена. Каждый день ездить в город и обратно - одна из них.
        - У меня есть машина, - возразила она.
        - Я видел твою машину, - с пренебрежением в голосе ответил Анджело. - Старая и ненадежная. Потенциальная смертельная ловушка. Кстати, ее надо заменить. - Он помолчал. - Но машина ничего не меняет. У тебя не будет времени на издательство. Твои предшественницы в нашей семье нашли свое призвание в ведении домашнего хозяйства. Пора научиться новым обязанностям.
        - Но, как мне показалось, домашнее хозяйство здесь отлично ведется и без нашего пристального внимания.
        - И тем не менее. Теперь я собираюсь использовать Востранто гораздо чаще, чем раньше. Тебе придется привыкнуть быть хозяйкой вечера, когда я буду приглашать друзей и деловых партнеров. Это займет твое время.
        «Другими словами, - думала Элли, - я не подхожу для серьезной работы».
        - Вам, граф Манзини, придется отложить свою общественную жизнь, пока я не вернусь к реальному миру, а вы не наймете кого-то более подходящего на роль хозяйки. Думаю, недостатка в вариантах не будет, - тихо ответила она.
        Повисла тишина, затем Анджело медленно произнес:
        - Прошу прощения, я не хотел, чтобы это так звучало.
        Элли, кусая губы, посмотрела мимо него:
        - Это не важно.
        Она не ожидала, что «Каза Бьянка» станет еще одним камнем преткновения.
        Однажды вечером за ужином княгиня упомянула о домике:
        - Елена, твое маленькое убежище на берегу. Что с ним теперь будет?
        Анджело, беседовавший с князем, повернул голову и, вопросительно подняв брови, смотрел на нее:
        - Убежище для молодой жены? Звучит немного опасно, моя дорогая. И ненужно. Что это за место, где?
        Элли отважно встретила его взгляд.
        - Моя бабушка оставила мне маленький коттедж на побережье в местечке Порто-Веккио, - холодно ответила она. - Это маленькая рыбацкая деревня, совсем не модная, поэтому вряд ли ты о ней слышал.
        - Но теперь я услышал о ней, а также о том, что у тебя есть дом, о котором я не знал. Это повлечет за собой определенные траты. Предполагаю, ты хотела бы его продать?
        - Наоборот, - ответила Элли. - Я не собираюсь разлучаться с домом! Хотя могла бы сдавать его на лето…
        Анджело учтиво наклонил голову:
        - Думаю, мы обязательно должны это обсудить.
        Элли позволила себе легкое удивление в голосе:
        - Но о чем можно говорить, если мое решение уже принято?
        «Кроме того, - мысленно добавила она, - время римских диктаторов прошло с Юлием Цезарем, или ты не слышал?»
        В любом случае она не откажется от домика, независимо от пожеланий ее мужа. Это ее особенное место, и оно важно для Элли. Дом хранит очень много воспоминаний, от которых она не избавится по указке графа.
        Бабушка Виктория оставила деньги на необходимые траты и местные налоги, но этой суммы не хватит надолго. Элли не собиралась просить у графа ни цента на содержание «Каза Бьянка», поэтому возвращение к работе становилось еще более необходимым.
        Лежа ночью без сна, она пришла к мысли, которая сможет разрешить проблему, пусть выполнение ее задумки и не обрадует Анджело.
        В Востранто была комната, не очень большая, но хорошо освещенная, а главное, неиспользуемая. У окна в ней стоял небольшой столик. Элли сказали, что за ним мать графа Анджело писала письма и просматривала отчеты по хозяйству.
        Но если там установить ее ноутбук, она сможет получать работу из издательства по электронной почте и отправлять уже готовые переводы. Таким образом, ей не придется ездить в город, и, если она будет использовать свою девичью фамилию в профессиональных целях, никто не узнает, что графиня Манзини работает.
        Они ехали в его машине. Анджело сам сидел за рулем, Элли занимала пассажирское сиденье рядом с ним. Искоса поглядывая на Анджело, она заметила - загорелое лицо с идеальной формы ртом было странно суровым.
        - Что-то не так? - вдруг спросил Анджело, так что она вздрогнула.
        - Нет. Почему ты спрашиваешь?
        - Ты выглядишь немного беспокойной.
        - Прошедшие события, - начала она, - вряд ли можно назвать успокаивающими.
        - Не знаю, как заверить тебя…
        - Что я тебя не интересую? - Элли вскинула голову. - Поверь, об этом я меньше всего переживаю.
        - Тогда что тебя тревожит?
        - Есть кое-что. Я решила продолжать работать, но дома, в твоем доме, в Востранто.
        - Как же ты собираешься это делать? - Его голос не очень ее подбадривал.
        - По почте. В доме есть комната, которую твоя мать раньше использовала в качестве кабинета. - Элли замолчала. - Это не будет тебе мешать. Я буду работать столько, сколько мне необходимо. Ты должен понимать - мне важна моя карьера, важно мое будущее.
        - Опасаешься, что я не смогу тебя обеспечить? - бросил он ей в лицо.
        - Я ценю свою независимость. Которая будет длиться гораздо дольше, чем этот брак…
        Анджело выругался:
        - И ты решила не советоваться со мной, прежде чем отдать распоряжения?
        - Я думала об этом. Но слишком хорошо знала, как ты отреагируешь. А если ты сейчас отменишь мои распоряжения, твои слуги узнают о том, что мои желания тебе не важны. Это не даст мне завоевать их уважение и эффективно управлять Востранто, как тебе бы хотелось.
        - Я недооценил тебя, Елена. В таком случае я не буду отменять твои приказы. Но помни - я по-прежнему хозяин Востранто.
        - Дома - да, - ее сердце бешено колотилось, - но вы не мой хозяин, граф Манзини, и никогда им не будете!
        Он внезапно выкрутил руль, и Элли закричала, когда машина выехала на обочину, остановившись на самом краю обрыва.
        - Кажется, тебе нравится бросать мне вызов, моя дорогая? - Его слова словно хлестали ее. - Ты слишком часто это делаешь.
        Он грубо схватил ее и прижал к себе. От его поцелуя, беспощадного и чувственного, ее губы опухли и горели.
        - Теперь ты знаешь, Елена, что значит, когда я злюсь. Очень советую тебе больше не рисковать. Тебе понятно?
        - Понятно… - изменившимся голосом ответила она.
        Всю оставшуюся дорогу оба не проронили ни слова.
        Глава 6
        Элли, обняв себя, будто защищаясь, стояла посреди комнаты, которую ей нужно было научиться называть своей. Но именно спальня была единственным местом в этом доме, где Элли чувствовала себя чужой, незаконно вторгшейся.
        Огромная с балдахином кровать явно должна служить брачным ложем, и Элли задумалась, сколько жен Манзини в прошлом лежали здесь, чтобы исполнить супружеский долг?
        Ее пальцы коснулись губ, все еще чувствительных и немного опухших после поцелуя… Конечно, глупо было провоцировать Анджело, и Элли это понимала, но его властное поведение вывело бы из равновесия и святого.
        Ей принесли кофе и вкусное лимонное печенье в гостиную, после чего Анджело с прохладной вежливостью извинился и ушел в кабинет читать письма.
        Ассунта, в свою очередь, быстро увела Элли в ее комнату. Все вещи были распакованы и разложены по местам в гардеробной Донатой - как объяснили Элли, ее горничной, которая вернется чуть позже, чтобы помочь принять ванну и одеться к ужину.
        - Но я не хочу горничную! - возразила Элли. - Я не знаю, что с ней делать.
        - Зато она знает, - твердо ответила Ассунта. - Для жены графа Манзини это необходимо. - Она помолчала. - А теперь, графиня, вы должны отдохнуть перед ужином. - Уходя, Ассунта подмигнула, давая понять: после ужина ей нужно быть свежей и отдохнувшей.
        Анджело смотрел на экран монитора, и на его лице читалось удовлетворение, смешанное с облегчением. Сделка с «Европейским кредитным банком» протекала без заминок и проволочек, которых он немного опасался.
        «Крокодил оказался человеком слова, - подумал Анджело, - а я, помоги мне Господи, теперь женат».
        Он отодвинул стул и встал. Ему нужно будет вернуться в Рим, чтобы подписать некоторые бумаги.
        «Жена вряд ли будет сожалеть о моем отсутствии, - холодно подумал он. - Она будет даже рада отъезду.
        Увидит в этом возможность продолжать свою карьеру, о которой так беспокоилась».
        Его удивляло, почему ее желание продолжить работать так его раздражало.
        Скривив губы, он взглянул на распечатанное подтверждение от банка. По крайней мере, он мог сообщить Елене, что некоторые преимущества их нежеланный брак все же принес. Так что их обоюдная жертва частично вознаграждена.
        Элли дремала на кушетке, то погружаясь в сон, то выныривая из него, когда ее разбудил стук в дверь, после чего она открылась.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила Элли, оглядываясь в поисках покрывала или шали, чтобы прикрыться. - Чего ты хочешь?
        Анджело тоже не ожидал увидеть Елену в одном белье, и легкий румянец коснулся его скул, пока он рассматривал ее.
        - Я пришел поделиться новостями. - Он перевел взгляд на бумаги в своей руке.
        - Это не могло подождать? - напряженно произнесла она.
        - Да, - признал он и сжал губы, - но я думал, тебе будет приятно услышать: князь Дамиано одобрил сделку с «Галантаной». Наши дни женатой пары, можно считать, сочтены.
        - О-о-о, - протянула она, - я… поняла. Что ж, это… хорошо.
        - Я так и знал, что ты обрадуешься. Кроме того, нам следует обсудить еще кое-что. На сегодня у нас запланирован праздничный ужин. Чашу Манзини уже достали и начистили. По случаю сегодняшнего торжества ее наполнят вином и разными травами, и по традиции мы с тобой должны будем выпить из чаши под аплодисменты присутствующих.
        - Это проблема? - нахмурилась Элли.
        - Не для меня, - пожал плечами Анджело. - Но, разделив чашу, мы выразим этим надежду на счастливую брачную ночь и последующих детей. - Он с усмешкой посмотрел на девушку. - По такому случаю мы не должны спать в разных комнатах.
        Элли села, забыв о своем смущении:
        - Тогда они будут разочарованы!
        - В машине ты сказала, что должна завоевать уважение слуг, - мягко напомнил Анджело. - А это может привести к противоположному результату.
        - Стоит рискнуть.
        - Даже если этого можно легко избежать?
        - То есть позволить тебе со мной спать? - Она покачала головой. - Никогда! Боже, я знала - тебе нельзя доверять.
        - Я имел в виду, - холодно ответил Анджело, - что проведу ночь в твоей комнате, а не в своей. Ничего больше. - Он огляделся и добавил: - Твоя жизнь стала бы намного легче, если бы ты думала, что мы и вправду муж и жена и между нами есть хотя бы симпатия.
        - И… твое присутствие здесь ночью сможет всех в этом убедить?
        - Думаю, в будущем мне надо будет периодически тебя навещать, но эти встречи будут редки, и я сделаю их совсем краткими. Я не буду больше оставаться на всю ночь. - Его рот скривился. - Если я буду приходить, когда ты уже уснешь, ты даже не узнаешь о моем присутствии.
        Он смотрел, как она сидит склонив голову, глядя в пол. Наконец Элли вздохнула и произнесла:
        - Да, если я должна… Но ты должен пообещать, что сдержишь свое слово. Что ты не попытаешься…
        - Мир полон жаждущих женщин, моя дорогая, - медленно произнес Анджело с легкой насмешкой. - Я никогда не принуждал женщин. И ты не будешь первой в их числе. - Он помолчал и продолжил: - Тем не менее, когда мы выпьем из чаши, я должен буду поцеловать тебя. Может, в ответ ты хотя бы улыбнешься мне? Договорились?
        Она неохотно кивнула и услышала стук в дверь.
        - А, Доната, - мило обратился Анджело к пухлой девушке, неловко стоящей в дверях. - Графиня уже ждет тебя, не так ли, дорогая? - Он взял руку Элли и поднес ее к губам, хрипло добавив: - До встречи, моя любовь. С нетерпением жду, когда мы наконец останемся вдвоем.
        Элли смотрела, как он уходит, в гневе понимая, что покраснела до кончиков волос.
        Доната была вежлива и ненавязчива.
        Позже в столовой Элли скрыла отсутствие аппетита, заставив себя съесть хотя бы по кусочку тех вкусных блюд, которые стояли перед ней на освещенном свечами столе, украшенном розовыми и белыми розами и сверкающем серебром и хрусталем.
        Когда в зал торжественно внесли позолоченную чашу с выгравированным гербом Манзини, она, смеясь, поднялась и стояла в объятиях Анджело, пока они пили вино. А когда он наклонился поцеловать ее, выдержала теплое прикосновение его губ. После чего, как он и предупреждал, Элли следовало вернуться в свою комнату, чтобы там дожидаться мужа.
        - Есть ли еще какие-то средневековые обычаи, о которых я должна знать? - с каменным лицом спросила Элли, чувствуя, как краснеет. - Надеюсь, они не ждут подтверждения моей девственности в виде выноса простыни из спальни?
        - Надеюсь, Елена, настанет время, когда ты оценишь их радость, с которой они встречают тебя, и будешь отвечать им более вежливо, - заметил Анджело.
        Когда Элли вернулась к себе, в комнате ее уже ждала Доната, отвернувшая покрывало с обеих сторон постели и положившая сверху едва ли строгую ночную рубашку из белого атласа и подходящий к ней пеньюар, который завязывался на талии лентами. В этом одеянии Элли должна была встречать своего мужа. И когда ее долг будет выполнен, тот, к счастью, уйдет к себе.
        Она разделась и скользнула в атласную ночную рубашку. Повернувшись, чтобы взять пеньюар, Элли поймала свое отражение в зеркале и замерла, поняв: сейчас она действительно выглядит как невеста.
        Закусив губу, она накинула пеньюар, завязала ленты, села перед туалетным столиком и принялась расчесывать волосы медленными ритмичными движениями, чтобы хоть как-то успокоиться и встретить Анджело с необходимым спокойствием и безразличием.
        «Если он придет, конечно», - думала она, когда прошел целый час.
        Взяв книгу, Элли забралась в постель.
        Где-то в доме часы пробили еще один час, и Элли посмотрела на дверь.
        «Может, он передумал? - в надежде предположила она. - Решил, что представления с любовной чашей было достаточно, чтобы обнадежить всех присутствующих?»
        Она закрыла книгу и уже повернулась, чтобы выключить свет на ночном столике, как поняла - дверь в спальню открылась, чтобы впустить Анджело. Он тихо зашел и остановился, глядя на нее с некоторым удивлением.
        - Я думал, ты уже спишь.
        - Я… я читала, - ответила она, чувствуя, как во рту все пересохло.
        - Наверное, это очень интересная книга, раз ты до сих пор не смогла от нее оторваться, - ответил он, приближаясь к кровати. - Может, одолжишь ее мне, чтобы обеспечить пару недель приятного времяпрепровождения? Лишь как предосторожность, понимаешь?
        Он дошел до кровати и начал развязывать пояс, стягивавший халат.
        - Что ты делаешь? - хрипло спросила Элли.
        - Готовлюсь ко сну.
        - Но ты не можешь! - возразила она. - По крайней мере, не здесь.
        - Если ты думаешь, моя дорогая, что я собирался спать на той кушетке, ты ошибаешься.
        - Но она очень удобная!
        Анджело пожал плечами:
        - Для тебя на пару часов сиесты - может быть, но не для мужчины моего веса независимо от времени.
        - Тогда я буду спать там сама! - ответила она, откидывая одеяло и спуская ноги с кровати.
        - Я бы предпочел, если бы ты осталась здесь, - тихо, но твердо ответил он. - Советую послушаться меня, Елена. Сделай так, и мы оба проведем спокойную ночь. Сопротивление может привести к последствиям, которых ты не хотела бы. Теперь я предлагаю повернуться, выключить свет и расслабиться. Скоро ты забудешь, что я здесь.
        Она вновь легла и выключила свет. Комната погрузилась во тьму. Как только это произошло, Элли почувствовала, как прогнулся матрас, значит, он тоже лег рядом.
        Через несколько минут ровное дыхание Анджело сообщило о том, что он уснул, оставив ее лежать без сна и покоя. Она считала минуты, которые превратились в часы, думая о том, как пройдут все подобные ночи, прежде чем этот странный, невообразимый брак будет расторгнут…
        Три месяца спустя
        Элли закрыла ноутбук и потянулась. Она закончила перевод большого научного справочника, наполненного техническими терминами, известными лишь избранным.
        Сложность задания требовала от нее полного сосредоточения, не давая времени думать о других, более личных проблемах. Таких, как, например, сложности, связанные с ролью молодой графини Манзини…
        Это беспокоило Элли все больше и больше, а вместе с тем недели брака превращались в месяцы.
        Следовало признать, Анджело четко выполнял свое обещание, и их совместное проживание было на самом деле раздельным. С первой брачной ночи он трижды приходил к ней, после чего всю ночь они спали на разных концах огромной кровати.
        И он ни разу не пытался коснуться ее.
        Не то чтобы ей этого хотелось, конечно… Не было и повтора того дикого, страстного поцелуя. Приветствуя ее и прощаясь, Анджело или касался губами ее щеки, или целовал пальцы, и то только на публике.
        Элли поднялась со стула и беспокойно подошла к окну, глядя на залитый солнцем сад…
        Через полтора месяца после свадьбы крестная пригласила ее на обед в Ларгоссу.
        - Маленькая компания, моя дорогая, и все женщины.
        Элли удивилась, встретив там бабушку Козиму, но еще меньше обрадовалась присутствию синьоры Лучино, которую она должна была называть тетей Доротеей. По каким-то причинам та вообразила, что брак Элли - полностью ее задумка, а потому она заслуживает доверия.
        К счастью, синьора привезла с собой Тулию, что могло немного развеять Элли.
        Уже за аперитивом прозвенели первые звоночки.
        - Ты хорошо выглядишь, дорогая Елена, - величественно заявила тетя Доротея. - Почти цветуще. Может, у тебя есть для нас хорошие новости?
        Элли аккуратно поставила бокал белого вина, чувствуя, как внутри ее зарождается крик. Она видела, как тоскливо переглянулись крестная и бабушка Козима, а Тулия открыто взглянула на свою мать. Но это не имело значения. Слова были произнесены. Вопрос «Ты беременна?» витал в воздухе, ожидая ответа.
        Элли заставила себя улыбнуться:
        - На выходных я была в Порто-Веккио. Если я и раскраснелась, то это из-за солнца и морского ветра.
        - Надеюсь, Анджело тоже хорошо провел выходные, - сказала синьора Лучино. - Последний раз, когда я его видела, он был немного напряжен.
        - Он не смог сопровождать меня. У него была деловая встреча.
        «И пожалуйста, не спрашивайте, где и с кем, потому что я не спрашивала у него и не хочу этого знать», - мучительно проговаривала она про себя.
        - Кроме того, - добавила Элли, - он там не был никогда.
        - То есть как это? - Синьора Лучино была возмущена. - Ты ездила туда одна, когда вы женаты всего лишь пару месяцев?!
        - О, мама! - нетерпеливо перебила ее Тулия. - Муж и жена не должны быть неразлучны!
        - А следовало бы! - строго ответила мать. - Особенно когда на кону будущее древнего рода. Анджело нужен наследник, и, кажется, ему стоит об этом напомнить.
        В разговор вмешалась бабушка Козима:
        - Я думаю, дорогая Доротея, мы должны позволить детям самим устраивать свою жизнь и наслаждаться свободой первых месяцев супружеской жизни. Полагаю, детские в Востранто очень скоро перестанут пустовать.
        - Едва ли, когда Анджело проводит все дни в Риме, а Елена исчезает на выходные на побережье, - сурово ответила синьора. - Я родила сына в течение первого года брака, потому что знала свои обязанности!
        В этот момент Джованни объявил, что прибыла княгиня, и Элли смогла вздохнуть спокойно.
        Но ненадолго, конечно. Теперь ее преследовали мелкие намеки, превращающиеся во все более настойчивые вопросы о ее здоровье каждый раз, когда она встречалась с синьорой…
        Элли услышала отдаленный звонок в дверь. На неделе Востранто редко посещали и не приезжали без предупреждения или приглашения.
        Спустя несколько мгновений в ее дверь постучали, и вошел Джорджио:
        - Синьора Альберони, мадам. Я провел ее в гостиную.
        Секунду она смотрела на него, непонимание сменялось неверием. Сильвия? Сильвия здесь?! Невозможно!
        «Нет, я не хочу ее видеть. Попроси ее уйти».
        Гневный импульс был настолько силен, что Элли уже решила, что сказала это вслух. Но в следующую секунду поняла: Джорджио все еще ждет ее ответа. Ее руки сжались в кулаки, и ей пришлось разжать их и изобразить на лице улыбку.
        - Спасибо, Джорджио. Скажи Ассунте, пусть принесет нам кофе и маленькое печенье с изюмом. И может, Бернардина приготовит нам миндальный пирог?
        «Проявляю гостеприимство, когда хочу с криком убежать отсюда?» - думала Элли.
        Затем, пытаясь вернуть самообладание, она спустилась в гостиную, чтобы встретиться с кузиной, которая в одну беспокойную ночь разрушила всю ее жизнь.
        Глава 7
        Одного взгляда на Сильвию хватило, чтобы понять: кузина приехала не для того, чтобы извиняться. Она стояла посреди комнаты в темно-красном шелковом платье, подчеркивающем каждый изгиб фигуры, и, прищурившись, изучала комнату.
        - Ты очень хорошо постаралась, дорогая, - окинув старую юбку и белую блузку Элли ироническим взглядом, сказала Сильвия. - Как странно иногда все складывается. - Она подошла к камину, рассматривая герб, выбитый в камне. - Я впервые здесь. Ты знаешь об этом?
        - Нет, не знаю, - тихо ответила Элли.
        Сильвия тряхнула головой, и ее волосы взметнулись блестящей волной.
        - Я несколько раз пыталась убедить Анджело привезти меня сюда, но он всегда находил причины не делать этого.
        - Понятно. - Элли вскинула подбородок. - А какова причина твоего визита?
        Сильвия развела руками:
        - А она мне нужна, чтобы повидаться со своей кузиной? - Она помолчала. - Я не посылала тебе свадебный подарок… Но что можно подарить тому, кто, считай, выиграл главный приз в лотерею? Очень умно с твоей стороны. - Она подошла к дивану и села, положив ногу на ногу. - Или нет? Может, это все идея старой ведьмы, его бабушки, и ее дочки, той самой Лучино? Один Бог ведает, как годами они пытались заставить Анджело жениться. Неужели я предоставила им шанс провернуть это? - Она резко засмеялась. - Какая ирония!
        Элли сделала шаг к ней:
        - Сильвия, как ты могла так поступить?
        - А почему нет? - Глаза Сильвии вспыхнули. - Он думал, я позволю так просто отбросить себя в сторону, будто уже ничего для него не значу? Никто со мной так не обращался! Никогда! Я знала, как важна его сделка с дядей Чезаре и как ужасен будет провал. Но я решила преподать ему урок. Знала, что могу заставить его хотеть меня и он не сможет устоять…
        - Я говорю - как ты могла вовлечь меня во все это?
        Сильвия небрежно пожала плечами:
        - Потому что знала: ты - последняя на свете девушка, которую Анджело посчитает симпатичной. Когда он окажется в твоей комнате, будет выглядеть и чувствовать себя дураком. Это идеальный завершающий штрих.
        Элли отвернулась.
        - Ты сошла с ума, - сдавленно произнесла она.
        - Анджело заставил меня страдать, - горько бросила Сильвия. - Я хотела, чтобы страдал и он. Чтобы понял, что он потерял, прекратив наш роман.
        - Но ваш роман не мог больше продолжаться, - возразила Элли. - Что бы случилось, если бы о нем узнал Эрнесто?
        - Он бы развелся со мной, и я бы смогла выйти замуж за Анджело. Наверняка сейчас он жаждет жизни со мной, которую так опрометчиво отринул вместе с нашим счастьем.
        Счастье? Элли не верила своим ушам. Какое счастье можно построить на столь эгоистичном поведении? Превращая в мучение жизнь других?
        Она глубоко вдохнула:
        - Если это все, то ты должна уйти.
        - А где твое чудесное гостеприимство? - Сильвия звонко рассмеялась. - Я, пожалуй, останусь ненадолго, чтобы мы могли поболтать, как женщина с женщиной. - Она понизила голос: - Мне до ужаса интересно, как тебе замужняя жизнь? Анджело воплощает все твои одинокие фантазии? - Она насмешливо взглянула на отпрянувшую от нее Элли. - Ты явно не выглядишь восторженной.
        - Думай что хочешь! - Элли вскинула голову. - Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с… - Она помедлила. Она не могла сказать «Анджело», потому что никогда не называла его по имени. И точно уж не могла назвать его при Сильвии графом Манзини. Поэтому она выбрала «моим мужем» - хотя это определение тоже было не совсем верным, что вызвало в ее душе неожиданную боль.
        Элли была рада, что Анджело не вернется в Востранто до завтрашнего вечера. Оставалось только представлять, как он встретил бы свою бывшую любовницу, удобно расположившуюся в его гостиной.
        Она почувствовала некоторое облегчение, когда стук в дверь возвестил об Ассунте с сервировочным столиком, на котором стоял кофейник и различное печенье, пироги и пирожные.
        - Бог мой, - вновь раздался мелодичный смех Сильвии. - Как вкусно! Меня сегодня балуют.
        «Ты всегда была избалованной, - хотелось сказать Элли. - С самого детства, как считала бабушка Виктория. Ребенок, которого навестили только добрые феи и одарили красотой, обаянием и безоговорочной любовью окружающих. Заставив тебя верить, что ты можешь получить все, что угодно, и жить только ради себя. И что бы ты ни натворила, тебя всегда прощали. Я тоже попалась на твою удочку и все эти годы шла у тебя на поводу. Может, поэтому бабушка оставила домик в Порто-Веккио мне? Потому что знала: однажды ты сделаешь что-то, после чего мне потребуется убежище».
        Вслух же Элли сказала другое:
        - Ассунта, позаботься и о водителе синьоры.
        - О, я приехала сама, - сообщила ей Сильвия, пожимая плечами. - Как и всегда. - Она улыбнулась экономке. - А вы - та самая чудесная Ассунта? Граф Манзини мне столько о вас рассказывал!
        Ассунта склонила голову, вежливо и недоверчиво одновременно, и вышла, оставив Розарию наливать кофе в изящные чашечки из тонкого фарфора и расставлять тарелочки с лакомствами, давая Сильвии возможность попереживать над калорийностью сладостей.
        - Мне нужно следить за своей фигурой ради Эрнесто, - вздохнула она. - Женщина должна стараться быть во всем лучшей для своего мужа, не так ли, Елена? - Кузина окинула пренебрежительным взглядом одежду Элли, особенно ее убранные в простой хвост волосы.
        «Не думаю, что Анджело важно, умираю я с голоду или ем до отвала», - думала Элли, подавив вздох и специально выбрав пирожное со взбитым кремом.
        Даже когда Розария ушла и кузины остались одни, никаких вопросов о браке Элли, к счастью, не последовало. Сильвия начала рассказывать о себе: на каких вечеринках она была, какие премьеры фильмов посетила, где открылся новый бутик, появился новый парикмахер…
        - Так жаль, что ты редко бываешь в Риме, дорогая. Я показала бы тебе новый мир. - Сильвия изящно вытерла крошки миндального пирога с пальцев и положила льняную салфетку обратно. - Но сейчас ты можешь показать мне свой мир, - добавила она, слегка улыбаясь. - Итак, подробная экскурсия по дому, пожалуйста! - Она улыбнулась и добавила: - Включая конечно же спальни.
        Элли аккуратно поставила чашку на блюдце, подавляя растущий внутри вопль.
        - Я позову Ассунту. Она знает о доме гораздо больше, чем я, - тихо ответила она.
        Сильвия надула губки:
        - Как хочешь, но я бы с удовольствием послушала тебя, хозяйку всего этого великолепия. И его владельца тоже. - Она тряхнула головой, вставая, и легким движением поправила платье на бедрах. - Элла-Белла, маленькая мышка. Кто бы мог подумать?…
        Он все не мог поверить в то, что сделал. Это поразительно, невозможно! Не потерял ли он рассудок?
        Потому что все распоряжения были отданы. Тщательно подобранные цветы доставлены утром. Обед в известном ресторане дорогого отеля, кофе, поданный в номер на первом этаже, когда обед завершился.
        Анджело разговаривал с ней, улыбался, ласкал ее глазами, наблюдал, как раскрылись ее губы, когда легкий румянец первого желания окрасил щеки.
        «Красивая, сексуальная и даже больше, чем просто жаждущая меня», - думал он с удовольствием. Тот самый отдых, в котором он нуждался после долгих часов работы над проектом «Галантаны», и отличное завершение недельного воздержания.
        Анджело так и не смог понять, когда зародилась мысль, что ничего не произойдет. Не понимал, когда и почему он принял это решение. Он лишь знал: когда обед завершится, за ним не последует сладкая близость на шелковых простынях в сопровождении отличного бренди. Он извинится и уедет. С сожалением, но уедет.
        Анджело видел ее удивление, неверие в то, что обещанное соблазнение не состоится, но гордость спасла ее и его тоже. Но даже после этого Анджело вышел в дневной жар, проклиная себя.
        Он сообщил секретарю, что не вернется в офис. Конечно, он мог отправиться к себе в квартиру, принять прохладный душ. Но по каким-то причинам он уже держал путь к Востранто.
        «Теперь я знаю, что сошел с ума, - с горечью подумал Анджело. - Какой прием меня там ждет?»
        Он съехал на обочину и заглушил мотор, мрачно уставившись в лобовое стекло. Перед глазами предстала девушка, бледная и напряженная, ее губы не улыбались, а глаза беспокойно избегали его взгляда. Так было всегда, когда они были вместе после свадьбы. Правда состояла в том, что он совершенно не знал, как улучшить несчастливые отношения между ними.
        Анджело вскоре осознал, что нечестно и несправедливо было считать Елену пустышкой. Она сразу показала ему, что у нее есть ум и воля, и все это она противопоставила ему.
        Теперь он впервые задумался, есть ли кто-то еще в ее жизни. А что, если его нежеланное появление разлучило ее с возлюбленным, по которому она до сих пор горюет? И может, поэтому Елена все так же отшатывается от него? Особенно в те редкие кошмарные совместные ночи, когда она лежала в нескольких футах от него, дрожа в тишине и не имея сил уснуть.
        Но нет, решил он, скривив губы. Если бы у Елены был возлюбленный, тетя Доротея или его бабушка не рассматривали бы ее в качестве возможной графини Манзини.
        И он оказался в незавидном положении мужа без жены.
        Хотя ее не в чем упрекать, с грустью думал Анджело. Попытался ли он хоть раз до свадьбы добиться ее расположения? Смягчить ужас от того, что ее выдали замуж лишь в целях совершить сделку? Попробовать убедить Елену, что они могут быть вместе, и даже к обоюдному удовольствию… Доказать это, уговорив позволить ему нежно любить ее…
        Вместо этого, раздраженный от условий, от которых зависел, Анджело только и говорил, что это временный брак и он будет расторгнут в подходящее время. И что никакой физической близости между ними не будет.
        Он это обещал и теперь вынужден жить с этим.
        «Это не должно было случиться, - уныло размышлял он. - Я не должен был такого допускать. И не могу позволить, чтобы так продолжалось».
        Вздохнув, он завел машину и выехал на дорогу.
        Доехав до следующего поворота, он услышал предупреждающий сигнал машины, и в этот момент из-за поворота выехал грузовик, который обгоняла темно-синяя «мазерати».
        Анджело уже нажал на тормоз, перед глазами стояло белое испуганное лицо водителя грузовика, когда он резко свернул в сторону и услышал, как со скрежетом крыло машины коснулось бетонной плиты в траве на краю дороги.
        Он остановился несколькими ярдами дальше, глядя перед собой и чувствуя, как трясутся руки, а сердце буквально выскакивает из груди. Он всегда выруливал из подобных ситуаций, но сейчас, как никогда, он был близок к катастрофе…
        «Святая Мадонна, - подумал он, - если бы я ехал чуть быстрее…»
        Он увидел, что грузовик остановился. Двое мужчин уже бежали к нему. А вот «мазерати» исчезла.
        Находясь словно в тумане, Анджело тем не менее заверил мужчин, что с ним все в порядке и что его машина почти не пострадала.
        - Я даже не разглядел номера, синьор, - покачал головой водитель грузовика, собираясь уходить. - Бог мой! - в сердцах добавил он. - Вот что значит женщина за рулем!
        - Да, - мрачно добавил Анджело, - женщина за рулем.
        Он узнал машину и знал ее номер. Поэтому был в курсе, кто за рулем. Ледяной обжигающий гнев все нарастал в нем, когда Анджело продолжил свой путь в Востранто.
        Джорджио закрыл массивную дверь, и Элли с облегчением услышала, как взревела машина, увозя непрошеную гостью.
        Чувствуя полное физическое и моральное опустошение, она обернулась к мажордому:
        - У меня болит голова, Джорджио. Я немного отдохну, пожалуй.
        Она отказалась от заботливо предложенного чая, таблеток и холодного компресса и вернулась в комнату, которую покинула лишь несколько минут назад.
        Здесь все еще ощущалось присутствие Сильвии, внимательно рассматривающей каждую мелочь, настоявшей на том, чтобы посмотреть ванную комнату и гардеробную, в которой она, прищурившись, изучала одежду.
        - По крайней мере, ты будешь выглядеть соответствующе на публике, если Анджело, конечно, разрешит тебе выходить в свет вместе с ним, - так прозвучал ее первый комментарий.
        Любая мелочь не ускользнула от Сильвии. Но в центре внимания, конечно, оказалась кровать. Кузина стояла перед ней не двигаясь и молчала, легкая улыбка играла на ее губах.
        Наконец она сказала:
        - Пытаюсь представить, как ты предаешься здесь страсти, но странно, мне это кажется абсолютно невозможным. Ты выглядишь все такой же невинной, такой же печально нетронутой. Кажется, он даже не озаботился тем, чтобы вступить с тобой в брачные отношения, - растягивая слова, произнесла Сильвия. - Его долг перед семьей - родить наследника, и я уверена, графиня Козима говорила ему об этом, так что ты пригодишься хотя бы для этого. Интересно, почему же он медлит. Может, он все еще думает, как это могло быть… со мной?
        Элли заставила себя ответить:
        - Так почему ты у него не спросишь?
        Улыбка кузины стала еще шире, и она рассмеялась:
        - Мне не надо спрашивать его, дорогая. Он мне сам скоро все расскажет.
        Она направилась к двери, но вдруг остановилась и вернулась, проведя рукой по великолепному покрывалу на кровати.
        Ее голос был тихим, но слова были сказаны очень четко:
        - Ничего не закончилось. Ты должна это понять. Я все еще хочу его. И я получу Анджело, как получила бы той ночью. Но тогда я хотела наказать его. А сейчас, думаю, он настрадался сполна, ты согласна?
        Она вновь улыбнулась и вышла, покачивая бедрами под красной тканью платья, а ее волосы светились золотым ореолом в лучах солнца.
        Сейчас, глядя на кровать, видя, как Сильвия гладит покрывало, как будто это чья-то кожа, Элли ощутила себя так, словно ее облили грязью. И она отправилась в ванную комнату, сбрасывая на ходу одежду. Там включила воду, позволяя мощному потоку смывать ароматный гель для душа и хотя бы немного напряжения и неловкости после посещения Сильвии. И, если быть честной, немного боли тоже…
        «Немного, но не всю», - подумала Элли, выходя из кабины и беря полотенце. Чтобы потом, завернувшись в простыню, войти в спальню.
        - Здравствуй, моя дорогая жена, - мягко сказал Анджело. - Я и не знал, что душ помогает от головной боли.
        Ее ресницы слиплись от воды, но она широко распахнула глаза, глядя на мужа с удивлением, смешанным с гневом.
        - Что ты здесь делаешь? - задыхаясь, спросила Элли, отступая назад и пытаясь не наступить на простыню. - Как ты посмел так войти ко мне?
        Его рот изогнулся в подобии улыбки.
        - А как ты посмела приглашать в мое отсутствие эту неряху, твою кузину? Думала, что мне понравится такая гостья? Или надеялась, что я не узнаю об этом? Я хочу услышать ответ.
        День и так был отвратительным, а теперь добавилось ужасное смущение оттого, что он уже второй раз видел ее почти обнаженной.
        Элли гордо вскинула голову:
        - Я не должна отчитываться перед вами, синьор граф!
        - Подумай еще раз, - резко ответил он.
        - Большинство твоих родственников уже были у нас. - Она едва верила в то, что произносит эти слова. Что она такая идиотка… - Я не могу увидеться со своей единственной родственницей?
        - Удивлен, что ты этого хотела. - Он прищурился. - Или между вами гораздо больше общего, чем я ожидал? Может, вы вдвоем сговорились и обдурили мою семью той ночью в Ларгоссе?
        - Верь чему хочешь! - отрезала она. - Мне все равно. Теперь выйди, пожалуйста, и оставь меня одну.
        - Одну? - с усмешкой спросил он. - В этом браке и так одно сплошное одиночество!
        - Мне жаль, что ты недоволен своей сделкой.
        - А ты? - Анджело взглянул на нее так, будто простыни на ней вовсе не существовало. - Я в это больше не верю.
        - Анджело, пожалуйста, уйди, - попросила она тихо.
        - Прежде я хочу услышать правду о твоей кузине. Почему она была здесь? Чего она хотела?
        Ответом было - «тебя». Но Элли замешкалась, интуиция подсказывала: это опасная территория и не стоит на нее ступать.
        - Она хотела посмотреть дом. И конечно же посмеяться надо мной, - тихо ответила она.
        - Почему? - Его взгляд стал пристальнее.
        - Потому что здесь я совершенно не к месту. И все это понимают, - ответила она и сглотнула.
        - Елена, - медленно произнес он, - ты графиня Манзини. Ни одна душа под этой крышей не относится к тебе без уважения и симпатии.
        «Кроме тебя…»
        Отогнав эту мысль, Элли склонила голову:
        - Как ты можешь так говорить, когда все знают - мы лишь притворяемся.
        «Особенно Сильвия…»
        - Прости меня, но я не думал, что это тебя волнует. - Его голос звучал ровно. - По тебе этого не скажешь.
        Она не отрывала глаз от пола:
        - Может, я поняла это сегодня, увидев Сильвию здесь и вновь взглянув на портреты предыдущих графинь. Они такие же красивые, как и она, - горько добавила Элли. - Они знали, как себя вести, знали, чего от них ждут. А я - словно рыбка, выброшенная на сушу…
        Анджело заговорил чуть ласковее:
        - Елена, позволь заверить тебя - ты не похожа ни на одну рыбку, известную человеку.
        - Я серьезно!
        - Рад слышать, потому что настало время поговорить серьезно.
        Она все еще не смотрела на него.
        - Вот почему ты внезапно оказался здесь посреди недели? Чтобы сообщить мне о том, что наш брак подошел к концу?
        На мгновение Анджело очень захотелось сообщить Элли правду: он мог провести чудесный приятный день в постели с красивой девушкой, которую встретил на званом вечере пару дней назад, но внезапно изменил решение по непонятным даже для себя причинам. И он вернулся домой, но происшествие на дороге, которое чуть не погубило его, превратило импульс в твердое решение.
        Решение предложить Элли быть честными друг с другом и начать все заново.
        Это началось с момента, когда он увидел ее под душем. Мокрые волосы струились по ее спине, капли воды скользили по бледной коже груди, талии и плоскому животу, блестели на стройных бедрах…
        Его тело напряглось от внезапного желания слизать каждую капельку с ее тела, смотреть, как розовые соски напрягаются и твердеют от прикосновений его языка…
        «Неужели я забыл, - изумленно подумал Анджело, - или просто не заметил в ту ночь, как потрясающе она выглядит без одежды?»
        - Нет, - тихо ответил он, - я здесь не поэтому. Сожалею, что из-за неприятного для меня визита твоей кузины я говорил грубо.
        - Не важно. - Ее серо-зеленые глаза смотрели словно сквозь него. - Хотя ты не мог на самом деле подумать, будто это я ее пригласила.
        - Может быть, но я не совсем ясно мыслил. А теперь пришел в себя, и у меня есть для тебя предложение. - Он помолчал. - Елена, я предлагаю тебе пересмотреть условия нашего договора.
        - Пересмотреть? - повторила Элли, как будто никогда прежде не слышала этого слова. - В каком смысле - пересмотреть?
        - Ты сказала, другие графини Манзини знали, чего от них ждут, и это правда. Они понимали: их главная задача - родить наследника для династии Манзини, чтобы древний род не прервался. И я тоже этого хочу, хочу сына, который продолжит мой род. Я прошу тебя сделать наш брак настоящим. Хочу, чтобы ты стала моей женой и в будущем родила мне сына.
        Она смотрела на него, приоткрыв рот, ее взгляд был пустым.
        Анджело быстро добавил:
        - Я не требую ответа от тебя прямо сейчас, Елена. Я понимаю, тебе надо подумать. - Он помолчал и добавил: - Надеюсь, мы сможем это обсудить позже, после ужина.
        Он улыбнулся ей и направился к двери.
        Глава 8
        Успокоившись, Элли смыла слезы, высушила волосы, бросила одежду в корзину и надела пеньюар. Завязывая поясок, она услышала шум мотора какой-то большой машины во дворе. Подойдя к окну, Элли с удивлением увидела, как машину Анджело загружают на эвакуатор. Когда он уехал, послышался стук в дверь и вошла Ассунта со стопкой чистых полотенец.
        - Что-то случилось с машиной синьора, Ассунта? - повернулась она к экономке.
        Женщина изумленно посмотрела на нее:
        - Произошел несчастный случай, и машина пострадала. Вы должны об этом знать.
        - Несчастный случай? - переспросила Элли. - Я не понимаю…
        Ассунта покачала головой:
        - Синьор граф чуть было не столкнулся с машиной, которая пошла на обгон в неположенном месте. - Она перекрестилась. - Синьор граф не пострадал, хвала Господу, потому что действовал очень быстро. Иначе он бы погиб. А разве он не сказал вам?
        - Нет, - медленно произнесла Элли, - даже не упоминал об этом.
        - Может, он не хотел волновать вас. - Ассунта окинула стройную фигурку Элли пытливым взглядом в поисках признаков, почему граф решил не беспокоить свою жену.
        - Да, - согласилась Элли, - может быть.
        - Граф просил передать вам - ужин будет в восемь часов, - продолжила Ассунта. - После сегодняшнего ему надо будет пораньше лечь спать.
        - Да, - помолчав, ответила Элли, - без сомнений.
        Когда Ассунта отнесла в ванную полотенца и ушла, Элли села на кушетку, глядя перед собой.
        Анджело мог погибнуть…
        Дрожь сотрясала все ее тело. Да, ей обещали свободу, но какой ужасной ценой? Не зря говорят: «Осторожнее с желаниями, потому что они могут исполниться».
        Перед глазами всплыла картинка - вот он стоит перед ней, как несколько минут назад. Стройная фигура, длинные ноги. Элегантный костюм подчеркивает широкие плечи. На лице язвительное выражение и легкая улыбка…
        «Настоящий брак…»
        Его слова звучали словно песня сирены - искушающая, ведущая прямо к катастрофе. Элли не может позволить этому произойти! Анджело женился на ней по необходимости, а не по желанию, и необходимость все еще руководила им. Бесполезно и опасно думать иначе.
        Но, может, ей стоит пересмотреть свой отрицательный ответ? Найти другие пути сообщить ему: это невозможно.
        Сильвия сказала, что не может представить себе Элли и Анджело в этой постели. Что ж, Элли и сама не могла этого сделать.
        Их брак для него - всего-навсего целесообразность. И, даже родив ему ребенка, она ничего не изменит. Элли будет значить для графа немногим больше, чем суррогатная мать.
        «Но я могу составить свои требования, - подумала она. - Правила, которые оградят меня от любых абсурдных фантазий о нем».
        Ценой ее согласия будет окончательный побег из бессмысленного существования, которое ей навязали, и восстановление ее свободы. Это нужно четко уяснить.
        Элли подождала восьми часов и спустилась вниз. На этот раз, к явному недовольству Донаты, она выбрала платье из бледного шелка и оставила волосы распущенными.
        Она застала Анджело стоящим у окна в гостиной, задумчиво смотревшим на сад, со стаканом виски в руке. Он повернулся, когда она вошла в комнату, и его брови приподнялись.
        - Моя красавица, - мягко сказал он, - ты вновь выглядишь как невеста.
        Элли не ожидала такой реакции.
        - Я не специально, - пробормотала она.
        Он щелкнул языком и улыбнулся:
        - Ты меня разочаровываешь. Хочешь выпить?
        - Спасибо. Свежевыжатого апельсинового сока.
        - Не думаешь, что обстоятельства требуют чего-нибудь покрепче? - Он добавил льда в стакан и подал ей.
        Поблагодарив его, Элли взяла сок:
        - Я так полагаю, ты говоришь об обстоятельствах, о которых я узнала от Ассунты? О том, что ты чуть было не погиб в аварии?
        - Да, и это тоже.
        Сок был сладким и освежающе холодным.
        - Поэтому ты решил, что надо продолжить род? И ты не хочешь больше ждать дня, когда сможешь от меня избавиться и найти себе жену по вкусу?
        - Это напомнило мне, как непредсказуема и как хрупка бывает жизнь, - задумчиво произнес он. - А главное - нет никакой уверенности, что графиня, которую ты описала, вообще существует.
        - Но ты не можешь знать наверняка, пока не попробуешь отыскать ее.
        - А, - мягко сказал Анджело, - это может длиться вечность, а я уже понял, как глупо тратить время. - Он остановился. - К тому же мое решение не так уж внезапно, как ты могла подумать.
        - А если я все еще считаю это неприемлемым? - хрипло спросила она.
        - Тогда я должен убедить тебя передумать. Я не забыл, какими сладкими были твои губы… - Его взгляд скользнул с ее губ к изящным изгибам, сейчас скрытым под V-образным вырезом ее платья. - Надеюсь, с твоего разрешения я смогу сделать тебя счастливой…
        - Практическая демонстрация известных навыков общения с женщинами? - Она вскинула подбородок. - Не думаю.
        Снова тишина.
        - Я не буду описывать свои намерения такими словами.
        - Значит, откажемся от попыток разубедить друг друга. В любом случае это едва ли имеет значение. - Элли вздохнула. - Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка. Для этого нам не надо быть любовниками в обычном смысле.
        - Может, я сегодня сильно ударился головой? Мне непонятно, - нахмурившись, ответил Анджело. - Будь добра, объясни, что ты имеешь в виду.
        - Чуть раньше ты сказал, будто хочешь, чтобы я была твоей женой, - она смотрела на тающий в стакане лед, - но я не могу принять это. Но если ты просто хочешь изменить характер своих визитов ко мне ночью, чтобы я забеременела, то я… согласна. Но только на это!
        Последовала еще более долгая зловещая тишина, после чего Анджело тихо и вежливо произнес:
        - Я правильно понял тебя? Ты дашь мне доступ к твоему телу только для зачатия?
        - Да. - Элли не смотрела на него.
        - Святая Мадонна, Елена, ты же несерьезно! - хрипло произнес он.
        - Нет, серьезно! Таковы мои условия - родить ребенка и продолжить род Манзини. Они не изменятся.
        Он подошел чуть ближе, поднял руку, чтобы погладить ее по щеке, но Элли отпрянула. Должно быть, граф считает, что достаточно коснуться ее…
        Анджело медлил, нахмурившись.
        - Значит, мне не стоит и надеяться, что мы будем проводить ночи вместе, спать в объятиях друг друга после занятий любовью? - наконец сказал он.
        Элли закусила губу:
        - Почему бы вам не надеяться, синьор граф? Я не буду тратить впустую время и очень скоро подарю вам сына. - Она помолчала. - И я уверена, ваши ночи будут не так одиноки без меня.
        - Как удивительно, что ты так думаешь. - Он залпом допил виски и прошел к двери. - А теперь, дорогая жена, давай ужинать. После чего я смогу, конечно, воспользоваться твоей бесподобной щедростью. Или мне нужно получить твое согласие в письменном виде?
        Этот ужин стал самым сложным для обоих.
        Элли почти не ела, а лишь размазывала еду по тарелке, притворяясь, что ест.
        Анджело, к ее негодованию, съел все, что находилось перед ним, как будто и вовсе ни о чем не заботясь.
        Позже в гостиной он буквально проглотил свой кофе и улыбнулся ей, хотя его глаза остались серьезными.
        - Думаю, пора ложиться, дорогая. Я сообщу твоей горичной, что ее помощь сегодня не потребуется. Я жажду присоединиться к тебе как можно скорее.
        «Как можно скорее», - крутилось в голове Элли, пока она поднималась к себе.
        Она разделась, приняла душ и скользнула в шифоновую с кружевами ночную рубашку из ее приданого. Затем, сидя за туалетным столиком, принялась расчесывать волосы, как делала в брачную ночь, снова пытаясь успокоиться.
        «Я должна, - думала Элли, - призвать все свое мужество. Или хотя бы попытаться скрыть, что вся дрожу».
        Она положила щетку для волос и поднялась, когда в комнату бесшумно вошел Анджело, как обычно, в своем черном шелковом халате. Он остановился, оглядывая ее с ног до головы и ухмыляясь.
        - Не поздно ли для такой скромности? - с иронией спросил он. - Особенно когда твоя невинность будет скоро принесена в жертву.
        Краска прилила к ее щекам.
        - Пожалуйста, - тихо сказала она, - не говори так.
        - О, понятно. Ты обращаешься со мной словно с грязью под ногами, а я все еще должен вести себя осторожно. Так? Еще не поздно, Елена. Мы можем забыть все, что было сказано сегодня, оставить последние месяцы позади… Если ты придешь сейчас ко мне как жена в нашу первую брачную ночь. - Его голос был тих и ласков. - Доверь мне свою невинность, отдайся полностью, чтобы мы могли вспоминать с радостью эту ночь…
        Элли подошла к кровати и скользнула под одеяло, с болью вспоминая, с какой страстью этой постели касалась Сильвия. Как раньше касалась самого Анджело…
        Она заставила себя говорить спокойно:
        - Думаю, у вас и без меня достаточно воспоминаний, синьор граф. Не хочу пополнять их число.
        На мгновение он замер. Когда Анджело заговорил, его голос был резок:
        - Пусть будет, как ты хочешь.
        Он скинул халат и лег рядом с ней, опершись на локоть, чтобы рассмотреть ее. Пробормотав какое-то ругательство, притянул ее к себе, под себя, поднимая ночную рубашку, после чего раздвинул ее бедра.
        Закрыв глаза, Елена принимала первые в ее жизни прикосновения мужчины. Она старалась разозлить Анджело, но его пальцы были нежнее, чем она ожидала или чем заслуживала. Стыд, внезапно наполнивший ее, смешался с другим, менее понятным ей чувством.
        Анджело снова вздохнул, очень тихо, и его рука коснулась сквозь шифон ее маленькой груди. Он медленно и ритмично ласкал пальцем ее сосок, пока Элли не оттолкнула его:
        - Перестань!
        - Дорогая, - прошептал он, - я не какой-то грубиян. Неужели мне не позволена хотя бы какая-то ласка или поцелуй?
        «Да, - думала она, - именно так. Потому что я все еще хочу ненавидеть тебя. Чтобы никогда не позволить тебе быть рядом со мной или хотеть большего, чем у меня есть».
        После короткой заминки, взяв подушку, он подложил ее под бедра Элли. А затем наклонился над ней, и Элли почувствовала его сильное возбуждение между своих бедер. Мрачное предчувствие дрожью пронеслось по ее телу от мысли, что ее ожидает.
        Ей казалось, что этого не может происходить. Это невозможно! Но Анджело медленно и осторожно направился в тайный центр ее женственности и начал не спеша проникать в нее, опираясь на сжатые кулаки.
        Элли слышала, как он шепчет ей что-то, предлагая расслабиться.
        Но боли не было. Больше всего ее беспокоила абсолютная чуждость ощущений и то, как ее тело непрошено, казалось, жаждало принять мужчину.
        Этой опасности Элли не предполагала.
        Хотя она все еще не открывала глаза, что-то подсказывало ей - Анджело смотрит на нее, его темные глаза изучают ее лицо, ища признаки страха или боли, и ей пришлось почти бороться с отчаянным импульсом как-то успокоить его. Коснуться его лица, волос, может, даже обнять…
        И это, конечно, было чистое безумие, но, кажется, реальности вообще не существовало. Кроме, наверное, его тела, которое с последним рывком полностью вошло в нее.
        - С тобой все в порядке, Елена? Скажи мне, - тихо спросил он.
        И она прошептала «да».
        Анджело начал двигаться, сначала нежно, потом все сильнее, слегка отстраняясь и проникая все глубже, будя в ней новые, пугающие чувства. Заставляя ее в тревоге понять, что отныне ей придется бороться с собственным телом, которое отвечало на его движения. Незнакомая волна поднималась в ее крови, ощущалась во всем теле, заполняла все ее сознание, требовала поднимать и опускать бедра в ответ на каждый теплый и нежный его рывок. И все эти желания были ее собственными…
        А потом - все закончилось. Она слышала, как участилось его дыхание. Он запрокинул голову, резко, почти с горечью, закричал, и она ощутила, как внутри ее разлился обжигающий жар. Он замер, и воцарилась тишина.
        Мгновение или два Анджело не шевелился. Склонив голову, он тяжело дышал, пот катился по загорелому телу. С той же нежностью, что и вначале, он поднялся и лег рядом с ней, одной рукой прикрывая глаза.
        Элли тоже лежала тихо, ее сердце бешено колотилось от осознания, что сейчас произошло. Слова «хуже просто не могло быть» вертелись в ее голове, но она была не уверена, верит ли им.
        «Он сделал то, что я описала как приемлемое для меня, - думала она. - Ни больше ни меньше. Я противостояла ему и выиграла, так почему же сейчас во мне столько растерянности? Это же совершенно не имеет смысла!»
        Она медленно повернулась, чтобы взглянуть на него, когда он сел, спустил ноги с кровати и потянулся за своим халатом.
        - Поздравляю, Елена, - бросил он через плечо, - ты стойко прошла испытание. Будем надеяться, вскоре у тебя появятся хорошие для меня новости, и тебе не придется проходить это заново.
        Она смотрела, как он идет к двери. Ее рот приоткрылся, готовясь сказать что-нибудь. Она не знала что, может, просто его имя? Но дверь закрылась, и было уже поздно.
        «Слишком поздно», - медленно повторила она про себя, зарываясь в подушки.
        Следующий апрель
        Элли давно научилась вести себя подобающе на званых вечерах, на которых Анджело требовал ее присутствия.
        Научилась входить в зал под руку с ним, едва касаясь его, и улыбка в эти моменты не сходила с ее лица. Научилась выглядеть так, как выглядит ухоженная молодая жена на первой годовщине свадьбы с самым роскошным мужчиной в городе. Ей удавалось ослеплять всех бриллиантами и другими драгоценностями - знаком того, что граф Манзини доволен своим браком.
        Она знала: ни один взгляд, дружеский, враждебный, восхищенный или завистливый, не должен поймать ни намека на ее ужасный провал и его горькое разочарование. Их общий продолжающийся кошмар…
        Сегодня был прием, организованный с помощью графини Козимы в пользу сирот, такой же прием, как и многие до него. Элли медленно двигалась по залу, стройная фигурка в черном платье, в руке покоился почти нетронутый бокал, она останавливалась, приветствуя знакомых, смеялась, говорила и продолжала движение, безукоризненная и безмятежная.
        Но под этой маской все внутри ее сжималось в ожидании возвращения в Востранто и обещанного ежемесячного визита мужа в ее спальню, делового и недолгого. Ее условия соблюдались им с необычайной четкостью. Единственная реплика между ними состояла из вопроса Анджело об ее ощущениях, когда он брал Элли.
        И каждый раз ей нужно было сообщить ему - она не забеременела.
        «Но, может, все будет иначе? - думала она. - Может, сегодня природа сжалится и все случится, как случилось несколько недель назад с Тулией».
        Если же восторженные поздравления Элли и скрывали совсем другие эмоции, никто, кроме нее, об этом не знал.
        - И у тебя скоро тоже будет ребенок, Елена, - жизнерадостно заявила Тулия, обнимая ее. - Тогда наши дети смогут играть вместе.
        Тетя Доротея фыркнула и собиралась уже высказать какую-то колкость, но встретила твердый взгляд Козимы.
        Сегодня бабушка Анджело сидела на стуле с высокой спинкой. Увидев Элли, она улыбнулась и поманила ее к себе:
        - Моя милая, я хотела бы представить тебе матушку Фелиситас, настоятельницу монастыря Дочерей Рождества, при котором устроен приют.
        Матушка стояла рядом с ней - маленького роста, с румяными щеками и блестящими темными глазами, одетая в длинное серое платье. На голове ее был накрахмаленный белый убор монахини.
        - Мне очень приятно, графиня. - Матушка Фелиситас кивнула, оценивающе поглядывая на Элли. - Семья Манзини всегда поддерживала нас, а ваша крестная, княгиня Дамиано, тоже наша благодетельница. - Она улыбнулась. - Мне сказали, в отличие от матери и бабушки графа вы - работающая жена, но я надеюсь, что в будущем вы сможете найти время в своей напряженной жизни и для нас. Это будет честью для меня.
        Элли слегка покраснела:
        - Я… я с удовольствием. Хотя я никогда не умела ладить с детьми.
        - Но это скоро изменится, я думаю. - Матушка Фелиситас по-доброму взглянула на Элли. - Это жизнь.
        - Да, - тихо согласилась Элли. - Я надеюсь.
        - Я должна идти, - добавила настоятельница. - Доброй ночи, дорогая Козима, спасибо за то, что ты делаешь для этих детей. Пожалуйста, поскорее привози к нам очаровательную жену графа Манзини. Мы будем очень рады.
        - Подойди и посиди со мной, мое дитя, - сказала бабушка Козима, когда матушка ушла. - Ты немножко бледна сегодня. Не слишком много работаешь?
        - Не думаю.
        - Анджело проводит в «Галантане» времени больше, чем когда-либо, - задумчиво продолжила его бабушка, - и, похоже, до сих пор пользуется своей квартирой в городе. - Она помолчала. - Надеюсь, посреди этой рабочей суеты вы находите время друг для друга? Это нужно, дорогое дитя, для того, чтобы брак был удачным.
        Элли наклонила голову.
        - Для удачного брака нужны двое, которые любят друг друга, - тихо сказала она, - а не те, кого силой принудили к браку ради устаревших традиций.
        - Тебе до сих пор представляется все именно так? - мягко спросила Козима Манзини. - Мне жаль это слышать. - Она грустно улыбнулась. - Я не отрицаю, у моего внука есть серьезные недостатки, но я надеялась, что к этому времени он найдет пути стать твоим мужем, что вы уже будете строить жизнь вместе.
        Элли взглянула на сжатые в кулаки руки:
        - Я не думаю, что это осуществимо. Мы просто не подходим друг другу.
        - Мне очень жаль слышать это, - тихо сказала Козима. - Видишь ли, моя дорогая, задолго до той ночи в Ларгоссе мы с твоей крестной и Доротеей считали, что ты будешь идеальной женой для Анджело. Думали, вы найдете себя друг в друге. - Она вздохнула. - Кажется, мы оказались не очень умны…
        Элли помолчала немного, затем, слегка запинаясь, спросила:
        - Анджело знал, о чем вы думали, чего хотели?
        - Милое дитя, не было секретом, что его семья и друзья считали, что ему пора жениться.
        - И ему предложили… меня?
        - Упомянули, возможно, не более…
        - Ясно. - Элли поднялась, поправляя платье. - Это многое объясняет.
        - Елена, - бабушка Козима взяла ее за руку, - скажи мне, что Анджело хорошо с тобой обращается…
        - Хм… в таких обстоятельствах он очень внимателен. И щедр тоже. - Она коснулась бриллиантов в ушах и на груди и улыбнулась: - Мне не на что жаловаться.
        Она поклонилась, поцеловала графиню в щеку и отошла.
        Обход Элли всего зала был завершен, долг выполнен. Высматривая Анджело, она вскоре увидела, как в нескольких ярдах от нее, слегка наклонив голову и улыбаясь, он слушает собеседника. Она направилась к нему и вблизи увидела - его собеседницей была Сильвия. Кузина стояла так близко, что их тела почти касались…
        Элли в шоке остановилась и развернулась, чуть не сбив официанта с напитками. Она пробормотала извинения, быстро выпила оставшееся у нее в бокале вино и взяла новый бокал. Одним глотком осушив треть его содержимого, Элли направилась к одной из дверей, ведущих на балкон.
        До этого шел дождь, и свежесть воздуха заглушала запах машин. Элли облокотилась на перила, чувствуя, как внутри все завязывается в узел.
        «Мой муж, - думала она, - с Сильвией. Будто время каким-то образом вернулось назад, и они снова любовники. Но как это произошло?»
        После ее внезапного визита в Востранто в прошлом году и последовавшей затем ссоры имя ее кузины никогда больше не упоминалось. Сильвию не приглашали на многие вечера, на которых присутствовала Элли.
        А сейчас она оказалась здесь!
        Элли сделала еще глоток вина, чувствуя, как тепло разливается по телу, но так и не избавляет ее от внутренней дрожи, как она надеялась.
        Твердишь, что Анджело не считает себя обязанным быть честным, - это одно, но столкнуться с реальным нарушением свадебных клятв, притом с Сильвией, - это уже другое.
        Элли чувствовала, как внутри закипает гнев. Неужели его желание было настолько сильным, что он уже не видел, что произошло? Какую эгоистичную шутку сыграла Сильвия с ними на этот раз?
        - Что ж, - сказала вслух Элли, - если так, то я не собираюсь ждать и смотреть.
        Она допила вино и, чувствуя необычный прилив сил, направилась к дверям.
        И тут кто-то взял ее за руку.
        - Где ты была? - спросил Анджело. - Я повсюду искал тебя.
        - Играла роль твоей жены. А теперь собираюсь взять машину и поехать домой.
        - Не предупредив меня? - Он удивленно поднял брови. - А как я должен был бы добираться до Востранто?
        - Я собиралась оставить тебе сообщение. Просто я подумала, ты останешься на ночь в Риме. Как обычно…
        - Не тогда, когда у меня назначена редкая встреча с тобой, моя красавица. Поверь мне, это нельзя пропустить.
        - Правда? Тогда, боюсь, тебе придется извинить меня.
        - Может, у тебя болит голова? Обычный предлог для женщин избежать внимания мужа.
        - Нет, - сказала Элли, - ничего подобного. Я просто решила: больше так не могу. И к тому же мне хочется побыть сегодня одной.
        - Что ж, не буду больше тебя задерживать. - Он отступил и вежливо поклонился: - До свидания, дорогая.
        - Доброй ночи, - прошептала Элли и пошла к двери, борясь с желанием оглянуться и узнать, не смотрит ли он ей вслед.
        А может, Анджело уже отправился на поиски Сильвии?
        Этого Элли не смогла бы вынести.
        Глава 9
        Элли медленно просыпалась, какие-то мгновения не понимая, где находится, глядя на белые стены и отсветы весеннего солнца на деревянном полу, гадая, почему ее кровать такая узкая и почему Доната не открыла шторы и не принесла ей кофе.
        «Конечно, - думала она, - мне приснился дом в Востранто. А на самом деле я в «Каза Бьянка». Вчера я приехала в Порто-Веккио. И не собираюсь возвращаться».
        С того вечера прошла неделя. Семь дней и ночей прошли без единого слова от Анджело. Он был в Риме, а она - в этом домике на холмах, но настоящее расстояние между ними нельзя было измерить даже милями.
        Она сказала ему, что «лучше быть не вместе», и, казалось, Анджело согласился с ней. Он согласился положить конец этому болезненному браку и начать жить заново.
        У нее есть работа, она найдет новую квартиру в городе. Возобновит прежнюю жизнь и успокоится. А к последним событиям своей жизни отнесется как к серьезной, но исправимой ошибке.
        Элли изо всех сил пыталась не думать об Анджело. Не гадать, где он, что делает, когда рабочий день окончен. Она пыталась не представлять, с кем он проводит время, особенно сейчас, когда перед ее глазами стояла Сильвия.
        «Наверное, он любит ее, - думала Элли. - И это самое главное. А я… Я вскоре вновь буду Элли Блейк, а не странным искусственным созданием под маской графини Манзини».
        Анджело больше ничто не удерживало от отношений с Сильвией. Он получил деньги от банка, расширение его фирмы началось, так что развод кузины с Эрнесто не будет таким уж скандалом… А Элли, в свою очередь, убедит крестную и князя Дамиано - их брак с Анджело просто необходимо прервать.
        По электронной почте она получила письмо. В нем говорилось, что так продолжаться не может и они должны многое обсудить. Элли пробегала глазами по строчкам вновь и вновь, а потом стерла его.
        «Хотя наш брак изначально был неудачным, я не справилась со своей задачей», - думала она, поднимаясь к себе, чтобы собраться.
        Спустившись с багажом вниз, она радостно улыбнулась озабоченной Ассунте и сказала, что решила устроить маленькие каникулы, но еще не знает, когда вернется. И это была единственная ложь. А поехать она могла лишь в одно место…
        Элли медленно села в постели, откинула волосы и оглядела знакомую комнату. Этот домик всегда был ее убежищем, а сейчас и подавно.
        Откинув одеяло, она заметила бледную полоску на пальце, где прежде было кольцо. Приехав в «Каза Бьянка», Элли перестала носить обручальное кольцо - оно принадлежало другой жизни, которую она оставила позади.
        Кольцо и остальные украшения остались на столике в комнате Анджело вместе с запиской. В ней она говорила, что их брак превратился в катастрофу и она покидает его, чтобы спасти от дальнейшего разочарования и стыда. В конце она добавила, что хочет лишь официального расторжения брака и желает ему в будущем всего самого лучшего.
        Элли взяла с собой совсем мало вещей. Дизайнерская одежда на шелковых вешалках никогда не прельщала ее, а потому она не будет по ней скучать.
        Здесь, в ящиках и шкафах, была более подходящая ее одежда: хлопчатобумажные юбки, брюки, майки, даже купальники, хотя было еще рано для солнечных ванн.
        В короткой ночной рубашке она вышла босиком из спальни и направилась на кухню. Синьора Альфреди, крепкая пожилая вдова, живущая по соседству и следившая за «Каза Бьянка» в отсутствие Элли, оставила ей продукты: хлеб, ветчину, яйца и кофе - так что завтрак был почти готов.
        Позже Элли закупит продукты в местном магазине, посмотрит, что привезли рыбаки. А вечером, как обычно, пойдет в тратторию на пристани, где Сантино и Мария будут рады ее приезду.
        «Вот она, моя жизнь, - подумала Элли, засыпая кофе в кофемашину. - Спокойная и знакомая. Как будто так продолжалось всегда и последних ужасных месяцев не было и в помине».
        Через несколько дней Элли зашла к синьоре Альфреди, чтобы взять на прогулку ее собаку Поко. Это была маленькая странная собачка с круглой милой мордочкой, висящими ушами, длинным туловищем, короткими ногами и неисчерпаемой энергией. Здоровье синьоры и ее вес не позволяли давать необходимую псу нагрузку, а потому она с радостью отпускала его гулять с Элли.
        Поко радостно скакал вокруг Элли, пока они спускались по деревянным ступеням к безлюдному пляжу. С радостным лаем он носился по песку, обязательно принося Элли палочку, которую она кидала ему.
        Несмотря на ветер с моря, на солнце было жарко. Нежась, Элли повела плечами под тонкой рубашкой и пошла по кромке воды, глядя, как солнце отражается в воде.
        Когда Поко вернулся из очередного забега, опустив перед ней палочку, она, скинув босоножки, подхватила ее и со смехом вбежала в воду, брызгая на пса, как только он, возбужденно гавкая, попытался добраться до своего сокровища.
        Вдруг ей стало так хорошо, ощущение свободы, которую Элли так жаждала, пришло к ней. Она танцевала в воде, что-то напевая.
        Когда она повернулась к берегу, что-то на дорожке привлекло ее внимание - темная мужская фигура, неподвижно наблюдавшая за ней. Моргнув, она прикрыла глаза рукой, но, взглянув снова, уже никого не увидела.
        Она последний раз бросила палку Поко, позвала его, и они отправились домой.
        Вечером в траттории было много посетителей. Элли направилась к угловому столику, улыбкой приветствуя остальных гостей, села, зная, что Сантино принесет ей сейчас кампари с содовой.
        Перед ее любимым ризотто со спаржей ей подали мясное ассорти, и тут Элли заметила, что шум голосов вокруг нее затих и по комнате пронеслась волна удивления.
        Она подняла глаза и замерла, пораженная, увидев причину воцарившейся тишины.
        Он стоял в дверном проеме, оглядывая зал, улыбаясь. «Уверен в себе и хорошо выглядит», - подвела итоги Элли, как будто сверялась с внутренним списком. Дорого одет. И сексуален, что притягивало еще больше взглядов. Даже посреди толпы.
        «О нет, - думала она, чувствуя, как перехватывает дыхание, - этого не должно было случиться».
        - Здравствуйте, синьорина! - Его ласковая улыбка коснулась ее, словно он пальцами провел по ее щеке, когда она посмотрела на него. - Так как мы сегодня без спутников, позволите мне присоединиться к вам?
        - Нет! То есть не думаю, что это хорошая идея. - Она резко поставила свой бокал. - Я предпочитаю одиночество, спасибо.
        Мужчина пожал плечами:
        - Как жаль! - Он помолчал и продолжил: - Может, к кофе вы смягчитесь?
        Элли проглотила комок в горле:
        - Боюсь, что не задержусь так надолго, но… приятного аппетита.
        - Спасибо. Но это было бы великолепно.
        «Очень вежливо, - подумала она, - но мне все равно».
        Единственный свободный столик, за который он сел, оказался у противоположной стены, так что ей достаточно было поднять глаза, чтобы увидеть его. И то, что почти все время он пристально, даже задумчиво смотрит на нее.
        «У него нет никакого права так поступать, - злясь, думала она. - Никакого. Почему он не остался там, где остановился? В отеле или еще где…»
        Тем не менее Элли аккуратно доела свое блюдо, оплатила счет и ушла, стараясь смотреть строго перед собой. Оказавшись на улице, она чуть не побежала, но сказала себе, что это смешно.
        Во-первых, гость был занят своей курицей по-милански, а во-вторых, он уже все должен был понять. К тому же в Порто-Веккио было еще много людей, кто с уважением вспоминал бабушку Викторию.
        «Но до такого дело не дойдет. Он явно не привык к отказу, тем более на публике, - думала Элли, заходя в дом, - но это пойдет ему на пользу». Так что завтра вечером он будет ужинать уже в отеле, отгоняя от себя как безнадежные любые мысли о ней.
        «Почему он вообще должен думать обо мне?» - размышляла она, критически разглядывая себя в зеркало. Она не изменилась и не превратилась вдруг в красавицу - предмет вожделения симпатичного мужчины. К тому же на ней было старое синее платье, любимое, но уже выгоревшее на солнце, а в ушах - простенькие серебряные гвоздики. Ничто в Элли не должно было заставить его хотеть провести с ней и пяти минут.
        «В этом нет никакого смысла», - сказала она себе.
        Следующим вечером Элли подумывала поужинать дома, но в конце концов решила: глупо отказываться от любимого ресторана из-за возможного прихода роскошного мужчины. А даже если он и придет, вряд ли снова рискнет подойти к ней.
        И он не пришел. Хотя она не переставала нервно оглядываться, когда в тратторию заходил новый посетитель.
        «И зачем я так дергаюсь? - посмеивалась она над собой. - Этот человек наверняка уже уехал в поисках развлечений получше».
        Но она ошибалась. Утром, гуляя по пляжу с Поко, она увидела, как этот же мужчина направляется к ней - загорелый, в шортах и рубашке поло.
        - Добрый день, - вежливо поздоровался он, остановившись и посмотрев на небо. - Говорят, сегодня будет дождь. Как вы думаете?
        - Вряд ли, - коротко ответила Элли и пошла бы дальше, если бы он не наклонился и не погладил Поко, который предательски завалился на спину, помахивая лапами.
        - Я наконец-то понравился вашей собаке, синьорина, - сказал он, поглаживая подставленный собачий живот. - Как его зовут?
        - Это собака моей соседки, - холодно ответила Элли. - Его зовут Поко.
        - Странный выбор. Он не такой уж и маленький[3 - Poco (ит.) - маленький.]. - Ловко подхватив собаку, мужчина сказал: - Я и мой новый друг собираемся сходить в кафе у церкви. Не хотите ли присоединиться?
        - Нет, конечно нет!
        - Тогда скажите, где вы живете, чтобы я мог вернуть Поко домой, когда мы закончим с нашим кофе.
        - Но вы не можете этого сделать! - резко ответила Элли.
        - А что меня остановит? Я так хочу. - Он ласково приподнял ухо Поко, и тот лизнул его пальцы. - И он тоже не против.
        - Поко - не ваш пес!
        - И не ваш. А мне нужен кофе. Если вы так беспокоитесь о Поко, предлагаю вам пойти с нами.
        Он двинулся по дорожке, а Элли, злясь на свою беспомощность, поплелась следом, понимая, что у нее нет выбора.
        Они уселись за столик на тротуаре. Элли заказала себе кофе без кофеина, а он - эспрессо и сладкий рогалик, который разделил с Поко. Псу же принесли мисочку воды.
        - Вы хотите меня таким образом наказать? - грустно спросила Элли.
        - За что? - Он удивленно поднял брови.
        - За то, что отказалась с вами ужинать, конечно.
        - Кофе так плох, что сойдет за наказание? - Он явно был изумлен. - Я так не думаю.
        - Тогда почему?
        - Все просто. Однажды утром я увидел на берегу девушку, которая беззаботно танцевала и смеялась. Я хотел узнать, что же послужило причиной такого счастья.
        Значит, ей не показалось, что за ней наблюдают.
        - Просто в тот момент я осознала, что больше не буду несчастлива.
        - А чем вызвана такая грусть?
        Она посмотрела в сторону:
        - Я не хочу это обсуждать.
        - Мужчина? - мягко предположил он.
        - Нет, - быстро возразила Элли. - То есть не в том смысле, что вы думаете.
        «Опасный разговор, - в отчаянии подумала она. - Меня не должно здесь быть. Я не должна делать этого. Нужно забыть о кофе, взять Поко и уйти. Говорить с ним, быть с ним - безумие, которого я не могу себе позволить…»
        - Откуда вы знаете, что я думаю, синьорина?
        - Я не знаю. Я не знаю ни вас, синьор, ни чего-либо о вас. И предпочитаю, чтобы так все и осталось. - Она поднялась. - Синьора Альфреди будет волноваться, так что, если позволите…
        - При одном условии. - Когда она отодвигала стул, чтобы взять собаку, он дотронулся до ее руки. - Вы поужинаете сегодня со мной.
        - Но это невозможно! - Элли взглянула на его темные пальцы, крепко держащие ее руку. - И не трогайте меня, пожалуйста!
        Он тут же убрал руку:
        - Но нам обоим надо есть. Давайте встретимся в траттории в девять. Или мне забрать вас из дома?
        - Нет! - Она почти кричала, и ей пришлось замолчать и перевести дыхание. «Осторожнее. Будь осторожнее», - думала она. - Да вы и не знаете, где я живу.
        - Это несложно узнать. - Он улыбнулся. - У Марии в ресторане очень романтическая душа, думаю.
        - Поймите, между нами не может быть романтики, и никогда не будет.
        Он отпрянул, с любопытством изучая ее.
        - Как вы можете быть так уверены?
        Она схватила Поко.
        - Потому что я замужем, - холодно ответила Элли. - И одного печального опыта мне хватило на всю жизнь. Я ответила на ваш вопрос? А теперь оставьте меня.
        И она ушла не оглядываясь.
        Весь день Элли не находила себе покоя. У нее не получалось сосредоточиться на работе, и она злилась на себя из-за этого. «Я приехала сюда за тишиной и спокойствием. Чтобы найти себя, исцелить… - думала она. - А не вступать в борьбу с человеком, которого не знаю и не желаю знать».
        Ей хотелось собрать вещи, закрыть «Каза Бьянка», дойти до своей машины на площади и уехать.
        Но куда? Не в Востранто - это точно. И возвращение во дворец Дамиано сразу вызовет множество вопросов.
        Но почему это она должна уезжать? Это ее место, а не его! У него нет никакого права вторгаться в ее маленький мир и переворачивать его с ног на голову. Преследовать ее - бесполезное занятие.
        Стиснув зубы, Элли принялась за уборку гостиной. Она двигала мебель, терла пол, даже помыла стены. Потом переместилась на кухню, в душ и, наконец, в спальню. Две пустые комнаты, в которых при жизни бабушки Виктории селились гости, она решила не трогать.
        Когда наступил вечер, Элли приняла душ, помыла голову и высушила волосы, оставив их распущенными, надела узкие белые хлопчатобумажные брюки и темно-красный топ, еще старше, чем синее платье. Она подумала о духах, но отставила их в сторону, как и косметичку.
        «Не я назначала эту встречу, - напомнила она себе, равнодушно глядя на свое отражение, - поэтому не стоит так стараться».
        Элли медленно шла к ресторану, сжимая в карманах кулаки, стараясь сохранить самообладание.
        Он был там, как она и предполагала, за столиком для двоих, украшенным цветами, свечами, на котором стояла бутылка вина. А Мария, романтическая душа, уже нетерпеливо провожала Элли к столику.
        Он поднялся и улыбнулся. На нем были летние брюки и белая рубашка с закатанными рукавами.
        - Вы пришли. Я не был уверен, - мягко сказал он.
        - Правда? - Элли села за столик. - Должна сказать, наверное, вы ни разу не чувствовали неуверенности, синьор.
        - Не стоит судить по внешности, синьорина. Но зачем эти формальности? Меня зовут Лука, а тебя?
        Она замялась.
        - Меня - Хелен, - наконец ответила она.
        Английский вариант ее имени. Так ее называли только родители. Маленький секрет.
        - Хелен, приятно познакомиться. - Он слегка поклонился.
        Она не смотрела на него.
        Лука подал знак Сантино, который подошел и налил им холодного искристого вина.
        - За твое здоровье, - сказал Лука и поднял бокал.
        Вино обожгло ее пересохшие от волнения губы и горло.
        - Я не знаю, что здесь делаю. Это ошибка, - хрипло сказала она.
        - Почему ты так говоришь?
        - Ты… ты уже знаешь, - сказала она, глядя на пузырьки в бокале.
        - Ах да, потому что ты замужем. - Он взял ее за руку, гладя пальцем белую кожу, где раньше было обручальное кольцо. - Но это не так просто запомнить.
        Его прикосновение было легким, но прожгло ее насквозь, заставив сердце бешено колотиться.
        Она отдернула руку и залилась румянцем:
        - Ты забыл - я просила не трогать меня.
        - Но это невозможно!
        - Что бы ты ни думал насчет того, что между нами может произойти, - ты ошибаешься.
        - Значит, мне придется жить с разочарованием, - легко сказал он. - Но едой-то мы все равно можем насладиться. Я уже заказал для нас лингвини с мидиями и жареного окуня. Не против?
        - Звучит вкусно.
        - Хорошо. - Лука снова поднял бокал, пристально глядя на нее. - Тогда приятного аппетита, Хелен. За это и за то, что принесет нам сегодняшний вечер. Даже если он ничего не принесет. - И он выпил бокал до дна.
        Глава 10
        - Итак, - сказал Лука, пробуя zabaglione[4 - Сабайон, тонизирующий напиток.]? - расскажи мне о своем муже.
        Элли в изумлении опустила ложку. За ужином Лука вел себя безукоризненно, говорил на общие темы, стараясь, чтобы она расслабилась и порадовалась каждому блюду. А сейчас он резко переключился на личные темы. Слишком личные.
        Она вздохнула:
        - Мне нечего рассказывать.
        - Нечего? - переспросил он. - А он существует вообще? Или ты его придумала, чтобы отгонять нежеланных ухажеров?
        Элли заставила себя съесть немного воздушного суфле.
        - Он очень даже реален. Но я не могу описать его, потому что ничего о нем не знаю.
        - Ты вышла замуж за незнакомца? - Он удивленно посмотрел на нее.
        - Это был брак по расчету, в который нас заставили вступить.
        - Мне кажется, подобные браки иногда бывают удачными. Если обе стороны хоть немного этого хотят.
        - Возможно. - Элли не могла больше есть. - Но не в нашем случае. И я решила уйти.
        - И приехать сюда, - задумчиво произнес он. - Расскажи почему.
        - Потому что он… мой муж никогда бы сюда не приехал.
        - А что здесь не так? - Лука нахмурился.
        - Здесь нет роскоши и толп красивых и богатых людей. Но я люблю это место.
        - Ты проводишь много времени на пляже?
        - Нет. Просто когда я одна на пустом пляже - я свободна.
        - Вот что я увидел тем утром! Танец свободы?
        - Я не знаю. - Элли резко отодвинула стул и взяла сумку. - В любом случае мне надо идти.
        - Ты не хочешь кофе? Может, вина?
        - Нет, спасибо. Это был чудесный вечер. Если вы меня извините, синьор…
        - Почему не Лука? - Он тоже встал из-за стола. - Спокойной ночи, Хелен. Желаю приятных снов. И жду нашей встречи на пляже.
        - Меня может не быть там. У меня есть дела.
        - Поко и я сильно разочаруемся. - Он обошел стол и поднес к губам ее руку. - И поскольку я знаю, что ты замужем, чего тебе бояться?
        «А это, - подумала Элли, слабо улыбаясь, - вопрос на миллион долларов».
        Она лежала в темноте, уставившись в потолок. В голове повторялись фразы, которые они произнесли за вечер, перед глазами стоял его образ в пугающих подробностях: поворот головы, длинные ресницы, форма рта.
        Все ее тело дрожало, грудь напряглась под тонкой тканью рубашки, внизу живота разгорался огонь…
        «Боже, это так неправильно, - говорила она себе, зарывая горящее лицо в подушки. - Неправильно и безумно. Я не узнаю себя, не знаю, что делаю. У меня столько причин, чтобы не думать о нем. И то, что я все еще замужем, - последняя в этом списке».
        - Лука, - шептала она, - Лука, почему я встретила тебя сейчас? Почему не раньше, когда все было по-другому? Когда я была другая?
        Забывшись тревожным сном, Элли проснулась на рассвете. Она приняла душ, надела халат и несколько часов работала, выпивая кружку за кружкой черный кофе, не давая себе думать ни о чем другом.
        «Это моя жизнь, - думала она, закрыв ноутбук, - и не стоит об этом забывать».
        Она затеяла стирку и развесила одежду в маленьком дворике позади дома. Сегодня день должен быть очень теплым. Предвестник жаркого лета. Ветра почти не было, и море будет спокойным.
        Она убрала уже и так чистый дом, повторяя про себя: глупо сегодня идти на пляж. Но она проиграла эту внутреннюю борьбу, переоделась в купальник, надела шорты, сетчатую рубашку, положила полотенце, воду, яблоко и крем в сумку и отправилась на пляж.
        Стоило ей там показаться, как тут же возник Лука.
        - Здравствуй. Где твой маленький друг?
        - Синьора уехала вместе с племянницей, и они взяли с собой Поко. Дети обожают его, - колко ответила она.
        - А сможешь ли ты вытерпеть меня в одиночку?
        На нем были шорты цвета хаки, сандалии, темные очки.
        - Я подумала, что могу поплавать, - хрипло ответила она.
        - Я тоже. Ждал только тебя.
        - А если бы я не пришла?
        Он пожал плечами, и Элли старалась не смотреть, как играют мышцы под его загорелой кожей.
        - Тогда бы я нашел тебя.
        Он уже расстелил полотенце на берегу, и Элли положила свое рядом, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
        - Не надо бояться, - нежно сказал он.
        - Я не понимаю, что происходит. Почему ты это делаешь, помня, что я тебе рассказала?
        - Ты сказала мне кое-что, но явно не все.
        - Все, что можно было. - Элли закусила губу.
        Чувствуя непонятную уверенность, она сняла шорты и рубашку и поймала одобрение в его взгляде.
        Лука взял ее за руку и пошел к воде, в которую они оба влетели со смехом и брызгами.
        Элли задохнулась от холода воды, но Лука держал ее, уводя вперед.
        Когда его загорелое тело рассекло волны, она нырнула за ним, чувствуя, как холод перерастает в радость.
        Она не плавала несколько месяцев, и вся грусть и неуверенность прошедших недель уходили от нее, оставляя ее бодрой и сильной.
        Начав уставать, Элли повернула назад, где Лука уже ждал ее.
        - Ты очень хорошо плаваешь. Где ты училась?
        - Здесь. Отец научил меня, когда мы приезжали к бабушке.
        - Ты часто гостила здесь?
        - При каждой возможности. Нам все так нравилось! Другая дочь бабушки Виктории, моя тетя, и ее семья были не в таком восторге.
        - Жаль, что ты приезжаешь сюда одна.
        Элли поплыла к берегу.
        - Я очень счастлива одна.
        - Такая жизнерадостная женщина не может предпочитать одиночество.
        Выйдя из воды, Элли быстро пошла по берегу, слыша, как за ней идет Лука. В конце пляжа был душ. Войдя в кабину, она потянулась к крану, но ее руку накрыла его рука, и Лука притянул ее к себе.
        - Нет, пожалуйста, ты не должен! Это неправильно…
        - Ты опять напоминаешь мне о своем замужестве, Хелен? О том, что ты принадлежишь другому мужчине? Хочешь, чтобы вместо меня здесь стоял он, твой муж?
        Ее «нет» теперь означало подтверждение, а не отрицание. Лука включил воду, стоя под водой вместе с ней. Она чувствовала запах соли на его коже. Слышала стук его сердца.
        Элли прижалась к нему, ее ноги дрожали.
        Когда поток воды прекратился, он приподнял ее подбородок и сказал:
        - Я повторю еще раз: тебе нечего бояться. Я обещаю.
        И отпустил ее.
        Дойдя до своих вещей, Элли достала из сумки крем. Опершись на локоть, Лука пристально наблюдал, как она не спеша намазывает стройные ноги, руки, живот и, аккуратно спустив лямки, - плечи и ямку между грудей.
        - Почему ты смотришь на меня? - затаив дыхание, спросила она.
        - Ты знаешь почему. - Улыбаясь, он взял у нее крем. - Поэтому нет смысла играть. Позволь мне намазать твою спину.
        Она перевернулась на живот, спрятав лицо в полотенце. Тело словно окаменело, а руки сжались в кулаки.
        Лука начал с ее плеч. Прикосновение его было нежным, как она и надеялась, а может, боялась. Пока он втирал крем в ее разгоряченную кожу, Элли понемногу расслаблялась, ее пальцы разжимались.
        Его руки опускались ниже, и Элли инстинктивно дернулась, когда он расстегнул верхнюю часть купальника:
        - Нет, пожалуйста.
        - Ты хочешь, чтобы на спине осталась белая полоса? - мягко спросил он и продолжил втирать крем.
        Ответа на этот вопрос не было. Его прикосновения лишали ее дыхания, так что Элли не смогла бы сказать и слова. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям.
        Он неторопливо намазал ей спину и остановился в дюйме от линии, где начинались плавки.
        - Теперь ты не обгоришь.
        Но она уже горела. Каждая клеточка, косточка, капля крови в ее изголодавшемся теле ожила, давно подавляемый голод требовал насыщения, удовлетворения, которое раньше существовало только в ее воображении. Она так старалась жить без этого, стараясь терпеть те короткие несчастливые встречи на брачном ложе. Потом терпеть стало невозможно, и ее сердце чуть не разбилось…
        - Спасибо, - изменившимся голосом пробормотала она.
        - Не стоит, - ответил Лука, и она ощутила легкое прикосновение губ на шее, а потом он растянулся на своем полотенце.
        Она притворилась, будто дремлет, закрыла глаза и дышала спокойно, но ее тело бодрствовало в сладкой агонии, которую вызвали в ней его прикосновения.
        Не хотел ли он соблазнить ее еще каких-то сорок часов назад, увидев в траттории? Он даже и не скрывал этого. А чем больше она отвергала его, тем более упрямо он шел к цели.
        «Я не должна была позволить этому начаться, - в отчаянии думала Элли. - Надо было уйти, пока у меня был шанс…»
        Она молча лежала в нескольких дюймах от него. Протяни руку - и она смогла бы коснуться его.
        Лука был абсолютной противоположностью мужа, которого она оставила, но такой же загадкой. Его мотивы невозможно объяснить. Чувства, которые он так легко пробудил в ней - желание, чтобы тебя коснулись, чтобы тобою обладали, - приведут лишь к катастрофе, и он не окажет помощи…
        Лука коснулся ее плеча, и Элли, застигнутая врасплох, перекатилась на спину, забыв, что ее купальник расстегнут.
        Краска залила ее тело, и она быстро прикрыла грудь руками, но Лука молча взял лифчик и подал ей.
        Когда она была снова одета, он, посмотрев на небо, сказал:
        - Становится все жарче. Предлагаю пообедать.
        Она вдохнула, чтобы вежливо, но решительно отказаться и тем самым доказать ему, что он впустую тратит время, но услышала совсем другие слова:
        - Да, хорошая мысль.

* * *
        Они выбрали бар и, устроившись под полосатым тентом, заказали жаренные на гриле креветки, рисовый салат, свежий хлеб и холодное местное пиво. Было вкусно и легко.
        Лука спрашивал о ее пристрастиях в музыке, книгах, театре. Смешил циничными комментариями о политической ситуации, интересовался ее мнением о всемирной экономике и климатических изменениях и избегал вопросов, на которые она не смогла бы ответить.
        Элли постоянно чувствовала его взгляд на себе, улыбающийся, изучающий и всегда пристальный. Она рассмотрела гордые линии его носа и скул. Она смотрела на него словно очарованная, чувствуя, как внутри ее разгорается запретное желание.
        И когда обед был закончен, счет оплачен, а Лука встал и мягко произнес: «Хелен, думаю, настало время для сиесты», - она послушно подала ему руку и пошла с ним в «Каза Бьянка». В свое убежище. В свое секретное место, которое она ни с кем не делила. До сегодняшнего дня.
        Ее руки дрожали, пока она пыталась открыть дверь, и Лука взял у нее ключи и отпер дверь, поднял Элли и перенес через порог, как будто она была невестой.
        Они лежали вместе на кровати, нежась в золотых лучах солнца, пробивающихся сквозь прикрытое окно. То немногое, что было на них надето сегодня, было разбросано по комнате, когда Лука между поцелуями раздевал ее и себя.
        Он прижал Элли к себе, его поцелуи стали глубже, язык переплетался с ее, врываясь в сладость рта с чувственной жадностью. Ее тело отвечало ему, она сжимала его плечи, гладила шею, проводила по волосам. Она изучала каждый изгиб его тела, не в силах насытиться им даже сейчас, словно ожидание всей ее жизни наконец-то закончилось.
        Элли знала: какая бы боль ни ждала ее, пути назад нет.
        Его руки опускались все ниже, пальцами дразня ее грудь. Он коснулся сосков губами, и Элли вздохнула от удовольствия.
        Она и не знала, что ее тело может петь под медленными, томными прикосновениями мужских рук и губ…
        Но никто прежде и не касался ее так, не шептал слов желания.
        Ее бедра никогда не раскрывались, как сейчас, встречая возбужденную, разгоряченную плоть ее возлюбленного. Она коснулась его, чувствуя, как все его тело дрожит в ответ, понимая, что он тоже этого хочет.
        Слишком поздно было напоминать, что этот восторг недолог, что у них нет никакого будущего…
        Его прикосновения стали настойчивее, унося ее в страну ощущений, держа ее на грани, чтобы отпустить в сладкую агонию. Элли чувствовала, как ее мышцы сжимаются и расслабляются вокруг него. Слышала, как он стонет от удовольствия, от великолепного, слаженного взаимодействия их тел. Она прижималась к его покрытому потом телу, впиваясь в его губы поцелуем.
        «Мне и не снилось… - Единственная мысль блуждала в ее голове. - Мне и не снилось…»
        Но это был не сон. Это была красивая яркая реальность, неизбежная, как и ее следующий вдох.
        Глава 11
        Когда мир наконец перестал вращаться, Элли поняла, что лежит в его объятиях, положив голову ему на грудь, а он отодвигает влажные прядки с ее лба.
        Он почувствовал ее напряжение и мягко спросил:
        - Все хорошо, моя красавица? Я не сделал тебе больно?
        - Нет, нет, - замялась она и поспешно добавила: - Я даже и не знала…
        - То, что сейчас уже знаешь? - Он приподнял ее лицо и притянул к себе для поцелуя. Он ласкал ее, пока она не расслабилась в его объятиях. - Надеюсь, ты не сожалеешь?
        - Нет, - медленно ответила Элли. - И никогда не буду, что бы ни случилось.
        - Даже если мне придется покинуть тебя? - Его рука скользнула по ее бедру.
        Мгновение царила тишина.
        - А ты собираешься?…
        - В какой-то момент. - Он улыбался. - Мне стоит вернуться в отель и переодеться, чтобы отвести тебя на ужин. Но не сейчас, - прошептал он, прижавшись к ее губам.
        - Нет, - прошептала она, - не сейчас…
        Она наслаждалась его прикосновениями. Желание нарастало медленно и сладко. Ласки переходили грань простого физического удовольствия, и, когда Элли достигла вершины, она поняла, что плачет.
        Заварив кофе, черный и крепкий, она принесла чашки в комнату и увидела Луку, стоявшего около ее стола в одном полотенце после душа и изучавшего ее ноутбук.
        - Ты здесь работаешь?
        - Конечно. Как и в любом другом месте. Я же должна на что-то жить.
        - Ах да. И что ты делаешь?
        - Перевожу с английского языка для издательства «Авортино».
        - Любовные истории? - поддразнил он Элли.
        Она покачала головой:
        - Ничего подобного. Документальная литература в основном. - Она протянула ему пару листов. - Видишь?
        Он привлек ее к себе, обняв за талию.
        - И тебе это интересно?
        - Может, не этот текст, но в целом я люблю свою работу. В будущем хочу работать дома. Правда, пока еще не решила…
        - В твоем случае еще столько решений надо принять.
        «Столько же, сколько было принято за меня», - про себя ответила Элли.
        Лука выпил кофе и поставил чашку.
        - Мне пора. - Он поднял одежду, раскиданную по полу - доказательство того, как быстро они раздевались, стоило двери закрыться за ними.
        Элли подошла к нему и провела пальцем по спине.
        - Тебе правда надо идти? - прошептала она.
        Он улыбнулся через плечо:
        - Конечно, дорогая. Нам нужно поесть, а Сантино наверняка заподозрит неладное, если мы придем вместе. Чем скорее я уйду, моя маленькая ведьмочка, тем скорее вернусь. А после ужина у нас будет целая ночь, чтобы ублажать друг друга, так что не соблазняй меня сейчас.
        - А я могу?
        Он натянул шорты и повернулся, чтобы обнять ее.
        - Всегда, - прошептал он, целуя ее.
        Когда он ушел, Элли коснулась своих припухших губ, ощущая, как поет ее удовлетворенное тело.
        «Я другой человек теперь, - изумленно думала она. - Я переродилась, и ничего теперь не будет, как прежде».
        И она прошептала в тишине его имя.
        «Так не может продолжаться… - Эти слова Элли твердила себе снова и снова каждые день и ночь, когда потихоньку разум возвращался к ней. - Просто не может…»
        Какими бы теплыми и страстными ни были отношения, каким бы сладким безумием ни накрывало их, все это лишь временно. У них нет будущего, и, когда реальность ворвется в их мир, а когда-нибудь это произойдет, ей снова придется учиться быть одной.
        Даже белая полоса от кольца на пальце стала едва заметной, будто ее и не существовало, как и самого брака. Несколько месяцев другой жизни другой девушки. Место, куда она никогда не вернется. Настало время начать жить заново.
        Несколько раз Элли сожалела о том, что красивая одежда и белье остались в Востранто, иначе она могла бы удивлять Луку, когда он приезжал за ней по вечерам.
        «С другой стороны, - напоминала она себе, - эти дорогие вещи не помогли мне в прошлом».
        Она съездила в единственный в Порто-Веккио магазин и купила недорогое платье из мягкой струящейся ткани - темно-зеленые цветы на бежевом фоне. С удовольствием она наблюдала, как засиял Лука при виде ее.
        - Какая ты милая, - прошептал он и поцеловал Элли, а его руки скользили по ее телу, из-за чего они опоздали на ужин.
        Хотя все дни, как и ночи, они проводили вместе, он ни разу не спрашивал, может ли он переехать к ней из отеля, как она ожидала. И Элли не стала предлагать этого сама. К тому же вряд ли это необходимо, ведь они и так наслаждались жизнью.
        Более того, казалось, что он смирился с тем, что она работает, и никогда не отвлекал ее после своего ухода утром и до возвращения днем. Возможно, у него были свои дела в эти часы, о которых он, правда, никогда не упоминал.
        Погода радовала их, и каждый день они выбирались на пляж вместе с Поко. Синьора была заинтригована другом своей молодой соседки, и ее глаза блестели одобрением, но она не позволяла себе вопросов. И если она и видела, как красивый синьор уходит утром из домика Элли, никогда и словом не затрагивала эту тему.
        - Закончились прекрасные дни, - сказала она, хмуро глядя на небо. - Завтра или ночью будет дождь. А может, и гроза.
        - Ой, надеюсь, вы ошибаетесь.
        - Никогда! - воскликнула синьора и прижала руку к груди. - Я знаю это место всю свою жизнь. Знаю, как быстро все может измениться. Поспеши все сделать сегодня, Елена, скоро все закончится.
        Элли шла к «Каза Бьянка», вся дрожа, будто дождь уже начался.

* * *
        К вечеру набежали тучи, и прохладный ветер заставлял пламя свечей дрожать в стеклянных подсвечниках.
        - Синьора оказалась права, - сказала Элли, пока они ели курицу. - Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
        Лука взял ее за руку, и она заметила, что он смотрит на ее безымянный палец.
        - Но на смену приходит другое.
        - Я не хочу, чтобы что-то менялось.
        - Но это необходимо, - ласково говорил он. - Мы не можем продолжать все так. Ты же знаешь.
        - Да. - Она освободила свою руку. - Да, вижу. И полностью принимаю это. Более того, я не жду и не хочу продолжения.
        Мгновение он молчал.
        - Ты говоришь так из-за твоего замужества?
        - Я говорю это потому, что у нас есть реальная жизнь, наш настоящий долг, далеко отсюда. - Она вздернула подбородок. - Мы были вместе несколько дней и ночей, и это было восхитительно, но и все. Больше ничего не может быть. Может, изменения к лучшему? Но не зря говорят: лучше остановиться вовремя.
        - Да, но неужели ты этого правда хочешь?
        - Да. - Она выдержала его взгляд.
        «Но я же лгу, - думала она, и боль в ней скручивалась узлом. - Я хочу услышать от тебя: несмотря ни на что, у нас есть будущее! Хочу услышать, что ты любишь меня. Я хочу невозможного».
        Он смотрел в окно, покрытое первыми каплями дождя.
        - Кажется, мы все равно не пойдем на пляж завтра. Что же будет делать Поко?
        - Останется вместе с синьорой. Он любит ходить на море, но ненавидит дождь. Он не понимает, что это та же вода.
        - Ну, он не одинок в этом. - Лука выглядел немного удивленным. - Ты всегда любила собак?
        - В детстве у меня был золотистый ретривер. - Она отпила вина и даже слегка улыбнулась. - Его звали Бенджи, он был большим, мягким и милым псом. Я очень скучала по нему, когда он умер.
        «А это… словно еще одна смерть…»
        - Больше у тебя не было собаки?
        - Нет. Отцу дали новую работу, и мы переехали в городскую квартиру. - Она покачала головой.
        - Пытаюсь представить, как ты выглядела в детстве. - Прищурившись, он смотрел на нее.
        - Тощая, большие глаза, косички. - Она скорчила рожицу. - Изменилась только прическа.
        Он отчаянно воззрился в потолок:
        - Бог мой, сколько раз мне повторять, как ты красива, прежде чем ты поверишь мне?
        «Каждый день всю оставшуюся жизнь», - подумала она.
        Сантино одолжил им старинный зонт, который почти выворачивался под порывами ветра.
        Перед дверью своего дома Элли остановилась:
        - Может, стоит попрощаться сейчас?
        - Полный разрыв? Нет, не в этой жизни.
        И, как и в первый раз, Лука сам открыл дверь и внес ее в дом на руках. Внутри он опустил ее на ноги и долго всматривался в ее лицо.
        - Пожалуйста, поверь мне. Это так глупо…
        - Согласен. Но и для мудрости уже слишком поздно.
        Лука обнял ее и начал медленно целовать, заставляя Элли стонать от желания и возбуждения. Он вновь поднял ее и понес в спальню.
        Там его руки начали ловко раздевать Элли, губы нежно касались ее обнаженного тела. Когда Лука наполнил ее и они стали единым целым, она тихо вздохнула.
        Элли растворялась в наслаждении, но чувствовала, как он оттягивал собственную разрядку ради ее удовлетворения. Но сил возражать у нее не было - все чувства и ощущения нарастали, заставляя тело дрожать от первых мгновений любовной вершины. Но даже после этого он не остановился, а продолжил свой путь губами к ее животу и, разведя бедра, принялся ласкать ее пальцами и языком.
        Она пыталась сказать, что слишком быстро, что это невозможно, но неукротимый поток желания вновь накрыл ее, неумолимо унося ее ввысь. И вновь ее тело содрогалось на пике удовольствия.
        Он хрипло произнес ее имя и вновь овладел ею, его сильное тело уносило ее все дальше и дальше, держало на опасной грани целую вечность, прежде чем дать им обоим финальное наслаждение.
        На рассвете Элли резко проснулась и села в кровати, не понимая, что ее беспокоит. И тут же поняла - она одна!
        Сначала она вслушивалась в звуки, пыталась уловить запах свежесваренного кофе. Она ждала обычного утра, но тщетно. Когда ее глаза привыкли к полумраку, Элли увидела - его одежды тоже нет.
        Элли до крови закусила губу.
        «К этому я не привыкла, - думала она. - Я привыкла просыпаться в его объятиях, потом принимать вместе душ, пробегая пальцами по его щетине. Но, видимо, он решил, что окончательно порвать отношения будет лучше. И ушел. Без поцелуя. Не прощаясь».
        Элли встала и надела халат. В голове кружились воспоминания о прошлой ночи: его руки, губы, запах…
        В гостиной она остановилась и в отчаянии посмотрела вокруг. Ее маленький домик, так долго бывший ее убежищем, вдруг оказался пустым и унылым. Словно принадлежал какому-то незнакомцу. Словно из него вынули душу.
        Элли сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, прошла на кухню, заварила кофе и сделала несколько тостов с сыром и ветчиной.
        Она знала, что главное - занять себя чем-нибудь.
        Она поела, приняла душ и надела джинсы и темно-синий свитер, скривившись при виде бледного отражения в зеркале.
        Стиснув зубы, она села за работу, но никак не могла сконцентрироваться. Она смотрела в мокрое от дождя окно, думая, где Лука, что он делает, о чем мечтает. В мыслях пронеслись все дни, которые они провели вместе. Она твердила себе, что все сделала правильно, что не заплакала и не попросила его ни о чем, что смогла достойно выйти из ситуации…
        Однажды она сможет обернуться назад и гордиться собой, а может, даже радоваться тому, что нашла в себе силы так поступить.
        Наконец она забросила свой перевод и решила, что бороться с дождем и ветром лучше, чем с собственными грустными мыслями. Взяв старый непромокаемый плащ, который принадлежал еще ее бабушке, Элли вышла из дома.
        Под свинцовым небом грохотало море, шумели волны, и в лицо Элли летели мелкие песчинки.
        Наклонив голову, она прошла по опустевшей галерее. Ей казалось - вот-вот она услышит свое имя, настоящее имя, посмотрит наверх и увидит его, ищущего ее, чтобы сказать все, что она так хочет услышать. В траттории она позволила страху и гордости взять верх, но сейчас она просто нуждалась в нем. Ей хотелось принадлежать ему. Не важно, что он мог бы предложить ей…
        Она остановилась, глядя на отель перед ней. Ее уверенность росла. Все это было глупо, но Лука сказал верно: для мудрости слишком поздно.
        «Я должна его увидеть, - думала она. - Поговорить с ним. Я не могу позволить закончить все вот так…»
        Двери отеля распахнулись перед ней.
        В фойе было почти пусто, и только в баре несколько гостей смеялись за аперитивом.
        Элли прошла по мраморному полу прямо к стойке администратора. Мужчина в форменном костюме оторвался от экрана компьютера и посмотрел на нее, будто не веря, что в таком изысканном отеле могло появиться такое чучело.
        - Могу я вам чем-то помочь, синьорина?
        - Я хотела бы поговорить с графом Манзини, пожалуйста. Думаю, он остановился здесь, - сказала она, откинув капюшон плаща.
        - Да, он был здесь, синьорина, но два часа назад уехал в Рим. - Мужчина широко улыбнулся.
        - Я и не думала, что он так быстро уедет. Он не сообщил почему?
        - Его сиятельство не сообщил о причинах отъезда, - сказал администратор, окинув Элли пренебрежительным взглядом.
        - Конечно. Вы не знаете, вернется ли он?
        - Он не сообщал, синьорина. Он слишком спешил.
        - Что ж, жаль. Но уверена, мы встретимся в Риме.
        - Конечно, синьорина. Могу ли я еще чем-то вам помочь?
        - Нет. Спасибо. Мне стоило позвонить, а не тратить время на прогулку.
        Шагая к выходу, Элли почувствовала, что ее ноги дрожат. Она не рискнула спускаться по лестнице и пошла по склону холма, в смятении от роящихся в голове вопросов.
        Когда она дошла до «Каза Бьянка», дверь соседки открылась и под зонтом появилась синьора, помахивая конвертом.
        - Это для тебя, дорогая. - Она внимательно посмотрела на нее. - Мальчишка стучался к тебе, думаю, это посыльный из отеля.
        Конверт был из кремовой плотной бумаги с единственным словом на нем - «Елене».
        - Спасибо. - Елена изобразила улыбку и ушла в дом, к явному разочарованию синьоры.
        Она повесила плащ сушиться, села в гостиной и только тогда открыла конверт.
        «Обстоятельства вынудили меня вернуться в город, - так резко начиналось письмо. - Возможно, так даже лучше, хотя многое мы так и не сказали друг другу. Ты была, конечно, права. Я не собирался приезжать в Порто-Веккио, чтобы стать твоим любовником. Наоборот, я собирался обсудить условия нашего развода, о котором ты писала, покидая Востранто. Я несколько отвлекся, но это странное притворство, которое не должно было начинаться, сейчас закончено. Лука и Хелен больше не существуют и должны быть забыты. Я принимаю и то, что наш брак тоже завершен. Добавлю: при разводе собираюсь обеспечить твое материальное положение, чем ты можешь воспользоваться по своему усмотрению. Это мы обсудим на следующей встрече».
        Его подпись «Анджело», черный росчерк внизу страницы, словно пощечина, разозлил Элли.
        Она смотрела на письмо, на горькие в своей окончательности слова, и слезы выступили на глазах и исчезли лишь тогда, когда она выплакала все то, что могло быть, но уже навсегда потеряно.
        Глава 12
        Странное притворство…
        Эти слова преследовали Элли весь день и ночь. Конечно, все так и было. Она с самого начала это знала, но позволила себе забыть. Позволила вступить в затеянную им игру и каким-то удивительным образом поверить в нее. Понять, что Анджело Лука Манзини - любовник, о котором она даже не смела мечтать. И даже понадеяться - ее мечты смогут стать реальностью.
        «Как можно было быть такой глупой? - спрашивала она себя. - Как можно было сдаться ему?»
        К тому же Элли знала, что ему на нее наплевать, что на самом деле он хотел Сильвию. Тогда на ужине она видела собственными глазами, как страсти пылали между ними…
        Боже, не из-за этого ли она покинула Востранто?
        «Я так и не смогла подарить ему наследника», - подумала Элли.
        Она вспоминала, как Сильвия жадным взглядом окидывала спальню в Востранто, уже представляя перемены в своем будущем. Уверенная в своей неотразимости. Она хотела стать графиней Манзини.
        «Они оба разрушили мою жизнь, - думала Элли, а ее сердце разрывалось от боли. - И я не могу справиться с этим».
        И все же по какой-то прихоти он приехал сюда и отложил свое решение. Спрятавшись под другими именами и масками, он проник в ее мысли, разрушил ее уверенность и сыграл с ней в свою игру.
        Игру, которая уже закончена.
        Элли застелила чистое постельное белье, чтобы ни капли его запаха не напоминало ей о нем. Но, как скоро обнаружилось, это не помогло. Анджело был повсюду, не только в спальне. Она чувствовала его в душе, втирающего гель в ее кожу. На кухне, готовящего соус карбонара. В гостиной на старом диване, обнимающего ее.
        Элли не могла даже мыть посуду, не думая о том, как он подойдет сзади, обнимет ее и поцелует в затылок…
        Она заставила себя понять: свободы, которой она так жаждала, не существует. Сердцем и умом она по-прежнему связана с Анджело. А ее драгоценная «Каза Бьянка» превратилась для нее в тюрьму.
        «Я хочу невозможного. Я всего лишь младшая невзрачная кузина Сильвии Альберони. Но я смогла держать его на расстоянии. Набросилась на работу, будто от этого зависела моя жизнь. Отчаянно пыталась не думать, где он и с кем проводит ночи. Почему же Анджело последовал за мной? Хотел развода? Тогда почему не поручил все юристам?»

* * *
        Спустя еще три дня она так и не нашла ответов на свои вопросы, которые доводили ее до безумия.
        Внешне ее жизнь текла как обычно. Элли заставила себя вернуться к работе. Она подолгу гуляла с Поко, избегая намеков синьоры о «возвращении ее симпатичного друга».
        В траттории Сантино и Мария вели себя скромнее, но Элли чувствовала их любопытство и разочарование.
        Наутро четвертого дня, когда, закончив завтрак, она собиралась сесть за работу, раздался громкий стук в дверь.
        Внутри все вздрогнуло, и мгновение Элли стояла неподвижно, понимая, чего же она ждет и на что надеется.
        Повторный стук и задергавшаяся ручка заставили ее искать ключи.
        Она бросилась к двери и замерла, увидев, кто ее ждал за ней.
        - Так вот ты где! - Сильвия прошла мимо нее в гостиную. - Я уже начала беспокоиться. - Она расстегивала свое белое пальто. - Не предложишь мне присесть, милая? Кофе? Я чувствую его запах.
        Элли не трогалась с места:
        - Зачем ты приехала?
        Сильвия изобразила удивление.
        - Елена, моя дорогая! Поговорить с тобой, конечно. Разобраться с тем, что мужчины считают крайне сложным. Давай для начала опишем ситуацию. Ты, конечно, понимаешь - ваш брак с Анджело окончательно и бесповоротно завершился.
        - Думаю, это мое дело и его, и ничье больше, - холодно сказала Элли.
        - Наоборот, как вовлеченный в это человек, я должна знать, что происходит. И помочь ситуации быстро и удобно для всех разрешиться. - Она бросила пальто на подлокотник и села, положив ногу на ногу. - Думаю, и тебе этого тоже хочется.
        Элли отошла к столу и уперлась в него, чувствуя, как дерево впивается в ее ладони.
        - А как же Эрнесто? Что он об этом думает?
        - Конечно, в этом богом забытом месте ты не могла узнать о том, что происходит в мире. Позволь рассказать тебе. Мы с Эрнесто уже не вместе и скоро разведемся, - сказала Сильвия, изучая свой маникюр.
        - Как удобно, - колко ответила Элли.
        - Скорее необходимо, после того, как он услышал новости. Когда я сказала ему, что жду ребенка от Анджело. Даже Эрнесто понял, что не сможет меня удержать.
        Сердце Элли будто остановилось. Она смотрела на Сильвию, зная, что никогда не сможет забыть торжества в глазах кузины, ее насмешливой улыбки.
        - Я тебе не верю.
        - Потому что я никогда раньше не думала о детях? - Сильвия кивнула. - Это правда. Я призналась в этом. Но Анджело нужен наследник - и я решила пойти на это. Ведь, когда любишь, готов на все. - Ее улыбка становилась все шире и шире. - И я сделала это. Ты не представляешь, как он был рад.
        Элли смотрела в пол, кусая губу, борясь с болью.
        - Конечно, мы хотим пожениться как можно скорее, - радостно продолжила Сильвия. - Поэтому я предложила Анджело приехать к тебе и все обсудить. Применить его силу убеждения на месте, а не на расстоянии. Когда он на чем-то сосредоточен, перед ним сложно устоять, правда? А так как сейчас он дает инструкции своим юристам, все прошло удачно, да? - Кузина хохотнула. - Я понимаю - он совсем приручил тебя. Но теперь, ради его бабушки и чтобы пощадить чувства крестной, будет лучше просто аннулировать ваш брак. К тому же, дорогая, вы оба не хотели заключать этот брак, так что все будет просто.
        - Я плохо во всем разбираюсь, - начала Элли, удивляясь уверенности в своем голосе, - но я подпишу любые документы, если ты это хотела услышать. А теперь я хочу, чтобы ты ушла.
        Сильвия медленно поднялась, поправляя юбку.
        - Кажется, ты немного расстроена, дорогая? - Она изучала бледное лицо кузины. - Может, все немного странно, но между нами не должно быть никакой неловкости. Все, что Анджело делает, - ради меня и нашего с ним общего будущего. А тебе я желаю только добра.
        Элли молчала. Она как-то смогла дойти до двери, открыть ее и закрыть за своей нежданной гостьей.
        Потом она добежала до ванной комнаты, и ее тут же стошнило.
        - Ты продаешь «Каза Бьянка»? - Синьора Альфреди недоверчиво смотрела на Элли. - Дом твоей бабушки, в котором ты была так счастлива? Это невозможно! Ты не можешь так поступить.
        - Боюсь, что должна. - Элли натянуто улыбнулась. - Приезжать сюда было чудесно, но ничто не вечно, и моя жизнь скоро изменится. Я собираюсь работать в Англии, и потому настало время продать дом. Сегодня придут его оценивать. Я хотела сообщить вам сама.
        - Но почему ты это делаешь? Италия - твой дом. Твои друзья здесь. И твоя семья.
        - Я хочу найти новый дом, где-то еще. Мне нужны перемены. Я уже какое-то время думала об этом.
        - Знаю я это «какое-то время», - мрачно протянула синьора. - Как твой друг уехал. Ты меня не обманешь, Елена. А если он вернется, а тебя здесь нет? Как он найдет тебя?
        - Это не обсуждается. У меня своя жизнь, и в нее никто не вовлечен.
        - Но ты была счастлива с ним, - нежно сказала синьора. - Весь мир видел это. Теперь все иначе, будто огонек в тебе погас. И без тебя здесь станет грустно. Я буду скучать по тебе. Поко расстроится.
        Элли потрепала пса по голове.
        - Может, твои новые соседи тоже будут любить гулять, - прошептала она ему на ухо.
        Уехать отсюда будет сложно, но она должна справиться. Она не может оставаться здесь или в Риме. Ей нужно найти место, где она сможет залечить раны, которые так жестоко нанесла ей Сильвия. Где ни она, ни Анджело не найдут ее…
        «Наша следующая встреча…»
        Эти слова из письма, которое Элли разорвала и сожгла, вынуждали ее уехать отсюда. Даже мысль о том, что она увидит его снова, была невыносима.
        Элли и вообразить не могла худшего предательства: бросить ее, стонущую от боли и одиночества. К тому же он знал, что она хочет расстаться с ним. Ее не надо было лишний раз убеждать, с или без разрешения Сильвии, так почему он решил соблазнить ее? Завлечь ее в мир нежности и желания?
        Ей необходимо новое убежище. Место, где никто не будет ее искать. Ни бабушка Козима, ни крестная, ни даже Тулия. Место, где она будет в безопасности. Место, где однажды она забудет, что пыталась убежать от самой себя.
        - И они жили долго и счастливо. - История закончилась, Элли закрыла книгу и улыбнулась мордашкам вокруг нее.
        - Еще, синьорина, еще! - просил хор детских голосов, но она покачала головой.
        - Уже время обеда. Если вы опоздаете, матушка Фелиситас больше не разрешит читать вам.
        Хотя угроза была не очень сильной, дети подчинились.
        Элли положила книгу в сумку, встала, чтобы последовать за детьми, но остановилась и посмотрела в окно. За ним расстилались зеленые холмы, блестящие в летнем зное, покрытые желтой горчицей и красными маками. Ближайший город темным пятном виднелся на горизонте. Внизу раскинулся двор с тутовым деревом и деревянной скамейкой под ним - теперь любимое место Элли.
        Монастырь стал идеальным укрытием для нее, и она никогда не сможет отплатить матушке Фелиситас за доброту и за отсутствие вопросов.
        Когда Элли сообщила, что ее брак распался, та очень переживала. Она согласилась, что никто не узнает о присутствии Элли, но при одном условии.
        - Я понимаю, тебе нужно место и время, чтобы обдумать свое будущее, дитя, и они у тебя есть. Но если меня спросят, с нами ли ты, я не буду лгать.
        - Этого не случится.
        Так и было. Шесть недель назад, еще в «Каза Бьянка», Элли написала бабушке Анджело и княгине, что с ней все в порядке, но она должна побыть одна, просила понять и не беспокоить ее.
        Ее комната в монастыре, в части, где находились школа и приют, отличалась простотой, а кровать была слишком узкой, чтобы будить запретные желания.
        Матушка поставила в ее комнате стол и стул, чтобы Элли могла работать и дальше. Она платила за проживание и помогала в школе, давая уроки разговорного английского для старших учеников и читая свои переводы детских книг для тех, кто помладше.
        Ее письмо о продаже дома было отправлено, но документов о расторжении брака она так и не получала. Видимо, юристы не разделяли спешки Сильвии. Но гордость Анджело не позволит родиться наследнику вне брака…
        Элли начало казаться - все еще очень неопределенно. Как она могла планировать свое будущее, когда прошлое никак не отдалится от нее?
        Несмотря на спокойствие монастырской жизни, тянущееся ожидание отбирало у нее все силы. Пища здесь была вкусной, но аппетит покинул ее, и Элли похудела. Она была вялой и плохо спала. К тому же ей все время хотелось плакать. Она даже обратилась в лазарет к сестре Перпетуе, которая посоветовала свежий воздух и упражнения.
        Элли последовала совету, но сегодня утром проснулась с головной болью и слабостью.
        «Я не могу болеть, - говорила она себе. - Мне со стольким надо справиться, я не хочу быть обузой для монашек».
        Находясь с детьми, она развеялась, и головная боль ушла. Но мысль о еде все еще не привлекала ее. Может, пропустить обед и отдохнуть?
        Отвернувшись от окна, она увидела матушку Фелиситас с конвертом в руке:
        - Это тебе, мое дитя.
        Письмо пришло из агентства недвижимости. Может, они продали «Каза Бьянка»?
        Элли вскрыла конверт, вытащила письмо и пробежала глазами по тексту.
        «Очень многие интересуются «Каза Бьянка», - сообщалось в письме, - но самую большую цену предложил граф Анджело Манзини».
        Элли выдохнула, слова проплывали перед глазами. Она повернулась к матушке и прошептала:
        - Мой дом. Он купил мой дом для нее…
        Непроглядная темнота накрыла ее.
        Глава 13
        Элли пришла в себя в лазарете.
        - Со мной все в порядке! - пыталась убедить она матушку Фелиситас. - Просто неожиданные вести. Вот почему я упала в обморок. Я здорова.
        - Нет, нет! - Матушка Фелиситас гладила ее по руке. - Сестра Перпетуя говорит: симптомы ранней беременности часто неприятны.
        Словно бомба взорвалась в тишине лазарета.
        - Ребенок?! Она говорит, что у меня ребенок? Но это невозможно!
        - Сестра Перпетуя работала акушеркой, прежде чем пришла к нам. Она сообщила о своих подозрениях еще неделю назад. Что бы ни произошло в прошлом, ты должна поделиться со своим мужем.
        - Нет, я не могу. - Элли резко села в кровати.
        - Но в таком случае ты сможешь дать ребенку его имя. Твое положение не может оставаться секретом. Граф Манзини должен знать, что станет отцом.
        - Это последнее, о чем он хочет услышать, - прошептала Элли. - Пожалуйста, поверьте мне, матушка, и не просите объяснить.
        Осознав, что она потеряла, Элли беспомощно заплакала.
        Вымотанная, она спала этой ночью гораздо лучше - после отвара, приготовленного сестрой Перпетуей, она проснулась спокойная и уверенная.
        Она забудет о прошлом и устроится в Англии с помощью денег, что заплатит ей Анджело за «Каза Бьянка».
        У него теперь все есть. Ее гордость, ее воспоминания, ее домик. Ее любовь.
        За обедом Элли съела немного супа и пасты и, приободренная медсестрой, села во дворе под деревом. Было жарко, даже птицы почти не пели. День едва ли подходил для серьезных решений.
        Сначала, услышав громкий лай, Элли решила, что дремлет. Но по двору мчался к ней реальный пес с круглой мордой и развевающимися ушами. Он махал хвостом и восторженно лаял.
        - Поко?! Что ты здесь делаешь?
        И тут Элли поняла, кто стоял в арке - высокий, стройный мужчина в кремовых брюках и черной рубашке.
        «О нет, - думала она. - Это неправда. Это происходит не со мной».
        Элли знала, как сейчас выглядит: испуганные глаза, распущенные волосы, простое платье. Она тут же вскочила со скамейки, сложив руки на груди, будто защищаясь.
        Анджело помедлил, удивленно встретив этот жест:
        - Добрый день, Елена. Как ты?
        - Хорошо. До этого момента.
        Он похудел, под глазами пролегли тени, а черты лица заострились.
        Но она не должна была смотреть на него. Чувствовать боль.
        - Мне сообщили, ты купил «Каза Бьянка». Если это подарок Сильвии, то ты зря потратил деньги. Она никогда не любила Порто-Веккио, предпочитая роскошь и богатство.
        - Я купил его для себя. Хочешь знать почему?
        - Видимо, чтобы доказать мне, что я не могу отказаться. Но это не важно. Дома нет, и меня тоже скоро не будет. - Она помолчала и продолжила: - Как ты нашел меня? Тебе сообщила матушка Фелиситас? Она обещала…
        - Нет. Никто мне не сообщал. Я увидел письма в агентстве, адресованные монастырю, и вспомнил, что видел тебя за разговором с матушкой на ужине. Вдруг поиски завершились. Я приехал сюда и спросил о тебе.
        Поко лежал перед Элли, размахивая лапами, и она почесала его живот. Волосы закрыли ее покрасневшее лицо.
        - Ты искал меня? Зачем? Кажется, мы попрощались.
        - Да, мы многое сказали друг другу. Но я не уверен, что все это - правда.
        - Я теперь знаю правду, - сказала она, не глядя на Анджело и полностью сосредоточившись на собаке.
        - Если ты о письме, то я был сердит, и мне было больно… Я сразу же пожалел о нем, но предотвратить отправку уже не мог. А когда вернулся в Порто-Веккио, тебя уже не было…
        - Почему это тебе было больно? - Она посмотрела на него. - Или ты будешь отрицать, что вернулся в Рим ради моей сестрички Сильвии?
        - Я ничего не отрицаю. Я ответил на призыв о помощи от моей бабушки. Сильвия в истерике заявилась к ней, крича о том, что я расстроил ее брак и мой долг - предложить защиту и имя ей и ребенку, которого она от меня ждет. - Он замолчал, слабо улыбаясь. - Это было срочно, ты же понимаешь. И я уехал.
        - Тебе весело? - выдохнула Элли.
        - Над каждой нелепостью можно посмеяться.
        - А бедный Эрнесто? То, что его жена носит ребенка от другого, - тоже шутка?
        - Эрнесто ничего не знает и вряд ли бы заволновался. Он сам расторг брак, оставив твою кузину ради секретарши Ренаты Карлоне. Они уже какое-то время были любовниками… Как только он получит свободу, они поженятся. Боюсь, Сильвия единственная, кто остался ни с чем.
        - Но он же обожал ее! Ревновал к каждому, кто к ней подходил.
        - Может, так и было. Но его страсть так же, как и ребенок, которого она ждет, - всего лишь фантазия.
        - То есть… она не беременна?
        - Ни от меня, ни от кого-либо еще. Когда я потребовал от Сильвии подтверждения и предупредил, что настаиваю на тесте ДНК, она сначала уклонялась, потом сердилась, а затем призналась, что не уверена в своем состоянии. Она просто лгала.
        - Но она приезжала ко мне! Сказала, что вы вместе, что ты рад ребенку, поэтому хочешь поскорее развестись.
        - И ты поверила ей? Несмотря на все ее поступки? Несмотря на то, что между нами было? Святая Мадонна, как это возможно?
        - Но она знала о нас, - настаивала Элли. - Она все знала. Сказала: ты делал это ради нее, чтобы убедить меня согласиться на твои условия.
        - Все так, но только ради меня самого, а не ради нее.
        Элли взяла Поко на руки, держа его словно щит:
        - Но как она узнала, что случилось между нами, если не ты ей рассказал?
        - Все просто. Я подозревал, что за мной будут следить, и в Порто-Веккио убедился в этом. В отеле остановилась женщина, которая была и на пляже, и в траттории - всюду, где мы появлялись. Я поговорил с Эрнесто, и он нашел платежи с карты Сильвии на счет детективного агентства. Она наняла частного детектива следить за мной. Надеялась на мою неверность, чтобы рассорить нас. А вместо этого обнаружила, что у меня… роман с собственной женой.
        - Или притворство, - тихо сказала Элли, отводя глаза. - Но ты все еще хотел Сильвию. Я видела вас на ужине. Видела, как она смотрела на тебя, а ты ей улыбался.
        - Даже язык тела может быть обманчив. Со стороны все казалось милой беседой. Но жаль, ты не можешь читать по губам. Я просил Сильвию не тратить время. Сказал: между нами все закончилось.
        Элли пыталась справиться со своими мыслями:
        - Где же Сильвия сейчас?
        - Она у твоей крестной. Но, боюсь, князь Дамиано уже устал от сцен и истерик и потребовал, чтобы она уехала.
        - А приказы князя должны быть выполнены. Это я знаю по себе, - с горечью сказала Элли.
        - Ты правда так думаешь? - Он подошел чуть ближе. - Неужели нам было так плохо вместе? Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать это?
        Она не смела смотреть на него:
        - Не надо, пожалуйста… Ты не хотел жениться на мне. Мы оба знали это. Почему ты не отпустишь меня? Почему ты пришел за мной?
        - Буду предельно честен. Я действительно не хотел жениться. Я ненавидел семью за то, что они давят на меня. И был зол на Сильвию за ее шутку. Но когда ты стала моей женой, Елена, все изменилось. Я изменился. Востранто был домом, который я любил, но с хозяйкой, как ты, он стал чем-то гораздо более важным для меня. Он превратился в родной дом, место, куда я был рад возвращаться. Хотя ты и общалась со мной, как с чужаком, держалась на расстоянии и почти не разговаривала. А когда ты согласилась делить со мной постель, я самоуверенно предположил, что смогу убедить тебя разделить и наслаждение. Но этого не произошло. Каждый раз, когда мы были вместе, ты шарахалась от меня, никак не реагируя ни на что. Однажды мне сказали: женщина не примет семя мужчины, которого не любит, и я начал верить в это. Мне казалось, ты ненавидишь меня и поэтому не можешь забеременеть. И я понял, каким кошмаром стал для тебя наш брак. И когда ты убежала, я понял, что не могу больше мучить тебя.
        Поэтому я поехал в Порто-Веккио сказать тебе, чтобы ты больше не боялась. Сказать, что не сделаю тебя еще более несчастной. - Он вздохнул, помолчал и продолжил: - Увидев тебя на берегу, я понял, что мы совсем не знаем друг друга. Ты смеялась и танцевала в волнах… Я подумал: а что, если мы встретились бы как незнакомцы? Может, мы могли бы влюбиться друг в друга? Я решил проверить, возможно ли это. Так я стал Лукой и ухаживал за тобой как за Хелен. - Он взял Поко из ее рук и опустил его на землю. А потом усадил Элли на скамейку. - Я купил «Каза Бьянка», моя любовь, потому что там я познал настоящее счастье, стал мужем для обожаемой мною жены, нашел свою половинку. Я верил - то, что мы создали, останется с нами, когда мы будем Анджело и Еленой. Но затем… я столкнулся с жестким отказом и понял, что проиграл. Твоя свобода для тебя оказалась важнее. Мы будто бы играли в игру, которую надо было закончить.
        Элли пыталась сказать что-то, но он прижал палец к ее губам:
        - Еще немного, дорогая моя. Я вернулся в Рим полностью опустошенный. Я принял твою кузину, потому что так мне удалось сосредоточить на ней свой гнев. А затем я понял, что готов на все, лишь бы вернуть тебя! - Он вздохнул и сильно сжал ее руки. - Вот почему я искал тебя, Елена. Чтобы попросить тебя вернуться и научиться, если ты можешь, любить меня, как я люблю тебя. Быть моей женой. Я сказал матушке Фелиситас, что приехал за тобой. И если ты снова прогонишь меня, я не сдамся. Милая моя, ты даже не посмотришь на меня?
        Она взглянула на него, увидев неуверенность и нежность в его глазах.
        - Я должна была сделать тебя чужим. Мне казалось, только так я смогу уберечь свое сердце. Сильвия была одержима мыслью стать графиней, твоей женой. Она приезжала в Востранто и сказала об этом. Сказала, что вернет тебя, и я поверила… Всю жизнь я была ее тенью и убедила себя - это не изменится. Отъезд был единственным спасением для меня. Я не могла выдержать твоего прикосновения, зная, что ты хочешь кого-то другого. И боялась - однажды раскрою тебе свои чувства, и ты посмеешься надо мной или, хуже, пожалеешь меня. Увидев тебя с Сильвией на приеме, я поняла: больше так не могу. Если ты хочешь Сильвию, я должна удалиться и не видеть этого больше.
        Ее голос сорвался. Анджело обнял ее, прижав к себе, шепча ей слова, которые она и не ждала услышать.
        - Итак, - Анджело вытер платком слезы на ее лице, - я не могу поцеловать тебя, моя любимая, потому что, если начну, уже не смогу остановиться. А я бы не хотел обижать матушку, которая сберегла тебя для меня. - Он нежно провел пальцем по ее щеке. - Ты вернешься со мной и с нашим псом в Востранто и превратишь пустую ракушку в настоящий дом?
        - Нашим псом? - Элли взглянула на Поко, мирно посапывающего под скамьей, и усмехнулась: - Боже, ты опять выкрал его?
        - Нет, мое сокровище. Синьора переехала к своему сыну, который не любит животных, и она предложила Поко мне в качестве свадебного подарка. Это хороший знак. Это так, Елена? Произнесешь ли ты слова, которые я хочу услышать? Что ты любишь меня? Что мы будем мужем и женой навеки?
        - Я люблю тебя, Анджело, всем сердцем. Всегда любила и буду любить, - тихо проговорила она и улыбнулась. - Более того, дорогой, я могу доказать это.
        Она взяла его за руки, поцеловала их и прижала к своему животу, где уже рос его ребенок. Ее сияющее лицо сказало Анджело все, что он хотел знать.
        notes
        Примечания
        1
        Марсала - крепкое десертное вино из Сицилии, похожее на мадеру. (Здесь и далее примеч. ред.)
        2
        Граппа - итальянский виноградный алкогольный напиток. Стрега (от ит. strega - ведьма) - сложный итальянский ликер из кожуры апельсинов, специй и крепких спиртных напитков.
        3
        Poco (ит.) - маленький.
        4
        Сабайон, тонизирующий напиток.