Мой хозяин. Я не твоя собственность Алиса Ковалевская
        Мой хозяин #3
        БОНУС
        - Меня не будет до вечера, - процедила я. - Ты можешь запрещать что и кому хочешь, мне ты запрещать ничего не будешь. Я свободный человек.
        - Чёрта с два ты свободный человек! - гаркнул Вандор. - Ты моя жена! Ты мне принадлежишь!
        - Это не значит, что я твоя собственность!
        - Значит! - в его руках появилась папка. - Ты - моя собственность, - он кинул её в меня. - Я тебя купил!
        Поймать я не успела, и она упала к моим ногам. Послав мужу яростный взгляд, я подняла её и едва не уронила снова. Моя фотография…
        Имя: Милана
        Возраст: 18 лет
        Это были те самые документы.
        Я его жена.
        Я мать его детей.
        Но он до сих пор считает меня безродной девчонкой, когда-то брошенной к его ногам…
        1 КНИГА БЕСПЛАТНО(тык)
        Мой хозяин. Я не твоя собственность
        1.1
        - Я всё тебе сказал. Разговор закончен, Милана.
        Мне стало не по себе от тона Вандора, но злость и негодование вернулись быстрее, чем муж успел выйти из кабинета.
        - Я тебе тоже все сказала! - воскликнула я.
        - Ты никуда не поедешь, Мила! - он уже пошёл к двери, но остановился. Неспеша пошёл обратно. - Ты поняла меня? - спросил вкрадчиво, остановившись в шаге.
        - Я не спрашивала у тебя разрешения, Вандор, я…
        - Ты поняла меня? - он вдруг сильно сжал мою руку чуть выше локтя.
        У меня перехватило дыхание. Больно не было, но я почувствовала себя бестелесным мотыльком.
        Глаза Вандора сверкнули холодной синевой. В памяти всплыл миг, когда я впервые увидела его, день, когда меня приволокли в этот дом и швырнули Вандору под ноги. Тогда его глаза были такими же, и этот взгляд привёл меня в ужас. Но прошло шесть лет. Я давно перестала быть безымянной шавкой из питомника. И сжиматься под его взглядом я перестала тоже давно.
        - Я всё равно поеду, - выпалила ему в лицо. - И ты не сможешь мне помешать!
        - Уверена? - жесткая усмешка.
        - Разве что запрешь меня!
        Я должна! Должна отстаивать свое мнение! У меня есть на это право, даже если он возомнил, что это не так!
        - Если понадобится, запру, - выговорил муж очень тихо.
        Лучше бы орал. От его тона вдоль позвоночника прошёлся холодок. Захотелось поёжится и передёрнуть плечами.
        - Раз ты не понимаешь по-хорошему, я сделаю так, чтобы до тебя дошло. Я не разрешаю тебе ехать, Милана.
        - Не разрешаешь?!
        Безмятежность летнего утра врывалась сквозь открытое окно мягким тёплым ветром и звуками голосов наших детей, а грудь у меня жгло гневом. Почему он не понимает, как это важно для меня?! Можно подумать, разговор идёт о ерунде!
        - Не разрешаю.
        Вандор отпустил меня. Посмотрел в глаза. Взял за подбородок и приподнял мою голову, подавляя волю. Я было дёрнулась в сторону, но муж не дал мне сделать и пары шагов назад. По скулам его заходили желваки, а синева глаз стала совсем холодной, обжигающей.
        - Я тебе не собственность, чтобы ты мне что-то разрешал или не разрешал, - процедила я, не пряча взгляд. Буквально ему в лицо, в губы.
        Уголок его рта искривился. Он молча выпустил меня, но продолжал смотреть в глаза, и я не могла заставить себя отвернуться. Только чувствовала, что с каждым вдохом сердце стучит всё громче. С улицы раздался крик старшего сына. Стал ближе и унёсся вдаль.
        Вандор выпустил мою руку, пальцы его скользнули вниз, к локтю, потом к запястью. И снова сжались. Так резко, что я ахнула.
        Подняв мою руку, он слегка выгнул её. На коже обозначился четырёхлистник. Я смотрела в лицо мужа, а у самой сердце в груди стучало так тяжело, что его стук отдавался гулом в ушах.
        - Не собственность?
        - Ты… - я принялась неистово вырываться.
        Короткий вопрос, заданный всё тем же предупреждающим тоном, прозвучал, как свист пули у виска. Несколько минут назад я даже представить не могла, что услышу нечто подобное. Зашла к Вандору в кабинет, когда он собирал в папку какие-то документы. А потом… Его короткое «нет» было только началом.
        Сейчас чувство было такое, что он ударил меня под дых, что я не могу сделать и вдоха. Пальцы его сомкнулись ещё крепче, мои попытки вывернуться ни к чему не приводили. Вандор вдруг развернул меня к себе спиной, крепко прижал к груди. В тисках его рук дышать действительно стало трудно. Сдави он меня сильнее, сломал бы кости. Губами он чуть ощутимо коснулся моего уха, дыхание опалило кожу, а слова душу:
        - Забыла, где я тебя взял? - он поглаживал меня по животу, не выпуская платья. - Если я сказал, что ты никуда не поедешь, это значит, что ты не поедешь. Я понятно говорю?
        - Более чем, - гневно прошипела я.
        Вцепилась в его руку ногтями, желая расцарапать его до крови, оттолкнуть. Но чем больше я пыталась сделать это, тем сильнее он сжимал меня. В конце концов я сдалась и замерла, прижатая к нему. Что было сильнее - желание выплеснуть гнев или заплакать, я не знала. Слёзы стояли в глазах, а внутри бушевал гнев.
        - Только попробуй сделать по-своему, - наконец он выпустил меня.
        Пошатнувшись, я попятилась и врезалась в стол. Упёрлась рукой и, вскинув голову, с яростью посмотрела на мужа. Он проверил время и досадливо ругнулся. Наверное, это нечто куда более важное, чем то, о чём сказала ему я. Очередная встреча с сильными мира сего или что-то вроде этого.
        - Я тебе не кукла! Я поеду к ней! Поеду, Вандор! Ты не имеешь права мне запрещать! Ты меня слышишь?! Вандор! - рванула его за рубашку. Он разжал мои пальцы.
        Взял со стола забытую папку. Я рванула его снова. Ну нет! Игнорировать он меня не будет.
        - У меня встреча, Мила. Сейчас мне некогда.
        - Да плевать мне на твою встречу! - в сердцах воскликнула я. - Меня не будет до вечера. Ты можешь запрещать что и кому хочешь, мне ты запрещать ничего не будешь. Я свободный человек.
        - Чёрта с два ты свободный человек! - гаркнул он. - Ты моя! Ты мне принадлежишь!
        - Это не значит, что я твоя собственность!
        - Значит! - швырнул бумаги обратно. Обошёл стол и выдвинул ящик. Несколько листов вывалилось и упало на пол. В руках Вандора появилась ещё одна папка - тонкая, в тёмном переплёте. - Ты - моя собственность, - он кинул её в меня. - Я тебя купил!
        Поймать я не успела, и она упала к моим ногам. Послав мужу яростный взгляд, я подняла её и едва не уронила снова. Моя фотография…
        Имя: Милана
        Возраст: 18 лет
        Это были документы из питомника. Сердце оборвалось, внутренности скрутились. Желудок сжался, кровь ударила в виски. Меня затошнило.
        - Чёрт подери, - шикнул Вандор.
        Я услышала, как что-то посыпалось на пол. Резкий хлопок ящика. Не глядя, бросила папку и вылетела из кабинета. Взбежала на второй этаж, не замечая, как мелькают под ногами ступеньки. Злые слёзы всё-таки вырвались на волю. Я с ожесточением смахнула их. Купил?! Собственность?! Услышала, как хлопнула внизу дверь и обернулась. Весь холл первого этажа был передо мной, как на ладони. Висящие на стене картины в добротных рамах, низкий столик на изогнутых бронзовых ножках и диван рядом с ним. А возле дивана - детская лошадка…
        - Я тебе не собственность! - крикнула, увидев появившегося в холле мужа. - Ты понял?! Я твоя…
        Он подошёл к подножью лестницы. Остановился, поставив ноги на ширину плеч. Я осеклась, так и не договорив. Взгляд его пронзал насквозь, подбородок у меня дрогнул.
        Не выдержав, я сорвалась с места. Только оказавшись в спальне, смогла немного успокоиться.
        - Я тебе не собственность, - прошептала, остановившись напротив раскрытого шкафа. Прижала руку к груди, пряча от собственного взгляда высеченный на коже четырёхлистник. Попытки свести его так и не увенчались успехом. Что-то постоянно мешало: беременность, дела. Всё откладывала на потом. В итоге четырёхлистник всё ещё был на моём запястье. Знак тех, у кого нет прошлого. Дома, семьи, фамилии.
        - Я твоя жена, Вандор, а не собственность, - всё-таки сказала то, что не сказала ему. Сердце жгло обидой.
        Когда мы ругались так в последний раз? Я и не помнила… Наверное, когда я, как и сегодня, пыталась сделать что-то против его воли. Но ещё ни разу он не напоминал мне о том, что взял меня из питомника, что купил. Как вещь, как одну из картин, украшающих холл первого этажа. Что на него нашло?!
        Услышала доносящиеся с улицы голоса и, подойдя к раскрытому балкону, выглянула наружу. Муж разговаривал с одним из охранников. Я напряжённо прислушалась, боясь, что он распорядиться не сводить с меня взгляда и не выпускать с территории. Хотя, какая разница?!
        Решительно я подошла к шкафу и распахнула створки. Стёрла побежавшую слезинку. Больно. Так больно, что было желание упасть на постель и разреветься. Но вместо этого я вытащила из шкафа удобное платье с маленькими карманами и лентой-пояском. К вечеру я вернусь. Часа три в одну сторону, три в другую. Вандор дал мне фамилию, дал дом. Осталось вернуть себе прошлое. Ведь у каждого есть прошлое. Должно оно быть и у меня. Хоть какое-то, но должно.________ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛИ! ЭТА ИСТОРИЯ - ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАГЛЯНУТЬ К ДАВНО ПОЛЮБИВШИМСЯ ГЕРОЯМ, ПОРУГАТЬ ИХ И ПОРАДОВАТЬСЯ ВМЕСТЕ С НИМИ))ЭТО МОЙ ВАМ ПОДАРОК!Я ОЧЕНЬ ВАС ПРОШУ ПОДДЕРЖАТЬ ЕЕ ЗВЕЗДОЧКАМИ "МНЕ НРАВИТСЯ", РЕПОСТАМИ И, ПО ВОЗМОЖНОСТИ И ЖЕЛАНИЮ, НАГРАДАМИ.ВАША АЛИСА!)
        1.2
        Идя в гараж, я старалась ничем не выдать себя. Из дома выходить Вандор мне не запрещал, брать машину тоже. А раз так, кто помешает мне это сделать? Никто. Только всё равно я так и ждала, что вот-вот ко мне подойдёт один из охранников и попросит отдать ключ от машины. Внутренне я была напряжена до такой степени, что, услышав за спиной шорох, выронила брелок.
        - Мам! - вслед за шорохом раздался окрик и шлёпанье по бетону.
        Марк мелькнул между машин. Я только и успела заметить его зелёную футболку. Вынырнув из-за огромного внедорожника, он оказался прямо возле меня. Задрал голову и посмотрел взглядом, неотличимым от взгляда его отца.
        - Ты куда?
        Я опустилась перед ним на одно колено. Откинула со лба сына волосы. Когда только успел так обрасти?! Надо будет отвести его в салон, иначе скоро станет похожим на домовёнка.
        - По делам.
        - По каким делам? - спросил так, словно в чём-то меня подозревал. Перевёл взгляд на рюкзак возле моих ног и нахмурился ещё сильнее. - Ты уезжаешь?
        У меня появилось чувство, что я разговариваю не с собственным пятилетним ребёнком, а с маленьким Вандором. С той лишь разницей, что тут у меня, пожалуй, пока был шанс договориться. Врать я никогда не умела, не собиралась и в этот раз. Тем более, сыну.
        - Нет, - ответила и подняла ключ. - Вернее, уезжаю, но совсем ненадолго. Мне нужно съездить по делам. Я скоро вернусь.
        Провести его никогда не получалось. Если его младший брат мог не заметить какую-нибудь мелочь, Марк - никогда. Какое-то время он рассматривал меня, рюкзак.
        - Ладно, - наконец сделал мне сын «одолжение». Вот уж спасибо!
        Как ни странно, это его «ладно» помогло мне справиться с терзающей душу обидой.
        - Только ты не говори никому, что я уехала, хорошо? Молчи, - приложила к его губам палец. Обещаешь, что не скажешь?
        - А почему нельзя никому говорить?
        Вот что я должна была ему ответить? Что его отец решил напомнить мне о том, кто я? Что, как выяснилось спустя,мнесколько лет брака, мне по-прежнему запрещено принимать решения?!
        - Я… Это будет сюрприз, - я всё-таки соврала. - Мне нужно съездить кое-куда, чтобы потом получился сюрприз. А если ты кому-нибудь скажешь, сюрприза не получится. Ты же понимаешь?
        Марк призадумался. Потом деловито кивнул.
        - Понимаю.
        - Вот и хорошо, - я поднялась. Кинула рюкзак в машину. - Иди в дом, Марк. И смотри, не вздумай драться с братом.
        - Не собираюсь я с ним драться, - буркнул он.
        Я перестала чувствовать себя, как на допросе. Зато сын насупился. Вчера они с Даней едва не разнесли гостиную, пытаясь отнять друг у друга навороченную машинку. Кто стал зачинщиком, выяснять мне было не нужно. Я и так знала, на что способен каждый из них.
        Сев за руль, я подманила к себе сына и, когда он подошёл, строго повторила:
        - Никаких драк, понял?
        - Понял.
        Ничего он не понял. Но времени на очередные нравоучения у меня не было. Отправив сына в дом, я выехала из гаража, всё ещё опасаясь, что в последний момент что-то пойдёт не так. Слова, брошенные Вандором напоследок, засели в сердце занозой.
        Дожидаясь, пока откроются ворота, я посматривала в сторону. Охранник… Именно этого я и боялась.
        - Хорошего дня, госпожа Милана.
        И всё. Никаких попыток остановить меня.
        - Спасибо, - ответила и, только ворота разъехались, поспешно нажала педаль газа. Бросила взгляд в зеркало заднего вида. Не успела отъехать и на сотню метров, телефон в рюкзаке пикнул.
        - Да, - приняла входящий от Стэллы.
        - Я подумала… - подруга замялась. - В общем, если ты хочешь, я поеду с тобой.
        Я хотела. Очень хотела, и мы обе это понимали. Ещё раз посмотрела в зеркало прежде, чем свернуть с узкой дороги. Машина подпрыгнула на кочке, телефон едва не выпал из рук. Если бы за рулём была Стэлла, кочку бы мы даже не почувствовали. Но что уж.
        - Я должна сделать это одна, - вздохнула я.
        - Ничего ты не должна.
        - Должна, - ответила уверенно. - Должна, Стэлла._______Продолжение выйдет завтра в 7-00 по мск.
        2.1
        Доехала я даже быстрее, чем ожидала. На то, чтобы преодолеть разделявшие города полторы сотни километров, мне понадобилось чуть больше двух часов. Не помню, чтобы когда-нибудь я ехала с такой скоростью, но выбора не было. Мне нужно было вернуться к вечеру, а до этого сделать то, что ещё недавно казалось невозможным.
        - Давай, - прошептала я, когда машина начала покряхтывать. Не хватало застрять, когда я почти у цели.
        Посмотрела на показатель уровня бензина и едва не застонала в голос. Вот же я дура! Мне живо представилось, как бы глянула на меня Стэлла, окажись она рядом. Хотя, окажись она рядом, мне бы не грозило заглохнуть от того, что я забыла заправиться.
        Торопливо найдя адрес ближайшей АЗС, я мысленно скрестила пальцы. Всего километр, дотянуть бы.
        Чем ближе я подъезжала к городу, тем тревожнее было на сердце. Какой уж тут бензин! Всю жизнь я сочиняла для самой себя сказки. О том, кто я, откуда. В детстве фантазировала, как однажды около детского дома остановится красивая машина, оттуда выйдет женщина и скажет, что забирает меня. Что она моя мама, потерявшая меня по какой-то глупой случайности… Грёзы маленькой девочки, у которой никогда не было ничего своего. Только то, что отвалили щедрые спонсоры с барского плеча и необходимость, выделяемая государством.
        - Малышка, ты меня слышишь? - работающий на заправке молодой мужчина хмыкнул. - О чём задумалась, красавица?
        Меня передёрнуло.
        - О том, что приготовлю мужу на ужин, - огрызнулась и протянула ему деньги, «ненароком» продемонстрировав кольцо с россыпью бриллиантов, среди которых особенно выделялся один, самый крупный. - И о том, как он меня за этот ужин поблагодарит.
        Заправщик перестал лыбиться. Наградил презрительным взглядом. Я ответила ему таким же и вдавила педаль газа.
        Нашёлся умник! Как же меня раздражали подобные ему! Как же, красавица! Да была бы я похожа на лягушку, он бы рассыпался в комплиментах, про себя считая, сколько стоит моя машина и серьги в ушах.
        Только купить можно далеко не всё. Когда-то Вандор пытался доказать мне обратное - не вышло. Это я доказала ему, что некоторые вещи не продаются. Чувства не продаются, люди - тоже. И даже то, что формально он купил меня, ничего не значит.
        Свернув на главную улицу, я рассеянно уставилась на ряд магазинов. Привезти цветы? Торт? Торт, наверное, лучше. Затормозила у кондитерской, но из машины так и не вышла. Мимо, по обочине прошла женщина с двумя детьми. Девочка облизывала мороженое, а мальчик чуть постарше нёс большой тяжёлый пакет.
        Как же быстро пролетело время… Только-только Марк был совсем крохотным, а сейчас ему пять. Совсем скоро он будет совсем взрослым.
        Телефон на соседнем сиденье зазвонил уже в третий раз. Я мельком посмотрела на дисплей. Отвечать не стала, хотя ощущение было, что мобильный плюётся мелодией. Перевернула дисплеем вниз. Вандор придёт в ярость, когда узнает, что я-таки послала его запреты к чёрту. И ладно.
        Марку пять, Дане почти четыре. А ещё полуторогодовалая Доминика… Как же муж радовался, когда на УЗИ нам сказали, что на этот раз девочка. Сердце затопило зализывающим боль теплом, нежностью. Я поглубже вдохнула и выдохнула, медленно тронув машину с места. Только спустя пару минут поняла, что торт так и не купила. Но возвращаться не стала.
        Навигатор провёл меня по всем возможным закоулкам. Я начала сомневаться, что нужный мне адрес вообще существует.
        - Простите, - высунулась в окно, увидев бредущего с опорной тростью старика. - Простите, а Кировоградский переулок…
        - Вот туда езжай, - прошамкал он беззубым, похожим на чёрный провал ртом и махнул в сторону.
        Поблагодарив, я юркнула между двух покосившихся развалюх и, к своему удивлению, оказалась во дворе довольно нового дома.
        Вандор всегда ревновал меня, как безумный. Что на этот раз? Опять ревность? Разве он не понимает, как это для меня важно?! Разве не понимает, что важнее его и детей у меня ничего и никого нет, и это не изменится?! Мужчина, отнявший у меня свободу и подаривший целую вселенную. Мужчина, ставший моим небом и воздухом. Моё сердце переполняла любовь к нему, хотя порой его собственнические замашки доводили меня до истерик.
        Припарковав машину у одного из подъездов, я достала бумажку и сверила адрес. Кировоградский переулок, дом восемь.
        Перечитала снова. Ещё и ещё. Взглядом нашла вывеску на углу дома. Минуты потащились вперёд, а я сидела, не в силах заставить себя выйти из машины.
        - Давай, - тихонько сказала самой себе. - Ничего не изменится от того, что ты тут сидишь.
        Только убеждения не помогали. Грудь будто кто-то сдавил огромными ручищами.
        Я всё-таки собралась. Вышла на улицу и опять посмотрела на подъезды. Какой из них?
        Медленно пошла к тому, что был ближе всего. Не тот… Двор был зелёным, детская площадка пустовала. Только несколько воробьёв куксились на заборе, и жирный потрёпанный кот лениво наблюдал за мной, сидя на скамейке. Найдя нужный подъезд, я опять замешкалась.
        Коснулась кнопок домофона, но в последний момент поняла - не могу. Услышу её голос и… Что случится, я не знала.
        - Здравствуйте, - поздоровалась, как только из динамика донёсся грубый мужской голос. - Это… курьер. Почтовый курьер. Откройте, пожалуйста.
        В ответ донеслось недовольное ворчание, но домофон всё-таки запиликал. В подъезде пахло сыростью. Неожиданно меня охватило желание развернуться и уйти. Что я скажу ей?
        - Прекрати, - раздражённая на саму себя, я вызвала лифт. Наугад нажала на кнопку с цифрой пять и мысленно отругала себя за малодушие. Двадцать пять лет прошло…
        Нужная мне квартира оказалась на этаж ниже. Пешком спустившись на пролёт, я позвонила в дверь и прислушалась. Внутри залаяла собака. Собака…
        - Добрый день, - появившаяся на пороге женщина была достаточно молодой. Домашний костюм из лёгкой серой ткани обрисовывал её подтянутое тело и подчёркивал цвет глаз. На шее была золотая цепочка с украшенным рубинами и бриллиантами крестиком. В ушах - серьги с такими же камнями.
        - Добрый, - слова куда-то пропали.
        Я рассматривала её, тогда как она ждала от меня чего-то большего. Нужно было сказать хоть что-нибудь, но я просто смотрела на неё, ища внутри себя что-то, что подсказало бы мне - это она.
        - Вы… Вы Ангелина? Ангелина Зотова?
        - Что вам нужно? - на этот раз вопрос прозвучал грубее.
        Вьющиеся у висков тёмные волосы, бледная кожа. Мы не были похожи, как две капли воды. Нет. Но мы были похожи, как могли быть похожи мать и дочь. В почти неуловимых мелочах. Завиток волос у её шеи лежал так же, как у меня. Я уставилась на него. Это была она. Последние сомнения отпали, по телу пробежала дрожь.
        - Меня зовут Милана, - каждое слово приходилось буквально выталкивать из себя. Зачем-то я повернула руку вверх запястьем, показала ей высеченный клевер. - Я ваша дочь.
        Глаза женщины резко потемнели. Она посмотрела на мою кисть, потом в лицо. Глаза у неё были тёмно-серые, скулы высокие. Красивая, породистая. Красивее меня. В её красоте была надменность, тогда как в моей оттенок простоты.
        - Мама! - донеслось из квартиры. Вновь раздавшийся лай резанул по ушам. В коридор, тявкая, вывалился коротколапый мопс.
        - Мам, кто там? - вслед за ним появился мальчик лет пятнадцати.
        На нём была футболка с принтом модного бренда и джинсы. Чуть длиннее среднего каштановые волосы, те же высокие скулы.
        - Иди в комнату, - велела Ангелина, повернувшись к нему. - И забери Карла.
        - Кто это, мам?
        - Иди в комнату, - повторила она. - Это ко мне.
        Мальчик был недоволен, но послушался. Подозвал собаку и скрылся из вида. Почти сразу же из комнаты раздалась громкая музыка. Тяжёлый металл, давящий на уши гитарными рифами.
        - Зачем ты пришла? - в квартиру Ангелина войти мне не предложила. Наоборот, вышла на лестницу и прикрыла за собой дверь.
        Музыка стала тише. Её взгляд немного смягчился, но в нём не появилось ни намёка на то, что она рада мне. Никакого намёка на чувства. Я шевельнула губами. Зачем я приехала? Как она может спрашивать такое?!
        - Как зачем? Я же… Я ваша дочь. Я…
        - Я поняла, кто ты. От меня ты чего хочешь?__Продолжение сегодня в 18-00 по мск.)
        2.2
        Второй раз за сегодняшний день я почувствовала себя так, словно меня ударили в солнечное сплетение. Всматривалась в лицо Ангелины, всё ещё на что-то надеясь. Всю свою осознанную жизнь я, связанная осознанием, что родителей нет в живых, представляла, как бы это могло быть. Какой бы могла быть наша встреча. Представляла себе маму, её глаза, руки. Особенно острым стала моя потребность знать, какая она была, когда я сама стала матерью. Порой я даже нарочито стирала реальность и представляла, как найду маму, как она обнимет меня, едва взглянув. Как она узнает меня без объяснений, как…
        - Тебе всё равно? - спросила тихо, с дрожью в голосе.
        Она вздохнула. Устало и с некоторым раздражением. Между нами повисла немая пауза. К глазам подступали слёзы, губы начинали подрагивать.
        - Когда я родила тебя, - наконец заговорила она, - мне было девятнадцать. Ребёнок мне был не нужен, Милана. Но аборт врачи делать не советовали. Существовала большая вероятность, что в этом случае родить я больше не смогу.
        - И ты решила родить, а потом отдать меня в детский дом, - с горьким осознанием правды выговорила я.
        - Там тебе дали больше, чем могла дать я.
        - Откуда ты знаешь? - голос задрожал ещё сильнее.
        Сдавливающие грудь слёзы выступили на глазах. За спиной родившей меня женщины была обтянутая светлой обивкой дверь с номером квартиры, из которой звучала музыка. Волосы её были ухоженными, как и руки. Всё в ней говорило пусть не о богатстве, но о достатке, и вряд ли достаток этот появился только сейчас. Что-то подсказывало мне, что не только.
        - Я не хотела тебя, - выговорила она жёстко, глядя мне в глаза. - Пойми. Так бывает.
        - Как можно не хотеть собственного ребёнка? - уже сквозь слёзы, качая головой. - Как, мама?!
        - Я тебе не мама. Тебе не нужно было приезжать, Милана. Я уже всё сказала твоему мужу. У тебя своя жизнь, у меня своя. Всё. Разговаривать нам не о чем. Уезжай и, пожалуйста, не появляйся больше.
        Она было хотела вернуться в квартиру. Я схватила её за руку, сама не зная, что ещё мне нужно. Ангелина остановилась.
        - Неужели ты ничего не чувствуешь? - просипела я с надломом. - Тебе даже не интересно, как я живу, как…
        - Нет, - оборвала она меня, не дав договорить. - Двадцать пять лет назад я написала отказ. Перед тем, как я это сделала, мне предложили посмотреть на тебя. Медсестра надеялась, что я увижу тебя и передумаю, - она ненадолго замолчала, не сводя с меня холодного взгляда. Я сглотнула и в тот момент, когда выпустила её руку, услышала: - Я не передумала. Уезжай.
        - А отец? - выпалила я. - Он тоже не хотел? Кто он?!
        Она ничего не говорила, всё продолжала смотреть, и подкованного снисходительностью раздражения в ней становилось больше. В отчаянии, пытаясь ухватиться за осколки собственных детских грёз, я пыталась добиться хотя бы крупицы информации. - Он ведь жив, да? Он знал, что ты беременна?! Знал?! Потрахались в своё удовольствие, а потом… потом как от котёнка решили избавиться?! Кто он?! Скажи!
        - Никто.
        Почти неслышный хлопок двери оглушил меня. На мгновение музыка стала громче, а потом практически затихла. Глотая слёзы, я развернулась к лестнице, убыстряя шаг до тех пор, пока не перешла на бег. Дожидаться лифта не было сил. Мне нужно было как можно быстрее уйти отсюда - из этого подъезда, этого дома. Горькое чувство предательства было таким всеобъемлющим, что я казалась себе перепачканной им. Оно въедалось в кожу, в лёгкие с каждым вдохом сырого воздуха.
        Сбежав на несколько пролётов, я услышала звук приближающихся шагов. Ещё одна площадка между лестницами, новые ступени…
        Внезапно передо мной оказался Вандор. Я замерла вверху марша, он остановился на площадке возле лифта.
        Ожесточение, с которым он смотрел, не сулило ничего хорошего. Глаза были наполнены гневом, на скулах ходили желваки. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока я, уже медленно, не подошла к нему.
        - Давно? - спросила, не пытаясь скрыть горечь.
        Он не ответил. Я всё-таки наивная дура. Какой была, когда мы только встретились, такой и осталась. Теперь всё встало на свои места. Вот почему он не хотел, чтобы я ехала сюда.
        - Давно, Вандор? - с нажимом спросила ещё раз.
        Сперва я не придала словам Ангелины значения. Она всё сказала моему мужу. Мужу…
        - Когда ты узнал? Неделю, месяц, год назад?
        Меня начинало колотить. Жгучая ярость смешалась с болью. Глупая, наивная идиотка! Как же я сразу не догадалась?! Он ведь держит всё под контролем. Всё и всех!
        Порывисто я пошла прочь. Спустилась на первый этаж и, оказавшись на улице, судорожно вдохнула.
        За спиной пропищал домофон, хлопнула дверь.
        - Я говорил тебе, что не нужно ехать, - раздалось позади.
        Не реагируя, я пошла к машине. Сжимала в кулаке ключ, наполненная всего одним желанием - уехать подальше.
        По щекам катились слёзы. Стерев их, я сняла машину с сигнализации. Позади, едва ли не уткнувшись в капот моей, стоял внедорожник Вандора. На его фоне моя машина казалась совсем игрушечной.
        - Ты не сядешь за руль, - муж хотел было отобрать у меня брелок.
        - Да хватит! - закричала я. Слёзы не просто потекли - брызнули из глаз. - Хватит командовать! Хватит решать за меня! Почему ты не сказал мне, Вандор, - заговорила быстро, сдавленно. - Чего ты пытался добиться? Думал, я не узнаю? Что ты запретишь мне ехать, и я послушаюсь?! Ты же знал, как для меня это важно! Как мне нужно было знать, кто мои родители, знать хоть что-то о своей семье!
        - Твоя семья - я, - процедил он. - Я и дети. Что тебе ещё было нужно?
        - И ты спрашиваешь?! - я выдернула руку. Крик рвался вместе со слезами. - Я хотела найти хоть что-то о своих родителях! Хоть какой-то след! А ты… ты знал… - покачала головой, отказываясь верить. Его молчание было куда хуже того, что он сказал утром. Это было сродни предательству матери. - Господи, Вандор…
        - Да, чёрт возьми! - зарычал он.
        Больше не желая ничего слышать, я метнулась прочь. Хотелось забиться в угол и просидеть несколько часов. Отдышаться, осознать всё это. Но не успела я добежать до конца площадки, Вандор догнал меня.
        - Отпусти! - принялась вырываться, когда он, схватив, прижал меня к себе. - Отпусти, сволочь! Не хочу тебя слышать, понял?!
        - Я за тебя любого убью, - он вжал меня в себя. - Хоть волос с твоей головы упадёт - уничтожу, Мила. Зачем тебе это было нужно?! У тебя есть мы. Мы твоя семья. Мы, а не эта…
        - Я не ребёнок! - всхлипнула, упираясь ему в грудь ладонями. - Не ребёнок! Не надо пытаться меня защищать! Ты не сможешь защитить меня от жизни! - сама не понимала, кричу или шепчу. Рвалась прочь от него, но знала - отпустит, и я рассыплюсь. Меня не станет.
        Он не выпускал. С шумом втянул воздух и прижал ещё крепче. Я сдалась. Уткнулась в него и в голос заревела, вдыхая родной, приносящий успокоение запах.
        3
        Отражение моей машины в последний раз мелькнуло в зеркале и исчезло из вида. Когда Вандор открыл передо мной дверцу внедорожника, я, уже не противясь, села в него. Попыталась бы сделать по-своему, муж просто бы затолкал меня силой и увёз.
        - Что с моей машиной? - только и спросила я, когда мы выехали на оживлённую улицу.
        - С ней разберутся.
        Конечно! Что я ещё ожидала услышать?! Всё у него так. Со всем и со всеми. Всё решаемо, всё на своих местах, со всем можно в лёгкую разобраться. И мне бы стоило радоваться, да только радости я не испытывала.
        Я столько сил приложила, чтобы узнать о своем происхождении! Чего только стоило мне найти воспитательницу из детского дома, которая смогла вспомнить меня совсем маленькой. Увидев, она сперва мне обрадовалась. Но когда я попросила её рассказать хоть что-то о моих родителях, о том, что именно случилось с ними, она буквально переменилась в лице. Ведь должны же были остаться какие-то документы, хоть какой-то след о прошлом. В тот первый раз она мне ничего не сказала. Удручённая, я вернулась домой. Сдаваться не собиралась, но что я могла? Нужно было найти директора детского дома, только… Директора в живых уже не было. Через несколько дней я снова встретилась с воспитательницей. Просила, умоляла, предлагала деньги. Деньги она не взяла, но дала мне адрес дома малютки, из которого меня перевели. После разговора с двумя пожилыми нянечками и старой, уже вышедшей на пенсию директрисой дома малютки, я получила адрес роддома, а там… До сих пор я помнила взгляд медсестры, когда она назвала мне имя матери. Моя мама не умерла. Она просто отказалась от меня. Почему? Тогда я этого не знала, да мне было и не важно.
Моя мама жива. Жива!!!
        - Ты не Бог, - сказала я тихо, нарушив гнетущее молчание.
        Вандор стиснул руль. Я почти успокоилась, но только посмотрела на него, гнев вернулся.
        - Я несколько месяцев пыталась найти хотя бы ниточку, а ты… Когда тебе доложили, что я её ищу?! Когда я в первый раз поехала в свой детский дом?! Или когда только подумала об этом?! - я нервно усмехнулась, чувствуя себя глупой и обманутой.
        Пока я изводила себя, переживала, просила и рвала душу, он с царственной снисходительностью наблюдал за мной. Как старшие наблюдают за разбаловавшимися детьми, до поры до времени спуская им шалости с рук. Только для меня это было не баловством.
        - Ты не имел права так поступать! Ты меня слышишь?! Ты должен был мне сказать, что нашёл её! Что ты ещё узнал?! Говори со мной, чёрт тебя подери! - прошипела, хватая его за рубашку на плече. - Если ждёшь, что я успокоюсь и забуду, зря!
        Он обогнал несколько машин. Я отдёрнула руку.
        - Остановись и открой дверь. Я не поеду с тобой.
        - Милана…
        - Что Милана?! - Я опять плакала. Но слёзы были уже не только из-за матери.
        Если он так и считает меня никчёмной куклой, не способной принимать решения, о чём мы вообще разговариваем?!
        Ты можешь себе представить, что я сейчас чувствую?!
        - Я говорил тебе, чтобы ты не ездила! - быстро посмотрел на меня и вернул взгляд на дорогу. - Говорил! Надо было запереть тебя, чёрт подери, раз ты не способна слушать! Что, лучше стало от того, что ты сделала по-своему?! Твоя мать самолюбивая тупая тварь, это ты хотела знать?!
        - Я не про мать сейчас! Я про тебя! Ты то сам кто?! Ты всегда делаешь, как удобно тебе! Твои дурацкие приказы… Я не способна слушать?! А ты способен говорить, чтобы тебя можно было слушать?! Без угроз, без распоряжений?! Ты всегда такой! Давишь-давишь-давишь! Ты мог мне просто рассказать. Объяснить, Вандор! Я не девочка с улицы, не кто-то из твоей обслуги! Я твоя жена! И не надо говорить, что ты меня защитить хотел! Ты меня не защитил! Ты… ты носом меня в грязь ткнул! Показал мне моё место! Ты же у нас сильный, мужик, мать твою! Ты всё решаешь! Или ты надеялся, я до конца не дойду?! - меня поразило догадкой. Я умолкла и тихонько, глухо засмеялась. - Конечно… Ты же не ожидал, что я сама на что-то способна? Так? Так, Вандор?!
        Он сжал зубы. Видно, отвечать мне так и не хотел или ответить попросту было нечего. Попала в точку.
        - Надеюсь, что у тебя на ближайшие несколько дней запланирована командировка, - я отвернулась от мужа и уставилась в лобовое стекло, перед которым мелькал зад едущей перед нами машины. - Если нет, я что-нибудь придумаю. Свожу детей в парк аттракционов. В Англии, говорят, открылся хороший… Это ты мне, надеюсь, разрешишь? - хотела спросить с сарказмом, а вышло с так и не появившейся на губах усмешкой.
        - Что у тебя за бабская привычка всё наизнанку выворачивать?! - он резко выкрутил руль. Сбоку мелькнуло здание, после него - деревья. - Что я должен был тебе сказать?! Что когда твоя грёбаная мамаша открыла рот, мне захотелось пустить ей в лоб пулю?! Радуйся, что она от тебя отказалась. А то бы вырастила… - он поморщился. Негромко выругался сквозь зубы.
        Я хотела повторить, что он не имел права так со мной поступать. Я бы повторила это столько раз, сколько потребовалось бы, пока он не понял. Но Вандор сбросил скорость. Остановился напротив стеклянных дверей и разблокировал автомобиль. Кивком указал мне на выход. Гостиница.
        - Мы что, домой не поедем?
        - Не сегодня. Тебе нужно прийти в себя. В зеркало посмотрись. Дети тебя увидят - испугаются.
        4.1
        Пока Вандор оформлял номер, я рассматривала проходящих мимо людей. Представительный мужчина в сером костюме разговаривал по телефону у окна метрах в десяти от меня. На вид ему было лет пятьдесят, может, немного больше. Столько же, может быть, и моему отцу. Кто он? В холл гостиницы вошла пышнотелая блондинка, за ней - просто одетый человек. Подвезя чемодан к стойке регистрации, он дождался чаевых и тенью исчез. Незаметный, как и полагается быть тем, кто обеспечивает комфортную жизнь таких, как эта дама. Я бы тоже была незаметной, если бы не Вандор. Не сдай меня в питомник мой бывший, до сих пор разносила бы подносы в какой-нибудь кофейне и продажно улыбалась каждому, чтобы получить хоть мизерную добавку к ничтожной зарплате.
        Вздохнув, я присела на диванчик. Мужчина в костюме закончил разговор и прошёл мимо. Похож ли мой отец на него? Или на того, который шёл с чемоданом.
        - Ты только мою мать нашёл или папу тоже? - спросила я Вандора, когда он, закончив, подошёл ко мне. Встала ему навстречу. - Только не вздумай врать. Я по горло сыта твоим враньём.
        - Я тебе не врал.
        - Твоё молчание хуже вранья, - выплюнула я в его недовольную физиономию. Будет он мне тут ещё игру слов устраивать.
        Прошла мимо, к лифтам. Стук собственных каблуков по полу казался мне раздражённым.
        Вандор остановился у меня за плечом. Я вздрогнула от прикосновения к шее. Убрав в сторону волосы, он легонько подул на кожу. Руки мои покрылись мурашками, а по телу пробежала горячая волна.
        - Прекрати эти свои штучки, - раздосадованная на саму себя, я зашла в вовремя открывшийся лифт.
        Хотела нажать на кнопку, но осознала, что понятия не имею, на какой нам надо этаж.
        Вандор успел перехватить мою ладонь. Прижал пальцы к панели и надавил на указательный, под которым была шестёрка. Лифт закрылся, но руку мою он не выпустил. Поглаживал местечко между указательным и средним пальцами, а чувство было, что ласкает он не между ними, а между ног. Я даже бёдра сдвинула, так заныло внизу.
        - Прекрати, - отдёрнула руку.
        - Разве я что-то делал?
        - Сам знаешь.
        Его губы сложились в неуловимую усмешку. Пространство кабинки стало слишком тесным и, когда она вновь раскрылась, я буквально вылетела в холл. И снова замешкалась.
        - Шестьсот тринадцатый, - послышалось вкрадчивое над головой.
        Сволочь! У него ещё совести хватает меня дразнить! Я развернулась к Вандору, ладонь взметнулась в воздух.
        - Остынь, - он перехватил её в сантиметре от лица. Погладил большим пальцем. - Про твоего отца я не знаю, Мила. Но если бы знал, не сказал бы тебе ничего раньше, чем удостоверился, что он не навредит тебе.
        - Навредит?! Чем?!
        - Чем угодно, - подтянул меня к себе и, обхватив голову, пристально посмотрел в глаза. - До тебя у меня не было ничего, Милана. У меня было всё, но при этом не было ничего. Желание защитить тебя - инстинкт.
        - От чего, Вандор? - я не заметила, как положила ладонь ему на грудь. Только что мне хотелось отвесить ему оплеуху, а теперь я не могла заставить себя отойти от него. - От чего ты хочешь меня защитить? От правды? От прошлого? От жизни? Это эгоизм, Вандор.
        - Это не эгоизм, - запустил пальцы в мои волосы. Погладил затылок. - Это любовь мужчины к единственной для него женщине.
        Я и не знаю, что подействовало на меня сильнее. Его ли слова, сказанные тихо, но впечатавшиеся под кожу, взгляд ли, сковавший сущность трепетом, или руки. Мой муж. Его опасались сильные мира сего, ему подчинялись, а оружие в его руках становилось смертельным.
        - Тогда люби меня, - выговорила я. - Люби, Вандор. Но не души любовью. С тобой я хочу дышать. Не заставляй меня задыхаться.
        - Посмотрим, - он смял мои губы. Так напористо, что я не успела сделать глоток воздуха. Втиснул мне в рот язык, собрал волосы и отнял последние силы, остававшиеся на сопротивление. А были ли они вообще когда-нибудь?!
        Рука моя опустилась к его животу, бёдра наши соприкоснулись, и я почувствовала его твердеющий член. Голодный поцелуй был влажным и сладким. Я таяла, ещё злая и заведённая, но уже готовая быть его здесь и сейчас. Между ног ныло, живот свело от предвкушения.
        Выдернув руку, я обхватила мужа за шею и шире раскрыла рот, отвечая ему. Застонала, подставила губам скулу.
        - Как же я хочу тебя! - просипел Вандор. - Шесть лет хочу только тебя. Чуть ли не каждый день трахаю, а хочу не меньше.
        - Наверное, плохо трахаешь, - погладила его шею. Вандор больно прикусил мою кожу.
        - Плохо? - зрачки были чёрными, а вокруг - холодная синяя радужка.
        Я облизнула губы. Его взгляд напугал меня своим неистовством. Скажу ещё что-нибудь, и он возьмёт меня прямо тут, на ковре в холле.
        Стоило мне подумать об этом, скрипнула одна из дверей.
        - Шестьсот тринадцатый, - шепнула я.
        Муж дотронулся до моего рта. С силой провёл пальцем по губам. Наклонился и поцеловал так, что губы стало саднить. Если бы мог сожрать, это бы и сделал. Погладил по ягодицам и стиснул меня. Его член был таким твёрдым, что это не могла скрыть даже одежда. Я задохнулась от той мощи, которая исходила от Вандора. Его наглая усмешка и чёрно-синяя бездна глаз вскружили голову.
        - Нашли место, - чопорно фыркнула пожилая леди с пушком серебристо-баклажановых волос на голове. Её обвислые старческие щёки болтались, как пустые мешочки, уголки тонких губ были опущены вниз.
        - Изви…
        Попросить прощения муж мне не дал. Смерил старушенцию презрительным взглядом и лизнул мою шею, сминая платье на заднице.
        - Вандор, - шикнула я.
        Он хмыкнул. Ни дать ни взять набрался у своего дружка.
        Молча поцеловал и повёл по холлу. Я только и делала, что перебирала ногами, чтобы успеть за ним. Шестьсот тринадцатый оказался самым последним.
        - Президентский люкс, - проведя ключ-картой, толкнул Вандор дверь. - Хотя сомневаюсь, что наш президент когда-нибудь решит им воспользоваться.
        Мы вошли внутрь, и дверь захлопнулась, отсекая нас от внешнего мира. В коридорчике загорелся свет.
        - Ты же решил. Вряд ли он избирательнее тебя.
        - В некоторых вопросах точно нет, - муж надвигался на меня до тех пор, пока я не стукнулась спиной о стену. Я оказалась в ловушке, выбраться из которой смогла бы, только если бы позволил Вандор. Волоски на руках приподнялись, инстинкты обострились. Миг, и Вандор припечатал мою правую руку, ещё один - левую.
        - И в каких же?
        Уголок его губ многозначительно дёрнулся. Медленно он начал поглаживать мои руки - от пальцев вниз, к запястьям. Рывок, и я, ахнув, влетела ему в грудь.
        - Хочешь поговорить о нашем президенте именно сейчас?
        Вандор обхватил меня за талию.
        - Не хочу, - погладила его шею. - Я вообще не хочу о нём разговаривать.
        - А чего хочешь?
        - Хочу… - над ответом мне даже не нужно было задумываться. - Хочу, чтобы ты любил меня.
        - Сейчас?
        - Всегда.
        4.2
        Потянув ленту, он развязал бант стягивающего талию пояса. Платье опало на бёдра, и Вандор принялся задирать подол.
        - Без проблем, - руки оказались на коже.
        - Ты ужасный, - накрыла его кисти своими, не останавливая - немного придерживая. - Но когда мы ругаемся, Вандор… Не хочу.
        Погладила его по лицу. Он взял меня за руку и, выгнув кисть, прикусил четырёхлистник на запястье. Приласкал языком, посасывая кожу, и опять прикусил. Сжал зубами и зверем, искоса, посмотрел на меня. Переплёл наши пальцы и, больше ничего не говоря, развернул меня лицом к стене. Навалился сверху и задрал платье. Грубая ткань его джинсов соприкоснулась с моей кожей, ставшей чувствительной, воспалённой желанием его ласк. Я закрыла глаза, кусая губы, подалась ему навстречу ягодицами.
        Вандор издал глухой рык, втянул носом воздух у моего уха. Глубокий, размеренный и откровенный вдох. Ладонь его прошлась по моей спине вдоль всего позвоночника. От ягодиц до самой шеи.
        Обхватив горло, он повернул мою голову и стал целовать, покусывая губы. Я отвечала ему, постанывая откровенно и несдержанно. Когда-то я боялась собственных чувств к этому мужчине, теперь же они были главным во мне. Дёрнув вниз трусики, он провёл двумя пальцами по складкам моей плоти. Губы его дрогнули, с моих слетел ещё один стон и тут же вскрик.
        - В нашей ругани полно недостатков, - он вогнал в меня пальцы на всю длину. Провернул и погладил изнутри.
        Я задрожала мелким бесом. Всхлипнула, застонала, натянулась струной, ловя его движения. Он провернул ещё раз, почти вытащил пальцы и вогнал снова. Подушечками он ощупал меня, принадлежащую ему, бессовестно мокрую, хотя и так знал наизусть.
        - Но секса в тебе становится ещё больше. Мне нравятся, как у тебя глаза горят. И не поймёшь, чего хочется сильнее: то ли шею тебе свернуть, то ли поставить к стенке и иметь, пока яйца не треснут.
        От его рокочущего голоса меня накрывало то жаром, то холодом. Я раздвинула ноги, пуская его глубже. Ладонями заскользила по шершавым обоям. Грудь ныла, живот сводило. Вандор погладил моё горло и быстро поцеловал в шею, двигая пальцами внутри быстрее и быстрее. Всаживал их в меня, показывая, чья я.
        С первой секунды нашей встречи он был моим. Моим хозяином, моим небом, моим мужчиной, моей жизнью. Пусть поняла я это не сразу.
        - М-м-м, - застонала протяжно, когда он, содрав с плеч платье, принялся выписывать языком узоры на теле. Дул на влажную кожу и, доводя меня до граничащего с помешательством наслаждения, повторял очертания лопаток, обрисовывал языком позвонки.
        Его пальцы двигались всё быстрее и быстрее, резче и резче. Твёрдые соски тёрлись о прохладную стену, колени подгибались. Он вытащил пальцы и сразу же насадил меня уже не на два - на три.
        - Вандор! - взвизгнула я, хватая раскрытым ртом воздух. - Да, пожалуйста… М-м-м…
        Он почти до боли прихватил кожу на шее. Растянул меня до предела, до грани, в которой боль и удовольствие были неразличимы, и контрастом нежно поцеловал в основание шеи. Замедлил движение.
        - Никогда не пытайся обдурить меня, Мила, - просипел он. Влажно, горячо тронул губами, языком за ухом. Носом поддел мочку и поцеловал снова. Пальцы почти остановились. Теперь он трогал меня у самого входа. Я пылала. Мне нужно было больше. Острое возбуждение требовало выхода. Качнула бёдрами, но вместо того, чтобы продолжить, он совсем убрал руку. Положил мне между ног, невесомо надавливая на клитор.
        - Я ведь знал, что ты не послушаешься. Ты никогда меня не слушалась… - надавил сильнее, и меня прошибло чувственным разрядом.
        Хотела сказать ему, что я не та, кто будет слушаться. Что я не послушная болонка и что могу принимать свои решения, хочет он того или нет. Но всё, что смогла - громко всхлипнуть и проныть:
        - Пожалуйста. Пожалуйста, Вандор…
        Услышала, как вжикнула ширинка. И тут же он крепко взял меня за бёдра. Головка члена оказалась у лона.
        - Да-а-а, - со стоном зарычал он.
        Вошёл медленно, пытая меня и заставляя биться в агонии.
        Ногтями я заскреблась по обоям, выгнула спину. Вандор несколько раз качнулся туда-сюда и, отпустив бедро, смял мою грудь. Не выходя, заставил распрямиться. Он был внутри меня - горячий, большой, губы его скользили по моему виску, по лбу, по затылку.
        Коротко он толкнулся в меня, нанизывая на себя. Немного приподнял ногу и толкнулся ещё несколько раз, а потом снова впечатал в стену и стал входить ритмично и быстро.
        Я слышала только шлепки наших тел друг о друга, его тяжёлое дыхание и собственные вскрики. Вандор сминал меня, как куклу, и это было лучшим из всего, что я чувствовала когда-либо. Его безусловная сила и власть, рука об руку идущие с осознанием, что они подчинены мне.
        Намотав волосы на ладонь, он потянул меня назад, заставляя выгнуть позвоночник. Брал меня, а я кричала под ним, шептала его имя и молила. Он вошёл до упора, остановился, подался назад и проник в меня. Ещё раз, заставляя захлебнуться криком, встать на носочки. И ещё - до темноты перед глазами, до вкуса крови во рту.
        С этим проникновением мир поплыл. Напряжение стало невыносимым. Я натянулась струной, задрожала безумием любви к нему. Перед глазами заплясали тёмные точки. Оглушённая оргазмом, я кончала и чувствовала, как Вандор выплёскивается в меня. Сжималась вокруг его члена, билась в исступлении, пытаясь сделать хоть вдох. Вандор сипло дышал позади.
        - Милана… - беспорядочно по груди, по животу и щетиной по коже. Носом по шее. Губами…
        Я захныкала. Волна за волной на меня накатывало удовольствие. Я словно умирала и воскресала, снова умирала и воскресала.
        - Да, - поцеловал Вандор между шеей и плечом. - Милана… - моё имя и тишина, в которой звучало только наше шумное, тяжёлое дыхание.
        Ещё один поцелуй в шею.
        - Как насчёт второй дочери, - просипел Вандор, накрыв мою дрожащую руку. Его ладонь была большой и горячей, тело влажным. Я прошлась языком по пересохшим губам.
        - Хватит с тебя и одной.
        Сердце грохотало в груди. Сердце Вандора тоже билось тяжело и часто. Он поддел носом мои волосы. Ткнулся в затылок и вздохнул, поглаживая пальцы правой руки.
        - Вандор… - ещё не пришедшая в себя, я говорила с трудом. Хотела сказать, что четвёртый ребёнок это уже слишком. В ближайшее время так точно, но, развернувшись, встретилась с мужем взглядом и осеклась.
        В его глазах плясали насмешливые черти. Платье моё болталось на поясе. Поддев, он сбросил его с меня.
        Я коснулась живота мужа и пробралась под так и не расстёгнутую рубашку. Погладила крепкий пресс и исправила упущение.
        - Справься вначале с тремя, - расстегнула последнюю пуговицу. Поцеловала Вандора в плечо и подняла на него взгляд.
        Он пренебрежительно хмыкнул. Поправил джинсы, сунул ладонь в задний карман. Что-то вытащил.
        Показал не сразу. Сперва обхватил мой затылок и коснулся кончиком носа моего. Поцеловал в губы.
        Отпустил.
        - Что это? - спросила с недоумением, глядя, как он надел на средний и указательный пальцы голубые пинетки…
        Прошёлся ими по моей руке. От самой кисти до локтя. Потом по животу до груди. Ткань щекотнула сосок, и тот мгновенно затвердел. Вандор усмехнулся и повторил, лаская теперь уже нарочито неспешно.
        - Вандор! - я с возмущением перехватила его руку.
        - Моя сестрица как всегда оригинальна, - он убрал пальцы. Пошевелил ими и снял пинетки. Сунул обратно в карман. - Похоже, Макс всё-таки добился своего. Так что раз ты не хочешь, придётся мне почаще наведываться в гости к Марике.
        Я цокнула языком. И тут же улыбнулась. Вандор обхватил меня за талию и подтянул к себе. Посмотрел в глаза.
        - Я не сказала нет, - заметила я. - Может быть когда-нибудь…
        - Когда-нибудь?
        - Когда-нибудь, - скользнула по его сильным плечам. Встала на мысочки и подтянулась наверх. Быстро поцеловала и вывернулась из рук.
        Всё-таки прошла в гостиную, за ней в спальню. Включила свет и обомлела. Передо мной оказалась кровать. Это была кровать даже не размера кинг сайз. Огромная, с витиеватой кованной спинкой, застеленная голубоватым, с серебристыми узорами покрывалом, она стояла на возвышении.
        - Слишком хорошо для президента, не находишь? - Вандор остановился сзади и сразу же положил мне ладони на живот. Прижал к себе.
        - Зато для тебя в самый раз, - ответила ему с лёгкой язвительностью.
        Ничего не сказав, он погладил меня по животу. До самого лобка. Я думала, он продолжит, но нет. Раскрытая ладонь лежала у меня под пупком.
        - Извини, - вдруг сказал Вандор.
        Я рывком развернулась в его руках. Нахмурилась.
        - Я не должен был напоминать тебе о питомнике. Это… ты же знаешь, что я так не считаю.
        - Знаю, - прошелестела я.
        Да, знаю. Все эти годы, каждый день Вандор доказывал мне, что для него моё происхождение не имеет никакого значения.
        - И я должен был сказать тебе про мать, Милана. Но… - качнул головой. - Я знал, что тебе будет больно.
        Я некоторое время молчала. Набрала в лёгкие побольше воздуха и вздохнула.
        - Не нужно беречь меня от боли, милый, - погладила его по щеке. - Она - часть нашей жизни. Без неё нельзя. Ты просто… Просто постарайся сам не делать мне больно. Самую сильную боль причиняют нам любимые. Самые наши близкие люди. Те, кто у нас вот тут, - тронула свою грудь, потом его. Ты - моё всё. А она… Ангелина, она чужая. Понимаешь?
        - Понимаю, - он взял мои пальцы и поцеловал вначале с внутренней стороны, потом с внешней, напоследок - указательный, с обручальным кольцом. - Я постараюсь, Мила.
        - Постарайся, - снова приподнялась и быстро коснулась его губ губами. Понимала, что как бы он ни старался, без боли обойтись у нас не выйдет, так уж повелось. Но пусть хотя бы старается.
        Глянула из-под ресниц. Потом на постель.
        - У меня есть предложение, - муж проследил за моим взглядом.
        - Какое?
        - Рациональное, - уголок рта искривился, и в тот же миг Вандор, подхватив меня на руки, сделал шаг на возвышенность.
        5
        Несмотря на мою решимость выехать из гостиницы с первыми лучами солнца, сделали это мы только к полудню. Постель оказалась слишком хороша для того, чтобы просто спать. Кованная спинка так и навевала мысли об экспериментах, и где-то посреди ночи служившая мне поясом лента обвилась вокруг моих запястий.
        Уснули мы как раз на границе ночи и раннего утра. Небо начинало светлеть, а я, обессиленная и во всех смыслах наполненная любовью, устроилась в объятьях Вандора. Разговора о том, чтобы через час встать, не было. Даже через несколько часов после тёплого утреннего душа и двух чашек крепкого сладкого кофе я чувствовала себя совершенно разбитой. После вчерашней истерики глаза были припухшие. Губы тоже, но причиной этому были уже не слёзы.
        - Я обещала Марку сюрприз, - сказала, когда мы преодолели уже половину пути до дома.
        Если честно, я совсем забыла об этом. После встречи с матерью мысли были о другом, а потом ещё Вандор и огромная постель в президентском люксе… Мама, называется! Сейчас бы приехали!
        - И где этот сюрприз?
        Я послала мужу выразительный взгляд. Мальчишек мы сильно не баловали, лишнего им старались не позволять. И всё равно удивить их чем-то было трудно. Это у меня до восемнадцати лет не было ничего своего, а у них: у каждого собственная комната, игрушки, одежда. Даже чашка у каждого своя.
        - Есть идеи?
        Я отрицательно качнула головой.
        Незадолго до этого я попросила Вандора остановиться где-нибудь у леса, так что с дороги мы свернули. Лес был душистым, хвойным. Сделав всё, что мне было нужно, я с минуту простояла, наслаждаясь тишиной и щебетом птиц. Встреча с матерью была далёкой, хотя случилась только вчера. Оставшаяся на сердце рана не затянулась и даже не покрылась корочкой, но, в сущности, ничего не поменялось. Наверное, мне стало легче. И даже четырёхлистник на запястье уже не казался таким уродливым, как раньше.
        Чтобы вернуться на главную дорогу, мы сделали крюк. Можно было развернуться, но лес был волшебным, и мы сошлись на том, что десять-пятнадцать минут ничего не решат. Проехали одну деревеньку, за ней другую. Среди низких деревянных домиков чужаками смотрелись новые, кирпичные, двухэтажные. Лето близилось к концу, яблони стояли, обвешанные плодами, как новогодние ели игрушками. Вышедшая на крыльцо одного из домов женщина мела ступени собранными в метёлку прутьями. Рядом кудахтали куры, между которых расхаживал важный петух.
        Я улыбнулась, когда он, хлопнув крыльями, было стал кукарекать, но осёкся, испуганный выскочившим откуда ни возьмись поросёнком.
        - Может, привезём им такого, - Вандор показал мне на пасущуюся козу и околачивающуюся возле неё белую подрощенную козочку.
        Я хотела отшутиться. Коза подняла голову и громко мекнула, подёрнув ушами. Мне вдруг стало светло и радостно. На сердце появилась лёгкость, как в тот день, когда я, стоя возле кромки Средиземного моря, дала обещание любить своего мужа, что бы ни преподнесла нам судьба.
        - А давай, - весело ответила я.
        Вандор приподнял бровь.
        - Что? Я серьёзно. Давай.
        Уж не знаю, решил ли он, что я тронулась или нет, но мы начали тормозить, а потом и вовсе сдали назад, к дому, у которого была привязана коза.
        - Точно?
        Мне самой не верилось, что мы говорим об этом на полном серьёзе. Меня охватило нечто вроде детского восторга. Коза заблеяла, глядя на машину с подозрением. Вандор выжидал. Я прикусила губу, сжала в пальцах ремень безопасности. Хмыкнув, муж было хотел тронуться с места, но я схватилась за его бедро.
        - Точно! Да, - улыбнулась. - Да.
        - Уверена?
        - Да, - уже почти смеясь. - Да, давай.
        Муж однозначно сомневался в моём здравомыслии. Но это не помешало ему отстегнуться и выйти из машины. Я с замиранием сердца смотрела, как он идёт к отделяющей от дороги дом оградке из тонких частых колышков. Не выдержала и тоже вышла на улицу.
        - Эй, хозяева! - крикнул Вандор.
        В этом захолустье он выглядел странно. И уж тем более не верилось, что мужчина в начищенных до блеска ботинках и часами, стоимостью с частный самолёт может иметь дела с местными. Но Вандор мог всё.
        - Дело есть!
        Буквально через секунду дверь скрипнула, и из дома появилась пожилая женщина. Да что там, старушка. На вид - божий одуванчик, только взгляд такой, что сразу понятно - не забалуешь. Вслед за ней показался сутулый старик.
        - Живность ваша? - Вандор махнул на коз.
        - Ну, наша, - бабка довольно ретиво для своих лет пошла к оградке. - Молока надо? Если так, нету, вечером будет. Только яблоки и яички домашние.
        - Сколько за маленькую возьмёшь?
        Бабка с подозрением прищурилась. Взгляд стал напоминать рентген. Просканировала Вандора, меня, пожевала сухими губами. Что уж она там прикидывала, не знаю. Я ждала, что она скажет, мол, не отдам животинку. Уступить ей придётся в любом случае, хочет она того или нет. Раз Вандор что-то решил, обсуждению это не подлежит.
        - Если шашлык хочешь сделать, не пойдёт. Не едят коз. Мясо не то. Да и не дам своих.
        - Да Боже упаси! - Вандор только что не перекрестился. - Какой шашлык, мать? У меня два сына. Хочу, чтобы привыкали к жизни.
        Бабка опять пожевала губами.
        - Одну малую не отдам. Только с козой, - она вдруг как-то резко пригорюнилась и добавила уже со вздохом: - Тяжело мне стало. Руки уж не те, поясница… А если тебе в дом, так бери. Да и вижу я, девка у тебя хорошая. Не обидит Милку мою.
        - Милку? - переспросил Вандор.
        - Милку. Малая она так малая, а эта вон… - вышла за калитку.
        Коза, завидев хозяйку, подняла голову. Дёрнула ушами.
        - Милка моя… - бабуля погладила её по голове, словно это была кошка. - Так что? Заберёшь обеих, сынок?
        - Заберу, - не спрашивая меня, ответил Вандор. - Раз Милка, точно заберу. У меня за ней найдётся, кому ухаживать. И яблоки давай свои, с яичками. Давай-давай, мать. Не волнуйся, я деньгами не обижу.
        Старуха горестно вздохнула. Ещё раз погладила козу, и та ткнулась ей в ладонь носом. Подозвала меня. Я подошла и коснулась белой шерсти.
        - Привет, - сказала тихо. В бедро мне упёрлась Малая. Я погладила и её.
        - Понравилась ты им. Звать-то тебя как?
        - Меня? - я смутилась под внимательным взглядом старухи. - Так… Милка.
        - Людка, что ль?
        - Нет, - смутилась ещё сильнее. - Просто Мила. То есть… Милана.
        Не прошло и получаса, как мы отъехали от дома под завязку нагруженные всем, чем только можно - начиная от свежих яблок, компотов, домашних закруток, наливки и заканчивая, собственно, двумя обеспокоенными козами. Видеть их при взгляде в зеркало было странно, учитывая даже, что вели они себя прилично.
        - Милка, - позвал Вандор.
        Я повернулась к нему, коза повела ушами.
        - Не издевайся, - ударила мужа по бедру. Взяла с приборной панели яблоко и откусила. Оно было таким свежим, что на губах остался сок.
        Я вдруг почувствовала себя неприлично счастливой. Моя мать отказалась от меня и не испытывала при этом никаких угрызений совести. Вышвырнула из жизни дважды. У неё другой ребёнок, другая семья. Восемнадцать лет меня растили чужие люди. Вчера она кинула мне в лицо моё «мама» и закрыла перед носом дверь. А я… я чувствовала себя счастливой.
        Опустила стекло, и в машину ворвался свежий воздух. Потихоньку включила музыку и принялась подпевать.
        - Тебе баба Клара налила, что ли, втихаря?
        Я мотнула головой. Дожевала ещё кусок яблока и улыбнулась, уже с тенью грусти.
        - Нет. Просто… Мне хорошо. Я рада, что её нет со мной. Матери. Потому что… - вздохнула. - Ты прав. Что бы было, если бы Ангелина не написала отказ? Кем бы я стала? Чем? Тем же, чем стала она? Не хочу, Вандор. - Посмотрела на яблоко в своих руках, на мужа и повторила тихо, но уверенно: - Не хо-чу.
        После проведённых в машине двух с половиной часов, Милка была вялая. Вывалившись на свежий воздух, она букой смотрела на всех, кто пытался подойти к ней ближе, чем на метр. Младшая козочка тоже притихла, но общительности своей не растеряла.
        - Мама, кто это?! - Марк округлил глаза, опасливо поглядывая на обеих.
        Только что они с братом выбежали нам навстречу, но, завидев коз, переключились на них. Вандор подхватил на руки младшего сына, я взяла за руку Марка и вместе с ним подошла к Малой.
        - Не бойся, - положила его ладошку на мягкий бок козочки. - Это коза. Помнишь, как-то ты пил молоко и сказал, что оно очень вкусное? Это было молоко, которое дала козочка.
        - Эта козочка?
        - Нет, не эта. Но очень на неё похожая, - улыбнулась я сыну.
        Громкое «бе-е-е» заставило Марка отпрыгнуть в сторону. Правда кто испугался больше: он или Малая, сказать было трудно. Судя по их взглядом, оба.
        Граничащая с абсурдной идея привезти домой коз, уже не казалась мне дикой. Наоборот. Территория у нас была огромная, и сейчас, глядя на детей, я недоумевала, почему не сделала этого раньше.
        - Милана.
        Я обернулась. От похожего на готический замок дома к нам, ведя за руку ещё совсем недавно начавшую ходить Доминику, шла няня. Я направилась к ним навстречу и, поравнявшись, присела перед дочерью. Как же я соскучилась по ней, по мальчишкам! На глаза навернулись слёзы в момент, когда я, обняв дочь, прижала её к себе. Всего сутки я не видела её, мальчиков, не обнимала их, а истосковалась так, будто прошла вечность. Что бы было, если бы я не видела их месяц? Год? Эта мысль заставила меня похолодеть. Я даже думать о таком не хотела!
        - Мама, - пролепетала моя малышка.
        Я поцеловала её в щёку. Поблагодарила няню. Подняла Доминику на руки и подошла к Вандору. Мальчишки уже вместе рассматривали коз, тихо переговариваясь между собой. Вандор стоял рядом, самодовольно наблюдая за ними.
        - Держи, - передала ему Доминику. Шлёпнула его по плечу.
        Он посмотрел на меня с вопросом. Я заглянула в машину, взяла из корзинки пару свежих огурцов.
        - Ты же рвался в папаши. Вот и практикуйся, - потёрла огурец о подол и откусила. Взяла телефон.
        Дочь заёрзала у Вандора в руках, пролепетала что-то невразумительное. Оставив их, я без угрызений совести пошла на задний двор. Вряд ли кто-то даст побыть мне в спокойствии дольше десяти минут, но… Эти десять минут мои.
        Подставила лицо солнцу и оглянулась на самых родных людей. Вандор покачивал дочь на руках, попутно что-то объясняя мальчишкам. Рядом с ним стоял верный Артур - начальник службы безопасности. Вот они - мои близкие, родные. Моя семья.
        Сунув руку в маленький кармашек платья, я вытащила записку с адресом родившей меня женщины. Можно было смять и выкинуть её, но к чему? Адрес я выучила наизусть. Только теперь я знала, что он не важен для меня. Больше не важен. Потому что там нет никого нужного мне, там нет никого, кому бы была нужна я. Имя этой женщины тоже было мне больше не важно. Меня вырастили другие. Чужие матери, чужие бабушки, но они дали мне куда больше, чем женщина с именем Ангелина.
        Коснулась дисплея телефона. Не успел прозвучать первый гудок, я услышала голос ещё одного человека, без которого не представляла своей жизни. Подругу, без которой, может быть, ничего бы у меня не сложилось.
        - Стэлла, - шепнула я.
        Она ничего не говорила. Как будто уже всё знала сама.
        - Стэлла… Ты приедешь?
        - Приеду.
        От неё всегда исходила надёжность. Стэлла обладала особенным даром - она умела забирать страхи. Каким-то непостижимым образом она впитывала боль и гасила её. В мой первый день в питомнике она стала единственной, кто успокоил меня. Кто просто обнял и помог справиться с ужасом.
        - Только скажи, когда.
        - Да… Как только сможешь. Сегодня приезжай, Стэлла. Знаешь… Я тут поняла… - на сердце было легко и светло, но по щекам бежали слёзы. - Я поняла, что так его люблю… Вандора. Так сильно…
        - Ты это уже давно поняла, Мил.
        - Да… - я тихонько засмеялась. Присела на скамейку и опять посмотрела на Вандора с детьми. Откусила огурец. - Приезжай. Я испеку что-нибудь к чаю. А ещё… У меня теперь есть Милка. - Засмеялась снова. - Милка и Малая.
        - Ты в порядке?
        - В абсолютном.
        Шмыгнула носом, не переставая жевать огурец. Сладкий. Слёзы солёные, а огурец сладкий. А смех… смех светлый и немного горький. Так тоже бывает.
        - Моя мать - редкая стерва. Но… Это не важно. Я в порядке. Правда.
        6
        Сумерки стали совсем густыми, когда внедорожник Алекса остановился на подъездной дорожке возле нашего дома. Я думала, Стэлла приедет раньше. С момента нашего разговора прошло уже несколько часов, но моё желание увидеть её от этого меньше не стало. Наоборот. Надию они не привезли, хотя я ждала, что подруга возьмёт дочь с собой. Данил был бы рад, да и козочки наверняка бы ей понравились.
        Пока я рассказывала о том, как прошла встреча с Ангелиной, Стэлла молчала. Обхватив запястье тонкими длинными пальцами, сидела, поджав ногу, и смотрела в одну точку на стене.
        - Сука, - выдавила она, как только я закончила, и резко перевела взгляд на меня. В её болотно-зелёных глазах была непримиримость. Меня всегда поражала её сила воли, та тяга к жизни, что была внутри неё.
        Встав, я принесла заварной чайник. Достала из духовки только что испечённые сахарные ушки и сложила на тарелку. Стэлла смотрела на мои руки, не нарушая тишину. Её пронизанное сдавленными нотками «сука» было единственным, что она сказала.
        - Хочешь найти отца? - когда я вернулась за стол, спросила она. Хотя это и вопросом-то не было. Иногда у меня возникало ощущение, что Стэлла видит то, о чём сама я подумать боюсь. Никогда не забуду, как она чуть ли не до хрипоты уговаривала меня постараться стать нужной Вандору. Буквально вгрызалась в это. Просила, умоляла, яростно настаивала. Я не верила, что что-то может быть. Кем была я и кем он? А вот теперь…
        - Мама! Мама, пусть он отдаст! - с воплем влетел в кухню Даня. - Марк забрал у меня дятла! Мама! - сын ещё плохо выговаривал букву «р» и порой проглатывал некоторые слова. Хотя, даже отбросив это, взять в толк о чём он, я не могла. Пока соображала, что Данил имеет в виду, Стэлла повернулась на стуле и с насмешкой в глазах спросила:
        - Что за дятел, Дань? Вы папку, что ли, поделить не можете?
        Данил сдвинул маленькие тёмные бровки.
        - Папа с дядей Алексом, а Марк…
        - Я только попросил его дать посмотреть, - в кухне появился второй сын. - Ничего я не отнимал у него! А он сразу реветь. Мам…
        В руках у Марка было чучело дятла. Меня аж передёрнуло. Зато на Стэллу это впечатления не произвело. Подозвав Марка, она взяла то, что когда-то было птицей, у него из рук и, придирчиво осмотрев со всех сторон, вернула.
        - И из-за этой дряни вы устроили разборки.
        - Это не дрянь, - с горячностью пятилетнего мальчишки возразил Марк.
        - Ещё какая дрянь. Ты представляешь, что эта птичка когда-то летала, а потом её бах, - сложив пальцы пистолетиком, Стэлла сымитировала выстрел. - И всё. Ощипали, склеили перья, - глянула на притихшего и слушающего чуть ли не с открытым ртом Даню. - Радуйся, что теперь эта штука у твоего брата. Или тебе доставляет удовольствие тискать мёртвых птиц?
        Даня, округлив глаза, замотал головой. Марк так и держал чучело, хотя впечатление было, что он просто не знает, как избавиться от него, сохранив при этом чувство собственного достоинства. Думал он, впрочем, не долго. Протянул дятла Стэлле, но она не взяла.
        - Мне-то это зачем?
        Сын с мольбой посмотрел на меня, но я тоже не спешила ему на выручку.
        - Вы где это взяли? - смилостивилась Стэлла.
        - Папа дал.
        - Вот и несите папе, - велела строго.
        Взяла тарелку со сладкими печеньями и подала мальчишкам. Те нагребли по полной горсти. Марк ещё и в карман сунул несколько штук.
        - Дань, - Стэлла тоже взяла слоёное ушко. Пяти секунд не прошло, а Марк уже успел скрыться в холле. Видимо, ему сильно не терпелось избавиться от дятла. - К маме бежать чуть что как-то… - поморщилась, - не по-пацански. Да? Надо учиться проблемы решать самому.
        Подруга одарила его насмешливо-выразительным взглядом и качнула головой, когда Данил тяжело вздохнул и согласился. Отпустила рубашку, за которую придерживала, и указала на дверь. Сын бросился вслед за старшим братом. Его топот прозвучал в холле и затих, поглощённый домом. Стэлла с чуть слышным хрустом откусила печенье, несколько крошек упало на её оливкового цвета тунику.
        - Сына бы тебе. Стэлл… Если так не получится, может, подумаете о том, чтобы взять ребёнка из детского дома? У тебя есть Надия, да, но ведь…
        Я замолчала, стоило подруге повернуться ко мне. Хрустнув второй половинкой печенья, она собрала осыпавшиеся крошки в ладонь и стряхнула их на блюдечко. В радужке зелёных глаз сверкали янтарные искорки.
        - Ты… - если бы я не сидела, точно плюхнулась бы на табуретку.
        Улыбка Стэллы была смущённой.
        - А Алекс… Ты ему сказала?
        Она отрицательно качнула головой.
        - В Испании скажу. Три дня осталось. Там яхта, море…
        - Стэлла, - я подалась вперёд и обняла её. Вздохнула. - Вот видишь. А ты говорила…
        - Милана… - она вдруг судорожно, со свистом, втянула воздух.
        Я чувствовала, как дрожат её плечи, услышала тихий, похожий на поскуливание всхлип и поспешила обнять крепче.
        Моя сильная, несгибаемая подруга потихоньку плакала у меня в руках, и сама я тоже не могла сдержать слёзы. Я понимала её, как не смог бы понять никто, и всё равно до конца не представляла, что она чувствует. Прошедшая даже не через все круги ада - через пустоту, мёртвую безысходность, она стала той, кем была сейчас. Не сдалась, не потеряла себя.
        Прошло не меньше минуты, прежде чем я разжала руки. Кончик носа у Стэллы покраснел, на щеках остались следы от слёз. Она снова шмыгнула носом, и обе мы засмеялись сквозь слёзы.
        - Я так рада за тебя, за вас, - взяла её за руки. Она в ответ сжала мои. - Скажи ему, Стэлла. Он ведь так ждёт. Так на Вандора смотрит.
        - Скажу. Только не факт, что сын будет.
        - Ты ведь знаешь, что ему не важно.
        - Знаю, - шёпотом ответила она. - Конечно, знаю.
        ВАНДОР
        - Повезло тебе, - хмыкнул Алекс. - Отделался малой кровью.
        Сидя в саду в тени раскидистой яблони, мы обсуждали текучку. Я повертел только что всученного мне Марком дятла и кинул его на лавку рядом с собой. Надо было избавиться от этого урода сразу, как только мне его всучили. Подарок политического деятеля, с весьма своеобразным взглядом на этот мир. Вид у сына, когда он вернул мне птичку, был тот ещё. Избавившись от неё, он разве что руки об себя не вытер, сказав при этом, что дятел дохлый и его надо закопать. Устами младенца, что говорится.
        - Повезло, - согласился я.
        А ведь и в самом деле повезло. Раскладывая сейчас всё, я понимал, что дал маху. Это только на вид Милана казалась наивной, на деле же наивной она не была даже шесть лет назад. Скорее, открытой и ранимой. От того-то и было так страшно за неё. Желание пустить той надменной стерве пулю в голову не исчезло, а стало только сильнее, когда я вспомнил, как Мила бежала по лестнице вниз. Её чистые голубые глаза и стоящие в них слёзы. Подтянул брючины и шумно вдохнул через нос.
        - Вандор. - Я повернул голову к Алексу. Серебристый блеск его глаз мне не понравился, как и то, что он сказал: - Я хочу знать, ты со мной? В любое дерьмо со мной?
        - Что за дерьмо? Ты во что ввязался?
        Он тряхнул головой. Скривил губы.
        - Рано говорить об этом. Но я должен быть уверен, Вандор, - щурясь, он посмотрел мне в глаза. - Не хочу тебя втягивать. Но знать мне нужно.
        - Ты и так знаешь.
        Алекс хлопнул меня по плечу и встал. На первый взгляд ничего не поменялось. Только в воздухе повисло ощущение опасности.
        Чёрт подери! Что опять задумал этот сукин сын?!
        Подняв с газона мяч, Алекс кинул его обратно на траву и пнул. Прошёл вперёд и остановился в тени дома.
        - Алекс, - окликнул его.
        Он повернулся.
        - Я с тобой, даже если ты решишь вывернуть эту землю кишками наружу.
        - Примерно это я и собираюсь сделать.
        7
        Проводив выскользнувшую в сад чёрной кошкой Стэллу, я пошла укладывать детей. Сегодня мне особенно хотелось сделать это самой. Было уже темно, дорожки у дома выхватывал только свет фонарей и включенные фары машины Алекса. Доминика уснула быстро. Её кудрявые тёмные волосы рассыпались по бледно-розовой наволочке, а губы приоткрылись. Дыхание было размеренным и сладким.
        - Спокойной ночи, мамино Солнышко, - прошептала я, выключая бра. Моё сердце сжималось от любви и нежности к ней.
        Она была прекрасна даже в тот момент, когда только-только появилась на свет. Роды были изматывающими, но стоило уставшей акушерке приложить её к моей груди, стоило мне почувствовать её тепло, услышать первый крик, я забыла обо всех мучениях. Разве может мать ничего не почувствовать, глядя на своего новорождённого ребёнка? Мать - нет. А раз так, то к чему думать о том, чего у меня никогда и не было?
        Перед тем, как пойти к сыновьям, я посмотрела в окно. Как раз в этот момент к машине подошла Стэлла. Дверцы хлопнули, фары мигнули.
        Шесть лет назад мы со Стэллой были двумя потерявшимися, испуганными и израненными зверьками, которых не ждало ничего, кроме унижений и страха. Так я думала тогда. Уверена, что и Стэлла тоже.
        Отогнав воспоминания, я пошла в комнату к Дане. Поцеловала его, уже спящего, прикрыла одеялом голую стопу и зашла к Марку. Тот заворочался под одеялом.
        - А зачем папе мёртвый дятел? - он тоже уже засыпал. Но, видимо, вопрос мучил его слишком сильно, чтобы отложить до утра.
        - Его привёз ему один дядя. А папа… Он забыл про него.
        Я поглаживала сына по голове. Кожа у него была бронзовая, как и у его отца. Красивый ребёнок. Когда-нибудь он вскружит голову какой-нибудь девчонке, вроде меня, и та пропадёт в бездне его синих глаз. Я улыбнулась, накручивая прядки отросших волос на палец.
        - Лучше, когда птицы живые, да?
        - Да, - ответил сын. - Мам… Мне нравится Милка. Только почему её зовут Милка?
        - Потому что её зовут Милка, - сказала с улыбкой. - Тебя вот зовут Марк. У каждого из нас есть имя.
        - И фамилия, - добавил сын. - И ещё мама. Милка мама Малой, а ты моя.
        - Да, - отозвалась негромко, продолжая перебирать его волосы. - И мама.
        Вскоре старший сын тоже уснул. Некоторое время я ещё сидела рядом и смотрела на него. Как же много ему ещё предстоит познать. Радости, счастья, горя и разочарований. Но от этого никуда не деться. И даже то, что мамы есть не у всех, как и фамилия, и дом, ему тоже только предстоит узнать. Слава Богу, не на собственном опыте.
        Я должна сделать всё, чтобы он понимал - то, что есть у них с Данилом и Доминикой - не данность, а великое благо, щедрый дар свыше. Как и возможность ходить, дышать, говорить. Это подарок жизни, который нужно ценить. Дом, мама, папа, друзья. Любовь. И я тоже буду ценить. Любовь - особенно сильно, потому что только благодаря ей у меня есть всё, чем я живу и дышу. Только благодаря ей у меня есть сама жизнь.
        Зайдя в едва освещённую спальню, я кинула халат на пуф у окна. Поймала на себе взгляд Вандора. Лёжа в постели, он опирался на согнутую в локте руку и смотрел на меня.
        - Что у тебя опять за дела с Алексом? - Стянула резинку и, взяв расчёску, провела ею по волосам.
        Злость на Вандора то проходила, то опять возвращалась. Вот и сейчас я чувствовала лёгкое раздражение, хотя днём оно как будто оставило меня бесследно. Но как только Вандор откинул одеяло, как только я юркнула к нему, «как будто» не стало. И раздражения тоже не стало. Скорее это были остатки пережитого разочарования.
        - Мелочи.
        - То-то я и смотрю, вы эти мелочи с ним весь вечер обсуждали.
        - Вы же со Стэллой тоже что-то обсуждали.
        - А кто тебе сказал, что мы обсуждали мелочи? - я игриво поцеловала его в ключицу. - И потом, мы же девочки.
        Вандор вдруг схватил меня за плечо и перевернул на спину. Навис сверху. Лицо его оказалось поглощённым тьмой, различить можно было только неясные черты и глаза. Тяжёлый, он прижимал меня к постели и смотрел сквозь темноту, превращая моё сердце в трепещущую в груди бабочку.
        Подняв руку, я убрала с его лба волосы. Дрожащими от нахлынувших чувств пальцами провела по линии носа, по губам.
        - Давай больше не будем ругаться, Вандор.
        Он поймал мою руку. Выгнул пальцы и прикусил кожу. Поцеловал ближе к указательному и прикусил между ним и большим. Я попробовала высвободить руку. Он выгнул ещё сильнее, и я сдалась. Уже сама обхватила его шею и потянула к себе. Тихо застонала, когда он принялся покусывать меня.
        - Вообще нет, - на выдохе, начиная таять от его грубовато-страстных ласк. - Если мы с тобой перестанем ругаться…
        - Пресно будет, - обхватил грудь и стал большим пальцем ласкать сосок. - Так и до болота недалеко. Да и говорю же - ты чертовски сексуальная, когда злишься.
        Я дёрнула его за волосы. Достаточно сильно для того, чтобы показать, на что ещё способна, когда злюсь. Вандор поморщился.
        - Сексуальная, когда злюсь, значит?!
        - Ещё какая, - Между нашими губами остались какие-то миллиметры. - Перестать с тобой ругаться это сродни тому, что перестать заниматься сексом. Невозможно.
        - Невозможно, - согласилась я и дёрнула его так, что он зашипел и выругался.
        - Стерва, - заставил меня поморщиться.
        - Злая сексуальная стерва, - подалась к нему и прихватила его губу зубами. Лизнула место укуса. - Тебе же нравится.
        - Нравится, - зарычал и подмял меня под себя.
        Стремглав завладел губами и проник языком в рот. Влажно, горячо, глубоко.
        Я забыла обо всём. О вчерашнем дне, о ссорах, об Алексе. Ночь спрятала дом от чужих глаз, стены комнаты глушили звуки. Наши дети, пока ещё такие далёкие от взрослой жизни, спали каждый в своей постели. Они точно знали, что в наступающем «завтра» у них будет главное - любовь. И я тоже это знала. Что бы ни случилось, у них будет моя любовь. И у меня будет любовь.
        - Скажи, что любишь меня, - выдохнула я Вандору в губы. - Скажи, что что бы ни случилось, мы не станем болотом. Скажи, что любовь никогда не умрёт, Вандор. Наша любовь.
        - Не умрёт, Милана, - пронзительный взгляд сквозь темноту.
        Не выпуская мои волосы, он склонился совсем близко. Лица наши почти соприкоснулись. Его дыхание стало единым с моим, а слова проникли в душу затем, чтобы остаться во мне навсегда уверенностью, что будет именно так. С нами будет именно так.
        - Наша любовь никогда не умрёт, моя синеглазая девочка. Клянусь тебе. Даже если наступит конец света, любовь не умрёт.
        ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛИ!ОЧЕНЬ ХОТЕЛА УСПЕТЬ ДОПИСАТЬ ЭТОТ БОНУС К 14 ФЕВРАЛЯ! РАДА, ЧТО ПОЛУЧИЛОСЬ) ЭТО МОЙ ВАМ ПОДАРОК В ДЕНЬ ВСЕХ ВЛЮБЛЕННЫХ! ЛЮБИТЕ И БУДЬТЕ ЛЮБИМЫ!
        НО ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ СЮРПРИЗЫ НА СЕГОДНЯ) Я НАЧИНАЮ ПИСАТЬ ПОЛНОЦЕННУЮ КНИГУ ОБ АЛЕКСЕ И СТЭЛЛЕ. ЕЁ ВЫ УЖЕ МОЖЕТЕ НАЙТИ НА МОЕЙ СТРАНИЦЕ! НАЗЫВАЕТСЯ "ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА". ОЧЕНЬ ВОЛНУЮСЬ, И ОЧЕНЬ ЖДУ ВАС!!ВАША АЛИСА)
        В моей жизни было всё: большой дом, муж, готовый ради меня уничтожить хоть самого дьявола, дочь, появление которой стало чудом.Я почти забыла боль и страхи прошлого.Но однажды в наш дом пришёл человек.И мне пришлось вспомнить, что в реальности сказкам места нет.Только кошмарам.