Сво(бо)дные Анна Шварц
        Лея Кейн
        Мне двадцать три. Я несчастлива в любви, моя жизнь - песочный замок.
        Он на десять лет старше. Красив, как дьявол, и использует женщин ради удовольствия...
        Между нами ничего общего.
        Но через неделю все изменится. Моя мать станет женой его отца...
        А он - моим сводным братом.
        Вот только его это не устраивает. И на своем пути он готов разрушить все.
        Сво(бо)дные - Лея Кейн, Анна Шварц
        Глава 1. Оксана
        - Ты че там, уснула? - Грохот кулака по двери приводит меня в чувство.
        Вздрогнув, осознаю, что уже давно молча таращусь на свое отражение в зеркале. О жизни думаю, о том, как докатилась до такого. Красивая же девка была. Цвела. А в кого превратилась, живя с алкоголиком? Бледная, худая, глаза навыкат, под ними круги, волосы тусклые. Еще и синяк на челюсти. Мать увидит, опять волноваться будет. Ей-то плевать, что Васька уже извинился передо мной, и я его простила. Как и в прошлый раз, и позапрошлый, и два года назад, и пять. Господи, мы живем с ним уже пять лет! И все пять лет он пьет, не работает, бьет меня и вечно попадает в ментовку, откуда я его вытаскиваю.
        Спросите, зачем выходила за этого говнюка? Дура была! Девчонка совсем. Бывшему парню-изменнику отомстить хотела. Не зря советуют после разрыва не начинать новые отношения сразу. Можно наделать ошибок. А я со своей ошибкой уже и позабыла, что такое простое женское счастье. Для меня праздник, если, придя с работы, вижу трезвого мужа. А если он еще и картошку пожарит, то совсем герой.
        - Оксанка! - орет Васька, пугая моего котенка, который даже в ванную со мной ходит.
        - Да выхожу я, выхожу, - бурчу я, запахиваю халат, беру мохнатого Тимошку на руки и открываю дверь.
        Васька злой. Исподлобья меня глазами сверлит и пыхтит:
        - Сама хотела, чтобы я побрился, а проторчала там полчаса! Теперь так пойду, а то опять торопить будешь, порежусь еще!
        - Тише, Вась, - успокаиваю я его, свободной рукой гладя по рыжей щетине. - Не стану я тебя торопить. Не в театр же собираемся. Побрейся, а я пока накрашусь.
        Он отталкивает мою руку и морщится:
        - Сказал же, так пойду!
        Тащит свою тушу на кухню, садится на табурет и закуривает. Форточку опять, естественно, не открыл.
        - Шевелись, Оксанка! - кричит мне, выглядывая из дверного проема. - Пока я не передумал!
        Я плетусь в комнату, а сама думаю: «Да лучше бы передумал!»
        Когда мама приглашала нас на этот ужин, она сразу сказала, что меньше всего хочет видеть своего зятя. Павел Георгиевич за ней больше года ухаживал. Она все отказывала ему, да я настояла ответить ему знаками внимания. Заметила, что нравится он ей. Она буквально светилась, когда о нем рассказывала. Отец мой пятнадцать лет, как умер. Я совсем девчонкой была. Второй класс. Мать себя мне и посвятила. Да все равно от скотской жизни в браке с алкоголиком не уберегла.
        А на прошлой неделе мама сказала, что Павел Георгиевич предложил ей съехаться. Она согласилась при условии, что жить будут в ее «двушке», а его «трешку» пока сдавать в аренду. Я так обрадовалась, что не стала говорить ей сделать наоборот. Это их личное дело. Главное - мама больше не одна.
        И вот настал тот день, когда они с Павлом Георгиевичем осмелились познакомиться с детьми. Он договорился о приезде своего сына из Австрии, а мама уладила вопрос со мной: конкретно - поведение моего муженька. Вроде пообещал быть белым и пушистым зайкой. Очень надеюсь, что хватит ума и терпения. Краснеть за него мне не впервой, но оконфузиться перед маминым мужем и его тридцатитрехлетним состоятельным сыном как-то не особо хотелось.
        На замазывание синяка на лице я трачу вдвое больше времени, чем на макияж. В результате выгляжу довольно мило. Подчеркнула свои голубые глаза, на фоне которых даже темно-каштановые волосы заиграли яркостью, и нанесла блеск на пухлые губки.
        Роясь в шкафу, признаю, что надеть, по большому счету, совсем нечего. Есть платье, которое я еще до свадьбы покупала и всего пару раз надела, но к нему нет туфель. Впрочем, у меня вообще нет туфель! Купить не на что. Есть старые мокасины и слипоны. А с ними только джинсы. Выбираю самые приличные из двух имеющихся, но нахожу на них пятно. Похоже, вчера в зоомагазине, где работаю продавцом-консультантом, попугай нагадил, когда я его покупателям в коробочку убирала. А я и не заметила.
        Качаю головой, бросаю эти джинсы в корзину для белья и беру другие. Господи! На них уже колени вытянулись, вот-вот со скрипом расползутся. Но деваться некуда. Надеваю их и клетчатую рубашку, в которой еще на паспорт пять лет назад фотографировалась.
        Не жизнь, а сказка! Представляю, что было бы со мной, пригласи мама и Павел Георгиевич нас в ресторан… Наверное, у меня срочно поднялась бы температура.
        Расчесываюсь, чмокаю Тимошку в носик и выхожу из комнаты. Васька уже плечом шкаф в прихожей подпирает. Тоже надел джинсы с прожженной сигаретой дырой на бедре, помятую футболку и ветровку, в которой совсем на гопника похож.
        - Вась, ну я ж тебе рубашку и брюки погладила, - улыбаюсь я.
        - Че я как лошок в них буду! - фыркает он. - Обувайся давай, заебался ждать тебя. Куда нафуфырилась-то?!
        - Я же немножко, Вась. Чтобы тебе стыдно за меня не было. - Я напяливаю слипоны, беру сумку, замечаю потертость на швах кожзаменителя и отставляю ее, не желая позориться и мужа позорить. Достаю из нее свой старый кнопочный мобильный, пишу маме смс-ку, что мы выходим и, сунув его в карман джинсов, говорю: - Я готова.
        - Наконец-то, блядь! - Васька ногой открывает дверь и идет к лифту.
        Защелкивая замок и убирая ключи в другой карман джинсов, я иду за ним. Мы молча спускаемся, и восемь этажей мне кажутся всеми восьмидесятью. Васька рассержен так, что слышно его тяжелое дыхание у меня за плечом. Еле сдерживается, чтобы скандал не закатить, как ему осточертела теща и я со своей тягой к семейным ужинам.
        Мы выходим на улицу, и я поворачиваюсь вправо. До мамы километра три. Я привыкла пешком ходить. Но Васька хватает меня за руку и дергает.
        - Куда пошла?! - Гордо задирает нос. - Ща поедем!
        - Ох, Вась, ты такси вызвал? - рано радуюсь я, готовая расцеловать его небритое лицо.
        Он вытрясает из кармана ветровки зазвеневшую мелочь и важно отвечает:
        - На трамвае!
        Глава 2. Кристиан
        - Святое дерьмо, Крис. У кого ты достал эту дрянь? - хрипло выдыхает сладковатый дым из легких мой старый друг Анри и, запрокинув голову, блаженно закрывает глаза. - Кайф.
        Музыка бьет по ушам. Черт знает, чем хорош этот клуб, и какого дьявола его нахваливал Анри. Обычный блядушник. В Австрии сотни таких.
        Блондинка кладет руку мне на колено и с нажимом ведет по внутренней части бедра. Заглядывает мне в лицо кошачьими глазами, затуманенными от похоти. Пухлый рот приоткрыт, и она обводит влажным языком губы, будто предлагая взять ее прямо здесь.
        - Кри-и-ис, - выдыхает она, - хочу с тобой… Пойдем?
        Ее произношение бесит. Лучше бы говорила на русском, который я неплохо, в принципе, знаю, но ей хочется быть особенной для меня. Я это понимаю, когда подобные ей начинают выпендриваться и переходить на ломаный английский. Все, как одна. Удивительно.
        - Не хочу, - отвечаю я. - Попробуй убедить меня, и, может, пойдем.
        Она улыбается и, кладя ладошку мне на член, сжимает сквозь ткань брюк. В моей крови сейчас очень опасный коктейль. Поэтому моя ракета приходит в полную боевую готовность за считанные секунды. Кровь приливает так резко, что все мышцы на теле выкручивает от желания засадить этой потаскушке. Но я не взял презервативы. И не люблю букеты, особенно из венеры.
        Блонди сползает на пол, садится на колени между моих ног и, хищно улыбнувшись, пытается, кажется, прыгнуть на мой член ртом через брюки. По крайней мере, я не понимаю кайфа слюнявить мне все ниже ширинки.
        - Твою мать, либо достань его, либо не выпендривайся.
        Она снова улыбается, как идиотка. У меня нет сегодня выбора - нормальную девочку хрен я найду на один вечер. Это холодная и неродная Россия, а не знакомая Австрия. Что Анри, что я тут бываем только по работе или на конференциях.
        Слышу звук молнии ширинки, и Анри, закатив глаза, подрывается с дивана.
        - Крис, ты конченый мудак. Пойду сниму кого-нибудь. - Он с сожалением смотрит на блонди, которая полчаса назад до блеска полировала задницей ЕГО колени. До момента, когда не заявился я.
        - Давай.
        Он уходит, и горячий влажный рот блонди всасывает головку члена, как чупа-чупс, вызывая во мне бешеное возбуждение и желание скорее разрядиться в ее рот.
        Я откидываюсь на спинку, закрывая лицо руками, и ловлю кайф. Пусть она думает, что пройденные ею курсы по минету сейчас доводят одного иностранца до искр в глазах. Но моя кровь воспламеняется не из-за ее рта. Просто мы немного оттянулись. До плавающих вселенных перед глазами.
        Смартфон вибрирует в штанах. Я достаю его, подношу к уху и нажимаю на кнопку.
        - Да-а?
        - Крис, ты не мог бы приехать пораньше? - слышу я голос отца и закусываю ладонь, подавив рвущийся наружу смех. Черт. Надо было так облажаться. - Мы как-то быстро собрались… И твоя сестра уже едет…
        Дерьмо. Кажется, я даже не успею протрезветь. Ладно, черт со всем этим. Я не люблю отказывать отцу - он многое для меня сделал.
        - Я скоро буду. Окей, пап.
        Сука, как со стояком-то добираться?
        Глава 3. Оксана
        Я больно ударяюсь, очередной раз падая с небес, и волочу ноги к остановке. Поездка в трамвае для моего мужа - отдельный вид приключений: то он спящим прикидывается, чтобы бесплатно проехать, то вытаскивает билеты у других пассажиров, то закатывает истерику, что кондукторша-раззява, все деньги по полу рассыпала. А там четверть от стоимости проезда копеечками.
        Молясь, чтобы в этот раз все обошлось, я сажусь в трамвай. Васька с видом депутата расплачивается за проезд и падает на сиденье рядом. Напротив нас сидит пара - наши ровесники. Симпатичная блондиночка в красивом платье и молодой брюнет в чистых джинсах и белоснежной рубашке. Держатся за руки, воркуют, тихо смеются. А тут я и… Смотрю на Ваську… Лицо красное и опухшее от постоянных пьянок, губы сухие, обветренные, на темечке плешь от обильного выпадения волос из-за злоупотребления алкоголя, под ногтями грязь. А ведь ему всего двадцать восемь!
        Я мечусь между желанием отвернуться и нуждой прижаться к супругу, к которой меня призвал батюшка во время нашего венчания. Клятва побеждает. Беру Ваську под локоть и улыбаюсь ему.
        - Че ты?! - усмехается он, уверенный, что меня его «подарок» растрогал. - Я ж мужик, могу нам позволить.
        - Спасибо, милый, - улыбаюсь я, прижимаясь к нему, а от него несет сигаретным дымом и обильным п?том.
        Блондинка вдруг бросает на меня сочувствующий взгляд, и я туплюсь в пол, пока мы не доезжаем до нужной остановки.
        К маме приходим чуть раньше, но я уже не причитаю, что у Васьки было время побриться. Счастлива от того, что он вообще пока прилично себя ведет. Павлу Георгиевичу руку пожимает, Василием представляется, нос не воротит, спрашивает, где руки помыть. Разувается, светя пальцем в дырявом носке, и шлепает в ванную. Я лишь качаю головой: ведь приготовила же для него новую пару носков! На фоне статного, чистого и опрятного Павла Георгиевича выглядит бомжом.
        - Спасибо, девочка моя, что пришла. - Мама целует меня в щеку.
        - Мам, ты не обижайся, что мы без подарка. Я вчера кредит заплатила…
        - Даже не заморачивайтесь об этом, Оксаночка! - перебивает меня Павел Георгиевич и жестом руки приглашает в гостиную. - Проходите. Мой сын еще не пришел. Вы не против немного подождать?
        - Что вы, что вы! - Я усаживаюсь на диван перед накрытым столом, польщенная обходительностью маминого мужчины. - Мы же чуть раньше пришли.
        - Больше достанется! - неуместно шутит Васька, подворачивая рукава ветровки и плюхаясь рядом со мной.
        - Вась, ты бы снял курточку, - прошу я его.
        - А ты бы сначала мою майку постирала, а то от пота круги под мышками, - фыркает он слишком громко, чтобы мне стало не по себе.
        Не могу же я Павлу Георгиевичу объяснить, что Васька круглосуточно эту футболку не снимает, даже спит в ней. А рубашку, что я приготовила, проигнорировал.
        Я нервно усаживаюсь поудобнее, и тут «хрясь»… джинсы на моей коленке рвутся. Чуть отодвигая край скатерти, вижу, что все слишком серьезно. Значит, из-за стола не вылезу, пока все не разойдутся. И хотя мою ногу не видно, я все равно кладу ладонь на оголившееся колено.
        Звонок в дверь немного сглаживает конфуз, и мама с Павлом Георгиевичем спешат в прихожую. Васька сразу тянется к бутылке шампанского - единственному алкоголю на столе.
        - Вась, - мягко одергиваю я его. - Может, не надо?
        - А че еще делать? - Он настырно начинает откупоривать бутылку.
        - Ну Ва-ась…
        - Не лезь под руку!
        Из прихожей доносятся голоса. Мама радостно охает, отчего у меня поднимается настроение. А через минуту она входит в гостиную с огромным букетом ее любимых благоухающих лилий.
        Из бутылки вылетает пробка, попадает прямо в стеклянную дверцу шкафа-горки, разбивает ее, а шампанское фонтаном выстреливает на стол: затекает в салаты, закуски, бутерброды.
        Пряча свое лицо за приставленной ко лбу ладонью, я начинаю дрожать, потому что Васька ругается, что хозяева банкета на выпивке сэкономили, палевное бухло купили, иначе этого бы не произошло. Он дергается, салфетками вытирает свои намокшие джинсы, а в следующее мгновенье я слышу чертовски приятный мужской голос с природной естественной хрипотцой:
        - Добрый вечер!
        Отнимаю руку от лица, гляжу на возникшего в дверном проеме брутального красавчика и теряю дар речи.
        Темные глаза-угольки под прямыми бровями искрят пленительным шармом, модная стрижка и аккуратная бородка гармонируют с деловым стилем его костюма, губы изгибаются в улыбке человека, знающего себе цену.
        А я шлепаю губами, не зная, что делать: помогать маме собирать осколки и прибираться на столе, успокаивать заматерившегося Ваську, извиняться перед Павлом Георгиевичем или знакомиться с… этим… божеством…
        Ничего себе, сводный брат у меня!
        Глава 4. Кристиан
        Кое-как отделавшись от блондинки, которая, обиженно фыркнув, свалила искать Анри, я вылетаю из клуба, по пути вызывая такси. Перед глазами легкий туман от алкоголя, но в остальном мир кажется до боли ярким.
        Нахожу на стоянке такси по номеру - грязную, пыльную «Приору», открываю дверь и падаю на заднее сиденье.
        - Притормози по дороге возле магазина с цветами, - хрипловато говорю я.
        Черт. Дерьмо. У меня обдолбанный голос, и отец сразу выкупит, в каком состоянии я приехал. Кажется, в России была поговорка - не уверен, тысячу лет уже не болтал с русскими - сапожник без сапог. Врач-нарколог, бляха. Хотя, именно моя специализация позволяет мне остановиться в нужный момент и не стать зависимым от какой-нибудь дряни. Но все равно смешно.
        Я откидываюсь на сиденье и закрываю глаза. Смех рвется из груди. Перед глазами плавает лицо… нет, постойте, сиськи блондинки, и чертов стояк никак не хочет упасть уже на полшестого, чтобы немного отдохнуть.
        Господи, пусть на кассе магазина будет стоять какая-нибудь сладкая девочка, которая поманит меня пальчиком в подсобку на быстрый перепих. Зря я свалил от блонди.
        Мои ожидания не оправдываются. Когда таксист тормозит возле цветочного, и я вваливаюсь в дверь, вдыхая одуряющий запах, на меня из-за прилавка смотрит дамочка лет шестидесяти. Нет, на это даже я пойти не могу.
        - Лилии, - произношу я коротко.
        - Сколько, молодой человек?
        - Да все давайте, что есть.
        Телефон вибрирует, и я снова беру трубку, не глядя.
        - Еду уже.
        - Куда это ты едешь, мой тортик? - в уши льется до приторности, до хруста сахара на зубах, сладкий голосок. У меня реально ощущение, что моя поджелудочная резко сдохла и перестала вырабатывать инсулин, а я в этот момент со стоном вгрызался в шоколадный торт.
        - В гости, - коротко отвечаю я, закрывая глаза. Заткнись. Заткнись.
        - У меня кончились денежки, пряничек.
        - И че? Заработай, Лана, - скучно отвечаю я, понимая, что от нее легко не отделаюсь.
        Самая большая ошибка в моей жизни - сохранить брак с этой женщиной.
        - Тридцать одна лилия подойдет? - слышу я голос продавщицы и просто киваю.
        - Что за женщина рядом с тобой?! - приторный голосок превращается в лезвие наточенной самураем катаны, которое блестит в тусклом свете кровавой луны. - Ты для этого поехал в Россию?! Чтобы встретиться с какой-нибудь шлюхой?! КРИСТИАН!!!
        - Не ори, - морщусь я, - я просто покупаю цветы.
        Блядь.
        - Комуууу?!
        - Другу. В России так принято, Лана.
        - Лжеееееец!!! - в голосе проскакивают истеричные нотки. - Значит, пока я тут пытаюсь справиться со своей болезнью, ты гуляешь налево?! Ты подонок, Кристиан! Урод! Я наглотаюсь таблеток и напишу, что ты виноват в моей смерти!
        - Окей. Надеюсь, ты помнишь, какие таблетки нужно принимать, чтобы сдохнуть без особых мучений. Пока, Лана.
        - ИУИУИУИУ…
        Я отстраняю от уха телефон, из динамика которого несется вакханалия звуков, и сбрасываю вызов. Ясно, как день, что хрен она покончит с собой. Эти угрозы я слышу уже несколько лет.
        Забираю букет с прилавка, расплачиваюсь и выхожу из магазина.
        Спустя полчаса петляний по какому-то подозрительному гетто… настолько подозрительному, что у меня чешется кулак зарядить водителю в нос, чтобы он не привез меня в лапы местного наркокартеля. Короче, спустя полчаса мы тормозим возле странного барака в пять этажей, на балконах которого ветер треплет постельное белье.
        Так, мать вашу. Куда меня привезли?
        - С вас триста пятьдесят, - произносит таксист. Я достаю купюру, протягиваю ему и добавляю:
        - Сдачи не надо.
        - Ого! Визитку мою возьмите, вдруг еще куда отвезти надо будет.
        Я забираю картонный квадратик, киваю и выхожу наружу. Растерянно осматриваюсь. На доме крупными цифрами написано «28», и я сверяюсь с адресом в Ватсаппе. Ну, да, вроде меня отвезли куда надо.
        Это-то и хреново. В мысли закрадываются подозрения, что отец связался с какой-нибудь голддиггершей из бараков, которая клюнула на его квартиру в центре. Иначе я даже не предполагаю, какого черта он тут делает. Если не увижу даму неземной красоты и скромности - пиздец.
        Честно говоря, отец задолбал меня вляпываться в не тех женщин. Какая эта уже по счету? Черт знает. Он фигов добряк и рыцарь на белом коне. «Дама в беде» для него, как красная тряпка для быка - как только он понимает, что его новая пассия в чем-то нуждается - готов костьми лечь, чтобы решить все ее проблемы. Личные, финансовые и другие.
        Подхожу, оглядываясь на всякий случай, ко второму подъезду, как и было написано в сообщении. С третьего этажа доносятся дикие вопли и истошное тявканье собачки.
        - …ТЫ ОПЯТЬ НЕ СДЕЛАЛ УРОКИ?! МАТЬ ДО ИНФАРКТА ДОВЕДЕШЬ, УРОДЕЦ МЕЛКИЙ…
        Святое дерьмо… смотрю на белоснежные лилии в руке и понимаю, что выгляжу комично. Все равно, что приехать с ними в реальное гетто к какой-нибудь афроамериканке с шестью детьми, живущей на пособие. Лилии, мать его.
        Берусь за ручку двери, та с мерзким скрипом открывается, и я захожу в тусклый подъезд. Поднимаюсь на нужный этаж, чувствуя себя как в каком-то сюрреалистичном сне, и нажимаю на звонок, рассматривая обитую коричневым дерматином дверь.
        Она открывается спустя минуту.
        - Кристиан, рада вас видеть! - радостно произносит женщина лет пятидесяти. Обычная женщина, в обычном платье, с обычным каре из темных волос и обычным лицом. Все в ней обычно.
        - Добрый вечер, - я протягиваю ей лилии, и она, ахнув и покраснев, забирает букет.
        Отец пожимает мне руку и, притянув к себе, хлопает по плечу.
        - Ой, вы проходите! Все уже приехали! Не стесняйтесь, я пока цветы в воду поставлю! - Женщина суетится, жестом приглашая меня внутрь, и убегает. Я делаю шаг в тесную прихожую и закрываю дверь, вспоминая, как ее зовут. Светлана Петровна? Светлана Павловна? Или вообще не Светлана?
        На полу стоят несколько пар обуви. Одна явно отца, вторая - женские туфли, а две других… я задумчиво смотрю на стоптанные лодочки и какие-то бомжатские кроссовки.
        Из другой комнаты доносится хлопок, звон и громкие ругательства какого-то мужика. Кажется, что-то про паленый алкоголь.
        Черт побери, мне уже страшно, но я должен.
        Сбрасываю обувь и иду в соседнюю комнату, куда убежала новая пассия отца.
        - Добрый вечер, - приветствую я, делая шаг за порог и замираю. Губы сами по себе изгибаются в усмешке.
        Дьявол, а вечер может быть и не таким дерьмовым. Потому что хрупкая темноволосая нимфа на диванчике поворачивается ко мне и ошарашенно распахивает огромные глазищи. Девчонка, лет двадцати. Пухлые симпатичные губки и маленькое личико. Ну просто ангел, спустившийся с небес. Рядом с ней сидит какая-то человеческая особь неопрятного вида, и я предполагаю, что это ее брат. А сама она - дочка этой женщины. Черт, не помню, разве отец говорил, что будут двое детей?
        Похрен. Просто инстинкт хищника во мне сходит с ума, сигнализируя, что я нашел кое-что интересное для себя. Ухмылка становится шире. Черт, малышка, нас ждет охренительный вечер… и его продолжение. Я обещаю.
        Глава 5. Оксана
        Я замешкалась, не зная, за что хвататься. Васька продолжает пыхтеть, толкая от себя стол. Мама в шоке прячет лицо за букетом лилий. Павел Георгиевич уже подсуетился принести щетку и совок, чтобы смести осколки. А его сын разглядывает меня с нескрываемым любопытством.
        - Мы все равно собирались новый шкаф покупать, - снимая напряжение ситуации, говорит Павел Георгиевич, а сам уже заметает стекла в совок.
        - Да, давно пора этот на помойку выбросить, - фыркает Васька и, выйдя из-за стола, протягивает руку последнему гостю. - Василий! Можно просто - Васян.
        Кристиан с трудом отводит взгляд от меня, отчего мне становится легче дышать, и сверху вниз смотрит на моего мужа. Кажется, еще секунда, и он поморщится.
        - Я еще руки не помыл, - отвечает он, снова голосом вызывая на моем позвоночнике стадо мурашек.
        Васька трет ладонь о штанину и хозяйским жестом приглашает его за стол.
        - Проходи! Чувствуй себя как дома!
        Обойдя его, Кристиан усаживается возле меня, и Васька врастает в пол от его наглости. Я же не знаю, куда глаза девать. Мама, отложив букет, наводит порядок на столе, бегая туда-сюда с испорченными блюдами, а я не могу помочь ей из-за порванных джинсов! Стыдно-то как, боже мой!
        - Ты же руки хотел помыть? - напоминает Васька Кристиану, усевшемуся слишком близко ко мне. Настолько близко, что я не только чувствую головокружительный запах его дорогого парфюма, но и мятное дыхание.
        - А у меня салфетки с собой, - отвечает он, явно снова таращась на меня, - вла-ажные.
        Я слышу шорох, но не поворачиваю головы. А потом на стол ложится маленькая вскрытая упаковка антибактериальных салфеток.
        - Не сочтите за дерзость, - улыбается он моей маме. - Профессиональная привычка.
        Она, как и я, краснеет от его внимания, а потом просит меня помочь. А что я? Скажу, что резко обессилела?
        На дрожащих ногах встаю из-за стола, прикрывая колено опущенной вниз рукой, и под помрачневшим взором Кристиана ухожу на кухню в позе Квазимодо. Там мама запирает дверь и тихо, но строго начинает:
        - Ксю, ну сколько можно?
        - Мама, прости. Я помню, что поручилась за Васю… - Я подхожу к крану и наливаю себе стакан воды. - Так вышло.
        - Да плевать мне на его свинское поведение. Паша давно о нем справки навел.
        - Что? Он наводил о нем справки?
        - Видимо, ему показалось странным, что я не говорю ни слова о своем зяте. Стоило двух-трех человек опросить, и вот - твой Вася как на ладони. Ксю, - мама берет меня за руку, - разводиться тебе с ним надо. Неисправим он.
        - Мам, ну еще годик… Вдруг получится…
        - Я это пять лет уже слышу, - вздыхает она и опускает взгляд на мои джинсы. - Те, что я тебе после школы покупала? И рубашка, что тетка тебе на свадьбу подарила? А это что? - Мама пальцами поворачивает мой подбородок. - Дверью ударилась? Как всегда? Погубит он тебя, дочка.
        - Говорят, что дети скрепляют брак, - бормочу я.
        - От кого их рожать-то? Ты в прошлом году в долги залезла, чтобы его импотенцию вылечить. Да вот здоровый образ жизни он вести так и не начал. Хорош жеребец?
        - Мама, давай не сейчас, - прошу я, глотая воду с привкусом парфюма Кристиана.
        Господи, он что, насквозь в меня проник? Хотя чему тут удивляться? Васька уже полтора года, как утратил свою мужскую функцию, а тут на меня обратила пристальное внимание гора бешеного тестостерона.
        Осушив стакан, ставлю его на шкаф и беру салатник.
        - Все будет хорошо, - уверяю то ли маму, то ли саму себя и возвращаюсь к столу, за которым уже сидят все мужчины. Только Васька мой теперь на стуле. Я пытаюсь сесть рядом, но мама толкает меня на диван.
        Блин!
        Я буквально плюхаюсь все возле того же Кристиана и слышу, как скрипят челюсти мужа.
        - А ты сейчас кем работаешь? - спрашивает он у Васьки, поддерживая начатый без нас разговор.
        - Да я… так, - пожимает плечами Васька. - Временно безработный. Сократили.
        Кристиан хмыкает, и это задевает моего муженька.
        - А что? - добавляет он.
        - Просто я мог бы помочь, - улыбается Кристиан. - У меня здесь друг Анри, тоже врач, замолвил бы словечко, чтобы тебя водилой на «скорую» взяли.
        - Отличная мысль, - подхватывает Павел Георгиевич. - Там руководство хорошее. Зарплатой не обижают. И Оксане полегче будет. Тяжело, когда женщина одна семью тянет.
        И тут я чувствую на себе ошарашенный взгляд Кристиана, будто он не ожидал, что мы с Васькой женаты.
        - Да я сам справлюсь, - гордо отвечает мой муж, подвигая себе салат. - Я ж мужик. Ты сам-то кем работаешь?
        Кристиан придвигается ближе к столу и вдруг обращается ко мне:
        - Что тебе налить? Сок? Воду?
        Меня парализует. Звучно сглотнув, хрипло отвечаю:
        - С-сок… Пожалуйста…
        Он берет графин и, наполняя мой стакан, с заметной издевкой в голосе отвечает Ваське:
        - Я нарколог.
        Глава 6. Кристиан
        Этот черт Василий приподнимает удивленно брови, пряча внезапно взгляд. Теперь я могу на сто процентов сказать, что он злоупотребляет. Лопнувшие сосуды на лице и землистый оттенок кожи просто сигнализируют о том, что передо мной сидит мой пациент. Бухает он давно, и готов поспорить, что у него уже нехилые проблемы с печенью.
        Да хрен с ним, меня другое удивляет.
        Я кошусь в сторону нимфы по имени Оксана. Это, блядь, невинное и тихое создание замужем за этим отбросом?
        - Крис, - внезапно произносит отец, и я натягиваю на лицо нейтральную улыбку, посмотрев на него, - у тебя же вроде есть знакомые в местных наркологических клиниках?
        - Нда. Парочка есть, может, - произношу я потерянно.
        Дьявол, я никогда не связывался с замужними женщинами. Мне было не сильно приятно знать, что, возможно, вчера вечером ее пялил муж, а сегодня эта дамочка стонет подо мной.
        Но эту нимфу и женщиной-то сложно назвать. Скромниц я вообще терпеть не мог, но она сейчас сидит - глазки в пол, и тихо пьет чертов сок, а я в голове прокручиваю, как раздеваю ее и мы трахаемся. Просто какое-то помутнение в голове. Если я сейчас встану, то все увидят мой стояк.
        - Василий, не поможешь мне? - интересуется отец у этого алкаша. - Дай, пожалуйста, вон тот салат попробовать.
        - Да не вопрос, - хрюкает свинья Василий, передавая салатницу.
        - Спасибо. Хорошо, когда среди врачей есть полезные знакомства, - продолжает отец нейтральную беседу. - У меня вот где-то телефончик хорошего кардиолога валяется. Хорошо, что еще не понадобился, но всякое в жизни случается. Главное - контакт есть, а там не знаешь, когда пригодится.
        Хряк Василий морщит лоб, будто мой отец втолковывает ему сейчас сложную теорему, и шестеренки в пропитом мозге вынуждены вращаться чуть быстрее, чем со скоростью улитки.
        - Че? Да? Ну ваще вы правы, - выдавливает он наконец. - В натуре связи нужны. У меня есть мобилка одного кента, который смотрящим в тюряге был. Хер знает, когда пригодится, - он хрюкает и запускает с чавканьем ложку в салат.
        Чем дольше я его слушаю, тем ярче загорается внутри осознание: этот хрен с горы станет зятем моего отца в скором времени. И, зная папину мягкотелость, хряк рано или поздно сядет вместе со своей невинной нимфочкой-женой ему на шею, заделает пару отпрысков, а потом начнется нытье о том, что им негде жить и не на что детишек кормить. И отец, кажется, ни хрена не допирает, на что он подписывается. Я просто вижу, что на этом взрослом и вроде бы умном мужике в очередной раз дебильные розовые очки. Для него сейчас эта… Светлана? Или как там мою потенциальную мачеху зовут?... она для него - центр мироздания. Он впряжется в очередные проблемы своего Центра Мироздания и начнет их решать.
        Черт. Его срочно нужно вытащить из этого дерьма.
        - Крис, подай, пожалуйста, вон ту нарезку, - вырывает меня из раздумий отец, и я, опомнившись, беру и протягиваю ему блюдо. - А в какой клинике твои знакомые работают?
        - Пал Георгич, вы че, зашиться хотите? - весело хрюкает Василий, наливая себе очередной бокал до краев. - Вроде ж не бухаете?
        - Да, нет, Василий, - улыбается грустно отец. - Хотя, знаешь, последнее время я зачастил. Говорят, что когда похмелье начинает мучить после возлияний - значит, уже пора бы и наведаться к специалисту.
        Я со звоном роняю вилку на тарелку, шокировано глядя на отца. Чего?! Зачастил?
        Он подмигивает мне незаметно, и меня отпускает - ясно, пытается затащить этот отброс общества на лечение окольными путями. Хотя, кажется, я ему не раз говорил, что когда у человека нет желания выбраться из этого ада - помощь специалиста бесполезна.
        - У меня похмелье… - растерянно бормочет хряк, глядя на бокал.
        - Давай-ка Крис даст на номер своего знакомого и мы вместе сходим на прием? - предлагает отец, ухватившись за эту соломинку потенциального согласия хряка. Тот морщится, пожимая плечами.
        - Ну я не знаю, Пал Георгич…
        - Ой, сходите! - внезапно подает голос пассия моего отца, радостно всплескивая руками. - И давайте уж тему закроем, ребята. Хоть о чем-то более приятном поговорим…
        Только нимфа продолжает молчать. Я на периферии зрения вижу, как она то краснеет, то бледнеет, постоянно прикладываясь к стакану с соком.
        - Крис, дай телефончик доктора, - просит отец, и я растерянно ныряю рукой вниз, чтобы вытащить смартфон из кармана.
        Только в этот момент происходит небольшая ошибочка. Кажется, я промахиваюсь, потому что под ладонью чувствую чье-то теплое бедро. Точнее, его внутреннюю часть. Я слышу тихое и испуганное «ой». В этот момент мать нимфы поднимает взгляд и обеспокоенно смотрит на нее.
        - Оксан, все хорошо? Ты покраснела… давление?
        Бля-а… поворачиваю голову и вижу, как нимфа превращается в изваяние с вытаращенными от шока глазами. А в голове загорается внезапно охренная идея, как одним выстрелом убить двух зайцев - избавиться от хряка и получить от этого удовольствие, а не головную боль.
        - Н-нет, - раздается рядом сдавленное, пока моя ладонь движется к тому, что для МЕНЯ сегодня центр мироздания… в котором я хочу оказаться хоть сейчас. - В-все хорошо… салат вкусный…
        Глава 7. Оксана
        - Какой салат? - удивленно улыбается мама. - Ты же еще ничего не попробовала.
        - Она и так вширь пошла, - жуя, бурчит Васька и косится на меня исподлобья. - Диета не помешает.
        Ну да, весить пятьдесят килограммов при росте в метр шестьдесят семь - это ужасно. Не женщина, а корова! Кажется, Кристиан разделяет мои мысли, потому что его пальцы начинают буквально мять мое бедро. И от этого у меня резко кружится голова.
        Знаю, что следует убрать его руку, а еще лучше - возмутиться. А то веду себя, как шалава. Только тогда Васька меня дома поколотит. Решит, что я дала повод для распускания рук.
        - Ну что за глупости? - разряжает обстановку Павел Георгиевич. - Какая Оксане диета? Худая, как тростинка. Светочка, подай ей вот эту нарезку. Сырок отменный, как ты и говорила, - улыбается он ей, и мама, краснея от смущения, кладет мне на тарелку несколько пластиков разной колбасы, сыра и овощей.
        - Ох, Паш! - спохватывается мама. - А мы же наших деток так и не познакомили.
        Деток… Мама - она и есть мама.
        - Действительно, - поддакивает он и, жестикулируя, представляет нас: - Оксана. Кристиан.
        Мы переглядываемся, я теряю дар речи от его сногсшибательной улыбки, а он, сволочь такая, еще и протяжно отвечает:
        - Да мы уже… познакомились.
        И его пальцы опускаются на мое оголенное колено, ловко проникают в дырку и начинают поглаживать.
        Если Васька уронит вилку и нагнется, чтобы поднять, то мне конец. Пока ничего подобного не произошло, я кладу ладонь на мужскую руку, чтобы убрать, и вздрагиваю от соприкосновения. Наши пальцы крепко переплетаются, и Кристиан, по всей видимости, чувствует себя вполне нормально, держа вилку в левой руке. Либо он левша, либо ради меня так старается.
        Ради меня… Звучит-то как… Смешно.
        Кто я? И кто он? Хотя ясно, кто он. Типичный извращенец, готовый облапать сводную сестру, пользуясь роскошными внешними данными и умением себя подать.
        У Васьки звенит телефон. Вытерев рот рукавом ветровки, он достает из кармана свою кнопочную «Нокиа», принимает вызов и орет на весь дом:
        - О, даров, кореш! Вышел?! Поздравлямба! Че, когда бухич? - Он встает из-за стола и без всяких извинений обращается к Павлу Георгиевичу: - Сигаретку стрельнуть можно?
        - Я не курю, - отвечает он.
        Васька прикрывает телефон ладонью, будто на другом конце премьер-министр, и фыркает мне:
        - Денег дай. За куревом схожу.
        - Эммм… Вась… - теряюсь я, неосознанно крепче вцепившись в руку Кристиана, как в своего спасителя. - Я кошелек дома забыла.
        Он сереет на глазах, и ситуацию спасает мама. Подскочив, бросается к шкафу с выбитым стеклом, берет с полки купюру и подает Ваське.
        - Держи, Вась. Заодно купи молока. Вдруг кто-то чай с молоком любит. А я про него совсем забыла.
        Она нарочно это сделала. Ближайший магазин отсюда в двух кварталах, а табачный киоск совсем рядом. Но Ваську это не расстроило: смял купюру, сунул в карман и, двинувшись в прихожую, продолжил свой важный телефонный разговор:
        - Да ну на?! Бля-я-я… Слушай, а ты вечером чем занят? Да посидели бы… - пыхтя, он обувается, и в следующее мгновенье хлопает входная дверь.
        В квартире повисает мертвое безмолвие, и мы дружно слушаем бульканье аквариума. От стыда мне хочется провалиться сквозь землю. Но Павел Георгиевич вновь поднимает всем настроение:
        - Мы же не просто так вас собрали. Мы со Светочкой, со Светланой Петровной, - уточняет он для Кристиана, - собираемся пожениться. Как вы понимаете, речь об официальном бракосочетании. Никакого торжества, гостей не будет. Кроме вас.
        Мама, заулыбавшись, добавляет:
        - Заявление мы уже подали. Церемония через неделю. Надеемся на ваше понимание. Вы люди взрослые, но оба единственные дети в своих семьях. Оба с детства мечтали о братьях, сестрах. Вот через неделю вы и станете братом и сестрой.
        Я глупо улыбаюсь, а Кристиан произносит:
        - Радость-то какая.
        Кое-как освободившись от его хватки, я встаю и, извиняясь, говорю, что мне нужно отлучиться. К счастью, люди за столом собрались воспитанные, никто не уточнял, зачем мне в туалет.
        Я выскакиваю из зала, бросаюсь в ванную и, открыв воду, лихорадочно умываюсь. Боже, низ живота огнем горит, в трусиках предательски влажно, сердце отбивает чечетку, а щеки пылают заревом. Смотрю на себя в зеркало и вдруг улыбаюсь. То ли грустно, то ли счастливо - фиг поймешь. Понимаю, что уже сто лет такого дикого возбуждения не испытывала. А это до слез смешно.
        Дышу через раз, осознавая, что Васька никогда не вызывал во мне такой вулкан. Попутно вспоминаю, как познакомилась с ним. Он уже тогда к бутылке прикладывался. А мне так насолить Славке Доронину хотелось за его измену, что по дурости взяла да приняла предложение Васьки пожениться. Расписались. Через полгода его мать умерла, а перед смертью попросила меня о Васеньке позаботиться, ведь у него никого, кроме меня. Вот и забочусь из года в год, замазывая синяки, улыбаясь через боль, претерпевая все невзгоды. Только обо мне позаботиться некому…
        Беру полотенце, чтобы вытереть лицо, и тут распахивается дверь. Не успеваю ахнуть, как она уже закрывается за спиной Кристиана, резко превращающего большую ванную комнату в миниатюрную кабину, наполняя ее своим чертовски сексуальными флюидами и скалясь, глядя на меня, как кот на мясо.
        Вот это я попала!
        Глава 8. Кристиан
        - Ну, привет, будущая сестренка, - вырывается у меня, пока нимфа хлопает глазками, закрываясь полотенцем. Не давая опомниться, сокращаю между нами расстояние, и она вжимается в раковину.
        - В-вы чего? - шепчет она.
        - Мы на «вы»? - усмехаюсь я и вдыхаю ее запах, наклонившись к волосам. - Да ты сладкая, как карамелька, сестренка. У нас есть несколько минут, пока нас не спалят.
        - Что?!... - лепечет она, пока я запускаю руки ей под рубашку и сжимаю тонкую талию. - Погоди, что ты делаешь…
        - Времени нет, карамелька. Обещаю, в следующий раз я буду трахать тебя так долго, как ты захочешь.
        Входная дверь хлопает, а потом дверь в ванную дергается. Раз, другой. Нимфа замирает в моих руках, кто-то трясет за ручку, пытаясь попасть внутрь. Потом до него допирает, что заперто, и раздается громкий стук, сопровождаемый голосом свиньи:
        - Э! Я поссать хотел! Долго там?
        Карамелька бледнеет так резко, что я опасаюсь того, что она хлопнется в обморок.
        - Скажи, что живот прихватило, - шепчу я ей на ухо и облизываю мочку. Расстегиваю пояс джинсов и ныряю пальцами в трусики. Там настолько влажно, что я усмехаюсь. Нет, не ошибся, когда поперся за ней. Блядь, если я сейчас не трахну ее - я точно буду впервые дрочить сегодня ночью.
        - Вась… - голосок карамельки дрожит, - мне… живот болит…
        - Блядь, да ты заебала, - ругается хряк. - Ладно, в лифте поссу.
        - Ой, Васенька, ты не ушел еще? - добавляется голос моей будущей мачехи, и я тихо хмыкаю.
        Нимфа, я слышу, как колотится твое сердце. И чую от тебя запах адреналина. Я могу пойти сейчас на поводу у своих желаний, но больше всего я хочу с тобой поиграть. Тем более у меня нет с собой презервативов, да и если б были - я все равно хочу подсадить эту девчонку на себя, как на наркотик.
        - Ухожу, - бурчит хряк и входная дверь снова хлопает.
        - Паш, а ты не видел Кристиана? - кричит Светлана Петровна, пока мои пальцы ныряют в узкое и горячее местечко между ножек нимфы, и она всхлипывает. Трясется всем телом, пока я двигаю пальцы у нее внутри и ласкаю тонкую кожу на шее, собирая языком ее сладость.
        - Нет, не видел… вышел, может?
        - Ааа…
        - А-а, прекрати, - тихо стонет карамелька, и я зажимаю ей рот ладонью.
        - Чшш, - шепчу я, чувствуя, как член натягивает брюки, желая, чтобы я освободил его. - Сегодня я твой змей-искуситель, конфетка. Стони потише, ты же не хочешь, чтобы нас спалили?
        - М-м-м…муж…
        - Он бухает, карамелька. Уверен, ты уже забыла, что такое нормальный секс, - парирую я, а она начинает дышать чаще, сжимаясь. Узкая, тесная и горячая. Карамелька, я буду трахать тебя с таким наслаждением, когда дорвусь, что ты будешь плакать от счастья.
        - Пппожалу…
        - А если будешь послушной девочкой - дам себя потрогать, - я усмехаюсь, и поднимаю голову, чтобы увидеть ее лицо. Зрачки расширены, на щеках лихорадочный румянец. Она мотает головой в ответ, я прекращаю зажимать ей рот, беру ее руку и кладу себе ниже пояса. - Нравится, конфетка? Хочешь, чтобы он оказался в тебе?
        - Извращенец!
        - Да. Еще какой.
        Она внезапно отталкивает меня - откуда только силы взялись. Отпихивает в сторону, застегивает трясущимися ручками джинсы, густо краснея, и сжимает кулаки.
        - Отойди… пожалуйста! И не трогай меня больше.
        - Карамелька, - я усмехаюсь, - как я могу не трогать тебя, когда ты такая сладкая? - Я демонстративно прикасаюсь языком к пальцам, которыми только что побывал в ней. Кажется, она собирается расплакаться, вспыхнув еще больше. - Ммм, да. Сладкая.
        - Ты отвратителен… - шепчет она. - Мы скоро станем сводными братом и сестрой, а ты… Я замужем!
        - Всегда мечтал трахнуть сводную сестренку, карамелька. Если согласна - подмигни.
        Она трясет головой, зажмурившись. Я замечаю что-то странное на ее лице и делаю шаг, хватая ее за подбородок и поворачивая лицо на свет.
        - Не трогай! Не трогай! Мне больно!
        - Конфетка, это что за херня? - интересуюсь я, рассматривая синяк на челюсти, с которого, видимо, она смыла штукатурку, потому что до этого я его не видел.
        - Я ударилась! Отпусти! - Она снова отталкивает меня, и в глазах блестят слезы.
        - Ударилась? Об чей-то кулак? Он тебя еще и бьет? - Я приподнимаю бровь, а нимфа, всхлипнув, внезапно выбегает из ванны, хлопнув громко дверью.
        Я смотрю ей вслед. Черт, карамелька.
        Я знаю, что она вернется рано или поздно, потому что ей понравилось, как бы она ни отрицала. Готов поспорить на что угодно, что максимум, на что способен ее хряк - две минуты дрыганий на ней и кулак вместо предварительной ласки.
        Ну и мразь.
        Я открываю воду в раковине и быстро умываюсь, пытаясь хоть немного остыть. Кажется, это бесполезно, потому что я весь в ее сладком запахе.
        В этот момент открывается дверь, и я слышу удивленный голос за спиной:
        - Ой! Кристиан, ты когда успел вернуться? Я ж дверь закрыла!
        Ммм… бля.
        Глава 9. Оксана
        Я выскакиваю из ванной, как во сне. Перед глазами клубится туман, между ног все еще пульсирует, сами ноги становятся ватными. Едва ли не сталкиваюсь с мамой, пролетаю мимо нее со словами: «Мам, я домой. Позже позвоню», - и бросаюсь к обуви. Пока мама соображает, что, собственно, происходит, я уже посылаю ей воздушный поцелуй и вылетаю из квартиры, даже не попрощавшись с Павлом Георгиевичем.
        Прислоняюсь спиной к двери, закрываю глаза и какое-то время перевожу дыхание. Блин блинский, я насквозь пропахла Кристианом! Или мне кажется? Не верится, что он только что хозяйничал в моих трусиках, обжигал меня своим дыханием, целовал мое ухо, которое теперь огнем горит, прижимал меня к себе… А я…
        Господи! Какой позор! Я же замужем! Он почти мой брат!
        Кое-как отклеиваюсь от двери и медленно спускаюсь вниз. Выхожу на улицу. Темно. Васька справляет нужду в густых кустах у дома, болтая по телефону и громко смеясь. Роняет телефон, видимо, прямо в лужу, матерится, вылезает из кустов, вытирая его о ветровку, и снова прикладывает к уху. А я смотрю на него, и меня начинает жутко мутить. Какой же он отвратительный! И как я раньше этого не замечала? Или замечала, да просто внимание от других мужчин не получала, чтобы пробудить в себе хоть толику разума?
        - Ты че, соскучилась? - фыркает он мне.
        - Я домой, Вась, - отвечаю я, едва ли ни морщась, глядя на него.
        - Че, навоняла в толкане и стыдно стало? - ржет он.
        - Ага, - киваю я задумчиво. - Стыдно.
        - Ты это, иди одна. Я с Витасом уже договорился…
        Надо же! Друг из тюрьмы вышел. Два года не виделись. Ради такого случая можно жену одну среди ночи домой отправить.
        - Вась, тебе мама деньги дала. Раз ты не вернешься, дай мне их. На такси.
        - Оксанка, не тупи! - рявкает он. - Тут идти-то полчаса! Потряси жиром! Давай топай. Я попозже приду. И это… помойся, надень че-нить красивое… Я тебя сегодня жарить буду. - Его сухие губы растягиваются в злой улыбке, и я мысленно молюсь, чтобы он ушел к своему Витасу на неделю или на месяц, а еще лучше - навсегда.
        Он опять возвращается к телефонному разговору, разворачивается и идет в противоположную сторону. Я провожаю его взглядом, пока тощий силуэт не скрывается во мраке улицы. В этот момент звонит мой мобильник. Достаю его из кармана, вижу мамин номер. Вздохнув, принимаю вызов.
        - Оксан, ты чего возле дома стоишь? Я тебя из окна вижу.
        Я поднимаю лицо. Мама, отдернув занавеску на кухонном окне, смотрит вниз.
        - Мам, у меня живот заболел. Извинись за меня перед Павлом Георгиевичем. Я к вам на днях на чай загляну.
        - Муж твой куда пошел?
        - За сигаретами. Он такси вызвал, мам. Не переживай. Иди к столу. Приеду домой, позвоню, хорошо?
        Слышу мамин тяжелый вздох:
        - Ох, Оксана, Оксана! Стукнуть бы тебя, да уже некуда. Как приедешь, сразу же позвони, поняла?
        - Да, я же сказала, - отвечаю я и машу ей рукой. Первая сбрасываю вызов и спешу скрыться с ее глаз.
        Домой добираюсь едва ли не бегом. Во-первых, страшновато ночью в одиночку разгуливать по городу. Во-вторых, если задержусь, мама не поверит, что я на такси поехала. Пробежка меня освежает, выветривает дурь из головы, а под дурью я подразумеваю Кристиана, но не избавляет от памяти предательского тела, которое все еще чувствует его прикосновения, дыхание, поцелуи.
        С порога звоню маме. Она делает вид, что верит мне, желает спокойной ночи, и я прямиком отправляюсь в душ. Пытаюсь остудить себя под струей холодной воды, но закрывая глаза, вижу Кристиана! Он стремительно превращается в какое-то наваждение.
        Я отвлекаюсь на стирку, кормление своего пушистого Тимошки, на зеленый чай, даже на какой-то примитивный сериал по телевизору, а вздрагиваю от того, что слышу его вкрадчивый шепот.
        Дьявол он, или бог, но проник в меня основательно. Радует лишь то, что мысли о нем сбивают меня с мыслей о том, в каком состоянии вернется домой Васька.
        Я пытаюсь уснуть, но ворочаюсь в постели, тревожа кота. Стоит задремать, как снова - порочный взгляд, томный шепот, сногсшибательная улыбка, крепкие объятия-тиски, прикосновения, поцелуи. Меня помаленьку начинает грызть совесть. Казалось бы, перед кем стыдиться? Васька уже полтора года спит, в основном, на диване. Хотя он и раньше часто засыпал там, где вырубался: в подъезде, в прихожей, на кухне, в туалете. Любимой и желанной я не чувствовала себя никогда! А сегодня что-то во мне щелкнуло. И теперь эти щелчки мелкими импульсами раздаются по всему моему телу.
        Васька приползает домой в начале четвертого утра. Естественно, дверь открыть не может. Долбит кулаками в дверь, разбудив соседей и напугав кота. Я впускаю его в квартиру и морщусь от запаха рвоты и мочи. Его руки и лицо в грязи, джинсы от промежности до колен мокрые.
        Я невольно отворачиваюсь от своего икающего мужа, который, шатаясь, встает на ноги и пытается выпрямиться, держась за шкаф-прихожую.
        - Ч-че… ик… блядовала, пок-ка… ик… мужа дома не б-было, д-да?.. Ик…
        Начинается! Я закрываю глаза, качая головой, и тихо прошу:
        - Вась, ложись спать.
        - А ч-че? Люб-бовника в шкафу пряч-чешь? Ик…
        - Вась…
        Он замахивается, но я вовремя уклоняюсь и бросаюсь в комнату. Пока он, упав, опять поднимается на ноги и орет зверем, я хватаю кота, заскакиваю за дверь и запираю ее. Для надежности быстро подтаскиваю к двери комод. Теперь у него точно сил не хватит выбить ее.
        Не знаю, страшно мне, или я уже привыкла, но почему-то спокойно сажусь на кровать и, прижимая к себе свое пушистое чудо, глажу его, не обращая внимания на стук кулаков по двери и крики Васьки.
        - Открывай, сук-ка! Ик… Муж домой вернулся! А ты, блядь, там со своим хах-халем ебешься, д-да?! Ах ты потаскуха… Ик… И как мне угораздило на тебе, шлюхе, жениться! Ик…
        Крик становится громче. Васька грохочет посудой, швыряя ее в дверь. Соседи начинают нервничать. И спустя минут сорок к нам уже приезжает наш участковый. Скручивает Ваську, приковывает его наручниками к батарее на кухне, давно ставшей ему родной, и просит меня выйти.
        - Оксан, - вздыхает он, давно перейдя со мной на «ты», - давай я его без всякого суда на три года закрою? Ну сколько можно? Прибьет же тебя когда-нибудь.
        - Не надо, Сереж, - прошу я, поглядывая на неуравновешенно смеющегося Ваську. - Нельзя так.
        - Котик у тебя красивый, - улыбается он, с жалостью глядя на Тимошку.
        - Спасибо. Я его у подъезда нашла.
        - Не котика тебе надо, а ребеночка. Только не от этой обезьяны. - Он кивает на Ваську. - Короче, я его сейчас забираю. От трех до пятнадцати суток. Посмотрю на его поведение в «стакане».
        - Да он успокоится к утру. Ему бы проспаться.
        - А соседям твоим я что скажу? Каждый раз обещаю им принять меры, а ничего не делаю. Надо встряхнуть его.
        Я согласно киваю, понимая соседей. Васька действительно всем покоя не дает.
        - Только не бейте его, Сереж. Скажи там своим.
        - Эх, Оксана! - Он гладит кота за ухом и идет на кухню.
        Я прячусь за дверью, пока он выводит ругающегося Ваську, а потом, когда становится совсем тихо, запираю входную дверь. Теперь можно и поспать. Кажется, даже Тимошка выдохнул с облегчением. Погрыз корма, полакал молока и снова залез ко мне под одеяло. Обняв его, я на удивление быстро засыпаю…
        Меня будит телефонный звонок. Мобильник громко звенит на всю квартиру. Спросонок жду, когда Васька заорет, что разобьет мой телефон, если я немедленно его не отключу, но никто не кричит. Потирая глаза, вспоминаю, что его нет, вылезаю из постели, оставляя на тепленьком потягивающегося кота, и шлепаю в прихожую. Мимоходом гляжу на часы. Офигеть! Десять утра! Вот это я поспала!
        Нахожу мобильник в ящике шкафа, принимаю вызов от мамы и слышу:
        - Оксаночка, доброе утро, доча! Как ночь прошла?
        - Нормально, - сонно мурчу я, рукой опираясь о шкаф.
        - Ты не на работе?
        - У меня сегодня выходной, мам.
        - Слушай, твоему Ваське калым же нужен? У Паши к нему предложение. Он нашел квартирантов в свою «трешку», а там кое-какие его вещи остались. Надо их собрать в коробки. И кое-какую лишнюю корпусную мебель разобрать. Ее в дом престарелых отвезут. Мы просто не ожидали, что квартиранты так быстро найдутся. Молодая пара с ребеночком. Им через три дня надо со старой квартиры съехать. А мы с Пашей не успеваем. Оба работаем эти дни. Кого-то чужого просить не хочется. В общем, решили, что Кристиан и Васька сами справятся. Паша ему заплатит, не обидит.
        Я резко просыпаюсь. Осознаю, что Васька ничем сейчас не поможет, но сказать маме, где он и почему, не осмеливаюсь. Стыдно. Хватаюсь за голову и туплюсь в никуда.
        - Оксан, ну что ты молчишь? Придет Васька?
        Не придет. А что делать тогда? Идея вспыхивает у меня в голове спонтанно, и так же спонтанно срывается с языка:
        - Придет.
        - Отлично! Я тебе адрес смс-кой скину. Кристиан уже там. Впрочем, он там живет уже два дня, как из Австрии прилетел. Паша сказал, никаких отелей. А Кристиан не захотел нас стеснять… Ох, Оксан, мне работать надо. Целую, доча!
        Мама отключается, и через минуту, что я оцепенело стою на месте, приходит смс с адресом…
        …адресом, куда я отправлюсь вместо Васьки, как овечка на убой, зная, что меня ждет!
        Глава 10. Кристиан
        - Я позвонить отходил, - нахожу я быстро отмазку, пока мама нимфы сверлит мою спину взглядом. Между лопаток как-то немного печет.
        - А-а… А Оксанка куда побежала, не знаешь?
        Я закрываю кран и поворачиваюсь к Светлане. Вытираю руки белым полотенцем, а она подозрительно смотрит на то, как я это делаю. Ну да, странно после телефонного разговора руки полоскать. Но вдруг я сильно брезгливый?
        - Я не знаю. Даже не видел ее, - пожимаю я плечами, и брови будущей мачехи удивленно приподнимаются.
        Бля, надеюсь, она не видела, как нимфа выскакивает из ванной? Сложно будет отмазаться в этом случае. Похоже, так оно и было, потому что смотрит она достаточно недоверчиво.
        - Ладно, пойду позвоню ей, - бормочет женщина и выходит из ванной. Тапочки шлепают по паркету, а я прекращаю прятать стояк под полотенцем. Черт, а что, конфетка сбежала? Вот дает.
        Бросаю полотенце в корзину для белья и выхожу из ванной. На кухне будущая мачеха говорит по телефону, и я слышу, как в разговоре мелькает имя нимфы. Значит, реально сбежала. Тихо усмехаюсь - конфетка, это только начало. Побег тебя не спасет, потому что я привык получать то, что хочу, а сейчас я хочу тебя.
        Пока будущая мачеха разговаривает по телефону, я возвращаюсь в комнату. Отец сидит за столом и как-то растерянно поднимает на меня взгляд.
        - Вернулся? - произносит он, а я, кивнув, сажусь за стол. Есть вообще не хочется.
        Смотрю на тонкие ломтики сыра, которые аппетит не разыгрывают, и потом - на отца. Черт, мы не виделись почти полгода. Он кажется сильно усталым. Морщин добавилось, да и глаза будто потускнели.
        - Угу, вернулся.
        - Слушай, Крис, может у тебя есть, кто Оксанке подсобит с ее мужем? Жалко девку… хорошая она. Света из-за нее переживает постоянно…
        - Опять на те же грабли? - интересуюсь я, приподняв бровь.
        - Что?
        - Ты опять в проблемы своей очередной пассии впрягаешься? - более холодно говорю я. - Ты когда отдыхал нормально? У тебя вид затраханный, уж прости, и не в прямом смысле.
        - Светлана не очередная, сын. Мы женимся, если ты не заметил, - усмехается папа.
        - Я это слышал. Тупая идея. Ее дочь замужем за алкоголиком.
        - Она взрослая девочка, и я ей не указ. Как и мать.
        - Вот именно. Жилье у них свое есть?
        Отец качает головой, а меня начинает раздирать смех.
        - Рано или поздно эта нимфа залетит от этого алкаша, папа. Работать она не сможет, он уже не работает, и этот табор переедет к тебе. Ты с чистым сердцем отдашь им свою квартирку, где они пропишут ребенка, и хер ты выкуришь до конца своих дней. Я ничего не упустил?
        - Крис, - папин взгляд прожигает меня, - полегче. Я все еще твой родитель, и в таком тоне тебе разговаривать не комильфо. Это мое дело, к тому же.
        - Да? - Я приподнимаю уже обе брови. - В прошлый раз я еле спас все твое имущество, вовремя наняв адвоката. И то повезло, что твоя баба была просто тупой, хоть и алчной сукой.
        - Кристиан!
        - Че? - Я пожимаю плечами. - Твоя первая жена обула тебя на дом в Австрии и со спокойной душой переложила бремя воспитания сына на тебя. Из-за нее ты потерял работу. Вторая жена тянула из тебя бабки, запирала меня в шкафу и кормила прокисшим супом. Третья просто блядовала. Тебя жизнь ничему не научила? Эта, - я киваю в сторону кухни, - тоже выкинет какой-нибудь фортель. Ты выбираешь не тех баб. Постоянно. Какого черта, например, я вижу все твои вещи у нее в квартире? Твою электробритву, всю зимнюю одежду? Что с твоей квартирой?
        - Мы ее собираемся сдавать. И…
        - Черт. Ты для этого всю жизнь работал, чтобы в твоей квартире жили какие-то посторонние люди, а сам ты пахал вот в этой убитой «двушке»? - Я киваю на отклеивающиеся обои в углу.
        - Кристиан, пришло время закрыть рот.
        - Хер я закрою. - Я поднимаюсь из-за стола, чувствуя, что не могу сдержать ярость, которая закипает во мне так быстро, как вода в кастрюле. - Я хочу, чтобы ты переписал квартиру по дарственной на мое имя. Я буду платить тебе деньги и посмотрим, как запоет твоя новая баба через полгодика, когда поймет, что много с тебя не вытянуть…
        Кулак отца грохает об стол. Он медленно поднимается, пожирая меня мрачным взглядом и сведя брови вместе.
        - Так, щенок… - яростно шепчет он. - Я не позволю тебе просто так оскорблять женщину, на которой я женюсь. Пусть ты мне и сын.
        - А я не позволю этой бабе вертеть тобой, как болванчиком, - в тон отвечаю ему я. - Какого демона ты решил сдавать именно свою квартиру?!
        - Ой, - внезапно раздается голос моей будущей мачехи, которую я уже сейчас терпеть не могу. Скрипнув зубами, я оборачиваюсь. Женщина стоит в дверях и улыбается так мило, что меня просто бесит. Надеюсь, она все слышала. - Кристиан, а ты еще не знаешь?
        - Что не знаю? - резко спрашиваю я, а она удивленно моргает.
        - Про квартиру… садись, пожалуйста. Я сейчас все тебе расскажу, - она мило улыбается ямочками на щеках, а мне остается, скрипнув зубами, опуститься обратно на диван.
        Сучий день.
        - Ну? - интересуюсь я, а Светлана снова отвечает мне улыбкой - уже более натянутой, чем в первый раз, присаживаясь рядом с моим отцом. Он успокаивающе гладит ее по руке. Ну начинается.
        - Кристиан, не переживай по поводу квартиры, - произносит она, и я мысленно смеюсь. Ну да, как же! - Твой папа хочет построить дачный домик… на деньги от сдачи. Мне от бабушки достался небольшой участок в поселке неподалеку. И…
        - Погоди, - перебиваю я ее, а отец сдвигает грозно брови, - участок в чьей собственности?
        - Что? - теряется Светлана, а потом до нее, видимо, доходит: - А… он принадлежит мне.
        Я приподнимаю в ответ бровь. Мир надо мной, видимо, реально угорает. Она хочет забабахать домик на деньги отца. Ну вот и здравствуйте, первые ласточки пиздеца.
        - Ясно, - я барабаню пальцами по столу, рассматривая довольное лицо будущей мачехи. - Брачный договор уже составили?
        - Что?...
        - Кристиан!
        - Не ори, - морщусь я, бросив взгляд в сторону отца. - Всякое в жизни бывает. Просто интересуюсь.
        - Мы доверяем друг другу, - краснеет Светлана, а я снова мысленно ржу. Не сомневаюсь даже. - Ты удивлялся, почему мы сдаем квартиру твоего отца - так с нее денег больше выручить можно… - она вздыхает. - Хотя, я поначалу предлагала просто вместе подкопить…
        - Свет, ну что за глупости, - морщится отец. - Пока мы тут копим, жилье простаивать будет?
        Чума. Я смотрю, как они мило воркуют, и удивляюсь, какого черта эта женщина еще не воспламенилась от моего взгляда, рассыпавшись пеплом. Перед глазами появляются губы карамельки, шепчущие «извращенец». Интересно, она такая же прошаренная, как ее мать? Наверняка. Представляю, как они обе ржут над нами-идиотами, уже прикидывая, как поделить деньги, и меня охватывает блядская ярость.
        Я не люблю унижать женщин, но таких, которых вечно выбирает отец - с удовольствием.
        - …а мебель в дом престарелых…
        - Чего, блядь? - вырывается у меня и я ловлю возмущенный взгляд отца. Мне похер. Я в шоке. - Куда мебель?!
        - В дом престарелых, Кристиан… - осторожно произносит Светлана. - Твой папа так решил… старая корпусная мебель… мы уже заказали рабочих.
        - Отменяйте, - произношу я, - я сам вывезу, куда надо. И сам решу, что с ней делать.
        - Боже, - вздыхает отец, - если ты успокоишься - хорошо, вывози сам. Один? А справишься?
        - Найду кого-нибудь.
        - Смотри сам… - отец пожимает плечами и снова поворачивается к Светлане, улыбаясь. - Телевизор, кстати, я думаю, сюда лучше привезти. Слишком жирно для жильцов…
        - Так, ладно, я домой, - поднимаюсь я из-за стола, не желая дальше слушать, как отец проебывает очередное нажитое имущество. Я на хер все оттуда завтра вывезу. И спрячу. Затрахало. Пусть хоть в челюсть мне пропишет - потом только спасибо скажет.
        - Так рано? - удивляется Светлана, а я пожимаю плечами.
        - Да. Спать охота. Спасибо, было вкусно, - криво улыбаюсь я, и лгу ей в лицо - я даже ничего не попробовал.
        Киваю на прощанье отцу, выхожу в коридор, впихиваю ноги в обувь, накидываю быстро куртку и выметаюсь в подъезд, до того момента, как Светлана придет закрыть за мной и попытается снова что-нибудь ляпнуть идиотское. Я и так в ярости. Стоит мне услышать еще какую-нибудь дичь от нее про домики, телевизоры и шкафы - и я прямо сейчас поеду и трахну ее дочь. В рот. На глазах ее свиноподобного мужика.
        Вызываю такси через приложение, спускаюсь вниз, на улицу, стреляю сигарету у каких-то бомжей и закуриваю. Дым поднимается в небо, пока я задумчиво пялюсь на звезды, ожидая такси. Сука, ради такого я отпуск возьму. Пары недель хватит. За пару недель эта сучья семейка покажет свои истинные лица.
        Домой я добираюсь через полтора часа по пробкам. Охреневая от насыщенного денька просто падаю лицом в подушку, как был - в одежде и засыпаю.
        Утром меня будит будильник, который я забыл отключить вчера. В башку тут же врываются мрачные мысли, которые я перетирал вчера - безрезультатно, и я хмуро иду в душ. Становлюсь под горячие струи воды, зажмуриваюсь. Перед глазами снова губы нимфы. И в ушах звучит ее голосок. Черт, я не могу думать о серьезном с утренней эрекцией.
        Я слышу неожиданно звонок в дверь и чертыхаюсь, закрывая кран. Повязываю полотенце на бедра, отметив, что стояк я хер прикрыл, и высовываться из-за двери мне не стоит, и иду в коридор. Кого там черти принесли в такую срань? Сука, холодно. Надо было хотя бы вытереться.
        Поворачиваю замок, открываю дверь, и…
        Глава 11. Оксана
        Поговорив с мамой, я откладываю мобильник и туплюсь в свое отражение в зеркале шкафа-прихожей. Взлохмаченная, не выспавшаяся, с красными глазами и помятой щекой красавица. Пытаюсь сообразить, почему европейский сынок Павла Георгиевича, привыкший к сервису, сам взялся за разбор мебели, но поняв, что ответ на этот вопрос я все равно не получу, плетусь в ванную. Моюсь под прохладным душем, думая о том, что будет, когда Васька вернется.
        Сколько его продержат? День? Три? Неделю? Потом он станет шелковым. Может, месяц-другой даже не будет пить. А после… опять за старое.
        Мне уже не помогают призрачные надежды и вера в лучшее, потому что Ваське не помогла ни кодировка, ни батюшка, ни бабка-знахарка, ни страх оказаться за решеткой, ни потеря работы, ни подорванное здоровье. Он увяз в болоте и туда же тянет меня, дуру…
        Помывшись, одеваюсь в чистые джинсы, к счастью успевшие высохнуть за ночь, и в футболку. Думаю, в этом будет удобно. Хотя что я могу? Собрать мелочь в коробки и придержать шкафчик, когда Кристиан будет его разбирать? Своими сильными ручищами… Исподлобья косясь на меня и под кожу проникая своим порочным взглядом… С торчащими вверх волосами и испариной на лбу… Опьяняя меня головокружительным запахом чистого мужчины и дорогого парфюма…
        Очнувшись, что мысли понесли меня не в ту степь, я собрала волосы в высокий тугой хвост, накормила Тимошку и, обувшись в свои стоптанные слипоны, вышла из квартиры. Пока поворачивала ключ в замочной скважине, чья-то лапища улеглась на мое плечо.
        - Даров, Ксюха!
        О, этот мерзкий голос я узнала бы из тысячи. Поворачиваюсь… Ну конечно! За спиной лыбится Виталька Сигаев - он же Витас, только что освободившийся спустя три года друг моего мужа. От него несет перегаром, на лысине кровоподтек, верхних передних зубов нет.
        - Васян дома?
        - Нет его, - бурчу я, продолжая запирать квартиру.
        Виталька бросает у моих ног старую спортивную сумку и пинает ее носком ботинка к двери.
        - Он сказал, что я могу у вас перекантоваться, пока батя не отойдет. Он же меня с ружьем встретил, - усмехается он, а я не вижу в этом ничего веселого.
        - Нет его, сказала же. И не знаю, когда будет. Его ночью участковый забрал.
        - Ты опять вызвала волков? - рявкает Виталька, как будто имеет на это какое-то право.
        - Не я. Соседи.
        Он ногтями скребет свой щетинистый подбородок и преграждает мне путь.
        - Да лан, обиделась, что ль? Ксюха, мы ж друганы с Васькой. Мне угол нужен. Не твоя ж хата, мамки его…
        - Мама Васина давно умерла. А квартира хоть и досталась ему по наследству, да уже почти не его, - вздыхаю я. - Виталь, я тороплюсь. Пусти.
        - Как - не его? Проебал?
        - Машину он взял в кредит, пока ты на нарах чалился. Дорогую машину. И разбил ее. Восстановлению не подлежит, он и сам чудом живой остался. С ложечки его кормила два месяца. За неуплату кредита бешеный процент набежал. Теперь Ваське судебные приставы прохода не дают. К стенке припирают. Так что скоро ему придется ее за долги отдать, или сядет.
        - Хреново, - отвечает он. - Но вас же еще не выгнали. Ксюх, мне на пару ночей. Че ты, старому другу угол не выделишь?
        Друг нашелся! Знаю, что не отстанет. Даю ему ключи и говорю:
        - Дома котенок. Не обижай его. Если что-то пропадет, я тебя твоему отцу сдам.
        - Понял, начальник, - ржет Виталька, пропускает меня к лифту, а сам уже гремит ключами, вламываясь в квартиру.
        Господи, я что, только что впустила к себе бывшего заключенного? И я буду ночевать с ним в соседних комнатах?
        Хватаюсь за голову, выходя на улицу и поглубже вздыхая. Не жизнь, а какой-то беспросветный кошмар. Читаю смс-ку от мамы, лихорадочно вспоминаю, какие автобусы ходят в ту сторону, но едва поворачиваюсь к остановке, как приходит еще одно сообщение.
        Офигеть! Я тихо взвизгиваю и смахиваю навернувшиеся слезы. Бывает в жизни хоть что-то хорошее: премию дали! А это целых две зарплаты! Эх, сейчас бы романтический ужин, красивое платье, новый браслетик… А я смотрю на свою одежонку и тяжко вздыхаю. Васька все до копеечки с меня вытрясет и пропьет. Теперь же в две глотки бухать надо. Виталик-то у нас не на ночь, и не на две. Жить с нами будет, пока снова не сядет. А может, и Ваську за собой потащит.
        Я доезжаю до нужной остановки, как во сне. Нахожу указанный мамой дом в престижном квартале и замираю посреди тротуара. За спиной жизнь, полная мрака и грязи. Перед лицом - жизнь, насыщенная интригами и коварством. Хоть дно, хоть вершина общества, а везде найдутся кукловоды и марионетки. Одни будут получать все, другие - ничего. И пока я не найду в себе силы бороться, все, кому не лень, будут дергать за мои ниточки.
        Едва я подхожу к подъезду, как дверь открывается. Дама с собачкой окидывает меня высокомерным взглядом и начинает максимально нудно возмущаться:
        - Женщина, это вы наша новая уборщица? Обратите внимание на грязь возле мусоропровода на третьем этаже. И в лифте чище убирайтесь, входить противно.
        Взмахнув роскошными белокурыми волосами, она цокает каблуками за своей собачкой, а стою как вкопанная, смотрю ей вслед и шлепаю губами. Она лет на десять старше, а назвала меня женщиной! Да еще и за уборщицу приняла! Неужели все настолько плохо?
        Опомнившись, я успеваю придержать медленно закрывающуюся дверь и вхожу в чистый подъезд. Переваривая произошедшее, поднимаюсь на нужный этаж и, только остановившись перед дверью, осознаю, что надо было в домофон позвонить. Конечно, Кристиан наверняка предупрежден о помощнике. Вот только он-то ждет не меня, а Ваську.
        Вздохнув, нажимаю на кнопку звонка и жду приглашения, чувствуя, как учащается мое сердцебиение. Кажется, что Кристианом пахнет даже по эту сторону двери.
        Когда щелкает замок, мне хочется бежать прочь, но ноги приклеиваются к полу. А в следующее мгновенье дверь распахивается, и на пороге вырастает мокрый с головы до ног Кристиан. Его бедра наспех обернуты полотенцем, по загорелому торсу текут дорожки воды, с волос капает, и мне кажется, я даже слышу звон падающих на пол капель.
        Сглотнув, я поднимаю лицо и охрипшим голосом лепечу:
        - Привет… Я могу тебе помочь?
        Темноту его проникновенных глаз прорезает молния. Уголок губ отъезжает к уху, и в этот момент он поднимает руку, как бы невзначай задев полотенце. Узел ослабляется, и полотенце падает к его ногам. Я бессильно опускаю взгляд ниже его пояса и…
        - Да-а, ты можешь мне помочь, нимфа…
        Глава 12. Кристиан
        Прохладный ветер из подъезда нихрена не может остудить меня с той секунды, когда я увидел нимфу на пороге квартиры. Черт, это просто подарок какой-то. Серьезно, конфетка, ты тут? Одна?
        Она смотрит шокировано вниз, и у меня складывается впечатление, что она впервые увидела… член. Окей, нимфа, у меня эрекция. Что тебя так поразило, интересно?
        - П…п…
        - Пиздец? - подсказываю ей я, и она, наконец, отрывает взгляд огромных глазищ от моего пояса и смотрит на меня.
        - Простите… - выдавливает она.
        - Так и будешь стоять, конфетка? - вкрадчиво интересуюсь я, и вижу, как у нее бегут мурашки по коже. - Иди сюда.
        Она делает шаг, словно в трансе. Лицо при этом такое, будто бы я на нее не член наставил, а нож к горлу. Я, кажется, начинаю понимать….
        - И дверь закрой, - произношу я тем же тоном. Если она сейчас послушается - блядь, я уверюсь в мысли, что нимфа у нас просто послушная овца. Я больше не буду гадать, какого черта эта молодая девчонка живет с таким чмом.
        И она действительно закрывает дверь за своей спиной. Я вижу, как она нервно дышит, и как грудь вздымается под тканью футболки.
        Я делаю шаг ей навстречу и тянусь рукой мимо нее к дверному замку. Поворачиваю его, и она вздрагивает от громкого щелчка. Волосы нимфы щекочут мне лицо. Сладкий, фруктовый запах, который я вдыхаю, вызывает во мне больное желание.
        - Нимфа, дверь надо закрывать на замок, - тихо говорю я ей, чувствуя, как ткань футболки трется об мой торс. Мне кажется, от этого воздух между нами загорается. Я люблю невысоких девушек. Она мне по плечо. Молчит, замерев, как глупая лань перед хищником, и я отпускаю контроль - рука сжимает ее тонкую шею, прибивая нимфу спиной к двери, и вот мы стоим, глядя в глаза друг другу. У нее во взгляде страх.
        Блядь, нимфа, ты сама зашла. Я наклоняюсь и произношу ей в губы:
        - Тебе понравится, конфетка, не смотри так. Я оближу тебя так, чтобы ты сама скользнула на мой каменный член.
        И целую ее, пока она не ляпнула что-нибудь глупое. Она сладкая везде. Я не знаю, что она думает о том, с каким удовольствием я изучаю языком ее рот, но факт - кажется, она пытается ответить. Не сильно уверенно. Это нихрена не отбивает желание. Мне вообще кажется, что я ее трахну прямо здесь. Единственное, на что я надеюсь - что она не осталась девственницей с этим свином. Тогда я немножко охренею и жесткий секс придется перенести.
        Хотя мне на секунду кажется, что я целую невинную девицу. Я прерываюсь. Нимфа тяжело, сбивчиво и быстро дышит.
        - Слушай, конфетка, сколько мужчин у тебя было?
        - Кристиан, ты… - лепечет она, краснея, как помидор, а я перебиваю ее:
        - Один? Ни одного?
        - Мы поступаем неправильно, и я…
        - Пожалуйста, замолчи, - мягко прерываю я ее снова, и она затыкается, закусив губу. Я вижу по ее взгляду, что внутри у нее борются две стороны. Одна - ее сраная «мы поступаем неправильно», вторая вполне себе тянется к моему телу, желая получить большее, - мне насрать на то, как мы поступаем, нимфа. Я сделаю так, что ты будешь плакать, кончая подо мной. Для этого тебе нужно быть немножко менее нерешительным бревном, чем сейчас.
        Я уговариваю ее, потому что меньше всего мне хочется потом ее истерик на тему «Ты меня изнасиловал!». Сейчас она ведет себя располагающе к этому - это не молчаливое согласие, а шок. Она как зайчик, который дохнет в лапах зверя только потому, что считает - выхода нет и его все равно сожрут, а не потому что хочет сдохнуть.
        - Давай, нимфа, - произношу я, отпуская ее шею и отметив, что на тонкой белой коже остались красноватые отметины. Начинаю медленно приподнимать ее футболку и прикасаюсь ненароком к обнаженной коже. - Можешь потрогать меня. Просто подними руки и потрогай. Я умею хранить тайны, конфетка, и ни одна душа, включая твоего мужа, не узнает о том, что мы делали сегодня.
        Ее глаза загораются обидой и злостью, когда я упоминаю мужа, и я понимаю, что нащупал нужные точки. Снимаю с нее футболку и провожу пальцем по лифчику. Она покрывается мурашками, тихо вздыхая.
        - Нимфа, разве это нормально, что красивая девушка живет без внимания мужа? - продолжаю я искушать ее. - Он хоть раз сделал тебе приятно, чтобы пальцы ног поджались от удовольствия? Ты можешь прожить с таким, как он всю жизнь… и ни разу не узнать, что такое хороший секс.
        - Помолчи, Кристиан, - сдавленно выдает конфетка, и я усмехаюсь. Прекрасно, она зла и обижена настолько, что нашла в себе яйца заткнуть меня. - Ты извращенец, если честно. Я тебя вижу второй раз, а ты предлагаешь такое...
        - Я извращенец. А ты хоть помнишь, что такое оргазм?
        - Да!
        - Поэтому ты дрожишь от того, что я едва к тебе прикоснулся? Удовлетворенную женщину не так колбасит.
        - Ты…
        Я расстегиваю ее лифчик и отбрасываю в сторону. Черт. Грудь у нее охренительная. Я бы присунул между ними, глядя в ее наивные глазищи, но это потом.
        - …думаешь, что я какая-то глупая девочка, которую можно развести на секс при живом муже?... - продолжает она, краснея и закрываясь руками.
        - Нет, конфетка. Я думаю, что ты охренительно страстная женщина. Просто тебе нужен подходящий мужчина.
        - И ты скажешь, что...
        - Ага, - меня задалбывает разговор, потому что член, кажется, сейчас начнет искрить от напряжения. Я просто подхватываю ее на руки и несу в спальню. Бросаю на кровать и падаю сверху, делая то, что так хотел - прикусываю грудь, обвожу языком сосок и слышу тихий всхлип. Эрогенная зона, крошечка?
        Она не сопротивляется, пока я стаскиваю с нее джинсы и запускаю руку между ног, которые она пытается свести вместе. Пиздец, мокрая, хоть выжимай. Пальцы скользят, будто я щедро окунул их в обычную смазку из аптеки. Я надавливаю на клитор, и она выгибается, мучительно застонав. Погружаю в нее два пальца, чувствуя, как нимфа сжимается. Делаю то, что и обещал - покрываю поцелуями ее кожу, вдыхая тонкий, сладкий запах, прикусывая и облизывая, и чувствую, как ее ручка ложится мне на голову, и сжимает пальчиками волосы. Пытаясь удержать.
        - Расслабься, нимфа.
        - Боже… - жалобно пищит она, когда мой язык проводит у нее между ног. Я, конечно, не бог, но ты, нимфа, будешь каждый вечер молиться, чтобы я еще разок побывал в тебе.
        Если я сам быстрее не припрусь снова к ней. Демон, она сладкая везде. Она стонет, и все равно пытается отпихнуть меня. Конфетка, ты доиграешься, что я просто сделаю то, что делаю обычно - привяжу тебя нахер к кровати. Но, боюсь, она тогда вообще впадет в панику. Сегодня только ваниль и ничего больше.
        Я убираю ее руки, когда чувствую, что нимфа уже вся горит от желания, и нависаю над ней. Она смотрит на меня глазами, полными страха и похоти, кусает припухшие губы, и впервые я ощущаю, как ее ладошки прикасаются ко мне. К груди. Прохладные, потому что во мне кипит кровь. Одна из них ложится там, где сердце. Я уверен, что нимфа чувствует его биение. Почему-то это прикосновение кажется мне круче, чем если бы она потрогала член.
        И да, я вижу у нее в глазах то самое согласие. Охерительно, нимфа. Ты мне нравишься такой.
        Я наклоняюсь и целую ее, более мягко, чем жрал ее губы у двери. Головка скользит между ее влажных складок, и я подаюсь вперед бедрами, едва сдержав нервный выдох.
        Су-ука. Нимфа, ты просто трындец узкая и горячая. Кажется, я тебя разочарую, потому что трахну тебя, как животное, кончив за минуту.
        И я понимаю, почему. Блядь, я забыл надеть презерватив.
        - Крис… тиан, - выдыхает она мне в рот, и я вклиниваюсь в нее на всю длину, а потом меня нахер накрывает от запаха ее тела, от ее тесноты и охренительных мягких губ.
        Я двигаюсь в ней, останавливаю себя, чтобы не отыметь ее грубо, собрав волосы в кулак. Возбуждение искрами пробегает по позвоночнику, пока эта маленькая стерва с невинными оленьими глазками извивается подо мной, елозя ручками по телу, и там, где она касается, будто вспыхивает огонь.
        Хер знает, что у нее там за магия, но, кажется, стерва клеймила меня. Не уверен, что кто-то еще сможет так же приятно меня потрогать.
        И даже кончает она с таким невинным личиком, что мне это немножко выносит мозг. Я успеваю выйти из нее, чтобы не кончить самому от ее бешеных влажных сокращений, и, кажется, у меня что-то переклинивает. Потому что я стаскиваю ее с кровати на колени, и киваю на член, который по-прежнему как, блядь, камень.
        Она удивленно смотрит на меня затуманенным взглядом.
        - Давай, нимфа, - хрипло произношу я, - теперь я хочу почувствовать твой рот.
        Глава 13. Оксана
        Я хлопаю ресницами. Чего он хочет?
        Перед глазами маячит напряженный, чуть покачивающийся член, будто призывая меня к себе. Я приоткрываю рот от шока, и Кристиан, пользуясь этим, кладет ладонь на мой затылок.
        Я упираюсь. Да за кого он меня принимает?!
        Взгляд падает на отражение в зеркальной дверце шкафа-купе, и меня снова прошибает пот. К стыду примыкает восхищение. Я словно вижу себя глазами мужчины - желанной, интересной, сексуальной. Стройная, с достойными восторга изгибами тела. В меру взлохмаченная, что придает мне пикантности… и он… настоящий Аполлон. Высокий, мускулистый, чертовский красивый. Его горячие настойчивые пальцы медленно сжимаются, собирая мои волосы в кулак.
        Задрожав, я поднимаю лицо и одними лишь губами шепчу:
        - Пожалуйста…
        По его лицу скользит тень. Она будто уносит с собой наваждение. Кристиан подхватывает меня под руки и поднимает.
        - Прости, конфетка, - шепчет он, и я слышу в этом слове… уважение?
        Я словно в каком-то трансе губами прилипаю к его рту. Мой поцелуй жадный, голодный, дикий. Внутри просыпается настоящая хищница. Я наслаждаюсь вкусом и запахом этого пагубного искусителя. Чувствую, как в моем панцире, где прячется истинное «я», появляется трещина.
        Толкаю его на кровать и, завалив, вскарабкиваюсь верхом. Буквально оседлав его, перекидываю волосы на бок и вновь впиваюсь в его рот. Его руки пробираются к моей спине, пальцы пробегают по позвоночнику. Одна ладонь ложится на мою ягодицу и начинает ее мять, другая поднимается к шее. Я похожа на куклу в его сильных объятиях, но впервые в жизни быть безвольной рабыней мне дьявольски приятно.
        Его член идеального до помутнения рассудка размера вторгается в меня с новой мощью. Мои стенки, еще не отошедшие от первого оргазма, пламенной волной накрывшего меня с головой, с радостью пропускают его на незримом КПП, и мелкий демоненок в моей груди продолжает прерванное торжество.
        Нехотя отклеившись от мягких божественных губ, я поднимаюсь над Кристианом, и мои ноготки оставляют розоватые дорожки на его груди. Уголок его губ снова приподнимается, глаза чуть сощуриваются, и это придает мне уверенности.
        Мужские руки сжимают и мнут мои бедра, а я, закатывая глаза, исполняю безумный танец, выгибаясь, ускоряясь и больше не сдерживая томные стоны.
        Все мои напружиненные мышцы отпускает. Внутри рвутся натянутые струны. Цепи, в которые я себя добровольно заковала, становятся хрупкими.
        Сквозь звон в ушах я слышу тихое рычание Кристиана. Он двигает бедрами все яростнее, подгоняя меня и, можно сказать, натягивая на себя.
        Резко сбросив меня с себя, снова нависает сверху, врывается в мой рот языком, и я чувствую, как живот обжигает его горячее семя. Он смешивает поцелуй с пряным запахом нашего пота и своим хриплым дыханием. Я обвиваю его шею руками и абсолютно счастливая утопаю в некоем беспамятстве.
        Но наступает момент, когда Кристиан сползает с меня, дотягивается до сигарет на тумбочке и закуривает прямо в кровати. Завалившись на спину рядом со мной, он выпускает вверх струю дыма, а я, дурацки улыбаясь, готовлюсь распрощаться с этим прекрасным сном.
        Мое разгоряченное тело медленно остывает, и прохлада облизывает меня тонкими струйками. Вскоре становится холодно, на животе неприятно липко, а в комнате воняет сигаретным дымом.
        Я начинаю трезветь и соображать, что произошедшее нифига не сон.
        Господи…
        Какой позор!
        Я тяну на себя простыню, заворачиваюсь в нее, прикрываю даже нижнюю часть лица и немигающе таращусь на довольного Кристиана.
        Он тушит сигарету в хрустальной пепельнице, укладывается на бок, подпирает голову рукой и, скалясь, спрашивает:
        - А ты че пришла-то, нимфа?
        Я сглатываю. Почему-то больно. Горло от ужаса сдавливает невидимой жесткой петлей.
        Я… я… я изменила мужу! Я переспала с мужиком, с которым почти незнакома! Со своим будущим сводным братом!
        Сладость во рту превращается в горечь. В голосе Кристиана слышна ирония, издевка. Я для него - одна из…
        - Соскучилась? - шире улыбается он, с нездоровым блеском в темных глазах. - Я знал, что ты на меня запала, конфетка.
        Я пытаюсь что-то ответить, но в голове все смешивается, и я боюсь выдать несуразицу. Продолжаю прикрывать лицо, а Кристиан берется за угол простыни и тянет ее на себя. Он оголяет меня до пояса, и мне приходится закрыть грудь скрещенными руками.
        - Меня мама попросила помочь тебе собрать вещи твоего отца, - быстро тараторю я, опять хватаюсь за простыню и накрываюсь ею. Блин, отмыться бы от засыхающих на мне следов порока.
        Кристиан громко усмехается и поднимается из постели. Неспешной походкой приближается к комоду, выдвигает верхний ящик, достает оттуда боксеры и без стеснения надевает их. А я любуюсь его невероятно отточенными рельефами тела, не в силах отвести глаз.
        - Кофе будешь? - спрашивает он так спокойно, будто между нами только что не произошло ничего греховного.
        - Чт-то?
        - Кофе? Я еще не завтракал. Компанию составишь?
        - Угум, - мычу я.
        Он вальяжно выходит из комнаты и откуда-то из глубины коридора добавляет:
        - Ванная слева. Жду тебя на кухне.
        Закрыв глаза, я выдыхаю и по слогам шепчу самой себе:
        - Пи-пец…
        Глава 14. Кристиан
        Она сваливает в ванную, а я - на кухню, готовить кофе. Запах нимфы везде - на мне, на руках, и, кажется, я чувствую ее сладость на языке. Открываю холодильник, достаю бутылку с минералкой и делаю несколько глотков. Бесполезно - я только чувствую, будто бы вкус этой маленькой стервы, трахнувшей мое воображение, окончательно впитывается в мою кровь.
        Я запихиваю капсулы с кофе в кофеварку и убеждаю себя, что еще один секс с нимфой - и я потеряю к ней интерес. Просто этот раз вышел несколько неожиданным и быстрым. Уверен, что следующий будет не таким крышесносным, более серым, и более тухлым.
        Кофеварка с гудением делает кофе, а я пялюсь в пространство, слушая, как шумит в душе вода. Пока я тут трахаю себе мозги - нимфа намыливает свои блестящие от воды полушария. Голая. И даже не подозревает, какие демоны обитают в моей голове. Сжимает сиськи руками, пока по ним текут ручейки воды… ммм, нет, наверное. Вряд ли она моется настолько сексуально. Обычно люди, все-таки, трут технично себя мочалкой, если их не снимает в душе камера.
        Но ведь там нет мочалки? Ну да, не было.
        Я опускаю взгляд вниз и вижу эрекцию. Снова.
        Черт, хрен ли бы мне и не проверить? Уверен, к нимфе еще никто не заваливался в душ, чтобы трахнуть.
        Я с усмешкой разворачиваюсь и направляюсь к ванне. Нажимаю на ручку, открываю дверь, в рожу мне вылетают клубы горячего пара с запахом мужского геля для душа. Да, детка, ты теперь точно пахнешь мной. Я тебя пометил.
        За матовым стеклом душевой я вижу очертания силуэта нимфы и решительно подхожу, отодвигая дверцу кабины. Выходит это громко, и она вскрикивает, нервно смывая с лица пену. Пытается проморгаться, открывает глаза, и… а вот он я. Прямо перед тобой, конфетка. Вода льется на меня, стекая теплыми струйками вниз. Воплощение твоих ночных эротических фантазий, крошка. Можешь слизать с меня водичку.
        - Кристиан!
        Без лишних слов беру ее за шею и рывком тяну к себе. Затыкаю удивленно приоткрытый рот поцелуем. Вжимаю собой ее мокрое и мягкое тело в стену кабинки с тихим стуком.
        - М…м!
        - Помолчи, конфетка, - вырывается у меня рычанием ей в рот.
        - Ты говнюк, Кристиан. Ты ворвался в душ не постучавшись даже… - лепечет она, пока я облизываю ей губы, прихватывая нижнюю. Все это время она стоит с блаженно закрытыми глазами.
        - Я и в тебя сейчас ворвусь, не постучавшись.
        Стягиваю эту мокрую тряпку с себя и отбрасываю в сторону. Закидываю ее ногу себе на бедро, чувствуя, что меня сейчас размажет по стене, если я ее не возьму, и без прелюдий толкаюсь в ее обжигающее узкое лоно. Она с шипением запрокидывает голову, я врываюсь в нее целиком, покрывая шею жесткими поцелуями, и мне сносит крышу, потому что трахаемся мы, как оголодавшие животные.
        Ее спина протирает стенку душевой, ноги обнимают мои бедра, и стоны эхом отскакивают от стен кабинки. Стонет она не наигранно, как чертова порнозвезда, а с неподдельной интонацией «я сейчас сдохну, как мне хорошо». И я разделяю ее мысли. Мне вообще охуенно, хотя я молчу, но сердце херачит в грудную клетку, пока я так же бешено вдалбливаюсь в нее, оставляя засосы на шее. Пиздец, будто душили. В тумане отметив, что это перебор, я предпочитаю впиться в ее сладкий рот поцелуем, чтобы меня потом случайно не посадили за такое.
        - Ещеооо… - стонет нимфа мне в губы.
        Куда, блядь, еще? Ты стоять не сможешь, если я отымею тебя на полную катушку. Я сжимаю ее так, что она начинает задыхаться в этих диких обнимашках, и она открывает затуманенные глаза. Мы встречаемся взглядами. Я двигаюсь в ней, глядя в эти бездонные развратные глазищи и на ее приоткрытый ротик, на губы, которые она мучительно кусает, громко дыша.
        - О боже-е, - она утыкается мне в шею, и по ее телу пробегает дрожь. Ее чертов запах и губы на моей шее воспламеняют мне кровь до темноты в глазах, и я успеваю выйти из нее в самый последний момент.
        Тихо ругаюсь сквозь зубы и смотрю вниз. Сука. Нимфа, ты слишком опасная. Надеюсь, я успел вовремя, или мне пиздец.
        Потому что то ли душ все смыл, то ли мне реально конец.
        - Кристиан… что случилось? - выдыхает она, заметив мой несколько озадаченный после секса взгляд.
        Она по-прежнему висит на мне, такая вся из себя мокрая и поразительно невинная, будто бы мы и не трахались как озверелые минуту назад.
        Ммм… лучше я промолчу. Ну на хер.
        Глава 15. Оксана
        Он снова придавливает меня к стене и целует жадно, увлеченно, ненасытно, почти не давая мне шанса отдышаться и протрезветь. Завершая поцелуй легкими покусываниями губ, он осторожно опускает меня на ноги, заносит руку в проем, снимает откуда-то полотенце и, оборачивая им свои бедра, медленно выходит.
        Я еще долго стою под бьющей сверху струей воды и таращусь на растущую за пределами кабины лужу. Не своей рукой закрываю дверцу, пока мы не затопили соседей снизу, разбирая шкафчики для дома престарелых, и опираюсь на нее ладонями.
        Казалось бы, я должна со стыда сгореть, выругаться, признать себя потаскушкой и испытывать выедающее изнутри чувство вины перед Васькой, а я счастливо улыбаюсь тому, как дрожат мои ослабшие ноги. Тому, что мое тело наконец-то вспомнило, что такое секс. И впервые познало оргазм, как бы смешно это ни звучало. Какая же глупая я была, считая желание оргазмом! Веря Ваське, что я фригидная, раз мои соски после секса не встают колом.
        Оказалось, у меня просто не было качественного партнера, умеющего довести женщину до головокружения. Со Славкой было-то всего раз, и я толком ничего не поняла. А потом он мне изменил, мы расстались, и я увязла в болоте. За две минуты пыхтений и неумелых тыканий Васька уже считал себя богом. Ну а я подпитывала его иллюзии, имитируя удовольствие.
        Не знаю, за какие такие заслуги кто-то свыше смилостивился надо мной и послал мне Кристиана. Но должна признать, он что-то во мне надломил.
        Переведя дух, я моюсь, нахожу большое мягкое полотенце, оборачиваю его вокруг своей груди и вижу, что оно едва прикрывает попу. Если приспущу, то оголю грудь. Приподниму - значит, оголю зад. Пожалуй, пить кофе в таком виде я не буду. Где-то по квартире раскиданы мои вещи. Надо быстро собрать их и одеться. И вообще мне лучше убраться отсюда и забыть произошедшее. Ни мама, ни Васька, ни Павел Георгиевич не должны ни о чем узнать. Думаю, Кристиан тоже не идиот и не станет кричать о том, что трахнул серую мышь. У него же вроде жена… или бывшая жена… Впрочем, какая мне разница, что там в его личной жизни! В своей бы разобраться…
        Я тихонько выхожу из ванной и ежусь от нахлынувшей прохлады. В нос заползает запах ароматного кофе. Перед глазами появляется образ чертовски сексуального Кристиана. По его бронзовой коже стекают капельки воды. Бедра обернуты полотенцем, скрывая его упругие ягодицы. Мышцы на сильных руках играют в свете дня. А он крутится на кухне, накрывая на стол… для меня…
        Нет, это уже слишком. Достаточно того, что он уже сделал. Мы из разных миров. У каждого из нас своя жизнь. И даже будь мы идеальной парой (господи, о чем я думаю?!), я не позволила бы себе такую вольность, как роман с ним. Как после такого маме в глаза смотреть?
        Я взглядом нахожу свою футболку на полу коридора и признаю, что она отлично вписывается в роскошный интерьер квартиры… в виде половой тряпки. Вау! Очередное больное приземление!
        - Конфетка, ты идешь? - доносится из кухни вполне довольный и гостеприимный голос Кристиана.
        Конфетка… Не «Эй!», не «Оксанка», не «Дура», не «Моя баба», а КОНФЕТКА… НИМФА… Ему бы уже успокоиться: пушку разрядил, меня использовал. Пора бы переключиться на что-то другое и приглядывать себе девочку на вечер, а он продолжает ухаживать. Ладно, спишу это на воспитание Павла Георгиевича. Он с женщинами весьма обходителен. Вероятно, сына чему-то научил.
        Я разворачиваюсь, чтобы сказать, что приду, как оденусь, но сталкиваюсь с бесшумно приблизившимся Кристианом. Он, хмыкнув, улыбается:
        - Заблудилась?
        - Ага… большая квартира, - пищу я, бегая по его накачанному торсу растерянным взглядом.
        - Я бы нарисовал на полу указательные стрелки, но сам сегодня отсюда съеду, - говорит он и кивком манит меня на кухню. - Ты кофе с сахаром пьешь?
        Я обхватываю плечи руками, боясь, что полотенце сползет, и плетусь на кухню. Кристиан следует позади, и я уверена, причмокивает, разглядывая мои ноги.
        Да, я пью кофе с сахаром. Когда у меня есть сахар. Да и кофе тоже пью, когда он есть. Естественно, я это не озвучу.
        - Садись на стол, - Кристиан рукой указывает на круглый стеклянный стол посреди просторной кухни, а сам проходит мимо. - Точнее, за стол, - поправляется он, прежде чем до меня доходит, что он оговорился.
        Я таращусь на ротанговые стулья, на дизайнерские шкафы с подсветкой, на плазму, на кофемашину и удивляюсь, почему Павел Георгиевич променял все это на мамину «двушку»? С мамой-то все ясно. Она у меня женщина скромная. Она бы себя тут не в своей тарелке чувствовала. Но он-то почему ее не уговорил?! Неужели не жалко все это отдавать каким-то подозрительным квартирантам? Похоже, они действительно по уши втрескались друг в друга. И я просто не имею права вносить раздор в их отношения.
        Прочистив горло, я усаживаюсь за стол и, подняв лицо, собираюсь попросить Кристиана молчать о произошедшем. Но увидев его широкую натренированную спину, ощущаю, как внутри меня чиркает зажигалка и поджигает кровь - самую воспламеняющуюся жидкость в мире. Я снова полыхаю. Между ног начинает пульсировать. Перед глазами все плывет. Все, кроме Кристиана. Он выделяется из заретушированной обстановки и, развернувшись, подходит к столу с двумя чашками кофе на блюдцах. Одну двигает ко мне, другую ставит перед собой. Между нами стоит ваза со сладостями, которые мне совершенно неинтересны. Гораздо больше мне любопытен тот, кто садится напротив и откидывается на спинку стула.
        О чем он думает? Понравилось ли ему? Или он уже мечтает снять какую-нибудь блондиночку? Зажечь с ней в клубе, а потом уединиться на ночь в дорогом отеле, чтобы забыть меня как самый жуткий кошмар в своей жизни? Увы, по его искушающему взгляду и загадочной полуулыбке я не нахожу ответов на свои вопросы. Зато становлюсь увереннее в своих желаниях.
        Разум вновь отключается. Я рукой отодвигаю чашку с кофе и вазу на край стола, и те просто падают на дорогой паркет. Но почему-то меня это совсем не заботит. С грацией кошки поднимаюсь на стол, к счастью, надежный для моих пятидесяти килограммов, и крадусь к Кристиану. В его глазах вспыхивает интрига, и он сам освобождает для меня путь, так же скидывая свой кофе на пол.
        С ума сойти… Что я творю?!
        Обвив его шею руками, я развожу ноги и усаживаюсь на его напрягающийся пах. Он снова хочет меня. Возможно, не меньше, чем я его. Наши губы находят друг друга раньше, чем мы признаемся в чем-либо себе.
        Сжимая меня в своих силках, Кристиан опять целует меня так, будто жаждет испить до дна. Хотя может, у меня просто разыгралась фантазия.
        Я запускаю пальцы в волосы на его затылке. Другой рукой скольжу по рельефам на его груди, а он уже стягивает с меня полотенце и усаживает меня на край стола. Легко запрокидывает одну мою ногу на свое плечо, срывает с себя полотенце и проникает в меня своим неукротимым членом.
        Святые небеса! С каждым новым разом мне кажется, что он становится больше!
        К моим щекам приливает кровь. Ногти впиваются в мощные руки Кристиана. Тело выгибается в невероятно безумных ощущениях. Меня пронзает сладкая мука. Я закидываю ладонь за мужскую шею и тяну его на себя. Снова хочу его поцелуя - безрассудного, бешеного, захватывающего дух.
        Двигаясь во мне все жестче и яростнее, он все равно явно сдерживается. Но почему? Я не достойна большего? Или же… он боится за меня?
        Что ж, Кристиан, в тихом омуте черти водятся. Ты разве не знал?
        Мои губы изгибаются в непривычно злорадной усмешке. Как же приятна месть за годы боли. Особенно когда предмет мести более, чем подходящий.
        Я начинаю двигаться навстречу Кристиану, подгоняя его и негласно требуя больше. Он прижимается лбом к моей голове и, сбивчиво дыша, шепчет:
        - Проклятая ведьма…
        Я царапаю его руку до крови и, прильнув к его плечу, буквально вгрызаюсь в него зубами. Перед глазами взрываются салюты. В ушах пульсирует сердцебиение. Висок опаляет мужское дыхание.
        Выскользнув из меня, он извергается куда-то под стол, и кажется, нам обоим все равно, во что мы превращаем квартиру.
        Тяжело дыша, я вновь повисаю на горячем, влажном теле и жду, когда меня отпустят беспощадные конвульсии.
        Нет, пора прекращать. С непривычки меня может переклинить. Элементарно сердце не выдержит. А ведь моя жизнь только начинается.
        Губы отдышавшегося Кристиана касаются моего лба, и в этот момент нас приводит в чувство звонок. Мы оба смотрим на барную стойку, на которой лежит его айфон. И оба видим на экране губастую блондинку с глубоким декольте на внушительной груди и подпись «Bitch».
        Класс! Ну хотя бы имя «Сука» в его контактах уже занято.
        Наши взгляды встречаются, и я мысленно задаюсь вопросом, примет ли он вызов?
        Глава 16. Кристиан
        Сука!
        Нимфа задумчиво бросает взгляд на экран, где требовательно играют тупой мелодией сиськи Ланы. Потом переводит взгляд на меня, и там явно сияет невысказанный вопрос: «Возьмет трубку или нет?».
        Я протягиваю руку и сбрасываю вызов. Тебя еще не хватало, тупая стерва. Не порть такой охеренный день.
        - Кристиан, наверное, это важный звонок, - произносит милым голоском нимфа, а я, приподняв бровь смотрю на нее. - Ответь, пожалуйста.
        Еще одна маленькая стерва, которая прикидывается дурочкой. Важный звонок от абонента по имени Сука. Сейчас отвечу, крошка, и мы обсудим важные сучьи дела.
        - Нет, не важный, - отвечаю я, припадая к ее охренительной груди и втягивая в рот сосок. Нимфа издает в ответ тихий стон, сжимая мои бедра в тиски. Я готов повторить, и еще раз, и еще. Кажется, в кофе была Виагра, потому что у меня опять колом. Настолько, что дышать тяжело.
        Телефон снова играет дебильной мелодией, и у меня вырывается рычание. Нет, я точно прибью эту суку.
        - Погоди секунду, - произношу я нимфе, словив на мгновенье ее взгляд. Смотрит она так, будто бы мы женаты, а я только что трахнул кого-то у нее на глазах. Прости, нимфа, но все немного наоборот. Принимаю вызов и произношу в динамик, надеясь, что эта сладкая конфета не знает английского: - Какого хера тебе надо?
        - Как грубо! - мерзкий писк Ланы врывается мне в уши, и член тут же падает на полшестого. Это не женщина. Это просто эталонный антисекс. - Сладенький мой, я не вижу денежек на карте. Ты хочешь, чтобы я умерла с голоду?
        - Ты трахнутая в голову, Лана? Я тебе не пришлю ни копейки.
        - Пряничек, ты оооооочень рискуешь, - голос этой сучки меняется, и она поет в трубку, будто сладкую патоку льет. У меня начинает першить в горле, и я на автомате отпускаю нимфу и тру ладонью шею. - Ты же знаешь, что я сделаю, если ты будешь плохим пряничком?
        - На хер иди. Повторяю, - хрипло произношу я, а нимфа внезапно сползает со стола, поджав губы. Блядь, походу, она все поняла. Я пытаюсь ее остановить, но динамик внезапно начинает орать так, что я вздрагиваю и просираю момент, когда можно было успеть схватить нимфу.
        - ЕЩЕ РАЗ ПОВТОРИШЬ ЭТО, КРИС, И ОТПРАВИШЬСЯ В ТЮРЬМУ!!! Я ХОЧУ ВИДЕТЬ ДЕНЬГИ НА КАРТЕ СЕГОДНЯ ЖЕ!!!
        - Лана, блядь, прекрати этот сраный шантаж.
        - Хер тебе в рот, Крис, - голос этой суки холоднее морозов в России. - Я хотела с тобой по-хорошему, но ты вынуждаешь меня сейчас пойти в полицию и дать показания по делу, которое…
        - Заткнись, пока не поздно, Лана, - перебиваю я ее, а она начинает снова визжать:
        - ЭТО ТЫ ЗАТКНЕШЬСЯ! НА ПОЖИЗНЕННОЕ! И ПОТЕРЯЕШЬ ЛИЦЕНЗИЮ ВРАЧА!!! Будешь бомжевать, хренов кобель, и я плюну в твою коробку, где ты будешь жить!!!
        Нимфа, которая в этот момент подбирала свою одежду с пола, взвизгивает и испуганно прикрывает голову руками, когда мой телефон влетает в стену и осыпается осколками на пол. Она часто моргает и переводит шокированный взгляд на меня.
        Бля! Я сжимаю кулак, впиваясь ногтями в кожу ладони до крови. И до боли, чтобы вернуть себе самообладание. Тихо, Кристиан. Кажется, эта олениха слишком напугана твоей вспышкой гнева. Прости, олениха, но ты не знаешь, насколько сука моя настоящая жена. Другой бы на моем месте вообще вскрылся. Я еще адекватен и спокоен.
        Я смотрю в глаза нимфы, затуманенные страхом, и внезапно думаю: глупо было надсмехаться над ней, размышляя - какого черта такая деваха живет с такой свиньей. Ты, Кристиан, повязан еще хуже, чем она.
        Потому что мой развод может стоить мне свободы.
        - Нимфа, расслабься, - произношу я. Смотрит так, будто я не телефон прикончил, а котенка на ее глазах. Телефон жалко, конечно. Надеюсь, восстановить с него все данные можно.
        - Я… - Она, прикрываясь шмотками, пытается, кажется, заползти под стол. - Я сейчас уйду… можно?
        Чего?
        Я приподнимаю бровь, на секунду позабыв о суке-Лане.
        - Куда, конфетка?
        - Домой, - сдавленно произносит она. Попытки заползти под стол не оставляет, и мне это все напоминает какой-то сюрреализм, блядь. Растерянно смотрю на свои руки.
        Нет, вроде шерсть с когтями не отросла. Какого хера она так?
        - Нимфа, ты, может, вылезешь из-под стола? - интересуюсь я, наклоняясь и протягивая ей руку.
        Она издает тихий писк, ловко уворачивается и внезапно срывается с места, будто за ней стая чертей гонится. Я в шоке слушаю топот босых ног по полу. Дверь на кухню грохает, в коридоре что-то яростно шуршит, а спустя полминуты хлопает и входная дверь. Приехали, млять.
        Я все, конечно, в жизни видел, но чтобы от меня так после секса драпали - никогда. ВТФ вообще?!
        Растерянно натягивая джинсы, поднимаю с пола телефон. Экран просто в хлам, корпус пошел трещинами. Да бля, теперь только новый покупать. Достаю из него симку, кидаю на стол и иду в комнату, где оставил свою сумку с вещами.
        В мыслях тоже полный хлам. Сука Лана внесла в них хаос, да еще и взбрык конфетки меня несколько поразил. Ее что, испугало так, как я швырнул в стену телефон? Блин, но не в нее же. Или она считает, что я конкретно отбитый и что-нибудь сейчас полетит и в нее?
        Ну, очевидно же. Я надеваю на себя свежую футболку и почему-то ненароком вспоминаю закидоны долбанутой твари Ланы. Как она кидалась на меня с вилкой в руках. Кажется, это было еще до брака, а я был настолько придурок, что не принял это во внимание. В первый раз я поржал, во второй заломил ей руку, после третьего перестал поворачиваться к ней спиной и ругаться на кухне. Если бы сейчас конфетка взяла в руку вилку - я бы тоже нехило напрягся, несмотря на то, что эта женщина не опаснее щенка. Ставлю все на то, что ей прилетает от мужа. Ммм… я вспоминаю ее хрупкую тоненькую фигуру, испуганный взгляд овечки и мне хочется впечатать кулак в зубы этого мудака. Млять, я бы благодарил бога, будь у меня вместо отбитой наглухо Ланы такая покорная нимфа. Черт с тем, что с ней было бы конкретно скучно и тухло. Может, нам с хряком махнуться? Предложить этому уродцу бешеную дрянь? Они бы поладили.
        Я представляю трахательный медовый месяц с конфеткой, перед глазами калейдоскопом проносятся картины наших ночей в браке, где она громко стонет на моем члене, и он снова напрягается. Твою мать.
        Крис, кто тебе развестись-то даст? Рано слюни распустил, подбери обратно.
        Выругавшись, я забираю телефон с кухни, ключи и банковские карточки, и покидаю квартиру отца, плюнув на эти сраные шкафы. Хер с ними пока. У меня другие проблемы, и я хочу переговорить с одним хорошим знакомым. Или все докатится до того, что эта сука Лана посадит однажды меня на поводок, заставляя облизывать ей ноги, почувствовав полную власть.
        Честное слово, иногда я думаю, что ее было бы проще пристрелить...
        Глава 17. Оксана
        - Расслабься, - бурчу я под нос, передразнивая Криса.
        Расслабишься тут… Весь расслабон как рукой сняло из-за его выходки. Удивительно, как это его «Сука» умудряется держать его за яйца, чем-то шантажировать, вымогать деньги. Он же неадекватный! Еще и бабник!
        Блин, а у меня-то чем ситуация лучше? Муж пьет, не работает, кулак всегда наготове. Будь у нас деньги, еще бы и из-за них собачились.
        Я прохожу мимо остановки и понимаю это, когда мимо проезжает мой автобус. Шлепнув себя руками по бедрам, тяжело вздыхаю и поднимаю лицо к небу.
        День прекрасный: теплый, солнечный. Мое тело все еще приятно подрагивает от воспоминаний потрясающего секса, и я тупо улыбаюсь, пока какой-то парень не обращается ко мне:
        - Девушка, с вами все хорошо?
        Все просто восхитительно! Я переспала с условно сводным братом, изменила мужу, не выполнила просьбу мамы, впустила в свою квартиру вчерашнего сидельца, и абсолютно блаженно счастливая стою посреди улицы. Лохматая, разморенная, в футболке на левой стороне и… без белья…
        Стыд-то какой! Впопыхах ни лифчик, ни трусики не надела. Сбегала от любовника так, словно нас его жена застукала. Впрочем, почти так все и было…
        Кажется, догадавшись, что со мной случилось, парень улыбается и идет дальше.
        Пожалуй, мне не помешает прогуляться и провериться, поэтому домой я отправляюсь пешком. Телефонный звонок отвлекает меня, но ненадолго. На экране высвечивается номер участкового, и я снова приземляюсь. У меня же Васька в участке! Наверняка как обычно просит принести ему что-нибудь вкусненькое и сканворды. Заодно на «свиданке» попросит прощения и будет клясться, что это был последний раз.
        Сбрасываю звонок. Впервые за пять лет! Это осознание жаром бьет меня в лицо. Жду повторного звонка, а он не поступает, и я всю дорогу иду, думая, зачем же Сергей звонил? Начинаю жалеть Ваську. Может, навестить его? Вдруг его поколотили? От этой мысли горько усмехаюсь и утираю выступившие слезы.
        Наконец подхожу к дому и вижу, что окно на кухне нараспашку. Я открывала только форточку. Значит, Виталька похозяйничал. Надеясь, что он не будет меня доставать, я поднимаюсь на лифте, мечтая поесть, а то от бессилия ноги дрожат, и вижу приоткрытую дверь квартиры. Тимошка, съежившись, сидит у порога и жалобно мяукает. Из глубины квартиры доносится шансон.
        Злясь, поднимаю котенка, прижимаю к груди и вхожу в прихожую. Накурено, натоптано. Слышу посторонние голоса на кухне. Прохожу мимо туалета, замечаю обоссанный унитаз и, морщась, влетаю в кухню.
        Виталька сидит за столом, рядом с ним еще трое бритоголовых дружков (тоже явно с куполами). На столе - водка, сало, огурцы, под столом голова селедки, а вся раковина в рыбьих потрохах. Кошачья миска перевернута в луже молока.
        - О, Оксанка, хозяюшка наша! - лыбится Виталька, вставая из-за стола и покачиваясь. Из его руки выпадает сигарета и прожигает дыру в клеенке.
        Я зрительно понимаю, что на кухне чего-то не хватает, вспоминаю о микроволновке и сразу соображаю, на какие деньги накрыта поляна. Он загнал мою микроволновку! Я обеими руками прижимаю к себе Тимошку и рычу не своим голосом:
        - Витас, ты же обещал!
        - Э, баба, ты на кого баллоны катишь? - фыркает мне какая-то пьянь за столом. - Давно Васька хуй в глотку не пихал?
        Проглотив обиду, я беру себя в руки и резко отвечаю:
        - Пошли все вон! Немедленно!
        - Оксанка, ты чего? - усмехается Виталька. - Мы ж договорились. И Васян вчера сам предложил мне у вас…
        - А вафлю в грызло не хочешь? - Я делаю шаг вперед, немного в ужасе от проснувшейся во мне уверенности.
        - Хех, давно ты по фене ботаешь?
        - Не твое дело! Валите отсюда, пока я ментов не вызвала!
        Напуганный Тимошка мелкими коготками впивается в мою руку.
        - Не, Оксанка, так дела не делаются, - спорит со мной Виталька. - Не твоя хата…
        И тут я словно прозреваю: действительно, не моя. За что я держусь? За доставшийся мне от прабабки телевизор, старый утюг, холодильник-трактор и микроволновку, которой больше нет? Или за мужа - безработного алкоголика, импотента и домашнего тирана?
        Вся моя жизнь - отстой. Она проходит мимо, пока я терплю нечеловеческие условия существования. Хватит! Надоело! Я сдержала данное умирающей свекрови обещание: позаботилась о ее сыночке. Взрослый стал. Пусть теперь сам о себе заботится. А мне пора о себе подумать! Тем более во мне зародилась какая-то уверенность, что я еще могу нравиться мужчинам. Так что ствол на ночь я себе всегда найду, а чьи-то вонючие носки стирать и унижения терпеть больше не собираюсь.
        Я широко улыбаюсь, пячусь в коридор и говорю:
        - А знаешь, Виталь, оставайтесь.
        - Э, ты куда? Если к бате моему…
        - Нет-нет, - мотаю я головой, крепче прижимая к себе котенка. - Не беспокойся. Не буду я твоего отца тревожить. Сидите, отдыхайте. А у меня еще дела…
        Пока до этого пьяного черта не доперло, что я элементарно сбегаю, я кидаюсь к шкафу, выдвигаю ящик, достаю оттуда папку со своими документами, оставляю на тумбочке ключи от квартиры и ухожу. Спускаясь в лифте, мысленно убеждаю себя, что все делаю правильно. Самое ценное со мной. Чмокаю Тимошку в пушистую головку и выхожу на улицу.
        Ну и куда идти? К маме? Вот ей сейчас точно не до меня! И Крис там отираться будет, пока в Австрию не вернется. А мне с ним пересекаться хочется не намного больше, чем с Васькой. Пошли они, эти мужики! Но и назад не вернусь. Переступлю через себя, переживу все Васькины угрозы, но дам себе шанс на новую жизнь. Хватит вести себя так, будто он меня на помойке нашел. Я женщина, в конце концов, а не боксерская груша!
        Смотрю перед собой, глубоко вздыхаю и перебираю в голове всех знакомых, кто мог бы мне помочь. Чувствую, как заржавевшие шестеренки скрипят, но приходят в действие.
        Есть! Есть у меня одна должница.
        Достаю телефон, вызываю такси и вскоре подъезжаю к крутому отелю в центре. Принадлежит он родителям моей одноклассницы, с которой когда-то мы были лучшими подругами. Не представляю, что буду говорить и как помощи просить, но упрямо иду к ресепшену администратора.
        Замираю в шаге от стойки, видя перед собой ухоженную куколку в белоснежной блузке с бейджиком. Она стоит с бумажным стаканчиком перед кофе-машиной, а по эту сторону ее ждет постоялец.
        - Ваш капучино, - улыбается она, накрывая стаканчик пластиковой крышкой и протягивая мужчине.
        - Спасибо, лапонька, - отвечает он и отплывает от стойки, открывая меня взору администратора.
        Не думаю, что мои волосы вдруг причесались, а футболка наделась на правую сторону, да и Тимошка по-прежнему испуганно мяукает. В общем, я рядом с ней как бомжиха какая-то.
        Секунду она немигающе смотрит на меня, а потом едва слышно лепечет:
        - Окси…
        Ну привет, Полиночка, думаю я. Вот мы и встретились спустя годы.
        - Здравствуй, Поля, - вслух холодно отвечаю я, до сих пор испытывая горечь за то, что она предала меня… переспав с моим парнем…
        Глава 18. Кристиан
        - Черт, - Макс давится виски, захлебывается смехом и стучит себя мощным кулаком по груди. - Ты серьезно? Я думал, ты уже давно развелся с этой долбанутой. У тебя уже лет пять в Инсте фотки совместные не мелькают.
        - Потому что я с ней не фоткаюсь.
        Макс хмурит бровь и смотрит пытливо на меня.
        Мы сидим в баре какого-то отеля, в котором поселился друг. Мы дружили со школы, со старших классов, потом наши пути разошлись. Я уехал учиться в мед в Германии, а он захотел стать ментом. Вроде бы он добился неплохого успеха. Я слабо разбираюсь в полицейских званиях и должностях, особенно в России.
        Про Лану он слышал от меня. Пару раз он застал картину, как мы сремся с ней по телефону, когда я приезжал в Россию. Но подробностей всего этого треша он, к сожалению, или к счастью, не знал.
        Я надеялся, что если расскажу ему - он не наденет на мои запястья наручники, хлопнув мордой в стол.
        - Я ни хера не понимаю, почему ты до сих пор с ней живешь, - бормочет Макс. - По тебе всегда тащились бабы, а ты терпишь какую-то долбанутую тварь. Слушай, брат, поверь моему опыту - такие не меняются. Она родит и поедет крышей еще больше. Буквально вчера наши ребята выезжали на вызов - младенца нашли. В мусорку кинули. Слава богу живой. Нашли быстро, чей - там такая же истеричка, поссорились с мужем, она решила отомстить. Типа не нужен тебе, и мне не нужен тогда…бывает такое вот. А мужик там пашет с утра до ночи, чтобы семью прокормить. Иначе никак, кризис сейчас в стране. Тебя-то что держит? Ни детей, ничего… имущество?
        Я отпиваю виски и задумчиво кручу в руках шот. Жидкость приятно согревает горло. Черт, я ведь начал зависать в барах во время брака. Я врач-нарколог, соучредитель наркологической клиники, которую мы открывали с другом по институту, мечтая помогать людям избавиться от пагубной зависимости, и… сам начинаю потихоньку попадать в сети этой зависимости, пытаясь убежать от проблем в семье. Забыться.
        - Она знает обо мне то, что может лишить меня лицензии врача и упечь за решетку, - произношу я медленно, а брови Макса так же медленно лезут вверх на макушку.
        - Чего? Ты залечил кого-то до смерти, что ли? - издает он хохоток, и я криво ему улыбаюсь.
        - Почти. Один наш друг подсел на наркоту. Опустился конкретно, просрал квартиру и семью. Лечился несколько раз и снова срывался, и после очередного срыва пришел к нам. Ломало его конкретно, - я повожу плечами, потому что вспоминать тот день мне не сильно приятно, а уж рассказывать кому-то… тем более. Но если я не пойму, как мне выбраться из этой задницы - то один хрен эта сука сдаст меня, и будет уже срать, кто знает мою тайну. - Денег у него не было на лечение, да он и паспорт даже умудрился проебать где-то. Мы его не оформили, как пациента. По дружбе…блядь.
        - Ммм, - тянет Макс, - кажется, я догадываюсь, че было дальше.
        - Догадывайся. Мы сняли ломку, прокапали его. Разрешили остаться. Медикаменты списали втихую… этот долбоеб свалил под нейролептиками покурить. И свалил вообще через забор в новую прекрасную жизнь под эйфорией. А дальше хер знает. То ли решил в последний раз что-то по вене пустить, то ли чет сожрать или курнуть. В общем, он двинул кони.
        - Охеренно, - усмехается друг, и жестом подзывает бармена, указывая на пустые шоты, - повтори, пожалуйста. Короче, судмедэкспертиза наверняка показала в его крови полный коктейль странного дерьма?
        - Да. Мы еще несколько месяцев тряслись, что к нам кто-нибудь придет и начнет задавать наводящие вопросы. Если кто-нибудь узнает, что мы лечили человека, не оформив его как надо, списывали медикаменты, и еще он умудрился свалить недолеченным… в общем, нам придет пиздец.
        - И ты рассказал все этой суке?
        - Да. Я тогда еще думал, что она в адеквате.
        - Ты долбоеб, Крис, - Макс ржет, закрывая лицо ладонью. - Но хорошо, что из тебя херовый преступник и ты прокололся. Я б насторожился, если бы у тебя хватило яиц замести все следы и молчать много лет.
        Я пожимаю плечами. Многолетнее молчание стоило мне километровых счетов в барах Австрии. Так я хоть на секунду мог отпустить ситуацию и перестать дергаться.
        - Я не знаю, че тебе посоветовать, Крис. Она до конца жизни тебя будет шантажировать.
        - Я в курсе и так.
        - Либо думай со своим дружком о том, как замести следы. Вряд ли кто-нибудь уже вспомнит о том, что когда-то от вас свалил тип, смутно похожий на того откинувшегося торчка. И вряд ли кто захочет поднимать дело многолетней давности… хотя хер знает ваших ментов. Дай мне подумать несколько дней, - Макс задумчиво чешет брюхо, а потом и щетину на подбородке. - Я тебе скажу, если че придумаю. Ну, давай лучше еще раз за встречу, - он поднимает шот с виски, и я проделываю то же самое.
        - За встречу.
        И мелькает странная мысль в голове, пока я глотаю обжигающую жидкость: интересно, если бы нимфа узнала все обо мне… она считала бы меня чудовищем?
        Глава 19. Оксана
        Полинка хлопает ресницами, убеждая себя, что я не плод ее воображения, и только через минуту оживает. Ее губы изгибаются в кривой улыбке с ощущаемой горчинкой, и она тихо говорит:
        - Привет!
        Дверь за ее спиной распахивается. Из комнаты для персонала выходит девушка с таким же бейджиком и мальчик лет четырех-пяти со знакомыми чертами лица. Он запрыгивает в кресло на колесиках и начинает катать под столику под стойкой свою игрушечную машинку, шепелявя: «Жш-ш-ш».
        - Спасибо, Полина Андреевна, - обращается к ней девушка. - Я пообедала.
        Полинка кивает ей, снимает свой бейдж и, потрепав мальчика по головке, выходит из-за ресепшена.
        - Славкин? - машинально спрашиваю я о ребенке.
        - Мой, - отвечает она, давая понять, что от Доронина там только материал для изготовления.
        Да, Полиночка, похоже, у тебя с ним тоже не сложилось.
        Тимошка начинает мяукать еще жалобней, и в этот момент мальчик выглядывает из-за стойки. Его глазки загораются, губки растягиваются в улыбке, обнажая мелкие белоснежные зубки.
        - Мама, котенок! - взвизгивает он, спрыгивая с кресла и подбегая ко мне. Протягивая к Тимошке свои ручки, еще не лишенные детской пухлости, он гладит его по шерстке и приговаривает: - Какой хорошенький. На Веню похож.
        - У него кот был, - поясняет мне Полинка. - Веня.
        Судя по тому, как тянется мальчик к Тимошке, я понимаю, что кот был не так давно и явно умер. Я наклоняюсь к своему котенку, чмокаю его в головку и подаю мальчику:
        - Он твой.
        - Мама! - еще радостней вскрикивает он, беря подарок. - Мама!
        - Окси, не стоит, - беспокоится Полинка. - Он, наверное, дорог тебе.
        - Мне его все равно некуда, - вздыхаю я, а мальчишка уже уносит его в комнату для персонала.
        - Мама, я дам ему сливок.
        - Только подогрей их, - наказывает она ему вслед. - Он у меня такой самостоятельный.
        Я обращаю внимание, что у Полинки нет обручального кольца. У меня-то нет, потому что слишком роскошно для Васьки. А у нее почему? Доронин никогда не экономил на подарках.
        - Поль, это хорошо, что я тебя здесь застала, - меняю я тему. - Мне с тобой поговорить надо. Найдется минутка?
        - Конечно! - В ней загорается неподдельная радость, словно она этого разговора целую вечность ждала.
        Полинка приглашает меня в бар-ресторан при отеле, заказывает нам кофе со сладостями, и мы занимаем столик у панорамного окна. Сначала молчим, потом она не выдерживает:
        - У тебя все плохо, да? - Я молча киваю, и тут Полинку несет: - Прости меня, Окси! - Она кладет свою нежную ухоженную ладонь поверх моей руки. Я вижу ее профессиональный маникюр и сглатываю ком. А она не сдерживается: вопреки макияжу, дает волю слезам. - Я не знала, клянусь…
        - Что мы с ним встречаемся? - Я изгибаю бровь.
        - Вы же тогда поругались. Он уверил меня, что в этот раз навсегда. Я, дурочка, поверила. И все как-то само собой произошло… Ты же когда за этого… Василия… - выдавливает она из себя имя моего горе-мужа, - замуж собралась, я себе места не находила. Ты знаешь, что я даже в ЗАГС отправилась, чтобы тебя остановить?
        - Не доехала? - усмехаюсь я.
        - Да! Я на красный дорогу перебежать хотела и под машину попала… Ничего серьезного, ушибами отделалась, но планы сорвались. Я три дня в больнице провалялась. Там-то о беременности и узнала. В общем…
        - Не до меня стало, - вздыхаю я.
        - Ты думаешь, я за Доронина вышла? Щас! После его вранья! Знал же, тварь, что нравится мне, и воспользовался этим. Его отец тогда настаивал на свадьбе, уверял меня, что исправит своего охламона. Только наша связь и так тебе жизнь испортила, а строить счастье на чужом несчастье плохая примета.
        - Да ладно. Может, и правда, исправился бы.
        - Да не исправился! По сей день гуляет кобелина. О сыне уже и не помнит. Ромка бабушку с дедушкой чаще видит, чем папашу.
        - Не стоило нам из-за этого козла ссориться, - признаю я, и по моим щекам тоже текут слезы.
        Полинка подскакивает, пересаживается на мой диванчик и прижимает меня к себе. Так мы обе плачем, шмыгая носами, а потом начинаем смеяться. Вот дуры же? Еще какие!
        - А может, ну его, кофе? Чего покрепче закажем? - спрашивает она, и я киваю.
        Снять стресс мне не помешает, как бы странно это ни звучало при пьющем муже.
        Полинка заказывает бутылку шампанского и ананас и тащит меня за собой. Берет на ресепшене ключ от свободного вип-номера, наказывает администратору вызвать свою маму, чтобы она забрала Ромку, и мы на лифте поднимаемся на седьмой этаж.
        Здесь шикарно все от потолка до паркета. Все блестит, светится. И мне даже как-то боязно ступать своими дешевыми мокасинами по чистому полу.
        Полинка вводит меня в двухкомнатный номер, и я замираю в дверном проеме. Он что, для президента оборудован? Тут один ремонт в не одну тысячу долларов обошелся. А мебель! Я прикинула, сколько стоит пожить в таком номере, и не трогаясь с места, робко говорю:
        - Поль, мне бы номер на время. Недорогой. А то у меня сейчас совсем ничего нет. Извини, я от мужа даже без трусов ушла.
        - Заходи-заходи! - Манит она меня рукой, расставляя все на низком стеклянном столике перед мягкими креслами. - Еще бы ты у меня в дешевом номере с подселением не перебивалась.
        - Но у меня нет столько денег…
        - Я что, с тебя деньги прошу? - улыбается она.
        Пожав плечами, я осторожно закрываю дверь, снимаю обувь и плетусь к столику. По пути кладу папку с документами на этажерку.
        - Зачем разулась-то?! - Полинка откупоривает бутылку и разливает шампанское по фужерам. Один подает мне, другой берет сама и счастливо улыбается: - За нашу встречу.
        - За нашу дружбу, - уточняю я. Мы стукаемся, делаем по глотку и рассаживаемся.
        - Ну давай, рассказывай.
        - Да что рассказывать… Хотела доказать вам, что меня не сломить, а вышло наоборот. Ничего хорошего, Поль, в моем браке не было и нет.
        - Эта козлина поди на тебя еще и руку поднимает?
        Я отмалчиваюсь. Не успевает Полинка возмутиться, как звонит мой телефон. Смотрю на экран: снова участковый.
        - Он? - спрашивает подруга.
        - Нет, - мотаю я головой. - Его ночью в «стакане» заперли. Участковый.
        - О-о-о, полицейский, - скалится Полинка. Знаю я этот тон, улыбку, блеск в глазах. Она с ними на парней всегда охотилась. А к мужчинам с погонами с юности неравнодушна была. Говорила, что будет ментовской женой.
        - Он женат, - уточняю я, и мы вновь смеемся, как в старые добрые времена.
        - Не ответишь? Дай-ка мне. - Она забирает у меня мобильник, принимает вызов и протягивает: - А-а-л-ло-о… Я не Оксан, Сергей… Занята она… Может, что-то передать?.. - Полинка прикрывает трубку пальцами и шепчет мне: - Вася пельмешек просит.
        Я выставляю перед собой поднятый вверх средний палец, и Полинка, хрюкнув от смеха, отвечает Сергею:
        - Хуешек ему! Так и передай. И вообще не звоните больше на этот номер. Оксана на развод подает!
        Она скидывает звонок и кладет мой телефон на столик. Окидывает меня сосредоточенным взглядом, допивает свое шампанское и говорит: - Окси, ты где-то работаешь?
        - Да, в зоомагазине. Но сейчас длинные выходные. Я две недели работала за себя и за сотрудницу, что на больничном была. Так что, Поль, зарплата у меня небольшая. Платить за такие апартаменты я не смогу…
        - Опять двадцать пять! - всплескивает она руками и достает из кармана джинсов свой мобильник. Набирает номер и заговаривает с какой-то Олесей: - Милая, тут одну девочку надо в порядок привести… Да, срочно. Мы с ней сегодня в клуб идем… Окей, подъедем… - Полинка опять смотрит на меня: - Блин, как я за руль-то теперь сяду?! Лан, на такси поедем!
        - Что ты задумала? - начинаю бояться я.
        - Ты на развод уже подала?
        - Нет. Ты же видишь, в каком я виде.
        - Вот именно! Завтра поедешь заявление подавать. Но поедешь красивая, отдохнувшая и начавшая жизнь с чистого листа! А сейчас допивай, бери кусочек ананаса и поехали шопиться…
        - Поль…
        - Ой, все! - отмахивается она. - Сначала шмотки, потом салон, а вечером клуб. Ко мне как раз братец двоюродный из Германии приехал. Неженатый…
        - Начинается, - закатываю я глаза, еще не отойдя от австрийца Криса.
        - Давай-давай-давай, - подгоняет меня Полинка, уже набирая по телефону брата. - Привет, дорогой! Как твоя конференция?.. Дальше можешь не рассказывать, уже слышу, что все смертельно скучно… Ты ночером чем занимаешься?.. Отли-и-ично! Мы с подружкой подтянемся?... Найдешь кого-нибудь для меня?.. Обожаю тебя! - Она целует мобильник и опять уделяет все внимание мне, медленно жующей вяжущий ананас. - Ну что, Окси, сегодня оторвемся?
        Глава 20. Кристиан
        Шел уже десятый шот с виски «за встречу», и не знаю, как Макса, но меня потихоньку начало расслаблять. Тварь Лана запихнулась куда-то в недра памяти, и на первое место выплыла нимфа. Я хотел ее. Именно сейчас, когда алкоголь расслаблял организм, в сознании рушились какие-то социальные запреты и ограничения, и обнажались более примитивные желания.
        Я трахался бы с ней ночь напролет, пока нас просто не начало бы тошнить друг от друга. А потом бы просто разбежались в разные стороны, не трахая друг другу мозги. Просто короткий необременительный роман. Она забылась в моих объятиях, я в ее. Все.
        - Эй, Крис?
        Я моргаю, удивленно отняв руку от уха, и смотрю на свой новый смартфон. Как-то я пропустил момент, когда мне позвонили, и я на автомате принял вызов от Анри.
        - Что? - интересуюсь я.
        - Есть нормальное предложение отдохнуть неплохо.
        - Притаскивайся к нам, - пожимаю я плечами, - я уже отрываюсь.
        - К нам? Ты с кем-то? Нет, мне двоюродная сестра позвонила, - произносит Анри, и на заднем фоне я слышу шум автомобильной пробки. - Конференция полный тухляк, у меня такое чувство, что туда интернов одних притащили. Полная херня. Еще и проектор у них сдох. Ладно, не ауть, я хочу забыть этот треш. Сестра в один клуб пригласила. Давай подъезжай тоже, найдем девочек, расслабимся…
        Кобель хренов.
        - Сестра симпатичная?
        - Пошел в жопу, Крис. Даже не тяни к ней свои щупальца.
        Я ржу. Даже и не собирался - мои мысли заняты полностью утренним сексом с нимфой, но подколоть Анри - это святое.
        Честно говоря, мне особо не хочется никаких клубов и подростковых тусовок в них, которые так обожает Анри, но если я не отвлекусь - я так и буду сидеть и напиваться.
        - Окей, я буду не один. Со старым другом.
        - Ладно. Ща адрес скину на Ватсапп.
        Он сбрасывает вызов, и я ловлю вопросительный взгляд Макса.
        - Знакомый хороший предлагает развеяться. Поедешь?
        - А хрен ли? Все равно делать не фиг, - Макс уныло обводит взглядом полупустой бар, где всего лишь пару столиков занимают посетители - да и те бородатые мужики. - Тоска зеленая. Куда хоть?
        - В какой-то клуб, - мне на Ватсапп приходит адрес, и я тут же открываю приложение с такси, копируя адрес и заказывая машину.
        - Бабы будут?
        - Нет, Макс, это гей-клуб.
        Друг закашливается, поперхнувшись виски, и бьет себя по груди. Я тихо смеюсь в ответ.
        - Шучу. Будет, как минимум, двоюродная сестра этого чувака. Какая девушка попрется в клуб без подружек? Наверняка будет с группой поддержки.
        Макс укоризненно смотрит на меня.
        - Шутки твои…
        - Глупые вопросы потому что задаешь. Допивай давай и пошли. Такси через две минуты.
        Все, что происходит дальше, я могу назвать только словом «треш». Макс допивает оставшиеся шоты с виски, приложение сообщает, что у нас пять минут бесплатного ожидания, мы поднимаемся, и…
        Макс замирает, подняв палец вверх и покачнувшись.
        Ну епт.
        - Погоди, братан… кажется, мне это…
        Кажется, кому-то не стоило так резко подниматься.
        - Идти можешь? - задаю я ему вопрос, и старый друг неуверенно кивает, отлипая от стойки и делая шаг вперед. Шаг затягивается, Макс теряет равновесие и падает нахрен на меня. Я едва успеваю поймать эту тушу в сто кило.
        - Мудак, - рычу я, пока друг обмякает в моих руках и пытается перебирать ногами.
        - Все нормально, брат… ща отпустит.
        Отпустит, как же!
        Я вывожу этого пьяного придурка из бара, кое-как запихиваю в такси и даю водителю тройную оплату, чтобы не возмущался. Мужик лет шестидесяти за рулем неодобрительно смотрит на тупо улыбающегося Макса, который пытается открыть окно. Раздается щелчок блокировки дверей.
        - Будет блевать - пусть высунется из машины, - цедит водитель.
        - Все в поряде, капитан… двигай давай… - бормочет Макс, высовываясь в окно. - Эй, девочки! Как насчет… отор… вать… ся?
        Я обреченно закрываю глаза.
        Макс всю дорогу ведет себя как последнее убожество - что-то кричит проезжающим машинам, показывает фак, достает ксиву, едва не роняет ее за окно, громко кроет матом всех, и в красках расписывает, как его натянут за утерю документов. Кажется, водитель при этом устало закрывает лицо рукой. Но молчит.
        Когда мы вываливаемся наружу у клуба, такси резко дает по газам и сваливает в ту же секунду.
        Видимо, чтобы я не передумал и не попросил отвезти это пьяное тело домой.
        - Придурок, ты как фейс-контроль проходить собрался? - интересуюсь я, рассматривая крепких ребят у входа.
        Макс машет рукой, достает опять ксиву, отлепляется от меня и размашисто прется к ним. Дело дрянь. Сейчас он нарвется на кулак в челюсть, а мне придется вступаться за него. Вот тебе и весь «отрыв». Просто невероятные приключения в России, нахер я вообще сюда приехал?
        - Давайте того этого, - бормочет Макс, без страха приближаясь к бугаям, полностью проигнорировав километровую очередь, и тыча им в лицо ксиву.
        Они переглядываются между собой. Самый крупный из них осторожно пожимает плечами. И, чудо - они отходят в сторону, пропуская нас. Макс довольно ухмыляется, а я иду за ним, думая, что не такой уж он и идиот.
        Хотя, нет. Идиот.
        По ушам бьет музыка, вокруг нас шныряют толпы людей, и идиот Макс идет вперед, раскинув руки, будто он какая-то суперзвезда, которую народ должен приветствовать радостными воплями. Бьет по заднице какой-то чике с надутыми губами, и та возмущенно взвизгивает, отскочив в сторону.
        Я хватаю Макса за шкирку, шаря взглядом по людям и пытаясь найти Анри. Взгляд цепляется за какую-то девицу, идущую в сторону туалетов. Темные блестящие волосы уложены волнами, и покачиваются при ходьбе, как и охренительная задница, которую обтягивает платье. Ничего вульгарного в ее образе нет, но почему-то меня посещает иррациональное желание догнать ее и познакомиться.
        - Эй, Крис! - слышу я оклик Анри, и отворачиваюсь, потеряв девицу из виду.
        Друг сидит за одним из столиков, развалившись на диванчике, и рядом с ним машет нам ручкой девушка. Типичная инста-дива. Судя по ее ухоженному и прокачанному виду - девица в деньгах не нуждается.
        Я тащу к ним Макса и швыряю его на диван. Он не может удержать равновесие и падает лицом прямо в коленки инста-дивы.
        - Матерь божья! - выдает она, глядя на пьяную рожу Макса, уткнувшуюся в ее юбку. - Это еще че? А ну не лапай! Руки убрал!
        - Детка, ты пахнешь, как космос…
        - Фу! Я ща позову ментов, если не отвалишь! Убери своего друга, эй!
        Макс достает опять ксиву и пытается ее раскрыть перед лицом девушки.
        - Ты не гони.. да… че мне твои менты… сделают…
        Она растерянно моргает. Переводит взгляд то на ксиву, то на это пьяное тело, и внезапно презрительное выражение лица словно ветром сметает. Дева расплывается в хищной улыбке и кладет наманикюренную ручку Максу на макушку, поглаживая.
        - Ой ты ж господи! - воркует она, поглаживая его. - Кто-то немножко перебрал, да? Ничего, бывает, котик. Ты лежи, лежи, отдыхай… может, минералочки, а?
        - Мин.. да…упф…
        Анри со стоном закатывает глаза, а потом смотрит на меня.
        - Это что за хрен, Крис?!
        - Старый друг. Мент. Немного переборщил и резко встал, - я пожимаю плечами, - закажите мне что-нибудь пожрать, а я пока в санузел отойду.
        - Иди-иди, - ласково продолжает щебетать девушка. - Оксанка тоже отошла. Познакомитесь, может. Она как раз разводиться собирается.
        Имя нимфы для меня - как удар под дых. Я на секунду замираю, перед глазами проносится лицо нимфы, а потом меня отпускает. Да блин, Оксан в России тысячи. Нимфа уж точно не подаст на развод, и вряд ли у нее в подружках такие крутые чики. Так что это просто совпадение. Но забавное.
        Я ухожу, оставляя этих голубков втроем. Прохожу по темному коридорчику, ведущему к санузлам, и вижу внезапно ту самую темноволосую в платье. Она снова стоит ко мне спиной, роясь в телефоне - видимо, строчит кому-то в мессенджер. Подпирает плечом стену и задумчиво накручивает на пальчик темный локон.
        Хер знает, чем она меня так зацепила. Но почему-то тело само по себе решительно направилось к ней. Мысленно я порадовался, что не залип на нимфе, если меня еще цепляют другие. Залипнуть на замужней женщине, да еще и моей будущей сводной сестре - вообще отстой.
        Я приближаюсь к девушке тихо со спины и наклоняюсь к ее уху, вдохнув какого-то хера дико знакомый запах. Черт, она тоже пахнет сладко и фруктами. Кажется, судьба сама подкинула мне альтернативу…
        - Крошка, у меня двадцать восемь сантиметров, - шепчу я ей на ухо, и она вздрагивает он неожиданности, едва не выронив телефон.
        Фраза безотказная: пока она ошарашенно прикидывает, стебусь я или говорю правду, я могу завести разговор.
        Она резко разворачивается ко мне, и первое, что я вижу - ярко-алые губы. Черт, плохо начинать знакомство с предложения сделать минет, но тут трудно сдержаться. Эта помада на таких губах - просто мертвого поднимет. И даже после бурной ночи с оргией.
        Я поднимаю взгляд выше и чувствую, как медленно начинаю выпадать в осадок.
        - Оксана, блядь? - вырывается у меня со смешком, пока я пораженно рассматриваю абсолютно другую версию нимфы.
        Пиздец. Кажется, я запал.
        Глава 21. Оксана
        Не помню, сколько мы выпили. Полинка только и успевала доставать нам новую бутылку шампанского. Ту, что мы взяли в отеле, мы выхлестали в примерочной бутика. Нам стало мало, и после обновления моего гардероба мы два часа просидели в баре, пробуя коктейли, бьющие в голову. Там же меня стошнило, и мы поехали в салон. Олеся, знакомая Полинки, уже ждала нас с накрытой поляной. Я наконец-то сытно поела свежей пиццы, что не дало мне лишиться сознания в парикмахерском кресле, зато я уснула в машине такси. Полинка попросила водителя высадить нас в соседнем квартале и до самого клуба мы шли пешком. Прохладный ветерок немного развеял мое опьянение, и я уже могла держаться на ногах. Не совсем стойко, потому что не припомню, когда в последний раз надевала обувь на каблуке. Да еще и платье приходилось одергивать. Мне казалось, что оно задирается, хотя Полинка убеждала меня, что все в норме, просто оно само по себе короткое.
        И вот мы оказались в клубе, где музыка долбит по ушам так, будто ты провалился в адскую какофонию самых бешеных и диких звуков в мире. Полинка знакомит меня со своим братом Анри. Тот светится лучезарной улыбкой, без слов выдающей его вспыхнувший интерес ко мне. Похоже, права она: мужчины чувствуют во мне неудовлетворенную самку, но видят обманывающую зрение замухрышку. А теперь она сделала из меня хищницу, тигрицу.
        Едва мы собираемся сесть за вип-столик, как мне приходит ответ от адвоката…
        Кстати, адвокат! С ним целая отдельная история. Его порекомендовала мне та самая Олеся из салона. Говорит, тип подозрительный, занимается даже грязными делишками. А какой-то развод с алкоголиком устроить для него - раз плюнуть.
        - Уже завтра и свидетельство о разводе получишь, и штамп в паспорте, - пообещала она, давая мне номер этого Роберта.
        Я отправила ему сообщение и получила ответ, как раз усаживаясь рядом с Анри, которого мне нахваливала Полинка. Я извиняюсь и отлучаюсь. Иду в туалет, где потише и можно сосредоточиться на поставленной задаче. Назад пути у меня нет. Передумаю разводиться, значит, на всю оставшуюся жизнь обреку себя на муки.
        Я отправляю Роберту ответное сообщение с адресом Полинкиного отеля, где мы можем встретиться, и тут меня отвлекает…
        Кристиан???
        Я хлопаю ресницами, он подбирает челюсть.
        - Ты что, следишь за мной?! - возмущаюсь я.
        Крис что-то отвечает, но я его не слышу, потому что звонит телефон. Я принимаю вызов от адвоката и отворачиваюсь от своего сводного братца, свалившегося как снег на голову, и любезно тяну:
        - А-ал-ло-о…
        - Оксана? - мурлычет приятный для слуха мужской голос с хрипотцой. - Я навел справки, поднял все документы на вас и вашего мужа… - Я слышу, как щелкает компьютерная мышь. - В общем, завтра можно все провернуть. Уже к полудню вы будете официально разведенной.
        - Господи, - вслух радуюсь я, - даже не знаю, как вас благодарить.
        - Я совсем не господи, - подшучивает Роберт, а Крис продолжает дышать мне в затылок. - Я простой смертный, который многим рискует, проворачивая такие делишки. Так что с вас сто пятьдесят тысяч наличными.
        - Сколько?! - Я едва не роняю телефон. Олеся предупреждала, что расценки у него завышенные, но я рассчитывала тысяч на десять-пятнадцать.
        - Оксана, ну это же не школьную грамоту за участие в читательском марафоне на принтере напечатать. Хотя я всегда могу войти в… положение клиента. - Я прямо вижу, как он скалится. - Я тут на Мальдивы собираюсь. Говорят, это рай на земле. Не составите мне компанию? Тогда можем и без ста пятидесяти тысяч обойтись.
        Я на полмига замираю. Да за кого он меня принимает?! Поворачиваюсь к хмурому Крису, вдруг замечаю, что он тоже не совсем трезв, и прямо спрашиваю:
        - Займешь мне сто пятьдесят тысяч?
        На его лице отражается немой вопрос: «Вы, бабы, совсем охренели деньги из меня тянуть?! Да за такие бабки мне отсосут все телки в этом клубе!»
        Я прикрываю телефон наманикюренными пальчиками и добавляю:
        - Или мне придется отработать натурой. И судя по голосу, у этого жеребца точно двадцать восемь сантиметров.
        Крис сглатывает, глаза буквально кровью наливаются.
        - Будут тебе сто пятьдесят тысяч, - цедит он сквозь зубы, сопровождая свой ответ проглоченным благим матом.
        Я опять отворачиваюсь от него.
        - Деньги будут, Роберт.
        - Что ж, я приеду к вам в десять. До завтра, Оксана.
        Я отключаю телефон, убираю его в новый клатч и, обходя Криса, спокойно направляюсь в зал. Он задерживает меня на выходе, преграждает путь и пригвождает меня к стене.
        - Крис, я здесь не одна, - уточняю я, заметив, что с Полинкой и Анри уже сидит его друг. Причем они с Полинкой уже воркуют. - Вон там мои друзья. Поэтому советую тебе отпустить меня.
        Он как-то безумно усмехается, посмотрев в указанную мной сторону, и опять пронзает меня своими глазами-воронками. Совсем крыша поехала.
        - Иначе что? - заинтригованно шипит он.
        - Парня в серой рубашке зовут Анри. Это мой молодой человек, - смело вру я, уже не зная, как отвязаться от этого извращенца.
        - Ух ты! - снова смеется он. - Недомуж разрешил?
        - Да, мы вот решили поэкспериментировать, - парирую я.
        Крис опускается к моему уху, убирает волосы и опаляюще шепчет:
        - Случайно не после умопомрачительного траха со мной?
        Глава 22. Кристиан
        Пахнет она так, что у меня начинает стучать пульс в голове. Врушка. Мелкая лгунья. Пьяная и наглая сегодня, но ее наглость и ложь слишком невинные, чтобы это могло меня разозлить.
        - «Умопомрачительного»? - передразнивает меня эта врушка. - Крис, пожалуйста, не льсти себе так сильно. Было хорошо, но…
        - Но? - усмехаюсь я.
        - Но… - она заминается и краснеет. - Ммм… мой мир от этого не перевернулся!
        - Поэтому ты подала на развод, конфетка? - хмыкаю я, разглядывая очертания ее лица в темноте.
        Как отблески от цветомузыки вспыхивают на ее глянцевых губах. Ловлю себя в эту секунду на мысли, что мне нравится просто ее рассматривать. Сейчас она живая. Та нимфа, которую я зажимал в ванной у будущей мачехи, была бледным ее подобием, запуганным существом, которое пыталось спрятаться в свою раковину. Тут она смотрит на меня спокойно и с некоторым вызовом в темных глазах.
        - Нет, - она произносит это одними губами, а потом я, наконец, слышу ее твердый голос: - Я просто многое осознала в своей жизни, Кристиан. И перестала держаться за прошлое, поняв, что никому ничего не должна.
        - И цена твоей свободы от прошлого - всего лишь сто пятьдесят штук, конфетка? Ты счастливый человек.
        - А ты нет? - она плавно изгибает уголок губ в улыбке. - Ты не похож на унылое говно. Прости, - она внезапно смеется, прикрыв рот рукой, и я понимаю, что Оксана конкретно пьяна.
        Дьявол… просто бери и уноси ее на плече. Куда-нибудь в укромное место, где окажемся только мы вдвоем.
        - Не настолько счастливый, как тебе кажется, нимфа, - я смотрю в сторону Анри и его сестры, которая уже вовсю флиртует с Максом. Идея созревает быстрее, чем я могу ее обдумать, и я беру Оксану за руку, переплетая наши пальцы, а она смотрит на меня, приподняв кокетливо бровь. - Значит, секс был так себе, конфетка?
        - Ну, не так себе, - она хихикает. - Но… Ладно, я соврала, Кристиан. Просто не хвастайся так. Меня это бесит.
        - Значит, тебе понравилось? - я улыбаюсь так хищно, наверное, что выгляжу безумно для нее, потому что нимфа тушуется, опуская взгляд вниз.
        - Тебе это так важно, Кристиан? Прости, но мне не очень. Этого больше не повторится, - она пытается проскользнуть мимо меня, высвободив руку, но я преграждаю ей дорогу. - Эй! Пропусти меня. Я должна вернуться к своим друзьям.
        - И к молодому человеку по имени Анри? - я усмехаюсь. - Конфетка, это мой друг. И подозреваю, что сам Анри даже не знает о том, что вы встречаетесь.
        - Да ну?! - ее глаза вспыхивают злыми огоньками. - Крис, ты такой самонадеянный! Хорошо, смотри и любуйся! - Она резко проходит мимо меня, отодвинув плечом, и решительно направляется в сторону этого долбанутого трио.
        Черт, что эта стерва хочет мне показать? Начнет строить ему глазки? Я довольно смеюсь и иду вслед за ней, потому что знаю, что стоит Анри узнать, что я с ней спал, и он тут же потеряет к ней интерес.
        Нимфа подходит к ним и, встряхнув волосами, внезапно делает то, чего я ожидал меньше всего, - кладет руку на плечо моему другу, а потом изящно садится ему на колени. И нежно улыбается. Я на секунду замираю, будто бы меня огрели по голове чем-то тяжелым и смотрю на эту картину.
        Анри улыбается ей в ответ, обвивая рукой ее тонкую талию. Меня разрывают два чувства: хочется сломать ему эту самую руку, а нимфу…
        И в этот момент Оксана наклоняется к нему и, проникновенно заглянув в глаза, целует. Этот сраный поцелуй длится всего лишь пару секунд, которые кажутся мне вечностью, а потом она отстраняется, облизав губы и с вызовом посмотрев на меня.
        Сука.
        Анри что-то пытается ей сказать, но стерва продолжает сверлить меня неотрывно взглядом. Окей… Хочешь показать мне, какая ты свободная и независимая? Я чувствую, как в крови разливается страшная смесь из адреналина и ярости от ее глупого поступка. Просто протягиваю руку в сторону и ловлю первую попавшуюся телку, которая крутила рядом со мной задницей.
        Я даже не вижу ее лица, но чувствую удушливый запах мерзких духов и слышу глупый смех рядом с ухом. Тонкие руки обнимают меня, и она трется об меня грудью без капли смущения.
        - Пойдем, - бросаю я, увлекая девку за собой к столику.
        За взгляд нимфы в эту секунду я б отдал бы любые деньги, чтобы увидеть его еще разок. В нем плохо скрытая злость и обида. Она тут же отводит глаза в сторону и поджимает губы, теряя весь запал и пытаясь сползти с колен Анри.
        Ну-ну, крошка. Хочешь поиграть в такие игры? Я согласен. Только ты уже проиграла.
        Анри поворачивается в тот момент, когда я подхожу к столику, и присвистывает.
        - Неплохо сходил, кобелина. Привет, крошка. Я его лучший друг, - и он тянет улыбку той, кто трется возле меня.
        Я думаю, что мне надо хотя бы посмотреть, кого я там выцепил, если эта скотина так приветливо скалится. Поворачиваю голову и окидываю девушку взглядом. Кажется, такую же я снял в клубе в Австрии пару недель назад. Смотрю и ни хрена не вижу между ними различий. Все те же надутые губы, наращенные белые волосы, длиннющие накладные ресницы и макияж в три слоя. Грудь призывно торчит из декольте.
        - Приветик, - выдавливает деваха, хлопая ресницами, - меня зовут Дана.
        Даже голос безликий. Мне кажется, этих блядей клонируют сами ночные клубы, чтобы было, с кем посетителям оторваться. Клонированная армия тел для разового траха. Как надувные куклы из секс-шопа.
        - Садись, - не сильно вежливо приказываю я девице и заставляю ее опуститься на диванчик рядом с Анри.
        Ловлю взгляд Оксаны и усмехаюсь ей в ответ. Поздно обижаться, нимфа. Твой поступок – полное дерьмо. Если ты хотела показать мне, что свободна в выборе партнера - да не вопрос.
        Я тоже тогда свободен.
        - Как тебя зову-ут? - Когда я сажусь, ладонь с длинными ногтями ложится мне на бедро и медленно ведет вверх. Дана абсолютно не стесняется, используя тяжелую артиллерию в соблазнении - откровенные домогательства и давая зеленый свет на то, чтобы я ее трахнул где-нибудь в темном углу.
        - Кристиан.
        - Ты иностранец? Вау, - мурчит девица. Анри, тем временем, нагло обнимает нимфу за талию, пытаясь притянуть к себе. Та, демонстративно окинув меня презрительным взглядом, поддается ему. - Кри-истиан… прямо как в «Пятьдесят оттенков»! Ты тоже любишь пожестче? А вертолет есть?
        Ненавижу этого ублюдка. После того, как в свет вышла эта хренова книжка, каждая девица, стоит услышать ей мое имя, включает мурлычащую кошечку, мечтающую о красной комнатке и готовую потерпеть пару шлепков по заднице.
        - Нет, крошка, вертолета у меня нет, - усмехаюсь я.
        - А ты откуда?
        - Австрия, куколка.
        - Оу! Это там где огромные пауки и всякие страшные твари?
        Сука, это Австралия!
        - Это Австралия, - слышу я ироничный голосок нимфы и поднимаю на нее взгляд. Она с легким презрением смотрит на девицу, и насмешливо - на меня. - А в Австрии крутые горнолыжные курорты.
        - Ты там была? - Я приподнимаю бровь, встречая этот больно вызывающий взгляд. Совсем недавно ведь смотрела испуганной овечкой, пока я засовывал в нее пальцы в ванной ее родительницы. Хренов ангел, спустившийся с небес. И на тебе - внезапно языкастая королева ночных клубов. Кажется, я смогу впервые наблюдать превращение нормальной бабы в очередного клона для траха. - Каталась на лыжах?
        «Стерва» - мысленно добавляю я. Вряд ли она хоть раз была в Австрии. Учитывая то, что пахала она одна в семье, обеспечивая пьющее тело.
        Нимфа в ответ победно скалится.
        - Нет. Но удалось как-то разок покататься на одном австрийце.
        Анри от неожиданности выплевывает фонтаном коктейль, закашлявшись. Дана внезапно начинает громко ржать, прикрыв рот ладошкой, а нимфа, мило приподняв уголки губ в улыбке, хлопает моего друга по спине.
        - И как австриец? - подмигнув ей, интересуется Дана, а нимфа пожимает плечом.
        - Да так… крепкий середнячок.
        Сука.
        Анри гогочет, кидая на меня веселые взгляды, пока я борюсь с желанием схватить эту козу за шкирку и насадить ее еще разок на «крепкий середнячок». Окей, один-один, Оксана. Ты умнее, чем я думал.
        - Детка, самые горячие мужики - немцы, - произносит Анри, принимаясь полировать ей ладонью коленку. - И, поверь, у немцев не крепкий середнячок.
        - Ага, - произносит Оксана, сбрасывая его руку, - я пойду что-нибудь попить возьму. Жарко.
        - Я закажу тебе… - пытается остановить ее Анри, но Оксана мотает головой.
        - Не утруждайся.
        Кажется, друг с восхищением провожает ее взглядом, цыкнув. Особо тщательно он осматривает ее зад, обтянутый платьем.
        - Горячая чика.
        - Это моя подруга, придурок, - подает внезапно голос его двоюродная сестра. На ее плече, посапывая, дрыхнет Макс. - Так что следи за языком и не сильно распускай свою баварскую колбаску.
        Я сам уже готов кастрировать Анри и руку, и его баварскую колбаску, которую он уже мысленно пытается пристроить в нимфу. Хер тебе, чертов фриц. Видел я твой некрепкий середнячок, которым ты мотал на каком-то фестивале в Германии, нажравшись бесплатного пива. Вряд ли со студенчества он сильно увеличился.
        - Эй, а ты куда? - интересуется этот блондинистый фриц, когда я поднимаюсь следом с диванчика. - Ты только недавно уходил?
        - Позвонить, блядь.
        Анри поджимает губы. Догадался, скотина, но и хрен с тобой.
        Я, как хищник, выцепляю взглядом Оксану среди трясущихся в мигающей светомузыке потных тел. Она юрко лавирует через них, трясет блестящей гривой, направляясь к бару. Подходит к стойке, отмахнувшись от назойливых обдолбанных придурков, которые пытаются ее облапать. Одному из них я случайно заряжаю локтем под ребра, и он падает, скорчившись, и плюясь ругательствами.
        Я настигаю нимфу, когда она мило улыбается бармену, тыкая в меню пальчиком. Подхожу сзади и нагло вдавливаю готовый порвать джинсы член между ее мягких горячих половинок. Нимфа испуганно охает, вздрагивает и пытается повернуться.
        - Стой смирно, стерва, - шиплю я, наклоняясь к ее шее, и прикусываю сладкую кожу зубами.
        - Ты, приду… о Боже, - выдыхает внезапно Оксана, когда я оттягиваю кожу, оставляя на ней отчетливый след от зубов. - Больно… идиот…
        - Будет еще больнее. Какого дьявола ты творишь?
        - Что? - она фыркает. - Не понимаю, о чем ты?
        - Ведешь себя, как доступная девка, Оксана. Думаешь склеить Анри? Разочарую тебя, он сраный гедонист, - я облизываю ее шею и местечко за ухом языком, отчего по телу нимфы прокатывается дрожь. - Ему нужны отношения без обязательств. Сегодня он трахает тебя, завтра другую вовремя подвернувшуюся девку.
        - И что? Не хуже женатого мужика, который не умеет держать ярость в себе, - рычит нимфа, пытаясь отпихнуть меня бедрами. Да, крошка, еще сильнее. Я пробираюсь рукой между ее телом и барной стойкой и сжимаю грудь. - Ты что творишь..?
        - Оксана, я не могу тебе рассказать причины, по которым я по-прежнему женат. Будь моя воля - и я бы давно нахер развелся.
        - Да-да. Знакомая песня! Крис, спасибо, конечно, за то, что согласился дать в долг, но если ты считаешь, что купил меня этим - то нет! Я обойдусь без денег, или обращусь к этому... Роберту!
        Дьявол, она не поверит. Я прекрасно знаю, что это звучит, как тупая отмаза в духе мужиков, отирающихся на сайте знакомств с целью перепихнуться. «У моей жены рак/больное сердце/восемь детей и общий бизнес, и я не могу ее бросить». Но у меня-то реально патовая ситуация. И что-то мне подсказывает, что если я не объяснюсь с нимфой, то она упорхнет от меня без лишних сожалений. Возможно, сегодня же. К сучьему Роберту. Просто из принципа.
        - Пойдем-ка, прогуляемся, нимфа, - я тяну ее за руку из клуба, а она открывает ярко накрашенный ротик, в который мне хочется нырнуть языком и как следует искусать губы.
        - С ума сошел? Там дождь вот-вот хлынет!
        - Это дохера романтично, не находишь? - смеюсь я, а нимфа хмурится, видимо, думая, что у меня с головой не все окей. - Мы всегда можем вернуться ко мне домой и согреть друг друга в душе, конфетка.
        Глава 23. Оксана
        Размечтался! Не для того я с мужем развожусь, чтобы теперь быть подстилкой для первого встречного!
        Я отталкиваю Криса и возвращаюсь к столику. Надо бы снова ему назло сесть на колени к Анри, у которого улыбка до ушей, но кажется, я начинаю трезветь и соображать, что веду себя неадекватно. Не помню, чтобы я когда-то была такой развязной. От стыда щеки начинают гореть.
        - Окси, с тобой все хорошо? - интересуется Полинка, поглаживая по голове дрыхнущего у нее на плече мента, судя по его валяющемуся на столике удостоверению.
        Я гляжу на всех них и понимаю, что слишком много упустила из-за Васьки. Эти люди довольствуются свободой, не жалея потраченные в клубах ночи, зато выплескивают пар здесь, а не дома, на своих любимых.
        - Я… - Я замешкалась, не зная, куда пристроить свою задницу в этом чудовищно узком платье.
        - Окси? - скалится Крис, уже подкравшись ко мне со спины и держа наготове свой новый мобильник.
        - Угум, - мычу я. - Приятно познакомиться.
        Он молча набирает какой-то номер, подносит телефон к уху и нарочно говорит громко и четко:
        - Привет, отец! Не спите? Я тут свою сестренку в одном гадском клубешнике выцепил. Там наша мама ее еще не потеряла?
        Вот же мерзавец! Я срываюсь с места и кидаюсь на него, выхватывая мобильник. Засмеявшись, Крис поднимает руку, и я тщетно подпрыгиваю, подворачиваю ногу и, оступившись, падаю назад. Он успевает свободной рукой поймать меня за талию, и я буквально повисаю в его объятиях. Испуганно хлопаю ресницами, вглядываясь в довольное лицо напротив, и медленно перевожу взгляд на телефон.
        Скотина! Он не звонил Павлу Георгиевичу! Специально дразнит меня! Хоть спасибо, что не дал на столик со стеклянной посудой упасть. А то мой первый вечер на свободе закончился бы серьезным разговором с мамой в травматологии.
        - В смысле, сестренка? - оживает Анри.
        Кристиан, не отводя от меня пристального взгляда, ставит меня на ноги и, продолжая держать в своих объятиях, несколько угрожающе отвечает:
        - Сводные мы.
        Курица, прибившаяся к нам попутным ветром, встает и, взмахивая волосами, подплывает к Крису.
        - Тогда, может, отвезем твою сестренку баиньки, а сами…
        - Погоди! - перебивает ее Полинка, но тут же оставляет свою попытку встать, боясь потревожить спящего мента. - Окси, это правда?
        - Увы, да, - киваю я, высвобождаясь из хватки Кристиана, а он лишь сильнее сжимает меня, и я слышу, как носом втягивает запах моих волос.
        На курицу ему плевать, как бы она ни извивалась перед ним. Наконец он поворачивается к ней через плечо и говорит:
        - Дана? Окей, Дана. Иди-ка пока в бар. Закажи, что хочешь. Я сейчас Окси... - он широко улыбается, называя меня, как Полинка, - в такси посажу и сразу же к тебе.
        Она демонстративно вздыхает, но, опьяненная призрачными иностранными перспективами, покорно пробегает ноготками по руке Кристиана и томно шепчет:
        - Я жду, мой австралийский лыжник.
        Господи! Я закатываю глаза и отворачиваюсь от них. Пальцы Кристиана так сдавливают мою тонкую талию, будто хотят вскрыть меня и нырнуть внутрь. Похоже, вранье, что он нарколог. Тут явно патологической анатомией попахивает. Везет же мне на маньяков напарываться…
        Едва эта Дана откатывается от нас на своих «лыжах», как Крис берет со стола бутылку с ликером, явно заказанную Полинкой, и подмигивает нашим ошарашенным друзьям:
        - Приятного вечера! А нам пора…
        - Окси! - моя обеспокоенная подруга все-таки будит мента своим криком, и он, что-то несвязно бормоча, случайно рукой заезжает ей в глаз.
        Анри подпрыгивает с места, сам мент падает под столик, а Полинка, застонав, закрывает лицо рукой. Воспользовавшись моментом, Кристиан с легкостью закидывает меня на свое плечо и несет через толпу дрыгающихся под музыку тел к выходу из клуба.
        - Ты ничего не попутал?! - ругаюсь я, шлепая его по спине. - Поставь меня на ноги, идиот! Я тебе не кукла Дана!
        - Сейчас поставлю, конфетка. - Он выносит меня на улицу, где мои ноги касаются земли, но рука Криса словно приросла ко мне: убирать ее он не собирается.
        - Ты нормальный?! - возмущаюсь я.
        - Детка, - он делает шаг вперед, приблизившись вплотную и опять задавливая меня своими флюидами, - тебя что, впервые мужчина на руки взял?
        - Как мешок с мукой - да, впервые!
        Я ловлю на себе взгляды торчащих на улице людей и понимаю, что ору как истеричка. И собственно, из-за чего? Из-за того, что Кристиан вытащил меня из этого порочного места, где я бы нахлесталась до поросячьего визга, а его дружок Анри без зазрения совести этим бы воспользовался?
        Я выдыхаю и, опустив лицо, честно признаюсь:
        - Да, впервые.
        - Ну, первый раз всегда страшно, - смеется Кристиан, притягивая меня к себе.
        - Ладно. - Я ладонями упираюсь в его грудь. - Вызывай мне такси. Тебя там Дана ждет.
        Надеюсь, он не расслышал необъяснимую злость в моем тоне.
        - Кто? Не знаю никаких Дан.
        - Тебе не кажется, что ты немножко говнюк? - Я поднимаю лицо и вижу у него счастливую улыбку, будто он только что лотерею выиграл.
        - Никогда этого не отрицал.
        В свете ночных фонарей и ярких вывесок белоснежные зубы Кристиана сверкают, как в рекламе зубной пасты. Он проводит по ним кончиком языка и добавляет:
        - Радость моя, а ты помнишь, что обещалась мне помочь на квартире нашего папочки?
        - Крис… - кажется, это прозвучало, как мольба.
        - Через два дня туда квартиранты заезжают. Если мы рассердим маму с папой, нам сделают ата-та.
        Не удержавшись, я смеюсь. Блин, когда же в последний раз меня так смешили мужчины? Наверное, Доронин. Еще в те времена, когда у меня ума было не больше, чем у Даны.
        Интересно, Крис действительно провел бы с ней ночь, чтобы насолить мне?
        Накрапывающий дождь приводит меня в чувство. Просто так Кристиан не отстанет. С Полинкой он меня не оставит. Да и ей сейчас точно не до меня. К маме в таком виде точно меня не повезет. Об отеле, где я остановилась, говорить ему не хочу. Иначе еще и от него прятаться придется, а то прохода не даст, пока в свою Австрию не улетит. Значит, выход один: помочь ему с проклятыми шкафчиками и заняться уже разводом с Васькой!
        - Отстойно, - произношу я.
        - Что?
        - Твой друг… Анри… Целуется отстойно.
        И хотя эксперт из меня никудышный с моим-то недоопытом, я прекрасно помню вкус поцелуя Криса. Боюсь, как бы теперь моя личная жизнь не полетела псу под хвост. Причем не из-за Васьки. От него я как-нибудь отделаюсь. Ментов подключу, быстро отвадят его мне угрожать. А вот Криса мое тело будет помнить всю оставшуюся жизнь.
        Он опять смеется:
        - Поэтому он до сих пор не женат.
        Дождь усиливается, и я ежусь. Крису это перестает нравиться. Он взглядом выцепляет свободное такси на парковке и тянет меня туда.
        Черт, на ногу больно наступать. Или каблуки, или неудачный прыжок. Я прихрамываю, и это привлекает внимание моего сводного братца. Он опять подхватывает меня на руки, только в этот раз, прижав к своей груди.
        - А ты легче, чем показалась в первый раз, - подшучивает, неся к машине.
        - А ты все такой же нахал, - отвечаю я, беря у него бутылку, из-за которой ему неудобно держать меня. - Осторожнее, братик, я хрупкая.
        И я вдруг чувствую в нем надежность, защиту, твердость. Прижимаюсь ухом к его груди, прислушиваюсь к учащенному сердцебиению и прикрываю глаза. Как же я хочу спать! Надеюсь, Крис не будет против, если я окажу ему лишь моральную помощь в разборе вещей Павла Георгиевича? На большее я сейчас совсем не гожусь…
        Глава 24. Кристиан
        Я несу эти пятнадцать килограмм к машине, и, судя по мерному и глубокому дыханию, моя новоявленная сводная сестра решает вырубиться прямо у меня на руках. Сажусь в такси, кое-как достаю деньги и передаю таксисту, назвав адрес. Он задумчиво рассматривает нимфу, которая дрыхнет у меня на коленках, уткнувшись носом в шею.
        - Напилась? - подозрительно интересуется таксист. - Учтите, у меня тут запись на регистраторе включена. Если криминалом промышляете - сдам видео с вашим лицом в полицию.
        - Ты о чем? - приподнимаю я бровь, а таксист кивает на Оксану.
        - Девчонка не под наркотиками? А то тут недавно из клуба так же увезли…
        - Слышь, придурок, - цежу я, - я тебе нос сверну сейчас за такие намеки. Девчонка просто спит и это моя сводная сестра.
        Он пожимает аккуратно плечами.
        - Ну, смотрите. Извините уж, если чего не так. Лучше перебдеть. Знаете, сколько девчонок так попадает? Да каждую неделю…
        - Я в курсе. Мой друг - мент.
        - А-а-а, - тянет таксист, выруливая с парковки клуба, - тогда знаете. Эх, раньше такого не было. Что за мир у нас такой дурацкий? Люди друг другу как волки стали… Одна только забота у них - где б денег отхватить, да кого бы трахнуть…
        Всю дорогу мы едем под печальные речи таксиста, который ожидаемо переводит тему на «в СССР было лучше» и истории о том, как раньше детей можно было ночью отпускать гулять без страха.
        Я слушаю его краем уха, изредка что-то мыча в ответ, пока моя рука гладит бедро нимфы. Пальцы находят край чулок, и я медленно трогаю его, чувствуя, как в штанах в районе ширинки стремительно твердеет и становится тесно. Конфетка, ты отравила меня собой. Как минимум, мое тело помешалось окончательно на тебе, и я снова мечтаю о близости.
        Такси тормозит возле подъезда, и я, попрощавшись, выхожу из него. Затаскиваю нимфу в лифт, нажимаю локтем кнопку и спустя пару минут уже захожу домой, скидывая кроссовки с себя и снимая туфли со сводной сестры. В полной темноте и тишине иду в спальню.
        Я опускаю нимфу на постель, аккуратно, чтобы не разбудить, и смотрю на нее, нависая. Дотрагиваюсь большим пальцем до мягких губ и медленно провожу по ним, стирая остатки помады. Чувствую себя извращенцем, потому что едва борюсь с желанием наклониться и начать целовать ее. Кажется, сегодня я точно буду дрочить в душе.
        - Стерва ты, Оксана, - тихо говорю я, и только собираюсь уйти, как губы девушки вздрагивают в легкой улыбке.
        - А ты извращенец, Кристиан, - произносит она, распахивая сонные глаза. - Трогаешь спящую девушку.
        Все-таки, проснулась, коза, пока я тут гонял романтичные мысли в голове.
        - Я собирался не только потрогать, но и раздеть тебя, - хмыкаю я, запуская ладони ей под подол платья и задирая его. Нимфа тихо ахает, а я не могу оторвать взгляд от охренительной картины - как темное кружевное белье контрастирует с ее гладкой белой кожей. - Ночь, нимфа, подходящее время для того, чтобы делать что-то запретное…
        Я отбрасываю платье в сторону, обхватываю ее лицо пальцами и сжимаю. Облизываю ее губы и стираю подчистую любой намек на помаду. Она трепыхается подо мной, как птичка, вырывается, переворачивается на живот и со смехом пытается уползти вперед, цепляясь за изголовье кровати. В этот момент я настигаю ее и, сжав ладонью шею, впечатываю спиной в себя.
        - Мне нравится эта поза, Оксана, - шепот вырывается хрипловато, потому что желание стучит даже в висках. Пока я вдыхаю ее сладкий запах, зарываясь носом в волосы, или собираю его языком, дотронувшись до уха.
        - Ты меня иногда пугаешь, Крис…
        - Чем?
        - Ты слишком напористый… и…
        Она замолкает, тяжело и часто дыша, пока я снимаю с нее белье. Поддеваю кружевные стринги, чувствуя, насколько они уже влажные и бросаю их где-то рядом с кроватью.
        - И?
        - Н-не знаю…
        - Нимфа, - произношу я, избавляясь от одежды вслед за ней, потому что хочу чувствовать ее так - кожей к коже, - я не сделаю тебе ничего, что не принесет тебе удовольствие.
        Она молчит в ответ, когда я накрываю ее своим телом. Целую ее в плечо, и медленно веду ладонью по животу вверх, задеваю пальцами грудь, чувствуя, как твердеют тут же ее соски, сжимаю ее.
        - Крис… - умоляюще шепчет она, выгибаясь и упираясь мягкой задницей мне в стояк.
        Я с шипением втягиваю воздух сквозь зубы. Нет, маленькая стерва, ты не получишь сегодня сладкого. Если бы ты не трепала языком, что секс со мной она оценила как «середнячок»… мы бы сейчас уже сгорали в нашей похоти. А сегодня обломаю тебя я. Пока ты горишь и течешь - это я знаю точно, потому что моя рука ныряет тебе между ног.
        Поэтому несколько минут ее тихих стонов, пока я ласкаю ее, кажутся мне музыкой. И дрожь, которая сотрясает ее тело, когда мои пальцы ныряют в ее горячее, тесное лоно.
        - Еще...
        - Нет, - мстительно шепчу ей я на ухо, улыбаясь, как демон, и убираю пальцы, размазав влагу по внутренней стороне бедра.
        Стягиваю ее обратно вниз, на кровать, ложусь рядом и сгребаю в объятия, прижимая так, чтобы она тоже ощутила, как я хочу ее. Она растерянно смотрит на меня, а я ухмыляюсь ей в ответ.
        - Что, конфетка?
        - Мне показалось… ммм…
        - Что? Я хотел раздеть тебя, нимфа. Плохо спать в уличной одежде.
        Она задумчиво ерзает, потираясь голым телом об мое охреневающее от возбуждения достоинство, и я сжимаю зубы до скрипа.
        - Мне показалось, что ты хочешь… сделать что-то другое.
        Я мысленно смеюсь, потому что в голосе Оксаны просыпаются те самые женские мурлыкающие нотки. Она закусывает призывно губы, но тянется ко мне за поцелуем пока с некой заминкой, будто сомневается - оттолкну ли я ее или нет.
        Я целую ее, вкладывая всю ярость, сжимая до того, что кажется, будто ее ребра вот-вот захрустят. Прикусываю губы, ставлю своим языком клеймо - хер ты, нимфа, когда еще такой поцелуй получишь. Только я хочу тебя до полного разрыва сердца. И ты еще придешь ко мне за этими эмоциями.
        - Спи, нимфа, - по слогам шепчу я ей в губы, прерываясь, и она недоуменно смотрит на меня. - Давай-давай. Ты же очень хотела спать.
        - Ну… ладно, - тянет она и закидывает на меня ногу в чулке. Нагло пристраивает свой нос мне у груди и закрывает глаза, обжигая дыханием мне кожу. - Все-таки ты не такой ужасный человек, каким сначала мне показался… Спасибо тебе.
        В тишине кажется, будто стук моего сердца слышен на всю комнату.
        Я еще долго смотрю в темноту, водя пальцами по стройной спине нимфы, и думая: «Да нет, Оксана, ты просто плохо еще меня знаешь. Но твоя наивность мне импонирует».
        Глава 25. Оксана
        Я привыкла просыпаться рано, и даже вчерашнее безумие этому не помешало.
        Разлепляя глаза, я фокусирую зрение на сопящем рядом Кристиане. Спящий, почти невинный, в призрачном полумраке рассвета, он кажется таким безобидным, что мне хочется погладить его по щетинистой щеке. Но его ладонь нагло лежит на моей груди, а в бедро упирается член, который, похоже, вечно в боевой готовности. Интересно, что ему снится?
        Улыбаясь, я ловлю себя на мысли, что меня уже не тревожит то, в какой крышесносный вихрь меня засосало. Впервые я чувствую себя беззаботно, нарушая правила, и понимаю, что страдала, стараясь все делать правильно. Да лучше я буду сумасшедшей счастливой, чем несчастной терпилой!
        Я осторожно выбираюсь из его объятий, но не для того, чтобы в этот раз сбежать не попрощавшись. У меня болит голова, меня подташнивает, и мне не мешало бы смыть вчерашнюю штукатурку с лица.
        Встаю с кровати и, наклонившись, стягиваю с себя чулки. По спине бегут мурашки, и я резко оборачиваюсь. Показалось! Крис спит как младенец. Кажется, у меня уже паранойя.
        Выхожу из комнаты, вижу свой лифчик, который вчера впопыхах забыла надеть, и смеюсь в ладошку. Он даже не прибрался тут после нас. А если бы Павел Георгиевич квартирантов привез?! Неужели ему все равно, что подумает его отец?
        Подбираю лифчик, и взгляд падает на тумбочку. На ней лежит мой клатч, а рядом стоит бутылка с ликером. Полинка за нее наверняка немало денег отвалила. Хотя, вероятнее всего, счет пришелся на ее немецкого братца. Крис словно какой-то старый долг у него забрал.
        Я достаю из клатча телефон, вижу двадцать шесть пропущенных от Полинки, пять от мамы, один от участкового Сергея и сорок семь сообщений в Ватсаппе. Отвечаю только Полинке, что у меня все хорошо, вернусь в отель к десяти. «Галочки» не загораются синим, и я понимаю, что моя подруга дрыхнет. Ладно, время - только начало седьмого. Я вполне успеваю помыться и позавтракать перед встречей с Робертом. Господи, имя-то какое… Не удивлюсь, если он Иванович.
        Я отправляюсь в ванную, где тщательно отмываю лицо, наконец ощутив, как снова дышат поры. Нахожу в шкафчике новую зубную щетку, чищу зубы, ополаскиваю рот и, закинув щетку в стаканчик, долго таращусь на то, как она скрашивает одиночество щетки Криса. Даже как-то неловко становится от того, как мы сблизились за эти неполные двое суток. Ведь все происходит совсем не нарочно. Как будто какие-то магнетические силы притягивают нас друг к другу, а иногда сталкивают лбами.
        Мотнув головой, я смотрю на свое отражение в зеркале над раковиной и снова улыбаюсь. Не обманывала Олеся, я действительно стала выглядеть свежее. Мне бы только от нервотрепки отойти, да откормиться чуть-чуть. Но волосы меня по-прежнему не радуют. Торчат во все стороны, плотно зафиксированные лаком, и просятся под воду.
        Я захожу в душевую кабину, поворачиваю кран и встаю под бушующую струю. Как же хорошо: головная боль затихает, да и тошнота проходит. Крепкого сладкого чаю выпью, позавтракаю и буду как огурчик. Уж я-то знаю, как с похмельем бороться. Сотни раз Ваську почти с того света вытаскивала.
        Мысль о том, что уже сегодня я стану официально разведенной, поднимает мне настроение, и я начинаю тихонько петь. Но мой концерт прерывается дерзким вторжением Кристиана в ванную. Я замолкаю и, стоя в пене, не дыша наблюдаю за его силуэтом, мелькнувшим за матовым стеклом. Он проходит к раковине, сонно мыча:
        - Доброе утро, нимфа.
        - Аг-га, - заикаюсь я. - Доб-брое…
        Потирая лицо, он берет щетку, выдавливает на нее зубную пасту, подносит ко рту и начинает ржать. Я быстро смываю пену, поворачиваю кран и, отодвинув дверцу, тянусь за полотенцем.
        - Что тебя так развеселило?
        Он засовывает щетку в рот, начинает ею елозить и шепелявить:
        - Тфаю шотку фсял.
        Я вижу, что его щетка так и стоит нетронутой в стакане и, поведя бровью, улыбаюсь. Нравятся чужие микробы - да на здоровье!
        Пока я отжимаю волосы и обтираюсь, Крис ополаскивает рот, умывается и буквально ловит меня в свои объятия, едва я выставляю ногу из кабинки. Спиной прижимает к стене, скалится, щуря свои хитрые темные глаза, одной рукой обвивает мою талию, другой тянет за край полотенца.
        - Утром ты еще привлекательнее, - шепчет он без намека на комплимент ради комплимента.
        - А как же наказание? - улыбаюсь я, и полотенце падает у наших ног. Я закусываю губу, вызывающе подгибая ногу и пальцами пробегая по мужскому торсу.
        Крис стискивает зубы. Готов зарычать. Явно хотел, чтобы я тут поломалась, выморозила его своим занудством и лекцией о том, как все это неправильно, и если родители узнают, то мне будет очень стыдно. Да пофиг! Стыдно мне сейчас лишь за то, что я пять лет жила с Васькой!
        С моих волос капает вода. Холодные капельки, касаясь моей кожи, вызывают у меня мелкую дрожь. Но больший трепет доставляет мне упирающийся в низ живота член.
        Кристиан ласкает меня похотливым взглядом, облизывается и наклоняется, чтобы поцеловать.
        В этот момент раздается щелчок замка входной двери, а вслед за ним голос Павла Георгиевича:
        - Кристиан!
        Упс! Похоже, папе не понравились женские туфли в его квартире.
        Меня бросает в жар. Мы с Крисом немигающе смотрим друг другу в глаза. Он азартно улыбается, а меня начинает еще сильнее трясти. Нет, я погорячилась. Не хочу, чтобы наши родители узнали о нашей губительной тайне! Хорошо, что Павлу Георгиевичу «посчастливится» обнаружить к туфлям модный клатч, маленькое платье и шелковые чулки, что противоречит стилю его падчерицы. А то, что белья чуть больше, чем на одну девушку, лишь натолкнет его на мысль, что Крис тут частенько развлекается.
        - Пожалуйста, не выдавай меня, - с мольбой шепчу я.
        Он улыбается еще шире и, нехотя отпустив меня, подбирает полотенце. Оборачивает им бедра и пятится к двери.
        - Должна будешь, нимфа, - отвечает он, выходя из ванной и плотно закрывая дверь.
        Да блин! Я сползаю на пол и, схватившись за голову, понимаю, что мне с ним уже вовек не расплатиться.
        Глава 26. Кристиан
        Отец стоит в прихожей и задумчиво рассматривает дорожку из разбросанных шмоток нимфы. Криво усмехается и поднимает на меня ироничный взгляд.
        Блядь.
        - Утречка, - хмыкаю я, хотя, в голове крутится это «блядьблядьблядь».
        - Ага, доброго, кобелина, - хмыкает в ответ отец. - Дозвониться до тебя невозможно. Хорошо, что еще мебель не вывез, - он обводит взглядом коридор. - Слушай, комод этот не трогай. Мы вчера со Светой поболтали и решили его забрать.
        - Ага, - пожимаю я плечами, подпирая спиной дверь в ванну, за которой затаилась Оксана, - как скажешь.
        - Ладно тогда, - отец запихивает руки в карманы, - пойду я тогда, раз ты не один. Ну и напоследок… - Он делает шаг ко мне, и, понизив голос, произносит: - Что у вас с Ланой, Крис?
        Блядь.
        Было бы все невероятно просто, если бы отец знал, что у нас в отношениях с этой сукой. Беда в том, что я не хотел создавать ему лишние нервяки. Поэтому для него мы - дружная семья.
        - Все нормально, - пространно произношу я, а он морщится.
        - Слушай, не разочаровывай меня. У тебя есть жена, и если будешь путаться со шлюхами, пока она тебя терпеливо ждет дома, ты сильно упадешь в моих глазах, сын.
        Я молча сверлю его взглядом. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что я путаюсь не со шлюхами, а с дочерью его будущей жены? Точнее… со своей сводной сестрой. Губы сами по себе изгибаются в улыбке, и у меня вырывается смешок.
        - Ржешь? - качает отец головой. - Ну-ну. Наверное, это я виноват, с другой стороны. Плохой тебе пример подал с этими разводами бесконечными…
        - Пап, все окей. Забудь.
        - Или вы поссорились и она из за этого решила приехать?
        Я удивленно смотрю на отца.
        - Чего? Куда приехать?
        Он приподнимает в ответ бровь.
        - Ну, в Россию. Она вчера мне звонила, говорила, что соскучилась и в гости едет. Ты что, не знал? Крис?
        Твоюууу мать. Я в шоке пялюсь на стену за спиной отца, чувствуя, как меня внутри заполняет мрачная и обреченная злоба. Вот такой охренительный фортель выкинула эта сука. Умная, подлая, мерзкая сука. Которая надеется, что, как и в прошлый раз, я буду шататься вместе с ней по России, изображая любящего и заботливого мужа.
        - Да нет… - медленно произношу я, понимая, что если приедет Лана, то наши отношения с Оксаной осложняется не только тем, что мы можем стать родственниками, - просто из головы вылетело.
        Отец хмыкает, разворачивается и хватается за ручку двери. Я слышу его тихий голос:
        - Крис, несмотря на то, что ты мой сын, если попробуешь обидеть Лану - я встану на ее сторону. Так что давай-ка до ее приезда чтобы от твоих девиц даже шлейфа духов не осталось.
        Он открывает дверь и уходит, здорово так хлопнув ею об косяк.
        Дьявол. Я обреченно закрываю лицо ладонями, выдохнув сквозь зубы. Иногда у меня мелькает мысль, что прикопать эту дрянь и отсидеть будет проще. Особенно сейчас я думаю, что это будет самым лучшим выходом из ситуации.
        Дверь неожиданно открывается, бахнув меня по спине. Я поворачиваю голову. Оксана испуганно выглядывает из ванны.
        - Он ушел? - шепчет она.
        - Ушел. Дай номер своей карты, нимфа. Я скину тебе на адвоката, - произношу медленно я, глядя в ее огромные глаза, которые притягивают меня, как самый сильный магнит в мире.
        - Записывай, - пожимает плечами нимфа.
        Она крадется к своей сумочке, откуда достает карту, а я отыскиваю свой телефон и забиваю под ее диктовку кучу цифр.
        - Мне нужно уехать ненадолго, дорогая алкоголичка. Не шали тут без меня, - хмыкаю я, заходя в онлайн-банк и рассматривая сумму на счету.
        - Куда? - интересуется Оксана, и я смотрю на нее, изогнув бровь. Она тут же тушуется, откашлявшись. - Ммм… прости. Не мое дело. Просто подумала - нужна ли тебе будет помощь с мебелью.
        - Нет, - произношу я, направляясь в комнату, - не нужна.
        Другая помощь мне сейчас нужна, Оксана. Поэтому я звоню Максу, одеваясь одной рукой и слушая протяжные гудки.
        Глава 27. Оксана
        Спешно обуваясь, Крис указывает мне на запасные ключи, берет свои и выходит из квартиры, оставляя после себя головокружительный запах парфюма, который я вдыхаю в полном одиночестве.
        Я слышала его короткий разговор с Павлом Георгиевичем. Не заметила, чтобы Крис обрадовался приезду жены. Мне даже стало любопытно, что там за девушка, которая так его раздражает, но он усердно сохраняет с ней брак? Я мысленно ругаю себя за то, что посмела задать ему неуместный вопрос, беря фен и просушивая волосы.
        Закончив с ними, я одеваюсь, заправляю постель и плетусь на кухню. В холодильнике пусто. Но в шкафчике я нахожу черный чай. Наполняю и включаю чайник и, пока он греется, прибираюсь на кухне. Вчера утром мы тут устроили настоящий срач.
        Я завариваю себе густой сладкий чай и, стоя у окна, медленно его попиваю. Смотрю на ровненькие новостройки, на просыпающихся горожан, выгуливающих собак, возвращающихся с пробежки, спешащих к своим машинам, и просто наслаждаюсь минутой покоя. Скоро у меня начнется ад. Васька не простит мне развод…
        К восьми я уже полна сил. Ополаскиваю свою чашку, обуваюсь во вчерашние туфли, радуясь, что в магазине меня не обманули и эта модель действительно не натирает ноги, и гляжу на связку ключей. Квартиру в любом случае нужно закрыть. Если что потом незаметно оставлю их у мамы.
        Я запираю дверь и выхожу на улицу. Перед встречей с Робертом мне нужно снять деньги: ведь он просил наличные. У девочки лет двенадцати узнаю, что в двух кварталах отсюда есть банк, и иду туда.
        Как назло, там всего два банкомата: один светит мне технической неисправностью, со вторым копаются инкассаторы.
        - Девушка, вам внести или снять? - с улыбкой интересуется один из них, обводя меня восторженным взглядом.
        А приятно, когда ты нравишься мужчинам!
        - Снять.
        - Так вы в отделение зайдите, у оператора снимите.
        - Оу, спасибо, - улыбаюсь я ему в ответ и вхожу в банк. Хорошо, что паспорт с собой.
        И как я сама не догадалась так сделать? Вряд ли мне с моей финансовой нестабильностью банкомат вообще выдаст сто пятьдесят тысяч.
        Я беру талончик, дожидаюсь своей очереди и уже прикидываю, что поеду на такси. Нельзя с такой суммой в автобусе трястись. А еще надеюсь, что мне дадут крупными купюрами, чтобы деньги в клатч вместились.
        - Какую сумму хотите снять? - спрашивает оператор, щелкая по клавиатуре.
        Я прикидываю, сколько там с моими премиальными и отвечаю:
        - Всю.
        - Пятьсот двадцать семь тысяч триста двадцать шесть рублей…
        - Сколько? - перебиваю я девушку вмиг охрипшим голосом.
        Она в явном замешательстве, смотрит на меня с подозрением и уже совсем другим тоном спрашивает:
        - Хотите сказать, у вас нет такой суммы?
        Сейчас она решит, что кто-то по ошибке кинул на мой счет полмиллиона, начнет копаться в истории, денег я не увижу, а у меня встреча с Робертом на носу.
        - Нет-нет, - обезоруживающе улыбаюсь я ей, доставая телефон и наконец-то прочитывая смс-ку о переводе на мой счет баснословной суммы. - Сумма есть, просто я не выспалась. Мне нужно лишь сто пятьдесят тысяч.
        Она вновь меняется в лице, утыкается в монитор компьютера, проговаривая:
        - Сто пятьдесят тысяч…
        Какого черта Кристиан перевел мне столько денег?! Тоже не выспался? Или заплатил за молчание? Я столько не просила!
        Теряясь в догадках, зачем он сделал это, я получаю свои деньги и выметаюсь из банка, где едва не осталась на весь день. Вызываю такси и приезжаю в отель к половине десятого. Роберта еще нет, а Полинка дрыхнет в моем номере.
        Стараясь не будить ее, я снимаю туфли и на цыпочках шатаюсь по комнате. Бумажные пакеты с одеждой, вчера курьером отправленные из магазина, ждут, когда же я их разберу. Но я сначала выпиваю стакан воды, снова захожу в мобильное приложение и таращусь на сумму, маячившую у меня на счету.
        - М-м-м, - сонно мурлычет Полинка, потирая глаза. - Ты где, блин, была? - Она садится в постели, пошатываясь и морщась. Лохматая, в мужской рубашке. - А где…?
        Я киваю ей на записку на тумбочке. Она тянется к ней, едва не навернувшись с кровати, прочитывает и, смеясь, заваливается на подушку.
        - Симпатичный фонарь, - делаю я комплимент ее синяку под глазом.
        - Да ладно, он же случайно. Вон, обещает загладить вину.
        - Я смотрю, у вас была бурная ночка, - я киваю на ее платье на полу и раскиданные по комнате туфли.
        - Если честно, я ни хера не помню, - смеется Полинка, перечитывая записку. - Но, черт подери, я в его рубашке! - Она откладывает бумажку и снова садится: - А ты куда свалила? И почему ты мне о своем новоиспеченном братце ничего не рассказала?
        Я пожимаю плечами, роясь в пакетах и ища подходящие для встречи вещи. Достаю джинсы и футболку с оголенным плечом и начинаю переодеваться.
        - Кристиан - сын Павла Георгиевича. Я тебе рассказывала, что мама скоро за него замуж выходит.
        - Да-да, это я помню. Но вот о брутальном красавчике с сексуальным именем ты мне не говорила. Признавайся, вы уже переспали?
        - Что-о-о??? - я так возмущаюсь, словно Полинка спросила что-то из ряда вон выходящее, а я не такая.
        - Ой, да ладно. Он же тебе не родной и даже не двоюродный. Со сводным грех не перепихнуться.
        - Так! - я натягиваю джинсы и подпрыгиваю, чтобы вместить в них попу. - Во-первых, он женат.
        - Пффф… рассмешила… То-то он вчера ту мартышку клеил…
        - Во-вторых… во-вторых… В общем… Да, мы переспали!
        - А-а-а-а-а!!! - визжит Полинка, размахивая ладошками. - Это же круто!!! Ты должна все мне рассказать.
        - Полин, давай не сейчас. - Я надеваю новую рубашку и залезаю в папку с документами. Васька раньше любил паспорт закладывать, так я взяла в привычку его у себя хранить. Пригодилась привычка-то. Сейчас и мне штамп о разводе поставят, и ему. - Я все дела улажу, и мы поговорим, окей?
        Блин, что за «окей»?! Я уже стала перенимать привычки Криса!
        Мотнув головой, я впихиваю паспорт в клатч и, отослав подруге воздушный, поцелуй, оставляю ее в удушливом перегаре.
        В баре-ресторане я заказываю салат и зеленый чай. Занимаю столик перед панорамным окном и, немного нервничая, жду своего адвоката. С волнением смотрю на каждую машину, подъезжающую к отелю и гадаю, кто сейчас из нее выйдет.
        Ровно в десять у парадного входа останавливается обычное такси. Через минуту из него выходит молодой брюнет с кейсом. Деловой костюм, не скрывающий его любви к тренажерке, лакированные туфли, модная стрижка, брутальная бородка. Высокий обладатель белозубой улыбки, уверенной походки и итальянских темных очков. Черт, с чего я взяла, что они итальянские?! И вообще, может, это не мой адвокат.
        Я приступаю к своему салату, а мужчина вскоре входит в обеденный зал, приспускает очки, обводит столики взглядом и останавливает его на мне. Опять улыбается, как бог, и движется ко мне.
        Поперхнувшись салатом, я запиваю его чаем, смахиваю навернувшуюся слезу и привстаю из-за столика.
        Адвокат снимает очки, кладет их на стол и протягивает мне руку:
        - Я Роберт.
        От его голоса у меня подкашиваются колени. Да это издевательство какое-то! Почему, как только у меня наметился развод, меня стали окружать такие красавцы?! Может, зря я у Криса деньги взяла? С таким-то… Робертом можно и на Мальдивы…
        - Ок-са-на, - по слогам отвечаю я, вкладывая в его горячую ладонь свои пальчики.
        Он подносит их к губам и легонько целует.
        - Я знаю, Оксана, - улыбается он, отпуская меня и кивая на стул напротив. - Я присяду?
        - Д-да… конечно.
        Мы садимся, он сразу щелкает замками кейса и деловито говорит:
        - Моя коллега немного задерживается. Но, в целом, мы укладываемся. Вы как? Не передумали?
        - Нет, - мотаю я головой. - Давайте уже поскорее вытащим меня из этого ада.
        - Хорошо, - подмигивает он. - Тогда приступим.
        Глава 28. Кристиан
        - Спишь, скотина? - интересуюсь я, дозвонившись до Макса, а он невнятно мычит в трубку. - Поднимай давай свой зад.
        - Че те надо, Крис? У меня башка трещит.
        - Невероятно. Ты вчера нажрался, как свинья, - вырывается у меня усмешка. - Давай двигай ногами, чтобы через двадцать минут быть в… - Я отнимаю смартфон от уха и быстро пробиваю ближайшие кафе и рестораны в округе. - Давай в «Чикаго гриль».
        - Ты мудак, Крис, знаешь об этом? - бурчит в трубку Макс, и, судя по шороху, ворочается в постели. - Я даже не извинился перед этой девчонкой… эээ… Полиной? - он замолкает, думая. - Ага, Полиной, кажется. Хочешь, чтобы я свалил, пока она спит?
        - Разбуди или записку напиши, - пожимаю плечами я и сбрасываю вызов, набирая следующий номер. В этот раз трубку берут почти мгновенно.
        - Дааа, мой сладкий персичек? - с придыханием выдает Лана.
        - Какого хера ты забыла в России? - без приветствия интересуюсь я.
        - Соскучилась по тебе. Ты не рад, котик?
        - Рад ли я видеть твою рожу, которую придется выгуливать? Естественно, я ни хрена не рад. Откуда у тебя деньги на билеты?
        - Заняла, пупсик. Ты же мне дашь свою карточку, когда я приеду в Россию? Не просить же мне их у твоих родителей?
        - Конечно, дам, Лана, - усмехаюсь я. - Она будет целиком и полностью твоя.
        - Целую тебя, сладусик, - голос этой долбанутой понижается до мурлыканья, - я уже в аэропорту. Скоро увидимся!
        Пиздец, радость-то какая. Я хмыкаю, запихивая телефон в карман. Карточку я дам, все равно на ней не осталось денег. Часть отправилась по друзьям, а остаток пришлось перевести нимфе. Пусть наслаждается новой жизнью. Это лучше, чем я еще буду париться, куда пристроить временно очередные полмиллиона.
        В «Чикаго гриль» я захожу ровно через пятнадцать минут и вижу дико помятую рожу Макса за столиком. Он уныло ковыряет стейк, с таким видом, будто ему дерьма кинули в тарелку.
        - Че, тошнит? - подъебываю его я и сажусь за стол, подвинув ближе меню. Макс с шумом протяжно вздыхает.
        - Ты заткнешься, не? Что у тебя случилось?
        - Пока ничего.
        - Пока?
        - Я собираюсь развестись с Ланой. Поэтому пока ничего.
        Макс закашливается, поперхнувшись. Он удивленно смотрит на меня.
        - Ты уверен? Судя по тому, что ты мне вчера рассказывал, тебе это отольется, Крис.
        - Я в курсе, - я задумчиво барабаню пальцами по столу, и Макс внимательно следит за этим нервным жестом.
        - Ты ее грохнуть, что ли, собираешься? - спрашивает с усмешкой он. - Иначе я не могу понять, нахер я тебе понадобился.
        - Не. У тебя остался номер Вари? Можешь ей позвонить?
        Макс резко оставляет кружку с пивом в сторону.
        - Бля, Крис, иди в жопу! ЕЙ звонить я не буду! Пошла она на хер! Ты для этого меня вытащил?!
        - Ты бы иначе бросил трубку, и я бы точно пошел в жопу.
        Макс хватается за голову руками и зарывается пальцами в волосы, обреченно застонав.
        - Я не хочу с ней разговаривать, - произносит уныло он.
        - Слушай, ради меня…
        - Без шуток, Крис.
        С Варварой, которая была следователем, Макс крутил долгий и бурный роман, едва не закончившийся женитьбой. Только через полгода внезапной тишины после сотен романтичных фоток в Инстаграме все узнали, что на Варю крепко положил глаз какой-то мутный тип с кучей бабла в карманах, из местных депутатов. А та была и не сильно против.
        Сердце Макса было разбито, а достоинство - унижено, когда добрая, но расчетливая Варя произнесла напоследок: «Если чего в жизни хреновое произойдет - ты обращайся, Максюш, мой муж порешает все».
        - Макс, пожалуйста, - прошу я, и он вздыхает.
        - Хрен с тобой. Я позвоню, - он достает смартфон и поднимает вверх палец. - Но я не уверен, что у нее тот же номер остался. Я искать новый не буду и по друзьям спрашивать.
        - Окей, - пожимаю я плечами.
        Макс принимается копаться в телефонной книге, спустя пять минут находит нужный номер и прикладывать смартфон к уху. Задумчиво обводит взглядом бар, а я достаю свой телефон и смотрю на его экран. Ни одного уведомления. Я надеялся, что нимфа хотя бы поинтересуется, с какого хера я ей кинул в три раза больше денег, чем она просила, но нет.
        - Приедет через десять минут, - сообщает внезапно Макс, и я выныриваю из мыслей. - Говорит, что где-то рядом в салоне красоты сейчас.
        Он с донельзя унылым видом берет вилку и ковыряет стейк. Мне даже становится его жалко.
        - Ты до сих пор не отошел, что ли? - спрашиваю я про их отношения с Варей, и хотя вопрос можно было бы и трактовать как «башка гудит еще после вчерашнего?», Макс понимает, о чем я.
        - Слушай, не начинай. Я реально хотел жениться тогда. Хорошая баба, мозги друг другу мы не трахали, в постели огонь, никаких вопросов «хули ты там на работе задерживаешься?». Но, сука, меркантильная…
        Где-то глубоко в душе я его понимаю, потому что мелькает тупая мысль - пока я тут занимаюсь своей жизнью, Оксана где-то там встречается с этим мутным хреном-адвокатом по имени Роберт. И я не уверен, что в поединке «кто кого закидает баблом» смогу победить я. Сто пятьдесят штук за развод, блядь. Боюсь представить, сколько он берет за дела посложнее.
        С-сука.
        Поэтому оставшиеся десять минут мы с Максом молча жрем, перетирая в голове невеселые мысли. До момента, когда рядом раздается цокот каблуков, мой нос начинает щекотать сладкий и яркий запах духов, и мы с другом синхронно поднимаем головы.
        Едрить-колотить.
        - Варя? - ошалело выдаю я.
        Макс же просто медленно роняет челюсть на пол.
        Несомненно, в этой женщине угадывается прежняя Варвара. Тот же самый снисходительный взгляд, будто она нянечка, а нам лет по пять и мы обосрали штанишки в детском саду, те же самые темные длинные волосы, собранные в пучок.
        Но я точно могу сказать теперь, что знал Варю сто килограммов назад. Потому что перед нами вместо той самой стройной роковой женщины стоит чертов колобок в дорогом брючном костюме, сверкая украшениями на пухлых пальчиках.
        - Ну привет, мальчики, - мурлычет Варя и садится на свободный стул, который отзывается жалобным скрипом. - Давно не виделись, Крис. Давайте рассказывайте, как у вас дела и что произошло?
        Глава 29. Оксана
        Я смотрю в ярко-голубые глаза Роберта, сосредоточенно перечитывающего подготовленные документы. Он постукивает пальцами по столу и с улыбкой кивает официантке, принесшей ему кофе. Она косится на меня, и я узнаю этот взгляд. Зависть, ревность, словно я увела ее парня. Даже не знаю, как реагировать на это. Гордиться, что во мне видят конкурентку, или хвататься за голову, ведь она явно мысленно назвала меня гадиной и шлюхой.
        - Оксана, а вы не против перейти на «ты»? - спрашивает Роберт, отвлекшись от бумаг.
        Я мотаю головой, выбрасывая из мыслей эту официантку.
        - Отлично, - улыбается Роберт, подав мне документы и пригубив чашку с кофе. - Расскажешь, как тебя угораздило в это вляпаться?
        - А ты у всех клиентов о таком спрашиваешь?
        - В основном, нет. Но ко мне обычно обращаются дамы, желающие провернуть развод с лакомым кусочком состояния, или те, у кого куча ребятишек, которым нужны бешеные алименты. Что же тебя держало рядом с этим… мудаком? - выражается он, несвойственно своему деловому внешнему виду. - И что подтолкнуло вдруг подать на развод?
        Я кладу документы на столик и поднимаю на Роберта робкий взгляд. И хотя его глаза цвета чистого неба излучают покой, я чувствую, как он заглядывает прямо в душу. Не зря Олеся говорила, что он профессионал своего дела. Такой и дьяволу окажет беспроигрышную услугу.
        - Много всего держало меня рядом с ним, - признаюсь я, пальцами вертя свою чайную чашку на блюдце. - Все началось с предательства близких мне людей. По глупости связалась с Васькой, по еще большей глупости вышла замуж, а когда очнулась, решила, что назад пути нет. Не хотела стать посмешищем, боялась сплетен вокруг мамы, что дочь непутевую воспитала, да и свекровь умерла. У него же ни братьев, ни сестер. Двоюродные его и знать не хотят.
        - Будь он моим кузеном, я бы тоже держался от него подальше, - произносит Роберт, снова делая глоток кофе.
        - В общем, жалела его, надеялась на лучшее, заверяла себя, что сама не принцесса и нефиг на принца рассчитывать, и успокаивала себя тем, что так полстраны живет.
        - А сейчас? - коварно скалится Роберт с подозрительным блеском в глазах.
        И я задумываюсь, почему вдруг лопнуло мое терпение? Я перестала его жалеть? Перестала надеяться? Стала принцессой? Или полстраны вдруг стало жить лучше?
        Я смотрю в окно и вспоминаю свое дикое знакомство с Кристианом. Он ворвался в мою жизнь внезапно. Зажег во мне былой огонь и желание жить, чувствовать. Возродил во мне страсть. Во мне что-то щелкнуло с его появлением. Я словно пробудилась ото сна.
        - Я прозрела, - отвечаю я, опять взглянув на Роберта и улыбнувшись. - Я увидела краски, которые давно потускнели. Вспомнила, что я человек, а не животное.
        В зал влетает довольно эксцентричная особа броской наружности: пирсинг в носу и брови, татуировка на шее, красные пряди в рваных черных волосах, кричащая одежда и черная помада на пухлых губах. Жуя жвачку, она подставляет стул к нашему столику и, бухаясь на него, швыряет Роберту белый конверт.
        - И тебе привет, - вздыхает он, окидывая ее придирчивым взглядом. - Оксана, познакомься, это моя горе-коллега и по случайной ошибке природы сестра, Кира.
        - Хай! - Она поднимает ладонь, приветствуя меня, и надувает пузырь, пока Роберт что-то вынимает из конверта. - Это ты, что ли, разводишься с нищебродом? Нах ваще за него шла? Нормальных мужиков был дефицит?
        - Кира, - обращается к ней Роберт, - заткнись.
        Она надувает еще один пузырь, лопает его и закатывает глаза.
        - Ладно, давайте быстрей, я в киноху опаздываю.
        - Ага, в киноху, утром, - усмехается Роберт и протягивает мне загранпаспорт. - Это тебе?
        - Что? - офигеваю я, открывая документ и видя свое фото (то же, что в обычном паспорте) и все необходимые данные. - Как?
        Кира опасливо озирается по сторонам, но тем единицам посетителей, что здесь завтракают, до нас нет никакого дела.
        - А по-твоему, я за решение суда и пару штампов такие деньги беру? - Роберт опять постукивает пальцами по столу. - Оксана, я профессионал своего дела. Я устраняю проблемы своих клиентов. Я взялся за твое дело и выполняю его со стопроцентной гарантией.
        - Но разве можно сделать загранпаспорт за ночь? - шепотом спрашиваю я, подавшись вперед.
        Роберт тоже подается вперед, и нас разделяет не больше десяти сантиметров.
        - За ночь и утро, - так же шепотом отвечает он. - Турфирма помогает. Поэтому Кира и опоздала.
        - Но…
        - Ты же хочешь начать все с начала? Твой бывший муж не даст тебе покоя. Мой совет - уезжай заграницу на какое-то время. Его туда не выпустят из-за проблем с приставами. А то, что скоро он загремит в места не столь отдаленные, тут к гадалке не ходи. Потом и вернешься. Хотя я надеюсь, что нет. Ты же вроде английским владеешь. Молодая, красивая, ничем не обремененная, можешь запросто окончить курсы и стать гидом в Европе. А вообще, - Роберт выпрямляется и косится на дергающую ногой сестру, - мое предложение еще в силе.
        Ну да, Мальдивы! Как я могла забыть?
        - Может, я штампы влеплю и отчалю? - вмешивается Кира.
        - Извини, - улыбается мне Роберт и переводит взгляд на сестру. - Ремня бы тебе всыпать за неуважение к людям.
        - Раньше всыпать надо было, - огрызается она. - Долго вас ждать еще?
        - Нет-нет. - Я беру ручку, подписываю документы и подаю Роберту наши с Васькой паспорта.
        Кира снова озирается, видит камеру видеонаблюдения в углу и цокает языком.
        - Да все нормально, - отмахивается Роберт. - Не с большой шишкой дело имеем. Даже если этот тип внезапно миллион в лотерею выиграет, ни один суд не станет разбираться с его заявлениями.
        Она пожимает плечами, вынимает из кармана небольшую коробочку, ставит два штампа о расторжении брака в паспортах, размашисто ставит там даты, номера и подписи и возвращает мне.
        - Поздравляю!
        Я хмурюсь, сомнительно глядя на эти каракули.
        - Все в порядке, - подтверждает Роберт, убирая один подписанный мной экземпляр документов в свой кейс. - Она мастер своего дела.
        - Кто вы такие? - интересуюсь я.
        - Те, кто оказывает услуги, когда закон бессилен или жесток. Тебя не радует, что отныне ты свободна?
        - Я пойду? - Кира убирает штамп обратно в карман.
        - Иди уже, - вздыхает Роберт, и она, не прощаясь, уходит. - Как видишь, Оксана, у меня тоже есть мой собственный демоненок.
        Я смеюсь. Настроение стремительно поднимается. А мысль, что я теперь свободна, становится яснее и занимает фактически все вокруг.
        - Ну так что? - Роберт допивает свой кофе. - Есть у меня шанс отправиться на Мальдивы в обществе красивой свободной девушки?
        - Ты всех своих клиенток приглашаешь в отпуск? - любопытствую я.
        - Если бы, - шутит он, щелкая замками кейса и опуская его на пол. - Думаешь, если бы мои клиентки рассчитывались со мной таким способом, у меня сейчас была бы возможность отдохнуть на Мальдивах?
        - Тогда почему я?
        - Понравилась, - честно признается Роберт. - Повторюсь, красивая. Скромная, умная, хотя последнее спорно, учитывая последние пять лет твоей жизни…
        Мы переглядываемся и вместе смеемся, словно старые друзья. Я ловлю себя на мысли, что рядом с Робертом мне легко, и задумываюсь, сколько же еще таких людей в мире? Я действительно получила шанс все начать с чистого листа. Но теперь не бросаясь из огня да в полымя.
        - Нет, - отвечаю я серьезно. - Извини, Роберт. Ты приятный молодой человек, но я вынуждена отказаться. - Я достаю из клатча пачку денег, но он задерживает мою руку, придавив ее к столику.
        - Не надо. Оставь.
        - Почему? - удивляюсь я.
        - Убери, - улыбается Роберт. - На самом деле, я впервые столкнулся с таким делом, когда все, что моя клиентка получит от развода, это свободу и заслуженное право на счастье. К тому же я недавно сорвал солидный куш, и если бы моя дуреха сестренка не тупанула с банковским переводом, из-за чего мой оффшорный счет заблокировали, я уже был бы на Мальдивах. Может, сама судьба задержала меня в стране и дала мне шанс искупить вину через помощь человеку, который действительно в этом нуждается.
        - Тогда получается, ты останешься в минусе. Ты же заплатишь Кире, работникам в суде и паспортном столе, или где вы там все это проворачиваете… В конце концов, ты явно отдал немало за мой загранник…
        - Поверь, для меня это ерунда, - подмигивает он. - Лучше потрать их с умом, следуя моему совету. Тебе сам город будет напоминать о пережитом дерьме. Так что уезжай отсюда подальше.
        - Спасибо, - тихо благодарю я, и теплая ладонь Роберта поднимается над моей рукой.
        Он оставляет на столике деньги за кофе, надевает очки, берет кейс и встает из-за столика.
        - Удачи, Оксана. Если передумаешь, мой номер у тебя есть.
        - Не передумаю.
        - Я все-таки подожду, - улыбается он и направляется к дверям, не прощаясь.
        Я провожаю его взглядом, убираю деньги в клатч и разглядываю штамп в паспорте. Боже, он прекрасен! И цифры уже кажутся ровнее, и подпись красивее. А чувство окрыления и свободы наполняет меня с каждым новым глотком воздуха.
        Наконец убираю паспорт, беру в руки телефон и, вертя его, думаю, позвонить ли Крису или нет? И почему мне вообще хочется ему позвонить? Сообщить о разводе? Зачем? Или сказать, что его деньги в целости? Или спросить, какого черта он мне такую сумму перевел? Или попрощаться перед отъездом на Мальдивы? Интересно, как он отреагирует? Поверит ли, что я могу пойти на такой шаг, тем более, накануне маминой свадьбы? Нет, нельзя так шутить. Он же мой брат, как никак. Угум… сводный брат, с которым мы просто спим.
        Едва я снимаю блокировку экрана, чтобы позвонить и на ходу придумать, что ему сказать, как мне поступает звонок от Полинки.
        - Ну где ты там?! Минералки принеси. Холо-о-одной…
        - Хорошо, - смеюсь я. - Сейчас поднимусь.
        Я убираю все свои вещички в клатч, покупаю минералку и покидаю ресторанчик, так и не решившись позвонить Кристиану. Хотя ядовитая мысль о том, что с большой вероятностью он сейчас встречает в аэропорту свою женушку, отравляет меня изнутри. Он наверняка обнимает ее, целует, улыбается ей, вопреки тому, что ненавидит. Мерзавец!
        Я вхожу в лифт, нажимаю кнопку и чувствую, как злость захлестывает меня с головой, превращая меня в стерву-любовницу, сгорающую от ревности. Не могу перебороть это гадское чувство, беру телефон и в порыве ярости решаю позвонить ему. И только сейчас до меня доходит, что у меня нет его номера.
        Похоже, моя судьба - умереть от ревности сразу после развода…
        Глава 30. Кристиан
        - Так, ладно, - Варечка промокает салфеткой губы, и осматривает стол. Кажется, в ее взгляде я замечаю затаенную печаль по сожранным пирожным. - Я тебя выслушала, Крис. Денежки что спрятал - молодец. Я бы назвала тебя умным мальчиком, но после твоей истории про Лану не могу. Извиняй.
        - Варя, выключи, пожалуйста, свой сюсюкающий тон, - вырывается из меня, и этот колобок неожиданно выпрямляет спину, грозно сверкнув глазами.
        - Выключить тон? Хорошо, Кристиан. Слушай меня внимательно: я окажу тебе услугу и помогу избавиться от твоей жены. Надолго, - ее голос становится настолько холодным и стальным, что Макс даже закашливается, поперхнувшись. Что-то мне подсказывает, что у него яйца скукожились от родного голоса его бывшей возлюбленной. - Уедет твоя Лана далеко и надолго, Кристиан. Предупреждаю тебя только об одном: если ты внезапно потом передумаешь и бросишься отмазывать свою возлюбленную, честное слово - я заморочусь и тебе голову сверну.
        У меня вырывается нервный смешок. Что-то мне подсказывает, что наша Варечка сейчас явно не блефует.
        - Что ты собираешься сделать?
        - Пока не твое дело. Твоя задача - предоставить мне в ближайшие пару часов как можно больше информации о твоей женушке. Паспортные данные, номер рейса, которым она вылетела, места, которые она собирается посетить. Только попробуй мне это написать в Ватсапп, Кристиан. Я тебя прибью. Убери телефон, - Варя смотрит, как я с готовностью снимаю со смартфон блокировку, - распечатай все дома на принтере и завезли мне.
        - Куда?
        - Точно не домой. Или Ванечка меня убьет, - хмурится Варя. - Дай подумаю… - Пухлый палец трет второй подбородок. - Ты же тут проездом?
        - Проездом.
        - Тогда не будет ничего подозрительного, если ты зайдешь в один отель к моему одному знакомому и передашь ему запечатанные в конвертик документы, - Варя роется в сумочке, достает ручку и быстро чиркает на салфетке. - Я предупрежу его. Скажешь на ресепшене, что к нему пришел.
        Я быстро забираю салфетку и прячу ее в карман. Варя лучезарно улыбается мне, будто мы и не обсуждали минуту назад ничего криминального.
        - Ладно, мальчики… чего мы о грустном? - она гладит Макса по руке и тот вздрагивает от неожиданности. Он поднимает ошалевший взгляд и встречает ласковый Вари. - Мы тысячу лет не виделись. Стейки тут, конечно, ничего, а вот кофе с пирожными - отстой. Я предлагаю зайти в одно замечательное местечко.
        - Нет, Варя, - мрачно выдавливает Макс, и, кажется, слова даются ему с трудом, - мне работать пора. Извиняй.
        - Ну, мальчики… как хотите.
        Мы прощаемся с Варей, рассчитываемся за еду и покидаем кафе. Варя, помахав нам ручкой, садится в огромный черный «Гелик», и он с ревом стартует с места. Макс уныло провожает его взглядом.
        - Пойдем, может, обратно? - тон друга такой же унылый, как и весь он. - Выпьем чего…
        - А работа?
        - Какая нахер работа? Я отмазался, Крис.
        - Нахера? - я пожимаю плечами. - Варя вроде ничего так баба.
        - Отвали, Крис.
        - Потолстела мальца. Представь, если бы она с тобой осталась? Спал бы с этим бегемотиком.
        Прости, Варя. Но унылый видок Макса меня просто начинает бесить, поэтому я пытаюсь поднять ему настроение. Однако Макс нервно дергает плечом.
        - Да честно говоря, пофиг, Крис… я б ее и такой любил.
        Пиздец.
        С Максом мы расходимся спустя еще пару пропущенных им кружек пива. Я ограничиваюсь только кофе. Смотреть на убитое лицо Макса мне становится не в кайф, да и слушать, как он каждую минуту тяжело вздыхает. Не знаю уж, что там у них было с Варей, что он до сих пор не может выбросить ее из башки, но для меня это как-то странно. И я просто смываюсь под предлогом того, что мне нужно отдать информацию о Лане.
        Дома я поднимаю все переписки с этой стервой в Ватсаппе. Звоню отцу, мимоходом поинтересовавшись, куда планировала заехать Лана и когда она собирается прилететь. Нахожу в расписании самолетов нужный рейс. Все распечатываю, заклеиваю в купленный заранее конверт и выхожу из дома.
        До отеля я добираюсь за двадцать минут. Захожу в красивый, просторный холл и иду к стойке ресепшена. Миленькая блондинка с длинными волосами улыбается мне и нараспев интересуется:
        - Могу я вам чем-то помочь?
        - Да. Я к Антохину Алексею.
        - Секундочку... - она бросает взгляд куда-то в сторону, - Кристиан... верно?
        - Да. Могу пройти?
        - Необычное имя. Вы иностранец? Говорите по-русски великолепно.
        - Я могу пройти? - с нажимом повторяю я, и девушка густо краснеет.
        - Проходите, - бурчит тихо она, утыкаясь в экран монитора. Блядь, она там плакать, что ли, собралась? Совсем уже.
        Я поднимаюсь на лифте до седьмого этажа, подхожу к номеру «308» и осторожно стучу в дверь. На секунду мелькает мысль - сука, надеюсь, Варя не подшутила надо мной.
        Дверь открывается, и на меня смотрит мужчина средних лет с длинной бородой. Он будто сканирует меня взглядом, составляя фоторобот. Дерьмовое ощущение.
        - Кристиан? - интересуется он, и я киваю.
        - Давно не виделись, друг, - он неожиданно обнимает меня, похлопав по спине. Мои брови взмываю вверх. Что это вообще за херня? - Проходи. Расскажешь, как живешь.
        Я растерянно смотрю на него, и он едва заметно кивает головой, приглашая внутрь. Окей. Я понял. Чувствую себя актером в третьесортном детективном триллере. Отель, конверт в моих руках с небольшим досье на суку-жену и какой-то мужик, играющий роль моего старого друга.
        Дверь за моей спиной закрывается, и мужик вздыхает.
        - Ну, давай сюда, что надо.
        Я протягиваю ему конверт. Мужик забирает его и кидает на журнальный столик.
        - Десять минут посиди и можешь уходить. Извини, мне нужно работать.
        Он уходит в другой конец комнаты, забирает ноутбук и молча принимается что-то на нем печатать. Эти десять минут тупого торчания у двери становятся самыми странными и глупыми в моей жизни, и я чувствую облегчение, покидая номер.
        Пока я иду по коридору, достаю из кармана смартфон и еще раз проверяю уведомления. По-прежнему пусто. Я успеваю мысленно произнести пару матерных слов, и только спустя несколько секунд до меня доходит одна чистая и ясная мысль: придурок. Откуда у нимфы твой номер, Кристиан?
        Я тычу пальцем в кнопку лифта и вижу, как он уже поднимается вверх. На табло тикают номера этажей. Третий. Пятый. Шестой. Седьмой. Лифт останавливается, двери медленно разъезжаются, и я чувствую, как на лицо наползает ехидная улыбка.
        - Это судьба, нимфа, - произношу я, пока Оксана растерянно хлопает ресничками, в шоке рассматривая меня. В ее глазах горит невысказанный вопрос «какого?...», когда я делаю шаг в лифт, беру ее за тонкую и нежную шейку и прижимаю со стуком к стене.
        - Кристиан...
        Я не глядя тычу в кнопку, и лифт закрывается, трогаясь вниз. Пока он находится между этажей, я нажимаю кнопку остановки, и он замирает.
        - Ты что делаешь? - шепчет Оксана, пожирая меня невероятными огромными глазищами. От нее пахнет солнцем и какими-то новыми приятными духами. От этой смеси запахов у меня закипает кровь. Я полностью рехнулся. Ее тело - это чистый афродизиак и хренов эликсир, который возвращает меня к жизни, выдирая и унылого существования. - Ээээй! Мы в лифте.
        - Это-то и охеренно, Оксана, - шепчу я. - Не стони только громко, чтобы нас не спалили.
        - Ты точно крышей поехал, Крис... Скажи мне, зачем ты отправил мне пятьсот... Оооой, - выдает растерянно она, роняя из рук свою сумочку и бутылку с минералкой, когда я рывком стягиваю с нее джинсы и закидываю ее ногу себе на бедро, вжимая ее в стену.
        - Чего? Тебя плохо слышно, нимфа, - я расстегиваю пояс своих джинсов, освобождая член, и провожу им по уже влажной ткани ее кружевного белья.
        - Боже ты мой... - она зажмуривается, вцепившись мне ноготками в плечи. До боли. Кажется, что они вот-вот порвут рубашку, и я тихо шиплю сквозь зубы.
        - Повтори еще раз… - мои пальцы отодвигают край трусиков Оксаны, и она резко выбирает в легкие воздух, изогнувшись мне навстречу, как податливая мартовская кошечка. Я провожу членом между влажных складок, и врываюсь в нее, узкую, горячую и влажную. Медленно, под аккомпанемент ее протяжного и жалобного стона. - Таким же тоном, нимфа.
        - Боже!
        - Да, конфетка, именно так.
        Я двигаюсь в ней, растягиваю ее, и она сладко сжимается на члене. Нимфа распахивает глаза, которые затягивают меня, как омуты, вызывая во мне животное желание обладать ею. Целиком. Сделать так, чтобы она была только моя. Я наклоняюсь, и поцелуй, которым она впивается в меня, подавшись навстречу, превращает воздух вокруг в горячее и плотное желе. Дьявол, если б кто мне раньше сказал, что я буду трахать женщину в лифте, мечтая, чтобы она навсегда осталась моей - я бы поржал. Сейчас это стало моей чертовой реальностью. Стоит признать - эта маленькая овечка с душой стервы морально поставила меня на колени перед ней.
        Потому что ее стоны кажутся музыкой, а одни лишь прикосновения воспламеняют кровь. Я слизываю с ее кожи сладкий фруктовый аромат, заставляя ее распластаться по всей стене, и беру ее медленно и жестко, чтобы растянуть удовольствие, которое необычайно яркое сейчас. С каждым движением по телу нимфы прокатывается дрожь, а тихие стоны превращаются в обессиленный писк. Она запрокидывает голову, едва не ударившись затылком о стену лифта, и закусывает до крови губу, вскрикнув и сжавшись на мне так, что темнеет в глазах.
        - Оооооууууу, - выдыхает она с хрипом из легких, - боооооже… кажется, у меня от такого едва не случился… инфаркт, - слова ей даются с трудом, и пауза, потому что ее еще колотит оргазм. Я закрываю глаза, не желая покидать ее. Вдыхаю запах ее волос, зарывшись в них, и едва держусь, чтобы не закончить начатое.
        - Ты еще твердый… Крис, - выдыхает она, поерзав на моем члене, и мне хочется укусить ее в отместку, блядь.
        - Да, нимфа. Если ты не прекратишь так сильно держать меня, чтобы я не отстранился, и ерзать, то я просто кончу в тебя…
        Глава 31. Оксана
        В лифте становится душно. По моему телу прокатываются горячие шарики эйфории. Я вдыхаю теплый горьковатый запах Кристиана, шипящего сквозь зубы. Взгляд его дерзких темных глаз пронзает меня насквозь, я и тону в этой бездне. Еще вчера я опасалась его, как бабника, а сегодня дрожу от ужаса, что он отравляет меня собой. Я больше не в силах сопротивляться. Хочу принадлежать ему сейчас, завтра, всегда. Теперь я понимаю, почему даже не дала шанса Роберту. Я, сама того не заметив, втрескалась в Криса!
        Мы медлим, оба сомневаясь в том, чего хотим. Мы оба боимся снова обжечься. А еще скоро мы станем сводными братом и сестрой, и объяснить что-то родителям будет не просто сложно, а невозможно.
        - Кри-и-ис, - выдыхаю я ему в губы, осторожно снимая себя с него.
        На его лице играют желваки, когда он дергаными движениями застегивает свои джинсы, запихивая в них эрегированный член. Клянусь, он матерится про себя, а я подбираю свои джинсы и спешу в них влезть.
        О чем я только думала? Здесь же камера!
        Я поднимаю лицо. Ну точно! В углу под потолком!
        Мотаю головой, застегивая джинсы, и наклоняюсь за клатчем. Поднимаю выпавшую из него пачку денег и протягиваю ее Кристиану, уже откупорившему Полинкину минералку.
        - Сладкая моя, - смеется он, - секс со мной стоит дороже, - и начинает жадно глотать из горлышка.
        - В таком случае мне придется пользоваться эскорт-услугами проверенных компаний с гибкой системой скидок, - отвечаю я, выпрямившись и шагнув к нему вплотную. - Девушка я теперь свободная, но не богатая.
        Заведя руку за его спину, я наблюдаю за тем, как по его подбородку стекает вода, заливая футболку, и нажимаю кнопку на панели. Лифт снова поднимает нас наверх.
        - А теперь говори, что ты тут делаешь? - спрашиваю я таким тоном, будто мы десять лет в браке, а мой муж-скотина пойман с поличным на своей «рыбалке».
        - Тебя ищу, - скалится он, спиной прижимая меня к холодной стене и блокируя мои движения.
        - Не волнуйся, твои деньги я не потратила. Все до копеечки у меня.
        - А как же продажный адвокатишка?
        Я коварно улыбаюсь и, глядя ему прямо в глаза, смело отвечаю:
        - Мы с ним летим на Мальдивы.
        Кристиан меняется в лице. Десятый раз за то время, что мы в лифте.
        Кабина в этот момент замирает, двери разъезжаются, и мне удается выскользнуть из лифта. Я уже шагаю по коридору, когда слышу, как Кристиан в последний момент задерживает задвигающиеся дверцы, и те с грохотом выпускают его из плена шахты.
        - Постой! Ты что, серьезно?! - Он хватает меня за локоть и резко разворачивает к себе. По его лицу скользят тени ревности, возмущения и алчности, и я прыскаю смехом.
        - За кого ты меня принимаешь, Крис?
        - Тебе лучше не знать, за кого я тебя принимал до недавнего времени.
        - Ох, какой грубый, невоспитанный мальчик! - Я игриво грожу ему пальчиком, забираю минералку и иду дальше.
        Полинка все еще валяется в постели. Окна в комнате так же наглухо закрыты, и от перегара здесь режет глаза.
        Кристиан вваливается в номер вслед за мной, даже не пытаясь спросить приглашения. Обводит комнату мрачным взглядом и на каких-то необъяснимых хозяйских правах спрашивает:
        - Так ты сюда перебралась?
        - Господи, ну его-то ты зачем притащила? - со стоном протягивает Полинка, беря у меня воду.
        - Брат же, - смеюсь я и открываю окно.
        - Не волнуйся, безымянная подружка моей сестры, мы уже уходим, - отвечает он ей, широко улыбаясь.
        - Мы? - в голос переспрашиваем мы с Полинкой.
        - Ты же должна помочь мне со шкафами, забыла?
        - Ты вроде сказал…
        - Вот и отлично! Идем! - Он достает мобильник, набирает номер и вызывает такси.
        Мы с Полинкой переглядываемся. Я пожимаю плечами, не зная, как реагировать на его упертость, а она тихо хихикает и кивками намекает мне валить отсюда вместе с Крисом.
        Он не отстанет, я это нутром чувствую. Да и сама уже этого не хочу. Так и вцепилась бы в него клещом!
        - Слушай, Полин, у меня к тебе просьба… - Я вынимаю из клатча паспорт Васьки и протягиваю ей. - Не могла бы ты…
        - Я никуда не поеду, - бурчит она. - Куда я с таким фонарем? Даже Ромку мама в художку отвозила.
        - Никуда ехать и не надо. Я позвоню нашему участковому, он сам приедет заберет паспорт. Я просто сама с ним видеться не хочу. Начнутся расспросы, он будет рассказывать мне о… - Я замечаю, что Крис нервно дергает ногой, и имя бывшего мужа застревает где-то на зубах, которые от него оскоминой сводит. Меня даже начинает мутить от воспоминаний, какой тряпкой я была, будучи замужем за этим ничтожеством.
        - Ладно, - кивает Полинка, берет документ двумя пальцами и кладет его на тумбочку. - А почему минералка ополовинена?
        - Чтобы ты меньше писалась, - ворчит Крис, теряя остатки терпения.
        Бедняга, совсем голову потерял от возбуждения. Как бы в такси на меня не напал. Не хотелось бы мне засветиться на ютубе с раздвинутыми ногами, высунутыми из окон машины. Достаточно камеры в лифте, из-за которой я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, как сказать Полинке, чтобы она подтерла записи, пока они никуда не попали.
        А впрочем…
        Я смотрю на Кристиана, все еще чувствую жар его поцелуев на своих губах, его запах и вкус… Он искушает меня своей страстью и бездумностью, от которых подгибаются колени. Знаю же, что снова никакие шкафчики не разберем, а иду за ним. Нет, не иду. Бегу!
        Не было бы здесь Полинки, уже сама запрыгнула бы на него и оседлала. Все-таки ощущение свободы пьянит.
        Я чмокаю подругу в щеку и выхожу из номера. Едва за нами закрывается дверь, как наглая рука Криса ложится на мою ягодицу, сминает ее, и он, склонившись, слегка кусает меня за шею. Его зубы разгоняют по моей коже мурашки, от которых, кажется, меня вот-вот парализует.
        - Давай по лестнице? - Сворачиваю я к лестничной клетке.
        Ну нафиг этот лифт! Нельзя нам с Крисом находиться в замкнутом пространстве наедине. У обоих какие-то первобытные инстинкты просыпаются. Хотя Крису ничто не помешало меня и на лестнице зажать.
        - Да бли-и-ин… - скулю я, когда он придавливает меня к перилам и снова набрасывается с поцелуем. - Кри-и-ис… Я сейчас спину сломаю…
        Он нехотя отрывается от моих губ, и я хлопаю ресницами.
        - И у тебя телефон пиликнул. Наверное, такси приехало.
        Он сногсшибательной улыбкой обнажает свои белоснежные зубы, и в его глазах вспыхивают чертовы азартные искорки.
        Господи, что мы творим?! Ведь уже осознанно! Но от одной только мысли, что он где-то ошивался все утро и, возможно, встречался со своей «Сукой», а еще каким-то ветром его занесло сюда, меня охватывает дикая ревность. Хочется влепить ему пощечину, расцарапать его божественно красивое лицо, искусать и отдаться ему полностью: хоть в лифте, хоть в такси, хоть в сортире.
        - Мы же, правда, будем мебель разбирать, как и обещали родителям? - тихо спрашиваю я, а мой внутренний демоненок кричит: «Ответь, что ты будешь трахать меня!»
        - Конечно, - шепчет Крис, опаляя своим дыханием мою щеку и шею. - Только я сначала бы на прочность пару тумбочек проверил.
        Его так и не расслабившийся член упирается в мое бедро, и от желания отдаться ему прямо здесь и сейчас меня избавляют лишь голоса снизу.
        - Надо идти, - проговариваю я, выбираясь из его тисков.
        На улицу мы выходим, больше нигде не задерживаясь. По пути я успеваю отправить участковому смс-ку и даже получить ответ, в котором он обещает сегодня же забрать Васькин паспорт.
        Ну вот и все. Теперь с этим нелюдем меня связывает лишь жуткое прошлое. И я надеюсь, что совсем скоро между ним и настоящим разверзнется целая пропасть.
        Крис открывает для меня дверь машины и запрыгивает следом на заднее сиденье. Уточнив водителю адрес назначения, притягивает меня к себе и губами касается моего виска.
        Он дышит тяжело, сбивчиво. Ранее непоколебимый Кристиан теперь будто одержим. Я скрещиваю наши пальцы и чувствую влагу на его ладони. Боже, он волнуется… Как мальчишка. От этого мое сердце начинает трепыхаться. Я поднимаю лицо, смотрю в его одурманенные глаза и прилипаю к нему с поцелуем.
        Мы целуемся в такси, целуемся у подъезда, целуемся в лифте, где Крис снова пытается стащить с меня джинсы, но ограничивается лишь их пуговицей, которая отлетает в неизвестность. Мы целуемся даже у двери квартиры, когда он пытается засунуть ключ в замочную скважину. А потом вваливаемся в прихожую, захлопываем дверь и просто воспламеняемся… желанием разобрать шкафчики.
        Крис срывает с меня рубашку, я стягиваю с него футболку, позволяя ему покрывать обжигающими поцелуями мою шею, ключицу. Его сильные ладони сжимают мои налившиеся груди, подушечки больших пальцев через тонкую кружевную ткань лифчика трут мои каменные соски.
        - О-о-о-о… - со стоном выдыхаю я, не чувствуя ног.
        Возбуждение обрушивается на меня огромной волной, уничтожающей все на своем пути: особенно разум.
        Я буквально стекаю по Кристиану, опускаюсь на колени и, с покорностью глядя на него снизу вверх, расстегиваю его джинсы. Он дышит еще тяжелее. Рукой опирается о стену и стискивает зубы, когда я засовываю руку в его трусы и пальцами захватываю член в кольцо.
        Не успеваю его вынуть, как боковым зрением замечаю выросшие рядом тени и слышу знакомые до боли голоса:
        - Кристиан?
        - Оксана?
        Мы с Крисом медленно поворачиваем головы и видим остолбеневших родителей, похоже, не дождавшихся нашей помощи и решивших самостоятельно разобраться с вещами.
        От подкравшегося стыда я еще сильнее сжимаю член, и Кристиан звучно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.
        Моя мама кладет руку на грудь, пошатывается и с грохотом падает в обморок.
        Надеюсь, от радости…
        Глава 32. Кристиан
        «Ах ты ж блядь!» - только и проносится в голове, когда я понимаю, что мы конкретно влипли. Конкретно так. Конкретнее некуда.
        Судя по темнеющему от ярости взгляду отца, от встречи моей челюсти с его кулаком остаются секунды. Оксана нервно убирает руку из моих штанов, и я тут же застегиваю ширинку. Пиздец.
        Нимфа, с пылающим лицом подбирает с пола нашу одежду. Протягивает мне футболку, а сама, отвернувшись, стыдливо натягивает на себя рубашку, застегивая ее. Я быстро одеваюсь, сделав шаг в сторону и закрыв Оксану собой.
        - Какое же ты дерьмо, Крис, - произносит отец, опомнившись, и смотрит на Светлану, которая лежит в обмороке. Потом поднимает женщину на руки и кивает Оксане: - Я отнесу ее на диван. Приведешь в чувство?
        - Конечно, - всхлипывает нимфа, и я удивленно смотрю на нее. Она плачет. Дьявол!
        - Окси, - произношу я и хватаю ее за локоть, когда она хочет уйти вслед за моим отцом, - все будет хорошо. Не переживай. Я разрулю.
        - Ничего не будет уже хорошо, Крис, - качает она головой и уходит, мягко высвободив руку из моего захвата. Она идет, обнимая себя за плечи, будто хочет спрятаться от всех, и теперь, как никогда, снова напоминает ту самую забитую Оксану, которая была еще замужем за свиньей по имени Василий.
        Отец возвращается спустя минуту и, схватив меня за футболку, что даже ткань начинает трещать, шипит:
        - Пойдем-ка, поговорим, Крис, - и вталкивает меня на кухню. Он впечатывает меня в холодильник спиной, и сжимает кулаки. - Объясни мне, Кристиан! Просто объясни, как такое вышло!
        - Отец, успокойся для начала. Я все объясню и расскажу, - я киваю на стул, приглашая присесть, но папа еще сильнее стискивает челюсти.
        - Я хочу услышать это сейчас. Не думай, что у тебя получится заболтать меня! Ты не можешь удержать член в штанах даже рядом со сводной сестрой?! Я был о тебе лучшего мнения. Ты хоть представляешь, какой удар это для Светланы?! И для Оксаны! Ты женат, Кристиан! Зачем ты пудришь девчонке мозги?!
        - Я не пудрю ей, блядь, мозги! Ты дашь мне хоть что-то сказать, прежде чем набрасываться с обвинениями?!
        Кулак отца врезается со стуком в стену.
        - У тебя нет и не может быть оправданий, Крис! Сегодня прилетает твоя законная жена! А ты тянешь свои лапы к сводной сестре за ее спиной! Тебе нет оправдания! Если ты не можешь сдержать свою кобелиную натуру, то разведись для начала и не обманывай девчонку, которая мечтает о семье с тобой и не сделала тебе ничего плохого!
        При упоминании о Лане внутри меня поднимается темная ярость. Прекрасно. Я сам себе выкопал яму, пока пытался не тревожить отца рассказами о нашем браке. Пока я пытался сохранить видимость, что у меня все прекрасно, чтобы он не беспокоился.
        Я смотрю ему в глаза, чувствуя, что мне стоит закруглять разговор, иначе меня понесет.
        - Ты плохо знаешь Лану, отец. Я не могу с ней развестись. Или твой сын лишится лицензии врача, и сядет в тюрьму.
        - Что?!
        - Я тебе ничего не рассказывал, чтобы не беспокоить попусту, - спокойно отвечаю я. - Лана не хочет со мной разводиться. Брак с ней - это ад для меня. Я откупаюсь от нее баблом, а она меня шантажирует. Так что все, что ты о нас знаешь - всего лишь лживая красивая картинка, которую я и она выдумали.
        - Какой бред, - медленно произносит отец. - Я ни за что не поверю, что эта девочка такая, какой ты ее описываешь. Ты тот еще кобель, Крис. Но придумать такое, чтобы оправдать себя...
        - Блядь! - рычу я сквозь зубы, и затыкаюсь, потому что в кухню заходят Окси со Светланой. Нимфа поддерживает свою мать за талию. Лицо Светланы бледное и потерянное.
        Отец тихо выдыхает.
        - Свет, прости... я не думал, что... - произносит тихо и виновато он, а моя будущая мачеха качает в ответ головой.
        - Паш, мы поедем домой. Извини. Мне надо... успокоиться и переварить это.
        Мне становится еще дерьмовее. Как же все запутались из-за лжи. Я хотел разрушить их брак, считая, что Светлана всего лишь охотница за баблом, но она бы никогда так не отреагировала бы, будь это действительно правдой. Скорее бы она сама подложила дочь под меня, или сейчас охала бы, пытаясь нас женить. Но она, видимо, хотела семью. Обычную, нормальную семью.
        - Свет, я тебя отвезу, - произносит отец, но та останавливает его жестом.
        - Не надо, Паша. Оксана вызвала уже такси.
        Они разворачиваются и уходят, а отец беспомощно провожает их взглядом.
        - Девочка моя, что же тебе так с мужчинами порядочными не везет?.. - доносится до меня тихий голос матери Оксаны, и я сжимаю кулаки. После чего хлопает входная дверь.
        Отец опирается спиной на стену и обреченно трет лицо руками.
        - Это будет только на твоей совести, Кристиан, если Света уйдет от меня после всего, что она увидела, - глухо говорит он. - Ты понимаешь, что натворил? Ты бросишь ее дочь, попользовавшись ею. Уже сегодня ты будешь сидеть за одним столом со своей женой, обнимая ее, а Оксана будет на это смотреть. И ее мать будет на это смотреть. О каких семейных ужинах будет идти речь, Кристиан?
        - Я не собираюсь ее бросать, - произношу я, выдыхая. - Я собираюсь развестись с Ланой.
        - Только собираешься. Собираться можно хоть всю жизнь, Крис, - отец разворачивается и медленно идет к выходу из кухни.
        - Ты куда?
        - Встречать из аэропорта Лану, - хмыкает невесело отец. - Твою все еще жену, Кристиан. Она очень попросила меня об этом.
        Я провожаю его взглядом. Блядь, если сегодня Варя не сделает ничего, честное слово, я сам придушу суку-Лану.
        Глава 33. Оксана
        Я помогаю маме обуться в туфли, которые в порыве страсти не заметила, когда мы с Крисом ввалились в квартиру. Беру клатч, на секунду задерживаюсь, вынимаю из него связку ключей и оставляю их на тумбочке. Мне следовало бы вступиться за Криса, ведь в произошедшем мы оба виноваты. Я сама на него, как ненасытная, кидаюсь. Но если влезу в их разговор с Павлом Георгиевичем, я унижу Криса и окончательно опозорю маму. Да и ей я сейчас нужнее.
        В такси мама замечает, что я расплачиваюсь с водителем купюрой из приличной пачки, но не задает мне ни единого вопроса. Достаточно с нее того, что она видела. Боже, как стыдно-то!
        Я ввожу маму в ее квартиру, укладываю в постель и даю ей настойку валерьянки. Она уже подуспокоилась и смотрит на меня с улыбкой, а мне все еще сквозь землю провалиться хочется.
        - Маникюр, - произносит она, указывая на мои ноготки, - и волосы в приличном виде... Одежда новая… Глазки горят… Ты участвовала в передаче «Перезагрузка»?
        - Скорее в реалити-шоу, - вздыхаю я, глядя на дно стакана и думая, не накапать ли себе валерьяночки. - Мам, прости, пожалуйста… Ты не представляешь, как мне стыдно.
        - Да, неловко вышло, - без намека на укор говорит она и кладет свою ладонь на мою руку. - Оксан, что происходит? Мы виделись всего три дня назад, а мне кажется, прошла целая вечность.
        - Мне тоже так кажется. Я даже не знаю, с чего начать.
        - А ты по порядку. Знаю, ты со мной редко делишься наболевшим. Я сама виновата: все работала, чтобы мы по миру не пошли, тебе совсем время не уделяла, и ты научилась все держать в себе. Но может, пришла пора нам сблизиться?
        - Мам, я с Васькой развелась, - отвечаю я, посмотрев ей в глаза. - Да, вот так! Развелась несколько часов назад. Надоело. Он не изменится, а я пропадаю рядом с ним.
        - Девочка моя, так это же прекрасно! - светится радостью мама, сжимая мою руку. - Только как тебе удалось так быстро развестись?
        - Ох, это долгая история…
        - А мы никуда и не торопимся. Давай, чайку согреем? У меня тортик шоколадный есть. И ты мне все-все расскажешь.
        Отказать маме я не могу. Все равно придется во всем признаваться. Поэтому за чашкой-другой чая я выкладываю ей все от начала и до конца. Как Ваську прикрыли, как его дружки пивнуху в нашей квартире устроили, как я Крису «помогала», как с Полинкой помирилась, как с Робертом познакомилась. Мама слушает, не перебивая, и ни разу не взглянув на меня неодобрительно. Хотя за многое меня следовало бы выпороть.
        - Да-а-а, Оксан, даже не знаю, что сказать, - вздыхает мама после нашего долгого молчания. - То, что развелась, правильно. С Полиной помирилась - тоже прекрасно. Она хорошая девчонка. Нечего было вам из-за Доронина цапаться. За меня с Пашей тоже не переживай. Он сам сейчас наверняка дергается, думает, брошу его. Не брошу. Он человек хороший, добрый, справедливый…
        - Ага, - мычу я.
        - Он в людях часто ошибается из-за своей наивности, Оксан. Уверен, что женушка Кристиана белая и пушистая. А я ее фотографии видела. Уж что-что, а сучья сущность у нее прямо на лице написана. Просто так она, что ли, с ним не прилетела? - Мама глотает чаю. - Кристиан, конечно, и сам не подарок. Паша себя ругает, что не доглядел вовремя, и теперь сын гуляет, даже браком не привязанный к дому. Но ведь он уже многого добился. У отца ни копейки не берет…
        - Мам, - перебиваю я ее, опять чувствуя, как меня ревность захлестывает, - давай не о них.
        - Влюбилась, значит, - констатирует она.
        - Что? Нет! - нервно усмехаюсь я, взяв свою чашку и отвернувшись с ней к раковине. - Просто он единственный мужчина, оказавший мне знаки внимания после Васьки.
        - Да-а-а? - удивленно протягивает мама, и я приглушаю ее голос открытой водой. - То-то ты сразу так заволновалась. Не первый, не заговаривай мне тут зубки. Сама говоришь, что адвокат тебя на Мальдивы звал.
        - А еще Анри планировал меня… Блин, мама! Они клюют на то, что из меня куклу в салоне сделали.
        - Ой, ага-ага! А ваш участковый? Хоть и женатый, а все тебе названивает.
        - Это из-за Васьки.
        - Не надо мне тут. Сосед наш вон снизу о тебе постоянно спрашивает.
        - Давай еще одноклассников моих перечисли, - ворчу я.
        - Оксан, - мама встает из-за стола, закрывает воду и разворачивает меня к себе, - ты всегда мужчин привлекала. Просто сама не хотела это видеть. Неинтересны они тебе были.
        - Хочешь сказать, что Крис интересен?
        - Хм… судя по тому, что я видела…
        - Мама!
        - Ладно-ладно. Не буду лезть, девочка моя. Ты же знаешь, я тебе только счастья желаю. Но ты раз обожглась, второй раз обожглась. Не обожгись третий. Я приму и смирюсь с любым исходом событий, лишь бы ты больше не страдала.
        - Мам, он перевел мне полмиллиона, - тихо произношу я, полагаясь на свою интуицию, подсказывающую мне, что Кристиан со мной не играет. - Я могла уже сегодня свалить из страны с тем же Робертом. Сама говоришь, Крис сам всего добился. Думаешь, разбрасываясь деньгами? Вы с Павлом Георгиевичем можете думать о нем все, что угодно. А я чувствую, что он в не меньшем дерьме, чем я. Но вы нас не поймете, не пройдя наш путь. Извини, мне надо побыть одной.
        Не прощаясь, я наспех вытираю руки бумажным полотенцем и выхожу из кухни.
        - Оксан… - останавливает меня мама, когда я уже обуваюсь в прихожей. - Вечер уже…
        - Мам, мне есть, куда пойти.
        Я беру клатч и ухожу. На улице полной грудью вдыхаю свежего воздуха, достаю мобильник и звоню Полинке. Та отвечает не сразу, зато весело.
        - Полин, ты занята? - интересуюсь я, больше всего сейчас желая выговориться тому, кто поймет меня, не осудит и не полезет со своими советами.
        - Мы с Максиком в кафе. Блин, Окси, ты не представляешь, сижу как дура в черных очках, - смеется она. - А ты что хотела? Номерок твой убран. Что-то не так?
        - Нет-нет, все хорошо, - бодрее отвечаю я. Не хватало еще ее свидание сорвать. - Просто забыла спросить, участковый приезжал?
        - Да, забрал паспорт твоего бывшего пару часов назад. Сказал, что ты молодец. У тебя все хорошо?
        - Да, все отлично. Спасибо, Поль. Хорошего вечера. Увидимся.
        Не успеваю я убрать телефон, как раздается звонок от того самого участкового. Меня заранее начинает трясти, но не отправлять же его теперь в черный список. Надо уже решить эту проблему раз и навсегда.
        - Алло, - отвечаю я как можно тверже, а сама уже направляюсь к остановке.
        - Оксан, привет. Извини, что побеспокоил.
        - Ничего. Говори.
        - Тут такое дело… В общем, сначала позволь поздравить тебя.
        - Спасибо. Ближе к делу, Сереж.
        - Сегодня вызов был на ваш адрес. Наши ребята там компанию скрутили. Одного недавно откинувшегося на пятнадцать суток к нам. Говорят, там у вас все повынесли. Ты заяву писать будешь?
        - Нет, Сереж. Теперь это Васькины проблемы.
        - Как хочешь, Оксан. Ты только имей в виду, он тут сидит, сука, ниже травы, тише воды. Походу, завтра отпустить приказ подпишут. Может, все-таки оформим его, а? У нас «висяков» хватает.
        - Не надо. Не смогу я жить с этим. Он сам скоро к вам вернется. У него бешеные долги кредиторам. Поверь, не я, так они его закроют.
        - Ты же понимаешь, что я не могу к тебе никого приставить без твоего заявления. Оксан, он тебя искать будет.
        - Не найдет. Ты же ему про Полинку не скажешь. А он о ней не знает, - отвечаю я, радуясь тому, что никогда не рассказывала Ваське о своем прошлом, даже когда он более-менее на человека был похож.
        - Это-то понятно. Но где твоя мама живет, он же знает.
        А вот это уже как ушат ледяной воды. Я оборачиваюсь, смотрю в окно маминой кухни, откуда она мне машет рукой, и у меня сердце кровью обливается. Васька же сюда первым делом нагрянет!
        Так, Оксанка, не паниковать! Мама больше не одна. У нее есть Павел Георгиевич, а он ее в обиду не даст и быстро отправит Ваську туда, где ему самое место. Он его жалеть не станет, если он даже сыну в челюсть готов заехать.
        - Я все решу, Сереж… - говорю я, слыша, как в ухо пиликает параллельный звонок. - У меня вторая линия.
        - Ладно, всего хорошего, Оксан. Если передумаешь, звони хоть ночью.
        - Пока. - Я переключаю номер, не глядя, и мой слух тут же ласкает хрипловатый голос Роберта:
        - Окса-а-ан?..
        Да блин! Не жизнь, а американские горки!
        Я теряю дар речи, еще не отойдя от всего произошедшего и намечающегося, а Роберт продолжает:
        - Кажется, мой отпуск переносится. Я улетаю на Мальдивы завтра утром. Так сложились обстоятельства.
        - Ясно, вляпался во что-то, - хмыкаю я, уже догадываясь, что и у этого кадра плохи дела.
        - На самом деле, все не так паршиво, как кажется. Поживу там пару месяцев и обратно в страну вернусь. Но ты только представь себе два месяца в раю.
        - Да, звучит заманчиво, - соглашаюсь я, учитывая, что я вообще нигде не бывала, а завтра отпустят Ваську, и свалить подальше отсюда - лучшее, что я могу для себя сделать.
        А как же Кристиан? Так и будет отдуваться за нас двоих? Павел Георгиевич с него шкуру спустит, а тут еще надо разобраться, кто из нас кем воспользовался.
        - Оксан, не молчи. Я же тебя в постель не тащу. Мы можем там бунгало с двумя кроватями арендовать, а дальше… время покажет. Скажи, что подумаешь, пожалуйста.
        Я смотрю на подъезжающий к остановке автобус, думаю о Кристиане, о маме, о Павле Георгиевиче, о Ваське, о Роберте и снова по кругу.
        - Нет, - смело отвечаю ему, входя в автобус и усаживаясь у окна. - Я не побегу от проблем.
        - Ну смотри, Оксан. Самолет в девять. Передумаешь, звони хоть ночью.
        Я подаю кондуктору мелочь, отворачиваюсь к окну, гляжу на зажигающийся в сумерках город и уверенно отвечаю Роберту:
        - Не жди меня. Может, у тебя другого выхода нет. А я своим побегом всем только наврежу.
        - Что ж, - тяжело вздыхает он. - Удачи, Оксан. Надеюсь, у тебя все сложится хорошо.
        - Теперь точно сложится, - улыбаюсь я, выключая телефон.
        Я помню телефонный разговор Криса с женой. Она его чем-то цепко держит. Чем-то, в чем он боится признаться даже родному отцу. Вероятно, об этом и его немецкий дружок не знает. Но может, он признается мне? Надеюсь, я заслужила его доверие. В любом случае, мне надо поговорить с ними обоими. Павла Георгиевича предупредить, что мама не держит на него зла и что завтра выпускают Ваську. А с Крисом… ну хотя бы начать с того, что я до сих пор таскаюсь с его деньгами, а потом расставить все точки над «и» и уже определиться, кто мы друг другу, и как мы будем жить, учитывая, что через четыре дня свадьба наших родителей.
        Я выхожу на нужной остановке, когда на город опускается густая ночь. Плетусь к дому Павла Георгиевича, даю себе минуту и тяну палец к домофону. Не успеваю нажать на кнопку, как дверь с писком отворяется и из подъезда выходит сам Павел Георгиевич.
        Глава 34. Кристиан
        Я затягиваюсь сигаретой, стоя на балконе и наблюдаю за Оксаной, которая в темноте решительно идет по двору к подъезду. Она меня не видит. Вряд ли она вообще помнит, куда выходят окна квартиры моего отца, и где там находится балкон, а я стою в полной темноте, и даже за моей спиной в комнате выключен свет.
        Нимфа подходит к подъезду, в этот момент я слышу пиликанье домофона и тихий «Ой» Оксаны. А потом тихий голос отца. Они что-то начинают горячо обсуждать, но балкон, к сожалению, слишком высоко, поэтому я просто не могу разобрать ни слова.
        Интересно, зачем она вернулась?
        Дверь балкона внезапно открывается, и на меня обрушивается удушливый запах духов. Руки с длиннющими белыми ногтями обнимают меня, сцепившись в замок на животе, и я слышу мурлыканье Ланы:
        - Поговорим, моя сладость?
        - Пошла на хер, Лана.
        - Ты слишком грубый, тортик. Тебе надо расслабиться, - она кладет мне свои лапищи на плечи, и в этот момент я разворачиваюсь, сбрасывая их.
        Лана - высокая, фигуристая платиновая блондинка. Не натуральная. Когда мы только начали встречаться, у нее были темные вьющиеся волосы, а еще небольшая грудь. Спустя годы все изменилось. Не только ее характер, который стал окончательно блядским.
        - Кристиан, - она взмахивает наращенными ресницами, и кладет мне руку на грудь, - ты даже не встретил меня. Даже не вышел, когда твой отец привез меня домой. Что он подумает? - она хмыкает. - Тебе не кажется, что это как-то странно для любящего и заботливого мужа?
        - Ты долго ломать комедию будешь? - приподнимаю я бровь. - Зачем приехала?
        - Соскучилась. Как тебе мое платье?
        - Полное дерьмо, - я окидываю взглядом откровенно идиотский наряд из черного фатина, - ты опять тему переводишь?
        - Мудак, - издает смешок она, - я его три часа в магазине выбирала. И многие мужчины уже его оценили. В отличие от тебя.
        - Мне наплевать, с кем ты трахаешься, Лана, - я склоняю набок голову, рассматривая ее безобразный и пошлый видок. - Главное, что мне не приходится изображать любящего мужа еще и в постели.
        Она подается ко мне, приподняв невинно бровки и заглядывая в глаза. Там, в глубине, мелькает затаенная обида. Ее все еще задевает, что я продолжаю игнорировать ее тюнингованное тельце.
        - Почему ты отказываешься от этого? - тянет она. - Ты же знаешь, что я готова на все. И даже на твои извращенские фантазии. Хочешь - отшлепай меня и трахни. Можешь быть грубым. Можешь быть даже жестоким, Крис. Я скучаю по старым временам, честное слово. Мы могли бы хотя бы попробовать все наладить...
        - После того, как ты мне изменяла? - иронично интересуюсь я.
        - Мне не хватало нежности и романтики в наших отношениях. Ты даже в жизни несколько грубый и черствый, знаешь об этом? - пожимает она плечами. - Иногда мне казалось, что я для тебя просто тело для слива.
        - Поэтому ты вцепилась в меня, когда я захотел с тобой развестись, и мы уже несколько лет изображаем парочку? - у меня вырывается тихий смех. - Ты пиздец логичная, Лана.
        - С паршивой овцы хоть шерсти клок. У тебя хотя бы бабло есть. И подруги мне завидуют. Ты красавчик, этого не отнять, - и снова это движение плечом, а потом Лана вытаскивает сигарету из пачки и закуривает. А я смотрю вниз. Интересно, нимфа и отец уже ушли? Даже если нет, то я их не вижу под козырьком подъезда. Я все пропустил, болтая с этой тварью.
        - Я больше не стану продолжать играть роль, Лана, - задумчиво говорю я. - Мы разводимся.
        Она запрокидывает голову и громко ржет на весь двор.
        - Боже! Смешная шутка, Крис.
        - Это не шутка. Собирай свои вещи и уебывай обратно в Австрию.
        - Ты крышей поехал? - она щелчком выбрасывает окурок куда-то вниз и смотрит на меня реально удивленно. - Кристиан! Если ты думаешь, что я блефую - ошибаешься! Попробуй только подать документы на развод и раздел имущества - и я сразу же пойду в полицию и расскажу им все, что я знаю! Твой друг, ты, и твоя клиника сядут в тюрьму! Пожизненно!
        - Моя клиника сядет в тюрьму? - вырывается у меня смешок, а Лана взвизгивает истерично:
        - Заткнись!!! Пошути мне еще тут! Вы убили человека, Кристиан, и вам просто повезло, что полиция плюнула на очередного откинувшегося наркомана и не стала копать дальше!
        - Мы не убивали человека, тупая сука.
        - Вы лечили его по старой дружбе! - ржет громко она. - Вы даже не оформляли его, как пациента! А потом просто проебали момент, когда он сбежал! Этого достаточно для того, чтобы вас лишили лицензии, Кристиан! Аа!
        - Не визжи, - шиплю я, сжимая пальцы на ее шее и впечатывая ее спиной в балконную дверь. Она испуганно смотрит на меня, и вся спесь мигом слетает с нее. - А собирай шмотки и заказывай билет обратно. Мне наплевать, где ты будешь ночевать. Хоть в аэропорту, Лана. Но чтобы твоей ноги тут спустя пять минут не было, и я больше никогда не слышал твой голос. Можешь идти в полицию. Мне проще отсидеть, чем ломать свою жизнь рядом с тобой.
        - Ты... ты...
        Я разжимаю руку, и она отшатывается.
        - Кретин, - выплевывает она, - придурок... идиот! - В ее глазах появляются слезы и какое-то ненормальное выражение. - Я не дам тебе развод, Кристиан!!! Даже не жди! Только попробуй! Только попробуй! Ты никогда не уйдешь от меня! - она пятится к перилам балкона, а я наблюдаю за ее истерикой. - Я не отдам тебя ни одной суке. Я не позволю, чтобы ты достался кому-то, кроме меня!
        Она внезапно разворачивается и пытается запрыгнуть на перила, но я успеваю ее схватить за шкирку, прежде чем она это сделает. Ночную тишину прорезает громкий визг.
        - Отпустиии!!! Я спрыгну вниз! Я не смогу жить без тебя, Кристиан! Я тебя люблю!
        - Долбанутая, - шиплю я, сдергивая ее на пол, а потом открываю дверь и вталкиваю это истерящее тело обратно в комнату. Она цепляется за мои ноги и рыдает. - Мне насрать, Лана, ты можешь самоубиться, но делай это не в моем доме и не в доме моего отца.
        - Пожалуйста, не уходи от меня, Крис. Пожалуйста, пожалуйста!
        Я выпихиваю ногой в коридор чемодан с ее шмотками. Возвращаюсь и рывком поднимаю ее за плечи, подталкивая к выходу.
        - Уймись, Лана, - рычу я ей в лицо, встряхивая и пытаясь воззвать к разуму, которого, наверное, уже давно нет. - Нельзя так жить. Найди себе другого мужика, идиотка. Я дам тебе деньги, сделаешь очередной тюнинг, и какой-нибудь богатый кретин клюнет на тебя.
        - Не-е-ет, - блеет она, заглядывая мне в глаза, - они все - не ты, Кристиан. Как ты не понимаешь? Я разрушу и твою, и свою жизнь, если ты попробуешь уйти. Я клянусь тебе.
        С этими словами я выталкиваю ее в коридор и неожиданно останавливаюсь, встретившись с ошарашенным взглядом отца. И... я вижу, как из-за его спины выглядывает Оксана, на лице которой неподдельное потрясение.
        Дьявол, что они тут оба делают?
        - Я убью тебя, Крис, если ты уйдешь, - шепчет мне ничего не подозревающая Лана, - но ты никому не достанешься! Ты будешь только моим. Или запру тебя в подвале, и ты проведешь там всю жизнь. Буду спускаться к тебе, чтобы потрахаться. Ты слышишь?
        Потрясающе.
        - Лана, - окликает бешеную тварь мой отец, и она замирает, превратившись в изваяние. Глаза округляются по пять рублей, и она медленно отпускает меня, поворачиваясь.
        Я не хотел бы, чтобы Оксана вообще когда-нибудь увидела мою жену, но получилось все иначе, чем я рассчитывал. Я вижу, как она окидывает ее оценивающим взглядом, тихо выдыхает, чуть хмурится и отводит взгляд в сторону, почему-то погрустнев.
        - Как ты можешь такое говорить, Лана? - слышу я тихий голос отца, а та яростно вскидывает подбородок.
        - Кристиан хочет со мной развестись! Я люблю его и не хочу отпускать. Что такого? Я должна покорно согласиться на все его условия? Да вы хоть знаете...
        - Я слышал все, о чем вы говорили на балконе, - перебивает Лану отец, и она вздрагивает, - и услышал я крайне мерзкие вещи.
        - Именно! Ваш сын убил человека! Вы об этом теперь знаете!
        Я смотрю на Оксану, надеясь, что она плохо знает английский. Видимо, ошибаюсь. Потому что нимфа медленно бледнеет после слов Ланы.
        - Мой сын неспособен на такое преступление, - отрезает отец. - Может быть, он не самый лучший человек. Может быть, не всегда порядочный. Но он не убийца. Повторяю, Лана - я слышал все. Крис совершил ошибку. Ты шантажировала его все эти годы? - голос папы становится пораженно тихим и задумчивым. - Поверить не могу. Я считал тебя просто золотой невесткой и жалел, что такая девочка досталась этому кобелине. Неудивительно, что Крис ходил налево. Я бы вообще застрелился.
        - Да как вы можете?!
        - Я поддержу Кристиана, Лана и скажу тебе то же самое: убирайся прочь из моего дома. А если ты попробуешь заявить на моего сына - я приеду в Австрию и пристрелю тебя. Я старый. Мне нечего терять, - усмехается отец, делает шаг и поднимает с пола чемодан Ланы. Потом пинком открывает дверь и отправляет его на лестницу.
        Тот с грохотом падает по ступенькам вниз, а Лана в шоке открывает рот.
        - Но... я... вы...
        - Выметайся. Я хозяин этой квартиры и не хочу видеть тут змею, которую случайно пригрел на груди, - отец хватает Лану за локоть и тащит к выходу. Возле двери он разворачивается и смотрит на меня. - Я провожу ее до такси, чтобы она не вернулась. Я думаю, вам есть о чем поговорить с Оксаной.
        Лана моргает удивленно и переводит взгляд на нимфу. Идеально перекроенное хирургами лицо перекашивает от ярости.
        - А ты еще кто?! - выплевывает она, и Окси, вздрогнув, смотрит на нее. - Новая подстилка? Идиотка. Удачи тебе. Он не создан для семейной жизни. А скоро его вообще посадят. Слышишь?!
        - Я тебе сейчас голову сверну ко всем херам, - произношу я, делая шаг к этой бешеной твари, но отец жестом останавливает меня.
        - Тихо, Крис.
        - Я сам «провожу» эту дрянь, - произношу я, кивая на Лану, которая мерзко улыбается, довольная произведенным на Оксану эффектом.
        - Я тебе не дам этого сделать, - хмыкает отец. - Ты ж убьешь ее нафиг. Она тебя доведет. Так что я займусь этим сам. Пока, Крис. - Он выпихивает взвизгнувшую Лану наружу и закрывает за собой дверь.
        Мы остаемся с Оксаной одни. Она стоит молча, опустив взгляд вниз, такая потерянная в темноте коридора, из-за чего мне хочется просто прикоснуться к ней. Хотя бы извиниться за ту сцену, которую она пережила. Я привык к закидонам Ланы, но даже мне сейчас хотелось просто пойти и отмыться от грязи, которую она вылила на всех.
        Я продолжаю стоять на месте, потому что боюсь одного: после всего, что случилось, нимфа просто оттолкнет меня и уйдет прочь. И я боюсь нарушить даже этот короткий и зыбкий момент, пока еще ничего не было сказано, слова не были произнесены, пока она здесь и еще не захлопнула дверь, не ушла навсегда, в последний раз бросив в мою сторону разочарованный взгляд.
        Пока я могу хотя бы смотреть на нее...
        Глава 35. Оксана
        Он молчит, а у меня сердце сжимается. Он человека спасал, рискуя своей лицензией и свободой, а эта дрянь Лана мало того, что гуляла, как сука, так еще и шантажировала его! Господи, каких же сволочей земля носит…
        Я украдкой смотрю на Криса, отбрасывающего ползущую ко мне тень. Он не двигается, и я не вижу его лица. Как он смотрит на меня? С удивлением? С жалостью? Со злостью? С чувством вины? Нужна ли я ему сейчас?
        Я делаю шаг вперед, и он чуть выше поднимает подбородок. Теперь мне видны очертания его лица, в которое я готова смотреть вечно. Я ослабляю пальцы, выпуская из руки клатч, срываюсь с места и просто набрасываюсь на него.
        Крис подхватывает меня на руки, крепко прижимает к себе и, найдя мои губы, целует их с каким-то зверским остервенением. Я обвиваю его талию ногами и позволяю ему отнести меня в комнату, где оказываюсь на кровати и, наблюдая за тем, как Крис стягивает с себя футболку и джинсы, разбираюсь с мелкими пуговицами на своей рубашке. Едва расстегиваю две, как Крис просто хватает за полочки, рвет к чертям мою рубашку, стаскивает с меня джинсы и, нависнув сверху, снова впивается в мой рот поцелуем.
        Но у меня перед глазами снова Лана… Ухоженная, отшлифованная львица, перед которой мужчины штабелями готовы падать. Я рядом с ней тупая лань. И что во мне могло привлечь Криса? Моя неопытность? Мой сексуальный голод?
        Его поцелуи так естественны и горячи, пальцы слегка подрагивают, скользя по моему телу, а сердце неистово бьется о грудную клетку. Разве это не показатель того, что он искренен со мной, а слова Ланы - пустой звук?
        И все же я должна узнать…
        Я ладонями упираюсь в его твердую грудь и отстраняю его от себя. В его темных глазах вспыхивает мрак. Он хмурится, ожидая подвоха, а я как конченая дура спрашиваю:
        - Кто мы друг другу, Крис?
        Он закрывает глаза, и его губы изгибаются в улыбке. Выдохнув с облегчением, словно он боялся услышать от меня другое, он снова смотрит на меня с безграничной нежностью и шепчет, большим пальцем гладя меня по щеке:
        - Ты околдовала меня, нимфа… - и неожиданно добавляет: - Прости…
        - За что? - хлопаю я ресницами.
        - За все.
        Ну вот, приехали! Я так привыкла к тому, что из Васьки прощение только менты выбивали, что уже и не надеялась на то, что в мире остались настоящие мужчины.
        - Крис, ты дурак? - улыбаюсь я.
        - Да, - кивает он. - Умный уже утащил бы тебя в ЗАГС и окольцевал.
        Не успела я развестись, а тут уже такие намеки!
        - Зачем я тебе? Ты самодостаточный, успешный, обаятельный…
        Он засовывает палец под резинку моих трусиков и тянет их вниз.
        - А еще я хитрый, наглый и беспринципный… - смеется он, вертя на пальце мое белье: - …извращенец.
        Меня бросает в жар от его угрожающего тона. В полумраке комнаты я вижу блеск в его глазах. Он возгорается нездоровым азартом, о чем-то интенсивно думая и с полуулыбкой поглядывая то на меня, то на мои трусы. У меня пальцы на ногах поджимаются, а в животе образовывается тугой узел.
        - Я сыт выяснениями отношений, нимфа. Мы же с тобой без слов понимаем друг друга. Так может, просто будем наслаждаться моментом? Или ты пришла сообщить, что улетаешь на Мальдивы? Так учти, я тебя... Никуда. От себя. Не отпущу.
        Он снова опускается к моему лицу, целует мои губы и, не теряя времени, снимает с меня бюстгальтер.
        Он настроен решительно. Я вижу это, чувствую, но сейчас меня это ничуть не пугает.
        Павел Георгиевич сказал, что я ему как дочь и уже завтра он разберется с Васькой. Мы с ним прекрасно слышали, чем Лана удерживала Криса возле себя долгие годы. Правда вышла наружу.
        Мы свободны…
        Так может, пришло наше время быть счастливыми? И Крис прав, мы уже сыты той дрянью, что терпели годами?
        - Погоди, - Крис вдруг отрывается от меня и, облизнувшись, спрашивает: - Боюсь ошибиться, но все же… Есть же в тебе какая-то склонность к… Ну-у-у…
        - К чему? - почему-то напрягаюсь я.
        - Черт, нимфа, почему мне так трудно прямо спросить у тебя об этом? - нервничает он, будто боится отпугнуть меня.
        Ну что ж, я облегчу ему задачу. Я отчетливо слышала поганую Лану. Каждое ее слово. Впрочем, как и Павел Георгиевич. И в определенный момент мы с ним даже отвернулись друг от друга, не зная, куда глаза девать от поднятых ею интимных вопросов, а конкретно об «извращенских фантазиях» Криса.
        - Подозреваю, что есть, - тихо признаюсь я, отчего его глаза тут же расширяются.
        Но имею же я право предположить такое, учитывая, что терпение у меня атомное, а проецировала свою склонность я немного на другую область?
        Крис коварно скалится, обнажая свои белоснежные зубы, и хрипло порыкивает:
        - Вот теперь я точно тебя никуда не отпущу.
        - А кто сказал, что я куда-то от тебя уйду? - улыбаюсь я, толкая его от себя.
        Крис заваливается на кровать, и я ловко усаживаюсь на его напрягшийся пах. Он глухо мычит. Бедняга. Это был тяжелый для него день: облом утром, облом в лифте, облом, когда нас застукали родители. Да еще и вишенкой на торте послужила мерзавка Лана. Если и сейчас кто-то лишит его сладкого, боюсь, Крис уже тупо прилюдно меня отымеет.
        - Мама с папой теперь о нас знают. - Я ноготками скольжу по его рельефам. - Немного в шоке, но не осуждают. - Я сползаю по его ногам, стягиваю его боксеры и, закусив губу, обхватываю его член пальцами. - Так на чем мы там остановились?
        Глава 36. Кристиан
        - Именно на этом, конфетка, - хрипло произношу я, потому что стоит только ей обхватить пальчиками мой член, как у меня, сука, дыхание тоже перехватывает.
        Нельзя быть такой невинной на вид и уметь вызывать в мужчине бешеное желание. Можно случайно попасть на того, кто просто захочет сломать.
        Но это уже неважно. Она моя. И если хоть кто-то попробует притронуться к ней - того сломаю я ко всем херам.
        Она медленно наклоняется, продолжая смотреть мне в глаза. В ее взгляде нет ничего пошлого или вызывающего, но именно это и возбуждает меня до чертиков. Поэтому, когда она нерешительно прикасается влажным языком к головке, а потом обхватывает ее губами, погружая в горячий рот, мне кажется, что от паха по всему телу простреливают электрические разряды.
        - Не смущайся, нимфа, - я собираю ее волосы в кулак и едва сдерживаюсь, чтобы не толкнуться в ее рот поглубже.
        Нет, нихрена. Не хочу ее сломать, подчинить, или просто получить удовольствие, быстро трахнув. Она нужна мне вся и надолго. Я буду чертовски аккуратным. Насколько же, насколько аккуратно она скользит по члену вниз, погружая его в рот. Поднимает голову, и снова вниз, ловит удобный ритм, пока я понимаю, что надолго меня не хватит. Все-таки, есть что-то пробирающее желанием до костей, когда тебе делает минет женщина, которая принадлежит тебе.
        - Сильнее, Окси. Ты его не сломаешь.
        - Попробуй сломай эту дубину, - бурчит она, прерываясь.
        Мне хочется зарычать, а нимфа, стрельнув хитро в мою сторону глазками, прогибается эротично в пояснице, обхватывает член руками, сжав, и я посылаю к чертям всю сдержанность и аккуратность.
        Все следующие сцены оказываются достойны хорошего порнофильма - и я бы с удовольствием снял моменты, как она царапает коготками мне пресс, пока я сжимаю ее уже влажные волосы, помогая держать нужный ритм и глубину, или как она пытается расслабить горло, чтобы... Блядь. В этот момент меня откидывает назад, и я сжимаю зубы, чтобы не кончить, когда эта сумасбродная и горячая нимфа пытается впервые сделать глубокий минет. Заметно, что впервые. Но от этого менее охренительно не становится. Кровь бешено пульсирует даже в висках.
        Ее стон, который вибрирует на члене, становится финальным аккордом, и я нажимаю ей на затылок, скользнув в ее рот глубже и с рыком кончая. Окси не отстраняется. Не отшатывается с шипением и возмущаясь, как это делала Лана, когда мы начали встречаться. Она облизывает языком головку, еще дико чувствительную после оргазма, и выпрямляется.
        В этот момент я переворачиваю ее с тихим смехом и вдавливаю в кровать. Она тихо ахает.
        - Ты точно извращенец, Крис, - хихикает она, пока я смотрю на ее припухшие, розовые губы. - Смеяться после минета странно. Я шучу, если что, не обижайся, оой… - Она заканчивает все мучительным стоном, потому что я толкаюсь в нее, скользнув членом по мокрым складкам.
        Блядь, какая она горячая и узкая. Наклоняюсь к ней и сжимаю челюсть пальцами.
        - У тебя было очень довольное лицо после этого. Будто бы я мороженым кончаю, - тихо произношу я, пока она пытается выбрать - что ей делать, стонать или посмеяться в ответ, потому что я снова рывком двигаюсь в ней, вбиваясь так глубоко, чтобы довести ее до самого быстрого и фееричного оргазма, пока она еще разогретая и возбужденная.
        Она все-таки стонет, громко, сильно и часто сжимаясь на мне, пока я трахаю ее яростно и резко, что перед глазами должны заплясать звезды.
        - Нимфа... - хрипло шепчу я ей на ухо, вдыхая знакомый фруктовый запах.
        - Не могу говорить, Криииис… - она пытается обнять меня руками, но я перехватываю ее запястья и завожу над головой, распиная на постели. - Ах ты… боже! - Она начинает задыхаться, и ее выгибает дугой, впечатывая в меня. - Я сейчас умру, Крис. Божеее…
        Я останавливаюсь на мгновение, собираю ее волосы в кулак и заставляю запрокинуть голову, посмотрев на меня. Ее зрачки расширены, словно под кайфом. Маленькая, покорная нимфа. Моя.
        - Люблю тебя, конфетка, - шепчу я ей издевательски в губы и поцелуем заглушаю возмущенный рык, а потом снова вонзаюсь в нее с силой, и она заканчивает за несколько сильных и быстрых движений.
        По телу нимфы побегает дрожь, а под моими ладонями у нее на коже выступает пот. Она вскрикивает, выгибается и со всхлипом утыкается мне в грудь, обхватив за шею, и до синяков сжимает меня бедрами.
        - Оксана, - продолжаю шептать я, двигаясь в ней медленно, чтобы поймать еще несколько мгновений этого кайфового процесса - я в ней, жаркой и тесной. Ненадолго, потому что, судя по ее закрывающимся глазам, она вот-вот вырубится. Я целую ее в висок и скольжу к маленькому уху, прошептав: - Ты очень сладкая, конфетка. Когда у нас будет больше времени, и мы окажемся с тобой в Австрии, я тебя затрахаю, обещаю. А сейчас спи и не борись со сном.
        Она тихо усмехается:
        - Ты меня уже затрахал, Крис.
        - Спасибо, крошка.
        - Не в плохом смысле… - бормочет она, начиная глубоко сопеть. - Не в… плохом…
        Она вырубается почти мгновенно. А я - спустя насколько минут, когда ложусь рядом с ней и обнимаю, притягивая ближе.
        Оксана, кажется, еще не до конца поняла, что ей придется уехать со мной. Потому что в ближайшее время я просто позвоню адвокату, чтобы он начал бракоразводный процесс с Ланой. Потом просто приобрету нам с нимфой жилье. Другое. Дом, в котором я проживал с долбанутой тварью, мне не хочется видеть. Потому что даже если я пинком вышвырну ее оттуда, меня до конца жизни будет преследовать призрак этой истерички. Ее сраной психованной энергетикой там пропиталось все.
        Ночью меня будит вибрация смартфона. В полной темноте я поднимаюсь, аккуратно и тихо, чтобы не разбудить нимфу, и принимаю вызов с незнакомого российского номера.
        - Да?
        - Крис, - слышу я сдавленный голос Ланы. Она громко всхлипывает в трубку. - Мне разрешили сделать звонок. Меня задержали, Крис, - снова всхлип, а у меня приподнимается бровь. - Пожалуйста, найми адвоката, я прошу тебя. Я не знаю, откуда… но в моей сумке нашли кучу наркотиков! О боже… - она принимается громко рыдать, - блядская Рос... сия… Они угрожают мне и ни черта не слушают. Крис, это серьезно… Меня уже ловили в семнадцать лет с этим делом… Меня сто процентов посадят.
        - Откуда у тебя наркота, кретинка?
        - Я. Не. Знаю!!! Я еще не совсем идиотка, чтобы лететь с этой дрянью в сумке! Они просто подкинули мне! Крис, они мне угрожают… Мне страшно!
        - Ты серьезно считаешь, что я за тебя впрягусь?
        - Крис, пожалуйста! Я дам тебе развод!
        - Я и так с тобой разведусь, Лана. Удачной отсидки.
        Я сбрасываю вызов, пока из динамика несутся истеричные крики, и еще долго смотрю в темноту. А потом начинаю тихо смеяться.
        Наконец-то я могу сказать ей «прощай».
        Глава 37. Оксана
        Крис беззаботно сопит, лежа на животе и обнимая меня одной рукой. Его ладонь как будто прописалась на бугорке моей груди.
        Я осторожно вылезаю из постели, стараясь не тревожить его, обращаю внимание на раскрытый чемодан, достаю оттуда помятую рубашку и, посмеиваясь, что Крису не помешает заботливая женщина, надеваю ее. Она едва прикрывает попу и широковата, но халата у меня здесь нет, а рыться в шкафах Павла Георгиевича воспитание не позволяет. Я подворачиваю рукава до локтя, застегиваю две пуговицы и, выйдя из комнаты, тихонько прикрываю дверь.
        Шлепаю в ванную, умываюсь, подбираю с пола в коридоре клатч и иду в гостиную. Здесь оставлены коробки с кое-какими вещами, которые успели собрать, но не вывезти Павел Георгиевич с мамой. Укол совести заставляет меня признать свою безответственность. А ведь сегодня сюда должны въехать квартиранты!
        Что ж, приготовлю завтрак, накормлю Криса, а там решим, что делать.
        Я отправляюсь в кухню, где в холодильнике нахожу, очевидно, мамой заготовленные продукты: овощи, зелень, яйца, бекон. Прикрыв дверь, включаю негромко музыку на своем смартфоне и, пританцовывая, занимаюсь завтраком. Пока на сковороде шипит яичница, я готовлю салат и варю кофе. Отдаленно слышу, как журчит вода в ванной, а вскоре в кухню входит Крис. В его руке бутылка Полинкиного ликера, с мокрых волос на грудь и плечи капает вода, а бедра обернуты полотенцем.
        Взглянув на него, я прыскаю смехом. Он озадаченно хмурится, ставя бутылку на стол и приближаясь ко мне.
        - Ты опять?
        - Извини, - пищу я. - Просто вспомнила, как в таком виде ты встретил меня на второй день нашего знакомства.
        Крис обнимает меня со спины, глубоко вдыхает запах моих волос и мурчит:
        - А как полотенчико упало, помнишь?
        - Ну не мешай, - ежусь я от его щекочущего дыхания, выкладывая яичницу на тарелки.
        - М-м-м… как пахнет…
        - Надеюсь, вкусно…
        - Я о тебе, конфетка.
        - Блин, Крис! - Я выключаю плиту, разворачиваюсь к нему, а он тут же усаживает меня на кухонный шкаф, разводит мои ноги и поцелуем закрывает мне рот.
        Целуя меня, он стягивает с моего плеча рубашку, вызывая во мне настоящий взрыв. Я хочу его. Хочу до крика. До помутнения рассудка.
        Обвиваю ногами его талию, а руками - шею и пылко отвечаю на поцелуй.
        Но к сожалению, нас прерывает телефонный звонок. Вместо музыки на моем смартфоне звучит мелодия.
        Крис губами опускается к моей шее, а я дотягиваюсь до гаджета, на экране которого высвечивается незнакомый мне номер.
        - Не бери, - просит Крис, расстегивая на мне свою рубашку.
        - Не могу. Вдруг это с работы, или по разводу.
        Я принимаю звонок и слышу хриплое рычание Васьки:
        - Ну привет, женушка…
        На меня обрушивается невидимая ледяная лавина. Замерев, я просто немигающе гляжу на напрягшегося вместе со мной Криса и чувствую, как дрожит моя рука с телефоном у уха.
        - Какого хера в моем паспорте стоит штамп о разводе?
        - Вась… - заикаюсь я. - Сергей должен был тебе объяснить…
        - Да, он промямлил какую-то хуйню о разводе, но меня это как бы не устраивает. Слушай меня, Оксанка, если через полчаса ты, сука, не явишься домой с извинениями, я тебя из-под земли достану и за волосы домой приволоку. Усекла?
        Я поглубже вздыхаю, заметив, как играют желваки на лице Криса, и твердо отвечаю:
        - Я не вернусь, Вась. Все кончено.
        - Ты че, блядь, думаешь, я не найду тебя? Да тебе же, кроме мамаши своей ебаной, податься больше некуда, голь перекатная!
        - Я не у мамы. Можешь проверить. Только учти, Павел Георгиевич не я и жалеть тебя не станет. Если тебе дорог? свобода и зубы не лишние, не суйся туда.
        Васька желчно смеется и становится мне еще противнее. Я сбрасываю звонок, отключаю заигравшую вновь музыку и робко поднимаю лицо.
        - Закопаю урода, - угрожающе шипит Кристиан.
        - Забудь. Давай завтракать, пока все свежее.
        Настроение испорчено, и я уже не могу расслабиться. Крис это понимается и ни на чем не настаивает. Помогает мне составить все на стол, наливает кофе, и мы завтракаем, обсуждая, что делать с вещами. Он соглашается со мной, что обещание надо выполнить, поэтому сразу после завтрака мы одеваемся и доделываем то, что начали наши родители. Только я, можно сказать, отлыниваю, то разглядывая фотографии с маленьким Кристианом, то слушая его истории из детства. А еще нам попадается шкатулка со старыми украшениями его бабушки, и он вспоминает, как она их любила. До конца своей жизни носила.
        - За хлебом без сережек и бус не выйдет, - с ностальгией улыбается Крис, перебирая памятные вещицы. Он достает из этой кучки сверкающее кольцо с бросающимся в глаза камнем, задумчиво поджимает губы, а потом как-то странно смотрит на меня. - Оксан…
        Дверной звонок отвлекает нас дела. Мы одновременно смотрим в коридор, и Крис, зажав кольцо в кулаке, отставляет шкатулку.
        - Наверное, жильцы, - предполагаю я. - Ох, неудобно-то как…
        Пока я кидаюсь второпях собирать оставшиеся вещи, Крис выходит из гостиной и встречает гостя. До меня доносится до отвращения знакомый голос Васьки.
        - Хм… Хатой не ошибся… Обувки ее не вижу… Значит, не здесь, шалава…
        Я облегченно выдыхаю, готовая перекреститься, что Васька сейчас уйдет, как слышу грохот, скулеж и невнятное бормотание. Вылетаю в коридор и застаю яркую картину того, как Васька стоит на коленях на пороге, окровавленными пальцами одной руки зажимает нос, другой держится за живот. Кристиан хватает его как котенка за шкирку и закидывает в прихожую. Захлопывает дверь и обращается ко мне:
        - Телефон мой принеси.
        - Крис…
        - Все нормально, - успокаивает он меня легкой полуулыбкой.
        - Ах ты с-с-сука… - хрипит распластавшийся на полу Васька, с трудом подгребая под себя ноги.
        Я убегаю в комнату, нахожу телефон Криса и нерешительно возвращаюсь. Он сидит перед Васькой и, заглядывая тому в лицо, пугающе предупреждает:
        - Если из твоей вонючей пасти еще хоть одно поганое слово выползет в сторону Оксаны, не обижайся… Васян.
        Он хрустит кулаком, когда я подхожу к нему со спины и подаю телефон, украдкой поглядывая на пыхтящего Ваську.
        Крис встает, выпрямляется и набирает какой-то номер. Я не могу спокойно смотреть на то, как из Васькиного разбитого носа течет кровь. Выношу ему из ванной полотенце, но не подаю, как сделала бы раньше, а просто швыряю. Пусть и за это спасибо скажет. Обхватываю плечи руками и спиной прижимаюсь к стене, ожидая от Васьки гневных фразочек. Но он упрямо молчит, ведь Крис расхаживает между нами и может в любой момент вмазать еще. Однако его взгляд осуждающе опускается на мой оголенный живот: рубашку-то мне пришлось завязать, потому что Крис вчера сорвал с нее все пуговицы.
        - …но ты же можешь договориться со своими? Ты сейчас это хочешь обсудить? - усмехается Крис. - Иди на хрен, Анри! Она моя… - И тут он смотрит на меня, так и не договорив «сестра». - Моя, - повторяет, улыбаясь. - Окей, жду. - Он сбрасывает вызов, подает мне телефон и кивает на гостиную: - Иди телек посмотри.
        - Крис…
        - Все будет нормально, - снова успокаивает он меня.
        Конечно, ничего я тут не смотрю. Сажусь на диван и тупо таращусь на окно, слушая, как тикают настенные часы. Минут пятнадцать в коридоре тишина, потом слышится приглушенный голос Криса:
        - Как ты догадался, что она здесь?
        - Не тупой, - фыркает Васька. - Она твоего батю упомянула. Нетрудно было догадаться, что он впрягся за нее.
        - И тебя не настораживает, почему?
        - Сам, наверное, глаз на нее положил и поебывать собирается…
        Глухой удар, а вслед за ним стон Васьки и вздох Кристиана:
        - Жаль, не вышло у нас разговора.
        Я сжимаюсь, как будто собираюсь влезть в раковину, но не вмешиваюсь. Впервые мне ничуть не жалко Ваську. Даже сейчас, понимая, что я не вернусь, он не изменяет самому себе. Увы, я уже не в силах помочь ему. Если только в ущерб себе.
        Проходит еще полчаса, и на квартиру приезжают санитары скорой помощи. Я осторожно выглядываю в коридор, наблюдая, как они общаются с Кристианом, обмениваются какими-то своими профессиональными шутками, пожимают друг другу руки и надевают на брыкающегося Ваську смирительную рубашку. Он ругается, матерится, кричит, что в суд на всех нас подаст, но Крис обещает ему, что у него не скоро появится такая возможность.
        - Оксанка… - орет Васька, но ему в рот вставляют кляп, и мне уже не суждено узнать, каких адских мук он мне желает.
        Его уводят, Крис запирает входную дверь, и становится так тихо, что слышно, как в ванной капает вода из плохо закрытого крана.
        Я тихонько выхожу в прихожую, где Крис по-прежнему стоит у порога, лбом упершись в дверь.
        - У тебя голова болит? - интересуюсь я.
        - Что? - Крис оборачивается и удивленно смотрит на меня.
        - Просто, когда у котов болит голова, они так же во что-нибудь…
        - Ты серьезно? - смеется он, приближаясь ко мне.
        Я пожимаю плечами, не зная, что сказать, и только когда Крис обвивает мою талию своими руками, я чувствую, как замедляется мое сердцебиение.
        - А куда они отвезут его? - спрашиваю я, виновато глядя в его притягательные глаза.
        - Запрячут в одно местечко на годик-другой. Дадут шанс. Не воспользуется - его проблемы.
        - Понятно. Извини, что втянула тебя во все это…
        Крис прикладывает палец к моим губам, прерывая. И улыбаясь, говорит:
        - Не смей извиняться. Теперь твои проблемы - это мои заботы. - Не успеваю я рта раскрыть, как Кристиан достает из кармана своих джинсов то самое бабушкино кольцо, опускается передо мной на одно колено и взволнованно, точно одноклассник на выпускном, спрашивает: - Ты выйдешь за меня, нимфа?
        Глава 38. Кристиан
        «Только попробуй сказать нет, нимфа», - проносится в мыслях, пока она удивленно смотрит на кольцо.
        Даже не знаю, что будет, если она реально скажет: «Слушай, ты хороший, но мне надо подумать». И уйдет думать на все лет пятьдесят. Мне впервые была настолько важна женщина. Лане я делал предложение, просто потому что нам было нормально вместе. Тогда я думал, что удобнее человека не найду, да и вообще все это херня - брак по любви. Что такое любовь, в конце концов?
        Хороший секс и отсутствие мозготраха? Да, раньше я думал так. Да, с нимфой у нас идеальная совместимость в постели, но это не самое главное. Хер знает, что такое любовь, в общем. Наверное, когда ты стоишь перед девушкой на колене, протягивая кольцо, и не чувствуешь себя полным придурком.
        - Крис...
        - Все, что ты слышала про меня - неправда. Вернее, правда, но лишь частично. Я правда хочу с тобой семью, нимфа.
        - Я хочу тебе доверять, Кристиан, - тихо произносит Оксана, глядя мне в глаза. - Сам видишь, мне не везло с мужчинами. Больше я никому не позволю себя унизить или обидеть... Мне необходимо знать, что я могу тебе доверять, Крис.
        Может ли она мне доверять? Я чувствую, как в ответ приподнимается скептически бровь.
        - Нимфа, это проверяется со временем. Могу пока сделать что-нибудь очень доверительное. Перевести тебе на счет все бабло, какое у меня есть? - Она прыскает в ответ и тихо смеется. - Кастрировать меня даже не пробуй. Можешь повесить на меня GPS-трекер и отслеживать мои передвижения. Что тебе нужно для доверия?
        - Кастрировать тебя, Крис, уж точно не будем, - чуть более весело произносит Окси, ловко забирая колечко и надевая на палец. Потом отводит руку в сторону и с улыбкой рассматривает, а я выдыхаю. Это не «да», но что-то уже более похожее. - Я, вообще-то, хочу еще детей. Так что придется повесить на тебя трекер, как ты и предложил!
        Я приподнимаю бровь еще выше, а Оксана тихо смеется и садится, порывисто обнимая меня и зарываясь носом в плечо.
        - Я шучу, Крис. Я люблю тебя. Я согласна.
        Ты меня уже морально кастрировала, нимфа. Какого черта я счастлив, как щенок?
        - Ну что, - тяжелая рука Макса хлопает меня по плечу, - не успел развестись, Крис, как опять захомутали?
        - В задницу иди, - хмыкаю я, и Макс тут же получает тычок под бок от Полины.
        - Ты дурак, да?! Тут Оксана, вообще-то!
        Нимфа просто пожимает плечами, отпивая лимонад из стакана. Я пытаюсь уловить в ее выражении лица смену настроения, но нет, она абсолютно спокойна.
        - Оксана тоже хороша, - фыркает Макс, опускаясь на стул. Он тут же открывает меню, и облизывается, как кот. - Ух ты ж бля... ну и цены тут. Крылышки за тысячу? Они че, от курочки Рябы, что ль?
        - Максим! - Поля морщится, охает и прикасается пальцами к огромному фингалу, который просвечивает даже под слоем косметики, переливаясь всеми цветами радуги. - Я заплачу, успокойся!
        - Ты дура, Поль? Мне еще яйца не отстрелили вроде. Просто реально крылышки золотые.
        Они обмениваются колкостями и подколками, читая одно меню на двоих и прижимаясь друг к другу плечами, и мы с Оксаной, переглянувшись, украдкой улыбаемся, поняв одно: Макса, похоже, скоро тоже захомутают.
        Мы приглашали их в кафе отметить нашу с нимфой помолвку еще неделю назад, но они со вздохом сообщили, что уже благополучно свалили вдвоем в Турцию. Макс терпеть не мог курорты Турции, после того, как загремел там в инфекционное отделение пять лет назад, пожрав в каком-то местном кафе. С тех пор турки стали врагами Макса номер один, а при слове «Мармарис» наш доблестный мент шел багровыми пятнами и громко пыхтел.
        Поэтому нашу с Оксаной помолвку мы отметили с моим отцом и ее матерью. Окей, ладно, дело было не совсем так.
        Просто мы сообщили о помолвке абсолютно случайно в день их свадьбы, в ресторане. Мы хотели это сделать немного позже - потому что эти двое слишком сияли, расписываясь в ЗАГСе под суровым и недоверчивым взором работницы. На ее лице будто сиял вопрос: «Бля, а вы не припозднились-то с браком? Вам уже за полтинник».
        - Объявляю вас мужем и женой, - пробурчала она, бросив еще один пристальный взгляд в сторону моего отца. В нем было все. И сожаление, и злость, и лютая зависть. Ясно.
        Света с моим отцом его не заметили: они слишком счастливо смотрели друг на друга, улыбаясь и держась за руки, что я на мгновение ощутил себя полным мудаком, вспоминая, что думал о маме Окси. И вспоминая, как хотел помешать их браку, просто трахнув дочь и забрав все движимое и недвижимое имущество отца.
        Ну я и мудак.
        - Крис, ты чего? - потрясла меня за локоть нимфа, пока я гонял в голове эти мрачные мысли. - Ты не рад?
        - Рад. С чего ты так подумала? - я растерянно перевел на нее взгляд, а она хмыкнула.
        - Смотришь так, будто убить всех хочешь. Тебя раздражает официальная часть? Если ты хочешь... - она понижает голос, и он звучит несколько печально, - если хочешь, мы можем пожениться тихо. Просто расписаться... в джинсах и футболке.
        - Конфетка, не гони. Я мечтаю в первую брачную ночь сдирать с тебя именно белое платье, а не джинсы с футболкой. Считай, что теперь это мой личный фетиш.
        - Извращенец, - тихо, со смешком, фыркает Окси и сжимает мою руку. Я чувствую ладонью кольцо на ее безымянном пальце.
        Именно оно и спалило нас. Случайно.
        Когда уже в ресторане все под градусом травили шутки и истории, а нимфа неожиданно потянулась через столик за... черт, не помню. Вроде за сыром.
        - Окси! - Светлана, округлив глаза, неожиданно хватает ее за руку, отчего нимфа тихо охает, едва не падая лицом в салат от неожиданности. - Это что?
        - Моя рука, мам!
        - На пальце! Ты... - она поднимает на меня изумленный взгляд, а я в ответ приподнимаю бровь. - Кристиан, вы... или не ты?...
        - Я. Сделал Оксане предложение, - произношу я, и за столом воцаряется тишина.
        Нимфа начинает краснеть. Я наблюдаю, как сначала вспыхивают у нее уши, потом щеки, а потом и вся она, нахмурив бровки.
        - Так быстро? - отмирает первой Светлана и задумчиво вертит палец дочери, рассматривая кольцо, а потом украдкой ей подмигивает, и хитро улыбается. - Красивое, Окси.
        - Ну, что ж... - отмирает следом и отец. Он смотрит на меня - долго и пристально и я смело встречаю его взгляд. Мне скрывать нечего. Избегать этих разговоров я тоже не стану. Так уж вышло, и кто виноват в том, что мы сводные? Мы молчали, потому что не допустили бы, чтобы родители разрушили свое счастье, отменив свадьбу ради того, чтобы их дети поженились спокойно и без шепотков за спиной.
        - Давайте отметим и их помолвку? - улыбается ему Светлана, и в глазах у нее блестят слезы. Кажется, она растрогалась и, похоже, очень, потому что они блестят с каждой секундой все сильнее и сильнее и вот уже бегут по щекам, а она всхлипывает. Отец подрывается из-за стола и бросается к ней.
        - Света? Ты чего? Что случилось?
        - Мааааам?! Почему ты плачешь? - жалобно спрашивает нимфа.
        - Ничего, я сейчас... сейчас успокоюсь...
        - Мам!
        - Свет?
        - Да тихо вы! - восклицает Светлана, смахнув с лица слезы, и смотрит на нас, улыбаясь. - Счастлива я! Счастлива! Вот и плачу.
        В общем, получилось все немного даже лучше, чем мы с Оксаной ожидали.
        - Ну что, за вас? - врывается в мои воспоминания голос Макса, и я поднимаю на него взгляд. Друг держит в руках кружку с пивом, весело улыбаясь: - наливай Оксанке, Крис. Когда хоть свадьба-то? Нас пригласите?
        - Через месяц, - отвечаю я. - Куда вы денетесь-то?
        Официант берет бутылку с вином, чтобы плеснуть его нимфе в бокал, но она неожиданно останавливает его жестом.
        - Нет-нет, не надо. Я лучше сок, - она ловит мой удивленный взгляд, почему-то смущается и бормочет: - Голова с утра болит немного, Крис. Прости, я без алкоголя. Боюсь, хуже станет.
        - Ладно, - пожимаю я плечами.
        Почему мне кажется, что она сказала неправду? С другой стороны, зачем врать о том, что голова болит? Может, ей это вино не нравится? Окей, пусть пока пьет сок, потом разберемся.
        Окси отказывается от алкоголя весь вечер, мотивируя это головной болью, и звучит она уже убедительнее, поэтому я перестаю к ней цепляться, перебирая названия вин. Мы расходимся с Максом и Полинкой около десяти: почему-то я уверен, что мы увидимся еще не раз и не два за этот год. Возможно, в наших жизнях наступила именно та часть, когда люди уже не просто дружат, а дружат семьями. Возможно, мы с Максом будем реже встречаться за кружкой пива в баре, и вместо этого наши выходные вечера будут проходить у кого-то дома, в шезлонге возле бассейна, или на диване в гостиной перед телеком, где идет какой-нибудь футбольный матч.
        Напрягало ли это меня? Нихрена. Впервые я думал, что моя жизнь такая, какая должна быть. И ее больше не надо заполнять ненужными вещами.
        Мы возвращаемся домой. Квартиру отец так и не сдал, оставив нам. В полной темноте я, захлопнув дверь, мягко прижимаю Окси к стене и целую. И снова понимаю, что не ошибся. Я бы хотел делать это каждый день, каждый вечер, и каждое утро.
        - Люблю тебя, конфетка, - шепчу я ей в губы. - У тебя прошла голова?
        - Дааа... - шепчет она в ответ, и я, усмехнувшись, подхватываю ее на руки, сажая на тумбочку. Об стену с тихим звоном бьется бутылка с ликером, которая так и осталась стоять с того вечера, когда мы притащились из клуба. Я, растянув губы в ухмылке, беру ее и показываю Окси.
        - Тогда развлечемся? Презент от твоей подружки так и остался невскрытым, и я неожиданно придумал ему применение. Хочу слизать этот ликер с тебя, конфетка. Так ты будешь еще слаще.
        - Крис... - шепчет неожиданно она, обхватывая мое лицо ладонями, - я должна тебе кое-что сказать…
        Глава 39. Оксана
        Он замирает, чуть нахмурившись и явно готовясь к тому, что я сейчас сниму кольцо и пошлю его подальше. Я уже научилась замечать его опасения в его взгляде, голосе, жестах. В том, как он прижимает меня к себе даже во сне. Как старается не шуметь, когда просыпается раньше. Как выбирает продукты в супермаркете, лишь бы мне не попался несвежий йогурт. Я заметила, что Крису самому нравится роль мужа, вижу, как он вживается в нее, и конечно, для него это в новинку. Признаюсь, что я сама боюсь: вдруг однажды ему все это надоест. Ему тридцать три. Несмотря на брак с Ланой, он привык к свободе. Привык курить в постели с одноразовой куклой, подцепленной в каком-нибудь клубе. Привык ни перед кем не отчитываться и жить сегодняшним днем. А теперь у него планы: свадьба, медовый месяц, новый дом в Вене, куда он собирается увезти меня. Но что, если завтра он придет в себя и поймет, что ему все это не нужно?
        - Что-то случилось? - озабоченно произносит он, глядя мне в глаза с беспокойством.
        - Нет, - мотаю я головой, глупо улыбаясь. - Я просто… - Не знаю, как признаться ему в том, что я уже два дня ношу в себе и никак не могу выносить, терзаемая сомнениями. Поэтому просто залезаю в свою сумочку, вытаскиваю из нее заветную полоску и со вздохом подаю Крису.
        Секунду он молча смотрит на нее, потом поднимает на меня обалделый взгляд и снова опускает его на результат наших совместных бездумных усилий. Внутри меня что-то переворачивается, в горле моментально пересыхает, а дышать становится мучительно трудно. Страх своими липкими лапками ползет вверх по спине и сжимает горло. Сейчас Крис разозлится, взбесится, назовет меня дурой, которая не могла додуматься о противозачаточных, и отменит свадьбу. И все, что у меня останется от него, это красивые воспоминания и мой малыш, от которого я даже под дулом пистолета не избавлюсь.
        - Оу… - выдыхает он, моргнув, улыбнувшись и снова взглянув на меня - все с той же безграничной нежностью и удвоившейся страстью. - Это точно?
        Мне кажется, или его голос звучит взволнованно?
        - Я сделала два теста, оба показали один результат, - признаюсь я каким-то чужим монотонным голосом. - Ну и у меня задержка.
        - Охренеть, - шире и счастливее улыбается Крис. Его взгляд блуждает по моему лицу, задерживается на губах, и он бросается ко мне с поцелуем, будто мы наскучались друг по другу после долгой разлуки. - Как же это круто, девочка моя, - шепчет он мне в губы, сжимая меня в своих объятиях.
        - Ты правда рад? - уточняю я, все еще напряженная от сковавшего меня волнения.
        - Ты сомневаешься, нимфа?! - громче спрашивает он.
        - Я… не знаю…
        - Окси, я врач, - смеется он. - Я знаю, чем вылезает игнорирование контрацептивов. И кто сказал, что я не нарочно заделал тебе маленького австрийца?
        Господи, у меня камень спадает с души. Я два дня ногти грызла, подбирая и репетируя признание. Думала, вообще не решусь, и Крис сам все поймет, когда у меня пузо на лоб полезет.
        - И давно ты узнала? - любопытствует он, не расслабляя своих объятий.
        - Позавчера сделала второй тест.
        - А чего молчала?
        Я поджимаю губы, робко поднимаю лицо и, помолчав под его счастливым взором, произношу:
        - А как же наши планы?
        - Ну подумаешь, свяжусь с риелтором и попрошу его подыскивать нам домик на пару комнат побольше. Следовало раньше об этом подумать. Мой косяк.
        - А мои капризы? Депрессия, что я старородящая? Мне ведь уже двадцать три!
        - И правда, об этом я не подумал, - издевательски подшучивает Крис, и я игриво толкаю его в плечо. - Все просто офигенно, нимфа! - Он подхватывает меня на руки и несет в комнату. - Я же женюсь на тебе не для того, чтобы выращивать фиалки и разводить мопсов. Я хочу семью, конфетка. Семью. А это, как минимум, ты и парочка похожих на тебя карапузов. - Он с особой осторожностью укладывает меня на кровать, снимает мои туфли и принимается расстегивать блузку. - Мне придется быть более аккуратным в ближайшие месяцы, зато представь, как мы наскучаемся по нашим… играм…
        Я вспоминаю наши меховые наручники, комплекты моего откровенного белья и любимые игрушки Криса, от одного вида которых в его глазах появляется азартный блеск. У нас уже шкаф забит ими, а в городских секс-шопах бабули-продавщицы встречают нас как родных. Не представляю, что мы будем делать со всем этим добром, когда отправимся в Австрию.
        - А где я буду рожать? - слишком рано волнуюсь я, позволяя Кристиану стянуть с меня джинсы.
        - Как - где? - усмехается он. - В русской баньке. По старинке.
        - Блин, Крис! - смеюсь я, а он нависает сверху и бархатным взглядом скользит по моему лицу. Нежно целует мои губы и горячо шепчет:
        - Тебе больше не о чем беспокоиться. Вместе рожать будем. Привыкай, любовь моя…