Королева и фаворитка Кира Касс
        Отбор
        Задолго дотого, какначалась история Америки Сингер, другая девушка пришла водворец, чтобы принять участие вборьбе заруку другого принца… Эторассказ обОтборе сточки зрения королевы Эмберли, матери принца Максона, рассказ отом, какпознакомились родители Максона икакобыкновенная девушка стала всеми любимой королевой.
        Пока Америка решает, кого она вдействительности любит — принца Максона илиАспена, ееподруга Марли точно знает, кому отдала свое сердце, иплатит заэто высокую цену.
        Марли вспоминает, кактот роковой день, когда все водворце отмечали Хеллоуин, навсегда изменил жизнь нетолько ее иКартера, ноипринца Максона.
        Впервые нарусском языке!
        Кира Касс
        Королева ифаворитка
        Kiera Cass
        THESELECTION STORIES #2:
        THEQUEEN & THEFAVORITE
        Bonus Content: Where Are They Now? Q&A with Kiera Cass
                
                        

* * *
        Королева
        Глава1
        Четвертая мигрень задве недели. Какобъяснить это принцу? Уменя итак хватает проблем. Темболее что извсех девушек остались восновном Двойки. Аслужанки уже отчаялись привести впорядок мои потрескавшиеся руки. Ивсеже рано илипоздно придется рассказать принцу оприступах тошноты, накатывающей безпредупреждения. Правда, если он, конечно, обратит наменя внимание.
        Королева Эбби восседала вдальнем конце Женского зала, явно дистанцируясь отдевушек изОтбора. Судя поисходящему отнее холоду, онабыла отнюдь неввосторге отих общества.
        Онабрезгливо протянула руку служанке, которая подпиливала ее идеальные ногти. Несмотря настоль высокий уровень сервиса, видукоролевы был крайне раздраженный. Этобыло выше моего понимания, нокто я такая, чтобы судить ее строго. Быть может, еслибы я потеряла молодого супруга, томое сердце тоже ожесточилосьбы. Королеве еще крупно повезло: Портер Шрив, кузен покойного короля, женился наней итем самым сохранил ей место натроне.
        Яобвела глазами комнату, чтобы получше разглядеть остальных девушек. Джиллиан, также какия, была Четверкой, ноболее правильной. Ееродители работали шеф-поварами, идевушка, которая, какя обнаружила, неплохо разбиралась вкачестве подаваемых блюд, решила ненарушать семейных традиций. ЛейиМэдисон учились наветеринара ипривсяком удобном случае норовили улизнуть наконюшню.
        Нова, насколько я знала, служила втеатре, ипоклонники ее таланта буквально спали ивидели Нову напрестоле. Умабыла гимнасткой, тоненькой кактростинка иудивительно грациозной. Анекоторые изДвоек вообще пока невыбрали себе профессию. Хотя, еслибы кто-нибудь оплачивал мои счета, кормил меня иобеспечивал крышу надголовой, ятоже неслишком переживалабы поповоду работы.
        Япотерла висок ивочередной раз почувствовала, какие уменя шершавые пальцы. Невольно вздрогнув, ябросила взгляд насвои натруженные ладони.
        Икому я такая нужна?!
        Тогда я закрыла глаза истала вспоминать свою первую встречу спринцем Кларксоном. Егосильную руку, приветственно сжавшую мою. Слава богу, чтослужанкам удалось найти дляменя кружевные перчатки, ането меня сходу отправилибы домой. Принц показался мне весьма сдержанным, вежливым иинтеллигентным. Каким идолжен быть настоящий принц.
        Запрошедшие две недели я успела заметить, чтопринц нелюбитель расточать улыбки. Похоже, оннехотел, чтобы его считали слишком легкомысленным. Нобоже мой, какпреображалось его лицо, когда он улыбался! Пепельные волосы, бледно-голубые глаза, мускулистое тело… Идеальный мужчина.
        Авот я, какэто нипечально, далека отидеала. Ивсеже я должна сделать так, чтобы принц Кларксон меня заметил.
        Дорогая Адель…
        Наминуту я оторвала перо отбумаги, понимая, чтоэто бесполезно. Ивсеже.
        Яотлично устроилась водворце. Туточень красиво. Нет, красиво — этоеще мягко сказано, ноуменя просто нет слов, чтобы описать здешнее великолепие. Идаже воздух вАнджелесе нетакой, какдома, ноиэто я тоже незнаю, какописать. Вотбылобы здорово, еслибы ты могла приехать, чтобы увидеть все своими глазами инасладиться местными ароматами! Аароматов тут действительно хватает.
        Чтокасается самого Отбора, томне пока неудалось хоть насекундочку остаться наедине спринцем.
        Уменя отчаянно колотилось сердце. Язакрыла глаза, пытаясь дышать ровно. Имысленно велела себе сосредоточиться.
        Тынаверняка видела потелевизору, чтопринц Кларксон уже отправил домой восемь девушек. Четверки, Пятерки иодна Шестерка. Остались еще две Четверки, нуинесколько Троек. Ачто, если принц собирается остановить свой выбор наДвойке? Что, по-моему, вполне разумно, ноэто разбивает мне сердце.
        Будь добра, окажи мне любезность. Узнай, пожалуйста, упапы смамой, нетли внашей семье каких-либо кузенов илидальних родственников, принадлежащих кболее высокой касте. Жаль, чтоя непоинтересовалась еще доотъезда сюда. Полагаю, такая информация может оказаться крайне полезной.
        Меня опять начало подташнивать, чтобыло предвестником очередного приступа головной боли.
        Ладно, мнепора бежать. Туттак много всего происходит. Очень скоро напишу тебе еще одно письмо.
        Слюбовью,
        вечно твоя
Эмберли.
        Состояние уменя было полуобморочным. Ясложила письмо ивложила его взаранее надписанный конверт. Потом снова потерла виски внадежде унять боль, хотя поопыту знала, чтовсе бесполезно.
        —Эмберли, тывпорядке? — спросила Даника.
        —Ода, — соврала я. — Наверное, просто устала. Пожалуй, пойду прогуляюсь, чтобы немного разогнать кровь ивообще.
        Улыбнувшись Данике иМаделин, япокинула Женский зал инаправилась вванную. Пожалуй, стоит умыться холодной водой. Вода, конечно, смоет косметику, но, возможно, приведет вчувство. Однако очередной приступ дурноты заставил меня опуститься наодин изстоявших вдоль всего коридора диванчиков. Яуперлась головой встену, закрыла глаза ипопыталась справиться сголовной болью.
        Бесполезно. Вода ивоздух вюжных районах Иллеа были очень плохого качества. Иэто общеизвестный факт. Даже уДвоек возникали иногда проблемы создоровьем. Норазве переезд вместо счистым воздухом, усиленное питание иидеальный уход недолжны были оказать своего благотворного воздействия?
        Нет, если это идальше будет так продолжаться, тогда мне точно несудьба произвести впечатление напринца Кларксона. Ачто, если сегодня днем я несмогу принять участие вигре вкрокет? Ячувствовала, какмоя мечта буквально ускользает отменя. Чтож, похоже, самое время смириться споражением. Нуладно, современем мне станет легче.
        —Чтовы здесь делаете?
        Отпрянув отстенки, яоткрыла глаза иувидела склонившегося надо мной принца Кларксона.
        —Ничего, ваше высочество.
        —Вамнехорошо?
        —Нет, конечно нет. — Япоспешно вскочила наноги, чтобыло роковой ошибкой. Ноги подкосились, ия упала напол.
        —Мисс? — склонился надо мной принц.
        —Простите, — пролепетала я. — Этотак унизительно.
        Онподхватил меня наруки:
        —Если вам дурно, тосоветую закрыть глаза. Мынаправляемся вбольничное крыло.
        Забавно, нотеперь хоть будет что рассказать моим детям. Будущий король поднял меня, словно пушинку, ипонес подворцовым коридорам. И,честно говоря, было ужасно приятно покоиться вего объятиях. Темболее что мне всегда хотелось узнать, каково это — почувствовать насебе сильные руки принца.
        —Боже мой! — воскликнула какая-то женщина.
        Яоткрыла глаза иувидела медсестру.
        —Это, наверное, обморок, — сказал Кларксон. — Но,кажется, онанепоранилась.
        —Ваше высочество, положите ее вон туда, пожалуйста.
        Принц Кларксон уложил меня наодну изкроватей, стоявших вбольничном крыле, иосторожно убрал руки. Надеюсь, онпрочел вмоих глазах бесконечную благодарность.
        Ядумала, принц сразу уйдет, ноон остался стоять возле медсестры, пока та измеряла мне пульс.
        —Милочка, аты сегодня хоть что-нибудь ела? Ажидкости достаточно пила?
        —Мытолько что позавтракали, — ответил заменя принц.
        —Акаксейчас? Тычувствуешь недомогание? — продолжила допрос медсестра.
        —Нет. Нуда. Хотя наверняка это пустяки. — Может, если удастся убедить медсестру, чтоуменя нет ничего страшного, тоя еще успею наигру вкрокет.
        Однако медсестра оставалась непреклонной:
        —Прошу прощения, ноя решительно немогу согласиться. Тынуждаешься вмедицинском уходе.
        —Сомной такое часто случается! — вотчаянии выпалилая.
        —Чтоты имеешь ввиду? — поинтересовалась медсестра.
        Вздохнув, япопыталась придумать разумное объяснение. Ведь теперь принц непременно узнает, насколько жизнь вГондурагуа оказалась разрушительной длямоего здоровья.
        —Уменя часто бывают мигрени. Иголовокружения. — Янервно сглотнула. Боже, чтообомне подумает принц?! — Дома я обычно отправляюсь спать раньше своих родственников, чтопомогает мне как-то держаться втечение рабочего дня. Аздесь мне никак неудается толком отдохнуть.
        —Ммм… Акроме усталости иголовных болей, тебя еще что-нибудь беспокоит?
        —Нет,мэм.
        Кларксон принялся беспокойно переминаться сноги наногу. Надеюсь, оннеслышит, какгромко колотится мое сердце.
        —Идавно утебя эта проблема?
        Япожала плечами:
        —Несколько лет. Может, больше. Ноя уже притерпелась.
        Медсестра явно насторожилась.
        —Аслучалисьли подобные недомогания учленов твоей семьи?
        Язамешкалась, обдумывая ответ.
        —Вроде нет. Ноумоей сестры иногда бывают носовые кровотечения.
        —Такувас что, всясемья неслишком здоровая? — Вголосе Кларксона прозвучало едва заметное отвращение.
        —Нет, — ответила я вбезуспешной попытке оправдаться. — Просто я изГондурагуа.
        Онпонимающе поднял брови:
        —А-а…
        Катастрофическая ситуация сзагрязнением окружающей среды наюге страны уже давно нидлякого небыла секретом. Воздух был отравлен. Вода тоже. Множество детей суродствами, бесплодных женщин ипреждевременных смертей. Вовремя периодически вспыхивающих бунтов повстанцы оставляли настенах гневные надписи собвинениями вбездействии вадрес короля. Эточудо, чтоостальные члены моей семьи оказались здоровее меня. Иличто я незаболела еще сильнее.
        Ятяжело вздохнула. Что, ради всего святого, яздесь забыла? Надоже, янеделями строила воздушные замки, рисовала себе прекрасные сказки обОтборе. Номечтать невредно. Мненикогда нестать достойной такого мужчины, какКларксон.
        Япоспешно отвернулась, чтобы скрыть слезы.
        —Уйдите, пожалуйста.
        Несколько секунд тягостной тишины — ия услышала его удаляющиеся шаги. Итогда я наконец разрыдалась.
        —Тише, тише, милочка. Всевпорядке, — принялась успокаивать меня медсестра. Яблагодарно прижалась кней, обняв ее так, словно она была моей матерью илисестрой. — Пройти через Отбор — этоуже сильнейший стресс, ипринц Кларксон все отлично понимает. Япопрошу доктора прописать тебе лекарство отмигрени. Думаю, онопоможет.
        —Явлюблена внего ссеми лет. Каждый год я потихоньку отсестры пела ему вподушку поздравление сднем рождения. Едва научившись правописанию, явыводила рядом наши имена… Ивот когда он наконец заговорил сомной, тоспросил, всели вмоей семье такиеже недужные, какя… — Ягорестно всхлипнула. — Нет, яниначто негожусь.
        Медсестра нестала меня разуверять. Ая все плакала иплакала, размазывая косметику поее униформе.
        Боже, какнеудобно! Теперь Кларксон будет видеть вомне лишь никчемную, сломавшуюся девушку. Янесомневалась, чтоокончательно ибесповоротно упустила шанс завоевать его сердце. Идействительно, зачем я ему такая нужна?
        Глава2
        Оказывается, вкрикет могут одновременно играть неболее шести человек, чтоменя, безусловно, устраивало. Янаблюдала заигрой, пытаясь усвоить правила натот случай, если придет моя очередь, хотя внутренний голос подсказывал мне, чтоигра наскучит нам всем значительно раньше.
        —Господи, тытолько посмотри, какие унего руки! — вздохнула Морин.
        Онаобращалась некомне, нотем неменее я подняла глаза. Кларксон снял пиджак изакатал рукава рубашки. Выглядел он просто бесподобно.
        —Вотбы оказаться вкольце этих рук! — пошутила Келлер. — Жаль, чтовкрокете невозможно притвориться, будто получила травму.
        Девушки вокруг нас заливисто рассмеялись, иКларксон бросил взгляд вих сторону, наего губах появилась усмешка. Нет, неулыбка, алишь ее слабая тень. Впрочем, каквсегда. Если хорошенько подумать, яникогда неслышала, какон смеется. Ну,может, разве что сдержанный смешок. Нонеболее того. Словно он никогда нечувствовал себя настолько счастливым, чтобы хохотать вовсе горло.
        Нодаже тень улыбки наего губах меня буквально парализовала. Мнебыло довольно иэтого.
        Игроки постоянно перемещались пополю, имое сердце болезненно сжалось, когда принц оказался рядом сомной. Ипока одна издевушек опытной рукой била пошару, принц, неповорачивая головы, нашел меня глазами. Язастенчиво покосилась нанего, ноон уже успел отвернуться. Получив очередную порцию восторженных криков, принц подошел комне совсем близко.
        —Вонтам стол спрохладительными напитками, — тихо произнес он, по-прежнему неглядя наменя. — Вам, быть может, стоит выпить воды.
        —Явпорядке.
        —Браво, Клементина! — крикнул он девушке, промазавшей уже вовторой раз, и, повернувшись комне, добавил: — Ивсеже. Обезвоживание организма усиливает головную боль. Вода вам точно неповредит.
        Наши глаза встретились, ия прочла вего взгляде нечто особенное. Конечно, этобыли нелюбовь инесимпатия, ноявно нечто большее, нежели просто банальное участие.
        Поняв, чтоспорить бесполезно, яподнялась сместа, подошла кстолу исобралась было налить себе воды, нослужанка решительно забрала уменя кувшин.
        —Прошу прощения, — смущенно пробормотала я. — Никак немогу привыкнуть.
        —Ничего страшного, — улыбнулась она. — Отведайте фруктов. Очень освежают, особенно втакой жаркий день.
        Япослушно принялась есть виноград фруктовой вилкой. Надо будет непременно рассказать обэтом Адель. Боже мой, специальные вилки дляфруктов!
        Кларксон периодически поглядывал вмою сторону. Должно быть, проверял, выполнилали я его указание. Уменя сразу поднялось настроение. Ужнезнаю отчего. Толи отеды, толи оттого, чтопринц обратил наменя внимание.
        Хотя мне так инеудалось принять участие вигре.
        Однако прошло целых три дня, прежде чем Кларксон снова заговорил сомной.
        Обед подходил кконцу. Король достаточно бесцеремонно откланялся, икоролеве ничего неосталось, какводиночестве прикончить бутылку вина. Девушки начали потихоньку покидать обеденный зал, нежелая вочередной раз становиться свидетельницами того, каккоролева подпирает отяжелевшую голову рукой. Итак, яосталась вгордом одиночестве доедать шоколадный торт.
        —Эмберли, каквы сегодня себя чувствуете?
        Ятотчасже встрепенулась. Рядом сомной стоял Кларксон. Слава богу, чтоон хотябы незастал меня снабитым ртом!
        —Очень хорошо. Авы?
        —Отлично. Благодарю.
        Вразговоре возникла неловкая пауза. Яждала продолжения. Аможет, следовало взять инициативу всвои руки иподдержать беседу?
        —Ятолько сейчас заметил, какие увас длинные волосы, — произнес принц.
        —Ой,ну что вы! — потупившись, рассмеялась я. Ядействительно отрастила волосы доталии. Ихотя уход затакими волосами отнимал кучу времени, зато их удобно было убирать наверх. Необходимое условие дляработы нафабрике илинаферме. — Да. Таких удобнее заплетать вкосы. Идеальный вариант длядома.
        —Авы ненаходите, чтоони всеже слишком длинные?
        —Хм… Ну,я незнаю, ваше высочество. — Ямашинально потрогала голову. Волосы были чистыми иухоженными. Ночто, если они успели растрепаться, ая обэтом нисном нидухом? — Акакпо-вашему?
        Онзадумчиво склонил голову:
        —Прекрасный цвет. Но,думаю, ихнемешалобы немного укоротить. — Онпожал плечами ипошел прочь, нозатем остановился ибросил через плечо: — Ноя отнюдь ненастаиваю. Просто предлагаю каквариант.
        Какое-то время я сидела, обдумывая сложившуюся ситуацию. Апотом, оставив натарелке недоеденный торт, отправилась всвою комнату, гдеменя уже ждали служанки.
        —Марта, немоглабы ты немного подстричь мне волосы?
        —Конечно, мисс. Если обрезать волосы хотябы надюйм, онитолько здоровее будут.
        —Нет, — возразила я. — Мненадо еще короче.
        —Инасколько? — засомневалась Марта.
        —Ну… точно недоплеч. Ачто, если обрезать их долопаток?
        —Мисс, нотогда получится больше чем нафут!
        —Да,я знаю. Ивсеже какдумаешь, тысправишься? — Ятряхнула тяжелой копной волос, морально подготовившись ктому, чтоменя сейчас обкорнают.
        —Конечно, мисс. Нозачем вамэто?
        Ноя уже решительно направилась вванную.
        —Думаю, настало время перемен.
        Служанки сняли сменя платье инакинули наплечи полотенце. Марта взяла вруки ножницы, ия закрыла глаза, внезапно засомневавшись вправильности своего решения. Кларксон считает, чтотак будет лучше, аМарта, надеюсь, сохранит достаточную длину, чтобы я могла убирать волосы впучок. Значит, яничем нерискую.
        Однако, пока Марта меня стригла, янеосмеливалась смотреть насебя взеркало. Яслышала только металлический лязг ножниц. Наконец ее движения сделались более осторожными, словно она приступила кзавершающим штрихам. Ивот Марта, похоже, закончила.
        —Нучто скажете, мисс? — неуверенно спросилаона.
        Яоткрыла глаза. Ипоначалу неувидела разницы. Нозатем я слегка повернула голову, иволосы рассыпались поплечам. Моелицо словно оказалось враме изкрасного дерева.
        Онбыл прав.
        —Знаешь, Марта, амне нравится! — выдохнулая.
        —Теперь вы выглядите более зрелой, — заметила Синдли.
        —Однозначно, такведь? — кивнулая.
        —Постойте-ка! — Эмон ринулась кшкатулке сукрашениями.
        Порывшись вней, онаизвлекла ожерелье скрупными сверкающими красными камнями, которое я досих пор неотваживалась надевать.
        Решив, чтоЭмон хочет надеть ожерелье мне нашею, япослушно приподняла волосы. Ноунее явно была другая задумка. Эмон надела ожерелье мне наголову, словно диадему. Или, скорее, корону.
        Моислужанки смотрели наменя затаив дыхание, ая насекунду вообще перестала дышать.
        Много лет я предавалась пустым мечтаниям отом, какпринц Кларксон станет моим мужем, ноя даже помыслить немогла, чтоон может сделать меня принцессой. Итолько сейчас я осознала, чтовглубине души надеялась именно наэто. Да,уменя небыло нисвязей, ниденег, ноя чувствовала, чтоэта роль мне поплечу. Явсегда свято верила, чтомогу стать Кларксону хорошей женой, азатем, быть может, ивполне достойной королевой.
        Япосмотрела насебя взеркало, мысленно поставив после своего имени фамилию Шрив, аперед именем ифамилией — слово «принцесса». Ивэту самую секунду я возжелала Кларксона, корону — даивообще все-все, — какничто насвете.
        Глава3
        Япопросила Марту найти усыпанный драгоценными камнями обруч иоставить волосы распущенными. Ещеникогда вжизни я так неволновалась из-за завтрака. Янаходила себя весьма привлекательной итеперь немогла дождаться, чтобы принц Кларксон лишний раз меня вэтом убедил.
        Когда я предусмотрительно пришла назавтрак пораньше, оказалось, чтоодновременно сомной взал вошли еще несколько девушек. Что, ксожалению, лишило меня шанса привлечь внимание принца. Ято идело стреляла глазами вего сторону, ноон сосредоточенно резал стоявшие перед ним вафли иветчину, время отвремени переключаясь належавшие рядом бумаги. Егоотец, прихлебывая кофе илениво ковыряясь втарелке, тоже изучал какой-то документ. Похоже, отец ссыном были поглощены общей проблемой иим предстоял нелегкий рабочий день. Королеву нигде небыло видно, ихотя слово «похмелье» никто непроизносил вслух, оновертелось практически увсех наязыке.
        Когда завтрак закончился, Кларксон сотцом отправились заниматься государственными делами, чтобы встране все идальше шло своим чередом.
        Явздохнула. Чтож, возможно, сегодня вечером.
        ВЖенском зале сегодня было непривычно тихо. Всетемы дляознакомительных бесед были исчерпаны, даивообще мы уже привыкли проводить время вместе. Я,каквсегда, сидела рядом сБьянкой иМаделин. Бьянка приехала изпровинции, граничащей сГондурагуа, имы сней летели одним рейсом. Комната Маделин была расположена рядом смоей, аее служанка впервыйже день постучалась вмою дверь спросьбой одолжить нитки. Азатем буквально через полчаса комне сословами благодарности явилась исама Маделин. Словом, воттак мы иподружились.
        Девушки вЖенском зале ссамого начала разделились нагруппы. Ведь вобычной жизни это было впорядке вещей: Тройки — тут, аПятерки — там, апотому иводворце все пошло позаведенному порядку. Ихотя мы специально неделили себя накасты, яжалела отом, чтоэто вольно илиневольно произошло. Аразве сам факт прибытия сюда несделал нас равными хотябы доокончания Отбора? Иразве нам непредстояло пройти через одни итеже испытания?
        Нонаданный момент, похоже, ничего непроисходило. Ажаль. Покрайней мере, былобы очем поговорить.
        —Есть какие-нибудь новости издома? — попыталась я завязать разговор.
        Бьянка подняла наменя глаза:
        —Получила вчера письмо отмамы. Онапишет, чтоХендли обручилась. Нет, тытолько прикинь! Если я неошибаюсь, онавыбыла всего неделю назад.
        —Аизкакой он касты? Ейхоть удалось подняться посоциальной лестнице? — оживилась Маделин.
        —Ода! — сжаром отозвалась Бьянка. — Двойка! Яхочу сказать, этообнадеживает. Ведь доотъезда я была Тройкой. Вотбылобы здорово, еслибы удалось выйти замуж заактера, например, анезаскучного старого доктора!
        Маделин хихикнула исготовностью кивнула.
        Однако меня мучили некоторые сомнения.
        —Аона его знала? Яимею ввиду, дотого, какприняла участие вОтборе.
        Бьянка покачала головой, словно я сморозила жуткую глупость.
        —Ну,это врядли. Онабыла Пятеркой, аон как-никак Двойка.
        —Онавроде говорила, будто вее семье все музыканты. Тогда, может, онаперед ним выступала, — предположила Маделин.
        —Аэто вариант, — согласилась Бьянка. — Быть может, ониуспели познакомиться раньше.
        Начто я скептически хмыкнула.
        —Что, зелен виноград? — подкусила меня Бьянка.
        —Нет, — улыбнулась я. — Если Хендли счастлива, тоя занее только рада. Хотя, по-моему, немного странно выходить замуж занезнакомца.
        Повисла длинная пауза.
        —Амы разве несобираемся сделать тоже самое? — нарушила тишину Маделин.
        —Нет! — воскликнула я. — Принц вовсе ненезнакомец.
        —Данеужели? — скептически подняла брови Маделин. — Тогда, если тебя незатруднит, расскажи все, чтоты знаешь онем. Потому что лично я вообще безпонятия.
        —Насамом деле… я тоже, — призналась Бьянка.
        Ясделала глубокий вдох, приготовившись выдать все, чтоя знаю оКларксоне… Носказать мне было особо нечего.
        —Ладно, небуду утверждать, будто знаю онем все, ноипервым встречным его тоже неназовешь. Мыизодного сним поколения, мыслышали его выступления в«Вестях», сотни раз видели его лицо. Да,возможно, мыневкурсе каких-то деталей, номы имеем онем совершенно четкое представление. Развенет?
        —Думаю, тыправа, — улыбнулась Маделин. — Ябы несказала, чтомы прибыли сюда, вообще незная, какон выглядит икакего зовут.
        —Вотименно.
        Служанка подошла так тихо, чтоя невольно вздрогнула, когда она прошептала мне наухо:
        —Вастам ждут, мисс.
        Ярастерянно подняла глаза. Ведь я несделала ничего плохого. Пожав плечами, явышла изкомнаты.
        Вкоридоре служанка остановилась, ия увидела перед собой принца Кларксона. Ончто-то держал вруке, уголки его губ были, какобычно, изогнуты внекоем подобии улыбки.
        —Видители, яотправлял посылку впочтовой комнате, иответственный започтовые отправления сказал, чтокое-что есть длявас. — Принц сжимал двумя пальцами конверт. — Вотя ирешил: возможно, вызахотите получить свою корреспонденцию прямо сейчас.
        Яподошла кКларксону настолько быстро, насколько позволяли приличия, ипотянулась записьмом. Нопринц созорной усмешкой поднял руку вверх.
        Хихикнув, ясделала отчаянную попытку схватить письмо:
        —Такнечестно!
        —Нудавайтеже!
        Яотлично умела прыгать, нотолько невтуфлях нашпильке, темболее что даже навысоких каблуках я была ниже его ростом. Однако, похоже, янемного потеряла, поскольку после нескольких неудачных попыток я вдруг почувствовала его руку усебя наталии.
        Наконец он отдал мне письмо. Какя иподозревала, письмо было отАдели. Боже, какприятно, когда день начинается вот стаких маленьких радостей!
        —Выподстриглись.
        Яоторвала взгляд отконверта.
        —Верно. — Явзяла прядь волос иперебросила через плечо. — Нукак, вамнравится?
        Вего глазах появился почти озорной иявно загадочный блеск.
        —Да,нравится. Идаже очень. — Сэтими словами принц резко повернулся и, неоглядываясь, зашагал покоридору.
        Да,я действительно незнала, чтоон зачеловек. Чтоправда, топравда. Ивсеже, насколько я успела узнать, наблюдая заКларксоном вповседневной жизни, оноказался гораздо многограннее, чемможно было подумать, если судить попрограмме «Вести столицы».
        Улыбнувшись, яразорвала конверт ивстала уокна впятне света.
        Милая, милая Эмберли!
        Ятак сильно скучаю потебе, чтоуменя щемит сердце. Онощемит еще сильнее, когда я думаю обовсех красивых платьях, чтоты носишь, иовкусной еде, чтотебе подают. Мнедаже трудно представить, какоттебя сейчас чудесно пахнет! Ажаль.
        Мама едва сдерживает слезы всякий раз, каквидит тебя потелевизору. Тывыглядишь совсем какЕдиница! Иеслибы я незнала, ккаким кастам принадлежат остальные девушки, тонаверняка решилабы, чтовсе они члены королевской семьи. Разве это несмешно? Ведь прижелании можно притвориться, будто каст несуществует. Влюбом случае кастовые различия недлятебя. Моямаленькая мисс Тройка.
        Кстати, мнеужасно хотелосьбы, чтобы внашем роду отыскалась хотябы одна Двойка, новсе это лишь пустые мечты. Янавела справки. Мывсе ссамого начала были Четверками. Иникаких отклонений. Аесли унас иесть выдающиеся родственники, торазве что печально знаменитые. Нехотелось тебе это говорить, хотя дурные вести быстро доходят, нонаша кузина Ромина беременна. Онавтюрилась вШестерку, водителя грузовичка длядоставки товаров. Онисобираются пожениться вэтот уик-энд, такчто можно вздохнуть соблегчением. Молодой отец (нупочему, почему мне никак незапомнить его имя?!) нехочет, чтобы его ребенка сделали Восьмеркой, анатакое способны далеко невсе даже более зрелые мужчины. Жаль, чтотебя небудет насвадебной церемонии, номы все ужасно счастливы заРомину.
        Такилииначе, этотвоя семья, идругой утебя нет. Кучка фермеров инесколько правонарушителей. Апотому оставайся прекрасной, любящей девушкой, которую мы все знаем, ипринц падет ктвоим ногам, наплевав наклассовые различия.
        Мытебя любим. Пиши мне. Яскучаю позвуку твоего голоса. Когда ты рядом, тожизнь начинает казаться лучше, жаль только, чтоя поняла это лишь после твоего отъезда.
        Атеперь досвидания, принцесса Эмберли. Икогда получишь корону, постарайся незабывать онас, маленьких людях.
        Глава4
        Марта расчесывала мои спутанные волосы. Онибыли настолько густыми, что, даже подстриженные долопаток, плохо слушались расчески. Явтайне надеялась, чтоуМарты хватит терпения. Ведь если закрыть глаза изатаить дыхание, можно было представить, чтоя дома именя причесывает Адель.
        Неожиданно стук вдверь нарушил мои окутанные серой дымкой грезы одоме имаме, вечно мурлычущей песенки поднеумолчный шум грузовиков.
        Открывшая дверь Синдли присела внизком реверансе:
        —Ваше высочество.
        Вскочив состула, япоспешно прикрыла руками грудь подтонкой ночной рубашкой.
        —Марта, — трагическим шепотом позвала я служанку. — Халат, пожалуйста.
        Марта бросилась захалатом, ая повернулась кпринцу Кларксону:
        —Ваше высочество. Какэто великодушно свашей стороны почтить меня своим вниманием. — Сделав реверанс, яснова скрестила руки нагруди.
        —Ялишь хотел узнать, несоставители вы мне компанию запоздним десертом.
        Свидание? Онпришел пригласить меня насвидание?
        Ая вночной рубашке, безкосметики, свсклокоченной головой.
        —Э-э-э… Аможно мне переодеться?
        Яторопливо накинула принесенный Мартой халат.
        —Нет, выитак отлично выглядите. — Онуверенно прошел вкомнату, словно был тут хозяином. Что, впрочем, соответствовало действительности.
        Эмон иСиндли выскользнули задверь. Ямолча кивнула Марте, ита последовала заними.
        —Авам удобно вэтой комнате? — спросил Кларксон. — По-моему, онаслишком маленькая. — Онподошел кокну. — Иотсюда мало что можно увидеть.
        —Номне нравится слушать звук фонтана. Акогда кто-то подъезжает, яслышу, какхрустит подколесами гравий. Даивообще, япривыкла кшуму.
        —Ккакому шуму? — удивилсяон.
        —Кмузыке изрепродуктора. Доприезда сюда я искренне считала, чтотак везде. Икшуму моторов грузовиков имотоциклов. Ой,аеще клаю собак.
        —Нупрямо-таки колыбельная, — усмехнулся он. — Выготовы?
        Яначала судорожно озираться впоисках тапочек. Обнаружив тапки возле кровати, япоспешно сунула вних ноги.
        —Да.
        Онразмашисто зашагал кдвери и, остановившись напороге, протянул мне руку. Спрятав улыбку, яприсоединилась кнему.
        Принц явно был нелюбитель фамильярных прикосновений. Яуже успела заметить, чтоон всегда ходил быстрым шагом, заложив руки заспину. Даже сейчас, когда мы шли подворцовым коридорам, онопять торопился.
        Явспомнила, какон нехотел отдавать письмо, явно желая меня подразнить. Даивообще, самфакт, чтоон снова рядом сомной, вызывал вдуше сладостное волнение.
        —Акуда мы идем?
        —Натретьем этаже есть уютная гостиная. Счудесным видом изокна насад.
        —Вылюбите сады?
        —Скажем так, ялюблю наних смотреть.
        Ярассмеялась, ноон, оказывается, инедумал шутить.
        Мыподошли краспахнутым дверям. Инаменя вдруг повеяло свежим воздухом. Вкомнате горели свечи, остальное освещение было выключено. Отрадостного волнения мое сердце забилось сильнее. Пришлось прижать руку кгруди, чтобы проверить, наместелионо.
        Огромные окна были открыты, легкие занавески трепетали наветру. Перед центральным окном я увидела маленький стол сцветочной композицией вцентре, двастула, арядом — сервировочный столик свосемью видами различных десертов.
        —Дамы вперед! — Принц показал насервировочный столик.
        Невсилах сдержать улыбку, яподошла поближе. Мыбыли одни. Онявно приготовил мне сюрприз. Боже, моисамые смелые девичьи мечты воплощались вжизнь!
        Япопыталась сосредоточиться наприготовленном угощении. Ага, шоколадные конфеты, новсе разной формы, ия немогла определить, чтотам внутри. Крошечные пирожные совзбитыми сливками илимонным запахом. Иобсыпанные чем-то непонятным пышные булочки.
        —Даже незнаю, чтоивыбрать, — призналасья.
        —Нуиненадо.
        Принц положил натарелку все виды десерта. Поставил тарелку настол иотодвинул стул. Ясела истала ждать, пока он наполнит свою тарелку. Когда он закончил, яструдом удержалась отсмеха.
        —Анемаловатоли будет? — спросилая.
        —Люблю клубничные пирожные. — Похоже, онрешил немелочиться, взяв себе сразу пять. — Итак, выЧетверка. Ачемже вы занимаетесь? — Онотковырял вилкой кусочек ипринялся задумчиво жевать.
        —Сельским хозяйством, — крутя вруках конфетку, ответилая.
        —Значит, увас своя ферма?
        —Типа того. — (Принц отложил вилку ипристально наменя посмотрел.) — Мойдедушка владел кофейной плантацией. Ноон оставил ее внаследство старшему сыну, моему дяде. Поэтому теперь папа, мама, я, моисестры ибрат работаем нанего, — призналасья.
        Кларксон насекунду притих.
        —Ичем… конкретно вы занимаетесь? — наконец поинтересовалсяон.
        Уронив конфету натарелку, ясложила руки наколенях.
        —Восновном собираю кофейные плоды. Ипомогаю обжаривать их нафабрике. — (Онмолчал.) — Япривыкла куединенной жизни вгорах, тоесть наплантации. Нотеперь туда проложили множество дорог. Чтооблегчает транспортировку продукции, новносит свой вклад взагрязнение воздуха. Моясемья живет…
        —Довольно! — остановил меня принц.
        Ягрустно потупилась. Да,вот так я зарабатываю нажизнь. Итут уж ничего непопишешь.
        —ВыЧетверка, новыполняете работу, которую положено делать Семеркам, да? — тихо спросил он, ия уныло кивнула. — Авы рассказывали обэтом кому-нибудьеще?
        Явспомнила свои разговоры сдругими девушками. Обычно я больше слушала, чемговорила. Ярассказывала освоих сестрах ибрате, судовольствием обсуждала телешоу, которые смотрели другие, нонезатрагивала тему своей работы.
        —Нет, ятак недумаю.
        Онзадумчиво уставился впотолок, азатем снова перевел наменя взгляд:
        —Выникогда иникому недолжны рассказывать, чемзанимаетесь. Если кто-нибудь спросит, отвечайте, чтоваша семья владеет кофейной плантацией ивы помогаете ею управлять. Говорите уклончиво, только, ради бога, невздумайте упомянуть, чтозанимаетесь тяжелым ручным трудом! Вампонятно?
        —Да,ваше высочество.
        Онпристально посмотрел наменя, словно желая намертво закрепить вмоей голове эту мысль. Номне было довольно иприказания. Никогда вжизни я непосмелабы его ослушаться.
        Принц снова вернулся кеде, набросившись насвои пирожные снеожиданной агрессивностью. Яже была настолько взволнована, чтомне кусок вгорло нелез.
        —Ваше высочество, может, явас чем-то оскорбила?
        Выпрямившись настуле, принц бросил наменя хмурый взгляд:
        —Счего, ради всего святого, вытак решили?
        —Вы… выглядите опечаленным.
        —Девчонки иногда бывают ужас какими глупыми, — пробормотал он. — Нет, выменя ничуть неоскорбили. Наоборот, вымне нравитесь. Аиначе сталбы я вас сюда приглашать!
        —Новы можете сравнить меня сДвойками иТройками, апотом, сделав выбор, отослать домой.
        Ой,что я несу?! Явовсе несобиралась говорить ничего подобного. Нет, этовырвались наружу мои страхи исомнения, облеченные вслова. Япристыженно склонила голову.
        —Эмберли, — ласково прошептал он. Ябросила нанего робкий взгляд из-под ресниц. Сзагадочной полуулыбкой он протянул мне руку. Очень осторожно, словно опасаясь разрушить чары, явложила свою натруженную руку вего ладонь. — Нет, янеотправляю вас домой. Покрайней мере, несейчас.
        Слезы навернулись мне наглаза, ноя, сделав надсобой неимоверное усилие, ихсдержала.
        —Янахожусь вуникальной ситуации, — объяснил он. — Ивкаждом случае пытаюсь рассмотреть все аргументы «за» и«против».
        —Ито, чтоя выполняю работу Семерки, полагаю, можно считать аргументом «против»?
        —Совершенно верно, — согласился он, нокак-то очень беззлобно. — Нопусть это останется между нами. Ради меня. Может, увас имеются еще какие-нибудь секреты?
        Онмедленно убрал руку иснова принялся запирожные. Япопыталась последовать его примеру.
        —Ну,каквы уже знаете, время отвремени уменя случаются приступы дурноты.
        Онзадумался:
        —Да. Ночем они вызваны?
        —Точно незнаю. Явсегда мучилась головными болями, аиногда сильно уставала. Даиусловия жизни вГондурагуа весьма далеки отидеальных.
        Онкивнул:
        —Завтра, после завтрака, выпойдете невЖенский зал, авбольничное крыло. Яхочу, чтобы доктор Мишн вас осмотрел. Если вы нуждаетесь влечении, думаю, онсумеет вам помочь.
        —Конечно. — Янаконец отважилась откусить кусочек булочки, навкус оказавшейся просто божественной. Дома нас небаловали десертами.
        —Вы,насколько я понял, неединственный ребенок всемье?
        —Да. Уменя есть старший брат идве старшие сестры.
        —Надоже, этоуже целая толпа родственников, — скорчил он кислую мину.
        Явесело рассмеялась:
        —Ваша правда. Дома я спала вместе сАдель. Онанадва года старше меня. Итеперь мне ужасно странно, чтоее нет рядом сомной впостели, ия подкладываю себе подбок кучу подушек, представляя, будто этоона.
        —Нозато теперь вся кровать ввашем распоряжении, — удивленно покачал головой Кларксон.
        —Да. Ноя ктакому непривыкла. Какикомногому изтого, чтоменя тут окружает. Еданеобычная. Одежда необычная. Здесь даже пахнет по-другому, только я пока еще неразобралась, чемименно.
        Онположил нож ивилку.
        —Вычто, хотите сказать, будто унас здесь воняет?!
        Насекунду я испугалась, чтооскорбила принца, но, заметив вего глазах веселые искорки, мгновенно успокоилась.
        —Нучто вы! Конечно нет! Ивсеже здесь пахнет по-другому. Вроде какдревними фолиантами, итравой, ичистящими средствами, которыми пользуются служанки. Жаль, чтонельзя запечатать все эти запахи вбутылку исохранить навечно.
        —Надоже, извсех сувениров, которые я знаю, этот, пожалуй, самый экзотический, — заметил принц.
        —Акакнасчет сувенира изГондурагуа? Унас там превосходная грязь.
        Принц снова сдержанно улыбнулся, онявно еще небыл готов смеяться.
        —Очень щедрый дар, — заметил он. — Наверное, смоей стороны неслишком вежливо устраивать вам допрос. Может, выхотите узнать что-нибудь обомне?
        Уменя глаза полезли налоб отудивления.
        —Все! Чтовам больше всего нравится ввашей работе? Вкаких странах вы побывали? Принимаетели вы участие вразработке законов? Какой ваш любимый цвет?
        Онпокачал головой, наградив меня очередной едва уловимой, ноубийственной улыбкой.
        —Синий. Темно-синий. Иможете смело называть любую страну напланете инаверняка неошибетесь. Поскольку я там был. Папа хотел, чтобы я имел широкий кругозор. Иллеа — великая страна, но, сучетом всех обстоятельств, ещеочень молодая. Иследующий шаг дляукрепления позиций Иллеа намировой арене — установить тесные контакты ссамыми сильными государствами. — Онмрачно усмехнулся. — Иногда мне кажется, чтоотец жалеет, чтоя неродился девочкой. Ведь тогда он могбы выдать свою дочь замуж дляукрепления международных связей.
        —Полагаю, вашим родителям уже поздновато обэтом думать.
        Егоусмешка сразу исчезла.
        —Да,эту тему они уже закрыли. — Егослова прозвучали несколько двусмысленно, ноя решила неуточнять. — Больше всего вмоей работе мне нравится наличие вней четкого порядка. Передо мной ставят задачу, ия пытаюсь найти пути ее решения. Терпеть немогу незаконченные дела, хотя это сейчас дляменя неглавное. Япринц иводин прекрасный день стану королем. Моеслово — закон.
        Вовремя этой короткой речи глаза Кларксона горели восторженным огнем. Явпервые увидела его таким воодушевленным. Хотя тут небыло ничего удивительного. Ихотя жажда власти была мне неведома, яхорошо понимала, насколько власть может быть привлекательной.
        Принц несводил сменя взгляда, ия почувствовала, каквгруди разливается приятное тепло. Возможно, дело было винтимной обстановке, авозможно, вего уверенности всебе, ноя вдруг невероятно остро ощутила его присутствие. Уменя внезапно появилось такое чувство, будто я связана сним буквально каждой клеточкой тела, авкомнате, гдемы сидим, возникает какое-то странное электрическое поле. Кларксон, несводя сменя глаз, задумчиво водил пальцем постолешнице. Мнестало трудно дышать. Ябросила взгляд напринца иобнаружила, чтоунего тоже вздымается грудь.
        Яследила забеспокойными движениями его рук. Таких чувственных, нервных, сосредоточенных… Ну,пока он чертил пальцем круги настоле, ямогла продолжать этот список добесконечности.
        Само собой, ягрезила наяву оего поцелуях, ноодновременно меня терзали сомнения. Ведь он непременно возьмет мои руки всвои, обнимет заталию, запрокинет мне голову. Ия вспоминала освоих загрубевших задолгие годы тяжелой работы руках игадала, чтоон обомне подумает, если я решусь кнему прикоснуться. Более того, мнебезумно этого хотелось.
        Темвременем принц откашлялся иотвел взгляд, мгновенно разрушив чары.
        —Вероятно, мнепора проводить вас ввашу комнату. Ужедовольно поздно.
        Яотвернулась, плотно сжав губы. Еслибы он меня попросил, яосталасьбы сним встречать здесь рассвет.
        Онвстал сместа, ия проследовала заним вкоридор. Янезнала, чтоидумать обэтом коротком позднем свидании. Если честно, онобольше походило наинтервью. Приэтой мысли я невольно хихикнула, ион тотчасже обратил наменя проницательный взгляд:
        —Интересно узнать, чтоэто вас так развеселило?
        Ясобралась было сказать, чтоничего. Ноя хотела, чтобы он узнал меня еще лучше, азначит пора кончать счрезмерной нервозностью.
        —Ну… — Язамялась. Эмберли, чтобы узнать друг друга получше, надо разговаривать. — Высказали, чтоя вам нравлюсь. Новы ведь ничего обомне незнаете. Вывсегда так ведете себя сдевушками, которые вам нравятся? Яимею ввиду, устраиваете им допрос.
        Онокруглил глаза, нонесердито. Похоже, егоудивила моя непонятливость.
        —Вызабыли. Досегодняшнего дня я никогда…
        Ноего прервал звук открывшейся двери. Ясразуже узнала королеву исобралась было сделать реверанс, ноКларксон торопливо завел меня заугол.
        —Несмей вот так уходить отменя! — послышался громовой голос короля.
        —Янепозволю говорить ссобой вподобном тоне! — Укоролевы слегка заплетался язык.
        Кларксон обнял меня, словно желая загородить своим телом. Но,похоже, вданный момент он нуждался вдружеском объятии даже больше, чемя.
        —Последний месяц ты ведешь себя возмутительно! — взревел король. — Этому надо положить конец! Такое поведение чревато тем, чтострана попадет вруки мятежников!
        —Авот инет, мойдорогой муженек! — язвительно ответила королева. — Если все так идальше пойдет, именно ты попадешь вруки мятежников. Иуж можешь мне поверить, никто потебе особо плакать небудет.
        —Стой, кому говорят, вероломная сука!
        —Портер, сейчасже отпусти меня!
        —Если надеешься сразить меня своими дорогущими нарядами, тоты жестоко заблуждаешься!
        Послышался шум борьбы. Кларксон разжал объятия. Онсхватился заближайшую дверную ручку. Заперто. Тогда он попробовал следующую дверь, иона послушно открылась. Кларксон затащил меня вкомнату, захлопнув засобой дверь.
        Принц начал мерить шагами комнату, запустив руки вволосы стаким видом, словно собрался их начисто выдернуть. Подошел кдивану, схватил подушку иизорвал ее вклочья. Покончив содной, перешел кследующей.
        Затем вщепки разнес приставной столик.
        Разбил несколько ваз окаминную доску.
        Порвал занавески.
        Ая отужаса вжалась встену возле двери, пытаясь стать невидимой. Быть может, мнеследовало броситься заподмогой, ноя немогла оставить его одного. Только невтаком состоянии.
        Ивот, выпустив наконец пар, Кларксон вспомнил омоем существовании. Онвихрем бросился комне иостановился, наставив наменя палец:
        —Если вы кому-нибудь хоть словечко скажете, чтовы слышали ивидели, токлянусь богом…
        Но,недав ему закончить, ярешительно покачала головой:
        —Кларксон…
        Слезы ярости блеснули вего глазах.
        —Никому нислова, ниполслова. Понятно?
        Япротянула кнему руки, чтобы дотронуться доего лица, ноон отшатнулся. Тогда я сделала вторую попытку, насей раз действуя чуть осторожнее. Еголицо пылало, щеки подернуты пленкой пота. Дыхание было тяжелым ипрерывистым.
        —Яничего невидела инеслышала, — твердо сказала я идобавила: — Прошу вас, присядьте, пожалуйста. Насекундочку.
        Кларксон кивнул. Яусадила его настул, асама устроилась рядом наполу.
        —Прижмите голову кколеням идышите.
        Онудивленно посмотрел наменя, нобеспрекословно повиновался. Яположила руку ему наголову, ласково пробежав пальцами поволосам идальше пошее.
        —Яих ненавижу, — прошептал он. — Ненавижу.
        —Тсс! Постарайтесь успокоиться.
        Онподнял наменя глаза:
        —Нет, ясерьезно. Яреально их ненавижу. Когда я стану королем, тоотправлю их визгнание.
        —Будем надеяться, чтокуда-нибудь подальше, — пробормоталая.
        Онсудорожно вздохнул. Ирассмеялся. Отвсей души. Темраскатистым смехом, когда хочешь, нонеможешь остановиться. Значит, онвсеже умеет смеяться. Просто он слишком долго прятал свой смех отсебя ивсех остальных, придавив его тяжким грузом забот ипереживаний. Теперь мне все стало ясно. Ивпредь я буду знать, чтонестоит доверять этим его странным улыбкам, поскольку они даются ему сбольшим трудом.
        —Ещечудо, чтоони неразнесли вщепки весь дворец. — Кларксон вздохнул, постепенно приходя вчувство.
        Ябоялась, чтоон может снова слететь скатушек, новсеже рискнула задать вопрос:
        —Ачто, этовсегда так было?
        Онкивнул:
        —Ну,когда я был еще маленьким, дела обстояли более-менее терпимо. Носейчас они живут буквально каккошка ссобакой. Ужнезнаю, вчем причина. Ведь они оба верные супруги. Аесли иимеют интрижку настороне, тоочень удачно это скрывают. Уних есть все, чтодуше угодно, имоя бабушка рассказывала, чтовсвое время они были безумно друг вдруга влюблены. Бессмыслица какая-то.
        —Сидеть натроне — очень большая ответственность. Дляних. Длявас. Возможно, эторезультат нервного напряжения, — предположилая.
        —Нуичто тогда? Язайму его место, мояжена — ееместо. Ирано илипоздно наш брак затрещит пошвам?
        Яснова осторожно погладила его полицу. Насей раз он воспринял это спокойно. Более того, онпотерся щекой омою руку. Ихотя глаза его по-прежнему были полны печали, похоже, мояласка подействовала нанего успокаивающе.
        —Нет. Вынедолжны становиться тем, кемнехотите стать. Выведь любите порядок? Тогда планируйте все заранее иготовьтесь. Представьте себе, каким королем, мужем, отцом вы хотелибы стать, исмело идите навстречу своей мечте.
        Онпосмотрел наменя чутьли несжалостью:
        —Меня даже умиляет, чтовы искренне верите, будто этого достаточно длясчастья.
        Глава5
        Яеще ниразу вжизни непроходила медосмотр. Ноесли я действительно стану принцессой, томедосмотры станут дляменя обычным делом. Какой ужас!
        Доктор Мишн оказался очень добрым итерпеливым, итем неменее было крайне неловко обнажаться перед посторонним мужчиной. Онвзял уменя кровь наанализ, сделал рентген всего, чего только можно, ипрощупал сголовы допят. Этой ночью я, естественно, очень плохо спала, чтотолько усугубило неприятные ощущения отосмотра. Принц Кларксон проводил меня вчера додверей моей комнаты инапрощание поцеловал руку. Ивот, раздираемая противоречивыми чувствами: радостным возбуждением всвязи споцелуем итревогами поповоду угнетенного состояния духа принца, — япрактически несомкнула глаз.
        ВЖенский зал я вошла, терзаемая страхами, чтопридется посмотреть вглаза королеве Эбби. Яопасалась увидеть унее синяки илиследы драки. Сдругой стороны, очень может быть, чтоименно она побила короля. Этого я незнала, даинехотела знать.
        Более того, ярешительно нежелала, чтобы овчерашнем случае узнал кто-нибудьеще.
        Королевы взале небыло, апотому я соспокойной душой направилась ксвоим новым подругам — Маделин иБьянке.
        —Привет, Эмберли. Гдеты пропадала все утро? — поинтересовалась Бьянка.
        —Тебе опять было нехорошо? — встревожилась Маделин.
        —Да. Носейчас мне уже гораздо лучше. — Янезнала, надоли скрывать тот факт, чтоя ходила намедосмотр, ипоэтому решила ответить уклончиво.
        —Отлично. Ноты пропустила самое интересное! — заговорщицким тоном зашептала Маделин. — Ходят слухи, чтопрошлой ночью Тиа переспала сКларксоном.
        Уменя оборвалось сердце.
        —Что?!
        —Тытолько посмотри нанее. — Бьянка оглянулась наТиа, сидевшую сПешей иМарси уокна. — Глянь, сияет точно блин масленый.
        —Ноэтоже против правил! — возмутилась я. — Исовершенно незаконно.
        —Тоже мне проблема! — прошептала Бьянка. — Вотты смоглабы отшить принца?
        Явспомнила, какон смотрел наменя вчера вечером, какего нервные пальцы чертили круги настоле. Бьянка была права. Янаверняка несказалабы«нет».
        —Такэто действительно правда? Илидосужие домыслы?
        Ведь часть ночи принц был сомной. Но,какникрути, невсю ночь. Такчто дозавтрака унего оставалась еще куча времени.
        —Иона явно темнит, — пожаловалась Маделин.
        —Ну,это действительно ненаше дело. — Ясобрала разбросанные постолу игральные карты ипринялась тасовать колоду.
        Бьянка сгромким вздохом откинулась наспинку кресла, аМаделин накрыла мою руку своей:
        —Нет, этокакраз наше дело, поскольку полностью меняет правила игры.
        —Ноэто вовсе неигра, — нахмурилась я. — Покрайней мере, дляменя.
        Маделин открыла было рот, чтобы возразить, нотут дверь неожиданно распахнулась инапороге появилась королева Эбби. Королева буквально кипела отярости.
        Если унее где-то ибыл синяк, тоона отлично его замаскировала.
        —Которая извас Тиа? — гневно спросила она. Взгляды всех присутствующих обратились кокну, возле которого, оцепенев, сидела смертельно побледневшая Тиа. —Ну?
        Тиамедленно подняла руку, икоролева, глядя надевушку, какудав накролика, прошествовала ксвоей жертве. Янадеялась, чтокоролева нестанет устраивать бедняжке выволочку налюдях ивыведет девушку изкомнаты. Но,ксожалению, этоневходило впланы королевы Эбби.
        —Тыспала смоим сыном? — прямо влоб спросилаона.
        —Ваше величество, этогрязные наветы. — Голос Тиа походил скорее накомариный писк, новкомнате вдруг стало так тихо, чтоя слышала тяжелое дыхание Маделин.
        —Которые ты вовремя непресекла!
        Тиазапнулась, судорожно выбирая правильный ответ.
        —Если нереагировать наслухи, торано илипоздно они сходят нанет. Авот яростное отрицание всегда служит доказательством вины.
        —Такты отрицаешь илинет?
        Все. Ловушка захлопнулась.
        —Нет, моякоролева.
        Недумаю, чтосейчас имело хоть какое-то значение, говорила Тиа правду илилгала. Судьба девушки была предрешена еще дотого, какона открыларот.
        Королева Эбби схватила ее заволосы иповолокла кдверям:
        —Тыуезжаешь прямо сейчас.
        Тиавзвыла отболи:
        —Ваше величество, лишь принц Кларксон имеет право меня выгнать. Таковы правила.
        —Нотолько недляшлюх! — парировала королева. Тиапоскользнулась, икоролева практически удержала ее навесу заволосы, азатем пинком вышвырнула вкоридор. — УБИРАЙСЯ! ОТСЮДА!
        Захлопнув дверь, онаповернулась кнам иокинула каждую изнас пристальным взглядом, чтобы показать, ктовдоме хозяин.
        —Атеперь, свашего позволения, яхочу внести ясность, — тихо начала королева, проходя мимо девушек, явно перепуганных таким поворотом событий, новглубине души довольных торжеством справедливости. — Если кто-нибудь извас, потаскушек, вообразил себе, чтоможет вот так запросто войти вмой дом изабрать мою корону, тодаже инемечтайте. — Онаостановилась возле стоявшей устены компании девушек. — Иесли вы думаете, чтоможете вести себя какподзаборная шваль иврезультате взойти напрестол, тожестоко ошибаетесь. — Королева ткнула пальцем прямо влицо Пайпер. — Яэтого недопущу! — (Бедняжка Пайпер стукнулась головой остенку, нопобоялась показать, какей больно.) — Якоролева. Любимая народом. Иесли вы хотите выйти замуж замоего сына ижить вмоем доме, тобудете делать все, какя говорю. Выбудете послушными. Благовоспитанными. Имолчаливыми. — Онапрошла между столами иостановилась перед тем, закоторым сидели мы сБьянкой иМаделин. — Сэтой минуты ваша единственная работа — появляться налюдях, вести себя какподобает леди, сидеть иулыбаться.
        Когда она закончила речь, наши глаза встретились, ия, решив, какпоследняя дура, чтоэто приказ, улыбнулась. Нокоролева была явно невтом настроении, чтобы шутить. Онаразмахнулась ипощечиной стерла улыбку смоего лица.
        Ясостоном повалилась настол, неосмеливаясь пошевелиться.
        —Даювам десять минут, чтобы убраться отсюда. Есть вы будете сегодня усебя. Ичтобы сидеть тихо иносу оттуда непоказывать.
        Услышав, какхлопнула дверь, янавсякий случай спросила:
        —Онаушла?
        —Да. Тывпорядке? — Маделин присела возле меня.
        —Уменя такое чувство, будто содрана кожа налице. — Яструдом выпрямилась, ипульсирующая боль пронзила тело.
        —Боже мой! — воскликнула Бьянка. — Утебя нащеке отпечаталась ее пятерня.
        —Пайпер? — позвала я. — ГдеПайпер?
        —Здесь, — проговорила она сквозь слезы.
        Явстала. Пайпер совсех ног бросилась комне.
        —Кактвое лицо? Очень болит? — спросилая.
        —Немножко. — Онапровела ладонью пощеке, ия увидела полукруглый след отногтя королевы.
        —Да,есть небольшая отметина, ноничего такого, чего нельзя былобы скрыть спомощью косметики.
        Пайпер прижалась комне, имы остались стоять, крепко обнявшись.
        —Чтонанее нашло? — озвучила наши мысли Нова.
        —Ачто, если она просто стоит настраже интересов своей семьи? — предположила Скай.
        —Можно подумать, мынезнаем, чтоона пьет каклошадь. Отнее постоянно несет перегаром, — фыркнула Кордей.
        —Апотелику она всегда такая милая, — озадаченно протянула Келса.
        —Послушайте, — сказала я. — Одна изнас рано илипоздно узнает, каково это — быть королевой. Даже постороннему человеку понятно, какое это тяжкое бремя. — Язамолчала ипотерла пылавшую щеку. — Сэтой минуты нам следует повозможности избегать лишних встреч скоролевой. Ипожалуй, нестоит рассказывать ослучившемся Кларксону. Емувлюбом случае врядли понравится, если мы будем говорить плохо оего матери.
        —Имы что, должны спустить все натормозах? — возмутилась Нима.
        —Туткаждый решает сам. Тебя никто неневолит, — передернула я плечами. — Нолично я сделаю именнотак.
        Яснова прижала ксебе Пайпер, ивсе замолчали. Всвое время я рассчитывала подружиться сдругими девушками наоснове общих интересов, например любви кмузыке иликосметике. Ноя никогда недумала, чтоименно тайный страх свяжет нас крепкими узами, сделав практически сестрами.
        Глава6
        Ярешила ниочем его неспрашивать. Если принц Кларксон ибыл сТиа винтимных отношениях, томне обэтом лучше незнать. Аесли небыл, тосвоими расспросами я лишь нарушу негласный договор, который мы еще толком инеуспели заключить. Скорее всего, Тиа специально распускала слухи освоей связи спринцем, чтобы запугать остальных. Ивот пожалуйста, чемэто длянее закончилось.
        Поэтому надо просто обовсем забыть.
        Новот очем я точно немогла забыть, такэто обольной щеке. Даже спустя несколько часов после того, каккоролева влепила мне пощечину, щека пылала ипульсировала отболи.
        —Пора сменить лед, — сказала Эмон, протягивая мне очередной мешочек сольдом.
        —Спасибо, — ответилая.
        Когда я вернулась всвою комнату, умоляя оказать мне первую помощь, служанки, естественно, спросили, ктоиздевушек осмелился поднять наменя руку, ипоклялись доложить обовсем принцу. Мнепришлось несколько раз повторить, чтодевушки изОтбора здесь нипричем. Впрочем, также, какислуги. Апоскольку утро я провела вЖенском зале, всевопросы разом отпали.
        Служанки больше неспрашивали. Онизнали.
        —Когда я ходила зальдом, тослышала, чтонаследующей неделе королева собирается уехать вкороткий отпуск, причем одна, — устроившись наполу возле моей постели, сообщила мне Марта.
        Ясидела лицом кокну, изкоторого могла видеть только кусок стены иквадратик неба.
        —Данеужели?
        —Похоже, еенервы невыдержали такого наплыва гостей, икороль предложил ей отдохнуть изаняться собой.
        Явытаращила глаза. Сперва он орет нанее из-за дорогих нарядов, апотом отправляет отдыхать. Хотя, чтоуж там греха таить, неделя безнее покажется мне раем.
        —Нукак, всееще болит? — поинтересовалась Марта, акогда я кивнула, добавила: — Нерасстраивайтесь, мисс. Досвадьбы заживет.
        Мнехотелось объяснить ей, чтопроблема вовсе невболи. Нет, насамом деле я поняла, какой нелегкой будет жизнь будущей принцессы. Более того, онабудет просто ужасной.
        Япопыталась разложить пополочкам имеющуюся информацию. Когда-то король скоролевой любили друг друга, нотеперь любовь переросла вненависть. Королева была алкоголичкой, зубами иногтями цеплявшейся завласть. Король страдал нервным расстройством, иэто еще мягко сказано. АКларксон…
        Кларксон изовсех сил пытался играть роль стороннего наблюдателя. Нозахолодной маской спокойствия он сохранил детскую непосредственность, очем можно было судить поего смеху. Идаже сорвавшись, онсумел снова взять себя вруки.
        Нельзя сказать, будто мне неведомо, чтотакое страдания. Яработала наизнос. Меня изнуряла невыносимая жара. Ихотя принадлежность ккасте Четверок гарантировала определенный уровень защищенности, ябалансировала награни полной нищеты.
        Атеперь мне предстояли новые испытания. Если, конечно, принц Кларксон меня выберет.
        Ноесли он действительно остановит свой выбор намне, япойму, чтоон меня любит. Азначит, игра стоит свеч.
        —Очем вы задумались, мисс? — спросила Марта.
        Яулыбнулась ивзяла ее заруку:
        —Обудущем. Полагаю, совершенно бессмысленное занятие. Чему быть, того неминовать.
        —Выочень милая, мисс. Емуповезет иметь такую жену.
        —Амне повезет иметь такого мужа.
        Чтобыло чистой правдой. Яхотела его, итолько его. Номеня пугало все, чтобыло связано сего семьей.
        Даника примерила очередную пару туфель Бьянки:
        —Сидят идеально! Ладно, явозьму эти, аты — моисиние.
        —Заметано. — Улыбнувшись отуха доуха, Бьянка пожала ей руку.
        После того случая никто незапрещал нам находиться вЖенском зале, нобольшинство девушек предпочли держаться подальше. Теперь мы собирались небольшими группами икочевали изспальни вспальню, проводя время запримеркой чужих нарядов иобычной женской болтовней.
        Ивсеже кое-что изменилось. Теперь, когда рядом небыло королевы, девушки превратились… ну,вобычных девчонок. Онистали чуть более легкомысленными. Поскольку отпала необходимость волноваться обэтикете иповедении, подобающем настоящей леди, мыпозволили себе стать такими, какими были когда-то, аименно еще дотого, какпринц вытянул бумажки снашими именами.
        —Даника, унас стобой, похоже, один размер. Иуменя есть платья, которые наверняка подойдут кэтим туфлям, — предложилая.
        —Ладно, ловлю тебя наслове. Утебя классные комплекты. Кстати, уКордей тоже. Тывидела то, чтоей шьют служанки?
        Явздохнула. Ужнезнаю, каким это удавалось, нослужанки Кордей лучше других умели выкраивать ткань так, чтоона буквально струилась. Впрочем, наряды Новы были ничуть нехуже. Покрайней мере, круче, чемуостальных. Интересно, абудущая принцесса сможет потом сама выбирать себе служанок? Янастолько привыкла кМарте, Синдли иЭмон, чтобезних былабы какбезрук.
        —Мнетолько что пришла вголову очень странная мысль, — сказалая.
        —Икакаяже? — рассеянно поинтересовалась Маделин, рывшаяся вукрашениях Бьянки.
        —Придет день, когда все изменится. Издесь останется только одна изнас.
        Даника присела возле меня:
        —Знаю. Как, по-твоему, может, королева поэтому истала такой злюкой? Ачто, если именно одиночество добавило ей стервозности?
        —Ноунее всегда есть право выбора, — покачала головой Маделин. — Ведь она может пригласить кого-нибудь погостить. Прижелании позвать хоть целый дом гостей.
        —Только если король небудет возражать, — заметила Даника.
        —Верно, — согласилась Маделин. — Авот короля я вообще непонимаю. Онсловно неотмира сего. Неужели принц Кларксон станет такимже?
        —Нет, — улыбнувшись просебя, ответила я. — Принц сам посебе уже личность.
        Всеподозрительно притихли. Яподняла глаза иувидела нагубах Даники ехидную ухмылку.
        —Нучтоеще?
        —Похоже, дело плохо, — чутьли несочувственно ответила Даника.
        —Чтоты имеешь ввиду?
        —Тывлюблена внего. Идаже если выяснится, например, чтоон мучает щенков длязабавы, тывсе равно продолжишь смотреть нанего сквозь розовые очки.
        Яневольно расправила плечи:
        —Онвполне может жениться намне. Тогда почему я немогу его полюбить?
        Маделин хмыкнула, аДаника продолжила развивать свою мысль:
        —Конечно можешь. Ноты ведешь себя так, будто уже давным-давно влюблена внего.
        Покраснев, яневольно вспомнила отом, каквдетстве стащила мелочь измаминого кошелька, чтобы купить марку спортретом принца. Более того, этамарка по-прежнему была сомной. Завернутая вплотную бумагу, онатеперь служила закладкой длякниг.
        —Ну,я его уважаю. — Ясделала неловкую попытку оправдаться. — Ведь он как-никак принц.
        —Нет, здесь нечто большее, чемпросто уважение. Если понадобится, тыотдашь занего жизнь. — (Япромолчала.) — Действительно отдашь! Божемой!
        Ярешительно поднялась сместа:
        —Ладно, пожалуй, схожу принесу платья. Яскоро вернусь.
        Нет, подобная перспектива меня отнюдь нестрашила. Еслибы действительно пришлось выбирать между его жизнью имоей, тоя наверняка выбралабы первое. Ведь он принц, иего жизнь длястраны бесценна. Более того, дляменя она тоже была бесценной.
        Пожав плечами, яотмахнулась отмрачных мыслей.
        Даивообще, всеэто изразряда нереальных гипотез.
        Глава7
        Огни студии слепили глаза. Асучетом веса расшитого камнями платья, которое понастоянию служанок я надела назапись передачи «Вести столицы», этот час оказался дляменя сплошным мучением.
        Девушек интервьюировал новый ведущий. Поскольку нас, участниц Отбора, осталось еще довольно много, янадеялась, чтодоменя очередь недойдет, идаже решила этому поспособствовать. Ноесли уж придется отвечать навопросы, томожно утешиться хотябы тем, чтозадавать их будет Гаврил Фадей.
        Прежний ведущий «Вестей» Бартон Аллори подал вотставку вдень оглашения новых кандидаток дляучастия вОтборе, разделив минуту славы сосвоим преемником. Выходец изреспектабельной семьи Двоек, Гаврил Фадей всвои двадцать два года уже обладал яркой индивидуальностью, апотому был обречен стать любимцем публики. Конечно, уход Бартона меня расстроил, нонетак сильно, какмогбы.
        —Леди Пайпер, какова, наваш взгляд, основная роль будущей принцессы? — спросил Гаврил, сверкнув такими идеальными зубами, чтоМаделин, невсилах сдержать восторга, пихнула меня вбок.
        Пайпер наградила его победной улыбкой ивздохнула. Затем еще раз. Повисла томительная пауза.
        Только сейчас я поняла, чтовглубине души мы все безумно боялись именно этого сакраментального вопроса. Япокосилась накоролеву, которая собиралась отбыть ваэропорт сразу после съемок. Онабуквально сверлила Пайпер глазами, словно приказывая ей говорить внарушение своего предыдущего приказа молчать.
        Ябросила взгляд намонитор. Налице Пайпер был написан такой страх, чтобыло больно смотреть нанее.
        —Пайпер? — прошептала сидевшая рядом сней Пеша.
        Нота только покачала головой.
        Судя поглазам Гаврила, онсудорожно искал способ спасти ситуацию, спасти бедняжку Пайпер. Будь наего месте Бартон, онбы слегкостью нашел выход, ноуГаврила небыло опыта.
        Яподняла руку, иГаврил наградил меня благодарным взглядом.
        —Мытак долго обсуждали этот вопрос наднях, что, какмне кажется, Пайпер незнает, счего начать. — Ярассмеялась, идевушки последовали моему примеру. — Таквот, мыпришли кединодушному мнению, чтонаш главный приоритет — этопринц. Служить ему — значит служить Иллеа. Возможно, некоторые сочтут такое определение странным, ноесли мы будем честно делать свою работу, этонаверняка поможет принцу еще лучше выполнять свою.
        —Хорошо сказано, леди Эмберли, — улыбнулся Гаврил исразу перешел кдругому вопросу.
        Ябоялась поднять глаза накоролеву. Более того, яуже струдом сидела, поскольку уменя снова разыгралась мигрень. Может, приступы головной боли вызваны стрессом? Нопочему иногда они возникают безвидимых причин?
        Убедившись, чтокамеры направлены вдругую сторону, япозволила себе осторожно потереть виски. Ладно, зато мои пальцы стали мягче. Хоть какое-то утешение. Ужасно хотелось подпереть голову рукой, ноэто оказалось невозможно. Инепотому, чтоя боялась нарушить этикет. Просто платье непозволяло мне согнуться.
        Яснова заставила себя выпрямиться инормализовать дыхание. Боль усиливалась, ноя старалась необращать внимания. Яуже научилась справляться сприступами дурноты, причем вхудших условиях. Пустяки, уговаривала я себя. Ведь мне ничего ненадо делать. Только сидеть.
        Вопросы, казалось, никогда незакончатся, хотя Гаврил успел пообщаться далеко несовсеми девушками. Ивот, слава богу, камеры наконец перестали жужжать. Итут я, ксвоему ужасу, поняла, чтоэто еще далеко невсе. Ямогла вернуться всвою комнату только после обеда, который обычно продолжался неменьше часа.
        —Тывпорядке? — встревожилась Маделин.
        —Возможно, немного устала, — кивнулая.
        Рядом послышался взрыв смеха, имы, несговариваясь, оглянулись. Принц Кларксон болтал сдевушками, сидевшими впереднем ряду.
        —Мненравится, какунего сегодня зачесаны волосы, — заметила Маделин.
        Принц знaком остановил дам, скоторыми общался, и, несводя сменя глаз, стал огибать толпу. Когда он подошел, яприсела вреверансе и, вставая, неожиданно почувствовала наспине его руку. Онразвернул меня лицом ксебе, подальше отлюбопытных взглядов.
        —Вамнездоровится?
        —Ядержалась изпоследних сил, — вздохнула я. — Голова буквально раскалывается. Мнесрочно нужно лечь.
        —Возьмите меня подруку. — Принц галантно подставил мне согнутую влокте руку, ия сблагодарностью оперлась нанее. — Улыбайтесь.
        Сделав надсобой усилие, яизогнула губы вулыбке. Хотя то, чтоон был рядом, можно сказать, вдохнуло вменя жизнь.
        —Очень великодушно свашей стороны осчастливить меня своим присутствием, — явно работая напублику, громко произнес принц. — Ятут пытаюсь вспомнить, какой десерт вы больше всего любите.
        Япромолчала, продолжая улыбаться. Нокактолько мы вышли изстудии, мояулыбка сразу померкла. Ужевкоридоре принц неожиданно подхватил меня наруки:
        —Атеперь срочно кдоктору.
        Яустало смежила веки. Меня снова начало подташнивать, атело покрылось липким потом. Итем неменее мне было гораздо удобнее покоиться вего объятиях, чемсидеть настуле илилежать вкровати. Боже, мояголова унего наплече! Несмотря наголовокружение, ещеникогда вжизни я неиспытывала такого сладостного чувства.
        Вбольничном крыле нас встретила новая медсестра, оналюбезно помогла Кларксону уложить меня впостель, подсунув подноги подушку.
        —Доктор спит, — сообщила она. — Всюпрошлую ночь ивесь день он принимал роды. Сперва уодной служанки, апотом — увторой. Двое мальчишек. Один задругим. Сразницей впятнадцать минут.
        —Тогда нестоит его будить, — улыбнулась я. — Этовсего лишь головная боль, которая скоро пройдет.
        —Какие глупости! — отрезал Кларксон. — Попросите прислугу подать нам сюда обед. Мыподождем доктора Мишна.
        Медсестра кивнула ипоспешно вышла.
        —Вамнестоило этого делать, — упрекнула я принца. — Удоктора выдалась тяжелая ночь, асомной все будет впорядке.
        —Нет, смоей стороны будет преступной халатностью неудостовериться, чтовам обеспечен надлежащий уход.
        Ямысленно попыталась представить его слова вромантическом свете, но, судя повсему, онибыли продиктованы исключительно чувством долга. Хотя, сдругой стороны, онвполне мог отправиться обедать вместе состальными. Нопредпочел остаться сомной.
        Чтобы непоказаться невежливой, ядлявиду поковырялась втарелке, хотя меня по-прежнему подташнивало. Медсестра принесла какие-то таблетки, иктому времени, какпоявился доктор Мишн, смокрыми после душа волосами, яуже чувствовала себя гораздо лучше. Голова теперь негудела, апросто слабо пульсировала.
        —Ваше высочество, прошу извинить меня зазадержку, — поклонившись, сказал доктор.
        —Ничего страшного, — ответил Кларксон. — Пока вас небыло, мыуспели насладиться прекрасным обедом.
        —Какваша голова, мисс? — Доктор Мишн взял меня зазапястье пощупать пульс.
        —Гораздо лучше. Медсестра дала мне лекарство, ионо сразу облегчило мои страдания.
        Доктор вытащил фонарик инаправил узкий луч мне вглаза:
        —Быть может, вамстоит начать принимать лекарство каждый день. Язнаю, приступы случаются неожиданно, номы постараемся сделать все возможное длятого, чтобы их предотвратить. Ничего гарантировать я немогу, ноподумаю, чтовам прописать.
        —Благодарю вас. — Ясложила руки наколенях. — Акактам новорожденные?
        —Замечательно! — просиял доктор. — Здоровенькие иупитанные.
        Ятоже улыбнулась. Надоже, сегодня водворце появились сразу два новых жителя Иллеа! Интересно, аони подружатся? Ибудутли потом рассказывать, какродились практически один задругим?
        —Кстати, омладенцах. Яхотелбы обсудить свами некоторые результаты обследования.
        Приэтих словах внутри меня словно что-то оборвалось, ия сразу расхотела улыбаться. Повыражению лица доктора я поняла, чтоменя ждет суровый вердикт.
        —Анализы обнаружили увас вкрови токсичные вещества. Более того, онипродолжают воздействовать наваш организм даже вусловиях благоприятной окружающей среды, изчего можно сделать вывод отом, чтораньше уровень токсинов ввашей крови был еще выше. Конечно, длянекоторых людей это неявляется проблемой. Ихорганизм приспосабливается, ипобочных явлений ненаблюдается. И,судя потому, чтовы рассказали овашей семье, вашбрат исестра относятся именно кданной категории. Однако удругой вашей сестры случаются носовые кровотечения, так? — (Якивнула.) — Аувас постоянные головные боли? — (Яснова кивнула.) — Поэтому уменя имеется подозрение, чтоваш организм неборется стоксинами. Наосновании анализов иполученной отвас информации личного характера я пришел квыводу, чтоприступы усталости, тошноты иголовной боли, возможно, будут преследовать вас доконца жизни.
        Явздохнула. Ладно, этоеще несамое страшное. Покрайней мере, принц Кларксон невыглядит встревоженным.
        —Ноуменя имеются некоторые опасения поповоду репродуктивной системы вашего организма.
        Япосмотрела нанего расширенными отужаса глазами. Принц Кларксон беспокойно заерзал настуле.
        —Но… почему? Умоей матери четверо детей. Иона, ипапа — обаизмногодетных семей. Япросто легко утомляюсь. Только ивсего.
        Доктор Мишн сохранял профессиональную выдержку, словно речь вовсе нешла обинтимных аспектах моей жизни.
        —Конечно, вподобных случаях генетика играет немаловажную роль. Но,судя порезультатам обследования, вашорганизм будет… несамой благоприятной средой дляразвития плода. Иребенок, которого вы сумеете зачать… — доктор замолчал, перевел взгляд напринца иснова посмотрел наменя, — возможно, несможет… соответствовать определенным требованиям.
        Определенные требования. Словом, оннебудет достаточно умным, достаточно здоровым ипоэтому неподойдет нароль принца.
        Уменя вдруг схватило живот.
        —Выуверены? — дрожащим голосом спросилая.
        Кларксон несводил сдоктора глаз. Ведь накарту была поставлена судьба королевства.
        —Иэто влучшем случае. Если вам вообще удастся зачать ребенка.
        —Прошу прощения. — Ясоскочила скровати, опрометью бросилась втуалет увхода вбольничное крыло и, едва успев добежать докабинки, извергла изсебя все, чтобыло уменя вжелудке.
        Глава8
        Прошла неделя. Кларксон даже несмотрел вмою сторону. Моесердце было разбито. Ая-то, глупая, поверила, чтосчастье совсем близко. Ведь после того, какмы преодолели первые неловкие минуты знакомства, мнепоказалось, чтопринц ищет сомной встреч ичто я ему небезразлична.
        Новсе это осталось впрошлом.
        Янесомневалась: вближайшее время Кларксон отправит меня домой. Чтож, ничего неподелаешь. Адушевные раны рано илипоздно заживут. Иесли мне повезет, явстречу хорошего человека. Ночто я ему скажу? Чтонесмогла родить достойного наследника престола? Ноэто все теория, неимеющая никакого отношения креальности. Авот какнасчет способности произвести насвет еще одну Четверку? Нет, этобыло выше моихсил.
        Мнекусок вгорло нелез, ия ела только тогда, когда думала, чтозамной наблюдают. Испала только тогда, когда усталость валила меня сног. Если мое тело предало меня, скакой стати я должна онем заботиться?
        Королева вернулась сканикул, «Вести» выходили сзавидной регулярностью, девушки целыми днями сидели, каккуклы, тупо пялясь друг надруга. Меня это уже мало волновало.
        Ярасположилась уокна вЖенском зале. Палящее солнце напоминало мне оГондурагуа, хотя воздух здесь, вАнджелесе, былменее влажным. Ятихо молилась ипросила Господа сделать так, чтобы Кларксон отослал меня назад. Мненехватило духу написать письмо домой исообщить семье плохие новости, нонаходиться среди участниц Отбора, сих честолюбивыми стремлениями подняться наболее высокую ступень социальной лестницы, оказалось невыносимо. Теперь обэтом можно было инемечтать. Покрайней мере, дома я смогу отвлечься изаняться чем-то другим.
        Подошедшая сзади Маделин погладила меня поспине:
        —Тывпорядке?
        Явымучила тусклую улыбку:
        —Просто устала. Каквсегда.
        —Тыуверена? — Онасела рядом, аккуратно разгладив юбку. — Тывроде какизменилась.
        —Скажи, Маделин, акакая утебя цель вжизни?
        —Чтоты имеешь ввиду?
        —Именно это. Очем ты мечтаешь? Чтобы ты попросила, еслибы могла взять отжизни помаксимуму?
        Оназадумчиво улыбнулась:
        —Естественно, стать принцессой. Скучей поклонников, балами каждый уик-энд иКларксоном накоротком поводке. Тыразве оттакого отказаласьбы?
        —Всеэто лишь сладкие мечты. Ачтобы ты попросила, еслибы могла взять отжизни только самую малость?
        —Самую малость? Какой дурак станет довольствоваться малым? — ухмыльнулась Маделин, явно желая перевести наш разговор вшутку.
        —Нопочемубы недовольствоваться малым? Разве несуществует того минимума, чтоспособна дать жизнь? Разве я слишком много прошу, если хочу получить работу, которую небуду ненавидеть, иливстретить человека, накоторого смогу опереться? Илиродить хотябы одного ребенка? Даже неочень здорового. Почему я немогу просить отакой малости? — Мойголос дрогнул, ия прижала пальцы кгубам, пытаясь унять душевную боль.
        —Эмберли? — прошептала Маделин. — Стобой явно что-то нетак. Чтослучилось?
        —Честное слово, ничего. Мнепросто нужно немного отдохнуть.
        —Тогда тебе нестоит здесь оставаться. Позволь проводить тебя втвою комнату.
        —Королева будет недовольна.
        —Аона когда-нибудь бывает довольна?
        —Когда напьется, — вздохнулая.
        Маделин громко рассмеялась, но, нежелая привлекать ксебе внимание, тутже прикрыла рот рукой. После нашего разговора уменя немного улучшилось настроение. Маделин поднялась сместа, ия послушно последовала заней.
        Онабольше нестала мучить меня вопросами, ноя решила доотъезда непременно обовсем ей рассказать. Ведь нельзяже вечно ходить стаким камнем насердце.
        Когда мы вошли вмою комнату, янежно обняла подругу. Ятянула время, аона нестала меня торопить. Можно считать, янаконец получила то самое малое, чтохотела отжизни.
        Прежде чем лечь впостель, яопустилась наколени имолитвенно сложила руки:
        —Господи, разве я прошу слишком много?
        Прошла еще одна неделя. Кларксон отослал домой двух девушек. Явсей душой желала оказаться наместе одной изних.
        Нупочему, почему нея?
        Язнала, чтоуКларксона отнюдь неидеальный характер, нопринц небыл жестоким человеком. Ион врядли сталбы специально мучить меня, вселяя напрасные надежды.
        Мнеказалось, будто я стала сомнамбулой итеперь, точно бесплотный дух, прохожу все круги ада Отбора. Мирбыл призрачной тенью, ая пробиралась впотьмах, холодная иизможденная.
        Идаже девушки наконец перестали задавать вопросы. Хотя время отвремени я ловила насебе их испытующие взгляды. Номеня это уже нимало неволновало, иони решили необращать внимания. Явыпала изполя зрения королевы… Явыпала изполя зрения остальных. Нуипусть! Яосталась наедине сосвоими страхами ипереживаниями.
        Ямогла еще долго идти тернистой дорогой страданий иодиночества. Новодин прекрасный день, правда дляменя такойже тусклый иунылый, какипредыдущие, я, пребывая вглубокой задумчивости, незаметила, чтообеденный зал опустел. Опомнилась я только тогда, когда напротив меня остановился какой-то мужчина.
        —Выбольны.
        Яузнала голос Кларксона. Наши глаза встретились, ия поспешно отвела взгляд.
        —Нет. Просто впоследнее время я чувствую себя более усталой, чемобычно.
        —Выпохудели.
        —Яведь сказала вам, чтоочень устала.
        Принц совсей силы ударил кулаком постолу, ия, подскочив отиспуга, снова подняла нанего глаза. Нодремлющее сердце немогло подсказать, чтомне делать.
        —Вынеустали. Выхандрите, — отрывисто произнес принц. — Ядаже знаю почему. Новы должны это преодолеть.
        Преодолеть? Этопреодолеть?
        Япочувствовала, чтовот-вот расплачусь.
        —Вамведь все известно. Почему вы так жестоки сомной?
        —Жесток?! — Онпрактически плюнул мне это слово влицо. — Наоборот, ямилосердно пытаюсь оттащить вас открая пропасти. Выубиваете себя своим поведением. Эмберли, кому ичто вы хотите доказать? Ичего вы тем самым добьетесь?
        Принц говорил очень резко, но, когда он произнес мое имя, яуслышала вего голосе непривычную нежность.
        —Переживаете, что, быть может, неродите ребенка? Нуичто стого? Если вы умрете, тогда увас точно неостанется нималейшего шанса. — Онпридвинул комне мою тарелку, накоторой нетронутыми лежали ветчина, яйца ифрукты. — Ешьте!
        Утерев слезы, яуставилась наеду, отодного вида которой мне сразу сделалось дурно.
        —Слишком тяжелая пища. Мойорганизм этого непримет.
        Онподошел поближе итихо спросил:
        —Ачто тогда он примет?
        —Ну,может, кусочек хлеба, — пожала я плечами.
        Кларксон отошел нашаг ищелкнул пальцами, призывая дворецкого.
        —Ваше высочество, — поклонился дворецкий.
        —Ступай накухню ипринеси леди Эмберли хлеба. Несколько сортов.
        —Будет сделано, сэр, — ответил дворецкий ивыбежал изкомнаты.
        —Иради бога, принеси немного масла! — крикнул ему вслед Кларксон.
        Мневдруг стало безумно стыдно. Мало того что мои шансы понизились понезависящим отменя обстоятельствам, тактеперь я пособственной дурости вообще умудрилась свести их нанет.
        —Послушайте, — нежно произнес принц, ия снова обратила нанего взгляд. — Больше никогда так неделайте. Несмейте меня предавать.
        —Да,сэр, — промямлилая.
        —Длявас я просто Кларксон. — Онпокачал головой, ия, собрав остаток сил, улыбнулась счастливой улыбкой. — Выдолжны быть безупречны. Понятно? Выдолжны быть идеальной кандидаткой. Донастоящего времени я невидел особой нужды вам это говорить, носейчас, чтоподелать, приходится. Недавайте никому повода сомневаться вваших достоинствах.
        Яосталась сидеть, совершенно оглушенная. Чтоон имел ввиду? Боже, еслибы уменя так непутались мысли, янепременно спросилабы его обэтом!
        Нобуквально через минуту вернулся дворецкий сцелым подносом булочек, рогаликов инарезанного хлеба, иКларксон отошел всторону.
        —Довстречи. — Онпоклонился ивышел, заложив руки заспину.
        —Этого хватит, миледи? — спросил дворецкий.
        Яперевела полные слез глаза наэту гору еды, кивнула и, взяв булочку, откусила кусочек.
        Какстранно открывать длясебя, чтоты, оказывается, небезразличен окружающим тебя людям. Тыначинаешь медленно чахнуть инеожиданно замечаешь, чтоэто вольно илиневольно отражается надругих.
        Когда я попросила Марту принести мне мисочку клубники, таедва непрослезилась отрадости. Когда я рассмеялась надшуткой Бьянки, Маделин соблегченным вздохом последовала моему примеру. АКларксон…
        Явидела принца по-настоящему расстроенным один-единственный раз: вту ночь, когда подрались его родители. Инасколько я успела понять, онслетел скатушек именно потому, чтоони длянего очень много значили. Иего беспокойство обомне… наверное, говорило оего неравнодушном отношении, хотя я предпочлабы, чтобы он выбрал несколько другой способ проявления своих чувств. Ноесли иначе он неумел, этоменяло дело.
        Вту ночь, лежа впостели, яобещала себе две вещи. Во-первых, перестать строить изсебя жертву. Начиная сэтого дня я претендентка. Аво-вторых, никогда недавать Кларксону Шриву новых поводов длябеспокойства.
        Егомир был похож наразбушевавшуюся стихию.
        Ия собиралась стать длянего тихой гаванью.
        Глава9
        —Красное, — стояла насвоем Эмон. — Вкрасном вы выглядите ослепительно.
        —Ноцвет недолжен быть слишком простым. Может, что-нибудь более насыщенное. Например, бордовый. — Синдли достала платье винного цвета.
        —То,что нужно! — восторженно ахнулая.
        Вотличие отнекоторых девушек уменя небыло внутреннего огня, даиДвойкой, ксожалению, ятоже небыла. Однако, какнастоящая женщина, янемогла незнать, чтоесть идругие способы блистать. Например, начав одеваться некакбудущая принцесса, акакнастоящая королева.
        Ачтобы понять, вчем тут разница, особого ума нетребовалось. Девушки изОтбора носили легкие платья вцветочек. Платьяже королевы отличались пышностью иособым великолепием, словно призванным подчеркнуть ее яркую личность. Тогда почемубы мне непоследовать ее примеру?
        Более того, яучилась нести себя сдостоинством истинной леди. Еслибы вмою бытность вГондурагуа меня спросили, чтотруднее: жарить целый день плоды кофейного дерева илисохранять прямую осанку втечение десяти часов, я, наверное, выбралабы первое. Носейчас я уже небылабы столь категорична.
        Яжаждала освоить все психологические тонкости, проникнуть втайну свойственной Единице неповторимой ауры. Исегодня вечером мне хотелось, чтобы впрограмме «Вести столицы» ясмотрелась несомненной фавориткой Отбора. Возможно, если я буду выглядеть соответствующим образом, томне удастся настроиться нанужныйлад.
        Ивсякий раз, какуменя возникала тень сомнения, явспоминала оКларксоне. Конечно, между нами еще небыло ничего определенного, нокогда мне начинало казаться, чтоя недостойна его, товспоминала самые красноречивые моменты нашего знакомства. Принц сказал, чтоя ему нравлюсь. Онвелел мне несдаваться безбоя. Иесли какое-то время он идержался встороне, товконце концов всеже проявил комне живой интерес. Иэтого было достаточно, чтобы вселить вмое сердце надежду. Итак, янадела бордовое платье, приняла таблетку отголовной боли иприготовилась продемонстрировать себя снаилучшей стороны.
        Насобычно непредупреждали, кому икогда придется отвечать навопросы илипринять участие вдискуссии. Полагаю, вэтом исостояла стратегия Отбора: найти кандидатку, способную мыслить смело исамостоятельно. Поэтому я была страшно разочарована, чтосегодня никому изкандидаток так инеудалось высказаться. Ноя велела себе отнестись кэтому философски. Будут идругие возможности. Ивсеже, если остальные девушки вздохнули соблегчением, тоя, положа руку насердце, расстроилась.
        Нотут появился Кларксон, ия сразу воспряла духом. Оншел комне. Онсобирался пригласить меня насвидание. Язнала! Язнала!
        Нопринц остановился перед Маделин. Ончто-то тихо сказал ей наухо, онахихикнула ивосторженно кивнула. Онвскинул руку, пропуская ее вперед, но, прежде чем последовать заней, обернулся комне ипрошептал:
        —Дождитесь меня.
        Иудалился неоглядываясь. Однако теперь мне уже было всеравно.
        —Мисс, авам точно больше ничего ненужно?
        —Спасибо, Марта. Абсолютно точно.
        Яоставила вкомнате приглушенный свет, ноплатье снимать нестала. Исобралась было послать задесертом, нопотом подумала, чтопринц наверняка придет сытый.
        Моетело горело огнем, якожей чувствовала, чтоменя ждет особенный вечер. Тогда пусть он будет идеальным.
        —Новы ведь замной пошлете? Несобираетесьже вы сидеть одна-одинешенька?
        —Кактолько принц уйдет, ятебя позову, — взяв Марту заруки, сказалая.
        Затем я заглянула вванную проверить прическу, почистить зубы ипоправить платье. Нет, мнесрочно нужно прийти вчувство. Ато я вся какоголенный нерв.
        Ясела застол, пытаясь сосредоточиться накончиках пальцев, ладонях, запястьях. Локтях, плечах, шее. Янадеялась, чтоэто поможет мне успокоиться. Однако все мои усилия пошли насмарку, когда Кларксон постучал вдверь.
        Принц сразу вошел вкомнату, недожидаясь особого приглашения. Ясобралась было сделать реверанс, нопоняла, чтосейчас это лишнее. Онмедленно направился комне, несводя сменя горящих глаз.
        Яприжала руку кживоту, гдевнезапно запорхали бабочки. Похоже, яокончательно пропала.
        Нислова неговоря, принц убрал выбившуюся измоей прически прядь волос изапрокинул мне голову. Потом улыбнулся своей неуловимой улыбкой иприпал кмоим губам.
        Сколько я себя помнила, явсегда мечтала отом, какбуду целоваться сКларксоном. Ноя даже представить немогла, какое это головокружительное ощущение.
        Онпритянул меня ксебе, сжимая вжелезных объятиях. Возможно, яоступилась илиспоткнулась, нотак илииначе мои руки оказались вего волосах. Оннаклонился, ия послушно прильнула кнему всем телом.
        Этобыл полный восторг. Восторг любви. Одним словом, то, очем так много сказано инаписано… ито, чтотеперь мне выпало счастье познать.
        Икогда он наконец отстранился, бабочки вживоте успокоились, анервное напряжение улеглось.
        Грудь принца тяжело вздымалась, лицо покраснело.
        —Сегодня вечером вы выглядели потрясающе. Яподумал, чтовы должны знать. — Онпровел пальцем помоим рукам, поключицам идальше поволосам. — Просто потрясающе!
        Онснова насекунду приник кмоим губам и, бросив наменя прощальный взгляд, закрыл засобой дверь.
        Нечуя подсобой ног, ядобрела докровати иповалилась навзничь. Конечно, немешалобы попросить Марту помочь мне раздеться, ножаль было снимать это прекрасное платье.
        Глава10
        Весь следующий день я была каквтумане. Любое движение, любое ласковое прикосновение ветра пробуждало кжизни то сладостное чувство, ивсякий раз я мысленно возвращалась кКларксону.
        Зазавтраком я дважды поймала насебе заговорщицкий взгляд принца. Онсмотрел наменя так, словно нас двоих связывала чудесная тайна.
        Ихотя мы, девушки, сомневались вдостоверности ходивших оТиа слухов, ярешила навсякий случай никому нерассказывать опрошлом вечере. Тотфакт, чтониодна живая душа незнала омоих отношениях спринцем, делал нашу тайну чем-то священным, ия берегла ее какзеницуока.
        Меня убивало лишь то, чтопосле тех жарких поцелуев каждую минуту, проведенную вдали отКларксона, ясчитала напрасно потерянным временем. Моядуша страстно рвалась кнему, атело жаждало его прикосновений. Иеслибы меня спросили, какя провела день, янаверняка несмоглабы ответить. Моесердце переполняла любовь, и, одеваясь кобеду всвоей комнате, ябыла сама несвоя. Однако меня окрыляла надежда нато, чтоя скоро увижуего.
        Служанки, словно угадав мое тайное желание сохранить новый облик, приготовили платье, даже роскошнее вчерашнего. Медового цвета, сзавышенной талией июбкой колокол. Возможно, немного экстравагантно дляпростого обеда, номне нравилось.
        Язаняла свое место вобеденном зале. Кларксон, поймав мой взгляд, подмигнул мне, ия густо покраснела. Ксожалению, недостаточно яркое освещение непозволяло разглядеть его лицо. Язавидовала девушкам надругом конце стола, сидевшим возле окна, всвете лучей заходящего солнца.
        —Онаснова злится, — повернувшись комне, пробормотала Келса.
        —Тыоком?
        —Окоролеве. Только посмотри нанее.
        Ябросила осторожный взгляд всторону центрального стола. Келса оказалась права. Королева выглядела так, будто ее раздражал сам воздух вобеденном зале. Онаподцепила вилкой кусочек картофеля, брезгливо прищурилась идемонстративно бросила вилку натарелку стаким громким стуком, чтонекоторые девушки вздрогнули отнеожиданности.
        —Интересно, чтосней случилось? — прошепталая.
        —Думаю, ничего неслучилось. Просто она изтех людей, которые никогда небывают довольны. Даже если король каждые две недели будет отправлять ее отдыхать, ейиэтого будет мало. Онанеуспокоится, пока мы неразъедемся подомам.
        Келса явно осуждала королеву заотвратительный нрав, чтонетрудно было понять. Ивсеже я слишком любила Кларксона, чтобы осуждать его мать.
        —Интересно, чтоона будет делать, когда Кларксон наконец выберет свою суженую? — спросилая.
        —Даже страшно обэтом подумать, — отозвалась Келса, сделав глоток игристого сидра. — Из-за нее уменя отпадает всякое желание бороться засердце принца.
        —Ну,натвоем месте я несталабы особенно беспокоиться, — пошутила я. — Дворец достаточно большой, иприжелании можно сделать так, чтобы вообще никогда сней несталкиваться.
        —Отличная идея! — Келса оглянулась посторонам проверить, неподслушиваетли нас кто. — Интересно, атут найдется темница, куда можно былобы ее заточить?
        Яневыдержала ирассмеялась. Отличная идея! Даже если здесь инебыло темницы сжелезными решетками.
        Всеслучилось очень быстро, какэто обычно ибывает. Вокна полетели какие-то предметы, посыпались стекла. Кто-то издевушек испуганно завизжал. Похоже, один извлетевших вокно предметов попал Нове вголову, иона, закрывшись руками, упала грудью настол. Девушки встрахе озирались посторонам, невсилах понять, чтопроисходит.
        Яуставилась настранные штуки, лежавшие посреди обеденного зала. Онинапоминали банки сконсервированным супом, нотолько очень большие. Прищурившись, япопыталась разглядеть надпись набоку уближайшей комне банки, нотут банка возле дверей взорвалась, икомната наполнилась едким дымом.
        —Бегите! — крикнул Кларксон, когда взорвалась вторая банка. — Вонотсюда!
        Забыв былые обиды, король схватил королеву заруку ивыволок вкоридор. Кларксон тем временем вытолкал задверь двух выскочивших насередину зала девушек.
        Засчитаные секунды комната наполнилась черным дымом, и, оглушенная отчаянными криками, явконец растерялась. Акогда попыталась отыскать сидевших рядом сомной подруг, тообнаружила, чтоони исчезли.
        Нуконечно, ониуспели убежать. Яснова повернулась имгновенно утонула вклубах дыма. Гдеже дверь? Ясделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, изакашлялась. Похоже, этонеобычный дым, как, скажем, откостра. Поскольку мне случалось сидеть укостра, ясразу догадалась, чтоэтот дым… совсем иной природы. Итут мое тело обмякло, отказываясь повиноваться. Японимала, чтоэто неправильно, чтонадо бороться.
        Язапаниковала. Нет, нужно сосредоточиться. Инайти стол. Если я найду стол, тотогда мне останется всего лишь повернуть направо. Кашляя изадыхаясь отдыма, япринялась слепо шарить руками посторонам. Споткнувшись, яналетела настол, оказавшийся вовсе нетам, гдея рассчитывала. Нуиладно, ужехорошо. Яположила руку настолешницу, заставленную едой, ипринялась продвигаться вдоль стола, опрокидывая бокалы ицепляясь застулья.
        Нет, ничего неполучится.
        Мнебыло трудно дышать, даивообще я слишком устала.
        —Эмберли!
        Яподняла голову, номеня окутывала непроглядная тьма.
        —Эмберли!
        Ястукнула кулаком постолу, закашлявшись отсделанного усилия. Ябольше неслышала его голоса, ятонула вклубах едкого дыма.
        Тогда я принялась изовсех сил колотить постолу. Ничего.
        Ещеодна попытка — итут я наткнулась начью-то ладонь.
        Крепко схватив мою руку, онпоспешно поволок меня прочь.
        —Нудавайже! — приговаривалон.
        Казалось, этапроклятая комната никогда некончится, итут я стукнулась плечом одверной косяк. Кларксон упорно тащил меня вперед, ноединственное, чего мне хотелось, — этолечь напол иуснуть вечным сном.
        —Нет! Вперед! — подгонял меня Кларксон.
        Мывышли вкоридор, ия увидела лежавших наполу девушек. Кто-то ловил ртом воздух, кого-то нещадно рвало.
        Кларксон протащил меня мимо них еще дальше, имы рухнули напол, пытаясь отдышаться. Нападение, ая несомневалась, чтоэто было именно нападение, продолжалось неболее двух-трех минут, ноя словно пробежала марафон.
        Ялежала набоку, вкрайне неудобной позе, невсилах пошевелить нирукой, ниногой. Кларксон также лежал неподвижно, ноя видела, каквздымается его грудь. Секунду спустя он повернулся комне:
        —Вывпорядке?
        Чтобы ответить, мнепришлось собрать всю свою волю вкулак.
        —Выспасли мне жизнь, — сказала я и, задыхаясь, добавила: — Ялюблювас.
        Сотни раз я мысленно повторяла эти слова, хотя даже встрашном сне мне немогло присниться, чтоя произнесу их втакой ситуации. Однако насожаления времени больше неоставалось: подкрики подоспевших напомощь гвардейцев я медленно погружалась всон.
        Когда я проснулась, топочувствовала, какчто-то давит мне налицо. Оказывается, кислородная маска вроде той, чтоСаманта Рейл надевала вовремя пожара.
        Повернув голову направо, яобнаружила, чтолежу неподалеку отдвери истола, закоторым обычно сидят медсестры, ичто практически все койки больничного крыла заняты. Интересно, асколько здесь сейчас наших девушек? Икому все-таки повезло, акомунет?
        Япопыталась сесть, чтобы лучше видеть. Этонеускользнуло отвнимания Кларксона: онсразуже направился вмою сторону. Поскольку уменя небыло ниголовокружения, ниодышки, ясрадостью сняла маску. Принц шел очень медленно, таккакявно еще неуспел восстановиться после газовой атаки. Примостившись накраешке моей кровати, онхрипло произнес:
        —Каквы себя чувствуете?
        —Каквы могли… — Япопыталась прочистить горло, мойголос показался мне чужим. — Каквы могли так поступить? Поверить немогу, чтовы вернулись. Таких, какя, здесь больше двадцати. Авы унас один.
        Кларксон протестующе поднял руку:
        —Эмберли, зрявы так. Вытоже вкаком-то смысле единственная инеповторимая.
        Яплотно сжала губы, боясь расплакаться. Наследник трона рисковал ради меня жизнью. Уменя вдруг стеснило грудь отпереполнявших душу эмоций.
        —Леди Эмберли, — надо мной склонился доктор Мишн, — ярад, чтовы наконец очнулись.
        —Акактам остальные? Сними все впорядке? — спросилая.
        Доктор едва заметно переглянулся сКларксоном. Ониявно что-то скрывали, ноя решила непроявлять излишнего любопытства.
        —Должен сказать, вамвсем крупно повезло. Еговысочество вытащил насвежий воздух пятерых девушек, включаявас.
        —Совершенно свами согласна. Принц Кларксон — невероятно храбрый человек. Ия действительно очень везучая. — Янезаметно сжала руку принца.
        —Да, — кивнул доктор Мишн. — Но,свашего позволения, хотелосьбы спросить, оправданнали такая храбрость?
        —Прошу прощения?
        —Ваше высочество, — едва слышно произнес доктор, — каквы, наверное, понимаете, королю врядли понравится, чтовы оказываете знаки внимания недостойной вас девушке. — (Боже, лучшебы он меня ударил!) — Шансы, чтоона родит вам наследника, более чем призрачны. Авы едва нелишились жизни, спасая ее! Янестал докладывать королю осостоянии ее здоровья, поскольку надеялся, что, узнав правду, выпроявите милосердие иотошлете ее домой. Ноесли это будет продолжаться, мнепридется сообщить королю.
        Вразговоре возникла длинная пауза. Наконец Кларксон нарушил молчание.
        —Насколько я знаю, несколько девушек пожаловались нато, чтовы, если можно так выразиться, лапали их вовремя осмотра, — ледяным тоном произнесон.
        Удоктора отвозмущения глаза полезли налоб.
        —Чтовы этим хотите…
        —Кстати, кто-то изних утверждал, будто вы нашептывали ей наухо непристойности. Впрочем, этоневажно.
        —Ноя нисном нидухом…
        —Неимеет значения. Япринц. Имое слово закон. Иесли я хотябы намекну, чтовы осмелились трогать моих женщин неподобающим врачу образом, товы живо окажетесь перед расстрельным взводом.
        Уменя отчаянно билось сердце. Мнехотелось остановить принца, сказать ему, чтонедопустимо угрожать человеку смертью. Ведь наверняка имеется способ мирно урегулировать проблему. Ноя понимала: сейчас нелучшее время дляспоров.
        Доктор Мишн нервно сглотнул, аКларксон тем временем продолжил:
        —Если вам хоть сколько-нибудь дорога ваша жизнь, несоветую лезть вмою. Японятно выразился?
        —Да,ваше высочество, — поклонился доктор Мишн.
        —Отлично. Атеперь скажите, можетли леди Эмберли отправиться всвою комнату, чтобы отдохнуть вболее комфортных условиях?
        —Янемедленно распоряжусь, чтобы медсестра проверила ее анализы.
        Кларксон махнул рукой, идоктор тотчасже испарился.
        —Нет, нукаков наглец! Такилииначе, пора отнего избавиться.
        Яположила руку Кларксону нагрудь:
        —Нет. Пожалуйста, непричиняйте ему вреда.
        Принц улыбнулся:
        —Явсего-навсего собираюсь убрать доктора издворца. Найти длянего подходящее место. Многие губернаторы предпочитают иметь личного врача. Стакой работой он вполне справится.
        Яоблегченно вздохнула. Покрайней мере, никто неумрет.
        —Эмберли, — прошептал принц, — адоразговора сдоктором вы знали, что, скорее всего, несможете иметь детей?
        —Да,я волновалась поэтому поводу. Там, гдея живу, такое происходит сплошь ирядом. Нообе мои старшие сестры замужем, иуних есть дети. Поэтому я искренне надеялась, чтоиуменя они тоже будут.
        Мойголос дрогнул, ипринц остановил меня взмахом руки:
        —Вамнельзя волноваться. Яеще квам загляну. Намнадо поговорить.
        Апотом наглазах увсего больничного крыла он поцеловал меня влоб. Ивсе мои тревоги разом рассеялись. Хотябы навремя.
        Глава11
        —Хочу открыть вам тайну, — прошептал Кларксон, ия проснулась. Онсидел накраешке моей кровати.
        Яничуть неудивилась. Моетело, казалось, было готово кпоявлению принца. Звуки его голоса мгновенно помогли стряхнуть сон. Наверное, нетничего приятнее, чемпросыпаться воттак.
        —Правда? — Япротерла глаза иувидела его озорную улыбку.
        —Нучто, выготовы? — спросил Кларксон иприжался губами кмоему уху. — Выстанете следующей королевой Иллеа.
        Япристально вгляделась влицо принца, пытаясь понять: шутит он илинет. Но,положа руку насердце, яеще никогда невидела его таким серьезным.
        —Ахотите узнать, какя это понял? — Онбыл явно доволен произведенным эффектом.
        —Очень. — Яневерила своим ушам.
        —Надеюсь, выпростите меня зато, чтозаставил вас пройти несколько тестов. Ноуже очень давно я решил длясебя, какая именно жена мне нужна. — Онсменил положение, ия выпрямилась, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо вглаза. — Мнепонравились ваши волосы.
        Ямашинально пригладила прическу:
        —Чтовы имеете ввиду?
        —Когда они были совсем длинными, вамэто шло. Ятогда попросил нескольких девушек обрезать волосы, новы стали единственной, ктоотважился укоротить их больше чем надюйм.
        Ябуквально онемела отудивления. Чтобы это могло значить?
        —Автот вечер, когда я пригласил вас напервое свидание… Ну,вы помните? — (Конечно я помнила. Такое незабывается.) — Яспециально пришел очень поздно, рассчитывая, чтовы уже будете готовы котходу косну. Вытогда еще попросили уменя разрешения переодеться, ноя сказал, чтосойдет итак, ивы безропотно мне повиновались. Ипошли сомной прямо втом, вчем были. Вотличие отвас другие девушки настояли натом, чтобы переодеться, изаставили меня ждать вкоридоре. Надо отдать им должное, оделись они очень быстро, ивсеже…
        —Ничего непонимаю, — после некоторого раздумья призналасья.
        Кларксон взял меня заруку:
        —Вывидели моих родителей. Ониссорятся из-за пустяков. Онизациклены насоблюдении приличий. Да,они делают это наблаго страны, ноявно вущерб своим отношениям, уженеговоря онадежде насчастье. Новот что касается вас, товы совершенно другая. Вылишены тщеславия. Вынастолько самодостаточны, чтоможете позволить себе думать впервую очередь неосебе, аобомне. Японял это потому, каквы охотно откликались навсе мои просьбы ипожелания. Ядаже больше скажу… — Онтяжело вздохнул иуставился насвои руки, словно сомневаясь, стоитли продолжать. — Высвято хранили мои секреты, имогу вас заверить, когда вы станете моей женой, секретов будет еще больше. Вынеосуждаете меня иничему неудивляетесь. Ивообще, выдляменя какоазис впустыне дляусталого путника. — Онзаглянул мне вглаза. — Яжажду обрести мир испокойствие. Ивы моя единственная надежда.
        —Тихая гавань вбушующем море жизни? — улыбнуласья.
        Оноблегченно вздохнул:
        —Да. Высовершенно правы.
        —Конечно, ябуду счастлива служить вам всем, чеммогу, нотут есть одна загвоздка.
        —Ваша каста? — поморщилсяон.
        Надоже, ая изабыла!
        —Нет. Дети.
        —Ахэто… — сказал он стаким видом, словно услышал забавную шутку.
        —Ноувас должен быть наследник.
        —Зачем? Чтобы ненарушать заведенного обычая? Ачто, если нам удастся обзавестись одним ребенком иэтот ребенок будет девочкой? Тогда унее небудет ниединого шанса получить корону. Вамнекажется, чтомогут быть изапасные варианты?
        —Ноя хочу иметь детей, — промямлилая.
        —Инет никакой гарантии, чтоувас их небудет, — пожал он плечами. — Лично я неслишком люблю детей. Полагаю, именно дляэтого исуществуют няньки.
        —Ноувас такой большой дом, чтовы идетского плача-то неуслышите.
        —Ваша правда, — хмыкнул Кларксон. — Поэтому, такилииначе, этот вопрос меня неволнует.
        Принц говорил так спокойно, такискренне, чтоя сразу поверила ему, иуменя точно камень сдуши свалился. Наглаза навернулись слезы, ноя непозволила себе заплакать. Пожалуй, слезы стоит приберечь напотом, когда я останусь одна.
        —Нет, основная проблема дляменя — ваша каста, — признался Кларксон. — Скорее, даже недляменя, адлямоего отца. Поэтому мне нужно время, чтобы представить ему все влучшем виде, апотому Отбор будет продолжаться. Ноповерьте мне наслово, — оннаклонился комне, — выстанете моей женой.
        Язакусила губу невсилах поверить, чтоэто несон.
        Принц поправил выбившуюся уменя прядь волос:
        —Выбудете единственной вещью наземле, которая принадлежит мне, итолько мне. Ая вознесу вас натакой высокий пьедестал, чтовас будут боготворить.
        Пьяная отсчастья, япокачала головой:
        —Уменя просто нет слов.
        —Тогда учитесь говорить«да», — поцеловав меня, сказал принц. — Яхочу, чтобы, когда придет время, выбыли готовы.
        Мысидели голова кголове. Время словно остановилось. Мненеверилось, чтовсе это происходит насамом деле. Онпроизнес все слова, окоторых я когда-то грезила: королева, жена, боготворить. Моисны становились явью.
        —Атеперь вам пора спать. Сегодняшнее нападение было одним изсамых жестоких. Яхочу, чтобы вы полностью восстановили силы.
        —Каквам будет угодно, — ответилая.
        Онпробежался пальцем помоей щеке, явно довольный ответом.
        —Спокойной ночи, Эмберли.
        —Спокойной ночи, Кларксон.
        Онвышел, ая устроилась поудобнее впостели, отлично понимая, чтодоутра несомкну глаз. Какой уж тут сон, если сердце бьется вдвое быстрее, амысли устремлены вбудущее?!
        Ямедленно встала иподошла кписьменному столу. Уменя был только один способ выплеснуть наружу свои чувства.
        Дорогая Адель!
        Тыумеешь хранить секреты?
        Фаворитка
        ЧастьI
        Яприкрыла плечи оборками налифе платья. Картер успокоился, иего молчание леденило мне душу даже сильнее, чеммогильный холод камер вподземелье дворца. Мнебыло невыносимо слышать его стоны, когда охранники выбивали изнего остатки надежды, но, покрайней мере, язнала, чтоон дышит.
        Дрожа отхолода, яприжала коленки кгруди. Пощеке скатилась еще одна слеза. Нучтож, слезы хотябы согревали кожу. Мызнали. Мызнали, чтовсе может именно так изакончиться. Нопродолжали встречаться. Какнам было остановиться?
        Язадумалась отом, какнас казнят. Повесят? Расстреляют? Быть может, придумают нечто еще более замысловатое иболезненное?
        Ачто, если молчание Картера означает, чтоон уже умер? Вглубине души я очень наэто надеялась. Аесли нет, тогда пусть его уведут первым. Мнебудет гораздо легче, если я буду знать, чтоего больше нет вживых. Ужлучше так, чемстрадать отосознания того, чтоон будет глубоко переживать мою смерть. Даже сейчас, томясь водиночной камере, единственное, чего я хотела, — чтобы он поскорее отмучился.
        Вкоридоре возникло какое-то движение, имое сердце отчаянно забилось. Неужели пора? Неужели это конец? Якрепко зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Кактакое могло случиться? Какизфаворитки Отбора я превратилась впредательницу, которую ждет суровое наказание? ОКартер… Картер, чтоже мы наделали?!
        Яникогда несчитала себя слишком тщеславной особой. Итем неменее после завтрака, прежде чем отправиться вЖенский зал, япрактически всегда возвращалась всвою комнату проверить макияж. Конечно, японимала, чтопоступаю глупо. Ведь Максон теперь увидит меня нераньше вечера. Ауж кэтому времени я влюбом случае нанесу свежий макияж ипереоденусь.
        Даивообще, моистарания, похоже, неувенчались особым успехом. Максон вел себя любезно идружелюбно, номежду нами невозникло незримой связи наподобие той, чтоунего установилась снекоторыми девушками. Может, сомной что-то нетак?
        Ихотя я отлично проводила время водворце, меня непокидало чувство, будто я незнаю чего-то такого, чтознают остальные девушки — ну,покрайней мере, некоторые изних. Раньше, тоесть еще доОтбора, ябыла веселой, хорошенькой исмышленой. Нотеперь, оказавшись среди других претенденток, ежедневной миссией которых было произвести впечатление наодного-единственного молодого человека, ячувствовала себя серой, скучной инезначительной. Более того, японяла, чтонапрасно всвое время непоследовала примеру подруг, которые неоткладывали напотом поиск подходящих мужей иобустройство семейного гнездышка. Авшколе они болтали восновном ошмотках, косметике имальчиках, авот я, глупая, обращала внимание лишь нато, чторассказывали преподаватели. Похоже, свой самый главный урок я все-таки пропустила итеперь безнадежно отстала.
        Нет. Просто ненадо сдаваться, ивсе дела. Явнимательно слушала Сильвию науроке истории вначале недели. Более того, ядаже записала кое-какие тезисы, чтобы иметь их подрукой натот случай, если вдруг что-нибудь забуду. Мнехотелось, чтобы Максон считал меня умной ивсесторонне развитой. Аеще, чтобы он считал меня красивой. Значит, походы после завтрака всвою комнату очень даже обязательны.
        Интересно, акоролева Эмберли тоже так делала? Онавсегда выглядит потрясающе, причем неприкладывая явных усилий.
        Налестнице я остановилась проверить, чтотам уменя стуфлями. Похоже, каблук застрял вковре. Ничего необнаружив, ядвинулась дальше, всторону Женского зала.
        Спустившись напервый этаж, яперекинула волосы через плечо ипродолжила размышлять, какпроявить себя лучшим образом. Ядействительно хотела победить. Правда, ясовсем незнала Максона, ноон казался добрым, забавными…
        —Ах! — Язацепилась каблуком закрай ступеньки ишлепнулась намраморный пол. —Ой!
        —Мисс! — (Подняв голову, яувидела подбежавшего комне гвардейца.) — Вынеушиблись?
        —Ничего страшного. Если что ипострадало, тотолько моя гордость, — покраснев, ответилая.
        —Уманеприложу, каквы, дамы, расхаживаете натаких высоченных каблуках. Этоеще чудо, чтовы все непереломали себе щиколотки.
        Ясмущенно хихикнула вответ, ион предложил мне руку.
        —Благодарю вас. — Пригладив волосы, яодернула юбку.
        —Всегда квашим услугам. Выуверены, чтонеушиблись? — Онокинул меня заботливым взглядом, явно желая проверить, нетли намне синяков илицарапин.
        —Ну,если честно, бедро немного побаливает, атак все впорядке. — Чтобыло истинной правдой.
        —Может, навсякий случай отвести вас вбольничное крыло?
        —Нестоит, — ответила я. — Яотлично себя чувствую.
        —Тогда окажите мне любезность, позвольте показать вас доктору. Никогда себе непрощу, если окажется, чтовы все-таки пострадали, ая проявил преступное равнодушие. — Взгляд его голубых глаз был наредкость проникновенным. — Ивообще, клянусь честью, принц наверняка настоялбы наврачебном осмотре.
        Чтож, хорошийход.
        —Нуладно, — сдалась я. — Такибыть, пошли кдоктору.
        Гвардеец ухмыльнулся чуть кривоватой ухмылкой.
        —Отлично, — бросил он, подхватив меня наруки.
        Яиспуганно охнула:
        —Недумаю, чтоэто так уж необходимо.
        —Неимеет значения. — Онрешительно зашагал вперед, имне уже некуда было деваться. — Атеперь поправьте меня, если я ошибаюсь. Выведь мисс Марли,так?
        —Да,вы совершенно правы.
        Онпродолжал ухмыляться, ия, невыдержав, улыбнулась вответ.
        —Яприлагаю максимум усилий, чтобы свами, девушками, ничего неслучилось, — сказал он. — Положа руку насердце, вовремя военной подготовки я звезд снеба нехватал итеперь сам удивляюсь, какоказался водворце. Ноя хочу сделать все возможное, чтобы они непожалели освоем решении, поэтому пытаюсь хотябы запомнить имена Избранных. Чтобы знать, оком идет речь, если меня попросят помочь.
        Мнепонравилась его манера говорить. Онсловно рассказывал мне историю, хотя всего-навсего сообщил кое-что осебе. Унего было оживленное лицо изадорный голос.
        —Ну,вы итак выше всяких похвал, — улыбнулась я. — Инестоит себя принижать. Несомневаюсь, выотлично прошли подготовку, разполучили назначение сюда. Ваши командиры наверняка сумели разглядеть ввас большой потенциал.
        —Выслишком добры комне. Анемоглибы вы напомнить, откуда вы прибыли?
        —ИзКента.
        —Ой,ая изАлленса.
        —Данеужели?
        Алленс находился квостоку отКента, неподалеку отКаролины. Вкаком-то смысле мы были соседями.
        —Да,мэм, — несбавляя шага, кивнул он. — Исейчас я впервые выехал запределы своей провинции. Нет, пожалуй, невпервые, ауже вовторой раз, если считать военную подготовку.
        —Ятоже здесь впервый раз. Очень трудно привыкнуть кместному климату.
        —Ваша правда! Яжду недождусь, когда наступит осень. Носомневаюсь, чтоона вообще тут бывает.
        —Явас хорошо понимаю. Лето — этопрекрасно, новедь некаждыйже день.
        —Точно, — согласился он. — Представляете, какнелепо здесь, должно быть, выглядит Рождество?
        —Ах,безснега это будет уже нето! — Яговорила вполне серьезно, поскольку всегда снетерпением ждала зимы. Зима была моим любимым временем года.
        —Совсем нето, — согласилсяон.
        Ясама себе удивлялась. Ипочему я все время улыбаюсь? Может, потому, чтосним было легко иприятно разговаривать. Доэтого момента мне как-то неудавалось непринужденно болтать спарнями. Допустим, уменя нехватало практики, нотем неменее было приятно думать, что, возможно, вопреки моим опасениям мне непридется слишком долго учиться искусству общения спротивоположным полом.
        Оказавшись увхода вбольничное крыло, гвардеец замедлилшаг.
        —Немоглибы вы опустить меня? — попросила я. — Нехочу, чтобы они решили, будто я сломала ногу илитипа того.
        —Нетпроблем, — усмехнулсяон.
        Поставив меня наноги, онраспахнул передо мной дверь. Яувидела медсестру, сидевшую записьменным столом.
        Гвардеец сходу объяснил, вчем проблема:
        —Леди Марли упала вхолле. Возможно, ничего серьезного, нохотелосьбы знать наверняка.
        Медсестра, довольная, чтонашлась какая-никакая работа, поспешно вскочила сместа:
        —Оледи Марли! Надеюсь, вынесильно ушиблись.
        —Нет, только вот здесь немного болит. — Япоказала набедро.
        —Ясейчасже вас осмотрю. Большое спасибо, офицер. Можете возвращаться напост.
        Гвардеец коротко кивнул иповернулся квыходу. Уженасамом пороге он подмигнул мне иухмыльнулся своей чуть кривой ухмылкой. Ая осталась стоять, улыбаясь какпоследняя идиотка.
        Громкие голоса вкоридоре вернули меня кдействительности. Яуслышала, какгвардейцы поочереди произносят: «Ваше высочество».
        Значит, Максон здесь.
        Ябросилась кзарешеченному окошку камеры. Дверь камеры напротив — камеры, гдесидел Картер, — отворилась, иМаксон всопровождении стражи прошел внутрь. Янапряженно вслушивалась, чтобы понять, очем идет речь. Ихотя голос Максона звучал достаточно громко, слов разобрать было невозможно. Затем я услышала невнятное бормотание ипоняла, чтоэто Картер. Онпроснулся. Онбылжив.
        Ятяжело вздохнула и, почувствовав дрожь вовсем теле, поспешно накинула наплечи тюль.
        Буквально через несколько минут Максон покинул камеру Картера иподошел кмоей. Впустив его внутрь, стражники заперли заним дверь. Онбросил наменя быстрый взгляд иахнул:
        —Господь Всемогущий, чтоони свами сделали?!
        Онбыстро подошел комне, расстегивая находу пиджак.
        —Максон, простите меня! — зарыдалая.
        Онстащил пиджак инакинул мне наплечи:
        —Ктопорвал ваше платье? Стражники? Оничто, занимались рукоприкладством?
        —Явовсе несобиралась изменять вам. Инехотела причинять вам боль.
        Максон прижал ладони кмоим щекам:
        —Послушайте меня, Марли! Стражники биливас?
        Япокачала головой:
        —Один изних, заталкивая меня вкамеру, оборвал рукава, нобольше ничего такого они неделали.
        Максон вздохнул снескрываемым облегчением. Какой он все-таки хороший человек! Даже узнав онас сКартером, онпродолжал волноваться заменя.
        —Простите меня, — повторилая.
        Принц положил руки мне наплечи:
        —Ятолько сейчас начинаю понимать, насколько это бессмысленно — бороться засердце влюбленной женщины! Ия вас невиню.
        Язаглянула вего добрые глаза:
        —Мыпытались остановиться. Честное слово. Ноя люблю его. Яготова хоть завтра выйти занего замуж… если нас кэтому времени неубьют. — Ия безудержно разрыдалась.
        Конечно, мнехотелось оставаться настоящей леди ипринять наказание свысоко поднятой головой. Ноэто было так несправедливо, словно уменя отняли все то, чтоеще, собственно, инеуспело стать моим.
        Максон осторожно провел рукой помоей спине:
        —Вынеумрете.
        —Что?! — Яневерила своим ушам.
        —Смертная казнь вам негрозит.
        Судорожно вздохнув, ябросилась ему нашею:
        —Спасибо! Спасибо большое! Мынезаслуживаем такой милости!
        —Прекратите! Прекратите сейчасже! — воскликнул принц, высвобождаясь измоих объятий.
        Ятутже смущенно попятилась. Ковсем своим прегрешениям я еще инарушила этикет.
        —Смертная казнь вам негрозит, — повторил Максон. — Новы влюбом случае будете наказаны. — Онуставился себе подноги ипокачал головой. — Мнеочень жаль, Марли, ноутром вас обоих публично высекут.
        Унего явно нехватало духу посмотреть мне вглаза, иеслибы я незнала, чтоэто нетак, товполне моглабы решить, чтопринц хорошо представляет, через какие муки ада нам придется пройти.
        —Мнеочень жаль, — повторил он. — Яхотел этому помешать, ноотец настаивает натом, чтокоролевская семья обязана сохранить лицо, апоскольку пленка, гдевы сняты вдвоем, ужестала предметом огласки, яневсилах изменить его решение.
        —Сколько ударов? — струдом преодолев спазм вгорле, спросилая.
        —Пятнадцать. Полагаю, Картеру достанется куда сильнее, чемвам, нотак илииначе боль будет невыносимой. Насколько мне известно, вовремя этого наказания люди иногда теряют сознание. Мнеочень жаль, Марли. — Видунего был крайне расстроенный.
        Чтож, какя ипредполагала, принц действительно очень хороший человек. Явыпрямилась, пытаясь показать ему, чтовсостоянии выдержать предстоящее испытание.
        —Максон, выпришли подарить жизнь мне имоему любимому человеку. Ивы еще просите прощения? Максон, никогда вжизни я небыла так благодарна.
        —Онисобираются сделать вас обоих Восьмерками, — продолжил принц. — Ивсе будут смотреть.
        —Новедь нас сКартером нестанут разлучать, да? — (Принц кивнул.) — Тогда мне неочем вас больше просить. Ради этого я готова пострадать. Ивыдержать экзекуцию. Засебя и, если можно, заКартера.
        Максон грустно улыбнулся:
        —Картер умолял меня отомже. Просил, чтобы его выпороли вместовас.
        Ятоже улыбнулась, имои глаза снова наполнились слезами, насей раз слезами радости.
        —Этоменя ничуть неудивляет.
        —Мневсегда казалось, будто я знаю, чтотакое любовь, — покачал головой Максон. — Но,увидев такую жертвенность воимя любимого человека, японял, чтодосих пор вообще неразбирался влюбви.
        Япоплотнее закуталась вего пиджак.
        —Этонетак. Уверена, выошибаетесь. Ачто донее… Ейпросто нужно дать немного времени.
        Принц едва заметно усмехнулся:
        —Ейбудет вас нехватать. Ведь именно она подвигала меня нато, чтобы поухаживать завами.
        —Только истинная подруга способна вущерб своим интересам уступить другой возможность стать принцессой. Номне несуждено быть вашей. Янерождена длякороны. Янашла своего человека.
        —Однажды она сказала мне очень важные слова, — начал Максон, — которые я никогда незабуду. Онасказала: «Настоящая любовь всегда горькая».
        Ябросила тоскливый взгляд настены камеры.
        —Онабыла права, — сказала я и, помолчав, добавила: — Мнестрашно.
        Принц порывисто обнял меня:
        —Этоочень быстро закончится. Подготовка кэкзекуции, пожалуй, самая неприятная часть наказания, нопопробуйте думать очем-нибудь другом. Ая постараюсь достать вам лучшие лекарства, ихспециально берегут дляменя, такчто ваши раны быстро заживут. — (Яснова заплакала, вмоем сердце боролись самые разные чувства. Страх, благодарность, сомнение…) — Атеперь вам надо хоть немного поспать. Картеру я тоже велел отдохнуть. Этопоможет.
        Якивнула, уткнувшись Максону вплечо, ион прижал меня ксебе еще крепче.
        —Ачто он сказал? Онвпорядке?
        —Емукрепко досталось, носейчас он уже ничего. Онпросил передать вам, чтолюбит вас ичто вы должны сделать все, очем я вас попрошу.
        —Яваша вечная должница, — облегченно вздохнулая.
        Максон неответил. Онпросто держал меня, пока я нерасслабилась. Наконец он поцеловал меня влоб иповернулся, чтобы уходить.
        —Досвидания, — прошепталая.
        Онулыбнулся, дважды постучал вдверь, истражник вывел его изкамеры.
        Явернулась ксвоей лежанке устены, прижала коленки кгруди, накрылась пиджаком Максона ипозволила себе предаться воспоминаниям…
        Джада втирала вмою кожу лосьон. Этот ритуал начинал мне нравиться. Ихотя мы только-только отобедали исна уменя небыло ниводном глазу, ееумелые руки, массировавшие мне плечи, словно говорили, чторабочий день закончился иможно расслабиться.
        Причем сегодняшний день выдался особенно тяжелым. Мало того что я заработала синяк набедре, такеще ипрограмма «Вестей» оказалась наредкость напряженной. Избранных впервые по-настоящему представили публике, иГаврил мучил нас вопросами, чтомы думаем опринце, скучаемли подому ихорошоли мы, девушки, поладили между собой. Мойголос стал тонким извонким, совсем какуптички. Ихотя я усиленно уговаривала себя успокоиться, ятак волновалась, чтоскаждым ответом говорила все писклявее иписклявее. УСильвии наверняка нашлосьбы, чтосказать поэтому поводу.
        Исамо собой, япостоянно сравнивала себя состальными. УТайни тоже получалось неслишком хорошо, такчто я была еще несамая безнадежная. Хотя, если честно, трудно сказать, кому действительно удалось себя проявить. Бариель непринужденно держалась перед камерами, впрочем, также, какиКрисс. Чтож, янеудивлюсь, если им удастся попасть вЭлиту.
        Америка, впрочем, каквсегда, блистала. Казалосьбы, ничего удивительного. Однако уменя никогда небыло подруг изкаст ниже моей. Ия вдруг почувствовала себя жутким снобом. Ведь когда я приехала водворец, Америка стала моей наперсницей. Иболее того, Америке, вотличие отменя, удалось оказаться вчисле лучших, иэто немогло невпечатлять.
        Конечно, япрекрасно понимала, чтоМаксону подойдет кто угодно, нотолько неСелеста. Мнедосих пор неверилось, чтоэта дрянь осмелилась порвать платье Америки. Ипросто возмутительно, чтоСелесте все сошло срук. Однако врядли кто-нибудь изнас решилсябы открыть глаза Максону наотвратительный поступок Селесты, азначит она продолжит издеваться наднами. Конечно, онахотела победить — боже мой, акто изнас нехотел?! — ноона зашла слишком далеко.
        Новот благодаря проворным пальчикам Джады мышцы шеи постепенно расслабились, ия уже недумала ниоСелесте, ниосвоем тонком голосе, ниопрямой спине, даивообще обовсех треволнениях, связанных сборьбой затитул принцессы.
        Когда я услышала стук вдверь, вмоей душе затеплилась надежда, чтопришел Максон, хотя, конечно, врядли. Скорее всего, этоАмерика. Отлично. Почемубы нам невыпить чая уменя набалконе инепрогуляться попарку?
        Нокогда Нина открыла дверь, яувидела вкоридоре давешнего офицера. Неслишком заботясь особлюдении этикета, онзаглянул через плечо Нины вкомнату.
        —Мисс Марли! Вотпришел проверить, каквы себя чувствуете! — Онговорил так взволнованно, чтоя невыдержала ирассмеялась.
        —Входите, пожалуйста. — Явстала из-за туалетного столика инаправилась кдвери. — Присаживайтесь. Если желаете, яраспоряжусь, чтобы нам принесличая.
        —Небуду вас задерживать, — покачал он головой. — Просто хотел удостовериться, чтовы непокалечились вэтом чертовом коридоре.
        Гвардеец стоял, заложив руки заспину, наверное, чтобы его визит был более официальным. Нооказалось, онпрячет заспиной букет цветов, которые, слегка зардевшись, ипреподнесмне.
        —Ухты! — Яприжала букет клицу. — Спасибо!
        —Нестоит благодарности. Яхорошо знаком содним садовником. Вотон подружбе инарвал мне цветов.
        Кнам незаметно подошла Нина:
        —Мисс, принести вазу?
        —Будь добра. — Япротянула ей букет иснова повернулась кгвардейцу. — Яочень хорошо себя чувствую. Небольшой синяк, ноничего страшного. Однако я извлекла хороший урок иоценила опасность высоких каблуков.
        —Значит, сапоги, чтосейчас навас, гораздо удобнее,да?
        —Естественно, — рассмеялась я. — Ия собираюсь сделать их важной частью своего гардероба.
        —Тогда вы точно станете основоположницей нового направления дворцовой моды! Ая буду знать, счего все началось! — Онусмехнулся собственной шутке, имы остались стоять, глупо улыбаясь друг другу.
        Емуявно нехотелось уходить, и, какнистранно, тутнаши желания совпадали. Унего была очень теплая улыбка. Ядавно так хорошо себя нискем нечувствовала, каксним.
        Ксожалению, догвардейца дошло, что, задерживаясь вмоей комнате, оннарушает правила приличия.
        —Я,пожалуй, пойду. Завтра заступать надежурство, — сдержанно поклонилсяон.
        —Вкаком-то смысле мне тоже, — вздохнулая.
        —Надеюсь, ваши синяки пройдут, иочень скоро я увижу вас снова, — улыбнулся гвардеец.
        —Вэтом я несомневаюсь. Испасибо запомощь, офицер… — ябросила взгляд наего нагрудный знак, — …Вудворк.
        —Всегда квашим услугам, мисс Марли. — Онпоклонился ивышел вкоридор.
        Шиосторожно закрыла заним дверь:
        —Какой любезный мужчина! Надоже, специально пришел, чтобы справиться овашем самочувствии!
        —Язнаю, — отозвалась Джада. — Иногда сэтими гвардейцами непонять, гденайдешь, гдепотеряешь. НоВудворк, похоже, славный парень.
        —Ондействительно очень милый, — согласилась я. — Надо будет непременно рассказать онем принцу Максону. Может, офицер Вудворк получит награду засвою доброту.
        Язабралась вкровать, хотя инечувствовала усталости. Просто после моего отхода косну две служанки изтрех уходили, амне сейчас хотелось побыть повозможности водиночестве. Темвременем Нина принесла вазу сцветами. Всиней вазе желтые цветы смотрелись отлично.
        —Поставь их сюда, пожалуйста, — попросила я, иНина пристроила букет возле кровати.
        Ясмотрела нацветы сзагадочной улыбкой нагубах. Нет, пожалуй, янестану рассказывать принцу обофицере Вудворке. Пусть это будет моей маленькой тайной.
        Меня разбудил скрип ржавых петель, ия поспешно вскочила, натягивая насебя пиджак Максона.
        Вошедший вкамеру стражник скомандовал, неглядя наменя:
        —Руки вперед!
        Янастолько привыкла квежливому обращению «мисс», чтонесразу отреагировала наприказ. Намое счастье, стражник был невтом расположении духа, чтобы наказывать меня замедлительность. Япротянула ему руки, ион надел наменя кандалы стяжелыми цепями.
        —Замной! — гаркнул он, ия послушно последовала заним вкоридор.
        Картера уже вывели изкамеры. Выглядел он ужасно. Егоодежда превратилась влохмотья, онедва стоял наногах. Когда он меня увидел, лицо его озарилось улыбкой, отчего изразбитой губы засочилась кровь. Яслабо улыбнулась вответ, истражники погнали нас клестнице вконце коридора.
        Поскольку всвое время нам показывали бронированные комнаты, язнала, чтоводворце существует множество тайных проходов. Прошлой ночью нас отвели вкамеру через дверь, которую я всегда считала шкафом длябелья. Сегодня стражники прошли напервый этаж темже путем.
        Когда мы оказались налестничной площадке, стражник повернулся кнам лицом ирявкнул:
        —Смирно!
        МысКартером остались стоять заполуоткрытой дверью вожидании унизительной иболезненной экзекуции.
        —Мнетак жаль, — прошепталон.
        Яподняла нанего глаза. Несмотря накровоточащую губу испутанные волосы, передо мной стоял все тотже милый юноша, который когда-то настоял натом, чтобы отвести меня вбольничное крыло, апотом преподнес мне цветы.
        —Авот мне нет! — страстно ответилая.
        Уменя перед глазами вдруг промелькнули короткие мгновения нашего украденного счастья. Явспомнила, какмы, встретившись взглядами, поспешно отводили глаза, аеще то, какя всегда старалась оказаться там, гдеон стоял настраже, какон подмигивал мне, когда я входила вобеденный зал, какя тихонько хихикала, проходя мимо него покоридору.
        Мыполюбили друг друга, забыв очувстве долга перед королевской семьей, идаже еслибы сегодня я шла насмерть, тонисекунды несталабы жалеть опрошедшем месяце, когда мне выпало счастье взять отжизни все, очем только можно было мечтать. Янашла своего суженого. Яэто твердо знала. Вмоем сердце было столько любви, чтоместа длясожалений практически неосталось.
        —Марли, унас стобой все будет хорошо, — поклялся Картер. — Сейчас самое главное — пережить сегодняшний день, атам я позабочусь отебе.
        —Ая отебе.
        Картер наклонился, чтобы меня поцеловать, ноему помешали стражники.
        Наконец дверь распахнулась, иКартера увели. Лучи утреннего солнца хлынули вкоридор, имне пришлось опустить глаза, настолько это было невыносимо. Невыносимо смотреть наокружающую красоту ислушать возбужденные крики собравшейся поглазеть наэкзекуцию толпы. Оказавшись снаружи, яприщурилась иувидела специально установленные места длязрителей. Впереднем ряду я заметила Америку иМэй, чтоменя окончательно добило. Стражник подтолкнул меня вперед. Едва устояв наногах, яснова вгляделась втолпу впоисках родителей ивзмолилась просебя, чтобы их там небыло.
        НоГосподь невнял моим молитвам.
        Язнала: Максон немог так поступить. Онхороший человек. Максон пытался избавить меня отнаказания, значит пригласить маму ипапу полюбоваться намое унижение вовсе неего идея. Мненехотелось давать волю гневу, ноя знала, чьяэто задумка, ивмоей душе сновой силой вспыхнула ненависть ккоролю.
        Пиджак Максона грубо сорвали смоих плеч, именя рывком поставили наколени перед деревянной колодой. Кандалы сняли, запястья связали кожаными путами.
        —Этопреступление карается смертной казнью! — услышала я голос глашатая. — Нопринц Максон всвоей милости пощадил жизнь гнусных изменников. Даздравствует принц Максон!
        Путы намоих запястьях были более чем реальны. Меня вдруг объял страх, ия заплакала. Япосмотрела насвои руки, словно желая запомнить эту нежную кожу. Какжаль, чтоя немогу вытереть ладонями слезы! Затем я повернулась кКартеру.
        Ихотя он был крепко привязан кА-образному сооружению, этонепомешало ему повернуть голову ибросить наменя прощальный взгляд. Янеотрываясь смотрела нанего. Нет, янеодинока. Уменя есть он, аунего — я. Боль рано илипоздно пройдет, носомной навсегда останется Картер. Имоя любовь. Навсегда.
        Ихотя я буквально тряслась отстраха, меня, какнистранно, распирало отгордости. Конечно, янесобиралась рассказывать внукам, чтовсвое время была наказана запреступную любовь, ноя вдруг отчетливо осознала: насвете есть люди, которые вообще незнают, каково это — любить. Ая знаю. Уменя была родная душа. Близкий человек. Ия готова умереть ради него.
        —Марли, ялюблю тебя. Всебудет хорошо! — крикнул Картер, стараясь перекрыть гул толпы. — Всебудет хорошо, клянусь!
        Уменя пересохло вгорле. Янесмогла ему ответить. Япросто кивнула. Пусть он знает, чтоя слышала. Однако я была страшно недовольна собой, чтонесумела ответить ему темже.
        —Марли Теймс иКартер Вудворк! — (Яуслышала наши имена.) — Снастоящего момента вы больше непринадлежите ксвоим прежним кастам. Отныне вы низшие изнизших. Теперь вы Восьмерки! — (Народ восторженно заулюлюкал, радуясь нашему унижению.) — Ичтобы причинить вам такие стыд иболь, какие вы причинили его высочеству, выприговариваетесь кпятнадцати ударам батогами каждый! Ипусть шрамы напоминают вам оваших многочисленных грехах!
        Глашатай отошел всторону, воздев кнебу руки вожидании приветственных криков. Явидела, какчеловек вмаске, тотсамый, чтосвязывал меня иКартера, подошел квысокому бочонку ивытащил оттуда длинные мокрые прутья. Все, речи закончились, начинаетсяшоу!
        Итут неожиданно длясебя я внезапно вспомнила посвященный идиомам школьный урок английского. Мыобсуждали фразу «правило большого пальца», ия вспомнила, какучитель объяснял, чтоэто выражение объясняется тем, чтомужу было разрешено бить жену, нотолько палкой, которая нетолще его большого пальца.
        Таквот, толщина батогов точно несоответствовала этому правилу.
        Яотвернулась, когда палач дляразогрева принялся сосвистом рассекать прутьями воздух. Картер вздохнул, судорожно сглотнул иснова обратил наменя взор. Имое сердце снова наполнилось любовью. Ведь его должны были высечь гораздо сильнее — возможно, потом он даже несможет ходить, — однако он волновался сейчас незасебя, азаменя.
        —Один!
        Яоказалась неготова ивскрикнула отжгучей боли. Ночерез секунду все кончилось, имне даже показалось, чтоэто нетак ужасно, какя думала. Азатем, совершенно неожиданно, кожа начала гореть. Всесильнее исильнее, пока…
        —Два!
        Ониидеально рассчитали периодичность ударов. Икактолько боль достигала пика, меня настигала следующая ее волна. Ксвоему стыду, янемогла сдержать крика, уменя тряслись руки.
        —Унас все будет хорошо! — Забыв особственных страданиях, Картер пытался облегчитьмои.
        —Три!
        После этого удара я совершила ошибку, попробовав поднять руки внадежде облегчить боль. Спина напряглась, боль оказалась такой нестерпимой, чтоуменя вырвался странный утробный звук.
        —Четыре!
        Этокровь?
        —Пять!
        Определенно кровь.
        —Скоро… всезакончится, — пообещал Картер.
        Егоголос был совсем слабым. Лучшебы он помолчал ипоберег силы.
        —Шесть!
        Нет, яневыдержу. Яиссякла. Такую боль просто невозможно вытерпеть. Ещенемного — ия умру.
        —Я… люблю… тебя.
        Яждала следующего удара, но, похоже, произошла некая заминка.
        Итут я услышала, каккто-то выкрикивает мое имя, ивмоем сердце затеплилась надежда, чтоменя сейчас спасут. Япопыталась повернуть голову, чтобыло трагической ошибкой.
        —Семь!
        Янадрывно закричала. Да,ждать очередного удара было невыносимо, нополучить удар исподтишка оказалось всто крат хуже. Моируки превратились вкровавое месиво, икогда батоги опустились вочередной раз, моетело невыдержало, мирвокруг, слава богу, почернел, ая перенеслась впрошлое.
        Коридоры дворца непривычно опустели. Теперь, когда нас осталось всего шестеро, дворец стал казаться слишком большим. Ивтоже время маленьким. Икакможет такая замкнутая жизнь устраивать королеву Эмберли? Иногда меня так иподмывало закричать. Чтобы хоть что-нибудь услышать.
        Итут откуда-то издалека доменя донесся взрыв смеха. Посмотрев вокно, яувидела Америку сМаксоном. Онигуляли посаду. Максон шагал, заложив руки заспину, аона шла, заглядывая Максону влицо, иразмахивала руками, словно рассказывала ему какую-то историю. Онаеще что-то сказала, подкрепив свои слова выразительными жестами, иМаксон буквально согнулся пополам отсмеха. Ия догадалась: онспециально сцепил руки заспиной, поскольку иначе непременно тутже схватилбы ее вохапку иподнял. Похоже, онпонимал, чтоглавное — неторопить события, ането она может запаниковать. Меня потрясла выдержка принца. Ноон явно был наверном пути, собираясь сделать единственно правильный длясебя выбор.
        Возможно, мненестоило так бурно радоваться своему поражению, ноя ничего немогла ссобой поделать. Ведь они были такой прекрасной парой. Онпомогал ей сдерживать свой слишком жизнерадостный нрав, аона своей беспечностью компенсировала его излишнюю серьезность.
        Япродолжала наблюдать, думая отом, чтоеще совсем недавно натомже самом месте всаду чуть было несделала роковое признание. Номне следовало держать язык зазубами. Ядолжна была молчать какрыба.
        —Чудесный день.
        Яедва неподскочила отнеожиданности. Знакомый голос вдруг вызвал бурю эмоций. Сердце забилось сильнее, япокраснела, почувствовав себя донелепости счастливой.
        Онсдержанно улыбнулся, ия растаяла.
        —Иправда чудесный. Какдела?
        —Хорошо, — невесело ответил он, аего улыбка тутже угасла.
        —Чтослучилось? — тихо спросилая.
        Тяжело сглотнув, онвпал вмрачную задумчивость. Затем, осторожно оглядевшись посторонам, наклонился комне.
        —Скажите, аваши служанки когда-нибудь уходят? — прошептал он. — Мненадо поговорить свами сглазу наглаз.
        Когда я представила, чтомы останемся наедине, сердце забилось так громко, чтомне стало неловко.
        —Да. Около часу дня они все вместе уходят наланч.
        —Тогда я приду вначале второго. — Онгрустно улыбнулся ипошел прочь.
        Возможно, мнеследовало остановиться. Богего знает, чтоунего науме. Ноя была так счастлива, чтонапрочь забыла обосторожности.
        Яснова посмотрела вокно наМаксона сАмерикой. Теперь они шли рядом. Америка небрежно помахивала зажатым вруке цветком. Максон собирался было незаметно ее обнять, но, замявшись, снова спрятал руку заспину.
        Какая жалость! Рано илипоздно они выяснят отношения. Ая даже незнала, радоваться этому илинет. Ведь я была еще неготова покинуть дворец. Только несейчас.
        Заланчем я так нервничала, чтопрактически неприкоснулась кеде. Ихотя я нестала наводить красоту, каквсвое время перед встречей сМаксоном, япоймала себя натом, чтосмотрюсь чутьли невовсе зеркальные поверхности, мимо которых прохожу. Мнехотелось убедиться, чтоя ничуть неизменилась.
        Ноувы! Уэтой новой Марли глаза были распахнуты шире, акожа буквально сияла. Онадаже держалась иначе. Онастала другой. Ястала другой.
        Янадеялась, чтовотсутствие служанок смогу расслабиться, ноя слишком сильно переживала, хватитли нам времени. Чтоон собирается мне сказать? Изачем? Икакэто меня касается?
        Яоставила дверь открытой, чтобыло ужасно глупо, ведь он наверняка успел заметить, какя нервно мерила шагами комнату. Услышав осторожное покашливание, яоглянулась.
        —Офицер Вудворк, — прощебетала я, снова превратившись вптичку.
        —Привет, мисс Марли. Явовремя? — Оннеуверенно вошел вкомнату.
        —Да. Служанки ушли ивернутся нераньше чем через час. Присаживайтесь, — любезно пригласила я, кивнув всторону стоявших устола стульев.
        —Пожалуй, нестоит, мисс. Мненеследует здесь задерживаться.
        —О-о… — Ая-то, глупая, ужеуспела забить себе голову пустыми фантазиями поповоду этой встречи, ивот теперь… Теперь я даже незнала, чего ожидать…
        Онявно чувствовал себя крайне неловко, иэто меня ужасно смущало. Неужели я поставила его внеудобное положение?
        —Офицер Вудворк, — сказала я, — сомной вы можете быть предельно откровенны. Инестоит так волноваться.
        Онтяжело вздохнул:
        —Видители, втом-то все идело.
        —Простите?
        Покачав головой, Вудворк попробовал объяснить все сначала:
        —Этонесправедливо. Ноя вас нивчем невиню. Насамом деле я собирался прийти сюда, чтобы снова стать хозяином положения ипросить вас сжалиться надо мной.
        —Ноя по-прежнему ничего непонимаю, — нахмуриласья.
        Онсмотрел наменя, нервно кусая губы:
        —Яхочу перед вами извиниться. Встретив вас, япотерял покой итеперь пытаюсь подловить вас вкоридоре илигде-нибудь еще, просто чтобы поздороваться. — (Мнеструдом удалось спрятать непрошеную улыбку, ведь я поступала точно также) — Наши короткие беседы — дляменя самые незабываемые моменты службы водворце. Слышать ваш смех, спрашивать, каквы провели день, говорить овозвышенном — да,дляменя это было счастьем.
        Егогубы изогнулись влукавой улыбке, ая, вспомнив онаших беседах, невыдержала иусмехнулась. Мывсегда общались находу иурывками, номне нискем небыло так приятно разговаривать, каксним.
        —Имне тоже, — призналасья.
        Онсразу перестал улыбаться:
        —Именно поэтому нам надо остановиться. — (Мнедействительно дали поддых илиэто плод моего воспаленного воображения?) — Думаю, яперешел черту. Ведь я просто-напросто собирался быть свами дружелюбным, носкаждой новой встречей я все более отчетливо понимал, чтомне надо скрывать свои чувства. Аесли приходится скрывать свои чувства, значит я слишком близко квам подобрался.
        Яструдом сдерживала слезы. Ведь ссамого первого дня я делала тоже самое. Уговаривала себя, чтоэто ничего незначит, отлично понимая, чтозанимаюсь самообманом.
        —Выпринадлежите ему, — глядя впол, продолжил Вудворк. — Язнаю, вылюбимица публики. Конечно, онивас любят. Икоролевская семья непременно примет это вовнимание, перед тем какпринц сделает окончательный выбор. Аесли я продолжу шептаться свами вкоридоре, будетли это предательством? Навернякада.
        Онснова покачал головой, тщетно пытаясь разобраться всвоих чувствах.
        —Выправы, — прошептала я. — Да,я приехала сюда ради него иобещала хранить верность. Если наши отношения можно расценить какнечто большее, нежели чисто платонические, имнадо положить конец.
        Мыстояли, несмея посмотреть друг другу вглаза. Мнестало трудно дышать. Похоже, яподсознательно ждала, чтонаш разговор примет совсем иной оборот. Нопоняла это только сейчас, когда мои надежды рухнули, каккарточный домик.
        —Ничего страшного, как-нибудь переживем, — промямлилая.
        —Конечно переживем, — согласилсяон.
        Япотерла ладонью грудь, чтобы унять ноющую боль. Затем подняла голову иувидела, чтоКартер непроизвольно повторяет мой жест.
        Ия сразу все поняла. Поняла, чтоон чувствует тоже, чтоия. Поидее, этого недолжно было случиться, нокактеперь отрицать очевидное? Ачто, если Максон ивпрямь меня выберет? Должнали я сказать«да»? Каково это — быть замужем занелюбимым человеком икаждый день смотреть, кактот единственный, кого ты действительно любишь, охраняет твойдом?
        Нет.
        Яэтого недопущу.
        Забыв оприличиях, япоспешно заперла дверь. Потом подбежала кКартеру, обняла его зашею ижарко поцеловала.
        После секундного колебания он сжал меня вобъятиях ипритянул ксебе стакой силой, будто я была длянего эликсиром жизни.
        Потом он отпустил меня игрустно покачал головой:
        —Этубитву я проиграл. Отступать уже поздно.
        Ихотя слова Картера были полны горечи, что-то ввыражении его лица подсказывало мне: онтакже счастлив, какия.
        —Картер, янемогу безтебя. — Явпервые назвала его поимени.
        —Номы играем согнем. Тыведь это понимаешь, да? Наша любовь может нас погубить.
        Язакрыла глаза икивнула, полицу струились тихие слезы. Сним илибезнего, мневлюбом случае было нежить.
        Япроснулась отжалобных стонов. Ипоначалу непоняла, гденахожусь. Азатем наменя обрушились воспоминания. Празднование Хеллоуина. Экзекуция. Картер…
        Вкомнате царил полумрак. Оглядевшись, яувидела, чтовней едва хватает места длядвух коек, наодной лежала я, анадругой — он. Япопыталась опереться окрай постели итутже вскрикнула отболи. Неужели мои руки больше никогда несмогут мне служить?
        —Марли?
        Яповернулась кКартеру, приподнявшись налокте:
        —Яздесь. Явпорядке. Воттолько руки неслушаются.
        —Омоя ненаглядная. Мнеужасно жаль! — Онговорил так, словно унего вгорле застрял камень.
        —Акакты?
        —Вроде живой. — Онлежал наживоте, ноя видела улыбку наего лице. — Нолюбое движение причиняет страшную боль.
        —Ямогу тебе чем-нибудь помочь? — Ямедленно поднялась наноги ибросила наКартера пристальный взгляд.
        Нижняя часть его тела была прикрыта простыней. Янезнала, какмне облегчить эту боль. Вуглу стоял стол сосклянками имарлевыми повязками. Заметив настоле клочок бумаги, яподошла поближе.
        Подписи небыло, ноя узнала почерк Максона.
        Когда проснетесь, поменяйте повязки. Всклянке — целебная мазь. Используйте ватные тампоны, чтобы незанести инфекцию. Истарайтесь неслишком туго забинтовывать раны. Таблетки тоже помогут снять боль. Потом отдохните. Нонепытайтесь покинуть эту комнату.
        —Картер, намоставили лекарство. — Яосторожно, кончиками пальцев, отвинтила крышку. Мазь оказалась довольно густой ипахла алоэ.
        —Что? — Картер повернул голову вмою сторону.
        —Аеще бинты иинструкции.
        Посмотрев насвои перевязанные руки, япопыталась представить, какмне удастся это сделать.
        —Ятебе помогу, — словно прочитав мои мысли, сказал Картер.
        —Похоже, тебе тяжеловато придется, — улыбнуласья.
        —Совершенно верно, — прошептал он. — Всвое время я несколько иначе представлял себе, каквпервые предстану перед тобой вголом виде.
        Янесмогла сдержать смех. Ипоняла, чтоснова влюбилась. Всего заодин день я пережила больше, чемзавсю свою недолгую жизнь. Меня высекли, ия стала Восьмеркой. Атеперь ждала ссылки кчерту нарога. Итем неменее я смеялась.
        Икакая принцесса способна получить так много, ипричем сразу?
        Мыпотеряли счет времени, нодаже непытались кричать илистучать вдверь.
        —Какдумаешь, куда они могут нас выслать? — спросил Картер.
        Ясидела наполу рядом сего койкой икончиками пальцев ерошила его короткие волосы.
        —Если выбирать между жарким ихолодным климатом, япредпочлабы первое.
        —Мнетоже почему-то кажется, чтонас сошлют вместность сэкстремальными условиями.
        —Яужасно боюсь, чтоунас вообще небудет дома.
        —Небойся. Конечно, сейчас отменя никакого проку, ноя смогу позаботиться отебе. Аесли нас сошлют насевер, тоя даже сумею построить нам ?глу.
        —Данеужели? — улыбнуласья.
        —Марли, япострою тебе самое красивое иглу вмире. Намеще все будут завидовать.
        Япоцеловала его вголову, апотом снова иснова.
        —Несмей говорить, будто оттебя никакого проку. Что-то непохоже…
        Дверь надрывно заскрипела иотворилась. Вкомнату вошли трое вкоричневых плащах скапюшоном. Япохолодела отстраха.
        Новот первый незнакомец откинул капюшон. Забыв обизраненных руках, явскочила, чтобы обнять Максона, итутже задохнулась отневыносимой боли.
        —Всебудет хорошо, — успокоил меня Максон, когда я разжала объятия. — Этамазь просто творит чудеса. Через пять дней вы оба будете какновенькие. Кстати, Картер, тебе тоже придется встать. Твои раны затянутся раньше, чемты думаешь. — Максон повернулся ксвоим спутникам. — ЭтоХуан Диего иАбриль. Досегодняшнего дня они работали водворце. Атеперь они займут ваши места. Марли, высАбриль сейчас поменяетесь одеждой вон втом углу, амы, джентльмены, обещаем, чтонебудем смотреть. Вот, возьмите. — Онпротянул мне плащ скапюшоном. — Чтобы прикрыться.
        Япосмотрела назастенчивое лицо Абриль:
        —Да-да, конечно.
        Когда мы отошли вуголок, Абриль сняла юбку ипомогла мне надеть ее. Потом я стащила платье ипротянула его Абриль.
        —Картер, придется снова натянуть натебя штаны. Мыпоможем тебе встать.
        Яотвернулась, стараясь неприслушиваться кстонам Картера.
        —Спасибо тебе, — прошептала я Абриль.
        —Этоидея принца, — тихо сказала она. — Узнав, куда вас собираются отправить вссылку, ончутьли нецелый день занимался изучением личных дел. Хотел найти кого-нибудь изПанамы. МысХуаном Диего родом оттуда. Нампришлось продаться вуслужение водворец, чтобы прокормить семью. Ивот сегодня мы возвращаемся домой.
        —Значит, Панама. Амы-то гадали, куда нас сошлют.
        —Состороны короля очень жестоко сослать вас туда, уженеговоря обовсем остальном, — пробормотала Абриль.
        —Чтоты имеешь ввиду?
        Абриль боязливо покосилась напринца и, убедившись, чтоон неслышит, продолжила:
        —Явыросла всемье Шестерок, иэто было совсем неплохо. НоВосьмерки? Иногда их убивают просто изспортивного интереса.
        Явытаращила нанее глаза:
        —Что?!
        —Каждые несколько месяцев мы находим посреди дороги кого-нибудь, ктогодами просил милостыню науглу. Иникто незнает, чьяэто работа. Быть может, других Восьмерок? Богатых Двоек иТроек? Повстанцев? Нотакое случается. Значит, вытоже рискуете жизнью.
        —Атеперь обопрись намою руку, — услышала я голос Максона и, обернувшись, увидела повисшего нанем Картера. Картер уже был вплаще, лицо скрыто подкапюшоном. — Отлично. Абриль, Хуан Диего, послушайте меня. Значит, так, вэту комнату придут стражники. Забинтуйте руки ивсе остальное. Сделайте вид, будто вам больно идти. Полагаю, васпосадят наавтобус иотправят поместу назначения. Старайтесь неподнимать головы. Никто небудет квам особо приглядываться. Вассчитают Восьмерками. Такчто всем будет глубоко наплевать.
        —Спасибо, ваше высочество, — сказал Хуан Диего. — Ая иненадеялся снова увидеть нашу матушку.
        —Нет, этовам спасибо, — остановил его Максон. — Своей готовностью покинуть дворец вы спасаете им жизнь. Яникогда незабуду вашей услуги.
        Ябросила прощальный взгляд наАбриль.
        —Нуладно. Пора уходить. — Максон решительно набросил наголову капюшон и, поддерживая повисшего нанем Картера, вывел нас вкоридор.
        —Ачто, если укого-нибудь возникнут подозрения? — спросилая.
        —Невозникнут, — отмахнулся Максон; темнеменее он явно нетерял бдительности ипроверял каждый новый поворот коридора. — Низший персонал вроде кухонных работников иуборщиков недолжен появляться наверху. Ноесли это вызвано производственной необходимостью, онизакрывают лицо капюшоном. Поэтому любой, ктонас увидит, решит, чтомы возвращаемся ксебе, выполнив порученную нам грязную работу.
        Мыспустились подлинной лестнице иоказались вузком коридоре, вкоторый выходило несколько дверей.
        —Намсюда, — бросил Максон.
        Мыпроследовали заним вкрохотную комнату. Вуглу стояла кровать, рядом — низкая тумба. Натумбе я увидела кувшин смолоком инарезанный хлеб, иуменя сразу забурлило вживоте. Наполу, прямо вцентре, лежал тонкий ковер, стену возле двери окаймляло несколько полок.
        —Конечно, этонебог весть что, ноздесь вы будете вбезопасности. Простите, ноничего лучше пока предложить немогу.
        Картер недоуменно покачал головой:
        —Ивы еще извиняетесь?! Мыбыли обречены насмерть, номы живы. Мывместе. Иунас есть крыша надголовой. — Онвыразительно посмотрел наМаксона. — Яотлично понимаю, чточисто формально совершил предательство, хотя отнюдь неизнеуважения квам.
        —Язнаю.
        —Хорошо. Поэтому если я скажу, чтовнашем королевстве нет человека, более преданного вам, чемя, надеюсь, вымне поверите.
        Неожиданно Картер сморщился отболи истал заваливаться напринца.
        —Атеперь давай-ка вкровать. — Яподхватила Картера подмышку, имы сМаксоном уложили его наживот.
        Картер занял собой практически всю кровать, нучтож, этуночь мне придется спать наковре.
        —Утром квам заглянет медсестра. Проверит, какидет процесс заживления, — объяснил Максон. — Увас есть несколько дней отдыха, новы недолжны покидать эту комнату. Через три-четыре дня мне придется определить вас наработу, начнете помогать накухне. Вчем будут заключаться ваши обязанности, точно сказать немогу, просто постарайтесь трудиться насовесть. Ябуду помере возможности навещать вас. Апока ниодна живая душа незнает, чтовы здесь. Нигвардейцы, ниЭлита, ниваши родители. Вампридется общаться только снебольшой группой людей издворцовой обслуги, поэтому шансы, чтовас узнают, близки кнулю. Итеперь ваши имена Мэллори иКарсон. Только так я могу вас защитить.
        Явнимательно посмотрела напринца. Еслибы мне поручили выбрать мужа длялучшей подруги, тоя непременно выбралабыего.
        —Выстолько длянас сделали. Благодарювас.
        —Жаль, чтонесмог сделать еще больше. Ладно, попытаюсь вернуть вам кое-что изличных вещей, если, конечно, получится. Может, увас имеются еще какие-нибудь пожелания? Обещаю их выполнить, но, естественно, впределах разумного.
        —Уменя только одна просьба, — устало произнес Картер. — Нельзяли привести сюда священника. Если это, конечно, возможно.
        Доменя несразу дошло, зачем Картеру священник, акогда я наконец поняла, тозаплакала счастливыми слезами.
        —Прости, — улыбнулся Картер. — Разумеется, этонесамое романтическое предложение руки исердца.
        —Итем неменее я говорю«да».
        УКартера подозрительно покраснели глаза, ия даже забыла оприсутствии принца, пока тот несчел необходимым напомнить осебе.
        —Сделаю. Спревеликим удовольствием. Незнаю, сколько времени это займет, ноя приложу максимум усилий, чтобы это свершилось. — Ондостал изкармана медикаменты, которые захватил изкомнаты, гдемы провели ночь после экзекуции, иположил рядом седой. — Незабудьте перед сном втереть враны мазь ипостарайтесь побольше отдыхать. Всеостальное возьмет насебя медсестра.
        —Япозабочусь онас, — кивнулая.
        ИМаксон, улыбаясь, вышел изкомнаты.
        —Есть хочешь, мойдорогой жених?
        —Спасибо, моямилая невеста, ноя немножко устал, — ухмыльнулся Картер.
        —Хорошо, мойдорогой жених. Тогда почемубы нам немного непоспать?
        —Мнебудет спаться гораздо лучше, если моя милая невеста ляжет рядом сомной.
        И,мгновенно забыв оголоде, яулеглась вкрошечную постель. Было неслишком удобно, ведь содного бока меня придавил Картер, адругой свешивался скрая кровати, ноя сразу заснула какубитая.
        ЧастьII
        Яустало разминала кисти рук. Онинаконец-то зажили, ноиногда после утомительного рабочего дня ладони распухали иболезненно пульсировали. Асегодня даже самодельное обручальное кольцо изверевки стало жать. Кстати, оноуже изрядно вытерлось, значит придется попросить Картера сделать новое. Ясбилась сосчета, сколько обручальных колец нам пришлось поменять. Номне было уже необойтись безэтого символа брачных уз набезымянном пальце.
        Затем, снова взяв вруки скребок, ясоскребла состола просыпанную муку икинула вмусор. Немногочисленные кухонные работники отдраивали полы илиубирали оставшиеся продукты. Нувсе, приготовления кзавтраку закончены, можно идти спать.
        Кто-то обнял меня сзади заталию, ия судорожно вздохнула.
        —Привет, жена, — сказал Картер, поцеловав меня вщеку. — Всееще трудишься?
        Отнего пахло свежескошенной травой исолнцем. Ипоэтим запахам сразу можно было догадаться, чемон занимался. Янесомневалась, чтоКартер навсегда застрянет вконюшнях, подальше отвсевидящего королевского ока. Именно поэтой причине я ипохоронила себя накухне. НоКартер выбрал работу всаду. Хорошо известно, чтолучше всего спрятать вещь, оставив ее наоткрытом месте. ТакиКартер чувствовал себя невидимкой среди дюжины других садовников. Возвращаясь ближе кночи, онприносил ссобой ароматы сада, инасекунду мне начинало казаться, будто я вышла насвежий воздух.
        —Япочти закончила, — сказала я. — Воттолько приберусь, исразу вкровать.
        Онпотерся носом омоюшею.
        —Смотри непереусердствуй. Если хочешь, япомассирую тебе руки.
        —Этобылобы чудесно, — нежно произнеслая.
        Яобожала вечерний массаж рук, особенно когда его делал Картер, ноесли мой рабочий день затягивался допоздна, массаж становился непозволительной роскошью.
        Иногда меня одолевали воспоминания отех счастливых днях, когда я еще считалась благородной дамой. Какприятно было чувствовать всеобщее обожание, какгордились мной родители, какой красивой я себя ощущала! Иконечно, нельзя сказать, чтоизменение общественного статуса далось мне легко. Ведь одно дело, когда обслуживают тебя, исовсем другое — когда обслуживаешь ты. Темнеменее я отлично понимала, чтовсе могло закончиться гораздо трагичнее.
        Япопыталась улыбнуться, номое лицо было дляКартера открытой книгой.
        —Марли, чтослучилось? Последнее время ты ходишь каквводу опущенная, — неразжимая объятий, прошептал Картер.
        —Яужасно скучаю породителям. Особенно сейчас, когда наносу Рождество. Какони там поживают? Если уж мне так плохо безних, тонетрудно представить, каково им безменя. — Ясжала губы, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. — Конечно, этоужасно глупо, ноя переживаю, чтомы стобой несможем обменяться подарками. Чтоя могу тебе подарить? Буханку хлеба?!
        —Ябы неотказался отбуханки хлеба!
        Егоэнтузиазм оказался настолько заразительным, чтоя невыдержала изахихикала:
        —Ноуменя даже нет своей муки, чтобы испечь хлеб. Придется брать хозяйскую. Аэто уже воровство.
        Онпоцеловал меня вщеку:
        —Верно. Кроме того, когда я впоследний раз взял чужое, тоэто была кража века. Ятакого инезаслуживал. Теперь уменя есть все, чтомне нужно. Ия вполне счастлив.
        —Тыменя некрал. Яже несеребряный чайник.
        —Хм… — протянул Картер. — Аможет, этоты меня украла. Ведь я хорошо помню, чтораньше принадлежал только себе, атеперь — явесь твой.
        —Люблю тебя, — улыбнуласья.
        —Ятоже тебя люблю. Неволнуйся. Сейчас унас несамый легкий период, ноэто небудет длиться вечно. Ивообще, этот год принес нам икое-что хорошее. Зачто мы должны быть бесконечно благодарны.
        —Мыдействительно благодарны. Прости. Чего-то я сегодня раскисла. Япросто чувствую себя…
        —Мэллори! — услышала я чей-то голос ирезко обернулась. Вкухню вошел гвардеец. Рядом сним я увидела незнакомую девушку. — ГдеМэллори?
        Янервно сглотнула:
        —Здесь.
        —Следуйте замной, пожалуйста.
        Голос гвардейца звучал весьма настойчиво, ия, конечно, испугалась додрожи, хотя это его «пожалуйста» меня чуть-чуть успокоило. Ведь все это время я жила встрахе, чтокто-нибудь непременно доложит королю Кларксону онашем тайном присутствии водворце. Ия понимала: если это когда-нибудь случится, тобитье батогами покажется нам еще цветочками.
        —Яскоро вернусь, — поцеловав Картера, сказалая.
        Кмоему удивлению, когда я проходила мимо девушки, танеожиданно схватила меня заруку:
        —Спасибо. Явас здесь подожду.
        —Нуладно, — озадаченно нахмуриласья.
        —Мырассчитываем наабсолютную секретность, — заявил гвардеец, когда мы оказались вкоридоре.
        —Конечно, — ответила я, по-прежнему теряясь вдогадках.
        Мысвернули вофицерское крыло дворца, имне стало непосебе. Низшему обслуживающему персоналу недозволялось появляться вэтой части дворца. Вседвери были закрыты, заисключением одной, возле которой дежурил гвардеец. Лицо унего было невозмутимым, новглазах читалась тревога.
        —Просто сделайте все возможное, — громко произнес кто-то, находившийся вкомнате.
        Ятотчасже узнала этот голос.
        Переступив через порог, яувидела поразительную сцену. Америка лежала накровати, поруке унее струилась кровь. Энн, старшая служанка Америки, обследовала рану, апринц идвое гвардейцев наблюдали запроисходящим.
        Несводя глаз сраны, Энн бросала отрывистые указания гвардейцам:
        —Пусть кто-нибудь принесет кипятку. Ваптечке должен быть антисептик, нокипяток тоже понадобится.
        —Ясбегаю, — предложилая.
        Услышав мой голос, Америка слегка приподняла голову.
        —Марли! — простонала она изаплакала.
        Японяла, чтоэту схватку сболью она вот-вот проиграет.
        —Ябыстро, Америка. Держись.
        Бегом вернувшись накухню, ядостала избуфета полотенца. Вкастрюле, слава богу, кипела вода, ия поспешно наполнила кувшин.
        —Симми, срочно долей кастрюлю! — крикнула я находу, недав ей возможности возразить.
        Затем я отправилась заспиртным. Лучшие напитки, предназначенные специально длякороля, хранились нездесь, ноунас был бренди, который мы использовали длястряпни. Даже я научилась готовить свиную отбивную сбренди, цыпленка всоусе сбренди ивзбитые сливки сбренди. Ясхватила бутылку внадежде, чтоэто поможет.
        Ведь теперь я кое-что знала оболи.
        Когда я вернулась, Энн продевала нитку виголку, аАмерика делала отчаянные попытки успокоиться. Япоставила кувшин сводой возле Энн, положила рядом полотенца исбутылкой вруках направилась ккровати.
        —Этоотболи. — Сэтими словами я приподняла Америке голову ивлила ей врот немного алкоголя. Оназакашлялась, выплюнув больше, чемуспела проглотить. — Попробуй ещераз.
        Ясела рядом, стараясь незадеть раненое плечо, иприжала бутылку кее губам. Насей раз получилось чуть лучше.
        —Ятак рада, чтоты здесь, — справившись сбренди, сказала Америка.
        Онаказалась такой испуганной, чтоуменя сердце разрывалось отжалости, хотя сейчас ей явно ничего неугрожало. Ужнезнаю, через что ей, бедняжке, пришлось пройти, ноя была полна решимости сделать длянее все, чтовмоих силах.
        —Явсегда рядом, Америка. Тыже знаешь. — Улыбнувшись, яубрала выбившуюся прядь волос унее солба. — Куда тебя опять понесло?
        Вее глазах я прочла сомнение. Признание явно давалось ей струдом.
        —Мнеказалось, этохорошая идея, — наконец сказалаона.
        —Америка, тыпросто кладезь дурацких идей. Благородных намерений, ноприэтом безумных идей, — струдом сдерживая смех, ответилая.
        Онанадула губы, желая показать, чтопоняла мой намек.
        —Какувас тут сослышимостью? — поинтересовалась Энн угвардейцев, изчего я сделала вывод, чтоэто их комната.
        —Всевпорядке, — ответил один изних. — Стены достаточно толстые.
        —Этохорошо, — кивнула Энн. — Так, теперь все выходите вкоридор. Мисс Марли, мнепонадобится место, новы можете остаться.
        Яуже настолько отвыкла слышать свое настоящее имя изчужих уст, заисключением Картера, чтоедва неразрыдалась. Ведь я даже непредставляла, какмного оно дляменя значит.
        —Янебуду лезть подруку, Энн, — сказалая.
        Мужчины вышли вкоридор, иЭнн взялась задело. Отвлекая Америку разговорами, онаготовилась зашить ей рану, ая смотрела, широко открыв глаза, иудивлялась ее непрошибаемому спокойствию. Мневсегда нравились служанки Америки, особенно Люси, потому что та была ну просто ужасно милой. Носейчас я увидела Энн вновом свете. Жаль, чтотакому одаренному кризисному менеджеру выпала судьба оставаться всего-навсего прислугой.
        Наконец Энн начала промывать рану, которую мне пока что так инеудалось идентифицировать. Америка глухо стонала вприжатое корту полотенце, и, хотя вэтом было мало удовольствия, мненичего неоставалось делать, каккрепко держать ее. Взгромоздившись наАмерику, яприложила максимум усилий, чтобы она недергала раненой рукой.
        —Спасибо, — пробормотала Энн, вытаскивая пинцетом израны какие-то черные кусочки.
        Чтоэто было? Грязь? Гравий? Энн, слава богу, действовала очень аккуратно. Америка могла получить инфекцию даже извоздуха, ноя поняла, чтоЭнн этого категорически недопустит.
        Америка снова вскрикнула, ия ее успокоила.
        —Скоро все закончится, Америка, — сказала я, вспомнив слова Максона накануне порки ито, чтоговорил мне Картер вовремя экзекуции. — Думай очем-нибудь хорошем. Думай освоей семье.
        Явидела, чтоона очень старается, ноунее ничего неполучалось. Ейбыло слишком больно. Поэтому я дала ей еще немного бренди, апотом еще иеще итак дотех пор, пока Энн незашила рану.
        Наконец все было закончено, ноАмерика, похоже, ужетолком непомнила, чтосней делали. Когда Энн наложила нарану повязку, Америка принялась распевать детскую рождественскую песенку ичертить пальцем воображаемые рисунки настене.
        Наблюдать заней было ужасно забавно.
        —Акто знает, гдесейчас щенки? — спросила Америка. — Куда их увезли?
        МысЭнн смеялись чутьли недослез, намдаже пришлось прикрыть рот рукой. Опасность миновала, Америка подприсмотром, итеперь ее голова занята исключительно щенками.
        —Пожалуй, нестоит никому обэтом рассказывать, — заявилаЭнн.
        —Да,я тоже так думаю, — вздохнула я. — Ачто, по-твоему, сней произошло?
        Эннсразу напряглась:
        —Даже несобираюсь гадать, чемони там занимались, номогу суверенностью сказать, чтоунее пулевое ранение.
        —Пулевое ранение?! — воскликнулая.
        —Да,немного левее — иона могла умереть, — кивнулаЭнн.
        Яоглянулась наАмерику, которая тыкала пальцами вщеки, словно проверяя их наощупь.
        —Слава богу, чтосней все впорядке!
        —Даже еслибы она небыла моей госпожой, мневсе равно хотелосьбы, чтобы она стала принцессой. Уманеприложу, чтобы я делала, еслибы мы ее потеряли. — Сейчас вЭнн говорила неслужанка, аподданная. Ия прекрасно ее понимала.
        —Хорошо, чтосегодня рядом сней была ты. Пойду попрошу мужчин отнести Америку вее комнату. — Яприсела накорточки возле подруги. — Эй,мне пора идти. Ноты уж береги себя. Ипостарайся больше некалечиться. Ладно?
        Онаответила, едва ворочая языком:
        —Да,мэм.
        Похоже, завтра она вообще ниочем невспомнит.
        Гвардеец, который привел меня сюда, стоял настраже вконце коридора. Ещеодин сидел наполу поддверью комнаты, нервно потирая руки, аМаксон нетерпеливо расхаживал взад ивперед.
        —Нучто? — спросил принц.
        —Ейуже лучше. Эннобовсем позаботилась, иАмерика… Ну,я влила внее полбутылки бренди, итеперь она плохо соображает, чтокчему. — Уменя вушах снова зазвучала та детская рождественская песенка, ия хихикнула: — Выможете войти.
        Сидевший наполу гвардеец тотчасже вскочил наноги, иМаксон открыл дверь. Мнехотелось спросить, чтослучилось, ноя понимала: сейчас несамое подходящее время.
        Яустало поплелась всвою комнату. После всплеска адреналина вкрови я чувствовала себя совершенно разбитой. Картер стоял вкоридоре поддверью.
        —Ой,тебе нестоило меня ждать, — тихо, чтобы небудить соседей, произнеслая.
        —Яуложил ее внашу постель. Ипоэтому решил подождать тебя здесь.
        —Тыоком? Икого это ты уложил внашу постель?
        —Тудевушку, чтопришла сгвардейцем накухню.
        —Нуладно. — Яприсела напол рядом сКартером. — Ноотменя-то ей что нужно?
        —Тычто, еепроверяешь? Еезовут Пейдж, и, судя потому, чтоона успела мне рассказать, сегодняшняя ночь была еще той ночкой!
        —Чтоты имеешь ввиду?
        Картер еще больше понизил голос:
        —Онабыла проституткой. Утверждает, будто Америка нашла ее ипривела сюда.
        Ярастерянно покачала головой:
        —Ну,я знаю толькото, чтомне пришлось помогать Энн зашивать Америке простреленное плечо.
        Моислова повергли Картера вполныйшок.
        —Интересно, чтомогло заставить их подвергать себя такой опасности?
        —Безпонятия, — зевнула я, — номне кажется, этомогло быть лишь доброе дело.
        Ихотя разговор опроститутках ипулевых ранениях был неслишком жизнеутверждающим, одно я знала наверняка: Максон всегда стоял заправое дело.
        —Нуладно, — сказал Картер. — Тывполне можешь лечь рядом сПейдж. Ая буду спать наполу.
        —Нет, — отрезала я. — Куда ты, туда ия.
        Более того, сегодня вечером мне особенно хотелось быть рядом сним. Уменя вголове царил полный сумбур, аКартер был моей тихой гаванью вэтом бушующем море страстей.
        Всвое время я считала, чтоАмерике глупо обижаться наМаксона завынесенный мне приговор. Нотеперь я смотрела навещи совсем поддругим углом. Ипривсем моем уважении кМаксону я немогла несердиться нанего зато, чтоон подставил Америку подудар. Впервые завсе это время я посмотрела нату приснопамятную экзекуцию глазами подруги. Ипоняла, чтоочень ее люблю, впрочем, какиона меня. Если вовремя порки она волновалась пусть даже вдвое меньше, чемя сейчас, этого уже было более чем достаточно.
        Прошло полторы недели, астрасти так инеулеглись. Буквально все водворце только иделали, чтоговорили обатаке повстанцев. Яеще оказалась вчисле немногих счастливчиков, которым удалось уцелеть. Пока водворце продолжалась настоящая бойня, мысКартером прятались всвоей комнате. Когда раздались первые выстрелы, Картер работал всаду. Моментально сориентировавшись вобстановке, онринулся накухню, схватил меня вохапку, имы побежали ксебе. Подперли дверь кроватью, азатем длянадежности легли сверху.
        Вобъятиях мужа я дрожала какосиновый лист отстраха, чтоповстанцы нас обнаружат, поскольку неслишком верила вих милосердие. Янеустанно спрашивала Картера, небезопаснеели будет покинуть дворец, ноон продолжал настаивать натом, чтоздесь нам ничто негрозит.
        —Марли, тыневидела того, чтовидел я. Врядли нам удастся прорваться.
        Итак, намоставалось только терпеливо ждать, напряженно прислушиваясь кзвукам боя. Новот покоридорам дворца разнеслась радостная весть, имы сКартером облегченно вздохнули. Инадоже, очередной причудливый поворот судьбы: когда мы входили внашу комнату, королем был Кларксон, акогда вышли оттуда — имстал Максон.
        Когда натрон взошел Кларксон, меня еще небыло насвете. Ипоэтому переход власти кнаследнику короны показался мне вполне закономерным длястраны изменением. Авозможно, ещеипотому, чтоя всегда была сторонницей Максона. Ноотсмены власти работы водворце неубавилось, инам сКартером некогда было думать оновом правителе страны.
        Якакраз заканчивала приготовления кланчу, когда накухню вошел гвардеец ивыкрикнул мое новое имя. Впоследний раз такое случилось, когда Америка лежала, истекая кровью. Ия, естественно, насторожилась. Более того, рядом сгвардейцем я увидела мокрого отпота после садовых работ Картера.
        —Ты,случайно, незнаешь, вчем дело? — шепотом спросила я Картера, пока мы поднимались загвардейцем полестнице.
        —Понятия неимею. Мывроде нивчем непровинились. Но,честно говоря, меня несколько сбивает столку то, чтозанами прислали гвардейца.
        Явзяла Картера заруку, моеобручальное кольцо прокрутилось, узелок наверевке стал тонкой преградой между нашими сплетенными пальцами.
        Гвардеец провел нас вТронный зал, которым обычно пользовались только дляприема почетных гостей илиспециальных церемоний. Максон, скороной наголове, сидел натроне. Король. Мудрый правитель королевства. Уменя сразу потеплело надуше, когда я увидела поего правую руку, натроне поменьше, Америку. Правда, пока безкороны — корону наденут ей наголову вдень бракосочетания, — ноее волосы украшал ослепительно сияющий гребень, даивообще вид унее был вполне царственный.
        Застолом, несколько поодаль, расположилась группа советников. Онипросматривали бумаги ичто-то быстро строчили.
        Вслед загвардейцем мы сКартером прошли поголубому ковру вцентр зала. Гвардеец остановился перед троном, поклонился Максону иотошел всторону, оставив нас сКартером перед новым королем.
        Картер поспешно склонил голову:
        —Ваше величество.
        Яприсела вреверансе.
        —Картер иМарли Вудворк, — улыбаясь, начал король. Когда я услышала свое настоящее имя ифамилию помужу, уменя отсчастья едва неслучился разрыв сердца. — Учитывая ваши заслуги перед короной, я, вашкороль, беру насебя смелость снять свас все предыдущие обвинения иотменить наказание.
        МысКартером удивленно переглянулись. Чтобы это могло значить?
        —Конечно, телесное наказание — дело прошлого итут уже ничего изменить нельзя, авот остальные пункты приговора — можно. Если неошибаюсь, васобоих низвели доВосьмерок,да?
        Было немного странно слышать подобные обороты речи, но, наверное, такположено попротоколу. Занас обоих ответил Картер:
        —Да,ваше величество.
        —Иесли я опятьже неошибаюсь, последние два месяца вы оба живете водворце ивыполняете работу Шестерок,да?
        —Да,ваше величество.
        —Иэто правда, чтовы, миссис Вудворк, оказали услугу будущей королеве, когда она была нездорова?
        Яулыбнулась Америке:
        —Да,ваше величество.
        —Аправдали то, чтовы, мистер Вудворк, любили илелеяли миссис Вудворк, которая всвое время была Элитой, аследовательно, бесценной дочерью Иллеа, давая ей все самое лучшее, чтовы могли позволить себе сучетом ваших стесненных обстоятельств?
        Картер потупился. Онпытался найти ответ навопрос, достаточноли он сделал дляменя.
        Тогда я снова вышла вперед:
        —Да,ваше величество!
        Язаметила, чтомой любезный муж едва сдерживает слезы. Именно он всвое время говорил мне, чтота убогая жизнь, которую мы ведем, этоненавсегда, именно он ободрял меня, когда дни тянулись особенно долго. Неужели он еще может сомневаться, чтосделал дляменя невсе, чтобыло вего силах?
        —Вознаменование ваших заслуг я, король Максон Шрив, отменяю вашу кастовую принадлежность. Отныне вы больше неВосьмерки. Картер иМарли Вудворк, выпервые жители Иллеа, непринадлежащие больше никодной касте.
        Яудивленно прищурилась:
        —Ваше величество, акакприкажете понимать, чтомы непринадлежим никодной касте?
        —Буквально. Высвободны ввашем выборе. Во-первых, выдолжны решить, желаетели вы идальше называть дворец своим домом. Аво-вторых, выдолжны сказать мне, какую профессию хотелибы выбрать. Новлюбом случае мы смоей невестой будем счастливы предложить вам свой кров ивсемерную поддержку. Однако вы небудете принадлежать ккакой-либо касте. Апросто-напросто останетесь самими собой.
        Яошарашенно повернулась кКартеру.
        —Нучто скажешь? — спросилон.
        —Мыобязаны королю погроб жизни.
        —Согласен. — Картер взял себя вруки иповернулся кМаксону. — Ваше величество, мояжена ия почтем засчастье остаться вэтом доме, чтобы служить вам верой иправдой. Небуду говорить занее, нолично мне нравится моя работа смотрителя паркового хозяйства. Ярад трудиться насвежем воздухе ибуду делать свое дело, покуда хватит сил. Если откроется какая-нибудь более престижная вакансия, буду счастлив оказаться вчисле претендентов, но, такилииначе, явсем доволен.
        —Очень хорошо, — кивнул Максон. — Ачто скажете вы, миссис Вудворк?
        Ябросила взгляд наАмерику:
        —Если королева согласится, мнебы хотелось стать одной изее придворныхдам.
        Америка, буквально подскочив наместе, прижала руки ксердцу.
        Максон посмотрел нанее влюбленными глазами.
        —Чтож, онаобэтом мечтает. — Онпрочистил горло, выпрямился иобратился ксидевшим застолом советникам: — Значит, такизапишем. Картер иМарли Вудворк прощены засовершенное ими преступление итеперь будут жить подпокровительством короля водворце. Следует также отметить, чтоуних неимеется касты иони неподлежат сегрегации поданному признаку.
        —Занесено впротокол! — провозгласил один изсоветников.
        Закончив свою речь, Максон встал строна иснял корону, аАмерика бросилась комне сраспростертыми объятиями.
        —Янадеялась, чтоты останешься! — пропела она. — Безтебя мне здесь точно несправиться!
        —Тычто, издеваешься надо мной? Разве это немне повезло прислуживать королеве?!
        Темвременем кнам присоединился Максон. Онобменялся сКартером крепким рукопожатием.
        —Аты уверен насчет смотрителя паркового хозяйства? Тыхоть завтра можешь снова вернуться вмою гвардию, априжелании — даже стать советником.
        —Уверен. Раньше мне как-то неприходило вголову заняться подобной работой. Уменя всегда руки были наместе, итеперь я вполне счастлив.
        —Отлично! — сказал Максон. — Если передумаешь, только дай знать.
        Картер кивнул иобнял меня.
        —Ой! — Америка бегом вернулась ктрону. — Чуть незабыла!
        Схватив какую-то маленькую коробочку, она, сияя какначищенный медный грош, вернулась кнам.
        —Ачто это такое? — полюбопытствовалая.
        Америка победно улыбнулась Максону:
        —Яведь торжественно обещала, чтобуду навашей свадьбе, и, вотпожалуйста, нарушила обещание. Нолучше поздно, чемникогда. Поэтому я подумала: немешалобы сделать вам небольшой подарок.
        Онапротянула нам коробочку, ия даже прикусила губу отнетерпения. Ведь моим мечтам освадьбе — скрасивым платьем, сказочной вечеринкой, морем цветов — такинесуждено было сбыться. Зато я получила втот день идеального жениха ибыла наседьмом небе отсчастья, апотому даже думать забыла обовсем остальном.
        Ивсе-таки ужасно приятно получать подарки. Ониделают все более реальным.
        Рывком открыв коробочку, яобнаружила там два прекрасных всвоей простоте золотых кольца.
        Отволнения я прижала руку кгубам:
        —Америка!
        —Мыпостарались угадать ваши размеры, — заметил Максон. — Ноесли вы предпочитаете другой металл, мыготовы обменять кольца.
        —По-моему, ваши веревочные кольца тоже очень славные, — сказала Америка. — Надеюсь, выспрячете их подальше ибудете хранить вечно. Номы решили, чтовы заслужили нечто более долговечное.
        Ясмотрела наподаренные нам кольца, несмея поверить своим глазам. Какстранно. Вродебы такая мелочь, нодляменя абсолютно бесценная. Яготова была разрыдаться отсчастья.
        Картер забрал уменя коробочку, достал то кольцо, чтопоменьше, ипротянул Максону:
        —Давайте посмотрим, какэто будет выглядеть.
        Онмедленно снял смоего пальца веревочное кольцо инаего место надел золотое.
        —Чуть-чуть великовато, — сказала я, теребя кольцо. — Атак идеально.
        Едва дыша отволнения, япотянулась круке Картера. Онснял старое кольцо, положив его кмоему. Новое обручальное кольцо подошло идеально, ия, растопырив пальцы, накрыла его руку своей.
        —Этоуже перебор! — воскликнула я. — Слишком много хорошего дляодногодня.
        Подошедшая сзади Америка крепко обняла меня:
        —Уменя такое чувство, чтовпереди нас ждет еще много хорошего.
        Янежно обняла ее, аКартер снова пожал Максону руку.
        —Боже, какя счастлива, чтомы снова вместе! — прошепталая.
        —Ия тоже.
        —Темболее что тебе понадобится кто-нибудь, ктобудет следить, чтобы ты невыходила изберегов, — поддразнила я подругу.
        —Тычто, смеешься? Дляэтого понадобится целая армия.
        —Досих пор уменя небыло возможности отблагодарить тебя, — хихикнув, сказала я. — Нотеперь я всегда буду ктвоим услугам.
        —Чтож, лучшей благодарности мне иненадо.
        Гдеони теперь?
        Крисс Эмберс
        Потерпев неудачу вОтборе, Крисс вернулась ксебе вгород Колумбия, чтобы начать все счистого листа. Онаочень расстроилась из-за того, чтооказалась только второй, причем последней каплей длянее стала свадьба Максона иАмерики. Весь день она крепилась, позировала дляфотографов, танцевала сгостями, нодомой вернулась вкрайне подавленном состоянии духа.
        Более месяца Крисс невыходила издому, анализируя каждый свой шаг ипытаясь понять, чтонадо было сделать иначе. Онасожалела освоем первом поцелуе, еетерзала мысль, чтоименно она должна была стать королевой. Нопонастоянию родителей Крисс вернулась кнормальной жизни иначала работать вместе сотцом вместном университете нафакультете массовых коммуникаций.
        Поначалу она возненавидела свою работу из-за назойливых просьб сфотографироваться сдевушкой изОтбора. Ведь окружающие непонимали, насколько ей был неприятен этот ярлык. Чтобы отдохнуть отлюдей, онапостоянно сказывалась больной, илиуходила вбиблиотеку, илипряталась всамых тихих уголках университетского здания. Крисс боялась, чтоэто никогда незакончится иона навечно останется длявсех девушкой, которую чуть было невыбрал Максон.
        Онапроработала вуниверситете почти полгода, когда там решили устроить вечеринку вчесть возвращения домой молодого ученого, более года собиравшего образцы растений вджунглях Гондурагуа. Славившийся своей напористостью иглубокими знаниями, профессор Эллиот Пиария, страстный ученый-ботаник, ужеуспел завоевать, несмотря намолодость, широкую известность внаучных кругах. Поначалу Крисс несобиралась идти навечеринку, ноизменила свое решение, поняв, чтонеона будет вэтот день вцентре внимания. Икогда Крисс познакомили спрофессором, то, кее удивлению, егопервым вопросом было: «Ачто вы преподаете?» Проведя больше года вдали отцивилизации, Эллиот понятия неимел обОтборе. Более того, ондаже недогадался, чтоКрисс моложе его насемь лет, поскольку девушка держалась каквполне зрелая женщина.
        Потом их пути часто пересекались, иЭллиот постоянно спрашивал Крисс, почему та непреподает, поскольку, поего мнению, винтеллектуальном плане она больше подходила дляпреподавательской деятельности, чемдлякабинетной работы. Ейльстило его внимание, идаже очень.
        Эллиот был явно неравнодушен кКрисс, аей нравилось, чтоон принадлежал ктой немногочисленной группе людей, ктовидел вней яркую личность, анепросто бывшую участницу Отбора. ККрисс вернулась былая жизнерадостность иуверенность всебе. Ониначали встречаться вскоре после того, какее пригласили преподавать математику. Должность, конечно, скромная, ноКрисс воодушевлял сам факт, чтоона может учить студентов.
        Онапротивилась своему чувству изстраха получить новую душевную рану. Итогда Эллиот, буквально очарованный девушкой, улучив подходящий момент, когда она находилась вхорошем расположении духа, неожиданно сделал ей предложение руки исердца. Молодой человек торопил события, опасаясь, чтоесли идальше тянуть резину, тоКрисс может передумать. Онипоженились месяц спустя, ипосле свадьбы Крисс наконец-то убедилась: Эллиот любит ее такую, какая она есть, инежелает сней расставаться.
        Молодые обосновались вКолумбии, хотя неуемная натура Эллиота непозволяла им сидеть наодном месте. Впоисках новых открытий они побывали всамых дальних уголках Иллеа. Детей уКрисс иЭллиот небыло, иони обзавелись разными домашними питомцами, иногда очень экзотичными.
        Натали Лука
        После того какНатали отсеяли изОтбора, онавернулась домой, чтобы утешить родителей, потерявших другую дочь, Лэйси. Прежде Натали неприходилось сталкиваться сжизненными трудностями, авыпавшее надолю семьи испытание оказалось слишком тяжелым бременем. Вскоре после смерти Лэйси ее родители, невсилах справиться сужасной утратой, чуть было неразвелись. Однако Натали удалось их успокоить. Онанапомнила родителям, чтоЛэйси очень любила жизнь именьше всего ей хотелосьбы стать причиной их развода. Этобыло истинной правдой. Ведь многие издрузей Натали иЛэйси выросли внеполных семьях, и, хотя родители девочек прежде никогда нессорились, онибоялись повторить судьбу своих подруг.
        Натали расценила каксвою личную победу тот факт, чтоей удалось склеить отношения между мамой ипапой. Лэйси непременно гордиласьбы ею. Именно тогда Натали решила, чтотоже заслуживает простого человеческого счастья. Успехами вучебе Натали никогда неблистала, ноЛэйси всвое время неуставала напоминать сестре, чтоона красавица ивообще единственная всвоем роде.
        Насвадьбе уМаксона иАмерики Натали блистала ярче всех и, поощряемая Америкой, танцевала, нежалея ног. Да,она нестала принцессой, ноэто неразбило ей сердца. Посмотрев наслишком чопорную осанку Америки, девушка поняла, чтопридворная жизнь ей непонутру. Ейхотелось остаться самой собой, чегобы это нистоило.
        Когда страсти вокруг Отбора улеглись, Натали начала работать вювелирной мастерской своих родителей, постигая тайны дизайна. Благодаря своей богатой фантазии ихудожественной натуре Натали изрядно преуспела вювелирном деле. Онаусердно трудилась, осваивая подруководством отца процесс создания новых изделий.
        Примерно через два года после окончания Отбора Натали запустила собственную линию ювелирных украшений, аее известность какбывшей претендентки нароль принцессы помогла девушке заполучить немало именитых клиентов. Изделия модного дизайнера носили актрисы ипевицы, неговоря уже оее дорогой подруге, королеве Иллеа. Искрометная красавица Натали вышла замуж заактера, став Двойкой незадолго доотмены каст. Ноее брак оказался недолговечным, поскольку легкомысленная Натали поняла, чтонесоздана длясемейной жизни. Онапредпочла независимость. Надо сказать, длянее это было трудное время, ведь, содной стороны, онаискренне осуждала разводы, асдругой — нетерпела ограничений, накладываемых браком. Однако современем Натали поняла, чтоприняла единственно верное решение. Став Двойкой, онарешила попробовать свои силы вкино исыграла несколько второстепенных ролей вкинокомедиях. Новот относительно ее игры узрителей однозначного мнения небыло.
        Время отвремени Натали общалась сАмерикой, ночаще всего — сЭлизой, прежней соратницей поОтбору, скоторой уНатали сохранились дружеские отношения. Ихотя судьба разбросала их поразным уголкам Иллеа исвела сновыми людьми, всамые знаменательные моменты своей жизни Натали иЭлиза всегда были рядом.
        Элиза Уискс
        Элиза отнеслась ксвоему провалу вОтборе каккпубличному унижению, апосле жестокой атаки вдень объявления опомолвке она вообще немогла заставить себя переступить порог дворца, отказавшись даже присутствовать нацеремонии бракосочетания Максона иАмерики.
        Правда, Элиза немогла знать, чтовойна сНовой Азией — самое настоящее постановочное шоу. Всвое время война началась из-за какого-то мелкого торгового спора истех пор усиленно подогревалась королем Кларксоном. Онраздувал милитаристские настроения, чтобы отвлечь народ отвнутренних проблем, манипулируя общественным сознанием сцелью установления контроля заповстанцами ипредставителями низших каст. Максон заподозрил, чтодело нечисто, незадолго доначала Отбора, авовремя визита вНовую Азию его подозрения полностью подтвердились. Боишли исключительно вбедных районах, таккакпрезидент Новой Азии стремился защищать восновном крупные истратегически важные города, отлично понимая, чтоКларксон способен их уничтожить. Потери собеих сторон исчислялись тысячами, ногибель людей была напрасной, таккакони воевали непонятно зачто.
        Элиза явно переоценивала значение дляИллеа своего союза сМаксоном, наивно полагая, чтобрак этот принесет обеим странам мир, авот этого какраз король Кларксон категорически немог допустить. Вернувшись изсудьбоносной длянего поездки, Максон решил положить конец войне ивскоре после своего воцарения заключил мир между двумя странами, предложив Элизу вкачестве посла. Онасочла длясебя зачесть послужить отечеству иприняла предложение Максона.
        Вовремя одной измногочисленных поездок унее состоялась официальная встреча сглавой компании, направляющей часть прибыли навосстановление наиболее пострадавших отвоенных действий районов. Сынэтого высокопоставленного лица был пленен талантами Элизы: прекрасным воспитанием, знанием языков, начитанностью, неговоря уже оее красоте. Оннетерял Элизу извиду исовременем попросил уродителей девушки ее руки. Онисрадостью согласились, ведь молодой человек был наследником огромного состояния изанимал прочное общественное положение.
        Чтокасается Элизы, тожелание порадовать родителей перевесило опасения поповоду брака счеловеком, которого она едва знала. Девушка доверилась мнению семьи. Элиза вернулась вНовую Азию полная сомнений, будетли она счастлива смолодым мужем. Кее крайнему удивлению, онадействительно нашла свое счастье. Какблагородный человек, онтерпеливо ждал отжены ответных чувств, акогда та забеременела, тонарадостях буквально носил ее наруках.
        Сродителями уЭлизы были спокойные отношения, но, судя потому, чтоона говорила Натали, своего красивого идоброго мужа она просто боготворила. Элиза родила двух мальчиков, ставших гордостью мужа ивсех членов семьи. Оналюбила ибыла счастлива вбраке, достигнув того, очем прежде имечтать немогла. Иникогда нежалела, чтовсвое время упустила шанс стать принцессой.
        Ответы Киры Касс навопросы журналистов
        Чтовас удивило вовремя написания «Королевы»?
        Яудивилась тому, чтоЭмберли сумела разглядеть вКларксоне хоть что-то хорошее. Потому что дляменя увидеть определенные достоинства вчеловеке, мучавшем своего сына, было крайне нелегко. Но,посмотрев нанего глазами Эмберли, ясмогла понять ее какженщину! Эмберли предпочла несудить мужа строго, анадеяться налучшее иверить вбудущее. Идумаю, именно она помогла Кларксону стать лучше, чемон есть. Конечно, Кларксон был далеко неидеальным, ноя искренне верю, чтоблагодаря ей он сделался менее жестокосердным.
        Мнебыло также интересно проследить, чтосделало Кларксона таким холодным; более того, этопозволило мне лучше понять, почему он несмог найти общего языка сМаксоном. Кларксон недоверял своим родителям, апотому несчитал себя пригодным дляэтой роли. Ия очень порадовалась заЭмберли, когда та получила наконец сына, окотором мечтала всю жизнь. Длянее это стало волшебной сказкой.
        Какое мнение составила Адель оКларксоне после первого знакомства? Онапоняла, чтоон будет несамым хорошим отцом?
        Довстречи сКларксоном Адель опиралась исключительно намнение Эмберли, весьма лестное дляКларксона. Икогда семья Эмберли прибыла водворец, всеони были потрясены его великолепием, апотому ниначто другое уже необращали внимания. Иесли читатель практически невстречается ссемьей Эмберли, тоэто объясняется тем, чтоони чувствовали себя придворе невсвоей тарелке истарались держаться втени.
        НоАдель, скоторой Эмберли была очень близка, темнеменее навещала ее довольно часто. Ачто доее отношения кКларксону, онанемогла невидеть, кактот буквально носит наруках ее сестру, особенно напервых порах. Привсех его недостатках он любил Эмберли. Да,возможно, оннедемонстрировал свою любовь так, какмы кэтому привыкли, нотем неменее он ее любил.
        Икогда насвет появился Максон, суровость Кларксона вобращении ссыном окружающие объясняли тем, чтотот воспитывал наследника престола, наплечи которого современем должна была лечь громадная ответственность. Никто инедогадывался, чтоих отношения стали столь напряженными из-за нетерпимости Максона, который ничего неспускал инепрощал отцу. Адель, впрочем, также какивсе, ктообщался сКларксоном, видела внем лишь очень целеустремленную личность иимпозантного мужчину.
        Опишите Эмберли вшести словах.
        Идеальная, идеальная, идеальная, идеальная, идеальная… мертвая.
        Опишите Кларксона вшести словах.
        Весьма далекий отидеала. Тоже мертвый.
        Авас что-нибудь удивило, когда вы писали «Фаворитку»?
        Мнебыло безумно интересно наблюдать заразвитием отношений Марли иКартера! Инесмотря надраматический фон, когда дело касалось только их двоих, уменя неоставалось итени сомнения. Онлюбит ее, оналюбит его; возможно, время иместо выбраны несовсем удачно, ноих чувства удивительно подлинные.
        Аеще мне очень понравилась подвыпившая Америка. Она, естественно, забыла отом, какие глупости говорила, когда алкоголь ударил ей вголову, авот Марли все прекрасно запомнила! Иэто действительно круто — посмотреть напроисходящее глазами другого человека.
        Частоли виделась Марли сосвоими родителями после того, какотменили касты иона получила возможность больше непрятаться?
        Да,впрочем, также, какиКартер. Максон публично снял сних все обвинения, иони официально стали королевскими придворными. Одальнейшей судьбе полюбившихся нам героев расскажет книга «Наследница», которая мне очень нравится. Мнеужасно хотелось, чтобы Марли была счастлива! Итеперь я рада видеть, чтоона получила желанную награду.
        Опишите Марли вшести словах.
        Самая лучшая подруга навсе времена!
        Опишите Картера вшести словах.
        Очень милый, очень красивый, очень добрый!
        Америка оказывается нанеобитаемом острове иможет взять ссобой только три вещи. Назовите — какие?
        Полагаю, горы еды — невариант, да? Да. Нуладно… Тогда, возможно, скрипку (дляразвлечения), вилку (накалывать еду) исолнцезащитные очки (онаможет оказаться втрудной ситуации, ноприэтом оставаться королевой).
        Максон оказывается нанеобитаемом острове иможет взять ссобой только три вещи. Назовите — какие?
        Камеру (чтобы запечатлеть местные красоты), блокнот (чтобы описать местные красоты) истеклянную бутылку (чтобы положить туда записку дляАмерики синформацией оместных красотах ипросьбой опомощи).
        Чтовы можете рассказать читателям опервенцах Америки иМаксона, аименно облизняшках Идлин иАрене?
        Ну,во-первых, то, чтовсе итак знают. Идлин иАрен были любимыми идолгожданными детьми! Мыневидим того момента, когда Максон иАмерика узнают, чтоуних будут близнецы, но, должна сказать, онистрашно обрадовались, хотя ибыли немного потрясены, узнав одвойне. Какхорошие родители, онихотели дать своим детям все самое лучшее, чтоуних есть, инетолько материальные вещи, авпервую очередь свою бесконечную любовь.
        Повзрослев, Идлин иАрен оказались совершенно разными людьми, причем нетолько внешне. Идлин, унаследовавшая красоту Эмберли, — девушка целеустремленная, несколько надменная ипо-своему артистичная. Арен, какдве капли воды похожий наМаксона, озорной, терпеливый иоткрытый кобщению.
        Наформирование их характера, естественно, повлияла отведенная им всемье роль. Яхочу сказать, чтотяжело жить сосознанием того, чтотебе предстоит стать королевой! НоАрен сИдлин так хорошо ладят именно потому, чтоони такие разные. Ониискренне любят друг друга инестесняются вэтом признаться. Возможно, этообъясняется тем, чтоих родители всегда понимали друг друга сполуслова.
        Вчем отличие «Наследницы» от«Отбора»?
        Вомногом. Во-первых, хотя вобеих книгах события разворачиваются нафоне каких-то политических событий, в«Наследнице» это принимает несколько новые формы. Максон иАмерика росли втот нелегкий дляИллеа период, когда встране существовало разделение накасты, дактомуже постоянно вспыхивали восстания. Нотеперь все это дела давно минувших дней, идляИллеа настали новые времена. Сейчас вполитике требуется более свежий подход, который иосуществляет глава государства. Чтосамо посебе очень интересно.
        Во-вторых, в«Наследнице» взят другой временной интервал. Если несчитать эпилога в«Единственной», вовсех трех книгах действие происходит втечение пяти месяцев. Авот история Идлин охватывает только три. Возможно, напервый взгляд разница нестоль существенная, носучетом напряженной политической обстановки мне даже страшно смотреть, скакой скоростью развиваются события.
        Нуив-третьих, Идлин — всеже неАмерика. Идлин всегда была вцентре внимания, иее чутьли несколыбели учили принимать ответственные решения. Поэтому голос Идлин звучит нетак, какуее матери. Идлин даже думает ичувствует по-другому. Иесли честно, мненевсегда подуше ее тон. Однако я уважаю свою героиню инадеюсь, читатели поймут, чтоэто совсем другая история, темсамым дав Идлин такойже шанс, какой всвое время дали Америке.