Останься со мной сейчас Катрина Кадмор
        От католического Рождества до Нового года - всего одна неделя. Том и Сиара проведут ее вместе - будут гулять по заснеженным паркам, пить горячий пивной коктейль в старом пабе, рассказывать свои желания Санта-Клаусу, дарить друг другу подарки и танцевать на новогоднем балу. Но хватит ли им этой праздничной недели или им нужна целая жизнь, проведенная вместе?
        Катрина Кадмор
        Останься со мной
        Katrina Cudmore
        CHRISTMAS WITH THE DUKE
        Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.
        Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
        Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
        Серия «Любовный роман»
        Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

«Останься со мной сейчас»

* * *
        Глава 1
        - Молодчина, Сиара! Еще одна ступенька, и ты дотянешься.
        У Сиары дрожали ноги, но она не могла не улыбнуться покровительственному тону Шона. Шон был главным садовником замка, знал Сиару еще ребенком и до сих пор относился к ней как к маленькой, хотя ей уже почти тридцать.
        Но улыбка сползла с ее лица, когда она посмотрела вниз с шестиметровой стремянки.
        Мраморный пол парадного зала поплыл у нее в глазах, и ей пришлось крепко ухватиться за перекладину левой рукой. В правой она сжимала тот предмет, который и загнал ее на шестиметровую высоту: тонкой работы ангел в золотых одеждах и с личиком, раскрашенным нежными красками, смотрел на Сиару широко распахнутыми голубыми глазами, будто удивляясь, как это она позволила себя так провести.
        Либби, шеф-повар Лохмора, попыталась ее подбодрить:
        - Держись, Сиара! Завтра, когда будем зажигать елку, получишь самый большой кусок рождественского торта.
        Сиара злобно зыркнула на Либби - хорошо ей говорить, она-то внизу, стоит себе рядом с Шоном в полной безопасности, да еще и глинтвейн прихлебывает - и пробормотала сквозь стиснутые зубы:
        - На следующее Рождество полезешь сама.
        - О нет, это твоя почетная обязанность, до тех пор пока в Лохморе не появится новый работник, - довольно ответила Либби.
        Судя по улыбкам остальной прислуги замка, собравшейся в парадном зале украсить елку и полакомиться приготовленными Либби праздничными закусками, их тоже позабавил ужас на лице Сиары.
        - А ты перепояшь чресла твои…[1 - Иеремия, 1: 17. (Здесь и далее примеч. пер.)]
        Так все время говорил ее дедушка, когда будил ее на заре и звал мыть мраморные полы Лохмора, а она ворчала и только плотнее куталась в одеяло. Сиара до сих пор не знала, что означает это выражение, но дед имел в виду, что ей не отвертеться.
        Мама Сиары была из того же теста, что и дед. Когда Сиара ныла, что ее не пускают погулять, или просила себе братика или сестричку, или хотя бы папу, который приходил бы похлопать ей на школьных соревнованиях, - папы-то у всех есть! - ее мать говорила:
        - И не мечтай, Сиара. Жизнь несправедлива. Лучше сразу смирись с этим, улыбнись и вперед!
        Сейчас ей точно не оставалось ничего другого. Она осторожно поставила ногу на следующую ступеньку. Собравшиеся внизу запели рождественский гимн, чтобы подбодрить ее и подчеркнуть торжественность момента.
        Каждое Рождество Шон привозил из Лохморского леса огромную елку - она должна была соответствовать размерам парадного зала замка, деревянные своды которого смыкались на высоте двенадцати метров. Но в этом году Шон превзошел себя - нынешняя ель была пушистой, идеально симметричной и не меньше семи метров в высоту. Пяти садовникам понадобился целый день, чтобы привезти ее из леса и установить. А потом еще один день вся прислуга замка развешивала на голубоватых ветках елки гирлянды и бесчисленные игрушки, скопившиеся в семье Бенсонов за два века.
        И вот под конец этого прекрасного мероприятия Шон объявил, что по традиции замка привилегия водружать на верхушку елки фарфорового ангела предоставляется последнему нанятому работнику.
        Сперва Сиара действительно поверила в эту очаровательную историю, но потом заметила веселые искорки, плясавшие в глазах Шона, и то, как остальные садовники украдкой пихали друг друга локтями. Ну да, как же, честь! Просто желающих не нашлось, особенно когда в зал внесли блюдо со знаменитыми мясными пирогами Либби.
        Она пыталась протестовать: фактически она не была новенькой в Лохморе, потому что еще в школе на каникулах подрабатывала тут уборщицей. Но ее возражения потонули в блаженном мычании, наполнившем комнату, как только все добрались до угощения.
        Она была единственной женщиной в команде садовников и знала, с какой иронией все они, кроме Шона, относятся и к ней самой, и к ее идеям. Только вчера она крупно поспорила с одним из них, пришедшим нарезать веток остролиста для украшения замка. Сиара пыталась объяснить ему, что листьями и ягодами остролиста питаются птицы и мелкие животные, но тот заявил, что она совсем рехнулась.
        Так что ей ничего не оставалось, как взять ангела и полезть на стремянку. И вот теперь, вдохновленная звуками рождественского псалма и смолистым запахом лесной красавицы, она добралась почти до самого конца стремянки и потянулась к верхушке елки, стараясь не замечать, как иголки царапают ее обнаженные руки.
        Лестница под ней дрогнула, внизу раздались ахи и охи.
        - Не волнуйся, мы держим! - крикнул ей Шон.
        Сиара закусила губу и потянулась еще дальше, желая скорее разделаться со своей рискованной миссией. Почти потеряв равновесие, она все-таки надела прекрасного ангела на верхнюю ветку. Тот все норовил перекоситься налево, но Сиара не успокоилась, пока он не сел совершенно прямо.
        Внизу раздались аплодисменты.
        Она сделала это!
        Восторг Сиары длился всего пять секунд, пока до нее не дошло, что теперь ей предстоит проделать обратный путь.
        Крепко цепляясь за перекладины и подолгу вслепую нащупывая ногой каждую следующую ступеньку, она начала спускаться.
        На стене висело огромное зеркало в массивной золоченой раме, и Сиара поймала свое отражение. Ужасно - в волосах иголки, руки расцарапаны, а как она умудрилась заляпать смолой свою джинсовую безрукавку?
        И тут она увидела его.
        Он стоял в распахнутых дверях и смотрел на нее.
        Сиара замерла с одной ногой, повисшей в пустоте, ее сердце скатилось куда-то в пятку и тоже беспомощно болталось над бездной.
        Неужели это и правда он? Спустя столько лет?
        Пение разладилось, а потом и вовсе умолкло. Зеркало отразило немую и неподвижную картину: высокий мужчина на фоне массивных резных дверей, в центре зала - с полсотни человек, повернувшихся к нему в молчаливом изумлении, и одна глупая фигура, нелепо раскорячившаяся среди ветвей огромной сверкающей елки.
        Через секунду картина ожила, зал наполнился гомоном возбужденных голосов.
        - Ваша милость! Я понятия не имел… Я думал, что вы, как всегда, останетесь в Бэйнсворте до двадцать девятого, - бормотал Стивен, главный дворецкий Лохмора, едва сдерживая панику.
        Сиаре все-таки удалось нащупать ногой ступеньку, и теперь она смогла повернуться лицом к дверям.
        Вся прислуга, забыв про елку, толпилась вокруг вошедшего.
        Том Бенсон… Одиннадцатый герцог Бэйнсвортский. Под мышкой у него был перепачканный терьер, который пыхтел и извивался, требуя опустить его на пол.
        Герцог провел свое детство здесь, в Лохморе, и тогда вся прислуга обожала и баловала его. Но он не появлялся в замке вот уже двенадцать лет. Молодые работники никогда не видели его, и даже те, на чьих руках он вырос, теперь не знали, как с ним себя вести.
        На секунду его серебряные глаза скользнули по Сиаре, но со своей высоты она не могла различить их выражения. Она еще крепче ухватилась за перекладины лестницы, чувствуя, что теряет равновесие. Том все еще имел прежнюю власть над Сиарой - мир казался более ярким и волнующим просто потому, что он находился с ней в одной комнате.
        Он изменился. В восемнадцать лет он был красивым мальчишкой с шапкой каштановых кудрей и неуемной энергией, которая не позволяла ему и минуты усидеть на месте. Теперь его волосы были коротко пострижены и лишь слегка вились, энергию свою ему явно удалось укротить, взгляд стал острым и сосредоточенным, а нежная припухлость щек уступила место точеным скулам и твердому подбородку.
        Его одежда - серое кашемировое пальто, начищенные черные броги[2 - Туфли или ботинки с декоративной перфорацией, которая может располагаться вдоль швов, на носках и задниках.] и темный костюм - соответствовала не только его титулу, но и его статусу: Том Бенсон был создателем и владельцем известной международной сети ресторанов, носивших его имя - «Том». В последний раз, когда Си-ара видела его, на нем были потертые джинсы и мятая рубашка поло. Он прилетел последним рейсом из Лондона в Дублин. Сиара вздрогнула при воспоминании о том осеннем вечере.
        Даже через весь зал она видела, как напряглись его плечи, будто он тоже вспомнил ту встречу.
        Том отвел от нее взгляд, опустил собаку на пол и повернулся к Стиву.
        Мужчины пожали друг другу руки, потом Том… нет, не Том, герцог (ей следовало запомнить это и отныне называть его именно так), сказал:
        - Мой график изменился, и я смог вырваться немного раньше. Мама и сестры хотят провести Рождество здесь, в Лохморе. - Он сделал паузу, прежде чем добавить: - Им надо уехать из Бэйнсворт-Холла.
        Все скорбно умолкли, понимая причины такого желания. Потом Стивен откашлялся и сказал:
        - От своего лица и от имени всего персонала Лохмора приношу вам свои соболезнования в связи с кончиной вашего отца.
        Герцог поблагодарил его молчаливым кивком. Все остальные тоже молчали, ожидая, что он все-таки что-нибудь скажет. Может быть, даже объяснит, что привело его сюда спустя пять месяцев после смерти отца и почему он не появлялся здесь целых двенадцать лет. Но вместо этого Том Бенсон подошел к ним и стал знакомиться с теми, кого не знал.
        Либби была первой. Она покраснела, смущенно улыбнулась и протянула герцогу тарелку с расписными имбирными пряниками. Тот вежливо покачал головой.
        Следующей была Мэгги, старшая горничная. Двадцать лет назад она на чем свет стоит ругала маленького Тома - ужас, сколько от парня было беспорядка. Теперь Мэгги хотела обнять его, как случалось, когда он приезжал из Итона на каникулы, но герцог просто пожал ей руку, даже несколько официально.
        Про елку, лестницу и Сиару, застрявшую на ней, все забыли. Либби и Шон, которые должны были держать лестницу, теперь увивались возле герцога, и Сиаре ничего не оставалось, как попытаться спуститься самостоятельно. Она очень медленно двинулась вниз - ноги устали и не слушались, а главное, Сиара совершенно не представляла, что ей делать, когда она спустится, что сказать ему и как себя вести, когда они окажутся лицом к лицу.
        Но, может быть, Сиара напрасно беспокоилась? Может быть, она была для Тома всего лишь полузабытым воспоминанием юности?
        Она медленно спускалась по ненадежным ступенькам, и каждый шаг сопровождался картинами прошлого, проносившимися у нее в голове.
        Она вспоминала, как Том хозяйничал на крошечной кухне ее бабушки, и от месяца к месяцу она могла видеть, как его хобби превращается в настоящую страсть.
        Как они целовались на мостках на той стороне озера, и плеск воды сливался с их тихим смехом.
        Сиара вспомнила, как однажды в дендрарии Том вскарабкался на вершину японского кедра и дразнил ее, приглашая присоединиться к нему. Но у нее голова кружилась, даже когда она просто смотрела на него, сидящего на ветке на уровне четвертого этажа, так что она забралась на пару метров и сдалась.
        Перед ее глазами встала еще одна картина - они вдвоем забрались в мшистую лощинку, которую нашли в сердце Лохморского леса, Том наклоняется над ней, заслоняя солнце, и в его глазах светится нежность, смущавшая и волновавшая Сиару…
        Именно в те дни она начала интересоваться растениями ирландских земель. Поэтому Сиара стала изучать садоводство и ландшафтный дизайн - она хотела сохранить исторические сады, такие как в Лохморе, для будущих поколений. А тогда, лежа на мягком зеленом мху их лощины, она впервые вблизи рассматривала неброскую, изысканную красоту местных растений и чувствовала, что мир полон удивительных чудес.
        Но потом ей приходилось возвращаться к реальности и к работе. Она надевала свою униформу и только вежливо кивала Тому, когда он проходил мимо нее по коридорам замка. Он отвечал ей тем же. Сиара пыталась делать вид, что ей все равно, но глубоко в душе не могла не задаваться вопросом об искренности его отношения.
        Погрузившись в воспоминания, она почти добралась до низа, но, когда до пола оставалось не больше двух метров, ее нога не нашла ступеньку и провалилась в пустоту. Сиара вскрикнула и попыталась ухватиться за стремянку, но почувствовала, что неудержимо валится назад, и уже представила, как с размаху плашмя падает на твердый мраморный пол, в ужасе зажмурилась, но…
        Чьи-то крепкие руки подхватили ее. Сиара осторожно приподняла веки и увидела совсем близко очень светлые, почти серебряные, глаза.
        - Ты так и не научилась лазить по деревьям, - раздался над ее ухом незабываемый низкий голос.
        Сиара попыталась высвободиться, но Том крепко держал ее. И она едва удержалась, чтобы не ответить:
        - Добро пожаловать домой, Том, здесь тебя очень не хватало.

* * *
        Том крепко держал Сиару, проклиная себя и пытаясь не замечать теплых волн, расходившихся по его телу от тех мест, где их тела соприкасались.
        Остальные уже окружили их, хлопоча над Сиарой. Ему нужно было убедиться, что с ней все в порядке. И нужно было место, где бы он мог спокойно подумать. Он оглянулся и нашел глазами Стивена.
        - Пожалуйста, подайте чай в комнату для завтрака.
        И он вышел из зала, все еще держа Сиару на руках. Том нес ее по коридору мимо гобеленов и семейных портретов. Он старался не глядеть вниз. И не забывать, что приехал в Лохмор с одной-единственной целью.
        Когда он сегодня утром садился в частный самолет в аэропорте Лондон-Сити, то пообещал себе, что всю следующую неделю будет действовать, согласуясь только с логикой, полностью отключив любые эмоции. И хотя он замер, когда увидел имя Сиары в списке обслуживающего персонала замка, он все-таки был уверен, что принял правильное решение относительно Лохмора, и твердо намеревался приехать туда и лично объявить его.
        Но когда он приземлился в Дублине и поехал через графство Уиклоу, называемое Садами Ирландии, по узким пустынным дорогам среди зеленых холмов и живописных озер, мимо знакомых с детства замков и развалин, когда пересек, замедлив ход и с нежностью разглядывая украшенные рождественскими венками и гирляндами крохотные домики, очаровательную деревушку Авока, настроение его переменилось.
        Поднявшись на вершину Брум-Хилла и увидев внизу в долине замок, Том остановил арендованный автомобиль и вышел. Он поплотнее запахнул пальто, защищаясь от резкого ветра, прилетевшего с Ирландского моря, и в ранних зимних сумерках смотрел на Лохмор.
        Замок не изменился. Гордо возвышалась на фоне бледного неба средневековая башня, похожая на остро оточенный карандаш и окруженная более поздними пристройками - викторианским западным крылом и георгианским двором. Перед замком простиралось озеро Лохмор, где Том учился плавать и целоваться - в лодочном сарае, с Хаттой Кольридж. По сей день его мать более чем прозрачно намекает, что из Хатты вышла бы отличная герцогиня. Но только с Сиарой он понял, что такое поцелуй.
        За замком, за садовой стеной, за огородами начинался лес. Туда они все время убегали с Сиарой, сначала - чтобы погулять или поболтать, а потом, в их последнее волшебное лето, - чтобы заняться любовью.
        Стоя на холме над замком и ежась то ли от холодного ветра, то ли от этих сладких и мучительных воспоминаний, Том, как никогда прежде, был уверен, что принял абсолютно правильное решение относительно Лохмора. Пришло время расстаться с призраками прошлого, раз и навсегда.
        Он проехал под массивной аркой из известняка, сложенной еще в Средние века и отмечавшей въезд в поместье, и дальше - по длинной подъездной аллее, которая шла среди леса, где под дубами и каштанами свободно бродили олени. Он ехал и вспоминал, с каким нетерпением каждый год ждал летних каникул и поездки в Лохмор, где он чувствовал себя защищенным от тягостного чувства ущербности, которое окрашивало его школьные дни.
        Его младшие сестры, Китти и Фрэн, иногда привозили домой друзей, чтобы удовлетворить любопытство родителей и доказать им, что их дети «социально активны и успешны». Том тоже так делал и по тем же самым причинам, хотя на самом деле ему хотелось с головой погрузиться в жизнь замка, забыв на время весь остальной мир. Он водил трактор, возил сено, даже доил коров. Он часами крутился вокруг Джека Кейси, главного конюха Лохмора, учась ухаживать за лошадьми, и еще дольше - на кухне у его жены Мэри. Он поедал ее пышные ароматные булочки, а потом, к его собственному удивлению, попытался печь сам. Мэри Кейси очень переживала, что скажет на это его отец, и, как со временем выяснилось, небезосновательно, но пока Тому удавалось держать свои кулинарные экзерсисы в тайне.
        А потом однажды летом к Джеку и Мэри приехала их внучка Сиара, и в Лохмор будто ворвался поток свежего воздуха. Веселая, искренняя, иногда неосознанно нахальная, она имела обыкновение ко всему подходить критически. Впервые Том почувствовал, что жизнь может быть другой…
        В комнате для завтраков был разожжен камин, и по бледно-розовым обоям плясали тени. Перед камином, как и раньше, стояла низкая скамеечка для ног, на которой лежала стопка деловых и научных журналов, которые его отец выписывал сразу на три адреса - в Бэйнсворт-Холл, поместье в две тысячи акров в Сассексе, где постоянно жила семья, в замок Лохмор и в Гленкор - их охотничий домик в Шотландии.
        Он опустил Сиару на диван перед камином. Это он сделал напрасно - потому что тут же вспомнил, как однажды застал ее в этой комнате за уборкой, сгреб в охапку, утащил, хихикающую, на этот диван, и они целовались, пока дух не захватило.
        Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и попытался сосредоточиться на женщине, которую видел перед собой, а не на девушке, которая жила в его воспоминаниях.
        - Что-нибудь болит?
        Сиара тут же поднялась и встала за диваном, будто прячась за ним от Тома.
        - Только мое самолюбие, - сказала она.
        Том не ответил, и они просто стояли и смотрели друг на друга, только треск и шипение горящих в камине поленьев нарушали тишину темной комнаты. Сиара обхватила плечи руками, будто желая быть от него еще дальше, еще надежней защититься от него.
        - Как жизнь? - спросила она наконец.
        Она и раньше так делала: задавала ему самые простые вопросы, которые почему-то ставили Тома в тупик. Что ему сказать о двенадцати прошедших годах?
        - Хорошо. Как ты?
        Она наклонила голову, каштановые волосы вспыхнули яркой медью, подсвеченные огнем камина.
        - Да, тоже хорошо.
        Раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошел Стивен, неся поднос с серебряным чайным прибором и одной фарфоровой чашкой. За ним прошмыгнул терьер и кинулся к Сиаре.
        - Гром, - позвал его Том, но пес не обратил на него никакого внимания - он поставил обе передние лапки на ногу Сиары, царапая коготками ткань ее джинсов, и восторженно завертел хвостом.
        - Привет, малыш! - Сиара наклонилась и потрепала собаку по загривку.
        Стивен поставил на стол поднос, на котором, кроме чайника и молочника, стояла серебряная этажерка, на нижнем ярусе которой лежали тонкие треугольные сэндвичи, на среднем - мясные пироги, а на верхнем - маленькие пирожные, и нерешительно взглянул на Сиару. Та была полностью занята собакой, поэтому Стивен откашлялся, чтобы привлечь ее внимание, и сказал:
        - Сиара, если тебе лучше, на кухне накрыли чай.
        Сиара кивнула, еще раз погладила пса на прощание и пошла за Стивеном, но Том остановил ее:
        - Выпей чаю здесь, со мной.
        Стивен постарался скрыть свое удивление, и ему это почти удалось. Он помог Тому снять пальто и спросил:
        - Прикажете увести вашу собаку, сэр?
        - Его зовут Гром, и он может остаться здесь.
        Когда Стивен вышел, Сиара указала на дверь.
        - Я лучше пойду.
        - Почему?
        - Прислуге не положено пить чай с герцогом.
        - Не путай меня с моими родителями. Мне плевать на то, что положено, и на прочий протокол. Сядь и выпей чаю.
        Сиара собиралась возразить, но потом только пожала плечами, подошла к столу, налила себе немного молока в невесомую фарфоровую чашку и добавила чаю. А Том никогда не пил чай с молоком - но почему она до сих пор это помнит?
        Он жестом предложил ей сесть на диван, а сам оседлал стул. Терьер улегся рядом, положив морду ему на ботинок.
        - Почему ты назвал его Громом?
        - Я не называл. Это собака моей бывшей девушки, когда она решила вернуться домой в Японию, я уговорил ее оставить Грома мне.
        Сиара ничего не сказала в ответ. Она хотела поскорее допить чай и уйти отсюда.
        Том пристально смотрел на нее, будто все еще не мог поверить, что сидит рядом с ней, спустя столько лет.
        Когда-то они были так близки. Сиара была первым человеком, который спросил, чего он хочет в жизни, кто видел за его титулом его самого. Это Сиара поощряла его увлечение кулинарией, именно она заставила его отправить резюме в лондонские рестораны, которые брали стажеров. Она была первым человеком, который поверил в него. Первым человеком, который помог ему увидеть, кто он на самом деле, а не то, кем он обязан быть.
        Но еще она была первым человеком, который разбил его сердце; на самом деле она была единственным человеком, который это сделал. После Сиары он стал гораздо осторожнее в отношениях с женщинами.
        - Как твои старики, уже на пенсии?
        Сиара улыбнулась.
        - Да, вернулись в графство Голуэй. Они купили дом в Ренвиле, рядом с морем. Им там нравится, но они скучают по Лохмору. Дедушка особенно. Он скучает по лошадям, по друзьям. Они проработали здесь больше пятидесяти лет, так что переезд дался им нелегко.
        Том понимал их. Когда-то он любил Лохмор больше, чем любое другое место на земле. Но из-за того, что случилось между ним и Сиарой, эта любовь превратилась в боль и стыд.
        Но вот Сиара спокойно здесь работает. Значит ли это, что ей удалось покончить с прошлым и похоронить воспоминания?
        - Поэтому ты вернулась сюда? Тоже скучаешь? Сиара пожала плечами.
        - Я изучала садоводство, ландшафтный дизайн, увлеклась охраной природы. Знаешь, сколько редких видов ирландских растений в Лохморе? Вот я и подала заявку, когда весной открылась вакансия. Ты помнишь Шона? Главного садовника? - Когда Том кивнул, она продолжила: - На собеседовании я рассказала ему, что хочу заниматься выявлением и сохранением редких и находящихся под угрозой исчезновения растений, которые тут есть. К счастью, он заинтересовался моим проектом.
        - Помнишь, как мы в лесу…
        Он слишком поздно понял, что сказал.
        Сиара вздрогнула и отвернулась к камину.
        Вспоминала ли она их последнее лето вместе, когда им обоим было по восемнадцать, когда стало ясно, что их связывает нечто большее, чем флирт и дружба? Все началось с поцелуя в Лохморском лесу, июльской ночью, когда они лежали в своей лощине, глядя на звезды.
        То лето было диким и опьяняющим. И неповторимым. Они занимались любовью. Они были первыми друг у друга.
        Когда лето подошло к концу, он уехал на учебу в Лондон (его взяли на обучение в один из мишленовских ресторанов), а Сиара - изучать садоводство в Дублине. Но расставаться они не собирались и договорились проводить каникулы вместе. Было слишком рано строить планы на будущее, но Том твердо решил, что они обязательно будут вместе.
        А потом однажды дождливым утром в конце сентября, когда он выскочил из своей лондонской квартиры, опаздывая в ресторан, он налетел на Сиару, стоявшую возле его дома. Он был счастлив, что она приехала, но их шеф-повар без снисхождения увольнял людей за первое же опоздание, а автобус, на который он обязательно должен был успеть, как раз проезжал мимо, так что он просто растерялся, когда Сиара сказала ему, что беременна.
        Том даже не сразу понял, что она имеет в виду. Он чмокнул ее, сказал, что они обязательно с этим разберутся, а сейчас ему срочно надо на работу, иначе его уволят, сунул ей ключи от квартиры, обещал позвонить в перерыв и убежал.
        Только в ресторане до него, наконец, дошел смысл ее слов. Он вызвал такси и, наплевав на вопли шефа, помчался обратно. Когда он решил стать поваром, отец сказал ему, что это «ниже достоинства Бенсонов» ичто на его помощь Том может не рассчитывать. Герцог даже грозился лишить его наследства. Отец никогда не позволял Тому принимать самостоятельные решения и приходил в ярость при малейшем возражении. Выбор сына в конце концов разрушил их отношения - отец был с ним все холоднее, так что к тому моменту, как Том уехал в Лондон, они уже почти не разговаривали. Том не знал, на какие средства он будет содержать семью, но был уверен, что что-нибудь придумает.
        Но когда Том добрался до своей квартиры, там никого не было. Он звонил Сиаре, но она не брала трубку, так что Том помчался в Хитроу. Как раз вовремя, чтобы успеть на последний рейс в Дублин.
        Он поехал к ее матери, но там тоже никого не было. Том несколько часов просидел на пороге. Наконец около часа ночи к дому подъехало такси, из машины вышла Сиара, за ней - ее мать Морин. Не сказав ему ни слова, обе прошли мимо и захлопнули дверь у него перед носом. Растерянный, но непреклонный, Том решил сидеть на крыльце, пока ему не удастся поговорить с Сиарой.
        Через час дверь распахнулась, и ее мать яростно прошипела:
        - У тебя есть пять минут! И все! И больше никогда! Больше ты ее не увидишь! Моя дочь заслуживает кого-то получше.
        Он попытался обнять Сиару, извиниться, но она только тихо сказала, что у нее выкидыш, и попросила его уйти. Том отказался, тогда Сиара с презрением посмотрела на него и выпалила, что зря переспала с ним, что это была ошибка, о которой она всегда будет жалеть.
        Он вернулся в Лондон, чувствуя себя униженным и виноватым, но продолжал звонить Сиаре еще несколько месяцев. Она ни разу не ответила на его звонки.
        Сиара поднялась, вырвав его из плена воспоминаний, и сказала:
        - Мне нужно пойти и помочь остальным. Мы еще не закончили украшать зал. - Она помолчала, покусывая губу, потом подняла голову и нерешительно спросила: - Не могли бы мы завтра с тобой встретиться?
        - Зачем?
        - Я хотела бы рассказать тебе о нашем проекте и об исследовательской программе, объяснить, какие цели мы ставим. Если это покажется тебе интересным, мы хотели бы утвердить бюджет.
        Том встал и пошел к камину. Он собирался объявить об этом завтра перед всеми, но Сиара заслуживала первой узнать правду.
        - Я продаю Лохмор.
        Глава 2
        Сначала Сиаре показалось, что Том разыгрывает ее, как прежде.
        Как-то он целое лето доказывал ей, что умеет разговаривать с коровами. Всякий раз, когда они проходили мимо пасущегося стада, он останавливался поболтать с ними и «переводил» Сиаре их беседу.
        - Блю говорит, что сегодня будет дождь, но Нелли считает, что Блю несет чепуху. Что ты говоришь, Нелли? Сиара очень красивая сегодня? Согласен, я и сам это заметил.
        Сиара смеялась и шутливо толкала Тома, а счастье бурлило в ее груди от того, с какой лаской он смотрел на нее, от того, что он считал ее красивой.
        Но сейчас в его глазах не было ни смеха, ни ласки. Сиара почувствовала, как ее накрывает волной паники.
        - Продаешь Лохмор? Ты серьезно?
        Том посмотрел в окно на регулярный парк, окружавший замок, и кивнул.
        - С моей работой я вряд ли смогу часто сюда приезжать, так что не имеет смысла его оставлять.
        Его голос был бесстрастным, как будто продажа Лохмора была ничего не значащей формальностью.
        Сиара подошла к столику, чашка танцевала и звенела у нее на блюдце, когда она наливала себе еще чаю. Ее и саму чуть не шатало от того, с какой легкостью и равнодушием он отказывался от Лохмора, но она не могла допустить, чтобы Том заметил, как она расстроилась.
        Лохмор был для нее всем. Ее детство в Дублине было грустным и одиноким, а тут она чувствовала себя окруженной вниманием, и не только со стороны дедушки и бабушки - вся прислуга в Лохморе относилась к ней как к родной. И здесь она в первый раз влюбилась… В того самого мужчину, который теперь готов пустить с молотка замок ее детства. С этим мужчиной она потеряла девственность и зачала ребенка, здесь, в Лохморском лесу, который он теперь так равнодушно собирается продать.
        Сиару душили гнев и страх, и она постаралась сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. В конце концов ей это удалось.
        - Лохмор - ваш родовой замок. Ты не можешь продать его.
        Том с болью взглянул на нее, подошел к дровнице, чтобы подбросить поленьев в затухающий огонь.
        - Нет смысла сохранять замок, в котором не собираешься жить.
        Сиара попыталась забрать у него полено.
        - Давай я, - коротко сказала она.
        Она тянула полено на себя, но Том его не отпускал.
        - Я вполне способен разжечь камин, - сказал он.
        - Это не твоя работа. Дай мне.
        - Не путай меня с моим отцом.
        У них и раньше бывали такие стычки. Но тогда Том не был таким решительным, теперь в нем появилась твердость. Сиара кинула полено в огонь и отступила. На самом деле она не знала, как себя вести. Теперь он был герцогом. Она должна уважать его решения. Но она была так напугана и подавлена, что не удержалась и дала выход своему раздражению:
        - Ты сейчас загасишь весь огонь, ты же его совсем завалил. Поставь поленья шалашиком.
        - Повторяю, я вполне способен разжечь камин, - сказал он, усмехнувшись.
        Сердце взмыло у нее в груди.
        Том всегда был неотразим, когда улыбался. В его глазах появлялись серебряные искорки, а сияние его улыбки заставляло забыть все печали и заботы этого мира. Но сегодня это было похоже на секундную вспышку, и Том снова повернулся к огню.
        Сиара прислонилась к теплому мрамору камина и смотрела, как он ворочает поленья каминными щипцами.
        - Ты сломаешь жизнь всем этим людям, если продашь Лохмор.
        Том повернул к ней голову и почти прошептал:
        - Я все равно продам его, Сиара.
        Она вздрогнула от его слов, но еще больше - от воспоминания о том, как его шепот щекотал ей ухо, когда двенадцать лет назад на этом самом месте Том говорил ей, как много она значит для него, как он ее любит. А она смеялась от этой нежной щекотки и не решалась ему поверить.
        Сиара отошла от камина, стараясь не ступать на старинный персидский ковер своими тяжелыми, не очень чистыми рабочими ботинками, подошла к окну и грустно посмотрела на аккуратно подстриженные деревья. Все лето она трудилась тут от рассвета до заката, стараясь восстановить парк таким, каким, судя по садовым книгам, он был сорок лет назад, пока его не перепланировали, уничтожив половину растений. Что будет с замком и его уникальным парком и садами при новых хозяевах?
        Неужели его мать и сестры не возражали против продажи? Они всегда проводили здесь лето и встречали Новый год, и вообще были очень привязаны к Лохмору. Его мать была высокомерной женщиной и сводила свои контакты с прислугой к минимуму, но ее преданность Лохмору была видна в том, с какой любовью и тщательностью они с покойным герцогом осматривали весь замок при каждом визите, заглядывали в самые отдаленные уголки, внимательно выискивали малейшие признаки разрушения и немедленно отдавали распоряжения о ремонте.
        - А что думает твоя семья?
        - Я еще не говорил им. Скажу на Новый год. - Том умолк, хмуро что-то обдумал, потом нервно кашлянул и добавил: - Крупная международная сеть отелей выразила свою заинтересованность в приобретении Лохмора.
        - Лохмор превратят в гостиницу? - ахнула Си-ара. - Они же погубят замок! Я сто раз видела такое по всей Ирландии. Конференц-центр, поле для гольфа, пара бунгало - и от замка ничего не останется! Неужели ты хочешь ему такого будущего?
        - Все меняется, Сиара, ничто не остается прежним. Но я уверен, кто бы его ни купил, новый хозяин отнесется с интересом и уважением к истории Лохмора.
        - А я вот в этом не уверена. И что будет со слугами? Они всю жизнь работали на твою семью.
        Том раздраженно махнул рукой.
        - Для этого я и приехал - хочу сам им все объяснить. И я сделаю все возможное, чтобы новые владельцы сохранили весь штат.
        - Работа в Лохморе - это не просто работа, это образ жизни. У многих тут работали и отцы, и деды, и даже прадеды. Они служили твоему отцу и твоему деду. Для них Лохмор и Бенсоны - неразделимы.
        Том посмотрел на нее так, будто она жгла его раскаленными каминными щипцами.
        - Завтра утром я встречаюсь со старшей прислугой, после этого соберу всех остальных и все объявлю. Покупатель хочет оформить сделку как можно быстрее.
        - Дай им хоть Рождество отметить спокойно! Разве ты не можешь объявить им потом?
        - Нет. Лучше, чтобы все узнали как можно раньше и имели время обдумать сложившуюся ситуацию. - Он развернулся и пошел к дверям. - Мне надо работать, пойду заберу ноутбук из машины.
        - Я думаю, Стивен уже принес твой багаж. - Сиара проскользнула перед ним. - Пойду узнаю, куда он отнес ноут. Наверное, в библиотеку.
        Она уже потянула ручку на себя, когда Том уперся в дверь ладонью.
        Сиара застыла спиной к нему. У него был какой-то новый, незнакомый ей одеколон. Но все остальное было прежним - и бабочки, порхавшие в ее животе, и подгибающиеся колени, и тепло, разлившееся по всему телу…
        - Почему ты так себя ведешь? - раздался за ее спиной мягкий голос.
        Сиара медленно обернулась. Ей стоило огромного труда не протянуть руку, не погладить его по щеке, шершавой от легкой вечерней щетины, не провести пальцами по губам.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты все стараешься делать за меня. Каждую мелочь, которую я способен сделать сам.
        Она поколебалась, но потом все-таки задала вопрос, который вертелся у нее на языке:
        - Ты продаешь Лохмор из-за… Это как-то связано с тем, что было между нами?
        Том сделал всего шаг назад, но этого было достаточно, чтобы она снова смогла дышать. Его рот напрягся.
        - С чего бы это?
        Двенадцать лет назад, когда Сиара узнала, что беременна, после того как прошел первый шок, у нее появилась наивная надежда, что у них все получится. Она догадывалась, что это будет нелегко - в конце концов, им было только восемнадцать, и у каждого были свои мечты и амбиции. Но самой наивной ошибкой было то, что она совершенно забыла о разнице в их положении. Они были из разных миров, и их семьи никогда не одобряли их взаимную симпатию.

«Знай свое место! Не забывайся!» - вечно твердила ей бабушка. Это сводило Сиару с ума, так же как и манера родных Тома полностью ее игнорировать. Она была служанкой, и ей постоянно напоминали, что она не должна заговаривать с хозяевами, если они не обратились к тебе первыми, и сразу же выходить из комнаты при появлении кого-то из Бэйнсвортов или их гостей.
        Когда Том приглашал ее на какой-нибудь праздник в замке, его родители не скрывали своего недовольства, а сестры явно чувствовали себя неловко в компании прислуги. И не только у их семей эта дружба вызывала недоумение. Однажды вечером, когда в замке устроили концерт, Сиара случайно услышала разговор подруг герцогини:
        - Что она о себе думает? Вы слышали ее простонародный говор? Можно подумать, Бенсоны будут общаться с прислугой!
        Никто, кроме ее матери, так никогда и не узнал, что они с Томом были больше, чем друзьями. Они договорились хранить их отношения в секрете. Сначала Сиаре это нравилось, но потом, когда они стали ближе, ей стало неприятно лгать и прятаться, как будто их любовь была чем-то постыдным.
        В тот день, когда она рассказала Тому о своей беременности, а он сбежал, Сиара улетела домой в Дублин первым самолетом, не в силах выносить дальнейшее унижение. Тянущая боль в животе началась уже над морем.
        Как только она переступила порог дома, мама сразу поняла, что с ней что-то не так. Она повезла Сиару в больницу и всю дорогу держала дочь за руку. Это до смерти напугало ее - Морин Кейси не была склонна к таким проявлениям нежности, и Сиара поняла, что ее дела плохи.
        В больнице врач, молодой мужчина с усталыми глазами, сказал ей, что у нее выкидыш. И только тогда Сиара призналась матери, кто был отцом ребенка. Та вспыхнула, в отчаянии посмотрела на дочь и, смешивая английские слова с ирландскими и давясь злыми слезами, разразилась яростным монологом, из которого Сиара с трудом, но определенно поняла, что тридцать пять лет назад, когда ее матери было столько же, сколько ей сейчас, они с отцом Тома были влюблены друг в друга. А потом она случайно прочитала в газете о помолвке герцога Бэйнсвортского с леди Селеной Филипс. Она кинулась к телефону и позвонила своему возлюбленному в Бэйнсворт-Холл. Тот был искренне удивлен ее звонком, сказал, что у него есть обязательства перед семьей, что он должен жениться на девушке своего круга и все никак не мог поверить, что Морин не понимала с самого начала, что у них нет будущего.
        Через два года она тоже вышла замуж после скоротечного романа, но муж оставил семью, когда Сиаре был всего годик. Джек и Мэри Кейси не одобряли брак дочери, поэтому маленькая Сиара не знала ни бабушки, ни дедушки.
        Ее детство было одиноким. Мать много работала, а Сиара целыми днями была предоставлена самой себе. Когда по вечерам Морин возвращалась домой, то была слишком усталой, чтобы поговорить или поиграть с Сиарой. Они вообще были не особо близки. То признание в больнице фактически так и осталось единственным откровенным разговором матери и дочери.
        Теперь Сиара смотрела на Тома и впервые спрашивала себя, чем были их отношения для него. Слабая обида еще ворочалась у нее в душе, но на самом деле ей было просто очень жаль их прежних - восемнадцатилетних, глупых, наивных.
        - Ты двенадцать лет не появлялся в Лохморе.
        Том нахмурился.
        - У меня было много дел.
        Сиара о многом сожалела в своей жизни, но больше всего о той ночи, когда Том пришел к ней в спальню, бледный и нерешительный, и она сама бросилась к нему на шею. Конечно, теперь они не решатся заговорить об этом, но Сиара не могла забыть, насколько близки они были когда-то… Два наивных подростка, которые так сильно обидели друг друга.
        - Тогда в Дублине… я была очень расстроена.
        На щеках Тома вспыхнули красные пятна.
        - У тебя были все основания.
        Когда они с Томом стали любовниками, Сиара послала к черту девиз своей семьи «У нас все прекрасно, а если нет, то мы сделаем вид». Она доверилась ему, как ни одному человеку в своей жизни: открыла ему свои секреты, свое одиночество, свои страхи и грехи. Она рассказала ему, что чувствует себя виноватой в том, что отец оставил их. Том снова и снова повторял ей, что ее вины тут нет, но внутри так и осталась эта заноза - чувство, что она настолько неинтересна и незначительна, что оказалась не нужна даже собственному отцу. Тогда она смущенно призналась Тому, что мечтает о большой семье и хотела бы минимум пятерых детей… и еще глубже полюбила его, когда Том ответил, что она будет лучшей матерью в мире. Си-ара доверилась ему всем сердцем. Ну что сказать - дура. Потому что от этого ей было во сто раз горше, когда он ее бросил, а ведь в глубине души она с самого начала знала, что рано или поздно это произойдет.
        Эту ошибку она больше не повторит.
        Сиара с грустью посмотрела на него.
        - Лучше нам было остаться просто друзьями.
        Том посмотрел ей в глаза, и Сиара сразу же усомнилась в своих словах. Но он кивнул и мягко сказал:
        - Наверное, ты права.
        Сиара повернулась и поставила чайную чашку на поднос - просто для того, чтобы улучить секунду и попытаться снова обрести хотя бы видимость душевного равновесия.
        Ей нравилась ее новая жизнь в Лохморе. Да, иногда на нее накатывали воспоминания о Томе, но в целом все потихоньку наладилось. Прошло много лет, Сиара успела поучиться и поработать во многих чудесных местах в Ирландии, в Шотландии, в Англии, и она гордилась тем, что делает. Сиара несколько лет положила на то, чтобы разработать проект восстановления парков и садов своего детства, и теперь не готова была так просто отказаться от своей мечты. Она должна спасти Лохмор. И она сделает все возможное, чтобы убедить Тома не продавать замок.
        Она взяла поднос со столика, повернулась и сказала:
        - Прошу тебя, не говори никому - пусть спокойно отпразднуют Рождество.
        - Я должен вернуться в Лондон к первому января. Я хотел поговорить со всеми до этого, чтобы понять, какие проблемы могут возникнуть, и помочь их решить.
        - Тогда вернешься после Нового года, - спокойно ответила Сиара. - Лондон - это не край света.
        Том что-то обдумал и кивнул, хотя и без энтузиазма.
        - Посмотрим.
        Сиара с грустью заметила, что ему в тягость каждая лишняя минута в Лохморе, но заставила себя улыбнуться и сказала:
        - Кто знает, может, до Рождества ты еще передумаешь.
        Том кинул на нее раздраженный взгляд.
        - У меня есть покупатель. Я не передумаю.
        Сиара нервно поежилась. Операцию «Спасите Лохмор» надо начинать немедленно.
        - Слуги устраивают завтра вечер в память о твоем отце. Будет много гостей, зажжем гирлянды, споем рождественские гимны, потом танцы. Придешь?
        - Я и забыл, как рано здесь начинают праздновать, - ответил он без тени ностальгии.
        - Но ты придешь?
        - Мой отец был не самым легким человеком, так что это широкий жест со стороны персонала.
        Это было правдой. Его отца побаивалась почти вся прислуга Лохмора. Но он, по крайней мере, никогда и в мыслях не имел продать их замок.
        Сиара пошла к дверям, держа поднос обеими руками. Том предусмотрительно распахнул перед ней дверь.
        Уже в дверях она на секунду остановилась и сказала:
        - Он был нелегким человеком, но его уважали. И он был верен Лохмору.
        Том сжал челюсти.
        - А я - нет?
        Сиара пожала плечами и ответила:
        - Я верю, что у тебя для этого есть веские причины.
        На следующий вечер Том вполуха слушал бесконечный спор двух политиков, которые перехватили его, когда торжественная церемония зажигания рождественских гирлянд на елке закончилась и гости потекли в зал, где должны были начаться танцы. Он несколько раз пытался от них отделаться, но каждый из оппонентов был одержим идеей привлечь герцога Бэйнсвортского на свою сторону.
        Том в который раз машинально осмотрел толпу в поисках Сиары и наконец увидел ее. Она танцевала с парнем по прозвищу Улыба, и улыбка у того действительно была что надо. На Сиаре было алое коктейльное платье и шелковые туфли на высоких каблуках, распущенные волосы блестящей каштановой волной падали ей на плечи, и, на взгляд Тома, это была самая красивая женщина в зале. И, наверное, самая упрямая.
        Сегодня утром, сразу после настоящего ирландского завтрака, приготовленного Либби, - яичница с беконом, сосиски с фасолью, кровяной пудинг и картофельный хлеб - к нему подошел старший дворецкий и вежливо, но настойчиво пригласил «их светлость» пройтись по замку. По пути Стивен рассказал Тому обо всех мерах, которые предпринимал покойный герцог, чтобы сохранить этот уникальный исторический объект, обо всех нововведениях и реставрационных работах, между делом прочитав целую лекцию о значении замка не только для графства Уиклоу, но и для всей Ирландии. Эта экскурсия закончилась во дворе перед парадным крыльцом, где, разумеется, совершенно случайно оказался Лиам Гири, управляющий поместьем, и Сиара тоже была тут как тут. Прежде чем Том успел что-то понять, он, незнамо как, оказался на пассажирском сиденье внедорожника, и Лиам повез его по всему поместью, рассказывая о планах расширения молочного стада и возможности устройства буйволовой фермы.
        На обратном пути в замок они снова, разумеется, совершенно случайно встретили Сиару, на этот раз болтавшую со своим непосредственным начальником, старшим садовником Шоном.
        - Вы же еще не видели фруктовый сад, сэр! - восторженно рявкнул Шон. - Мы расширили его, на все рынки графства фрукты поставляем. А уж Сиара-то как расстаралась! Мы в этом году высадили саженцы яблок и слив, все старые сорта, которыми Лохмор на всю Ирландию славился.
        И Шон потащил его в безупречно ухоженный сад, террасами спускавшийся к озеру, взахлеб рассказывая о своих планах расширить еще и теплицы.
        В теплицах их опять поджидала Сиара, которая стала показывать ему собственные достижения - традиционные для Лохмора растения, которые она снова начала здесь разводить.
        Но Том держался с ней очень холодно, помня ее вчерашний упрек, что он недостаточно предан Лохмору. Когда Сиара сказала ему это, Том в запале чуть не сказал ей правду: Лохмор, стараниями «преданного» отца, оказался весь в долгах, и он не видит другого способа рассчитаться с ними, кроме как продать поместье.
        Том узнал об этом только после смерти отца. Сначала он пришел в ярость - особенно когда понял, что отец не сказал матери ни слова о долгах, предоставив эту тяжелую обязанность Тому. Но потом осталась только давящая тоска. Ему было очень горько, что у них с отцом были такие холодные отношения. Возможно, если бы они больше уважали, больше доверяли друг другу, судьба Лохмора сложилась бы теперь иначе.
        После смерти герцога Том в который раз поклялся себе, что, если у него будут дети, он будет им самым любящим и внимательным отцом.
        Политики уже перекинулись на земельный налог, и оба пришли в негодование, когда Том прервал их, сказав, что их подходы абсолютно похожи и совершенно непродуктивны.
        Тем временем Сиара заметила его, повернулась к своему белозубому партнеру и что-то прошептала ему на ухо. Улыба повернулся и тоже с интересом посмотрел на Тома, потом ответил что-то Сиаре, и даже издалека Том мог видеть, что она покраснела.
        Том взял с подноса подошедшего официанта бокал виски, но мягкий богатый вкус десятилетнего односолодового напитка не смог улучшить его настроение.
        Он с подозрением смотрел на Сиару, которая покинула своего партнера и теперь направлялась к нему. Что она придумала на этот раз? Хорошо хоть, политики наконец умолкли при ее приближении.
        Сиара подарила им ослепительную улыбку и сказала:
        - Простите, что прерываю ваш разговор, но его светлость обещал мне танец.
        Она взяла Тома под руку и потянула его в центр зала. Сначала тот сопротивлялся, но потом решил, что Сиара в любом случае лучше, чем два унылых политикана. Хотя и ненамного.
        - Мне кажется, у нас проблемы, - предупредил ее Том.
        Сиара, лукаво склонив голову, ждала объяснений.
        - Во-первых, я не обещал тебе никакого танца.
        - Мне показалось, что тебя пора спасать.
        Это она верно подметила.
        - Во-вторых, боюсь, твой предыдущий партнер меня возненавидит.
        Сиара подняла брови и посмотрела в противоположный конец зала, где Улыба танцевал какой-то экстравагантный танец в окружении толпы женщин разного возраста, хлопавших в такт музыке.
        - Это Винс Макнамара, он врач в Лохморе. Его партнер Дэнни уехал кататься на лыжах в Шотландию. Винс счастлив танцевать с каждым, кто согласен восхищаться его танцами.
        - Что подводит нас к третьей проблеме. Ты, возможно, этого не помнишь, но я не умею танцевать.
        В ее глазах засверкали лукавые искорки.
        - О, это я хорошо помню. Но тебе необходимо проникнуться духом Рождества.
        И Сиара повела его в круг гостей, танцующих под рок-н-ролльную обработку рождественской классики. Он наклонился к ней и сказал тихим голосом, чтобы могла слышать только она:
        - Сиара, я все равно продам Лохмор.
        Она пожала плечами.
        - Да, ты уже говорил вчера.
        Она пахла розами и ванилью. Он пытался не смотреть на то, как ее бедра покачиваются в такт музыке.
        - Я раскусил тебя.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ирландский завтрак Либби, экскурсии по замку и поместью, глинтвейн и колядки. Но ты меня не переубедишь.
        - Это просто совпадения.
        Заиграла медленная музыка, и вокруг них остались только пары. Ему лучше уйти. Ему лучше уйти прямо сейчас. Вместо этого Том решил сыграть с Сиарой в ее же игру. Он положил руку ей на талию. Сиара попыталась отстраниться, но Том только крепче прижал ее. Сиара слабо улыбнулась.
        - Я не уверена, что это хорошая идея. Многие будут корчить кислые мины, если мы будем танцевать вместе.
        - Ты первая начала. Теперь признавайся, что ты сказала остальному персоналу?
        Отведя глаза, Сиара быстро ответила:
        - Ничего.
        Он наклонился к ней и заглянул ей в глаза.
        - Сиара…
        Это все из-за шампанского. Она выпила пару бокалов и слегка опьянела.
        Десять минут назад пригласить Тома на танец казалось ей отличной идеей.
        Она просто хотела, чтобы у него было веселое Рождество, и он казался таким несчастным, зажатый между этими двумя скучными типами. Но сейчас, когда Том обнимал ее и они медленно покачивались под томную музыку, «отличная идея» на глазах превращалась в полную катастрофу.
        Ее рука в его руке - это было такое знакомое чувство, будившее затаенные надежды. Его рука на ее талии - сильная, крепкая - от нее будто искорки разбегались по всему телу. Сиара старалась расслабиться, не реагировать на ее прикосновения, но внутри у нее все переворачивалось.
        И что же ей теперь делать? Она должна спасти Лохмор. Как всегда говорила ее мама: улыбнись и вперед!
        Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.
        - Хорошо… Признаюсь, я сказала им: нам нужно сделать что-то, чтобы ты снова почувствовал себя здесь как дома, чтобы ты ощутил себя частью Лохмора.
        Она почувствовала, как напряглись мышцы плеча под ее ладонью.
        Том наклонился к ее уху и тихо сказал:
        - Мой дом не здесь. Моя жизнь не здесь.
        От этих слов внутри у нее все похолодело, но Сиара заставила себя небрежно бросить:
        - Мне просто кажется, если ты продашь Лохмор, то тебе самому будет жаль. Разве тебе не хотелось бы оставить своим наследникам родовой замок?
        - Пока у меня нет наследников.
        - Ну, я уверена, рано или поздно ты обзаведешься семьей. Готова поспорить, у твоей мамы есть список кандидатур на роль герцогини Бэйнсвортской.
        И наверняка это все титулованные красавицы с безупречной родословной.
        Том в ответ молча пожал плечами. Он медленно вел ее в танце, постоянно не попадая в ритм, но Сиаре это казалось даже милым.
        - У тебя есть кто-нибудь? - неожиданно спросил он.
        Сиара удивленно вскинула глаза.
        - В данный момент нет.
        - У тебя кто-то был?
        Но она почему-то не могла говорить с Томом о других мужчинах.
        - Вроде того.
        - Что это значит?
        - Я много езжу по работе. Трудно завести серьезные отношения, когда все время переезжаешь с места на место. А у тебя?
        - Был кое-кто… Но ничего не получилось. А сейчас я слишком занят со своими ресторанами, мне и поспать-то некогда, не то что на свидания ходить.
        Сердце Сиары яростно заколотилось при мысли о том, что в его жизни были другие женщины. Но в то же время ей хотелось знать о каждой из них. Что у них были за отношения? Почему они расстались?
        Сиара закусила губу и мысленно обругала себя. С какой стати она этим интересуется? Ей-то что за дело? Ей надо думать о будущем, а не о прошлом. Ей замок надо спасать!
        - Лохмор будет отличной летней резиденцией, когда ты, наконец, все-таки обзаведешься семьей. Помнишь, как ты любил приезжать сюда?
        Он покачал головой, но его глаза потеплели.
        - До чего же ты упрямая!
        Но он сказал это с такой нежностью, что Сиара на секунду забыла, что он ее работодатель, представитель британской аристократии, мужчина, который когда-то разбил ей сердце.
        Том крепче прижал ее к себе, его глаза потемнели.
        Она знала, что должна отвести взгляд, но не могла. Его взгляд был таким гипнотическим, чувственным и в то же время искренним и честным.
        Он притянул ее еще ближе. Она не сопротивлялась. Их тела вспоминали друг друга, тянулись друг к другу…
        - Том! Почему ты не сказал, что ты в Лохморе? - раздался у нее за спиной радостный визг.
        Сиара подпрыгнула от неожиданности, и в ту же секунду почувствовала, как Том выпустил ее из объятий.
        Она обернулась и еле успела отскочить - к Тому, распахнув объятия, на всех парах неслась светловолосая женщина в длинном кашемировом пальто, накинутом поверх серебристого платья.
        - Таня и Джейкоб тоже здесь. - Блондинка махнула рукой в сторону французских окон, выходивших на парк. - И Бекки Джонсон тоже. Будут через секунду. Мы жарили зефир над костром! Это так весело! Я так рада тебя видеть! Мы месяц назад ужинали в твоем ресторане в Барселоне - это было безумно вкусно! Ты такой умничка!
        Сиара хотела уйти, но Том окликнул ее:
        - Сиара! Позволь познакомить тебя с Эмбер Чемберлен.
        Эмбер повернулась и улыбнулась Сиаре.
        - Вы тоже приехали из Дублина? Ужасные пробки, правда? Еще и снегопад обещают. Как же мы доберемся обратно?
        - Я работаю здесь, в замке.
        - О! - На мгновение Эмбер застыла, но тут же снова защебетала: - Это, наверное, здорово, работать в таком прекрасном месте. Постойте-ка… Я вас помню!
        И тут Сиара тоже ее узнала. Том отмечал свой восемнадцатый день рождения здесь, в Лохморе. Он, конечно, пригласил ее, но Сиара весь вечер проклинала себя за то, что приняла приглашение, - она не знала почти никого из гостей, а родители Тома таращились на нее, будто она была какой-то инопланетянкой. На следующее утро, когда она пришла на работу, праздник все еще продолжался.
        - Утро после восемнадцатилетия Тома! - Эмбер рассмеялась, прижав ладони к щекам. - Вы помните, Сиара? Вы пришли прибраться и нашли меня спящей на биллиардном столе. Было так мило с вашей стороны, что вы помогли мне добраться до моей комнаты!
        Сиара кивнула, стараясь не встречаться взглядом с Томом.
        - Да, было что-то такое…
        Но Эмбер Чемберлен уже забыла о ней. Она схватила Тома за руку.
        - Давай найдем Джейкоба и Таню. Они просто умрут, когда тебя увидят. Завтра они летят в Швейцарию. Ты ведь тоже, как всегда, приедешь в Санкт-Мориц[3 - Знаменитый горнолыжный курорт в Швейцарии.] на Новый год?
        Эмбер тянула Тома к выходу, но тот не двигался с места.
        - Сиара, пошли с нами.
        Сиара увидела секундное замешательство на лице Эмбер - та не понимала, зачем Том зовет с собой прислугу.
        - Я обещала Винсу еще один танец, - ответила Сиара, кивнув на Улыбу. - Извините.
        И она поспешила смешаться с толпой.

«Знай свое место».
        На самом деле это была мудрая мысль.
        Когда бабушка говорила ей это, Сиаре казалось, что та ее подавляет. Теперь она понимала, что бабушка просто старалась ее защитить. Она видела, куда мечты и иллюзии завели ее мать, сколько боли и унижения это ей принесло. Теперь она понимала, как мама и бабушка испугались, когда увидели, что история повторяется.
        Они просто пытались защитить свою девочку от ее собственной глупости и наивности.
        Но теперь Сиара знает свое место.
        Глава 3
        С придорожного куста ежевики упала тяжелая шапка мокрого снега. И больше ни звука. Ни одной птицы не было видно в утреннем бледном небе. Не было слышно ни мычания коровы, ни блеянья овцы. Абсолютная тишина. Как будто вся природа уснула, измученная снежной бурей, пронесшейся ночью по восточному побережью Ирландии. Том посмотрел вниз в долину - изумрудные поля Лохмора исчезли под сверкающим снежным покровом.
        Он завел машину и осторожно тронулся с места. Вдалеке уже была видна покрытая снегом соломенная крыша коттеджа «Бабочка» - последней цели его путешествия.
        Увязшая в снегу калитка не поддавалась, так что Тому пришлось перелезть через низкую ограду, сложенную из камня, чтобы пасущиеся коровы и овцы не забредали в сад. Ему не повезло, и, спрыгнув с ограды, он по колено утонул в высоком сугробе. Том кое-как добрался до крыльца и постучал в выкрашенную розовой краской дверь.
        Внутри не раздалось ни звука. На второй стук тоже никто не откликнулся, и только после третьего дверь распахнулась, и он увидел Сиару, растрепанную со сна, кутающуюся в пушистый желтый халат.
        - Том… То есть ваша светлость… Что ты вообще здесь делаешь? - хлопала она все еще сонными глазами, потом посмотрела поверх его плеча и ахнула: - О господи, сколько снега!
        Она открыв рот смотрела на утонувшую в снегу долину.
        - Я немедленно собираюсь и еду в парк! Я слышала прогноз, что будет снегопад, но кто же мог подумать, что столько навалит! Я бы приехала даже раньше, если бы знала.
        - Я здесь не потому.
        - Нет? - недоуменно переспросила Сиара. - Тогда почему?
        - Ночью из-за снега был обрыв на линии. Во всем Лохморе нет света. Мы включили аварийный генератор…
        - Давно? - перебила его встревоженная Сиара. - А как же теплицы?
        - Там все в порядке, они тоже подключены к генератору.
        Она с облегчением вздохнула и отступила на шаг.
        - Заходи скорее, пока мы оба не заледенели.
        Входная дверь вела прямо в гостиную. В углу у окна стояла большая разукрашенная елка, на каминной полке были расставлены рождественские открытки, и везде, где только можно, натыканы Санта-Клаусы, ангелы и олени.
        Сиара подошла к окну, выглянула в него, опершись на широкий подоконник, и покачала головой.
        - Я никогда не видела так много снега. Слава богу, мы укрыли самые теплолюбивые растения.
        Том нажал кнопку выключателя - бронзовый светильник под потолком не отреагировал.
        Сиара застонала.
        - О господи! Так вот почему мой будильник не сработал!
        - Ты не единственная. Я обзвонил всех, кого смог, потому что телефонная линия тоже повреждена, хотел убедиться, что все в порядке, - в нескольких домах тоже нет света. Ты - последняя в моем списке, потому что живешь дальше всех.
        - Ты обзвонил всех? - Сиара удивленно посмотрела на него. - Как они отреагировали?
        Теперь, после ее вопроса, он вспомнил, что люди, которым он звонил, были несколько напуганы.
        - Ну… Кажется, они были немного… напряжены. Но почему? В чем проблема?
        Под цыплячьим халатом на ней была старомодная байковая ночная сорочка длиной до колена с наивными кружавчиками. Забавная ночнушка, пушистый халатик, растрепанные волосы, кожа, по-утреннему розовая, - Тому захотелось немедленно обнять ее и вдохнуть ее уютный домашний запах.
        Он быстро отвернулся.
        - Просто твой отец никогда не стал бы обзванивать всю усадьбу, чтобы убедиться, что люди в порядке, - мягко сказала Сиара.
        - Ты не права.
        Она внимательно посмотрела на него, будто пытаясь прочесть его мысли, потом улыбнулась.
        - Во всяком случае, по нему так можно было подумать.
        Ее улыбка наполнила остывшую комнату теплом, и это напугало Тома. Он решил сменить тему.
        - Что ты будешь делать? Есть кто-нибудь, кто позаботится о тебе, пока электричество не дадут?
        - Все в порядке, - ответила Сиара. - Я все равно сегодня уезжаю к маме на Рождество. Сразу после детского праздника, который мы устраиваем в замке. Надеюсь, к моему приезду все починят.
        - Дороги замело, их не успеют расчистить до Рождества.
        - Не может быть, - ахнула Сиара. - Что, совсем никак нельзя выбраться из Лохмора?
        Том кивнул.
        - И добраться сюда тоже. Так что мама и сестры приедут только после Рождества.
        Сиара растерянно присела на подоконник.
        - Какой ужас.
        - Да, возможно, ей придется остаться в Бэйнсворте. Это ее первое Рождество без отца, не знаю, как она это перенесет. Надеюсь, они приедут на Новый год. А что ты будешь теперь делать, раз не сможешь поехать в Дублин?
        Сиара пожала плечами.
        - Понятия не имею. Либби работает на Рождество. Наверное, поеду к ней в замок.
        - Я отпустил всю прислугу на праздники. Так что после детского утренника все свободны.
        - Так что же, ты останешься там один на целых три дня?
        - Не стоит портить праздник куче народу ради одного человека. Им наверняка будет приятнее провести эти дни со своими семьями.
        - Но что ты будешь там делать совсем один на Рождество?
        Том не мог не рассмеяться ужасу в глазах Сиары.
        - Не знаю. Немного поработаю. Приготовлю себе ужин.
        - Нет! Так нельзя! На Рождество должно быть весело, и все должны друг друга поздравлять и дарить подарки. Чтобы счастливых воспоминаний хватило на весь год!
        Том не хотел признаваться Сиаре, но он был даже немного рад снегопаду. Он всегда считал себя обязанным проводить Рождество с семьей, но все время сбегал при первой возможности, измученный молчанием отца и бесконечными рассказами матери о том, кто еще из его одноклассников женился в прошедшем году. Сестры тоже были ничуть не лучше и навязывали ему всех своих подружек подряд.
        Том не говорил никому из них (потому что знал, что его запилят насмерть), но он не хотел больше ходить на свидания и вообще не хотел больше никаких отношений. Его последний роман закончился два года назад. Маки, первая хозяйка Грома, обвинила его в том же, в чем и ее предшественницы, - что он слишком холоден, закрыт и неэмоционален.
        - С моей работой у меня совсем не остается времени на себя. Так что я буду только рад немного побыть один, отдохнуть, подумать. Но что насчет тебя?
        Сиара посмотрела на него с надеждой.
        - Может быть, электричество скоро дадут? Жестоко оставлять людей на Рождество без света.
        - Лиам звонил всем службам, но ему сказали, что пока дорога в Лохмор не будет расчищена, они не смогут починить линию.
        Сиара сникла.
        Том тоже чувствовал себя измотанным после почти бессонной ночи. Он устало опустился на диван перед камином, но тут же снова вскочил, услышав за спиной злобное шипение.
        - Что это?
        - Бору, веди себя прилично, - прикрикнула Сиара, потом повернулась к Тому: - Извини его, он очень нервно реагирует на новых людей.
        Черная-пречерная кошка с ярко-зелеными глазами снова зашипела на гостя, потом по-хозяйски прошлась по дивану, спрыгнула на пол, мимоходом потерлась о ноги Сиары и скрылась в кухне.
        Сиара укоризненно покачала головой.
        - Боже, это самая вредная кошка в мире, и она совсем меня не слушается!
        Она повернулась в сторону кухни, примыкавшей к гостиной, и посмотрела на расписные часы с кукушкой, висевшие над холодильником.
        - Мне лучше поторопиться. Шон и остальные садовники вчера уехали на Рождество, так что в поместье осталась только я одна.
        - Ты не ответила на мой вопрос - что ты будешь делать, пока не дадут свет? Тебе есть к кому пойти?
        Сиара нахмурилась.
        - Пока не знаю. У Либби аллергия на кошек, остальные семейные, не хочу вторгаться к ним в Рождество.
        - Как насчет твоего друга Винса?
        - Только не это! Его Тигр чуть не загрыз Бору.
        - Тигр?
        - Так зовут его терьера. - Она пожала плечами. - У меня есть дрова, а еще, как и у любой нормальной женщины, у меня столько ароматических свечей, что при них «Улисса» можно написать. Так что мне не нужно никуда ехать, со мной все будет хорошо.
        - Но ты не можешь остаться здесь без электричества.
        Сиара подняла бровь.
        - Люди веками жили без него. Пару дней и я справлюсь.
        Том нерешительно смотрел на нее, и на языке у него вертелось предложение, но он не мог на это решиться, да и не хотел. Провести Рождество наедине с Сиарой - это последнее, что ему сейчас нужно. Между ними было слишком много недосказанного, слишком много воспоминаний, незаданных вопросов, неполученных ответов и - да - между ними до сих пор было влечение.
        Но он не мог оставить ее здесь одну. Том сделал глубокий вдох.
        - Перебирайся в замок.
        Сиара открыла рот, но прошло несколько секунд, прежде чем она смогла выговорить:
        - Нет… Спасибо, но я не… Я не могу…
        Том снял свое пальто и бросил на спинку дивана.
        - Твоя машина не проедет по такому снегу. Я подожду, пока ты переоденешься и соберешься.
        Она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Тома.
        - Я люблю Рождество и хочу настоящий праздник - подарки под елкой, традиционный ужин, глинтвейн, пудинг, рождественские фильмы…
        - Я ничего такого не планировал, - перебил ее Том.
        - Именно поэтому я останусь здесь.
        - Подумай как следует - в замке много свободных комнат, а самое главное - там ты будешь ближе к парку.
        - Это имеет смысл. - Сиара задумалась, потом просияла. - И раз ты распустил остальных слуг, я смогу о тебе позаботиться!
        - Опять ты за свое? Обо мне не нужно заботиться…
        Не дослушав его, Сиара побежала вверх по лестнице.
        - Я переодеваться.
        - Мы не договорили!
        Но Сиара уже скрылась в спальне.
        Том закрыл глаза.
        Да, между ними все еще было влечение. Опасное влечение. Поэтому, наверное, зря он пригласил Сиару в замок. Но он не мог бросить ее здесь одну. Так что ближайшие несколько дней ему придется тщательно себя контролировать, чтобы не наделать ничего, о чем они оба потом пожалеют.
        Сиара была права, когда сказала, что они должны были остаться друзьями.
        Она была первым человеком, которому Том открылся. Это было страшно и прекрасно. Она первая вытащила его из его панциря.
        Том годами чувствовал молчаливое неодобрение своих родителей. Он постоянно ощущал, что он - не тот сын, которого они хотели, не отличник, не чемпион и совсем не похож на своего отца-лидера.
        Сиара была первым человеком, который поверил в него. А Том подвел ее, и она вычеркнула его из своей жизни. И была права. Но в тот момент ему показалось, что его жизнь померкла навсегда. Ему потребовались годы, чтобы собрать себя по кусочкам. Но здесь, в Лохморе, рядом с ней, он не мог постоянно не думать о том, как могла сложиться их жизнь.
        В нише под лестницей стоял старый письменный стол, на котором были расставлены фотографии в рамках. Том взял в руки одну, потом другую…
        На некоторых Сиара стояла в окружении людей, которые казались ее коллегами. Она всегда стояла в центре группы и обнимала соседей за плечи. Она выглядела гордой и жизнерадостной. Другие фотографии были из отпуска - она сидела с друзьями на пляже, стояла с лыжами у фуникулера. На одной она выбегала из моря в черном бикини, удерживая рукой развевающиеся на ветру волосы.
        Том глубоко вздохнул и поставил фотографию на место.
        Он посмотрел на длинный ряд рождественских открыток, стоявших на каминной полке. Наверное, от друзей и коллег. У нее насыщенная жизнь, и Том рад за нее. Но тогда почему ему так паршиво?
        Том сегодня утром так и не завтракал, поэтому, увидев тарелку с имбирным печеньем, не удержался и взял одно.
        - Прости, я ничего тебе не предложила! Хочешь бутерброд? - вошедшая Сиара сразу бросилась к холодильнику. На ней были черные скинни и рождественский серебристый свитер, украшенный белыми звездочками, и она была изумительно хороша. - Я не могу предложить тебе чаю, но как насчет сока?
        Том взял протянутый стакан и сделал глоток.
        - Я не видел тебя после рождественского бала. Кстати, ты меня обманула - ты не пошла танцевать с Винсом.
        Что-то в его тоне заставило Сиару застыть с пакетом сока в руках.
        - Я решила помочь Либби на кухне.
        - Зачем? Это не твоя работа.
        - Она едва на ногах держалась. Шутка ли - накормить столько народу!
        - Почему ты не пошла со мной и Эмбер?
        Сиара поняла, что он не отступит. Она аккуратно завинтила крышку и поставила пакет в холодильник.
        Может быть, ей все-таки лучше остаться здесь одной? Покончить с прошлым навсегда? Но что-то глубоко внутри нее говорило, что Том заслуживает того, чтобы знать. Особенно после того, как он пригласил ее встретить Рождество в замке.
        Сиара привыкла считать, что она не трусиха, и все-таки ее напугала мысль, что она останется здесь совсем одна, в полной темноте, в заснеженном коттедже на отшибе, поэтому она и приняла приглашение. Поэтому и еще потому, что три рождественских дня, проведенные наедине с Томом, увеличивали ее шансы уговорить его не продавать Лохмор.
        Но сначала ей нужно признаться ему кое в чем. Она с трудом сглотнула и спросила:
        - Твой отец… Вы общались в последнее время?
        Лицо Тома застыло, но он с напускной небрежностью пожал плечами.
        - Он смирился с тем, кем я стал.
        Это прозвучало не очень обнадеживающе, похоже, покойный герцог так и не расстался со своими завышенными ожиданиями.
        - Но он оценил твои рестораны? Гордился их успехом?
        - Ты же знаешь, у него были высокие стандарты.
        Сиара на мгновение прикрыла глаза, потом быстро сказала:
        - Я думаю, ты должен кое-что знать. Твой отец и моя мама… - Она остановилась, чтобы глубоко вздохнуть. - Они… встречались, когда были совсем молодыми. Пока твой отец не женился. Они скрывали это… Так же, как мы. Моя мама узнала, только когда прочитала в газете о его помолвке.
        Том со стуком поставил стакан на стол.
        - Однако!
        Почему это его так разозлило?
        - Что такое? Ты считаешь, что она была недостаточно хороша для него?
        Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
        - О чем ты? Когда я такое сказал?
        Но Сиара уже завелась:
        - Моя мама чуть с ума не сошла от горя! Выскочила за отца с досады. Ты сам знаешь, чем кончился этот брак.
        - Мне очень жаль, что он с ней так поступил.
        Это прозвучало так искренне, что гнев Сиары поутих, и она ровным голосом добавила:
        - Я просто подумала, что ты должен знать… Это многое объясняет. Особенно то, почему твой отец был так против меня настроен.
        Том невесело усмехнулся.
        - И то, почему твой дед учтиво предложил мне держаться от тебя подальше.
        - Он говорил с тобой об этом?
        Сиара не могла сдержать удивления. Ее дедушка был замкнутым человеком, который держал все в себе. Как и бабушка, он был очень консервативным и с заведомым уважением относился к семье своих хозяев, поэтому никогда не обсуждал их и их поведение. Раз уж он решил заговорить об этом с Томом, значит, был всерьез обеспокоен.
        Сиара вдруг почувствовала вину за те волнения, которые доставила своим старикам. Только сейчас, оглядываясь назад, она поняла, в какую ситуацию их поставила: содной стороны, они хотели проводить как можно больше времени с единственной внучкой, с другой - чувствовали, что подталкивают ее на путь матери.
        - Я уважал твоего дедушку. Мне было больно огорчать его.
        Сердце Сиары болезненно сжалось: она знала, как Том любил ее деда, и догадывалась, насколько тяжело ему было идти против старика.
        - Почему ты не сказал мне?
        - По его просьбе. Он сказал мне тогда, что верит в меня, знает, что я поступлю правильно и не причиню тебе боли.
        Том умолк и посмотрел ей в глаза. Сиара прикусила губу, лихорадочно схватила полотенце и стала вытирать миску, стоявшую в сушилке еще с прошлого вечера.
        - Они старались и маму отговорить от встреч с твоим отцом. Они видели, как она влюблена, и знали, что у них нет будущего. - Сиара открыла посудный шкаф и поставила миску на полку, потом тихо добавила: - Ты же знаешь, первая любовь - это, к сожалению, может ранить. - Увидев выражение его лица, она отвернулась и стала протирать совершенно сухую ложку. - Мама не смогла им простить, что они оказались правы, а заодно и того, что они решили остаться в замке после всей этой истории. Но они были очень преданы твоему деду, а в Ирландии в то время было не так легко найти работу, так что у них не было большого выбора. Мама всегда была против того, чтобы я проводила лето у них в Лохморе. Теперь я понимаю, почему. Они всегда старались держать меня подальше от вас, наверное, боялись повторения истории.
        Том молча вымыл свой стакан и поставил на сушилку, потом сказал, не глядя ей в глаза:
        - Получается, что моя семья очень виновата перед твоей.
        - Мы все совершаем ошибки, - ответила она дрогнувшим голосом.
        - Поехали со мной в замок.
        - Ты уверен, что это хорошая идея?
        - Учитывая, что ты наверняка притащишь с собой эту сумасшедшую кошку, может, и нет… Но должна же моя семья искупать свои грехи. Вот я и начну - приглашу тебя погостить в замке, пока не восстановят линию.
        Его голос звучал серьезно, решительно, но в то же время покорно.
        Сиара на секунду прикрыла глаза.
        - Я не хочу, чтобы мы чувствовали себя… неловко. Если я поеду с тобой, пообещай, что мы не будем говорить о прошлом, а будем просто радоваться празднику?
        Том какое-то время обдумывал ее слова, затем, кивнув, сказал:
        - Когда я уеду после Нового года, я хотел бы, чтобы мы расстались друзьями.
        - Конечно! - она слабо улыбнулась, стараясь подавить охватившее ее разочарование.
        Конечно, он был прав.
        Она это знала.
        Просто ее сердце не хотело смириться с тем, что теперь они всего лишь два старых друга, проводящие Рождество вместе. Но лучше уж так.
        - Пойду соберу вещи.
        Она уже открыла дверь спальни, когда Том ее окликнул:
        - Я не уверен, что Гром хорошо примет Бору.
        Сиара хмыкнула. Если уж она согласна торчать все Рождество в замке с Томом, чтобы убедить его не продавать Лохмор, то и Бору придется внести свою лепту - пусть научится быть милой.
        - Я уверена, они отлично поладят, - сказала она и со смешком добавила: - И мы тоже.
        Глава 4
        Том позвонил Оливеру Брауну, управляющему его ресторана в Эдинбурге, и услышал от него, что половину сотрудников свалил грипп.
        Оливер кое-как справлялся, наняв временных сотрудников, но ему приходилось тяжко. Своим успехом рестораны «Том» были обязаны не только оригинальному меню, основанному исключительно на местной продукции, но и безупречному качеству каждого блюда и исключительному вниманию, которое оказывалось каждому клиенту.
        Слушая отчет Оливера о проблемах, которые возникли как раз в пору рождественского наплыва посетителей, Том в очередной раз подумал, насколько трудно было бы управлять параллельно сетью ресторанов и поместьем. И это была еще одна причина продать Лохмор.
        Он услышал, как открылась дверь, и обернулся. В приоткрытую дверь просунулись три детские мордашки. Увидев его, девчушки завизжали и исчезли. Из-за двери раздалось их хихиканье, а потом - знакомый голос.
        Он как раз закончил разговор с Оливером, когда Сиара вошла в комнату. Том потрясенно уставился на очаровательную «Мисс Клаус» вкоротеньком красном платье с белой опушкой и кокетливом бархатном колпачке.
        Сиара заметила его взгляд и рассмеялась.
        - Это не моя идея. Это все Либби - в этом году за детский утренник отвечала она и всех нас нарядила вот так.
        Вслед за Сиарой в дверь робко зашли три маленькие девочки лет пяти и теперь смотрели на него широко распахнутыми глазами. Все три были одеты в одинаковые платьица из черного бархата с белыми и розовыми кельтскими узорами, вышитыми у них на груди и по краю коротких присборенных юбочек. На ногах у них были черные туфли для танцев, а распущенные волосы повязаны черными бархатными лентами.
        - Эти маленькие леди учатся в школе ирландского танца и сегодня выступают на утреннике. Они хотели познакомиться с герцогом, и я пообещала, что мы зайдем поздороваться, - объяснила Сиара этот неожиданный визит.
        Том был очень озабочен и расстроен разговором с Оливером, и все же он не смог устоять перед очарованием смущавшихся малышек, уставившихся на него, будто он был восьмым чудом света.
        - Привет, девчонки!
        Ангелочки опять захихикали.
        Сиара подошла к столу, жестом поманив их за собой. Когда они подошли ближе, Том протянул руку и пожал маленькую ладошку каждой из них, говоря:
        - Приятно познакомиться, Мисс Ирландская Танцовщица.
        - Меня зовут не Мисс Ирландская Танцовщица! - осмелев, заявила черноволосая девочка, которая, скорее всего, была у них заводилой - она первая заглянула в комнату и первая подошла вслед за Сиарой к столу.
        - В самом деле? И как тебя зовут?
        - Грейс, - ответила девчушка.
        - А я - Софи, - сказала ее веснушчатая подруга.
        - А я… А я… Я… тоже Грейс! - запинаясь пробормотала третья, застенчиво теребя подол платья.
        - Привет, Тоже-Грейс.
        Малышка помотала головой, ее светлые кудряшки запрыгали.
        - Я не Тоже-Грейс, я просто Грейс!
        Том откинулся на спинку кресла и хлопнул себя по лбу.
        - Какой же я глупый! Привет, Просто-Грейс!
        Девочки наклонились друг к другу и о чем-то шептались, хихикая. Сиара с нежностью посмотрела на смеющихся детей, потом кинула на Тома благодарный взгляд. Звонкий детский смех порхал по мрачной библиотеке, будто солнечные зайчики, и Том неожиданно почувствовал, что ему стало легче дышать. Он посмотрел в сияющие глаза Си-ары и понял, как ему не хватало этого ощущения - что он сумел зажечь в них радость. Как же он прожил без этого двенадцать лет? Сейчас ему казалось, что это была чья-то чужая жизнь.
        Но в то же время он был рад, что утром сказал ей, что хотел бы остаться с ней друзьями. Это заявление было своего рода обязательством, которое помешает ему наделать глупостей. Например, поцеловать ее.
        Ухватившись ручками за край стола, первая Грейс с интересом разглядывала его.
        - Ты принц?
        - Нет, я не принц, - рассмеялся Том. - Я герцог.
        - Что такое герцог?
        - Ну… это вроде двоюродного брата принца.
        Грейс с сомнением покачала головой.
        - А похож на принца!
        - Да, ты как принц в моей книжке про Спящую красавицу, - убежденно подтвердила Софи.
        - Ты живешь в замке, - добавила Просто-Грейс. - И ты красивый.
        Том улыбнулся малышке, и ее личико залилось румянцем. Но ее подруги смотрели на него недоверчиво и строго, будто пытаясь понять, не обманывает ли он их - вдруг он на самом деле принц? Он посмотрел на Сиару, которая кусала губы, пытаясь сдержать смех. Это же она привела сюда девочек, так могла бы теперь помочь ему!
        Сиара наклонилась к девочкам.
        - Герцог - это так же круто, как и принц. А наш герцог - еще круче, потому что он очень знаменитый повар, он колдует над котлами, и люди во всем мире мечтают попробовать его зелье. Я думаю, это даже лучше, чем быть принцем, а?
        В ее голосе была нескрываемая гордость, и Том был тронут этим. Он получал положительные отзывы от самых авторитетных ресторанных критиков, но почему-то слова Сиары льстили ему в сто раз больше. Он откашлялся, чтобы справиться с комом в горле. Это ведь Сиара первой поддержала его мечту стать шеф-поваром. Она видела, какую радость доставляло ему придумывать новые блюда, какую гордость он испытывал, когда видел, что его еда нравится людям. Она понимала его желание иметь имя, а не только титул, потребность доказать своему отцу, что он может добиться успеха, пусть и не в тех областях, где тот ожидал. И все двенадцать лет, пусть и неосознанно, он каждым своим шагом старался доказать ей, что ее вера была не напрасной. Так что ее похвала была очень важна для него.
        Но вообще-то его не должно волновать, что о нем думает Сиара!
        Он снова повернулся к девочкам. Слова Сиары их, кажется, впечатлили, и они снова уставились на него с пытливым интересом.
        Грейс положила подбородок на свои ладошки и спросила:
        - Ты видел королеву?
        - Да, много раз.
        Все три в унисон ахнули:
        - Ух ты…
        - А Золушку? - с надеждой спросила Софи.
        - Нет, пока я ее не встречал. Но, может быть, когда-нибудь встречу.
        - Ты женишься на ней?
        Это было хуже, чем интервью для желтой прессы. Том кинул взгляд на Сиару, по ее лицу пробежала тень беспокойства.
        - Нас же ждет Санта! - спохватилась она. - Все, попрощайтесь с герцогом.
        Но девочки даже не двинулись.
        - Принц, пойдешь с нами к Санте?
        - Извините, леди, у меня много работы, - неловко ответил Том.
        - Пожалуйста, принц, - умоляла Софи.
        - Санта хороший. Ты можешь сказать ему, что ты хочешь на Рождество, - добавила Просто-Грейс, и в ее застенчивых глазенках засияло ожидание чуда.
        Теперь Том чувствовал себя просто Гринчем, Похитителем Рождества. Да и Сиара подлила масла в огонь:
        - Пойдем, принц, там весело. Всего десять минут, а потом ты вернешься к своей работе.
        Вздохнув, он встал. Малышки запрыгали и захлопали в ладоши, и, как ни странно, их восторг тронул Тома. Особенно, когда Грейс и Софи взяли его за руки. Их крошечные нежные пальчики, доверчиво ухватившиеся за него, вызвали в нем незнакомое чувство.
        Они втроем пошли за Сиарой, которая вела за руку застенчивую Просто-Грейс. По пути им встретился Стивен, нарядившийся, наверняка по требованию Либби, в ярко-красный жилет с вышитыми на нем маленькими зелеными елочками.
        Том не удержался:
        - Хороший жилет, Стивен.
        Стивен мрачно поджал губы, а Том с Сиарой украдкой обменялись озорными взглядами, как делали, когда были подростками.
        К его удивлению, Сиара повела их в коридор западного крыла, где у дверей бывшей детской их встретил эльф, одетый в зеленую курточку с красным кантом, узкие зеленые штаны и башмаки с загнутыми носами.
        Он наклонился к детям и сказал:
        - Здравствуйте, девочки! Санта сейчас слушает желания других детей, но он сказал, что вы можете пока поиграть с игрушками в его мастерской.
        Крохи кивнули, эльф растворил перед ними двери, и все ахнули, не исключая Тома и Сиару.
        Комнату было не узнать. С потолка свисали гирлянды, в воздухе витал аромат корицы и имбиря, исходивший от огромного, разукрашенного глазурью и цукатами пряничного домика, который стоял на столе посреди комнаты. Вокруг домика чинно сидели старинные куклы, с которыми играли многие поколения семьи Бенсонов. У одной стены стоял верстак, на котором были выставлены все мыслимые игрушки - от зверушек до космонавтов. Рядом стоял стол с разноцветной блестящей упаковочной бумагой и яркими коробочками разного размера.
        Но девчушки сразу побежали к четырехэтажному старинному кукольному домику, из-за которого Кити и Фрэн в детстве часто дрались. Теперь, спустя годы, Том смог наконец оценить, насколько красивым и изысканным он был.
        Девочки стояли вокруг домика, затаив дыхание. - Там даже посуда на кухне!
        - Почему у них такие странные платья и шляпы?
        - Ой, посмотри, ребенок в кроватке. И с ним маленький плюшевый мишка! - ахала темноволосая Грейс.
        Софи в восторге закричала:
        - Там цыплята на картинках!
        Том улыбнулся. В кукольном домике висели миниатюрные копии литографий с фазанами, которые висели в настоящей гостиной настоящего замка.
        Оставив девочек восторгаться домиком, Том походил по комнате и обнаружил стол с железной дорогой, по которой кругами ездил электрический поезд. Его старый игрушечный поезд! А вокруг стояли старые поезда, которые он унаследовал от отца и деда. Еще там было здание станции двадцатых годов прошлого века, возле него стояли пассажиры в дорожных костюмах того времени; длинное депо, водонапорная башня…
        Том радостно рассмеялся, когда на следующем столе обнаружил свою коллекцию игрушечных машин. Наверное, с утра они были расставлены аккуратными рядами, но с тех пор по ним прошлось множество маленьких рук, и все они были перемешаны и перевернуты. Почти сразу он нашел свою любимую - «ЯгуарXJ220». С этой игрушки началась его любовь к автомобилям марки «Ягуар», которой он не изменял до сих пор. Он взял машинку в руки - ее вес, очертания, холодок металла - все было таким знакомым. У Тома сжалось сердце. Эта детская и весь замок были убежищем, где он прятался от унижений и неудач своего детства. Следующее поколение Бейнсвортов уже не будет играть здесь.
        Сиара подошла и присела рядом, чтобы поближе рассмотреть бегающий поезд. Ее красное бархатное платье было низко вырезано, и Тому были видны изящные ключицы и молочная кожа ее груди. Ему нестерпимо хотелось прижаться к ней губами, вдохнуть ее запах…
        Он отвел взгляд, недовольный собой. И ею тоже. Наверняка все это - и хорошенькие девочки в национальных платьях, и старая детская, и его игрушки, и это забавное и сексуальное платье - были частью ее плана.
        - Чья это была идея? - спросил он.
        Сиара озадаченно посмотрела на него.
        - Герцогиня еще несколько лет назад разрешила использовать детскую для мастерской Санта-Клауса. Кажется, это была идея Либби. Дети в восторге! Тебе не нравится?
        - Да потому, что…
        Прежде чем он успел что-то сказать, у них за спиной раздалось пение. Девочки выбрали себе по кукле и теперь укачивали их и тихим хором пели колыбельную.
        Сиара смотрела на них, и в глазах ее заблестели слезы. Том осторожно накрыл ее ладонь своею. Она повернулась к нему и попыталась улыбнуться, но ей не удалось, слезы снова навернулись ей на глаза.
        Ему хотелось обнять ее, сказать ей, что он помнит и понимает, но он не мог.
        Двери, которые вели в комнату няни, распахнулись, и вошел другой эльф.
        - Грейс, Софи и Грейс! Санта с нетерпением ждет вас! - Потом эльф поглядел на Тома и добавил: - И вашу светлость тоже!
        Том еле удержался, чтобы не закатить глаза.
        Девочки вдруг оробели, застеснялись, и Сиаре с эльфом пришлось долго их уговаривать, чтобы они пошли к Санте.
        Комната няни превратилась в грот Санта-Клауса, там стояли огромные часы и сверкающая новогодняя елка, а в центре на красном бархатном троне сидел толстый Санта с красными щеками.
        - Да это же Грейс Карни, Софи О’Брайен и Грейс Маккарти! Три лучшие ирландские плясуньи, каких я видел!
        Том спрятал улыбку, узнав под белой бородой Лиама Гири.
        Три девочки уставились на Санта-Клауса, не понимая, откуда он их знает.
        - Грейс Карни, а где же твой брат Джек? - спросил Санта.
        Грейс с трагическим видом вздохнула и покачала головой.
        - Он внизу, Санта. Он сказал, что к тебе ходят только дети, а он уже не маленький.
        - Только дети? - удивился Санта. - Ко мне даже герцог пришел!
        Грейс важно закивала, а потом доверительно поделилась с Сантой театральным шепотом:
        - Он принц.
        Санта пригласил девочек подойти ближе и долго разговаривал с каждой из них, расспрашивал о школе, и об их семьях, и что они хотели бы получить от него в этом году. Потом по команде Санты из гигантской трубы для каждой из них вылетело по большому красиво упакованному подарку. Санта уже собирался попрощаться с ним, когда Софи спросила:
        - А как же принц, Санта? Что ты ему подаришь?
        - Чего же хочет принц? - низким голосом прогудел Санта.
        Не задумываясь ни на минуту, Том ответил:
        - Тишины, покоя и двадцатилетнего односолодового.
        Санта рассмеялся.
        Три ангелочка с удивлением посмотрели на «принца», а Грейс уверенно сказала:
        - Я думаю, принц должен встретить Золушку и жениться на ней.
        Сиара покачала головой. Кто-то должен объяснить этим девочкам, что сказки - это одно, а реальная жизнь - совсем другое. Она открыла дверь в коридор и позвала девочек:
        - Вам пора, балерины! Ваши мамы уже заждались. И мисс Мерфи тоже, наверное, интересуется, где вы.
        При упоминании мисс Мерфи малышки завизжали и выскочили за дверь. Мисс Мерфи, знаменитая учительница ирландских танцев, была известна своей строгостью, и дисциплина у нее в школе была, как в военной академии.
        Сиара вышла вслед за детьми, все еще смущенная тем, что чуть не расплакалась при Томе. Она и сама не понимала, как это произошло. Она любовалась девочками и радовалась их восторгу, а потом они вдруг запели колыбельную, и что-то оборвалось у нее внутри.
        Ей надо собраться. Ей надо заново очаровать Тома Лохмором.
        Утром, пока они ехали в замок, она пыталась уговорить его прийти на утренник, но он отказался, сославшись на обилие дел. Она несколько часов ломала голову над тем, как бы его заманить, а потом ей встретились эти малышки с вопросами, где принц и почему он не пришел на праздник.
        Сейчас девочки спешили на урок танцев, но Грейс остановилась и повернулась к Тому.
        - Принц, пошли к моему брату Джеку? Он говорит, тебя не существует, - попросила она, запрокинув голову и вытягивая шею.
        Прежде чем Том успел отказаться, Сиара быстро добавила:
        - Всего на пять минуточек, принц! Поздороваешься с Джеком и с остальными, они будут признательны, если ты зайдешь. Они с таким трудом доехали сюда сегодня из-за снегопада.
        Том настороженно посмотрел на нее.
        - Мне нужно работать.
        Сиара перевела взгляд с Тома на Грейс. Та как будто только ждала сигнала - она схватила Тома за руку и без слов потащила его в бальный зал, прямо к своему двенадцатилетнему брату, который, сидя рядом с матерью, хмуро смотрел на выступление детской группы, исполняющей кейли[4 - Традиционный ирландский групповой танец.].
        Грейс подбежала к брату, встала прямо перед ним, уперла руки в боки и громко заявила:
        - Джек, это принц. Я тебе говорила, что он существует. Видишь, я не дура.
        Джек недоверчиво посмотрел на Тома, важно скрестил руки на груди и спросил:
        - За кого болеете?
        Подражая Джеку, Том тоже скрестил руки и ответил:
        - За «Брайтон».
        Джек демонстративно закатил глаза - кажется, вся их семья была склонна к театральным эффектам.
        Мать Джека растерялась.
        - Джек, веди себя хорошо! Ваша светлость, извините, - сказала она, вставая. - И огромное вам спасибо за утренники! Дети их потом весь год вспоминают! - Она перевела взгляд на сына и нахмурилась. - А это… ну, вы же сами знаете - переходный возраст. - Она вдруг охнула и прижала руку к щеке. - Ох, простите, ваша светлость! Примите мои соболезнования. Мне так жаль вашего отца! Он был очень хорошим человеком, так поддерживал всю нашу деревню: помогал ремонтировать здания, всегда принимал участие в благотворительности. Нам будет его не хватать.
        Том напряженно кивнул.
        Мама Джека посмотрела на него несколько озадаченно и поспешно добавила:
        - Конечно, мы надеемся, что и вы тоже будете нам добрым соседом.
        Том слегка ей поклонился и уже готовился сбежать, но был окружен гостями - они наперебой выражали ему соболезнования, поздравляли с Рождеством, радовались его возвращению в Лохмор.
        Детская группа закончила выступление, и на импровизированную сцену поднялась акапелльная группа и запела рождественскую песню.
        Сиаре они нравились, но Том с искаженным лицом рванул к дверям, за ним мчался маленький Джек с таким выражением, будто ему гвозди в уши заколачивают. Кажется, они оба недолюбливали хоровое пение.
        Дверь в библиотеку распахнулась, и, даже не глядя, Том уже знал, что это Сиара, - только она распахивала дверь так энергично.
        Но первым влетел Гром, преисполненный еще большего энтузиазма, чем обычно, и сразу запрыгнул хозяину на колени.
        - Гром по тебе соскучился.
        Том погладил собаку.
        - Ну что, парень, Бору тебя терроризирует?
        Как будто жалуясь и ища защиты, Гром положил обе лапы ему на грудь.
        Сиара виновато улыбнулась и сказала:
        - Через пятнадцать минут по телевизору «Вилли Вонка», мой самый любимый рождественский фильм. Не хочешь посмотреть со мной?
        Том внимательно посмотрел на нее. Что на этот раз? Он откинулся на спинку кресла, сложил руки и кивнул на свой телефон.
        - Из-за твоей диверсии с утренником у меня теперь скопилось еще больше дел.
        - Уверен? Либби сделала домашние шоколадные конфеты. Можем выпить чаю перед телевизором. Рождество - не Рождество без старых фильмов.
        Так. Пришло время поговорить начистоту, иначе следующие несколько дней будут пыткой.
        Том встал, обошел стол и остановился перед ней.
        - Не нужно пытаться развлекать меня с утра до ночи.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Твоя милая рождественская кампания не помешает мне продать Лохмор.
        Сиара посмотрела на него с негодованием, которому он не поверил ни на секунду, и замотала головой. Потом скрестила руки на груди. Потом опустила. Потом подняла вверх. Том не мог понять, что значит этот балет, - она признает свою вину и сдается или до сих пор возмущается?
        - Ладно. Хорошо. Я признаю, что считаю: ты не должен продавать Лохмор, и я не намерена притворяться, что это не так. Но девочки сами захотели встретиться с тобой. И именно они позвали тебя к Санте. Спасибо, что пошел, им было очень приятно. Кстати, они просили попрощаться за них с принцем.
        На ней были джинсы и обтягивающая футболка. Его взгляд скользнул по мягким изгибам. Он запретил себе вспоминать ее тело, ее запах и вкус… Господи, чего бы он только не отдал, чтобы снова обнять ее, ощутить мягкость ее груди…
        Он отвел взгляд и подождал, пока успокоится пульс.
        - А что это вообще было? С чего они взяли, что я принц?
        - Давай подумаем: красивый, почти что милый парень, который живет в волшебном замке. Все сходится!
        - Почти что милый?
        - Ну, вообще-то он собирается продать свой волшебный замок. - Она пробежала кончиками пальцев по кожаным корешкам старинных книг, стоящих на полках и, не дождавшись ответа, добавила: - Ты пропустил выступление девочек. Кстати, они были великолепны для своего возраста. Куда это вы с Джеком исчезли?
        - Мы прогулялись на конюшню. Он сказал мне, что много лет просил у Санты пони, но так и не получил. Думаю, именно поэтому он решил в него не верить. Я позволил ему покататься на Золотой Звезде.
        - Ого! Ты устроил ему настоящий праздник.
        Ее улыбка померкла, и Сиара отвернулась от него. Тихим голосом, почти шепотом, она сказала:
        - Ему столько же, сколько было бы…
        Его сердце упало. Он прерывисто вдохнул.
        - Да.
        - Ты думаешь… - Она умолкла, только беззвучно шевелила губами, стараясь что-то сказать.
        Том знал, что не должен этого делать, но он подошел ближе к ней. Очень близко, на такое расстояние, которое все меняет между мужчиной и женщиной.
        - Думаю ли я о…
        Он тоже не смог договорить. Всего одно слово, простое слово «наш», но Том не мог его произнести. Он чувствовал, что не имеет на это права, он утратил его в тот день в Лондоне двенадцать лет назад.
        Чувствуя, будто ступает вниз с обрыва, он сказал:
        - Думаю ли я о нашем ребенке?
        Она вздрогнула. Потом кивнула, и кивнула еще раз.
        Тому хотелось обнять ее, прижать ее голову к своей груди, защитить ее навсегда и ото всего. Но это было невозможно и к тому же абсолютно бессмысленно.
        - Да, иногда думаю.
        Она коротко взглянула на него и тут же замотала головой с неловким смешком.
        - Я просто чувствительная дура. Не обращай внимания.
        В этом была вся Сиара. Если дело становилось слишком серьезным, слишком эмоциональным, она старалась превратить все в шутку. Должен ли он пойти ей наперекор, довести разговор до конца? Или это только все усложнит? Том не рискнул.
        - Ты - пленительная дура.
        Сиара засмеялась.
        - Вот это да! Это одна из самых приятных вещей, которые мне говорили.
        Ему надо идти. Возвращаться к своей работе. Но вместо этого он сказал:
        - Знаешь что? Я устал. Пойдем посмотрим «Вилли Вонка», мне никогда не надоест смотреть на то, как Августа Глупа засасывает в шоколадную трубу.
        Сиара недоверчиво посмотрела на него.
        - Ты уверен?
        - Конечно. Но, чур, если Либби сделала шоколадные конфеты с ромом и изюмом - все они мои! - Том распахнул перед ней дверь.
        - Но я их тоже люблю!
        - Я помню, - с довольной улыбкой ответил он и подхватил Грома на руки.
        - Вперед, боец! Пора дать отпор этой сумасшедшей кошке!
        Глава 5
        Рождественский сочельник…
        Стоя в заснеженном парке, Сиара слушала тишину.
        Она любила Лохмор. Ей нравилось, как мирно сосуществовали здесь, казалось бы, непримиримые вещи - как лев с агнцем в райском саду. Великолепный замок мог бы легко затмить скромную соседнюю деревню, но вместо этого оттенял ее неброскую, уютную прелесть, а рядом с геометрическими формами регулярного парка буйство Лохморского леса было особенно живописным.
        Она любила замок, в котором многовековую историю можно было запросто потрогать руками. И хотя прошлым вечером, когда они с Томом смотрели кино, воспоминания чуть не свели ее с ума, сейчас, стоя среди побелевших деревьев, она понимала, за что борется.
        Они смотрели телевизор в маленькой гостиной, в которой покойный герцог имел обыкновение отдыхать после ужина. Она чувствовала себя неловко, оставшись наедине с Томом в таком маленьком пространстве. Правда, маленьким оно было только по сравнению с замком, а так-то комната была минимум в три раза больше ее собственной гостиной.
        Когда она приглашала его, то подумала: ну что тут такого, посмотрят вместе кино - велика важность! Но, хотя Сиара благоразумно устроилась в кресле, а не на диване рядом с ним, весь вечер она не могла заставить себя смотреть на экран, ее глаза все время невольно обращались к Тому. Она любовалась детской улыбкой, появившейся на его лице, когда Чарли нашел золотой билет. Она смотрела и не могла наглядеться на его чистый лоб, острые скулы и аристократичный нос, твердую линию губ, по которой и догадаться невозможно, какими они могут быть мягкими и нежными.
        Гром лежал рядом с ним на диване и довольно сопел, когда длинные пальцы Тома гладили его жесткую шерстку. Она вспомнила, как эти пальцы скользили по ее телу, когда они лежали в полудреме после занятий любовью.
        В какой-то момент Том заметил, что она смотрит на него. Она быстро повернулась к экрану, но краем глаза видела, как он ее разглядывает.
        Сиара еле дождалась конца фильма и, как только на экране появилась надпись «Конец», сразу же притворно зевнула, поднялась и сказала, что идет спать. Том поинтересовался, нравится ли ей в ее комнате и есть ли там все, что ей нужно.

«Нет, там нет того, что мне нужно. Мне нужны твои пальцы на моей коже, твое тело, которое прижимается к моему, мне куда больше понравилось бы там, если бы ты был там вместе со мной».
        Все это пронеслось в ее голове, но она только кивнула.
        Он проводил ее до лестницы. Огромный пустой темный замок впервые показался Сиаре страшным и враждебным. Она повернулась к Тому, чтобы попрощаться, и поразилась потерянному и несчастному выражению его лица. Она быстро пожелала ему спокойной ночи и почти побежала вверх по лестнице. Какое счастье, что она выбрала себе спальню в противоположном крыле.
        Сиара встряхнула головой, подняла воротник куртки и стала осторожно, опираясь на длинный шест, который взяла с собой, подниматься по заледеневшим ступеням к итальянским кипарисам, аккуратно подстриженным в виде пирамид. Правда, сейчас они уже не выглядели так аккуратно, потому что их ветки сгибались под тяжестью снега. Она подняла шест, отступила, насколько позволяла его длина, и стала сбивать снег, стараясь не повредить дерево.
        Так она двигалась вдоль ряда кипарисов, на фоне сплошной белизны парка стали появляться темно-зеленые пирамиды. У нее даже настроение улучшилось. И в этот самый момент она потеряла бдительность и подошла слишком близко к дереву и сбила огромную шапку мокрого снега прямо себе на голову.
        Несколько секунд Сиара ничего не видела, не слышала и даже не могла вдохнуть. Потом на ощупь стянула перчатки и начала стирать холодную массу с глаз, с лица, выковыривать из ушей, из-за шиворота, из-за пазухи. Снег немедленно начал таять, и холодные струйки пополам со снегом поползли по ее шее, спине и груди. Сиара ойкнула, бросила шест и стала быстро стягивать с себя одежду - сперва куртку, потом джемпер. Она вытащила рубашку из джинсов и, визжа и подпрыгивая, пыталась вытрясти из-под нее нерастаявший снег.
        Невдалеке раздался смех.
        В другом конце главной аллеи стоял Том и так хохотал, глядя на ее прыжки, что еле смог выговорить:
        - Тебе помочь?
        Сиара злобно зыркнула на него.
        - Спасибо, сама справлюсь.
        Ее ответ развеселил его еще больше.
        Сиара натянула джемпер и куртку, потом, прищурившись, посмотрела на Тома.
        - Хотя, пожалуй, помоги. Я не могу дотянуться до верхних ветвей.
        Том свистнул Грома, но пес не обратил на него никакого внимания - был занят обнюхиванием высокого гранитного вазона. Когда Том миновал фонтан, расположенный в центре парка, Сиара наклонилась, сделав вид, что зашнуровывает ботинок. Она дождалась, пока Том не подойдет ближе, и выпрямилась.
        Том замер, предчувствуя опасность. Он не ошибся - в него полетел огромный снежок. Том успел пригнуться и одновременно зачерпнуть большую пригоршню снега. Но в него сразу же полетел второй и угодил ему прямо в плечо.
        Том выпрямился со зловещей улыбкой, отряхнулся и, не торопясь, сколотил комок снега в идеальный шар.
        Сиара завизжала и кинулась наутек. Она проскочила между кипарисами и рванула к дендрарию. Ноги то вязли в мокром снегу, то разъезжались на ледяной корке, но, к счастью, у ее рабочих ботинок была тяжелая рифленая подошва. А вот Том, судя по звукам, которые раздавались у нее за спиной, все-таки поскользнулся и упал.
        Сиара остановилась, развернулась и, тяжело дыша, крикнула:
        - Тебе нужна нормальная деревенская обувь, а не твои пижонские броги.
        В ответ он запульнул в нее своим идеальным снежком, но промазал. Сиара завопила от восторга, но на всякий случай спряталась за дерево и осторожно выглянула оттуда.
        Том уже встал и стряхивал снег со своего кашемирового пальто и темных джинсов. Выглядит он потрясающе, со вздохом подумала Сиара. Том посмотрел на обледеневшую дорожку, потом на заснеженный газон. Сиара догадалась, что он собирается сделать, и замахала руками.
        - Нет! Том! Не ходи по этому газону! Шон меня убьет! Там следы останутся!
        Том медленно занес ногу над газоном.
        - Тогда иди сюда и останови меня!
        Она посмотрела на Тома, потом на газон… развернулась и побежала.
        Она слышала за спиной хруст снега под его ботинками. И он становился все ближе. Сиара завизжала. В этот момент Том ухватил ее за куртку, снова поскользнулся, и они вдвоем полетели в снег.
        Сначала Сиара упала на Тома, но он крепко схватил ее, не давая подняться, и они покатились по газону.
        Когда Том оказался на ней сверху, Сиара зачерпнула пригоршню снега, но только собралась его бросить, он поймал ее за запястье.
        Они лежали в снегу и хохотали. Потом смех стих.
        Его глаза скользнули по ее лицу и остановились на губах.
        Сердце Сиары замерло, как много лет назад, когда она впервые встретила его взгляд.
        Их дыхание смешалось.
        Она невольно подняла голову и потянулась к нему губами.
        Его глаза потемнели. А потом его губы нашли ее. Мягкие. Теплые. Нерешительные, будто спрашивающие, хочет ли она этого.
        Дрожащими пальцами она взялась за отвороты его пальто и притянула Тома к себе. Сиара скорее почувствовала, чем услышала низкий звук, вырвавшийся из его груди, на который отозвалась каждая клетка в ее теле. Это было совсем как в ее воспоминаниях, только лучше. Как ей не хватало этого все годы - быть в объятиях мужчины, которого ты хочешь, который заставляет твое сердце петь.
        Сиара выгнулась под ним, желая еще ближе ощущать его тело. Том стянул шерстяную шапочку с ее головы и запустил пальцы в ее волосы так глубоко, что она почувствовала, как кончики его пальцев гладят кожу ее головы. По всему ее телу пробежала сладостная дрожь.
        Но Том вдруг со стоном оторвался от ее губ и повернул голову в сторону.
        К ним прибежал Гром и тыкался в хозяина носом - ему тоже хотелось вместе с ним поваляться в снегу.
        Том на секунду уткнулся лицом ей в шею, потом поднялся и с грустной улыбкой протянул ей руку.
        Сиара встала и стала стряхивать снег с одежды, пряча от Тома глаза, не желая, чтобы он увидел горящие в них желание и разочарование.
        Том тоже очистил свое пальто от снега, потом посмотрел на отпечатки их тел на траве и спросил с усмешкой:
        - Как ты объяснишь это Шону?
        Как ему удается держаться так беззаботно? Если бы она тоже могла убедить себя, что ничего особенного не произошло.
        - Не знаю. Скажу, что корова забрела в парк, - ответила Сиара как можно спокойнее. Ногой она накидала немного снега на предательские силуэты их тел, потом сказала: - У меня еще много дел.
        Она услышала легкую дрожь в своем голосе. Как же холодно… А еще пусто, одиноко и больно.
        Том дотронулся до ее локтя.
        - То, что сейчас случилось… - начал он с непроницаемым лицом.
        - Поцелуй в память о прошлом? - перебила его Сиара.
        Он пристально посмотрел на нее.
        - Я думаю… - Он вздохнул и тихо сказал:
        - Между нами все еще что-то есть, не так ли?
        Его голос был таким нежным, таким искренним, таким грустным. Сиара зажмурилась, стараясь сдержать слезы.
        - Да. Но это не имеет значения.
        Том кивнул.
        - В прошлый раз мы плохо простились. Давай не позволим этому случиться снова.
        Сиара заставила себя улыбнуться.
        - Давай вообще не будем прощаться. Мы же еще увидимся, когда… когда ты снова приедешь в замок. Я покажу тебе свои новые посадки, и ты поймешь, что принял правильное решение, сохранив Лохмор.
        Том со смехом покачал головой:
        - Ты неисправима!
        Он свистнул Грома и пошел к замку. Сиара смотрела ему вслед и клялась, что больше такого не допустит. Ей надо постараться не оставаться с Томом наедине.
        - Я хочу пригласить пару человек сегодня вечером! - крикнула она Тому. Когда тот оглянулся с насмешливой улыбкой, она покраснела, но заставила себя сказать: - Я подумала, что компания нам не помешает.
        Он кивнул и пошел дальше, но потом снова обернулся:
        - Это ведь ты вдохновила меня стать шеф-поваром, а я тебя так и не поблагодарил. Наверное, пришло время это сделать. Поэтому завтра я приготовлю рождественский ужин.
        - Но ты герцог! Это я должна готовить для тебя! Кстати, я и собиралась. Либби оставила мне все продукты и подробные инструкции.
        Том вздрогнул.
        - Я вчера попробовал у тебя имбирное печенье. Я полагаю, это ты пекла?
        Сиара кивнула.
        - И что?
        - Они были… - Том замялся. - Своеобразными. Сиара не могла удержаться от смеха.
        - Ты имел в виду «несъедобными»? Хорошо, приготовь ужин. Если честно, я до смерти боялась это делать.
        Том с собакой ушли.
        Ну и ладно…
        Возможно, через несколько месяцев все это не будет иметь никакого значения, если Том всерьез собирается продать Лохмор.
        Если это произойдет, она никогда больше его не увидит.
        Пробка с хлопком вылетела из бутылки, и Том наполнил шампанским бокалы всех присутствующих - Лиама Гири и его жены Мейв, Либби, Винса Макнамары и Сиары.
        - Желаю всем вам счастливого и веселого Рождества!
        Все покорно чокнулись бокалами, но это не развеяло неловкость, царившую в комнате. Лиам все время терзал свой галстук, будто тот не давал ему дышать, Мейв выглядела неестественно бледной, особенно рядом с раскрасневшейся и вспотевшей Либби.
        Только Винс чувствовал себя в своей тарелке. Он вертел головой, разглядывая большую гостиную Лохмора, и то и дело вопил: «Ни фига себе!»
        Это была любимая комната Тома в Лохморе, и ему очень польстил простодушный восторг Улыбы. Гостиная была десять метров в длину, с прихотливо расписанным потолком и старинными гобеленами на стенах, а мебель была изготовлена в Париже в конце восемнадцатого века по заказу пятого герцога Бэйнсвортского. По обеим сторонам мраморного камина стояли разукрашенные елки.
        Гости растерянно бродили среди всей этой красоты, пили шампанское и не знали, как себя держать.
        - Как хорошо, что вы составили нам компанию. Винс тоже, как и я, остался один на Рождество из-за этого снегопада, - решила нарушить неловкое молчание Сиара. - Его партнер уехал кататься на лыжах и не смог попасть обратно в Лохмор. Бедный Винс, это же ваше первое Рождество, а вы порознь.
        Том повернулся к Винсу.
        - Сочувствую!
        - Да ладно! - совсем неубедительно фыркнул тот, но благодарно обнял Сиару за плечи. - По-моему, прекрасно отмечаем! А у Дэнни мать живет в Дублине, он к ней поехал.
        Том заметил, с какой нежностью Улыба произнес имя своего друга. Мейв, наверное, тоже обратила на это внимание, потому что расплылась в умильной улыбке.
        - Ты просто создан для семейной жизни, Винс! Никогда не видела тебя таким счастливым, как с Дэнни.
        Винс опять попытался небрежно фыркнуть, но вместо этого вдруг прослезился.
        - Да, мне очень повезло… Найти любимого человека, который любит тебя в ответ. Я и не знал, что можно быть настолько близкими. С ним я чувствую себя так спокойно, так защищенно. Что еще нужно человеку в жизни?
        Лиам и Мейв переглянулись и кивнули.
        Том крутил ножку своего бокала и боялся поднять глаза на Сиару. Сердце гулко колотилось в груди. Зачем он поцеловал ее утром? Почему он каждый раз делает то, что клялся не делать? Он сам сказал ей, что они будут друзьями. Друзья не целуются. Во всяком случае, не целуются так горячо, жадно, сексуально.
        Но хуже всего было то, что он не мог заставить себя пожалеть об этом. Он должен был бы, но он не жалел. Он в жизни не испытывал ничего подобного поцелуям Сиары. Они сводили Тома с ума и в то же время давали ему то самое чувство тепла и защищенности, о которых говорил Улыба.
        Либби подала голос:
        - Все верно! Это первый пункт в моем плане на новый год. Найти себе мужчину! Зарегистрируюсь на сайте знакомств. Там наверняка ждет меня мой принц! Сиара, присоединяйся!
        Сиара. Сайт знакомств. Сотни мужчин, роняющих слюни на ее фото. Да ни за что!
        Том повернулся к Либби.
        - Там вроде сплошные извращенцы.
        Либби тут же сникла.
        - Да, наверное.
        Она выглядела такой расстроенной, что Том улыбнулся ей ободряюще и сказал:
        - У меня в лондонском ресторане работает много холостых парней. Могу познакомить. К тому же у вас общая страсть к кулинарии.
        Либби тут же просияла.
        - Вау! Познакомьте! Спасибо! Очень надеюсь, что из вашей светлости выйдет хорошая сваха. Си-ара, нас ждут классные парни и большая любовь!
        - Посмотрим, - уклончиво ответила Сиара и с преувеличенным энтузиазмом предложила: - А давайте во что-нибудь поиграем!
        Том со столь же преувеличенным отчаянием застонал.
        Лиам засмеялся и сказал:
        - Я с вами совершенно согласен, ваша светлость.
        - Ради всего святого, не надо меня так называть! Я знаю, что мой отец придавал большое значение этикету, но это не в моем стиле.
        Улыба поднял свой бокал.
        - Чин-чин!
        Все снова чокнулись, на этот раз гораздо более непринужденно.
        - Предлагаю шарады! - Улыба сверкнул всеми тридцатью двумя зубами. - Это будет моя команда. - Он обнял за талию Либби и Сиару и повел их на диван. - Том, Лиам и Мейв, вы в команде лузеров!
        На такой вызов ни Лиам, ни Том не могли не ответить.
        Обе команды загадали свои слова и написали их на бумажках.
        Сиара была первой. Она прочитала записку, которую протянул ей Лиам, и самодовольно улыбнулась.
        - Это просто!
        Мейв бросила грозный взгляд на мужа.
        - Я же говорила тебе, что это слишком легко.
        Сиара повернулась к своей команде.
        Винс с энтузиазмом расшифровывал ее жесты:
        - Это книга! Два слова!
        Сиара кивнула.
        - Второе слово это… - подключилась Либби.
        Они в шоке уставились на Сиару, которая подпрыгивала на месте и махала руками.
        - Птица! Пингвин! Ворона!
        - Малиновка! Дрозд! Цыпленок!
        - Страус! - крикнула Либби.
        Почему-то «страус» доконал Сиару, она рухнула на стул и расхохоталась. Она попыталась возобновить свои подсказки, но каждый раз заходилась в новом приступе смеха.
        На ней было платье, расшитое золотыми пайетками, и они смеялись вместе с ней, сверкая при каждом ее движении, отражая свет огня в камине, свечей на праздничном столе и рождественских гирлянд. Том был ослеплен - во всех смыслах этого слова. Он подумал, что если бы не был влюблен в нее прежде, то обязательно влюбился бы в нее сейчас.
        Он вздрогнул при этой мысли.
        Когда они были вместе, они никогда не говорили о любви, то ли потому, что боялись, то ли потому, что и без признаний было все ясно. Каждый их взгляд, каждое прикосновение были признанием в любви. И он все разрушил.
        Винс и Либби выкрикивали все названия птиц, какие могли вспомнить, хотя Сиара давно уже сидела на стуле и устало мотала головой.
        Она показала им указательный палец.
        - Первое слово, - сказал Винс.
        Сиара указала на Тома.
        Он не мог не улыбнуться серьезному выражению ее лица. Она твердо решила выиграть.
        - Том! Ваша светлость! - крикнул Винс.
        - У вас осталось пятнадцать секунд! - злорадно предупредил их светлость.
        - Герцог! Королева! Босс! Король! - затараторил Винс.
        - «Король джунглей»? - предположила Либби.
        - «Король замка»! - выпалил Винс.
        - Время истекло! - объявил Том.
        Либби и Винс завыли от досады.
        - «Повелитель мух», тупицы! - Сиара опять расхохоталась и никак не могла остановиться.
        Том проводил гостей и пошел обратно к Сиаре. Но она уже была на кухне - ставила тарелки в посудомоечную машину.
        - Либби чуть в обморок не упала, когда узнала, что все это приготовил ты, - улыбнулась она, потом с некоторой осторожностью добавила: - Хороший был вечер. Тебе понравилось?
        - Конечно. Особенно то, как мы разбили вас в пух и прах.
        Она опять рассмеялась. Она смеялась весь вечер. Том всегда любил ее смех. Но потом она посмотрела куда-то поверх его плеча, и на ее лице появилось мечтательное выражение. Том оглянулся и понял, что Сиара смотрит на большие старинные часы.
        - Половина первого. Мое самое любимое время в году. Тебе не кажется, что в воздухе чувствуется какое-то волшебство? - Сиара склонила голову набок и прикрыла глаза. - Мне все время кажется, что если очень-очень прислушаться, то можно услышать шорох саней Санты.
        - Сколько шампанского ты выпила? - неловко отшутился Том.
        - Ты - старый ворчун!
        Он взял из ее рук тарелку, поставил ее в посудомойку и закрыл дверцу.
        - Пошли поприветствуем Санту.
        Том велел ей переодеться во что-нибудь теплое и надеть уличную обувь и повел ее через парк к озеру. Он принес из лодочного сарая пару плетеных кресел, поставил их на деревянной пристани, усадил Сиару и заботливо укутал одеялом.
        Морозный воздух был чистым и звонким, как хрусталь, небо было усыпано звездами, а луна напоминала головку нежного сыра.
        - Я думаю, это лучшее место, чтобы увидеть Санту, - сказал он, садясь рядом.
        - Я беру свои слова назад, - завороженно прошептала Сиара. - Ты не старый и не ворчун.
        Все эти дни Том был уверен, что ее восторги по поводу Рождества были лишь частью плана по предотвращению продажи Лохмора. Но сейчас он понял, что они были искренними.
        - Почему ты так любишь Рождество?
        Она вытянулась в кресле, запрокинула голову и посмотрела на звезды.
        - Когда я была маленькая, мы с мамой были только вдвоем, ну, ты это знаешь. И нам не с кем было праздновать. Честно говоря, это было очень грустно. Ни елки, ни украшений. Мы просто садились перед телевизором и ели якобы праздничный ужин. Думаю, сейчас я пытаюсь это исправить.
        Сиара поплотнее закуталась в одеяло, а Тому и так было тепло от ее близости, ее голоса, от детски-наивного выражения ее лица.
        - Рождество должно быть радостным, - продолжала Сиара. - Его нужно проводить с тем, кого любишь. - Она запнулась и искоса взглянула на него. - Как сегодня вечером: яобожаю Винса и Либби, они мои лучшие друзья. И Лиама, и Мейв - они так поддерживали меня, когда я вернулась в Лохмор. Их сыновья живут за границей, один в Ванкувере[5 - Город в Канаде.], другой в Перте[6 - Город в Австралии.], они очень по ним скучают. Я думаю, Мейв сбрасывает на меня невостребованную материнскую заботу, - улыбнулась Сиара. - А как празднуют Рождество в семье Бенсонов?
        - Шумно. Бурно. К нам всегда приезжали друзья родителей. Ты же видела во время летних каникул - они любили шумные вечеринки.
        - Тебе это не нравилось?
        - Просто мы с сестрами чувствовали себя лишними. Теперь я понимаю, что так отец старался отвлечь себя от жизненных неудач.
        - Например?
        - На самом деле титул был для него огромной тяжестью. Он все время старался жить сообразно титулу, считал, что это обязывает его быть каким-то сверхчеловеком. Чем бы он ни занимался - общественная жизнь, развлечения, его страсть к конному поло, - он все делал так, как, по его мнению, должен делать герцог. Он был очень амбициозным и очень внушаемым. Он считал, что не должен проявлять слабость, и, соответственно, не прощал это другим.
        - И тебе…
        - Мы проводили мало времени с родителями - Фрэн, Китти и я. Нас рано отправили учиться в закрытые школы, а когда мы бывали дома, то там всегда было полно гостей.
        - Я часто думала: как же твоя мама отправила тебя так далеко, такого маленького, неужели она по тебе не скучала?
        В детстве Тому казалось, что мать его вообще едва замечает. Все ее внимание всегда было направлено исключительно на мужа. Неудивительно, что он тогда так привязался к Сиаре, - наконец-то в его жизни появился теплый, щедрый человек, которому он был искренне интересен.
        - Мой отец был настолько яркой личностью, что затмевал всех вокруг себя. Я знаю, мама любила его, но мне казалось, что она живет в постоянном беспокойстве, как угодить ему, как не разочаровать его. Она изменилась с тех пор, как мой отец умер, - стала как-то спокойнее и расслабленнее. Когда у нас с ним были конфликты (а они были постоянно), она всегда принимала его сторону.
        - Как же так? - сочувственно прошептала Си-ара.
        - Например, когда я поехал стажироваться, он пригрозил лишить меня наследства. И мама его поддержала.
        Сиара резко выпрямилась и в отчаянии посмотрела на него.
        - Как же так? - почти беззвучно повторила она.

«Я не говорил тебе, потому что знал, что ты будешь волноваться, будешь чувствовать себя виноватой, что подтолкнула меня на этот путь. Я хотел защитить тебя, Сиара. Я хотел, чтобы хоть ты гордилась мной. Мне надоело чувствовать себя неудачником».
        Но ничего этого Том ей не сказал.
        - Мама никогда не была уверена в том, что мой отец ее любит. Все время старалась ему угодить. Это изматывало ее.
        Сиара накрыла ладонью его руку, лежавшую на подлокотнике плетеного кресла.
        Над побелевшими деревьями, над застывшим озером поплыл колокольный звон.
        Она запрокинула голову.
        - Рождество… - В ее глазах стояли слезы. - Счастливого Рождества, Том! - Она прикрыла веки и шепотом добавила: - Я думала о тебе каждое Рождество - как ты там?
        Это был удар под дых. Он хотел заорать на нее, чтобы она не смела говорить такие вещи. Еще ему хотелось схватить ее в охапку, зарыться в ее волосы и сидеть так до самого утра.
        Он кивнул и признался:
        - Я тоже думал о тебе.
        Сиара тяжело вздохнула. Вздох ее был полон грусти и сожаления, но это был вздох о прошлом. И она была права. Им нужно двигаться дальше. Так что Том встал и сказал:
        - Тебе пора спать, Сиара Харрис, не то Санта не успеет оставить тебе подарки.
        Глава 6
        На следующее утро, когда она с подносом вошла в комнату для завтраков, Том был уже там. Его волосы были еще влажными после душа, верхние пуговицы бледно-голубой рубашки расстегнуты, свежий аромат дорогого лосьона смешивался с запахом ели.
        Раннее рождественское утро, и Том Бенсон.
        Смертельная комбинация удовольствия и опасности.
        Сиара не могла не думать о том, что всего несколько минут назад он вышел из душа. Она представляла себе его обнаженное мускулистое тело, по которому текли струи воды. В ее воображении возник образ спящего Тома - им только раз удалось провести вместе всю ночь, но она помнила его мерное дыхание, трепещущую тень его длинных ресниц, тяжесть его руки на своем бедре…
        Том с удовольствием оглядел ее стройную фигуру, облаченную в белую шелковую блузку и узкие черные брюки, но потом его брови недоуменно поползли вверх при виде босых ступней с ярко-алыми ноготками.
        Сиара смущенно улыбнулась. С утра ей захотелось нарядиться, и она надела туфли на шпильке. Но, пока она готовила завтрак, ноги так разболелись от непривычно высоких каблуков, что она не задумываясь скинула их. Она думала, что успеет накрыть завтрак до его появления, иначе не стала бы разуваться. Сейчас он, как в детстве, задразнит ее за то, что она босиком разгуливает по замку, особенно если заметит татуировку на правой лодыжке - маленький колокольчик.
        Она смело улыбнулась ему и непринужденно сказала:
        - Доброе утро. Завтрак готов.
        Том посмотрел на нее с любопытством.
        - Доброе утро! А почему стол накрыт только для одного?
        Прошлой ночью, когда она ворочалась в постели, вспоминая их утренний поцелуй, теплый взгляд, которым смотрел на нее Том, когда она безуспешно пыталась изобразить муху, их ночное ожидание Санты на берегу замерзшего озера, она твердо решила, что хватит играть с огнем, пора браться за ум, надо быть хорошей девочкой, и делать всякие другие благоразумные вещи. И теперь стойко воплощала свои мудрые решения в жизнь.
        - Ваша светлость ждет кого-то к завтраку?
        Том пару секунд смотрел на нее, потом решительно забрал у нее поднос.
        - Сиара, не дури!
        Он поставил поднос на стол и полез в антикварный посудный шкаф в поисках второго прибора.
        Как же он не понимает, что им будет гораздо проще и безопаснее, если они будут вести себя в соответствии со своими социальными ролями? Там были веками выработанные правила поведения, четко обозначенные границы, там было все просто и ясно.
        Сиара подошла к столу и стала расставлять на нем серебряную тарелочку с апельсиновым мармеладом, серебряный молочник, масленку.
        - Я вполне способен сам накрыть на стол, - кинул Том через плечо. - И завтрак вполне могу приготовить себе сам.

«Может быть, я хочу позаботиться о тебе, Том. Не как прислуга о своем хозяине. Просто хочу сделать тебе приятное, чтобы у тебя было хорошее начало дня», - подумала она, а вслух сказала:
        - Я не ожидала, что ты встанешь так рано. Что тебе приготовить: чай или кофе?
        - Ради бога, Сиара! - воскликнул Том и вышел из комнаты.
        Сиара, шлепая по паркету босыми ногами, побежала за ним. Он пошел на кухню и налил воды в чайник.
        - Возьми еще один прибор. Что тебе приготовить: чай или кофе? - строго спросил он, но Сиара заметила веселые искорки, плясавшие в его глазах.
        Она подавила улыбку, скрестила руки на груди и дерзко ответила:
        - Ты уж определись: если хочешь играть в демократию, то нечего мне приказывать!
        Кажется, завтрак ей все-таки удался: Сиара с законной гордостью смотрела, как Том смакует яйцо пашот с ломтиком копченого лосося на теплом тосте. За окном опять пошел снег, в камине уютно потрескивали дрова, а на коврике перед огнем сонно посапывал Гром - рождественская идиллия.
        В то же время Сиара чувствовала себя растерянной до головокружения. Неужели это она, девушка из бедного района Дублина, завтракает рождественским утром в гостиной замка Лохмор с одиннадцатым герцогом Бэйнсвортским?
        Потом они вместе убирали со стола и вместе мыли посуду. Том рассказывал ей о своих ресторанах, описывал всякие забавные случаи и странных клиентов, а она от души смеялась этим историям.
        Когда они закончили, Сиара повела Тома в большую гостиную, где под мигающей огоньками елкой она еще с вечера разложила красиво упакованные коробочки с подарками.
        - Те, что слева, - твои!
        Том ошеломленно смотрел на груду подарков.
        - Не надо было… От кого это?
        - Маленькая серебряная коробочка - от всех наших, остальные - от меня и Бору.
        Том растерянно опустился на ближайший стул.
        - Спасибо, - невыразительно сказал он, потом перевел взгляд на Сиару. - Дай угадаю - Бору подарила мне мазь от царапин?
        - Нет. Но это отличная идея, думаю, в следующем году она ею обязательно воспользуется. Ну, открывай!
        Том выбрал плоский пакет, обернутый в блестящую красную бумагу. Внутри оказалась хрустальная рамка с фотографией Лохмора.
        Этот снимок Сиара сделала вчера рано утром, очарованная сказочным видом заснеженного замка. Днем она успела сходить в деревню и напечатать фотографию, а заодно прикупить еще пару подарков для Тома.
        - Замечательное фото! - выдохнул Том. - И замечательно тонкий намек.
        Сиара с невинным видом прощебетала:
        - У нас в Ирландии так редко бывает снег. Я подумала, тебе понравится.
        Том кивнул, потом сказал:
        - Твоя очередь.
        Она выбрала квадратную коробку с крошечными Санта-Клаусами, мчащимися в санях по ночному небу, на упаковке. Внутри что-то дробно постукивало и перекатывалось. Разорвав бумагу, она обнаружила игру «Правда или желание».
        - Это наверняка от Либби. Она знает мою любовь к настольным играм.
        Том открыл свой следующий подарок и хохотнул:
        - Ну ты даешь!
        Несколько лет назад, когда Том открывал ресторан в Париже, один известный парижский шеф-повар в интервью назвал его еду «уличной». Том воздержался от комментариев, но через год, когда его ресторан получил множество наград, Том во время радиоинтервью пригласил своего гонителя на ужин. Тот так и не откликнулся.
        Теперь Том держал в руках книгу того самого ресторатора.
        - Я подумала, что ты должен знать сильные и слабые стороны своих конкурентов, - невозмутимо ответила Сиара.
        - То есть ты следила за моей карьерой?
        - Немного, - уклончиво ответила Сиара и, чувствуя, что краснеет, быстро взяла свой следующий подарок.
        Это был флакон духов от Мейв и Лиама. У нее таких еще не было. Она сняла с пузатого флакона затейливую крышку и прыснула духами на запястье. В воздухе поплыл нежный цветочный аромат, очень летний, напомнивший ей запах метилы с нежной ноткой цитруса.
        - Какая прелесть! - Машинально она наклонилась к Тому и поднесла руку к его лицу.
        Том наклонился, кончик носа скользнул по нежной коже запястья. Сиару накрыла волна желания, такая горячая и властная, что она едва не застонала.
        - Чудесный запах, - сказал Том, удерживая ее руку.
        Она лихорадочно схватила следующий подарок и помахала им в воздухе.
        - Спорим, ты не сможешь догадаться, что это такое!
        - Дай-ка посмотреть… Цилиндрическая коробка, внутри что-то стучит. Теннисные мячи для Грома? Пиратская карта с закопанными сокровищами?
        Сиара показала ему маленький сверток в обычном крафте.
        - Это для Грома, только пусть сам откроет. А пиратские сокровища тебе не нужны.
        - Не помешали бы, - неожиданно сказал Том.
        Сиара с любопытством посмотрела на него, но Том тут же улыбнулся и небрежно махнул рукой.
        Она позвала Грома, который опять дремал у камина. Том сунул ему сверток, пес аккуратно взял его зубами, Том потащил бумагу на себя, так они с Громом открыли его подарок. Это был небольшой шерстяной платок в красную и зеленую клетку, который Том тут же повязал собаке на шею. Настала очередь цилиндрической коробки.
        - Двадцатилетний односолодовый виски… А, я знаю, это от Санты! - рассмеялся Том.
        - Да, он запомнил твое желание.
        - Там еще фигурировали мир и покой.
        - Это тоже будет… Если ты решишь сохранить Лохмор.
        Том посмотрел на Грома, качая головой.
        - Держись подальше от этой женщины, Гром! Она одной рукой дает, другой отбирает.
        У Сиары остался последний подарок - большой, завернутый в золотую бумагу сверток от Винса и Дэнни. Сиара, затаив дыхание, развернула его… и ей на колени потекли волны белого и золотистого шелка. Сиара ахнула и встала, осторожно держа в вытянутых руках изысканное корсажное платье. Самое шикарное платье в ее жизни!
        - Дэнни - закупщик одного из самых крупных дублинских магазинов. Он показал мне как-то вечером несколько интернет-каталогов, и я просто влюбилась в это платье. Я не могу поверить, что они мне его купили!
        Она приложила платье к себе и вопросительно взглянула на Тома.
        - Ты будешь в нем сногсшибательна! - сказал он, откровенно любуясь.
        Сиара в отчаянии застонала.
        - Но мне просто некуда надеть такую роскошную вещь!
        Некоторое время Том смотрел на нее, что-то обдумывая, потом предложил:
        - Приходи в нем на новогодний бал!
        Сиара застыла с платьем в руках. Она не могла не заметить эту короткую паузу. Он не был уверен? Хотя это и неудивительно: на лохморский новогодний бал никогда не приглашали никого из обслуживающего персонала. Даже никого из местных жителей. Лохморский новогодний бал был настоящей ярмаркой тщеславия, туда допускались только богатые и знаменитые.
        - Боюсь, я не смогу.
        - Почему?
        - Я бы только поставила тебя и себя в неловкое положение, как тогда на твоем дне рождения. Ужас! Помнишь, я обругала какой-то фильм, а оказалось, что продюсер сидит рядом? Я думала, твой отец убьет меня.
        - Но это и в самом деле был ужасный фильм, - расхохотался Том. Потом его лицо стало серьезным. - Так ты придешь?
        Сиара могла бы назвать ему сотню причин, по которым ей не следует этого делать, но она не хотела испортить им обоим праздник, поэтому ответила:
        - Посмотрим.
        Опустившись на колени, она протянула ему последний сверток и начала аккуратно складывать платье.
        Том надорвал серебряную бумагу и достал плоский бархатный футляр, в котором лежал большой тяжелый старинный ключ. Том взвесил его в ладони и тихо сказал:
        - Ключ от Лохмора.
        - Это традиция, - пояснила Сиара. - Слуги вручают каждому новому герцогу ключ от замка.
        Том глубоко вздохнул и укоризненно посмотрел на нее.
        - Почему ты их не остановила? Ведь ты знаешь мои планы.
        - А ты знаешь, что я их не одобряю.
        Том встал, собрал с пола разноцветные обрывки оберточной бумаги и смял их в один плотный ком.
        - Пойду приготовлю обед.
        Напуганная выражением его лица, Сиара тоже поднялась на ноги и прямо задала вопрос, который уже пятый день вертелся у нее на языке:
        - Скажи мне честно, почему ты хочешь продать Лохмор, Том? Я до сих пор не понимаю.
        Он рассерженно посмотрел на нее и быстро пошел к дверям, потом остановился и так же быстро пошел обратно.
        - Мой отец оставил Лохмор в страшных долгах. У меня нет другого выхода.
        Сиара была ошеломлена.
        - Том… Прости! Я не знала.
        Он хотел уйти, но Сиара догнала его и схватила за руку.
        - Прости! Я догадываюсь, как тебе нелегко, а тут еще и я мучила тебя. Прости! - Ей было так стыдно, что она чуть не плакала.
        Он медленно повернулся к ней, на его лице была страшная усталость.
        - Ты ведь не знала.
        - А если бы финансы позволили, ты бы сохранил замок?
        - Может быть.
        - А твои рестораны не…
        Он со всей силы запульнул сверкающий шар в угол.
        - Я не собираюсь обременять мой собственный бизнес долгами его поместья!
        Сиара быстро закивала.
        - Я могу чем-нибудь помочь?
        Том сжал челюсти.
        - Чем тут поможешь? Но спасибо, что спросила. И за подарки. - Он запнулся и с неожиданной искрой радости посмотрел на Сиару. - Я же забыл свой подарок! Подожди здесь, я сейчас.
        Она не ждала от Тома подарка, хотя где-то в глубине души невольно надеялась на него. Поэтому, когда он вернулся и Сиара увидела у него в руках большой прямоугольный предмет, завернутый в белую бумагу, украшенную голубыми снежинками, почувствовала ком в горле.
        Это был старинный атлас растений Ирландии - книга, над которой она ребенком провела столько часов в библиотеке Лохмора.
        Собрав всю свою волю в кулак, она протянула книгу Тому.
        - Спасибо, но я не могу ее взять. Это же библиографическая редкость, настоящий раритет. Я не могу принять такой дорогой подарок.
        Том отступил на шаг.
        - Можешь. Для всех остальных это просто книга среди тысяч книг в библиотечных шкафах. А для тебя это настоящая ценность. Я помню, как ты ее любила, и хочу, чтобы она была у тебя.
        У Сиары перехватило горло. Она нежно переворачивала знакомые страницы с акварельными рисунками полевых цветов, перемежающиеся листами папиросной бумаги, чтобы краски не выцвели. Ей казалось, что она перебирает пальцами дни своего детства. И ее очень тронуло, что Том помнил, как она любила эту книгу.
        - Ну, а теперь я все-таки займусь обедом.
        Сиара сквозь слезы посмотрела на Тома.
        - Можно я тебе помогу? - спросила она и быстро добавила, не давая ему возразить: - Я всегда так любила смотреть, как ты колдуешь на кухне.
        - Хорошо, но не смей трогать ничего, кроме овощей.
        Вечером Сиара снова взгромоздилась на каблуки, с ужасом вспоминая бесконечные лохморские лестницы из полированного мрамора и то, как разъезжались на них лапки Грома.
        У входа в главную столовую она остановилась, изо всех сил потянула вниз подол платья и еще раз спросила себя, подходит ли ее наряд для рождественского обеда.
        Когда Том сказал, что ему надо пойти переодеться к обеду, Сиара растерялась. Ей-то казалось, что она уже одета! Но, наверное, повод требовал чего-то более праздничного, чем ее брюки и шелковая блузка. Так как большую часть времени она проводила, копаясь в земле, у нее было не так много праздничных нарядов, и оба она уже надевала в предыдущие дни. Поэтому она полчаса ломала голову, выбрать ли ей один из прежних или отважиться на микроскопическое сверкающее платье-майку, которое она купила специально для похода по ночным клубам Ибицы, когда отдыхала там два года назад. И остановилась именно на нем. Но подходит ли оно для рождественского ужина с герцогом в его сказочном замке?
        Теперь она точно знала, что правильный ответ - нет, потому что на Томе был смокинг. И он совершенно органично вписывался в эту роскошную комнату, освещенную свечами в двух больших ветвистых канделябрах с хрустальными подвесками.
        - Счастливого Рождества, Сиара!
        Его губы были мягкими и теплыми, а дыхание отдавало лимонной свежестью. У Сиары слегка закружилась голова.
        Том отступил на шаг и еще раз окинул ее взглядом.
        - Пожалуйста, скажи мне, что ты никому не показывалась в этом платье! - сказал он с сексуальной хрипотцой в голосе.
        Она с невинным видом пожала плечами.
        - Только один раз, на вручении премии за лучший сад графства.
        Лицо Тома вытянулось.
        - Ты шутишь?
        Сиара, сколько могла, сохраняла серьезную мину, но в конце концов не выдержала и прыснула.
        - Конечно, шучу! Я, конечно, не знаток этикета, но даже я понимаю, что в таком платье не пойдешь на церемонию, где всем гостям по шестьдесят пять лет.
        Том отодвинул для нее стул, не привыкшая к этому Сиара неловко села. Эта церемонность, его смокинг, роскошь сервировки - все это заставляло ее чувствовать себя самозванкой.
        Когда сегодня на кухне они вместе готовили обед и Том с удовольствием объяснял ей, что делает, подсказывал, чем она может ему помочь, а по радио передавали романтичные рождественские песни, все было так славно и непринужденно. Но сейчас она чувствовала себя очень неловко, то ли из-за интимности этого ужина при свечах, то ли из-за ошеломляюще шикарной столовой, то ли из-за своего дурацкого платья. Но она не собирается портить их первое… их единственное Рождество. Сиара позволила Тому налить ей ледяного белого вина и положить рыбу, над которой они вдвоем колдовали сегодня на кухне.
        Это было филе трески на овощной подушке и с соусом бер-блан[7 - Один из самых известных и изысканных соусов французской кухни - сливочное масло, взбитое с винным уксусом, белым вином и луком-шалотом.]. Сиара положила в рот кусочек и от удовольствия даже прикрыла глаза - так это было вкусно. Том нетерпеливо смотрел на нее, ожидая оценки.
        - Ужасно! - решила подразнить его Сиара и, дождавшись, когда у него вытянулось лицо, пояснила: - Но только потому, что это не индейка, а на Рождество надо есть индейку!
        Том с облегченным смешком бросил вилку.
        - А я купился!
        - Том, это… это… Это самое фантастическое блюдо, которое я когда-либо пробовала!
        После ужина Том неохотно позволил Сиаре затащить его в гостиную, где перед камином уже высились стопкой коробки с разнообразными настольными играми.
        - Подари мне часок, - сказала она, скидывая туфли и опускаясь на коврик перед камином.
        Ее платье немного задралось и открыло еще несколько сантиметров ее бесконечных ног. Том заставил себя отвести от них глаза, но отсветы пламени в ее каштановых волосах и мерцание глаз очаровывали и влекли его не меньше.
        - Ну что, обновим подарок Либби? - Сиара сорвала целлофановую обертку и достала из коробки доску и две колоды необычных карт.
        У Тома не было настроения играть, но Сиара смотрела на него с таким детским нетерпением, что он кивнул и сел на ковер напротив нее.
        Она прочитала инструкцию и объяснила:
        - Так, побеждает тот, кто первым пройдет всю доску. Есть карты «Правда» иесть «Действие», каждая оценивается от одного до пяти очков. Игрок может сам выбирать, какой сложности карта ему достанется. Ты можешь отказаться, но тогда ты не продвигаешься вперед и пропускаешь следующий ход. Ходи первым.
        Том прикинул, что лучше - пойти первым или уступить этот ход Сиаре, чтобы выиграть время и разобраться? Он решил пойти.
        Сиара указала на две стопки, сложенные в центре доски.
        - Правда или действие?
        - Правда. Карта третьего уровня.
        Сиара взяла желтую карточку и прочитала.
        - У вас в детстве был воображаемый друг?
        Ох, черт возьми… Ему будет стыдно признаться. Том откашлялся.
        - Был.
        Не дождавшись продолжения, Сиара засмеялась.
        - Одного «был» мало, Том, ты должен рассказать. Это была девочка или мальчик? Как звали?
        Он закатил глаза.
        - Парень, звали Артур.
        Он взглянул на Сиару, ожидая ее обычных подколок, но та смотрела на него совершенно серьезно, будто речь шла о ком-то очень важном.
        - Сколько тебе было?
        - Он появился, когда я уехал в школу, в семь. И был со мной до двенадцати.
        Сиара хотела что-то сказать, но Том перебил ее:
        - Да-да, я знаю, что двенадцать лет - это поздновато для воображаемого друга, но так уж вышло. Твоя очередь. Правда или действие?
        Она молчала, задумавшись о чем-то, потом мягко спросила:
        - Он был тебе хорошим другом?
        Том понял ее вопрос. Сиара знала, как он ненавидел школу. Артур помогал ему пережить долгие вечера, когда он особенно тосковал по дому, скучные уроки, на которых он не понимал ни слова, визиты отца, состоявшие из одних придирок.
        - Да, он был хорошим другом, но он был совершенно безбашенным. Однажды заставил меня взломать магазин среди ночи, потому что был голоден.
        - Каждому нужен такой друг в жизни. Преданный, но независимый.
        Их глаза встретились. Когда-то они были друг другу именно такими друзьями. Только теперь Том осознал, какая пустота образовалась в его жизни, когда он потерял ее дружбу.
        - Правда или действие? - снова спросил он.
        - Действие. Пятый уровень.
        Том удивленно хмыкнул.
        - Уверена?
        Она расправила плечи и с вызовом улыбнулась.
        - На сто процентов.
        - Ты настроена на победу.
        - Само собой.
        Он взял карточку, прочитал про себя и довольно улыбнулся.
        - Ты должна преодолеть три метра танцем змеи. Сиара уставилась на него.
        - Не может быть! Ты это сам придумал!
        Она наклонилась вперед и выхватила у него карту. Но Том не обманывал ее, на карточке были даже картинки с инструкциями. Она в ужасе замотала головой.
        - Ой-ой-ой… Я думала, ты меня разыгрываешь!
        - Отказываешься? - лукаво прищурился Том.
        - Даже не мечтай!
        Сиара решительно встала, отошла в центр комнаты и примерилась, потом отметила одним стулом начало дистанции, другим - конец, завязала волосы в узел на макушке, помахала руками для разминки и улеглась на пол.
        Том с некоторой опаской смотрел на эти приготовления.
        - Ты когда-нибудь делала это раньше?
        Сиара поставила руки по обеим сторонам груди.
        - Нет!
        Она оттолкнулась руками и подняла корпус. Это продвинуло ее сантиметров на десять максимум и было больше похоже на переваливание мешка с картошкой, чем на танец.
        - Только попробуй засмеяться - пожалеешь! - предупредила она, опять легла на пол, уперлась руками, но на большее ее не хватило, и она с хохотом перекатилась на бок.
        Но Том и не думал смеяться. Он смотрел на нее и думал, что будет, если он сейчас подойдет, ляжет рядом с ней на пол и обнимет ее.
        Сиара тем временем отсмеялась, еще раз проделала свои странные телодвижения и продвинулась еще на десять сантиметров. Вечер обещал быть долгим.
        Том сел верхом на стул, отмечавший конец дистанции, и внимательно рассматривал ее корчи.
        - Попробуй упереться пальцами ног в пол и оттолкнуться, когда поднимаешь плечи.
        Сиара бросила на него угрюмый взгляд, но совету последовала и сразу продвинулась сантиметров на двадцать. Том ликующе завопил, как болельщик на стадионе. Следующая попытка была менее успешной, но она медленно продвигалась к цели. Ее лицо раскраснелось от смеха и напряжения.
        Когда она наконец доползла до него, Том встретил ее аплодисментами и объятиями.
        - Спасибо за поддержку! - Сиара без сил повисла у него на шее. - Но ты не должен был помогать мне. Мы же соперники!
        - Не удержался. Ты извивалась, как жертва в лапах садиста.
        Она хотела что-то ответить, но вместо этого вернулась к камину и села в кресло.
        - Правда или действие?
        - Точно не действие, я на тебя насмотрелся. Правда. Пятого уровня.
        Она одарила его коварной усмешкой.
        - Смотрю, не я одна нацелилась на победу? - Взяв карточку «Правда», она прочитала: - Назовите самую глупую вещь, к которой вы привязаны.
        - Таких нет, - ответил он невозмутимо. - Я редко привязываюсь. Тем более к вещам.
        - Извините, мистер Бенсон, не я придумывала эти вопросы, и не я выбрала для тебя пятый уровень, так что отвечай.
        Том помолчал, потом вынул портмоне, достал из него маленькую бумажку, сложенную вчетверо.
        Сиара развернула потрепанный листок.
        На нем был небрежный набросок цветка с пятью лепестками.
        - Это золототысячник… Это же я рисовала! Мы нашли его в лесу…
        Она запнулась и взглянула на него, потом снова посмотрела на страницу. Она вспомнила. Это было теплое июльское воскресенье, они спозаранку вдвоем улизнули купаться на озеро, а потом прогулялись до своей любимой лощины. Они лежали в траве, вдыхая густой запах леса, болтали, целовались. Она тогда всегда таскала в кармане блокнотик и карандаш и зарисовала цветок золототысячника.
        Сиара снова подняла глаза на Тома. Она хотела что-то сказать, но не нашла слов и просто с грустной улыбкой смотрела на него, потом сложила листок и отдала ему.
        - Спасибо, - прошептала она, на секунду притронувшись губами к его щеке. - Мой ход. Правда. Пятый уровень.
        Том растерялся. Он хотел поговорить о прошлом, теперь он был готов к этому. Но, наверное, Сиаре это не было нужно. Он бережно убрал листок обратно в бумажник и взял следующую карту.
        - Чего вы боитесь больше всего на свете?
        Она поморщилась.
        - Глупый вопрос. Я не знаю… Что в мире кончатся запасы шоколада? Что я выйду на улицу, заправив юбку в колготки?
        Том молча смотрел на нее.
        - А что? - засуетилась Сиара, смущенная его взглядом. - Чем тебя не устраивает мой ответ? Ну, крыс я не люблю, но я не могу сказать, что это прямо ужас-ужас. Вот чего ты, например, боишься больше всего на свете?

«Снова влюбиться в тебя», - пронеслось в голове у Тома. Что она ответит, если он скажет это вслух? Рассмеется? Напомнит ему прошлые обиды?
        - Не переводи стрелки, это твое задание.
        - Я ничего не боюсь, - нахально заявила Си-ара.
        Но он видел, что этот вопрос ее смущает.
        - Тогда почему ты так волнуешься?
        - Во-первых, я не волнуюсь, во-вторых, такой вопрос кого угодно выведет из себя! - оскорбленно выпалила она, потом немного успокоилась и объяснила: - Мы же ирландцы. Мы привыкли делать вид, что у нас все отлично, как бы паршиво ни обстояли дела. Не умеем мы изливать душу.
        - Да уж, - подтвердил Том. - Но это не только у вас так. Человеку вообще нелегко открыться другому.
        - Но ведь это плохо, - нахмурилась Сиара. - Нельзя же все время притворяться.
        - Ты была первым человеком, с которым я мог говорить совершенно откровенно. Ты меня слушала. Мне так не хватало этого, - тихо признался он.
        Сиара закусила губу.
        - Мне тоже, - ответила он искренне.
        - Если хочешь поговорить…
        Сиара быстро помотала головой и с вымученной улыбкой сказала:
        - Давай лучше играть дальше. Мне не терпится победить тебя.
        - Твои шансы стремятся к нулю. Ты не ответила на вопрос и пропускаешь ход. А я рискну выбрать действие пятого уровня.
        Сиара взяла карту, прочитала и озорно посмотрела на Тома.
        - Ты должен написать стихотворение. У тебя есть две минуты.
        Том схватился за голову.
        - Можно мне другую карту?
        - Нет, - злорадно ответила она. - И у тебя осталось девяносто секунд.
        Он встал и зашагал по комнате, отчаянно пытаясь что-то придумать.
        - Время вышло! - окликнула его Сиара.
        - Только оно без рифм, - предупредил Том.
        - Не юли, я жду! - с плотоядной улыбкой ответила она.
        Том откашлялся и продекламировал:
        Прелестная садовница сажала цветы,
        А герцог смотрел на нее.
        Она изменила всю его жизнь,
        А он был просто дурак.
        Сиара растроганно смотрела на него, прижав руки к щекам.
        - Это так плохо, что даже хорошо!
        Она подошла и обняла его. И в этот момент Том понял, что больше не может бороться с собой. Он обвил руками ее талию и прижал ее к себе.
        Сиара немного отстранилась и посмотрела на него - сперва с удивлением и испугом, но потом ее глаза потеплели.
        - Твой ход. Правда, - прошептал он ей на ухо. - А вопрос такой: ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
        Она распахнула глаза, ее щеки вспыхнули.
        - Ты нарушаешь правила, - ответила она. - Ты не можешь задавать свои вопросы.
        Но Том уловил согласие в ее голосе, и сердце взлетело у него в груди.
        - Это особый, десятый уровень, Сиара. Если ответишь, ты выиграла.
        - Ну, в таком случае… - Она сделала глубокий-глубокий вдох, кончики ее пальцев пробежались по его волосам.
        - Помни: ты должна говорить правду.
        Ее глаза потемнели, губы приоткрылись, она потянулась к нему, глядя на его рот.
        - Ты же знаешь ответ… Ты просто хочешь, чтобы я сказала это вслух.
        - Я хочу это услышать.
        - Да, я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
        Том притянул ее к себе и поцеловал в ухо, слегка закусив мочку. Потом его губы скользнули вниз по ее шее. Ее ладони скользили по его плечам, чувствуя, как под тканью смокинга ходят стальные мышцы. Она дрожала. Том почти терял контроль над собой, но не хотел торопиться.
        Он целовал ее в ямку за ключицей, а руки двинулись вниз по аккуратным упругим округлостям и еще ниже, туда, где кончалась жесткая ткань ее платья и начиналась теплая кожа.
        - Ты же спрашивал, хочу ли я, чтобы ты меня поцеловал… Но о пытках не было ни слова, - простонала Сиара.
        Том усмехнулся и продолжил свое нежное путешествие по ее шее, чувствуя под губами ее пульс, ее дыхание, ее шепоты и крики. Аромат ее духов напоминал ему запах цветов их лощины. Его тело сладко дрожало при воспоминании о тех днях, о том, как страстно она отдавалась ему.
        - Не торопи меня, - прошептал он, щекоча дыханием ее кожу.
        Она снова вздрогнула. Том отстранился, наслаждаясь жаром желания, горевшим в ее глазах.
        Он потянулся к ее губам и замер совсем близко от них, дразня и искушая Сиару.
        А потом поцеловал ее.
        Ее губы, сладкие и полные, податливо раздвинулись под напором его языка. Ее пылающее упругое тело прижалось к нему, бедра к бедрам, грудь к груди. Не отрываясь от его рта, она нетерпеливыми пальцами неловко стала развязывать его галстук-бабочку.
        Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. И все-таки он смог. Он отстранился от нее, совсем немного, но все же достаточно, чтобы к нему начал возвращаться здравый смысл.
        Он уткнулся головой в ее волосы и прошептал: - Это может выйти из-под контроля.
        - Я думала, что уже… - Голос Сиары дрожал и срывался.
        Он отступил на шаг, прекрасно понимая, что пути назад уже не будет.
        - Ты же понимаешь, что это не изменит мои намерения насчет Лохмора.
        Глаза Сиары сначала удивленно округлились, потом гневно сузились.
        - Том Бенсон… За кого ты меня принимаешь? Ты что же, думаешь, что это… Что я целуюсь с тобой из-за Лохмора?
        - А из-за чего?
        Сиара покачала головой, отбросила его руку и пошла к выходу. В дверях она повернулась и с насмешкой посмотрела на него.
        - Только из-за игры. Я выиграла. Только из-за этого. - Она надменно вскинула голову и прибавила: - И, если позволишь напомнить: ты сам задал мне тот вопрос. Так что не вини меня, если не можешь справиться с последствиями.
        С этими словами она вышла из комнаты.
        Том обессиленно рухнул на диван. Ему надо продержаться еще один день. Послезавтра прислуга выйдет на работу.
        Всего один день.
        Ведь он сумеет?
        Глава 7
        Дверь со стуком распахнулась. Группа эксцентрично одетых подростков с музыкальными инструментами вошла в древний паб, служивший деревне заодно и бакалейной лавкой, и хозяйственным магазином. Собравшиеся приветствовали их радостными воплями и стуком пивных кружек.
        Том, сидевший у камина с пинтой портера, наклонился к Сиаре:
        - Что происходит? Почему на них такие странные соломенные шляпы?
        Она засмеялась.
        - Понятия не имею! Это «Рен Бойз»; каждый год двадцать шестого декабря, в день святого Стивена, они ходят из паба в паб, играют свою музыку и собирают деньги на благотворительность.
        Музыканты тем временем расположились в центре паба и по команде подростка, который трижды стукнул деревянной палочкой в боуран[8 - Ирландский бубен.], начали играть зажигательную мелодию кейли.
        На них были соломенные шляпы в форме конусов, которые наполовину скрывали их лица, но Том все равно узнал среди них маленькую Софи с детской вечеринки - ее выдали ее огненные волосы. Девочка тоже узнала его и нерешительно помахала ему рукой.
        Он не хотел идти в паб, но в конце концов уступил настояниям Сиары, твердившей, что он уже достаточно поработал сегодня и ему не помешает размяться - пройти милю пешком до деревни, а заодно заскочить к «Дейли» на горячее пиво.
        Он отхлебнул портера и посмотрел на Сиару, которая хлопала в такт музыке и смеялась от восторга. На ней были джинсы и толстый вязаный свитер с высокой горловиной, каштановые волосы были забраны в высокий хвост, и она выглядела совсем юной.
        Ему снова захотелось поцеловать ее.
        Запредельная глупость.
        Продажа Лохмора сама по себе была для него нелегким решением. А Сиара делала его еще сложнее.
        Он сидел в пабе, разменявшем пятый век, на стенах висели снимки замка - наверное, от самых времен изобретения фотографии, и вставленные в рамки вырезки из газет, посвященные значительным событиям Лохмора - наверное, от самых времен изобретения газет. К нему подходили деревенские, жали руку, поздравляли с Рождеством, выражали соболезнования по поводу смерти отца, предлагали ему выпить, делились местными новостями. Он вспомнил, как настойчиво Сиара зазывала его сюда.
        Неужели все это - и поход в паб, и вчерашний вечер, - все часть ее кампании по спасению Лохмора?
        Он стиснул зубы. Он влюбился в Сиару.
        Вокруг все подпевали и хлопали в такт музыке, а у него внутри была глухая пустота.

«Рен Бойз» закончили свое выступление, пустили по кругу ведерко для пожертвований, раскланялись и под аплодисменты покинули паб.
        Том встал и надел куртку.
        - Мне пора.
        - Но мы же еще не допили.
        - Скоро стемнеет. Я бы предпочел уйти сейчас.
        - Всего три, темнеть начнет только через час.
        Он покачал головой, развернулся и вышел из паба.
        Сиара догнала его на главной деревенской улице. Они прошли мимо выбеленной снегом старой церкви, построенной его прапрадедом, мимо сквера, куда какие-то храбрецы, несмотря на мороз, привели играть своих детей. Маленький мальчик сидел на качелях и визжал от восторга, а отец раскачивал его все выше и выше. Какие-то люди приветствовали его, но Том только коротко кивал в ответ и, не останавливаясь, шел дальше.
        И только уже у стен замка он повернулся к Си-аре, не в силах больше сдерживаться, желая немедленно выяснить, что происходит между ними.
        - Вот что, хватит игр, Сиара. Я понимаю, что ты готова пойти на все, чтобы убедить меня сохранить Лохмор… Но прекращай уже.
        Сиара задохнулась от возмущения и потрясенно уставилась на Тома.
        Гнев, удивление и разочарование кипели в ней, но она изо всех сил постаралась говорить спокойно.
        - Я не играю в игры. Да, я хочу, чтобы ты сохранил Лохмор. Ради себя самого и ради нас всех. И я с самого начала честно признавалась тебе в этом. Так о каких играх, черт возьми, ты говоришь?
        Том стиснул зубы, повернулся и быстро пошел прочь. Глубоко вздохнув, Сиара побежала за ним. Он свернул в Лохморский лес.
        Последние лучи зимнего солнца без труда проникали между голых ветвей. Земля была скрыта под снегом, но зеленые хвосты папоротника дружелюбно покачивались на легком ветру. Сиара, увязая в снегу, не поспевала за быстрым, упругим шагом Тома.
        - Хочешь знать, почему мне нравится работать садовником? - крикнула она ему в спину. - Потому что растения очень простые и понятные по сравнению с вами, мужчинами.
        Том повернулся и с мрачным лицом ждал, пока она его нагонит.
        - Скажи мне: ты целовалась со мной ради Лохмора?
        Сиара не знала, что ему ответить.
        Стоит ли ей солгать, что их поцелуи были частью ее плана? Сказать, что они не были сладкими и пьянящими? Скрыть от него, что она любила его каждой клеточкой своего тела?
        Она хотела отвести глаза, но не могла себя заставить.
        - Нет, поцелуи были не ради Лохмора. Том, мы же были друзьями, и…
        Она запнулась, пораженная неожиданной мыслью.
        Может быть, она просто дурачила себя все это время, уверяя себя, что проводит с ним время, чтобы спасти Лохмор, а на самом деле она просто хотела провести с ним время?
        Рот Тома сложился в жесткую линию.
        - Мы были больше, чем друзья, Сиара. Ты тогда сказала, что жалеешь об этом и всегда будешь жалеть. Это правда?
        В холодном зимнем лесу ей вдруг стало жарко, она чувствовала, как ее лицо пылает, ей было тяжело дышать. Она с трудом сдерживала желание убежать, но разве она сможет убежать от своей любви? Столько лет она жила во лжи, уверяя себя, что забыла его, что сожалеет об их любви.
        Да, она сожалела о многом, но никогда - о том времени, которое они провели вместе. И она понимала, что настало время признать правду.
        Глубоко вдохнув морозный воздух, она сказала:
        - Нет, я не жалею об этом… То, что было между нами, было прекрасно.
        Том опустил глаза, потом снова посмотрел на нее.
        - Завтра все вернутся к работе.
        В душе у нее все перевернулось от холодности его голоса.
        - Я знаю.
        - Я хочу быть с тобой сегодня вечером.
        У Сиары перехватило дыхание. На глаза навернулись слезы. Это просто смешно. Она должна рассмеяться и сказать ему, что он сошел с ума.
        Это безумие.
        Но она знала этого мужчину, знала, насколько он добр и благороден, помнила, как счастлива была в его объятиях, какая глубокая связь была между ними. И она прошептала:
        - Я тоже этого хочу. Но только если ты поклянешься, что веришь, что Лохмор тут ни при чем.
        Она устала скрывать от себя, что хочет этого мужчину, пусть даже на несколько часов. Наверное, иногда надо жить моментом, ловить счастье, раз оно плывет к тебе в руки.
        Несколько минут они молча смотрели друг на друга, потом оба сделали шаг вперед. Дни недомолвок и притворства, годы воспоминаний и тоски отступили. Они кинулись друг к другу и слились в поцелуе.
        Том крепко прижал ее к себе, голова Сиары кружилась от его близости, от сладости его поцелуев. Снова пошел снег, и белая пелена скрыла их от всего остального мира. Снежинки сразу таяли на их пылающей коже. Не говоря ни слова, они побрели сквозь снегопад в замок. Ее сердце неверяще замирало, а левое плечо чувствовало тепло его тела.
        Сиара прогнала все мысли, все доводы рассудка, всякую осторожность и впервые за двенадцать лет чувствовала себя свободной.
        Они вошли в замок.
        Гром кинулся к ним и стал подпрыгивать, пытаясь лизнуть руку хозяина, совершенно не замечая, как тот занят - он целовал самую желанную женщину на свете, прижав ее своим телом к тяжелой дубовой двери.
        Ему все-таки пришлось оторваться от Сиары, чтобы отогнать Грома. Обиженный пес понуро поплелся прочь.
        Том с Сиарой переглянулись и быстро пошли вверх по лестнице.
        Он повел ее в свою спальню, где немедленно, не говоря ни слова, стал снимать с нее одежду. И только когда Сиара осталась в одном нижнем белье, он отступил на шаг, посмотрел на нее жадными глазами и хриплым от желания голосом сказал:
        - Ты даже красивее, чем я помню.
        Еще больше возбужденная его словами, Сиара протянула ему руку. Она не могла дождаться, когда почувствует тяжесть его тела.
        Снимая свою одежду, Том не спешил, и она вдоволь могла налюбоваться его поджарым, мускулистым телом. Оставшись в одних джинсах, Том опустился на колени и нежно поцеловал татуировку в виде цветка на ее лодыжке. Он медленно продвигался вверх, покрывая поцелуями ее ногу.
        Это была пытка.
        Сладкая пытка.
        Она хотела его, хотела чувствовать его на себе, внутри себя.
        Сиара извивалась и молила его о пощаде, но он только засмеялся и прильнул губами к нежной коже внутренней поверхности ее бедра. Она надеялась, что он стянет с нее трусики, но вместо этого почувствовала, как его язык прокладывает влажную дорожку вверх по ее животу.
        Она выгнулась, когда ладони Тома скользнули под бюстгальтер, стянули его вверх, и Сиара почувствовала, как заросшая короткой вечерней щетиной щека трется о ее напряженный сосок.
        Она не могла терпеть дольше, притянула его голову к себе, нашла его губы и обвила ногами его талию.
        Когда он вошел в нее, ее сердце взорвалось страстью, копившейся в нем больше десяти лет.
        Четыре часа. Целых четыре паршивых часа терпел Том, прежде чем сдался и пошел искать Сиару. Он проснулся сегодня утром блаженно истощенный и тут же увидел, что причина его блаженства и его истощения пытается, уже полностью одетая, тихонько улизнуть из спальни.
        Том окликнул ее, и Сиара зашипела, с бешеными глазами прижимая палец к губам.
        - Ты с ума сошел!!! Наверное, уже все вернулись!
        И все же она не очень сопротивлялась, когда он потащил ее в ванную, раздел и предложил принять душ вместе. Он ласкал каждый сантиметр ее тела, и дело не ограничилось только мытьем.
        Теперь уже приближалось время обеда, и, хотя он и пообещал себе, что будет держать себя в руках, что они договорились только на один вечер, и прочую ерунду, он вышел из кабинета, чувствуя жгучую потребность немедленно ее увидеть.
        В конце концов он нашел ее в одной из теплиц, склонившуюся над столом, заставленным горшочками с растениями. Она была так поглощена какими-то магическими манипуляциями, что не услышала, когда Том ее окликнул. Поэтому он просто стоял и любовался ею, воскрешая в памяти пленительные картины прошедшей ночи.
        Сиара наконец заметила его присутствие и неуверенно улыбнулась.
        Том приказал себе сохранять спокойствие. Он не должен давить на нее.
        - Привет! Я решил пойти посмотреть, чем ты занимаешься.
        Вроде неплохо получилось. Правильный баланс между вежливостью работодателя и джентльменской заботой о женщине, с которой провел ночь.
        Она на мгновение смутилась, но потом показала на свои горшочки и ответила:
        - Я просто проверяю зимний салат. Либби хочет подать его на новогоднем ужине.
        Она отщипнула листик и дала ему попробовать. - Не бойся, он чистый.
        Вкус был замечательный - свежий, пикантный, с легким ореховым привкусом.
        - Объедение!
        Сиара нежно провела рукой по растениям - будто животное погладила.
        - Да, и мы этим гордимся. Мы выращиваем действительно прекрасные овощи, зелень, фрукты. Знаешь, мы же их на все рынки графства поставляем. Среди наших клиентов даже дублинские рестораны.
        Она запнулась и заправила прядь волос за ухо. Том сразу насторожился. Он помнил, что Сиара всегда так делала, когда хотела сообщить что-то неприятное.
        - Я тут подумала… Я хотела бы уточнить… - Она покраснела и попыталась еще раз убрать уже убранную прядку. - Я хочу кое-что сказать, и это никак не связано с прошлой ночью, так что не надо меня подозревать в интригах. Это всего лишь предложение. - Она отошла к дальнему концу стола, делая вид, что возится с растениями. - Теперь я знаю, почему ты должен продать Лохмор, но, возможно, есть способ решить проблему как-то иначе. Мы выращиваем отличную продукцию, она экологически чистая и пользуется бешеным спросом. Мы можем выращивать больше. И, может быть, ты помнишь - в деревне есть старый амбар, очень древний, настоящая достопримечательность, почему бы тебе не открыть там филиал своего ресторана? Мы можем открыть замок для посетителей в те месяцы, когда тебя здесь нет. Уверена, что мы сможем убедить туроператоров вставить его в свои программы. Я могла бы проводить для туристов мастер-классы и семинары по растениям, по уходу за ними, по озеленению. И старые конюшни - часть из них не используется, их можно сдать под магазинчики. Сестра Либби, Хизер, как раз ищет подходящее место, чтобы открыть
художественную галерею. В графстве Уиклоу есть много художников, они тоже будут заинтересованы. Ирландия становится все более востребованным туристическим направлением. Мы можем подключиться к этому. Мы можем сделать Лохмор прибыльным.
        - Ты даже не знаешь, сколько долгов на нем висит.
        - Но у тебя ведь очень популярные рестораны, может быть, ты мог бы погасить часть долгов с их прибыли.
        Том в ярости посмотрел на нее.
        - Это очень трогательно, что ты так лихо распоряжаешься доходами моих ресторанов, но - нет.
        - Но почему?
        - Лохмор - это Лохмор, мои рестораны - это мои рестораны. Я не собираюсь обременять свой бизнес долгами отца.
        Сиара озадаченно нахмурилась.
        - Но почему ты это разделяешь? Лохмор ведь теперь тоже твой.
        - А что, если я скажу, что он мне не нужен?
        - Почему?

«Потому что Лохмор напоминает мне о тебе, Си-ара. О том, что я сделал с тобой. О том, как постыдно я поступил. О ребенке, которого мы потеряли. Это напоминает мне о том, как я бесконечно слушал звонки, а ты так и не взяла трубку. Поэтому Лохмор мне не нужен», - пронеслось у него в голове.
        Сиара подошла и встала рядом с ним.
        - Том, я знаю, ты снова полюбишь Лохмор. Я уверена. Пожалуйста, не торопись с решением. Лохмор заслуживает лучшего. Как и ты.
        Он покачал головой, не понимая.
        - О чем ты?
        - Ты серьезно готов его продать?
        Честно говоря, он уже не знал. Он уехал из Лондона меньше недели назад, твердо намеренный продать Лохмор, выплатить долги и раз и навсегда расстаться с призраками прошлого.
        Он сорвал листик салата и сунул себе в рот.
        - Да.
        Рука Сиары легла на рукав его замшевой куртки.
        - Том, я ведь не пытаюсь повесить тебе камень на шею. Я хочу помочь.
        Он тяжело сглотнул, ошеломленный несомненной искренностью ее слов. Он обнял ее и сказал:
        - Я знаю.
        Она была мягкая и теплая и так хорошо пахла землей и травой, что Том не сразу вспомнил, что собирался держать себя в рамках.
        - Прошлой ночью… Пожалуйста, не думай, что это из-за Лохмора. Это только из-за тебя.
        Он не мог сдержать глупейшую счастливую улыбку, которая сама собой растянула его рот от уха до уха.
        - Тебе понравилось?
        Она удивленно вскинула брови и несколько секунд таращилась на него, потеряв дар речи, потом улыбнулась и ответила:
        - Ну, ничего так.
        Том притянул ее к себе и заглянул в ее смеющиеся глаза.
        - И все? «Ничего так»? Тогда сегодня вечером придется повторить, чтобы было «это что-то!».
        Она слегка зарделась, потом нахмурилась.
        - Боюсь, сегодня не получится. Дороги расчистили, и мне лучше вернуться домой. А еще Винс пригласил меня поужинать с ним и Дэнни.
        Том наклонился и поцеловал ее. Сиара пыталась сопротивляться, но почти сразу растаяла в его объятиях.
        - Тогда предупреди Винса, чтобы ждал к обеду еще одного гостя.
        Глава 8
        Сиара выскочила из ванной комнаты с зубной щеткой в руке. Ей послышалось или к коттеджу подъехала машина? Она отодвинула штору и увидела Тома, выходящего из внедорожника.
        Тысяча крошечных пузырьков пробежала у нее под кожей, будто вся она превратилась в бутылку шампанского. Сиара взвизгнула, и тут же сама улыбнулась собственному ребячеству.
        Она не ждала его сегодня вечером, хотя предыдущие три ночи он провел у нее.
        Сиара пыталась возражать, говорила, что его могут заметить здесь, но Том не стал слушать, а она не стала спорить. Потому что через два дня он возвращался в Лондон.
        Их время истекло.
        Она удушила эту мысль, смяла в маленький жесткий комочек и спрятала глубоко внутри своей души. Она старалась не думать о его отъезде, а наслаждаться тем немногим, что им осталось. И теперь, глядя, как он идет по дорожке к дому, она почти танцевала от нетерпения, а потом босиком кинулась ему навстречу и распахнула дверь.
        - Почему ты не в замке? Разве твоя мама не приезжает сегодня?
        Том с восхищением смотрел на Сиару, одетую в нарядный шелковый пеньюар цвета слоновой кости.
        - Ты оделась так соблазнительно для кого-то другого?
        Конечно, она нарядилась для него - просто на всякий случай, вдруг он решит и четвертую ночь провести здесь, но она не собиралась в этом признаваться.
        - Ты не ответил на мой вопрос.
        - Мама и девочки устали после поездки и рано легли спать. Теперь ты впустишь меня?
        Тело Сиары задрожало от предвкушения, но она не собиралась сдаваться так быстро.
        - А вдруг они узнают, что ты был здесь?
        Том пожал плечами, а потом подарил ей самую сексуальную улыбку.
        - Знаешь, что я хочу сделать с тобой сегодня ночью?
        Она сглотнула.
        - Нет, а что?
        Он кивнул в сторону затухающего огня в камине.
        - Сначала я собираюсь снова разжечь этот огонь. Потом я собираюсь откупорить это шампанское. - Том показал ей бутылку «Вдовы Клико», потом другой рукой достал из кармана пальто флакон, наполненный чем-то розовым. - А потом я собираюсь уложить тебя перед огнем, очень-очень медленно раздеть и устроить тебе очень-очень сексуальный массаж.
        К концу этого короткого монолога Сиара еле держалась на ногах.
        - Должна признаться, мне нужен массаж. Я даже собиралась съездить в СПА-центр, но, кажется, мы справимся сами.
        Они лежали на диване, накрытые теплым мягким пледом, Том крепко обнимал ее сзади. Сиара удовлетворенно вздохнула - она чувствовала себя желанной и защищенной, как никогда в жизни.
        - Ты придешь завтра на бал?
        Она вздрогнула - за стенами ее домика ждал их реальный мир, караулил, подстерегал, готовился разрушить их близость.
        Она принужденно рассмеялась, подняла с пола халат и накинула его.
        - Конечно, я не пойду. Я тебе уже много раз говорила. - Сиара видела, как напряглось его лицо, и продолжала тараторить, чтобы заполнить неловкую паузу. - Я не уверена, как отреагируют остальные. И как ты объяснил бы это своей семье? Лучше я не пойду, но я уверена, что у вас будет прекрасный праздник.
        Том встал и натянул брюки.
        - Нам не нужно никому ничего объяснять. Мы взрослые люди. Но если это тебя успокоит, можем сказать, что я пригласил тебя в благодарность за то, что ты составила мне компанию на Рождество.
        Сиара собиралась возразить, но Том опередил ее:
        - Кстати, я пригласил Винса и Дэнни, думал, что тебе будет приятно.
        - Я правда не хочу идти. Это не очень хорошая идея…
        Новогодний бал, судя по всему, должен был быть ослепительным, и вообще-то она должна прыгать от счастья, что ей выпал шанс пойти. К тому же Винс и Дэнни составят ей компанию. А еще это лишний раз напомнит ей, что она не принадлежит к миру Тома - к миру богатства и власти.
        - Я не понимаю, зачем ты вообще меня приглашаешь.
        Том посмотрел на нее с недоверием.
        - Ты серьезно? После всех последних дней, после всего, что между нами было, как я могу тебя не пригласить?
        О боже, зачем она вообще подняла эту тему? Почему не придумала какую-нибудь убедительную причину? Зачем они полезли выяснять отношения, вместо того чтобы через два дня просто сказать друг другу «до свидания» ипродолжать жить каждый своей жизнью?
        Хотя именно это она с трудом могла себе представить. В груди у нее заворочался холодный ком при мысли о том одиночестве, которое ее ждет после его отъезда.
        - Я очень благодарна тебе за честь, которую ты мне оказываешь, - сказала она серьезно. - Но поверь, я бы не обиделась, если бы ты этого не сделал. Я и не ожидала, что ты меня пригласишь. Мы же оба знали, на что мы идем, так давай не будем усложнять.
        На щеках Тома загорелись красные пятна.
        - Я приглашаю тебя как друга. Я хочу, чтобы ты порадовалась и повеселилась. И, как я уже сказал, это моя благодарность за то, что ты скрасила мое Рождество.
        Сиара чувствовала, что решимость ослабевает. Она понимала, что по каким-то причинам для Тома очень важно, чтобы она пошла на бал, и ей следовало принять его предложение безо всех этих глупых пререканий.
        Она посмотрела на него и улыбнулась.
        - Хорошо. Но если я вдруг оскорблю кого-то из твоих гостей или совершу какую-нибудь бестактность, не вздумай меня обвинять! Ты сам напросился!
        Выражение его лица оставалось серьезным, но в глазах заискрился смех.
        - Я уверен, что все будет хорошо. Но даже если что-то подобное и случится - тебе простят, потому что, знаешь ли, ты ужасно милая! - Том подошел к ней, положил руки ей на талию и тихо сказал: - Я рад, что ты придешь. Заеду за тобой в семь.
        Сиара опустила глаза. Ее охватило тревожное чувство, что она потеряла всякий контроль над своей жизнью и своими чувствами к этому человеку.
        Новогодний бал в Лохморе был именно таким блестящим, как ей и говорили.
        Шампанское перед ужином подавали в большом зале под музыку в исполнении струнного квартета.
        А сам ужин накрыли в зимнем саду при свечах. Сперва подали крабовый капучино[9 - Блюдо из краба и авокадо со сливками. Может подаваться как в виде салата, так и в виде супа.], за ним следовало консоме[10 - Крепкий бульон.], а в качестве основного блюда - томленые говяжьи щеки.
        После ужина гостей пригласили в бальный зал, но Винс и Дэнни утащили Сиару в малую гостиную, где был устроен бар. Там они присоединились к друзьям Тома, приехавшим из Лондона, которые затеяли какую-то игру на выпивание. Дэнни с восторгом принял в ней участие, Сиара тоже попыталась, но она не очень любила крепкий алкоголь.
        Дэнни и Улыба органично влились в компанию лондонцев, болтали и шутили с ними, и Сиара была рада, что они пошли с ней на бал. Без них она бы чувствовала себя не в своей тарелке.
        С утра она позвонила Тому и сказала, что заезжать за ней не надо, ее привезут Винс и Дэнни, а он сможет уделить больше внимания своим гостям.
        Том так долго молчал, что Сиара уже решила, что их разъединили.
        - Как хочешь.
        Она поморщилась от холодности его голоса, но была уверена, что все решила правильно.
        Вчера вечером, после того как Том ушел, ее опять одолели сомнения. Она должна была думать о будущем: он уедет, а ей жить в Лохморе, и ей не нужны пересуды, что у нее отношения с работодателем. А уж если эти слухи дойдут до ее семьи…
        Когда Улыба и Дэнни появились у нее на пороге, она была рада им, как никогда в жизни. Дэнни немного поколдовал над ее волосами, а потом оба схватили ее под руки и почти понесли к машине, не давая ей перечислить все причины, по которым ей вообще не следует туда идти.
        Когда они приехали в замок и вошли в холл, где стоял Том со всей семьей и приветствовал гостей, у нее чуть ноги не отказали. Она явно была здесь лишней, чужой, самозванкой. В этой сфере его жизни она всегда будет аутсайдером. Сиару накрыло чувство тоскливого одиночества.
        Том тепло поприветствовал Винса и Дэнни, потом протянул ей руку:
        - Ты потрясающе выглядишь.
        Сиара так растерялась, что подошла к его матери, забыв, что Том должен сначала ее представить. Герцогиня смотрела на Сиару с холодным любопытством.
        - Добрый вечер, ваша светлость, меня зовут Сиара Харрис. Я работаю садоводом здесь, в Лохморе.
        Брови герцогини поползли вверх, и Сиара почему-то подумала, что ей надо объяснить, что она здесь делает.
        - Том пригласил меня на бал… Потому что мы друзья… Были друзьями в детстве. Тусовались на летних каникулах.
        Сиара совсем запуталась и умолкла.
        Герцогиня слегка дернула углом рта, что, вероятно, должно было означать улыбку.
        - Конечно, я помню вас, Сиара.
        Сиара изобразила подобие поклона и поспешила прочь, кусая губы и проклиная себя за то, что позволила Тому себя уговорить прийти сюда.
        Весь вечер она видела Тома только издалека. Что понятно - у него было сто пятьдесят других гостей. И, по правде говоря, она избегала его.
        Завтра он уезжает в Лондон.
        Сиара глубоко вздохнула. Она ведь знала, что напрашивается на неприятности, когда согласилась прийти сюда. Но теперь уже поздно отступать, придется пройти через это, нравится ей или нет.
        Она встала и протянула руку Винсу.
        - Потанцуй со мной!
        Том заметил, что его мать направилась к дверям, и пошел за ней. Она выглядела уставшей, и Тома это беспокоило.
        Он догнал ее и взял под руку.
        - Хочешь потанцевать?
        - Спасибо, но я немного устала. Я знаю, это невежливо с моей стороны, но я хотела бы уйти.
        Его до сих пор обезоруживали эти новые черты, открывшиеся в матери после смерти отца, - ее мягкость и уязвимость.
        - Это Рождество… Я понимаю, как нелегко тебе это дается.
        Его мать кивнула, затем тихим голосом сказала:
        - Я скучаю по нему… Как мы оба знаем, у вашего отца были свои недостатки, но я его любила.
        Герцогиня погладила его по руке, что было очень необычно для нее - она вообще не любила прикасаться к людям, включая собственных детей.
        - Почему ты не пригласил ее танцевать? - спросила она.
        - Кого?
        Герцогиня кивнула в сторону Сиары, танцевавшей с Паркером Кидстоном, его школьным другом.
        - Сиару Харрис, конечно.
        Паркер кружил Сиару в танце, ее новое платье развевалось, золотые нити в белом шелке вспыхивали в такт их движениям. Том ощутил укол ревности.
        - С чего бы мне ее приглашать?
        Герцогиня грустно улыбнулась.
        - Я вижу, как ты на нее смотришь.
        Том опять поглядел на танцующих.
        Его неприятно поразил ее утренний звонок, когда она сказала, что не нужно за ней заезжать, она приедет с Винсом и Дэнни. Ее голос звучал так холодно, и она явно торопилась закончить разговор.
        - Все сложно.
        - Да, я догадываюсь, что это непросто.
        Он повернулся и в замешательстве посмотрел на мать, удивленный нотками сожаления в ее голосе.
        - Ты же не одобряла нашу дружбу?
        - Когда ты был подростком, ты имеешь в виду? Конечно, не одобряла - вы же были совсем детьми. Теперь ты уже взрослый, и ты герцог. Ты даже и не догадываешься пока, насколько сложна эта роль. Тебе нужен кто-то, кто будет поддерживать тебя и в хорошие времена, и в плохие. Кто-то, кто понимает, что значит быть герцогиней. Когда ты женишься - а я искренне надеюсь, что рано или поздно ты женишься, - твоя жена выйдет замуж не только за тебя, Том, она выйдет замуж за твой титул со всеми сопутствующими ему обязанностями. Это большой груз. Убедись, что твоя невеста будет к этому готова.
        Герцогиня посмотрела на него. Том не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь его мать смотрела ему в глаза так долго, и он никогда не видел в ее взгляде столько искренности, заботы и любви.
        - Я не хочу, чтобы ты снова страдал, как тогда после твоего последнего лета здесь, в Лохморе. Правильно ли я догадываюсь, что причиной была Сиара?
        Том кивнул в ответ, и мать с сочувствием посмотрела на него.
        - Я тогда хотела поговорить с тобой. Но твой отец был так зол на тебя за твое решение стать шеф-поваром, он запретил мне с тобой общаться. Я послушалась. И я до сих пор раскаиваюсь в этом.
        Он с горечью вспомнил те полтора года после расставания с Сиарой, когда он, восемнадцатилетний, очень нуждался в опоре, в поддержке и совете, но остался совсем один. Родители тогда с ним вообще не общались, и он до сих пор не мог им этого простить.
        - Мне нужна была ваша поддержка, но вы оба просто вычеркнули меня из своей жизни.
        Его мать вздрогнула, но не отвела взгляда.
        - Я знаю. Я очень виновата перед тобой.
        Том настоял на том, чтобы проводить мать в ее комнаты, но они молчали всю дорогу. Перед дверью она повернулась к нему и сказала:
        - Все, чего я желаю тебе в жизни, - это жену, которая будет любить тебя всем сердцем. У меня с твоим отцом этого не было… С ним было трудно жить. Так что не торопись - убедись, что человек тебе подходит. Иногда мы думаем, что можем изменить человека, которого любим, превратить его в кого-то, кем он на самом деле не является. Я думала, что смогу заставить твоего отца полюбить меня, и по-своему он меня действительно любил, но на самом деле я прожила жизнь в страшном одиночестве.
        Вернувшись в бальный зал, он взял виски с подноса подошедшего официанта, и тут же к нему подлетела стайка университетских подруг Фрэн, которых он знал еще с тех времен, когда они приезжали в Бэйнсворт на каникулы. Он рассеянно кивал в такт их щебетанию, а сам невольно искал глазами Сиару. Куда она подевалась?
        Он хотел видеть ее, держать в своих объятиях ее гибкое тело, вдыхать цветочный запах ее духов, чувствовать, как его сердце тает от счастья от ее улыбки.
        Как же так получилось? Почему он позволил себе влюбиться в нее? Он видел на примере своей матери, как это тяжело - любить человека, которому ты не нужен. А он не сомневался, что не нужен Сиаре. Сегодня весь вечер она избегала его, всякий раз, когда он ловил ее взгляд, отворачивалась. Она снова отталкивала его, как двенадцать лет назад.
        Подошедший Стивен напомнил Тому о его обязанностях хозяина дома. Том с принужденной улыбкой поднялся на сцену, объявил, что до полуночи осталось пятнадцать минут, и предложил гостям накинуть пальто и встретить Новый год на террасе.
        Винс тянул Сиару во временную гардеробную, а она еле поспевала за ним, все время теряя то одну, то другую туфлю, которые были ей великоваты.
        - Сиара! Ну что же ты! Мы пропустим полночь! - торопил он ее.
        Улыба нашел ее на кухне, где она помогала Либби. Она заскочила туда буквально на минуточку, чтобы поздравить подругу, и застряла на полчаса. На самом деле ей просто не хотелось возвращаться в бальный зал, особенно после того, как она заметила, что Том разговаривает с матерью, вид у них обоих расстроенный и они то и дело поглядывают в ее сторону.
        О чем они говорили? Герцогиня узнала об их отношениях и теперь отчитывала сына?
        Накинув свои пальто, они присоединились к остальным гостям на террасе. Все уже были здесь, официанты спешно разносили бокалы с шампанским, а певец, который тоже вместе с музыкантами вышел под звездное небо, отсчитывал в микрофон время до Нового года.
        - Двадцать секунд до полуночи!
        Винс пробирался сквозь толпу в поисках Дэнни, таща Сиару за собой.
        - Пять, четыре, три… - кричала ликующая толпа.
        Дэнни они нашли, но Сиара не видела Тома. Где же он?
        - С Новым годом! - выкрикнул певец.
        Сиара в отчаянии закусила губу: она загадала, что должна хотя бы увидеть Тома в первую минуту нового года. И тут она заметила его, он стоял, обнимая сестру, и улыбался. Он выглядел счастливым. В отличие от нее.
        Оркестр заиграл «Олд Ланг Сайн»[11 - Шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса, известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи.], и все вокруг стали подпевать:
        Забыть ли старую любовь
        И не грустить о ней?
        Забыть ли старую любовь
        И дружбу прежних дней?[12 - Перевод С.Маршака.]
        Сиара запела вместе со всеми, но знакомые слова застряли у нее в горле.
        Она на мгновение закрыла глаза, а затем посмотрела на Тома.
        На одну безумную секунду ей захотелось пробиться к нему и крикнуть:
        - Ты знаешь, что я каждый год думала о тебе, когда звучала эта песня? Что я старалась уйти с новогодних вечеринок до полуночи, чтобы не слышать ее и не расплакаться? Ты знаешь, как я по тебе скучала, Том? Ты вообще вспоминал меня?
        Песня закончилась, и Сиара выдохнула. В небо с треском взлетела первая ракета, начался фейерверк. Толпа ахнула, когда в небе стали распускаться красные, белые, зеленые, золотые цветы причудливой формы…
        Том разговаривал со старым другом отца в холле, когда к нему быстро подошла уже одетая Си-ара:
        - Извините, что прерываю вас, но я просто хотела поблагодарить за прекрасный вечер. До свидания!
        Том взял ее за руку и извинился перед лордом Бэлфором:
        - Дэвид, с вашего позволения, я вас покину.
        Он повел ее в комнату для завтраков, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать выяснять отношения прямо в коридоре.
        Но когда он распахнул дверь, то увидел Фрэн, сидевшую на диване в окружении друзей. Пустые бокалы и бутылки из-под шампанского валялись по всей комнате. Фрэн взвизгнула:
        - Том! Иди к нам! Мы как раз говорим о бале, который дают Сомерсеты. Все девушки интересуются, пойдешь ли ты. Да, Алисия?
        Алисия Перси-Вильерс бросила на Фрэн выразительный взгляд, отчего та только еще больше развеселилась, потом повернулась к Тому:
        - Без тебя в Санкт-Морице было скучно.
        Фрэн встала и подошла к ним.
        - Я Фрэн, сестра Тома. Кажется, мы незнакомы, - сказала она Сиаре. - Хотя мне кажется, я вас где-то видела.
        Том почувствовал, как напряглась рука Сиары.
        - Это Сиара, моя подруга.
        - Я подрабатывала здесь на летних каникулах, поэтому кажусь вам знакомой.
        Фрэн хлопнула себя по лбу и вытаращила глаза.
        - Конечно! Сиара! Я тебя помню! Что поделываешь?
        Все в комнате ждали ее ответа, особенно девушки.
        - Я все еще работаю здесь, занимаюсь садами и парками.
        Фрэн с любопытством перевела взгляд с нее на Тома, пытаясь понять, что именно у них за отношения.
        - Здорово!
        Сиара извинилась:
        - Мне нужно идти. Меня ждет Винс.
        Том удержал ее.
        - Фрэн, нам с Сиарой нужно поговорить наедине.
        - О… - многозначительно протянула Фрэн. - Как таинственно! - Но тут же поперхнулась шампанским под жестким взглядом брата. Она повернулась к остальным: - Пойдемте потанцуем!
        Компания неохотно выползла из комнаты.
        Проходя мимо них, Алисия обольстительно улыбнулась Тому.
        - Не забудь, ты обещал мне танец!
        Когда дверь за ними закрылась и их смех стих в отдалении, Сиара холодно сказала:
        - Всей душой надеюсь, что у нее острые каблуки и она не умеет танцевать.
        Он проигнорировал ее насмешку и спросил:
        - Почему ты уходишь?
        Сиара дерзко посмотрела на него. Она выглядела так, будто готовилась к бою. И хорошо. Потому что бой будет.
        Она покрепче затянула пояс своего пальто из верблюжьей шерсти и сухо ответила:
        - Винс хочет заехать поздравить Пэдди Хейса. Ему восемьдесят пять лет, он живет один и в последнее время не очень хорошо себя чувствует. Винс хочет проведать старика, нехорошо, что тот один в новогоднюю ночь.
        Том стиснул зубы.
        Сиара вызывающе скрестила руки на груди.
        Воздух между ними можно было резать ножом.
        Но потом он вдруг протянул руку и потянул ее пояс. Сиара не шевельнулась. Том медленно спустил пальто с ее плеч, оно соскользнуло и упало на паркет. Он подошел ближе и прижался жадными губами к обнаженной коже ее плеч.
        - Я мечтал об этом весь вечер, - прошептал он. Сиара застонала, слабо отбиваясь:
        - Мне нужно идти. Винс ждет меня.
        Эти слова потонули в поцелуе, на который она ответила с нетерпением и страстью.
        - Я отвезу тебя сам, - пробормотал Том между поцелуями.
        Но Сиара отодвинулась и покачала головой.
        - У тебя гости. Мне пора.
        Том смотрел, как она подбирает с пола свое пальто, и ощущение, что Сиара захлопывает перед ним дверь своей жизни, снова пронзило его. Том уговаривал себя сохранить хоть каплю достоинства и отпустить ее, но вместо этого сказал:
        - Я хочу отвезти тебя домой.
        Ее телефон зазвонил.
        - Это Винс. Мне пора идти.
        Том скрипнул зубами.
        - Почему?
        Сиара помедлила, прежде чем ответить:
        - Я завтра утром уезжаю в Дублин. Хочу поздравить маму.
        Том изо всех сил постарался скрыть разочарование: он рассчитывал, что они проведут эту ночь вместе, и день тоже.
        - Ты знаешь, что я завтра уезжаю в Лондон?
        Она зябко повела плечами, но потом твердо посмотрела на него и ровным голосом ответила:
        - Да, знаю.
        - Почему ты избегала меня весь вечер?
        - Я не… - хотела было возразить Сиара, но остановилась и гордо вздернула подбородок. - Ты сказал, что хочешь расстаться друзьями, - давай так и поступим.
        - Я не уверен, что мы всего лишь друзья.
        Сиара оперлась на стену и опустила голову, а когда подняла, в ее глазах не было и следа прежней твердости.
        - Пожалуйста, Том, - устало проговорила она. - Я не хочу, чтобы все было, как двенадцать лет назад. Я не хочу, чтобы мы поссорились на прощание.
        Том не знал, что ответить. Она была права. Ее телефон снова зазвонил. Том забрал его и сказал Винсу, что сам отвезет Сиару домой.
        - Ты права. Я тоже не хочу, чтобы мы ссорились, - сказал он подавленно, а потом вдруг попросил: - Потанцуй со мной.
        Сиара удивленно посмотрела на него.
        - Но ты ненавидишь танцевать!
        Ему удалось улыбнуться.
        - Да, но ты любишь.
        Том действительно ненавидел танцевать, но мужественно делал вид, что отлично проводит время. Когда начался медленный танец, он сохранял между ними самое целомудренное расстояние и едва касался рукой ее талии. Мысли разбегались, но он заставил себя непринужденно болтать с ней о том, что она собирается делать в Дублине, и о своих планах открыть ресторан в Бордо в следующем месяце. А когда Сиара сказала, что хотела бы пойти домой, он без возражений отвез ее.
        Том проводил ее до самых дверей, не веря, что все это происходит на самом деле, что все так и кончится.
        Сиара отперла входную дверь и послала ему улыбку, еле различимую в темноте зимней ночи.
        - Спасибо, что подвез.
        Том кивнул. Он все время старался держаться легко и непринужденно, не выдавая боли, которая ныла у него в груди.
        - Я еще не знаю точно своих планов насчет Лохмора. Но обещаю: ты будешь первой, кому я сообщу.
        Сиара вышла из тени дверного проема и подняла к нему печальное лицо.
        - Если я могу чем-нибудь помочь, дай мне знать.
        Том отступил на шаг - слишком велико было желание поцеловать ее, но он боялся разрушить это шаткое, насквозь лживое равновесие.
        - Мне лучше вернуться к гостям.
        - Спокойной ночи, - сказала она грустно и нежно. - Это было чудесное Рождество.
        Он быстро кивнул.
        - Да, чудесное.
        И пошел прочь.
        - Том, я…
        Он с надеждой оглянулся.
        - Что?
        - Я… - Она немного помедлила, а затем тихо сказала: - Береги себя.
        Глава 9
        - О боже, Сиара, ты выглядишь ужасно! Ты здорова? - Мать смотрела на нее с нескрываемым ужасом.
        Супер! Мало того что она чувствует себя паршиво, так она еще и выглядит хуже некуда.
        Сиара протянула матери подарочные пакеты.
        - С Новым годом, мама!
        - Ох, милая, не стоило! Ты же знаешь, мне ничего не надо!
        Пока она разглядывала содержимое пакетов, Сиара прошла в дом, бормоча под нос:
        - Душу продам за чашку чая.
        Пока закипал чайник, Морин суетилась вокруг дочери:
        - Будешь мясной пирог, лапка? А хочешь бабушкин рождественский пудинг? Она мне его из самого Рэнвила прислала. Я говорила ей, что не нужно, но ты же знаешь, она никогда меня не слушает. А посылка таких денег стоит, я тут могла десять пудингов купить, так еще мне пришлось за ним ходить на почту, а погода была просто ужас.
        Обычно Сиара просто пропускала мимо ушей мамино нытье, но то ли сказалась усталость или бессонная ночь, но она неожиданно для себя тихо сказала:
        - Может быть, это ее способ показать тебе свою любовь?
        Морин посмотрела на нее как на сумасшедшую.
        - Ты что, заболела?
        Сиара закатила глаза. Как всегда, упоминания о любви и вообще о каких-либо человеческих эмоциях были в ее семье под строжайшим запретом.
        - Я недавно завтракала. Я не голодна.
        Мать налила чай в две кружки с яркими маками.
        - И чего это ты приехала в такую рань?
        Сиара хотела по привычке сочинить что-нибудь относительно убедительное, но вместо этого сказала правду:
        - Я хотела тебя видеть.
        Морин поставила перед ней чашку.
        - Вот теперь ты меня действительно пугаешь.
        Боже, с ее матерью просто невозможно разговаривать! Сиара достала молоко из холодильника. Теперь она и сама уже не понимала, зачем приехала.
        Вчера вечером она отправилась спать с твердой решимостью с первого дня нового года начать новую жизнь, в которой не будет даже воспоминаний о Томе Бенсоне. Но спала она очень плохо, проснулась рано с ощущением невыносимой пустоты и одиночества, не знала, куда себя деть, так что быстро собралась и поехала в Дублин.
        Ей нужно было уехать отсюда - из дома, из поместья, от надежды, что Том приедет повидать ее на прощание. Все кончено, и чем скорее она смирится с этой мыслью, тем лучше.
        Передав молоко матери, она сказала:
        - Пошли погуляем в парке, а после обеда пройдемся по распродажам?
        - Не могу, лапка, мы сегодня в приходе играем в бинго.
        - Мама, что за…
        - Что?
        - Неужели ты не можешь… Неужели ты не можешь уделить мне хоть немного времени?
        Она действительно сказала это? Попросила мать о внимании, о поддержке? Зачем? Чего она ждала? Что, спустя годы молчания, они наконец поговорят по душам?
        Морин разглядывала дочь, поджав губы.
        - Я читала в газетах, что новый герцог приезжал в Лохмор на Рождество. Это из-за него ты такая?
        Сиара уже открыла рот, чтобы рассказать ей все, но вместо этого встала и вышла из кухни, кинув на ходу:
        - Я в ванную.
        Она зашла в свою старую комнату. На стенах висели плакаты «Растения Ирландии», которые она купила в день своего семнадцатилетия в Национальном ботаническом саду. Она прекрасно помнила теплый июньский день, долгую прогулку с друзьями и радостное предвкушение, что скоро она поедет к деду в Лохмор и увидит там Тома. После ботанического сада они пошли в бар, а потом в тату-салон, где она сделала себе татуировку на лодыжке. Мать устроила ей истерику, а Том сначала вообще ничего не заметил, но потом ему понравилось.
        По крайней мере, ей хватило ума не сделать татуировку с его именем, а ведь сперва был план именно такой. Но все равно, когда она смотрела на свой колокольчик, она вспоминала Тома.
        Она услышала в коридоре шаги матери и напряглась.
        Она понимала, что не стоит говорить ей о Томе. Сиаре не хотелось выслушивать проклятья в адрес покойного герцога и всей их семьи.
        Но в то же время ей хотелось поделиться с мамой своим горем. Ведь мама, как никто другой, поймет ее, потому что знает, что значит влюбиться в мужчину, который никогда не будет твоим. И мама единственная, кто знал, что произошло между ней и Томом двенадцать лет назад.
        Но Сиара не знала, готова ли она сама к такому разговору. У них с матерью не такие отношения. Они привыкли замалчивать проблемы и высмеивать сантименты. Такие вещи в один день не меняются.
        Сиара вышла в коридор и постучала в дверь материнской спальни.
        Морин, одетая в шерстяное платье цвета спелой сливы, причесывалась перед зеркалом. А ведь она все еще была красива - тонкая, с миндалевидными глазами и скулами, которым всегда все завидовали. Сиаре вдруг стало жаль ее. У мамы никого не было после того, как ее бросил муж. Или Сиара об этом не знала?
        Она улыбнулась отражению матери.
        - Давай съездим в город. Я угощу тебя обедом. Ты успеешь на свой бинго.
        Морин обернулась.
        - Только подкрасься, ради бога.
        Сиара подошла и встала перед зеркалом рядом с ней.
        - Я так плохо выгляжу?
        Морин рассмеялась.
        - Немного косметики не помешает.
        Сиара закатила глаза, но взяла у мамы тюбик с тональным кремом.
        Она красила ресницы, когда заметила, что Морин пристально смотрит на нее через отражение в зеркале. Сиара опустила тюбик с тушью.
        - У меня нет практики. Я редко крашусь на работу.
        Морин покачала головой.
        - Когда Том был здесь… Когда мы нашли его на крыльце… Мне не хотелось признаваться в этом… Я беспокоилась о тебе… Но он был очень расстроен. Он так убивался из-за того, что произошло, винил себя, каялся передо мной. Мне показалось, он был искренним. Я думаю, он хороший человек.
        Сиара машинально водила ершиком по ресницам.
        - Я тоже думаю, что он хороший человек, но это уже не имеет значения.
        Морин недоверчиво хмыкнула.
        - А по тебе не скажешь.
        Сиара посмотрела на мать, не зная, прозвучала ли в ее голосе неожиданная нежность и забота или ей это только почудилось. Они смотрели друг другу в глаза, что редко между ними бывало, и Си-ара перестала задаваться вопросом, не напрасно ли она сюда приехала.
        - Когда он уходил, то сказал: «Я так виноват перед ней, так боюсь за нее. Сиара для меня все. Скажите ей, пожалуйста, что я ее люблю». Лучше бы я тогда передала тебе это.
        - Он сказал так?
        - Я не хотела, чтобы вы были вместе, вот и промолчала.
        Сиара опустилась на стул, не зная, что и думать. Он признался, что любит ее. Ее матери. Но почему он никогда не говорил этого ей самой?
        Наверное, он сказал так под влиянием момента. Даже если бы он сказал это Сиаре, ничего бы не изменилось. Они были из разных миров, у каждого была своя жизнь.
        Ее мать покаянно смотрела на нее, со страхом ожидая ответа.
        - Ничего, мама, это ничего. Даже если бы ты и сказала мне… В любом случае теперь все кончено.
        - Ты любила его?
        Сиара собиралась отшутиться, как это было заведено между ними, но почувствовала, что у нее нет сил лгать.
        - Да, любила.
        Морин глубоко вздохнула.
        - Что случилось на Рождество?
        Сиаре хотелось убежать и спрятаться, но она ответила:
        - Мы провели Рождество вместе, но решили остаться друзьями. И это к лучшему.
        Но мать пытливо смотрела на нее.
        - Ты его любишь?
        - Какая разница?
        - А если бы он не был герцогом, была бы разница?
        Сиара схватила губную помаду, открыла ее, но так и не смогла сосредоточиться и понять, что у нее за цвет, поэтому снова закрыла и из последних сил улыбнулась маме.
        - Поехали, а то ты не успеешь на свою игру.
        Том открыл дверь своей квартиры в Кенсингтоне[13 - Аристократический район центрального Лондона.] и сразу сел на пол, чтобы обнять Грома. Пес не мог нарадоваться возвращению хозяина, облизывал его, прыгал и вертел хвостом так, будто тот вернулся из арктической экспедиции, а не из двухдневной поездки в Бордо. Том с удовольствием просидел бы всю ночь на полу, играя с Громом, но после нескольких минут восторга пес успокоился и пошел поискать, чего пожевать, например хозяйский галстук.
        Том прочитал записку девушки, которая выгуливала Грома в его отсутствие, что с собакой все в порядке, потом просмотрел свою почту. Он открыл холодильник, но решил, что есть ему не хочется, и налил себе выпить. Он включил ноутбук, но через десять минут обнаружил, что и работать ему тоже не хочется.
        Он отхлебнул виски. Это был двадцатилетний односолодовый, который Сиара подарила ему на Рождество.
        Сегодня в Бордо на открытии ресторана ему показалось, что он слышит ее смех. Он на полуслове бросил британского посла, который приехал в Бордо специально на открытие, и в одну минуту обежал оба зала. Но, разумеется, это было всего лишь его разыгравшееся воображение.
        А неделю назад он увидел, как она шла по Королевской Миле[14 - Главная улица Эдинбурга, столицы Шотландии.], погнался за ней и чуть не вскрикнул от разочарования, когда оказалось, что это какая-то другая девушка.
        Он скучал по ней.
        Том посмотрел на свой телефон.
        Сиара сказала, что они будут друзьями. Тогда почему бы не позвонить ей? Ведь он звонит своим друзьям.
        Он набрал ее номер.
        Сердце заколотилось, в ушах зашумело, в желудке запорхали бабочки. А в телефоне все шли гудки.
        Том уже собирался повесить трубку, когда услышал:
        - Том?
        В ее голосе звучали удивление, радость, сомнение.
        Он откашлялся.
        - Привет. Я просто звоню узнать, как у тебя дела.
        Он услышал в телефоне ее шаги. Где она сейчас? Что она делает? Это так глупо, что он не знает, как она живет, что с ней происходит.
        И тут он понял.
        Он любит ее. Он хочет быть рядом с ней каждый день его жизни.
        - Все хорошо. Сидим с Бору, смотрим телевизор. Чай пьем. - Она тихо засмеялась. - Наверное, моя жизнь кажется тебе ужасно скучной.
        Он любит ее!
        Его руки дрожали.
        - Она кажется мне идеальной.
        - Правда?

«Правда. Я хотел бы сидеть сейчас рядом с тобой, в маленькой гостиной в твоем коттедже. Горит огонь в камине. Ты обнимаешь меня. Мы знаем, что эту ночь проведем вместе. И следующую тоже. И каждую ночь нашей жизни. Это то, чего я хочу больше всего на свете».
        - Как прошел твой день? - спросил он.
        Сиара рассказала, что водила сегодня по парку экскурсию школьников из Лимерика. Том рассказал ей про поездку в Бордо. Это было так хорошо, так правильно - рассказывать друг другу, как прошел их день, слушать ее смех.
        - Жаль, что тебя со мной не было, - сказал он.
        Том услышал судорожный вдох, потом тишину, потом она сказала:
        - Уже поздно, мне пора спать.
        Глава 10
        Сиара закрыла свой ноутбук, собрала бумаги и под аплодисменты пошла на свое место.
        Она села рядом с Генри Пейджем, главой садово-парковых служб Бэйнсворта, который поздравил ее с отличным докладом и сказал, что им пора расширять сотрудничество с Лохмором. Сиара же просто поздравляла себя с тем, что не рухнула в обморок прямо перед аудиторией.
        Ее пригласили на этот съезд всего два дня назад. В понедельник утром Шон разыскал ее в саду и сказал, что звонил Генри Пейдж и попросил Си-ару выступить на ежегодном съезде садово-парковых служб в Бэйнсворт-Холле и сделать доклад о сохранении исторических обликов парков.
        В другое время Сиара была бы только счастлива поделиться своими знаниями и увидеть знаменитые сады Бэйнсворта. Но сейчас ей было страшно ехать в главную резиденцию герцога.
        Она до сих пор не знала, какое решение Том принял насчет Лохмора, и гадала, можно ли воспринимать приглашение в Бэйнсворт как доброе предзнаменование.
        - Жаль, что вы не сможете остаться на наш торжественный ужин!
        Сиара вежливо улыбнулась Генри и извинилась:
        - У меня самолет в Дублин через три часа. Боюсь опоздать.
        - Машина в аэропорт будет подана через час, а пока с вами хотел бы встретиться герцог.
        Сиара едва не выронила бумаги из рук.
        - Он здесь, в Бэйнсворте?
        - Да, его светлость прилетел сегодня утром.
        Сиара нервно дернула воротник блузки. Она не знала, что Том будет здесь. Он же должен быть в Лондоне.
        Она демонстративно посмотрела на часы.
        - Я думаю, мне лучше выехать прямо сейчас. Будьте добры, передайте его светлости мои извинения.
        Но Генри уже взял ее под руку и повел к выходу из зала.
        - Не волнуйтесь, обещаю, что вы приедете в аэропорт вовремя.
        Стараясь унять дрожь, Сиара на негнущихся ногах последовала за Генри.
        Тысяча мыслей пронеслась у нее в голове.
        Почему Том не сказал ей, что он будет здесь? Зачем он хочет встретиться с ней? У него есть новости о Лохморе?
        Том встал из-за стола, когда они вошли.
        На нем был светло-серый костюм и розовая рубашка, и он выглядел невыносимо сексуально. Ее рот пересох, а сердце стучало в ушах.
        Генри поклонился герцогу, внимательно посмотрел на них обоих и благоразумно испарился.
        - Рад тебя видеть.
        - Я тебя тоже, - еле выговорила Сиара. - Но, знаешь, у меня самолет в Дублин, так что я, пожалуй, лучше пойду.
        - Кажется, тебе просто не терпится сбежать от меня.
        Несмотря на его шутливый тон, Сиаре показалось, что Том волнуется.
        - Нет, я просто боюсь опоздать, вот и все. Я же не знала, что ты будешь здесь и захочешь встретиться со мной. Тебе следовало предупредить меня.
        - А ты бы согласилась приехать, если бы знала, что я здесь?
        Судя по его тону, он уже знал ответ на свой вопрос.
        - Так это ты заставил их пригласить меня? - догадалась Сиара.
        Он подошел ближе… слишком близко. Она чувствовала запах его одеколона, и каждая клеточка в ее теле таяла. Том протянул руку и нежно обнял ее за талию.
        - Я скучаю по тебе. Я хочу, чтобы ты осталась со мной.
        Сиара пыталась отодвинуться, но его руки крепко удерживали ее.
        - О чем ты говоришь? Ты должен думать о браке. Тебе нужен кто-то из твоего круга.
        - Я хочу быть с тобой.
        - И что потом? Я - садовод из Дублина. Что такой женщине делать рядом с тобой?
        На его лице появилась легкая улыбка.
        - Любить меня, верить в меня, поддерживать. Именно такая герцогиня мне нужна. Женщина, на которую я могу положиться, в которой я буду уверен, что она поддержит меня и в хорошие времена, и в плохие. - Его улыбка исчезла, и он тяжело сглотнул, прежде чем спросить: - Ты способна на это, Сиара?
        Это прозвучало как ультиматум.
        - Я не знаю.
        Том опустил глаза. Хватка его рук на мгновение ослабла, но потом он с новой силой притянул ее к себе.
        - Я люблю тебя, Сиара. Но любишь ли ты меня? Ошеломленная, она отвела глаза.
        Он сказал, что любит. Но этого не может быть! Они из разных миров, у них нет будущего, и однажды он поймет это и бросит ее, так же как двенадцать лет назад, когда сбежал от нее в Лондоне. Как его отец бросил ее мать.
        Жизнь способна разрушить даже более сильную любовь, чем их.
        Том взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами.
        - Я принадлежу тебе сердцем, душой и всеми своими помыслами. Я люблю тебя, не смей сомневаться в этом. Вопрос в том, любишь ли ты меня?
        Она посмотрела в глаза единственному мужчине, который заставлял ее сердце биться, который наполнял ее жизнь счастьем, надеждой, мечтами, и честно ответила:
        - Я боюсь.
        - Я ведь тоже боюсь, - мягко сказал он. - Но потерять тебя я боюсь еще больше.
        Он прислонился лбом к ее лбу. И это сработало. Его тепло, его аромат, химия между ними развеяли панику Сиары, и она впервые решилась на откровенность.
        - Я боюсь, что однажды ты поймешь, что я не та женщина, которая тебе нужна. Что ты бросишь меня, как твой отец бросил мою маму. - Она отстранилась, посмотрела ему в глаза и еле выдавила из себя следующие слова: - Я боюсь снова потерять тебя, Том. Я не смогу этого вынести.
        Он провел большим пальцем по ее щеке.
        - Ты так этого боишься, что тебе проще отказаться от меня сразу?
        - Да.

* * *
        Том хорошо понимал, насколько она напугана. Он сам уже неделю боролся со своими собственными страхами, ворочался ночами без сна, гадая, правильно ли он поступает. К тому же был риск, что, когда он откроет свое сердце Сиаре, он будет отвергнут и унижен.
        Но когда он представлял себе жизнь без Сиары, то понимал, что готов пойти на риск.
        - Я люблю тебя, Сиара, и как бы я ни пытался себя обмануть, я всегда любил тебя. С того самого дня, когда мы пошли купаться, я спрятался под мостками, а ты, перепуганная, бегала по всему озеру и звала меня. Когда я вылез, ты плакала. В тот день я впервые в жизни почувствовал, что кому-то дорог.
        Сиара вспомнила тот день и злобно посмотрела на Тома.
        - Мне хотелось тебя убить!
        Он поморщился и потер правое плечо.
        - Ты меня сильно поколотила тогда.
        - Ты это заслужил.
        - Так ты веришь мне?
        Взгляд Сиары потух.
        - Я пытаюсь.
        - Я никогда в жизни не прощу себе, если потеряю тебя во второй раз. Мне до сих пор стыдно за то, как глупо я отреагировал, когда ты сказала, что беременна. Но это была нелепая случайность. Пока я летел в Ирландию, я продумал всю нашу жизнь: ябы переехал в Дублин, работал бы поваром… - Он замолчал, с болью вспомнив тот день. - Когда я летел обратно, все мои мечты превратились в пыль. Я чувствовал себя таким пустым. У меня не было будущего.
        Сиара подняла на него полные слез глаза.
        - Но я по-прежнему люблю тебя, - продолжал Том. Даже еще сильнее. За эти дни я не только вспомнил, как счастлив был с тобой тогда, но и заново влюбился в тебя. Ты - умная, проницательная, чуткая. Ты уважаешь людей, и люди платят тебе тем же. Такой и должна быть настоящая герцогиня!
        - Садовница с татуировкой? Нет, Том, какая из меня герцогиня? Тебе нужен кто-то другой! Только представь, что будут о нас говорить!
        - Мы вместе докажем им, что они ошибаются.
        Но он понимал, что Сиару беспокоит что-то другое. Том снова взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Тихим голосом она высказала свой главный страх.
        - Что, если у меня снова будет выкидыш?
        Ее боль остро отозвалась в сердце Тома. Он обнял ее и крепко прижал к себе, словно обещая защитить ото всех бед.
        - Мы с этим разберемся. Не обещаю, что наша жизнь будет сплошной сказкой, но если мы будем вместе, мы справимся. А что касается того, кто мне нужен в моей жизни: мне нужна именно такая герцогиня. Злющая и нежная. Которая умеет поддержать меня, как никто другой. Которая заставляет меня смеяться. Которая дразнит и провоцирует меня. Никто не сможет заменить тебя, Сиара. С тобой я чувствую себя живым. С тобой я чувствую себя самим собой. Не герцогом Бэйнсвортским со всем его антуражем, а Томом Бенсоном - простым и искренним мужчиной, который влюблен в самую невероятную женщину в мире.
        Сиара зарделась от его слов, но главное - от непритворной любви, сиявшей в его глазах.
        - Когда мы расстались… Мне было очень тяжело, но я решила, что надо жить дальше. Я выжила, и я горжусь этим. Но мне очень не хватало тебя. Каждый твой день рождения, на Рождество, в День святого Валентина… если честно, вообще каждый день… я думала о тебе. Я хочу быть с тобой каждый день на всю оставшуюся жизнь.
        - Так и будет! - воскликнул Том и в возбуждении зашагал по кабинету. - Сегодня вечером мы с тобой летим в Дублин. Соберемся все вместе, подумаем, как сделать Лохмор рентабельным.
        Сиара кивнула, но на самом деле она была в замешательстве. Она неуверенно спросила:
        - Я… Как все это будет? Мы… будем встречаться? Или что?
        Том обернулся и уставился на нее, как на сумасшедшую.
        - Ты шутишь? Мы уже потеряли столько лет, я не намерен больше терять ни секунды!
        Он подлетел к своему столу, достал что-то из ящика и сразу же опустился перед Сиарой на одно колено, протягивая бархатную коробочку, в которой лежало изысканное кольцо с изумрудом. Сиара чуть не подпрыгнула.
        - Сиара Харрис, ты выйдешь за меня?
        Она не удержалась и хихикнула - Том действительно решил не терять ни секунды. Но потом увидела его вытянувшееся лицо и кивнула.
        - Только если ты пообещаешь до свадьбы пойти со мной на уроки танцев.
        Все еще стоя на одном колене, Том покачал головой.
        - Это самый безумный контракт, который мне когда-либо предлагали.
        Сиара счастливо рассмеялась. Все было как раньше, но теперь - навсегда.
        - Я люблю тебя, Том. И, конечно, я выйду за тебя замуж.
        Эпилог
        На это Рождество снега в Лохморе не было. Бледное зимнее солнце нежно заливало зеленые поля.
        В один из таких ясных дней Сиара села в конный экипаж и поехала в Лохморскую церковь. С одной стороны рядом с ней сидела Либби, а с другой - ее принаряженный дед Джон Бартл Роиберд Кейси. Он держал ее за руку и гордо поглядывал по сторонам. Напротив нее сидели три ирландские плясуньи, которые должны были рассыпать лепестки в церкви, - Грейс Карни, Софи О’Брайен и Грейс Маккарти, они были прелестны, как ангелы, в пышных платьицах из зеленого[15 - Национальный цвет Ирландии.] тюля и белых меховых накидках. На головах у них были веночки из плюща.
        Грейс, как всегда, решила взять ситуацию под контроль и решительно спросила:
        - Когда у вас с принцем будет ребеночек, она будет принцессой?
        Сиара еле сдержала улыбку, вспомнив, как неделю назад Том, провожая ее в Лохмор, где она должна была заняться приготовлениями к свадьбе, прошептал, что весь медовый месяц он не выпустит ее из постели - они будут делать ребенка. Неделя без него показалась Сиаре пыткой - весь прошлый год они редко расставались больше чем на пару дней. Том устроил себе в Бэйнсворте офис и руководил оттуда ресторанами и Лохмором.
        - Увы, нет, она не будет принцессой, она будет просто леди, - ответила Сиара девочке.
        Просто-Грейс, розовая от холода и смущения, наклонилась к Сиаре и робко прошептала:
        - А ты потанцуешь со мной на балу?
        - Конечно!
        Рядом с Сиарой заворочалась Либби.
        - А я вот вряд ли с тобой потанцую. Я вообще не смогу танцевать в этом платье. Я в нем и дышать не могу. Это не платье, это удавка!
        Сиара посмотрела на Либби и рассмеялась. Обе знали, что шелковое платье цвета шампанского было подогнано под ее фигуру идеально, а ныла она только от волнения. Сиара все утро подкалывала подругу, что это ей положено волноваться, а не Либби.
        Но, как ни странно, она совсем не нервничала. Она чувствовала только радость. Радость, что выходит замуж за человека, который так преданно ее любит.
        Она чувствовала его любовь каждый день прошедшего года, часто в мелочах. Он все время звонил ей. Использовал любую паузу, чтобы увести ее на прогулку. Он настоял, чтобы они проведали ее стариков в Ренвиле. Это была неделя, полная любви и радости, утренних купаний в Атлантике и конных прогулок на закате по пустынным пляжам Коннемары. И он пригласил ее маму перерезать ленточку, когда открывал свой ресторан в Лохморе. Та, как всегда, поворчала, но Сиара знала, как она польщена, как ей приятно будет появиться во всех национальных газетах рядом со своим знаменитым зятем.
        Сиара успокаивающе похлопала Либби по руке.
        - Ты выглядишь великолепно. Эван умрет от восторга.
        Либби постаралась спрятать улыбку, но ей это не удалось.
        Либби и Эван встречались уже два месяца - почти с того самого дня, как Том попросил Эвана, шефа своего манчестерского ресторана, помочь ему открыть филиал в Лохморе. Два повара сразу нашли общий язык, и не только на кухне. Чуть позже Том признался Сиаре, что пригласил Эвана именно потому, что, на его взгляд, Эван и Либби были созданы друг для друга.
        Улочки Лохмора были полны народа, и все зааплодировали, когда появился свадебный кортеж. Кто-то выкрикивал имя ее деда, и старик сиял как медный грош, кто-то окликал девочек, и они важно махали ручками всем знакомым.
        Возле церкви ее ждала куча фотографов светской хроники, и тут Сиара все-таки разволновалась. Она еле сдержалась, чтобы не ускорить шаг.
        Том считал стеклышки в витраже над алтарем, чтобы успокоиться.
        Краем глаза он заметил, как мать Сиары быстро прошла по проходу и заняла место в первом ряду.
        Морин приняла его довольно настороженно, и он не заметил, чтобы за этот год ее отношение потеплело. Но сегодня, поправляя бутоньерку у него в теплице, она назвала его недотепой, так что, пожалуй, можно считать, что его приняли в семью. Зато Морин на удивление быстро подружилась с его матерью. Герцогиня находила ее «освежающей» исчитала ее вечное брюзжание «истинно ирландским юмором».
        По церкви пробежал шепот.
        Сиара приехала!
        Том смотрел, как три маленькие девочки чинно идут по проходу, разбрасывая перед собой розовые лепестки, а за ними Джек Кейси ведет свою внучку, скрытую длинной тонкой фатой, удерживаемой на ее голове фамильной тиарой Бэйнсвортов, и не верил, что это наконец происходит. Как долго он ждал этого! Как долго он жил в разлуке с ней и с самим собой! И вот теперь все вернулось, и его жизнь снова полна красок, надежд и любви.
        Когда они подошли к алтарю, Том обнял старика, как старого друга, потом повернулся к своей невесте и прошептал:
        - Я так долго мечтал об этом, что уже перестал надеяться. Ты готова?
        Сиара подняла на него глаза, полные любви и слез, шмыгнула носом и кивнула.
        Бледное ирландское солнце заглянуло в церковь сквозь стекла витража и улыбнулось им.
        notes
        Примечания

1
        Иеремия, 1: 17. (Здесь и далее примеч. пер.)

2
        Туфли или ботинки с декоративной перфорацией, которая может располагаться вдоль швов, на носках и задниках.

3
        Знаменитый горнолыжный курорт в Швейцарии.

4
        Традиционный ирландский групповой танец.

5
        Город в Канаде.

6
        Город в Австралии.

7
        Один из самых известных и изысканных соусов французской кухни - сливочное масло, взбитое с винным уксусом, белым вином и луком-шалотом.

8
        Ирландский бубен.

9
        Блюдо из краба и авокадо со сливками. Может подаваться как в виде салата, так и в виде супа.

10
        Крепкий бульон.

11
        Шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса, известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи.

12
        Перевод С.Маршака.

13
        Аристократический район центрального Лондона.

14
        Главная улица Эдинбурга, столицы Шотландии.

15
        Национальный цвет Ирландии.