Семья напрокат, или Младенец по завещанию Вероника Касс
        Любовь напрокат #1
        - ВЫ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ПРЕДЛАГАЕТЕ, СОКОЛОВ? - ЗЛО ПРОШЕПТАЛА Я.
        - СОКОЛОВСКИЙ, - ПОПРАВИЛ МЕНЯ МУЖЧИНА, УСМЕХНУВШИСЬ. - ПОНИМАЮ. Я ПРЕДЛАГАЮ ВАМ СВОЮ ФАМИЛИЮ, ЗАЩИТУ И СЕМЯ, ЖЕЛАЯ ВЗАМЕН САМУЮ МАЛОСТЬ, - ПОЛОВИНУ АКТИВОВ ВАШЕГО ОТЦА.
        - ВЫ СУМАСШЕДШИЙ, НЕНОРМАЛЬНЫЙ, - ЗАМОТАЛА Я ГОЛОВОЙ И ШАГНУЛА НАЗАД. - Я НИ ЗА ЧТО НА ЭТО НЕ ПОЙДУ.
        - Я БЫ НА ВАШЕМ МЕСТЕ ПОДУМАЛ, МИРА. ПОТОМУ ЧТО У ВАС НЕТ ВЫХОДА.
        Семья напрокат, или Младенец по завещанию
        Вероника Касс
        ПРОЛОГ
        - Девочки, всем привет, - прокричала я, забежав в свой салон, - Меня ни для кого нет, все вопросы потом.
        Я не смотрела по сторонам, видя перед собой лишь одну-единственную цель - дверь своего кабинета. Мне нужно было срочно забрать документы и свалить из этого места как можно быстрее.
        Пока я рылась в столе, дверь распахнулась и в помещение влетел брат. Он напоминал разъярённого быка, кольца в носу не хватало, а вот ноздри раздувались так, что можно было отправлять его на испанскую корриду - без сомнения, он был бы там сейчас самым грозным.
        - Ярослав, - пискнула я и, задвинув обратно в стол ящик, отошла.
        - Ты думала, я тебя не найду или что? - Ярик склонил голову к плечу и выжидающе на меня посмотрел. - Два дня бегать от меня по всей Москве.
        - Я не бегала, о чем ты, - делано улыбнулась и направилась бочком, вдоль стеночки, надеясь как-то обойти разъяренного брата и сбежать из собственного кабинета, неожиданно ставшего для меня мышеловкой.
        - Мира, - позвал он меня, предостерегая.
        Но куда там, я боялась брата на подсознательном уровне и сейчас была близка к самой настоящей панике. Я рванула к выходу, надеясь на чудо, которого не случилось. Брат схватил меня за запястье и толкнул к стене.
        - Мирослава, не зли меня! - прокричал он и тут же стукнул ладонью аккурат у моего лица, и висящая рядом рамочка с фотографией дружного персонала моего салона красоты повалилась на пол.
        - Яр, - тихо шепнула и попыталась сбежать, но куда там, Ярослав схватил меня за плечо и впечатал в стену.
        Брат замахнулся, но его ладонь замерла в каких-то считаных миллиметрах от моего лица, кожа на его пальцах натянулась и побелела на костяшках. Казалось, что Ярослав сейчас расплющит мне лицо этими самыми пальцами.
        - Я же тебя удавлю, Мира, и мокрого места не останется. Потому что мне будет все равно, понимаешь? - жестко проговорил он, а мне стало тошно, по-настоящему тошно, захотелось свернуться в калачик и расплакаться. - Ведь так и так все твои деньги достанутся непонятно кому.
        - Яр, пожалуйста, отпусти, - выдавила из себя отчаянную просьбу, до последнего сдерживая слезы. Плечо пульсировало от боли, но я не опускала взгляд, по-прежнему прямо смотря на брата.
        - Мира, отпущу. - Его ладонь чуть отодвинулась, но я не успела вздохнуть от облегчения, потому что пальцы брата тут же сжались на моей шее. - Сейчас придушу тебя собственными руками и отпущу.
        - Ярик, - захныкала я, совсем как в детстве, когда просила у него помощи и поддержки.
        - Ведь это не жизнь у тебя, Мирка. Ни хрена это не жизнь! - заорал он как ненормальный мне на ухо, а я все же затряслась от рыданий.
        - Я не могу, не могу, не могу… - начала бессвязно шептать, захлебываясь слезами, которых неожиданно стало слишком много.
        - Ар-р-р, - Ярослав отпустил мою шею и отошел на шаг, разминая ладони, - Мирослава, ты же понимаешь, что выхода нет? Почему ты упрямишься? Неужели это так сложно - переспать с кем-нибудь да залететь? И будет отцу бэбик, мне фирма, тебе деньги. Все, Мира. Все. Это же проще простого.
        - Я не могу, Яр… я… - начала объяснять, прекрасно понимая безнадежность этого занятия. Как? Как объяснить двухметровому лбу, что меня до сих пор трясет от одного только мужского запаха. Любого. - Ты же знаешь… - обессиленно произнесла и начала оседать на пол.
        Совершенно внезапно в одно мгновение моя жизнь превратилась в сущий кошмар. И если два дня назад я еще могла надеяться на то, что это все злая шутка моего отца или способ проучить, то сейчас, видя перед собой разъяренного Ярослава, я отчетливо начала понимать, что папа не шутил, он был абсолютно серьезен, когда пообещал отобрать все не только у меня, но и у всей остальной нашей семьи, оставив старших братьев практически ни с чем.
        - Хватит, Мира! Шесть лет прошло! Шесть, - заорал брат и, подхватив низкий журнальный столик, зашвырнул его в плазму, висящую на стене.
        Грохот раздался знатный, и я прикрыла лицо ладонями - пусть делает что хочет, лишь бы меня больше не трогал.
        - Я же разобрался с ними, - проревел брат, а у меня к горлу подступила тошнота.
        Нет. Нет. Нет.
        Я не хотела это вспоминать, особенного то, каким зверем мог быть мой брат. Не хотела, но рвотные позывы никак не прекращались.
        Я согнулась пополам, хватаясь за рот, а другой рукой за грудь, и попробовала начать думать о чем-то другом, отвлеченном, а не о крови. Господи боже. Только не о крови, нет.
        - Ты же знаешь, на что я способен, Мира.
        Знаю. К сожалению, чересчур хорошо.
        - И если из-за тебя наша семья лишится половины наших активов, я тебя не пощажу, - брат говорил на удивление тихо, видимо, пока я пыталась прийти в себя, он разгромил весь мой кабинет. Ну и пусть, лишь бы меня оставил в покое, лишь бы ушел…
        - Ты меня слышишь?
        - Слышу, - прохрипела, не желая разгибаться. Я смотрела на свои черные кеды и считала стразики на них, мне нужно было как-то прийти в себя.
        - Тогда я надеюсь, что ты сегодня же приступишь к поиску папаши для своего будущего ребенка.
        Я уже открыла рот, чтобы послать братца к черту. Но тут же в голове начали всплывать кровавые образы, и я усиленно закивала, а потом, все же разогнувшись, прошептала:
        - Хорошо.
        Провела ладонью по лицу, вытирая слезы, и зачем-то повторила - наверное, пытаясь убедить в этом саму себя:
        - Хорошо, я сделаю все, как указано в папином завещании.
        Брата перекосило, но он, крепко сжав челюсти, кивнул мне и, развернувшись, покинул мое прибежище. В распахнувшуюся дверь кабинета тут же начали заглядывать работницы моего салона. Еще бы. Они, наверное, все слышали.
        Я запустила пальцы в волосы и оглянулась. Брат и правда разнес здесь все: сертификаты, прежде висевшие на стенах, теперь грудой валялись на полу. Про рабочий стол, оборудование и лаки даже говорить нечего - все это напоминало одно сплошное месиво.
        Мой взгляд зацепился за клатч, и я тут же бросилась к нему, достала телефон, судорожно приложила большой палец, чтобы гаджет считал мой отпечаток, и начала рыться в последних вызовах.
        Затем с трудом поднялась с пола и, уже когда по нужному номеру пошли гудки, обернулась и махнула своим девочкам, чтобы они убрались отсюда вместе со своими любопытными носами.
        - Слушаю, - на том конце провода прозвучал приятный низкий голос, от которого по моему телу прошла волна озноба.
        - Здравствуйте, Мирослав, это Огнева Мирослава. - Я облизала пересохшие губы, беря у судьбы секундную передышку перед прыжком в пропасть.
        Потому что мужчина, замерший в ожидании моего ответа, был ничем не лучше брата, а возможно, и хуже, и, чтобы это понять, мне хватило одной-единственной встречи. Я еще раз оглянулась вокруг: разбросанные разноцветные лаки напоминали сюрреалистическую картину моей поломанной судьбы. У меня не было выбора. Никакого.
        - Я согласна на ваше предложение, - четко и ясно проговорила я, понимая, что это единственный способ сохранить саму себя, семью и поставить на место брата.
        - Прекрасно, я знал, что ты согласишься, - усмехнулся Мирослав, а меня затрясло от этого самодовольства, напыщенности и раздутой самоуверенности, - поэтому уже начал готовить контракты.
        - Почему в множественном числе? - застопорилась я.
        - Один для нас с тобой, о котором не будет знать никто, а второй для твоих родственников. Я изучил уже все пункты в так называемом завещании твоего отца. У нас получится сделать это, Мира.
        И почему от его уверенных слов меня опять затошнило?
        -
        
        ГЛАВА 1. ДВА ДНЯ НАЗАД
        - Людочка, все, я домой, - перегнувшись через стойку администратора, я позвала девушку.
        Раздался стук, и тут же из-под стола вылезла девушка, потирающая свою макушку.
        - Простите, Мирослава Станиславовна, просто у меня иголка из рук выпала. - Девушка тут же помахала иглой с широким ушком и длинной розовой ниткой мулине, как бы доказывая, что она не просто так сидела под столом. Я усмехнулась и, перегнувшись еще чуть-чуть, взяла со стола ее канву: выходило что-то красивое.
        - Это будет дом?
        - Да-да, дом и звездное небо, - мечтательно протянула Людочка и начала воодушевленно рассказывать дальше: - Я прочитала на форуме, что вышивать этот домик нужно начинать на определенные лунные сутки, и когда завершишь работу, то обязательно все сложится с местом жительства. Кому-то одобряют ипотеки, кто-то так покупает квартиры. - Девушка хлопнула в ладони и восторженно посмотрела на меня.
        - Оу, - это все, что я смогла выдавить из себя. - Удачи тебе, дорогая, с вышивкой и с покупкой дома. Я пошла, ты не забудь все закрыть и включить сигнализацию.
        Быстро добежала до машины и, запрыгнув на заднее сиденье, поздоровалась с водителем.
        - Что-то вы сегодня быстрее, чем обычно, Мирослава Станиславовна.
        - Ой, и не говорите, дядя Ваня, - достала из кармана телефон и начала проверять входящие сообщения, - папа попросил приехать раньше, говорит, у него какое-то срочное дело ко мне. Не знаю, - пожала я плечами и, устало прикрыв глаза, прислонила голову к сиденью.
        Дома было тихо, даже прислуги и той видно не было. Я, не раздеваясь, дошла до кабинета отца и постучала.
        - Папа?
        - Дочь, милая, проходи, - раздался сухой голос отца, и я переступила порог. - Нам нужно поговорить с тобой.
        - Я поняла уже. - Расстегнула молнию на куртке-бомбере и села на стул.
        - Милая, не могла бы ты снять эту кофту, - недовольно проворчал отец. - Ненавижу всю эту американщину, ты все-таки девушка, а не член футбольной команды этих самых американцев.
        Я покачала головой и стянула свою любимую спортивную куртку-американку с большой синей буквой “М”.
        - Спасибо, - кивнул отец. Странно, черный топ под грудь, в котором я была, его не смутил. - У меня к тебе важный разговор.
        - Ты уже говорил, пап.
        - Я изменил завещание.
        - Опять? - усмехнулась я, пытаясь припомнить, какое это уже было завещание по счету.
        - Окончательно, потому что я уже все отписал тебе.
        - Что, прости? Что значит все? Папочка, ты вообще о чем? - Я сложила руки в замок и наклонилась ближе к отцу, облокотившись о стол.
        - То и значит. Нет, я отписал кое-какие активы Ярославу и детям Святослава, ему нельзя много, сама знаешь. - Я потерянно кивнула: да, Свят у нас политик, и почти все его имущество давным-давно переписано на детей и жену. - Даже тридцать процентов нашей корпорации я отписал Яру.
        - Папа, ты издеваешься? - не сдержалась я.
        Ярослав был одержим нашим семейным делом, лет с шестнадцати начал работать на отца и, кажется, все же обрел счастье два года назад, когда отец ушел на так называемый покой. И теперь вот так с Яриком.
        - Пап, да он же меня убьет.
        - Это еще не все, - продолжил отец, будто не слыша меня, - есть ряд кое-каких условий, не выполнив которые ты не сможешь вступить в права, и тогда все твое имущество направится в четыре разных фонда еще при моей жизни.
        Я тяжело вздохнула, пытаясь понять, чего же хочет отец.
        - Какие условия? - напряженно выговорила и тут же положила ладонь себе на коленку, пытаясь успокоиться, потому что неосознанно уже вовсю трясла ногой.
        - Ты должна родить ребенка.
        - Тебе что, внуков мало? - выкрикнула я и подорвалась с места. - Да Свят за всех нас отстрелялся. - У брата было четверо детей, дочь стала олимпийской чемпионкой по художественной гимнастике. Так-то. Отличный генофонд. - Что тебе еще нужно?
        - Мне нужно, чтобы ты выбросила из своей головы все эти глупости и наконец-то зажила нормальной человеческой жизнью.
        - Это не глупости! А мой, - ткнула себя пальцем в грудь, повышая голос, - мой выбор. Понимаешь, пап? Я думала, вы поняли меня с мамой.
        - Ты издеваешься? - ругнулся отец, все же его маска дала трещину и наружу проступили разочарование и отвращение. - Я никогда в жизни не поверю, что ты на самом деле из этих, - он пренебрежительно махнул ладонью.
        - Даже вслух произнести это не можешь, - я усмехнулась. - Я лесбиянка, папочка, да-да, - отрапортовала фразу, от которой у меня уже образовалась оскомина на языке, - и не перевариваю, просто не выношу мужчин. Да и детей я тоже не хочу. Но тебе же все равно.
          - Мира, это все для твоего же блага, - устало произнес отец и откинулся на спинку кресла.
        - Хорошо, - качнула я головой, ища разумные выходы из ситуации, - я обращусь в медицинский центр для искусственного оплодотворения, и они заделают мне бэбика, так пойдет?
        - Нет, Мира, нет. Только естественным путем. Это все прописано в бумагах.
        - Да ты точно издеваешься! - Я прикусила губу, пытаясь не расплакаться. Ситуация походила на самое настоящее принуждение. - Где эти бумаги?
        - Я выслал их тебе на почту, а то еще порвала бы в приступе ярости, а мне потом заново все распечатывай.
        - Не потешайся надо мной, пожалуйста.
        - Милая… - начал отец, но я его перебила.
        - А что, если я не смогу?
        - Мира.
        - Нет, ты не понял. По женским причинам - буду пытаться, но не смогу забеременеть, ведь бывает же такое. И что тогда?
        - Ну что ж, - задумчиво округлил отец глаза, - значит, судьба у нас такая - потерять все наши активы и остаться нищими.
        - Нет, ты точно издеваешься. Господи-боже, да ты с ума сошел. - Я подхватила куртку и выбежала прочь из кабинета.
        Происходящее походило на идиотский розыгрыш. Только вот предчувствие неминуемой беды поселилось внутри меня и мешало спокойно и взвешенно все обдумать.
        -
        ГЛАВА 2
        Вышла во двор и набрала дядю Ваню. Если он еще не заехал в гараж, то пускай отвезет меня обратно в город: дома оставаться не было ни малейшего желания.
        - Мира, - прозвучал позади голос мамы, я обернулась. - Постой, нам надо поговорить. - Она укуталась плотнее в вязаную накидку и сделала шаг ко мне.
        - Я слушаю, мам.
        - Дорогая, ты понимаешь, что он решил нас разорить? Хотя бы ты должна обо мне позаботиться.
        - Мама! - практически прорычала я и сложила руки на груди. - Не говори глупостей, тебя-то уж он с голой жопой не оставит.
        - Мирослава, - мама схватила меня за куртку и начала буквально испепелять своим ледяным взглядом, - послушай меня хорошенько: сколько твоему отцу осталось? Год, два, ну, может, пять…
        - А ты оптимистична, - усмехнулась я. - Не боишься, что я ему сейчас пойду это все и выложу? - пожала я плечами.
        Почему я должна была понимать эту женщину, если она отказывалась понимать меня? Да, я считала ее родной, хотя таковой она не являлась. Марина была на двадцать пять лет младше отца и, кажется, на целых три года младше моего старшего брата Святослава, но я помнила ее с самых ранних лет. Родная мать умерла, когда мне не было и года. И если братья помнили маму и, хоть и приняли Марину, но не относились к ней как родной, то для меня она была единственной возможной матерью. И я ее любила, конечно же любила.
        - Милая, не строй из себя прожженную жизнью стерву. Тебе не идет.
        - А кем мне больше идет быть? Избалованной, инфантильной папиной золотой девочкой? - Я качнула головой, теряя весь свой запал. На подъездную дорожку у дома выехала машина, и я устало спросила: - Чего ты от меня хочешь?
        - Я хочу, чтобы ты выполнила все папины условия. Забрала все причитающееся себе наследство.
        - А потом поделилась с тобой, да, мам?
        - Мира, я серьезно, - мама зашипела, сжимая рукав моей куртки еще крепче. - Можешь здесь даже не появляться без теста с двумя полосками.
        - Пфф, а че так слабо? Ну вдруг на него кто другой пописает, а? Мелко берете, Марина Юрьевна, уж лучше сразу УЗИ или кровь на ХГЧ, или что там еще бывает?
        - Мирослава, не паясничай.
        Я выдернула руку из ее захвата и быстро сбежала по ступенькам.
        Хотела напоследок бросить ей мучивший меня долгое время вопрос, почему же она не родила сама, раз такая умная, но не стала. Добежала до машины и, запрыгнув внутрь, назвала дяде Ване адрес своей институтской подруги. Больше мне было не к кому ехать.
        Мама спустилась с крыльца и долго смотрела вслед уезжающей машине. Когда я увидела ее взгляд, меня передернуло. Понятно, что каждый в этой жизни сам за себя. Ей всего-то сорок три, и остаться ни с чем она не хочет, но вот почему все их проблемы должны решаться за мой счет?
        - Мира? - Иоанна, стоящая на пороге в одной пижаме, конечно же, не ожидала меня увидеть. Мы не общались с ней уже пару месяцев.
        - Пустишь?
        - Конечно, конечно же. Проходи. - Она отошла с порога, и стоило только мне сделать шаг в квартиру, как Иа крепко обняла меня. - Мирка, я так соскучилась.
        На глазах навернулись слезы. Мы поссорились с ней из-за глупости: она устроилась помощницей к другу нашей семьи, за которого меня сватали родители, и все время промывала косточки жене Виталия. В один прекрасный день мне это надоело, я попросила ее успокоиться, но она не прислушалась к моим словам.
        - Я больше и рта про Самойловых не раскрою, ты только не обижайся на меня, идет? - воодушевленно пропищала Иа, а я слегка поморщилась: как говорится, к хорошему быстро привыкаешь, видимо, так же, как и быстро отвыкаешь от плохого. У Иоанны был ужасный голос, и я ей сочувствовала все годы нашей дружбы, ужасно сочувствовала.
        - Идет. Иа, у тебя есть что выпить?
        - Что случилось? - Девушка прошла на кухню, ожидая, что я последую за ней.
        - Новое папино завещание. - Я со вздохом опустилась за маленький обеденный стол и достала из розовой пластмассовой вазочки свою любимую конфету с белой помадкой.
        - И? - Иа поставила на стол кружки и бутылку шампанского. - Прости, бокалы я так и не купила.
        - Неужели у Самойлова так плохо платят? - подначила я подругу, а затем все-все ей рассказала и про ненормальные условия отца, и про поведение матери.
        Затем мы распечатали это идиотское завещание, которое и завещанием-то, по сути, не было, и начали детально изучать все по пунктам. С каждым новым мне становилось все тяжелее и тяжелее дышать.
        - Может, попросить помощи у Виталия Сергеевича? - задумчиво произнесла Иоанна, когда мы сидели на полу, на каком-то допотопном бордовом ковре в цветочек, в груде листов и допивали уже вторую бутылку шампанского.
        - Ты сейчас серьезно? И чем он мне поможет? Спермой, что ли, поделится? - сказала и засмеялась из-за абсурдности своего предположения.
        - Ну а что? Вот смотри. - Иа начала загибать пальцы. - Там же в бумагах что-то было, что нельзя безымянного донора и про искусственное оплодотворение, но Самойлов - он же знакомый.
        
        - Иа, это глупости, - отмахнулась я.
        - Ну вдруг он с кем-то договорится или подкупит кого, у тебя же сейчас вообще ничего нет, так?
        Я допила шампанское, оставшееся на дне кружки, и, подняв руку вверх, поправила Иоанну:
        - Салон мой по всем документам.
        - А где все эти документы?
        - Как где? У меня в кабинете, - я не понимала, к чему она ведет.
        - Мира, если Ярослав захочет надавить, то он сделает так, чтобы и ты осталась ни с чем. Попроси помощи у Самойлова. В конце концов, в его штате числится Соколовский. - Иа взмахнула руками, и я решила ее послушаться, слишком уж убедительно она говорила.
        Я набрала номер Виталия и, наболтав ему в трубку какую-то ахинею про взаимопомощь и даже про сперму, стала ожидать приезда мужчины, который пообещал забрать меня и выслушать.
        - А что за Соколов? - спросила я уже в тесном коридоре, натягивая кеды.
        - Соколовский. Он, наверное, сейчас самый молодой юрист в Москве из числа самых успешных, буквально пару лет назад его карьера пошла в гору сумасшедшими темпами. Но, несмотря на это, он до сих пор числится в штате у Самойлова и не уходит от него, хотя в офисе его никогда не бывает, я за восемь месяцев работы видела его всего пару раз.
        - Иа, ты бы себя слышала, - тяжело вздохнула я, прислонившись к двери. - Такое ощущение, что ты сейчас описаешься кипятком от восторга. Уж прости, нельзя же так восхищаться мужчинами.
        - Мира, если ты боишься и не любишь мужчин, это совсем не значит, что у остальных все так же. Сколько раз я тебе уже об этом говорила? - Иа воинственно сдула с лица рыжую прядь, - И вообще, он очень похож на твоего брата.
        - Надеюсь, на Святослава? - пошутила я, прекрасно зная о безответной влюбленности Иоанны в Ярослава, приключившейся с ней еще на первом курсе универа. Телефон в руках издал звуковой сигнал, оповещающий о входящем сообщении. - Все, Вет приехал. Я ушла. Если выживу, позвоню.
        Чмокнула подругу в щечку и побежала вниз, надеясь на то, что я не зря обратилась за помощью к Вету и он и правда мне поможет.
        -
        ГЛАВА 3
        Виталий Самойлов, видный мужчина около сорока лет, почти два метра ростом - и в ширину, наверное, не меньше, - ждал меня за рулем своей машины. Я, видимо, выпив сильно лишнего, села на переднее сиденье, иначе как по-другому можно объяснить это, если не опьянением. Я никогда не ездила спереди, даже за руль сама не садилась.
        С Ветом мы общались хорошо, но мало, все же он был другом семьи и приятелем Свята, а еще в подростковом возрасте уехал служить на Дальний Восток, я тогда, наверное, только родилась. Мы виделись на всяких торжествах и когда он был наездами в Москве. Уже когда я училась в старших классах, наши родители решили нас поженить, но, естественно, ничего из этого у них не вышло: ни я, ни Вет не желали этого брака.
        Но именно сегодня я не отказалась бы от любой его помощи и попросила мужчину поделиться спермой. Конечно же, сразу об этом жутко пожалела, а на следующий день, когда впервые встретилась с женой Вета, так и вовсе чуть от стыда под землю не провалилась.
        - Приехали, - Вет тронул меня за плечо, припарковавшись возле дома, - я скажу маме, чтобы она тобой занялась, мне самому некогда. Прости, Мир, но у меня тоже не то что дерьмо сейчас в жизни, а дерьмище самое настоящее.
        Виталий вышел из машины, а я поплелась следом. Я любила его родителей, особенно Олимпиаду Львовну - маму Вета. Она была удивительной женщиной, властной, но в то же время очень доброй, и она ни капельки не походила на мою маму. Сегодня я видела в этом лишь одни плюсы.
        Самойловы меня поддержали, как говорится, обогрели, накормили и спать уложили. Я скинула файл завещания на почту Вету и быстро уснула. А когда проснулась, Виталия уже не было, тетя Липа не отпускала меня практически полдня, допытываясь о том, что же в нашей семье приключилось. Потом она пожаловалась, что Виталечка никак со своей женой притереться не может, а ведь такая же хорошая пара.
        Я печально покивала, но мне было не до сострадания, своих проблем хватало выше крыши, и нужно было как-то их решать.
        Помощь пришла с неожиданной стороны: в дом Самойловых приехала жена Вета - красивая, высокая и худая как палка девушка. И она, судя по всему, так же, как и я, хотела поскорее свалить из этого дома.
        - Давай я тебя подвезу, если тебе в город, - окликнула Вика меня, когда я почти сбежала из столовой.
        - Если тебе не трудно, конечно. Я… - запнулась, придумывая, что же ей сказать, ведь тетя Липа буквально две минуты назад соврала, что я приехала этим утром. Значит, остальное знать Вике не нужно. - Меня сюда подвезли, и я без машины, поэтому была бы тебе очень признательна.
        Пока мы ехали, я залезла в карту на телефоне и прочитала точный адрес соседнего с офисом Вета здания, чтобы исключить лишние подозрения. Айфон выпал из рук, я нагнулась, чтобы его достать, и наткнулась взглядом на раскрытую медицинскую карту - с таким же диагнозом, как у жены старшего брата. Сама не знаю зачем, но я стащила карту, потому что помнила слова Вета о том, как они с женой старались поскорее уже порадовать Самойловых-старших еще одним внуком.
        - Зачем ты ее стащила? - прорычал Вет сразу же после того, как я ему все рассказала, и тут же выхватил из моих рук карту жены.
        Какой же хороший вопрос. На который у меня, пожалуй, не было ответа.
        - Я не хотела, прости, - начала лепетать бессвязные оправдания.
        Для Самойлова произошедшее было неожиданностью, и я очень надеялась, что не сделала хуже.
        - Вет, а что насчет меня? - спросила я, когда мужчина подуспокоился.
        - Я скинул твои файлы Мирославу, он сказал, что сможет тебе помочь. Не уточнял как, но у него есть по этому поводу кое-какие идеи.
        Я взвизгнула и тут же повисла у Вета на шее. Господи, да он же подарил мне самое главное - надежду. Возможно, не все так плохо. Возможно, этот самый Соколов, которого так нахваливала Иа, мне и правда поможет.
        - Спасибо, - воскликнула я и чмокнула мужчину в щеку.
        - А ну отошла от него! Быстро! - раздался женский вопль. Я вздрогнула и отскочила от Вета, с ужасом уставилась на Викторию, которая забежала в кабинет и походила на самую настоящую сумасшедшую. Девушка взяла бокал с бара и запустила им в мужа.
        Господи ты боже мой.
        Я тихонечко направилась к выходу, когда Вика взяла полную бутылку виски и зашвырнула ту в монитор компьютера. Вет спрятался под стол, а я выбежала из кабинета, часто дыша.
        - Дверь можно как-нибудь запереть снаружи? - испуганно прокричала я, подпирая дверь собственным телом, как будто эта разъяренная женщина могла вырваться наружу и разорвать меня на клочки.
        - Мира, что случилось? - спросила Иа, горя глазами.
        - Ты специально, да? - дошло до меня, - да ты… ты! А если она его там прибьет?
        - Упс. - Иоанна пожала плечами и отвела взгляд, в котором не было ни капли раскаяния.
        - Иа, так нельзя.
        - Ой, да успокойся, сейчас подерутся, потом помирятся. - Она махнула ладонью и тут же перевела тему: - Ты забрала свои документы? - Я нахмурилась, и подруга, посмотрев на меня как на дуру, произнесла: - По салону.
        - Да кому они нужны, Иа!
        В кабинете раздался какой-то очень уж сильный грохот, и мы одновременно повернулись к двери.
        - Ты что-нибудь слышишь? - шепотом спросила Иоанна.
        - Что, совесть проснулась? - Я подошла к двери и прислонилась ухом. - Ничего не слышно.
        
        - А вдруг они и правда там того - ну, поубивали друг друга? - Подруга встала из-за своего стола, остановилась рядом со мной и тоже прислонилось ухом к двери. И именно в этот момент из кабинета донесся протяжный женский стон удовольствия. - Ну тебя, - фыркнула Иоанна и отскочила от двери.
        Я же начала глупо хихикать, потому что ситуация и правда напоминала театр абсурда.
        - О! Огненные отношения, - произнесла я, поднимая указательный палец вверх, и поспешила к лифту. *
        Уже на улице в кармане куртки заиграла мелодия телефона, я достала гаджет: на экране светились цифры неизвестного номера.
        - Да, слушаю.
        - Здравствуйте, Мирослава Станиславовна, это адвокат Соколовский вас беспокоит, - в динамике прозвучал приятный мужской голос, который, словно сладкая патока, потек по моим венам. Наверное, все дело в контрасте и после голоса Иоанны любой звук покажется по-сумасшедшему притягательным.
        - Я вас слушаю, - прикусила губу в ожидании чего-то важного, но сильно ошиблась.
        - Мирослава, вы сейчас где? Я думаю, нам нужно встретиться, у меня есть для вас предложение.
        ГЛАВА 4
        Соколов, который на самом деле Соколовский, после того, как узнал, где я, сказал недолго его подождать на первом этаже здания. Я села на мягкие кожаные диванчики и залезла в телефон. Батарейка горела красным и показывала тринадцать процентов, я перевела телефон в режим энергосбережения и именно в этот момент поняла, что больше не одна.
        Подняла голову и встретилась взглядом с молодым мужчиной: небритым, в черном пальто и черной водолазке, плотно обтягивающей его горло. Он стоял в каких-то считаных сантиметрах от меня и молчаливо изучал.
        Я видела, как его взгляд блуждал по моему лицу, затем двинулся к ногам, опять вернулся к лицу, волосам, рукам. Мне захотелось это немедленно прекратить.
        - Здравствуйте. - Я протянула ему ладонь и, когда он крепко сжал ее в ответ, поняла, что это было моей самой большой ошибкой.
        Кожа мужчины была словно раскаленным железом, которое тут же меня обожгло, растеклось по моей ладони и сразу же застыло, крепко фиксируя в своих металлических объятиях. Я дернула рукой, но Мирослав сжал ладонь еще крепче, затем потянул меня на себя, помогая тем самым подняться, и тихо произнес:
        - Пойдемте на улицу, прогуляемся, поговорим.
        Я кивнула, и лишь тогда он разжал свои пальцы, затем, повернувшись ко мне мощной спиной, пошел на выход, а я выдохнула.
        Ведь я не дышала, совсем-совсем.
        Как же он был похож на моего брата, Иоанна права. Тот же типаж и аура, от него исходила такая сильная энергетика, что я не могла дышать рядом с ним. На подсознательном уровне ощущалось, что этот Соколов хищник.
        Точно, блин, Финист - Ясный Сокол. Взгляд цепкий и прожигающий до основания, словно мужчина, посмотрев на меня один-единственный раз, сразу же все-все про меня понял: чем я живу, чем дышу, что люблю и ненавижу. Жуткое ощущение, единственный взгляд, и я даже близко к нему подходить не хочу. К подобному роду мужчин, потому что он такой же, как и мой брат: сильный, безбашенный и за свои интересы удавит, просто места мокрого не оставит от тех, кто встанет на его пути.
        Мне больше не хотелось от него помощи, потому что это могло быть чревато последствиями. И как же я оказалась права: когда Соколовский заговорил, я еле сдержала приступ истеричного смеха.
        Шахматист и интриган, он нашел пешку в выгодной позиции и захотел использовать ее по всем фронтам в своей партии.
        - Мирослава, вы меня сначала выслушайте, взвесьте все доводы за и против. У вас есть пара дней для принятия решения. - Он подопнул камешек на асфальте лакированным носком туфли, и я тут же уставилась на свои кеды. Да уж, мы смотрелись рядом с мужчиной смешно: я в своей куртке-американке с огромной буквой «М» - и он в дорогущем строгом пальто траурного цвета.
        - Я слушаю вас.
        - Виталий обрисовал мне ситуацию. - Мужчина засунул руки в карманы и отвернулся от меня. - Может, пройдемся?
        Я пожала плечами и первая пошла вдоль дороги. Мирослав догнал меня и на ходу продолжил:
        - Я могу предложить вам взаимовыгодное сотрудничество.
        - И? - поторопила я мужчину, смотря прямо перед собой на спешащих в разные стороны людей.
        - Мы заключим с вами контракт, в котором оговорим все рамки дозволенного и… - он замолчал и остановился, я повернулась в его сторону. Мужчина крепко сжал челюсти, покусал губу, словно в чем-то сомневаясь, а потом мотнул головой, будто прогоняя мимолетное наваждение, и твердо посмотрел мне в глаза. У него были такие пушистые черные ресницы. С ума сойти.
        - Ваш отец очень четко к этому подошел и прописал все, что только было возможно. Поэтому если вы хотите получить свою часть наследства, то у вас единственный выход - родить.
        - Окей, а чем вы можете мне помочь? - Я склонила голову и из последних сил старалась держать себя в руках.
        - Как я уже сказал, мы заключим контракт, во избежание каких-либо неурядиц. Я организую анонимность и клинику, в которой вам, Мирослава, проведут искусственное оплодотворение, и ваш отец никогда об этом не узнает.
        - В чем ваша выгода? - напряглась я.
        - Этот ребенок будет моим, - спокойно сказал мужчина, как будто о картошке размышлял, купить ему килограммчик или два, - так же как и половина всех активов, которые перейдут к вам от отца.
        Убил. Он просто убил меня своей наглостью. В его взгляде не было ни капли раскаяния, лишь четкая уверенность в своих действиях.
        - Вы хоть понимаете, что мне предлагаете, Соколов? - зло прошептала, потому что голос пропал.
        - Соколовский, - поправляет меня мужчина. - Понимаю, - усмехается он, приподнимая лишь уголки губ, - Мирослава, это, конечно, жутко некрасиво, да и вообще безобразно с моей стороны. Но уберите всю эту лирику. Я предлагаю вам свою защиту, фамилию и сперму, желая взамен лишь самую малость - половину вашего наследства и возможности, открывающиеся для членов вашей семьи.
        - Вы сказали фамилию?
        Театр абсурда, не иначе.
        - А как иначе, Мирослава? Этот ребёнок будет нашим с вами. И мы будем самой идеальной семьей. На людях, естественно. Вашей личной жизни и ваших предпочтений, - он на мгновение скривился, досадливо на меня посмотрев, - я не буду никоим образом касаться, если это, конечно, никак не выйдет наружу и не отразится на моей карьере.
        
        - То есть вы так, между делом, предложили мне брак? Да вы сумасшедший!
        - Называйте это как хотите. Вам нужен ребенок. Мне деньги, ребенок и возможности, которые откроются для моей карьеры, если я войду в вашу семью. Я с вами честен, Мирослава, потому открыто говорю, что выиграю намного больше от этого договора.
        - Да вы что? А я бы так сама и не поняла. Ну-ну.
        - Мира, - предостерегающе рыкнул Соколовский, и я вздрогнула.
        - Даже не надейтесь, - зло прошептала, - я ни за что не пойду на это. Да вы точно сумасшедший!
        - Хо-ро-шо, - Мирослав развел руками, - я всего лишь предложил вам помощь, - хищно улыбнулся он. - Не хотите даже обдумать мое предложение - тогда справляйтесь сами. - В его глазах загорелся какой-то нехороший огонек, и я инстинктивно отступила на шаг. - В конце концов, у вас же есть ваш салон? Вот и живите на одну лишь прибыль от него, если, конечно, сможете с той прибыли хоть один раз погасить аренду помещения. Но я бы на вашем месте подумал, Мира, потому что у вас нет выхода.
        Мне захотелось вцепиться в его холеную небритую рожу и располосовать ее ногтями. Так некстати вспомнилась Вика, которую я еще час назад считала ненормальной. Сейчас же я поняла, что была бы не прочь разбить бутылку виски о голову рядом стоящего мужчины. И не увидела бы в этом ничего ненормального.
        - Всего хорошего, - выдавила из себя вместе с лицемерной улыбкой и, спрыгнув с бордюра, на котором стояла, быстро перебежала проезжую часть.
        Подальше, как можно дальше от этого напыщенного индюка. Ведь у него не было ни кола не двора, раз он так хотел моих денег, а вёл себя так, словно он Стив Джобс или Билл Гейтс, не меньше…
        -
        ГЛАВА 5
        МИРОСЛАВ
        Огнева была красивой. До безумия красивой. И Мирослав оказался к этому не готов. Одно дело - видеть ее фотографии, представляя очередную избалованную мажорку, сменившую ориентацию со скуки. И совершенно другое - увидеть ее лично, на удушающе маленьком расстоянии. Маленькую, худенькую, чистенькую и такую притягательную. Все рецепторы Мирослава обострились, напряглись и настроились на волну девушки, поглощая и впитывая в себя каждый ее жест и каждое движение ласкающих взгляд волос.
        Соколовский на какое-то время потерялся, на минуту или две, но он забыл о делах и всех своих планах. Потому что был не готов к такому.
        Черт. Эти волосы были для него ударом ниже пояса. Обезоруживающим ударом.
        Белоснежные локоны, длинные и пушистые, которые сразу же бросались в глаза, потому что были какими-то нереальными, словно сказочными. А еще потерянный и в то же время холодный взгляд. Да, девушка была самой настоящей Снежной королевой, вразрез с собственной фамилией. Огнева.
        Огневы! Они были нужны ему. Соколовский тут же взял себя в руки и озвучил свое предложение Мире. Он ни минуты не сомневался, что девушка его пошлет, это было очевидно. Но вот полыхнувший огонек воинственности в ее глазах стал для него неожиданностью.
        Девочка не так-то уж и проста. Ну еще бы, с такими-то родственниками.
        Соколовский еще долго смотрел вслед удаляющейся фигурке, пытаясь понять, кого же она ему напоминала. Был такой зверек, маленький, красивый, пушистый и белоснежный, но ведущий хищный образ жизни. У Огневой было то самое хищное начало. Вызов в холодных стальных глазах, которые не были ни серыми, ни голубыми и напоминали настоящую пучину расплавленного серебра.
        Мысли убежали в совершенно не том направлении, и Соколовский, развернувшись, пошел к машине.
        Ему нужен был этот брак, он бы решил все его проблемы и помог добиться желаемого. Вчера, когда Самойлов скинул ему документы Огнева, Мир чуть не поперхнулся. Не бывает таких совпадений. Не бывает.
        Но ему повезло. Чертовски повезло. В общем-то, как и обычно.
        Лишь единственный раз судьба не пожалела Соколовского - когда выбрала ему родителей. И, видимо, взамен за эту неудачу все остальное время он получал поблажки от той самой судьбы. Мирослава так и не усыновили, он прожил в интернате до самого выпуска, и это было, как он считал, к лучшему: у него были нужные квоты и льготы. А еще у него были мозги.
        Мирослав с младших классов понял, что или ты имеешь жизнь, или она имеет тебя.
        И вот сейчас, когда он целых два месяца не знал, как подступиться к Огневым, они сами плыли ему в руки в лице безумно красивой маленькой Снежной королевы.
        Ласка.
        Он вспомнил, как назывался тот зверек. Милый с виду маленький звереныш, который в спокойных условиях только и делал, что постоянно охотился.
        Хищник. Один из самых мелких.
        И если Мирослава и правда нетрадиционной ориентации, она должна вцепиться в его предложение руками и ногами. Сомнений не было никаких. Кроме правдивости слов девушки.
        - Лена, - Мир окликнул своего секретаря, сразу как появился в офисе, - свяжись со своим братом и поторопи его.
        - Мирослав Данилович, вы о чем?
        - Твой брат знает, Лена.
        Соколовский зашел к себе в кабинет, сел за любимый стол и выдохнул, оттягивая ворот водолазки. Было не по себе, а в груди странно саднило.
        Черт, ну как же хороша. Эта мысль не давала ему покоя.
        Он открыл крышку ноутбука и, сразу же разблокировав, вбил в поисковике: Мирослава Огнева. Ссылок было не так уж и много, как и фотографий, но стоило лишь увидеть одну из них, на которой Ласка красовалась в открытом неоново-розовом купальнике, который слепил глаза, как член Соколовского шевельнулся и начал вставать. Манящая пышная грудь, подтянутый животик и широкие бедра.
        Идеальная.
        С ума сойти можно, такая красота - и задаром пропадает.
        Мирослав в который раз просмотрел все ссылки и все, что можно было найти на поверхности. Он не увидел никакого подтверждения тому, что Мира была лесбиянкой, впрочем, так же как и опровержений. Их тоже не было. Лишь пара статей о возможном браке Мирославы и Виталия. Ни единой фотки с каким-нибудь мужиком, кроме брата Ярослава, не было.
        Мир откинулся на спинку кресла и задумчиво прикрыл глаза, отрешаясь от увиденного и восстанавливая дыхание. Успокаиваясь. У него все получится, не могло быть иначе, он слишком долго к этому стремился, и Огневы ему в этом помогут. А уж со стояком в штанах на девушку не той ориентации он как-нибудь справится, не впервой ему было подавлять собственные эмоции и желания. Совсем не впервой.
        Жизнь научила цепляться за любые возможности.
        - Мирослав Данилович, - приоткрыла дверь Лена, - я звонила Марку, он сказал, что еще полчаса назад все вам сбросил на почту. И еще: Ребров звонил три раза и…
        - Что у него опять случилось?
        - Он, как и всегда, мне ничего не сказал.
        - Ладно, сообщи ему, что у меня сегодня свободный ужин, и забронируй нам столик, где хочешь.
        Мирослав выпроводил Лену и поспешил вернуться к ноутбуку, ему не терпелось открыть папочку со столь желаемыми файлами.
        Кто владеет информацией, тот владеет миром.
        Брат Елены был мастером своего дела, и у Соколовского в сейфе лежала далеко не одна папка с компроматом, собранная благодаря нему. Но на этот раз информации было до скудного мало.
        
        Где училась, как училась, с кем дружила, где работала. Все. Больше о Мирославе Огневой не было ничего. Никакого грязного белья, да и чистого, в общем-то, тоже было маловато. Словно девушка вела жизнь призрака, она даже по клубам не ходила и не тусовалась со своими одногруппниками, пока училась. Дружила с девочкой из бедной семьи, и Мир бы подумал, что вот оно… Вот она, наверное, та самая партнерша, но нет же, в краткой биографии той подруги был список половых партнеров, полностью состоящий из особей мужского пола.
        Чего не скажешь о Мире. Из личного о ней была лишь информация о страхе ездить на переднем сиденье автомобиля, но там, скорее всего, дело было в аварии, обошедшейся без тяжелых последствий. Огневой было восемнадцать, а за рулем был Ярослав, который не справился с управлением в гололед и на большой скорости выехал на встречку - слава богу, пустую встречку, иначе бы не было уже ни Ярослава, ни Миры. Машина съехала в кювет, а девочка Мирослава начала посещать психолога. Только вот менялись у нее специалисты с завидной регулярностью, и, судя по всему, пользы от них не было никакой, ведь Мирослава так и не ездила ни за рулем, ни на пассажирском сиденье. Вот и вся личная информация. Мисс загадочность, не иначе. А на первый взгляд и не скажешь.
        Соколовский обычно разбирался в людях, для его профессии это было очень важно, но и он мог ошибаться.
        Он дал ей три дня и начал подготавливать контракты. Девушка не оправдала его ожиданий, позвонив уже на следующий день. Но, опять же, Соколовский увидел в этом лишь свой просчет. Он не ожидал, что Ярослав Огнев пойдет в наступление против сестры столь открыто, хотя предугадать это он должен был. Мужчины знали друг друга, их знакомство было отнюдь не шапочным, но общались они в такой среде, о которой лучше молчать, потому что подпольные бои были далеки от законности. А уж одному из лучших юристов Москвы там было делать нечего. Совсем-совсем. Чревато для карьеры, так же как и брату политика.
        Но все это было слишком давно, словно в другой жизни, Мирослав тогда зарабатывал, как умел, а Ярослав развлекался, как мог.
        Только вот давность тех событий не должна была стать поводом для такого просчета. Видимо, Яр так и остался диким и неуравновешенным парнем, которого Мир серьезно недооценил.
        Голос Огневой дрожал, иногда доносились всхлипы, и Соколовскому это ужасно не понравилось, словно под дых заехали. Казалось бы, все пошло даже лучше и маленькая Снежная королева приняла его предложение, но Соколовский, передвинув все свои встречи, собрался и поехал в салон красоты, принадлежащий девушке, именно оттуда она ему звонила. И он, доверяя своему природному чутью, направился к ней.
        Потому что так было необходимо. Так было нужно. Почему Мир так думал? У него не было для этого объяснений, лишь природная, звериная чуйка, которая никогда прежде его не подводила.
        Не подвела и сейчас.
        ГЛАВА 6
        МИРОСЛАВ
        Мирослав, зайдя в салон Огневой, краем взгляда отметил, что и престижный район местонахождения, и внутренний интерьер так и кричали о высоком уровне, соответствующем элитным посетителям.
        Возможно, он погорячился, когда насмехался над девушкой, предполагая, что та и аренду выплатить не сможет.
        - Здравствуйте, - мило улыбнулась администратор, сидящая за стойкой, - вы кого-то ожидаете? Или приехали записать на процедуру подругу?
        Мир приподнял в удивлении брови и с ленцой в голосе поинтересовался:
        - А мужчины у вас тут что, посетителями не бывают? - Девушка покраснела и, кажется, растерялась. Соколовский не дал ей ответить. Довольно. Он приехал сюда не просто так. - Где кабинет хозяйки?
        - Извините, но к ней… - администратор застопорилась, прокашлялась и начала блеять, словно овца: - Она не принимает.
        - Где кабинет хозяйки? - повторил Мир, сжимая кулаки, потому что эта беседа его порядком утомила.
        Молодой мужчина шагнул мимо, заходя вглубь салона, и приглушенно ругнулся. Следом за основным помещением, большим и светлым, с креслами напротив зеркал, шел длинный коридор, в котором была далеко не одна дверь. Тыкаться в каждую, как слепому кутенку, ему не хотелось. Он повернулся и с нажимом в голосе повторил свою просьбу:
        - Проводите меня к Мирославе Станиславовне, - глянул на бейджик, - Людмила.
        - Да-да, хорошо, - засуетилась девушка, выбежала из-за стойки и засеменила к кабинету свой начальницы.
        Да уж.
        От таких работников надо избавляться. Сразу же.
        Когда Мирослав зашел в кабинет Миры, он лишь убедился в своем предположении. Всех отсюда гнать поганой метлой, да еще и со штрафами и статьями в трудовой. Просто чтобы неповадно было подставлять хозяйку.
        Его Лена грудью бы легла на амбразуру, на пороге каменным изваянием застыла бы, но никого в его кабинет без его ведома не пустила бы. Может, дело было в их воспитании - Лена с братом росли в том же интернате, что и Мир. И уж кто, как не они, знал, что за свое нужно драть глотку, но отстаивать собственные права до последнего.
        - Мира, - он тихо позвал девушку, сидящую на полу в груде мусора.
        Соколовский старался быть спокойным и держать себя в руках. С самоконтролем у него давно не было проблем. Как только он попал в приличное общество, он каждый божий день тренировался выдержке, но сейчас она была готова испариться к такой-то матери.
        Мирослав шагнул к Ласке, по пути на что-то наступив. Звук хрустнувшей пластмассы был не таким уж и громким, но именно на него среагировала Огнева: она вздрогнула и резко оглянулась.
        - Ах, это вы, - всхлипнула девушка и вернула голову на прежнее место, а именно на колени, которые она обнимала ладонями.
        Сейчас она казалась ещё меньше - свернувшийся маленький ежик, который непременно использует свои иголки против Мирослава.
        Соколовский усмехнулся сам себе, второй день у него в голове прямо телепередача «В мире животных». Странные мысли в нем будила Мирослава.
        - Ну и что здесь случилось? - спросил он, присев на корточки рядом с девушкой.
        - Какая вам разница? - обиженно прошептала Огнева. - Давайте свои бумаги. Вы же за этим так быстро примчались?
        У Мирослава перехватило дыхание. Ведь девочка права, сейчас был бы идеальный момент для сделки, она подписала бы любую всунутую ей в руки бумагу. И в другое время, с другим человеком, Соколовский действительно воспользовался бы предоставленным ему шансом. Только вот Огневу ему не хотелось использовать втемную. Он и так загнал ее в тупик, но хотя бы честно приоткрыл ей карты.
        Пускай не все, но все же.
        - Ну, во-первых, давай уже на ты. А во-вторых, прости, но бумаги я с собой не взял.
        - Тогда зачем приехали?
        Мирослав прищурился, усмехнувшись, и девушка поправила себя:
        - Зачем приехал?
        - Мне не понравился твой голос, - спокойно произнес он и взял желтый лак, один из многих разбросанных на полу. - Ты сама этим занимаешься?
        Для него это было странным, он думал, что Огневой подарили салон и та присутствовала в нем постольку-поскольку, потому что так было модно и положено по статусу.
        А сейчас он заметил и сертификаты на имя Мирославы, и грамоты, и много всего прочего, валяющегося одной большой грудой у ног Ласки. И так трогательно выглядела девушка, что у него внутри что-то сжалось. Захотелось притянуть Ласку к себе на грудь и гладить по белоснежным волосам, лишь бы она успокоилась и больше не всхлипывала.
        - Только знакомым и на курсах повышения квалификации. Как говорит отец, - Мирослава скривилась и поучительным тоном произнесла: - Тебе не по статусу у всех подряд под ногтями ковыряться.
        - А тебе нравится, да? - Девушка кивнула. Мир подкинул на ладони бутылек и крепко сжал его. - Мы можем еще очень долго так сидеть. Может, ты все же расскажешь, что здесь произошло?
        - Брат приходил, - шепнула Ласка и словно уменьшилась в размерах, прижалась теснее к своим же коленям.
        Мирослав еще раз огляделся и опять выругался, на этот раз очень громко. Огнева приподняла голову и удивленно уставилась на него, а сам Мирослав костерил себя последними словами за то, что не просчитал и не продумал все от и до. Теперь бардак в кабинете его будущей жены ему виделся совсем под другим углом.
        
        - Что он хотел? - хрипло спросил Соколовский и сжал желтый лак еще крепче, стекло больше не холодило кожу, оно давно нагрелось.
        - Как что? - Девушка пожала плечами и обиженно произнесла: - То же, что и все.
        По ее щеке потекла слезинка, и Мир быстрее сделал, чем подумал: он потянулся к лицу девушки и стер большим пальцем слезу с ее щеки.
        - Все будет хорошо. Помнишь? Я же говорил, у нас все получится.
        Губы девушки задрожали, она подняла свой взгляд на Мира, и ему словно по башке дали. На серебряном дне было столько боли, затаенной обиды и страха, что мужчине стало не по себе. Но он не убрал свою руку. Нет, напротив. Мир распластал ладонь на щеке девушки, ощущая пальцами бархатную и влажную кожу. Должно быть, пока он ехал к ней, Мирослава вдоволь наревелась. Вот тебе и Снежная королева.
        - Нужно позвонить в клининговую компанию, - Мир первым нарушил тишину, потому что их гляделки были какими-то ненормальными.
        Он смотрел на девушку и никак не мог понять, что же творилось у нее внутри. Зато то, что творилось с ним, он понимал отлично. Ни один нормальный мужик не смог бы устоять перед такой манящей Лаской.
        Ни черта она не хищник, а всего лишь маленькая беззащитная принцесса, которая скалила зубы, пытаясь защититься, и на самом деле тряслась от страха.
        Соколовского передернуло, когда ему в голову пришла мысль, что Мира, возможно, боялась и его.
        Это было неправильно. Это было противоестественно. Она не должна его бояться.
        - Пойдем, я отвезу тебя домой, потом договорюсь, и здесь все уберут.
        - Мне некуда ехать, - обреченно прошептала Огнева, и Мир понял свою очередную ошибку. В здравом уме никто не сунулся бы обратно к своим родным. В такой-то ситуации.
        - Хорошо, поедем ко мне, - решение пришло само собой и показалось ему единственно верным и правильным. Ласка хотела что-то сказать, но он ее остановил, не дав и начать. - Тебе в любом случае придется жить у меня. Не сегодня - так завтра. Так какая разница когда? Я живу в хорошем районе, в приличной квартире - правда, пока она съемная.
        Снежная королева медленно прикрыла глаза, а он залип на ее пушистые черные ресницы. Так странно. С таким цветом волос - такие темные брови и ресницы, и заметил мужчина это только сейчас.
        Девушка молчала. По-прежнему сидела с закрытыми глазами и не шевелилась, лишь в один момент ему будто показалось, что она сильнее прильнула к его ладони, как кошка в ожидании ласки, но Мирослав тут же над собой усмехнулся. Ничего не изменилось, это он не мог убрать руку с девичьей щеки, тогда как Мирослава просто сидела и не двигалась.
        - Хор-ро-ошо, - запнувшись, произнесла она, словно одно-единственное слово далось ей с неимоверным трудом и легло на ее плечи бетонной плитой.
        Соколовский поспешил убрать руку, пока глаза девушки были еще закрыты и она не видела, что с ним творилось. А творилось с ним что-то ненормальное, до абсурдности ненормальное и ломающее все его четко построенные планы. Мужчина встал, отряхнул брюки и, взяв Миру за тонкое запястье, помог ей приподняться.
        Уже находясь в вертикальном положении, девушка вырвала свою руку из его захвата и рванула к лежащему столу, выдвинула один из ящиков, достала какие-то бумаги и, тесно прижав их груди, решительно произнесла:
        - Пойдем. - Ее поведение менялось с безумной скоростью.
        Всего пара минут, и она больше не была беззащитным зверенышем, которого хотелось укрыть от холода, погладить и приручить.
        Девушка, не дожидаясь замершего на месте Мира, направилась к выходу из кабинета. А мужчина приложил руку к губам, ту самую, и облизал большой палец.
        Соленый.
        Палец был соленым.
        А то, что творилось с Миром, было началом конца. И он это прекрасно понял.
        -
        ГЛАВА 7
        МИРОСЛАВА
        Мирослав открыл для меня дверь пассажирского сидения, а я все никак не могла прийти в себя. Мне понравилось его прикосновение. Мне не было противно, ни капельки, ни на грамм. Наверное, все дело в том, что я почувствовала теплоту, так необходимую мне, и заботу. Именно ее.
        Это так странно.
        Еще час назад я думала, что попала в лапы к зверю, преподнесла ему себя на блюдечке, а сейчас я чувствовала его поддержку и заботу. Да, возможно, он был неискренен и ему было лишь выгодно втереться ко мне в доверие или расположить меня к себе. Но так легко было поверить. Просто закрыть глаза и поверить, что есть на свете человек - мужчина, который поддержит, который не скинет в пропасть, а удержит тебя на краю.
        Так легко было в те мгновения поверить в собственный бред. Да, именно бред, ведь у Соколова все было просчитано - от и до. Он даже не стал предлагать мне сесть рядом с ним. Значит, знал о моей фобии. Конечно же, навел обо мне справки и знал если не все, то многое.
        Все не знал даже родной отец.
        Юрист жил в одной из башен Москва-Сити на девяносто третьем этаже, и у него были не панорамные окна, нет-нет. В его двухуровневых (да, именно так!) апартаментах была панорамная стена длиной в шестьдесят с лишним метров. А высота потолков внушала трепет даже мне.
        - Какая у них высота? - спросила я, разинув рот.
        Подошла к окнам, из которых открывался вид, казалось бы, на всю столицу.
        - Здесь девять метров, где нет разделения на два уровня.
        Да, тут была центральная гостиная с диванчиками, креслами, телевизором и белоснежным роялем. Вообще вся обстановка была выполнена в светлых тонах. Напротив этой зоны - крученая лестница, ведущая на второй этаж, там был балкон с функцией коридора, ведущего в разные концы к спальням.
        - Я даже спрашивать не буду, где ты берешь на это деньги. - Я взмахнула ладонью и устало опустилась на белоснежный диван.
        - Ты забыла? - хмыкнул Соколов. - Я снимаю ее в аренду.
        - Ага, - кивнула я, - и отдаешь в месяц миллиона два, наверное. А может и три. При таком раскладе совсем не удивительно, зачем тебе понадобились мои деньги.
        Мирослав сжал челюсти, прожигая меня взглядом, я лишь подняла брови, словно вопрошая: что я не так сказала?
        Мужчина правильно понял мой безмолвный вызов и, усмехнувшись, произнес:
        - Все правильно, Мирослава. Все правильно. Я очень люблю свою квартиру. Свыкся с ней, так сказать. И был бы не против выкупить ее у хозяев.
        - За мои деньги. - Я видела, что мужчина злился, я это прекрасно видела, но не могла ничего с собой поделать и остановиться.
        - Да, Мирослава, за твои деньги, - рыкнул он и медленно прикрыл глаза. Через пару секунд он совершенно другим тоном, абсолютно спокойным, произнес: - Пойдем наверх, я покажу тебе комнату, в которой ты будешь жить.
        Он не стал подниматься первым и подождал меня, я прошмыгнула мимо него и прыгнула сразу на третью ступеньку. Я поднималась, не оборачиваясь, но чувствовала тяжелый взгляд, направленный мне в затылок.
        Поздравляю тебя, Мирослава, человек тебе вроде как помочь желает, а ты его злишь целенаправленно.
        Просто его жилплощадь выбила меня из колеи. Эта квартира была шикарной. Такую себе даже Яр со Святом позволить не могли. Первый - потому что вечно экономил на всем и до ужаса был прижимистым, да что о нем говорить, если он до сих пор жил в родительском доме. Для Свята же это тоже было бы неразумной тратой денег, он со своей семьей давно проживал в отстроенном для них огромном доме, и городские стены, как он говорил, душили бы его. А мне? А мне отец даже задрипанную маленькую квартирку на окраине купить не захотел, сама же я не накопила. Всю прибыль от салона я откладывала, мечтала выкупить помещение, но с моими темпами мне потребовалось бы на это десять лет, не меньше.
        Мирослав вышел из моей новой комнаты и тут же закрыл за собой дверь, а я, распахнув шторы, с разбегу плюхнулась на кровать. Мягкая и большая. Усталость, несмотря на обеденное время, навалилась сама собой. Наверное, так сказывался стресс и сегодняшняя ссора с Яриком. Хотя случившееся было мало похоже на ссору, это был настоящий торнадо, прошедший по мне.
        Пересилив себя, я все же встала и заглянула в гардероб - он был пустым, прошла через него в ванную, там были лишь махровые полотенца и ни одного банного халата. Я в который раз обозвала себя дурой.
        Уехать из дома без вещей и не купить их в городе было верхом беспечности с моей стороны. Я настолько перегрузила эмоционально свой мозг, что до меня только сейчас дошло: я уже два дня ходила в одном и том же.
        Я вышла из комнаты. Рядом была такая же спальня, как и моя, только пустой гардероб и ванная комната имели отдельные входы со спальни, а не так, как в моей. Я дошла до середины балкона и, оперевшись на него, громко позвала Мира. Мой голос разнесся эхом по огромным квадратным метрам квартиры, оглушая даже меня саму, но никто так и не отозвался. Я пожала плечами: Соколов сам виноват. В общем, я стряхнула с себя все угрызения совести и, дойдя до другого конца балкона, продолжила изучать, что же таилось за закрытыми дверями.
        
        На первой же и застопорилась. Внутри была огромная ванна, стоящая посреди комнаты, тут были такие же огромные окна от пола и до потолка - конечно же, уже не девять метров, но… Это место было райским, и мне непременно захотелось понежиться в этой ванне. Тут же дала себе мысленную пощечину и захлопнула дверь.
        Это все стресс. Это из-за пережитого я так по-ненормальному себя веду.
        Следующая дверь скрывала за собой хозяйскую спальню - хотя бы потому, что она была во много раз больше моей и была обжитой, то есть в ней были разбросаны вещи. Темные шторы были до сих пор плотно задернуты, создавая полумрак. На кровати лежало несколько рубашек и одни брюки. На кресле несколько зарядных устройств, на столе бумаги, бумаги, бумаги и наушники. Я несмело шагнула внутрь, наблюдая за собственной босой ступней, будто опасаясь, что именно в этот момент появится чудовище из детских страшилок и схватит меня за ногу, а потом, возможно, утащит под кровать. Тряхнула головой и все же зашла внутрь. Стараясь чрезмерно не разглядывать личное пространство, все же это некрасиво с моей стороны, я дошла до единственной двери.
        Гардеробная. Она-то мне и нужна. Я быстро оглядела стройный ряд костюмов, аккуратно висевших на вешалках, и еще раз задумалась о том, что Соколов чересчур богато живет. Зачем ему мои деньги? Или он по уши в кредитах и не может с ними расплатиться? Отодвинув вешалку, посмотрела производителя одного из костюмов и присвистнула. Что ж, вполне возможно, что товарищ адвокат в погоне за красивой жизнью уже и душу заложить успел.
        Не твое дело, Мирослава. Главное, чтобы он сдержал свое обещание, нашел специалистов и поделился спермой. Я приложила ладонь к плоскому животу и вздрогнула.
        Подумаю об этом потом, когда угодно, но не сейчас. Сейчас мне нужно найти чистую одежду, чтобы она пахла порошком и освежителем для белья, и все.
        Я нашла футболку и домашние брюки, они, аккуратно сложенные, лежали на полке с самого края и пахли морской свежестью. Прекрасно. Никаких мужских запахов. То, что нужно.
        Я быстро добежала до своей комнаты, помылась и переоделась. Брюки с меня спадали, а затужить их было нечем, поэтому я решила их не надевать. Грязные вещи вместе с нижним бельем закинула в стиральную машинку и, не разобравшись, запустила слишком долгую программу.
        Спать больше не хотелось, и я отправилась на разведку первого этажа. Пока хозяин отсутствовал, можно было походить и так.
        -
        ГЛАВА 8
        Первый этаж я изучала намного дольше второго. Нашла специально отведенные помещения для сушки белья и для стирки, косо посмотрела на четыре стиральные машинки, стоящие в ряд, и если честно, то совсем не поняла, зачем они Мирославу. Ведь и в моей комнате была машинка. А мужчина жил один. В общем, странности, да и только.
        Когда я прошла через зону, где не было второго этажа и потолки казались по-настоящему неземными, я оказалась на кухне. Над ней был потолок - значит, находилась я где-то под своей спальней или под соседней.
        От кухни было только одно название, не было никаких дверей или стен, лишь гарнитур, техника, широкая барная стойка рядом и все те же окна на полстены. Я открыла холодильник и поняла, что безумно проголодалась.
        Достала курицу и мясо с намерением все это запечь. Готовить я любила, но не особо умела, поэтому и ограничивалась всегда пароваркой или духовкой.
        Время, пока я резала овощи и раскладывала их на противне, прошло незаметно. А когда я все же захлопнула духовку и развернулась, то встретилась взглядом с Мирославом. Выглядел он как-то не очень. Взъерошенный, на щеках чуть ли не красные пятна, а глаза горят. Они словно потемнели на несколько тонов. Соколов стоял и не двигался, лишь шумно дышал, вцепившись пальцами в край барной стойки.
        Слишком поздно до меня дошло, как, должно быть, все смотрелось со стороны. Я, в его футболке, полуголая, приплясывала на кухне.
        Без трусиков.
        И… матерь божья!
        Я же нагибалась, когда ставила противень в духовку. Щеки опалило жаром, а сердце провалилось в пятки. Я скосила взгляд, просчитывая быстрые пути отступления.
        Стоило попытаться.
        Рванула вдоль окон, обегая барную стойку с другой стороны. Но, видимо, именно в побеге и был мой самый главный просчет, так же как и с Ярославом. Мир в считаные мгновения оказался рядом и, схватив меня, плотно прижал к себе.
        Мужчина уткнулся носом мне в шею и шумно задышал. А я ждала, когда же мне станет противно или страшно, но не было ни того, ни другого. Наверное, в моей голове за последние два дня что-то и правда сдвинулось, потому что сейчас в крови бушевал какой-то ненормальный азарт.
        Мне внезапно понравилось то, как Соколов тесно прижимался ко мне, ощущение его каменных мышц и шершавых ладоней на моих бедрах.
        Пальцы Соколовского плавно заскользили по моим ногам, постепенно задирая футболку все выше и выше, а я пыталась сделать хотя бы несчастный глоток воздуха, но у меня ничего не получалось. Потому что неожиданно для самой себя я почувствовала тепло, так необходимое мне все это время.
        От Мирослава шел жар, опаляющий мои бедра. Мне показалось, что я вот-вот сгорю дотла, ведь я знала, что должна оттолкнуть мужчину, отстоять свою точку зрения и свои права, а не плавиться воском в его объятиях.
        Но вот одна рука мужчины поднимается вверх и начинает рисовать что-то на моих ребрах, а вторая, напротив, спускается вниз и поглаживает внутреннюю сторону бедра.
        Я в отчаянии прикрыла глаза.
        Мне захотелось закричать, в первую очередь на саму себя. Но что-то внутри меня жаждало острых ощущений, это что-то заставило меня притаиться и замереть в ожидании.
        Мирослав начал осыпать мою шею поцелуями, и я выгнулась ему навстречу. От вороха мурашек, бегающих по всему телу, я словно сошла с ума.
        Или все дело было не в мурашках? А в языке Мирослава, которым он сейчас облизывал мое ушко. А может, в том, что мое тело зажило собственной жизнью, как в лучших романах о любви, и предало собственную хозяйку.
        - Значит, Самойлов мне наврал, - шепнул Соколов мне на ухо и заставил подавиться собственным стоном, который уже готов был сорваться с губ.
        Слишком все было остро и необычно.
        Мужские руки двигались так быстро и держали так крепко, что я не могла прийти в себя. Не успевала. У меня не было на это ни единого шанса.
        Губы Мирослава с какой-то лихорадочной скоростью осыпали мою шею поцелуями. И я все глубже и глубже погружалась в эту пучину чего-то неизведанного.
        А я ведь думала, что Мирослав не такой. Он показался мне расчетливым и спокойным. Тем мужчиной, который сначала спланирует десять шагов вперед, потом шагнет лишь один раз и опять начнет планировать. Сейчас же он обрушился на меня как стихийное бедствие, разрушая до основания.
        И я дрожала в его руках. Уже дрожала. Но самое главное - запах… От Мира не пахло никакими мужскими духами. Я чувствовала лишь запах морской свежести, тот самый, которым пахла его футболка, тот самый, который мне так понравился.
        Я попыталась сдвинуть ноги и все же отступить. Но Мир накрыл ладонью мое лоно, и я задохнулась.
        - Не спеши. Мира-а-а, ты такая манящая… А теперь убегать вздумала, - его голос стал настолько низким и хриплым, что я с трудом разобрала слова.
        Вторая рука мужчины накрыла мою грудь и стала медленно ее поглаживать, тогда как его средний палец там, внизу, начал поглаживать истекающие соком складочки.
        
        Как? Как и когда он там оказался? В такой близости ко мне?
        - Соколов, - с трудом выдавила из себя, предприняв еще одну слабую попытку вырваться.
        - Соколовский. Ты же хочешь меня, Ласка, - произнес он на выдохе, а у меня все внутри задрожало от того, как он меня назвал.
        Так нежно и волнительно.
        Но нужно было взять себя в руки, нужно было прекратить это безумие, пока не случилось непоправимое.
        - Пожалуйста, ты же знаешь, что я не…
        Он не дал мне договорить и вошел в меня пальцем. Я заткнулась на полуслове и вся сжалась от накатившего наслаждения.
        - Что ты не? Не течешь на мои ласки? Или не плавишься как сыр в духовке? А может, еще скажешь, что не дразнила меня там, у той чертовой духовки? - он произнес все это настолько запальчиво и грубо, что мои ноги подкосились и я сильнее вцепилась ладонями в барную стойку, все еще ощущая внутри себя мужской палец, который сейчас не двигался, то ли давая к себе привыкнуть, то ли выжидая чего-то еще.
        - Я не сп-пециально, - прошептала, запнувшись.
        - Что не специально? А может, ты подружку ждала? А, Мира? Так позови ее, и мы с ней вместе тебя трахнем. Прямо на этой стойке, как очень плохую девочку.
        - Прекрати, - не сдержалась я.
        Слова Соколова были ужасными, но я почему-то задыхалась, слыша их.
        И совсем не от страха. Определенно не от страха.
        Мужчина на мой выпад рыкнул, провел языком по моей шее и зашевелил пальцем.
        Господи-боже, помоги.
        Это было так запретно, так необычно, и я не могла понять, как все это остановить. Как заставить себя прекратить, пока не стало слишком поздно.
        Ведь не я одна вела себя неадекватно. Поведение Соколова было еще более странным. Почему-то он действовал, словно оголодавший зверь, который не пил и не ел много суток, а сейчас ему под нос подсунули шикарнейший бифштекс и целую бочку воды, которую он и решил выпить. Всю за раз.
        Я и была той водой, а Мир пил меня - до самого дна.
        Мужчина убрал руку с моей груди и взял за подбородок, разворачивая его к своему лицу. А потом он набросился на мой рот. Не дав и пискнуть, поглощая все мои стоны. По телу огненной лавой потекло тепло, парализуя меня. Я прислушивалась к себе и не могла понять, где же ощущения острее: там, где Мир медленно входил в меня своим пальцем, или там, где его губы просто с сумасшедшей скоростью пожирали меня.
        Я окончательно растворилась в Соколовском, перестала обращать внимание на его грубые слова и прижалась к мужчине теснее. Я забыла обо всех своих установках и принципах.
        Мирослав отпустил мою голову, провел пальцами по плечу, затем ниже по руке и спустился к попке. Он задрал трикотажную ткань футболки и начал поглаживать мои ягодицы.
        Это было безумием, в первую очередь моим. Я позволяла ему и себе то, что никогда и никому не позволяла. Я не могла прийти в себя. Просто не могла. Не могла протрезветь и очнуться от этой дымки.
        Какими же вкусными были его губы, мягкими и сладкими. Боже, я ведь забыла вкус чужих губ… Как же я давно не целовалась. Даже не вечность, а, казалось, всю жизнь.
        Большой палец мужчины начал вырисовывать круги на моем клиторе, и по телу побежали электрические импульсы. Ноги уже давно ослабли, и я из последних сил держалась за барную стойку, но до безумия сильно хотелось накрыть мужскую руку своей, чтобы направить его. Надавить сильнее туда, куда именно я любила. Да, я знала свое тело, знала свои самые чувствительные точки, знала, как доставить самой себе удовольствие, но никак не ожидала, что мужские прикосновения могли сделать со мной такое. Опрокинуть на лопатки, пройтись по мне, словно цунами, перевернув все мое мироощущение с ног на голову.
        Все же Мир ласкал меня не так, как я любила, и не там, где я любила, но огонь внизу живота растекался со быстрее скоростного поезда, который уже набрал всю свою мощность и был не в состоянии затормозить так, чтобы обошлось без жертв и не случилось катастрофы. Потому что со мной вот-вот именно это и случится - самая настоящая катастрофа, которая погребет меня под своими обломками.
        Мозг отчаянно вопил, что его хозяйка свихнулась, а тело продолжало ластиться к мужчине и вздрагивать от каждого его прикосновения. Я кончила, разорвалась на миллиард кусочков, которые тут же притянулись друг к другу обратно, но встали в неправильный пазл, словно собрав из меня совершенно другую картину, не ту, которой я была еще десять минут назад, - я почувствовала это, громко простонав мужчине в рот. А Мир словно озверел: то ли замычал, то ли зарычал, начал покусывать губы, затем осыпать жалящими поцелуями мой подбородок, шею и плечи.
        А потом…
        Я ощутила его член. Его обнаженный член, двигающийся между полушарий моей попы. Мужчина неторопливо водил своим достоинством по моей заднице, а меня сковало ледяными тисками отвращения. Перед глазами вмиг потемнело, и на меня накатила та самая паника, которую я и ждала с самого начала.
        Все тело одеревенело, и мне показалось, что я уже вообще ничего не чувствую, что я словно не здесь и не сейчас. Будто моя душа отделилась от тела и воспарила к этому огромному девятиметровому потолку в гостиной Соколовского, но потом сквозь всю эту дымку я почувствовала гладкую головку мужчины и ожила.
        Я закричала, начала вырываться, схватила что-то на столе и пыталась этим отбиваться. Я пинала мужчину пятками и локтями. И опять ничего не видела: перед глазами была лишь удушающая пелена, а в нос забился ужасный металлический запах крови.
        -
        Я ненавидела кровь.
        Как же я ненавидела кровь.
        - Мира…
        Тихий приглушенный голос Соколовского, словно он говорил через подушку, раздался вблизи, но я по-прежнему ничего не видела. Я и дышать-то не могла, а еще этот запах…
        - Успокойся, Мира.
        Меня больше никто не держал - это было первым, что я осознала, когда начала приходить в себя. Второе - в моей руке что-то было, а сама ладонь горела огнем. Я разжала пальцы и с ужасом уставилась на то, как на пол, словно в замедленной съемке, начали сыпаться осколки бокала, а следом, капля за каплей, стекать кровь.
        И я, кажется, все же потеряла сознание. Потому что не выносила даже запаха крови, что уж говорить о ее виде.
        ГЛАВА 9
        МИРОСЛАВ
        Соколовского разрывало на части.
        Сначала Мира взбесила его своими словами. Вот неуемная же. Хотя он и не ожидал чего-то другого - он сам затеял эту игру и сам выложил ей свои карты, прикрыв желание войти в ее семью наживой больших денег. Ласка услышала то, что хотела. И то, что он хотел, чтобы она услышала. Тогда с чего бы ему так выходить из себя?
        Подумаешь, пара колкостей на тему денег.
        Мирослав показал Огневой квартиру и вернулся в офис, который находился в соседнем здании, на более низком этаже. Без пафоса и прочего. Он располагался там удобства ради, вот и все.
        На работе Мирослав не пробыл и часу, слишком сильно ему хотелось назад. Домой. К Снежной королеве.
        И когда Соколовский нашел Миру за готовкой, у него в голове что-то помутилось. Девушка была в его футболке, достающей ей до середины бедра.
        Черт.
        Могла бы выбрать вещь подлиннее и не ту, которую он только этим утром снял с собственного тела.
        Член дернулся в штанах, дыхание сбилось, а кровь словно быстрее потекла по венам. Потому что он ощутил такой жар, что в самый раз в прорубь нырять. Лишь бы потушить эту агонию, появившуюся так внезапно. И тут Ласка нагнулась, а Мир увидел ее обнаженные ягодицы и складочки.
        Все. Не было там больше адекватного человека. Если только Огнева, потому что Соколовский теперь был далек от адеквата. Он действовал на чистых инстинктах и рефлексах, особенно когда Ласка сорвалась с места и попыталась убежать.
        Поймать. Подмять. Заклеймить.
        Первобытные инстинкты настоящего пещерного человека взяли над ним шефство и, казалось, уже не отпустят его никогда. Ведь только стоило ему почувствовать вкус кожи Огневой, а затем и погрузиться в нее пальцем, как Соколовский потерялся в этом мире и самой Ласке.
        Перед глазами словно пелена. Мужчина больше не видел ничего. Он только чувствовал ее запах, заставляющий его дуреть, слышал тихие стоны, лишающие его разума, и ощущал подушечками пальцев ее мягкую, словно кашемир, кожу и твердые горошинки сосков. Все в этой девушке в один момент показалось ему совершенным.
        Пожалуй, так оно было и раньше, но, лишь когда он почувствовал Ласку в такой опасной, искушающей близости к себе, да еще и практически обнаженную, у него поехали мозги. Не попрощавшись, даже не оставив ему каких-либо напутствий. Поступай, хозяин, как хочешь - нам здесь делать больше нечего.
        Вот оно, помутнение рассудка.
        Соколовский был так близко, он почти в нее вошел. Он уже не соображал, лишь лихорадочно дрожал от предвкушения, что вот-вот погрузится в манящее тело и почувствует, какая же Ласка сладкая и узкая внутри.
        Да, он уже был в ней пальцем, сжавшись вокруг которого она кончила.
        Но это все было, блять, не то. Не то. Совсем не то.
        Мир провел каменным членом по аппетитно торчащей попке, потерся головкой о сладкие и влажные складочки, готовясь войти, и в этот миг началось настоящее светопреставление.
        Ласка начала дрожать, кричать, вырываться. Она, как самая настоящая дикая кошка, лягалась и царапалась. Мирослав замер, не двигаясь. Тяжело было в такой момент с ходу взять и прийти в себя. Безумно тяжело, казалось бы, совсем нереально, потому что в этот момент вся его кровь была ниже пояса. Так же как и мозги, собственно.
        Он тряхнул головой, еще раз и еще - не помогало. А потом мужчина увидел, как Ласка с какой-то нечеловеческой силой, уж точно не женской, сжала в руке бокал - и тот лопнул. Соколовский мог поклясться, что услышал этот треск, хотя и не должен был.
        Но звук бьющегося стекла петардами прозвучал в его голове.
        Только вот, когда стекло бьется в таких условиях, оно не звенит. Не звенит так, как сейчас звенело в его башке.
        Мужчина отпустил девушку и отошел от нее, она продолжала всхлипывать и кричать, по-прежнему сдавливая бокал еще сильнее, по ее ладони потекла струя крови, и Мир позвал Ласку. Тихо, спокойно, но в то же время очень настойчиво.
        И, кажется, она его все же услышала. Разжала пальцы, посмотрела на собственную руку и тут же грохнулась в обморок. Соколовский сам не понял, каким чудом он успел ее подхватить, ведь отошел от нее на приличное расстояние. Мужчина сжал хрупкое женское тело и уложил в мягкое кресло-мешок, которое было как раз на кухне у окна.
        В гостиную Огневу он не понес, ведь аптечка была именно здесь.
        Соколовский действовал очень быстро. Достал все необходимое, осмотрел рану на предмет осколков, промыл и залил перекисью, пытаясь остановить кровь. Судя по тому, что ему это удалось, порезы были неглубокими.
        Значит, они обойдутся и без скорой. Но вот к хирургу или к кому там? Травматологу? На перевязку все равно сходить надо. Соколовский хоть и забинтовал девушке руку, и на первый взгляд, казалось бы, прилично, но он не был в этом специалистом.
        Мужчина отточенными, механическими движениями все собрал обратно, подмел осколки бокала, поставил аптечку и сел на корточки рядом с Лаской.
        Мира никак не отпускало. У него, как и всегда, в любой форс-мажорной ситуации включалось критическое мышление. Бывают люди, которые поддаются панике, а у него, наоборот, пропадали все эмоции, разум становился до безобразия чистым и холодным. Только четкие и продуманные действия. Вот и сейчас он сделал все, что нужно, сел на пол рядом с девушкой, провел пальцами по ее запястью и только в этот момент понял, что его все это время потряхивало.
        
        Всякое с ним случалось, но такого не было никогда. За кого она его приняла? Почему так испугалась? Что и когда пошло не так? В голове начали роиться вопросы, на которые у него не было ответов. И что-то ему подсказывало, что и Ласка ему этих ответов не даст.
        Красота Огневой слепила, так же как и ее белоснежные волосы, а оголенные бедра девушки провоцировали его по новой. Мир на секунду прикрыл глаза, отгоняя бестолковые мысли, которые сейчас были совершенно некстати. Он подождет, пока она очнется, и задаст ей вопросы.
        Много вопросов. И уже не имело значения, расскажет она ему или нет, - он все равно все узнает. Соколовский чуть сильнее сжал запястье Ласки и, поглаживая его и рассматривая идеальные точеные черты лица блондинки, принялся ждать ее пробуждения. Он специально не стал приводить ее в чувство. Придет в себя сама.
        Ничего страшного. Надо лишь набраться терпения и подождать. И как-нибудь при этом перестать пялиться на ее черные подрагивающие ресницы.
        Как же он влип. На ровном месте. Совершенно внезапно. Наебал сам себя, называется. Отличная насмешка судьбы. Превосходная просто.
        ГЛАВА 10
        - Привет, - спокойно произнес Мир, хотя был далек от спокойствия, но ему нужно было показать девушке, что все хорошо и переживать не из-за чего.
        Стальные глаза Ласки сейчас были словно наполнены тьмой, настолько сильно расширились ее зрачки.
        - Не бойся, - мужчина шепнул, понимая, что это из-за страха. Ласка до сих пор боялась, потому и зрачки расширились, и грудь так часто вздымалась.
        Он отпустил ее запястье, ругнувшись на себя. Вовремя не сообразил, что это лишнее. Сжал пальцами свою переносицу.
        Еще недавно он восхвалял собственное умение действовать в критических ситуациях, а сейчас не мог и двух слов связать. Таких, чтобы они были правильными и в то же время помогли ему вывести Ласку на разговор.
        Ему нужно было узнать, что здесь было. Что, черт побери, здесь было? Потому что стоило лишь на мгновение вспомнить, как отчаянно вырывалась Огнева из его рук, так у него кишки скручивались в морской узел.
        - Мирослава? - мужчина кашлянул и продолжил, как ему показалось, не самым лучшим образом: - Не подумай, что я давлю на тебя, но надеюсь, ты должна понимать, что мне нужны ответы.
        - Какие? - шепнула Ласка и, прикусив губу, присела. Она подобрала под себя ноги, натягивая на острые коленки футболку. Его футболку.
        - Не строй из себя дурочку. Да, я сорвался. Ну уж прости, твой вид воспринимался как приглашение, навязчивое такое приглашение. А после реакции твоего тела на меня отпадают любые вопросы о твоей ориентации, Ласка.
        Девушка спрятала лицо в ладонях и замотала головой.
        - П-понимаешь, - дрожащим голосом проговорила она, - я терпеть не могу мужчин, понимаешь? - Она убрала руки от лица и серьезно посмотрела на него, - Иногда мне вовсе кажется, что ненавижу. И не надо мне приписывать то, чего нет и не было. Я не люблю вас за одну лишь силу, данную вам от природы. Потому что, увы, вы этой силой, - по ее щеке стекла одинокая слезинка, а Мира в бараний рог скрутило, - очень часто пользуетесь.
        Она говорила какими-то ребусами, словно играла с ним в «угадай слово».
        При чем тут сила?
        В том, что мужчины более приспособлены физически, нет ничего особенного, на то они и сильный пол. Чтобы быть сильными. Чтобы на охоту пойти и пропитание своей семье добыть.
        Что она имела в виду? Мирослав почувствовал себя непроходимым тупицей.
        - Ласка, тебя… - речь пропала, Соколовский прокашлялся и, приложив ладонь к грудине, постучал по ней несколько раз, пытаясь выбить ком, заполнивший все его внутренности. - Тебя, - он все же спросил, - кто-то брал против воли? - Кашлянул еще раз и крепко сжал ее ладони. - Против твоей воли?
        - Не придумывай, - всхлипнула Ласка и вырвала свои ладони из его рук, поморщившись при этом от боли.
        Забыла, маленькая, про порез на руке.
        - Тогда в чем дело? - Соколовского не отпускало. После случившегося на кухне его до сих пор потряхивало. А сейчас… слова Огневой про силу сами подталкивали Мирослава к таким выводам.
        - Я тебе уже объяснила. И, думаю, теперь, - она попыталась натянуть футболку еще ниже, - ну, после того, что ты видел… - Мира облизала пересохшие губы, и Соколовский отвел взгляд: он не мог теперь равнодушно смотреть на ее губы. Не после того, как совсем недавно облизывал их. Хотя… он с самого начала не мог равнодушно смотреть на Ласку. - Надеюсь, - продолжила девушка, - ты больше не будешь повторять свои ошибки и не будешь лезть ко мне.
        Ага. Черта с два.
        Соколовский поднялся, отошел на шаг назад, подальше от такого искушения. Ведь Ласка сейчас выглядела до безумия беззащитной. Его разрывало на части от желания ее обнять, притянуть к себе и больше не отпускать. И в то же время он прекрасно понимал, что ей это не нужно.
        Его объятия - это последнее, чего бы хотелось Огневой.
        И дурак поймет. А он не был дураком.
        Но как же у него горели руки. Кулаки в прямом смысле чесались, а в крови бурлило давно забытое желание драки, такое, чтобы с кровью и стонами боли.
        - Твой брат знает? - неожиданно сам для себя спросил Мирослав.
        - Что? - Ласка вздрогнула и подняла на него испуганный взгляд.
        - Мирослава, только не говори, что… - слова встали поперек горла.
        Ее брат, конечно, был психом еще тем, но не настолько же.
        - Что? Нет! - Девушка замотала головой и сжалась вся еще больше. - Нет-нет, Яр ни при чем.
        Понятно. Соколовскому нечего было ответить. Ему захотелось добраться до Огнева и выбить из него все ответы, которые у того должны были быть. У кого, как не у него? А еще расставить все точки над и. Чтобы тот больше не смел лезть к его Ласке.
        Но оставлять девушку сейчас - не лучшее решение.
        
        - Там у тебя ничего не сгорит?
        Соколовский попытался перевести тему и сместить акценты. Нужно было как-то передохнуть. И ему, и ей. Ласка непонимающе заморгала, но хоть как-то отвлеклась.
        - Овощи. Пахнет перцем. Курицей еще. Картошкой, - медленно перечислил он, не разрывая зрительного контакта с Мирой.
        Серебро. Ее взгляд - настоящее серебро. Соколовский впервые видел у кого-то настолько серые глаза. Зрачки уже пришли в нормальное состояние, и ее взгляд опять плавил Соколовского одной лишь своей глубиной. Это ее сочетание необычных глаз и белоснежных волос могло свести с ума любого. И он не был исключением.
        - Запеканка, - пискнула Снежная королева и тут же подорвалась с места, но, не добежав пары шагов до духовки, она остановилась и медленно развернулась. - Я поставила на таймер, - ехидно произнесла девушка, прищурившись и посмотрев на него.
        Неужели пришла в себя? Так быстро? Быстрее, чем он?
        - Мира… - он не договорил.
        Девушка смешно поморщилась и приложила ладонь ко лбу. Ласка подняла голову вверх, а он проследил взглядом за ее движением и отчетливо увидел грязные, темные капли, падающие с потолка прямиком на макушку Снежной королевы.
        -
        ГЛАВА 11
        МИРОСЛАВА
        - Что это? - спросила, с ужасом смотря на черное пятно на потолке.
        - А куда ты дела свои вещи, Ласка? - В голосе Соколова не было вопросительных ноток. Словно он уже знал ответ наперед.
        - Постирала, - пискнула я и тут же сорвалась с места.
        Мирослав побежал следом за мной. Уже на подступах к комнате, я увидела на полу воду.
        - Кошмар, - протянула я и застыла на месте.
        Оглянулась на Соколова, тот разулся и уже снимал носки. Ты посмотри на него. Ножки намочить не хочет.
        Мирослав зашел в комнату, а я так и осталась стоять на месте. Заглянула в дверной проем и, наверное, бы ужаснулась от количества грязной воды на полу, если бы не была так эмоционально истощена.
        Рука все еще болела, а в груди была дыра, через которую из меня словно выкачали все силы.
        - Ты так и будешь там стоять? - послышался раздраженный голос Соколова.
        - А что мне еще делать? - все же на цыпочках дошла до двери и попыталась разглядеть, что же там творилось в ванной комнате.
        Сколов раскидывал по полу полотенца. Он, что это серьезно?
        - Принеси мне еще полотенец из соседней комнаты и позвони вниз в лобби зону.
        - Куда?
        - На входе висит трубка для связи с нужным персоналом, Мира. Вызови уборщиков.
        - Ты уверен, что не сантехников?
        На всякий случай переспросила.
        - Уверен, Мирослава. Вся вода, которая могла вылиться уже вылилась, и машинка закончила стирать твои, как я полагаю, трусики.
        Соколов нагло улыбнулся, а у меня вспыхнули, наверное, даже уши. Мужчина в тазик выжал воду с полотенца и опять бросил его на пол, затем поднял второе и все повторил. А я засмотрелась на руки Соколова, он закатал рукава рубашки и теперь, когда он напрягал руки, на них проступали вены и это было… красиво.
        Мужчина начал поднимать голову, а я только тогда сообразив, что пялюсь на него, когда не мешало бы помочь, отскочила от дверного проема и побежала исполнять указания.
        Сначала притащила ему гору белоснежных полотенец, которые было безумно жаль, а потом поспешила вниз. С вызовом персонала тоже возникли трудности, я ведь не знала номер апартаментов мужчины, хорошо хоть этаж запомнила, так же, как и правильную фамилию «хозяина» всех этих квадратных метров.
        На уборку пришли три опрятные женщины среднего возраста, а Мирослав сразу же спустился вниз, я к этому моменту уже достала из духовки запеканку и начала раскладывать еду по тарелкам.
        - На, возьми, - Мирослав положил что-то черное на широкую барную стойку.
        - Это? - подошла и аккуратно протянула руку, к черной ткани.
        - Раз уж тебе так понравилось в моей одежде, то штаны тебе не помешают.
        Да, это были штаны, я поджала губы.
        - Пробовала я уже одевать твои штаны.
        - Да, я видел, - скривился Соколов, - Мои любимые пижамные штаны. Они на резинке, а эти на завязках, так что не должны с тебя свалиться.
        Так.
        - А откуда ты знаешь про штаны?
        - Ты их кинула на пол, Мирослава.
        - Да? - тут же отвела взгляд, потому что мне стало чуть-чуть стыдно.
        - Да, - мужчина взял вилку с ножом и разрезал запеканку, - а мне пришлось их выкинуть.
        - Любимые говоришь? - Я натянула брюки, они и правда были на завязках, я плотно их затужила, потом закатала штанины и села напротив Соколова, он как раз тщательно и задумчиво пережевывал мою запеканку. Сама не поняла, как замерла в ожидании его вердикта.
        - Вкусно, - выдал он и воткнул вилку в еще один кусочек, - знаешь, Ласка, плюсов становится все больше и больше.
        Я пропустила мимо ушей его замечание.
        - Почему Ласка?
        - Ты похожа на этого зверька, - беззаботно ответил он, и продолжил есть, а мне кусок картошки поперек горла встал.
        - Какого еще зверька?
        - Из семейства хорьковых. - он растянул губы в улыбке и даже не дал мне вставить и слова, - Мирослава, я привез документы. Это, во-первых. Во-вторых, выбил на сегодня нам запись к врачу-репродуктологу.
        - Уже? - я часто задышала, пытаясь справиться с подступающей паникой.
        - А куда тянуть? - Мирослав поднялся, захватил с собой тарелку и пошел к раковине. - Очень вкусно, спасибо.
        Мужчина помыл тарелку, подошел ко мне, и, судя по минутной заминке и взмаху его рук, он хотел положить ладони мне плечи, но в последний момент передумал. Я почему-то расстроилась.
        - Контракт, наверное, отложим на завтра. Если сможешь, то вечером все хорошо перечитаешь. Я составил его по максимуму просто. Одежды у тебя как я понял нет?
        
        Какой догадливый.
        - На подземных этажах есть магазины. А у тебя два часа.
        - Ты сейчас, издеваешься? - я развернулась на стуле и уставилась на мужчину, судя по его серьезному выражению лица, он не смеялся.
        - Ну вид, конечно, так себе. Но, на мой взгляд, проще в какой-нибудь бутик так сбегать, чем ехать в мужских домашних штанах в клинику. Вообще, у них должны быть каталоги одежды, но у меня, увы, нет никаких контактов магазинов с женским тря… прости, одеждой.
        Ладно, Мирослава, ты сама виновата, надо было головой думать. Осадила я сама себя и через силу улыбнулась.
        - Хорошо. Два часа мне хватит с головой, - я крепче сжала вилку, пытаясь успокоиться. Ведь врач не будет же ничего сразу делать? Должны же быть, наверное, какие-то анализы и прочее.
        - Подожди, - я окликнула Мирослава, в последний заметив, что он чуть не ушел. - А, что все-таки случилось с машинкой?
        - В ней нельзя было стирать, Ласка. Шланга отведения воды не было. Для забора был подключен, а вот для слива мифически пропал, - мужчина развел руками и задумчиво проговорил, - если он вообще когда-либо был. Я ни разу не стирал в той комнате.
        Соколов отвернулся, но я опять его окликнула, словно не хотела, чтобы он уходил.
        - Ты пойдешь со мной в магазин? - невинно спросила я.
        - Мирослава, это такой намек, что бы я оплатил твою одежду? - усмехнулся он и мне захотелось его стукнуть. Больно.
        - Это намек на то, что без тебя я не попаду сюда обратно, - ехидно выдавила, гася в себе обиду.
        - Точно! - Соколов улыбнулся и ушел.
        И вот как мы с ним будем уживаться? Этот мужчина ведет себя так словно, между нами, ничего не случилось. Он не доводил меня до оргазма. Не перебинтовывал мне руку, а я не теряла сознание, и не топила его квартиру.
        - Вот. Ключ-карта. Я еще вчера ее для тебя заказал. - Соколов вернулся, размахивая черным пластиком в руках.
        Мужчина положил именную карту на стол и отошел. Самодовольная улыбка не сходила с его лица.
        - Вчера, говоришь? - Спросила, чувствуя, что закипаю, еще чуть-чуть и взорвусь.
        Самоуверенный кретин.
        «Соколовская Мирослава», значилось на карте, а мне пришла в голову дикая мысль, что все это похоже на какую-то спланированную и заранее продуманную акцию.
        - Скажи, - сглотнув вязкую слюну, прошептала я севшим голосом, - А ты случайно не знаком с моим отцом?
        - Случайно, нет, - Соколов перестал улыбаться и сложил руки на груди, - но надеюсь, в скором времени это исправить. А пока, время, Мира. Время. Нам бы еще к хирургу заехать.
        Я даже спрашивать не стала, зачем нам к хирургу. Если только зашить Соколову рот и еще кое-что отрезать. Тогда, да - я не против заехать к хирургу.
        -
        ГЛАВА 12
        Сразу после того, как я купила себе пару спортивных костюмов, Соколов вытащил меня из магазина, буквально за шиворот, словно я маленький нагадивший котенок.
        - Ты чего такой злой? - прошипела на него, вырывая свою руку из захвата.
        - Мы вообще-то торопимся, а ты решила запастись тут шмотьем на пять лет вперед?
        - Я выбрала всего два костюма, - возмутилась и, скрестив руки на груди, встала посреди холла.
        - А примеряла сколько? Двадцать пять? Ласка, ты полтора часа провела в магазине.
        - Я восстанавливала свое эмоциональное состояние, - произнесла более чем спокойно и, задрав подбородок, развернулась и пошла на выход.
        Ну подумаешь, залюбовалась костюмчиками. Со мной редко такое бывает, но сегодняшний день - одни сплошные горки, и он все не заканчивается и не заканчивается.
        Когда мы приехали в медицинский центр, Соколов и правда повел меня первым делом к хирургу - как выяснилось, из-за руки. Я уже и забыла о своем порезе, а он нет. В груди разом потеплело. Такая ненавязчивая, но в то же время забота о моем здоровье.
        Понятно, что Мирославу это лишь выгодно, чтобы я, как породистая лошадка, повышающая его статус, чувствовала себя хорошо. Про отведенную мне роль инкубатора я и думать не хотела. Все же это отец изъявил такое желание, Соколов лишь воспользовался моментом и ситуацией. Понять бы, зачем ему это.
        Гинекологом (или, как она себя гордо называла, врачом-репродуктологом) оказалась довольно милая женщина в возрасте, которая, выслушав нас, назначила нам кучу анализов. От количества выписанных направлений у меня чуть глаза на лоб не полезли. Соколов, судя по недовольному тону, тоже возмутился.
        - А почему без всего этого нельзя оплодотворить ее моей спермой, и все? Мы не ЭКО делать собираемся и не входим в число пар, которые самостоятельно заделать ребенка не в состоянии.
        И если сначала мужчина пытался говорить официально, то к концу фразы он все же сорвался. Ведь слово «заделать» ну никак не шло к его образу.
        - Мирослав Данилович, здоровы вы или нет, мы как раз и узнаем, все проверив. Допустим, можно попробовать обойтись без гормональной стимуляции. Но…
        - Какая еще стимуляция? - казалось, еще чуть-чуть и Соколов покраснеет как самый настоящей рак.
        - Стимуляция яичников для того, чтобы было больше шансов забеременеть изначально.
        - Ты уверена, что тебе это все надо? - как-то слегка обреченно спросил меня Соколов, и мне не понравилось его выражение лица.
        - А как иначе? - насупилась я и повернулась к врачу. - Скажите, сколько примерно все эти анализы отнимут у нас времени?
        - Около пятнадцати дней, если у вас с вашим супругом не выявят никаких заболеваний.
        Так странно, но произнесенное ею «супруг» даже не резануло мой слух, уж после «Соколовской Мирославы» на ключ-карте мне, пожалуй, ничего не страшно.
        - Хорошо, это же совсем недолго.
        - Прекрасно, тогда давайте я вас посмотрю на кресле, а потом сделаем вам УЗИ. Я думаю, вы, Мирослав Данилович, подождете нас за дверью. - Женщина недовольно посмотрела на Соколова, но я вцепилась в его руку.
        - Извините, - затараторила, неожиданно очень испугавшись, - а можно не сегодня? Я просто не готовилась, и к тому же впереди еще столько анализов сдавать.
        - У вас какой день цикла?
        Она что, хотела, чтобы я вот так вот с ходу ей ответила? Еще и при Соколове?
        - Сейчас, подождите. - Достала смартфон и нашла заветную цифру в приложении. А потом, чуть не заскрипев зубами, все же произнесла ее вслух.
        - Отлично. Если вы так торопитесь, - женщина подняла брови и на этот раз недовольно уставилась уже на меня, - то я запишу вас на осмотр на завтра, у меня как раз есть окошко. И если с вашими анализами все будет в порядке, то в следующем цикле мы можем уже попытаться сделать искусственную инсеминацию. Хотя я бы не рисковала и все же назначила вам стимуляцию.
        Я закивала как болванчик и подскочила с кресла, потянув за собой Соколова. Только сейчас поняла, что все это время сжимала его ладонь с такой силой, словно находилась на тонущем корабле, а Мирослав был моим единственным спасением - тросом, который вытащил бы меня на берег и не дал утонуть.
        - Ты ее испугалась? - хмуро спросил Мирослав уже за дверью кабинета.
        Я попыталась разжать свои пальцы, но мужчина не дал мне этого сделать, второй рукой накрыл мою ладонь и выжидающе заглянул мне в глаза.
        - Прости, - замялась я, - не знаю, о чем я думала, но я не готова была к посещению. Надо было… - я запнулась. А что мне ему сказать? Про необходимость душа? Так я мылась буквально несколько часов назад, которые показались мне настоящей бесконечностью.
        - Я понял. Ты устала, - кивнул он своим мыслям, лишая меня необходимости объясняться.
        - Да-да, день просто резиновый. Поехали домой, - я слабо улыбнулась и, лишь заметив, как загорелись глаза Соколова, поняла, что моя просьба прозвучала слишком уж интимно. Так по-домашнему, что внутри, где-то глубоко в груди, под самыми ребрами, все опять наполнилось теплом.
        
        - Ласка, - окликнул меня Мир, когда я вперед него взбежала по лестнице и повернула в сторону коридора-балкона, ведущего к моей новой комнате. - Ласка, - повторил он, догнав меня. - Тебе не туда.
        - Что это значит?
        - Ну, тебе придется спать или в моей комнате, или на первом этаже в гостиной.
        - Почему? - покачала головой, не понимая, что такое он вообще говорил.
        - Ласка, ты забыла про потоп? - улыбнувшись, спросил он.
        - Нет, конечно. Как о таком можно было забыть? Но разве уборщицы не привели комнату в порядок?
        - Уборщицы да, а вот строители пока еще нет. - Улыбка на его лице расползалась все шире и шире.
        Складывалось ощущение, что он издевался надо мной.
        - А при чем здесь строители?
        - Ласка, там полы с подогревом были. Как и везде. В общем, они хоть и изолированы и влага никак их не должна касаться, но как-то же вода протекла до первого этажа и капала на нас с потолка. Про вздутый паркет я и вовсе молчу.
        - Я столько раз заливала полы дома в ванной, - взмахнула ладонью, а Соколов удивленно на меня посмотрел. - Боже, не машинкой, нет! Я прямо услышала твои мысли, - устало засмеялась я. - Я часто ванну набирала и забывала про нее. Но с плиткой на полу всегда все было норм.
        - А я решил перестраховаться. В общем, мы еще долго все это будем обсуждать, Ласка. Но полы в той части квартиры, - мужчина махнул рукой, указывая за мою спину, - вскрыты. Поэтому ты или идешь в мою комнату, или на диваны вниз. Диванов там много, а вот кроватей в квартире больше ни одной.
        - А вторая комната? Та, которая рядом с моей.
        - Строители и там сняли полы.
        - Ты издеваешься, - вскрикнула и тут же взяла себя в руки. Мне просто нужно отдохнуть. - Хорошо, я буду спать у тебя в комнате. Без тебя, естественно.
        Соколов пожал плечами и направился в свою спальню
        - Эй, ты куда?
        - Вещи забрать, - выкрикнул он, не оборачиваясь.
        Когда я зашла в комнату, хозяина нигде видно не было. Я аккуратно присела на краешек кровати и еще раз огляделась по сторонам.
        - Почему у тебя здесь такой беспорядок? - задала мучивший меня с самого обеда вопрос, как только Мирослав вышел из гардеробной.
        - Потому что здесь никто, кроме меня, не убирается, в отличие от всех остальных комнат.
        - Почему?
        Это было очень странно с его стороны.
        - Не люблю пускать посторонних людей в свое личное пространство и зону комфорта. - Я не успела задуматься над его словами, как мужчина отвлек мое внимание, - На столе лежат подготовленные договоры. Если у тебя будут силы, ознакомься с ними.
        Соколов прикрыл за собой дверь, а я тут же подскочила с кровати. Забрала со стола оба контракта и завалилась с ними на огромную и мягкую кровать Мирослава.
        Что ж, посмотрим, что он там в них понаписал.
        В основном это были права и обязанности сторон. В первом - брачном - договоре вообще все было прозрачно, и по его условиям при разводе за каждым из супругов оставалось его личное имущество и мы не имели права претендовать на собственность друг друга. А вот второй договор - о партнерском соглашении - включал в себя и пункты о неразглашении, и все наши прочие договоренности, и парочку прелюбопытнейших условий. После прочтения которых я схватила этот треклятый договор, телефон и отправилась на первый этаж в поисках своего будущего муженька.
        -
        ГЛАВА 13
        «Муженек» нашелся практически сразу. Он валялся на одном из шикарных белых диванов, закинув ноги на подлокотник, и любовался ночным видом на столицу.
        - Что это значит? - Положила контракт на его грудь и ткнула пальцем в возмутившую меня строчку.
        Соколов придержал ладонью бумаги, чтобы те не упали, пока он поднимался, затем сел и, прищурившись, словно ему было плохо видно, начал зачитывать вслух.
        - Сторонам разрешаются интимные связи с посторонними женщинами при соблюдении конфиденциальности. - Мирослав поднял на меня усталый взгляд. - И что тебя смутило в этой строчке?
        - А по-твоему, это нормально?
        - А по-твоему, я должен умереть от воздержания? - усмехнулся мужчина и кинул бумаги на низкий столик.
        - Можно было этого не прописывать, - возмутилась я, понимая, что меня взбесило даже не то, что он подстраховал свою личную жизнь. А как именно это вывернул. Он мог бы написать «с лицами противоположного пола», но он загнал меня в рамки. - Или хотя бы не в такой формулировке.
        - А что не так с этой формулировкой? Ты, кажется, утверждала, что лесби. Так пожалуйста, Ласка, раз уж мы оба с тобой любим женщин, то я не вижу в этом никаких проблем. Естественно, если это никак и никогда не всплывет наружу. А если уж, - Соколов недовольно усмехнулся, - ты все же решишь обратить свое внимание к мужскому полу, то прости. Тут уж без вариантов. Либо я, либо никто. Ибо даже фиктивную жену делить с другим мужиком я не намерен.
        - А с бабой, значит, можно? - закричала я и схватила договор с намерениями разорвать его на мелкие кусочки.
        - А с женщиной, - мягко так улыбнулся, как самый настоящий змей-искуситель, и встал с дивана, - можно. Хотя бы потому, что у нее нет члена. Конечно, не исключены всякие игрушки. Но, уж прости, к резиновым пенисам я тоже ревновать не буду.
        - А к мужчинам, значит, будешь, - пропыхтела я в его внезапно оказавшиеся чересчур близко от меня губы.
        - Буду, - шепнул он на выдохе, обдавая меня теплым дыханием. Руки задрожали, так что листы в них начали ходить ходуном, а сердце гулко забилось где-то в ушах. Воздуха не хватало. Был лишь тот, который выдыхал Соколов. Казавшийся мне уже не теплым, а по-настоящему обжигающим. Опаляющим самую душу.
        - А я, по-твоему, не должна ревновать? - шепнула из последних сил.
        Его губы были такими красивыми и манящими, что казалось, я все равно ощущала их тепло и мягкость, несмотря на расстояние между нами.
        - Ну, как бы нет. - Он поднял голову, смазанным движением коснувшись моего лба своими губами.
        Зачем? Куда он?
        - Я предполагал, что если ты и будешь ревновать, то к мужчинам. Так же, как и я, раз наши предпочтения с тобой схожи, - усмехнулся он куда-то мне в висок и отошел от меня на целый шаг.
        Так далеко. Просто безумно далеко. Воздух сразу же стал прохладным, только он почему-то по-прежнему не доходил до моих легких, точно так же, как и тот, тёплый, выпущенный из груди Соколова. Я все еще не могла дышать, словно задыхалась, опустила голову и посмотрела на дрожащие руки.
        Порвать, к чертовой матери контракт. Продать салон и уехать в какую-нибудь глушь, и пусть все остальные живут так, как хотят. Особенно Соколов с посторонними личностями женского пола.
        В этот момент в кармане кофты зазвенел телефон, я не глядя провела пальцем по экрану и ответила на вызов.
        - Сестренка, скажи мне, пожалуйста, где ты сейчас? - голос Ярослава так и сочился наигранной радостью.
        - Чтобы ты опять разнес все вокруг меня? - раздраженно выплюнула в трубку и подняла взгляд на Соколова, тот настороженно смотрел на меня, будто прислушивался и чего-то выжидал.
        - Я вспылил, признаю. Но не будешь же ты злиться на меня вечно. Успокой любимого брата и скажи немедленно, что меня дезинформировали.
        - Ярик, тебе не идут такие длинные и дотошно-заумные слова.
        - Слава, ты у Соколовского?
        - И что?
        - Сестренка, как ты вообще умудрилась с ним спутаться?
        - Это имеет значение? - Я отвернулась от Соколова и пошла в сторону стеклянной стены. Наблюдая за огнями ночного города, было проще сконцентрироваться на разговоре с братом и не думать о теплом дыхании Мирослава, которое меня по-прежнему тревожило. - Кажется, ты только этим утром сам отправлял меня к любому первому попавшемуся мужику, так в чем проблема?
        - Родная, Соколовский не первый попавшийся мужик. Это лицемерный психопат-одиночка, который на пути к своим честолюбивым планам и целям ни перед чем не остановится. И если он тобой действительно заинтересовался, то жди беды. Он же тебя нае*ет, даже глазом не моргнув.
        - Не выражайся, Яр.
        - Ми-и-ира, умоляю, скажи, что ты еще ничего не успела подписать.
        
        - Нет, - сглотнув, ответила и почувствовала, как Соколов подошел ко мне сзади. Я не услышала его, а именно ощутила, как сгустился воздух, а волоски на всем моем теле, словно уловив близость мужчины, встали дыбом.
        - Мира, ничего не делай. Жди меня и ничего не подписывай. - Возможно, я бы его послушала, возможно, я бы задумалась над его словами, возможно, все сложилось бы иначе, но брат продолжил свою обличительную речь и единственной фразой напомнил мне, что сам не лучше. Нисколько не лучше. - Иначе он оставит с голой жопой не только тебя, но и всех нас. И хорошо, если вообще оставит…
        Я опустила руку с телефоном и не стала больше слушать отчаянное нытье Ярослава, словно помешавшегося на деньгах.
        Мне было противно.
        Это же насколько брат дошел до ручки, что боялся какого-то детдомовского пацана так, словно тот был криминальным авторитетом из девяностых и полгорода держал в страхе лишь одним своим именем.
        ГЛАВА 14
        МИРОСЛАВ
        Снежная королева опустила руку с трубкой, даже не нажав на отбой. Мир усмехнулся и сделал еще один шаг к девушке, он хотел крепко обхватить ее за тонкие поникшие плечи, но Мира развернулась и, воинственно посмотрев ему в глаза, потребовала ручку.
        Мирослав нехотя отошел от девушки, взял с журнального столика одну из ручек, которых в его квартире было множество.
        Соколовский любил писать от руки. Вносить поправки или составлять контракты именно так - ручкой и на бумаге. А потому почти на каждой поверхности в его квартире стояли подстаканники с минимальным набором: синей, черной, красной ручками и зеленым маркером. О да, куда же он без вырви-глаз пометок.
        - На, - протянул он Снежной королеве ручку и замер в ожидании дальнейших действий.
        Ласка приложила изрядно помятый договор к стеклянной панорамной стене и начала расписываться на каждом листе.
        Соколовский мог бы ее остановить и сказать, что в таком положении не расписываются на важных документах или что эта подпись фактически ничего не значила без заверения нотариуса. Он мог бы сейчас много чего ей сказать. Начал бы с тех самых смехотворных пунктов о женщинах и закончил бы тем, что брачный договор им, скорее всего, и не понадобится.
        Он мог, но не стал. Он по-прежнему думал в первую очередь о собственных интересах. Хотя от пункта с женщинами давно был готов отказаться, примерно с обеда, с того самого момента, как прижал к себе Ласку.
        Огнева практически впечатала ему в грудь бумаги и, крепко сжимая в руках ручку, побежала наверх. Наверное, за вторым договором, который точно так же требовал присутствия нотариуса при подписании. Но кого в данный момент это волновало?
        Девочка приняла решение. А отступать от него она вряд ли станет. Да и мысли у нее такой не будет, ведь про то, что она сможет что-то изменить, вряд ли уже узнает.
        - Все. - Ласка спустилась и кинула бумажки на стол.
        В ее руках зазвенел телефон, она скинула вызов, но настойчивый, по всей видимости, брат продолжил свои звонки.
        - Яр? - спросил Соколовский.
        - Да, он. - Она провела ладонью по своим шикарным волосам. - Написал, что он внизу и не может никак сюда попасть.
        - Ну еще бы. - Мирослав склонил голову, усмехнувшись, и выжидающе посмотрел на Ласку. Он хотел, чтобы она сама попросила его.
        Но девушка была крепким орешком.
        - Он же не попадет сюда никак? - Соколовский кивнул, и она слабо улыбнулась. - Ну и прекрасно, тогда я пошла спать.
        - Мира, - позвал мужчина ее вдогонку, - я могу с ним поговорить, если ты хочешь. Да и если не хочешь, я думаю, что мне надо все с ним прояснить.
        - Делай, как знаешь. - Ласка пожала тонкими плечиками и, круто развернувшись, так что ее белые волосы взметнулись густой волной, заскочила сразу на вторую ступеньку и побежала наверх. А Мир, проводив ее взглядом, накинул пальто и пошел вниз.
        Ярослав Огнев нервно расхаживал на улице, у входа в парадную. Увидев Соколовского, он, недолго думая, подбежал к нему и попытался заехать Миру в лицо.
        Почему попытался? Ну так потому, что Мирослав прекрасно увернулся и первый раз, и второй, и третий. В последний раз он поймал в захват руку своего будущего родственника и на ухо ему произнес:
        - Может, не будем уже смешить публику? Здесь она, знаешь ли, цивильная.
        - Ах да! Сплошные интеллигенты. Охотно верю, - осклабился Яр, но руку расслабил.
        Соколовский в этот же момент дал Огневу под дых.
        - Это тебе за погром в кабинете Мирославы. Все? - спросил он после того, как Ярослав отдышался и уже был в состоянии разогнуться.
        - Защитник, мать твою, нашелся, - сплюнул Яр в сторону и, оттолкнув Мирослава, направился к стоянке.
        - Ты бы не трогал мою мать, все равно не знаешь, кто она такая.
        - Страшно даже представить, какой вариант из моих догадок хуже. С твоим-то отцом.
        - А ты не представляй, ты просто свои мысли держи при себе. Тем более касающиеся моего отца.
        Мужчины сели в машину, и, заведя мотор, Ярослав первым делом спросил:
        - Она подписала?
        - Сразу же после того, как ты позвонил, - самодовольно улыбнулся Соколовский.
        - Ты! Ты! Это ты, - загремел Яр, закипая по новой, - это твои люди подкинули мне информацию. Сукин ты сын, Соколовский.
        - Спокойно, - Мирослав поднял ладони вверх, - ты здесь драться собрался? В собственной машине? Не тесновато будет, не?
        - Что ты от нее хочешь, Мир? Я никогда не поверю, что ты от доброты душевной решил помочь бедной девочке.
        - А может, я влюбился с первого взгляда, - насмехаясь произнес Мирослав и ощутил саднящую боль в груди от этих слов. В таком тоне и сказанные с явным пренебрежением, они словно его самого же и царапнули изнутри.
        
        - Не трогал бы ты ее, она и так натерпелась. Не жизнь, а непонятно что. - Ярослав ударил ладонью по рулю, затем еще раз и еще. Потом, тяжело вздохнув, прошелся все той же ладонью по лицу и серьезно посмотрел на Мира. - Что ты хочешь с ее помощью получить? Давай я тебе в этом помогу. Только не морочь Славке голову.
        - Славка, говоришь, - усмехнулся Мир, - ты ее так называешь?
        - Когда она меня не злит. Соколовский, ну ты же с понятиями… Каким бы ты отмороженным ни был, ну не настолько же. Скажи мне: нафига ты ее втемную используешь? И не надо мне тереть про любовь.
        - Это ты мне скажи: что с Мирой не так?
        Ярослав тяжело сглотнул и уставился невидящим взглядом в лобовое стекло.
        - Она ведь не лесбиянка, - слабо улыбнулся Соколовский, давя внутри себя совершенно необъяснимую боль. - Совсем не лесбиянка.
        - И тогда ты от нее отстанешь?
        - И тогда я подумаю над тем, использовать мне ее втемную или нет.
        Огнев кивнул сам себе и, по-прежнему глядя в никуда, произнес:
        - Идет. Только поехали куда-нибудь. Для такого разговора нам обоим нужно выпить, желательно что-то очень и очень крепкое.
        ГЛАВА 15
        МИРОСЛАВ
        Ехали они недолго, не выезжая за пределы того же Москва-Сити.
        - Пошли в офис, - спокойно сказал Яр, заглушив мотор автомобиля.
        - Ты еще и пьешь там. Отец знает? - усмехнулся Мирослав, выходя из машины.
        - Отцу уже давно глубоко насрать на нашу компанию. Иначе он не повесил бы такую ответственность на Славку.
        Молодой мужчина приложил ключ-карту к отдельному лифту, и Мирослав последовал за ним, в который раз повторяя про себя имя «Слава». Ему ни разу не пришло в голову так назвать Ласку.
        Ведь у них были одинаковые имена, насмешка судьбы и не иначе: Мирослава и Мирослав. Его никто и никогда не называл Славой, потому-то он и подумать не мог начать так обращаться к Ласке, но ей ведь подходило. Воинственная, маленькая и такая нежная девочка.
        На этаже руководства стояла звенящая тишина и полумрак. Ярослав шел уверенно, словно у него был встроенный радар.
        - Я смотрю, ты часто здесь по ночам шляешься.
        - Это вообще-то моя фирма, я здесь не шляюсь, а живу. Иногда, - горько усмехнулся мужчина и достал ключи из кармана.
        - Купить квартиру слабо?
        - Молчал бы уже. Я не привык раскидываться деньгами так, как ты.
        - Недвижимость - это не деньги на ветер, идиот.
        Огнев открыл свой кабинет и прошел дальше к еще одной двери.
        - Милости прошу, - застыл он на пороге, пропуская вглубь помещения Соколовского.
        Мирослав переступил порог, и хозяин кабинета тут же включил свет, освещая небольшое, но уютное помещение. Здесь были и кровать, и обеденный стол, и рабочий, и шкаф, и еще одна дверь.
        - Душ?
        Яр кивнул и достал из сейфа две бутылки.
        - Ты меня удивляешь все больше. Бутылки в сейфе?
        - Знаешь, у отца до сих пор есть ключи, а он очень падок на коллекционную выпивку.
        - Яр, я, конечно, предполагал, что ты жмот, но чтобы настолько…
        - Слушай, ты чего добиваешься? Я не понимаю. Хочешь, чтобы я опять тебе врезал?
        - Ты так ни разу и не попал, - Соколовский сам не понимал, зачем он лез на рожон каждым своим высказыванием. Но справиться с потребностью позлить Огнева никак не мог, потому что тот его отчаянно бесил. - Ты не забыл, для чего мы сюда поднялись?
        - Нет, - гулко вздохнул Ярослав и подтолкнул Мира в плечо. Пойдем лучше в основную часть, там красивый вид из окон.
        - Я понял, почему ты зажмотил деньги на квартиру. Зачем? У тебя же и тут вид отличный.
        - Не завидуй, - огрызнулся Яр, подмечая, скорее всего, правду.
        В чем-то Мир ему завидовал, в первую очередь в том, что у Огнева был отец, который не отказался от него и передал ему семейное дело. Хотя и подставил сейчас под удар своим идиотским условием, но Соколовскому это только на руку. А вот Яра даже жалко. Слегка. Лишь самую малость.
        Мужчины сели за невысокий столик, Ярослав разлил выпивку по бокалам, и каждый выпил свою порцию залпом. Все это сопровождалось гнетущей тишиной.
        - Ну? - первым заговорил Мирослав. - Ее изнасиловали? - он все же это произнес, чувствуя, как слова обжигают горло.
        - Не совсем так, - сказал Яр и опять разлил янтарную жидкость по бокалам, поднял свой и осушил его до дна, - но пытались. - Мужчина выпустил медленно воздух и прикрыл лицо ладонями, словно пытаясь согнать с себя пьяную дымку. - Я тогда как раз окончил институт, был на вечеринке. Практически в ноль. А эта полоумная вырядилась и приехала меня поздравлять. Родители и слова не сказали. Брат же рядом, что ей, дуре, будет. А брат из меня хуевый оказался.
        Огнев обновил бокалы, и на этот раз Мир выпил вместе с ним. Он не мог признаться сам себе, но ему было страшно, действительно страшно слушать то, о чем рассказывал Ярослав. Потому что одно дело - догадываться, и совсем другое - знать наверняка.
        - В моей близкой компании ее знали, но в тот момент я был не с теми, Мир.
        - Только не говори… - Соколовский оттянул ворот водолазки. В который раз за день ему было нечем дышать.
        - Да, это наша компашка по боям, ты, кстати, тоже должен был быть там тогда. В общем, Рысь и его подпевалы приняли ее за одну из вызванных девочек и утащили в приватную комнату, я слишком поздно заметил ее пропажу и еле нашел.
        - Ты же сказал, что не… - У Соколовского спазмом свело горло.
        - Я сказал, что не совсем. - Огнев подскочил и начал метаться по кабинету. - Да, они не успели ее трахнуть, но вот одежду на ней подрать успели, и, - голос Огнева сел, - когда я ворвался в комнату, - мужчина шумно выдохнул и провел по голове трясущейся рукой, - Рысь совал ей свой огрызок в рот. Меня перекрыло. Сам не понял, как раскидал Седого и Кира. Добрался до Рыси и уже не смог остановиться.
        
        Мирослав сам себе налил еще один бокал, хватило лишь на половину - бутылка закончилась. Мужчина в два глотка осушил жидкость, он надеялся, что, смочив горло, сможет начать говорить.
        - Рысь, это же… это шесть лет назад? Черт. Так это был ты, не Эдик?
        - Да. - Ярослав обернулся и грубо проговорил: - Да, это я забил их троих насмерть. И единственное, о чем жалею по сей день, что все это было на виду у Славки. Твою ж… - На его глазах появилась влага, и он прижал ладонь ко рту, словно пытаясь заткнуть сам себя. - Я места живого от них не оставил…. Слава плакала, звала меня, пыталась остановить… Это… - Мужчина закусил ребро ладони. - Я просто не мог остановиться. Мы все были тогда в их крови и… - Яр замолчал, вернулся к столу, открыл новую бутылку и налил выпивку в очередной раз. - Мне тогда помог Славян. Я был просто в неадекватном состоянии, еще и по дороге домой с управлением не справился, машина на встречку выехала.
        - И Мирослава с тех пор не ездит на передних сиденьях, - Соколовский не узнавал собственный голос, до того он был тихим, уставшим и потерянным.
        - Она в больнице с нервным истощением неделю лежала, потом по психологам ходила, но толку, как понимаешь, до сих пор ноль.
        - А что родители? - Мирослав чувствовал, как его потряхивает, как горят ладони в желании придушить мертвых ублюдков, в желании обнять нежную и мягкую Ласку и зарыться пальцами в ее белоснежные волосы, чтобы гладить и гладить девушку по голове. Бесконечно долго, тогда ему, возможно, полегчает. Лишь самую малость.
        - Мы им не сказали, - тяжело вздохнул Ярослав и грузно опустился на офисный диван.
        - А как ты тогда отмазался от всего этого? Славян - он же… Он мелкая сошка. - Мир пытался сложить полученную информацию в пазл, но как же трудно было взять себя в руки, отключить эмоции, которые его просто убивали.
        Ярослав недобро усмехнулся и с вызовом посмотрел на Соколовского.
        - Я очень легко отделался - и можно сказать, благодаря тебе. Помнишь тот наш бой?
        - Самый последний, когда ты все-таки проиграл? - Соколовский все понял до того, как Огнев произнес это вслух. Пожалуй, тогда, много лет назад, он разнес бы полкабинета, узнав это, уподобляясь Ярославу, но сейчас его это почти не волновало, тогда как проблема Ласки просто сводила с ума.
        - На меня вышел твой отец, пообещал все решить, если я тебе проиграю. И все решил.
        Соколовский кивнул на бутылку:
        - Наливай еще.
        Мужчина не хотел слышать о человеке, который и отцом-то ему не был. Он пил бокал за бокалом и понимал, что поступил бы так же, как и Яр, потому что до рези в глазах жалел, что эти недоумки уже мертвы.
        Как же он об этом жалел… До ломоты в каждом суставе и выворачивающих всю душу наизнанку судорог. Именно поэтому, пожалуй, первый раз в жизни Мир решил выпить больше своей нормы и попробовал напиться.
        -
        ГЛАВА 16
        МИРОСЛАВ
        Соколовский проснулся позже, чем обычно, почти в обед. Он приподнялся и, проведя ладонью по лицу, огляделся. В кабинете Огнева он был один.
        Хотя нет. Послышался какой-то глухой звук, словно на пол упало что-то стокилограммовое, а затем и матерная речь Ярослава.
        Соколовский поднялся, отряхнул брюки, размял затекшую шею. Голова болела ужасно, мышцы по всему телу ныли. Сколько он проспал? От силы пару часов. В шесть они с Яром еще не спали, а допивали последнюю бутылку из бара.
        Да уж. Посидели на славу.
        Питьевой воды нигде не было, а просить ее у секретаря Мир не стал, он пошел в отдельное помещение, где в этот самый момент Огнев укладывался обратно на свою небольшую кровать, потирая, по всей видимости, ушибленный бок.
        У Соколовского настолько болела голова, что он даже усмехнуться над своим будущим родственником не смог, попытался улыбнуться, но в висках нещадно запульсировало. Мир прошел в ванную комнату, умылся холодной водой, намочил даже волосы в надежде, что головная боль пройдет, но его ожидания не оправдались, затем мужчина нагнулся и начал пить жадными глотками воду из-под крана. С трудом утолив жажду, он все же вытерся первым попавшимся полотенцем и пошел на выход.
        - Ты подниматься-то планируешь или дальше спать будешь?
        - Только не говори, что ты вытираешься моим полотенцем, - приоткрыв один глаз, простонал Огнев.
        - С каких это пор ты стал таким брезгливым?
        - Не я, а ты, - прохрипел Ярослав и уткнулся лицом в подушку.
        Соколовский зашвырнул уже мокрым полотенцем в будущего деверя - или кем он там ему станет? Мир не разбирался во всех этих семейных названиях, но одну вещь он решил вчера точно.
        Браку с Лаской быть.
        Если до этого Соколовский сомневался, нужны ли ему эти формальности, ведь для выполнения условий их сделки свадьба была совсем не обязательна и Мир составил брачный договор скорее для отвлечения внимания - смены акцентов, так сказать, - то теперь не осталось никаких сомнений. После того что он вчера узнал, как бы глупо ни звучало, но он понял, что не сможет поступить с Лаской подло. И нет, дело было даже не в совести, которую он в пятом классе продал за пирожок, как с детства он смеялся сам над собой.
        Нет. Дело было в самой Ласке и его отношении к ней. Она ему нравилась. Глупо было отрицать. А то, как его к ней тянуло, было вовсе чем-то запредельным. Поэтому упускать такой ценный шанс, как жена из благополучной семьи, он не видел смысла.
        Хмыкнул про себя. Жена, при одних только мыслях о которой у него внутри все в узел сворачивалось и огнем горело. Это было больше похоже на истинную причину смены его приоритетов.
        Еще бы справиться со Славиными демонами… Да, ему очень понравилось называть ее именно так - Слава. Его Ласка.
        Интересно, она хоть заметила, что он не ночевал дома? Наверное, сразу же уснула после изматывающего дня и до сих пор сладко спала в его кровати. Мирослав улыбнулся и понял, что даже головная боль отступила, стоило ему только вспомнить о Ласке.
        И тут же мозг прострелило угнетающей мыслью. Она же к врачу должна была идти.
        Мужчина, не прощаясь, пошел на выход. Нужно было успеть поговорить с Лаской до ее визита к врачу. Мир вчера многое обдумал и прокрутил в голове. У Огневой не было мужчин, все это время она их остерегалась. И если так, то, скорее всего, она осталась девственницей, а значит, и визит к доктору был для нее совершенно бессмысленным занятием.
        Через пятнадцать минут Соколовский был уже дома, но Миры там не оказалось, лишь остывающий кофе на столе. Она, видимо, и глотка сделать не успела.
        Черт.
        Мирослав достал из холодильника бутылку воды, затем, отойдя на шаг и поразмыслив еще, вернулся за второй. А потом поехал в клинику, надеясь, что успеет перехватить девушку хотя бы на выходе.
        ЛАСКА
        - Что значит не можете? - Я быстро натянула трусики и брюки, пытаясь успокоиться. Но никак не выходило. Пальцы подрагивали, а неизвестно откуда взявшаяся в глазах влага так и хотела превратиться в самые настоящие ручьи.
        - Присядьте, Мирослава.
        Врач указала мне ладонью на стул, но я не пожелала садиться, иначе совсем раскисла бы.
        - Спасибо, я постою. Вы можете объяснить…
        - Понимаете, произвести искусственное оплодотворение и не порвать девственную плеву весьма проблематично, что может вступить в противоречие с уголовным кодексом, который не разбирает, порвана плева с добрыми намерениями или коварным умыслом. Я за такое точно браться не буду. Могу вам, конечно, предложить сначала сделать дефлорацию, мы все задокументируем, вы подпишете и тогда…
        Что? Что она такое говорила? Мои глаза, наверное, становились все шире, а поджилки тряслись. Какая еще дефлорация? Господи-боже.
        - А как же все эти, - я взмахнула руками в последней попытке успокоиться и что-то доказать, - девственницы, которые делают ЭКО, а потом еще и кесарево, чтобы так и оставаться невинными?
        
        - Я такого делать точно не буду. Вы можете обратиться в другую клинику, но не уверена, что получите положительный ответ, - грубо бросила мне женщина. - Я бы на вашем месте подумала, нужно ли вам это вообще. Молодая, красивая, здоровая. Пробуй - не хочу. Не получится - тогда приходите. Или хотя бы после того, как… кхм… - женщина замолчала, видимо, поняв, что все же перегнула палку. - После того как вступите с кем-нибудь в половые отношения.
        - Не вам решать, что мне делать, как и когда, - не сдержалась я, - ваше дело выполнять работу за деньги. Вы врач-репродуктолог, вот и помогайте людям размножаться, а не лезьте в их мозги и советы раздавайте. Всего вам хорошего.
        Я схватила со стола телефон и ключ-карту, которые я побоялась оставлять в кармане куртки, когда сдавала ту в гардероб, и направилась к двери. Врач от моего напора опешила, а я поняла, что больше к ней не вернусь. Пусть даже она будет единственным человеком, который не сдал бы нас моему отцу. Я к ней не вернусь.
        ГЛАВА 17
        ЛАСКА
        Я выбежала из кабинета, чуть ли не захлебываясь слезами, которые до последнего пыталась сдерживать, пока была на приеме у врача.
        - Тише, тише, - почувствовала теплые руки Мирослава, - Ласка, все хорошо, - прошептал он, уткнувшись в мои волосы, - пойдем отсюда.
        - Что ты? Как ты? - пыталась задать конкретный вопрос, как он здесь оказался, но губы не слушались, а слова не желали складываться в предложения.
        - Все хорошо, - хрипло прошептал Соколовский, прижимая меня к себе еще теснее, - пошли отсюда.
        Я дрожала, как настоящий испуганный заяц, и даже не пыталась вырваться.
        С Миром было тепло. С ним было хорошо.
        Лишь когда мы вышли на улицу, я поняла, что он накинул мне на плечи свое пальто, а мою куртку сжимал в руках. Я даже не стала спрашивать, когда и как он забрал ее из гардероба без номерка. Мне было все равно.
        Мужчина открыл заднюю дверь своей машины, бережно усадил меня, захлопнул дверь и, оббежав машину, залез с другой стороны. Притянул меня к себе, укладывая мою голову на свою грудь, и начал гладить по волосам.
        - Мир, - позвала его, пытаясь понять, что происходит. Почему он здесь и почему так себя вел?
        - Все хорошо, Слава, - спокойно произнес Соколов и поцеловал меня в висок.
        Услышав знакомое обращение - так, кроме Яра, ко мне никто не обращался, - я тут же вывернулась из рук Мирослава и заглянула ему в глаза. Они были какими-то сумасшедшими. Бездонно-темными и в то же время горящими каким-то ненормальным безумством, да и вообще весь вид Соколовского был далек от нормального. Мужчина был потрепанным и взъерошенным, словно его хорошенько кто-то помял, как пуховую подушку. Складывалось впечатление, что, хорошо приглядевшись, я все же найду в непослушных темных волосах торчащие перышки. Как у той самой подушки.
        - Ты разговаривал с Яром, - сказала я, понимая, какая же глупая. Он же ушел вчера с ним встречаться. Почему я сразу не догадалась, что Яр ему все расскажет? Почему в моей голове ни единой мысли об этом не закралось? Теперь, видя, как на меня смотрел Соколов, я поняла, что он все обо мне знал.
        - Ласка, ты меня слышишь? - Мужчина крепко сжал мои плечи. - Я же сказал, все будет хорошо и мы со всем разберемся.
        - Как? - всхлипнув, спросила, потому что и правда не понимала, что мы будем делать после того, что мне сказала женщина-врач.
        - Я все верно понял? - поинтересовался мужчина, переместив ладонь с плеча на мой подбородок, и мягко прошелся подушечкой большого пальца по моей мокрой коже.
        Когда я успела нареветь целые ручьи? Третий день знаем друг друга - и второй из них он вытирает мои слезы.
        - Ч-что?
        - У тебя никого не было?
        Я устало закрыла глаза, не справляясь с силой его взгляда, и кивнула.
        - Понятно. Врач отказалась делать инсеминацию?
        - Да, она начала говорить про риски, про то…
        - Я понял, Слава, я все понял. Я знаю, что девственниц так не оплодотворяют. Были бы мы в Европе…
        Я, не сдержавшись, опять громко всхлипнула и облизала пересохшие губы. Мужская рука переместилась на мой затылок и притянула меня к себе.
        Соколовский крепко прижал меня, уткнулся носом в мою макушку и хрипло проговорил:
        - Мы решим этот вопрос. Я пока не знаю как, еще не думал об этом. Но только так, как ты того захочешь. Обещаю.
        И я ему поверила. Может, потому, что врач-репродуктолог окончательно добила меня вслед за отцом, матерью и братом. Может, потому, что я не видела никаких решений и возможных путей. Я словно замерла в какой-то прострации и наконец-то увидела, как жизнь проходит мимо меня. И вот Соколов в который раз предложил мне руку помощи. Он пообещал мне найти выход, и, господи-боже, я ему поверила, потому что безумно сильно, просто отчаянно хотела довериться хоть кому-то, положиться на него, расслабиться и не думать ни о каких проблемах.
        Мирослав не выпускал меня из своих объятий довольно долго. Мы так и сидели на заднем сиденье его автомобиля: я, уткнувшись носом в его грудь, вдыхала в себя его запах свежести, а он гладил меня по голове, как маленькую девочку, и тоже вдыхал в себя мой запах у самого виска, иногда терся о меня носом, и я была готова умереть от наслаждения.
        Не знаю, сколько бы мы еще так просидели, но нашу идиллию нарушило урчание моего живота. Я же так торопилась на прием, что даже кофе попить не успела.
        - Ласка, ты как? - шепнул Мир.
        - Я-я-я…
        - Кушать хочешь? - сквозь улыбку спросил мужчина.
        Я его не видела, но на сто процентов была уверена, что он улыбался. Я слышала эту его хитрую улыбку, а от ноток заботы в его голосе по всему телу пробежал ворох мурашек.
        
        - Хочу.
        - Тогда пойдем тебя накормим. Тут рядом ресторанчик есть.
        Соколов еще раз поцеловал меня в висок, а затем отпустил и отодвинулся. Я понимала, что он всего лишь вышел из машины и уже в этот момент обходил ее по кругу, чтобы помочь выбраться мне, но все равно мне стало в одно мгновение до безобразия холодно, одиноко и пусто. Словно внутри меня опять поселилась тянущая пустота.
        - Ну и где моя Ласка? - спросил Мир сразу же, как я вышла из машины. - Ты сейчас больше на кролика похожа. Милого, хорошенького, но жутко боязливого. Пойдем уже.
        Соколов опять накинул на мои плечи пальто, сам, наверное, мечтая таким образом простудиться, а я прогоняла сквозь себя его обращение: “Моя Ласка”. Ничто внутри меня не противилось этому. Напротив, мне вдруг это показалась настолько манящим и захватывающим, что мне и правда захотелось стать его, неважно кем, главное, чтобы он по-прежнему меня так же крепко обнимал, гладил по волосам и защищал. Странное, совершенно необъяснимое чувство, но я ощущала себя рядом с Мирославом в абсолютной безопасности. Впервые за долгие шесть лет я чувствовала что-то подобное.
        ГЛАВА 18
        ЛАСКА
        - И что дальше? - я первой нарушила тишину.
        Мы ели в полном молчании, сидя совсем близко друг к другу на диванчике. И если я, несмотря на обеденное время, заказала себе легкий завтрак и уже благополучно с ним расправилась, то Соколов решил отобедать по полной: и первым, и вторым, и салатом.
        Мужчина не торопясь прожевал то, что у него было во рту, затем вытер губы салфеткой и внимательно на меня посмотрел.
        - Ты правда сейчас хочешь все это обсуждать? Я думал, тебе, м-м-м, - он кашлянул, - слегка не до этого.
        - Не делай из меня ненормальную больную женщину.
        - Слава, заметь, я такого не говорил. Я даже не думал в таком направлении. Ты хотела есть. Вот мы кушаем. Зачем мне тебя беспокоить всем остальным?
        Я поджала губы и махнула официантке, она без слов все поняла и сразу принесла десерт и кофе.
        - Хорошо, - произнесла я, воткнув вилочку для десерта в шоколадный бисквит, - ты меня не побеспокоишь разговорами, если скажешь, что у тебя на уме. Мне будет проще, понимаешь? Хоть какую-то ясность внести в наше ближайшее будущее.
        Соколов прищурился и начал водить подушечкой большого пальца по подушечке среднего. Мужчина казался совершенно расслабленным, так же как и его ладонь, лежащая на столе, но вот его пальцы словно жили собственной жизнью, выдавая то ли нервозность, то ли задумчивость своего хозяина. Неосознанный жест, который я заметила еще при первой встрече. Но тогда мне было не до того.
        Неужели Соколов и правда волнуется?
        - Хорошо, если ты хочешь конкретики, то у нас два выхода: либо мы забываем об активах твоей семьи, либо делаем ребенка естественным путем.
        Я уже хотела завалить его вопросами, но мужчина на меня так убедительно посмотрел, что я прикусила язык и продолжила слушать.
        - Есть третий вариант, который был изначальным. Его мы отметать не будем, просто я не могу ничего такого гарантировать тебе с ходу. Нужно узнавать и договариваться, все это также осложняется твоим отцом. Он не должен знать. Сама понимаешь, даже за большие деньги подделывать документы и браться за такие процедуры согласятся немногие.
        - А эта женщина была согласна? - Из головы совершенно вылетело имя врача.
        - Судя по тому, какая ты расстроенная выбежала из ее кабинета, - как-то недобро ухмыльнулся он, - то уже нет. Главное, чтобы она никому ничего не растрепала, но это уже не твои заботы.
        - А что мои? - вспылила я, сжала руки в кулаки и почувствовала, как Соколов тут же накрыл своей ладонью мой кулачок.
        - Твоя забота все же определиться в самой себе и с тем, что тебе нужно. Хочешь ли ты идти на такие риски и прочие шаги ради условий твоего отца? Реши это, - он пожал плечами и натянуто улыбнулся, - а там уже посмотрим и будем разбираться с дальнейшими заботами.
        - А ты? Тебе же нужны были деньги. Да мы даже договор уже подписали, - выпалила я, не понимая, что же именно хотел от меня этот мужчина. Поверить в то, что ему не нужны деньги моей семьи, было так заманчиво, но это было бы большой ошибкой с моей стороны. Ведь так легко забыться в своей наивности, а потом горько разочароваться.
        - Это не приоритетно для меня, - отмахнулся он и продолжил прожигать меня своим темным взглядом.
        - А что приоритетно? - Я сжала губы, до последнего отгоняя от себя веру в невозможное. Ему нужны деньги, Мира. Статус и высокое положение. Ты для него просто выгодное вложение на будущее. Вот и все.
        Мы все это время не отрывали друг от друга взглядов, Соколов улыбнулся краешком губ, словно он слышал все мои мысли.
        - В данный момент ты, - тихо произнес он, но до того уверено, что по моему телу прошла дрожь. Непонятные искорки прострелили в кончики пальцев, и я вздрогнула, а Мирослав крепче сжал свою ладонь, лежащую на моей, продолжая при этом затягивать в бездну своим темным взглядом.
        - И как давно ты сменил свои приоритеты? - нервно хохотнула я.
        - Вчера. Кажется, в обед. Ну, - протянул он, - плюс-минус час.
        - Ты сейчас издеваешься?
        - Нет. Ну ладно, возможно, не в обед, а ближе к вечеру. Но не суть.
        - Нет, ты точно издеваешься, - взмахнула я свободной рукой и попыталась вырвать вторую, но куда там. Соколов, потянул меня на себя и бережно обнял. Сразу стало так тепло и надежно.
        Да что ж такое-то со мной творится?
        - Ласка, не ищи двойное дно. Если оно и есть, то не здесь и не в этом, - он говорил загадками, а мне и слова вставить не давал. - Просто ты такая маленькая и нежная, что тебя хочется защитить. И это никак не связано с тем, что рассказал мне твой братец. Просто, - Соколов провел носом по моему виску и волосам, - ты вызываешь такие чувства, что тебя хочется защитить, - повторил он, тяжело вздохнув. - Так что не копай глубже, потому что я сам пока не копал и ничего тебе сказать не могу. Но на твоем месте воспользовался бы такой возможностью. Поэтому определись уже, Ласка, с тем, чего именно тебе хочется. И если ты решишь забить на условия своего отца, я помогу тебе. Помогу встать на ноги и больше не зависеть от семьи.
        
        - Ты не понимаешь…
        Ярик меня убьет…
        - Если ты боишься брата, то тоже зря.
        Может, Мир и правда телепат какой? Как у него получалось так легко предугадывать все, что творилось в моей голове?..
        - Яр, он…
        - Слава, я многое знаю о Ярике, побольше тебя. Но я уверен, что он не сделает тебе ничего плохого. Пустые угрозы от безысходности, и только.
        Я промолчала. Переубеждать Соколовского? Был ли в этом смысл? Хотелось просто понежиться в его тепле. Но и этого мне не дали.
        - Так, ладно, - Мир чуть отстранил меня от себя, - давай быстрее доедать и поедем. У меня в три очень важная встреча, а я сегодня даже в душе не был.
        - А? Да… да, - потерянно закивала я, пытаясь погасить в себе расстройство. Отодвинулась и натянула на лицо беззаботную улыбку, чтобы Мирослав ничего не понял, но не тут-то было. Мужчина взял меня за подбородок и повернул к себе лицом.
        - Ласка, встреча и правда из разряда суперважных, было бы иначе - я бы провел день с тобой. Понимаешь? - Я кивнула, пытаясь до конца осознать, что он вроде как передо мной оправдывался, хотя и не должен был. - Ну и хорошо. Тебя куда отвезти? Домой или, может, хочешь в салон? Там все в порядке, кроме новой плазмы, ее еще не привезли, - усмехнулся Соколов, и меня как-то враз отпустило.
        Когда же он успел столько для меня сделать?
        Всего за один день.
        - А…
        - Яр там больше не появится, - заверил меня Мирослав еще до того, как я поделилась с ним своими страхами.
        Да что же это такое?
        Уже через тридцать минут я была в своем кабинете. Мир проводил меня до самого стола и, усадив в мягкое кресло, нежно поцеловал в лоб.
        - Слав, я тебе скину телефон своего секретаря. Если что-то срочное будет и надо дозвониться до меня, связывайся сразу с ней, хорошо?
        Я потерянно кивнула и, стоило только мужчине покинуть помещение, тут же прикрыла глаза. Двадцать четыре часа прошло, всего двадцать четыре часа с того момента, как я забежала в свой кабинет за документами, а казалось, что полжизни пролетело, потому что я словно мыслить по-другому стала. То ли взрослее, то ли…
        Господи… да что же это со мной творилось? Сердце с бешеным ритмом стучало о ребра, а в голове звучали слова Мира: «Думай, чего ты хочешь». И как же думать о том, чего я хочу, когда все мои мысли лишь об одном Соколовском?
        -
        ГЛАВА 19
        ЛАСКА
        Через двадцать минут после того, как Соколов закрыл дверь моего кабинета с другой стороны, на айфон пришло сообщение. В нем были координаты офиса Мирослава, ФИО его секретаря и ее номер телефона, личный.
        Да уж. Я огляделась по сторонам, все стояло на своих местах, шкафчик под лаки был новым, но точно такой же, как и старый. Посторонний человек не заметил бы и разницы. Даже стеклянный столик был точно таким же, хотя Мир и увидеть-то его не успел. Когда мужчина приехал, столик был уже разбит.
        Так, все.
        Нашла в контактах Иоанну и набрала ее номер.
        - Мира, наконец-то ты позвонила, - раздалось грозное шипение в трубке.
        Когда Иа шипела, ее голос не был таким противным.
        - А ты что, меня потеряла?
        - Вообще-то да. Я тебе вчера тысячу раз звонила, - все же взвизгнула подруга под конец своей тирады.
        - Прости, мне просто было очень не до того.
        - Конечно! Ушла за документами и так и не вернулась.
        - Ну хватит, прости. Я же уже сказала, что не до того не было. Тем более не думала же ты, что я стану тебя напрягать и каждую ночь у тебя ночевать.
        - Яр нашел тебя?
        - Почему он должен был найти меня? - насторожилась я.
        - Потому что он искал тебя. Даже мне звонил и угрозами сыпал.
        - И ты ему рассказала? - разочарованно прошептала я.
        - За кого ты меня принимаешь? - взвизгнула Иа. - Он хоть и пытался меня запугать, я ему все равно ничего не сказала. Потому и спросила, нашел ли он тебя. Я переживала за тебя. Да и вообще, я беру назад слова о том, что у тебя крутой брат.
        - Надо же… ты разочаровалась в нем, - усмехнулась я. - Не прошло и… сколько там, Иа?
        - Чуть больше пяти лет, - цыкнула она в трубку. - Но сейчас не о том. Ты где вообще?
        - Я потому тебе и звоню. Я в прошлый раз не очень внимательно слушала… Так что расскажи мне все, что знаешь о Соколове.
        - Соколовском ты хотела сказать?
        - Какая разница, - разозлилась я. - Он… - я запнулась, потому что у меня внезапно не хватило слов охарактеризовать мужчину. Но факт оставался фактом: он был необычным и каким-то не вписывающимся в привычные рамки.
        - Что он? - насторожилась подруга.
        - Ничего. Я у тебя спрашиваю, что он.
        - Да не знаю я о нем ничего. Он в офисе за полгода моего пребывания здесь был пару раз, не больше.
        - Иоанна, я никогда не поверю, что ты больше ничего не знаешь.
        - Ну, он мутный, Мир. В том плане, что… как бы тебе объяснить? Он ставит себя так, словно он не штатный юрист. Да, последние три года это именно так, он высоко взлетел. С тех пор как Самойлов дал ему толчок. Но Соколовский и до этого вел себя так, как будто он хозяин всего и всея.
        - А ты-то откуда знаешь, что было три года назад? - Я крутанулась на кресле и поднялась. - Если видела его всего лишь два раза.
        - Мира, ты думаешь, мы тут не сплетничаем? Но вообще это все моя предшественница Мария Павловна. Она еще когда в самый первый раз увидела, как я засмотрелась на Соколовского, так сразу и вставила мне мозги по первое число.
        - И чем же таким она тебе их вставила? - Я подошла к шкафчику с лаками и стала искать свой любимый, серебряный.
        - Ну как чем? Мира, я же тебе уже все сказала. Мутный и непростой.
        - Понятно все, - скривилась я. - Много слов и ноль информации.
        - Ну почему же ноль? У него нет среднестатистических клиентов. Почти все такие же богачи, как Самойлов. Только половина из них, если не все, нечисты на руку.
        - Бандиты? - Я нашла лак и вытащила его из подставки.
        - Огнева, не впадай в крайности. Мы не в девяностых живем, но…
        - Вот именно, что но. Иа, ты меня еще больше запутала. Я не знаю вообще, что думать. - Я прислонилась спиной к стене и тяжело вздохнула. - Он предложил мне сделку в обмен на половину моих денег.
        - Вот! - взвизгнула подруга. - Я же говорила, что он мутный.
        - Но ему не нужны деньги, понимаешь?
        - Это он тебе сказал?
        - Нет. Он, наоборот, пытается, то есть пытался, - поправилась я, вспомнив наш сегодняшний разговор, - меня в этом убедить. Но я же хоть и наивная, но не настолько. Он в такой квартире живет, ты бы видела. Она даже для меня шикарная, понимаешь?
        - Ну, может, он снимает?
        - Да даже если и снимает? Это в перспективе еще и дороже выйдет.
        
        - Огнева, не все работают на перспективу. Некоторые любят и пыль в глаза пускать. Что за помощь он тебе предложил? - с сомнением спросила Иа, а я ей не ответила. В один момент я поняла, что все происходящее между нами с Миром - это очень личное. И как бы близка я ни была с подругой, в подобное ее посвящать не стану.
        - Так, Иа, все. Потом расскажу. А то сейчас топ пересушу, а мне еще вторую руку себе делать, - соврала я.
        - Ты что там, маникюр себе делаешь? Железные нервы.
        Я скинула вызов и, крепко сжимая любимый лак, пошла в главный зал. К Кристине - лишь ей одной я доверяла свои ногти.
        - У тебя скоро следующая запись?
        - Через полчаса, - ответила мне девушка, - ну ничего, я передвину ее, присаживайтесь, Мирослава Станиславовна.
        Я поставила на стол серебряный лак и прикрыла глаза. Пусть он, как и обычно, принесет мне удачу. Думать о каком-то выборе не хотелось. Совсем-совсем. Хотелось поскорее дождаться вечера и увидеть Мирослава. Я очень надеялась понять, кто же он такой. И искренен ли он со мной? Или все его слова лишь пыль в глаза?
        Во сколько он там говорил, будет на встрече?
        - Кристя, давай только быстрее, до трех же успеешь?
        - Да, хорошо, сделаю вам тогда дизайн попроще, Мирослава Станиславовна.
        - Да ради бога, - улыбнулась я девушке, уже вовсю составляя план по обыску кабинета Соколова.
        -
        ГЛАВА 20
        МИРОСЛАВ
        - Мирослав Данилович, я надеюсь, мы с вами поняли друг друга, - произнес худой мужчина в возрасте, постоянно покашливая.
        - Я уже ответил вам положительно, Борис Глебович, - слегка нервно ответил Мирослав своему клиенту, - не вижу смысла заверять вас в этом повторно. Я сделаю все, что в моих силах. Но, увы, я не всемогущ.
        Соколовский взял с колен тканевую салфетку и вытер ей губы, пытаясь намекнуть тем самым собеседнику, что разговор закончен.
        Игнатьев был неприятным скользким типом, который чуть не попался на крупной махинации. Несусветная глупость со стороны мужчины с таким положением и с таким количеством врагов, которые каждый раз пытаются заглянуть тебе через плечо, дыша при этом в затылок. Мирослав мог выправить всю документацию, но времени у него на это было в обрез. Так же как и желания.
        - Вы сегодня приступите?
        - Нет. - Соколовский поднялся из-за стола, - На сегодня мой рабочий день уже закончен. О стоимости моих услуг вы в курсе. Если хотите, чтобы я потратил на вашу документацию свое личное время, то и оплата будет совершенно другой. Мой секретарь может выслать вам новую информацию, если желаете.
        - Несносный ты мальчишка. - все же не сдержался старик и хохотнул, - я к тебе два дня пробивался, и ты опять заставляешь меня ждать.
        - Борис Глебович, давайте и дальше придерживаться деловых рамок в общении. - Мир поджал губы, он устал от затянувшейся беседы и очередного хозяина жизни, который возомнил себя самым умным, а по факту мог разориться в два счета.
        Соколовскому хотелось быстрее забрать Ласку из салона и отвезти девушку домой, накормить ее, уложить в кровать и если не трахать, то хотя бы просто не выпускать из объятий.
        - Ты даже не боишься… - уже без налета улыбки протянул собеседник.
        - Потому что я прекрасно знаю, что у вас нет времени на поиски еще одного компетентного человека. И с желанием прижать меня потом, - цыкнул Мир, - вы тоже справитесь. Ведь не можете не понимать, что у меня всегда есть страховка.
        - Ты чертовски на него похож, - выплюнул Игнатьев и поднялся с места, откидывая полы пиджака, словно те ему мешали, на самом же деле мужчине было тяжело справиться с собственной нервозностью.
        - Я даже понимать не хочу, кого вы имели в виду. Хорошего вам вечера, Глеб Борисович. Мой секретарь свяжется с вашим помощником.
        Мирослав кивнул и повернулся к Игнатьеву спиной. Несомненно, старик в этот момент хотел его придушить.
        Соколовский иногда сам не понимал, почему он получал от этого такое ненормальное удовольствие - доводить таких, как Игнатьев, до грани и в то же время ставить на место, заставляя понять, что они ничего не смогут ему сделать. Мирослав прекрасно осознавал, что однажды он мог доиграться до такой степени, что его тихо устранили бы - и все. Но с каждой такой незаконной подработкой он копил информацию, и каждый такой заказчик, желающий избавиться от Соколовского, становился ему же невольным покровителем, всячески стараясь защитить собственные интересы, а следовательно, и жизнь Мира.
        В салоне Ласки не оказалось, и Мирослав ощутил досаду: он соскучился по девушке. Прошло всего полдня, а ему уже хотелось потрогать ее мягкие, шелковистые белоснежные волосы.
        Бред какой-то. Тоже, млин, инстинкт защитника включился. Иначе происходящее охарактеризовать он просто не мог. Не видел других причин, почему его так вставляло от Огневой. Да, она была красива. Да, его к ней физически тянуло, но это все второстепенно. Самой странной потребностью для него была именно необходимость защитить Славу от всего, желательно и от него самого.
        По пути домой Соколовский, пока стоял в пробке, позвонил в ресторан, находящийся в его доме, и заказал ужин. Худоба Ласки ему тоже не очень-то и нравилась.
        - Да что же это такое?
        Мирослав отбил пальцами дробь по рулю, ловя себя на мысли, что еще чуть-чуть - и превратится в заботливого папашку.
        В квартире стояла тишина. Мир прошелся по первому этажу, но Ласку не нашел. Мужчина поднялся наверх, ожидая найти пропажу в своей комнате, но Славы не оказалось и там. Если бы он не увидел кеды девушки на пороге, то решил бы, что ее вообще здесь не было.
        Но нет. Где-то Ласка да пряталась.
        Соколовский оказался прав: Слава нашлась на первом этаже, в его кабинете. Мужчина привалился к дверному косяку, сложил руки на груди и с ухмылкой начал наблюдать за тем, как Огнева, сидя за его столом, перебирает кучу бумаг и смешно хмурится.
        Интересно, она и правда пыталась таким образом что-то о нем узнать?
        - Знаешь, Ласка, - тихо произнес Мирослав, но Слава вздрогнула и подняла свой перепуганный взгляд на мужчину, - я, конечно, слышал, как говорят: «Хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место», но не до такой же степени. Кабинет? - усмехнулся он. - Ты серьезно рассчитывала здесь что-то найти?
        Мирослава прикрыла глаза и, сжав руки в кулаки, часто задышала. Соколовский закатил глаза: ну вот, кажется, он ее напугал. Мужчина оттолкнулся от дверного проема и медленно направился к девушке, обошел стол и встал за спиной у Ласки, положил ладони ей на плечи и, крепко их сжав, тихо произнес:
        
        - Может, тебе подсказать, где надо было искать?
        Девушка тут же подскочила, а Мир пнул в сторону кресло, внезапно ставшее между ними преградой, затем он прижал Славу к себе, скрестил ладони на ее животе и положил подбородок на ее правое плечо.
        - Так быстро? - шепнул он и подул на белоснежные волосы. - Я еще не сказал, где надо искать, а ты уже туда направилась.
        - Соколов, - уверенно произнесла Ласка, и на этом терпение мужчины закончилось. Он быстро развернул девушку, усадил ее на стол и вклинился между ее широко разведенных ног. Уперся ладонями в стол и практически с рычанием произнес:
        - Соколовский, Ласка. Неужели так трудно запомнить?
        - Нет, я… - Слава шумно вздохнула и сложила свои маленькие ладошки на его грудь. Она не отталкивала и не гладила. Она словно обозначила линию дозволенного, пунктирную границу, над гибкостью которой сама еще раздумывала. Ведь стоило Мирославу чуть-чуть наклониться ближе, так и ладони девушки пришли в движение, по-прежнему невесомо лежа на его груди.
        - Ты меня боишься, Ласка? - серьезно спросил Соколовский и все же, не удержавшись, провел носом по девичьей скуле.
        - Нет, - ответила она, и ресницы на ее глазах чуть дрогнули.
        - Ну хоть что-то. - Мир тяжело вздохнул и обнял Ласку, прижимая ее к себе вплотную. Ее ладони по-прежнему лежали на его груди, выступая единственной преградой между ними. - Я тебя сейчас поцелую, - спокойно и очень четко произнес Мир, ожидая реакции.
        - Что? - Слава распахнула пушистые черные ресницы, ее зрачки расширились, и глаза словно стали темнее.
        - Я сказал, что сейчас тебя поцелую, - шепнул Соколовский, наклоняясь к манящим губам.
        - То есть ты не спрашиваешь? - проговорила она ему в самые губы, соприкасаясь с ними.
        - Нет, - хрипло ответил Мир, - я не спрашиваю…
        Он ее поцеловал. Наконец-то.
        Целые сутки ни о чем другом думать больше не мог. Лишь такое желанное тело и мягкие сочные губы. Сладкое дыхание и уносящий непонятно куда запах. Мужчина запустил ладонь в гладкие волосы и толкнулся языком глубже, Слава пустила его. Приоткрыла рот шире и тут же начала с не меньшей страстью отвечать на поцелуй. Ее ручки, лежащие на его груди, пришли в движение и теперь обнимали мужчину за шею.
        А все, о чем мог думать Мирослав, - это как при таком манящем искушении, сидящем на его столе, ему взять себя в руки. Не поторопиться, не спугнуть, а вовремя остановиться?
        Как?
        Ласка простонала что-то ему в рот, и у Мира в груди прострелило от щемящей нежности и какой-то ненормальной потребности сжать девушку еще крепче.
        Чуть-чуть… Совсем чуть-чуть… Он проведет языком по ее губам, ладонью по торчащим позвонкам и остановится… он обязательно остановится.
        Еще чуть-чуть насладится ее теплом - и остановится…
        -
        ГЛАВА 21
        ЛАСКА
        Я горела. Обнимала его за шею, впивалась ногтями в его кожу и горела. Казалось, еще чуть-чуть - и жар внутри меня испепелит все вокруг. И меня, и Мирослава. Этот жар не пощадит никого, погребет под собой наши останки и…
        И ничего…
        Соколов, будь он неладен, прекратил наш поцелуй, чмокнул меня напоследок в уголок губы и тихо шепнул:
        - Ужин привезли. Буду ждать тебя на кухне. - Мужчина резко оттолкнулся от стола и, уже выходя из кабинета, укорил меня: - Я буду очень рад, если ты положишь все бумаги на место.
        Что?
        Какие бумаги?
        Какой ужин?
        Накрыла лицо ладонями и часто задышала. Невозможный мужчина. Я спрыгнула со стола и начала собирать разбросанные бумаги. Причем совершенно однозначно совала я их не на место, а куда придется. Мир все равно видел, что я рылась в его вещах, так что и порядок наведет сам. Из коридора раздался звуковой сигнал, сопровождающий открытие створок лифта, и я со всей силы стукнула себя по лбу.
        - Дура. Как есть дура.
        Нет, ну как я могла не услышать возвращение домой хозяина квартиры. Причем уже не в первый раз.
        Соколовский сидел за широкой барной стойкой и уже накладывал себе в тарелку что-то вкусно пахнущее. На столе было блюд шесть, не меньше.
        - Мы не лопнем? - усмехнулась я и потянулась за мясом.
        - Надеюсь, что нет, - в тон мне ответил Мирослав. - Это знаешь, как в рекламе было: “А ты налей и отойди”.
        - Не совсем поняла, о чем ты, - пожала плечами и потянулась за овощами: как хорошо, что помимо нескольких видов салатов были просто нарезанные овощи. Не знаю почему, но был у меня странный бзик: обожала свежие овощи и в то же время ненавидела их в перемешанном и заправленном виде.
        - Реклама такая была, Ласка. Девочка сок пила-пила, пила-пила. Ей отец говорит: «А ты не лопнешь, деточка?» А она ему…
        - А ты налей и отойди, - улыбнулась я. - Действительно смешно, нужно будет на Ютубе этот ролик поискать, теперь интересно.
        Соколов кашлянул в ладонь, но промолчал и продолжил ужинать. Мне показалось, что он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Может, попытаться устроить ему допрос? Пока мужчина в таком благодушном настроении.
        - Я рылась в твоих вещах.
        - Я заметил, - улыбнулся Мир так лукаво, что у меня из головы вылетели все заготовленные слова.
        - И так спокойно об этом говоришь?
        - Ну-у-у, я не люблю, когда кто-то роется в моих вещах. Очень не люблю… Но тебе, Ласка, поблажку сделаю.
        - Почему вдруг? - Я прищурилась и положила вилку на стол, лишь бы Мир не заметил, как от волнения подрагивали мои пальцы. - Почему ты идешь мне на уступки, делаешь поблажки или помогаешь? Почему, Соколов?
        - Знаешь, что мне интересно? - Мирослав так же, как я, сложил столовые приборы на стол, затем облокотился о него и подался вперёд. - Когда ты сама станешь Соколовской, ты так и продолжишь путать собственную фамилию?
        Как хорошо, что я ничего не жевала в этот момент, иначе точно подавилась бы. Соколовский, будь он трижды неладен, смотрел на меня до безобразия спокойно, умиротворенно, что ли. Словно в этом мире его ничего не трогало, а он познал совершенную истину и шёл по правильному пути к вершине. К вершине… да фиг знает, к какой вершине. Мои мысли перепутались окончательно.
        - Я тебя не понимаю! - чуть ли не прорычала я.
        - Слава, не глупи. Я тебе ещё в обед сказал: не ищи двойное дно. Просто прими помощь.
        - Да как же его не искать, когда мне непонятны твои мотивы? Какая тебе со всего этого выгода? Ты сказал решить, чего я хочу. Я решила! Я не хочу ребёнка, - выпалила на одном дыхании и уже тише добавила: - По крайней мере, пока и не так.
        - Не так - это как? - Мирослав проигнорировал почти всю мою тираду, только вот зацепился за одну из самых беспокоящих меня деталей.
        Меня пугало не только близкое материнство, но и то, что ребенок будет зачат неестественным путем. Хотя, видит бог, я о естественном меньше всего на свете думать хотела, но даже мне, с моими тараканами и страхами, казалось это более нормальным. Ведь можно было еще понять одинокую женщину, обратившуюся в тот же банк спермы, она же никогда не встретится с донором и будет растить ребенка самостоятельно, так же как и семейная пара, которая потеряла надежду на зачатие естественным путем, их тоже можно было понять…
        А мы?
        Ребенок. Настоящий живой ребенок - это не игрушка, не кошечка или черепашка. Этот ребенок вырастет, и неужели он не заметит, что у родителей какие-то совершенно неправильные отношения? Подписываясь на всю эту авантюру, я поставила росчерк, определивший мою жизнь не на ближайший год или два, а на все оставшееся доступное в этой жизни мне время.
        
        И стоило только хорошенько все это обдумать, так на меня сразу же свалилось осознание того, что решение я приняла сгоряча. Еще я поняла, что отца за такие условия невозможно простить и наказывать надо было не Ярика, который оказался таким же пострадавшим, а именно папу. Ведь отец не мог не предугадать реакцию Яра. Не мог… Точно так же, как и не мог он не просчитать, что Свят выберет политику невмешательства и отстранится от всего происходящего.
        И сейчас получалось, что Соколовский… К черту, Соколов (раз его это так бесит) - единственный человек, протянувший мне руку помощи. И если сначала он хотел лишь использовать и меня, и ситуацию, в которой я оказалась, то потом что-то изменилось? И это “что-то” не давало мне покоя. А сейчас он говорит, моя будущая фамилия…
        - Не так, - я все же собрала все свои мысли воедино и ответила на непростой вопрос, - это не так, как получается у нас. Мы чужие друг другу люди, и воспитывать ребенка с нашей стороны стало бы глупостью. И что это еще за намеки про фамилию? Мирослав, я никогда в жизни не поверю в то, что ты воспылал неожиданной страстью или влюбился с первого, - надула губы, - прости, с третьего взгляда.
        - Тебе не кажется, что мы ходим вокруг да около и обсуждаем одно и то же? Я уже устал, честно.
        Мужчина спрыгнул с высокого стула и ушел в сторону от меня.
        - Не уходи от разговора, Соколовский, - выкрикнула ему в спину. - Чего ты от меня хочешь и чем мне аукнется твоя помощь, если я соглашусь?
        - От тебя, пожалуй, уже ничего, - хмыкнул мужчина, встав у окна и скрестив руки на груди.
        - Окей, тогда чего ты хочешь от моей семьи?
        - Верное направление, Ласка, взяла. За свою помощь, - Мир чуть наклонил голову и повернулся ко мне, - я хочу тебя и никак не могу понять, где и когда я выразился не так, если ты до сих пор этого не заметила.
        - Стоп. - Я спрыгнула со стула и быстро подошла к мужчине. - Меня? - усмехнулась и приложила ладонь к груди.
        - Красивый лак, Слава. Очень подходит к твоим глазам.
        - Что?
        Может, я сильно поторопилась, когда решила, что он умный и адекватный?
        - Я устал. Давай уберем со стола и пойдем уже спать.
        - Пойдем?
        Соколов кивнул и легко улыбнулся, лишь краешком губ.
        - Кровать одна, ты забыла?
        - Но вчера…
        - Вчера - это было вчера. - Мир подошел ко мне и невесомо обнял за талию. - И за эту ночь многое изменилось. Я не буду тебя трогать, если ты вдруг этого боишься. Я помогу тебе в твоем решении, но, видимо, я и правда как-то неясно выразился. Независимо от того, что ты решишь с условиями отца, я буду рядом с тобой. Пока только рядом, а дальше посмотрим.
        - Соколов, - протянула я его фамилию, в который раз произнеся ее неправильно.
        Как там говорят? Наглость - второе счастье.
        - Соколовский, Слава, - и не надоело же ему меня поправлять, - помоги мне лучше со стола убрать, если не будешь больше ужинать. А потом спать. - Ну совершенно точно эту пословицу придумали для Мирослава. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но мужчина развернул меня и подтолкнул в сторону стола. - Спать, Слава, спать.
        Мир пошел к одному из шкафчиков, достал контейнеры и, вернувшись к столу, начал складывать наш ужин. И вот как я могла остаться на месте и не помочь ему?
        Посмотрим, как он будет просто спать и просто рядом.
        Главное - потом об этом сильно не пожалеть…
        -
        ГЛАВА 22
        ЛАСКА
        Мужчина, как и обещал, просто был рядом, когда я вышла из душа, Соколов уже спал. «Видимо, и правда устал», - хмыкнула я про себя и забралась в кровать, укрывшись вторым одеялом, любезно ожидающим меня.
        Утром Мирослав не стал меня будить, на грани сна я ощутила нежное касание, меня, словно кошку, погладили по голове, а затем оставили невесомый поцелуй на моей скуле. И все.
        Окончательно я проснулась ближе к обеду и то из-за мелодии мобильного телефона. Если бы не входящий вызов, кто знает, сколько бы я еще проспала.
        - Да, - тихо ответила, все еще пытаясь оторвать голову от мягкой и вкусно пахнущей подушки, каким-то образом я оказалась не на своей. Вообще-то в этом доме не было ни одной моей подушки, но засыпала я вчера на другой, той, которая была ближе к рабочему столу, а не к витражным окнам. И телефон мой лежал на прикроватной тумбе с другой стороны. Но я, не особо задумываясь, потянулась к ближайшей тумбе и, взяв телефон, ответила на вызов, только сейчас осознав, что его кто-то переложил для моего удобства. Вопрос в том, кто именно, сразу же отпал. И так понятно.
        - Милая, ты все еще спишь? - послышался ласковый мамин голос, и я все же нашла в себе силы открыть глаза.
        - Мама? - переспросила, словно усомнившись в собственных слуховых возможностях.
        - Да, дорогая. Ты вообще собираешься возвращаться домой?
        Я присела на кровати и, обняв себя за колени, спокойно произнесла:
        - Прости, мама, но у меня по-прежнему нет ни теста с двумя полосками, ни всего прочего в подобном духе, - я не хотела ей язвить и хамить, но потребность ответить именно так была выше меня.
        - Мира, я надеялась, что ты все обдумала и больше не держишь на меня глупых обид. Я же хотела как лучше, - мягко произнесла мама, а я задалась вопросом: кому лучше? Мне или ей? - К тому же, - продолжила она, и я с трудом заставила себя слушать, - отец сказал, что ты взялась за голову и уже вторую ночь проводишь у какого-то перспективного молодого мужчины.
        Я упала обратно на кровать, зажмурившись. Почти четыре дня не разговаривала с мамой - и лучше бы и дальше не общались. Это ее «ночуешь» прозвучало с таким толстым намеком, что у меня по всему телу побежали мурашки, причем неприятные.
        - Что еще папа сказал?
        - Вот именно, что ничего. Славочка лишь ходит второй день и светит своей довольной рожей…
        О как. Мама была зла на отца. Причем еще сильнее, чем четыре дня назад. Это ее «Славочка» было коронным подтверждением крайней степени бешенства. Отец ненавидел, когда она его так называла, он ненавидел, когда его вообще кто-либо так называл, мол, тем самым они отбирали память о моей родной матери. И именно это бесило Марину сильнее всего, так же как и наши с братьями имена, ведь это мама так пожелала, чтобы у всех ее детей имена были похожи на имя любимого мужа. Святослав, Ярослав, Мирослава… И, как мне казалось на каком-то интуитивном уровне, именно с моим именем у Марины были самые большие проблемы, она словно замирала на мгновение, теряя самообладание перед тем, как его произнести, и лишь потом с трудом брала себя в руки. Конечно же, такое было не всегда, но все же…
        - Честно говоря, ты меня расстроила, мама, я не хотела радовать отца так скоро.
        - Милая, ты правда все же решилась исполнить условия? Мне нечего больше бояться? - последний вопрос прозвучал шепотом, и я в очередной раз поняла, что она печется лишь о себе.
        - Да, мама, я правда решилась исполнить условия папиного завещания - или что там это за бумаги. Мир говорит, они называются как-то по-другому.
        - Как ты сказала, его зовут? - кашлянула она, запнувшись.
        - Так же, как и меня. Забавно, правда? - усмехнулась я, не понимая, откуда во мне в последнее время берется эта желчь. Я ведь не такая. Не хамлю и не грублю обычно.
        - Дорогая, а кто он?
        - Перспективный юрист. Разве это важно? По-моему, тебе так же, как и Ярику, было все равно.
        - Милая, не перегибай. Конечно же, мне важно, кого ты выбрала, особенно если это будет серьезно, - мама опять начала шептать, - ты же можешь не связывать себя никакими обязательствами, и все.
        Это она сейчас так культурно имела в виду: «Залетишь от него и сбежишь в семейное лоно. А то вдруг деньгами еще делиться придется».
        - Мама, это уже серьезно. Мы подписали брачный договор. Можешь это даже отцу передать.
        - Ну хоть на контракт у тебя мозгов хватило, - недовольно пробубнила она, но я услышала. Спрыгнула с постели и пошла в душ. Мне надоел этот бессмысленный разговор, в очередной раз доказавший, что конкретно до меня Марине нет никакого дела. И если браться эту истину давно уяснили, то я с самого детства на что-то надеялась, принимая ее заботу за любовь.
        - Ты узнала все, что хотела? - жестко спросила я.
        - Ты так и не сказала его полное имя, - продолжила она, словно и не заметила моего тона.
        
        - Соколовский Мирослав, не уверена, что тебе это что-то… - В трубке послышался звон, а следом гнетущая тишина, я запнулась. - Мама… Мама?
        - Мирос… - Марина запнулась, как частенько с ней это бывало при произношении моего имени, а ее перекошенное лицо встало у меня перед глазами. - Ми… - Только вот обычно она быстрее брала себя в руки, а тут что-то пошло не так, и мачеху словно заело, как сломанную пластинку. - Соколовский, - все же вышла она из ситуации, и я, наверное, посмеялась бы над ней, если бы все это не выглядело крайне странно.
        - Да, мама, Мирослав Соколовский.
        - Милая, тебе нужно распрощаться со всеми планами на этого мужчину. Он не для тебя.
        И почему я примерно этого и ожидала?
        - И ты туда же?
        Скинула с себя пижамные брюки, затем футболку, что было весьма неудобно с телефоном у уха.
        - А кто еще?
        - Еще Ярослав. - Я покрутилась перед зеркалом, разглядывая свое отражение. - Он почему-то тоже был очень-очень против Мира.
        - А они что, знакомы? - Выдержка маме изменила. Она так взвизгнула, что я вздрогнула и перестала разглядывать свое тело, думая при этом о сильных руках Соколова.
        - Мама, у меня к тебе другой вопрос, - ледяным тоном спросила я, потому что происходящее мне совсем не нравилось. - Ты сама что, тоже знакома с Мирославом?
        На какое-то время на том конце провода опять образовалась гнетущая тишина. Но потом мама громко, чересчур наигранно расхохоталась, чем добила меня окончательно.
        - Нет-нет, милая. Конечно же, нет. Просто… просто… Я слышала о нем - кто он и что он. И удивлена, что он, оказывается, был знаком с Яриком.
        - Он обычный юрист, - надавила я, заглядывая в собственные глаза, отражающиеся в зеркале. - Да, перспективный, хитрый и умный, но, мама, откуда у вас у всех такой к нему интерес? Почему мне нужно заканчивать знакомство с ним? Почему?
        - Нет никакого интереса, - слишком быстро заговорила мачеха. - Я недавно читала о нем статью в одном журнале. Он обдерет тебя, дорогая. А вместе с тобой и всех нас.
        - Окей, - с плеч свалилась огромная тяжесть, - то есть ты так же, как и Яр, печешься лишь о папиных денежках и думаешь, что им пришел криндец.
        - Да-да, все дело именно в этом, - она согласилась со мной слишком быстро, и я опять начала сомневаться. Казалось, что Марина знала что-то еще. Про Мирослава. Что-то такое, чему бы я была не рада. - Поэтому настоятельно советую тебе… - мама ненадолго замолчала. - Я поговорю с отцом, он переубедит тебя, - решительно отрезала она и скинула вызов.
        Я состроила рожицу погасшему экрану смартфона. Понимала, что вела себя как ребенок, но ничего поделать с собой не могла.
        Я уже хотела положить телефон на раковину и наконец-то забраться в душевую кабину, когда на дисплее всплыло сообщение. От Соколова. Он извинялся, что уехал так рано на работу, и предложил присоединиться к нему на обеде - конечно же, если я найду для этого время. Он будет очень рад.
        Я ответила согласием и начала прыгать на месте, как дурочка. Включила музыку на телефоне и забралась в душ.
        По всему выходило, что после разговора с матерью я должна была расстроиться и по новой начать сомневаться в принятом решении, но то ли из духа противоречия, то ли еще из-за чего я ощутила прилив бодрости и еще большей уверенности. Тем более до назначенного обеда у меня оставалось всего полтора часа, а нужно было успеть как-то привести себя в порядок за столь короткий промежуток времени. И мне было совсем не до того, чтобы забивать голову ненужными сейчас размышлениями.
        - Привет, - произнесла, плюхнувшись в мягкое кресло напротив Соколова.
        - Прости, что не дождался тебя и сделал заказ, - усмехнулся Мирослав. Он ни капельки не раскаивался, хотя я опоздала всего-то на пятнадцать минут. - На самом деле у меня времени в обрез, даже на обед нет.
        Я кивнула и уткнулась в меню, пытаясь скрыть глупую улыбку.
        - Я сегодня разговаривал с Ярославом, - отстраненно произнес мужчина, и я тут же вытащила нос из меню.
        - Ты из-за этого меня позвал? - спросила прежде, чем подумала, и сразу же ощутила легкую досаду: ведь я подумала, что он… что? Соскучился по мне? Так же, как и я по нему? Пф, отмахнулась от всех этих мыслей и тут поспешила заговорить Мирослава, чтобы он забыл о моем дурацком вопросе: - И что Ярослав? Требует немедленно сделать его дядей?
        - Я хотел увидеть тебя, - спокойно сказал Мир, не отпуская моего взгляда. Не отвлёкся. - Утром ты слишком крепко спала, не захотел тебя будить.
        Я отвела взгляд, не выдержала. Нажала на кнопку вызова официанта и принялась диктовать ему свой заказ, все это время ощущая на себе тяжелый взгляд Мира.
        Когда молодой человек отошел, забрав с собой меню, за которым было так славно прятаться, Соколовский кашлянул и, ласково улыбнувшись, спросил:
        -
        - Ты готова слушать?
        Да что же это такое? Не готова я! Ни к чему не готова!
        - Твой брат попросил у меня помощи. И не поверишь, Слава, но он предложил поделиться своей долей, лишь бы я отстал от тебя.
        Я оторвалась от бессмысленного разглядывания скатерти и уставилась на Мирослава. Его взгляд был очень серьезным и в то же время мягким, а на губах блуждала легкая улыбка.
        - Я правильно тебя услышала?
        - Да, Ласка. Твой брат не так уж и плох. Это из разряда сам припугну, но другим не дам.
        - А другой - это, стало быть, ты? - Соколовский довольно кивнул, будто наслаждался тем, что производил на всех такой эффект, - Чем ты им всем так не угодил?
        - Кому всем? - Мир переменился в лице, несильно, и, возможно, не изучи я так хорошо его взгляд и редкую улыбку за эти два дня, тоже бы ничего не заметила.
        - Мама, - шепнула и, тут же сжав кулаки, произнесла увереннее и громче, продолжая при этом внимательно наблюдать за сменой эмоций на лице мужчины: - Моя мама. Она сегодня сказала держаться от тебя подальше.
        Соколов ничем себя не выдал, лишь гулко сглотнул и крепче сжал челюсть. Все. Но я же видела, как он напрягся. Причем до того, как я сказала о маме, словно он заранее знал, о ком я с ним заговорю.
        - Она это как-то мотивировала?
        - Вы с ней знакомы? - ответила я вопросом на вопрос. Понимала, что мне не переиграть Соколова во все эти гляделки. Но раз уж он сам начал про Ярика…
        - Почему ты этого не спросила у нее?
        - Я спросила, но ее ответ меня не убедил.
        Мирослав усмехнулся, положил вилку с ножом на стол и откинулся на спинку кресла. Мужчина чуть оттянул галстук и хрипло у меня спросил:
        - А мой ответ тебя непременно должен убедить? - Ну точно, как два еврея, только и задаем друг другу вопросы, не желая при этом ни на один из них отвечать.
        - Я надеюсь на это, - как можно мягче произнесла и затаилась в ожидании. Я очень хотела, чтобы он ответил. Чтобы он ответил правду. Как я пойму, правда или нет? Да никак… мне останется лишь решить для себя, верю я ему или нет.
        - Лично мы с ней не знакомы, может виделись раз или два в жизни, я честно не помню, - отмахнулся он, нахмурившись.
        Он не соврал. Не знаю, как я это поняла, просто уловила на каком-то интуитивном уровне, так же как и то, что он не договорил. Что-то очень важное - и не договорил.
        - Но ты о ней наслышан? - не унималась я.
        - Конечно, Слава. Ты бы лучше спросила, кто о ней не наслышан.
        - Не буду, - качнула головой. - Почему она такого о тебе мнения, ты тоже мне не скажешь?
        - Конечно. Я же не могу залезть к ней в голову.
        - Ой, все! - В этот момент подошел официант с моим заказом, и я заставила себя говорить тише, гася неуместную злость. - Что ты говорил про Ярослава?
        - Ну, он хочет признать вашего отца недееспособным. Что последние действия он совершал не в трезвом уме…
        - Я знаю, что это значит, - перебила я Мира и тут же прикрыла рот ладонью. Происходящее было ужасно. - И ты… ты поможешь ему?
        - У меня есть причины не помогать? - Его взгляд стал еще темнее, мужчина оттолкнулся от спинки кресла и, облокотившись о стол, наклонился ближе ко мне.
        - Нет…
        А что мне было ему ответить? Если по факту я не хотела во все это лезть. И как бы ни была обижена на отца, это все же мой отец, и то, что хотел провернуть Ярик, было бесчеловечно. Но, с другой стороны, отец сам его вынудил, используя меня как пешку непонятно для чего, - и все это тоже было бесчеловечно.
        - Я не хочу этого всего касаться, Мир, - устало произнесла и вздрогнула, когда почувствовала мужскую ладонь, бережно накрывшую мою. Я так внимательно смотрела Мирославу в глаза, что не замечала, как оказалось, ничего вокруг.
        - Мы все еще можем вернуться к первоначальному плану с ребенком, слегка его видоизменив, - голос Соколова стал еще ниже, и каждый звук, издаваемый мужчиной, отдавался вибрацией внутри меня. Легкими мурашками, которые то и дело бегали по всему телу. - Ты прекрасно знаешь, как сильно нравишься мне, поэтому…
        Он не договорил, но я прекрасно уловила его намёк. Он хотел меня. С последствиями в виде детей или нет, он все равно хотел меня.
        И все внутри отзывалось на его желание. Это было до невозможного странно, настолько, что мне захотелось посетить своего психолога раньше времени - возможно, она смогла бы как-то объяснить происходящее? Потому что мои желания были чересчур нехарактерны для меня.
        Я словно поставила грань между Мирославом и всеми остальными. Возвела стену и отделила его. И теперь в моей голове был Соколов и все остальные мужчины, которых я воспринимала как нечто опасное и разрушительное.
        -
        А Мирослав был для меня кем-то, не вписывающимся в мои рамки и понятия. Кем-то особенным, не вызывающим во мне страха. Кем-то, к кому я тянулась всем своим естеством. И такое положение вещей меня слегка пугало. Но ещё больше я хотела пойти на поводу у своих желаний и проверить, что из этого может получиться.
        Вдруг я когда-нибудь смогу стать нормальной? Такой же, как и миллионы других, абсолютно нормальных девушек.
        ГЛАВА 23
        ЛАСКА
        Мирослав подвез меня до салона и поцеловал на прощание, правда, после такого поцелуя именно прощаться хотелось меньше всего. Но неотложные дела были не только у мужчины.
        А вечером Соколов забрал меня с работы, и мы опять поехали в ресторан, на этот раз ужинать.
        - Почему не домой? - спросила я его, когда мы вышли из машины и направились в другую сторону от входа в парадную.
        На что он лишь отмахнулся. Мол, окей, завтра будет по-твоему и ужинать мы будем дома. Такие обычные, ничего не значащие слова разлились по моему телу тягучим сладким теплом.
        Мы сели за столик у панорамных окон, и я в который раз засмотрелась на этот безумный вид: множество горящих огоньков, которые на такой высоте казались маленькими светлячками.
        - Ты вчера еду заказывал тоже здесь, да? - усмехнулась я, когда Миру принесли то же самое, что мы ели вчера на его кухне.
        - Да. Вкусно, удобно, быстро, - закивал он и принялся поглощать ужин.
        Когда мужчина расправился с первым и вторым и заказал нам десерт, он отпил большой глоток из бокала и странно на меня посмотрел.
        - Мирослав? - протянула я, напрягшись, потому что, пожалуй, второй раз видела мужчину таким потерянным. Первый раз - перед тем как он предложил мне всю эту безумную сделку, и вот сейчас… Такое повторение навевало на меня не очень радужные мысли.
        - Слава, я понимаю, что сейчас это скорее формальность и лучше бы было дождаться более подходящего момента. Но, - он качнул головой и попытался улыбнуться, выходило у него это с трудом, - думаю, ты и сама должна понимать, что без этого никак.
        И в этот самый момент Соколовский достал из кармана бархатную коробочку красного цвета.
        Да что же это…
        Конечно же, внутри оказалось кольцо - с немаленьким бриллиантом в оправе из платины. Честно говоря, я даже слегка расстроилась и не могла понять, из-за чего больше. Что именно таким образом произошло предложение руки и сердца? Или что оно вообще случилось? Или же все дело в том, что кольцо было таким обычным… Нет, конечно же, оно было красивым, и я даже не сомневалась, что дорогим, но безликим. Таким же, как и у половины клиенток моего салона, жен и дочек местных олигархов.
        Стоило только мне взять коробочку в ладони, как Мирослав вытащил кольцо и, потянув мою руку на себя, надел его на мой безымянный палец.
        - А ответа моего, даже для галочки, ты ждать не стал, - уколола я мужчину, разглядывая украшение на своем пальце. Мир делал то же самое.
        - Прости, но я думал, что мы это уже решили. Так, ладно. - Он качнул головой и оторвал взгляд от моих пальцев. Соколов был чем-то недоволен. Впрочем, так же как и я. - Вот еще. - Он достал из кармана очередную коробочку, на этот раз серого цвета, - Это просто… - Соколов сглотнул и продолжил: - Подарок тебе.
        А вот это было уже интереснее, потому что казалось, что Мирославу слова про подарок дались с большим трудом, чем его якобы предложение руки и сердца.
        Я выхватила у Мира из рук коробочку своего любимого цвета и, открыв, не смогла сдержать улыбку. Внутри лежали серьги с серым жемчугом в россыпи мелких бриллиантов, и все это также в белом металле.
        Они были безумно красивые. И так подходили к…
        - Они очень похожи на твои глаза, - тихо произнес Мир, и я тут же перевела на него взгляд. - Там было такое же кольцо, но… - мужчина как-то странно усмехнулся. - Консультант меня отговорила. Судя по всему, зря я ее послушал, да?
        Я закивала, наверное, как самая настоящая дурочка. Тут же начала снимать с себя сережки, заменила их новыми, положив старые в коробочку.
        - Ну как? - довольно протянула, откидывая волосы за плечи. Сама на себя полюбоваться я не могла, а выскакивать в туалет лишь из-за этого было бы как-то совсем неправильно.
        - Ты очень красивая, - серьезно произнес Мир, смотря на меня горящим взглядом, а я чуть не задохнулась от такой прямоты. Слова Соколовского не звучали как пустой, ничего не значащий комплимент. Нет, это была констатация факта, от которой мне хотелось пальчики на ногах поджать от удовольствия.
        - Я спрашивала про сережки, - попыталась отшутиться, потому что, казалось, еще чуть-чуть и я дрожать начну от такого взгляда.
        - Сережки? - Мир улыбнулся, - Да сережки тоже ничего.
        Время словно остановилось, мы так и зависли, смотря друг на друга, но не касаясь. Зачем? От Соколовского исходила такая сумасшедшая энергетика, утягивающая меня непонятно куда, что и прикосновения были не нужны. Один лишь взгляд темных, почти черных глаз - и все, никаких больше посторонних мыслей, совершенно ничего. А сердце стучит. Все быстрее и быстрее, оглушая меня своими частыми ударами.
        - Мирочка, - как сквозь вату послышался откуда-то знакомый женский голос, но я не хотела отводить взгляд, я не хотела, чтобы этот странный момент заканчивался. Только вот не зря говорят, что всему хорошему приходит конец.
        
        Соколовский первым отвел взгляд и повернул голову, я в точности повторила за ним все то же самое и увидела одну из клиенток моего салона. Ксения - молоденькая девушка, совсем недавно ставшая моей постоянной посетительницей. Я думала, что она из очень обеспеченной семьи, иначе откуда первокурсница возьмет столько денег почти на каждодневное посещение специалистов, работающих у меня. Но вот то, что я увидела сейчас, очень сильно изменило мое представление о девушке. Ксения висела на руке мужчины, который был даже не вдвое, а втрое старше ее. И если бы она так откровенно не прижималась своей грудью к нему, то я бы подумала, что это ее отец, наверное…
        - Марк, познакомься, это Мирослава, хозяйка салона, в который я постоянно хожу, - защебетала Ксюша, а мужчина сдержанно улыбнулся и кивнул мне, при этом он бросил острый взгляд на мою левую ладонь, и по спине поползли холодные мурашки. Захотелось передернуться, лишь бы скинуть с себя взгляд этого неприятного мужчины.
        - Это мой жених Марк, - продолжила девушка, словно не понимая, насколько она бестактно себя вела.
        Ладно бы, если бы мы встретились в коридоре или проходе. Но она подошла к нашему столику, вторглась в наше личное пространство и теперь навязывала знакомство со своим якобы женихом. Да от этого мужчины хотелось бежать далеко и надолго. Он не выглядел старым, совсем нет - статный, подтянутый, ухоженный, ему было, скорее всего, немного за пятьдесят. Он был той же возрастной категории, что и мой старший брат, может быть чуть-чуть старше, но впечатление производил жутко неприятное. Холодные темно-карие глаза, широкий подбородок, узкие губы, которые вроде и демонстрировали улыбку, но она скорее походила на оскал.
        - А это мой жених Мирослав, - произнесла громче, чем нужно, надеясь поскорее избавиться от неприятного общества. И в отчаянной попытке перевести внимание этого мужчины с себя на Мира. Ему хотя бы должно быть все равно, а меня такой тяжелый взгляд незнакомца пугал до дрожи.
        - Мы знакомы с Марком Борисовичем, - спокойно сказал Мирослав, и я тут же перевела на него взгляд. Соколовский только делал вид, что спокоен, на самом деле он злился так же, как и я. - А вот с Ксенией нет. Приятно познакомиться, - он кивнул девушке и, прищурившись, обратился к тому самому Марку: - Вы нас простите, но я как раз только что сделал Мирославе предложение, и в такой момент мы бы хотели быстрее уединиться.
        Да что он такое говорит?
        Но сработало, че-е-ерт. Ксения начала щебетать восторги, смешанные с извинениями, а Марк, бросивший напоследок на меня оценивающий и холодный взгляд, поспешил увести свою невесту. И все бы ничего, только вот его этот цепкий взгляд будил во мне ощущение дежавю. Словно я с ним где-то уже встречалась. Только вот где? Никак вспомнить не могла.
        - Слава, ты как? - отвлек меня от раздумий Мир.
        - Неприятный мужчина, - не стала я скрывать впечатление от жениха своей клиентки.
        - Да, согласен с тобой, - усмехнулся он. - Пойдем уже домой, хорошо?
        Я благодарно ему закивала и почти расслабилась в его руках, когда Соколов, приобняв меня, повел на выход. Но мы опять наткнулись на Ксению и Марка, прошли мимо их столика. И я совершенно случайно обратила внимание на ладонь мужчины, он быстрыми движениями водил подушечкой большого пальца по остальным, и мне опять показалось, что подобный жест я уже однажды у кого-то видела…
        -
        ГЛАВА 24
        ЛАСКА
        - Ты хорошо знакома с этой девочкой? - поинтересовался у меня Мир, когда мы поднимались в лифте домой.
        - Нет, просто клиентка. Так получилось, что у моего любимого найл-мастера дома ЧП случилось и я ее замещала, так и познакомилась с Ксенией. - Я пожала плечами. - Она показалась мне такой наивной и светлой. Думала, что у нее…
        - Богатые родители, - усмехнулся Мир, и мне стало как-то не по себе. Ведь он был ненамного старше меня, значит, и с той же Ксенией у него была разница лет в десять, не больше, а он ее девочкой называл, словно сам старик, и вот на этих самых размышлениях мой мозг встал. Конкретно так завис.
        Лифт остановился, Соколовский поднес ключ-карту к датчику, затем вышел, а я же продолжила стоять на месте.
        - Слава, ты идешь? - Мир нахмурился, и я, выйдя из транса, шагнула в квартиру.
        - Сколько тебе лет? - выпалила и, не дав ему ответить, продолжила: - Кто ты по знаку зодиака? Что… - в голове в один момент возникло столько простых, казалось бы, вопросов, что я не знала, за какие из них взяться.
        - Иди сюда. - Мужчина притянул меня к себе и нежно поцеловал. - Давай сейчас в душ, а потом в кровать пораньше. И там как раз и поговорим об этом.
        В его предложении не было ни намека на пошлость, и я как завороженная последовала исполнять его указания. А потом мы долго-долго разговаривали - ни о чем и обо всем. Мир бегло рассказал о своем детстве, где и как он потом учился, про свою первую работу, про любовь писать от руки и нежелание делиться с кем-то личным пространством.
        Я, в свою очередь, тоже не осталась в долгу и рассказала о себе первое, что пришло в голову: об отце, о Марине, о братьях. Когда, сама не заметив, дошла до случившегося шесть лет назад, Соколовский не дал мне замолчать и погрузиться в себя.
        - Ты до сих пор ходишь к психологу? - тихо, словно опасаясь спугнуть, спросил он меня, поглаживая при этом мою ладонь.
        Я кивнула и прикусила губу.
        - Слав, ты же меня не боишься? - Я замотала головой, но в глаза ему смотреть перестала. Я понимала, что нужно быть с ним откровенной, знала, что это будет правильно, но не представляла, как на это решиться. - А кого боишься? Ярика или вообще всех мужчин?
        - Не знаю, - честно ответила, - я так и не поняла.
        - А чего боишься?
        - Что значит чего? - Я все же подняла взгляд на Соколова, он смотрел цепко и серьезно, будто не задавал глупых вопросов.
        - Если мы вспомним тот случай на кухне…
        - Мир…
        - Ласка, я не буду тебя с этим донимать, - шепнул он, - но мне все же очень важно понять. Ведь тебе же было хорошо? - Я кивнула, завороженно смотря в его темные глаза, которые практически слились с расширившимся зрачком. - А когда-нибудь до этого с кем-нибудь было хорошо?
        - Нет, я не…
        - Не пробовала, - кивнул он и тут же опять прижал меня к стенке своим вопросом: - Почему? У тебя же нет отвращения ко мне, я просто поторопился, но знай я заранее, все могло бы быть по-другому. Почему ты никого к себе не пожелала подпускать? Это же в голове у тебя, Слава.
        - Не надо думать, что ты самый умный, - мотнула головой и попыталась отстраниться, но Мир лишь крепче сжал пальцы на моем запястье и потянул меня обратно к себе, при этом оставляя между нами расстояние, незначительное, но достаточное для того, чтобы свободно дышать. - Думаешь, что появился, как принц на белом коне, и сразу все разрулишь? - усмехнулась.
        - Я был бы рад, если бы все было так просто. Но для начала мне нужно понять, чего именно ты боишься. Ты говорила тогда что-то про силу.
        Я все же вырвала руку из его захвата и закрыла лицо ладонями.
        Он был близко. Я боялась больше всего насилия, даже не сексуального, а физического. Я боялась…
        - Смерти. Я боюсь больше всего крови и того, что кто-то может умереть на моих глазах. Я боюсь насилия. Любого. Потому что человек не вправе чинить вред другому. Такие вещи не должны быть в нашей власти.
        - Ты сейчас так об убийцах, - в голосе мужчины послышалась насмешка, и я поспешила убедиться в своих домыслах. Убрала от лица ладони. Мир не улыбался, но все же смотрел на меня странно… словно я была какой-то блаженной.
        - Ты до сих пор винишь Яра, - кивнул он. - А как бы ты сама поступила с теми уродами? Не захотела бы отомстить им или что-то отрезать?
        - Мир, пожалуйста, не надо. Есть система правосудия, которая не очень-то справляется, но пусть все же такие дела будут на их совести, а не на совести моего брата, - выкрикнула я, сама не заметив, как завелась. Мне было больно за Ярика. Ведь он стал убийцей из-за меня, и мысли об этом уничтожали меня. Я старалась не думать, мне даже удавалось забывать об этом. Но от действительности никуда не денешься. Человеческая жизнь хрупка настолько, что можно запросто услышать треск сломанного черепа, словно кто-то уронил перед твоими ногами арбуз. Только вот брат на моих глазах расправился совсем не с самой большой ягодой на свете.
        
        - Я его не оправдываю, Слава, он поступил неправильно. Но то, что он встал на твою защиту, - это его выбор, за который не должна нести ответственность ты. Посуди сама: опасность грозила бы ему? Неужели если бы ты спасла его, то всю вину на него же и повесила бы?
        - Я не понимаю, о чем ты? - К чему он вообще вел? - Стоп, какая опасность, ты что, хочешь представить, как я бы… я… - я даже вслух не могла такое произнести. - Я бы не смогла… Нет, я слабая для этого.
        - Ты просто с таким не сталкивалась, но, когда у людей стоит вопрос жизни или смерти, собственной защиты или защиты любимых людей, они о таком не думают.
        - Нет, я все равно не смогла бы отнять чью-то жизнь, - начала я запинаться, понимая, что вот-вот заплачу.
        - Все, Слав, успокойся. Закрыли тему и больше поднимать не будем. - Соколов тут же притянул меня к себе, уничтожая последнее расстояние между нами. - Даже бои без правил при тебе смотреть не буду, - усмехнулся он и поцеловал меня в макушку, а я, прижавшись тесно к мужчине и впитывая в себя его тепло, пыталась справиться с пониманием того, какая же я ненормальная.
        Ведь Мир вроде бы говорил правильные вещи… иногда просто не может быть выбора. Но я даже близкого человека защитить не смогла бы… Ярик пытался водить меня на курсы самообороны, сразу после случившегося. Он думал, что все мои проблемы от страха незащищенности. Но вместо того, чтобы стукнуть противника, я расплакалась и убежала. Тогда-то я и поняла, что ни за что не оправдаю поступок брата и не смогу простить себя за то, что толкнула его на подобное.
        Мирослав, не переступая черту, заключил меня в свои объятия и принялся покрывать поцелуями, лишая разума сладкими, мягкими и теплыми губами. И, когда я дышала через раз и вздрагивала даже от его сбивчивого дыхания, Мир отстранился от меня, уложил на подушку, провел ладонью по моим волосам, раскладывая их на темном постельном белье, затем наклонился ко мне и, проведя носом по моей скуле и шее, лег рядом.
        - Спи, Ласка.
        И все.
        Я по-прежнему вздрагивала, сдерживая так и не пролившиеся слезы, и в то же время тянулась к мужчине всем своим естеством. В такой момент я и правда была уязвимее, чем когда-либо, и Мир это понимал, но пользоваться этим не стал. Он просто обнял меня, тесно-тесно прижимаясь ко мне своим телом, и, дыша мне в макушку, уснул.
        Мне было так тепло и уютно, что я не заметила, как вырубилась с такой же скоростью. А наутро было полное повторение прошлого дня: сначала я сквозь сон почувствовала поцелуй, когда Мир уходил на работу, а ближе к обеду получила смс с адресом ресторана и приглашением. Вечером мы ужинали дома, перебрасываясь новостями, как самая настоящая семейная парочка, потом Мирослав отправился работать в кабинет, а в спальню он пришел лишь ближе к полуночи, забрался под мое одеяло, выкинув с кровати второе, и долго-долго меня целовал, гладил и ласкал.
        Я таяла в его руках и была готова позволить многое хотя бы потому, что мне самой безумно хотелось попробовать. Хотя бы попробовать… Шагнуть чуть дальше, чтобы посмотреть на то, что из этого получится. Почувствовать и понять, каково это. Но Мирослав не торопился, его поцелуи не доходили ниже ключиц, а поглаживания дальше бедер или живота. Словно Соколовский обозначил себе допустимую территорию, возвел незримую стену и не переступал ее, лишь сдвигал день за днем на небольшое расстояние.
        Так и тянулись наши дни - один за другим, в однообразном темпе. На третий я поставила себе будильник и встала вместе с мужчиной, Соколов сделал мне кофе и подвез до салона. Правда, я даже представления не имела, что в семь утра делать в салоне красоты, который работал с одиннадцати, но ни капельки не жалела о лишних минутах, проведенных с Миром. Так у нас и повелось: он отвозил меня на работу, каждый день обедал со мной и забирал домой. Несколько раз, когда ему не нужно было работать по вечерам, предлагал куда-нибудь сходить, но я отказывалась, потому что до конца не понимала, что именно происходит между нами, и терять эту незримую связь или подпускать к нам кого-то лишнего я пока не хотела.
        В остальные дни Соколов работал в своем кабинете допоздна, спустя две недели я уломала его переместиться в спальню.
        Какая разница, где сидеть и что-то писать? Но эта попытка не увенчалась успехом, потому что я ничего не могла с собой поделать и пристально разглядывала хмурое лицо Мира, который читал свои бумажки, постоянно щурясь.
        - Слава, ты сейчас во мне дыру прожжешь.
        Я лежала поперек кровати на животе и подпирала голову руками.
        - Ты плохо видишь? - задала давно мучивший меня вопрос.
        - Нет, с чего ты взяла? - усмехнулся Мир, кажется абсолютно теряя весь свой рабочий настрой.
        - Ты постоянно щуришься. - Я подползла ближе к нему и заглянула в его бумаги. - У тебя отвратительный почерк, невозможно же ничего разобрать.
        - Главное, чтобы я понял, - улыбнулся Соколов и провел ладонью по моим волосам, заправляя за ухо свалившуюся мне на глаза прядь.
        - А ты правда понимаешь эти свои каракули?
        - Приходится. Когда есть стимул, Ласка, многое можно сделать.
        - И что же? - хитро улыбнулась, но он не ответил. Отшвырнул свои бумаги на рядом стоящий стол и повалил меня на спину. - Эй, - рассмеялась я, - я, конечно, рассчитывала отвлечь тебя от работы, но … - я сбилась и глубоко вздохнула. Мужчина, задрав мою футболку, прошелся поцелуями по животу, а затем прикоснулся к нему чем-то холодным и начал… Он начал писать на мне своей ручкой. - Мир! - вскрикнула я и попыталась приподняться на локтях, но Соколовский лишь придавил меня ладонью.
        -
        - Лежи, - серьезно сказал он, не отрывая взгляда от моего живота и продолжая щекотать, выводя на моей коже чернильные надписи. - Вот сейчас и проверим, как хорошо получается что-то делать со стимулом. - Игривый тон и настрой пропали, словно их и не было. - Разберешь, что я написал у тебя на животике? А, Ласка?
        Соколов быстро чмокнул меня куда-то в район только что сделанной им надписи и тут же подтянулся к моему лицу.
        - И что мне за это будет? - спросила, улыбнувшись в попытке вернуть прежний легкий тон нашей беседе.
        - Вообще-то я надеюсь, что за это будет что-то мне, - улыбнулся он, только вот карие глаза мужчины в этот момент опять походили на черные омуты. - Хотя… - Мир картинно задумался. - Я придумал, что тебе за это будет.
        - И что же?
        - Ну, смотри, если ты не разберешь надпись сейчас, то мне придется сделать еще одну.
        - Да ты что?
        - Ага, - он деловито кивнул и продолжил со всей серьезностью: - Ты представляешь, сколько времени тебе понадобится на то, чтобы постоянно смывать чернила со своего красивого тела?
        - Спасибо, - выпалила, и Мирослав завис.
        - За что, Слава?
        - За комплимент, - улыбнулась и потянулась к его губам. Обняла его за шею, но вот насладиться поцелуем не успела.
        - Ласка, я безумно тебя хочу, - шепнул он в мой приоткрытый рот, - но не поверишь, кажется, я боюсь еще больше тебя, - напряженно усмехнулся, и я поняла, что именно в этом и кроется единственная причина его промедления, - что из-за лишней торопливости я могу все испортить. А, как оказалось, я очень этого не хочу. Мне хорошо с тобой, - еще тише сказал он и, поцеловав в уголок губы, отстранился. - Усложним задачу. Мне понравилось на тебе писать. Знаешь ли, я вообще люблю писать от руки, несмотря на почерк…
        - Мир!
        - Хорошо, - выставил он ладони вперед, словно сдаваясь. Но куда там, в его глазах плясали чертята. - Пять минут, Ласка, на то, чтобы разобрать надпись.
        - Либо? - спросила, приподнимаясь на кровати и уже готовясь сорваться к зеркалу в эту же минуту, лишь бы поскорее узнать, что же Мир на мне написал.
        - Если успеешь, тебя здесь кое-какой подарок будет ждать. Если нет, как я и сказал, всю тебя испишу, - на последнем слове его голос странно дрогнул, и мужчина сглотнул, а я поняла, как легко можно было это слово заменить чем-то более пошлым.
        - Идет, - рассмеялась я и, спрыгнув с кровати, побежала в гардеробную, к большому зеркалу. Но, задрав футболку, сильно разочаровалась: мало того, что у Соколовского был не почерк, а каракули, так еще и надпись в зеркале отражалась задом наперед.
        Фыркнув, я пошла в ванную, там на раковине стояло ещё одно зеркало. Извернувшись, я поймала во втором зеркале отражение своего живота из первого.
        И лишь когда загадка с каракулями Соколовского была решена, я поняла, что серьезно так оплошала. Ведь можно было бы сфотографировать надпись, и все.
        Тем более такая память…
        На моем животе красовалась фраза: «Ласка, выходи за меня замуж».
        И я не собиралась тянуть, что-то раздумывая, потому что у меня уже был ответ для Соколовского.
        А еще… Кажется, я догадывалась, какой меня ждал подарок…
        -
        ГЛАВА 25
        МИРОСЛАВ
        - Как тебе удалось вырасти такой доброй и наивной? - тон Мирослава не был вопросительным, нет. Мужчина словно размышлял вслух.
        - Ммм? - Слава потянулась и приоткрыла глаза.
        - Не притворяйся, что все еще спишь, - усмехнулся Мирослав, - я тебя спалил еще минут десять назад.
        - Ммм… - опять что-то промычала девушка и уткнулась носом ему в подмышку. - Просто это так странно… Утро, а ты все еще дома…
        - Обед, Ласка, - улыбнулся Мир, провел пальцами по белоснежным волосам и начал подниматься.
        - Я не просто так тебя об этом спросил, Слава. - Ласка спряталась под одеяло с головой и продолжила что-то лениво мычать. - У меня сегодня не выходной, а давно запланированный обед. - Ласка притаилась, и Мир мягко продолжил, поглаживая при этом девичьи бедра через ткань одеяла. - Обед с твоим отцом.
        Лака тут же вытащила голову и настороженно посмотрела на мужчину.
        - То есть ты из-за этого вчера?..
        - Сла-а-ава. - Мир закатил глаза и, притянув к себе Огневу, поцеловал ее в кончик носа.
        Девушка будила в нем какую-то ненасытную нежность. Ему хотелось постоянно гладить Ласку, обнимать, целовать и многое другое в том же духе. Странные, не вяжущиеся с его характером желания. И самым поразительным в его поведении было то, что нежности в Мире было больше, чем страсти.
        Мир безумно хотел сделать Ласку своей, особенно когда их поцелуи заходили каждый раз все дальше и дальше. И лишь ее теплый голос, мягкие белые локоны и мутные серые глаза приводили мужчину в себя. Он погружался с головой в эту самую нежность, перенаправляя в нее неизрасходованную страсть.
        Так же случилось и вчера. Предложение?
        Пфф… он не планировал его делать.
        Кольцо с темным жемчугом купил сразу же после того, как Ласка искренне, словно маленькая девочка куколке, обрадовалась сережкам. Только вот подарить его или просто отдать он не мог, каждый раз что-то мешало. А вчера Мирослава словно что-то стукнуло по голове - возможно, веселый Славин настрой. Мир, кажется, и не особо соображал, когда выводил слова предложения ручкой на ее животе.
        Просто ему так захотелось. Именно здесь и сейчас.
        И лишь после того, как написал и увидел красивый живот с чернилами, он вспомнил и о кольце, и о том, что по факту Ласку даже не спрашивал. Он все для себя решил. Решил еще до того, как ее увидел. Потом, правда, перерешал - в более выгодную сторону для Славы… Но все же. Соколовский непроизвольно нахмурился, вспомнив о своих первоначальных планах. Если Ласка о них узнает, у-у-у-у-у… как минимум ее вера в людей растворится, словно и не было.
        - Я купил кольцо сразу же после сережек. Просто повода не было. Твой отец же назначил встречу мне, - нахмурил брови, пытаясь разрядить обстановку, - кажется, за день до того, как тебе звонила мать.
        - Только не говори, что ты его заставил столько ждать. - Ласка подорвалась с места и села на кровати, прикрывая ладонями рот. С нее сползло одеяло, оголяя красивые тонкие плечи. Сегодня она спала в майке. Своей майке. И Соколовский был не очень-то этим доволен, его футболка на Славе ему нравилась намного больше.
        - Я просто освободил для обеда с ним ближайшее окошко в своем графике. И я рад, что получилось тебя повеселить.
        - Просто это… это…
        - Разозлит его? - Мир поднял брови и начал загибать пальцы. - Выведет из себя? Убьет напрочь его самоконтроль?
        - Ты специально?
        Соколовский кивнул и с удовольствием отметил, как зажглись глаза его будущей жены. Никогда не был собственником, а тут аж бальзам на душу сразу лился от мыслей, что Слава скоро станет его во всех смыслах, и при этом она сама за. Смотрит на него с немым обожанием - таким, что у Соколовского сердце быстрее стучит, а в паху каменный стояк двадцать четыре на семь. То есть постоянно.
        - Кстати, ты пойдешь со мной.
        Мужчина улыбнулся и наконец-то поднялся с кровати. Нельзя рядом со Славой думать о том, как он ее возьмет, еще и сидя на кровати… Нет, нельзя. Опасно.
        - Ты точно специально, - рассмеялась девушка и, спрыгнув с кровати, первая побежала в душ.
        - У нас есть час на сборы, - выкрикнул Соколовский ей вдогонку и пошел в соседнюю с ванной комнату.
        - Дай догадаюсь, твой отец не очень-то любит эту куртку. - Мирослав усмехнулся и нажал на кнопку вызова лифта.
        - Мне иногда страшно от того, насколько ты догадливый, - улыбнулась Ласка и первой зашла в кабину подъехавшего лифта.
        Девушка была в той самой спортивной куртке-американке, которая была на ней в день их знакомства и когда они ходили к врачу. В общем, той самой, что была на ней постоянно, пока Слава не купила короткое кремовое пальто, из которого не вылазила последующие две недели.
        
        Мирослав за это время и забыл, как интересно Ласка смотрелась в спортивном стиле. Сейчас на девушке были обтягивающие черные штаны (лосины или леггинсы, как там они правильно назывались) и серебряные кеды, а вот что скрывалось у Славы под курткой, Мир увидеть не смог, но он предполагал, что там было что-то крайне вызывающее или провоцирующее.
        Главное, чтобы ее одежда его не спровоцировала, а остальное пустяки, даже то, что вместе они смотрелись крайне несочетаемо. Глядя на зеркало в лифте, Мир понял, почему Ласка все это время носила то самое пальто. Когда девушка была в нем, они смотрелись гармонично. Как самая настоящая пара. А сейчас словно старший брат с непутевой сестрицей.
        Такое сравнение ему не нравилось. Совсем.
        - Что конкретно хочет отец?
        - Понятия не имею. - Соколовский пожал плечами и открыл заднюю дверь машины для Ласки.
        - Соколов, я никогда не поверю, что у тебя нет никаких предположений.
        - Ласка, мои предположения - это одно. А истина - совсем другое. Но думаю, он хочет обсудить свадьбу и то, что я в итоге получу от вашей семьи.
        - И что же? - Девушка сложила руки в замок и облокотилась на колени. Она подалась вперед и, хитро глядя на мужчину, часто заморгала.
        - А вот это ответь мне ты. Есть ли у твоего отца какое-нибудь коронное выражение?
        - Например?
        - Кукиш? Шиш с маслом? Дырка от бублика?
        - Ммм, думаю, он не будет так культурен, - Ласка рассмеялась и откинулась на спинку сиденья, а Соколовский пристегнулся и завел машину.
        Мужчина был абсолютно спокоен и предполагал, в каком русле пойдет их разговор. Он специально злил своего будущего тестя, доводя до точки кипения. Ласка не знала, но почти три недели назад Мирослав ответил секретарю Огнева, что у него не будет окошка в ближайшие пару месяцев. И только после четвертого звонка секретаря Мир все же согласился, он не стал дожидаться момента, когда ему позвонит Станислав Огнев лично, хотя очень того хотел, но все же счел уместным не перегибать палку.
        Слава не сдала свою куртку в гардероб, просто перекинула через локоть и пошла вперед, виляя округлыми бедрами прямо перед носом Мира. Он оказался прав, и на Ласке был серый спортивный топ под самую грудь, тогда как брюки закрывали даже пупок, оставляя лишь небольшую полоску кожи, на которой мужчина заметил край синего развода. Внутри приятно потеплело, стоило только вспомнить, как вчера он выводил ручкой буквы на гладком, загорелом и таком аппетитном девичьем животике.
        - На кого заказан столик? - спросила Слава у мужчины, не оборачиваясь.
        - На твоего отца. Кстати, можешь не спрашивать администратора, - Мирослав качнул головой, - я уже вижу твоего отца. Пойдем.
        Станислав Огнев сидел за столиком в отдалении и с задумчивым видом смотрел в окно. Выглядел мужчина для своего возраста отлично, в следующем году его ждал семидесятилетний юбилей, хотя Мирослав не отличил бы его и от шестидесятилетнего. Даже полностью седые волосы не делали из Станислава старика, скорее наоборот - подчеркивали безумное сходство с дочерью: те же серые глаза, тонкий нос, невысокий рост. Становилось сразу понятно, что в отца пошел не Ярик, а Слава, вот она-то уменьшенная женская копия Огнева-старшего. По фотографиям и различным видеосъемкам, которые видел Мирослав, он этого сходство не уловил, тогда как сейчас оно сразу бросалось в глаза.
        - Мирослав. Дочка. - Огнев привстал и протянул Соколовскому руку для пожатия, после чего потянулся к ладони дочери, но Ласка увернулась и, вцепившись в локоть Мирослава, плюхнулась на диванчик.
        - Здравствуй, папа, - хмуро произнесла девушка и тут же потянула к себе меню. Она, не обращая внимания на мужчин, махнула ладонью официанту, произнесла заказ, затем накрыла ладонью руку Мира и тихо сказала: - Я выйду ненадолго, - она не спрашивала, но Соколовский все равно в ответ кивнул, тогда Огнева улыбнулась и плавно поднялась с места.
        - Подразнить меня решил, - оскалился Станислав сразу же, как его дочь отошла от столика на приличное расстояние.
        - Нет, просто решил, что вы хотели бы встретиться еще и с дочерью. Сколько вы уже не виделись?
        - А ты борзый!
        Мирослав промолчал, лишь растянул губы в улыбке и пристально уставился на своего оппонента.
        - Ладно, пока Миры нет, четко и по делу, - продолжил будущий тесть Соколовского.
        - Слушаю вас.
        - Это я тебя слушаю. Когда свадьба? Составили ли вы брачный договор? Действительно ли планируете завести ребенка или все это очередная уловка Ярослава, чтобы отвлечь мое внимание на дочь, пока сын будет доказывать мою потерю ума?
        - А я, по вашему мнению, должен вот так взять и все откровенно вам выложить?
        - Итак, когда свадьба? - Огнев не обратил внимания на провокацию Соколовского.
        - Дата еще не назначена, но я все же хочу успеть до Нового года.
        -
        - Ты хочешь, - кивнул Станислав, - а чего хочет моя дочь?
        - Так вы у нее об этом и спросите. Не зря же я ее с собой взял.
        - Ты просто бежишь от откровенного разговора. Только поэтому ты взял с собой Миру. Это очевидно и олуху.
        - Брачный договор тоже подписан. Каждый остается при своем, - все же начал отвечать на вопросы Мирослав. Пока не пришла Слава, мужчина хотел кое-что для себя выяснить. - Насчет детей - это уж не в нашей власти. Я думаю, вы должны понимать. Мы-то стараемся, но вот насколько быстро что-то получится… а потому…
        - А потому Ярослава тоже понять можно, - на выдохе закончил за Мира Огнев. - Кто тебе сказал, что я его не понимаю? Я даже, наоборот, порадовался, что сын вместо того, что поступать очевидно и прижимать к стенке сестру, решил отвлечь мое внимание и разобраться по-другому. Это было неожиданно и достойно уважения.
        Соколовский натянуто улыбнулся, вспоминая погром в кабинете Ласки, но промолчал.
        - Только вот какая выгода для тебя? - продолжил тесть.
        - Ваша поддержка, - спокойно и четко произнес Мир.
        - Я растерял почти все свое влияние.
        - Не преуменьшайте свои возможности. Кроме всего прочего, у вас есть еще и старший сын, который без вашей указки и палец о палец не ударит.
        Так оно и было: Святославу Станиславовичу Огневу было сорок четыре года и сидел он на очень хорошем месте в Думе, несмотря на все это он словно и не жил собственным умом, все в его жизни было лишь по наводке и одобрению отца.
        Вряд ли сам Огнев был доволен таким положением дел, и до Соколовского лишь в этот момент дошло, словно озарение, что весь этот контракт с беременностью Ласки не только способ надавить на дочь, но и проверка для Ярослава. Проверка того, как сможет Яр справиться самостоятельно с экстренной неординарной проблемой. И что-то подсказывало Миру, что если бы старик узнал о погроме в салоне Славы, то Яр эту проверку завалил бы в тот же момент.
        - У вас же есть какой-то альтернативный вариант, - усмехнулся Мир, - на случай, если Ярослав не начал бы искать другое решение, кроме как мужика для Славы. У вас на это что-то припасено, да? - Соколовский обрадовался собственной догадке, словно увидел решение шарады, ведь он безумно любил находить ответы на разнообразные загадки еще с детства.
        - Ты смотри, как глаза загорелись. Вижу, не ожидал, - усмехнулся Огнев, но на его лице появилась искренняя, хоть и скупая улыбка. - А теперь по делу, Мирослав Маркович…
        - Данилович, - поправил Огнева Мир, а самого аж перекосило от такого сочетания.
        - Я бы на твоем месте все же не стал отказываться от своих корней, - усмехнулся Огнев, показывая тем самым, что знал о Мире если не все, то многое. - Так чего же ты хочешь? Какого рода помощь тебе нужна от моего старшего сына? Говори начистоту. А потом уже и дату свадьбы назначим, если я не передумаю, конечно.
        Мирослав глубоко вздохнул, возвращая все свое самообладание, и, не веря тому, что, возможно, совсем скоро получит желаемый результат, изложил свою просьбу отцу Ласки.
        -
        ГЛАВА 26
        ЛАСКА
        Это так странно.
        Я увидела отца и чуть было не кинулась к нему с объятиями, а потом он протянул мне руку, и я тут же вспомнила и свою обиду, и боль, и злость на него.
        Я скучала по папе. Очень скучала, мы не виделись почти три недели, и глупенькая девочка внутри меня была готова кинуться к нему на шею с просьбами о перемирии.
        Но это было неправильно, и умом я это понимала, но сердцу же не прикажешь…
        Подставила ладони под кран, тёплая вода потекла сразу же, только вот успокоения это мне не принесло. Я ополоснула щеки, оценила свой вид и все же пошла обратно.
        Папа и Мир о чем-то беседовали. Когда я подошла ближе и услышала отголоски разговора, у меня налились свинцом ноги. Мгновенно.
        - Дочка, в ногах правды нет, - заметил меня отец и мягко добавил: - Садись, вон твой заказ уже принесли.
        И я села. А что мне ещё оставалось?
        Мир тут же накрыл ладонью мое колено, а я все же не сдержалась и попыталась эту самую ладонь скинуть, но куда там.
        - Мирослава, как дела в твоём салоне? - заинтересованно спросил отец.
        - Прекрасно, - зло выдала я и с силой воткнула вилку в кусочек курицы.
        - Слава, - позвал меня Мир, но я не отреагировала, тогда мужчина сжал мое колено, и я все же повернулась к нему.
        - Что?
        - Я отойду ненадолго, хорошо? - и он действительно спрашивал, не знаю как, но я поняла, что это был не просто жест вежливости. Нет. Мирослав на самом деле спрашивал у меня разрешения - не в том плане, можно ли ему куда-то идти, а в том, можно ли меня оставить. Я медленно, по-прежнему глядя в его темно-карие глаза, кивнула, на что мужчина ласково улыбнулся и, поцеловав меня в висок, шепнул:
        - Я рядом и ненадолго. Поговорите, я присмотрю.
        Он действительно присмотрит. Я не понимала, откуда у меня взялась такая сильная вера в этого, по сути, не сильно-то и знакомого мне человека, но я ему верила, рядом с ним я ощущала себя в безопасности.
        - Ты уверена? - в лоб спросил отец, не дожидаясь, пока Соколов отойдет на достаточное от столика расстояние.
        - А у меня есть выбор? - прищурилась и, сложив на столе руки, внимательно посмотрела на отца.
        - А почему у тебя его не должно быть? - деловито поинтересовался он и продолжил обедать, тщательно пережевывая что-то. Я не видела, что он конкретно там ел, но мне и кусок в горло не лез.
        - Потому что ты мне его не оставил. Разве нет?
        - Ах, ты об этом. - Отец вытер рот салфеткой и, видимо закончив строить комедию, внимательно на меня посмотрел. - Можно все переиграть.
        - Вот так просто? - усмехнулась я. Мне стало еще более тошно. Раньше я никогда не задумывалась, что отец так легко вмешивался в чужие жизни, распоряжаясь ими. Щелкнул пальцами - и натравил родного сына на дочь. Кивнул головой - и его люди все отменили.
        - А зачем усложнять, Мирослава?
        - Я понять тебя не могу: чего ты хочешь?
        - Того, что ты уже сделала. Ты выкинула все свои эти лесбийские штучки из головы, и мне этого достаточно. Пободаюсь еще немного с твоим братом, и спектакль можно заканчивать, поэтому я сейчас предельно откровенен с тобой и спрашиваю, хочешь ли ты на самом деле за Соколовского замуж. Ты же слышала, как мы тут без тебя определились с датой свадьбы.
        - Вот только не надо меня против Мира настраивать, - подскочила я, с трудом себя сдерживая.
        Спектакль. Спектакль! Для него все это было лишь спектаклем. Тогда как для меня - крестом на моей прежней жизни. Крестом на моих теплых отношениях с ним же и крестом на каких-либо отношениях с матерью и братом.
        - Защищаешь, - довольно потянул отец, а я открыла рот и тут же его закрыла. Мне хотелось столько ему высказать, что мысли путались и не желали складываться в слова. Оно и хорошо, ведь не здесь же….
        Я обняла себя за плечи и оглянулась, ища взглядом Мира. Только вот его нигде не было.
        Захотелось просто взять и расплакаться, потому что в руках себя держать удавалось все хуже, а сил, чтобы развернуться и уйти, когда отец так внимательно за мной наблюдал, не было.
        - Пойдем, - донесся спокойный голос Мира у меня из-за спины, и на плечи опустилась моя же куртка.
        Когда Соколовский успел подойти? Ведь я его искала взглядом где-то в отдалении, а он, оказывается, был рядом. Я обернулась и тесно прижалась к мужчине, сразу же угодив в его объятия.
        - Я с вами свяжусь, Станислав Владимирович, - попрощался Мир с моим отцом и повел меня на улицу.
        Уже возле машины Соколов остановился и крепко обнял меня, притянув мою голову к своей груди, и, бережно пройдясь по моим волосам пальцами, шепнул:
        
        - Знаешь, я соскучился по твоей куртке.
        - Только по ней? - шмыгнула я носом, передумав плакать.
        - Ну по тебе я скучаю только днем, когда на работе. Когда ты рядом, по тебе скучать не получается. Ну? - Мужчина поддел пальцами мой подбородок и заглянул мне в глаза. - Чего ты расстроилась?
        - Вы без меня и за меня все решили.
        - Слава, кажется, вопрос со свадьбой уже две недели как решен.
        - Ты не находишь это странным? - запротестовала я.
        Не из-за отца. Просто наши отношения с Соколовским были странными. Мы были словно самой настоящей романтической парой, но это самое “словно” портило весь настрой, стоило только вспомнить об обстоятельствах, вынудивших нас сойтись, и о том чертовом контракте. Не брачном, а том, по которому половина всего, что мне даже не принадлежало, должно было отойти к Миру. Все это давило на меня каменным грузом, и, возможно, были бы мы близки как настоящая пара, как мужчина и женщина, я бы обо всем этом и не вспоминала, но червячок недоверия не то что грыз меня изнутри - он меня уже прогрыз полностью, ещё чуть-чуть - и догрызёт вовсе.
        - Ми-и-ир…
        - Что, Ласка?
        - Я хочу попробовать…
        - Ты о чем?
        - Не строй из себя дурака и не заставляй меня произносить это вслух.
        Соколов взял в ладони мое лицо и широко улыбнулся.
        - Ты изнемогаешь от нетерпения, Слава? - он рассмеялся, добавив: - Вот что надо было - не измором тебя, а голодом.
        - Мир! - возмутилась я, но рассмеялась следом за ним. Ситуация выходила глупая.
        - Тебя не смущает, что на дворе день, даже не вечер?
        - Не дразни меня. Если уж вы с папой захотели все за меня решить и сделать из меня нормальную, то и отношения я хочу нормальные. Полноценные, понимаешь?
        - Ты уверена, что готова? - Мирослав враз изменился в лице, пропала и улыбка, и даже озорные огоньки во взгляде.
        Мужчина стал серьезным. Его зрачки расширились, делая глаза практически чёрными. Мир смотрел на меня и затягивал в свою темную пучину.
        - Да, - шепнула и тут же добавила громче: - Да.
        Только ни черта я не была готова, но, как говорится, не попробуешь - не узнаешь. А я и так сильно затянула…
        -
        ГЛАВА 27
        МИРОСЛАВ
        У Соколовского внутри все горело, ребра раздирало каким-то маниакальным желанием, которое он уверенно и упорно гасил в себе почти три недели.
        Три недели. Это много? Или мало?
        Для Мирослава это была целая бесконечность с того самого момента, как он впервые увидел ее голые ягодицы на своей кухне. А уж после того, как он вошел в нее пальцами и попробовал на вкус, всё…
        Все планы полетели к чертям, были переиграны, переосмыслены и стали совершенно другими.
        Мир ходил к специалисту после того, как узнал о том, что случилось с Лаской. Мужчина консультировался у человека, понимающего в этом однозначно больше, чем он. Потому что Мир не хотел оплошать. Ему нужно было, чтобы Слава ему доверилась. Соколовский и так осознавал необходимость этого, тут и дураку было понятно, но специалист подтвердил то же самое. Девушке нужно почувствовать себя в безопасности.
        Ключевое и самое главное слово.
        Безопасность.
        Мир всячески все это время пытался показать Славе, что на него можно положиться, что он ее не обидит, поддержит и исполнит данное ей обещание, которое с каждым днем, с каждой проведенной в одной кровати ночью становилось все тяжелее и тяжелее исполнять.
        Слава манила и многое ему позволяла, ее тело отзывалось на его ласки и поцелуи, на физическом уровне давая импульсы к желаемому продолжению, но Мир медлил. Потому что он боялся все испортить. А еще потому, что понимал, что второй попытки не будет.
        Особенно если он сорвется.
        Мирослав не хотел упускать шанс, предложенный ему судьбой. Соколовский мало во что верил, но вот в судьбу он верил чересчур сильно. Он был фаталистом до мозга костей. Будет так, как должно быть, но это не значит, что не нужно стараться и карабкаться вверх - нет, наоборот. Нужно прикладывать в тысячу раз больше усилий для достижения поставленных целей. Иначе никак.
        И вот сейчас они поднимались с Лаской в лифте, и уже совсем скоро должен был прозвучать звуковой сигнал, оповещающий об остановке на его этаже. В его квартире. А он, как несмышленый ребенок, до последнего не знал, что делать, с чего начать, да и вообще…
        Огнева все решила сама: скинула кеды, куртку, стащила пальто с его плеч и толкнула мужчину в сторону лестницы.
        Окей, он уловил посыл: меньше мыслей, больше дела. Мужчина скинул туфли и подхватил Ласку на руки. Слава обняла его и начала покрывать шею мужчины поцелуями.
        - Не торопись, Ласка, - шепнул он и усадил девушку на кровать в своей спальне, сам же подошел к панорамной стене и задернул шторы. Как хорошо, что они были плотными и темными. Конечно, комната не погрузилась во тьму, но обстановка стала более романтичной, что ли… Хотя какая романтика? Стоило Соколовскому только представить, что вот-вот случится, так у него внезапно становилось пусто в голове. Хотя никогда прежде он не замечал за собой путаности мыслей в экстренных ситуациях. Сейчас же ситуация была не экстренная, но…
        Как же много было этих самых но, а Ласка тем временем сняла с себя обтягивающие черные брюки и осталась лишь в сером спортивном топе и трусиках к нему в пару.
        - Провокационный наряд для похода в ресторан, - улыбнулся Мир, только сейчас поняв, что все это время Ласка щеголяла практически в нижнем белье не только при нем, но и при всех.
        Огнева поражала своей противоречивостью. Нежная, ласковая, спокойная - она горела как огонь, под стать своей фамилии, и бросала вызов условностям.
        Она не сказала отцу, что стала жертвой насилия, и получила психологическую травму, да и не видела она себя таковой. Она предпочла придумать сказочку про ориентацию, поставив родных в тупик, и все, лишь бы те оставили ее в покое. А сейчас она сама хотела.
        Хотела его. Мира. Хотела отдаться ему, и у него от этого башню сносило.
        У нее было столько времени, чтобы выбрать кого-то. Довериться, попробовать… Но она доверилась ему. Ладно, пускай она его не выбирала, так сложились обстоятельства, и Мир только их укрепил, потому что отпускать девушку не собирался, но все же она ему доверилась. Это отчетливо читалось в ее воинственном серебряном взгляде.
        Но самое смешное и в то же время печальное было в этой ситуации то, что Мирослав боялся больше Ласки. Он так не боялся ни на первом своем заседании, ни перед первой встречей с отцом.
        И осознание своего страха напугало Соколовского еще сильнее. Он давно понял, что Ласка значила для него намного больше, чем обычная девушка, даже больше, чем будущая супруга, способная принести ему выгоду. Слава значила намного больше… понять бы еще, был ли предел у этой значимости.
        Мир, стоя рядом с этой безумно красивой девушкой, смотрел в серебряные глаза и понимал, что здесь и сейчас ему вообще ничего не нужно, кроме нее самой.
        Конечно же, это временное помутнение. Скорее всего, из-за долгого воздержания и переизбытка гормонов, и в скором времени все изменится, но сейчас мужчина сделал два больших размашистых шага, преодолевая расстояние между ними, и, взяв в ладони лицо Ласки, приник к ее губам. Он не торопился, втягивал в себя ее нижнюю, затем верхнюю, с таким аккуратным красивым бантиком, губу и наслаждался. Он растягивал удовольствие, все еще опасаясь оплошать и всего этого лишиться.
        
        В своих совместных семейных ночевках, как он их окрестил про себя, они заходили далеко. Слава позволяла ласкать себя бесконечно долго. Столько, насколько у него хватало выдержки, а потом он бежал в душ и помогал себе сам, не особо-то и стараясь, потому что каждый раз ходил по грани. Мирослав приучил Ласку к своим губам, пальцам и рукам, но самая главная незадача была в том, что он не приучил ее к своему члену. Ведь тогда, на кухне, Огнева запаниковала после того, как Мир спустил с себя брюки и вытащил наружу свое достоинство. Больше таких ошибок мужчина не повторял, и все у них было гладко. Но вот она и незадача. Как сейчас? Трудно заниматься сексом, не доставая члена из трусов.
        Но Слава его опять удивила: она всего лишь накрыла ладонью выпирающий бугор в его брюках, а у него глаза кровью налились и в висках застучало.
        Наверное, это было какое-нибудь глазное давление или еще…
        Че-е-е-ерт.
        Ласка крепче сжала свои пальчики, беря в свой плен не только его мужское достоинство, но и разум, и Мир застонал в податливо распахнутый рот…
        ЛАСКА
        Сжала пальцы, удивляясь самой себе. И откуда во мне столько смелости? Кожа покрылась пупырышками, а все волоски встали дыбом, я поежилась от холода. Мир был рядом, но не грел, он держал в ладонях мое лицо, а мне хотелось, чтобы всю меня.
        Чтобы не потеряться в самой себе, чтобы не разорвать связь с реальностью и не погрязнуть в собственных страхах. Ведь от позорной попытки сбежать меня отделял одна-единственная причина - Соколовский.
        Если бы не он.
        Если бы не его темные, затягивающие в свою бездну глаза, я бы уже давно сбежала либо вообще не ступила на порог этой квартиры с вполне ясной целью, как сегодня.
        - Почему ты дрожишь? - задыхаясь, прошептал Мир и заглянул мне в глаза. Он искал страх в моем взгляде, а я видела лишь его страх, и это подкупало до невозможности.
        Пальцы, лежавшие на его паху, словно онемели, они чувствовали мужскую твердость и силу, но боялись пошевелиться.
        - Согрей меня, - тихо, но уверенно произнесла я и потянулась обратно к его губам.
        Сладкие. Его поцелуи были сладкими, а еще они отбирали у меня возможность думать и мыслить. Каждый раз, стоило Соколовскому лишь подойти ко мне, я терялась, увязала в его энергетике, как бабочка в паутине, и не могла сдвинуться с места, да и не хотела особо.
        Поняла это не сразу. Но с каждым днем, засыпая в его объятиях, я тянулась к нему все сильнее. Я нуждалась в его тепле на каком-то ином уровне, интуитивном или подсознательном - неважно. Важно было лишь то, что я хотела его. Причем не только физически, но и эмоционально и умственно. Если такой разряд желания вообще бывает. Но я давно сменила свою точку зрения и позицию, и, как бы ни было дальше, главное, чтобы первым, а лучше бы и единственным мужчиной в моей жизни был именно он.
        А поэтому нельзя все испортить. Нельзя испугаться. Нельзя позволить собственным страхам овладеть собой полностью.
        Я пошевелила пальчиками и провела указательным по мужскому достоинству, ощущая твердость сквозь ткань брюк. Всхлипнула, а Соколовский убрал руки с моего лица и обнял меня, притягивая к себе еще ближе. Впечатывая в себя.
        - Куда же… Ты… Так торопишься-то, - шептал он каждое слово, прерывая поцелуй, затем возвращался к моим губам и шептал следующее.
        Я и ответить-то ему ничего не могла, только хотела открыть рот, как он завладевал моими губами по новой, позволял лишь сделать короткий глоток воздуха, целуя в эти моменты уголки моих губ, подбородок и шею.
        Соколовский с усилием оторвался от меня, облокотился своим лбом о мой и, проведя ладонью по моей спине, прошептал:
        - Ты безумно красивая, Ласка. И нежная. Прямо до трясучки в пальцах. Каждый раз трогаю тебя, а меня молниями всего прошибает.
        Я опять ничего не сказала. Мне казалось, что даже если и попытаюсь, то не произнесу ни слова. Я всхлипнула и потянулась пальцами к вороту его рубашки, начала расстегивать пуговички, но получалось у меня из рук вон плохо.
        - Сейчас, сейчас, - хрипло усмехнулся он и накрыл ладонью мои, как оказалось, дрожащие руки.
        - Не торопись. - Он поцеловал меня в скулу и начал расстегивать пуговицы пальцами одной руки. А у меня и двумя руками не получалось… - Когда ты так себя ведешь, у меня крышу сносит. - Еще один поцелуй, в ямочку около уха, и будоражащий шепот: - Мне кажется, что ты нереальная. Иногда ощущаю себя больным. Психически. И до сих пор не понимаю, как так долго продержался.
        Он вытащил рубашку из-под брюк и начал стягивать ее со своих плеч, я тут же принялась водить пальчиками по коже, освобождившейся от ткани. Вела подушечками пальцев от шеи к плечам, от плеч к запястьям, оглаживая красивые и сильные натренированные руки, увитые венами, которые сейчас проступали сильнее обычного.
        Соколовский же немедля, лишь часто и коротко дыша, расстегнул брюки и с сумасшедшей скоростью от них избавился. Затем он обхватил меня за талию и повалил на кровать, ложась сверху, но перенося весь свой вес на руки.
        -
        - Ласка… - Мирослав провел ладонью по моим волосам, запутывая в них пальцы. - Скажи что-нибудь. Ты здесь? - он усмехнулся, но я на каком-то интуитивном уровне почувствовала, как тяжело ему дался этот вопрос.
        - Я с тобой, - мой голос осип и был абсолютно не похож на мой родной тембр, я чуть кашлянула, но это не помогло, я по-прежнему говорила хрипло, а каждое слово давалось мне с адским трудом, горло саднило. - Пожалуйста, не останавливайся. Я… Я… - Облизала губы и потянулась к мужчине, понимая, что словами я еще долго буду пытаться что-то доказать.
        Губами и языком тела проще.
        Я поцеловала его щеку, скулу, висок, потерлась кончиком носа о мужскую бровь, почувствовала на щеке невесомое щекотание его ресниц - и улетела.
        В пропасть или на вершину? Я не понимала. Я лишь осознала, что, кажется, это и была та самая пресловутая любовь, иначе как еще объяснить, что сердце в моей груди замирало лишь от ощущения его пушистых ресниц на своей коже? Такая мелочь, но такая чувственная и вышибающая из-под ног почву. Хотя какая почва, когда я и так лежала, а ступни покалывало. Я водила ими по простыням, чувствуя дрожь.
        Да, все мое тело потряхивало, не только пальчики на руках и ногах, но и всю меня.
        - Поднимись чуть-чуть, - шепнул Мир мне на ухо, чтобы освободить меня от топа, и я послушалась. Это все было знакомо, он уже не раз касался моей груди губами, поэтому я расслабленно подчинилась его ласкающим движениям и смазанным касаниям губ.
        Я вздрагивала и всхлипывала, а мужчина языком выводил непонятные узоры на моей груди. Затем он прикусил кожу на моем животе, я охнула и поняла, что это то самое место, на котором он написал предложение.
        - Жаль, что буквы стерлись, - как расстроенный мальчишка шепнул он и начал поцелуями спускаться все ниже и ниже.
        Да, на месте его импровизированного предложения остались лишь чернильные разводы, и в этот момент мне пришла сумасшедшая мысль: я захотела эти слова на своем теле. На всю жизнь. Совершенно точно. Но стоило только Мирославу развести мои ноги и опуститься поцелуями еще ниже, как я задохнулась, крепче сжала простыни и уже ни о чем вообще не могла думать, лишь чувствовать. Всеми своими рецепторами ощущать щекочущую сладость его губ и импульсы простреливающего через всю меня наслаждения.
        Мирослав зубами отодвинул полоску моих трусиков и прикоснулся ко мне языком. Я застонала, выгибаясь дугой, но сегодня мне не хотелось такой ласки. Сегодня я была настроена более решительно…
        - Мир, Мир, пожалуйста…
        - Что, Слава? Что? - Соколовский приподнял голову и прожег меня своим темным взглядом. В его глазах было столько всего, что у меня сейчас не хватило бы умственных способностей распознать хоть что-то.
        - Не медли, пожалуйста, - шепнула я и тут же, зажмурившись, откинулась на подушку. Возможно, это было трусостью с моей стороны, но мне хотелось быстрее преодолеть этот этап и наконец-то пойти дальше.
        - Медлю? - хохотнул он и тут же провел носом по внутренней стороне моего бедра. - Ласка, я сдерживаю себя из последних сил, чтобы не наброситься на тебя. И поверь мне, я совсем не медлю.
        - Просто давай уже сделаем это.
        - Так, а вот такой настрой мне уже совсем не нравится.
        Мужчина приподнялся и резко подтянулся, теперь он дышал мне в шею, а я по-прежнему лежала с закрытыми глазами.
        - Слава, я… - он запнулся, кашлянул, уткнулся носом в изгиб моего плеча. - Давай остановимся сейчас.
        - Что? - Я распахнула глаза и попыталась оторвать голову Соколова от себя. - Нет-нет, я не хочу останавливаться.
        - Ласка, - Мир слабо улыбнулся, покрыл поцелуями мое лицо, - я боюсь, что не смогу остановиться. Это уже сейчас тяжело, а ты болтаешь еще…
        - Мне не болтать? Прости… - Я набрала в грудь воздух и шумно выдохнула - кажется, я разволновалась. Внезапно. И сильно. Дело же не в зубах на моих трусиках? Такого Мир еще не делал.
        Соколовский втянул в себя мою верхнюю губу, затем провел языком по моим зубам, и все мысли испарились. И все же, несмотря на мою просьбу, Мир медлил - наверное, он был прав.
        Мужчина целовал меня и неспешно гладил грудь, живот, лоно. Соколов все же помог избавиться мне от трусиков и забрался своими пальцами туда, где горело отчаяннее всего.
        - Ты такая влажная и узкая, это может свести с ума любого, - шепнул он мне в губы и ввел в меня, кажется, уже три пальца. Я охнула, распахнула рот и часто задышала. Было как-то… странно. Не больно… но неуютно.
        - Расслабься, Ласка. Расслабься и кончи пока так. Я не буду говорить, насколько я большой.
        - А ты? - я запнулась, понимая, какую огромную глупость чуть не спросила.
        Мне впервые стало интересно, какой он там, внизу. Мужской член я видела лишь единожды, и вспоминать такое знакомство совсем не хотела. Но вот… Член Соколовского… По крайней мере, мысли о нем не вызывали отторжения, лишь интерес, который появился только что. До этого момента не было интереса.
        -
        - Можно я его потрогаю?
        - Слава… если ты… - он шумно сглотнул, словно слова давались ему с особым трудом. - Не надо, я…
        - Я хочу, - настойчиво произнесла, чувствуя себя капризным ребенком.
        - Хорошо. - Мирослав чуть приподнялся, стягивая боксеры, и я ощутила ногой бархатную плоть. Его член был твердым и совершенно точно большим.
        Я потянулась ладонью вдоль наших тел, не отрывая взгляда от лица мужчины - мне нужно его было видеть. Понимать, что это Мир, чтобы не потеряться.
        Коснулась кончиками пальцев мужской плоти и замерла от удивления, а Мир зашипел. Его член был таким гладким. Твердый и в то же время бархатный. Я несмело двинулась вниз и обхватила его всей ладонью, прислушиваясь к собственным ощущениям. Мне не было противно. Да, кажется, мне было даже приятно. Особенно от того, как закатил глаза Соколовский, а затем и вовсе прикрыл их, крепко сжав челюсть.
        - Посмотри на меня, - шепнула и поцеловала его в уголок рта.
        - Ласка…
        - Посмотри. - И сжала руку крепче, провела большим пальцем по головке. Какая же она гладкая, с ума сойти.
        - Что ты творишь, - зашипел Мирослав и распахнул свои черные глаза. В них было столько страсти и огня! Мужчина рвано дышал, его грудь вздымалась, а член в моих руках пульсировал - и все это мне нравилось, это было так непередаваемо, так томно и сладко.
        - Возьми меня уже, Соколов.
        - Соколовский, - рыкнул он и набросился на мой рот.
        Затем он целовал мою грудь, живот и опять опустился к моим бедрам, все же заставив кончить от его пальцев. Он тянул. Он отчего-то тянул, но я и додумать эту мысль не успела. Спазмы внутри меня еще не стихли, как я ощутила тяжесть его тела и твердую головку, плавно, но настойчиво проникающую в меня. В первые секунды я не могла ничего понять, потом пришла боль. Я сжалась, всхлипнула и укусила Мира за губу. Он же стал целовать меня еще более дико и необузданно, прикусывал в ответ и, крепко держа за бедра, проникал до самого основания.
        Он что-то шептал между поцелуями, но я не слушала его, не воспринимая слова, и даже если бы и захотела, то ничего бы не уловила. Я пыталась понять саму себя, прислушиваясь к своим ощущениям.
        Пока все было противоречиво. Возбуждение схлынуло, внутри начало все саднить, но какой-то более острой боли не было, впрочем, так же как и прежнего удовольствия.
        Соколовский же наполнил меня, казалось бы, полностью. Он замер и принялся короткими и быстрыми поцелуями покрывать мое лицо и шею.
        - Ласка, девочка моя, хорошая моя. Я… я… Как ты? - Еще пара хаотичных поцелуев, и Соколовский чуть приподнялся, заглядывая мне в глаза. - Как ты, Слава? - Его глаза напоминали огненную бездну, кратер вулкана, заполненный лавой, в них было столько отчаянного желания и, казалось бы, боли - и все это под поволокой тумана. На лбу мужчины проступил пот, а пара капель уже стекала по его вискам. Мне захотелось слизнуть эти капли, попробовать на вкус, насколько они соленые.
        - Все хорошо, - уверенно ответила, но Мирослав лишь прищурился, впиваясь пальцами в мои бедра еще сильнее.
        Неужели он боялся, что я убегу? Сейчас? Я все же потянулась к его виску и, перед тем как попробовать на вкус его пот, шепнула:
        - Отомри и двигайся уже, Соколов.
        Он даже поправлять меня не стал, рыкнул и задвигался сильными и уверенными толчками, растягивая меня и наполняя, вызывая необъяснимое тягучее чувство вперемешку с обжигающим жжением.
        - Слава… Слава… это слишком. - Мирослав уткнулся лбом в подушку чуть выше моего плеча, я обняла его, притягивая ближе к себе. Мое тело наконец-то расслабилось, а жжение почти прекратилось, и мне даже стало приятно.
        Да… да… Мне стали нравиться его резкие выпады, а внизу живота образовалось привычное томление, но затем Соколовский сделал два мощных толчка, прикусив кожу на моем плече, и, кажется, кончил.
        - Ла-а-аска…
        Он часто дышал, но опять принялся целовать мою шею и скулы, а я… Я… Боже, я хотела еще. Потому что была так близко, так по-сумасшедшему близко, просто до обидного близко.
        Я провела ладонью по его волосам, пытаясь успокоить скорее саму себя, нежели его. Мужчина приподнял голову и посмотрел на меня. Всегда и во всем уверенный, Мирослав сейчас был слишком уязвим. Это читалось в его отчаянном взгляде, в страхе, скользящем на дне черных глаз, в сжатых в тонкую полоску губах и в пальцах, которые по-прежнему сжимали мои бедра чересчур сильно и крепко.
        Но ему было можно. Ему было можно все.
        - Ты… я… Черт! Ласка, прости… Просто… - Он зажмурился и выругался: - Я оплошал, черт.
        - Мир, успокойся, - нервно усмехнулась я, впервые осознавая, что идти на такой важный шаг днем было не лучшей идеей, именно сейчас мне не хватало темноты. Сейчас мне хотелось спрятаться от неловкости ситуации. Вот он, как я думала, мой самый отчаянный страх, в котором не было ничего страшного.
        -
        Всего лишь секс. Я так увлеклась самобичеванием, что не заметила перемены в мужчине.
        - На второй заход ты не согласишься? А? Снежная королева?
        Неожиданная реплика. Я перевела взгляд на Мирослава - он выглядел иначе. В один момент мужчина стал язвительным и наглым, таким же, как когда-то в нашу первую встречу, он опять был уверенным в себе. Ни следа от прежней уязвимости, только вызов, сумасшедший вызов, на который я была просто не в состоянии не ответить.
        ГЛАВА 28
        МИРОСЛАВ
        Он вошёл в неё, и весь мир вокруг взорвался. Соколовский потерялся здесь и сейчас, попадая в какую-то ирреальную вселенную.
        Такая узкая и тесная, стонущая в его рот. Он больше всего боялся оплошать и все испортить, и именно это он и сделал. Как чертов малолетка до последнего пекся о самочувствии Славы, психическом и физическом, и только стоило ей провести своим розовым язычком по его лицу - все. У него помутнело.
        Перед глазами пелена от неудовлетворенной страсти. Мирослав не думал ни о чем, лишь вбивался в узкое податливое тело, сходя с ума от собственных ощущений. Они были настолько за гранью, за каким-то ему неведомым пределом, что он кончил практически сразу. Поясницу прострелило обжигающей, скручивающейся в позвонках огненной спиралью. Мир прикусил кожу девушки, крепко держа ее за бедра, и кончил в неё. Да!
        Он был готов завыть от восторга, что пометил ее, как первобытный самец, метивший территорию. Соколовский застолбил самку и был до безобразия этим доволен. Наверное, целых пару секунд, пока к нему не пришло осознание произошедшего.
        Он облажался. Конкретно так.
        Да, Ласка часто дышала и, кажется, судя по взгляду, была недовольна лишь столь быстрым окончанием. Она не поняла, как близко они были к провалу.
        Хорошо, пусть лучше так.
        Пусть он окажется перед ней скорострелом, чем недомужиком, неспособным держать себя в руках. Ведь он сорвался. По-настоящему отпустил себя и сорвался. Его перекрыло, как больного ублюдка, потому что забейся Слава в истерике, он и не заметил бы этого. Не смог, наверное.
        Черт.
        Или остановился бы?
        Черт.
        В голове Соколовского случилась самая настоящая катастрофа мирового масштаба. Ядерная война, бля…
        Если Слава только поймёт, если догадается… она никогда больше ему не доверится. Хотя, судя по задумчивому виду, ей сейчас было совсем не того.
        Отлично. Просто замечательно, уж лучше она будет сомневаться в его мужских способностях, это очень легко изменить, тогда как утраченное доверие вернуть практически невозможно.
        Чертов самонадеянный придурок. Пошел бы выпустил пар с кем-нибудь - не было бы ничего подобного, не сорвался бы и не кончил за три секунды. Но куда там… какие девки, когда рядом Слава. Это все равно, как если бы он пошёл жрать на помойку, когда дома у него был забит доверху деликатесами холодильник.
        Все это ясно и понятно. Но вот силы свои Мирослав переоценил. И Слава увидела его уязвимость, она поняла, как его повело. Скорее всего, не поняла из-за чего… Но и не должна была. Никогда.
        - На второй заход ты не согласишься? А? Снежная королева? - с вызовом бросил он, специально называя Ласку так. Потому что именно сейчас она больше всего походила на сказочную героиню. Холодную, отстраненную и умопомрачительно красивую.
        Мирослав отдышался и взял себя в руки. Он за считаные секунды просчитал всевозможные варианты и нашёл самый оптимальный. Он ее отвлечёт и заставит кончить, черт возьми. Причём не на его пальцах, как это случалась много раз за последние пару недель, а именно на его члене.
        Иначе он чокнется.
        Ошалеет, как оголодавший дикий зверь. Ведь Соколовский опять хотел свою Ласку, член стоял колом, словно и не было облегчения пару минут назад. Мирослав опять хотел взять свою девочку, оставив осмысление ситуации на потом. Да и все сопутствующие проблемы на потом. Потому что не было в этом мире больше ничего столь важного.
        Слава была его, для него, под него. Он мог придумать ещё тысячу подобных эпитетов, но сейчас его интересовала лишь аппетитно торчащая попка с гладкой, словно кашемир, кожей и такое же безупречное тело. В глаза Огневой он смотреть и вовсе боялся, иначе потеряется опять, не успев и зайти на второй раунд…
        - С чего ты взял, что не соглашусь? - хмыкнула она в ответ, полностью оправдывая его ожидания. - Не думал же ты, что укатал меня?
        - Молчи. - Он наклонился к ее губам и крепко к ним прижался, словно мог так утолить бушующую в нем жажду.
        Только вот черта с два. Не утолит он жажду по Ласке одними лишь поцелуями. Ему нужно было больше. Куда больше, а именно вся она. Целиком и полностью. От кончиков своих серебряных ногтей на пальчиках ног до белоснежной макушки.
        В этот раз он не медлил и не растягивал удовольствие, разгорячая их обоих. Вошел в нее почти сразу после поглощающего душу поцелуя. Ласка была готова. Более чем готова. Она изнывала от желания, не утоленного с прошлого секса. Несмотря на то, что это был ее первый (формально второй) раз, она не сжималась от боли, она была расслаблена в его руках, поддавалась ритму его движений, словно плыла на волнах удовольствия, которые поймала быстрее него. Мужчина хаотично осыпал ее кожу поцелуями всюду, куда только мог добраться, а она доверчиво к нему прижималась и несмело постанывала, словно пугаясь собственных звуков.
        Разрядка опять пришла быстро. Чересчур быстро. Но все же после нее. У Соколовского в глазах потемнело, когда мышцы ее лона крепко сжались вокруг его члена. Это было охуенно. По-настоящему охуенно.
        
        Как же он давно так не ругался, но сейчас культурных слов в его голове не было. Там сейчас вообще ничего не было, кроме Ласки.
        Наваждение, не иначе.
        ГЛАВА 29
        ЛАСКА
        - Ты сумасшедшая, - запальчиво произнесла Иоанна и, поджав губы, провела ладонями по моей талии, затянутой в корсет.
        - Знаю, - довольно произнесла и, вывернувшись из рук подруги, начала крутиться перед зеркалом.
        - В юбках не запутайся, сумасшедшая.
        Я остановилась, а белоснежный подол свадебного платья еще какое-то время струился вокруг моих ног.
        - Я выбрала, - провела руками по корсету, расшитому серым жемчугом. - Оно идеально.
        - Да ты даже не мерила другие, - недовольно произнесла подруга и со стоном опустилась на диванчик. - В конце концов, это же плохая примета. Жених не должен видеть невесту…
        - А он меня в нем и не видел, и не увидит, - перебила я Иоанну, - он всего лишь заказал его по каталогу, да, - кивнула я, - для меня. Но он даже вживую его не видел. Все, - отрезала, не желая портить себе настроение и такой замечательный день. Кислое выражение лица подруги совсем этому не способствовало.
        - Мира, я уже говорила, что ты торопишься. Просто ты, - она начала трясти руками, эмоционально жестикулируя, - ты еще толком ничего и никого не видела. Жила в своей раковине. Я, конечно, понимаю, - громко зашептала она, - понимаю, он первый и у тебя перед глазами пелена сейчас.
        - Прекрати, иначе я обижусь. Тем более ты знаешь все о моей ситуации. Мне нужна эта свадьба, - я не стала рассказывать, что отец практически дал заднюю, плотнее взявшись за моего брата. Почему не стала? Понятия не имею… Седьмое чувство, чтоб его!
        - Вот именно! Это меня и смущает. Соколовский тебя использует, переварит и выплюнет.
        - Прекрати! - выкрикнула и махнула сотруднице свадебного салона, чтобы та помогла мне снять платье, которое сидело на мне как влитое. Даже подшивать нигде и ничего не придется.
        - Я беру его.
        Девушка засеменила около меня, помогая снимать свадебный наряд. Затем унесла его, а я почувствовала себя как-то одиноко. Мне действительно понравилось платье. В нем я была настоящей принцессой. Сказочной феей, не иначе.
        - По какому адресу и когда его привезти? Репетиция прически с платьем у вас будет? - консультант начала засыпать меня вопросами, а я не могла ни за один зацепиться.
        - Подождите, давайте я сначала оплачу.
        - Так оно уже оплачено, - нахмурилась девушка, - да, ваш жених внес залог, правда стопроцентный, но…
        Она не договорила, а я довольно улыбнулась, но, когда натолкнулась на взгляд Иоанны, улыбка вмиг пропала. Подруга поджимала губы и смотрела на меня так, словно готовилась к похоронам. Моим.
        - Говори, - прошипела я, когда мы были уже на улице.
        - Что? - Иа округлила глаза, строя из себя дурочку.
        - Что ты знаешь? Говори немедленно! Я так и вижу, как тебя распирает. Но ты молчишь и только наставления свои даешь.
        - Просто ты торопишься…
        - Не юли! - психанула я и, отвернувшись от подруги, пошла прочь, практически куда глаза глядят.
        - Стой! - Иоанна догнала меня, вцепилась в мой локоть. - Пошли посидим куда-нибудь. Не думай, что я знаю что-то аховое, просто… просто…
        - Что просто? - Я прищурилась, но эта уловка не сработала.
        - Говорю же, пойдем посидим - кофе хоть выпьем, согреемся.
        Я нехотя кивнула и все же пошла вслед за подругой.
        Прошло уже три недели с той самой встречи с моим отцом и того, что произошло после.
        Мне даже в зеркало сейчас смотреть не нужно было, чтобы понять, насколько я покраснела. Сразу почувствовала, как щеки опалило жаром, стоило только вспомнить о нашей близости с Мирославом.
        Все было хорошо. Чересчур хорошо, и я это прекрасно понимала, потому так реагировала на слова подруги. Я ждала чего-то плохого, бессознательно я ожидала подлянки - то ли от самой судьбы, то ли от…
        Нет-нет, именно от Мирослава ничего плохого я не ждала, но все же.
        Мужчина не говорил о своих чувствах, но в его взглядах читалось достаточно: там были восхищение и желание, а еще нежность. Целых два океана нежности и заботы. Разве нужно девочке что-то еще? Справиться бы с последним страхом, совершенно неожиданным, и все встало бы на свои места.
        Я не могла заниматься сексом, не видя Мира. Все его попытки развернуть меня к себе спиной заканчивались внутренним потряхиванием и волной паники, которая, стоило мне увидеть Соколова, тут же развеивалась.
        Мирослав не настаивал и никак не комментировал, он выбрал выжидательную позицию, иногда в порыве страсти пытаясь меня отвлечь, предпринимал шаги в эту сторону, поворачивая меня к себе спиной и целуя каждый мой позвонок, но у меня все равно не выходило расслабиться. Я быстро спускалась с небес на землю и становилась забитым подростком, а не желанной женщиной.
        
        А еще я хотела решиться на минет и боялась. Боялась, что не смогу, а Мир расстроится. Я не хотела его расстраивать… Он меня не просил, не навязывался, лишь сам мучил своими невозможными обжигающими ласками.
        И если не эта пара моментов, то все у нас было хорошо. В отношениях вне сексуальной жизни мы нашли взаимопонимание давно. Теперь же все гладко и прекрасно стало и там. Даже чересчур, и это пугало до липких противных мурашек. Иногда, лежа в объятиях Мирослава, я прижималась к нему до невероятного тесно, впитывая в себя его запах и тепло, впитывая в себя всего его, и боялась. Каждый раз боялась, что происходящее может развеяться, раствориться как дымка. Потому я наслаждалась каждым мгновением. Замечательное свадебное платье, выбранное будущим мужем, которое меня покорило с первого взгляда. Что еще может быть прекраснее? Что я должна чувствовать, кроме неописуемого восторга?
        Судя по нахмуренному лицу моей подруги, что-то в этом было. И я, видит бог, была настроена это узнать. И не исключено, что после этого разговора на одну подругу у меня станет меньше. А если учесть, что Иа и была моей единственной подругой, то… выбор все равно был очевиден. Для меня очевиден.
        Я сняла пальто, кинула его на диванчик, села и сложила руки на столе. Даже к меню прикасаться не стала. Иоанна все это заметила, и настрой у нее стал еще более воинственным. Она часто задышала, сузила глаза, откинула копну рыжих волос за плечи, сделала за нас обеих заказ и, сжав ладони в замок, тяжело вздохнула и начала:
        - Я кое-что про него узнала. От Самойлова.
        - Он с тобой поделился? - усмехнулась я, чувствуя, как паника подкатывает к самому горлу.
        - Нет, я его разговор с женой подслушала, - скривившись, ответила Иа.
        - Ну, тогда не тяни, Иоанна, - поторопила я девушку, внутренне успокаивая саму себя. Если бы Самойлов знал что-то архиплохое, он бы меня предупредил, да и отправлять к Соколовскому не стал бы. «Ведь правда?» - задала я сама себе этот вопрос и не нашлась с ответом.
        - Да что «не тяни, не тяни», - передразнила меня подруга. - Я толком почти ничего не поняла, кроме того, что Самойлов недоволен. Сильно недоволен.
        - Он прямо тебе об этом и сказал?
        - Мира! - Иа взмахнула руками. - Я же тебе сказала, что я подслушала!
        - А я не представляю как. Со стаканом у уха? - усмехнулась, скрывая за этой усмешкой своё волнение. Поерзала на диванчике, пытаясь найти более удобное положение, но его просто не было.
        - Они разговаривали в приемной, - выпалила подруга и тут же, слегка потупив взгляд, добавила: - У меня рассыпалась пачка эмендемс. Я полезла под стол собирать конфетки, и в этот момент пришла Вика, потом сразу же из кабинета вышел Самойлов, будто он ее ждал. И на мое отсутствие никто не обратил внимания, - затараторила подруга. Хорошо хоть, приглушая голос, так он был не настолько писклявым.
        - А тебе и на руку. - Я скрестила пальцы в замок и попыталась убийственно посмотреть на Иоанну. Потому что ждать непонятно чего устала. Я вообще устала от постоянного ожидания какого-то подвоха.
        - Вика спросила у Виталия, та ли ты Огнева. Потом она, видимо, показала ему приглашение на свадьбу. - Подруга поморщилась, а я еле сдержала улыбку, представив, как, должно быть, расстроилась Иоанна, что под столом только слышимость хорошая, видимость, увы, никакая. - Так вот, Вика спрашивала, твоя ли это свадьба и не на их ли Мирославе. Самойлов выхватил приглашение…
        - Это ты тоже услышала? - я все же не сдержалась и рассмеялась. Как бы ни было тревожно на душе, представляя всю эту ситуацию, я хотела улыбаться.
        - Об этом нетрудно было догадаться, зная Самойлова, - поморщилась Иоанна. - В общем, Мира, я не буду уже слово в слово тебе пересказывать, но Виталий Сергеевич был очень недоволен. Он сказал, что, - Иоанна подняла палец, указывая этим на важность последующих слов, и низким голосом, почти не визжа, произнесла: - Мирослав уже все рамки перешел со своей идиотской местью братцу. Затем, - продолжила она, опять сменив тон на более привычный, а я поняла, что не дышу, - Вика начала что-то у него выспрашивать, я не расслышала что, они начали удаляться к лифтам. Но ответ Виталия Сергеевича услышала, он обещал поговорить с Соколовским. Все.
        - И когда это было? - с трудом размыкая губы, спросила я, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь. Главное, чтобы она не перекинулась на пальцы и Иа не заметила моего волнения.
        - Вчера вечером. В самом конце рабочего дня. Мира, прости, я не хотела тебя лишний раз расстраивать, но это все как-то подозрительно. И помощь эта его - типа бескорыстная.
        - Она не бескорыстная. У нас контракт.
        - Ты издеваешься? - взвизгнула подруга. - Контракт с Соколовским? И надеешься в выигрыше остаться? Платьям радуешься. Кольцу какому-то непонятному, - скривилась в который раз за всю нашу сегодняшнюю встречу Иоанна, и я не выдержала. Подскочила с места, потянула пальто, кинула показательно на стол деньги за обед, к которому даже не притронулась, и, четко разделяя каждое слово, произнесла:
        -
        - Не лезь в мою жизнь, Иоанна. Я уже устала слушать о том, как он меня облапошит. Засуньте все свое мнение себе в задницы, - последнее слово я прошипела - тихо, но очень выразительно. И без того бледная и рыжая подруга побелела еще сильнее, а волосы стали словно еще более рыжими.
        Я вышла из-за стола и направилась к выходу, на ходу надевая верхнюю одежду. В груди пекло непонятно из-за чего.
        На что мне обижаться и на кого? На себя? На Соколова? На друзей? На родственников?
        Все меня о чем-то предупреждали - либо не договаривая, либо руководствуясь слухами, - и только Соколов с самого начала говорил, что ему от меня нужно. Он же не скрывал, что что-то нужно.
        Только вот не деньги. Далеко не деньги. Совсем не деньги.
        Или он хотел заткнуть за пояс какого-то мифического брата своими вновь приобретенными капиталами? Шикарной квартиры для этого уже недостаточно?
        Я остановилась посреди тротуара и часто-часто задышала. Нужно успокоиться. В этот момент прозвенела напоминалка: через час запись в тату-салон. Но какая может быть татуировка теперь? Когда я уже ни в чем не уверена.
        Глубоко вздохнула, посчитала до десяти в надежде успокоиться, но ни черта не помогало.
        Так, нужно мыслить здраво.
        Здраво, Ласка. Так, кажется, тебя называет любимый мужчина. Он еще ни разу не давал тебе поводов не верить ему.
        Отметила действие как завершенное, чтобы напоминалка больше не появлялась, и зашла в телефонную книгу. Набрала будущего мужа и закусила губу, слушая гудки, ожидая… Сама не понимала, чего конкретно я ожидала.
        - Да, Слава, - прозвучал тихий голос в динамике, - прости, но я прямо очень-очень занят, у тебя что-то срочное? - несмотря на слова и приглушенный тон, его голос был шутлив.
        - У тебя есть брат? - с ходу выдала вопрос.
        Мне не нужны были подробности. Сейчас не нужны. Я хотела лишь правду. Я хотела понять и проверить. Соврет или скажет правду.
        - Слава, ты же знаешь, у меня вообще нет никаких родственников. - Я задрала голову к серому пасмурному небу, пытаясь сдержать рвущиеся на волю слезы, это было так неприятно. - Не понимаю, к чему этот вопрос, - я не ответила, лишь всхлипнула и смахнула с щеки одну каплю, - но если ты о генетических родственниках, - неожиданно продолжил Мирослав, - то у меня есть родственники первой линии родства: и родители биологические, и единокровный брат.
        - Я ничего не поняла, - рассеянно произнесла, чувствуя себя пушинкой. Внезапно вся мировая тяжесть спала с моих плеч, и я ощутила себя легкой и совершенно невесомой. Такой, что, если не задержать меня у земли, я воспарю куда-то высоко, в яркое голубое небо, которое тоже внезапно рассеялось от туч и стало красочным и будто нарисованным акварелью умелой рукой художника.
        - Я тоже ничего не понял. Зачем тебе это, Ласка?
        - Было очень важно узнать. Но теперь это не имеет значения. Правда. - Я опять всхлипнула и подпрыгнула на месте, совсем не следя за своими движениями. Не хватало еще, чтобы прохожие вызвали ко мне врачей из психбольницы, или кого там в подобных случаях вызывают? - Но я надеюсь, что когда-нибудь потом ты мне все расскажешь?
        - Когда-нибудь потом, Ласка, - шумно вздохнув, сказал он, - не делай там глупостей. И еще, Слава, я сегодня буду чуть позже дома. Незапланированная встреча.
        - Хорошо, целую тебя. И знаешь что, Соколов?
        - Что?
        - Платье просто безумно ох-ре-не-нское.
        Мирослав хрипло рассмеялся.
        - Я уже знаю, что ты его оформила. Я рад. Очень. Ладно, Слава…
        - Да-да-да, все поняла. Не отвлекаю.
        Быстро нажала на отбой, понимая, что иначе просто не смогу прекратить наш разговор, и так же быстро вызвала водителя. Меня ждал тату-мастер. А настроение росло в геометрической прогрессии, стоило только представить удивленный взгляд Соколова, когда он увидит получившийся на мне рисунок.
        -
        ГЛАВА 30
        ЛАСКА
        До салона я доехала быстрее, чем рассчитывала, а потом еще и выяснилось, что мой мастер слегка задерживается с предыдущим клиентом. Я попросила кофе и прошла в уютную комнатку для ожидания. Интересный стиль интерьера отвлек меня от волнения. Стены были расписаны черно-белыми надписями и такими же геометрическими рисунками, тогда как мебель была яркая и мягкая, диванчики салатового, желтого, синего и розового цветов, почти вырви глаз. Абсолютно несочетаемая обстановка, еще и деревце в углу стояло, но было как-то уютно, что ли…
        Я так увлеклась чтением, и даже скорее расшифровкой надписей на стенах, что не сразу заметила еще одну клиентку тату-салона, которая села на диванчик салатового цвета.
        Это была Ксения.
        Наверное, если бы мне уже принесли кофе и я бы сделала глоток из кружки, то обязательно подавилась бы. Разве случаются такие совпадения? Хотя… Я же не просто так пришла именно сюда, именно к этому мастеру, наверное и молодая девушка руководствовалась тем же.
        Только вот не успела я и рта открыть, чтобы поздороваться, как девушка, пробежав по мне мимолетным взглядом, отвернулась и обняла себя за плечи. У нее не было маникюра. Это сразу бросилось мне в глаза и показалось странным. Я более внимательно оглядела Ксению, перед тем как окликнуть: темные обтягивающие джинсы, короткие сапожки на плоской подошве и джинсовая рубашка. Симпатично, со вкусом, но это были обычные вещи, хоть и не дешевые, но не брендовые, в которых постоянно ходила клиентка моего салона красоты.
        - Ксения, - все же позвала я девушку, несмотря на все странные перемены, случившиеся с ней. Она вздрогнула и резко повернула голову. Хвост, в который были заколоты длинные русые, слегка вьющиеся волосы, метнулись со спины на грудь.
        - Простите? - спросила Ксения, видимо, с потерей памяти, потому что ее голубые глаза были полны понимания, и в то же время я отлично видела, что она меня не знала.
        - Привет, - улыбнулась я, - тоже решила сделать татуировку?
        - Простите, вы, наверное, перепутали меня с сестрой, - спокойно произнесла она, даже не улыбнулось, а потом словно спохватилась, растянула губы в несмелой, но искренней улыбке. - Я просто жуть как волнуюсь. Меня зовут Есения. Ксюша моя сестра, и многие ее, наверное, в таких местах знают. Это она дала мне адрес…
        - Мирослава, - ответила ей, - можно просто Слава, - никому так не представлялась, но тут… то ли влияние Соколовского, то ли искренняя улыбка этой девушки, которая и правда волновалась, повлияли на меня предрасполагающе. Теперь я поняла, почему она обнимала себя за плечи и дергала ногой. - А какое ты хочешь тату?
        - Надпись, вот тут. - Она указала на внутреннюю сторону правой руки, чуть выше запястья. - На самом деле я не хотела, просто спор с сестрой. Она говорит, что я слишком консервативна и… - Есения набрала в грудь воздух, оценивающе на меня посмотрела и, словно что-то увидев, продолжила: - Слишком зажатая.
        - Я, наверное, такая же, - махнула ладонью, в этот момент девушка-администратор зашла с одной чашкой кофе. - До сих пор не верю, что решилась. А ты что, даже кофе не заказала? - удивилась я ее скромности. Это и правда было уже слишком.
        Есения пожала плечами и опять улыбнулась:
        - Мне не то что кусок в горло не полезет, даже глотка кофе сделать не смогу - волнуюсь жу-у-уть.
        - Я тоже волнуюсь. Решила сделать подарок жениху перед свадьбой.
        Девушка округлила свои светло-зеленые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, и я попыталась вспомнить, такой же выразительный цвет глаз был у ее сестры или нет. Как бы я ни напрягала голову, таких подробностей вспомнить не могла.
        - Татуировка в подарок? Там что, будет его имя?
        - Нет, - рассмеялась я, - там будет его предложение. - Я счастливо хлопнула в ладони и рассказала: - Он сделал мне предложение, написав его на животе.
        Я сама не заметила, насколько легко рассказала ей то, что не говорила даже лучшей подруге, и совсем не поняла, почему так произошло и откуда взялась эта непонятная легкость - то ли из-за того, что я совсем недавно в пух и прах разругалась с Иоанной, то ли еще непонятно из-за чего… Но это было так странно, непривычно и удивительно: общаешься с человеком и понимаешь, что его искренность и доброта, а еще какая-то непонятная аура вокруг предрасполагают к себе. Мы совершенно внезапно оказались на одной волне, еще и в похожей ситуации - обе безумно боялись перемен в жизни, которые могли повести за собой новые отметины на наших телах.
        Как оказалось, мы были записаны к одному мастеру, просто Сеня (она сказала именно так себя называть) так сильно волновалась, что пришла раньше, чтобы у нее не было искушения не прийти вообще или сбежать в последний момент.
        Ее пожелание удачи и шутливый подкол - что мой жених не узнает в почерке мастера свой и решит, что меня у него решили отбить наглым и постыдным образом, - придал мне душевных сил и смелости.
        
        А дальше все было как во сне, в непонятной дымке. По крови бежал адреналин, который придавал мне терпения наравне с местным обезболивающим. Не прошло и часа, когда я, слегка пошатываясь, вышла к Есении. Я как полоумная дурочка схватила ее за руку, крепко сжала и пожелала удачи. Потому что в крови гулял не только адреналин, но и эндорфины и что там еще бывает. Самые настоящие гормоны радости и наслаждения. Я совершила сумасшедший поступок, который мне понравился, словно опьянела от него и четко осознала две вещи: я еще вернусь в этот салон за следующим тату и обязательно дождусь Есению, чтобы отметить вместе с ней сегодняшнее событие и опьянеть на самом деле. Ведь Соколов все равно сегодня задерживается, так что…
        Девочки будут гулять…

* * *
        - Это надо отметить, - именно с таким напутствием я встретила Есению.
        Девушка была настолько удивлена тем, что я ее дождалась, что безропотно согласилась поехать со мной. Водитель все это время ожидал меня у здания. Отец сразу же после той встречи в ресторане прикрепил ко мне нового, дядю Ваню он оставил себе. Да и разговаривал отец не со мной, а с Миром, повлиял как-то на него, и он решил, что водитель пригодится в те моменты, когда я вместо работы буду ездить по делам и когда сам Мир будет задерживаться. То есть лишь тогда, когда не сможет сам Соколовский, а так как он почти всегда мог, сегодня был второй раз, когда я видела этого самого нового водителя.
        Уже сидя на заднем сиденье машины, Есения, кажется, пришла в себя и попыталась дать заднюю.
        - Мне в общежитие надо. Мы же не на час. Вдруг я не успею до закрытия? - как-то потерянно и бессвязно лепетала она, заламывая себе пальцы и пытаясь меня убедить.
        - Куда едем? - спросил водитель, перебивая Сеню, и в салоне воцарилась тишина.
        Я даже не знала, куда можно поехать в таком случае.
        - Пиши сестре, - быстро нашлась я, - она обязательно должна знать все хорошие места с приличными посетителями.
        - Что писать-то? - выпучила на меня светло-серые глаза Сеня, и я, рассмеявшись, принялась перечислять свои пожелания, не забывая при этом загибать пальцы:
        - Смотри, нам надо, чтобы шумно, весело, потанцевать можно, вкусно покушать обязательно, - последнее я произнесла грустным тоном, поморщившись. - Я сегодня почти ничего не ела.
        - Поняла, - кивнула Есения и, прикусив губу, достала телефон. Меньше чем через минуту оживленной переписки девушка поинтересовалась: - Ты пиво любишь?
        Это было так неожиданно, что я кивнула, хотя относилась к этому алкогольному напитку достаточно прохладно, но в итоге мы поехали в бар. Ирландский паб, находящийся в центре столицы, где уже сейчас было шумно и играла живая музыка. А нефильтрованное пиво в высоких бокалах оказалось не таким уж и плохим, а очень даже вкусным, если так можно выразиться о темном пиве. После третьего бокала я влюбилась и в это шумное место, и в пиво, и в музыку, и во вкусные хрустящие куриные ломтики с соусом, и, конечно же, в Есению, потому что рассказы о моей не такой уж и веселой жизни текли из меня как-то сами собой.
        А ведь и правда, я всегда жила скромно и не особо выделялась в тени своих братьев. Я даже не напивалась никогда.
        До сегодняшнего дня, кажется.
        Я была старше Есении на пять лет, но не чувствовала этого, она казалась мне ровесницей. Не потому, что она как то слишком взросло мыслила, а потому, что я, скорее всего, сама так и осталась юной восемнадцатилетней девочкой, которая после случившегося недоизнасилования, а потом еще и кровавого побоища, устроенного братом, и, в завершении всего, аварии закрылась в каком-то своем коконе. Законсервировалась, перестала взрослеть и всегда адекватно воспринимать происходящее вокруг меня.
        Я не простила отца. До сих пор не простила, но, кажется, именно эти его жесткие условия заставили меня встряхнуться и выползти из своей ракушки, понять, что мне уже не восемнадцать, что жизнь идет, а я не меняюсь, не расту.
        - Ксюша очень сильно изменилась. Как связалась с этим своим, типа папиком, так ее не узнать просто, - жаловалась мне в ответ уже на свою жизнь моя новообретенная подруга, которая так же, как и я, после третьего бокала пива (или… подождите, возможно, четвертого? Нет-нет, не могли же мы столько выпить) была уже хорошо пьяна. - Она почти год ходила по всем этим местам, почти все деньги спуская на свой вид, ни копейки не тратя на продукты, искала, кого бы подцепить.
        Как выяснилось девушки были второкурсницами, старше, чем я думала. А в мой салон Ксения начала ходить уже только после знакомства со своим этим Марком. Которого Сеня не очень-то и любила.
        - Он меня пугает. До дрожи в поджилках. Очень он неприятный тип.
        Я лишь закивала, ответить мне было нечего, если только дополнить. Потому что на меня саму Марк произвел кошмарное впечатление.
        - Но, может, это все-таки любовь? - протянула я и сама же поняла, как глупо прозвучало мое предположение.
        - Ну, я очень надеюсь, что хотя бы у него к Ксюше любовь. Потому что я сестру практически не вижу в последнее время. Но она, - Есения поморщилась и, словно протрезвев, очень серьезно посмотрела на меня, с затаенной болью в глазах, - лишь стремится к красивой жизни, к деньгам, дорогим шмоткам, всем этим спа-салонам и крутым мужикам, совершенно не думая о том, чем это может ей аукнуться без чувств.
        -
        Девушка прикрыла лицо ладонями, а я не успела ничего ответить: начал трезвонить телефон. Мой будущий муж наконец-то спохватился.
        - Ты где? - прозвучал его взволнованный голос, стоило только мне принять вызов.
        - В баре, - без запинки ответила ему, - пью пиво с подругой.
        - Слава, - уже более спокойно, но по-прежнему нервно, - ты почему меня не предупредила? Я приехал, а тебя нет дома.
        - Ну ты же сказал, что задержишься. Я так и думала, что заберешь нас. Водителя я отпустила, да и время как-то незаметно пролетело. Ты ведь приедешь за мной? - наверное, последний вопрос и выдал меня с головой, хотя я старалась, как могла, казаться трезвой.
        - Сколько ты выпила, Ласка? - тихий вкрадчивый шепот, а по моей коже побежали мурашки, и низ живота начало приятно тянуть.
        - Я не помню, - расстроенно выдала я. Ведь я и правда не помнила.
        - Вышли сообщением свою геопозицию, я вас заберу. И больше не пей, хорошо?
        Я закивала так, словно он мог меня увидеть, потом спохватилась и ответила вслух, не забыв при этом скрестить пальцы. А нажав на отбой, глупо захихикала.
        - Быстро допиваем то, что есть, пока мой принц не приехал.
        ГЛАВА 31
        МИРОСЛАВ
        Соколовский первый раз за все их совместное проживание с Огневой приехал домой настолько поздно.
        И что? Славы не было дома. Мир даже не знал, что подумать. Пока доставал телефон и ждал набора номера, прокрутил в голове всевозможные варианты: от того, что она ушла от него, и вплоть до похищения, которое было нереально, да и бессмысленно. Кому может понадобиться похищать Славу? И главное - для чего?
        Ласка была в баре. Как выяснил Мирослав позже, она была в Ирландском пабе и пила пиво с подругой. У него в голове не укладывалось.
        Его Ласка пила пиво.
        Когда Соколовский приехал на место, его удивление лишь возросло. Слава сидела за столиком не со своей рыжей подругой, а с женщиной его отца. Мирослав моргнул, затем резко затормозил и захотел протереть глаза, пытаясь развидеть эту картину. Таких совпадений не бывает.
        - Ксения, - поприветствовал он девушку, которая даже не откликнулась и не посмотрела в его сторону. Тогда как Ласка спрыгнула с высокого деревянного стула и бросилась к мужчине.
        - Приехал, - выдохнула она ему в губы, чмокнула в уголок рта и повисла у него на шее. - Отвези нас домой.
        Ксения тоже спрыгнула со стула, подошла к ним и неловко ему улыбнулась.
        - Можно Сеня переночует у нас? - Ласка чуть отстранилась и преданно посмотрела Мирославу в глаза.
        - А Марк ее не потеряет? - спросил Соколовский, переведя в этот момент взгляд на новоиспеченную подругу его Славы.
        Глаза девушки расширились, и она задорно рассмеялась.
        - Вы тоже перепутали меня с сестрой, - махнула она ладонью, - меня зовут Есения, и я и правда уже опоздала в общежитие, - досадливо поморщилась девушка, а Мирослав только сейчас понял, как он оплошал и расслабился рядом с Лаской. Ведь сколько уже прошло времени? А он так и не навел справки о той самой Ксении.
        - Хорошо, поехали к нам. Вы, главное, не стирайте на ночь глядя, и все будет замечательно.
        Ласка хрюкнула ему в шею, а затем громко, пожалуй чересчур громко, рассмеялась. Мужчина поддел пальцами подбородок Огневой, вынуждая ее посмотреть ему в глаза.
        Серебряные омуты были счастливыми и пьяными. Да уж.
        - Я ничего не поняла, зачем мне стирать? - громким шепотом спросила Есения у Ласки, уже сидя на заднем сиденье его автомобиля.
        - Не надо тебе стирать, - в тон ей ответила Огнева, - ты, главное, технику никакую не трогай. Бутафория, - волнительно произнесла она. Мирослав посмотрел в зеркало заднего вида и встретился взглядом с Огневой, та глупо округлила глаза и надула щеки, этакий хомячок. - Пух, - она с шумом выпустила воздух, - и ничего нет. - Девушки заливисто рассмеялись, а Мирослав, покачав головой и не сдерживая улыбки, надавил сильнее на педаль газа. Пора бы уже заканчивать этот бесконечный день.
        Только он даже предположить не мог, какие на него планы были у Ласки сегодня. Девушка долго щебетала в обнимку со своей новой подругой перед тем, как закрыть за Есенией дверь гостевой спальни. Мир, ни о чем не догадываясь, спокойно пошел в одиночестве в душ, а когда вернулся в спальню, в одном лишь полотенце на бедрах, на него набросился целый ураган в виде Ласки. Девушка, в белом кружевном нижнем белье и со странной повязкой на животе, начала его целовать и теснить к кровати, не давая ему и глотка воздуха сделать.
        - Слава, - попытался он ее остановить сразу же, как она оторвалась от его губ и начала спускаться поцелуями вдоль его шеи.
        - Тише, Соколов, я хочу попробовать.
        Ласка взялась за концы полотенца, но Мир поймал ее ладони.
        - Что? Слава, мне не нравится твой настрой.
        - Я хочу. - Девушка подняла голову и уставилась на него практически с мольбой. - Я очень хочу, - она сглотнула, - сделать тебе хорошо. Губами.
        Слава произнесла последнее слово шепотом, но Соколовскому показалось, что она прокричала его ему на ухо. Мужчину опалило жаром. Да что там опалило - его словно в чан с кипящим маслом засунули, стоило только представить ее шикарные губы на его члене. Тем более… Тем более у них с этим были проблемы… И Мир почти смирился. Почти.
        - Слава, не искушай меня, - он сам свой голос не узнавал. Говорил что-то как в тумане, отговаривал ее, хотя сам ни о чем другом, как о ее губах на его плоти, и думать не мог.
        - Соколов, одна маленькая попыточка, ну пожа-а-а-алуйста, - Огнева пыталась вырвать свои ладони из его захвата, - я не скоро осмелюсь попробовать еще раз.
        - В тебе говорит алкоголь.
        - Ну и пусть.
        Мирослав расслабил ладони, опустил их вдоль тела, Ласка в считаные секунды избавила мужчину от полотенца, которое упало к их ногам, а девушка посмотрела вниз и прикусила губу. Мир готов был зарычать. От нетерпения и от страха, что ничего не выйдет, ведь его фантазия ушла далеко вперед… намного дальше невинных поцелуев.
        
        Огнева начала опускаться вниз, но Мир не дал, схватил ее за хрупкие плечи.
        - Подожди. Давай я лягу, и ты… - он кашлянул, чувствуя себя мямлей, прикрыл глаза, мысленно сосчитал до пяти, пытаясь собраться и вернуть себе хваленое самообладание. - И тебе будет удобнее, Ласка, - уверенно произнес он, только на самом деле ни черта не был уверен. Особенно когда тонкие теплые пальчики бегали по его груди и животу.
        - Что у тебя на животе? - спросил он, уже лежа на кровати, когда Слава начала забираться на него сверху. Повязка опять попалась ему на глаза.
        - Подарок тебе, - хихикнула его будущая жена и укусила его за сосок. Бля-я-ять… цензурных слов в его голове не осталось, да и нецензурных тоже, Мир застонал, а Ласка начала покрывать поцелуями его живот, вырисовывая языком границы проступающих кубиков.
        - Сла-а-ава. - Мужчина погладил ее тонкие плечи, но Огнева подняла голову и, ехидно прищурившись, начала диктовать условия.
        - Не мешай мне. Убери руки, - она задрала подбородок, - за голову вон себе убери и лежи. Не мешай мне. Я хочу с ним наконец-то познакомиться.
        - Что ты такое говоришь? - простонал мужчина, обессиленно убирая руки за голову, а Слава взяла в ладонь его член и крепко сжала. Мужчина шикнул, а она рассмеялась.
        Где та самая тихая милая девочка, которую он боялся обидеть? Настоящая демоница, которая только и делает, что подталкивает Мира к себе.
        Ласка долго целовала его везде, но только не там, она проводила языком по внутренним сторонам его бедер, иногда задевая носом член и глупо при этом хихикая. Но его возбуждению это не мешало. Соколовский ждал. С каменным стояком, который подрагивал от нетерпения в таких теплых и любимых ладонях.
        Воображение подкидывало картинки, как мужчина зарывался пальцами в белоснежные волосы, наматывая их на кулак, и наконец-то вгонял член в аппетитные сладкие губки. Но Мир не мог так поступить, поэтому он лишь закрывал глаза и пытался и дальше держать себя в руках. Он то наблюдал за Лаской, то, не в силах больше терпеть такого изнуряющего своей красотой вида, откидывал голову на подушку и с силой зажмуривал глаза.
        Момента, когда теплый язычок коснулся его головки, Мир не видел. Он вздрогнул, словно его ударили током, и чуть не подорвался, а Слава отстранилась. Соколовский боялся открывать глаза, он подождал секунду, вторую… Думая, что вот сейчас девушка подскочит с кровати и убежит в ванную полоскать рот.
        Но нет.
        Она опять прикоснулась к нему языком. Чуть дольше. На третьем прикосновении она обвела головку языком и прошлась по уздечке. Когда Ласка начала спускаться вдоль по стволу, Мир уже не мыслил здраво. Он просто поменял положение рук, сжал сильнее простыни, так и не открыв глаза. Если он посмотрит… Если только он посмотрит, то все…
        Но все было, когда Слава все же взяла его член в рот. А она это сделала. Неспешно, неумело, но так чертовски хорошо и головокружительно. Мир еле успел отстранить ее голову, перед тем как кончить.
        - Сумасшедшая, - прохрипел мужчина, подтянул к себе Славу и долго после этого ласкал ее тело, доводя до такого же сумасшедшего оргазма. Лишь засыпая, Мир вспомнил, что так и не узнал, что же за повязка такая красуется на животе у Ласки. Но мысль была такой мимолетной и отдаленной, что мужчина тут же уснул.
        -
        ГЛАВА 32
        МИРОСЛАВ
        Мирослав проснулся по будильнику, быстро отрубил звук на телефоне и аккуратно переложил голову Ласки со своего плеча. Невесомо поцеловал девушку в висок, глубоко вдохнул запах ее волос, которые пахли его же шампунем, и нехотя спрыгнул с кровати.
        Умывшись и одевшись, Мир спустился вниз. Нужно было выпить кофе, чтобы окончательно проснуться перед тем, как ехать на встречу с Самойловым, у которого появились какие-то архиважные дела к Соколовскому.
        У кофейной машины Мирослав застал гостью, переминающуюся с ноги на ногу. Она рассматривала аппарат по приготовлению кофе.
        - Разобраться не можешь?
        - Ой, - пискнула девушка, подпрыгнув, затем она приложила ладонь к груди часто задышала. Рукава ее рубашки были закатаны, и Мир увидел у Есении такую же повязку, как и у Славы.
        - Татуировка? - спросил он, глядя, на внутреннюю сторону ее руки.
        Есения закивала и отошла от столешницы.
        - Можно мне тоже кофе?
        - А что же вы после татуировок пить поехали? - поинтересовался мужчина, заправляя кофемашину.
        Есения округлила глаза, и Мир решил больше не беспокоить девушку бессмысленными вопросами. Он молча сделал им кофе, достал из холодильника какие-то Славины пирожные и все же проявил еще один акт заботы.
        - Может, аспирина?
        - Не-е-т… Нет! - для пущей убедительности девушка замотала головой, а отхлебнув маленький глоточек, подняла на мужчину взгляд. - А вы на работу?
        - Ко мне можно на ты. Мирослав.
        - Да, у вас с Мирой имена одинаковые, она говорила. Это так романтично.
        - Кстати, по секрету, она любит, когда ее называют Слава. Только не сознается в этом. И да, я уезжаю по делам. Тебя надо подвезти? - Соколовский сразу понял, к чему был этот вопрос. Есении нужно было как-то добираться домой - или куда там? В общежитие.
        - Вы вместе с сестрой там живете? - спросил он у Есении, уже когда они были в дороге.
        - Нет, сестра давно не живет в общаге. У нее мужчина, - замялась девушка и тут же подозрительно на него посмотрела. - Так вы же знаете, да… Спрашивали вчера про Марка. Так вот, она живет у Марка.
        - Есения, я же просил на ты. В доме или на квартире?
        - Что, прости? - нахмурилась Сеня.
        - Живет твоя сестра в доме Марка или в его квартире?
        - Ах, вы… прости, ты об этом. В доме. За городом.
        - Значит, серьезно, - кивнул Мир больше сам себе, скорее обдумывая то, что упустил важную деталь. Важный момент в жизни отца. Приняв Ксению за очередную однодневку. - С сыном его она как общается, не рассказывала?
        - Мирослав, я не очень понимаю твоего интереса. И ты уж прости, но я не очень хочу говорить на эти темы.
        Мужчина пожал плечами и сосредоточился на дороге. Всю эту информацию он мог узнать и так, просто расслабился рядом с Лаской. Сильно расслабился.
        Девушка почти вышла из салона, когда Мир ее окликнул:
        - Ты хоть номер Славин взяла?
        Девушка захлопала пушистыми ресницами. Большие и без того глаза стали еще больше. Она напоминала ребенка. Наивного подростка…
        - Не-е-ет, - протянула она, - мы как-то вчера… Нам как-то…
        - Не до того было? - усмехнулся мужчина, - записывай давай быстрее, - он по памяти продиктовал номер Огневой и, улыбнувшись напоследок девушке, уехал.
        Слава могла расстроиться, узнав, что он увез ее новоиспеченную подругу, с которой она не смогла бы больше связаться. А так… А так Есения позвонит ей сама, если захочет. На крайний случай Мир раздобудет номер Сени, это не так уж трудно, и, как говорится, чего не сделаешь ради будущей жены.
        Самойлов ждал Мира в своем офисе, и Соколовскому пришлось ехать в обратном направлении. Любезность стоила мужчине лишнего часа впустую потраченного времени.
        - Виталий Сергеевич, как же я люблю тебя посещать, когда твоей секретарши нет в приемной, - прокричал Мирослав сразу, как зашел в кабинет с настежь распахнутой дверью. Хозяина кабинета видно не было, и Соколовский, не дожидаясь особого приглашения, опустился в стул у большого рабочего стола.
        Через пару минут в кабинете появился и сам Самойлов. Мужчина вышел из удаленной части, скрытой за дизайнерским выступом стены. Кабинет у Виталия был довольно своеобразным. Можно жить неделями, у него там и кровать, и душ, и боксерская груша - последнюю, кстати, было видно с самого входа. Мирослав долго думал, что это этакий предмет устрашения для конкурентов, но нет… Безумно необходимая вещь, без которой Виталий ни дня не обходился.
        - Еще бы она просиживала свой зад тут на выходных. В будни-то ее хватает настолько, что у меня уши в трубочку сворачиваются.
        Виталий начал застегивать распахнутую рубашку, затем закатал рукава и уселся в свое величественное кресло.
        - Почему ты ее не уволишь?
        - Ее наставница меня не простит. А это лишняя проплешина не только от нее, но и от матери.
        Мирослав вспомнил Олимпиаду, мать Самойлова, и не смог сдержать улыбки. Железная леди в дизайнерской одежде и с волосок к волоску шишкой на голове. Ее было просто невозможно не бояться. Вот Самойлов в сорок лет и опасался гнева собственной матери.
        - Виталий Сергеевич, - спрятав улыбку и скрестив ладони на коленях, подался вперед Мир, - меня дома ждут. Если какие-то экстраважные проблемы, то давай сразу же их и обсудим.
        - Очень важные, - хмыкнул Виталий, - скажи мне, Мирослав, что это?
        Самойлов достал из ящика красочное приглашение на свадьбу и кинул его на поверхность стола.
        
        Надо же. Мирослав не ожидал от Самойлова такого неравнодушия. Соколовский, скрестив руки на груди и ехидно улыбнувшись, ответил:
        - Приглашение на свадьбу. Я думал, что мы выбрали понятный почерк. Да и надпись все же на русском.
        Самойлов подался вперед, а Мир состроил беззаботное выражение лица и продолжил наблюдать за столь интересным и непредсказуемым поведением Виталия. Как же все-таки меняются некоторые мужчины с появлением в их жизни жен.
        - Ты меня совсем за дурака держишь? Я прекрасно вижу, что это приглашение.
        - Тогда какие вопросы, Виталий Сергеевич?
        - К какой такой матери вы женитесь? Как Огнев это вообще допустил?
        - А вот это уже обидно. - Соколовский склонил голову набок и встретился взглядом с Самойловым, тот словно сканировал его.
        Ну что ж… Ищи-ищи… Что ты там найти хочешь.
        - Я тебя попросил ей помочь, Мир. Я понимаю, что ты всегда и во всем ищешь свою выгоду, но тут можно же было просто помочь девочке. Бескорыстно. Как я тебе однажды.
        Мирослав стойко выдержал осуждающий и даже разочарованный взгляд Самойлова и лишь потом ответил:
        - Ты не говорил, что для тебя это настолько важно.
        - А если бы сказал? Что-то изменилось бы?
        - Нет, - твердо ответил Мирослав, не собираясь отнекиваться.
        - Тогда к чему все это? - Виталий развел руками.
        - А я понятия не имею, Виталий Сергеевич, для чего ты меня вызвал и все это говоришь. Я тебя уважаю и очень тебе благодарен. Но любая благодарность имеет свой срок. Зачем мне терпеть твои непонятные нападки?
        - А ты теперь решил стать еще круче и независимее, - усмехнулся Виталий, - с твоим-то тестем? Что, быком-осеменителем себя возомнил?
        - Надо будет - стану быком-осеменителем. Тебя это никак не касается. Это дела моей семьи, и со своим тестем, если надо будет, я разберусь сам. Если ты хотел поговорить лишь об этом, то я пойду. Меня невеста в кровати, знаешь ли, дожидается, пока я тут штаны с тобой протираю.
        - Да никаких других дел у меня к тебе нет. - Самойлов откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. - Сам виноват, что не предупредил. Но ведь никогда не поздно. Девочку не обижай. Иначе, Мир, тебе даже отец не поможет.
        - Только не надо всего этого.
        Соколовский поднялся со стула и, не прощаясь, вышел из кабинета. Привычная выдержка трещала по швам. Какого черта Самойлов говорил, что ему делать, а чего не делать. Как будто Мирослав нуждался в наставлениях.
        Не обижать Ласку. Смешно. Дико смешно. Чтобы он - и обидел Славу? В груди сразу все огнем начинало гореть, стоило только представить, что кто-то мог обидеть Огневу. А еще хуже, если он сам.
        Сжал ладони в кулаки, пока спускался в лифте. Соколовскому показалось, что прошла целая вечность, он стоял как истукан в стеклянной клетке, тогда как все его естество стремилось к Снежной королеве. Его Снежной королеве.
        Слава все еще спала, подоткнув ладони под голову. Да она скорее Спящая красавица. Темные ресницы подрагивали, а на лице царило безмятежное выражение.
        Мирослав наклонился и провел носом по ее щеке, Ласка тут же улыбнулась. Не спала, чертовка.
        - Я тебя люблю, - шепнул он ей на ухо и тут же поцеловал нежную бархатную кожу.
        - Что? - удивленно переспросила девушка, но Соколовский лишь лег поудобнее, подмял Ласку под себя и уткнулся в ее волосы носом.
        На всю эту белиберду с признаниями он не подписывался. Но почему же не сказать то, что само срывалось с губ. Повторять спонтанное признание он не собирался, но несмотря на это крепче прижал к себе Огневу. Благодаря про себя случай и все того же Самойлова, который его так взбесил и вывел на эмоции. Ведь, если бы не Виталий, неизвестно, пересеклись бы они со Славой или нет.
        А сейчас для Соколовского все было четко и ясно, как никогда. Он постоянно планировал свое будущее, корректировал планы, заменяя их более выгодными и удобными. А сейчас, казалось бы, у него не осталось никаких планов, кроме Ласки. Кроме его девочки. Она для него один сплошной невыполнимый план. И все.
        - Расскажи мне про брата, - тихо попросила Слава, а Мир словно очнулся от помутнения. Он забыл рядом с Лаской обо всем.
        - Что? - нехотя ответил, попутно придумывая, как можно перевести тему.
        - Вы вместе росли в детском доме?
        - Нет, Ласка, давай не сейчас… - он не хотел говорить о брате. Возможно, когда-нибудь… - Правда, давай не портить друг другу настроение. У меня вообще-то сегодня выходной и куча планов на тебя.
        - Каких же? - рассмеялась Огнева и, вывернувшись, нависла над ним. - Признавайся, Соколов, что ты задумал?
        - Честно? Я хочу сходить с тобой в кино. Тысячу лет там не был, не ел попкорн и не пил газировку. Но перед этим…. Перед этим.
        -
        - Что? - насторожилась девушка и принялась мотать головой, задевая мужчину своими белоснежными мягкими волосами.
        - Показывай свой живот.
        - Не-е-е-ет! Я так надеялась, что ты не вспомнишь, - показательно надула губы Слава, и Мирослав улыбнулся. Девушка была такой искренней и открытой. Нежной и в то же время такой смелой и страстной. Вот как ее можно было обидеть? У Соколовского до сих пор в голове не укладывалось, за кого его принимал Самойлов.
        - Что там?
        - Там татуировка, которую ты не увидишь, пока она не заживет.
        - Я же умру от нетерпения, - усмехнулся Мир, притягивая к себе голову девушки за затылок.
        - Ничего. Ты же у меня вон какой терпеливый. Дождешься, - уверенно произнесла она и первая поцеловала. Утягивая в самый настоящий водоворот потребности. Дикой, неистовой потребности в Ласке.
        - До свадьбы-то хоть заживет? - спросил сразу же, как Слава оторвалась от его губ.
        - Ой, - усмехнулась девушка и запустила пальчики в его волосы, - эта пословица сейчас как никогда кстати: до свадьбы заживет. Надеюсь.
        - Я тоже надеюсь. Потому что у меня оче-е-е-ень большие планы на брачную ночь, - тягуче поцеловал ее опять и все же начал подниматься с кровати, в обнимку с Лаской. - Иди в душ, я пока нам завтрак организую, а потом поедем фильмы смотреть.
        Мир совершенно неожиданно понял, что Ласка была многого лишена. Тех же свиданий, романтических походов в кафе и поцелуев на дальних рядах в кино. Так же, как и он. У него у самого никогда не было романтических отношений, и сейчас Соколовский хотел все это наверстать, дать это Ласке сполна. Чтобы потом она не жаловалась, что не нагулялась или чего-то там еще не сделала, потому что он ее уже не отпустит. Никогда. Для Мирослава это было ясно как божий день.
        -
        ГЛАВА 33
        МИРОСЛАВ
        Время до свадьбы пролетело совершенно незаметно, даже несмотря на то, что первоначальную дату сдвинули на две недели.
        Слава захотела венчаться. Соколовский не был против, поэтому и перенесли дату торжества с конца декабря на начало января. Ласка постоянно шутила, что гости уже вовсю потирают руки и надеятся, что за эти две недели у нее вырастет живот, которого и быть-то не должно. Но все знакомые отца, да и таблоиды тоже, решили, что в спешке было виновато положение невесты. Только разве же это спешка? Больше двух месяцев готовиться к свадьбе.
        Мирослав с грустью вспоминал свадьбу Самойлова, на которой он присутствовал, и отчего-то сожалел, что решил устроить столь громкое торжество. Ведь и Ласка не хотела настолько публичной огласки. Но запущенный механизм, который летел на них словно снежный ком, уже было не остановить.
        Будущий тесть нанял целую команду специалистов, которая полностью занималась всей подготовкой, а им с Лаской оставалось лишь деловито соглашаться или нет на предложенные варианты и дарить друг другу насмешливые взгляды, когда свадебный организатор в третий раз повторяла одно и то же, потому что Мир со Славой пропускали половину всего мимо ушей. Им было не до того. Они были слишком заняты собственными гляделками, эмоциями и ощущениями, поглаживаниями и улыбками. Когда они оказывались рядом, часто вообще не замечали никого вокруг.
        Мирослав до сих пор терялся. Смотрел на расплавленное серебро ее глаз и терялся в них. К такому, наверное, было невозможно привыкнуть. А потому с каждым прожитым рядом с ней днём он все сильнее и сильнее жалел о промедлении.
        Правда, все это сожаление исчезло в тот момент, когда он ее увидел в длинном белоснежном платье, расшитом серым жемчугом. Платье было великолепным, да. Он сам его выбирал, но сейчас он не мог оторвать взгляда вовсе не от платья - от глаз невесты, они были ещё более яркими и необычными, то ли профессиональный макияж настолько сильно подчеркнул цвет, то ли счастье и восторг, плескавшиеся в них.
        Слава крепко сжимала белоснежную ткань платья, стояла посреди своей комнаты в доме родителей и смотрела на него так, словно он был всей ее жизнью. Так, словно она уже в этот момент растворяется в нем.
        Целиком и полностью.
        Мир мотнул головой и в два широких шага сократил расстояние между ними.
        - Я прикоснуться к тебе боюсь, - сказал он непривычно хрипло. В горле першило, а кожа на пальцах горела огнём. - Ты безумно красивая, Ласка.
        - Может, все-таки уже поцелуешь меня? - кокетливо спросила она, при этом не сдерживая улыбки, которая стала ещё шире и радостнее.
        - А уже можно? - кашлянул Мир и огляделся. Они были одни. - А где?
        Он не договорил, Слава опять сыграла на опережение - положив ладони на его щеки, притянула мужчину к своему лицу.
        - Соколов, - шепнула она в его губы, обдавая теплым дыханием, - когда мы только познакомились, я и предположить не могла, что ты настолько нерешительный.
        Она тут же втянула в рот его нижнюю губу, затем прошлась по ней языком, и Мир только тогда очнулся от сладкого наваждения. Он притянул девушку ближе, вдавливая в себя, обнимая. Только вот ему мешал букет невесты, который он все это время не выпускал из рук.
        Чертовы традиции. Кинуть бы цветы да насладиться объятиями по полной, но…
        - Пойдём, - хихикнула Слава, разорвав их поцелуй.
        А Миру было мало. Ему было катастрофически мало.
        - Стой, Слава. Сумасшествие какое-то. Я не хочу никуда идти.
        - Ты что, решил бросить меня в день свадьбы? - деловито поинтересовалась она, издеваясь, прекрасно понимая, что с ним творится.
        Она не могла не знать… не понимать. За прошедшие два месяца они сблизились ещё сильнее.
        - Нет, просто я хочу выкрасть тебя прямо сейчас. Обменять билеты на более ранние и свалить с тобой в закат.
        - И не совестно тебе, Соколов?
        - Ты никогда не выучишь нашу фамилию? - хмыкнул мужчина, все же отступая, выпуская Ласку из своих объятий.
        - Еще не наша. Еще не наша, Соколов, - рассмеялась пока еще Огнева и, крепко сжав его ладонь, зашагала к двери, которую кто-то любезно прикрыл. Соколовский не видел, кто именно, потому что, когда он вошел в комнату к Славе, он вообще не видел ничего вокруг, кроме своей невесты.
        Регистрация проходила в доме Огневых. Здесь же был организован и небольшой фуршет для части приглашенных. Следом по списку было венчание, фотосессии, поздравления, которые начались задолго до банкета. Поездки по всем достопримечательностям столицы, и все в сумасшедшем темпе. Таком, что даже Мир чувствовал себя изрядно уставшим еще до начала праздничного банкета.
        Ласка тоже устала, он видел, но девушка держалась на каком-то потаенном запасе сил и даже получала удовольствие от происходящего. Хотя сама она практически никого из двухсот приглашенных не знала. Соколовский понимал, что сегодня отличный повод для налаживания связей, для лучшего знакомства с нужными людьми, которые их поздравляли и дарили в основном не особо и нужные подарки, но ему ничего этого не хотелось, он старался не отходить от Ласки.
        
        Они практически не сидели за своим столиком, потому что атмосфера там царила не очень-то дружественная. И все из-за методически напивающегося свидетеля, которым стал Ярослав. И который только и делал, что издевался на Славиной свидетельницей - Есенией. Девушка уже и не знала, куда деваться, а Слава каждый раз осуждающе смотрела на брата, когда тому официант обновлял бокал, и недовольно бубнила, что Ярик еще получит. Но тот лишь усмехался и продолжал напиваться.
        После очередного танца Мир со Славой вернулись к своему месту и не нашли там ни Есении, ни Яра.
        - Куда они могли деться? - испуганно обратилась к нему Слава.
        - Подышать пошли. Они же не обязаны сидеть тут весь вечер, как привязанные.
        - Ты видел, что они как кошка с собакой? Куда они могли пойти вместе?
        - Да почему сразу вместе? - Мир притянул за талию к себе свою теперь уже жену. - Совпадение? Вышли друг за другом? Да столько вариантов. Успокойся.
        - Их нет в зале, - продолжила волноваться Ласка.
        - Давай мы тоже уйдем? - Мир поцеловал ее голое плечико, потом еще раз и еще.
        - Прекрати! Как мы можем уйти? Еще не было торта. Не все нас поздравили. Букет с подвязкой не кидали. Да и вообще…
        - Все, все. Понял, - Мир тяжело вздохнул и отпустил Славу. - Я пойду поищу его, не переживай. Он и правда много выпил, а здесь достаточно важных людей. Ты права, Яр может глупостей наворотить.
        - Спасибо. - Она чмокнула его в губы и уже хотела сесть за стол, но он ее остановил, указав на Самойловых.
        - Смотри, Виталий Сергеевич с Викторией сидят скучают. Иди с ними пообщайся. Я даже парой слов не успел с ними перекинуться.
        - Точно, - спохватилась девушка и поспешила в сторону Самойловых. А сам Мир с более спокойным сердцем покинул зал и отправился на поиски непутевого Огнева.
        Какой бы неприятной ни была последняя встреча с Самойловым, его обществу он доверял. А надолго оставлять Славу одну он не собирался.
        Соколовский пару раз набрал Ярослава - бесполезно. Огнев не отвечал. В зале его действительно не было, Мир обошел все вдоль и поперек, чудом избежав встречи и с Марком, и с Огневым-старшим. Сейчас ему не хотелось общаться ни с кем из них. Соколовский вышел на улицу, там он нашел Есению, без верхней одежды.
        - Ты что, с ума сошла, что ли?
        Мужчина снял свой пиджак и накинул его на плечи Славиной подруге, та тут же схватилась трясущимися руками за полы пиджака и попыталась закутаться в него еще плотнее.
        - Спа-с-сибо. Я что-то задумалась, прости.
        - Быстро внутрь, - скомандовал он и, чуть приобняв девушку за плечи, подтолкнул в нужном направлении. - Ты чего такая? Яр замучил?
        Она замотала головой и вытерла нос, как маленький ребенок.
        - Мне просто стало жарко, я вышла подышать и задумалась.
        - Ладно, понятно. Пошли в зал.
        Соколовский хотел проводить девушку, они даже вместе вошли в коридор, ведущий к залу, но в этот момент, как назло именно сейчас, в совершенно пустом коридоре появилась Марина Огнева. Женщина так целенаправленно выискивала кого-то взглядом, а остановившись на Мирославе, сразу же зашагала в его сторону, что не оставалось никаких сомнений, кого именно искала женщина.
        - Дальше сама, - Мир тихо сказал Есении и, резко развернувшись на пятках, пошел в обратную сторону.
        Да, пожалуй, он трусливо сбежал, но он не хотел этой встречи. Мирослав весь день ловил на себе взгляды Марины, но наедине они ни разу не оставались и не общались. И его это вполне устраивало.
        Мужчина вышел из прохода, миновал холл и шагнул в другой коридор, и, судя по звуку цокающих каблучков, доносящемуся сквозь шум музыки, Огнева шла за ним. Мир увидел табличку мужского туалета и быстро дернул дверь. Сюда же Огнева за ним не сунется?
        Но и тут Мирослава ждала неприятность. В помещении был Ярослав со спущенными штанами. Он, усадив на мраморную поверхность умывальников Ксению, трахал ее. Да, именно Ксению, на девушке было дорогое вишневое платье, и она за весь вечер даже ни разу не подошла к сестре.
        Сейчас же девушка его отца тихо постанывала, откинув голову назад, а ноги скрестив на заднице Огнева, который резкими толчками вбивался в свою любовницу.
        Черт.
        Соколовский тут же закрыл дверь и шагнул назад. Для надежности сделал еще один шаг и только тогда, остановившись, провел ладонью по лицу.
        Какую же ненужную информацию он только что узнал. Мужчина растирал какое-то время лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки. Кому-кому, а Марку он уж точно ничем не обязан. А потому и слова не скажет.
        В этот момент его и подловила Огнева.
        - Мирослав, - обратилась к нему женщина и положила ладонь на его предплечье.
        -
        Соколовский тут же убрал руки от лица и посмотрел на нее.
        - Да, Марина Юрьевна? - он спокойно выдержал ее обвиняющий, чуть раздраженный взгляд.
        Неужели чем-то недовольна?
        - Что тебе нужно от моей семьи? Если это все из-за меня, то… - она запнулась и потерянно посмотрела на собственную ладонь на его руке.
        Мир проследил за ее взглядом и сразу тряхнул рукой, скидывая неприятные ему прикосновения.
        - Что из-за вас? - Он выгнул брови, ожидая.
        - Это все, - она махнула головой в сторону зала, - зачем было доводить до свадьбы? Зачем морочить голову бедной девушке ради мести? Это бесчеловечно.
        - Марина Юрьевна, да что вы, собственно, знаете о бесчеловечности? И уж не приплетайте Мирославу к себе. Моя жена никакого к вам отношения не имеет. Или вы к ней. Не переоценивайте свою значимость.
        - Да как ты… - Женщина отшатнулась и сузила глаза, словно пытаясь убить его или расплющить по бетонному полу одним лишь своим взглядом.
        - Что я? - ухмыльнулся он и сложил руки на груди. Мир пытался всем своим видом показать, что ему не было никакого дела до Огневой. Но ведь это было неправдой. Досада и затаенная обида грызли его до сих пор, наполняя горечью и чувством одиночества. Лишь Слава смогла развеять то самое опустошение в душе. И теперь эта женщина смеет делать вид, что заботится о Ласке. Что ж, этот номер у нее не пройдет.
        - Ты невоспитанный выскочка. Возомнил себя хозяином жизни, а сам никто, - она выплевывала эти слова, словно брызжущая слюной собака, только с губ Марины тек самый настоящий яд.
        - И? - спокойно спросил он, неожиданно не только для нее, но и самого себя. - Что не так, Марина Юрьевна? Вы беспокоитесь, что, когда умрет ваш старый муж, его дети оставят вас ни с чем? Ведь своих-то у вас нет.
        - Ты ничего не знаешь и не понимаешь, это была вынужденная мера. А теперь ты мне мстишь, хочешь и дочь против меня настроить, да?
        - Зачем? Вы и так останетесь ни с чем. Все, что нужно для этого было сделать, я уже сделал, - усмехнулся и тут же поймал взметнувшуюся руку женщины, она решила ударить его по лицу.
        Что ж, рассудительность - это не ее лучшая черта.
        - Опа, мамочка. - Из мужского туалета вышел Ярослав. Без Ксении, хоть на это у них хватило ума. Огнев даже потрепанным не был, лишь закатанные рукава рубашки и мокрые волосы, к которым и придраться-то сложно было. - Решила опробовать зятя на профпригодность? - Ярослав неприятно засмеялся, а Соколовский поморщился.
        - Ярослав, ты пьян, и тебе уже пора домой, - строго отчеканила Марина и попыталась вырвать руку из захвата Мирослава. Он отпустил и отступил. Смотрел на эту женщину и на ее поучительное общение с Ярославом, и его начало тошнить. Сильно, до скручивающих желудок спазмов отвращения.
        - Мамочка решила обо мне позаботиться? - похабно улыбнулся Огнев. - Может, тоже на эту… Профпригодность испробуешь?
        Огнева покраснела, напряглась вся и подалась в сторону своего сыночка.
        - Что, так быстро? Давай хоть зайдем куда, - усмехнулся Ярик, и на этот раз женщина замахнулась, чтобы ударить уже Огнева.
        Видимо, из-за того, что он изрядно выпил, но остановить удар Ярослав не успел и хорошенько так получил по лицу. Мужчина схватил мачеху за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу, и это было уже слишком.
        - Ты ведешь себя как придурок, Яр, - влез в их разборку Соколовский, подошел ближе и положил ладонь на руку Огнева. - Отпусти ее, - произнес тихо, пытаясь поймать пьяный взгляд, но бесполезно. Ярослав пыхтел, как самый настоящий бык, и отчего-то сумасшедше злился на свою мачеху. - Отпусти ее, ты на свадьбе Славы.
        После упоминания о сестре мутный взгляд Огнева на мгновение прояснился, и мужчина разжал ладони. Соколовский расслаблено выдохнул и шагнул назад, когда Огнева открыла рот:
        - Он просто неуравновешенный парнишка, из которого никогда не получится нормальный мужик.
        Ну не дура ли?
        Не дура, потому что женщина тут же отбежала от своего приемного сына и спряталась за Мирослава, вжавшись в его спину своей грудью.
        И именно этот, в полной мере эпический, момент для своего появления выбрала его новоиспеченная жена.
        -
        ГЛАВА 34
        ЛАСКА
        - Мирочка, ты такая красавица, - потянула ко мне ладони Олимпиада Львовна. Я сжала ее руки в ответ и присела рядом.
        - Спасибо, тётя Липа, вы уже об этом говорили, - улыбнулась я, окинув пожилую женщину взглядом. Она была великолепна. Сегодня на ее голове красовалась высокая прическа вместо привычного аккуратного пучка.
        - Ну такое и не грех повторить, - заговорил Виталий. Семья Самойловых сидела за столиком в тесном кругу. Вика, Вет, его родители и Ева. - Прости, что нас не было на регистрации, - серьезно протянул Виталий, - просто…
        - Просто у Вета сегодня были последние капельницы, и мы не могли их пропустить. Нечего этого стесняться. У нас, наоборот, все хорошо, и мы уже идем на поправку, - строго отчеканила Виктория, смотря на мужа, но при этом в разрез тону своего голоса она нежно поглаживала запястье мужа. - Поздравляю, Мирослава. Надеюсь, у вас все прекрасно сложится. - Вика улыбнулась, а Виталий подхватил ее поздравления, и бури не последовало.
        А я-то думала, Вет сейчас разозлится, начнет спорить, обидится на жену или еще чего. А он просто накрыл второй ладонью ее руку, которая лежала на его, и все. Обезоруживающе улыбнулся и начал осыпать меня комплиментами.
        - Папа, смотри не переусердствуй. А то мама передумает вечером тренировать удар на груше и побьет тебя, - пошутила Ева, и все дружно захохотали.
        Еще не отсмеявшись, я краем взгляда заметила, как в зале появилась Есения. Она рассеянно оглядывалась по сторонам, а наконец-то заприметив меня, пошла в мою сторону.
        - Простите, - улыбнулась я поочередно всем женщинам семьи Самойловых, кивнула Виталию и дяде Сереже. - Спасибо вам, что пришли, но мне уже пора идти.
        Поднялась с места и пошла навстречу Есе - теперь я называла ее только так. Ну какая из нее Сеня? Девушка была настолько женственной и милой, хоть и до жути молоденькой, что пацанское и простецкое Сеня никак не вязалось с ее образом.
        - Есь? Что с тобой? И где Мир? - спросила, заприметив бутоньерку в переднем кармане пиджака, который покоился на плечах Есении.
        - Мирослав, он… - девушка тяжело вздохнула, всхлипнула и все же продолжила: - Он куда-то пошел. Начал провожать меня до зала, но потом сорвался с места и оставил одну.
        - Наверное, он нашел Ярика. Ты его не видела?
        Есения вздрогнула и тут же замотала головой, опустив взгляд в пол.
        - Есь, что не так у вас с моим братом? - Их поведение говорило само за себя. Но я была слишком занята собой и Миром, чтобы что-то заметить.
        - Слава, не говори глупостей, - слабо улыбнулась Есения и взяла меня за ладонь. - У меня ничего нет с твоим братом. У кого угодно, только не у меня, - девушка сморщилась и часто заморгала.
        - Так, иди за стол и дождись меня. Я Мира поищу, хорошо?
        - Ну куда я денусь? - кивнула она. - На, вот. - Она сняла с себя пиджак моего мужа и всунула его мне в руки. - Мирослав меня на улице нашел, случайно. Я вышла подышать и замерзла слегка.
        - Ты без одежды, что ли, вышла? - я, недолго думая, закинула пиджак Мира ей обратно на плечи. - Иди грейся, я скоро приду.
        Довела Есению, как маленького ребенка, до нашего столика и двинулась в сторону выхода из зала. Дошла до туалетов, комнаты отдыха, куда не доносилась громкая музыка, но нигде не было не только Мира или Яра, но и остальных гостей. Словно абсолютно все находились в зале. Обычно в такое время на торжествах все разбредаются по кучкам, выходят покурить или передохнуть… а тут…
        Вышла в холл и тут же налетела на молодого мужчину, он схватил меня за плечи, и я неосознанно попыталась вырваться.
        - Простите, - тихо произнесла я.
        Мужчина разжал руки, и я сразу же отступила назад, потирая голые плечи. Чужие руки на моей коже неприятно жгли.
        - Ничего страшного, Мирослава. Вам сегодня можно все, - криво улыбнулся высокий смуглый мужчина, и я отступила еще на шаг.
        - Простите меня, но мы не представлены друг другу. - Я сжала ладони на плечах крепче, понимая, что не нужно было с ним вообще о чем-либо разговаривать. Нужно было просто дальше идти на поиски Мира.
        - Понимаю, вы не знаете никого, но все знают вас, - хохотнул он, неприятно так. Но мне его ухмылка показалось знакомой, неуловимо… Да что со мной творилось в последнее время? - Василий, - протянул он руку, представившись, и мне пришлось ее пожать. - Смирнов Василий Маркович. - Мужчина крепче сжал мою ладонь, прожигая темным взглядом. А я поняла, что ничегошеньки мне не показалось. Он и правда напоминал мне того кое-кого. Того самого Марка. Вот и отчество подходило, и аура та же. Неприятный и скользкий тип. От которого на каком-то подсознательном уровне хотелось держаться подальше.
        - Приятно познакомиться, - солгала я, растянув губы в улыбке, - но мне пора, - качнула головой и, прилагая просто космические усилия к тому, чтобы не убежать, как испуганная дурочка, спокойно развернулась и неспешно ушла.
        
        Пересекла холл и вошла в дальний коридор. Я понятия не имела, куда он должен был вести, но именно там нашла всех, кого искала и кого даже не думала находить.
        Первым я заметила ярко-зеленое мамино платье и голую спину, Марина пряталась за спиной мужчины и сжимала его за плечи. Я не сразу поняла, что этим мужчиной был Мир. Мне потребовалось на это пару секунд, а может быть даже и больше.
        Напротив них стоял чертовски злой Яр. Лицо красное, волосы мокрые, пиджака нет, рукава рубашки закатаны. Вся его мощная фигура напряглась, словно брат был готов вот-вот кинуться на жертву с целью растерзать на мелкие клочки.
        Ярослав никогда особо не любил Марину, но последние пару месяцев как с цепи сорвался. Я не знала, что могло случиться между ними, но все это порядком утомило.
        - Что здесь происходит? - задала я единственный возможный вопрос, на который и ответа-то не ждала. - Ярослав! - позвала брата, пытаясь привлечь внимание, но все было без толку. У Ярика словно поволока перед глазами стояла, они лишь наливались кровью сильнее и сильнее, а сам мужчина не воспринимал ничего, что было вокруг него. И именно такой брат пугал меня до чертиков, напоминая о случившемся много лет назад.
        Я сама не поняла, как задрожала, и срывающимся голосом попыталась воззвать к его здравому смыслу.
        - Ярик, пожалуйста.
        Боковым зрением заметила, как Мир повернулся в мою сторону, но так и продолжила смотреть лишь на брата и чувствовать, как меня все больше и больше трясет.
        Он же может сейчас на кого угодно наброситься.
        Скрип открывающейся двери позади Ярослава отвлек меня, я метнула взгляд в сторону, как оказалось, туалета и пропустила удар.
        Мирослав дал моему брату по лицу.
        Быстро, с размаху и, видимо, очень сильно. Яр и понять, наверное, ничего не успел, как сразу же начал заваливаться назад, прямиком на открывающуюся дверь, и захлопнул ее тяжестью своего тела.
        Мама взвизгнула, а я просто развернулась и побежала подальше от всего этого кошмара. Для меня это все уже было слишком.
        - Слава! Да стой же!
        Мир нагнал меня почти сразу, схватил со спины за талию и сильнее прижал к себе.
        - Поехали домой, - шепнул он мне в шею.
        - Ты издеваешься, - хохотнула я, с трудом сдерживая подступающие к глазам слезы.
        - Прости, ты хотела чего-то особенного, но все это, - он тяжело вздохнул, положил подбородок мне на плечо и сжал руки на моем животе сильнее, - один сплошной фарс - все эти люди, которым мы должны улыбаться. Ласка, поехали отсюда.
        - Так нельзя. Это неправильно.
        Я хотела не то что уйти с этого торжества, я хотела провалиться сквозь глянцево-черный мраморный пол. Кто бы знал, насколько сильно хотела.
        - А что правильно? Сидеть тут, сжав зубы, и строить из себя беззаботных молодоженов? - Мирослав убрал голову с моего плеча и тут же развернул меня к себе лицом, по-прежнему крепко сжимая мою талию, - Что, Слава?
        Его глаза потемнели, практически сливаясь с зрачком, а мне стало катастрофически не хватать воздуха. Ведь то, что говорил Мирослав, шло в разрез всему тому, что я, выходит, себе надумала.
        - З-значит, ты строишь?
        Мой теперь уже муж качнул головой и скривился.
        - Не то ты слышишь. Не то. Я сам затеял, чтобы все это было именно так. Но, как оказалось, не это мне было нужно. Знакомства, неприятные люди. Слава, не их я хотел видеть в такой день. Поверь мне, совсем не их.
        - Именно поэтому ты довел Ярослава, а потом еще и стукнул его? - Я обвинила Мира и сама не поняла, в чем именно. В том, что мой брат получил по лицу, или в том, что Мир не нашел его вовремя? Или в том, что сложилась ситуация именно так? Да, Мирослав не виноват, что Ярослав напился и пугал меня своим видом до чертиков, но как же хотелось найти хоть кого-то крайнего во всем происходящем.
        - Ничего с твоим братом не станется. Он даже не вырубился.
        - А ты хотел, чтобы вырубился?
        - Честно? - усмехнулся Соколов. - Я хотел, чтобы они все здесь вырубились. У меня неожиданно сдали нервы, - зло отчеканил он и, слегка помедлив, выдал уже более спокойно: - Ласка, поехали домой. Билеты поменяем и сегодняшней ночью улетим. Подальше от всего этого.
        - Мир… - Я прикрыла глаза и положила голову ему на грудь. Он творил с моим сердцем что-то необъяснимое. Я хотела сорваться, просто взять и уйти вместе с ним. Я была близка к этому еще пару минут назад. Но я прекрасно понимала, что так нельзя. Папа мне этого потом не простит. Последнее я сказала вслух. Мирослав тихо рассмеялся где-то над моим ухом и тут же оторвал меня от себя, взяв за плечи.
        - Отец, говоришь? - прорычал он. - Не он ли поставил тебя в безвыходное положение? А, Слав? - На лице Мира напрягся каждый мускул, брови были нахмурены, а глаза пылали. Я еще никогда не видела его таким злым. Я и не представляла, что он мог настолько сильно злиться. На кого? На меня? По телу пробежала волна неприятных мурашек.
        -
        - Пожалуйста, - шепнула, понимая, что еще чуть-чуть и я действительно сорвусь. Я не хотела. Не хотела скатываться в истерику.
        - Нет уж. Ты говоришь отец. Семья. Так вот, ты хотела узнать про мою семью, Слав? - Мир говорил тихо, прожигал меня своими темными глазами, но его слова звучали набатом в моей голове. Словно кто-то нажал на кнопку усиления звука, заглушая при этом шум, доносящийся из зала музыки. - Они все здесь сегодня. Все мои кровные родственники здесь, Слав. Как тебе такое?
        Я зажмурилась, не выдержав его напора. Той дьявольской злости, которая кипела в нем. Я поняла. Поняла. Что Мир злился не на меня. Это вылилось его бессилие. На судьбу, на ситуацию. И, слушая каждое его слово, я понимала, почему именно сейчас.
        - Почему я заговорил про фарс? Так вот посмотри на всех этих людей. Элиту, мать ее. Верхушку. Там в зале есть и мой отец, который заплатил своей любовнице за аборт и вышвырнул ее вон. Тут есть и моя мать, которая забеременела специально, чтобы женить своего “папика” на себе. А когда не вышло, что думаешь? Она сделал аборт? Не-е-ет, Слава, ей врачи не рекомендовали, будто бы ей забеременеть впредь будет очень тяжело. А она хотела. Хотела еще. Следующую попытку, чтобы удержать следующего папика. Ей же было восемнадцать, вся жизнь впереди.
        Я открыла глаза, встретилась с его взглядом и не смогла сдержать болезненного стона. Мирослав открывал мне душу, рассказывая то, что причиняло ему страдания. То, что донимало мужчину всю его жизнь. Грызло изнутри. А я ничем… Совершенно ничем не могла ему помочь.
        - Мир, все хорошо, - эти слова были такими пустыми. Ничего хорошего. Ничего.
        - Она не просто отказалась от меня, она еще и в графе отца указала имя выдуманного чувака. Чтобы меня тяжелее было найти, если что… Вдруг, - хохотнул он, только вот в глазах не было смеха. Там было столько боли, что мне захотелось выть. Вместе с ним или вместо него. Мне так хотелось забрать его боль. - Но он нашел. Нашел, Слава. Даже забрал меня в свой дом, когда мне было шестнадцать. Представил сыном, но несмотря на это меня не воспринимали даже слуги, натасканные мачехой. Лишь дочка домработницы, которая жила на территории вместе с родителями, хорошо общалась со мной. Она была на пару лет старше, и я по пацанской наивности думал, что влюбился. И знаешь что?
        - Что? - спросила я, потому что он этого хотел.
        Но сама я не хотела ничего слышать.
        Мне было страшно.
        - У меня был брат, Слава. Старший. Законный сын своего отца. Так вот. - Мир шумно сглотнул, а я положила ладони на его грудь. Мужчина часто дышал, словно запыхался. - Я так и не узнал, что произошло на самом деле. То ли он ее изнасиловал, то ли просто жестко трахнул, - усмехнулся Мирослав, глядя словно сквозь меня остекленевшим взглядом. - Но факт побоев и насилия был налицо, только вот Оля твердила, что это был я. Я! Понимаешь? - рыкнул он. - Я насильник.
        Каждое его слово разрывало меня на части. Огнем опаляло мои легкие, лишая возможности ровно дышать.
        - Мир, - шепнула и двинула ладони вверх к его шее.
        - И он поверил. Отец поверил. Что, в общем-то, было не так уж и удивительно. Мне сделали честь и отмазали от колонии. А потом, как щенка, попрекали непонятно чем. - Соколовский мотнул головой и разжал руки на моей талии, я вздрогнула. Не хотела, чтобы он отстранялся от меня. Даже если всего на миллиметр. Но мужчина взял мое лицо в ладони и выдохнул в самые губы полушепотом: - Я сбежал. Вернулся в интернат. И, когда я добрался туда, все мои документы были там. Понимаешь? Он почистил все. Даже то, что забирал меня. Я вновь стал Соколовским. И я рад этому, Слава. Рад.
        Мир замолчал, но взгляда моего не отпускал. Мужчина был собран и сосредоточен. Он ждал чего-то от меня, а я, как всегда, не знала, что ему сказать. Что ответить на такое признание.
        - А твой… - запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово. Ведь Мир не захотел бы сейчас слышать слово брат. Не в том контексте уж точно.
        - Брат? - понял он меня и поморщился. - Он тоже здесь, Слава. Поэтому поехали отсюда. А - Мирослав погладил подушечкой пальца мою скулу, и я потянулась на ласку. Потерлась лицом о его руку, прикрыв глаза.
        - Ты за это хочешь ему отомстить?
        Его палец замер, а я почувствовала, как мужчина напрягся.
        - Откуда?
        - Какая разница, - шепнула, скрывая дрожь. Мир был рядом, но я замерзла. Было невыносимо холодно и внутри, и снаружи. Хотелось согреться самой и согреть любимого.
        - Слава, это не месть. Это гештальт незакрытый. Пока этот человек не сядет, я не смогу нормально жить.
        - Даже со мной? - Я распахнула ресницы и уставилась в темные глаза своего уже мужа. - Мир, даже со мной не сможешь?
        - Слава, не говори глупости и не мешай все в одну кучу. Ты - это ты, и ты… - он сглотнул и усмехнулся, впервые за весь разговор как-то по-доброму, что ли. - Ты - это вообще отдельная история. Давай сбежим? - Мир слабо улыбнулся, а я потянулась к его губам и быстро чмокнула.
        -
        - Пошли, пока не хватились. - Сжала его ладонь, лежащую на моем лице, и потянула мужчину в сторону.
        - Слава, стой, замерзнешь, - остановил он меня.
        И правда. Мир без пиджака. Я в свадебном платье с открытыми плечами.
        - Что же это вы, товарищ муж, не продумали план побега? - улыбнулась я максимально широко. Я хотела его отвлечь. Я хотела его поддержать. Я хотела ему помочь. Если он рассказал о таком, значит, доверял мне. Значит, ценил и все же считал близким человеком. Единственным близким человеком.
        - Товарищ жена, вы поставили меня в тупик, - подыграл он мне и повел обратно в сторону зала.
        - Все? Побег отменяется? - шуточно насупилась я, на самом деле прекрасно понимая, что Мир ищет варианты и вот-вот их найдет.
        Мы вошли в зал, держась за руки. Долго шли вдоль стеночки, а потом быстро свернули в сторону столика Самойловых.
        Ну надо же.
        Я робко улыбнулась всему семейству, по-прежнему сидящему на своих местах, а Мир нагнулся к Вету и что-то ему проговорил на ухо. После этого Виталий достал из кармана пиджака телефон, положил тот на стол, а сам пиджак отдал Соколовскому. Затем что-то тихо шепнул моему мужу и постучал его по плечу, не переставая при этом улыбаться.
        - Пошли, - потянул меня тут же Мир. - Только не торопимся, идем неспешно. Не привлекаем внимания.
        В холле Мир накинул мне на плечи чужой пиджак и вытащил из кармана ключи от машины. Я звонко рассмеялась, и в этот момент из коридора показался мой отец в компании еще пары неизвестных мне мужчин.
        Я растерялась, а Мир, громче, чем требовалось, выкрикнул:
        - Бежим! - И потянул меня к разъезжающимся стеклянным дверям.
        Мы добежали до парковки, я пару раз чуть не упала, запутавшись в пышных и длинных юбках, но Мирослав поддержал, не дал мне свалиться на землю. А затем быстро усадил в автомобиль
        - Сейчас врублю печку, отогреешься. А вообще, ситуация патовая. Молодожены, называется. Ни верхней одежды, ни транспорта.
        - У меня даже телефона с собой нет, - вторила Миру, возмущаясь.
        - Значит, тебе не повезло еще больше, чем мне, - улыбнулся Соколовский и завел машину.
        Мы не стали менять билеты, а приехав в квартиру, просто долго наслаждались друг другом. Растворяясь друг в друге каждой своей частичкой. Этот вечер стал самым первым, когда я была нужнее Миру, чем он мне. Я чувствовала его отчаянную потребность во мне каждой клеточкой своего организма. Даже нетерпеливое прерывающееся дыхание выдавало мужчину с головой. Он действительно меня любил. Я это чувствовала, видела, понимала. Я это знала всем своим естеством и любила его не меньше.
        И все было прекрасно до того момента, пока я, лежа на коленях своего мужа на борту самолета, не вспомнила, что забыла букет невесты в ресторане.
        - Обидно, что никому его так и не кинула.
        -
        ГЛАВА 35
        ЛАСКА
        Наш медовый месяц мог по праву называться именно так. Вместо запланированных двух недель на берегу Карибского моря мы провели два месяца.
        Место отдыха для нас выбирал отец, это был один из его подарков. Мир не стал противиться, лишь пошутил пару раз на тему, как же выгодно он женился. Мы отдыхали на одном из маленьких островов в Карибском море, максимальное число туристов на котором обычно составляло четырнадцать человек, но мы с Миром не видели никого, кроме выделенного помощника. Я прислугу-то заметила лишь два раза, потому что вернулась с пляжа раньше обычного.
        В нашем распоряжении была целая вилла и куча свободного времени. Первые две недели Мирослав ни разу не выходил в интернет и даже не включал свой телефон. Я созванивалась пару раз с отцом и один раз с Ярославом. Через пять дней после свадьбы я все же отошла, остыла от обиды и набрала брату. Тот заверил меня, что с ним все в порядке, и пожелал счастливого отдыха, намекнув при этом поспешить с племянниками.
        - Что он имел в виду, как ты думаешь? - спросила я тогда у Соколовского.
        - Ну как что? - рассмеялся муж и, забрав из моей ладони телефон, откинул его на соседнее кресло. Меня же он повалил на диванчик и долго-долго любил, естественно не предохраняясь.
        - Понимаешь, условия для получения наследства твоего отца никто не отменял, - признался он потом.
        - Ты сейчас серьезно? - Я резко подскочила, но Мир тут же поймал меня и повалил обратно на себя.
        - Еще как, Ласка. И брат твой все же запустил механизм признания отца недееспособным. Потому что появилась новая бумажка. Точнее, целый ворох бумаг, - рассмеялся Мир и принялся покрывать мои скулы и шею быстрыми поцелуями.
        - Подожди. Подожди. О чем ты?
        - Твой папа сделал для Яра похожие условия, свадьба там, детишки. Если ты не успеешь.
        - Нет, ты не серьезно… - рассмеялась я. Смех был глупым, ситуация кошмарной, но тем не менее я не могла перестать хохотать.
        За пару дней до завершения нашего отпуска отец сказал мне, что внес доплату на продолжение нашего отдыха, и, ничего не объяснив, попросил передать трубку Соколовскому. И все.
        Я думала, будет буря. Страшно было представить, сколько у Мирослава накопилось дел. Хоть он и разгребал время для отпуска заранее, но все же… Бури не последовало.
        Мой муж внимательно выслушал отца, пару раз кивнул и, скинув вызов, вернул мне телефон.
        - Ну что, Ласка? Распаковываем чемоданы? - напряженно улыбнулся он.
        Я не поверила этой его улыбочке.
        - Что случилось? - прищурилась, ожидая чего угодно, но не простого искреннего ответа.
        - Нам надо пересидеть, Слав.
        Вот так, просто и ясно. Я не стала задавать больше вопросов. Спасибо, что хоть этого он скрывать от меня не стал. И так наш отдых продолжился. Правда, через пару дней Мир включил телефон, а спустя неделю достал из своего чемодана ноутбук. А ведь я даже не знала, что он взял его с собой.
        Мир вернулся к работе. И оттого, что он находился на расстоянии от клиентов, часть его работы шла намного медленнее. Часть он и вовсе исполнять не мог. Но несмотря на все это мы проводили намного больше времени вместе, чем в столице. Двадцать четыре часа мы были рядом, и я от этого балдела. Как самая настоящая кошка, объевшаяся валерьянки, мурлыкала и терлась о своего мужчину и кайфовала лишь оттого, что мы вдвоем. Пусть он работал за ноутбуком или что-то строчил в своих блокнотах, он был рядом. А я придумала себе новое развлечение - училась разбирать его отвратный почерк. Словно настоящую шараду, я разгадывала слово за словом, убивая так время.
        К концу нашего отпуска я могла без запинки читать все, что писал Мир. Уезжать не хотелось. Совсем-совсем. Но мы так же, лишь по одному папиному звонку, практически сразу сорвались с места.
        - А я, оказывается, скучала, - задумчиво произнесла, выйдя из лифта в квартиру.
        - Знаешь, а я вот не очень, - позади засмеялся Мирослав и, чуть отодвинув меня в сторону, зашел в квартиру, закатил чемоданы и обнял меня. - Холодно здесь. А с тобой не холодно, - шепнул мне на ухо. - Пошли быстрее наверх, будешь меня согревать.
        И сразу же подхватил на руки, не дав ни разуться, ни скинуть куртку, и понес наверх.
        - Мир! Мир. Стой! Ты забыл, нас же родители сегодня ждут.
        - Слав, не напоминай, - поморщился он, - лучше подари мне заряд бодрости и позитива на то, чтобы пережить вечер в обществе всей твоей семьи.
        - Эй! - возмутилась я.
        Стукнула мужу по плечу, а потом крепче обняла его за шею. Потерлась об него, поцеловала за ушком и все же подарила ему, как он и просил, заряд позитива. Но вот с бодростью было проблематично. После перелета и часового секс-марафона единственное, чего нам обоим хотелось, - это спать. И уж никак не ехать к моим родителям, которых Мир так старательно избегал еще до свадьбы.
        
        ГЛАВА 36
        МИРОСЛАВ
        - Такое ощущение, что я тебя на расстрел веду, - улыбнулась Слава и взбежала вверх по ступенькам. Уже у двери в родительский дом она остановилась и обернулась. - Ну? Ты натянешь на лицо свою фирменную деловую улыбку или так и продолжишь быть букой?
        Загнула-то как.
        - А если не фирменную? Или не деловую? - пошутил Мирослав, не меняя при этом серьезного выражения лица.
        - Ну точно бука. - Девушка наморщила носик и положила ладони ему на лицо. - Они нас ждали, - шепнула в самые губы и легонько его поцеловала.
        Хорошо, он выдержит. Ради Славы можно и не такое вытерпеть.
        Соколовскому иногда казалось, что он до сих пор так и не понял, насколько сильно влип. В один момент для него все изменилось. Еще тогда, осенью. Ласка стала неотъемлемой частью его жизни. Сначала он решил, что это сама судьба свела их и ему одни плюсы от такого союза, а потом неожиданно закрутилось так, что он вдруг понял: Мир не сможет быть без нее. Не отпустит и не расстанется с ней никогда. Он просто не сможет.
        Месть, которой он жаждал больше десяти лет, отошла на второй план. Нет, он не отступил от своих намерений и не успокоится, пока брат окончательно не сядет, но теперь это желание не было его единственным. Теперь оно даже не было первоочередным. Теперь, как бы это парадоксально ни звучало, Мир хотел сделать Ласку счастливой.
        И с каждым днем все больше влюблялся в свою жену. Именно влюблялся. Особенно когда она вела себя так, как сейчас: искренняя, открытая, жизнерадостная и, как оказалось, с невероятным чувством юмора, а еще до безобразия смелая. Стоило только вспомнить их первую ночь, да и последующие. Ласка взяла Мира в оборот, а он и не понял. Полагал, что правильно ее оценил, но нет. У его жены был стальной характер, и она по-прежнему продолжала называть его Соколовым. Это бесило неимоверно и в то же время заводило. Был в ее интонации вызов, от которого у Соколовского кровь приливала ниже пояса, покидая голову и мешая рационально мыслить в присутствии своей жены.
        И сейчас Ласка ставила его в безвыходное положение. Улыбалась так, что Мир просто не мог ей отказать. Вот и поехал на этот вечер, кстати устроенный по случаю их же приезда.
        В столовой за огромным обеденным столом сегодня присутствовали не только родители Ласки, но и ее братья. Старший был с женой, но без детей. Беседа не особо клеилась, но те, кто все же общались, этого словно не замечали. Ласка энергично рассказывала про наш затянувшийся отпуск, Святослав выспрашивал ее о благоустройстве острова, его жена о развлечениях. А все остальные внимательно слушали.
        Кроме Ярослава. Он ел, с силой втыкая вилку в каждое новое блюдо. Мир сочувствовал тому, кого Огнев-младший представлял на месте очередного куска мяса и прочей пищи, находящейся у него в тарелке.
        Отец Ласки сидел во главе стола и с умилением поглядывал на дочь. На взгляд Мирослава, мужчина переигрывал. Нет, Огнев, конечно же, любил Славу, Соколовский в этом и не сомневался, но сейчас мужчина чересчур сильно хотел показать эту свою отеческую любовь. Непонятно для чего.
        Марина же… В ее сторону Мир не смотрел вовсе. После их последнего и, по сути, единственного общения на свадьбе Соколовский решил, что никогда не даст этой женщине ни малейшего шанса. За всю свою жизнь он часто принимал такие решения, но все равно до последнего чего-то от нее ждал. Понимал всю свою наивность, но все равно ждал. Недаром говорят, что надежда умирает последней. Его надежда сдохла, когда его биологическая мамаша начала манипулировать интересами Славы. Вот тогда он и поставил окончательную точку в мыльной опере, по мотивам индийских фильмов, об обретении счастливой семьи.
        - Милая, - подала голос Марина, обратившись к Ласке, - а ты помнишь Ксению, близняшку своей свидетельницы? - деловито поинтересовалась эта дрянь, а Соколовский сжал челюсти от недовольства, потому что уже догадывался, о чем начнет рассказывать Ласке Марина.
        На другом конце стола послышался неприятный скрежет металла по стеклу, и все замолчали, уставившись на Яра.
        - Простите, - наигранно, по-клоунски улыбнулся он и отшвырнул вилку в тарелку, - но я, пожалуй, схожу прогуляюсь. - Мужчина начал приподниматься, но вмешался Огнев.
        - Сиди, сын.
        - Папа.
        - Сиди, я сказал, - тихо, но так уверенно и жестко, что, наверное, даже Мирослав послушался бы.
        Черт, а как, оказывается, все хорошо начиналось, когда практически все молчали.
        - Да, конечно же, я помню Ксению, - быстро произнесла Слава, стараясь не показать, как ее выбило из колеи поведение Яра, - она клиентка моего салона.
        - Да, она об этом мне как раз и говорила.
        - И что?
        - Мы на свадьбе у них были, - улыбнулась Марина и посмотрела Мирославу в глаза. В ее взгляде бушевала насмешка, тогда как мужчина представлял, что встанет сейчас из-за стола и просто придушит ее. Чтобы не дразнила и не издевалась. - Практически сразу после вашей. И внезапно. Жаль, что вы не вернулись вовремя и не попали туда. - Марина восторженно махнула ладонями. Тогда как все сидящие за столом, кроме Ласки, скривились. - Там та-а-акое представление было, - хохотнула она, - Мне даже жаль чуть-чуть Марка стало.
        
        Она обманывала. Об этом говорили ее жесты, взгляд. Затаенная боль в глазах. Она ненавидела Марка. Даже Соколовский относился к нему теплее. Это открытие позабавило Мирослава, и он все же ответил на ее вызов:
        - И что же там было, Марина Юрьевна? Не томите. Поделитесь тем, что вас так и разрывает.
        - Мир, - возмутилась Слава, тогда как Яр рассмеялся. Реакцию Огнева и всей остальной его семьи он не увидел, да и не интересовала она его. Поймал взгляд Марины и усмехнулся, поднял брови, намекая, что ожидает продолжения её выпада и полностью к нему готов.
        - Василия, сына Марка, задержали во время свадьбы. - Рядом звякнула вилка, скорее всего это Слава выпустила ее из своих тонких пальчиков. Мир спокойно положил ладонь жене на ногу и крепко сжал, продолжая при этом смотреть на Марину. - Такой позор и удар по репутации для Смирнова. В голове не укладывается, кому это могло понадобиться.
        Огнев-старший прокашлялся и все же взял слово.
        - Мало ли у него врагов, Мариночка. Ты как-то слишком близко к сердцу восприняла все случившееся. Словно для тебя это что-то да значит.
        Огнева опустила взгляд в тарелку и крепко сжала пальцы на вилке. Станислав кивнул каким-то собственным мыслям и перевел взгляд в сторону своего младшего сына.
        - Арест Василия Смирнова меня волнует куда меньше, чем то, что Ярослав конкретно нарывается на проблемы. Да, сын?
        Яр откинулся на стуле, показательно сложил руки на груди и с вызовом посмотрел на отца. Слава шикнула на брата, но он и бровью не повел в ее сторону.
        - Что я опять не так сделал, папочка?
        - Нам не нужны такие враги, как Марк. Поэтому постарайся держать свой детородный орган в штанах.
        - Отец!
        - Папа…
        - Стас.
        Высказыванием Огнева возмутились все. И Ласка, и Марина, и даже старший сын, которому, казалось бы, почти все происходящее было до лампочки.
        - А что такое? - возмутился Станислав. - Разве здесь есть дети? Или кто-то чужой?
        - Все? - перебил отца Ярослав. - Прилюдная порка закончилась? Теперь я пойду?
        - Главное, чтобы ты понял мой посыл.
        - Иначе что? - усмехнулся Ярослав. - Сделаешь еще хуже? Так куда уже хуже? - развел руками мужчина и встал из-за стола. - Сестренка, еще раз со свадьбой, - слабо, но тепло улыбнулся он Славе и вышел из столовой.
        В помещении повисла напряженная тишина. Все присутствующие тихо сидели и поглядывали по сторонам, тогда как Станислав нарезал мясо на кусочки и один из них спокойно положил в рот и долго жевал.
        Казалось бы, за этим действием наблюдали все. Соколовский не выдержал.
        - Станислав Владимирович, вы не забыли, что у нас с вами есть разговор. А мы со Славой все же с дороги. После длительного перелета с пересадками. Устали.
        Ласка положила свою ладонь поверх руки Соколовского, которой он по-прежнему сжимал ее ногу, и Мир почувствовал прилив тепла не только в паху, но и где-то за грудиной.
        Станислав на выпад своего зятя довольно и понимающе улыбнулся, а затем махнул прислуге, чтобы им подали десерт. Ужин скоро подойдет к концу, и это не могло не радовать.
        Через двадцать минут Мирослав, поцеловав Славу в лоб, оставил ее в гостиной, а сам пошел вместе с тестем в его кабинет.
        - Присаживайся, Мирослав, - произнес Огнев, указав на кабинетный темно-зеленый кожаный диван, а сам направился к бару. - Может, будешь, что покрепче?
        - Нет, спасибо. Нам же еще обратно ехать.
        - Ах, да. Забыл, что вы без водителя. Ну да ладно.
        Мужчина налил себе в бокал виски и сел рядом с Миром. Это говорило о многом. Станислав его принял. Конечно же, Соколовский это понимал и ранее. Но сейчас Огневу ничего не стоило сесть за свой рабочий стол, а Мира усадить в кресло напротив.
        - Значит, по делу. Рано я вас выдернул, так что ты аккуратнее.
        - Что вы имеете в виду? - напрягся Соколовский и сжал ладони в кулаки.
        - Твой отец, - Мир скривился, но перебивать не стал, - добился для Василия домашнего ареста, пока не завершится следствие. Он, конечно же, хотел подписку о невыезде, но я надавил на кое-кого. В общем, даже предположить не могу, устроит он ему теперь побег или еще что придумает, но что-то обязательно будет. Все те бумаги, - мужчина кашлянул и залпом допил оставшуюся янтарную жидкость, с шумом поставил бокал на стол и опять закашлялся, - так вот, - продолжил он после небольшой паузы. - Все те бумаги, которые ты собрал… Там не открутиться. Я вообще, честно говоря, удивлен, что ты не попытался сам. Там такая неопровержимая доказательная база, что у тебя и в одиночку получилось бы, но все же ты прав, что перестраховался. Это похвально и внушает уважение. Но я сейчас не о том. Ты же мне не все бумаги выдал.
        -
        - Естественно, - натянуто улыбнулся Мир, понимая, к чему тот клонит. - Есть кое-какие вещи, которые я хочу предоставить лично Марку. Того, что сейчас есть у следствия, Василию хватит на три жизни за решеткой.
        - Ты же понимаешь, что Василий об этом тоже догадывается, раз прознал и я. Марк - это его спасательный круг. И расчет на то, чтобы в последний момент вывести Марка из игры, открыв ему на кое-что глаза, прекрасен. На что именно, даже представлять не хочу. Но, наверное, там что-то весомое.
        Старик был прав по всем фронтам. Информация была очень весомой. Доказательств почти не было, но Марк даже и не думал в ту сторону. И если бы он хоть намек на случившееся увидел или услышал, то не простил бы Василия. Но Мир не пошел к отцу и не отдал бумаги сразу по одной простой причине. Василия он хотел засадить, как самого обычного мошенника, в дерьмовую тюрьму, где даже Марк ему уже не помог бы, потому что к тому моменту вычеркнул бы сына из своей жизни. Все должно было быть именно в таком порядке. Просто и ясно. Что ж, Мир хоть и оказался предсказуемым, но, во всяком случае, мысли у него шли в правильном направлении.
        - Что вы предлагаете? - спросил он у своего тестя, приготовившись прислушаться к его совету.
        - Я считаю, что уже пора. Пора показать Марку все, что у тебя есть. Иначе он воевать за сына будет до последнего.
        Соколовский кивнул, понимая, что в данный момент Огнев прав.
        - Хорошо. Завтра же этим и займусь.
        Выйдя из кабинета, Мир встретился взглядом с женой. Слава подпирала стену напротив и гипнотизировала дубовую дверь своим серебряным взглядом.
        - Ты почему здесь? - Мир в два размашистых шага подошел к Ласке и, приобняв, попытался поцеловать ее в щеку.
        Не получилось. Девушка увернулась, а по нему словно катком проехали. Она первый раз в жизни уворачивалась от его ласки. Неприятно. Чертовски неприятно.
        - Что случилось, Слав? - тихо спросил он, замирая. Потому что не знал, как реагировать на такое ее поведение.
        Он. Блять. Не знал. Как вести себя в подобной ситуации с собственной женой. Мелочь… Всего-то увернулась, а он надумал себе уже катастрофу вселенского масштаба.
        - Ты случился, - она недовольно поджала губы и, вывернувшись, пошла в сторону выхода.
        Мирослав переждал. Спокойно вышел из дома следом за Лаской, открыл ей дверь пассажирского сиденья, сел за руль и, лишь когда они выехали за территорию участка и миновали ворота, все же начал прояснять ситуацию.
        - Какая муха тебя укусила?
        - Собственная глупость, - тихо, но с долей истерики в голосе произнесла она.
        - Так. Все. Хватит. Я не хочу в шарады играть.
        - Смирновы - твои родственники, - взвизгнула она, взмахнув рукой. Мир крепче сжал ладони на руле и продолжил наблюдать за женой в зеркало заднего вида. - Это же было очевидно! Очевидно! Я столько раз смотрела на Марка и не могла понять, кого же он мне напоминал. А тут все очевидно же, - повторилась она, - у вас даже жесты одинаковые, а я, слепая дура, не заметила ничего.
        Мирослав постучал пальцами по рулю, мечтая придушить Марину, сделал глубокий вдох-выдох и максимально спокойно произнес:
        - Что это для тебя меняет?
        - Все, что произошло, меняет! Я не спрашивала, ничего не спрашивала. Ждала, когда ты сам хоть что-то расскажешь. А ты!
        - Что я, Слав? - спокойно ответил ей Соколовский, пытаясь понять, как действовать дальше. Как успокоить ее. Он знал, как можно справиться с ее истерикой, но даже не представлял, как справиться с истерикой, разыгравшейся из-за него.
        - Это же вы с отцом натравили на Василия полицию.
        - И что?
        - Как что? Зачем? - прокричала она и все же заплакала, начала тут же размазывать слезы по щекам.
        Соколовский включил поворотники и перестроился на другую полосу, чтобы съехать на обочину, но Слава и это пресекла.
        - Не надо, - сквозь зубы проговорила она, при этом шмыгая носом, как самый настоящий обиженный малыш. - Я хочу быстрее в город, пожалуйста.
        Мирослав кивнул и посчитал разговор оконченным. Дома разберутся, все хорошенько выяснят и обсудят, а он пока сосредоточится, составит план, подберет правильные слова, чтобы больше не теряться.
        Но, как бы он ни выстраивал в своей голове их дальнейший разговор, того, что произошло дальше, он не ожидал. Они не доехали до Москва-Сити, когда Ласка попросила его остановить машину и выпустить ее.
        - Ты что, с ума сошла? - спросил он после того, как припарковался и обернулся к девушке.
        - Открой дверь, - упрямо повторила она, дергая за дверную ручку.
        Соколовский, естественно, заблокировал двери, он и остановился только лишь для того, чтобы поговорить не на ходу, раз уж Ласка не хотела терпеть до дома.
        -
        - Объясни, что случилось.
        - Я хочу подышать воздухом. Побыть в одиночестве. Подумать, в конце концов.
        - На ночь глядя? - съязвил он, пытаясь угомонить самого себя. Ласку нужно успокоить, а не раззадоривать дальше.
        - Восьмой час вечера всего, какая ночь, Мирослав?
        - Только мы не спали с тобой почти двадцать часов.
        - Ничего, - усмехнулась она и тряхнула головой, - я как-нибудь переживу. Выпусти меня, пожалуйста, - последние слова прозвучали совсем тоненько, словно она сейчас действительно сорвется и завоет.
        - Хорошо, - Мирослав крепче сжал руки на обивке сиденья, - только скажи мне, пожалуйста, что случилось.
        - Я пытаюсь осмыслить, что ты так спокойно отреагировал на затянувшийся отпуск не из-за меня, а из-за своей одержимости местью.
        - Слава, - он прикрыл на мгновенье глаза, надеясь, что к нему придут нужные слова, но голова оставалась пустой - то ли от недосыпа, то ли от растерянности, коя свойственна ему только в присутствии Ласки, - все совершенно не так.
        - Соколовский! - В этот момент Мир понял, что Славе и правда нужна передышка. Жена обратилась к нему по фамилии. Правильной фамилии. - Не говори хотя бы банальностей. Просто дай мне передышку!
        - Какую еще, на хер, передышку? Ты что, спятила? - повысил голос он, не сдержавшись. Повысил не на нее, а на наиглупейшую ситуацию. - Я тебя не отпущу никуда. Сла-а-ав, ты чего? - потерянно произнес он, ошарашенный тем, что так легко с языка соскользнуло именно то, чего он больше всего боялся показать окружающим и самому себе.
        - Пара часов, Соколов, - шепнула она и протянула к нему свою маленькую ладошку, погладила его скулу, зарылась в его отросшие на море волосы. - Просто я… - Из ее глаз плавно стекли две слезинки, и Мирослав с силой зажмурился: он не хотел видеть ее слез. Только от этого ему не стало легче, он продолжал чувствовать, что его женщине плохо, и совершенно не понимал, что этому могло поспособствовать. Ведь он не врал. Просто недоговаривал. Да и не было в случившемся чего-то такого, чтобы настолько задеть Ласку. - Я, - тихо повторила она, - я просто думала, что тебе это все больше не нужно. Месть и прочее. Я так надеялась, что меня тебе достаточно и ты раз и навсегда забыл про всех своих родственников, когда мы ушли со свадьбы. Я почему-то подумала, что ты отпустил их. Да-да, - шмыгнула она, - я понимаю, как это наивно.
        - Ты мешаешь одно с другим, - твердо произнес он. - И мне действительно тебя достаточно. И больше никого другого рядом не нужно. Слав, ну честно, я еще не понял, как ты связала одно с другим. Мне надо это какое-то время покрутить в голове, чтобы осмыслить и понять, как ты умудрилась прийти к таким выводам.
        - Не надо. Просто оставь в покое своего брата.
        - Нет, - рыкнул Мир и открыл глаза. Серебряные омуты, полные слез, затягивали. Слава словно гипнотизировала его, смотрела так, что он и правда готов был от всего раз и навсегда отказаться, лишь бы она вот так вот больше не плакала на ровном месте. - Нет, - еще раз произнес он и тряхнул головой, избавляясь от транса, - ты просто пока не понимаешь. Но это нецелесообразно. Нет в этом ничего рационального.
        И дело было совсем не в мести. Василий всю жизнь дышал ему в затылок и каждый раз ждал, что Соколовский оступится. Однажды ему могло просто надоесть ждать, и тот перешел бы к более кардинальным мерам. Это Мирослав ратовал за справедливость, хоть и не всегда, конечно же. А у Василия были руки по локоть в крови, дерме и прочей грязи.
        - Мир, правда. Я подышу чуть-чуть, погуляю одна. Мы же с тобой целыми сутками напролет рядом были. Я успокоюсь. Переварю все это и… Успокоюсь. Ты же не хочешь, чтобы я опять скандалить начала?
        - Да скандаль сколько угодно, если тебе так лучше будет, - фыркнул он, и его девочка слабо улыбнулась. Хорошо, так уж и быть. - Полчаса, потом звонишь мне.
        Мир разблокировал двери, чувствуя всем своим нутром, что совершает ошибку.
        - Два часа. Я еще в торговый центр зайду, прикуплю кое-что. - Ласка потянулась к нему и поцеловала, - Все хорошо. Правда.
        И выпорхнула из машины.
        Ни черта не хорошо. Дурдом какой-то.
        Мирослав проследил взглядом за тем, как худая фигурка его жены смешалась с толпой, и завел машину.
        -
        ГЛАВА 37
        ЛАСКА
        Я вышла из машины, прошла пару шагов, теряясь в людском потоке, и начала часто-часто дышать. Я понимала, насколько глупо себя повела, но ничего поделать с собой не могла. Мне нужно было побыть одной. Даже не так… Не одной, а без него.
        Вытерла пару сбежавших слезинок и начала рассматривать вывески. Просто чтобы отвлечься от всех глупых мыслей. От ядовитых слов мамы. Хотя… После нашего разговора мне совсем не хотелось ее так называть. Разве мать скажет что-то подобное, пусть и не настоящая? Она же меня растила практически с младенчества. Морозная свежесть совсем не помогала избавиться от того, что постоянно всплывало в голове.
        - Глупая ты, глупая. Вцепилась в него как в спасательный круг, - прошипела Марина, словно это за нее кто-то зацепился и прохода ей не давал.
        - Давай не будем говорить о Мирославе, - тихо ответила ей и поднялась с дивана. Желание сидеть рядом с этой женщиной пропало напрочь. Надо было уйти в свою комнату и там ждать Соколова.
        - Да что о нем говорить? Он уже получил все, что хотел. Станислав ему помог. Подожди чуть-чуть, и они окончательно засадят бедного Василия, - довольно оскалилась женщина.
        Странно. За столом мне показалось, что Марина сочувствовала Марку, а сейчас, наоборот, довольна. И тут в моей голове словно сигнальная сирена завыла.
        - Подожди-ка… - протянула, чувствуя, как пальчики на ногах задрожали. Про руки я и вовсе молчала, они внезапно чуть ли не ходуном начали ходить.
        - Ох! Так он тебе и этого не сказал? Марк же его отец. Об этом знают, казалось бы, все. А тебе он не сказал. Ну правильно. Что ему с тебя? Все, что хотел получить, - получил, глядишь, и бросит со дня на день. С твоими-то загонами. Или ты думаешь, что я поверю в вашу платоническую любовь? Долго он тебя любить-то так будет? Монахом?
        - С чего ты?.. - оторопело проговорила я, не слыша собственных слов.
        - Ну, еще скажи, что ты со страхами своими справилась. Не смеши меня. - Женщина скрестила руки на груди и с презрением посмотрела, словно я мышь подопытная или сдохший голубь, распластавшийся посреди дороги. Именно это и было в ее взгляде - презрение вперемешку с отвращением.
        - Это не твое дело.
        - Конечно же, не мое. Так же как и дела твоего мужа - не твои дела. Ха, слышишь, как я в рифму заговорила.
        - А ты, я смотрю, не в меру осведомлена.
        - Мой муж женился на мне не ради выгоды и каких-либо целей.
        - В отличие от тебя.
        - Да, - самодовольно кивнула Марина, - в отличие от меня. И он делится со мной многим.
        - Может, ты тогда и мать Мира знаешь?
        - Представляешь, знаю, - внезапно расхохоталась она, - очень хорошо, но тебе, увы, не скажу.
        Я тогда выбежала из гостиной как ошпаренная, а потом сорвалась на Мирославе. Понимала, что неправа. Понимала, что говорю чушь. Но как же мне было обидно.
        Шмыгнула носом и стерла с лица вновь набежавшие слезы. Завернула ко входу в торговый центр, к которому я как раз подошла, и огляделась по сторонам.
        Так шумно и многолюдно. Не этого мне хотелось. Совсем не этого. Но, как говорится, после драки кулаками не машут. Поэтому надо быстро сделать все, что хотела, и возвращаться домой, к мужу.
        Через десять минут одиноких блужданий я все же нашла аптеку, простояла в очереди ещё столько же и наконец-то попросила у фармацевта тест на беременность. Кажется, я совсем не дышала, когда говорила эти слова вслух, а сердце замедлило свой темп настолько, что я не чувствовала его вовсе.
        Женщина-продавец выдала мне целых три штуки, я полезла в сумку за карточкой, и в этот момент зазвонил телефон. Я хотела быстро ответить, но в итоге лишь выронила сумку из рук, рассыпав ее содержимое по полу. Присела на корточки, быстро начала все собирать. Мир позвонил опять, но теперь мне было не до него - на меня и так покупатели смотрели как на какую-то заполошную. Я скинула вызов, отравила ему злой смайл, закинула телефон в сумку и поднялась обратно к кассе, расплатилась, забрала тесты и, с чувством нереального облегчения, пошла на выход.
        - Девушка, - послышалось мне в спину, и я вздрогнула. Боже. Что-то с моими нервами точно не в порядке.
        - Что? - обернулась я.
        - Это не ваше? - Молоденькая блондинка держала в руках мою ключ-карту, сделанную Миром в день нашего знакомства.
        - Ох, точно. Спасибо, вам. - Забрала ключ от квартиры и сунула его в карман.
        Еще одно сражение с сумкой я сейчас не переживу.
        А дальше все было как тумане. Поднялась на этаж с кафешками и двинулась к первому попавшемуся туалету. Когда я распаковывала тест, читала инструкцию и снимала крышку со струйного теста, у меня опять тряслись и руки, и ноги, и сердце колотилось в ушах.
        
        Шесть дней задержки, о которых Мир ничего не знал. Там, на острове, такие предметы нужно было заказывать у помощника, прикрепленного к нашей вилле. То есть Соколов в любом случае узнал бы.
        А я не хотела. Точнее, хотела узнать об этом первой. Особенно после сегодняшних слов Марины. Я понимала, что она говорила чушь, лишь бы посильнее задеть меня. Только вот для чего ей это было нужно? Я не понимала, оттого и переживала.
        А вдруг она права? А вдруг для Мира это все действительно лишь выгодный союз, как и было задумано с самого начала, и ничего в его отношении ко мне не поменялось?
        Приложила ладонь к животу, к тому самому месту, где под кофтой красовалась татуировка.
        - Черта с два для него это все несерьезно! - ругнулась и все же посмотрела на табло теста, где уже должен был появиться результат.
        ГЛАВА 38
        МИРОСЛАВ
        Припарковавшись у дома, Мирослав не спешил выходить из машины. Сидел и думал. Получалось с трудом.
        Ему нужно было поспать, Ласка хотя бы первый перелет спала, а он без сна больше суток, и все равно это не было должным оправданием для того, чтобы он ни черта не понимал. Не понимал, что творилось в голове его любимой женщины. И что еще ей могла наговорить Марина. Мир проскрипел зубами, настолько крепко он сжал челюсти только от одной мысли об Огневой. В этот момент он ненавидел ее еще сильнее, чем Василия.
        Соколовский достал телефон, нашел в недавних вызовах Ласку, занес палец над строкой с ее именем, но глянул на время и тут же заблокировал телефон. Прошло всего пятнадцать минут.
        Все хорошо.
        Ласка в самом центре города. Василий под домашним арестом, и если и может как-то действовать, то только через отца. Отец же его Ласке не причинит вреда. Мир был в этом полностью уверен, но сжимающее сердце ощущение неправильности происходящего душило его. Душило самым настоящим образом.
        Соколовский распахнул дверь автомобиля, вышел на улицу. Вдохнул запах прохладной свежести и с силой захлопнул дверцу.
        Медленно пошел к парадному входу, долго искал карту-ключ и еще медленнее шел к лифтам. Мирослав оттягивал, как мог, возвращение домой. Он не хотел появляться там один.
        Лифт звякнул, открывая створки, и быстро довез мужчину до нужного этажа. В голове Мирослава сквозила какая-то тянущая пустота. Он разулся и в который раз посмотрел на часы.
        Двадцать минут.
        Давно для него время не тянулось с такой отвратной скоростью. Еще десять минут он послонялся по первому этажу, так и не сняв куртку, и все же набрал Ласку, она его скинула.
        «Вот же!» - выругался он и попробовал еще раз. Жена скинула опять и тут же прислала гневный стикер, которым любила пользоваться в переписках с ним.
        Окей. Он подождет еще чуть-чуть. Проверил в мобильном приложении, где находится ее телефон вместе с хозяйкой, и, увидев, что Слава добралась до желаемого торгового центра, слегка расслабился.
        По-прежнему в верхней одежде, он поднялся в свою спальню и отодвинул одну из прикроватных тумб. За ней был сейф. Мирослав решил разобраться со всем и приготовить бумаги, пока есть время. При Славе он не хотел туда лезть. Мир усмехнулся и достал причину того самого нежелания.
        Один из блокнотов, где были просчитаны схемы его первоначального плана. Того, который он составил до знакомства со Славой. Этот блокнот можно было назвать его дневником. Он вел его с шестнадцати лет и записывал в него особо важные пункты своей жизни, успехи, провалы и планы. Последняя запись датирована первыми числами октября - до знакомства с Лаской. Соколовский похлопал тетрадью по ноге и потянулся к тумбе за ручкой. А потом просто написал: “Люблю больше жизни”. Провел пальцами по чернильной надписи и откинул тетрадь, должно быть ужасно глупо при этом улыбаясь. Ему захотелось еще одну надпись на Ласкином теле. Примерно такого вот содержания, только написанную лично им. Жаль, что Соколовский не умел пользоваться специальной машинкой для тату. Иначе испохабил бы красивое тело жены своим кошмарным почерком.
        Хотя его предложение руки и сердца красовалось на ее животе до сих пор и практически ничем не отличалось от настоящего. Его почерк подделали настолько идеально, что и он вряд ли бы различил. Скорее всего, Слава сфотографировала его художественное предложение руки и сердца, а затем по фотокарточке тату набил уже и мастер. Или как там это все делается. Мир не знал, но был в абсолютном восторге, когда увидел.
        Вообще, увидев повязку на том месте, он ожидал, что там будет что-то памятное. Кольца там, или сердечки, или надпись какая, возможно дата, но собственный корявый почерк он никак не ожидал увидеть. Оттого счастье, шибанувшее ему по голове со всей дури, было еще более сильным. Ласка и была его счастьем, что уж тут говорить.
        Мужчина наконец-то потянулся за нужными бумагами, когда заиграла мелодия телефона. На экране красовалась Ласка в неоново-розовом купальнике.
        - Отдохнула? - ласково спросил он, не попрекая жену тем, что она скинула его вызов.
        - Да пока еще нет, - прозвучал мужской голос, - всего-то месяц дома сижу.
        - Где Слава? - рыкнул Мир, чувствуя, как внутри все заледенело. Мужчина подорвался с кровати и начал метаться из стороны в стороны.
        - У меня твоя Слава. И пока с ней все хорошо. Но зна-а-аешь…
        - Не городи чушь. Ты же не можешь не понимать, что тебе пиздец, если ты ее тронешь.
        - Да срать я хотел на этот пиздец. Если я остаток жизни проведу на вонючей помойке, то, веришь нет, вообще пох. Поэтому подумай над тем, насколько тебе дорога твоя жена. А то, может, я развлекусь с ней перед зоной, и все нормалек.
        - Ты еще тупее, чем я думал.
        - Просто я лучше сдохну, чем сяду. Понял меня? А теперь молчи и слушай, у тебя есть полторы минуты, чтобы спуститься вниз к моим людям. Не успеешь, попытавшись с кем-то связаться… - грубо хохотнул. - В любом случае не успеешь - к тому моменту я ее уже трахну. Не принесешь нужные бумаги - сделаю еще хуже. Ах да, поздравляю, ты скоро станешь папой. Ох! Или не станешь? Какая потеря судьбы, правда?
        
        - Что ты сказал? - Мир начал задыхаться, но все же присел на корточки и начал вытаскивать из проклятого сейфа все, что у него было. Все, что у него было на брата, вплоть до хулиганства в школе. Руки тряслись, а мозг, кажется, перестал работать основательно. Стоило только представить, что его девочка может пережить что-то подобное тому, что с ней однажды случилось, и все по его вине, как у него крышу сносило, а мозг вырубало. Какой ребенок? О каком ребенке вообще речь?
        - Полторы минуты я сказал.
        - Ты забыл, на каком этаже я живу?
        - Я помню по скоростные лифты. Поэтому, знаешь, минута. Отсчет пошел, братец. - И скинул вызов.
        Мир откинул на кровать телефон и, собрав все нужные папки, быстро рванул к выходу.
        ГЛАВА 39
        ЛАСКА
        Волнение было настолько сильным, что я практически ничего не видела. Посмотрела на результат и сразу же прикусила губу, чтобы не запищать от восторга. Закинула тест в сумку и, открыв воду, смочила руки, пытаясь собраться.
        - Надо позвонить Миру, - улыбнулась я собственному отражению и, стряхнув с пальчиков кали, пошла на выход.
        Я шла сквозь толпу людей: кто-то спешил, кто-то прогуливался, забредая в каждый салон и рассматривая абсолютно все товары, а я была словно вне времени и пространства и не обращала ни на кого внимания.
        За что и поплатилась.
        Уже на улице какой-то бугай, с силой выдернул сумку из моих рук и убежал. Я даже предположить не могла, что мужчины в такой весовой категории умеют так резво бегать: два раза моргнула, а он уже скрылся из виду. Прохожие и вовсе даже не заметили ничего, а я встала как вкопанная посреди тротуара, думая о том, как же мне теперь попасть домой, если в сумке было все. И карты, и наличка, и телефон, и ключ-карта от дома.
        Стоп.
        Засунула руку в карман и не смогла сдержать восторженного вздоха. Как хорошо, что я не заметила ее на полу аптеки. Сейчас приду домой, и Мир все решит. И телефон, и сумку найдет. Я в этом даже не сомневалась.
        Пришлось прогуляться до дома пешком, на что у меня ушло минут сорок, зато мозги окончательно проветрились. Я в который раз осознала, что поступила глупо и не нужно было срываться на Мире. Он того не заслужил. Когда я подходила к деловому центру, мне стало как-то нехорошо - тревожно и муторно на душе, я ускорила шаг и наконец-то подошла ко входу в нашу башню, миновала парадную, быстро поднялась на лифте и, войдя в апартаменты, громко позвала мужа. Оклика не было. Я со скоростью спартанца, перепрыгивая ступеньки, побежала в спальню.
        Мира там не было.
        Я заглянула в гардеробную и душ, но мужа не было нигде.
        Вернувшись обратно, я наткнулась взглядом на телефон, валяющийся на кровати, и ворох разбросанных бумаг на полу. А еще была отодвинута прикроватная тумба. Кстати, с моей стороны кровати! А за ней был сейф.
        Вот же…
        Уже хотела собрать бумаги, как на глаза опять попался телефон Мира.
        Была не была.
        Возможно, недоброжелатели уже избавились от моего телефона, ведь их так легко найти. Разблокировала смартфон мужа, зашла в программу “Найти айфон” и включила режим пропажи. Вдруг кто-то его найдет и все же позвонит по указанному номеру.
        Отложила смартфон, присела на корточки и начала аккуратно складывать бумаги. В основном это были какие-то протоколы, таблицы и еще много всего непонятного. Что-то в папочках, что-то отдельными листиками. Мирослав явно куда-то торопился.
        Куда он мог сорваться так быстро, побросав все на свете? Ничем не объяснимое волнение начало набирать обороты по новой.
        Когда все было собрано, я присела на кровать и устало прикрыла глаза. Сердце стучало как ненормальное. С чего бы? Досчитала до пяти, пытаясь успокоиться, и все же залезла в журнал вызовов своего мужа. Хоть это и было неэтично, но ситуация вынуждала. Посмотрела на список и прикусила губу: последний номер был моим. Я тут же его набрала, но соединения не было. То ли вызов не проходил, то ли еще что.
        - Дура!
        Вот нет чтобы сразу проверить и позвонить, а я программу эту запустила. Возможно, айфон заблокировался и вызов теперь не проходил. А Мир поехал за моим телефоном.
        Да, наверное, все так.
        Я прилегла на кровать, раскинув руки по сторонам, как этакая звездочка, и в сотый раз повторила про себя, что все в порядке. Все хорошо. Нащупала пальцами что-то твердое и тут же потянула это на себя.
        Толстая тетрадь, больше похожая на блокнот. Перекатившись на живот, я решила полистать странички, чтобы хоть как-то отвлечься. Почерк любимого мужчины должен был мне помочь, но вскоре я действительно не на шутку увлеклась, практически позабыв о волнении.
        Начиналась тетрадь с плана. Отомстить Василию, Марку и матери. Напротив графы матери стоял вопрос.
        И сколько же Миру было лет, когда он такие наполеоновские планы составлял?
        Дальше отметки по учебе, какие-то успехи. А через пару страниц вклеенный ксерокопированный лист - отказ от ребёнка, написанный…
        - Господи… - присела и зажала рот рукой.
        Марина… Марина - его мать… Это какая-то виртуальная реальность. Параллельный мир, не иначе! Может быть, я сплю? Протерла глаза, проморгалась, но девичья фамилия, имя, отчество и дата рождения говорили сами за себя. Марина - биологическая мать Соколовского, и это было… Это было ужасно.
        Я принялась листать тетрадь дальше, но в глазах все странно плыло, словно мозг был не способен распознать какую-либо информацию. Строчки терялись, буквы сливались, а я все листала и листала, не видя ничего, пока не зацепилась за собственное имя.
        С силой зажмурилась, затем распахнула ресницы и все же смогла прочитать финальную часть плана Мирослава.
        Как же вовремя я попала ему в руки. Он собирался использовать меня по всем фронтам. Обманув, подсунуть сперму безымянного донора, забрать все мои деньги по договору, который я подписала, и потом уже надавить на отца. Мир бы все вернул, если бы тот ему помог.
        Бред. Господи, какой же бред!
        Я, наверное, как самая настоящая сумасшедшая, истерически захохотала. Он даже жениться на мне не собирался. Засранец! А в довершении всего на последней странице: «Люблю больше жизни!»
        Ну уж нет, манипулятор хренов!
        Убью! Вот он вернётся домой, и я сразу же его убью. Нет, сначала заберу телефон, а потом убью.
        Я даже обидеться на него нормально не могла, потому что не верила в то, что он мог придумать такую глупость. Гад. Мстительный! Злопамятный гад.
        
        Резко потянулась за телефоном Мира и набрала брата.
        - Ты же собирался…
        - Это я! - перебила Ярослава. - У меня украли сумку с телефоном. Соколова дома нет. Телефон есть, наверное мой поехал забирать.
        - А что ты…
        - Я не за этим звоню. Яр, ты знал, кто такая Марина?
        - Жена нашего отца, нет? - послышался насмешливый голос брата, и мне захотелось прибить и его. Вместе с мужем. Обоих огреть чем-нибудь тяжелым по голове.
        Боже, когда во мне успело проснуться столько кровожадности? Ведь я раньше даже мысли о драке не допускала, даже о самообороне. А тут…
        - Не делай вид… - в трубке прозвучал звуковой сигнал, я отодвинула ее от лица и облегченно выдохнула, - Яр, не сбрасывай вызов. С моего телефона на второй линии звонят.
        Перевела брата в ожидание вызова и приняла звонок от “Любимая Ласка” с собственной фотографией. Чувствовала себя от этого странно.
        - Да?
        - Мирослава, я так полагаю? - послышался мужской голос, и я внутренне подобралась.
        - Да, а вы? - твердо произнесла, стараясь не скатиться в панику окончательно.
        - Василий Смирнов. - Ворох липких, неприятных мурашек пробежал по телу, и я с силой сжала телефон, понимая, что совсем не зря переживала весь этот вечер.
        - Мы встречались на вашей свадьбе.
        - Да, я помню, - спокойно ответила, беря себя в руки.
        - Так вот, я сегодня решил вас поздравить более по-семейному. В узком кругу, так сказать. Ваш муж уже у меня. Ждем только вас, - усмехнулся мужчина, а я с большим трудом сдержалась. После упоминания о Мире хотелось высказать этому недоумку все, что я о нем думала. Но нельзя. Закусила внутреннюю сторону щеки и удивленно переспросила
        - Что значит по-семейному?
        Отодвинула трубку от уха - Яр был по-прежнему на линии, жаль, что его нельзя никак присоединить к вызову.
        - Ваш муж ничего вам не сказал? Ни про родителей, ни про единственного брата? Какой же он скрытный. Приезжайте к нам, Мирослава, я вам многое о нем расскажу.
        - А вы не могли бы передать трубку Миру?
        - Я бы с радостью, но, к сожалению, он слегка перебрал и вырубился.
        - Простите, вы точно говорите о моем муже? - не удержалась и тут же ущипнула себя за ногу. Дура! С ним надо более спокойно разговаривать. - Он практически не пьет.
        - Вот именно, потому и не пьет, что, как оказалось, алкоголь на него действует именно так. Часа не прошло, а он отключился.
        Как же быстро-то переобулся, родственничек.
        - Я потому вам и набрал. Приезжайте и будите своего ненаглядного. Сам я пока не могу его куда-либо отвезти. И мы бы с вами заодно поговорили.
        Господи, на что он рассчитывал? И как Мир оказался у него? На удивление, голова работала слишком четко, то ли дело было в записках Соколова о чьей-то чужой сперме, которые меня так разозлили, то ли в том, что брат продолжал висеть на линии и это вселяло в меня какую-то отчаянную уверенность и не давало заистерить и поддаться панике.
        - Хорошо, конечно. Скажите, пожалуйста, адрес, я вызову такси.
        - Ох, что вы, Мира, я в одной из соседних башен живу. Так что жду вас через пятнадцать минут.
        Смирнов проговорил адрес и отрубился.
        - Нет, ну какой же идиот.
        - Я, что ли? - обиженно протянул Яр.
        - Муж мой! - выкрикнула. - И брат его.
        - Что?
        - Ярик, звони папе, Марку. Я не знаю, кому еще. Мир у Смирнова.
        - Чего?
        - Ярик, не тупи. Он сейчас звонил, ждет меня. Я съехала на дуру и сказала, что сейчас приду.
        - Не вздумай никуда идти, - холодно и серьезно отчеканил брат. - Я сейчас всех обзвоню и сам приеду. Все, отбой.
        - Да, да, - заверила брата, сбегая по ступенькам на первый этаж.
        - Слава, - рыкнул он, - не вздумай.
        - Не теряй времени, Ярослав. Звони Марку, я папе, так быстрее будет, - протараторила я и скинула вызов. Зашла в лифт и набрала отцу, разговор с которым был коротким и до безобразия похожим на разговор с братом.
        Не ходи. Сиди жди. Все будет хорошо.
        Аж два раза.
        В нужной башне я была меньше чем через десять минут, здесь не было отдельного входа для жилых апартаментов, даже лифты и те не все были отдельными. Я нажала кнопку нужного этажа и, пока лифт поднимался, написала брату сообщение, где я. Будет стимул поторопиться. А затем поставила телефон в беззвучный режим.
        Лифт остановился, но вторые створки не спешили открываться, а когда все же звуковой сигнал прозвучал и двери начали разъезжаться, я не увидела никого.
        Как невежливо. Даже не встретил гостью. Урод.
        -
        - Есть кто? - выкрикнула, и в голове сразу всплыли многочисленные американские триллеры и фильмы ужасов с их излюбленной фразой: “Anybody home”. Вот и я сейчас выглядела так же. Ступала по напольной плитке и понимала, что сама зашла в клетку с тигром.
        - Мы тут, Мирослава, - послышался окрик с самого конца коридора, и я пошла на голос хозяина, оказавшись в итоге в кабинете, обставленном массивной мебелью и многочисленными чугунными статуэтками. Этакий привет из прошлого века.
        - Простите, что именно так, - заломил руки, измазанные в крови, Смирнов и глупо улыбнулся, - встречаю вас. - Мужчина развел руки в стороны. А мне стало нехорошо. Тошнота подступила к самому горлу, и я прислонилась к дверному косяку, лишь бы не упасть. Не потерять сознание, которое мне сейчас настолько нужно. Перевела взгляд и застонала. Мир был привязан к какому-то шикарному высокому креслу, и он был без сознания. Все его лицо было в крови, так же как и светлый свитер.
        Соколовский так не любил светлую одежду, но именно сегодня я упросила его надеть этот пуловер. На встречу с родителями.
        Лучше бы я этого не делала. Прикрыла глаза, пошатнувшись, и с силой сжала свою ладонь, впиваясь в нее ногтями. Мне нужно было оставаться в сознании. Как говорил мой врач, в крови нет ничего противоестественного. Кровь - это жизнь. Наша жизнь.
        - Эй? Ты чего? Давай-ка мне тут не падай. А то ничего не успеем.
        Я зацепилась за отвратительный голос Василия, как за тонкую нить, и открыла глаза. Мужчина смотрел на меня с похотью и каким-то сумасшедшим превосходством.
        - Ты так вовремя вернулась домой и пришла ко мне, что я не мог не воспользоваться таким подарочком и не оприходовать тебя, перед тем как его прикончить.
        - Не боишься? - сквозь зубы прошипела, стараясь не смотреть в сторону Мира, но взгляд сам собой так и пытался переместиться именно туда. Потому что сердце сжималось от боли за Мирослава настолько сильно, что казалось, в любой момент лопнет. Главное, что Мир жив. Василий это сам подтвердил. Но откуда столько крови? Когда я бежала сюда на всех парах, я не думала, что Смирнов способен на такое.
        - Кого? Тебя, что ли? - хохотнул он. - Или его? - Мужчина мотнул головой в сторону Соколовского, а я еще крепче сжала руку.
        - Моих родителей? Своего отца?
        - Ты посмотри какая! Я думал, ты глупее. Отца мне стоит бояться, только если этот будет жив. А та-а-а-к, - протянул он, - скажу, что этот приблудный решил меня добить, и все.
        - Если бы я не пришла, у тебя, может быть, и получилось бы, - слабо улыбнулась. - Зачем ты меня позвал? - я не видела логики, и меня это пугало.
        - Что? Хочешь тоже с моим трофейным ножом познакомиться? - Василий сделал два размашистых шага и подошел ко мне вплотную. Я сжалась, но продолжала смотреть мужчине в глаза, от этого его всего перекосило. - Наверное, так и сделаю, - выдохнул он мне в лицо и положил ладонь на мой живот. Откуда он мог знать? Меня начало потряхивать. - А то не дело это, если от него кто-то останется. Ты права. Я хотел поразвлечься, когда твой телефон запищал о пропаже. Но знаешь, трахать чужую беременную бабу как-то противно. Можно, конечно, отдать тебя моим паренькам. Они заслужили. Единственные не сбежали к отцу, суки!
        Смирнов сильнее надавил на мой живот, и я сделала большой глоток воздуха, чтобы не вырубиться от страха. В этот момент послышалось покашливание.
        Василий сразу же метнулся к креслу с Миром, а я все же посмотрела на мужа, который медленно - и видно, что с большим трудом, - поднял голову. Встретилась с ним взглядом и, увидев ужас в его глазах, поняла, что не зря приехала. Мир боялся не за себя. За меня. Но что мешало Смирнову побыстрее прикончить брата? Никто бы не успел. А так я могу как-то оттянуть время.
        - Ласка, - надсадно прохрипел Мир.
        - Сюрприз-сюрприз, - усмехнулся Василий и, натянув голову Мира за волосы, второй рукой дал ему размашистую пощечину. Затем вторую, потом кулаком в торс. В самое кровавое место.
        Я закашлялась и почувствовала привкус соли. По щекам начали стекать слезы. На моих глазах опять забивали человека насмерть. Моего мужа. Но я не видела ничего. Я словно оцепенела. Перед глазами опять был разъяренный Ярослав с руками в крови, и я слышала хлюпающие звуки удара о плоть. Попыталась сделать шаг назад, но уперлась в стену.
        Кровь. Кровь. Кровь.
        Всюду была лишь кровь. Звуки и стоны не прекращались, и я начала оседать, понимая, что я ни черта не могу. Даже помочь самому любимому и дорогому человеку. Не могу. Какое там оттянуть время? Не могу.
        Потому что… Почему?
        Почему? В голове, стучащий набатом, стоял этот вопрос. Потому что никто не имеет права покушаться на чью-либо человеческую жизнь? Потому что нет ничего ценнее жизни?
        Да к чертям все это.
        Внутри меня словно что-то прорвалось. Наверное, мое сердце, которое все это время сжималось. Решило бахнуть и разорвать меня всю на кусочки.
        -
        Я подорвалась с места и схватила с полки чугунную статуэтку Дон Кихота. Которую приметил лишь мой мозг, когда я появилась в кабинете. Сама бы я не смогла так быстро отреагировать. Откуда во мне взялась эта и сила и это решение?
        Я не знала… Знала лишь, что никто! Никто не вправе покушаться на жизнь моего родного и близкого человека. Никто.
        Смирнов даже не обернулся, с первого удара по затылку его ноги подкосились. Но мне показалось мало. Пока он падал, я била его по спине, хребту, рукам.
        Мне было мало. Во мне проснулся какой-то монстр. Мне хотелось сделать настолько больно Василию, насколько это вообще возможно. Когда мужчина окончательно повалился, я начала пинать его ногами и делала это, казалось, бесконечно. И не могла, совершенно не могла остановиться.
        Ведь никто! Совершенно никто не имел права причинять боли моим близким.
        - Слава, - спокойный голос брата в отдалении…
        «Ярослав в моей голове», - хихикнула я своим мыслям, кажется сойдя с ума окончательно. Наверное, потому что я его поняла.
        Наконец-то я его поняла. Приняла и простила. Ведь совесть и какие-то принципы морали ничто, когда под угрозой безопасность дорогого тебе человека.
        ЭПИЛОГ
        МИРОСЛАВ
        - Пожа-а-алуйста, - прошептала ему на ухо супруга, но он до последнего не хотел ей поддаваться. - Ну Ми-и-ир…
        - Не могу, - выдохнул Соколовский и встретился взглядом с посмеивающимся над его нерешительностью тату-мастером.
        - Скажите ему что-нибудь, - взмахнула ладонью Слава и обратилась все к тому же тату-мастеру.
        Она хотела, чтобы Мир сам набил ей тату. Единственное условие, за которое она бы простила ему тот пункт о безымянном доноре и отсутствие свадьбы в планах. Набить надпись, которую Соколовский написал на последнем листе того злосчастного блокнота, в тот злосчастный день, в который он так облажался.
        Впервые у Мирослава вырубило мозги. Всегда холодная голова и трезвый рассудок отказали ему, стоило только представить, что Слава в опасности. Что его нежная девочка могла пострадать или испытать еще одно насилие. Мир не думал, просто вышел с документами и сел в машину. Он никому не позвонил, никого не попросил о помощи, потому что реально боялся не успеть, боялся, что его недоумок брат как-нибудь навредит Ласке.
        Когда Соколовского и Смирнова оставили наедине, он выдохнул. Ласки не было у Василия, и Мир почувствовал такую волну облегчения, что непростительно расслабился. Брат пырнул его ножом. И какими бы отличными навыками в борьбе Соколовский ни обладал, порезанный в трех местах, он уже не смог справиться. Как еще выжил и не сдох от потери крови? Загадка.
        Когда же он увидел трясущуюся Ласку и не смог даже пошевелиться, это был самый отвратительный момент в его жизни. От него ничего, абсолютно ничего не зависело. И виновником сложившейся ситуации был лишь он один. Никто. Абсолютно никто не был больше виноват в его самонадеянности и мстительности.
        Ведь он хотел побольнее ударить по Марку и по Василию, а в итоге побольнее ударил лишь по Ласке. Этот урок он выучил на всю жизнь. Перестал с тех пор откровенно нарываться, хотя по-прежнему собирал на всех компромат, без этого никуда.
        Соколовский больше не грешил такой откровенной самонадеянностью и прислушивался к мнению жены. Которая за один день превратилась в самую настоящую женщину. Словно она переросла случившееся в юности и тормознувшее ее представления о мире. Ее решительность давно проскальзывала, особенно в их отношениях, но после того случая Ласка стала более волевой, смелой. Она сама заставила Мира наконец-то поговорить с Марком. Привела того к нему в палату и закрыла их снаружи, прежде заверив, что, пока Мир не расскажет все, что знал о Василии, и все то, что было в папках, которые Смирнов, как оказалось, сжег, она их не выпустит и не откроет дверь
        - Ситуация до ужаса глупая, - признался Марк, - я понимаю твою жену, ей наверняка хочется отомстить, но она и так оставила его инвалидом, сломав позвоночник в двух местах. Чудо, что он жив и не остался дурачком. Поэтому…
        - Поэтому послушай меня, раз уж так хочет Слава, а потом делай что хочешь, - перебил его Мир. - Документов у меня больше никаких нет. Василий их сжег. Лишь мои слова, которым ты волен верить, волен нет. Это Василий подхватил всех твоих партнеров, завязанных на наркоте, и принес их список Мницеку, и именно Василий работал с ним по этому направлению.
        - Не-е-ет, - замотал головой Марк, - он не мог. После того, что было. После Юли… Это было…
        - Да, это было принципиально для тебя. Это ты решил, что твоя дочь умерла от передоза из-за кары небесной, и решил покончить с этой частью своего бизнеса. Только Василий так не решал. Это именно он подсадил Юлю на наркотики.
        - Нет, - подорвался с места Смирнов-старший, и Мирославу стало его почти жаль. У него у самого скоро будет ребенок, и теперь многое во взглядах Соколовского поменялось.
        - Да, это проверенная информация, к сожалению ничем не подкрепленная, в отличие от работы брата с Мницеком. Но и этих бумаг у меня не осталось. И да, Марк, он не только подсадил Юлю, он постоянно добывал ей эту отраву и специально увеличивал ей дозу. Сам при этом не употребляя. И да. Это он ей сделал тот укол, когда случился передоз. А ты и не заметил ничего. Один ребенок убил другого, возможно и не специально. Тогда как ты бегал от бабы к бабе, Марк.
        - Не смей! Я больше жизни любил и люблю своих детей.
        - Всех? - Мир поднял вопросительно брови и тут же усмехнулся, не дожидаясь ответа. - Не отвечай. Мне это неважно. Как же я раньше-то не понимал, что ты одним лишь знанием того, что я тебе рассказал, наказан сильнее всех остальных. Причем не только за то, что не поверил мне, а за то, что проглядел своих детей и первую жену. Двое из трех давно лежат в могиле. Интересно, уложишь ли ты третьего?
        - Молчи, сопляк, - закричал Смирнов, а из его левого глаза стекла слезинка.
        Соколовский не испытал ни капли облегчения. Лишь определенная тяжесть свалилась с его плеч, и все… Не к тому он стремился всю свою жизнь… Не к тому.
        Марк тогда выбежал из его палаты как ошпаренный, еще и на Ласку накричал. Но два месяца спустя, после того как определил Василия в закрытую психиатрическую клинику, из которой единственный выход был на зону, вернулся. Принес извинения, от которых Мирославу было ни горячо ни холодно, и пообещал всяческую поддержку, а также наследство. Которое Миру было также далеко до лампочки.
        
        - Захочешь - оставишь все Людочке, только легальное, естественно. Больше нам ничего не надо.
        - Кому?
        - Внучке своей, которой сейчас шестнадцать недель. Пол только вчера узнали. Решили назвать в честь матери Славы. Так что у тебя скоро будет внучка. Поздравляю.
        Этим все их общение и ограничилось. Марк присутствовал на выписке Ласки из роддома. А до этого выкупил квартиру, в которой жил Мирослав, как раз перед тем, как они с Лаской собрались съезжать, ведь Соколовский действительно тратил на аренду огромные деньги. И если раньше ему это было важно - доказать самому себе, что он ничем не хуже брата и отца, что он не приблудный щенок, а привыкший всего добиваться сам молодой мужчина, - то с появлением в его жизни беременной Ласки это все отошло на второй план.
        Марк поставил Мира в известность и сказал, что с появлением внучки на свет эту недвижимость он перепишет на Людмилу. И Соколовский не воспротивился, впервые приняв что-то от своего отца. Потому что больше не чувствовал себя обиженным и обделенным родительской любовью мальчишкой. Теперь он был мужем и будущим отцом маленькой принцессы.
        - Ну так что? Вы будете сами набивать рисунок своей жене или этим займусь я? - вклинился в его мысли тату-мастер.
        - Может, вообще не надо никакого тату? - предпринял последнюю попытку Мир. - У нас Людочка без присмотра.
        - Вообще-то она с дядей и новоиспеченной тетей.
        - Слава, вот не надо. Там такая тетя, которой самой бы присмотр не помешал. Ребенок ребенком. И куда Ярослав только смотрел?
        - Туда же, куда и я. Он очень торопился с выбором, - хохотнула Ласка. - Я же приняла помощь от первого попавшегося мужчины.
        Соколовский не ответил, просто кольнул ее руку иголочками, начав выводить надпись.
        - А-а-а-а!
        - Черт! - Он вырубил машинку. - Ласка, где болит? Тьфу. В смысле, до сих пор болит? Сильно?
        Наверное, он выглядел как полный идиот, потому что в голос захихикала не только Слава, но и мастер, тщательно контролирующий все их манипуляции.
        - Я пошутила, Мир.
        - Ты! Ты… - У него в самом деле от перенапряжения стекла капля пота по лбу, он не хотел делать Мире больно.
        - Давай продолжай, смотри, какая потрясная буква получилась. Без переводчика никто и не поймет, какая именно.
        Ну он и продолжил. Долго и старательно выводил надпись. Видимо, Слава заскучала, потому что с ее губ сорвалась очередная подначка:
        - Я беременна.
        - Ты же опять пошутила?
        - Нет.
        - Мирослава, ты же не могла не знать, что это …
        - Хорошо-хорошо. Я пошутила.
        - Я, конечно же, хочу ещё детей, - аккуратно проговорил Мир, - но делать татуировку…
        - Вредно, я знаю. Хочешь опять попытаться отжать деньги моего отца? - серьезно спросила она, а поймав взгляд ошарашенного тату-мастера, засмеялась пуще прежнего.
        Эта шутка в семье стала самой ходовой. Потому что старик облапошил всех. Слава родила ребёнка, но вот договора, по которому в этом случае ей должна была перейти большая часть активов семьи Огневых, нигде не оказалось.
        В сейфе Соколовского лежала лишь копия, а в реестре регистрации нотариальных действий под номером тех бумаг значились совершенно другие. Как Огневую удалось все это провернуть, Мир даже думать не хотел.
        Зато появились новые бумаги. Вынудившие жениться Ярослава. Тот не особо заморачивался с условиями, ведь от него не требовался наследник и времени на выполнение всех пунктов предоставлялось намного больше. Правда, Огнев проворонил все сроки и в самый последний момент обзавелся невестой. Невестой напрокат, как шутила Ласка. Ведь ее саму Мир, по ее же словам, тоже когда-то взял напрокат. А все из-за того пункта в плане о безымянном доноре. Мир, когда его составлял, и предположить не мог, чем все закончится и что семья напрокат станет самой настоящей и бесценной.
        - Ну, что ты остановился?
        Соколовский осуждающе посмотрел на жену и вслух прочитал написанное:
        - Люблю больше жизни.