Магазинчик мороженого Эбби Клементс
        Сестры Анна и Имоджин получают в наследство от бабушки небольшой магазинчик мороженого на набережной. Они мечтают продолжить семейное дело, но это оказывается непросто: критики и конкуренты так и норовят усложнить им жизнь. К тому же Имоджин живет в разлуке с любимым мужчиной и не знает, как лучше поступить — остаться в Англии или лететь в Таиланд к возлюбленному. Все лишь усложняется, когда Анна отправляется в Италию на кулинарные курсы и знакомится там с харизматичным, загадочным Маттео…
        Эбби Клементс
        Магазинчик мороженого
                  

* * *
        Вивьен
        Элдерберри-авеню, 35, Хоув, графство Восточный Суссекс
        — А это что такое, Анна?  — спросила Вивьен Макэвой, уставившись на пирог, стоящий перед ней на столике.
        — Вишня и миндаль. Немного поэкспериментировала, конечно, но, думаю, тебе должно понравиться.
        Анна отрезала кусок от пирога и подала бабушке, сидящей в своем любимом кресле с бархатной обивкой. Она и провозилась все утро, но, судя по выражению лица Вивьен, оно того стоило.
        — Анна, девочка моя,  — она улыбнулась,  — на этот раз ты просто превзошла саму себя!
        — Фу! Слава богу! Я рада,  — Анна облегченно вздохнула.  — Как я и говорила, это совсем новый рецепт, так что ты у меня выступаешь в роли подопытного кролика.
        — Почту за честь,  — сказала Вивьен, отправляя в рот еще кусочек пирога.
        Ее серебристые седые волосы были собраны в небрежный пучок. Элегантное бордовое платье и бежевый кардиган прекрасно сидели на высокой сухопарой фигуре пожилой леди.
        Солнечный свет, проникающий сквозь эркерные окна на первом этаже, придавал комнате теплый золотистый оттенок.
        Анна отрезала пирога и себе. Несколько крошек упали на персидский ковер. Бабушкин пес Хепберн, толстенькая такса, мгновенно бросился подбирать их.
        — Самая дешевая модель пылесоса, вот кто этот проказник,  — засмеялась Вивьен.
        Черно-коричневый, похожий на сардельку песик был ее неизменным спутником вот уже без малого восемь лет. Вивьен назвала его в честь своей любимой кинозвезды[1 - Имеется в виду Кэтрин Хепберн, известная голливудская актриса, обладательница четырех премий «Оскар», пик ее карьеры пришелся на 30 —40-е годы.], решительно отказываясь принимать во внимание такую мелочь, как пол собачки.
        — Можешь сдавать его напрокат,  — заметила Анна со смешком.
        Какое-то движение в саду за окном привлекло внимание девушки. Она обернулась и увидела крупного мужчину, стоящего возле низкой ограды, которая окружала клумбу с нарциссами.
        — Кто это там у тебя?  — спросила Анна, наклонившись ближе к стеклу, чтобы разглядеть незнакомца.
        — А, это Томаш,  — небрежно заметила Вивьен, лишь на секунду оторвав взгляд от пирога.
        — Томаш?
        — Это друг. Он и его жена Ребекка остановились у меня на некоторое время.
        — Никак не можешь перестать, не так ли?  — сказала Анна, с улыбкой качая головой.
        — Что перестать?  — Вивьен подняла взгляд. Ее голубые глаза сверкали.  — Быть человечной?
        Анна засмеялась.
        — Вот только не говори мне, что они просто пришли в твое кафе и…
        — Милая пара, у них всегда находится только немного мелочи на чай. Но они очень вежливые и добрые люди.
        История была слишком хорошо знакома и Анне, и всей их семье. Вивьен славилась тем, что собирала у себя бездомных и беспризорных и помогала местному сообществу.
        Томаш, словно услышав их разговор, обернулся, помахал Вивьен и широко улыбнулся, когда она энергично помахала ему в ответ.
        — Он действительно очень искренний и открытый человек,  — сказала она и после некоторой паузы продолжила:  — Ах да, о чем это я? Однажды я закрывала магазин и увидела, как Томаш и его жена направляются к одной из неиспользуемых арок по направлению к Хоуву. На следующий день я спросила его об этом. И он сказал, что они действительно там ночуют!
        — Это ужасно,  — сказала Анна.  — Ведь там, должно быть, очень сыро, и к тому же это место совсем небезопасное.
        — Я знаю. И у них нет даже одного спального мешка на двоих! Приехать в эту страну, чтобы найти работу и достойную жизнь, а вместо этого… вот так. Как бы там ни было, сейчас они живут здесь, наверху, и больше оправдывают свое присутствие в этом доме, чем иной платежеспособный жилец.
        — Похоже на то,  — сказала Анна, наблюдая за тем, как Томаш спиливает тяжелые старые ветви, нависающие над изгородью. Вивьен они уже несколько месяцев не давали покоя.
        — Ребекка все это время помогает мне с бумажной работой. Просто не знаю, что буду делать, когда они уедут. Мне будет их очень не хватать. У меня так много места в доме… слишком много для меня одной. Ты ведь знаешь, я не люблю одиночество. Я чувствую себя гораздо лучше, когда рядом люди.
        — И когда же они уезжают?
        — На следующей неделе. Комнату займут их друзья: Томаш получил работу на стройке.
        — Да у тебя не дом, а проходной двор какой-то!  — заметила Анна.  — Интересно, кто будет следующим.
        — Если жизнь меня чему и научила,  — сказала Вивьен, смеясь,  — так это тому, что ничего нельзя знать заранее. Благодаря моему магазину у меня никогда не было недостатка в друзьях и сюрпризах.
        — Ну, а как тут в последнее время?  — спросила Анна.  — В смысле, в магазине?
        — Ну как… кредиторы житья не дают. Впрочем, как и всегда,  — сказала с улыбкой Вивьен.
        Кафе-мороженое на набережной Сансет, 99, было своего рода местной достопримечательностью: оно существовало с середины пятидесятых, и Вивьен была весьма известной особой в Брайтоне. Когда-то кафе процветало. Однако Анна чувствовала, что в последнее время дела в бизнесе шли все хуже и люди заходили туда, скорее, чтобы поболтать и посплетничать, чем что-нибудь съесть или купить. Впрочем, Анна считала чудом, что их кафе вообще продолжает существовать, несмотря на то что в городе в последнее время, как грибы после дождя, появлялись все новые и новые фешенебельные магазины и кафе, где можно было выпить молочные коктейли и поесть мороженого.
        — Возможно, я сделаю коротенькую передышку,  — сказала Вивьен.  — На неделю или, может, две. Сью, моя новая помощница, приглядит за магазином. После того как ее сын Джейми попал в тюрьму и она потеряла работу, для нее настали нелегкие времена. Я уверена, она будет очень стараться.
        — Папа будет рад услышать, что ты наконец собираешься передохнуть,  — заметила Анна.  — Полагаю, у нас нет никаких шансов уговорить тебя уйти на заслуженный отдых насовсем?
        — Разумеется, нет!  — Вивьен покачала головой, показывая, что эта идея ей не по вкусу.  — Что я стану делать на пенсии? Это кафе так долго составляло смысл моей жизни, что я просто не знаю, что буду делать без него. У меня здесь много друзей. Эви, моя соседка, и этот милый молодой человек Финн. Неделя или две отдыха, чтобы подзарядить батарейки,  — это все, что мне надо! А Сью прекрасно тут обойдется и без меня.
        — Ну ладно, надеюсь, ты используешь это время с пользой и все-таки как следует отдохнешь,  — сказала Анна. Она решила, что заглянет в кафе и познакомится с помощницей бабушки, как только уладит свои дела на работе. Прошло довольно много времени с тех пор, как она была там в последний раз.
        — Непременно!  — заверила внучку Вивьен.  — Заодно зайду посмотреть на твою новую квартиру, хоть ты и пытаешься остановить меня. Когда ты переезжаешь?
        При напоминании об этом радостном событии Анна просияла.
        — В следующую субботу я получу ключи!
        — Ах, как замечательно! А Джон как? В тот же день переедет?
        — Да,  — улыбнулась Анна.  — Он тоже будет там.
        — Мне не терпится все это увидеть,  — сказала Вивьен, наклоняясь, чтобы погладить Хепберна, свернувшегося калачиком на ковре у ее ног.  — Нам будет очень приятно, что ты переезжаешь поближе к нам. Правда, Хепберн?
        Песик перекатился на спину, демонстрируя голый животик и словно предлагая пощекотать его.
        — Тебе понравится, вот увидишь! Там чудесный вид из окон,  — сказала Анна, вспомнив, какой изумительный пейзаж открывается из ее новой квартиры на верхнем этаже: далекая линия горизонта и яркие огни Брайтонского причала. Порывы ветра, бьющегося в стекла, отчего-то делали ее квартиру еще уютнее, будто она могла защитить Анну от любых невзгод.
        — Звучит заманчиво,  — заметила Вивьен.  — Я люблю это уже место хотя бы за то, что оно находится так близко от меня.
        — Ну да. И судя по всему, из двух твоих любимых внучек тебе какое-то время придется довольствоваться только моим обществом. Похоже, Имоджин не собирается скоро возвращаться домой.
        — Ей ведь это нравится, правда?  — со вздохом сказала Вивьен.  — Путешествия, я имею в виду. Я тут на днях получила от нее открытку с изображением Золотого Будды. Имоджин всегда напоминала мне вашего отца. Свободные духом эти двое.
        — Кажется, она весело проводит время с фотоаппаратом в руках. У нее были непростые времена, когда она искала работу после универа, и я думаю сейчас это именно то, что ей надо.
        — Я тоже так подумала, особенно когда она прислала мне свои фотографии. А как я любила слушать рассказы твоего отца о путешествиях по Индии. Это было довольно необычно в те годы — путешествовать на этом его громыхающем рычащем мотоцикле,  — вспомнила с улыбкой Вивьен.  — А теперь и Имоджин будет нас развлекать своими историями.
        — А как там папа?  — спросила Анна. В последнее время она была занята поисками квартиры и так завалена работой в Брайтонском павильоне, где трудилась маркетологом, что уже пару недель не говорила с отцом.
        — О, у него все хорошо. Он как раз звонил сегодня утром. Закончил работу над новой скульптурой — цаплей. И сейчас обжигает ее в печи. Я попросила его сделать еще одну такую же для моего садового прудика. Он обещал, что сразу за нее возьмется.
        — Это хорошо,  — заметила Анна.  — По крайней мере, это увлечение убережет его от неприятностей.
        Отец Анны ничто так не любил, как работу в садовой мастерской. Он лепил из глины скульптуры птиц и зверей. Ему нравилась дикая природа.
        — Мне надо бежать,  — добавила девушка, поглядев на экран своего мобильного телефона.  — Нужно упаковать вещи, да и Джон должен зайти ко мне через час.
        — Что ж,  — сказала Вивьен с лукавой улыбкой,  — беги, но позволь твоей надоедливой бабушке задать тебе еще один вопрос. Джон — это он и есть, тот самый единственный?
        — Надеюсь на это,  — ответила Анна, неожиданно смутясь.  — Он тот, с кем мне хочется всегда быть вместе, и я чувствую, что это правильно.
        — Я очень рада за тебя,  — сказала Вивьен.  — Ты заслуживаешь хорошего мужчину. Ты сильная женщина, всегда такой была, и к тому же очень талантливая. Помни об этом.
        — Не надо сантиментов, бабушка,  — засмеялась Анна.  — Я никуда не денусь, буду всегда здесь, рядом с тобой.
        — Я знаю, милая.  — Вивьен ласково похлопала внучку по коленке.  — Но никогда не вредно напомнить, что ты особенная, правда?
        Имоджин
        Имоджин Макэвой чуть наклонилась вперед, чтобы добавить последние штрихи в рисунок, который она наносила на кожу. Она обмакнула кисточку в банку с хной, сощурила глаза от яркого солнца и закончила выводить последний лепесток.
        — Ну вот, все готово,  — сказала она и откинулась назад, чтобы ее заказчица смогла полюбоваться результатом.
        — Мне нравится,  — заявила молоденькая блондинка — явно англичанка — и развернула плечо так, чтобы ее бойфренд мог полюбоваться рисунком.  — Как тебе? Покажу сейчас маме и сделаю вид, что это настоящая татушка. Вот она офигеет!
        Ее приятель, парнишка в одних камуфляжных шортах, кивнул, явно одобряя эту идею, и глотнул пива из бутылки.
        — Рада, что вам понравилось,  — Имоджин взяла двести батов и засунула купюры за бретельку своего бирюзового бикини, эффектно оттеняющего ее загорелую веснушчатую кожу. Поправив саронг с нарисованными на нем слонами, Имоджин встала и улыбнулась подросткам:  — Приятного вам отдыха на Ко-Тао.
        Когда парочка ушла, девушка пересчитала деньги, которые заработала за полдня,  — достаточно, чтобы внести плату за две ночи в их скромной хижине на берегу. Хватит и на рисовую лапшу пад-тай и пару бутылок пива на вечер. Не так уж и плохо для одного утра. Она взглянула на солнце — похоже, уже полдень. Возможно, если она поторопится, то сможет присоединиться к группе Дэви на дневном погружении. Имоджин быстро вскочила на велосипед и помчалась к берегу. Остров был настолько мал, что дорога заняла у нее всего несколько минут.
        — Еще одно место есть?  — крикнула она Дэви, соскакивая с велосипеда.
        Она успела. Дэви как раз грузил в лодку баллоны с кислородом, доставая их из деревянного ящика, стоящего на чистейшем белом песке у воды.
        — Тебе повезло,  — сказал он, обернувшись.  — У меня сегодня один парень отказался от погружения. Так что можешь присоединиться к группе, если хочешь.
        — Супер!  — Имоджин стянула в хвост волнистые, слегка выгоревшие на солнце каштановые волосы, а затем стала перебирать груду гидрокостюмов в поисках подходящего размера.  — Вы сегодня погружаетесь у затонувшего корабля?
        — Таков был план. Но я слышал, что сегодня можно увидеть кое-что поинтереснее.
        — Неужели… Нет! Не дразни меня!  — воскликнула Имоджин, загоревшись от одного намека.
        — Не могу ничего обещать. Сама понимаешь,  — Дэви пожал плечами.
        Девушка быстро натянула на себя костюм, все еще влажный и соленый после последнего погружения, взяла подводный фотоаппарат и залезла в лодку.
        — Поехали!
        Минут через пятнадцать Дэви остановил лодку. Изумительно чистая, лазурная вода искрилась на солнце. От этой красоты захватывало дух. Казалось бы, за шесть месяцев, которые Имоджин провела здесь, на острове, она должна была привыкнуть и не реагировать так восторженно, но нет! Имоджин глубоко вдохнула свежий соленый воздух и вместе с остальными дайверами принялась готовиться к погружению — нацепила кислородный баллон, помогла приятелю проверить снаряжение. Затем она села на борт спиной к воде, собралась с духом и с громким плеском упала в море.
        В то же мгновение она оказалась в совершенно другом мире. Все привычные звуки исчезли. Ее окружали яркие коралловые рыбы разных размеров и расцветок. Одни в испуге поспешили уплыть, другие, наоборот, подплывали и с осторожным любопытством разглядывали чужака, вторгшегося в их подводные владения, однако, не найдя для себя ничего интересного, так же легко и бесшумно скользили прочь. Имоджин медленно опустилась глубже, к розовым и оранжевым кораллам, покрывающим склон рифа. Дэви помахал ей, показывая знаками, чтобы она присоединилась к группе. Сейчас-сейчас, думала она, вот только сделаю несколько снимков. Неожиданно Имоджин заметила небольшую рифовую акулу среди стаек рыб. Нельзя упускать такую возможность! Она достала камеру и несколько раз щелкнула разноцветных морских обитателей, выделяющихся даже на фоне ярких кораллов.
        Вдруг над ней пронеслась темная тень, погасив яркие краски. На мгновение девушка застыла, подняла голову… да, вот оно, прямо над ней! То самое поразительное создание, которое она жаждала увидеть, едва ступив на землю Таиланда, на эту встречу она надеялась во время всех своих погружений.
        Она увидела, как кто-то из группы Дэви шарахнулся в сторону, кто-то, наоборот, устремился вперед, собираясь подплыть ближе к темной громаде. Дэви знаками велел им остановиться, успокоиться и просто наблюдать.
        Китовая акула неспешно скользила над их головами — огромная, словно корабль,  — умудряясь при этом почти не нарушать спокойствия водной стихии. Имоджин прекрасно видела большую округлую голову морского гиганта. На фоне светлых пятен, покрывающих темную кожу, были хорошо различимы мелкие рыбы-прилипалы, присосавшиеся к брюху рыбины. Имоджин вновь подумала, что название «акула», которое у многих ассоциируется со стремительными зубастыми хищницами, может ввести в заблуждение: ведь более мирного и спокойного существа ей еще никогда не приходилось видеть. Стайка мелких рыбешек невозмутимо парила в воде в тени грозного создания, в точности повторяя его движения.
        Задержав дыхание, Имоджин поднялась чуть выше, поднесла камеру к маске и принялась снимать это чудо со всех ракурсов.
        Вернувшись в дайвинг-центр, девушка отдала снаряжение, горячо поблагодарила Дэви и, все еще возбужденная встречей с морским гигантом, вскочила на свой велосипед, чувствуя, как адреналин растекается по венам. Позади она слышала восторженные голоса остальных членов группы, которые продолжали обсуждать сегодняшнюю необыкновенную встречу — ведь, возможно, им никогда больше не выпадет такая удача! Она ехала по ухабистой пыльной дороге к дальнему берегу, где было ее жилище. Перед ней расстилалась линия горизонта, которую пересекали растущие повсюду пальмы. Мир над водой выглядел совсем иначе, чем прекрасное подводное царство.
        Имоджин подъехала к группе редко стоящих построек на одном из самых уединенных побережий Ко-Тау и свернула к морю. Там, где пыльная дорога превратилась в песок, она соскочила с велосипеда и потащила его к хижине, которую вот уже полгода считала своим домом.
        Люка, симпатичный молодой американец, с которым она встречалась последние два месяца, предавался послеполуденному отдыху, лениво развалившись в гамаке с каким-то романом.
        — Привет!  — крикнула она, пробираясь к нему босиком по песку.
        — Привет, красотка!  — сонно откликнулся Люка.  — Ну, как дела?
        — Прекрасно!  — Она взобралась на веранду и уселась в гамаке рядом с ним.  — Нет, в самом деле, все просто изумительно.
        Парень подвинулся, освобождая ей место, и легко коснулся губами ее щеки в качестве приветствия. Его загорелая кожа пахла солнцем, а руки были такими же теплыми и ласковыми, как после вчерашнего ночного купания нагишом.
        — Что, в самом деле хорошо?  — спросил он с интересом.
        — У нас сегодня было фантастическое погружение, сделала несколько великолепных снимков. Думаю, некоторые из них вполне можно опубликовать. Представляешь, мы видели китовую акулу…
        — Очень интересно,  — пробормотал он с лукавой улыбкой, нежно обнимая девушку.
        Последние слова Имоджин произнесла едва слышно, потому что Люка отложил книжку и теперь медленно скользил пальцами вверх по ее руке. Добравшись до ее купальника, рука замерла.
        — Это было бесподобно,  — попыталась продолжить Имоджин, хотя чувствовала, как перехватывает дыхание от его ласк. Она изо всех сил старалась сохранить в памяти то мистическое ощущение, которое охватило ее, когда огромное морское чудище величественно проплывало мимо.
        — Да, видимо, это было весьма интересно,  — пробормотал Люка.
        Она встретилась взглядом с его глазами, чуть прикрытыми длинными ресницами. Их притяжение друг к другу становилось все сильнее в эти предзакатные жаркие часы. Он привлек Имоджин к себе и поцеловал, зарывшись пальцами в ее выгоревшие от солнца, еще влажные соленые волосы.
        — А как ты относишься к вечеринке в честь полнолуния? Лодка отправляется в восемь, и у меня есть немного тайского виски, так что мы можем начать праздновать прямо сейчас.
        — Это будет восхитительно!  — прошептала Имоджин, тая в его объятиях.
        Волны с тихом плеском набегали на белоснежный песок, впереди их ждала чудесная ночь танцев под звездным небом. Воистину, приехав в прошлом октябре на Ко-Тау, Имоджин, сама того не ожидая, оказалась в настоящем раю.
        Анна
        Наконец ключи от новой квартиры, которые Анна ждала с таким нетерпением, оказались у нее в руках.
        Вот они, с брелоком от агента по недвижимости, на котором написан ее новый адрес: кв. 12, Марин Парад, 38, Брайтон. Все было позади — годы утомительной работы и постоянной экономии, а затем отчаянные попытки установить более выгодные условия сделки и справиться с постоянно меняющимися положениями контракта, но все это того стоило.
        Анна тихо позвенела ключами и улыбнулась. В двадцать восемь лет она стала домовладелицей, и, что еще лучше,  — Анна оглянулась на припаркованную со стороны улицы машину своего любимого,  — Джон тоже будет жить с ней в этой квартире. Еще совсем недавно она сомневалась, наступит ли этот день когда-нибудь. И вот все сбылось! Они вместе, любят друг друга и, кажется, готовы сделать самый важный шаг — стать настоящей парой. Когда их только познакомили общие друзья Джесс и Эд, Джон был в процессе тяжелого развода, особенно мучительного из-за того, что его сыну едва исполнился год. Однако их сразу потянуло друг к другу, и вопреки обстоятельствам они быстро сблизились.
        Джон сидел в машине и говорил по телефону, его трехлетний сын Элфи мирно посапывал в детском кресле на заднем сиденье. Анна подошла к открытому окну машины.
        — Джон,  — шепнула она,  — можно я сяду к тебе?  — Анна показала на переднее сиденье с другой стороны.
        — Да-да, конечно,  — кивнул Джон, прикрывая телефон рукой. Взгляд его зеленых глаз потеплел. Он подмигнул Анне и показал ей собственный набор ключей от квартиры. Сердитые морщинки на лбу разгладились, пока он смотрел на нее.  — Я сейчас, только решу проблемы с сыном на следующей неделе,  — пояснил он.  — Наша няня уезжает на два дня.
        Анна заглянула в заднее окно. Элфи казался сущим ангелом, пока спал: розовые щечки, светлые волосы, вьющиеся на висках. У Анны сладко защемило сердце при виде спокойно спящего малыша. Возле него стояли коробки с вещами Джона: теннисная ракетка и DVD-диски в одной, другая доверху заполнена аккуратно сложенными спортивными рубашками и легкими хлопчатобумажными брюками, в третьей лежали игрушки и детские книжки Элфи. Джон очень много работал: он был бренд-менеджером и художником-дизайнером, и свободное время у него появлялось очень редко. Если выпадал шанс сыграть несколько сетов на теннисном корте или погулять с Элфи в парке, он непременно пользовался такой возможностью.
        — Смотри, идет,  — сказала Анна, кивнув на парковщика, направлявшегося к Марин Парад. Он подходил ко всем, кто решил бесплатно полюбоваться видом на море.
        — Вот дерьмо,  — пробормотал Джон, который все еще держал телефон у уха.  — Ох, извини,  — спохватился он, обнаружив, что говорит в трубку:  — Это я не тебе, Мия. Это я про парковочный штраф. Я сейчас перезвоню.
        Он отложил мобильник и повернулся к Анне.
        — Ты иди, солнышко, я скоро поднимусь с Элфи, вот только найду, где припарковаться,  — он поспешно поцеловал девушку, повернул ключ зажигания и отъехал на своем «Ауди» от края тротуара.
        Направляясь к дому, Анна вытащила мобильник и набрала номер бабушки Вивьен. Уже третий раз за утро она пыталась с ней связаться, но каждый раз попадала на автоответчик. Так случилось и сейчас.
        Анна остановилась в нерешительности. Она могла заглянуть к бабушке домой, та жила совсем рядом, в соседнем переулке. Но — Анна посмотрела на часы — сейчас придет Джон, и им надо будет покормить Элфи. Вивьен вполне может прийти посмотреть ее новое жилище в другой день. Все бумаги уже подписаны, и квартира уж точно никуда не убежит.
        Анна открыла дверь подъезда, вошла в холл и, пройдя стену с почтовыми ящиками, начала подниматься по широкой изгибающейся лестнице в стиле ар-деко. Укрывающий ступени темно-красный ковер и бронзовые украшения создавали впечатление дорогого отеля.
        Анна стремительно, перепрыгивая через две ступени, взбежала на третий этаж: хотя она была не в восторге от своего роста под шесть футов, раньше создававшего ей проблемы при знакомстве с мужчинами, в таких ситуациях с удовольствием пользовалась его преимуществами. Открыв дверь квартиры номер двенадцать, девушка вошла и, с жадным нетерпением оглядев холл, бросила сумку с вещами на пол. Ковровое покрытие, освобожденное от мебели, выглядело грязнее, чем она его помнила. Но это все мелочи. Сама комната казалась просторной, наполненной светом. А главное, из большого окна открывался потрясающий вид на море. Волны с шумом набегали на галечный пляж, оставляя на нем клочки пены, ярко сияли огни Брайтонского причала. Вивьен здесь очень понравится! А Элфи будет счастлив познакомиться с Хепберном.
        Анна чувствовала себя совершенно счастливой — у нее был свой собственный дом! А значит, не зря последние несколько лет она крутилась как белка в колесе на этой выматывающей, почти круглосуточной работе.
        Она увидела в окно, что Джон с Элфи на руках подходит к дому. Анна потянула на себя створки. Порыв холодного ветра откинул с лица волосы, забрался под серую шелковую блузку.
        — С новым домом!  — крикнула она.  — Поднимайтесь скорее!
        Джон поднял и показал ей бутылку шампанского.
        — Пусть кто-нибудь только попробует остановить нас!  — засмеявшись, крикнул он в ответ.
        Анна осторожно закрыла окно; ей уже не терпелось поднять тост за их новую квартиру и показать Элфи, где он будет спать и играть, приезжая к ним на выходные. Она пересекла гостиную и подошла к небольшой комнате рядом с ванной. У прежних владельцев здесь был кабинет. Теперь комната была совершенно пустой, но Анна прекрасно представляла себе, как она будет выглядеть в скором времени, когда они с Джоном ее обставят. Они закажут сюда деревянную кроватку, и яркий сундучок для игрушек, и шкаф с фигурками животных, и еще мобиль с веселыми подвесными игрушками, на стенах появятся рисунки. Здесь будет просто замечательно.
        Она развернулась и пошла в спальню, расположенную напротив будущей детской. Большая светлая комната была чудесной. Огромные окна выходили в тенистый парк. Тщательно восстановленный деревянный паркет и оригинальный камин в стиле двадцатых годов создавали особую атмосферу. А если сюда постелить ее пушистый бежевый ковер, то будет еще уютнее.
        Завтра они с Джоном проснутся здесь. В своей собственной квартире. И не важно, на кого оформлен кредит. Анна понимала, что у Джона сейчас очень сложная ситуация. Через два года после развода они с Мией все еще искали покупателя на их дом с тремя спальнями и террасой. Так что Джон никак не мог заплатить за эту квартиру. Ничего страшного. Главное, он и Анна вместе искали квартиру и влюбились в эту, на Марин Парад, как только ее увидели. И теперь это место принадлежит им обоим. Здесь они начнут свою новую совместную жизнь. Анна взглянула на свое отражение в зеркале над камином и попыталась привести в порядок густые каштановые волосы, растрепанные морским бризом. Вот он, единственный недостаток жизни в Брайтоне, подумала она.
        Она услышала топот ножек Элфи на лестнице и его возбужденный визг — они, очевидно, были уже двумя этажами ниже. Девушка в нетерпении выглянула за дверь, но в этот миг в кармане зазвонил телефон. Анна достала мобильник и посмотрела на экран. Звонила мама.
        — Привет, мам,  — ответила она.
        — Здравствуй, дорогая.
        — Ты даже не представляешь, где я сейчас нахожусь,  — затараторила Анна, не в силах сдержать радостное возбуждение.  — Представляешь, я в своей новой квартире!
        В этот момент на пороге появились Джон и Элфи с широкими счастливыми улыбками на лицах. Сходство отца и сына было несомненным. Элфи помчался прямиком в квартиру и, весело крича, начал бегать из комнаты в комнату с энтузиазмом первооткрывателя. Отец старался не отставать от малыша. Анна закрыла дверь и, с улыбкой наблюдая за своими любимыми мужчинами, продолжила разговор.
        — Ты помнишь, я говорила про сырость?  — сказала она, прислонившись к двери в ванную.  — Такое впечатление, что они все здесь высушили. Здесь вообще стало гораздо лучше, чем когда мы приходили посмотреть квартиру. Я не могу найти даже намека на плесень.
        — Очень хорошо,  — по голосу матери было слышно, что она чем-то очень расстроена.  — Послушай, Анна. Я пыталась дозвониться до твоей сестры.
        — Имоджин? А что такое? Почему? С ней что-то случилось?
        Джон, должно быть, услышал, каким напряженным стал вдруг ее голос. Он подошел к ней. Ее тревога, как в зеркале, отразилась на его лице.
        — С ней все в порядке,  — сказала Джен.  — По крайней мере, я так думаю, просто до нее невозможно дозвониться.
        Анна чувствовала, что мать растеряна.
        — Тогда что?
        — Боюсь, у нас очень плохие новости. Это связано с твоей бабушкой Вивьен.
        Часть 1
        Приливы и отливы
        Глава 1
        На табло погас сигнал «Пристегнуть ремни», и Имоджин щелкнула металлической пряжкой, надежно пристегивавшей ее к тесному сиденью самолета. Она откинулась назад и стала смотреть на тяжелые облака, нависшие над Бангкоком. Чуть ниже клубился городской смог. Всего несколько минут на взлет, и вот уже самолет покинул воздушное пространство сказочной страны, где она была так счастлива…
        Прошло тридцать шесть часов с того момента, как Анна наконец дозвонилась до сестры. Все это время Имоджин провела в дороге: сначала катер, потом шумный автобус с кудахтающими курами и теперь самолет. За исключением тех беспокойных минут, когда она дремала, прислонившись к окну автобуса, девушка ни на минуту не сомкнула глаз. Имоджин вспомнила, с каким трудом смогла связаться с сестрой по скайпу в интернет-кафе. «Бабушка Вивьен,  — прерывающийся голос и лицо Анны, разбитое на квадратики пикселей,  — Имо, она умерла!» Эти слова все еще звенели в голове Имоджин, но это не могло быть правдой!
        Информация о реальной причине смерти — внезапном сердечном приступе — также не могла помочь смириться с неизбежным. Бабушка никому не говорила о проблемах с сердцем, кроме своего врача. Это никак не укладывалось в голове. Бабушка Вивьен не могла умереть, по крайней мере не сейчас. Такого просто не могло быть!
        Сразу после разговора с Анной Имоджин заказала билет на самолет.
        Прошла стюардесса с тележкой, предлагая напитки, в том числе и спиртные. Имоджин остановила ее.
        — Можно мне водки с тоником?
        Она думала о том месте, куда возвращается. Домой, в Англию. Но это будет уже совсем другой дом без ее бабушки — может быть, самого любимого человека, без которого жизнь никогда не будет прежней. А она даже не смогла с ней проститься!
        — И, пожалуй, сделайте двойную,  — уточнила она.
        Имоджин взяла стаканчик и глотнула. Постепенно алкоголь сделал свое дело — она начала успокаиваться и погружаться в дрему. Окружающие предметы расплывались, теряли очертания, она смежила отяжелевшие веки. Во сне Имоджин увидела себя в садике позади бабушкиного дома. Она и Анна играют в бейсбол с Вивьен в качестве арбитра. Девочки бились всерьез. Вивьен подбадривала их, стоя у садового столика, заставленного стаканами с домашним лимонадом и большой тарелкой с яблочным пирогом. На ней были летнее платье с цветастой длинной юбкой, соломенная шляпка и босоножки на высоких каблуках, которые она так любила. Вивьен выглядела так, словно ожидала приглашения на модную летнюю вечеринку. Ее яркие голубые глаза были подведены, а ресницы подкручены. Бабушка всегда казалась Имоджин необыкновенно красивой, похожей на кинозвезду сороковых годов.
        Когда девушка очнулась от дремы, она все еще чувствовала запах миндаля и меда, который всегда ассоциировался у нее с бабушкой,  — запах ее любимого масла для ванны. А под ним ощущались едва уловимые ароматы дома, уюта и выпечки, которые пропитывали ее одежду. Имоджин выключила планшет и постаралась сосредоточиться на журнале, который взяла в аэропорту. Но все звезды на красной дорожке сливались у нее в одну.
        Имоджин очень хотелось хоть как-то отвлечься, закрыться от острой боли, пронзающей ее каждый раз при мысли о бабушкиной смерти. Там, на острове, эта новость казалась просто кошмарным сном, но теперь, в самолете, по дороге в Англию, девушка полностью осознала невосполнимость и реальность этой утраты. Последнее, что ей было сейчас нужно, это прилюдно расплакаться в самолете, и все же она едва сдерживала слезы. Пытаясь отвлечься, она стала вспоминать последнюю ночь на острове.
        — Ты ведь вернешься?  — спрашивал ее Люка, прижимая к себе в темной воде. Вокруг них в толще воды плыли яркие, похожие на светлячков существа, излучающие таинственное свечение. В свете луны были хорошо видны его загорелое лицо с твердым ковбойским подбородком и темные, намокшие волосы. Они провели вечер на острове Комодо, в пляжном баре с живой музыкой, а затем, когда Имоджин рассказала, что должна уехать, отделились от группы и пошли на берег.
        — Конечно, вернусь, обязательно,  — сказала Имоджин и снова поцеловала его. Она не могла не поехать. Но Таиланд стал ее домом, и она была на полпути к завершению своего замысла, связанного с подводными съемками. Добавьте к этому пальмы, белый песок, море, дни на берегу и ночи в объятиях Люка — и все это променять на туманы и дожди Британии? Это даже не обсуждалось.
        — Обещай мне,  — просил Люка, растянув губы в невеселой улыбке.  — Ты ведь не из тех девчонок, которые, вернувшись домой и получив выгодное предложение, бросают бродяг вроде меня — одиноких и с разбитым сердцем. Я такое уже видел. И лишь надеюсь, что я не настолько тупой, чтобы самому так попасться…  — он смотрел на нее неуверенно и с такой незнакомой ей прежде робостью, что у нее сжалось сердце от нехорошего предчувствия.
        — Послушай, тебе совершенно не о чем беспокоиться,  — постаралась уверить она его.  — Это всего лишь на две недели. Мне нужно присутствовать на похоронах и немного побыть с отцом и с семьей. А потом я сразу сяду на прямой рейс до Бангкока. Меня никто не сможет удержать,  — она потянулась к нему, и их соленые губы слились в поцелуе.
        — Возьми-ка вот это,  — сказал Люка, наконец чуть отстранившись от нее. Он снял с шеи ожерелье с акульим зубом.  — Надень,  — сказал он, отводя в сторону ее вьющиеся волосы и накидывая на шею кожаный ремешок,  — потом вернешь его мне.
        Имоджин улыбнулась и погладила украшение.
        — Заметано.
        Она провела пальцами по шершавой кожаной полоске на шее и подумала о Люка. Она уже скучала по его теплым нежным рукам. Две недели разлуки казались вечностью.
        Конечно, она рада будет снова повидать Анну и родителей — ну, по крайней мере папу,  — но при одной только мысли о возвращении домой сердце ее падало. Последний раз она была там, когда окончила университет в Борнмуте и получила степень бакалавра изящных искусств. Разослав восемьдесят резюме и не получив ни одного приглашения на собеседование, она была вынуждена в двадцать два года жить с родителями и терпеть постоянные проверки и придирки матери. В конце концов она поняла, что с нее хватит, пора куда-нибудь сваливать из Англии.
        Имоджин два месяца отработала в баре, откладывая с каждой получки немного денег и мечтая вырваться из Льюиса, от вечных вопросов и претензий матери. Как только они с подругой Люси смогли накопить достаточно денег, чтобы купить авиабилеты до Азии, они сразу же покинули Англию. И хотя Люси через полгода вернулась, у Имоджин даже мысли о возвращении не возникало. Очень скоро у нее на острове появились друзья, в том числе Сантиана, девушка из Колумбии, такая же фанатка подводного плавания, как и она сама.
        Сейчас Азия казалась Имоджин бесконечно далеким сказочным миром, не имеющим ничего общего с тем местом, куда она возвращалась,  — маленьким городком Льюисом, где она выросла.
        — Вам курицу или пасту?  — спросила стюардесса, отвлекая Имоджин от ее невеселых мыслей. Она катила по проходу тележку, нагруженную контейнерами с ланчем.
        Имоджин вспомнила ароматный тайский рис с карри, который ела как раз перед тем, как покинуть остров. А на автобусной остановке она выпила вкусный кокосовый напиток на йогурте, так называемый ласси. Имоджин вздохнула. Как же она будет скучать по всему этому.
        Она опустила столик.
        — Пасту, пожалуйста,  — сказала она и взяла поднос и контейнер из фольги.
        Имоджин открыла свой рюкзачок в одной из комнат родительского дома, и несколько песчинок упало на лоскутное одеяло ручной работы. Она стряхнула их, чувствуя, как защемило сердце, когда рука коснулась этих квадратиков, сшитых с такой любовью. Она подняла глаза и встретилась взглядом со своей сестрой. Анна первой нарушила мрачное молчание:
        — Они тут всюду, вещи, которые о ней напоминают…
        — Мне до сих пор кажется, что это не на самом деле,  — тихо сказала Имоджин.  — Мы приедем в Брайтон, а ее там нет. И кафе-мороженое без нее…
        Анна протянула сестре кружку с чаем и ободряюще погладила ее по руке. Ее карие глаза распухли от слез и покраснели, так же как и нос, который она постоянно вытирала платком.
        — Я ужасно себя чувствую,  — печально сказала Имоджин.  — Ведь я год ее не видела, Анна.
        Долетающие до них пронзительные крики чаек настойчиво напоминали о том, что они снова вернулись сюда, на южное побережье Англии, в Льюис, в родительский двухэтажный дом постройки восемнадцатого века.
        — Не казнись,  — сказала Анна.  — Она всегда очень радовалась твоим звонкам и фотографиям. Она была счастлива слышать, что тебе очень хорошо там, где ты сейчас живешь.
        Имоджин почувствовала, как к горлу подкатывается комок.
        — Ты, должно быть, совсем вымоталась,  — сказала Анна.
        — Да, путь был долгим. Но у меня в голове сейчас такой сумбур,  — отвечала Имоджин, делая глоток успокаивающего теплого напитка.  — Как бабушка выглядела, когда ты видела ее в последний раз?
        Анна присела на край кровати и положила на колени подушечку.
        — Я была у нее в гостях неделю назад,  — сказала она.  — И выглядела она хорошо, как всегда. Она не хотела никуда выходить на ланч, сказала, что лучше останется дома, но это не показалось мне чем-то необычным. А ведь я должна была почувствовать, что что-то не так!
        — Она всегда выглядела такой молодой,  — сказала Имоджин,  — по сравнению с бабушками других наших знакомых. И я была уверена, что она будет с нами еще долгие годы.
        — Мне тоже так казалось. И это так несправедливо! Папа совсем сломлен, впрочем, ты сама понимаешь.
        — Бедный папа,  — прошептала Имоджин, прикусив губу. Они едва поздоровались, когда она приехала. На нем просто лица не было от горя.
        — Кремация во вторник. Мама тебе говорила?
        Имоджин кивнула.
        — Да. Пришли мне что-нибудь надеть, ладно? Я никогда не была на таких церемониях, но, думаю, то, что я привезла с собой, едва ли подойдет.
        — Ну конечно,  — сказала Анна, тепло улыбнувшись и вставая.  — Мама сказала, что обед будет готов через двадцать минут. Прими душ и спускайся к нам.
        — Да, конечно.  — Имоджин взяла аккуратно сложенное полотенце, лежащее на краю кровати. Комната, когда-то бывшая ее спальней, показалась совсем чужой. Словно аккуратный номер в домашнем отеле с завтраком. Вместо постеров с ее любимыми музыкальными группами на стенах висели цветочные натюрморты в рамках.
        — Хорошо, что ты вернулась,  — сказала Анна, нежно обнимая сестру.  — Хотела бы я, чтобы ты приехала по другой причине, но все же я очень рада тебя снова увидеть.
        — И я тоже,  — сказала Имоджин, благодарная за теплоту сестре и немного успокоенная такими родными, знакомыми объятиями.
        Имоджин приняла душ, вытерла волосы и надела первую попавшуюся одежду. Она спустилась вниз, прошла мимо кухни, где Анна болтала с матерью и готовила обед. Имоджин постаралась незаметно проскользнуть в гостиную.
        Здесь все выглядело так, как она помнила,  — все те же фотографии на каминной доске и свежие цветы на столе в вазе. Это была уютная комната, в которой обычно обедали, когда принимали гостей.
        Ее отец, Том, сидел в кресле возле стола, обхватив голову руками. Имоджин хорошо помнила его руки — большие и сильные,  — помнила, как он поднимал их с Анной, когда они были детьми, подкидывал вверх, сажал на свои широкие плечи. Сейчас отец выглядел совершенно сломленным, казалось, его может сбить с ног легкое дуновение ветерка. Имоджин подошла к нему и положила руку на плечо.
        — Как ты, пап, в порядке?  — спросила она нежно.
        — Да, милая,  — сказал он тихо.  — А ты?  — его светло-голубые, как будто выцветшие глаза смотрели на нее, словно умоляя продолжить разговор.  — Тебе все еще нравится твое путешествие?
        — Да, там замечательно!
        — Я помню, как это здорово,  — медленно произнес отец. Но тот азарт, с которым он обычно рассказывал о своих похождениях в бытность хиппи и который Имоджин так хорошо помнила, теперь совершенно исчез из его голоса.  — Шестидесятые, только мой мотоцикл да свист ветра в ушах… конечно, тогда я еще чего-то стоил. Путешествовал по Вьетнаму и Лаосу. В те дни все было по-другому…
        Его голос затих, а взгляд застыл на белой скатерти.
        — Пап,  — ласково сказала Имоджин.  — Тебе не надо скрывать свои чувства. Мы все очень расстроены.
        — Да, вот такие дела,  — сказал он, не поднимая глаз.  — Ты знаешь, что это однажды произойдет. Обязательно. Когда умер отец, это не было для нас таким шоком: он долго и тяжело болел, и мы были готовы. Но вот сейчас… я никак не думал, что это случится так скоро с мамой. Это просто ужасно.
        Имоджин было очень больно слышать муку в голосе отца. В другие времена он открыл бы бутылку вина и с энтузиазмом рассказывал бы ей и Анне о своих последних керамических скульптурах, которые он с таким увлечением лепил в садовой студии-мастерской. Но сегодня у него было совершенно безжизненное лицо, он был похож на собственную тень.
        — Она была потрясающей женщиной,  — сказала Имоджин, сжимая руку отца.  — Нам всем ее очень не хватает.
        — Мне уже сейчас не хватает всяких разных милых пустяков,  — сказал Том.  — Даже тех, которые когда-то просто сводили меня с ума. Например, когда она звонила нам во время обеда, чтобы рассказать, что там случилось в одном из ее любимых сериалов.
        — Или как она на Рождество, отправляясь за покупками, проходила мимо дорогих магазинов, делая вид, что их вовсе не существует,  — сказала с улыбкой Имоджин.
        — Да, правда,  — Том тихо засмеялся.  — А потом всегда приводила какого-нибудь беднягу на рождественский ужин. Беспризорника или бездомного, которого мы никогда прежде не видели, но которому было просто некуда пойти.
        — Точно,  — подхватила Имоджин.  — Бедная мама никогда не знала, на сколько человек готовить ужин. Помнишь?
        — Она всегда так поступала,  — кивнул Том.  — Даже когда был жив отец. Но он не возражал. Они вместе выросли и не могли друг без друга. И он всегда говорил, что они не стали бы связываться с кафе, если бы не любили окружать себя людьми.
        Имоджин понимающе улыбнулась.
        — Она не была совершенством,  — заключил Том.  — Но знаешь, это даже к лучшему!
        — Имоджин, ты здесь?  — Джен прервала их воспоминания.  — Я не слышала, как ты спустилась.  — Девушка вдруг ощутила, как неодобрительный взгляд матери скользит по полотенцу, завязанному на голове в виде тюрбана, вытянутой мешковатой футболке и свободным хлопчатобумажным брюкам.  — Ты разве не собираешься высушить и уложить волосы, дорогая?
        Имоджин пожала плечами, невольно вновь чувствуя себя нашкодившей пятнадцатилетней девчонкой.
        — Думаю, сегодня мы будем обедать здесь,  — сказала Джен, передавая Имоджин несколько подставок под горячее на стол.  — Это все же довольно знаменательное событие — вся семья вновь собралась дома. Я приготовила запеченную говядину и клецки с шалфеем, а твоя сестра сделала крем-карамель на десерт.
        — Тебе не стоило беспокоиться,  — сказала Имоджин, оглядываясь на отца, который по-прежнему сидел с отсутствующим выражением лица.
        — Думаю, мы все сейчас нуждаемся в хорошей пище,  — заявила Джен.
        Имоджин прикусила язык. Еда всегда была для матери решением всех проблем. Джен вернулась на кухню, а девушка сжала под столом руку отца и почувствовала его ответное пожатие, очень нежное.
        Моментом позже Джен вернулась со стопкой тарелок между полотенцами, следом шла Анна и несла в кухонных рукавицах форму для запекания.
        — Осторожнее, тарелки горячие,  — улыбаясь, сказала Джен, расставляя посуду.
        Они с Анной заняли свои места за столом.
        — Садитесь,  — подтолкнула Джен отца с дочерью,  — а то все остынет.
        Обед проходил в молчании.
        — Можем ли мы соблазнить тебя остаться дома, Имоджин?  — спросила мать.  — Бизнес здесь начал понемногу оживать, как говорят, пустил новые побеги. Могу поспрашивать у знакомых или найдем тебе какую-нибудь административную работу в агентстве.
        Имоджин без всякого аппетита ковыряла вилкой в тарелке, разламывая клецки пополам. Она представила себе работу матери в рекламном агентстве, которое та основала, когда дочери пошли в школу. Трудно было вообразить более скучный способ проводить время.
        — Я приехала только на похороны, мам. Через две недели я возвращаюсь в Таиланд.
        Джен вздохнула. Но в следующее мгновение сменила тему допроса.
        — Что, там у тебя кто-то есть?  — спросила она с надеждой, слегка приподнимая брови.
        — Ма-ам…  — протянула Анна, как всегда старающаяся оградить сестру от постоянных материнских расследований.  — Неужели обязательно…
        — Я ведь только спросила,  — Джен тут же заняла оборонительную позицию.
        — Да нет, все нормально,  — сказала Имоджин. Анна с удивлением взглянула на сестру. Это было что-то новенькое. Но Имоджин решила, что честный ответ скорее положит конец материнским расспросам.
        — Я действительно встретила кое-кого на острове, но еще рано о чем-то говорить. Посмотрим, что будет, когда я вернусь туда.
        Джен опять приподняла брови и кивнула мужу, который продолжал медленно жевать с отсутствующим выражением, едва ли понимая, что он ест, и совершенно не прислушиваясь к тому, о чем говорят его женщины.
        — Том, ты слышал? Имоджин нашла кого-то на своем острове!
        — В самом деле ничего серьезного,  — поспешила возразить девушка, уже жалея о своей откровенности.
        — Ну, никогда нельзя ничего знать заранее,  — сказала Джен.  — Вот я тоже так думала о вашем отце, когда он впервые забрел в нашу булочную.
        Сестры обменялись понимающими взглядами. Эту семейную историю они знали прекрасно.
        — Мне было всего восемнадцать, и это была моя первая работа здесь, в Льюисе. Я никогда прежде не встречала мужчин на мотоциклах. Но тут появился ваш отец — такой загорелый, красивый, он как раз вернулся из одного из своих путешествий. И я не смогла устоять.
        — Кататься по непроходимым дорогам Азии — это еще ничего,  — присоединился к разговору Том,  — а вот попросить вашу маму проехаться со мной — это было и в самом деле круто!
        — И я сказала ему «да». Это было лучшее, что я сделала за всю свою жизнь,  — Джен лукаво улыбнулась.  — Во всяком случае, поступи я иначе, у меня не было бы вас двоих. Так что, Имоджин, почему бы не пригласить твоего парня к нам в гости?
        — Никто из нас двоих не собирается жить в Англии. По крайней мере сейчас,  — поспешно ответила Имоджин и, собравшись с духом, добавила в ответ на удивленный взгляд матери:  — Я хочу сказать, что сейчас работаю над большим проектом, и мне пришлось прерваться на середине. В этот раз мне действительно повезло, и не хотелось бы все это терять.
        — Вот уж действительно дочь своего отца,  — заключила Джен.  — Творческие мечты — это восхитительно, конечно. Но будь осторожна, Имоджин: ты можешь в конце концов оказаться в художественной студии, полной никому не нужных скульптур, которые годятся только на то, чтобы собирать пыль,  — она глухо рассмеялась, а печаль в глазах Тома стала еще заметнее.  — Тебе надо подумать о своем будущем, и, может быть, теперь серьезнее, чем когда-либо прежде. Если бы не мое агентство, девочки, не думаю, что мы смогли бы свести концы с концами.
        — Неужели так необходимо говорить об этом сейчас, мам,  — мягко возразила Анна,  — перед бабушкиными похоронами. Нам всем есть о чем подумать.
        — Ну да, конечно, ты права,  — Джен заговорила тише и спокойнее, возвращаясь к еде.  — К тому же завтра здесь будут твои дядя Мартин и тетя Франсуаза, надо еще многое сделать к их приезду.
        — Мы поможем приготовить для них комнату,  — предложила Анна,  — если тебя именно это беспокоит.
        — О, не только,  — фыркнула Джен.  — Мне же еще придется готовить дополнительно кучу еды. Не только для поминок, но на все то время, что они будут здесь жить. А ты ведь знаешь, какие странные, можно сказать извращенные вкусы у твоей тети Франсуазы.
        — Все это совсем не обязательно, Джен,  — тихо сказал Том.  — Правда.
        — На самом деле мне не трудно, даже хорошо, что можно отвлечься. К тому же твой брат… ну, он же не останется здесь жить навечно?
        — Разумеется, просто Мартин… Ты ведь знаешь, как это бывает между братьями? Мы можем долго не видеться, но от этого не становимся менее близки.
        Глава 2
        — Последняя воля миссис Вивьен Макэвой,  — начал торжественно зачитывать нотариус.
        В офисе наступила полная тишина, даже воздух застыл от напряжения. Нотариус, невысокий мужчина средних лет в темно-сером костюме, сидел за огромным старым дубовым столом, держа в руках завещание бабушки Анны и Имоджин.
        За последние два дня члены семьи почти не расставались друг с другом, но здесь, в тесном кабинете на втором этаже нотариальной конторы в Брайтоне, держались несколько отчужденно.
        Похороны прошли спокойно. В крематории собралось так много друзей и почитателей Вивьен, желавших отдать ей последний долг, что всем даже не хватило места. В конце погребальной службы к Тому подошел маленький мальчик и сунул ему в руку открытку с нарисованным стаканчиком мороженого. «Она была доброй леди»,  — сказал ребенок, перед тем как вернуться к матери.
        Наконец вся семья и несколько близких друзей отправились в коттедж Тома и Джен в Льюисе на поминки. Слушая, как люди обмениваются историями и воспоминаниями о бабушке, Анна почувствовала некоторое умиротворение, однако она понимала, что отцу это все было совершенно не нужно. Он с трудом выносил толпу, и его единственным желанием было уединиться в своей мастерской, что он в конце концов и сделал во второй половине дня.
        На чтение завещания Анна надела черную блузку и простые брюки того же цвета, а длинные темные волосы заплела во французскую косичку. Девушка выглядела собранной и спокойной, хотя вовсе так себя не чувствовала. Изо всех сил стараясь не поддаться горю, она достала блокнот и ручку на тот случай, если придется сделать какие-нибудь заметки.
        Ее отец в очках с тонкой металлической оправой, которые надевал крайне редко, смотрел прямо перед собой с отсутствующим выражением, а мать что-то искала в своей кожаной сумке. Имоджин рассеянно оглядывала книжные полки, наматывая на палец прядь волос. Кроме них, в комнате присутствовали дядя Мартин и его жена Франсуаза, застывшие в неестественно прямых, напряженных позах.
        «Да ладно вам! Выше нос! От судьбы не уйдешь». Анна даже улыбнулась, представив, что сказала бы бабушка, если бы могла их сейчас увидеть.
        Что случилось, то случилось, и ничего уже нельзя изменить, сказала себе Анна. И уж тем более не стоит расстраиваться по поводу раздела бабушкиного имущества. Это всего лишь часть неизбежного. Сегодня утром отец сказал, что никуда не пойдет, что ему совершенно все равно, как разделят бабушкино имущество, но Анна в конце концов его убедила, что он должен пойти на оглашение завещания, потому что это последняя воля его матери.
        — Миссис Макэвой особо отметила один из пунктов,  — продолжал нотариус, перекладывая страницы документа. Франсуаза чуть наклонилась вперед, всем своим видом демонстрируя внимание.  — И это… хм, дальнейшая судьба ее собаки Хепберна.
        Анна подавила смешок, вспомнив любимого сосискообразного песика своей бабушки. Она должна была бы догадаться, что для Вивьен благополучие Хепберна будет стоять на первом месте. Ведь они были неразлучны, и верный пес оставался с хозяйкой до самого конца. Врач «Скорой помощи» сказал, что именно громкий лай собаки привлек внимание соседей, и они позвонили в службу спасения. Сейчас песик спал на диване в доме ее родителей, вялый и ко всему безучастный.
        — Миссис Макэвой,  — продолжал нотариус,  — просит, чтобы Хепберна взяла на свое попечение ее внучка Анна, с тем чтобы,  — он вновь заглянул в бумаги,  — он мог гулять на побережье и получать любимую собачью еду с беконом от фирмы «Dogs ’N’ Co» из Хоува.
        Анна согласно кивнула. Внешне спокойная, она с трудом подавила панику при мысли о том, как сможет ввести в свою новую жизнь бабушкиного пса. Позволит ли ее босс держать собаку в офисе? И как Джон к этому отнесется?
        Что ж, по крайней мере, Элфи будет счастлив, подумала она, вспоминая, с каким восторгом малыш обнимал песика пухлыми ручками, когда впервые его увидел. Так что хотя бы в этом отношении ей не о чем беспокоиться.
        — Теперь что касается основного имущества,  — продолжал нотариус. Казалось, он почувствовал некоторое облегчение, переходя к оглашению более важной части завещания.  — Дом миссис Макэвой с пятью спальнями, расположенный в Хоуве.
        Вся семья знала, что этот дом принадлежит Тому и Мартину, которые в нем выросли. Это был викторианский особняк в тихом жилом квартале — с просторными комнатами, высокими потолками и большим садом, который для них был неразрывно связан с воспоминаниями о детстве. Там всегда кипела жизнь, звучали веселые голоса.
        Вивьен много лет твердила о том, что ей следовало бы съехать оттуда, найти что-нибудь более скромное. Но Анна чувствовала, что бабушке было бы невыносимо покидать этот дом, который в течение многих лет она делила со своим мужем Стэнли.
        — Дом в равных долях отходит к двум ее сыновьям — Тому и Мартину.
        Братья переглянулись и дружески кивнули друг другу.
        Нотариус поправил пальцем очки, подняв их повыше, и снова уткнулся в бумаги.
        — Итак, теперь основные фонды…
        Все присутствующие понимали, о чем сейчас пойдет речь. Наманикюренные пальчики Франсуазы принялись теребить жемчужины изысканного колье.
        Анна прикусила губу. Пока нотариус рылся в своих бумагах, она вспоминала разговор, состоявшийся сегодня утром за завтраком в доме ее родителей.
        — Конечно, расположение кафе не так уж плохо,  — произнесла Франсуаза, наливая себе крепкий кофе из кофейника. Еда, лежащая перед ней на тарелке, так и осталась нетронутой.  — У него есть потенциал, мне кажется. Надеюсь, Вивьен хорошо подумала, в чьи надежные руки его передать, чтобы этот потенциал мог реализоваться.  — Апломб, прозвучавший в ее голосе, не оставлял сомнений в том, кого именно она считает самым перспективным владельцем кафе.
        — Да,  — произнес Том, несколько мечтательно.  — Ну, я не вполне представляю, что бы я стал делать с кафе-мороженым,  — добавил он, разбивая ложечкой скорлупу яйца, стоящего перед ним в специальной подставке.  — Вряд ли такой бизнес мне подходит. Кроме того, у меня полно забот в мастерской. И мама знает, как занята Джен в своем агентстве.  — Том снял с яйца скорлупу и положил ее на край тарелки, при этом руки его предательски задрожали.  — Я хотел сказать, мама знала…
        — Да и мы, конечно же, уезжаем в Париж…  — заметил Мартин, намазывая тост маслом.
        — Не надо из этого делать проблему,  — поспешно сказала Франсуаза, поднося чашечку с кофе к ярко накрашенным губам.  — Мартин, ты ведь знаешь, что я сейчас хотела бы заняться каким-нибудь небольшим проектом. Возможно, это как раз то, что мне нужно. Я, конечно, имею в виду, что сначала мы должны узнать, что решила сама Вивьен… но будем надеяться, что в этом вопросе она проявила больше здравомыслия, чем когда сама вела дела в этой своей кафешке.
        Франсуаза выглянула из окна уютной английской кухоньки.
        — Приезжая сюда, я все время утверждаюсь в мысли, что на южном побережье неизбежно будет пользоваться успехом что-нибудь изысканное и дорогое. Скажем, ресторан с высокой французской кухней. Пожалуй, я могла бы заняться этим.
        Имоджин насмешливо взглянула на Анну, чуть приподняв бровь. Их бабушка — по-своему очень элегантная — всю жизнь была фанатом домашних обедов и в выходные предпочитала полакомиться фиш-энд-чипс[2 - Фиш-энд-чипс — рыба, обжаренная во фритюре, которая подается с картофелем фри, неотъемлемая часть английской национальной кухни.  — Прим. ред.]. Поэтому трудно было даже вообразить, как она переступает порог модного ресторана.
        И теперь, в конторе нотариуса, сестры вновь переглянулись, с волнением ожидая новостей.
        — Итак,  — продолжил нотариус,  — что касается принадлежавшего миссис Макэвой торгового помещения в Гранвилль Арчез в Хоуве, в котором в настоящее время располагается магазин-кафе и которое используется для продажи мороженого и безалкогольных напитков…
        Анна старалась не принимать близко к сердцу холодное, бездушное описание места, где прошли ее детство и юность. В конце концов, нотариус просто делает свою работу. Но кафе по адресу Сансет, 99, принадлежавшее ее бабушке Вивьен, означало гораздо больше, чем просто «торговое помещение… которое используется для продажи мороженого». Несравнимо больше! Еще в пятидесятые годы, когда Том и Мартин были маленькими, этот магазин-кафе стал осуществлением мечты Вивьен, способом выжить, делом всей ее жизни, которое она начала вместе с мужем Стэнли и продолжила после его смерти.
        И сейчас, во время этой невыносимо затянувшейся паузы в конторе нотариуса, Анна почувствовала, как тревожно забилось сердце от странного предчувствия.
        — Миссис Макэвой завещает свой магазин-кафе…  — в конторе повисла напряженная тишина,  — своим внучкам, Анне и Имоджин Макэвой, в равных долях. А также оставляет им определенную сумму денег на начальные расходы для развития бизнеса.
        — Боже,  — Имоджин выпрямилась и широко открыла глаза от изумления.  — То есть я хотела сказать… но боже мой, нет, серьезно, Анна!  — Она повернулась к старшей сестре:  — Что мы, черт возьми, будем делать с этим кафе? Она об этом подумала?
        Анна молча переваривала информацию. Она была настолько уверена, что кафе, как и все остальное имущество бабушки, достанется их отцу или дяде, что оказалась не готова к такому повороту. Одно дело присматривать за Хепберном, но отвечать за дела в семейном бизнесе… Это совсем-совсем другое!
        — Ваша бабушка оставила вам записку,  — сказал нотариус, переворачивая пачку с документами, чтобы вернуться к началу, и взял розовый листок, пришпиленный к папке. Он кашлянул, прочищая горло, и продолжил:  — Она написала: «Я знаю, что совсем отстала от жизни, но вы те самые юные леди, которые смогут придать нашему кафе современный стиль. Поэтому кафе ваше. Это наш семейный бизнес. Я уверена, вы сделаете все правильно и я буду вами гордиться».
        — Кроме того, она оставила вам альбом с фотографиями,  — продолжал нотариус, передавая Анне тяжелый черный альбом с золотым тиснением.  — Что касается кафе, то мы позже обговорим с вами все детали, вы должны будете прийти еще раз — подписать документы и забрать ключи.
        Анна взяла альбом. Она была настолько ошеломлена, что сначала почти ничего не чувствовала. И вдруг горячая волна паники затопила ее, отразившись, как в зеркале, в глазах Имоджин.
        После встречи в конторе нотариуса они все вернулись в дом Вивьен и расположились в гостиной. Анна огляделась: вот большие напольные дедушкины часы, персидский ковер, черно-белые фотографии в рамках — все было так же, как и в тот раз, когда она заходила к бабушке неделю с небольшим тому назад, но теперь здесь все неуловимо изменилось, потому что Вивьен навсегда покинула этот дом.
        Джен с чувством исполненного долга заварила чай в драгоценном бабушкином чайнике с лютиками, и Анна разнесла всем присутствующим чашки с горячим чаем и домашнее имбирное печенье на тарелочках.
        — Как-то это немного странно,  — сказал Том, откинувшись на спинку темно-зеленого бабушкиного кресла, стоящего возле камина.
        — Это будет совсем нелегко, девочки,  — сказала Франсуаза, оглядывая племянниц недовольным взглядом. Она стояла возле окна, держа на весу чашку с блюдцем. Поджатые губы лучше слов выдавали ее настроение.  — Вам лучше бы продать это кафе.
        Дядя Мартин согласно покивал головой, а затем добродушно добавил:
        — Разумеется. Если только вы не захотите сами заняться этим бизнесом. Правда, Имоджин?
        — Меня не спрашивайте,  — сказала Имоджин с набитым печеньем ртом, отчаянно тряся головой.  — Через десять дней я собираюсь назад на мой остров.
        — А ты что скажешь, Анна?  — спросил Мартин.  — Думаю, прежде всего надо подумать о квартире, которую ты только что купила. Ведь за нее надо выплачивать кредит. Сейчас у тебя надежный заработок. Но если ты займешься кафе, все может измениться.
        Анна положила в чай ложечку сахара и вежливо кивнула. Она недавно получила должность директора по маркетингу в Брайтонском королевском павильоне и наконец-то начала получать очень приличную и стабильную зарплату. Она хорошо отдавала себе отчет в том, как ей повезло: сфера искусства переживала сейчас не лучшие времена. И все же после семи лет работы и уймы потраченного на встречи и бесконечные электронные письма времени, возможно, пришло время что-то изменить в своей жизни. Она едва ли раньше задумывалась об этом, но разве она не мечтала всегда, с раннего детства, заниматься чем-то связанным с кулинарией?
        — Конечно, Мартин прав,  — сказала Джен, возвращая Анну к реальности.  — Я хочу сказать, что это очень ненадежное дело, не так ли, дорогая? Содержать магазин-кафе, особенно в наши непростые для бизнеса времена.  — Том молча пил чай, никак не реагируя на слова Джен.  — И я думаю, мы все прекрасно знаем, что ваша бабушка уже давно едва сводила концы с концами. Магазин не приносил ей никакой прибыли.
        Анна вспомнила, как последний раз заходила на Сансет, 99. Да, мама была права. Это уже не было то любимое в детстве кафе, которым она когда-то мечтала заправлять. Оно превратилось в обшарпанную забегаловку, куда почти не заглядывали посетители. Слишком трудно будет справиться со всем этим одной, не имея никакого опыта в таких делах.
        — Я сейчас, только принесу стакан воды,  — сказала Анна, поднимаясь и выскальзывая на кухню. Имоджин последовала за ней и схватила сестру за локоть.
        — Послушай, я не удивлена, что ты хочешь избежать этого разговора. Не позволяй им третировать себя, сестренка. Но только скажи, что ты на самом деле обо всем этом думаешь?
        — Не знаю, честно,  — задумчиво сказала Анна, прислоняясь к крышке холодильника.
        — Ну, в любом случае мне нужно выпить,  — заявила Имоджин, роясь в бабушкином баре.  — Ты что-нибудь решила?
        — Мне нужно время подумать. Я хочу сказать, что, конечно, ужасно тронута тем, что бабушка Ви оставила все это нам. Но такая ответственность… Что мы обе знаем о том, как вести дела в кафе-мороженом?
        — Я в этом полный ноль!  — призналась Имоджин, доставая бутылку с черри бренди и наливая в рюмку. Она вопросительно взглянула на сестру, но Анна покачала головой:
        — Нет, спасибо. Похоже, эту бутылку не открывали последние десять лет.
        Имоджин сделала глоток и поморщилась, подтверждая подозрения сестры.
        — Я это повторяю с самого начала — такое дело не по мне. И ты тоже не должна париться. Мы не обязаны браться за это совершенно чужое для нас дело только потому, что она оставила нам его в наследство. В конце концов, ты ведь не для того получила свою новую шикарную работу, чтобы вот так все бросить.
        Анна шутливо пихнула сестру в бок кулаком.
        — Она не шикарная. Просто мне она подходит, и я неплохо справляюсь.
        — Да ладно, это я просто завидую, ты же понимаешь,  — сказала со смешком Имоджин. И уже серьезно добавила:  — Ты сейчас на подъеме. Не хочешь же ты все это потерять?
        Сейчас здесь, в доме Вивьен, где на холодильнике все еще висели ее любимые рецепты, пришпиленные магнитиками, а на подоконнике стояли близкие ее сердцу безделушки, Анне было трудно избавиться от ощущения, что бабушка слышит все, о чем они говорят.
        — Не находишь, что она становится все стервознее?  — спросила Имоджин, кивнув в сторону гостиной.
        — Кто, мама?
        Имоджин рассмеялась.
        — Нет, не мама, конечно. К ее нападкам я давно уже привыкла. Я говорю о Мадам, которая там сидит,  — она заговорила шепотом, который, однако, звучал ничуть не тише ее обычного голоса.  — О Франсуазе!
        — Тсс,  — шикнула на нее Анна.  — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Она действительно очень хочет заполучить наше кафе.
        — Она довольно прямо дала нам это понять,  — Имоджин глотнула бренди.  — А ты видела, как загорелись ее глаза, когда она заговорила об идее этого французского ресторана? Кстати, она говорила так, будто кафе уже принадлежит ей.
        — Это точно!  — прошептала в ответ Анна.  — Но ведь мы с тобой знаем, как бабушка отнеслась бы к этому предложению. Это определенно не то, что она одобрила бы. И потом, ты не думаешь, что вилла в Дордоне и квартира в Париже — достаточные основания для Франсуазы и Мартина, чтобы осесть во Франции? Зачем ей это кафе?
        — Ну, может быть, у нее шило в заднице?  — предположила Имоджин.  — В любом случае, почему бы нам с тобой не сходить на набережную и не посмотреть, как там обстоят дела? Конечно, если ты не против приютить меня на пару ночей. Мне и вправду любопытно побывать снова в бабушкином кафе. Так сказать, свежим взглядом посмотреть на бриллиант, который она нам оставила.
        — Конечно, останавливайся, посмотришь мою новую квартиру, увидишь Джона, пообщаешься с Элфи. Но что касается кафе… давай считать, что это алмаз, который еще нуждается в тщательной обработке.
        Глава 3
        Имоджин покрутила ручку настройки, нашла любимую радиостанцию и увеличила громкость до максимума. Знаменитая песня Боба Марли «Stir it Up» взорвалась в динамиках, на мгновение оглушив Анну. В этот субботний вечер сестры возвращались в Брайтон. Анна сильнее сжала руль и поморщилась.
        — Зачем так громко, Имо? Мне трудно сосредоточиться на дороге. И мне кажется, что Хепберну это тоже не нравится.
        — Моя дорога-а-ая!  — подпевала Имоджин Бобу Марли. Она открыла окно и потрепала Хепберна по широкой спинке. На одно мгновение, когда ветер, ворвавшийся в машину, разметал ее волосы, ей показалось, что она снова на своем любимом острове. Ритмичная музыка в стиле регги унесла ее в воспоминания о последней ночи в объятиях Люка. Она не видела его меньше недели, но ей казалось, что прошла целая вечность. Девушка не могла дождаться, когда сможет поговорить с ним хотя бы по скайпу.
        Имоджин оглянулась и увидела поравнявшийся с ними фургон для перевозки лошадей.
        — Анна, поднажми! А то нас сейчас обгонит пара лошадей!
        Анна машинально нажала на газ, и стрелка спидометра перевалила за шестьдесят километров.
        — По крайней мере,  — заявила Имоджин,  — будет приятно оказаться в Брайтоне до ужина.
        Имоджин стояла на лестничной площадке возле квартиры Анны с рюкзаком за спиной и Хепберном под мышкой и ощущала некоторую неловкость. Благодаря тому, что она постоянно подгоняла сестру, они доехали до Брайтона за рекордно короткий срок — тридцать пять минут.
        — Я скучал по тебе,  — сказал Джон, притянув к себе Анну и нежно ее целуя.
        Имоджин стояла молча, не желая мешать встрече влюбленных после недолгой разлуки, однако Хепберн не был столь деликатен и напомнил о себе громким пронзительным лаем.
        Джон отстранился, чуть озадаченно переводя взгляд с Имоджин на пса.
        — Имоджин!  — Он подошел к ней и чмокнул в щеку.  — Я тебя сразу не заметил.
        — Привет, Джон,  — сказала девушка с улыбкой.  — Рада тебя видеть.
        — Имоджин поживет у нас несколько дней,  — пояснила Анна.  — Надеюсь, ты не возражаешь. И еще, по поводу собаки… в общем, мне нужно кое-что пояснить.
        — Хорошо,  — Джон чуть хмурясь смотрел на Хепберна, который энергично крутился и прыгал у ног.
        Джон был пострижен короче, чем Имоджин помнила, и его баки незаметно переходили в трехдневную щетину. Но в целом он показался ей гораздо спокойнее, что, впрочем, неудивительно: ведь когда она видела его перед своим отъездом, Джон все еще занимался разводом.
        — А мы с Элфи приготовили пиццу,  — сообщил он, приглашая сестер пройти в кухню.  — У нас осталось тесто, так что мы сейчас сделаем для вас еще одну.
        — Звучит замечательно,  — одобрила Анна. Она прошла в холл и бросила на пол сумки. К ней подбежал Элфи, девушка подхватила его на руки.  — Привет, солнышко! Как я рада тебя видеть!
        — Пицца!  — радостно закричал Элфи.  — Я и папа приготовили пиццу!
        — Прекрасно, мой милый.  — Анна опустила малыша на пол и, взяв его за ручку, пошла в кухню.
        — В завещании бабушки Ви было несколько сюрпризов,  — начала объяснять она Джону.  — По крайней мере для нас с Имоджин. Представляешь, она оставила нам Сансет, 99.
        — То есть ты хочешь сказать, что вы получили в наследство кафе-мороженое?  — спросил Джон, отправляя пиццу в духовку.
        — Совершенно верно,  — кивнула Анна, присаживаясь на свое место около окна,  — а также, как ты успел заметить, собаку.
        — Ура!  — закричал Элфи, выпрямляясь на своем высоком стульчике.  — Собачка! Мороженое!
        — О боже! Два волшебных слова сразу!  — засмеялся Джон, в притворном ужасе хватаясь за голову.  — Да, собака у нас теперь есть. А мороженого нет, уж извини, Элфи, зато сейчас будет вкуснейшая пицца на ужин.
        Джон достал пиццу и начал разрезать ее на куски.
        — Элфи любит пиццу,  — важно заявил малыш.
        Имоджин протянула мальчику небольшой кусочек, подув на него, чтобы быстрее остыл. Мороженое на время было забыто.
        — Бабушка хотела, чтобы мы с Имоджин начали заниматься кафе. Они с дедушкой Стэнли основали его еще в пятидесятые годы, и она мечтала, чтобы оно осталось в семье.
        Джон терпеливо ее слушал.
        — Честно говоря, я еще не до конца переварил тему собаки, но продолжай, пожалуйста, я весь внимание!
        — Извини, пожалуйста, что не поговорила с тобой насчет Хепберна, прежде чем тащить его сюда,  — тихо сказала Анна, глядя на чересчур возбужденного Элфи.  — Но бабушке Ви было так важно, чтобы он остался в Брайтоне. Это было ее условие.
        — А насчет кафе тебе совершенно не о чем беспокоиться,  — сказала Имоджин.  — Я собираюсь вернуться в Таиланд, а Анна останется на своей работе.
        — Ну, так или иначе,  — поспешно добавила Анна,  — мы все равно собираемся завтра наведаться в кафе. Имоджин хочет посмотреть, в каком оно состоянии.
        — В довольно плачевном, насколько я могу судить по нашему прошлому визиту,  — отозвался Джон.  — Как я понял, вы собираетесь его продать?
        — Да,  — кивнула Имоджин.
        Анна колебалась. Стоит ли сразу сдаваться, даже не рассмотрев возможность сохранить кафе как семейное предприятие?
        — На самом деле,  — ответила она,  — мы еще не решили окончательно, как нам следует поступить.

* * *
        На следующее утро, в воскресенье, Имоджин и Анна отправились на набережную. Солнце окрасило в оранжевые тона легкие перистые облака и перевернутые лодки, лежащие в ряд на берегу. Волны лениво накатывались на пляж, оставляя на гальке клочки серой пены. Ударяясь о мачты вытащенных на берег суденышек, корабельные снасти звенели на ветру, словно тысячи колокольчиков. Чуть вдалеке стояла группа мужчин с удочками, они тихо переговаривались, любуясь волнами, сверкающими в лучах восходящего солнца. Справа от них темнели руины обугленного Западного пирса.
        Кафе по адресу Сансет, 99, располагалось под одной из Грэнвилских арок, сразу за рядом живописных пляжных домиков. Над тяжелыми металлическими жалюзи висела вырезанная из дерева массивная вывеска нежно-розового цвета, на которой была нарисована вазочка с разноцветными шариками мороженого. Район Грэнвилских арок был не таким популярным, как те, что лежали ближе к Брайтону, отметила Имоджин. Здесь не было оживленных толп туристов, гуляющих по Брайтонскому пирсу и заглядывающих в маленькие кафе вокруг него, где продавали пончики и знаменитый фиш-энд-чипс. Вместо курортной публики здесь были местные парнишки, которые катались на скейтбордах, выделывая всевозможные трюки и громко гремя колесами по плитке, да редкие владельцы собак, выгуливающие своих четвероногих питомцев. Имоджин оглядела другие магазины, расположенные поблизости: сувенирный с надувными игрушками, матрасами и почтовыми открытками, выставленными на стендах снаружи, журнальный киоск, открытый дверной проем с большой желтой вывеской, рекламирующей уроки серфинга, около которого вдоль стены выстроились доски.
        Анна повернула ключ в висячем замке, фиксирующем металлические жалюзи на двери бабушкиного кафе-магазина, а затем попыталась поднять их. Имоджин наклонилась, чтобы помочь сестре.
        — Боже, какие же они тяжелые. Как бабушка справлялась с ними одна?  — выдохнула Имоджин, с трудом выпрямляясь.
        — Вообще-то она была не совсем одна,  — заметила Анна.  — У нее была помощница, Сью, и я думаю, что ее подруга Эви часто помогала ей,  — Анна кивнула на магазин сувениров.  — Ты помнишь, бабушка ведь завещала ей кое-что из своих драгоценностей, тот золотой кулон с рубинами, который всегда носила. Думаю, они были очень близки с Эви.
        Имоджин нырнула под жалюзи и с любопытством заглянула внутрь через стеклянную дверь. Ее неприятно удивил грязный пол в черно-белую шахматную клетку, засыпанный нераспечатанными письмами, какими-то листками и обертками от леденцов.
        — Ничего себе, какой тут беспорядок!
        Анна тоже наклонилась посмотреть, что имеет в виду ее сестра.
        — Боже,  — только и сказала она.
        Наконец металлические жалюзи были со скрипом подняты и закреплены. Анна достала другой ключ, открыла стеклянную дверь, и девушки неуверенно зашли внутрь.
        Мраморная стойка была усеяна листочками с меню и чеками — все выглядело так, словно по кафе пронесся небольшой ураган. Имоджин вспомнила, как они с сестрой девчонками частенько заглядывали сюда, чтобы выпить молочный коктейль — тогда зеркала на стенах сверкали, отражая яркий свет люстр… теперь зеркала стали темными, тусклыми, с черными пятнами отслоившейся амальгамы.
        — Разве ты не говорила, что магазин закрывался всего на две недели?  — спросила Имоджин. Она открыла одну из витрин-морозильников и тут же сморщилась от гадкого запаха прогорклого молока и сырости.  — Ну ничего себе,  — воскликнула она после краткого осмотра.  — Здесь все протухло, а на дне полно плесени.
        — Когда бабушка взяла отпуск, за магазином какое-то время присматривала Сью. Судя по всему, она не слишком утруждалась,  — сказала Анна, испытывая острое чувство вины.  — Она должна была бы знать, насколько плохи были дела. Возможно, она смогла бы помочь, если…
        Имоджин заметила на стойке аппарат для мягкого мороженого.
        — Помнишь,  — спросила она,  — как мы лакомились им, когда прибегали сюда летом во время каникул?
        Анна подошла к сестре, провела рукой по панели старого металлического друга.
        — Выглядит почти так же, как и в лучшие времена.  — Она нажала кнопку подачи мороженого. Но вместо белых аппетитных колец холодного лакомства машина выплюнула грязную воду. Сестры переглянулись с одинаково скорбным выражением на лицах.
        — Я не была здесь какое-то время,  — сказала Анна,  — но бабушка никогда бы не позволила довести кафе до такого состояния. Думаю, когда Сью начала ей помогать, она стала бывать здесь все реже и реже и старалась не замечать, как на самом деле идут дела. Возможно, уже тогда она чувствовала себя неважно.
        — Разве она ничего не говорила о том, в каком состоянии находятся дела?  — спросила Имоджин, пролистывая гроссбух возле кассы.
        — Очень немногое, она обычно предпочитала расспрашивать о том, как дела у нас. Она упоминала о других владельцах здешних магазинчиков — Эви и молодом парне Финне, которые иногда ей помогают, но о самом бизнесе — нет, почти ничего. Но уверена, кафе никогда не оказалось бы в таком состоянии, если бы она сама им занималась. Ты ведь знаешь, какой прекрасной хозяйкой она была и как дорого было ей это кафе,  — добавила Анна, через силу улыбаясь.
        — Да, она гордилась своим кафе,  — тихо сказала Имоджин, проводя пальцем по столешнице. Палец стал черным.  — Бедная бабушка Ви. Тут все очень изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз.
        — Да, согласна, здесь много работы,  — сказала Анна. Она была внешне спокойна, но глаза тревожно блестели.  — По крайней мере, здесь сохранилось все самое важное,  — она показала на стенные светильники, на стулья, поднятые ножками вверх.  — Мы все приведем в порядок, правда? Сохраним ретростиль и добавим немного современности.
        Анна зашла за стойку.
        — Уверена, здесь можно найти много всяких замечательных антикварных безделушек, спрятанных там и тут.  — Она открыла одну из полок. Имоджин услышала, как звякнули тарелки, падая на пол.  — Разумеется, потребуется концептуальный подход,  — голос Анны звучал глухо из недр шкафа, куда она пыталась засунуть упавшую посуду. Она поднялась на ноги. Прямо над ней на стене висела черная грифельная доска, на которой писали меню. Анна прочитала надпись, сделанную пастельным карандашом:
        «Фирменные оладьи Вивьен и ванильное мороженое с шоколадным соусом».
        Анна замолчала на несколько минут, затем сказала с воодушевлением:
        — Представляешь, Имо, мы сможем делать блинчики с ореховой начинкой, и шоколадное мороженое, и сливочное мороженое со свежими фруктами и карамельным соусом, фруктовый шербет и свежевыжатые соки…
        — Слушай, эта доска вот-вот упадет!  — прервала ее Имоджин.
        — Правда?  — Анна взялась за край, но тяжелая доска угрожающе закачалась на крюке, действительно готовая упасть. Анна придержала ее и отошла на безопасное расстояние.  — Да, пожалуй, ты права.
        — Послушай, сестренка, мне нравится, что ты пытаешься относиться ко всему этому с оптимизмом, но давай будем честными. Это место находится в плачевном состоянии, забито всякой рухлядью — потребуется бог знает сколько времени, чтобы привести его в порядок и начать полноценно использовать.
        — Я знаю,  — сказала Анна, чувствуя, что проиграла.  — Но… — продолжила она, положив руку на конторку,  — я чувствую, что это кафе — часть меня. А ты разве нет?
        — Ты просто очень сентиментальна,  — сказала Имоджин.
        На улице принялся моросить дождь, и по полу возле открытой двери застучали капли. Имоджин, обутая в кроссовки, прошлепала ко входу и плотно прикрыла ее.
        — Не пойми меня неправильно, Анна. У меня тоже сохранились счастливые воспоминания об этом месте, и я знаю, как много значило оно для бабушки и для отца. Но некоторые вещи лучше оставить в прошлом. У меня сейчас совсем другие планы. Для того чтобы превратить это место в процветающее заведение, нам нужно быть круче, чем Мэри Портас[3 - Мэри Портас — английская телеведущая, известный эксперт по розничной торговле.  — Прим. перев.]!
        Анна заложила за уши выбившиеся пряди каштановых волос и принялась складывать бумаги и чеки в аккуратную стопку. Молча она собрала разбросанные карандаши, блокноты для заказов и положила их рядом, корешок к корешку.
        — Пожалуйста, не дуйся на меня, Анна. Я знаю, что тебя это огорчает, но дело в том, что я не хочу торговать мороженым в скучном, промозглом, сыром Брайтоне. Я хочу вернуться на остров — к морю, пальмам, снимать рыб и кораллы…  — голос Имоджин чуть потеплел. Она кивнула на пол, заваленный обертками от шоколадок.  — А ты? Это что, твоя великая мечта? Разве ты делала карьеру в маркетинге со студенческой скамьи, чтобы торговать мороженым и всю жизнь мыть здесь полы?
        — Полагаю, что нет,  — сказала Анна, закусив губу.  — И я уж точно не смогу справиться с этим одна. Но какой у нас выход? Продать кафе абсолютно чужому человеку, проигнорировав и последнюю волю бабушки, и ее искреннее желание оставить кафе в семье?
        — Совсем не обязательно продавать чужим людям,  — Имоджин пожала плечами.
        Анна нахмурилась.
        — Надеюсь, ты не имеешь в виду…
        — Тетку Франсуазу, вот именно,  — ничуть не смутившись, подтвердила Имоджин.  — Я всего лишь стараюсь быть реалистом. Разве не стоит об этом подумать?
        Нельзя сказать, что Имоджин совсем не испытывала эмоций. Разумеется, ей тоже было больно от мысли, что любимое детище бабушки Ви достанется такому человеку, как Франсуаза. Но она была слишком молода, чтобы связать себя обязательствами, ограничивающими ее свободу, поэтому старалась отбросить от себя эти мысли.
        — Ты себе не представляешь!  — говорила Имоджин Люка вечером того же дня, связавшись с ним по скайпу. Она ближе придвинулась к ноутбуку, чтобы он мог лучше слышать ее в шумном прибрежном кафе.
        — Что именно?  — спросил он, лениво улыбаясь и затягиваясь самокруткой. Имоджин вглядывалась в изображение, стараясь сохранить эту картину в памяти: Люка с голым торсом, загорелый до черноты, с двухдневной щетиной, темными длинными волосами. Она соскучилась по нему, но мысль о том, что их разлука близится к концу, делала ожидание мучительно сладким. Да, скоро она вернется на остров! Имоджин почувствовала, как ее наполняют радость жизни и энергия. Она снова становилась самой собой.
        — Всего через неделю я снова буду на Ко-Тау!  — воскликнула она, не пытаясь сдержать радостного возбуждения.
        — Правда?  — сказал он, лукаво усмехнувшись.  — Это просто фантастика! Но неделя — это все равно очень долго. Не могу дождаться тебя, малыш.
        — Ну ничего! Это не так долго. Я вылетаю в следующий вторник.
        — Здорово!  — лениво протянул Люка со своей обворожительной улыбкой. Имоджин прикусила губу — ух, до чего же он сексуальный. Она могла пережить все на свете — даже пребывание на дождливом, продуваемом всеми ветрами южном побережье Англии,  — зная, что совсем скоро окунется в ласковые волны тропического моря, а потом теплые руки Люка намажут ей спину лосьоном для загара.
        — Я лечу до Бангкока, затем еду автобусом до города Чумпон, а потом на пароме до острова. Так что на Ко-Тау буду в четверг. Скажи всем, чтобы готовились меня встречать!
        — Непременно,  — кивнул Люка все с той же улыбкой.  — Комитет по встречам все организует в лучшем виде.
        — Звучит заманчиво!  — сказала Имоджин, чувствуя, как кусочек ее жизни встал на свое место во вселенской головоломке. Оставаться в Брайтоне из-за чувства вины или долга перед бабушкой было бы неправильно. Теперь она это ясно видела.  — А что ты делаешь сегодня вечером?  — спросила она.
        — Сегодня на берегу намечается вечеринка, и кое-кто из нас туда пойдет,  — сказал он, лукаво подмигивая.
        Имоджин попыталась подавить чувство зависти и даже некоторой ревности. Ничего, совсем скоро она вернется, и все встанет на круги своя.
        — Ну, а ты?  — спросил он.
        — А мы собираемся пойти выпить с Анной и ее подругой Джесс,  — сказала она.  — У нее свадьба через неделю, и им надо обсудить последние детали. Я знаю Джесс со школы, так что собираюсь немного поучаствовать в этом мероприятии.
        — Развлекайся. А я буду ждать твоего возвращения,  — сказал он.
        — Спасибо. Не могу больше говорить. Пока, Люка,  — она послала воздушный поцелуй и с неохотой отключила скайп. Ей хотелось всегда видеть его лицо перед собой.
        Имоджин открыла Фейсбук и запустила сообщение:
        «Еще одна неделя в туманной и дождливой Британии, и я возвращаюсь на солнечный берег! Приберегите для меня место под пальмами!»
        — Может, повторим?  — улыбаясь, спросила Имоджин парой часов позже. Она подняла пустую бутылку из-под белого вина и покачала ею, привлекая внимание бармена.
        Джесс, Имоджин и Анна кутили в районе Лэйнз, в тихом, освещенном тусклым светом свечей уголке бара «Смоуки Джо», который славился вежливыми официантами и легендарным музыкальным автоматом. Даже поздним воскресным вечером здесь яблоку было негде упасть.
        — Ты потрясающе выглядишь, Имоджин,  — сказала Джесс.  — Думаю, ты единственная женщина в Брайтоне с такой изумительно загорелой кожей. Ты все еще без ума от Таиланда?
        Имоджин до сих пор было трудно осознать, что эта Джесс, успешный юрист, элегантная дама в красном платье,  — та самая странная девочка, сдвинутая на готической культуре. Когда-то они с Анной были неразлучны, как сиамские близнецы. Самое главное — Джесс и Анна повзрослели и больше не избегали компании Имоджин, секретничая и шушукаясь по углам.
        — Да, конечно!  — воскликнула Имоджин.  — Мне, конечно, очень приятно было увидеть Анну и всех остальных, но…
        — Не уверена, что смогу когда-нибудь сюда вернуться,  — закончила за нее Анна с театральным вздохом.
        — Ладно, прошу прощения,  — сказала смущенно Джесс, когда бармен вновь наполнил их бокалы из запотевшей бутылки,  — если бы я знала, что так случится, я бы обязательно прислала тебе приглашение на свадьбу.
        — Да ладно, не парься,  — воскликнула Имоджин, успокаивая подругу.  — Я сама не знала, что придется вернуться домой на этой неделе.
        — Все равно приходи на свадебную вечеринку,  — предложила Джесс,  — Анна знает все подробности. Эд и я будем рады тебя увидеть.
        — Звучит неплохо,  — сказала Имоджин, радуясь хоть какому-то развлечению. В ее планы на оставшееся время входила в основном помощь отцу и дяде Мартину. Нужно было разобраться с бабушкиными вещами и подготовить имущество к аукциону. Это была, без сомнения, мучительная задача, но Имоджин понимала, что отец нуждается в моральной поддержке со стороны дочерей.
        — Итак,  — произнесла Джесс, подчеркивая что-то карандашом в лежащем перед ней списке.  — За тобой по-прежнему кексы, да, Анна?
        — Да, вот об этом я и хотела поговорить,  — сказала Анна.
        На лице будущей невесты появились признаки паники. Джесс относилась к тем белокожим англичанкам, которых принято сравнивать с английской розой: малейшее волнение окрашивает их щеки в нежно-розовый цвет.
        — Но ведь ты обещала!  — в голосе Джесс прозвучало неподдельное отчаяние.  — Ради бога, не пугай меня Анна!
        — Не беспокойся,  — Анна успокаивающе положила руку на ладонь подруги.  — Я лишь хотела убедиться, что ты остановилась именно на кексах. Я тут подумала… Знаешь, кексы все же несколько приелись, согласна? Как-то я готовила такие маленькие вафельные рожки с мороженым.  — Она показала на пальцах, какого размера и формы было это лакомство.  — Необыкновенно вкусно! Правда, внутри не совсем мороженое, а такой холодный шоколадный мусс, но обещаю, они будут таять во рту. К тому же сейчас лето и такой десерт будет очень кстати.
        — Одобряю,  — заявила Джесс с видимым облегчением.  — Здорово! Простите за истерику, это все из-за неприятностей, случившихся на этой неделе.
        — Доверься мне,  — сказала Анна.  — Я не подведу. Ты ведь мне поможешь, Имо?
        — Конечно,  — кивнула Имоджин.  — А что, будет прикольно. У тебя свадьба ведь в субботу, да?
        — Уже в субботу!  — с наигранным отчаянием воскликнула Джесс и сама же рассмеялась.  — Всего три дня осталось. Я разрываюсь между восторгом и слепым тошнотворным ужасом. Но слава богу, я хотя бы не сомневаюсь в том, что хочу выйти за Эда. Хоть в чем-то я уверена.
        — А что случилось на этой неделе?  — спросила Имоджин
        — Да все эта туристическая компания. Мы собираемся ехать на Антигуа в свадебное путешествие. А в новостях услышали, что у нашей туркомпании финансовые затруднения. И они теперь не отвечают ни на мои звонки, ни на электронные сообщения.
        — О боже!  — посочувствовала Анна.  — У вас есть страховка?
        — Даже не знаю. Всем занимался Эд, а я его не спрашивала. Нам и так хватает забот со свадьбой. Так что остается только скрестить пальцы и надеяться на лучшее.
        — Не волнуйся, все обойдется,  — сказала Имоджин.  — Всегда в последний момент случаются одна-две мелкие неприятности.
        — Надеюсь, ты права,  — вздохнула Джесс.  — Мы с Эдом ждем этого отпуска с прошлого года. И если честно, после всей нервотрепки со свадьбой нам эта поездка просто необходима,  — закончила Джесс и сделала несколько быстрых глотков. Она явно нервничала.  — Анна, я хотела спросить — ведь у тебя сейчас все в порядке в отношениях с Мией? Знаю, что это не слишком хорошая идея, но мы не могли ее не пригласить.
        Мия… Имоджин попыталась вспомнить, где она слышала это имя.
        — Я имею в виду, что она и Эд все еще друзья,  — продолжала Джесс.  — Мы знаем, что она поступила отвратительно, изменив Джону — да еще когда Элфи был совсем крошкой,  — но Эд не хотел принимать ничью сторону. Джон, кажется, не против ее присутствия.
        — Разумеется, не против,  — отозвалась Анна холодно.  — Я довольно часто ее вижу, когда мы забираем Элфи, и она всегда мила с нами. Это ваш с Эдом праздник, и вы можете приглашать кого хотите.
        — Ну что ж, замечательно,  — сказала Джесс.  — Надо признать, вы трое ведете себя как разумные взрослые люди.
        — Если мы желаем Элфи добра, это неизбежно,  — Анна улыбнулась.  — Мы просто хотим, чтобы у него все было хорошо. Я знала с самого начала, что встречаться с Джоном, пока он в процессе развода, не совсем честно с моей стороны, но я действительно его полюбила. Какое счастье, что мы с ним встретились!
        — Ты права,  — кивнула Джесс.  — Джон — порядочный парень. А что касается развода — у кого из нас нет груза проблем за плечами? Я до сих пор не могу поверить, что у вас с ним все серьезно, что вы стали жить вместе. Это замечательно. До того как он встретил тебя, он был твердо уверен, что ему следует избегать женщин и каких-либо обязательств по отношению к ним. Я даже сомневалась, стоит ли вас знакомить. Но похоже, ты заставила его передумать, и вы оба теперь выглядите такими счастливыми.
        — Так оно и есть,  — сказала Анна.  — И вы с Эдом определенно заработали свои очки по части сватовства. Что там еще у тебя в списке?
        — Смотри не пожалей, что спросила,  — засмеялась Джесс, вытаскивая толстую записную книжку.
        Глава 4
        — Я встала рано, чтобы заняться муссом, так что все уже готово,  — сказала Анна сестре утром в день свадьбы. Она показала на огромную миску со взбитым шоколадным муссом на кухонной стойке.  — Нам осталось только приготовить вафельные рожки.
        — Му-усс,  — с восторгом повторил Элфи, сидя на своем высоком стульчике. Его довольная рожица была вся измазана шоколадом.  — Хочу еще му-уса!
        — Думаю, тебе уже хватит,  — строго сказала Имоджин. Она надела фартук, завязала сзади ленточки и заглянула в духовку, где подрумянивались вафли.
        — Вот так!  — Анна вытерла мордашку Элфи салфеткой.  — Еще немного мусса, и твой папа меня убьет, когда придет домой.
        — Вку-усно,  — сообщил малыш.  — Элфи любит мусс.
        — Будем считать, что мусс прошел испытание на отлично,  — засмеялась Анна.  — Остается надеяться, что гости на свадьбе будут столь же непритязательны.
        Анна проснулась сегодня в шесть, чтобы в полной мере насладиться несколькими часами одиночества за священнодействием у плиты — она готовила угощение для друзей и родных Джесс. В то мгновение, когда она взяла в руки деревянную ложку, были забыты и усталость, и все неприятности тяжелой рабочей недели. Вкуснейшие ароматы кружили голову, унося в мир сладких кулинарных грез.
        Прошедшая неделя была из разряда тех, о которых хотелось поскорее забыть: из-за плотного графика деловых встреч и бюджетного дефицита, случившегося в павильоне, она едва находила время для общения с подчиненными, не говоря уже о собственных проектах. Пришлось работать дома, и до полуночи она разбиралась с электронными письмами. Повышение, которое она с таким энтузиазмом воспринимала еще месяц назад, обернулось тем, что теперь она работала за двоих. И это уже начинало ее беспокоить.
        — Я обещала Джесс сделать сотню штук,  — сказала Анна.  — Когда имеешь дело с вафлями, очень важно свернуть их, пока они теплые, иначе ничего не получится. Кажется, они уже готовы.
        Имоджин вынула противень с вафлями из духовки и поставила на полку, чтобы они немного остыли. Затем она взяла одну вафлю, положила на деревянную доску и свернула из нее кривоватый конус.
        — Вот так? Правильно?  — спросила она.
        — Плохо!  — заявил Элфи со своего высокого стульчика.
        — Хм, возможно, он в чем-то прав,  — осторожно сказала Анна, рассматривая творение сестры.  — Может, стоит сделать так, как на картинке?
        — Ладно,  — чуть надулась Имоджин, разглядывая картинку в книге с рецептами.
        — Попробуй вот так,  — предложила Анна, ловко сворачивая три вафельных рожка и укладывая их на одну из дюжины круглых подставок для пирожных, которые прислала им Джесс. Осталось только наполнить вафли шоколадным муссом.
        Имоджин тяжело вздохнула и свернула два более аккуратных конуса.
        — Вот это уже лучше,  — одобрила сестра.  — Осталось сделать всего девяносто пять штук. А потом еще как-то успеть подготовиться к свадьбе. Не думаю, что Джесс понравится, если я появлюсь там в таком виде.
        — Ну, не знаю, фартук тебе явно к лицу,  — поддразнила сестру Имоджин.  — А пятна шоколада на джинсах способны пробудить воображение и вызвать самые жаркие фантазии.
        Анна шутливо шлепнула сестру чистой деревянной лопаточкой.
        — Что ж, значит, я зря истратила восемьдесят фунтов на наряд от Карен Миллен,  — сказала она, думая о коралловом шелковом платье, перед которым не смогла устоять и которое сейчас висело у нее в шкафу.
        — Нет, серьезно, Анна. Ты смотришься на кухне очень органично, как будто тут родилась. Тебе любой это скажет. Почему ты не хочешь воспользоваться тем, что плывет тебе в руки?
        — Ты имеешь в виду заняться этим профессионально?  — спросила Анна серьезно.  — Раньше я считала кулинарию всего лишь хобби. На кухне я отдыхаю, расслабляюсь… Я никогда не думала на этом зарабатывать. Но в последнее время подобные мысли все чаще посещают меня.
        — Я так и вижу тебя за стойкой кафе,  — неожиданно заявила Имоджин.  — Я ведь понимаю, долг перед бабушкой Ви не единственная причина, по которой ты не хочешь продавать наш магазинчик.
        — За жениха и невесту,  — сказала Анна, чокаясь бокалами с Гаретом, дядей Джесс.
        — Эти рожки просто изумительны,  — заметил Гарет, с хрустом жуя вафлю.  — Джесс сказала мне, что мы обязаны вам таким великолепным угощением.
        — Да, мы с сестрой их приготовили,  — сказала Анна, вся светясь от удовольствия. Для нее это был лучший комплимент.  — Рада, что вам понравилось.
        Анна оглянулась на Джесс, сидящую во главе стола. В узком атласном кремовом платье в стиле сороковых годов и туфлях на шпильке она выглядела еще более привлекательной, чем всегда. Темные локоны свободно падали на светлую ткань, усиливая общий эффект от потрясающего наряда, а бледно-розовые розы на корсаже будто отражали румянец на лице. Джесс относилась к тому редкому типу невест, которые в свадебном облачении оставались собой и при этом выглядели совершенно потрясающе. Джесс поймала взгляд Анны и тепло улыбнулась.
        — Привет, любимая,  — сказал Джон, занимая место возле Анны и обнимая ее за талию. Он понизил голос и шепотом спросил:  — Я, видимо, должен опасаться этого парня?  — Он кивнул на почтенного мужчину лет шестидесяти, который в этот момент тянулся за очередным рожком.
        — Думаю, он гораздо больше интересуется сладостями, чем моей скромной персоной. Так что не волнуйся — ты в безопасности,  — сказала Анна и нежно поцеловала его.  — Ты пропустил речь отца невесты.
        — Мама Эда почувствовала себя неважно, и он попросил меня вывести ее на воздух.
        — Как она сейчас? Все в порядке?  — с тревогой в голосе спросила Анна.
        — Вполне. Она слишком увлеклась шампанским, а врачи запретили алкоголь на время лечения. Но сейчас последствия возлияний уже прошли. Наконец-то я могу добраться до этих восхитительных рожков,  — сказал Джон, протягивая руку к вазе с плодами их утренних трудов.  — Они ведь без молока?
        — Да, эта порция сделана специально для тебя. Так что ешь сколько душе угодно.
        Джон проглотил конус с муссом за один присест.
        — М-м, вкусно,  — сказал он, нежно сжимая ее руку.
        Когда первый танец жениха и невесты закончился, Джесс принялась отчаянно зазывать гостей на украшенную китайскими фонариками танцевальную площадку.
        — Ну что, прекратим их страдания?  — спросил Джон, взяв Анну за руку. Девушка с радостью кивнула.
        — Я уже начала думать, что сюда никто никогда не выйдет!  — встретила их Джесс со смехом.  — Мы тут болтаемся, словно пара придурков на сцене. Ты же знаешь, как ужасно я танцую. Последнее, что мне нужно,  — это оказаться в центре всеобщего внимания в свете прожекторов.
        — Ну что ты, вы смотритесь просто изумительно,  — возразила Анна.  — Такие счастливые!
        Анна и Джон начали танцевать, девушка положила голову на плечо возлюбленному. «Может, когда-нибудь и мы будем танцевать здесь свадебный танец»,  — подумала она. После двух лет взлетов и падений с Джоном и с их попытками вписать в новую жизнь Элфи все наконец начало налаживаться. Этого им обоим пока было более чем достаточно. Возможно, однажды они придут к мысли о женитьбе, но сейчас, танцуя в объятиях Джона, она чувствовала себя полностью защищенной и счастливой, зная, что вернется в их новую квартиру, где им обоим так хорошо.
        — Это был прекрасный день,  — шепнул Джон на ухо Анне.  — Не думаю, что говорил тебе, но ты просто прекрасна в этом платье.
        Анна улыбнулась, подняла лицо, и их губы слились в поцелуе. В этот момент медленная музыка, которую исполнял оркестр, унесла прочь все печали и горести последних двух недель, оставив в душе лишь легкое радостное ощущение покоя.
        Внезапно эта идиллия была прервана чьим-то ботинком, беззастенчиво обрушившимся на ее туфлю.
        Анна вскрикнула и инстинктивно отдернула ногу.
        — О, простите!
        Девушка обернулась посмотреть на злосчастного танцора, молодого человека в морской форме, красивого, но вряд ли осознающего свою привлекательность.
        — Я такой неуклюжий!  — с раскаянием сказал он.  — Боже, какой кошмар!
        Анна наклонилась и сняла туфлю, чтобы оценить ущерб.
        — Надо положить лед на ногу,  — сказала партнерша моряка.  — Я так всегда поступаю, когда Йен наступает мне на ноги.
        — Да, правильно, спасибо за совет,  — поблагодарила Анна. Мизинец пульсировал от боли, но по крайней мере крови не было. Девушка надела туфельку, выпрямилась и посмотрела на спутницу Йена. В зеленом платье, сшитом по моде пятидесятых, с гладкими темно-рыжими волосами чуть ниже ушей — она была сама сдержанность и элегантность.
        — А, Мия,  — чуть напряглась Анна, машинально выпрямляясь, чтобы казаться выше и стройнее.  — Привет. А я тебя и не узнала.
        — Привет,  — спокойно поздоровался с бывшей женой Джон, небрежно целуя ее в щеку и пожимая руку Йену.
        — Привет,  — ответила Мия.  — Извини, Анна, что так получилось. Не самый лучший способ начать вечеринку с танцами. Позволь, я принесу тебе лед из бара.
        — Ну что, выпивка еще не закончилась?  — спросила Имоджин, подошедшая двадцатью минутами позже. Она взяла два бокала с шампанским и один передала Анне.
        — Думаю, будем пить и гулять всю ночь,  — Анна с благодарностью приняла шампанское и сделала глоток. Алкоголь немного притуплял боль в ноге. Лед она долго держать не смогла.
        — Рада, что ты пришла,  — с улыбкой сказала Анна сестре,  — хотя ты и стащила мое любимое платье.
        Имоджин явилась на свадебную вечеринку в серебристом платье ниже колен, оставлявшем одно плечо обнаженным. Она заколола волосы наверх, и несколько выгоревших на солнце прядей спускались на ее загорелые, в редких веснушках плечи. Она выглядела настолько очаровательно, что можно было не обращать внимание на такую незначительную деталь, как черные вьетнамки на ногах.
        — Ну, я же знала, что ты не будешь возражать,  — Имоджин подмигнула сестре с лукавой улыбкой.
        — Я не возражаю,  — сказала Анна.  — Но честно говоря, Имо, ты могла бы стащить еще и пару приличных туфель к платью,  — она неодобрительно покачала головой, глядя на вьетнамки.
        — Итак, которая из них?  — Имоджин отставила бокал и внимательно оглядела зал, не стараясь скрыть свой интерес.  — Не та ли, что разговаривает сейчас с Джоном?
        — Именно она,  — кивнула Анна, делая глоток шампанского.
        — Мм…  — Имоджин пригляделась, затем тихо свистнула:  — Горячая штучка!
        — Ну спасибо. Знаешь, я в курсе.
        — А еще она мерзкая, отвратительная обманщица, конечно.
        — И это правда. Хотя не думаю, что когда-нибудь узнаю всю эту грязную историю в деталях.
        — Какая там еще история? Она завела ребенка от Джона, а потом переспала с соседом. Все!
        — Думаю, Джон до сих пор корит себя за то, что оставлял их с Элфи одних надолго. Он как раз тогда нашел новую работу, и ему приходилось много ездить по делам.
        — Самая обычная отговорка. Другие же не бросаются в объятия соседа, как только муж куда-нибудь уезжает!  — сказала Имоджин, закатывая глаза.
        — Шш, тише, прошу тебя,  — зашикала Анна. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал, кого они обсуждают.  — По крайней мере Мия — замечательная мать, и она не препятствует нашему с Элфи общению.
        — Ты чертовски благоразумна, Анна. Неужели тебя это все не напрягает?
        — Мне все равно, что было в его жизни до меня.
        — Согласна,  — сказала Имоджин.  — Очевидно, что Джон без ума от тебя, и это единственное, что имеет значение. И все же эта ситуация просто отвратительна.
        Когда зазвучала новая песня, Имоджин потянула сестру за руку.
        — Допивай свое шампанское. Я знаю, ты травмирована, но я очень люблю эту мелодию,  — она скинула шлепанцы.  — Вот, надень, а мне давай свои туфли, и пойдем потанцуем — надо же составить Джесс компанию.
        Глава 5
        В понедельник утром Имоджин осталась одна в квартире, и сейчас, когда шампанское полностью выветрилось и мысли прояснились, она почувствовала прилив энергии и решила, что готова к оздоровительным мероприятиям.
        Она отправилась на кухню, выпила фруктовый коктейль из манго и маракуйи, а затем расстелила коврик для йоги. Имоджин решила начать день так же, как на острове,  — поприветствовать солнце, обратившись лицом к морю. Да, конечно, эта водная гладь была серой и мрачной, но все же это было море. Следя за дыханием, она плавно переходила от одной позы к другой, растягивая мышцы, расслабляясь и успокаиваясь.
        Девушка честно старалась разобраться в себе и своих чувствах, но одна радостная мысль заслоняла все остальные — завтра она уже будет сидеть в самолете, уносящем ее назад на Ко-Тау. Совсем скоро она окажется на берегу в объятиях Люка, снова будет делать подводные снимки, наслаждаться звездными теплыми ночами и радоваться солнечным беззаботным дням. Имоджин улыбнулась и изо всех сил постаралась вытолкнуть таз вверх, к потолку, не обращая внимание на отчаянное сопротивление задних бедренных мышц.
        Звонок телефона разрушил блаженную тишину. Имоджин неохотно поднялась на ноги и подскочила к журнальному столику, где лежал мобильник, с одним желанием — заставить его замолчать. Со вздохом прочитав на экране: «Мама», она поняла, что надежда на релаксацию тает на глазах. Одна лишь мысль о матери заставила ее напрячься.
        Она нажала кнопку приема вызова.
        — Привет, мам,  — сказала она в трубку, пытаясь удержать ощущение безмятежности и покоя, которое испытывала, занимаясь йогой.
        — Имоджин, хорошо, что я тебя застала. У тебя есть немного времени?
        — Конечно,  — Имоджин села на диван и подогнула под себя ноги.  — В чем дело?
        — В твоем отце. Боюсь, он несколько не в себе. Том закрылся у себя в студии и отказывается выходить оттуда.
        Положив трубку, Имоджин сразу же бросилась на станцию и села на первый поезд до Льюиса. Весь путь до городка она думала о двух прошедших неделях, о долгих вечерах, когда они разбирали бабушкины вещи — старые фотографии, украшения, разные мелочи, игрушки из их с Анной детства и детства отца и дяди. Мартин больше говорил, а отец тщательно разбирал и сортировал вещи матери. Должно быть, ему было очень нелегко — сразу после похорон с ощущением безвозвратной утраты вновь погрузиться в детские воспоминания.
        Добравшись до города, Имоджин пешком направилась знакомой дорогой к коттеджу родителей. Она постучала, и уже через несколько секунд мать отворила дверь.
        — Спасибо, что так быстро приехала, милая,  — сказала Джен, пропуская ее внутрь и провожая на кухню.  — Честно говоря, я не представляю, что еще можно сделать.
        — Давно он там сидит?  — спросила Имоджин, глядя в окно на отцовский сарай в саду, который он переделал в мастерскую.
        — Со вчерашнего утра. Он спал там сегодня, а сейчас вот уже несколько часов просто сидит на полу. Я заглядывала к нему через окно, но не смогла убедить выйти.
        — Он что-нибудь ест?
        — Я просовывала ему сэндвичи под дверь, но понятия не имею, прикоснулся ли он к ним.
        — Ты не думаешь, что просто на него так повлияли события последней недели?  — сказала Имоджин.  — Не так-то легко пройти через все это… похороны матери… Я хочу сказать…  — Имоджин внимательно посмотрела на мать, отмечая напряженное выражение лица и новые морщинки вокруг глаз.  — Папе ведь совсем это не свойственно,  — проговорила она, тщетно пытаясь найти разумное объяснение происходящему.  — Я имею в виду, впадать в депрессию.
        — Мартин с твоим отцом обсуждали, как следует поступить с домом бабушки Вивьен,  — сказала Джен сдержанным тоном.  — Похоже, Мартин хочет продать его как можно быстрее и уже получил предложение от застройщика. Он сказал отцу, что хочет продать дом и подвести черту под всем этим. Том не против самой продажи, но застройщик собирается снести особняк и построить на этом месте многоквартирный дом.
        — Это ужасно!  — воскликнула Имоджин.  — Я согласна, что Мартин и папа должны что-то решить с домом, но так скоро после бабушкиной смерти? Как только Мартин мог пойти на это?
        — Совершенно с тобой согласна. Впрочем, нетрудно догадаться, кто подговорил Мартина на это. Но ты ведь знаешь, как твой отец и его брат относятся друг к другу. Не думаю, что они хоть раз поругались с тех пор, как вышли из подросткового возраста. Отец не произнес ни слова о продаже дома после разговора с Мартином, за исключением того, что рассказал мне о его планах. Однако его это страшно мучит.
        — Ему не следует сдаваться,  — сказала Имоджин.  — Дом принадлежит им обоим. Мартин не может ничего сделать без согласия папы.
        — Ты ведь знаешь своего отца,  — голос Джен неожиданно смягчился.  — Тот, кто был когда-то хиппи, остается им на всю жизнь. Он на все даст согласие, лишь бы сохранить мир в семье.
        В первый раз в своей жизни Имоджин увидела свою мать в таком состоянии — она готова была расплакаться.
        — Я пойду поговорю с ним,  — сказала Имоджин решительно.
        — Да, милая, иди. Надеюсь, у тебя лучше получится, чем у меня. У вас с отцом всегда были особые отношения. Ты ведь знаешь, ты самое дорогое, что у него есть.
        Имоджин оставила мать и направилась в сад, прямиком к мастерской отца.
        — Пап, я знаю, что ты там,  — сказала Имоджин, подойдя к двери. Она подождала несколько секунд, но услышала лишь стук дятла вдалеке.  — Послушай, я завтра уезжаю и надеюсь, ты поговоришь со мной на прощание.
        Имоджин помедлила еще немного, ожидая ответа, и, не получив его, уселась на ступеньку, прислонившись спиной к двери. Лучи полуденного апрельского солнца согревали ее лицо. Прямо перед ней в полузаросшем саду, который ее мама отчаялась подчинить своей воле, возвышался толстый дуб, раскинувший ветки во все стороны. Высоко в кроне Имоджин увидела потемневшие от времени, сколоченные вместе деревянные доски и смятый металлический лист, когда-то служивший импровизированной крышей. Примерно пятнадцать лет назад отец смастерил этот домик на дереве, их с Анной тайное убежище, где сестры играли и делились своими секретами. Папа так и не убрал его оттуда.
        Имоджин просидела под дверью минут десять, но ответа так и не дождалась. Неохотно поднявшись на ноги, она вернулась на кухню. Джен уже взволнованно выглядывала в окно.
        — Слушай, мам, а у тебя случайно не найдется бейквеллских пирожков с миндалем?  — спросила Имоджин.  — Ты ведь знаешь, как он их любит.
        — Отличная идея,  — сразу оживилась Джен. Она открыла буфет и достала оттуда пакет.  — В обычном состоянии он бы уже давно их уничтожил, но со дня похорон он почти не ест,  — она протянула Имоджин пакет.  — Только не клади их на тарелку, иначе не просунешь под дверью.
        — Спасибо, мам.  — Имоджин вернулась в сад, охваченная новой волной оптимизма. Возможно, ее слова не вызвали у отца интереса, но она не помнила, чтобы он мог устоять перед несравненным лакомством из кондитерской «Мистер Киплинг».
        Когда она подходила к мастерской, она заметила какое-то движение, словно тень пробежала. Прижав лицо к мутному, грязному стеклу, Имоджин постаралась разглядеть, где скрывается отец. Но когда глаза привыкли к мраку, ее внимание привлекла вовсе не фигура отца. На рабочем столе, на полу валялись его скульптуры… изящные птицы, расколотые на сотни кусков.

* * *
        — Анна, послушай, ты можешь приехать и встретиться со мной?  — сказала Имоджин.  — Я сейчас в доме бабушки Ви.
        — Да?  — судя по голосу, Анна была озадачена.  — А что ты там делаешь? Я думала, ты уже пакуешь вещи.
        — Не знаю,  — сказала Имоджин честно. Как она могла объяснить, что когда сошла с поезда из Льюиса, то просто пришла сюда, сама изумленная своим поступком.  — Возможно, ищу ответы на некоторые вопросы… Просто скажи, ты придешь? Это важно.
        — Хорошо,  — сказала Анна.  — Я сейчас заканчиваю. Буду в десять.
        Имоджин посмотрела на кофейный столик. Перед ней лежал раскрытый фотоальбом, тот самый, который бабушка оставила им по завещанию. На первой странице чернилами была сделана надпись от руки:
        «Моим красавицам-внучкам, Имоджин и Анне. Краткая история этого необычного предприятия. Возможно, вы полюбите кафе-мороженое так же, как любила его я все эти годы.
        Ваша бабушка Ви».
        Имоджин медленно перевернула страницу. Там была черно-белая фотография кафе и подпись: «24 июля 1953 г. День открытия!»
        Перед фасадом кафе стояли гордые и счастливые Вивьен и ее муж Стэнли. На Вивьен длинное платье с рисунком из пудельков, волосы элегантно уложены, пышные локоны спадают на плечи. Рука Стэнли лежит на талии жены. Он в очках в темной оправе, у него каштановые, а не седые волосы, с которыми запомнила его Имоджин. Второй рукой он нежно обнимает за плечи младшего сына — Мартина. Вивьен прижимает к себе Тома. Оба мальчика в шортах, рубашечках и красивых ботинках, все выглядят взволнованными и счастливыми.
        «Отец рискует потерять дом, где прошло его детство,  — подумала Имоджин.  — Неужели они с Анной отнимут у него и кафе на Сансет, 99?»
        Она продолжила рассматривать фотографии, рассказывающие историю бабушкиного кафе. В конце альбома была совсем новая фотография, цветная, занимающая почти всю страницу. Вивьен с улыбкой на лице в центре, на ней темно-синее платье с отделкой кремового цвета, волосы убраны в высокую прическу. Ее окружает семья: два сына и Джен с Имоджин и Анной. Фотография была сделана еще до того, как Мартин познакомился с Франсуазой. Тогда все родные считали его убежденным холостяком. Имоджин вгляделась в собственное изображение: сильно накрашенные глаза, блеклая футболка… Кажется, ей было тогда шестнадцать.
        Отец на этом фото был совсем не похож на себя настоящего — глава семьи, сильный, уверенный в себе человек. Имоджин решила, что это было то самое лето, когда ее учительница по английскому языку, мисс Картер, определила у нее дислексию. Имоджин тогда неожиданно получила самые низкие оценки на ее уроках и стала посмешищем для всего класса.
        Наконец и самой Имоджин, и ее родным стало понятно, почему все эти годы она испытывала сложности при чтении и написании сочинений. Но папа всегда утешал ее, когда она приходила домой в слезах из-за того, что учителя называли ее тупой или ленивой. Отец понимал, как и она сама, что за всем этим ужасом кроется нечто большее, чем просто диагноз. В конце концов Том отправился прямиком в школу, лично поблагодарил мисс Картер, а затем потребовал встречи с директором школы, чтобы выяснить, что не так, и потребовать впредь особого подхода к дочери. Имоджин делала вид, что не одобряет его действия, но втайне гордилась отцом, который пошел на это ради нее.
        Девушка вновь мысленно вернулась к разбитым скульптурам, которые увидела в отцовской студии сегодня днем. Трудно было представить, что вот этот открытый, полный достоинства человек на фотографии и есть ее отец, который сегодня трусливо скрывался от дочери, не желая с ней разговаривать. Если она улетит завтра в Таиланд, какое сообщение она получит вскоре из дома? Возможно, отец через пару дней придет в себя и вернется к своим обычным делам, но что, если нет? Ей была невыносима мысль о том, что в ее отсутствие ему может стать хуже.
        До сих пор все ее мысли и желания были поглощены островом — солнце, море, Люка и, самое главное, возвращение к ее проекту, к подводным съемкам. Да, она мечтала об успехе, о выставке, но единственным человеком, которому она хотела ее показать, чье мнение ей было действительно важно,  — был отец. Он с самого начала поддерживал ее амбиции: купил ей дорогую профессиональную камеру, помог организовать фотолабораторию. Ей так хотелось, чтобы он увидел, что его усилия не пропали даром, что он может гордиться ею.
        Но как она сможет помочь ему сейчас, если окажется на другой стороне земного шара?  — думала она, охваченная чувством вины. Все, что надо ему сейчас, чтобы прийти в себя,  — это поддержка тех, кто его любит. Ему просто нужно видеть, что родные на его стороне и что они сделают все, чтобы сохранить память о Вивьен.
        Имоджин подумала об обещании, данном Люка. Все готово к отъезду, завтра она может улететь к нему, если захочет.
        Но ее отец… он поддерживал ее и Анну со дня их появления на свет. Как может она оставить его сейчас, когда он так нуждается в ней?
        Ее мысли прервал звонок в дверь. Имоджин увидела высокий силуэт сестры через витражное стекло и открыла дверь.
        — Хорошо, что ты приехала,  — сказала Имоджин, провожая Анну в гостиную.
        — Что за срочность?  — спросила Анна, устраиваясь в бабушкином кресле. Имоджин села напротив.
        — Я просто не могу это сделать,  — заявила Имоджин, заметно волнуясь.
        — Не можешь сделать что?  — не поняла Анна. Она бросила на пол сумку и устало потерла виски.  — У нас сегодня на работе был настоящий кошмар, Имо. Я совершенно не в состоянии сейчас разгадывать загадки.
        — Я не могу завтра улететь в Таиланд. И мы не можем продать кафе,  — взволнованная своим решением, Имоджин вскочила с места.  — Не только Франсуазе, что просто невозможно, но, думаю, вообще никому.
        — Хорошо,  — медленно протянула Анна.  — Ты в порядке, Имо? У тебя такой вид… слишком взвинченный.
        — Мы не имеем права разбивать сердце отцу!  — Имоджин возбужденно принялась ходить по комнате.  — Мы нужны ему сейчас.
        — Разбить отцу сердце…  — Анна прижала ладонь ко лбу.  — О чем ты говоришь? И почему бы тебе не присесть. У меня голова кружится от твоего мельтешения.
        — Прости.  — Имоджин подошла к диванчику и пристроилась на краешке.  — Это потому… в общем, я видела сегодня папу, Анна. То есть, если быть точной, я не совсем его видела. Он полностью сломлен. И он не захотел разговаривать со мной. Я видела его студию. Во что он ее превратил, Анна! Он разбил свои скульптуры!
        — Боже, правда?  — Анна выпрямилась, широко раскрыла глаза.  — Это совсем не похоже на папу. Что все это значит?
        — Похоже, Франсуаза надавила на Мартина, чтобы он срочно продавал все это,  — Имоджин обвела рукой комнату и окна, за которыми зеленел сад.  — Это можно понять, учитывая огромный налог на наследство, но они хотят продать дом тем, кто все здесь снесет и построит многоэтажку. И они заговорили об этом с папой всего через неделю после похорон!
        — Эта женщина…  — Анна покачала головой.  — Я знаю, что она претендует на то, чтобы быть членом нашей семьи, но в действительности она никогда не пыталась им стать. Мартин никогда бы не сделал этого, если бы не она.
        — Здесь мы бессильны. Но мы можем кое-что сделать вот с этим,  — Имоджин взяла со столика альбом с фотографиями и открыла его, показав сестре фотографию с открытия.  — Посмотри сюда, Анна. Это история бабушкиного кафе на Сансет, 99, с первого дня открытия. Здесь есть снимки, сделанные в шестидесятых, с папиным мотоциклом, припаркованным сбоку. А это их вывеска, видишь? Правда, крутая, с этими оранжевыми и розовыми буквами?
        — И правда очень здорово,  — Анна улыбнулась.  — Но я не совсем понимаю, какая тут связь…
        — Это кафе было его вторым домом с самого начала,  — пояснила Имоджин.  — Ты ведь знаешь, как он всегда говорил о нем. Мы не можем допустить, чтобы и это, последнее место, связанное с бабушкой Ви, ее наследие, оказалось уничтоженным. Мы должны хотя бы попытаться.
        — Не верю своим ушам! Ты действительно так считаешь?  — с некоторым колебанием спросила Анна.
        — Представь, что будет, если мы сможем вернуть нашему кафе былую славу! А мы сделаем это!  — воскликнула Имоджин с воодушевлением.  — Ради папы, ради бабушки!
        Анна некоторое время молчала.
        — Я не знаю,  — наконец сказала она.  — Все несколько неожиданно. Это потребует очень много сил.
        — Помнишь, что обычно цитировала бабушка в таких случаях? Из «Алисы в Стране чудес»? «В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака!» Анна, я раздумала ехать в Таиланд. У нас с тобой появился шанс, и мы должны поверить в то, что невозможное возможно. Я думаю, мы должны попытаться это сделать.
        — После сумасшедшего дня на работе все это звучит достаточно привлекательно,  — сказала Анна, улыбаясь.  — Я начинаю думать, что нам это действительно по силам.
        — А почему бы и нет!  — кивнула Имоджин.
        Сестры несколько минут молчали, постепенно до них начала доходить важность принятого решения.
        — Но…  — Анна слегка запнулась,  — я думала, что ты хочешь вернуться на остров…
        — Да, хочу,  — помрачнела Имоджин.  — Действительно, очень хочу. Но сейчас, когда папа в таком состоянии, это кажется неправильным. Я останусь, чтобы помочь тебе поднять это дело, а потом мы подберем тебе надежного напарника, который сможет меня заменить.
        — И тогда ты вернешься на остров?
        — Да. Мой билет действителен в течение шести месяцев. Я только немного доплачу, чтобы изменить дату вылета.
        — А что с тем парнем, с которым ты встречаешься? С Люка?
        Имоджин невольно дотронулась до ожерелья с зубом акулы, которое постоянно напоминало ей о нем.
        — Я все объясню ему. Не знаю, как он на это отреагирует. Но чувствую, что сейчас в первую очередь нужна своей семье.
        Имоджин набрала номер Люка. Ее сердце бешено стучало, пока она ждала ответа.
        — Это ты, Имо?  — наконец раздался в трубке сонный голос Люка.
        Она посмотрела на старинные дедушкины часы в гостиной. Черт! Сейчас на острове около полуночи. Она совершенно забыла о разнице во времени.
        — Привет, Люка,  — виновато сказала Имоджин.
        — Ты уже почти дома,  — пробормотал он сонным голосом.
        Слова, которые она должна была ему сказать, застряли в горле. А Люка продолжал, ничего не подозревая:
        — Все уже готово. Ребята с Комодо зарезервировали нам место на ночь четверга для вечеринки. Я пригласил Сантиану, Дэви и всех твоих друзей-дайверов заодно.
        — Спасибо,  — сказала Имоджин. Чувство вины из-за того, что она должна ему сейчас сообщить, приводило ее в отчаяние.  — Собственно, поэтому я тебе и звоню. Я знаю, что должна была вылететь завтра, но мне придется задержаться.
        — Ты шутишь,  — сказал Люка, в его голосе отчетливо слышалась тревога.
        — У меня здесь возникли некоторые обстоятельства… семейные дела. Это очень важно.
        — А я… как же я, Имоджин? Боже, я знал, знал, что так и будет! На сколько ты задержишься?
        — Я не надеюсь, что ты будешь ждать…
        — На сколько?
        — Четыре месяца, может, пять,  — сказала она.  — Я вернусь в сентябре, точно.
        — В сентябре. Ты это серьезно говоришь?
        — Ты всегда можешь… приехать сюда. Если захочешь,  — неуверенно предложила Имоджин, сама понимая, насколько это неубедительно звучит.
        — Хорошо,  — сказал Люка, и Имоджин ясно услышала боль в его голосе.  — Мне нужно подумать обо всем этом. Я не знаю сейчас, во что мне верить и чего ожидать от тебя.
        Глава 6
        — Вот, возьми, выпей,  — говорил Джон утром в следующую пятницу, протягивая Анне чай в ее любимой кружке с орнаментом в стиле Орлы Кили[4 - Орла Кили — известный лондонский дизайнер ирландского происхождения.  — Прим. ред.]. Девушка согнула колени, укрытые пуховым одеялом, подтянула их к подбородку и, взяв кружку, сделала глоток.
        — Спасибо,  — сказала она.  — Мне действительно нужно взбодриться перед сегодняшней встречей.
        Джон сел рядом с ней на кровать, продолжая застегивать пуговицы белоснежной рубашки.
        — Похоже, ты настроена весьма серьезно,  — заметил он, когда их глаза встретились.  — Все случилось так быстро. В понедельник вечером я впервые услышал об этом и с тех пор практически тебя не видел, вы с Имоджин все вечера не отрывались от вашего бизнес-плана.
        — Ты мне еще рассказываешь!  — фыркнула Анна.  — Я не знаю, реально ли все это или просто безумная мечта, но уверена в одном — мы должны хотя бы попробовать что-то сделать.
        Анна еще не совсем проснулась, голова была как в тумане. Они с Имоджин разошлись только под утро, обсуждая последние детали.
        — Сегодняшний день, надеюсь, подкинет нам идей,  — сказала она.  — Бизнес-консультант, с которой мы встречались в среду, показалась нам вполне компетентной. Надеюсь, сегодня, когда мы предоставим ей больше информации, она сможет помочь нам хотя бы начать дело.
        — Ну что ж, успехов вам,  — пожелал Джон, чмокнув ее в нос.  — Приятно видеть вас такими воодушевленными. Несмотря на то что я, хоть убей, не могу понять, зачем тебе менять надежную, престижную работу на бизнес с весьма сомнительными перспективами. Впрочем, вижу, вы намерены идти до конца.
        — Но здесь нет никакого риска, по крайней мере пока,  — попыталась успокоить его Анна.  — Если нас с Имоджин не удовлетворят прогнозы, мы в любой момент можем все бросить и вернуться к исходному состоянию. Да и на работе я пока еще никому ничего не говорила. Просто отпросилась у босса на сегодня по семейным делам.
        — И это правильно. Не стоит рубить концы. А что твои родители обо всем этом думают?
        — Они обрадовались. Для отца это хоть какая-то надежда. Мама сказала, что, когда сообщила ему о том, что мы будем сами заниматься бабушкиным кафе, он наконец открыл ей дверь мастерской.
        — А вы не боитесь обмануть его надежды?  — спросил Джон, завязывая галстук.  — Не подумай, что я против, но, судя по вашим рассказам, он убит горем и потому сейчас очень уязвим.
        — Папа знает, что мы лишь начинаем и будут трудности, куда же без них… Самое главное, что есть явные признаки улучшения, хотя он и отказывается от визитов семейного врача. С ним никогда такого раньше не было. К тому же, как бы мама его ни любила, ей не всегда хватает деликатности и чуткости в общении с ним.
        — Это, должно быть, и в самом деле очень тяжело,  — сказал Джон.  — В каком бы возрасте ты ни был. Я просто не могу себе представить, каково это — потерять мать, с которой ты так близок.
        — Я знаю,  — вздохнула Анна.  — Мы с Имоджин часто стонем от маминых нравоучений и ее стремления контролировать нашу жизнь, но без нее нам бы было очень плохо. Она всегда рядом, надежная, родная. Хоть она и сводит иногда с ума своей заботой, на нее всегда можно положиться.
        — Это очень важно,  — как-то рассеянно заметил Джон, и Анна бросила взгляд на будильник. Да, он уже опаздывал. Мужчина подхватил дипломат.  — Надеюсь, все у вас сегодня пройдет отлично,  — добавил он и нагнулся, чтобы ее поцеловать.  — Держи меня в курсе.
        — Спасибо, обязательно,  — Анна улыбнулась, вскочила с постели и натянула халат.  — А теперь надо разбудить моего потенциального делового партнера.
        Когда Джон ушел, Анна постучала в комнату напротив.
        — Имо,  — позвала Анна, тихо открывая дверь.  — Пора вставать. Нам надо выйти через полчаса.
        Имоджин тихо застонала и приоткрыла один глаз.
        — Уже утро? Могу поклясться, что мы только что легли.
        — Боюсь тебя огорчать, но уже восемь. И у нас в девять встреча с консультантом по малому бизнесу. Поэтому вставай, да пошустрее. Можешь взять что-нибудь из моих вещей, если хочешь,  — продолжала она.  — Я собираюсь надеть тот брючный костюм. Черный. Нам надо произвести приятное впечатление.
        Имоджин поморщилась.
        — Давай,  — торопила ее Анна.  — Ты только представь — всего одна встреча, и если у нас все получится, ты сможешь носить джинсы на работу каждый день!
        Имоджин откинула одеяло.
        — Ну ладно! Уговорила. А что с бизнес-планом?
        — Он у меня в планшете, но я его еще и распечатала, так что мы сможем оставить ей копию.
        — Пожалуй, я немного нервничаю,  — сказала Имоджин, садясь на край кровати в пижаме.
        — Я тоже,  — вздохнула Анна. У нее все так сжалось внутри от волнения, что она едва смогла выпить полчашки чая.  — Но, может, это и к лучшему.
        После встречи в инвестиционной компании Анна и Имоджин вышли на улицу, жмурясь от солнца после долгих часов, проведенных у компьютера.
        — Ну что, кофе?  — спросила Анна.
        — Непременно,  — согласилась Имоджин, показывая на кафе неподалеку.  — Мне нужно немного времени, чтобы переварить все это.
        — Мне показалось, она была настроена оптимистично. Как ты думаешь?
        — Мне тоже так показалось,  — сказала Имоджин, открывая дверь кафе.
        — По-моему, мы сделали все, чтобы наше предложение звучало привлекательно и, можно даже сказать, соблазнительно: «Кафе-магазин эксклюзивного мороженого с дизайном в стиле ретро».
        — Похоже, мы несколько увлеклись и позволили разгуляться нашему воображению. Ты так не думаешь?
        — Ну, может быть, совсем немного,  — засмеялась Анна, разглядывая доску с меню над прилавком.  — Но из того, что она сказала, я поняла, что все это нам вполне по силам. Похоже, денег бабушки Ви должно хватить, чтобы начать бизнес и продержаться по крайней мере первые три месяца. За это время мы всему научимся, получим опыт, привлечем постоянных клиентов, найдем надежных поставщиков и решим проблемы с санитарными нормами. Выглядит вполне осуществимо, правда?
        — Да, вполне. Но мне сейчас срочно нужен кофеин.
        — Что будете заказывать?
        — Мне капучино, пожалуйста.
        — А мне капучино и кофе со льдом,  — сказала Анна парню за прилавком.  — Имо, пройдем на верхнюю террасу? Сегодня такой великолепный день, похоже, весна все-таки началась.
        — Да, давай поднимемся.
        С чашечками кофе в руках они поднялись по лестнице на открытую террасу. Отсюда открывался красивый вид на Брайтон — от Павильона до пирса. Ряды белых георгианских домов образовывали между ними лабиринт улиц.
        — Временами мне кажется, что на свете нет лучшего места для жизни,  — сказала Анна, всматриваясь в открывшуюся их взорам картину. И ты только представь, каждое утро мы будем приходить туда, в наше собственное кафе!
        — Что ж, звучит совсем неплохо.
        — Знаю,  — кивнула Анна.  — Честно говоря, я просто не помню, когда испытывала такое вдохновение и подъем по какому бы то ни было поводу. И я собираюсь это сделать! В понедельник подам заявление об уходе.
        — В самом деле?
        — Да. Думаю, самое время. Может, конечно, это и сумасшедшая идея, но я хочу попытаться. И, если честно, я себе не представляю, как смогу еще семь лет проработать в офисе.
        — А как ты думаешь, твой босс не станет возражать?
        Анна задумалась.
        — Не знаю. Один мой коллега недавно ушел, и они позволили ему не отрабатывать положенный срок перед увольнением. Надеюсь, со мной поступят так же. Сейчас так много выпускников ищут работу, что им не потребуется много времени, чтобы найти мне замену. И, в конце концов, это их проблемы.
        — Я горжусь тобой,  — улыбнулась Имоджин.
        — Знаешь, я думаю, что тоже немножко собой горжусь,  — засмеялась Анна.  — Я никогда ничего подобного в своей жизни не делала. Надо же когда-нибудь начинать? Кстати, хоть этого и нет в нашем бизнес-плане, но что ты скажешь о том, чтобы начать раскручиваться потихоньку, пока мы учимся и набираемся опыта?  — предложила Анна.  — Думаю, для затравки мы могли бы начать продавать в нашем магазинчике готовое традиционное мороженое. Так люди узнают о нас, а мы тем временем будем потихоньку вводить наш собственный особый ассортимент.
        — Традиционное мороженое?  — переспросила Имоджин.  — Эскимо на палочке, например?
        — Точно! И эти огромные, розовые, в виде ноги — как в фильме «Сумасброды»[5 - «Сумасброды» (англ. Nuts in May)  — телевизионный фильм режиссера Майка Ли 1976 года, вошел в сотню лучших британских телепрограмм по версии Британского института кино.], помнишь, у которых внизу жевательная резинка? Студентам точно понравится, сейчас модно все в стиле ретро. А родители с удовольствием будут есть любимое мороженое со своими детьми.
        Имоджин задумалась.
        — А что, мне это нравится,  — сказала она с улыбкой.  — Подарим людям вкусную встречу с их детством.
        — Великолепно! Сегодня вечером посмотрим список возможных поставщиков. Уверена, есть компании, которые еще производят такое мороженое, и мы сможем дешево покупать его оптом.
        — Это довольно простой способ привлечь к нашему магазину внимание и начать дело,  — сказала Имоджин, кивнув головой.  — И это даст нам немного времени, чтобы привести в порядок помещение. Кстати, пока мы не приступили к действиям, давай обговорим одну очень важную вещь.
        — Да? Что именно?  — спросила Анна.
        — Нужно придумать какое-нибудь новое название для нового этапа в жизни кафе, согласна?
        — Допустим. Но ведь мы не хотим полностью стереть память о Сансет, 99? Этот магазинчик всегда должен напоминать людям о бабушке Ви.
        — Верно. Так почему бы не назвать магазин в ее честь?
        — Оставить «Кафе-мороженое Вивьен»?  — неуверенно сказала Анна.  — Ну, мне нравится. Но поймут ли покупатели, что их ждет внутри?
        — «Кафе-мороженое Вивьен»?  — Имоджин покачала головой.  — Нет, в этом названии чего-то не хватает.  — Она оглядела террасу в поисках источника вдохновения, затем взглянула вдаль на панораму, раскинувшуюся под голубым небом с легкими пушистыми перьями облаков.  — Не хочу показаться суеверной, но тебе не кажется иногда, что бабушка Ви на нас оттуда поглядывает?
        — Кажется, конечно,  — засмеялась Анна.  — Отчасти именно поэтому я так нервничаю и не хочу испортить все дело.
        — Почему бы в таком случае не добавить слово, передающее магию ее присутствия? Как тебе «Волшебное мороженое Вивьен»?
        — Да, мне нравится. Идеальное название!
        Ровно неделю спустя, в субботу, Анна и Имоджин с Хепберном на поводке отправились приводить магазинчик в порядок. Нагруженные банками с белой, розовой и фисташковой краской, купленными в соседнем хозяйственном магазинчике, они подошли к дверям кафе Вивьен, готовые посвятить себя созданию интерьера. Босс Анны воспринял новость о ее уходе неожиданно спокойно и согласился сократить время, которое она обязана отработать после подачи заявления, при условии, что она завершит некоторые из своих проектов в качестве фрилансера. Она была полностью свободна и могла сосредоточиться на кафе.
        В широком рабочем халате и резиновых перчатках девушка оттирала кухню под хиты в стиле мотаун, льющиеся из маленького приемника.
        «Любовь не дается легко, это игра взаимных уступок…»[6 - Имеется в виду песня Фила Коллинза «Don’t hurry love».] — радио Вивьен, как и всегда, было настроено на местную радиостанцию «Золотые хиты FM», где непрерывно проигрывали хиты шестидесятых и семидесятых. Девушки решили не менять эту традицию: энергичные, задорные мелодии напоминали им о бабушке. Хепберн блаженствовал, растянувшись на одном из диванчиков.
        Имоджин принесла фотоальбом, чтобы показать сестре несколько снимков для вдохновения.
        — Эти фото из пятидесятых, на которых бабушка Ви и дедушка Стэнли открывают магазинчик, просто великолепны! Мы можем использовать все оригинальные предметы, которые остались, а остальное восстановить по фотографиям.
        Анна поднялась и с губкой в руках подошла к сестре.
        — Вивьен всегда была так элегантна, правда?  — сказала она, глядя на фотографию, на которой бабушка стояла за прилавком магазинчика.  — Такая красивая прическа и платье.
        — Я даже феном редко волосы сушу,  — заметила Имоджин.  — А для нее укладка, кажется, не представляла труда.
        — И притом ежедневная! Несмотря на то что она работала здесь шесть дней в неделю.
        — Невероятно!  — сказала Имоджин.  — Остается только надеяться, что мы вдвоем управимся совсем не хуже, чем она это делала одна. Вот это настоящая преданность делу!
        — Когда умер дедушка Стэнли, она открыла магазин уже на следующий день. Помнишь, Имо? Мы тогда были совсем маленькими, но я помню, как папа говорил с ней об этом, уговаривая сделать хотя бы небольшой перерыв. Но она настояла, уверив его, что работа в магазине — единственное, что может ее утешить.
        Их разговор прервал звук открывающейся двери.
        Они обернулись и увидели немолодую женщину в шерстяном пальто с седыми длинными волосами, стянутыми в конский хвост. Ее лицо было Анне знакомо, но кто это, она не знала.
        — Привет,  — сказала женщина.  — Надеюсь, я вам не помешала, просто увидела, как вы здесь работаете вдвоем. Должно быть, вы внучки Вивьен. До меня дошли слухи, что вы собираетесь продолжить ее дело.
        Она прошла внутрь и протянула руку Анне.
        — Я Сью,  — сказала она.
        Анна пожала ей руку, не снимая желтой резиновой перчатки, и вежливо улыбнулась.
        — Привет, Сью,  — сказала Имоджин довольно холодно.  — Мы приводим в порядок это место. Надо сказать, оно действительно в этом нуждается.
        Сью нахмурилась. Анна, почувствовав, что атмосфера накаляется, попыталась разрядить обстановку.
        — Наша бабушка рассказывала мне о вас. Она говорила, что очень благодарна вам за помощь. Вы живете неподалеку?
        — Да, в Хоуве, недалеко от дома вашей бабушки. Я приходила сюда с тех пор, как была девчушкой, поэтому, когда Вивьен предложила мне работу, это было словно осуществление сказочной мечты. Ей была нужна помощь, так она сказала. Конечно, ведь ей трудно было управляться здесь одной.
        Анна кивнула.
        — Жаль, что она не сделала этого немного раньше.
        — Да, мы были очень огорчены, когда услышали печальное известие,  — сказала женщина.
        Они помолчали минуту.
        — Я полагаю, что вы тоже нуждаетесь в помощнице,  — первой нарушила тишину Сью.  — Я могу показать вам, как ваша бабушка и я вели здесь дела.
        Анна замешкалась.
        — Ну да, возможно. Спасибо, что пришли, Сью. Если хотите, можете оставить ваш номер телефона. Мы сообщим вам, когда дело будет поближе к открытию.
        — Мой номер есть там,  — сказала Сью с улыбкой, указывая на черную записную книжку, лежащую на прилавке.  — Я часто бываю здесь, так что могу заходить, смотреть, как у вас идут дела.
        — Мы свяжемся с вами,  — сказала Имоджин.
        Сью повернулась и вышла из магазина.
        — Анна,  — сказала Имоджин, закатывая глаза,  — ты слишком добра! Тебе никогда не стать настоящей бизнесвумен, если будешь продолжать в том же духе.
        — Бабушка Ви говорила, что Сью переживает тяжелые времена,  — виновато сказала Анна.
        — Печально слышать, но мы не благотворительная организация, Анна. Мы получили шанс начать здесь все заново. И если мы вновь наймем на работу эту женщину, можешь считать, что шанс свой мы упустили.
        — Должно быть, у бабушки были причины нанять ее,  — неуверенно возразила Анна, пытаясь найти оправдание Сью.
        — Да, она всегда поддерживала неудачников. И мы все это прекрасно знаем. Ладно, бог с ней, с этой Сью,  — сказала Имоджин, переводя разговор на другую тему.  — Смотри, совсем неплохо выглядит,  — продолжала она, показывая на напольную плитку в черно-белую шахматную клетку.  — Надо просто отскрести грязь.
        — Согласна,  — кивнула Анна.  — Пол смотрится аутентично, к тому же не уверена, что мы можем себе позволить его перестилать, особенно учитывая, сколько мы потратили на краску. Я сейчас достану швабру.
        Анна наполнила ведро горячей водой и насыпала в него немного моющего средства. Хепберн крутился возле ее ног, и она наклонилась к песику, чтобы почесать его за ушком.
        — Знаешь, я начинаю его любить,  — сказала девушка. Хепберн в ответ лизнул ей руку.
        — Что ж, он совсем не так плох,  — заключила Имоджин.  — Для пса.
        Анна окунула швабру в ведро с мыльным раствором и начала мыть пол. Но не тут-то было! Хепберн, вообразив, что это такая новая веселая игра, принялся гоняться за шваброй, наскакивать на нее и лаять. Благодаря их совместным усилиям скоро из-под слоя грязи показались яркие белые плитки пола.
        — Думаю, Хепберн постоянно был с бабушкой в магазине,  — сказала Анна, смеясь.  — Он чувствует себя здесь как дома.
        — И все же будет лучше держать его подальше от кухни, когда придут санинспекторы с проверкой.
        — Ну и как тебе?  — спросила Имоджин, стоя на шатающейся деревянной стремянке. Они работали уже три часа, и Имоджин наконец закончила фисташковый бордюр над белыми стенами.  — Я видела такое в одной из передач о ремонте.
        — Мне нравится,  — одобрила Анна, положив перегоревшую лампочку на стол. С новыми, более мощными лампами, которые она вкрутила во все светильники и люстру, помещение сразу стало светлым и веселым.  — Ну что? Перерыв на чай?
        Имоджин кивнула. Анна достала из сумки упаковку пирожных с заварным кремом и поставила чайник.
        — Я заказала три мороженицы по Интернету сегодня утром,  — сообщила она.  — Они довольно примитивные, но думаю, для начала нам подойдут и такие.
        — Отлично!  — сказала Имоджин. Она спустилась со стремянки и теперь рылась в шкафу в поисках банки с чаем.  — Совершенно не представляю, что мы будем с ними делать, но это часть веселья, так ведь?
        — Точно. Их привезут в начале следующей недели, поэтому у нас не будет слишком много времени на эксперименты.  — Анна достала из буфета кружки и на мгновение задумалась.  — Слушай, а не пригласить ли соседку к нам присоединиться? Я встречала раньше Эви, она показалась мне довольно милой.
        — Конечно! Почему бы нет?
        — Хорошо, я сейчас зайду к ней.
        Анна вышла на свежий воздух и завернула в сувенирный магазин по соседству. Она зашла внутрь и увидела возле полок Эви, владелицу лавочки и бабушкину подругу. Эви было примерно столько же лет, сколько и бабушке, то есть за семьдесят, но вместо длинного платья и фартука, которые предпочитала Вивьен, Эви носила джинсы и клетчатую мужскую рубашку. Ее розовые, напоминающие сахарную вату волосы были собраны в пучок. Она, казалось, не совсем поняла, кто такая Анна.
        — Вы Эви, не так ли?  — осторожно спросила Анна, проходя мимо надувных рыбин и других не сразу опознаваемых морских существ к прилавку.  — Я — Анна, внучка Вивьен. Мы с сестрой теперь будем заниматься ее кафе-мороженым.
        — Анна, ну конечно! Привет!  — с улыбкой сказала Эви.  — Я вспомнила вас! Вивьен говорила мне, что всегда надеялась, что когда-нибудь вы ее замените. Хотя, конечно, мы все хотели бы, чтобы этот день наступил не так скоро!
        — Да, конечно,  — печально ответила Анна.
        — Собиралась прийти на похороны, но….  — Она замолчала на мгновение, а затем извиняющимся тоном закончила:  — Но в магазине было столько неотложных дел.
        — Не хотите ли выпить с нами чаю?  — предложила Анна.  — У нас есть пирожные.
        Эви улыбнулась.
        — Вы прочитали мои мысли. Спасибо. Я повешу сейчас записку на дверь. Впрочем, большинство моих покупателей знают, что если меня нет на месте, значит, меня надо искать в кафе-мороженом по соседству.
        — Замечательно,  — с улыбкой сказала Анна.  — Идемте, познакомитесь с моей сестрой.
        Анна открыла дверь их магазинчика, пропуская Эви вперед.
        — Ух ты!  — воскликнула пожилая женщина, оглядевшись.  — Здесь стало гораздо лучше.
        — Когда мы впервые сюда зашли, здесь был настоящий погром,  — заметила Имоджин, выходя из-за прилавка.  — Извините, здравствуйте. Я Имоджин, кстати.
        — Эви,  — представилась женщина, пожимая девушке руку.  — Приятно познакомиться. Должна признать, я была очень удивлена решением вашей бабушки нанять на работу Сью. Но вы ведь знаете, как она любила помогать всем. Я не видела, чтобы Сью что-нибудь здесь делала.
        — У нас тоже сложилось такое впечатление,  — кивнула Имоджин, многозначительно посмотрев на сестру. «Ну я же тебе говорила!»  — читалось в ее взгляде.
        — Да вы ведь знаете, какой была ваша бабушка,  — трудилась не покладая рук. Но с тех пор, как она передала дела Сью, здесь все стало приходить в упадок. Сью, конечно, была все время занята — разгадывала кроссворды, судоку, болтала по телефону…
        — Вам с молоком и сахаром?  — спросила Анна.
        — Да, пожалуйста. О, пирожные с заварным кремом!  — воскликнула Эви.  — Мои любимые,  — добавила она, взяв одно с тарелки.
        — Эви, а можно вам задать неожиданный вопрос?  — в глазах Имоджин загорелся живой интерес.  — Вы когда-нибудь участвовали в парных забегах на трех ногах? Ну, когда нога одного бегуна привязана к ноге другого?
        Эви засмеялась.
        — Да, было однажды. А почему вы спрашиваете?
        Имоджин встала, взяла с прилавка фотоальбом Вивьен и вернулась к столику, за которым они пили чай.
        — Я нашла эту вырезку из газеты в бабушкином альбоме,  — девушка нашла нужную страницу и показала Эви.  — Вот, это за восьмидесятый год. «Благотворительное мероприятие, местные предпринимательницы — победительницы парных забегов»,  — прочитала она.
        — Да, это была такая хохма,  — сказала Эви, глядя на снимок, на котором они с Вивьен обнимали друг друга за плечи и гордо демонстрировали свои медали.  — Мы тогда здорово повеселились с вашей бабушкой. Без нее стало очень тихо и уныло. Мы ведь с ней каждое утро до открытия устраивали заплывы. Она вам когда-нибудь рассказывала об этом?
        — Конечно. Она очень любила плавать,  — сказала Анна.  — Не представляю, как вы это делали — здесь же можно замерзнуть насмерть.
        — Да, вот такие крепкие старые курицы,  — хохотнула Эви.  — Я до сих пор плаваю… теперь уже одна.
        — Потрясающе!  — искренне восхитилась Анна.
        — Хорошо, что у меня вновь появились соседи,  — с улыбкой сказала Эви.  — Не могу дождаться, когда здесь все станет как прежде.
        — Мы постараемся сделать все, что в наших силах,  — заверила ее Имоджин.
        Наступил вечер. Анна наконец-то вылезла из душа — после работы в магазине пришлось постараться, чтобы смыть с себя всю пыль, избавиться от едкого запаха краски и вычистить грязь из-под ногтей.
        — Иди сюда,  — позвала Имоджин.  — У тебя еще осталась краска в волосах.  — Под протестующий вопль сестры она попыталась очистить прядь от засохшей краски.
        — Оставь!  — Анна выдернула волосы из пальцев Имоджин.  — Давай лучше выпьем немного вина. Думаю, мы это заслужили сегодня.
        — Полностью согласна!  — Имоджин выбрала в баре бутылку красного вина и открыла ее.
        Если нужен подходящий случай, чтобы выпить дорогого вина, подумала Анна, то лучше сегодняшнего, пожалуй, не найти: они должны вознаградить себя за целый день трудов, результатом которых обе остались довольны.
        Имоджин щедро плеснула вина в бокалы и протянула один из них сестре.
        — Я знаю, мы только начали, но как ты думаешь — когда мы сможем открыться?  — спросила Имоджин.
        Анна посмотрела на календарь.
        — Как насчет первой субботы мая? У нас будет три недели, чтобы хорошо подготовиться. Мы сможем позвать маму и папу, показать им все.
        — Замечательно! Кстати, я очень волнуюсь из-за того, что папа это все увидит. Не хотелось бы его разочаровать.
        — А ты слышала что-нибудь новое? Как он там?  — спросила Анна.
        — С переменным успехом. По крайней мере, так мама сказала. Он все еще очень погружен в себя и совершенно не хочет говорить о бабушке.
        — А его друзья? Кто-нибудь приходил его навестить?
        — Кажется, он никого не хочет видеть. Но я уверена, что поездка сюда пойдет ему на пользу. Мама сказала, что он очень обрадовался, узнав о наших планах.
        — Что ж, замечательно. Надеюсь, открытие магазина станет той соломинкой, которая поможет вытащить его из депрессии.
        В понедельник утром Анна вскочила при первых звуках будильника Джона, по привычке готовая мчаться на работу. А затем волна блаженства и облегчения заставила ее рухнуть обратно в постель. Ей не надо было идти на работу к определенному часу! Она теперь сама себе хозяйка!
        — Сегодня начинается твоя новая жизнь,  — сказал Джон, рассеянно целуя ее в плечо.
        — Никогда не думала, что скажу такое о своей работе,  — сказала Анна, протирая спросонья глаза,  — но знаешь что? Мне не терпится начать!
        Джон улыбнулся и встал с постели.
        — Счастливо, любимая,  — сказал он, подхватывая полотенце и направляясь в душевую.
        Анна услышала, как Джон открыл воду, поднялась и отправилась на кухню, чтобы сварить кофе себе и Имоджин. Она зашла в гостевую комнату и протянула потягивающейся после сна сестре большую бирюзовую кружку с кофе.
        — На, держи! Ну как? Готова к старту?
        — Мне опять снился дайвинг,  — сказала Имоджин с довольной сонной улыбкой,  — с рыбами-бабочками, попугаями и скатами… Такие яркие краски!
        — Ладно, соня, вставай!  — Анна села на край кровати.  — У нас нет времени на сны сегодня. В магазине еще много чего нужно отмыть.
        Имоджин села в постели, и Анна показала ей список дел, который составила накануне.
        — Кроме того, я кое-что заказала по Интернету вчера вечером, когда ты ушла спать,  — продолжила Анна.  — Я нашла поставщиков эскимо и безалкогольных напитков. Если повезет, мы сможем набрать необходимый ассортимент и открыть кафе в начале мая, как и договаривались. К тому времени мы как раз закончим отделку помещения.
        — Боже! Сколько еще дел!  — воскликнула Имоджин, заглядывая в список сестры.
        — Мы же знали, что будет непросто. Это настоящий вызов, но мы справимся.
        — Да я знаю, знаю,  — проворчала Имоджин.  — О, ты забыла еще одну вещь! Мы же собирались позвонить Сью и сказать ей, что не будем ее нанимать.
        — Ох, да,  — Анна вздохнула.  — Ты права. Но честно говоря, я не в восторге от этой задачи.
        — Знаю, я тоже. Но по всем отзывам, она не справлялась с работой. К тому же мы не можем сейчас никого нанять. Мы просто все честно ей скажем.  — Имоджин поморщилась.  — Так будет правильно.
        К полудню морозильные камеры и шкафы сияли чистотой, и сестры решили, что теперь их кафе стало выглядеть гораздо привлекательнее, даже воздух там поменялся и стал свежее.
        Анна и Имоджин заглянули в список дел, в котором остался только звонок Сью.
        — Бросим монетку?  — спросила Анна. Звонить никому не хотелось.
        — Похоже, мы немного опоздали,  — сказала Имоджин, кивнув на открывающуюся дверь, в которую уже входила Сью.
        — Сью,  — сказала Анна, задержав дыхание,  — привет! Спасибо, что снова заглянули к нам.
        — Я не дождалась звонка и поэтому решила, что надо самой к вам заглянуть,  — голос Сью звучал несколько раздраженно.
        — Дело все в том…  — начала Анна, чувствуя, как вся уверенность куда-то испаряется.
        — Извините, Сью,  — Имоджин была настроена более решительно,  — но боюсь, что мы не сможем снова вас нанять. Я знаю, вы много помогали нашей бабушке, но нас теперь двое, и мы собираемся заниматься кафе сами.
        — Вы меня вышвыриваете?  — с трудом выдавила Сью. Она явно такого не ожидала.
        — Ну, не совсем так,  — поспешила сказать Анна.  — Боюсь, сейчас мы просто не в состоянии предложить вам работу. Конечно, мы выплатим вам одну зарплату, как полагается по трудовому соглашению.
        — Ваша бабушка была бы в ужасе!  — резко сказала Сью.
        Анна изо всех сил пыталась найти какие-то слова, но у нее ничего не получалось.
        — Ну что ж, в таком случае удачи вам обеим,  — Сью не могла скрыть раздражения.  — Не сомневаюсь, она вам понадобится,  — с этими словами женщина развернулась на каблуках и вышла из магазина, хлопнув дверью.
        Анна повернулась к сестре, которая едва сдерживала нервный смех.
        — Ну что ж, и с этим справились,  — сказала она.
        Имоджин принялась хохотать, заразив смехом и Анну.
        — О боже!  — простонала Анна, хватаясь за прилавок.  — Это было ужасно!
        — Это она была ужасной!  — возразила Имоджин.  — Хорошо, что все уже позади.
        — Я тоже так думаю,  — согласилась с ней Анна.
        — Свежий старт!
        — Меня все еще трясет.
        — Ну нет, хватит. Давай сменим тему. Я тут обнаружила совершенно фантастического местного мастера по изготовлению вывесок, который сможет сделать нам новую вывеску как раз в стиле пятидесятых. Посмотри.  — Имоджин повернула экран к сестре и показала ей страничку в Интернете.
        Анна взглянула на красивую винтажную надпись и сразу поняла, что это именно то, что им нужно.
        — Это потрясающе!  — воскликнула она, просматривая галерею и прайс.  — Только не очень-то дешево, правда?  — заметила она осторожно.
        Анна покосилась на книгу расходов, но решила не открывать ее. У них были деньги, которые бабушка оставила им для того, чтобы они смогли начать свое дело, а красивая, заметная вывеска была просто необходима, если они собирались развивать обновленный бренд.
        — Хорошо, давай закажем вывеску.
        — Я вижу, положено начало второй стадии грандиозного проекта сестер Макэвой по производству эксклюзивного мороженого,  — объявила Имоджин позже на той же неделе, вернувшись вечером в квартиру Анны.
        — Основное оборудование готово к использованию,  — сказала Анна. Она вытащила мороженицы из коробок и достала оттуда же термометр.
        Имоджин с подозрением взирала на прибор.
        — И для чего нужна эта штука?  — удивленно спросила она.
        — Я читала о том, как надо правильно использовать мороженицы,  — сказала Анна, поднеся прибор к свету.  — Поэтому купила один специальный термометр вместе с ними.
        — Думаешь, нам хватит одного раза, чтобы научиться управляться со всем этим хозяйством?
        — Все будет отлично,  — уверенно сказала Анна, вдохновленная ближайшими кулинарными перспективами.  — Вот увидишь!
        Они проработали весь вечер — смешивали, подогревали, взбалтывали, взбивали… Девушки совершенно забыли о времени, поглощенные кулинарными экспериментами. Сестры почти закончили изготовление партии мороженого с черникой, когда услышали, как в двери поворачивается ключ.
        — Ого!  — сказал Джон, войдя в кухню и обнаружив там устроенный сестрами беспорядок. Все поверхности были уставлены мисками, кастрюльками и другой посудой. Пятна мороженого покрывали стены там, куда долетели брызги из мороженицы: когда девушки делали первую партию, они перестарались с количеством.  — Что за…
        — Эта порция с черникой.
        — Очень мило,  — кивнул головой Джон. Он подошел к электрическому чайнику, включил его и достал свою кружку из буфета.  — Кто-нибудь хочет чая?  — спросил он невозмутимо.
        — Мы только что пили, спасибо. Но серьезно, Джон. Попробуй немного, как получилось?  — попросила Имоджин, протягивая ему ложку с черничным мороженым.
        Анна затрясла головой и жестами показала Имоджин, чтобы та убрала ложку.
        — Он не годится на роль подопытного кролика.
        — Боюсь, я действительно не подхожу. У меня непереносимость лактозы,  — сказал Джон, подливая в кружку с чаем соевого молока.  — И даже если бы это было не так, я стараюсь следить за своим здоровьем и, прошу прощения, не ем таких вредных сладостей, как мороженое. Впрочем, выглядит вкусно.
        — Что ж, исчерпывающий ответ!  — сказала Имоджин, с улыбкой поворачиваясь к Анне.  — Нам больше достанется!
        Джон прошел со своим чаем в гостиную, а Имоджин загрузила первую партию мороженого — ванильного — в герметический пластиковый контейнер для заморозки.
        — Совсем неплохо для первого раза,  — сказала она.
        — Думаю, мы сегодня неплохо потрудились,  — ответила Анна с гордостью. Она повернула кран с теплой водой, набрала полную раковину и принялась мыть посуду.
        Привычные действия не мешали ей думать. Ополаскивая насадку для взбивания, Анна чувствовала необыкновенный подъем. Они делали, или, вернее, собирались делать то, о чем она всегда мечтала,  — готовить и продавать свои собственные маленькие кулинарные шедевры. Да, конечно, деньги играли немаловажную роль, но главное — она надеялась, что сможет сделать людей чуточку счастливее.
        — Как ты думаешь, с Джоном все в порядке?  — прошептала Имоджин сестре, когда за парнем закрылась дверь кухни.
        — Да, все хорошо,  — сказала Анна.  — Просто он любит побыть один, ему надо немного личного пространства, только и всего.
        — Это из-за меня, не так ли?  — спросила Имоджин виновато.  — Я ведь сказала сначала, что приехала на пару дней. А вместо этого надоедаю вам уже полторы недели. Ладно, не парься. Я сегодня получила ключи от бабушкиного дома. Мама согласилась, чтобы я там пожила какое-то время — приглядывала за домом, так сказать. Надеется удержать Франсуазу с Мартином от немедленной продажи дома, но она просто еще не знает, на что способна эта парочка.
        — Ты уверена? Можешь жить здесь сколько хочешь, И не обращай внимания на Джона. Ты же знаешь, я тебе всегда рада. Ты — член семьи.
        — Да нет, все замечательно,  — Имоджин немного смутилась.  — Нет, честно, я рада, что могу там пожить. Ты, конечно, очень великодушна, но дом бабушки совсем рядом, практически за углом. Я перееду туда в выходные.
        — Элфи,  — позвала Анна. Минула неделя с их первых кулинарных опытов, и сестры встретились в квартире Анны накануне открытия кафе-мороженого.  — Малыш, ты можешь подойти сюда и помочь нам с Имоджин кое-что раскрасить?
        Элфи вылетел из спальни и со всех ног бросился к Анне в гостиную. Весь пол там был застелен газетами, а в центре располагался большой транспарант, на котором Имоджин только что закончила выводить надпись: «МЫ ОТКРЫЛИСЬ!»
        — Вот, возьми фартучек.  — Анна протянула мальчику детский фартук.  — Тут у нас краски и фломастеры. Поможешь нам раскрашивать буквы?
        — Да!  — Элфи был явно в восторге. Он опустился на коленки и выбрал ярко-красный фломастер из набора, который протянула ему Имоджин.  — Элфи будет раскрашивать букву «М» красным.  — Сильно нажимая на фломастер, мальчик начал закрашивать букву, вылезая за контур.
        — А я буду раскрашивать синим,  — заявила Имоджин, присоединяясь к Элфи. Она тоже опустилась на колени и принялась за другую букву.
        — Это для мороженого?  — наклонив голову, спросил Элфи Анну, опустившуюся на пол рядом с ними.
        — Это для нашего кафе-мороженого,  — сказала Анна. Сестры переглянулись с улыбками.  — Мы завтра открываемся.
        Вошел Джон, привлеченный шумом.
        — Что тут у вас происходит и могу ли я поучаствовать?
        — Держи, папа!  — радостно заявил Элфи, вручая ему кисточку.
        — Присоединяйся к веселью,  — пригласила Анна.  — Этот транспарант будет висеть снаружи. Трудно будет его не заметить, правда?
        — Выглядит потрясающе,  — заметил Джон.  — Просто убивает наповал. А вам удалось раздать рекламные листовки?
        — Конечно,  — ответила Имоджин.  — Мы этим всю неделю занимались время от времени, и это должно принести свои плоды.
        — Только боюсь, ни я, ни Элфи не сможем присутствовать на вашем празднике.  — Казалось, он говорил с искренним огорчением.  — Мы уже несколько недель тому назад договорились провести этот день с моими родителями.
        — Не беспокойся, я все понимаю,  — сказала Анна.  — И если честно, мы скорее всего будем валиться с ног.  — Она обернулась к Элфи:  — Ну что, малыш, собираешься завтра в сафари-парк с дедушкой и бабушкой?
        Мальчик поднялся на ноги, вытянулся во весь рост и зарычал.
        — Так кричат львы!  — сообщил он ликующе.
        — Кажется, нас всех ждут потрясающие выходные,  — заметила Имоджин, переходя к следующей букве.  — Я сгораю от нетерпения, так мне хочется увидеть выражение лиц родных и знакомых, когда они увидят наш магазин!
        — И мы действительно это сделали!  — сказала Анна, улыбаясь.
        — О да!  — Имоджин рассмеялась.  — И пусть кто-нибудь попробует нам теперь помешать!
        Глава 7
        Наконец наступили первые майские выходные и все было готово к открытию кафе. «Да,  — думала Имоджин, выглядывая из окна в комнате сестры, по которому под оглушительные раскаты грома хлестал дождь,  — готово все, кроме погоды».
        — О господи, Анна,  — сказала Имоджин, прижимая нос к стеклу,  — как же мы будем продавать наше мороженое в такую непогоду?
        Она зашла на сайт метеорологической службы со своего телефона. Прогноз был просто ужасен — ожидались сильнейшие грозовые ливни на южном побережье, и, по всей видимости, они уже добрались до Брайтона.
        Имоджин слышала звуки дождя ночью, ранним утром он усилился. Она никак не могла заснуть, ворочалась с бока на бок и молилась, чтобы день открытия не обернулся полным провалом.
        — Надевай-ка сапоги, Имоджин,  — сказала Анна.  — Уже поздно отступать. Мы так разрекламировали открытие кафе, что не можем изменить свои планы из-за какого-то дождика.
        — Дождика?  — возмутилась Имоджин.  — Я бы так не сказала, сестричка. Это просто тайфун какой-то. Ной, наверное, уже собирает своих зверюшек, пока мы тут с тобой болтаем. '
        — Ты просто давно не была в Англии, Имоджин,  — ответила Анна.  — Ничего, не размокнем — надо лишь проникнуться духом победы. Все мероприятие займет не больше часа. Пойди возьми какие-нибудь из моих резиновых сапожек из шкафа в прихожей, и вперед.
        Облачившись в ядовито-желтые плащи, сестры направились в сторону набережной, с трудом удерживая зонтики — порывистый ветер почти вырывал их из рук. Они второпях повесили рекламный плакат, прекрасно понимая, что через минуту он превратится в мокрое месиво. Разбросанные ветром рекламные листовки валялись на земле. Войдя в магазинчик, девушки зажгли свет, включили радиатор и вернулись к стеклянной двери, чтобы посмотреть, что делается на улице.
        — Ты уверена, что ливень прекратится?  — со скорбным видом произнесла Имоджин. Снаружи дождь шел сплошной стеной, распугав всех прохожих, за исключением самых стойких собачников, уныло бредущих по набережной.
        Зазвонил телефон, и они обе подпрыгнули от неожиданности.
        — Я отвечу,  — сказала Анна.  — Хорошо, мама, увидимся через полчаса.  — Она положила трубку.  — Мама уже едет. Папа неважно себя чувствует и не сможет прийти.
        Имоджин охватило внезапное разочарование. Она утешала себя мыслью о том, что, возможно, это к лучшему, ведь отец не увидит, как пусто в кафе в такой торжественный день. Становилось очевидно, что единственные люди, осмелившиеся выйти на набережную в такую непогоду,  — облаченные в непромокаемые брюки и куртки собачники, честно выполняющие свой долг,  — не горят желанием попробовать эскимо на палочке.
        — Может, нам просто стоит закрыться?  — спросила Имоджин, взглянув на горы мороженого в стаканчиках в холодильной камере.
        — Ни в коем случае,  — возразила Анна.  — Еще очень рано, и я заметила кусочек голубого неба среди облаков. Ты удивишься, как быстро может меняться погода в такой день.
        — Правда?  — сказала Имоджин, тщетно глядя вверх и пытаясь побороть сомнение. Над морем по-прежнему нависали тяжелые серые облака, а небо время от времени озаряли ослепительные молнии.
        — Ох, девочки,  — произнесла вошедшая в кафе Джен и повернулась на пороге, чтобы стряхнуть капли дождя с мокрого зонта, прежде чем поставить его на пол.  — Ну и не повезло же вам с погодой!
        Имоджин бросила взгляд на сестру.
        — Правда?  — с сарказмом прошептала она.  — А мы и не заметили.
        — Будь поприветливее,  — предостерегающе прошептала в ответ Анна.
        — Спасибо, что пришла, мама,  — сказала она, подходя, чтобы взять насквозь промокшее пальто Джен.  — Я, пожалуй, повешу его на радиатор. Имоджин, не могла бы ты поставить чайник?
        — Привет, мам,  — произнесла Имоджин, доставая кружки.  — И что ты обо всем этом думаешь?  — Она обвела помещение рукой, желая похвастаться новым интерьером кафе.
        — Очень мило,  — ответила Джен, обнимая дочь.  — Вы проделали большую работу. Особенно с учетом нехватки времени и скромных финансовых возможностей.
        Анна снова подошла к ним.
        — Давайте сядем здесь. Как вы могли заметить, к нам еще не ломятся посетители.
        — Как обидно,  — посетовала Джен.  — Я имею в виду, вы могли бы обратиться ко мне за помощью. Мы бы придумали что-нибудь в агентстве, разместили бы в… как это называется…  — она устремила взгляд вверх в попытке вспомнить нужное слово.  — В Твиттере, мы могли бы устроить шумиху в Твиттере. У нас там теперь есть свой аккаунт! Не помню, как называется. Девушка-интерн его сделала,  — Джен улыбнулась, преисполненная гордости.
        — Мы же проводили рекламные акции,  — сказала Имоджин, вспоминая бесконечные часы, которые они с Анной провели в Интернете и на улице, беседуя с людьми у торговых центров в попытках разрекламировать кафе.
        — Ну вот и хорошо,  — сказала Джен.  — Я всего лишь хочу сказать, что никогда не помешает воспользоваться помощью профессионалов. Особенно если это семейные связи — могут быть неплохие скидки!
        Имоджин бросила на нее свирепый взгляд.
        — Я вовсе не пытаюсь командовать, дорогая,  — продолжала Джен, не заметив взгляда дочери.  — Просто хотела сказать, что неплохо было бы заманить сюда жителей Льюиса. Печально видеть пустое кафе. Ведь не всех же может испугать дождик.
        — Может быть, в другой раз,  — дипломатично заметила Анна.
        Раздался щелчок чайника, и она вскочила, воспользовавшись предлогом избежать неприятного разговора.
        — Значит, папа не смог прийти,  — сказала Имоджин.  — Может быть, и к лучшему. Учитывая сложившуюся ситуацию.
        — Он так хотел прийти, милая,  — ответила Джен.  — Накануне он говорил, что пойдет обязательно. Но сегодня утром… Ну да ладно, не берите в голову,  — она покачала головой.  — Ведь ваша мама здесь, разве вам этого мало?  — Ее губы растянулись в улыбке, но выражение лица осталось грустным и напряженным.
        — Не стоит притворяться, мама. Если дела плохи, мы все должны отдавать себе отчет в этом,  — сказала Имоджин.
        Анна вернулась к столу и поставила на него три кружки.
        — И все же нет причин так расстраиваться, правда?  — произнесла Джен.  — А то вы ходите чернее тучи.
        — Что можно сделать, мама?  — спросила Анна.  — Может, кому-нибудь из нас стоит поговорить с папой?
        — Попробуйте.  — Джен пожала плечами, уже не в силах скрывать отчаяние.  — Ведь он…
        — С тобой все хорошо?  — Анна взяла мать за руку.
        — Нет,  — резко ответила Джен.  — На самом деле совсем не хорошо,  — ее глаза наполнились слезами.  — Все просто ужасно,  — она говорила отрывисто, уже не сдерживая эмоций.
        Анна и Имоджин застыли, потеряв дар речи.
        — Простите,  — произнесла Джен.  — Что же я наделала? Я вовсе не хотела вываливать на вас все это.  — Слезы, так долго сдерживаемые, наконец хлынули у нее из глаз.  — Но это просто кошмар какой-то — видеть его в таком состоянии. Он даже не поднялся с постели сегодня и ни слова мне не сказал. Иногда мне кажется, что ему становится лучше и у нас еще есть шанс вернуться к нормальной жизни, а затем все начинается сначала. На этой неделе была годовщина нашей свадьбы, а он, видимо, даже не вспомнил об этом. Как бы там ни было, никто из нас ничего не предпринял по этому поводу.
        — Уверена, что со временем станет легче,  — тихо проговорила Анна.  — Ведь несчастье случилось совсем недавно…
        — Может, и так,  — сказала Джен.  — Но я уверена, что ты бы так не говорила, если бы жила с ним в одном доме. Я знаю, что это не его вина. Я так хочу поддержать его, но не могу. Он же такой сильный, мой Том. Я всегда была за ним как за каменной стеной. Так было с самого начала нашей совместной жизни. И теперь я просто не знаю, как к нему подступиться, чтобы помочь.
        Джен оставалась с ними еще около часа, а затем извинилась и ушла. Глаза ее были еще красны от слез. Сразу после ее ухода в кафе заглянул парень лет тридцати с мокрыми от дождя русыми волосами.
        — Привет,  — произнес он.  — Как дела?
        Сердце Имоджин радостно забилось. Неужели это их первый посетитель?
        — Меня зовут Финн,  — произнес он, входя в кафе. Капли дождя стекали с кончиков его ресниц и волос, падая на свитер с капюшоном. В руках он держал два картонных стаканчика.  — У меня школа серфинга и магазинчик товаров для него через две арки от вас.
        — Привет,  — ответила Анна.  — Бабушка рассказывала нам о вас.
        — Как я понял, у вас сегодня день открытия. Не повезло с погодой, да?  — с сочувствием произнес он.
        — Точно,  — Анна улыбнулась.  — Мороженое сегодня явно не пользуется спросом.
        — Мне кажется, вам стоит согреться горячим шоколадом. Мы с Энди приготовили его для наших клиентов, когда стало понятно, что уроки сегодня придется отменить.
        Он протянул каждой из сестер картонный стаканчик с дымящимся шоколадом.
        — Спасибо,  — произнесла Имоджин, принимая из его рук обжигающий ароматный напиток.  — М-м, как вкусно,  — сказала она, вытирая шоколадные «усы» с верхней губы.
        Он оглядел пустое кафе.
        — Уверен, у вас будет толпа клиентов, когда люди увидят, что вы снова открылись,  — сказал он убежденно, пытаясь подбодрить их.
        — Благодарю,  — совершенно искренне произнесла Анна.  — Мы надеемся, что так и будет. Ведь наша бабушка держала это кафе несколько десятилетий — и мы хотим держать марку, а может, даже и сделать невозможное — превзойти ее. Но, полагаю, это потребует времени.
        — Это точно,  — ответил Финн.  — Впрочем, немного солнечного света тоже не помешает.
        Анна улыбнулась и со смущенным видом произнесла:
        — Но ведь сегодня действительно просто кошмар, а не погода.
        — И в результате небольшое падение рынка,  — улыбнулся в ответ Финн.  — Не успеете оглянуться, как здесь закипит жизнь. Ваша бабушка Вивьен умудрялась сделать так, что все себя здесь чувствовали как дома. Она была замечательной женщиной. Я был на похоронах, но не видел вас двоих — ничего удивительного, ведь там весь Брайтон собрался. Нам всем будет ее не хватать, особенно Эви. И наши клиенты любили ее — всегда заглядывали съесть мороженого, когда с ветром не ладилось.
        — Кстати, что касается мороженого, мы совсем забыли о гостеприимстве,  — сказала Анна.  — Не хотите ли отведать «Фанни-фит»[7 - Фанни-фит (англ. Funny Feet)  — клубничное мороженое в форме стопы, было популярно в Великобритании в восьмидесятых годах.  — Прим. ред.]?
        Она извлекла из морозилки розовое мороженое в форме ноги на палочке и протянула ему.
        — Не сейчас,  — ответил он.  — Никак не могу согреться. Но это мороженое просто великолепно. Хорошо, что оно у вас есть,  — не видел с самого детства. К тому же я еще успею его попробовать,  — добавил он,  — мы будем очень часто видеться. Ну а пока желаю удачи.
        Уже вечером, после того как они закрыли кафе, Имоджин выгрузила свои сумки из машины Джона и занесла их в бабушкин дом.
        Она прошла через прихожую, встретившую ее холодом и тишиной, и остановилась в гостиной. Они с отцом и Мартином убрали некоторые бабушкины вещи в коробки. Но большая часть мебели осталась — кресло, диван, тяжелое позолоченное зеркало над камином. Наконец-то — впервые за последние три недели — у нее будет собственный угол. Она бережно разложила камеру и другое оборудование на полки в гостиной.
        Девушка снова проверила входящие звонки на мобильнике. Люка не ответил ни на одно из ее сообщений с просьбой поговорить… Наверное, надо оставить эти попытки. Однако еще оставался шанс, что он передумает и согласится ее подождать,  — и она отчаянно цеплялась за эту надежду.
        Имоджин поднялась по лестнице просторного дома Вивьен, построенного в викторианском стиле. На первом этаже располагались три спальни и ванная комната, деревянная лестница вела на второй этаж, где находились еще две небольшие комнаты. На мгновение ей показалось, что в комнатах на первом этаже звучит смех. Она вспомнила, как они с Анной любили играть здесь в детстве — носиться по лестнице, прятаться в платяных шкафах и под кроватями. Сестры привыкли к тесноте семейного коттеджа, и огромный бабушкин дом представлялся им настоящим королевским замком. Вивьен знала, что девочкам нравятся две комнаты на верхнем этаже, поэтому всегда держала их свободными специально для внучек — это была их территория.
        Она прошла в спальню бабушки. Эту комнату они с Томом и Мартином практически не трогали, и большая часть вещей Вивьен осталась на своих привычных местах. На каминной полке стояла свадебная фотография Вивьен и Стэнли, сделанная в начале пятидесятых. Вивьен было, вероятно, около двадцати, а Стэнли на год больше. Имоджин взяла фотографию в руки и вгляделась в их улыбающиеся лица. Странно осознавать, что она уже старше, чем была Вивьен, когда вышла замуж за человека, с которым потом прожила большую часть жизни. Это было так прекрасно и романтично, но Имоджин никогда бы не пожелала себе подобной участи. Ее неугомонная натура требовала бесконечных перемен, и, возможно, так будет всегда. Она, конечно, скучала по Люка, но сама мысль о том, чтобы оставаться в одном месте — даже на экзотическом острове — с одним и тем же человеком, когда перед ней лежал огромный неисследованный мир, вызывала у нее приступ клаустрофобии.
        Девушка подошла к туалетному столику. Броши, которые так любила носить Вивьен, все еще лежали на своем месте, яркие нитки стеклянных бус висели на зеркале. Ее расческа, инкрустированная перламутром, выглядела так, будто ждала, что хозяйка вот-вот возьмет ее в руки.
        Имоджин вновь оглядела спальню. Она не смогла бы спать здесь или в соседних комнатах — тех самых, в которых так часто ночевали друзья и гости Вивьен. Она поднялась на второй этаж, в мансардные комнаты, которые они с Анной считали своими. Здесь ничего не изменилось, правда, теперь голова Анны почти касалась потолка, но Имоджин, не унаследовавшая высокий рост матери, не испытывала никаких неудобств. Она села на односпальную кровать и скинула туфли с гудящих от усталости ног — это был долгий, полный разочарований день.
        Сегодня она проведет ночь в этой спальне.
        Глава 8
        — Знаешь, Имоджин вовсе не нужно было уезжать отсюда,  — сказал Джон, разбирая свою коллекцию DVD-дисков и откладывая самые старые для благотворительной акции. Он был свежевыбрит и одет в джинсы и серую футболку.
        — Все в порядке,  — ответила сидящая на диване Анна.  — Она не возражает. Просто это неправильно, если бабушкин дом будет пустовать. Теперь, когда мы работаем бок о бок целый день, это даже хорошо, что у каждой из нас есть свой угол.
        Анна погрузилась в воспоминания о первой неделе работы в кафе. Они с Имоджин изо всех сил старались подбадривать друг друга — отвратительной погоде не было видно конца. Единственными постоянными посетителями стали Эви, забегавшая в перерыв на чай, и пожилая пара, заходившая пообщаться со старым знакомым Хепберном. За целую неделю только трое пополнили их кассу.
        — Знаешь, что тебе нужно?  — Джон подошел к дивану, присел рядом с Анной и нежно погладил ее по волосам.
        — Понятия не имею,  — ответила она, посмотрев ему в лицо с улыбкой, полной надежды. Может быть, Джону придет в голову какое-нибудь нестандартное решение, с помощью которого можно было бы выманить потенциальных покупателей из теплых сухих домов и завлечь их в дальний конец набережной отведать мороженого. Они не могли повлиять на погоду, но, может быть, они что-то упустили в своей рекламной кампании?
        — Пора тебе сделать перерыв,  — сказал Джон, нежно целуя ее в щеку.  — Давай куда-нибудь съездим в эти выходные.
        — Ты уверен?  — спросила она. Раньше Анна запрыгала бы от радости при мысли о том, чтобы провести время наедине с Джоном. Но не сейчас, когда на карту был поставлен их новый бизнес.  — А как же магазин?  — начала она.  — И куда мы денем Элфи?
        — Родители Мии приедут погостить в эти выходные, и она спрашивала, нельзя ли ему остаться у нее, чтобы повидаться с ними. Поэтому я свободен, как ветер. А за магазином может присмотреть Имоджин, так ведь? Ты же говоришь, что сейчас практически нет покупателей.
        Это была сущая правда, и все же прямота Джона неприятно задела ее.
        — Ну, не знаю…  — протянула Анна с сомнением.
        — Давай уедем куда-нибудь вместе на выходные. Я забронирую номер в гостинице. Мы отправимся в пятницу вечером и будем наслаждаться обществом друг друга весь уикенд. Представь — только ты и я. Никакого мороженого, никаких детишек… Как тебе такая идея?
        — Звучит довольно заманчиво,  — ответила Анна, прижимаясь к нему. Как ни нравилось ей проводить время с Элфи, мысль о том, чтобы на все выходные остаться наедине с Джоном, определенно казалась привлекательной.  — Куда ты хочешь поехать?
        — Я хочу сделать тебе сюрприз,  — ответил Джон с улыбкой.  — Просто собирай сумку и готовься к отъезду.
        В пятницу вечером Джон и Анна ехали по дороге вдоль берега, по крыше их машины стучал дождь. Над морем уже больше недели висели тяжелые грозовые облака, на солнце по-прежнему не было и намека, но, несмотря на непогоду, Анна чувствовала себя прекрасно Она вытянула ноги и почувствовала, что наконец-то может немного расслабиться, чего с ней не случалось последние несколько месяцев.
        За окнами машины городские пейзажи Брайтона и Хоува сменились покрытыми буйной зеленью холмами графства Суссекс. Напряжение последних двух недель, связанное с неудачами в бизнесе, начало потихоньку отступать.
        — Эй, соня,  — сказал Джон, глядя на нее, но при этом крепко держа руль.
        — Просто расслабляюсь понемногу,  — ответила Анна с довольной улыбкой.  — В последнее время было столько проблем, которые надо было решать. Сначала похороны бабушки, потом кафе… а ты всегда занят на работе. У нас не было времени просто жить.
        — Ты произнесла сейчас именно то, о чем я и сам думал,  — сказал Джон.  — У нас будет немного времени, чтобы спокойно провести его вместе. Так что готовься к большему, чем «просто жить»,  — засмеялся он.
        Двадцать минут спустя они оказались на окраине маленькой деревушки, и Джон, повернув направо, поехал по грязной проселочной дороге. Впереди они увидели дубовую аллею, в конце которой гордо красовалась роскошная гостиница в эдвардианском стиле.
        Анна была ошеломлена.
        — Какое прекрасное место,  — произнесла она, когда под колесами машины захрустел гравий.
        — Ты достойна самого лучшего,  — сказал с улыбкой Джон, целуя ее.  — Сейчас выгрузим багаж и посмотрим, как там внутри.
        Они вошли в гостиницу через главный вход, и портье вручил им ключи от номера. Комната располагалась на самом верху крутой лестницы. Радостное возбуждение Анны росло с каждой ступенькой. Джон распахнул тяжелую деревянную дверь, и перед их взором предстали кровать с пологом и огромный диван, слева виднелась роскошная ванная комната.
        Анна сразу же направилась к кровати и, усевшись, слегка попрыгала на ней.
        — Просто чудесно,  — сказала она — Иди попробуй, как мягко.
        Джон поставил чемодан на пол и опустился рядом с ней.
        — Замечательно,  — согласился он.  — Надеюсь, ты не забыла купальник? Внизу есть бассейн и джакузи, которые зарезервированы только для нас.
        — Меня не придется просить дважды,  — засмеялась Анна.
        Она быстро встала, расстегнула чемодан и извлекла купальные принадлежности. Этажом ниже они действительно обнаружили спа-центр, который в ближайшие несколько часов принадлежал только им.
        — Начнем с джакузи?  — предложила Анна.
        Они забрались в джакузи, и вокруг них забурлила вода. Скоро Анна с трудом видела Джона сквозь густой пар. Он потянулся к ней под пышной пеной и провел рукой по ноге. По ее коже побежали мурашки…
        — Мне надо к этому привыкнуть,  — произнесла Анна, погружаясь в воду по самую шею.
        — Мне тоже,  — улыбнулся в ответ Джон.  — Это напоминает мне о нашей первой встрече. Это было свидание вслепую, что не помешало нам просидеть до рассвета, просто наслаждаясь обществом друг друга. Ты оказалась именно такой, как мне описывали Эд и Джесс,  — совершенно очаровательной. Я просто поверить не мог в свою удачу.
        — Ах ты, коварный обольститель,  — засмеялась Анна.  — Честно говоря, я тоже подумала, что мне крупно повезло. Совсем неплохой результат для первого в жизни свидания вслепую.
        — А я сидел и переживал, что тебя может отпугнуть то, что я разведенный папаша. Я и представить не мог, что ты будешь так очарована Элфи и полюбишь его даже больше, чем меня.
        — Не расстраивайся. Разве кто-то может остаться равнодушным к Элфи?  — Анна провела пальцем по мыльным пузырькам на поверхности воды.
        — Я рад, что ты не смогла,  — сказал Джон.
        — Мне нравится быть с тобой,  — сказала Анна,  — и я ни о чем не жалею.
        — Через полчаса принесут,  — сказал Джон, опуская трубку, и откинулся на кровать. Он только что заказал еду и напитки в номер. Дождь и ветер стучали в окно, но в комнате было тепло и уютно.
        — Они сказали, что оставят ужин снаружи.
        Анна, закутанная в пушистый белый халат, присоединилась к нему. Их ждал ужин из трех блюд, приготовленный шеф-поваром ресторана, отмеченного звездочками «Мишлен», и им даже не нужно было одеваться, чтобы насладиться им. Это был совсем иной уровень роскоши.
        Джон поцеловал Анну, затем встал и подошел к мини-бару. Открыв его, он вытащил бутылку шампанского.
        — Самое время для пузырьков и пены,  — сказал Джон и вытащил пробку.
        — Красота!  — Анна одарила его улыбкой.  — Что празднуем?
        — Просто свидание с моей девушкой,  — сказал он, притягивая ее к себе и нежно целуя.  — Лучшего повода и не придумать.
        После долгого поцелуя Анна отпила глоток шампанского, наслаждаясь пузырьками, лопающимися на языке.
        — О, я кое-что забыл,  — всполошился Джон.  — Дай мне минутку,  — он выбрался из постели и натянул брюки и свитер.  — Надо сбегать к машине.
        — Хорошо,  — в недоумении сказала Анна. Разве они не принесли сюда весь немногочисленный багаж?
        Хитро подмигнув ей, Джон быстро закрыл за собой дверь. Анна снова откинулась на подушки. За чем же он пошел? А может, это…?
        Анна оторвала взгляд от бокала, оглядела роскошно обставленную комнату — и вспомнила о романтических минутах, когда они с Джоном танцевали на вечеринке в честь свадьбы Джесс и Эда. Ее сердце часто забилось, и она сделала еще один глоток шампанского. Неужели он собирается сделать ей предложение?
        Ее мысли прервал звонящий телефон Джона, который лежал рядом на тумбочке. Она выглянула в окно и увидела, что он все еще стоит на парковке рядом с машиной, накинув куртку на голову, чтобы хоть как-то защититься от дождя.
        Анна вновь взглянула на телефон. На дисплее светилось имя Мии. Анна замешкалась. Обычно она не отвечала на звонки бывшей жены своего друга — но вдруг случилось что-то серьезное?
        — Алло?  — Анна все-таки решилась снять трубку.
        — О, Анна, привет!  — произнесла Мия.  — Это же Анна, не так ли?
        — Да, это я,  — ответила Анна.  — Джон вышел на улицу. Что ему передать?
        — Послушай, мне очень жаль,  — по голосу чувствовалось, что Мия расстроена.  — Я знаю, что вы уехали отдыхать на выходные. Тут с Элфи проблема. Мы целый день гуляли на свежем воздухе с моими родителями, и теперь у него очень высокая температура. Он все время зовет папу. Не могла бы ты попросить Джона позвонить мне, когда он придет?
        — Бедняжка Элфи,  — сказала Анна.  — Конечно, я передам, чтобы он позвонил, как только появится.
        Глава 9
        Усевшись на винтажный стул у прилавка с мороженым, Имоджин открыла свой ноутбук и с трудом сдержала желание сразу же зайти в Фейсбук.
        Снаружи висела серая мгла, моросил дождь, и общение с друзьями, блаженствующими на тайских пляжах, было последним, в чем она нуждалась. Она не переставала гадать, чем там занимается Люка. Прошел уже почти месяц, а от него ничего не было слышно.
        Имоджин невольно вздохнула и решительно выбросила из головы мысли о Люка. Сейчас ей как никогда было нужно вдохновение. Пора им с Анной переходить в наступление. Подводя итог своим трудам, они поняли, что ассортимента, который они предлагают, недостаточно, чтобы заставить местных жителей изменить своим привычкам, не говоря уже о том, чтобы привлечь туристов из Лондона и других городов южного побережья. Пришло время переводить кафе Вивьен на новый уровень.
        Она открыла сайт компании «Бен энд Джерриз» и прочитала историю о том, как они прошли путь от небольшого предприятия до международной империи по производству и продаже мороженого. Оказывается, свой первый магазинчик они устроили на заброшенной автостоянке, причем угощали друзей и знакомых мороженым бесплатно и наняли пианиста, чтобы развлекать людей, стоящих в длинной очереди. Вот-вот, нужно придумать что-то в этом роде, подумала она, расплываясь в улыбке.
        Она оглядела помещение, пытаясь прикинуть, войдет ли сюда рояль. Нет, не то.
        Она просмотрела еще один сайт, на этот раз посвященный человеку, который изобрел первый фургон-холодильник на жидком азоте и придумал разные ароматизаторы — от портвейна до сыра стилтон. Он экспериментировал с экстрактом медузы, чтобы заставить мороженое светиться в темноте. Однако интуиция подсказывала ей, что подобные инновации или живая музыка не сработают в заведении Вивьен. Ведь из всех кафе в районе Лэйнз особой популярностью среди местных жителей пользовались те, где предлагали блюда из свежих сезонных продуктов.
        И тут Имоджин поняла, что при правильном подходе они могли бы превратить маленькое кафе в отдаленной части набережной в место, где продавались бы самые изысканные виды мороженого. Но было совершенно очевидно, что эту идею не удастся осуществить за два дня на кухне Анны, вооружившись рецептами, скачанными из Интернета. Кафе Вивьен должно предлагать нечто особенное — нечто, что даст им несомненное преимущество и позволит завоевать свое место в мире ресторанного бизнеса. Пришло время повысить квалификацию.
        Она поискала профессиональные курсы по приготовлению мороженого, а потом обратила внимание на их стоимость. Да, это немалые расходы, но на одного человека денег хватит. Анна всегда обожала готовить, и ее увлечение может стать их капиталом. Немного вложений, несколько дней на изучение основ мастерства, и Анна сможет готовить эксклюзивное мороженое не хуже других. А затем она обучит Имоджин, и они обе станут профессионалами в этом деле. Интересно, насколько это сложно?
        Радостное возбуждение Имоджин росло, по мере того как она изучала информацию о лондонской кулинарной школе. «Мы научим Вас готовить шербет, мороженое из заварного крема…» Неужели это кремообразное, аппетитное мороженое и есть настоящее джелато родом из Италии? «Ну конечно же»,  — подумала Имоджин и постучала себя по лбу, смеясь над собственным невежеством. Учиться надо ехать в Италию!
        Печатая слова для нового поиска, она заметила, что ей пришло новое сообщение в мессенджере.
        От: Сантиана
        Имоджин мгновенно оживилась. Уже две недели она не получала вестей от лучшей подруги на острове, и само ее имя на экране было словно луч солнца.
        Имоджин, привет!
        Привет!  — быстро напечатала Имоджин в ответ.  — Как дела? Скучаешь по мне?
        Да, конечно. Тут все по-другому без тебя.
        По-другому? Имоджин задумалась, нахмурив брови. Подруга как-то странно выражалась. И она напечатала ответ:
        По-другому? Что, скучно без собутыльницы и партнера по погружениям?
        Она уставилась на пустой экран в ожидании ответа.
        Имо,  — пришел наконец ответ Сантианы.  — Я должна тебе кое-что рассказать.
        Серьезный тон послания Сантианы вызвал у Имоджин некоторое удивление. Их дружба была простой — они наслаждались вкусной едой, плавали и смеялись вместе. Они никогда не вели серьезных разговоров. Новые строчки появились на экране с характерным звуком.
        Прежде чем увидишь все в Фейсбуке
        Прости
        Мы с Люка.
        Имоджин словно получила сильный удар в живот.
        Она открыла Фейсбук в отдельном окне и зашла на страницу Люка. На его стене она сразу же увидела фотографию: он и Сантиана обнимаются и целуются в том самом баре «Комодо», в котором Люка когда-то мечтал устроить ей торжественную встречу после ее возвращения на остров.
        Люка сказал, что ему нужно время на раздумье, но какую роль в этом сыграла ее подруга?
        От Сантианы пришло новое сообщение:
        Прости меня.
        Надеюсь, мы все же останемся друзьями, когда ты вернешься.
        Рука Имоджин словно примерзла к клавиатуре. Она тщетно пыталась понять, что на самом деле происходит. Так не должно было быть.
        Она услышала, как распахнулась дверь кафе, и ее печальные мысли прервал мужской голос.
        — Ты что, одна сегодня работаешь?
        Она подняла голову и увидела стоящего на пороге Финна.
        — Да. Привет, Финн.
        Ее пальцы зависли над клавиатурой. Что она может сказать Сантиане? Как передать словами то, что она чувствует сейчас?
        — Я просто подумал — может, тебе нужна помощь,  — предложил Финн.  — Сегодня никто не явился на занятия, и у меня в кои-то веки полно свободного времени.
        — У нас все отлично.  — Имоджин повернулась спиной к компьютеру, где только что появились слова «Ты в порядке?».  — Спасибо. Сегодня все спокойно, но это не продлится вечно,  — произнесла она, заставляя себя улыбнуться.  — Я тут ломаю голову над бизнес-идеями.
        — Звучит серьезно.
        — Да, так и есть,  — сказала Имоджин, которой не терпелось закончить разговор и вернуться к компьютеру.
        На его лице появилась виноватая улыбка.
        — У меня такое ощущение, что я чему-то помешал.
        — Ты ошибаешься,  — произнесла Имоджин, переводя взгляд с него на экран компьютера.
        — Ну хорошо. В любом случае не хочу тебя отвлекать,  — сказал Финн, повернулся и вышел.
        — Что-то вы рановато вернулись,  — сказала Имоджин при виде Анны, которая стояла на пороге бабушкиного дома, укрывшись под зонтиком.
        — А то я не знаю,  — буркнула Анна. Она казалась очень подавленной.
        — Просто… Я не ожидала, что ты вернешься так быстро. Я-то думала, что вы уехали на все выходные.
        — Я тоже так думала.  — Анна вошла в дом и опустила зонтик.
        — Я, пожалуй, приготовлю чай.
        Анна последовала за Имоджин на кухню. Хепберн смешно семенил за ними по пятам. Имоджин поставила чайник на плиту.
        — Пока тебя не было, мы успели привязаться друг к другу,  — Имоджин кивнула в сторону собачки.  — Я к нему уже привыкла. А что, собственно, случилось?
        — Элфи заболел,  — сказала Анна.  — Бедный малыш. Мы с Джоном были в роскошной гостинице — бассейн, джакузи, потрясающая еда — словом, полное блаженство. Но тут вдруг раздался звонок от Мии, и нам пришлось вернуться. Я высадила Джона у дома Мии, а сама поехала к тебе.
        — С ним что-то серьезное?  — спросила Имоджин, всем своим видом выражая беспокойство.
        — Слава богу, ничего страшного,  — ответила Анна.  — Джон только что прислал сообщение, что читает Элфи сказку и тот вроде бы спокоен и весел. Температура спала к моменту нашего приезда.
        — Как обидно, что не удалось даже одну ночь там провести, но, кажется, вы поступили правильно,  — сказала Имоджин.  — Всегда лучше собственными глазами убедиться, что все в порядке.
        — Конечно,  — согласилась Анна.  — Мы бы в любом случае не смогли расслабиться и наслаждаться жизнью, зная, что Элфи заболел. Просто…
        — Что?
        — Возможно, это прозвучит крайне глупо. Но мы оказались в этой романтической обстановке, и Джон спустился вниз, чтобы что-то принести. Мне даже на мгновение показалось, что это может быть обручальное кольцо.
        — О-о-о,  — ответила Имоджин.  — Тебя можно понять. Хотя, конечно, есть более простое объяснение.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Презервативы, конечно,  — Имоджин пожала плечами.
        — О господи,  — покраснела Анна.  — Ты, наверное, права. Я чувствую себя полной идиоткой.
        — Не стоит переживать. Твоя версия имеет право на жизнь, учитывая внезапный отъезд и роскошную гостиницу. Кто знает, может быть, ты и права. Держи,  — она протянула ей кружку с чаем.  — Перейдем-ка лучше в гостиную.
        — Как дела в магазине?  — спросила Анна, подходя к честерфильдскому дивану. Она села на него и все с тем же отсутствующим видом уставилась в кружку.  — Все еще никакого движения?
        — Да, все без изменений. Нечего рассказывать, кроме того, что мы с Люка официально расстались.
        — Не может быть,  — искренне удивилась Анна, выходя из своего заторможенного состояния.
        — Тем не менее это так. Сантиана сообщила мне днем, что они теперь вместе. И как доказательство приложила фотографии. Сказала, что надеется остаться моей подругой.
        — Какая наглость!  — возмутилась Анна, обидевшись за сестру.  — Но вообще-то, если посмотреть на эту ситуацию глазами Люка…
        — Знаю,  — произнесла Имоджин.  — Я прекрасно понимаю, что стоило этого ожидать. Было бы легче, если бы он выбрал кого-то другого, но в конечном счете я действительно не могу осуждать его.
        — В любом случае мне грустно об этом слышать.
        — Наверное, я выгляжу очень глупо, но я сделала свой выбор и ни о чем не жалею. Возможно, мы просто-напросто не созданы друг для друга.
        — Может быть, и так,  — покачала головой Анна.  — Так ты правда не жалеешь о том, что осталась здесь?
        — Нет,  — сказала Имоджин.  — Нисколечко.
        Анна вопросительно подняла брови, всем видом выражая сомнение.
        — Ну, хорошо, почти не жалею. Но послушай, все наладится, я уверена. И я знаю, как этого добиться.
        — Ты знаешь? В таком случае мне надо отлучаться почаще.
        — Странно, что ты так сказала. Ведь это именно то, что я хочу тебе предложить. Что ты думаешь по поводу поездки в Италию? Я думаю, это именно то, что необходимо для успешного развития нашего бизнеса.
        Часть 2
        Не сдавайся и учись
        Глава 10
        В крошечном, но очень оживленном аэропорту Пизы Анна ждала, когда на конвейере появится ее багаж. Несколько минут назад она сошла с трапа самолета и тут же почувствовала удушающую жару, а добравшись наконец до зала прибытия, она просто обливалась потом.
        Перед ней в третий раз проехали черный и серые чемоданы, а также вызывающе розовый с наклейкой «В один конец» и кучей сердечек. Анна тщетно пыталась найти свой небольшой красный чемоданчик. А вдруг его потеряли? Она закусила губу, вспомнив о нарядах, которые туда упаковала, и уже начала испытывать сожаление, что согласилась на эту поездку. Возможно, Джон был прав, заявив, что это поспешное решение.
        И вот она в Италии — в начале июня, через две недели после того, как Имоджин предложила эту поездку. Разумно ли было ехать в чужую страну, за сотни миль от человека, которого она любит?
        Ага, вот он! Анна заметила чемодан и аккуратно протиснулась мимо семейства молодых итальянцев, чтобы подхватить его.
        Нельзя сказать, что ее не радовала возможность побывать в Италии. Она катила чемодан в направлении железнодорожной станции и размышляла о том, что ее ждет. Анна никогда не была отважной путешественницей, но тем не менее понимала, что ей невероятно повезло отправиться во Флоренцию — один из красивейших городов мира, известный, кстати, и своим замечательным мороженым. Начиная с понедельника, она будет учиться готовить его под руководством Бьянки Ромео, живой легенды кулинарного искусства и одного из лучших мастеров по изготовлению джелато, в знаменитой Академии мороженого. Возможность, которую нельзя упустить. Конечно, она была взволнована, но чувствовала себя не в своей тарелке.
        Тем не менее на сей раз Имоджин, похоже, оказалась права. Несмотря на склонность к авантюрам, ее младшая сестра умела мечтать и ставить амбициозные цели. Вспоминая, как они каждый день приходили в пустое кафе, Анна понимала, что талант сестры видеть перспективы сейчас на вес золота. Если бы они могли предложить посетителям что-то особенное, действительно качественное, люди проехали бы пару лишних километров, чтобы увидеть их кафе. Всем нравятся гастрономические приключения, так ведь? Многие готовы проделать неблизкий путь, чтобы попробовать что-то новое. Чтобы съесть фиш-энд-чипс по рецепту Рика Стейна, они готовы отправиться даже в отдаленные рыбацкие деревушки. Значит, чтобы отведать настоящего итальянского джелато, они не поленятся пройтись по набережной или доехать на машине до Грэнвилских арок.
        «А моя задача,  — думала Анна, направляясь к третьей платформе,  — сделать все, чтобы, приехав в наше кафе, гости получали нечто сногсшибательное и не жалели о предпринятом путешествии». Она проверила название пункта назначения на поезде — Флоренция — и вошла в вагон.
        Поезд тронулся со станции в Пизе, и уже через несколько минут Анна погрузилась в созерцание проносящихся за окном пейзажей: залитые солнцем виноградники, холмы, на которых раскиданы золотисто-желтые дома с терракотовыми крышами и шеренги прямых, как свечи, изящных кипарисов, столь характерных для Тосканы. Анна удобно откинулась в кресле и просто впитывала в себя новые впечатления. Она уже много лет не ездила за границу: в выходные и праздники с ними обычно был Элфи — в своих приоритетах они с Джоном отличались от других молодых пар. Постепенно яркие краски природы и ослепительно-синее небо над головой подняли ей настроение, и беспокойство по поводу путешествия улетучилось, как туман в солнечный день.
        Анна нашла коричневый конверт в сумочке и открыла его, чтобы еще раз проверить, где именно ей предстоит остановиться во Флоренции. Пансион, в котором она забронировала комнату, располагался, по всей видимости, неподалеку от Академии мороженого. Там, начиная с понедельника, она будет учиться на курсах.
        Имоджин и Анна просмотрели все школы и университеты, где учат готовить мороженое, от Сицилии до Венеции, читали блоги по кулинарному искусству и разные обзоры и в конечном итоге остановили свой выбор на академии — практических курсах по изготовлению джелато с дополнительными вечерними занятиями по шербету и фруктовому льду. Когда она просматривала учебные материалы, у нее буквально слюнки текли при мысли о будущих кулинарных шедеврах. К тому моменту, когда поезд подъехал к Флоренции и вместо виноградников за окнами показались дома с зелеными ставнями и балконами с развешанным на них бельем, она уже сгорала от нетерпения — так хотелось поскорее приступить к учебе.
        Анна взяла такси у станции и показала усатому водителю адрес. Он кивнул и, приняв сумку из ее рук, положил ее в багажник. Она заметила, что он пялится на кусочек декольте, который виднелся из-под черного пиджака. Покраснев, она подтянула вверх блузку и села в машину. Кондиционера не было, и в этот душный летний день Анна просто изнемогала от жары. Капли пота струились сзади по спине, волосы прилипли к мокрой шее. Она открыла окно, надеясь, что прохладный ветер освежит ее,  — но горячий воздух словно застыл и не приносил облегчения.
        Они мчались по узким улицам, вокруг них со всех сторон звучали гудки, и водитель выдал куда-то в сторону громкую тираду, выражая негодование. Анна вцепилась в ручку двери — таксист, казалось, впал в раж, и она все больше склонялась к мысли, что лучше было идти пешком, чем быть запертой в такси в компании маньяка. Если бы Джон был сейчас здесь, он пришел бы в ужас: послышался визг тормозов, когда они чудом избежали столкновения с пожилой дамой, катившей тележку из супермаркета. Анна зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то увидела, что за эту пару минут вид за окном полностью изменился. Движение стало менее оживленным, они ехали мимо красивейших зданий — церковь с богато украшенным фасадом, прелестные домики со стенами, покрытыми фресками, шумная площадь.
        — Виа Фортиори,  — произнес водитель.  — Пенционе Джованна.
        — Si,  — ответила она.
        Он кивнул на высокое многоквартирное здание, знаками показывая, что они на месте. Это был четырехэтажный дом с ажурными коваными балконами, которые выглядели настолько воздушными, что казалось, растают от легкого прикосновения.
        Анна подняла голову и огляделась вокруг. На мощеной площади стояли столики, за которыми обедали люди, в витринах магазинов и бутиков красовались сверкающие туфли на шпильках, свадебные платья и свежие овощи. От такого смешения запахов, цветов и звуков у Анны закружилась голова. Здесь всюду кипела и бурлила жизнь, пьянящая и совершенно незнакомая.
        — О’кей,  — объявил водитель, выпрыгнул из машины и извлек чемодан из багажника. Анна протянула ему банкноту в двадцать евро в надежде, что этого будет достаточно.
        Кинув прощальный сладострастный взгляд на ее грудь, мужчина вернулся в машину и, нажав на газ, рванул в хаос флорентийских улиц. Передернувшись от отвращения, Анна направилась к зданию, на которое он указал. Одна из букв на неоновой вывеске пансиона все еще горела, но другие выглядели так, словно давно вышли из строя.
        Анна сверила номер на здании, а затем взялась за дверной молоток в виде головы льва и громко постучала. Звук терялся среди оглушительного шума, стоящего на площади, и она засомневалась, что его вообще можно услышать. Однако через несколько секунд седая женщина лет пятидесяти открыла дверь.
        — Синьора Макэвой,  — радушно поприветствовала она Анну.
        Девушка улыбнулась.
        — Называйте меня Анна, пожалуйста.
        Женщина указала на свою внушительную грудь и тоже расплылась в улыбке.
        — Джованна. Добро пожаловать!  — она говорила с сильным итальянским акцентом.  — Входите, пожалуйста.
        Анна облегченно вздохнула при виде приветливого лица хозяйки. Джованна проводила ее вверх по узкой каменной лестнице, и они оказались в маленькой комнатушке. Скромная обстановка — односпальная кровать на железной раме рядом с окном, платяной шкаф и небольшая раковина.
        — ‘E piccolo,[8 - Маленькая (ит.).],  — Джованна пожала плечами,  — А вы alta[9 - Высокая (ит.).],  — засмеялась она, указав на Анну.
        Анна опустила чемодан на пол и вежливо улыбнулась, так как давно привыкла к комментариям по поводу своего роста. Комната оказалась меньше, чем на фотографиях, но в ней все же было определенное очарование — к тому же это симпатичное окошко со ставнями, выходящее прямо на площадь. Джованна с улыбкой взяла ее за руку и провела в ванную комнату — яркую, залитую солнечным светом, увешанную старинными позолоченными зеркалами, со стоящей посередине большой ванной на ножках в виде звериных лап. Анна сразу же представила, как замечательно будет вечером погрузить уставшие ноги в горячую воду, полную ароматной пены.
        — Bello,  — с признательностью в голосе сказала она, порадовавшись, что во время полета удосужилась заглянуть в разговорник.
        За следующей дверью была комната еще меньших размеров с застеленной кроватью, как будто Джованна ожидала других гостей.
        Анна слегка потянулась, чтобы расслабить плечи после утомительного путешествия.
        — Stanca?[10 - Устали? (ит.)] — спросила Джованна, позевывая. Анна подумала обо всех достопримечательностях, описанных в путеводителе, и пожалела, что так устала и не может немедленно с ними познакомиться.
        — Сегодня отдых,  — улыбнулась Джованна.  — А завтра воскресенье — goder! Развлекайтесь!
        Глава 11
        Имоджин загрузила клубнику в блендер и включила его. Наступила полночь, а она была все еще на ногах и пыталась готовить домашнее мороженое на кухне бабушкиного дома.
        Конечно же, они с Анной решили, что подождут еще месяц, пока она не закончит обучение и в свою очередь не передаст все кулинарные секреты сестре — вот тогда они будут готовы предложить клиентам новый ассортимент домашнего мороженого. Но Имоджин жаждала ринуться в бой. Если она не займет себя чем-нибудь интересным, ее мысли неизбежно будут возвращаться к Люка, и тогда не избежать сожалений.
        Поэтому она и решила попробовать приготовить два новых сорта мороженого по довольно незатейливым рецептам прямо сейчас — одно шоколадное, а другое со свежей клубникой. Ягоды ей удалось купить со скидкой в конце дня у местного зеленщика. Имоджин облизала ложку и позволила смеси растаять на языке: клубника была изумительной. Шоколад тоже оказался неплох — впрочем, его сложно испортить, не так ли? Она не стала использовать все приспособления, которые Анна показывала ей, просто воспользовалась тем, что было под рукой на кухне Вивьен. Имоджин расплылась в улыбке, вполне довольная собой — как же приятно заниматься творчеством, вместо того чтобы предаваться унынию.
        Она положила контейнеры в морозилку, чтобы с утра пораньше отнести их в кафе. Усталая, но довольная, она забралась в постель, натянула на себя пуховое одеяло и погрузилась в глубокий спокойный сон.
        Утром в воскресенье Имоджин достала грифельную доску для меню, которую обнаружила в кладовой магазинчика, и вывела на ней мелками фирменного фисташкового и розового цвета:
        СЕГОДНЯ ВЫ МОЖЕТЕ ПОПРОБОВАТЬ ЗДЕСЬ ДОМАШНЕЕ МОРОЖЕНОЕ
        Она не могла сдержать горделивую улыбку, когда устанавливала доску рядом с магазинчиком, полная радостных предвкушений.
        Утреннее солнце быстро высушило мокрый асфальт перед магазином, и впервые казалось, что погода не мешает осуществлению ее планов. По набережной скользили любители роликовых коньков, совершая головокружительные повороты, и даже чайки как будто с радостным криком налетали на мусорные ящики на берегу, ища, чем бы поживиться на завтрак. Хепберн, который сидел на своем любимом месте перед магазином, с энтузиазмом облаивал нахальных птиц. Имоджин поплотнее закуталась в вязаную кофту и огляделась в ожидании покупателей. Она испуганно вздрогнула, когда мимо нее стремительно пронесся расплывчатый лохматый силуэт — золотой ретривер, направлявшийся прямо к Хепберну.
        — Простите,  — произнесла женщина с короткими темными волосами, догоняя собаку и пытаясь ухватить поводок.
        К ним подбежал мужчина в распахнутом плаще и остановился, чтобы перевести дыхание.
        — Ты его все-таки поймала, Джил. Молодец.
        — Гарри испытывает слабость к таксам,  — извиняющимся голосом пояснила женщина.  — Позвольте представить — это Гарри,  — она указала на золотого ретривера,  — а не он.  — Она со смехом взяла своего спутника за руку.
        — А, старый магазинчик мороженого. Мы собирались заглянуть сюда при случае,  — произнес мужчина.  — Мы слышали, у заведения новые владельцы. Нас зовут Джефри и Джил, и мы рады с вами познакомиться.
        Имоджин улыбнулась и протянула им руку.
        — Я Имоджин. Взаимно. Да, мы и есть новые владельцы, продолжаем семейный бизнес, и это кафе скорее следовало бы назвать «У Вивьен и ее внучек». Теперь всем заведуем мы с моей сестрой Анной.
        — Интерьер просто потрясающий,  — заметила женщина, оглядывая новую отделку и винтажную мебель.
        Гости выразили искренний восторг по поводу низко свисающих светильников в виде вафельных рожков и свежих цветов на столиках.
        — Нашим внукам это понравится, правда, Джефри?
        — Да, уверен, они оценят. Давай захватим их с собой в следующий раз. Нам две порции, пожалуйста,  — произнес Джефри.  — Я вижу, у вас только шоколадное и клубничное, так ведь?
        Имоджин кивнула.
        — Я, пожалуй, возьму шоколадное, и еще один рожок с клубничным для моей жены, пожалуйста.
        Имоджин наполнила рожки, изо всех сил стараясь не сломать хрупкие вафли. В этот раз она заказала особые рожки, которые были вкуснее, но тоньше обычных.
        — Выглядит восхитительно,  — сказала Джил, протягивая Имоджин деньги.
        Они направились к выходу — на сей раз Гарри следовал за ними по пятам. Хепберн осторожно высунул голову из задней комнаты, в его больших шоколадных глазах застыл вопрос.
        — Опасность миновала, можешь выходить, Хепберн,  — прошептала Имоджин.  — Мы только что распрощались с самыми первыми покупателями нашего фирменного домашнего мороженого.
        Песик хрипло тявкнул, выражая одобрение.
        — Как ты думаешь, наши соседи захотят попробовать новое мороженое?  — спросила его Имоджин.
        Он снова тявкнул и весело завилял хвостом. Имоджин сочла это за положительный ответ. Она вышла из магазинчика и направилась вниз по набережной к сувенирной лавке Эви. Когда она входила в дверь, раздался нежный звон колокольчика.
        — Эви, привет,  — воскликнула Имоджин при виде соседки.  — Не хочешь попробовать мороженого?
        — О, дорогая, мне бы так этого хотелось,  — ответила Эви из-за прилавка.  — Как мило с твоей стороны. Но только доктор за это меня убьет. Говорит, что я должна контролировать уровень холестерина.
        — Понятно,  — ответила Имоджин.  — Мне вовсе не хочется, чтобы у тебя были неприятности. Нам придется придумать какое-нибудь более полезное для здоровья угощение персонально для тебя.
        Маленький мальчик с веснушчатым лицом пробрался мимо Имоджин, держа высоко над головой огромную надувную акулу.
        — Она дырявая!  — хныкал он.
        — Ну что ж, придется заняться своими прямыми обязанностями,  — сказала Эви с улыбкой.  — А почему бы тебе не угостить Финна? Уверена, он будет в восторге от твоего предложения.
        — Ты права,  — сказала Имоджин.  — Пожалуй, я так и сделаю.
        Она прошла мимо арок по направлению к школе Финна. Рядом девушка увидела группу серферов, готовящихся войти в воду. Финн стоял на пороге школы.
        — Наслаждайтесь серфингом. Хорошей вам волны,  — пожелала Имоджин.  — Имейте в виду, что в кафе Вивьен по соседству пятидесятипроцентная скидка на домашнее мороженое,  — она указала в сторону магазинчика.
        — Звучит заманчиво,  — сказала женщина в гидрокостюме.  — Но я думаю, мы страшно замерзнем после занятий.
        — Ничего страшного. Результаты научных исследований говорят о пользе мороженого в такой ситуации,  — на ходу принялась сочинять Имоджин.  — Чем ниже падает температура внутри организма, тем теплее вам становится.  — Она и в самом деле где-то читала нечто подобное, правда не была уверена, что это соответствует действительности.
        Один из мужчин в группе — высокий и загорелый, с короткими темными волосами — подмигнул Имоджин, застегивая гидрокостюм.
        — Я к вам непременно загляну,  — сказал он.
        После обеда Имоджин с гордостью оглядела кафе, где собралась целая толпа посетителей. Серферы из школы Финна разом делали столько заказов, что она едва успевала все записать. Похоже, они купились на ее хитрость с разницей внешней и внутренней температуры тела и после долгого пребывания в холодной воде поглощали мороженое целыми ведерками, чтобы побороть озноб.
        — Это потрясающе вкусно!  — воскликнул темноволосый парень.
        — Попробуйте клубничное,  — сказал другой молодой человек, пододвигая к друзьям свое ведерко.
        Имоджин с гордостью смотрела на то, с какой жадностью они поглощали приготовленное ею лакомство, и чувствовала себя абсолютно счастливой.
        Глава 12
        Анна вышла из дома Джованны на площадь Санта-Мария-Новелла, заполненную прихожанами, которые высыпали из церкви после воскресной службы. Девушка поспешила надеть темные очки — солнце било прямо в глаза. Ночной сон полностью восстановил ее силы, и теперь Анна была готова исследовать достопримечательности города: до начала курсов оставался всего один день, и она не хотела терять ни минуты.
        Солнце стояло высоко в небе, его лучи нежно ласкали кожу Анны, которая для прогулки нарядилась в воздушное платье бирюзового цвета и золотистые сандалии. После рекордно дождливого мая в родной Англии она буквально впитывала солнечный свет, столь необходимый для усвоения витамина D. Девушка с удовольствием думала о том, что единственное решение, которое ей предстоит сегодня принять,  — это выбор маршрута прогулки. Анна снова заглянула в путеводитель и выбрала променад вдоль реки, которая делила небольшой город пополам. Шагая по булыжной мостовой к реке, она различала солнечные блики на воде в конце улицы. Она инстинктивно ускорила шаг — и вот прямо перед ней предстал Понте-Веккьо: знаменитый флорентийский мост, который она множество раз видела на открытках и в буклетах — он нависал низко над водой, а наверху ютились крошечные, словно игрушечные, домики. На другой стороне реки раскинулся живописный тосканский пейзаж, монотонность которого нарушалась свечками высоких кипарисов. Она с наслаждением вдохнула свежий воздух; здесь даже пахло иначе — Анна уловила запах кофе из ресторана поблизости и нежный
аромат духов проходившей мимо женщины.
        — Синьора,  — позвал молодой человек, предлагая купить сумочку от Гуччи.
        Анна вежливо покачала головой и ступила на мост.
        — Вы не могли бы нас сфотографировать?  — обратилась к ней японская пара с шумными ребятишками.
        — Конечно,  — ответила она и взяла камеру. Девушка сделала несколько шагов назад и сквозь линзу фотоаппарата увидела, что все маленькие домики на мосту на самом деле не что иное, как ювелирные магазины. Солнечный свет брызгами искр отражался от витрин, где лежали бриллиантовые кольца и золотые ожерелья тончайшей работы.
        — Благодарю вас,  — медленно произнесла японка по-английски, забирая у нее фотоаппарат.  — Этот город просто неповторим, правда? Столько романтики!
        — Я только что приехала,  — Анна улыбнулась в ответ.  — Но я начинаю с ним знакомиться.
        Она перешла мост и села пообедать на тенистой тихой площади Сан-Спирито на другой стороне реки. Этот уголок располагался в стороне от наводненного туристами центра, перед ее глазами были лишь местные жители — дети, резвящиеся возле небольшого фонтана, бабушка, глядящая из окошка со ставнями. Анна заказала тальятелле с мидиями и чесноком и бокал белого вина.
        Анна улыбнулась официанту, который поставил перед ней блюдо с горячей пастой и бокал. Она потягивала холодное вино и любовалась раскинувшейся перед ней площадью. Когда блюдо немного остыло, она накрутила тальятелле на вилку и наконец попробовала — продукты были свежайшими, а сочетание вкусов — идеальным. Паста таяла во рту.
        После обеда, испытывая приятное головокружение от вина, она продолжила свой путь мимо изящных зданий, картинных галерей и музеев, прошла группу подростков, фотографировавшихся рядом со статуей Давида. Когда солнце начало уходить за горизонт и на смену знойному дню пришли блаженные сумерки, Анна вдруг вспомнила, что еще не сделала самого важного: настало время попробовать местное мороженое. За завтраком Джованна посоветовала ей одно кафе-мороженое, Анна записала название — «Виволи»  — и теперь без труда нашла его.
        Магазинчик находился в районе Санта-Кроче, в десяти минутах ходьбы от пансиона. Когда Анна нашла его, она увидела длинную очередь, вьющуюся вдоль узкой улицы. Стоящие перед ней итальянцы оживленно болтали, и ей удалось выхватить из их речи отдельные слова, наполнившие ее радостным предвкушением: «‘Cioccolato... stracciatella[11 - Сливочное мороженое с шоколадной крошкой (ит.).]… frutti di bosco[12 - Ягодное мороженое (ит.).]. Несмотря на то что ее разговорный итальянский был весьма скудным, она прекрасно разбиралась в мороженом и разных его видах. Ее сердце забилось сильнее, когда очередь уменьшилась и она наконец смогла увидеть соблазнительные горы джелато пастельных тонов в стеклянных витринах. Нервное напряжение, которое она испытывала вчера, прибыв в незнакомый город, испарилось. Глядя на все это сливочное и фруктовое великолепие, она чувствовала себя как дома.
        Когда наконец подошла ее очередь, она со счастливой улыбкой указала на двойной рожок, обсыпанный шоколадной крошкой и фундуком, а потом ткнула на мороженое из темного шоколада, надеясь, что молодой человек, обслуживающий ее, поймет, чего она хочет.
        — Cioccolato?  — неуверенно произнесла она.
        — Какое еще?  — на безупречном английском спросил улыбающийся продавец.
        — О, вы говорите по-английски,  — с облегчением произнесла она.  — И малиновый шербет, пожалуйста.
        — Я жил в Лондоне,  — ответил он.  — Мне там понравилось, но кое-чего все же не хватало,  — он кивком указал на мороженое и добавил щедрую порцию ярко-розового шербета в ее рожок.
        Анна поблагодарила его и вышла из магазина. Когда она поднесла ко рту шарик из темного шоколада, ее охватил восторг: мороженое было просто умопомрачительным — с удивительно мягким вкусом. Небо было усеяно звездами, она шла по кривым улочкам к пансионату Джованны, чередуя шоколад с малиновым шербетом — слегка кисловатым, с большим количеством свежих ягод. «Что ж, теперь я, пожалуй, могу здесь освоиться»,  — подумала она.
        Флоренция прекрасна,  — напечатала Анна сообщение сестре, вернувшись в номер,  — а мороженое просто неземное. Как у тебя дела?
        Телефон пискнул — ответ Имоджин пришел почти мгновенно.
        Привет, сестричка. Зеленею от зависти. Что касается мороженого, я тут приготовила и продала свою первую партию! Я знаю, что мы хотели подождать… Но все прошло отлично :)
        Анна улыбалась, читая это послание. Итак, не одна она испытывала вдохновение сегодня. Имоджин, оказывается, преуспевала в магазине и потихоньку расправляла свои кулинарные крылышки. Ну ничего, пройдет эта ночь, и она начнет делать то же самое.
        Глава 13
        — Имоджин,  — произнес Финн с холодным блеском в карих глазах.  — Ты что наделала?
        Он стоял перед магазином, когда она пришла открывать «Вивьен» в понедельник утром, и, судя по его мрачному виду, был в дурном расположении духа. Хепберн залился приветственным лаем, и Имоджин наклонилась к нему, чтобы успокоить.
        — Что ты имеешь в виду?  — спросила она, пытаясь отогнать смутное беспокойство. Она ломала голову, вспоминая, что сделала не так… Вчера она закрыла магазин, затем пошла домой и провела спокойный вечер, наслаждаясь фильмами на DVD. Может быть, она допустила оплошность до того, как ушла,  — отнесла мешки с мусором на участок Финна или что-то в этом роде? Финн не походил на человека, которого могли бы расстроить подобные мелочи.
        Он устало покачал головой.
        — На послеобеденных занятиях все мои серферы чувствовали себя ужасно. Кроме одного — Пола, который присоединился к нам только во второй половине дня. Остальных просто выворачивало наизнанку.
        О нет, только не это, подумала Имоджин. Сообщение Финна стало для нее абсолютным шоком.
        — Увы, это так,  — продолжил насупленный Финн, взъерошив рукой вьющиеся русые волосы.  — И поверь, все было настолько ужасно, что и в страшном сне не приснится. Галечный пляж, ни одного туалета на мили вокруг, и десять ребят с острым пищевым отравлением. Это было бы смешно, если бы не было так грустно, мать твою.
        Имоджин похолодела от ужаса, когда до нее наконец дошел весь ужас произошедшего.
        — Ты уверен, что это именно из-за мороженого?  — со слабой надеждой в голосе спросила она.
        — Я абсолютно уверен, так как это единственное, что они съели. Сама могла бы их спросить, если не веришь,  — раздраженным тоном ответил он.  — Но они все еще дома и безвылазно сидят в туалете.
        — Это просто ужасно,  — произнесла Имоджин.
        — Не понимаю, как это могло случиться? Ты делала это мороженое по какому-то рецепту?
        — Да,  — Имоджин сделала слабую попытку оправдаться.  — Мне показалось, он нормальный.  — Она вспомнила, что опустила какие-то детали, которые, видимо, были важны. С ней такое бывало, и не раз. Она уже знала, что следует сказать всего лишь три слова: мне очень жаль. Но Имоджин просто не могла выдавить их из себя — это означало бы признать, что она совершила очень глупую ошибку.
        — Я не знаю, смогут ли они завтра прийти на урок. Но даже если придут, учитывая тот факт, что именно я порекомендовал им твое кафе, думаю, неправильно было бы брать с них деньги за занятия, согласна? Что касается тебя, ты не можешь продолжать в том же духе, иначе подорвешь репутацию не только вашего кафе, но и всех заведений в районе Арок. Ты не думала о том, чтобы получить санитарно-гигиенический сертификат?
        — Нет еще,  — сказала Имоджин. Получение сертификата числилось в списке заданий, которые оставила ей Анна, но она все откладывала это скучное дело на потом.
        — А с этого следовало бы начать,  — Финн осуждающе покачал головой и ушел.
        Имоджин заперла дверь. Несколько минут мира и покоя — это все, что ей было нужно сейчас. Она уселась за перегородкой спиной к двери и уронила голову на руки. Анна отсутствует всего два дня, а она уже умудрилась тут такого наворотить. Она сделала глубокий вдох, затем другой. А может, Финн все-таки ошибается, пыталась она убедить себя. Может быть, ребята из группы заболели совсем по другой причине — может, у них желудочный грипп. Она слышала, сейчас все им болеют. Нет, Имоджин не позволит ему внушить ей чувство вины из-за недоказанных проступков.
        Собрав все силы, она поднялась на ноги, подошла к двери и снова открыла ее. Там, прямо перед ней, стояла пара, которая была здесь вчера,  — Джефри со своей женой Джил в сопровождении золотистого ретривера. Их лица были белыми как мел.
        — Доброе утро,  — вежливо поздоровалась Джил.  — Простите, что беспокоим вас, мы лишь хотели спросить, все ли в порядке с тем мороженым, которое мы вчера пробовали. Дело в том, что…
        — Нам стало плохо,  — продолжил Джефри.  — Когда началась рвота, мы сразу же вызвали врача. Понимаете, мы не знали, можно ли нам идти в поликлинику с такой инфекцией.
        — О боже,  — Имоджин закусила губу.  — Входите, пожалуйста.  — Она жестом пригласила их присесть. Они стояли, опустив плечи, как будто бы за ночь постарели лет на десять, и с видимым облегчением опустились на стулья. Казалось, что морщины на их лицах стали более глубокими.
        — Похоже, это я во всем виновата,  — с раскаянием сказала Имоджин.  — Невозможно передать, как мне жаль.  — Она чуть не плакала.
        — Ничего, бывает,  — добродушно сказала Джил.  — И нам сегодня гораздо лучше, правда, Джефри?  — Казалось, слова давались ей с трудом.
        — Я даже съел печенье утром,  — сказал Джефри, тщетно пытаясь изобразить улыбку.  — А Джил удалось выпить чашку чая, и ее не стошнило.  — Он наклонился погладить ретривера. Даже собака казалась не такой бойкой, как вчера, и почти не замечала Хепберна, затаившегося на кухне и изо всех сил старавшегося быть незаметным.
        — О боже,  — повторила Имоджин. Чувство вины было невыносимым.  — Боюсь, вы не единственные, кто пострадал.
        — Правда?  — спросила Джил.
        — Да, я умудрилась отравить всех членов группы по серфингу,  — Имоджин готова была сквозь землю провалиться от стыда.  — Могу я предложить вам компенсацию?
        — Не беспокойтесь,  — ответила Джил, положив руку на плечо девушки в знак утешения.  — Всем свойственно ошибаться. Мы же знаем, что вы только начинаете свой бизнес.
        — Но вам же было плохо, вы не могли выйти из дома…  — сказала Имоджин.  — Я чувствую себя ужасно из-за всего этого.
        — А мы и так сидим дома,  — улыбнулся в ответ Джефри.  — Так что никакой разницы. И несмотря на то что это были не самые приятные сутки в нашей жизни, мы были счастливы узнать, что с нами ничего серьезного. Так ведь, Джил?
        — Так и есть,  — ответила Джил.  — К тому же мы уже почти в форме.
        — Знаете, я не буду вас осуждать, если вы захотите настоять на закрытии,  — грустно произнесла Имоджин.
        — Мы же знаем, что вы с сестрой еще новички в этом деле. А с нами и раньше случались подобные неприятности, правда, это было довольно давно.
        — Ты имеешь в виду тот самый пикник, когда мы жарили кур?  — Джефри рассмеялся.
        — Не люблю вспоминать эту историю,  — его жена тряхнула головой.  — Половина наших друзей не смогли выйти на работу после того, как поели наших непрожаренных кур. Нам было не до смеха. И все же на ошибках учатся, не так ли? Чтобы впредь быть более осторожными.
        — Поверьте,  — сказала Имоджин,  — я уже выучила свой урок. И больше не буду продавать это мороженое.
        — Ну мы, пожалуй, пойдем. Нам показалось, что лучше зайти и предупредить вас.
        — Благодарю,  — произнесла Имоджин.  — Вы даже не представляете, как я вам признательна. Надеюсь, вы скоро поправитесь.
        Пожилая пара вышла из магазина навстречу серому мрачному утру, все еще весело перекидываясь шутками.
        Имоджин сделала медленный выдох: оказалось, все это время она почти не дышала. Некоторые люди просто излучают доброту и любовь, с благодарностью и даже некоторым облегчением подумала она. Как же ей хотелось, чтобы Анна поскорее вернулась домой и восстановила утраченный порядок. И как ей только в голову пришло, что она сможет вести дела в магазине самостоятельно? Да, оказывается, неделя может стать бесконечно длинной, особенно если все идет вкривь и вкось.
        На следующее утро Имоджин заставила себя встать и одеться, а затем налила кофе в термос и отправилась в магазин. Если никто не собирается с ней судиться, надо продолжать вести дела как ни в чем не бывало. Правда, без экспериментов с домашним мороженым.
        «Ты же не из тех, кто сдается,  — убеждала она себя, когда брела по набережной к магазину Вивьен.  — Сегодня начинаем новую жизнь». К тому времени, когда она подошла к двери кафе, она чувствовала, что уже готова начать работу. Сегодня все непременно наладится.
        На коврике у двери ее ждала целая куча газет и рекламных буклетов. Имоджин наклонилась, сгребла их и положила на прилавок. Она включила стереосистему и широко распахнула дверь, чтобы придать кафе более гостеприимный вид.
        Девушка просмотрела письма, заполнила счет на электричество и выбросила пару листовок с рекламой пиццы. Покупателей не было видно, и она от нечего делать открыла местную газету и просмотрела заголовки. Газета пестрела фотографиями домов, поврежденных недавним наводнением, и их хозяев, стоявших рядом с грустным видом. Имоджин подумала, что им, пожалуй, повезло — дом Вивьен уцелел во время этого буйства природы.
        Она дошла до третьей страницы и чуть было не пропустила заголовок:
        В МАГАЗИНЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ ОТРАВИЛИСЬ
        ОКОЛО ДЕСЯТИ ЖИТЕЛЕЙ БРАЙТОНА
        У Имоджин перехватило дыхание — в статье недвусмысленно излагалась воскресная история с отравлением и упоминалось название кафе.
        «О боже,  — подумала Имоджин, заставляя себя закрыть газету.  — Что же теперь делать?»
        Она медленно опустилась на стул и задумалась. На смену панике пришло недоумение. История излагалась весьма туманно: имен пострадавших не было, но были странные детали, касающиеся истории магазинчика и условий аренды. Эти подробности мог знать только человек, работающий в районе Арок. Кто-то вознамерился погубить их бизнес, и, возможно, этот кто-то находился совсем рядом с заведением Вивьен.
        Имоджин положилась на интуицию и направилась в школу Финна с газетой в руке.
        — Финн, ты что-нибудь об этом знаешь?  — спросила она, показывая ему статью.
        Финн недоуменно уставился на нее, а затем взял газету.
        — Да, все это крайне неприятно,  — наконец сказал он.
        — Я знаю, что виновата в произошедшем, и горько сожалею об этом, но неужели было необходимо сообщать все подробности местной прессе?
        — Я тут совершенно ни при чем.
        — Правда?  — Имоджин не могла заставить себя ему поверить.  — Странно, ведь ты был единственным человеком, который действительно разозлился по этому поводу. А может, ты как-то заинтересован в том, чтобы мы разорились?
        — Честно, я ничего об этом не знаю,  — пожал плечами Финн.  — И не представляю, почему ты считаешь, что я могу выиграть от того, что кафешка Вивьен пострадает. Мы здесь все друг другу доверяем и поддерживаем в делах. И так было всегда. Именно поэтому я так рассердился, что ты меня подвела.
        — Но в статье есть подробности, которые может знать только человек, разбирающийся в тонкостях местного бизнеса. И я знаю лишь одного такого человека.
        — Я так понимаю, ты не собираешься отказываться от этой идеи? Что ж, отлично, Имоджин! Собери доказательства, и я с радостью тебя выслушаю. А пока извини!  — Парень явно разозлился и не скрывал этого.
        — Я так и сделаю,  — заявила Имоджин.  — Потому что гнусно совершать такие поступки!
        Глава 14
        — А теперь добавьте пятьдесят граммов сливок,  — велела Бьянка Анне, склоняясь над ее рабочим столом и указывая на большую серебряную миску для смешивания.
        Анна внимательно слушала итальянку и пыталась унять дрожь в руках. Она, всего лишь любитель, робела в присутствии знаменитой Бьянки Ромео — настоящей легенды кулинарного искусства. Ей вовсе не хотелось ударить в грязь лицом.
        Бьянка одобрительно кивнула и перешла к другому столу. Это была элегантная, очень привлекательная женщина лет тридцати пяти. Ее страсть к кулинарии была заметна в каждом сказанном слове.
        Тщательно отмерив все ингредиенты, Анна осторожно смешала их, стараясь как можно точнее следовать рецепту.
        За утренним кофе в холле Анна познакомилась с четырьмя другими студентами. Это была интернациональная группа: Георгис, полноватый грек средних лет, Шан — приветливая выпускница школы искусств из Ирландии, и Риа и Хиро, молодожены из Японии. Исполненные трепета и энтузиазма, все четверо вошли в изящно обставленную комнату с большими окнами, поблекшими фресками на стенах и узорчатой лепниной на высоком потолке. Бьянка поприветствовала их и сразу же перешла к делу:
        — Пока вы не научитесь готовить мороженое наивысшего качества,  — жестко начала она,  — вы не получите сертификат. А в этом случае ваше пребывание здесь лишается всякого смысла. Это будет пустая трата вашего и моего времени.
        После этого краткого вступления она разделила класс на пары. Анне выпало работать в дуэте с Георгисом, который направился прямиком к ее столу.
        — Эй, а у вас неплохо получается!  — прямо над ухом Анны раздался зычный голос грека, сопровождающийся легким толчком в ребра.  — Я знал, что выбрал отличного партнера. Мне кажется, вы отличный кулинар,  — он громко рассмеялся.
        — Правда?  — Анна удивленно улыбнулась.  — Мне раньше не приходилось готовить джелато. Это все мне в новинку.  — Она взвесила сахар и насыпала его в миску — совсем чуть-чуть.  — А как насчет вас, Георгис? У вас уже был такой опыт?
        Анна повернулась к нему — он выглядел довольно забавно: фартук надет поверх строгого делового костюма, верхние пуговицы расстегнуты, узел галстука ослаблен.
        — Нет, никогда,  — ответил он.  — Просто наступило время попробовать что-то новое,  — он пожал плечами.  — Дело в том, что в Афинах… Я уверен, вы слышали. Сейчас мы переживаем не лучшие времена.
        Анна понимающе кивнула: последний экономический кризис коснулся всех.
        — Не стоит переживать,  — он белозубо улыбнулся.  — Да, у нас проблемы с экономикой — большие проблемы. И мой обувной магазинчик… Я торговал женской обувью: представьте, туфли на высоких каблуках, потрясающе красивые! Если бы вы их только видели, Анна!  — голос его звучал по-настоящему взволнованно.  — Настоящий шелк… изумительные материалы…  — Бьянка бросила на него суровый взгляд, и он, чуть помрачнев, вернулся с небес на землю.  — Что говорить, теперь это только мечты.  — Он перешел на шепот:  — У нас почти не осталось покупателей.
        — Я вам искренне сочувствую,  — сказала Анна, живо представляя, какое это на самом деле горе — вынужденно закрыть магазин, в который ты вложил столько труда и средств.
        — Но ведь каждый кризис создает новые возможности,  — продолжал Георгис.  — Я знаю, это будет непросто. Моя жена постоянно твердит, что на кухне я просто стихийное бедствие. Но у меня есть это,  — он показал на голову.  — Отличная деловая хватка. И через год, помяните мое слово, Анна, у меня будет целая империя джелато. Мне удавалось зарабатывать неплохие деньги раньше, и я сделаю это снова. Надо просто упорно работать. Мы отправимся с детьми на какой-нибудь остров, может быть, на Наксос, и откроем кафе-мороженое для туристов.  — сказал он.  — Это будет просто fantastico!
        — Ну, как здесь идут дела?  — Бьянка появилась рядом с ними так внезапно, что Анна едва не подпрыгнула от неожиданности.  — Анна, Георгис отвлекает вас от практических занятий?
        Анна отрицательно покачала головой, она не хотела, чтобы у Георгиса были неприятности.
        — Я хочу попробовать вкуснейшее ванильное мороженое в конце дня. А если вы продолжите болтать, вы просто не успеете его приготовить.
        Дверь в комнату для занятий распахнулась, Анна и Бьянка оглянулись посмотреть, кто пришел. Это был молодой человек лет тридцати в джинсах и клетчатой рубашке. Он вел себя очень непринужденно, как будто был у себя дома. У Анны перехватило дыхание, когда она получше его разглядела,  — это был тот самый кареглазый темноволосый парень, на сей раз одетый. Дело в том, что утром она случайно увидела его через полуоткрытую дверь в пансионате Джованны, когда он в одном полотенце направлялся в ванную. По всей видимости, он ее не заметил.
        — Синьора Бьянка,  — мужчина лучезарно улыбнулся и поцеловал строгого преподавателя в щеку. Он заговорил с ней на певучем итальянском, как будто они были давно знакомы.
        — Маттео,  — произнесла стойкая Бьянка сухим профессиональным тоном.  — Когда ты находишься в классе, мы будем говорить только по-английски, так проще для всех присутствующих. Ты можешь работать с Шан, вон там, у окна.
        Маттео присоединился к новой партнерше. Анна облегченно вздохнула, поняв, что он не узнал ее, и снова принялась изучать рецепт. Она вынула семена из стручка ванили, которые выдали им с Георгисом, и бросила их в мусорное ведро, а сам стручок добавила в смесь.
        — Прошу прощения, дорогая Анна,  — произнес Георгис дружелюбно,  — но я думаю, мы сейчас все неправильно сделали.
        Она посмотрела на драгоценные семена ванили, которые выбросила в ведро. Анна прекрасно знала, что их нужно было добавить в смесь для мороженого. Черт побери, она только что выбросила самый важный ингредиент.
        — Можно мне взять еще один?  — спросила Анна, подойдя к шефу. Она извинилась за случайную ошибку. Когда девушка вернулась к кухонному столу, Георгис уже включил мороженицу.
        — Вы, надеюсь, все это сначала нагрели?  — спросила Анна.
        — А надо было?  — запаниковал Георгис.
        — Конечно,  — ответила Анна. Она быстро выключила аппарат и попыталась спасти смесь, но та уже превратилась в унылое липкое месиво, годное лишь для того, чтобы отправить его на помойку.
        — А теперь, друзья,  — позвала Бьянка,  — давайте посмотрим на ваши творения. И самое главное — попробуем их.
        — Мне так жаль, Анна,  — сказал Георгис, видя ее разочарование, граничащее с отчаянием. Она готова была сквозь землю провалиться вместе с безнадежно испорченным мороженым. Почему здесь все так сложно, ведь на своей кухне она прекрасно справлялась с подобными простыми рецептами. У них получилось бесформенное безвкусное месиво, а не мороженое,  — ей было стыдно показывать его Бьянке и остальным студентам.
        Строгая итальянка стояла у стола Шан и Маттео. Она зачерпнула ложку из их мороженицы, и ее лицо засветилось от удовольствия.
        — О, это прекрасно,  — сказала она.  — Идите все сюда — попробуйте.
        Анна неохотно подошла с чистой ложкой и лизнула приготовленную смесь. Вне всяких сомнений, мороженое было великолепно.
        — Однако вам повезло,  — добавила Бьянка, обращаясь к Шан.  — У вас итальянец в команде. Он уже успел сообщить вам, что происходит из семьи известных мастеров по приготовлению мороженого?
        Но Маттео небрежно отмахнулся от этого замечания.
        — Да ладно, Би. Ты же знаешь, что меня ничему не учили. Я начинаю с нуля, как и все присутствующие.
        Он весело оглядел сокурсников и на секунду встретился взглядом с Анной. «Если его семейство так известно в этом бизнесе, то что этот парень делает здесь?»  — удивленно подумала девушка.
        — Неплохо,  — сказала Бьянка, пробуя то, что приготовили Риа и Хиро.  — У вас есть потенциал — просто надо сделать его чуть более сладким.
        Анна смутно надеялась, что Бьянка на этом и остановится, решив, что попробовала уже достаточно. Но не тут-то было — она повернулась к ней и Георгису.
        — Итак, что у нас тут… о-о-о…  — она нахмурилась, как будто неопытность Анны и Георгиса каким-то образом бросала тень на репутацию всего итальянского мороженого.  — Месиво какое-то получилось, не так ли? Впрочем, внешний вид, как известно, может быть обманчив, поэтому я все же попробую,  — сказала она, но поморщилась, как только смесь попала ей на язык.  — Это лишь первый день учебы,  — произнесла Бьянка, в голосе которой появились теплые нотки.  — Он для этого и нужен. Все вы,  — она повернулась к ученикам,  — можете совершать самые ужасные ошибки. Вот Анна с Георгисом не испугались и рискнули их сделать… разумеется, чтобы всю оставшуюся неделю их не повторять.
        Анна вся сжалась. В это мгновение ей хотелось провалиться сквозь землю.
        — Вы остановились в пансионате у Джованны, не так ли?  — спросил Маттео, когда они выходили из класса вместе с остальными.
        — Да,  — ответила она, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Значит, он ее все-таки заметил сегодня утром?
        — В таком случае почему бы нам не пойти туда вместе?  — мягко продолжил он. Его английский был почти безупречен, с небольшим американским акцентом, как будто бы вместо изучения грамматики он совершенствовал знание языка, смотря голливудские фильмы.
        — Конечно,  — ответила Анна. Ей не хотелось оставаться одной после сегодняшнего фиаско. Она все еще чувствовала себя подавленно оттого, что так бездарно испортила мороженое. Ей всегда казалось, что она знает толк в приготовлении пищи. Может, она переоценила себя и ей вовсе не следовало приезжать на эти курсы?
        Маттео, казалось, читал ее мысли.
        — Не расстраивайтесь,  — сказал он.  — Бьянка — она такая. Она просто хочет заставить людей работать, пусть и таким жестким способом. Именно поэтому она добивается потрясающих результатов.
        Его слова слегка успокоили Анну. Может быть, он и прав.
        — А как вы с ней познакомились?  — Возможно, вопрос был не очень деликатным, но Анне и вправду было любопытно.
        — Я здесь вырос. Она лучшая подруга моей старшей сестры Каролины. Эти злодейки всегда дразнили меня, когда я был маленьким.
        Анна тепло улыбнулась.
        — А сейчас? Если вы родом отсюда, почему остановились в пансионате?
        — Моя семья переехала в Сиену, поэтому я теперь здесь всего лишь турист,  — рассмеялся он.  — Кстати, это лучший город на свете в смысле достопримечательностей.
        — Пожалуй, я с вами соглашусь,  — сказала Анна.  — За каждым углом прячутся красоты, на которые хочется смотреть бесконечно.
        — Или с наслаждением съесть,  — Маттео улыбнулся.  — Едой здесь точно можно насладиться. У вас есть десять свободных минут?
        Анна кивнула и с благодарностью подумала: «В кои-то веки мне некуда спешить».
        — Отлично, давайте пообедаем на террасе. Я обещал Джованне, что устрою ей пиршество.
        Анна последовала за Маттео по булыжной мостовой до соседнего с пансионатом магазинчика, перед которым висели огромные свиные окорока.
        — Входите,  — сказал Маттео, почувствовав ее замешательство.  — И попробуйте немного вот этого.  — Он попросил тучного бородатого владельца магазина отрезать кусок белого сыра для Анны.  — Свежий сыр моцарелла из буйволиного молока.
        Анна зажмурила глаза от восторга, когда откусила кусочек сыра и почувствовала, как он тает во рту.
        — Это что-то невероятное!  — сказала она, улыбаясь.
        — Как думаете, может, возьмем чего-нибудь мясного?  — Он указал на стеклянный прилавок, где в ряд лежали куски вяленого и копченого мяса.
        — Выглядит аппетитно,  — одобрила Анна.
        Маттео кивнул продавцу, и не успела она и глазом моргнуть, как перед ней оказалось маленькое блюдо с нарезкой для дегустации.
        — Если мы продолжим в том же духе, ужин мне уже не понадобится,  — со смехом сказала Анна.
        Анна вернулась в свою комнату в гостинице и закрыла дверь. Они с Маттео и Джованной чудесно поужинали на террасе, и теперь ее наполняло приятное тепло от непринужденной беседы и красного вина, которыми сопровождалось пиршество. В присутствии Маттео, исполнявшего роль переводчика, она более свободно могла говорить с Джованной и не преминула задать ей вопросы про детей и внуков. Ей действительно было интересно узнать, как живет хозяйка пансионата во Флоренции.
        Анна достала ноутбук из комода, вошла в скайп и попыталась дозвониться до Джона. Ей не терпелось рассказать ему обо всем, что произошло во время ее пребывания в Италии.
        — Привет!  — Лицо Джона появилось на экране.  — Как дела?
        — Просто отлично,  — ответила она оживленно.  — Правда, сегодня приключились небольшие неприятности, но все уже позади.
        — Неприятности?  — голос Джона звучал вежливо, но не слишком заинтересованно.
        — Не вселенского уровня.  — Она уже могла иронизировать над тем, что еще недавно казалось ей катастрофой.  — Я просто приготовила какое-то противное месиво вместо мороженого.
        — И все?  — удивился Джон.
        — Да, пусть это и звучит глупо. Кстати, как там у вас дела?
        — Все замечательно,  — ответил Джон.  — Дождь и не думает прекращаться. А Эд и Джесс так и не отправились в свадебное путешествие.
        — О нет! Это же ужасно. Что случилось?
        — Туристическая компания обанкротилась. Эд вернулся на работу, а Джесс киснет, сидит дома в пижаме и смотрит этот бесконечный сериал «Отчаянные домохозяйки».
        — Бедняжка,  — искренне посочувствовала Анна.  — Я ее не осуждаю. Они ведь так долго ждали этого путешествия. Видимо, ее это подкосило.
        — Конечно же она во всем винит Эда — ведь это он занимался страховкой. В любом случае не самое лучшее начало семейной жизни, как мне кажется.
        — Да, не повезло им. Какие еще новости? Как малыш Элфи?
        — С Элфи все прекрасно, он с удовольствием ходит в детский сад, где у него появилась новая подружка по имени Поппи. Ты же знаешь, он пользуется бешеным успехом у дам.
        — Лапочка,  — сказала Анна, представляя улыбающееся личико Элфи.  — Обними его за меня. Обещаешь? Как твоя работа?
        — Дел по горло,  — довольно равнодушно произнес он.  — Работаю допоздна, пользуясь твоим отсутствием. А как ты? Какие впечатления от Италии?
        Анна даже не могла подыскать слов, чтобы описать Джону все то, что видела вокруг, чем занималась.
        — Тут замечательно. Послушай, у тебя усталый вид. Может быть, стоит воспользоваться тем, что ты дома, и пораньше лечь спать? Мне бы это тоже не помешало, если я хочу лучше себя проявить завтра на занятиях.
        — Хорошо. В таком случае спокойной ночи.
        — Люблю тебя.
        — Я тоже тебя люблю.
        Анна неохотно захлопнула ноутбук и убрала его в комод. Она выглянула из окна своей маленькой комнаты. На площади по-прежнему кипела жизнь — парочки ужинали при свечах в открытых ресторанчиках, потягивая вино.
        Если бы Джон был здесь сейчас, он бы тоже был очарован Италией.
        Глава 15
        То, что сегодня представляют собой горячие новости, завтра превратится в бумагу, в которую заворачивают рыбу с чипсами. Так убеждала себя Имоджин, моля бога, чтобы в их случае это оказалось правдой. Трудно сказать, была ли всему виной отвратительная погода или этот скандал с отравлением, но посетители по-прежнему не спешили в кафе Вивьен.
        К середине дня единственным клиентом был пожилой мужчина, занимавшийся прокатом полосатых шезлонгов на этом участке пляжа. Он сидел, потягивая горячий чай из кружки, в ожидании, когда прекратит буйствовать гроза. Имоджин уже начала сомневаться, наступит ли вообще лето в этом году. Июнь был в разгаре, а они до сих пор не видели летнего солнца. Неужели впереди опять длинные серые недели с небом, затянутым сплошными облаками, и с бесконечным стуком дождя по окнам?
        — Как мрачно снаружи, правда?  — произнес мужчина, словно озвучивая невеселые мысли Имоджин. Она кивнула в знак согласия и улыбнулась.
        Имоджин так хотелось убежать от всего этого. Жизнь на острове подходила ей гораздо больше, чем тоскливое существование здесь. Она одернула себя — из чувства долга перед бабушкой, отцом и, разумеется, Анной она просто не имеет права сдаваться. Ни в коем случае не должно случиться так, чтобы Анна вернулась из Италии и услышала о нарушении санитарных норм в ее заведении.
        Имоджин решила, что должна провести рекламную акцию в противовес злобной статье в газете, чтобы создать положительный имидж кафе Вивьен. И это дело не терпело отлагательств.
        Нужно мыслить позитивно, убеждала она себя, аккуратно раскладывая ложки по местам. Когда Анна вернется, они очень быстро начнут делать мороженое, которым можно будет гордиться. А чтобы люди об этом узнали, нужна основательная реклама.
        Она бросила взгляд на стену за прилавком, где висели фотографии из альбома Вивьен — дети, играющие на пляже перед магазином, и их родители, отдыхающие в шезлонгах рядом с ними. Нужно что-то, что передавало бы дух лета. Ведь мороженое — это воплощение детских мечтаний. Но когда небо постоянно затянуто серыми облаками, что они с Анной могут придумать, чтобы напомнить посетителям о прекрасных теплых днях?
        В голове у нее возникла нежная мелодия. Звенящие нотки, при звуке которых они с Анной настораживали уши и со всех ног неслись к родителям за деньгами на мороженое. Вот оно, подумала Имоджин. Фестивали, пляжи, пикники в парке. У нее сразу же возник план, который поможет поднять престиж кафе Вивьен. Ее мысли прервал звук открывающейся двери.
        — Есть свободное местечко?  — спросила улыбающаяся Джесс и вошла в магазин.
        — Думаю, мы можем потесниться.
        — Видела статью,  — сразу приступила к делу Джесс, усаживаясь на высокий табурет у прилавка.  — Какой кошмар! Расскажи все, что ты знаешь об этом.
        — Не нагоняй панику. Никто сейчас не читает местных газет,  — сказала Имоджин, в душе надеясь, что так оно и есть.
        — Что касается положительных моментов, это кафе действительно сейчас намного лучше выглядит.
        — Спасибо,  — ответила Имоджин.  — Я все тут выдраила до блеска. А что ты тут до сих пор делаешь? Я-то думала, что ты уже загораешь на Антигуа.
        — Сущий кошмар — эта проклятая туристическая компания!  — вздохнула Джесс.  — У нас тонны туристических ваучеров для свадебных путешествий, которые друзья нам подарили, и теперь все это пропало. Как только начальники Эда узнали, что наш план насчет отдыха на Антигуа пошел коту под хвост, они тут же ухватились за возможность подрядить его на дополнительную работу. Вот так и живем. Новобрачная проводит медовый месяц дома.
        — Как ужасно,  — посочувствовала Имоджин.  — Ты меня сильно возненавидишь, если я скажу, что безумно рада тебя видеть и довольна, что ты здесь именно сейчас?
        — Конечно, возненавижу. Так что принеси мне, пожалуйста, большую чашку горячего шоколада в качестве компенсации. Итак, я все еще в дождливой Англии и маюсь от безделья. Даже Анна от нас сбежала.
        Имоджин отправилась на кухню, чтобы приготовить горячий напиток для Джесс.
        — Теперь тебе есть чем заняться,  — через минуту произнесла Имоджин и вручила ей теплую кружку.
        — Извини за жалобы,  — опять вздохнула Джесс.  — Но сама понимаешь… Здорово, что застала тебя. Эта неделя после свадьбы была просто ужасной. Кстати, как там Анна? Наслаждается видами Италии?
        — Я получаю сообщения от нее время от времени,  — ответила Имоджин.  — Похоже, она там отлично проводит время.
        На лице Джесс наконец-то появилась улыбка.
        — Она это заслужила, не так ли? Все это длившееся годами помешательство на готовке должно было в конце концов привести к чему-то стоящему — ведь от ее кулинарных шедевров меня разнесло почти на два размера.
        — Точно,  — засмеялась Имоджин.  — Не сомневаюсь, что она сейчас лучшая в классе. По-другому и быть не может — наверняка в любимчиках у преподавательницы.
        — Нисколько в этом не сомневаюсь,  — ответила Джесс, помешивая горячий шоколад ложечкой.
        — Джесс,  — решилась наконец Имоджин.  — Раз уж ты здесь…  — Джесс удивленно приподняла брови.  — Могу я с тобой посоветоваться? Если бы тебе понадобилось найти фургон, с чего бы ты начала?
        — Фургон?!  — усмехнулась Джесс.  — Ты что, планируешь куда-то отправиться? Анна всегда говорила, что ты хиппи.
        — Это не для меня,  — поспешила пояснить Имоджин.  — Это нужно для бизнеса. Фургон для мороженого. Я решила, что пришло время стать мобильнее… когда Анна вернется, разумеется. Что ты думаешь по этому поводу?
        — Фургон, значит?  — Джесс заложила за уши свои непослушные кудри, обдумывая неожиданную идею.  — Типа старомодных вагончиков с мороженым?
        — Угадала.
        — А что, мне идея нравится. У Эда есть приятель в Уортинге, который занимается ремонтом старых фургонов, в основном марки «Фольскваген». Я уверена, там ты найдешь то, что тебе надо.
        — Спасибо за наводку,  — с энтузиазмом сказала Имоджин.
        — Все зависит от того, насколько ты разбираешься в двигателях,  — сказала несколько неуверенно Джесс.  — Над некоторыми из них приходится как следует поработать.
        — О, у меня есть опыт в этом деле,  — сказала Имоджин, не смутившись. Ей не раз приходилось менять шины и чинить велосипед.
        — Ну и отлично,  — Джесс написала адрес сайта мастерской.  — Держи. Тебе нужен Грэхем. Лучше поехать туда самой, чтобы осмотреть фургоны и выбрать лучший вариант.
        — «Мечты на колесах»,  — прочитала вслух Имоджин, название ее развеселило.  — Да, почти в точку, Джесс! Мы отправим в странствия мороженое нашей мечты!
        — Только ни в коем случае не говори сестре, что я поощрила твое начинание,  — обеспокоенно сказала Джесс.  — Не уверена, что она обрадуется, узнав, что я помогала тебе в осуществлении этого безумного плана.
        — Ни слова ей не скажу,  — уверила ее Имоджин и потянулась за смартфоном, чтобы зайти на сайт.  — И ничего тут безумного нет, уверяю тебя!
        Имоджин взяла велосипед Анны и поехала по адресу, указанному на сайте. Она остановилась на покрытой гравием площадке перед «Мечтой на колесах» и прислонила велосипед к кирпичной стене. Владелец гаража в темно-синем комбинезоне наполовину вынырнул из-под оранжевого «Фольксвагена», повернул голову в ее сторону и помахал рукой в качестве приветствия. У него было красивое мужественное лицо, перепачканное маслом. Впрочем, лоб с небольшими залысинами портил общее впечатление.
        — Вы, должно быть, подруга Джесс. Имоджин, кажется?  — сказал он, полностью вылезая из-под машины и медленно поднимаясь на ноги.
        — Да, это я,  — приветливо ответила Имоджин.
        — Понятно, леди, которая занимается мороженым.  — Он протянул ей перепачканную маслом руку, но, увидев ее замешательство, отдернул ладонь и вытер о комбинезон.  — Да, мы тут немного грязные,  — засмеялся он.  — Должен признаться, для меня большая удача, что вы позвонили. Видите ли, у меня есть старый, еще семидесятых годов, фургон для мороженого, который я тщетно пытался продать. Он, конечно, не подойдет обычному покупателю, но для вас, думаю, то, что нужно. Все, что требуется,  — покрасить его. Пойдемте посмотрим.
        Грэхем повел Имоджин в заднюю часть гаража, где стояли ряды фургончиков, старый желтый школьный автобус и еще один минивэн с надписью «Девочки-скауты».
        — Могу предложить вам вполне приемлемую цену, если он вас заинтересует. Семь сотен будет достаточно, он уже давно здесь торчит и, честно говоря, занимает пространство. Бегает довольно бойко, холодильники внутри сохранились, и все такое прочее…
        Глаза Имоджин наконец привыкли к царившей здесь темноте, и она смогла разглядеть фургончик. Да, он выглядел довольно потрепанным, но все четыре колеса были целы, а на крыше красовался объемный рожок мороженого. Просто идеальный вариант.
        — Да, это то, что мне нужно,  — сказала Имоджин.
        Она живо представила красивую надпись «Волшебное мороженое Вивьен» на боку фургона — они смогут продавать мороженое на фестивалях, на других пляжах южного побережья, в местных парках. Когда Анна вернется, она непременно влюбится в эту идею так же, как Имоджин, а главное — не станет расстраиваться из-за других неприятностей, которые произошли в ее отсутствие.
        — Даю четыре сотни за него,  — сказала Имоджин. В ее сумке было всего лишь пятьсот фунтов наличными — последние деньги из тех, которые бабушка оставила им для того, чтобы начать бизнес. Они с Анной отложили эту сумму, чтобы закупить ингредиенты для будущего непревзойденного домашнего мороженого, но при наличии фургончика они смогут вернуть эти деньги за неделю, так ведь?
        — Четыреста пятьдесят,  — твердым голосом произнес Грэхем, однако в глазах его таилась хитрая усмешка.  — И считайте, что вам повезло.
        Глава 16
        Джованна разложила целую гору аппетитных булочек и другой выпечки к завтраку на террасе, расположенной на крыше пансионата. Шан и Маттео уже сидели там за столом, попивая кофе.
        — Всем доброе утро,  — сказала Анна с лучезарной улыбкой, присоединяясь к ним.  — Я не знала, что вы тоже здесь остановились, Шан.
        — Переселилась сюда вчера поздно вечером,  — ответила она.  — Я жила в студенческом общежитии неподалеку… натуральная помойка! Я было совсем отчаялась, но Маттео порекомендовал это место, и мне повезло — здесь оказалась свободная комната.
        Анна улыбнулась и села за их стол. С террасы открывался вид на живописную площадь, а в сотне метров возвышался силуэт Дуомо — кафедрального собора, самой главной достопримечательности города. Она протянула руку к подносу с выпечкой и выбрала канноли — маленькую трубочку, наполненную восхитительным творожным кремом. Анна откусила кусочек, и хрупкая трубочка буквально растворилась на языке. Она была еще теплая — только что из духовки.
        — М-м-м,  — только и могла произнести Анна, не в силах скрыть восторга.  — Это что-то невероятное.
        — Недурно, правда?  — сказал Маттео, разливая кофе.  — Думаю, нет человека в Италии, который не знает о знаменитой выпечке Джованны.
        — А как ты с ней познакомился?  — спросила Шан.
        — Она была нашей соседкой, пока мы не переехали в Сиену. Мои родители решили, что нужно менять жизнь, и создали свое первое кафе-мороженое там. Они сочли, что здесь, во Флоренции, слишком большая конкуренция, и к тому же жизнь в этом городе, по их мнению, слишком политизирована.
        — Вы тоже так считаете?  — спросила Анна, делая осторожный глоток — кофе был еще слишком горячим. Она слегка поморщилась — напиток оказался крепче, чем она привыкла.
        — В Сиене мне нравилось, пока я учился,  — сказал Маттео, отбрасывая темную прядь, упавшую на глаза.  — Родители хотели, чтобы я занимался чем-нибудь, не связанным с основным семейным бизнесом, поэтому я учился на бухгалтера. Но оказалось, что это не для меня. Я совсем для этого не гожусь,  — он рассмеялся.  — Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о еде. Мне даже сны снятся про мороженое! Как я могу заниматься чем-то другим?
        Анна улыбалась — как же это было ей знакомо! В какой-то момент даже промелькнула крамольная мысль: как она могла так долго заниматься маркетингом? Ужас!
        — Когда я это осознал,  — продолжал Маттео,  — мне стало очевидно, что обучение надо начинать в кулинарной школе Бьянки. Надеюсь, когда я окончу эти курсы, то вернусь в Сиену и открою собственное дело.  — Он смущенно улыбнулся, и в уголках его глаз появились симпатичные морщинки.  — Послушайте, девушки, я не собираюсь утомлять вас, рассказывая историю всей своей жизни.
        Шан увлеченно слушала Маттео, и в глазах ее светился неприкрытый восторг. Анна заметила, что она даже не прикоснулась к пирожному на своей тарелке.
        — Какие впечатления от Флоренции?  — спросил он, обращаясь к своим внимательным слушательницам, главным образом для того, чтобы сменить тему.
        — Что можно сказать… она прекрасна,  — ответила Шан.
        — Превзошла все мои ожидания,  — добавила Анна.
        И это была правда. Девушка не переставала восхищаться изяществом каждого фонтана, каждой детали высоких городских домов. Казалось, даже самые незначительные строения здесь создавались как истинные произведения искусства, а не только для приземленных практических целей.
        — А знаете, есть еще одна причина, по которой можно считать Флоренцию идеальным местом для постижения искусства приготовления мороженого.  — Если Маттео и шутил, то совсем немного.
        — Правда?  — спросила Анна.
        — Да! Знаменитый Фестиваль мороженого.
        Анна судорожно вспоминала информацию из своего путеводителя. Может, она что-то упустила? Фестиваль мороженого во Флоренции? Почему же она об этом ничего не знает?
        — На следующей неделе,  — с торжеством пояснил Маттео,  — фестиваль начнется как раз в тот день, когда мы окончим курсы. Не правда ли, символично? Вот увидите, как преобразится город,  — он говорил с неподдельным воодушевлением.  — Ягодное мороженое, сливочное, фруктовый лед — вы сможете попробовать все, чего душа пожелает.
        Анна улыбалась, зараженная его энтузиазмом.
        — Какой приятный сюрприз,  — сказала она.
        Как здорово! Перед отъездом домой у нее будет целый день, чтобы насладиться фестивалем.
        — Похоже, это будет идеальное событие, чтобы отметить окончание наших тяжких трудов,  — сказала Шан, собирая светлые волосы в хвостик.  — К сожалению, в это время я уже буду на борту самолета, направляющегося в Дублин.
        — Это всего лишь планы,  — сказал Маттео с лукавым блеском в глазах.  — А планы хороши тем, что их всегда можно поменять.
        Шан улыбнулась. Анна неожиданно почувствовала неловкость, как будто оказалась вдруг лишней. Неужели между Маттео и Шан что-то происходит и она не заметила этого раньше?
        — Отлично,  — произнесла она, бросая взгляд на часы.  — Половина девятого. Не хочу приходить слишком рано, поэтому выберу длинный путь и прогуляюсь, пожалуй, по набережной. Увидимся в академии!
        — Итак, сегодня,  — объявила Бьянка,  — мы будем учиться готовить мороженое из инжира и миндаля.
        Судя по выражению лица преподавательницы, этот вид мороженого был одним из ее любимых. Анна взглянула на лежащий на столе инжир — сочный, спелый, едва ли не лопающийся — и сразу поняла причину предпочтений Бьянки.
        — Вот это я понимаю,  — шепнула Шан на ухо Анне, глядя на фрукты.
        После вчерашнего провала Анна испытала облегчение, узнав, что сегодня будет работать в паре с Шан. Она с некоторым злорадством наблюдала, как у соседнего стола Георгис с Хиро уже суетятся, изучая перечень ингредиентов.
        — Сегодня очень важно отнестись к делу серьезно,  — сказала Бьянка.  — У нас мало времени, всего неделя! Поэтому вам придется как следует потрудиться, и я надеюсь, это принесет положительные результаты. Только те, кому удастся приготовить три сорта мороженого высочайшего качества, получат сертификат в пятницу.
        Анна вспомнила свою ванильную смесь. Да, с такими достижениями ей не обойти конкурентов. Она туго затянула завязки фартука на поясе и поклялась, что сегодня все будет иначе.
        — Итак. У вас всего двадцать минут, чтобы разобраться с этим рецептом,  — сказала Бьянка.  — Поэтому приступаем…
        Анна оглянулась и с завистью посмотрела на Маттео и Риа: их действия казались на удивление слаженными. Уже через пару минут они организовали рабочее пространство и начали готовить. Маттео чистил инжир и резал его на мелкие кусочки.
        Анна и Шан тоже взялись за работу и вскоре подготовили почти все фрукты для мороженого и нарезали миндаль. Они переговаривались во время работы только по делу, и Анна признала, что все идет гораздо лучше, чем вчера. Через пятнадцать минут они уже приготовили смесь, которую предстояло заморозить.
        — Очень неплохо,  — похвалила их Бьянка, проходя мимо стола.  — Думаю, я вас слегка недооценила вчера, синьора Макэвой.
        Предполагалось, что это будет приятным послеобеденным сюрпризом для учеников, но Анна выбилась из сил и просто задыхалась, пытаясь догнать группу во время нелегкого подъема по крутым ступеням, ведущим на купол кафедрального собора Дуомо,  — она даже малодушно подумала, что лучше было бы остаться в классе.
        — Не отставайте,  — скомандовала Бьянка ученикам, бредущим вслед за ней по каменной лестнице.  — Мы уже почти прошли половину пути.
        Анна подумала, что это прозвучало весьма символично.
        После успешных утренних занятий Бьянка предложила воспользоваться прекрасным летним днем и всем вместе отправиться на экскурсию.
        — Я первая, кто скажет, что нет ничего важнее, чем постичь искусство приготовления мороженого,  — заявила она ученикам после обеденного перерыва.  — Но не можете же вы торчать во Флоренции неделю и не увидеть одну из самых прекрасных достопримечательностей в мире!
        — А что будет, когда мы пройдем эти полпути?  — спросил, задыхаясь, Хиро.
        — А это вы сами увидите. Прошу всех сюда.
        Бьянка указала на проход в каменной стене слева и первой зашла внутрь.
        Анна пыталась сосредоточить все свое внимание на Маттео, который шел впереди, чтобы не задумываться о том, как высоко они поднялись. Следом за ним она шагнула в проход и оказалась на узком карнизе, опоясывающем купол изнутри. За невысокими перилами, оберегавшими посетителей от падения, было видно людей, стоящих внизу в соборе, которые с такой высоты казались крошечными букашками. Она ощутила приступ тошноты и покрепче ухватилась за край баллюстрады.
        — С тобой все в порядке?  — заботливо спросил Маттео, оглядываясь на нее.
        — Почти,  — со слабой улыбкой ответила Анна.  — Просто я безумно боюсь высоты.
        — Постарайся не смотреть вниз,  — быстро сказал он и сжал горячей рукой ее пальцы. В его жесте чувствовались сочувствие и поддержка. Она не отняла руки. Прикосновение было ей приятно, эта физическая близость не значит ничего такого, решила она.
        — Взгляни лучше туда, Анна,  — Маттео указал на украшавшие потолок фрески. Они были выполнены в ярко-голубых и золотых тонах и изображали рай.
        Она ахнула от восторга, мгновенно позабыв о своих страхах.
        — Нравится?
        — Такая красота, что забываешь, на какой высоте находишься,  — прошептала Анна, готовая утонуть в этом великолепии.
        Они обошли купол и вышли через другую дверь, где их ждала новая лестница. Анна остановилась у небольшого окошка на следующем пролете и указала на целую гроздь металлических замков, висящих на решетке.
        — А это что такое?
        — Это… как бы сказать… Вот, посмотри.  — Маттео указал на инициалы, выцарапанные на металле.  — Ты приходишь сюда с тем, кто тебе дороже всех на свете, и оставляешь замок, чтобы скрепить ваши узы. Замок навсегда остается здесь, как и твоя привязанность к этому человеку.
        Анна сразу подумала о Джоне. Он не питал страсти к путешествиям — они лишь однажды выбрались из Англии, чтобы совершить поездку на пароме в Амстердам. Но может быть, ей все же удастся уговорить его приехать сюда. Тогда они поднимутся по этой бесконечной лестнице и оставят здесь свой замок. От этой мысли на душе у нее стало теплее.
        — Здорово, правда?  — сказал Маттео с улыбкой, словно чувствуя ее настроение. Он взглянул на пустынную лестницу перед ними.  — Наши ушли вперед. Догоним?
        Анна ускорила шаг, и через пару минут они были там, куда уже поднялись все остальные. Анна вышла на внешнюю платформу на самом верху Дуомо, и перед ее глазами открылся вид, от которого сразу захватило дух. День был ясный, солнечный, и она увидела — как на ладони — весь город и тосканские сельские пейзажи, простирающиеся вдали за сверкающей рекой.
        — Ну, что скажешь, Анна?  — спросила Бьянка, широким жестом обводя восхитительную панораму, развернувшуюся перед ними.  — Стоило ради этого вытерпеть мучительный подъем?
        Анна подошла ближе к парапету, восхищенная, потерявшая дар речи от восторга. Остальные участники подъема уже фотографировали виды.
        — Да,  — прошептала Анна.  — Это потрясающе!
        Маттео подошел к ней и чуть приобнял.
        — Мне кажется, ты уже забыла о боязни высоты,  — нежно прошептал он.
        Глава 17
        Джон, облаченный в одни трусы, открыл дверь.
        — Это ты, Имоджин?  — спросил он смущенно.
        — Извини, Джон!  — Имоджин сжимала к руке ключ от квартиры, который она позаимствовала у Анны.  — Я не знала, что днем здесь кто-то есть.
        — Входи,  — сказал он, все еще не справившись со смущением.  — Я в это время обычно бываю на работе, просто сегодня пришлось работать дома.  — Его волосы торчали в разные стороны, как будто он только что оторвал голову от подушки.
        — Я на минутку.  — Имоджин бесцеремонно прошла мимо.  — Мне надо кое-что забрать.  — Она зашла в ванную комнату, взяла свою косметичку и сунула ее в сумку. До нее донеслись приглушенные звуки работающего телевизора. «Что-то это совсем не похоже на работу дома»,  — усмехнулась она про себя.
        Имоджин заглянула в гостиную. Джон сидел на диване в нарочито расслабленной позе.
        — Если тебе нечем заняться, можешь помочь мне с покупками?  — спросила она с самым невинным видом.
        — К сожалению, у меня сегодня запарка по работе,  — голос Джона был строг и не предполагал возражений.  — Так что извини. А как идут дела в магазине?
        — Неплохо,  — бодро ответила Имоджин.  — В кафе Вивьен все скоро изменится.
        — Ты имеешь в виду, после того как Анна окончит курсы?
        — Не только,  — сказала Имоджин.  — Взгляни-ка на это.  — Она с гордостью указала на окно.
        Джон не поленился, поднялся с дивана и выглянул на улицу.
        — Имоджин, что за страшилище припарковано у нашего дома?  — спросил он, в ужасе указывая на обшарпанный фургончик.
        — Не смотри на то, какой он сейчас,  — главное, каким он скоро станет!  — гордо произнесла Имоджин.
        Позже в кафе Имоджин старательно составляла список мероприятий, которые надо посетить, и он становился все длиннее:
        Фестиваль Гластонбери
        Арт-фестиваль Secret Garden
        Музыкальный фестиваль на острове Уайт
        Фестиваль еды и напитков в Суссексе
        Когда они начнут продавать эксклюзивное мороженое, чем больше клиентов они смогут охватить, тем лучше. Вернувшись в магазин после визита в квартиру Анны, она тщательно вымыла и вычистила фургончик, чтобы подготовить его к покраске, и теперь предавалась гораздо более приятному занятию — мечтала обо всех чудесных местах, которые объездит на нем. Она выяснила в Интернете цены на торговые места и записала их.
        Имоджин зашла на сайт их кафе и загрузила фотографии фургончика в качестве иллюстрации к большой статье, которую сама писала. Люди, заходящие на сайт, смогут увидеть, как они украсят фургон, и узнать, где его можно найти в то или иное время, чтобы купить мороженое.
        Надо поставить ссылку на их кафе на сайте TripAdvisor[13 - Trip Advisor (букв. Советы в путешествиях)  — популярный интернет-сервис, позволяющий пользователям оценивать и оставлять отзывы о гостиницах, ресторанах и достопримечательностях по всему миру.  — Прим. ред.] — сейчас все так делают. Она открыла новое окошко, напечатала адрес и стала искать кафе Вивьен. Всю страницу занимал отзыв, отмеченный одной звездочкой. «О боже,  — подумала она.  — Только не это». В полушоковом состоянии она заставила себя читать:
        Кафе «Волшебное мороженое Вивьен», пляж Хоув
        Я ставлю одну звезду лишь потому, что на этом сайте нельзя вообще их не ставить. Совершенно непонятно, почему владельцы называют свое заведение «волшебным». На мой взгляд, оно больше смахивает на преисподнюю! Мне так нравился этот магазинчик, когда им управляла пожилая леди — она всегда была очень приветлива. Но с тех пор, как за дело взялись ее внучки, уровень заведения сильно упал. Меня смутил не столько интерьер — одному богу известно, как им могло прийти в голову оформить магазин в подобном стиле,  — сколько качество обслуживания. Это нельзя передать словами! К тому же там очень скудный выбор напитков, поэтому эту кошмарную забегаловку сложно назвать кафе-мороженым. В общем, все там ужасно. Советую потратить честно заработанные деньги в другом месте. 0/10».
        От кого: Путешественник по Бездорожью
        Имоджин сидела, уставившись на строчки. «Ужасно, кошмарную…» Хорошо хоть, что не упоминался случай с отравлением, впрочем, это слабое утешение. Отзыв был разгромный, и именно его увидят потенциальные клиенты. Она поспешила проверить другой сайт с отзывами о ресторанах и кафе и снова увидела тот же самый текст — он был размещен практически на всех подобных площадках и везде подписан одним и тем же именем. Не было ни одного положительного отзыва, который бы его уравновесил.
        Она пыталась понять, писал ли это тот же самый человек, который вбросил информацию в прессу, или же кто-то другой. Девушка дала себе слово, что, если им удастся оправиться от последствий этой катастрофической недели, она сделает все, чтобы выяснить, кто их таинственный недоброжелатель.
        — Та-дам!  — воскликнула Джесс, опуская свой планшет на прилавок.  — Похоже, у меня неплохо получилось. Что скажешь?
        Имоджин взглянула на логотип, придуманный Джесс: спираль, на которой затейливым, нарочито старомодным шрифтом было выведено «Вивьен». Рисунок был простой, но очень стильный — он будет великолепно смотреться на боку фургончика.
        — Идеально,  — искренне похвалила Имоджин..
        — Спасибо,  — кивнула Джесс.  — Мне даже не пришлось работать допоздна. Просто на меня нашло вдохновение. А почему у тебя такое кислое лицо?
        — Да так, ничего особенного. Просто только что прочитала отвратительный отзыв на наше кафе в Интернете.
        — Да, доброжелателей везде хватает, но выброси все это из головы,  — сказала Джесс.  — Думаю, лучший способ отвлечься — нарисовать мой чудесный логотип на фургончике.
        — У тебя есть время, чтобы мне помочь?  — спросила Имоджин.  — Я подготовила фургон — отдраила его как следует. Но я все же не художник.
        — Я вся твоя,  — сказала Джесс.  — Но только не сегодня. По этому случаю я облачилась в свои лучшие одежды.  — Вьющиеся волосы Джесс были стянуты в пучок на затылке, одета она была в потрепанные джинсы и линялую футболку.
        — Спасибо,  — сказала Имоджин.  — Тебя мне просто бог послал. Итак, что нам потребуется?
        Она открыла шкафчик под раковиной и вытащила купленные накануне банки с автомобильной краской — розовой, как сахарная вата, и фисташковой в тон интерьеру кафе.  — Похоже, у нас есть все, что нужно.
        — Ну, за работу,  — с нетерпением произнесла Джесс.
        На улице они включили стереосистему погромче и принялись за дело. Джесс набросала контуры рисунка, на который им предстояло нанести краску.
        — О, что здесь происходит?  — спросила Эви, высовывая голову из двери своей лавочки.
        — Познакомься с новым членом нашей команды,  — Имоджин указала на фургон, пытаясь перекричать музыку.
        — А что, мне нравится,  — сказала Эви.  — В нем есть аудиосистема?
        Джесс сунула руку в кабину и нажала кнопку — оттуда раздалась какая-то веселая мелодия. Эви рассмеялась от неожиданности.
        — Классно,  — сказала она.
        — Да, но лучше не делать этого сейчас,  — заметила Имоджин,  — нам пока нечего продавать.
        — Скоро все изменится. Анна ведь приедет на следующей неделе, не так ли?  — спросила Эви, облокотившись о дверной косяк.  — Тогда ты сможешь пуститься с ним в путешествие.
        — Поверь мне, я считаю дни до ее приезда,  — сказала Имоджин.
        Имоджин закончила раскрашивать вагончик, когда солнечный диск коснулся моря и наступила вечерняя прохлада. Джесс уже давно ушла домой, но сделала достаточно, чтобы Имоджин смогла закончить расписывать фургон самостоятельно.
        — Это твой?  — раздался мужской голос. Сердце Имоджин екнуло — это был Финн.
        — Да, мой,  — ответила сидевшая на корточках девушка. Она поднялась и взглянула ему в глаза.
        — Думаешь, можно начать бегать до того, как научишься ходить?
        — Послушай, Финн,  — как можно более твердо сказала она, вытирая перепачканные краской руки о комбинезон.
        В голове у нее крутился отвратительный отзыв, который она прочитала. Может, это Финн написал? Она помедлила, потом решила, что все-таки лучше сделать попытку к примирению.
        — Я очень сожалею о том, что произошло на днях,  — произнесла она, стараясь говорить как можно спокойнее.  — Ну, что еще я могу сделать? Я изъяла эту партию мороженого из продажи и, пока Анна не вернется, буду продавать только готовое. А фургон мне понадобится, когда она начнет делать мороженое по новым рецептам.
        — Надеюсь, для безопасности покупателей вы будете его тщательнее проверять.
        — Конечно, а как ты думаешь?  — огрызнулась Имоджин.  — Послушай, Финн, в отличие от тебя я не лезу в твой бизнес, и не смей…
        Финн резко оборвал ее:
        — Знаешь что, детка, ты уже влезла в мой бизнес — странно, но ты этого, кажется, не понимаешь. Мне пришлось вернуть деньги половине группы. У нас, в Грэнвилских арках, всегда было принято помогать и доверять друг другу, но, кажется, времена меняются. Может быть, ты и права — каждый должен заниматься только своими делами.
        — Меня это вполне устраивает,  — отрезала Имоджин.
        — Можешь позвать его хоть на минутку?  — спросила Имоджин по телефону у матери. Она сидела в верхней комнате в доме Вивьен, закутавшись в пуховое одеяло.  — Мне правда очень нужно с ним поговорить.
        После всех сегодняшних неприятностей на всем свете был только один человек, который мог поднять ей настроение.
        — Ты так невовремя позвонила,  — вздохнула Джен.  — Отец очень устал.
        — Это все еще продолжается?
        — Никаких улучшений,  — ответила Джен.  — На самом деле…. Я не хотела сообщать тебе это до приезда Анны, но на самом деле ему гораздо хуже.
        — Хуже?  — переспросила Имоджин.  — Мама, что происходит?
        В телефонной трубке повисло молчание.
        — К нам вчера зашли Франсуаза и Мартин. Они настаивали на том, чтобы ускорить продажу дома. Но это еще не все. Франсуаза пытается уговорить твоего отца продать бизнес.
        — Что?  — Имоджин подскочила в постели.  — Она не имеет право этого делать!
        — Она утверждает, что есть плохие отзывы и репутация магазина подорвана, так что бизнес прогорит под вашим руководством,  — ответила Джен.
        — Какое право она имеет вмешиваться в наши дела?
        — Никакого, я понимаю, но это ее не останавливает. Имоджин, я не знаю, на что еще она способна. Но они с Мартином сделали все, чтобы разбить твоему отцу сердце.
        Глава 18
        — Имо, здесь замечательно — солнышко светит, не как у нас сейчас.  — Анна болтала с сестрой по мобильному телефону, прогуливаясь по булыжной мостовой перед галереей Уффици.
        Они с Шан провели там обеденный перерыв, любуясь шедеврами эпохи Возрождения — творениями Леонардо и Боттичелли. Шан осталась в одном из залов галереи, чтобы сделать несколько набросков.
        — И люди такие приветливые,  — продолжала она.  — Ты же знаешь, у меня свои заморочки по поводу путешествий в одиночку. Но здесь я практически ни разу не оставалась одна с момента приезда.
        — А ты мне не верила,  — ответила Имоджин.  — Курсы тебе нравятся?
        — Это просто фантастика! На следующей неделе начинается фестиваль мороженого — и у меня останется время посетить его,  — с энтузиазмом рассказывала Анна.  — Его проводят раз в год, Имо. Разве не удивительно, что я оказалась здесь именно в это время? В нем будут участвовать некоторые из ведущих производителей мороженого, и обещают, что будет представлено много новых видов и вкусов, которые еще не появились в продаже. Видимо… Ой, что-то я совсем заболталась. Как дела у тебя, как магазинчик?  — Анна вспомнила слова Имоджин о том, что надо готовить и продавать собственное мороженое: кажется, она учится принимать собственные решения без всякого нажима со стороны старшей сестры.
        — Прекрасно,  — весело ответила Имоджин,  — все идет просто замечательно. Продолжай наслаждаться жизнью во Флоренции и привези нам рецепты, которыми мы сможем удивить наших покупателей.
        — Конечно же я так и сделаю,  — сказала Анна.  — Можешь не сомневаться.  — Она собиралась было закончить разговор, но неожиданная мысль заставила ее продолжить:  — Послушай, Имоджин, наверное, странно с моей стороны задавать этот вопрос, но нет ли у тебя каких-нибудь новостей от Джона? Я ему все утро звонила на работу, но он не отвечал.
        — Я его вчера видела,  — сообщила ей сестра.  — Я заскочила в твою квартиру и застала его там в одних трусах.
        — В одних трусах?
        — Не будь такой подозрительной,  — успокоила ее Имоджин.  — Он просто работал дома. Попробуй позвонить ему на мобильный.
        — Хорошо, я так и сделаю. До скорой встречи, Имо. Пока.
        Анна повесила трубку и медленным шагом направилась к Академии мороженого.
        Искусство словно придало ей новые силы. Ее захлестнула волна вдохновения — сейчас она была готова сотворить настоящий шедевр. Сегодняшний урок Бьянка решила посвятить фруктовым шербетам, и они с Маттео, который впервые стал ее напарником, выбрали лесные ягоды — красные и сочные, которые отлично сочетаются с шербетом. Благодаря кулинарным навыкам Маттео и дегустационным талантам Анны им удалось найти потрясающее сочетание вкусов. Четвертый день обучения стал для Анны самым удачным.
        Она пришла в класс одновременно с остальными. Студенты шумно переговаривались, занимая свои места.
        — Первая ученица в классе?  — сказал Георгис с добродушным смешком, проходя мимо ее рабочего стола. Вчера Бьянка удостоила особой похвалы ее кофейное мороженое, и с тех пор она просто сияла от счастья. Это, конечно, ничего не значит — в классе ведь всего шесть человек,  — но все же для Анны это служило подтверждением того, что она здесь не напрасно.
        — Ты будешь на втором месте,  — улыбнулась Анна. Было несложно заметить, что обучение давалось Георгису тяжелее остальных, но он всегда с таким энтузиазмом брался выполнять задания, что Бьянка еще не до конца списала его со счетов.
        — А ну-ка за работу,  — Маттео добродушно толкнул ее в бок, намекая, что надо добавить подготовленные ягоды в смесь для шербета.
        — А теперь что делать?  — спросила Анна, сощурив глаза в попытке прочитать последние инструкции в книге рецептов. После очередного дивного завтрака на террасе, сопровождаемого неспешной беседой с Шан и Маттео, она забыла в комнате свои очки и теперь с трудом различала слова. Обычно она сама зачитывала рецепты для Имоджин, поэтому чуть не подпрыгнула от удивления, когда сзади раздался мягкий голос.
        — Проверь содержание сахара,  — произнес Маттео,  — с помощью… как это называется? Специального прибора.
        Какие-то нотки в его голосе вдруг заставили ее осознать, как близко он стоял. Она чувствовала тепло его дыхания и улавливала свежий, слегка отдающий мускусом запах.
        — Хорошо, давай начнем,  — сказала Анна слегка прерывающимся голосом. Надо рассказать ему о Джоне. Да-да, она скоро расскажет ему, что у нее есть парень, чтобы между ними была полная ясность…
        Они закончили приготовления, во время которых Анна не произнесла ни слова. Когда все было готово, она поместила контейнер в морозилку. Пока она освобождала внутри место, она заметила еще одну смесь, кроме той, что они вместе приготовили утром.
        — Это я сделал во время обеда,  — пояснил Маттео со смехом.  — Только не называй меня заучкой и подлизой, пожалуйста… У меня просто было немного свободного времени. Во мне вдруг взыграл дух экспериментатора.
        Анна вытащила миску, сняла пищевую пленку и увидела шербет светло-зеленого цвета.
        — Это киви?  — попыталась угадать она, и Маттео кивнул в ответ.
        — И melone,  — добавил он.
        Анна подумала, что в его устах слово melone звучит как название восхитительного экзотического фрукта, так мягко он его выговаривал.
        — Я имею в виду арбуз. Попробуй,  — предложил Маттео. Он зачерпнул ложкой шербет и протянул его Анне. Анна взяла ложку и приготовилась ощутить лед на языке — за эти несколько дней, постоянно пробуя мороженое, она уже привыкла к ощущению холода, которое пробирало до кончиков пальцев. Это случалось даже в самый знойный летний день, когда раскаленный воздух на улице, казалось, застыл и выжить можно было только в легких летних платьях, вроде того лилового, которое она надела сегодня. Но холода, как ни странно, она не почувствовала — вначале Анна ощутила тонкий, с кислинкой, вкус киви, а затем прекрасно оттеняющий его привкус арбуза. Удивительное сочетание привело ее в восторг, она радостно улыбнулась, и такая же радость, как в зеркале, отразилась на лице Маттео. Он тоже расплылся в улыбке, наблюдая магию, которую творило его мороженое.
        Она растягивала удовольствие, смакуя последние крошечные кристаллики льда и чувствуя, как каждый вкусовой рецептор реагирует на удивительный вкус.
        — Ну как, понравилось?  — спросил Маттео. Анна молча кивнула головой.  — Имей в виду, это ничто по сравнению с тем, что будет на фестивале. Ты сможешь попробовать такие вещи, о существовании которых и не подозревала. Не хочешь пойти туда завтра вечером со мной и моими друзьями — Эленой, Каро и Саверио? Не сомневаюсь, они все тебе понравятся, к тому же они немного говорят по-английски. Мы тебе все покажем.
        — С удовольствием,  — сказала Анна, охваченная волнением.
        Наступила пятница, и курсы подошли к концу. Анна подготовилась к последнему дню занятий, подкрепившись двойной порцией булочек и пирожных на террасе, на сей раз в компании Джованны. Ей было любопытно, куда подевались Маттео и Шан, но она решила, что они просто хотят пораньше прийти на занятия.
        — Вы это видели?  — Джованна указала на оживленную площадь, лежащую внизу. Прямо на булыжной мостовой устанавливали торговые павильоны, вокруг которых уже собралась толпа. На большом рекламном плакате было написано:
        ФЛОРЕНЦИЯ — ФЕСТИВАЛЬ МОРОЖЕНОГО
        Город в праздничном убранстве сверкал яркими красками.
        — Как красиво,  — с энтузиазмом сказала Анна.
        — Не только красиво,  — ответила Джованна.  — Это еще и delizioso,  — она поднесла руку ко рту и совершила движение невидимой ложкой, чтобы было понятно, о чем она говорит.
        Анна радовалась в предвкушении чудесного дня и конечно же вечера. Если не случится никаких кулинарных катастроф, сегодня они получат сертификаты об окончании курса, а затем все дружно отправятся на ужин с Бьянкой в ресторан, который, как она утверждала, был одним из лучших во Флоренции. А после этого, с волнением думала Анна, у нее еще останется время познакомиться с фестивалем мороженого в компании Маттео и его друзей.
        Единственное, о чем она сожалела,  — что Шан не сможет присоединиться к ним на фестивале: ее самолет улетал раньше. Они успели подружиться за те часы, что провели в вечерних беседах или сидя на набережной и потягивая игристое вино. Анне было очень жаль расставаться с новой подругой.
        После завтрака она быстро собрала все для занятий и вышла на площадь. Часы показывали только половину десятого. Джон, вероятно, только что проснулся, но ей безумно хотелось услышать его голос после неудачных попыток дозвониться накануне.
        — Анна, это ты?  — ответил он после первого звонка.
        — Привет, Джон,  — сказала она, почувствовав облегчение при звуке его голоса.
        — Как приятно тебя слышать. Но, к сожалению, я спешу на деловую встречу за завтраком. У тебя что-то важное?
        — Нет, ничего срочного,  — ответила она, пытаясь отогнать охватившее ее разочарование.  — Я просто хотела поболтать, узнать последние новости. Мы так давно не разговаривали.
        — Понятно. У меня все прекрасно. Извини, не могли бы мы отложить разговор до завтра?  — спросил Джон.  — Я правда спешу. Но завтра я приеду и заберу тебя из аэропорта. В девять часов, да?
        — Девять двадцать,  — поправила его Анна.  — Я написала номер рейса в сообщении. Мне не терпится тебя увидеть.
        — Хорошо, дорогая. Увидимся завтра.
        — Люблю тебя,  — произнесла Анна.
        — Я тоже тебя люблю,  — несколько замешкавшись, произнес он.  — Желаю хорошего полета.
        В конце дня Бьянка выдала всем ученикам сертификаты, и по ее настоянию каждого из них осыпали аплодисментами.
        — Теперь нужно отметить,  — сказала она.  — Вечером мы идем в ресторан, и уверяю вас, такой вкусной еды во Флоренции вы еще не пробовали.
        Выпускники академии и довольная результатами преподавательница устроились в уютной семейной траттории со столами, накрытыми скатертями в красно-белую клетку, и деревянной мебелью. В меню ресторанчика были, разумеется, паста, пицца и ризотто. Анна облегченно вздохнула, когда поняла, что под лучшим рестораном Бьянка имеет в виду отнюдь не роскошное заведение, отмеченное мишленовскими звездами, визит в которое нанес бы непоправимый удар по ее бюджету.
        Анна заказала пиццу и пришла в восторг, когда принесли ее заказ. Тонкое тесто было идеально пропечено в каменной печи, а наверху, под расплавленной моцареллой, лежали крупные куски артишока и грибы. Проголодавшись после трудного дня на кухне, она откусила большой кусок.
        Девушка была довольна результатами эксперимента, на который решилась сегодня,  — мороженое из айвы с удивительно освежающим вкусом, необыкновенно легкое. Можно было с уверенностью сказать, что это ее лучшее творение за все время обучения. Но, несмотря на кулинарные успехи, Анна ощущала неотступную тревогу. Она никак не могла определить причину своего странного беспокойства, но что-то в тоне Джона настораживало ее. Ей не терпелось вновь увидеть их с Элфи, но почему-то казалось, что их отношения перестали быть для него важными. Может быть, она была слишком требовательной в последнее время? Она приняла решение не выпытывать причины странного поведения, когда вернется. Если возникли какие-то проблемы, он сам сообщит ей об этом.
        — Поздравляю вас всех!  — произнесла Бьянка, поднимая бокал красного вина. Анна, Георгис, Шан, Маттео и Риа с Хиро чокнулись с ней через стол. Анна счастливо улыбалась. Они преодолели трудности, сумели освоить рецепты потрясающе вкусного мороженого и теперь привезут эти секреты каждый в свою страну.
        — За лучшего в мире учителя!  — объявил Георгис, снова поднимая бокал и расплываясь в улыбке.  — За bella Бьянку!
        Все с энтузиазмом присоединились ко второму тосту. Несмотря на довольно жесткие замечания, которые Бьянка иногда отпускала в адрес учеников, Анна была твердо уверена, что она искренне заботилась о них и всего за несколько коротких дней сумела заставить их проявить свои таланты. Сейчас Бьянка просто сияла.
        После ужина они все остановились на мостовой перед рестораном, чтобы обменяться контактами и обняться на прощание.
        — Благодарю от всей души,  — сказала Анна Бьянке, стоявшей отдельно от учеников.  — Эта неделя была полна вдохновения.
        — Значит, вы готовы?  — спросила Бьянка.  — Я имею в виду, вернуться домой, в ваш магазинчик?
        — Думаю, да.
        — Обязательно пришлите мне фотографии,  — попросила Бьянка, а затем прошептала:  — Вы знаете, он чудесный человек.  — Она кивнула в сторону Маттео.  — И мне кажется, что он… Как это сказать?.. К вам неравнодушен.  — Она хитро подмигнула Анне, но прежде, чем та смогла ответить, подскочил Георгис и заключил преподавательницу в медвежьи объятия.
        Такси, в которое села Шан, медленно отъехало, и Маттео подошел к Анне.
        — Ты готова идти?  — спросил он.  — Мы должны встретиться с Саверио, Эленой и Каро около Дуомо.
        — Конечно,  — сказала Анна, пытаясь выбросить из головы слова Бьянки.  — Пойдем.
        Анна и Маттео медленно перешли площадь, на которой шумел фестиваль.
        — Они будут с минуты на минуту,  — сообщил он. Судя по его голосу, парень слегка нервничал. Она судорожно пыталась придумать, что сказать, чтобы разрядить обстановку.
        — Чао, Маттео!  — молодая пара и девушка лет двадцати с небольшим вышли из-за угла и поздоровались с ними, поцеловав обоих в щеку. Друзья оживленно болтали на итальянском. Анне удавалось уловить некоторые случайные слова, и она сожалела, что не знает итальянского. Девушка испытала облегчение, когда одна из женщин повернулась к ней и робко произнесла:
        — Привет, меня зовут Каро. Вы англичанка, да? Рада с вами познакомиться. Мне бы очень хотелось попрактиковаться в английском.
        Оживленно болтая, группа двинулась к киоску, чтобы попробовать первое мороженое на фестивале. Маттео вручил Анне миндальный шарик в покрытом шоколадом вафельном рожке, и она с удовольствием принялась за него, наслаждаясь приятной прохладой в душный летний вечер. Вкус раскрылся через мгновение — в нем была удивительная нежность, которая не могла не покорить. Погрузившись в собственный волшебный мир, она продолжала есть и спустя несколько мгновений поняла, что Маттео с друзьями уже успели перейти к другому киоску без нее. Она поспешила догнать их, преисполненная решимости приготовить лучшее в мире мороженое, когда вернется домой,  — даже если придется съесть его самой. После того как она попробовала настоящее джелато, о готовом мороженом массового производства больше не могло быть и речи.
        — Анна, попробуй cioccolato,  — произнес Маттео, поворачиваясь к ней с вазочкой, наполненной мороженым.  — Но учти, это не обычное шоколадное мороженое,  — он подмигнул Анне.
        Она попробовала немного и после того, как шоколад начал таять у нее во рту, вдруг ощутила необычный оттенок — туда был добавлен острейший чили.
        — Вот это да!  — воскликнула Анна, засмеявшись от неожиданности.
        — Ну как, нравится?  — спросил Маттео.
        — Просто фантастика!
        — Это мороженое родом из Мексики, в древности таким лакомились ацтеки.
        Маттео попросил у продавца еще несколько вазочек с разным мороженым, и тут сзади налетела целая толпа новых посетителей. Нога Анны оказалась на мгновение прижата к его ноге. Смутившись от близости, она подняла взгляд, и их глаза встретились. Он упорно не отводил взгляд. Внезапно в кармане зазвонил телефон, и Анна использовала это как предлог, чтобы отвернуться. Девушка вытащила мобильник, заранее радуясь, что Джон наконец-то нашел время ей позвонить. Она потом скажет Маттео, что это звонил ее парень. Но вместо имени Джона она увидела сообщение от Джесс:
        Если ломаешь голову, что мне привезти, сообщаю: хорошее оливковое масло и пакетик знаменитого хрустящего печенья, пожалуйста. Не могу дождаться твоего приезда. Джесс.
        Анна тепло улыбнулась.
        — Весточка от подруги,  — объяснила она Маттео.
        Было почти два часа ночи. Анна должна была улететь рано утром, но она не спешила в пансионат. Саверио отвез всех на смотровую площадку, откуда они могли полюбоваться видом города под бархатным куполом звездного неба. Пятеро молодых людей с подзорными трубами в руках стояли рядом с белым «фиатом» Чинквеченто, который с трудом заехал наверх.
        — Хочешь еще лимончелло[14 - Лимончелло — традиционный итальянский ликер, который делают из лимонов.  — Прим. ред.]?  — спросил Маттео.
        — Думаю, еще немного не помешает,  — ответила Анна, подставляя стакан.
        Остальные их спутники обсуждали, какую музыку поставить на автомобильной стереосистеме. Маттео наполнил ее стакан, и их глаза снова встретились.
        — Анна, с самого первого дня я…  — начал он.
        Вдруг стереосистема взорвалась оглушительной музыкой. Друзья Маттео со смехом уменьшили звук, нащупав наконец регулятор.
        — Не надо, Маттео,  — тихо сказала Анна. Она подумала о словах Бьянки, и ее охватило чувство вины. Нужно было быть честной и рассказать о Джоне с самого начала. Она неправильно поступила, согласившись прийти сюда сегодня.  — Это моя последняя ночь здесь. Давай просто наслаждаться ею.
        Глава 19
        ЗАКРЫТО ПО СЕМЕЙНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ
        В середине дня Имоджин прикрепила объявление к двери скотчем и закрыла магазин. Вряд ли их бизнес от этого сильно пострадает, утешала она себя. Этим утром единственными посетителями кафе стала группа подвыпивших студентов лет двадцати, которые пришли в дикий восторг от эскимо на палочке и долго обсуждали его достоинства.
        Она просто не могла сидеть сложа руки, зная, что Франсуаза продолжает давить на ее отца. Девушка швырнула свой маленький рюкзак на заднее сиденье фургона и забралась на водительское место. Имоджин завела мотор и поехала по шоссе. Она не представляла, что будет делать, когда приедет в отцовский коттедж, но если Франсуаза все еще там, она об этом очень скоро пожалеет.
        Через сорок пять минут Джен открыла ей дверь.
        — Они все еще здесь?  — суровым голосом спросила Имоджин.
        — Кого ты имеешь в виду?  — настороженно спросила Джен.  — Если ты говоришь о дяде с тетей, то да, они еще здесь.
        Джен выглянула во двор, пытаясь рассмотреть припаркованный на подъездной дорожке фургончик.
        — Имоджин, что это там у дома?
        — Ничего особенного,  — буркнула Имоджин.  — Потом объясню. Дай мне войти и поговорить с ними.
        — Хорошо,  — сдалась Джен.  — Однако,  — она перешла на шепот,  — не устраивай скандал. Твой отец и так расстроен.
        Имоджин прошла на кухню, где за столом сидели дядя и тетя в компании ее отца.
        — Привет,  — громко сказала она.
        Отец выглядел очень усталым и слегка потерянным. Она наклонилась к нему, чтобы обнять, но, казалось, он даже не замечает ее присутствия.
        — Тетя Франсуаза,  — сказала Имоджин, поворачиваясь к ней и глядя прямо в лицо.  — Можно тебя на пару слов?
        Тетка посмотрела на Мартина, словно ища поддержки, но он лишь с извиняющимся видом пожал плечами. Франсуаза неохотно встала со стула, который при этом издал неприятный скрип, и последовала за Имоджин в гостиную.
        Девушка прикрыла за ними дверь.
        — Что ты наговорила отцу?  — вне себя от ярости начала она.
        — Ничего, кроме правды,  — огрызнулась Франсуаза.  — Я лишь повторяю то, о чем говорят все в Брайтоне. Даже в газетах информация проходила, насколько мне известно. Ты губишь бизнес Вивьен и подрываешь репутацию кафе.
        — Это неправда,  — твердо сказала Имоджин, с горечью осознавая, что это утверждение не так уж далеко от истины.  — Мы работаем не покладая рук, пытаясь поднять этот бизнес. Анна окончила специальные курсы, так что мы теперь сможем продавать уникальный продукт. Как ты смеешь вмешиваться в наши дела?
        — Я всего лишь защищаю интересы твоего отца и Мартина,  — злобно прошипела в ответ Франсуаза.  — И сейчас совершенно ясно, что вашему заведению нужен другой владелец. Я показала твоему отцу свой собственный бизнес-план с согласия Мартина. Пусть Том решает, обсуждать это с вами или нет. Но я доведу до его сведения, что бабушкин магазин получит шанс на выживание только в наших с Мартином руках.
        Глаза Имоджин наполнились слезами ярости.
        — Как ты смеешь так говорить?  — почти закричала она.  — Ты же знаешь, как папа расстроен после смерти бабушки.
        — А ты считаешь, что смотреть на то, как бизнес его матери летит в тартарары, поможет ему обрести душевное спокойствие?  — со злостью проговорила Франсуаза.
        Имоджин на мгновение потеряла дар речи. Она поняла, что слова здесь бессильны.
        — Насколько я понимаю, ты твердо вознамерилась разрушить наши начинания,  — холодно произнесла Имоджин, внезапно успокоившись.
        — Мне кажется, ты слишком драматизируешь,  — с пренебрежением ответила Франсуаза.
        — У меня иное мнение на этот счет.
        Имоджин развернулась к тетке спиной и вышла из комнаты в кухню. Она сделала глубокий вдох и постаралась окончательно успокоиться — ради отца.
        — Извините за неожиданный визит,  — сказала Имоджин.  — Мне действительно не следовало приходить,  — она поцеловала мать и отца на прощание.  — Мне надо идти, но я скоро вернусь.
        — Хорошо, милая,  — произнес отец, который по-прежнему сидел с отсутствующим видом.  — Мы всегда рады тебя видеть.
        Джен обняла дочь на прощание и прошептала ей на ухо:
        — Мы с этим разберемся, не волнуйся.
        Имоджин вышла из родительского дома, завела мотор и поехала назад в Брайтон. Лицо Франсуазы все еще стояло у нее перед глазами — безжалостное и решительное.
        — Как она только посмела!  — воскликнула Имоджин, заново переживая эти неприятные минуты.
        От переизбытка эмоций она увеличила скорость и резко выскочила к съезду на кольцевую развязку. Мотор внезапно заглох. Имоджин в приступе паники попыталась снова завести его. На какое-то мгновение появился луч надежды, но мотор снова зачихал и замер, теперь уже окончательно. Машины вокруг отчаянно гудели и мигали фарами, но как она ни старалась, мотор напрочь отказывался заводиться.
        — О чем ты думала?  — сказала Джесс, которая прибыла на место происшествия через двадцать минут.
        Имоджин в этот момент ставила свою подпись в документе, который держал представитель дорожной службы, чтобы ее автомобиль отбуксировали назад в район Арок.
        — Тебе крупно повезло, что ты смогла так далеко отъехать,  — продолжала Джесс.  — Я была уверена, что ты проследишь за тем, чтобы машина прошла техобслуживание, прежде чем сесть за руль.
        — Мне просто срочно надо было ехать,  — оправдывалась Имоджин. Глаза ее наполнились слезами, но она изо всех сил старалась удержать их.  — Я думала, обойдется.
        — Ну ладно, что толку теперь расстраиваться,  — заметила Джесс.  — Машину доставят на место. Я подброшу тебя до дома.
        — Спасибо,  — покорно сказала Имоджин, залезая в машину Джесс.
        — Что такого случилось, что тебе пришлось закрыть магазин и нестись куда-то?  — спросила Джесс, отъезжая от тротуара.
        — Семейные разборки,  — пояснила Имоджин.  — Это длинная история.
        — А мы что, куда-то спешим?
        — В двух словах: папа в депрессии после смерти бабушки, а наша тетка пытается им манипулировать.
        — Да, неприятная ситуация,  — сказала Джесс, поморщившись.  — И каким же образом она им манипулирует?
        — Она пытается убедить папу, что мы не способны управлять магазином. Она хочет отобрать у нас бизнес и даже представила ему свой бизнес-план.
        — Ничего у нее не получится,  — сказала Джесс.
        — Хотелось бы в это верить. Боюсь, ты просто не знаешь мою тетку Франсуазу.
        — Анна рассказывала мне, что эта особа может быть удивительно упорной, когда ей что-нибудь нужно.
        — Так и есть,  — сказала Имоджин, откидываясь в кресле и запуская руки в волосы.  — Боже, Джесс. Я такого наворотила. Теперь придется еще раскошеливаться на ремонт фургона. Анна меня просто убьет!
        Глава 20
        В автобусе рядом с Анной уселась итальянская матрона внушительных размеров в широкополой шляпе, украшенной искусственными цветами. Она сразу же принялась оживленно болтать с дамой в бирюзовом одеянии, сидевшей через проход, и по отдельным словам, которые она смогла уловить, Анна поняла, что они обсуждают чью-то свадьбу. Она постаралась переключиться с их громкого разговора на чудесные пейзажи, проплывающие за окном.
        Анна любовалась природой — теми же кипарисами и желтыми домиками, которые так приветливо встречали ее неделю назад. Как жаль, что все это остается позади — возможно, навсегда.
        Анна никогда не считала себя склонной к авантюрам. В детстве не она, а Имоджин проводила эксперименты с насекомыми, строила шалаши вместе с отцом и варила подозрительно выглядящие зелья. Анна же была домашней девочкой, она проводила много времени дома и обожала готовить. И если бы пришлось выбирать, она предпочла бы возиться с кастрюлями на кухне, чем ночевать под звездным небом в пустыне или пробираться сквозь непроходимый тропический лес.
        Однако, предаваясь размышлениям по пути в аэропорт Пизы, пока автобус проезжал мимо живописных домиков и церквей, Анна задавалась вопросом: верны ли ее представления о себе?
        Она думала о предстоящем возвращении домой и о том, что осталось позади, и ее почему-то не покидал вкус киви с примесью арбуза — вкус шербета, который приготовил Маттео. Она ощущала его так же ярко, как в тот момент, когда поднесла ложку ко рту. Никогда раньше она не пробовала ничего подобного и сомневалась, что ей снова выпадет такая удача.
        Если только… Она не без труда стала извлекать из переполненной сумочки по очереди свой мобильный телефон, губную помаду и солнечные очки марки Prada. В футляре лежал сложенный листок бумаги, на котором участники курсов написали свои контактные данные. Она быстро просмотрела его и остановилась на имени Маттео — здесь была его электронная почта и адрес странички в Фейсбуке.
        С легким чувством вины Анна подумала о том, что не стоит терять с ним связь. Джону это, конечно, не понравится — но ему совсем необязательно об этом знать. Все, что ей надо от Маттео,  — это какой-нибудь оригинальный рецепт и, может, мудрый совет в будущем. Ничего, кроме бизнеса,  — ведь ей предстоит придумать десятки видов мороженого, чтобы возродить кафе Вивьен. Она внесла электронный адрес Маттео в свой телефон и нажала «Сохранить».
        Джон заключил Анну в объятия, как только они вошли в квартиру, и нежно поцеловал в губы. Разумеется, он встретил ее в зале прибытия аэропорта Гэтвик, и по дороге домой она в подробностях рассказывала ему о Флоренции и курсах — описывала каждый рецепт, каждое приготовленное мороженое.
        — Я скучал по тебе,  — сказал он, покрывая поцелуями ее плечо.
        — Я тоже,  — сказала она, отвечая на его поцелуй.  — Пойдем туда?  — Она указала на спальню.
        Джон не спеша расстегнул ее блузку и провел пальцами по груди, потом по обнаженному животу. По ее коже побежали мурашки, и руки привычно легли ему на плечи. Но странно — мысли ее только наполовину были здесь, перед глазами стояла залитая солнцем мощеная площадь, а во рту по-прежнему ощущался вкус чудесного шербета. Однако по мере того, как Джон двигался все ниже, медленно снимая с нее блузку, эти мысли постепенно улетучивались, и она наконец почувствовала, что вернулась домой, в Брайтон. Однако на смену запретным мыслям пришла не радость от того, что она снова дома, в объятиях любимого, а беспокойные мысли о магазине.
        — Джон,  — произнесла она между его все более настойчивыми поцелуями.
        Он отстранился и взглянул на нее со смесью нетерпения и раздражения, продолжая возиться с застежкой бюстгальтера.
        — Наверное, надо ей позвонить,  — сказала Анна, отодвигаясь от него и застегивая лифчик.
        — Ты серьезно?  — недовольно сказал Джон, его щеки медленно заливала краска.  — Ты же только что приехала, Анна, и мы не виделись целую неделю.
        — Прости,  — произнесла Анна, изо всех сил стараясь заглушить беспокойство и расслабиться. По телефону Имоджин заверила ее, что все идет прекрасно и ей не о чем волноваться.  — Ты прав,  — произнесла она.  — На чем там мы остановились?  — Анна улыбнулась, и он снова заключил ее в объятия.
        Час спустя Анна вернулась из полузабытья, в которое погрузились они с Джоном. Скосив глаза на часы, она увидела, что уже начало восьмого.
        — Джон,  — сказала она, пытаясь его разбудить.  — Мы, должно быть, уснули. Пора ужинать.
        Он слегка покрутил головой на подушке.
        — Ужинать?  — ответил он извиняющимся тоном.  — Думаю, у нас нет никакой еды.
        — Точно, нет,  — сказала Анна, которая сидела, обернувшись полотенцем. Она наслаждалась ощущением тепла и безопасности.  — А как насчет того, чтобы сходить в «Джанни»?
        Им всегда нравился «Джанни»  — итальянский ресторанчик, где можно было поужинать в романтической обстановке при свечах. Он располагался в отдаленном уголке Лэйнз, вдали от туристических маршрутов, и был излюбленным местом брайтонских итальянцев и других местных жителей, так что вечером там яблоку было негде упасть.
        — Знаешь что?  — сказал Джон, приподнимаясь на локте.  — Мне сегодня хочется попробовать что-нибудь под соусом карри. Как ты к этому относишься?
        — Карри?  — сказала Анна, стараясь отвлечься от воспоминаний о вкусе флорентийских блюд.  — Пусть будет карри.
        — Хочешь поппадом?  — спросил Джон, разламывая хрустящую лепешку пополам.
        Она взяла половинку, и Джон обильно полил ее чатни — кисло-сладким соусом из манго. Они были единственными посетителями в ресторане — спокойном местечке, расположенном в подвале соседнего дома, молоденький официант был чрезвычайно услужлив.
        — Я жутко проголодался,  — сказал Джон с улыбкой.
        Анна изучала меню — душа ее жаждала ризотто со спелыми томатами или свежих тальятелле с вкуснейшим трюфельным соусом… Нет, нужно взять цыпленка джалфрези с овощами и имбирем… На этом и надо остановиться. «Ты ведь в Брайтоне с Джоном,  — напомнила она себе.  — Это единственное, что имеет значение».
        — Мадам,  — сказал приветливый официант,  — вы готовы сделать заказ?
        — Цыпленка джалфрези, чесночную лепешку и пиво «Кобра»,  — сказала Анна.
        — А вы, сэр?
        — Мне, пожалуйста, цыпленка тикка и обычную лепешку,  — сказал Джон, опуская меню на стол.
        Он перевел взгляд с официанта на Анну.
        — Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
        — Ты нормально питался, пока меня не было?  — спросила Анна.
        — Разумеется. Может, не так регулярно, но, как видишь, с голоду не умер. Я полагаю, Имоджин тебе уже все рассказала?
        — Нет,  — озадаченно ответила Анна.  — А что она должны была рассказать?
        Он потряс головой.
        — Да ничего особенного, просто она застала меня врасплох на днях. Я планировал целый день работать дома, а тут она заехала.
        — Да-да, она упоминала об этом,  — сказала Анна.  — Шутила, что застала тебя в одних трусах. Извини, мне следовало предупредить тебя, что у нее есть второй комплект ключей.
        — Было бы неплохо,  — сказал Джон, который почему-то выглядел смущенным.
        — В любом случае хорошо, что ты теперь можешь брать работу на дом,  — заметила Анна.  — На тот случай, если Элфи заболеет или еще что-нибудь случится.
        — Это правда,  — согласился Джон.  — Элфи спрашивал о тебе, между прочим. Он постоянно вспоминает о том мороженом, которое вы приготовили с ним вместе.
        — Как здорово! Я скучала по нему. Расскажи еще что-нибудь про него.
        — Он по-прежнему много рисует, или делает наброски, как это теперь называется. И еще жаждет снова увидеть Хепберна. Хотя должен признать, что был рад, когда его как-то раз забрала Имоджин, потому что, честно говоря, я иногда устаю от его хныканья.
        На столе появились лепешки. Анна оторвала кусочек и принялась жевать.
        — Может быть, он просто чувствует себя одиноким,  — сказала Анна. Ей уже казалось, что она никогда никуда не уезжала.
        Анна пришла в кафе рано утром в понедельник и обнаружила там сестру, которая сидела за прилавком с озабоченным видом.
        — Тут кое-что случилось, пока ты была в отъезде.
        — Кое-что случилось?  — Анна опустилась на стул. Она тешила себя надеждой, что «кое-что» может быть чем-то хорошим, но выражение лица Имоджин говорило об обратном.  — Что именно?
        — Во-первых, я купила фургон.
        — Хорошо,  — ответила Анна.  — Но после оплаты курсов у нас совсем не осталось денег. Как же ты могла купить фургон?
        Ее захлестнула волна раздражения: ведь прежде чем начать дело, они с Имоджин договорились не делать никаких крупных покупок, не посоветовавшись друг с другом.
        — Я воспользовалась остатком денег бабушки Ви,  — призналась Имоджин.
        Анна почувствовала, как кровь приливает к щекам,  — она больше была не в силах скрывать недовольство.
        — Мы же отложили эти деньги на закупку ингредиентов для мороженого, Имоджин. И ты об этом прекрасно знала.
        — Но мне показалось, что это такая прекрасная возможность,  — объяснила Имоджин.  — Настоящий винтажный фургончик для мороженого. Джесс нарисовала логотип… мы его вместе раскрасили, и…
        — Интуиция мне подсказывает, что это не «и», а «но»,  — сказала Анна.
        — С ним все было в порядке, когда я первый раз села за руль, нужно было лишь довести его до ума. Зато мы сможем продавать твое мороженое не только здесь, но еще и на всяких фестивалях,  — тараторила Имоджин.  — А потом кое-что случилось, и мне пришлось срочно на нем поехать, а мотор заглох и…
        — О боже! Значит, ты не просто купила фургон, не посоветовавшись со мной, ты купила сломанный фургон? Имоджин, пожалуйста, объясни мне, почему я должна вытягивать из тебя информацию? Что еще случилось за время моего отсутствия?
        Имоджин изложила сестре все подробности скандала с отравлением, последующей разгромной статьи и междоусобицы с Финном. В конце повествования Анне оставалось лишь надеяться, что больше сестра от нее ничего не скрыла.
        — Теперь все,  — сказала Имоджин, кусая губы.
        — Я тебе не верю,  — сердито произнесла Анна.
        — Ну, почти все,  — ответила Имоджин.  — Тут еще были всякие семейные разборки, о которых я хотела тебе рассказать.
        — Семейные разборки?
        — Папа все еще в депрессии, а тетка Франсуаза этим пользуется и пытается давить на него. Она рассказывает всякие гадости про нас ему и дяде Мартину, чтобы они вынудили нас продать магазин. Она хочет устроить там какой-то пафосный ресторанчик,  — объяснила Имоджин.
        — Кошмар!  — воскликнула Анна.  — Бедный папа, за что ему все это! Я позвоню маме и посмотрю, как можно все уладить.
        — Желаю удачи,  — сказала Имоджин.  — Беседовать с Франсуазой — это все равно что пытаться оторвать питбуля от его добычи.
        — Тем не менее стоит попытаться — ради папы,  — сказала Анна.  — А теперь скажи мне, неужели это все происходит на самом деле?
        — Увы, это все правда,  — со странной робостью в голосе произнесла Имоджин.  — И мне кажется, надо подумать о том, как исправить последствия.
        — Последствия?
        Имоджин поморщилась.
        — Понятно, у нас больше нет денег,  — сказала Анна, внезапно осознав всю серьезность ситуации.
        — Их вполне хватит на закупку основных ингредиентов, но не эксклюзивных сезонных продуктов, которые нам нужны, чтобы готовить мороженое по тем рецептам, о которых ты мне рассказывала.
        — Как же это могло произойти?  — спросила Анна, чувствуя, как все ее мечты о сказочном мороженом тают с каждым словом сестры.  — У нас было несколько тысяч фунтов, Имо, а теперь… только морозилка, забитая эскимо.
        Джесс и Анна сидели в магазине после его закрытия и поглощали только что приготовленное ореховое мороженое с кусочками соленого крекера.
        — Да, невезуха,  — сказала Джесс.  — И все же я склонна думать, что это лишь болезни роста, разве не так?
        — Хотела бы я думать, как ты,  — сказала Анна.  — Все это так нелепо. Честно говоря, до сих пор не могу в это до конца поверить. Меня же не было всего неделю…
        — Ты злишься на Имоджин, да?
        — Ничего не могу с собой поделать,  — ответила Анна со вздохом.  — Ты знаешь, я люблю Имо, но ответь мне, как она умудрилась полностью завалить бизнес всего за несколько дней?
        — Да уж, работать с родственниками непросто.
        — Я вот думаю, может, я все же поспешила, не обдумала всех последствий, когда пригласила ее работать вместе. Одно дело ладить друг с другом как сестры, другое — вести совместный бизнес.
        — Ну, теперь ведь ничего не изменишь. Вы всю эту кашу заварили, вам ее и расхлебывать.
        — Ты так считаешь? На самом деле это были лишь первые шаги, причем такие, что лучше бы забыть о том, что мы уже успели натворить. Репутация магазина погублена, бюджет мы исчерпали — придется придерживаться режима строжайшей экономии.
        — Может, есть еще какой-нибудь выход из положения? Ведь вы с Имоджин столько сил и средств вложили в это кафе.
        — Моя тетка Франсуаза хочет его купить,  — сказала Анна.  — Сначала я была категорически против. А сейчас даже и не знаю, как поступить.
        — Ты же только что приехала,  — заметила Джесс.  — Нужно время, чтобы во всем этом разобраться. И я думаю, фургончик будет весьма кстати, если удастся его починить. Боже, разве можно было представить, что я буду раскрашивать фургон для мороженого в Брайтоне, вместо того чтобы нежиться под тропическим солнцем на пляже четырехзвездочной гостиницы.
        Анна не смогла сдержать улыбку.
        — Как хорошо, что ты нам помогла. Логотип просто потрясающий, и я согласна с тобой насчет фургончика. Даже если в ближайшее время ему не суждено куда-то поехать.
        — На самом деле я даже получила от этого удовольствие. Возиться тут с руками по локоть в краске было лучше, чем тупо сидеть с офисе,  — сказала Джесс, кладя в рот еще одну ложечку мороженого.  — Это потрясающе вкусно, между прочим.
        — Класс,  — улыбнулась Анна.  — Похвала из твоих уст — это лучшая награда для меня.
        — Не сомневайся, в это стоило вложиться. Лучшее вложение, чем наше с Эдом свадебное путешествие, поверь. Я, пожалуй, пойду. Обещала Эду перепихнуться с ним после работы, прежде чем пойдем ужинать.
        — Как романтично,  — сказала Анна с улыбкой.
        — Что поделать — проза жизни,  — рассмеялась Джесс.
        Они расцеловались на прощание, и Джесс вышла из магазина пружинистой походкой.
        Час спустя, когда Анна закончила уборку в магазине, она открыла ноутбук, чтобы проверить почту и просмотреть нужную информацию. Среди кучи спама и писем с предложениями от поставщиков ее ожидало личное сообщение:
        Кому: Анна
        От кого: Маттео
        Привет, Анна! Как дела?
        В Италии все тихо-мирно после твоего отъезда, и я убиваю время любимым способом — поглощаю тонны мороженого. На этой неделе попробовал приготовить его из копченого окорока с пармезаном — это восхитительно.
        Должен уточнить, что мороженое из пармезана не представляет собой ничего нового — на самом деле я приготовил его на основе рецепта, которому уже 150 лет, поэтому лавры принадлежат не мне. Однако, добавив самую чуточку копченой ветчины, я придал ему оригинальности. Я начал работать в магазине своего друга, и вчера очередь туда выстроилась до самой площади!
        Расскажи мне, с какими видами мороженого ты экспериментировала — может быть, это Уимблдон с клубникой и сливками?
        Твой друг,
        Маттео
        Анна счастливо улыбнулась, на мгновение забыв обо всех своих печалях. Маттео напомнил ей, ради чего они решили заняться магазином,  — чтобы доставлять радость людям, готовя чудесное мороженое, а вовсе не ради сведения дебета с кредитом. Она принялась печатать ответное сообщение:
        От: Анна
        Кому: Маттео
        Привет! Удивительно, но ты угадал! Сегодня я придумала довольно оригинальный рецепт — ореховое мороженое с кусочками шоколада и соленым крекером, и все это под карамельным соусом. Сочетание сладкого и соленого просто восхитительно. Моя подруга Джесс пришла в восторг (а она весьма придирчивый критик).
        Хочу осуществить еще одну идею — только не смейся (я же не смеюсь над твоей копченой ветчиной, что, на мой взгляд, уже перебор). Ты слышал о чае «Эрл Грей» с бергамотом? Я хочу сделать шербет из этого чая и посмотреть, что получится. Обещаю сообщить о результатах эксперимента.
        Не уверена, что ты сможешь найти этот чай в Италии, так что пока прилагаю только рецепт орехового мороженого с соленым крекером. Может быть, ты захочешь его попробовать.
        Анна
        Глава 21
        Атмосфера в гостиной Тома и Джен была накалена до предела. Анна и Имоджин сидели на диване, а Франсуаза и Мартин — прямо напротив. Отец неуклюже примостился в кресле, а Джен суетилась, предлагая всем подлить чая.
        Когда все дружно отказались от добавки, она уселась на подлокотник кресла мужа. Было такое впечатление, что он смотрит на что-то, недоступное взору остальных.
        — Ну что ж, спасибо, что вы все пришли,  — сказала Джен.  — Кажется, между нами в последнее время возникло некоторое непонимание, и, думаю, нам следует как можно скорее с этим разобраться.
        — Под непониманием, мама,  — сказала Имоджин, в памяти которой еще свежа была недавняя стычка с теткой,  — ты, видимо, имеешь в виду попытки Франсуазы грубо надавить на папу.
        — Ничего подобного я не делала,  — возразила Франсуаза, в приступе негодования резко ставя чашку с блюдцем на стол.  — Я всего лишь пыталась защитить интересы семьи, Имоджин. И если бы ты о них заботилась в первую очередь, мне не пришлось бы вмешиваться.
        — Прошу прощения,  — вежливо вмешалась Анна,  — но это на самом деле несправедливо, тетя Франсуаза. Мы с Имоджин делали все, что в наших силах, чтобы наладить бизнес. Все начинающие предприятия сталкиваются с проблемами роста.
        — Совершенно очевидно, что вы получили по заслугам,  — сказала Франсуаза.  — Мартин был ужасно расстроен, когда увидел все эти отвратительные отзывы, подрывающие репутацию заведения вашей бабушки. Правда, Мартин?
        — Ну, не совсем так,  — смущенно промямлил Мартин.  — Я имею в виду, что, конечно, огорчился, когда Франсуаза показала мне эту статью в газете. За все годы маминой работы не было никаких проблем с качеством продуктов, и очень неприятно, что люди теперь думают плохо о нашем кафе.
        — И именно это убедило Мартина, что будет лучше, если мы возьмем управление магазином в свои руки,  — заявила Франсуаза вызывающим тоном.
        — Да ладно тебе,  — тихим голосом сказал Мартин, обращаясь к жене.  — Я совсем не это имел в виду.
        Имоджин просто кипела от негодования. Анна успокаивающе положила руку на плечо сестры, чтобы предотвратить вспышку ярости, и сказала, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно:
        — Нам с сестрой очень жаль, что так получилось. Это произошло из-за нелепой случайности, и мы усвоили урок. Этого никогда больше не повторится.
        — Да неужели?  — фыркнула Франсуаза, которая по-прежнему была настроена весьма решительно.
        — Между прочим, бабушка Ви завещала магазин нам,  — сказала Имоджин, чувствуя, как к щекам приливает кровь.  — И именно нам она доверила управление им. Ты не можешь ничего купить без нашего на то разрешения.
        — Думаю, и здесь возникло недоразумение,  — сказала Франсуаза, изображая святую невинность.  — Я все прекрасно осознаю и вовсе не пытаюсь вынудить вас продать кафе. Но я считаю, что Мартин и Том имеют право знать, что вы делаете с предприятием их матери. Это им решать, обсуждать ли с вами такой выход из положения или нет.
        — Знаешь что, Франсуаза,  — неожиданно подал голос Том, выпрямляясь в кресле.  — Чувствую, пора и мне принять участие в разговоре.
        Франсуаза с вызывающим видом скрестила ноги в ажурных чулках.
        — Я не думаю, что вы с Мартином действительно печетесь о моих интересах. Это вовсе не так. Если бы вы действительно обо мне беспокоились, вы бы не явились сюда, чтобы вынудить нас продать мамин дом людям, которые сровняют его с землей. И это сразу после ее похорон!
        — О, Том,  — надула губы Франсуаза,  — я понимаю, что ты расстроен, но нужно быть практичными. Нам же надо уплатить налог на наследство и…
        — А теперь,  — сказал Том, повышая голос, но при этом оставаясь совершенно бесстрастным,  — похоже, ты пытаешься сделать все, чтобы мы с братом — прости, Мартин, но я слишком долго молчал,  — засомневались в способностях Имоджин и Анны вести бизнес.
        Франсуаза не нашлась, что ответить, а Мартин смущенно стал оглядывать комнату.
        Джен положила руку на плечо мужа и почти незаметно кивнула ему в знак поддержки.
        — Кажется, вы не понимаете,  — продолжил он, положив руку на ладонь жены,  — что мы всегда доверяли и будем доверять своим дочерям и полагаться на их здравый смысл.
        Имоджин удивленно посмотрела на отца. Он выглядел решительнее и сильнее, чем за все последние недели. «Так держать, папа»,  — подумала она.
        — Мы будем им доверять, даже если они совершают ошибки и их представления отличаются от наших. Они полны решимости преуспеть и вполне способны это сделать. А мы, как никогда, гордимся тем, что дочери выросли и превратились в таких прекрасных молодых женщин. Бабушка верила в них, и что-то подсказывает мне, что и ты, Мартин, разделяешь ее веру.
        Мартин тут же пошел на попятную.
        — Конечно. Послушай, я не хочу скандала. На самом деле мы всего лишь хотели обсудить эту возможность…
        — Если подумать, то ты, Франсуаза, пытаешься настроить меня против моих дочерей,  — продолжал Том,  — в связи с чем должен заявить, что больше не желаю тебя видеть в своем доме.
        Сестры сели в машину Анны уже далеко за полдень. Они ехали в молчании, пока не свернули на А-Роуд,  — обе были просто ошарашены сегодняшними событиями. В конце концов молчание нарушила Имоджин:
        — Ну, я никак такого не ожидала.
        — Я тоже,  — ответила Анна.  — Он действительно поставил ее на место, так ведь?
        — Да, это было впечатляюще. Неужели наш папа снова стал самим собой?
        — Похоже на то — судя по тому, как он вел себя сегодня. Но не стоит ожидать от него многого — нужно время, чтобы он окончательно оправился.
        — Тетка даже не нашлась, что сказать. Когда я беседовала с ней на днях, мой гнев только придал ей смелости. Но после слов папы она была полностью раздавлена.
        — Надеюсь, нам повезет и мы больше о ней не услышим. Франсуазе придется принять тот факт, что бабушка завещала свой бизнес нам, и оставить нас в покое.
        — И тебе ничуть не жаль, что так получилось?  — спросила Имоджин.
        — Что ты имеешь в виду?
        — То есть мы обе, конечно, знаем, что Франсуаза — просто кошмарная тетка, но все же она потенциальный покупатель. Поверь, я не обольщаюсь, Анна. Я вижу, как ты раздражена и разочарована после того, как вернулась и услышала обо всем, что произошло. Я не стану тебя осуждать и все пойму, если ты не захочешь работать со мной после этого. И даже если ты все-таки примешь решение все продать.
        — Прости, Имо,  — сказала Анна. Она остановилась у светофора, не убирая рук с руля, и повернулась к сестре.  — Ты права. Я все еще сомневаюсь в тебе. Вернее, в нас обеих.
        Имоджин старалась подавить самолюбие и обиду — ведь, в конце концов, Анна лишь подтверждала то, что она сама подозревала. Между тем Анна продолжала:
        — Когда я оканчивала курсы в Италии, у меня было столько надежд на то, каким может стать наше кафе-мороженое, в какое замечательное место мы его можем превратить. Я вернулась, полная вдохновения и энтузиазма. Мне так больно было столкнуться здесь с суровой реальностью. Теперь нам придется не просто начинать все заново, но и решать кучу проблем, которых раньше не было… Только не подумай, что я люблю тебя меньше от этого,  — ты самая лучшая сестра в мире.
        — Я все прекрасно понимаю,  — вздохнула Имоджин.  — И очень рада, что не потеряла твою любовь.  — Она улыбнулась.  — Я не знаю, почему вдруг вообразила, что могу сама принимать решения. Мне очень трудно. Гораздо труднее, чем я могла себе представить. На самом деле, несмотря на весь мой энтузиазм по поводу кафе, я все же тоскую по той жизни, к которой привыкла,  — тогда было все так просто.
        — Даже не думай сейчас меня бросать,  — сказала Анна.  — Кажется, все наконец сдвигается с мертвой точки. Я окончила курсы, и папа вдруг показал характер — по крайней мере, нам не грозят семейные раздоры, которые могли бы нам помешать развивать бизнес.
        — О каком развитии ты говоришь?  — сказала Имоджин.  — По моей вине нам придется экономить каждый пенни.
        — Мы обязательно что-нибудь придумаем,  — ответила Анна.  — Ну, где тебя высадить — у бабушкиного дома?
        — Не могла бы ты подбросить меня к магазину? Я знаю, что ты только что меня простила и все такое прочее, но у меня приступ паранойи — мне кажется, я забыла запереть дверь.
        Имоджин попрощалась с Анной и сошла по лестнице к набережной. В сгущающихся сумерках Западный пирс поражал почти мистической красотой. В окрестностях Грэнвилских арок было на удивление спокойно этим вечером. Она бросила взгляд туда, где сотрудники дорожной службы оставили ее фургон — совсем недалеко от магазина. Можно было четко разглядеть его силуэт с рожком мороженого на крыше.
        Приблизившись к машине, Имоджин заметила, что капот открыт, а над ним склонился какой-то мужчина.
        — Какого черта вы тут делаете?  — вырвалось у Имоджин.
        Человек выпрямился и сделал шаг по направлению к ней. Сощурившись, чтобы лучше разглядеть, девушка увидела серую майку, джинсы, русые волосы. С одной стороны на его лицо падал свет, горевший у вывески школы серфинга.
        — Финн?!
        — Это я,  — спокойно произнес Финн.  — А ты ожидала увидеть здесь кого-то еще?
        — Я ожидала, что никто не посмеет копаться в нашем фургоне!  — заявила она.  — Это наша частная собственность.
        — Честно говоря, я даже не могу придумать, что еще можно с ним сделать, чтобы ухудшить его состояние,  — ответил он, вытирая грязные руки о джинсы.
        — Что не помешало тебе попытаться его ухудшить,  — сказала Имоджин.  — Кто дал тебе право…  — она почувствовала, как от гнева кровь прилила к лицу.
        — Имоджин,  — сказал он,  — может, ты на минуту замолчишь и не будешь делать поспешных выводов?
        — Ну хорошо,  — она сделала глубокий вдох.  — Расскажи мне, какие у тебя есть законные основания копаться под капотом моего автомобиля?
        — Даже не знаю, зачем я все это затеял,  — сказал Финн, качая головой.  — Просто я увидел, как твой фургон притащили сюда на буксире, а я — ну, скажем так, когда-то был учеником автомеханика в мастерской. Я подумал, что, может быть, сумею его починить.
        — О,  — только и смогла произнести Имоджин, потеряв дар речи.
        — И кажется, мне это почти удалось, но ты же не хочешь меня слушать. Давай зайдем внутрь.
        Имоджин покорно последовала за ним в помещение школы серфинга. У стен стояли доски всех форм и размеров, а в углу ютилась крошечная кухня со старым чайником и множеством кружек, висящих на стене.
        — Ладно,  — сказал он миролюбиво.  — Для начала могу я предложить тебе чашечку чая? А может, чего-нибудь покрепче?
        — Не откажусь от пива,  — сказала Имоджин.
        Финн открыл бутылку пива, которую достал из холодильника, и передал ей.
        — Всегда проще извиняться, когда под рукой алкоголь,  — сказала Имоджин. Она собралась с духом и выдавила из себя:  — Прошу прощения.
        — Извинения приняты. Ну, а теперь мы можем поговорить как нормальные люди?  — осторожно спросил он, присаживаясь на стул.
        — Конечно,  — сказала Имоджин.  — Значит, это точно не ты слил те гадости прессе?
        — Разумеется,  — ответил Финн.  — Я на такое вообще не способен.
        — Я просто не разобралась в ситуации, на меня затмение какое-то нашло. Одна напасть за другой — словом, полная путаница в мозгах. Эта ужасная статья, моя кошмарная тетка. А еще кто-то оставляет разгромные отзывы в Интернете.
        — Ох, начали получать такие отзывы?  — покачал головой Финн.  — Неприятно.
        — Это точно. Представляешь, их разместили на нескольких сайтах. Было бы еще ничего, если бы они были разбавлены положительными отзывами, но у нас для этого недостаточно клиентов. Уверена, это тот же самый злопыхатель, который запустил историю об отравлении мороженым в прессу.
        — Есть идеи, кто это может быть? За исключением меня, конечно.
        — Наша тетка Франсуаза пыталась отравить нам жизнь какое-то время, но это не ее стиль. Разве что…  — Имоджин перебирала в уме события прошедших недель, пытаясь посмотреть на них более объективно и отстраненно. Она была так уверена, что во всех грехах следует винить Финна, что могла упустить какие-то важные детали.  — На самом деле есть кое-кто, кому мы могли перейти дорогу.
        — И кто же это?
        — Сью!  — Имоджин вспомнила выражение лица бывшей помощницы бабушки во время их последней встречи.  — Женщина, которая помогала бабушке в магазине.
        — А, да, помню ее. Она здесь долго торчала, но, как мне казалось, особо не утруждалась.
        — Так оно и есть. Мы это сразу поняли. Это была одна из причин, почему мы не предложили ей остаться.
        — И теперь она на вас точит зуб,  — продолжал развивать мысль Финн.  — Вполне подходящая кандидатура на роль злодейки.
        — Не понимаю, как я раньше не додумалась,  — удивлялась Имоджин.  — Как ты считаешь, что следует предпринять?
        — Если хочешь моего совета — то не надо ничего делать.
        — Но почему? Она поступила несправедливо.
        — Она всего лишь сообщила прессе факты, которые — и не злись на меня за мои слова — соответствовали действительности. Она вылила свой яд в Интернете, что вполне понятно. Кто не сталкивался с сумасшедшими придурками, строчащими злобные отзывы? Вы развиваетесь, уровень заведения растет — появятся и положительные отзывы, которые будут передаваться из уст в уста, просто нужно время. Вот о чем надо думать.
        — Значит, просто не обращать на это внимание?  — задумчиво произнесла Имоджин, потягивая пиво.
        — Тебе решать. Возможно, это лучшее, что можно предпринять. Не бойся, ты все преодолеешь,  — подбодрил девушку Финн.  — А она уже выпустила пар и скоро успокоится.
        — Возможно, ты прав.
        — Все, что я хочу сказать, это если несколько отрицательных отзывов могут выбить тебя из колеи, значит, надо бросать заниматься магазином. Ты ведь уже поняла, что, когда ведешь собственный бизнес, надо иметь очень толстую кожу. Мы с Энди потеряли все деньги, что накопили за три года, но не бросили школу, и оно того стоило.
        — Значит, ты считаешь, что нам нужно стать более жесткими?  — спросила Имоджин.
        — Думаю, жесткости вам не занимать,  — рассмеялся Финн.  — Просто пора использовать это качество в работе, а не в отношениях с соседями.
        Имоджин улыбнулась.
        — Спасибо за то, что все правильно понял.
        — Ничего страшного,  — сказал он.  — Всякое бывает.
        Они постояли некоторое время в молчании.
        — Если ты хочешь,  — сказал Финн,  — я мог бы все же поковыряться в фургоне. Как я уже сказал, я это умею.
        — Была бы тебе весьма признательна!  — от души поблагодарила Имоджин.
        В небе светила полная луна, и, проверив, заперта ли входная дверь, Имоджин пошла пешком домой мимо Брайтонского пирса. От свежего воздуха мысли ее прояснились. На пляже было полно людей, которые сидели вокруг костров или готовили барбекю. После выпитого в компании Финна пива девушка ощущала легкое головокружение и приятное тепло и даже начала пританцовывать в такт ударам африканского барабана.
        Она вспомнила вечеринки в полнолуние в Таиланде, когда они танцевали до рассвета со старыми и новыми друзьями, учились жонглировать. Праздник жизни, продолжающийся вечно на многих тропических островах мира. Она тщетно боролась со страстным желанием снова там оказаться.
        Глава 22
        Анна поискала страницу Вивьен на сайте TripAdvisor и обнаружила два новых отзыва. Имена авторов были другие, но стиль вполне узнаваем:
        Когда-то это было кафе с уютной дружелюбной атмосферой, но когда появились новые владельцы, там стало просто ужасно — настоятельно советую избегать.
        — Это, наверное, опять она?  — сказала Анна.
        Имоджин подошла и прочитала текст через ее плечо.
        — Определенно, это Сью,  — сказала она, не скрывая раздражения.  — Под другими именами, но не стоит сомневаться — это она, даже выражения одни и те же. «Ужасно»  — одно из ее любимых словечек.
        — Да, это точно Сью,  — сказала Анна, поворачиваясь лицом к сестре.  — Не понимаю, каким образом мы могли это упустить. Интересно, как она узнала про случай с отравлением?
        — Не знаю, но людям ведь свойственно сплетничать, не так ли? Может так оказаться, что она знакома с Джил и Джефри — парой, которые тоже пострадали.
        — Не исключено. Послушай, мы решили, что не будем обращать на это внимание, но мне кажется, все-таки следует что-то предпринять. Что, если она пойдет на бо?льшие пакости?
        — Согласна,  — неохотно ответила Имоджин.  — Но все же считаю, что она вряд ли решится на что-то более серьезное, чем строчить гадости в Интернете под вымышленными именами. Хотя кто ее знает?
        — Что будем делать?
        Имоджин взяла адресную книгу и пролистала ее, пока не нашла имя Сью. Как Имоджин и надеялась, там был ее адрес.
        — Значит, ты считаешь, что следует пойти к ней и устроить скандал?  — спросила Анна.
        — Было бы неплохо. Но на самом деле я предлагаю, чтобы именно ты пошла и поговорила с ней. Я знаю, что это я частично виновата в наших несчастьях, но для бизнеса будет лучше, если ты туда пойдешь одна.
        — Я?  — Анна не на шутку разволновалась.  — А почему именно я? Я не смогу!
        — Сможешь,  — уверенно сказала Имоджин.  — Тебе гораздо лучше удается улаживать конфликты.
        — Ты это серьезно?  — спросила Анна.  — Хочешь отправить меня туда одну?
        — Ты же знаешь, что произойдет, если туда пойду я,  — сказала Имоджин.  — Я не смогу удержаться от того, чтобы сообщить этой гнусной тетке все, что о ней думаю. А это, как ты понимаешь, только все испортит.
        — Ну хорошо, будь по-твоему,  — согласилась Анна, тщетно пытаясь справиться с волнением, и записала адрес на листочке в блокноте. Сью жила неподалеку от дома Вивьен, и она могла дойти туда за десять минут. Анна оторвала листок с адресом и положила его в кошелек.
        — Пожелай мне удачи.
        — Удачи тебе!  — с энтузиазмом откликнулась Имоджин.
        По пути Анна мысленно репетировала речь. Надо соблюдать спокойствие и быть предельно вежливой, убеждала она себя. Если это удастся, все будет хорошо. Она снова проверила адрес, когда дошла до нужной улицы. Дверь приоткрылась со скрипом, удерживаемая цепочкой. Сью выглядывала в узкую щель.
        — А, это вы,  — недовольным тоном произнесла она.  — Мне не о чем с вами говорить!
        Она хлопнула дверью прямо перед носом у Анны, которая так и осталась стоять на пороге. «Как можно увещевать женщину, которая так ненавидит нас с Имоджин?»  — подумала Анна и снова постучала.
        — Думаю, что я выразилась достаточно ясно,  — сказала Сью, вновь приоткрыв дверь.
        — Дайте мне пять минут,  — сказала Анна.  — Это все, о чем я прошу. Просто выслушайте меня.
        Дверь закрылась, и Анна услышала звон снимаемой цепочки.
        — Всего пять минут. И я делаю это только ради вашей бабушки.
        Сью отошла от двери, и Анна прошла мимо нее в прихожую.
        — Сюда, пожалуйста,  — сказала Сью, жестом приглашая девушку в небольшую гостиную.
        Анна села и попыталась вспомнить, что же собиралась сказать ей, когда окажется здесь.
        Сью села напротив нее в цветастое кресло рядом с газовой плитой. На каминной полке стояли семейные фотографии — свадебный портрет и малышка в розовом чепчике. Несмотря на суровое выражение лица, в своей комнате Сью выглядела гораздо менее грозной.
        — Сью, мне жаль, что так произошло,  — начала Анна.
        Сью подняла бровь, всем своим видом выказывая недоверие.
        — Я имею в виду, мне жаль, что мы не смогли предложить вам работу. Я знаю, что бабушка очень хорошо о вас отзывалась — я это слышала собственными ушами.
        — Неужели?  — подозрительно спросила Сью.
        — Да, это так. И если бы мы не работали в магазине вдвоем, мы бы приняли совсем другое решение.
        — Это было так жестоко,  — сказала Сью.  — И так неожиданно. Когда я услышала, что бизнес остается в руках семьи, я не сомневалась, что сохраню свое место. Была уверена, что вы позаботитесь обо мне, как это делала Вивьен. Никак не ожидала, что меня вышвырнут, как ненужный хлам.
        — Нам бы не хотелось, чтобы вы так это воспринимали.  — Анна вспомнила, как они с Имоджин с облегчением засмеялись, когда Сью покинула магазин. Какими же черствыми они были!  — Простите нас. Мы составили бизнес-план, и после того, как прикинули все необходимые расходы, денег практически не осталось. Наше решение было продиктовано лишь соображениями экономии — и ничем другим.
        — Что ж, позвольте мне рассказать вам, что такое настоящая нехватка денег,  — сказала Сью.  — Вот эта штука,  — она указала на газовую плиту,  — еле-еле горела прошлой зимой. А теперь нет и тех жалких денег, которые Джейми приносил мне.  — Она взглянула на молодого человека на свадебной фотографии.  — Потому что он сидит в тюрьме.
        — Представляю, как вам трудно,  — сказала Анна.
        — Да. Но ничего нет хуже людского осуждения,  — добавила Сью, покачав головой.  — Соседи глазеют с нездоровым любопытством. Так же относятся и к его жене — Салли. Даже малышка Кэрри-Энн начала отставать в школе по этой причине — ей всего семь лет, и ее травят за то, что папа сидит в тюрьме за воровство.
        Сью судорожно сжала лежащие на коленях руки.
        — Я понимаю, мой Джейми совершил ужасную вещь,  — сказала она,  — но он вовсе не плохой человек. Он шесть месяцев был без работы,  — а дом заложен, и нужно кормить ребенка, поэтому он и сломался. Я тоже поступила ужасно,  — продолжала Сью.  — Я ведь понимаю, почему вы пришли. Это я написала те отзывы. Потому что была сильно зла на вас. Ваша бабушка была единственным человеком, кто не осуждал меня. Когда стало известно о проступке сына, все соседи шушукались за моей спиной в окрестных магазинах. Думали, я их не слышу, но я все прекрасно слышала. И знаете, что сделала ваша бабушка?
        Сью на мгновение замолчала, Анна терпеливо ждала продолжения рассказа.
        — Она пришла прямо ко мне домой, постучала в дверь. Дала мне свою визитную карточку и мягкую игрушку для Кэрри-Энн. Сказала, что беспокоится о нас всех. А через две недели предложила мне работу.
        «В этом вся бабушка Ви»,  — подумала Анна. Она была так добра, что просто не могла поступить иначе. И сегодня выяснилось, что им с Имоджин стоит еще многому у нее поучиться.
        — Мы не были хорошо знакомы,  — сказала Сью,  — но в этой женщине действительно было что-то особенное.
        — У нее было очень доброе сердце,  — тихо сказала Анна.  — Скажите, когда Джейми должен вернуться домой?
        — Через два месяца,  — медленно произнесла Сью.  — Салли нашла работу в минимаркете и трудится там, когда малышка в школе. Поэтому стало чуть-чуть полегче. Больше всего меня беспокоит будущее Джейми, когда он выйдет на свободу.
        — Мне жаль, что мы сейчас не можем вам помочь,  — сказала Анна.
        — Я понимаю — ситуация изменилась,  — сказала Сью.  — Наверное, мне следовало это понять с самого начала. Это не ваша с сестрой вина, вовсе нет. Обвинить во всем вас было проще всего, но надо признать, жизнь гораздо сложнее, чем нам кажется, вы согласны?
        — Да,  — сказала Анна, начиная понимать всю неоднозначность ситуации.  — Это действительно так.
        — Привет, мам! А папа дома?  — спросила Анна в трубку.  — Я хочу с ним переговорить, после всего что случилось.
        — Да, дорогая,  — ответила Джен, голос ее звучал намного бодрее, чем в последнее время.
        — Привет, Анна,  — отозвался отец.  — Как дела?
        — Просто замечательно. А ты как? Что произошло после того, как мы ушли в прошлый раз?
        — Ну, это было нелегкое сражение, как ты догадываешься. Но Франсуаза с Мартином покинули поле боя, не нарушая приличий.
        — Спасибо, что вступился за нас.
        — Не стоит меня благодарить,  — ответил Том.  — Я поступил так, как поступил бы любой отец. Эта женщина превратила жизнь Мартина в кошмар с первого дня семейной жизни, но провалиться мне на этом месте, если она еще хоть раз попытается влезть и в наши семейные дела.
        Анна не могла скрыть радости.
        — Кажется, тебе гораздо лучше.
        — Ну, пока с переменным успехом, но эта свара безусловно взбодрила меня. Как приятно снова испытывать хоть какие-то эмоции.
        — Ты, наверное, по-прежнему страшно тоскуешь по бабушке Ви.
        — А ты как думаешь?  — сказал Том.  — Не хватает ее ежедневных звонков. Помнишь это чудное домашнее печенье, которое она нам посылала целыми пакетами?
        — Как я могу это забыть? Мне всего этого тоже ужасно не хватает.
        — Меня не покидает ощущение, что наша семья неполная без нее — как будто образовалась пустота в том месте, где она должна быть. Так трудно приходить в мамин дом, где всегда звучал ее смех. Он теперь кажется таким огромным и пустым. Но этот дом — одно из последних напоминаний о ней, и я ясно дал понять Мартину, что хочу сохранить его.
        — И как, он согласился?
        — Конечно,  — сказал Том.  — Он отказался от планов по продаже дома застройщикам. Мы с ним всегда можем договориться, когда принимаем решения самостоятельно. Проблемы начинаются, только когда встревает Франсуаза. В любом случае теперь она не будет совать свой нос в ваши дела. Так что желаю счастливого плавания вам обеим!
        — Да, уверена, таким оно и будет,  — сказала Анна и подумала, что нельзя продолжать приукрашивать ситуацию, делая вид, что все в порядке. Отец заслуживал того, чтобы знать, как на самом деле обстоят дела и что у них практически не осталось денег.
        — Я как раз хотела все это с тобой обсудить,  — сказала Анна, делая глубокий вздох.  — Как тебе известно, мы столкнулись с определенными трудностями в начале пути, но я еще не говорила, что средств у нас осталось гораздо меньше, чем мы ожидали.
        — Разве мама не оставила вам какие-то средства, чтобы вы могли раскрутить бизнес?
        — Оставила,  — ответила Анна.  — Но мы умудрились потратить их гораздо быстрее, чем ожидали. Я даже подумываю взять кредит, чтобы удержаться на плаву.
        — Пожалуй, это будет разумно,  — сказал он, немного помедлив.  — Большинство мелких предпринимателей делают это в определенных обстоятельствах, не так ли? Я уверен, что какое бы решение вы ни приняли, оно будет правильным.
        — Вот и хорошо,  — произнесла Анна, почувствовав облегчение от благожелательной реакции отца. Было такое ощущение, будто он благословляет ее на этот рискованный шаг.  — Спасибо за понимание, папа.
        После беседы с отцом Анна обсудила свой план с Имоджин, а затем договорилась о встрече с представителями инвестиционной компании. Как и раньше, она изложила ситуацию консультанту по малому бизнесу, и женщина с пониманием отнеслась к трудностям, с которыми они столкнулись. Она не могла предложить им большую ссуду, но посоветовала обратиться в банк, который может выдать кредит, достаточный для того, чтобы снова встать на ноги. А это означало, что кафе Вивьен получило шанс на победу!
        Выйдя на шумную центральную улицу, Анна достала мобильный телефон и набрала номер Имоджин.
        — Можем начать поиск поставщиков инжира и ванили,  — сказала Анна.
        — Правда?  — По голосу было слышно, что Имоджин взволнована.
        — Да, мы получили новый кредит. Но обещай мне, что на сей раз…
        — Я не буду ничего покупать,  — мрачно сказала Имоджин.  — Повторяю — ни-че-го, даже навороченных вафельных рожков, не посоветовавшись с тобой.
        — Совершенно верно.
        — У меня тоже есть хорошие новости,  — весело защебетала Имоджин, довольная тем, что наконец может сообщить что-то приятное.  — Фургончик снова на ходу, и нам это ничего не стоило. Финн все сделал. Хочешь провести тест-драйв?
        — Конечно, хочу. Особенно сейчас, когда жара спала. Но я собираюсь встретиться с Джоном — не терпится сообщить ему радостное известие.
        — Ну ладно, увидимся завтра в кафе. Тогда же начнем закупать все необходимое. Спасибо тебе, Анна. Я не сомневаюсь, что мы победим!
        — Конечно, победим,  — засмеялась Анна, впервые за последнее время действительно поверив, что их усилия увенчаются успехом.
        Она медленно пошла по Лэйнз по направлению к офису Джона. Ей не терпелось поделиться с ним хорошими новостями о кафе, ведь в последнее время она только и делала, что жаловалась на неудачи.
        Здание из стекла и бетона, принадлежавшее EnVisin — компании по управлению брендами, в которой работал Джон, возвышалось над низкими домиками в георгианском стиле.
        — Здравствуйте,  — сказала она молодой девушке, сидевшей за стойкой в приемной.  — Не могли бы вы соединить меня с Джоном Гаррехи? Я Анна, его подруга.
        Пока девушка искала нужный номер в списке, Анна оглядела комнату, в которой стояли яркие стулья и лежали разноцветные кресла-мешки. Она внезапно почувствовала себя не в своей тарелке в строгом деловом костюме, который надела для похода в инвестиционную компанию.
        — Простите, я не могу этого сделать,  — наконец произнесла девушка за стойкой.
        — Вы уверены? Обычно с этим не было никаких проблем.
        — Простите, ничем не могу вам помочь.
        Анна расстегнула верхнюю пуговицу пиджака — от волнения ей вдруг стало жарко.
        — Но почему? Я никогда раньше не сталкивалась с такими проблемами и довольно часто сюда заходила. Я понимаю, это личный визит, но…
        Внезапно зазвонил телефон.
        — Дело вовсе не в этом,  — извиняющимся тоном сказала девушка.  — Джон Гаррехи ушел из компании три недели назад. Он здесь больше не работает.
        Анна постояла, растерянная, оглушенная новостью, а затем медленно вышла на улицу. Она достала телефон и принялась набирать номер Джона. Это, должно быть, какая-то ошибка. Секретарша, видимо, новенькая, поэтому могла что-то перепутать.
        «Вы дозвонились до Джона Гаррехи. Пожалуйста, оставьте сообщение»,  — услышала она автоответчик.
        Анна нажала на красную кнопку и тут же набрала номер снова. Произошло то же самое. Она убрала мобильный в сумочку и сделала глубокий вдох. Наверняка должно быть какое-то простое объяснение всему этому, убеждала она себя, и не стоит даже фантазировать, что бы это могло означать, пока она не переговорит с Джоном. Ей нужно пройтись, чтобы проветрить голову.
        Она села на лавочку в парке напротив огромного белоснежного здания Королевского павильона, где она так долго трудилась на ниве маркетинга. Джон ведь упоминал, что его положение на работе изменилось, но это все, что он соизволил ей сказать. Не было на малейшего намека на то, что он ушел из компании. Она снова попыталась дозвониться, но отключилась, как только услышала голосовую почту.
        Через несколько минут она поднялась, чтобы уйти из парка, но вдруг взгляд ее упал на телефонную будку. Она вошла в нее и набрала его номер.
        Через пару звонков она услышала его голос:
        — Привет, это Джон.
        Анна затаила дыхание, стараясь не издать ни звука. В голове одна за одной проносились мысли. Почему он не отвечал на ее звонки и снял трубку, только когда она воспользовалась другим телефоном?
        — Алло?  — снова раздался его голос.
        Она уловила на заднем фоне детский смех и сразу же узнала голосок Элфи.
        Вечером она сидела на диване и смотрела телевизор, приглушив звук. Когда она услышала, как в замке поворачивается ключ, нервное напряжение стало просто невыносимым.
        — Привет, милая.  — Джон вошел в гостиную и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она слегка отстранилась, и его губы скользнули по ее щеке.
        — В чем дело?  — спросил он, опускаясь на диван рядом с ней.
        — Я в полном недоумении,  — ответила Анна.  — Думаю, наши отношения потеряли всякий смысл.
        — Что ты имеешь в виду?  — задал вопрос Джон. Он был на удивление спокоен.
        — Я сегодня зашла в твой офис, а мне сказали, что ты там больше не работаешь.
        — Ах, вот в чем дело,  — произнес он.  — Они хотели, чтобы я работал полный рабочий день. Я же говорил тебе, что моя роль там изменилась, милая. Я у них теперь что-то вроде внештатного консультанта, поэтому большую часть времени провожу на переговорах, а не в офисе. Я теперь работаю не только на EnVisin. Просто не успел тебе об этом рассказать. Ты же так занята в своем кафе.
        Анна нахмурила брови.
        — Значит, сегодня днем ты работал с клиентом?
        — Конечно,  — ответил Джон.  — До самого вечера. Прекрасные возможности откроются, если все получится.
        Сердце Анны просто разрывалось: многое не состыковывалось, но ей все же не хотелось преждевременно обвинять его во лжи.
        — А собственно, по какой причине ты разыгрываешь из себя испанского инквизитора?  — со смехом произнес Джон.  — Мне иногда кажется, что ты слишком умна, чтобы работать в кафе-мороженом, особенно после этого допроса.
        — Я ходила оформлять кредит. На развитие бизнеса, разумеется.
        — Что ты сказала?  — спросил Джон, морща лоб.  — Ты собираешься вложить еще денег в это заведение?
        — Конечно,  — спокойно ответила она. Это было то немногое, в чем она оставалась по-прежнему абсолютно уверенной.
        — Имоджин ведь потратила все средства, которые оставила бабушка, а ты таким образом решаешь эту проблему?
        — Это наше общее решение,  — сказала Анна ледяным тоном.  — Мое и Имоджин.
        Она с удивительной ясностью вдруг вспомнила, какие чувства испытывала, набирая сегодня его номер и слушая бесконечные гудки.
        — Почему ты не снимал трубку, когда я звонила тебе?
        — Я же тебе сказал,  — довольно резко ответил он.  — Был на встрече с клиентом.
        — И этот клиент — Элфи?  — с раздражением спросила она.
        Джон уставился на нее лишенным всякого выражения взглядом, но не произнес ни слова.
        — Тебе есть что мне сказать?  — Анна наконец прервала молчание, показавшееся ей почти бесконечным.
        — Меня уволили,  — наконец выдавил из себя Джон.
        — Что?  — воскликнула Анна, не веря своим ушам. Джон ведь поднимался каждое утро, неизменно облачался в деловой костюм — она все это видела собственными глазами, после того как он переехал в ее квартиру. Они обсуждали его встречи с клиентами за ужином вечерами. Его признание никак не укладывалось у нее в голове.  — Когда это произошло?
        — Месяц назад. Я просто не знал, как сообщить тебе об этом.
        — Целый месяц… То есть почти половину того времени, что мы живем вместе, ты лгал мне?
        — Увы, это так. Я этого не хотел, правда. Я просто не знал, как объяснить тебе реальное положение дел.  — Было видно, что слова давались ему с трудом.  — Никак не мог найти подходящий момент.
        — Ну хорошо,  — сказала она, поднося руку ко лбу в попытке во всем разобраться. По крайней мере, теперь она знала, что происходит на самом деле.  — Ты справишься с этим, Джон. Найдешь новую работу или вместе что-нибудь придумаем. Ничего страшного.
        — Все не так,  — сказал он, опуская глаза, чтобы не смотреть ей в лицо.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Мне нужно было с кем-то поделиться, Анна. Мне нужен был дом, а здесь я уже не чувствую себя дома. Мне хотелось быть там, где я снова смогу быть самим собой.
        — Самим собой?
        — Не знаю, как объяснить тебе это…  — продолжал Джон.  — Не понимаю, как это случилось… но только с Элфи я обретаю себя. И с Мией.
        Часть 3
        Усвоенные уроки
        Глава 23
        — Вот мое разрешение на торговлю,  — сказала Имоджин, показывая свой пропуск на фестиваль в Гластонбери.
        — Никогда раньше таких не видел,  — отозвался охранник, разглядывая неоново-оранжевый шнурок, который сунула ему под нос Имоджин.
        — Они выдаются всем продавцам еды и напитков,  — сказала Имоджин, теряя терпение. Неужели он думает, что она притащила сюда фургон с мороженым для того, чтобы тайно проникнуть на территорию музыкального фестиваля?
        — Мне надо проконсультироваться с начальством,  — сказал охранник и пошел куда-то в сторону, тяжело ступая армейскими башмаками по грязи и поднимая веер брызг при каждом шаге.
        Имоджин пустилась в путь сразу после полудня. Она сложила в фургон необходимое оснащение для кемпинга, которое позаимствовала у друзей — постоянных завсегдатаев подобных фестивалей, заполнила все морозильные камеры фургона мороженым и шербетом, а также поставила туда ящики с рожками и мороженым в стаканчиках. Оставалось только надеяться, что жаркая погода сохранится: если опять польют дожди, ей грозит нечто похуже пищевых отравлений. Клиенты в этом случае предпочтут покупать гамбургеры, вместо того чтобы лакомиться пломбиром и фруктовым льдом.
        Сейчас, когда она ждала охранника с пропуском, было уже шесть часов вечера. Движение по дорогам до самого Сомерсета было довольно свободным за исключением последних двух миль на подъездах к месту фестиваля. Здесь она попала в пробку, которую образовали машины с рано прибывшими участниками. Однако Имоджин довольно легко выстояла ее, погромче включив музыку в приемнике.
        Анна все утро не покладая рук трудилась в магазине, готовя мороженое, которое Имоджин должна была увезти с собой. Она выглядела усталой, и Имоджин предложила ей помощь, но Анна предпочла обойтись своими силами.
        — Можете проезжать,  — сказал наконец появившийся охранник, вручая Имоджин ее пропуск и указывая на ворота.  — Симпатичный у вас фургончик, между прочим.
        Имоджин нажала на газ, но мотор неожиданно заглох. Она ощутила приступ паники: может, стоило проверить фургон у квалифицированного автомеханика, прежде чем отправляться в такое далекое путешествие? Она снова повернула ключ в замке зажигания, и на этот раз, к ее немалому облегчению, попытка увенчалась успехом. Мотор с оглушительным ревом завелся, и она рывками въехала в ворота по испещренной следами шин грязной дороге.
        Наконец она на месте! Очутившись внутри, она почувствовала необыкновенное волнение в предвкушении прекрасных выходных. Конечно, ей придется попотеть, продавая мороженое, но вне стен магазина она чувствовала себя гораздо свободнее. Справа и слева от нее простирались ряды больших белых вигвамов, а чуть поодаль участники устанавливали меньшие по размеру палатки и киоски с едой и напитками. Женщина в желтой флуоресцентной куртке изучила ее пропуск и показала выделенное для фургона место. Имоджин тщательно осмотрела его. Лучшего расположения и представить было нельзя — всего в паре шагов от джазовой сцены, где посетители фестиваля будут нежиться на солнышке и конечно же захотят перехватить чего-нибудь, и в десяти минутах ходьбы от большой сцены под названием «Пирамида», где будут происходить основные события фестиваля. Большой поток потенциальных покупателей ей обеспечен.
        Имоджин припарковала фургон, вылезла из кабины и слегка потянулась, чтобы размять мышцы, онемевшие за время езды. Она оглянулась на фургон — ее собственный фургон, который только что завершил свое первое дальнее путешествие, и почувствовала гордость. Итак, теперь, когда она здесь, самое время изучить обстановку. Она заперла фургон, оставив все свои вещи внутри, надела резиновые сапоги и соломенную ковбойскую шляпу и отправилась исследовать территорию.
        Имоджин медленно брела через поле и через некоторое время добралась до сложенного из камней круга, удивительно напоминающего Стоунхендж в миниатюре. Несколько молодых мужчин и женщин в возрасте явно до тридцати сидели в центре этого почти мистического места и распевали песни под аккомпанемент плохо настроенной гитары.
        — Местечка не найдется?  — спросила Имоджин.
        — Конечно, найдется,  — тут же отозвалась девушка с дредами.  — Петь умеешь?
        — Нет, зато играю на гитаре,  — ответила Имоджин, по-турецки усаживаясь рядом с ними на подстилку.
        — Слава богу,  — засмеялась девушка.  — Отдай-ка ей гитару, Рич.  — Она взяла инструмент из рук приятеля и передала Имоджин, несмотря на его протесты.
        — Что желаете услышать?
        — «Так или иначе»[15 - Имеется в виду песня «One Way or Another» американской группы Blondie, выпущенная в 1978 г.  — Прим. ред.]!  — выкрикнул кто-то из молодых людей.
        Имоджин постаралась настроить гитару, перед тем как взять первые аккорды. Пока она играла, на площадку подтянулись новые люди, которые, очевидно, решили начать фестиваль пораньше. Ребята, с которыми она сидела, начали передавать из рук в руки двухлитровую бутылку с сидром, с каждым глотком подпевая все громче.
        — Продолжай-продолжай,  — сказал один из парней, когда Имоджин попыталась отложить гитару.
        — Ну хорошо — еще одну,  — уступила она.  — Но я не могу остаться здесь на всю ночь. Мне надо пораньше встать, чтобы подготовить фургон.
        — Что будешь продавать?  — спросил симпатичный парень с густой трехдневной щетиной, на котором был серый свитер.  — Ты больше похожа на одну из нас. Неужели ты акула капитализма, рыщущая здесь в поисках наживы?
        Имоджин не смогла удержаться от смеха.
        — Это вряд ли,  — ответила она.  — Я всего лишь торгую мороженым.  — Выражение его лица слегка смягчилось.  — Его делает моя сестра. Мы с ней держим маленький магазинчик в Брайтоне.
        При этих словах на лице парня появилась милая улыбка, что не ускользнуло от внимания Имоджин.
        — Здорово,  — сказал он.  — Меня, кстати, зовут Броуди.
        — А я Имоджин,  — представилась она.
        — Давай «Бессменно на сторожевой башне»[16 - Имеется в виду песня Боба Дилана «All Along the Watchtower», выпущенная в 1967 г.  — Прим. ред.]!  — выкрикнул подвыпивший приятель Броуди, которому не терпелось продолжить петь.
        — Ну хорошо, ты сам об этом попросил,  — сказала Имоджин, весело наигрывая начальные аккорды.
        Голоса захмелевших певцов эхом отдавались в звездной ночи.
        Рано утром Имоджин очнулась в фургончике. Чувствовала она себя отвратительно. Было такое ощущение, будто во рту куры переночевали. Язык был покрыт налетом, в висках стучало, а желание облегчиться было просто нестерпимым. Вместо того чтобы вернуться пораньше, она распивала дешевый сидр в компании Броуди и его друзей до самого утра. Поплотнее закутавшись в спальный мешок, она пыталась игнорировать позывы мочевого пузыря, но только усугубила ситуацию. Очень неохотно она вылезла из спальника, натянула шерстяную кофту и распахнула дверь фургончика. Надев сапоги, она собралась с духом, чтобы совершить бросок до ближайшего биотуалета.
        Она с трудом шла через густую грязь, тщетно пытаясь не обращать внимание на головную боль. Краешек солнца уже выглядывал из-за горизонта, нежным светом заливая тропинку, ведущую к пластиковому кубу кабинки. Когда она вдохнула запах мочи в сочетании с туалетными химикатами, ей на мгновение показалось, что сейчас ей предстоит снова встретиться с сидром, которым она накачалась в компании вчерашних меломанов. Задержав дыхание, она открыла дверь кабинки и зашла внутрь.
        Уже через пару минут она разглядывала лагерь по пути назад к фургону. Несколько людей, которые, очевидно, не спали всю ночь, все еще сидели там и тут, но в целом все было спокойно. На мили вокруг простирались поля, на мгновение Имоджин замерла, завороженная красотой природы Сомерсета: сплошь ярко-зеленые поля и деревья. Не Таиланд, конечно, но эти пейзажи тоже радовали глаз.
        Ближе к полудню Имоджин наполнила вафельный рожок шербетом «Эрл-Грей» и передала миловидной девушке, напоминавшей Холи Уиллоуби[17 - Английская актриса, телеведущая и фотомодель родом из Брайтона.  — Прим. ред.] в ранней молодости и, судя по идеально отглаженному цветастому платью, только что приехавшей на фестиваль. Она взяла у нее деньги с улыбкой и повернулась к следующему покупателю.
        — Что желаете?  — весело спросила она.
        — Не могу поверить своим глазам — только что у вашего фургона была Сара Канелли,  — произнесла женщина.
        — Как вы сказали? Сара…
        — Та девушка, которую вы только что обслуживали. Разве вы ее не узнали? Она ведет это шоу с уличными танцами, где участвуют знаменитости. Вместе с…. Не могу вспомнить имя. Очень популярная — мои дочери просто в восторге от нее.
        — Правда?  — спросила Имоджин, заинтересованная ее словами. Она почти не смотрела телевизор последнее время.  — Ну что ж, визит знаменитости — это совсем не плохо, я полагаю.
        — Может все изменить, не так ли?
        — Для нас важны все покупатели,  — с улыбкой сказала Имоджин.  — Что желаете?
        — Клубничное со сливками, пожалуйста.
        Утро прошло великолепно, несмотря на небольшую головную боль, которую Имоджин все еще ощущала после вчерашней попойки. Солнце безжалостно палило, заливая светом сомерсетские поля, температура поднялась до тридцати градусов, и покупатели валом повалили к фургончику. В середине дня Имоджин пришлось раздеться до майки и собрать длинные волосы в конский хвост. Ей сразу стало легче, и она повернулась к следующему покупателю. Она мгновенно узнала его по дерзкому блеску в глазах. Это был тот самый парень из вчерашней компании. Броуди.
        — Что такое гранита?  — спросил он, читая меню и удивленно приподнимая брови.
        — Сейчас узнаешь,  — сказала Имоджин.  — За счет заведения.
        Она наполнила пластиковую чашечку ледяной крошкой и передала ему. Он жадно отхлебывал, пока она почти не опустела, затем кивнул в знак одобрения.
        — Мы тоже хотим попробовать,  — сказала девица с дредами, внезапно возникшая рядом с Броуди. Он положил ложку граниты ей в рот и запечатлел на ее губах долгий поцелуй.
        Имоджин с трудом подавила разочарование. Ты здесь для того, чтобы заниматься делом. И нечего отвлекаться, одернула она себя.
        Глава 24
        Джон изучал содержимое холодильника, когда Анна вошла в кухню. Со спины в полосатом сине-белом халате, он казался тем самым человеком, в которого она влюбилась.
        — Я приготовила мясо под соусом чили и положила его в морозильник,  — сказала она, опускаясь на стул, чтобы дать уставшим ногам отдохнуть.  — Мы можем поужинать им сегодня.
        Как бы ни была плоха ситуация, вкусная еда никогда не помешает.
        — Конечно,  — ответил он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.  — Это было бы замечательно. Спасибо.
        — Вот и хорошо,  — сказала она.  — Хочешь немного вина? Я не уверена, что смогу вынести сегодняшний вечер, если не выпью.
        После откровений Джона насчет Мии два дня назад Анна пребывала в шоковом состоянии — в таком, которое делает любой разговор не просто бессмысленным, но невозможным. Они решили отложить разговор до утра — Анна спала в своей постели, а Джон в гостевой спальне. Один день превратился в два. Они молча ходили мимо друг друга, как два привидения, обитающие в одном доме. Обе ночи Анна практически не спала: она лежала, уставившись в потолок, пытаясь остановить поток мыслей и сомнений, заставляющих ее думать, что, возможно, она сама была во всем виновата.
        — Может, присядешь?  — предложила она.  — И наконец объяснишь мне, что происходит. Потому что за две бессонные ночи я так и не разобралась в ситуации. Вы с Мией снова вместе?  — ей было больно произносить эти слова.
        Джон сидел, уставившись в одну точку где-то между ними, и с рассеянным видом обводил пальцем каракули Элфи, которыми он когда-то украсил скатерть. Он поднял глаза, по-прежнему избегая встречаться взглядом с Анной.
        — Не знаю, что и сказать, Анна. Потеря работы совершенно выбила меня из колеи. А ты, казалось, была так занята бизнесом, вкладывала в него всю энергию и деньги и словно ускользала от меня. Я не решался поговорить с тобой об этом.
        Анна глубоко вздохнула.
        — Пожалуйста, не пытайся перекладывать всю вину на мои плечи. Значит, у Мии нашлось больше времени для тебя?
        — Она меня понимает,  — сказал Джон.  — Нам столько пришлось пережить вместе — все эти проблемы с Элфи. Она словно тихая гавань, где я могу укрыться, когда мне трудно.
        — Послушай, я понимаю, что у тебя была потребность с кем-нибудь поделиться своими горестями,  — сказала Анна, с трудом подавляя обиду и гнев,  — и сожалею, что меня не было рядом, чтобы тебя утешить. Но Джон — неужели для этого было необходимо спать с ней?
        — Я понимаю, что все это неправильно, Анна.  — Джон отвел глаза.  — Мне очень жаль, поверь.
        — Конечно, это неправильно,  — сказала Анна, чувствуя, как в глазах закипают слезы обиды.  — Я доверяла тебе, Джон. Я всегда тебе доверяла, даже тогда, когда ты уходил, чтобы забрать Элфи; каждый раз, когда ты говорил с ней по телефону; в тот раз, когда нам пришлось вернуться из гостиницы, потому что Элфи заболел — а на самом деле, насколько я помню, он был здоров… к твоему приезду он чудесным образом исцелился. Может, всегда было не так, как мне казалось? Ты и я — наша любовь,  — может быть, и это всего лишь мираж?
        Анна думала об Элфи — перед ее глазами стояла картина, как они весело играют в гольф у Брайтонского пирса. Это было всего пару недель назад. Неужели тогда она в последний раз слышала его милый детский смех? Она взглянула на Джона и вспомнила, как мечтала о будущем с ним. Неужели и это было лишь чудесным сном?
        — Нет, все это было реальным,  — сказал он, и в голосе его послышалась искренняя обида.  — И остается реальным,  — уверенно добавил он.  — Анна, я совершил глупую ошибку.
        Она скептически подняла бровь.
        — Ну, хорошо — ошибки. Но я усвоил урок, Анна. Я не знал, чего хочу, но теперь понял, что для меня действительно важно. Я сказал Мии, что то, что случилось между нами, больше никогда не повторится. Я люблю только тебя — и считаю, что на самом деле все это произошло лишь потому, что я слишком сильно скучал по тебе. Знаю, что это прозвучит нелепо, но мне казалось, что я теряю тебя из-за того, что твой бизнес для тебя гораздо важнее наших отношений. Тем не менее твоя любовь — это единственное, что имеет для меня смысл в этой жизни. Я люблю тебя, Анна,  — продолжал Джон, на этот раз глядя ей прямо в глаза.  — И всегда знал, что люблю только тебя. Может быть, я сомневался, что заслуживаю все то хорошее, что было между нами. Мне кажется, что неосознанно я пытался все это разрушить. А с Мией это было сделать легче всего. Анна, я вел себя как идиот. Но твердо знаю, что совершил ошибку. Дай мне возможность все исправить.
        Он накрыл ее руку своей ладонью, и Анна, несмотря на кипевшую в ней злость, позволила ей там остаться.
        Глава 25
        В девять вечера в субботу Имоджин закрыла фургончик с мороженым и направилась к сцене «Пирамида», чтобы успеть на выступление, которое должно было стать гвоздем программы музыкального фестиваля. Закутавшись в шерстяную кофту, она с интересом рассматривала толпу: множество подростков в ковбойских шляпах, высоко поднятый флаг Уэльса, ярко освещенная огромная сцена. Она вытащила камеру из рюкзака, прикрутила объектив и, пританцовывая в такт музыке, принялась делать снимки. Стояла теплая летняя ночь, приподнятое настроение толпы и музыка заставили ее забыть обо всем на свете.
        — Как тебе нравятся эти ребята?  — попыталась перекричать музыку девушка, стоявшая рядом с ней.
        — Потрясающе играют,  — с улыбкой ответила Имоджин. Она позволила музыке завладеть собой и наслаждалась слиянием с толпой. Здесь, на фестивале, она ощущала себя совершенно независимой — настоящей хозяйкой собственной жизни. Неожиданно ее захлестнуло непередаваемое ощущение полноты бытия. Она чувствовала себя совершенно счастливой в окружении людей, здесь — в сомерсетских полях. Ночную темноту нарушали лишь свет звезд и огоньки дискотек под открытым небом. Она мысленно вернулась в тот мартовский день, когда ей позвонила Анна. Тогда она и представить не могла, что задержится в Англии так надолго. Даже давая согласие участвовать в раскрутке кафе, она была уверена, что через пару месяцев вернется в Таиланд. Однако в какой-то момент она отказалась от мысли снова отправиться в Азию. Как это могло произойти? Ну и что с того, что у нее с Люка так вышло… Он не был причиной, по которой она приехала на остров, и, разумеется, разрыв с ним вовсе не повод отказаться от мечты. Кто знает, может, они с Сантианой уже уехали оттуда.
        На этом острове она ощущала себя полной жизни и свойственного молодости безудержного оптимизма, чего никогда не сможет ей дать семейный магазинчик. Конечно, путешествия в фургоне могли стать отдушиной, но если ей суждено остаться в Брайтоне, то очень скоро большая часть жизни превратится в скучную рутину, неизбежную при управлении их небольшим бизнесом. Она три года потратила, изучая тонкости искусства фотографии, и что толку? Пришлось отказаться от этого занятия, даже не попытавшись достичь профессиональных высот.
        Звук бас-гитары, казалось, заставлял вибрировать все ее тело, и она двигалась ему в унисон. У нее вдруг появилась уверенность, что все необыкновенные путешествия и головокружительные приключения еще впереди.
        Она протанцевала до двух часов ночи, а затем медленно побрела к фургончику мимо знакомого каменного круга. Казалось, ее тело все еще пульсировало, полное музыкой, которую она только что услышала.
        — Имоджин!
        Она обернулась на звук знакомого голоса. У входа в лагерь стоял Финн.
        — Имоджин,  — снова позвал он, жестом подзывая ее. На лице его светилась улыбка.  — Что ты тут делаешь?  — приветливо спросил он.
        — А я тебе собиралась задать тот же самый вопрос,  — ответила она, не скрывая удивления.
        За ним, на площадке, окруженной просторными уютными навесами, приветливо горел костер. Вся эта картина выглядела гораздо привлекательнее перспективы возвращаться к себе и спать в фургоне или в ее влажной палатке.
        — Я помогал другу торговать в киоске,  — ответил он.  — А ты, видимо, приехала сюда на своем фургоне?
        — Угадал,  — не без гордости произнесла Имоджин.
        — И он доехал?  — спросил он, всем своим видом демонстрируя недоверие.
        — Представь себе, без проблем,  — рассмеялась она.
        — Я счастлив слышать, что мой кустарный ремонт принес свои плоды. Я бы никогда не простил себе, если бы он сломался где-нибудь на полпути к Стоунхенджу.
        Имоджин рассмеялась. Повисло неловкое молчание. Издали доносились разговоры, которые вели сидящие вокруг костров люди, смех и веселая возня тех, кто пытался в темноте нащупать вход в палатки, однако в той части лагеря, где они находились, царила полная тишина.
        — А где твои друзья?  — прервав молчание, спросила Имоджин.
        — Уже спят сладким сном,  — ответил Финн.  — Я и сам собирался потушить костер и забраться в палатку.
        — Эти вигвамы выглядят очень уютно,  — сказала Имоджин.  — Можно заглянуть?
        — Заходи,  — сказал он, поднимая белый полотняный полог ближайшего вигвама.
        Имоджин присвистнула от восхищения, войдя внутрь и увидев мягко освещенное пространство с удобными походными кроватями.
        — Как видишь, у нас тут кемпинг со всеми удобствами. А ты, наверное, уже всю задницу отморозила в своем фургоне для мороженого.
        — Издеваешься над бедной девушкой?
        — Энди все это организовал, и я с ним живу в одном вигваме. Он заявил, что уже слишком стар, чтобы ютиться в обычной палатке. У нас даже туалеты здесь нормальные есть,  — сказал он, указывая на пластиковые блестящие кабинки в углу.
        — А где сейчас Энди?  — спросила Имоджин.  — Мне показалось, ты сказал, что все уже ушли спать.
        — Ну, у него появилась перспектива получше,  — со смехом пояснил Финн.  — Повстречал симпатичную девчонку сегодня вечером и, похоже, был не против обойтись без удобств в последнюю ночь.
        — Повезло твоему Энди,  — рассмеялась Имоджин.
        — Я, конечно, понимаю, что тебе вряд ли это предложение придется по вкусу,  — после минутной заминки произнес Финн.  — Но успехи Энди на романтическом фронте означают, что эта постель свободна… На тот случай, если ты действительно задубеешь в своем морозильном фургоне. Имеются лишний матрас и подушки, которыми ты можешь воспользоваться,  — а я буду в нескольких милях от тебя, на другом конце палатки, поэтому тебе даже не придется мучиться от моего храпа.
        Несколько секунд Имоджин обдумывала предложение. Это была безумная идея, ведь она едва знала Финна. Но искушение было велико, ведь здесь так уютно…
        — Ну хорошо,  — сказала она, отбросив сомнения. Если честно, она очень обрадовалась возможности выспаться в комфортных условиях и воспользоваться нормальным туалетом. Она вошла в вигвам и почувствовала, что там гораздо теплее.  — Предложение принято.
        — Хочешь какао?  — спросил Финн, доставая походную плитку. Он только что залил водой тлеющие угольки костра возле палаток.  — Я, конечно, понимаю, что это несколько не в стиле рок-энд-ролльной тусовки.
        — Не откажусь,  — сказала Имоджин, усаживаясь на постель.  — Тебе понравился фестиваль?
        — Я под большим впечатлением,  — сказал Финн.  — Сто лет не видел этих ребят, поэтому приятно было восполнить пробел за бутылкой пива, послушать хорошую музыку. Забавно — раньше мы все время проводили вместе, а потом… но ведь все течет, все изменяется, не так ли? Работа, семейная жизнь.
        — Да,  — кивнула Имоджин,  — я понимаю, о чем ты говоришь. В жизни многих людей наступает время, когда надо остепениться, и они забывают о приключениях.
        — Я не совсем то имел в виду,  — рассмеялся Финн.
        — Ну прости,  — сказала Имоджин.  — Возможно, я что-то додумала. Я просто сегодня размышляла, как важно заниматься тем, что дает тебе ощущение полноты жизни.
        — И что же это для тебя?  — спросил Финн с искренним интересом.
        — Вот это,  — Имоджин похлопала по камере в рюкзаке.  — Заниматься фотографией.
        — И много ты здесь наснимала?
        — Я все время работала, но все же смогла увидеть выступления нескольких групп сегодня вечером.  — Она открыла снимки на фотоаппарате и нашла последние кадры.  — Хочешь посмотреть?
        — Конечно,  — ответил он, подсаживаясь к ней.
        — Вот, например. Правда, не совсем удалось передать свет, как я хотела, но мне нравится, что получилось,  — сказала она. Финн кивнул в знак одобрения.  — А вот неплохой крупный план группы подростков в толпе.
        — Мне нравится,  — сказал Финн.  — Кажется, эти ребята надолго запомнят сегодняшний вечер. Ты согласна?
        — Точно,  — сказала она.  — Именно это настроение я и пыталась передать… Ой, это не то… Это фотки из Таиланда.
        — Дай посмотреть, не перескакивай,  — сказал Финн, удерживая ее руку.  — Потрясающие снимки. Это ведь подводные съемки, не так ли?
        — Да,  — сказала внезапно смутившаяся Имоджин.  — Правда, я их делала другой камерой. Я занимаюсь подводной фотографией — вернее, занималась.
        — Это просто великолепно,  — сказал он, взяв в руки камеру и медленно просматривая снимки.  — Ты не должна их скрывать — надо организовать выставку, попытаться продать.
        — Спасибо за совет. Именно это я и собиралась сделать,  — сказала Имоджин.  — Но жизнь распорядилась иначе.
        — Никто не застрахован от таких поворотов судьбы,  — с сочувствием произнес Финн.
        Имоджин потягивала какао, пока Финн рассматривал фотографии, и вдруг почувствовала, что ее клонит в сон.
        — Спасибо за то, что показала мне эти чудесные фотографии,  — сказал он, возвращая фотоаппарат.  — Брайтон, наверное, кажется очень скучным по сравнению с твоим островом.
        — Надо признаться, кое-чего мне действительно не хватает. Хотя поездка сюда меня многому научила, не говоря уже о пользе смены обстановки.
        — Кстати, а завтра на кого пойдешь — на «White Stripes» или «Arcade Fire»?
        — На «Arcade Fire», разумеется,  — сказала Имоджин.
        — Да ну, пустая трата времени.
        — Ты так думаешь?  — сонным голосом отозвалась девушка.
        — Ну, это мое личное мнение,  — сказал он.  — Ты действительно выглядишь усталой, а меня обескураживает, когда мой собеседник клюет носом.
        — Ты прав,  — сказала Имоджин, удобно устраиваясь под толстым пуховым одеялом.  — Давай отложим беседу до лучших времен.
        — Тебе нужна майка или еще что-нибудь, в чем удобно спать?
        — Все нормально, не беспокойся,  — сказала она, сбрасывая туфли и поднимая ноги на постель.
        — Как ты относишься к тому, чтобы завтра вместе посмотреть что-нибудь, после того как закончим работу?
        Имоджин в полусне подумала о заработанных в первый день деньгах, которые спрятала в пластиковом пакете на самом дне морозильной камеры. За один день ей удалось заработать столько, сколько она планировала получить за все выходные.
        Она с сонным, но довольным видом улыбнулась Финну.
        — Не вижу причин, почему бы нам не повеселиться.
        — Ну и отлично,  — сказал Финн.
        Глаза Имоджин слипались, и последнее, что она запомнила, прежде чем провалиться в сон, было таинственное мерцание светильников в вигваме.
        Глава 26
        — Что это тебя так развеселило?  — спросила Анна Имоджин в следующую субботу. Сестра сидела за прилавком и листала журнал.
        — Ничего особенного,  — ответила Имоджин.  — Что, человеку нельзя уже быть в хорошем настроении в выходные?
        — Я давно уже не видела тебя в таком хорошем расположении духа, ты просто светишься всю неделю,  — заметила Анна, наливая чашку кофе из автомата.  — Что-то произошло на фестивале?  — спросила она.  — Я знаю, что ты продала все мороженое, но это вряд ли может быть причиной улыбки до ушей.
        — Просто хорошо иногда сменить обстановку,  — небрежно пожав плечами, сказала Имоджин.  — Очень тонизирует.
        Анна в ответ только многозначительно хмыкнула.
        Выходные, проведенные на фестивале, явно пошли Имоджин на пользу. Солнечные лучи искрились золотом в ее выгоревших прядях, но самой большой переменой была позитивная энергия, которую она излучала.
        — О, и у меня есть кое-какие хорошие новости для тебя,  — весело заявила Имоджин.
        — Выкладывай,  — сказала Анна.  — Немного хороших новостей мне не помешает.
        — Ты когда-нибудь слышала о Саре Кавелли? Или Канелли?
        — Канелли,  — поправила ее Анна.  — Конечно, слышала — кто ее не знает? Ее фото было на обложке Heat[18 - Популярный британский таблоид о знаменитостях.  — Прим. ред.] на этой неделе. А что ты хочешь про нее рассказать?
        — Представь себе, она самая большая наша поклонница,  — расплылась в улыбке Имоджин.  — Утром в Твиттере я прочитала ее восторги по поводу шербета «Эрл-Грей», который она отведала на музыкальном фестивале в Гластонбери в «прелестном винтажном фургончике для мороженого».
        — Ты шутишь,  — произнесла Анна, чувствуя, как поднимается настроение.
        — Это чистая правда. Отличная бесплатная реклама, правда?
        — То, что нам надо,  — согласилась Анна.
        — А почему тогда ты такая грустная, сестрица?  — спросила Имоджин.  — Может, ты просто устала? Синяки под глазами — бессонная ночь, не так ли?
        — Ты угадала,  — ответила Анна неохотно. Она бы хотела, чтобы ее неудачи на личном фронте не так бросались в глаза.  — Хотя в отличие от тебя я и не отплясывала всю ночь на рок-концерте. Просто не легла, пока не приготовила три новые партии мороженого: на основе крюшона «Пиммс», клубнично-сливочный «Уимблдон», разумеется, и огуречный шербет в придачу — не представляешь, как освежает!
        «Ничто так не повысит вашу продуктивность, как полное крушение личной жизни»,  — подумала Анна. После выяснения отношений с Джоном на прошлой неделе она целиком погрузилась в приготовление мороженого, чтобы занять руки и освободить голову. Джон выглядел таким потерянным и несчастным во время этого разговора. Ее мысли были как в тумане — доверие к Джону, вера в искренность их отношений были разбиты. Вряд ли это можно исправить за один день. Но просто уйти, забыв все, что было между ними, покинуть Элфи? Она не могла заставить себя так поступить. Она должна была понять, что из прошлого еще можно спасти.
        — Вот это да — ты трудилась как пчелка!  — сказала Имоджин.
        — Так и есть,  — ответила Анна. Обычно она делилась всеми своими невзгодами с Имоджин, но теперь лучше было делать вид, что ничего не произошло.  — Итак, что скажешь по поводу плодов моего труда? Я придумала название — «Британская летняя коллекция».
        — Звучит неплохо,  — сказала Имоджин.  — Даже очень неплохо. Но что ты собираешься делать с таким количеством мороженого? Я имею в виду, ты же знаешь ситуацию, которая здесь сложилась. Кто это будет есть?
        — На халяву все будут,  — сказа Анна.  — Я все хорошо обдумала. Некоторые производители мороженого в Италии дают бесплатно попробовать новые виды, и в этом есть свой смысл. Как мы можем убедить покупателей приходить в наш магазин, если они понятия не имеют, что мы продаем? Джесс сказала, что готова мне помочь. Ты не возражаешь, если я попрошу тебя побыть в магазине одной пару часов?
        — Пока ты будешь таскать тяжеленные сумки-холодильники по пляжу? Меня устраивает такое распределение труда!
        Через несколько минут пришла Джесс. Они с Анной отобрали мороженое, разложили его по контейнерам и надели лямки на плечи.
        — Чувствую себя прямо как вьючная лошадь,  — рассмеялась Джесс. Она подняла мешок с рожками, и они обе вышли из кафе и направились на пляж, осторожно ступая по гальке ногами, обутыми в резиновые шлепанцы.
        — Как я рада, что ты захватила с собой из Италии немного солнечного света,  — сказала Джесс. Налетевший откуда-то ветер играл подолом ее цветастого платья.  — В такую чудесную погоду продавать мороженое намного интереснее.
        — Я старалась,  — улыбнулась Анна. Было приятно наблюдать, как наконец чудесным образом оживает морской берег, на котором местные жители наслаждались долгожданным солнечным светом.  — Мне кажется, я вычислила первых жертв нашего эксперимента.  — Она указала на молодую семью, расстилающую на берегу плед для пикника. Двое малышей не старше трех лет играли рядом с ними в мячик, заливисто смеясь.
        — Бесплатное мороженое! Берите бесплатное мороженое!  — зычным голосом принялась кричать Джесс. Она всегда отличалась бесцеремонностью и полным отсутствием комплексов. Проявление этих качеств на людях всю жизнь вызывало у Анны чувство неловкости, однако сейчас все это пришлось как нельзя кстати.
        Малыш постарше поднял голову и показал на них пальцем, явно обрадовавшись.
        — Хотите парочку?  — спросила Анна молодую маму.
        — Что угодно, лишь бы успокоились,  — с благодарностью сказала женщина, беря два рожка.
        А затем произошло чудо!
        — Бегите все сюда!  — закричала девочка лет девяти, показывая на них.  — Здесь бесплатное мороженое!
        Через пятнадцать минут Джесс с Анной оказались окружены плотным кольцом шумных детишек и их родителей. А спустя пару часов ящики с мороженым опустели.
        — Ничего не осталось,  — сказала Анна со вздохом удовлетворения, закрыла ящик и уселась на парапет, любуясь морской гладью.
        Джесс последовала ее примеру, радостно улыбаясь и сдвигая назад соломенную шляпу, чтобы подставить лицо солнечным лучам. «Британская коллекция мороженого» имела оглушительный успех.
        — У нас все здорово получилось, правда?  — сказала Джесс, чьи щеки уже успели порозоветь от лучей раннего июльского солнца.
        — Даже лучше, чем я ожидала,  — отозвалась Анна.
        — Можно с уверенностью сказать, что кафе Вивьен снова в игре!  — засмеялась Джесс.
        Джесс обняла ее, и в объятиях подруги Анна почувствовала, как нервное напряжение последней недели потихоньку покидает ее. Больше всего на свете ей хотелось забыть о том, что произошло между ней с Джоном. Оставалось благодарить бога за то, что кафе-мороженое давало ей прекрасную возможность отвлечься. Даже если оно пока не приносило серьезного дохода, сегодня она убедилась в том, что интуиция их с Имоджин не подвела и на рынке действительно есть незаполненная ниша для эксклюзивного мороженого.
        — В чем дело, Анна?  — спросила Джесс. Лицо ее приобрело вдруг серьезное выражение, вырывая Анну из защитного кокона, в котором она чувствовала себя так уютно.  — Послушай, я не хочу показаться бестактной, но ведь сегодняшний день прошел великолепно, так почему же ты так подавлена?
        — Нет-нет, со мной все в порядке,  — уклончиво ответила Анна, пытаясь развеять беспокойство Джесс.  — Просто это была такая заполошная неделя — пришлось решать все накопившиеся проблемы, вот и все.
        — Все понятно,  — произнесла Джесс, не спуская с нее глаз в ожидании.
        — Джесс, все прекрасно, поверь мне,  — старалась уверить ее Анна.  — Я имею в виду, что у нас с Джоном, конечно, случались размолвки в последнее время, но покажи мне хоть одну пару, с которой бы это не происходило.
        — В таком случае рада, что с тобой все в порядке,  — сказала Джесс.  — Но все же помни: если захочешь поговорить, я всегда в твоем распоряжении.
        — Я очень ценю твою заботу. Но мне нечего сказать.
        Мороженое дня: грушевый шербет с имбирем
        В следующую пятницу рано утром до работы Джесс заскочила в кафе-мороженое как раз в тот момент, когда Анна готовилась к открытию.
        — Джесс,  — сказала Анна, помешивая ложечкой в кружке с чаем.  — У меня появилась идея. После нашей акции с раздачей бесплатного мороженого на прошлой неделе дела действительно пошли в гору. Представь себе, к нам валом повалили покупатели.
        Джесс поднялась со стула и изобразила поклон.
        — Не стоит благодарности,  — со смехом сказала она.
        — Тем не менее я очень тебе признательна,  — сказала Анна.  — Твой зычный голос действительно помог привлечь внимание к нашему мороженому. Поэтому мне пришло в голову…. Ведь подобные представления и вправду могут помочь делу, согласна? Мне кажется, следует провести какое-нибудь громкое мероприятие.
        — А ты, пожалуй, права,  — сказала Джесс, явно заинтересованная такой перспективой.  — Ты имеешь в виду какую-нибудь акцию для продвижения бренда?
        — Да, праздник для местных жителей. Многие люди не приходят на отдаленный пляж, если только у них нет на то причины — допустим, они узнали про школу серфинга Финна. Но если уж кто-то сюда пришел, он, как правило, имеет обыкновение возвращаться. У нас сложились прекрасные отношения с владельцами других магазинов и предприятий в Арках — с Эви и Финном, а также парой из газетного киоска. Может быть, стоит затеять какое-то совместное событие — вечеринку с выступлениями на эстрадной площадке, например?
        — Как же мне нравится эта идея!  — оживилась Джесс.  — Я могла бы пригласить рок-группу Дэна — помнишь, те ребята, что играли на нашей свадьбе? Они иногда устраивают бесплатные концерты для друзей, в основном в нашем городе,  — и вполне довольны, если при этом удается продать некоторое количество CD-дисков. А еще есть муниципальный духовой оркестр Брайтона — и начать переговоры следует именно с них. Они пользуются большим успехом у людей постарше, и я готова поспорить, что они согласятся выступить на открытии.
        — Отлично,  — сказала Анна, записывая эти идеи в свой ноутбук.
        — Можно устроить барбекю на берегу,  — продолжила она.  — Я думаю, для этого прекрасно подойдет Финн, так как в этом случае придет целая толпа серферов. Надеюсь, Эви одолжит нам ткани на драпировки и флажки, а еще приготовит кексы на продажу — ей это наверняка понравится. Это будет повод для всех местных жителей собраться и насладиться солнечной погодой, а мы привлечем внимание к этой части пляжа.
        — Что это вы тут затеваете?  — спросила Имоджин, снимая пиджак и вешая его на спинку стула.
        — Вечеринку,  — объяснила Джесс.  — Хотя это вовсе не моя идея,  — добавила она, бросая взгляд на часы.  — Я уже опаздываю на работу. Приходится трудиться, хоть я и числюсь в отпуске. Увидимся позже, девчонки.
        — «Лето в Арках»,  — произнесла Анна, пытаясь понять, насколько красиво звучит это название.  — Праздник, который мы организуем совместно с владельцами всех местных заведений.
        — Замечательно,  — одобрила Имоджин.  — Нужно ковать железо, пока горячо: может, попробуем это устроить через две недели в выходные? Могу позвонить и обсудить эту идею с Финном. Он сейчас в Корнуолле в лагере для серферов, где пробудет как раз две недели, но я могу все обсудить с ним по телефону. Может быть, у него тоже появятся идеи.
        — Вот как?  — удивилась Анна.  — А с каких это пор вы с Финном стали друзьями?
        — Ну, не совсем друзьями,  — засмущалась Имоджин.  — Но думаю, я заблуждалась на его счет. Я случайно наткнулась на него в Гластонбери, и выяснилось, что он в общем-то вполне нормальный парень.
        — Чудеса, да и только,  — с улыбкой покачала головой Анна, явно поддразнивая сестру.
        — Нет никакого смысла дуться понапрасну,  — сказала Имоджин.  — На дворе лето, и нужно использовать его на полную катушку.
        Она схватила ложку и зачерпнула грушево-имбирное мороженое, которое Анна только что приготовила.
        Уже вечером дома Анна, скрестив ноги, сидела на полу с Элфи в его комнате. Он был одет в желтую майку с жирафом, которую она подарила ему, когда он первый раз остался у нее с ночевкой. Малыш пытался соорудить сложную конструкцию из разноцветных кубиков, водружая их друг на друга.
        — Элфи строит домик,  — радостно сообщил он, кладя зеленый кубик на остальные. Его личико светилось от осознания важности этой задачи.  — Строит домик для Анны.  — Хепберн вошел в детскую, стуча когтями по полу, и направился к Элфи. Он ловко обошел башню из кубиков и потерся мордой о бок мальчика. Элфи захихикал.  — Хепберн,  — произнес он, заливаясь смехом,  — делаешь мне щекотно!
        Анна осторожно оттащила Хепберна от малыша и посадила себе на колени. Песик принялся с энтузиазмом лизать ей лицо.
        — Домик для Анны и Хепберна,  — продолжал хохотать Элфи, водружая еще один кубик на разноцветную груду.
        Анна улыбнулась. Время с Элфи возвращало ее к действительности лучше всего остального. Когда она читала ему сказку на ночь или собирала с ним камешки на пляже, все накопившееся за день напряжение испарялось. Ее захватывали его светлое и безыскусное восприятие мира, его безудержная фантазия.
        В дверь заглянул Джон.
        — У вас все в порядке?  — спросил он с улыбкой.  — Спрашиваю, потому что шум от вас просто сумасшедший. Обед почти готов.
        — У нас все замечательно,  — ответила Анна, поднимая на него взгляд. Его лицо светилось добротой. Именно это выражение и привлекло ее в вечер их первой встречи.
        — Хорошо,  — сказал он.  — Будем обедать через пять минут. Правда, для нас с тобой, Анна, особо ничего нет — если только ты не захочешь отведать куриных нагетсов.
        — Думаю, я обойдусь. Дождусь нашего обеда.
        Джон закрыл дверь. Анна вновь повернулась к Элфи. Одним быстрым движением Хепберн спрыгнул с ее колен и понесся в другую комнату, по пути разметав кубики во все стороны.
        — Ай! НЕ — ЕТ!  — воскликнул Элфи, захлебываясь от смеха.
        — Ничего страшного, милый,  — сказала Анна.  — Мы просто начнем игру сначала, вот и все.
        Она сгребла кубики, чтобы он мог дотянуться до них своими пухлыми ручками.
        — Ну что мы будем строить теперь?  — спросила Анна, прижав палец к губам и изображая раздумье.
        — Другой домик,  — сказал Элфи.
        — Не такой, как прежний?
        — Да, другой,  — сказал Элфи, закладывая фундамент будущего сооружения в виде желтого блока.  — Домик, в котором мама с папой живут.  — Эти слова отозвались болью у нее в сердце.
        Может, это вовсе не Элфи играет в игры, а она сама? Когда Элфи улегся спать, Джон приготовил ужин для них с Анной — целое блюдо спагетти болоньезе.
        — Ну, как прошел день?  — спросила Анна.  — Ты же должен был с кем-то встречаться?
        — О да,  — ответил Джон, ставя блюдо на стол.  — Приятные ребята, и вроде бы неплохое агентство. Правда, не уверен, что это к чему-либо приведет.
        — Пусть так, но попытаться ведь стоило?
        Джон пожал плечами.
        — Надеюсь. Между прочим, я собирался сказать тебе, что на следующей неделе Элфи пробудет здесь немного дольше обычного.
        — Вот и замечательно,  — сказала Анна.  — Ты же знаешь, я обожаю, когда он здесь.
        — Мия приведет его в четверг. У нее какое-то мероприятие по сбору пожертвований или что-то в этом роде.
        — Я не против,  — сказала Анна, изо всех сил стараясь не реагировать на имя бывшей жены Джона. Сама мысль о том, что придется снова с ней увидеться, вызывала у нее отвращение.
        — Надеюсь, тебе это будет не слишком неприятно?  — спросил Джон.  — Я имею в виду, что могу встретиться с ней где-то еще, если так тебе больше нравится.
        Пожалуй, она была не готова к такому развитию событий.
        — Ладно,  — сказала Анна.  — Я имею в виду…  — Внутри нее как будто порвалась невидимая нить.  — Честно говоря, мне бы, конечно, не хотелось снова встречаться с Мией, но я все же смогу вести себя как разумный взрослый человек в этой ситуации. Если и она тоже сможет.
        — Перестань, Анна,  — сказал Джон.  — Не надо так все воспринимать.
        — Не надо?  — огрызнулась она. У нее внезапно закружилась голова, и ей стало тесно в гостиной.  — Пойду приму ванну.
        Она пошатнулась, выходя из кухни. Пришлось присесть на скамеечку в прихожей рядом со стопкой газет и рекламы, которые она свалила там на прошлой неделе, даже не удосужившись разобрать. Вдруг взгляд ее упал на яркую открытку, затерявшуюся среди квитанций, и она вытащила ее из кучи бумаг. Терракотового цвета домики и сверкающая река на фоне ослепительно-синего неба. В центре красовался мост, который она немедленно узнала: Понте-Веккьо во Флоренции. Она перевернула открытку и прочитала послание, написанное изящным почерком:
        Aннa,
        заставь меня поверить, что ты еще не забыла Флоренцию и магию мороженого.
        Обнимаю,
        Маттео.
        Она невольно улыбнулась, читая эти слова, словно слышала мягкий голос Маттео с легким итальянским акцентом. Она сунула открытку в книгу и поставила ее на полку, испытывая одновременно чувство вины из-за своей дружбы с Маттео и злость по отношению к Джону. Ясно было одно — сейчас не время предаваться мечтам, и волшебные воспоминания о залитой солнцем Италии не имеют ни малейшего отношения к ее реальной жизни.
        Оказавшись в ванной, Анна заперла дверь. Впервые за все время она задвинула щеколду — обычно девушка оставляла дверь приоткрытой, чтобы можно было разговаривать с Джоном, пока он бродит по квартире. Но теперь все изменилось. Она села в плетеное кресло рядом с ванной, подождала, пока не потечет горячая вода, и выдавила лимонную пену для ванны под струю, льющуюся из крана.
        Анна стала ждать, пока наполнится ванна. Рассеянно она сняла вышитую подушку со стула и провела пальцами по вышивке. Это была одна из немногих вещей, которые она решила забрать из дома бабушки. Она вспомнила, как Вивьен вышивала ее, одним глазом смотря сериал «Аббатство Даунтон». В какой-то момент ей даже показалось, что бабушка находится рядом с ней в комнате. Когда Вивьен была жива, Анна всегда чувствовала себя как дома в Брайтоне, даже снимая убогую комнатушку. А сейчас, в собственном доме, с человеком, которого она вроде бы любит, в соседней комнате, ей было как никогда одиноко.
        «Все это неправильно»,  — подумала Анна, глядя, как вода наполняет ванну. Она прижала подушку к груди и произнесла несколько слов, которые заглушила бегущая вода:
        — Но я же просто не имею права сдаваться, бабушка Ви, правда?
        Глава 27
        Мороженое дня: черничный шербет
        С того момента, как Имоджин уснула под болтовню Финна в залитом призрачным светом вигваме, она начала испытывать к нему легкое влечение, хотя и не сразу призналась себе в этом.
        Воскресным утром они с Анной готовились к мероприятию на эстрадной площадке, но у нее из головы не шло, что Финн находится всего лишь в нескольких метрах. Она увидит его в первый раз после встречи в Гластонбери две недели назад. Этим утром она провела перед зеркалом больше времени, чем обычно. Имоджин уложила волосы, несколько прядей заплела в маленькую косичку, а к своему обычному наряду — красной майке без рукавов и джинсам — добавила колье из червонного золота, чтобы выглядеть чуточку наряднее.
        — Вот и ваши гирлянды,  — объявила Эви, врываясь, как ураган, в кафе. Вокруг ее шеи были обмотаны яркие флажки, еще целую охапку разноцветных тканей она с трудом удерживала в руках.  — Всю ночь с этим возилась,  — добавила она, расплываясь в улыбке.  — Надеюсь, леди, вы оцените мои усилия.
        — Как красиво!  — восхитилась Анна, подскакивая к ней и охая от восторга над цветастыми кусками ткани и кружев, тщательно подобранными Эви и сшитыми вместе при помощи голубой ленты.
        — Спасибо вам,  — сказала Анна, склоняясь в шутливом поклоне.
        — Это надо повесить на площадке?  — спросила Имоджин, с восхищением перебирая пальцами цветные лоскутки.
        — Самая длинная гирлянда — для эстрадной площадки,  — сказала Эви, указывая на нее.  — А вот еще одна, для вашего фургончика. Вы же в нем сегодня будете торговать, так ведь?
        — Конечно,  — ответила Имоджин. После всех злоключений фургончик постепенно становился полноправным членом их команды. А сегодня с его помощью они смогут продавать мороженое прямо на празднике.
        — Знаешь, о чем я думаю?  — сказала Эви.  — Мне безумно жаль, что вашей бабушки здесь не будет. Ничто на свете она не любила так, как собирать людей вместе, чтобы они могли общаться друг с другом, знакомиться…
        — Вы правы,  — ответила Имоджин.  — Ей бы это понравилось.
        — Я когда-нибудь рассказывала вам о барахолке, которую мы устроили тут на берегу?  — спросила Эви. Имоджин и Анна дружно покачали головами.  — Это произошло, когда власти грозились закрыть детскую палату в местной больнице. Мы поставили прилавки, чтобы продавать принесенные вещи. Ваша бабушка их разобрала, прилепив ценники на более или менее приличные, которые выудила из целой груды барахла. Здесь собралась целая толпа. Детки и их родители, местные актеры, политики, газетчики… Вивьен умудрилась оповестить кучу народа.
        — Ну и как — удалось собрать деньги?  — поинтересовалась Имоджин.
        — Думаю, около пятисот фунтов,  — сказала Эви.  — Сейчас уже и не вспомню. Но самым главным результатом было то, что освещение этого мероприятия в местной прессе привлекло внимание к проблеме. А в то время еще не было никаких социальных сетей и не так легко было распространить информацию среди людей. Через неделю после акции уже около тысячи людей устроили марш протеста здесь же, на пляже, и властям пришлось срочно поменять свои планы.
        — Просто замечательная история,  — сказала Анна.  — За что бы ни бралась бабушка Ви, она всегда умудрялась заинтересовать этим всех вокруг.
        — А теперь настала наша очередь принять эстафету,  — добавила Имоджин.  — Мы должны устроить грандиозный праздник, посвятив его памяти бабушки.
        — Мне нравится эта идея,  — сказала Эви.
        Анна взглянула на часы, затем снова повернулась к Имоджин и Эви. Судя по блеску ее карих глаз, она сильно волновалась.
        — Уже почти полдень,  — сказала она.  — Начинаем через час. Может, пойдем и все приготовим, пока не нахлынула толпа?
        — Давайте начнем отсюда,  — предложила Имоджин уже на берегу, указав на площадку для выступлений.  — Надо повесить гирлянды. Погодите, сейчас притащу лестницу.
        Через минуту она вернулась, и Эви приставила стремянку к чугунной ограде.
        — Я этим займусь!  — Имоджин схватила конец гирлянды и начала подниматься по стремянке.
        — Ну уж нет,  — решительно заявила Эви.  — С какой стати ты будешь это делать? Я все это сшила, мне и развешивать. Я категорически против, чтобы тебе достались все лавры!  — Она залилась добродушным смехом.
        — Что тут у вас за веселье?
        Имоджин мгновенно узнала голос Финна. Такой глубокий, ровный, мужественный — голос уверенного в себе человека. Она внезапно почувствовала, как от затылка по рукам до самых кончиков пальцев побежали мурашки.
        — Вижу, вы тут и Эви к работе припахали.
        Эви обернулась и изобразила свирепый взгляд, опасно балансируя на вершине стремянки с ворохом цветных лоскутков.
        — Она сама напросилась,  — весело сказала Имоджин.
        — И почему меня это не удивляет?  — съязвил Финн.
        Имоджин поймала его взгляд — теплый и веселый, от которого она сразу растаяла, но виду не подала.
        Эви продолжала привязывать гирлянду из ярких треугольников к металлической раме эстрады, а Имоджин придерживала основание стремянки. Разноцветные флажки трепетали под порывами морского бриза.
        На сцене музыканты муниципального духового оркестра настраивали инструменты, сверкающие золотом в лучах июльского солнца. Ветер далеко разносил звуки труб.
        — Надо же, какое у нас музыкальное лето,  — тихо сказал Финн на ухо Имоджин, и тут же на нее нахлынули воспоминания о дне, который они вместе провели в Гластонбери. Неспешное утро у джазовой сцены, шатер цыганки, где карты Таро предсказали их судьбу, а затем возвращение к «Пирамиде», чтобы послушать основные выступления последнего дня фестиваля. Имоджин не сводила глаз с лица Финна. Ветер развевал ее пахнущие морем волосы, закрывая лицо.
        — Эй, Финн,  — раздался мужской голос со стороны школы серфинга.
        — Это Энди. Мне пора идти,  — сказал Финн, нежно касаясь плеча Имоджин.  — Надеюсь, увидимся позже.  — Голос его звучал многообещающе.
        Она смущенно кивнула в знак согласия, и он ушел. Эви, наблюдавшая эту сцену с вершины стремянки, многозначительно подняла бровь.
        — Хм,  — пробормотала она,  — кажется, я что-то пропустила?
        К середине дня празднество на берегу было в полном разгаре. Толпы зрителей окружили эстраду, на которой друзья Джесс, выступавшие на свадьбе, исполняли классические композиции в стиле мотаун. Зазвучали начальные аккорды «До меня дошли слухи»[19 - «I Heard It Through the Grapevine»  — песня в стиле мотаун, впервые исполненная Мартином Гэем в 1968 г. — Прим. ред.], и пары начали покачиваться в такт музыке. В толпе, стоящей у сцены, образовалось пустое пространство, где теперь весело скакали и крутили друг друга детишки, подражая взрослым. Имоджин подошла к зрителям сзади, и ее голос влился в нестройный хор. Люди пели с воодушевлением, свойственным длинным благостным летним дням.
        Имоджин решила передохнуть от работы в фургончике и теперь смотрела, как Анна продает мороженое. Вчера вечером они приготовили целый бак шоколадного пломбира с австралийским орехом, от которого все просто с ума сходили, а также летние шербеты на выбор — черничный и лимонный с мятой.
        Одна из покупательниц прошла мимо Имоджин, зачерпывая ложкой шоколадное мороженое из стаканчика, который она несла, прижимая к груди.
        — Это что-то невероятное, Пол,  — сказала женщина, обращаясь к своему спутнику.  — Нам надо наведываться в эту часть пляжа почаще. А ты видел их новое изобретение — «Волшебное мороженое от Хепберна для вашей собаки»  — лакомство для собачек! Блестящая идея!
        Имоджин почувствовала, как от этих слов в ней поднимается волна радости и гордости. Насколько она могла судить, сегодня они одержали окончательную победу.
        — Как дела?  — спросил внезапно появившийся рядом с ней Финн. Она чуть вздрогнула от неожиданности, а затем улыбнулась.
        — Спасибо, хорошо,  — сказала она.  — Не хуже, чем в Гластонбери, как видишь.
        — Не сомневаюсь,  — ответил он со смехом.  — Все прямо-таки набросились на жареное мясо! И учитывая наплыв клиентов, мы тоже не растерялись и записали кучу народа на уроки серфинга на следующие пару недель. Я оставил Энди в школе и решил передохнуть.
        — Ты так устал?
        — Не очень,  — честно сказал Финн.  — Я просто хотел прийти и поговорить с тобой.
        — Поговорить? О чем это?  — с напускным недоумением спросила Имоджин.
        — Пойдем!  — Финн взял ее за руку и повел, петляя, сквозь толпу, по направлению к Аркам. Они долго шли по пляжу под палящими лучами летнего солнца и наконец подошли к одной из пустых арок — лишь несколько шезлонгов было свалено под ней в углу.
        — Присаживайся,  — предложил Финн. Он вытащил два шезлонга, разложил их и поставил так, чтобы они могли сидеть лицом к морю. Подозрительно сощурив глаза, Имоджин уселась в один из шезлонгов и блаженно потянулась, любуясь красотой открывшегося перед ней вида.
        — Вообще я не должна здесь засиживаться,  — сказала она.  — Обещала Анне, что вернусь через пару минут.
        — Беседа не займет много времени,  — серьезно сказал Финн.
        Имоджин откинулась в кресле, наслаждаясь знакомым ощущением солнечного тепла на обнаженной коже рук и ног. Если не принимать во внимание пронзительные крики чаек, вполне можно было представить себя на острове в Таиланде.
        Она медленно приоткрыла глаза и увидела пару собак, носящихся взад-вперед по линии прибоя. Они громко лаяли, пытаясь поймать огромный мяч, который бросал им хозяин.
        — Я просто хотел спросить…  — начал было Финн, и вдруг Имоджин с удивлением поняла, что он сейчас не так уверен в себе, как обычно. Она уловила едва заметную дрожь в его голосе.
        — Я тебя слушаю,  — ровным тоном произнесла она, удивленно поднимая бровь.
        — В общем… не найдется ли у тебя немного свободного времени, когда все это закончится,  — неуверенно произнес он.  — Мне так понравилось общаться в тобой в те выходные, на фестивале…. И, честно говоря, Имоджин, две последние недели, что я пробыл в Корнуолле, я только и мечтал о том, чтобы снова увидеться с тобой…
        Она изучала его лицо, пытаясь угадать, насколько серьезно он это говорит, но видела лишь глубокую симпатию и теплоту. Он нежно коснулся ее волос, убирая прядку за ухо. Его рука опустилась на ее загорелое плечо и задержалась там. А затем Финн нежно привлек ее к себе и поцеловал в губы. Она теснее прижалась к нему, ощущая гладкость его кожи. Ее ладони заскользили по его мускулистым предплечьям и медленно передвинулись на грудь. На какое-то мгновение весь мир вокруг словно исчез — существовали лишь они одни. Шум волн и звуки мелодии, которую играл оркестр, стали лишь смутным фоном, настолько она растворилась в поцелуе.
        Внезапно их вернул к жизни звонок телефона Имоджин, лежавшего у нее в кармане. Девушка проигнорировала его, но как только звонки прекратились, телефон просигналил, что пришло сообщение. Взглянув на Финна с виноватым видом, она вытащила аппарат и посмотрела на экран.
        Здесь толпы народа. Может, поможешь мне? А.
        Имоджин мягко высвободилась из объятий Финна.
        — Похоже, я нужна там Анне,  — чуть виновато сказала она.
        — Не буду тебя задерживать,  — сказал он и широко улыбнулся. Имоджин поняла, что он не сердится.  — Не хочу вставать между тобой и Анной с мороженым,  — сказал он.
        — Ты знаешь, где найти меня позже,  — сказала она.
        — Конечно. И я обязательно приду.
        Глава 28
        — Все сегодня прошло отлично, не так ли?  — спросил Джон.
        — Просто замечательно,  — ответила Анна. Они сидели друг напротив друга в кафе в Лэйнз, где заранее договорились встретиться после окончания праздника.  — Пришли сотни людей, и почти все купили мороженое. Настоящий праздник для жителей района. Это ведь так объединяет людей. Как жаль, что бабушка Ви не может этого видеть.
        — Рад за тебя,  — довольно сухо сказал Джон.
        — Как жаль, что вы с Элфи не смогли прийти,  — при упоминании Элфи голос Анны потеплел.
        — Я тоже сожалею. Только что отвез его к Мие.
        — А почему…  — Анна запнулась.  — Почему ты не привел его сюда? Это ведь совсем недалеко от океанариума. Здесь было так весело, ему бы обязательно понравилось!
        — Знаешь, у меня не было настроения идти на праздник,  — чуть раздраженно сказал Джон.  — Все эти толпы людей…
        Анна внутренне сжалась. В последнее время отношения между ними становились все напряженнее. Она уже не чувствовала себя уютно в своей собственной квартире. И день ото дня обстановка накалялась. Так долго продолжаться не может, сказала она себе. С этим надо срочно что-то делать.
        — Послушай, Джон, Мне кажется, ты хочешь расстаться со мной, но тебе не хватает духу заговорить об этом. Может быть, нам стоит сейчас поговорить?
        Джон поерзал на стуле. Было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке.
        — Нет, все замечательно. Я просто устал.
        — Замечательно?! Может быть, ты хочешь продолжать этот спектакль, а я больше не могу притворяться,  — довольно резко сказала Анна, сама себя не узнавая.
        — Что ты имеешь в виду?  — едва слышно спросил Джон.
        — Я имею в виду нас с тобой. Что-то изменилось в наших отношениях, и я наконец готова это принять. Думаю, что заслуживаю честности с твоей стороны. Мы решили начать все заново, но теперь я вовсе не уверена, что это хорошая идея. Ответь мне честно, ты все еще любишь Мию?
        Джон помолчал минуту, опустив взгляд.
        — Элфи заслуживает…  — начал было он.
        — Не надо все валить на ребенка,  — сказала Анна, тихо закипая.  — Это несправедливо по отношению к нему и ко мне. Будь хоть сейчас честен со мной!
        — Хорошо, пусть будет так,  — сказал Джон.  — Я много думал в последнее время. Когда мы с Мией разошлись, я был в ярости. Она задела мое самолюбие своей изменой, и прошло немало времени, прежде чем я понял, что в какой-то степени виной тому было и мое отношение к ней.
        — И что? Тебе легче от этого стало?
        — Пожалуй, да. Теперь я уверен, что слишком рано сдался. Я не ставил интересы Элфи превыше всего, но теперь хочу все изменить. Я готов взять на себя ответственность за все, что произошло тогда, за то, что уделял ему слишком мало внимания.
        — Ты прекрасный отец,  — тихо сказала Анна, она чувствовала, как пусто вдруг стало внутри.  — Ты это уже доказал.
        — Но я могу дать ему больше, Анна. Мы с Мией оба считаем, что для Элфи будет лучше, если мы с ней будем вместе. И более того — я наконец понял, что именно этого и хочу.
        Анна слышала его слова, но не могла принять их. Она внезапно почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног.
        — Прости, Анна, я знаю, что обещал тебе совсем другое. Но у меня появился второй шанс стать счастливым, и я не хочу его упускать.
        — Ты это серьезно говоришь?  — выпалила Анна, почти задыхаясь.  — Не совсем то, что ты мне обещал? По-твоему, это так называется? Значит, нашим отношениям конец. Мы расстаемся.
        — Прости меня, если можешь. Я слишком туманно излагал свои намерения,  — сказал Джон.  — Но это лишь оттого, что сам не мог понять, чего же хочу на самом деле. Это чистая правда, Анна.
        Анна молчала, она просто не знала, что сказать.
        — Я был искренен, когда говорил, что хочу, чтобы у нас с тобой все получилось,  — сказал Джон.
        — Говорил… всего несколько дней назад…  — горько усмехнулась Анна.  — Надолго же хватило твоего желания!
        — Анна, вот и ты,  — сказала Джесс по телефону.
        — Привет!  — ответила Анна. Она вышла на улицу из кафе, где только что распрощалась с Джоном и попросила его вывезти вещи из ее квартиры.
        — Я думала, ты вернешься назад с Джоном. Вы где?  — спросила Джесс.
        — Я все еще в Лэйнз.  — Анна едва сдерживала слезы.  — Просто планы изменились.
        — Блин, правда? Я-то надеялась, что будет продолжение банкета.  — Анна различала приглушенный шум волн в трубке.  — Тут веселье еще в полном разгаре.
        — Послушай, Джесс,  — сказала Анна,  — не могу обещать насчет веселья — с этим, боюсь, не получится,  — но я бы выпила, и мне не помешала бы компания. Давай встретимся где-нибудь, где можно надраться.
        — Ладно,  — согласилась Джесс.  — Я всегда не против выпить. Давай встретимся в «Смоуки Джо» через десять минут.
        Анна, как в тумане, дошла по узким улочкам до своего любимого бара и уселась за угловой столик. Она сидела там и, ничего не замечая вокруг, смотрела в окно, снова и снова прокручивая в голове весь разговор с Джоном.
        — Что случилось?  — спросила подруга, не успев сесть.  — У тебя был такой расстроенный голос по телефону. О боже, ты выглядишь просто ужасно. Ты что, плакала?
        — Мы с Джоном расстались,  — сказала Анна. Когда она облекла свои переживания в эти простые безжалостные слова, до нее наконец дошла вся реальность происходящего.
        — Что ты сказала? Почему?  — Джесс подозвала бармена и вопросительно посмотрела на Анну.  — Все как обычно,  — сказала она ему.
        — Потому что я полная идиотка,  — наконец ответила Анна.  — Он снова сошелся с Мией. Он изменял мне с ней, пока я была в Италии, а я была настолько глупа, чтобы дать ему второй шанс.
        — Черт меня побери!  — воскликнула Джесс.  — Ну, прежде всего скажу, что никакая ты не идиотка, это уж точно. Кто идиот, так это Джон. На пару со своей Мией. Боже, я должна была бы догадаться, что это ошибка — приглашать их обоих на нашу свадьбу. Скажи, ведь там все началось?
        — Понятия не имею. Я не стала его расспрашивать. Но уверена, что это произошло бы в любом случае, независимо от их встречи на свадьбе.
        — То есть ты хочешь сказать, что подозревала об этом? Почему же раньше ничего мне не говорила?
        — Не знаю,  — сказала Анна и приняла полный бокал вина из рук бармена.  — Мне хотелось наладить отношения. К тому же Джон был в плачевном состоянии. В общем, это долгая история. Дело в том, что его недавно уволили и он скрывал это от меня. Я не хочу, чтобы ты его осуждала.
        — Я даже представить не могу, как ты все это вынесла, когда даже поделиться было не с кем,  — посочувствовала Джесс.  — И ты еще просишь его не осуждать! Да я бы ему голову свернула, окажись он сейчас передо мной. Какое значение имеет его увольнение? Это вовсе не оправдание. Значит, он съезжает с твоей квартиры?
        — Да, сейчас он пакует вещи. Я хотела, чтобы все это закончилось как можно быстрее.
        — Знаешь, так даже лучше,  — сказала Джесс.  — Пластырь надо отдирать сразу.
        — Может, ты и права. Хотя это и не самое подходящее слово для окончания самых значимых отношений в моей жизни.
        — Ну прости,  — фыркнула Джесс.  — Тебе было бы легче, если бы я сказала, что там еще есть что ловить?
        — Нет,  — сказала Анна, одним глотком осушая бокал.  — Я с тобой полностью согласна.
        — Ну и хорошо. Вычеркни все это из своей жизни. Когда-нибудь до него дойдет, и он будет волосы на себе драть из-за того, что упустил тебя.
        — Не уверена,  — возразила Анна.  — Было впечатление, что это сознательное решение.
        — Что касается Мии, то горбатого могила исправит,  — изрекла Джесс.  — Эд, пожалуй, со мной не согласился бы, но я уверена, что, предав Джона один раз, она не задумываясь сделает это снова.
        — Надеюсь все же, что ты ошибаешься и она остановится хотя бы ради Элфи,  — сказала Анна.  — Ему, бедняжке, и так досталось.
        — Бедный малыш. Он, наверное, не понимает, почему его таскают туда-сюда.
        Анна прикусила губу и нахмурилась.
        — Мне самой надо было быть умнее и не связываться с Джоном, пока Элфи еще такой маленький.
        — Послушай, Анна,  — сказала Джесс,  — как ни старайся, на этот раз тебе не удастся взять всю вину на себя.
        — Мне иногда казалось, что это и мой ребенок тоже,  — грустно сказала Анна. Она вспомнила комнату Элфи и все свои глупые надежды на то, что они с Джоном смогут создать настоящую семью.
        — Знаешь способ все исправить?  — спросила Джесс с хитрой улыбкой.
        — Повернуть стрелки часов назад на целый месяц?  — уныло предположила Анна.
        — Не угадала,  — сказала Джесс.  — Марти Макфлай[20 - Марти Макфлай — главный герой фантастической приключенческой трилогии «Назад в будущее», созданной Робертом Земекисом в 1985 —1990 гг.  — Прим. ред.] нам здесь не поможет. Есть простой, но эффективный способ, хотя он обладает лишь кратковременным действием.  — Она подняла руку, снова подзывая официанта.
        — Только не это,  — сказала Анна, отчаянно тряся головой.  — Я уже слишком стара для таких подвигов.
        — Во время кризиса требуются радикальные меры,  — заявила Джесс, мило улыбаясь молодому человеку.  — Четыре порции текилы, пожалуйста.  — Она повернулась к Анне и продолжила:  — И мне кажется, пора включать музыкальный аппарат.
        Глава 29
        Имоджин налила себе чашку чая. Она сидела на кухне с босыми ногами, с удовольствием ощущая тепло потемневших от старости деревянных половиц. Было еще слишком рано для обычной воскресной суеты, и снаружи было слышно лишь щебетание синичек и воробьев, пирующих в кормушке, которую когда-то повесила для них Вивьен.
        Девушка натянула кофту с длинными рукавами на белую майку, которую носила с пижамными штанами, вышла в гостиную с кружкой в руках и удобно устроилась на диване. Голова немного кружилась, в висках ощущалась легкая боль, но прошлая ночь стоила таких последствий. Имоджин вновь стала прокручивать ее в голове. Праздник закончился довольно поздно — людям явно не хотелось расходиться после того, как они веселились весь день в компании друзей, наслаждаясь прекрасной едой. Имоджин заканчивала приводить в порядок фургон, а сама не могла ни на минуту выкинуть из головы мысли о скором свидании с Финном. Весь день она жила воспоминаниями о его поцелуе. Он появился около семи.
        — Мне кажется, вся работа здесь закончена,  — сказал Финн, подходя к ней с белозубой улыбкой на лице.
        — Согласна. Мы продали все мороженое, в том числе и то, что придумали для собак. Целые толпы атаковали прилавок, где Эви продавала кексы собственного приготовления, к тому же она получила кучу заказов на гирлянды с флажками. Уверена, этот праздник стал днем славы Грэнвилских арок.  — Она протянула руку к небольшой меловой доске, висевшей на фургоне, стерла все, что там было написано, и розовым мелом вывела крупными буквами: ЗАКРЫТО.
        — К тому же мы продали тонны барбекю. Нам стоит устраивать такие праздники почаще.
        Она выбралась из фургона и опустила металлические жалюзи.
        — Все прекрасно, но я даже представить себе не могла, насколько это утомительное занятие,  — засмеялась она.
        Финн не отрываясь жадно смотрел на нее, словно ему не терпелось ее обнять. То притяжение, которое они испытали сегодня днем, никуда не исчезло.
        — Давай отдохнем сегодня вечером. Как ты относишься к тому, чтобы поужинать фиш-энд-чипс на пляже?  — спросил он с улыбкой.  — Не лучший вариант для первого свидания, я понимаю.
        — М-м, заманчивое предложение,  — протянула она игриво, надеясь, что он не заметит охватившего ее волнения.
        Через час Имоджин и Финн уже сидели на пляже, поедая жареную картошку из бумажного кулька, в нескольких метрах от Брайтонского пирса. Они запаслись бутылкой вина, которую Финн в этот момент пытался открыть. Поодаль вокруг костров расположилось множество компаний, некоторые жарили мясо.
        — А здесь мило,  — сказала Имоджин, вытягивая ноги.
        — Это, конечно, не Таиланд,  — хмыкнул Финн.  — Но я сделал все что мог за такое короткое время.
        — Главное, здесь тоже есть море. Ведь нет ничего лучше, чем сидеть на берегу и любоваться волнами.
        — За исключением того, чтобы скользить по этим волнам.
        — Согласна,  — с готовностью откликнулась Имоджин.  — Когда ты научился серфингу?
        — Еще подростком. Мы выходили в море почти каждый день — там, где я вырос, больше нечем было заняться.
        — Я всегда думала, что это очень увлекательное занятие, но никогда не пробовала сама.
        — Никогда не поздно начать. Хочешь попробовать?  — спросил он.  — Я могу тебя поучить. У меня завтра выходной, между прочим. Дальше по берегу есть закрытая бухточка, куда мы могли бы отправиться. Она просто идеальна для новичков.
        Имоджин всматривалась в темные глубины Атлантики — они вовсе не казались приветливыми и теплыми, но для этого есть гидрокостюм, убеждала она себя. Давно уже она не делала ничего такого, что могло бы вызвать прилив адреналина. И вдруг девушка поняла, что очень этого хочет. Она взглянула на Финна.
        — А знаешь, это было бы здорово!
        Беседа увлекла их настолько, что они опомнились, лишь когда опустилась вечерняя прохлада. Финн поднялся и протянул ей руку, чтобы помочь встать.
        — Идем, я провожу тебя. Уже поздно, и тебе надо как следует отдохнуть.
        А потом они шли по вечерним улицам и снова болтали. На крыльце ее дома, прощаясь, он нежно поцеловал ее.
        — Я с нетерпением жду завтрашних приключений,  — сказал он.  — Советую выспаться хорошенько. Я заеду за тобой в девять.
        «В девять!» - вспомнила Имоджин, отбрасывая приятные воспоминания о прошлом вечере. Она поглядела на дедушкины часы в гостиной Вивьен. Времени осталось только на то, чтобы быстро принять душ.
        К счастью, она все-таки успела выйти из ванной и одеться, до того как раздался звонок в дверь. Бросив последний взгляд в зеркало, Имоджин открыла. Она надела фиолетовую майку без рукавов и джинсовые шорты поверх бикини и собрала длинные волосы в небрежный пучок, повязав сверху тонкий светло-золотистый шарф, который подчеркивал ее бледнеющий, но все еще заметный тропический загар.
        — Доброе утро, Имоджин,  — сказал Финн слегка хрипловатым голосом. В клетчатой рубашке с короткими рукавами и джинсах он выглядел еще привлекательнее, чем обычно. В руках парень крутил темные очки.
        — Привет,  — ответила она.  — Чувствуется, что не я одна страдаю от последствий вчерашнего вечера.
        — Есть немного,  — признался он смущенно.  — Ничего, скоро море нас взбодрит. Ты готова?
        — Еще как готова!  — Она подхватила свои вещи, закрыла дверь и последовала за ним к его внедорожнику.
        Они сели в машину. Оказавшись внутри, Финн склонился к ней и запечатлел долгий поцелуй на ее губах. Она чувствовала теплый запах его лосьона после бритья, который смешивался с едва уловимым, на удивление свежим запахом его волос и кожи.
        — Мне было хорошо с тобой вчера вечером,  — сказал он.
        — Мне тоже. Лучший вечер за последнее время. Кому нужны эти пафосные рестораны?
        — Всегда можно повторить при желании,  — сказал он, вставляя ключ в зажигание и заводя мотор.
        — Повторить? Ловлю на слове,  — сказала она с улыбкой.  — И тем не менее я надеюсь, что сегодня ты будешь исполнять исключительно профессиональные обязанности. Помни — меня ты интересуешь как тренер по серфингу, и только.
        — А я и не собирался переходить границы,  — хмыкнул Финн. Он оглянулся на нее и лукаво подмигнул.
        — Да? Ты уверен? Просто не знаю, могу ли я тебе верить,  — продолжала шутить она.  — Ты увозишь меня в какое-то отдаленное, уединенное место, где мы будем совсем одни. Мама предупреждала меня насчет таких типов, как ты. Кстати, а как далеко находится эта бухта?
        — Где-то час езды,  — ответил Финн.  — Но поверь, это путешествие того стоит. И обещаю, что буду вести себя прилично.
        Вскоре улицы с домами в георгианском стиле сменились зелеными полями и удивительной красоты береговыми ландшафтами. Имоджин покопалась в планшете Финна и поставила подходящую музыку. Молодые люди непринужденно болтали. По дороге Финн объяснял ей азы искусства серфинга. Время пролетело на удивление быстро, и она даже не поверила, что они ехали целый час, когда Финн наконец остановил машину на маленькой площадке на краю утеса.
        — Вылезай и полюбуйся-ка на это,  — сказал он, открывая дверцу с ее стороны.
        Они вышли из внедорожника. Внизу лежала живописная бухта в форме подковы, защищенная утесами с обеих сторон. На берегу не видно было ни души.
        — Просто потрясающе!  — воскликнула Имоджин.  — Если бы еще тут было на двадцать градусов теплее, это место могло бы дать сто очков вперед тайским пляжам.
        — Великолепно, правда?  — с нескрываемой гордостью произнес Финн, словно был владельцем этого чудесного уголка.  — Именно сюда я приезжаю, когда у меня выдается свободный денек. Я знаю, что здесь у меня нет шансов наткнуться на кого-то из моих надоедливых учеников, и могу спокойно отдохнуть наедине с природой. Ну ладно, давай надевай свой гидрокостюм, и я гарантирую, что вскоре погода будет последней вещью на свете, которая тебя волнует.
        У открытого багажника Имоджин разделась до бикини и натянула гидрокостюм. Она старалась не думать о том, что Финн стоит всего в полуметре от нее практически голый, как и она сама.
        — Я не смотрю,  — сказал он, словно читая ее мысли.  — Я же обещал вести себя хорошо. Хотя, честно говоря, это чертовски трудно.
        — Не застегнешь?  — попросила она, и Финн повернулся, чтобы помочь ей справиться с молнией гидрокостюма. Очень нежно он перекинул ее волосы на одну сторону и поцеловал в шею. В тот же миг по ее телу пошла легкая дрожь. Она игриво шлепнула его по руке.
        — Ты меня серфингу собираешься учить или чему-то другому?
        — Люблю прилежных учеников. А теперь пойдем сюда.
        Он повел ее по каменистой тропинке, ведущей вниз, неся в руках обе доски для серфинга. Когда они оказались на пляже, Имоджин собралась с духом, приготовившись к испытанию холодом, взяла свою доску и вошла в воду.
        — Ты хочешь, чтобы мы сразу начали урок?  — спросил Финн.
        — Я просто не переношу ожидания, я человек действия,  — сказала она.  — Не волнуйся, я быстро учусь.
        — Хорошо, раз уж ты так хочешь…
        Они вошли в воду, легли на доски и, загребая руками, поплыли вперед.
        — Смотри, вон отличная волна,  — сказал Финн, указывая на волну чуть в стороне от Имоджин, которая стремительно набирала скорость на подходе к берегу.  — Поймай ее, а затем так быстро, как только сможешь, вставай на доску.
        Имоджин направилась туда, сосредоточенно следя за водой в ожидании лучшего момента, чтобы подняться на доске во весь рост. Она подпрыгнула, но ноги ее заскользили по доске, она резко качнулась вперед и рухнула головой в океан, набрав полный нос воды. Ей удалось вынырнуть, но, оказавшись на поверхности, она увидела несущуюся прямо на нее доску, которая вот-вот готова была обрушиться ей на голову.
        — Не бойся, я ее поймал,  — сказал Финн, отталкивая доску подальше.  — Ты как?
        Вдоволь нахлебавшись воды, Имоджин отплевывалась и старалась восстановить дыхание.
        — Все нормально,  — сказала она наконец, убирая мокрые волосы с глаз.  — Давай доску. Я готова ко второму раунду.
        Позади нее уже поднималась новая волна. Имоджин вся собралась и приготовилась поймать ее, на сей раз расположившись немного ближе к концу доски. Вскочив на ноги, она развела руки в стороны, как ей показывал Финн, и, отчаянно балансируя, постаралась устоять на доске, которая несла ее к берегу. Она повернулась и взглянула на него.
        — Ты видишь?  — крикнула она с торжествующим смехом.
        — У тебя получилось!  — крикнул он в ответ.  — Ты и вправду молодец!
        Через пару часов, проведенных в воде, они вернулись к внедорожнику, чтобы обсохнуть и переодеться.
        — Как насчет пикника? Мне кажется, ты это заслужила,  — он вытащил сумку из багажника, и Имоджин последовала за ним на покрытую зеленой травой лужайку прямо над бухтой. Он расстелил плед и достал сэндвичи и бутылку вина.
        — Я просто в восторге,  — сказала Имоджин, откусывая сэндвич и откидывая волосы назад, чтобы они не набивались ей в рот.  — Очень тебе признательна за предусмотрительность, у меня разыгрался прямо-таки волчий аппетит. Все это просто потрясающе. Теперь я понимаю, почему ты так на это подсел.
        — Счастлив это слышать,  — сказал Финн.  — У тебя действительно отлично получается.
        — Скажи, когда ты начинал, тебе это сразу понравилось?
        — С самого первого дня. Это единственная работа, которой я хотел бы заниматься, и мне действительно повезло, что я могу осуществить свою мечту.
        Финн откинулся назад и оперся на руки. Море переливалось причудливыми сочетаниями темно-серого и зеленого, чайки с резкими криками носились над водой, то падая с высоты почти к самой поверхности, то выхватывая что-то из воды на бреющем полете. Перед ними простирался на удивление чистый горизонт. В эту минуту Имоджин казалось, что они одни на всем белом свете.
        — Как впечатление?  — спросил Финн.  — Мне казалось, тебе должно понравиться это место. Такое же море, как и у нас в Брайтоне, но более дикое, первозданное, что ли.
        — Здесь прекрасно,  — ответила Имоджин. Она всем телом ощущала энергию воды, которая билась о берег прямо перед ней — беспокойная, словно сражающаяся с неведомыми силами стихия. Девушка посмотрела направо, где холодные волны с шумом разбивались о темные скалы, поднимая тучи брызг.
        — Жутковато, но очень красиво,  — сказала она.
        Финн нежно сжал ее руку. Их глаза встретились, и он привлек ее к себе, покрывая нежными, а потом все более требовательными поцелуями.
        Глава 30
        Анна закрыла за собой дверь и вошла в квартиру. Она была у себя дома, но прошла всего неделя после разрыва с Джоном, и все здесь было ей непривычно. Она прошла в спальню и села на кровать, чтобы дать отдых уставшим ногам — позади остался напряженный день работы в магазине. Даже не глядя, она могла сказать, чего не хватает в доме,  — наполовину пустой платяной шкаф, две свободные полки в ванной, где когда-то лежали бритвенные принадлежности Джона. В гостиной ее DVD- и CD-диски одиноко стояли, наклонившись вбок, их больше не поддерживали многочисленные диски из коллекции Джона. К этой пустоте еще предстояло привыкнуть, хотя она и была признательна ему за столь быстрый отъезд и за то, что он не оставил ничего, что напоминало бы ей о нем.
        Ее мучила бессонница, с тех пор как он ушел,  — по ночам вместо сна она снова и снова перебирала в уме все недавние события, стараясь понять, где же поступила неправильно, в чем ее ошибка, но ответа не находила. И все эти прекрасные моменты близости, задушевные разговоры или шутки, которые заставляли ее улыбаться: неужели все это было в ее жизни? Она была настолько поглощена стараниями сделать так, чтобы все в их отношениях было идеально, что не заметила, как все это стало иллюзией.
        Она поднялась и прошла в детскую. Теперь это была всего лишь дополнительная маленькая комната, которую она превратит в кабинет — место, где можно заниматься бухгалтерскими отчетами и другой административной работой для магазина. Она заставила себя не смотреть на яркий цветной шкафчик и крошечную кроватку. Возможно, она придумает какое-нибудь новое хобби, которым сможет заниматься в этой комнате. Поставит здесь свой компьютер и будет писать — она могла бы составить книгу летних рецептов мороженого, например.
        Ее рука потянулась к шкафчику, и она вспомнила, как радостно несся к нему Элфи, когда его только привезли. Анна взялась за ручку верхнего ящика и медленно открыла его. Там было пусто, как и во втором ящике. В третьем… сначала ей показалось, что там ничего нет, как и в остальных, но потом она заметила это… В глубине лежала одна из футболочек Элфи, та самая — желтая, с жирафом, которую она ему подарила. Анна опустилась на детскую кроватку и прижала крошечную вещицу к груди. Она прекрасно помнила, когда видела в ней малыша последний раз, помнила его милую улыбку. Одно дело расстаться с Джоном, но эта потеря была гораздо более горькой. На глаза у нее выступили слезы, и она разрыдалась, не в силах больше сдерживаться.
        Мороженое дня: гранита «Эспрессо»
        На следующий день, в воскресенье, Анна рано утром пришла в кафе и включила свет. Если дела пойдут так же, как шли последние пару дней, ей надо поторопиться, чтобы приготовиться к открытию. Через час здесь уже выстроится очередь, хвост которой, изгибаясь, будет торчать снаружи.
        После праздника на берегу у них был непрекращающийся поток покупателей — кафе-мороженое Вивьен получило много отзывов в местной прессе (на сей раз положительных) и удостоилось упоминания в туристических справочниках. Летние каникулы принесли толпы туристов в Брайтон, и у многих из них кафе значилось в списке достопримечательностей, которые обязательно следовало посетить. Информация передавалась из уст в уста, и многие туристы прибывали, заранее вооружившись списком видов мороженого, которые им хотелось попробовать.
        В этот утренний час никто не хотел покупать пломбир в рожках. Взрослые покупатели приходили отведать новое изобретение Анны — кофейную граниту, утренний десерт, неизменно поднимавший настроение и придававший бодрость всем, кто его пробовал. Между двумя слоями темного, зернистого льда со вкусом крепкого кофе уютно устроилась щедрая порция взбитых сливок.
        Анна включила кассовый аппарат и с улыбкой приветствовала одного из новых постоянных покупателей, показавшегося в дверях. Это был высокий мужчина в очках в металлической оправе, который держал местное агентство недвижимости и обожал удивлять коллег лакомствами из ее магазина.
        — Доброе утро, Дэниел,  — сказала Анна, протирая меловую доску, чтобы написать на ней меню. Сегодня она собралась добавить два новых вида мороженого к привычному ассортименту.
        — Привет, Анна. Ты сегодня прекрасно выглядишь,  — вежливо отозвался Дэниел.
        — Правда?  — удивилась Анна, разглаживая фартук.  — Вот что делает с девушкой возня с мороженым допоздна,  — добавила она с улыбкой.
        Сердце ее еще болело из-за того, что случилось у них с Джоном, но, как ни странно, после вчерашних слез она внезапно почувствовала то, чего никак не ожидала,  — ощущение свободы. Квартира теперь стала ее личным пространством, тихим и спокойным, жизнь снова была под контролем.
        — Что бы это ни было, тебе это на пользу,  — сказал Дэниел.
        Когда суета из-за утреннего наплыва покупателей закончилась, Анна включила радио, настроенное на привычную волну, и открыла ноутбук, который держала в магазине. Ей надо было сделать новые заказы у местных поставщиков, поэтому она быстро отправила несколько писем. Еще в мае она и представить не могла, что будет настолько загружена работой, обслуживая покупателей. Теперь у нее не было лишней свободной минуты, чтобы пополнить запасы. А ведь тогда они с Имоджин просто маялись от безделья.
        Она уже наполовину напечатала письмо, когда вдруг в чате выскочило сообщение:
        МАТТЕО: Мороженое с крекерами просто невероятно вкусное, Анна. Наши покупатели с ума по нему сходят.
        Ее охватило внезапное волнение. Маттео сейчас в сети. И ему понравился ее рецепт! Она не могла сдержать радости, печатая ответ.
        АННА: Вот черт, так и знала, что нельзя так легко выдавать фирменные секреты. Теперь я тебе ни за что не расскажу про шербет из шампанского, который я состряпала…
        В ожидании ответа Анна снова подумала об открытке от Маттео, которую она засунула в книгу. Она не могла не улыбаться при воспоминании о Флоренции, солнечном свете, золотившем ее плечи, запахах свежих спагетти и терпкого красного вина…
        МАТТЕО: Звучит заманчиво. СОСТРЯПАЛА? Все, придется лезть в словарь.
        АННА: Извини — приготовила. Как у тебя дела, Маттео? У вас там по-прежнему солнечно?
        МАТТЕО: Погода стоит великолепная. Я сейчас нахожусь в Сиене — все еще работаю вместе со своим другом и собираюсь открыть собственный магазин. Когда приедешь в гости?
        Внезапно на руки Анны, лежащие на клавиатуре, упала тень, она вздрогнула и подняла голову.
        — Имоджин,  — сказала она, резко захлопывая крышку ноутбука.  — Ты что тут делаешь?
        — Вообще-то я здесь работаю,  — засмеялась Имоджин.  — Я же сказала тебе, что сегодня опять приду, разве не так?
        — Нет,  — сказала Анна, чувствуя, как кровь приливает к щекам.  — Ничего ты мне не говорила.
        — Ну, в любом случае,  — Имоджин вытащила стул и уселась напротив сестры,  — я кое-что собиралась тебе рассказать.
        — Что именно?  — нахмурившись, сказала Анна.  — Может, объяснить причину твоего странного поведения?
        — Моего странного поведения?  — воскликнула возмущенная Имоджин.  — Это ты рычишь и пытаешься что-то спрятать в компьютере. Но я вовсе не собираюсь шпионить, потому что мои мозги заняты кое-чем поинтереснее. Вчера у меня был такой замечательный день!
        — То-то ты вся светишься. Чувствую, у тебя намечается роман.
        — Угадала,  — сказала Имоджин.  — По крайней мере, мне так кажется.
        — Это кто-то, кого я знаю?
        — Да, и этот человек находится совсем рядом.
        — Так это Финн,  — сказала Анна, довольная своей прозорливостью.
        Улыбка Имоджин подтвердила ее догадки.
        — Вот и отлично. Это поспособствует налаживанию добрососедских отношений.
        — Надеюсь на это,  — сказала Имоджин.
        — Вижу, ты просто сгораешь от нетерпения поведать мне все подробности. Ну, рассказывай.
        — Хорошо. Мы отлично пообщались, когда случайно встретились на фестивале в Гластонбери, но по какой-то причине отношения там не завязались. Просто было какое-то неуловимое притяжение. А после праздника он вечером пригласил меня на свидание, и тут-то все и стало понятно. Мне с ним так легко, мы можем говорить обо всем на свете, даже о серьезных вещах.
        — А что было вчера?
        — Он отвез меня в прекрасную закрытую бухту и учил там серфингу. А потом мы устроили пикник и приятно поболтали.
        — Прямо идиллия какая-то,  — сказала Анна. Она не могла не испытывать тайного восхищения перед любым мужчиной, который был способен поладить с Имоджин, а тем более пробудить и поддерживать в ней интерес.  — Может быть, я и не эксперт в любовных делах — ведь моя личная жизнь сейчас больше напоминает пустыню,  — но я почему-то уверена, что у тебя все будет хорошо. Когда ты с ним снова увидишься?
        — Сегодня он пригласил меня на ужин. В какой-то пафосный ресторан. Я сейчас собираюсь прошвырнуться по магазинам и купить что-нибудь приличное, в чем можно было бы туда пойти.
        — Кажется, он действительно к тебе неравнодушен,  — сказала Анна.  — И не буду отрицать — он просто очаровательный парень. Надеюсь, ты не будешь его обижать, обещай мне это.
        — Конечно, не буду,  — сказала Имоджин, закатывая глаза.  — Какого черта ты так говоришь?
        Глава 31
        — Я подумал, что на сей раз мы можем попробовать что-нибудь более шикарное,  — сказал Финн с улыбкой, наполняя бокал Имоджин шампанским.
        Они сидели во французском ресторане, в дальнем и тихом уголке, на столе горели свечи. Имоджин по этому случаю купила красное платье и пашмину и надела новые черные туфли на шпильках.
        — Мне здесь нравится,  — сказала она.  — Хотя, честно говоря, я не привыкла к таким ресторанам.
        — Может быть, ты к ним скоро привыкнешь, учитывая, как прекрасно идут дела в вашем кафе.
        — Да, это было бурное лето,  — согласилась Имоджин.  — И мы, слава богу, наконец-то начали зарабатывать приличные деньги.
        — В этом есть и твоя заслуга, не правда ли?  — сказал Финн, глядя через стол на Имоджин.  — Вы настоящие труженицы. И мне остается только сожалеть, что я был с тобой так резок в начале нашего знакомства…
        — Ну, надо признаться, у тебя на то были веские причины,  — с лукавой усмешкой сказала Имоджин.
        — Несмотря ни на что, вы добились успеха. В последние недели в кафе ломятся толпы покупателей, и мне постоянно задают вопросы по поводу знаменитостей, которые подсели на ваше мороженое.
        — Спасибо тебе,  — сказала Имоджин.  — Все еще сложно поверить, что мы этого добились. Бабушка была бы счастлива все это увидеть, и нам удалось вытащить папу из того болота, в котором он оказался. Анна всю жизнь мечтала о подобном бизнесе — она с детства была помешана на готовке. Возможно, на какое-то время она отошла от этого, но теперь ты видишь — она рождена для кулинарии.
        — А как же ты?  — спросил Финн.
        — Что — я?  — спросила Имоджин, делая глоток шампанского.
        — Ты упомянула сестру, отца, бабушку. Все их мечты связаны с успехом кафе, а ты помогла этим мечтам осуществиться.
        Имоджин почувствовала, как от этих слов в груди разливается приятное тепло и губы расплываются в улыбке. Потому что это была чистая правда. Несмотря на все передряги — и не просто передряги, а катастрофы,  — в процветании их кафе была и ее заслуга.
        Финн не отрываясь смотрел на нее выразительными карими глазами.
        — Я имею в виду, действительно ли работа в кафе является для тебя пределом мечтаний?
        Имоджин задумалась.
        — Не знаю,  — честно ответила она.
        После ужина Имоджин и Финн прогулялись по пляжу. Он обнимал ее за плечи, тесно прижимая к себе, словно пытаясь защитить от прохладного морского ветерка. Она чувствовала необыкновенный подъем и легкое опьянение от шампанского. Ей было так легко с Финном, как будто она знала его с незапамятных времен.
        — Ты когда-нибудь думаешь о будущем — о том, где ты хотел бы оказаться?  — спросила Имоджин, вглядываясь в морскую гладь.
        — Хочешь, чтобы я пустился в философские рассуждения?  — засмеялся Финн.
        — А почему бы и нет?  — Имоджин пожала плечами.  — Пофантазируй чуть-чуть. Ты же первый затеял разговор о мечтах.
        — Сдается мне, что еще слишком рано для подобных разговоров,  — сказал Финн, глядя ей в глаза и замедляя шаг.  — Ты правда хочешь это знать?
        — Хочу,  — кивнула Имоджин.
        — Мне кажется,  — начал он,  — я вижу себя именно здесь. Если повезет, то с любимой женой и полным домом ребятишек, которые превращают его в бедлам, но нам от этого только веселее. Я хочу, чтобы рядом был мой брат Сэм — когда-то закоренелый холостяк — и его семья, которой он успел обзавестись, мой племянник Хит — кстати, потрясающий парень. Думаю, он тоже найдет свое счастье. По крайней мере, будет счастливее, чем сейчас.
        Имоджин внимательно слушала его. Голова кружилась: наверное, не надо ей было пить последний бокал.
        — Так рассуждает и мой папа,  — наконец произнесла она.  — Когда-то он обожал путешествовать, у него был этот огромный мотоцикл, с которым он никогда не расставался и на котором объездил всю Азию в шестидесятые годы. А ведь тогда по пути попадались лишь грязные закусочные, а не интернет-кафе с банановыми блинами. Мне бы такая жизнь тоже пришлась по вкусу…  — продолжала она, вспоминая все байки, которые рассказывал ей отец.  — Но он сказал, что в один прекрасный день отказался от этих странствий. Когда повстречал мою маму. Он сразу понял, что настало время изменить свой образ жизни.
        — Похоже, он у тебя интересный парень,  — сказал Финн.  — А твоя мама, видимо, была горячая штучка.
        — Можно и так сказать,  — засмеялась Имоджин.  — Я до сих пор не понимаю, как это у них получилось. Он говорит, она Инь, дополняющая его Ян. А у тебя близкие отношения с родителями?  — поинтересовалась она.
        — Мы неплохо ладим,  — сказал Финн.  — Они переехали в Дублин, когда мы с братом покинули отчий дом, поэтому у нас нет возможности сейчас много общаться. Я думаю, они выложились на полную катушку, когда растили нас, и я всегда буду благодарен им за это.
        — Забавно, правда?  — сказала Имоджин.  — Становясь старше, ты все больше и больше осознаешь, какой это тяжкий труд — растить детей; понимаешь, что родители тоже люди со своими проблемами — в чем-то они правы, где-то ошибаются.
        — Именно это я и имею в виду. За что бы ты их ни осуждал, ты сам можешь совершить ошибки во сто крат хуже,  — с печальной улыбкой сказал он.
        — Послушай, не знаю как тебе, а мне лично кажется, что разговор на эту тему или любую другую,  — сказала девушка, сжимая его ладонь,  — или вообще никакого разговора… лучше продолжить у тебя дома.
        Финн улыбнулся и привлек ее к себе, нежно целуя.
        — Против этого у меня нет ни малейших возражений,  — шепнул он.
        Они сели в такси, и Финн назвал водителю свой адрес. Затем он повернулся к Имоджин и снова начал целовать ее. Молодые люди были так увлечены друг другом на заднем сиденье, что даже не заметили, как через пятнадцать минут такси остановилось у дома.
        — Гм,  — кашлянул водитель, пытаясь привлечь внимание пассажиров. Имоджин не следила за дорогой и даже не представляла, в каком направлении они уехали. Она неохотно высвободилась из объятий Финна, он заплатил таксисту, и они выбрались из машины.
        — Ого, это что, твой дом?  — спросила Имоджин при виде стильного современного особнячка с видом на пляж и бесконечный морской горизонт, приютившегося на дальнем конце набережной.
        — Ну да,  — сказал Финн.  — Проходи, я все тебе покажу.
        Она пошла впереди него по лестнице, ведущей к парадному входу. Финн поравнялся с ней, положил руку на ее талию и открыл дверь ключами. Он отступил в сторону, чтобы она первой могла пройти внутрь, и зажег свет. Имоджин оказалась в просторной комнате без перегородок, которая служила одновременно и гостиной, и столовой. Здесь были большие панорамные окна, из которых открывался живописный вид на море.
        — Ничего так хата,  — присвистнула Имоджин.  — Даже лучше, чем вигвам.
        — Спасибо,  — вполне серьезно поблагодарил он.  — Хочешь чего-нибудь выпить?
        — Мне и так хорошо,  — сказала Имоджин, целуя его и увлекая к одному из диванов.  — Мне кажется, мы можем найти куда более интересное занятие.
        На следующее утро Имоджин встала, сняла халат, висевший на двери спальни Финна, и накинула его. Она оглянулась — Финн еще крепко спал, уткнувшись в подушку. Девушка вышла в большую гостиную и осмотрелась. Комната отличалась удивительным сочетанием минимализма и уюта, который создавали детали интерьера. Репродукции известных картин украшали ослепительнобелые стены. Там же висели черно-белые фотографии друзей и родственников Финна в красивых рамках. Один из рисунков племянника Финна был прикреплен к холодильнику — яркая картинка изображала лес, высоко над которым парила стая красных птиц. Все в этом доме отличалось простотой и изяществом. Почему же ей вдруг захотелось уйти?
        — Я не совсем понимаю,  — сказала Анна, которая сидела напротив сестры за столиком в их кафе.  — Правда не понимаю. Он такой милый парень.
        — Я знаю. Он очень хорош. Не в этом дело.
        После того как утром Имоджин сбежала из дома Финна, она на автобусе добралась до города и долго бродила по пляжу в компании чаек и полусонных полицейских. До нее только теперь начало доходить, что она не готова осесть в Брайтоне. Она не была готова к прочным отношениям, которых потребовал бы такой человек, как Финн.
        — Мне нравится быть с ним, но если я останусь, все кончится тем, что придется здесь остаться,  — сказала Имоджин.
        — И что в этом плохого?  — спросила Анна.
        — Анна, ты же знаешь, что я никогда не планировала остаться в Брайтоне навсегда. Ты — другое дело. Ты старше меня — и не надо на меня так смотреть,  — и у тебя есть талант: ты великий мастер в деле приготовления мороженого, и именно ты можешь сделать это место уникальным.
        — Без тебя не смогу,  — сказала Анна, закрывая бухгалтерские книги, над которыми она в тот момент трудилась.  — Ты много сделала, чтобы раскрутить кафе. Я просто отказываюсь понимать тебя. Ты казалась такой счастливой еще вчера.
        — Я была счастлива. И сейчас ничего не изменилось,  — сказала Имоджин, тщательно подбирая слова, чтобы выразить свои чувства.  — Финн действительно очаровательный парень. Но я просто не могу представить себя вечно работающей в кафе. То, что заставляет меня чувствовать полноту жизни,  — это фотография. Ты, должно быть, испытываешь то же, когда готовишь. А здесь ведь не водится живность, которую я хочу фотографировать. Все эти создания обитают в теплых морях…
        — В Таиланде,  — произнесла Анна с печальным вздохом.
        — Именно,  — сказала Имоджин.  — Прости. Мне казалось, я смогу убедить себя, что это не так важно. Или что моих чувств к Финну будет достаточно, чтобы изменить планы. Но это не так. Если я останусь здесь, мне всегда будет казаться, что я отказалась от чего-то, что мне нужно как воздух.
        Вернувшись в дом Вивьен, Имоджин села и стала смотреть на свой мобильный телефон, который не переставая жужжал на тумбочке. Она была уверена, что это очередное сообщение от Финна. Надо бы прочитать, что он пишет. Она с трудом подавила порыв броситься к телефону, прочитать послание и ответить. Ведь оно было от мужчины, с которым накануне она провела сказочную ночь, но она понимала, что он может помешать ей достичь того, к чему она так стремилась.
        Тот день, когда Имоджин поступила в Борнмутский университет, чтобы изучать фотографию, стал самым счастливым днем ее жизни, в течение трех лет она училась под руководством опытных фотографов и оттачивала свою технику. Во время путешествий она получила возможность применить свое мастерство на практике. Когда она сошла с трапа самолета и вдохнула влажный воздух Бангкока, мир для нее перевернулся — она снимала все подряд, не в силах остановиться: облаченных в оранжевые одеяния буддистских монахов, рынки, крошечные павильоны для духов, которые жители Таиланда устанавливают рядом со своими домами. Она использовала одну карту памяти за другой, постоянно обновляя свой блог и создавая новые страницы.
        Несмотря на то что ей нравилось быть с Финном, эти отношения не могли долго продолжаться. Имоджин была уверена, что через несколько месяцев ей снова захочется перемен. А он четко дал понять, что намерен осесть в Брайтоне. Оставаться с ним, зная, что когда-нибудь ей захочется уехать, было бы нечестно по отношению к ним обоим. После долгих раздумий Имоджин приняла решение. Она не будет с ним говорить до тех пор, пока не купит билет в Таиланд.
        — Привет,  — произнес Том.  — Рад тебя слышать, Имо. А я было начал думать, что с тобой и твоей сестрицей что-нибудь случилось. Вы что там, в трудоголиков превращаетесь? Кстати, я наслышан про толпы покупателей, штурмующих магазин…
        — У нас с Анной все в порядке,  — заверила его Имоджин.  — А у тебя как дела?
        — Выздоравливаю,  — сказал он.  — Но медленно. Ваша мама пичкает меня этими ужасными таблетками, от которых ужасно хочется спать. Терпеть их не могу. Но я уже начал встречаться с друзьями — пока раз в неделю. И ты знаешь, если с кем-то поделиться своим несчастьем, от этого действительно становится легче. Я думал, что достаточно стар, чтобы пережить потерю мамы в одиночку, но оказалось, что это не так.
        — Я рада, что тебе лучше,  — сказала Имоджин. Она испытала прилив облегчения — отец явно выздоравливал, и к тому же его жизнь находилась в надежных руках.  — Я люблю тебя, ты же знаешь.
        — Конечно, знаю, милая. Я тоже тебя люблю. А теперь расскажи, почему у тебя такой грустный голос? Я думал, дела в магазине идут гораздо лучше.  — Отец всегда чутко реагировал на ее настроение, она почти никогда не могла обмануть его, как бы старательно ни притворялась.
        — Все верно, дела действительно идут отлично.
        — Ну и прекрасно,  — в его голосе послышалось облегчение.
        — Я звоню, чтобы сообщить тебе о некоторых изменениях. С этого времени Анна будет вести дела в магазине одна, а я возвращаюсь в Таиланд.
        — Не сидится тебе на месте…  — с пониманием сказал отец.
        — Ты прав, как всегда.
        — Снова дует ветер перемен, будь он неладен…
        — Я пыталась не поддаваться его порывам, не смогла.
        — Ну что ж, пусть будет как будет,  — сказал отец.  — Молодость случается лишь однажды, и она так коротка. Нам будет тебя не хватать. Но, должен сказать, я тебя хорошо понимаю.
        — Спасибо, папа.  — Комок подкатил к горлу Имоджин, но она постаралась взять себя в руки.
        — Я надеюсь, ты позволишь старому бродяге дать тебе небольшой совет?  — спросил Том.  — То, к чему я пришел в результате долгих размышлений. Что бы ты ни искала в далеких краях, сначала убедись, что не оставляешь дома чего-то более важного.
        Имоджин сразу же подумала о Финне. О моментах близости, о том, как весело и хорошо им было вместе…
        — Спасибо за совет, папа. Я запомню то, что ты сказал. Не мог бы ты позвать маму к телефону? Будет лучше, если я обо всем ей сообщу сама.
        — Конечно. Джен!  — прокричал он.  — Имоджин звонит.
        — Привет, милая,  — через пару секунд произнесла мать.
        — Привет, мам. Короче говоря, я возвращаюсь в Таиланд.
        — Но ты же только что вернулась оттуда.
        — Знаю,  — сказала Имоджин, мгновенно пожалев, что не выбрала более простой путь и не позволила отцу сообщить матери эту новость.  — Я же никогда не скрывала, что рано или поздно вернусь туда, мама.
        — О, я прекрасно помню все, что ты говорила. Но мало ли что ты болтаешь — я никак не думала, что ты всерьез собираешься возвращаться к этой своей вольной жизни неизвестно где и с кем!
        — Папа меня понимает.
        — Значит, это он подбивает тебя снова ехать в эти ужасные места, где твоей жизни грозит опасность?
        — Нет, конечно,  — ответила Имоджин.  — Это мое личное решение.
        — Я просто хочу сказать, милая… что ты и моя дочь тоже, и я считаю, что не стоит…
        Имоджин уловила опасные нотки в прерывающемся голосе матери.
        — Мама, ты в порядке?  — с беспокойством спросила она.
        — Да, дорогая. Конечно, в порядке.  — Имоджин услышала подавленные рыдания на другом конце провода. Только не это! Уж лучше бы сердилась. Мать не плакала уже лет тридцать, а вот теперь не смогла сдержаться.
        — Ма, ты уверена?  — переспросила Имоджин.
        — Нет,  — едва слышно ответила Джен, и это прозвучало тем более странно, что всего минуту назад она разговаривала на повышенных тонах.  — Я так беспокоюсь о тебе, девочка. Никогда не могла понять, зачем нужно подвергать свою жизнь опасности, как это делаешь ты. Все эти погружения с риском, что закончится… кислород, да? Я твоя мать, и моя обязанность заботиться о тебе, и я всего лишь хочу уберечь тебя от неприятностей. Но ты мне иногда не позволяешь этого делать!
        — Мама, мне уже двадцать три года,  — сказала Имоджин, устало опускаясь в кресло.  — И ты, и папа просто замечательные родители. Но я отличаюсь от тебя, мама. Может быть, настанет время, когда я стану такой же, но не сейчас. Я не хочу постоянно жить в одном месте — у меня есть призвание, которому я должна следовать. Я хочу добиться профессионального успеха, стать действительно хорошим фотографом.
        — Я не хочу тебя останавливать, поверь мне. Я говорю все это лишь потому, что люблю тебя,  — призналась Джен.
        — Я знаю, мама. Спасибо тебе за это. И… я тоже тебя люблю.
        Глава 32
        Мороженое дня: пралине «Искушение»
        Анна сидела на том же стуле, на котором они когда-то в детстве сидели здесь с сестрой — в гостях у бабушки Ви. Перед ней стояла креманка, наполненная пралине. Металлические жалюзи магазинчика были наполовину приспущены, и компанию ей составлял лишь притихший Хепберн. Она оглядела кафе и подумала о том, какие трудности им с Имоджин пришлось пережить за это время — впрочем, она не сомневалась, что и впереди ее ждет множество испытаний. Преодолевать их вместе было гораздо проще. Сможет ли она справиться со всем этим в одиночку? Внезапно она услышала легкий стук, подняла голову и за жалюзи увидела часть силуэта Эви, которую невозможно было не узнать по комбинезону и экстравагантным розовым башмакам.
        — Это вы, Эви?  — спросила Анна, настроение у нее сразу поднялось.
        — А кто же еще, дорогая,  — ответила соседка.  — Ну, впусти же меня, наконец.
        Анна подняла жалюзи и увидела сияющее лицо Эви. На мгновение ей даже показалось, что перед ней стоит бабушка Вивьен.
        — У тебя все хорошо, дорогуша? Ты какая-то бледная.
        — Бывало и получше, если честно,  — призналась Анна.
        Они с Эви уселись за одним из столиков.
        — Проблемы с мужчинами?  — сразу же предположила Эви. Она положила унизанные серебряными кольцами пальцы на ладонь Анны.
        — Вы угадали,  — сказала Анна.  — Я натерпелась от них в последнее время, но сегодня не они причина моей грусти. Я расстраиваюсь из-за кафе. Вернее, из-за Имоджин.
        — Ее снова обуяла страсть к путешествиям?
        — Как вы догадались?
        — Знаешь пословицу — рыбак рыбака видит издалека?  — добродушно рассмеялась Эви.  — Я сама много странствовала в свое время. Поэтому и разглядела тягу к приключениям в твоей сестре с первого же взгляда. Позволю себе предположить, что именно из-за ее отъезда ты в печали — беспокоишься, что не справишься со всем этим хозяйством.  — Эви кивком показала на прилавок, где, как всегда, витрины-холодильники были заполнены разноцветным мороженым, а над ними возвышались горы вафельных стаканчиков всех размеров.
        — Так и есть,  — со вздохом ответила Анна.  — В этом вся причина.  — Внезапно она тихо заплакала.
        — Конечно, это тяжелый труд — вести бизнес в одиночку. Но ты же сильная женщина, Анна. Вся в свою бабушку.
        — Вы и вправду так думаете?  — спросила Анна, шмыгая носом и утирая слезы рукавом вязаной кофты. Она была рада, что в момент слабости ее видит только Эви.
        — Будь уверена — ты живое воплощение Вивьен. А эта женщина умела сражаться.
        — Вы скучаете по ней, Эви?  — спросила Анна.
        — Скучаю ли я по ней?  — спросила та, поднимая брови.  — Дня не проходит, чтобы я не вспоминала о твоей бабушке. В моем сердце пусто без нее.
        Именно в этот момент Анна поверила ей. На мгновение она увидела боль в глазах Эви и поняла, что та тоскует не просто об ушедшей подруге, а о родственной душе, потерю которой ей было так трудно пережить.
        — В мире не было и нет никого лучше Вивьен,  — призналась Эви.
        — Сейчас мне ее так не хватает,  — сказала Анна.  — Она всегда знала, как следует поступить в любой ситуации.
        — О да, это так,  — с улыбкой сказала Эви.  — Но если поразмыслить, и у тебя есть ответы на все вопросы. Просто надо заглушить посторонние голоса, тщательно прислушаться, и ты услышишь свой собственный голос.
        Час спустя Эви и Анна все еще сидели в кафе с кружками чая и альбомом с фотографиями Вивьен на столе.
        — А вот это,  — сказала Эви, указывая на черно-белую фотографию,  — лето шестидесятых. Ну, знаешь, все эти стиляги и рокеры. Целая толпа сюда приехала — устраивали драки по любому поводу и превратили нашу тихую жизнь в настоящий бедлам.
        Анна повнимательнее рассмотрела фотографию. Окно кафе на Сансет, 99, было разбито, перед входом в магазин Эви была навалена куча битого стекла, а дверь висела на петлях.
        — Мы в тот день испугались до смерти. Спрятались на кухне в задней комнате магазина и ждали, когда приедет полиция и прекратит это безобразие. Но они ехали целую вечность. Мы слышали, как снаружи эти юнцы крушили все на своем пути. Ты же знаешь, мы с Вивьен были не робкого десятка и никогда не пасовали перед трудностями. Но ужасы того дня ни с чем не сравнить — мы с такой дикостью здесь никогда не сталкивались.
        — Похоже, это действительно было ужасно,  — сказала Анна.  — Такой вандализм безо всякой причины. Но я рада, что с вами не случилось ничего плохого.
        — Да, нам повезло. Хотя, надо признать, в то время мы так не считали — пришлось потратить целое состояние, чтобы привести магазины в прежний вид…
        — Могу себе представить, как вы переживали. А это когда сделано?  — спросила Анна, указывая на фотографию на соседней странице. Вывеска магазинчика, которая должна была бы светиться яркими неоновыми огнями, выглядела потухшей и обшарпанной. Вивьен и ее муж Стэнли стояли перед магазином и улыбались, но что-то в выражении их лиц говорило о том, что им вовсе не до веселья.
        — Это восьмидесятые, с бизнесом тогда не ладилось. Но мы все держались вместе, помогали друг другу. И конечно, сумели это все пережить, так как были уверены, что трудности рано или поздно закончатся и все наладится. Иначе быть не может!
        — Вы делали свое дело, несмотря ни на что, так ведь? Вы обе,  — сказала Анна. Она продолжала рассматривать фотографии с вечеринок и уличных праздников, отмечала, как со временем менялся внешний вид кафе — мебель пятидесятых, типичные для семидесятых психоделические картинки на стенах, наряды бабушки, отражающие разные тенденции в моде.
        — Да, так и было,  — сказала Эви.  — И ты все преодолеешь, милая. Ты ведь рождена побеждать, как и Вивьен.
        — Вы так считаете?  — спросила Анна, вовсе не уверенная в своих силах. Испытания последних недель не прошли даром, и она чувствовала себя совершенно изнуренной и потухшей.
        — Не сомневаюсь в этом. Бабушка бы очень тобой гордилась.
        На следующее утро Анна приступила к работе с большей энергией и энтузиазмом, чем за последние несколько дней. После беседы с Эви прошлым вечером она решила, что вполне способна вести дела в магазине без посторонней помощи. Вдохновленная новыми планами на будущее, она стерла номер Джона из своего телефона и наконец решилась на то, чтобы удалить его из друзей на своей странице в Фейсбуке. Она наконец почувствовала себя свободной.
        Анна все еще отчаянно скучала по Элфи. Надо признать, что Джона ей тоже не хватало. Но когда она вернулась домой прошлым вечером, она вдруг поняла, что квартира больше не кажется пустой без них. Казалось, это пространство было готово принять что-то новое и неизведанное, чему сердце Анны было теперь открыто.
        В обеденный перерыв Анна открыла ноутбук и вошла в почту. Там она обнаружила новое послание.
        Кому: Анне
        От кого: Маттео
        Дорогая Анна,
        приветствую тебя из-за океана.
        Прости, что беспокою тебя своими письмами. Я знаю, что у тебя своя жизнь в Англии и что мне давно пора оставить тебя в покое.
        Но, сказать по правде, я не могу перестать думать о тебе.
        Я знаю, ты не хотела, чтобы я говорил с тобой о своих чувствах здесь, в Италии. Но теперь ты не можешь меня остановить (ха!). Когда ты входишь в комнату, она наполняется светом. Я хочу, чтобы этот свет всегда присутствовал в моей жизни. Я хочу, чтобы ты из нее не уходила.
        Анна внимательно вчитывалась в слова, которые написал Маттео. От его признаний и неожиданной искренности она почувствовала себя так, будто ее захлестывает теплая волна.
        Ты думала, что стоит предупредить меня, что у тебя есть парень. Не беспокойся, я уже все знаю. Ты никогда не пыталась притворяться. Шан мне рассказала обо всем, впрочем, я и сам обо всем догадался.
        И все же я осмелился признаться тебе в своих чувствах. Потому что, если я этого не сделаю, в один прекрасный день, когда я стану совсем старым, я стану сожалеть о том, что не рискнул.
        Надеюсь, что ты счастлива. Но если это не так… Или если однажды ты почувствуешь себя несчастной… Я всегда буду ждать тебя. По крайней мере, я всегда смогу приготовить особое мороженое, чтобы поднять тебе настроение.
        А теперь, отбросив страхи и неуверенность, я нажимаю на кнопку «отправить». Анна, я не могу тебя забыть.
        Маттео Х.
        В течение нескольких минут Анна пыталась осмыслить прочитанное. Затем открыла новое окошко и начала печатать ответ.
        Кому: Маттео
        От кого: Анна
        Привет, Маттео,
        спасибо за письмо.
        Анна помедлила. Нет, это было неправильно. Она удалила текст.
        Приятно было получить..
        Она снова удалила написанное и принялась печатать заново.
        Попробуй вот этот рецепт:
        Подумав какое-то время, она продолжила:
        Гранита из манго с малиной
        Ингредиенты:…
        Закончив писать, она сделала глубокий вздох и отправила письмо.
        Глава 33
        Мороженое дня: «Волшебное мороженое от Хепберна для вашей собаки»
        Утром в четверг Имоджин брела по галечному пляжу в Кемптауне. Здесь было меньше людей, и она могла бросать Хепберну мячик, не боясь, что на него налетят другие, более крупные собаки. На ней были джинсы и выцветшая серая майка, волосы распущены, на лице ни грамма косметики. Она вышла, чтобы проветрить мозги после того, как перебронировала билет на семнадцатое августа, отложив поездку на полторы недели. Девушка знала, что здесь можно не опасаться встретить кого-то из знакомых.
        У самой кромки воды она увидела Финна с группой учеников. Он показывал им, как совершать прыжок, чтобы встать на доску для серфинга,  — точно так же, как он учил ее совсем недавно. У него это получалось очень ловко в отличие от учеников, которые бултыхались в воде после тщетных попыток повторить его движения. Финн заметил ее прежде, чем она успела отвернуться.
        — Имоджин!  — прокричал он, повернувшись спиной к своим подопечным.
        Ей ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ и помахать ему рукой, при этом инстинктивно ускоряя шаг. Девушка пришла в страшное смятение. Они не разговаривали с той самой ночи, и она не представляла, что может ему сейчас сказать.
        Прежде чем она успела сделать несколько шагов по каменистому пляжу, Финн поравнялся с ней и нежно коснулся ее руки.
        — Привет,  — сказал он.
        — Привет,  — ответила Имоджин, изо всех сил изображая расслабленность и непринужденность. Хепберн уставился на нее своими огромными круглыми карими глазами, словно говоря: «Мне так нравится этот парень. Почему ты пытаешься убежать от него?»
        — Кажется, тебя ждут ученики,  — наконец выдавила из себя Имоджин.
        — Насчет этого можешь не беспокоиться,  — ответил Финн.  — Думаю, надо дать им время немного потренироваться.
        Имоджин оглянулась и увидела, что парни и девушки все еще безуспешно боролись со своими досками, громко хохоча при каждом падении.
        — Да, ты прав,  — произнесла она, невольно улыбаясь, несмотря на свое волнение.
        — У тебя все в порядке?  — спросил Финн.  — Я никак не мог с тобой связаться.
        — Прости,  — сказала она, вспоминая все его сообщения и звонки, на которые она не отвечала.
        — Послушай, возможно, я об этом горько пожалею,  — начал Финн, глядя ей прямо в глаза.  — Но я хочу поговорить с тобой начистоту. Ты мне безумно нравишься, Имоджин, и мне было очень хорошо с тобой последние две недели. Поэтому я не собираюсь сдаваться. Не знаю, что с тобой происходит, но я ни в коей мере не хочу отказываться от тебя, так и знай. Если бы я не увяз столь глубоко, я бы вполне мог смириться с тем, что безразличен тебе. Но если честно, мне очень хотелось увидеть тебя снова.
        Имоджин смотрела на море. Волны накатывали и разбивались о берег, со стороны группы серферов доносился смех, мимо прошла шумная компания подростков с большим магнитофоном, а она по-прежнему хранила молчание, не в силах найти нужные слова.
        — Спасибо тебе за все,  — пробормотала она наконец.
        — Спасибо?  — повторил Финн, удивленно улыбаясь.  — Это вовсе не тот ответ, который я надеялся получить, но могло быть и хуже. Пожалуй, мне лучше вернуться к группе,  — добавил он, оглядываясь через плечо, когда услышал радостный вопль учеников,  — одному из них удалось встать на доску, и остальные с энтузиазмом аплодировали.  — А то, похоже, они без меня освоят все премудрости.
        — Послушай,  — начала Имоджин. Она не могла просто так позволить ему уйти, когда до отъезда оставалось меньше двух недель.  — Сегодня вечером ты мог бы прийти ко мне домой? Я приготовлю ужин, и мы сможем поговорить.
        Глаза его радостно сверкнули.
        — Буду в восемь,  — сказал он, повернулся и побежал к ученикам.
        Имоджин притащила пакеты с покупками в прихожую и закрыла за собой дверь дома Вивьен, который стал уже немножко и ее домом. Она готовилась к ужину с Финном так, будто это было начало их отношений, а не завершение, и это было очень странное ощущение. Она уселась в кресло с обивкой из темно-зеленого бархата и выпирающими в нескольких местах пружинами. Рядом с ней стояла фотография бабушки, которая держала за руки маленьких Анну и Имоджин. Вглядываясь в лицо Вивьен — рассматривая ее милые черты и элегантно уложенные волосы,  — она на мгновение ощутила ее присутствие в комнате, словно бабушка никуда не уходила. Бросив еще один взгляд на фотографию, Имоджин тихим шепотом спросила: «Я же правильно поступаю, так ведь, бабушка Ви?» Впервые в жизни Имоджин задалась вопросом, не слишком ли многое она рискует потерять, упорствуя в своем желании бросить все и уехать.
        Имоджин налила Финну еще один бокал вина. В такую ночь можно позволить себе лишнего, подумала она, наблюдая, как красная жидкость красивой струей вытекает из бутылки.
        — Значит, ты уже заказала билет?  — спросил он.
        — Да, у меня был забронирован обратный билет, но я только вчера указала дату.
        — Надо понимать, это билет в один конец?
        — Конечно,  — сказала Имоджин, наполняя свой бокал и усаживаясь за стол.  — Прости меня. Я знаю, что ты этого не ожидал, но меня давно преследовала мысль, что надо вернуться и закончить серию фотографий, которую я тебе показывала. Если бы не произошло несчастье с бабушкой Ви, я бы вообще здесь не оказалась.
        Он покачал головой.
        — Выходит, этим утром я действительно вел себя как полный идиот.
        — Это не так,  — ответила Имоджин.  — Ты был честен со мной. Наверное, и мне следовало бы проявить большую честность. Но мне так нравилось быть с тобой, Финн.
        — Я просто не ожидал…  — он отпил глоток вина и поставил бокал на стол.  — Не знаю, чего я на самом деле ожидал сегодня — но только не такого.
        — Знаю,  — с раскаянием сказала Имоджин.  — Ты мне безумно нравишься, и это было непростое для меня решение. Во всяком случае, я не хотела бы уезжать не попрощавшись и не сказав, как я благодарна тебе за все…
        — Значит, это прощание,  — произнес Финн с кривой улыбкой.  — Что ж, так тому и быть.
        После ужина они перешли в гостиную, держа в руках тарелки с яблочным пирогом и мороженым. Они сменили тему разговора, перестав обсуждать планы Имоджин на будущее, и атмосфера заметно разрядилась.
        — Это не я приготовила мороженое. Купила его в супермаркете,  — сказала Имоджин.  — Так что можешь не опасаться.
        — И на том спасибо,  — пошутил Финн.  — Хотя я уверен, что ты теперь в этом деле настоящий эксперт.
        — Ну не знаю,  — покачала головой Имоджин.  — Почетная обязанность приготовления мороженого теперь принадлежит только Анне.
        — Послушай, я, конечно, пытаюсь делать вид, что меня не слишком задевает твой внезапный отъезд, но на самом деле ты меня просто убила,  — внезапно сказал он.
        — Знаешь что?  — ответила Имоджин, решившись наконец на откровенность.  — Мне тоже плохо из-за расставания с тобой. Но ты ведь крепко обосновался здесь, а я просто не могу остаться, зная, что не реализовала все свои возможности. Это было бы нечестно по отношению к нам обоим.
        — И все же есть один вариант, который мы с тобой еще не обсуждали.
        — Хорошо, продолжай,  — сказала Имоджин, его слова пробудили в ней искорку надежды.
        — Порассуждаю вслух, хотя тебе может и не понравиться такая идея. Я тут подумывал отдохнуть немного. В течение шести лет я работал без выходных, пытаясь наладить бизнес. А Энди все время твердит, что ему хотелось бы взять на себя больше обязанностей, и я уверен, что он вполне справится, если я позволю ему вести дела в школе в одиночку в течение какого-то времени.
        Имоджин была так взволнована, что не сразу поняла, о чем он говорит, а когда наконец до нее начал доходить смысл его пространных рассуждений, она радостно улыбнулась.
        — Как ты относишься к тому, что я составлю тебе компанию?  — продолжил Финн.  — Несколько месяцев отдыха на пляже — а я его заслужил, поверь,  — что может быть лучше? Да еще в компании девушки моей мечты!
        Имоджин наконец полностью осознала все, что он сказал. И вдруг поняла, что это не просто реально — это именно то, о чем она боялась мечтать. Они с Финном в Таиланде. Вместе!
        — Это даст нам шанс, правда?
        — Конечно,  — ответил он.  — И потом, это будет весело. А если мы не сумеем поладить — что же, разойдемся, как в море корабли. Но что-то мне подсказывает, что все у нас будет хорошо.
        — Знаешь что, Финн?  — сказала сияющая от радости Имоджин.  — Думаю, это просто блестящая идея.
        Глава 34
        Мороженое дня: шербет из шампанского
        — Двойной вафельный рожок с лесным орехом и фисташками, пожалуйста,  — попросила Джули, женщина лет пятидесяти, которая в последнее время зачастила в кафе Вивьен.
        С того времени, как она послала Маттео свой рецепт, Анна не получала от него никаких известий. Она старалась не думать об этом, так как у нее было множество более важных занятий — этим вечером должна была состояться прощальная вечеринка Имоджин и Финна, и впереди маячила весьма печальная перспектива вести дела в магазинчике в одиночку. Однако прошло уже больше недели — целых десять дней с того момента, как она отправила Маттео свое послание. И по какой-то неведомой причине все ее мысли были заняты только этим.
        — Хорошо, сейчас,  — сказала Анна, словно пробуждаясь ото сна.  — Уже иду.
        — Что случилось, милочка?  — спросила Джули.  — У тебя такой отсутствующий вид сегодня утром.
        — Есть немного,  — призналась Анна.  — Ничего, простите, сейчас приду в норму. Просто слишком погрузилась в свои мысли.
        — Со всеми случается,  — добродушно рассмеялась Джули.  — Может, стоит попробовать немного лекарства собственного приготовления.  — Она указала на горы мороженого в витрине.  — Лично мне это всегда поднимает настроение.
        Джули с благодарной улыбкой приняла из ее рук свой рожок и удалилась. Возможно, она и права, подумала Анна. Обычно она не позволяла себе угощаться мороженым в рабочие часы, за исключением тех случаев, когда приходилось снимать пробу с того, что она приготовила во время своих экспериментов. Однако сегодня, когда ей так нужно утешение, можно себя порадовать. Она взяла рожок и доверху наполнила его шоколадным мороженым с орехом макадамия, а затем присела за столик, чтобы насладиться своим произведением. Чередующиеся слои шоколада и ореха придавали холодному десерту просто изумительный вкус. Она смаковала каждый кусочек, и мысли о Маттео, а также о грядущих испытаниях начали медленно испаряться.
        — Поедаешь свой товар в ущерб предприятию?  — внезапно произнес знакомый голос, который она знала так же хорошо, как и свой собственный. Она подняла глаза и увидела отца, на губах у него играла ласковая улыбка. Вокруг глаз залегли новые морщинки, но в остальном он выглядел таким, как она его всегда помнила.
        — Папа, ты пришел!  — радостно бросилась Анна ему навстречу.
        — А ты сомневалась? Не собираюсь пропускать вечеринку по поводу отъезда Имоджин. Мы с мамой уже давно хотели вас навестить, но я все еще недостаточно хорошо себя чувствовал, о чем очень сожалею,  — сказал он. Анна обхватила ладонями его большую руку и слегка сжала.
        — Ты выглядишь гораздо лучше, папа,  — сказала она.  — А как самочувствие?
        — Уже намного лучше,  — сказал он с улыбкой.  — Конечно, не без стараний твоей матери. Она моя самая надежная опора в жизни, как оказалось… И потом, она так рвалась на эту вечеринку, тем более мы до сих пор так и не познакомились с новым парнем Имо.
        — Как я рада тебя видеть. А где сейчас мама?  — Она бросила взгляд на дверь.
        — Она отправилась наводить красоту в парикмахерскую при гостинице. Мы остановились в «Гранде». Подумали, так будет лучше, чем останавливаться в доме бабушки, где все напоминает о ней. Однако я не удержался и заскочил сюда, просто чтобы с тобой поздороваться.
        Анна нежно обняла отца. На какое-то мгновение она словно сбросила лет двадцать и вновь ощутила себя восьмилетней девочкой. Она чувствовала себя защищенной ото всех невзгод в его сильных руках.
        — Ты измазала мой свитер мороженым,  — засмеялся Том и смахнул кусочек шоколада, оставшийся на рукаве.
        — Упс! Прошу прощения. Это издержки производства,  — со смехом сказала Анна.  — Ну, если уж речь зашла о мороженом, что ты думаешь о том, каким стало наше кафе?  — спросила она, разводя руками, словно желая продемонстрировать все изменения, которые произошли здесь.
        — Это просто невероятно!  — Том с интересом оглядывал такие знакомые, но совершенно по-новому выглядящие элементы интерьера.  — Вы обе славно поработали. Кафе выглядит даже лучше, чем на фотографиях, которые вы прислали.
        — Недурно, правда?  — сказала Анна с гордостью.
        — Ваша бабушка гордилась бы вами,  — с внезапной грустью произнес отец. Он сжал зубы и глубоко вздохнул, пытаясь совладать с чувствами, а Анна нежно взяла его за руку, зная, что, если он сейчас расплачется, она тоже не в силах будет сдержать слез.
        — Вы добились того, о чем мечтали, не так ли?  — продолжил он, справившись наконец с собой.  — Здесь все выглядит как прежде, но вы сумели придать кафе современный вид.
        — Я очень рада, что ты так думаешь,  — сказала Анна.  — Должна признать, были дни, когда я сомневалась, что у нас получится.
        — А мы всегда верили в вас,  — сказал он тепло.  — И никакая сила на земле или в аду не заставила бы меня позволить Франсуазе помешать вам.
        — Я просто восхищена тем, какую головомойку ты ей устроил,  — сказала Анна.
        Том улыбнулся не без злорадства.
        — Пусть этой женщине неповадно будет терроризировать нашу семью.
        — А что обо всем этом думает Мартин?  — осторожно спросила Анна.
        — Ты не поверишь, но после всего случившегося он взял и просто указал Франсуазе на дверь.
        — Не может быть!  — воскликнула Анна, от изумления поднося руку к губам.
        — Тем не менее это так. Мартин утверждает, что, когда он увидел, насколько я был расстроен и зол, он просто получил подтверждение тому, что уже давно понимал и сам. Эта женщина совсем ему не подходит. Ты же знаешь, как хорошо мы с ним всегда ладили. Мы в жизни не ссорились. Как он сказал, ему давным-давно следовало это сделать.
        — Хорошо, что он сам пришел к такому решению,  — сказала Анна.  — Хотя нам-то это было уже давно понятно. И для тебя, папа, это тоже хорошо.  — Она чуть улыбнулась.  — Как же он все это пережил, бедняга?
        — Надо сказать, брат неплохо проводит время, учитывая все обстоятельства,  — искренне рассмеялся Том.  — Только что окончил курсы по игре в гольф, и, можешь себе представить, вокруг него уже толпятся поклонницы! Правда, он делает вид, что этого не замечает. Да, кстати, хочу сказать кое-что еще, очень важное. Распрощавшись с Франсуазой, он передумал продавать мамин дом.
        — Он совсем отказался от мысли продать его? Разогнал всех покупателей? Ну, это просто потрясающая новость, папа!
        — Более того, дорогая,  — сказал отец, едва сдерживая ликование.  — Мартин сам туда переезжает! Но я хочу дать ему возможность самому все тебе рассказать при встрече.
        — О какой встрече ты говоришь?
        — До начала вечеринки в честь отъезда Имоджин мы с ним собираемся кое-что сделать. И я надеюсь, что вы сестрой к нам присоединитесь. Это действительно важно!
        Мартин и Том стояли на берегу, глядя на пенные морские волны. Мартин крепко сжимал в руках урну с прахом матери. Джен стояла рядом между своими дочерями. Солнечные блики поблескивали на поверхности воды. Анна держала поводок Хепберна, песик спокойно лежал на устилавшей пляж гальке, словно понимал, зачем они туда пришли, и выказывал свое уважение хозяйке.
        — Она станет частью моря, которое она всегда так любила,  — торжественно произнес Мартин, глядя на брата.  — И мы всегда сможем прийти сюда, чтобы помянуть ее.
        — Такова ее воля,  — добавил Том.  — Она хотела быть свободной и в то же время иметь возможность присматривать за своим кафе.  — Он улыбнулся дочерям.
        Мартин осторожно поднял крышку урны и сделал пару шагов к воде. Том последовал за ним. Мартин бросил несколько горстей праха Вивьен в море, а затем передал урну брату.
        — Прощай, мама,  — сказал Том. Он медленно наклонил урну и развеял остатки праха матери над набегающими волнами, которые покорно приняли эту ношу.
        В полном молчании они проследовали к дому Вивьен. Казалось, траурная церемония принесла освобождение от скорби. Первой заговорила Имоджин:
        — Дядя Мартин, а о чем говорил папа? Ты будто бы собираешься переехать в дом бабушки Ви?
        — Не сразу, конечно,  — ответил Мартин.  — Но теперь, когда мы с Франсуазой расстались…  — Он замолк и внезапно как-то сник, став еще более печальным, чем во время церемонии.  — Пришла пора возвращаться домой, к истокам. Не знаю, о чем я думал, когда позволил ей уговорить себя продать дом этим кошмарным застройщикам. Мамин дом останется там, где он всегда стоял. Но, тем не менее, нам не избежать некоторых изменений.
        — Изменений?  — переспросила Анна.
        — Да. Ты знаешь, как мама любила общаться с людьми. Двери были всегда открыты всем и в ее кафе, и в доме.
        — Да, точно, так всегда и было,  — согласилась Имоджин.
        — Я собираюсь превратить это место в пансионат. Даже если я буду жить там, останется еще целых четыре свободных спальни. К тому же мне самому не помешает компания, ведь я снова одинокий мужчина.
        — Какая замечательная идея,  — обрадовалась Анна.  — И конечно же ты всегда сможешь посоветовать своим постояльцам, где они могут найти лучшее мороженое в городе.
        — Доброго пути!  — все родственники и друзья Имоджин подняли бокалы. Они собрались в еле вмещавшей всю эту толпу гостиной Финна. Гости пили шампанское и ели канапе, любуясь потрясающим видом на море, который открывался из панорамных окон.
        Анна посмотрела на сестру, которая самозабвенно целовалась с Финном, не замечая, казалось, никого в комнате. На этот раз Имоджин знала, куда она направляется и с кем. А жизнь Анны была похожа на чистый лист бумаги.
        — Ну, и что ты о нем думаешь?  — прошептала Джен на ухо Анне.
        — О Финне? Он настоящее сокровище,  — уверенно ответила та.
        — Он ведь будет хорошо о ней заботиться, правда?
        — Можешь не сомневаться, мама. Он по-настоящему добрый и порядочный парень,  — уверила ее Анна.  — Это именно то, что ей нужно, я уверена.
        — Ну что ж, отлично,  — вздохнула Джен.  — Я знаю, она этого не понимает, но я действительно ею восхищаюсь. Правда, иногда мне так хочется, чтобы она хоть в чем-то походила на тебя, дорогая, и была менее склонна подвергать свою жизнь опасности. Возможно, когда-нибудь она одумается.
        — Не стоит торопить события,  — сказала Анна, делая глоток шампанского.  — И я тебя умоляю, мама… ты же не хочешь получить моего дубля?  — она тихо рассмеялась.  — К тому же, я думаю, всем нам не хватает в этой жизни приключений. А Имоджин достаточно смелая, чтобы не только признать это, но и действовать!
        — Возможно, ты права,  — сказала мать после небольшой паузы.  — Что касается тебя, милая… Я так расстроилась, услышав, что произошло у вас с Джоном.
        — И совершенно напрасно,  — спокойно сказала Анна.  — Все, что ни делается, к лучшему. Хорошо, что это произошло сейчас, иначе этот кошмар мог бы затянуться надолго. К тому же я не имела права лишать Элфи возможности жить с обоими родителями. Я знаю, как для меня было важно то, что вы воспитывали меня вдвоем.
        Джен улыбнулась и в порыве нежности коснулась руки Анны.
        — Кстати,  — продолжила Анна.  — Мне кажется, ваши отношения налаживаются?
        — Представь себе, да. Каким-то чудом мы еще вместе,  — засмеялась Джен.  — Я знаю, что делала все неправильно, когда он заболел. Я никогда не умела его слушать. Просто хотела, чтобы он выздоровел. И было так трудно видеть его раздавленным и потерянным. Но когда он сказал Франсуазе перестать вмешиваться в дела кафе, я словно увидела прежнего Тома, которого так любила, и с тех самых пор ему становилось все лучше и лучше. И знаешь,  — Джен заговорщицки улыбнулась дочери,  — мне кажется, что я стала любить его еще сильнее!
        После вечеринки Анна повезла Имоджин и Финна в аэропорт Гэтвик в сопровождении Тома и Джен.
        — И чем же ты будешь зарабатывать на жизнь в тех краях?  — спросила Финна Джен, уютно устроившись на заднем сиденье. Анна сидела за рулем, но командование процессом с самого начала поездки взяла на себя Джен, поэтому девушка облегченно вздохнула, когда та переключила свое внимание на нового парня Имоджин и стала вытягивать из него информацию. «А уж это мама умеет!»  — подумала Анна с ехидством.
        — Ну, во-первых, у меня есть некоторые сбережения, которые помогут нам продержаться первое время,  — охотно ответил Финн.  — Мой бизнес сейчас на плаву, а когда работаешь дни напролет, как мы с Энди, то не остается времени потратить заработанные деньги. Но сейчас,  — он с улыбкой взглянул на Имоджин,  — у меня есть для этого очень веский повод, а главное — возможности.
        Отец, сидевший рядом, бросил на Анну многозначительный взгляд. Они оба знали, что рано или поздно Джен не сможет устоять перед обаянием Финна. Причем дело было даже не в его харизме, которая помогала ему завоевывать сердца всех окружающих, но в его влиянии на Имоджин, в том сиянии, которое исходило от нее сейчас. Никогда она не выглядела такой счастливой.
        — Ну что ж,  — заявила мать, которая не спешила одобрять выбор дочери, видимо откладывая это до конца поездки,  — если деньги у тебя все же закончатся, тебе придется вернуться домой, не так ли?
        — Мама,  — запротестовала Имоджин.  — Сколько можно! Смотри, Финн возьмет и передумает, когда мы приедем в аэропорт, если ты будешь продолжать в этом духе!
        Джен на некоторое время замолчала. Они уже приближались к аэропорту Гэтвик под непринужденную болтовню Имоджин и Финна о прелестях Таиланда. Молодые люди оживленно обсуждали, с чего хотели бы начать путешествие. Но когда они добрались до развязки, ведущей в аэропорт, Джен не выдержала и снова подала голос.
        — А как же Рождество?  — с укоризной произнесла она.  — Ты и на этот раз собираешься отсутствовать?
        — Мы поздравим тебя по скайпу прямо с пляжа,  — весело ответила Имоджин.  — Не волнуйся, мы всегда найдем способ пообщаться!
        Они припарковали машину на стоянке аэропорта и все вместе направились к стойке регистрации пассажиров.
        — Увидимся через полгода, сестренка,  — прошептала Анна на ухо Имоджин, обнимая ее.
        В ответ Имоджин счастливо улыбнулась. В ее глазах снова сияло солнце — даже здесь, в терминале аэропорта, когда в окна смотрели лишь серые облака.
        — Можешь не сомневаться,  — беспечно ответила Имоджин.  — Что касается этого лета — что ж, это было…  — она пожала плечами, не в силах подыскать нужные слова.
        — Что-то с чем-то?  — поддразнила ее Анна.
        — Да! Потрясающе. Честно! Столько впечатлений и эмоций… и знаешь, я была счастлива,  — призналась Имоджин.
        Анна вспомнила все, что им довелось пережить, вспомнила, как они вместе преодолевали препятствия, как узнавали, на что действительно способны, что для них особенно важно, а что — нет. Они были сильными и с честью прошли испытания, как и вся их семья. Да, они многое потеряли, но благодаря кафе, а теперь и пансионату они смогут сделать так, чтобы память о Вивьен сохранилась надолго.
        — Мы будем скучать по тебе,  — сказала Анна, держа сестру за руки.  — Пожалуйста, не позволяй маме отвратить тебя от дома, возвращайся обязательно.
        — Мы вернемся,  — сказала Имоджин, со смехом оглядываясь на Финна, который обнимался на прощание с ее родителями так, будто знал их всю жизнь.
        — Кажется, на этот раз ты заполучила парня что надо,  — сказала Анна, показывая взглядом на Финна.
        — Да!  — кивнула Имоджин.  — В конце концов все сложилось не так уж плохо.
        — Разумеется. Только будь с ним поласковее. Снимай свои подводные чудеса и присылай фотографии, чтобы нам тут было не так грустно в дождливые холодные вечера.
        — Непременно,  — сказала Имоджин, поглаживая сумку с фотокамерой.  — Не могу дождаться, когда снова выйду на свою фотоохоту! Обязательно пришлю вам первые же снимки.
        — Мне не терпится их увидеть.  — Анна поймала умоляющий взгляд Финна, пытающегося высвободиться из жарких объятий Джен.
        — У тебя ведь тоже все будет хорошо, правда?  — умоляюще спросила Имоджин. Она чувствовала вину перед сестрой, но что она могла поделать?
        — Ну почему, скажите на милость, вы все меня спрашиваете об этом,  — засмеялась Анна.  — Да, у меня все будет отлично, и нет — это ответ на вопрос, который вы на самом деле имеете в виду,  — я не собираюсь возвращаться к Джону.
        — Обещаешь? Как бы он тебя ни уговаривал?
        — Ему нечего мне сказать,  — уверила сестру Анна, чувствуя себя гораздо увереннее, чем в последние недели.  — Все это было неправильно. И если честно, думаю, я бездарно потратила значительную часть своей жизни.  — Последние слова Анны потонули в звуках громкоговорителя:
        «Объявляется посадка на рейс триста четыре до Бангкока. Пассажиров просят пройти к выходу номер четырнадцать».
        Имоджин потянулась за своей сумкой, и ее рука натолкнулась на руку Финна.
        — Пора идти,  — сказала она чуть растерянно.
        Анна смотрела вслед сестре, едва сдерживая слезы. Имоджин обещала вернуться через полгода и, возможно, в тот момент сама верила, что так и будет. Но ведь это была Имоджин, а с ней никогда ни в чем нельзя быть уверенным.
        Вернувшись в Брайтон, Анна попрощалась с родителями на пороге «Гранд-отеля».
        — Давай попрощайся с Анной и иди переодеваться в свой роскошный наряд, Джен.
        — Ну вот,  — засмеялась Анна.  — Не видели дочь столько времени и вот теперь, когда вы здесь, спешите от нее удрать?
        — Ты же знаешь, что это не так, дорогая,  — сказала Джен.  — Но мы не так часто выбираемся в город. А твой отец обещал мне ужин. Мы пропустили нашу годовщину,  — добавила она, взяв мужа за руку.  — Но, пожалуй, это было неуместно тогда, да, Том?
        — Да, время было неподходящее.
        — Вот поэтому мы и собираемся отпраздновать нашу годовщину сегодня вечером.
        — Здорово! Рада за вас. Ну что ж, не буду вам мешать,  — весело сказала Анна.  — Счастливого вам вечера и восхитительной ночи! Уверена, у вас все будет замечательно.
        Анна поцеловала мать на прощание. Затем они обнялись с отцом. Он держал ее в объятиях чуть дольше, чем обычно.
        Никаких намеков на бабье лето, думала Анна пару недель спустя, с грустью глядя в окно на затянутое тучами сентябрьское небо. Уже сдались самые стойкие — убрали летнюю одежду, внесли в дом садовую мебель, выбросили полупустые баночки из-под солнцезащитного крема и перекачали в ноутбуки фотографии из отпуска. От лета остались лишь воспоминания да горькое чувство утраты.
        А затем произошло чудо. Оно вернулось — словно из ниоткуда. Анна открыла утром занавески, ожидая увидеть еще один дождливый хмурый сентябрьский день, а вместо этого ей в глаза брызнуло солнце. Было всего восемь, а набережная и пляж уже начали заполняться людьми.
        Девушка надела длинное хлопковое платье в клетку и открытые туфли, закрутила волосы в пучок, заколола их шпильками, подкрасила губы блеском и выбрала пару изящных серебряных сережек. Она смогла это сделать! Она вела дела в магазине собственными силами, и у нее все получалось! Девушка заглянула в холодильник проверить запасы мороженого и граниты, которые приготовила накануне вечером: пралине с приятным насыщенным вкусом и освежающий фруктовый лед, который так хорош для погожего, по-летнему теплого дня. Видимо, она как-то почувствовала накануне, что сегодня будет солнце. Загрузив контейнеры в сумку-холодильник, она еще раз глянула в зеркало, поправила прическу и вышла.
        В одиннадцать к прилавку выстроилась извилистая очередь, которая продолжалась и на улице. Анна работала одна. Было так жарко, что по ее спине сбегали капельки пота.
        Пара подростков заказала два лимонных шербета. Анна положила по шарику в рожки, стоящие на подставке, и с улыбкой протянула руку за деньгами. Ящик для денег был почти полон. Родители со всех сторон совали ей десятифунтовые банкноты, спеша утихомирить разгоряченных, возбужденных, капризных детей и вручить им долгожданные сладости.
        Следующий заказ был на два шоколадных рожка, а затем кто-то попросил мороженое дня — пломбир-пралине с соленым карамельным соусом.
        Анна сосредоточенно выводила сиропом сердечко на своем творении. Главное — добиться совершенства, а очередь может подождать.
        — А мне, пожалуйста, малиновый лед с манго,  — бархатный мужской голос прервал ее увлекательное занятие.
        Левая сторона сердечка, которое она столь самозабвенно рисовала, получилась кривой, потому что рука Анны дрогнула при звуке знакомого голоса. Название шербета было написано крупными буквами на доске с меню, но за весь день никто так и не заказал его. Она оторвала взгляд от мороженого, которое поливала сиропом, и увидела прямо перед собой мужчину, мысли о котором не покидали ее все лето.
        Маттео с улыбкой забрал у нее рожки с политым сиропом мороженым и передал детям, которые их с нетерпением ждали, а затем снова повернулся к ней.
        — Я приехал специально, чтобы его попробовать,  — сказал Маттео с лукавым блеском в глазах.  — Ты ведь не бросишь меня здесь умирать от голода?
        Эпилог
        Год спустя. Июль, Нью-Йорк
        — Проходите, пожалуйста,  — сказала Имоджин элегантной паре.  — Вот здесь каталог со всеми работами.
        Они с Финном были на выставке в художественной галерее в Челси, в Нью-Йорке. На стенах были развешаны фотографии в рамках, а гости с видом искушенных знатоков потягивали коктейли из высоких бокалов и обсуждали достоинства снимков.
        «Но это не просто выставка,  — с гордостью думала Имоджин.  — Это моя собственная выставка!»
        Каждая фотография рассказывала небольшую историю об одном из далеких уголков мира, где Имоджин побывала, вооружившись маской, кислородными баллонами и камерой для подводных съемок, которые стали неотъемлемой частью ее жизни. Амфиприоны, рыбы-попугаи, рыбы-бабочки, морские черепахи, скаты и, конечно, самая большая ее удача — снимки китовой акулы — сверкали яркими праздничными красками на белых стенах галереи.
        — Спорим, ты заполучила покупателя! Вот там, смотри,  — прошептал Финн ей на ухо, глядя на одетого с иголочки джентльмена, внимательно разглядывающего каталог.
        — Кажется, он выглядит заинтересованным,  — ответила она обрадованно. Уже несколько фотографий в каталоге были обведены красным кружком, означающим, что работы проданы. А ведь еще не было и десяти часов.
        Восемь месяцев пробыли они с Финном на Ко-Тау. Первые две недели были полностью посвящены солнцу и поцелуям, долгим заплывам в море и вечерам в пляжном баре. Но затем Имоджин вновь сосредоточилась на подводных съемках, собирая свою коллекцию морских обитателей.
        Финн первое время предавался безделью и очень переживал, что полностью переложил заботу о школе серфинга на плечи Энди. Вначале он каждый день звонил в Англию, чтобы быть в курсе того, как идут дела, но затем расслабился. Он нашел работу в маленьком баре на берегу, где продавали фруктовые коктейли, и с удовольствием смешивал соки с кокосовым молоком для туристов, загорающих на пляже. Им с Имоджин пришлось привыкать к совместной жизни и связанным с этим бытовым проблемам. Финн с удивлением обнаружил, что даже обитая в хижине с гамаком на пляже, нужно выносить мусор и ходить в магазин за продуктами.
        Молодые люди вели довольно самостоятельный образ жизни, у каждого из них появились новые друзья и разные интересы. Однако они наслаждались обществом друг друга по вечерам, сидя на веранде, попивая холодное пиво и закусывая жаренной на гриле рыбой.
        За шесть месяцев, проведенных в Таиланде, Имоджин наснимала достаточно фотографий и с помощью Финна занялась своим веб-сайтом. Следующие несколько месяцев прошли в поисках подходящего агента и владельца художественной галереи, готового выставить ее работы. Она отчаянно надеялась, что хоть кто-то проявит интерес к ее работам. Но все ее письма оставались без ответа, а длинные гудки приводили в глубокое уныние. Имоджин была в отчаянии, пока на острове не появилась Никки. Владелица Нью-йоркской галереи посвятила себя открытию новых талантов и так же страстно, как Имоджин, обожала дайвинг. Они встретились в дайвинг-клубе Дэви и сразу подружились. Их с Финном девятимесячные старания наконец начали приносить свои плоды.
        Имоджин позвонила сестре на следующее утро после открытия выставки: в первый день были приглашены исключительно вип-персоны. Они с Финном только что покончили с поздним завтраком в бруклинской квартире, где поселились на время. Друзья Никки уехали ненадолго из Нью-Йорка, и она договорилась, что Имоджин и Финн будут присматривать за жильем, пока занимаются своей выставкой. Просторный лофт пришелся им по вкусу еще и потому, что был идеально расположен для туристических вылазок.
        — Анна,  — без предисловий начала Имоджин, едва только сестра ответила на звонок,  — ты не поверишь, как все здорово прошло вчера вечером!
        Финн понимающе улыбнулся, взял кружку с кофе и уселся на диванчик, не сомневаясь, что этот разговор затянется надолго.
        — Ты имеешь в виду выставку? Ну как, посетителям понравились твои фотографии?  — спросила Анна. Ее голос звучал совсем близко, несмотря на разделяющий их океан.
        — Они были в полном восторге! Представляешь, я продала двенадцать работ! Никки сказала, что это невероятный успех — в ее практике это лучший результат для первого выставочного дня.
        — Это замечательно, Имо!  — сказала Анна.  — Я всегда знала, что это твое призвание. Возможно, мы смогли бы сделать небольшую выставку твоих работ здесь, у нас? То есть я понимаю, что это, конечно, не Нью-Йорк, но…
        — Это было бы здорово!  — воскликнула Имоджин, сразу же представляя, как будут выглядеть некоторые ее небольшие работы на стенах кафе.
        — Прости, что выступаю в роли мамы, но не могу не спросить, когда вы с Финном вернетесь домой.
        — На следующей неделе!  — воскликнула Имоджин радостно.  — Мы купили билеты на вторник. Так что у нас еще будет куча времени, чтобы раскочегарить наш фургончик и подготовить его к летнему фестивальному туру.
        — На следующей неделе,  — охнула Анна.
        — Да! Не могу дождаться, когда тебя увижу! Да, и, кстати, о фургоне — Финн теперь большой спец по смузи, фруктовым коктейлям с мороженым. Так что мы сможем немного расширить наш ассортимент.
        Услышав свое имя, Финн навострил уши и с озорной усмешкой взглянул на Имоджин. В действительности они не заглядывали дальше совместно проведенного лета — за исключением одной вещи. Имоджин перебирается жить к Финну, и с тех пор, как они это решили, с ее лица не сходила улыбка.
        — Ну, ждем вас с распростертыми объятиями!  — сказала Анна.
        — Я правда очень соскучилась по тебе, сестричка,  — сказала Имоджин.  — И по папе тоже, и даже по маме, можешь в это поверить?
        — Мы тоже все по тебе скучаем. Только, ради бога, не опоздайте на самолет. Иначе мне придется иметь дело с разбитыми сердцами наших родителей.
        — Ладно, до встречи! Пока-пока!  — Имоджин положила трубку.
        Она пересекла большую, залитую солнцем мансарду и нырнула в объятия Финна.
        — Мы возвращаемся домой,  — прошептала она с улыбкой.
        Кафе «Волшебное мороженое Вивьен», Хоув
        Анна повесила трубку телефона в магазине и вернулась за прилавок.
        — Твоя сестра?  — спросил Маттео.
        — Да,  — кивнула Анна, даже не пытаясь скрыть радостную улыбку.  — Ты не поверишь! Она возвращается на следующей неделе!
        — Фантастика!  — Он сжал ее в объятиях.  — Неужели я наконец-то увижу знаменитую Имоджин.
        — О да,  — засмеялась Анна.  — Приготовься. Это и вправду непростое испытание.
        — Вот и твоя мама так всегда говорит,  — с улыбкой заметил Маттео.  — Теперь и я уже начинаю нервничать.
        — Она тебе понравится,  — уверила его девушка.  — А Имоджин будет просто счастлива с тобой познакомиться.
        — А ты ей уже сказала?  — спросил Маттео, обнимая любимую за талию и положив ладонь на округлившийся животик. В пять месяцев он уже был заметен даже под ее нарядным фартуком.
        — Еще нет,  — улыбнулась Анна.  — Пусть будет сюрприз.
        Маттео нежно поцеловал ее в шею, затем повернул лицом к себе.
        — А я думал, ты ненавидишь сюрпризы, синьора. Что произошло?
        — Возможно, все дело в том, что у меня в последнее время было несколько замечательных сюрпризов,  — пожала плечами Анна.  — И я изменила свое отношение.
        Маттео наклонился, чтобы снова нежно поцеловать ее, теперь в губы. Анна порадовалась тому, что в этот послеобеденный час магазин был пуст. Она ответила на поцелуй, ее руки скользнули по его спине, остановившись на ягодицах.
        — Думаю, это не совсем профессионально — так вести себя на рабочем месте,  — пошутил Маттео в ответ.
        — В этом-то весь и кайф! И к тому же не забывай, мы здесь боссы!
        Ей не хотелось вспоминать те трудные времена, когда Маттео еще не помогал ей вести дела в кафе. За девять месяцев они превратились в по-настоящему профессиональную команду — составляли вместе меню, придумывали новые сорта мороженого и потихоньку множили добрую славу кафе, привлекая все больше постоянных посетителей. К весне их кафе стало все чаще упоминаться в блогах, посвященных кулинарному искусству, что принесло им еще больше известности и благодарных покупателей. К июню работы у них заметно прибавилось.
        Когда Имоджин вновь переступила порог кафе, она обнаружила, что там почти ничего не изменилось за время ее отсутствия. Фотография бабушки, вставленная Эви в рамку, висела на стене позади прилавка — Вивьен по-прежнему приглядывала за своим любимым детищем. На противоположной стене висели фотографии, рассказывающие об истории этого места. Самые пожилые из посетителей любили разглядывать их и делиться друг с другом и хозяевами своими собственными воспоминаниями.
        Родители Анны время от времени приезжали в Брайтон, останавливаясь у Мартина в его процветающем пансионате, если там была свободная комната, или у Анны с Маттео и Хепберном в их квартире. Маттео перекрасил детскую в бледно-желтый цвет. Теперь, когда комната стала выглядеть иначе, Анне было немного легче: она перестала представлять Элфи каждый раз, когда входила туда. И все же она скучала по нему. Возможно, она всегда будет по нему скучать. Но главное — теперь у нее был Маттео. Он принес солнечный свет и радость в ее жизнь, которых она никогда прежде не знала.
        — Ты уверен, что будешь здесь счастлив?  — спросила Анна, серьезно глядя ему в глаза.  — Можешь мне обещать, что ты не будешь тосковать и не захочешь вернуться в Италию?
        — Анна, мне кажется, мы уже не раз говорили об этом,  — сказал Маттео, смеясь и качая головой.  — В Италии, конечно, очень много красивых вещей, но одного я там точно никогда не найду — сумасшедшую англичанку, от которой потерял голову. И семьи, которая у нас с тобой теперь будет,  — он заправил прядку волос ей за ухо.
        — Что ж, я рада.
        — Но у меня есть одно условие,  — продолжал Маттео с лукавым видом.
        — Правда?  — нахмурилась Анна, взглянув на него с подозрением.
        — Когда наш малыш подрастет, мы поедем в Италию и покажем ему или ей, что такое настоящее джелато. Не хочу, чтобы наши дети думали, что то убожество в рожках, которое продают в лавке за углом,  — это и есть итальянское мороженое. Мы должны показать им истинную Италию!
        Анна вспомнила изумительный вкус джелато, с которого началось ее итальянское путешествие, и от души рассмеялась.
        — Если я скажу, что просто счастлива принять твое условие, этих слов не хватит, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую.
        Рецепты от Эбби Клементс
        Привет, дорогие читатели! Надеюсь, вам понравились приключения Анны и Имоджин. Если от этой истории у вас слюнки потекли, здесь вы найдете пять эксклюзивных рецептов мороженого, которое можете попробовать приготовить своими силами!
        С любовью, Эбби
        P. S. Лично я выбираю соленое карамельное!
        Спасибо!
        Классическое ванильное
        Самый лучший рецепт для того, чтобы начать, и великолепная основа для других рецептов…
        Ингредиенты:
        90 г сахара, 360 мл молока, 2 яйца, 240 мл сливок, соль на кончике ножа, 2 чайные ложки ванильного экстракта
        СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        * Смешать сахар и яйца и взбивать венчиком до получения густой пены.
        * Молоко довести в кастрюле до кипения, снять с огня. Медленно вливать молоко в смесь яиц с сахаром, не переставая взбивать.
        * Полученную смесь поставить на очень маленький огонь и помешивать, пока она не загустеет настолько, что будет покрывать ложку тонким слоем.
        * Снимите с огня. Осторожно перелейте жидкость в миску. Слегка остудите.
        * Смешайте со сливками и ванилью, оставьте смесь остывать.
        * Заморозьте смесь в мороженице согласно инструкции.
        Супермикс
        Приготовьте ванильное мороженое (см. выше), но прежде чем вынимать из мороженицы, добавьте порубленную пастилу или зефир, орехи, порезанные на кусочки ириски, засушенную клюкву или любые другие вкусняшки, какие есть у вас в кухонном шкафу. Просто пальчики оближешь!
        Мороженое тирамису с марсалой (сладким белым вином)
        Ощутите подлинный вкус Италии — попробуйте рецепт для изощренных гурманов.
        Ингредиенты:
        90 г сахара, 2 яйца, 120 мл молока, 200 г сливочного сыра, 240 мл сливок, 1 чайная ложка растворимого гранулированного кофе, соль на кончике ножа, 200 г пористого шоколада, 100 мл вина марсала
        СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        * Приготовьте все как в рецепте ванильного мороженого, добавив кофе в горячее молоко.
        * Добавьте в конце сливочный сыр и сливки.
        * Размочите шоколад в вине.
        * Полейте готовое мороженое вином с шоколадом.
        Соленое карамельное мороженое
        Осторожно! Вызывает привыкание…
        Ингредиенты:
        480 мл цельного молока, 1 ст. ложка муки, 260 г сахара, 240 мл сливок, 1 ст. ложка соленого масла, 1 чайная ложка ванильного экстракта, 4 яичных желтка, 1 чайная ложка морской соли
        СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        * Вскипятите молоко на медленном огне до состояния, когда оно будет готово убежать из кастрюли.
        * Положите сахар в кастрюлю и грейте на среднем огне, пока сахар не расплавится и не станет золотисто-коричневым. Добавьте масло и размешайте.
        * Медленно влейте теплое молоко и размешивайте, пока карамель не растворится в молоке. Сначала карамель будет шипеть, но постепенно полностью расплавится.
        * Взбейте желтки, муку и соль. Когда карамельная смесь станет однородной, вылейте ее в чашку со взбитыми желтками и смешайте.
        * Поместите все ингредиенты назад в кастрюлю. Подогревайте на среднем огне, взбивая венчиком, пока смесь не загустеет настолько, что будет покрывать выпуклую часть ложки.
        * Процедите.
        * Добавьте сливки, ваниль и остудите.
        * Поместите в мороженицу и заморозьте согласно инструкции.
        Черничное мороженое
        Освежающее, вкусное и к тому же очень полезное!
        Ингредиенты:
        90 г сахара, ^1^/^4^ ч. л. ванильного экстракта, 350 г свежей или мороженой черники, щепотка соли, 1 ст. л. лимонного сока
        СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        * Расплавьте сахар с двумя столовыми ложками воды в кастрюле на среднем огне.
        * Когда сахар растворится, добавьте чернику, лимонный сок, ваниль и соль.
        * Готовьте на маленьком огне, изредка помешивая, пока черника не станет мягкой.
        * Снимите с огня и разотрите до однородной массы.
        * Остудите.
        * Положите в мороженицу и заморозьте, следуя инструкции.
        notes
        Примечания
        1
        Имеется в виду Кэтрин Хепберн, известная голливудская актриса, обладательница четырех премий «Оскар», пик ее карьеры пришелся на 30 —40-е годы.
        2
        Фиш-энд-чипс — рыба, обжаренная во фритюре, которая подается с картофелем фри, неотъемлемая часть английской национальной кухни.  — Прим. ред.
        3
        Мэри Портас — английская телеведущая, известный эксперт по розничной торговле.  — Прим. перев.
        4
        Орла Кили — известный лондонский дизайнер ирландского происхождения.  — Прим. ред.
        5
        «Сумасброды» (англ. Nuts in May)  — телевизионный фильм режиссера Майка Ли 1976 года, вошел в сотню лучших британских телепрограмм по версии Британского института кино.
        6
        Имеется в виду песня Фила Коллинза «Don’t hurry love».
        7
        Фанни-фит (англ. Funny Feet)  — клубничное мороженое в форме стопы, было популярно в Великобритании в восьмидесятых годах.  — Прим. ред.
        8
        Маленькая (ит.).
        9
        Высокая (ит.).
        10
        Устали? (ит.)
        11
        Сливочное мороженое с шоколадной крошкой (ит.).
        12
        Ягодное мороженое (ит.).
        13
        Trip Advisor (букв. Советы в путешествиях)  — популярный интернет-сервис, позволяющий пользователям оценивать и оставлять отзывы о гостиницах, ресторанах и достопримечательностях по всему миру.  — Прим. ред.
        14
        Лимончелло — традиционный итальянский ликер, который делают из лимонов.  — Прим. ред.
        15
        Имеется в виду песня «One Way or Another» американской группы Blondie, выпущенная в 1978 г.  — Прим. ред.
        16
        Имеется в виду песня Боба Дилана «All Along the Watchtower», выпущенная в 1967 г.  — Прим. ред.
        17
        Английская актриса, телеведущая и фотомодель родом из Брайтона.  — Прим. ред.
        18
        Популярный британский таблоид о знаменитостях.  — Прим. ред.
        19
        «I Heard It Through the Grapevine»  — песня в стиле мотаун, впервые исполненная Мартином Гэем в 1968 г. — Прим. ред.
        20
        Марти Макфлай — главный герой фантастической приключенческой трилогии «Назад в будущее», созданной Робертом Земекисом в 1985 —1990 гг.  — Прим. ред.