Виньетка (Влюбленный повеса) Валери Кинг
        # Молодая вдова, красавица леди Джейн твердо намерена устроить свое счастье. Все должно решиться за две недели в поместье ее друзей. Но кто одержит победу над ее сердцем - талантливый робкий поэт или безумно влюбленный в нее вероломный сердцеед лорд Торп, который не намерен жениться, а хочет сделать красавицу вдову своей любовницей? Страсти накалены до предела, на кон поставлены судьбы. Но все решается в последние мгновения и совершенно неожиданно для всех участников этой истории!
        Валери Кинг
        Виньетка

1
        Англия, Дербишир, 1817

«Три акта и фарс…» Снова в ее памяти всплывают эти слова. «Три акта и фарс…»
        Ситцевые занавески, закрывавшие окно, были яркими - с огненными птицами, летящими поверх сплетенных на фоне зелени голубых и желтых цветов. Джейн Амбергейт приподняла одну из занавесок и выглянула на улицу. Перед входом в гостиницу Пикок-Инн, что на полпути между Лондоном и Дербиширом, на выложенной камнем площадке стоял лорд Торп. Как всегда, его поза вызвала у Джейн приступ раздражения. Торп стоял, слегка расставив ноги, словно под ним была не брусчатка, а шаткая палуба боевого фрегата.

«Три акта и фарс…»
        Это было последнее, что Джейн услышала от него месяц назад, в июне, незадолго до окончания бального сезона в Лондоне.
        А еще раньше он долго убеждал ее смириться с неизбежным и стать его любовницей.
        О, как она ненавидела это животное!
        На лице Джейн появилась презрительная гримаска, грозившая нежной коже двадцатипятилетней женщины появлением новой морщинки.

«Наш роман не похож на длинную, скучную театральную драму, - негромко, но проникновенно говорил он тогда. - Три акта и фарс в конце - незавидный удел большинства банальных любовных связей. Но мы с вами - другие! Наша любовь - как виньетка: прекрасная, стремительная и короткая. Она способна мгновенно воспламенить сердца и так же быстро сжечь их дотла. Я прошу вас, Джейн, милая, станьте моей любовницей! Забудьте Фредди. Перестаньте, наконец, метаться между ним и мной. Поймите, это уже даже не драма - вы опускаетесь до дешевого фарса! Давайте уедем вместе в Италию, на Средиземное море. Только представьте себе: корабль, южное солнце и любовь - такая любовь, какая вам никогда и не снилась…»
        Джейн вспомнила, с какой нежной страстью он сулил ей самые невероятные наслаждения. От соблазнительных слов, от жаркого шепота закружилась голова, а когда язык Торпа принялся ласкать ее ухо, легко касаясь всех его изгибов, земля поплыла под ногами. Нервная дрожь быстрой волной пробежала по телу Джейн; она почувствовала приятную, сладкую слабость в коленях и, как загипнотизированная, бессознательно потянулась навстречу Торпу.
        Мошенник!
        Негодяй!
        А потом он ее поцеловал…
        О, зачем она уступила ему, зачем осталась с ним в том укромном уголке, где тяжелые портьеры из зеленого бархата надежно прятали их от взглядов гостей, сидевших в гостиной леди Сомеркоут?! Замерев, словно зачарованная, Джейн не могла найти в себе сил ни на то, чтобы обнять Торпа, ни на то, чтобы оттолкнуть. Ощущая его искусительную силу, уступая неудержимому напору, Джейн все глубже проваливалась в томное забытье.
        Это было похоже на транс. Транс, который так трудно преодолеть. Из которого не удалось вырваться ни одной из жертв Торпа!
        Под надежным укрытием зеленого бархата он целовал ее снова и снова - все нежнее, все настойчивее. И тело Джейн, словно помимо ее воли, отвечало на каждый новый поцелуй…
        Внезапно в замутненное сознание Джейн проник голос Фредди, позвавший ее из глубины гостиной. Отрезвление было мгновенным. Сбросив оцепенение, сковавшее тело и волю, Джейн, не раздумывая, влепила Торпу затянутой в перчатку рукой звонкую пощечину - прямо в его улыбающееся, красивое лицо.
        Мошенник!
        Негодяй!
        Она тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошенные воспоминания, но не так-то просто было избавиться от них! Тем более что лорд Торп был по-прежнему прекрасно виден из окна спальни, возле которого замерла Джейн. Он стоял возле своего экипажа и о чем-то разговаривал с полковником Даффилдом, машинально постукивая себя при этом по бедру шляпой, зажатой в руке.
        Внезапно Торп весело расхохотался, запрокинув голову, и Джейн поморщилась: смех его был резким и грубым, как у простолюдина. А то, что Даффилд рассмешил Торпа, было неудивительно - полковник во всех гостиных слыл записным весельчаком и считался обладателем самой большой в Лондоне коллекции анекдотов на все случаи жизни.
        Продолжая наблюдать за мужчинами, Джейн поймала себя на том, что Торп все-таки продолжает притягивать ее - несмотря ни на что. Впрочем, вряд ли нашлась бы женщина, неуязвимая для его обаяния. Что и говорить, Торп был удивительно красив. Природа наградила его правильным овалом лица, крепкими скулами и тонким орлиным носом. Контур чувственных губ еще ярче оттеняла твердая линия подбородка, которую не смягчала даже небольшая ямочка. Тонкие черные брови мягко изгибались над ярко-синими озерами глаз. Текучие, изменчивые, они могли быть то холодными, то сияющими. Эти глаза умели отталкивать и притягивать, обольщать и смеяться - в зависимости от настроения их обладателя. Волосы Торпа были тщательно уложены на манер причесок римских императоров.
        В целом внешность Торпа являла идеальный образчик искусного соблазнителя и неутомимого охотника за женщинами. Да лорд Торп и был именно таким человеком!
        Джейн прекрасно понимала, что сейчас его главной целью является она. Впервые Торп загорелся мыслью сделать ее своей очередной любовницей, скорее всего еще в начале апреля. Охота началась и теперь была в полном разгаре - иначе зачем бы он стал добиваться приглашения от леди Сомеркоут?
        Джейн знала, что леди Сомеркоут решила собрать в своем поместье в Дербишире самый узкий круг друзей - провести пару недель на свежем воздухе и устроить традиционный летний праздник. Джейн не стала спрашивать у леди Сомеркоут, каким образом среди этих ближайших друзей оказался лорд Торп, хотя они и были подругами. Впрочем, Торп всегда и всюду был желанным гостем - красавец с вкрадчивым голосом, изысканными манерами, учтивый собеседник и искусный танцор…
        Мошенник!
        Негодяй!
        Джейн продолжала наблюдать за Торпом со смешанным чувством раздражения и восхищения. Насколько все было бы проще и спокойнее, если бы его обаяние ограничивалось красивым лицом - и только. О, если бы эта прекрасная голова увенчивала дряблое, непривлекательное тело!
        Но - нет! Этот баловень судьбы и сложен был, как олимпийский бог, то есть настолько близко к совершенству, насколько это вообще доступно смертному. К тому же Торп великолепно умел одеваться, что, разумеется, еще больше подчеркивало его красоту и атлетичность.
        Сегодня утром длинные ноги Торпа обтягивали охотничьи бриджи из оленьей кожи, а крепкие икры плотно охватывали высокие, черные, прекрасно сшитые сапоги, матово блестевшие в лучах июльского солнца. Темно-голубой сюртук облегал широкие плечи, мягко сужаясь к тонкой талии.
        Ну просто ожившая статуя великого Микеланджело!
        Воротнички рубашки не были жестко накрахмалены, но все равно упруго торчали вверх, что достигалось с помощью искусно повязанного шейного платка. Это был собственный, оригинальный способ Торпа - так повязывать платок. Многие лондонские модники пытались копировать его и даже дали ему название - «Месть Торпа».

«Не очень понятное название, - промелькнуло в голове Джейн. - Хотя, если Торп изобрел свой способ в пику прежнему стилю, который ввел в моду Бо Бруммел, тогда это и впрямь похоже на месть».
        Впрочем, она не была до конца уверена, что так оно и есть.
        Давно уже надо было бы отойти от окна, а Джейн все стояла, приподняв занавеску, и размышляла о лорде Торпе - идеальном мужчине, о котором мечтает и тайно вздыхает каждая женщина.
        Знатный, красивый, богатый, он впервые появился в лондонском свете, когда ему только-только исполнился двадцать один год, и за десять лет, минувших с той поры, Торп обнаружил в глазах знавших его женщин всего один, хотя и весьма существенный, недостаток: ни разу за все это время не проявил ни малейшего интереса к браку. Именно к браку - но отнюдь не к женщинам! Напротив, последние его весьма интересовали; охотников за наслаждениями, равных лорду Торпу, Лондон еще не видывал. За эти годы у Торпа сменилось несколько любовниц. И некоторые из них не только не стыдились афишировать их связь, но даже позволяли себе преследовать его - на глазах у всего света! И, кстати говоря, совершенно напрасно. В Лондоне всем был известен непостоянный характер Торпа. Он быстро загорался, покорял очередную жертву, а затем так же быстро охладевал и разрывал связь - резко, твердо, порой жестоко.
        Какой мошенник!
        Какой негодяй!
        Подлец, недостойный внимания порядочной женщины!
        Однако, негодуя в мыслях, Джейн продолжала стоять у окна своей спальни в Пикок-Инн и смотреть вниз, на красивое, смеющееся лицо Торпа. «Словно институтка, - подумала вдруг она. - Институтка, исподтишка глазеющая на красавца мужчину, размышляя при этом, каково было бы стать его любовницей!»
        Равномерное постукивание шляпы о бедро там, внизу, внезапно оборвалось. Торп вскинул голову и перехватил взгляд Джейн.
        Боже правый! Только этого не хватало! Торп застиг ее наблюдающей за ним с интересом и вожделением!
        Джейн хотела с достоинством отвернуться, презрительно и гордо вздернув подбородок, но не успела. На лице Торпа появилась понимающая улыбка, и он отвесил в сторону ее окна насмешливый поклон. Проследив за его взглядом, полковник Даффилд также повернулся и увидел Джейн.
        Только тогда она, собрав все силы, сумела надменно прищурить глаза и слегка, небрежно кивнуть им обоим. Затем, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, Джейн опустила руку, державшую занавеску, и наконец отошла от окна.
        Заметив, что пестрые занавески скрыли за собой вдовушку Амбергейт, Томас Хадерн, шестой виконт Торп, негромко рассмеялся. Его очень устраивало то, как она сейчас смотрела на него.
        Торп давно уже признался себе, что никогда и никого не желал так страстно, как Джейн Амбергейт. Ему казалось, что он станет снова самим собой, лишь когда заполучит ее в свою постель. Трудности, стоящие на пути к этому, только сильнее распаляли его желание. Он сделает все, чтобы обладать ею, и добьется своего еще до окончания праздников у леди Сомеркоут! Слава небесам, что они оба будут там!
        Торп вспомнил долгие весенние вечера, которые он проводил в своем лондонском клубе, вынашивая планы обуздания строптивой вдовушки. Многие его приятели предрекали ему неудачу - во всяком случае, этим летом. И впрямь, борьба между ними разгоралась нешуточная. Джейн Амбергейт отчаянно отбивала все его атаки, отвергая и стихи, и цветы, и дорогие подарки. Сопротивлялась она и поцелуям - каждый из них Торпу стоил хитроумных ухищрений. Хуже того - она насмехалась над ним! Она не принимала его ухаживаний всерьез, словно он был каким-нибудь бравым майором Семнадцатого драгунского полка, только что вернувшимся из полевых лагерей!
        Торп, конечно, понимал всю нелепость своего положения, встречая косые взгляды и усмешки приятелей.

«Что ж, пусть смеются, - думал он. - Пусть пока порезвятся. Все равно я добьюсь своего и назло всем доберусь-таки до сладких вдовушкиных прелестей!»
        Его мысли прервал негромкий голос Даффилда.
        - Я слышал, Линтуэйт поспорил с кем-то по поводу ваших отношений с миссис Амбергейт и грозился вышибить себе мозги, если проспорит, - улыбаясь заметил полковник.
        - Линтуэйт - дурак! - парировал Торп. - Он дурак, как и всякий, кто ставит на кон свою жизнь. Все они кончают одинаково: в один прекрасный день действительно достают пистолет и приставляют его к своему виску. Запомните мои слова: если кто-то сомневается в том, что я способен заполучить ту или иную леди в свою постель, то очень скоро такого человека ждет большое разочарование. Он просто обречен проспорить!
        Полковник пожал плечами:
        - Не мое дело, хотя думаю, что вы правы. А насчет обреченных дураков - я, знаете ли, тоже видал таких. Помню, как в пятнадцатом году, в Нидерландах, они поднимали в атаку солдат и беззаботно шли вперед, уверяя, что Наполеон больше не страшен. Бились об заклад, что лягушатники-французы сидят теперь в своем болоте и боятся даже квакнуть! Да, они бились об заклад, а минутой позже получали прямо в голову шестифунтовое ядро…
        Торп кивнул. Он презирал дураков любой масти.
        Полковник доверительно наклонился к Торпу:
        - Скажите, Торп, если не секрет, - как вам удалось получить приглашение от леди Сомеркоут? Ведь известно, что она делает все, чтобы поближе свести миссис Амбергейт с Уэйнгровом.
        Торп ответил так же тихо:
        - Секрет! И согласитесь - если я стану выдавать все свои уловки, то с чем в конце концов останусь сам?
        - Вы скрытны, как Веллингтон! - воскликнул полковник.
        Торп усмехнулся:
        - Вы никогда еще не делали мне столь лестного комплимента, Даффилд. Благодарю.
        Внезапно он уловил резкую перемену в лице полковника и удивленно поднял брови.
        - Извините, - тихо сказал Даффилд, слегка прищурясь. - У вас свои планы, у меня свои; и мои только что сели в ландо…
        Обернувшись, Торп увидел, как миссис Ньюстед, усевшись в украшенное розами и лентами ландо, старательно закрывается зонтиком от лучей палящего июльского солнца. Экипажи один за другим отъезжали от подъезда Пикок-Инн по мере того, как их владельцы спускались вниз из своих спален. Отъехав от гостиницы, ландо и кареты поворачивали на восток и вытягивались пестрой лентой по дороге, ведущей в Дербишир.
        В одиннадцать утра солнце, очевидно, становилось злейшим врагом миссис Ньюстед, и она старалась, как могла, избежать его прямых лучей, угрожавших белизне ее кожи.
        Миссис Ньюстед была хорошенькой томной блондинкой, но Торп прекрасно знал, какая коварная и жадная натура скрывается за этим милым фасадом. Они были любовниками в прошлом году, и Торп был не прочь еще продлить их связь, но все рухнуло, когда миссис Ньюстед взбрело в голову женить его на себе. Что за глупость - жениться на собственной любовнице! Нет уж, когда пробьет его час, он выберет себе в невесты прелестную юную девственницу!
        Торп тогда быстро поставил миссис Ньюстед на подобающее ей место, и как раз в тот момент на его горизонте появилась миссис Амбергейт - прекрасная вдова, чей траурный наряд придавал еще больше пикантности ее красоте. Она сразу и целиком завладела вниманием Торпа, а ее неуступчивость только сильнее распаляла в нем желание взять штурмом и эту крепость.
        Торп с улыбкой наблюдал, как полковник Даффилд поднимается на ступеньку экипажа, чтобы пожать ручку миссис Ньюстед - маленькую ручку, затянутую в перчатку. Миссис Ньюстед внимательно и спокойно слушала его, опуская ресницы и кокетливо улыбаясь. Торп хорошо помнил все ее уловки - все до единой; он заметил, как она сжала руку полковника, когда тот наклонился, чтобы поцеловать ее пальцы. Скрытый триумф отразился на лице миссис Ньюстед, обрамленном белокурыми локонами.
        Торп прекрасно понимал тайный смысл происходящего и искренне развлекался, наблюдая эту сценку. Миссис Ньюстед была в своем роде такой же неутомимой охотницей, как и сам Торп. Он по достоинству оценил ее игру и следил за ней с увлеченностью знатока.
        В свое время они расстались на удивление легко, и эта легкость на первых порах даже вызывала у Торпа определенные опасения. Миссис Ньюстед не выясняла с ним отношений при посторонних, не преследовала его на вечерах и балах, как большинство его бывших любовниц. Нет, она была слишком гордой, чтобы опуститься до этого. Но, зная миссис Ньюстед как женщину ловкую и коварную, Торп не слишком доверял ее внезапной кротости. Впрочем, спустя недолгое время между ними установились ровные, дружеские отношения. Они показались Торпу вполне надежными, и почти все его тревоги испарились.
        Но, как ни интересно было ему наблюдать за игрой миссис Ньюстед, она перестала для него существовать в тот момент, когда дверь гостиницы распахнулась и через ее порог на темные каменные плиты двора шагнула Джейн Амбергейт. Отныне Торп видел одну только Джейн.
        Наряд Джейн из легкого белого муслина, выдержанный в греческом стиле, не мог не восхищать. Декольте, приковавшее взгляд Торпа, почти не скрывало одну из причин, заставлявших при виде Джейн учащенно биться сердце каждого мужчины, - круглую, спелую, налитую грудь.

«Не для меня ли она так нарядилась?» - мелькнула в голове Торпа шальная мысль, но он тут же отогнал ее. Ясное дело, не для него - он и сам это понимал.
        Невесомая ткань ее платья мягко облегала высокую грудь и округлые бедра Джейн. Что и говорить, фигура у нее была великолепная! Не зря же Торп старался как можно чаще приглашать Джейн на танец, желательно - на вальс, в надежде лишний раз прикоснуться к ней, а если повезет, то и сорвать с ее губ поцелуй…
        Он вспомнил, как целовал ее в тот последний вечер - в гостиной леди Сомеркоут, за плотными зелеными бархатными портьерами. А может быть, это происходило в чьей-то другой гостиной? Память сохранила лишь ошеломляющее, пьянящее ощущение от того поцелуя. И то, как пылко отвечала ему тогда Джейн.
        Он и теперь слышал тихий стон, вырвавшийся из ее груди, чувствовал прижавшееся к нему горячее, прекрасное тело… При виде Джейн, стоящей перед входом в гостиницу, все в нем сладко заныло от нахлынувших воспоминаний. Торп вздохнул. Он по-прежнему безумно хотел ее.
        Джейн действительно была прекрасна. Торпу нравилось просто смотреть на нее, любоваться большими темно-карими глазами газели с пушистыми, цвета красного дерева, ресницами. Ему казалось, что он мог бы часами разглядывать прямой очаровательный носик, розовые, тонко изогнутые, созданные для поцелуев губы.
        Ласкать взглядом красивый, удивительно правильный овал лица с высокими скулами и мягкими арками бровей над влажно блестевшими глазами.
        Прекрасная женщина!
        Зрелая, изумительно сложенная, великолепная женщина с сильным характером - и скоро, очень скоро она будет принадлежать ему. В этом Торп не сомневался.
        С сожалением отведя взгляд от ее лица, Торп заметил молодую девушку по имени Генриетта Хартуорт. Она выплыла из гостиницы вслед за Джейн и взяла ее под руку. Фредди Уэйнгров - юноша не от мира сего, наследник огромного состояния Уэйнгровов - следовал позади.

«Жертвенный ягненочек, - с издевкой подумал Торп, пристально глядя на Фредди, который являл собой самую желанную приманку для всех лондонских невест. - Может быть, стоит предостеречь его?»
        Но эта мысль промелькнула у него в голове лишь на мгновение. Торп свято верил, что из любых неприятностей дураки всех мастей должны выпутываться сами. Кто как может, сами же дураки, вечно занятые собой и своими глупостями, никогда не представляли для Торпа ни опасности, ни интереса.
        Между тем Джейн Амбергейт внимательно изучала цепочку карет, ландо и кабриолетов, выезжающих со двора гостиницы на Хай-стрит. Затем, оглядев свой экипаж, украшенный букетами фиалок и плющом, перевитым золотыми лентами, она перевела взгляд на Торпа.
        Хладнокровие и сдержанность этой вдовушки Амбергейт всегда восхищали Торпа. Она кивнула ему приветливо, можно даже сказать - тепло. Торп ответил вежливым поклоном, адресуя его одновременно всем троим.
        Ответный поклон Уэйнгрова был холоден, и на то существовали свои причины.
        Дело в том, что еще в середине сезона миссис Амбергейт имела неосторожность пожаловаться мистеру Уэйнгрову на некоего человека. На нахала, который не давал ей прохода. Щепетильный в вопросах чести, мистер Уэйнгров не нашел ничего лучшего, чем вызвать обидчика на дуэль. К счастью, это было сделано с глазу на глаз, так что Торпу не составило труда отмести как обвинения Уэйнгрова, так и его вызов. Ему вовсе не хотелось продырявить мальчишку, который, судя по всему, не умел держать в руке пистолета.
        Тогда Уэйнгров раскипятился.
        - Я всем расскажу, что вы - трус! - кричал он; его бледное лицо покрылось красными пятнами. - Пусть все узнают, что вы побоялись драться со мной!
        Лорд Торп презрительно посмотрел на него:
        - Если вы посмеете сказать нечто подобное в мой адрес, я буду вынужден пойти к судье и заявить, что некто позволяет себе насмехаться над королевским указом.
        Надо заметить, что дуэли тогда были временно запрещены. Как и следовало ожидать, Фредди испугался и сник.
        Торп подумал, что этот подающий надежды поэт будет еще не раз благодарить звезды за то, что брошенную им перчатку не подняли. Как и у всякого дурака, у него не было ни единого шанса остаться в живых, отстаивая свою честь на дуэли с противником, у которого за плечами было пять побед в поединках на пистолетах и шпагах.
        Торп тогда же не преминул упрекнуть Джейн за то, что она так легкомысленно играет жизнью своего кавалера. К ее чести, вдова приняла упрек близко к сердцу. Она побледнела и едва не упала в обморок, когда до нее дошло, что несколько сказанных ею слов могли так дорого обойтись гордецу Фредди.
        Придя в себя, Джейн, к великому удивлению Торпа, присмирела - в первый и последний раз за все время их знакомства - и искренне поблагодарила его за милосердие к славному и достойному мистеру Уэйнгрову. Конечно, Торп был бы еще больше удовлетворен, если бы не подозревал, что ее облегчение связано с желанием женить на себе Фредди.
        Наблюдая, как мистер Уэйнгров подсаживает миссис Амбергейт в карету, заметив ее рассеянную улыбку, адресованную Фредди, и полный скрытого напряжения взгляд Генриентты Хартуорт, Торп отвернулся и негромко рассмеялся. Как все-таки здорово, что он приглашен к лорду и леди Сомеркоут на эти праздники! Торп предвидел нескончаемые забавы, его переполняли смутные планы, желания и предчувствия Он весь был в предвкушении любви и греха. Дербишир ломился от изобилия плодов и с нетерпением ждал гостей.
        Что ж, Торп был готов вкусить эти плоды. Он был уверен, что миссис Амбергейт станет принадлежать ему раньше, чем прозвонят прощальные колокола сельского праздника Он добьется своего и сделает наконец Джейн своей любовницей!
        Садясь в экипаж и поправляя на голове шляпу, Торп увидел бродячий оркестр. Музыканты неторопливо двигались по Хай-стрит, одетые в зеленые потрепаные балахоны, расшитые букетами цветов, сосновыми ветками и плющом. Они показались Торпу олицетворением лета, и в нем усилилось нетерпеливое желание поскорее самому включиться в веселый праздник.
        Подняв свои флейты, лютни и тамбурины, музыканты заиграли на ходу «Сельские радости». Услышав эти звуки, Торп громко засмеялся: и впрямь - сельские радости!
        Джейн поморщилась, услышав, как Торп смеется над прелестной наивной песенкой. Она ехала пятой в ряду экипажей и время от времени видела его шляпу сквозь мозаику стекол, лошадиных голов, цветочных букетов и радугу лент, вьющихся над каретами, колясками и кабриолетами. Смех Торпа показался Джейн неприятным - как, впрочем, и многое другое в его светлости.
        - Так что вы скажете, несравненная?
        Она моргнула и обернулась к Фредди. Словно не заметив, что карета давно тронулась, он, держась рукой за дверцу, поставил одну ногу на подножку, а другой изо всех сил отталкивался от земли.
        Громкий смех Торпа так завладел вниманием Джейн, что она совсем забыла о своем кавалере.
        - Извините, - мягко улыбнулась она. - Солнце попало мне в глаза, и я отвлеклась.
        - Но ведь солнце не может ослеплять сквозь крышу кареты, моя драгоценная, - деликатно возразил он.
        Улыбка застыла на губах Джейн.
        - М-да, действительно, - поспешно согласилась она. - Тогда я и сама не знаю, почему сегодня такая рассеянная. Пожалуйста, дорогой, не сердитесь и повторите свой вопрос.
        На прошлой неделе они гостили в Беркшире у миссис Улльстри, и там Джейн убедила Фредди, что лучше понимает его чувства, когда он заменяет имя «Джейн» разными ласковыми словечками. И хотя ей уже смертельно надоела эта игра, она мужественно боролась с собой Особенно хорошо помогали в этой борьбе воспоминания о доходе Фредди - десять тысяч фунтов в год.
        Не повторяя вопроса, Фредди посильнее оттолкнулся от земли, подпрыгнул и уселся боком на дверцу кареты. Взяв Джейн за руку, он тихо сказал:
        - Я жажду духовного слияния, богоданная! Я мечтаю слиться с вами до конца, познать все глубины вашего сердца. А вы… вы бы хотели этого?
        Глядя на взволнованное, пылающее лицо Фредди, Джейн никак не могла отделаться от мыслей о его годовом доходе и о собственном финансовом крахе.
        Итак, Фредди жаждет слияния… Разумеется, исключительно духовного! Физическое, по его мнению, должно наступить гораздо позже - только в брачную ночь. Однако у Джейн был свой взгляд на эту проблему. Она ехала в Дербишир с твердым намерением как можно быстрее привести восторженного и богатого поэта к алтарю, а для этого все средства были хороши.
        Джейн наклонилась вперед, надеясь, что вырез платья достаточно глубок, чтобы не пройти мимо внимания Фредди. И действительно, крошечная полоска батиста под полупрозрачным муслином безуспешно пыталась скрыть холмистый ландшафт, который обычно принято прятать от посторонних взоров. Искусно рассчитав наклон, Джейн приняла такую позу, что сидевшему на дверце кареты джентльмену стало видно абсолютно все. Она с удовольствием наблюдала, как начинает туманиться взгляд Фредди, как приоткрывается от изумления его рот… Джейн сжала его пальцы, и Фредди безуспешно попытался сглотнуть.
        - Мой дорогой Фредди, я так давно ждала этого слова - слияние! Мне понятно ваше желание, и оно полностью совпадает с моим. Я так признательна вам… - Она понизила голос и еще ближе придвинулась к нему. - Мой ключ будет у вас в руках раньше, чем закончится сегодняшний бал.
        - Ваш ключ? - Недоуменно поморгав, Фредди с трудом оторвал взгляд от декольте и внимательно посмотрел ей в глаза. - А, ключ к вашей душе, разумеется! Очень, очень изящная метафора, моя драгоценная.
        В эту минуту он казался Джейн очень привлекательным. Золотистые волосы были красиво зачесаны вперед на висках и надо лбом - совсем как у Торпа. Однако на этом сходство двух мужчин заканчивалось. Фредди был тонким, хрупким юношей с продолговатым лицом, греческим носом и широкими нервными бровями. Поэт, он и внешне выглядел как поэт.
        - Итак, сегодня вечером… - прошептал Фредди севшим от волнения голосом.
        Но, когда он наклонился к губам Джейн в робкой попытке поцеловать ее, она резко отпрянула. Да, она была намерена провести сегодняшнюю ночь в одной постели с Фредди, но при этом совершенно не собиралась рисковать своей репутацией и целоваться на глазах у всех.
        - О, я понял! - вскричал Фредди, испугавшись собственной дерзости. - И как я только мог об этом подумать?! Верьте мне, несравненная: я никогда в жизни не причиню вам зла и не посягну на то, что мне не принадлежит, пока мы не…
        Джейн затаила дыхание. Она ждала. Сердце ее гулко билось. «… Поженимся! О, Фредди, скажи наконец это слово! Ну, пожалуйста! Ну, давай же! Ну! Скажи: „Когда мы поженимся…“ Ну же!»
        Но он внезапно замолчал и осмотрелся по сторонам. Его золотисто-зеленые глаза понемногу стали обретать осмысленное выражение.
        - О, да мы, оказывается, уже едем! Я слышу, что где-то впереди играет оркестр… И там же мой экипаж - ведь он второй в линии! - Фредди легко, как мальчишка, соскочил с подножки кареты. - До вечера, моя радость! Два танца за мной, договорились?
        - Конечно, - улыбнулась Джейн.
        О, только бы удержать эту улыбку, не показать своего разочарования! Фредди убежал, и лишь тогда она дала волю своим чувствам. Спрятавшись поглубже в карете, Джейн зарыдала.
        Опять, опять! Ну почему он в который раз подошел в разговоре вплотную к самому главному и снова сбился на свои мудреные поэтические образы?! Почему попросту не сказал: «Джейн, я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой!»?
        Слезы застилали глаза, текли по щекам, капали на колени.
        - Милый, несчастный Фредди, - шептала Джейн. - Ну что мне с тобой делать?!
        Впрочем, этот риторический вопрос вскоре был забыт, так как за окнами уже потянулись владения лорда Сомеркоута. Экипажи притормаживали. Музыканты пританцовывали на обочинах, кланяясь каждому кабриолету, карете и коляске, съезжавшей с Королевской дороги на проселок.
        Позади остался маленький ярмарочный городок Чедфилд, уютно раскинувшийся на невысоком холме, сбегавшем к золотистому пятиарочному каменному мосту через реку Харт. Теперь карета катилась по мягкому песчаному проселку, и Джейн невольно отвлеклась от невеселых мыслей, любуясь окрестными видами.
        В нескольких милях к западу возвышались серые горы Вольфскар-Риджа. Они нарушали однообразие тихих долин и невысоких холмов, обычных для дербиширского пейзажа. У подножия хребта пролегало ущелье, из-за чего стоявшие на его противоположных берегах деревушки соединяла дорога длиною в восемь миль. Зато по прямой там и двух миль не набралось бы - любая ворона долетит. Вниз по склонам сбегали сосны и дубы, сливаясь на дне ущелья в небольшие темные рощи.
        Чистая, безоблачная синева над восточным краем хребта своим сиянием давала понять, что праздник, устроенный леди Сомеркоут на земле, угоден и небесам.
        Пока карета катилась под уклон холма к мосту, Джейн рассматривала в окно собравшихся вдоль дороги поселян. Пришедшие из соседних деревень дербиширцы щедро усыпали проезжающие экипажи лепестками цветов и веточками папоротника. Заливались деревянные свистки, весело гудели рожки. Вскоре послышалась и другая музыка, а подъехав к мосту, Джейн увидела струнный ансамбль и певицу. Она пела красивым сопрано популярную грустную песенку о бедной индийской девочке.
        Затем карета въехала на мост, и грохот колес по настилу, отраженный эхом от поверхности воды, на время заглушил все остальные звуки. А потом, уже из-за моста, до Джейн вновь долетел нежный голос, певший на сей раз песенку о маме, которая велела дочери всегда заплетать косички.
        Джейн наслаждалась музыкой, сверкающей на солнце зеленью и теплым ветерком, залетавшим в открытые окна кареты. Дети то и дело подбегали к экипажу Джейн и осыпали его дождем розовых лепестков. Вскоре и ее колени, и весь пол покрылись сплошным слоем благоухающего, разноцветного снега. Джейн стала собирать с колен лепестки и в свою очередь посыпать ими стоявших вдоль дороги деревенских девочек в веночках из роз на курчавых головках. Следом за каретой Джейн с моста скатился экипаж мистера и миссис Улльстри, и девчонки с визгом бросились к нему.
        Выглянув из окна, Джейн обнаружила, что все путешественники так же, как и она, искренне наслаждаются происходящим.
        За поворотом показались крыши какой-то фермы, пейзаж полностью изменился, но был не менее чудесен, чем предыдущий. Теперь в десяти милях к востоку виднелся изящный силуэт холма Уинди-Ноул. Сосновые рощи густо покрывали его склоны, делая холм похожим на ежа. Кое-где лес перемежался цветущими лужайками, на которых можно было рассмотреть пасущихся огненно-рыжих ланей.
        У подножия холма и находился Чаллестон-Холл - родовой замок лорда Сомеркоута. Он сиял, словно бриллиант, лежащий в роскошной шкатулке, дном которой служила изумрудная зелень долины, а стенкой - темно-зеленая сосновая роща.
        Огромный дом, сложенный из светло-серого камня, стоял в живописном парке. Разлапистые пихты, высокие буки, древние дубы красивыми группами росли посреди подстриженных лужаек, искусственных озер, каменных мостиков и усыпанных гравием тропинок. Парк, безусловно, был творением большого мастера, сумевшего сохранить полную иллюзию слияния с дикой природой. Отгороженный всего лишь живой изгородью от общественных земель, Чаллестон-Холл смотрелся как естественное продолжение долины, а долина казалась естественным продолжением Чаллестона.
        Фермерские поля, купы дубов, вязов и сосен, крыши амбаров, блеск солнца на шпиле дальней сельской церкви дополняли картину.
        Джейн невольно припомнила заброшенное имение своего покойного мужа в Кенте. Воспоминание не доставило ей удовольствия.
        Образ Фудкок-Хилла наложился на вид Чаллестон-Холла и словно накрыл его своей тенью. Как будто тяжелые грозовые тучи пришли из Кента и затянули синеву неба над Дербиширом, лишили красок долины, холмы и камни Чаллестона.
        Нищета всегда безобразна. Если у вас нет денег, чтобы содержать слуг для ухода за садом, все вокруг моментально зарастет вездесущими сорняками. Оставленный без ухода, дом быстро ветшает и разваливается в дождливой английской провинции.
        Но самым печальным было то, что даже убогий Вудкок-Хилл должен был через месяц пойти с молотка за долги, оставшиеся после ее мужа!
        В конце июля у нее не станет ни дома, ни денег, ни драгоценностей, ни мебели. Ничего, кроме платья, что на ней. Она была не просто бедной. Она была нищей.
        Слава Богу, что страшную тайну Джейн знала только леди Сомеркоут.
        Фредди Уэйнгров был ее последней надеждой. Джейн постаралась отбросить прочь горькие мысли и крепче сжала на коленях руки. Она не позволит нищете загрызть ее, словно стая голодных волков! Джейн Амбергейт ни за что не окончит свои дни в богадельне! Она сумеет, обязательно сумеет добиться от Фредди предложения руки и сердца. И кошелька.
        Джейн улыбнулась.
        Фредди жаждет духовного слияния? Что ж, она его понимает. Но понимает также и то, что, если ей удастся хоть раз перейти с Фредди к близости физической, он будет принадлежать ей целиком и навеки. Это вам не лорд Торп, который меняет женщин как перчатки! Тому доставляет удовольствие лишь погоня, охота, и, добившись от женщины своего, он быстро теряет к ней всякий интерес и уважение.
        Но Фредди… О, для него любовь - это таинство. Нечто вроде религии. Сколько сонетов он уже написал в честь Джейн! Сколько еще напишет! Физическая сторона любви для него гораздо менее важна, чем духовное слияние, зато уж с женщиной, которая подарит ему себя, он не расстанется никогда.
        Джейн стало спокойнее от этих мыслей.
        Сегодня все должно решиться.
        Она была уверена в этом.
        Каждый экипаж, подъезжавший к подъезду Чаллестон-Холла, встречала толпа слуг. Они помогали гостям выйти и провожали каждого из них в большой холл, где путешественников ждали лорд и леди Сомеркоут.
        Джейн поднималась по ступеням следом за полковником Даффилдом и миссис Ньюстед. На пороге она подняла голову к потолку над центральной частью ротонды и задохнулась от восхищения. Возникало ощущение, что она стоит в храме - таким высоким был потолок, выкрашенный в темно-синий цвет. На небесном фоне были изображены библейские персонажи: Адам и Ева, Моисей, цари и, наконец, сам Христос с ягненком, прижавшимся к Его ногам. Арку в дальней стене холла обрамляла искусная деревянная резьба. За аркой виднелись три широкие лестницы, ведущие на верхние этажи. Кое-кто из гостей уже поднимался по ним в свои комнаты.
        Еще несколько шагов - и Джейн очутилась в дружеских объятиях леди Сомеркоут.
        - Добро пожаловать в Чаллестон, моя дорогая Джейн! - воскликнула графиня и чуть слышно добавила: - Пусть все ваши мечты сбудутся здесь.
        Джейн покраснела. Конечно, леди Сомеркоут была ее верным союзником в битве за Фредди, но такой прямой намек слегка покоробил.
        Леди Сомеркоут была величественной пятидесятилетней женщиной с прекрасными пепельно-серыми волосами. Всегда спокойная, всегда улыбающаяся, всегда и ко всем дружелюбная. Ее доброжелательность распространялась даже на служанок - никто из знакомых Джейн не относился к своим горничным так хорошо, как леди Сомеркоут. И еще одно прекрасное качество было у графини: однажды сблизившись с человеком, она сохраняла дружеское расположение к нему навсегда.
        Джейн повернулась, чтобы поприветствовать хозяина, лорда Сомеркоута, и онемела от изумления. На нем не было привычного напудреного парика, а его собственные волосы, редкие и мягкие, были выкрашены в черный цвет и по-модному зачесаны на висках. «О, Боже» - вздохнула Джейн, надеясь, что ей удалось хоть отчасти скрыть свое удивление.
        - Свежий воздух идет вам на пользу, граф. Вы выглядите прекрасно, как никогда, - сказала она вслух.
        Лорд Сомеркоут засиял от удовольствия и горделиво выпятил грудь. Затем бросил короткий торжествующий взгляд в сторону жены, взял Джейн за руку и со старосветским шиком поцеловал ей пальцы. Джейн с трудом подавила усмешку: лорд выглядел не просто нелепо - лорд выглядел глупо!
        Когда Сомеркоут отвернулся, чтобы отдать одному из слуг приказ проводить ее в комнату, до Джейн донесся какой-то непонятный звук. Отходя, она обернулась, и ей бросилась в глаза необычайная стройность лорда. Присмотревшись, Джейн ахнула. Лорд Сомеркоут был затянут в корсет - именно он и издавал этот странный скрипучий звук! Щегольской бордовый сюртук лорда был таким тесным, что едва не трещал по швам при каждом движении. А последнее, что Джейн успела заметить, направляясь к лестнице, и вконец изумило ее.
        Талия лорда Сомеркоута была перехвачена широким офицерским кушаком, кисточки которого свисали до самых колен!
        Такого она еще не видала. Большой сезон давно окончился, а лорд вдруг стал таким отчаянным модником! К чему бы это?
        Получасом позже Джейн сидела на краю кровати в своей комнате и слушала взволнованный рассказ леди Сомеркоут. Графиня сидела возле двери в изящном кресле, обтянутом голубым шелком, положив ногу на ногу. Подол красного шелкового платья плотно облегал ее икры, одна нога нервно покачивалась. Оперевшись локтем на колено, она сжимала ладонью лоб.
        - Я не понимаю, как это могло случиться! Не понимаю! Мы с ним так хорошо жили - вырастили детей, женили, устроили их. Казалось, что в жизни все уже произошло, все состоялось, остается лишь жить да радоваться… И вдруг он красит волосы! - Леди Сомеркоут подняла голову и взглянула на Джейн в полном замешательстве. - Джейн! Он покрасил волосы! И сразу стал похож на ворону, верно?
        Джейн не знала, как ей успокоить подругу.
        - Ну-у, - осторожно протянула она, - он стал молодо выглядеть…
        Леди Сомеркоут взвилась.
        - Молодо? - закричала она. - Молодо?! Это Фредди выглядит молодо! Торп выглядит молодо! А Сомеркоут - старик, ему под шестьдесят… Так меня никогда еще не унижали… Он покрасился сегодня утром!
        - Сегодня утром? - изумилась Джейн. - Так у вас даже не было времени, чтобы обсудить это?..
        - Ну, конечно! А все эта женщина! Джейн хлопнула себя по коленям: она вдруг поняла, кого имеет в виду леди Сомеркоут.
        - Я и не знала, что она тоже приглашена, - негромко протянула Джейн.
        Леди Сомеркоут встала с кресла и принялась ходить по комнате в тщетной попытке успокоить нервы - от двери к окну, от окна назад к двери, - раздраженно потирая при этом шею.
        - Он всегда был верен мне. Всегда. И до сегодняшнего дня я даже не представляла, насколько это было важно для меня. Сколько наших лондонских знакомых охладели за эти годы к своим женам и стали проводить ночи напролет либо в своих клубах, либо в объятиях любовниц! Дом для них стал местом, где они могут целый день отсыпаться после безудержных возлияний. Но мой дорогой Джорджи никогда не был таким! И я была так счастлива с ним. - Она наступила себе на подол, раздраженным, но изящным движением руки освободила платье и продолжила: - А теперь вот что получается… И все из-за того, что миссис Ньюстед взбрело в голову заполучить этого старого дурака! Но почему? Почему именно моего мужа? Почему не… ну, скажем, не мистера Улльстри?!
        Леди Сомеркоут остановилась, поймала взгляд Джейн, и обе женщины громко расхохотались. Мистер Улльстри, при всех его достоинствах, был низеньким, кругленьким, как колобок, с лицом, похожим на непропеченный бисквит. Но, как и большинство ее знакомых, Джейн очень высоко ценила мистера Улльстри. Он был не просто хорошим - он был замечательным человеком, и все, кто его знал, не могли не любить этого толстячка. Спокойный, добрый, всегда готовый помочь и утешить, он составлял прекрасную пару со своей женой - на редкость красивой и безумно любившей его женщиной. Представив себе миссис Ньюстед, заигрывающей с мистером Улльстри, Джейн покачала головой, а леди Сомеркоут снова принялась мерить комнату нервными шагами.
        - Она просто помешалась на нем, Джейн! - Графиня вдруг начала обкусывать заусенец, затем оставила палец в покое и удивленно посмотрела на него. - Надо же! Эта глупая привычка была у меня в детстве - кусать пальцы, - смущенно сказала она и с отчаянием продолжила: - Но что же делать? Как мне оградить его от миссис Ньюстед? Ведь я вижу - она нацелилась попасть в его постель!
        - Я совершенно не понимаю, зачем вы вообще пригласили ее?!
        Леди Сомеркоут подошла к окну, за которым виднелись песчаные дорожки и элегантная лужайка перед домом. Она провела пальцем по стеклу и вздохнула:
        - Он не оставил мне выбора. Сказал, что, если я не приглашу ее, его тоже не будет на этом празднике.
        - Вот даже как? - Джейн была ошеломлена.
        - Именно так! Заявил, что, если ее не будет в Чаллестоне, он уедет в Лондон.
        Джейн стало не по себе.
        - Да он сошел с ума! - воскликнула она. - А может быть, миссис Ньюстед - ведьма? Как ей удалось околдовать его?
        - Что ж, некоторым дан и такой дар, - задумчиво произнесла леди Сомеркоут.
        Джейн почему-то вспомнила, как лорд Торп целовал ее за зелеными портьерами.
        - Да, некоторым дано, - согласилась она.
        - Что вы сказали? - переспросила графиня, обернувшись к Джейн. - Я не расслышала.
        - Так, ничего, - Джейн соскользнула с высокой постели и подошла к своей подруге.
        Когда Джейн приехала из Кента в Лондон, леди Сомеркоут сразу же взяла ее под свое крыло. Давным-давно они с матерью Джейн были подругами. Дружба продолжалась, пока та не умерла, оставив пятнадцатилетнюю Джейн сиротой. Но в отношении леди Сомеркоут к Джейн не было и намека на материнскую опеку. Между ними была настоящая дружба, для которой разница в возрасте не имела никакого значения.
        Джейн легко обняла подругу за талию:
        - Зато вы поступили совершенно правильно, пригласив полковника Даффилда. На вашем месте я уделила бы ему максимум внимания. Ведь этот достойный джентльмен, судя по всему, был бы не прочь взять миссис Ньюстед под свою опеку - на какое-то время, по крайней мере. Ходят слухи, что он даже хотел бы жениться на ней!
        Леди Сомеркоут внимательно посмотрела в глаза Джейн.
        - Вы уверены в этом? - негромко спросила она.
        - Абсолютно! Достаточно было немного понаблюдать за ними сегодня, чтобы понять это. Я убеждена: полковник может стать для вас лучшим союзником.
        - Джейн, вы меня обнадеживаете. А теперь, если позволите, я покину вас. Мне кажется, я должна немедленно повидать нашего чудесного полковника! - Она уже взялась за ручку двери, но остановилась и рассмеялась: - Он замечательный, просто замечательный человек! Честно говоря, я только сейчас поняла, почему он так добивался приглашения к нам. Непонятно лишь одно: как он может желать такую женщину?!
        Джейн пожала плечами.
        - Я, признаться, не очень-то разбираюсь в мужчинах, - грустно сказала она. - Пожалуй, по-настоящему я и знала-то лишь одного - в которого когда-то влюбилась и за которого вышла замуж. И то не понимаю, почему он был таким азартным игроком, что оставил меня буквально ни с чем…
        Леди Сомеркоут тут же подошла к Джейн, обняла ее и виновато сказала:
        - Ну вот, нагружаю бедную девочку своими глупыми заботами, когда у нее и своих невзгод хватает. Только не надо падать духом, Джейн! Я сделаю все, чтобы помочь вам заполучить Фредди - и поскорей. Не переживайте. Делайте то, что делаете, и не беспокойтесь о завтрашнем дне. Все устроится как-нибудь, вот увидите!
        Джейн подумала, что вовсе не собирается падать духом. Уже сегодняшнюю ночь она проведет в объятиях Фредди! Эта мысль помогла ей беззаботно улыбнуться леди Сомеркоут, когда та отправилась наконец на поиски своего дорогого полковника.

2
        Столовая в Чаллестоне была громадной - около сорока ярдов в длину. В центре ее стоял массивный стол из красного дерева, за которым можно было свободно разместить две дюжины человек. Сегодня он был накрыт на двадцать персон: лорд и леди Сомеркоут, восемь человек их лондонских гостей и еще десятеро - соседи из ближайших имений.
        Джейн любовалась тремя огромными люстрами, заливавшими стол золотистым светом. Пламя свечей играло и переливалось на стенках хрустальных кубков - эти кубки графиня коллекционировала много лет. Серебряные приборы и голубые, королевского фарфора тарелки были строго симметрично расставлены рядом с кубками напротив высоких удобных стульев. Белые розы, перевитые плющом, стояли в больших вазах по всей длине стола.
        Повар леди Сомеркоут оказался искуснейшим мастером своего дела, но Джейн встречала появление каждого нового блюда с тревогой. Она прекрасно знала, что ей нельзя много есть, и все-таки не могла удержаться, позволяя слугам положить на свою тарелку небольшой кусочек от каждого блюда. Паштет из лобстера, йоркширская ветчина, фаршированный голубь, брокколи, аспарагус, крем, желе… А ко всему этому изобилию прилагались еще и самые изысканные вина из погребов лорда. Джейн казалось, что она сейчас лопнет.
        Дело в том, что, одеваясь к обеду, она велела своей служанке, Вэнджи, как можно туже затянуть ей корсет под грудью. Когда это было сделано, Джейн могла больше не сомневаться в том, что теперь ее платье продемонстрирует прелести своей хозяйки наилучшим образом. Однако красота требует жертв, и сейчас Джейн чувствовала себя тем самым фаршированным голубем, которого слуга держал на подносе перед самым ее носом. Она едва дышала, но все-таки позволила кивком головы положить и этот кусочек на свою полную тарелку. Что ж, удовлетворить свой голод она не могла, зато была вполне удовлетворена своим туалетом!
        Когда она спускалась по лестнице в легком облаке платья, Фредди разинул рот от восхищения. «Все идет как надо», - с удовольствием подумала Джейн.
        Немало хлопот было у нее и с прической. Больше часа хлопотала Вэнджи над темно-каштановыми локонами своей хозяйки. В ход шли и щипцы для завивки, и шпильки, и ленты, и нитки жемчуга. Наконец локоны были уложены на лбу изящной волной, а в вершину прически искусно вплетен шиньон из натуральных волос, образуя корону, от которой вниз струился каскад мелких завитков. Прическа удлинила шею Джейн и позволила полностью открыть плечи.
        Низкое декольте платья обрамляла нитка жемчуга с массивной серебряной застежкой. Само платье было шелковым, розовым, с газовыми рукавами и скошенным вырезом на груди. Лиф был оторочен брюссельским кружевом, так же как и рукава. В ушах Джейн сверкали перламутровые серьги, а из духов она выбрала свои любимые - «Розовое масло». Любуясь ее отражением в зеркале, Вэнджи не раз завистливо вздохнула.
        Джейн хорошо запомнила этот момент ее превращения из путешественницы в принцессу бала. Она не просто выглядела теперь иначе - нет, она и чувствовала себя совершенно другой женщиной! Джейн снова подумала о том, что сегодняшнюю ночь она проведет с Фредди, а наутро все ее проблемы исчезнут. Навсегда!
        Увидев ее в столовой, Фредди позабыл обо всем на свете - и о Генриетте в том числе. Он с обожанием схватил руку Джейн и восторженно выдохнул:
        - Миссис Амбергейт… Джейн… О, вы - сверкающая свеча, единственный источник света в этой темноте!
        Джейн взглянула на сияющие люстры и подавила усмешку. Какая уж тут темнота - тысяча свечей заливала комнату светом, который был ярче солнечного.
        - Очень мило, мистер Уэйнгров… Фредди. Она подала ему руку, которую он тут же страстно поцеловал и не отпускал до тех пор, пока все гости не направились к столу.
        - Вы совсем забыли про мисс Хартуорт, - мягко упрекнула его Джейн.
        Фредди вздохнул и отправился искать несчастную покинутую девушку. Пока он бродил среди гостей в поисках Генриетты, лорд Сомеркоут познакомил Джейн со своими соседями. Подавая руку и изящно приседая, Джейн заметила, что все они удивленно таращатся на крашеные волосы лорда.
        Гости были одеты особенно торжественно. Мужчины были в длинных приталенных сюртуках, белых атласных панталонах, в ботинках с причудливыми пряжками и с тросточками в руках. Вид у них был весьма элегантный. Женщины были одеты более ярко - в платья из самых дорогих и красивых тканей, какие только можно найти в Лондоне, сшитые лучшими парижскими портными. Бриллианты сверкали, переливаясь разноцветными бликами. Порхали веера, трепетали зыбкие отсветы пламени свечей на темно-зеленых стенах гостиной.
        Вскоре вернулся Фредди, ведя за руку мисс Хартуорт, и занял позицию между двумя дамами.
        Джейн в полной мере ощутила торжественность момента. Окружавшая ее сейчас красота словно обещала ей жизнь, в которой всегда будет царить праздник. Жизнь, в которой нет места даже мыслям о нищете. Жизнь, которая начнется в тот миг, когда она выйдет замуж!
        С надеждой взглянув на Фредди, Джейн улыбнулась ему.
        Перед самым обедом Фредди пожаловался на небольшое недомогание, и поэтому, направляясь к столу рука об руку с ним, Джейн тихонько спросила, все ли в порядке.
        - Да, конечно. - Он слегка запнулся. - Правда, я до сих пор чувствую некоторую слабость.
        - Фредди, вам нужно показаться врачу! Мне кажется, что ваши мигрени становятся слишком частыми. Разве я не права?
        Фредди попытался улыбнуться, но у него получилась скорее нервная гримаса.
        - Вы правы. Но, я надеюсь, наши отношения не изменятся из-за моего слабого здоровья?
        - Нет, конечно, нет! - поспешила успокоить его Джейн. - Я ценю вашу душу и доброе сердце выше всего остального. Да и не бывает на свете абсолютно здоровых людей.
        Как назло, именно в этот момент перед нею оказался лорд Торп. Он бросил на нее иронический взгляд, усмехнулся и тут же отошел прочь.
        Мошенник! Уж она-то знает его мысли! И знает, что он думает о Фредди - дескать, поэт обречен попасть под ее каблук на следующий день после свадьбы. Себя же Торп, несомненно, считает совершенно неотразимым. А ведь, если вдуматься, - что такое Торп? Хотя тело у него, конечно, очень здоровое и сильное, ничего не скажешь.
        Джейн решила не портить себе настроение и с новой силой принялась окружать Фредди своими заботами.
        За столом он сидел справа от нее, а по левую руку оказался сэр Уильям Хейзелвуд, владелец Лонгклифф-Холла. Джейн старалась не обойти вниманием ни одного из них. С бокалом вина в руке, она с удовольствием слушала сэра Уильяма. Он рассказывал о давней дербиширской традиции - украшать колодцы и источники глиняными обожженными плитами с выдавленными на них рисунками. Особенно сэр Уильям советовал осмотреть колодец в деревушке Боу-Стоунз - там были изображены Адам и Ева, причем «в о-очень, о-очень рискованных позах».
        Улучив момент, Джейн наклонилась к Фредди и легонько тронула его за руку.
        - Я надеюсь, мигрень не помешает нашему слиянию? - шепнула она.
        Фредди с обожанием взглянул на нее:
        - Конечно нет! Я даже думаю, что боль усилит переживание этого сладостного момента.
        У Фредди на все был собственный взгляд, и Джейн порой не знала, как ей реагировать на его слова - сердиться или удивляться. Вот и сейчас. Ну скажите, как может мигрень усилить наслаждение от любовного акта? А может быть, он так ничего и не понял? И в самом деле думает, что они будут предаваться меланхолической беседе при луне?
        Впрочем, Фредди - поэт, а у поэтов все наоборот.
        Джейн вновь повернула голову к сэру Уильяму и стала слушать продолжение его рассказа о колодцах. Не то чтобы это было ей очень интересно, но Джейн решила, что потом сможет поделиться с Фредди приобретенными познаниями. Ведь надо же было о чем-то с ним говорить! А тем временем сэр Уильям объяснял, с чем связана существующая в Дербишире уже сотни лет традиция украшать источники плитами с изображением цветов, колосьев, листьев и сцен из библейской истории. Оказывается, много веков тому назад очищенная известняком вода местных колодцев уберегла жителей Дербишира во время эпидемии чумы. В благодарность за это они и стали украшать их.

«Очень трогательно», - подумала про себя Джейн и порадовалась тому, что вскоре сама увидит эти украшенные глиняными плитами колодцы.
        Когда поздний обед закончился, леди Сомеркоут торжественно пригласила всех на бал в честь открытия Летнего Праздника.
        Джейн не пропускала ни одного танца, покуда не почувствовала, что у нее отваливаются руки и ноги. Тогда она передохнула, а затем вновь принялась танцевать. Однажды и Фредди сделал с ней несколько кругов. Его мигрень, кажется, прошла, и Джейн была в полной уверенности, что нынешняя ночь не пропадет даром. Она давно не была такой веселой и счастливой: дело шло к желанному завершению, и уже ничто не должно было помешать ее триумфу!
        В перерывах между танцами Джейн с наслаждением пила ледяное шампанское, а затем снова танцевала, упиваясь жизнью, балом и своими надеждами. Настроение у нее не изменилось, даже когда лорд Торп пригласил ее на вальс. В его сильных руках она почувствовала себя такой легкой, такой счастливой… У нее закружилась голова - вероятно, от шампанского! - а Торп уверенно прижал ее к себе, и она полетела вместе с ним по огромному бальному залу.
        Торп был прекрасным танцором, и Джейн с радостью подчинилась его руководству, тем более что теперь она могла уже не контролировать свое поведение с ним. Сегодняшняя ночь навеки соединит ее с Фредди, и Торп перестанет для нее существовать в тот самый миг, когда будет объявлено о помолвке!
        А пока - пока она могла позволить себе насладиться напоследок танцевальным мастерством Торпа, кружась с ним на этом сверкающем паркете.
        Джейн и сама была достаточно крепкой физически - любила ездить верхом, ежедневно стреляла из лука и сама правила лошадьми, носясь на фаэтоне по сельским дорогам Кента.
        - Вы делаете глупость, миссис Амбергейт, - неожиданно шепнул Торп, продолжая кружиться с ней в танце, пока три десятка музыкантов заливали зал волнами музыки.
        - Глупость? - беспечно повторила Джейн, улыбающаяся и счастливая. - Что вы имеете в виду?
        - То, что вы связываете свои планы с дураком, с мальчишкой, недостойным вас!
        - Фредди недостоин?! - возбужденно воскликнула Джейн. - Да это я - я недостойна его! Он великий человек и одаренный поэт. Вот увидите, в один прекрасный день его имя будет таким же известным, как имя Байрона или этой новой знаменитости, Джона Китса. Так что это вы - глупец!
        - Сколько шампанского вы выпили сегодня, миссис Амбергейт? - спросил Торп, внимательно глядя ей в глаза.
        Джейн расхохоталась:
        - Неважно! У меня сегодня праздник! Торп продолжал кружить ее в танце, неприлично крепко прижимая к себе.
        - И что же вы празднуете, милая Джейн?
        - Могу вам сказать лишь одно: очень скоро Фредди попросит меня стать его женой!
        Эти слова вырвались у Джейн непроизвольно, но она лишь на секунду пожалела о них.
        Торп нахмурился:
        - Вы это серьезно?
        - Совершенно! Он говорил о нашем предстоящем духовном слиянии, а Фредди не из тех, кто легкомысленно относится к подобным вещам. - Она передала слова Фредди буквально, в полной уверенности, что лорд Торп все равно не поймет их смысла в силу своей грубости и туповатости.
        - Духовное слияние? - озадаченно переспросил он, насупив брови.
        - Да. И это произойдет сегодня. Сегодня мы духовно сольемся с Фредди. Вы даже не представляете, сколько общего мы нашли в наших душах!
        К ее удивлению, лорд Торп промолчал, но Джейн все равно внутренне ликовала. Вот так-то! Оставайтесь с носом! Не видать вам вашей «вдовушки», лорд! О, Джейн прекрасно знала, что на нее заключались пари, и радовалась, что теперь друзья Торпа проиграют. Она же будет упиваться каждой минутой своего триумфа, как только окончательно и бесповоротно станет миссис Уэйнгров!
        А лорд Торп между тем пребывал в полном замешательстве, продолжая вальсировать с Джейн Амбергейт. Несмотря на все свои заявления, она, судя по всему, неплохо чувствовала себя в его руках. Они и прежде много раз танцевали вместе, но так - еще никогда. Джейн была оживленной, даже взвинченной, словно стояла на пороге чего-то важного, переломного в жизни.
        Торп подумал, что, если бы можно было прямо сейчас заняться с ней любовью, это, несомненно, стало бы одним из самых ярких приключений в его жизни. Вместе с тем необычайное возбуждение Джейн и ее решительный настрой заставили его задуматься.
        Итак, пока он все лето просидел в своем клубе, строил планы, слушал, что ему говорят, и сам задавал осторожные вопросы, тихоня Фредди не терял времени даром и успел подобраться вплотную к прелестям Джейн! Очевидно, Фредди действительно любил ее, но по-своему, странно - так, как умеют любить лишь поэты. Торп замечал, что рядом с Джейн Фредди всегда нервничал и у него или начинала болеть голова, или он впадал в поэтический транс. Он мог кричать, что безумно влюблен, а через минуту заявить, что она остудила все его чувства.
        Но почему Джейн так уверена в том, что Фредди вот-вот сделает ей предложение?
        Вальс отзвучал, и Торп препоручил Джейн заботам мистера Марихью, владельца небольшого имения Роугрейв-Корт, что неподалеку от ярмарочного городка Чедфилд.
        Пока они танцевали сложную кадриль, пока Джейн путалась при поворотах и пропускала фигуры - шампанское давало себя знать, - пока они смеялись, пока симпатичный мистер Мэрихью вел ее на место, Торп начал собственное расследование.
        Разыскав Фредди, он приветливо заговорил с ним и вежливо заметил, что духовное слияние - очень сильный, прекрасный образ и что он, Торп, искренне желает мистеру Уэйнгрову достичь еще более возвышенного и тонкого подхода к явлениям окружающего мира.
        Фредди поначалу настороженно отнесся к неожиданной приветливости Торпа и не был склонен вступать с ним в разговор, но оттаял от его слов и охотно согласился разъяснить лорду свою философию жизни.
        - Чтобы брак был счастливым, - вдохновенно говорил он, - прежде всего, необходимо достичь духовного слияния. Это гораздо важнее, чем грубая физическая близость. Духовность, единство мыслей, поступков, слов, общие друзья и любимые книги - вот вехи на пути к благородному и счастливому браку!
        Фредди говорил, говорил и говорил. Лорд Торп слушал его с притворным вниманием, наблюдая тем временем за Джейн - оживленной и раскрасневшейся. При всем желании он не мог рассмотреть в ней ни тени той духовности, о которой бубнил Фредди! Обыкновенная, нормальная женщина. Но почему же тогда и она говорила об этом
«духовном слиянии»? И вообще, что она имела при этом в виду?
        - Скажите, - прервал Торп монолог гения, - а может то слияние, о котором вы говорите, произойти мгновенно? Например, за одну ночь?
        - Никогда! - твердо заверил Фредди.
        - Хмм, - неопределенно протянул лорд Торп. - Однако я похитил у вас слишком много драгоценного времени. К тому же я вижу, что мисс Хартуорт ищет партнера и при этом выразительно смотрит в вашу сторону.
        - В самом деле? - воскликнул поэт. - Вот бедняжка! Пожалуй, я должен потанцевать с ней.
        А лорд Торп уже все понял и веселился от души.
        - Ну конечно, обязательно должны! Кстати, интересно было бы узнать, а что мисс Хартуорт думает о духовном слиянии? Из одного небольшого разговора с ней я заключил, что этот вопрос ее очень живо интересует.
        - Действительно?! - загорелся Фредди. - Извините. Я хотел сказать, что вы, очевидно, правы. - Он задумчиво посмотрел на Торпа. - А вы, оказывается, вовсе не такой плохой человек…
        - Боюсь, что миссис Амбергейт не согласится с вами.
        - Ну, она ведь прежде всего - женщина, - важно заявил поэт.
        Он отвесил в сторону Торпа короткий поклон и сделал неуклюжий шаг в направлении мисс Хартуорт.
        Лорд Торп быстро покинул бальный зал. У него появились свои соображения насчет того, что именно Джейн называла духовным слиянием. Теперь самое главное - не упустить момент!
        Торп стремительно поднялся по лестнице и постучал в дверь спальни Джейн. Вэнджи, открывшая ему, казалась смущенной и растерянной. Торп, не раздумывая, втолкнул ее в комнату, вошел сам и закрыл за собой дверь.
        - Что вам угодно, милорд?! - испуганно воскликнула девушка.
        - Скажи-ка мне, - подходя вплотную и ласково беря ее за плечи, спросил он, - Скажи мне, Вэнджи, что задумала твоя хозяйка? Чем она собирается заняться сегодняшней ночью? Не бойся, я тебя не выдам. Но если будешь молчать, мне придется рассказать леди Сомеркоут, с кем из ее конюхов ты любезничаешь с самого приезда.
        Вэнджи задохнулась, побледнела и опустилась в обитое голубым шелком кресло.
        - О, милорд, прошу вас, не говорите ничего леди Сомеркоут! - захныкала она.
        - Могу и не сказать. Но для этого ты должна рассказать мне обо всем, что здесь происходит. Ну, давай, выкладывай, и я позволю тебе потихоньку кокетничать с кем угодно.
        Спустя минуту Торп покинул спальню Джейн и направился прямиком к комнате Фредди. Золотистый ковер напротив двери был слегка отогнут; под ним Торп нашел длинный ключ на фиолетовой ленточке и послание, адресованное мистеру Уэйнгрову. Написано оно было почерком Джейн - Торп знал ее руку. Он положил ключ вместе с письмом в карман сюртука и, повернувшись, обнаружил, что в коридор вышел какой-то человек и теперь стоит, внимательно глядя на него. Это оказался полковник Даффилд.
        - Обронил платок, - с усмешкой объяснил ему Торп.
        - Вы - сущий дьявол, - пробормотал Даффилд, проходя мимо.
        Придя к себе, Торп запер дверь, быстро распечатал конверт и принялся читать.

«Мой драгоценный Фредди!
        Не могу передать, в какой восторг привела меня ваша мысль о духовном слиянии.
        Оставляю ключ, о котором мы говорили сегодня.
        Сгораю от нетерпения разделить с вами свою любовь.
        Искренне ваша Дж. А.»
        - О, Боже! - выдохнул Торп.
        Он почувствовал вполне объяснимое отвращение к «драгоценному» возлюбленному Джейн, но оно тут же сменилось возбуждением. Теперь Торп знал, как использует ключ на фиолетовой ленточке!
        Джейн вытянулась на постели, с наслаждением ощущая прикосновение тонкого полотна к обнаженной коже. Перед этим она с полчаса решала: ложиться ей в ночной рубашке или пренебречь этим оплотом стыдливости за его полной ненадобностью? Здравый смысл в конце концов победил - тем более что она ожидала появления Фредди намного раньше, чем забрезжит заря.
        Кровать была завешена плотными занавесками и утопала в кромешной темноте. Лишь на ночном столике горела одинокая свеча, и Джейн слегка откинула край занавески, чтобы хоть немного осветить подушки. Свои длинные распущенные волосы она перехватила вышитой лентой и усыпала всю постель лепестками роз. Их сильный запах и выпитое за ужином шампанское кружили голову, навевали сладостные мечты.
        За пять лет брака Джейн случалось переживать минуты наслаждения и страсти со своим мужем - в те редкие дни, когда он бывал дома. Так что в ее сегодняшнем ожидании не было места для страха перед неизвестностью. Но внезапно Джейн с грустью подумала: а любит ли она Фредди?
        Когда-то она любила Эдварда, но потом, столкнувшись с его непостоянством, разуверилась в пылкой любви и стала считать ее просто красивым вымыслом, которому место лишь в стихах и романах, песнях и легендах. Да и вообще жизнь оказалась такой непохожей на ее девичьи мечты, что сейчас, в свои двадцать пять, она, пожалуй, ждала от любви только одного - надежности, покоя, убежища от невзгод, доставшихся ей в наследство от первого брака.
        Джейн вздохнула, прикрыла глаза и задремала: шампанское все еще оказывало свое действие.
        - Фредди… - прошептала она, погружаясь в сон.
        Джейн проснулась в полной темноте от ощущения, что в постели вместе с ней есть кто-то еще. Мужчина! Она испугалась спросонья и хотела было крикнуть, но он мягко зажал ей рот рукой. И тогда, окончательно сбросив остатки сна, она вспомнила о Фредди. Ну конечно, это он!
        - Фредди, дорогой, - проворковала Джейн.
        Он прижал палец к ее губам и, кажется, собирался что-то сказать, но промолчал. Его ладонь коснулась ее щеки, подбородка, мягко легла на шею, и Джейн почувствовала, что погружается в истому. Она все еще была сонной, чуть-чуть хмельной и желала только одного - исполнить все его желания, отдать ему всю себя без остатка.

«Любопытно, а как поэты ведут себя в постели?» - отстраненно подумала Джейн в тот момент, когда его язык принялся ласкать ее ухо. «Совсем как Торп», - мелькнула у нее новая мысль, и она усмехнулась.
        Джейн чувствовала на щеке горячее дыхание, и это необычайно возбуждало ее. Ощущения стали такими острыми, что она тихонько застонала и положила руки ему на плечи.
        Плечи оказались мускулистыми. Джейн никак не ожидала, что Фредди так хорошо развит физически. Ах, ну да! Он же занимается верховой ездой. Нет, нет, минутку… Это не Фредди, это Торп любит лошадей. Ну конечно, он обожает скакать верхом по улицам - даже в Лондоне…
        Но это же не Торп, это Фредди!.. Господи, и зачем она выпила столько шампанского?!

«Как бы то ни было, но вот настала ночь, и в моей постели - мужчина», - мелькнула в голове глупая мысль.
        Джейн с наслаждением прислушивалась к мужскому дыханию, таяла от поцелуев, осыпавших щеки и шею… И внезапно замерла. Она уловила запах туалетного мыла. Любимого мыла Торпа! «Ну и ну, - подумала Джейн. - Два таких непохожих человека - и один и тот же сорт мыла!»
        Вскоре ей стало не до мыслей о мыле. Его поцелуи становились все настойчивее, руки нежно, но требовательно ласкали тело Джейн. Она почувствовала его ладони на своей груди, и у нее вырвался протяжный тихий стон. Джейн положила свои руки поверх его ладоней, переплела свои пальцы с его пальцами. Он негромко застонал, и это возбудило ее еще сильнее.
        - Хочу полный колчан детей, любовь моя! - бессвязно прошептала Джейн и сама удивилась тому, что вспомнила это старое простонародное выражение.
        Последовавший за этим поцелуй был не похож на прежние. Поцелуй настаивал. Требовал. Звал. И она радостно потянулась всем своим телом навстречу другому телу - мужскому, горячему…
        Джейн чувствовала, что ее сознание погружается в волшебное, теплое, уютное забытье. Она отвечала поцелуем на поцелуй и прикосновением на прикосновение. Страстью на страсть и лаской на ласку. А если какие-то мысли и мелькали в ее голове, то витали где-то далеко, были отстранены от происходящего с ней здесь и сейчас. Самое поразительное - все эти мысли были почему-то связаны с Торпом. Перед ее глазами то и дело возникал образ голубоглазого красавца с волосами цвета воронова крыла…
        Джейн целиком отдалась любовной игре. Ее тело так легко и естественно сливалось с его телом, словно они были вместе уже тысячу раз. Под его поцелуями она забывала обо всем на свете. Мир сделался радужным и поплыл перед ее глазами. А когда душа и тело Джейн вознеслись на вершину любви, наслаждение было таким сильным, какого ей еще не приходилось испытывать.
        Ритм движений мужчины, который был рядом с ней, совпадал с ударами ее сердца. Джейн выше подняла ноги и обхватила его бедра: она спасала своих будущих детей. В этот миг она была в ладу с собой.
        Торп не мог поверить, что это произошло.
        В самых безумных мечтах он не мог представить, что Джейн Амбергейт ответит ему с такой страстью и нежностью. Или она отвечала Фредди? Неважно. Оттого, что он так долго и безуспешно добивался ее, сейчас его наслаждение было особенно острым, почти болезненным. Его переполняли страсть и ощущение полной свободы. Джейн стонала, а он целовал ее все сильнее и сильнее.
        Внезапно Торп почувствовал, как выгнулась ее спина, и тогда, не прекращая двигаться, он нежно повел Джейн к вершинам блаженства. Она вскрикнула, он приглушил ее крик поцелуем, а затем и сам ввергся в долгую, восхитительную волну экстаза.
        Джейн почувствовала, как он содрогнулся всем телом и замер рядом с ней. Она ощущала себя на седьмом небе и мечтала только об одном: чтобы этот миг не кончался никогда. Джейн испытывала восхитительное согласие со всем миром. Невзгоды покинули ее, и она хотела верить, что это навсегда.
        Да, мгновение было волшебным, но - увы! - не бесконечным. Джейн почувствовала легкий поцелуй на своей щеке и услышала тихий глухой шепот: он назначил ей свидание завтра в одиннадцать в тисовом лабиринте, а затем бесшумно выскользнул из постели.
        Джейн хотела вернуть его, попросить остаться до утра, но не успела и лишь протестующе застонала, услышав звук закрывшейся двери. Ключ повернулся в замке, и настала тишина.
        Милый, милый Фредди!
        Джейн глубоко вздохнула - обессиленная и спокойная за свое будущее. Теперь она была уверена, что жизнь с Фредди будет непрекращающимся счастьем!
        Джейн стала проваливаться в глубокий яркий сон. Она летела сквозь вереницу залов в Суон-Корте, шропширском имении Фредди. К ее коленям прижимались прелестные, как ангелочки, дети. Дюжина детей!
        Через несколько мгновений Джейн уже спала.
        Лорд Торп умылся и переоделся ко сну, но не торопился ложиться. Он был ошеломлен происшедшим между ним и Джейн. В нем боролись радость и раскаяние. И чувство раскаяния было сильнее. Оно появилось в тот миг, когда Джейн сказала: «Хочу полный колчан детей». Эти простые слова внезапно все перевернули в нем. Он по-новому увидел Джейн; теперь ему казалось, что он совсем не знает ее…
        Впрочем, желание обладать ею от этого не уменьшалось - напротив, становилось только сильнее. Он хотел вернуться к Джейн, снова и снова прикасаться к ней, чувствовать, что она отвечает ему, его прикосновениям, его любви.
        О, Боже, что с ним происходит?!
        Торп соблазнил за свою жизнь немало женщин, и Джейн была такой же, как и все предыдущие. Или нет?
        Нет. Определенно - нет! Но почему? Потому что так долго сопротивлялась ему? Или потому, что он взял ее обманом? Да, такого с ним еще не случалось - он никогда не брал женщину, изображая из себя кого-то другого. Странно, но Торп не чувствовал за собой вины. Совесть его не мучила. Тут было что-то другое, но что? Он не мог уловить. Это было выше его понимания…
        Внезапно навалилась усталость. День выдался тяжелым, долгим - переезд из Чедфилда, обед, бал, а затем - любовь с Джейн. «Устал как собака», - усмехнулся про себя Торп.
        Он откинул красное шелковое покрывало и улегся на прохладные простыни. «Что-то будет завтра?» - подумал он, засыпая. Ему хотелось, чтобы утро наступило как можно скорей.
        Проснувшись, Джейн услышала шум ливня. Она откинула занавески у кровати и увидела, что спальню заливает серый, тусклый свет.
        Но Джейн было безразлично - дождь на дворе, снег или град. Она чувствовала себя счастливой и беззаботной. Тело переполняла радость - впервые за долгое, долгое время. «Впервые в жизни», - подумалось ей.
        Джейн улыбнулась и полежала еще немного, слушая музыку дождя, с наслаждением вспоминая прошедшую ночь. Длинные каштановые волосы спутались на плечах; она так и проспала всю ночь обнаженной - даже без чепчика. Если Вэнджи застанет ее в таком виде… Ну и пусть! Она дотянулась до смятой ночной сорочки и сунула ее под подушку. Сейчас ничто не тревожило Джейн; ее мысли постоянно возвращались к событиям прошедшей ночи.
        - Фредди! - нежно шепнула она. Наблюдая, как капли дождя ударяются о стекло, дробятся и стекают вниз, Джейн утешала себя тем, что летние ливни не бывают затяжными. Конечно, когда она встретится с Фредди в тисовом лабиринте в одиннадцать, там будет сыро… Ну и ладно! Главное - она увидит его. Скажет ему, как прекрасен он был прошлой ночью, а он попросит ее руки, упав на колени.
        Джейн вздохнула - легко и радостно.
        Они поженятся, и у них будет дюжина детей, которым она без остатка отдаст свою душу и сердце. Странно: Джейн и сама не знала, как жаждет иметь большую семью, пока не сказала ему об этом вчера ночью.
        - Колчан, полный детей… - задумчиво повторила Джейн.
        Фредди никогда не говорил с ней о детях. Но после этих слов он так страстно поцеловал ее… Было ясно, что он, конечно, тоже хочет их иметь.
        Какое же наслаждение он ей подарил! Даже не верилось, что робкий Фредди оказался таким смелым и пылким любовником. Фредди, всегда трепетавший от одного прикосновения к ее руке! За все время их знакомства он лишь однажды посмел поцеловать ее - неуклюже, неумело, - а потом тысячу раз извинялся и просил Джейн не сердиться на него. Такой трусишка - и такой искусный любовник! Ведь вчера в нем не было ни тени страха, он занимался с ней любовью горячо и самозабвенно.

«Воплощенная женская мечта», - усмехнулась про себя Джейн.
        И сегодня он снова придет к ней ночью! Первое, что она скажет ему в лабиринте, будет просьба оставить у себя ее ключ и приходить каждую ночь - если только он этого захочет. А в ответ он признается ей в любви, и она примет его предложение выйти за него замуж.
        Помечтав еще немного, Джейн отперла дверь, позвонила горничной и опять забралась на широкую мягкую постель. Часы, стоявшие на каминной полке, показывали половину девятого. Отлично! У нее масса времени, чтобы как следует приготовиться к встрече с Фредди.
        Вошла Вэнджи с каким-то непривычным, напряженным выражением лица.
        - Да, мадам? Шоколад, как всегда? - сделав короткий нервный реверанс, спросила она.
        Джейн рассмеялась:
        - Да! А еще - яйца, хлеб, ежевичный или абрикосовый джем и бекон, пожалуйста. И еще ванну - очень горячую. И еще приготовь щипцы для завивки: в одиннадцать у меня встреча с мистером Уэйнгровом!
        Взглянув на свою горничную, Джейн улыбнулась: Вэнджи продолжала стоять как вкопанная, с тем же странным выражением на лице.
        Вэнджи была симпатичной молодой девушкой - стройной, с большими блестящими глазами и россыпью веснушек на изящном носике. На ней сегодня было черное платье с кружевным передником, белая полотняная шапочка, также отделанная кружевами, покрывала черные локоны.
        - С мистером Уэйнгровом? - растерянно переспросила она.
        - Ну конечно! - воскликнула Джейн, начиная сердиться. - А в чем, собственно, дело, Вэнджи? Что с тобой? И почему ты такая бледная? Ты здорова?
        Вэнджи тряхнула головой:
        - Это просто… Мне показалось, что прошлой ночью… Очевидно, я ошиблась, мадам.
        - Что за чушь ты несешь?! - Джейн сердито приподнялась на постели. - Ты, может быть, переела вчера? Или простудилась?
        Вэнджи прикусила нижнюю губку и уставилась в пол:
        - Я… Сказать по правде, я не выспалась, мадам. Простите меня… Я сейчас, я мигом!
        Она выскочила из спальни - распорядиться внизу, на кухне, - а затем вернулась и захлопотала у камина, треща спичками, разжигая уголь и ставя нагреваться щипцы. Джейн поначалу собиралась все-таки выяснить, что случилось, но затем передумала. Тем более что щеки Вэнджи приобрели свой обычный цвет, подоспела ванна и к Джейн вернулось ее прежнее безоблачное настроение.
        Горячая вода, пахнущая розовым маслом, бодрила, проникая, казалось, в каждую клеточку тела. Она нежилась в ванне, пока Вэнджи не принесла завтрак. Накинув рубашку и тонкий вельветовый халат, Джейн уселась в уютное кресло у окна, наслаждаясь едой. Дождь слабел с каждой минутой. Сквозь редеющие струи уже можно было рассмотреть лебедей на поверхности маленького озера рядом с песчаной дорожкой и прекрасную старую ель на берегу.
        Наконец в просветах туч начало проглядывать яркое голубое небо. Джейн подумала, что в одиннадцать над парком будет сиять солнце.
        Стоило ей вспомнить о предстоящем свидании с Фредди, по телу пробегала радостная дрожь. «Я - самая счастливая женщина на свете!» - с улыбкой подумала Джейн.
        Внезапно что-то напугало лебедей, и они, раскинул крылья, сердито поплыли под каменный мостик, переброшенный через озеро. Джейн нравились эти грациозные птицы, она не могла понять, что же так напугало их, и неожиданно ей стало не по себе; в сердце пробрался какой-то неприятный холодок. Память Джейн выхватила из событий прошлой ночи что-то тревожное. Но что? Ах, да. Запах. Запах туалетного мыла Торпа! Вот уж никогда не поверила бы, что у Фредди и лорда Торпа может оказаться хоть что-то общее! Даже мыло… Джейн сердито тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Лучше наслаждаться уютом Чаллестона и думать о слиянии душ!
        Лебеди успокоились и снова выплыли из-под моста.
        Закончив завтракать, Джейн принялась отдавать распоряжения:
        - Я хочу надеть вишневое платье и соломенную шляпку. И еще принеси с кухни плетеную корзинку: вчера леди Сомеркоут любезно позволила мне срезать любые цветы с ее клумб. И сделай мне новую прическу. Что ты думаешь насчет длинных локонов на одно плечо?
        - Очень мило, - натужно пробормотала Вэнджи.
        Джейн уселась у туалетного столика перед зеркалом в золоченой оправе и поймала в нем удивленный взгляд своей горничной.
        - В чем дело, Вэнджи?
        - Я просто подумала о вишневом платье, мадам, - ответила та, нахмурив брови. - А не лучше ли будет надеть шемизет?
        Джейн усмехнулась:
        - Какая ерунда! Конечно нет.
        У вишневого платья был глубокий вырез, и с помощью корсета Джейн собиралась достичь в нем нужного эффекта. Она не оставит Фредди ни единого шанса к отступлению! Наряд должен напомнить ему о прошедшей ночи и заставить мечтать о следующей.
        Часом позже Джейн крутилась возле большого зеркала рядом с камином. Платье из индийского шелка с рисунком из вишен и темно-зеленых листьев высоко поднимало грудь, при этом лиф прикрывал ее всего на три дюйма, позволяя увидеть многое. Почти все! Даже Вэнджи, оставив свои представления о скромности, украшающей женщину, захлопала в ладошки.
        - Это прелестно! - закричала она. - Увидев вас, он тут же влюбится, если до сих пор еще не влюбился. Разве мужчина устоит перед подобным платьем? Особенно - такой мужчина!

«Такой мужчина»? Джейн удивилась, но тут же успокоила себя. Разве Фредди не должен казаться волшебным созданием всей женской прислуге?
        - Спасибо, - игриво улыбнулась она, и Вэнджи рассмеялась в ответ. Она была на два года моложе своей хозяйки, хотя на самом деле их разделяла пропасть столетий.
        Вэнджи все никак не могла перестать смеяться, и Джейн нахмурилась, внимательно посмотрев на нее.
        - В чем дело, Вэнджи? - Она перестала крутиться перед зеркалом. - Ты с самого утра ведешь себя как-то странно. Сначала я подумала, что ты нездорова, но теперь вижу, что это не так. Но тогда в чем же дело? Отвечай!
        - Я просто подумала, что прошлой ночью… Вы, случайно, не изменили свое мнение по поводу… ну, относительно мистера Уэйнгрова, я хочу сказать…
        Джейн покраснела:
        - Конечно нет! Но откуда ты знаешь… Что ты вообще можешь знать о прошлой ночи?!
        Вэнджи всплеснула руками.
        - Да нет, я просто догадываюсь! Не сердитесь, мадам, но вчера я случайно видела, как вы шли к комнате мистера Уэйнгрова с ключом и запиской… - смущенно закончила Вэнджи и густо покраснела.
        Джейн пожала плечами и не стала продолжать разговор. Все это не трогало ее. Если она и была близка с мужчиной, за которого собиралась замуж, что в том зазорного? И все-таки намек Вэнджи был ей неприятен: конечно, лучше было бы сохранить все это в тайне.
        Кстати, а почему Вэнджи вообще завела этот разговор? И почему она так взволнована? Во-первых, то, что сделала Джейн, - не редкость для людей ее круга. Во-вторых, Вэнджи никогда прежде не говорила с ней на эту тему. И что она имела в виду, спросив, не переменилось ли ее отношение к мистеру Уэйнгрову?
        Джейн вновь почувствовала непонятную тревогу, как и тогда, когда наблюдала за лебедями. Что-то не давало ей покоя, намекало на какую-то ошибку… Но, еще раз перебрав в памяти все случившееся, Джейн не нашла в своем поведении ничего предосудительного.
        - Наверное, нам будет лучше забыть об этом разговоре, - сказала Джейн.
        Она отвернулась к зеркалу и поправила красные шелковые ленты над левым ухом. Все! Пусть ничто не мешает ей сосредоточиться на скором свидании с Фредди!!
        - Ну ладно, - весело сказала она, пытаясь заглушить внутреннее напряжение. - Пойду нарежу цветов!

3
        Лорд Торп стоял в центре тисового лабиринта, закутавшись в коричневый плащ, промокший, пока он пробирался сквозь кусты. Слегка болела голова, и это было неудивительно: спал он плохо.
        Торп вынул из кармана ключ от спальни Джейн. Погладил пальцами гладкий шелк ленты. Вздохнул. Затем тряхнул головой и поставил одну ногу на каменную скамейку, врытую в южном углу травянистой лужайки. Задумчиво разглядывая свой сапог, покрытый дождевой пылью, он спрашивал себя, почему у него так тяжело на душе. Ведь после вчерашней ночи он должен чувствовать себя на седьмом небе! А он чувствует себя как в аду…
        С восьми часов, когда Торп окончательно проснулся, его не отпускали мысли о Джейн. С этими мыслями он выпил две чашки крепчайшего кофе, съел легкий завтрак. Он просто не мог думать ни о чем другом! Ему вспомнилась их первая встреча - в Лондоне, в прошлом апреле. Красота Джейн сразила его с первого взгляда, когда он увидел ее, идущую навстречу по дорожке Гайд-парка рядом с леди Сомеркоут.
        Торп помнил ту встречу до мельчайших подробностей. Помнил даже наряд Джейн - фиолетовую шелковую шляпку, отделанную по полям кружевами, с веточками зелени и лилиями на тулье. Темно-каштановые волосы Джейн спадали тогда на плечи изящными локонами. От нее исходила какая-то внутренняя сила, и упрямый изгиб бровей усиливал это ощущение. Когда он взглянул ей в глаза - твердо и достаточно недвусмысленно, - в них не промелькнуло ни волнения, ни улыбки - только слабая тень удивления.
        И с этого момента он страстно захотел ее.
        На следующий же день Торп объяснился с миссис Ньюстед. Он сказал, что устал от суеты и волнений. Он надеется, что она понимает: брак между ними невозможен, и свое решение он не изменит ни за что. Даже если она начнет устраивать ему сцены ревности на глазах у всего Лондона. Они должны расстаться. Они больше не любовники. Точка.
        К счастью, миссис Ньюстед очень спокойно приняла их разрыв. Более того, она выразила надежду, что со временем страсти утихнут и они станут добрыми друзьями.
        А Торп тем временем целиком переключил свое внимание на Джейн - особенно после того, как во время их следующей встречи она, приподняв одну бровь в ответ на его приветствие, небрежно протянула ему два пальца.
        Ясное дело, ей уже рассказали о его репутации!
        Бедняжка, она, очевидно, даже не поняла, что этим жестом бросает ему вызов. Но Торп поднял брошенную перчатку и с тех пор был готов пойти на все, лишь бы завоевать сердце Джейн. Он твердо знал, что будет биться до конца. До победы.
        А Джейн оказалась вовсе не такой уж провинциальной простушкой, как он решил поначалу. Напротив, она постоянно возбуждала его интерес и азарт охотника тем, что всячески давала понять: он ее не получит.
        Он ее не получит?!
        Ну, теперь-то можно сказать, что здесь она ошибалась. Прошлой ночью он получил ее. Всю.
        От воспоминаний о пережитом наслаждении по нервам Торпа пробежал ток возбуждения. Ветер трепал его плащ, приятно освежал кожу. Торп взглянул на небо, подумал, что вот-вот ударит молния, и рассмеялся над своими переживаниями.
        Он чувствовал себя так, словно вчера впервые был с женщиной! А впрочем, в каком-то смысле Джейн и впрямь была у него первой - первой, с кем ему было так хорошо. И еще - первой, отдавшейся ему, не зная, кто он…
        Но чем больше Торп думал об этом, тем яснее для него становилось, что Джейн уже догадалась - должна была догадаться! - кто забрался в ее постель. Вряд ли она хоть на секунду могла поверить, что ее вчерашним любовником мог быть Фредди Уэйнгров.
        Торп часто наблюдал за Фредди, когда тот вился вокруг Джейн. Одаренный поэт не мог без трепета даже поднести к губам ее пальцы! Как же Джейн сможет поверить в столь чудесное перевоплощение?
        Он вновь перенесся мыслями в прошлую ночь, потому что не мог думать ни о чем другом.
        Джейн…
        Она была безудержной и пылкой, нежной и сильной. Она говорила о детях… Ей нравилось все, чем они занимались в постели!
        Джейн…
        Внезапно странное тепло окутало его сердце, согрело все тело.
        Джейн!
        О, Боже, что с ним происходит?! Ему нельзя влюбляться в нее!
        Нет. Невозможно. Это не любовь.
        Но что тогда? Похоть? Да, грязная, мерзкая похоть! И такой сильной похоти он не испытывал за всю свою жизнь…
        Так больше продолжаться не может. Надо сбросить тяжесть, лежащую на сердце. Разве ему жаль, что он обманул ее? Конечно нет! Так какого же дьявола он чувствует себя таким расстроенным?! Торп тряхнул головой. Он не мог понять, что так тяготит его.
        Может быть, он боится ее гнева? Но ведь ей самой так понравилось заниматься любовью с ним! Наверное, самым правильным будет смиренно попросить у Джейн прощения и предоставить ей самой решать, как быть дальше. Да, надо поступить именно так и, разумеется, сообщить, что он может предложить ей на будущее. Сказать, что он знает о ее финансовых проблемах и в ближайшие год-два готов содержать ее. По его мнению, это будет честный обмен. О лорде Торпе можно говорить все, что угодно, но к тем, кого он берет под свое покровительство, он всегда щедр - уж этого никто не оспорит!
        И тогда сегодня ночью он снова придет к ней… От этой мысли по его телу снова пробежала сладостная дрожь.
        Прежде чем направиться в лабиринт, Джейн поговорила с дворецким. Он вежливо разъяснил ей все, что она хотела - как быстрее и проще попасть в центр лабиринта. Джейн вовсе не улыбалось пробираться по дорожкам, петляя и упираясь в тупики в поисках центральной лужайки, пачкая при этом свое замечательное вишневое платье. Она хотела предстать во всей красе перед человеком, который подарил ей вчера незабываемую ночь.
        Перед человеком, которого она любила!
        Следуя советам дворецкого, Джейн благополучно миновала мокрый тисовый коридор. Память о прошлой ночи звенела в ее сердце.
        Фредди!
        Милый, милый Фредди!
        Наконец она добралась до лужайки в центре лабиринта. Фредди уже ждал ее. Он стоял, опершись одной ногой на скамейку.
        - Мой дорогой! - позвала Джейн, выйдя на лужайку сквозь арку из промокших ветвей, а потом побежала к нему, широко раскинув руки; плетеная корзинка заскользила по рукаву, собираясь упасть на землю.
        Человек, стоявший рядом со скамейкой, обернулся, и Джейн застыла в оцепенении.
        - Вы?! - Она опустила руки и едва успела подхватить корзинку. - Что вы здесь делаете? Неужели вы вспугнули Фредди и вынудили его уйти? Зачем вы сделали это? И каким образом? Очевидно, уставились на него своим тупым оловянным взглядом… Где он, лорд Торп? Как давно он ушел? Вы его видели? Полчаса, четверть часа тому назад? И почему вы - здесь?
        Джейн ждала, разгневанно глядя на него.
        - Его не было здесь, - холодно ответил Торп. - Вы договаривались с ним?
        - Конечно, договаривались! - ответила она. - Но вас это совершенно не касается.
        Торп окинул быстрым взглядом ее открытое платье; ироничная, понимающая ухмылка появилась на его лице.
        - Поверьте мне, Джейн, - мягко сказал он, снимая ногу со скамейки, - Фредди здесь нет и не было. Тут только я один. А у вас на уме, кажется, было что-то поинтереснее, чем безобидный флирт…
        Джейн почувствовала, как у нее краснеют щеки и шея.
        - Вы несносный человек! - презрительно воскликнула она.
        Своим циничным, раздевающим взглядом Торп превратил ее старания поэффектнее одеться для Фредди во что-то низкое и грязное. Решив немедленно уйти, она повернулась на каблуках.
        - Минутку! - окликнул Торп. - Мне кажется, я должен вам кое-что вернуть.
        Джейн хотела проигнорировать его слова, однако они почему-то усилили чувство беспокойства и тревоги.
        - Что-то вернуть мне? - переспросила она неожиданно пересохшими губами. - Очевидно, какую-нибудь забытую перчатку или платок?
        Торп покачал головой:
        - Не перчатку и не платок, а нечто круглое, золотое и фиолетовое. Вы не теряли ничего необычного? Ну, вспомните!
        Джейн нахмурилась:
        - Нет, не припоминаю.
        О чем он говорит? И почему под его взглядом она чувствует себя голой - словно и нет на ней целого ярда этого индийского цветного хлопка? Или это очередная его уловка - разговорить ее, с тем чтобы украсть еще один поцелуй?
        Джейн распрямила плечи и улыбнулась. Слава Богу, Торп больше для нее ничего не значит. После прошлой ночи она целиком и полностью принадлежит Фредди! Торп не посмеет даже попытаться впредь поцеловать ее, как только будет объявлено об их помолвке с Фредди.
        - Ну, так вы думаете возвращать мне мое имущество или будете опять дразнить меня в вашей обычной глупой манере?
        Торп опустил руку в карман. Секундой позже в ней блеснуло нечто золотое, блестящее и фиолетовое - в точности, как он сказал. Джейн оторопело уставилась на ключ, висевший перед ней на фиолетовой ленточке - длинный, тяжелый ключ от двери.
        Ключ от ее спальни!
        - Что это значит?! - упавшим голосом спросила Джейн.
        Она была так ошеломлена, словно получила неожиданный и сильный удар. Все подспудные тревоги и сомнения сконцентрировались сейчас в этом ключе, сверкающем в лучах июльского солнца. Он тихонько покачивался в руке Торпа - вперед-назад, вперед-назад…
        - Ваш ключ, мадам. Как настоящий джентльмен, я должен вернуть его вам.
        - Как он у вас оказался? - задала она глупый вопрос. - Вы что, взяли его у Фредди?
        Джейн никак не могла понять, что же случилось. Ведь она передала ключ от своей спальни Фредди! И вместе с ним передала ему право оказаться в ее постели…
        Торп медленно приблизился. Джейн подняла глаза от ключа и встретилась с ним взглядом. Как странно он смотрит, какая жестокая улыбка на его губах!
        - Вы что… ударили Фредди? - спросила она, внезапно испугавшись. - Как к вам попал мой ключ? Почему вы на меня так смотрите?
        Торп резко рассмеялся:
        - Прекратите, миссис Амбергейт! Впрочем, полагаю, что имею право называть вас теперь просто Джейн. Я ни за что не поверю, если вы скажете, будто уверены, что вы провели прошлую ночь с Фредди Уэйнгровом. Да он же взглянуть на вас без трепета не смеет, не то что… Не валяйте дурака!
        - Я не понимаю, о чем вы говорите, - прошептала она.
        Джейн стало страшно. Торп стоял совсем рядом, и ощущение его близости казалось странно знакомым. Она вдруг подумала, как часто вспоминала Торпа прошедшей ночью. Если постараться восстановить в памяти все, что тогда произошло…
        Но это трудно - слишком много шампанского было выпито.
        - Что вы имеете в виду? - задыхаясь спросила она.
        - Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Припомните еще раз события прошлой ночи - и вы поймете, что я имею в виду.
        Джейн презрительно посмотрела на него.
        - Вы не можете знать того, что помню я! Даже если вам каким-то образом стало известно, что Фредди придет ко мне… - Она запнулась, тяжело дыша.
        Торп молча смотрел на нее - пристально, жестко, понимающе.
        - Это невозможно! - чуть слышно выдохнула она.
        Джейн захотелось убежать прочь. Слезы ручьем хлынули из глаз. Но Торп схватил ее за руку, когда она отшатнулась от него. Хватка у него была сильная.
        - Очень даже возможно, - усмехнулся Торп. - Я узнал от вашей горничной о том, что должно произойти наступающей ночью. На балу вы были такой счастливой, такой уверенной в себе, что это заинтриговало меня. Вэнджи сказала, что ключ находится под ковром у комнаты мистера Уэйнгрова. Остальное вы знаете.
        Джейн стало дурно, она зажала рот рукой. Так значит, это Торп, а не Фредди занимался с ней вчера любовью! Все ее планы рухнули в один момент. Она погибла. Окончательно и бесповоротно.
        - О, да не расстраивайтесь вы так! - сказал Торп, нежно касаясь пальцами ее щеки. - Если не ошибаюсь, вам понравилась прошлая ночь, а я так просто испытал наслаждение. И готов все повторить сегодня же - на этот раз в моей постели. Все, что мы делали прошлой ночью, - и еще немного сверх того! Вы всегда будете счастливы со мной, Джейн, это я вам обещаю. Уж я-то знаю, как доставить женщине настоящее удовольствие. Что же касается ваших денежных трудностей, я позабочусь о вас. Я богат, Джейн, очень богат. Надеюсь, вам это хорошо известно. Так зачем вам ловить этого мышонка Фредди, если вы можете получить меня?
        Джейн молча смотрела на него. Тошнота понемногу отступала, но она все еще была ошеломлена, оглушена, подавлена всем происшедшим. Однако нужно было что-то сказать.
        - Я знала, что вы дурной человек, - странно спокойным голосом начала она. - Но я не знала, что вы к тому же удивительно жестокий человек. Вы подлец, милорд! Пусть моя погоня за мистером Уэйнгровом была не слишком благородным делом - по крайней мере, я играла честно, без обмана. Вы скажете, мной двигала корысть? Что ж, возможно. Но при этом я сохраняла верность Фредди в моем сердце. И если бы на то была милость Господня, я подарила бы ему детей. А что вы можете мне предложить, кроме радостей плотской близости?
        Торп устремил на нее ледяной взгляд:
        - Итак, вы считаете, что для того, чтобы заполучить мужчину и сделать его счастливым, достаточно дать ему немного верности и родить детей? Увы, так думают слишком многие женщины. Что ж, делайте Фредди Уэйнгрова счастливым! И позвольте ему одарить вас своими деньгами. Но только не надо болтать о добродетели, которой в вас нет и в помине. Я бы не стал преследовать вас, если бы хоть на минуту мог поверить, что вы любите Фредди Уэйнгрова. Но я вижу, что вы только погубите его, если не свернете с выбранной вами дорожки и не перестанете тащить его к алтарю. И если вы надеялись, что я буду на все это спокойно посматривать со стороны, то вы ошиблись!
        Джейн слушала, и слова Торпа причиняли ей боль. Он считал ее такой же безнравственной, как он сам, и это больше всего ранило ее. Да что он на самом деле знает о ее жизни, о ее трудностях? Ничего! Лорд Торп из тех, кто видит только то, что желает видеть. А говорит и делает только то, что отвечает его планам.
        - Между нами существует разница, - сказала она наконец. - Вы обманули меня. И я презираю вас.
        - Я поверил бы, если бы не помнил, как вы наслаждались прошлой ночью. Скажите честно, миссис Амбергейт, - вы ведь только убеждали себя, что занимаетесь любовью с Уэйнгровом. Женщина не может так ошибиться! Это я был в вашем сердце, это со мной вы занимались любовью, а не с Фредди. Признайтесь же наконец, что думали обо мне!
        Все это время он продолжал держать ее за руку, но Джейн уже было все равно.
        - Да, я думала о вас, - тихо произнесла она. - Что скрывать, я мечтала о вас с первого дня - помните, конечно, - тогда, в Гайд-парке, Торп, вы посмотрели на меня, и мне показалось, что небеса разверзлись и осыпали меня золотым дождем. Вы мгновенно покорили мое сердце. Вот тогда я действительно постоянно думала о вас. Мне так хотелось, чтобы вы меня полюбили! А затем мне рассказали - и о миссис Ньюстед, и о других… Может, мне и не суждено стать женой Фредди, но вашей любовницей я не буду - уж это точно. Не хочу, чтобы мной попользовались, а потом отбросили за ненадобностью. Я презираю вас, лорд Торп. Вы для меня не существуете. Отдайте мне ключ, и, если вы надумаете еще раз подойти близко к моей спальне, не ждите, что я буду молчать!
        - Это еще не конец. - В голубых глазах Торпа мелькнула усмешка. - Вот увидите, в течение ближайших двух недель вы станете моей любовницей!
        - В ближайшие две недели я буду помолвлена с Фредди Уэйнгровом! - парировала Джейн. Вздернув подбородок, она освободила руку, вызывающе улыбнулась и забрала свой ключ. Затем резко повернулась и пошла прочь.
        Торп посмотрел ей вслед и снова оперся ногой о каменную скамейку. Постоял, глядя на сверкающий носок своего сапога, перебирая в памяти все, что они сказали друг другу. Теперь еще острее, чем прежде, он желал обладать ею, сломать ее сопротивление, разрушить их роман с Уэйнгровом! У него оставалось тринадцать дней на то, чтобы довести до конца задуманное. Тринадцать дней, и он не намерен терять ни одного из них.
        Итак, Джейн Амбергейт снова открылась ему с неожиданной стороны. Он был уверен, что теперь-то она никуда не денется - однажды проведя с ним ночь. Но оказалось, что не так-то просто удержать ее, овладеть ее телом и душой. Торп почувствовал знакомую дрожь, охотничий азарт.
        Но что же делать дальше? Как теперь вернуть ее расположение? Сейчас она станет еще осторожнее… И все-таки в подобной ситуации любая женщина уязвима - он-то знал это очень, хорошо.
        Выйдя из тисового лабиринта, Торп неожиданно столкнулся с миссис Ньюстед, появившейся из расположенного рядом цветника.
        - Эй, что вы здесь делаете? - весело закричала она. - Вот уж не думала, что вы любите лабиринты! Или у вас здесь было свидание с какой-нибудь местной девушкой?
        Софи Ньюстед была немного ниже ростом, чем Джейн. На ней было бледно-желтое платье из индийского коленкора, отделанное понизу тремя рядами рюшей василькового цвета. Соломенная шляпка с голубым бантом прикрывала белокурые локоны. Ленты красиво оттеняли голубизну глаз, и на какой-то момент в сердце Торпа шевельнулась прежняя страсть.
        Софи была живой, подвижной, и в ней проглядывало что-то кукольное: маленький носик, щечки с ямочками, нежно-розовые губки, слегка тронутые тонким слоем помады. Хороша, черт побери! Торп даже почувствовал неожиданное желание обнять и поцеловать ее - как когда-то. Но этот порыв исчез, как только он вспомнил о вспышках гнева, которым была подвержена Софи, о ее попытке женить его на себе.
        Желание быстро испарилось: игра не стоила свеч.
        - Вы прекрасно выглядите сегодня, Софи, - сказал Торп, аккуратно обходя заданный вопрос. - Действительно, просто превосходно. Весь Дербишир любуется вами!
        Сделав шутливый реверанс и улыбнувшись, она взяла его под руку.
        - Доставьте мне удовольствие, Торп. Прогуляйтесь со мной по саду!
        Она потянула его назад к воротам, из которых только что вышла, и Торп без колебаний последовал за ней.
        - Конечно, если вам будет это приятно, - галантно сказал он.
        - Будет, будет! - сладко улыбнулась Софи. - Мне всегда приятно быть рядом с вами. Кроме того, я уверена, что и вам понравится в саду. Представляете, под каждый сорт цветов здесь отведено более полуакра земли! Вот вам и объяснение тому, что весь Дом утопает в цветах - букеты в каждой комнате, в каждом углу. Моя горничная рассказывала, что несколько слуг здесь заняты исключительно составлением букетов, чтобы дом постоянно благоухал и радовал глаз. Какое удивительное хозяйство у леди Сомеркоут! Мне просто стыдно за себя. - Она замолчала и вопросительно взглянула на него. - Однако вы так и не ответили на мой вопрос. Ни за что не поверю, что вы пришли в лабиринт с утра пораньше лишь для того, чтобы хорошенько промокнуть! Ну, с кем же у вас было свидание? Говорите, или я замучаю вас расспросами!
        Он шутливо прижал руки к груди:
        - Ваша угроза вселяет страх в мое сердце! Софи хихикнула и ущипнула его за локоть:
        - Не валяйте дурака и рассказывайте! Торп поднял задвижку и распахнул ворота.
        - Не расскажу, - заявил он, легко толкнув створку.
        - Негодник! - смеясь, воскликнула Софи. - Все равно я от вас не отстану!
        Торп улыбнулся в ответ, пропуская ее в огромный сад. Софи оказалась права: обилие цветов поражало - камелии, фиалки, розы, пионы, гвоздики, ирисы радовали глаз. В центре сада был разбит топиарий - кусты, искусно подстриженные в виде огромных чашек, чайника и соусника. В каждой чашке свободно мог бы поместиться ребенок. В дальнем углу сада кружком стояли ульи, аккуратно укрытые от дождя большими плетеными корзинами.
        Окунувшись в атмосферу уютного благоухающего сада, Торп неожиданно почувствовал покой. Плечи его расслабились, пока они с Софи медленно брели по дорожке; Торп с наслаждением вдыхал чистый, напоенный ароматом цветов воздух. Напряжение, вызванное разговором с Джейн, стало спадать, все чувства пришли в равновесие. Торп наслаждался природой, Чаллестоном, и даже общество Софи было ему приятно. Но он напрасно надеялся, что Софи оставит его в покое.
        - Мы теперь - добрые друзья, - вкрадчиво начала она. - И я считаю, что вы могли бы поделиться со мной. Ведь у вас, несомненно, было свидание с кем-то! С кем? - Она повернула к нему свое кукольное личико. - Ну? Что же вы хмуритесь? Или свидание было неудачным?
        Торп рассмеялся. Софи всегда тонко улавливала оттенки его чувств по выражению глаз, бровей, губ. Она и теперь не утратила своего мастерства.
        - Отдаю должное вашей проницательности. Ну, хорошо. Я был в лабиринте с миссис Амбергейт.
        Какое-то время они шли молча; казалось, Софи обдумывала что-то. Затем она остановилась и в упор взглянула на него:
        - Да, вы меня заинтриговали. Конечно, я подозревала, что у вас был тет-а-тет именно с ней… Но почему вы так расстроены?
        Торп пожал плечами. Он уже был не рад, что Софи выпытала у него имя Джейн, но отступать было некуда.
        - Мы действительно поспорили с ней. Миссис Амбергейт считает, что женщине позволено охотиться за мужчиной, если ее цель - устроить его счастье, то есть, разумеется, выйти за него замуж. Но для мужчины - вроде меня - безнравственно добиваться от женщины взаимности и делать ее своей любовницей, пусть даже с той же целью - дать ей счастье и покой. - Торп обвел взглядом цветущий сад и еще раз с наслаждением вдохнул воздух, напоенный ароматом роз и душистого горошка. - Это глупо, не правда ли?
        Софи промолчала, задумчиво глядя куда-то в глубину сада. Что-то странное было в ее молчании, и он переспросил:
        - А вы не считаете ее мнение абсурдным? Миссис Ньюстед повернулась к нему и несколько раз моргнула.
        - Да, конечно, - тихо сказала она. - Извините, я засмотрелась. Эти кусты подстрижены так искусно, не правда ли?
        - Да, действительно необычно, - согласился он.
        Торп попытался рассмотреть лицо Софи, затененное краями шляпки. Он готов был поклясться, что она отнеслась к его рассказу более серьезно, чем хотела показать.
        Софи отправилась дальше, и он покорно пошел следом, по-прежнему держа ее под руку.
        - Итак, у вас было объяснение с миссис Амбергейт в тисовом лабиринте. Я должна сказать, Торп, что для мужчины, который так хорошо знает женщин, вы ведете себя с ней недостаточно осмотрительно. Она не из тех, кого можно завоевать обычными способами…
        - Вот в этом вы абсолютно правы, - глухо пробормотал он, отпуская ее руку.
        Торп снова вспомнил о минувшей ночи и почувствовал, что грудь его распирает гордость и радость.
        Софи опять остановилась.
        - Вы о чем-то умолчали! - воскликнула она. - Я же вижу! Вы скрываете что-то очень важное, и я хочу знать - что.
        Торп лишь улыбнулся в ответ и зашагал дальше. Софи несколько раз вопросительно взглядывала на него, но он продолжал молчать, вовсе не собираясь говорить о том, что на самом деле произошло между ним и Джейн Амбергейт.
        Софи пожала плечами и решила переменить тактику:
        - Если хотите знать мое мнение - вы никогда не будете близки с миссис Амбергейт. Она нацелена на то, чтобы заполучить мистера Уэйнгрова, а вас, по-моему, просто презирает. Так что не видать вам ее в своей постели. Несмотря на все ваши чары, она предпочтет выйти замуж за этого малохольного Фредди, нежели стать вашей любовницей.
        Торп высокомерно посмотрел на нее:
        - А вот тут вы ошибаетесь! Теперь это можно сказать совершенно определенно.
        - Я знала это! - Софи возбужденно прищелкнула пальцами. - Она уже побывала в вашей постели? Да сознавайтесь же, развратник! Рассказывайте, как вам это удалось!
        - Ну, положим, я ничего подобного не говорил…
        - Вы забыли, что я-то знаю вас очень хорошо! Я все прочитала в ваших глазах. Думаете, я не заметила, каким окрыленным и переполненным мужской гордостью вы вышли из лабиринта? Но только как, как вы этого добились? Я готова поклясться, что она никогда не согласилась бы пустить вас в свою постель!
        Торп не смог удержаться и рассказал все. Гордость победителя распирала его, ему хотелось, чтобы весь мир знал о его триумфе. Он торжествовал от того, что расстроил роман между Джейн и Фредди Уэйнгровом. Его не заботило, во что обойдется Джейн ее собственная слабость.
        Торп рассказал, как угрозами добился признания от Вэнджи и о том, как выкрал ключ от комнаты Джейн во время бала.
        - Невероятно! - восхищенно выдохнула миссис Ньюстед. - До чего же вы безнравственны, мой дорогой Торп! Вы просто чудовище!
        Глаза ее вспыхнули похотливым блеском, и Торп понял, что она жаждет узнать о событиях прошедшей ночи все до мельчайших подробностей, и решил осадить ее:
        - Я никогда ни одной живой душе не рассказывал о ваших прелестях и о наших с вами забавах, Софи. Точно так же я умолчу и о подробностях того, что было у нас с миссис Амбергейт.
        Софи надула губки и разочарованно простонала, а затем еще плотнее прижалась к его руке.
        - Я все же думаю, что напрасно мы с вами не поженились, - промурлыкала она.
        Торп почувствовал, что его по-прежнему волнует запах ее духов - лаванды, который смешивался с ароматом роз.
        - Мы в первый же день перегрызли бы друг другу глотки, моя дорогая, - с улыбкой парировал он.
        - Возможно, - негромко ответила она. - Ну, что ж, вы рассказали мне о своей победе, а я похвастаюсь своей. Даффилд сделал мне предложение.
        - Неужели? - изумился Торп.
        - Не разыгрывайте удивление, - заметила Софи. - Не все же такие ненавистники брака.
        - Так вы помолвлены? - уточнил Торп.
        - Нет, - натянуто ответила она. - Терпеть не могу полковника Даффилда! Он неловок, не такой мастер любовных игр, как вы, да и не особенно красив, наконец.
        - Но не надеетесь же вы всерьез, что мы с вами…
        - Я буду надеяться до тех пор, пока вы не женитесь. Знаю, что шансов у меня почти нет, но, видите ли, если у человека есть мечта, он расстается с ней так тяжело и неохотно… Вы собираетесь сделать предложение миссис Амбергейт?
        Торп фыркнул от негодования:
        - Господи, конечно нет!
        - Тогда что же вы намерены делать дальше?
        - Сделаю ее своей любовницей, разумеется, - пожал плечами Торп.
        - Она никогда на это не согласится! - вскрикнула миссис Ньюстед. - Вы обманули ее, Торп, а не завоевали ее сердце. Она не похожа на большинство из нас, готовых волочиться за вами и прибегать по первому зову. Я всей душой ненавижу Джейн Амбергейт, но не могу не признавать, что характер у нее сильный - пожалуй, даже посильней вашего.
        - Вы ошибаетесь, - сухо ответил Торп.
        - Да вы - просто самовлюбленный болван! Не видать вам ее - готова спорить на что угодно!
        Софи раскраснелась, глаза ее метали молнии. Торп взглянул на нее и усмехнулся. В нем снова проснулся охотничий азарт.
        - Пари? - спросил он заинтересованно. - Что ж, элемент игры только добавит пикантности ситуации.
        Софи рассмеялась и сорвала пурпурную махровую гвоздику.
        - Я хорошо знаю ваши возможности, но поверьте, это пари вам будет выиграть нелегко. Я переспорю вас, и тогда - берегитесь!
        Она щекотала щеку лепестками цветка. Ситцевая шляпка защищала ее от солнца, но и сквозь тень было видно, как сверкают голубые глазки, а яркие губы приоткрылись в улыбке, обнажив белые ровные зубы.
        - Что вы задумали, шалунья?
        - Я спорю, что вам не удастся сделать ее своей любовницей за эти две недели! И если вы проиграете, то женитесь на мне.
        - А если выиграю? - быстро спросил он.
        - Если вы выиграете… - протянула она, состроив гримаску, - я выйду замуж за полковника Даффилда.
        На лице Торпа появилась широкая улыбка:
        - Пари принимается, моя маленькая озорница. И если бы я был на вашем месте, то немедля позаботился бы о подвенечном платье. Дерби - достаточно большой город, и в нем наверняка найдутся мастера, достойные вашего внимания.
        - О, как вы галантны! - Шальной огонек блеснул в ее глазах. - Я подумаю о подвенечном платье, милорд. Но это не значит, что я собираюсь стать миссис Даффилд!
        Щелчок тетивы и свист оперенной стрелы были бальзамом для обожженной души Джейн.
        Солнце светило вовсю над Чаллестон-Холлом. Джейн стояла с луком в тени огромного старого дуба и целилась в весьма оригинальную мишень, которую установили здесь по распоряжению предупредительных хозяев. Ей хотелось побыть одной, подумать, вернуть себе самообладание, но рядом стоял Фредди и громко приветствовал каждый удачный выстрел. Почему-то его восторг не успокаивал нервы Джейн, а лишь раздражал ее еще больше.
        После того как она узнала ужасную правду о вчерашней ночи, Джейн на какое-то время потеряла способность спокойно рассуждать. Теперь ей нужно было прийти в себя, как следует подумать о дальнейших отношениях с Фредди Уэйнгровом и наметить план действий.
        Она зашла в свою спальню, чтобы взять лук со стрелами и переодеться. Но платье так удобно сидело на ней, а шляпка так хорошо защищала от солнечных лучей, что Джейн передумала. Она лишь вставила кружевную оборку в вырез платья, чтобы прикрыть излишне глубокое декольте.
        Итак, ей необходимы были одиночество и физическая разрядка. Но, выйдя из спальни, она тут же столкнулась с Фредди. Увидев у нее в руках лук и стрелы, он немедленно загорелся: - Я могу сопровождать вас, дорогая Джейн? Если, конечно, это не идет вразрез с вашими планами. Глядя, как вы одну за другой посылаете в цель стрелы, я буду представлять вас богиней Артемидой! И, может быть, эта картина подвигнет меня к написанию поэмы… Но вы молчите! Вы против?
        Никогда еще Фредди не казался ей таким нелепым - восторженный, с горячечным блеском в золотисто-зеленых глазах.
        - Как вам угодно, - тихо ответила Джейн в надежде, что он поймет намек и оставит ее в покое.
        Но надежды были напрасны.
        - О, благодарю вас! - засуетился Фредди. - Одну минуту! Я только возьму перья, бумагу, чернильницу и немедля вернусь!

«Немедля…» О, Господи, до чего же он смешон!
        - Я буду на северной лужайке, - солгала Джейн.
        Убедившись, что Фредди скрылся из глаз, она тотчас же покинула холл. Она не собиралась дожидаться его - как не собиралась и идти на северную лужайку.
        Увы, Фредди все же разыскал ее - красный и запыхавшийся.
        - Джейн! - радостно закричал он, сжимая в руках довольно увесистый альбом. - Мне неудобно поправлять вас, но это южная лужайка!
        - Неужели? - Джейн изобразила удивление и оглянулась вокруг. - Действительно, - согласилась она, надеясь, что Фредди не заметит иронии в ее голосе.
        Он не заметил.
        - Ох, несчастные женщины! У них нет никаких способностей к ориентированию. Но не отчаивайтесь. Господь мудро разделил человечество на мужчин и женщин, чтобы первые брали под свое покровительство вторых.
        Джейн с неожиданной мстительностью подумала, что сам-то Фредди способен и в трех соснах заплутаться. В эту минуту она испытывала сильнейшее желание ударить его - рукой или обидным словом. По крайней мере, объяснить ему то, чего он не способен понять сам: ей хочется видеть его где угодно, только не рядом с собой!
        Она сделала последний выстрел, и Фредди помчался собирать стрелы с резвостью хорошо натасканного английского спаниеля. Джейн почувствовала, что ее раздражение начинает понемногу утихать. В конце концов, ведь Фредди ни в чем не виноват! Пока он старательно искал каждую из восьми стрел, Джейн снова проигрывала в памяти события минувшей ночи, вспоминала, как впустила Торпа в свою постель, в свое тело и, в известном смысле, - в свою душу…
        Джейн раздирали противоречивые чувства.
        Она ощущала себя изнасилованной, но в то же время ей было приятно вспоминать, как Торп занимался с ней любовью. От этих воспоминаний по телу разливалось блаженное тепло. Неужели досада, которую она испытывает, вызвана тем, что эта ночь никогда больше не повторится?! От этой мысли Джейн чувствовала себя еще более потерянной, пристыженной и виноватой.
        Ее печальные размышления прервал Фредди, который уже бежал к ней со стрелами - как всегда, неуклюже. Очевидно, он пару раз упал: к бриджам прилипли зеленые травинки. Как ей могло хоть на минуту прийти в голову, что это с Фредди она занималась вчера любовью?! Но ведь она была абсолютно уверена в том, что в постели с ней находится именно Фредди Уэйнгров! Или все-таки не была?
        Джейн попыталась припомнить мельчайшие подробности вчерашней ночи, но не смогла и вновь пожалела о том, что накануне выпила слишком много шампанского. Единственное, что помнилось четко, - запах туалетного мыла Торпа…
        - Что случилось, несравненная Джейн?
        Джейн моргнула и увидела, что Фредди стоит рядом, вопросительно выгнув бровь, со спутанными волосами, прилипшими ко лбу. Он показался ей таким трогательным в своем стремлении исполнить любое ее желание!
        Джейн вздохнула и взяла свои стрелы:
        - Фредди, я чрезвычайно обязана вам.
        - Нет, нет, ну что вы! - засмущался он. - Быть обязанной за такую ерунду?
        - Да, кстати, я не смогла передать вам свой ключ вчера вечером…
        Джейн внимательно следила за его реакцией. Впервые после объяснения с Торпом в лабиринте она подумала, что Фредди проявляет странную забывчивость по поводу ключа. Можно сказать - крайнюю забывчивость, сравнимую разве что с крайней ловкостью, проявленной Торпом по поводу того же ключа…
        Фредди нахмурил брови и недоуменно взглянул на нее.
        - Ваш ключ? Что вы имеете в виду?
        - Неужели вы не помните? Ключ к нашему слиянию! - с надеждой сказала Джейн.
        В самом деле странно: они были с Фредди наедине уже около часа, и ни разу за это время он не упомянул о ключе. Не спрашивал, не намекал, не высказывал сожаления… Фредди облегченно улыбнулся.
        - Ах, это! - небрежно заметил он. - Не упрекайте себя понапрасну. В конце концов бал закружил нас обоих и не оставил ни времени ни сил, чтобы поделиться мыслями и душевными переживаниями. Я полагаю, вы согласитесь, что бал - не лучшее место для познания духовного единства.
        С этим Джейн не могла не согласиться, и все-таки ее не покидало ощущение, что они говорят о совершенно разных вещах.
        - А где же мы можем завершить наше слияние? - с новой надеждой спросила она, желая окончательно понять, что же, в конце концов, он имеет в виду. - Я думаю, было бы очень изысканно сделать это где-нибудь на природе. Скажем, вон в той сосновой роще или у горячих источников - мне говорили, что они здесь неподалеку. Или возле подземного озера, в глубине пещеры - здесь много пещер по берегам реки…
        Джейн склонила голову, внимательно наблюдая за Фредди. Если даже он совершенно равнодушен к физической близости, то хотя бы мысль о невинном поцелуе должна же возникнуть у него при упоминании об этих укромных местечках!
        Но Фредди лишь томно взирал на нее, и Джейн поняла, что следует называть вещи своими именами.
        - Дорогой Фредди, - вздохнула она. - Когда мы с вами останемся там совершенно одни, вы поцелуете меня? - Она скромно потупила взор. - Признаюсь, мне ужасно хочется этого!
        Джейн призывно взглянула на него и облизнула губы. Фредди быстро моргнул, шагнул к ней, и Джейн поняла, что сейчас он ее поцелует. Она попыталась отвести в сторону лук и стрелы, но было поздно: собираясь обнять ее, Фредди - как всегда, неуклюже - взмахнул руками и запутался в тетиве. Занервничал, задергался и застрял окончательно. Одна его рука оказалась полностью зажата тетивой, три стрелы упали на траву, а остальные перепутались, прижав руку Джейн к рукаву его бордового сюртука.
        Джейн не выдержала и расхохоталась, а бедный Фредди стал похож на испуганного ребенка. Он покраснел до корней волос и уставился на лук, как на злейшего врага.
        - Не расстраивайтесь, дорогой мой! - воскликнула Джейн, желая его успокоить. - Знаете, сколько раз со мной случалось такое? Десятки раз! Иногда мне кажется, что и лук, и каждая стрела имеют свой собственный характер и ведут себя как живые.
        - Правда? - с надеждой спросил Фредди, но лицо его при этом страдальчески сморщилось.
        Джейн кивнула, быстро сбрасывая одну за другой на траву запутавшиеся стрелы и освобождая свою руку, прижатую тетивой к его рукаву.
        Когда она наконец сняла с Фредди лук, он был готов заплакать от обиды, и Джейн стало жаль его. Бедный Фредди Уэйнгров! Переполненный чувствами, постоянно раздираемый ими…
        - Вы не ушиблись? - участливо спросила она, перебросив лук за спину и начиная осторожно массировать руку и плечо Фредди. - Здесь больно? Или здесь?
        Фредди удрученно покачал головой.
        - Как глупо получилось, правда? - смущенно пробормотал он.
        - Ну, что вы! - серьезно ответила Джейн. - Я же говорю, что уже не раз пострадала из-за несносного характера моего лука. - Она осторожно погладила Фредди по щеке. - Вы были так любезны в последние полчаса, когда ходили собирать для меня стрелы. Вы, безусловно, один из самых воспитанных мужчин, кого я когда-либо встречала. Интересно, вам уже говорили это? Я имею в виду, женщины - говорили?
        Джейн посмотрела ему в глаза и теснее прижалась к его руке. Фредди моргнул, нервно глотнул, и на его лице появилось ожидание.
        - Вы - женщина моей мечты! - пробормотал он, подвигаясь поближе к Джейн.
        Он снова собирался поцеловать ее, и Джейн решила, что, как только это произойдет, она немедленно пригласит его на прогулку к горячим источникам, а еще лучше - в пещеры.
        - Джейн! - шепнул Фредди непослушными губами. - Я так долго ждал…
        - Привет! - внезапно раздался за спиной Джейн звонкий женский голос.
        Фредди, словно обжегшись, отпрянул прочь, споткнулся и упал. Джейн обернулась и увидела Генриетту Хартуорт. Рядом с ней, галантно держа девушку под руку, стоял Торп.
        Джейн тяжело вздохнула про себя, глядя, как Фредди поднимается на ноги. Торп был верен себе - появился тогда, когда его меньше всего хотели видеть! Он, безусловно, разыскивал ее - об этом говорила широкая ухмылка на его лице. Чем ближе он подходил, тем больше росло раздражение Джейн. Между тем Фредди, наконец, поднявшись, принялся энергично стирать грязь, прилипшую к бриджам - беднягу угораздило упасть прямо в лужу.
        Не дожидаясь, пока мисс Хартуорт и Торп подойдут вплотную, Джейн быстро перехватила лук, перекинула за спину зеленый кожаный колчан, представила в центре мишени лицо Торпа, прицелилась и выпустила стрелу.
        В яблочко!
        Мисс Хартуорт в восторге воскликнула:
        - Как точно! Поздравляю, миссис Амбергейт! Вы - лучший стрелок из лука, которого я когда-либо видела!
        - Присоединяюсь к этой оценке, - заявил Торп, и его голос показался Джейн скрипучим, как несмазанное колесо. - Потрясающее мастерство! Хотя мне доводилось видеть густо утыканные стрелами мишени!..
        Джейн повернула голову и впилась в глаза Торпа испепеляющим взглядом: она почувствовала в этой фразе намек на события прошлой ночи.
        Мошенник!
        Негодяй!
        Мисс Хартуорт тем временем принялась обмениваться любезностями с Фредди, а Торп как ни в чем не бывало подошел к Джейн. Гнев кипел в ее сердце и готов был излиться в словах. Как никогда, ей захотелось сцепиться с ним, но сдерживало присутствие Фредди - ведь скандал мог уронить ее в его глазах.
        - В данном случае я не могла промазать, - все-таки не удержалась Джейн. - Я представляла себе в центре мишени ваш нос, милорд. Посмотрите-ка, что я с ним сделаю на этот раз!
        Торп иронически поднял брови, а Джейн вытащила новую стрелу. Ее руки дрожали от гнева. Она ненавидела лорда Торпа, ненавидела страстно, бешено! Больше всего на свете ей хотелось причинить ему боль. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и выстрелила. Но от возбуждения Джейн не сумела прицелиться как следует, и стрела ушла далеко в сторону.
        Торп разочарованно прищелкнул языком.
        - Не повезло, - негромко прокомментировал он. - А жаль. Но зато первая была прямо в десятку.
        Джейн стреляла снова и снова, почти без пауз. Ей хотелось заглушить голос Торпа, а заодно и свои чувства, треском тетивы и свистом летящих стрел. Но, к сожалению, в цель попала лишь одна из них.
        Когда все восемь стрел были выпущены, Фредди вновь отправился собирать их.
        - Я думаю, вы промазали потому, что стоите против солнца, - заметил Торп.
        Джейн покосилась на него с неприязнью, готовая принять любой новый вызов.
        - Передвиньте, пожалуйста, мишень к кустам рододендронов! - крикнула она Фредди.
        Тот с готовностью повиновался и вернулся, неся стрелы.
        Джейн вышла из тени дерева, и вся компания - следом за ней. Генриетта и Фредди стали позади, а Торп - рядом, сбоку. На этот раз у Джейн получилось гораздо лучше, и она победно взглянула на Торпа.
        - Неплохо, неплохо, - пробормотал он. - Я вижу, вы насквозь проткнули мой нос.
        Но Джейн была еще слишком сердита, чтобы шутить.
        Фредди снова собрал стрелы, а Торп предложил пари:
        - Спорим, что с тридцати ярдов вы промажете как минимум трижды!
        Что и говорить, он умел провоцировать!
        - Не промахнусь ни разу! - уверенно приняла его вызов Джейн.
        И не промахнулась.
        Торп предлагал все новые и новые условия, и Джейн принимала их одно за другим, гордо задрав подбородок. На лице Торпа отражались самые разнообразные чувства: азарт игрока сменялся иронией, ирония - восхищением, особенно когда Джейн сумела поразить мишень в самый центр с двух сотен шагов.
        - А теперь хотелось бы увидеть, как вы умеете стрелять вслепую, - вдруг совершенно серьезно заявил Торп.
        - Как это? - поразилась Джейн.
        - Вы показали такое мастерство, что я не удивлюсь, если вам удастся проделать то же самое с завязанными глазами.
        Джейн уже тоже охватил азарт. И куда только подевалась ее злость?
        - У вас есть платок? - спросила она. Торп вытащил из кармана плотно сложенный квадратик.
        - Думаю, что это подойдет. Только вам придется снять шляпку.
        Джейн сгорала от любопытства и поэтому не задумываясь развязала красные шелковые ленты и сняла шляпку. Торп уже готов был завязать ей глаза, но внезапно мисс Хартуорт громко ахнула.
        Джейн так захватило соперничество с Торпом, что она совершенно забыла о Фредди и Генриетте. Обернувшись, она увидела, что Генриетта держится рукой за голову.
        - Простите! - виновато прошептала побледневшая девушка. - Но я не могу долго находиться на солнце. Пожалуйста, простите. Я должна вернуться в дом.
        - О, это вы простите нас, Гетти! - воскликнула Джейн. - Я совсем забыла. Вам нужно было остаться в тени.
        Генриетта слабо улыбнулась:
        - Мне было так интересно смотреть, как вы стреляете… Не беспокойтесь обо мне.
        Лицо ее стало совсем белым. Она повернулась и медленно поплелась к дому. Фредди бросился было вслед, но остановился и растерянно взглянул на Джейн:
        - Я, очевидно, должен проводить ее… Надо помочь ей, как вы считаете?
        В голосе Фредди звучала просьба, и Джейн ничего не оставалось, как отпустить его.
        - Конечно, надо пойти и помочь, - сказала она.
        Генриетта была воспитанной леди в полном смысле этого слова, включая и невозможность сделать хоть что-нибудь против правил хорошего тона. Сейчас она тихо шла, спотыкаясь на каждом шагу, но старалась не показывать, как ей трудно. Гетти и Фредди были знакомы с детства и во многом похожи друг на друга - и хрупкостью здоровья тоже. Генриетта не любила долгие прогулки, не поднималась в горы - даже на невысокие холмы - и никогда не танцевала слишком много на балах: не более часа за вечер.
        Джейн увидела, с какой благодарностью Гетти приняла, руку Фредди, и почувствовала досаду за себя.
        - Наверное, нам всем пора идти, - сказала она, слегка нахмурясь, и тоскливо посмотрела на мишень: ей не терпелось попробовать пострелять вслепую.
        - Да зачем же? - пожал плечами Торп. - Мисс Хартуорт в прекрасных руках. Среди многочисленных талантов Фредди самый яркий - это талант няньки. И не пытайтесь прикрыться мисс Хартуорт, чтобы улизнуть от моего вызова! Вы просто обязаны пострелять вслепую, чтобы понять, чего вы на самом деле стоите как стрелок.
        Торп действительно хорошо понимал ее! Джейн не выдержала и улыбнулась:
        - Принимается!
        Она позволила ему завязать платок поверх своих каштановых локонов. Торп встал позади и, придерживая ее за плечи, помог развернуться прямо напротив мишени.
        - Посмотрим, посмотрим… - шепнул он ей на ухо.
        Джейн почувствовала дрожь от его горячего дыхания и невольно снова вспомнила прошедшую ночь.
        Сделав усилие, она отбросила посторонние мысли и постаралась представить себе невидимую мишень. Затем глубоко вздохнула, натянула тетиву и, дождавшись паузы между ударами сердца, выпустила стрелу.
        Щелчок, свист, глухой удар в отдалении…
        Она попала!
        Джейн закричала от радости, сорвала с головы платок и повернула к Торпу сияющее лицо.
        - Ну, что? Неплохо для начала?
        - Неплохо, - мягко согласился он. - Но только для начала. Попробуем еще?
        Джейн энергично кивнула. Торп снова завязал ей глаза, и она раз за разом стала поражать мишень, промахнувшись только однажды - и то по вине Торпа, который нарочно толкнул ее под локоть. Она обругала его за неуместную шутку, но с удивлением обнаружила, что уже не сердится на него всерьез. Торп тоже был искренне увлечен стрельбой, и это ей нравилось.
        - Теперь видите, что я был прав? Вы настолько отточили свое мастерство, что можете стрелять даже вслепую. Я, кстати, тоже оттачиваю свое мастерство, - невозмутимо добавил он. - Если помните, вчера ночью было темно и я тоже действовал вслепую…
        Джейн покраснела. В одной руке у нее был снятый с глаз платок, в другой - лук и пустой колчан.
        - Вы на самом деле такой грубый? - с сомнением спросила она.
        - Да, - печально ответил Торп, но в глазах его плясал озорной огонек.
        Джейн хотела было рассердиться, но вместо этого усмехнулась.
        - Вы - мошенник, и вам это известно! Не так ли?
        - Да, - снова кротко ответил он.
        Ничего не попишешь - при всех своих недостатках Торп был чертовски обаятелен. Странно, но с ним Джейн чувствовала себя легко - гораздо легче, чем с Фредди, готовым предупреждать ее малейшие желания…
        Так или иначе, Джейн пришлось самой идти собирать стрелы.
        - Я полагаю, что та стрела, которой вы промазали из-за меня, застряла где-нибудь в рододендронах, - заявил Торп и направился следом. - Я помогу ее найти.
        Джейн подошла к мишени и принялась вытаскивать стрелы, с удовольствием отметив, что ни одна из них даже на дюйм не вышла за пределы круга.
        - Никак не могу найти! - донесся до нее голос Торпа.
        - Я помогу, - откликнулась она.
        За изгородью из цветущих рододендронов росли молодые сосны, наполнявшие воздух ароматом нагретой на солнце смолы и хвои. Джейн сняла оттягивающий плечо колчан и, обогнув кусты, увидела, как Торп внимательно осматривает ветки. К его бриджам прилипли хвоинки и лепестки рододендронов, на шляпе виднелись какие-то комочки. Минут пятнадцать они вдвоем обшаривали кусты, наконец Джейн случайно бросила взгляд на сосны и рассмеялась:
        - Да вот же она! В стволе!
        Торп поднялся с колен и обнаружил, что стрела засела слишком высоко, чтобы можно было до нее дотянуться. Пришлось ему, чертыхаясь, карабкаться по гладкому стволу.
        - Поцелуй за этот подвиг? - спросил он негромко, протягивая Джейн стрелу.
        Джейн метнула на него гневный взгляд.
        - Обойдетесь! - резко ответила она.
        - Трофеями прошлой ночи? - уточнил Торп ехидно.
        - Мошенник! Прекратите! Вы были таким приятным компаньоном последние полчаса. Зачем же портить впечатление?
        Джейн собиралась пойти прочь, но он удержал ее за руку.
        - Нас отсюда не видно, - шепнул он. - Один маленький поцелуй! Никаких страстей - просто легкое прикосновение губ. Мне не нужны трофеи. Мне нужны вы!
        Джейн хотела оттолкнуть его руку. На самом деле, хотела… Но что-то в его завораживающем голосе не позволило ей сделать это. Она вдруг почувствовала себя зверьком, посаженным в клетку. Маленьким, абсолютно беспомощным зверьком…
        - Вы же хотите меня! - продолжал шептать Торп. - Один поцелуй! Только один поцелуй - обещаю. Ничего больше…
        Внезапно он поднес стрелу, которую все еще держал в руке, к кружевной оборке, окружавшей ее декольте, осторожно погрузил сталь наконечника в кружевную пену и начал медленно и сладострастно оттягивать край лифа.
        Чувствуя скольжение кружева по обнаженной коже, Джейн испытала острое наслаждение, пронзившее ее насквозь. Она видела напряжение во взгляде Торпа; еще миг - и их губы мягко соприкоснулись. Этот поцелуй - влажный и легкий - вознес Джейн на крыльях восторга. Аромат сосен кружил голову, близость Торпа опьяняла. Желание огненной волной окатило ее.
        Но Торп так же внезапно остановился. Откинув голову назад, он пристально посмотрел ей в глаза.
        - Вот видите, я не солгал. Всего один поцелуй. - Его взгляд опустился на ее декольте. - Конечно, я хочу большего. С той минуты, как впервые увидел вас, я хочу большего. Я хочу всего, что вы можете дать!
        Джейн тяжело дышала. Торп был так близко, его голос волновал, глаза проникали в самую душу. Джейн чувствовала, что тоже хочет его - безумно хочет, прямо сейчас, немедленно…
        Торп протянул к ней руку, но не дотронулся, а только очертил в воздухе контур ее обнаженной груди. Он был похож сейчас на волшебника, оглаживая воздух рядом с ее щеками, глазами, губами…
        - Вот видите, мне можно верить. Я просил один поцелуй, и я взял только один поцелуй.
        Это было правдой, но не всей правдой: ведь даже не дотронувшись до нее, он взял куда больше, чем один поцелуй. Он взял ее волю и подчинил своей. В эту минуту Джейн ничего не хотела так страстно, как почувствовать на себе его руки - их уверенную и спокойную силу.
        - Вы так прекрасны, Джейн, - тихо шепнул Торп, и легкий ветерок от его дыхания пробежал по ее волосам. - Но сейчас позвольте мне покинуть вас. Я думаю, что смогу уговорить вас на нечто большее, чем один поцелуй. Встретимся за обедом.
        Он отступил на шаг, с поклоном отдал ей последнюю стрелу, которой только что оттягивал кружева на декольте, а затем нырнул в кусты рододендронов и медленно пошел, лишь один раз мельком оглянувшись - не остановит ли она его.
        - Торп!
        Джейн все же окликнула его: ее чувства пока пересиливали рассудок. Он немедленно остановился и самодовольно взглянул на нее. - Да?
        - Мне нужен муж и дом, который я могла бы назвать своим, - просто сказала Джейн. - И еще - я уже говорила вам, что хочу полный колчан детей. Как всякая женщина.
        Какое-то время Торп молча смотрел на нее!
        - Не всякая женщина, - наконец ответил он. - Увидимся за обедом, Джейн. И будем видеться еще долго…

4
        Джейн очень тщательно оделась к обеду, после которого должна была состояться жеребьевка партнеров для игры в виньетки. Пиком летних праздников у леди Сомеркоут всегда были театральные представления, сыгранные ее гостями. Все играющие разбивались на пары с помощью карточек, вынимаемых из серебряного кубка. Выбиралась общая для всех тема, и каждая пара должна была придумать и разыграть короткую сценку. Джейн с нетерпением ждала этого момента праздника. В глубине души она не раз признавалась себе, что непременно стала бы актрисой, если бы не была дочерью баронета. Сцена всегда манила ее. Наслаждение игрой, вживание в роль, передача характера через жест, интонацию, пластику - все это ее чрезвычайно привлекало.

«Игра - это, пожалуй, единственное, что я умею делать», - с улыбкой думала она, спускаясь из спальни в зеленую гостиную. Вот и сейчас - разве она не играет роль, стараясь найти себе мужа? Правда, ей нужен не какой угодно муж. Ей нужен человек добрый, надежный и непременно равнодушный к картам. А, кроме того - преданный навеки. Короче говоря, такой, как Фредди…
        Джейн не сразу остановила свой выбор на Фредди. Приехав в Лондон, она первое время внимательно присматривалась к потенциальным соискателям ее руки и сердца, с которыми знакомила ее леди Сомеркоут. Кандидатов было много, но победил в конце концов Фредди Уэйнгров - как обладатель наибольшего числа прекрасных качеств. Ему, конечно, немного не хватало силы воли, но не бывает же на свете идеальных мужчин! Его богатство с лихвой перекрывало этот недостаток характера, и слабая воля не казалась Джейн серьезным препятствием для процветания их будущей семьи.
        Одним словом, он ей очень нравился, даже когда порой бывал похож на сонную муху…
        Что же до сегодняшней сцены с лордом Торпом под соснами и рододендронами, то, подумав хорошенько, Джейн решила, что впредь будет просто осторожнее в общении с его светлостью. Она втянулась в игру Торпа только потому, что он застал ее врасплох, а уединенность места развязала ему руки.
        Как бы то ни было, сейчас она готова ко встрече как с тем, так и с другим!
        Джейн миновала отделанную золотым и зеленым прихожую и вошла в гостиную. Все взгляды тотчас же обратились к ней, и Джейн поняла, что не зря потратила время: судя по всему, она выглядела безупречно. Джейн была уверена, что произведет на Фредди сильное впечатление, и его сердце поэта не сможет не дрогнуть.
        От искусно подобранного шиньона на плечи спадали крупные кольца каштановых локонов. Вэнджи вплела в ее прическу тонкую золотую ленту, которая прекрасно смотрелась с платьем из золотистого шелка, отделанным кружевами вокруг шеи и по линии смелого декольте. Пышные рукава доходили до середины локтя и тоже заканчивались кружевом. Подол этого элегантного золотого платья был присборен и украшен понизу все теми же кружевами. Туфли на Джейн были белые, атласные, шитые золотом.
        Увидев ее, Генриетта сказала, что Джейн похожа на королеву и напоминает ей Джозефину, несчастную первую жену Наполеона. Фредди сравнил Джейн с Юноной. Лорд Сомеркоут, со взбитыми на висках волосами, тоже рассыпался в комплиментах, а Джейн, в свою очередь, не могла оторвать глаз от его прически, сверкающей в ярком свете свечей. Он не пожалел на нее макассарского масла, отчего выглядел, словно мокрая ворона.

«Бедняга!» - Джейн с трудом сдержала смех и прошла в глубь гостиной.
        Торп стоял у стены с бокалом шерри в руке. Он был занят разговором с миссис Улльстри и лишь слегка поклонился, увидев ее. Джейн понравилось, что он не торопится присоединиться к хору восторженных похвал в ее адрес. Фредди же, наоборот, в нарушение всех правил хорошего тона, немедленно оставил свою собеседницу - ею была леди Сомеркоут - и поспешил занять место рядом с Джейн. Он просеменил для этого через всю гостиную, взял Джейн за руку и неуклюже поцеловал затянутые в перчатку пальцы. Она на минутку задумалась, не стоит ли сделать своему воздыхателю выговор за такое попрание приличий, но сдержала свое неодобрение. Все-таки она ему пока еще не жена, зачем же понижать свои шансы лишними придирками? Решив, что будет лучше промолчать, она позволила Фредди проводить ее в столовую, что ему, как ни странно, удалось без всяких приключений.
        Обед прошел довольно тихо, оживление началось, лишь когда леди Сомеркоут поднялась и объявила выбранную для виньеток тему: «Любовь и брак»!
        Сердце Джейн дрогнуло от этих слов: она подумала, что леди Сомеркоут нарочно выбрала тему, актуальную прежде всего для нее. Как бы то ни было, Джейн посмотрела на Фредди, сидевшего рядом с ней, и стала мысленно молиться, чтобы жребий дал ей в партнеры именно его. Уж тогда она не упустит возможности и мигом расшевелит сонного Фредди Уэйнгрова!
        Леди Сомеркоут подчеркнула, что виньетки могут отражать как счастливые стороны любви и брака, так и несчастливые, связанные с несбывшимися мечтами и надеждами, - в зависимости от того, какая сторона любви ближе и понятнее каждой паре.
        Но пока что всех больше занимал другой вопрос: кого определит судьба в партнеры?
        - Каждая леди должна получить в партнеры джентльмена, - заявила леди Сомеркоут, - поскольку только совместные усилия мужчины и женщины могут дать желанный результат. Ведь что может быть глупее, чем двое мужчин, рассуждающих о прелестях брака?
        В ответ послышался дружный смех сидевших за столом.
        Среди гостей не было никого, кто хотя бы раз-другой в своей жизни не испытал интереса к упомянутому предмету. Все были согласны, что любовь и брак - самое замечательное в отношениях между мужчиной и женщиной.
        Изысканный обед закончился, и все в приподнятом настроении перешли в зеленую гостиную. Леди Сомеркоут подошла к серебряному кубку, в который были положены пять карточек. На каждой было написано имя одного из присутствующих мужчин.
        - Мисс Хартуорт, не будете ли вы любезны подойти и выбрать себе партнера?
        Генриетте, застенчивой и робкой девушке, не очень хотелось быть первой, но она смирилась со своей ролью и, гордо подняв голову, прошествовала к столу. По-детски прикрыв глаза ладонью, Генриетта глубоко вздохнула и опустила руку в кубок. Вытащив карточку, она еще раз вздохнула и протянула ее леди Сомеркоут, не бросив даже беглого взгляда на имя, написанное на белом прямоугольнике.
        Рядом с графиней Генриетта казалась еще моложе, чем всегда.
        - Мистер Уэйнгров! - объявила леди Сомеркоут своим красивым низким голосом. - Вы - партнер мисс Хартуорт!
        Джейн почувствовала страшное разочарование, которое тут же постаралась подавить. Разумеется, глупо было рассчитывать на удачу при шансах один к пяти. И все же очень жаль, что такая прекрасная возможность ускользнула от нее.
        Генриетта густо покраснела, потупила взор и быстро вернулась на свое место - пока леди Сомеркоут не вызвала ее, она сидела на диване, обитом темно-зеленым бархатом, рядом с миссис Улльстри.

«Бедная Генриетта, - подумала Джейн. - Она такая робкая, ей будет непросто участвовать в виньетке. Надо быть великодушной и признать: прекрасно, что именно Фредди достался ей в партнеры. Он всегда так внимателен к Гетти и, конечно же, поможет ей пройти через испытание театральным действом. Куда страшнее для Генриетты было бы оказаться в компании Торпа, или Даффилда, или даже лорда Сомеркоута. Любой из них подавил бы ее».
        Голос леди Сомеркоут прервал ее размышления:
        - А теперь, миссис Ньюстед, не будете ли вы столь любезны?
        Миссис Ньюстед, затянутая в белое муслиновое платье с оборками, грациозно подошла к столу, сверкая перламутровыми серьгами и гордо неся высоко поднятую корсетом грудь. Джейн заметила, как вежливо, но в то же время жестко улыбнулась леди Сомеркоут, поднося ей кубок.
        Миссис Ньюстед кокетливо улыбнулась Торпу, полковнику Даффилду и, наконец, лорду Сомеркоуту. Под смех всей компании она шутливо прикрыла глаза рукой, пародируя бедную Генриетту. Не смеялись только Джейн и леди Сомеркоут. Выбрав карточку, миссис Ньюстед передала ее хозяйке дома, и та с трудом сохранила спокойствие, прочитав на ней имя своего мужа.
        Джейн не отрываясь смотрела на лицо графа и не могла не заметить его радости. Он горделиво поправил крашеные локоны и влюблено посмотрел на свою партнершу.
        - Надеюсь, что не разочарую вас, - самоуверенно заявила миссис Ньюстед, отвешивая ему поклон.
        - Вы не можете разочаровать никого и никогда, мадам! - воскликнул граф. - Я уверен, что наша виньетка будет самой лучшей!
        Миссис Ньюстед была явно не прочь продолжить обмен любезностями, но ее поспешно перебила леди Сомеркоут:
        - Миссис Амбергейт, будьте любезны, ваш выбор!
        Только сейчас, подойдя к столу, Джейн поняла, какая опасность ей грозит: осталось трое возможных партнеров, и один из них - Торп! Для подготовки спектакля необходимо уединение, а именно уединения с Торпом ей сейчас хотелось меньше всего. Джейн посмотрела на карточки, и сердце ее забилось. Один шанс из трех! Спасение или гибель! Что ей выпадет?
        Она попросила леди Сомеркоут еще раз перемешать карточки, затем, отвернувшись, погрузила руку в кубок и вынула карточку.
        - Лорд Торп! - объявила леди Сомеркоут.
        Джейн пришлось собрать все свои силы, чтобы не позволить охватившим ее чувствам вырваться наружу. Торп стоял за спинами у всех, возле камина из белого камня. Джейн повернулась и вежливо поклонилась ему. Пользуясь тем, что его никто не видит, он в ответ подмигнул ей.
        Мошенник!
        Негодяй!
        Джейн быстро вернулась на свое место, а леди Сомеркоут тем временем пригласила к столу миссис Улльстри. Ее жребий пал на полковника Даффилда, чему она была искренне рада.
        - Я обожаю своего супруга. - Она ласково улыбнулась мужу. - Но мы слишком много времени проводим вместе, чтобы у нас хватило сил на изображение семейных радостей или печалей.
        Мистер Улльстри был сама доброта, - так что никто не удивился, когда он встал и запечатлел на щеке супруги нежный поцелуй.
        Леди Сомеркоут вынула последнюю карточку и сказала:
        - К моей великой радости, вы - мой партнер, мистер Улльстри.
        - И к моей, миледи, - с достоинством ответил он.
        Каждая пара получила кипу бумаги, чернильницы и перья. Нужно было в течение часа придумать сюжет и рассказать остальным его суть, чтобы избежать возможных повторений. Основная же работа над предстоящим спектаклем должна была продолжаться несколько дней.
        Джейн с Торпом отправили в оружейную, и она подумала, что эта комната как нельзя лучше соответствует их отношениям. В центре комнаты находился инкрустированный стол, на котором стоял тяжелый, усыпанный шипами стальной шар на резной деревянной подставке. Джейн положила на стол листы бумаги, а Торп разместил все остальное: серебряный поднос, перья и граненую чернильницу.
        - Все готово, - сказал он, обводя взглядом старинное оружие, развешанное по стенам. Предлагаю такой сюжет: любовь - это вечная борьба. Мужчина борется с женщиной за то, чтобы…
        - По-моему, гораздо интереснее, когда женщина борется с мужчиной, - перебила Джейн. - Но в любом случае нужно все хорошенько обдумать.
        Джейн подошла к камину. Это был настоящий древний очаг, сложенный из камня, гораздо более темного, чем в гостиной. В камине ярко горело аккуратно распиленное бревно.
        - Взгляните, - сказала она. - Интересно, почему этот камень такой темный?
        Торп подошел и стал рядом с ней:
        - Очевидно, это остатки старого замка, который перестраивал еще отец лорда Сомеркоута.
        - Как же он потемнел от времени и огня! Наверное, этому очагу очень много лет…
        - Думаю, не больше, чем этим пикам и мечам. - Торп еще раз оглядел комнату, за окном которой был виден кусочек сада и - в отдалении - тисовый лабиринт. - Вот хотя бы эта булава или вон тот двуручный меч - они вполне могли видеть крестоносцев…
        - Или войну Алой и Белой Розы, - предположила Джейн.
        Торп придвинулся к ней еще ближе:
        - Герцога Нормандского, переплывающего Ла-Манш!
        Джейн с улыбкой посмотрела на него:
        - Ну разве мы не романтичная пара? Восстанавливаем предметы и события по мечам и камням.
        Эти слова вырвались у Джейн случайно. Она сразу пожалела о них, но было поздно.
        - Мы действительно можем стать прекрасной парой, - с готовностью подтвердил Торп, быстро обнимая ее за талию. - Вы потрясающе выглядите сегодня, Джейн. Фредди что-то говорил о Юноне, но он ошибается. Самая царственная богиня - Афродита, и вы…
        - Пожалуйста, Торп! - Джейн уперлась рукой ему в грудь, испугавшись, что сейчас он поцелует ее. - У нас меньше часа на то, чтобы придумать нечто по-настоящему стоящее. А если вы приметесь целовать меня…
        - Если начну, то не остановлюсь, это уж точно, - прошептал он, наклоняясь.
        Но Джейн проворно нагнулась и ловко выскользнула из-под его руки. Торп засмеялся и легко поймал ее снова, на сей раз ухватив за талию обеими руками. Они оказались лицом к лицу. Джейн схватила его за руки, и ей вдруг почему-то стало весело. Торп обнимал ее так крепко, что у Джейн потемнело в глазах. Ей пришлось собрать все силы, чтобы не поддаться соблазну.
        - Не надо! - шепнула она. - Вы совсем забыли о виньетке…
        Торп улыбнулся, глядя ей в глаза.
        - Вы ошибаетесь, моя дорогая, - так же шепотом ответил он. - Как раз о виньетке я не забыл.
        Джейн внезапно вспомнила, как Торп в начале лета говорил, что их отношения похожи на виньетку - всего лишь быстрый язычок пламени, - и с силой оттолкнула его руки.
        - Почему бы нам не начать виньетку со слов, которые вы сказали мне не так давно? Помните? Что-то вроде: «Три акта и фарс в конце - незавидный удел большинства любовных связей. А наш роман…»
        - Напоминает виньетку, - закончил за нее Торп, и улыбка осветила его лицо. - Вы правы. Можно начать с этого.
        Он быстро сел к столу, поднял крышку чернильницы и начал писать. Джейн некоторое время задумчиво смотрела в окно, потом негромко произнесла:
        - Общий смысл мне видится так: мужчина и женщина не могут понять друг друга, потому что хотят от жизни разного. Для мужчины главное - удовлетворить свою страсть, тогда как женщина…
        Опершись одной рукой о столешницу, Торп продолжал писать. Затем, слегка нахмурясь, спросил:
        - Тогда как женщина хотела бы иметь мужа и детей?
        - Совершенно верно. - Джейн до боли сжала руки.
        В комнате вдруг стало очень тихо. Торп задумчиво глядел на лежащий перед ним шар, перо застыло в его руке. Казалось, он размышляет о чем-то, и Джейн очень хотелось знать - о чем.
        Наконец Торп отложил в сторону перо и посмотрел на нее.
        - Я обещаю, что больше не дотронусь до вас, пока вы сами об этом не попросите, - медленно произнес он.
        Его слова окатили Джейн, словно теплая речная волна. Она была тронута, очень тронута! Ей показалось, будто он отдал ей свою шпагу, сдавшись на милость победителя.
        - Спасибо, - шепнула она. - Это лучшее из всего, что вы до сих пор сделали для меня. Торп, я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Я очень ценю вас; что скрывать - мне хотелось бы принадлежать вам. Но стоит мне подумать о том, что последует за нашей близостью… Торп, я не могу стать вашей любовницей! Все это быстро кончится и что потом? Завлечь в свою постель нового мужчину? А затем еще одного, и еще одного, и еще… Я не хочу этого. Но знайте, я очень благодарна вам за ваши слова. Вы поступили не просто как джентльмен, вы поступили как друг…
        Торп вдруг поднял руку.
        - Вы не дали мне закончить, - резко произнес он. - У меня есть условие.
        На этот раз Джейн показалось, что ее окатили холодной водой. Насколько она минуту назад была уверена в его искренности, настолько сейчас была уверена в невыполнимости его условия.
        - В чем же оно состоит? - холодно спросила она.
        - Вы забудете все свои глупости относительно Фредди!
        Джейн отошла к камину, глядя на оранжевые, красные и желтые огоньки, танцующие на горящем бревне. Ее сердце снова разбито! Ему никогда не понять ее. Он не знает, что за жизнь ей предстоит, если она немедленно не выйдет замуж, - и не желает знать.
        - Я не вижу разницы между вами и миссис Ньюстед, - между тем продолжал Торп. - Она ищет моего покровительства, вы ищете возможности женить на себе Уэйнгрова. И все это без любви, без искренней привязанности! Иногда мне кажется, что женщины в наш век вообще утратили способность любить…
        Его слова обожгли Джейн.
        - Как вы смеете так говорить?! - возмущенно воскликнула она.
        - Да, да! Разницы нет, и если я до сих пор не женат, то только потому, что так и не встретил женщину, достойную уважения и восхищения за то, что способна бескорыстно отдать кому-то свое сердце.
        Джейн покачала головой и твердо посмотрела в его глаза:
        - Все не так просто. Вы не понимаете. Вы просто не понимаете, что значит быть женщиной в наше время. Наши возможности ограничены, тогда как ваши… Торп, вы можете позволить себе все - любую прихоть, которая придет вам в голову. Можете плыть, куда захотите.
        Она помолчала и глубоко вздохнула. Торп стоял так близко, он мог бы поцеловать ее, если бы захотел… Но сейчас они оба не испытывали желания. Джейн понимала: идет поединок между их характерами.
        - А что вы знаете о моих возможностях? - Джейн так разволновалась, что уже не боялась выдать свою печальную тайну. - Вы думаете, у меня есть выбор? Вудкок-Хилл идет с молотка за долги, уже в конце этого месяца я его лишусь! Эдвард разорил меня, промотал все мое наследство. У меня нет ничего, кроме посредственного образования, данного мне посредственной гувернанткой, проводившей каждый вечер за бутылкой портвейна. Если я не выйду замуж за Фредди, мне останется только одно - стать, как она, гувернанткой…
        - Продайте драгоценности! - воскликнул Торп; было видно, что он не ожидал услышать ничего подобного.
        Джейн горько рассмеялась и опустила голову:
        - Вы или наивны, или не считаете нужным до конца понять мое положение. Я нищая! На что я могу рассчитывать?
        - Тогда продайте себя! Продайте себя - мне. - Он снова обнял Джейн за талию и прижал к себе; она почувствовала на щеке его горячее дыхание. - Я обеспечу ваше будущее. Я дам вам все, что вам нужно, все, что вы хотите!
        Его близость, его уверенность действовали на Джейн успокаивающе. Ей вдруг захотелось обнять Торпа, принять его защиту, забыть обо всех своих горестях… Знает ли он, насколько сильно искушает ее сейчас?
        - Есть одно затруднение. - Джейн взяла себя в руки и отодвинулась от Торпа. - Я хочу детей. Всегда хотела. Ничто в моем браке не расстраивало меня так сильно, как отсутствие детей. Если бы у меня был ребенок, а лучше - двое, я растила бы их и мне было бы легче переносить ветреность мужа, его страсть к игре… Я, наверное, была бы счастлива! Но Бог не дал нам с Эдвардом детей. А что можете предложить мне вы? Едва ли вы захотите, чтобы я рожала детей вне брака - ваших детей…
        Ее речь поразила Торпа.
        - А ваши родители? - растерянно спросил он.
        - У меня нет никого. Точнее, есть брат, но он служит лейтенантом в Индии. Мать моя скончалась десять лет тому назад, когда мне было пятнадцать. Отец… - От горьких воспоминаний на глаза Джейн навернулись слезы, она сглотнула, чтобы успокоиться. - Отец умер от чахотки, когда я была еще совсем маленькой.
        - Простите, - мягко сказал Торп. - Ну, а кузины, тетки, дяди?
        Джейн покачала головой, смахнула со щеки слезинку, широко развела руками и внезапно рассмеялась:
        - Только не надо мне сочувствовать! Я не собираюсь жаловаться. И смиряться с судьбой тоже не собираюсь. Господь знает, что я всегда умела устраиваться в жизни. А разговоры на эту тему я не люблю: они лишь напоминают мне о людях, которых я потеряла, о моем одиночестве. Ведь даже Эдвард - он был совсем не такой плохой…
        Она грустно улыбнулась и отошла к широкому окну с видом на сад. Китайские фонарики зажглись в зелени, заливая клумбы неярким романтическим светом.
        - Когда Эдвард возвращался из своих поездок - а мы с ним, бывало, не виделись месяцами, - он часами сидел со мной, перебирая пальцами мои локоны, и читал мне что-нибудь вслух. Он очень любил стихи - смешно, не правда ли? - Она оглянулась через плечо на Торпа и увидела в его глазах странное выражение.
        - Немного, - тихо ответил он и попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось.
        - Правда смешно - такой большой, высокий мужчина, который читал стихи и баловал меня… Но я наслаждалась тогда каждым мгновением! Конечно же, я ненавидела нашу бедность, ненавидела страсть Эдварда к игре. Но он любил меня.
        Джейн замолчала, стараясь отогнать неприятные мысли в самый дальний уголок памяти - туда, где хранились воспоминания о том, как она узнала о его смерти, а вскоре после этого - и о размере его долгов.
        - Но если бы у вас были дети? - Голос Торпа стал вкрадчивым. - Что бы вы тогда делали? Майор Амбергейт умер, и вы были бы сейчас точно в таком же положении, только с малышами на руках.
        Джейн пожала плечами.
        - Наверное, я вышла бы за нашего соседа, мистера Лейборна, - спокойно сказала она. - Он рано овдовел, а я всегда ему очень нравилась. Он сделал мне предложение вскоре после смерти Эдварда. Мистер Лейборн - прекрасный человек, и я уже совсем было собралась выйти за него, но тут неожиданно пришло письмо от леди Сомеркоут. Она предложила мне свою поддержку…
        - И вы ринулись в Лондон в поисках счастья? Точнее - в поисках счастья для одного из ваших воздыхателей?
        - Не смейтесь надо мной, я не вижу в этом ничего зазорного. Я поступила не хуже, чем многие молодые люди, которые ищут жен с солидным приданым, чтобы увеличить собственный годовой доход.
        Торп жестко посмотрел на Джейн:
        - И сколько же вы принесли в свое время вашему мужу?
        - Что за нескромный вопрос?!
        Джейн нахмурилась, но с удивлением почувствовала, что не обижается на него. Ей нравился Торп, и, если бы не его постоянные домогательства, они могли бы стать очень близкими друзьями - вместо того, чтобы быть заклятыми врагами.
        - И все же скажите, - настаивал он. Джейн заколебалась, но лишь на мгновение:
        - Двадцать тысяч.
        От удивления Торп присвистнул:
        - Теперь я понимаю, почему вы не испытываете угрызений совести, охотясь за Уэйнгровом. Конечно, вы чувствуете себя обманутой.
        - О, нет, - быстро ответила Джейн. - Это не так. Сильнее всего я пострадала от ужасного пристрастия моего мужа к игре и не хочу так страдать впредь.
        - Итак, для вас важнее выйти замуж за Уэйнгрова, чем сохранить уважение к самой себе?
        - При чем здесь самоуважение? Это все общие рассуждения, досужие слова. А реально - как я буду себя чувствовать, если не смогу прокормить своих детей и обеспечить их будущее?
        - Ну да, вы же не склоняетесь перед судьбой! - ядовито заметил он.
        Джейн слабо улыбнулась:
        - Легко быть судьей, когда у тебя самого все хорошо!
        Торп нахмурился: ее слова явно задели его.
        - Мое условие остается в силе. Итак, вы согласны оставить свои планы в отношении Уэйнрова?
        Джейн покачала головой.
        - Это невозможно, - просто ответила она. - Вы можете осуждать меня, считать, что я охочусь за деньгами… Но я буду хорошей женой для Фредди - верной и заботливой. Ему не придется ни о чем волноваться. У нас будет прекрасный дом. Я воспитаю ему любящих детей.
        - И все же вы продаете себя!
        - Если вы так считаете - считайте, не стану переубеждать. Думайте что хотите.
        - Жаль, но вы не убедили меня, миссис Амбергейт.
        - Как вам угодно, - в ее голосе послышался холод. - Вы всегда остаетесь при своем. Что же касается виньетки - пишите что хотите. И хватит мучить меня! Я ухожу к себе. Можете всем сказать, что у меня разболелась голова.
        Джейн поспешно покинула оружейную. Голова у нее действительно болела, но сердце болело сильней.
        На следующий день, спустившись вниз, чтобы ехать обозревать дербиширские достопримечательности, Джейн столкнулась в холле с Генриеттой, и та неожиданно принялась извиняться.
        - Мне страшно жаль! - Генриетта протянула свою маленькую ручку к Джейн. - Жребий был так жесток! Вам придется терпеть общение с Торпом, лишившись компании Фредди, - и все из-за меня. Это я должна была вытащить ту карточку! И зачем я только закрыла глаза?!
        Джейн в удивлении остановилась. Она могла ожидать, что Фредди заговорит с ней об ужасном и несчастном жребии, но никак не думала, что именно Генриетта станет сокрушаться из-за того, что судьба выбрала ей в партнеры Уэйнгрова.
        - Гетти, вы придаете всему этому слишком большое значение. - Джейн сделала несколько шагов. - Можно подумать, вы нарочно подстроили выбор партнеров. Но ведь это не так?
        - Нет, конечно, нет, поверьте! Это просто несчастный случай! Но мне так жаль, что я - именно я - нарушила ваши планы в отношении мистера Уэйнгрова. Он должен был стать вашим партнером! Скажите, может быть, мы можем переиграть?
        Джейн пожала плечами:
        - Да не волнуйтесь вы так! Вы давно и хорошо знаете Фредди и будете ему прекрасной партнершей.
        Генриетта покраснела и, казалось, готова была провалиться сквозь землю. Джейн в который раз подумала, какая же все-таки мисс Хартуорт трусиха и простофиля. Но при этом у молодой девушки был мягкий характер и золотое сердце. Эх, если бы она еще научилась не краснеть, когда ей делают комплименты, успокаивают ее или просто к ней обращаются!
        Гетти была изящной девушкой с худеньким личиком. Ее можно было бы даже назвать красивой, если бы она не выглядела столь болезненной. Каштановые волосы и хрупкая фигурка делали Гетти похожей на птичку. Большие влажные глаза постоянно меняли выражение и цвет в зависимости от освещения, что всегда восхищало Фредди. Он даже попытался описать глаза Гетти в одном из своих сонетов под названием «Овалы Прекрасной Маленькой Леди».

«Овалы»! Это слово всегда вызывало у Джейн ассоциацию с орбитами планет, и она с трудом удерживалась от смеха, когда Фредди читал этот опус.
        На Генриетте было скромное платье из индийского хлопка, с рисунком из маленьких зеленых квадратиков по палево-желтому фону. Каштановые локоны прикрывала простенькая соломенная шляпка с зелеными лентами. И, хотя оттенок платья очень шел Гетти, она была похожа в нем на деревенскую девочку. Бедняжка!
        Джейн еще от своей матери усвоила одну вещь - одевайся всегда изящно, независимо от того, куда идешь. Собираясь в Дербишир, Джейн заранее узнала у леди Сомеркоут расписание праздника и с этим списком отправилась на Нью-Бонд-стрит. Там она заказала наряды на июль, вместе с модисткой-француженкой тщательно продумала каждый ансамбль. Эту модистку, кстати, порекомендовала ей сама леди Сомеркоут, и результат оказался превосходным.
        Для поездок по окрестностям Джейн заказала платье с длинными рукавами, защищавшими от солнца. Оно было из прозрачного муслина, усыпанного тысячами мельчайших блесток. Легкая ткань обволакивала Джейн, словно облачко тумана, юбка сзади была высоко присборена и как бы летела вслед за телом. А чтобы юбка, при всей своей невесомости, не задиралась вверх от дуновения ветерка, по самому низу платья были пришиты три ряда изящных рюшей, каждая не шире дюйма. Под платьем на Джейн была белая шелковая нижняя юбка, легко обвивавшая ноги.
        Наряд завершали подобранный в тон летний зонтик и шляпка из жатого муслина с небольшой вуалью, прикрывавшей темно-карие глаза Джейн. Она чувствовала себя уверенной и неуязвимой и от этого еще больше жалела бедняжку Гетти.
        Холл был уже заполнен гостями, одетыми в летние костюмы. Все оживленно переговаривались, готовые отправиться осматривать достопримечательности. В открытые двери были видны изящные ландо, специально нанятые для сегодняшней поездки. Леди Сомеркоут приложила немало сил, чтобы найти пять одинаковых открытых удобных экипажей для своих дорогих гостей.
        - Но вы не понимаете! - расстроенно продолжала Генриетта, пока они шли через холл. - Вчера, когда вы стреляли из лука, я тоже увела Фредди от вас, а между тем…
        Джейн крепко пожала руку Гетти:
        - Вы напрасно огорчаетесь. Относительно вчерашнего - я очень благодарна Фредди за то, что он проводил вас до дома.
        - О, Фредди всегда так заботлив! - воскликнула Гетти. - Но я не это имела в виду. Дело в том, что он сам слегка перегрелся на солнце. Когда мы добрались с ним до дома и мистер Уэйнгров послал за лимонадом для меня, он выглядел совсем больным. Он, разумеется, никогда не скажет вам об этом - чтобы не расстраивать, - но у него была ужасная мигрень! Как вы думаете, это от солнца?
        Джейн вздрогнула и почему-то насторожилась:
        - Вы правы в одном: Фредди ничего мне не говорил. Мне жаль, что он был болен.
        - О, не волнуйтесь, Джейн, я позаботилась о нем. Отвела его в свою спальню и приложила к голове холодный компресс. Это сразу облегчило боль. Затем я почитала ему вслух, он продиктовал мне письмо своей матери… К пяти часам ему стало лучше - да вы и сами видели его за обедом. - Генриетта мягко улыбнулась. - Он совсем поправился!
        Джейн не знала, что сказать. Не было ли в словах Генриетты чего-то большего, чем тревога за здоровье друга? К тому же этот друг провел полдня в ее спальне…
        - Я поговорю с ним. Хочу узнать поподробнее о его мигрени.
        - Конечно, - вздохнула Гетти. - Поэтому я и обратилась к вам. Ведь на моем месте должны были быть вы! Вам наверняка тоже удалось бы справиться с его болезнью. Но он отказался - решительно! - от того, чтобы позвать вас. Мне так жаль, Джейн! Очень жаль, поверьте!
        - Все это чепуха, - успокаивающе сказала Джейн, пытаясь не признаваться себе, что Генриетта начинает раздражать ее. - Пойдемьте-ка лучше к экипажам.
        Еще раз всхлипнув, Гетти послушно пошла к своему ландо.
        Все рассаживались парами, чтобы совершить поездку по близлежащим четырем селениям и ознакомиться с местными достопримечательностями. Леди Сомеркоут решила, что после каждой остановки мужчины будут переходить в следующий экипаж и, таким образом, за время поездки все смогут пообщаться друг с другом.
        Джейн должна была ехать четвертой. Впереди - леди Сомеркоут, второй - миссис Улльстри, и миссис Ньюстед - третьей. Генриетта, как самая младшая, замыкала цепочку.
        Поначалу джентльмены рассаживались в соответствии со вчерашним жребием, поэтому Джейн не удивилась, увидев поджидавшего ее у раскрытой дверцы ландо лорда Торпа. Он стоял, обхватив плечи руками; вид у него был спокойный, на губах блуждала ленивая улыбка. Торп слегка поклонился Джейн, при этом взгляд его остался внимательным, но холодным.
        Какой мошенник!
        Какой негодяй!
        Джейн так же холодно кивнула в ответ и прошла дальше - поздороваться с Фредди и спросить его о здоровье.
        Фредди, помогавший Генриетте разместиться в ландо, удивленно взглянул на Джейн, и лицо его сразу покрылось пятнами.
        - О, Джейн! Вы прекрасно выглядите, моя голубка! Какое лучезарное платье! Оно величаво, как солнце, и великолепно, как дуновение небес!

«Дуновение небес»! О, Боже!
        Джейн снова почувствовала раздражение, но не похожее на то, которое вызвал у нее разговор с Генриеттой. «Ну почему он не может говорить просто?!» - подумала она, содрогаясь от его комплимента. Вслух же сказала:
        - Спасибо, Фредди. - И тут же ощутила на себе острый, змеиный взгляд миссис Ньюстед.
        Джейн уже расхотелось о чем-нибудь спрашивать Фредди. Она улыбнулась Генриетте и собиралась вернуться к своему ландо, но Фредди окликнул ее:
        - Джейн! Я смотрю в будущее с надеждой и нетерпеливо ожидаю конца дня, когда мы окажемся вместе в одном экипаже. Надеюсь, вы тоже ждете этого мига, моя несравненная?
        Он смотрел на нее с такой любовью, что Джейн почувствовала, как надежда вновь затеплилась в ее сердце.
        - Очень жду, дорогой Фредди - шепнула она. - Я слышала, вчера вы были нездоровы. Почему же вы не сказали мне?
        Фредди покраснел и улыбнулся.
        - Я не хотел беспокоить вас, - серьезно сказал он. - Спасибо, что спросили. Думаю, все началось, когда я ходил за стрелами. Именно тогда я и почувствовал себя не совсем хорошо. Вы, конечно, знаете это состояние, когда боль начинает пульсировать в висках, а затем постепенно перемещается к затылку…
        Джейн слушала его излияния с застывшей улыбкой и мысленно спрашивала себя, насколько ей удается роль идиотки. А Фредди продолжал заливаться соловьем, расписывая свои болячки. Он был неудержим. Он был неисчерпаем, как и его комплименты - нудные и ненужные.
        Торп наблюдал за этой сценой с довольной улыбкой. Он не мог понять одного: неужто Джейн и впрямь думала, что сможет пробыть счастливой хоть один день с этим чучелом?
        Или для удовлетворения амбиций женщинам непременно нужно замаскировать свои истинные чувства и ловить, ловить мужчину - день за днем, пока он не женится на ней?
        - Что это вы сегодня так невеселы, милорд? - прервала его раздумья миссис Ньюстед.
        - А почему вы сегодня так веселы? - в тон ей ответил Торп.
        Миссис Ньюстед на эту прогулку решила одеться по-деревенски: распущенные светлые локоны выбивались из-под шелковой шляпки цвета персика, поверх платья был надет шелковый передничек, туго обхватывающий талию и украшенный шелковыми розанами, тоже персикового цвета. Короткие белые шелковые перчатки, пышные рукава и белый шелковый зонтик делали ее похожей на прекрасную пастушку.
        - Вы сегодня просто неотразимы, - галантно заметил Торп.
        Миссис Ньюстед звонко рассмеялась.
        - Как вы считаете, графу понравится мой передник? - В ее голубых глазах плясали лукавые огоньки. - Я думаю, что да. Я похожа в нем на горничную, а этот образ наверняка многое напомнит его светлости.
        - Мне кажется, до сих пор он ни разу не покидал стойла, - усмехнулся Торп.
        - Все когда-то случается в первый раз!
        - Не забывайте: его жена - хозяйка этого дома.
        Миссис Ньюстед пожала плечами и улыбнулась.
        - Да, я знаю. Ну и что же? Кстати, а как наше пари? - быстро сменила она тему. - За кого я выхожу в следующий понедельник?
        Торп посмотрел на Джейн, и она показалась ему усталой. Впрочем, такой Джейн все чаще бывала в последнее время после разговоров с Фредди: своими пылкими речами он доводил ее буквально до слез. И Торпа это очень устраивало.
        - Дело движется, и лично я убежден, что вас ожидает счастье стать миссис Даффилд.
        - Вы так уверены в этом, милорд? - Она состроила надменную гримасу. - Вот увидите, вы ошибаетесь! - Поигрывая зонтиком, миссис Ньюстед отошла, и Торп, нахмурившись, проводил ее взглядом. Ему вдруг захотелось отговорить ее от флирта с лордом Сомеркоутом, хотя он и сам не понимал - почему.
        Лорд Сомеркоут оказался легок на помине. Приподняв черную ворсистую шляпу, он обратился к Торпу:
        - Недурная штучка, а?
        Покачиваясь на длинных ногах, граф пожирал глазами миссис Ньюстед, остановившуюся поболтать с Улльстри.
        - Да, просто райская птичка! - откликнулся Торп.
        - Нет, в самом деле! - Лорд Сомеркоут снова прокашлялся и нервно посмотрел на Торпа.
        - Без сомнения. Интересно, это была ваша идея или ее? - небрежно спросил Торп.
        Лорд Сомеркоут внезапно рассердился:
        - Что за наглость, Торп?!
        - О, я не хотел вас обидеть, милорд, - невинно ответил Торп. - Я всего лишь оценил предмет, который вы мне показали. Вы же сами поинтересовались моим мнением!
        Сомеркоут смутился, обиженно засопел и посмотрел тяжелым взглядом на свою жену, которая также подошла к Улльстри, на миссис Ньюстед и снова на Торпа.
        - Я знал, что она вам нравится, - пробормотал он.
        - Провалиться мне на месте, если у меня когда-либо было такое сокровище! Но, увы - я не женат, и мне подобные радости недоступны, - ответил Торп с непосредственностью, заставившей лорда Сомеркоута скрипнуть зубами и важно прошествовать дальше.
        Леди Сомеркоут вскоре покинула маленькую компанию и подошла к экипажу Торпа. Обменявшись с лордом несколькими незначащими фразами, она наконец спросила:
        - Что вы ему сказали? Он зол, как сто чертей!
        - Извините, миледи, это был сугубо мужской разговор.
        Леди Сомеркоут с любопытством посмотрела на него:
        - Хмм. Признайтесь, вы говорили с ним о миссис Ньюстед. И ваши замечания ему очень не понравились.
        - Не понравились, - согласился Торп. Улыбнувшись, леди Сомеркоут прошла к третьему экипажу, возле которого уже красовалась миссис Ньюстед, и что-то сказала ей. Миссис Ньюстед густо покраснела.
        Полковник Даффилд, стоявший достаточно близко, чтобы услышать, повернулся в сторону Торпа, давясь от смеха.
        - Что она сказала? - спросил Торп.
        - Что ей лучше держать свои коготки подальше от чужого мужа!
        Торп не мог сдержаться и громко захохотал, привлекая к себе общее внимание. Даффилд выразительно погрозил ему кулаком и отправился утешать миссис Ньюстед, стоявшую возле дверцы ландо.
        Миссис Улльстри, желая поздороваться с каждым, шла вдоль линии экипажей. Она остановилась поприветствовать полковника Даффилда, похвалила платье миссис Ньюстед и затем подошла к лорду Торпу.
        Миссис Улльстри было «сильно за сорок», но тем не менее она выглядела прекрасно. Торп знал, что в свое время она была удивительно красива и поразила весь Лондон, выйдя замуж за очень некрасивого мужчину. У нее было семеро детей - хорошо воспитанных, похожих на нее саму в годы юности. Торп всегда относился к миссис Улльстри с огромным уважением. Вот и сейчас он почтительно склонился к ее руке.
        - Надеюсь, вы позволите поцеловать ваши пальцы.
        - Позволю, - мягко улыбнулась она. - Как ваши дела, Торп? Вы, как всегда, красивы и по-прежнему свободны. А знаете, какое это искушение для нас, несчастных женщин?
        - На ваш первый вопрос могу ответить, что дела прекрасны, не стоит и желать лучшего. Что же касается второго вопроса, то я не вполне вас понимаю.
        - Свободный мужчина с годовым доходом в десять тысяч, красивый и удачливый! Да вы стали объектом прямо-таки религиозного культа для молоденьких девушек, и этот культ растет из года в год. И не только у молоденьких девушек, если я не ошибаюсь.
        Торп сокрушенно вздохнул и развел руками:
        - Как же мне исправиться?
        - Женитесь, и все ваши грехи спишутся!
        - Но это невозможно. Я еще не встретил ни одной, достаточно… - Он остановился на полуслове, увидев ее огорченный взгляд.
        - Достойной? - предположила миссис Улльстри.
        Торп решил быть честным до конца:
        - Большинство девушек, которых я знаю, просто-напросто жадны. Их взгляды прикованы к моему кошельку, а не к сердцу. Но расскажите лучше о себе. Мне всегда казалось, что ваш брак - одна из загадок английской истории. Я никогда не видел несчастными ни вас, ни вашего мужа. В чем секрет вашего счастья?
        Торп задал этот вопрос не из вежливости. Он внезапно почувствовал, что для него чрезвычайно важно, что ответит миссис Улльстри.
        Его собеседница улыбнулась:
        - Боюсь, что разочарую вас. В свое время я вышла замуж за уродливого мужчину с кучей денег. У меня решительно не было другого шанса. Но я твердо знала, что он будет счастлив обладать мной, и это до сих пор - краеугольный камень нашего счастья.
        Торп нахмурился - он и в самом деле был шокирован откровенностью миссис Улльстри. Ему и в голову не приходило, что этой женщиной могли управлять такие корыстные помыслы. Он раскрыл было рот, но она опередила его:
        - Милорд, не вздумайте читать мне мораль. Вижу, что вам этого хочется, но я не позволю. Прежде всего потому, что вы сами не слишком разборчивы в своих поступках: ищете в женщинах совершенство, а сами в то же время крадете у них добродетель. Слава Богу, женщины, как правило, практичнее мужчин - точнее, вынуждены быть более практичными. Мы должны заботиться о своих детях, что для нас проку - любить, но прозябать в нищете, не зная, как прокормить их? Поверьте, когда ребенок плачет, женщине не до любви! Помните об этом. Я знаю, у вас доброе сердце, но вы слишком во многом заблуждаетесь.
        Миссис Улльстри отошла, оставив Торпа в изумлении. Он был поражен, насколько ее слова совпадают с тем, что сказала ему вчера вечером Джейн. А может, миссис Улльстри посмеялась над ним и наговорила того, во что на самом деле не верит? Как бы то ни было, ее слова озадачили Торпа, не умалив при этом нисколько его уважения к ней. Он видел, как миссис Улльстри подошла к своему мужу и подала ему руку с такой любовью, что оставалось лишь еще раз подивиться их отношениям. Выходит, она действительно вышла замуж ради счастья мистера Улльстри? Во всяком случае, он всегда производил впечатление человека, очень довольного своим браком.
        Леди Сомеркоут наконец попросила гостей рассаживаться по местам. Сама она расположилась в первом экипаже с мистером Улльстри; миссис Улльстри с полковником Даффилдом ехала во втором. Лорд Сомеркоут подсел к миссис Ньюстед, но сидели они на приличном расстоянии друг от друга: очевидно, утренние события как-то повлияли на них. А может быть, они просто осторожничали.
        Торп ждал, когда же Джейн присоединится к нему, но она все слушала нескончаемые тирады своего обожателя. Наконец к ней подошел дворецкий, чтобы деликатно сообщить, что все готовы к отправлению. Джейн встретила его появление с такой радостью, что Торп опять расхохотался и подумал, что денек обещает быть интересным и наполненным событиями.
        - Ну что вы гогочете, как мужик на сеновале? - буркнула Джейн, усаживаясь в экипаж.
        Торп засмеялся еще громче, и она посмотрела на него с еще большим упреком.
        - Вы так красивы! Особенно когда у вас вот такой взгляд - усталой страдающей жены, которой приходится выслушивать бесконечные разглагольствования мужа по поводу денег. Я наблюдал за вами во время разговора с Уэйнгровом и, кажется, кое-что понял…
        Джейн раздраженно поморщилась, устраивая поудобнее свои пышные юбки в тесной коляске.
        - Потерпите, Торп, - проворчала она, когда пятерка экипажей тронулась наконец с места. - У меня в самом деле дурное настроение, и вам придется потерпеть ближайшие час-полтора.
        Он мягко сжал ее руку:
        - Я потерплю.
        Джейн с досадой вырвала руку и отвернулась. А Торп опять расхохотался, глубоко вдохнул налетевший свежий ветерок и уселся поудобнее в ожидании дальнейших приключений.

5
        У Джейн, сидевшей рядом с лордом Торпом, было тяжело на душе. Виконт попал в точку, говоря о ее проблемах с Фредди. Да, она выполняла свой долг, терпеливо слушая Уэйнгрова, но при этом раздражалась и завидовала Генриетте, которая не уставала все утро вникать в мельчайшие оттенки самочувствия Фредди.
        Когда дворецкий провожал Джейн к ландо, она с неудовольствием думала о том, что ей предстоит провести какое-то время в компании лорда Торпа. Но оказалось, что, несмотря на всю язвительность Торпа, ей гораздо приятнее и легче с ним, чем в обществе Фредди, и это ее удивляло…
        После вчерашнего разговора Джейн вновь и вновь вспоминала все, что сказал Торп по поводу ее амбиций. Она анализировала свои поступки, думала о браке с Эдвардом, о жизни своих родителей, о нравах общества, в котором живет, и, наконец, была вынуждена признать правоту Торпа.
        Что и говорить, она уже не восемнадцатилетняя дурочка, свято верящая в идеалы. Она - двадцатипятилетняя вдова без гроша за душой, но желающая добиться многого. И с этим не поспоришь.
        Идеалы, к которым она когда-то стремилась - любовь, правда, добродетель, - оказались разрушены в ее несчастном браке. Более того, ее постиг финансовый крах и не оставил почти никакого выбора. И пусть Торп осуждает ее за поиски богатого мужа - Джейн это кажется вполне допустимым для женщины в ее возрасте и положении. Ему-то легко говорить - он богат и может позволить себе любую прихоть. Что он знает о нищете? И что бы он подумал, если бы, скажем, ему самому предложили роль гувернера? Если бы ему пришлось всю оставшуюся жизнь зависеть от кого-то, не имея ничего своего - ни дома, ни семьи, ни любви, ни свободы, - ничего, кроме двух выходных в неделю?
        Джейн искоса взглянула на него. Торп сидел, небрежно облокотись на дверцу ландо, сняв шляпу и подставив лицо лучам летнего солнца.
        - Вы не очень-то похожи на гувернера, - вырвалось у нее.
        Брови Торпа удивленно выгнулись:
        - Что? Простите, я не понял, что вы имеете в виду.
        Джейн пожала плечами и повертела в руках зонтик:
        - Просто я подумала - а что делали бы вы, если бы фортуна неожиданно отвернулась от вас.
        Торп надел шляпу и выпрямился.
        - Я никогда не потеряю свою удачу, - жестко сказал он. - Это удел круглых дураков.
        - Вы хотите сказать, что я была замужем за круглым дураком?
        - Боюсь, что так.
        - И должна теперь платить за разбитые горшки?
        - Несомненно! Или платите за горшки, или перестаньте пичкать меня баснями о том, как прекрасен мистер Уэйнгров и какой замечательной парой вы с ним будете.
        Джейн хотела было обидеться, но не смогла. После того как она выслушала, сколько порошков лауданума должен был принять Фредди, чтобы заснуть, Джейн готова была сносить любые колкости Торпа. Особенно сейчас, под стук колес ландо, катившего ее вдоль изумрудных, залитых солнцем полей к первой из дербиширских достопримечательностей. Джейн улыбнулась:
        - Хорошо. Обещаю помолчать о Фредди, но только если вы оставите ваши соображения о моем будущем при себе.
        Торп улыбнулся в ответ, и какое-то время они оба молчали. В тишине он взял ее за руку, и она не сопротивлялась: этот жест показался ей вполне уместным.
        - У кого вы шили это платье, Джейн? - нарушил Торп затянувшееся молчание.
        - Оно вам нравится?
        - Да, очень.
        - У модистки с Нью-Бонд-стрит, которая шьет для леди Сомеркоут. Она называет себя мадам Баббетта. У нее заурядное имя, но незаурядное мастерство. Очень точный глаз и умелые руки.
        Торп стал тихонько перебирать ее пальцы, и Джейн вдруг стало хорошо и спокойно. Она откинулась на сиденье и принялась рассматривать ландшафт, отдав Торпу свою руку в полное владение.
        Экипажи катили по проселку на восток, к деревушке Ноулфолд. Вокруг, на сколько хватало глаз, тянулись пшеничные поля. Колеса передних экипажей поднимали легкую пыль, садившуюся на тех, кто ехал сзади.
        Нога Торпа легко скользнула вдоль ноги Джейн. Она хотела сказать ему, чтобы он перестал, но внезапно ее охватила теплая волна - приятная и возбуждающая. Однако нельзя же позволять ему такие вольности! Джейн, нахмурившись, взглянула на него и медленно покачала головой. Но Торп никак не отреагировал на этот запрещающий знак, и у нее перехватило дыхание. Его рука, затянутая в коричневую перчатку, скользнула с запястья Джейн на ее талию и, легонько поглаживая, поднялась к груди. Джейн задохнулась от желания, не в силах отстраниться.
        - Позвольте мне прийти к вам сегодня ночью. - От его шепота, от приглушенного звука низкого бархатного голоса у нее закружилась голова. - Я хочу вас, Джейн! Я хочу вас, и, если не ошибаюсь, вы тоже хотите меня. Позвольте мне прийти!
        Но Джейн наконец собралась с силами и, накрыв своей рукой его ладонь, остановила это сводящее с ума движение:
        - Нет! Я не могу… Я не хочу!
        - Я же знаю, что хотите.
        Боже, какой у него низкий, настойчивый голос!
        - Даже если и так, я не всегда имею право на то, чего хочу…
        - Только один раз, - продолжал настаивать Торп. - Только сегодня. Забудьте на этот вечер о Фредди. Забудьте обо всем: и об Эдварде, и о своих потерях. Позвольте мне…
        Джейн с ужасом почувствовала, что готова сказать ему «да» - несмотря на свою неприязнь, забыв о его вероломстве. Всем своим существом она страстно желала снова ощутить его в себе, снова быть с ним…
        Почему в конце концов она должна мучиться?!
        Джейн пришлось собрать последние остатки воли, чтобы все-таки оттолкнуть его руку.
        - Ну, как хотите, - пожав плечами, усмехнулся Торп.
        Они замолчали и не произнесли больше ни слова, пока ландо не остановилось возле церкви святого Михаила. Здесь, на площади посреди деревни, находился колодец, служивший местом поклонения для окрестных жителей на протяжении уже шести столетий.
        - Бессмертный сюжет, - заметил Торп, подводя Джейн к колодцу, украшенному глиняными обожженными плитами с необычным орнаментом из колосьев, ягод, цветов и листьев. - Адам и Ева.
        - Это про вас, - в ответ шепнула Джейн. - Вы очень ловко умеете соблазнять женщин яблоками своих обещаний, милорд. Я надеюсь, в свое время Господь воздаст вам за это!
        Лорд Торп не успел ответить: Джейн заметила, что леди Сомеркоут призывно машет ей рукой, и направилась к ней. Графиня казалась подавленной.
        - Я хочу с вами посоветоваться, - тихо шепнула она Джейн.
        - Посоветоваться? - удивилась Джейн.
        - Тсс! Не так громко. - Графиня оглянулась на решетку, окружавшую соседний сад. - Джейн! - сказала она так, чтобы слова ее были слышны всем. - Не хотите ли пойти взглянуть на эти прекрасные розы?
        Женщины уединились в тихом саду, полном цветущих мальв и роз, которые особенно пышно распустились нынешним благодатным летом с его ярким солнцем и частыми дождями.
        - Не представляю, в чем могу быть для вас советчицей. - Джейн понизила голос, все еще опасаясь, что ее услышат.
        - Я вам сейчас объясню. Видите ли, полковник Даффилд предложил мне разыграть моего мужа. Поскольку ни для кого не секрет, что Джордж безумно влюблен в миссис Ньюстед, полковник считает, что я могу посмеяться над ним, придя к нему ночью под видом другой женщины. Представьте, Джейн, я должна появиться в собственной спальне, изображая из себя эту… эту…
        Щеки леди Сомеркоут покраснели, соперничая цветом с ее алой шелковой шляпкой; она не могла продолжать.
        - Но это невозможно! - воскликнула Джейн. - Это безнравственно…
        Кровь бросилась ей в лицо. Она вспомнила свою первую ночь в Чаллестоне, когда ее саму обманули таким же образом. Торп сыграл с ней дурную шутку, явившись под видом Фредди и проведя ночь в ее постели, воспользовавшись чужим именем. Какое странное совпадение! Можно подумать, что полковник Даффилд каким-то образом узнал о проделке Торпа…
        - Разумеется, дорогая моя. Я покраснела до корней волос, когда он предложил мне сделать это, и полковнику пришлось срочно менять тему разговора. Но затем я призадумалась над его предложением - особенно после того, как мой муж любезно проинформировал меня о том, что миссис Ньюстед, оказывается, «такое очаровательное создание…»
        - Он сказал это вам?! - Сердце Джейн разрывалось от жалости к подруге.
        - Представьте себе! - Леди Сомеркоут сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. - Сегодня утром, наблюдая, как она спускается по лестнице. Он посмел сказать это мне! Мне! Он что, считает меня идиоткой? Думает, что я не понимаю, о чем он мечтает? И еще этот его дурацкий корсет, который скрипит и квакает при каждом движении! Да я готова убить его! Неужели он сам не замечает, каким шутом гороховым выглядит перед всеми?!
        - А его волосы! - добавила Джейн, скривив губы.
        Подруги взглянула друг на друга и расхохотались.
        - Это ужасно!
        - Чудовищно!
        - И он еще думает, что миссис Ньюстед влюблена в него!
        - Он просто не знает ее. Иногда мне даже становится жалко бедного лорда Сомеркоута…
        - Я надеюсь, Торп предостерег его в отношении этой женщины.
        Джейн показалось, что она ослышалась:
        - Что вы сказали?
        - Я собственными глазами видела, что, как только миссис Ньюстед отошла от Торпа, к нему подкрался мой муж и они обменялись несколькими фразами. Муж пожирал глазами миссис Ньюстед, и у меня не было сомнений, что он говорил с Торпом о своей будущей любовнице… Какими все-таки подлецами бывают мужчины! После их разговора я заметила, что Джордж ужасно рассержен и даже не смотрит на миссис Ньюстед. Когда же я спросила Тор-па, о чем они говорили с мужем, он ответил, что это был «сугубо мужской разговор». Тогда я высказала предположение, что речь шла о миссис Ньюстед и что-то чертовски не понравилось Джорджу. Тут уж Торп не стал отпираться и подтвердил мои догадки. Клянусь, я никогда еще не была так рада!
        Джейн не могла прийти в себя от удивления:
        - Вы считаете, что Торп поддерживает вас в борьбе с миссис Ньюстед?
        Леди Сомеркоут быстро закивала:
        - Уверена! А почему это так вас удивляет?
        - Торп - мошенник! Я скорее поверю в то, что он поощрял затею вашего мужа, чем в то, что он его отговаривал.
        Леди Сомеркоут помолчала, внимательно глядя на Джейн:
        - Не слишком-то вы хорошего мнения о Торпе. А мне кажется, он не так плох, как вы думаете.
        Джейн нахмурилась:
        - Он гораздо хуже, чем вы думаете! Леди Сомеркоут уже раскрыла было рот, чтобы ответить, но внезапно замерла; а затем, широко раскрыв глаза, воскликнула:
        - Джейн! Что случилось?! Скажите! Я же знаю это выражение ваших глаз. Вы что-то скрываете!
        Джейн покраснела. «Если я сейчас же не прекращу этот разговор - выболтаю все», - подумала она.
        - Я не могу говорить об этом…
        Но не так-то просто было остановить леди Сомеркоут. Она схватила Джейн за руку:
        - Что он натворил?!
        Джейн уже готова была рассказать леди Сомеркоут, что он натворил, но у нее не повернулся язык. То ли ей было стыдно признаться в том, что она занималась любовью с одним мужчиной, приняв его за другого. То ли она внезапно вспомнила, как ей понравилось заниматься с ним любовью…
        - Я не могу, - мрачно сказала Джейн. - Это все слишком личное и обсуждению не подлежит.
        Леди Сомеркоут оставалось лишь поднять брови и разочарованно вздохнуть.
        - Я не хотела обидеть вас, - поспешно добавила Джейн. - Я непременно расскажу вам, только позже. Не сейчас.
        Оглянувшись, она заметила, что на них уже посматривают и перешептываются. Пора было закончить затянувшуюся прогулку по саду и вернуться к экипажам, чтобы продолжить вояж по Дербиширу.
        Леди Сомеркоут обняла Джейн за талию, они прошли под украшенной розами аркой у входа в сад и не спеша направились к колодцу.
        - Так что же вы посоветуете? - на ходу шепнула графиня. - Должна ли я обманывать своего мужа?
        Джейн неожиданно улыбнулась:
        - Не вижу в этом особого вреда. Ведь он в любом случае принадлежит вам, не так ли?
        Леди Сомеркоут крепче обняла ее:
        - Я тоже так подумала. Но мне было важно услышать это от вас.
        Дамы вновь расселись по своим экипажам, а мужчины поменялись местами, и теперь Джейн оказалась в коляске с лордом Сомеркоутом. Если бы не крашеные волосы, он выглядел бы просто бравым в ярком свете июльского солнца. На нем был прекрасно сшитый темно-серый сюртук с черными обшлагами, светлые серые панталоны ловко обтягивали ноги, наряд дополняли узкие сапоги. Так что Джейн оставалось лишь не обращать внимания на корсет, скрипевший при каждом движении графа.
        Джейн воздала должное наряду своего спутника, и ее похвала заставила лорда Сомеркоута гордо выпятить грудь. Он был добрым человеком - если отвлечься от его теперешних заскоков - и к Джейн всегда относился по-отечески. Пока ландо катило на запад к Чедфилду, вновь пыля по дороге между двумя полями пшеницы, Джейн спросила, что думает лорд Сомеркоут о Торпе.
        Между бровями графа легла недовольная складка.
        - Он совершенно не умеет держать при себе свое мнение, - заявил лорд Сомеркоут. - При том, что его мнения по любому поводу бывают, как правило, весьма колкими.
        Джейн улыбнулась:
        - Да, вы правы. У меня сложилось такое же впечатление. Но скажите, можно ли считать его настоящим джентльменом?
        Лорд Сомеркоут замолчал и принялся внимательно рассматривать вершину Вольфскар-Риджа, которая была едва видна за обступившими горизонт скалами. Покрытый дубами и ясенями, Вольфскар-Ридж сверкал в лучах солнца. Справа, также залитый солнцем, просматривался Чаллестон-Холл.
        Помолчав еще немного, граф сказал:
        - Пожалуй. Он так молод, что я думаю о нем как о сыне. Стараюсь по-отечески относиться к его колкостям, прощать, мириться с его критиканством. Впрочем, мне довольно трудно ответить на этот вопрос. - Он взглянул на Джейн. - А почему вы спросили?
        Джейн пожала плечами:
        - Я хочу понять его - давно, с тех пор, как познакомилась с ним в апреле. К тому же он всегда так… внимателен ко мне.
        Лорд Сомеркоут криво усмехнулся:
        - Да уж, всем известно, с каким вниманием он относится к вам.
        - Неужели это настолько заметно? - притворно удивилась Джейн. - А впрочем, если мужчина обращает внимание на женщину, это редко остается незамеченным. - Она не хотела вложить в свои слова двойной смысл, но лорд, постоянно думавший о миссис Ньюстед, эту двусмысленность сразу уловил и покраснел. Джейн решила не обращать на это внимания и продолжала настаивать: - Но все-таки что вы думаете о нем? Он и впрямь такой безнравственный, каким кажется?
        Лорд Сомеркоут прокашлялся. Джейн подумала, что он сейчас мысленно переодевается из костюма охотника в домашний халат, чтобы сыграть роль любящего отца.
        - Не позволяйте ему принуждать вас к чему-либо, если это идет вразрез с вашими убеждениями. Торп пользуется огромным успехом у женщин и привык отражать их нападки. В самом деле, многие гонятся за его титулом, его удачей, богатством - за чем угодно. Поверьте, этот тип женщин и мне знаком: они были такими же и в мои юные годы. И мало изменились с той поры. Но, насколько мне известно, если женщина оказывается порядочной и дает ему должный отпор, Торп оставляет ее в покое. Так что совет остается в силе - не идите у него на поводу. Конечно, я буду рад видеть Торпа остепенившимся, однако вполне понимаю и его нежелание жениться.
        - Да вы, кажется, и сами не очень-то доверяете женскому полу!
        - Дело не в доверии, - просто ответил он. - Я не хочу клеветать на ваш прекрасный пол, но согласитесь - женщины гораздо чаще озабочены устройством мужского счастья, чем сами мужчины. Таков наш мир, и я не собираюсь выступать судьей. Но если говорить по справедливости, то мужчина должен решить сам, когда придет его время жениться.
        Джейн вздохнула и стала рассматривать Вольфскар-Ридж. Она чувствовала себя подавленной, потому что все сказанное графом так бесхитростно лишь подтверждало слова Торпа. А если быть честной, то все это совпадало и с ее собственными мыслями… Джейн было очень неприятно чувствовать себя охотницей за богатым мужем. Если она и вступила на эту тропу, то лишь в силу обстоятельств, не подвластных ей. Единственным утешением было знать, что, выйдя за Фредди, она станет ему по-настоящему хорошей женой.
        - Вы, очевидно, в свое время все решили сами и не прогадали, - вздохнула она. - Леди Сомеркоут часто говорила мне о своей преданности вам и о том, что когда-то влюбилась в вас с первого взгляда. Так что вы должны постоянно благодарить судьбу за посланное вам счастье. Мне доводилось слышать, что ваш брак не был браком по расчету и вы получили то, о чем мечтали - прекрасную женщину, бесконечно влюбленную в вас.
        Лорд Сомеркоут изумленно посмотрел на Джейн.
        - М-да, - задумчиво протянул он, беспокойно ерзая на сиденье; при каждом его движении корсет квакал и скрипел.
        Граф не торопился с ответом, но Джейн видела, что он его обдумывает. Лицо его посветлело, в глазах зажегся теплый огонек. Затем он заговорил - негромко, неторопливо, воскрешая в памяти подробности давно минувших дней.
        - Я прекрасно помню, как увидел ее в первый раз. На ней было вишневое полосатое платье, красная парчовая накидка и туфельки из Марокко. Волосы напудрены и собраны наверху в высокую прическу - по тогдашней моде. Мое лицо было тоже напудрено, и я все боялся испачкать пудрой рот. Ну, чистый паяц из итальянской оперы! Я совершенно ошалел, когда увидел ее, и решил, что непременно добьюсь благосклонности этой прелестной девушки. Боже, каким самонадеянным мальчишкой я был тогда! А она была такой красивой и свежей… Ну, и конечно, я крепко сел в лужу в тот вечер. - Граф снова замолчал и вернулся к действительности, лишь когда колеса экипажа загрохотали по деревянному настилу моста через Харт. - Вы отбросили меня на тридцать лет назад! - сказал он и засмеялся. - И, надо сказать, это было чертовски приятное путешествие…
        Начался подъем перед Чедфилдом, лошади с видимым усилием тащили экипажи в гору. Лицо графа снова напряглось, брови нахмурились. Несколько раз он дернул себя за черные блестящие волосы.
        Джейн понимала, что продолжать разговор не следует - это было бы просто жестоко. Она видела, что и тех простых слов, что были сказаны, хватило, чтобы пробудить в ее спутнике чувство вины.
        В Чедфилде все отправились осматривать еще один колодец, возле церкви святого Андрея. Здесь листья, колосья и плоды были вмурованы в глиняную плиту, вместе с которой и высохли, образовав рисунок в виде арки или радуги. Еще один библейский символ.
        Затем был веселый ленч в гостинице Пикок-Инн. Вино лилось рекой, и вскоре за столом зазвенел смех, послышались громкие возгласы. В особенном ударе был полковник Даффилд, обрушивший на головы друзей лавину загадок, шуток и веселых историй, над которыми все хохотали до слез, но больше всех - мистер Улльстри, чей смех, похожий на курлыканье журавля, достигал невиданной высоты.
        Когда же застолье закончилось, дамы вернулись в свои ландо, чтобы ехать в деревушку Боу-Стоунз, к западу от Вольфскар-Риджа. Мужчины вновь сменили свои места, и Джейн оказалась в приятнейшей компании полковника. Когда он начал рассыпать комплименты по поводу ее наряда, она шутливо погрозила ему пальцем:
        - Я разочарована, полковник. Только что вы были так оригинальны, и вдруг… Моему платью уже дважды сегодня говорили комплименты и, я уверена, еще дважды скажут до конца поездки.
        Даффилд захохотал, подняв вверх руки:
        - Сдаюсь, сдаюсь, милая миссис Амбергейт!
        Джейн усмехнулась.
        - А вы очень славный, - сказала она. Полковник казался удивленным.
        - Вы на самом деле так думаете? - с сомнением в голосе поинтересовался он.
        - Вы просто хотите, чтобы все вас считали безнравственным, но я-то знаю правду! Такой воспитанный и добрый человек, как вы, просто не может быть безнравственным.
        - Вы мне льстите, мадам. Вот миссис Ньюстед, например, считает меня грубияном и надутым дураком.
        - Миссис Ньюстед просто побаивается вас - знает, что вы способны разрушить все ее планы.
        В темных глазах Даффилда забегали искры:
        - А вы очень проницательны. В таком случае, может быть, и мои намерения вам понятны?
        Джейн задумалась.
        - Нет, - протянула она. - Я, в самом деле, не знаю, чего вы ждете от этих праздников. Хотя слышала, что вы собираетесь жениться.
        Полковник следил глазами за едущим впереди ландо. Легкая пыль поднималась из-под колес и светлым облачком летела на едущих сзади.
        - Признаться, я сам толком не знаю, чего хочу. Правда состоит в том, что сейчас я не похож на самого себя… Ну, а у вас что нового? - резко сменил он тему. - Мистер Уэйнгров оказался твердым орешком? Собираетесь сменить объект для покорения?
        Джейн была поражена и смущена: поражена его точной оценкой состояния ее дел с Фредди и смущена последней фразой.
        - Не Торпа же вы имеете в виду? - Она сочла за лучшее говорить напрямик.
        - А почему нет? - криво улыбнулся Даффилд.
        - Хотя бы потому, что Торп не намерен жениться, - жестко сказала она.
        - Ах, это! - хмыкнул полковник. - Ну, такие вещи быстро меняются.
        Джейн уставилась на него, как на сумасшедшего. Затем рассмеялась.
        - Вы все шутите! - воскликнула она. - У Торпа есть все, кроме одного - девушки, достойной его руки. Она должна быть добродетельной и целомудренной, словно святая. Ну, а пока идут поиски, его светлость вовсю угощается любой знакомой ему женщиной, если она хоть чуть-чуть непохожа на монашку.
        - Если вы хотите женить его на себе, - неожиданно серьезно сказал полковник, - тогда запомните: к богатому мужчине с титулом, которому постоянно сопутствует удача, нужен особый подход. Такие мужчины, привыкнув к тому, что их преследуют, теряют способность точно и правильно оценивать людей. Торп может искренне не замечать ваших добродетелей. Вам необходимо открыть ему глаза.
        Джейн была совершенно смущена. Смущена тем, что полковник, кажется, считает ее подходящей партией для Торпа. Смущена тем, что он толкует с ней о подобных вещах, а больше всего - тем, что пресловутой добродетели у нее, если говорить честно, уже не осталось…
        - Слишком поздно, - пробормотала она.
        - Восстановить добродетель никогда не поздно, - уверенно ответил Даффилд.
        Джейн изумленно посмотрела на него, как на свалившегося с луны:
        - Но англиканская церковь уже давно дала определение этому предмету!
        - Англиканская церковь не может вникать в каждую мелочь, не так ли?
        Джейн была заинтригована и озадачена. Когда колеса загрохотали по булыжнику Боу-Стоунз, она и сама не знала, радоваться ей или огорчаться, что поездка в компании полковника подошла к концу. Даффилд помог ей выйти из экипажа и предложил руку, чтобы проводить к источнику перед церковью святого Стефана, шепча на ходу:
        - Подумайте над тем, что я сказал. Мне кажется, вы - та самая женщина, которая нужна Торпу. Как ни странно, у вас много общего - ну, пожалуй, лишь за исключением удачи.
        Разговор прервался - они поравнялись с миссис Ньюстед и мистером Улльстри.
        Источник в Боу-Стоунз был украшен изображением Христа с ребенком на коленях. Это создание рук человеческих привлекло всех гостей леди Сомеркоут. Особенно поражало мастерство художника в передаче духовной близости Христа и ребенка. Из груди Джейн непроизвольно вырвался глубокий вздох: у нее так давно не было семьи!
        Джейн посмотрела в сторону Торпа, стоявшего рядом с леди Сомеркоут, вспомнила свой разговор с полковником и впервые задумалась, сможет ли она полюбить такого человека. А он ее? Когда они с Торпом были вместе, он совершенно завораживал ее, и в этом не было ничего странного. Но физическое влечение - это еще не любовь!
        Джейн вспомнила все, что ей говорили сегодня о виконте леди Сомеркоут, полковник Даффилд и лорд Сомеркоут. Каждый из них определенно испытывал к нему симпатию. Она понаблюдала, как он разговаривает с леди Сомеркоут: взгляд прикован к собеседнице, на губах понимающая улыбка.
        Джейн подумала, что это его обычная манера - независимо от того, с кем он разговаривает. Когда Торп находится рядом с женщиной - любой женщиной, - он ведет себя так, словно, кроме этой женщины, на свете никого не существует. И флирт здесь ни при чем: леди Сомеркоут никак нельзя рассматривать как объект для его ухаживаний. Но он слушал так внимательно, словно речь шла о крайне важных для него вещах. Джейн обратила внимание на то, как леди Сомеркоут несколько раз озабоченно взглянула в сторону своего мужа, и догадалась, что разговор у них шел о несчастном графе.
        Неужели Торп предупреждает ее о чем-то? Эта мысль заставила Джейн посмотреть на Торпа новыми глазами, и под привычной маской циничного прожигателя жизни она вдруг увидела благородного человека, который заботится о своих друзьях. Странное чувство наполнило ее - чувство интереса и неожиданной симпатии к этому мужчине. Краска бросилась ей в лицо, щеки запылали.
        Леди Сомеркоут сказала Торпу еще что-то и отошла к миссис Улльстри и Генриетте. Торп инстинктивно перевел взгляд на Джейн. Их глаза встретились, и она робко улыбнулась. Торп удивленно и вопросительно посмотрел на Джейн своими голубыми глазами и сделал было шаг по направлению к ней. Но в эту минуту его окликнула миссис Улльстри, и Торп сдержал свой порыв.
        Джейн облегченно вздохнула. Она была сейчас слишком уязвимой для такого человека, как Торп, который видит собеседника насквозь. Джейн смотрела, как он подходит к миссис Улльстри, кланяется, отвечает на вопросы. Джейн продолжала украдкой следить за ним, делая вид, что рассматривает изображение Христа с ребенком. За все это время Торп ни разу не взглянул в ее сторону, хотя она чувствовала, что ему очень хочется сделать это.
        Вскоре возле Джейн возник мистер Улльстри.
        - Он великолепен, не правда ли? - блестя глазами, спросил он.
        Джейн покосилась на него, не поднимая головы: мистер Улльстри был не только некрасив, но и невысок ростом.
        - М-да, конечно. - Джейн от души надеялась, что он имеет в виду изображение на колодце, а не Торпа. - Я рассматриваю каждую деталь и поражаюсь, какие глубокие чувства рождает это чудо. До чего тонко сумел художник передать духовную связь между ребенком и Богом!
        Мистер Улльстри прищелкнул языком.
        - Вам не удастся меня обмануть, мадам. - Он лукаво посмотрел на нее и покачал своей большой головой. Темно-каштановые непослушные волосы делали его похожим на медведя. - Я видел, как вы восхищенно рассматривали совсем иной объект. - И он бросил короткий, но выразительный взгляд в сторону Торпа.
        Джейн поперхнулась и почувствовала, что заливается краской, но спустя несколько секунд справилась со смущением и взяла себя в руки:
        - О, возможно, я и посмотрела туда - совершенно случайно. А впрочем, что в этом такого?
        - Смотрели, смотрели! Только не случайно. И в этом действительно нет ничего
«такого». Если уж моя жена строит Торпу глазки, то вам и подавно простительно!
        Очаровательная манера мистера Улльстри вести разговор не позволяла на него обидеться.
        - Он и в самом деле очень красивый мужчина, - пожала плечами Джейн.
        - Пойдемте, я провожу вас к ландо. Тем более что следующую часть пути нам предстоит провести вместе.
        Джейн улыбнулась, и они направились к экипажу. Вскоре и все остальные заняли свои места, и кортеж вновь загрохотал по булыжнику, направляясь к Королевской дороге.
        Пока они огибали Вольфскар-Ридж, загораживавший дорогу на восток, мистер Улльстри вел легкий, ничего не значащий разговор. Когда же перед ними опять открылись неоглядные просторы, Джейн решилась наконец задать вопрос, вертевшийся у нее на языке последние две мили:
        - Мистер Улльстри, простите мою дерзость, но я давно хотела спросить вас… о вашем браке. Вы с женой - счастливейшая пара. А это такая редкость в наши дни и в нашем свете! И, хотя у вас на первый взгляд меньше оснований для счастья, чем у многих других пар, тем не менее… В чем секрет вашего счастливого брака? Пожалуйста, поделитесь - если, конечно, моя просьба не оскорбительна для вас.
        Мистер Улльстри улыбнулся:
        - Ваша просьба меня нисколько не обижает и не затрудняет. Я буду рад рассказать вам всю правду. Я женился на красивой женщине и бесконечно благодарен ей за то, что она вышла замуж за урода.
        Джейн уловила озорство в его глазах:
        - А если серьезно?
        - Как хотите, - пожал плечами мистер Улльстри. - Например, мы взяли за правило никогда не ссориться при посторонних, - заявил он гордо.
        Это было совсем не то, что она ожидала. Ей хотелось понять не внешнюю, а внутреннюю причину их благополучия:
        - Да, но ведь так поступают многие. Неужели - ничего больше?
        - Но мы и дома никогда не ссоримся, - сказал он, подумав немного.
        Джейн разочарованно вздохнула. Она оценила мудрость мистера Улльстри, но с трудом справлялась с растущим раздражением:
        - Как жаль, что вы не хотите ничего посоветовать бедной вдове…
        - Что же я могу посоветовать? Ну, скажем, жена позволяет мне порой выпить рюмочку в одиночестве.
        Джейн нахмурилась и посмотрела на него с укоризной, надеясь, что мистер Улльстри поймет намек и сейчас расскажет ей правду. Не тут-то было! Вместо этого он невозмутимо произнес:
        - А еще я отпускаю ее каждый год на воды. Одну. В августе. И всегда учтив с ее матерью.
        Джейн холодно посмотрела на него:
        - Хорошо, хорошо, я все поняла. Вы не хотите поделиться со мной своими секретами. Ну, не хотите - не надо, хотя это и не похоже на вас.
        - Мадам, - мистер Улльстри прижал руку к груди, - вы как раз совсем не поняли меня. Это и есть мои маленькие секреты, моя скромная мудрость. Вы думаете, что согласие в браке - огромный и постоянный труд? Да ничего подобного! Все очень просто. Уважение и понимание - вот и все, что нужно для счастья, и важнее этого ничего нет. - Он помолчал и добавил: - Кроме, пожалуй, первого робкого поцелуя в кустах…
        Джейн не удержалась от смеха. Он был такой забавный, похожий на гнома - маленького симпатичного гнома.
        - Теперь я, кажется, поняла вас и сохраню ваши слова в сердце. Думаю, что вы правы.
        Позже, в Уирквистле, когда Джейн осматривала последний из источников, к ней подошел Фредди и встал рядом. Джейн взглянула на него, и ей стало немного не по себе: Фредди был необычайно похож на изображение распятого Христа.
        - О чем вы думаете? - тихо спросила она его.
        Фредди не обращал внимания на источник: он пожирал глазами Джейн:
        - Я думаю о том, что мы проведем вместе оставшуюся часть пути. Мы будем наконец наедине! Я жду этого момента с нетерпением и приближаю его каждым ударом моего сердца.
        Джейн уловила, что до Генриетты долетают его слова, закашлялась и сделала вид, что внимательно изучает источник. Фредди тоже уставился на изображение Христа в окружении плодов, колосьев, цветов и листьев. Он смотрел довольно долго, а затем вдруг закричал:
        - Это же моя матушка!
        Стоявшие рядом раскрыли рты от удивления, а Фредди торопливо пояснил:
        - Я, конечно, не имею в виду, что это - изображение моей матушки. Но лицо, глаза, подбородок… все так похоже!
        - И на вас тоже! - прозвенел голосок Генриетты.
        Брови Фредди изумленно поползли вверх:
        - Боже правый, и в самом деле! Я никогда еще не встречал такого сходства! У меня просто мурашки бегут по коже!
        Джейн вздрогнула, услышав за спиной шепот Торпа:
        - Настоящий жертвенный агнец!
        Она стремительно обернулась и пронзила его полным негодования взглядом, а Торп невинно поднял брови, словно ничего и не говорил.
        - Ах, это просто поразительно! - выдохнула Генриетта, глядя на Фредди влажными сияющими глазами. - Вы удостоились такой чести, Фр… О, простите, мистер Уэйнгров!
        Фредди просиял, было видно, что он упивается своими новыми ощущениями:
        - Вы действительно так думаете?
        Джейн решила, что ей тоже следует принять участие в этом разговоре.
        - Ну, конечно! - воскликнула она и положила руку на плечо Фредди.
        Почувствовав прикосновение, он обернулся и посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на Генриетту.
        - Как я счастлив в эту минуту видеть рядом с собой двух таких прекрасных леди!
        Джейн улыбнулась ему и тоже взглянула на Генриетту, готовая улыбнуться и ей. Но Гетти поспешно отвела глаза, делая вид, будто поглощена рассматриванием источника. Вся ее радость куда-то испарилась, девушка выглядела очень грустной. «Что с ней? - подумала Джейн. - Может быть, она просто устала?»
        Джейн взяла Фредди под руку:
        - Мой дорогой, я что-то утомилась. Вы не проводите меня к нашему экипажу?
        На самом деле она чувствовала себя прекрасно: прогулка получилась увлекательной, особенно если вспомнить интригующие слова, сказанные полковником Даффилдом и мистером Улльстри. Но ссылка на усталость должна пробудить во Фредди повышенное внимание - она успела хорошо изучить его характер.
        - Ну конечно, драгоценнейшая! - проворковал Фредди, влюбленно глядя ей в лицо.
        Он повел Джейн к поджидающему их ландо; за ними потянулись остальные гости, переговариваясь о необычайном сходстве Фредди с изображением распятого Христа. Время перевалило за полдень, пора было возвращаться, переодеваться к обеду, а после очередного пышного пиршества всех партнеров ждала работа над виньетками.
        По дороге в Чаллестон-Холл солнце светило в спину. Фредди не проявлял никакой инициативы, и Джейн пришлось самой вложить свою руку в его ладонь. Впрочем, она была рада и тому, что добилась этого успеха без особого сопротивления с его стороны. Надо было о чем-то говорить, и Джейн поинтересовалась, куда ведет дорога, которую они пересекли.
        - О! - расплылся в улыбке Фредди. - Это дорога на Окслип - есть такая деревушка возле Уинди-Ноул. Кажется, там расположены горячие источники - Ключи Дубовой Рощи, а называются они так потому, что действительно находятся вблизи дубовой рощи.
        - Ив них круглый год сохраняется одна и та же температура?
        - По-моему, да. - Фредди внимательно смотрел на дорогу. - Взгляните, как вон те деревья за пригорком отличаются по цвету от сосен, сбегающих с Уинди-Ноул. До чего же прекрасна природа в этих нетронутых уголках! Мне кажется, я напишу об этом поэму…
        Голос Фредди звучал все выше, все напряженнее, и Джейн поняла, что сейчас он впадет в очередной поэтический транс.
        - Не съездить ли нам завтра к этим источникам? Вдвоем - только вы и я? - поспешно предложила она.
        Фредди посмотрел на нее, удивленно выгнув брови, а затем улыбнулся:
        - Я могу взять с собой альбом…
        - А я - завтрак в плетеной корзиночке.
        - Чудесно! С тех пор, как мы приехали сюда, я мечтаю хоть немного побыть с вами наедине. Но постоянно что-то мешает.
        - Постараемся поправить дело.
        Джейн пожала его руку и нежно улыбнулась, постаравшись воспроизвести на лице то выражение, с которым смотрела на Фредди Генриетта, когда они стояли у колодца в Уирквистле.
        Фредди глубоко, прерывисто вздохнул.
        - О, Джейн! - пробормотал он, задыхаясь. - Я… Я так люблю вас… Ну, вот - я сказал это! Конечно, я и раньше говорил, что люблю вас, но каждый раз эти слова словно заново рождаются в моем сердце… и… мне так хочется, чтобы они прозвучали в своем первозданном виде! Вы открыли их для меня. Вы сводите меня с ума, о дорогая, дорогая Джейн! Вы и не знаете сами, как сводите меня с ума… Смотрите-ка, получилось двустишие!
        Джейн почувствовала, что ей становится дурно - особенно когда Фредди закатил глаза и стал бесконечно, с подвыванием, повторять: «Вы и не знаете сами, как сводите меня с ума». Он твердил эту фразу снова и снова - словно хотел запомнить ее на всю оставшуюся жизнь.
        Джейн глубоко вздохнула, преодолевая острое нежелание делать то, что она собиралась сделать, и словно бы случайно придвинулась поближе к Фредди.
        - О, простите! Я вас перебила? - наивно спросила она, переключая его внимание на себя.
        - Признаться, да, но это не страшно, - хрипло ответил Фредди; дыхание его было тяжелым, порывистым. - Моя дорогая Джейн, как же я люблю вас! С первого взгляда. И я уже много дней собираюсь вас спросить… - Он сделал паузу и негромко простонал: - Согласны ли вы… ну, вы понимаете…
        Внезапно Фредди умолк и прижал руку ко лбу.

«Говори же! - мысленно кричала Джейн. - Ну же, Фредди! Ну же, мой хороший! Пожалуйста! Скажи наконец!»
        - Что случилось? - вслух спросила она, нежно коснувшись его плеча.
        Сердце Джейн бешено билось. Победа была близка. Совсем близка!
        - Что вы хотели сказать? О чем вы говорили?
        Но было поздно.
        - Простите меня, - поморщившись, прошептал Фредди. - Я не могу… У меня опять разболелась голова.
        - Наверное, это от солнца, - убито произнесла Джейн и легонько похлопала его по руке, борясь с растущим в ней раздражением.
        Ну почему у Фредди так часто болит голова, и при этом всегда в самый ответственный момент, когда он готовится принять судьбоносное решение?!
        И тут Джейн захлестнула волна раскаяния за жестокие мысли. Да, Фредди не особенно крепок здоровьем, но какое она имеет право осуждать его за это? Да ни малейшего! Как это немилосердно с ее стороны! А кроме того - куда торопиться? У нее еще в запасе много времени для того, чтобы завершить задуманное. Вот завтра, например, они поедут вдвоем с Фредди в уединенное местечко, к горячим источникам. Он будет сочинять стихи, а она - готовить угощение. И на десерт ее, может быть, ждет долгожданное предложение.
        В тот же вечер после обеда Джейн стояла, подбоченившись, возле стола в оружейной и сверлила взглядом лорда Торпа.
        - Так вы полагаете, что будет прилично сыграть виньетку, которая откровенно отражает наши собственные взгляды на этот вопрос? - сердито спросила она.
        - А почему нет? - воскликнул Торп. - Чего вы боитесь? Что кто-то вас осудит? Да нас всю жизнь кто-нибудь осуждает, но это не мешает нам делать прическу по своему вкусу или одеваться, как нам хочется, или позволить себе рискованную реплику в самый неподходящий момент. Так почему мы не можем откровенно говорить все, что думаем?
        У Джейн не было конкретных возражений. Просто она была уверена, что все это не понравится Фредди.
        - Я не разделяю вашу озабоченность по поводу мистера Уэйнгрова, - заметил Торп.
        - Что?! - Джейн в испуге отпрянула. - Как это вам удается?
        - Прочитать ваши мысли не сложнее, чем любую книгу из библиотеки лорда Сомеркоута. Я знаю все, о чем вы думаете. - Он криво усмехнулся. - Тем более что наши мысли часто совпадают. На вашем месте я бы опасался, что подобная откровенность может настроить против вас меня. Но я не думаю, что вы настолько коварны.
        - Вы - умелый провокатор, - вздохнула Джейн, внезапно перестав сердиться. - Я полагаю, что, если мне в конце концов выпадет счастье соединить свою судьбу с мистером Уэйнгровом, он так или иначе все равно узнает мои мысли.
        - Вот именно, - подтвердил Торп; его голубые глаза сверкали; он упивался своей маленькой победой.
        Джейн села на стул, стоявший у стола, Торп немедленно принес от двери второй, и работа закипела. В течение следующего часа они сосредоточенно исписывали лист за листом, перенося придуманную ими маленькую драму на бумагу.
        Торп позвонил слуге и приказал принести бутылку мадеры и два бокала. Вино принесли, но Джейн позволила себе лишь один бокал, с удовольствием отметив, что Торп тоже не увлекается: выпив первый бокал, второй он лишь пригубил.
        Оторвавшись от бумаги, Джейн задумчиво оглядела стены оружейной, переводя глаза с забрала на тяжелый меч, потом на фехтовальную саблю, на доспехи, на луки, на стрелы…
        - А что, если нам сыграть виньетку с оружием в руках? - неожиданно предложила она. - Шпаги в наших обстоятельствах сыграют роль метафоры.
        Торп улыбнулся, откинулся на стуле и посмотрел на нее с восхищением.
        - Замечательная идея! - воскликнул он и, поставив на стол недопитый бокал, тут же снял со стены две дуэльные шпаги:
        - Вперед!
        Торп протянул Джейн шпагу. Она взяла оружие и встала в стойку, подняв левую руку над головой.
        Торп прищурился:
        - Кто вас учил?
        - Отец, но совсем немного. Я долго упрашивала и ныла, пока он не сдался и не дал мне несколько уроков.
        - Я вижу, вы были упрямой девчонкой, - рассмеялся Торп, вставая в позицию.
        Еще секунда - и сталь ударилась о сталь с неповторимым долгим звоном, от которого сердце Джейн возбужденно забилось.
        Она давно не фехтовала, к тому же ей ужасно мешало красное шелковое платье, путавшееся в ногах. Но Торп все время подбадривал ее, понемногу прибавляя темп, пока они оба не расхохотались, сверкая разгоревшимися глазами.
        Поединок возбудил Джейн. Конечно, она уступала Торпу, но это было неудивительно. И все-таки ей удалось четырежды отбить его атаки, когда он хотел выбить шпагу из ее руки.
        Джейн повыше подобрала юбки свободной рукой, чтобы легче было передвигаться по деревянному полу. Поединок продолжался, и однажды она даже нанесла Торпу укол в руку. Он вскрикнул, а Джейн торжествующе рассмеялась и отскочила в сторону, подняв шпагу кверху. А потом вновь сталь со звоном билась о сталь.
        Все же юбки в конце концов сыграли с Джейн злую шутку: она запуталась в них ногами и опрокинулась на спину. Шпага с легким звоном выскользнула у нее из руки, сверкнула по паркету и пропала из виду. Торп склонился над Джейн и поднес свою шпагу к ее шее. Джейн рассмеялась, с трудом переводя дыхание.
        - Вы - моя добыча! - объявил Торп. - Я победил вас в бою и беру в качестве трофея.
        Джейн отвела рукой лезвие шпаги.
        - Никогда! - воскликнула она, но Торп опустился рядом с ней на колени и в следующий миг уже крепко целовал ее.
        Джейн пыталась сопротивляться, но он, конечно, был сильнее. Прижав руки Джейн к полу, Торп накрыл ее тело своим. Долгий поцелуй становился все мягче, теплее, чувственнее, и вскоре Джейн совсем расхотелось сопротивляться. Ее сердце все еще билось в ритме дуэли. Джейн с удивлением обнаружила, что, оказывается, сама давно и крепко обнимает Торпа за шею. Он возбуждал ее! О, как он ее возбуждал!
        Все, что он делал, совпадало с ее желаниями - даже с теми, которые она прятала от самой себя. Рука Торпа легла на грудь Джейн - лаская, дразня, приглашая, упрашивая, - и остановить его было выше ее сил. Джейн глотала воздух коротко, хрипло, жадно. Все произошло так стремительно и неожиданно, но она знала, что будет дальше, - тем более что руки Торпа уже взялись за подол ее платья.
        - Нет! - простонала Джейн, продолжая неистово целовать его; у нее не было ни малейшего желания прекратить эту сладкую пытку.
        - Станьте моей, Джейн! - хрипло прошептал Торп, нежно проводя ладонью по ее ноге, и от возбуждения Джейн начала задыхаться. - Я дам вам все, что вы захотите. Вы же знаете - мне по силам это.
        Джейн хотела, очень хотела сказать «да». Каждая частичка ее тела молила о близости с Торпом - и немедленно.
        - Станьте моей любовницей, и вы все узнаете о любви!
        Торп коснулся языком ее уха, отчего все тело Джейн содрогнулось от острого наслаждения. Рука Торпа нежно гладила ее раскрывшиеся бедра. Еще несколько мгновений, и…
        - Нет, - вдруг трезво сказала она - Нет, я не могу.
        Страсть, только что кипевшая в ней, мгновенно улетучилась. Она поняла, что не сможет стать его любовницей. Не позволит поймать себя в эту западню.
        Торп снова попытался поцеловать ее, но Джейн отвернулась.
        - Я же сказала - нет! - сердито буркнула она.
        Торп застыл, стараясь подавить охватившее его возбуждение, но это удавалось ему с трудом. Наконец он поднялся на ноги и помог подняться Джейн. Взглянув ему в глаза, она увидела в них изумление.
        - Итак, вы по-прежнему надеетесь заполучить Уэйнгрова, хотя с таким удовольствием падаете в мои объятия?
        - Не напоминайте мне о моей слабости! Это происходит только потому, что вы все время рядом. А впрочем - что скрывать! - еще и потому, что ваше общество мне приятно… - Торп от этих слов удивился еще сильнее. - Но замуж я выйду за Фредди, если, конечно, он этого захочет. Мы сможем уехать с ним в его поместье, и я больше никогда не увижу вас. По существу, все очень просто.
        Торп уставился в пол и некоторое время Мрачно молчал. Затем, прищурившись, взглянул на Джейн и улыбнулся:
        - А я все-таки надеюсь еще встретиться с вами в Файрфилд-Холле, моем поместье в Кенте.
        Джейн молча покачала головой.
        - И никогда не передумаете?
        - Нет, милорд. И прошу вас об одном: оставьте меня в покое.
        - Только после того, как вы сходите к алтарю. Тогда уж мне придется отстать. Но не раньше, Джейн, не раньше! Клянусь вам!
        - Спасибо за предупреждение. - Джейн даже удалось улыбнуться.
        Внезапно Торп крепко обнял ее:
        - До чего же вы хороши - ну просто нет слов! Особенно когда вот так улыбаетесь. От вашей улыбки все во мне переворачивается…
        Он поцеловал ее, и Джейн не стала сопротивляться. Когда-нибудь она встанет перед алтарем, после чего ни один посторонний мужчина не поцелует ее. Никогда. Однажды она поклянется в верности, и ее клятва станет священной. А пока…
        Пока Торп снова и снова целовал ее в тщетной надежде вновь воспламенить страсть. Поняв бесплодность своих усилий, он отошел и одним глотком осушил бокал вина. Потом повесил шпаги на место, присел к столу, взял в руки перо и начал писать.
        - Итак, вы отказываете мне, - вслух сказал он, продолжая водить пером по бумаге.
        - Да, - откликнулась Джейн, словно не замечая, что Торп записывает ее слова. - Я не могу принять ваши условия. И не надо меня искушать. Мой выбор всегда будет в пользу детей, которых я надеюсь когда-нибудь родить.

6
        На следующее утро Джейн взяла у дворецкого плетеную корзиночку с едой, собираясь отправиться с Фредди к горячим источникам.
        Сегодня она приказала Вэнджи особенно тщательно причесать ее. После долгих трудов темно-каштановые волосы Джейн были уложены крупными кольцами, спадающими к плечам, а наверху собраны в корону, на которой поместился прелестный маленький капор, расшитый оранжевым муслином по белому шелку. К кромке капора была пришита небольшая вуаль из прозрачных белых кружев, красиво обрамлявшая лицо Джейн. Платье было белое, из мягкого батиста, тоже расшитого оранжевым муслином.
        Джейн решила, что к этому наряду лучше всего подойдут перламутровые серьги и ожерелье. На ногах у нее были легкие шелковые оранжевые туфли. В руках, затянутых в шелковые перчатки, она держала шелковый зонтик, подобранный в тон платью и туфлям.
        Увидев внизу у лестницы Фредди, Джейн ощутила уверенность в себе и предвкушение счастья. Это чувство переполняло ее еще и от того, как она рассталась вчера с Торпом. Слава Богу, что она все-таки не стала его любовницей - как бы ей самой этого ни хотелось!
        Ласково улыбаясь Фредди и изящно поигрывая зонтиком, Джейн сошла с последней ступеньки на шахматный паркет холла.
        - Вы сегодня прекрасно выглядите, мистер Уэйнгров, - приветливо сказала она.
        Фредди молча склонился к ее руке, легонько поцеловал пальцы, а затем быстро отскочил в сторону.
        - Джейн, вы самая изумительная женщина из всех, кого я встречал в жизни! - восторженно воскликнул он. - А сегодня вы особенно очаровательны. Только… О, ради Бога, не сердитесь, но я не смогу поехать с вами… Мне кажется… кажется, что это не вполне, как бы это сказать… прилично.
        Джейн изумленно уставилась на него.
        - Что вы имеете в виду? Почему вы считаете неприличным поехать со мной? Подождите, не отвечайте! - шепнула она, услышав из соседней гостиной звук приближающихся шагов.
        Быстро схватив незадачливого кавалера под руку, Джейн повела его по длинной галерее в большую музыкальную гостиную.
        Круглая, с высоким потолком комната была выдержана в светло-желтых и темно-синих тонах. Комбинации и оттенки желтого и синего повторялись повсюду - в узорах выпуклого потолка, в вельветовых, расшитых золотом занавесках на окнах, в геометрических фигурах на круглом большом ковре, прикрывавшем пол.
        Сверкающая арфа, клавесин и рояль из полированного розового дерева составляли ансамбль, расположившийся на ковре в центре комнаты. Далее полукругом стояли кресла, покрытые черным лаком и обтянутые синим бархатом в тон занавесям на окнах. Небольшая передняя соединяла музыкальную гостиную с южным крылом здания.
        Комната была величава. Пожалуй, даже слишком величава для того, чтобы привести в чувство поклонника, но выбирать не приходилось.
        - Итак, с чего это вы решили, что не можете поехать со мной? - вкрадчиво спросила Джейн.
        Фредди судорожно запустил руку в свои светлые локоны.
        - Джейн, я уверен, что вы меня поймете. Нас связывает прекрасная дружба… даже больше, чем дружба! И у меня поэтому такое чувство, что мои эмоции однажды переполнят меня, и тогда… я боюсь, что… Я не хочу принести вам никакого вреда и не хочу разрушить красоту наших отношений - нашей удивительной, глубокой сверхлюбви! - Фредди наконец посмотрел ей в лицо. - Мы будем наедине целый час, а то и два, - пробормотал он в полной панике. - Рядом с вами мое сердце всегда бьется учащенно, во мне рождается желание еще лучше узнать вас и даже… даже поцеловать, хотя последнее так непросто… Джейн, я боюсь за себя и за вас, если мы останемся на целый день вдвоем!
        Джейн сняла с плеча зонтик, с легким хлопком закрыла его, сделала шажок к Фредди и по-прежнему негромко, мягко спросила:
        - Вы говорите, иногда вас переполняет желание поцеловать меня?
        Он кивнул головой и нервно сглотнул.
        Джейн улыбнулась - нежно и сладко. Фредди был готов, осталось только посадить птичку в клетку. «Вот только досадно, что он стоит так далеко», - подумала она и сделала еще шаг к нему.
        - Но я не вижу ничего предосудительного, если вы и поцелуете меня разок-другой, особенно… - Она потупила ресницы, чтобы скрыть полное отсутствие стыдливости - чего-чего, а этого в ней давно уже не осталось. - Особенно теперь, когда мы нашли друг друга.
        - Джейн! - выдохнул Фредди. Теперь их разделяло всего несколько шагов. Замечательно.
        - Фредди…
        Джейн наклонилась к нему, точно рассчитав угол наклона так, чтобы видеть при этом его лицо сквозь прозрачные кружева над полями капора.
        Фредди застыл с приоткрытым ртом, затаив дыхание. Джейн прекрасно понимала, что с ним происходит: он желал ее, и желание достигло своего пика. Оно читалось в глазах Фредди, в его судорожно сжатых руках, в том, как напряглось все его тело.
        - Джейн! - снова выдохнул он. - Дорогая, несравненная Джейн!
        Джейн приподняла вуаль и позволила зонтику скатиться на пол. Освободив таким образом руки, она протянула их к Фредди:
        - Дорогой!
        Последний шаг пусть останется за ним. Вот он сделал шажок, еще один - он шел, словно борясь с ветром, широко раскинув руки. Еще…
        Но тут Фредди испустил какой-то странный крик и бросился прочь, в открытую дверь, ведущую в галерею.
        Джейн была совершенно ошарашена. Что случилось? Ведь не от нее же бежал Фредди, да еще в таком ужасе? Но в чем тогда дело?
        - Идиот! - послышался презрительный мужской голос у нее за спиной, и Джейн повернулась к передней, соединяющей музыкальную гостиную с южным крылом здания.
        - Торп! - закричала она в ярости. - И давно вы тут шпионите? Как вы могли?! Вы что, все видели и слышали?
        - Переживаете, что не сумели сохранить в секрете ваше свидание? Ну что ж, могу дать вам пару уроков на эту тему.
        - Мерзавец, - прошептала Джейн; ей показалось, что она сейчас упадет.
        - Да не огорчайтесь вы так из-за Фредди…
        - Вас не спрашивают! - Джейн чувствовала, что гнев придает ей сил. - Вы просто убили меня! Такое оскорбление не забывается никогда! Как я жалею, что не проткнула вас вчера шпагой, когда у меня была такая возможность!
        Торп усмехнулся и неторопливо, даже лениво начал приближаться к ней. На нем были сапоги для верховой езды и голубой сюртук, ладно облегавший широкие сильные плечи. На шее - безупречно завязанный платок, на стройных ногах - кожаные бриджи. Сапоги были в пыли.
        - Что касается ваших обвинений в мерзком подслушивании, то знайте: я всего-навсего ездил верхом, а после прогулки решил пройти через музыкальную гостиную - это кратчайший путь от конюшни. - В подтверждение своих слов он махнул рукой в сторону окон.
        Джейн проследила взглядом за его рукой и действительно увидела сквозь стекло приземистые прямоугольники конюшен. Она увидела и свой открытый фаэтон - он как раз разворачивался возле главного входа. Но даже если Торп и говорит правду, он все равно не имел права подслушивать!
        - Мне нужно идти, - ледяным тоном произнесла Джейн. - Мой экипаж готов, я не хочу заставлять кучера ждать.
        - Куда вы едете, если не секрет? - спросил Торп. - Может быть, я могу составить вам компанию?
        - Я просто собираюсь покататься по окрестностям. А в вашей компании нуждаюсь менее всего!
        Она стойко выдержала изучающий взгляд Торпа: он внимательно осмотрел ее платье, затем - серьги и валяющийся на полу зонтик.
        - Так, значит, Уэйнгров не решился ехать с вами, потому что не доверяет себе? Ну и кретин, а?
        Джейн окончательно вышла из себя и уже не могла больше сдерживаться:
        - Он не поехал со мной по многим причинам - таким деликатным, что вы вряд ли способны понять хоть одну из них! Если вы это называете глупостью - что ж, значит, мистер Уэйнгров глуп, но лишь в той степени, в какой он сам желает быть глупым. А вам было бы недурно у него кое-чему поучиться!
        Торп закатил глаза:
        - О, какие высокие словеса! Какие тонкие материи! Я, конечно, груб и неотесан, однако если я приглашаю даму на прогулку, то никогда не стану отказываться в последний момент, ссылаясь на утонченность моих чувств!
        Но Джейн не слушала его, с самого начала решив, что слова Торпа ничего не значат.
        - Всего хорошего, милорд. Надеюсь, вечером мы с вами найдем время поработать над нашей виньеткой.
        Джейн повернулась и направилась к двери, но Торп успел перехватить ее:
        - Минутку, Джейн. Вы уверены, что совсем не хотите, чтобы я составил вам компанию? Вы выглядите такой огорченной…
        Джейн снова взвилась:
        - Нет уж, избавьте меня от вашего внимания! И вообще, попридержите свою прыть. Дайте мне побыть сегодня одной - мне нужно о многом подумать.
        Торп учтиво поклонился и дал ей пройти.
        Джейн оценила этот жест. Как бы то ни было, Торп хорошо умел понимать ее чувства. Правда, она никогда не стремилась к душевной близости с мужчиной, а с Торпом и подавно, но сейчас не могла не отметить, как выигрывает сдержанность Торпа на фоне Фредди с его безудержностью в проявлении эмоций. Как ни печально, но всякое общение с Фредди Уэйнгровом обеспечивает ее головной болью на целый день…
        Нет, все, что ей сейчас нужно, - это проехаться в одиночестве по тихим деревенским дорогам, и пусть в лицо дует свежий ветерок, пусть колеса фаэтона катятся по проселку в безнадежной попытке догнать резво бегущую лошадь.
        Торп смотрел, как Джейн идет по галерее быстро, но стараясь не потерять достоинства. Он на самом деле восхищался ее выдержкой: ведь она была сейчас до глубины души оскорблена своим дружком, так подло обманувшим ее ожидания. Торп почувствовал на какую-то долю секунды острое желание найти Фредди и поучить его вежливому обращению с дамами. Просто-напросто выбить из него дурь вместе со всеми утонченными чувствами! Куда же, к черту, подевалась его хваленая воспитанность?!
        Но в любом случае, что может быть глупее, чем стоять вот так и думать о каком-то дураке, в то время как синий фаэтон медленно катит под окнами музыкальной гостиной? Вот он плавно промелькнул в одном окне, вот он уже в другом… Эх, Торп, Торп, какие возможности проплывают перед самым твоим носом! Если он все правильно рассчитает, то, пожалуй, добьется за сегодняшний день большего в достижении своих собственных целей, чем за дюжину вечеров в оружейной с ее шпагами и бумагами, над которыми нужно корпеть, готовя виньетку вместе со своенравной миссис Амбергейт.
        И все же Торп не бросился вдогонку за Джейн. Он круто развернулся и быстро пошел в противоположном направлении. Для него настало время на практике испытать достоинства хваленых лошадей с конюшни лорда Сомеркоута!
        Оставив в спальне зонтик и сменив шелковые перчатки на другие, для верховой езды, Джейн направилась к фаэтону, любезно предоставленному ей леди Сомеркоут. Слуга поставил на дно экипажа плетеную корзинку с крышкой, в которой были закуски, приборы и шампанское. Кучера Джейн отпустила обратно на конюшню, сказав, что прекрасно справится сама. Он удивленно взглянул на нее, но Джейн, не обратившая на него внимания, уселась на облучок и легким ударом вожжей заставила пару прекрасных лошадей тронуться в путь. Вперед, гнедые! И если Фредди подвел ее - что ж… Она насладится пикником в одиночестве!
        Гнедые постепенно набирали скорость, и так же постепенно из сердца Джейн уходили раздражение и обида. Она очень любила править и знала, что через полчаса такой езды ее нервы полностью успокоятся и она сможет спокойно обдумать план своих дальнейших действий по обузданию непокорного кавалера. Бедный Фредди! Бедный, бестолковый, ненадежный Фредди…
        Фаэтон леди Сомеркоут с дверцами, украшенными инкрустацией из слоновой кости, был великолепен - настоящий роскошный экипаж для настоящей роскошной леди! Сидеть было удобно, лошади чутко слушались ее, и Джейн погрузилась в свои мысли.
        Очнувшись от задумчивости, она с удивлением обнаружила, что лошади сами повернули на юго-восточную дорогу к горячим источникам. Или она все-таки в нужный момент натянула вожжи? Как бы то ни было, прогулка очень нравилась Джейн. Она подбодрила лошадей резким криком, шаг их стал широким, размашистым, и в считанные секунды фаэтон набрал скорость, петляя по извилистой узкой дороге.
        Услышав шум падающей воды, Джейн остановила лошадей, решив, что отсюда прогуляется до источников пешком, а позавтракать можно и в фаэтоне.
        Оглядевшись вокруг, Джейн обнаружила, что находится в древней дубовой роще. Теплые струи источников текли чуть поодаль, среди зарослей травы, шиповника, бузины и ясеня.
        Когда Джейн остановила своих гнедых, с вершин ясеней, что росли возле источника, налетел легкий ветерок. Он приятно освежал, над вершинами деревьев сияло яркое, безоблачное небо. Запах цветущего шиповника волнами наплывал на фаэтон и смирно стоящих лошадей.
        Джейн заметила, как гнедые переступают с ноги на ногу, и подумала, что должна прежде всего позаботиться о них. Для начала она развязала ленты и положила на сиденье свой капор, решив, что это сооружение из оранжевого шелка не пригодится ей, когда она будет распрягать лошадей.
        Возиться с лошадьми Джейн любила. Закончив распрягать, она нарвала большие пучки травы и тщательно обтерла каждую их них. А когда она уже собиралась вернуться в фаэтон, ее неожиданно окликнул сильный мужской голос:
        - Какая встреча, миссис Амбергейт! Какой сюрприз - увидеть вас здесь!
        Джейн оглянулась, ошеломленная, и увидела Торпа - всего в каких-нибудь двадцати футах от нее, верхом на великолепном черном скакуне. Он нахально улыбнулся во весь рот, и Джейн страшно пожалела, что у нее нет с собой шпаги.
        Так он преследовал ее!
        Мошенник!
        Негодяй!
        С трудом взяв себя в руки, она надменно взглянула на него:
        - Я полагаю, вас не придется слишком долго упрашивать, чтобы вы убрались отсюда восвояси?
        Торп покачал головой:
        - Не придется.
        Он легко наклонился вперед, мягко соскочил на траву, и Джейн невольно отметила, сколько в нем силы и грации.
        - Я приехала сюда полюбоваться источником и позавтракать - в одиночестве, между прочим!
        Джейн прекрасно понимала бесполезность своих попыток. Торп молча, прищурившись, смотрел на нее, и она чувствовала, как мурашки начинают пробегать по шее, рукам и груди. Она знала, о чем он сейчас думает! Его мысли были для нее ясны так же, как если бы он выкрикивал их на весь белый свет.
        Торп подобрал вожжи, привязал своего скакуна к ближайшим кустам, сорвал большой пук травы и стал обтирать лошадь, возвращая ее черным бокам глянцевитое сияние.
        Джейн посмотрела на все это и поняла, что для нее самое время уезжать. Нужно снова запрячь лошадей, завязать потуже капор и во весь опор мчаться назад, в Чаллестон, пока Торп не успел и рта раскрыть! Но вместо этого она дождалась, пока он закончит возиться с лошадью, и неожиданно для самой себя сказала:
        - Ну, если уж вы решили меня вконец замучить, то, по крайней мере, дайте хоть сначала спокойно позавтракать. Я не ела ничего с самого утра и ужасно голодна. Вы, я полагаю, тоже?
        Джейн гордо задрала подбородок и принялась резкими движениями стягивать перчатки, давая Торпу понять, что пригласила его исключительно из вежливости. Но он подошел к ней вплотную и взялся рукой за ее подбородок:
        - Да, я страшно голоден, моя прелестная Джейн!
        Его голубые глаза проникли в самые глубины ее души, от прикосновения его пальцев по всему телу пробегала страшная дрожь. Джейн знала, что ей нужно немедленно бежать прочь, но ноги словно приросли к месту. И вместо того, чтобы убежать, она внезапно улыбнулась Торпу!
        Его взгляд сразу стал серьезным - очень серьезным и целеустремленным. Он наклонился и легко поцеловал ее; его губы были теплыми и чувственными, но внутри у Джейн все похолодело. Теперь у нее не осталось сомнений в том, что с ними произойдет сегодня!
        - Достаньте провизию, - глухо сказала она. Торп быстро кивнул и направился к фаэтону - вынимать корзину с едой.

7
        Джейн шла по аллее цветущего шиповника, ведущей к источнику, словно в тумане. Ей казалось, что весь мир остался позади - мир нужды, грубой правды и компромиссов. А здесь над теплыми водами стелился прозрачный пар; картина была волшебной, и Джейн представляла себя королевой Гиневрой, входящей в сказочный замок Камелот.
        Хотя бы раз! Хотя бы раз она забудет о неприкрытой и горькой правде и улетит в своих фантазиях туда, где жизнь совершенна, проста и прекрасна!
        Торп ушел вперед, чтобы все приготовить для пикника. С той минуты, когда Джейн пригласила его разделить с ней завтрак, он не дал ей и пальцем пошевельнуть. Сам достал из корзины клетчатую шерстяную скатерть и аккуратно расстелил ее на траве. Сам вынул и расставил на ней тарелки, приборы и положенные в корзинку произведения кулинарного искусства. Предложил Джейн сесть напротив, открыл бутылку шампанского и протянул ей бокал. Произнес с улыбкой:
        - За мою прекрасную Джейн!
        Она пила шампанское маленькими глоточками и чувствовала, как начинает приятно кружиться голова, а все заботы уплывают он нее все дальше прочь с каждым новым глотком.
        Повар леди Сомеркоут постарался на славу; он положил в корзину холодного фазана, сердцевинки артишоков и тонкие ломтики хлеба с маслом. Запивая еду шампанским, Джейн все чаще смотрела на дымящуюся воду.
        Источник образовал в земле широкий омут, наполненный горячей, пузырящейся водой. Он располагался выше Глэпсвичского потока, и горячая вода не сразу впадала в него, но стекала каскадом тонких ручейков. Сам поток окружала густая живая изгородь, бордовые цветы шиповника и сизые ежевики.
        Эти ягоды и приковали к себе внимание Джейн.
        - Ежевика! - воскликнула она, вставая. - Да сколько! И, кажется, совсем спелая… Это будет прекрасный десерт.
        - Действительно спелая, - согласился Торп, внимательно посмотрев на нее.
        Джейн замерла. Она прекрасно поняла, что он имеет в виду, и на мгновение вспомнила свой первоначальный порыв - бежать, и поскорее. Но не побежала, а только глубоко вздохнула, подошла к зеленой изгороди и принялась срывать с колючих веточек сизые крупные ягоды. Отправив в рот несколько штук, Джейн зажмурилась от вкуса и запаха этого щедрого летнего подарка, приготовленного самой природой.
        Торп подошел к ней, заглянул в счастливые глаза и засмеялся:
        - Пожалуй, я должен поблагодарить Фредди за сегодняшний день.
        И прежде чем Джейн успела что-то сказать, он обнял ее и поцеловал прямо в пахнущие ежевикой губы.
        Она задохнулась и слегка приоткрыла рот. Он немедленно проник своим языком внутрь и стал нежно ласкать ее небо. Джейн забыла обо всем на свете. Запах ежевики смешался с туманом Камелота, и в этом тумане растаяли все мысли о Фредди и о будущем. Осталось только тело Торпа, все сильнее прижимавшееся к ней, и его язык, все смелее исследовавший ее рот.
        Рука Торпа скользнула по спине Джейн, и она почувствовала, что ее охватывает нестерпимое желание. Она обняла Торпа за шею и изо всех сил прижала к себе, страстно отвечая на его поцелуй. Торп глухо застонал, и этот низкий звук тоже был полон страсти.
        Оторвавшись от ее губ, чтобы поцеловать шею, Торп прошептал:
        - Поплыли вместе! Будем вдвоем, в воде…
        Джейн почувствовала себя маленькой беспомощной девочкой. И, когда Торп, не дожидаясь ответа, принялся расстегивать ее платье, она не сопротивлялась.
        Джейн не помнила, как он снял с нее платье, как скинул свою одежду. Она очнулась только в воде, оказавшись на руках у Торпа. В его объятиях она застонала, а пальцы Торпа принялись танцевать какой-то магический танец на ее груди, талии, спине и ниже, ниже…
        Вот его руки уже на ее бедрах… внутри их… и, наконец, он достиг сердцевины ее существа.
        Сознание Джейн снова затуманилось. Она заблудилась в волшебной стране сбывающихся желаний. Древний, вечный как мир ритм мужских движений подталкивал ее вверх, в то время как ее руки судорожно цеплялись за его спину, плечи, шею в нарастающем, нетерпеливом ожидании развязки. Он еще больше распалял ее, осыпая поцелуями шею, плечи, грудь, пока в мозгу Джейн не вспыхнули ослепительные звезды. Торп начал двигаться еще быстрее, изо всех сил прижимая к себе Джейн, и, наконец, тоже утолил свою страсть.
        Джейн повисла в воде, цепляясь за плечи Торпа, и вдруг разрыдалась - сама не зная почему. Ведь ей было так хорошо, наслаждение казалось почти нестерпимым!
        Очевидно, она плакала оттого, что все это было и прошло. Жизнь двинулась дальше, и ее поступь была неостановима, как круговорот мироздания.
        Внезапно Джейн заметила, что туман над источником начинает рассеиваться. Солнце лизнуло поверхность воды. Джейн подняла руку и широко повела ею, разбивая зеркало воды на сотни осколков. Капли посыпались золотым дождем, сверкающими искрами, прогоняя последние клочки тумана.
        Тогда она тихо сказала:
        - Это ничего не меняет, Торп. Я хочу, чтобы вы это знали.
        Он ответил не сразу.
        - Все-таки будете продолжать погоню за Уэйнгровом? - голос его был подозрительно спокойным.
        - Да, - ответила Джейн, отворачивая лицо.
        Она легла на спину и медленно поплыла, краем глаза наблюдая, как Торп выбирается на берег. Он быстро оделся, собрал в корзинку остатки завтрака, аккуратно упаковал и отнес в экипаж.
        Джейн вылезла из воды лишь после того, как услышала удаляющийся галоп его лошади.
        Вечером того же дня они снова оказались вместе - в оружейной. Джейн стояла у стола, обхватив плечи руками, а Торп сидел чуть поодаль, в черном лакированном кресле, положив ногу на ногу. Он все еще был очень сердит на нее. По этой причине и она была сердита на него.
        - Начнем, может быть?
        Джейн указала на листы бумаги, сиротливо лежащие на столе. Торп подошел к столу, протянул руку, но не к бумаге, а к шару булавы, и постучал ногтем по его боку. Нахмурившись, он поджал губы, взял наконец верхний лист и, скрипнув зубами, прочитал:
        - «Три акта и фарс». Ну что же, один акт мы уже сыграли, не так ли? Или это был сразу фарс?
        - Оставьте дешевый театр, Торп! - поморщилась Джейн. - Мы с вами были близки - но больше не будем. Все кончено. И ничего не изменилось.
        Торп раздул ноздри и углубился в текст, но все еще тяжело дышал и, судя по всему, никак не мог сосредоточиться.
        - Все изменилось, - недовольно пробормотал он. - Все! Разве вы сами этого не видите?
        - Что вы хотите этим сказать? - Джейн нервно сплетала пальцы рук, чтобы успокоиться. - Что после прогулки к источнику вдруг сразу пылко полюбили меня? Или вы полагаете, что до сегодняшнего дня я была вольна делать выбор, а теперь мое будущее зависит только от вас? Что я теперь непременно должна стать вашей любовницей, что я отныне - ваша собственность и должна поступать так, как вам будет угодно приказать?
        Торп в ярости швырнул бумаги на пол, и они разлетелись по всей комнате. Детский жест, конечно, но он был по-настоящему взбешен.
        - Прежде всего, я хочу, чтобы вы перестали лицемерить! Вы поступаете дурно, вы…
        - Ах, ах! Зато вы, надо полагать, всегда поступаете абсолютно правильно и безупречно во всех отношениях.
        - Да уж почестнее вашего!
        - Слышу голос благополучного человека, который никогда не будет способен понять чьи-то трудности. Куда уж там!
        - Я просто не верю, что вы справитесь с ними таким способом.
        - Справлюсь, не беспокойтесь. Я сегодня совершила ошибку - вот и все.
        Торп изо всех сил стукнул кулаком по столу. Он пылал от ярости. Он ненавидел - себя, Джейн, весь мир… С чего он взял, что, добившись ее близости еще раз, он тем самым исполнит свое заветное желание - сделает Джейн своей любовницей? О, Боже, ведь его сегодняшняя «победа» выглядит как худший образчик мужского высокомерия! Торп заметил, что Джейн испуганно смотрит на него, смутился и принялся подбирать с пола листы.
        Целый день он жил надеждами, но вот пришел вечер, и все надежды рухнули. С треском. Слова Джейн обожгли его, словно раскаленные угли. Она подтвердила, что, несмотря на сегодняшнее приключение возле горячего источника, собирается продолжать охоту за Уэйнгровом!
        Торп внезапно вспомнил о миссис Ньюстед и о том, что она с трепетом ждет развязки этой драмы. Что ж, придется признать свое поражение и сообщить миссис Ньюстед о том, что между ним и миссис Амбергейт все кончено… Однако с поражением готова была смириться лишь малая часть его существа. Ничтожнейшая! Труднее всего было вынести то, что Джейн ведет себя как опытная, точно рассчитывающая свои ходы лицемерка. Как она может думать об охоте за Фредди после того, что случилось между ними в горячем источнике?!
        Но не только это беспокоило его. Сразу после обеда, перед тем, как партнеры по виньеткам должны были разойтись по своим местам, Джейн пригласила Фредди прогуляться с ней в саду с китайскими фонариками. Торп был так охвачен ревностью, что позволил себе неджентльменский поступок: он прокрался в оружейную, из которой хорошо просматривался сад, и приготовился наблюдать за свиданием.
        Почти все время Фредди шел рядом с Джейн, не касаясь ее. Он спотыкался и что-то бормотал, но, когда они уже повернули к дому, неожиданно остановился, обнял свою спутницу и нежно, страстно поцеловал. Оторвавшись от губ Джейн, он сконфузился, она же, напротив, выглядела спокойной и очень довольной. И только тогда Торп окончательно понял, что Джейн не отстанет от Фредди Уэйнгрова, несмотря ни на какие горячие источники. А Фредерик Уэйнгров, похоже, решил таки наконец дать волю своим чувствам: Решил связать с Джейн свою судьбу…
        Сладкая парочка, соединенная самим сатаной!
        Торп понял, что не может больше находиться с ней в одной комнате. Собрав с пола бумаги, он выпрямился, протянул их Джейн и неожиданно пожелал ей доброй ночи.
        Он просит извинить его. У него разболелась голова. Он надеется, что Джейн принесет его извинения хозяйке дома и сама примет его извинения - но он вынужден покинуть ее и поскорее лечь в постель.
        Джейн ошарашенно выслушала его и молча проводила глазами. Что же она наделала?! Сама разрушила едва возникшие дружеские отношения с Торпом: сначала дав волю своей похоти, а затем - посвятив его в свои замыслы, связанные с Фредди. Боже, какая же она идиотка!
        Но самым странным было то, что она чувствовала себя предательницей не по отношению к Фредди, но - к Торпу. Конечно, глупо было надеяться на то, что она сумеет остаться безразличной к пылким проявлением его страсти. Глупо и смешно.
        Но что же ей теперь делать? Что ей делать с этим ужасным человеком, который так долго искушал ее, который украл ключ, оставленный ею Фредди, и той же ночью похитил ее добродетель? С человеком, который настиг ее возле источника? Что ей делать с ним, а точнее - что ей делать без него?..
        Джейн попыталась было представить себе, как занимается любовью с Фредди, но у нее ничего не получалось. Как ни крути, а Фредди похож на неуклюжего, только что вставшего на ноги жеребенка. Это так же верно, как то, что Торп больше всего смахивает на жеребца. Да, на хорошего, чистокровного жеребца!
        Джейн опустилась в кресло, прижимая к себе листы с текстом виньетки. Они мало продвинулись с тех пор, как решили ввести в свою сцену дуэль. И при этом у них оставалась всего неделя до того момента, когда придет пора предстать перед почтеннейшей публикой со своей версией извечной темы: любовь и брак глазами мужчины и женщины.

«Проклятье, - подумала Джейн, и слезы покатились у нее из глаз. - Ну почему, почему это должно было случиться именно со мной? Почему именно на моем пути повстречался Торп - такой красивый, такой сильный - ив мгновение ока разрушил душевный мир и покой, а затем поломал и все планы?!»
        Джейн подперла рукой подбородок, и несколько слезинок капнуло на исписанный лист. Они смазали чернила, и Джейн заметила, что расплылись слова «Три акта».
        Приходилось признаться себе, что после любовного приключения на горячих источниках многое все-таки изменилось. И прежде всего - в ней самой. Эта мысль посетила Джейн, когда она спускалась по лестнице в элегантном лазурном шелковом платье, тайно мечтая встретить по дороге Торпа. И встретила. Джейн заглянула в глаза Торпа и растворилась в них. Утонула в их синеве, словно в небе. Торп не улыбался, но лицо его светилось радостью. Во всяком случае, так показалось Джейн.
        Как всегда некстати, в эту минуту рядом возник Фредди - в роскошном светло-синем сюртуке и со страусовым пером в волосах. Джейн подала ему руку и оставила Торпа в одиночестве возле подножия лестницы.
        Они с Фредди направились в сад, и он принялся пространно извиняться за испорченный день. Признал, что был не прав, не поехав с Джейн к источнику. Согласился, что поступил глупо, усомнившись в себе, а главное - не проявил должного уважения к чувствам Джейн. Она была изумлена. А когда Фредди обнял ее и поцеловал, она совершенно забыла о Торпе. Ей стало не до него: ведь сейчас и здесь решалась ее судьба! Пройдет совсем немного времени, и Фредди станет ее мужем, а чуть позже - отцом ее детей. И все фантазии и мечты, связанные с Торпом, мгновенно улетучились из прелестной головки Джейн.
        Но зато теперь к Джейн опять вернулись сомнения - особенно после того, как она увидела страдание во взгляде Торпа. Какую роль отвела ему судьба в ее жизни? Кем он был на самом деле? Неужели только богатым сумасбродом, каким виделся полковнику Даффилду и леди Сомеркоут?
        Смущение нарастало. Джейн чувствовала себя раздвоенной. Та половина ее существа, что стремилась по-прежнему к завоеванию Фредди, вступила в войну с другой половиной, заинтригованной тем, что для Торпа их отношения переросли физическое влечение и стали чем-то большим.
        Джейн рассеянно смотрела на бумажные листы, мысли ее были далеко от недописанной пьесы. Гораздо больше ее занимал сейчас другой вопрос - что принесет в ее жизнь следующий акт?
        Шорох платьев, негромкие голоса и шелест шагов по паркету - эти звуки наполнили субботним вечером бальный зал. Вдоль стен тесно друг к другу стояли обитые синим бархатом стулья - по двенадцать у каждой стены. Оркестр играл соль-мажорное Аллегро Моцарта, а двадцать пять человек гостей прохаживались вдоль стульев, ожидая и ловя момент, когда музыка внезапно оборвется. Тогда каждый как можно быстрее постарается занять любой свободный стул. Затихают звуки музыки, раздается веселый смех, и вот уже один из игроков - самый медлительный или невезучий - выбывает из игры. Следом за ним убирается один стул, и игра продолжается.
        Леди Сомеркоут предложила совместить игру с маскарадом - и многие из гостей были в костюмах и масках. Три огромные люстры заливали светом красочное зрелище.
        Джейн нарядилась Клеопатрой. Лицо ее прикрывала плотная маска, на голове красовался мелко завитый черный парик. Она решила на несколько часов забыть про все свои заботы. Забыть о том, что должна как можно скорее добиться руки Фредди - не позже чем через неделю. Забыть о Торпе, которому ничего не стоило разрушить все ее планы.
        Музыка вновь зазвучала - быстрее и громче, чем прежде. Смех и оживление царили в зале, где за веселым соревнованием следило человек пятьдесят, одетых в костюмы и маски, - все они были соседями лорда Сомеркоута, приглашенными на сегодняшний вечер.
        Музыка оборвалась, и началась веселая кутерьма - пошла борьба за стулья. Зал наполнился шумом, возгласами, шорохами туфель по паркету.
        Милейший мистер Улльстри, одетый в традиционный наряд придворного шута - треугольный фиолетовый колпак с бубенчиками и двухцветное фиолетово-синее трико, - огорченно вскрикнул, когда Генриетта захватила стул под самым его носом. Он по-шутовски поднял вверх руку Гетти в знак победы, а затем поцеловал ее, и бедная девушка густо покраснела под своей белой шелковой полумаской, украшенной жемчугом.
        Генриетта изображала Фею. На ней было прелестное розовое платье - легкое, воздушное, с двумя маленькими тугими крылышками на спине. Светло-каштановые волосы падали на плечи каскадом мелких локонов. «Она никогда еще не была так хороша», - подумала Джейн. Сама же Гетти от всей души наслаждалась игрой, легко порхая по залу в белых туфельках - непременном атрибуте Феи.
        Лорд Сомеркоут убрал еще один стул. Вновь заиграл оркестр, и двадцать три оставшихся игрока продолжали охоту за стульями под гениальную музыку Моцарта. Они шли быстрым шагом по кругу, и их движение сопровождалось гудением и вздохами толпы гостей, предвкушавших борьбу, замерших в напряженном ожидании. Шаркали подошвы. Двигаясь среди возбужденных соперничеством игроков, Джейн была готова к битве за заветный свободный синий стул.
        Моцарт оборвался на полуфразе.
        Визг и смех взлетели к потолку.
        Началась толкотня и давка.
        Ах, бедная, бедная миссис Ньюстед! Громоздкий пудреный парик так не вовремя сполз у нее набок! Замешкавшись, она села, но оказалась на коленях у уже занявшего стул полковника Даффилда. Скрывая досаду, миссис Ньюстед рассмеялась, полковник же ловко обнял ее за талию и слегка прижал к себе. Сам он был наряжен Моисеем - в широком галифе из коричневого полотна. Волосы его были покрыты оранжево-коричневым платком, перехваченным широким витым шнурком. Само собою, костюм дополняла большая черная борода.
        Джейн была слегка шокирована, увидев, как полковник на глазах у всех обнимает миссис Ньюстед, но та казалась очень довольной и весело визжала и хохотала, пока Даффилд не отпустил ее. На миссис Ньюстед были широкие юбки с нашитыми аппликациями из ткани и золотого кружева. Отбиваясь от полковника, она успела продемонстрировать всем собравшимся свои ноги, обтянутые белыми чулками. Джентльмены могли при желании рассмотреть ее подвязки, что было уже совершенно неслыханно! Впрочем, миссис Ньюстед очень шел выбранный ею костюм - она была прелестной Марией Антуанеттой.
        Миссис Ньюстед, печально вздохнув, покинула круг игроков. Сами же игроки ничуть не были огорчены ее уходом - широкие юбки миссис Ньюстед являли собой страшное оружие в борьбе за стулья.
        Убрали еще один стул.
        Вновь зазвучал Моцарт.
        Зрители хлопали все чаще и чаще, подстегивая оркестр, который все прибавлял и прибавлял темп в Аллегро. По всему периметру зала начал нарастать оживленный шум и говор. Джейн зорко следила за стульями. Сердце учащенно и радостно билось у нее в груди. Она была настоящим игроком - и всегда стремилась только к победе!
        Музыка оборвалась. Вновь началась схватка, и Джейн скользнула на стул. Не успела она усесться, как ее колена коснулось чье-то бедро. Это был Торп. Увидев, что опоздал, он рванулся к соседнему стулу, но - увы! - там уже сидела миссис Улльстри. Так две женщины выбили его из игры.
        Миссис Улльстри была задрапирована в цветные шелка - по всей видимости, она изображала индийскую принцессу. Проигравший Торп был одет римским легионером времен Империи: короткая туника обнажала его ноги, только на икрах были завязаны грубые сандалии. Торп повернулся к обеим леди, легко им поклонился и отошел, смешавшись с толпой зрителей.
        Джейн смотрела ему вслед и думала, что он очень удачно выбрал костюм. Но вид его полуобнаженного мускулистого тела живо напомнил ей недавнюю сцену у источника. В сердце шевельнулось безумное желание вновь погрузиться вместе с Торпом в теплые струи. Сладостные воспоминания о том, как они занимались любовью в воде, заставили ее тело содрогнуться от наслаждения.
        Джейн моргнула и поспешно отвела взгляд. Ей не хотелось, чтобы Торп хоть на мгновение заметил ее интерес к нему. Сегодня он еще огорчен их объяснением после приключения у источника, но завтра может вновь приняться за свои штучки. Джейн твердо решила прекратить всякие отношения с Торпом - тем более что их легкий флирт перерос в нечто большее. Жаль только, что каждый раз, когда она видела Торпа, мысли Джейн начинали крутиться вокруг событий первой ночи в Чаллестоне или вокруг купания в источнике…
        Джейн была страшно сердита на себя. Еще никогда в жизни собственные мысли не казались ей такими безнравственными! Торп мог просто улыбаться ей, или подмигнуть, или пошевелить бровью - и все ее существо охватывала неуемная страсть к этому мужчине!
        Оставалось надеяться, что она успокоится, когда наконец между нею и Фредди все будет решено, они покинут Чаллестон и Торп уже никогда, никогда больше не сможет искушать ее.
        Пока Джейн находилась во власти своих нелегких размышлений, лорд Сомеркоут убрал еще один стул и предложил игрокам сомкнуть ряды - уже весьма поредевшие.
        Вновь зазвучал многострадальный Моцарт. Поток соревнующихся опять заструился по сверкающему паркету бального зала.
        Волшебные звуки рассыпались в воздухе пригоршней хрусталиков, передавая это волшебство участникам маскарада. Но очень скоро музыка оборвалась. Теперь вместо Моцарта в зале звучали крики и смех игроков.
        Джейн уселась на стул одной из первых и успела понаблюдать за борьбой, пытаясь угадать, кто станет следующей жертвой. Схватка продолжалась. Стулья захватывались с боем один за другим. Лишним на сей раз оказался лорд Сомеркоут, которого не выручил и его облик Шекспира - черная бородка клином, усы и бордовый вельветовый камзол со словом «Поэт», вышитым на одном из лацканов. Он был бы совсем неплох в роли великого драматурга, если бы не ноги - длинные, тоненькие, старческие, затянутые в черные чулки, - они делали лорда похожим на ворону. Лорд Сомеркоут вежливо поклонился своей жене, занявшей перед самым его носом последнее свободное место, но, вместо того, чтобы отойти к зрителям, замер, впервые как следует рассмотрев ее костюм.
        А посмотреть было на что. Леди Сомеркоут нарядилась пастушкой. Голубое шелковое платье, надетое поверх полотняной нижней юбки, было совсем коротеньким и оставляло открытыми лодыжки. Никогда прежде леди Сомеркоут не носила платьев с таким глубоким смелым вырезом. Узкая полоска прозрачных кружев не столько скрывала, сколько подчеркивала все ее прелести, доступные любому любопытному взгляду. Лорд Сомеркоут ошарашенно уставился на обнаженную грудь своей жены и поклонился вторично. Брови его при этом удивленно задрались, и краска залила шею. Он недоуменно прокашлялся и потащил в сторону очередной стул.
        Опять, еще быстрее, зазвучал Моцарт.
        Играющие припустили рысью.
        Но вот музыка оборвалась - и Джейн удалось и на этот раз усесться на стул!
        Стоять остался Фредди. Его бледное лицо, прикрытое черной полумаской, покрылось пятнами. Он был одним из трех мужчин, пришедших на бал не в маскарадном костюме. Чуть раньше он совершенно серьезно объяснил Джейн, что не может переодеться другим человеком, поскольку в глубине души уверен, что подобное перевоплощение может пагубно сказаться на нем и даже привести к разрушению его духовной сущности.
        Джейн тогда недовольно поморщилась. «Вот пустомеля!» - подумала она и предположила, что Фредди просто поленился придумать себе костюм и теперь прикрывается заумными философскими рассуждениями.
        Фредди ее раздражал. Опять раздражал!
        Торп был даже доволен тем, что вылетел из игры. Теперь он мог спокойно наблюдать за Джейн, и никто его не уличил бы в излишнем любопытстве: ведь он следил за игрой.
        Джейн в своем костюме Клеопатры казалась олицетворением силы и женственности. Костюм этот состоял из длинной шелковой красной туники, надетой поверх полотняной белой юбки. Прелестную фигуру подчеркивал витой золотой шнур - он начинался от декольте, прямо из ложбинки между круглыми полными полушариями грудей, спускался к животу и опоясывал талию. Обе груди прикрывали чашечки, вытканные золотистым шелком. Они должны были имитировать металлические украшения, которые носили царицы древнего Египта. Блестящая змейка из металлической фольги была обернута вокруг черного парика; сверкающие браслеты из дутого золота на запястьях завершали костюм - экзотический и оригинальный. Вид Джейн, облаченной в костюм Клеопатры, каким-то загадочным образом вызывал у Торпа воспоминания о горячих источниках и о первой ночи, проведенной в Чаллестоне, - той самой ночи, когда он так дерзко и счастливо обманул ее.
        Все чувства Торпа были обострены, пока он наблюдал, как Джейн упорно борется за титул Чемпиона Музыкальных Стульев. Она двигалась удивительно легко, грациозно и успевала занять свободный стул еще до того, как в воздухе растает последний звук оркестра. Перед глазами Торпа мелькали ее шелковые расшитые красные туфельки; несколько раз ему повезло увидеть ее стройные икры.
        Музыка играла, замолкала, и Джейн всякий раз первой выскакивала из круга соперников, чтобы занять синий стул. Торп смотрел на нее, и у него в груди росло страстное напряжение.
        Она явно наслаждалась игрой, соперничеством; явно была уверена, что приз достанется ей.

«До чего же мы похожи!» - подумал Торп, чувствуя, как теплая волна расплывается у него под сердцем. Внезапно ему захотелось снова поцеловать Джейн, ощутить ее упругое, спелое тело, тесно прижатое к его телу… Он тряхнул головой. Странно, но он по-прежнему страстно хочет ее - несмотря на то, что она решила продолжать свою охоту за Фредди. Неужели она совсем не знает себя?! Торп не мог выносить, когда Джейн начинала убеждать его, какой хорошей женой она станет для Уэйнгрова. Какая чушь!
        Раньше, до того, как они встретились у источника, он еще мог позволить ей сделать выбор в пользу начинающего гения английской поэзии. Но после этого все переменилось. Они любили друг друга так, что теперь все потуги Джейн сделать Уэйнгрова своим мужем в глазах Торпа выглядели как самое гнусное лицемерие. Для Джейн Амбергейт существовало лишь одно достойное ее место, и этим местом была постель Торпа - только так, и никак иначе! И пока они будут вместе…
        Он не успел до конца додумать эту мысль - начался очередной раунд борьбы за стулья, после которого в игре осталось всего тринадцать человек, и Джейн была среди них.
        Так о чем он думал? Ах, да. Пока они будут вместе… Торп почувствовал, что краснеет. В этом-то и загвоздка! В этом-то и причина того, что Джейн старается держаться подальше от него! Она слишком хорошо знает, что, если станет его любовницей, конец их связи будет таким же неизбежным, как и начало. Она знает, что Торп неисправим: он добивается от женщины любви, пользуется ею, а спустя какое-то время безжалостно отбрасывает очередную любовницу, давая место следующей. Об этом Джейн столько раз говорила ему.
        Неожиданно лицемерие Джейн перестало казаться Торпу таким уж жестоким. А какой, собственно говоря, выбор он ей предоставил? Что предложил? Бурный поток любви? Но этот поток вскоре иссякнет. Это непреложный закон, и он действует неотвратимо - так же, как ночь сменяет день. Любая страсть - даже самая сильная - неизбежно чахнет, задыхается и умирает без брака, без семьи, без всего того, что составляет ежедневный фон и смысл жизни.
        Вновь зазвучал и отзвучал Моцарт. Послышались торопливые шаги, возбужденные крики.
        Соперники выбывали из игры один за другим. Глаза Джейн восторженно светились. Охотничий азарт был у нее в крови. Торп вспомнил, как она стреляла из лука, как настегивала лошадей, несущихся по пустынной дороге. Жизненная сила и энергия переполняли ее даже сейчас, в этой идиотской игре! Торп знал, что она сейчас ощущает. То же, что и он сам во время охоты на лис или в разгар скачки, когда его лошадь берет барьер на сумасшедшей скорости, или в ту минуту, когда судья на ринге поднимает вверх его руку в знак победы - так, как это случилось после победы Торпа над знаменитым Джексоном в боксерском поединке.
        Торп наблюдал за Джейн, и его переполняло чувство гордости и радости за нее. Азарт Джейн передался ему. У Торпа перехватило дыхание, и он придвинулся поближе, чтобы лучше видеть.
        Осталось шесть стульев. Музыка снова стихла. Торп судорожно сжал кулаки. «Успей!» - мысленно крикнул он Джейн. Она успела. И рассмеялась, сверкая карими глазами.
        Еще четырежды рождался и умирал Моцарт. И четырежды Джейн успевала.
        Наконец их осталось всего двое - полковник Даффилд и Джейн. Моисей и Клеопатра. Леди Сомеркоут дала знак музыкантам, и Моцарт в последний раз взлетел над возбужденной толпой. Все смотрели на одинокий синий стул, вокруг которого прохаживались последние двое соперников. Джейн передвигалась вокруг стула короткими шажками. Нота - шажок, нота - шажок. Полковник старался занять выгодную позицию поближе к сиденью. Музыка оборвалась. Соперники были на равном расстоянии от заветного стула. Оба рванулись вперед с грацией настоящих атлетов, одновременно достигли стула, стукнулись бедрами и принялись оттеснять друг друга, азартно блестя глазами.
        Полковник был физически сильнее Джейн и, конечно, мог вытолкнуть ее с сиденья. Но тут Торп с восторгом заметил, как Джейн скользнула рукой за спину полковника и принялась щекотать его. Полковник вздрогнул от неожиданности, наклонился, захохотал, а Джейн тем временем спихнула его со стула.
        Раздались смех и аплодисменты. Полковник протянул Джейн руку. Его глаза светились восхищением, когда она подала ему в ответ свою руку и позволила запечатлеть на ней жаркий поцелуй. Даффилд помог ей встать и повел вокруг зала, подняв вверх руку Джейн в знак победы. Оркестр вновь грянул моцартовское Аллегро - на сей раз в ритме марша. Джейн смеялась и посылала зрителям воздушные поцелуи, вызывая все новые и новые волны смеха и аплодисментов. Торп поймал себя на том, что вместе со всеми широко улыбается и хлопает в ладоши, сопровождая горделиво-шутовской парадный проход Джейн вокруг зала.
        Слышались поздравления, вокруг царило веселье, и Торп почувствовал, что вся его досада на Джейн куда-то исчезла. Осталось только желание быть с ней рядом, танцевать с ней, наслаждаться ее обществом.
        Внимание толпы всегда лестно, и Джейн не была исключением. Она чувствовала себя в Чаллестоне как дома - и не только с лондонскими гостями леди Сомеркоут, но и с приглашенными на сегодняшний вечер соседями из близлежащих поместий. Джейн уже давным-давно не было так хорошо.
        Она поискала глазами Фредди, но не нашла его в плотной толпе. Кто-то еще поздравлял Джейн, кто-то уже спешил пригласить ее на первый танец бала - на вальс. Но Джейн хотела бы танцевать его с Фредди - только с ним, только для него! Ее боевой поход лишь ненадолго прервался, пора было дальше вить веревочку, которую она выпустила из рук после того, как Фредди поцеловал ее под окнами оружейной. За все время их знакомства Фредди целовал ее только дважды, и второй поцелуй был значительно нежнее первого. Руки его не так дрожали, а лицо почти не покрылось пятнами от волнения, как в первый раз. Глядишь, мало-помалу он и научится достойно выражать свои чувства…
        Однако его нигде не было видно, и досада пронзила Джейн с головы до пят. Ей хотелось, чтобы он был свидетелем ее триумфа! Почему он не остался в зале, чтобы увидеть ее блестящую победу в конкурсе Музыкальных Стульев?
        Несколько пар уже встали в центре зала, ожидая начала вальса. При виде их Джейн расстроилась еще больше. Ей даже захотелось уйти и спрятаться в своей спальне.
        - А где же ваш дружок? - внезапно раздался у нее за спиной знакомый голос.
        Дыхание Торпа коснулось ее кожи, и по шее пробежали мурашки.
        - О, - холодно произнесла Джейн. - Если вы имеете в виду мистера Уэйнгрова, то я не знаю.
        - Зато я знаю. Он покинул зал сразу же после вашей победы. Держался рукой за висок, и его сопровождала мисс Хартуорт. Полагаю, что его снова посетила знаменитая мигрень.
        Джейн резко вскинула глаза, ожидая обнаружить во взгляде Торпа издевательские искорки, и замерла в удивлении. Никогда еще она не видела такого выражения на его лице - выражения добродушия и даже сочувствия.
        Но это же невозможно! Она знала, как он относится к ее охоте за Фредди - особенно после того, что случилось у, источника.
        Джейн тряхнула головой, не решаясь поверить тому, что увидела; тяжелый черный парик взметнулся над плечами.
        - Что вам нужно, Торп? - прямо спросила она. - Если вы собираетесь опять читать мне мораль, то знайте - я закрыта для ваших слов. Да, вы часто задеваете меня, но если вам кажется, что я стану…
        Но Торп легко и успокаивающе коснулся ее руки:
        - Я подошел только затем, чтобы пригласить вас на танец!
        Джейн подозрительно посмотрела на него:
        - Собираетесь прочистить мне мозги, пока мы будем прижаты друг к другу посреди этой толпы? Не хочу вас обижать, не хочу скандалить - только танцевать с вами я не намерена!
        Торп обезоруживающе улыбнулся:
        - Напрасно вы так разволновались. Торжественно обещаю, что не произнесу ни одного слова, которое могло бы вас задеть.
        Внезапно Джейн почувствовала, что сердце весело заплясало у нее в груди. Если бы еще он не пожирал ее таким голодным взглядом!
        - Что ж, попробую поверить вам, - тихо шепнула она.
        Джейн посмотрела на губы Торпа, от дыхания они чуть-чуть приоткрывались, и тогда легкая струйка воздуха долетала до нее. Все заботы откатились куда-то прочь. Дыхание ее стало легким и быстрым. У нее возникло ощущение, что вокруг не осталось никого, кроме стоявшего перед нею римского легионера. На голове Торпа красовался шлем с длинным султаном из голубых перьев, и когда Джейн положила руку ему на плечо, то ощутила нежную легкость пера.
        Торп уверенно обнял ее за талию, и она удивилась своей неспособности хоть в чем-нибудь отказать ему.
        Торп повел ее в центр зала, оркестр взял первую ноту, и с Джейн произошло перевоплощение - она живо представила себя в сказочном замке Камелот танцующей с римским воином. Этот солдат пришел с Цезарем в Англию и покорил ее. Джейн ощущала под рукой гладкую ткань его темно-коричневой туники; ее сердце билось в такт музыке. И в сотый раз она задала себе вопрос: почему же он имеет над ней такую власть?
        - Вы восхитительны сегодня! - хрипло прошептал Торп. - Я был просто счастлив, что так рано вышел из игры: ведь после этого я мог безнаказанно любоваться вами.
        - Вы следили за мной? - задохнулась Джейн.
        Торп криво усмехнулся:
        - И следил, и вспоминал, как мы с вами были вместе…
        - О-о! - Волна желания накрыла Джейн, когда Торп в танце еще сильнее прижал ее к себе. - Не надо. Вы не должны говорить об этом. - Голос Джейн прозвучал тускло и неубедительно.
        - Нет, я хочу говорить об этом! - прошептал Торп. - О том, что я чувствовал, держа вас в объятиях, двигаясь вместе с вами… и в вас.
        Джейн вспыхнула, колени ее предательски ослабли.
        - Пожалуйста, Торп! - Она из последних сил боролась с полыхающим в ней желанием. - Не надо. Все не так просто…
        - А мне все равно - просто или не просто. - Он шептал ей прямо в ухо. - Единственное мое желание - дать вам понять, как сильно я люблю вас. Как мне нравится ощущение жизненной силы и радости, исходящее от вас…
        Джейн глубоко вздохнула. Его слова были так соблазнительны! Она смотрела Торпу в глаза и чувствовала страстную тягу к нему, ощущала крепость связывавших их нитей.
        - Должна признаться, что мне много лет не было так хорошо. Когда я жила в Кенте, то с энтузиазмом участвовала во всех сельских развлечениях. Плясала вокруг Майского дерева, не пропускала праздник сенокоса летом и, что бы ни случилось, всегда была первой на танцах под натянутым тентом в середине июля или в августе. Я понимаю вас, когда вы говорите, что вам сейчас безразлично, просто или не просто складываются наши отношения. Должна сказать, что танцы вокруг Майского дерева неплохо просвещают в этом смысле…
        Она вспомнила свою первую встречу с Эдвардом - как раз на танцах у Майского дерева. Цветы смешно торчали у нее в волосах, широко развевалось белое муслиновое платье, расшитое разноцветными лентами. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и Эдвард тогда же попросил, чтобы его представили ее опекуну. Вскоре они стали мужем и женой, и кто бы мог подумать, что их брак окажется таким несчастным.
        Торп улыбнулся ей:
        - А жаль, честное слово, что я не знал вас сельской девчонкой. Хотел бы я с вами потанцевать - тогда, у того дерева!
        Джейн улыбнулась в ответ и почувствовала, что всякая напряженность между ними исчезла.
        На смену ей пришло ощущение близости, замешанной на общих чувствах и переживаниях - таких простых и бесхитростных. Сердце Джейн омывало тепло, она не могла не улыбаться Торпу.
        - Вы - замечательная Клеопатра!
        - А вы - удивительно красивый римский легионер. Боюсь только, как бы у вас не опухла голова от вашего шлема…
        Торп расхохотался и еще быстрее закружил ее в вальсе, скользя по зеркальному паркету бального зала.
        Когда все соседи разъехались, а лондонские гости разошлись по своим комнатам, леди Сомеркоут попросила Джейн задержаться в зеленой гостиной.
        - Я весь вечер хочу поговорить с вами, Джейн. - Леди Сомеркоут нервно оглянулась на раскрытую дверь холла, словно боялась, что их кто-нибудь подслушает. - У меня есть план, и мы должны действовать немедленно. Я слышала, как мой муж договаривается с этой ужасной женщиной о том, что она придет в его спальню завтра ночью!
        Джейн почувствовала боль за свою подругу, но не удивилась.
        - О, дорогая! - прошептала она. - Я готова сделать все, о чем вы попросите.

8
        На следующее утро - а это было воскресенье - Джейн не пошла вместе со всеми на воскресную службу в домовую церковь лорда Сомеркоута. Вместо этого она приступила к выполнению особой миссии - той самой, о которой ее вчера попросила леди Сомеркоут.
        Едва проснувшись, Джейн очень профессионально изобразила сильнейший приступ головной боли. Вэнджи, посвященная в ее планы, довела замысел до блеска, наделав шума на нижнем этаже, куда отправилась в поисках ароматической смолы - покурить ею в комнате хозяйки. Кроме того, несчастной страдалице были предложены порошки лауданума, лаванда и таз с холодной водой.
        Добросовестная Вэнджи сбилась с ног, стараясь помочь своей бедной хозяйке. Леди Сомеркоут пожелала остаться с заболевшей гостьей, а всем остальным предлагалось пойти в храм и помолиться о здоровье бедной миссис Амбергейт.
        Когда Вэнджи доложила, что все гости ушли в церковь, а горничная миссис Ньюстед упорхнула к своему конюху, Джейн с леди Сомеркоут прокрались в спальню соперницы.
        На войне как на войне!
        - Какие же мы безнравственные! - вое-торженно прошептала Джейн, входя в комнату миссис Ньюстед из пустынного коридора и закрывая за собой дверь.
        - Мне не до этических соображений, когда эта мерзавка строит гнусные планы насчет моего бесхарактерного мужа! - решительно заявила леди Сомеркоут и направилась к гардеробной своей гостьи.
        Эта маленькая комнатка, примыкающая к спальне, была обита оранжевым шелком; портьера отодвигалась при помощи темно-зеленого шнура с кисточками. Фиолетовый шелк платья леди Сомеркоут зашуршал от ее энергичных шагов.
        Быстро заперев спальню на ключ, Джейн последовала за хозяйкой дома. Войдя в гардеробную, она обнаружила, что леди Сомеркоут уже держит в руках огромный пудреный парик миссис Ньюстед и полумаску из золотого шелка, отделанную кружевом.
        - Вот и все, что мне нужно! - возбужденно воскликнула леди Сомеркоут. - А платье Марии Антуанетты пришлось отдать в прачечную: на него, кажется, опрокинули бокал мадеры. Моя горничная сумеет незаметно изъять платье из стирки. К тому же оно не понадобится миссис Ньюстед до самого отъезда, а ее служанке будет сказано, что платье в починке: восстанавливаются пострадавшие от маскарада и вина кружева.
        Джейн улыбнулась:
        - Ну, и что же вы будете делать с этим костюмом?
        На щеках леди Сомеркоут заиграли красные пятна:
        - Как - что?! Разумеется, стану Марией Антуанеттой!
        - О, Боже! - Джейн вытаращила глаза. - Так вы все-таки решились? Но неужели вы думаете, что граф не узнает собственную жену?
        Леди Сомеркоут пожала плечами, а потом захихикала и затрясла головой. Получилось очень похоже на миссис Ньюстед.
        - Я несколько дней репетировала, - гордо заявила она.
        Джейн продолжала удивленно моргать, глядя на подругу.
        - Но он же узнает вас по голосу! - наконец выдавила она.
        - О, мадам! - Леди Сомеркоут заговорила высоким писклявым голосом, с легким французским акцентом. - О чем вы? Я - всего лишь несчастная француженка, приговоренная к гильотине…
        Джейн захлопала в ладоши:
        - Превосходно! Вы - просто прирожденная актриса! Лорда Сомеркоута ждет сюрприз, да какой!
        Заговорщицы рассмеялись и поспешили вернуться на исходные позиции - в спальню Джейн.
        К обеду Джейн решила полностью поправиться: ее не вдохновляла перспектива целый день слоняться из угла в угол по спальне. Появляться в обществе, когда от тебя разит смолой, - тоже не большое удовольствие, но, по крайней мере, этот запах снимет с нее все подозрения. Итак, после обеда она присоединилась к гостям, решившим заняться карточной игрой. Это было воспринято как верный знак выздоровления, с чем ее все дружно и поздравили. Сама же Джейн больше всего была озабочена тем, чтобы не дать переполнявшей ее энергии пробиться наружу, и постоянно напоминала себе, что страшно страдала всю первую половину дня.
        Почти все гости разместились в зеленой гостиной вокруг двух карточных столов. Миссис Улльстри уселась играть с лордом Сомеркоутом в пикет, а Фредди, полковник Даффилд, миссис Ньюстед и лорд Торп составили партию в вист. Джейн устроилась на диванчике возле камина и стала помогать сидевшей рядом Генриетте разматывать пряжу. Мистер Улльстри - с раскрытой книгой на коленях и стаканом портвейна у локтя - сидел в кресле прямо напротив огня и тихонько похрапывал. Его жена время от времени подходила и легонько толкала мужа в бок. Он тут же просыпался, кивал, улыбался, делал глоток-другой из стакана, прочитывал пару строчек и снова начинал клевать носом. На него никто не обижался - мистер Улльстри был общим любимцем, и никому не приходило в голову посчитать его поведение невоспитанностью.
        Леди Сомеркоут не было, она занималась какими-то неотложными делами со своей экономкой - так, по крайней мере, она объяснила гостям. Но у Джейн не было сомнений, что хозяйка дома занята последними приготовлениями к тому, чтобы прокрасться в спальню своего мужа под видом миссис Ньюстед, наряженной Марией Антуанеттой… Голову можно сломать! Джейн посмотрела на лорда Сомеркоута и решила, что он вряд ли сумеет распознать обман.
        Она хихикнула и постаралась ровнее держать руки, через которые был перекинут моток голубовато-зеленой ангоры.
        Гетти старательно сматывала шерсть в тугой клубок. В окружении людей, занятых игрой, она чувствовала себя спокойно, ее не мучила обычная застенчивость. К тому же Генриетта предпочитала проводить время с пользой, и Джейн была рада помочь девушке, хотя Гетти и не сразу позволила ей это - ведь Джейн только что оправилась от такого ужасного приступа мигрени!
        Сейчас они мирно сидели рядом на диване в стороне от играющих. Все было хорошо, но Джейн настораживало, что время от времени Гетти как-то подозрительно посматривает на нее. Было похоже, что она боится встречаться с Джейн глазами. Может быть, Гетти хочет что-то сказать ей по секрету?
        Очень скоро ее предположения подтвердились.
        - Мне нужно поговорить с вами. - Громкий смех, долетевший от карточного стола, за которым играли в вист, заставил Гетти вздрогнуть и нервно оглянуться. - Будем надеяться, что здесь нас не услышат.
        - Это тайна?
        Джейн подумалось, что Генриетта выглядит странно: виновато и возбужденно в одно и то же время.
        - Н-нет… То есть да! - Генриетта вскинула глаза на Джейн и тут же снова опустила их на клубок голубовато-зеленой шерсти. - Понимаете, Фредди… то есть мистер Уэйнгров попросил меня поговорить с вами.
        Джейн от удивления моргала:
        - Я не ослышалась, Гетти? Мистер Уэйнгров просил вас поговорить со мной? Что же это, интересно, такое, что можете сказать мне вы, но не может - он?
        Гетти уронила клубок на колени, ее лицо побледнело от страха:
        - Ну вот, вы обиделись! Я так и знала! Я говорила ему, что он сам должен с вами объясниться, но он и слышать об этом не захотел. Только дрожал и уверял, что будет лучше, если вы услышите его мягкий упрек от меня. Сказал, что на меня вы не рассердитесь, что его мамочка всегда предпочитает говорить человеку нечто не слишком приятное через третьих лиц - это гораздо деликатнее… Ах, Джейн, ну что мне оставалось делать? Я согласилась оказать ему эту услугу - тем более что он так расстроен…
        Джейн боролась с растущим раздражением. В ней кипела обида на Фредди, решившего сделать ей выговор, и злость на Гетти, которой эта миссия была поручена. Можно подумать, что сама Гетти абсолютно безгрешна!
        Глубоко вздохнув, Джейн решила наконец выяснить, какой именно чудовищный поступок вменяется ей в вину.
        - И чем же он недоволен? - напрямик спросила она.
        Гетти испуганно осмотрелась по сторонам, и Джейн почувствовала от этого новый прилив раздражения.
        - Мистер Уэйнгров считает - и тут я, извините, с ним полностью согласна, - что вы слишком откровенно привлекали к себе внимание вчера вечером.
        У Джейн перехватило дыхание. Раздражение ее достигло точки кипения. Она резко отбросила шерсть и лишь огромным усилием воли взяла себя в руки.
        - Очевидно, эта вчерашняя игра слишком возбуждающе подействовала на меня, - пробормотала она.
        Гетти вздохнула с явным облегчением:
        - Я знала, что вы правильно воспримете мягкую и дружескую критику по поводу вашего поведения! Мистер Уэйнгров вполне мог сам вам все сказать. Я говорила ему это не менее дюжины раз за вчерашнюю ночь - жаль, что он не захотел послушать меня. Мы бродили с ним по галерее до трех часов, он крепко держал меня за руку и проливал безутешные слезы… Вы, конечно, понимаете, что раскаяние - кратчайший путь к тому, чтобы вернуть его расположение.
        Джейн была потрясена услышанным и никак не могла до конца осознать то, что сказала ей Гетти. Но неужели она настолько глупа, что надеется убедить Джейн в том, будто всю ночь провела с глазу на глаз с мужчиной и при этом только разговаривала с ним? Джейн тряхнула головой, стараясь привести свои мысли в порядок.
        - Итак, по вашим словам, вы провели с мистером Уэйнгровом несколько часов наедине?
        - Ну да, я же сказала! Мне пришлось выступить в роли его ангела-хранителя - по крайней мере, он называл меня именно так. Он был совершенно не в себе, бедняга.
        Джейн вздохнула и отбросила мысль о том, что у Генриетты могут быть свои планы насчет Фредди. Глупости! Генриетта слишком простодушна и совершенно не умеет ни обманывать, ни ловчить.
        - Ну что ж, мисс Ангел-Хранитель, тогда объясните поточнее, что привело бедного Фредди в такое расстройство? Что же я натворила вчера вечером? Чем внушила ему такое отвращение к себе?
        - О, он совершенно не чувствует к вам отвращения! Это не так. Просто его возмутили воздушные поцелуи, которые вы посылали направо и налево после победы в конкурсе.
        Джейн была ошеломлена. Речь идет о такой ерунде?!
        - Вы говорите, он был возмущен?
        Гетти энергично кивнула и робко улыбнулась:
        - Но возмущен он был, как я думаю, лишь потому, что надеется однажды назвать вас своей женой. Уверена, что причина его расстройства в его привязанности к вам! Если бы это не было столь важно для его будущего, он, я думаю, посмотрел бы на ваше беспечное поведение сквозь пальцы.
        Джейн медленно выдохнула.
        - Я полагаю, - сказала она, адресуясь скорее к самой себе, чем к Гетти, - что, когда мы поженимся, Фредди будет настаивать, чтобы я вела себя еще осмотрительнее и скромнее?
        - Разумеется! - с энтузиазмом откликнулась Гетти, ее лицо расплылось в улыбке. - Он так и сказал прошлой ночью. Между прочим, Фредди часто говорит о том, как ему хочется видеть вас своей женой. Только он никак не наберется смелости сделать этот шаг. Вот и вчера ночью он снова так горячо говорил о своих чувствах! Самое меньшее, что я могла для него сделать, - это предложить свои услуги для восстановления вашего взаимопонимания.
        - А во время медового месяца вы тоже будете опекать нас? - уколола ее Джейн.
        Гетти хихикнула и покраснела:
        - Конечно нет! Я уверена, что со временем вы приспособитесь к требованиям мистера Уэйнгрова. И прежде всего научитесь соблюдать правила приличия в той мере, в какой это необходимо для жены такого человека. Впрочем, я думаю, что в дальнейшем вы сможете обойтись и без моей помощи.
        - Как вы любезны и великодушны!
        Джейн изумленно посмотрела на девушку, так и не решив, то ли восхищаться ею, то ли презирать ее. Ясно было одно: в глазах Гетти Фредди Уэйнгров, несомненно, являлся образцом совершенства.
        - Так я могу сказать Фредди, что вы раскаиваетесь в своем вчерашнем поведении?
        - Пожалуй, - рассеянно ответила Джейн. - Надеюсь, вы точно передадите мистеру Уэйнгрову мои чувства.
        Гетти взяла руку Джейн в свои и тепло улыбнулась:
        - Можете довериться мне, и вы увидите, как быстро исчезнет наметившаяся в ваших отношениях трещина!
        Джейн взглянула в сторону стола для виста и обнаружила, что зеленовато-желтые глаза Фредди смотрят на нее поверх карт. Взгляд был осуждающим. Джейн ощутила новый прилив раздражения и нашла единственный способ хоть как-то скрыть свое состояние: она прижала руки к вискам, словно от сильного приступа мигрени, и таким образом спрятала лицо от посторонних взглядов.
        Подавив вспышку гнева, Джейн подняла брошенную шерсть, снова растянула ее на руках и резко переменила тему разговора: принялась расспрашивать Гетти о том, как поживает миссис Хартуорт, нет ли улучшения с ее подагрой и может ли она читать после того, как доктор выписал ей новые очки.
        - О да, конечно! - обрадовалась Гетти. - Шишка на пальце стала значительно меньше, а на днях матушка прислала письмо, и в нем несколько переписанных из Библии стихов. Так что новые очки помогают. Ах, как жаль, что я сама так мало могу сделать для бедной мамы! Но думаю, что мои молитвы…
        Дальше Джейн уже не слушала. Она специально подбросила тему, которая полностью увлекла Гетти, не мешая ей при этом работать. Клубок в ее руках становился толще с каждой секундой, и Джейн с нетерпением ожидала, когда же смотается вся пряжа. Внезапно она почувствовала, что у нее и в самом деле начинает болеть голова. Ну что ж, с утра она изображала мигрень - теперь она ее получила.
        На следующее утро Джейн нарядилась в легкое платье из индийского ситца с рисунком - мелкие синие цветочки по белому полю. На голову она надела простенькую шляпку - соломенную, с приколотыми по полям колокольчиками, на руки - кружевные перчатки, поверх платья - кружевную накидку, чтобы защитить кожу от жаркого летнего солнца. Фредди должен был понравиться ее костюм, ведь Джейн тщательно продумала его с учетом вчерашнего разговора с Гетти. Но сама она осталась недовольна тем, что увидела в зеркале: этот костюм был совсем не в ее вкусе.
        Фредди Джейн нашла в саду и неторопливо прошлась с ним вдоль озера. Несколько белых лебедей плавно скользили по его поверхности, держась в густой тени от росшей на берегу старой ели. Крохотные снежинки перьев белели в траве. Джейн подобрала перо и вздохнула.
        Фредди все время говорил о чем-то своим звучным голосом, но она почти не слушала его. Он бубнил и бубнил о том, что именно почувствовал в тот момент, когда созерцал победу Джейн в конкурсе Музыкальных Стульев позавчерашним вечером. И как его огорчило, что она не дала победить полковнику Даффилду, а главное - тот способ, которым она добилась победы, безусловно оскорбительный для одного из лучших офицеров гвардии Веллингтона. И как его, Фредди, смутил тот способ, которым Джейн сочла возможным выражать свою радость по поводу своей победы в игре. И, наконец, сколь удручающим было зрелище, когда она, повиснув на руке полковника, развязно совершала круг почета, рассыпая воздушные поцелуи перед аплодирующей вульгарной толпой. Лично он, Фредди, считает, что можно дать лишь одно удовлетворительное объяснение ее шокирующему поведению - излишнее количество выпитых бокалов шампанского.
        Джейн в тот вечер вообще не пила шампанского, и от этого претензии Фредди выглядели еще более абсурдными. Однако она решила промолчать и не сказала ни слова. Она покорно брела рядом с ним, надеялась, что Фредди воспримет ее молчание как признак раскаяния и обещание исправиться.
        Внезапно бесконечная речь Фредди была прервана ржанием и криками. Мирную тишину летнего дня разрушили долетевшие с южного конца сада понукания лошадей и тяжелый топот копыт. Джейн обернулась и увидела Торпа. Он сидел верхом на одной из лошадей лорда Сомеркоута и пришпоривал ее. За ним скакал полковник Даффилд, яростно нахлестывая по бокам своего скакуна - тоже из конюшен графа.
        Очевидно, они устроили шуточные соревнования, и Джейн впервые за несколько последних часов ожила и встрепенулась. Она взглянула на Фредди. Тот вяло наблюдал за Торпом, хотя посмотреть было на что - Торп несся во весь опор, не разбирая дороги: пан или пропал. Фредди покачал головой и осуждающе прищелкнул языком.
        - Вот пара сумасшедших дружков! Солдафоны! - прокомментировал он, когда Торп пронесся мимо них, и Джейн тихонько вздохнула.
        Несмотря на скорость, с которой Торп промелькнул мимо, она успела перехватить его взгляд. Голубые глаза сверкали, с вызовом глядя на нее. В них была надменная уверенность в том, что он, Торп, наслаждается жизнью и делает то, что ему нравится, чего никак нельзя сказать о Джейн…
        Да, многое можно прочитать в мимолетном взгляде!
        Мошенник!
        Негодяй!
        Но в то же время губы Джейн непроизвольно сложились в улыбку и она невольно кивнула головой, как бы подтверждая, что все, что он хотел сказать, понято без слов. Сверкнула и растаяла в воздухе его улыбка, и Джейн с завистью посмотрела вслед.
        - Почему он позволяет себе так бесцеремонно пялиться на вас?! - вдруг возмущенно закричал Фредди. - Клянусь, я сумею усмирить его с помощью шпаги или пистолета!
        Он замолчал, поскольку с ними поравнялся полковник Даффилд. Но вместо того, чтобы проскакать мимо, он внезапно поднял своего жеребца на дыбы. Тот подчинился с коротким ржанием, в воздух взметнулась туча пыли, а затем полетели комья земли - когда жеребец тяжело опустился на передние копыта.
        - Миссис Амбергейт, Торп просил передать, что на конюшне он нашел для вас удобное седло. Присоединяйтесь к нам. Как видите, у нас весело!
        Сердце Джейн дрогнуло. Она давно хотела испытать знаменитых скакунов из конюшен лорда Сомеркоута.
        Даффилд протянул ей руку:
        - Поехали! Я думаю, Уэйнгров не будет против. Я подвезу вас к конюшням, и мы мигом оседлаем вам лошадь!
        - Но я не одета для езды верхом… - Джейн взглянула на черную попону, покрывавшую жеребца, и ей ужасно захотелось принять приглашение полковника. Сердце забилось учащенно, щеки вспыхнули ярким румянцем. Джейн обожала верховую езду! Мерная пульсация конских ребер под ногами, тяжелые удары копыт о землю - ничто на свете не возбуждало ее так…
        - Поехали! Прямо сейчас! - Полковник хрипло выкрикнул эти короткие, как военная команда, слова и вновь протянул ей руку: - Не валяйте дурака! Ведь вы уже знаете, что поедете!
        Джейн не могла больше противиться. Она отпустила руку Фредди и шагнула навстречу протянутой руке полковника, который ловко обхватил ее за талию.
        Джейн с пеленок умела обращаться с лошадьми. Вот и сейчас она быстро уловила ритм движения, легко подпрыгнула в интервале между скачками и боком уселась на спину жеребца.
        - Джейн! - долетел до нее голос Фредди.
        - Ничего не могу поделать, Фредди! - крикнула она в ответ. - Обожаю ездить верхом!
        Ее слова развеялись по ветру. Полковник пришпорил коня и поскакал к конюшням.
        Джейн уселась поудобнее, подстраиваясь под ритм лошадиного галопа, и через несколько минут они были уже возле конюшен.
        Джейн нетерпеливо ждала, пока грум седлал для нее лошадь. Сначала он предложил ей пегую кобылку со спокойным характером, но Джейн сама обошла все стойла и выбрала лошадь по своему вкусу: красивого, норовистого жеребца. Он косил горящим глазом на седлавшего его грума и, разрази ее Господь, был неуловимо похож на лорда Торпа!
        Грум подал поводья. Джейн рассмеялась, оперлась ногой на подставленные ладони, легко взлетела и прочно уселась в седло. Жеребец минуту-другую показывал свой характер: ржал, тряс головой, даже взбрыкивал. Но Джейн любила и знала лошадей. Она потрепала жеребца по холке, потуже натянула поводья и ласково сказала ему несколько слов. Ей хотелось, чтобы жеребец понял, что она любит его, и если он будет слушаться ее, то тогда они доставят друг другу самое большое наслаждение в жизни - устроят настоящую скачку.
        Джейн поймала взгляд полковника. Он одобрительно кивнул ей, она кивнула ему в ответ, улыбнулась и сильно пришпорила своего жеребца. Тот рванул с места так резво, что конюшня мигом скрылась из глаз. Джейн громко захохотала от счастья, подобрала поводья и низко пригнула голову к лошадиной шее, зорко глядя вперед. Пусть платье задралось и до самых колен стали видны ноги. Наплевать! Какая мелочь по сравнению с наслаждением от полета и ветра!
        Джейн вихрем пролетела мимо Фредди. Он выглядел удрученным, но она подумала, что если он в самом деле хочет видеть ее своей женой, то должен знать все ее пристрастия и слабости.
        От ворот разбегалось несколько тропинок, и Джейн выбрала ту же, что и Торп, - ведущую к склонам Уинди-Ноул, на которых среди сосен паслись стада диких оленей. Даффилд прикрыл ворота, и они вдвоем помчались дальше. Несколько робких оленей бросились врассыпную при их приближении, но всадники не обратили на них никакого внимания, захваченные своим полетом.
        Солнечный свет пробивался сквозь редкую листву и падал на тропинку яркими пятнами. Запах смолы плыл в горячем воздухе. Джейн позволила своему жеребцу идти свободным шагом, опуская поводья на прямых отрезках дороги и слегка натягивая их, когда тропинка поворачивала. Вскоре впереди стала видна долина, по которой нес свои воды Глэпсвичский поток. На противоположном берегу потока неподвижно замер всадник верхом на гнедом скакуне. Это был Торп, терпеливо поджидавший полковника Даффилда. Он смотрел на запад, и, проследив за направлением его взгляда, Джейн увидела потрясающе красивый пейзаж, в центре которого был Вольфскар-Ридж.
        Торп услышал лошадиный топот и повернул голову. Увидев рядом с полковником Джейн, он расхохотался так громко, что его смех был слышен даже на противоположном краю долины.
        Когда расстояние сократилось настолько, чтобы можно было разобрать слова, Торп крикнул:
        - Эй, вы же даже не переоделись в костюм для верховой езды! Какого черта вы вообще тут делаете?
        - Это все полковник Даффилд! - крикнула Джейн в ответ. - Он соблазнил меня, а я не устояла!
        Обернувшись, она признательно улыбнулась полковнику и тут же поймала озорной взгляд Даффилда, адресованный Торпу. Эти пройдохи все спланировали заранее!
        Последние сомнения Джейн исчезли, когда она услышала:
        - С вас гинея, Торп!
        Торп восторженно потряс головой:
        - Я преклоняюсь перед вами! Ума не приложу, как вам удалось этого добиться.
        Даффилд взглянул на Джейн и смущенно признался:
        - Мы поспорили, что я уговорю вас присоединиться к нам. Торп уверял, что вас никакими силами не оторвать от Фредди Уэйнгрова, поскольку вы намерены выйти за него замуж. Я же в ответ справедливо заметил, что милорд - всего лишь безмозглый, ничего не понимающий в женщинах идиот.
        Джейн перевела взгляд с Торпа на Даффилда.
        - Мерзавцы! - с негодованием протянула она.
        Не дожидаясь, пока джентльмены начнут изворачиваться, ища объяснений и оправданий, она пришпорила жеребца, прикрикнула на него и промчалась мимо Торпа быстрее, чем тот смог что-либо понять.
        Джейн проскакала несколько миль по дуге, огибая Уинди-Ноул. Кружевные перчатки расползлись в клочья, но это ее не беспокоило. Туфли разошлись по швам - ну и ладно, все равно они были ей тесноваты. Хуже, что юбки и чулки до самых коленей были забрызганы грязью - по пути она пересекла несколько ручейков.
        Когда показалась дорога, ведущая к Чедфилду, окруженная пшеничными полями, Джейн начала чувствовать усталость. Она слегка придержала жеребца, и вскоре ее нагнали Торп и полковник.
        - Торп был прав - вы прекрасная наездница, миссис Амбергейт, - заявил Даффилд, тоже пуская своего коня шагом.
        - Спасибо, полковник… И за то, что уговорили меня поехать с вами, тоже благодарю.
        Даффилд усмехнулся и добродушно заметил:
        - Да вы не больно-то и сопротивлялись, дорогая моя.
        - Я думаю, что во всем виноват Торп, - Джейн оглянулась на виконта и улыбнулась ему. - Он проскакал мимо с таким довольным видом и с такой жалостью посмотрел на меня, бедняжку, лишенную этого удовольствия… Ну что мне еще оставалось делать? Пришлось принять его вызов!
        - Очень похоже на Торпа. - Полковник, прищурившись, взглянул на виконта через голову Джейн. - Он все время кого-нибудь поддразнивает и заводит.
        Приятное утомление от долгой езды начало медленно растекаться по жилам Джейн. Она чувствовала себя расслабленной и спокойной. Хорошая скачка - именно то, в чем она больше всего нуждалась после занудного разговора с Фредди.
        Вспоминая, как он осуждал ее за поведение на маскараде, Джейн вздохнула и нахмурилась. Это воспоминание холодным душем обрушилось на нее, и она тщетно пыталась вернуть себе прежнее расположение духа.

«О, Боже! - думала Джейн. - На что будет похож Фредди Уэйнгров в роли моего мужа?!
        Эта горькая мысль была нестерпима. Она пустила жеребца в галоп и снова понеслась по дороге.
        - Джейн! - донесся сзади голос полковника. - Мы же не догоним вас!
        Она засмеялась, еще сильней пришпорила своего черного дьявола, и они долго еще мчались по пустынной дороге.
        Вернувшись домой, Джейн сразу прошла к себе в спальню - ей было необходимо отдохнуть. Предстоящий обед, светские разговоры, не говоря уж о работе над виньеткой, потребуют от нее напряжения всех сил, а она очень устала. Кроме того, ей хотелось еще раз подумать о сегодняшнем разговоре с Фредди, разобраться в своих чувствах, решить для себя проблему, возникшую в связи с его жесткими требованиями к ее поведению.
        Ленч Джейн пропустила, но не жалела об этом. Она приняла горячую ванну и около часа провела за книгой. Леди Сомеркоут предложила ей очень любопытный роман под названием «Гордость и предубеждение», и Джейн находила для себя в нем то, в чем больше всего сейчас нуждалась: надежду на будущее. К тому времени, когда пришла пора переодеваться к обеду, она гораздо лучше представляла себе, что должна делать дальше.
        Усевшись перед зеркалом, Джейн отдала себя в руки горничной. С помощью разогретых на углях щипцов Вэнджи уложила каштановые локоны хозяйки во множество мелких завитков, стекавших до середины спины. Затем она осторожно зачесала их наверх, уложив на манер короны. Лицо Джейн оказалось обрамленным массой воздушных мелких локонов, в которых плавно колыхались три белоснежных страусовых пера. Джейн очень понравилась новая прическа, хотя у нее тут же мелькнула мысль, что Фредди едва ли придет от нее в восторг.
        Вспомнив о Фредди, Джейн поймала себя на том, что ее отношение к нему стало меняться. За последние недели - а особенно за последние дни - она узнала его гораздо лучше и убедилась в том, что это и в самом деле незаурядная личность. Конечно, Фредди был склонен к безудержным полетам фантазии и беспричинным страхам, терзавшим его бедное сердце. Но по сложности душевной организации он мог соперничать с миссис Беннет - героиней новеллы, которую Джейн только что читала.
        Когда она впервые познакомилась с Фредериком Уэйнгровом, она увидела в нем лишь высокого, красивого молодого человека, очень воспитанного и поэтически одаренного. Поначалу она ничем не выделяла его среди своих многочисленных поклонников, пока не узнала, что он очень богат, и не решила, что он может стать подходящим мужем и отцом ее будущих детей. И Фредди, в свою очередь, стал искать встреч с нею повсюду: на балах, в гостиных, на приемах. Некоторые из друзей даже поспешили поздравить Джейн с удачной партией. Леди Сомеркоут благословила ее выбор. Казалось бы, ну чего еще желать?

«Ничего, кроме уважения и любви», - подумала Джейн, в то время как Вэнджи поправляла, одергивала, осматривала ее платье - шелковое, в светло-зеленую и розовую полоску, с небольшим шлейфом сзади. На груди - пряжка, а вокруг глубокого декольте - легкая кружевная оборка. Немного подумав, Джейн надела изумрудное ожерелье и такие же серьги - тяжеловато, конечно, зато красиво. Длинные шелковые перчатки цвета слоновой кости и воздушная шаль из брюссельских кружев завершали наряд. В соответствии с последней лондонской модой, он был пышным и царственным.

«Уважение и любовь…» - еще раз подумала Джейн, внимательно разглядывая свое отражение в длинном зеркале. Она раскрыла веер из белых перьев и прикрыла им лицо так, что остались видны лишь глаза.
        Нет, при всех своих прекрасных качествах Фредди не мог быть ей парой. А Торп - мог! Торп разделял ее вкусы, например, тягу ко всему дорогому: тканям, фасонам, украшениям. Фредди же нравилась простота во всем. По его мнению, белое муслиновое платье годилось для любой, даже самой изысканной гостиной. Торп, как и она, любил азарт, авантюры, приключения; тогда как Фредди…
        Что же ей делать?!
        Джейн взглянула на часы, стоящие на камине, и с удивлением обнаружила, что до обеда остается еще целый час. Она вспомнила, что в это время в библиотеке накрыт аперитив для всех желающих пропустить перед обедом стаканчик шерри. В преддверии того, что ей предстояло сегодня вечером, Джейн решила посетить библиотеку. Спускаясь по ступенькам, она чувствовала, как тревожно бьется сердце. Ей не хотелось бы сейчас встретиться с Фредди, не хотелось говорить с ним о сложностях, возникших между ними. Джейн не хотелось приближать разрыв - тем более что у нее не было более подходящего варианта. Она прекрасно знала, что самое лучшее в ее положении - стать его женой.

«Что ж, чему быть, того не миновать», - подумала она, поднимая голову и распрямляя плечи.
        Дверь в библиотеку была открыта. Джейн перешагнула порог, тайно надеясь, что ей удастся хоть немного побыть в одиночестве.
        Но из этого ничего не вышло: в библиотеке уже кто-то был. Узнав Торпа, Джейн облегченно вздохнула: с ним она не связывала далеко идущих планов, с ним можно было чувствовать себя легко и свободно.
        Джейн быстро прошла в узкую, с высокими потолками комнату. Библиотека располагалась на первом этаже и выходила окнами на север и запад, так что из ее окон никогда нельзя было наблюдать зарю, но зато послеполуденный свет проникал сюда щедро, золотя стены и заливая мягким сиянием светлые деревянные, натертые воском полы.
        Сотни томов, приятно пахнущих кожей, стояли рядами в стенных нишах, укрытые от прямых солнечных лучей. Несколько сверкающих лаком столиков были расставлены вдоль всей комнаты, их украшали букеты цветов. По бокам каждого из шести высоких окон свисали портьеры из золотистого бархата. Уютными островками там и тут располагались обитые таким же золотистым бархатом диванчики и кожаные стулья в золотисто-палевую полоску. На столике в нише, между книжными полками, стоял изящный графин с шерри, окруженный дюжиной небольших хрустальных кубков.
        Торп поднялся со стула у северного окна и бросил на столик рядом с недопитым кубком свою газету - свежий номер «Таймс».
        - Добро пожаловать, миссис Амбергейт! Могу я предложить вам стаканчик шерри?
        - О Боже, как официально, лорд Торп! - воскликнула Джейн; ей вдруг стало весело, захотелось опять скакать куда-то на могучем черном жеребце. - Шерри? Да-да, пожалуйста, будьте любезны.
        Торп улыбнулся и подошел к ней. Его лицо было бронзовым от загара, и Джейн с завистью подумала, что ему-то ничто не мешает сколько угодно ездить на лошади…
        Они стояли рядом возле стенной ниши, и Джейн негромко спросила:
        - Вы больше не сердитесь на меня?
        - За что? За то, что ускакали от меня галопом, не дав ни малейшего шанса догнать вас?
        Он подал Джейн кубок с темно-коричневой жидкостью.
        - Я имела в виду совсем другое… - тихо сказала она.
        - А-а, - понимающе протянул Торп. - Вы думаете, я сержусь на то, что вы отвергли меня после того, как занимались со мной любовью?
        - Я отвергла не вас. - Джейн встретилась с ним глазами, и ее охватило знакомое волнение. - Я отвергла ваше предложение.
        - Но я же предложил вам себя! - заявил Торп.
        Непонятно почему, но Джейн испытывала удовольствие от их разговора.
        - Как бы то ни было, я очень рада, что вы так быстро оставили свою обычную манеру и не мучаете меня своим бурным натиском. А поначалу, особенно после первой ночи, я боялась, что вы перегрызете мне горло, если я тут же не соглашусь на ваше предложение.
        Торп громко рассмеялся.
        - Посидите со мной, - попросил он.
        Джейн послушно уселась на один из бархатных диванчиков. Ей было хорошо наедине с этим человеком.
        - Позвольте сказать, что вы сегодня прекрасно выглядите. Впрочем, как всегда. Я неизменно восхищаюсь вами.
        - Я просто следую моде - чего же мной восхищаться?
        Торп принес скамеечку и поставил ее под ноги Джейн. Она расположилась поудобнее, поражаясь про себя его заботливости, а он уселся рядом, и некоторое время они молча наблюдали за котенком, который возился на полу с клубком. Потом Торп долгим взглядом посмотрел на ее ноги и неожиданно провел ладонью по правой лодыжке Джейн.
        Она затаила дыхание и бросила быстрый взгляд на открытую дверь библиотеки. Там никого не было. Тогда она перевела глаза на Торпа, который свободной рукой успел завладеть ее талией.
        - Остановитесь! - приказала Джейн. - Вы что, с ума сошли?
        Но он только крепче прижал ее к себе. Рука Торпа неторопливо поднималась вверх и уже касалась колена; его прикосновение обжигало даже сквозь шелк чулка.
        У Джейн перехватило дыхание; все тело охватило пламя страсти. Ах, как умел Торп возбудить ее! Одним прикосновением, одним взглядом, одним словом, сказанным этим низким, волнующим, бархатным голосом…
        Джейн откинулась на спинку стула, неотрывно глядя в глаза Торпа. Она не сопротивлялась. Его ладонь легла на подвязку, державшую чулок. Джейн показалось, что она сейчас лишится чувств. В библиотеку в любую минуту мог кто-то войти, а у нее не было сил остановить его…
        Внезапно Торп остановился сам, быстро поправил ее юбку и опустился перед Джейн на колени.
        - Моя дорогая, прекрасная Джейн! - прошептал он, сжимая ее руку. - Я хочу вас так сильно, что один ваш вид причиняет мне боль. Я хочу вас с того самого дня, когда впервые увидел. И, хотя мы с тех пор были близки дважды, каждый раз, когда я вижу вас, касаюсь вас, слышу вас, мне кажется, что все происходит впервые. Вы не передумали по поводу моего предложения? Поедемте вместе в Европу! Мы будем любить друг друга каждый день и каждый день ездить верхом. Вы научите меня стрелять из лука, а я научу вас фехтовать… Я дам вам все, что вы захотите!
        Джейн изо всех сил сжала его руку - так же сильно, как его слова сжали ее сердце. Она почувствовала невыносимое желание сказать «да». Ей страстно хотелось испытать то, что он предлагал. Но больше всего она хотела его самого!
        - О, простите… - раздался совсем близко смущенный голос.
        Торп резко вскочил, Джейн обернулась… В библиотеку входила леди Сомеркоут.
        Джейн не видела хозяйку дома со вчерашнего вечера и сразу поняла, что произошло нечто важное: глаза графини возбужденно горели, шаг был широким и быстрым. На леди Сомеркоут было роскошное белое шелковое платье, расшитое золотой нитью, в волосах, причесанных на греческий манер, сверкали золотые ленты. Голубоглазая, светловолосая, она казалась сошедшей с обложки модного журнала.
        Торп быстро взял себя в руки и подошел к графине, чтобы поцеловать пальчики, затянутые в золотую шелковую перчатку. Она с улыбкой приняла его приветствие и пыталась выглядеть спокойной, но возбуждение прорывалось в каждом ее жесте и в голосе, когда она спросила, понравились ли ему конюшни и лошади ее мужа. Ответ Торпа графиня выслушала, с трудом подавляя нетерпение.
        - Извините меня, - сказала она, едва Торп закончил торжественную оду лошадям лорда Сомеркоута. - Боюсь, что буду вынуждена похитить у вас миссис Амбергейт. Сможете мне это простить?
        Торп вежливо поклонился:
        - Конечно.
        Леди Сомеркоут пригласила Джейн следовать за ней таким нетерпеливым жестом, что у той от предчувствия чего-то необычайного учащенно забилось сердце. Вне всяких сомнений, ее ожидают новости о событиях прошедшей ночи! Что, если лорд Сомеркоут разгадал секрет?
        Когда женщины вышли в коридор и наконец остались наедине, Джейн в волнении сжала руку леди Сомеркоут.
        - Ах, скорее рассказывайте! - воскликнула она. - Я надеюсь, новости приятные?
        - Новости замечательные, - подтвердила леди Сомеркоут. - Только… только я не могу говорить об этом здесь. Нам надо пойти куда-нибудь подальше, например, в сад.
        Они не сказали больше ни слова и молча прошли через весь дом, затем по террасе, вдоль изгороди, пока не оказались в благоухающей тишине сада. В дальнем его углу виднелись пять покрытых соломенными корзинами ульев. Из них ежедневно к столу доставлялся мед, а сейчас оттуда раздавалось деловитое гудение. Сюда-то и привела леди Сомеркоут свою подругу, сгорающую от нетерпения.
        - Он так и не узнал меня, когда я пришла ночью к нему в спальню! - почти беззвучно сказала графиня, приблизив губы к уху Джейн. - И постоянно бормотал имя миссис Ньюстед…
        - И вы стерпели?! - изумленно перебила ее Джейн.
        Леди Сомеркоут помолчала минуту.
        - Хотите услышать правду?
        Джейн быстро кивнула. Ах, какой развратной она казалась сама себе в эту минуту!
        - Я не просто стерпела… Не знаю почему, но это приключение невероятно возбудило меня! Итак, я изображала миссис Ньюстед, одетую Марией Антуанеттой. Пищала, кривлялась, говорила с французским акцентом… и мой дурачок так и не понял, что целует собственную жену! На самом деле это было что-то невероятное! Я с трудом сдерживала себя, чтобы не расхохотаться. А Джордж… О, Боже мой! Джордж был таким пылким, говорил так страстно, и, вы знаете, Джейн, он проделывал со мной такие штуки, каких никогда раньше не делал!
        Джейн густо покраснела и прикусила губу. Она ждала продолжения, завороженная и смущенная одновременно.
        И леди Сомеркоут продолжила:
        - Не хочу оскорблять вашу скромность подробностями и скажу одно: если бы я раньше знала, что между нами возможна такая страсть, то все эти годы каждую ночь переодевалась бы в новый костюм! Да, вы спросили, не раздражало ли меня то, что он зовет меня «дорогая Софи»? Боюсь, что ответ мой будет категоричен: «нет»! Как вам это нравится?
        Они подошли почти вплотную к ульям, а поскольку Джейн до смерти боялась полосатых жалящих созданий, она потянула графиню назад, к дому.
        - Прямо не знаю, что и сказать, - вздохнула она. - Пожалуй, могу лишь поздравить вас. Но неужели вы не боялись разоблачения?
        - В комнате горела всего одна свеча - на комоде, - а постель была плотно занавешена: я сама об этом позаботилась. А кроме того, лорд Сомеркоут был так увлечен…
        Графиня не удержалась и все-таки сообщила подруге некоторые детали, которые заставили Джейн покраснеть еще раз. Она прижала к щеке руку в бежевой перчатке и выдохнула:
        - Я так счастлива за вас! Но что будет, если он узнает, что его разыграли?
        В ответ рассыпался серебряный смех леди Сомеркоут:
        - Лично я не собираюсь ему ничего говорить. По крайней мере, пока… Кроме того, я попросила его вчера на своем ломаном французском никогда не напоминать мне о нашем приключении.
        - И он согласился?
        Графиня снова рассмеялась:
        - Конечно! Но видели бы вы, какие нежные взгляды бросал он исподтишка на миссис Ньюстед во время ленча! Мне очень хотелось, чтобы вы были рядом и разделили со мной это удовольствие. Я чуть не лопнула от смеха, глядя, как миссис Ньюстед отвечает на его бесконечные кивки и подмигивания - сначала улыбается, а затем начинает хмуриться и недоумевать. Я никогда в жизни так не веселилась!
        - Достойное наказание им обоим, - подытожила Джейн.
        - Я тоже так считаю. Однако сегодня вечером мне опять потребуется ваша помощь.
        Сердце Джейн переполняла жажда приключений и любовь к старшей подруге.
        - Я готова сделать все, о чем вы ни попросите!
        На лице графини появилась дьявольская ухмылка:
        - Я хочу позаимствовать у вас костюм Клеопатры. А завтра, во время прогулки на лодках по каналу, вы расскажете всем, что костюм пропал, и ваша Вэнджи сбилась с ног, но не может найти платье, маску и черный парик.
        - Но ведь это так рискованно! - воскликнула Джейн.
        - Разумеется, - ответила леди Сомеркоут и залилась счастливым смехом.

9
        Возвращаясь из сада рука об руку с леди Сомеркоут, Джейн увидела Фредди. Он мерил шагами светло-серые камни террасы, и Джейн сразу поняла, что Фредди ждет именно ее. Очевидно, ему нужно было срочно поговорить с ней о чем-то с глазу на глаз. Когда они поравнялись, Фредди и впрямь попросил у леди Сомеркоут позволения разрушить их пару и прогуляться с Джейн по тисовому лабиринту.
        Леди Сомеркоут взглянула на Джейн, улыбнулась и украдкой подмигнула перед тем, как слегка поклониться Фредди. Сам же он, плененный утонченными манерами графини, серьезно и чопорно отвесил ей в ответ низкий поклон и взял под руку Джейн.
        Леди Сомеркоут пожелала им хорошо провести время и обратила их внимание на то, что именно в эти послеполуденные часы лабиринт особенно красиво освещается солнцем. Затем поправила золотую шелковую шаль, легко повернулась и пошла к дому.
        Джейн, отпустившая было шлейф своего розового с зеленым шелкового платья, снова подняла его и стала спускаться, сопровождаемая Фредди, по широким ступеням террасы. Лабиринт был поодаль, и идти к нему предстояло по широкой аллее через тщательно ухоженный сад, разбитый по французской моде прошлого века. Дорожки, выложенные каменными плитками, вились между клумб, каждая из которых ограждалась невысокой, заботливо подстриженной изгородью. В центре клумб были высажены розовые кусты, наполнявшие воздух благоуханием.
        Единообразие клумб производило сильное впечатление. Джейн иногда жалела, что строгая планировка, принятая когда-то за образец при устройстве садов, по всей Европе уступила место приближенным к естественным ландшафтам. Но леди Сомеркоут в свое время настояла на том, чтобы сохранить кусочек старого сада: ведь каждый розовый куст был посажен ею самой с помощью детей много, много лет назад.
        Джейн медленно шла рядом со своим кавалером, придерживая затянутой в перчатку рукой шлейф платья. Она ждала, что он ей скажет, но, как ни странно, не испытывала трепета. За день Джейн не раз задавалась вопросом: должна ли она просить у Фредди прощения за то, что покинула его во время прогулки возле озера и умчалась с полковником Даффилдом? И каждый раз, когда решала, что - да, должна, - ее тут же охватывало сомнение. Очень уж ей не хотелось извиняться, хотя она прекрасно понимала, что поступила по отношению к Фредди невежливо. Мягко говоря… Но она была тогда страшно зла на него! Зла за то, что он вовлек Гетти в обсуждение отношений, которые касаются только двоих. Зла за то, что он считал допустимым упрекать ее за дурное поведение на балу…
        Так что сейчас, идя рядом с Фредди, Джейн не испытывала никаких угрызений совести. Между тем Фредди уже трижды откашлялся, и Джейн поняла, что он нервничает. Трудно было предсказать, снимет ли предстоящий разговор хоть частичку напряжения, возникшего между ними. Во всяком случае, Джейн не чувствовала сейчас ни малейшего сострадания к своему спутнику. А если в ней и шевелился страх по поводу собственного будущего, она гнала его прочь.
        По мере того, как они все ближе подходили к лабиринту, Джейн все явственнее понимала, что в нынешней игре на кону для нее стоит нечто более важное, нежели благополучный исход летней охоты за гениальным поэтом…
        Когда они наконец вступили в первый круг лабиринта и стали медленно продвигаться к его центру, Фредди замедлил шаги, затем остановился и нарочито спокойно сказал:
        - Я… я хочу кое-что прояснить, моя дорогая Джейн. Когда… Когда я остался один, утром… перед ленчем… ну, когда мы были возле озера, а потом вы… Я боюсь, что…
        Джейн вдруг показалось, что она заблудилась в лабиринте: Фредди продолжал говорить что-то тихим голосом, но она потеряла нить его рассуждений. Внезапно остановившись, она резко обернулась. Фредди не вписался в поворот и наткнулся на нее.
        - О, извините!
        Вместо того, чтобы испуганно отскочить, он вдруг обнял ее за талию, и Джейн удивленно взглянула на него. «Похоже, он меняется», - подумала она, а вслух сказала:
        - О чем вы говорили? Я ничего не поняла, кроме первой фразы.
        Фредди опустил голову и нахмурился:
        - Я боюсь, что перешел границы дозволенного. Я…
        Он поймал взгляд Джейн и осекся; рука, обнимавшая ее за талию, безвольно упала. Но все-таки что-то неуловимо изменилось. Она никогда еще не видела Фредди таким серьезным.
        Джейн глубоко вздохнула, почувствовав смущение, повернулась и пошла дальше по лабиринту. Она вдруг почувствовала себя как-то странно. Словно что-то случилось… Что-то весьма ощутимое случилось с ними!
        - Джейн, поверьте, я вовсе не собираюсь снова читать вам мораль, - бормотал Фредди, стараясь не отставать от нее. - О, будьте осторожны, дорогая! Я заметил необрезанный куст…
        - Да-да. Спасибо, Фредди, - тихо сказала Джейн, отводя рукой колючие веточки подальше от воздушной ткани платья.
        Еще один поворот - и опять она не могла вникнуть в смысл его слов, улавливая только интонацию. Но интонация эта была какой-то новой, непривычной, и Джейн отчего-то чувствовала себя подавленной.
        Они вышли на лужайку в центре лабиринта. Джейн присела на каменную скамейку, расправив шелковый шлейф платья, и Фредди пристроился рядом. Он взял ее руки в свои, поднес к губам, поцеловал пальцы и рассыпался в восторженных признаниях. Но Джейн слушала невнимательно: она думала о том, что поведение Фредди день ото дня становится все более свободным. И непредсказуемым.
        Он наклонился к Джейн. Еще совсем недавно она была бы счастлива увидеть такое проявление нежных чувств, но теперь ее вдруг охватила паника. Мысленно она вернулась на полчаса назад и вспомнила библиотеку, себя, Торпа… Вспомнила пальцы Торпа, ласкавшие ее ногу сквозь шелк чулка, его горячие слова, когда он звал ее с собой в Европу. Вспомнила, как ей хотелось принять это предложение, как хотелось его близости, и по телу пробежала жаркая волна желания.
        А тем временем Фредди продолжал целовать ее пальцы, бормоча извинения. Джейн совсем было собралась остановить его, объяснить, что их отношения с самого начала были ошибкой, но в этот момент Фредди вдруг отпустил ее руки, схватил за плечи, притянул к себе и горячо, страстно поцеловал.

«Ого!» - подумала Джейн. Этот поцелуй был совсем не похож на прежние, робкие поцелуи Фредди - а ведь прошло всего несколько дней. Что это с ним произошло? Почему все его страхи так внезапно и бесследно улетучились?
        Джейн невольно начала отвечать ему поцелуем на поцелуй, и в сердце ее опять, в который раз, затеплилась надежда. Может быть, она все-таки не сделала ошибки в своем выборе? Она обняла Фредди за шею, теснее прижалась к нему и неожиданно почувствовала, как в ней зарождается желание…
        Спустя какое-то время Фредди отстранился и, благоговейно глядя на нее, прошептал:
        - О, Джейн! У меня дух захватило! - А потом, прищелкнув языком, добавил: - Не очень поэтично сказано, а?
        Неисправимый!
        Только теперь Джейн смогла улыбнуться. Боже, неужели между ними расцвело настоящее чувство? Полноте, возможно ли такое? И почему, собственно, оно так неожиданно расцвело?..
        - Фредди! - мягко сказала Джейн и положила руку на рукав его элегантного черного сюртука, коснувшись пальцем расшитого обшлага. - Я так радовалась победе тогда на балу и была так смущена, узнав, что вы осудили мою радость… Но сейчас у меня появилась надежда, что мы когда-нибудь начнем по-настоящему понимать друг друга.
        Фредди прижал голову Джейн к своей груди, зарылся лицом в ее волосы:
        - Я думаю, у нас впереди еще много лет. Жить вместе - целое искусство. От каждого из нас потребуется умение идти на компромиссы, если мы хотим быть счастливы. Что же касается той игры, то я попросту попрошу вас пореже в ней участвовать.
        Джейн рассмеялась.
        - Уверена, что ради вас сумею удержаться от нее, - с легким сердцем сказала она.
        Фредди крепче обнял ее:
        - Дорогая, дорогая Джейн!
        Она почувствовала, как он качает головой, пытаясь осознать то, что с ними происходит. Но в этот торжественный миг ему в нос попало одно из перьев, торчавших в волосах Джейн. Фредди неожиданно чихнул, страшно смутился, отодвинулся и, вынув из кармана платок, принялся вытирать нос.
        - Не очень романтично получилось, да?
        - Для меня это не имеет значения, - мягко улыбнулась Джейн. - Просто я больше не стану втыкать перья в прическу.
        Фредди стремительно вскочил со скамьи и схватил Джейн за руки.
        - Вы так добры, милая Джейн! - Он нежно поцеловал каждый ее пальчик. - Когда вы покинули меня утром, я был так потрясен! Как дурак бросился вслед за вами и полковником Даффилдом - будто мог догнать ваших лошадей! Затем остановился, раскрыв рот от изумления и обиды… И, представьте, кончилось тем, что туда залетел комар - он-то и вывел меня из оцепенения! А потом еще пришлось отдирать с языка эту летучую дрянь…
        Джейн прикусила губу. Она еще не успела отсмеяться про себя над случаем с перьями, а тут уже новая история, с этим несчастным комаром! Джейн судорожно вздохнула, изо всех сил сдерживая смех, и приготовилась слушать дальше его печальную повесть.
        - Не помню, что было дальше, но, когда вы вновь проскакали с полковником мимо меня и умчались, со мной случилось что-то вроде обморока. Вы вырвали сердце из моей груди, проскакав мимо на этой дикой лошади! И тут я подумал, что совершил страшную ошибку, упрекая вас за ваше поведение на маскараде. Это только разозлило вас, не так ли? А еще большей ошибкой было то, что я прибегнул к помощи Гетти…
        Джейн была так рада дать выход своим чувствам, что ответила немедленно:
        - Я была взбешена, изумлена, поражена… Я просто не знала, что сказать! Во-первых, вы обидели меня тем, что не сказали обо всем сразу - лично и прямо. Во-вторых, я уже не девочка, чтобы мне читали лекции о правилах хорошего тона!
        - Нет, конечно нет! Я был не прав, ужасно не прав по отношению к вам. Вы простите меня?
        Джейн кивнула. Ее мысли не успевали за событиями, разворачивавшимися столь бурно. Внезапно она подумала о том, что в субботу летний праздник у леди Сомеркоут закончится. У нее осталось всего пять дней на то, чтобы все окончательно решить!
        - Дорогой мой, теперь, когда мы стали лучше понимать друг друга, может быть, все-таки съездим завтра утром в пещеры? У лорда Сомеркоута прекрасные лошади, до пещер всего три мили, я знаю дорогу и обещаю, что вы получите удовольствие от этой прогулки. Поедем пораньше - нам будет полезно побыть вдвоем и еще лучше узнать друг друга.
        - Буду очень рад, - просто сказал Фредди. - Я тоже очень хочу спокойно поговорить с вами о нашем будущем. Вы собираетесь взять с собой служанку?
        Джейн тряхнула головой:
        - Зачем? Я буду под вашей защитой. Вы будете опекать меня так, как это позволено лишь супругу…
        Этими словами Джейн откровенно дала Фредди понять, чего ждет от завтрашней прогулки. Но намек повис в воздухе. Глаза Фредди затуманились, вместо ответа он привлек Джейн к себе и снова поцеловал - нежно, долго, страстно.
        И снова Джейн почувствовала, как внутри у нее загорается огонь желания. Она живо представила себе, что завтра должно будет произойти в пещерах…
        - Меня послали за вами! - внезапно донесся до нее мужской голос. - Все ждут вас к обеду!
        Джейн оторвалась от своего кавалера, ошеломленная тем, что их с Фредди застали в столь рискованной позе. Но больше всего ее огорчало то, что именно Торп так бесцеремонно разрушил их идиллию.
        Фредди вскочил на ноги, но Торп не обратил на него ни малейшего внимания: он не отрываясь смотрел на Джейн.
        Торп был страшно зол. Джейн чувствовала это - недаром же она так хорошо понимала его…
        Фредди повернулся к Джейн и предложил ей руку. Она поднялась с каменной скамейки, едва не запутавшись в шлейфе своего полосатого платья: Торп продолжал смотреть на нее, и под его взглядом Джейн чувствовала себя виноватой, уличенной в ужасном лицемерии.
        - Благодарю вас, лорд Торп, за то, что вы столь любезно позвали нас, - холодно произнесла она, ощущая царящее между ними напряжение. - Вы покажете дорогу?
        Только теперь Торп оторвал от нее свой испепеляющий взгляд и неодобрительно посмотрел на Фредди. Затем круто повернулся и молча пошел к выходу из лабиринта.
        Вместо того, чтобы вести Джейн под руку, Фредди пошел следом за Торпом, шепнув ей, что таким образом будет оберегать ее от возможных выпадов. Джейн подумала, что подобный способ защиты смешон и глуп, но согласно кивнула и улыбнулась. Вздохнув, она представила себе предстоящий обед, легкие застольные разговоры; после обеда Гетти и миссис Ньюстед будут развлекать всех французскими балладами, а затем… Затем ей предстоит встреча с Торпом в оружейной! От последней мысли сердце ее учащенно забилось. Она почувствовала в коленях неприятную слабость.
        Когда тем же вечером Джейн вошла в оружейную, держа в руке исписанные листы с текстом виньетки, Торп был уже там. Протянув ему листы, она с досадой заметила, что рука ее слегка дрожит. Джейн высоко подняла голову, точно зная, что сейчас лорд Торп примется за нее.
        - Итак, Уэйнгров собрался с духом и решился снова поцеловать вас? - поинтересовался Торп, игнорируя протянутые ему листы.
        Джейн не ответила. Вместо этого она подошла к круглому столу, посмотрела на украшенный шипами шар и положила рукопись.
        - Я полагаю, - начала она, поворачивая лицо к виконту, - что на сегодняшний вечер нам лучше забыть все ссоры и заняться работой. Всего через три дня мы должны сыграть свою пьесу, а она у нас даже не дописана.
        Торп ничего не ответил, молча подошел к столу и разложил на нем песочницу, серебряную чернильницу, перья и чистые листы.
        - Вы - ведьма! - мрачно буркнул он. Джейн задохнулась от негодования и, нахмурившись, уставилась на него.
        - Какой же вы злой, - прошептала она. Торп метнул на нее сердитый взгляд. Ноздри его раздувались, горевший канделябр, стоявший рядом с шаром, бросал на лицо красный отблеск.
        - Конечно, ведьма! - продолжал он низким голосом, сверля Джейн голубыми глазами. - Кто же еще может довести человека до такого состояния?! Если бы вы знали, какой гнев охватил меня, когда я увидел, как вы целуете этого слизняка! - Он вскинул кулаки и пошел к двери так, словно там стоял Фредди.
        Джейн растерянно моргнула, пытаясь понять истинный смысл его слов, а Торп подошел к камину и, повернувшись к Джейн спиной, обхватил себя руками за плечи:
        - Признайтесь, вам было приятно целовать его?
        Джейн удивилась - но не грубой прямоте вопроса. Поражало несоответствие между воинственностью замечаний Торпа и скрытым волнением, которое слышалось в его голосе. Ей захотелось заглянуть в его лицо, но не удалось: когда она подошла к нему, он снова отвернулся, явно не желая встречаться с ней глазами. Что он скрывал? Обычно Торп не стеснялся в выражении эмоций…
        - Вам хочется знать, понравилось ли мне целоваться с Фредди Уэйнгровом? - повторила Джейн.
        Торп кивнул и наконец-то взглянул на нее. В его глазах она увидела полыхание страсти - невиданной, глубокой, подлинной.
        Джейн поняла, что должна сказать ему правду, и попыталась вспомнить свои ощущения от объятий Фредди.
        - Да, - откровенно ответила она. - Хотя, должна признаться, меня саму это удивило Правда, потом Фредди стал извиняться за свои поцелуи и это погубило все удовольствие…
        Торп сжал кулаки и скрипнул зубами, но Джейн чувствовала, что не злость движет сейчас им. А если не злость - то что тогда?
        - Так вы собираетесь продолжить охоту на него?
        Джейн решила быть честной до конца:
        - Да. И завтра мы поедем с ним в пещеры. Думаю, что там все решится окончательно. Во всяком случае, я намекнула ему на это.
        Торп резко повернулся и возвратился к столу. Взяв перо, он принялся выстукивать какой-то ритм по верхнему листу бумаги и долго молчал, уставившись на утыканный шипами шар булавы.
        Джейн наблюдала за ним, обводя взглядом тщательно причесанные густые волосы цвета воронова крыла, искусно повязанный шейный платок, высоко поднятый, закругленный воротник сюртука… Каждая линия костюма подчеркивала силу и атлетичность его тела. У Торпа были очень широкие плечи, и Джейн поймала себя на том, как ей хочется подойти, положить руки на эти плечи, ощутить их силу. Какими бы ни были новые чувства, возникшие у нее к Фредди, они не могли пересилить того магического влияния, которое оказывал на нее Торп. Она ощущала его каждый раз просто от присутствия Торпа рядом с ней - и так было всегда. С той первой, памятной встречи в Гайд-парке, когда она еще ничего не знала о тех желаниях, которые родятся в ней от прикосновения его рук, от его поцелуев, от его ласк. Джейн не смогла бы объяснить природу своих чувств к Торпу. Это было что-то невероятное, невозможное - как полет на Луну.
        Джейн невольно протянула руку к Торпу. Сердце колотилось в груди, ком подкатил к горлу, непрошенные слезы навернулись на глаза…
        - В таком случае я полагаю, что мы в самом деле должны заняться виньеткой, - прозвучал его глухой, отстраненный голос. - Надо наконец с ней закончить, чтобы не осрамиться в четверг.
        Джейн бессильно опустила руку.
        - Да, это самое лучшее, - устало согласилась она.
        Торп взглянул на нее, и в его взгляде Джейн прочитала то же чувство, что переполняло сейчас ее саму - страсть. Она с огромным трудом поборола в себе желание броситься в объятия Торпа, задержала дыхание и буквально оторвала от него глаза. На миг ей показалось, что в комнате совсем не осталось воздуха. Она с трудом глотнула, подошла к столу и дрожащими руками взяла бумаги.
        Торп быстро накрыл ее руку своей ладонью.
        - Почему вы дрожите? - спросил он хриплым шепотом.
        Его прикосновение обожгло Джейн, словно расплавленный металл. Ей захотелось закричать. Она задохнулась, разрываясь между желанием сказать ему о том, как сильно, до боли, он волнует ее, и чувством, которое так внезапно возникло у нее к Фредди. Да, сегодня днем она отдала Фредди часть своего сердца, и было бы подло вновь позволить Торпу обнимать ее, целовать… заниматься с ней любовью.
        Собрав все силы, Джейн освободила руку, взяла бумаги и отошла с ними от стола. Дрожащим голосом она начала читать те отрывки из их пьесы, которые были уже написаны или хотя бы намечены - как предполагаемая дуэль на шпагах.
        Постепенно Джейн успокоилась, с головой уйдя в работу, и Торп последовал ее примеру. Он сел к столу и начал писать, делать поправки, слушать предложения Джейн, предлагать свои идеи. Они вместе обсуждали каждую деталь будущей пьесы, и это было удивительно приятно. Торп снял со стены пару шпаг, и они принялись репетировать, оттачивая каждый жест, каждое слово. Пьеса должна была кончаться тем, что он просил ее стать его любовницей, а она отвечала отказом, делая выбор в пользу своих будущих детей.
        - Давайте-ка пройдем это место еще раз, - предложил Торп. - Я, кажется, придумал, как интереснее его решить.
        - Давайте, - с готовностью ответила Джейн.
        Ее вдохновляла та деловитая серьезность, с которой они работали. Такого между ними еще не бывало. Они встали с Торпом спина к спине; руки у обоих скрещены на плечах, в правой руке у каждого - шпага.
        Через десять минут репетиция подошла к концу, пройдя гладко, почти без заминок. Виньетка летела к завершению, оставалась последняя реплика Джейн, и она произнесла:
        - Я делаю это не ради себя, милорд, но ради своих будущих детей!
        Торп выронил шпагу и крепко обнял Джейн за талию. По пьесе они должны были в этом месте посмотреть друг на друга и замереть.
        Джейн улыбнулась:
        - Боюсь, публика не догадается, что мы закончили, пока мы не расцепим рук и не поклонимся.
        - А мы все закончили, Джейн? - неожиданно серьезно спросил Торп.
        Джейн посмотрела в его вопрошающие глаза и поняла, что не знает ответа. Да, наверное, они все закончили. Закончили, так толком и не начав…
        Торп некоторое время не мигая смотрел ей в глаза, а потом поднял шпагу и скрестил ее со шпагой Джейн.
        - Я еще ничего не закончил, - прошептал он. - Виньетка - да, закончена. Но наша история - нет!
        Джейн подняла шлейф левой рукой и отступила на шаг назад. Но Торп шагнул следом, продолжая упираться своей шпагой в ее шпагу.
        - Что вы делаете, Торп?! - выдохнула она. - Хватит! Оставьте ваши глупости, говорят вам!
        Резким движением Джейн оттолкнула его шпагу, но Торп быстро увернулся, принял стойку и коснулся кончиком лезвия ее живота. Джейн рассердилась не на шутку.
        - Вы смешны! - прошипела она, вне себя от гнева и обиды. - Остановитесь, Торп! Не делайте из себя посмешище!
        Она лгала и прекрасно знала, что лжет. А правда состояла в том, что ей не хотелось, чтобы он останавливался! Джейн судорожно глотала воздух, изо всех сил борясь с желанием - диким, неуемным. Торп осторожно, шаг за шагом продолжал теснить ее, пока Джейн не оказалась прижатой спиной к стене в углу комнаты. Здесь царил полумрак, в котором расплывались черты лица Торпа. Он наконец отбросил в сторону шпагу и встал, уперев руки в стену над плечами Джейн.
        - Неужели вы не понимаете? - прошептал он. - Нет и не может быть ничего смешного или глупого, когда мы вместе!
        Джейн почувствовала, что не может вдохнуть. Торп наклонился и коснулся губами ее виска. Она закрыла глаза, дрожа всем телом, пока он нежно гладил ее бедра, живот, грудь. Шпага звякнула, выпав из ее руки.
        Губы Торпа опустились ниже и прижались к шее Джейн. Она сделала наконец глубокий вдох - или попыталась его сделать.
        - Торп! - задыхаясь, прошептала она, и он, словно в ответ, жадно впился в ее губы, проникая дразнящим языком в их горячую глубину.
        Джейн громко застонала от наслаждения и судорожно вцепилась в плечи Торпа. Не отрывая губ от ее рта, он скользнул рукой за спину Джейн и внезапно, рывком прижал ее бедра к своим. Джейн ощутила его напрягшуюся плоть и поняла, что если не считать тонкий слой ткани серьезной преградой, то следует признать: Торп опять занимается с ней любовью. Опять!
        Но вместо того, чтобы сопротивляться, Джейн принялась стаскивать с Торпа сюртук. Страсть бушевала в ней и требовала немедленного выхода.
        - Ну пожалуйста, Торп! - как безумная шептала она, прижимаясь к нему все сильнее.
        Внезапно Торп взял ее руками за плечи и резко отстранил от себя.
        - Вот видите? - прошептал он. - Ничего мы не закончили. И никогда не закончим, Джейн. Никогда. До тех пор, пока вы не станете моей любовницей.
        Затем он поклонился, собрал шпаги, аккуратно повесил их на место и отошел к камину.
        Джейн не могла двинуться с места. Она продолжала стоять у стены, чувствуя, что неутоленная страсть разрывает ее тело на части. Сердце грохотало, ударяясь в ребра, ноги подкашивались. Лишь огромным усилием воли она заставила себя сделать первый неуверенный шаг.
        Кое-как добравшись до стола, Джейн машинально взяла исписанные листы и уставилась в текст.

«Наши отношения - не трехактная драма с фарсом в конце, но виньетка - короткая, яркая. Мы с вами - два огня, которые сливаются и мгновенно испепеляют друг друга дотла».
        Может быть, Джейн и не ощущала себя в эту минуту спаленной дотла. Но, когда она, прижав к груди смятые листочки с текстом виньетки, медленно пошла к двери, опаленной она себя чувствовала…
        Следующим утром Джейн надела свой лучший костюм для верховой езды - из угольно-черного бархата, с длинным треном, прикрывающим лодыжки. На голове - черная маленькая шляпка с черной ленточкой и длинным страусовым пером над завитыми, спадающими на плечи локонами. На руках - черные лайковые перчатки, на ногах - черные туфли с высокой шнуровкой. Вэнджи засмеялась от восхищения, уложив последний локон.
        Джейн тоже понравилось собственное отражение в зеркале. Может быть, Фредди и не будет в особом восторге от ее шляпки - ох, уж это перо! - зато наверняка ему доставит удовольствие видеть Джейн в приталенном скромном платье, с ног до головы закутанную в бархат.
        А вот Торпа ее шляпка привела бы в восторг…
        Странно, но сердце не трепыхнулось при мысли о лорде Торпе, и Джейн с удовлетворением подумала, что все-таки она еще не окончательно сдала свои позиции.
        В который раз припомнив их последнюю встречу, она так и не смогла понять, почему Торп отпустил ее тогда. Ведь он был всего в одном шаге от очередной победы! А главное - она сама хотела, чтобы он сделал этот шаг. Безумно хотела! Неужели он нарочно оставил ее именно в этот момент, дабы она как следует помучилась от неутоленного желания?!
        И вчера перед сном, и сегодня с утра Джейн несколько раз прокручивала в памяти все, что произошло вчера - сначала с Фредди, затем с Торпом. Их любовь с Фредди бурно расцветала, это несомненно. Но как же тогда получилось, что она позволила Торпу ласкать ее, целовать, доводить до экстаза? Ведь она сама предложила ему себя, словно какая-нибудь потаскушка из таверны!
        И впрямь, в ее влечении к лорду Торпу есть что-то мистическое…
        Джейн решительно тряхнула головой. Ладно, в конце концов страсть к Торпу - не главное в ее жизни! Она вовсе не собиралась принимать его предложение. Напротив, воспоминания о том, как он едва не добился ее близости вчера вечером, лишь укрепляли Джейн в желании поскорее достичь главной цели - выйти замуж за Фредди.
        И сегодня в пещерах она непременно доведет дело до конца! Джейн поклялась себе, что покинет пещеры невестой Фредди Уэйнгрова.
        Джейн перекинула через локоть шлейф платья, взяла из рук Вэнджи хлыст и легкими шагами вышла из спальни.
        Никто не встретился ей ни в коридоре, ни на лестнице, и она почти бегом спустилась по ступеням. Джейн вообще обожала движение - любила бегать, прыгать, плавать, ездить верхом. А сейчас она сгорала от нетерпения - так хотелось ей поскорее отправиться в пещеры вместе с Фредди и проверить, насколько приблизил счастливую развязку вчерашний поцелуй в лабиринте.
        Ведь вчера многое изменилось. Вчера изменилось все!
        Но, когда Джейн с горящими глазами и пылающими щеками выбежала в холл, она почувствовала, как внутри у нее все оборвалось - вместо Фредди ее поджидал дворецкий с письмом на элегантном серебряном подносе.
        Она сразу узнала почерк Фредди. Взяла протянутую записку, развернула и принялась читать:

«Моя дорогая! Боюсь, что не смогу поехать с вами сегодня в пещеры. Меня замучила мигрень - сильная, как никогда. Пожалуйста, простите меня. И не отказывайтесь из-за этого от прогулки. Не лишайте себя удовольствия. А обо мне не беспокойтесь: мисс Хартуорт послала за доктором и любезно принесла мне еще лауданума, так что мне обеспечен хороший уход.
        А в пещеры мы, возможно, сумеем съездить с вами в другой раз».

«Ну, вот и все», - обреченно подумала Джейн. Шаги дворецкого удалялись, и вскоре их звук растаял в тишине холла. Послание Фредди на первый взгляд оставляло надежду - но лишь на первый взгляд. Джейн почувствовала, что проиграла: даже если этот
«другой раз» когда-нибудь представится, будет поздно.
        Она недаром делала ставку именно на сегодняшнюю прогулку: то, что произошло вчера, должно было получить развитие. Она надеялась, что Фредди будет целовать ее снова и снова и, наконец, его страсть выльется в слова, которых она так долго ждала:
«Джейн, вы согласны стать моей женой?»
        У нее осталось три дня - всего три дня на то, чтобы решить вопрос со своим замужеством! И вот один из них, сегодняшний, безнадежно потерян…
        Три дня! Джейн не выдержала и застонала.
        Через три дня праздник закончится и Фредди вернется в свой дом в Шропшире. А на то, что Джейн пригласят туда, надеяться не приходилось - заботливая матушка Фредди зорко оберегала сына от возможных претенденток на его руку!
        Джейн схватилась рукой за голову, чувствуя, как бешено пульсирует кровь в висках. Почему Фредди опять обманул ее надежды?! Шансы на то, что он передумает до пятницы, ничтожно малы. Но если так, они не увидятся больше до следующей весны. А к тому времени Джейн уже будет сидеть в долговой яме или, что еще хуже, будет разъезжать по Европе вместе с Торпом - в качестве его любовницы…
        Почему Фредди так подвел ее? Этому не было решительно никакого объяснения, особенно после пылких поцелуев в лабиринте. Неужели он так испугался, что решил спрятаться, уйти в свою болезнь, оставив ее в ожидании - словно провинциальную актрису в поисках контракта?
        С каждой секундой Джейн все глубже проваливалась в трясину отчаяния. Все ее надежды рухнули в одночасье. Впереди был мрак неизвестности.
        Но нет, она не может позволить себе поддаться разочарованию! Джейн Амбергейт не из тех, кто пасует перед неудачами! Дважды хлестнув себя по бедру хлыстом, она подобрала шлейф и решительным шагом направилась к музыкальной гостиной, через которую лежал кратчайший путь на конюшни.

«Фредди будет наказан! Должен быть наказан!» - думала Джейн. С ним или без него, она все равно поедет в пещеры. Кроме того, ей просто необходимо было сейчас успокоить себя хорошей скачкой.
        Торп стоял у окна спальни. Стадо грациозных ланей паслось на склоне холма в лучах прохладного утреннего солнца. Без сомнения, Чаллестон был одним из красивейших уголков Англии.
        В сотый раз Торп припомнил во всех деталях вчерашний день - начиная с момента, когда застал Джейн целующейся с Фредди, и до того, как оставил ее в полном недоумении в оружейной. И чем больше он анализировал все повороты и оттенки своих чувств к Джейн, тем все более непонятным для него самого становилось его отношение к этой женщине.
        Когда он застал Джейн в объятиях Уэйнгрова, все его существо пронизал гнев. Большого труда стоило тогда Торпу удержаться и не схватить Фредди за лацканы, не влепить ему оплеуху за то, что он посмел целовать Джейн. Торп не сделал этого по единственной причине - ведь подобный поступок сразу и окончательно поставил бы крест на их отношениях с Джейн. Он решил сделать умнее: отбросить неведомое ему доселе острое чувство ревности и дать понять Джейн, насколько ему отвратительно ее поведение.
        Но оказалось, что это не так-то просто. Вот и теперь Торп опять во всех подробностях увидел эту картину - Джейн целует Фредди с закрытыми от страсти глазами, с выражением нежности и счастья на лице…
        Острая боль вновь пронзила его грудь.

«О, Боже! - подумал он. - Неужто Джейн на самом деле так влюблена в Фредди Уэйнгрова? Нет, это невозможно! Совершенно невозможно! Хотя почему? Фредди всегда обращался с Джейн, словно с хрупкой вазой, не уставая восторгаться ею. И даже если Джейн предпочитает более энергичные проявления чувств, есть ли на свете женщина, которую не покорит подобное обожание?»
        Торп горько усмехнулся. И почему сам он не способен обожать кого-то?! А может, все-таки способен?..
        Но сейчас речь не о нем. Нужно решить, как быть с Фредди Уэйнгровом.
        Торп всегда считал, что Уэйнгров - не тот человек, который может удовлетворить женщину, подобную Джейн, и провести ее сквозь бурные воды супружеской жизни. Более того, Торп был совершенно спокоен, зная, что Фредди ни за что не решится на такой шаг. Но после сцены в лабиринте в его душу закрались сомнения. А вдруг у Фредди все-таки хватит смелости, чтобы просить ее руки? Что, если в момент страсти - скажем, сегодня в пещерах - он окончательно сдастся в плен красоте Джейн, ее сильному характеру, ее пылкому темпераменту и попросит ее выйти за него? Что тогда? Джейн, конечно, скажет ему «да» и будет верна до гробовой доски… Торп почему-то был уверен, что Джейн, несмотря ни на что, никогда не обманет мужчину, с которым встанет перед алтарем.
        За всю свою жизнь Торпу еще не приходилось испытывать таких частых перепадов настроения, как в случае с Джейн Амбергейт. Вот и сейчас сердце гулко забилось у него в груди и все внутри напряглось от единственного желания - сжать Джейн в объятиях. Он почувствовал почти физическую боль и подумал, что его жизнь переменилась с тех пор, как он узнал Джейн, и уже никогда не станет прежней.
        Торп на секунду прислонился головой к голубой бархатной шторе - такой мягкой и приятной на ощупь, - а затем стал одеваться, мысленно готовясь к начинающемуся дню, ожидая новой встречи с Джейн. Он размышлял о том, как много для него значил их последний поцелуй - гораздо больше, чем просто прикосновение губ к губам. И как это было непохоже на все, что он знал прежде!
        Конечно, сейчас ему ничего не оставалось, как ждать, пока она не вернется из пещер, куда поехала с Фредди. Но он чувствовал, что все в нем бурлит, требуя какого-то немедленного действия. Торп закрыл глаза, вспоминая, какое это было наслаждение - держать Джейн в объятиях и как ему нестерпимо хотелось упасть вместе с ней на ковер в оружейной, чтобы завершить то, что они начали. Но он гордился тем, что, несмотря на безумное желание слиться с ней, войти в нее, достигнуть вместе с ней вершин блаженства, он отпустил ее. Только так можно было заставить ее понять, что она тоже хочет его! Понять, как много она потеряет, если не переменит своего отношения к нему…
        Выглянув в окно, Торп увидел две фигуры, медленно бредущие к цветнику от террасы, окружающей дом. Присмотревшись внимательнее, он узнал в одной из них Фредди Уэйнгрова и с изумлением перевел взгляд на женщину рядом с ним. Сначала Торп решил, что это Джейн, по какой-то причине раздумавшая ехать в пещеры. Однако на голове у женщины можно было рассмотреть довольно уродливую соломенную шляпку, украшенную чем-то вроде пучка зелени. «Ну, нет! - с отвращением подумал Торп. - Кто-кто, а уж Джейн ни за что на свете не напялит на себя эдакое воронье гнездо».
        Радость обожгла Торпа, когда он узнал женщину, бредущую по саду рядом с Фредди, которому в это время надлежало быть вместе с Джейн в пещерах.
        Мисс Хартуорт, никаких сомнений!
        Сначала Торп только вздохнул с облегчением, а потом подумал, не играет ли эта хилая тихоня какую-то свою игру. А почему бы и нет? Чем дольше Торп смотрел на эту пару, тем больше убеждался, что они подходят друг другу. Очень даже подходят! Но самое главное - Торп убедился, что Джейн сейчас далеко от Фредди.
        Между тем Фредди наклонил голову к Генриетте. Медленно и вяло парочка побрела дальше по каменным плитам дорожки, держа курс на лабиринт.
        Внезапно новая мысль обожгла Торпа.
        - Тримбл! - коротко бросил он.
        В глубине элегантной, отделанной ореховым деревом и синим бархатом спальни возник слуга Торпа и застыл в ожидании на абиссинском ковре:
        - Да, милорд.
        - Костюм для верховой езды!
        Если слуга и был удивлен, все удивление выразилось лишь в том, как поднялась его бровь - впрочем, едва заметно. Он наклонил голову и спокойно произнес:
        - Да, милорд.
        - И еще, Тримбл. Мне нужно кое-что узнать - и как можно скорее.
        Слегка приподнялась вторая бровь:
        - Что именно, милорд?
        - Узнайте на конюшне, брала ли миссис Амбергейт сегодня утром лошадь для поездки верхом.
        - Слушаюсь, милорд.
        Двадцать минут спустя Торп знал все, что ему было нужно. Фредди мучается своей знаменитой мигренью и находится под неусыпным присмотром мисс Хартуорт, которая оттачивает на нем свой метод ухода за больными. Джейн, к великой радости Торпа, не изменила своих планов и отправилась в пещеры.
        Ни секунды не раздумывая, он помчался ей вслед.
        Джейн остановила своего черного жеребца возле входа в пещеры и привязала его к ближайшему дереву. Она много слышала об этих пещерах и сейчас решила осмотреть их - ради интереса и чтобы хоть на время забыть о своих проблемах.
        Быстрая езда успокоила нервы Джейн. Она глубоко дышала, сердце билось сильно и часто, на лбу выступили капельки пота. Вход в пещеру притягивал ее. Джейн закинула черные кружева вуали на поля шляпки и с любопытством вступила в пахнущий сыростью полумрак. Свет, пробивавшийся снаружи, быстро слабел, и Джейн задержалась на верхней ступени вырубленной в земле лестницы, ведущей вниз. По рассказам она знала, что эта лестница ведет в первый из целого ряда протянувшихся под землей залов.
        Джейн подождала, пока глаза немного привыкнут к полумраку, и спустилась по ступеням вниз. Почувствовав под ногами землю, она остановилась, чтобы оглядеться, и у нее захватило дух. Огромные сталактиты и сталагмиты образовывали своеобразную колоннаду, исчезающую в темноте - там, куда не долетал снаружи солнечный свет. Джейн присмотрелась и увидела, что тонкие струйки, стекающие по стенам пещеры, образуют небольшие лужицы. Слева, вдоль стены, тянулась тщательно размеченная дорожка, и Джейн медленно пошла по ней, ощупывая ногой края. Все-таки, несмотря на предосторожности, пару раз она слегка поскользнулась.
        Джейн осторожно обходила лужицы, намереваясь добраться до соседней пещеры. Глаза ее постепенно привыкли к серому полумраку, в котором начинали уже проступать смутные очертания третьей, дальней пещеры, продолжавшей анфиладу подземных залов.
        В потолке второй пещеры было проделано искусственное отверстие. Оттуда падал столп света, и Джейн застыла, пораженная величественной картиной. Древние сверкающие сталактиты окружали небольшое озерко, наполненное хрустальной водой. Вокруг стояла полная, звенящая, успокаивающая, обволакивающая тишина.
        В ладони Джейн продолжала сжимать хлыст. Помахивая им, она подумала с огорчением, что Фредди нет с нею рядом. А жаль - ему наверняка понравилось бы это зрелище… В этот самый момент до нее донесся искаженный эхом голос, звавший ее. Мужской голос!
        Сердце Джейн подпрыгнуло. Фредди! Он передумал! Не захотел ее расстраивать, оседлал лошадь и примчался следом…
        - Идите по дорожке! - крикнула она в ответ. - Вы должны это увидеть! Здесь настоящее озеро, освещенное таким изумительным голубым…
        На верхней ступеньке лестницы, разделяющей две пещеры, появилась мужская фигура; Джейн разглядела, кто это, и почему-то ничуть не удивилась. А ведь она ожидала увидеть Фредди… Странно это все!
        Вслух же Джейн произнесла с недовольной гримаской:
        - Полагаю, вы каким-то образом прознали о том, что мой кавалер не смог поехать вместе со мной?
        Торп неопределенно хмыкнул и легко сбежал вниз по ступенькам. Джейн наблюдала за ним, и каждый его шаг отзывался толчком в ее сердце.
        - Ну да, я увидел, как Мистер Уэйнгров бредет к лабиринту в компании мисс Хартуорт, и понял, что он опять обманул вас, - едко заявил Торп, подойдя поближе.
        Джейн тяжело вздохнула, даже не обратив внимания на колкость Торпа. Итак, он видел Фредди с мисс Хартуорт в саду…
        - А вы уверены, что это был Фредди? - зачем-то задала она бессмысленный вопрос.
        Торп молча кивнул.
        - Но он сказал мне, что слишком болен, чтобы ехать в пещеры!
        - Полагаю, мисс Хартуорт присмотрит за ним, - сухо заметил Торп. - Утром она искала для него лауданум. Об этом мне рассказал один из слуг, пока я пил кофе.
        Отсутствующим взглядом Джейн посмотрела на его искусно завязанный шейный платок, рассеянно протянула руку и потрогала пальцем узел. Как, бишь, его прозвали? «Месть Торпа», кажется?.. Какое все-таки странное название!
        Во влажном воздухе пещеры Джейн уловила знакомый вапах туалетного мыла Торпа и прикрыла глаза. Ну что ж, на то, чтобы гулять по саду с мисс Хартуорт, здоровья у Фредди хватило… Джейн могла представить, что будет щебетать Гетти на этот раз. Наверняка что-нибудь вроде: «Я предположила, что немного свежего воздуха будет полезно для восстановления его сил, и Фредди согласился со мной. Когда вы обручитесь с ним, Джейн, вам придется как следует следить за его хрупким здоровьем. Если хотите, я научу вас…»
        И с чего это Фредди такой хрупкий?!
        - Да не переживайте вы так, - сказал Торп.
        Джейн моргнула и посмотрела на него. «Почему нельзя объединить их обоих в одного человека? - рассеянно подумала она. - Вот было бы славно: та часть, которая Торп, постоянно добивалась бы моего расположения и близости, а та, которая Фредди, искала бы моей руки…»
        - Я должна идти, - проговорила Джейн, отворачиваясь.
        Она чувствовала себя совершенно разбитой и меньше всего хотела, чтобы Торп понял это. Но он поймал ее за руку и повернул к себе.
        - Я вижу, вы расстроены, - мягко прошептал он.
        - Да, - коротко ответила она.
        - Он не стоит вас, поверьте мне, Джейн! Возьмите лучше меня. Я-то здесь! И сейчас…
        - Я знаю, - шепнула она, опустив глаза. Душу Джейн раздирали противоречивые желания. Она знала, что ей достаточно сделать шаг - только один шаг, - выйти из пещеры, вскочить в седло и оставить за спиной Торпа с его дьявольскими соблазнами. Да, но она не могла заставить себя сделать этот шаг…
        Торп взял Джейн за подбородок и приподнял лицо так, чтобы видеть ее глаза. Сумеречный подземный свет придавал лицу Торпа необычное выражение. Прежними были лишь глаза - голубые озера, которые заставляли Джейн чувствовать слабость в коленях с того самого мига, когда она впервые увидела их. У нее снова закружилась голова от близости Торпа, а он наклонился, чтобы поцеловать ее.
        Она погибла! Окончательно и бесповоротно погибла! Джейн знала это с той секунды, когда губы Торпа коснулись ее губ. Он целовал ее нежно, ласково, наполняя все существо Джейн сладкой истомой. Она негромко застонала, раскрывая губы навстречу его губам.
        А Торп вдруг резко изменил тактику - движения его языка стали быстрыми, сильными, и тело Джейн затрепетало в ответной дрожи. Торп ласково коснулся ее груди - дразня, разжигая, - и Джейн снова застонала.
        Торп осторожно опустил ее на песчаный пол пещеры, я Джейн почувствовала, что у нее нет сил сопротивляться. Она полностью отдалась во власть этих сильных мужских рук и вспомнила, что говорила самой себе в ту первую ночь в Чаллестоне: «Джейн, не сдерживай себя, и ты испытаешь небывалое наслаждение с этим мужчиной. Только не сдерживай себя!»
        Неторопливо, нежно Торп снял с нее платье, разделся сам и повел ее к вершине блаженства, к сладкому безумию, снова и снова осыпая все тело Джейн горячими, сумасшедшими поцелуями. А когда она достигла наивысшего возбуждения, Торп наконец вошел в нее. Тесно слитые, они двигались теперь вместе в волшебном, древнем и вечном ритме любви.
        - Посмотрите на меня, Джейн! - приказал он.
        Она разлепила тяжелые веки и утонула в голубой бездне его глаз. Новая волна экстаза захлестнула ее. Так, глядя ему в глаза, Джейн улетала все выше и выше к вершине наслаждения.
        - Торп! - простонала она, чувствуя, как по телу пробежала сладкая судорога.
        Только теперь Торп принялся бешено двигаться, и Джейн помогала ему, шепча его имя до тех пор, пока весь мир не рассыпался для них обоих на миллионы сверкающих осколков.
        Джейн начала вновь воспринимать окружающее лишь спустя какое-то время. Она тяжело дышала, с трудом возвращаясь из волшебного забытья. Торп тоже с трудом переводил дыхание. Так они лежали рядышком еще несколько минут.
        - Мы должны поговорить, - наконец сказал Торп, приподнимаясь на локте и с непривычной серьезностью глядя на Джейн.
        - Нет! - прошептала она. - Только не сейчас. Не сегодня. Мы с вами не должны были… Простите меня! - Слезы подступили к ее глазам.
        - Зачем вы сопротивляетесь собственным желаниям? Только мучаете себя…
        - Знаю. Торп, пожалуйста, оставьте меня. Ну, прошу вас! Поговорим обо всем позже. Может быть, сегодня вечером - но не сейчас. Я… я не могу сейчас об этом….
        Торп не стал возражать. Спустя несколько минут его уже не было в пещере.

10
        Джейн шла по тропинке от конюшен к музыкальной гостиной. Подходя к входной двери, она подумала, что прическа у нее в беспорядке, а песок с пола пещеры наверняка набился в волосы. Принимавший у нее жеребца грум сказал, что Торп уже вернулся, хотя Джейн вовсе не спрашивала его об этом… Ну да ладно. Сейчас ее главной заботой было по возможности избежать встречи с кем-либо из гостей леди Сомеркоут.
        Но не успела Джейн войти в гостиную, как наткнулась - и на кого! За роялем сидела Гетти, а над ней склонился наш несчастный больной - Фредди! В этот момент в холле послышались голоса, и Джейн ничего не оставалось, как укрыться за портьерой.
        - Нет-нет! - ласково, но твердо говорил Фредди. - Вот здесь, во втором такте - это же половинная пауза, а не четвертная!
        - Ой, какая же я глупая! - смущенно улыбнулась Гетти. - Опять вы из-за меня остановились. Постараюсь впредь быть внимательнее. Зато, я думаю, Джейн будет приятно удивлена вашим выбором. Как называется эта вещь, напомните еще разок!
        - «Счастливый побег». Интересно, о чем думал Чарльз Дибдин, когда сочинял это?
        Гетти хихикнула:
        - Может, он имел в виду девушку, которую терпеть не могла мать ее жениха? И в результате молодая леди сбежала от него с другим. Я тоже думаю, что, если девушка не может найти общего языка с будущей свекровью, ей лучше сразу бежать куда подальше.
        Фредди невесело рассмеялся:
        - А ведь вы это - хоть и иносказательно - о моей матушке, не так ли?
        Гетти смущенно посмотрела на него.
        - И вовсе не о ней! - воскликнула она. - Как я могу столь жестоко говорить о такой прекрасной, достойной женщине?!
        - Не надо щадить мои чувства, - уныло сказал Фредди. - Я-то прекрасно знаю, почему все слуги за глаза зовут мою матушку ведьмой…
        - В самом деле? - Гетти задохнулась от удивления.
        Фредди кивнул:
        - Правда, мне грех жаловаться: меня матушка любит и старается оберегать от всех превратностей судьбы. Кстати, я давно хотел спросить вас - а как поживает ваша дорогая мама? Подагра не стала мучить ее меньше?
        Гетти пожала плечами и наклонилась к клавишам:
        - Пожалуй, нет. Но давайте-ка попробуем еще разок, чтобы не опозориться вечером перед вашей возлюбленной.
        - Как вы добры, мисс Хартуорт! И что бы только я без вас делал? Вы так поддерживаете меня - и сердцем, и разумом… Во всяком случае, я бесконечно благодарен вам за все. Кстати, моя голова совсем прошла!
        Гетти улыбнулась ему; теперь они оба просто сияли.
        - Мы знаем друг друга столько лет, что мне просто не остается ничего другого, как только заботиться о вас, - сказала она.
        Джейн слышала весь разговор, и он ее удивил. Но больше всего она изумилась, заметив знакомые красные пятна на бледном лице Фредди, когда тот смотрел на Гетти. Джейн почувствовала укол в сердце. Что все это значило?
        Между тем Гетти побледнела, ее смех вдруг затих, она несколько раз моргнула и потянулась навстречу Фредди, полуоткрыв губы, словно для поцелуя… Джейн замерла за портьерой, но Гетти в последнюю секунду отпрянула и заняла исходную позицию - за роялем из розового дерева.
        Зазвучало вступление, Фредди прижал руку к сердцу, пару раз откашлялся и завел:
        - И я был пахарем когда-то…
        Джейн не стала слушать дальше. Она потихоньку выскользнула на улицу, быстро обогнула дом и вновь вошла внутрь - на сей раз через заднюю двери.
        Но незамеченной остаться ей так и не удалось. Посередине холла она нос к носу столкнулась с мистером Улльстри, вышедшим ей навстречу из небольшой красно-золотой гостиной, примыкавшей к бальному залу. Джейн поспешно поклонилась и хотела прошмыгнуть мимо, но он остановил ее, прижав палец к губам и делая какие-то загадочные знаки. Похоже было, что мистер Улльстри хочет что-то показать ей. Джейн резко развернулась и подошла к нему, с облегчением подумав, что он, кажется, не обратил ни малейшего внимания на ее вид.
        Пухлое лицо мистера Улльстри раскраснелось, он улыбался и продолжал прижимать палец к губам. Джейн пока еще ничего не понимала. Но когда мистер Улльстри коротко кивнул на приоткрытую дверь, она прислушалась, услышала долетавшие из-за двери голоса, а вскоре начала разбирать и слова.
        - Так вы говорите, Софи, что он предлагал вам пари - руку и сердце в случае неудачи? - Голос полковника Даффилда Джейн не спутала бы ни с чьим.
        - Ну, конечно! - возбужденно ответила миссис Ньюстед. - Если он проиграет пари, то женится на мне.
        - Женится на вас? - с сомнением протянул полковник.
        - А что вас так удивляет? Вы же знаете, что мы были любовниками. Он и сейчас неравнодушен ко мне…
        - Не могу понять одного: зачем он вам, дорогая? Даже если он женится на вас, это станет пустой формальностью. Торп никогда не будет принадлежать вам целиком: он влюблен в миссис Амбергейт.
        - Это неправда! Торп не любит ее! Может быть, хочет обладать ею, но похоть и любовь - разные вещи!
        Джейн услышала хихиканье полковника:
        - Совершенно согласен с вами, дорогая: это действительно разные вещи. Однако кое в чем вы ошибаетесь. Я мог бы вам объяснить, как Торп относится к миссис Амбергейт, да только вы не поймете.
        Миссис Ньюстед вздохнула:
        - В любом случае мне на это не наплевать. Я хочу выйти замуж за лорда Торпа - и знаю, как этого добиться!
        - Я поражен, как вам в голову могла прийти такая глупость.
        - А вы жестоки…
        Джейн уловила в голосе обиженные нотки и живо представила себе лицо миссис Ньюстед - та всегда в подобных случаях изображала из себя плачущую куклу, считая, очевидно, эту гримасу восхитительной и неотразимой.
        За дверью наступило молчание; Джейн поймала лукавый взгляд мистера Улльстри и прикусила губу. Надо бы уйти подальше от этой двери - не дай Бог быть пойманной за таким непристойным занятием, - но она не могла себя заставить сделать это.
        - Ну что ж, - раздался вновь голос Даффилда. - Тогда расскажите, чего вы добиваетесь от Торпа.
        В ответ миссис Ньюстед промурлыкала:
        - Я добиваюсь Торпа! Не валяйте дурака, полковник. Лучше поцелуйте меня еще разок.
        Услышав это, Джейн почувствовала, что не может больше находиться здесь. Она развернулась, чтобы уйти, но мистер Улльстри поймал ее за руку.
        - Вы не хотите дослушать?
        - Нет! - шепнула Джейн, еле сдерживая злость, и пошла к арке, за которой начиналась лестница на второй этаж.
        Мистер Улльстри нагнал ее.
        - В таком случае выслушайте меня, - настойчиво прошептал он. - Они говорили об условиях пари. Думаю, вам будет полезно знать это.
        Но Джейн зажала уши руками:
        - Нет! Прошу вас, ни слова больше!
        Мистер Улльстри отступил и улыбнулся своей лукавой улыбкой:
        - Как желаете, моя дорогая, как желаете. Затем он повернулся и быстро пошел прочь.
        У Джейн мелькнуло подозрение, что он вернется сейчас на прежнее место и продолжит подслушивать любовную сцену между полковником Даффилдом и миссис Ньюстед…
        Не успела Джейн поставить ногу на нижнюю ступеньку лестницы, как ее вновь окликнули. На этот раз - Фредди.
        - Джейн! - удивленно сказал он - Что с вами стряслось? Ваше платье помято и все в грязи!
        Джейн почувствовала, что краснеет: у нее было ощущение, что ее застигли в тот момент, когда она поправляла подвязку на чулке. Кроме всего прочего, ей вовсе не хотелось разговаривать с Фредди после того, как он поступил с ней. Поэтому она предпочла обратиться к Генриетте, которая стояла рядом с ним:
        - О, Гетти, это вы? Привет! Я вижу, вы вновь явили миру свое искусство и помогли нашему дорогому мистеру Уэйнгрову в очередной раз справиться с мигренью.
        - Скажите, разве это не удивительно? - защебетала Гетти. - Всего одна капля лауданума, компресс из лавандовой воды к вискам на полчаса - и он уже настолько окреп, что смог совершить небольшую прогулку по саду. А после прогулки почувствовал себя и вовсе здоровым.
        Джейн посмотрела на Фредди. Выглядел он, надо сказать, глуповато - впрочем, как и следовало ожидать.
        - Поздравляю вас с исцелением, но вынуждена покинуть вашу приятную компанию. Я… я упала с лошади…
        Фредди суетливо подбежал и схватил Джейн за руку.
        - С вами все в порядке, моя драгоценная? - Его золотисто-зеленые глаза сверкали от избытка заботы и участия. - Вы не расшиблись? Не послать ли на всякий случай за доктором?
        Его заботливость лишний раз напомнила Джейн, что она снова лжет.
        - Со мной все в порядке, - раздраженно сказала она. - Если бы было иначе, меня привез бы на подводе какой-нибудь сердобольный крестьянин. Извините, я должна пойти к себе. Займусь своими синяками.
        Фредди отпустил ее руку, и Джейн наконец смогла уйти.
        Поднявшись на первый пролет, она посмотрела вниз. Гетти теперь стояла вплотную к Фредди, держа его за руку; ее шепот был хорошо слышен Джейн:
        - Кажется, она сердита на вас. Вы все-таки должны были поехать с ней в пещеры!
        - Знаю. Джейн пострадала из-за меня…
        - Не огорчайтесь так, Фредди! Вот увидите, песня, которую вы споете для нее вечером, смягчит ее сердце, и она простит вас. У Джейн добрая душа. Она очень мягкая женщина - просто на удивление!
        Джейн не верила своим ушам. Она думала, что те, внизу, будут говорить о чем-то своем, однако их разговор продолжал крутиться вокруг ее имени. Очень странно… Джейн пообещала себе, что, когда они с Фредди наконец поженятся, мисс Хартуорт будет получать приглашение в их дом лишь по самым большим праздникам.
        Когда они наконец поженятся…
        Джейн стало ясно, что она подумала так по привычке. Ей совсем не хотелось замуж за Фредди! Ей хотелось поехать с Торпом в Вену, во Флоренцию, в Рим, мчаться на шхуне по Средиземному морю, ускользая от пиратов, которые, конечно же, захотят захватить их обоих в плен…
        Словно во сне, Джейн добралась до дверей своей спальни. Ей была необходима горячая ванна, и, едва войдя в комнату, она позвонила горничной.
        Горячая ванна и хорошая доза участия…
        Ожидая прихода Вэнджи, Джейн опустилась на диван и прикрыла глаза. Ей вдруг пришла в голову одна неприятная мысль. Она трижды занималась любовью с Торпом - восхитительно, бурно, страстно. И все было бы замечательно, если бы не возможность нежелательного последствия этой запретной связи… Джейн боялась забеременеть!
        Как же она раньше не подумала об этом?! Разве сможет она выйти за Фредди или за кого-нибудь другого, нося под сердцем ребенка Торпа? Джейн давно уже не была наивной девочкой и отдавала себе отчет в том, к чему может привести подобный образ жизни. Она прекрасно знала, что ведет себя безнравственно. И нет смысла оправдываться перед собой, утверждая, что во всем виноват Фредди, заболевший, как нарочно, в тот момент, когда он был ей более всего нужен!
        Джейн чувствовала себя совершенно раздавленной. А тут еще этот подслушанный разговор…
        То, что она узнала о пари между Торпом и миссис Ньюстед, которая крутит любовь сразу с двумя и при этом мечтает женить на себе третьего - своего бывшего любовника, - вызывало у Джейн омерзение.
        Почти такое же сильное, как собственное поведение… Разве может она продолжать думать о браке с Фредди Уэйнгровом после того, как трижды уступила желаниям Торпа и отдалась ему?
        Омерзительно. В высшей степени омерзительно. Она ничем не лучше этой дряни, миссис Ньюстед, и Торп был совершенно прав, назвав ее лицемеркой. Да, она - законченная, безнадежная лицемерка…
        Позже, в тот же день, Джейн отправилась вместе со всеми на лодочную прогулку. Предполагалось проплыть до реки по длинному извилистому каналу и там позавтракать. Сидя в барке и укрываясь от солнца малиновым зонтиком, украшенным бахромой, Джейн по-прежнему испытывала недовольство собой. Никак не решался самый главный для нее вопрос: что делать теперь с Торпом и Фредди. Будущее, как никогда, представлялось ей сейчас крайне неопределенным.
        Однако никакие переживания не помешали Джейн тщательно продумать наряд для этой прогулки; красивая одежда всегда поднимала ее настроение. На ней было миленькое белое муслиновое платье, вышитое вишнями и темно-зелеными листьями. Подол платья был присборен в нескольких местах, смело открывая красный шелк нижней юбки, а лиф отделан красным кружевом. Каштановые локоны Джейн прикрывала маленькая шляпка, украшенная оборками из белого шелка и вишневыми веточками. В целом же - ожившая картинка из модного журнала: «Юная английская леди на летней речной прогулке». Воистину, можно было залюбоваться видом этой молодой женщины, скользящей по зеркалу канала в прогулочной барке - широкой и низкой.
        Однако, приглядевшись повнимательнее, вы обнаружили бы, что эта прелестная леди постоянно вздыхает… Впрочем, повздыхав, она стала понемногу успокаиваться, тем более что компания была хорошей, а погода - еще лучше.
        Взглянув же на леди Сомеркоут, Джейн на время позабыла обо всех своих невзгодах. Просто невозможно было грустить, видя графиню такой сияющей и счастливой!
        Леди Сомеркоут перегнулась через низкий бортик и опустила руку вниз, разрезая ею зеркальную поверхность воды. Барка, недавно отремонтированная, была накрыта темно-зеленым парусиновым тентом, под которым располагались удобные сиденья и лежали подушки. Огромную лодку тащили лошади, шедшие вдоль кромки воды. Они брели медленно, лениво, и этот темп удивительно совпадал с настроением графини.
        От леди Сомеркоут прямо-таки исходили волны томного удовлетворения. Они долетали до Джейн и, словно бальзам, успокаивали ее смятенную душу. Графиня тихо улыбалась каким-то своим потаенным мыслям, задумчиво глядя, как сбегают с пальцев капельки воды, и Джейн подумала, что прошлой ночью ей явно неплохо удалась роль Клеопатры…
        Джейн обернулась, чтобы взглянуть на лорда Сомеркоута. Он сидел напротив миссис Ньюстед и был похож на кота, поджидающего мышку возле норки. Он постоянно подмигивал миссис Ньюстед, то и дело хватал ее ручку и нежно целовал пальчики. Джейн никак не могла понять, почему все это ничуть не удивляет миссис Ньюстед. А впрочем, та, очевидно, считала подобную суету чем-то само собой разумеющимся - и правда, разве может хоть кто-нибудь устоять против ее улыбочек и ямочек на щеках!
        Джейн усмехнулась: у лорда Сомеркоута и его жены было абсолютно одинаковое выражение ленивого довольства и счастья на лицах.
        Миссис Улльстри встала со своего места и перебралась поближе к леди Сомеркоут.
        - Что делается в нашем свете! - Миссис Улльстри осторожно дотронулась до руки подруги. - Я никогда еще не видела вас и вашего мужа такими влюбленными, но в то же время вы с ним постоянно порознь. Почему?
        На миссис Улльстри было легкое платье из голубого муслина, отделанное белыми оборками, которые словно воротничком охватывали шею. Темно-каштановые волосы, тронутые сединой, были завиты кольцами и аккуратно уложены под маленькой голубой муслиновой шляпкой, украшенной кружевом. Миссис Улльстри выглядела очень молодо и задорно улыбалась, ожидая ответа леди Сомеркоут.
        Графиня поправила пышную юбку своего розового батистового платья, посмотрела на Джейн и подмигнула.
        - Ну, говорите же! - низким шепотом попросила миссис Улльстри. - Я же вижу, у вас тут какие-то общие секреты!
        - Сказать ей? - спросила у Джейн леди Сомеркоут.
        Джейн прикусила губу, посмотрела на миссис Улльстри и покраснела. Такого миссис Улльстри перенести просто не могла. Она ахнула и снова обратилась к леди Сомеркоут:
        - Мириам, предупреждаю вас: если вы сейчас же не расскажете мне все, я начну визжать!
        Леди Сомеркоут лениво отряхнула с пальцев последние капельки воды и лишь потом повернула лицо к подруге. Она очень близко наклонилась к миссис Улльстри, и Джейн тоже подвинулась вперед, боясь пропустить хоть одно слово.
        Леди Сомеркоут потрогала свисавшую со шляпки миссис Улльстри фиолетовую ленточку и прошептала:
        - Это ведь вы наряжались Индийской принцессой на маскараде? Вы выглядели страшно интригующе и экзотично.
        Миссис Улльстри кивнула, в глазах ее мелькнуло удивление: она явно ничего не понимала.
        - Вы не будете против, если я одолжу у вас этот костюм? - продолжала леди Сомеркоут. - Только вы обязательно при этом объявите во всеуслышание, что он у вас куда-то пропал. Договорились? - Она испытующе посмотрела на подругу.
        Миссис Улльстри совершенно растерялась.
        - Да перестаньте, наконец, говорить сплошными загадками! - Она, нахмурившись, оглянулась на Джейн и снова повернулась к графине: - Конечно, вы можете взять его…
        Эти слова прозвучали слишком громко, и леди Сомеркоут стремительно прижала палец к губам миссис Улльстри. Та была поражена.
        - Да что, в конце концов, происходит?! - От изумления ее глаза выкатились из орбит, терпение лопнуло; она схватила графиню за руку и возбужденно зашипела: - Вы прекрасно знаете, еще по Институту благородных девиц, что я всегда славилась своим умением щипаться. Если не хотите, чтобы я припомнила эти навыки, мой вам совет - рассказывайте все, и поживее!
        Джейн прикусила губу, чтобы не расхохотаться, а леди Сомеркоут смеялась вовсю:
        - Хватит, хватит, Венеция, или я сниму свою брошь и начну колоться!
        Но от миссис Улльстри было не так-то легко отделаться.
        - Вы будете рассказывать или нет?! - Она сделала пробный щипок, и леди Сомеркоут взвизгнула.
        Все ехавшие в барке удивленно уставились на них, и леди Сомеркоут ничего не оставалось, как уступить подруге. Они вдвоем отошли в сторонку, предоставив остальным заниматься своими делами.
        Джейн никогда еще не видела ничего подобного и сейчас с замиранием сердца наблюдала за увлекательной беседой двух немолодых женщин. Ей вдруг подумалось, что на них обеих лежит отблеск достойно прожитой юности. Джейн очень захотелось лет через пятнадцать-двадцать выглядеть так же, как они.
        Леди Сомеркоут наклонилась поближе к подруге и зашептала ей на ухо. Миссис Улльстри потрясенно моргала. Джейн не могла слышать слов леди Сомеркоут, но в этом, пожалуй, и не было необходимости - все отражалось на лице миссис Улльстри.
        Когда леди Сомеркоут закончила, миссис Улльстри уставилась на нее в полном изумлении. Она долго молчала, а затем задумчиво произнесла:
        - Неудивительно, что вы так разрумянились… Ну, хорошо, только верните мне костюм, когда мы будем уезжать. Ваш пример навел меня на кое-какие мысли. Я бы даже сказала - воодушевил! Но мне бы хотелось знать некоторые подробности.
        Подруги снова тихо заговорили, касаясь друг друга шляпками; глаза их горели, щеки пылали, и Джейн подумала, что очень любит этих женщин. Ей нравилось в них все: и умение вести разговор, и умение одеваться… Нравилась даже их привычка кататься на лошадях по Гайд-парку. А уж как они умели вести хозяйство!
        Джейн подавила вздох. О, как она хотела принадлежать к этому обществу! Но только быть в нем не бедной родственницей, не приживалкой, а самостоятельной, уважаемой хозяйкой дома. Джейн вдруг стало очень грустно - ей подумалось, что ни Торп, ни Фредди Уэйнгров не обеспечат ей ту жизнь, о которой она так страстно мечтает. Торпу она нужна лишь как любовница, а выйти замуж за Фредди - значит посвятить остаток дней борьбе с его постоянными мигренями и безвылазно сидеть в Суон-Корте в Шропшире, попеременно ухаживая то за ним, то за детьми.
        Джейн перевела взгляд на солнечных зайчиков, весело скачущих, отражаясь от темной поверхности воды. Засмотрелась, отвлеклась, и ее мысли улетели прочь от забот, вдогонку за этими зайчиками. И все же на сердце Джейн было слишком неспокойно, чтобы она могла в полной мере наслаждаться чудесным днем, приятным путешествием и перспективой веселого застолья на траве, когда их барка достигнет конца канала.
        Однако надо постараться успокоиться, отбросить все, что смущает и тревожит. И наслаждаться. Наслаждаться сегодняшним днем!
        Когда они пристали к берегу, Джейн принялась с интересом следить за тем, как лорд Сомеркоут помогает женщинам сходить с барки на землю. Первой должна была спуститься леди Сомеркоут. Прежде чем попасть в руки мужа, она обернулась и шепотом напомнила Джейн о ее обещании:
        - По-моему, сейчас самый подходящий момент для того, чтобы удивиться по поводу пропавшего костюма. Как вы полагаете?
        - Совершенно верно, - согласилась Джейн. Миссис Улльстри возбужденно прошептала за ее спиной:
        - Неужели он действительно не узнал собственную жену?!
        Три леди дружно рассмеялись, леди Сомеркоут замешкалась, и первой к борту подошла миссис Ньюстед. Лорд Сомеркоут со всей возможной грацией принял ее на руки и при этом так многозначительно выгнул брови, что миссис Ньюстед нахмурилась и ответила ему раздраженным взглядом. Очевидно, ей все-таки надоели странные знаки внимания, которыми одаривал ее хозяин в последнее время. Джейн не могла сдержать усмешки, наблюдая этот односторонний обмен любезностями.
        Свою жену граф перенес с борта на землю с сильной одышкой. Затем подошла очередь Джейн. Едва оказавшись на земле, она окликнула леди Сомеркоут. Графиня обернулась и безразлично спросила:
        - В чем дело, Джейн?
        Граф тоже заинтересовался, и это было как раз то, что нужно заговорщикам. Понизив голос, Джейн драматично зашептала:
        - Не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал - все так нескладно… Нет, нет, миссис Улльстри, я думаю, что могу и вам тоже сказать… А дело в том, что у меня пропал мой костюм Клеопатры - ну, вы помните, тот, в котором я была на маскараде в субботу. Моя горничная с ног сбилась, но нигде не может найти ни платье, ни парик. Как вы думаете, что бы это значило?
        Джейн услышала, как лорд Сомеркоут изумленно крякнул. Его жена повернулась к нему:
        - С вами все в порядке, дорогой? Что случилось? Может, приказать, чтобы вам подали лимонада? Или шампанского?
        - Нет-нет! - закричал граф и закашлялся; лицо его пылало.
        Леди Сомеркоут постучала мужа по спине.
        - Но вы явно нездоровы! Пойдемте. Джентльмены в барке справятся дальше без вас. - Она обернулась к Джейн и достаточно громко шепнула: - Не сердитесь и не волнуйтесь, дорогая. Я прикажу своей экономке сегодня же после обеда тайно пройтись по комнатам и поискать. Уверена, что ваш костюм где-нибудь найдется. Может, это чья-нибудь шутка? Ума не приложу! Но в любом случае я прослежу за этим.
        - Спасибо, - прошептала Джейн.
        Лорд Сомеркоут снова бурно закашлялся и на сей раз позволил жене увести себя от барки туда, где несколько слуг уже хлопотали, накрывая на траве ленч для гостей Чаллестона.
        Для пикника леди Сомеркоут выбрала чудное местечко к югу от Чедфилда, где канал соединялся с рекой Харт. А вырыт он был лет тридцать назад владельцами суконных мастерских - им просто необходим был путь, позволяющий сплавлять продукцию сначала в Харт, а затем еще дальше на юг. Канал также обслуживал несколько фермерских хозяйств и, кроме всего прочего, служил излюбленным местом для лодочных прогулок.
        Полдень июльского вторника был теплым, сияющим, над землей распахнулась безоблачная синева. Леди Сомеркоут распорядилась, чтобы слуги, готовившие ленч, отправились на место заранее, поэтому к прибытию гостей все уже было готово. Большой парусиновый навес возвышался посреди лужайки, открывая чудесный вид на реку. На противоположном берегу на холм взбиралась небольшая деревушка Доу-Хамлет. Участки земли отделяли один от другого старинные каменные стены, на которых были выбиты имена владельцев.
        Деревушка состояла всего-то из десятка домиков, сложенных из светло-коричневого камня и разбросанных довольно далеко друг от друга. Одни домики стояли на пригорках, другие на берегах ручейков, и над каждой крышей торчали каминные трубы. Ярко раскрашенная деревянная стрела указывала всем желающим кратчайший путь к ближайшей таверне. Лорд Сомеркоут был настолько силен в географии, что знал даже название этой таверны - «Мермэйд».
        Джейн сидела, поджав ноги, на плетеной скамеечке и слушала рассказы миссис Улльстри о ее житье-бытье в закрытом Институте благородных девиц. Она слушала внимательно - ее интересовало, как в былые дни юные девушки справлялись с тем, что предписывала тогдашняя мода - с высокими пудреными париками и тяжелыми кринолинами, обязательными в приличном обществе.
        Была и еще одна причина, по которой Джейн старалась держаться поближе к миссис Улльстри или к леди Сомеркоут, когда та присаживалась отдохнуть от обязанностей хозяйки. Джейн не хотелось находиться ни рядом с Фредди, которому она не могла простить его несвоевременную мигрень, ни рядом с Торпом, один вид которого расстраивал ее.
        Чем дальше отодвигалась в прошлое любовная сцена с Торпом в пещерах, тем сильнее Джейн чувствовала отвращение к самой себе. «О чем ты думала?! - в тысячный раз спрашивала она себя. - И как ты теперь посмеешь подойти к Фредди Уэйнгрову - после того, как сама бросилась в объятия Торпа?»
        Никогда еще жизнь не казалась Джейн такой сложной. Обычно она не позволяла ни эмоциям, ни страстям управлять собою. Но последние две недели они все чаще брали над ней верх…
        Джейн рассеянно наблюдала, как миссис Улльстри просит подать еще шампанского. Что же ей теперь делать? Лучше всего побыть сейчас вдали от обоих мужчин, поразмышлять, подумать о будущем, проанализировать свои чувства и поведение - особенно этот постыдный случай в пещерах. Джейн почувствовала, что окончательно зашла в тупик, а времени на то, чтобы выбраться, совсем не осталось.
        Кроме всего прочего - ей было стыдно…
        Переведя взгляд на Торпа, Джейн обнаружила, что он внимательно наблюдает за ней. Торп стоял рядом с хохочущей парой - полковником Даффилдом и миссис Ньюстед, - но не принимал участия в их беседе. Заметив, что Джейн смотрит на него, он приветственно поднял бокал, протянул его в сторону Джейн и улыбнулся - понимающе и слегка высокомерно.
        Джейн сразу вспомнила о пари Торпа с миссис Ньюстед. Если он проигрывает, то женится на ней… Интересно было бы все-таки узнать о деталях этого пари. Если Торп спорил на то, что ему удастся соблазнить вдовушку Амбергейт, тогда он преуспел. Но в таком случае почему миссис Ньюстед выглядит такой уверенной в своем успехе?
        Джейн пожалела, что излишняя щепетильность не позволила ей расспросить мистера Улльстри.
        Она в оцепенении смотрела на Торпа, не улыбаясь ему, даже не подавая вида, что заметила, как он поднял бокал в ее честь. Миссис Улльстри изумленно взглянула на Джейн и прошептала:
        - Он смотрит на вас так, словно раздевает глазами! А ваши щеки пылают - отчего бы это?
        Джейн покраснела еще сильнее и поспешно отвела глаза от сверлящего взгляда Торпа. Она не нашлась, что ответить, и вместо этого похвалила шампанское.
        Миссис Улльстри, надо отдать ей должное, поняла, что ее молодой подруге не до шуток, и не стала продолжать разговор. Но не успела Джейн успокоиться, как рядом с ними возник Фредди и вежливо попросил у миссис Улльстри позволения похитить ее собеседницу. Та посмотрела на Джейн, на Торпа, снова на Джейн:
        - Конечно! Нам всем будет полезно пройтись, размять ноги. Мистер Уэйнгров, не поможете ли вы мне подняться?
        Фредди с готовностью протянул ей руки; вставая, миссис Улльстри заметила:
        - Мне кажется, мистер Уэйнгров, что эту прелестную деревушку лучше всего будет видно вот оттуда. - Она указала на причаленную к берегу барку, возле которой со смехом носились деревенские мальчишки. - Советую вам прогуляться вдоль берега.
        - Действительно, великолепная мысль. - Фредди взял Джейн под руку и повел к реке.
        Идя рядом с ним, Джейн чувствовала раздражение. В последний момент она захватила свой зонтик, и теперь он путался в высокой траве. Она пыталась найти вежливый предлог, чтобы отказаться от прогулки, но так и не смогла и поэтому просто сказала:
        - Я не хочу идти с вами, мистер Уэйнгров. Давайте вернемся, и оставьте меня в покое.
        - О, Джейн, умоляю вас, пройдемся еще немного! Если у нас есть причина для ссоры - а она, несомненно, есть, - давайте попробуем все спокойно выяснить!
        Джейн уставилась себе под ноги на высокую траву, цепляющуюся за бело-красный подол юбки. Ей совсем не хотелось идти. Не хотелось слушать. Не хотелось опять поддаваться обману, что все еще наладится, любовь вернется и обиды будут забыты.
        - Пожалуйста, Джейн! - мягко, умоляюще повторил Фредди. - Всего несколько минут! Позвольте мне сказать, а затем, если не согласитесь со мной, я отведу вас назад и оставлю в покое. Навсегда.
        Джейн посмотрела на него и подумала, что, может, и впрямь лучше прямо сейчас объясниться с Фредди. И тогда он навсегда исчезнет из ее жизни - вместе со своими несбывшимися обещаниями и постоянными мигренями.
        Кроме того, ей было жаль Фредди, хотя доброта странным образом сочеталась в нем с несговорчивостью, которая проявлялась каждый раз, когда он требовал от Джейн изменить свое поведение. Джейн не послушалась внутреннего голоса, который твердил ей, что ничего исправить нельзя, и наперекор ему сказала:
        - Хорошо, но имейте в виду - я не в духе.
        Она раскрыла зонтик, Фредди снова подал ей руку, Джейн со вздохом приняла ее, и они пошли вверх по склону.
        - У вас есть все основания, чтобы сердиться на меня, - сказал он. - Я знаю, что обидел вас, но я не так силен, как вы, и, возможно, поэтому мучаю вас.
        Джейн удивленно посмотрела на него. Золотисто-зеленые глаза Фредди были такими печальными и покорными, что ее сердце сразу откликнулось.
        - Я вовсе не хотела быть с вами жестокой, - сказала она. - Просто могу вспылить, когда раздражена.
        - И не забываете обид? - Он искоса взглянул на нее.
        - Вы считаете меня обидчивой? - удивилась Джейн.
        - Да, когда вы игнорируете меня.
        - Я вовсе не такая сумасбродная, Фредди, и редко обижаюсь по пустякам. А мигрень в конце концов - не такой уж страшный недостаток. Гораздо хуже дефекты характера - гордость, например, или жадность. - Она вздохнула.
        - Здесь, в Чаллестоне, вы выглядите не слишком счастливой, - заметил он. - Мне кажется, в Лондоне и даже в доме миссис Улльстри, когда мы гостили у нее, вы были веселее.
        - Здесь у вас чаще болит голова, - нахмурилась Джейн, заставив Фредди вздрогнуть и остановиться. - Интересно, что вы считаете причиной своих мигреней? Лично мне кажется, что их источник - я.
        - О, нет! - закричал Фредди, отступая назад.
        Он схватил руки Джейн, прижал их к своей груди, и она удивилась столь бурному проявлению чувств, поскольку знала, как важны для Фредди правила приличия. А здесь они с Фредди как на ладони, и все гости и челядь прекрасно видели их.
        - Фредди, - шепнула она. - Вы забыли, что мы здесь у всех на виду!
        - Ну и Бог с ними! - Его глаза затуманились от слез. - Господи, Джейн, я люблю вас! Люблю с первого взгляда, когда увидел вас в гостиной леди Сомеркоут на Брутстрит.
        Сердце Джейн рванулось из груди. Никогда еще Фредди не объяснялся ей в любви так категорично, не оставляя сомнений в искренности его чувств и намерений! Джейн вдруг показалось, что ее замужество - дело решенное, и если предложение не последует сию же минуту, то уж, во всяком случае, до конца недели - точно.
        - Фредди! - прошептала она. - Я тоже люблю вас. И очень ценю вашу добрую душу и честный характер.
        - Джейн! - выдохнул Фредди. - Я… Он не договорил: со стороны реки внезапно донесся пронзительный детский крик - отчаянный, испуганный:
        - Он тонет! Мой братишка тонет! Помогите! Кто-нибудь, помогите ради Бога!

11
        Торп молча застыл возле полковника Даффилда и миссис Ньюстед, не донеся до губ бокал шампанского. Ему показалось, что все вокруг замерло. Он был уязвлен в самое сердце тем, что увидел. Когда Фредди Уэйнгров на глазах у всех страстно схватил Джейн за руки, у гостей леди Сомеркоут вырвался дружный вздох. Это могло означать только одно - объяснение в любви. А может быть - нечто большее? Предложение руки и сердца?
        Когда до Торпа в полной мере дошло, что происходит, ему показалось, что разверзлись небеса и Зевс протянул свою длань, чтобы испепелить его сердце своими молниями.

«Я не могу потерять ее!» - обожгла отчаянная мысль. Но Торп не успел додумать ее до конца: со стороны реки внезапно донеслись отчаянные крики.
        Что случилось? Почему Джейн срывает с себя шляпку? Торпа захлестнула волна панического страха, а вокруг уже слышались испуганные возгласы.
        - О, Боже! - вскрикнула леди Сомеркоут.
        - Она не решится! - Это уже миссис Ньюстед.
        Словно окаменев, Торп смотрел, как Джейн бежит к реке в развевающемся платье, цепляясь подолом за высокую траву. Только когда она скрылась с глаз, он рванулся следом. Река Харт казалась тихой и сонной, но беда всегда приходит тогда, когда ее меньше всего ждешь.
        Холодная вода обожгла тело, но Джейн даже не заметила этого. Беда трубила тревогу, и Джейн поплыла вперед, длинными, сильными взмахами рук рассекая волны.
        Мальчишка был совсем маленьким, лет пяти - очевидно, только-только начинал учиться плавать. Он барахтался в воде и истошно кричал, затем крик его перешел в бульканье - вода заливала рот. Джейн изо всех сил работала руками и ногами, посылая проклятья своему платью, шелковым коконом спеленавшему ее. Стиснув зубы, она продолжала плыть к тонущему ребенку. Еще немного…
        Она наконец доплыла, схватила мальчишку левой рукой, подняв его головку над водой, и, сильно гребя правой, повернула к берегу. Ребенок кашлял и дрожал, а Джейн из последних сил боролась с течением. Здесь, на середине реки, вода была ледяной из-за подземных источников, бивших со дна.
        Джейн не теряла присутствия духа, хотя сознавала, что положение опасное: она хорошо видела берег, но боялась, что у нее не хватит сил доплыть. К тому же берег был крутым, а течение сильным, и вскоре Джейн охватила настоящая паника: она не находила глазами места, за которое можно уцепиться. В довершение всех бед возле берега течение еще усиливалось.
        Может быть, где-то неподалеку и была отмель, но Джейн этого не знала.
        Холодная вода давала себя знать, силы таяли с каждым мгновением. Внезапно Джейн услышала чей-то голос, и последним, что она увидела, была протянутая навстречу рука.
        Сильная рука, протянутая с берега, подхватила, выдернула ее из воды вместе с кашляющим, испуганным малышом.
        Спасительная рука крепко держала их.
        Очнулась Джейн уже на травянистом берегу и сразу закашлялась, прижав руку к животу. Мальчишка лежал рядом с ней, тоже кашляя и поминутно всхлипывая. Джейн наклонилась к нему и помогла встать.
        - Все в порядке! - прошептала она. - Мы спасены!
        Джейн внезапно охватил истерический смех - только сейчас она по-настоящему поняла, как близко от смерти находились они оба.
        Малыш дрожал, прижимаясь к ней, и Джейн взяла его на руки. Мокрое платье сползло с плеч, она поправила его и увидела Фредди, который бежал ей навстречу, протягивая шаль, поблагодарила его. Затем, обернув сухой мягкой тканью детское дрожащее тельце, Джейн медленно пошла к стайке мальчишек, которые испуганно сгрудились поодаль.
        - Я принес шаль для вас! - крикнул ей вслед Фредди.
        Джейн тряхнула головой.
        - Не говорите глупостей! - Зубы ее стучали. - Ребенку она нужней.
        Только теперь Джейн заметила Торпа. Он сидел на траве в мокрой одежде, с дрожащими от недавнего напряжения руками. Джейн взглянула в его голубые блестящие глаза и все поняла.
        - Вы спасли нас! - благодарно прошептала она.
        - Это вы спасли ребенка. - Он указал на мальчика на руках Джейн.
        - Я бы не смогла сама вытащить его. Спасибо вам, Торп. Тысячу раз - спасибо!
        Джейн крепче прижала мальчика к себе, и в этот момент подбежал его брат.
        - С вами все в порядке? - закричал он. - Вот же поросенок! Говорил я ему, не суйся в реку, так нет, не послушался!
        Джейн посмотрела на старшего брата. Тому было от силы лет семь.
        - Ты бы сбегал за матерью, - негромко сказала она.
        Дрожа от пережитого страха, мальчишка моргнул своими васильковыми, полными слез глазами и во всю прыть помчался прочь.
        А еще через полчаса Джейн, зажатая между Фредди Уэйнгровом и Торпом, мчалась в карете к Чаллестон-Холлу. На плечи ее был накинут сюртук Торпа, ноги леди Сомеркоут накрыла шерстяной скатертью.
        От всего пережитого Джейн чувствовала себя совершенно опустошенной и больной. Хотелось принять горячую ванну, выпить бокал мадеры и лечь в постель. С того момента, когда она ощутила под ногами твердый берег реки, все ее чувства словно оцепенели. Только сейчас она начала приходить в себя и по-настоящему испугалась.
        Джейн слышала возбужденные голоса многочисленной прислуги, но у нее не было сил реагировать на них, и ее в конце концов оставили в покое. Сопровождаемая неразборчивым гулом, она поднялась по лестнице в сюртуке Торпа, по-прежнему накинутом на плечи. Красно-зеленая скатерть, обвязанная вокруг талии, волочилась за ней по полу, словно длинный шлейф.
        Торп смотрел на идущую по лестнице Джейн, и комок стоял у него в горле. Она была такой жалкой - в мужском сюртуке, накинутом на плечи, с этой волочащейся сзади скатертью… Волосы ее разметались по плечам, и Торп вспомнил, что, когда Фредди подал ей шляпку, Джейн безразлично взяла ее, но тут же уронила на траву. Торпа поразил этот жест - он понял всю глубину ее потрясения.
        Ему страшно хотелось помочь Джейн, но он не знал, как это сделать. Посмотрев на Уэйнгрова, Торп тяжело вздохнул: непонятно почему, но ему сейчас было особенно неприятно красивое лицо и золотисто-зеленые глаза Фредди. Он просто не мог их видеть!
        Фредди встретил взгляд Торпа холодно и надменно.
        - Мне кажется, милорд, пора закончить то, что мы начали несколько месяцев назад. - В голосе Фредди прозвучала сталь.
        - Даю вам пять минут, чтобы одуматься, мистер Уэйнгров. Вы слишком возбуждены.
        - Я не приму никаких оправданий. Я видел, как вы смотрите на миссис Амбергейт - как на дешевую девку, с которой можно делать все, что вам заблагорассудится! Но знайте - она стоит сотню, тысячу таких, как вы! И я докажу это - пусть даже ценой жизни. - Фредди отступил назад, гордо расправив плечи. - Надеюсь, на сей раз у вас хватит мужества принять мой вызов?
        Торп посмотрел в глаза поэта с удивлением и подумал, что тот, несмотря на всю свою нелепость, гораздо мужественнее, чем кажется на первый взгляд. Торп всегда думал, что Фредди может интересовать Джейн только как человек, способный обеспечить ей спокойное будущее. Оказалось, что он ошибся, и это задело его.
        И все-таки нельзя было допускать этого глупого поединка. Торп вздохнул и протянул руку Фредди.
        - Вы правы, - негромко сказал он. - Я не ценил ее.
        Плечи Уэйнгрова внезапно поникли.
        - Так же, как и я, - огорченно прошептал он.
        В этот момент за их спинами послышался шум, и слуга распахнул двери перед мисс Хартуорт. Она стремительно вошла в холл и с волнением посмотрела на мужчин.
        - Я… я хотела предложить свою помощь, - с трудом проговорила Гетти. - Миссис Амбергейт так много пережила, я подумала, что кто-то должен быть с ней рядом.
        Торп уставился на сердобольную молодую барышню. На ней было желтоватое платье такого же неуловимого оттенка, как и характер его обладательницы. Однако Торп инстинктивно понял ту единственную причину, по которой она раньше всех гостей вернулась в Чаллестон. Понял, что у нее есть конкретная цель и она ее добьется. Непременно. Шагнув к ней, он сказал:
        - Вы очень добры, но поверьте мне - для миссис Амбергейт сейчас лучше всего остаться на попечении ее служанки. Вы согласны со мной, мистер Уэйнгров? - Он оглянулся на Фредди и увидел на его лице то, что и предполагал увидеть - огромное облегчение.
        - О, да, - поспешно согласился Фредди, слегка поклонившись Торпу, а затем переключил все внимание на мисс Хартуорт и протянул к ней руки: - Но ваш порыв делает вам честь!
        Торп смотрел на эту парочку, видел их взаимное влечение и с удовлетворением думал, что Судьба знает, к кому прилететь на своих крыльях, и всегда прилетает вовремя. Он оставил их, усмехнувшись про себя, когда услышал за спиной голос Генриетты:
        - Как вы себя чувствуете, Фр… э-э, мистер Уэйнгров? Вы такой бледный! У вас опять мигрень?
        - Мне кажется, да… Начинается.
        - Может быть, прогулка по саду принесет облегчение вашим страданиям?
        - О, разумеется! - воскликнул Фредди. - Вы так добры…
        А Джейн плакала о себе. Вэнджи уложила ее в постель, тепло укрыла, закутала ноги пледом. Перед этим Джейн приняла горячую ванну, нежась в которой еще раз пережила все случившееся, пока рассказывала Вэнджи о событиях на реке.
        Джейн закрыла глаза, но возбуждение никак не отпускало ее.
        Она плакала о своей неудавшейся жизни, о мальчике, который непременно утонул бы, если бы Торп не подоспел на помощь. Плакала о своих умерших родителях, в чьей помощи она сейчас так нуждалась, и о своем муже, так жестоко поломавшем ее судьбу. Плакала о Фредди, которого едва ли сумеет полюбить, и о Торпе, который был ей так нужен, но не любил ее…
        Джейн плакала оттого, что не знала, что дальше делать со своей жизнью. Она была в смятении, мысли бились в ее голове, словно испуганные птицы, и от этого она плакала снова, все сильней и сильней, пока, наконец, не уснула.
        Джейн крепко проспала до следующего утра и проснулась поздно, когда солнце уже пробивалось сквозь задернутые шторы и заливало мягким светом ее уютную, обитую голубым шелком спальню. На сердце больше не было вчерашней тяжести - слезы омыли и очистили душу.
        Успокоенная, просветленная, Джейн прислушалась к своим ощущениям, когда кто-то тихо поскребся в дверь. Она присела в постели, натянула повыше одеяло и позволила стучавшему войти.
        Это оказалась леди Сомеркоут, улыбающаяся и свежая.
        - Я не помешаю вам, дорогая? - мягко спросила она.
        Джейн было не до гостей, но улыбка на лице графини была такой доброй и ласковой.
        - Конечно нет, вам я всегда рада.
        Леди Сомеркоут улыбнулась еще шире и вошла, сопровождаемая служанкой с подносом, на котором золотились ломтики свежего поджаренного хлеба и дымилась чашка с шоколадом.
        - О-о! - восхищенно вздохнула Джейн. - Замечательное начало дня. Спасибо большое. - На глаза вдруг навернулись непрошенные слезы, и Джейн сглотнула их. - Простите меня, - прошептала она, поднося к лицу кончик простыни, чтобы вытереть глаза. - Я стала слезливой, как фонтан, - сама не знаю почему. Пожалуйста, расскажите мне что-нибудь веселое и забавное, пока я не промочила насквозь нас обеих!
        Леди Сомеркоут сочувственно и понимающе улыбнулась ей и приказала служанке поставить поднос на изящный столик рядом с постелью. Джейн взяла симпатичную чашку в горошек, сделала глоток и почувствовала себя гораздо лучше.
        Леди Сомеркоут отпустила служанку и уселась в обитое голубым шелком кресло. Джейн вспомнила, как графиня сидела в нем десять дней назад, когда праздник только начинался. Как давно это было!
        - Что ж, у меня действительно есть что рассказать, и думаю, вам будет любопытно послушать.
        Джейн улыбнулась, держа чашку обеими руками.
        - Рассказывайте все! - простодушно воскликнула она и приготовилась слушать, глядя на сияющее лицо леди Сомеркоут.
        - Сегодня утром в столовую спустились только мы с мужем и миссис Улльстри. Даффилд и Торп ушли на рыбалку, мистер Уэйнгров отправился с мисс Хартуорт осматривать душистый горошек в цветнике, миссис Ньюстед была еще в постели, а мистер Улльстри на конюшне. Но главное - за столом была миссис Улльстри, играющая очень важную роль в моей маленькой пьесе. Постараюсь буквально воспроизвести ее слова.
        - Мириам, - сказала она так наивно и искренне, как не удалось бы и лучшей лондонской актрисе. - Мириам, вы помните, как миссис Амбергейт жаловалась вчера на то, что у нее пропал костюм Клеопатры?
        - Да, - ответила я, бросая на нее заинтересованный взгляд и поднимая чашку с шоколадом. - А что, он нашелся?
        - Увы, нет. Но я сегодня утром полезла за своими перчатками - помните ту прекрасную пару, расшитую голубыми цветочками? - так вот, я открыла сундук и обнаружила, что исчез мой костюм Индийской принцессы! Представляете?! Возможно ли это? Вор - в Чаллестоне!
        Плечи леди Сомеркоут затряслись от смеха:
        - Бедный Сомеркоут! Он сделался багровым, особенно после того, как миссис Улльстри предположила, что кто-то пользуется этими костюмами для какой-то необычной цели. Джейн, вы считаете нас ужасно безнравственными?
        - Восхитительно безнравственными! Но что было дальше? Ваш муж снова стал задыхаться?
        - Тогда еще нет. Но дальше - больше. Я подтолкнула Венецию своим следующим вопросом: «Не думаете ли вы, что кто-то ради забавы переодевается в наши костюмы?»
        - Не может быть! - возмущенно закричала она. - Какой же должна быть женщина, если она использует маскарадные костюмы, чтобы обольщать мужчину? Я правильно поняла, вы именно это имели в виду?
        - Боюсь, что так, - ответила я. - И полностью согласна с вами - пользоваться для этих целей костюмами, прикидываясь то Клеопатрой, то Индийской принцессой, то Марией Антуанеттой, может, пожалуй, лишь потаскушка - но не леди!
        Леди Сомеркоут снова рассмеялась:
        - Миссис Улльстри показала себя первоклассной актрисой. Я думаю, что завтра вечером, когда мы наконец начнем показывать наши виньетки, нас ждет бесподобное зрелище.
        - Ну, а ваш муж? - нетерпеливо спросила Джейн.
        - Он бросил на меня испепеляющий взгляд, но затем лицо его приняло более или менее обычный цвет, и он уткнулся в «Таймс». А мы получили подлинное наслаждение от этой сцены. Позже, когда в столовую наконец спустилась миссис Ньюстед, он с трудом заставил себя взглянуть на нее. А когда она уселась за стол, встал, извинился и вышел.
        Джейн радостно рассмеялась, довольная тем, как идут дела у леди Сомеркоут.
        - Ну, а как провела прошлую ночь сама Индийская принцесса? - рискнула она задать нескромный вопрос.
        Леди Сомеркоут не смутилась:
        - Я никогда еще не получала такого удовольствия! Ей-Богу! Как странно: мы с мужем все те же два человека, но капелька тайны, обмана меняет все… О, это был фейерверк страстей! И впрямь, удивительная загадка! Я жалею только о том, что через три дня все это закончится.
        - И что тогда? - Джейн поставила на поднос пустую чашку. - Наберетесь смелости и откроете ему правду?
        Леди Сомеркоут задумчиво покачала головой:
        - Пожалуй, да… Но не раньше, чем все разъедутся. А когда у него пройдет первый шок, я намекну, что Мария Антуанетта всегда может навестить его…
        - Или Клеопатра, - развила ее мысль Джейн.
        - Ах, дорогая моя, какое наслаждение я получила в итоге! Представьте, я чувствую себя почти счастливой. - Леди Сомеркоут вздохнула, а затем мягко коснулась запястья Джейн: - Но вы, к сожалению, не очень-то счастливы. Вижу по глазам - вы плакали всю ночь.
        Джейн почувствовала комок в горле:
        - Наверное, это потому, что вчера я была на волосок от смерти…
        - Неужели? Ведь вы такая прекрасная пловчиха! Я полагала…
        - Меня спас Торп, - просто сказала Джейн. - Вы, на счастье, не видели всего, что там случилось. Но, если бы Торп не пришел на помощь и не вытащил из воды меня и мальчика, все могло закончиться весьма плачевно и мы с вами не разговаривали бы сейчас.
        - О, дорогая моя! - Леди Сомеркоут бессильно откинулась на спинку кресла и побледнела. - А Торп ни словом не обмолвился!
        - Даже Фредди не знает толком, что на самом деле произошло.
        - Тогда понятно, отчего вы так переживали…
        Джейн вздохнула и положила недоеденный кусочек на тарелку:
        - По правде сказать, не только из-за этого. Ах, Мириам, я совсем запуталась! Я не знаю, что мне дальше делать, как жить. Я сама не знаю, чего хочу. Когда я приехала в Чаллестон, для меня все было просто: я должна привести Фредди к алтарю, стать ему хорошей женой, родить ему дюжину ребятишек…
        - Ну, не дюжину, Джейн, о чем вы говорите! Вот у меня их пятеро, и, скажу вам, даже этого многовато для одной женщины. Штука не в том, чтобы родить - их надо растить, воспитывать, а это такая постоянная головная боль. Мой вам совет: никогда не перепоручайте воспитание детей няням и гувернанткам. Только сами!
        Джейн наклонила голову:
        - Вы правы. Но я не уверена, что дети будут частью моего будущего…
        - С чего вы взяли? Не говорите глупостей…
        Джейн пожала плечами.
        - Это вполне возможно. Я ведь так и не родила ребенка бедному майору Амбергейту, впрочем, тогда я не задумывалась об этом. - Она пристально взглянула в глаза Сомеркоут. - А бывает и так, что ребенок становится для женщины проклятьем…
        Леди Сомеркоут приоткрыла рот. Было видно, что в голове у нее, быстро сменяя одна другую, бешено крутятся мысли.
        - Нет! - наконец воскликнула она, поднимаясь с кресла. - Не пугайте меня, Джейн! Скажите, что я не должна подозревать то, что невольно подозреваю! - Она повернулась спиной к Джейн, а затем опять резко взглянула на нее. - В тот день, когда мы осматривали источники, вы были расстроены и не захотели сказать мне - почему. Джейн, скажите сейчас!
        Джейн глубоко вздохнула:
        - Хорошо, я расскажу вам. Первую же ночь в вашем гостеприимном доме я провела с Торпом. Мириам, вы не поверите, но я думала, что это Фредди! Торп обманул меня - так же, как вы обманывали своего мужа…
        - О, Боже всемогущий! - Леди Сомеркоут прижала руки к груди и упала в кресло. - И вы не узнали его?!
        Джейн покачала головой:
        - В тот вечер я выпила слишком много шампанского. Я искренне верила, что это Фредди, хотя всю ночь меня одолевали мысли о Торпе. А на следующий день я встретила Торпа в лабиринте и он вернул мне ключ. Вы представить себе не можете, как я была поражена и испугана!
        - Но почему… О, Джейн, что вы наделали?! Дорогая, я все-таки не могу до конца понять. Почему вы подумали, что Фредди в ту ночь придет к вам?
        И Джейн рассказала все - и о стремлении Фредди к духовному слиянию, и о том, как Вэнджи отнесла ключ и записку к двери его спальни, и о том, как Торп заставил служанку обо всем рассказать ему.
        - Во многом виновата я сама. В тот вечер - когда шампанское развязало мне язык - я намекнула Торпу, что должно произойти ночью. А дальше… Торп оказался очень сообразительным и ловким. И наутро ключ снова был у меня в руках, а я сама - потрясена до глубины души.
        Леди Сомеркоут недоверчиво посмотрела на нее:
        - Джейн, вам не кажется странным, что все это так похоже на мою историю с Сомеркоутом? Я помню, что кто-то предлагал мне нечто подобное - намеками, разумеется… Ах, да, полковник Даффилд! Не мог ли он знать о проделке Торпа?
        - Конечно нет! Невозможно представить, что Торп поделился с ним. Но если эта история получила распространение… О, Господи! Что, если все уже знают об этом?!
        Леди Сомеркоут покачала головой:
        - Не может быть. Иначе я давно все услышала бы от своей горничной. Нет, этого пока не знает никто.
        - Допустим, - согласилась Джейн. - Но интересно, знает ли кто-нибудь, что после этого я еще дважды была близка с Торпом?
        Леди Сомеркоут уставилась на нее во все глаза.
        - Вы были близки с ним еще дважды? - переспросила она.
        - Я сама не знаю, что со мной творится. Но он так красив и сексуален… - Джейн прикусила нижнюю губку и принялась теребить бахрому на голубом покрывале.
        - Да, конечно, - согласилась леди Сомеркоут. - Но, Джейн, как же быть с тем, что он не любит вас? И как вообще это могло произойти?!
        Джейн пожала плечами и ответила только на последний вопрос:
        - Как? Вот так. Вы вряд ли поймете, да я и сама не понимаю толком, но у меня никогда не хватало сил сопротивляться Торпу. И что удивительно - каждый раз я уступала ему в тот момент, когда у Фредди разыгрывалась его знаменитая мигрень! - Она подмигнула своей хозяйке, ожидая, что та на это скажет.
        Леди Сомеркоут не могла удержаться от смеха:
        - А вы случайно не надевали костюм? Не маскировались? Он-то, по крайней мере, знает, что это были вы?
        Джейн тоже рассмеялась:
        - Нет, я не маскировалась. Это ваша привилегия. - Она вдруг снова стала серьезной: - У меня не было маски - была лишь моя страсть, моя похоть, если хотите! Как получилось, что страсть стала командовать мною?! Ведь я не хотела становиться его любовницей! - Она застонала и сжала ладонями виски.
        Леди Сомеркоут подошла поближе и взяла ее руки в свои:
        - Вы и не стали его любовницей. Во всяком случае - пока.
        - А кто же я ему тогда?!
        Леди Сомеркоут пожала плечами:
        - Не знаю. Но вы не будете его любовницей до тех пор, пока ваша связь не станет регулярной и известной всем. До тех пор, пока вы не начнете получать от него деньги. Есть разница, не так ли?
        - Да, - медленно выдохнула Джейн. - Ведь каждый раз, когда мы вместе, я умираю в его руках - без всяких мыслей о собственной выгоде!
        - А как же Фредди? - растерянно спросила леди Сомеркоут.
        - Да, в нем-то и состоит главная проблема, - со вздохом ответила Джейн. - Когда я ехала сюда, к вам, я рассчитывала, что здесь между нами все будет окончательно решено и дело придет к естественной развязке - к помолвке. Но Фредди так неоднозначно относится ко мне… То он кажется по уши влюбленным, целует мне пальцы, называет ласковыми именами и предупреждает каждое мое желание. А в следующую минуту его скручивает мигрень, он исчезает и его нигде нельзя отыскать. Самое неприятное, что в такие моменты он избегает меня и предпочитает быть окруженным заботами мисс Хартуорт…
        - Да, я много раз это подмечала.
        Леди Сомеркоут нахмурилась, вернулась к постели Джейн и уселась с ней рядом. А Джейн отставила в сторону поднос, обвела невидящим взглядом комнату, поправила на голове ночной чепчик и опять откинулась на подушки.
        - Проблема в том, - размышляла она вслух, - что, несмотря на причудливость характера Фредди, на его непостоянство, я продолжала надеяться, что у нас с ним все будет хорошо. Сама не знаю почему! Но каждый раз, допуская какую-нибудь оплошность, он потом так смиренно просил прощения… И это подкупало. И еще - в последнее время он стал гораздо спокойнее и разумнее. Все это поддерживало во мне надежду.
        - И когда же вы потеряли эту надежду?
        Слезы вновь подступили к глазам Джейн.
        Она постаралась сдержать их: ей хотелось найти ответ, а для этого нужно было быть спокойной. Взяв наконец себя в руки, она уверенно сказала:
        - Когда я тонула вместе с тем несчастным ребенком, а Торп протянул мне руку и спас. Я тогда не успела его увидеть, но в глубине души чувствовала, что это он. Так вот, с той секунды что-то во мне круто переменилось. И, я думаю, навсегда. - Она подняла взгляд на леди Сомеркоут и, тяжело вздохнув, призналась в невозможном: - Я глубоко и безоглядно люблю лорда Торпа!
        Остаток дня Джейн провела в своей спальне. У леди Сомеркоут не нашлось слов, чтобы хоть как-то успокоить Джейн после того, как она призналась в любви к человеку, который никогда не назовет ее своей женой. Все, что смогла леди Сомеркоут, так это разделить с Джейн ее отчаяние и выразить надежду на то, что ей удастся справиться с этим чувством. Она поддержала Джейн еще в одном: если хватит сил, нужно, несмотря ни на что, продолжать попытки выйти замуж за Фредди, тем более что в его поведении наметились сдвиги к лучшему. А там - как Бог даст.
        Джейн понимала, что в ее положении брак с Фредди - единственный разумный выход. Но, к сожалению, здравый смысл не был больше ее путеводной звездой. Она могла сейчас думать только об одном человеке - о Торпе!
        Одеваясь к обеду, Джейн выбрала темно-синее шелковое платье, усыпанное золотыми блестками и украшенное внизу несколькими рядами брюссельских кружев. Платье было достаточно строгим - под стать ее настроению, - но в то же время нарядным. Пышные рукава расширялись к плечам, создавая подобие воротника, но при этом оставляли обнаженной шею. В волосы, каскадом спадавшие на плечи, были вплетены золотые ленточки, что придавало прическе средиземноморский вид - греческий или итальянский. Шелк платья бросал отблеск на сапфировый браслет и серьги, а через локти Джейн была перекинута золотая шелковая шаль с длинной темно-синей бахромой.
        Джейн начала медленно спускаться по лестнице и почти не удивилась, что одновременно с ней в холл вошел с улицы Торп, держа в руках белые перчатки. Он словно почувствовал момент, когда она появится из своей спальни, и теперь, улыбаясь, смотрел, как Джейн, приподняв пальцами подол платья, неуверенными шагами идет навстречу ему.
        А Джейн показалось, что с той секунды, когда она увидела Торпа, все вокруг волшебным образом переменилось. Он стоял, как обычно, спокойно, с выражением некоторой надменности на лице, но Джейн уловила идущее от него возбуждение, которое тут же передалось ей и заставило забиться ее сердце. Торп уже не улыбался, но его светло-голубые глаза излучали тепло. Он молчал, да и зачем слова, когда сердце говорит с сердцем?
        Джейн любила его! Каждая ее клеточка кричала об этом. Торп подошел к нижней ступеньке, ожидая, пока Джейн спустится, она же не могла оторвать от него глаз, думая, что каждый раз видит его словно впервые и все начинается с самого начала.
        Черный сюртук плотно облегал плечи Торпа - сильные плечи, которые позволили ему недавно вытащить ее из реки. Закругленные полы сюртука подчеркивали стройность талии, открывая сильные, длинные ноги. Знаменитый узел на шейном платке - «Месть Торпа» - был в этот раз заколот элегантной застежкой. Густые волосы, зачесанные вперед, делали его похожим на римлянина.
        Джейн спустилась на последнюю ступеньку и оказалась совсем близко от Торпа. Неожиданно она отметила, что в холле никого нет и из прихожей не доносятся голоса, а значит, ничто не помешает Торпу взять ее руку и поцеловать. Словно прочитав ее мысли, он взял ее руку и нежно поцеловал каждый пальчик.
        - Я приготовил речь, - он, не отрываясь, смотрел в глаза Джейн, - но забыл все слова. Хотел сказать, что горжусь вами, вашей смелостью и готовностью рисковать жизнью ради спасения ребенка. Но вместо этого стою и думаю, как вы прекрасны, и мечтаю о том мгновении, когда мы снова будем вместе.
        Джейн собиралась сказать в ответ, что он должен оставить ее на время и дать ей возможность подумать о дальнейшей жизни. Что она все еще надеется выйти замуж за Фредди. Но вместо этого она подняла руку и, не скрывая своих чувств, провела пальцами по его глазам, щеке, губам…
        Торп вспыхнул и наклонился к ней, до боли сжимая ее пальцы.
        - Джейн! - пробормотал он. - О чем вы сейчас подумали?
        Но она уже пожалела о своем порыве и покачала головой:
        - Может быть, о том, как мы встретимся вечером за виньеткой…
        Торп вздохнул:
        - Тогда остается только набраться терпения и пережить все, что отделяет нас от оружейной, - обед, карты и музыку.
        Джейн опустила глаза. Она боялась, что, если их разговор продлится и дальше, она просто бросится в его объятия, и тогда - прощай все правила приличия! Она попыталась освободить руку, но Торп продолжал крепко держать ее:
        - Позвольте мне проводить вас в гостиную. Все уже собрались и ждут только вашего появления.
        Что он имел в виду? Джейн не успела спросить: гостиная была рядом, в двух шагах.
        Как только Джейн ступила на порог, восемь человек, сидевших в гостиной, разом замолчали, повернулись к ней и зааплодировали. Леди Сомеркоут и миссис Улльстри подбежали, обняли Джейн с двух сторон и расцеловали в обе щеки. Затем она выдержала натиск полковника Даффилда, низко склонившегося к ее руке и восславившего ее храбрость. Потом Джейн пришлось выслушать, какая гордость переполняет сердце Фредди. Когда же мужчины наконец отпустили ее, к ней тут же подлетела Генриетта и долго-долго щебетала со слезами на глазах о том, как восхищена бесстрашием Джейн, вступившей в единоборство с ужасной, опасной водной стихией. Последним подошел мистер Улльстри, обхватил руку Джейн своими пухлыми ладошками и воспел достоинства храброй леди Амбергейт. И только миссис Ньюстед осталась в стороне, заметив, правда, с улыбкой, что Джейн вела себя весьма отчаянно.
        А когда утихли поздравления и хвалебные оды, Джейн поняла, что от нее ждут ответной речи. И решила сказать всю правду:
        - Я очень благодарна всем вам за поздравления. Должна сказать, что в тот момент я не думала ни о чем - только о погибающем ребенке. Наверное, это звучит очень громко и высокопарно - простите. Но знайте, я непременно утонула бы вместе с мальчиком, если бы не нашелся человек, который сумел вытащить нас из воды и спас нам жизнь. Этот человек - лорд Торп!
        - Вот это да! - воскликнул мистер Улльстри. - Торп, что же вы молчали?
        Даффилд пересек гостиную, обнял Торпа и похлопал его по спине:
        - Я знал, что вы помогли миссис Амбергейт выбраться из воды. Но что вы спасли ей жизнь… Мы все поздравляем вас, милый!
        Снова раздались славословия, на сей раз - в адрес Торпа. Все считали, что оба они - Джейн и Торп - совершили настоящий подвиг, и Джейн даже удивилась, что вовсе не чувствует себя героиней.
        Позже, когда гости насладились первоклассным обедом, а затем коротким концертом, который устроили миссис Улльстри и леди Сомеркоут, Джейн совсем было собралась идти в оружейную репетировать с Торпом. Как вдруг миссис Ньюстед обратилась к леди Сомеркоут и громко сказала:
        - Я узнала, что у миссис Амбергейт и у миссис Улльстри пропали их маскарадные костюмы. Меня крайне огорчило это событие. Но вот что удивительно: сегодня и я хватилась своего костюма. Видите ли, мы с вашим мужем решили сыграть свою виньетку в маскарадных костюмах. Утром решили, а днем я отправилась за своим костюмом - но не нашла ни платья, ни маски, ни парика. Скажите, вам что-нибудь удалось узнать по поводу этих пропаж?
        Джейн перевела взгляд с леди Сомеркоут на ее мужа: она чувствовала, что сейчас многое должно решиться - ведь миссис Ньюстед была единственной, у кого и в самом деле был похищен маскарадный костюм.
        Леди Сомеркоут ответила не сразу. Она осторожно взглянула на Джейн, а затем повернулась к миссис Ньюстед со словами извинения. Что же касается бедного лорда Сомеркоута, то он вспыхнул, сделал шаг по направлению к миссис Ньюстед и закричал срывающимся голосом:
        - Что значит - вы не можете найти свое платье, парик и маску?! Я знаю - они у вас! Ведь вы же сами… Нет, если у кого-то и могли пропасть костюмы, то только не у вас!
        Джейн ахнула. Леди Сомеркоут - тоже. Наступило неловкое молчание.
        - О чем вы толкуете?! - миссис Ньюстед была до глубины души потрясена заявлением графа. - Я не могу найти свои вещи и уверена, что слуги их не крали - зачем они им? Не хотелось бы заострять на этом внимание, милорд, но очень странно, что у ваших гостей пропадают маскарадные костюмы, не правда ли?
        Лорд Сомеркоут выглядел так, словно его отхлестали по щекам.
        - Решительно не понимаю вас, мадам! - Он нервно поклонился, сделал шаг назад и покинул гостиную.
        - Ну и ну! - сказала миссис Ньюстед, глядя ему вслед, а затем повернулась к леди Сомеркоут: - Ваш муж явно не в себе, мадам. Я знаю, что он был настроен пофлиртовать со мной, и в этом, не скрою, есть доля и моей вины. Но последнее время он ведет себя, словно сумасшедший! Несколько дней подряд постоянно подмигивает мне - я даже подумала сначала, что у него тик. То и дело отпускает замечания по поводу моих костюмов, все время о чем-то бессвязно бормочет… И, могу добавить, бормочет что-то неприличное!
        Леди Сомеркоут вздернула подбородок:
        - Вы абсолютно правы. Спасибо, что обратили на это мое внимание. Но не могли бы вы рассказать поподробнее - что именно говорил граф по поводу ваших костюмов?
        Миссис Ньюстед пожала плечами и несколько сбавила тон:
        - Не далее как сегодня утром он шепнул мне на ухо: «Клеопатра понравилась мне больше, чем Мария Антуанетта». А затем несколько раз прищелкнул языком. Я сказала, что он несет чушь, но он в ответ довольно развязно кивнул и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Я несколько раз прощала ему подобные замечания, но только за сегодняшнее утро их было целых три, и это совершенно выбивает меня из колеи! Я полагаю, вам просто необходимо показать вашего мужа хорошему врачу.
        - Наверное, я так и поступлю, - задумчиво сказала леди Сомеркоут. - И еще раз спасибо вам, миссис Ньюстед, что поделились со мной своими наблюдениями. У вас доброе сердце. Мы все должны стараться следовать вашему примеру.
        Миссис Ньюстед довольно натянуто улыбнулась и, нахмурив бровки, покинула комнату, отвесив легкий поклон.
        После ее ухода Джейн и леди Сомеркоут остались вдвоем. Оценив по достоинству блестящую победу своей подруги, Джейн не удержалась и прыснула. Ее смех заразил леди Сомеркоут, и они обе принялись хохотать, как безумные.
        Лорд Торп ожидал Джейн в маленькой комнатке рядом с гостиной. Он с удовольствием прислушивался к смеху и шепоту, доносившимся до него. Ему нравилось слышать, как Джейн смеется: значит, ей хорошо в компании с подругой и она сейчас радуется всему, что ее окружает.
        Торп шагал по золотому с зеленым рисунком ковру, перебирая в памяти события сегодняшнего дня и удивляясь тому, что в душе его смешались восхищение, тревога и неуверенность. Он всегда точно знал, как вести себя с близкими ему женщинами. Но все изменилось с той секунды, когда он, бросившись в воду, схватил сильную руку Джейн. С той поры в душе Торпа поселились неведомые ему доселе чувства. Желание обладать этой женщиной, и до того достаточно сильное, возросло теперь стократно. Он хотел ее, как никого и никогда раньше!
        Сегодня вечером он просто не мог оторвать от нее глаз - и когда ее наперебой осыпали поздравлениями гости леди Сомеркоут, и позже, во время концерта в музыкальной гостиной. Как бы он ни старался переключить свое внимание на разговор или фортепианный дуэт в четыре руки, его мысли постоянно возвращались к Джейн, словно их притягивал к ней волшебный магнит. Когда он смотрел на нее, сердце переполнялось волнением; оно то замирало, то бешено билось, и Торп не узнавал сам себя.
        Он страстно хотел близости с Джейн, но это было недоступно. Он хотел объясниться с ней, но боялся, что сердце не выдержит и разорвется. Он хотел прикоснуться к ней, но мог лишь стоять поодаль, любуясь ею и страдая…
        Продолжая анализировать свои чувства, Торп понял, что перемена наступила раньше: когда он увидел, как Джейн срывает с себя шляпку и бежит в развевающемся на ветру платье к реке. Сначала Торп подумал, что причина тому - Фредди, сказавший Джейн что-то обидное. Он даже испугался, что она сошла с ума от тщетных попыток добиться любви этого бесхарактерного человека.
        Но когда Джейн длинной красной стрелой ринулась в холодную синеву реки, Торп рванулся вслед еще до того, как его мозг осознал, что она бросилась спасать ребенка. Торп закрыл глаза и во всех деталях вспомнил, как он бежал, как скользили сапоги по мокрой траве, как он достиг берега и увидел Джейн, отчаянно борющуюся с бурным течением. Вспомнил, как колыхался в воде красный шелк платья и как бережно поддерживала она над волнами головку ребенка.
        О том, что произошло дальше, он помнил смутно - в памяти вспыхивали лишь отдельные моменты. И самый яркий из них - тот миг, когда их руки встретились. А ведь он страшно боялся не успеть: Джейн очень быстро относило течением. Каким-то чудом вытащил он ее тогда из реки вместе с прижатым к груди ребенком.
        А затем, уже на берегу, она прежде всего позаботилась о спасенном мальчике, ни словом не обвинив его в непростительной глупости. Он никогда не забудет, как Джейн, мокрая с ног до головы, держала на руках мальчика, завернув его в свою шаль, как успокаивала его и качала, словно это был ее собственный сын…

«Вот где разгадка!» - неожиданно подумал он.
        О чем чаще всего говорила Джейн? Конечно, о детях! О своих детях, которых она так хотела родить, растить, качать на руках, в которых видела смысл своей жизни…
        Когда две леди вышли из гостиной, Торп вежливо отступил назад и поклонился. Джейн держала леди Сомеркоут под руку, они продолжали хохотать и перестали, лишь когда увидели его.
        - Я жду вас, Джейн.
        Торп и сам понял, как глупо это прозвучало. Что еще он мог тут делать? Разумеется, он ждал Джейн, чтобы идти с ней в оружейную - наводить последний блеск на их виньетку.
        Леди Сомеркоут улыбнулась Торпу, отпустила руку Джейн и направилась в библиотеку, где ее тоже дожидался партнер - мистер Улльстри.
        Только когда шаги графини затихли в отдалении, Торп предложил Джейн руку. Поразительно, но при этом он опустил глаза! Такого с ним еще не бывало: его переполняло восхищение, смешанное со страхом.
        Торп глубоко вздохнул.

«О, Боже! - изумленно подумал он. - Неужто я наконец по-настоящему влюбился?!»

12
        Идя вслед за Торпом в оружейную, Джейн снова ощутила бесконечную любовь, пронизывающую все ее существо, растущую с каждым шагом. Ей было спокойно и легко; казалось, она может идти вот так за ним сколько угодно и куда угодно.
        Она любила его!
        Торп провел ее по длинному коридору, и они вошли в ставшую такой знакомой комнату. Камин горел, и язычки пламени отражались на полированных досках пола. Серебряный письменный прибор стоял на столе рядом с листами исписанной бумаги.
        Джейн ощутила странное волнение, когда Торп закрыл дверь, отсекая их от внешнего мира. И с удивлением заметила, что, вместо того чтобы повернуться к ней, он неподвижно замер, словно оцепенел.
        Джейн прикрыла глаза, наслаждаясь этой минутой. Они одни. Они вместе - сейчас. А через два дня должны будут расстаться. Навсегда…
        Сможет ли она?
        Джейн нерешительно вздохнула. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно и никогда не кончалась. «Может быть, в конце концов мне все-таки стать его любовницей?» - мелькнула в глубине сознания предательская мысль, но Джейн постаралась отогнать ее.
        Когда она открыла глаза, Торп уже преодолел свое оцепенение и подошел к ней.
        - Не знаю, о чем вы думаете сейчас, но у вас такой несчастный вид, - проговорила она вполголоса. - А я не хочу видеть вас несчастным.
        Торп взял ее руку, но не поцеловал:
        - Я выгляжу несчастным?
        - Да. Но я не позволю вам быть несчастным сегодня!
        Джейн коснулась его лица - так же, как у лестницы в холле.
        - Дорогой, - прошептала она, и слезы внезапно подкатили к ее глазам. - Пусть все будет! Зачем лишать друг друга счастья?
        Он улыбнулся, когда Джейн дотронулась до ямочки на его подбородке:
        - Мы ни за что не сделаем этой глупости, моя любимая!
        От его слов из глаз Джейн хлынули крупные слезы.
        - Вы разбиваете мое сердце, - сказал Торп, вытирая слезы с ее лица.
        - Но я совсем не чувствую себя несчастной! - Джейн провела пальцем по его щекам, коснулась глаз, погладила горбинку носа, высокие дуги бровей.
        - Почему же тогда вы плачете? - тихо спросил он.
        - Не знаю, - честно призналась она. - Меня переполняют чувства. С той минуты на реке…
        - Да, именно с той минуты, - задумчиво подтвердил он.
        Горячая волна захлестнула Джейн: он чувствовал то же, что и она!
        - С той минуты на реке я почувствовала, что все изменилось - по крайней мере, для меня. Мне трудно объяснить, как или почему, но с той минуты моя жизнь принадлежит вам. Очевидно, произошло какое-то чудо. Это странно, непонятно - но я принадлежу вам!
        Торп глотнул воздух и сильнее сжал ее пальцы. От его прикосновения по телу Джейн прокатилась теплая волна. Глубоко вздохнув, она подумала, как это непохоже на то, что она прежде чувствовала в его объятиях.
        Торп наклонился и мягко, нежно поцеловал ее в губы. Джейн закрыла глаза. Он целовал ее словно впервые - она готова была в этом поклясться! Джейн услышала стон - свой собственный стон. Она напрочь забыла все, что было между ними прежде. Ее теперь интересовало лишь то, что между ними будет. Она приоткрыла губы, и язык Торпа тут же скользнул внутрь, лаская и возбуждая.
        Джейн вся отдалась во власть чувств, пальцы ее задрожали от возбуждения. Откуда-то из глубины снова поднялась горячая волна, окатившая ее сердце потоком расплавленной бронзы.
        Она любила его!
        Она хотела его!
        Джейн завела руки за спину Торпа и сцепила их. Он наклонил голову и стал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Поток расплавленной бронзы с новой силой помчался по венам Джейн, заливая все тело, так что даже кончики пальцев запылали, как в огне. Рука Торпа скользнула вниз по ее спине, и Джейн глубоко вздохнула, радуясь, что можно больше не сопротивляться переполнявшему ее чувству.
        - Торп… - прошептала она.
        Боже, как сладко ощущать на кончике языка его имя!
        Торп целовал ее все более страстно, и Джейн приводило в восторг каждое прикосновение его языка. Она стала отвечать ему, и снова послышался стон, но на этот раз стонал Торп. Его рука легла на грудь Джейн, и она судорожно вздохнула. Огонь полыхал в ее крови, опалял сердце, окутывал зноем живот, жарко и нетерпеливо пульсировал во всем теле.
        - Торп, подождите, у меня кое-что припасено для вас. - Джейн слегка отстранилась.
        Он удивленно взглянул на нее, а Джейн вынула из кармана платья ключ от своей спальни, по-прежнему привязанный к фиолетовой ленточке, и положила его на руку Торпа. Тот на какое-то мгновение застыл, не в силах поверить происходящему.
        - Приходите в полночь, - прошептала Джейн.
        Он стиснул ладонями ее плечи - так что ключ впился в кожу, - наклонился и поцеловал в губы - крепко-крепко. Так крепко, что у Джейн подогнулись колени.
        - В полночь, - хрипло прошептал Торп, с трудом оторвавшись от нее.
        Полночь застала Джейн в постели - она лежала обнаженная, с распущенными волосами; на столике рядом с постелью горела только одна свеча. Джейн плотно задернула занавески вокруг кровати, оставив свободным лишь край, обращенный к двери.
        Она ждала Торпа. Впервые ждала Торпа! Все, что было между ними раньше, рождалось от случайного возбуждения, от соблазна, от похоти. Сейчас было все иначе. Сейчас все было другое. Сегодняшняя ночь принадлежала мужчине, которого она любит!
        Джейн беспрестанно повторяла заветное имя, и каждый раз Торп словно возникал рядом. Она с нетерпением ждала его прихода, чтобы слиться с ним, стать неразделимым целым.
        Огорчало лишь одно - как мало времени отпустила им судьба! Боль была тем сильнее, чем сильнее Джейн желала близости с Торпом. Она давно уже не была наивной девочкой и прекрасно понимала, что сегодня ночью она всего лишь дает Торпу все карты в руки - и ничего больше.
        Джейн глубоко вздохнула, отгоняя грустные мысли.

«Жизнь непредсказуема, - думала она. - Когда-то казалось, что наш брак с Эдвардом - навсегда, а он длился всего пять коротких лет. Сколько времени отпущено нам с Торпом? Бог весть… У судьбы прихотливый нрав, и не стоит ни огорчаться потерям, ни строить далеко идущие планы. Ведь даже если люди женятся, их в любую минуту может разлучить смерть».
        Ну, а сегодняшняя ночь целиком принадлежит Торпу. Джейн сама дала ему ключ от своей спальни и не чувствует раскаяния. Ни малейшего!
        В коридоре негромко зазвучали шаги, а спустя несколько секунд Джейн услышала звук вставляемого в замок ключа. Щелчок, поворот, толчок - и Торп вошел в ее спальню, одетый в бордовый бархатный халат, распахнутый на груди.
        Он посмотрел на Джейн и улыбнулся:
        - Если бы вы только знали, как это тяжело - ждать условленного срока! Особенно в последние несколько часов. Я слонялся по своей спальне с десяти.
        Джейн улыбнулась в ответ и протянула к нему руки.
        - Идите ко мне, - просто сказала она. Но Торп не спешил. Он медленно развязал пояс халата, шевельнул плечами, и халат упал к его ногам.
        Под халатом на нем не было ничего.
        У Джейн перехватило дыхание, когда она увидела Торпа обнаженным при свете свечи. Какое великолепное тело открылось ее взору! Сильное, красивое, с выпуклыми линиями хорошо развитых мускулов - настоящее мужское тело, густо заросшее черными волосами. Они курчавились на груди, сбегали по животу и сбиваясь внизу в плотное темное облако.
        Джейн откинула простыню - последнюю преграду, разделявшую их, - и Торп скользнул к ней в постель. Восхищенными глазами он пожирал ее лицо, шею, высокую грудь, маленький зовущий треугольник между длинными стройными ногами. Торп не торопился начать любовную игру. Пока он только смотрел на Джейн, чувствуя, как грудь его наполняется ликованием и радостью.
        Он прекрасно понимал значение ключа на фиолетовой ленточке. Капитуляция! Полная и безоговорочная. Джейн Амбергейт сдалась ему. Наконец-то он покорил эту женщину - как и говорил, как и собирался. Слово Торпа - закон! Так он и скажет завтра миссис Ньюстед, подводя итог их пари. Он улыбнулся и нежно поцеловал Джейн, представляя при этом, как будет рад полковник Даффилд, когда миссис Ньюстед осчастливит его, приняв предложение руки и сердца. И Даффилд даже не будет знать, кому обязан своей победой!
        Торп удовлетворенно вздохнул.
        Однако внезапно какой-то странный тревожный червячок зашевелился в глубине его сердца. Что-то связанное с этим пари… Что именно хотел он доказать миссис Ньюстед, когда решил обуздать строптивую вдовушку Амбергейт? Когда обещал соблазнить ее, подчинить своей воле, заставить плясать под свою дудку?
        Торп почувствовал, как заныло сердце. От чувства вины?
        Он нахмурился и прижался щекой к щеке Джейн, наслаждаясь лаской ее пальцев, нежно перебиравших его волосы. Никогда еще в своей жизни Торп не испытывал чувства вины! Все женщины, с которыми он был близок, легко входили в его жизнь и так же легко исчезали.
        Торп поцеловал ухо Джейн, недовольный направлением своих мыслей. Что с ним происходит? Почему в сердце затаилась тревога? Какой бес его обуял?
        - Я пойду за вами куда угодно! - прошептала Джейн.
        Кровь застыла у Торпа в жилах от ее слов. Джейн принимала его предложение, она была согласна стать его любовницей. Почему же он чувствует от этого холод и опустошенность?
        Что за чертовщина с ним происходит?!
        - Что-то не так? - тихо спросила Джейн. Торп приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее, и встретил недоумевающий взгляд блестящих карих глаз.
        - Не знаю, - прошептал он. - Джейн, я не хочу, чтобы вы делали что-то вопреки своим желаниям. Вы понимаете меня?
        Ну, и зачем он сказал это? Его любовницы всегда делали только то, что хотел он сам. Торп покорял их для того, чтобы управлять ими. Так было всегда! И он думал, что так всегда будет…
        Джейн вытянулась на постели:
        - Я знаю одно местечко, где хотела бы оказаться вместе с вами. И прямо сейчас!
        Брови Торпа удивленно поднялись. Джейн придвинулась ближе, теперь ее соски возвышались прямо перед его глазами - вызывающе, дразняще, призывно. Он наклонился и стал страстно целовать их.
        - О, продолжайте! - простонала Джейн.
        Спина ее выгнулась, голова запрокинулась на подушки. Торп подхватил рукой напрягшуюся спину и провел горячим языком по нежной коже, чувствуя, как тело его наливается мужской силой. Это было так возбуждающе - его сталь и ее мед!
        Джейн плыла в сладком забытьи от его поцелуев и ласк. Ей казалось, что они с Торпом начали какой-то невероятный танец - медленный, нежный, бесконечный.
        - Торп! - шепнула она, отвечая поцелуем на поцелуй, дразня прикосновениями языка, зовя, приглашая Торпа отдать ей то, что он жаждал отдать.
        Никогда еще Джейн не чувствовала себя с ним так раскованно и свободно. Она обвила руками его шею, крепко поцеловала, раздвигая языком губы, и Торп застонал, ощущая, как ее лоно прижимается к его напряженной плоти.
        - Возьмите меня! - шепнула она. - Ну же, Торп, милый!
        В ту же секунду он резко перевернул Джейн на спину, обхватил руками ее колени, и время остановилось для них.
        Джейн казалось, что все это происходит с ней в первый раз. Никогда еще она не ощущала его в себе так полно и глубоко.
        - Как я люблю вас, Торп! Как я люблю! - Она поцеловала его шею и прижала к себе крепко-крепко.
        - Как это не похоже на все, что у меня было раньше! - прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.
        Джейн счастливо улыбнулась, охваченная страстью, чувствуя, как он движется внутри нее. Его движения были медленными, сильными, глаза смотрели в глаза, и Джейн ощущала себя слитой с ним воедино. Она узнала, что он чувствовал то же самое, и ей казалось, что в мире нет силы, способной разлучить их.
        Слезы застилали глаза Джейн, а Торп продолжал двигаться в ней - даря наслаждение, наслаждаясь сам. Джейн почему-то вспомнился берег реки, ребенок у нее на руках; слезы хлынули из глаз, и она еще сильней вцепилась в плечи Торпа.
        - Вы спасли мне жизнь, - шепнула она. - Теперь она ваша!
        - О, Боже! - Он прижался щекой к ее волосам. - У меня был единственный шанс. Я не хотел вас потерять. Не мог вас потерять!
        - Я ваша, - повторила Джейн, задыхаясь от счастья.
        Она прикоснулась к его лицу, и Торп поцеловал ее пальцы.
        Движения его ускорились, усилились, достигая предела, он повторял ее имя, и Джейн показалось, что еще немного - и наслаждение станет невыносимым.
        Наконец ее спина высоко выгнулась, возбуждение в ней кипело, поднималось, захлестывало каждую клеточку тела. Джейн закричала, и Торп поцелуем заглушил ее крик. Движения его стали реже, слабее, но Джейн хотелось подарить ему наслаждение, подобное тому, которое испытала сама. Она крепко обхватила руками шею Торпа, и тогда он понесся внутри нее быстрыми, глубокими, сумасшедшими скачками. Джейн задохнулась от новой волны блаженства, и только теперь он дал выход своей страсти, издав глубокий низкий стон. Губы его судорожно глотали воздух. Еще секунда - и Торп обессиленно рухнул рядом с Джейн.
        А она плакала. Плакала и не могла остановиться. Она провела столько времени в неопределенности, осторожно нащупывая свою дорогу среди терний и подводных камней, что теперь с облегчением думала о том, что все кончено, выбор сделан и она пойдет теперь за этим человеком, куда бы он ее ни позвал. И ей стало легко. Она отныне принадлежит Торпу. Если он захочет, чтобы она стала его любовницей, она станет ею.
        На следующее утро Джейн проснулась поздно. Торп покинул ее постель на рассвете, чтобы в предутреннем сумраке успеть незаметно проскочить к себе, не попавшись на глаза слугам или кому-либо из страдающих бессонницей гостей. Джейн не хотелось, чтобы он уходил - тем более что их будущее определилось и скрывать, в сущности, больше было нечего. Но Торп так решил, и она не стала спорить с ним.
        Странно: они столько времени провели в непрерывной борьбе, а сейчас Джейн чувствовала, что готова во всем ему уступать. У нее не возникало ни малейшего желания доказывать свою правоту.
        Подперев рукой щеку, она лежала, наблюдая, как за окнами занимается новый день. В саду вовсю пели птицы - верный признак того, что июль достиг середины. Джейн чувствовала себя абсолютно удовлетворенной и наполненной. Переполненной! Ее тело не хотело больше ничего. А душа? Душа была спокойна. Джейн улыбнулась.
        Торп сделал ее счастливой! Вот так, быстро и просто: взял - и сделал счастливой. Они теперь будут вместе. Это чудесно. К тому же она сможет наконец забыть о своих финансовых проблемах. Хотя бы на время. Джейн простила сама себя за то, что думает одновременно о таких совершенно несовместимых вещах, как любовь и деньги.
        С момента приезда в Чаллестон ее постоянно мучила проблема выбора: Фредди, такой слабый и непостоянный, но способный обеспечить ей респектабельное существование, или Торп с его страстью, щедростью, но неопределенностью по части будущего. Идеального варианта не было. Однако после происшествия на реке Джейн считала, что выбор совершился в ту секунду, когда сильная рука Торпа вытащила ее вместе с ребенком из гибельных волн.

«Да и был ли у меня когда-нибудь настоящий выбор?» - подумала она. Может быть, выбор совершился сам собой уже давно - в ту первую ночь в Чаллестоне, когда Торп обманом взял ее? И не надо все валить на шампанское: она-то знает, что подспудно всю ночь краешком сознания представляла себе тогда, что именно Торп занимается с ней любовью. Торп, а не Фредди! Ну, а дальше все решала настойчивость Торпа - и тогда, у горячих источников, и в пещерах. Все и всегда решала его настойчивость! За исключением прошлой ночи… Вот это уже не была его победа. Это была ее капитуляция.

«Ну и пусть», - сонно думала Джейн. Зато теперь она принадлежит Торпу. Навсегда. Сегодня вечером они сыграют на сцене свою виньетку, а ночью он снова будет в ее постели. Затем настанет суббота, и они вместе уедут отсюда навстречу новым приключениям и наслаждениям.
        Пусть так и будет!
        Джейн провалялась в постели до половины третьего, а затем ей вдруг захотелось пойти пострелять из лука. Она надела розовое муслиновое платье поверх полотняной нижней юбки, белые лайковые перчатки и белые туфли. На голову - двухцветную шляпку из жатого розового и белого муслина, украшенную белыми дикими лилиями. Кроме лука и колчана со стрелами, Джейн прихватила и мишень на длинной палке.
        Она уже спустилась по лестнице и ступила на шахматный пол холла, когда из комнаты, примыкающей к зеленой гостиной, появился Фредди и перехватил Джейн у самого выхода.
        Одет он был безупречно - в бордовый вельветовый сюртук и кожаные бриджи, заправленные в высокие, глянцево блестящие сапоги. Высоко торчащие воротнички рубашки были перехвачены шейным платком, повязанным щегольским узлом под названием
«Трон Любви». Светлые волосы, аккуратными прядями уложенные на висках, благоухали макассарским маслом.
        Одним словом, выглядел он прекрасно, и Джейн улыбнулась.
        - Очень стильно, Фредди. Поздравляю. Никогда еще не видела вас таким нарядным, - дружески сказала она.
        Фредди был явно польщен. Обеими руками он схватил протянутую ему руку, но, прежде чем поцеловать, окинул Джейн долгим многозначительным взглядом.
        Во всем его поведении было что-то необычное. «Эге, милый! И что все это значит?» - мысленно спросила себя Джейн. Самое удивительное, что Фредди казался, как никогда, уверенным в себе и, судя по всему, совершенно не боялся ее.
        - Собираетесь пострелять, моя драгоценная? - вежливо спросил он.
        Джейн поймала его выжидающий взгляд и поняла, что это не праздный вопрос.
        - Да. - Она приподняла лук. - Если хотите, пойдемте со мной.
        Фредди радостно улыбнулся.
        - Очень хочу! - Он взял из ее рук мишень, они вместе вышли из дверей и направились в сторону южной лужайки. - Никогда еще не был так рад видеть вас, Джейн, - осторожно начал он на ходу. - Я хочу поговорить с вами и жду этой возможности с самого утра.
        - В самом деле? - пробормотала Джейн, рассеянно слушая его.
        Ее сердце пело. Джейн была в ладу с собой и со всем миром. Так они и шли к южной лужайке, болтая о погоде, о красотах дербиширской природы, иными словами - ни о чем.
        Придя на место, Джейн попросила Фредди установить мишень в тридцати ярдах, но он замешкался. Что-то в его поведении говорило о - том, что он отправился на эту прогулку отнюдь не для того, чтобы быть ассистентом при стрельбе.
        Вместо того, чтобы исполнить ее просьбу, Фредди вдруг бросил мишень на траву и протянул к Джейн обе руки. Прежде чем она успела что-либо понять, лук и стрелы упали к ее ногам, а Фредди быстро обнял Джейн и прижался к ее губам своими.
        Пока он целовал ее, Джейн отстраненно думала, что этот процесс не вызывает у нее особого неудовольствия. Она решила не упрекать Фредди за дерзость - тем более что сама потратила четыре месяца на охоту за ним. Но поцелуй становился все более страстным, Фредди никогда не целовал ее так, и Джейн в конце концов напряглась и насторожилась.
        - Я на самом деле люблю вас, Джейн! Вы понимаете это? - прошептал он, оторвавшись от ее губ.
        Джейн посмотрела в его глаза и почувствовала, что ее начинает охватывать паника. Она поняла, что сейчас должно произойти, и бешено соображала, как этого избежать.
        - Вы и прежде давали мне возможность понять это, - произнесла она пересохшими губами.
        Фредди неожиданно рассмеялся.
        - И почему я так боялся этого момента?! - громко удивился он. - Сколько раз я представлял себе, как обниму вас, поцелую и заведу разговор о нашем будущем, но слова всегда застревали у меня в горле, а сам я цепенел от страха. Но вот я вижу вас, и ваши прекрасные карие глаза полны понимания и тепла, и я уже ничего не боюсь. И ничего не чувствую, кроме любви к вам!
        Джейн не могла поверить услышанному. Нужно было немедленно остановить его, не дать говорить дальше, но она словно окаменела. О, Боже! Четырехмесячные труды принесли наконец урожай. Хороший урожай! Жаль только, что так поздно…
        А Фредди тем временем продолжал:
        - Я еще никогда не встречал женщины, которую хотел бы назвать своей женой. Джейн, вы окажете мне честь, став миссис Уэйнгров?
        Его золотисто-зеленые глаза сияли. И на лице не было ни единого розового пятна.

13
        Джейн наклонила голову, все еще не в силах поверить в происходящее. Фредди наконец-то сделал ей формальное предложение! Возможно ли это - после стольких недель неопределенности, после стольких неудачных дней здесь, в Дербишире? Какая злая шутка судьбы, что он сделал ей предложение именно сейчас!
        Сейчас, когда она никак не может принять его запоздалое объяснение в любви…
        - Откройте мне свое сердце, любезная Джейн! - Фредди пытался заглянуть ей в глаза, но Джейн упорно отводила взгляд.
        - Я… я, право, не знаю, что сказать, - пробормотала она, наконец.
        - Я подожду! - Фредди прижал руки Джейн к своей груди. - Вижу, что вы поражены, но… но, надеюсь, вам было все же приятно услышать мое предложение?
        - О, да!
        Ответ прозвучал вполне искренне, и Фредди вновь наклонился к ней. Джейн со страхом подумала, что он сейчас снова поцелует ее, сделала широкий шаг назад… и слишком поздно поняла свою опрометчивость. Она забыла о том, что сзади у нее свисает длинный колчан, споткнулась и со всего маху шлепнулась на траву.
        Удивительно, но при этом Джейн не почувствовала ни малейшей неловкости за свою неуклюжесть. Наоборот, ей вдруг стало весело и страшно интересно - как поведет себя в этой пикантной ситуации Фредди.
        - Джейн! - закричал он, протягивая ей руку. - О, небеса, что же я натворил! Позвольте помочь вам, моя дорогая. Клянусь, я сам себе переломаю ноги, если вы хоть немного ушиблись!
        - Я не ушиблась. - Джейн с некоторой досадой приняла руку Фредди и встала на ноги. - В самом деле. Пожалуйста, не беспокойтесь и перестаньте, наконец, ощупывать мои руки в поисках переломов. Со мной все в порядке - уверяю вас!
        - Я очень рад и прошу вас извинить меня, - произнес он уже спокойнее. - А у вас красивое платье. Розовое вам к лицу. - Фредди улыбнулся и неожиданно приподнял ее подбородок тыльной стороной затянутой в перчатку руки. - Вы такая милая! И я люблю вас так давно… Теперь, когда я сделал вам предложение, у меня камень с души упал и я чувствую себя легко, как никогда. И всем сердцем надеюсь вскоре получить от вас согласие.
        Джейн проглотила стоящий в горле комок, чувствуя себя виноватой. Сколько времени и труда было потрачено, чтобы привести Фредди Уэйнгрова к этому моменту! И, если сейчас она резко откажет ему, это сразу же обнажит все ее лицемерие…
        - Фредди, - осторожно начала она. - Прежде всего умоляю: не говорите пока ничего больше. Должна признаться, что ваше поведение в последние дни, и особенно ваши участившиеся мигрени, заставили меня усомниться в том, что вы по-прежнему любите меня. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что вы не хотите больше видеть меня, быть со мной…
        - Я очень слабый человек в смысле здоровья. Просто никудышный. - Фредди шагнул к ней и обхватил ее плечи руками. - Неудивительно, что вы почувствовали ко мне некоторую неприязнь.
        - Может быть, в таком случае нам лучше…
        Но Фредди приложил палец к ее губам.
        - Не надо! Я не жду немедленного ответа, - прошептал он. - Надеюсь лишь, что вы серьезно обдумаете мое предложение. Джейн, положите на одну чашу весов наше растущее взаимное влечение, а на другую - печальные инциденты, связанные с моей болезнью. И затем спросите свое сердце. Я не могу поверить, что безразличен вам! Ведь я прекрасно помню, как вы вели себя со мной - особенно здесь, в Чаллестоне. Кстати, я очень хочу, чтобы вы увидели виньетку, которую я написал с помощью мисс Хартуорт. Каждое слово там - о вас! Мысли о вас выливались прямо на бумагу. Обещайте, что подумаете хорошенько, прежде чем дадите ответ!
        Джейн была в состоянии только кивнуть. Чувство вины сжимало ее сердце, парализовало язык. Она повела Фредди к краю лужайки, ощущая себя ужасной, бессердечной женщиной, любящей побеждать, но совершенно не думающей о тех, кого при этом заставляет страдать.
        Молчаливая покорность Джейн вселила во Фредди надежду. Он улыбнулся и мягко поцеловал ее в губы на прощанье. Посмотрел, как она идет назад, к брошенным на траву луку и стрелам, и подумал, что ей, конечно же, нужно какое-то время, чтобы подумать, но затем она, несомненно, примет его предложение.
        А Джейн вовсе не собиралась размышлять над его предложением. Она подобрала лук, наложила на тетиву стрелу и, тщательно прицелившись, послала ее в цель. Она точно знала, чего хочет ее сердце, к чему лежит ее душа! Если что-то и заботило Джейн, так это то, как объяснить Фредди, что она любит другого.
        Пока Джейн стреляла из лука, миссис Ньюстед стояла у окна своей спальни, соседней со спальней Джейн, и барабанила кончиками пальцев по подоконнику. Тап-тап-тап. Весь вид ее выдавал сильное волнение и тревогу. Среди ночи ее разбудили звуки за стеной. Они были до боли знакомыми и до ужаса неприятными! Миссис Ньюстед не могла поверить, что Джейн Амбергейт, которая почти открыто охотилась за Фредди Уэйнгровом, пригласит Торпа в свою постель.
        Но именно это она и сделала. Ночью миссис Ньюстед пыталась убежать от доносящихся звуков, спрятав голову под подушку и заткнув уши, но ничего не помогало. До боли закусив губу, она, как безумная, металась по постели, а за стеной ее бывший любовник предавался страстным утехам с другой женщиной!
        Итак, Торп добился своего. Кто бы мог подумать, что эта вдовушка Амбергейт сможет настолько привлечь его?! Миссис Ньюстед была страшно зла на них обоих. И еще ее бесило то, что предсказания полковника Даффилда сбываются, по крайней мере - частично: Джейн влюбилась-таки в Торпа.
        Конечно, это еще ничего не значит. Тап-тап-тап. Ничего еще не ясно. Тап-тап-тап. Она могла любить его, хотеть его - но при этом не согласиться стать его любовницей! Уж кто-кто, а миссис Ньюстед прекрасно понимала разницу… Ее размышления прервал стук в дверь.
        - Войдите! - крикнула она. В дверях показалась ее горничная Молли - высокая, тоненькая девушка, такая же амбициозная, как и хозяйка. На голове у Молли был белый чепчик с лентами и кружевом, над слегка оттопыренными ушками нависали колечки соломенных локонов. Карие глаза Молли блеснули, когда она вынула из-под передника некий предмет, при виде которого ее хозяйка затрепетала от радости.
        - Ты раздобыла его! - закричала миссис Ньюстед. - Славная девочка! Но, Молли, ты уверена, что это именно он?
        - Конечно, мадам.
        Молли направилась было к хозяйке, чтобы отдать ей то, что сжимала в руке, но миссис Ньюстед, улыбаясь, остановила ее:
        - Кинь мне его!
        Молли удивленно подняла бровь, а затем легонько подбросила предмет.
        Длинный ключ на фиолетовой ленточке блеснул в воздухе. Миссис Ньюстед поймала его и подумала, что если Торп надеется переиграть ее, то это ему не удастся. Она не настолько глупа, чтобы дать себя обойти этой милашке Джейн Амбергейт!
        Войдя перед обедом в библиотеку, полковник Даффилд застал там свою возлюбленную - миссис Ньюстед - рядом с Торпом. Они о чем-то негромко говорили, наклонив друг к другу головы. «Что еще затевает моя барышня?» - подумал Даффилд, подавляя раздражение. И сразу вспомнил о ее пари с Торпом.
        Так уж случилось, что прошлой ночью полковник стал невольным свидетелем того, как Торп входил в спальню миссис Амбергейт. Увиденное настолько развеселило полковника, что потом он не мог уснуть до самого утра. Нет сомнений - Торпу удалось сломить сопротивление миссис Амбергейт и вчера ночью он получил свой приз! Таким образом приз полковника - женитьба на миссис Ньюстед - становился лишь делом времени.
        Однако, поймав хитрый и решительный взгляд своей возлюбленной, Даффилд начал сомневаться в своей победе. У миссис Ньюстед было немало недостатков - и скупость, и лживость, и непомерный эгоизм, - но при этом она была умной, хитрой и хорошо знала, как нужно добиваться желаемого. «Что у нее на уме? - снова подумал полковник, наблюдая за разговором. - И что нужно сделать, чтобы остановить ее?» А в том, что остановить нужно, Даффилд не сомневался - и не только ради его собственного счастья, но и для блага всех остальных.
        Полковник никогда не был женат. И никогда не хотел иметь жену. Он всегда считал брак несчастным и жалким уделом мужчин-неудачников. Его взгляды изменились совсем недавно - с тех пор, как у него впервые мелькнула мысль о женитьбе на миссис Ньюстед.
        Даффилд стал ее любовником сразу после Торпа, но это обстоятельство ничуть не смущало полковника: в обществе давно привыкли к подобным вещам. Смущало другое: в какой-то момент он вдруг почувствовал, что не хотел бы потерять ее. Дальше - больше. Даффилду захотелось иметь дом и зрелую, теплую женщину под боком, а если у них будут дети - что ж, тем лучше! С той поры самой большой трудностью для старого вояки стало находить нежные слова, чтобы передать ими свои чувства во всей их полноте.
        Даффилд, пожалуй, затруднился бы ответить - почему именно на миссис Ньюстед пал его выбор. Может быть, сыграло роль то обстоятельство, что он не придавал особого значения тому набору добродетелей, который по традиции ценится в свете? Ему нравился неуемный характер миссис Ньюстед - капризный и независимый. Она могла стать прекрасной спутницей жизни для военного, а полковник, хотя и не говорил пока ничего своей возлюбленной, исподволь подыскивал для себя должность в колониальных войсках в Индии.
        Даффилд хотел увезти ее с собой. Знал, конечно, что с ее стороны будет много слез, упреков и колючек, но подобные проявления темперамента его не заботили. Он выбрал ее так, как привык выбирать лошадей на конюшне: пусть лошадка бешено косит смышленым взглядом и взбрыкивает, лишь бы хороша была под седлом.
        А у миссис Ньюстед были очень смышленые глаза…
        Правда, если они поедут в Индию вместе, он сам тоже окажется под хорошим седлом. Ну, да ладно!
        Даффилд хмыкнул и отсалютовал миссис Ньюстед бокалом шерри. Она увидела полковника, подняла в ответ свой бокал и поспешно отошла от Торпа.
        Генриетта Хартуорт рассматривала платье Джейн Амбергейт - розовое, шелковое, с глубоким вырезом на груди, - а лорд Торп стоял рядом с Джейн и посмеивался, словно вспомнил какой-то одному ему известный секрет.
        Всюду секреты!
        Вот и Фредди подошел с таким видом, словно у него тоже есть секрет и он хочет им поделиться с Гетти. Впрочем, секреты Фредди она готова была слушать бесконечно!
        - Так что вы хотели сказать? - спросила Гетти, когда они с Уэйгровом отошли подальше. И Фредди прошептал ей на ухо свой секрет. Дыхание его было таким родным, теплым, но слова… Слова сковали ее сердце льдом.
        - Я попросил Джейн стать моей женой! Вы всегда говорили, что я должен стать сильным и смелым - и я стал!
        У Гетти онемели руки и ноги, комната поплыла перед глазами, и она провалилась в кромешную тьму.
        - Гетти, радость моя, очнитесь! - миссис Улльстри трясла за плечи девушку, годившуюся ей в дочери. - Ну же, прошу вас!
        - О, это моя вина! - метался Фредди по спальне мисс Хартуорт.
        Когда у Генриетты случился обморок и ее перенесли в спальню, миссис Улльстри предложила свою помощь. Теперь они вдвоем с Фредди пытались привести бедняжку в чувство.
        - В чем же ваша вина? - миссис Улльстри присела к изголовью и взяла Гетти за руку.
        - Я ошарашил ее! Думал, она будет рада за меня, но сам был в таком смятении, что забыл, какое у нее чувствительное и нежное сердце. Надо было сначала подготовить ее, прежде чем говорить, что я просил руки миссис Амбергейт. А я вот так, сразу…
        - Ах, вот в чем дело! - Миссис Улльстри отпустила руку Гетти и уставилась на Фредди, продолжавшего кружить по комнате, пропахшей лавандой: - Вы все-таки сделали это?! - изумленно спросила она.
        Фредди обернулся, уязвленный ее тоном:
        - Ну да! Не понимаю, почему вас это так удивило. Разве вы не знаете, что я давно люблю миссис Амбергейт? Я только ждал подходящего момента и дождался его, и… и сделал ей предложение.
        Миссис Улльстри отвела взгляд, чтобы Фредди не заметил в ее глазах насмешку. А то еще и он упадет в обморок - с него станется!
        - Как же вы слепы, Фредди Уэйнгров! - в сердцах сказала она. - Гетти любит вас давно, много лет. Неужто в ваших поэтических мозгах нет ни капли здравого смысла?!
        Послышался глухой удар. Миссис Улльстри обернулась и увидела, что мистер Уэйнгров все-таки грохнулся в обморок - вместе со своими десятью тысячами годового дохода…
        Мистер Улльстри слушал рассказ своей жены об обмороках Гетти и Фредди, раздувая щеки и покачиваясь на каблуках.
        - Разрази меня Бог, если вы не самая проницательная женщина на свете! - воскликнул он, наконец.
        - Недаром же я в свое время вышла за вас, - негромко ответила его жена.
        Мистер Улльстри усмехнулся, засунул руки в карманы сюртука и еще немного покачался на каблуках.
        - Так, так… Хм-м-м, занятно. Только не пойму пока, чем все это может кончиться.
        - Я тоже. Но если представится удобный случай, чтобы подтолкнуть судьбу в нужном направлении, вы же сделаете это, не правда ли?
        - Теперь, когда все карты у меня в руках, - несомненно!
        Лорд Сомеркоут хмуро уставился на миссис Ньюстед:
        - Как это вы не надевали костюм Клеопатры?! Расскажите это кому-нибудь другому, но только не мне! Уж я-то прекрасно знаю, что вы его надевали. И костюм Индийской принцессы - тоже.
        Миссис Ньюстед сжала губы:
        - Послушайте, милорд, я устала от ваших глупостей. По-моему, вы просто сошли с ума! Да, у нас с вами был легкий флирт, но с меня довольно! Вы очень, очень странный человек…
        Она отступила от него на шаг, но граф успел схватить ее за руку. Он был вне себя от ярости и поэтому спросил напрямую:
        - Признайтесь наконец, приходили вы ко мне в спальню одетой Марией Антуанеттой, Клеопатрой, а потом и Индийской принцессой? Да или нет? Неужели вы будете отрицать все это?!
        Если бы миссис Ньюстед начала возмущаться, он бы, наверное, решил, что уличил ее. Но она только вздохнула и покачала головой:
        - Вам непременно нужно показаться доктору, милорд. С вами что-то не в порядке. Да, когда мы работали над виньеткой, я позволяла вам иногда обнять меня, даже поцеловать… Но я решительно не понимаю, откуда у вас взялись подобные мысли! Вы либо глупец, либо до мозга костей развращенный человек. В любом случае я требую, чтобы вы прекратили ваши гнусные намеки.
        Лорд Сомеркоут растерянно моргнул, услышав эти слова из уст женщины, которую считал своей любовницей вот уже несколько дней. Он вспомнил, как миссис Ньюстед поначалу была смущена, а позже - разгневана его прозрачными намеками. Но только сейчас до него окончательно дошло, что ее реакция была вызвана вовсе не застенчивостью и не желанием сохранить в тайне их близость. Да и близости-то между ними, оказывается, не было!
        Но если так, то кто же приходил в его спальню? С кем он занимался любовью в маскарадных костюмах из ночи в ночь?
        Граф обвел взглядом библиотеку. Все женщины, кроме Генриетты, были здесь, и он мысленно перебрал их - до единой. Миссис Амбергейт, миссис Улльстри, его жена. Нет, невозможно! Тогда, может быть, кто-то из служанок?
        На лорда Сомеркоута накатила новая волна ужаса. Что, если дворня узнает о его постыдной тайне! Ведь кем бы ни была женщина, взявшая штурмом его постель, она сделала это, чтобы посмеяться над ним!
        Граф припомнил, что несколько служанок как-то странно смотрят на него в последнее время. Может быть, это одна из них?
        О, какое будет счастье, когда летний праздник наконец закончится!
        Леди Сомеркоут наблюдала, как меняется выражение лица ее мужа по мере объяснения с миссис Ньюстед. Гнев. Замешательство. И, наконец, ужас. Что ж, судя по всему, он понял, что миссис Ньюстед никогда не была его любовницей. Интересно, что он станет делать дальше? И когда ей лучше нанести ему следующий ночной визит от лица того или иного исторического персонажа?
        Графиня обвела глазами комнату, оценила, как складываются вокруг нее обстоятельства, и почувствовала радость, которую обычно испытывала от законченной, готовой к показу виньетки.
        Леди Сомеркоут знала, что виньетки всегда волшебным образом влияют на тех, кто в них участвует. В прошлые годы виньетки, написанные, казалось, рукой самой Судьбы, не раз становились отправной точкой любовных романов. А в этом году ее собственная любовь испытала чудесное превращение… Графиня улыбнулась, подумав о том, что теперь, наверное, сможет полюбить даже крашеные волосы своего мужа…
        А для Джейн, стоявшей возле камина, не существовало никого и ничего в целом свете - ведь рядом с ней был лорд Торп! Ее не заботило, кто и что о ней может подумать, его близость кружила ей голову. Снова и снова Джейн подавляла в себе желание скользнуть пальцами по руке Торпа, дотронуться до его щеки… А как ей хотелось обнять его, прижаться к груди!
        Незнакомая ей прежде радость переполняла сердце Джейн. О, как она любит его! Скорее бы прошел обед, закончились представления, и тогда… Торп уже попросил ее прийти ночью в его спальню, сказав, что оставит дверь незапертой.
        - Я вспомнила кое о чем. - Джейн наклонилась поближе к Торпу, вдыхая запах мыла и духов, исходящий от его шейного платка. - Раз я должна буду уйти сегодня ночью из своей спальни, то мне потребуется ключ, а он у вас. Верните мне его.
        - Ваш ключ? - удивился Торп. - Но у меня его нет!
        - Да нет же, он у вас, - улыбнулась Джейн. - Вы взяли его вчера, когда уходили, помните?
        Он покачал головой:
        - Нет. Я оставил его на ночном столике. А что, его не было там утром?
        Джейн напрягла память и вспомнила. Да, ключ был!
        - О, вы правы, ключ исчез позже. Но кто мог его взять? Ой, какая я глупая! Наверняка это Вэнджи куда-нибудь его задевала.
        - Вы обращали внимание на вид из этого окна? - неожиданно сменил тему Торп. - Отсюда виден шпиль в Боу-Стоунз.
        Джейн удивленно моргнула, а затем поняла, что он просто ищет предлог для того, чтобы отойти подальше от сидящих в библиотеке гостей.
        - Нет, не обращала, милорд. Проводите меня к окну.
        Он усмехнулся:
        - Прошу вас.
        У окна Торп негромко сказал, нарочито широким жестом указывая на виднеющуюся вдали деревушку:
        - Я с трудом удерживаюсь, чтобы не обнять вас прямо сейчас. Это во-первых. А во-вторых - я безумно хочу поцеловать вас!
        - Я тоже едва сдерживаюсь, чтобы не броситься в ваши объятия, милорд, - прошептала Джейн. - Это в-третьих.
        - Ну, ничего, скоро настанет ночь, я сниму с вас платье…
        - А я расстегну все пуговицы на вашем сюртуке и рубашке!
        - Я мог бы сделать это сам, но если вам будет угодно…
        - Да, мне будет угодно! А потом я вас наконец поцелую.
        - О, Джейн! - прошептал он. Краешком глаза она заметила: в комнате что-то изменилось.
        - Ой, они все уже ушли! Торп оглядел комнату.
        - Вы ошиблись, - таинственно прошептал он - Они просто прикинулись невидимками, чтобы дать мне возможность поцеловать вас.
        Джейн рассмеялась:
        - Что за глупости! Просто все допили шерри и ушли обедать.
        Джейн знала, что это сумасшествие, но не сдержалась и бросилась в его объятия. Торп поцеловал ее нежным, долгим, страстным поцелуем, крепко обняв за талию. Им обоим хотелось, чтобы минута эта не кончалась никогда. Конечно, в столовой заметят, что их нет. Ну и пусть! Они не могла оторваться друг от друга. Никак не могли.
        Перед тем, как спуститься по винтовой лестнице, Генриетта остановилась и приложила руку к виску. Слава Богу, голова уже не болела и вообще она чувствовала себя гораздо лучше. А главное - смирилась с тем, что Фредди женится на Джейн Амбергейт.
        Гетти было очень стыдно за свой недавний обморок. Ведь она давно знала, что это должно случиться! Неужели в глубине души она все-таки на что-то надеялась? Очевидно. И, когда все надежды рухнули, это оказалось слишком сильным ударом. Что ж, она сама виновата. Только как теперь объяснить все это Фредди? Ее мысли прервал до боли знакомый голос, прозвучавший снизу, из глубины холла:
        - А, вот и вы, Гетти!
        Она слабо улыбнулась человеку, которого любила, и начала спускаться по ступеням:
        - Что вы здесь делаете, Фредди? Все, вероятно, уже в столовой?
        - Почти все. Леди Сомеркоут попросила, чтобы я сходил за вами, но она не обидится, если вы из-за болезни вовсе не придете обедать.
        - Да нет, все в порядке.
        Гетти смотрела, как он поднимается по лестнице навстречу ей - быстро, легко. Они встретились на первой площадке, и Фредди тут же предложил ей руку. Он смотрел на Гетти как-то странно: внимательно, испытующе и бесконечно печально.
        - Отчего вы смотрите на меня так, словно видите впервые? - спросила Гетти, спускаясь с его помощью по ступеням на шахматный черно-белый кафель холла.
        Фредди нахмурился:
        - Мне кажется, что так оно и есть…
        - Какая глупость! Мы же знаем друг друга столько лет!
        - Да. Но знаем ли? А впрочем, вы знаете обо мне больше, чем любая другая женщина. Скажите, Гетти, вас никогда не смущали мои мигрени и тому подобное?
        - Конечно нет! - Она схватила его за руку. - Вы ведь всего лишь человек, хотя и гениальный поэт, мой драгоценный Фредерик. Поэтому никакая болезнь не может изменить моего отношения к вам. - Она опустила глаза. - А вы сами? Вы изменили свое мнение обо мне оттого, что я недавно упала в обморок?
        - Конечно нет, что вы, Гетти! - Он крепко сжал ее руку. - К тому же я сам был причиной этого обморока, когда так неожиданно рассказал о своих намерениях относительно миссис Амбергейт. - Он тяжело вздохнул и потупил взгляд.
        Гетти чувствовала, что он чем-то сильно расстроен, но не могла понять, чем именно.
        - Что случилось, Фредди? - мягко спросила она.
        Он посмотрел на нее:
        - Пока вы были в обмороке, миссис Улльстри сказала мне кое-что такое, чего я не могу забыть.
        - Вы расскажете мне?
        - Видите ли, это связано с вами, и я боюсь снова причинить вам боль.
        - Все равно расскажите! - Сердце Генриетты тревожно забилось: она поняла, что сейчас решается ее будущее, ее судьба; в такой момент не до страха перед болью. - Вы должны рассказать мне все. Да вы и сами хотите этого - я же вижу!
        Фредди резко выдохнул.
        - Миссис Улльстри сказала, что вы любите меня, - пробормотал он.
        Гетти быстро отвела глаза. Щеки ее покраснели. Слова застряли в горле, и она несколько раз глубоко вздохнула. Но Фредди понял ее без слов. Он тоже тяжело вздохнул и прошептал:
        - О, Боже! Почему же так поздно?!
        Сердце Гетти бешено забилось. Ей показалось, что она тоже поняла, что он имел в виду! А может, ей просто очень хотелось так думать?
        Когда обед закончился, леди Сомеркоут встала и торжественно пригласила всех на театральное представление. Они с мистером Улльстри должны были показывать свою виньетку первыми, за ними - миссис Улльстри и полковник Даффилд, третьими - Джейн и Торп, после них - мистер Уэйнгров и мисс Хартуорт и последними - лорд Сомеркоут и миссис Ньюстед. Леди Сомеркоут пожелала всем успеха и выразила уверенность, что виньетки окажутся весьма поучительными, а если нет - то, по крайней мере, доставят всем немало удовольствия.
        Торп предложил Джейн руку, и они прошли вместе со всеми в музыкальную гостиную. Именно здесь и должно было состояться долгожданное представление. Джейн почувствовала, что волнуется, нащупала пальцы Торпа и слегка сжала их. Ее не заботило даже то, что этот вольный жест могут заметить Фредди и Генриетта, шедшие сзади. Джейн для себя уже решила, что сразу после представления серьезно поговорит с Фредди и даст ему твердый отказ. Совесть перестанет мучить ее, когда она расскажет ему всю правду о своих чувствах и не станет скрывать, что никогда не станет его женой.
        Бедный Фредди!..
        Музыкальная гостиная была залита ярким светом свечей: кроме люстр, горели и все канделябры, висевшие на стенах. В центре круглого ковра возвышалась небольшая сцена с высоким квадратным задником и кулисами из красного бархата. Чтобы создать уютную и интимную обстановку, леди Сомеркоут распорядилась расставить на авансцене вазы с декоративными деревцами. Картина получилась приятной для глаз, кроме того, некоторые деревца пышно цвели и наполняли комнату своим ароматом.
        Перед сценой широким полукругом стояли удобные черные лакированные кресла, а между ними - маленькие столики с шампанским, фруктами и сладостями, чтобы зрители могли подкреплять свои силы, не отрываясь от захватывающего зрелища.
        Первая пара актеров - леди Сомеркоут и мистер Улльстри - сразу же прошли в маленькую комнату, примыкавшую к гостиной, где заранее был приготовлен необходимый для представления реквизит и костюмы. Когда же спустя несколько минут партнеры поднялись на сцену, Джейн не смогла сдержать улыбку: очень уж комично выглядела эта пара - высокая красавица графиня и кругленький коротышка рядом с ней. Леди Сомеркоут была одета в костюм для верховой езды, а мистер Улльстри держал в руке свернутую трубочкой газету.
        Прежде чем начать, леди Сомеркоут и мистер Улльстри взялись за руки и поклонились. Зрители дружно зааплодировали. Акустика в музыкальной гостиной была отличной, и восемь пар ладоней создали эффект большого, заполненного зрителями зала.
        Леди Сомеркоут сделала шаг вперед и объявила:
        - Мы назвали свою виньетку «Медовый месяц».
        Джейн настроилась увидеть нечто интригующее.
        Леди Сомеркоут подняла хлыст и требовательно обратилась к партнеру.
        - Давайте договоримся, - сказала она высоким, чистым голосом. - Никаких газет - ни за завтраком, ни за обедом, вообще никогда в моем присутствии! Я не хочу, чтобы вы делили свое внимание между мной и статьей о лошадином сапе.
        Мистер Улльстри раздраженно взмахнул свернутой газетой:
        - Но без свежих новостей жизнь теряет для меня смысл!
        - Но у нас же медовый месяц, - огорченно заметила его сценическая жена.
        Мистер Улльстри скрестил руки на груди.
        - Я буду читать газету! - упрямо заявил он.
        - В таком случае я поехала. - Графиня сделала вид, что направляется к двери.
        Он сердито уставился на нее:
        - Вы не можете меня покинуть! У нас медовый месяц, и все ваше внимание должно принадлежать исключительно мне.
        Леди Сомеркоут уперлась руками в бока:
        - Но ваше внимание целиком направлено на газету! Почему я не могу поехать верхом, пока вы будете «познавать мир»?
        - Будет так, как я хочу, мадам!
        - Ну, как вам будет угодно, муженек. Они повернулись друг к другу спиной. Он развернул газету и начал читать с гордым выражением на лице. Она постукивала себя по бедру хлыстом, и было видно, что ее желание отправиться на прогулку непреклонно.
        Но постепенно выражение решимости стало покидать их лица. На смену ему пришла мягкая задумчивость. Он уронил на пол газету. Она отбросила в сторону свой хлыст. Затем они повернулись лицом друг к другу.
        - Вы скоро вернетесь с прогулки?
        - Почему же вы не читаете?
        Их голоса прозвучали одновременно, и оба рассмеялись.
        - Мир скучен без вас!
        - Гулять без вас мне не интересно.
        Они обнялись - преувеличенно широким, театральным жестом.
        - Да, я совершенно забыл сказать вам! - продолжая обнимать партнершу, воскликнул мистер Улльстри. - Я пригласил Джоффри погостить у нас несколько дней. Он приедет сегодня вечером.
        Леди Сомеркоут сыграла возмущение:
        - Но я терпеть не могу Джоффри! И у меня совершенно нет времени, чтобы успеть приготовить комнату для него. Джоффри! Приедет и снова начнет волочиться за нашими горничными! А между прочим, у нас медовый месяц. Вы поступили очень легкомысленно.
        Мистер Улльстри прижал руку к груди, изображая боль и огорчение.
        - Но у меня и в мыслях не было обидеть вас! Согласен, я поступил неразумно, но что же делать? Он приезжает сегодня, и этого уже не отменить. - Он вздохнул. - Обещаю, что впредь не сделаю ничего подобного, не посоветовавшись с вами.
        - Ладно, прощаю. - Леди Сомеркоут запечатлела на его щеке театральный поцелуй. - Кстати, я тоже кое о чем забыла предупредить вас.
        - Что такое, моя прелесть, моя птичка, любовь моя? - Он прижался щекой к ее щеке.
        - Я пригласила мисс Смит провести с нами несколько дней…
        - Мисс Смит?! - Мистер Улльстри отшатнулся, неприятно пораженный. - Я начинаю подозревать, мадам, что вы заранее знали о приезде Джоффри!
        Она пожала плечами:
        - Признаться, догадывалась…
        - Вы - невозможная плутовка!
        - Но они составят неплохую пару, не правда ли?
        - Моя дорогая! - Он покачал головой. - Но вы же не собираетесь заняться сводничеством?
        - Конечно нет! - Она тряхнула пепельными локонами. - Просто пытаюсь немного посодействовать случаю.
        - И это заставляет меня задать вопрос, который давно ждет своего разрешения.
        - Что такое, дорогой?
        - В свое время я был приглашен в загородный дом к майору Биверстоку во время его медового месяца. Именно там мы с вами и познакомились, вы помните? Кажется, вы навещали тогда кого-то из соседей майора и завернули к Биверстоку просто так, случайно. По пути.
        - Не имела ни малейшего представления, что вы будете там! - Она лукаво вскинула глаза. - Но все сложилось как нельзя лучше, не так ли?
        Он подозрительно посмотрел на нее:
        - Да, без сомнения. Не думаете ли вы, что все так же удачно сложится для Джоффри и мисс Смит?
        Она подняла к нему лицо, и он взял ее за подбородок:
        - По крайней мере, я очень надеюсь на это…
        Они стояли и смотрели в глаза друг другу - долго, бесконечно долго, - пока леди Сомеркоут не подмигнула.
        После этого они взялись за руки, сделали шаг вперед и поклонились зрителям.
        В ответ раздался гром аплодисментов. Полковник Даффилд хохотал в голос, Джейн нашла сценку очень изящной и точной.
        Следующими были миссис Улльстри и полковник Даффилд. Они поднялись с кресел и направились в комнатку за сценой. Пока длилась пауза, слуги обошли столики, добавляя шампанского в бокалы зрителей. Джейн тоже пригубила из своего бокала немного холодной, играющей пузырьками влаги.
        Через несколько минут миссис Улльстри вышла на сцену в белой шелковой маске с золотой бахромой. В руках у нее был веер из длинных белых перьев. Маска и веер блестяще дополняли ее наряд - платье из золотистого бархата с белой шелковой накидкой.
        Миссис Улльстри стояла молча, неподвижно, подняв к небу глаза, и Джейн не сразу поняла, что эта поза - часть виньетки, что сценка уже началась.
        Интересно!
        Наконец из-за кулис появился полковник Даффилд - в военной форме и пробковом шлеме, украшенном длинным страусовым пером.
        - О! - воскликнула Джейн, пожалев про себя, что полковник последнее время носит штатское платье.
        - О, Боже!
        - Даффилд! - одновременно раздались голоса леди Сомеркоут и миссис Ньюстед; даже Генриетта замерла над своим бокалом.
        Все-таки велико влияние мундира на женские сердца!
        - Я жду ответа, - произнес полковник, снимая шлем и подходя к миссис Улльстри. - Вы обещали дать его несколько месяцев назад. А завтра я уезжаю - далеко, в Индию. Так выйдете вы за меня или нет?
        - Я уже дала свой ответ. - Миссис Улльстри поднесла к лицу веер. - Я люблю другого.
        Он взял ее за локоть и мягко повернул к себе.
        - Это неправда, вы не любите его. Просто хотите получить то, что он может дать вам. А это совсем другое дело!
        - Не вижу разницы. Между прочим, вы говорите так, словно знаете, что такое любовь.
        - Я и в самом деле знаю это. Я люблю вас. И всегда любил.
        Она опустила веер:
        - Это невозможно. Ведь у вас нет сердца.
        - У каждого мужчины есть сердце.
        - А у вас, похоже, все-таки нет.
        - Называйте это как угодно, - напряженно сказал полковник, - но я не хочу потерять вас.
        - Но что же делать?! Признаюсь, я тоже люблю вас, но уже обещала свое сердце другому.
        Полковник Даффилд схватил миссис Улльстри за плечи, а она прикрыла их лица веером. Последовала долгая пауза. Затем миссис Улльстри опустила веер:
        - Вы никогда раньше не целовали меня…
        - Просто не мог себе этого позволить. Вы так прекрасны! Я обожаю вас! Пожалуйста, откажите тому, другому. Поедемте со мной. Индия понравится вам - я уверен.
        Миссис Улльстри посмотрела куда-то поверх его плеча:
        - Вам пора уходить! Сейчас придет он! Полковник Даффилд медленно покинул сцену. Когда он ушел, миссис Улльстри сняла маску и безвольно уронила ее на ковер, к своим ногам. Через несколько мгновений полковник вернулся, но уже одетый в вечерний костюм, в черной маске. Зрители ахнули, изумленные тем, как быстро он успел переодеться.
        Когда Даффилд появился, миссис Улльстри подняла свой веер и закрыла лицо, плечи ее поникли.
        - Что случилось, дорогая?! - воскликнул полковник.
        - Я… я сама толком не пойму. Но не обращайте внимания. Итак, вы написали, что должны срочно увидеть меня. Вы хотели о чем-то спросить?
        - У меня прекрасные новости! Я нанял шхуну на Средиземном море. Если мы выедем сегодня вечером, то уже в следующую субботу будем в Италии. Вы должны поехать со мной! Лето, со всеми его плодами и радостями, ждет нас!
        У Джейн появилось странное ощущение. Ей показалось, что партнеры разыгрывают сценку из ее собственной жизни. Она напряженно ждала, что будет дальше.
        Миссис Улльстри нерешительно поднесла к губам веер, затем опустила его:
        - И это - все? Все, что нас ждет, - это летние радости?
        - Разве этого мало? Ну скажите же, что вы согласны!
        - Должна признаться, я хочу большего.
        - Но ничего другого я не могу вам предложить!
        - А мне казалось - можете… Даффилд снял маску. Лицо его было удивленным.
        - Почему вы не сказали раньше, что нуждаетесь в чем-то большем, нежели прекрасное летнее путешествие?
        - Мне были нужны вы! И я надеялась… - Миссис Улльстри подняла подбородок. - Но теперь я многое поняла. Я не поеду с вами. Если на то пошло, я обручена. И завтра уезжаю в Индию.
        - Вы выходите замуж?! Но вы уже были замужем! Мне казалось, что вам хватило и одного раза.
        - И мне так казалось до тех пор, пока вы не сказали, что ваши предложения ограничиваются лишь совместной летней поездкой.
        Расстроенный полковник покинул сцену, миссис Улльстри исчезла за противоположной кулисой. Через некоторое время он появился снова - опять в мундире, со шлемом, в накинутом на плечи офицерском плаще с голубыми и красными отворотами.
        Даффилд стоял молча, в глазах его застыло ожидание. Наконец из-за кулисы показалась миссис Улльстри - на сей раз в маленькой шляпке, широком плаще, с двумя большими коробками в руках.
        - Я еду с вами, - просто сказала она. Полковник живо обернулся и вгляделся в ее лицо, с которого она сняла маску:
        - Что случилось? Вы так изменились… Я с трудом узнаю вас!
        - Просто рассталась с претензиями и глупыми представлениями о жизни. Она оказалась на деле совсем иной.
        Даффилд взял ее за руку и поцеловал пальцы:
        - Вы не пожалеете!
        - Знаю, - улыбнулась она. - Только скажите мне, в Индии стоит вечное лето или все-таки бывает зима?
        Партнеры надолго замолчали, давая зрителям до конца прочувствовать финальную сцену. Наконец плечи их расслабились, они взялись за руки, улыбнулись друг другу и поклонились почтеннейшей публике.
        Зрители горячо зааплодировали, а Джейн все никак не могла прийти в себя. Она вновь переживала собственную недавнюю борьбу с Торпом, чудесным образом разыгранную только что на сцене полковником и миссис Улльстри. Она обернулась, чтобы взглянуть на Торпа, но он в этот момент о чем-то вполголоса говорил с миссис Ньюстед, сидевшей по другую руку от него. Джейн поймала ее взгляд и вздрогнула. Ей показалось, что секунду назад она заглянула в душу миссис Ньюстед и обнаружила в ней столько ненависти, что ей стало страшно.
        Джейн поспешно отвернулась и подумала, что сама готова впасть в ошибку и увидеть жизнь не такой, какова она на самом деле. Ведь она нафантазировала себе, что Торп предложит ей нечто большее, чем одно проведенное вместе лето! И, осознав, что какая-то частичка ее души до сих пор цепляется за эту глупую надежду, Джейн расстроилась еще больше.
        Из задумчивости ее вывел голос Торпа, шепнувший:
        - Наш выход! Пойдемте. Сцена ждет нас.
        Джейн опустила голову и поднялась с кресла. Миссис Улльстри и полковник еще не вернулись в гостиную, поэтому у Джейн с Торпом было время, чтобы принести из оружейной шпаги, не заставляя себя ждать слишком долго. Тем временем среди кресел вновь засновали слуги, разнося и наливая всем желающим холодное янтарное шампанское.
        Сердце Джейн забилось, как всегда, когда ей предстояло выступать перед зрителями - петь или играть на рояле. К тому же сегодня был особый случай - особенно если учитывать придуманную ими с Торпом дуэль на шпагах.
        Джейн чувствовала себя возбужденной и одновременно рассеянной. Может быть, оттого, что предыдущая виньетка всколыхнула в ней так много глубинных чувств и переживаний? Она тряхнула головой, решив отбросить все посторонние мысли, и смело шагнула вслед за Торпом в маленькую комнату за сценой. Взяв в руку шпагу и приготовившись к выходу, она вдруг услышала голос Торпа:
        - Наша любовь длиннее лета, Джейн! Не думайте так много о виньетке Даффилда. Он говорил это не для вас - для миссис Ньюстед.
        - Я знаю, - ответила Джейн, но тревога так до конца и не покинула ее.
        - Я хочу, чтобы вы мне поверили. - Торп пристально взглянул ей в глаза. - Между нами возникло что-то такое, чего я не испытывал еще никогда. Джейн, мне кажется…
        Он не закончил - леди Сомеркоут шепотом позвала их на сцену:
        - Скорее, Торп! Я знаю, что вы неравнодушны к своей прекрасной партнерше, но не заставляйте всех ждать.
        Он улыбнулся хозяйке дома, затем шутливо взял Джейн за подбородок и сказал:
        - Ну что, покажем им настоящий класс?
        Джейн улыбнулась в ответ: она внезапно успокоилась, на сердце стало тепло. Она подумала, что недосказанная 3Торпом фраза может иметь только одно продолжение:

«Джейн, мне кажется, что я полюбил вас».
        Она глубоко вздохнула, взяла за руку своего партнера и решительно пошла к выходу на сцену.

14
        - Я не стану играть три акта и фарс, - начал Торп, целясь шпагой в шею Джейн. - Это слишком длинно и скучно. По залу пролетел глубокий вздох, и Джейн усмехнулась про себя. «Да, зрители сейчас получат удовольствие», - подумала она, отбила шпагу и быстрым, хорошо отрепетированным движением подняла свою, целясь в грудь виконта.
        - А что же мы тогда сыграем? - насмешливо спросила она.
        Торп схватился за ее шпагу рукой:
        - По-моему, нам с вами больше подходит виньетка. Мы - словно два язычка пламени, встречающихся на короткий миг, чтобы испепелить друг друга.
        - Это по-вашему! - Джейн отступила на шаг и приняла атакующую стойку, впившись в партнера взглядом. - А я утверждаю, что нам не хватит и трех актов, а уж фарс тут вообще ни при чем!
        Торп улыбнулся, поднимая вверх левую руку; их шпаги скрестились.
        - Вы же позволили мне целовать вас! Почему - если претендуете на нечто большее, чем виньетка?
        - Это было моей ошибкой. Но вы в тот момент выглядели так, словно собираетесь написать вместе со мной бесконечную пьесу.
        Шпаги звенели; партнеры, сражаясь, описали широкий круг по сцене. Джейн услышала вздохи и возгласы, доносившиеся из зала, продолжая при этом отбивать удары и нападать сама. Сталь билась о сталь, высекая искры.
        Торп задержал шпагу Джейн рукояткой своей шпаги и схватил партнершу за руку:
        - Вы не слишком проницательны, мадам. Я собирался написать с вами только сценку, но не пьесу, как вы вообразили. И продолжаю настаивать - больше всего нам подходит виньетка!
        Свободной рукой Джейн толкнула Торпа в плечо, и он картинно упал, а она приставила шпагу к его груди:
        - Вы заблуждаетесь по поводу своих возможностей, милорд! Или у вас искаженное восприятие действительности. Очевидно, вы способны воспринять лишь эпизод - я же вижу всю пьесу целиком.
        Торп вскочил, и они снова схватились, отражая и нанося удары.
        - Это вы все искажаете, - холодно парировал Торп, пронзая Джейн взглядом. - Чисто женская черта!
        - Зато вы, сэр, поступаете чисто по-мужски: берете от жизни все, что она может вам дать, ничего не предлагая взамен.
        - Так зачем же вы остаетесь со мной, если я вам так неприятен?
        - Почему - неприятны? Напротив! Я полна восхищения и надежды.
        - Вы позволяете чувствам управлять вами. Я же остаюсь при своем: виньетка! Наслаждение острое, горячее, но короткое - всего на один день.
        Джейн неожиданно отступила назад, опустила шпагу и долго, очень долго смотрела на Торпа. Этого не было в их пьесе, но сейчас, интуитивно, она поняла, что должна сделать именно так.
        Повертев в руке шпагу, Джейн негромко произнесла:
        - Тогда поступайте со мной, как вам заблагорассудится. Едва ли мы сможем понять друг друга, и у меня нет сил, чтобы разубеждать вас.
        Торп опустил свою шпагу и изумленно уставился на Джейн. Нужно было срочно импровизировать, и, помолчав немного, он сказал:
        - Вы вынуждаете меня сделать выбор.
        - Да, но зато вы свободны в этом выборе, - ответила она. - И выбор - только за вами. Спросите свое сердце, согласно ли оно на короткую виньетку?!
        После этих слов Джейн покинула сцену. Уходя, она услышала, как Торп обращается к зрителям:
        - Как же получилось, что я проиграл, когда казалось, что - выиграл?!
        Сразу после этого он тоже ушел со сцены, и в зале разразился шквал аплодисментов. Джейн расслышала сквозь шум голос полковника Даффилда:
        - Блестяще! Бесподобно!
        Джейн не торопилась возвращаться на свое кресло в зале. Все ее тело сотрясала крупная дрожь от пережитого возбуждения. Торп молча положил на стол шпаги и внимательно посмотрел ей в лицо… Джейн казалось, что взгляд его прозрачных голубых глаз проникает в самое сердце. Только что она открыла этому человеку всю свою душу, все чувства! Глаза Торпа мерцали в приглушенном свете. Он шагнул к ней и положил ладонь на ее руку:
        - Джейн, что вы наделали?!
        Она поняла, что сейчас Торп скажет нечто очень важное, и замерла в ожидании слов, которые так хотела, так надеялась сейчас услышать. Слов любви и восхищения, слов о том, что их любовь гораздо больше, чем виньетка…
        Но - увы! В этот момент в комнату вошли Фредди и Генриетта, неся в руках свой реквизит. Джейн быстро выдернула руку, поклонилась вошедшим и поспешила в зал. Торп прошел за ней, уселся рядом и сказал, слегка запинаясь от чувств, бушевавших в нем:
        - Мне необходимо поговорить с вами… сегодня же… ночью. Мы должны все расставить по местам - раз и навсегда.
        Он смотрел на нее необычно серьезно. Джейн смогла только коротко кивнуть в ответ.
        Тем временем на сцене появились Фредди и Генриетта, встреченные аплодисментами, и Джейн переключила свое внимание на них. Она обнаружила, что Фредди пристально смотрит прямо на нее, и вспомнила его слова, сказанные несколько дней назад, - о том, что вдаьетка, которую он написал вместе с Гетти, на самом деле обращена к Джейн.
        Бедный Фредди! Он все еще продолжает думать, что она станет его женой. Джейн стало стыдно, ужасно стыдно за себя.
        Она перевела взгляд на Генриетту, сидевшую в черном кресле, которое специально для нее вынес на сцену Фредди. Бедняжка была бледней обычного и, казалось, вот-вот упадет в обморок. Джейн подумала, что жестоко было заставлять ее принимать участие в этой игре.
        Но вот Фредди опустился перед ней на одно колено и что-то прошептал. Гетти несколько раз моргнула и произнесла бесцветным голосом:
        - Что вы хотели сказать мне, мой милый?
        О, бедная Гетти, вместилище робости и застенчивости! Как же она сможет доиграть виньетку до конца!
        Прежде чем начать свою речь, Фредди снова многозначительно взглянул на Джейн, и жесткая складка легка у него между бровей. Потом он перевел глаза на Гетти и заговорил:
        - О, моя драгоценная! Мне кажется, что вы были всегда - когда еще не существовало на свете солнца и луны. Зная вас так недолго - всего лишь одну человеческую жизнь, - я не могу иначе объяснить небесную чистоту вашей души, глубину вашего сердца, силу вашей воли. Что рядом с вами звезды? Жалкие стекляшки! И луна - всего лишь слабая ваша тень, а солнце - тусклый рыжий шар. Вот я стою перед вами и, потрясенный небесной бездной, открывшейся перед моим восхищенным взором, смиренно прошу вас на коленях: о, позвольте мне слиться с вами! Не казните меня, недостойного, посмевшего просить вашей руки! Снизойдите, осветите своим небесным светом мою убогую жизнь! Подарите мне счастье любви, окружите меня и наших будущих детей своей добротой, теплом и состраданием! Скажите, несравненная, могу ли я надеяться на то, что вы благосклонно примете мое предложение?
        Джейн слушала, оцепенев. Если это действительно те чувства, которые испытывает к ней Фредди, то это уже не любовь, это - болезнь! Не в силах больше смотреть на него, она перевела взгляд на Гетти и тут же невольно отвлеклась от своих горьких мыслей. Джейн догадалась - и легкое движение в зале подтвердило ее подозрения, - что на сцене происходит нечто, явно не предусмотренное пьесой.
        Фредди удивленно смотрел, как Гетти поднялась с кресла, и Джейн тоже стало не по себе от того выражения, которое появилось на лице девушки. Это было лицо человека, впавшего в глубокий транс. Невероятно! Неужели Гетти оказалась великой актрисой и сумела сыграть это?
        - Вы оказываете мне непомерно высокую честь, мистер Уэйнгров, - произнесла она, и Джейн поразилась тому, что Гетти назвала подлинное имя Фредди. - Но я вовсе не небесное создание. Хотя и люблю вас. Люблю давно. Очень-очень давно. Должна сказать, я никогда не верила, что вы сумеете когда-нибудь понять меня. Понять, кто я на самом деле и что могла бы дать вам, если бы вы мне позволили. Ваши чувства ослепляют вас; вы ищете во мне свой идеал и не видите живой женщины. Мне остается лишь надеяться на то, что когда-нибудь вы разглядите меня, а пока я вынуждена ответить отказом на ваше предложение. На свете не существует женщины, способной затмить и солнце, и луну, и звезды! Но зато есть другие - способные с готовностью разделить с любимым все, что пошлют им небеса.
        Гетти закрыла лицо руками и бросилась со сцены, не в силах сдержать слезы. Какое-то время Фредди озадаченно смотрел на опустевшее кресло, затем обернулся в зал. На этот раз он не взглянул на Джейн. Просто поднял недоуменно плечи и растерянно объявил:
        - Вот и вся история. Мы закончили.
        Джейн повернулась к леди Сомеркоут и увидела, что та изумлена не меньше ее самой. Виньетка, казавшаяся поначалу такой изящной, оборвалась так неожиданно и странно. Было похоже, что на самом деле у нее предполагался совсем другой конец.
        Фредди повернулся на каблуках и пошел со сцены, провожаемый растерянными жидкими аплодисментами. Через несколько минут он, с лицом бледнее обычного, появился в зале и занял свое кресло. Но лишь когда на сцену вышли лорд Сомеркоут и миссис Ньюстед, Джейн сообразила, что Гетти так и не появилась из-за кулис. Все это было очень странно…
        Из задумчивости ее вывел голос миссис Ньюстед, пронзительно прокричавшей со сцены:
        - Но этого не может быть!
        Лорд Сомеркоут появился вслед за ней и прошептал с дьявольской ухмылкой:
        - Но это правда. И умоляю - не делайте вид, что вы думаете иначе. Все равно я вам не поверю.
        Миссис Ньюстед прижала руку к груди:
        - Но всему есть предел! Даже вашей низости. Зато солгать вам ничего не стоит. Я никогда вам ни на грош не верила, так почему же должна поверить теперь?
        - Я могу представить доказательства, но почему бы вам и не поверить мне? - Он обнял ее за талию и развернул лицом к себе. - Вы всегда знали, каков я на самом деле. Я - чудовище, негодяй, распутник; все, что вам угодно - и даже более того!
        Джейн расслышала, как Торп пробормотал себе под нос что-то вроде: «О, дьявол!»
        В том, что Джейн видела на сцене, было нечто очень знакомое, и ей вдруг стало не по себе.
        - Кроме того, - продолжал лорд Сомеркоут, - я очень горжусь тем, какой я развращенный.
        Миссис Ньюстед то и дело смотрела в зал, наблюдая за реакцией публики, и, судя по всему, была очень довольна. Их принимали прекрасно: полковник Даффилд хохотал во весь голос, и даже леди Сомеркоут смеялась в своем кресле.
        Убедившись, что все идет как надо, миссис Ньюстед произнесла ключевую фразу:
        - Как бы то ни было, наши отношения не могут продолжаться - после того, как вы явились вчера ночью ко мне в спальню под видом моего собственного мужа!
        До зрителей наконец дошел истинный смысл конфликта между партнерами по сцене, и по залу пронесся удивленный шепот. Но Джейн испытала нечто большее, чем удивление, и медленно обернулась к Торпу. Но он не повернул к ней головы. Словно загипнотизированный, Торп, не отрываясь, смотрел на сцену, и этот его взгляд только подтвердил подозрения Джейн: Торп рассказал миссис Ньюстед о своей проделке в первую ночь, проведенную ими в Чаллестоне!
        Джейн была потрясена.
        Как посмел Торп рассказать о таком интимном приключении?! И кому!
        Она снова взглянула на него, Торп сидел, стиснув зубы, скрестив на груди руки, с раздувающимися ноздрями, и, казалось, готов был испепелить взглядом миссис Ньюстед. Но Джейн подумала, что, как бы он ни раздувал ноздри, как бы ни стискивал челюсти, все равно его гнев не может идти ни в какое сравнение с тем, что творится на душе у нее.
        Миссис Ньюстед тем временем спросила:
        - Так где же ваши доказательства, милорд?
        Лорд Сомеркоут опустил руку в карман сюртука, и Джейн с ужасом увидела, как он достает из него ключ на фиолетовой ленточке - ключ от ее спальни! Он медленно поднес ключ к самому носу стоящей перед ним леди и стал покачивать им.
        В зале все, как один, ахнули. Ключи от спален в доме леди Сомеркоут не отличались друг от друга, но к ним были привязаны разноцветные ленточки. Гости графини с самого первого дня знали, кому достался какой цвет…
        Кровь бросилась в лицо Джейн. Ей захотелось ударить, убить, разорвать в клочья сидящего справа от нее мужчину! Так вот кто украл ключ из ее спальни - миссис Ньюстед! И, разумеется, этого бы не произошло, если бы Торп не рассказал ей о своем приключении.
        - У вас мой ключ! - кричала тем временем со сцены миссис Ньюстед. - Как он к вам попал?!
        - Я припугнул как следует вашу служанку, и она с готовностью отдала его мне. У нее, похоже, флирт с одним из конюхов, и она страшно перепугалась, что я могу рассказать об этом.
        - Какой же вы негодяй! - Миссис Ньюстед выхватила у него ключ. - Я погибла! Что будет, если мой муж узнает о вашей гнусной проделке?!
        - Не узнает, если вы отдадите мне ключ назад.
        Миссис Ньюстед посмотрела на лорда с отвращением:
        - И тогда вы оставите меня в покое?
        Лорд Сомеркоут сладострастно выгнул бровь.
        - Да, - ответил он, забирая ключ. - Но только если вы позволите мне вновь навестить вас…
        - О-о!..
        Миссис Ньюстед оказалась бездарной актрисой, но этого, судя по всему, никто не заметил. На всех произвело неизгладимое впечатление содержание последней виньетки. Что же говорить о Джейн? Ее это представление повергло в настоящий ужас.
        Итак, Торп не посчитался с правилами приличия, с законами чести и не удержался от того, чтобы не похвастать своей новой победой перед прежней любовницей. И Джейн презирала его.
        Скотина!
        Мерзавец!
        Чудовище!
        Он никогда не переменится!
        Больше всего Джейн была задета тем, как легко сумел Торп соблазнить и обмануть ее. Она была готова отправиться с ним в путешествие по Европе, из которого вернулась бы навек опозоренной в глазах света! А затем, она была уверена в этом, его интерес к ней пошел бы на убыль.
        Какой же дурой она была в эти последние две недели! Словно наивная институтка, полная романтических грез…
        Джейн механически аплодировала вместе со всеми, но чувствовала такую слабость во всем теле, что думала только об одном: «Как мне удастся теперь встать?» Торп поднялся и протянул ей руку, но она нашла в себе силы встать сама и сделала вид, что не замечает его руки.
        - Джейн, я сейчас все объясню, - шепнул он. - Прошу вас, подождите осуждать меня. Все это было в другой жизни, я уже не тот человек…
        Леди Сомеркоут подхватила Джейн под руку как раз в тот момент, когда она собиралась обрушить на Торпа поток вполне заслуженных им упреков.
        - Я совсем забыла! - воскликнула она. - У меня есть небольшой подарок для вас. Не пройдете ли вы со мной в спальню? В следующем месяце у вас день рождения, но в это время вы уже будете в Кенте, поэтому я хочу сделать подарок сейчас. Пойдемте!
        Джейн медленно повернулась, не понимая, почему леди Сомеркоут так настойчиво стремится прервать их разговор. Но графиня многозначительно посмотрела на нее и сильно сжала руку, так что Джейн в конце концов подчинилась и, пожав плечами, стала пробираться вслед за хозяйкой к выходу из гостиной, лавируя между гостями.
        - Подарок? - пробормотала она. - Как мило…
        Леди Сомеркоут облегченно вздохнула, улыбнулась и повела Джейн дальше, успев шепнуть на ходу бросившемуся им вслед Торпу:
        - Потом. Не сейчас.
        Джейн понимала, что графиня хочет защитить ее, увести подальше от любопытных и осуждающих глаз. Ноги у нее подкашивались, пока она медленно шла вслед за своей подругой по длинному холлу, а затем по лестнице. Только одна мысль билась в голове Джейн, мучительно и непрестанно: «Как мог Торп поступить так жестоко?!»
        Лишь оказавшись вместе с леди Сомеркоут в своей спальне, она дала выход чувствам.
        - О! - закричала она в голос. - Скотина! Жестокая, бессердечная скотина! Мерзавец, который думает всегда только о себе! Он не умеет любить! Не умеет ценить, когда его любят!
        - Бессердечная, жестокая скотина, - спокойно согласилась леди Сомеркоут. - Повесить его мало.
        - Да, это было бы слишком мало для такого, как он! Я читала о более подходящих казнях. Ему надо повыдергать ногти один за другим, а затем заживо сварить в кипящем масле!
        - О, милая моя, - тихо сказала леди Сомеркоут, опускаясь в кресло и потрясенно глядя на Джейн. - Я понимаю вас, но очень прошу - держите подобные мысли при себе!
        Джейн только сейчас осознала собственные слова, подошла к креслу и опустилась у ног хозяйки дома.
        - О, простите! Я сама не понимаю, что говорю. Это прозвучало ужасно, правда?
        - Да, дитя мое.
        Леди Сомеркоут тревожно посмотрела на Джейн, но внезапно на губах ее появилась улыбка, и Джейн не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.
        - О, Боже! - шепнула она. - Мне до сих пор и в голову не приходило, что существуют такие пытки!
        И тут обе женщины захохотали, размазывая по щекам слезы. Нервным был этот смех и оборвался так же внезапно, как и накатил. В комнате снова повисло грустное молчание; Джейн зарылась лицом в складки платья леди Сомеркоут и зарыдала, чувствуя, как на ее плечо легла ласковая рука, а на обнаженную шею упало несколько теплых капель - это были слезы леди Сомеркоут.
        - Ах, эти мужчины! - прошептала графиня. - Ну что нам с ними делать?! Они - вечный источник наших печалей. Всегда в погоне за призрачными наслаждениями, которые не дают им и капли настоящего счастья… И за что только мы так их любим?!
        - Не знаю, - всхлипнула Джейн. - Вы узнали мой ключ и ленту? Она украла их!
        - Да, должно быть. До чего же я презираю ее! Одного не могу понять: как может полковник Даффилд хотеть, чтобы такая женщина стала его женой?
        Начавшая было утихать боль обрушилась на Джейн с новой силой. Она откинулась назад, заливаясь слезами, а леди Сомеркоут поднялась с кресла в поисках носового платка для Джейн. Услышав стук выдвигаемых ящиков, Джейн пробормотала сквозь рыданья:
        - В туалетном столике, справа.
        И графиня не смогла не улыбнуться практичности, которая не покинула ее подругу даже в подобной ситуации.
        Продолжая сидеть на полу подогнув ноги, Джейн взяла оба протянутых ей платка. Один бросила на колени, а вторым принялась вытирать свой носик.
        - Я такая дура! - прошептала Джейн, уткнувшись в протянутый платок. - Я готова была связать с ним всю мою жизнь!
        Леди Сомеркоут вновь уселась в кресло.
        - Не вы первая, не вы и последняя, - сказала она, гладя волосы Джейн. - Скажите лучше, чем я могу помочь вам. Может, велеть горничной принести чаю или шоколада?
        - Шоколада; - вздохнула Джейн и высморкалась. - И абрикосового торта. И лауданума… Бутылку лауданума! Выпью и буду спать целый год.
        - Дорогая моя, - заметила леди Сомеркоут. - Должна сказать, что после целой бутылки лауданума вы проспите гораздо дольше, чем год.
        Джейн засмеялась:
        - Тогда просто шоколад и торт. И еще стаканчик портвейна.
        Леди Сомеркоут встала и пошла к двери; на пороге она оглянулась:
        - Не отчаивайтесь, дитя мое. Завтра все это покажется вовсе не таким уж страшным.
        - Знаю, - ответила Джейн, поднимаясь с пола. - Я и не такое могу вынести. Просто очень уж жаль, что так глупо разбились все мои надежды…
        Следующее утро Джейн провела в постели, отказавшись от завтрака, который принесла ей Вэнджи. Недоеденный со вчерашнего вечера кусок абрикосового торта лежал, засохший, рядом с пустой чашкой из-под шоколада.
        Всю ночь Джейн провела в слезах, но к утру немного успокоилась. Она благодарила Бога за то, что уже не так наивна, как в юности. Это позволило ей трезво оценить собственное поведение и не сваливать всю вину за случившееся исключительно на Торпа. В конце концов никто не заставлял ее поддаваться его искушениям! Она сама захотела этого, уступая собственным желаниям, собственной склонности к чувственным наслаждениям. Так что она сама себя поставила в такое положение, сама себя обманула ожиданиями, и винить в совершенной глупости ей следовало только себя.
        Закрывшись в спальне, Джейн каялась в грехах, пыталась понять, что же делать дальше, и, самое удивительное, не все казалось ей теперь таким уж безнадежно запутанным. Напротив, никогда еще она не осознавала собственную жизнь так четко, как сейчас.
        Замуж за Эдварда она вышла по любви и по обоюдному желанию. Вспоминая теперь свою бурную жизнь с майором Эдвардом Амбергейтом, Джейн все больше приходила к выводу, что тот в принципе мало чем отличался от лорда Торпа. Тоже был напористым, тоже умел разжечь страсть и подарить наслаждение. Наслаждение - да, но не надежность. С ним они чувствовала ту же зыбкую неуверенность, ей постоянно казалось, что она идет по лезвию ножа: восторги и радостное возбуждение могли в любой момент смениться разочарованием. Их страсть пошла на убыль с того времени, когда в жизни Эдварда появилась могучая соперница - игра. Чем глубже его затягивал этот омут, тем слабее становилась их тяга друг к другу. Отношения супругов стали ровными и безразличными, пока не обнаружилось, что Эдвард погряз в долгах…
        Торп хотя и не был игроком - так, по крайней мере, казалось, - тем не менее каждой черточкой характера походил на Эдварда. Правда, с одним существенным различием: Эдвард женился на Джейн, а Торп видел в ней только объект для утоления своей страсти. Как он сам не раз говорил, они с Джейн горели, словно два огонька, готовые в момент испепелить друг друга. Дотла.
        Это было ясно с самого начала. И все же она, как безумная, продолжала надеяться на что-то до того момента, когда лорд Сомеркоут вытащил на сцене из кармана сюртука ключ - ключ от ее спальни, привязанный к фиолетовой ленточке. Только тогда на Джейн обрушилась горькая правда.
        О чем она думала? На что надеялась? На то, что в этом мужчине, привыкшем с легкостью менять женщин, вдруг проснется и заговорит совесть? Что такой человек будет питать уважение к женщине, уступившей его домогательствам? Что такой человек внезапно и круто изменит свои взгляды на жизнь - и все лишь потому, что она - это она, Джейн Амбергейт?
        Глупость! Чудовищная, непролазная глупость!
        Она - классический образец бабьей глупости. Идиотка.
        И хватит! Нельзя и дальше оставаться образцовой идиоткой. Интересно, неужели ночью Торп ждал, что она придет к нему в спальню? По крайней мере, утром он прислал записку с просьбой встретиться с ним днем в тисовом лабиринте. Но она, разумеется, не пойдет ни на какое свидание с ним. И вообще не станет впредь никак реагировать на знаки внимания с его стороны. Для нее Торп больше не существует. Кончено.
        Как только решение было принято, Джейн почувствовала себя спокойнее и увереннее. Отбросила грустные мысли о прошлом и с улыбкой обратилась в будущее - то будущее, в котором не последнюю роль играл почтеннейший Фредерик Уэйнгров…
        Пропустив и завтрак и ленч, Джейн покинула наконец спальню, одетая в платье из индийского хлопка с оригинальным рисунком: коричневые квадратики и голубые васильки; из-под платья выглядывал белоснежный батист нижней юбки. Свои каштановые локоны она оставила непокрытыми и шляпку из коричневого с синим батиста, украшенную незабудками, несла в руках.
        Ноги, обутые в коричневые летние туфли, легко понесут ее по тропинкам сада! Сейчас единственной целью Джейн стало найти Фредди и пригласить его прогуляться вместе с ней. И пусть их прогулка будет долгой. Очень долгой. Ей о многом нужно сказать ему. А если у Фредди появятся вопросы по поводу вчерашнего представления - что ж, она знала, что ответить!
        Но едва Джейн закрыла за собой дверь спальни, как столкнулась нос к носу с Генриеттой, которая выглянула из своей комнаты, расположенной прямо напротив. Джейн улыбнулась девушке, но та глядела на нее как-то странно.
        - Ох! - Гетти прижала руку к груди. - Как вы меня напугали! Ничего-ничего, я знаю - вы не нарочно!
        - Конечно, - мягко ответила Джейн, затем подошла к Гетти и спросила, не видела ли она Фредди и не знает ли о его планах на сегодняшний день - ей необходимо поговорить с ним.
        Генриетта неожиданно густо покраснела и отвернулась:
        - Да… То есть нет… Я не уверена…
        Гетти окончательно смутилась. Похоже, Джейн и впрямь напугала ее.
        Джейн снова улыбнулась и пожала плечами:
        - Ничего, дорогая. В конце концов, вы же не нянька ему и вовсе не обязаны знать, где он находится в данную минуту. Я надеюсь, что и сама смогу найти его. У меня есть новость, которая, я полагаю, сделает Фредди счастливейшим из людей!
        Взгляд Генриетты стал страдальческим. Она моргнула, сглотнула и сказала с глубоким вздохом:
        - Я… я не уверена, что именно сейчас он будет рад видеть вас и узнать ваши прекрасные новости, потому что… Потому что… понимаете, Джейн… - Гетти снова сглотнула, моргнула и с трудом перевела дыхание.
        Джейн почувствовала нетерпение:
        - Ради всего святого, Гетти, чем вы так напуганы? Объясните. И не надо меня бояться.
        Гетти потрясла головой и, кажется, наконец-то справилась с собой:
        - Я думаю, что… Ну да, я уверена, что вы сможете найти его сейчас в библиотеке.
        Джейн обрадовалась:
        - О, в таком случае моя задача значительно упрощается. Спасибо, и не сердитесь на меня. Вот увидите, все утрясется и вам станет легче.
        - Да, - грустно ответила Гетти. - Вероятно…
        К удивлению Джейн, Генриетта передумала выходить из своей спальни и исчезла за дверью.

«Бедняжка», - подумала Джейн. Безусловно, участие во вчерашнем спектакле было для нее непосильной нагрузкой и окончательно добило несчастную девушку.
        Да, ей было действительно жаль Гетти. Джейн чувствовала сострадание к этой девушке - такой слабой, что у нее, казалось, не было сил даже на то, чтобы говорить. Но если Гетти являла собой само терпение, то Джейн, наоборот, распирало от чувств, рвущихся наружу!
        Джейн повернулась и твердой, слегка нервной походкой пошла прямиком в библиотеку, покачивая висящей на руке шляпкой и улыбаясь. На душе у нее было легко - так легко, как еще не было с того самого момента, когда она приняла приглашение леди Сомеркоут погостить у нее. Ей вспомнилось, как она стояла у окна в Чедфилде, с вожделением глядя на лорда Торпа. Именно тогда ее глупость и начала брать верх над здравым смыслом… Но теперь - хватит! Больше она никогда не позволит себе недооценивать людей с поэтическим складом души. И как она могла предпочесть Фредди Торпа?!
        Негодяй!
        Мерзавец!
        Джейн действительно нашла Фредди в библиотеке. Он вскочил, как только открылась дверь, с радостным блеском в золотисто-зеленых глазах и белоснежной улыбкой. Но услышав голос Джейн и рассмотрев, кто перед ним, Фредди мгновенно поскучнел, улыбка его погасла, лицо побледнело и покрылось пятнами, губы плотно сомкнулись.
        Джейн удивленно подняла брови:
        - Что случилось? Вы ждали кого-то другого? О том, что вы здесь, я узнала от Гетти.
        - Я никого не ждал, - ответил Фредди и покраснел еще гуще. - На самом деле я… Я очень рад видеть вас, Джейн. Когда вы не пришли на завтрак и ленч, я решил, что вы больны.
        - Была больна. - Джейн подошла поближе и села на диванчик напротив его кресла, Фредди тоже присел. - Никто и не знает, как я была больна! Это была не физическая болезнь, у меня болела душа…
        У Фредди округлились глаза:
        - Что… Что вы имеете в виду?
        - Только то, что ваша прекрасная, одухотворенная виньетка очень сильно подействовала на меня. Я была словно в лихорадке! Понимаете, раньше мне казалось, что мы мало подходим друг другу, но вчерашнее ваше признание повергло меня в шок. Вы просили, чтобы я не торопилась с ответом, пока не увижу вашу виньетку. Я выполнила ваше условие. Фредди, я тщательно исследовала каждый уголок своего сердца и хочу вам сказать - больше всего на свете я мечтаю стать вашей женой! Отдать вам все, что есть у меня, заботиться о вас и, если даст Господь, родить вам кучу ребятишек.
        Фредди непроизвольно разинул рот. Он выглядел сейчас, точь в точь как Гетти несколько минут назад, - смущенным, ошеломленным и… страдающим. Без сомнения, она смутила и ошеломила его. Но откуда это страдание?!
        Джейн легко отогнала непрошенные сомнения: она точно знала, что ей сейчас нужно делать. Она опустилась на пол у ног мужчины, который скоро станет ее новым мужем, и положила голову ему на колени:
        - Вижу, вы не ожидали, что я приму ваше предложение, и своим согласием я повергла вас в оцепенение. Но я уверена, что это - лишь проявление чувств, которые переполняют вашу тонкую душу. Надеюсь, что раньше, чем вечер упадет на землю, мы сможем разделить нашу радость с друзьями, которые, несомненно, будут счастливы за нас.
        Рука Фредди мягко коснулась ее плеча.
        - Как вам будет угодно, - тихо сказал он.
        Почему у него такой потерянный голос? Джейн быстро подняла глаза:
        - Фредди, ведь вы по-прежнему хотите жениться на мне?
        - Жениться на вас? - переспросил он и внезапно расхохотался. - В последние несколько месяцев я действительно не желал ничего другого. Вы делаете меня счастливейшим из людей!
        Джейн не понравился этот смех, но ведь поэты так непредсказуемы в проявлении своих чувств! Она улыбнулась и вздохнула, вновь прижимаясь щекой к его коленям.
        - Я так счастлива! - Радость разливалась по ее телу. - И постараюсь сделать все, чтобы вы всегда были счастливы со мной.
        Стоя в гостиной рядом с миссис Улльстри, Торп оцепенело смотрел на Джейн. Фредди только что объявил об их помолвке, и лицо ее светилось неподдельным счастьем. Торп же чувствовал свинцовую тяжесть в голове и дрожь во всем теле - в руках, ногах, груди, в каждом напряженном и обнаженном нерве…
        - Что за чертовщина?! - пробормотал он.
        - В самом деле, удивительно! - возбужденно воскликнула миссис Улльстри. - Я знала, что Джейн хочет выйти замуж за Фредди, но думала, что женится-то он на мисс Хартуорт.
        Торп едва слушал ее. Ему было наплевать, на ком Уэйнгров хотел или не хотел жениться. Имело значение лишь то, что Джейн решила выйти за него. Она не должна была так близко к сердцу принимать идиотскую виньетку миссис Ньюстед! Не должна! Но, глядя, как крепко держится Джейн за руку Фредди Уэйнгрова, Торп понимал: Софи Ньюстед добилась своего.
        Ночью он ворочался без сна, зная, что она не придет, и все-таки продолжая надеяться. Когда же Джейн не откликнулась на его записку с просьбой встретиться в лабиринте, Торп понял, что дело плохо. А он так много хотел сказать ей! Собирался убедить в том, что следует выбросить из головы эту историю с ключом на фиолетовой ленточке. Пропади он пропадом, этот чертов ключ! Главное - они могли бы быть вместе. Долго. Очень-очень долго. Залог тому - его чувства, которых он никогда прежде не испытывал. Его влюбленность. Торп знал, что Джейн тоже любит его, хочет быть с ним - он ни секунды не сомневался в этом. И тем не менее она бросила его и приняла предложение Фредди - в самую последнюю минуту. Неужели она такая дура, что готова разрушить их счастье из-за идиотских проделок мстительной миссис Ньюстед?!
        Тем временем Джейн, раскрасневшаяся и смеющаяся, принимала поздравления от леди Сомеркоут и ее гостей, а Торп все стоял, словно пригвожденный к полу, между камином и миссис Улльстри.
        - Какая досада! - шепнула миссис Улльстри, наклоняясь к нему поближе. - Я всегда думала, что вы с миссис Амбергейт составите прекрасную пару. Никогда еще не видела людей, которые так подходили бы друг другу, как вы и наша Джейн Амбергейт. Она же - настоящая амазонка! Стреляет, скачет без устали верхом, фехтует… Но, похоже, вы проморгали. Мне жаль вас, Торп. Искренне жаль.
        Торп хмуро повернулся к ней.
        - Составить пару? - переспросил он дрогнувшим голосом. - Что вы имеете в виду? Эта женщина явно не в своем уме! Он никогда не назовет любовницу своей женой!
        Но миссис Улльстри, подлив своими словами масла в огонь, уже отошла: улыбаясь во весь рот, она спешила присоединиться к гостям, желающим счастья Джейн и Фредди.
        А Торп почувствовал вдруг, что комната поплыла перед его глазами. Он потерял представление о времени. Неясные фигуры двигались в густом тумане, затянувшем зеленую гостиную. Все казалось размытым. Все, кроме Джейн, крепко прижавшейся к руке Фредди…

«А она на самом деле выглядит счастливой!» - растерянно подумал Торп.
        Но как это может быть?! Как она может быть счастлива с кем-то другим, не с ним?
        Джейн выходит замуж…
        Джейн не будет рядом с ним в Европе, они не поплывут на шхуне по Средиземному морю, спасаясь от пиратов - охотников за выкупом.
        Джейн!
        Торп почувствовал головокружение и тошноту. Никак не удавалось вздохнуть. Невидимый ураган бушевал в нем, разбивая сердце, оставляя лишь черепки от его надежд, от прекрасно придуманных планов.
        Джейн…
        О, Боже, что он натворил?!
        Внезапно до его руки кто-то дотронулся. Торп обернулся и увидел сияющие голубые глаза, ямочки на щеках, счастливую, победную улыбку.
        - Вы - мой! - глубоко вздохнув, шепнула ему миссис Ньюстед, затем рассыпала серебряные горошинки смеха и отошла прочь.
        До застывшего сознания Торпа не сразу дошел смысл сказанных ею слов. А когда дошел - новый порыв урагана пригнул его к земле. В ушах свистел ветер, проливной дождь застилал глаза, мешая смотреть.
        - Похоже, мы попались, - раздался рядом с ним мужской голос, от звука которого ураган немного стих.
        - О чем вы, Даффилд? - Торпу казалось, что он слышит себя откуда-то со стороны.
        - Если я правильно понял миссис Ньюстед, вы обещали жениться на ней, если вам не удастся до отъезда сделать миссис Амбергёйт своей любовницей.
        Торп в ужасе уставился на него. Так, значит, полковник обо всем знал!
        - Вы не могли об этом забыть, приятель! - раздраженно воскликнул Даффилд. - Думаю, вам известен характер миссис Ньюстед. Вы прекрасно знали, что она не остановится ни перед чем, разыграет все свои козырные карты до последней, лишь бы только отвоевать вас у миссис Амбергейт. Знали, Торп, знали - не такой вы дурачок, чтобы не знать этого!
        - Я не думал, что все получится именно так, - механически ответил Торп. - А должен был бы… Господи, каким же я был мальчишкой!
        - Сейчас не время бить себя в грудь и посыпать голову пеплом. Важно другое - что вы намерены делать дальше?
        - Не знаю. - Торп качнул головой. - Я до сих пор не могу поверить, что Джейн действительно выходит за Фредди!
        - Привет от раздутого самомнения! - с досадой пробормотал Даффилд.
        На Торпа внезапно накатила ярость:
        - Я надеюсь, вы немедленно возьмете свои слова назад! Мы же не в пивнушке!
        - Нет, не возьму, приятель. Как я понимаю, вам нужна хорошая взбучка. О чем вы думали?! Что не родилась еще женщина, для которой собственная семья, безопасность и комфорт важнее, чем удовольствие от посещения твоей постели? Ха!
        Торп в гневе уставился на Даффилда:
        - Меня еще никогда так не оскорбляли!
        - Я всего лишь поднес вам к носу зеркало. Надеюсь, вы не собираетесь бросать мне вызов? Для вас - как, впрочем, и для меня - сейчас главная проблема в другом: нам надо напрячь мозги и придумать, как продержаться еще хоть день. Соображаете, милорд?
        Под пристальным взглядом Даффилда Торп невольно расправил плечи и постарался взять себя в руки.
        - Мои мозги… - пробормотал он. - Господи, вы правы. Где были мои мозги?! Как никогда раньше, я понимаю, каким был заносчивым дураком. Да еще заключил идиотское пари с женщиной, которую вы любите…
        - В чужих руках ломоть всегда больше, а женщина - желаннее, - цинично заметил Даффилд.
        Торп обернулся к Джейн и увидел, как крепко ее пальчики вцепились в руку Фредди. Да, она твердо решила выйти замуж за этого человека. Отныне, куда бы Уэйнгров ни направился, она будет рядом с ним. Всегда.
        О, дьявол! Что же ему теперь делать?!
        - Чуть полегче, Джейн, - наклонившись совсем близко, шепнул Фредди.
        Джейн посмотрела на своего жениха и удивленно улыбнулась:
        - О чем вы?
        - О моей руке. Вы держите ее слегка… хм-м… крепковато.
        Джейн смущенно опустила глаза:
        - О, простите! Я так взволнована…
        Фредди улыбнулся в ответ, и Джейн вновь обратила внимание на его плотно сомкнутые губы. За последний час она не раз отмечала про себя, как натужно, через силу он улыбается. Это определенно не был страх перед ней - от этого страха Фредди давно избавился. Он уверенно шел рядом с Джейн, и не было заметно никаких признаков его прежней нелепой робости. Но что же тогда?!
        Когда с ним подошла с поздравлениями и пожеланиями миссис Улльстри, Джейн снова отметила, как напрягся и застыл Фредди. Сама же она, пока звучали восторженные слова, получила небольшую передышку и оглянулась по сторонам.

«Все в порядке, - твердила она себе. - Все решено. У меня на сердце легко…»
        Она снова взяла Фредди под руку и в этот миг заметила Генриетту, сидевшую у противоположной стены, на софе рядом с камином. Перед софой стояли, беседуя, мистер Улльстри и лорд Сомеркоут, так что Гетти было почти не видно за ними. И Джейн внезапно поняла, что она прячется.
        Очевидно, Гетти спряталась инстинктивно, не желая быть замеченной. И в самом деле - на лице ее отражались одиночество и боль, слезы туманили глаза. Она была очень несчастна и так хотела, чтобы хоть кто-нибудь разделил с ней ее боль! Но с кем она могла поделиться своим горем?
        Гетти, не отрываясь, смотрела на Фредди. Джейн тоже взглянула на него и поняла, что никогда не видела у Фредди такого лица - он казался воплощенным страданием.
        Гетти не удержалась и ахнула. Фредди обернулся на ее вздох, увидел Гетти, и на ее глаза навернулись слезы. Он без слов, взглядом, заговорил с ней, и это был разговор двух одиноких сердец.
        Наблюдая за ними, Джейн прокручивала в памяти весь день, начиная с момента, когда неожиданно столкнулась с Гетти, выходя из своей спальни. Как густо та покраснела, когда Джейн спросила, не знает ли она, где может быть Фредди! И как поначалу ответила, что не знает, а потом вдруг сказала правду - что он в библиотеке…
        Джейн перевела взгляд на Фредди и вздрогнула, вспомнив, как он вел себя в библиотеке. Как он вскочил с кресла, когда она вошла, - сияющий, радостный, открытый. И как угасла в его глазах радость, когда он рассмотрел - кто перед ним…
        Какой же дурой она была, что не сумела понять: он в этот момент был не удивлен, нет. Он был крайне разочарован!
        - Ох, Фредди, - пробормотала она. - Почему вы мне ничего не сказали?
        Как ни странно, Фредди сразу понял ее.
        - Сам… Сам не знаю, - тихо ответил он. - Но это не имеет значения. У меня есть обязанности перед вами, и я их исполню.
        Джейн неожиданно рассмеялась, но это был невеселый смех.
        - Ох, драгоценный мой! - взволнованно произнесла она. - Это я себе снова и снова клянусь исполнять обязанности по отношению к вам…
        Фредди озадаченно нахмурился. Джейн не сомневалась, что истинный смысл ее слов остался ему непонятен. Она снова рассмеялась, и в это время всех пригласили к обеду. Джейн пожелала Фредди приятного аппетита и заметила, что это его последний холостяцкий обед.
        - Вы хотите обвенчаться как можно скорее? - озабоченно спросил он.
        Джейн опять усмехнулась:
        - Пожалуй, нет…
        Может быть, следовало бы сразу отпустить птичку на волю, однако Джейн не стала этого делать. Может, в силу своей испорченности, а может, потому, что ее снова начала раздражать глупость Фредди, но Джейн решила, что ничего не случится, если он еще ночку пробудет в роли жениха. 3Пусть порадуется!
        А завтра, перед отъездом из Чаллестона, она все ему скажет. Пока же ей оставалось наслаждаться комичностью и нелепостью ситуации…

15
        Проснувшись на следующее утро, Джейн начала с легким сердцем готовиться к отъезду из Чаллестона. Она иронично посмеивалась над всем, что с ней здесь произошло. Напевала песенки, звучавшие в музыкальной гостиной вчера вечером. Старалась не думать о возвращении в Кент и о возне с продажей Вудкок-Хилла. О том, что вскоре лишится всего, даже своих любимых украшений - последнего, что у нее оставалось после попыток Эдварда обыграть судьбу.
        Ее планы рухнули с треском - все до одного. Ну и пусть! Она была даже рада этому. Джейн знала, что, если бы в конце концов сдалась на уговоры Торпа и стала его любовницей, ей все равно не удалось бы приспособиться к той жизни, какую он предназначал для нее. Свобода для Джейн была понятием принципиальным и перевешивала даже самые горячие чувства. Она хотела сама держать вожжи в руках, и поэтому было бы величайшей глупостью - стать его любовницей. Да и вообще любовницей кого бы то ни было…
        Конечно, кто-то мог бы сказать, что она была любовницей Торпа эти две недели. Но, по мнению самой Джейн, она избежала этой унизительной роли, потому что не приняла от него ни копейки.
        И пусть миссис Ньюстед, закатывая свои самые самые голубенькие глазки, говорит, что Джейн перешла границы дозволенного. Если кто-то и перешел границы, так это Торп! Он совершил поступок, недостойный джентльмена. И Джейн уже никогда не поверит, что его светлость лорд Торп сможет измениться, никогда не купится на его уловки и не станет очередной его жертвой!
        На постели лежали два самых раскрытых чемодана, готовые принять в свое чрево дюжины нижних юбок, шелковых чулок, вышитых вручную подвязок, разноцветных туфель - кожаных и шелковых. А также радужный ком перчаток, застежки, броши, кружева ручной вязки, шелковые и полотняные лифы, корсеты - одним словом, все то, что верой и правдой служило Джейн в последние бурные недели.
        Разумеется, укладкой должна была заниматься Вэнджи, но она очень просила отпустить ее на саму пару часов: сегодня ей предстояло подвести черту под собственным чаллестонским приключением. При этом Вэнджи точно знала, что, в последний раз спустившись вниз по широкой лестнице, она покинет Чаллестон без всякого сожаления. Джейн даже позавидовала своей горничной…
        Она скатала последнюю пару чулок, уложила рядом с тщательно свернутым корсетом из самого китового уса и подошла к окну. На подъездной дорожке уже стояли четыре дорожных экипажа, украшенных длинными свежими ветками плюща и белыми, желтыми, красными розами, искусно сплетенными в причудливые гирлянды.
        Близился час отъезда.
        Джейн прижала руку к животу, преодолевая внезапно подступившую дурноту.
        Все кончено!
        Но, что бы ни случилось, она не станет гувернанткой или компаньонкой одной из выживших из ума старух, которые, как мухи, засидели всевозможные водные курорты. Нет, ни за что - лучше умереть с голода!
        Джейн прикрыла глаза, чтобы успокоиться. У нее сейчас была одна забота - поговорить с Фредди и поставить его в известность о том, что не сможет выйти за него замуж.
        Когда большая часть вещей была уложена, Джейн решила, что дальше Вэнджи и сама справится. Перед отъездом все должны были собраться в зеленой гостиной, но время еще оставалось, и ей вдруг захотелось напоследок прогуляться по саду, побыть среди цветов. Может быть, их волшебный аромат сделает слаще и ее собственную жизнь?
        На Джейн было дорожное темно-зеленое шелковое платье с высоким воротом, отороченным розовым кружевом, и длинные розовые нитяные перчатки. На каштановых волосах, завитых в мелкие, легкие, словно дым, локоны, - соломенная шляпка с зеленым шелковым кантом и оборкой из розовых кружев.
        Джейн неторопливо шла по дорожке, ведущей к пасеке. Чем ближе она подходила к покрытым соломенными корзинами ульям, тем слышнее становилось озабоченное гудение их обитателей. С некоторой опаской обогнув пасеку, Джейн прошла к дальнему концу сада, где лишь живая изгородь отделяла цветник от привольно пасущихся на склоне холма красных ланей. Здесь она остановилась, чтобы бросить прощальный взгляд на дом и сад.
        Внезапно она увидела лорда Торпа, который задумчиво стоял у входа в тисовый лабиринт.
        Сердце дрогнуло в груди Джейн. Она представила, что сейчас он начнет снова уговаривать ее, и от этого ноги сразу стали ватными. Как ни убеждала себя Джейн, что сама виновата во всем, что с ней произошло, она чувствовала ненависть к этому человеку. Она не могла простить ему, что он так и не полюбил ее настолько, чтобы предложить ей свое имя. Он смог предложить ей только свое тело…
        Стараясь остаться незамеченной, Джейн поспешила по тропинке к дому. Главное - избежать встречи с ним с глазу на глаз. Если она успеет вернуться домой, то там он ей будет не страшен. Но Торп очень скоро заметил Джейн и устремился к ней, срезая путь по диагонали и лавируя среди клумб. Он, очевидно, рассчитывал преградить ей путь, но не успел. Джейн побежала, чувствуя за спиной его дыхание. Теперь их разделяло всего несколько шагов.
        - Ну, хватит! - Она внезапно остановилась и повернулась к Торпу. - Вы когда-нибудь оставите меня в покое? Что бы вы ни сказали, это не изменит моего решения! Я никогда не прощу вам вашего предательства. И, уж конечно, я не намерена ехать с вами ни в какое любовное путешествие по Европе.
        Торп криво ухмыльнулся.
        - Любовное путешествие? - переспросил он. - Джейн, вы не представляете, что творится сейчас у меня в душе! Я знаю, как вы рассержены, но оставьте мне хотя бы надежду! Ведь всего несколько дней назад вы говорили, что любите меня.
        - Я ошибалась. Просто в какой-то момент поверила, что вы сможете полюбить меня. Но вы не можете! Не можете! А поэтому и я не могу - верить вам и любить вас. Я презираю вас! Вы для меня больше не существуете!
        Внезапно Джейн разрыдалась - бурно, громко. О, как ей не хотелось показывать ему своего страдания! Но - увы! - ее сердце не выдержало, и боль выплеснулась наружу обильными потоками слез. Она отвернулась, вытащила платок из кармана платья и, закрыв им лицо, тут же почувствовала прикосновение Тор-па. Он мгновенно нашел крошечный кусочек обнаженной кожи на локте Джейн - между краем рукава и длинной розовой перчаткой.
        - Никогда не думал, что сделаю вам так больно, - прошептал он.
        - Тем не менее - сделали. И не мне первой! Или вы полагаете, что всем вашим женщинам было наплевать, когда вы их соблазняли, а потом бросали? Вы что, и впрямь никогда не задумывались над этим?
        - Не задумывался, - откровенно признался он. - Очевидно, все дело в том, что я никогда раньше не знал, что такое настоящая любовь. И сейчас не могу поверить, что вы разлюбили меня.
        - Мои нежные чувства к вам перемешались с такой ненавистью, что могу сказать вполне определенно только одно - я никогда больше не буду вашей! Виньетка миссис Ньюстед открыла для меня будущее, уготованное женщине, которую соблазняют, но не уважают. Мне не нужно такое будущее!
        Торп осторожно повернул Джейн лицом к себе и взял за руки.
        - Посмотрите на меня, Джейн, - попросил он, и Джейн, подняв голову, выдержала его взгляд. - Я никогда не встречал такой красивой женщины!
        Он принялся покрывать поцелуями ее губы, шею, плечи. Его губы коснулись ее щек, носа, нежно прижались к губам. Слезы с новой силой хлынули из глаз Джейн: она вспомнила их последнюю ночь. Они с Торпом так прекрасно подходят друг другу! Ну почему он не может просто полюбить ее?! Какая жалость! От сознания невозможности их любви, их брака, их семьи Джейн словно заледенела. Поцелуи Торпа больше не дразнили ее и не зажигали. Она чувствовала странное безразличие и пустоту.
        Торп сразу понял, что что-то изменилось.
        - В чем дело? - удивленно пробормотал он, отстранившись.
        Джейн не ответила. Вместо этого она освободилась из его рук, повернулась и не спеша пошла прочь, вытирая на ходу со щек остатки соленой влаги.
        - Джейн! - окликнул ее Торп.
        Но она не обернулась. Она знала, что его чары не имеют больше власти над ней, и вернулась в дом с высоко поднятой головой.
        Все общество собралось в зеленой гостиной, не хватало только Фредди и Генриетты, которые еще не спустились. Джейн обратила внимание, что гости леди Сомеркоут выглядят мрачными, как никогда. Счастливой и беззаботной казалась только миссис Ньюстед, которая весело щебетала что-то хозяйке дома.
        Джейн боялась, что ей не удастся избежать еще каких-либо объяснений с Торпом, но опасения оказались напрасными - он был мрачен, хмур и не смотрел в ее сторону. Зато когда к нему подошла миссис Ньюстед и начала что-то говорить, он ответил так резко, словно хотел выплеснуть все раздражение, накопившееся в нем. Джейн не разбирала слов, но голоса их становились все более напряженными. В спор оказался втянутым и проходивший мимо полковник Даффилд.
        Леди Сомеркоут подошла к Джейн:
        - Как вы думаете, что у них случилось? И чем все это может кончиться?
        На хозяйке было шелковое платье цвета лаванды, с глубоким декольте, пожалуй, слишком смелым для дневного наряда, но зато в самом восхитительном свете представлявшим глазу прелести леди Сомеркоут. Она была без шляпки, с бриллиантовой диадемой на пепельных локонах.
        Джейн нахмурилась и тряхнула головой:
        - Не представляю. Но думаю, что каждый сейчас получит сполна.
        Она посмотрела в огорченные глаза леди Сомеркоут и поняла, что была несправедливо резка.
        - Простите, я сегодня слишком раздражена, - в голосе Джейн слышалось раскаяние. - Я больше не буду, обещаю вам.
        - Вы выглядите не очень-то счастливой для женщины, собирающейся замуж, - заметила графиня.
        Джейн набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:
        - Я не выхожу за Фредди! Это невозможно, потому что он любит Генриетту.
        - Вы уверены в этом? - изумленно спросила леди Сомеркоут.
        - Абсолютно. Для меня все было кончено еще вчера вечером, когда я узнала о его истинных чувствах. Увы, я такая безнравственная, что заставила его мучиться до сегодняшнего утра… Кстати, вы не видели Фредди? Мне нужно поговорить с ним и окончательно освободить его от забот обо мне.
        Леди Сомеркоут покачала головой:
        - Нет, но думаю, что он скоро появится. Ох, Джейн, мне так жаль…
        Джейн легко повела плечами:
        - Не сердитесь, что испортила вам последний день праздника. Я хочу, чтобы вы знали: я провела здесь прекрасные дни и очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали.
        Леди Сомеркоут некоторое время о чем-то сосредоточенно размышляла, потом взяла Джейн под руку и повела к камину. Очевидно, она собиралась сказать ей нечто важное и не хотела, чтобы им помешали.
        Загородив Джейн от своих гостей, графиня прошептала:
        - Дорогая моя, я все обдумала. Вам вовсе не нужно покидать Чаллестон! Если хотите, можете оставаться здесь. На сколько вам будет угодно. Навсегда.
        - Нет, что за глупости! - жарко шепнула в ответ Джейн. - Вы и так достаточно сделали для меня. Дали столько возможностей… Я сама виновата, что упустила их.
        - Но, может быть, вы еще передумаете? Фредди пока еще считает себя вашим женихом, а он - человек слова.
        - Я не стану женить его на себе, зная, что его сердце отдано другой! Я все-таки не такая подлая…
        - Да, конечно, вы не такая! Ох, милая Джейн!..
        В этот момент до них долетел серебристый смех миссис Ньюстед. Джейн взглянула через плечо и обнаружила, что в группе спорщиков произошли перемены. На лице миссис Ньюстед был написан триумф победительницы. Она прошептала что-то на ухо лорду Торпу и опустила руку в карман его сюртука. Торп, уловив это движение, с негодованием отбросил ее руку. Затем круто развернулся и вышел из комнаты.
        Джейн предположила, что миссис Ньюстед объявила Торпу о его проигрыше, и подумала, что на самом деле Торп такой же игрок, как и Эдвард Амбергейт. Разве страсть к всевозможным пари так уж отличается от страсти к картам?
        Помня, что леди Сомеркоут продолжает ломать голову над устройством ее дел, Джейн вновь обратилась к ней:
        - Не беспокойтесь обо мне, я справлюсь со своими проблемами. Скажите лучше, сумел ли лорд Сомеркоут разгадать ваше инкогнито?
        - Пока нет, - шепотом ответила графиня. - Но очень скоро я все ему расскажу. Как только гости рассядутся по экипажам, я спрошу его, какой костюм мне надеть сегодня ночью.
        Джейн рассмеялась.
        - Буду считать оставшиеся минуты, - шепнула она. - Просто не терпится увидеть его лицо в этот момент!
        - Боюсь только, не упал бы он в обморок…
        - Ну, что вы! Я думаю, он будет очень счастлив.
        Леди Сомеркоут внимательно посмотрела на своего супруга, который наблюдал издали за их разговором с какой-то неясной тревогой.
        Графиня послала мужу воздушный поцелуй, на который тот ответил слабой улыбкой. Было видно, что граф о чем-то напряженно размышляет.
        Миссис Улльстри извинилась перед джентльменами и отошла к камину, присоединившись к Джейн и графине. На ней было широкое платье из вишневого шелка с белой накидкой, темно-русые локоны прикрывала шляпка из жатого красного шелка. Она была явно огорчена предстоящим расставанием. Кроме того, миссис Улльстри всегда укачивало в экипаже, и, хотя она храбрилась, Джейн видела, какой страх вызывает у нее путешествие до самого Хэмпшира.
        - Интересно, о чем воркует вон та парочка? - шепнула миссис Улльстри, глазами указывая на миссис Ньюстед и полковника, стоящих у окна, за которым виднелись готовые к путешествию экипажи. Миссис Ньюстед хмурилась, внимательно вслушиваясь в то, что говорил ей полковник.
        Миссис Улльстри покачала головой:
        - Она будет законченной дурой, если не примет его предложения!
        - Вы думаете, он делает ей предложение? - удивилась Джейн.
        - Ну, конечно, моя дорогая! Это сразу видно.
        Внезапно по всей гостиной разнесся пронзительный голос миссис Ньюстед:
        - Индия?!
        Джейн подняла брови и вопросительно взглянула на миссис Улльстри: об Индии говорилось в виньетке. Та утвердительно кивнула.
        - Полковник признался мне, что решил вернуться на службу и его посылают в Индию.
        - Миссис Ньюстед не поедет! - категорично заявила Джейн. - Она не раз при мне говорила, что Лондон - единственное место на Земле, где она может жить.
        - А я думаю, что ей и в Индии будет совсем неплохо, - заметила леди Сомеркоут.
        - Ни капельки не расстроюсь, если она уедет, - добавила миссис Улльстри. - Она вечно занята всевозможными интригами, и лишнее тому подтверждение - та виньетка, которую она разыграла здесь в четверг. На счастье, хоть она и стремится постоянно делать зло, у нее это не всегда получается. Я слышала, что в Индии такая жара, что человеку становится не до злых проделок: все его силы уходят на то, чтобы понукать слуг поэнергичнее работать опахалами из пальмовых веток.
        Джейн и леди Сомеркоут улыбнулись.
        Заметив, что миссис Ньюстед и Даффилд молчат, отвернувшись друг от друга, Джейн решила, что настала подходящая минута для прощания с женщиной, оказавшейся ее самым главным врагом, и с мужчиной, которым она восхищалась, но понять которого так и не смогла.
        Джейн извинилась перед хозяйкой и миссис Улльстри и пошла раскланяться с миссис Ньюстед и полковником Даффилдом.
        Миссис Ньюстед ответила на сдержанный поклон Джейн поклоном, исполненным иронии и триумфа. Джейн это ничуть не удивило, и она обратилась к полковнику:
        - Я была очень рада закрепить наше знакомство. Вы были неизменно учтивы все две недели, что мы провели здесь. Я хочу пожелать вам счастья и удачи.
        Миссис Ньюстед округлила глаза и довольно неучтиво отошла в сторону, а Даффилд наклонил лицо к Джейн:
        - На пару слов, миссис Амбергейт, если позволите.
        Вот теперь Джейн удивилась, но без колебаний отправилась за полковником. Он провел ее через черно-белый шахматный холл в длинный коридор, примыкающий к музыкальной гостиной:
        - Заранее прошу у вас прощения, дорогая, если моя просьба не понравится вам. Но все-таки от души надеюсь, что вы не откажетесь ее исполнить.
        - Конечно, полковник, - ответила Джейн, слегка смущенная его необычной серьезностью. - Если, разумеется, это будет в моих силах. Так о чем вы хотели попросить меня?
        - Я очень боюсь, что вы меня неправильно поймете. Поэтому прежде всего скажите: доверяете ли вы мне полностью?
        Этот вопрос застал Джейн врасплох, и она смутилась:
        - Не хочу обидеть вас, но некоторые обстоятельства не позволяют мне верить вам безоговорочно. Скажем так: я доверяю вам в определенной, хотя и значительной, степени.
        Полковник казался озадаченным.
        - Вы очень непростой человек, полковник, утешьтесь хотя бы этим, - добавила Джейн.
        - Да, наверное, непростой, - вздохнул он. - Ладно. Поверьте хотя бы, что все, о чем я прошу, делается прежде всего для вашей пользы, для вашего блага. Ну, хоть в этом-то поверьте мне!
        Джейн опустила глаза:
        - Скажите наконец, чего вы добиваетесь от меня, и я постараюсь вам помочь.
        Даффилд внезапно остановился и пристально посмотрел на нее:
        - Что ж, буду говорить напрямик. Я знаю, лорд Торп просил вас стать его любовницей. Так вот, вы должны - нет, просто обязаны принять его предложение!
        - Что?! - ошеломленно воскликнула Джейн. - Стало быть, все мои сугубо личные дела отныне - всеобщее достояние? Потрясающе! - Она с горечью подумала, что об их отношениях с Торпом полковнику было, очевидно, известно все с самого начала.
        - Дорогая моя, это пустяки! - воскликнул Даффилд. - Что вам до мнения света? Важно только то, что чувствуете вы. А последние две недели ваши щеки пылали от любви, и не пытайтесь это отрицать!
        Смущенная его точным наблюдением, Джейн холодно ответила:
        - Но я не могу сделать то, о чем вы просите. Я уже сказала милорду, что отказываюсь стать его любовницей. Не желаю быть для него лишь источником наслаждения - это причиняет мне боль.
        - Поверьте, он не хочет причинять вам боль! А если миссис Ньюстед берет на себя слишком много - так не придавайте этому особого значения.
        - Вы совершенно не понимаете женщин, иначе не стали бы говорить мне подобный вздор. «Не придавайте значения!» Мужчине позволительно хвастать своими победами, а женщина - женщина может лишь испытывать стыд, если ее уличают в чем-то подобном. Извините, но я никак не могу исполнить вашу просьбу!
        Даффилд огорченно покачал головой:
        - Поверьте, вы напрасно цепляетесь за Фредди Уэйнгрова. Разве такой человек нужен вам?
        - Фредди тут ни при чем, - нахмурилась Джейн. - Если бы даже не существовало никакого Фредди… Торп неспособен дать мне то, чего я хочу.
        - Не расставайтесь с надеждами раньше времени!
        - Мистер Даффилд, мне надоело слушать ваши намеки и загадки. Я больше не пойду по этой дорожке! Никогда!
        Джейн повернулась и поспешила через холл к зеленой гостиной, но полковник не отставал от нее. Не понимая, зачем ему понадобилось, чтобы она непременно стала любовницей Торпа, Джейн искала повод, чтобы отделаться от него, и в этот момент в дверном проеме увидела Фредди. Он мерил площадку перед домом быстрыми, нервными шагами.
        - Я должна поговорить с моим женихом, - быстро сказала Джейн и, сама не зная зачем, добавила: - И освободить его от всех обязательств.
        - Наконец-то у вас появились проблески здравого смысла!
        - Как вы надоели мне сегодня, Даффилд!
        Она яростно посмотрела на полковника, но тот, вместо того чтобы обидеться, громко рассмеялся:
        - Пожалуй, я действительно переборщил.
        Простите меня, миссис Амбергейт! Обещаю вам: что бы ни случилось, я всегда останусь вашим преданным слугой.
        Джейн улыбнулась и в знак примирения взяла полковника под руку.
        - Я слышала, вы уезжаете в Индию?
        Он кивнул.
        - Надеюсь, вам там будет хорошо. Жаль только, миссис Ньюстед не согласится поехать с вами.
        - Не лишайте меня последней надежды! - воскликнул полковник. - Хотя… Мой корабль отплывает через два дня, так что…
        Он замолчал, увидев спускающуюся в холл Генриетту с коробками в руках. Она была смертельно бледной и пугливо озиралась по сторонам. Шляпка из рыжего шелка криво сидела на голове. Из-под нее выбивались и беспорядочно свисали пряди волос.
        - Что за чертовщина?! - воскликнул полковник.
        В этот момент Гетти увидела их, испуганно вскрикнула и со всех ног помчалась к входной двери, где ее ждал Фредди. Привлеченные шумом, в холл высыпали гости. Все недоуменно переглядывались, не понимая, что происходит.
        - Я пойду посмотрю! - Джейн, сгорая от любопытства, тоже поспешила к раскрытой двери во двор.
        Полковник Даффилд следовал за ней по пятам, и Джейн расслышала его голос:
        - Боже, да это же побег! Столпившись на крыльце, гости леди Сомеркоут с изумлением наблюдали, как Фредди Уэйнгров, делая вид, что никого не замечает, грузит в экипаж коробки Генриетты.
        - О, Джейн! - Миссис Улльстри от возбуждения хлопнула в ладоши. - Ваш жених обманул вас!
        Джейн только усмехнулась:
        - А что ему остается, если его сердце отдано другой?
        Ответом на ее реплику был удивленный шум и восклицания. Шум сменился дружным смехом, когда Фредди в спешке так сильно подтолкнул свою возлюбленную в экипаж, что она ткнулась лицом в сиденье. Край ее платья застрял в подножке кареты, и Фредди судорожно принялся выдергивать его.
        - Радость моя! Моя драгоценная! - причитал Фредди. - С вами все в порядке? - Он испуганно обернулся на смех зрителей и встретился взглядом с Джейн. Бедный Фредди! Лицо его покрылось пятнами, на нем отразилось крайнее беспокойство. Он отвесил неловкий поклон и покраснел еще сильнее. Как же он был смешон сейчас, в своей черной, съехавшей набок шляпе!
        - Прошу простить меня, миссис Амбергейт… Но я не могу жениться на вас!
        Было видно, что произнести эту фразу стоило Фредди невероятных усилий. Джейн шагнула ему навстречу, кивнула и улыбнулась:
        - Я желаю вам счастья, Фредди Уэйнгров! Большого, долгого, настоящего счастья! Я освобождаю вас от вашего слова. Я хотела сказать вам об этом раньше, но не могла найти вас.
        - Драгоценная Джейн! - Фредди облегченно вздохнул, оглянулся на сидящую в экипаже Гетти и вновь повернулся к Джейн.
        - Вам не нужно было бежать, - с упреком сказала она, посмотрев в его туманные золотисто-зеленые глаза.
        - О да, конечно! - покаянно воскликнул Фредди и вынул из кармана конверт. - Это от моей матушки. - Его пальцы судорожно мяли плотную бумагу. - Она наконец-то смирилась с моими чувствами к Гетти, а ведь раньше была всегда так категорически против нашего брака! И это при том, что она догадывалась о моей любви давно - гораздо раньше, чем я сам понял, что люблю Гетти… Я, конечно, очень уважаю свою матушку, но она… Она - сущая ведьма!
        - А я думала, что она обожает Гетти, - удивленно произнесла Джейн.
        Фредди сжал губы:
        - Годовой доход Гетти - всего три тысячи фунтов в год. Боюсь, матушка никогда не простит мне, что я согласился на такое скромное приданое.
        - Но, Фредди! - воскликнула Джейн, вовсе уже ошарашенная. - Вы ухаживали за мной, предлагали мне руку, а я-то ведь совсем нищая!
        Фредди тяжело вздохнул. Она пристально посмотрела на бледное лицо Фредди.
        - Моя любовь к вам была такой возвышенной и платонической… В глубине души я никогда не верил, что наш брак возможен. Ну, да что теперь! Все хорошо, что хорошо кончается, не так ли?
        Джейн легко обняла его, по-новому взглянув на все, что было между ними:
        - Да, Фредди, да. Теперь все хорошо.
        Он снова оглянулся на экипаж. В окне виднелось бледное, испуганное лицо Гетти. Легкий ветерок ворошил ее светлые локоны. Джейн улыбнулась и приветливо махнула ей рукой, но в ответ на этот дружеский жест Гетти быстро спряталась в глубине экипажа - совсем как черепаха.
        - Что ж, нам пора ехать, - сказал Фредди. - Я напишу вам.
        - Обязательно. И не забудьте сообщить, когда у вас появятся детки!
        Фредди покраснел, а Джейн слегка подтолкнула его в сторону экипажа. Он неуклюже шагнул, споткнулся, покраснел еще сильнее и, наконец, забрался в карету. Закрыв за собой дверцу, он высунул голову в открытое окно, послал Джейн воздушный поцелуй и приказал трогаться. Разумеется, кони дернули в этот самый момент, ее бывший кавалер приложился носом к оконной раме и вскрикнул от боли.
        Джейн не смогла удержаться от хохота, как и все присутствующие. Фредди - каким бы он ни был талантливым поэтом - в жизни всегда оставался недотепой.
        - Вот дурачок, - заметил мистер Улльстри, подходя к Джейн.
        - Ужасный дурачок, - согласилась она. - Но он любит, он любим, и это искупает все.
        Голос леди Сомеркоут взлетел над шумом, сопровождавшим побег:
        - Увы, время пробежало так быстро! Пришла пора прощаться. В экипаже каждый из вас найдет корзинку с бутылкой вина и закуской - чтобы дорога показалась короче и приятнее. Спасибо всем за то, что вы посетили наш дом и с таким энтузиазмом участвовали в нашем празднике.
        Ответом было дружное «ура!». Джейн, стоявшая с краю, бросила через плечо прощальный взгляд на карету, уносившую Фредди и Гетти.
        Вот она докатила до конца подъездной аллеи и скрылась за высокой изгородью. Все! Джейн глубоко вздохнула и пошла разыскивать свой экипаж, который повезет ее домой, в Кент.
        Она подошла к первому экипажу, но не нашла в нем своих чемоданов. То же - во втором, третьем… Оказалось, что ее карета стоит четвертой в ряду - украшенная, как и прочие, розами и папоротником. Она открыла дверцу, чтобы проверить, все ли вещи уложены, но внезапно ее внимание привлекли громкие голоса.
        - Я не верю вам, Торп! - это кричала миссис Ньюстед. - Вы готовы сказать любую чушь, лишь бы не признаться в том, что проиграли пари!
        Джейн оглянулась посмотреть, что происходит, и увидела, как миссис Ньюстед вцепилась в рукав дорожного сюртука Торпа, а тот пытается оторвать ее от себя.
        - Она согласилась, и мы можем спросить ее саму обо всем! - сказал он.
        Рядом с Торпом возник Даффилд.
        - Это правда, Софи, - подтвердил он. - Я слышал это собственными ушами.
        - Ах, вот как?! Что ж, проверим. Вы оба несете чушь, и я сейчас это докажу!
        Джейн с удивлением смотрела, как миссис Ньюстед идет к ней, гордо задрав подбородок. Торп и полковник шли следом.
        Какой хорошенькой была сейчас миссис Ньюстед в своем пышном муслиновом платье, вьющемся от легкого летнего ветерка! Но Джейн знала, что за ее кукольной внешностью таится холодное и безжалостное сердце. Джейн сделала шаг назад и почувствовала спиной дверцу кареты. У нее сильно забилось сердце: три приближающиеся фигуры внушали страх.
        - Что вам угодно? - спокойно спросила она.
        За спиной миссис Ньюстед Джейн внезапно увидела спешащего к ним мистера Улльстри. Он делал ей какие-то знаки, словно хотел привлечь к себе внимание. Джейн решительно не понимала, что случилось.
        Миссис Ньюстед недобро улыбнулась:
        - Миссис Амбергейт, мы тут немного поспорили, и я очень прошу вас разрешить наши сомнения. Скажите, вы - любовница лорда Торпа или нет?
        Джейн вцепилась в дверцу кареты, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги.
        - Миссис Амбергейт! - вклинился в разговор запыхавшийся мистер Улльстри. - Вы не попрощались со мной, и я думаю, нам необходимо это поправить. - Он протиснулся между миссис Ньюстед и лордом Торпом и схватил Джейн за руки; она удивилась, но была благодарна ему за это вмешательство. - Надеюсь, мы с вами останемся добрыми друзьями. Скажите, я ничем не обидел вас?
        - Нет. Конечно нет! - Джейн изумленно уставилась на мистера Улльстри. - И прошу вас передать мои наилучшие пожелания вашей милой супруге.
        - О, как вы любезны! - воскликнул мистер Улльстри. - Но я не прощу вас, если вы не поцелуете меня на прощание и не дадите слово, что вернетесь в Лондон весной.
        Он так мило улыбался, вся его толстенькая фигура лучилась такой добротой, что Джейн ничего не оставалось, как наклониться и запечатлеть поцелуй на его румяной щеке.
        - Скажите - да! - шепнул он ей в самое ухо.
        - Что? - поразилась Джейн, пытаясь понять смысл сказанного.
        Мистер Улльстри многозначительно поднял лохматые брови.
        - Скажите - да! - беззвучно повторил он.
        - Да! - пожав плечами, произнесла Джейн. Мистер Улльстри схватила ее за руку и торжествующе обернулся к миссис Ньюстед:
        - Вы получили ответ, миссис Ньюстед! Миссис Амбергейт сказала «да», она - любовница Торпа. Она подтвердила это только что!
        Джейн была потрясена. Она остолбенело смотрела на мистера Улльстри, не в силах произнести ни слова.
        - Скажите же ей, Джейн! - продолжал настаивать мистер Улльстри.
        Чего он добивается? И почему так хочет, чтобы она признала то, чего не желает признавать?
        В этот момент к их компании присоединилась миссис Улльстри. Она очутилась справа от миссис Ньюстед и обратилась к своему мужу:
        - Что вы делаете с бедной миссис Амбергейт? - На губах ее играла веселая улыбка. - Посмотрите, вы ее совсем смутили! Вы что, собираетесь приволокнуться за ней? Жаль вас разочаровывать, но удобный случай вы уже упустили. Мы расстаемся с Джейн до будущей весны.
        Джейн моргнула и благодарно посмотрела на миссис Улльстри. Может быть, хоть эта милая женщина внесет каплю здравого смысла в сумасшедшую сцену, которая здесь разыгрывается? Джейн в самом деле казалось, что все окружающие внезапно сошли с ума. Она вцепилась в руку миссис Улльстри, как утопающий хватается за соломинку:
        - Дорогая моя, не будете ли вы так добры объяснить вашему мужу, что я не…
        Мистер Улльстри не дал ей договорить:
        - Миссис Амбергейт только что объяснила миссис Ньюстед, что является любовницей Торпа и будет оставаться ею в обозримом будущем.
        - Я прекрасно знаю, что она - его любовница, - спокойно согласилась миссис Улльстри, пожимая руку Джейн. - Но неужели вы не видите, что своим вопросом поставили в неловкое положение бедную миссис Амбергейт? Как может чувствовать себя женщина, когда у нее вырывают подобное признание?! Женщина может быть чьей-то любовницей, и об этом будет известно во всех гостиных, но она никогда не признается в этом открыто! Остается лишь возмущаться человеком, который поверг миссис Амбергейт в такое расстройство! Но это, конечно, не вы, Чарльз? Уверена, что не вы!
        - О, разумеется, дорогая! Это миссис Ньюстед спросила ее напрямик.
        Миссис Улльстри бросила такой испепеляющий взгляд на миссис Ньюстед, что та непроизвольно отступила на шаг.
        - Вы не понимаете! Для меня крайне важно знать правду! - закричала она.
        - Если мне не изменяет память, - холодно сказала миссис Улльстри, - когда вы не вылезали из постели Торпа, никто не требовал у вас отчета. Не правда ли?
        - Ах, вот оно что! - Миссис Ньюстед дышала с трудом, щеки ее покраснели. - Я… я начинаю понимать. Вы все ополчились против меня! - Она оглянулась на полковника Даффилда. - Надо полагать, это ваши проделки?
        Он покачал головой и криво усмехнулся:
        - Нет. Но я благодарю небо за вмешательство моих друзей.
        Миссис Ньюстед поджала губки, вздернула подбородок и повернулась к Торпу:
        - Я должна услышать ответ из ее уст! В противном случае будет считаться, что я выиграла это пари!
        Джейн моргнула и тоже посмотрела на Торпа. В его глазах она увидела покорность, раскаяние, мольбу о прощении, и это помогло ей больше, чем странная поддержка со стороны мистера и миссис Улльстри. Торп смотрел на нее так, как не смотрел никогда прежде. О, чудо! В его голубых глазах она впервые увидела то, что так давно хотела увидеть - любовь!
        Сердце бешено заколотилось в груди Джейн. Торп глубоко вздохнул и сказал:
        - Все, о чем здесь говорилось, - ложь от начала и до конца. Я никогда не запятнаю имя миссис Амбергейт и ее прекрасную репутацию никакими намеками, задевающими достоинство этой в высшей степени порядочной женщины. Я искренне раскаиваюсь и прошу меня простить за выходки миссис Ньюстед: это моя вина.
        Никогда еще Джейн не была так поражена. Над украшенной розами каретой повисла тишина - только ветерок шелестел шелком платьев. Джейн с благодарностью посмотрела на Торпа, затем перевела взгляд на Даффилда, пристально смотревшего на нее, и вспомнила их недавний разговор в холле. Как он тогда сказал? Что не может объяснить причины, по которой для него очень важно, чтобы она признала себя любовницей Торпа… Мистер Улльстри продолжал крепко прижимать к себе ее локоть, и Джейн вспомнила, как они несколько дней назад были свидетелями объяснения между полковником и миссис Ньюстед. Она услышала тогда о пари, заключенном между миссис Ньюстед и Торпом, но не захотела, чтобы мистер Улльстри посвятил ее во все детали этого пари. Так, может быть, оно как-то связано с планами Даффилда относительно миссис Ньюстед?
        Лорд и леди Сомеркоут подошли к гостям, чтобы посмотреть, что тут происходит, но Джейн даже не заметила этого. Внезапно все кусочки мозаики сложились в ее голове. В конце запутанного клубка был ключ на фиолетовой ленточке, который выкрала миссис Ньюстед для своей виньетки. Ключ был символом того, что именно она, Джейн, является объектом пари! А еще точнее, ставкой в пари была способность - или неспособность - Торпа сделать Джейн своей любовницей. Ей бы обидеться, оскорбиться, но, видя, как изменился в лице Торп, Джейн решила, что главное сейчас - не позволить миссис Ньюстед торжествовать! Набрав в грудь побольше воздуха, она сказала:
        - Не надо больше заботиться о моей репутации, Торп. К чему? Или вы думаете, что, путешествуя вместе из Парижа в Зальцбург или в Венецию, мы не встретим по дороге никого из моих или ваших знакомых? Миссис Ньюстед проявляет необычайный интерес к нашим дальнейшим планам. Что ж, я поделюсь с ней. Да, я буду вашей любовницей! Собственно, я и была ею все эти две недели…
        Она твердо посмотрела в глаза миссис Ньюстед и с тайным злорадством увидела, как бледнеет ее лицо. Джейн почти не удивилась, когда колени миссис Ньюстед подогнулись и она упала на гравий в глубоком обмороке.
        Все стоявшие рядом с Джейн наклонились над лежащей на земле женщиной. Но ни один не бросился на помощь ей. Июльское солнце продолжало медленно плыть в раскаленном небе. Ветерок, напоенный ароматом роз, мягко шелестел муслиновым платьем миссис Ньюстед.
        Миссис Улльстри подняла глаза от распростертого тела и улыбнулась Джейн.
        - Вы все правильно сделали, - сказала она, пользуясь тем, что миссис Ньюстед лишена возможности слышать. - Вы знаете, что они с Торпом держали пари, но, очевидно, не знаете главного условия. Он обещал жениться на ней, если вы за эти две недели не станете его любовницей! - Миссис Улльстри сердито посмотрела на Торпа. - Вы не цените доброты миссис Амбергейт по отношению к вам. Что же до вашего поведения, милорд, то оно выходит за рамки приличий. Я хотела совсем прекратить наше знакомство, но не делаю этого из-за Чарльза. Он почему-то верит, что уроки, полученные вами, пойдут вам на пользу и вы сумеете перемениться.
        - Сам хочу в это верить, - сдавленно произнес Торп. - И еще раз прошу у всех прощения. Сейчас я сам не понимаю, как мог быть таким самонадеянным и легкомысленным.
        - О, красиво говорить вы всегда умели, и бедные женщины попадались на эту удочку. Очень надеюсь, что на этот раз ваше раскаяние искренне. - Миссис Улльстри взглянула на лежащую у их ног миссис Ньюстед и обратилась к хозяйке дома: - Вы позаботитесь о ней, Мириам? А нам пора. Надеюсь увидеть вас обоих весной. Пойдемте, Чарльз. Мне кажется, наступило самое подходящее время, чтобы уйти.
        Мистер Улльстри ласково пожелал Джейн всего самого доброго, осторожно обогнул ногу миссис Ньюстед, взял под руку жену и повел ее к экипажу.
        Леди Сомеркоут посмотрела вниз на лежащую женщину, покачала головой и фыркнула:
        - Фи, как неартистично! Пожалуй, надо позвать кого-нибудь из слуг.
        Но в этот момент вперед выступил полковник.
        - Не тревожьте ваших людей, - сказал он, наклонился и взял свою возлюбленную на руки. - Я сам позабочусь о ней. Теперь миссис Ньюстед ничего не остается, как выйти за меня замуж. Уверяю вас, в Индии она будет жить, как принцесса!
        С этими словами он отнес миссис Ньюстед в свой экипаж и приказал ее кучеру ехать следом. Уложив свою добычу поудобнее на подушках, полковник уселся сам, отвесил друзьям поклон, и кони тронулись.
        Оба экипажа медленно покатили по подъездной аллее. Вскоре к ним присоединилась и карета Улльстри. Мистер Улльстри кивал головой на прощание, а миссис Улльстри сидела рядом, прижимая к губам мокрый платочек.
        - Бедная миссис Улльстри! - прошептала Джейн вслед отъезжающему экипажу.
        - А вас укачивает в карете, миссис Амбергейт? - услышала она голос Торпа.
        Джейн обернулась и гордо вскинула голову:
        - Никогда! Я прекрасно переношу дорогу, и для меня не имеет значения вид экипажа. Даже на море у меня начинает кружиться голова только в сильный шторм.
        - В таком случае предлагаю вам ехать вместе со мной. Я тоже не подвержен качке, и нам будет хорошо в одной карете.
        Джейн шагнула к Торпу и взяла его под руку, леди Сомеркоут смотрела на них во все глаза:
        - Однако… Однако, Торп, вы что - намерены…
        Лорд Сомеркоут тронул ее за руку:
        - Полагаю, это не наше дело, дорогая.
        Леди Сомеркоут глубоко вздохнула.
        - Да-да, конечно. - Она обняла Джейн на прощание, и на глазах ее блеснули слезы. - Как мне жаль! - шепнула она. - Я так старалась оградить вас от его приставаний, совсем не зная, что…
        Торп изящным жестом приподнял шляпу и предложил леди Сомеркоут свой платок.
        - Осушите ваши слезы, мадам. - А потом внезапно опустился на колено перед пораженной Джейн.
        Торп морщился от впивающихся в колено острых, как иголки, камешков; вообще он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Тем не менее, Торп проделал все, что полагается в таких случаях: прижал к груди руку Джейн, глубоко вздохнул - и это было так удивительно при его вовсе не романтической натуре.
        - Я не открою Америки, - начал он, - если скажу, что ни миссис Улльстри, ни леди Сомеркоут не захотят меня впредь видеть и знать, если я поступлю непорядочно по отношению к вам. Поэтому я хочу спросить вас, миссис Амбергейт: согласны ли вы выносить мое общество в ближайшие, скажем, сорок лет? Или пятьдесят…
        Леди Сомеркоут зарылась лицом в плечо мужа, стараясь сдержать непрошенные слезы.
        - Не скрою, я удивлена, милорд, - ответила Джейн. - Но готова принять ваше предложение, если вы, в свою очередь, согласитесь выполнить несколько условий.
        Торп внимательно посмотрел на нее:
        - Я полагаю, речь идет о вашем содержании?
        - Нет, гораздо хуже! Впрочем, вас никто не неволит удовлетворять мои требования, но тогда я буду вынуждена отказать вам.
        Он озадаченно нахмурился:
        - И каковы же ваши э-э… условия?
        Джейн сдержала улыбку и начала:
        - Во-первых, готовы ли вы обещать, что не дотронетесь впредь до вашей газеты, пока не получите на то моего разрешения?
        - Ну, вы мастер задавать задачки! - Ноздри его раздулись. - О, Боже! Ничего себе начало! - В его глазах появился веселый огонь.
        - Так да или нет? - твердо спросила она.
        - Согласен, - ответил Торп сквозь зубы.
        - Очень хорошо. Во-вторых, вы согласны предоставить нашим будущим дочерям право самим выбирать себе мужей - без ваших советов и без вашего согласия?
        - Вы заглядываете слишком далеко вперед, мадам! - воскликнул он, безуспешно пытаясь поудобнее пристроить колено на остром гравии. - Кроме того, я считаю, что за отцом всегда остается право вести себя с дочерьми тем строже, чем они красивее. Это нормально!
        Джейн пожала плечами:
        - Тогда не будет никакого брака.
        - О, ну хорошо, - сказал он, скривив губы. - Если вы так настаиваете, что ж, я согласен.
        - Замечательно! Горжусь вами. И последнее, - она испытующе посмотрела на него, - обещаете ли вы, что будете впредь посещать свой клуб не чаще одного-двух раз в неделю, чтобы я не чувствовала себя заброшенной?
        Тут уж лорд Торп вскипел:
        - Вы слишком много хотите от меня, милая барышня!
        Джейн вырвала у него руку и нахмурилась:
        - Я советовалась с людьми, которые лучше всех знают, как сделать брак счастливым. Так вот, миссис Улльстри позволяет своему дорогому Чарльзу бывать в клубе всего раз в неделю. И поэтому я не думаю, что требую невозможного.
        Торп опустил глаза, подумал и, наконец, кивнул.
        Джейн улыбнулась и торжественно объявила:
        - В таком случае, я согласна выйти за вас!
        Торп поднялся наконец с колена и повернулся к лорду Сомеркоуту:
        - Не спешите меня поздравлять. Я сначала должен убедиться, что мои обещания не противоречат клятве джентльмена и другим законам Королевства.
        Лорд Сомеркоут расхохотался.
        - Не противоречат! И я поздравляю вас, Торп. Знаю, вы сейчас потрясены, но мы все когда-то проходим через это. Вы будете счастливы! - Он перевел взгляд на Джейн, усмехнулся и подмигнул: - И очень счастливы, если меня не обманывает чутье.
        - Конечно, будет, - сказала леди Сомеркоут. - Тем более что я раскрыла Джейн все способы использования нарядов для привлечения внимания мужа - еще тогда, когда она одолжила мне свой костюм Клеопатры. Она сказала мне, что закажет для себя еще один такой же!
        Лорд Сомеркоут уставился на жену, разинув рот.
        - Дьявол, так я был прав! - закричал он. - Раз или два я заподозрил было, но, Мириам…
        Леди Сомеркоут никак не отреагировала на слова мужа и продолжала обнимать Джейн.
        - Все хорошо, - прошептала она. - Я так счастлива за вас, дорогая!
        - А я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Вы всегда были моим самым лучшим другом!
        Они наконец разомкнули объятия, и Джейн приняла предложенную Торпом руку.
        - Поедем в вашей карете? - спросила она.
        Торп озорно подмигнул своей невесте:
        - Теперь это наша карета, моя дорогая!
        Джейн весело рассмеялась и открыла дверцу его кареты. Их кареты.
        - Только не надо меня подталкивать! - крикнула она, подбирая подол зеленого шелкового платья.
        Торп понял шутку Джейн и ответил, придерживая дверцу:
        - Я же не безрукий, как некоторые!
        На верхней ступеньке Джейн обернулась к лорду и леди Сомеркоут и застыла в изумлении. Торп тоже оглянулся и присвистнул, увидев, как страстно целует лорд Сомеркоут свою жену - на глазах у слуг, кучеров, конюхов и пары своих гостей. Спустя минуту он оторвался от жены и стал нетерпеливо подталкивать ее к дому.
        Кучер занял свое место, дверца захлопнулась, и Джейн ощутила острую боль расставания, окидывая прощальным взглядом величественную каменную громаду здания. Только сейчас она осознала в полной мере, как много всего произошло здесь за последние две недели. А самым чудесным и удивительным было то, что она покидает Чаллестон в карете лорда Торпа - и не как его любовница, а как его невеста!
        Со вздохом она уселась поудобнее и переставила подальше корзинку с едой и бутылкой вина. Аромат душистого горошка, которым была убрана карета Торпа, смешивался с запахом папоротника, залетавшим в раскрытые окна. Великолепный, теплый, исполненный радости летний день сиял вокруг. Торп крикнул кучеру, и кони, придержав свой бег, пошли мягкой, легкой рысью.
        - Прекрасная карета, - заметила Джейн. Торп придвинулся поближе и взял ее за руку.
        - Джейн, - тихо сказал он, когда карета покатилась по мостику, выложенному из круглых камней. - Я на самом деле очень хочу, чтобы вы были моей женой!
        - Я знаю, - лукаво улыбнулась она.
        - Откуда вы можете это знать?!
        - Торп. - Она улыбнулась и провела пальцем по его щеке. - Неужели вы думаете, что я не научилась понимать вас за все эти месяцы? Я прекрасно знаю, что вы скорее удавились бы, но не женились на мне, если бы оставались прежним. Но вы изменились, и я скажу вам - почему. Просто раньше ваше сердце было немо, а теперь оно проснулось. Впрочем, корыстные интересы и сейчас не чужды вам. Ведь в тот момент, когда вы бросились спасать остатки моей репутации, вы спасли себя от брака с миссис Ньюстед!
        - Все так, - улыбнулся Торп. - Я люблю вас, Джейн Амбергейт! Уверен, что полюбил вас сразу, с первого взгляда, но долго не мог услышать собственное сердце: ведь подобные чувства были новыми для меня. Когда я сравнивал наши отношения с виньеткой, я был не прав. И искренне прошу у вас прощения.
        - Извинения принимаются. - Джейн наклонилась и легко поцеловала его в губы.
        - О, Джейн!
        Ее поцелуй вызвал в нем мгновенный отклик. Торп прижал губы к ее губам так крепко, что Джейн задохнулась от нахлынувшего желания. Он целовал ее все более страстно, и Джейн застонала, откинувшись на подушки.
        - Мы еще, правда, не женаты, - хрипло прошептала она. - Но, может быть… Я имею в виду, что, пожалуй, мы могли бы…
        Торп заглушил ее слова новым поцелуем, крепко прижав Джейн к себе. Его рука легла на ее грудь, проникнув под тонкую ткань платья, и Джейн почувствовала, что больше не может терпеть эту сладкую муку. Она хотела его!
        Слегка отстранившись, Джейн посмотрела на Торпа затуманенными от страсти глазами.
        - Когда я останавливалась в Чедфилде, у меня в комнате была удивительно удобная постель, - прошептала она.
        - И вы предлагаете…
        Торп не договорил и, с трудом оторвавшись от нее, высунулся в окно кареты:
        - Гони в Чедфилд, дружок, и поживее!