Вопреки Настасья Карпинская
        В ее жизни было три мужчины, одним она болела, второго искренне уважала, а третьего ей пришлось полюбить. Пришлось,… ибо нельзя противиться тому, что врывается в тебя смертельным ядом протравливая душу, тело и струясь по венам, кружит голову.
        Настасья Карпинская
        Вопреки
        Пролог
        Когда раньше я от кого-либо слышала утверждение, что мир - это определенным образом настроенная и отлаженная система, я смеялась и откровенно стебала оратора сего монолога от того, что все эти разговоры мне казались не более чем поносом, слитым в мозги мнимым и незрелым личностям, озабоченным лишь поиском смысла жизни и света в пятой чакре левой пятки. В общем, бред сивой кобылы. Но жизнь порой замысловато тасует карты настолько, что сегодня я, стоя на балконе, вглядываясь в линию горизонта и темень ночного неба, выкуривая уже вторую по счету сигарету, думаю о том, что жизнь далеко не система. Это сумма систем самых разнообразных с индивидуальным набором правил, законов и принципов. И даже ситуация Юльки, которая ушла от меня сорок минут назад, - пример одной из таких хитроустроенных систем. Парадокс, но люди реально слепы, когда дело касается их собственной жизни.
        Юльке изменил муж, и она приходила плакаться. Нет, она не просила помощи с жильем на время развода или посидеть с ее ребенком, пока она будет заниматься бумажной волокитой. Нет. Она просто приходила поныть, тупо по-бабскипоныть и не более. И ни о каком разводе речь даже не шла, а стоило мне ненароком об этом заикнуться, меня тут же чуть анафеме не предали и на костре не сожгли. "У меня сын", - это, видимо, должно было полностью оправдать ее жертвизм и неспособность взять ответственность за свою жизнь. Самое парадоксальное было в том, что Юлька не видела системы совершенно. Ее даже не напрягали собственные рассказы о том, что ее дед изменял бабке, а та жила с ним дальше, рожала ему детей, вытаскивала хлюпенькогомужичонку из чужих постелей, тащила пьяненького на себе через всю деревню и терпела. И что Юлькиной матери отец изменял, только при этом еще бухал, а когда прибухнет порой, поколотить пытался ее, пока сковородой или кочергой не выхватит по своей хребтине. Ее старшей сестре муж изменяет, - и это тоже ни для кого не является секретом. При всем при этом Юлька отчего-то свято верила, что ей-то
ее благоверный будет верен. До сего дня, видимо. И самое печальное в этом не только мрачнеющая динамика отженщины к женщине в их семье, но и то, что через пару лет сама Юлька родит своему безрогому козлу дочь, и этой дочери лет через «…дцать" муж тоже будет изменять. Ибо программа заложена, а урок до сих пор не усвоен. Печально, что она не видит этого, и что с каждой ступенью подобные программы только усугубляются и искажаются, нанося непоправимый урон.
        Эко как меня понесло. Сделала очередную затяжку и затушила сигарету в пепельнице. Все мы зрячие философы, когда дело касается чужой жизни, в своей же мы обычно беспросветно слепы…
        Глава 1
        - Катюх! - Сашка зажал меня в своих медвежьих объятиях, чуть ли не до хруста в ребрах, стоило мне выйти из вагона на перрон.
        - Привет, неандерталец! - сдавленно пропищала в попытке нормально вздохнуть.
        За время, что мы не виделись, мой брат стал настоящим мужчиной. Высокий, широкоплечий, возмужавший, но от этого еще больше казавшийся мне каким-то чужим. Хоть Сашка и был моим родным братом, но видимо разница в возрасте в целых десять лет ощутимо сказывалась на наших с ним отношениях. Он всегда относился ко мне, как к несмышленой глупой овечке, неспособной принимать самостоятельные решения, которая должна была во всем слушаться его, если рядом не было родителей. На почве этого у нас постоянно случались конфликты. Наверное, отчасти именно из-за этого я и решила пять лет назад поступать в институт не в нашем городе, а в соседнем, чтобы быть подальше от его постоянного, неусыпного контроля. За мной родители так не смотрели, как брат, и понимание этого раздражало еще больше.
        - Я же любя, - Сашка, наконец, ослабил хватку, отпуская меня, и подхватил чемодан и сумку. - Решила наконец посетить родную землю?
        - Учеба закончилась, пришла пора возвращаться.
        - Да, брось ты! Неужели не хотелось остаться в большом городе?
        - Не особо. Знаешь поговорку: “В гостях хорошо, а дома лучше»? Вот она точно про меня, - улыбнулась, для уверенности похлопав ресницами. Вот прямо дурочка дурочкой. Верь братец Иванушка, что Аленушка немного того.
        - Понятно все с тобой, - усмехнулся Сашка, запихивая сумки в багажник своей далеко не новой Тойоты. - Там мама наготовила столько, что на добрую роту солдат хватит.
        И тут же окинул мою костлявую фигурку оценивающим взглядом:
        - Пора тебя откармливать, совсем исхудала. Или траву жуешь, на диетах всяких сидишь?
        - Нет, веганство - тема не моя, Саш, просто «не в коня овес». Я никогда формами не отличалась, не то, что ты, - и снова этот взгляд наивной дурочки, так понравившийся моему братцу. Купился, расплывшись в одобрительной улыбке.
        Что за тяга у него к глупым и безмозглым бабам. Я эту его фишку еще лет в пятнадцать заметила, все девки у него были туповатые. Да и в жены себе выбрал экземпляр, не обремененный большим количеством серой жидкости в черепной коробке. Я не плохо отношусь к его жене, но и иллюзий по отношению к ее мыслительным способностям не питаю. Ленка симпатичная, миленькая, заботливая мать троих моих племянников, младшему из которых нет еще и полугода.
        - Как Лена, дети? - спросила, усаживаясь в машину.
        - Нормально. Севка, правда, засопливил на днях. На дачу ездили в выходные, вот он и накупался вдоволь в озере. Теперь у бабушки торчит.
        - В ссылку к бабуле за непослушание?
        - Нет. Лена переживает, чтобы мелкого не заразил. С этим-то лбом здоровым уже понятно все, где что болит скажет, а Мишка, если заболеет, то и не поймешь, что его беспокоит, орет да орет, хоть на ромашке гадай. Катюш, сейчас заедем в одно место на пять минут, - произнес брат, заставив меня напрячься от предчувствия какого-то пиз**ца, и он конечно же не заставил себя долго ждать.
        Следующая его фраза выбила весь воздух из моих легких, точнее имя, прозвучавшее так обыденно и таким оглушающим набатом отозвавшееся в моей голове:
        - Мне только квитанцию отдать Ромке, он мне по старой дружбе иногда бензин подгоняет по талонам. У них в конторе просто учет строгий с этим, и надо до трех часов успеть завезти.
        Сашка что-то еще говорил про то, что таксует иногда, что зарплату урезали, нес какой-то бред про новую систему начисления. Но мне уже пофиг было на его треп. Система дала сбой, выдавая рефлекс на прозвучавшее кодовое слово: «Роман Калинин». Мое помешательство в тяжелой форме, моя первая любовь, жестокая и непроходящая. С*ка… Как же я надеялась, что меня отпустило. Не случилось, увы… Все, как и четыре года назад, время ничего не изменило, как бы я не пыталась его забыть. Внутренности сворачивало узлом, а пульс сбоил при одном звучании его имени. Мой случай был шаблонным и нелепым. Можно сказать, попсовая классика жанра - влюбиться в друга своего брата. Я бы с радостью посмеялась над этим, только дело в том, что мне давно не пятнадцать, а он далеко не старшеклассник. И рисунки сердечек в девичьем дневнике цветными гелевыми ручками с признаниями в любви уже не котируются ни в одной из систем. Мы все повзрослели, наши игры стали жесткими и продуманными, зачастую ставящие под удар благополучие не только свое, но и своего окружения. Возраст - это не только число в паспорте, это ответственность,
возлагаемая на собственные плечи, состоящая из обязательств перед родными, близкими и любимыми.
        - Катюш, ты чего задумалась? - Сашка вырвал меня из собственных мрачнеющих с каждой секундой мыслей.
        - Устала, - повернула в его сторону голову, растянув губы в фальшивой улыбке. - Знаешь, вроде ничего не делаешь в поезде, а дорога выматывает.
        Вот и прозвучала первая ложь. А первая ли? Сколько раз я так отмахивалась и лгала на протяжении всех этих лет? Даже отказывалась приезжать на праздники, зная, что семья Калининых всегда в полном составе присутствует на всех семейных посиделках. Мать Ромки, тетя Лида, была моей крестной и давней подругой мамы, а он сам - лучший друг моего брата, поэтому у меня и шанса не было его не встретить. Все эти пять лет я пыталась его забыть, выкинуть из своей головы, отвлечься, переключиться на других мужчин, даже отношения пыталась построить, только все быстро заканчивалось, и я возвращалась на исходную. Последние полгода, даже казалось, что отпустило, что больше не болит, что мысли уже не крутятся вокруг его персоны, но эта иллюзия развеялась практически по щелчку пальцев, стоило брату вскользь упомянуть его имя. И вот я снова, как ужаленная в пятую точку излишним уровнем гормонов девочка-подросток, подпрыгиваю на кресле от нетерпения его увидеть хотя бы на долю секунды. Идиотка. Патологическая.
        Сашка остановил машину у небольшого трехэтажного здания недалеко от центра. С парковки даже можно было рассмотреть край центральной площади.
        - Посиди в машине, я быстро, - он направился ко входу в здание, а я, усмехнувшись, окинула взглядом городское убранство, которое со времен моего детства почти не изменилось: все те же улочки, все те же бабушки, торгующие у тротуара овощами, вязанными из ветоши половиками и геранью, разбитый асфальт на дорогах, местами перекопанный коммунальщиками, и бархатцы, цветущие на клумбах на каждом шагу. Неизменный колорит российской действительности.
        Фасад трехэтажного здания был обильно увешан рекламными вывесками с различными названиями фирм. Помниться мама как-то вскользь упоминала, что Калинин занимается каким-то бизнесом, но на чем именно он специализируется я не спрашивала. Желание разузнать, конечно, было и очень сильное, но я в то время с упорством бульдозера пыталась отстраниться от любой информации, связанной с Ромкой. Как оказалось, безрезультатно.
        - Все, полетели к родителям, - Сашка плюхнулся на водительское кресло, - а то мама уже телефон оборвала.
        - Мой разрядился, наверное, в сумке валяется, вот она тебе и звонит.
        - Да, я ее успокоил и сказал, что мы едем. Они там с тетей Лидой уже стол накрыли. Мелкая, тебя прямо как президента встречают!
        - Тетя Лида у нас? - я проигнорировала шутливую издевку брата, зацепившись лишь за важную для меня информацию. Если крестная у родителей, то, возможно, и Ромка тоже приедет. Сердце снова предательски екнуло, пускаясь вскачь и разгоняя кровь в венах с такой силой, что меня бросило в жар.
        - Конечно, - улыбнулся, подмигнув, и тут же вернул все свое внимание на дорогу.
        Только вот я его радостных эмоций разделить не могла. Судя по всему, первый вечер, проведенный в стенах родительского дома, превратится в мою медленную пытку. Разрываемая бурлящими во мне противоречивыми эмоциями, я даже не заметила, как мы подъехали к родной панельной пятиэтажке.
        - Катюш, дорогая моя, как же я соскучилась! - мама расцеловала меня в обе щеки и заключила в свои объятия, не давая папе даже шанса подступиться ко мне.
        - Ну, все Ларис, дай мне тоже дочь обнять! - притворно возмутился отец, отодвигая маму в сторону. После них с объятьями подошла крестная, потом Лена, за спиной которой прятался пятилетний Юрка, средний сын в семействе Вершинных.
        Все это время я смиренно стояла у порога и ждала, когда весь поток объятий и поцелуев закончится. Скулы сводило от улыбки, но уже не фальшивой, а вполне искренней, оттого что я все же, действительно, была рада их всех видеть. Даже не думала, что настолько по всем соскучилась.
        Глава 2
        Обычное семейное застолье пробудило в душе трепетное и теплое чувство сопричастности к чему-то большему, к чему-то целостному, фундаментальному. Это по своей сути бесценно, но ложка дегтя в этой бочке меда все же была… тетя Лида, которая начала рассказывать про скорую свадьбу своего единственного сына. Одно слово «свадьба» в связке с именем Калинина, и ледяная изморозь покрыла чертоги моей души сверху донизу. Свадьба, значит… Скрипнув зубами, потянулась к бокалу с красным вином и в пару глотков опустошила его почти на половину. Заметил это только папа, но комментировать не стал, приподнятая бровь в удивлении и тень неудовлетворения во взгляде, вот и вся его реакция.
        - Когда торжество? - надев маску дружелюбности и беззаботности, обратилась к крестной.
        - В августе, Катюш, они только готовиться начали. Столько всего надо сделать, что сообразить не могу, за что хвататься. А Миланочка еще дипломную пишет. Я стараюсь ее лишний раз не отвлекать.
        Миланочка, бл*ть… Я даже еще не видела эту курицу в глаза, а уже блевануть тянет только от одного имени. Приторное, как карамельный сироп, годное разве что для пятилетней девочки. Разговор полностью ушел в русло свадебных хлопот, что излишне сильно воодушевило Ленку. Она словно пробудилась, вышла из долгой спячки и охотно стала давать советы, обещала поделиться полезными контактами дизайнеров, ведущих и адресами проверенных салонов. Видимо, прошлое свадебного устроителя дало о себе знать. Вот что бывает, когда кладешь себя на алтарь семьи: потухший взгляд, вид затраханной бытом матери троих детей, с трезвым пониманием, что впереди лишь череда похожих друг на друга дней, подчиненных удовлетворению потребностей своих чад и жизнь по строго расписанному режиму дня, с возможностью хоть немного выдохнуть лишь летом, ибо поездка на дачу, как нечто выходящее за рамки привычных будней, воспринимается равноценно путешествию заграницу. И только вот в такие моменты, когда кто-то касается родной до боли темы, словно изнутри загорается огонек, наполняя жаждой жизни давно потухший взгляд. Порой мне очень
хотелось ее спросить: «А стоило ли оно того?». Но мы никогда не были с ней близки, чтобы я имела право подобное озвучивать. Да и кем я всегда для нее являлась? Малолетней пигалицей, младшей сестрой ее мужа, девчонкой, не имеющей даже опыта долгосрочных отношений.
        Дабы удержаться и не озвучить свои мысли, вызвалась помочь матери и вымыть посуду. После, мама с Ленкой провожали тетю Лиду, за которой приехал Ромка. Калинин не поднялся, ожидал у подъезда. Я вышла на балкон, наблюдая за Сашкой, который спустился с ним поздороваться, и жадно ловила каждое движение, каждый жест Романа, пытаясь утолить свою внутреннюю жажду. Не получалось. Она лишь множилась и разрасталась.
        - Только не влезай в чужую семью, - произнес отец, неожиданно оказавшийся рядом, вытаскивающий из пачки сигарету. Обернулась, встречаясь с ним взглядами уже не девочки и папы, а взрослой дочери и знающего жизнь отца. Он все понял, ему не нужны слова, он всегда меня понимал лучше, чем мама. Почти интуитивно чувствовал многие моменты, давно осознав, что дочь выросла, и относился ко мне в соответствии с этим пониманием. Сжав на секунду веки, утвердительно кивнула, наблюдая, как крестная садиться в машину, брат пожимает протянутую руку Роману, а мама с Ленкой о чем-то щебечут рядом с ними. Отец приоткрыл створку и, выпустив дым, пододвинул ко мне пачку:
        - При матери только не кури.
        Я как бы и при нем не собиралась, хотя очень хотелось, и, видимо, нервное покручивание пальцами зажигалки сдало меня с потрохами. Папа, ощутив мое замешательство, усмехнулся:
        - А лучше вообще бросай эту гадость, я здоровых внуков хочу.
        - Тебе Сашкиных не хватает? Я вроде как не собираюсь, - произнесла, так и не притронувшись к пачке.
        - Боюсь, от тебя и не дождусь.
        - Почему?
        - Слишком умная для женщины.
        - А вы шовинист, батенька, - теперь пришла моя очередь усмехаться.
        - И зараза редкостная. У мужика стальные яйца должны быть и нервы, Калинин не выдержит. Оставь эту мысль.
        - Я уже пообещала.
        - Что толку от твоих обещаний, коли рогом упрешься, - он затушил сигарету в пепельнице и, приобняв меня за плечи, коротко поцеловал в висок. - Расскажи лучше, чем заниматься планируешь?
        - Есть пару мыслей по работе.
        - Я все же надеялся, что ты решишь отдохнуть. Мы тут с матерью присмотрели путевки во Вьетнам, не хочешь составить нам компанию?
        - Заманчивое предложение, папуль, но я откажусь.
        Он улыбнулся, а я поддалась эмоциям и крепко обняла его, прижавшись к широкой и такой родной груди:
        - Как же я по тебе соскучилась, пап.
        - И я, малышка.
        Сашка с Ленкой и детьми уехали только вечером. Мишка раскапризничался, а Юрке надоело сидеть дома, и он доставал отца с просьбой пойти во двор на детскую площадку. Когда за семейством младшего Вершинина закрылась дверь, я, наконец, выдохнула. Я, конечно, люблю своих племянников, но пока все же не обладаю таким титаническим спокойствием и терпением, как брат с Ленкой.
        Моя комната не сильно изменилась за время моего отсутствия. Лишь появился большой книжный шкаф во всю стену, видимо, стараниями мамы, папа читает мало и редко. Упав на кровать, покосилась на гору из сумок, вещи надо бы разложить в шкаф, достать ноутбук, обжить заново выделенный угол. Только не было ни желания, ни энтузиазма. Все казалось каким-то непривычным и чужим, вроде твое, а вроде и нет. Хотелось обратно в съемную однокомнатную квартиру в Н-ске, в которой я прожила целых пять лет.
        Приняв душ, я достала ноутбук, проверила почту и свои аккаунты на биржах копирайтинга. В личке было несколько заказов, часть из которых сразу отсеяла, - одни по теме не тянули, другие копеечные для новичков, коим я давно не являлась. Оставив более-менее достойные, отписалась заказчикам. На работу запала не было, да и сроки терпели, поэтому я, отставив компьютер и, пинком отодвинув от кровати неразобранные сумки, завалилась спать.
        Утро оказалось для меня излишне суетливым и громким. Мама гремела чем-то на кухне, папа там же, уплетая завтрак, слушал новости по телевизору. Я не до конца продрав глаза, поползла в сторону ванной, но спокойно дойти до места назначения мне не дали.
        - Катюш, а тебе что на завтрак приготовить? - крикнула мама, завидев мою фигуру.
        - Ничего, я кофе буду, - зевнув, пробурчала в ответ.
        - Взяли моду с утра голодными ходить! С утра, наоборот, надо плотно кушать, чтобы силы были на весь день…
        Дабы избавить себя от продолжения лекции о здоровом питании от Ларисы Михайловны я, закрыв поплотнее дверь, включила воду. М-да… Отвыкла я уже от утренних традиций примерной ячейки общества. Возникшая еще вчера мысль, что надо найти и снять отдельное жилье, начала укрепляться в моем сознании и активно пускать корни.
        Работать оказалось невыносимо. Мама, в отсутствии отца, просто сводила меня с ума. За минувший час она раз двадцать заглянула ко мне в комнату, спрашивая о всякой ерунде, отвлекая, сбивая с мыслей и рабочего настроя. В итоге, я, едва сдав две статьи и обзор, забила в поисковике адрес сайта недвижимости в нашем городе и начала поиск квартиры. Конечно, я не собиралась и дальше только фрилансить, сидя дома, но и привыкла к тому, что после тяжелого дня меня никто не дергает, никто мне не делает замечание за оставленную кружку из-под чая в раковине. Я напрягалась от пустой суеты матери, меня раздражалоотсутствие личного пространства, поэтому выбор был очевиден. Но не все так просто, как оказалось. Мать обиделась. Об этом мне сообщил отец, когда я вернулась с просмотра двух предложенных агентством квартир.
        - Мы не ругались.
        - Ты собралась съезжать.
        - Я привыкла жить одна. Привыкла, что мне не надо отчитываться, куда и к кому я пошла, почему я оставила немытую кружку на столе или чашку в раковине.
        - Ты лучше спроси, где она деньги взяла! - неожиданно излишне эмоционально воскликнула мать. - Господи, ну откуда у нее деньги на квартиру в таком возрасте?! У студентки!.. Ой, мне дурно только при одной мысли!
        - Ты сейчас серьезно, мам?! - я почти остолбенела от такого. Объяснять очевидные вещи мне не хотелось, тем более после подобных выпадов. А до чего она там дошла в своих фантазиях, даже интересоваться не было желания. Уже неприятно. - Вот после подобного я готова съехать уже сегодня! Знала бы, что имею такую репутацию, осталась бы в Н-ске!
        - Катя, не руби с плеча. Мать просто переживает, - отец снова выступил в роли миротворца.
        - Пап, мне нечего больше сказать, я съезжаю! А ей пора понять, что мне давно не пятнадцать!
        На следующее утро, выбрав один из просмотренных вариантов, я упаковала вещи, вызвала такси и под осуждающим взглядом матери покинула квартиру родителей.
        Родственные связи они… нерушимые, связующие, оплетающие, но тем не менее являющиеся обоюдоострым мечом, который и защищает, и ранит с одинаковой силой и точностью. Любить родных все же приятней на расстоянии. Особенно, когда по своей внутренней сути вы полностью различны.
        Глава 3
        Обжилась я в новой квартире в плане эмоциональной перестройки быстро. Район мне нравился, дом тоже: перепланированная “сталинка” в хорошем состоянии с высокими потолками, много света, пространства, даже лепнина местами была жива, сохранена и гармонично вписана в свежий ремонт. Идеально… По мебели минимум, но все самое необходимое имелось. Разложив вещи, всунула ноги в любимые мягкие тапки с мордами мышей и села составлять список, что необходимо докупить, и какая сумма мне понадобится. Карманы мои основательно опустели, так как пришлось заплатить сразу за два месяца аренды и за услуги агентства. Но на продукты и жизненно необходимое хватить должно. Весь день прошел в бытовых хлопотах, поход до супермаркета за продуктами и мелочами: типа терки для овощей, средства для мытья посуды и упаковки салфеток.
        Вечером я немного уставшая, но безумно довольная уселась за ноутбук, дабы прошерстить биржи и взять пару заказов, а еще надо набрать Танюху. Она полгода назад предлагала поучаствовать в стартапе интернет-магазина. Идея была годная, только временем тогда я не располагала - очная система образования на бюджете вносит существенные коррективы в жизненные планы, да и диплом маячил на горизонте. Расставив приоритеты, я отказалась. Конечно, меня такую распрекрасную никто ждать не собирался, но чем черт не шутит, вдруг у нее есть какая-то халтура на “удаленку". Сейчас надо с радостью хвататься за любую возможность заработать. Танька была заочницей. Еще с первого курса перевелась, мол «нехер ж*пу за партой протирать, когда уже сейчас бабло зарабатывать можно», и с переменным успехом пробовала себя в различных нишах. Несмотря на периодические «пролеты», Танька всегда была при деньгах, причем заработанных самостоятельно. “Папиков” и их отношение к молодым девочкам презирала, богатых родителей не имела, как и мужа с толстым кошельком за своей спиной. Умница-девка… Если к кому с просьбой и обращаться, то
именно к ней.
        Со статьями и обзорами я закончила только к утру. SEO тексты писать я не любила, но за них платят больше. Поэтому, в жажде заработать, подписалась и, судя по упавшей на карту сумме, не зря, считай две недели о продуктах можно не думать. Голова раскалывалась, глаза слезились от усталости настолько, что даже холодная вода не помогла. Приняв душ, завалилась на диван и вырубилась. Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Зевая, матерясь под нос и приглаживая пальцами взлохмаченные после сна волосы, пошла смотреть, кого нелегкая принесла. За дверью оказался Сашка, и, судя по поджатым губам, злой. Очень.
        - Ты с кем?!
        - И тебе здравствуй! - произнесла, отступая в сторону, ибо этот бульдозер едва не сбил меня с ног, ввалившись в квартиру. - Чем обязана столь высокоуважаемым гостям?
        - Смотрю, дерзкая стала! Пыл поумерь!
        Ой, бл*, началось… Я спросонья забыла включить режим «дурочки с переулочка», и братец расценил мое нормальное состояние, как дерзость. Тупо спалилась… Теперь съехать на режим «прости меня, дуру» не получится, да и играть в недалекую у меня надолго терпения и актерского таланта не хватит.
        - Теперь понятно, почему мать расстроенная! Вещи собирай, домой возвращаешься!
        - С х*рали?! - не удержавшись, закатила глаза и пошлепала в сторону кухни, чтобы поставить чайник.
        - Ты рот свой… - грозно начал брат, отчего меня передернуло. Ненавижу его командирский тон, это надо давить в зачатке, иначе потом подобное станет допустимым на постоянной основе, как говорится: “Проходили, знаем”.
        - Да, вы меня уже в край з**бали! - громко с чувством выругалась я, поворачиваясь к нему лицом. - И это всего за пару дней! Чемпионы, бл*ть! Ты, случаем, не забыл, сколько мне лет? Может тебе паспорт показать? Сашенька, солнышко мое, мне через месяц двадцать четыре годика стукнет! Окстись! Я буду жить так, как я хочу! И твое мнение тут никакой роли не играет! Ты в грозную главу семейства играй, пожалуйста, в своем доме! У тебя там зрителей много, думаю, и ценители найдутся. Мне твой перформанс, братец Иванушка, до одного места! Аленушка до пяти утра *башила тексты для разных онлайн-шараг так, что от вида ноутбука подташнивает, а пальцы от “клавы” болят, поэтому с выносом мозга ты не по адресу, а с воспитанием лет так на двадцать опоздал! - выпустив пар и наблюдая, как рот у Сашки молча то открывался, то закрывался, а сам он ошарашено смотрел на меня, я облегченно выдохнула и, успокоившись, ровно спросила: - Кофе будешь?
        - Без сахара, - все еще зло, но уже сдерживаясь, бросил в ответ брат, опускаясь на табуретку. - Мелкая, ты, блин, борзая стала, капец!
        - Ну, не девочка-ромашка, поэтому коней попридержи! И совет дам тот же, что и матери - прими факт того, что мне уже не пять лет, и в вашем неусыпном контроле я не нуждаюсь. За заботу спасибо, но все же… - поставила перед ним чашку с кофе, и сама устроилась за столом, потягивая горячий бодрящий напиток.
        Разговор с Сашкой был… странным. Наверное, именно так я могу охарактеризовать произошедшее. Он впервые меня слушал так, как слушают равного по уровню, возрасту, интеллекту собеседника, а не как ребенка. Не наезжал, не пытался командовать, наседать, учить и читать нотации. У нас впервые с ним состоялся взрослый открытый диалог. Это, признаться, произвело на меня довольно сильное впечатление. Настолько, что сосредоточится потом на работе не выходило, я раз за разом переписывала набранный текст, и в итоге, захлопнув ноутбук, принялась за готовку ужина или, в моем случае, обеда.
        Вечером ко мне заглянул отец. С мыслью, что сегодня моя квартира рискует превратиться в место для паломничества всего семейства Вершининых, я открыла дверь. Все-таки к одиночеству привыкаешь, и повышенное внимание со стороны людей, в том числе и близких, начинает напрягать. Папе я, конечно, была рада - чай, вкусности, которые он притащил с собой в качестве подарка на мое своеобразное новоселье, и спокойная беседа, в результате которой не сомневаешься. Оттого понимание и поддержку чувствуешь даже во взгляде.
        Уже уходя, он попытался всунуть мне деньги. Отказы и отговорки не помогали. Чтобы он успокоился, пришлось вытащить из протянутых купюр пару тысяч.
        - Все, пап, мне хватит. У меня, правда, есть. Спасибо большое!
        - Кать, если…
        - Я помню, - перебила его, потому что он повторял это уже четвертый раз подряд, - если у меня что-то случится или я буду в чем-то нуждаться, сказать обязательно тебе. Обещаю, что так и сделаю. Не волнуйся!
        - Мама переживает.
        - Поэтому отправила тебя на разведку, - он тут же улыбнулся, подтверждая мое предположение. Время идет, а методы Ларисы Михайловны не меняются.
        - Остыла?
        - Почти. Подожди пару дней, она сама позвонит.
        С папой расстались на позитивной светлой ноте. Проводив его, вышла на балкон, и, вытащив из пачки сигарету, набрала, наконец, номер Танюхи.
        - Привет пропащим! Как твоё ничего? Как диплом? - как всегда на позитиве выдала Черных.
        - Давно уже все сдала, - чиркнула зажигалкой и, затянувшись, выпустила в сторону дым.
        - Так ты у нас теперь дипломированный специалист?
        - Ага! Молодой, наивный и в поисках работы. Есть халтурка?
        - Предположим, - уже серьезно произнесла Танька. - Какой вариант тебя устроит? Онлайн?
        - Удаленка.
        - В офлайн еще не решила выйти?
        - Подумываю. Но я в родных краях.
        - Смотри, расклад такой: интернет-магазином я сама занимаюсь, ну, и пара человек на подхвате имеется. Но помимо него, есть пара отделов: один на бывшей Барахолке, второй на проспекте Комсомольский, оба в Н-ске. Нужна раскрутка в соцсетях по полной, чем больше охват целевой аудитории, тем лучше. Надо создать лояльную клиентуру к товару. С тебя только продвижение, продажу мне есть на кого спихнуть.
        - Я как-то больше по наполнению: копирайт, рерайт, SEO. Для одностаничников и с полным функционалом.
        - Так «переобуйся»! В общем, не хочешь, уговаривать не буду.
        - Цена вопроса?
        - Договоримся… Могу на почту «раскладку» скинуть, как я это вижу, там обсудим. Так что?
        - Бросай.
        - Лады!
        Полный расклад Черных скинула спустя пару часов. Расписанный до мелочей полный базис, и придумывать ничего не надо, только садись и работай. Да и деньги она неплохие обещала, в случае эффективности, конечно. Эффективность - это решающий фактор успешности в подобном сегменте услуг, ты либо приносишь бабки заказчику и сам получаешь за это свой кусок пирога, либо ты висишь в конце списков тех же бирж контента и работаешь за копейки, как новичок. Поразмыслив, открыла мессенджер и, найдя нужный чат, отправила Таньке сообщение с согласием.
        .
        Глава 4
        После разговора с Черных прошла неделя; продуктивная, насыщенная и наполненная до отказа работой. Втянулась я быстро, даже внесла пару поправок в концепцию продвижения. Танька была довольна, платежи приходили за работу исправно. И все было бы хорошо, но мне неожиданно стало мало. Стоя на балконе и затягиваясь сигаретой, я смотрела на сообщение, пришедшее на телефон о пополнение баланса банковской карты, и понимала, что для удовлетворения проснувшегося аппетита, этого ничтожно мало. Сумма была приличная, но далеко не потолок. Не мой, уж точно.
        Тем же вечером наспех набросала на листе бумаги план с поверхностными подсчетами затрат, прогнозируемых доходов, сроков окупаемости и внушительной суммы итогом на старт. Следом тут же исписала второй лист. И снова подсчеты с пониманием, что потяну ровно через два месяца, но без подстраховки в виде денежной подушки даже маломальской. Чистый риск, безбашенность и голый энтузиазм.
        Отстранившись от стола, окинув взглядом листы и пораскинув мозгами, пришла к выводу, что мне срочно нужен совет со стороны, и желательно человека, который уже ведет свой бизнес.
        Вроде здравая, но идиотская мысль, фатальная по своей сути, которая и привела меня утром следующего дня в офис Калинина.
        Об идиотизме своей затеи я задумалась только оказавшись в паре шагов от здания, в котором находился его офис, когда внутри уже разбирало от нахлынувших эмоций, а сердце отбивало ускоренный ритм. Расплатившись с таксистом, я вышла из машины под холодные капли дождя. Небесная канцелярия сегодня не радовала своим расположением к нам, смертным, и уже три часа подряд город поливало как из ведра. Дождь усугублял и так усиливающуюся дрожь и вдруг возникшую неуверенность. Спросив у добродушной старушки, которая сидела на пропускном пункте в форме охраны и что-то вязала на спицах, расположение кабинета Романа, я направилась вверх по лестнице. Шаг за шагом приближаясь к кабинету, я из уверенной Екатерины Станиславовны превращалась в безвольную девочку Катю, безнадежно влюбленную и патологически обожающую объект своего воздыхания до спертого воздуха в легких и невозможности сделать глубокий и такой нужный сейчас вдох. В момент, когда я занесла руку, чтобы, наконец, постучать в дверь, меня неожиданно окликнули со спины.
        - Катюш?
        Обернулась. Калинин стоял на расстоянии вытянутой руки, удивлено на меня взирая.
        - Мелкая, ты почти не изменилась, - его взгляд потеплел, а в глазах появились уже знакомые смешинки.
        - Привет! Прости, что без звонка. Сильно занят?
        - Неожиданный визит, удивила… - он открыл дверь кабинета, жестом приглашая меня вовнутрь. - Что-то важное?
        - Мне нужен твой совет по работе. Ты единственный из моих знакомых в этом городе, который ведет бизнес и… - я осеклась от того, что даже сама заметила, как мой голос приобрел нотки неуверенного лепетания. Мысленно отвесила себе подзатыльник и почти рефлекторно выровняла осанку.
        - Удивляешь все больше! Ну, проходи, садись, спрашивай.
        Калинин терпеливо меня выслушал, посмотрел краткий бизнес-план с поверхностными расчетами, задал пару вопросов и, отложив в сторону принесенные мной бумаги, начал посвящать меня в тонкости. Только была одна проблема - я почти не слушала, что он говорит. Я честно пыталась, но проснувшаяся во мне наивная девочка Катя, так жаждущая увидеть свой объект обожания, сейчас летала в нирване передоза от нахождения рядом с ним.
        Он расслабленно сидел, объясняя мне некоторые нюансы в заполнении необходимых заявлений и сроках их рассмотрения в государственных инстанциях, называл какие-то имена людей, к которым необходимо обратиться, чтобы ускорить процесс, а я, вместо того, чтобы все это записывать, витала в облаках, отмечая, как футболка обтягивает его торс, как цепочка с крестиком выглядывает из-за ворота, как стильно и так по-мужски смотрятся часы на его запястье. Отчего-то всегда считала, что все начальники должны ходить в классических костюмах и рубашках, желательно кипенно-белых, но Калинин рвал шаблон, и от этого крыло еще больше.
        - Роман, можно? - на пороге кабинета возник мужчина, нарушая мой личный рай, грубо и нагло вырывая меня из таких сладких девичьих грез. - Где твоя помощница? Приёмная сегодня пустая, - с приятным бархатом в голосе произнес незнакомец, пожимая в приветствии руку привставшему с места Калинину.
        - Отошла за канцелярией. Проходи! Чай, кофе?..
        - Нет, спасибо.
        - Катюш, давай в следующий раз продолжим?
        - Я подожду - произнес визитер, присаживаясь на соседний стул и окидывая меня заинтересованным взглядом.
        Рома начал быстро записывать все необходимые для меня контакты на лист бумаги, давая при этом короткие комментарии. Но и это закончить ему не дали. Калинина дернула с каким-то вопросом то ли сотрудница, то ли секретарша, и он, извинившись, вышел из кабинета.
        Я сложила вдвое лист с записями и сунула в сумочку, стараясь не смотреть в сторону расположившегося напротив меня мужчины. Раздражающий тип, сорт тех людей, которые априори считают себя хозяевами жизни и их социальный статус не имеет значения. Это модель поведения, проявляющаяся в любом слое общества, заставляющая меня напрягаться от того, что, общаясь с ними, приходится гадать, имеет ли он и вправду отношение к золотому ветру или так, понты необоснованные, базирующиеся лишь на излишнем самомнении данного индивидуума. А то, что он принадлежит к такому типу, у меня не было сомнений; его взгляд, манеры, поза тела говорили об этом гораздо больше, чем слова.
        - Мимо, - произнес неожиданно мой невольный визави, не отрывая взгляда от своего гаджета.
        - Что?
        - Твои щенячьи взгляды в сторону Романа - мимо. У тебя без шансов, - легкая тень улыбки промелькнула на его губах, хотя он не посмотрел на меня, дабы оценить реакцию на свои слова.
        - Надеетесь, что у вас они есть? - снимай корону, я тоже кусаться умею.
        Он, наконец, оторвал взгляд от экрана своего телефона, усмешка искривила губы, а в глазах сквозили неожиданное одобрение и интерес. Только этого мне не хватало….
        - Никогда не был поклонником однополых отношений, - ответ спокойный, но его явно веселит моя реакция.
        - Тогда не вводите в заблуждение, а то я уже ревновать начала.
        Он широко и неожиданно очаровательно улыбнулся, собираясь ответить, но в кабинет возвратился Калинин. Понимая, что у Ромки и без меня дел невпроворот, я поблагодарила его за помощь и поспешно попрощалась, обещая позвонить, если еще возникнут вопросы. Конечно, не позвоню. И так себе душу сегодня растравила, дура…
        Выйдя из здания, достала из сумки пачку сигарет и, закурив, попыталась вызвать такси. «Свободных машин нет, но вы можете оставить заявку, и мы сообщим, как только кто-то сможет взять ваш заказ», - проговорила девушка-оператор наизусть заученную фразу. Почему в этом городе постоянно какая-то патовая ситуация с общественным транспортом, это нонсенс, но она существует, сколько себя помню. Снег, дождь, гроза; и не то, что автобуса, такси не дождешься. Оставив заявку и, затянувшись сигаретой, бросила взгляд в сторону автобусной остановки, на которой безнадежно толпились люди, стараясь укрыться от дождя под небольшим козырьком.
        - Марк, - неожиданно раздалось слева от меня, заставляя повернуть голову в сторону нарушителя моего спокойствия. Мужик из кабинета Романа, наглец и беспардонный хам.
        - Мне не интересно, - равнодушно в ответ отворачиваюсь, снова наполняя легкие порцией никотина.
        - Подвести? - настойчивый попался.
        - Спасибо, но нет. Меня мама учила не садиться в машину к незнакомым мужчинам.
        - У тебя мудрая мама и хорошее воспитание.
        - Не обольщайтесь раньше времени, - одарила его предостерегающим взглядом, от которого нежелательные поклонники в девяносто девяти процентах случаев грустнели и отсеивались. Но тут не сработало, реакция была обратная желаемой, в его глазах вспыхнула искра интереса.
        - Вы очень категоричная девушка, Екатерина.
        И тут я напряглась еще больше, сделав последнюю затяжку, отбросила окурок в рядом стоящую урну:
        - Я не называла вам своего имени.
        - На слух никогда не жаловался. Ваши разговор в с Калининым были довольно занимательны. - глаза в глаза, не желая уступать. Мое неприятие и его интерес. Неприятным холодком по венам, интуитивно предупреждая, что надо делать ноги. Что, в общем-то, я и сделала.
        К моему счастью, в этот момент возле тротуара напротив крыльца притормозил старый ”жигуленок” с шашечками такси на крыше, и я уверенным шагом направилась к нему. Это, конечно же, была не моя машина, но таксовавший дедок за пятьсот деревянных был согласен довести меня в любой конец города, чем я и поспешила воспользоваться, не понимая еще, что паутина уже раскинулась, и на ней, словно маячки, начали появляться первые действующие лица.
        Глава 5
        На протяжении двух недель я батрачила без выходных, прерываясь лишь на короткий четырехчасовой сон и перекусы. Танька удивлялась, иронично замечая, что стахановской премии у нее не предусмотрено уставом компании, и отблагодарить за столь ярое упорство она может лишь в денежном эквиваленте. Меня это устраивало.
        В обед позвонил отец, сообщив, что через неделю они с матерью улетают в отпуск во Вьетнам, и попросил в их отсутствие наведываться в их квартиру, поливать фиалки матери. Понимая, что это явно просьба Ларисы Михайловны, переданная через мужа, я, на секунду закатив глаза, усмехнулась, но согласилась. Пусть себе дальше дуется, я к ее фантазиям отношения не имею, а цветы ни в чем не виноваты.
        Но мать меня удивила… Спустя четыре дня позвонила сама и, как будто ничего между нами не случилось, начала делиться эмоциями от сборов в предстоящую поездку. Есть такая черта у нее, идиотская; сначала нагадит в душу, а потом упорно делает вид, что ничего не произошло, все нормально, и вообще тебе это все показалось, она совсем не то имела в виду, это ты неправильно ее поняла. А ты смотришь на этот ее театр одного актера и думаешь: либо ты сама *банулась и кукухой поехала, либо с ней что-то явно не так. В моей системе мира это так до сих пор и не ужилось, но для нее подобное в порядке вещей. Ну, да ладно. Немного отвиснув и придя в себя, я сдержано, но в любезной форме поддержала разговор и о кремах с защитой от солнца, и о необходимых лекарствах в дорогу, а в конце разговора в очередной раз пообещала позаботиться о цветах, попрощалась, выдохнула и отложила в сторону телефон. М-да… Семейка Адамс нервно курит в сторонке.
        Сделав себе салат и пару бутербродов, перекусила и набрала номер Аркаши, который делал мне сайт-одностраничник и готовил платформу для интернет-магазина.
        - Катюш, все готово, я только жду твоей отмашки, будем тестировать и запускать.
        - Замечательно! Я оплату тебе скину в течение часа, а по запуску отпишусь на днях.
        - Все понял, жду!
        Только у меня могла произойти такая ситуация, когда рекламная платформа и сайты были готовы, а товара, который я собралась продавать, не было. Вершинина, ты гений, бл*ть! Ситуация, конечно, была нелепая, но не печальная, что уже обнадеживало. С сегментом я определилась и даже вышла на местных поставщиков, только они не спешили мне отвечать. В этом-то и была загвоздка. Пробиться через звонки в коммерческий отдел местного предприятия не представлялось возможным, ибо заботливые секретарши быстро сворачивали любые, по их мнению, подозрительные и не особо важные звонки, не доводя их до руководства. Придется включить свою природную борзоту и посетить их лично. Правда, выходя из дома, я совершенно не могла предположить, чем эта поездка обернется.
        - Девушка, я вам уже в десятый раз говорю, я не уйду отсюда, пока не переговорю с вашим начальством! - наглым образом, оккупировав не очень удобный диван в приемной, ответила явно уже начавшей нервничать секретарше. Еще бы… Уже минут сорок ее прессую.
        - Но Геннадий Степанович занят!
        - Я подожду, - невозмутимо и скучающе бросила в ее сторону, продолжая листать ленту соцсети в своем телефоне.
        - Он не сможет вас сегодня принять, - тяжело вздохнув, но не оставляя надежду меня выпроводить, снова произнесла девушка. - Отправьте ваше коммерческое предложение нам на почту.
        - Я вам их уже шесть раз отправляла, вы их даже не читаете, - приподняв бровь и давая понять очередной раз, что спровадить меня восвояси у нее не получится.
        - Ну, я же говорю, что… - едва уже не перейдя на повышенный тон начала секретарша, но ее внезапно перебили:
        - Светлана Юрьевна, что у вас за шум в приемной? - приятный бархатный голос ударил ноткой узнавания, заставляя меня поднять голову и повернуться в сторону вошедшего мужчины.
        - Марк Генрихович, эта девушка упорно рвется к Геннадию Степановичу! - эмоционально проверещала секретарша, которой я изрядно потрепала нервную систему, но мне было уже не до нее.
        - Да, неисповедимы пути Господни! - и невоспитанная сволочь, встретившаяся мне недавно в кабинете Калинина, очаровательно улыбнулась, а в следующую секунду, растягивая сладкой патокой мое имя, произнесла:
        - Екатерина, какая приятная неожиданность!
        - Твою ж мать… - сдавлено в сторону, покривив губы. - И вам Доброго дня! - уже улыбаясь и глядя ему в глаза.
        - Прошу… - Довольно ухмыльнувшись, Марк галантным жестом пригласил меня пройти в кабинет, бросив Светочке, чтобы она принесла нам кофе.
        - Марк Генрихович, значит… - хмыкнула, усаживаясь на стул напротив его стола. - Вернер?..
        Слабая надежда, что ошиблась, была задушена его довольной ухмылкой и явным одобрением во взгляде. Да, я не дура, о чем порой жалею, иногда сильно жалею, как сейчас, например.
        Конечно же, я загуглила всю информацию по предприятию, с которым собралась сотрудничать, и о его генеральном директоре. Вернер Марк Генрихович получил управление от своего отца Генриха Аристарховича Вернера десять лет назад, жестко подавив конфликт акционеров. За первые пять лет вывел фабрику «Русский текстиль» из кризиса и начал активное развитие производства и сбыта продукции. Садись, Вершинина, пять! Интернетом пользоваться умеешь! А вот посмотреть фото этого индюка не догадалась. Да, кто ж его знал-то?
        Знал или не знал, это уже фиг с ним. А вот после того, как я его почти в гомосексуалисты записала, он навряд ли будет со мной сотрудничать. Хотя… сидит, улыбается, вполне довольный.
        - Думаю, сейчас удачный момент, наконец, познакомиться, - он откинулся на спинку кресла, принимая скучающую, но выражающую превосходство позу.
        - Екатерина Станиславовна Вершинина, - произнесла уверенно, отзеркалив его положение тела. Промелькнувший в глазах интерес дал понять, что он оценил и наглость, и мое нежелание робеть под его взглядом. Еще бы ладони не потели, выдавая мое волнение и внутреннее желание спрятаться подальше от этого представителя мужского пола.
        - Очень приятно! - растягивая губы в улыбке и не отводя от меня взгляд, хотя в кабинет, тихо постучав, вошла Светочка.
        - С каким вопросом пожаловали, Екатерина Станиславовна? - произнес сразу, как только за секретаршей, аккуратно поставившей на стол поднос с чашками кофе, закрылась дверь.
        Глава 6
        Он ознакомился с моим предложением и, отложив в сторону бумаги, с неким скептицизмом посмотрел на меня:
        - Почему именно местное производство?
        - А как же патриотизм?
        - Исходя из того, что я сейчас увидел: расчеты, построение логистики даже в общих чертах, я могу судить о том, что в вопросе пусть не глубоко, но ты разбираешься. Так зачем тебе местное производство, где цена опта выше, чем та же розница у Китая или Турции. Закажи себе партию с AliExpress и торгуй на здоровье.
        - Считайте, что это моя блажь, Марк Генрихович. Патриотка я. Хочу поддержать местного производителя, а то у вас совсем беда с розничной торговлей. Все на “оптовку” работаете, новые рынки не обхватываете, маркетинг у вас на уровне 90-х, сарафанное радио и точка на вещевом рынке. Ну, куда это годится в условиях жесткой конкуренции и цифровых технологий! Ну, а если совсем серьезно, то сам посуди, сколько времени мне понадобится на обсуждение оптовой заявки в том же Китае и ее доставки сюда. Не все люди готовы ждать, и чаще всего выбирают того продавца, который готов доставить выбранный покупателем товар в кратчайшие сроки. Выбрав производство в своем городе, я закрываю этот пункт полностью. Второе: при возникновении любых конфликтов, предположим, пришла запоротая партия пододеяльников, сколько мне понадобится сил и времени на решение вопроса, возвращение неликвидного товара, обмен или возвращение потраченных денег с той же Турцией? Я даже боюсь предположить! Тут же все просто, я пришла и лично на месте решила все по пунктам. Я не строю империю, я не создаю сеть магазинов по всей нашей необъятной, я -
малый бизнес, можно сказать, микроскопический и начинающий, и мне на данный момент нужен производитель, который подпишет со мной сотрудничество, потому что это, - я кивнула в сторону бумаг, - рабочая схема, вложений и рисков с твоей стороны она не требует.
        - Я подумаю, Екатерина Станиславовна, - он склонил немного голову, не сводя с меня заинтересованного взгляда, хотя на его губах играла легкая усмешка.
        Расценив это как корректно завуалированный отказ, я поднялась, собираясь покинуть кабинет.
        - Четверг, в два часа, ресторан «Латинский квартал» на Ленина, буду тебя ждать, обсудим, - неожиданно дополнил.
        Я же, подавив удивление готовое отразиться на моем лице, утвердительно кивнула и, прихватив сумочку, вышла за дверь, чертыхаясь. Вот угораздило же меня… Вежливо поздоровалась с Геннадием Степановичем, к которому я так рвалась полчаса назад и который, лениво зевая, выполз из соседнего кабинета. Не обращая внимания на все еще недовольный взгляд секретарши, поспешила покинуть это логово дьявола.
        Во вторник родители улетели во Вьетнам, а мой братец решил продолжить налаживание родственных связей, пригласив меня к себе на дачу. Выглядело это, конечно, как варварский набег на мой холодильник, может, поэтому я и согласилась?
        - Мелкая, поефали с нами на дафу? - проговорил с набитым ртом мой вечно голодный родственник, за обе щеки уплетавший селедку под шубой, которую вытащил из холодильника.
        - Прожуй сначала, а потом говори, - бросила в ответ, набирая в чайник воды.
        - Говорю, поехали завтра с нами на дачу. Отдохнем: свежий воздух, речка, шашлыки, что еще надо летом посреди трудовой недели.
        - Ага, баня, водка, девки, - продолжила я известный перечень.
        - Мелкая-я, - потянул Сашка, округлив глаза, - тебя испортил большой город! Что за крамольные мысли в твоей голове. Я женатый человек. Жена, дети и ящик с инструментами, чтобы, наконец, достроить беседку, а то Лена мне всю плешь уже проела.
        Мой проект застопорился до момента оглашения Вернером решения. Танькину халтуру я доделаю сегодня вечером, весомых причин отказать брату у меня не было, поэтому я согласилась.
        И вот, на следующий день, сидя на садовых качелях и наблюдая за суетой Ленки, которая хлопотала, накрывая стол в саду для ужина, за беготней мальчишек по участку, я даже в какой-то момент начала этим всем наслаждаться. Действительно, тихо, спокойно, с каким-то своим особенным домашним колоритом.
        Но весь мой релакс быстро закончился. Открылась калитка, и во двор с громким приветствием вошел Калинин… и не один, а с девушкой, видимо, с той самой Миланочкой, невестой и будущей благоверной, пробуждая своим появлением в моей душе взрывоопасный коктейль эмоций и заставляя меня скрипнуть зубами при виде этой белобрысой, что на полных правах держала Романа за руку. Нас, конечно же, представили друг другу. С Ленкой они были уже знакомы, поэтому белобрысая как пионер-тимуровец вызвалась помогать с ужином, а я, достав бокал и плеснув в него вина, снова вернулась в сад, заняв излюбленное место на качелях, наблюдая за братом и Калининым, которые обсуждали конструкцию крыши беседки
        За ужином все о чем-то шутили, говорили о совместных знакомых и планах, а я, не обращая внимание на всеобщее приподнятое настроение, потягивала очередной бокал вина, ковыряла вилкой в тарелке кусок запеченной курицы. Участвовать в этом балагане не имела никакого желания, ибо мысли только об одном - слова отца на репите в голове: «Не влезай в чужую семью». Я пообещала и сейчас об этом жалела. Жалела сильно: до побелевших костяшек на пальцах от сильного сжатия вилки, до тумана в голове, до слепой решимости переступить через данное слово…
        - Катя, подай, пожалуйста, хлеб, - внезапно своим лилейным голоском произнесла Милана, растягивая губы в дружелюбной улыбке, вырывая меня из пучины мрачных мыслей. Ни дать, ни взять - ангел во плоти, так и хочется спросить: “Нимб не жмет?”.
        - Конечно, - сдержано, стараясь быть вежливой и не разрушить идиллию столь приятного для всех вечера, я протянула ей стоящую с хлебом тарелку, уже в открытую пялясь на ее смазливое личико. - Мила, а у тебя губы натуральные или это заслуга современной косметологии? - все же не удержалась, бл*ть…
        - Свои, конечно, я ничего не делала, - она снова улыбнулась, изображая дружелюбие и хлопая своими длинными ресницами.
        - Смотрятся словно силиконовые, как у Барби.
        Голоса за столом поутихли. Сашка закашлялся и, потянувшись за стаканом воды, взглядом дал понять, что мне лучше заткнуться. О`кей, братец! Сама уже поняла, что тормоза дымят.
        - Нет, у меня все свое, что дала природа, с тем и живу, - немного смутившись, ответила эта белобрысая.
        Только мозгов, видимо, она тебе не дала, подумала я про себя и, максимально мило улыбнувшись ей, сделала глоток вина.
        - Милке рано еще задумываться о каком-то силиконе, она и так у меня красавица! - произнес тут же Калинин, целуя эту швабру в губы прямо на моих глазах.
        От резко накатившей волны негодования и острой ревности мне моментально захотелось взвыть, но отведя в сторону взгляд, я лишь снова пригубила вино, сдерживаясь, подавляя, выстраивая рамки и натягивая на лицо фальшивую улыбку. Сашка, дабы сгладить ситуацию и вернуть все в дружелюбное и позитивное русло, включил стендапера и начал травить свои байки. Атмосфера разрядилась, и за столом снова раздался смех. Спасибо, брат!
        Спустя час брат повел Ромку в сарай показывать, какой материал приобрел для крыши беседки. Белобрысая, изобразив заинтересованность, увязалась с ними. Я же, откинувшись на спинку стула, потянулась к бутылке с вином.
        - Кать, ты сегодня наклюкаться решила? Уже четвертый бокал осушаешь. Такими темпами мы тебя через час в кроватку уложим, - смеясь, проговорила Ленка, собирая со стола грязные тарелки.
        - Боишься одна с этим цирком остаться?
        - Нет, - она окинула меня задумчивым взглядом и подхватила с тарелки пару ягод клубники, - знаешь, я только сегодня поняла, как сильно ты изменилась.
        - Я не изменилась, я просто повзрослела.
        - Нет, не в этом дело. Ты стала злее, что ли. Я запомнила тебя смешливой, улыбчивой девчонкой, а сейчас у тебя даже взгляд другой стал, тяжелый.
        - Я тоже помню тебя другой: целеустремленной, готовой пробивать лбом стены на пути к своей мечте, даже помню, как ты грезила своей собственной свадебной студией, - я не хотела бить словами, но не подумав хорошо, ударила по больному.
        Ленка застыла, взгляд потух. Сглотнув, нервными движениями сгребла в стопку остатки посуды.
        - Я к тому, что все меняется с течением времени, и мы не исключение, - я поднялась со своего места, опустошая бокал и встречаясь взглядами с Ленкой: ее наполненный сожалением о несбывшемся и мой подобный тоже с сожалением, что напомнила и, не желая, резанула по больному.
        - Я не жалею, - раздалось, когда я уже прошла мимо нее, направляясь к домику. Остановилась. - О своем выборе, я не жалею. Я люблю Сашу и мальчишек, и они самые важные люди в моей жизни, они ее смысл, Катя.
        - Я знаю, - не оборачиваясь, мягко с пониманием, что ей это надо. Ей необходимо, чтобы эти слова я услышала, чтобы подкрепить свое собственное оправдание, озвучить его и крепче в него уверовать.
        Как же часто мы торгуемся не только с другими людьми, а с самими собой.
        Вызов такси, театральное представление для брата из серии «перебрала, головка бо-бо, пора в кроватку» и удушающее одиночество в салоне чужого авто по пути домой.
        Глава 7 часть 1
        В своей мысли, что Вернер выполз из самых глубин преисподнии, я убедилась с лихвой в четверг, сидя с ним в ресторане. С одной стороны, он был само обаяние: льстил, делал комплименты, а с другой - изящно уводил тему разговора в совершенно отдаленное от цели моего присутствия русло, сводя на нет все мои попытки добиться от него четкого ответа. Это меня и злило, и забавляло одновременно.
        - Марк Генрихович, меня, конечно, впечатлили ваши познания в области метеорологии и истории архитектуры, и даже признаюсь, что ресторан выбран со вкусом, но мне хотелось бы все же получить от вас ответ, будь он положительный или отрицательный, - протянула я, игнорируя его вопрос о том, как я отношусь к современному кинематографу, и наблюдая при этом, как он насмешливо улыбнулся, доставая из кармана визитку.
        - Это номер Бориса Николаевича Горских, владельца производственного цеха «Соната», - он положил визитку на стол и пододвинул ее ко мне. - Лояльный к мелкому бизнесу мужик, работает на розницу, имеет свои точки сбыта, в общем, именно то, что тебе необходимо.
        Неожиданно… Мне до последнего хотелось верить, что его ответ будет положительным. Я предполагала, что он может внести свои предложения в условия сотрудничества; ну, чтобы и самому не взяться, и мне помочь….
        - В чем подвох?
        - Ни в чем. Сам бы подписался на твое предложение, но, к сожалению, для меня сейчас ветра не попутные, а это, - он кивнул на визитку так и оставшуюся лежать на середине стола, - помощь перспективному бизнесу и шикарной девушке.
        - Льстец… Безбожный… - я, покачав головой, потянулась к своему бокалу с апельсиновым соком, дабы за этим незатейливым жестом спрятать свое волнение, пробуждающееся рядом с этим мужчиной. Подавить его и продолжить мыслить предельно здраво, что нужно отметить сразу, было довольно затруднительно, несмотря на весь мой скептицизм, с которым я шла на эту встречу.
        - Составишь мне компанию в субботу? - Вернер, опять резко сменив тему разговора, вальяжно откинулся на спинку стула. - Запланирован юбилей гендира «Северного банка», одному идти моветон, - взгляд цепкий с налетом усмешки, но ожидающий.
        - Занята, - ответила спокойно, почти безэмоционально, покручивая пальцами свой бокал и пристально смотря в его глаза.
        - Жаль… - с полным пониманием, что даже, если бы он знал наверняка, что свободна, я все равно бы нашла способ отказать. Уголок губ иронично приподнялся немного вверх, когда он отпил из чашки. Ему отчего-то нравилось происходящее. Может он из тех, кого заводят отказы? Странный мужик. - Тогда заеду завтра вечером, - не вопрос, просто констатация факта.
        - Зачем?
        - Убедить.
        - Мог бы просто запросить плату в ответ на свою помощь. Более действенно.
        - Говеный метод. Мой честней и интересней.
        - Спасибо за помощь, - сцарапала визитку и, улыбнувшись, поднялась со своего места, - и всего доброго, Марк Генрихович!
        Направляясь к выходу, до последнего ждала что окликнет, но нет, он не остановил, хотя неотрывно провожал взглядом. Дьявол искушающий, соблазняющий одним лишь взглядом, обещающий и рай, и ад, и всех чертей с их чанами в придачу.
        Глава 7 часть 2
        Выйдя из ресторана и все так же улыбаясь, направилась вниз по проспекту. Домой не хотелось. Настроение было хорошее, как и погода. Да и встреча прошла… можно сказать продуктивно. Один флирт Вернера чего стоит; наглый, граничащий с бестактностью, но удерживающийся на тонкой грани приличия. Виртуозно балансируя плавными переходами с официоза на «ты», словно мы с ним уже много лет знакомы, хотя разрешения на подобное я не давала, но и взбрыкнуть не могла оттого, что все это было тонко, гармонично и в рамках норм приличия. А вот то, что выходило за эти самые рамки, так это его взгляд, которым он активно меня имел на протяжении нашего пребывания в ресторане. И от всего этого вкупе - улыбка на моих губах и необъяснимое предвкушение в ожидании его следующего шага. А то, что этот самый шаг будет, я уверена почти на девяносто девять и девять десятых процента.
        - Вершинина, ты, что ли? - миниатюрная девушка внезапно возникла передо мной, резко вырывая меня из потока собственных размышлений. Шаг в сторону, окинув ее взглядом, лицо знакомое, а вспомнить не могу.
        - Простите?..
        - Кать, ты чего? Я Юлька Самарина, - только после этих слов до меня дошло.
        - Твою-ю ж маковку, Юлька!.. Блин, прости, не узнала, правда! - просто от шикарной фигуристой длинноволосой шатенки, которую я знала прежде и с которой я просидела все школьные годы за одной партой, фактически ничего не осталось. Сейчас напротив меня стояла худенькая короткостриженая блондинка с неприятным желтоватым отливом на волосах из-за некачественной краски, купленной, скорее всего, в дешевом супермаркете эконом-сегмента по акции, в джинсах и яркой футболке, из-за которых она больше походила на девочку подростка, а не на взрослую женщину.
        - Ты тоже изменилась, - искренне улыбаясь, ответила Самарина, а я понадеялась, что все же в лучшую сторону, а не как она. - Ты какими судьбами в городе?
        - Учеба закончилась, вернулась.
        - Я думала, ты там останешься, в Н-ске. Все-таки большой город, перспективы…
        - Перспективы есть везде, если ровно на жопе не сидеть, а делом заниматься.
        - И то верно, - что бы не мешать прохожим, мы оттеснились к небольшой аллейке с лавочками.
        - А ты как? - спросила я больше для поддержания разговора, нежели искренне интересуясь.
        - Замуж вышла, сыну уже четыре года. Мать помогает, сидит с Ваней, пока я подрабатываю.
        - А муж не работает, что ли?
        - Работает, конечно, но сама понимаешь, зарплата-то у нас какая в городе, мизерная. На нее семью не прокормишь. А ребенка не только накормить надо, но и одеть, обуть. Да и в саду сейчас даже в муниципальном в три шкуры стараются содрать: то на ремонт сдайте, дорогие родители, то на игрушки, то на подарки воспитателям, вроде мелочь, а набегает в конце месяца приличная сумма. Вот я и решила, что хватит мне дома сидеть, надо крутиться как-то.
        - Кем работаешь?
        - Парикмахером. Я после школы-то только курсы и успела окончить, потом сразу забеременела.
        - Ясно, - я из всех сил удерживала на лице маску добродушия и понимания, но в душе от ее рассказа все сжималось в тяжелый, холодный, липкий, неприятный клубок.
        - Слушай, а дай мне свой номер телефона, созвонимся как-нибудь.
        Самарина была полна энтузиазма продолжить общение, но судя по тому, как поглядывала на дисплей телефона, явно куда-то спешила. Продиктовав ей свой номер и сохранив ее в своем телефоне, удерживая на губах уже фальшивую улыбку, попрощалась с ней и направилась к автобусной остановке. Гулять расхотелось…
        Эта случайная встреча, как хороший дезинфектор, смыла мое хорошее настроение в сточную канаву. И, вроде бы, плохого-то ничего не случилось; ну встретила бывшую одноклассницу, дружили когда-то. И что?.. Ну не сложилась у нее жизнь, меня же это никак не касается. Может, она на самом деле счастлива вариться в подобном быту, а я тут жалеть ее вздумала? Но, окинув взглядом стоявших на остановке людей, и вспомнив Юлькин взгляд с темными кругами под глазами, я, скрипнув зубами, внутренне вскинулась… Это не город, это просто какое-то сборище разбитых надежд, растоптанных грез и тотального смирения.
        Глава 8
        Мой рабочий день прошел как обычно: с небольшой спешкой, поджиманием сроков и значимым пополнением баланса банковской карты в итоге. Наконец, закончив, я выключила компьютер и уже собиралась приняться за приготовление ужина, как раздался телефонный звонок. Номер мне был незнаком. Немного посомневавшись, я приняла вызов.
        - Слушаю.
        - Катюш, привет! - раздался в трубке знакомый и такой желанный мною голос. И сердце тут же сделало акробатический кульбит.
        - Привет, Ром! - собственный голос показался чужим и непривычно мягким.
        - Я твой номер у Сашки взял. У меня просьба есть небольшая, поможешь? - Господи, да хоть огромная, хоть на другой конец страны за финиками съездить, я готова,
        - Конечно!
        - У Милы день рождения в субботу, поможешь выбрать подарок? Я сегодня добрую половину дня потратил на поиски, но ничего не нашел, все кажется каким-то скучным и банальным. Я Лену всегда озадачивал подобными вопросами, но она с Мишкой сейчас возится, не до меня ей сейчас.
        Сердце, которое пару секунд назад еще плавилось от нежности и любви, устилая все лепестками белых роз и готовясь к возведению воздушных замков, тут же налилось едкой протравливающей внутренности злостью.
        - Эм… конечно, - произнесла, едва не скрипя зубами, усилием воли удерживая в тоне благожелательность. А все оттого, что я ничтожно слабовольно не могла отказать себе в шансе провести с ним время, пусть и повод для этого был отвратительный.
        - Тогда, может, я за тобой заеду сейчас?
        - Было бы отлично. Только я от родителей съехала. Адрес скину сообщением.
        - Хорошо. Жду.
        Отшвырнув телефон на край дивана, зажмурилась до боли и красных всполохов, ибо внутри разразился и начал свою адовую пляску жуткий, разрушительный эмоциональный коктейль. Я ощущала себя во всем этом своеобразным мазохистом, которому со всей дури наступили на больную мозоль; вроде, и нестерпимо больно, но при этом непростительно приятно.
        Около часа мы бродили с Ромой по торговому центру. Я изображала истинную заинтересованность, эгоистично оттягивала момент покупки самого подарка, и все потому, что это бы означало, что Ромка отвезет меня домой и наше общение на этом закончится. Я не сводила с него глаз, по-глупому наслаждаясь нашим дружеским ничего незначащим разговором, который дарил мне ни с чем несравнимое чувство тепла.
        - Кать, мы уже обошли весь центр. Что купить-то?
        «Ваше время вышло» - фраза из какого-то старого ток-шоу, что крутили лет пять назад по телеку, так кстати выстрелила в сознании.
        - Что твоей Миле нравиться? Может, увлечение у нее есть какое-то? - спросила, изо всех сил стараясь скрыть вспыхнувшее раздражение.
        - Например?
        - Ну, крестиком, может, она вышивать любит? Пазлы собирать, не знаю… Что-то же есть?
        - Нет, не замечал.
        Не удивительно, таким курицам лишь бы быстрей замуж выйти, детей нашлёпать и бигуди лет через пять приобрести. И жизнь удалась!
        - Тогда купи ювелирку и не парься!
        - Я сначала тоже подумал о броши или браслете.
        Блин, Ром, какая брошь, она же не пенсионерка! Я едва не застонала в голос.
        - Купи цепочку и закажи красивую подвеску, желательно авторской работы, упакуй красиво и все. На первом этаже я видела отдел с подарками, там и упаковку оригинальную можно приобрести и совет попросить, как все это можно нетривиально преподнести, - проговорила с нотками усталости в голосе, капитулируя под натиском обстоятельств и желания помочь любимому человеку.
        - Катюш, ты гений! Ты знала об этом? Что бы я без тебя делал? Я, когда вижу всю эту кучу барахла в магазинах, теряюсь моментально, - Ромка прижал меня к себе в дружеском жесте, приобняв за плечи, гася этим мое внутреннее недовольство и бурлящую злость. И я снова, как и несколько лет назад, растеклась доброй и безотказной лужицей у его ног.
        - Ну, прожил как-то же столько лет…
        После того как Калинин выбрал цепочку и заказал подвеску для своей ненаглядной, он услужливо довез меня до дома.
        - Ты любишь ее, Милу свою? - произнесла я, как только машина остановилась у моего подъезда. Этот вопрос терзал меня с тех самых выходных, проведенных на Сашкиной даче. И сейчас он словно сам сорвался с языка.
        - Мелкая, что за вопрос? Конечно, люблю, - с полной уверенностью в голосе и ни разу не засомневавшись, произнес Ромка, пресекая во мне даже мысли об ином положении вещей. Вроде, я не слепая и так все видела и знала, но все равно его ответ прозвучал словно пощечина: горькая, хлесткая и болезненная.
        - Ну, мало ли… Знаешь, сейчас многие мужчины используют красивых, наивных девушек, получая лишь свою выгоду. И любовью в таких отношения не пахнет.
        - Согласен, но это не мой случай, - он по-доброму усмехнулся.
        - Просто Милка у тебя выглядит слишком доверчивой и ранимой. Но, наверное, это даже хорошо… Ты не подумай, я не лезу в ваши отношения, это так, женская солидарность, - выдавила из себя напряженную улыбку, но не сумев сдержать при этом разочарованный вздох.
        - У тебя случилось что-то?
        - Нет, устала просто, весь день на ногах.
        - Тогда не буду задерживать, беги, отдыхай! Спасибо тебе еще раз! Если нужна будет моя помощь, обращайся.
        Хотелось взвыть, что она уже нужна. Только за подобным я вот так просто обратиться не могу. Нельзя просто прийти к мужчине и заявить, что он тебе нестерпимо нужен, когда у него есть любимая девушка… почти жена.
        - Пожалуйста, Ром, - улыбнувшись ему, я вышла из машины и, не успев дойти до подъезда, услышала шум отъезжающего автомобиля.
        Каково это подыхать от раздирающих тебя на части чувств? Каково любить столько лет и не иметь даже намека на ответные чувства? Я знала это слишком хорошо. Я давно стала в этом профи, мастером восьмидесятого уровня.
        Как только я вошла в квартиру и закрыла за собой дверь, непрошеные слезы слабости покатились по моим щекам, обжигая кожу: соленые, горькие, с отчаяньем и болью. Скинув туфли, прошла в комнату и рухнула на диван, сжав в своих руках небольшую подушку, заглушая ею собственные всхлипы. Хотелось тупо выть в голос от несправедливости, ругать небеса, судьбу и проклинать эту белобрысую суку. Только толку во всем этом не было.
        Позволив себе эти жалкие пятнадцать минут слабости, я, утерев влагу с лица и покурив на балконе, принялась за работу. Срочных дел не было, но, когда мозг занят хоть чем-то полезным, он перестает генерировать глупые бабские мысли, способные вогнать тебя в жесткую непродуктивную депрессию. Именно поэтому, чашка кофе, тарелка с фруктами и включенный ноутбук - мои друзья на сегодняшнюю ночь.
        ***
        Вечером следующего дня, когда я возвращалась из квартиры родителей, полив долбанные мамины фиалки, за мной увязалась машина, медленно плетясь по изгибам жилых дворов, заставляя мой инстинкт самосохранения встать в боевую стойку. Удерживая дистанцию, оглянулась - мерседес, один из последних моделей. Слишком пафосно на мой вкус, пафосней и понтовей только спорткары, на которых по дорогам нашего города ездить почти невозможно, но, тем не менее, находятся мажористые сынки высокопоставленных родителей, которых не останавливает здравый смысл, ибо дешевых понтов и уровня желания быть на волне больше, чем соображалки. Почти возле подъезда “мерин” поравнялся со мной, и с водительской стороны медленно опустилось стекло.
        - Екатерина Станиславовна, вы прелестны! - протянул Вернер и, дабы не мешать встречной машине, запарковался ближе к подъезду.
        - У вас странные наклонности, Марк Генрихович, - преследование и слежка. Вы у психиатра давно были?
        Марк тем временем вышел из машины, вытаскивая с заднего сиденья огромный букет красных роз.
        - Не знаю, какие цветы тебе нравятся, поэтому пошел по классике, - и, проигнорировав заданный мной вопрос, всучил мне букет.
        Усмехнулась, подавляя желание зарыться носом в цветы и наполнить легкие терпким ароматом:
        - Лилии. Белые, - ровно и с паузой.
        - Учту. Как на счет совместного ужина?
        Странная тональность голоса, исходя из построения фразы; вроде вопрос, но уже с утверждением в тоне. Излишне самоуверенно, что заставило меня высокомерно вздернуть бровь:
        - А если откажу?
        - Приеду завтра и спрошу снова. Я настойчивый, - есть тип мужиков, в которых борзота и самоуверенность раздражает, тотально выбешивает. Вернер же ловко балансировал. Настолько ловко, что его настырность и манера общения начинали мне нравиться.
        - Мне надо переодеться, - убирая заинтересованность в голосе, безэмоционально, но внимательно я наблюдала за его реакцией.
        - Терпение - не моя добродетель, но ради тебя я готов и на ожидание, - произнес он с плутоватой улыбкой на губах, принимая мою уступку за свой подарок.
        Самонадеянно…
        Глава 9
        Когда Вернер остановил машину у самого пафосного и понтового ресторана нашего города, я едва сдержала внутреннее желание стушеваться; в своем классическом черном платье от Zara я, как минимум, не совсем вписывалась в интерьер данного заведения. Но Марка такие нюансы явно не волновали. Он вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверь с моей стороны, галантно подавая руку.
        - Мужчина открывает дверь машины женщине в двух случаях: если машина новая или если женщина новая.
        - Ну, или если женщина настолько очаровательна, что приходится быть джентльменом, - моментально сгладил мою колкость и, приобнимая за талию, повел к распахнутой двери реста.
        Внутри было шумно: излишне кто-то что-то праздновал и делал это с поражающим воображение размахом. Вернер поприветствовал какого-то мужчину, кивнул женщине, отсалютовавшей ему бокалом, и, взяв меня за руку, направился вглубь зала. Он явно чувствовал себя органично в подобной обстановке, я же испытывала жуткое стеснение. Удерживая на лице маску высокомерия и уверенности, вышагивая рядом с ним с высоко поднятой головой, я каждой клеткой своего естества ощущала себя крестьянкой, только что вышедшей из коровника в грязном переднике, нагло явившейся за барский стол. И ощупывающие меня взгляды женской половины сего сборища только подхлестывали мою неуверенность.
        - Вернер, мать твою, наконец-то! - раздался громкий зычный голос, и мужчина лет пятидесяти широко раскинув руки, направился к нам. - О, боги!.. Ты украл эту прелестную девушку прямо с лекции в университете? - и, переключив свой взгляд на меня, сально улыбнулся. - Добрый вечер! Меня зовут Петр Андреевич Вермицкий, - произнес так, будто его имя должно мне о чем-то говорить.
        - Екатерина, - выказывая уважение, немного склонила голову.
        - Прелестно! - он заграбастал мою ладонь в свои потные руки и прижался к тыльной стороне мокрыми губами. - Прелестна!
        Я же, подавив брезгливость, вынужденно улыбнулась.
        - Петя, не смущай девочку, - дама немногим младше Вермицкого излишне вызывающе повисла на его плече, заставляя того отпустить мою руку, явно таким образом давая понять, что этот мужик занят.
        Я готова была перекреститься. Да и даром не надо! Честно.
        - Я Лиля, Лилия Антоновна, - холеная блондинка с пластикой, с ассиметричным каре и с зубами из качественной керамики: неестественно ровными и белоснежными, вызывающими лишь отторжение внутреннее и зрительное.
        - Приятно познакомиться, Екатерина, - представилась, выдавив ответную улыбку.
        Далее они начали расспрашивать Марка об отце и семье, обмениваясь новостями, в общем, благополучно забыв о моем присутствии, чему я была даже очень рада. Пара была явно под градусом и не только от веселья, но и от горячительных напитков, что позволяло под оберткой из лоска и успешности рассмотреть неистребимое быдлячество. Вернер понимающе приобнял меня за талию, прижимая ближе.
        - В какой цирк ты меня привез? - удерживая благожелательность на лице, прошипела в сторону Марка, стоило этой странной паре удалиться.
        - Юбилей гендира «Северного банка». Мы тут ненадолго, обещаю. Вино, шампанское?
        - Красного, - если я не прибухну, то меня стопроцентно бомбанет с этого театра абсурда.
        Сам юбиляр Александр Павлович Соболь оказался более адекватным, чем его гости: корректным и трезвым, лишнего себе не позволял, поздоровался по-мужски за руку и переключил внимание на Марка. Его спутница, то ли жена, то ли любовница, мне не пояснили, тоже отличалась сдержанностью, взгляд доброжелательный, но наблюдающий за всей творившейся вакханалией с некой усталостью.
        - Анна, - пока мужчины были заняты беседой, она обратилась ко мне, протянув бокал вина взамен моему опустевшему.
        - Екатерина. Благодарю!
        - Без допинга подобное не перенести. Парад лицедейства и подхалимства, - ей было не больше тридцати пяти, но усталость в голосе выдавала пресыщенность подобной жизнью.
        - Мне пообещали, что мы ненадолго.
        - Везет. Я в этом гнезде со змеями уже третий час сижу. Студентка? - спросила без пренебрежения, просто интерес.
        - Уже нет, закончила.
        - Молодо выглядишь, даже сначала подумала, что первокурсница. Хотела уже Вернеру прописать за совращение.
        - Был замечен?
        - Вроде нет, но кто их знает. В этой стае негласное правило: чем старше мужчина, тем моложе жена. Я у Соболя третья. Клянется, что последняя, - на этих словах она, усмехаясь, хмыкнула, снова припадая к бокалу. Анна хотела что-то еще добавить, но мужчины закончили свою беседу и переключили свое внимание на нас.
        Спустя еще полчаса мы, попрощавшись с юбиляром и его супругой, наконец, вышли из ресторана. Сев в машину, вытащила из сумочки сигареты. Горький табачный дым наполнил легкие, а я, приоткрыв окно и откинувшись на спинку сиденья, прикрыла глаза, понимая, что я теперь двадцать раз подумаю, прежде чем соглашаться на поездку с Марком. Вернер тоже закурил, выезжая на центральную улицу.
        - Извини, не мог не заехать. Соболь друг моего отца. Хороший друг, сейчас таких мало.
        - Да ладно, будем считать, что это было баш на баш. Ты мне контакты Борских, а я с тобой сходила на бал к Сатане. Квиты.
        - И все же за мной свидание с вкусным кофе и приятной атмосферой, дабы сгладить неказистое впечатление.
        На языке так и крутилось, что окружение человека характеризует его личность, но удержалась вступать в полемику, сейчас не было никакого желания.
        Кафе оказалось действительно годным, атмосфера тихой, уютной, с ароматом кофейных зерен и ванили. Марк был все так же галантен: лишь легкий флирт без наглости и пошлых намеков. И только в машине, доставив меня к дому, подался чуть ближе ко мне, надеясь сорвать поцелуй. Все-таки есть у него что-то мажористое. Сейчас в контексте всех событий это читалось: “вот, мол, я тебе жизнь красивую показал, в которой я ежедневно кручусь и в друзьях имею не простых людей, хочешь так же?” И тут варианта всего два - куплюсь или нет. И от этого уже дальнейшие отношения строятся: отношение ко мне и отношения со мной. Отвернулась, повышая свою цену, задирая ее выше того, что он так услужливо сегодня приоткрыл мне. Он же, усмехнувшись, взял меня за руку и прижался губами к запястью, принимая ставку.
        Но окружение не только характеризует личность, определяет ее общественный статус. Окружение еще и оказывает влияние и давление на твою жизнь, независимо от твоего желания.
        Глава 10
        В суете дней, переговорах с Горских, оформлении последних документов в налоговой и тестовом запуске интернет-магазина, сдобренным активным вниманием Вернера к моей персоне, я совершенно забыла про приезд родителей. До Н-ска они летели самолетом, а потом пересаживались на поезд, так как в нашем городе аэропорта не было, и мы должны были их встретить на вокзале. Но я закрутилась, и звонок Сашки стал для меня полной неожиданностью.
        - Кать, встретишь сама родителей? У меня тачка сдохла, третий день с ней мучаюсь.
        - Вообще-то, у меня нет колес под ж*пой, братец Иванушка, - последнее иронично-саркастично, ибо чего-то он подтупливает.
        - Сестрица Аленушка, - вторя моей интонации, - именно поэтому я тебе в помощь серого волка отправил в лице Калинина. Подъедет ровно к пяти, будь готова.
        - О’кей, а как же гуси-лебеди? - протянула в трубку, растягивая свои телеса на диване и разминая затекшие от долго сидения за ноутбуком мышцы.
        - Вот, если ты про*бешься, прибудут гуси лебл*ди.
        - Давай сразу лебл*дей, а то чего-то тоскливо мне.
        Сашка бедный даже поперхнулся:
        - Мелкая, я понимаю, что ты выросла, но я как-то к этому не привык еще. Родителям скажи, что мы завтра с утра всей семьей к ним приедем.
        - Будет сделано! - и взглянув на часы, добавила: - Хватит трындеть, Иванушка, мне надо лыжи чистить, а то серый волк скоро прикатит, а я марафет не навела.
        То самое чувство, когда вроде и надеяться не на что, но где-то на дне души все еще тлеет огонек призрачной и совсем непонятной для трезвого разума надежды, иррациональной. И именно поэтому сборы тщательней и придирчивей, чем того требует ситуация. От очередного звонка телефона едва не подскочила на месте, так как Калинин был у подъезда. Прихватив сумочку, вниз по ступеням, совершенно по-глупому окрыленная.
        Дорога до вокзала в дружеской легкой и непринужденной беседе обо всем подряд: дорогах, политике, общих знакомых, работе и погоде. Смотрела на его профиль с легкой небритостью на лице и пальцы физически зудели от желания прикоснуться. Если бы не Милана… если бы не она…
        - Так, - Ромка припарковался на свободном месте у здания вокзала и взглянул на часы, - осталось всего десять минут до прибытия поезда. Пошли сразу на перрон.
        Родители были уставшие, но счастливые: загорелые и наполненные морем впечатлений. Мать беспрестанно рассказывала о поездке и одновременно задавала вопросы мне, интересуясь происходящим в моей жизни, Сашкиной, внуков и даже о своих фиалках спросила, вызывая подобным во мне волну удивления. Отец же больше молчал, устало и довольно улыбался, приобнимая жену и поглаживая ее плечо.
        - Ром, ты поднимись к нам, я тебя хоть чаем угощу. Мы такие вкусные сладости привезли, - предложила мать, стоило Калинину остановиться у подъезда.
        - Спасибо, теть Лариса, но я поеду, поздно уже, Мила ждет. Завтра маму к вам завезу, да и попробую.
        Лариса Михайловна, конечно, еще раз сделала попытку уговорить, поохала и поахала на очередной отказ, но Калинин лишь помог затащить чемоданы и распрощался, своим уходом снова множа во мне пустоту, углубляя и обнажая ее. Но изменить я ничего не могла.
        Суета матери уже спустя час начала изрядно напрягать и, если бы не отец, я бы давно свинтила к себе. Но я соскучилась. Мы сидели на кухне, пили чай, и я совершенно по-ребячески прижималась к папиной груди, слушая мамины рассказы о прогулках по открытым рынкам во Вьетнаме и разных гастрономических изысках, что там предлагались прямо на улице.
        - Как у тебя дела? - шепнул папа.
        - Хорошо, - так же тихо в ответ, лишь для нас двоих и его поцелуй в мои волосы. Такой теплый отеческий жест, наполняющий и успокаивающий, расставляющий все по своим местам, говорящий, что все будет хорошо при любом раскладе, лишь потому, что он рядом, несмотря на то, что дочка выросла и ее проблемы это далеко уже не разбитые об асфальт коленки.
        Спустя некоторое время папа удалился в спальню отдыхать, а я засобиралась домой.
        - Смотрю на тебя, Катюш, и понимаю, что ты так и осталась папиной дочкой, - больше как-то для себя проговорила мать, откладывая в сторону полотенце, которым еще пару секунд назад протирала посуду.
        А я, уже поднявшаяся со своего места, остановилась.
        - И почему так… - продолжила она, задумчиво переводя на меня взгляд, - я всегда мечтала о дочери, о том, как буду заплетать косички и наряжать в разные красивые платьица, а когда вырастет, учить женским секретам и уловкам. Но ты даже в пятилетнем возрасте всегда бежала к Стасу, чтобы он поправил тебе резиночку на волосах или переодел испачканные колготки. Вроде моя, а совершенно чужая.
        - К чему это все, мам? - я прислонилась плечом к дверному проему, не совсем понимая смысла поднятой темы.
        - Не знаю… Смотрю на вас с отцом, и сожаление какое-то в душе бродит. Ты меня никогда не слушала, и, думаю, уже слушать не станешь, но я все же хочу дать тебе один совет, он простой и жизненный: всегда борись за свое счастье любыми методами, оно того стоит, поверь мне, - моя приподнятая бровь и требующий пояснения взгляд. - Я тетрадку твою старую нашла на балконе после твоего отъезда в Н-ск. Шкаф старый убрали, я вымывать в углу все начала, смотрю листы какие-то старые из-под обшивки торчат… А когда ты домой вернулась и Лида про Ромку за столом говорить начала, у тебя на лице все написано было, а сегодня и вовсе… - она как-то понимающе покачала головой и видя, что я сделала шаг обратно к столу снова потянулась к чайнику, наполняя чашки и прикрывая кухонную дверь.
        - Мой совет это не просто слова, это пройденный путь и полученный опыт, - мать присела рядом, покручивая пальцами чашку с горячим чаем. - Ты думаешь, у нас всегда было вот так все безоблачно с отцом? Через что мы только с ним не прошли: и хорошее было, и плохое. Я же влюблена была в него с восьмого класса, а он за подругой моей, Наташкой бегал, словно собачонка привязанная, - она замолчала, помрачнев, и темным огнем полыхнула в ее глазах затаенная доселе злоба.
        - Увела?.. - больше констатация факта, нежели вопрос с подавленной в зачатке неприязнью и отвращением, ибо все же мать и рамки быть должны.
        - Увела! - с вызовом и гордостью вскинув подбородок. Смотря прямо в глаза, считая, что имеет полное право. - Потому что мое это мое! И я ни разу не пожалела об этом, за всю жизнь ни разу! - полная уверенность в правильности своего выбора, а после кривая усмешка с брезгливостью в тоне: - А он ведь даже после рождения Сашки к ней все захаживал, все уйти хотел от меня… Я не отпустила, всеми правдами и неправдами билась. Для себя и для вас. Тебя родила, тогда он вроде поуспокоился. А потом и Наташки не стало, умерла. Наконец-то, перестала маячить гадкой тенью на горизонте. Стас, конечно, переживал, но я умею отвлекать, научилась за столько лет. Мужики - они как пластилин, главное знать, на что и как давить, а там уже лепи, что твоей душе угодно. Поэтому, пока не поздно еще, пока Ромка на этой своей не женился, бейся, Катюш, если любишь, конечно. В любви, как на войне, все средства хороши.
        Она накрыла мою руку своей, сжав пальцы, надеясь на мое полное принятие и понимание, а я, глуша испытываемое отвращение к сидящей рядом со мной женщине, наконец-то, начала понимать, почему я так и не стала с ней близка. Белое всегда белое, а черное всегда черное, так и мы были различны своей внутренней составляющей.
        - Я поеду, мам, работы завтра много, а к вам Сашка с семьей с утра приедет, - произнесла на нейтрале, поднимаясь из-за стола, и, дабы скрыть свою истинную внутреннюю реакцию, обняла ее.
        - Хорошо, дочь, - она привычно защебетала, провожая меня, снова надевая на себя маску добродетели и благожелательности этакой святой и безгрешной хранительницы очага.
        Грехи у каждого свои…
        «Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою!» *
        * Библия. Книга пророка Исаии.
        Глава 11
        - Танюх, привет! Помощь твоя нужна. У тебя раба какого-нибудь нуждающегося нет, случаем? На телефон посадить, звонки принимать. Зашиваюсь!
        - Найдем. Тебе насколько срочно?
        - Еще вчера, - с тяжелым вздохом констатировала факт собственного про*ба.
        - Ясно. Давай через полчасика наберу.
        - Лады.
        Черных скинула сообщение с номером телефона через двадцать минут с подписью: «зовут Вера, студентка, ответственная»
        «Спасибо, буду должна» - отправила в ответ и набрала номер этой самой Веры.
        Неделя была жутко изматывающей, насыщенной огромным количеством встреч, решением множества задач, от которых мой мозг начинал дымиться, и коротким неполноценным сном. Но результат радовал, воодушевлял и стимулировал продолжать в том же ключе, с той же скоростью. Интернет-магазин заработал, пошли первые поставки и продажи. Логистику, пусть и маломальскую приходилось настраивать прямо в процессе, так как я совершенно оказалась не готова к такому наплыву, но реклама окупила себя с лихвой. Не зря я батрачила на Черных, пригодился наработанный опыт. К концу недели я была похожа на выжатый до цедры лимон, но отчаянно и вызывающе счастливый. Поэтому на очередной звонок Вернера даже не зарычала.
        - Нас в гости зовут, - произнес как ни в чем не бывало словно это пресловутое «нас» было в порядке вещей.
        - Марк Генрихович, а вы номером не ошиблись?
        - Нет, Екатерина Станиславовна, - поддержал официоз Вернер. - Чета Соболь зовут отобедать с ними. Ты приглянулась Анне Дмитриевне.
        - Опять в какой-нибудь мега пафосный ресторан?
        - И снова мимо… Загородный дом, недалеко от Пионерского озера. Так что, княгиня изволит составить мне компанию?
        - Княгиня устала, как крестьянка после покоса и не прочь бы помыть свои княжеские телеса да удалиться в опочивальню до утра раннего. Но, как я понимаю, ты все равно от меня не отстанешь.
        - У меня есть второй вариант: забить на приглашение и разделить этот скучный вечер в моей компании с бутылочкой хорошего красного вина.
        - Тогда лучше к чете Соболь, - притворно застонав, произнесла в трубку и, отодвинув в сторону ноутбук, поудобней устроилась на диване.
        - Кать, я не кусаюсь… - уже без тени издевки начал Марк.
        Но я тут же его перебила:
        - У тебя полчаса, чтобы меня забрать, а то сейчас упаду в объятия Морфея, и хрен ты меня добудишься.
        - Собирайся! - рассмеявшись, бросил в трубку и скинул вызов.
        Приехал он действительно быстро, я едва успела намарафетиться.
        - Мне немного некомфортно. Мое присутствие, действительно, уместно? - спросила, когда машина уже въезжала в элитный коттеджный поселок.
        - Не волнуйся. Анна редко кого-то приглашает, а если и делает это, то ее гости исключительно люди, которые ей симпатичны. Вот Елизавета, вторая жена Александра Павловича, та дружила со всеми подряд, бесконечные тусовки, нескончаемый поток гостей и новых знакомств, что порой создавало большие сложности для ее мужа.
        - Ты знаком со всеми женами Александра Павловича?
        - Увы, да, - Вернер ухмыльнулся и, протянув руку, накрыл мое запястье своей ладонью. - Он и мой отец давно дружат, да и мы с ним в хороших дружеских отношениях.
        Трехэтажный коттедж впечатлял своим видом и размахом, уже внешне говоря всем, что в его стенах живет отнюдь не простой человек. Анна нас встретила сама, хотя в таком домище определенно должна была водиться прислуга. Да, когда ты не относишься к подобному классу людей, то определенные шаблоны существуют в сознании. Но все же, представить Анну за плитой, готовящую ужин для мужа, не представлялось для меня возможным.
        Домработница действительно имелась, но к моему удивлению всего одна.
        - Куда дела Татьяну Николаевну? - улыбнулся Марк, увидев Анну, встречающую нас в холле, прихожей или коридором это помещение язык не повернется назвать, у меня квартира по размерам меньше.
        - На стол накрывает. Проходите…
        После довольно вкусного и приятного ужина мужчины скрылись за дверью кабинета Александра Павловича, а мы переместились на веранду; остекленная, утопающая в зелени и разнообразии цветов она впечатляла: плетеные кресла из ротанга с уютными пледами и горячий кофе, поданный нам заботливой Татьяной Николаевной. Не передаваемая атмосфера…
        - Люблю это место в доме, - потянувшись за своей чашкой, произнесла Анна, читая в моих глазах нескрываемое восхищение.
        - Наверное, мне даже не стоит говорить, что тут просто невероятно и нереально волшебно, словно сошло все со страниц какого-то английского романа.
        - Ранним осенним утром, если распахнуть двери в сад, действительно создается подобное впечатление, - она произнесла это с некой мягкостью, что снова отчетливо проявило ее какую-то непричастность к тому обществу, которое мне удалось увидеть тогда в ресторане.
        Анна вообще оказалась очень приятным и начитанным собеседником: спокойная, рассудительная, ни разу не сболтнувшая и не спросившая ничего лишнего. Но, тем не менее, из нашей беседы я почерпнула кое-какую информацию; оказывается, что у Вернера есть определенные трудности с производством и Александр Павлович старается ему помочь. Этот маленький пазл прояснял некоторые детали, которые до сих пор не давали мне покоя: такие, как его нежелание заключать со мной контракт по поставкам, «для меня ветра сейчас не попутные», его безотказность на приглашения Александра Павловича и периодические пропадания с радаров на пару дней, а то и больше. Но, думаю, Анна сказала это, будучи уверенной, что с Марком мы находимся в очень близких отношениях и я в курсе происходящих событий. Я уверено кивнула, «мол, да конечно», поддерживая это заблуждение.
        В сторону дома мы выехали довольно поздно; на небе уже светил желтый диск луны, а в воздухе пахло перегретым за день асфальтом. Марк был напряжен. Это читалось в его взгляде и позе тела, но он пытался это сгладить, отвлекая то ли самого себя, то ли меня, дабы не задавала лишних вопросов. Я и не собиралась… Не тот уровень доверия и отношений у нас. Да и нужны ли мне вообще с ним отношения, я до сих пор не определилась, а определяться, по-видимому, надо, так как с каждой встречей грань становилась все тоньше.
        - В пятницу у Калинина мальчишник, меня пригласили, - сказано как-то невзначай, и я, расслабленная и витавшая в своих мыслях, не сразу сообразила, что вся гамма чувств моментально отразилась на моем лице.
        Вернер тем временем повернул во двор моего дома, притормаживая у подъезда. Я понадеялась, что полумрак в салоне автомобиля не дал ему считать весь шквал эмоций на моем лице, вызванный упоминанием Романа в контексте его предстоящей свадьбы.
        - Хорошо повеселиться, - ответила бесцветным голосом, провально пытаясь изобразить благожелательность.
        - Что у тебя с ним? - повернулся в пол оборота, изучающим взглядом скользя по моему лицу. А мне захотелось как-то нервно рассмеяться.
        - Знание правды зачастую приносит лишь разочарование и неприятности, - усмехнулась от собственного понимания, что объяснить свою ненормальную тягу к почти уже женатому мужчине кроме как собственной шизой и помешательством никак не могу.
        - Так солги мне, - мягко проведя костяшками пальцев по моего плечу. Требуя хоть какого-то ответа и шага навстречу.
        Вполне логичное окончание сегодняшнего вечера: два уставших человека, ночь, полумрак в салоне автомобиля и желание человеческого тепла пусть и обернутого в ложь.
        - Это то, чего ты жаждешь? - взгляд в глаза, и его пальцы мягко скользнули по моей шее, словно спрашивая разрешения.
        - Моя жажда в ином, - мой взгляд на его рот, и снова утопая в темном аду его глаз. А в следующее мгновение горячее дыхание на нежной коже и губами по губам, нежным настойчивым шелком разливая пламя и бурлящий огонь в венах, распыляя, иссушая и наполняя таким нужным и необходимым…
        Глава 12 часть 1
        К вечеру пятницы я выдохлась; хотелось никогда в жизни больше не видеть экрана ноутбука и не слышать мелодии звонка телефона. Но, увы, мечты остаются мечтами… Часы показывали десять, когда на всю квартиру снова надрывно прозвучала телефонная трель.
        - Кать, это Юля, - вместо приветствия провозгласил веселый женский голос.
        - Какая? - мозг отказывался работать, что не удивительно. Еще пару таких недель и я себя в зеркале перестану узнавать.
        - Самарина, - насторожено произнесла бывшая одноклассница, видимо опасаясь, что ошиблась номером.
        - Прости, голова кипит после работы.
        - Может, встретимся, посидим, поболтаем? Сына мама к себе на выходные забрала, а муж на рыбалку уехал. У меня, можно сказать, мини отпуск, - она рассмеялась, словно в этом было что-то веселое. Да от такой жизни, как минимум, плакать надо.
        - Приезжай ко мне, я адрес сейчас смс скину.
        - Что с собой взять?
        - Все есть, просто приезжай, - выдохнула в трубку, понимая, что Юлька это все же хороший шанс разгрузить немного мозги и переключиться.
        Самарина приехала через полчаса с коробкой рафаэлок, “мол, неудобно в гости ходить с пустыми руками”. Пока я открывала вино и накрывала стол для нашего мини девичника, Юлька трещала без остановки, перебирая, наверное, все темы для разговора, попеременно начиная от аномальной жары, которая стояла уже несколько дней, заканчивая новостями из жизни бывших одноклассников.
        - Ты знаешь, что Царев клуб ночной открыл? - с излишним воодушевлением воскликнула она, сделав первый глоток вина.
        - Нет, не в курсе, - честно сказать я и Царева-то смутно помню. Вроде на задней парте сидел, плюгавенький такой, прыщавый, худой мальчишка.
        - Раньше в центре был бар «Жук», так вот, Царев два года назад выкупил помещение и замутил там ночной клуб «Саламандра». Все хочу туда сходить, да не с кем.
        - Откуда у него такие бабки, чтобы помещение выкупить? - это все походило больше на сплетни с лавочки у подъезда, нежели реальные события.
        - Так у него дядька какой-то богатый есть, в столице живет, он и дал ему денег. Кто говорит, что просто так подарил, кто - что в долг дал.
        - Сплетни чистой воды, Юль.
        - Не веришь, что ли? - обида, прозвучавшая в ее голосе, заставила скептически изогнуть бровь, будто я в ней самой усомнилась, а не в городских байках, пересказанных тысячу и один раз любопытными сплетниками.
        - Я предпочитаю верить только собственным глазам и выводам, да и то это не дает сто процентной гарантии, что тебя не на*бали.
        - Да с ним Ленка Еремина общалась, я от нее и узнала, - вспомнить кто такая Ленка было еще труднее, чем Царева, но Самарину уже понесло. Чем больше она налегала на вино, тем больше сплетен из себя извергала, словно весь город перед приходом ко мне обошла, честное слово. Когда опустела бутылка вина, Юлька снова вспомнила про клуб.
        - Кать, а давай в «Саламандру» съездим, а?
        - Не, я выдохлась за эти недели, так что силы остались только бухнуть с тобой и доползти до кровати.
        - Ну, Кать, пожалуйста… Меня Костя не пускает в клубы, говорит, что туда только шлюхи ходят. А пока он на своей рыбалке зависает, можно. Он и не узнает. Мы туда и обратно, на часик. Ну, Кать… - она придвинула свой стул ближе ко мне и схватила за руки, - ну пожалуйста… Мне больше не с кем сходить. Ну, Кать…
        - Да уймись ты уже, - не выдержала я, вырвав свои руки из ее ладоней.
        Но стоило посмотреть на Самарину и на ее взгляд обиженного щенка, как мне стало ее жалко. И тяжело вздохнув, я сменила гнев на милость.
        - Ладно, но на час, не больше, - произнесла тоном строгой учительницы, поднимаясь со своего места.
        - Конечно, мы туда и обратно! Одним глазком посмотрю и все. Ты собирайся, я сама все приберу со стола, посуду помою. Я мигом!
        “О, Господи!”, внутренне взмолилась я, уже жалея, что вообще позвала ее в гости. И если бы я знала, чем закончится этот странный вечер, я бы, наверное, вообще не пустила Самарину на порог. Но я не знала, потому и пошла натягивать на себя платье и приводись волосы в подобие хоть какого-то порядка, наивно надеясь, что, посетив эту расхваленную «Саламандру», я вернусь домой и просто лягу спать.
        Моя святая наивность, наверное, уже вошла в стадию патологии, и это не лечится.
        Глава 12 часть 2
        Клуб оказался средненьким и по оформлению, и по качеству обслуживания, но это мне есть с чем сравнить. В Н-ске бизнес увеселительных ночных заведений на хорошем уровне. Юлька же смотрела на все едва ли не с раскрытым ртом, периодически забывая смотреть под ноги и спотыкаясь на очередных ступенях, словно Алиса, попавшая в кроличью нору.
        - Пошли к бару, текилы закажем.
        - Тут, наверное, очень дорого!
        - Я плачу, пошли, - потянула ее за руку за собой, а то еще потеряется или опять запнется на ровном месте. После пары рюмок текилы робость Самарину, наконец, покинула и она с усердием и энтузиазмом танцевала в толпе уже без моей поддержки. Я же осела у бара, периодически за ней поглядывая, мало ли, вдруг ее совсем понесет, а я потом еще и виноватой останусь.
        - О Катю-юш…
        Звучание знакомого голоса тут же отозвалось покалыванием во всем теле. Уже зная, кто стоит за моей спиной, обернулась. Калинин подошел ко мне вплотную, совершенно неожиданно приобняв.
        - А я те-ебя совсем не жда-ал, - произнес на распев, едва ворочая языком. Он был пьян в доску, в драбадан и щепки.
        - Да я как бы тебя тоже, - сглотнув, попыталась взять себя в руки и сбросить дурман нахлынувших эмоций от его прикосновений. - Ром, у тебя все нормально?
        - О-о, у меня все за-ме-ча-те-ль-но, - выдал он покачнувшись, отчего мне пришлось сильнее упереться в стойку, чтобы выдержать вес его тела, внезапно почти навалившегося на меня. - Командир, коньячку организуй, - бросил бармену.
        - Ты один тут?
        - Не-ет, с мужиками гуляем, - он окинул блуждающим взглядом зал и мне показалось, что он уже вообще не понимает сам, где он и с кем он, - тут, в общем, где-то мальчишник у меня.
        - Поздравляю!
        - Спа-асибо…
        Он влил в себя еще одну рюмку коньяка, лишь со второго раза забросив в рот дольку лимона, с первого не попал, и прижался ко мне еще теснее, путая мои мысли и запуская привычный рядом с ним хаос в моей душе.
        - Все, совсем скоро я буду связа-анный по рукам и ногам человек… А Милка, она ведь хо-орошая…. А мама у нее мегера… там совсем… тесть мужик мировой… Кать, ты вот такая красивая сегодня…. А чего это мы тут торчим? Пошли к нам, у нас там диваны, там удобней, - и он потянул меня к диванным островкам, что находились слева от бара. Усадив меня рядом с собой, продолжал рассказывать о семье Миланы, работе, предстоящей семейной жизни, зачем-то вспоминая школу и заброшенную им секцию айкидо, перескакивая с темы на тему. А я сидела рядом с ним, слушая его пьяную полу-исповедь, полу-бред и понимала, что сейчас замечательный момент утащить его в постель, воплотить, наконец, давние грезы, насытиться, согреться и… сорвать его свадьбу. Сладкие мысли, искушающие… смердящие подлостью.
        Сглотнув вставший в горле ком сожаления и щемящей внутри душевной боли, отодвинулась, увеличив расстояние между нами, сбрасывая дымку любовного обожания, застилающую глаза. Калинину давно пора было тащить свою бухую тушку домой к невесте, а мне накатить пару рюмок текилы. «Не влезай в чужую семью» - я солидарна с тобой, папа.
        - Ты очаровательна, - раздалось неожиданно, и Ромка потянулся ко мне, почти сумев прижаться губами к моим губам, отвернулась в последний момент, и сердце набатом в груди. Сжал в своих объятьях, шепча куда-то в шею, - красивая очень… очень… - судя по сопению и потяжелевшему телу почти отрубаясь на ходу.
        - Рома! - я попыталась его растормошить и отодвинуть от себя. - Рома, давай я тебе такси вызову.
        - Что? - полусонные и пьяные глаза смотрели на меня непонимающе.
        - Такси, Ром. Тебя Мила ждет, пошли, - я повела его на выход, благо он еще каким-то чудом мог передвигать ногами. Правда, периодически сходя с орбиты в сторону, то вправо, то влево, но все же шел сам.
        Оказалось, что заказанный им столик с диванами был справа от бара, ибо оттуда за нами наблюдала компания мужчин, в которой мне смутно померещился Вернер, не к ночи будь он помянут, честное слово. Вот, вообще сейчас не до него. Вытащив Калинина на улицу, привалила его к стене и вызвала такси.
        - А вы куда нашего жениха увели? - следом за нами вышел молодой мужчина, тоже под хорошим градусом.
        - Вашему жениху давно пора домой. Он уже еле на ногах стоит. Позвоните Милане, чтобы его встретила.
        - Упс… - он похлопал по карманам джинсов, - телефон в зале, а набери с Ромкиного.
        - Блин, ну хоть адрес его скажи. Я только материн знаю.
        В этот момент как раз подъехала машина, и таксист наотрез отказывался везти почти уснувшего Калинина, “мол, вдруг его там никто не встретит, что с ним потом делать буду”. Пока друг-собутыльник пытался уговорить таксиста, я, ощупав карманы Ромки, выудила его телефон, отпечаток пальца из накаченного алкоголем тела и доступ к телефонной книжке был открыт.
        - Ром, ты где? Я дозвониться до тебя не могу? - раздался голос белобрысой уже после второго гудка. Дежурит, что ли, или в обнимку с телефоном спит.
        - Милана, это Катя Вершинина. Рома нажрался в дрова, отправляю его на такси. Встреть, а то таксист его на асфальт выгрузит у подъезда.
        - Хорошо. Конечно… - она что-то еще бормотала, но я скинула вызов и, сунув таксисту довольно крупную купюру, которая превышала сумму вызова раз в пять, сообщила, что бесценный груз встретят и ему не о чем переживать. Дядечка, при виде такой суммы, молча покивал и быстренько рванул с места. Бл*ть, ступила…, надо было сразу ему денег предложить.
        - Может, вы к нам присоединитесь? У нас весело! - громко икнув, протянул оставшийся собутыльник Калинина.
        - Нет, спасибо.
        Мужик хотел что-то еще сказать, но, оценив мой впечатанный в асфальт взгляд, передумал и, попрощавшись, удалился.
        Все верно, у*бывай, ты даже на лекарство не тянешь, а оно мне сегодня просто необходимо, потому что сегодня, я про*бала, возможно, единственный шанс заполучить желаемое: человека которого любила и которым болела очень много лет. И поступила так оттого, что посчитала это правильным, чтобы еще продолжать себя уважать, а не подыхать в смердящем месиве, утешаясь иллюзией счастья.
        Обернулась, собираясь вернуться в клуб, чтобы забрать Самарину и убраться отсюда, и тут же напоролась взглядом на Вернера. Он стоял у входа в зоне для курящих и пристально за мной наблюдал, немного склонив голову, затягиваясь сигаретой. Выбор сделан. «Ставки сделаны ставок больше нет» - неожиданно всплыло в сознании голосом профессионального крупье, вызывая мою однобокую кривую усмешку, и с немеющим от ноющей боли нутром, принимая карты, что дала мне в руки сука-судьба, я направилась к Марку, честно и с вызовом встречая его взгляд, уже понимая, что он видел пьяные поползновения Калинина и то, что я отправила того домой.
        Подошла близко, не отпуская и не разрывая зрительного контакта, потянулась к его губам, когда он выдохнул сигаретный дым. Вкусный, теплый, настоящий, не призрак, не мои грезы и не иллюзия. Реальность. Еще мной не любимая, но уже манящая. Ответил, касаясь теплыми пальцами моей шеи, прижимая сильней, углубляя поцелуй, врываясь в мой рот, наполняя, насыщая и возрождая. Лекарство найдено. Внутривенно, пожалуйста…
        Глава 13
        - Машина там, - Марк, отстранившись, кивнул в сторону стоянки.
        - Ты…
        - Не пил, - перебил меня, опережая и предугадывая вопрос.
        - Мне подругу забрать надо, - с улыбкой и полным пониманием, чем закончится сегодняшняя ночь, с предвкушением в глазах: темным, тягучим, наполненным чувством отчаянья…
        Спустя тридцать минут черный Мерседес Вернера плавно и грациозно скользил по асфальту в сторону старой кирпичной пятиэтажки Самариной. Юлька же притихшей тенью сидела на заднем сиденье. Мне кажется, она даже протрезвела, увидев Марка и его машину. Тот же не обращал на нее абсолютно никакого внимания. Он расслабленно вел автомобиль, периодически поглаживая мое колено, дрейфуя в собственных мыслях.
        - Кать, а ты давно его знаешь? - шепотом, словно боясь, что ее услышат, произнесла Самарина, оттянув меня подальше от машины.
        В общем, этот ее вопрос и объяснил, какого лешего она выдернула меня из теплого и уютного салона, стоило Марку притормозить у ее дома.
        - Все хорошо, не волнуйся! Фасованной по пакетам в лесополосе меня потом искать не придется.
        - Тьфу ты, дура! Зачем такое говоришь!
        - Иди уже домой, паникерша! Отсыпайся. И смотри, перед своим не спались завтра, - дав ей на прощание совет, направилась обратно к машине.
        - Напиши мне, что с тобой все хорошо! - крикнула Самарина, заходя в подъезд. Я лишь тяжело вздохнула; синдром заботливой мамочки на лицо.
        - Все, миссия выполнена, - улыбнулся Вернер, - подругу доставили.
        - Герою положен главный приз, ты на это намекаешь? - придвинулась ближе, деля дыхание и цепляя губами его губы.
        - Отсюда ко мне ближе, но решение за тобой, - так же дразня ласкающим поцелуем, ответил он, привлекая меня тесней.
        - Поехали, - выдохнула, целуя уже глубже, жарче, утопая в закипевших от близости эмоциях. А Марк умеет отвлекать…
        Но то, что сегодняшняя ночь закончится не так, как нам двоим хотелось бы, стало понятно, когда раздался телефонный звонок и Вернер, взглянув на дисплей и смачно выругавшись, принял вызов. С каждой секундой, что он вслушивался в речь незримого собеседника, атмосфера в салоне автомобиля менялась, ощутимо сгущаясь тучами, клубясь и темнея.
        - Понял, через пятнадцать минут буду, - скинув вызов, отбросил трубку на торпеду и, запарковав машину в закрытом дворе элитной многоэтажки, повернулся ко мне.
        - Я вызову такси, - произнесла, понимая, что его планы изменились, и моя персона в них больше не значится.
        - Нет! - резко отрезал, вытаскивая из кармана связку с ключами и всовывая ее в мою ладонь, - двенадцатый этаж, семьдесят четвертая квартира. Ложись без меня, приеду поздно.
        - Марк…
        - Я приеду! - снова перебил и жадно накрыл мой рот требовательным поцелуем. - Иди!
        Спорить не хотелось. Мой внутренний хаос был вполне солидарен с происходящим, и я, искренне надеясь, что мое лекарство вернется, быстро уладив свои неотложные дела, взяв ключи, вышла из машины.
        Квартира представляла собой идеально зонированное пространство с шикарным дизайном: лаконичным, по-мужски в темных тонах с хромированными элементами и отсутствием лишних деталей. С первого взгляда можно подумать, что квартира не обжита, и хозяин тут появляется редко. Но уже через несколько минут я поняла, что впечатление обманчиво, стоило только заглянуть в пару ящиков, наполненных всяким барахлом. Нет, я не любопытна настолько, чтобы шерстить в чужих шкафах, но попытаться найти новую зубную щетку в ванной я должна была. Это уже вопрос гигиены.
        Более-менее освоившись в незнакомой обстановке, я приняла душ и с тоской посмотрела на часы. Половина третьего… От Марка не было ни звонка, ни сообщения. Покрутив в руках телефон, сомневаясь, стоит ли ему писать, я прилегла на кровать и, в скачущих мыслях о том, когда вернется Вернер и как добрался Ромка до дома, сама не заметила, как уснула.
        Утром Вернер тоже не появился. Не став хозяйничать на чужой кухне, я вызвала такси и со смешанными эмоциями отправилась домой. Была, конечно, мысль оставить ключи от квартиры консьержу, но Вернер это мог расценить как мою обиду на него. Пусть уже сам приедет и заберет. Вдруг, в самом деле что-то серьезное случилось, а может у него фишка такая, привозить к себе девушек и оставлять их в одиночестве в своей постели. Да и обиды, собственно, у меня не было. Странно, но внутри вообще не было сильных эмоций, просто какая-то неопределенная эмоциональная каша. Желая хоть как-то прочистить мозг и освободить сознание, я, приехав домой, плеснула в чашку кофе, включила ноутбук, рабочий телефон и принялась за работу. Что бы в жизни не происходило, работа всегда спасала; любая, будь то фриланс, учеба или халтурка, подкинутая Черных. Это была моя волшебная палочка, за которую можно было ухватиться в любой момент и выплыть из бурлящего жизненного потока. Запрещая себе думать и о Калинине, и о Марке, я упорно заполняла новые бланки на очередной заказ поставщику, принимала звонки и отвечала на текущие вопросы от
новой сотрудницы. Мне нельзя расклеиваться, вообще нельзя. Иначе рассыплется все, и мне снова придется начинать с самого начала.
        Марк объявился лишь к вечеру с посеревшим от усталости лицом, во вчерашней рубашке и с покрасневшими из-за отсутствия сна глазами. Он просто постучал в мою дверь, без предварительного звонка и сообщений.
        - Угостишь кофе? - прислонившись плечом к стене, попытался улыбнуться. Получилось у него это вяло.
        - Тебе бы в душ и выспаться, - отступила на шаг, пропуская его в квартиру.
        - Прости, - притянул меня к себе, коротко целуя в губы. - Я вчера так и не смог вырваться.
        - Проехали, я не злюсь. Ключи сейчас отдам.
        - Не надо, оставь себе.
        - Проходи, я кофе сварю, - бросила я и, пока Вернер располагался на моем диване, направилась в кухню. Но, когда я с двумя чашками горячего напитка вошла в комнату, поить кофе было уже некого. Марк спал, откинув голову на спинку дивана, он просто отрубился. Зашибись… Он что, поспать ко мне пришел?..
        Глава 14 часть 1
        Вернер был трудоголиком; это впечатляло, удивляло и вызывало восхищение. А я не была истеричной дурой, которая устраивала бы скандалы из-за его занятости. Я сама была одержима своей работой и от того ценила и уважала его расстановку приоритетов. Но некоторые трудности это все же вызывало.
        - Мы так и будем дружить, словно пионеры, Марк Генрихович? Нет, я как бы ни на что не претендую, но все же, - произнесла, заканчивая у зеркала макияж, и наблюдая, как у Марка, развалившегося на моем диване, растянулись в улыбке губы. Отложив в сторону телефон, который почти не выпускал из своих рук последние два часа, он с грацией сытого кота направился ко мне.
        - Готов исправить сие упущение хоть сейчас, - губами по нежной коже шеи, обрывая мой вдох и множа силу импульсов, оседающих внизу живота, разливая горячую и густую негу по моему телу, подталкивая уступить и поддаться.
        - Вернер, я только привела в порядок волосы и лицо. Если сейчас начнем «исправлять ситуацию», я боюсь, что мы успеем только к разгару веселья: там, где пьяные гости и драка с похищением невесты. Поэтому придержи коней, я все же решила, что хочу заценить платье Миланы.
        - Женское коварство все же не знает границ, - и снова дорожкой поцелуев по моему плечу. - Я уже жду окончание этого дня.
        - Надеюсь, сегодня ты не оставишь меня одну в собственной постели и не исчезнешь на сутки, - повернулась в его руках лицом к лицу.
        - Нет, обещаю. Отключу на х*р телефон. Только ты…
        - Ловлю на слове. И придержи свой пыл, - с улыбкой убирая его руки, которые уже соскользнули со спины ниже. - Тебе еще с моими родителями знакомиться, - и прихватив сумочку, направилась в прихожую.
        Оказавшись у ЗАГСа и собственными глазами увидев счастливую пару молодоженов, я осознала, что мое понимание ситуации ровным счетом ничего не стоит. Сколько бы я не повторяла себе о правильности отойти в сторону, о морали, о плате за свои поступки, внутри все равно болезненно сжималось, заставляя при этом, сжав зубы и сглатывая ком в горле, улыбаться. Со стороны я, наверное, была похожа на зарвавшуюся высокомерную сучку, возомнившую о себе слишком много: пренебрежительный взгляд; горделивая осанка с высокоподнятой головой и полуулыбка на губах: вынужденная, натянутая, скрывающая ото всех собравшихся здесь, что все еще болит. Уже не имея никакого шанса, полностью похоронив надежду, понимала, что, даже если сам Калинин ко мне придет, я откажу несмотря на то, что все внутри болит.
        После ЗАГСа отправились в ресторан: средненький, но довольно приличный.
        - Кать! - папа, протиснувшись через толпу гостей, подошел к нам, стоявшим чуть поодаль от основного входа, пока все ожидали жениха с невестой, чтобы отдать дань традициям, которые давно уже претерпели множество изменений, и осыпать новобрачных лепестками роз.
        - Привет, пап! - впервые за эти часы я вполне искренне улыбнулась, обнимая отца.
        - Ты умница, - тихий шепот мне на ухо со смыслом, понятным только нам, и мне еле хватило сил сдержать незваные слезы, так некстати подступившие.
        - Добрый день! - произнес Марк, стоило мне отстраниться от отца, и протянул руку для рукопожатия.
        - Добрый! Станислав Игоревич, - папа представился и ответил на приветствие.
        - Марк.
        - Ой, Катя! - словно из ниоткуда перед нами появилась моя мать. - Я и не заметила тебя! Столько людей, столько приглашенных! Стас, я тебя уже полчаса ищу, - мало того, что она щебетала не переставая, так еще и вцепилась в папину руку словно клещами.
        - Это - моя жена Лариса Михайловна и мать Кати, - не забывая про приличия, представил ее отец.
        - Приятно познакомится! Марк, - Вернер, излишне галантно на мой взгляд, взял руку моей матери и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, вызвав подобным жестом румянец на ее щеках.
        Смущенный и жеманный флирт Ларисы Михайловны я еле выдержала, благо подъехала машина с Калининым и его Миланой, и все внимание переключилось на них.
        Далее все проходило по отработанной схеме, благо всем заправлял опытный организатор, ориентируя и направляя людей, помогая ведущей и напоминая родителям заглянуть на кухню.
        - Неплохая партия, - произнесла мама, уловив момент, когда Марк оставил меня одну, углубившись в разговор с неким мужчиной. - Мне тут шепнули, что это сын того самого Вернера, который владелец местной трикотажной фабрики, - сообщила она это так, словно я должна была подскочить от этих слов на месте и весело захлопать в ладоши. Радость-то какая!..
        - Марк сам управляет предприятием, - произнесла я сухо, припадая к бокалу с вином.
        - А его отец?
        - Он давно отошел от дел и проживает уже много лет в Германии. Что-то еще, мам? Какие подробности тебе еще интересны?
        - Не рычи! Мы не дома, чтобы раздувать скандал. Я просто радуюсь, что ты выбрала достойную для себя партию.
        Как же быстро вы переобулись, Лариса Михайловна. Вроде, совсем недавно с железной уверенностью вещали о том, что за любовь надо бороться. Но, видимо, общественные регалии, социальный статус и прочее мнение нашего завистливого общества сделали свое грязное дело. А жаль… Некоторых людей можно уважать за твердость своей позиции, даже несмотря на то, что эту самую позицию ты не разделяешь, но тут видимо совсем не тот случай.
        - Спасибо, - сквозь зубы, наблюдая уже третий раз, как под крики «горько» Калинин целует свою белобрысую.
        Глава 14 часть 2
        Спустя пару часов сосуд моего терпения опустел, как и бутылка красного вина, стоявшая на столе напротив меня.
        - Поехали отсюда, - прислонившись к Марку, шепнула я, скользнув рукой по пряжке его ремня.
        Вернер повернулся, читая по моему лицу, что вся эта атмосфера шизофренического веселья, приправленного алкогольными парами, меня порядком доконала, и я на грани взрыва. Полное понимание в его взгляде:
        - Пятнадцать минут и уезжаем. Вызови такси, - и моя благодарность за это.
        Последнее усилие над собой, выдавливая доброжелательность и внешнее веселье, соответствующее всеобщему тону настроения; публичное вручение подарков новой ячейке общества и, попрощавшись, с улыбкой на выход.
        - Что было в коробке? - отчего-то с насмешкой в голосе спросил Марк, стоило нам оказаться за дверью ресторана.
        - Кукла Вуду и пропитанный ядом платок, - ответила я, приподняв бровь и подкуривая сигарету.
        - Все настолько серьезно?
        - Марк, ты дебил? - подняла на него взгляд, уже начиная успокаиваться. - Комплект постельного и деньги в конверте.
        - Постельное? - а вот это недоверие в его голосе даже как-то зацепило, и я никак не могла определиться, обидно или наоборот, можно поставить себе плюсик в карму.
        - Ну, я все-таки текстилем для дома занимаюсь, по-моему, логично, - и снова странная усмешка по его губам. - Ну не было у меня времени что-то искать другое в подарок!
        Марк, все так же улыбаясь, притянул меня к себе и поцеловал в волосы. Отбросив сигарету в урну, я направилась к подъехавшему такси.
        - Все хотела спросить, откуда ты знаешь Калинина? Вы же с ним в разных кругах обитаете? - садясь в машину, обратилась к Вернеру.
        Этот вопрос не раз возникал в моей голове оттого, что видимых пересечений между Калининым и Вернером не наблюдалось.
        - Однокурсники, учились вместе, - всего одна фраза, и еще один пазл встал на свое место.
        Квартира Марка, короткий, но жадный поцелуй в прихожей, и он, отстранившись, галантно предлагает вино. Соглашаюсь. Пока он роется в своем баре, принимаю душ, раздумывая, что, несмотря на вскипающие эмоции от близости, у нас с Вернером как-то все происходит излишне взвешенно, ровно, словно прописанная до мелочей сцена в сценарии фильма. Так же, витая в собственных мыслях иду по коридору, на секунду останавливаясь у зеркала, дабы убедиться, что смыла косметику.
        - Чего крадешься? - от неожиданности я едва не отскочила в сторону, замерев на месте. Марк стоял у входа в комнату, прислонившись к косяку. - Я не кусаюсь.
        А вот в этом я сегодня уверенна не была. Вид Вернера в одних брюках и без рубашки навевал совершенно противоположные мысли, а еще пробуждал аппетит, и это я отнюдь не про ужин.
        Его пара шагов в моем направлении, и короткое:
        - Пока не кусаюсь, - подтверждая мои мысли, еще шаг, и я резко выдыхаю от неожиданности, оказавшись прижатой к стене, - но могу…
        От его бархатного голоса приятная дрожь, рассыпаясь по телу мурашками, поднимала градус уже вскипевшей в венах крови. Наши тела разделяла лишь махровая ткань полотенца, которая еще немного и свалится на пол. От его горячего дыхания и близости сердце билось, как у испуганной канарейки, и я, словно в дурмане, облизывая пересохшие губы и не отводя взгляда от его губ, наблюдала, как они медленно растягиваются в уже ставшей привычной самоуверенной усмешке. Жажда одолевала: приятная, горячая и тягучая, как сахарный сироп. Он заправил мою мокрую прядь волос за ухо и невесомо скользнул пальцами по коже, щеке, шее, плечу. От этой неожиданной ласки на мгновение закрыла глаза, предвкушая…
        Сильные руки Марка тут же подхватили меня, как пушинку, заставляя обхватить ногами его бедра, а губы обрушились жадным поцелуем на мой рот, и в следующее мгновение мы уже на пути к кровати. Наши поцелуи становились похожи на борьбу; полотенце улетело в сторону, туда же остатки одежды Марка, и я с остервенением впивалась в его губы, получая ответные укусы. Его ладони бесстыдно скользили по моему телу, заставляя желать еще большего, разгоняя кровь по моим венам с такой скоростью, что в висках начало стучать, а кожа покрылась испариной. Маски приличия окончательно были отброшены в сторону, и даже подобие благопристойности уже уступило место дикому первобытному желанию обладать. Обхватив его тело сильнее ногами, пыталась перевернуть на спину, но у меня ничего не получилось; Марк не уступал, распиная меня на кровати, словно бабочку. И от этого собственного бессилия наслаждение лишь усиливалось, выстреливая в сознании острым и пьянящим импульсом. Выгнула спину, стараясь быть как можно ближе, теснее, впиваясь ногтями в его спину, кусая плечи и руки. Он ввел в меня пальцы, и с моих губ вырвался полустон,
полукрик. Хотелось еще, еще больше… Откровенно виляла бедрами, и Марк не заставил себя долго ждать, впиваясь в мои губы, перекатился на бок, не отпуская меня, достал из тумбочки презервативы.
        Сплетая языки, подминая меня под себя, вошел медленно, заставляя со всхлипом от острого наслаждения взвыть ему в губы.
        Подалась в нетерпении бедрами вперед. Остановил, жестко удерживая на месте, вдавливая пальцами руки кожу на моем бедре до болезненного дискомфорта, который лишь подталкивал к большему, сбивая дыхание, звучащее в унисон. Толчок. Стон. Еще один. Вскрик. И я, прогибаясь в спине, запрокинула голову. Он перехватил, удерживая в этом положении, ловя губами мою грудь, увеличивая темп, подводя к краю, множа до предела и так бьющие через край ощущения, отправляя разум в нокаут, разрывая сознание на клочки. Толчок, и онемение внизу живота переросло в закручивающуюся спираль. Толчок, еще один, и меня окончательно накрыло неожиданно быстро и сильно, сотрясая каждую мышцу в моем теле, захлестывая горячей волной и не отпуская. Еще толчок, продляя мой оргазм и уходя в свой. Пьяняще… Губы к губам, переворачиваясь на бок, прижимая меня к себе. Отпускало меня медленно, очень медленно. И только звонок телефона возвратил нас в реальность.
        Марк, матерясь и все еще шумно дыша, поднялся с постели и, найдя свой телефон, упал снова на нее, а я, прикрыв глаза, расслабленно уткнулась носом в подушку, слыша лишь обрывки разговора, в частности скупые ответы Вернера.
        - Скоро буду, звони Михаилу, - произнес Марк в трубку, заставляя меня поднять голову.
        - Марк…
        - Прости… - он скинул вызов на телефоне, переплел наши пальцы, целуя мое запястье. - Это по работе. Прости… - короткий поцелуй в губы, и он поднялся с постели, направляясь к большому встроенному шкафу-купе.
        - Что у тебя происходит?
        - Это рабочие моменты, - сухо, уже углубляясь в собственные мысли, перестраиваясь и входя в рабочий режим.
        - Все серьезно, да? - натянув одеяло, села на постели, наблюдая, как Марк собирается.
        - Не забивай свою голову, это мои проблемы, и я их решу. Прости еще раз.
        - Проблемы, о которых ты не хочешь говорить, но из-за них ты который раз срываешься среди ночи.
        Он застегнул последнюю пуговицу на манжете рубашки, и с тяжелым вздохом, не выдерживая моего напора, произнес то, от чего неприятный, пробирающий до внутренностей холодок прошелся вдоль моего позвоночника, я вздрогнула, не подозревая, что подобная моя реакция совсем скоро станет регулярной:
        - Очередная попытка рейдерского захвата предприятия. Я не могу спокойно лежать в постели, зная, что мои люди могут не разрулить ситуацию.
        - Что? Захват?..
        После шизофренического веселья на свадьбе Калинина с моими суицидальными мыслями, горячего секса, который полностью стер неприятный осадок чужого торжества, слова о рейдерском захвате казались мне каким-то неправдоподобным сюром. Но они не были сказаны для красного словца, вот совсем не для него.
        - Катюш, ты не глупая девочка и, думаю, теоретически знакома с этим термином. Прости, мне правда надо ехать, - снова короткий поцелуй в губы.
        Звук захлопнувшейся двери, и я полностью растерянная осталась одна в квартире наедине с тишиной, ставшей вдруг угнетающей и пугающей.
        Глава 15
        Той ночью после ухода Вернера я почти не спала. Задремала лишь под утро, а в семь уже раздался звук будильника на телефоне. Стоило открыть глаза, как тут же тревога едким ядом медленно начала пробираться под кожу, вызывая и рисуя страшные картины в сознании, сплетенные из предположений и глупых шаблонов, увиденных когда-то по телевизору.
        Душ, чашка кофе и попытка все же взять себя в руки. Набрала Марку, но он сбросил вызов, прислав сообщение, что занят и перезвонит позже. Тревога усилилась, грозясь увести меня в жесткое нервное состояние. Наверное, если бы Вернер был последней скотиной, я бы не стала вообще заморачиваться и переживать, но он ни разу за все время ничем меня не обидел, порой, конечно, проходил по краю в своем сарказме, но за черту ни разу: ни шага, ни слова. Неожиданный звук телефона заставил меня вздрогнуть и нервно щелкнуть по кнопке, убавляя громкость до минимума, уже после переводя внимание, на имя, высветившееся на дисплее. Звонила Вера. Я взглянула на часы и, выругавшись, приняла вызов. Рабочий день начался час назад, и надо было заканчивать с рефлексией и втягиваться в процесс. Вызвав такси, отправилась домой, максимано решая по пути рабочие вопросы через телефон.
        Вернер написал лишь к вечеру, прося приехать к нему. Желание заартачиться было большое, но не успела; следом за первым его сообщением пришло еще одно, с одним словом «Пожалуйста», и взбрыкнуть внезапно расхотелось. Не зря же нас в детском возрасте родители учат, что подобные слова являются волшебными. Видимо, что-то в этом есть или все оттого, что фонило даже из смс, что Марк за*бался и тащиться ко мне через полгорода ему сегодня не по силам. Отправив сообщение с согласием, вызвала такси и начала собираться.
        Встретил, распахнув дверь квартиры, моментально сгребая меня своими ручищами и захватывая в сладкий плен мои губы.
        - Вернер, - разрывая поцелуй, - может, хоть разуться дашь? - он улыбнулся и, коротко поцеловав, отступил на полшага, предоставляя мне место для маневра. Скинув обувь, сама потянулась к Марку. Все же соскучилась…
        - Как твои дела? Все разрешилось? - оторвавшись от его рта, но все еще обнимая.
        - Более-менее. Я все еще владелец фабрики, но крысу, что сливает данные так и не вычислили.
        - Это не первая попытка, да? - предположила, уже читая ответ в его взгляде.
        - Уже со счета сбился, если честно. Сначала с рынка выжать нас хотели, теснили под видом здоровой конкуренции. Хотя, ничем здоровым там и не пахло. А теперь к другим методам перешли, более наглым. Отчаянье - дело такое, порой толкает на необдуманные и рискованные поступки.
        - Ты знаешь, кто это делает?
        - Догадываюсь. Точно сказать трудно; есть три претендента, кому выгодно нас слить, но кто именно из них, пока определиться не могу. Мало данных, действуют они не напрямую, только через третьих лиц.
        - Грязное дело чужими руками.
        - Именно.
        - Я рада, что с тобой все хорошо!
        - Это приятно слышать, - и снова губами по губам, но уже без напора: нежно, ласково, пробирающе. Медленно разжигал томительный огонь в венах, давая надежду, что фундамент крепок и надежен, и что все так и останется в рамках нормы. Я поверила, доверилась и уверовала в его силу, ум и способность выбраться из этой ямы.
        ***
        В пятницу Марк потащил меня на очередное сборище толстосумов, которое проходило в новом художественном центре, гордо именуемом “Арт-пространство”. Во времена моего детства тут располагалась галерея художественно-изобразительной школы искусств, а теперь это была площадка для проплаченных выставок бездарных, но очень продаваемых, продвигаемых и, якобы талантливых молодых художников. Судя по мазне, висевшей на стенах, живописи они учились на вебинарах через интернет, удаленно. Но на мое «фи» Марк с улыбкой ответил, что это не цель, а скорее средство наладить нужные контакты, прощупать почву и увидеть лица конкурентов, дабы оценить и проанализировать реальное положение дел.
        - Александр Павлович будет с Анной Дмитриевной, тебе будет с кем поболтать, - произнес Марк, предлагая свою руку, когда мы входили в холл центра.
        - Вернер, - натянув на лицо маску с фальшивой доброжелательностью, прошипела я в его сторону, - я такими темпами сопьюсь, ей Богу. На твоих сборищах трезвой быть нереально, ибо уровень лицемерия и гадливого пафоса зашкаливает настолько, что хочется плюнуть, если не каждому в лицо, то через одного точно.
        - Я разделяю это твое желание на все сто процентов, но работа обязывает, - он с пониманием улыбнулся и сжал мою руку, отмечая взглядом уже спешащую к нам семейную пару, далеко не молодую, но явно состоятельную.
        Спустя час, кроме отвращения и желания поскорее покинуть это сборище, я ничего не испытывала. Мышцы лица болели от фальшивой улыбки, голова - от стараний приглашенного оркестра, а ноги - от высоких каблуков туфель. Скрывать свои реальные чувства было все сложней, как и улыбаться всем, с кем разговаривал Вернер. А еще все чаще возникало неприятное чувство в области затылка, словно кто-то настойчиво наблюдал за каждым моим движением. Это заставляло меня нервничать и напрягаться.
        - Катя! - Анна подошла к нам, дружески прикоснувшись ладонью к моей руке.
        - Как я рада тебя видеть! - я готова была ее расцеловать только за то, что она появилась передо мной.
        - Взаимно! - она улыбнулась, и, пока Марк увлеченно вел беседу с неким Брониславом Федоровичем, мы отошли в сторону. Я, наконец, хоть немного расслабилась, но отчего-то снова испытывая неприятное чувство объекта чьей-то слежки.
        - Ты в курсе, что некий субъект с тебя сегодня глаз не сводит? - Анна, приподняв бровь, бросила взгляд через мое плечо, попутно останавливая официанта и обновляя свой бокал шампанского. - Не оборачивайся, не показывай ни малейшей заинтересованности в этой фигуре.
        - Кто это?
        - Исаев Владислав Юрьевич, редкостная тварь, - произнесла она это с чувством пренебрежения и брезгливости, - без совести, принципов и какой бы то ни было морали. Мой дружеский совет, если хочешь, чтобы дела у Марка шли нормально и отношения между вами были ровными, держись от Исаева подальше, вообще избегай этого человека, любого контакта с ним, даже обычного «здравствуйте».
        - Все настолько серьезно? - от слов Анны мне стало не по себе.
        - Из того, что доносится до моих ушей, могу сказать, что все очень серьезно.
        - Я его и не видела. Насколько помнится, никто из подошедших так не представлялся.
        - Ты сразу поймешь, что это он, - взгляд Анны потемнел, и темное пламя злобы вспыхнуло в глазах. - Три года назад эта тварь едва не потопила бизнес Саши, благо Соболь смог его перекупить.
        - В смысле перекупить?
        - Это наемник без какого-либо кодекса чести, подчиняющийся только запаху денег. Чем сильней запах и больше нулей у предложенной суммы, тем больше шансов перетянуть его на свою сторону. Не зря он тут, сто процентов что-то вынюхивает.
        Те иллюзорные тучи, что, казалось, нависли в день свадьбы Калинина, когда Марк сорвался среди ночи, бросив фразу про рейдерский захват, теперь стали еще более реальней, а возможные варианты развития ситуации пугающими. Нервно пригубив шампанское, я глазами выискивала в толпе Марка, теперь и вовсе боясь сделать лишнее движение и ненароком рефлекторно обернуться.
        Глава 16
        - Прекрасный вечер, не правда ли? - раздалось позади, как только Анна, извинившись, отошла поздороваться со знакомой ей семейной парой.
        - Отвратительный, - обернулась, моментально встречаясь с острым лезвием темного взгляда. Неожиданно захотелось отшатнуться. Нет, он не был отвратительным или неприятным, но пронизывающий взгляд заставлял чувствовать себя жертвой, ланью, попавшей в поле зрения голодного гепарда.
        - Солидарен с вами, - он повел уголком губ в намеке на улыбку и подошел ближе, отчего я инстинктивно сделала полшага назад. - Владислав Юрьевич Исаев, можно просто Влад.
        - Приятно познакомиться, - уступка вежливости и взглядом по залу в поисках Вернера как предлога уйти от нежеланного знакомства, но Марк словно сквозь землю провалился.
        - Представитесь?
        - Екатерина.
        - Вот так, просто? - наносное удивление в голосе, хоть и хорошо замаскированное, заставило напрячься еще больше. - Приятно среди местной вычурности встретить простоту. Я могу пригласить вас на танец?
        - Извините, но я не танцую, - бросила в ответ, снова выискивая Вернера или хотя бы Анну с Александром Павловичем.
        - Когда женщина говорит «нет», она подразумевает «да», но хочет, чтобы ее поуговаривали.
        - Открою вам небольшой секрет, есть тип женщин чье «нет» означает всего лишь «нет», и не надо в нем искать нечто иное, - не смотря в его сторону. - Извините…
        Я сделала попытку уйти, но меня неожиданно схватили за руку чуть выше локтя. Его прикосновение прошлось будто ожог льда по нежной коже: обжигающее и парализующее, заставляя остановиться.
        - И все же я настаиваю!
        Интуиция отчаянно завопила об опасности, адреналин был впрыснут в вены и разгонялся по жилам с каждым бешеным ударом сердца.
        Устроить сцену я не могла: слишком много зрителей, влиятельных и не прощающих ошибок; это выставит Вернера в нехорошем свете. Пока я отчаянно пыталась придумать, как мне выйти из этой странной и пугающей ситуации, Исаев уверено взял меня за руку и повел в сторону танцующих.
        - Вы тут одна? - глаза в глаза, и я уже более отчетливо понимаю, что с его стороны это какая-то нелепая игра. Удачливый кот поймал глупую и уставшую мышь и теперь заигрывает ее перед тем, как сожрать.
        - Скорее всего, вы прекрасно видели, с кем я пришла. Для чего эта игра?
        - Чтобы завязать разговор, - ухмылка по губам, но надо отдать должное, ответил честно.
        - Разговор, который видимо должен выйти на определенную тему, тему интересную вам.
        - Люблю умных и прямолинейных женщин.
        - Так что вам от меня надо?
        Исаев в танце вел плавно, распластав ладонь на моей спине, обжигая своим теплом даже через ткань, заставляя нервничать от этого еще больше.
        - Информация и доступ к определенным бумагам Марка Генриховича.
        - Нет, - безаппеляционно, не раздумывая, заставляя темень в его глазах всколыхнуться.
        - Любая сумма, я готов заплатить, - сталь в бархате его голоса прозвучала уже более отчетливей, чем раньше.
        - Вы считаете, я нуждаюсь в деньгах?..
        - Все в них нуждаются, - излишне уверено.
        - Не все и не всегда, - категорично, едва подавляя дрожь, нещадно пронзающую тело.
        - Не торопитесь с ответом, Екатерина, подумайте, - словно у фокусника в его пальцах мелькнула визитка, и он, незаметно для остальных, через вырез платья просунул ее под лямку бюстгалтера, замаскировав это, будто незатейливым жестом аккуратно поправил локоны моих волос на плече.
        - Это лишнее, ответ останется прежним.
        Исаев, видя, что от страха и напряжения меня буквально начинает потряхивать, лишь улыбнулся и, склонив голову в имитации поклона, направился на выход из зала. Тварь. Хищная тварь.
        А я через зал в дамскую комнату и брызгами холодной воды по щекам в попытке успокоиться.
        - Ничего страшного не случилось, - шепотом самой себе и вытащила визитку Исаева. Но ни рассмотреть, ни выбросить без свидетелей мне ее не удалось; в уборную вошла группа женщин, судя по их разговорам и шуткам - местные сплетницы. Я незаметно бросила проклятый кусок картона в сумочку и, приведя свой внешний вид в порядок, вернулась в зал. Меня все еще трясло. Выпитый почти залпом бокал шампанского тоже мало помог. Но зато я, наконец, увидела Вернера, он обернулся, отвлекаясь от своего собеседника и мы встретились взглядами. Спустя пару минут он подошел ко мне, беря меня за руку:
        - Где Анна? Я попросил ее побыть с тобой, пока я занят. Ты чего такая бледная? Кать?
        - Я уйти хочу, - дрожь, наконец, начала отпускать.
        - Что-то случилось?
        - Нет, мне просто дурно.
        - Прости меня, что оставил одну, мне надо было переговорить с одним чиновником, а к нему без протекции никак не попасть. Пришлось налаживать «мосты», - Марк с тревогой вглядывался в мои глаза, явно переживая, а мне хотелось лишь поскорее отсюда убраться.
        - Я все понимаю. Ты не против, если я уеду домой?
        - Мы вместе поедем прямо сейчас.
        Такси, полночный город, и Марк, заботливо державший меня в своих руках, уже ставших почти привычными, родными. Внутренняя тревога отпускала, уступая место анализу ситуации и порождая в моем мозгу множество вопросов.
        - Марк, ты говорил, что попытка захвата предприятия происходит не впервые, как это? Для меня словосочетание рейдерский захват моментально рисует ассоциативную картинку из девяностых с бритоголовыми братками с автоматами в руках.
        Вернер тихо рассмеялся и поцеловал меня в макушку.
        - Кто-то все же прогуливал пары в университете, - произнес он с усмешкой в голосе, но в следующую секунду уже продолжил более серьезно: - Когда отец устал отбиваться от попыток выжать нас с рынка, он передал руководство мне, а спустя год произошла первая попытка незаконного завладения долей акций - это и есть захват.
        - Как это? - смутно представлялось мне это лишь в общих чертах.
        - В этом случае фиксируется явный подлог документов. Такие действия осуществляются при помощи недобросовестных юристов и нотариусов, производится незаконное изменение реестра акционеров, меняются записи ЕГРЮЛ, и таким образом происходит получение доли предприятия. Далее при помощи явных обеспечительных мер производится блокировка остальных долей в уставном капитале, и ограничивается действие иных собственников предприятия. При таком раскладе рейдеры могут спокойно подать иск в суд с заявлением о якобы нарушаемых правилах миноритарных акционеров, и тем самым просят суд арестовать оставшиеся акции, которые им не принадлежат по закону. Суд же в свою очередь имеет полное право (ч. 1.1 ст. 93 АПК РФ) на следующий день после подачи иска обеспечить блокировку. Учитывая краткие сроки рассмотрения иска, эти твари очень быстро выводят все активы предприятия и практически получают неограниченный контроль над управлением предприятия в этот короткий период, без действия основных собственников. Я тогда успел перехватить момент передачи данных, это и спасло. А вообще способов много, наше несовершенное
законодательство в аспекте рейдерства словно решето: паразитирующим тварям есть, где развернуться и без автоматов. Хотя полтора года назад кирпичный завод захватывали именно силовым способом: автоматы, люди в балаклавах явно со спецподготовкой.
        Такси остановилось и Марк, рассчитавшись, вышел, подавая мне руку, помогая выбраться из автомобиля.
        - И никто им ничего не сделал? Их не посадили?
        - Нет. Менты то ли сами бояться вмешиваться, то ли получают хорошие отступные и на время становятся слепыми и глухими, а по бумагам там все красиво и правильно, не подкопаешься.
        - А сейчас что происходит?
        - Да вот, честно, понять до конца не могу, словно крыса какая-то завелась. Выписку из ЕГРЮЛ мы запрашиваем ежедневно, но при этом все равно пару раз перехватывали подлог и попытку внесения изменений в уставные документы. После ухода отца и той попытки захвата, я полностью проработал и изменил устав предприятия, указав в уставе полный запрет на уступку доли любым третьим лицам. Помимо этого, внес туда еще множество условий и ограничений, позволяющих максимально обезопасить фабрику и усложнить любую попытку захвата, в том числе избежать прямой передачи или скупки акций и долей акций, поэтому им приходиться идти другим путем, более сложным.
        - Почему они не отступятся, раз все так сложно?
        - Потому что это заказ, Кать, только чей - пока вопрос открыт. Зачем ты забиваешь себе голову моими проблемами? - он снова улыбнулся, привлекая меня к себе, набрасывая свой пиджак на мои плечи коротко целуя. - Я сам разберусь.
        Глава 17 часть 1
        Мы поднялись в квартиру и Марк, едва закрыв дверь, с какой-то совершенно несвойственной ему трепетностью и нежностью припал к моим губам, лаская, отвлекая и утягивая за собой в нежный и дурманящий омут, словно отгораживаясь от всего мира, от проблем и сложностей, скрываясь за дверями спальни, словно в крепости, где есть только двое - он и я. И я поддалась ему и этому искушению забыться. Утопая во взаимных ласках, переплетении и слиянии тел, насыщая и насыщаясь, я вдруг внезапно осознала, что впервые чувствую себя нужной и желанной. Хотелось бы добавить любимой, но это еще не было озвучено, а обмануться в своих предположениях я очень боялась. Но мысль от этого не стала менее сладкой…
        Утро было непривычно поздним, наполненным солнечными лучами, пробивающимися в комнату через оконные стекла, с приятным запахом свежесваренного кофе. По доносившимся звукам из кухни можно было предположить, что Марк готовил завтрак: бренчание посуды, перемешанное с тихими нотами музыки, звучавшей из его айфона. Завернувшись в простыню, еще наполовину сонная, но отчего-то отчаянно счастливая, я пошла на вкусный аромат кофе.
        - Доброе утро! - произнес Вернер, улыбнувшись моему помятому утреннему виду и помешивая что-то на сковороде.
        Не знаю, как удается некоторым девушкам с утра выглядеть, как топ-модели, я обычно выгляжу, как взлохмаченный алкаш, спавший всю ночь под теплотрассой. Честное слово. И без толку расчесывать волосы перед сном и накладывать на лицо тысячу и один ночной крем или патчи, результат будет тот же, проверяла.
        - Доброе! - подойдя ближе, обняла, прижавшись к его спине.
        - Встала, а проснуться забыла?
        - Ага, - не открывая глаз и наслаждаясь теплом его сильного тела.
        - Кофе?
        - Угу.
        Марк мягко отстранил мои руки и обернулся:
        - Ты прелестна с утра.
        - Льстец безбожный, - пробурчала в ответ, скривив лицо, он же лишь рассмеялся и, коротко поцеловав меня в кончик носа, включил кофеварку.
        - Садись, завтракать будем.
        Утро было, действительно, волшебным, наполненное непривычным и таким редким спокойствием и умиротворенностью, словно давая нам небольшую передышку в суете проблем трудовых будней. Даже Вера меня с утра не дергала. На мое сообщение ответила, что все у них нормально и все со всем справляются. «Ну и замечательно» - подумала я, откладывая в сторону телефон и переключая все свое внимание на Марка, тоже довольного и веселого, что наблюдалось в последнее время редко.
        Но затишье, как известно, бывает перед сильной бурей… Почему я об этом не подумала? Почему моя интуиция абсолютно безмолвствовала? Я не знаю. Может от того, что, даже если накрой меня тревога раньше произошедших событий, все равно ничего не поменялось бы, только это райское утро было бы испорчено и у меня осталось бы в итоге намного меньше светлых воспоминаний.
        Началось все стандартно с телефонного звонка. Вернер, нахмурившись, выслушал незримого собеседника, а после, скинув вызов, начал собираться.
        - Что-то случилось?
        - Небольшие трудности, все решаемо, не беспокойся, - бросил, словно на автомате, роясь то в рабочем столе, то перебирая одежду, мыслями находясь уже где-то далеко от меня. Дергать и напрягать расспросами не стала, понимая, что ему сейчас не до меня. Допив остывший кофе, тоже начала собираться.
        - Тебя подбросить?
        - Нет. Такси вызову, не волнуйся, - подошла ближе, поправив ворот его рубашки, и потянулась к его губам.
        - Я постоянно чувствую себя последним ублюдком от невозможности нормально провести с тобой время, - произнес, разрывая поцелуй, но все еще удерживая меня в кольце своих рук.
        - Я не выражаю недовольства, я все понимаю.
        - От этого почему-то еще хуже, - он как-то грустно улыбнулся одним уголком губ, - я опять сегодня допоздна буду ковыряться в документах. Но, если ты приедешь вечером ко мне и скрасишь мою рутину, я буду очень признателен.
        - Я подумаю, - произнесла с обещающими нотками в голосе, разглаживая несуществующие складки на его рубашке.
        Марк уехал, а я вымыла посуду и, вызвав такси, отправилась к себе. Второй ноутбук что ли завести? Тогда можно было бы не мотаться туда-обратно почти каждое утро, а спокойно работать. Один дома, второй у Марка. Заманчивая идея…
        Глава 17 часть 2
        Но этим вечером моим идеям, как и планам не суждено было сбыться, точно со стопроцентной гарантией. Приняв от Веры последний отчет по заказам и сформировав заявку на завтра, я выключила ноутбук и, покрутив в руках телефон, все же набрала номер Марка. Я привязывалась к нему и прекрасно это понимала. К нему вообще было сложно долго оставаться равнодушной; его забота, внимание и нежность подкупала, и даже нагловато ироничная манера общаться больше не раздражала, а скорее вызывала симпатию, вторила какой-то моей собственной язвительности, и в этом сходились.
        - Привет! Я соскучился, - уже после второго гудка раздался уставший голос Вернера.
        - Я тоже, - откидываясь на спинку дивана, - хочешь, приеду ненадолго?
        - Почему ненадолго?
        - Чтобы сильно не нарушать рабочий процесс и дисциплину, не отвлекать тебя от важных дел.
        - Сейчас я бы только порадовался, если бы ты меня отвлекла, - он уже не пытался скрыть, что устал, чертовски устал. Это слышалось в тоне, звучании голоса, даже в построении фразы.
        - Тогда жди.
        Я хотела уже скинуть вызов, но он отчего-то решил продолжить разговор:
        - Кать…
        - Что?
        - Люблю тебя, - вот так просто и неожиданно.
        - Марк… - ошарашено, не зная, что на это сказать, - это… вот так по телефону… - мой нервный смешок и попытка сгладить возникшую неловкость, - ты, конечно… - хотела сказать «умеешь удивлять», но договорить он не дал.
        - Бля… не подумал. Приедешь, скажу то же самое лично, затащив тебя на свой диван.
        - Договорились, - улыбнулась я во все свои тридцать два.
        Сбросила вызов, шумно выдохнув. После такого точно ехать надо, без вариантов.
        Собралась я быстро; даже такси приехало без задержек, что для нашего города, конечно, было на грани фантастики. Всю дорогу мне хотелось улыбаться. Окрыленная одной его фразой из двух слов, я дышала полно и легко, и сама ловила себя на этом. Небо хмурилось, в воздухе пахло надвигающейся грозой. Таксист угрюмо молчал, упорно, но безуспешно пытался поймать радиоволну на старой магнитоле. Я почему-то именно в этот момент осознала, что больше нет душевной тяжести, что нет разрывающих душу эмоций, есть лишь легкость, свет и тепло, которые хотелось дарить; их явно хватит на нас двоих с лихвой.
        Машина остановилась у проходной, и я, расплатившись, вышла, направляясь к воротам. И тут что-то у меня внутри дрогнуло, сливаясь в унисон с раздавшимся в небе громом, вторгаясь и разрывая внутреннее спокойствие, вызывая неожиданное и внешне ничем необъяснимое напряжение во всем теле, точно так же, как тогда в галерее.
        Первые капли дождя упали на асфальт, сворачивая нагретую за день пыль. Я же, окинув быстрым взглядом прилегающую территорию, ускорила шаг, заметив краем глаза на углу здания два черных внедорожника, возле которых курили трое мужчин. Тревога усилилась, росла с каждым сделанным шагом. А когда на посту охраны я никого не обнаружила, то она, собравшись противным комом, подступила к горлу. Хотелось закричать, позвав Марка, чтобы он появился и с улыбкой, заключив меня в свои объятья, назвал излишне пугливой, но это было глупо и нелогично, как и страх, что неприятно сковывал мое тело. Просто рабочий день давно подошел к концу, и все ушли домой, поэтому тут пусто, тихо и свет в коридорах выключен либо убавлен, а охрана, скорее всего, просто на обходе или курят где-нибудь. Я сделала очередной глубокий вдох и выдох, пытаясь размышлять рационально, и, успокаивая саму себя, вытащила из сумочки телефон, чтобы все же набрать Марка.
        - Он не уступит, - неожиданно раздался твердый мужской голос выше этажом, и я замерла на месте.
        - Если уже сам Кондратьев лично решил нанести визит, у Вернера нет шансов, - второй мужской голос разрезал тишину, заставив меня вмиг поледеневшими пальцами вцепиться в перила.
        - У него уже терпение закончилось, столько мурыжить без толку. Думаешь, решит убрать?
        - Посмотрим. Проконтролируй наших. Напомни, что мы со жмуриками не работаем и на мокрое не подписываемся. А Кондратьеву, если припекло, то пусть своими силами вопрос решает.
        - Я помню.
        - Ладно, поехал. На связи.
        - Иса, Журавлев звонил, доки просит.
        - Бл*ть, точно. Наберу его, - тяжелые шаги раздавались все отчетливей, и я, отшатнувшись, в панике дернула за ручку двери, ведущую в соседний коридор, но она оказалась заперта. От бьющего в ребра сердца перекрывало кислород. Инстинктивно подняла голову в сторону исходящей опасности, дабы оценить, успею ли я унести ноги, и тут же встретилась взглядом с Исаевым, той самой тварью, пытавшейся через меня добраться до Марка. В его глазах удивление, в моих страх. Оценивающе посмотрел вверх и быстрым пугающим шагом ко мне. Я вжалась спиной в холодную стену, готовая закричать. И закричала бы, если бы он резко и жестко не зажал мне ладонью рот.
        - Тихо. Поняла? - шепотом у самого лица, снова оборачиваясь, проверяя, нет ли у нас зрителей, и возвращаясь взглядом к моему лицу.
        Сжала веки в знак согласия, пытаясь кивнуть. Молчание не такая большая цена за свободу, лишь бы отпустил.
        - Не издавая ни звука, вниз со мной. Заорешь, пеняй на себя, защищать не буду.
        Глава 18
        Он тащил меня вниз по лестнице, крепко держа за запястье, периодически оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Грубо затолкнул в машину, припаркованную почти у самого входа, и, сев за руль, рванул с места. Меня затрясло.
        - Нах*я сюда приперлась, приключений в жизни не хватает?! - рыкнул Исаев, выруливая на главную дорогу.
        - Что с Марком?! - от происходящего ужаса я даже боялась смотреть в сторону этого человека.
        - Ты оглохла, что ли? Я вопрос задал!
        - Что с Марком?! - уже настойчивей, но с явными нотками приближающейся истерики.
        - В порядке твой Марк, - бросил Исаев, понижая всего двумя словами градус моего напряжения. - Пока в порядке. И будет, если доки все подпишет, и вы*бываться не станет. Ты зачем на фабрику сунулась, идиотка?
        - Мы с Марком договорились, что я приеду сегодня, - ответила уже спокойней, подавляя страх и желание по тупому разреветься.
        - Идиот, нах*й! - отчего-то выругавшись явно в адрес Марка, он вытащил из пачки сигарету и закурил, приоткрывая окно, одновременно скользя взглядом по зеркалам заднего вида. - Если хочешь сохранить свою шкурку целой, то советую слушать меня сейчас внимательно. Кондратьев и его прихвостни люди старой формации и методы у них порой, так скажем, не ахти: нафталином попахивают и девяностыми. Поэтому, пока твой драгоценнейший Марк Генрихович не подпишет бумаги, сиди дома и не высовывайся. Это мой тебе совет!
        - Кондратьев, это тот, кто заказал бизнес Вернера?
        - Да, - не смотря в мою сторону и спокойно затягиваясь сигаретой
        - Они его убьют?! - новая волна страха ледяным вихрем опутала мое тело, заставляя разум генерировать страшные картины происходящего в необозримом будущем.
        - Не знаю, меня это мало заботит, - с полным безразличием произнес Исаев, выбрасывая окурок в окно.
        - Я тебе зачем? - дрогнувшим на вдохе голосом.
        - Да вообще не вперлась, - его губы исказились в подобии усмешки. - Пожалел просто, мордашка понравилась. Радуйся, пока удача на твоей стороне.
        Больше мы не разговаривали. Через некоторое время машина завернула в гаражные боксы и остановилась. Пару минут спустя рядом припарковался темный седан, и Исаев, прихватив какую-то папку с заднего сиденья, вышел из машины навстречу молодому поджарому мужчине.
        - Тут все? - произнес собеседник Владислава.
        - Да.
        - Благодарствую, а то Жура уже в край запилил.
        - Лютует? - в голосе послышалась некая насмешка, смешанная с сочувствием. Хотя навряд ли подобные эмоции знакомы этому человеку.
        - И не говори… Вожжа под хвост попала, второй месяц сплошные нервяки. Парни все уже шарахаются от него. У тебя как? Слышал, что Вернер бычит, подписывать не хочет.
        От одного упоминания имени Марка я напряглась, изо всех сил стараясь услышать каждое сказанное слово, боясь даже пошевелиться.
        - Кондратьев сам решил лично визит нанести, авторитетом взять, ну и попробовать запугать. В своем репертуаре, в общем.
        - Так ты ему скажи, что девяностые закончились давно. Открой ему глаза, а то дедок так и будет стволом размахивать направо и налево.
        - Там без толку, прошивка не та, обновление согласно дате календаря не встает. А ты вообще откуда в курсе?
        - Мне сейчас его Лёнчик звонил, минут десять назад. Девку Вернера найти хочет.
        Лед, окутавший меня ранее, стал мгновенно обжигающим.
        - Нах*я?
        - Устроить «психологическое давление» - его формулировка.
        - Она в салоне у меня сидит, - насмехающийся голос Исаева прозвучал, как разорвавшаяся граната, отчего я едва заставила себя остаться на месте и не выскочить из машины в попытке убежать.
        - Да, ладно?.. - мужчина нагнулся, заглядывая в салон через приоткрытое окно и улыбаясь мне во все свои белоснежные тридцать два. - Нихрена ты продуманный!..
        - А ты думаешь, откуда у меня те доки были, благодаря которым мы Вернера под п*зду два раза подводили, через кого я их достал. Поэтому, пусть Лёнчик со своим Кондратьевым дальше *буться и мозгами шевелят, а про нее и думать забудут. Негоже такими кадрами направо и налево раскидываться, самому нужны.
        - Иса, ты везучая и гениальная тварь, - рассмеялся мужик и, закуривая, стрельнул взглядом в сторону. - Только хвостатая.
        - Видел. Разберусь. - Спокойно отреагировал Владислав.
        - Поехал я, - они пожали руки, - а то Жура мозга *бет.
        Мужик в подтверждение поднял свой телефон экраном к Исаеву, видимо демонстрируя новый звонок от надоедливого и излишне требовательного начальства, и, приняв вызов, направился к своему автомобилю.
        - Со слухом все в порядке? Все слышала? - произнес Исаев, возвращаясь в машину.
        - Да.
        - Выводы делай.
        - За нами следят? - глаза в глаза и его тьма врезалась в мое сознание, неожиданно проникая в него, заползая черными змеями, вызывая неприятное, но вполне «живое» чувство сопричастности к происходящему, при этом словно давая выбор, быть виновной или обвиняющей. Я же не хотела быть ни той, ни другой.
        - Да. И это не мои люди. Так что? С ними поедешь Маркушу жертвенно спасать или домой отвезти? - ирония в голосе совершенно не прикрытая, взгляд тяжелый, давящий все больше, но с налетом равнодушия и безразличия. Мой глубокий вдох и попытка мыслить здраво, несмотря на охвативший ужас от понимания всей серьезности происходящего.
        - Домой, - тихо, с полным принятием, что как-то повлиять на ситуацию я все равно не смогу. Не того веса моя персона. Меня просто пустят в расход в этой игре, как пешку.
        - Умничка, девочка, - уголки губ приподнялись в намеке на улыбку. - Инстинкт самосохранения работает и его уровень выше бабской дурости. Мне уже нравится, - неожиданно придвинулся ближе, заставляя меня сильнее вжаться в кресло. - Но все же пока не хочется ради тебя светить чернухой на Кондратьева, - он протянул руку и совершенно легко и непринужденно поправил мои волосы, заправив прядь за ухо, словно делал это уже не раз. - Убедишь меня рискнуть, падший ангел? А то наши зрители жаждут.
        - Ты *банулся? - мой взрыв стал моментальным, несмотря на испытываемый ужас. Видимо уровень страха уже настолько зашкалил, что нервной системе стало абсолютно наплевать, что и кому я говорю, и какие последствия за это могут быть.
        Исаев на этот выпад совершенно неадекватно улыбнулся, широко и с каким-то хищным оскалом, а в следующую секунду резко дернул меня на себя, прижимая таким образом, что я, утыкаясь лицом в его шею, дернуться особо не могла. Сердце, и так колотившееся в ускоренном ритме от уровня адреналина, сейчас и вовсе *башило в грудную клетку, разгоняя кровь в венах до гула в барабанных перепонках.
        - Чшшш… - зарываясь носом в мои волосы. - Тронуть не должны, но х*й их знает, поэтому сиди и не дергайся. Что не стоит звонить и писать Вернеру, не надо надеюсь объяснять?
        - Я поняла.
        - Вот и молодец! Сейчас отпускаю, ты мне улыбаешься и им тоже улыбаешься, и удерживаешь это позитивно-веселое выражение на лице, пока мы выезжаем отсюда. Это чтобы лишних вопросов у людей не было. Семен, конечно, как ответственная телефонистка доложит Кондратьеву расклад, но мало ли, вдруг его хлопцы совсем тупые.
        - Это та тачка, что у шестого бокса стоит?
        - Да, тот мудак, который якобы колесо меняет уже полчаса.
        Глава 19
        Уже совсем стемнело, когда машина Исаева притормозила у моего подъезда.
        - Владислав Ю…
        - Просто Влад, - оборвал меня на полуслове, чиркая зажигалкой и затянувшись сигаретой, выпустил дым в приоткрытое окно, даже не посмотрев в мою сторону.
        - Ты можешь сделать, чтобы его не убили? - тихо, робко и совсем не привычно даже для себя.
        - Нихрена у тебя просьбы! - его явно забавляла ситуация, мой страх, моя просьба, приправленная отчаяньем и абсолютной растерянностью. - Милая, я даже тебя еще не тр*хнул, а ты уже такие запросы кидаешь, - прищур темных глаз, намек на улыбку, словно издевка, и эта вальяжная поза царя добили меня окончательно.
        - Мне тебе дать надо, чтобы ты помог?! - уже резко и со злостью.
        - Неплохой расклад, - спокойствие сквозило во всем: в тоне, во взгляде, в положении тела, - привлекательный, но я все равно не подпишусь, - с некой ленью и с полной уверенностью в своем ответе.
        Мне больше ничего не оставалось, как открыть дверь и, не проронив ни слова, выйти из машины. Не успела я войти в подъезд, как машина плавно тронулась с места и слилась с теменью проулка. Войдя в квартиру, закрыла дверь на два оборота замка и, прислонившись спиной к стене, осела на пол, подогнув колени и обхватив руками голову. П*здецовая ситуация без выхода для меня. Я не могла ничего сделать, у меня не было связей, не было знакомых, имеющих достаточное влияние в кругах, в которых крутился Вернер или Исаев, чтобы попросить помощи. Если быть честной, меня все это вообще до жути испугало. Все-таки в некоторых вопросах я так и осталась наивной глупой девочкой, верящей, что бизнес может делаться честно и прозрачно: без укрытия от налогов, рейдерских захватов и прочей чернухи. Нервно рассмеялась от собственных мыслей и потянулась за телефоном. Набирая номер единственного человека, который мог хоть немного помочь прояснить ситуацию, я включила свет и направилась на кухню. Я не знала, чего я хотела больше всего в данный момент, чтобы меня успокоили или на самом деле помогли Марку. Но фортуна уже от меня
отвернулась, и Анна не ответила. Сжав бесполезную трубку в руке, я открыла шкаф и взяла оттуда бутылку коньяка. Больше звонить было некому. Но стоило плеснуть в бокал крепленой жидкости, как телефон ожил. На дисплее, вместо ожидаемого номера Марка или хотя бы Анны, высветился Юлькин.
        Не у одной меня была сегодня п*здецовая ночь….
        Когда раньше я от кого-либо слышала утверждение, что мир - это определенным образом настроенная и отлаженная система, я смеялась и откровенно стебала оратора сего монолога от того, что все эти разговоры мне казались не более чем поносом, слитым в мозги мнимым и незрелым личностям, озабоченным лишь поиском смысла жизни и света в пятой чакре левой пятки. В общем, бред сивой кобылы. Но жизнь порой замысловато тасует карты настолько, что сегодня я, стоя на балконе, вглядываясь в линию горизонта и темень ночного неба, выкуривая уже вторую подряд сигарету, думаю о том, что жизнь далеко не система. Это сумма систем самых разнообразных с индивидуальным набором правил, законов и принципов, порой переплетенных между собой диким и изощренным образом. И даже ситуация Юльки, которая ушла от меня сорок минут назад, пример одной из таких хитроустроенных систем. Парадокс, но люди реально слепы, когда дело касается их собственной жизни.
        Юльке изменил муж, и она приходила плакаться. Нет, она не просила помощи с жильем на время развода или посидеть с ее ребенком, пока она будет заниматься бумажной волокитой. Нет. Она просто приходила поныть, тупо по-бабски поныть и не более. И ни о каком разводе речь даже не шла, а стоило мне ненароком об этом меж делом заикнуться, меня тут же чуть анафеме не предали и на костре не сожгли. "У меня сын", - это, видимо, должно было полностью оправдать ее жертвизм и неспособность взять ответственность за свою жизнь. Самое парадоксальное было в том, что Юлька не видела системы совершенно. Ее даже не напрягали собственные рассказы о том, что ее дед изменял бабке, а та жила с ним дальше, рожала ему детей, вытаскивала хлюпенького мужичонку из чужих постелей, тащила пьяненького на себе через всю деревню и терпела. И что Юлькиной матери отец изменял, только при этом еще бухал; а когда прибухнет порой, поколотить ее пытался, пока сковородой или кочергой не выхватит по своей хребтине. Ее старшей сестре муж изменяет, и это тоже ни для кого не является секретом. При всем при этом Юлька отчего-то свято верила,
что ей-то ее благоверный будет верен. До сего дня, видимо. И самое печальное в этом не только мрачнеющая динамика от женщины к женщине в их семье, а то, что через пару лет сама Юлька родит своему безрогому козлу дочь, и этой дочери лет через “…дцать" муж тоже будет изменять. Ибо программа заложена, а урок до сих пор не усвоен. Печально, что она не видит этого, и что с каждой ступенью подобные программы только усугубляются и искажаются, нанося непоправимый урон.
        Эко как меня понесло. Сделала очередную затяжку и затушила сигарету в пепельнице. Все мы зрячие философы, когда дело касается чужой жизни: все видим, все понимаем; в своей же мы обычно беспросветно слепы…
        Система, мать ее… Подобная была и в моей семье, и от которой я открестилась, пошла наперекор… Каков же будет предъявленный счет? И смогу ли я его оплатить?..
        Глава 20
        Несмотря на внутреннюю физическую и эмоциональную усталость, сна не было даже близко, хотя часы показывали половину четвертого утра. Опрокинув в себя еще одну порцию коньяка, я все же вытащила из сумочки забытую когда-то там визитку и набрала номер, который надеялась никогда в жизни не набирать.
        - Слушаю, - всего одно слово, а тьма снова безжалостно полоснула по живому.
        - Это Катя.
        - Чего надо?
        - Извини, что так поздно, - и тут же, влив в себя очередную порцию коньяка, произнесла то, что волновало меня больше всего, - как он?..
        - Я тебе что, справочное бюро?
        - Влад, - тихо, пытаясь удерживать внутреннее спокойствие, стараясь из всех сил балансировать и не сорваться. А сорваться хотелось…, как Юлька: в слезы, вой, с заламыванием рук и нелепыми выкриками. Но вместо этого ровный тон, просящий… впервые. - Я могу как-то ему помочь?
        - Нет, - словно ударом молота о наковальню, подводя невидимую черту.
        Я не знала, что сказать, как еще попросить, что надо произнести, чтобы он помог. Так ничего и не придумав, признавая свое полное поражение, шумно выдохнула, еле сдерживая подступившие слезы. Уже собиралась сбросить вызов, как голос Исаева шелестом змеи, ползущей по сухой траве, прозвучал в трубке:
        - После подписания документов у Вернера будет около восьми часов, чтобы свалить из страны. Я бы на его месте воспользовался этим шансом, - все так же ровно и безэмоционально. - Но зная его упертость, навряд ли он трезво оценит ситуацию.
        - Я попробую его убедить, - с нескрываемой благодарностью в голосе за этот своеобразный совет, пусть и поданный так.
        - Удачи, - бросил, сразу же скинув вызов.
        Мне же оставалось лишь ждать и гипнотизировать телефон в надежде на звонок от Марка.
        Но он не объявился этой ночью: ни звонка, ни сообщения, ни его самого. А рано утром я включила телевизор и обмерла от замелькавших кадров на экране, выронив чашку; осколки разлетелись, горячий кофе расплескался по полу, обжигая брызгами ноги и растекаясь по кафелю коричневым пятном. Я, не замечая ничего, всматривалась в экран, сжав похолодевшими пальцами столешницу: люди в балаклавах, автоматы и вой сирен в унисон с голосом репортера: «…рейдерский захват фабрики «Русский текстиль»… возвращение девяностых или так сейчас делается бизнес в России… Генеральный директор предприятия Вернер Марк Генрихович долго боролся за легитимность своего положения, как руководитель, но нейтрализовать конфликт мирным путем не удалось и…». Я бросилась к телефону, набирая номер Вернера: «Абонент временно недоступен», - роботизированный голос прозвучал в трубке, множа и так возросшее до уровня паники волнение.
        Пока я металась по квартире в поисках вещей, попутно матерясь в попытках вызвать такси, до меня отрывками доносился голос репортера местного телеканала: «Как удалось узнать, владелец фабрики сейчас находится дома, и его жизни ничего не угрожает. Участников вооруженного захвата задержали и сейчас они…». Из квартиры я вылетела чуть ли не босиком, попутно обуваясь, подбежала к подъехавшему такси, держа в голове лишь одно: суметь убедить уехать из города; и молилась лишь о том, чтобы с Марком все было, действительно, в порядке. Но если врата преисподнии распахнулись, то надеяться на чудо излишне наивно даже для меня.
        Уже подъезжая к дому Вернера, я поняла, что ничего не закончилось. Пучина разверзшегося ада продолжала безжалостно пожирать и ломать людские жизни: машины полиции, скорая, репортеры и толпы людей. Машины не пропускали и я, расплатившись с таксистом, направилась во двор пешком. Кошмар, перерастающий в ужас, прошил сознание, когда взглядом напоролась на распростертое на асфальте тело. Недвижимое тело того, кого совсем недавно обнимала. Холодный вспарывающий душу кошмар, широко раскрытые от ужаса глаза и крик, застрявший в горле, подавленный, ибо кто-то резко дернул на себя, задавливая рвущуюся наружу истерику еще не осознанную, но уже отчаянно требующую выход. Меня удерживали жестко, крепко прижимая лицом к груди, ломая все изнутри одной догадкой схожей с пониманием, в чьих руках оказалась.
        - Уберите от сюда женщин! - чей-то окрик и новая волна боли до онемения в легких. - Знакомы с убитым?
        - Нет. Мы с женой квартиру ищем, в этом доме смотрели. Она беременна, поэтому чересчур эмоциональна.
        - Тем более покиньте место преступления! - холодный официальный тон безжалостными иглами в сознание, отозвавшись болезненными спазмами и ледяными бисеринками пота по телу.
        - Убийство? - знакомая бархатистая тьма в голосе, плотно ассоциировавшаяся у меня с проклятием. Дернулась. Удержал. Тварь.
        - Следствие покажет.
        Оттащив меня в сторону подальше от любопытных зрителей, насильно запихнул в машину, несмотря на сопротивление и мою истерику, уже не подавляемую, не сдерживаемую.
        - Ты его убил!!! Ты!!! - я кричала, хватая и дергая его за руки, захлебываясь рыданиями и едва не сгибаясь от внутренней боли, порожденной увиденным. Мне нужно было кого-то обвинить, и я нашла виноватого в нем, ибо он само порождение ада, вестник горя и беды.
        Хлесткая пощечина резко оборвала мой вой, переключая реакции тела с внутренней боли на физическую, голова от удара дернусь, я всхлипнула, хватаясь за щеку.
        - Успокойся! - cталь в голосе зазвучала предупреждением, но мне уже было плевать. - Ни я, ни мои люди к этому не причастны, - его ровный тон и новая порция горячих слез по моим щекам.
        Выругавшись, открыл бардачок, вынул оттуда бутылку коньяка и, откупорив, поднес ее к моим губам, понимая, что вторая волна неконтролируемой истерики уже на подходе.
        - Пей! - отрицательно мотнула головой, от давящих всхлипов даже выдавить из себя пару слов не выходило. - Пей! - подавляя тяжелым, угрожающим взглядом и положив ладонь на мою шею, притянул ближе к горлышку бутылки. Сопротивляться не было сил, и я поддалась.
        Что угодно, лишь бы это все прекратилось….
        Глава 21 часть 1
        Всучив мне в руки бутылку, Исаев завел машину и резко вырулил на главную дорогу, попутно набирая чей-то номер в телефоне. Мне уже было плевать, я добровольно припадала к горлышку, отхлебывая крепленную жидкость, и смотрела в окно, хотя из-за слез не видела ровным счетом ничего, не слушая его разговоры, не задавая вопросов, ничего не желая и уже ничего не боясь. Хотелось сдохнуть, лишь бы не чувствовать боль от потери, и это раздирающее нутро чувство вины, что не успела, что, не желая, привлекла внимание этого мудака. Но закрыв глаза, я все еще видела распростертое тело Марка на асфальте и чувствовала каждой клеткой своего существа свою причастность к этому.
        Машина петляла по улицам. Исаев нервно трепался по телефону, точнее по двум: швыряя то один на панель, то второй. А я надиралась, отчаянно стараясь заглушить боль. Когда бухла осталось на дне, начала отрубаться, местами выпадая из реальности, а спустя какое-то время обнаружила себя в чьей-то квартире. После бутылки коньяка, как оказалось, вообще мало что понимаешь. Я сидела у двери, прислонившись к стене. На неверных ногах поднялась и, ловя вертолеты, прошла вглубь квартиры.
        - У тебя телефон разрывался от звонков настолько, что от перегрева вырубился, - раздалось справа, и я повернула голову; Исаев сидел в кресле с ноутбуком на коленях, а на небольшом столике рядом стояла открытая бутылка рома.
        - И как, помогает? - кивнула в сторону наполовину опустевшего бокала, опуская свою еще довольно бухую тушку на диван, - затыкает воющее изнутри чувство вины?
        - У меня его нет, - потемневший взгляд схлестнулся с моим, и тьма сплелась с тьмой, порождая в мой душе отвращение. - Я уже тебе говорил, что мои руки и руки моих людей чисты. Кондратьевские, кстати, тоже открещиваются. Так что Вернер это сделал сам. Его выбор, - я же, обхватив голову руками, тихо взвыла. - Иди, проспись. Хватит истерить, его это не вернет.
        - Я домой, - покачнувшись, поднялась с дивана.
        - Флаг в руки, - он со скучающим видом потянулся к своему бокалу, возвращая взгляд к экрану ноутбука. - Репортеры у твоего дома уже пять часов дежурят. Добавь масла в огонь, - он словно издевался, понимая, что загоняет меня каждой произнесенной фразой все больше в угол.
        Снова села, склонившись и зарываясь пальцами в волосы, совершенно не понимая, что я должна теперь делать, а из-за выпитого соображать было и вовсе проблематично.
        - Первая комната слева, в ванной в шкафу на верхней полке чистые полотенца. Прими душ, напиши родным, что с тобой все хорошо и ложись спать. Тебе надо проспаться. Завтра день не веселей будет.
        - Зачем тебе все это?
        Он все с тем же присущим ему равнодушием, водя пальцами по кромке своего бокала, поднял на меня абсолютно нечитаемый взгляд.
        - Еще не решил, - произнес, словно речь шла о покупке зонта в солнечную погоду.
        Хотелось взбрыкнуть, заорать, чтобы определился, сука, в своих желаниях и озвучил уже, в конце концов, зачем он все это делает, зачем притащил меня сюда, для чего, какая моя задача и что от меня требуется? Марк мертв, а я ничего не знаю о фабрике и о делах с ней связанных. Меня раздражало это неведенье, но Исаеву было наплевать. Он уже вернул все свое внимание бумагам и открытому документу в ноутбуке, оставляя меня наедине с собственными мыслями и внутренним адом. В одном он был прав, мне надо включить телефон и написать сообщение отцу.
        Глава 21 часть 2
        Сказать, что утро было тяжелым, это ничего не сказать. Голова гудела от выпитого накануне и перенесенного стресса настолько, что начинало подташнивать. Стоило взять в руки телефон, как на экране высветился номер Веры, и звонила она видимо уже не в первый раз. То, что она произнесла в трубку, добило меня окончательно: Горских послал меня лесом с поставками, и уже сделанные заказы нам покрывать было нечем.
        - Вер, свяжись с Аркашей. Пусть он сайт пока прикроет. Посмотри, что у нас осталось в наличии с прошлой поставки, там плюсом что-то было. Раскидай по заказам, остальных извести, что, к сожалению, исполнить свои обязательства мы не можем, поэтому вернем им денежные средства в полном объеме, подготовь там все бумаги, пожалуйста. Я тебе эту работу, как сверхурочную оплачу. Не переживай, зарплату и отпускные получишь как положено.
        - Мы закрываемся?
        - Пока не знаю. Я постараюсь решить вопрос с поставками, там видно будет.
        Нажав отбой, сжала пальцами переносицу и поднялась с кровати. Исаев сидел в ротанговом кресле на лоджии и курил, роясь в своем телефоне. Он вообще с ним расстается?
        - У тебя аспирин есть?
        - Над раковиной, на нижней полке аптечка. Кофе еще горячий, присоединяйся.
        Хотелось съязвить про его излишнюю любезность с утра, но я предусмотрительно промолчала. Стоило сесть за стойку с чашкой кофе, как снова замигал дисплей телефона, звук я до сих пор не включила. Звонил отец, и я не могла этот звонок проигнорировать. Но если бы знала, какой ушат с неприятно пахнущим содержимым на меня выльется, то наверное бы проигнорировала. Оказалось, пока я тут заливалась “кониной” и пыталась не поехать “кукухой” от чувства вины и творившегося вокруг хардкора, наши вездесущие и излишне талантливые журношл*шки сделали из меня самого настоящего Иуду, при этом еще обрывали телефоны родителям, доводя мать до истерики.
        - Пап, не верьте ничему, что говорят по телевизору, особенно по местным каналам. И очень тебя прошу, выключи все телефоны. Я приеду вечером и все объясню.
        - С тобой точно все в порядке?
        - Да, просто выпила вчера слишком много, прийти в себя надо, - отбросив в сторону телефон, прикрыла глаза ладонью, склонившись над чашкой кофе. Где же просвет в этой нескончаемой тьме?..
        - Смотрю, говорить о том, что ты за ночь стала персоной нон грата в этом захудалом городишке уже не стоит, тебя просветили, - Исаев прошел к раковине и, поставив в нее пустую чашку, повернулся ко мне лицом.
        - Не с твоей ли подачи это произошло?
        - Я, конечно, не благочестивый человек, но не настолько, чтобы подставлять ни в чем неповинную девушку.
        - Но при этом настроение у тебя отменное.
        - Моя работа почти закончена, и переживать мне не о чем. Завтракай, и если нужна помощь с Борисом Николаевичем, то копию вашего с ним договора принеси мне, - произнес, направляясь в другую комнату. Эта тварь словно знала все и обо всем.
        - Исаев! - окликнула, поворачиваясь к нему, и уже почти безбоязненно вглядываясь в тьму его глаз. - Давай на чистоту? Зачем я тебе?
        - Ты задаешь странные вопросы. Любая другая на твоем месте уже метнулась бы за ноутбуком, просчитывая по пути за ним, как еще использовать мою к ней лояльность и расположение.
        - Я не любая.
        - Это я уже понял.
        - И за всякую помощь приходится рано или поздно платить, а я предпочитаю заранее знать цену.
        Его губы исказила усмешка:
        - Считай, у нас аукцион, - произнес, явно наслаждаясь своим превосходством и раздражающе улыбнувшись, скрылся за дверью комнаты. Сука.
        .
        Глава 22 часть 1
        Немного придя в себя, я включила на телефоне режим полета, так как бесконечные звонки с неизвестных номеров доводили уже до бешенства, и попросила Исаева вызвать такси. Мне надо было домой: к своему ноутбуку; связаться с Аркашей; позвонить Танюхе, посоветоваться по поводу проблем с поставками, и чем это можно перекрыть в кратчайшие сроки; еще раз попробовать набрать Горских, попытаться сохранить имеющиеся договоренности, выяснить причину такого резкого разрыва в одностороннем порядке; заехать к родителям, выдержать осуждающий взгляд матери и постараться удержаться в рамках и не сойти с ума от щемящей внутри боли.
        - Не думаю, что это хорошая идея.
        - В смысле?.. Ты мне что, предлагаешь тут с тобой отсиживаться?
        - Тебе ноутбук только нужен? Адрес и ключи - я отправлю человека, он все привезет.
        - Это уже переходит все границы!
        - Включи телевизор! Там сейчас такая серьезная тетенька с умным видом на полном серьезе вещала, что новая пассия Марка Генриховича Вернер была засланным человеком некоего Кондратьева, который уже больше пяти лет пытался подмять фабрику под себя, и что именно эта девушка, войдя в близкий доверенный круг людей, добыла необходимую информацию и документы, которые позволили незаконно завладеть предприятием, а бедный Вернер, узнав это, решил покончить жизнь самоубийством, правда, она не определилась еще - самоубийство это или ему помогли. И все это местные СМИ называют журналистским расследованием. Ну, если ты так горишь желанием с ними пообщаться, то не смею задерживать, - Исаев взял в руки зазвонивший телефон и, поднявшись со своего места, вышел из комнаты.
        Никогда не представляла, как может чувствовать себя человек, загнанный в угол, но теперь имела возможность прочувствовать это в полной мере на своей шкуре. Должен же быть выход… Он обязательно должен быть!.. Я села на кресло, сжав пальцами виски.
        - Что пригорюнилась, не хочешь сдаваться журналюгам? - Исаев вернулся в кабинет, снова держа в каждой руке по телефону, и сел за стол.
        - Ты специально меня еще больше травишь, да?
        - Нет, наоборот, даю столь важные и жизненно необходимые советы. Пользуйся, пока я в настроении.
        Он меня раздражал: его манера говорить, его нахальная полуулыбка, словно насмешка, прилипшая к его губам; злило это чувство превосходства над окружающими. Для меня он был виновником всего, что произошло, но именно сейчас он делал так, чтобы от него зависела и я сама, протягивая эту своеобразную руку помощи, о которой его никто не просил.
        - Мне нужен ноутбук и вещи, хотя бы на первое время, и вечером обязательно надо попасть к родителям. И как же мне это сделать, великий гуру, если везде эти долбанные идиоты с камерами?! - сдерживать злость уже не выходило.
        - Подождать до… - он повернул запястье, взглянув на часы, - семи, я думаю. И вопрос будет решен.
        Выудив из сумки, валявшейся забытой в прихожей, ключи и черкнув на клочке бумаги адрес, положила их на стол Исаеву. Он лишь кивнул на это, снова треща по телефону. Птичка-говорун, бл*ть. Спустя пятнадцать минут раздался звонок в дверь, и на пороге появился двухметровый широкоплечий детина, некий Кузнецов, которому Исаев и вручил мои ключи.
        - Объясни Павлу, что привезти и где это взять, - бросил в мою сторону, снова скрываясь за дверью комнаты, видимо служившей ему кабинетом. Когда детина, получив четкий инструктаж, свалил, я, сцарапав пачку сигарет с подоконника, вышла на лоджию. Глубокая затяжка и мысли едким ядом заструились в голове. Последние слова Марка в нашем телефоном разговоре, его смех… Ранящими вспышками в сознании. Сжала веки. Еще одна затяжка. Не вспоминать. Не сейчас. Позже. Когда этот п*здец закончится, когда я смогу позволить себе быть слабой. Еще затяжка, и жгучее желание убиться коньяком, как вчера, чтобы до отключки и потери связи с реальностью. Но не дали…
        Глава 22 часть 2
        - Вот, возьми, - Исаев, как нечисть неслышно возник рядом, протягивая упаковку с новой сим-картой. - Номер на одного из моих людей, к тебе привязать никак не получится, так что недо-журналисты не достанут.
        - Спасибо, - произнесла тихо, немного ох*реневая. Что это? Это он так пытается сгладить острые углы или, наконец, начал ощущать свою вину за случившееся? Последнее - навряд ли.
        - Я хотела узнать… - начала, отвернувшись в сторону, делая последнюю затяжку.
        - Родственники уже занялись похоронами, - не дал закончить фразу.
        Я же коротко на это кивнув, направилась в комнату.
        Вставила сим-карту в телефон и набрала номер Танюхи. Разговаривали мы с ней недолго. Несмотря на то, что она уже была в курсе происходящего, отнеслась ко всему услышанному по телевизору довольно скептически. По проблеме с Горских дала несколько дельных советов и пообещала пробить поставщиков в Н-ске.
        Спустя час мне привезли ноутбук и свежие вещи, в сумке оказался даже комплект нижнего белья. От осознания, что чужой мужик рылся в моем белье, в другой ситуации я бы впала в жесткий приступ смущения, сейчас же мне было абсолютно наплевать, меня накрыло полное равнодушие к подобным моментам, словно омертвело внутри если не все, то часть точно. Приняв душ и переодевшись, я с головой погрузилась в работу. Исаев не отвлекал, не дергал, не язвил, и вообще обращал на меня внимание не больше, чем на мебель. Судя по тем документам, что я краем глаза заметила у него на столе, кто-то из его юристов налажал по каким-то автозапчастям. Видимо, рейдерство не единственная его направленность.
        Около шести мне с видом занятого барина сказали, что СМИ и их молчание куплены с потрохами, и я спокойно могу отправиться на все четыре стороны, что я в общем-то сразу и сделала: вызов такси, быстрый сбор вещей, звонок отцу.
        - Такси отмени, Кузнецов отвезет, черный Тахо у подъезда.
        - Не стоит…
        - Перестраховка, - произнес, прислонившись плечом к стене, снова залипая в своем телефоне. Прямо сама святость, забота и доброта. Если бы не знала, что за этим на самом деле стоит, то может быть и поверила бы.
        Не знаю отчего, направляясь к родителям, я ждала какого-то сочувствия и поддержки. Зная свою мать, я должна была предугадать ситуацию, но моя внутренняя чуйка на подобное, видимо, сбилась под воздействием перенесенного стресса. Больше я ничем не могу оправдать собственную наивность.
        Стоило войти в квартиру, как раздался почти истошный вопль Ларисы Михайловны.
        - Ты видел, на чем она приехала, ты видел?! Тебе еще нужны подтверждения того, какое чудовище мы вырастили?! - она кричала это отцу и, если бы не Сашка, который ее удерживал, она бросилась бы на него с кулаками.
        - Как понимаю, приезжать не стоило…
        - Думать надо головой, когда связываешься с криминальным дерьмом, а не местом между ног! - рыкнул Сашка, прижимая бьющуюся в истерике мать к своей груди.
        - Рот прикрой! - резко среагировал отец, не давая мне ответить самой. Это было произнесено с такой твердостью, что даже Лариса Михайловна притихла, брат зло поджал губы, но удержался от последующих комментариев. - Мать отведи в комнату и накапай успокоительных. Дурдом, бл*ть! - последнее было очень неожиданным, отец если и выражался матом, то крайне редко, настолько, что звучание из его уст подобных слов резало слух. - На кухню пошли, расскажешь все.
        Глава 23 часть 1
        Разговор с отцом был долгий. Он выслушал все с титаническим спокойствием, не перебивая и давая мне высказаться, а после пододвинул ко мне, вытирающей ладонями слезы, покатившиеся из глаз, пачку сигарет. Я подняла взгляд на папу и вытащила из пачки сигарету. Понимание, что именно во время тяжелых событий в жизни ты резко взрослеешь не на какие-то пару лет, а сразу на десятки, выстрелило горьким осознанием. Закурила. Отец тоже взял сигарету и подошел к окну, открывая его, впуская прохладный ночной воздух в комнату.
        - Тебе надо уехать, хотя бы на время.
        - Я знаю пап, мне тут все равно не дадут работать. Горских уже разорвал контракт на поставки, испугался, что может стать следующим.
        - У меня есть небольшое накопление, я дам тебе денег, уезжай, дочь. Ты не подумай, что я…
        - Пап, не надо, - оборвала, уже понимая, что он произнесет следующее. - Я понимаю, и я тебя ни в коей мере не виню. И денег тоже не надо, у меня есть, хватит на первое время.
        Я подошла к отцу и, затушив сигарету в пепельнице, что стояла на подоконнике, положила голову на его грудь, он обнял, прижав к себе, поглаживая по волосам, как в детстве, когда я была чем-то расстроена. Захотелось замереть в этом моменте, продолжая чувствовать себя маленькой девочкой, не имеющей никаких проблем, зная, что если что-то случится, то папа все решит, он же большой и сильный. Проблема была в том, что мне уже не восемь, а папа может решить далеко не все и за свои про*бы, как правило, отвечать надо самой.
        - Марк был хорошим мужиком, - тихо на выдохе сигаретного дыма.
        - Он в нашем последнем разговоре сказал, что любит меня, а я ничего не сказала в ответ, я думала, что у нас еще есть время, а оказалось его совсем не было, - горький ком подступил к горлу, перекрывая дыхание, а глаза снова резануло от подступивших слез. Отец обнял крепче.
        Из квартиры родителей я выходила под осуждающим взглядом брата и поддерживающим отца. Мать не вышла из своей комнаты, но оно и к лучшему.
        Внутреннее опустошение душило на пару с душевной болью. Поймав частника, таксующего у автобусной остановки, направилась к себе в квартиру. От добродушного вопроса водителя: «Случилось ли у меня что-то?», я горько ухмыльнулась, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы.
        Меня накрывало. Если первые сутки я пребывала в состоянии полнейшего шока, забытья от коньяка, мобилизуя все силы на то, чтобы не думать, стараясь решать какие-то текущие задачи, и выбраться из лап Исаева, то сейчас все мое самообладание, трещавшее по швам, лопнуло, как мыльный пузырь, и горечь, боль, пережитая потеря и осознание того, что вся моя жизнь какая-то сплошная череда ошибок и неверно принятых решений, протравливала до костей и остова души… Калинин, возвращение в родной город, Марк… А в итоге - совсем одна, лишь отец протянул руку помощи и подставил плечо.
        Исаев… - неожиданно всплыло в сознании, в череде проносящихся кадрами событий, заставляя меня зло стиснуть зубы. Мразь и тварь, преследующая лишь какую-то свою цель.
        Собирать вещи оказалось еще сложнее. Часть так и осталась в квартире Марка и возвращаться туда за ними я точно не стану, не смогу, не хватит ни сил, ни смелости. Как смотреть в глаза его родителям, зная, что они считают именно меня Иудой, предавшей их сына?
        Сжимая в ладони связку ключей, на которой весел ключ от квартиры Вернера, вдавливая их в кожу до боли и ссадин, я захлебывалась слезами, боль требовала выхода, и я больше не могла ее сдерживать. Я сидела на полу у дивана, не в силах остановить рвущиеся из меня рыдания, не в силах перекрыть внутреннюю душевную боль физической. Мозг закоротило на последней фразе Марка и на картинке распростертого на асфальте в неестественной позе его тела. Где-то фоном надрывался телефон от входящего звонка, в дверь кто-то стучал, а мне было все равно, я провалилась в пучину своего собственного ада. Уткнувшись лбом в подогнутые колени, я слышала, как открывается дверь, слышала тяжелые шаги.
        Я не видела его, но почувствовала кожей, что это именно Исаев, это его еб*чая способность менять атмосферу в любом помещении, в котором бы он не оказался: сгущать, концентрировать и угнетать; ее узнаешь из тысячи, даже после единственной встречи с ним.
        Он, не произнося ни слова, опустился рядом со мной на корточки. Замершее мгновение, его оценка и наше молчание… Я не шелохнулась и не подняла головы. Взяв в руки мою дрожащую ладонь, принялся разгибать пальцы, вынимая окровавленные ключи. Отбросив их в сторону, резко поднял меня на руки; ванная, бегущая из крана ледяная вода по моей ладони и красные, еле видимые разводы крови на дне. Состояние мертвое, когда не чувствуешь ничего: ни леденящего холода, ни пробирающего тепла. Найдя на полке флакон с перекисью, обработал рану и, всунув в ладонь носовой платок, попросил сжать руку.
        - Я тебя ненавижу, - произнесла, ощущая, как новая порция слез обжигает лицо. Хотелось орать, бить кулаками в кафель и расцарапать это каменное, не выражающее эмоций лицо, но я даже в таком состоянии не хотела уподобляться матери.
        - Рад был услужить, а теперь собирайся.
        Глава 23 часть 2
        Он забрал меня. Просто вытащил из квартиры, попросив своего пса Кузнецова собрать вещи. Мои попытки как-то это предотвратить были, конечно же, успешно проигнорированы.
        - Вот это, - он вынул из кармана сложенные вдвое листы и бросил мне на колени, - очень интересная схема для такой девушки, как ты, мне понравилось, - произнес, поворачивая ключ в замке зажигания и трогаясь с места.
        Развернув, я увидела собственные черновики вариантов выхода из задницы для интернет-магазина.
        - Могу помочь с номинальным директором.
        - Хочешь и этот кусочек прикарманить? Не утруждайся, Исаев, если надо, я тебе его подарю, сама отпишу, и из окна меня выбрасывать не придется.
        - Мне хватает средств, и отбирать у бедных девиц их игрушки я не собираюсь.
        - Ну, чужим бизнесом же не гнушаешься?
        - Это работа, за которую хорошо платят. Заказ. И мне все равно, как это выглядит в твоих глазах. У каждого на душе свои темные пятна, - поворот головы в мою сторону и раздражающий изгиб его губ в намеке на скупую улыбку.
        - У кого-то они трупные.
        - Кстати, о трупах, - он потянулся за пачкой и, вытащив сигарету, закурил. - Завтра похороны Вернера.
        Три слова, а изнутри ударило новой волной боли, заставляя, стиснув зубы отвернуться к окну.
        - Завтра я буду уже в Н-ске, - тихо в ответ, едва не озвучив необдуманную просьбу, в которую входило мое присутствие на кладбище во время погребения. Это никому не надо, так как может иметь последствия.
        Обоюдное молчание, повисшее после этого в салоне автомобиля, продлилось недолго.
        - У меня есть для тебя работа, - произнес Исаев, вырывая меня из невеселых мыслей и переключая их ход, - а предложенная помощь бонусом вместо премии.
        - Спасибо, но я откажусь. Оставлять людей без средств к существованию не моя специализация.
        - Там бизнес-проект, легальный. Сначала ознакомься, потом давай ответ.
        - Исаев, что тебе от меня надо? Чего ты прицепился словно клещами ко мне? К делам Марка я не имела никакого отношения, я ничего не знаю о производстве, фабрике и его контрактах. Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.
        Он остановил машину уже у знакомой многоэтажки и, повернувшись вполоборота, полосонул взглядом:
        - Ты.
        Еще одна сигарета из пачки, и, закурив, продолжил:
        - Красивая, своевольная, принципиальная. Мне понравился твой отпор в первую нашу встречу. И, как теперь оказалось, ты еще владеешь интересными для меня талантами. Совместим приятное с полезным.
        - Вопрос все тот же - что именно ты хочешь? Секс? Так давай по-быстрому и разбежимся, - дрожащими пальцами потянулась к пуговицам на блузке, начиная расстегивать одну за другой, с отвращением смотря в его глаза, но он отвел взгляд, скучающе постукивая пальцами по рулю. Что и требовалось доказать.
        Поворот головы, прищур и тонкая ухмылка на губах:
        - Трах без обязательств я могу получить с любой шлюхой, он слишком дешево стоит, - затяжка и медленно на выдохе. - Не люблю ширпотреб, Екатерина Станиславовна, и думаю, что в этом мы с вами солидарны.
        Глава 24 часть 1
        Ужин, заказанный из ресторана, на кухне Исаева - странно, сюрреалистично и отрезвляюще. Кусок в горло не лез несмотря на то, что я не ела нормально уже больше суток, я цедила остывающий кофе, когда увесистая папка легла на стол.
        - Ознакомься, потом дашь ответ.
        Это все вызывало во мне очередную волну злости и раздражения, но ему стандартно было пох*р на мои реакции и эмоции. Он просто переоделся и свалил, заперев дверь на ключ. Зашибись, блин!
        Послонявшись по квартире, поняла, что собственные мысли снова сводят меня с ума. Еще чуть-чуть, и я в очередной раз за эти дни подойду к краю истерики. Поэтому, покосившись на папку, что лежала на барной стойке, я все же ее открыла. Спустя час я поймала себя на том, что делаю заметки карандашом на полях и обдумываю маркетинговую стратегию. Это было действительно интересно - целый комплекс, включающий в себя: салон автомобилей; обслуживающий сервис с полным набором, включая привлечение банковских работников для выдачи автокредитов и страховых компаний; и, ко всему прочему, магазин автозапчастей, владельцем которого уже являлся Исаев. Все легально, прозрачно и заманчиво. Но при всем при этом мне не переставало казаться, что это то самое яблоко, которое змей предложил Еве в райском саду.
        Вырубилась я около часа ночи среди разбросанных по кровати бумаг. Исаев так и не появился.
        Поутру, приняв душ, я немного похозяйничала на его кухне, потому что хотелось есть. Чашка кофе, бутерброды и снова за бумаги, ибо уже искушенная и в голове крутятся мысли либо о Марке и похоронах, либо о проекте, что подкинул Исаев. Безопасней думать о втором без связки с первым, иначе тоже захочется выйти в окно.
        В двенадцать явился Кузнецов.
        - Владислав Юрьевич просит вас собрать вещи. Как будете готовы, я вас отвезу к нему, - ответственный, невозмутимый пес.
        - А не пойти бы твоему Владиславу Юрьевичу на хрен, - произнесла ровным тоном, изобразив подобие улыбки и, отвернувшись, снова уставилась в документ.
        Кузнецов, шумно выдохнув, достал из кармана телефон и кому-то позвонил, а спустя пару секунд протянул мне трубку. Подарив ему недоверчивый взгляд, с опаской взяла телефон.
        - Слушаю.
        - Артачиться прекращай, - холодным резким голосом резанул Исаев. Кто-то явно был не в духе, - а то останешься сидеть в этой квартире до следующего моего визита в вашу дыру, именуемую городом, потом более сговорчивой станешь.
        - Это статья, Исаев.
        - Ты на полном серьезе считаешь, что меня это еб*т? Собирайся, сказал! У тебя десять минут и пятнадцать на дорогу Кузнецову, не советую опаздывать. Папку захвати, - озвучив последнее, он сразу скинул вызов.
        - Сука, - процедила сквозь зубы, сдерживая глупый порыв у*бать телефоном в стену, но трубка была не моя, а отвечать еще и за порчу чужого имущества мне не хотелось.
        Вернув телефон Кузнецову, сгребла бумаги обратно в папку, сцарапав свою трубку со стола и прихватив сумочку, направилась в коридор.
        - Тащи, - зло рыкнула, пнув баулы с вещами, что вчера тот же Кузнецов притащил из моей квартиры.
        Спустя двадцать минут Кузнецов уже сгружал сумки из Тахо в машину Исаева, а я сидела на переднем сиденье, испытывая непреодолимое желание расцарапать лицо этой высокомерной равнодушной сволочи.
        - Все хвосты добить, срок сутки, - бросил Исаев своему верному псу, садясь в машину. Поворот ключа в зажигании, телефоны на торпеду, и, вытащив из пачки сигарету, закурил.
        - Куда едем, могу узнать? - спросила, лишь когда машина повернула на дорогу, ведущую из города. До этого трогать его я побаивалась, дьявол явно не в настроении, а огрести не очень хотелось
        - В Н-ск.
        - Я надеюсь, хоть там ты оставишь меня в покое?
        - Смотря как себя вести будешь, - полуулыбка тронула его губы. Оттаивает. Атмосфера уже не покрывается изморозью от одного его взгляда, поэтому я решила продолжить:
        - Вот тут поподробней можно? Мне в какую сторону метать апельсины, на плюс или на минус?
        - В правильную.
        - Гениальный ответ!
        - Ты все просмотрела? Решение? - переводя тему разговора и в очередной раз ставя меня перед выбором.
        - Еще не определилась.
        - У тебя три с половиной часа, - он бросил взгляд на наручные часы, - а может и меньше.
        Я лишь молча отвернулась к окну, понимая, что это выбор без выбора, давясь этой мыслью, захлебываясь и еще больше внутренне противясь происходящему.
        Глава 24 часть 2
        В Н-ске меня, конечно же, не отпустили ни в какую гостиницу. Большая квартира Исаева, расположенная на самом верху элитной многоэтажки, встретила пустым холодильником и слоем пыли на полу и предметах мебели. Давненько он тут не был.
        Меня нисколько не поразили размеры жилища, я что-то подобное и представляла, а вот вид из окна на набережную и город откровенно восхищал. Наверное, это было первое положительное впечатление за все эти насыщенные отчаяньем дни. Даже на какое-то время залипла у окна.
        После заказанного из ресторана ужина, Исаев выделил мне комнату, а сам свалил, чем меня неимоверно порадовал.
        Как только дверь за ним захлопнулась, я набрала номер Черных. Танька ничем меня не смогла обнадежить, никакой халтуры у нее в данный момент не было, но она пообещала пробить у знакомых. Разочарованно вздохнув, я решила использовать один оставшийся вариант - опять уйти во фриланс и усилено искать поставщиков для магазина.
        Я занимала свой мозг, обдумывая всевозможные варианты, связанные с работой, дабы не думать о произошедшем, не думать о Марке. Работа - это давно проверенный способ выйти из любой задницы и депрессии, но, как оказалось, он не спасает от мук совести…
        Исаев явился поздно ночью, открыв дверь в комнату, бросил бумаги на кровать.
        - Подпиши.
        Взяв в руки листы, я пробежала по ним взглядом. Из написанного выходило, что теперь мой магазин переходит в руки некоему Ивану Николаевичу Морозову. Следом на покрывало упала визитка.
        - Здесь номер Ивана, набери его, теперь он твоя официальная тень. Пользоваться аккуратно и бережно, он у нас личность нервная, но прошаренная. Я серьезно сейчас, - он окинул меня своим угнетающим все живое взглядом и, развернувшись, направился вон из комнаты.
        - Зачем тебе это, Исаев? - бросила в спину, поднимаясь с кровати и откладывая документы на журнальный столик.
        - Ты уже задавала этот вопрос, - не оборачиваясь.
        - Ты на него так нормально и не ответил.
        - Тебя просто не устроил ответ, а значит это твои проблемы. Не тупи, Екатерина Станиславовна, я не люблю глупых женщин, - еще один его шаг по направлению к двери, и тут я сделала ошибку, поддавшись эмоциям…
        - Мне срать, что ты любишь, а что нет! - вырвалось само, хотя умом я понимала, что в данном контексте мне надо было просто отблагодарить.
        Он остановился, резкое движение головой, словно разминал шею, и поворот, резанул взглядом, обдавая холодом и замораживая атмосферу в комнате, два его шага и мои, отступая. Я перешла грань дозволенного, позднее осознание, хват за горло, и я врезалась спиной в стену рядом с небольшим комодом.
        - Сейчас я спишу это на стресс и издержки твоего хренового характера, но советую усвоить допустимые границы: я лоялен до тех пор, пока их не переходят.
        Слишком близко, настолько, что тело словно завибрировало. Еб*чая энергетика. Носом по скуле, опаляя горячим дыханием кожу. От прикосновения прошило, будто ударом тока. Рефлекторно дернулась, невольно провоцируя, на что реакция моментальная, прижал сильнее.
        - Извини, - сдавлено, и вцепившись в его руку в попытке отстранить.
        - Считай, что поверил, - взгляд по губам, и мой протест отражением в его глазах. Ухмылка с пониманием и обещанием. Отпустил.
        Я сжала веки, оглушенная учащенными ударами собственного сердца, и, лишь услышав характерный щелчок закрывающейся двери, выдохнула.
        Глава 25
        Прошел месяц, а моя жизнь все больше напоминала какое-то артхаусное кино. Я все еще жила у Исаева, съехать он мне не давал, обрубая все попытки на корню. Работала над магазином, а попутно эта скотина подкидывал мне бумаги, якобы «посмотреть свежим взглядом», с каждым разом все больше втягивая меня в тот самый проект, что был расписан в синей папке. Реально что ли думает, что я такая дура и не замечаю этого?
        Мать не звонила, брат тоже, разговаривала я только с отцом, но и ему не могла рассказать все, я даже сформулировать не могла так, чтобы это не походило на записки сумасшедшей, описывая всю ситуацию.
        - Какого черта ты опять отменил мою бронь в гостинице? - почти срываясь, зарычала я, как только Исаев зашел в квартиру. - Я не хочу с тобой жить! Слышишь меня или нет? Не хочу!
        - Твоего согласия не требуется в этом вопросе, - ответил безэмоционально и ровно, не снимая пальто, прошел в гостиную, попутно залипая в одном из своих телефонов. Взбесил. И я, схватив с комода какую-то стеклянную интерьерную хреновину, запустила ее в Исаева. Промахнулась. П*здец как огорчил этот факт! Штуковина врезалась в стену и рассыпалась мелкой крошкой, а эта тварь даже не отреагировал, лишь бросил через плечо: «Убери за собой», и понес свою венценосную задницу в кабинет. Ненавижу. Вышел оттуда через пару минут, держа в руках какие-то бумажки, и с важным видом направился в прихожую.
        - Ужин закажи на девять из «Сонаты» на свой вкус, - произнес, как ни в чем ни бывало. Гурман хренов.
        - Может тебе еще борща наварить?
        - Можешь и наварить, если умеешь.
        - Слишком велико искушение добавить туда яд, поэтому я воздержусь. Сто пятая меня не возбуждает, как и современная исправительная система.
        - Люблю твой юмор.
        - Это была не шутка, - буркнула я в сторону Исаева, игнорируя его насмешливый взгляд, и хлопнула дверью, скрывшись в отведенной мне комнате.
        Меня бы долго еще бомбило, но раздался звонок, и на экране высветился номер Самариной. И слушая ее бред вперемешку с соплями, мне почему-то становилось легче; она была снова беременна, а муженек ей снова изменял. Видимо, сей факт ее крайне расстраивал и удивлял, ибо по ее логике после первой измены он должен был все понять и больше так не делать. То ли святая наивность, то ли крайняя дурость, я не определилась еще в диагнозе.
        - Кать, что мне делать? - всхлипнула Самарина в трубку после своей слезливой исповеди.
        - Меня зачем об этом спрашиваешь? Зачем вообще тебе кого-то спрашивать о подобном? Ты все равно от него не уйдешь. Будешь прощать и принимать обратно, надеясь, что он изменится, утешая себя тем, что он так или иначе возвращается в семью, что он отец твоих детей и бла, бла, бла… Не вижу смысла раздавать советы, к которым никто все равно не прислушивается, - Самарина ненадолго замолчала, а потом выдала короткое:
        - Ты сука, Катя, - скинула вызов.
        Ну, лучше быть сукой, чем дурой, подумала я и пошла пить кофе.
        Ужин в компании Исаева - то ещё развлечение, но сегодня было сорок дней со дня смерти Марка, поэтому крутившиеся мысли в голове задали и тему разговора.
        - Забросить свою крысу в коллектив предприятия не так уж и гениально, - парировала попытку Исаева поумничать.
        - А я разве что-то сказал про коллектив? Ты узко мыслишь и недооцениваешь многие фигуры в этой игре. Вернер был умным мужиком и после того, как отец передал управление фабрикой полностью в его руки, он быстро навел порядок во всем - от уставных документов до коллектива в целом. Сделал все так, что ни с одного бока официально не подкопаешься.
        - И, тем не менее, ты это сделал. Знаешь, меня до сих пор удивляет, почему он тебя не перекупил, Соболь же смог.
        - Соболю повезло, чистый фарт. Заказчик на Соболя был очень скуп и все издержки оплачивать не хотел, поэтому мне выгодней было принять предложение Александра Павловича, к тому же помимо хорошей суммы он предложил еще и свое расположение, а от связей с такими людьми только дураки отказываются.
        - Расположение?.. - неприятная догадка пронзила разум, обдавая холодом и предчувствием чего-то гадкого.
        - А ты думаешь, кто сливал твоего обожаемого Марка? - и предчувствие было оправдано.
        - Ты лжешь, - тихо в неверии отрицательно повела головой.
        - Так выглядит изнанка этого мира, когда на кону лямы и ярды, людям становится плевать на многие моральные аспекты.
        - Он был старым другом его отца.
        - Как видишь, это его не остановило. Есть хорошая поговорка, что долг платежом красен. Я лишь этим воспользовался в нужное время, вот и все. Преданных до могилы людей единицы, большая же масса с удовольствием всадит тебе нож в спину, если встанет выбор между их выгодой и твоей шкурой, и об этом лучше помнить всегда.
        Мой судорожный вдох, взгляд в сторону, и слова Марка о преданности Соболя его отцу выстрелом в сознании. Поднялась из- за стола и, прихватив пачку сигарет с подоконника, вышла на лоджию. Пыталась дышать ровно, стараясь не сорваться. Его предали все, кому он доверял и в кого верил. Я тоже была в их числе…
        Исаев вышел следом, я почувствовала, как он встал за моей спиной.
        - Ты не сможешь отмотать все назад, не сможешь уже его предупредить, спасти, уберечь. Да и тогда не могла. Надо просто жить дальше, - спокойные, но горькие для меня слова. Я зажмурилась, вцепившись руками в край ограждения, стараясь удержать подступившие слезы.
        - Это твой рецепт?
        - Это единственный способ не сойти с ума, - это было странно слышать от Исаева.
        Жжение глаз стало невыносимым. Первая слеза все же скатилась по щеке, обнажая все еще сидящую внутри меня боль. Он подошел ближе, с силой оторвал мои руки от балюстрады, разворачивая и прижимая к себе. Мой удар по его плечу один, второй, третий, как способ купирования собственной боли.
        - Ты виноват, - сдавлено, тихо захлебываясь слезами. Его нулевая реакция и молчание. Я замерла, вцепившись похолодевшими пальцами в его рубашку, смотря в сторону на темное небо, игнорируя бегущие по щекам слезы и чувствуя тепло рук Влада. Он не произнес больше ни слова, просто держал меня, прижимая к своему плечу мою голову, изредка проводя ладонью по спине или по волосам.
        Та ночь отпечаталась в моем сознании, как теплая, безопасная, утешающая. И только на утро, перевернувшись и уткнувшись носом в соседнюю с моей подушку, я поняла, что Исаев спал рядом. Постель еще хранила аромат его тела, смешанный с нотками парфюма.
        Глава 26 часть 1
        Утром неожиданно позвонила Лена, и я с настороженностью подняла трубку.
        - Привет, Кать!
        - Привет! Что-то случилось? - села на постели, подтянув к себе ноги.
        - Ничего катастрофичного, не волнуйся, - произнесла, но тон голоса мне не понравился: слишком тихий, настораживающий.
        - Лен, лучше сразу скажи, что-то с Сашкой?
        - Нет, все в порядке, и с детьми тоже. Кать, я могу у тебя одолжить немного денег? Мне очень неудобно, но…
        - Сколько? И для чего?
        - Сколько сможешь. Сашку с работы уволили. Город маленький, сама понимаешь, сплетни до сих пор на каждом углу сочиняют. Он, конечно, пробовал искать работу, но нигде не берут. Ты не думай, он не сидел дома, он таксовал этот месяц, а неделю назад машину разбил. Кать, он уже неделю сам на себя не похож, дерганый весь, вчера напился, - Лена всхлипнула, но шумно втянув воздух, быстро взяла себя в руки. - Мне за сад заплатить, да продуктов купить. Я отдам честно.
        - Номер привязан к карте?
        - Да. Спасибо большое!
        - Тебе не за что благодарить меня и возвращать не надо. Сашке только не говори, он не возьмет. А с машиной что? Страховка была? Сам не пострадал?
        - Только руку ушиб, повезло. Газель перед смяла, там все в фарш, но двигатель вроде жив, Сашка сказал. А страховки не было, он все собирался сделать, да денег не хватало - то одно, то другое…
        - Ясно, - одно короткое слово, а за ним тонна эмоций парализующих, давящих.
        После разговора с Ленкой дышать стало сложно, чувство собственной ущербности порождало удушающее чувство вины, трансформируясь в отчаянье и вполне логичное при этих эмоциях желание выпилиться. П*здец. Тихо взвыв, поднялась с кровати. Я отправила Ленке почти все, что у меня было, оставив себе минимум, но дышать легче не стало. Деньги не искупают вины, не покрывают даже часть причиненного зла. Очередное понимание пополнило жизненный опыт, полосуя душу.
        Ленка перезвонила спустя две минуты после перевода.
        - Кать, зачем такую сумму? Это очень много!
        - На ремонт машины и на детей.
        - Да, там на новую хватит! Как я Сашке-то объясню?
        - Придумай, не свети всю сумму сразу, частями ему подсовывай, говори, что заняла, заработала. Лен, не мне тебя учить.
        - Я … Кать… я не смогу быстро отдать тебе…
        - Сказала же, что ничего возвращать не надо. Все, давай, некогда болтать, поцелуй детей за меня.
        - Спасибо… - я скинула вызов, недослушав, ибо било изнутри сильно.
        Вторая кружка кофе, сигарета и отправленное сообщение Исаву с согласием на участие в проекте. Он перезвонил почти сразу, скупо бросив, что удивлен, и что Кузнецов подъедет через двадцать минут за мной. Сжав трубку в руке, прикрыла глаза, давая себе секундную передышку, дабы разум и гордость приняли мое оправдание. На карте после перевода осталась сумма ниже прожиточного минимума, а мне магазин почти заново поднимать и жить на что-то надо. Попытка себя убедить? Найти логичные доводы? Да, это то самое, но другого выбора я не видела. Как показала жизнь, я тоже оказалась из категории тварей, как и Исаев. Подобное к подобному.
        Горько усмехнувшись, допила остывший кофе и пошла собираться.
        Глава 26 часть 2
        Закрутило жестко. Режим и темп, в котором работал Исаев был на износ, и это касалось не только физической составляющей, но и в основном нервной системы. Сроки на исполнение задач минимальны, рамки и требования жесткие. Рядом с ним только проверенные временем люди. Но это я поняла уже позже, как и то, что, несмотря на свое окружение, доверяет он на сто процентов только себе. Помимо работы над его проектом, мне надо было хоть иногда включаться в работу над магазином. Благо Иван, который исполнял роль моей тени, взял на себя обязанности управляющего, за что ему мое искреннее мерси, ну и конвертик с энной суммой в конце месяца. Мы с ним быстро нашли общий язык, зря только Исаев стращал.
        Несмотря на усталость, я была рада полной занятости; когда мозг занят очередной задачей, ему некогда отвлекаться на страдания и самобичевание, поливая весь этот винегрет чувством вины. Последнее было самым противным, и мне вряд ли уже от него избавиться. Поэтому дежурный бокал на кухонном столе и бутылка красного в домашнем баре, как мой личный вариант снотворного, иначе без вариантов.
        - Будь готова к семи, - бросил Исаев за утренним кофе.
        На днях нас пригласил один из его партнеров по работе на какое-то пафосное мероприятие. Я даже не вникала в суть, ибо сразу для себя решила, что не пойду.
        - Я не хочу идти, поработаю.
        - Не мне тебе объяснять разницу между хочу и надо. Считай, что это входит в твои служебные обязанности.
        - Мои рабочие обязанности и так имеют довольно размытые рамки.
        - Нет ничего постоянного в этом мире, - произнес, вальяжно развалившись на стуле, отхлебывая свой кофе и снова залипая в телефоне.
        Хотелось ответить жестко и колко, но прикусив язык, промолчала, а то, судя по тону, венценосная особа сегодня не с той ноги с кровати встала и выхватить можно в два счета.
        - И это все? - Исаев приподнял бровь, не услышав от меня ни слова, в его глазах неожиданно заиграла раздражающая меня насмешка. - Где сарказм, ирония, хамство? Огрызнись хотя бы, а то даже как-то непривычно.
        Мой взгляд вниз на чашку кофе, не отпуская внутренний контроль на Исаева.
        - Я буду готова в семь, - ровно, спокойно и, допив кофе, вышла из кухни.
        О времени напомнил Семен, водитель, приставленный Исаевым ко мне на время, когда Кузнецов занят и присматривать за мной не может. Ехать не хотелось, лучше бы еще поработала, а так придется опять изображать благожелательность и выдавливать из себя улыбки. Долго не собиралась: душ, классическое черное платье, обувь и клатч в тон, из ярких акцентов только массивный позолоченный браслет на левой руке. Исаев галантно распахнул передо мной дверь, когда спустились к машине, а меня снова подмывало съязвить, ибо он тоже весь в черном, но разговаривать мне не хотелось, да и эта птичка-говорун опять трепался по телефону.
        Сборище фонило пафосом, а мой разум жестко накрывало дежавю. В последний раз я была на таком мероприятии с Вернером. Тогда я испытывала трепет, волнение и свою ущербность перед этаким высшим обществом, сейчас же я снисходительно взирала на всю это кучку людей, со стопроцентной уверенностью зная, что они не лучше меня, а я не лучше и не хуже их. Да ноликов на их счетах в разы больше, но суть одна и та - гнилая. Спустя пару часов, пока Исаев слушал рассказы седовласого мужчины, я воспользовалась ситуацией и под предлогом попудрить носик оставила их. Мне нужна была пауза. Из всей тусовки я знала лишь нескольких, тех, кто появлялся в окружении Исаева, поэтому, нисколько не стесняясь, остановилась у фуршетного стола, опустошая бокал, за бокалом, закусывая канапешками. Осушив очередной бокал вина, взяла новый. Алкоголь был слабый и меня не вставляло. Хотелось чего-то покрепче, неразбавленного вискаря или коньяка, но, увы, регламент подобных мероприятий не дает разгуляться уставшей от п*здеца душе.
        - В Германии, говорят, есть хорошая клиника, где лечат даже тяжелые случаи алкоголизма, - раздалось позади, заставляя меня обернуться. - Правда, дорогая очень. Я пока не готов к таким тратам, так что может притормозишь?
        Исаев подошел ближе настолько, что нарушил мое личное пространство, но я уже привыкла к подобному с его стороны, поэтому даже не отступила.
        - Может, ты хотя бы сегодня избавишь меня от своего присутствия? Иди, трахни кого-нибудь, займись делом, вон та блондиночка не против, - кивнула в сторону. - Весь вечер на тебя залипает, уважь даму.
        Он бросил короткий взгляд на предложенный мной вариант:
        - Не любитель силикона и перегидроленных идиоток.
        - Тогда вон там шатенка, вроде без пластики и взгляд осмысленный, тоже слюной исходит. Да тут непаханое поле, Владислав Юрьевич.
        - Если бы не твое равнодушие во взгляде, то я бы подумал, что это проявление ревности.
        - Упаси, Господи!
        Он улыбнулся искренне, настолько, что смешинки заиграли в глазах. Неожиданно…
        - Хочешь, потанцуем?
        - Нет, спасибо.
        - Тогда что?
        - Прямо рыцарь на белом коне, пришел спасти даму от тоски и желания выйти в окно.
        - До рыцаря мне далеко, но сегодня для тебя я готов им побыть.
        - Чего я хочу?.. - глоток вина, и в голове промелькнуло лишь одно желание: отмотать все назад, туда на перрон, когда я вышла из вагона и попала в объятия брата. Губы дрогнули, исказившись горькой усмешкой от понимания невозможности. В два глотка допито вино и, смотря в глаза Исаеву, произнесено: - Домой, устала… - его понимание во взгляде полосонуло.
        Он забрал из моих рук почти опустевший бокал, поставив его на поднос проходящего мимо официанта, и предложил свою руку. Покорно взяла под локоть. Последний аккорд: усилием воли водружена на лицо лучезарно приветливая маска, через весь зал к выходу по пути останавливаясь, дабы перекинуться парой слов со значимыми людьми. На парковке уже ждал черный Тахо с Кузнецовым за рулем. Плюхнулась на сиденье, и, стоило машине тронутся с места, вытащила из мини бара, расположенного между сиденьями, бутылку коньяка. Исаев покосился, но комментировать не стал ни когда доставала, ни когда открыла и приложилась к горлышку бутылки, игнорируя наличие в мини баре стаканов.
        - Не компрометируй себя в глазах своих же людей, - произнес, придвинувшись ближе так, что слышно было только мне.
        - Они твои.
        - Тем более, - но мне было плевать, и я демонстративно сделала глоток коньяка, заставляя темень в его глазах полыхнуть.
        Я давно заметила одну особенность: когда человек испытывает внутреннюю боль, ему становится похрен на мнение других людей…
        Глава 27 часть 1
        В квартиру вошла первая и, скинув обувь, направилась на кухню, за лимоном. Люксовая конина конечно и так неплохо вставляет, но с лимоном вкуснее.
        - Тебе на сегодня хватит, - Исаев вошел следом. Снимая запонки и расстегивая на себе рубашку
        - А мне и в этом вопросе надо спрашивать твоего разрешения? Не много ли чести Владислав Юрьевич? С количеством бухла в своем организме я как-нибудь сама разберусь, - в пару шагов ко мне и, не давая сделать очередной глоток, одним движением выбил бутылку из рук, она отлетела в сторону, с грохотом ударилась о стену и, расплескав по полу золотистую жидкость, укатилась в угол.
        - Будешь спрашивать, если у самой мозгов нет, - рефлекторно занесла руку для удара, резко перехватил, жестко впечатав в дверь холодильника, зажимая меня своим телом. Коротнуло, то ли от коньяка то ли от него самого, до спертого в легких воздуха.
        - Отпусти, - дернулась уперевшись свободной рукой в его плечо в попытке оттолкнуть. Но четно.
        - Хватит бл*ть. Тебе это не поможет. Еще никому не помогало, - дернулась еще раз, но результат тот же, не отпустил, протравливая собой, путая и разбивая мысли. Мы замерли, он ждал, когда я успокоюсь, я, когда он уберет от меня свои руки. Отпустил мое запястье лишь, когда расслабилась, смирившись со своим положением, приподнимая пальцами мой подбородок, заставляя смотреть в глаза, - Кать… - долбануло изнутри, до задержки воздуха в легких, всего лишь свое имя услышала, но слетевшее с его губ. Просто впервые вот так…
        - Отпусти … пожалуйста, - проглатывая ком вставший поперек горла, и еле выдерживая дрожь порождаемую прикосновением его пальцев к моему плечу, еще тише произнесла, отведя взгляд в сторону, - я просто не справляюсь, - он знал, что это не касается работы, там все ровно, я не справлялась внутри себя.
        - Бухло, помогает лишь на время забыться, на очень короткое время и то не всегда. Сейчас не тот момент и не то время когда оно тебе необходимо. - В его глазах клубилось долбаное понимание, сродни желанию помочь бездомному котенку, которое я видеть в нем не хотела. Вообще ни в ком не хотела. Наверное, поэтому поддалась. Заглушая ревущий внутри хаос.
        Склонился, смешивая наше дыхание, скользя губами по губам, опаляя и поглощая, убивая разрядами тока, что тут же прошлись под кожей, закоротив нейронные связи мозга, так удачно разь*баные предварительно алкоголем. Ладонью, зарывшись в моих волосах, углубил поцелуй. Прижимая к себе сильнее, не давая возможности отстраниться. Жесткость его рук, и мягкость губ диссонансом ударила по разуму, взрывая и опаляя внутренности оседая горячим песком внизу живота. Мир покачнулся, и оставшиеся камни моего самоуважения покатились вниз под звуки похоронного марша, ибо я ответила. Поддавшись обещанной нежности, впиваясь пальцами в его плечи и желая хоть на немного этим заглушить свою внутреннюю войну.
        Он отстранился сам, заранее снизив темп и проведя нежно языком по моим губам
        - Хороший момент выбрал, - усмехнулась, облизав свои губы, на которых еще хранился его вкус, - сегодня явно не откажу.
        - Дура. - Произнес, на выдохе проведя ладонью по моим волосам, словно я была маленькой девочкой сказавшей глупость в присутствии взрослых. А после к моему удивлению он просто развернулся, намериваясь выйти из кухни.
        - И это все? А я уже размечталась. - Бросила ему в спину.
        - Х*евая провокация от пьяной бабы. Иди спать.
        - Сука ты Исаев, ни себе, ни людям, ни выпить, ни потрахаться. - Захотелось рассмеяться, но получился полустон, полусмешок что-то истеричное и невнятное, видимо крышу у меня совсем уже срывает.
        Утром едва я открыла глаза, чтобы вырубить надоевший будильник, как на постель тут же упала бутылка минералки, а за ней следом блистер с таблеткой.
        - К семи подъедет Семен, будь готова. - Исаев стоял перед кроватью, сверкая своим обнаженным торсом застегивая рубашку. - В половине восьмого встреча с Черкасовым, в два надо быть в Северном банке, на Мира, от туда тебя заберет Кузнецов, вечером в восемь ужин с представителем ООО «АвтоСити», заеду за тобой сам. - И произнеся последнее, венценосная особа покинула мою опочивальню, а я со стоном, рухнув на подушку громко выругалась матом.
        Глава 27 часть 2
        День прошел в режиме нон стоп и под конец дня, мне уставшей и злой пришлось еще тащиться самой в офис Исаева, так как согласование по некоторым внезапно возникшим вопросам было необходимо уже к утру и, переступив порог кабинета, я по одной атмосфере осознала, что Владислав Юрьевич находился сегодня тоже не в лучшем расположении духа. Фонило от него раздражением ощутимо, настолько, что и рот открывать не хотелось, сотрудники которых он периодически дергал, заходили в кабинет с полным осознанием, что за любой проеб выхватят сразу и это читалась во взглядах почти у всех. Я отдала Исаеву доки и сидела на небольшом диване с ноутбуком, молча наблюдая за работой царя и дрожанием его холопов, когда взгляд Исаева задерживался чуть дольше обычного на бумагах. Лишь один, некий Игорь, с явной склонностью к суициду зашел в кабинет, громко поприветствовав всех находившихся, с улыбкой на пол лица и не дожидаясь приглашения, плюхнулся на кресло, начав что-то быстро говорить про поставки, пограничников, задержанные фуры, прыгая с темы на тему и сопровождая все это беспричинным, не чем не обоснованным смехом. Исаев
поднял на него взгляд, молча откинувшись в кресле. Даже у меня, недолго знакомой с Владом тут же выстрелила здравая мысль, что Игореше полный пиздец. Но у суицидника видимо тормозов не было, как и трезвой реакции самосохранения. В то время пока он беспрестанно трындел Исаев явно мысленно уже подписывал ему смертный приговор. Когда Влад поднялся с кресла, напряглась даже я, захотелось отползти не то что в уголок, а за диван и побыть немножко комочком пыли, хотя бы ненадолго. Воздух почти ощутимо завибрировал, когда он медленно обошел стол и, остановившись рядом со своим гостем, потянулся к его очкам, а сняв их, скривил губы, это была единственная реакция на бесстрастном доселе лице. Еле заметно повел головой, а в следующее мгновение, почти без замаха, резко ударил Игоря в лицо. Грохот падающего тела отразился от стен, и я вздрогнула, вжавшись в спинку дивана.
        - Свободен, - громко, четко, но обманчиво спокойно, даже я боялась сделать вдох, очки бросил поверх валявшегося и стонавшего на полу Игорька, схватившегося за нос и, отодвинув ногой, опрокинутое кресло вернулся на свое место.
        - Владислав Юрьевич, - дверь приоткрылась, и в кабинет, видимо на шум, заглянул Кузнецов.
        - Убрать, - одно слово и верный пес быстренько чуть ли не за шкирку вытащил Игорька из кабинета.
        - Его… - я даже это слово произносить не хотела, поэтому осеклась, с опаской взирая в сторону Исаева.
        - Совсем дура что ли? - полоснул взглядом, и я уже приготовилась к лицезрению собственной казни. Но Исаев удивил. Потерев шею и откинувшись на спинку кресла, уже более сдержанно и спокойно пояснил. - Я с торчками не работаю, это железное правило. Но я их не убиваю, они с этим сами неплохо справляются. - А после, сделав небольшую паузу, словно решая озвучивать мысль или нет, продолжил. - Отец по вене пускал и сдох когда мне пятнадцать исполнилось, с тех пор и подобное на дух не перевариваю. Поэтому если дурью вкинуться решишь, учти сразу последствия. - Личное, произнесенное между делом, потрясло, наверное, больше чем валявшийся тут несколько минут назад, со сломанным носом Игорек.
        Он отслеживал мою реакцию на сказанное, сверля меня своим невыносимым взглядом, который сейчас, то ли пускал в свою душу, приоткрывая завесу над собственной жизнью, то ли пытался пробраться в мою. Прошивало, сбивая каждый вдох, поэтому почти сразу кивнула, давая понять, что сказанное учтено и принято к сведению.
        Домой возвращались за полночь, Исаев был за рулем, внешне вполне расслаблен и вроде взрыва можно было не ожидать, но после случившегося в кабинете заводить какие бы то ни было разговоры мне не хотелось. Я сама не в лучшем настроении, а в случае если одновременно бомбанет у обоих, выйти невредимой точно не получится, тут я реально оцениваю свои силы. Поэтому в полнейшем молчании до самой квартиры и даже после, переступив порог, я не стала ничего говорить, ни спрашивать про ужин, ни интересоваться все ли в порядке по бумагам, что я, сегодня принесла. Скинув обувь, к бару за бутылкой красного, и плеснув того в бокал, вышла на лоджию подкуривая сигарету. Глоток терпкого вина, затяжка и взгляд вниз, на хорошо освещенный двор, неоновую вывеску круглосуточного магазина, припаркованные машины и мысль одна, снова в голове, будто на репите, что возникала в последние дни все чаще и четче «что если шаг вниз…» потому что у любого человека должен быть смысл жить, и цель в этом самом смысле тоже должна быть. У меня не было ни того, не другого. И в необозримом будущем наврятли появится.
        Ленка отписалась сегодня, что часть денег подсунула Сашке, сказала что заняла, и еще раз меня поблагодарила, не за что, по сути. Вроде надо порадоваться, что буря затихает и жизнь у всех по не многу приходит в норму, а я дышать в такие моменты перестаю, протравливаясь изнутри собственной горечью и ничтожностью, виня себя, осуждая и делая инициатором той самой бури, по причине которой возникло столько бед…
        Он вышел следом, встав позади, почти касаясь моей спины, разрывая своим появлением чреду моих невеселых мыслей….
        группа в вк Глава 28 часть 1
        *внимание черновик*
        Не обернулась, даже когда плавно двинулся вперед, опоясывая рукой и прижимая к своей груди второй скользя по предплечью и перехватывая запястье затягиваясь моей сигаретой. От этого по сути простого жеста ударило по нервам, спирая дыхание и сменяя клубящийся внутри меня холод на нечто теплое. Бл*ть только не с ним и только не так.
        Сделав очередную затяжку, затушила сигарету в стоящей на поручне пепельнице и с силой сомкнула веки. Исаев не отпустил, придвинулся ближе, прижимаясь губами к моему затылку, и согревая теплом своего тела меня уже давно не чувствующую холода этой осеней ночи.
        - Не надо… - Тихо, без агрессии. Просто просьба. Не совсем уверенная. И им проигнорированная.
        Губами по чувствительной коже шеи сначала нежно с переходом на плечо, множа рассыпающуюся по телу дрожь, а после более жадно…
        - Пожалуйста… - едва ли не простонав от вспыхивающего пламени в венах порождаемого прикосновениями его губ, вцепившись пальцами в перила, как в последний оплот собственной уверенности в сказанном. - Влад… - снова моя попытка притормозить, тщетная, он остановился ровно на секунду, но этого хватило для осознания, что сейчас сама подписалась, ибо вот так, и по имени впервые. Несильно, но ощутимо толкнулся в бедра, одновременно захватывая губами кожу на шее и скользя ладонями по рукам, словно беря в плен, вышибая из легких предательский стон так нечестно им сорванный. Не устояв, качнулась вперед, задевая бокал с вином, и тот полетел, вниз, что бы через мгновение разлететься на асфальте на сотню осколков. Выдох шумный, наполненный разбуженной жаждой. И звук разбивающегося стекла породил в голове уродскую мысль, что это довольно символично. Усмехнулась, горько, с пониманием, что в текущем моменте желаю его, и эту уверенность, что он сейчас мне дает, через твердость и силу своих рук, спокойное биение сердца, через этот гребанный напор.
        Запихивая в дальний угол души смердящее чувство вины. Принято. Где расписаться?
        И я обернулась, встречая его взгляд, впервые насыщенный чем-то живым, не режущий, ни опаляющий холодом. С удивлением подрагивающими пальцами по его скуле едва касаясь, положил свою ладонь поверх моей и прильнул поцелуем к губам, отводя руку в сторону. Губами по губам нежно, терпко, и по нарастающей до жадности, граничащей с алчностью, срывая каждый мой вздох, заставляя задыхаться от нехватки кислорода и перекрывающих сознания эмоций. Подхватывая под бедра и унося в комнату, чтобы в следующее мгновение, опустив у изножья кровати немного отстранившись расстегнуть мое платье, наблюдая, как ткань оседает на пол, Наслаждение не только животное, эстетика даже сейчас в деталях и от этого новая доза кайфа в мои вены, откликнулось изнутри, неожиданно приятно.
        Поцелуи жадные, кусающие, не выпуская друг друга из рук, почти падая на постель, смешивая дыхание, скользя ладонями по телам, изучая, освобождаясь от остатков одежды, с каждой секундой все больше дурманя разум, сильнее сплетая тела и кожа к коже, чтобы разрядами тока по венам, разнося инфицированную друг другом кровь по организму, сойти с ума, забывая о том, что предшествовало этому, позабыв о жертвах и казнях, схемах, оборотах, собственных ошибках и вине, потеряться настолько, что важное в моменте лишь, то насколько сильно и глубоко, насколько тесно и остро. И ловя ртом воздух когда, сжав оба запястья своими ладонями и разведя мои бедра, двинулся вперед, проникая медленно, слишком медленно заставляя чувствовать каждый миллиметр плоти, не давая возможности двинуться, наполняя собой, насыщая и протравливая еще незатронутые ранее клетки. С моих губ его имя и ногтями в собственные ладони, до неспособности дышать. Толчок за толчком и все ближе к краю, подводя, нарастая, закручивая, словно в спираль, накрыло, вышвыривая из реальности, остро резко, сильно. Подбрасывая и сжимая тело, перекрывая дыхание и
разбивая на части разум. Мой сдавленный стон осколками наслаждения, оцарапал нутро, когда он, заканчивая рукой, излился мне на живот.
        Глава 28 часть 2
        Опираясь на руки, он проложил дорожку поцелуев по моим ключицам, продляя негу, что еще пела в крови и разносилась по венам, не давая уставшему мозгу генерировать мысли. Исаев, потянувшись в сторону, поднял с пола рубашку которой и вытер свои следы с моего живота. А после в чем мать родила, потопал в душ, я же стараясь не думать, не анализировать, поднялась с кровати и, собрав вещи, удалилась в свою комнату. Стоя в душе под струями воды гнала от себя любые мысли, до остервенения, до одержимости, прикрыв глаза, нелепо бубнила под нос заученный когда-то детский стишок, сбиваясь и начиная заново, вновь и вновь. Смывая с себя запах Влада, всеми силами старалась себя оправдать, не выходило. Внутренний критик уже вышел на сцену, уничтожая на корню любые мои попытки. И ненависть к себе мерзкой змеей медленно, словно растягивая удовольствие, заползала под кожу. Осваиваясь и устраиваясь на новом месте.
        Утро не принесло ожидаемого облегчения. Готовя кофе, думала над тем какая же я все-таки дура, не лучше чем Самарина, та хотя бы на одних и тех же граблях танцует, своих, родных, глубоко полюбившихся, а я постоянно на новые и со всего размаха. Я не винила Исаева отчетливо понимая, что откажи я ему, он не стал бы настаивать, не тот типаж. Он берет женщин лишь по их собственному желанию и неважно, что этому предшествует: шантаж, манипуляции, соблазнение, без разницы, но они в итоге сами сдаются в его руки, вот и я сама подписалась, и все мои «нет» вчера звучали неубедительно, сказанные больше для поддержания собственного достоинства. Выругавшись, допила кофе, набрала номер Семена, попросив быть у подъезда через двадцать пять минут, и начала собираться.
        Работа шла сегодня медленно и нет, не из-за тупости окружающих, как можно было предположить, они как ни странно, сегодня работали на совесть, дело было во мне и в моей неспособности сосредоточиться, так как мысли постоянно возвращались к предыдущей ночи и яркими мазками красок, всполохами кадров меняли вектор моего настроя.
        Благо, что Исаев свалил в столицу на три дня по каким-то важным вопросам, о чем меня известил Кузнецов, который вечером приехал к офису вместо Семена. И я радостным с чувством начинающего алкоголика, по приходу домой, полезла в бар, набирая попутно номер отца. Хотелось какой-то поддержки пусть иллюзорной, ментальной или даже лишь на словах, сегодня без разницы. Сегодня тошно от самой себя, а поныть некому. Совсем не кому. Ни друзей, ни подруг, даже у брата с матерью я теперь в черном списке нежелательных собеседников.
        - Привет пап, - на выдохе, сделав глоток вина.
        - Привет Катюш, как твои дела? Как работа? - ласковый родной голос, так обыденно прозвучав в трубке, задел что-то внутри, обрывая натянутые до предела струны и глаза, нещадно защипало от подступивших слез.
        - Хорошо, пап…
        Глава 29
        Исаев приехал на третий день, точнее ночь. Дверь в комнату приоткрылась, и полоска света разрезала темноту. Ненадолго. Спустя мгновение свет погас и я, лежа в постели, принимая вид крайней усталости и глубокого сна, наблюдала, как Влад в шаге от кровати сбрасывал с себя вещи, не спеша, но с некой небрежностью. Украдкой отмечая, что каким бы он мудаком не был, но он был красив, по-мужски. Высокий, подтянутый, без лишних объемов, но с хорошо развитой мускулатурой, с проступающим рельефом пресса на животе, по которому так и хочется провести пальцами. Он лег рядом, прижимая меня повернутую к нему спиной к своей груди, скользя горячей ладонью по нежной и чувствительной коже живота, выбивая из меня подобными прикосновениями судорожный вдох, которым я полностью выдала себя. Надо было запротестовать, но мой еще не до конца сформированный протест был задавлен в зачаточной форме прикосновением его губ, с жаждой прильнувших к моей шее. Теснее к себе, рукой под сорочку настойчиво сжимая грудь и одновременно царапая зубами кожу на моей шее. Ощутимо, но без боли, балансируя на тонкой грани когда грубость не
вызывает отторжения. Стон, слетевший с губ и он, обхватив пальцами мой подбородок повернул голову, чтобы прильнуть к губам. И вкус ментола на губах языке с еле ощутимыми нотками никотина и виски отозвался взрывом в сознании. Повернуться не дал, поэтому чисто на инстинктах сама поддалась ягодицами, назад прижимаясь к нему и ощущая его желание, сильное и от этого еще большим огнем по коже оседающим внизу живота приятной тяжестью. Его пальцы снова на груди, а после с нажимом вниз стягивая с меня нижнее белье, и я вздрагиваю, когда он скользит ими по самой чувствительной точке, когда с легким нажимом и вниз, внутрь отправляя по телу чувственную дрожь. И я рукой за его шею, он мое бедро выше, разводя ноги шире и снова внутрь, уже двумя пальцами, вышибая из моих легких воздух вперемешку с его именем, срывая остатки даже подобия контроля. Жар по телу до непереносимости, ногтями в его шею и он, на миг, отстранившись, чтобы избавиться от остатков одежды снова притянул к себе, вплотную к бедрам, чтобы в следующий момент медленно двинуться вперед, проникая в меня, и одновременно губами по губам, жадно, обрывая
вдох. С каждым новым толчком множа мое безумие, напитывая его и наслаждаясь им. Руки, губы, прикосновения и его запах, сводящий с ума. До исступления и застрявшего в спазмированном горле вскрика, когда накрыло. Он следом, выскользнув из моего тела и кончая в свою руку. Короткий поцелуй в губы, и он поднялся с кровати, оставляя меня одну. Прикрыв глаза в надежде утихомирить еще заходящееся в учащенном ритме сердце, я отдаленно слышала звук льющейся воды в душе и понимала, что отдача за этот короткий миг слабости и пусть вот такого, но человеческого тепла довольно болезненная, наполненная после холодом, внутренним опустошением и отвращением к себе. И я зашла на второй круг. Снова.
        Исаев на протяжении месяца жил на два города, три, четыре дня в столице и один два в Н-ске, неизменно появляясь ночью в моей спальне и в моей постели, подавляя сопротивление порой с напором, порой довольно искусно, но итог был один, и я уже устала пытаться выстроить стену. Да я вообще просто устала, от всего.
        Очередной точкой срыва стало день рождения матери, я набрала ее номер, чтобы поздравить, к моему удивлению она даже взяла трубку. Выслушав меня, сухо поблагодарила и мы так же официально и сухо попрощались. А еще сегодня было три месяца со смерти Марка поэтому и так подавленное настроение было добито окончательно. Отложив в сторону телефон, начала собираться, на часах уже было половина одиннадцатого, и Семен давно ожидал на парковке.
        Войдя в квартиру, уже с порога поняла, что Исаев дома, дверь в кабинет была приоткрыта и по доносившимся звукам он снова с кем-то трещит по телефону. Приняв душ и закинув в себя пару бутербродов, открыла бутылку вина и с ней осела на лоджии, завернувшись в плед, уютно устроилась в кресле.
        Спустя пару часов выкурив полпачки и опустошив добрую половину бутылки, поревев от души и порефлексировав вдоволь, я на свою беду решила пойти за закуской. Путь лежал мимо кабинета и, конечно же, пройти просто так я уже не могла.
        - Сам дьявол за работой, - произнесла, распахнув дверь и оперевшись о дверной проем хлебнула из бутылки вина.
        - Даже в аду должен быть порядок, - не отрываясь от разложенных на столе бумаг и экрана ноутбука. - Недопустимость хаоса - фундамент любой системы.
        - Почему не работать на стороне света? Вопрос выбора или определения себя?
        - Вопрос равновесия. Кому-то же надо делать грязную работу и служить тьме. И хватит бухать. - Последнее уже смотря мне в глаза с открыто читаемым с раздражением.
        - Имею право, как и причину, - его приподнятая бровь и не сказанное «поясни» повисшее в воздухе. - Начнем с того что ты имеешь отношение к смерти человека которого я уважала и ценила, и сегодня три месяца со дня его смерти.
        - Но не любила, - произнес с неким злорадством, упаковав бумаги в папку и откинувшись на спинку кресла, наблюдая, как я снова отхлебнула из бутылки.
        - Не тебе судить, - процедила сквозь зубы и темень в его глазах полыхнула, предупреждая, что сейчас прошлась по краю. Он поднялся, сцарапав со стола телефоны, и двинулся ко мне, обманчиво плавно.
        - Знаешь, как легко свернуть шею человеку, - тон словно шелест травы, перед первым раскатом грома. И нежно скользнул ладонью по моей шее. - Нужно приложить совершено незначительное усилие. - Сжал, несильно, но давая почувствовать.
        - Так сверни. - Уверенно и без страха смотря в его глаза. - Давай Исаев, что тебе стоит. Я все равно тебя ненавижу. И буду ненавидеть всегда.
        - Ненавидишь. - Бархат голоса с нотками угрозы и насмешки затерявшейся в нем. - И отдаешься мне каждую ночь, выкрикивая мое имя и сминая простыни. Тьма привлекательна и так терпка на вкус, да моя маленькая? - полуулыбка на губах и мне отчаянно захотелось ее смазать. Блок моей вскинутой для пощечины руки моментальный, с нажимом опустил вниз придвигаясь ближе опаляя дыханием кожу, впился в губы безжалостно и болезненно сминая губы поцелуем…Проталкиваясь языком в мой рот. Не обращая внимания на мой протест. Отстранился так же резко и внезапно. - Приеду поздно, можешь не ждать, - дверь захлопнулась за моей спиной, а я, всхлипнув и зажав тыльной стороной ладони рот, сжала до побелевших на руке костяшек бутылку и с силой швырнула ее в дверное полотно. Тварь.
        Осела на пол, обхватив голову руками, а после вытирала слезы и прижимала ладонь к губам все еще фантомно ощущавших его поцелуй. Нутро больше не скулило от жалости к себе, оно вопило о ненависти. Но, на самом деле я ненавидела не столько его, сколько саму себя и в этом и была самая большая проблема…
        Отрезвил меня отец, вырвал из болота, в котором я сама же и погрязла, привычно в одном из наших разговоров спросив «все ли у меня хорошо?»
        - Конечно пап. - Привычно солгала покручивая в руке бокал вина.
        - Кать, который раз ты звонишь мне явно под градусом. И это ты называешь хорошо?
        - Пап…я… - осеклась, сомкнув на секунду веки.
        - Это не помогает бороться со сложностями в жизни, это наоборот все еще больше усложняет.
        - Я не справляюсь. - Тихо в трубку, признавая собственную слабость.
        - А ты пыталась? - мне не чего было ответить, и я пристыжено молчала. - Как бы это сейчас не звучало, но я скажу. Ты сильнее, чем Сашка. Несмотря на то, что он мужчина ты его сильнее, и я бы понял, если бы он бы начал прикладываться к бутылке, для меня это ожидаемо. Но не ты дочь. Посмотри на себя в зеркало, вскинь подбородок, расправь плечи, и я уверен, что ты увидишь цельную, сильную женщину ту, которую в тебе видят окружающие. Я всегда гордился тобой и хочу продолжать это делать.
        - Пап… - со слезами на глазах и комом вставшем поперек горла, - я люблю тебя.
        - Я тебя тоже, дочь.
        Глава 30
        - Куколка метнись за кофе, - я сидела в офисе в кабинете Исаева, пока тот отошел по просьбе одного из сотрудников, когда дверь открылась, и в помещение ввалился щеголеватого вида мужик и плюхнулся в кресло напротив стола Влада.
        - Тут самообслуживание, - ответила спокойно, никак больше не реагируя на грубость, и возвращаясь к просматриванию на экране ноутбука проекта рекламной компании присланной пиарщиками.
        - Охренеть, Иса совсем секретуток распустил. - Усмехаясь. - Милочка, если ты отсасываешь Владу, это не делает тебя особенной. - И я не успела открыть рот дабы самой осадить визитера.
        - Извинись, - мрачный замораживающий атмосферу в комнате голос раздался со стороны двери и в кабинет шагнул Исаев. Моментально повисла густая, тревожная тишина. Гость нервно сглотнул изрядно побледнев. - Извинись, - повторил Влад, проходя к своему столу и садясь в кресло, давая всем своим видом понять, что повторил он в последний раз.
        - Простите, я был излишне груб, -
        - Екатерина Станиславовна Вершинина куратор проекта, если у тебя будут возникать какие-то вопросы по работе, то обращаться напрямую к ней. Сразу озвучивай, если есть причины, из-за которых ты можешь не справиться, и могут возникнуть проблемы.
        - Нет проблем.
        - Замечательно. Тогда приступай, - Влад бросил на стол увесистую папку и поверх нее флешку. Гость, попрощавшись, не произнося больше ничего излишнего, вышел за дверь, а я повернулась к Исаеву.
        - Кто это?
        - Костик, Константин Михайлович иногда бывает сексистом и женоненавистником.
        - В проекте много женщин, могут возникнуть проблемы?
        - Он не настолько дурак.
        - Судя по его перфомансу не могу быть уверенной в этом так же как ты. - Влад улыбнулся, и взгляд ощутимо потеплел. Непривычно, я до сих пор не знала, как правильно на это реагировать, мне легче с ним общаться, когда он в рабочем процессе тогда все четко и понятно, а вот когда так с пониманием и теплом, я терялась.
        - Подойди, - он протянул руку положив ее на стол с открытой ладонью, я же закусив нижнюю губу, отрицательно повела головой, хотя какая-то часть меня хотела подняться, хотела его рук, и губ, уже ставших привычными.
        - Когда ты перестанешь стараться придерживаться навязанных обществом рамок? Отринь их, дышать станет легче. - Он убрал руку, откинувшись на спинку кресла. Я вопросительно подняла бровь. - Ты стараешься казаться лучше, чем ты есть. В глазах своего окружения, ты по шаблону должна страдать, винить и ненавидеть меня и точно не стонать подо мной на шелковых простынях. Иначе клеймо и порицание. И ты стараешься придерживаться этого сценария, не осознавая, что давно уже вышла за него. На самом деле мы похожи с тобой. Жаждой к жизни, жаждой к деньгам, похожи непримиримостью к спокойствию и бытовому болоту к этому традиционному строю жизни. Нам надо лучше и больше, всегда и во всем. - Расслабленно взглянув на часы, собрал оставшиеся на столе бумаги. - Собирайся, Кузнецов уже полчаса как ждет у входа.
        Мы вышли вместе, Влад галантно приоткрыл дверь машины, помогая забраться в салон. Дорога до дома в тишине лишь тихая мелодия какой-то попсы включенной Кузнецовым разбавляла витавшее напряжение, возникшее по вине Исаева который совершено по-хозяйски положил свою лапу на моё колено, путая мысли, сплетая ожигающую паутину инстинктов и направляя все это в довольно порочное русло.
        Как только автомобиль остановился у дома, он помог выбраться из Тахо и не отпуская мою руку направился к подъезду, сорвало в лифте. Двери закрылись, а Влад повернувшись еле заметно повел уголком губ, я отступила делая шаг назад упирая спиной в поручень, он сделав пару шагов навис надо мной зарываясь ладонью в волосы и припадая к моим губам, обманчивая мягкость быстро перерастающая в пожар, привычная, уже желаемая. И грохот ударов сердца о грудную клетку, шум крови в ушах с первым прикосновением отозвалось взрывом в сознании.
        Оказавшись в квартире не включая свет, освобождаясь от одежды по пути в спальню, не отрываясь от его губ, я сходила с ума позволяя себе раствориться, и отрешиться от всего, потому что только там, во мраке его спальни, я была свободна от всех своих мыслей и мук совести, скользя с отчаяньем и наслаждением губами по его плечам, впиваясь пальцами в его спину, сгорала в его руках с жаром и благодарностью, ибо только в эти моменты дышала полно и всей грудью.
        - Расскажи о себе, - еще не до конца отдышавшись, откинулась на подушки, после нашего второго «забега» за сегодняшнюю ночь.
        - Что именно?
        - Не знаю, что сочтешь нужным, о родителях, детстве, первом бизнесе. А то получается, что я сплю с человеком, о котором мало что знаю.
        - Отец умер, когда мне было пятнадцать, в восемнадцать в армию загремел, а когда вернулся, то понял, что мать очень больна, на лечение нужны были деньги, много денег, так я пришел в бизнес. Все. - Краткость сестра таланта блин. Перевернулась на живот, стараясь в сумраке комнаты, которую освещал через окно диск полной луны, рассмотреть эмоции на его лице.
        - Что с мамой?
        - Похоронена на Воскресенском кладбище.
        - Прости.
        - Это жизнь.
        - Это было твоим оправданием? Случившееся с матерью.
        - Никогда не ищу себе оправдание, ибо знаю, кто я есть на самом деле и кем никогда не стану. - Он протянул руку и аккуратным движением заправил локон волос, упавший на мое лицо.
        - Прямо готовая эпитафия для гробовой плиты «он знал, кем являлся и кем никогда не мог бы стать»
        - Включу в завещание, мне нравится. - Улыбка преобразила его лицо, стирая излишнюю жесткость. - Никогда не думала сделать карьеру в ритуальных услугах? Ты бы имела успех. - Ирония в голосе, но по-доброму, на расслабоне. Что было редкостью.
        - Накидаю бизнес план на досуге.
        - Просмотри лучше завтра доки в папке от Петрушина.
        - Уже. И замечания отправила. Ты даже в постели думаешь о работе.
        - Сейчас я думаю, о том, в какой позе будет удобней взять тебя в душе, - произнес скользнув горячей ладонью по моему обнаженному бедру и снова огонь, вскипевший в венах жаром окатил нутро…
        Глава 31 часть 1
        Прошло два месяца. Проект был запущен, и сейчас происходило исправление косяков, которые невозможно было учесть на подготовительных этапах. Подобное постоянно возникает оттого, что есть такое понятие как «человеческий фактор» и от этого не избавиться и это не просчитать, увы. Но все работало, и старт был хорошим. Это приносило некоторое успокоение и удовольствие от проделанной работы. Сегодня был официальный банкет по случаю запуска, посторонних лиц мало в основном только те, которые, так или иначе, имели отношение к проекту. Я медленно прогуливалась по довольно просторному залу, арендованному к такому случаю. Улыбалась, отвечая на приветствия, потягивая из бокала минеральную воду, с полной уверенностью, что это последний подобный вечер ибо обстоятельства имеют свойство меняться порой слишком неожиданно, а с некоторыми и вовсе смириться невозможно и завтра я соберу свои вещи и покину квартиру Исаева, даже если он будет против, я найду аргументы. Отношения у нас с ним были ровные, но лишь в том ключе, что не предполагал излишней эмоциональной привязки. Мы работали вместе, жили вместе и спали
вместе, но при этом соблюдали некую дистанцию друг с другом. Я отчетливо понимала, что одна из стен воздвигнута именно мной я так и не смогла уверовать в его невиновность, я так и не смогла переступить через осуждение общества. А оно было, начиная от матери и брата, заканчивая встретившейся четой Соболь, на одном из банкетов, если Александр Павлович сдержано кивнул в знак приветствия, то Анна демонстративно отвернулась. Не скажу, что это вызвало во мне какую-то жалость, скорее породило отвращение. Не ей и ее мужу ратовать за моральные устои. Я не могла принять подобные правила игры и смириться со своей ролью во всем этом, мне отчего-то было сложно забить на мнение окружающих, может из-за какой-то внутренней веры в хорошее или обостренного чувства справедливости которое вопило, что я ни в чем не виновата, а может из-за ебучего чувства вины, в котором я бессмысленно барахталась все это время. Не знаю, что было причиной, может все и сразу, но я не могла переступить через это поэтому наши отношения с Владом стали дистанцированные и строго регламентированные,
        Но все пошло не так как я планировала. Совершенно. Я хотела уйти пока Влад будет в отъезде, и уже позже сообщить ему об этом, уехать в столицу он должен был с утра и вернуться через три дня. Но выйдя из своей комнаты с дорожной сумкой, я обнаружила его в гостиной, он сидел в кресле, покручивая пальцами свой телефон, не сняв верхнюю одежду и при приглушенном свете, что он оставил, это выглядело довольно мрачно…
        - Я ухожу, - мой негромкий голос прозвучат твердо и отчетливо, он никак не отреагировал и я, отвернувшись, уже сделала шаг в направлении двери, но в спину прозвучали слова, заставившие меня замереть на месте.
        - С ребенком, что делать собралась? - резануло, по оголенному и больному, глубокий вдох, попытка овладеть эмоциями и взять себя в руки.
        - С каких пор ты роешься в мусоре?
        - Я вопрос задал.
        - Я тоже. - Обернулась, встречаясь с его полосующим взглядом странным сегодня, наполненным чем-то глубоким и мрачным.
        - Если он от меня, оставь. Не избавляйся. Я обеспечу полностью и его и тебя, не в чем нуждаться не будите. - Фраза вроде правильная, но построенная так и сказанная таким безэмоциональным тоном, что меня почти ощутимо передернуло.
        - Ты снова все меришь деньгами, - горькая усмешка исказила мои губы.
        - А что я могу еще тебе предложить? - он резко поднялся, зло приближаясь ко мне, впиваясь в меня пугающим взглядом, на дне которого вместо спокойного ранее мрака, уже клубилась тьма и хаос, - меня ты не принимаешь, чтобы я не делал и как бы ни относился, предложи я тебе в данный момент брак, на хер пошлешь. Скажи я не прав? - подошел ближе, вплотную, прижимаясь губами чуть выше виска, а после произнес почти над ухом, сдавлено - Ребенка оставь. Я прошу тебя.
        - Уже, - сдавленно, от бьющего изнутри понимания, что сама во всем виновата, пауза и продолжила, ибо произнесенное мог трактовать по-своему. - Восемь недель, узнала на четвертой. - Сдержанный выдох и его пальцы доселе сжатые в кулак разжались.
        - Живи тут. Я сниму себе хату. Маячить не буду. Кузнецов твой по первому зову у ноги. Номер у тебя его есть. Мой если что тоже. - Ласкающее движение пальцев по моему плечу, короткий обжигающий своей нежностью поцелуй в висок, и еле слышное. - Спасибо. - Он вышел из квартиры. В тишине раздался щелчок двери. Атмосфера квартиры больно резанула своей пустотой, а мне захотелось плакать, как тогда в день гибели Марка. Чтобы коленями в пол и навзрыд. Но уже нельзя, ибо ответственность теперь не только перед собой.
        Глава 31 часть 2
        *внимание черновик*
        Ночь я почти не спала, ворочалась с боку на бок и не могла унять возникшую на душе тревогу, необоснованную и пугающую. Это было сродни детскому ощущению, когда мама просит тебя постоять в очереди на кассе, а сама отходит за забытой пачкой чая, очередь все продвигается и продвигается, а мамы нет. И этот страх, беспомощность и отсутствие какой-либо защиты порождал тогда острую панику. Сейчас было схожее ощущение. Я была одна в огромной квартире и это впервые, было неуютно, это впервые ощущалось так остро. Уснула я только к утру, измотанная собственными мыслями, благо после официального запуска проекта у меня было два выходных, поэтому я имела возможность отоспаться.
        Рабочие будни после выходных, ничем не отличались от предыдущих, все те же документы, проблемы, сотрудники, задержки, банки, только во всем этом больше не было Исаева. Даже документы на подпись возил к нему Кузнецов, если возникала такая необходимость. Каждый вечер мне приходилось возвращаться в пустую квартиру, настолько пустую, что тишина в ней была оглушающей. Я всегда любила одиночество, но сейчас оно меня душило и сводило с ума. К концу месяца я набрала номер Черных и пригласила ее посидеть в кафе, мне надо было с кем-нибудь пообщаться иначе, запись к мозгоправу неизбежна. Танька, конечно, удивилась. Наши с ней отношения всегда базировались только на работе, и подобное предложение от меня выглядело довольно неожиданно. Но она согласилась. Начало встречи было неловким и немного напряженным, отчасти из-за Кузнецова, который маячил у входа и не выпускал меня из поля своего зрения. Танька даже предположила что он со мной, ну в смысле пара.
        - Упаси Господи, - едва не перекрестилась я, - это водитель и помощник Влада, преданный пес.
        - Все настолько серьезно?
        - Не спрашивай, - но ей и не надо было спрашивать, я сама хотела все рассказать, мне почему-то стало жизненно необходимо выговориться и Таньке выпала незавидная роль моей жилетки. И я рассказала ей все, начиная от приезда в родной город, заканчивая своим побегом из него и своим сегодняшним положением. - Когда я, наконец, замолчав, потянулась к уже остывшему чаю, то Черных подозвав официанта, выдала:
        - Коньяка двести грамм. - Это заставило меня улыбнуться. Не будь я в положении, после подобного рассказа, я бы тоже захотела выпить.
        - И чай обновите, пожалуйста. - Добавила к заказу, откинувшись на спинку дивана.
        - Сейчас что вообще планируешь делать?
        - Не знаю, я столько раз просила его оставить меня в покое, а сейчас, когда он это действительно сделал…я…
        - Ты поняла, что он тебе нужен, - закончила за меня Танька.
        - Я не знаю. Вот именно, что я не знаю. Впервые в жизни я настолько растерянна.
        - А чего тут знать, мужик о тебе все эти месяца заботился, как мог, работку подкинул, жильем обеспечил, тебя ебанутую терпел. - Усмехнулась Танька, накатив свою порцию коньяка и закинув в рот дольку лимона.
        - Ну да, последнее самое весомое.
        - Тиран, абьюзер, садист?
        - Нет.
        - Симпатичный?
        - Да, - признала с некой обреченностью в голосе.
        - Ну, так чего тебе дуре еще надо? Симпатичный, заботливый, при деньгах, не тиран, не садист, не абьюзер и ребенка от него ждешь. Надо брать.
        - Тань, а если он был причастен к смерти Марка, как я с этим жить буду?
        - А ты у нас бл*ть святая невинность? Как? Как? Как и все. Поверишь тому, что он говорит. Это спасает многие отношения, тупо верить своему мужику.
        - Ага, чтобы потом проснуться в одно утро и понять что ты конченая, наивная идиотка.
        - Зато счастливая.
        - Так себе совет.
        - Поговори с ним. Честно, открыто, без истерии и обвинений. А потом уже решай верить или не верить, принимать или нет. Но… блин Кать, что бы он не ответил тебе это уже не изменит тот факт, что он будет все равно присутствовать в твоей жизни, по одной простой причине…
        - Что он отец моего ребенка… - продолжила я за нее.
        - Именно.
        - Я до сих пор чувствую себя виноватой перед Марком, перед братом, перед родителями. Словно я действительно причина всех случившихся бед. Головой понимаю, что меня просто в эту воронку засосало, закрутило, и что это не моя вина, а внутри это не укладывается.
        - Чувство вины, это не диагноз, это лишь указатель, что где-то там - Черных дотронулась пальцем до своего виска, - случилась поломка. Ее найди и почини. Тогда и вина вся твоя испариться.
        Расстались мы с Черных на теплой доверительной ноте, договорившись встретиться в воскресенье и пройтись по магазинам.
        После сидя на заднем сиденье Тахо, я размышляла над ее словами, а я еще над тем, что так и не посетила могилу Марка. А должна была хотя бы потому, что он был хорошим человеком и замечательным мужчиной, спасшим меня своим появлением от повторения родового сценария и совершения ряда ошибок. Не могла решиться прийти на кладбище, мне было стыдно там появляться, потому что теперь я рядом с Исаевым, с человеком который методично уничтожал его бизнес. Это и было причиной, и то самое пресловутое чувство вины имело мою нервную систему и грызло нутро.
        Глава 32 часть 1
        Исаев отсутствовал в городе почти месяц, обитая в столице, а после своего приезда в Н-ск, о котором я узнала, конечно же, от Кузнецова, понемногу начал отстранять меня от дел. Зарплата мне стабильно приходила на карту, а вот обязанности испарялись, их делегировали другим людям, удачно маскируя это, оставляя за мной право, курировать и интересоваться ходом текущих дел, но без нагрузки и нервяков. Несколько раз за все это время я хотела с ним поговорить, хотела, но не решалась. Брала в руки телефон с четким желанием набрать его номер, но в последний момент откладывала его в сторону, набирала сообщение и, перечитав, стирала. Рефлексия во всей красе. Может у меня лабильность нервной системы на фоне беременности? Чем - то же моя трусость должна оправдываться.
        Еще через месяц я оказалась в смешной ситуации, приехав в офис, поняла, что делать мне там в принципе нечего, выпив чашку чая, узнав текущие события, я послонялась по комплексу и, вызвав Кузнецова, отправилась домой.
        - Паш, а где Влад? - спросила, как только машина тронулась с места.
        - В городе. Работает. Что-то передать?
        - Нет. Я сама.
        «Спасибо за заботу. Но ты перебарщиваешь. Верни мне работу» - Отправила на сообщение на номер Исаева. Ответ пришел почти сразу. «Займись детской. Контакты дизайнера сейчас скину». Почему-то это заставило меня улыбнуться. А еще я поняла, что он прав, уже пятый месяц пошел и пора задумываться о вещах для малыша, присмотреть коляску, кроватку, манеж. Что там еще детям надо? Я, конечно, могла бы позвонить Ленке и расспросить ее, но я не говорила еще никому о беременности кроме Черных. Хотя надо бы сообщить отцу, только тогда придется объяснять природу наших отношений с Исаевым, а мне не очень этого хочется. В общем «ушла в себя вернусь не скоро» - так характеризовала Танька мое настроение и в чем-то она была права. Я пряталась в своем небольшом мирке, и не хотела покидать эту зону комфорта. Дом, работа, редкие выходы в ресторан или мероприятие по приглашению партнеров по работе, или для заключения каких-либо рабочих договоренностей и визиты клинику женского здоровья в которой я наблюдалась. Иногда встречалась с Танькой. Все, этим мой круг ограничивался. И как - то увеличивать его границы я не хотела,
не испытывала в этом потребности.
        С Исаевым мы виделись всего раз, на продлении договоров с поставщиками.
        - Екатерина Станиславовна, Владислав Юрьевич уже приехал, представители «Авто Гарант» будут через пятнадцать минут, - сообщила секретарь стоило мне войти в помещение.
        - Спасибо. - Поблагодарив, прошла в просторный кабинет, служивший нам конференс залом, Влад уже сидел за столом и при виде меня поднялся.
        - Ты прекрасно выглядишь, - теплый взгляд темных глаз скользнул по моей уже немного изменившейся фигуре.
        - Ага, и с каждым месяцем становлюсь все грациозней, - улыбнулась, подойдя ближе к столу.
        - Как себя чувствуешь? - он услужливо отодвинул для меня стул.
        - Хорошо. И ты прекрасно это знаешь, - С улыбкой и пониманием, принятием его заботы, которая порой все же была в излишке. Он был в курсе всего, вплоть до прописанных врачом витаминов, если я их не купила по пути из клиники домой, то через полчаса Кузнецов уже будет стоять у моей двери с пакетом из аптеки. Сначала, это удивляло, потом напрягало, а сейчас уже вызывало лишь улыбку и благодарность. Привыкла.
        В том кабинете мы смотрели друг на друга впервые без внутренних баррикад и я уже хотела попросить его остаться после подписания для личного разговора, но в кабинет вошли представители «Авто Гарант» и наше внимание переключилось на них, а после потянулась вереница «страждущих» с документами на подпись, с предложениями и прочей ерундой. Ждать я не могла, в три был назначен визит в клинике и мне пришлось уехать. Машина ползла по загруженным дорогам, Кузнецов с титаническим терпением рулил, без единого мата в адрес пытающихся втиснуть свое корыто в поток, а я мучилась вопросом: почему Исаеву так важен этот ребенок? Я видела много мужчин, которые без зазрения совести отправляли своих подруг, любовниц, жен на аборт не волнуясь ни о своем потомстве, ни о здоровье женщины. А тут просьба оставить, и зашкаливающая забота. Что это? Гипперответственность и осознанность или что-то еще?
        - Паш, у Влада есть родственники? - обратилась к Кузнецову, отворачиваясь от окна.
        - Задайте этот вопрос Владиславу Юрьевичу.
        - Я спрашиваю тебя.
        - Это личное.
        - Кузнецов, не зли меня, мне нервничать нельзя, - шикарная отмазка и инструмент манипулирования. Хоть какие-то плюсы в беременности, а то тошнота по утрам мне совсем не понравилась.
        - Тетка по отцу, в пригороде живет, они не общаются. Больше никого. - Произнес, бросив взгляд на меня через зеркало заднего вида.
        - Ты давно на него работаешь?
        - Да.
        - Ты ему предан… - констатация факта, не вопрос.
        - Я ему благодарен.
        - За что?
        - Приехали Екатерина Станиславовна, - Тахо остановилось перед клиникой, но я не двинулось с места.
        - Этот разговор не выйдет за пределы салона машины. Я просто хочу понять.
        - Владислав Юрьевич хороший человек, это все что вам необходимо понимать, - сдержанно произнес Павел.
        - Это касается твоей семьи?
        - Да. Екатерина Станиславовна у вас три минуты до начала приема, иначе Софья Андреевна начнет звонить и беспокоиться. - Удачно съехал с темы, талантливо.
        - Спасибо, поможешь выйти с этого танка? - Кузнецов быстро осознав свой косяк, выскочил из машины, открывая пассажирскую дверь и подавая мне руку.
        Глава 32 часть 2
        После той встречи в офисе, Исаева я больше лично не видела, мы лишь изредка с ним обменивались сообщениями, он интересовался все ли меня устраивает по ходу ремонта, или просил заехать в офис подписать необходимые бумаги, я же обычно писала смс с благодарностью, за заботу, за присланный подарок и цветы ко дню рождения.
        Сегодня снова не спалось. Накинув длинный шелковый халат, вышла в гостиную, поглаживая одной рукой живот, медленно ходила по комнате. Конец второго триместра обозначился стойкой бессонницей, поэтому плесну бокал яблочного сока, я слонялась по квартире, наблюдая через большие окна огни ночного города. Поворот ключа в дверном замке, заставил вздрогнуть и замереть на месте. В голове быстрый анализ с одним вопросом кто может прийти в такой час еще и со своим ключом. Шум открывающейся двери, звук тяжелых шагов по паркету и в гостиную вошел Исаев. Шумно и облегченно выдохнула.
        - Испугал? Прости. Думал уже спишь. - Привычно в черном, кашемировое полупальто, зауженные брюки и темная рубашка. Красив до грани откровенной порочности. Как и всегда.
        - Бессонница, - произнесла, проведя по халату немного вспотевшими от нервов ладонями.
        - Я доки с сейфа заберу и удалюсь. - Утвердительно кивнула. Он прошел к кабинету, а я отвернулась к окну, удерживая себя на месте, потому что хотелось за ним. Иррациональное желание….
        - Влад. - Окликнула когда он вышел с черной папкой в руках.
        - Что-то необходимо? - Не ответила и в воздухе повисла пауза. Мгновение и он подошел ближе, встав за моей спиной. Опустила руку вдоль тела, уводя чуть назад, находя его ладонь, сжимая и положив ее на свой живот, накрыла своей. Ребенок толкнулся, и мне на секунду показалось, что Исаев забыл выдохнуть. Медленно словно боясь сделать резкое движение, отложил документы на подоконник. Придвинулся ближе, прижимая меня к своей груди, проводя носом по линии моих волос. Множа дрожь, прошивающую мое тело от ощущения близости и его теплых ладоней. Я видела в отражении стекла как он на секунду прикрыл глаза. И эта реакция теплым сиропом медленно растеклась по нутру, ибо, когда я впервые почувствовала шевеление малыша, увидела его на мониторе в кабинете узи, услышала биение его сердца реакция и эмоции были схожие. Мне захотелось и плакать и смеяться одновременно, от странного, нереального ощущения, будто сама жизнь, распускается в твоей груди неизведанным редким цветком, перекрывая своим появлением все плохое, что было до этого момента в твоей жизни. Наверное, только тогда я стала до конца осознавать себя и
ценность своего положения, в тот самый момент и не секундой раньше.
        Наши взгляды встретились в отражении оконного стекла в полном созвучии их наполненности, и я сделала шаг, который должна была сделать еще несколько месяцев назад.
        - Останься, - произнесла тихо, порождая в его глазах удивление и неверие. Повернулась в его руках, - если можешь. - И привстав на цыпочки, впервые сама потянулась к его губам. Коснулась почти невесомо, неуверенная в его реакции сейчас. Не зная, чего страшилась больше: что оттолкнет или что уйдет. Но Влад прижал сильнее, а я, подавшись вперед, прижалась к его груди, вдыхая аромат его парфюма, смешанный со слабым запахом сигарет, ощущая при этом какую-то нелепую слабость.
        - Если я останусь сейчас, то уже не уйду никогда, и тебе придется с этим смириться. Ты уверена, что ты этого хочешь? - выдохнул мне в волосы, прижимаясь губами. Отстранилась немного, настолько чтобы видеть его лицо. Мне было это важно в данный момент. Разговор зрел давно, но никто из нас его не начинал. Сейчас же хотелось поставить в этом точку.
        - Ты прав, мне придется смириться, поэтому я хочу, чтобы ты сказал мне правду касаемо той ситуации с фабрикой «русский текстиль», какой бы она не была. Сейчас. Потому что если что-то всплывет позже, я не уверена что отреагирую правильно. - Он понял все по моим глазам, я хотела, чтобы он понял и озвучил все так, что продолжать этот разговор, возвращаясь в прошлое больше не хотелось.
        - Я тебе уже говорил и не раз, что мои руки и руки моих людей чисты, я не причастен к смерти Вернера, я могу поклясться тебе в этом. Могу поклясться самым дорогим, что у меня есть на данный момент, а это ты и наш ребенок. Кать, я кл… - и я прижала пальцы к его губам, мешая произнести эту клятву, я услышала достаточно, я увидела в его глазах достаточно, и даже если он солгал, я принимаю это. Медленно отвел руку от своего лица, предварительно поцеловав мое запястье.
        - Как понимаю, я все равно от тебя не избавлюсь уже, - улыбнулась, смягчая возникшее напряжение, и тень доброй насмешки мелькнула в его глазах.
        - Это предложение начать все с начала?
        - Наверное, так будет правильно.
        - Не надо делать правильно, надо делать, как чувствуешь. - Мой взгляд в сторону, и внутри штормит потому что, впервые надо сказать открыто, честно о том, что витало в воздухе, что было фоном всех моих озвученных сейчас фраз. А это значит полностью признать свою слабость и не только перед собой, перед ним тоже. Сложно.
        - Я соскучилась, - не громко и несмотря в его глаза. Касаясь пальцами подбородка, повернул мое лицо к себе.
        - Я тоже.
        Глава 33 часть 1
        *внимание черновик*
        Инга родилась точно в срок, огласив приход в этот мир громким плачем, заполнившим родовую и выбившим из меня вымотанной и уставшей, слезы радости.
        Я не знаю какой я окажусь матерью хорошей или не очень, но одно я знаю точно я буду ее любить всегда, независимо от того каким человеком она вырастет и какие решения будет принимать в своей жизни, я буду ее любить, я ее уже люблю.
        Исаев после нашего возвращения домой был похож своими повадками на кота, которому вроде и интересно и эмоции переполняют, но он лишь осторожно заглядывает в коробку к кошке с котятами, не решаясь залезть вовнутрь и познакомиться поближе.
        - Влад, - позвала, чувствуя, что он опять ходит возле детской, осторожно поглядывая через приоткрытую дверь. Он вошел, остановившись у двери.
        - Подержи, я в кроватке перестелю, - и взяв Ингу впихнула ее ему в руки. Мне кажется, он дышать перестал и я впервые увидела, что у него затряслись пальцы. Серьезно? Исаев от взгляда, которого каменеют все окружающие, и леденеет воздух в радиусе пятисот метров, почти всегда держащий вид безэмоционального чудовища, не может без страха взять на руки свою новорожденную дочь?
        - Ты боишься ее что ли? - спросила, в удивлении вскинув бровь.
        - Она очень маленькая
        - Она твоя дочь. Ты хоть заметил что у нее глаза твои, два почти черных уголька, - он опустил взгляд на ребенка. И Инга открыв свои уже сонные глазки, с любопытством посмотрела на своего папу. Влад, сглотнув, улыбнулся, уже уверенней прижимая ее к своей груди.
        - Кать, ты можешь быстрей?
        - Нет. - Я уже перестелила простынь, но не спешила забирать Ингу из его рук.
        - Почему?
        - Потому что она не кусается. Привыкай. Можешь поменять подгузник, пока я схожу в душ. - Произнесла с улыбкой, направляясь мимо Влада в коридор.
        - Нет. Нет, нет. Катя нет. - Раздалось в след почти с паническими нотками в голосе.
        - О да Исаев. Пришла моя очередь глумиться. - Наслаждаясь почти пропела, вытащив полотенце из шкафа.
        - Ты делаешь это за счет дочери. - Прилетело в спину.
        - Я очень плохой человек и я с этим смирилась. Подгузники возле пеленального столика. - Проговорила, высунувшись из приоткрытой двери ванной. Которую не стала закрывать, на всякий случай, дабы слышать, если дочь расплачется. Мало ли вдруг Исаев и правда рукожоп.
        Но выйдя из душа, и зайдя в детскую, я увидела Влада со спящей Ингой на руках, чистой и переодетой.
        - Вот видишь, справился, - Произнесла шепотом, забирая ребенка и перекладывая ее в кроватку.
        - Дрожи и кайся, - шепнул мне на ухо Влад, обнимая со спины и смотря через плечо на спящую дочь. Обнуляя свою угрозу нежным прикосновением теплых губ, скользнувшим по моей шее. - У нее такая же родинка на левом бедре, как и у тебя…
        ***
        Родители приехали через неделю, отец познакомился со Владом еще, когда я была беременна, а мать увидела его в первый раз. Отношения у нас с ней до сих были натянутыми, как и с Сашкой, но меня это больше уже не волновало в той степени как раньше, мое внимание полностью было отдано дочери, а все остальное имело второстепенное значение.
        - Кать, а вы расписались с Владом? - пока Исаев слушал рассказы отца про рыбалку в гостиной, мать присела мне на уши, увязавшись за мной на кухню.
        - Нет еще.
        - Почему?
        - Потому что так получилось, и я так захотела. Заявление подали, регистрация будет через три недели. - На самом деле предложение Исаева прозвучало еще до рождения Инги, но чувствовала я себя на последних месяцах отвратно, а за две недели и вовсе пришлось лечь в роддом на сохранение, поэтому, ни о какой регистрации и думать не хотелось.
        - Если мужика сразу не взять в оборот он может никогда не пойти на законный брак они привыкают к подобным отношениям, а печать в паспорте она, хоть с виду и не дает ничего, но все равно подстегивает их к ответственности и… - и Ларису Михайловну снова понесло.
        - Мам, если мне понадобится твой совет, я спрошу. Хорошо? - перебила ее поток бессмысленных шаблонных представлений о браке. Перебила спокойно и мягко, конфликтовать мне с ней не хотелось, как и выслушивать эту кухонную семейную психологию с искаженным восприятием действительности. Влада она, то ли стеснялась, то ли побаивалась, поэтому в его присутствии в основном молчала, хотя вел он себя очень корректно и доброжелательно. Пробыли они в Н-ске всего пару дней, отцу надо было на работу, и их отъезд вызвал во мне двоякие чувства, мне по-детски вдруг захотелось, что бы папа остался еще хоть на чуть-чуть и при этом нахождение мамы рядом, которая беспрестанно старалась влезть с советом, меня изрядно уже напрягало.
        - Ты сто процентная папина дочка, - выдал Влад с улыбкой, как только мы остались наедине.
        - Да. С мамой мы не сходимся характерами и восприятием мира, и наврятли когда-то сойдемся, но… я перестала ее осуждать за ее выбор. У каждого счастье и путь к нему свой и не мне ее судить. - Исаев не стал меня расспрашивать о подробностях, правильно уловив мое задумчиво-философское настроение. Лишь обняв, поцеловал в волосы.
        Глава 33 часть 2
        - Паш, где Влад? Он с тобой? - без расшаркиваний спросила, как только Кузнецов взял трубку.
        - Нет, с ним Боцин в столицу поехал, что-то случилось? - волнение усилилось десятикратно от этой информации, ибо в Кузнецове даже я была уверена, а вот в неком Боцине, мягко говоря, не очень.
        - Вчера он не брал трубку, а сегодня вообще телефон вне зоны доступа. - Я старалась изо всех сил скрыть истеричные нотки в своем голосе, но выходило плохо, меня накрывало дежавю, кадрами перед глазами вспыхивали воспоминания, как я так же пыталась когда-то дозвониться Вернеру, и чем все это закончилось, и нервная система не вывозила. Ко всему прочему Инга сегодня постоянно плакала, доводя меня почти до отчаянья.
        - Екатерина Станиславовна, я постараюсь все разузнать, если что-то станет известно, я наберу.
        - Спасибо, - произнесла с хрупкой надеждой в голосе и, скинув вызов, направилась в детскую, в которой опять плакала дочь.
        К трем часам ночи я, очередной раз, укачав Ингу и измерив на всякий случай температуру, уставшая, выползла из детской, сжимая в руках телефон. Известий ни от Исаева, ни от Кузнецова не было и я подавив подступившие к глазам слезы, которые возникли как единственный вариант сброса эмоционального напряжения, уже собиралась набрать номер Павла, но раздался шум, звук поворота ключа в замочной скважине, и я с надеждой и тревогой направилась в коридор.
        - Привет. - Произнес Влад, переступив порог квартиры с уставшей улыбкой на губах которую тут же смазала моя пощечина, одна, вторая и на третий раз он перехватил мою руку и сгребая меня своими лапищами и прижимая с силой к себе, усмиряя. - Объяснись. - Сдержанно, сквозь зубы. Пытаясь узнать причину, прежде чем устроить казнь. Но сегодня я и сама могла казнить не хуже него.
        - Я «объяснись»? Ты совсем дебил или пытаешься им казаться? - дернулась в его руках, но удержал, сжав еще сильней. - У тебя больше суток телефон недоступен, я не знаю где ты, что с тобой, никто из твоих людей ничего, и знать не знает, либо вид делают, и я еще должна объясняться? Ты хоть понимаешь, что у меня за мысли уже были? Ты можешь себе представить хоть на секунду? Я уже пережила подобное один раз, я второй не смогу. Я не хочу так, только не с тобой. - С каждым моим, словом в глазах Исаева словно появлялось понимание пережитого мной за эти сутки, и его руки, что прежде до боли сдавливали, совсем нежно заскользили по моей спине.
        - Кать….
        - У нас дочь! - последний аргумент, что бы заставить его задуматься, - если ты обо мне не думаешь, то о ней, хотя бы подумай!
        - Прости меня, - сказано неожиданно мягко, противоположно моему почти перешедшему на крик голосу, - Такого больше не повториться. Я обещаю. - И меня сорвало. Слезы одна за другой покатились по щекам, напряжение отпускало и я, уткнувшись в грудь Влада, прижалась к нему сильней. - Там такие дебилы работают, что я телефон расколотил в щепки, второй в офисе оставил, по нему звонки идут которые Иван может разрулить.
        - Мог новый купить. - Всхлипнула, вытирая ладошками слезы, в попытке успокоиться.
        - Я не думал, что кто-то может обо мне волноваться.
        - Исаев, ты головой нигде не бился? - подняла на него взгляд, понимая, что он говорит все на полном серьезе. - А то симптоматика похожая. - Он улыбнулся как-то совсем по теплому и провел тыльной стороной ладони, по моей щеке стирая последнюю слезинку. - Я волнуюсь! И я переживаю. Понял!
        - Да, - полуулыбка на губах и снова сжав меня в своих руках, зарывшись носом в мои растрепанные волосы, неожиданно выдохнул совсем тихо: - я очень тебя люблю, - эти слова, прокатившиеся пробирающим теплом под кожей, сдавили грудную клетку, перехватывая вдох. И мне понадобилось некоторое время, чтобы совладать с учащенно бьющимся от испытываемых эмоций, сердцем. Дабы уткнувшись в изгиб его шее так же тихо произнести то, что нашла в себе и поняла еще до рождения дочери.
        - Я тоже.
        Эпилог
        *внимание черновик*
        Все мы одинаково сильно хотим лишь одного, и это не деньги, не власть, не влияние в обществе, не мнимые регалии, это проще, чище и важнее, это знать, что тебя любят, ждут, ценят, и берегут и что никому и ничего больше не надо доказывать, ни чьим представлениям о жизни соответствовать, потому что единственно важный человек рядом, и ему неважно какого бренда на тебе надето сегодня платье, для него лучше, что бы на тебе вообще не было одежды, когда ты рядом с ним. Ему неважно мнение постоянно вопящего о нормах приличия общества, он просто живет, так как считает нужным, и с полной уверенностью берет тебя за руку, показывая этот мир, порой окрашенный в мрачные оттенки, но не перестающий из-за этого быть интересным. И сейчас, когда я смотрю на Исаева, сидящего в кресле ноутбуком на коленях, полностью погруженного в работу, я понимаю, что тьма больше не кажется такой непроглядно темной, что все в мире, так или иначе обретает равновесие и счастье на самом деле не статично, как мне казалось еще пару лет назад, ибо тогда все мои стремления сошли на одном человеке. Оно имеет вариантность, потому что даже во
тьме и хаосе счастье может произойти совершенно внезапно, наплевав на все каноны и мнения, и на твой собственный внутренний раздрай. Ибо даже тьма и преисподняя - это часть мироздания, а значит и там все возможно.
        - Кого сегодня банкротим? - подойдя со спины, обняла Влада за шею.
        - Это договора по центру. - Накрыл рукой мою ладонь, приподняв уголок губ в намеке на улыбку.
        - Так ты на стороне света или тьмы? Я запуталась. - Произнесла насмешливо, нежно прижимаясь губами к его щеке.
        - Я где-то посередине. - И повернув голову, поймал в плен мои губы своими, разрушая одним прикосновением все мои мыслительные цепочки в голове и порождая совершенно дикие и порочные мысли. Впрочем, как и всегда…
        Конец