Десять ночей с бывшим Марта Зверева
        Я проиграла спор своему бывшему и не могу отказаться от уплаты проигрыша.
        Слишком дорого мне будет стоить отказ.
        А десять ночей, которые он от меня потребовал... что ж, я могу и потерпеть, ведь терпела я его когда-то целый год?
        Наглого, властного, жестокого, извращенного и мстительного Алекса Шалаева, который однажды уже перевернул мой мир и собирается сделать это еще раз!
        Зверева Марта
        Десять ночей с бывшим
        Ошибка Давида
        - Ты сделал… что?! - Я не могла поверить собственным ушам. - Кому-кому меня отдал?!
        - Алексу Шалаеву… - пробормотал Давид, уже понимая, что накосячил. - Ты чего орешь, Сонь?
        Чего я ору? Чего ору?!
        Да я еще мало ору!
        Я попросила Давида об одной маленькой, крошечной, невероятно простой услуге… Ладно, не очень простой, надо признать, но я собиралась расплатиться с ним так, как он мечтал уже несколько месяцев, окучивая меня.
        Водил в кафе, дарил цветы и мягкие игрушки, приносил по утрам кофе прямо к крыльцу факультета. И все лето я его динамила совершенно безбожно! Как самая записная стерва хватала кофе, благодарила за пирожные, но выскакивала из машины и бежала домой, не понимая намеков.
        Между нами был всего один поцелуй.
        Я видела, какими глазами он потом на меня смотрел! Он меня уже во всех позах разложил и поимел! Но я была уже ученая. Больше ни один мужик никогда не получит доступ к моему телу, не расплатившись предварительно так, что Клеопатра с ее казнью за единственную ночь с ней покажется «честной давалкой»!
        Я выжала из Давида все, что смогла выжать, а когда выжимать стало нечего, попросила о невозможном. И он согласился!
        Согласился добыть мне ответы на тесты для собеседования на должность корпоративного психолога в холдинге «Голд-Элит»!
        Это была работа мечты для всех, абсолютно для всех в нашем городе. Это была фирма не то, что столичного уровня, это была фирма уровня американского или британского! С заоблачными зарплатами, офисом, круче, чем у «Гугла», с фантастическим соцпакетом и такими рекомендациями через год работы, что можно до конца жизни двери на собеседования пинком открывать!
        Да, Давид там работал. Аналитиком. Повезло парню, но еще он был явно не дураком. Хотя в этом я сейчас сомневалась. Потому что все, что его отделяло от страстной ночи со мной - всего лишь папка с ответами на двухчасовой тест, который проходят все соискатели. Тест невероятно сложный, включает в себя и математику, и биологию, и логику, и финансовую грамотность, и психологические аспекты. Но, говорят, если его пройти на 90%, все остальные этапы собеседования будут пустой формальностью. Этот тест разрабатывали в Кембридже, дорабатывали в компаниях «Большой Четверки» и проверяли на работниках в Силиконовой долине.
        Давид имел к нему доступ. Это был риск, но я думала, что стою того.
        - Зачем, Давид?! Ты мне сам не мог принести листочки с ответами?! - Я уже не могла орать, я только шипела.
        До моего собеседования оставался месяц. Я уже выучила все, что могла выучить, я готовилась к нему, как к полету в космос, но понимала, что без небольшого обмана мои шансы меньше половины. Я училась здесь, в нашем городе, а в «Голд-Элит» приезжали работать люди из Москвы!
        Я не могла им проиграть и пойти работать школьным психологом, вытирать сопливые носы школьникам! Не могла! Я хотела жить нормальной жизнью, а не продолжать ютиться в одной квартире с матерью и парализованной бабкой!
        - Сонечка, ты что… - Давид испуганно гладил меня по плечам, все соседи по площадке топтались у дверей с попкорном, любуясь тем шоу, что я устроила в подъезде, когда Давид сообщил мне, что вместо того, чтобы просто принести ответы он «нашел консультанта». - Алекс мало того, что работает в комиссии кадрового отдела, которая проверяет эти тесты, он еще сам лично проводит очный этап! Он поможет тебе куда лучше меня!
        Я медленно выдохнула, глядя на этого идиота.
        - Но зачем… - простонала почти в отчаянии.
        - Я хочу, чтобы тебя приняли на работу! А Алекс согласился тебя натаскать, такая удача!
        Еще бы он не согласился…
        Алекс Шалаев - мой бывший.
        Мой первый.
        Озабоченный мудак-извращенец, который пользовался наивной девчонкой, которой я была несколько лет назад. Ему нравилось меня унижать, не было слаще развлечения!
        Но я нашла в себе силы тогда уйти от него. Уйти, гордо подняв голову и напоследок высказав все, что я о нем думала.
        И, конечно, сейчас, когда Давид пришел к нему со своей просьбой…
        Еще бы он не согласился!
        Ведь теперь у него была возможность не просто завалить мне собеседование, а раскатать меня по полной программе! Зная о том, что я попыталась достать этот чертов тест, он мог вообще не принимать мое резюме.
        Но Алекс не такой! Алекс настоящий садист, и он еще получит свое удовольствие от глупости Давида!
        И моей.
        Дерзкая Соня
        - Сонь, прекрати, не веди себя как ребенок. Я вообще рассчитывал, что ты будешь мне благодарна, - вдруг сменил жалобные глазки на строгий тон Давид. - Очень благодарна…
        И он этак по-хозяйски положил ладонь мне на бедро.
        - С ума сошел! Ты вообще знаешь, что Алекс мой бывший?
        - Знаю, - ответил Давид спокойно.
        - И тебя это не волнует? - Я отодвинулась и скинула его ладонь.
        - Он же бывший, а не будущий. - Давид засунул руки в карманы и раздраженно качнулся ко мне: - Все, кончай ерундой маяться, Сонь. Он ждет внизу.
        - ЧТО?! - Я взвизгнула так, что за соседской дверью залаял дог по кличке Альбус. - Здесь?! Алекс?! Ты притащил его в мой дом?
        - Он ждет тебя внизу. Ты же не здесь собиралась готовиться? - Давид с некоторым презрением окинул взглядом наш мрачный подъезд с облупленной краской на стенах, расколотой плиткой на полу и порезанной обивкой на дверях.
        Вот поэтому я сюда и не водила поклонников, заставляя высаживать меня в соседнем сквере. Кокетничала и хихикала, говорила, что боюсь, что они станут слать мне букеты и петь серенады.
        Если до этого им такое развитие событий в голову не приходило, пусть задумаются. Но истинная причина была именно в убожестве нашей хрущовки.
        Давид знал меня слишком давно, я еще на первом курсе всех приглашала на день рожденья к себе домой. Тогда-то, вдохнув запах, идущий из комнаты бабушки, Маришка, одна из сокурсниц, посоветовала мне не «палить», насколько у меня желания расходятся с реальностью.
        Мужики такие вещи просчитывают легко. Поэтому Алекс у меня тоже не бывал, мы встречались в городе, или потом уже у него. Даже несмотря на наши отношения.
        Я прошипела еще много нецензурных слов, уже совершенно не стесняясь Давида. Да пошел он! Если он не может мне помочь сам и переваливает на Шалаева, стоит ли связываться с ним дальше?
        Подхватила сумку, по привычке брызнулась духами, стоящими на полочке в прихожей и захлопнула за собой дверь. И тут же в досаде прикусила губу.
        Духи…
        Тот же самый аромат, что впервые подарил мне именно Алекс, брезгливо заявив, что моя туалетная вода с рынка реально только для туалета и годится. Увидев их цену, я ахнула.
        Но почувствовав запах, поняла разницу настолько хорошо, что с тех пор умоляла дарить мне на праздники только деньги и сама покупала лишь эти духи.
        Что, если он подумает, что я хранила их в память о нем?
        Мы с Давидом спускались молча.
        Алекс ждал на улице, небрежно прислонившись к боку своего сверкающего «Land Cruiser Prado». Машина у него всегда была безупречно чистой, а вот одежда подчеркнуто небрежной. Костюмы он носил только на важные деловые встречи, остальное время ограничиваясь толстовкой с капюшоном и потертыми джинсами. Правда когда он покупал при мне свои кроссовки, я с трудом справилась с выражением лица, увидев их цену.
        На фоне наших помоек и раздолбанного асфальта он смотрелся особой королевской крови, изволившей совершить визит в свинарник.
        Жесткие голубые глаза впились в меня в ту же секунду, что я вышла из приоткрытой Давидом двери. Захотелось сбежать, сбежать в ту же секунду! Но ставки были слишком высоки.
        К тому же это всего один вечер. У меня хорошая память, я та самая зубрилка, которая всех бесит в школе и в институте. Я просто запомню правильные ответы и мы попрощаемся.
        Да, придется встретиться еще раз на собеседовании и работать в одном здании, но это я переживу.
        Я сделала несколько шагов по направлению к машине, оглянулась, почувствовав, что Давида больше нет за моей спиной и растерянно распахнула глаза, увидев, что он остался у подъезда.
        - Ты с нами не поедешь?.. - Удивилась я.
        - Зачем? - Пожал он плечами. - Ничего нового я тебе не скажу. Увидимся с тобой завтра!
        И он трусливо сбежал по дорожке вдоль окон, зная, что я не буду ничего кричать ему вслед, потому что не люблю выяснять отношения на людях.
        - Ну вот мы и вдвоем… - хриплый голос Алекса над самым ухом заставил меня вздрогнуть и попятиться. Я отшагнула от него, не глядя, и тонкий каблук попал в выбоину в асфальте, коих тут было множество.
        Нелепо взмахнув руками, я потеряла равновесие и начала падать, но Алекс мгновенно оказался рядом, жестко поймав меня в последнюю секунду.
        Мы так и замерли: я почти у самой земли, в его руках. И он, склонившись надо мной как какой-то мультяшный принц.
        Но в одну секунду из спасителя он переквалифицировался в хищника.
        Жадно втянул носом воздух, скалясь, словно пробуя мой запах, и ухмыльнулся:
        - А ты все такая же сладкая, Сонька… На вкус тоже? Дашь попробовать?
        Гнев придал мне сил.
        Я оттолкнула его от себя, невольно оперевшись ладонью о теплы капот «лендкрузера» и тяжело дыша, с яростью посмотрела на этого наглеца.
        - Да пошел ты! - фыркнула я, выставляя средний палец. - Пошел нахрен, Шалаев! Просто отвянь от меня, извращуга!
        Голубые глаза сначала сверкнули неуместным весельем, а потом сузились, ловя меня словно в перекрестье прицела. По спине прокатилась волна арктического холода.
        Только деловые отношения
        - Софья Борисовна… - таким же ледяным, как этот взгляд, тоном произнес Алекс. - В качестве сотрудника нашего холдинга вы планируете использовать те же способы общения с персоналом?
        Он стоял и смотрел на меня, больше не делая никаких попыток приблизиться или облапать. Даже руки засунул в карманы брюк своего недешевого костюма. Только ледяной взгляд скользил по мне вверх-вниз, не задерживаясь на на груди в глубоком декольте, ни на бедрах, обтянутых черными чулками. Словно ему было все равно, словно не он только что почти сожрал меня и наговорил своим хриплым голосом пошлостей.
        - Алексей… - я запнулась, вспоминая его отчество. - Германович… Мне кажется, это вы начали себя вести… непрофессионально.
        А под кожей пылал яростный огонь стыда и гнева!
        Как он меня поймал! Как он посмел меня так поймать! Он же… Он…
        Черт, он Алекс Шалаев и именно поэтому я бежала от него в свое время. Именно потому, что он обожал так делать!
        - Мне кажется, Сонь, - вдруг снова сменил лед на тепло в своем тоне Алекс. - Ты слишком взрослая девочка, чтобы оправдываться тем, что «он первый начал». Давай уже вести себя профессионально. Тебе нужна эта работа?
        Он прислонился спиной к своему автомобилю, скрестил ноги, словно никуда не торопился. Всем видом показывая, что мы так и будем торчать на виду у всего двора, пока я не поведу себя так, как хочется ему.
        Второй вариант: психануть и убежать обратно домой. Я его не рассматривала. Тем самым я только подтвердила бы его мнение обо мне, как о невыдержанной истеричке. Он его и без того часто высказывал.
        - Да, Алекс, мне нужна эта работа! - Я сложила руки на груди и тут же поняла, что зря. Это лишь подчеркнуло, насколько непристойно она выпирает из декольте. И насмешливый взгляд Алекса объяснил мне это в полной мере. - Даже если придется вытерпеть тебя. Ведь в корпорацию приходят устраиваться не только такие люди как я, но и такие как ты.
        Я мысленно поставила себе сто баллов за то, что не уточнила, какие именно. Он это отлично понял, а я осталась в рамках.
        - Хорошо, Сонь, - Алекс отлепился от бока машины, обогнул ее и открыл дверь пассажирского места. - Я обещал Давиду, что помогу его подруге пройти тест, а я всегда выполняю свои обещания. Так что поехали. Поужинаем, поговорим.
        Так что, он не знал, что помогать надо будет мне?
        Это не было его тайным планом по заманиванию меня на его территорию?
        Тогда я зря сопротивляюсь, потому что, если кто и знает все о собеседованиях в «Голд-Элит», это Алекс. И его беспринципность мне только на руку. Он не Давид и не будет терзаться моральными принципами, можно ли обманывать корпорацию. Пообещал сделать, значит сделает.
        А расплачивается пусть мой несостоявшийся бойфренд… Я же ничего не обещала.
        - Зачем нам ужинать? - Уперлась я. - Давай займемся поскорее делом, чтобы не отвлекать тебя от важных дел, а меня от подготовки.
        Но подошла к машине и села в нее, не отрывая взгляда от нахмуренного лица Алекса.
        - Что ж… - он покачал головой и сел на водительское место. Потянулся, чтобы проверить мой застегнутый ремень и его лицо оказалось в паре сантиметров от меня. Я почувствовала его горячее дыхание, когда он говорил медленно и хрипло: - Если тебе так не терпится попасть ко мне домой, я только рад. Надеюсь, ты соскучилась по моему бассейну. С тех пор я сделал в нем подсветку, тебе понравится…
        - А нам обязательно ехать к тебе? - Почти жалобно спросила я, пытаясь вжаться в кресло и отодвинуться от него пронзительного взгляда.
        - Ты думаешь, лучше будет обсуждать, как обмануть эйчар-систему «Голд-Элит» прямо в их офисной переговорке? Ты все такая же милая, Сонечка…
        И Алекс провел кончиками пальцев по моей щеке, но отклонился раньше, чем я успела возмутиться. Он выпрямился, застегнул свой ремень и завел машину, больше не глядя в мою сторону.
        - Впрочем, сначала мы обсудим, как ты будешь расплачиваться за мою помощь… - невозмутимо бросил он, выруливая из моего двора. Одновременно с этим он сделал неуловимый жест, и кнопки всех дверей щелкнули, запирая меня с ним в машине до тех пор, пока он сам не решит меня выпустить.
        Что значит: «как расплачиваться?» Разве это не помощь Давиду?
        Алекс. Воспоминания
        Помню, как Соня впервые вошла в мой дом. Смешная сладкая девочка, которую мне хотелось до зуда, до скрежета зубов. Она пахла чем-то сладко-молочным, как маленькая девочка, но все остальное, оооо, все остальное у нее было такое взрослое, что в ее присутствии у меня стояло аж трещало.
        Мягкие грудки, круглая попка, изгиб талии как у гитары. Руки так и просились ее полапать. Ну дура дурой, не без этого, кто в восемнадцать не дура? Я с ней не в шахматы собирался играть. Как любая дура она зато отлично повелась на тачку и понты, два купленных коктейля и заказанные прямо в институт розы. Хватило бы, наверное, и роз. Она оказалась из породы дурочек романтичных, которые тщательно скрывают, что ведутся на бабло. В первую очередь перед самими собой.
        И когда она на третье свидание, как положено, приехала ко мне в гости, ожидая увидеть квартиру в стандартной «панельке», а увидела двухэтажный дом в лесу в скандинавском стиле с огромными окнами и бассейном за раздвижными стеклянными дверями, она сделала вид, что ее это ничуть не поразило.
        Но я видел, как зажглись огоньки в ее глазах и насколько мягче она стала. И почувствовал, что она поддавалась моим поцелуям в шейку уже куда охотнее, да и сама проявляла инициативу. У маленьких шлюшек это в крови. У самца есть деньги, у самки сладкий десерт, чего ж естественнее, чем обменять одно на другое.
        Сегодня Сонечка приехала сюда с совершенно другим настроем. Всю дорогу она дичилась, отодвигалась, хотя я даже не смотрел в ее сторону, ловя жесты лишь краем глаза, чтобы глупостей не наделала. Она чуть не наделала, пару раз рыпнувшись на светофоре выскочить, но центральный замок полезная штука. На все вопросы я отвечал сначала «дома поговорим», а потом молчал.
        Выскочила у дома она из машины как пробка, как будто я прямо-таки дождаться не мог, чтобы привезти ее домой и прямо у дома изнасиловать. В машине. Я ее и первый-то раз не хотел трахать, сложившись в три погибели, хотел со всем вкусом распробовать молодое тельце. В тачке трахаются бездомные кобели и те, кому все равно, куда хер совать.
        У меня другие вкусы и за последние годы они не поменялись.
        Последние километры Соня дремала, поэтому выпрыгнув из машины, она еще не проснувшись, автоматически, двинулась по дорожке к дому и даже успела протянуть руку к панели замка, прежде чем спохватилась. Зря, кстати, я так и не убрал ее отпечатки пальцев из базы, взяла бы и открыла как нефиг делать.
        Она стушевалась, покраснела, сделала вид, что поправляет юбку, а я вовремя отвернулся, когда она бросила заинтересованный взгляд, заметил ли я?
        - В бассейн сначала? - Спросил я, проводя пальцем по замку. Дверь открылась, я набрал код сигнализации и отошел, впуская Соню.
        - У меня купальника нет, - ответила она, проходя сразу в гостиную, как хозяйка, и устраиваясь на диване перед кофейным столиком.
        - Никогда в жизни ты тут купальник не носила и вдруг вспомнила? - Хохотнул я, а Сонька опять покраснела. Посмотрите, какая святая невинность!
        А ведь когда в то свидание я напоил ее шампанским и поцелуями и уговорами затащил-таки в бассейн, платьице она скинула, почти не ломаясь. Тем более, что я пообещал быть в плавках и выключить свет в помещении. Да только едва она с тихим плеском спустилась в воду, как я голосом скомандовал «Свет!» и все вокруг озарилось, а ее нагота стала полностью доступна не только рукам, но и глазам.
        Ух, как она сначала кричала. А потом стонала. И глубоко дышала, откликаясь на поцелуйчики в шейку, ее эрогенную зону. Грудь она почти не давала трогать, хотя соблазнительные полушария, которые покачивались в голубой воде доводили меня почти до оргазма без всяких дополнительных мер.
        Правда, когда дошло до дела, пришлось поднажать, потому что Сонечка решила смотать удочки в самый последний момент, когда меня мог остановить уже только бульдозер. Пульс грохотал в ушах, поле зрения застилала красная пелена и все во мне рвалось в горячее влажное ее нутро.
        Натягивал ее на себя, узкую, жаркую, я как кожаную перчатку на мокрую руку, но каждое движение просто нахрен взрывало во мне огненные вулканы. Только когда в теплой воде бассейна, где я зажимал ее у бортика, вылизывая сладкую шейку и нанизывая на свой поршень, растеклись розовые разводы, я понял, почему она так верещала и отталкивала меня.
        Сейчас я смотрел на Соню, сидящую на диванчике, на то, как она сдвинула коленки и сжала бедра и понимал, что она тоже вспомнила тот день. Надо было быть умнее, конечно. Если б я знал, что она целка… может, и не было бы ничего. Я не любитель несорванных цветочков.
        Я же не совсем мудак, не мог я ей после этого купить последний «айфон» и занести в черный список? Пришлось выгуливать и делать вид, что я влюбленный дебил.
        Девочка оказалась даже умнее, чем я думал, и все могло сложиться иначе, если бы она была нормальной восемнадцатилетней шлюшкой, а не оказалась внезапно закомплексованной истеричкой!
        Алекс. Забавы
        Я пожал плечами и прошел за ее спиной, снимая пиджак. Отметил, как напряглась узенькая спина, сошлись лопатки, будто Соня ожидала от меня выстрела в спину.
        - Хорошо, не хочешь купаться, как хочешь, - я занял место в кресле напротив нее, через стол.
        Чтобы не дергалась, идиотка.
        Она посмотрела на меня затравленным взглядом и попыталась прикрыть грудь в декольте. Если так боится, хрен ли ехала сюда? Впрочем, у нее хорошая мотивация.
        Когда Давид попросил помочь его подружке пройти собеседование, я в душе не ебал, что это окажется Сонька. Он так расписывал эту свою подружку, такую горячую штучку, что узнать в ней закомплексованную мою девственницу было воистину мудрено.
        Когда Соня отважно меня «бросила», обвинив в том, что я хочу от нее ужасных, чудовищных, противозаконных вещей, она соглашалась заниматься сексом только в темноте, а выйти из дома без трусиков я не смог ее заставить, даже пообещав ей за это красненькую «Мазду».
        Сейчас передо мной сидела очень сочная девчоночка, которая знала, как подчеркнуть свою роскошную грудь, от которой у меня даже сейчас текли слюни. А когда она поправляла подол, я заметил, что под юбочкой у нее кружевная резинка чулок. Ах, зараза! Каждый раз я с боем выбивал право оттрахать ее в эротическом белье и потом она полдня дулась. Но стоило вырваться на волю, как какому-то молокососу она предлагает себя в праздничной упаковке совершенно на халяву!
        Меня это знатно бесит. Какого хера она не могла быть сладкой кошечкой рядом со мной, а?
        Я достал распечатанные листы стандартного теста и швырнул их на стол перед Соней.
        Она подняла первый листок и быстро пробежалась глазами. Там не было ничего страшного. Обычная солянка из школьно-университетских знаний и здравого смысла. На 95%
        Остальные 5%, самые интересные, прятались среди тупых вопросов так тщательно, что не зная об этом, ни за что не найдешь. Только они и интересовали эйчаров. Ну еще немного поведение соискателя во время четырехчасового теста. И последнее, что имело значение: интервью и примеры ситуаций, с которыми надо справляться.
        Подружку Давида я планировал погонять именно по самым каверзным вопросам, намекнуть на то, что интервью она пройдет только со мной, ну и… Побултыхаться в бассейне, может быть. Голенькими.
        Давид, конечно, догадывался о моих планах, но что он мог возразить? Знакомство со мной уже повышало его рейтинг. Хочет пользоваться этим преимуществом, пусть делится сладеньким. Не сотрется у нее ничего, ему больше достанется.
        Но когда я понял, что подружка эта Сонечка…
        Что я оказался в той позе, в какую все время ставил других парней, «пробуя» их девочек перед тем, как отдать обратно… Что я сам, я! Я! Подготовил эту девочку для спермотоксикозного кудряша, чтобы он теперь ею пользовался…
        Я вытрахаю ей весь мозг!
        Причем вовсе не своим хером! Обойдется, мелкая дрянь.
        - Садись, заполняй, - со спокойной улыбкой сказал я.
        - Алекс! - Ее глаза распахнулись как у анимешных героинь. - Но этот тест на четыре часа!
        - А ты куда-то торопишься? - Ласково поинтересовался я.
        - Но будет уже поздно! А ведь это же не все?
        - Не все, - кивнул я. - Но ты останешься здесь до тех пор, пока не будешь полностью готова к собеседованию.
        - В смысле… - голосок Сони дрожал. - На ночь?
        - На ночь, на две, на три… - я зевнул. - Если будешь спорить и тянуть время. Учти, кстати, что у меня свои дела есть. Так что в твоих интересах заняться делом, а не болтать.
        - Но я… Не предупредила никого!
        - Так позвони, - я махнул рукой. - Кстати, после этого телефон я у тебя отберу. Интернетом пользоваться во время тестирования нельзя. Допустим один короткий перерыв. Начинай. Соскучишься, приходи на кухню. Помнишь ведь, где это?
        Соня обреченно кивнула, поерзала еще немного и придвинула листы к себе.
        Я усмехнулся и принялся расстегивать рубашку.
        Ее взгляд тут же метнулся ко мне и замер, когда я стянул ее с плеч.
        Соня судорожно облизнула розовым язычком губки, глядя на мою грудь и живот. Да, детка, у меня новая спортивная программа. Вижу, тебе нравится. Но у тебя будет только пузатенький Давид, малышка.
        - Ты… раздеваешься? - Удивленно спросила она.
        - Ну да, я у себя дома, - ответил я спокойно, откидывая рубашку и расстегивая брюки. Соня сглотнула, когда я стащил их с себя и подцепил резинку трусов. Я всегда ходил по дому голый, поэтому счета за отопление у меня были космические. Но разве это проблема? Мы ведь работаем ради жизни в комфорте.
        - Совсем?!
        - Тебя что-то не устраивает? - Я поднял бровь и потянул плотные боксеры вниз. От того, как она залилась краской, хер сам залился кровью и рвался на свободу. Но девочка уже уткнулась взглядом в листы теста, и только то, как нервно она грызла кончик ручки да алая краска на щеках, выдавали ее чувства.
        Я усмехнулся и пожалел пока дурочку. Подобрал одежду и отнес ее в постирочную, так и оставшись в обтягивающих трусах. Они нисколько не скрывали мое настроение, но я решил добивать мою бывшую поэтапно.
        Пусть привыкает.
        На кухне плеснул себе джина, слегка сдобрил его тоником и поднял бокал, салютуя сам себе в отражении стальной дверцы холодильника.
        Позабавимся, а?
        Первая половина теста
        Когда я только начала заполнять тест, я все время вздрагивала, когда Алекс проходил мимо. Он все старался делать это за спиной, и я чувствовала его присутствие, как чувствуешь вышки электропередач с высоким напряжением. Все волоски на теле вставали дыбом и по позвоночнику разбегались горячие искры.
        Он бесил меня несказанно, и моя реакция бесило тоже до ужаса. Подумаешь, какой-то мужик в трусах ходит! Я же профессионал!
        Но постепенно я втянулась, задания становились все сложнее и разнообразнее. Они не были разбиты по темам и приходилось переключаться с математики на словесные игры, а с логики на образное мышление. Мозг скрипел и перегревался, но лихорадочное возбуждение росло. Мне казалось, я мобилизовала разом все свои способности и вышла на максимальный уровень эффективности, прям как в том фильме, задействовала 100% своего мозга!
        Про Алекса я в тот момент забыла, вообще обо всем забыла. Сидела, едва поднимая голову, чтобы размять шею, стучала по кнопкам калькулятора, кусала губы, рисовала схемы на листочках из блокнота, даже подобрала под себя ноги, забыв, какая короткая на мне юбка.
        И очнулась только когда Алекс положил обжигающе горячую ладонь на мое бедро! Прямо на внутреннюю его поверхность, где широкая резинка чулка открывала голую кожу.
        Я сама виновата, что не обратила внимание, как задрался подол, конечно.
        Но он ничего делать не стал. Просто привлек мое внимание, разом вытолкнув меня из гудящего мира раскрученной машины интеллекта. И сказал:
        - Перерыв. Иди на кухню.
        - Но…
        Я хотела сказать, что я совсем не устала! Могу и дальше работать. Закончу побыстрее!
        Однако Алекс сгреб листочки с тестом и забрал их у меня, вынул ручку из пальцев и твердым тоном повторил:
        - Иди на кухню.
        Только тут я почувствовала, как затекло все тело. Выпрямилась, встала и едва не свалилась на пол. Затекли ноги.
        Алекс уже ушел, и я последовала за ним.
        Пока я делала тест, он все же надел на себя свободные спортивные штаны, сидящие на бедрах, не скрывая его загорелый торс с прорисованными мышцами. Гладкими, словно карамельными. Когда я была с ним, я с презрением смотрела на журналы в витринах: у меня дома был мужчина в гораздо лучшей форме.
        Но сейчас я опустила глаза. Мало кто из тех, кто пускает слюни на сладких красавчиков, знает на самом деле, чем оборачивается их нарциссизм в реальности. Какой жестокостью и какими извращениями.
        Он подвинул ко мне квадратную черную тарелку с изящно уложенными ломтиками авокадо, кусочками мяса, залитыми соусом и посыпанными кунжутом и россыпью крошечных помидорок.
        - Ешь. Твоему мозгу это нужно.
        Я недоуменно покосилась на него, но вдруг почувствовала такой дикий голод, что почти вырвала вилку у него из рук. И набросилась на еду, едва успев сесть на высокий табурет у стойки.
        Алекс облокотился на нее с другой стороны, разложил листы моего теста и негромким голосом начал объяснять:
        - Ты очень быстро справилась с первой половиной. Но никто не будет проверять правильность ответов.
        Я с удивлением подняла на него глаза, он встретил мой взгляд насмешкой.
        - Все верно. Во всем тесте на первые два часа имеют значение ровно десять вопросов. Остальные потом прогонят программой, просто сходятся или нет ответы.
        - И… - я на секундочку перестала жевать.
        - И на эти десять вопросов ты ответила хорошо. Однако вторая часть теста, после перерыва, содержит подвох, - Алекс потянулся, разминая мышцы плеч, и я невольно засмотрелась на то, как под кожей перекатываются мощные мускулы. Нереальные совершенно. Иногда я их трогала просто чтобы убедиться, что это не фотошоп. Какой же он сильный…
        Так, Соня! Глаза в тарелку!
        Я отпила глоток воды. Алекс щелкнул кнопкой чайника.
        - Во второй части в формулировках будут очень скользкие моменты, которые можно упустить, если будешь читать невнимательно. А после первой половины ты уже устала, после перерыва размякла и вероятность этого очень высока. Так что запомни.
        - Ты мне дашь сейчас этот тест?
        - Нет. - Алекс отложил бумаги. - Я его дам тебе с утра, на свежую голову, чтобы ты сама увидела все эти нестыковки.
        - То есть, я останусь тут ночевать? - Все же я надеялась вернуться домой.
        - Да, конечно. Не бойся… - он похабно ухмыльнулся. - Ничего между нами не будет. Или я должен сказать тебе: «Не надейся?» А?
        И он потянулся рукой к моему лицу, отводя прядь волос за ухо и глядя прямо мне в глаза. Его ледяной взгляд завораживал.
        - Даже не собиралась! - Огрызнулась я, подхватывая пустую тарелку и относя ее в раковину. - А что делать остаток вечера?
        - Будем решать практические задачи. - Алекс оказался прямо позади меня, внезапно плотно прижался к моей спине, обхватил пальцами мои локти и толкнулся пахом. - Софья Борисовна, как насчет отсоса за помощь?
        - ЧТО?! - Я дернулась, чтобы вырваться, но получилось так, что сама своей попой толкнулась к его паху, словно подаваясь, провоцируя на продолжение. Вырвать локти из крепких пальцев в такой позе сразу не получилось.
        Но Алекс уже выпустил меня, стремительно отскочил, и тарелка, которую я так и не донесла до раковины, упала на кафель и со звоном раскололась.
        - А теперь представь, что к тебе приходят двое сотрудников… - Алекс спокойно обогнул кухонную стойку, открыл дверь кладовки, достал оттуда швабру и совок на длинной ручке и… протянул мне. - Парень такой как я… - он напряг мышцы на руках, и мощные бугры мускулов прокатились по плечам. - И девушка типа тебя. То есть, ни о чем. И она говорит, что он пытался ее изнасиловать. Кому ты поверишь?
        Его пальцы разжались, и я подхватила швабру и совок только чтобы они не упали. Алекс ухмыльнулся и кивнул на осколки, убирай, мол.
        То есть, он меня домогается, задает вопросы и использует как уборщицу?! И все это сразу?! Как я оказалась в такой ситуации вообще?!
        
        Проверка
        Я знаю, какой Алекс ублюдок!
        Знаю!
        Много раз он пытался сделать со мной отвратительные вещи в постели. Да, неизменно сдавался, когда я начинала верещать и отбиваться. Заходил с другого конца и пытался меня расслабить оргазмами, а потом все же попробовать. Или купить красивыми цацками. Или пообещать, что сам вымоет посуду, если я…
        Но еще я знаю, что к нему всегда и везде выстраиваются очереди из баб. Стоило в любом баре отойти в туалет, по возвращении я всегда видела одну, а то и двух охотниц, которые уже заняли мое место, а то и лапали его кроваво-красными когтями за плечи и притирались сиськами якобы случайно.
        Он постоянно рассказывал, что на работе его закармливали вкусняшками от плова до тортиков все незамужние сотрудницы. И у них все время ломались то ноутбуки, то стулья, то тяжелые коробки застревали на шкафу. Никак без Алекса не обойтись.
        Однажды он меня взял с собой на корпоратив и столько ненавидящих взглядов я не встречала никогда в жизни. Кстати, именно на том корпоративе и родилась у меня мечта работать в этой компании. Не только потому, что там лучшие зарплаты в городе, а может даже и в стране. Но и из-за всего того, что там окружает сотрудников.
        Бар с кофе и свежими соками, спортзал, бассейн, игровые комнаты, удобные кабинеты, новые ноутбуки, кухня, где огромный выбор чая, кофе и печенья и еще куча плюшек типа медицинской страховки.
        Только страшно было работать с Алексом, так что я решилась, только когда мы расстались.
        Так вот.
        Ни за что не поверю, что Алекс мог бы кого-то хотеть изнасиловать.
        Вот его, да, могли. Толпой девчонок завалить и трахнуть, перевязав член резиночкой для денег. А чтобы он, такой вальяжный и ленивый, тратил время на насилие, когда может свистнуть и к нему сбегутся толпы девчонок, стаскивая по пути трусики? Ну нет.
        Кстати, вспомнив о том, как убиралась в этом доме и почитала это за счастье, потому что Шалаев был рядом со мной, я решительно отставила швабру в сторону и уперла руки в боки:
        - Девушке поверю, что ты мудак! Уволю обоих. Ее за оговор, а тебя за провокацию!
        - Ух ты, какая ты дикая! А что сразу за оговор? Разве я не могу захотеть сотрудницу, которая против? - Алекс сделал ко мне медленный шаг. Под его ногой хрустнул осколок.
        Как я ни старалась, у меня не получалось поймать мой взгляд. Он смотрел куда-то мне на шею и чуть ниже, и его кадык дернулся, когда он сглотнул.
        Я фыркнула, отойдя еще в сторонку.
        - Твои сотрудницы, небось, трусы на работу не носят, все равно сразу промокают.
        - А у тебя промокли?
        Он все же вздернул взгляд и приподнял одну бровь, разглядывая меня невероятно нагло. Как всегда.
        - Обойдешься!
        - Так значит, если я попытаюсь тебя изнасиловать, ты будешь против?
        Его потемневший взгляд сверлил меня в упор, а я не понимала, к чему он ведет.
        - Буду!
        - А если изнасилую, ты не будешь против, что тебя уволят. За оговор?
        Так вот к чему!
        - Я тебе не дамся!
        - Кто тебя спросит…
        Его пальцы жестко легли на мое предплечье и сжали до боли. Переползли на запястье и чуть ли не с щелчком, как наручники, зафиксировали меня.
        - Я тебя убью, Шалаев! - Прошипела я ему в лицо.
        - Убивай. Но потом. Сначала…
        И Алекс подсек меня ногой, роняя на кухонный пол и нависая сверху.
        Алекс. Ловушка
        Она лежала подо мной такая испуганная, что холодок удовольствия от власти над этой самонадеянной стервочкой пробежал по позвоночнику.
        - Начинай… - медленно сказал я. - Убивай.
        Никуда не торопясь, не дергаясь, как нервничал бы, будь я реальным насильником, я задрал ее короткое платье на живот, обнажая белые полоски бедер между резинкой чулок и кружевными черными трусиками.
        Соня попыталась прикрыться, но я так же издевательский медленно по одной разложил ее руки, прижав их к полу рядом с ее головой своими руками.
        - Ну что ж ты. Будешь искать нож или задушишь голыми руками? - Издевался я, раздвигая коленом ее ноги.
        - Убью! - Рычала она, срываясь на визг. - Тебя убью! А потом себя! Уйди!
        Она тратила все силы на то, чтобы свести ноги и как-то вернуть на место подол, а вовсе не на то, чтобы как следует бороться.
        - Сопротивляйся как следует! - Рявкнул я, позволяя ей свести ноги только для того, чтобы, задрав обе руки ей за голову, сжать запястья одной рукой, а другой потянуть вниз тонкие трусики. Хотел сначала порвать, но пожалел дурочку. Небось самое роскошное белье в ее жизни.
        Снял их с одной ноги и на этот раз развел колени рывком, безжалостно преодолев даже тень сопротивления. Навалился сверху, вжимаясь в ее мягкое, трепещущее подо мной тело.
        Хер, конечно, давно стоял. Девочка подо мной так горячо бьется, тут и у монаха встанет.
        Не на саму же Сонечку, истеричную монашку, я возбудился! Ее визги и зажимания могли завести только настоящего извращенца. А я таким был только в ее воспаленных мозгах.
        Сама по себе картинка была хороша: раскрасневшаяся, вся в слезах и с потекшей тушью девочка с дрожащими губами, ее тонкие белые ножки, впалый живот, жалкая тряпочка трусиков, болтающаяся на лодыжке дергающейся ноги. Платье сползло с одного плеча, открывая бретельку бюстгальтера и полувыпавшее из кружев полушарие груди.
        Несколько капель смазки выступили на головке члена, промочив мягкую ткань спортивных штанов. Но я намочил их еще сильнее, вдавив звенящий от напряжения болт между ее гладкими и нежными нижними губками.
        Это было охрененно горячо! Я аж дернулся, закатывая глаза от горячей волны, ударившей в пах.
        Но Сонечка заверещала как резанная:
        - Чертов урод! Слезь с меня! Я на тебя заяву напишу!
        Я ухмыльнулся и будто бы послушавшись, скатился с нее, продолжая фиксировать разведенные ноги коленом.
        Свободной рукой пошарил у нее между ног, нащупывая влажные лепестки и клитор между ними и двумя пальцами провел по скользкой долине, увлажненной вытекшей смазкой. Резко и пряно запахло женским возбуждением, и я громко втянул носом воздух, наслаждаясь этим ароматом.
        - Перестань! Шлюхам своим грабли между ног суй, извращенец! - Сладкая нежная девочка Соня могла ругаться как портовая шлюха. Как жаль, что все остальное как портовая шлюха она не делала…
        Я засмеялся, отпуская ее руки и легко вскакивая с пола:
        - Ну что, убедилась? Я могу тебя изнасиловать. И ты дашься.
        В первую секунду она ошеломленно смотрела на меня, отошедшего в сторону и устроившегося на барном стуле, как ни в чем ни бывало.
        Она натягивала трусики, стараясь делать это как-то незаметно. Что само по себе было забавно. И отворачивалась, как будто, если она не будет смотреть мне в глаза, я не увижу ее белую кожу на бедрах и гладенькую промежность, чуть припухлую и блестящую от сладкого сока.
        Я поправил хер в штанах, прижал его резинкой к животу и поморщился от напряжения, звенящего в каждой клетке тела.
        Вот вечно с ней одно и то же. Даже когда мы были вместе, Сонечка давала мне не больше раза в день. Еще и кривилась, что требую слишком часто. А сладкая она была, как конфетка… Хотелось не меньше пяти раз кончить, не вынимая, только с утра.
        Я уходил дрочить в ванную, представляя, что делаю с ней все то, что для нее было извращениями, а меня заводило до искр из глаз.
        И шлюхой не назовешь. Наоборот.
        - Я просто не в полную силу отбивалась! - Звонким от близких слез голосом выкрикнула она. - Боялась тебя покалечить… А так бы…
        - Орала, что убьешь, но отбивалась не в полную силу. Логика не твое, Сонь. Может тебе рано в «Голд-Элит»?
        Вскинула глазища, пронзила меня такой ненавистью, что член аж зазвенел, так захотелось чтобы эти глаза сверкали над распахнутым ротиком, который полировал бы мой хер, двигаясь вперед-назад, вперед-назад… Я бы надавил ей на затылок, заставляя принять его до конца, и слезы придали бы ее бешенству такой острый оттенок…
        Твою мать, Шалаев, ты что, опять хочешь эту малолетку? После всего?
        - Если бы чужой мужик был, я бы отбилась! - Продолжала дурить Сонька.
        - То-то столько изнасилованных женщин отбивается, ага! - Заржал я. Такие же самонадеянные клуши.
        Она злобно скривилась:
        - Они просто хотят этого, а потом начинают ссаться, что прослывут шалавами!
        Вот это новое что-то от Сонечки… Кто ее этой херне научил?
        - То есть, ты уверена что от левого мужика точно-точно отобьешься? А если нет - значит хотела?.. - Уточнил я.
        - Не хочу я!
        - Фригидная сучка… - в паху снова кольнуло, в пояснице взорвался фейерверк, когда она, плюнув на стеснение, начала подтягивать чулок.
        Я потянулся к шкафчику, в котором пряталась моя дежурная бутылка виски, и вдруг замер, пронзенный светлой идеей.
        - Сонь… - Сказал я мягко, боясь спугнуть. - А давай с тобой поспорим?
        - На тему? - Стрельнула она подозрительным взглядом.
        - Ты же уверена, что отобьешься, если что?
        - Да…
        - Так пошли в бар, заведешь там какого-нибудь ублюдка, и потом отобьешься, - предложил я. - Если что, я буду рядом.
        - Я больная по-твоему?! - Взвилась она. - Нет, это ты больной!!!
        - Я все равно собирался завтра тебя куда-нибудь повести, протестировать твои знания на живых людях, - пожал я плечами. - Сегодня и начнем, а заодно проверим твою теорию.
        - И зачем это мне? - Она сложила руки на груди, не замечая, что ее сосочек уже выбрался из плена лифчика и семафорил мне своей темной ареолой.
        - Если ты отобьешься… - я сделал вид, что задумался. - Знаешь, мне наш главный должен одну очень, очень большую услугу. Настолько большую, что на просьбу взять тебя без собеседования и испытательного срока в «Голд-элит» сочтет меня лохом. Но я готов потерпеть.
        Ухмыльнулся. Ну. Давай, девочка.
        - По рукам! - Гордо вскинула Соня голову.
        - Настолько уверена, что даже не спросишь, что будет, если ты проиграешь? - Не удержался я.
        - Конечно!
        - Но я скажу… Если ты проиграешь, ты мне будешь должна… - я поправил свой член и мой мысленный счет увеличился с трех до… - Десять ночей. В которые ты будешь делать все, что я захочу.
        Она равнодушно пожала плечами. Сейчас мне бы и прямой обмен услуги для Воропаева на десять ночей с Соней казался отличной сделкой. Но если я мог получить ее, ничем не расплачиваясь… Почему бы нет?
        - Пффф… По рукам! - Судя по блеску в глазах, Соня уже готовила трудовую книжку.
        Попалась.
        Алекс. Игра
        - Держи!
        Я швырнул Соне банку энергетика.
        - Зачем? - Она зачем-то последовала за мной в спальню и даже завернула в гардеробную.
        - Мы едем в клуб, дорогая!
        Я одним движением стянул домашние штаны, и все еще бодрый хер с готовностью закачался, передавая ей приветик. Она вспыхнула и выскочила прочь, а я только заржал. Настроение было на редкость охренительным. Даже не знаю, с чего? Конечно, я был уверен, что уже сегодня буду вертеть Сонечку на своем болте всеми возможными способами. Сладкую глупую девочку…
        Но в самом деле, мне что, баб мало?
        В глубине души я, конечно, знал, что моя малолетняя монашка запала мне не только потому, что я был ее первым. И даже не потому, что она не давалась мне всеми способами, что я хотел. Просто она сама ушла от меня, и это, помню, изрядно выбесило!
        Хер бы с ней, конечно. Но заело!
        Потому поставил условие не день, не три, а десять. Чтобы прониклась, поняла, что потеряла, прочувствовала до самых костей, до глубины. Я еще не знал, что буду с ней делать, но мысль о том, что вот-вот, через несколько часов она станет моей послушной куклой, заставляла сладко поджиматься в предвкушении яйца и пробивало током по позвоночнику.
        И то, что она будет послушной, на все согласной, но при этом все это будет ей глубоко противно, только подливало масла в огонь. Я заставлю ее попробовать все свои сладости. Она их полюбит. Не сможет не полюбить…
        Этот клуб был одним из самых мерзейших местечек в городе. Не раз и не два мне приходилось отбивать тут девчонок у ублюдков, которые подливали и подсыпали им всякой дряни и потом волокли на ближайший пустырь. Для удобства там на фундаменте, оставшемся от старого магазина, валялся грязный, весь в пятнах, полосатый матрас. Господь знает, сколько девственных курочек лишились своей печати между ног именно на нем, сколько подцепили гонорею или что похуже, а сколько залетели, вытравливая потом ублюдка, зачатого под наркотой.
        Спасенные обычно щедро благодарили меня в куда более комфортабельных условиях моей машины, но домой я их никогда не возил. На хера мне идиотки?
        Я в чем-то был согласен с Соней. Женщину, которая не захочет, изнасиловать невозможно. Но спасаться от этого в руках мужика уже поздновато. Думать надо башкой сильно заранее.
        Даже она, уж на что наивная ромашка, все же, судя по тесту, не зря получила свои медали и дипломы и потому на клубешник глазела с любопытством. Судьба ее сюда не заносила. Потому что все же думает иногда.
        «XEPHR» гласила надпись над входом.
        - Хер… Нет… Ксеп… - пыталась прочитать Соня. Это был лучший тест для баб. Нормальные они или уже бывали тут.
        Тачку далеко ставить не стал. Судя по моей девочке, нарвется она очень, очень быстро.
        - Значит так. Я сижу за столиком у выхода, ты идешь к стойке, - инструктировал я. - Твоя задача номер один: продержаться два часа и не оказаться с чьим-то немытым хером во рту в местном сортире. Задача номер два: обнаружить трех секьюрити в штатском из охраны клуба. Задача номер три: указать мне не меньше двух парней, отсидевших в тюряге. Бонусная задача: найти кандидаток для работы на первой линии рецепции «Голд-Элит».
        - Ч-что? - Соня потрясла головой, возвращая мысли на место. Я, конечно, играл грязновато. В энергетике были кое-какие вещества, которые снимали тревогу и раскрепощали. Но для нашего дела это было только в плюс.
        - Первое это для нашего спора, остальное что-то вроде теста по работе. Мультизадачность и составление психологических профилей кандидатов и работников будет входить в список твоих задач, моя конфетка. Действуй!
        Я втолкнул ее в темный зал, в котором гремела музыка, метались кислотного цвета лучи, а на опоясывающем помещение по периметру балконе танцевали девочки в кожаных портупеях. Стойка была в центре зала, забиться в угол не получится, она будет как на ладони для всех хищников в «Херне».
        Не прошло и десяти минут, как мне пришлось покинуть свой наблюдательный пост за темным столиком на одного и довольно быстро подойти к стойке, чтобы выбить из рук Сони высокий бокал с разноцветным коктейлем.
        - Минус сто баллов Гриффиндору! - Я аккуратно вывернул мизинец плешивого ублюдка, что сидел рядом с Соней за стойкой.
        Ее глаза расширились:
        - Ты что делаешь?
        - Если бы ты это выпила, нам бы пришлось досрочно закончить наш спор и собеседование тоже. Рогипнол, наркотик изнасилований. По крайней мере на остаток вечера твое безжизненное тело было бы в полном моем распоряжении.
        Соня сжала кулачки:
        - Да ты что…
        - Но это неспортивно… - я наклонился к ней близко-близко, якобы для того, чтобы она расслышала меня в этом шуме, а потом медленно лизнул ее в щеку, задержав кончик языка на коже. - В следующий раз следи за своим бокалом, конфетка.
        И я удалился обратно на свое место, надеясь, что следующая попытка будет поинтереснее.
        Ошибка Сони
        После предупреждения Алекса я на всякий случай свои коктейли даже не ставила на стойку. Цеплялась за бокал двумя руками и не выпускала из виду, даже когда смотрела по сторонам. И на бармена тоже поглядывала подозрительно. До меня быстро дошло, что в таком месте он тоже может быть в доле. И тогда мне конец.
        Хотя нет. Все же Шалаев сидит где-то там за спиной, бдит. Почему-то от этой мысли было даже тепло.
        Подкатывали ко мне один за другим, но почему-то не оставались. Я пила и становилась все веселее. Задания выполнила, ни с чьим хером пока не оказалась. Найти охранников было вообще элементарно.
        Кажется, было еще какое-то задание, но я его забыла… Он напомнит, я всех вспомню, точно! Я уже всех запомнила! А вот этот крашеный блондинчик вокруг меня уже пятый круг нарезает. Мышцы у него поменьше, чем у Алекса, зато на роже нет такой ярко написанной спеси. В принципе, если бы не мой бывший за спиной, я бы с этим замутила…
        Хотя что мне мешает? Оставлю ему телефончик и когда будет время и не будет Шалаева, встретимся! А?
        В следующий момент блондинчик как-то оказался на соседнем табурете, заказал мне «что там девушка пьет» и мы безумно ржали над его анекдотами, которые он рассказывал, повторяя по два раза. Причем второй раз был гораздо смешнее!
        В клубе становилось жарко, музыка звучала громче, и я подумывала, не сходить ли потанцевать. Вреда ведь не будет?
        Попыталась найти Алекса взглядом, чтобы «отпроситься». Чтобы он не решил, что меня уже насилуют в сортире, когда не увидит за стойкой. Но толпа стала гуще и его столик заслоняли танцующие люди. Он вообще следит за мной или как?!
        Блондинчик прокричал мне на ухо:
        - Идем подергаемся!
        Я восторженно кивнула, одним глотком добила коктейль, все равно же после возвращения его небезопасно будет пить, и уцепилась за его руку.
        Я была хороша! Как я была хороша в этом кислотно-розовом свете, под этот ритм бьющая бедрами, изгибающаяся, в томном наклоне демонстрирующая ложбинку меж грудей…
        У парня аж штаны дымились!
        Я несколько раз обернулась, разыскивая Алекса взглядом, но потом забила. Ничего особенного не происходит. Я просто танцую. Никакой опасности, он же не будет меня насиловать прямо посреди танцпола?
        Пот стекал капельками по вискам, хотелось пить, но бегать туда-сюда было лень. Я пошатнулась, блондинчик оказался рядом и предложил:
        - Выйдем подышать? Жарко.
        - Окей!
        Столик Алекса у самого выхода был пуст, я заметила это, когда мы шли мимо. Наигрался, малыш? Понял, что я права? А раз меня больше не развести, то смысла высиживать нет!
        Про тест я не успела подумать. Потому что мы вывалились на свежий воздух, я дышала им и никак не могла надышаться и даже не поняла, зачем последовала за блондинчиком за угол. Вроде как держала его за руку и забыла выпустить.
        А он даром времени не терял. Стоило нам скрыться с глаз единственной камеры над входом в клуб и покинуть освещенный участок, как тут же, даже далеко не ходя, ту самую руку, за которую держал, завернул за спину каким-то хитрым приемом. Я успела только пискнуть, а он уже зажал мне рот рукой и грубо повалил на землю.
        И вот тут я поняла свою ошибку!
        Думала-то я, что сейчас буду сопротивляться лицом к лицу, как с Алексом! Что буду кусаться, бить лбом и применять другие хитрые приемы, но я оказалась позорно лежащей на животе поперек собственной сумки, по которой еще и неудобно елозила.
        И мудак этот крашеный прижал меня коленом, выпустив руку, зато лицо вдавил в мягкую землю, которая забивалась в рот и не давала дышать и кричать. Дергалась я бестолково, никак не могла вырваться, даже ни на секундочку не получалось. А парень тем временем не терял время зря и уже перерезал ножом мои трусики, задрал и так не слишком длинное платье и моя голая жопа оказалась перед ним как на ладони!
        Лязг пряжки, вжиканье молнии и мерзкое сопение доносились до меня как сквозь вату. До последней секунды я не верила, что это и правда происходит со мной, пока между бедер не скользнуло что-то отвратительно теплое и влажное и ткнулось прямо… Господи, меня правда насилуют!
        Шалаев, бля, твою мать, где ты, ублюдок ебучий?! Ты обещал тут быть, обещал меня страховать! Шалаев!!!
        Но если я думала, что происходящее ужасно, я просто не догадывалась, что может быть и хуже. Почти вонзившийся в меня насильник вдруг остановился и… раздвинул мою жопу.
        - А может тебя в шоколадный глаз натянуть, а, красотка? - Услышала я его сиплый голос.
        Он отхаркался и сплюнул мне… прямо туда! И еще шире, до боли развел булки.
        - Ну что, Сонечка, ты этого хочешь? - Вдруг раздался в стороне такой знакомый, такой родной голос Шалаева! - Или все же можно изнасиловать девушку, которая против?
        Алекс. Проигрыш
        Стальной носок ботинка с хрустом вломился в рожу мудака, и тот отлетел в сторону, шарахнувшись о забор. Сонька что-то там пищала, я не вслушивался. В крови гудел адреналин, зажигая ярость и желание убивать.
        Пока еще живое тело заворочалось, начало издавать звуки, но я разогнался и впечатал его башку в забор с еще большим остервенением. Первый раз я боялся задеть малышку, теперь меня ничего не останавливало. Я бил и бил его, проламывая ребра, превращая печень в отбивную и кроша почки в хлам. Пару раз подпрыгнул на голени, наслаждаясь влажными звуками и отошел, улыбаясь, только когда он перестал подергиваться.
        Пусть отдохнет, кавалер.
        К утру найдут, если повезет. Камер тут нет, свидетелей тоже. Он же не зря волок сюда Соню. Вот пусть и пожрет собственного варева. Другие ублюдки в эту ночь тоже передумают использовать этот закуток как будуар для эротических игр.
        Вернулся к Соне, которая уже сидела на земле, ревела и одергивала платье.
        Подхватил ее под локоть, помогая подняться, но ноги ее подломились и она чуть не рухнула обратно. Вздохнул, поднял на руки и так понес к машине.
        Она уткнулась зареванным грязным лицом мне в толстовку и неожиданно кольнуло странное теплое чувство к этой дурочке, шмыгающей носом мне в подмышку.
        Пискнула сигналка, я открыл заднюю дверь и попытался сгрузить ее туда, но Соня уцепилась пальчиками за мой ворот и заплакала:
        - Нет, пожалуйста, хочу с тобой рядом, пожалуйста!
        Если баба в истерике, убеждать ее, что на заднем сиденье «крузака» у меня точно не прячется пара насильников, совершенно бесполезно.
        Со мной, так со мной. Будем надеяться, менты нам не встретятся и не заинтересуются испуганной грязной девкой без трусов у меня в машине.
        Вырулил на шоссе и даванул под двести, чтобы скорее вернуться домой. Соня плакала, размазывая грязь по щекам.
        - В бардачке салфетки, - кинул ей. - Вытрись, занесешь в царапины грязь, будешь вся в шрамах.
        - Ты ждал! Ждал! Пока он меня трахнет! - Вдруг истерически вскрикнула Соня, ударяя кулачками по панели перед собой вместо того, чтобы ее открыть.
        - Идиоточка моя… - нежно сказал я, не поворачивая к ней голову, а то улететь на скорости в кювет слишком веселое развлечение. - Только ради тебя. А то сказала бы, что у тебя все было под контролем. Пришлось бы повторять шоу.
        - Мудак… - пробормотала она, свесив голову и завесив волосами лицо.
        Мудак так мудак.
        У дома не стал даже пытаться ставить ее на ножки, сразу подхватил и донес до ванной. Поставил у душа и потянул вверх платье. Апатичная Соня вдруг задрожала крупной дрожью и начала сопротивляться, но я раздраженно дернул платье:
        - Чего я там не видел, блин?
        - А… Да, - и она расслабилась, позволив мне раздеть ее догола и даже усадить на табуретку. Я достал аптечку, смазал перекисью ее слегка стесанные коленки, протер спиртовым тоником лицо, очерчивая ватным тампоном тонкие черты моей красавицы. Она только морщилась иногда, но плакать уже перестала. Только подрагивала слегка, и это состояние ее мне очень не нравилось.
        Она покорно поднялась, зашла в душевую кабинку, когда я подтолкнул ее и только вяло сказала:
        - Выйди.
        Я пожал плечами. Перерезать себе вены тут было нечем, а утопиться ей не хватит терпения, так что спокойно ушел в гостевую ванную, по пути сунув ее шмотки в мусор. То же самое проделал со своими штанами, а вот ботинки просто отмыл от брызг крови. Принял душ, вымыл голову, и все равно вышел раньше нее, так что осталось время затопить камин и постелить перед ним несколько плотных одеял и накидать подушек.
        Так что, когда Соня вышла, завернутая в полотенце, я похлопал по месту рядом с собой и сказал:
        - Иди сюда. Будем обсуждать условия возвращения твоего проигрыша, дорогая.
        Вот тут она вспыхнула! Полыхнула ядерным взглядом из-под мокрых прядей!
        - Ты серьезно, Шалаев?!
        - Абсолютно. Зря я тебя пас, что ли? Бесплатно?
        - Нет!
        - Да. Ты проиграла, Соня. Ты сама сказала, что принимаешь мое условие. На десять дней ты моя. Ты останешься цела и невредима. Более того, тебе даже понравится…
        Я наслаждался тем, как все ярче розовело ее бледное поначалу лицо. Она открывала и закрывала рот, не зная, как возмутиться.
        - Хотя поначалу ты можешь так не думать. Но делать будешь ровно то, что я скажу. - Продолжил я. - Без писка и визга, которыми ты мне выносила мозг. Без сопротивления. Я не тот ублюдок, которому нравится насиловать.
        - Правда, что ли? - Как могла, ядовито, спросила Соня, но ее ручки больше не сжимали края полотенца так, как будто я накинусь и сорву его с нее. Хотя я бы сорвал.
        - Ну… только ради игры. Если захочешь… - и я высунул кончик языка, дотронувшись до верхней губы. Пошловато, мерзковато, и то, как Соня скривилась, мне понравилось.
        Я придвинулся к ней ближе и аккуратно убрал пряди от ее лица, собирая их сзади в хвост одной рукой. Получилось, что я оттягиваю ее волосы назад.
        Она дернулась, но я удержал ее за этот хвост.
        - А если я… - начала Соня. - Против?
        - Отдавать проигрыш? - Ощерился я. - Тогда на выбор. Или я возвращаю тебя вот такой, какая сейчас на тот пустырь и уезжаю… - я дождался, пока она вздрогнет и улыбнулся, показывая зубы. - Или я перекрываю тебе все дороги в «Голд-Элит».
        Кажется, она прерывисто вздохнула. Губы приоткрылись в изумлении, будто Соня не ждала такой подлости от меня.
        Зря.
        Но я не закончил.
        - Хотя… - я приблизил свое лицо к ее, обдавая ее дыханием. - Зачем выбирать? Я использую оба варианта. Если ты, конечно, придешь на собеседование после знакомства с ребятами из клуба. Ну что? - Я провел пальцами другой руки по ее шее и аккуратно распустил узел полотенца. Оно упало, открывая ее упругую стоячую грудь, в которую тут же захотелось впиться зубами. - Будешь отдавать проигрыш, Сонечка?
        
        Шире
        - Мама…
        - Твоей маме я все объясню.
        - Собеседование…
        - Назначим на следующую неделю. И не беспокойся. Ты его пройдешь.
        Он меня не только наказывал, но и покупал.
        Готова ли я к десяти ночам с Алексом Шалаевым за работу своей мечты?
        Скажи он мне это сегодня с утра, и пусть это была бы всего одна ночь, я бы гордо ушла, хлопнув дверью. Рыдала бы потом, проклиная его, обвиняла в том, что он разрушил мою жизнь, причем дважды.
        Но ушла бы. Гордая.
        Сегодня белобрысая падаль сломала мою гордость. Тот момент, когда горячий влажный член уже давил на мой анус, был решающим.
        Я перестала быть золотой девочкой Сонечкой, я готова была отдать Алексу не только свое тело, я готова была в рабство к нему уйти, только бы он не дал свершиться происходящему!
        - Давид…
        - Никакого больше Давида, Сонь.
        В его голосе было даже какое-то участие.
        Но я видела его голодный, жадный взгляд, которым он ощупывал мое тело.
        Все, чего он хотел, это получить свой выигрыш. Поиздеваться надо мной. Может быть, я еще вспомню того насильника и захочу вернуть все назад, потерпеть десять минут неприятного секса вместо десяти ночей извращений.
        Горячая ладонь легла на мою грудь и властно сжала ее до боли. Я вздрогнула, не поднимая глаза. Руки я сложила перед собой. Пусть делает, что хочет, чертов Шалаев! Но он получит только мое безвольное тело.
        - Хорошо.
        - Сделка закреплена! - Заявил Алекс. Он сжал пальцами мои щеки, вынуждая меня поднять голову и посмотреть на него. - Ты моя на десять ночей. И я. Буду. Делать. С тобой. Все. Что. Захочу.
        Его рука сползла ниже, накрывая мое горло, сдавливая его совсем легко, несильно, но я почувствовала, как прерывается дыхание, а глаза Алекса вспыхнули похотью.
        Рука стекла еще ниже, накрыла грудь, пальцы крутнули сосок. Легли на живот.
        Алекс резко отбросил полотенце в сторону, оставляя меня обнаженной на коленях перед ним.
        - Ты сейчас пойдешь в мою спальню, - хрипло проговорил он, и я почувствовала, как капелька пота потекла по моей спине. - Ляжешь на кровать, возьмешься за спинку и раздвинешь ноги. И с этого момента ты будешь делать все, что я тебе скажу. Беспрекословно. Без колебаний.
        - А то что? - Бормотнула я едва слышно. В глубине души все сопротивлялось моему решению. И его приказ никак не помогал мне смирить это чувство, как я ни старалась.
        - У тебя будет всего три предупреждения. После третьего ты отправляешься на пустырь, а в «Голд-Элит» будет работать кто-то, кто умеет отвечать за свои слова и соблюдать договоренности. Иди.
        Медленно, медленно, медленно, потому что руки и ноги налились будто свинцом, я поднялась под его взглядом. Ощущая его физически хоть и глядя. Выпрямилась, опираясь на колено. Откинула голову. Встала. Прошла к выходу из гостиной, отчетливо слыша горячее быстрое дыхание Алекса. Я не сомневалась, куда именно он смотрит. Он всегда говорил, что ему нравится моя попа… Господи, ведь теперь ничто не мешает ему сделать и то, от чего он остановил насильника!
        Пока шла по коридору, с трудом удерживалась от того, чтобы ускорить шаг, но пришлось кусать губы, чтобы не расплакаться.
        Шлюха. Шлюха Сонька.
        Как я умудрилась, дура такая? Как?
        Я ведь была уверена…
        Где «хозяйская» спальня в этом доме я помнила. Огромное помещение на втором этаже с панорамным окном за спинкой кровати. Оттуда открывался потрясающий вид на лес. Летом шумели зеленые деревья, осенью захватывало дух от пылающих оттенков красного и желтого, зимой густой снег добавлял уюта утрам под теплым одеялом, а сейчас, весной, голые ветви тянулись к серому небу и таяли сугробы, подточенные первыми ручьями.
        Было серо и безнадежно.
        А в темноте еще и страшно.
        Теплое дерево под босыми ступнями сменилось мягким ковром, и я подняла взгляд, чтобы увидеть место моего будущего позора.
        Огромный траходром, гордость Шалаева.
        Застеленный белоснежным бельем, без единой складочки. Полутьма спальни освещалась только двумя ночниками на тумбочках с обеих сторон от необъятной кровати.
        Спинка ее была в виде решетки, и я помнила, что Алекс намекал, что не просто так.
        Меня бросило в жар. Теперь мне предстояло узнать, что под этим скрывалось.
        Я потянула застеленное одеяло, откинула его с простыней, забралась в постель и…
        Мне ведь нельзя укрыться? Или можно? Я решила, что раз Алекс не уточнял, то и наказать не сможет.
        Поэтому, как он и велел, я легла в кровать, развела согнутые колени и укрыла их пушистым невесомым одеялом. Уцепилась пальцами за перекладины спинки, подтянув одеяло под горло.
        И принялась ждать.
        Меня трясло, но внешняя дрожь не имела ничего и близкого по сравнению с дрожью внутренней, с поглощающим меня страхом перед фантазиями Алекса, перед которыми я была теперь беззащитна. Я, хорошая девочка, которая знала о том, что секс нужен мужчинам не только для быстрого удовольствия. Еще он нужен для того, чтобы издеваться над женщинами.
        Мягкий ковер заглушил шаги и я вскрикнула от неожиданности, когда с меня резко сдернули одеяло. Глаза распахнулись сами собой, хотя я собиралась терпеть все, зажмурившись. Алекс стоял напротив меня, глядя в мое лицо прямо между моих расставленных ног, и я быстро свела их, а потом вспомнила приказ и снова раздвинула.
        Он усмехнулся.
        - Отсчет начался, моя Сонечка… - сказал он, и я вдруг поняла, что он переоделся в домашнюю футболку и штаны. Зачем? - Сегодня ночь первая…
        И его взгляд скользнул меж моих бедер, остановившись прямо там. ТАМ.
        Как в гостиной, я почувствала текущую каплю, но теперь она текла по моему бедру, и Алекс видел это, и улыбка на его губах становилась все шире.
        - Смотрю, тебе уже нравится, - многозначительно проговорил он, и отбросил одеяло в сторону. - Ну же, Соня. Шире. Разведи ноги так широко, чтобы твоя пизда распахнулась для меня.
        Алекс. Оттянуть момент
        Я думал, что заполучив Сонечку, я наброшусь на нее в ту же секунду, как она скажет: «Да», подтверждая согласие на отработку проигрыша.
        Натяну ее на себя по самые помидоры и буду долбить, пока у нее глаза не закатятся под лоб. Оближу ее во всех местах, а потом натяну ее ротик до горла. И на закуску оставлю ее сладкую неприступную попку, к которой мне было запрещено прикасаться, и раздолбить теперь имею полное и абсолютное право.
        Я чуть не кончил, глядя как тот ублюдок готовится натянуть ее тесный задик на свой болт, представляя, что это делаю я. Это я плюю на плотно сжатое колечко и долблюсь туда, пока оно не разойдется, впуская меня в святая святых.
        Именно поэтому я отмудохал его хорошо если не до смерти. За секунду своей слабости, из-за которой он чуть не стал у Сонечки с тыла первым. Нет уж! Эта честь теперь только для меня!
        Размять ее сочные упругие булочки, надкусить их по одной, а потом погрузиться в горячую тесноту, где до меня еще никто не был.
        До того, как я ее вскрыл там, в бассейне, я и не подозревал, какая это гребаная наркота: быть у бабы первым в ее дырках. Знать, что ничей хер еще не терся о ее нежные стеночки, не растягивал их до ее напряженных стонов, не толкался до упора, растрахивая под себя и не заливал внутренности спермой.
        После Соньки я трахнул еще двух целок и чуть не подсел на это ощущение. Но те были девственницами только физически, а в душе оказались шалавами еще теми. Кажется, только тонкая пленочка сдерживала их шалавистость и после меня они пошли скакать с хера на хер, благо по дырке и не поймешь, сколько их было. А зря.
        Только Сонечка оставалась невинной и через месяц после того, как мы начали кувыркаться, и через год. Тогда это меня знатно бесило. Теперь, когда я сравнил, уже зная, как это: трахаться с целомудренной девчонкой, я оценил.
        Быть не только первым внутри ее тела, быть первым внутри ее мозга.
        Развратить, раззадорить, растлить. Сломать целку не между ног, а в голове.
        Сонечка, даже если давала уже каким-то лохам типа Давида, все еще оставалась девственницей в самом глобальном смысле.
        И вот это сладкое мне и хотелось с нее содрать.
        Выдрать ее всю, заставить визжать от наслаждения и просить еще.
        Десять дней?
        Ерунда, справлюсь за три.
        Поэтому можно не торопиться…
        И когда я увидел ее с раздвинутыми ногами, но съежившуюся и розовую от стыда, мне уже не хотелось набрасываться на свою добычу.
        Она полностью принадлежала мне. До последнего вздоха, до последнего волоска сзади на шее, которые встают дыбом, если на них подуть… Надо проверить, по-прежнему ли она покрывается мурашками, если шептать ей сзади непристойности о ее горячей дырочке?
        Сладкая боль тянула в паху, взбиралась по позвоночнику и оставляла колючий привкус на языке. Предвкушение было слаще обладания.
        Упругая аппетитная грудь Сони от того, что она тянулась руками вверх, чтобы держаться за спинку кровати, стояла торчком, и рот наполнялся слюной от желания втянуть сосок, перекатить по языку, прикусить, выпустить его влажным и подуть сверху.
        Ох, скользнуть бы сейчас в нее. Медленно, с оттяжечкой…
        Кому еще будет мучительнее, мне или ей, отрабатывать проигрыш, еще неизвестно.
        Но я намерен как следует позабавиться на все отпущенное мне время.
        Я обошел кровать сбоку, чтобы поближе взглянуть на трепещущие ресницу зажмуренных глаз. Соня кусала губы так, что они выглядели теперь пухлее обычного. Щеки пылали, жилка на шее трепетала быстрым пульсом.
        - Сведи колени, - сказал я сипло. Черт!
        Соня вздрогнула и тут же сомкнула ноги. Судорога трепета пробежала по ее телу. Потому что она их сжала. И невольно усилила тем свое возбуждение. Рожденное от страха, но я знал, как раздуть этот пожар.
        - Перевернись на живот, - снова скомандовал я.
        Она помедлила и только крепче зажмурилась, так что из-под ресниц выкатилась слезинка. Как бы мне ни хотелось ее слизнуть, я удержался.
        Она перевернулась и легла ничком, вытянув руки, но это никуда не годилось.
        - Руки на перекладину. И всегда держись за нее, пока я не скажу другого.
        Она уцепилась за спинку кровати, приподнявшись над простынями и я увидел, как ее бьет нервная дрожь.
        Еще бы. Именно так ее насиловал тот ублюдок.
        Она думает, что я хочу повторить. Но я просто хотел увидеть ее колышащуюся грудь.
        Ничего.
        - Встань на четвереньки.
        Сейчас станет еще хуже.
        - Руки на спинку.
        Держаться так было легче. Но это только пока. Конечно, она свела бедра.
        Но мне хватило.
        Я обошел кровать и встал сзади, там, где открывался прекрасный вид на ее белую попку и набухшие половые губки, волей-неволей торчащие у меня на виду.
        Соня поелозила на коленях. Ей было непонятно, что я собираюсь делать, она ожидала самого худшего… Ох, как мне хотелось этого тоже…
        Но я сказал:
        - Помнишь мое задание? Опиши, пожалуйста, как выглядели секьюрити в штатском в клубе. Рост, возраст, цвет волос, одежда, особые приметы.
        Страх
        Я всхлипнула от неожиданности и чуть не разревелась.
        Что?! Что?! ЧТО?!!!
        Что он делает, Шалаев, черт, какого?!
        Ему мало унизить меня этими приказами, этим разглядыванием как племенную кобылу на ярмарке, он прямо сейчас решил мне напомнить, как я провалила его чертово задание?!
        - Ну! - Поторопил он.
        Голос исходил сзади, и я знала, что под ярким светом ламп Алекс не отказывает себе в разглядывании моей задней части! Обычно я пряталась под одеялом и просила выключать свет, когда мы ложились в постель. Он был вечно этим недоволен. Теперь все будет так, как хочет он, да?
        И как я должна в этой унизительной ситуации что-то вспомнить?!
        - Я жду! - Напомнил хлесткий, как удар кнута, голос Шалаева.
        - Я… - начала я только чтобы что-нибудь сказать. - Помню… Это были парни…
        - Удивительно… - ухмылка слышалась в голосе. - А я-то думал, «Херню» поставят охранять секси-кисок типа тебя!
        - Парни в футболках… со стриженными головами, - я продолжала фантазировать, но каким-то образом подтолкнула собственную память, и она подкинула мне картинки. Я нашла этих секьюрити еще когда была трезвой и уверенной в себе. - Один высокий, под два метра, в кожаных штанах и кроссовках «Найк»! - Обрадованно затараторила я. - Второй такой бычара с цепью на шее, в рубашке с коротким рукавом. Третий в татухах, но по-моему они переводные!
        - Молодец… - голос Алекса будто погладил меня по коже, потому что прозвучал он мягко, шелково… и очень близко, словно он уже нависал надо мной.
        Я невольно открыла глаза и обернулась.
        Так и было. Алекс стоял за мной на коленях на кровати. Мой взгляд метнулся к его паху - но свободные спортивные штаны и футболка оверсайз скрывали его член, и он почему-то его не доставал. Правда его близость меня все равно нервировала.
        Но Шалаев не касался меня и пальцем!
        Наоборот, заметив, что я увидела его, он отступил. Он по-прежнему мог протянуть руку и коснуться кожи на моем бедре или… почувствовать набухшие складочки между ног. Но он только смотрел!
        - Третье задание было: указать двух парней, отсидевших в тюряге. Ты успела его выполнить или уже увлеклась нашим белобрысым любителем девственных попок?
        Горячая волна стыда залила меня с ног до головы, я сжала пальцы на железной раме кровати. Ох, какой Алекс урод, но он же прав! Я действительно запала на того ублюдка! И раньше западала на Алекса. Неужели мне нравятся «плохие парни»?
        Но я… помнила одного чувака, у которого были наколки на пальцах рук, он забирал свое пиво, стоя прямо рядом со мной у стойки. Я запомнила, потому что испугалась его.
        - Такой… не очень молодой, лет сорока, одетый в… - начала я.
        - Колени шире! - Внезапно скомандовал Шалаев.
        - Что?!
        - Колени шире поставь. И продолжай, не отвлекайся.
        Мне пришлось послушаться.
        Первое движение далось с трудом, но я развела ноги, потом еще. Расставила их, все так же стоя на четвереньках задом к Алексу.
        - Одетый в красную футболку с…
        - Шире!
        Я запнулась и постаралась развинуть ноги еще. Эта поза была уже намного напряженней.
        - Красную футболку с надписью, что-то про выборы. Второй… - я вспомнила еще одного чувака без передних зубов и с такой же печатью деградации на лице, как у первого и решила рискнуть. - Второй все время стоял в углу…
        - Прогнись так, чтобы грудью коснуться простыни! - Последовала новая команда, и я сбилась с мысли.
        Я стояла не очень удобно, но достаточно высоко держала голову, а теперь надо вывернуться так, чтобы…
        Нагнувшись, я перехватила перекладины кровати ниже, и в тот момент, когда мои напряженные соски коснулись натянутого белоснежного полотна, получилось так, что мой зад торчит кверху, а из-за раздвинутых ног моя промежность получилась полностью открыта взгляду Шалаева. Целиком, сверху донизу и еще распахнута так, что я почувствовала ток прохладного воздуха на влажных внутренних частях.
        Горло перехватило от бесстыдства происходящего, но Шалаев продолжил:
        - Стоял в углу, ну? Там много кто стоял. Точнее!
        - У него были такие джинсы… в краске или в грязи… - пробормотала я. Меня трясло от происходящего, трясло от того, что я знала, что Алекс смотрит на меня там, сзади и неизвестно что…
        Ох!
        Я чувствовала слабый ток теплого воздуха.
        Он подул?! Подул туда?!
        Я попыталась сдвинуть ноги, но строгий голос гаркнул:
        - Шире! И продолжай!
        - Грязные джинсы… - я почти плакала от унижения, а он все еще не коснулся меня! Что же будет дальше. - И ботинки армейские. И браслет! Железный!
        Я заплакала, давясь слезами, но не смея ни сдвинуть бедра, ни выпрямиться.
        - Отпусти руки и ляг грудью полностью, - приказал Алекс.
        Я с трудом разжала скрюченные на спинке кровати пальцы.
        Подтащила к себе подушку и зарылась в нее пылающим лицом.
        - Бонусное задание выполнила? - Продолжил Алекс так спокойно, будто я не стояла перед ним нараспашку, приглашая и показывая так, что от ужаса и стыда внутри все пульсировало огненными спазмами. Было жарко, будто в комнате включили обогреватель. Какие тут задания!
        Я с трудом даже вспомнила, что он предлагал поискать тех, кто мог бы подойти на работу в «Голд-Элит!» Причем девушек! Я вообще не помнила, были ли там девушки, только бесконечную череду озабоченных самцов.
        - Нет, но…
        - Нет? - В голосе Алекса было неприятное удивление. - Двумя руками разведи свои булки. Покажи мне свои дырочки.
        Я завыла, зарывшись в подушку лицом. Что он делает! Зачем.
        В одну секунду я попыталась подчиниться ему, протянула руки, обняла свои ягодицы, но стоило мне представить, как это выглядит с его точки зрения, как огонь, пылающий внутри, подкинул меня на кровати!
        - Нет! - Взвизгнула я и подскочила, оборачиваясь и вжимаясь в спинку кровати, закрывая руками свою наготу. Одеяло валялось где-то далеко в комнате, а Алекс спокойно стоял напротив кровати, сложив руки на груди и смотрел на меня ледяным взглядом, подняв одну бровь.
        - Нет, в смысле не нашла подходящей? Нет, в смысле вообще не искала? Или нет, в смысле, ты не будешь мне подчиняться? - Холодно уточнил он, не двигаясь с места.
        - Все нет! - Выкрикнула я.
        - То есть, в «Голд-Элит» ты работать больше не хочешь? - Так же спокойно спросил он.
        - Нет!
        - Понимаю. Могла и передумать. Но неужели ты передумала и насчет кавалеров на пустыре? - Неестественно удивился Шалаев.
        - Нет! - Меня заело.
        - Не передумала? Тогда, нежная моя Сонечка, первое предупреждение! - Неожиданно зло проскрипел Алекс, подходя вплотную к кровати. - Ты остаешься здесь и расплачиваешься за проигрыш, как обещала! И как делают все люди, которые давали слово! И как сделал бы я, если бы ты победила!
        Он развернулся и вышел из спальни, хлопнув дверью.
        И оставив меня одну.
        Некоторое время я удивленно моргала, глядя ему вслед. И только спустя несколько минут спазм, сковавший мое тело, начал потихоньку проходить. Зато меня начало трясти как в лихорадке. Даже зубы стучали.
        Ползком я добралась до одеяла, валявшегося на полу и тут же завернулась в него, пытаясь согреться. Сил заползти обратно на кровать уже не было.
        Но тут дверь снова распахнулась и воздвигшийся на пороге Алекс, найдя меня взглядом, зловеще сказал:
        - Я передумал.
        Пауза
        Что?
        Я вжалась в стену, кутаясь в одеяло, будто оно могло спасти меня от страшной участи. Конечно, я понимала, что это все его игры, что он может выкинуть меня на том пустыре без всяких договоренностей в любой момент. Сила на его стороне!
        Но так нечестно!
        - Иди-ка ты спать в гостевую, какого хрена я должен там ютиться.
        Шалаев подошел ко мне, беззастенчиво вытряхнул из одеяла и выпроводил за дверь, закрыв ее за моей спиной. Вот так вот голую, без всего.
        Гостевые были на первом этаже, но первые секунды я только открывала и закрывала рот, ничего не понимая.
        Готовясь к насилию, я не ожидала, что он… Даже не оставит меня на ночь рядом!
        Обняв себя за плечи, я потащилась вниз. В первой комнате для гостей даже издалека пахло Алексом. Наверное, он собирался там спать… непонятно почему.
        Я прошла в самую дальнюю, будто это могло меня спасти в случае чего. Заперлась изнутри. От человека, который не коснулся меня и пальцем и сам выгнал из своей спальни. И ушла в душ.
        Только там, под горячими струями, чувствуя, как расслабляются скованные ужасом мышцы, я ощутила, что внизу живота лежит тяжесть, которую не снимает никакая вода. А мои губки между ног чувствительнее обычного, как после оргазма. Но у меня не было оргазма! Все было наоборот!
        Я аккуратно вымылась, хотя и так была чистой после первого раза. Даже слишком аккуратно: почему-то не могла перестать гладить себя изнутри и промывать раз за разом все складочки… словно это расслабляло меня. Но в итоге все равно вышла, надев гостевой халат и тапочки. И услышала рев мотора.
        Бросилась к окну. Алекс куда-то уезжал на своей машине. Посмотрела на часы: почти три ночи! Что? Куда?
        Зачем?
        Может быть, мне сбежать, пока не поздно? Где мои документы и телефон, я не знала. Может быть, у него в машине. Или в гостиной? Я не помнила.
        Одежда? Допустим, халат тоже сойдет...
        Но смысл?
        «Голд-Элит» для меня точно будет закрыт. А выполнить свою угрозу насчет пустыря можно, даже если я спрячусь. Не бежать же в другую страну. Кем я буду там работать? Уборщицей?
        Я сама на все согласилась. Да и не так уж ужасно происходящее, правда ведь?
        Посидев, кусая губы, я сняла халат и нырнула между чистых выглаженных простыней гостевой кровати и… заснула. Решив, что утро вечера мудренее.
        
        Алекс. Мучения
        Я хотел замучить Соньку. Довести ее до края, замариновать, заставить вариться в ее стыде и возбуждении, смешанных до неразличимости. Заставить изнывать и мучиться.
        Но почему-то нихрена не подумал о том, что когда такая сочная телка выполняет все твои команды абсолютно голая, течет и пахнет сладким возбуждением, хуже будет тебе самому. Удовольствие от власти над ней, это всего лишь настройка мозга, а желание накинуться и выебать, как животное… Вот это уже реальное, живое, куда более сильное и мощное.
        Сдерживаться было невозможно и хотя я планировал уложить голенькую Соню себе под бочок, я понял, что просто проснусь хуем в ней, едва отпущу силу воли.
        Пришлось выгнать нахер и отложить воспитание. Пусть спит на первом этаже и мучается.
        Но повертевшись в пропахшей ее кожей и влагой кровати с полчаса и заебавшись пристраивать не желающий опадать стояк под животом, я взбесился.
        Дьявол шептал на ухо перестать маяться херней и пойти трахнуть Соню, которую заслужил во всех вариантах. Но я взрослый мужик и достиг своего уровня именно потому, что не поддавался этим шепоткам. Делать, однако, что-то надо было.
        Поэтому я оделся, завел тачку и рванул по трассе. Благо до ближайшей точки рядом с придорожной шашлычницей было не так далеко. «Плечевые» там стояли круглосуточно, по сменам. Снял самую худенькую и даже далеко не отъехал, не было мочи терпеть. Нагнул ее у капота и в свете фар отымел так, что она визжала на весь лес. Толкаться в ее раздолбанную дырку было не так приятно, как трахнуть чистую Сонечку, так что никак не мог кончить.
        Поставил на колени, стащил резинку и продолжил в рот. В горло она брала как настоящая профи, и всасывала пылесосом. Но это тоже не помогало. Перед глазами стояли блестящие от соков влажные складочки Сониного лона, приоткрытый манящий вход, набухший клитор, сжатый в узкую точку розовый подрагивающий анус. Это не имело настолько ничего общего с происходящим сейчас на трассе, что мой хер отказывался выдавать мне облегчение.
        Шлюха сама измаялась, пошел второй час, как я ее вертел то так, то этак, присовывая по очереди во все дырки, но лучше б я трахнул матрас, он хотя бы пах Сонькой.
        Под конец профессионалка все же выдоила из меня несколько капель спермы и получила свои бабки. Но я ничего не получил, кроме безумной усталости и боли в паху.
        Нахрена такие сложности, сам не понимаю, но хочется сделать все по красоте.
        Дома вновь вдохнул запах с простыней и абзац: снова стойкий оловянный солдатик. Пришлось дрочить в душе, как малолетке.
        Алекс. Утро
        На завтрак Соня вышла умытая и причесанная, в пушистом белом халате, в котором она слегка тонула, но зато ворот его распахивался иногда, демонстрируя белоснежную кожу груди с парочкой родинок, которые так хотелось целовать когда-то. Вышла она на кухню по привычке, словно мы и не расставались и завтракали так всегда, как раньше. Она перед институтом, я перед работой.
        «Передай молоко».
        «Налить тебе сок?»
        «Второй тост будешь? Я больше не хочу».
        Я сделал себе кофе и уселся напротив нее, разложив вопросы теста, на которые она еще не успела ответить. И пока она поедала свои тосты с авокадо и яйцом, ковыряла хлопья в молоке и пила апельсиновый сок, гонял ее по оставшейся части теста, выхватывая сложные вопросы впремешку с элементарными настолько, что подозреваешь подвох. Она давилась едой, поглядывая на меня с подозрением, но на все отвечала. А под конец даже разошлась, порозовела, стала уверенной в себе.
        А у меня опять в паху тянуло от железобетонной эрекции и желания опрокинуть ее на этот стол, задрать халатик и нырнуть в розовую тугую глубину. И чтобы она царапала меня своими ноготочками и тонко стонала.
        Вчерашние воспоминания не давали покоя. Как она дрожала, стоя, как Бэмби, на разъезжающихся коленках, как волны пробегали по коже, как с каждой секундой все больше набухали и краснели половые губы, так и приглашая погрузиться в горячий раз.
        Как она терлась сосочками о гладкие простыни, сжимала пальцы на перекладине кровати и выгибалась, выставляя попку, будто умоляя накрыть ее своим телом.
        Приходилось закидывать ногу за ногу и продолжать спрашивать спокойным, хоть и осипшим голосом.
        Поставить бы ее на колени, я бы взорвался, едва войдя в ее ротик. Накрыл бы его ладонью и ждал, пока она все проглотит, а потом дал запить апельсиновым соком и только тогда поцеловал в опухшие губки.
        Скрипнул зубами, с трудом успокаивая взлетевший пульс. Отложил листы с тестом и поспешно вышел из кухни. Заперся в сортире и там вздрочнул, мгновенно забрызгав черную плитку стены белесой россыпью капель.
        Пиздец.
        Какого хера происходит? Почему, когда она была моей девкой и послушно раздвигала ноги, хоть и с рядом условий, у меня так на нее не стояло? Было скучно, я высчитывал дни, когда ее уже можно будет бросить, чтобы бывшая невинная милашка не побежала вскрываться из-за того, что поматросили и бросили…
        Неужто дело лишь в воздержании?
        Вроде девка как девка. Красивая, но видали и покрасивее. И не только видали. Когда в Сургуте партнеры мне подогнали двух близняшек с одинаковыми пухлыми губами и задами, мне уже к утру надоело их валять по очереди. Я поставил их одну на другую и пресыщенно курил, вставляя попеременно то одной, то другой.
        С хера ли меня тут так переклинило?
        Выйдя из туалета, я бросил листы с тестами Соне:
        - Изучай, зубри, вечером проверю.
        Прыгнул в машину и рванул в офис, чтобы хоть там как-то отвлечься. Хотя собирался сказаться больным на все десять дней, чтобы как следует погонять мою бывшую сучку.
        Невинное прошлое
        Алекс с утра был напряжен, но условия выполнял
        Завтрак, спокойный, тест
        Словно он и правда собирался только оказать услугу Давиду и проучить меня и ничего из того что я себе навоображала.
        Таких как Алекс не бросают. Меня предупреждали что я могу пожалеть. Но тогда он хоть уже и был на высокой должности но еще не обзавелся такой наглой ухмылкой. Был мягче что ли
        И я не верила.
        А ведь все начиналось так хорошо…
        Алекс выглядел невероятно круто в том клубе, куда меня вытащили девчонки отмечать знакомство на первом курсе. Мы сидели в уголке, у туалетов, за самым непопулярным столиком, потому что пили самые дешевые коктейли. Точнее, девчонки пили, а я просто сидела, потому что на второй коктейль мне бы денег не хватило. Отговаривалась тем, что вообще не пью. Это тоже было правдой.
        Не потому что я была такой хорошо воспитанной скромницей. Наоборот, мама меня даже иногда ругала, что я не гуляю с мальчиками как все и отказываюсь пить на семейных праздниках. Просто… ну вот такая я родилась.
        Наверное, поэтому мне так понравился Шалаев.
        Он в этом клубе был как рыба в воде. Оторванный, отвязный, стильный, он на танцполе двигался как бог. При том, что остальные мужики выглядели колодами и буратинами или даже вообще не пробовали выходить танцевать.
        Девчонки к Алексу липли просто. Кому не хочется потанцевать так, что даже у меня, сидящей вдалеке от танцпола, начинали гореть щеки.
        Они заводились так, что рвали его ширинку прямо при всех. Но он всегда был отстраненным и ироничным. Никогда не уходил с теми, кто лез к нему. Всегда находил самую красивую девушку, сидящую с коктейлем, выбирал ее сам.
        Да, я стала приходить в тот клуб чаще. С девчонками, которые открыли главный секрет молодости и красоты: если пострелять глазками, парни сами тебе купят алкоголь, не надо тратиться. Правда за это придется расплачиваться. Кто может, болтовней, кто танцами, а кто и покруче.
        Я никогда не умела вертеть хвостом и динамить, поэтому даже не лезла в эти игры.
        Но с девчонками ходила. Поболтать, расслабиться… И посмотреть на Алекса.
        Тогда я еще не знала, как его зовут. Но по пятницам он всегда был в клубе и был заметнее всех.
        Даже и подумать я не могла, что он может обратить на меня внимание. Девушки, с которыми он уходил, были яркие, дерзкие, уверенные в себе, одетые как из журналов, знающие себе цену.
        Как-то незаметно и я стала тянуться за ними. Дома перед зеркалом училась танцевать, повторяя подсмотренные движения. Примеряла на свои фотографии модные шмотки, красилась ярче по мануалам на ютубе. И даже покупала вещи все смелее и смелее. Мама ужасно удивлялась, что я так меняюсь. Но радовалась и даже потратила однажды целиком премию на мой новый гардероб.
        Когда первый раз я вышла в наряде, скопированном у одной из моделей из инстаграма, мне казалось, все на меня пялятся. Мне казалось, я вообще голая!
        Кожаные шорты, колготки со швом сзади, туфли на высоком и толстом каблуке и сверкающий, полностью покрытый стразами короткий топ, под который никак не надеть лифчик. Селфи в зеркали получились крышесносными! А вот в клубе я сразу же зажалась и спряталась в самый дальний угол.
        Конечно, никто ко мне не подошел.
        Но пару раз прогулявшись в туалет и обратно, я поймала на себе одобрительные взгляды и перестала горбиться и стараться спрятаться.
        В следующий раз даже осмелилась надеть обтягивающее платье и сесть у стойки.
        А еще через неделю ко мне подошел Алекс.
        Мечта и кошмар
        Я чуть не сошла с ума от ужаса. Подумала, что если он пригласит меня танцевать, я не сдвинусь с места. Хотя уже иногда выходила на танцпол и даже получала от этого удовольствие. Но в его присутствии у меня дрожали коленки и в горле застревал комок. Ледяные голубые глаза, небрежная щетина и дымчатые очки, которые он снимал, только когда разговаривал с девушками, которые ему нравились… Мне хотелось потрогать ткань его нарочито грубой футболки, будто ее делали вручную. Хотелось царапать ногтями выбеленные джинсы. Слизнуть каплю пота, что прокладывала дорожку по его жилистой шее.
        - Что смотришь? Они настоящие, - усмехнулся он, заметив, что я разглядываю огромные бицепсы, рвущие рукава футболки. - Можешь потрогать.
        Я потрогала.
        Он купил мне коктейль и слава богу не стал тащить на танцпол. Расспрашивал про институт, не опускал взгляд ниже выреза на груди, сидел близко, чтобы не приходилось перекрикивать музыку, но не распускал руки.
        А когда я с сожалением сказала, что мне пора домой, предложил:
        - Давай встретимся в следующий раз где-нибудь, где потише?
        Он посадил меня в такси и даже оплатил его, а я с трудом вытерпела до дома, чтобы выкричаться от восторга в свою подушку.
        Алекс!
        Тысячу раз я думала, что я буду делать, если он предложит спокойно и цинично «к тебе или ко мне?» и не была уверена, что смогу ему отказать. Но он пригласил меня на настоящее свидание!
        И поцеловал только в конце, после того, как мы весь вечер протанцевали в другом клубе. Я и Алекс! Ему приходилось поддерживать меня иногда, потому что я смотрела на то, как он движется, на то, как перекатываются могучие мускулы под кожей, чувствовала его руки на талии и просто расплывалась горячей лужицей у его ног. Он собирал эту лужицу обратно в Соню и снова кружил меня, прижимал к себе, смотрел пристально и остро. Ох!
        А от поцелуя в машине у его дома я и вовсе потеряла голову, потерялась в окружающем пространстве и с трудом выбралась, чуть не спросив его, обязательно ли мне идти домой!
        В следующий раз мы уже просто катались на машине по ночному городу и целовались в укромных местах. Я снова надела сверкающий топ и позволила Алексу беспрепятственно лазить под него руками. Он даже удивился.
        На третьем свидании он повез меня к себе домой.
        Меня всю трясло, я не знала, как сказать ему, что я еще девственница. То мне казалось, что он и сам знает, поэтому был таким нежным и последовательным во время наших встреч, то боялась, что он откажется от меня, едва узнает, какая я неопытная и до сих пор никому не сгодилась.
        Я должна была догадаться, что такой опытный мужчина, избалованный женским вниманием не может не быть развращенным в сексе…
        Но когда я это поняла, было уже поздно. Он так быстро набросился на меня прямо в бассейне, что я просто ничего не успела. Ни предупредить, ни крикнуть, ни понять, что это только начало…
        Все время, пока мы встречались, Алекс тянул меня на свой уровень. Он брал мой телефон, разглядывал инстаграмы моделей, на которых я любовалась и просто одним махом скупал все шмотки, из которых они составляли свои луки. Он учил меня пить дорогой алкоголь, танцевать как он, небрежно садиться в машину и… сексу. Извращенному грязному сексу.
        Заставлял носить белье, которое ничего не скрывало. Вынуждал отдаваться ему при свете.
        Менял позы как перчатки, одна другой страннее. А когда дело дошло до… В общем, один раз, когда он споил меня хитрыми коктейлями, я согласилась лизнуть его член. Меня потом долго тошнило. Это было отвратительно!
        Мне нравилась близость с ним, но зачем делать вещи, которые не предусмотрела природа?
        Когда он попытался сделать это со мной, я наорала на него и не разрешила.
        А после того, как в позе раком, самой унизительной и животной, я почувсвовала его палец, массирующий отверстие чуть выше… Я вырвалась и сбежала. А потом просто собрала вещи и ушла от него.
        Пусть другие дуры позволяют делать с собой все эти гадости за бабло и шмотки!
        Я не буду!
        Алекс. Кожа к коже
        Работать было невозможно, сука…
        Говорила мне мама: не верь порнухе. Не слушал, идиот. Не понимал, что там жестокие доминанты часами и днями измываются над бедными девочками, то подтягивая их на цепях, то заставляя ползать по полу, то еще что чисто для кино. Наверняка в перерывах между дублями они этих девок нещадно дерут.
        Конечно, я уверен, что Сонечка сейчас думает только о том, «что это было?» вчера.
        Но ведь и я думаю только об этом! Конечно, она прожаривается на медленном огне и размягчается, а я, кажется, становлюсь только тверже.
        Нахера вот я секретаршей взял Любовь Максимовну шестидесяти лет? Ну и пусть лучше работает, чем голожопые идиотки с надутыми свистками. Зато они бы мне сейчас этими свистками сняли бы напряжение прямо под столом.
        Да я скоро на Любовь Максимовну накинусь, доставлю старушке наслаждение!
        Она уже старается пореже заходить в мой кабинет, потому что я провожаю ее задницу в серой твидовой юбке голодным взглядом!
        Но именно она, эта юбка, навела на меня на охрененную мысль.
        Стало даже как-то легче работать. Мозг, конечно, на заднем плане отыгрывал какие-то сценки из грядущей ночи, но уже не так отвлекал.
        План был составлен, оставалось только уйти пораньше и заехать в один магазинчик…
        Соню я застал опять в пушистом халате на диване в гостиной. Очень удачно. Один взгляд на кремовую замшевую обивку, и в мой план были внесены очень интересные коррективы.
        Пароля от телека она не знала, поэтому листала каталоги и автомобильные журналы, бедный ребенок.
        - Чего в бассейне не плаваешь? - Поинтересовался я. - Ела что-нибудь?
        - Ела… - она дернула плечом и быстро поправила сползший ворот халата. Про бассейн не ответила. Подозреваю, что снова аргументом был купальник. Или воспоминания. После первого раза я ее туда заманивал раза два или три. Мне нравилось, как она покачивалась на мне в плотной голубой воде, почти невесомая. Но это тоже проходило по разряду «извращений» и доставалось мне после скандалов.
        Ничего… вода тоже будет.
        Я поставил на кофейный столик три черных бумажных пакета без логотипов, и Соня конечно не утерпела, скосила глаза. Любопытство разгоралось в ней так ярко и видимо, что я аж облизнулся. Не волнуйся, моя хорошая. Все будет. Все будет на тебе, в тебе, под тобой…
        Стянув с себя пиджак, я опустился на колени перед диваном. Соня испуганно подобрала ноги, странно на меня глядя. Я протянул руку и осторожно потянул пояс ее халата, развязывая его. И тут же, без паузы, отогнул ворот, обнажая плечи. Руки Сони дернулись, вновь сгребая ткань обратно. Она тихонько хныкнула.
        Что ж…
        - Сонь. У меня к тебе серьезный разговор.
        Я поднялся и встал над ней во весь рост, скрестив руки на груди.
        Вставший член тут же оттянул ткань джинсов прямо на уровне ее глаз.
        Она посмотрела мне не в лицо, а именно туда. Моя ж ты девочка…
        - Да? - Она все еще прижимала к себе халатик, как будто я сейчас буду монстром, который сорвет его с нее… Черт, заманчивая мысль.
        - Мы с тобой взрослые люди. Тебе нужна была помощь, ты ее получила. В спор я тебя силком не втягивал. Настаивать на твоей позиции не принуждал. Соглашаться с моей ставкой не требовал. Ты в любой момент могла отказаться. Но ты согласилась.
        - Я думала…
        - Конечно, ты думала, что выиграешь. Мало кто вообще спорит имея в виду проиграть.
        Я прошелся: шаг туда, шаг сюда. Глаза Сони настороженно следили за мной. Кажется, она не вникала в смысл моих слов.
        Снова стремительно присев на корточки, я опустился на ее уровень. Глаза в глаза.
        - Соня. Ты сама согласилась и проиграла. Почему ты сейчас ведешь себя так, будто я маньяк, который тебя похитил и насилует?
        - Потому что не хочу, чтобы ты… - она судорожно всхлипнула. - Выкинул меня на пустыре…
        - Блядь!!! - Рявкнул я, ударив кулаком по закаленному стеклу столика. Оно задребезжало, но выдержало. - Какого хера?! Я что, давал повод считать себя таким ублюдком?! Я хоть раз трахнул тебя без твоего разрешения? А?
        - Нет… - она опустила глаза.
        - Так… - я медленно выдохнул. Злость кипела во мне адской смолой и переливалась через край. - Меня не прут изнасилования, дорогая моя! Ты можешь закатывать глаза, шипеть, ругаться про себя. Но выполняй условия. Сама. Добровольно, блядь!
        - А ты…
        - Если ты откажешься, я не буду ничего ТАКОГО с тобой делать. Но, конечно, никакой работы в «Голд-Элит». Вот и все.
        - Поняла, - кивнула она и, о чудо, сама распахнула халатик и выпуталась из него, откладывая в сторону. Осталась голенькой и пахнущей свежестью и мылом. Сладкой.
        - Вот и хорошо. - Я потянулся за ближайшим пакетом и вытряхнул на стеклянную поверхность ворох алых кожаных ремешков. - Я купил тебе красивое белье на сегодня. Хочу сам на тебя надеть. Повернись спиной.
        Она закатила глаза. Я усмехнулся. Ну же, Сонечка… Тебе понравится эта игра. Когда-нибудь.
        И развернулась на коленях, послушно сев ягодицами на пятки. Я закинул плетеную алую сеть вперед, соединяя концы ремней у нее за спиной.
        Пальцы мимолетно скользнули по враз затвердевшим сосками, и я ухмыльнулся, предвкушая долгий, долгий вечер…
        
        Поцелуй
        Дыхание Алекса обжигало шею. Его пальцы не были наглыми, не лезли куда не надо, но когда он касался моей кожи, случайно и не намеренно, я вздрагивала от ожогов, которые он на ней оставлял. Лаковые ремни того… что он назвал «бельем». Когда мы встречались, белье он привозил кружевное, шелковое, нежное, по-настоящему красивое. Если бы Шалаев так не пялился на меня каждый раз, как я его надевала, оно бы мне даже нравилось!
        Чулки и куда более дешевые кружева я даже купила себе сама. Потом. Когда смогла смотреть на них без тошноты и не вспоминать, как он рвал эту ткань с меня зубами, как стаскивал стринги, обнажая промежность, как будто конфету разворачивал.
        Сейчас ремни холодили кожу и вызывали дрожь ужаса. Они были пугающими, жесткими, и то как деловито Алекс застегивал их за спиной, облачая меня в переплетающиеся сети, вызывало мало тех нежных чувств, которые я испытывала, когда он баловал меня как свою девушку.
        К ним не прилагалось ни дорогого платья, ни сумочки, как было тогда. Это было настоящее извращение, а не то, что я им считала. Хотелось плакать, но я вспоминала жесткую отповедь Шалаева и приходилось держаться.
        Он был прав. Я сама на все согласилась. И должна ответить как взрослая женщина.
        Только… Ох!
        Алекс ногтем царапнул мой сосок, и тот заныл, требуя продолжения.
        Но умелые жесткие пальцы только деловито расправляли ремни на мне, застегивали на спине, тянули ниже.
        - Встань, - скомандовал Алекс спокойно. Я видела, что у него уже стоит, но ему это как будто вовсе не мешало! А раньше он тащил меня трахаться при любом удобном случае. До сих пор же даже не поцеловал!
        Я аккуратно сползла на пол босыми ногами. Алекс развернул меня, крутнул, расправляя ремни дальше.
        Застегнул их на бедрах. Конечно, это было не белье! Эта была секс-игрушка!
        Красные лаковые ремни узкими полосками кожи расходились от плеч, очерчивая грудь, но не закрывая ее. Только две полоски проходили по ней самой, с двух сторон от соска, зажимая его в тиски и раздражая. Дальше ремни спускались на живот, перетягивали его в разных направлениях, открывая пупок в очерченном ромбе, треугольником расходились по линиям трусиков, которых не было и натирали промежность, выделяя половые губы на редкость бесстыдно.
        Дальше они шли на бедра, превращаясь в портупею словно у Лары Крофт, якобы для пистолетов. Но вместо этого просто сжимали мои ноги.
        Алекс присел на корточки, закрепляя язычки ремней и теперь нашел пряжку-регулятор потянул ее, стискивая кожу до ощущения неудобства. Я опустила глаза и встретила его алчный взгляд. Его пальцы прошлись по второму бедру, затягивая там ремень чуть туже комфортного. Потом без нужды поправили кожаные полоски между ног, между делом мазнув по выпяченным и приоткрытым складочкам. Алекс поднялся, скользя пальцами по моей коже и аккуратно, методично и как-то по-садистки медленно затянул каждый, каждый, каждый, сдавливая мое тело.
        Чем сильнее оно перетягивалось алыми полосками, тем чувствительнее становилась кожа под ним. Пряжки под грудью стали моим мучением. Дыхание Алекса согревало соски, грудь наливалась тяжестью, но он не пытался меня даже ласкать.
        Он достал из пакета еще один набор ремешков и закрепил на запястьях толстые кожаные браслеты, соединенные между собой длинной цепочкой. Она не мешала двигаться никак, но все равно ограничивала на подсознательном уровне.
        И ошейник.
        Последним он затянул на моей шее ошейник, связанный с браслетами цепочкой потолще.
        И словно услышав мои мысли, притянул меня к себе, болезненно впечатав в свое тело всем напряженным, перетянутым ремнями телом и жадно накрыл мои губы своими.
        Он не целовался, он пожирал мой рот с болезненным голодным желанием. Таким острым и темным, что я не могла не откликнуться на такой зов. Когда кто-то целует тебя так, словно прямо сейчас готов поглотить всю, размазать по себе, впечатать, изваляться, сшить свое тело с твоим, невозможно оставаться равнодушной.
        Стоило мне отозваться чуть-чуть, немного, лишь обозначить ответ, приоткрыв губы и шевельнув языком, как его язык ворвался внутрь, заполнил его, сплелся с моим, напористо и яростно трахая мой рот.
        И… в одну секунду все кончилось!
        Алекс оттолкнул меня от себя, тяжело дыша, его глаза вспыхнули льдом и он плюхнулся на диван. Отвел от меня, стоящей в недоумении взгляд и бросил небрежно:
        - В пакете туфли. И вынеси мусор.
        - ЧТО? - Он застал меня на половине движения. Я уже достала оставшиеся в пакете красные туфли на платформе и с золотыми цепочками. Я ослышалась? Мусор?
        - В кухне пакет завонялся в мусорном ведре. Помнишь, где баки?
        Алекс не смотрел на меня.
        Я потянулась к халату, но он отбросил мою руку и перевел наконец взгляд на меня.
        - Дай… - попросила я.
        - Зачем? Так иди.
        - Так?
        С открытой грудью, распухшими губами: и теми, и этими! С голым задом и ничем не прикрытой промежностью. На улицу к бакам, которые стояли метрах в десяти от дома Алекса на улице псевдоевропейского коттеджного поселка, где располагался его дом.
        Там же люди! Собачники, бегуны.
        - Туфли только надень, испачкаешься. Что стоишь?
        Я медленно встала на каблуки. Стало еще неудобнее. Все тело тянуло и пульсировало. Открытость смущала и дразнила. Я готова была отдаться Алексу без вопросов. Но зачем он собирается демонстрировать меня всем вокруг?!
        Алекс. Зомби
        Ее тело идеально подходило для сложных портупей. Для любых.
        Соня не была высушенной воблой, но женская идеальная ее фигурка с припухлостями в нужных местах притягивала взгляд в любом состоянии. Сейчас же, перетянутая кожаными ремнями, она становилась крышесной. Подчеркнуто тонкая талия, выделившаяся грудь, чуть набухшая из-за затянутых ремней, мягкий животик и сочащиеся смазкой складочки. Я попробовал их пальцами и теперь то и дело подносил руку к носу, чтобы еще раз вдохнуть сладко-пряный аромат Сони.
        Хер стоял колом, можно было гвозди забивать. В голове долбили молотки, глаза застилало пеленой и я даже боялся, что не выдержу и в одну секунду обнаружу себя ебущего Соню прямо на полу, вдалбливаясь в ее идеальное тело с силой и мощью, достаточной, чтобы продолбить его насквозь.
        Когда она со своими надутыми губками пошла вперед, повиливая попкой и сверкая налившимися кровью нижними губками, я чуть не завыл как койот. Встал и подошел, чтобы посмотреть, как она нагибается к пакету в мусорном ведре, выпрямляется… Что ж я, блядь, не заставил ее полы мыть! Это было бы зрелище! Но и сейчас она непроизвольно расставила ноги, потому что портупея давила на промежность, и в наклоне была горячей как вулкан. Внутри нее наверняка сейчас жарища!
        Шаги к двери дались ей нелегко, но когда она распахнула ее и свежий ветер прошелся по ее разгоряченной чувствительной от связывания коже, она аж остановилась, задохнувшись от ощущений.
        Моя горячая сучка. Эта ночь и еще восемь. Все мои. Завидую сам себе. Оттягиваю пир как можно дольше. Невозможно терпеть, но я терплю. Разряды молний пробивают тело от паха до затылка. Это, сука, больно! Но стоит мне представить, как я буду, наждавшийся, возбудив ее, погружаться в ее влажную глубину, думаю, того стоит…
        Баки стоят ближе, чем раньше. Ее это приятно удивляет. И кусты разрослись за последнее время. Никто ее на улице не увидит. Но то, что она этого ждет, то, КАК она этого ждет, взводит мой курок, оставляя ружье в опасном для жизни положении.
        Возвращаюсь в гостиную, слышу неуверенные шаги обратно. Сам пока любуюсь выпирающим под джинсами членом. Не то чтобы природа меня обделила, но мне кажется, сейчас он побил все рекорды, увеличившись еще на пару сантиметров и затвердев до деревянного состояния. Похлопать бы им по ее обветренным губкам, провести по лицу…
        - Садись, - говорю я ей спокойно и тянусь к пульту от телека. - «Бродячих мертвецов» будешь смотреть?
        Она устраивается на диване осторожно, морщась. Теперь ВСЯ ее кожа чувствительна и горит огнем. Она такая горячая, что я чувствую это на расстоянии сантиметров двадцати. Огненная, пылающая, сгорающая дотла Соня.
        Елозит по дивану и кивает мне.
        Я вырубаю свет и включаю сериал по телеку.
        Не могу смотреть. Да и не смотрю я эту херню, времени нет. Просто врубил, что первое попалось. Мне нравится наблюдать, как Сонечка сидит очень прямо с закушенными губами и старается не шевелиться. Но кровь приливает к перетянутым местам. А от других отливает. Она никогда такого не чувствовала и хотя пытается следить за актерами на большом телеке перед диваном, видно, что собственные переживания занимают ее больше.
        Сопит. Ахает. Ерзает. Поглаживает себя непроизвольно. Лучше бы меня погладила.
        У меня уже искры перед глазами. Хочется засосать ее рот еще раз, жестче, искусать ее нахер. Нет. Рано.
        Не сейчас.
        Сейчас мы сорок минут пялимся на экран. Добросовестно и думая совсем о другом. Я, например, о том, что кажется шлюхи мне больше не помогут. Да и дрочка вряд ли. Но я попробую.
        Однажды… Однажды я буду внутри этой ерзающей девочки. Ощущать каждую ее ложбинку, каждое сокращение мышц. О, как я буду ее драть! Сутки без перерыва. Двое, нахрен, суток!
        Кровь бьется в висках, заливает глаза.
        Кончается серия, и я врубаю свет обратно.
        - Встань, - говорю.
        Соня поспешно поднимается и я с ехидной улыбкой смотрю на влажное пятно на нежной замше дивана.
        Смотрю так долго, что она тоже переводит взгляд на пятно и мгновенно, за секунду, заливается краской. Я провожу пальцами по влаге на ткани, тру ее.
        - Если тебе ТАК хотелось этих зомби, - говорю я с прохладцей. - Могла бы попросить меня переодеться в рванье и трахнуть тебя.
        
        Жемчужинки
        - Иди сюда.
        Голос Алекса хриплый и холодный, и он обдирает мою пылающую кожу своей жесткостью.
        Я ошиблась. Он вовсе не хотел меня поиметь по-своему, по-извращенски. Он хотел меня унизить, сломать, отомстить за то, что посмела его бросить.
        Я бы хотела сказать, что буду стоять против него с поднятой головой, гордая и неприступная… Но это неправда. Сейчас у меня глаза на мокром месте. Таком же мокром, как это унизительное пятно на диване. Мое тело выдало меня. Я могу орать сколько угодно, но оно, мое чертово тело, готово к тому, чтобы он его заполнил собой.
        Черт, я тоже готова. У меня перегорают все предохранители, я никогда не испытывала такого желания секса. Я не думала, что оно бывает, вот такое!
        Тайком считала своих подруг распущенными шлюхами, когда они говорили, что просто не смогли устоять. Как это, не смочь? Взяла и устояла. Это же даже не голод или жажда, это легче.
        Но я готова ползти к нему на коленях и умолять взять меня.
        Чертов Шалаев!
        Но, кажется, он тоже готов. Мне не придется унижаться.
        …как я ошибалась…
        Сделав несколько шагов к дивану, ничего не видя из-за застилающих все слез, я почти наткнулась на его колени, но Алекс не схватил меня, как я ожидала. Он помог мне выпрямиться, но тут же отнял свои руки.
        - Не хочешь примерить вторую обновку? - Спросил он скучающим голосом.
        Что угодно!
        Я всхлипывала почти вслух. Между ног горело огнем от желания почувствовать себя растянутой.
        Что захочешь!
        - Хочу… - проговорила я, имея в виду не только какую-то там новую шмотку. Я хотела член! Голова была как в тумане. Пытаясь одернуть себя, я никак не могла добиться ответа от своей разумной части.
        - Тогда сними это, - бросил Алекс, а когда я резко подняла голову, разбрызгивая выступившие на глазах слезы, я увидела его наглую ухмылку. Он просто ждал. Горячий охренительный мужик, которого я жаждала с первого взгляда, пусть поначалу и слегка наивно, не желал меня трахнуть! Он желал довести меня до того, чтобы я умоляла.
        - Снимай, чего ты ждешь?
        Я качнулась на каблуках и ведомая последней надеждой, потянулась к ремешкам на груди. Они были самыми легкими. Застежка была под потяжелевшей грудью. Острые края елозили по соскам, заставляя меня закусывать губы, но я быстро справилась, охнув, когда грудь лишилась поддержки. Тяжелая, налитая, она качнулась болезненно и зовуще. Я украдкой кинула взгляд на Алекса, но он только ухмыльнулся и сделал жест продолжать.
        Ремни на спине были сложнее. Я возилась, заведя руки назад, почти тыча возбужденными, каменными сосками в лицо Алексу. Конечно, у меня уже была привычка стягивать лифчики, так что сложности были только с тем, что тело было слишком перетянуто и теперь по нему разбегались острые огненные мурашки.
        Шалаев наблюдал с интересом, но спокойно.
        Пока я расстегивала ремни на бедрах. И на животе. А вот когда потянулась между ног, он аж весь подобрался, наблюдая за тем, что мне пришлось поставить ногу на диван, чтобы получить доступ к шнурочкам, которые он там затянул. Они намокли от моей влаги и с трудом распутывались, я вся взмокла, ковыряясь в своей промежности. Зато Алексу нравилось! Глаза загорелись, он даже склонил голову, чтобы был обзор получше!
        - Помоги… - взмолилась я, когда поняла, что только туже затягиваю кожаные шнуры.
        - Уверена?
        Мне показалось, или в его голосе добавилось сиплых ноток? Есть шанс?
        Хотя меня немного отпустило. Тело горело огнем, требуя касаний, но возня со сбруей немного охладила мой пыл.
        Однако когда я кивнула, а Алекс придвинулся, властно развернул меня спиной и надавил на поясницу, вынуждая нагнуться, первое же касание его пальцев там, где сходились складочки, чуть не отправило меня на Луну!
        Это не был оргазм. Я знала, как он выглядел, Алекс иногда доводил меня. Но что-то очень похожее. Только вместо удовлетворения была еще большее возбуждение!
        Искры полетели из глаз, когда он провел пальцами вдоль моей щели! А потом обратно. А потом оперся запястьем так, что оно терлось о прикрытый клитор.
        Все время пока он медленно, издевательски медленно распутывал шнурок, я поскуливала. И под конец даже вслух. Горячая волна то поднималась, то опускалась, но Шалаев будто специально не задерживался так, чтобы я успела кончить.
        А когда он убрал руку и сбруя упала с меня на пол, я… готова была даже сама себя довести!
        Но Алекс одернул меня:
        - Второй пакет, дорогая. Надевай сама. Ошейник и браслеты оставь.
        - А можно не буду… - проговорила я, с ужасом глядя на то, что извлекла из второго пакета.
        Это были трусики. Всего лишь трусики.
        Маленькие и алые. Они почти ничего не закрывали… Даже хуже: они открывали все! Потому что там, что у нормальных трусов была ластовица, у них красовалась прорезь!
        Это бы еще ничего! Но посередине нее шла цепочка, на которую были нанизаны жемчужины!
        Мне это, простите, в письку засовывать, что ли?!
        Я перевела взгляд на Алекса, но он только поднял брови. Что, мол, не так?
        - Нельзя, - сказал спокойно. - Ты же сама хотела.
        Под лозунгом «сама хотела» я, кажется, дойду до предела!
        Я вдела ноги в трусики, подтянула их до бедер и дальше… края кружев легли по обе стороны от моих опухших половых губ, а жемчужная нить протянулась прямо по щели.
        - Подойди.
        Алекс притянул меня к себе, ловко ухватив за цепочку, что связывала руки и ошейник и внаглую раскрыл меня внизу, пропуская жемчужинки так, что они легли прямо на клитор.
        А потом что-то такое сделал с моими запястьями, что цепочка, связывающая их, внезапно сократилась, притягивая их друг к другу.
        И я оказалась связанной.
        Этот наглец любовался моим лицом с плохо сдерживаемым удовольствием!
        Стоило мне двинуться, как жемчужная нить пришла в движение, бусинки завертелись и проскользили в моем соке прямо по клитору и дальше, заставляя и так возбужденное до предела тело дернуться как от удара током.
        Я всхлипнула и снова посмотрела на Алекса.
        - Иди в мою кроватку, сладкая, - ухмыльнулся он. - Я следом.
        Это был марш позора. Каждый шаг давался мне с большим трудом, особенно когда я стала подниматься по лестнице. Жемчужинки перекатывались, терлись, и меня пронзали острые вспышки возбуждения и удовольствия. С каждым шагом внизу живота становилось все тяжелее. До боли.
        Хотелось плакать уже не только от того, что я хотела в себя член!
        В спальне Алекс кивнул на кровать.
        Я быстро легла на нее, расставив ноги и уже забыв о стыде, только чтобы больше ничего не терлось! Как нарочно, именно в этот момент Шалаев стянул свои домашние шмотки и предстал передо мной мускулистый и обнаженный. Он был сложен как бог! Как бог секса! Я ощущала это как никогда!
        Но что он сделал?
        Просто лег в кровать, завернулся в одеяло. И выключил свет.
        Оставляя меня скованной и возбужденной на своей половине кровати!
        Вечер трудного дня
        Засыпать рядом с пышущей жаром Соней, которая только что не выгибалась, умоляя без слов оттрахать ее до звона и синяков было просто мучительно. Она елозила по кровати, вздыхала, и я слышал влажные звуки от трущихся друг о друга бедер. Запах секса от нее шел умопомрачительный.
        Стойкая попалась девочка, так и не пошалила своими ручками, а я так ждал!
        Проснувшись рано утром рядом с ней и увидев, что спит она, разметавшись по кровати, губы приоткрыты, ноги раскинуты, а между складочками поблескивает белая нить жемчуга, я чуть не накинулся на нее тут же. ДВА РАЗА мне пришлось спустить в душе, чтобы выйти на работу, не рискуя встретиться с ней за завтраком.
        Но пока собирался, убрал все гаджеты, включая ее телефон и зарядки от них в кабинет и запер его. Поставил пароль на все каналы на телеке, кроме порно и проверил, что в бассейне чистая свежая вода.
        И оставил в гостиной третий пакет с запиской: «Надень к моему приходу».
        По пути к машине только что опустошенные яйца снова налились тяжестью, стоило представить Соню в этом.
        Хорошо, что, блядь, в этом мире существует ебучая переаттестация сотрудников! Хвала всем богам, живым и мертвым, за то, что меня никто, блядь, не предупредил, что она начинается сегодня!
        Все Сонины прелести вылетели из головы, вся горячая ебля, которую я воображал половину ночи. Еблю мне устроили собственники компании, причем активной стороной был не я! Зато потом выебал всех своих подчиненных, так денечек и прошел!
        Очнулся я ближе к полуночи с сорванным горлом, забитыми от сигарет легкими и голодный как дьявол. Перехватил какой-то сэндвич в запоздалой кофейне, чисто чтобы сбить голод и только уже ближе к дому, глядя, как стелется под колеса ночная дорога, вспомнил, что что-то там собирался делать с Соней. Она, небось, спит давно, устав от дрочки и плавания. Больше-то в доме делать нечего, я сам позаботился. Кто же знал, что все так выйдет! Запланированы-то были остренькие игры.
        Ладно, похуй. Сколько там, три дня прошло? Успеется.
        Но как же я удивился, когда в собственном доме меня внезапно встретил запах горячей еды! Печеного чеснока, томатного соуса, каких-то трав… я изумился и на всякий случай перепроверил, туда ли я приехал. А войдя в дом, уже не мог остановиться, шел на этот запах прямо на кухню.
        Там, в моей рубашке поверх того самого комплекта, у плиты возилась Соня.
        - Садись, - сказала она, не оборачиваясь. - Вино там открой.
        Я рухнул на стул. Передо мной стояла бутылка белого вина из моих запасов, в которой криво торчал допотопный штопор. Где только нашла такой? Не осилила с ним справиться, а нормальный не отыскала? Я с легкостью дернул пробку и разлил бледно-желтую жидкость по бокалам, стоящим на столе. И тут Соня поставила передо мной тарелку. В ней дымились спагетти с томатным соусом и морепродуктами. Пахло это так изумительно, что я вслух сглотнул и с трудом дождался протянутой вилки.
        - А ты? - Спросил, заметив, что она села напротив и взяла только свой бокал.
        - Я уже поела, - махнула она головой.
        Первые десять минут в голове было только: «Охуеть!» И все.
        И только когда до мозга дошли сигналы насыщения, я откинулся на спинку стула и разлил нам еще вина. Остро посмотрел на Соню:
        - И что это было?
        - Ну, я просто приготовила поесть… - она пожала плечами чуть смущенно.
        - Я оставил тебе йогурт и фрукты в холодильнике, тоже не нашла?
        - Ну это не еда… И вообще ты сам голодный.
        - А это где взяла? - Я кивнул на тарелку и сковородку, где томилась добавка. Но, кажется, мне хватило.
        - В морозилке нашла, там далеко… - Соня покусала губы. - Нельзя было?
        - Можно. Спасибо.
        Она почему-то немного покраснела. Ну надо же.
        Даже не думал, что она умеет готовить. Нынешние девки только минеты строчат отменно. И когда Сонечка даже этого не смогла, списал в утиль. Оказывается, в ней есть и сюрпризы.
        - Прости! - Она вдруг вскочила и принялась расстегивать рубашку. - Голой было как-то неловко, я сейчас сниму.
        - Оставь.
        Я поднял бокал с вином, любуясь сквозь него на Соню. - Тебе идет. Как будто я тебя уже оттрахал и ты теперь ходишь, обмазанная моим запахом.
        - Алекс! - Она взметнула на меня повлажневший взгляд. - Зачем ты… почему ты…
        Она никак не могла сформулировать, а мне нравилось, как она заливается краской, как медленно ползут розовые пятна по шее, перемещаясь на декольте, как кусает Соня губы.
        Я отпил еще вина.
        - Почему я все еще тебя не оттрахал? - Улыбнулся, глядя на нее. Такая была гордая фифа у своего дома, холодная стерва с бедным Давидом. А теперь мнется и ерзает. Красиво. - Не натянул тебя за свой хер, не забил болт во все дырки, не отдолбил до виза, не выебал во всех позах?
        Она длинно, со всхлипом втянула воздух носом, а я насладился выражением ее лица. Красоточка моя. Давай…
        - Да.
        Соня кремень!
        Ну что ж.
        - Чем занималась сегодня?
        Вино еще оставалось, блаженное тепло и сытость растекались по всему телу и никуда не хотелось идти. Но подразнить ее хотелось дико.
        - Ничем особенным… - она тряхнула волосами и на всякий случай застегнула одну пуговичку. - Поплавала…
        - Голой? - Я ухмыльнулся.
        - Нет, блин, в халате! - Наконец вспыхнула она. - Алекс, ну сам как думаешь?!
        Ну слава богу. А то это жертвенное молчаливое сопротивление и така же мутная покорность меня изрядно заебали.
        - А телевизор не смотрела? - Я ухмыльнулся еще шире.
        - Смотрела! - Она дерзко поймала мой взгляд.
        - Понравилось?
        - Очень!
        - А что больше всего понравилось? - Я закинул ногу на ногу и покатал на языке еще один глоток вина.
        - Ты больше есть не будешь?
        Соня подхватилась, встала, убрала свой стакан в посудомойку, подошла ко мне, но когда она протянула руку, чтобы взять мою тарелку, я схватил ее за запястье, удерживая на месте и заглянул в глаза:
        - Что больше всего понравилось, Сонь? Какой канал? «В подчинении»? «Малолетки любят большие члены»? «Город извращенцев»? «Мисс Анал»? Скажи?
        Соня смотрела на мою руку, поджав губы. Ее гладкое, вкусно пахнущее тело, горячее и упругое, практически прижималось сейчас ко мне. Под тонкой тканью белой рубашки выделялось треульниками черное белье. Грудь ее поднималась и опускалась, а под пальцами на запястье я чувствовал заполошный пульс.
        - Это приказ? - Спросила она, не поднимая головы.
        - Да.
        - Тогда… - Соня дернула рукой и отобрала таки у меня тарелку. Поставила в посудомойку и повернулась, скрестив руки на груди. Ее потемневшие глаза метали молнии. - Ничего мне там не понравилось! Это порево для задротов и извращенцев. Нормальным людям такое неинтересно!
        Порно
        Хах.
        Моя горячая дерзкая сучка!
        В разморенной атмосфере мне все еще было лень даже дергаться, но ведь можно проучить мою маленькую нахалку и без особых телодвижений.
        - Пойдем, - я подхватил бутылку и свой бокал.
        - Куда?
        - В гостиную. Посмотрим, настолько ты нормальная.
        Она вздрогнула, когда я проходил мимо, но засеменила следом.
        В комнате ютился полумрак. Только ночник в углу, да свет телевизора, когда я его включил. Но мне хватало, чтобы видеть Соню, которая остановилась в дверях. Я молча похлопал ладонью по дивану рядом с собой. Она забралась с ногами туда, где еще вчера было влажное пятно. Я втянул носом воздух… Нет, пока сладкого запаха еще не было слышно так ярко, как накануне. Но я был уверен, что стоит мне прижаться к ней ближе, раздвинуть ее ножки…
        О, я смотрю, пришибленный работой боец в моих штанах зашевелился и проявил интерес. Ничего, бро, сейчас мы тебя раскочегарим. Вместе с Сониной влажной малышкой.
        Я взял пульт и включил телевизор. Он оставался на одном из каналов. Самом невинном, «Плейбой Соло». Там красивые девушки в красивом белье красиво изгибались под красивую музыку. У меня на такое не вставало даже в четырнадцать.
        Я покосился на Соню. Ее лицо было расслабленно. Наивная моя девочка… А если выйти отсюда в меню и зайти… Ага, в статистику.
        - Ну что, Сонь… Любопытства тебе не занимать… - присвистнул я. Ну или она просто очень скучала, потому что просмотрела что-то около сотни каналов, большинство не больше минуты.
        Но ближе к вершине хит-парада начиналось интересное…
        - Десять минут канал «Старички и подростки». Тебе хотелось бы, чтобы я был постарше, седой и с брюшком, а, Сонь?
        Я ухмыльнулся, заметив как напряглась Соня. Вспоминает, что еще смотрела? Да не тушуйся, тут все записано.. .
        - Полчаса на канале «БДСМ как стиль жизни». Я там тоже бывал, очень хорошо все объясняют. Стремление к саморазвитию это хорошо…
        Соня быстро переменила позу, села, обняв колени.
        - А теперь… Тройка лучших. Час на канале «Черные члены»! Ох, не туда я тебя гулять привозил, надо было к общаге, где африканцы живут, может не так быстро бегала бы от насильников.
        Быстрый злой взгляд на меня и выдох. Ладно, это любопытство.
        - Ну ладно… На втором месте и полтора часа… «Анальный сюрприз»! Ты ж моя девочка…
        Я развернулся к Соне. Она грызла ноготь на большом пальце, не глядя на меня.
        - Сонь, а Сонь… - вкрадчиво поинтересовался я. - А ты себя при этом трогала, Сонь?
        Она продолжала молчать и дышать.
        - Соняяяяя… - позвал я. - Может быть, то, что тот ублюдок не закончил свое дело, нанесло тебе душевную травму и ты хочешь, чтобы это сделал я?
        Она медленно повернула ко мне голову.
        - Сонь, давай, признавайся, игралась со своей киской под кадры, как большие черные члены рвут жопы?
        - Нет!
        - Ну нет, так нет… - Я промотал дальше. - Гангбанг. Соня. На первом месте. Серьезно? Четыре часа?!
        Ее, кажется, потряхивало. Она смотрела в одну точку, не поворачивая ко мне голову.
        - Сонь… - Я налил себе вина в опустошенный бокал, сел поудобнее, устраивая уже бьющийся о ткань джинсов изнутри член. - Иди сюда. Ползи. Ближе.
        Она медленно, но подчинилась. Перебралась совсем близко ко мне. Так, что я мог дотянуться уже до пуговиц на рубашке. Одной рукой держа бокал, второй начал их вынимать из петель
        Под рубашкой у нее был третий, самый невинный комплект белья. Черная ткань, закрывающая и лобок, и соски. Но… полупрозрачная, как женские колготки. И тонкая, проводящая тепло руки, которую я положил на Сонину грудь. Провел большим пальцем по затвердевшей вишенке. Спустился ниже, расстегивая рубашку дальше и открывая себе ее тело.
        Вкус вина перекатывался по языку терпкой кислинкой, грушевым привкусом, малиной, летом… сладостью Сониных губ.
        - Хочешь… посмотрим вместе?
        Я провел ладонью по ее щеке, смахнул с плеча рубашку и проследил пальцами тонкую ткань белья, которая толком ничего не укрывала, только дразнила. А потом притянул ее за локоть к себе, разворачивая и устраивая спиной к моей груди. Между моих коленей. И лицом к экрану, где кадр застыл на сцене, где двое мужчин высвобождали грудь девушки из корсета, а третий стягивал с нее стоящей трусики.
        Я перехватил Соню поперек живота, устраивая поудобнее, вдохнул запах ее волос, коснулся губами шеи сзади. Она вся передернулась, а я нажал кнопку «Плей», запуская проигрывание.
        Пожалуй, это будет самый интересный просмотр порно в моей жизни.
        Оргазм
        Черт-черт-черт! Знала бы я, чем все обернется! Знала бы я, что мое любопытство… Господи, у этих негров реально чудовищные дубины!
        И да, я через растопыренные пальцы смотрела на анальный секс, потому что никогда не понимала, как можно туда… фу! Но эти сисястые коровы из порно так закатывали глаза, когда их трахали в зад, что мне стало…
        Чуточку любопытно.
        Но я никогда не собиралась смотреть эту групповуху! Просто поинтересовалась роликом, где шесть мужиков на одну телку. Типа, а как? По очереди или все сразу? А потом ушла в душ, вырубив звук, а не изображение. И теперь Алекс думает про меня всякие мерзости.
        Мне всю жизнь было все равно, что девчонки вокруг меня только и думают о том, как бы с кем покувыркаться. Что ищут, кто бы их чпокнул наконец, хотя им всего четырнадцать. Что у них между ног чешется уже с юных лет. Я в интернете начиталась пабликов, в которых парни пишут о таких девках и поняла, что не хочу, чтобы обо мне так писали.
        Чтобы прикидывали, в какие позы меня завернуть, ржали над тем, что я плохо сосу или наоборот, сосу хорошего. И унижали за то, как я держу член в руке. Все, что отличалось от миссионерской позы под одеялом в темноте безжалостно высмеивалось. Конечно, монашки их тоже веселили. Но все-таки о них шутили с куда большим уважением.
        Я хотела быть той, о чьих сиськах не шутят.
        А потом случился Алекс… Я думала, он другой. Но ему так нравились все эти унизительные штуки. Намотать волосы на кулак, отшлепать, заставить взять в рот… Развратное белье, любоваться на меня в нем! Я только представляла, как бы обо мне написали в каком-нибудь пацанском канале и внутри у меня все съеживалось от стыда.
        Вот и сейчас, когда я сидела между ног Алекса и чувствовала его стоящий член сзади, а его рука скользила по моему телу, я представляла, что бы обо мне сказали.
        Шлюхендра, которая пускает слюни на групповуху! Господи, ну я же не виновата!
        Хриплый голос Алекса прозвучал прямо мне на ухо:
        - Ну что, девочка моя, расскажешь, что тебе понравилось?
        Он поднял пульт и нажал кнопку. На экране, от которого я старалась отводить глаза, но у меня не получалось, слишком уж он был большой, двое мужиков стащили со стоящей дамы лифчик, и ее силиконовая грудь с торчащими сосками так и осталась стоять параллельно земле. Они оба жадно присосались к ней, каждый к своей.
        Руки Алекса легли на мою грудь, сжали ее, и сквозь тонкую ткань я почувствовала, какие они горячие. Стало не по себе. Он три дня меня мурыжил ради чего? Было просто страшно… Наверное, хотел довести до этого состояния?
        Пальцы Шалаева нашли мои соски и начали их поглаживать, теребить.
        На экране третий мужчина положил женщине пальцы на лобок и начал тереть клитор.
        - Соня-я-я… - позвал Алекс. - Ну что ты молчишь. Ты бы хотела, чтобы тебя одновременно ублажали три мужика?
        - Нет! - Я вскрикнула, почувствовав, как он сжал сосок.
        - Тогда ты просто мечтала, Сонь? Воображала себе жесткий трах, да?
        - Нет… - я выгнулась, когда ладонь Алекса поползла вниз по животу и остановилась у края трусиков.
        Он всегда хотел трогать меня там, рассматривать, даже лизать, но я не разрешала. Если у женщины нет оргазма от нормального секса, она фригидная, вот и все. Никаких извращений не нужно. У меня был. Редко. Ну и такой… не понимаю, что они в нем находят.
        - А ты себя трогала, когда смотрела? - Снова спросил Шалаев. Рука его поглаживала мой живот, слегка забираясь под край трусиков и снова выныривая. Мне было неловко и совсем не хотелось, чтобы он трогал меня там.
        - Нет, конечно.
        - Святая Сонечка… Все еще не научилась мастурбировать? - Поддел меня он.
        Он пытался заставить меня это делать. У него на глазах! Он вообще был… слишком зацикленным на сексе. Ну, допустим, ему надо было много. Но ведь я не против! Даже три, четыре раза, я потерплю. Но зачем так долго? Зачем распалять себя и играть с половыми органами? Для чего это?
        - Нет и не собираюсь! - Возмутилась я.
        На экране тем временем мужчины расстегнули штаны и достали три увесистых члена. Почти как у Алекса. Его орган как раз пульсировал у меня под попой, но я старалась не замечать этого.
        - Даже вчера не согрешила? - Голос в моем ухе сочился насмешкой. - Какая правильная Сонечка… Или я просто недостаточно тебя довел?
        Вчера я так мечтала о том, чтобы случилось хоть что-то, что освободило бы меня от дикого напряжения в теле! Пусть бы он меня изнасиловал, только бы этот горячий зуд наконец утих!
        Но Алекс спал как ни в чем не бывало! Даже храпел!
        Я снова разозлилась на него, как вчера. И пропустила момент, когда пальцы, вдруг перестав пытаться забраться мне в трусики, погладили мою промежность прямо поверх них. Ткань легко передала тепло, и я вздрогнула от того, как запульсировало у меня между ног.
        Женщина на экране телевизора присела на корточки и начала погружать члены мужчин себе в рот по очереди.
        - Хочешь так же? - Шепнул Алекс мне в ухо. - Хочешь, я позволю тебе облизать свой хуй? Он уже сочится смазкой.
        - Фу, Шалаев! - Сморщилась я. - Необязательно говорить такие мерзости.
        - Дурочка моя… - щекотнул шепоток мое ухо.
        Одной рукой Алекс обнял меня за плечи. Сильной, мощной мускулистой рукой с выступающими жилами. У него были красивые руки, мне всегда нравилось их гладить. Даже сейчас. И пальцы у него были крепкие, я тащилась, когда он гладил меня ими по щеке… По щеке, Алекс, твою мать, а не вжимал бы внизу между половых губ прямо через трусики. Не надо!
        Я задохнулась, когда легкая полупрозрачная ткань проскользнула по клитору, натирая его. Алекс, конечно же, уловил это.
        - Нравится? - Шепнул он. - А так?
        Удерживая меня одной рукой все так же за плечи, другой он стал тереть у меня между ног и от ткани это было почти больно и так… дразняще. Что дыхание мое участилось само собой.
        - Открой глаза! - Скомандовал Алекс. - Смотри на экран. Видишь, как ей нравится?
        Женщине нравилось. Двумя руками она дрочила двум мужикам, а они тискали ее грудь. Третий же шлепал ее членом по лицу.
        - Тоже так сделаю, - задумчиво сказал Шалаев. - Даже если тебе не понравится.
        Какой нормальный мужчина такое скажет, а?
        Чмоканье, разносившееся из колонок почему-то волновало меня. Даже… возбуждало. И Алекс чувствовал это, несомненно, потому что я становилась все мокрее с каждой секундой.
        - Так и думал, - прокомментировал он. - А теперь, девочка моя… Пришло время серьезных вопросов. И не вздумай врать!
        Он лизнул меня в шею, провел кончиком языка до уха и жарко шепнул в глубину:
        - Тебя кто-нибудь кроме меня трогал между ног?
        Его пальцы поглаживали меня под сдавленные ахи актрисы, которая пыталась сосать члены по очереди. Мне было уже жарко. Даже рубашка Алекса была слишком теплой для этой атмосферы. У меня даже пересохло во рту.
        - Нет… - призналась я.
        Один из мужиков шлепнул героиню на экране по груди, и она вскрикнула. Под этот вскрик пальцы Шалаева нырнули мне в трусики, и когда они коснулись набухшего клитора, эхом вскрикнула и я.
        - Молодец. Моя девочка. Задери лифчик.
        Я стормозила, не понимая, что он хочет, но он той рукой, что сжимала мои плечи, с оттяжкой ударил ладонью по левой груди и рыкнул.
        - Слушайся меня!
        Я сморщилась от подступивших слез. Почему-то этот шлепок прокатился по телу болезненно-жаркой волной и вызвал острую обиду.
        Но слушаться пришлось. Я подцепила гладкую ткань и резко задрала ее, обнажая свою грудь.
        - Молодец, - мурлыкнул на ухо Алекс и его рука чуть сползла, чтобы удобнее было накрыть огромной ладонью мою небольшую грудь и сжать ее с непривычной, пугающей жестокостью. До боли сграбастать, оставляя яркие следы пальцев.
        Но в то же самое время другая рука медленно поглаживала меня между ног, скользя по выступившей влаге.
        На экране сменилась сцена.
        Героиня уже сидела сверху на одном из мужиков, а тот придерживал ее за бедра и жестко долбил. Быстро и яростно вбивался в ее тело в сумасшедшем ритме. Она стонала и вскрикивала при каждом толчке и у меня все внутри сжалось от этого зрелища.
        Пальцы Алекса развели складочки внизу, он коснулся клитора, размазывая по нему смазку, а потом он прижал меня к себе плотнее и вдруг начал тереть там так же быстро, как на экране трахали актрису. Я хватала губами воздух от слишком сильных ощущений, никак не могла понять, что происходит, пока не почувствовала, что копящийся внизу живота зуд становится… приятным. Раздражающе приятным.
        Все мышцы напрягаются и тянутся к той точке между ног. А горячее частое дыхаение Алекса на ухо и шлепки плоти о плоть на экране только добавляют к этому ощущению остроты.
        - Давай, девочка моя, - выдохнул Шалаев. - Давай.
        Он подался бедрами вверх, упираясь в мою попу своим пульсирующим членом, я скользнула по нему, его пальцы нырнули в глубину, набирая еще смазки и вернулись к клитору, теребя его совсем жестко.
        Я уперлась руками в бедра Алекса, приоткрыла рот, стараясь дышать не так быстро и часто, но стало еще хуже.
        - Нет… Нееееееет… - простонала я, выгибаясь под его руками. - Алееееееееекс…
        И именно в этот момент он ущипнул меня за сосок, срывая лавину с горы. Меня перекорежило всю, выгнуло, бросило вперед, потом снова на него. Между ног взорвалась атомная бомба, разнося ощущения по всему телу. Безумный яростный взрыв напряжения и горячая тягучая волна, затопившая меня с головой.
        - Вот так, малышка Соня… - осипшим враз голосом проговорил Алекс. - Вот так.
        Горячая девочка
        - Моя похотливая сучка. Так и знал, что ты горяча. Вот дурак я был, что отпустил тебя. Теперь пощады не жди.
        Слова Алекса доносились как сквозь вату. Все дрожало. Я лежала на нем сверху, его пальцы ласкали грудь. Женщину на экране сношали во все места, она стонала, когда ей удавалось, сквозь самый большой член. Два других входили ей в зад и во влагалище разделенные лишь узкой перегородкой, растянутой до предела. Неужели ей не больно?
        Жадные руки Алекса скользили по моему телу, сжимая то тут, то там, и у меня совсем не было сил, чтобы их оттолкнуть. Не физических, хотя и их тоже. Я просто не могла отказаться от жаркого томления, которое приносили они моему телу. Алекс тяжело дышал мне в шею, его губы скользили по коже, пока он вдруг не прикусил ее больно и остро.
        Я аж распахнула глаза от неожиданности, наткнувшись взглядом на тот момент в порнухе, где один из мужиков с гордостью показывал в камеру растянутый анус женщины, из которого только что вынул член.
        Фу!
        Дрожь пробежала по моему телу, возвращая меня к реальности.
        Вот в этот отвратительный мир он меня тянет? Начинается все с такого, а потом тебя имеют как хотят, называют чехлом для члена и шкурой, обернутой вокруг вагины!
        Шалаев медленно провел пальцами между моих раздвинутых ног, проскользил ими по моему телу, оставляя влажные следы и облизал их.
        - Сладкая девочка… - утробно промурлыкал он мне на ухо низким голосом. - Как ты пахнешь… Хочу вылизать тебя всю, моя шлюшка…
        - Я не шлюшка! - Возразила я, сжав зубы. Меня все еще потряхивало от остаточных судорог оргазма, но теперь это было скорее неприятно. И то, что происходило на экране, где один мужик дрочил свой член на приоткрытый рот женщины, выглядело мерзким.
        - А кто ты? - Весело удивился Шалаев, ущипнув меня за сосок. Захотелось прикрыться и вообще сдвинуть ноги, но он не давал, удерживая меня в раскрытом виде. - Дергалась и кончала у меня на глазах, насаженная на мои пальцы. Хотела этого. Извивалась вся. Давай я покажу тебе как сладко быть шлюшкой!
        - Нет! - Я завозилась, надеясь, что он отпустит меня.
        - Дааааа… - в голосе Алекса была слышна вибрация, будто он был мурлыкающим большим котом.
        Он с силой провел ладонями по всему моему телу, свел мои бедра, но когда я попыталась выскользнуть и сбежать, наоборот, сжал меня сильнее.
        И…
        Перевернулся, укладывая меня животом на диван и накрывая своим телом. Я только хныкнула под ним, чувствуя эта тяжесть и упирающийся между ягодиц крепкий член. Он двинулся вперед-назад, притираясь ко мне. Я почувствовала, как откликнулось мое тело, обрадованное тем, что сейчас его наполнят горячим и твердым. Вопреки собственному разуму.
        - Алекс… - умоляюще проговорила я. - Презервативы!
        - Какие презервативы, дорогая моя? - Ухмыльнулся он, выпрямляясь и вздергивая меня на четыре кости перед собой за бедра. - Думаешь, ты заслужила отменного хуя? Нееееееет.
        Острые нотки в голосе Алекса подсказали мне, что так просто я не отделаюсь.
        Я была готова к унижению в сексе. Что он будет использовать меня для удовлетворения своих низменных потребностей. Но зачем он делает это? Зачем он ломает самую мою суть? Мою гордость? Ему что, мало девок, которые развернутся как скажешь и еще фонтанчик вагиной покажут?!
        Видимо, мало…
        Пальцы Алекса, едва касаясь, пробежались по моим бедрам, погладили попу, ладонь прихлопнула. Я судорожно выдохнула, когда он заставил меня поставить колени шире.
        - Такое волшебное зрелище, моя хорошая девочка Соня, знала бы ты…
        Бедра Алекса все еще в штанах толкнулись в мои бедра, рука накрыла лобок, а большой палец подразнил вход и убрался.
        - Алекс…
        - Ты права.
        Он где-то повозился. Щелчок. Комнату залил яркий свет вместо блаженной полутьмы, в которой светился только телевизор. Я была перед ним как на ладони! Задом!
        И Алекс вместо того, чтобы заткнуться… Ну конечно, разве для этого он меня так ставил, чтобы затыкаться!
        Я уткнулась лицом в ладони, чувствуя как горит кожа от стыда.
        Шалаев помял мою попу с явным наслаждением, раздвинул ее.
        - Говоришь, не шлюшка… - с какой-то липкостью в голосе проворковал он. - Но ты же стоишь передо мной раком и твои губки опухли и из тебя течет. Потому что моя сучка обкончалась от моих пальцев. Только шлюшки наслаждаются таким, Сонечка… Сладкие грязные шлюшки…
        И с последними словами я почувствовала, как… между ног меня коснулось что-то влажное и горячее.
        Его язык?!
        Алекс. Пытки
        Она дернулась, как будто я не коснулся ее кончиком языка, а ударил током. Но БДСМ не моя тема. К тому же, зачем мне мучить красивых девочек плетьми и электричеством, если можно их мучить ласками и наслаждением? Хер знает, что во мне рождалось сейчас. Может, я просто уже нажрался кайфа просто ебать баб и мне понадобилось делать это с переподвывертом?
        Но Соня была такой непосредственной и яркой в своих реакциях. Как она барахталась между стыдом и удовольствием, это можно было наблюдать вечно!
        Ее нежная кожа под моими пальцами горела огнем, а когда я шлепнул ее пару раз по упругой попке, на белом остались алые следы, которые мне понравились.
        Но попробовать ее на вкус было еще слаще. Как бы она ни дергалась и не сопротивлялась, но после того, как я провел языком от клитора до самого розового колечка ануса, из ее дырочки влага буквально начала извергаться. Она текла как безумная, дрожала мелкой дрожью и неконтролируемо хныкала в ладошки.
        Все вокруг становилось влажным, когда я разносил ее соки по ее заду, прикусывая белую кожу. Хотелось тереться о нее, такую терпко и нежно пахнущую.
        Ее дырочка просто умоляла вогнать туда член на полную длину. Но заслужила она только мои пальцы. Зато всосала их с такой жадностью, какой я не видел ни у одной девки. Соня дернулась и застонала. Внутри было узко, два пальца едва входили, несмотря на просто заливающую все влагу. Я нажал на внутреннюю стенку, нащупывая шершавое местечко и потер его, добившись стона от Сони. Нет, погоди, до этого мы еще дойдем.
        Я развел пальцами ее складочки, открывая пульсирующий комочек клитора и обвел его языком, а потом сильно всосал губами. Соня аж взвыла от этого, задрожала, выгнулась… и кончила, вскрикивая тоненько с каждым сокращением мышц.
        - Нравится, когда тебе лижут киску, моя скромная монашка? - Усмехнулся я, с силой проводя пальцами по ее бедрам, чтобы оставить следы. Ее ноги подкосились и пришлось притянуть подушку и подложить под живот, чтобы ее пизда оставалась открытой для меня. Полностью открытой, беззазщитной, пульсирующей от волн оргазма.
        - Нравится? - Я не услышал ответа и нагнулся к ее лицу, накрывая ее телом. - Ну? Говори!
        - Да… - почти прошептала она, зажмурившись. Из-под век катились слезы. Охренеть, какая чувствительная сучка.
        Я нашарил ее груди, сжал их в ладонях и сладко толкнулся членом между ягодиц. Он заныл требуя ворваться в бой, но вместо этого я стиснул мягкие сиськи, зашипел от прокатившейся от поясницы волны острых игл.
        На экране закончился предыдущий ролик, все кончили на бабу, залив ее потоками спермы и начался следующий. С места в карьер четыре негра ебли белую девчонку, засовывая ей сразу по два члена то в одну дырку, то в другую. Девочка оборачивалась и натужно лыбилась в камеру, ненатурально взвизгивая. Меня больше не вставляло это убожество, и я щелкнул пультом. Передо мной была растаявшая девочка, которую хотелось довести до исступления. И я снова накинулся на нее. Бил языком по клитору, высасывал изнутри всю влагу, трахал ее то пальцами, то языком, прикусывал чувствительные местечки и ловил, ловил дикую дрожь, сотрясавшую все тело, бессвязные мольбы Сони.
        Мне показалось, что она уже потеряла всякий разум, но стоило мне коснуться кончиком языка ее ануса, как она вдруг замерла и сжалась.
        Я обвел колечко по кругу и толкнулся языком внутрь.
        - Нет! - Вскрикнула Соня абсолютно трезвым голосом.
        Я выпрямился и влупил ей по заду ладонью так, что аж зазвенело под потолком.
        - Ты забыла? - Зло спросил я. - Ты не имеешь права говорить нет!
        - Пожалуйста, не надо… - она выпростала руку из-под себя и загородилась. - Алекс…
        Я рыкнул, распластал ее по дивану, рванул вниз полуспущенные трусики и перетянул ими запясть сони, заведя их вверх.
        - Теперь не помешаешь…
        Я перевернул ее на спину, развел ее ноги так широко, как получилось и набросился на ее пизду, вылизывая ее, тараня пальцами, атакуя узкое колечко мышц языком, жестко вытрахивая из нее оргазм за оргазмом. Чем дальше, тем меньше она сопротивлялась и вообще соображала. Стоило мне коснуться клитора, Соня взрывалась стонами и судорогами, стоило засунуть в нее палец или язык, принималась извиваться и непроизвольно насаживаться на них. А уж когда я сжимал пальцами соски, одновременно всасывая клитор, она задыхалась от пронзительных воплей и кажется временами даже отъезжала.
        Эта вот девочка, которая вяло вздыхала, когда я ее трахал по-человечески!
        Стоило перестать ее слушать и оказалось, что где-то там внутри Сонечки прячется бесстыдная нимфоманка. Надо только довести до обморока святошу.
        - Хва…тит… А…лекс… - выдыхала она, едва выговаривая слоги. - Боль… но…
        Уж как мне было больно… Кажется, хер затвердел до каменного состояния и только посылал молнии в позвоночник азбукой Морзе: SOS!
        Я поднялся с дивана, перехватил ее под живот и поднял тоже. Глаза у Сони были осоловелые, руки, связанные перед грудью были сложены в умоляющем жесте, но я все равно прижал ее одной рукой к себе, а другой забрался между ног и жестко, безжалостно царапая ее изнутри довел девочку до последнего оргазма. Глаза ее закатились, показав белки, и Соня без сил повалилась на меня.
        А говорила, что не шлюха!
        Алекс. Минет
        Больше испытывать свою силу воли я не стал и отнес угандошившуюся нахрен Соню в кроватку в гостевой спальне. А сам, сжав зубы, отправился в душ. Хером можно было не то, что гвозди забивать, а Пизанскую башню подпирать, чтоб не падала. Дрочить такой сухостой было без толку, тут или бабу задалбывать до кровавых мозолей, или пойти почитать Википедию о подробностях стояния на реке Калке.
        Как нарочно, включенный телевизор загрузил очередную трешанину про десять мужиков и одну девку. С большим интересом я посмотрел, как они ее каруселили, но желания поучаствовать это не вызвало. На пальцах оставался запах Сони.
        И вдохнув его, я выпустил хер на волю, накрыл этой ладонью головку и неожиданно кончил, да так, что искры из глаз и абзац, как больно.
        Но это не помешало дождаться ее с утра на кухне. У меня отчего-то было охуенное настроение. Кажется, я предвкушал то, во что скоро превратится моя Сонечка, если продолжит в том же духе.
        - Ножки сходятся? - Ласково спросил ее, глядя, как ее шатает от стены к стене. - Иди сладкого поешь, у тебя нервное истощение.
        Я разогрел замороженные круассаны с шоколадом и с умилением смотрел, как она жадно поедает их, стараясь не поднимать на меня глаза. Проголодалась, значит? Что ж, когда дело дойдет до момента, когда я ее натяну, придется заказывать шашлыки и стейки, чтобы прокормить ее после этого.
        Вытрахаю всю душу.
        Пока она большими глотками пила кофе, я подошел сзади и скользнул ладонью под вырез халата. С удивлением заметив, что ее соски уже стоят по стойке смирно. Прислонился щекой к ее щеке и усмехнулся, когда Соня резко сжала бедра.
        Мои пальцы гладили ее съежившиеся сосочки ласково, легко, и я слышал, как учащается Сонино дыхание. Раньше так не было. Кажется, я что-то разбудил в ней.
        Совершенно точно.
        Когда моя рука скользнула вниз, дотронувшись до ее лобка, моя скромная девочка автоматически развела ноги.
        Спохватилась тут же, но было поздно, и она только заперла мою ладонь там, где было уже жарко и влажно.
        - Хочешь, значит… - сипло проговорил я.
        Подхватил ее со стула, загнул на стол и задрал халатик, открывая упругую нежную попку. С размаху воткнул в пизду два пальца, и они вошли легко, с развратным хлюпаньем. Вжал голову Сони в стол и горячо, жадно, бешено, не размениваясь на нежности, отдрючил ее дырку, пока она цеплялась за все подряд, стонала в голос, извивалась и перебирала ножками как норовистая кобылка.
        - Надо было тебя сразу отжарить как следует, на первом же свидании, - ухмыльнулся я, поправляя с готовностью вставший член. - Меньше было бы мороки с ханжеством твоим. А твое ебучее уважене нахуй сдалось, только время зря потратили.
        Соня тяжело дышала, сползая со стола обратно на свое место. Руки ее, поднимавшие чашку, мелко тряслись. Глаза, однако, оставались опущенными. И она молчала.
        Так или иначе, но на работу надо было идти. Дел там было до буя, и горячая Сонечка с влажной киской не являлась оправданием для прогула. Я разблокировал ей каналы и оставил телефон. Вчера было жарко, но если я и сегодня вернусь ближе к ночи, будет жестоко держать ее весь день на диете из гэнгбэнгов и черных членов.
        Но в отличие от вчерашнего дня, сегодня сосредоточиться на работе не получалось. Может быть, потому что остались только рутинные вопросы, и мой мозг, лишенный вызова, доставал и показывал одну за другой самые горячие вечерние картинки.
        Выгнутая спина Сонечки с выступившей испариной, ее стоны охрипшим голосом, ее тугие сисечки, болтающиеся, когда я шлепаю ее по заду, раскрытые складки и тугое отверстие, куда я погружаю пальцы, чувствуя, как она обнимает меня своим горячим нутром, вкус ее соков, сладкий, пряный, как у белого персика…
        Я откинулся на кресле, заложив руки за голову и прикрыв глаза.
        Нихера не хотел мозг никакие цифры и показатели. Хотел он продолжать думать о губах Сони, о вкусе ее кожи, о твердых сосочках… Непроизвольно моя ладонь легла на вздыбившийся под брюками член.
        Я открыл глаза… и столкнулся взглядом с Миленой. Она зашла в мой кабинет как-то слишком тихо, видимо, дверь была приоткрыта. И теперь расширившимися глазами смотрела на то, как отчетливо видный под стеклянным столом, мой хер оттопыривает ткань дорогого костюма.
        Милена была нашей переводчицей, знала пять языков, была незаменима на переговорах и любима самым высоким начальством. При весьма скромной должности, я знал, зарплата у нее была такая, что некоторые топ-менеджеры кисло завидовали и распускали грязные слухи о том, чем она на самом деле зарабатывает любовь руководства.
        Но сейчас… Когда она смотрела на мой пах взглядом голодной кошки, я, кажется, начал подозревать, что не все грязные слухи были клеветой.
        - Милена… ты немного не вовремя, - откашлялся я.
        - Ну почему… - она аккуратно закрыла за собой дверь и развернулась ко мне. - Мне кажется, Алексей Германович, что я принесла документы, которые вам сейчас нужны как никогда.
        Походка у нее была тоже кошачьей, а уж когда она опустилась на четвереньки у той стороны стола и нырнула под него, у меня и вовсе взорвался от перегрева мозг!
        Милена-Милена…
        Вот уж кого я никогда не стал бы зажимать на корпоративах, для этого существовали секретарши. Но оказывается под скромной, застегнутой под горлышко блузкой, билось сердце истинно преданной работницы «Голд-Элит»!
        Тонкие пальчики со скромным маникюром без труда справились с ширинкой, а потом… мой хер оказался в раю!
        В долбаном раю, где гурии пели ему на все лады сладкие песни, где скользил юркий горячий язычок, очерчивая каждую вену, где пошлые хлюпающие звуки заменяли самую прекрасную музыку, а всасывающие движения влажного рта отправляли куда выше рая, еще, еще, еще выше… еще глубже. Потому что через мгновение Милена сжала ствол пальцами, нагнулась… и вобрала его целиком, до самого горла, заглотив по самые яйца. И вот этого я уже не выдержал, взорвавшись в ту же секунду.
        Изливался я в нее долго и яростно, удерживая ее голову прижатой к своему паху, чтобы не думала отклониться. Но она и не собиралась. Наоборот, после того, как я выпустил ее на волю, Милена слизала всю сперму до последней капли и напоследок облизала яйца.
        И так же элегантно выбралась из-под стола, аккуратно застегнув за собой брюки.
        Если бы я был ее начальством, она бы сейчас получила тройную премию.
        Но.
        В то же мгновение, когда разряды молний перестали прошивать меня насквозь, я подумал вовсе не о ней. Я подумал: вот бы спустить вот так в розовый ротик Сони.
        Вот это я попал…
        Бассейн
        Никогда в жизни я не чувствовала такого расслабления. Мое тело словно лишилось костей, мои мышцы превратились в теплое желе, а в пустой голове металось эхо. Иногда я касалась своей груди или низа живота и сладкое эхо пробегало по телу…
        С трудом выйдя на кухню, чтобы утолить бешеный голос, я столкнулась с Алексом. Воспоминания о том, где побывал его горячий язык, пронзили меня горячими искрами, и внутри все затряслось от смущения, стыда, желания повторить и… голода. Никак не связанного с тем, чем я завтракала. Мой желудок был наполнен, но было пусто где-то в других местах. Я не могла поверить, что я хотела… повторения?!
        Грязное, отвратительное, недостойное занятие. Но почему мне так горячо, когда я вспоминаю, как смотрел на меня Алекс потемневшими ледяными глазами, как безжалостно, жестко и точно он имел меня пальцами, как горячо и бесстыдно пронзал меня его язык. Господи, даже в попу! Языком!
        Хотелось свернуться в клубочек и повыть от ужаса, и хотелось снова это ощутить.
        Но вместо того, чтобы дать мне то, о чем я мечтала, стесняясь саму себя, Алекс с утра просто отымел меня пальцами жестко и совсем не нежно. Унизительно и гадко.
        Но горячие судороги скручивали меня еще долго, так долго… Что когда он ушел, я чуть не расплакалась.
        И день тянулся бесконечно. Телевизор снова был доступен, а вот порноканалы заблокированы. Я хотела посмотреть вчерашний ролик и не смогла. Пошарилась по порносайтам с телефона, но там все было так скучно и мерзко, а пузатые мужики с маленькими членами так не похожи на Алекса, что я быстро бросила это занятие.
        Пошаталась по комнатам и вышла к бассейну. Чистая, пахнущая свежестью и озоном вода манила своей голубизной. Щелкнув выключателем, я зажгла крошечные яркие лампочки у самого дна. Теперь бассейн таинственно мерцал и ждал, манил… Удержаться было невозможно, и я, оглянувшись, скинула халат на шезлонг, скрутила волосы в узел на макушке и нырнула с бортика сразу на глубину. Теплая тугая вода сразу обняла мое обнаженное тело, качнула, расступилась, позволяя проскользить в глубине. Ох, как это было хорошо! Помню, несмотря на то, что с этим бассейном были связаны неприятные воспоминания о моем первом разе, боли и крови, и большом, распирающим изнутри члене, я потом любила плавать, когда приезжала к Алексу. Даже начала понимать тех девчонок, которые связываются с богатыми ради таких вот бассейнов. Невероятный кайф.
        Но обычно я плавала в купальнике, не считая первого раза, а сейчас была голая и чувство единения с водой было кайфовее прежнего. Я просто сливалась с прохладной и плотностью голубого света.
        В очередной раз вынырнув у самого бортика, я подняла глаза и испуганно отшатнулась: надо мной стоял, возвышаясь, совершенно обнаженный Алекс. И член его тоже стоял: мощный, огромный, увитый тугими венами. Кажется, я могла разглядеть каждую тень на нем и даже капельку смазки, выступившую на головке. Ярко, остро, в подробностях.
        Хотя тут же отвела глаза, но он продолжал стоять перед глазами.
        Испуганно оглянулась на огромные витринные окна: но закат только начинался, времени было еще мало, почему он так рано вернулся с работы?
        Ни говоря ни слова, Алекс ловко, без плеска, вошел в упругую воду будто профессиональный пловец. Не выныривая, сделал круг вокруг моих ног и показался на поверхность вплотную ко мне, проскользив своим обнаженным телом по моему.
        И сразу сжал меня руками, притиснул к горячей груди и накрыл губы своим жестоким жадным ртом.
        Он не целовался, он терзал меня, мучил, насиловал языком в рот, безжалостно продавливая до предела, придерживая за затылок и не давая вырваться. Пару раз мы окунулись под воду, пока Алекс не сообразил толкнуть меня к бортику, на мелководье. Я нащупала под ногами дно и выдохнула, но он не дал мне передышки.
        Заскочил наверх, уселся, склонившись и придерживая мою голову и медленно сказал, глядя мне в глаза своим ледяным взглядом:
        - Открой рот, Соня.
        Время ожидания и соблазнения прошло, вот что я поняла мгновенно. Шалаев устал от игр и пришел сегодня, чтобы взять с меня мой проигрыш на полную катушку. Он не просил, он спокойно предъявлял квитанцию, чтобы получить желаемое.
        Он придвинулся так, что темный член с красной головкой покачивался перед моим лицом. Стоило ему сделать одно крохотное движение, и он бы ворвался между моих губ, хочу я этого или нет. Но мы договорились, что я взрослая и отвечаю за свои поступки, поэтому я приоткрыла губы и зажмурилась, чувствуя бесконечное унижение от того, что вынуждена делать.
        - Ладони. - Командует Алекс, и я кладу пальцы на пульсирующую твердую плоть. Послушно обнимаю ими его ствол, чувствуя, как он напрягается под моим касанием и обреченно, как на плахе, накрываю губами разбухшую головку.
        - Блядь, нет! - Слышу я сквозь шум крови в ушах, и чувствую, как рука Алекса за волосы стаскивает меня с его члена. - Не так! Заебала твоя жертвенная рожа!
        Девочка выросла
        - Алекс… - я выдыхаю виновато и униженно. Даже не знаю, что хуже: унижение от того, что тебе приказывают взять в рот член или от того, что вот так отбирают. С презрением и разочарованием.
        Во мне борются два желания: продолжать уважать себя и не делать эти гадости и второе, странное. Сделать так, чтобы Алекс был мной доволен.
        - Соня… - он все еще сидит на бортике, а я стою между его коленей, держа член в ладонях. Но это меня не смущает.
        Меня смущает то, что мне хочется плакать. Почему-то.
        Как будто он отнял у меня сладкую конфету.
        Он протягивает руку и поднимает мою голову за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.
        - Соня. - Повторяет он. - Неужели я тебе настолько противен?
        - Что? - Ахаю я. - Нет!
        - А мой член? - Алекс поднимает одну бровь, его ледяные глаза замораживают мою душу. Неправильный ответ чреват мгновенным замерзанием воды вокруг.
        - Н-н-нет… - я пытаюсь опустить голову, но его пальцы не дают. - Но…
        - Но что? - Его пальцы ложатся на мои поверх горячего твердого ствола и принуждают сжать его сильнее. Алекс проводит моей рукой снизу вверх до головки и сдавленно шипит сквозь зубы. - Ты же видишь… мне нравится.
        - Это… - я ищу слово, которое бы его не разозлило. - Стыдно!
        - Стыдно трогать мой член?
        - Да!
        - Почему? Ведь это… - Алекс снова водит моей рукой по стальной твердыне, возвышающейся надо мной и дыхание его учащается. - Самая главная вещь в мире. Он создает людей, вокруг него вертятся все мужские проблемы и устремления, на него буквально нанизан мир. Важнее члена для мужчины ничего нет, а мужчины управляют этим миром. Как может быть стыдно управлять тем, что управляет миром?
        Я молчу, прикрыв глаза, и уже без его помощи сжатой ладонью ласкаю его член.
        - Соня!
        Поднимаю на него взгляд.
        - Высунь язычок… - очень нежно, почти шепотом говорит Алекс.
        Я подчиняюсь, высовывая кончик языка, и он толкается вперед, касаясь его головкой. Она гладкая, приятная, совсем не противная.
        - Ну что? Стыдно? - Спрашивает Алекс вкрадчиво.
        - Да… - шепчу я, чувствуя, как ее гладкость скользит по моим губам, пока я говорю. - И унизительно…
        - Боже! - Он закатывает глаза. - А унизительного-то что?!
        - Это же… половые органы, - мне стыдно даже говорить такие слова, кровь кипит у поверхности кожи. Я наверняка вся красная. - Губами их трогать…
        - Сонечка…
        Алекс обнимает мою голову двумя руками и склоняется, складываясь пополам и заглядывая мне в глаза. Он касается губами моих губ и крайне терпеливо спрашивает:
        - То, что я тебя вылизал вчера всю с ног до головы тебя ни на какие мысли не навело? - Его голос становится опасным, даже угрожающим: - Или ты хочешь сказать, я унизил себя этим?..
        - Нет! - Поспешно говорю я, потому что чувствую: Алекса лучше оскорбить в лицо, чем предположить такое.
        - Тогда с чего вдруг это унизительно для тебя, а?
        Он… прав.
        И мне теперь стыдно, что я не хочу сделать для него то, что он сделал для меня. Тем более, подозреваю, он все равно возьмет свое.
        Поэтому я приоткрываю губы и Алекс покровительственно улыбается, подаваясь бедрами вверх. Его ладонь ложится на мой затылок, и я втягиваю его член в рот, сжимая тугим кольцом.
        Алекс явно удивляется такому энтузиазму, но хватает мои руки и отводит в стороны.
        - Давай так. Без рук, Соня. Только твой горячий рот. Влажный… Тугой…
        Он задыхается, говоря это, и я начинаю понимать то, что он сказал об управлении мужчиной через его член.
        Алекс толкается немного вперед, и мои губы туго натягиваются вокруг его ствола. Он большой, толстый, и мне даже немного больно. Но то, как Шалаев сухо сглатывает, когда я сама продвигаюсь немного вперед, неожиданно заводит и меня саму. Начинает казаться, что вода между ног горячее, чем обычно. Алекс гладит меня по волосам, распутывая узел на макушке, и они рассыпаются по плечам. Я насаживаюсь на его член глубже, он продвигается еще и тут же выходит, давая мне выдохнуть.
        Я тяжело дышу, но продолжаю скользить губами снаружи, собирая влагу, растекающуюся по нежной коже. Мне хочется еще. Он вкусный, как ни странно это звучит. И хотя я еще чувствую немного стыдное унижение, мне оно нравится тоже.
        Служить ему, принимать в себя его член: меня встряхивает от этих мыслей и я снова насаживаюсь на него, сжимая щеки.
        Алекс бормочет что-то бессвязное, пальцы в моих волосах движутся хаотично. Выдыхает.
        Я держу во рту тугую горячую плоть и мне хочется сделать что-то еще. Пытаюсь провести языком по пульсирующим венам, и наверное делаю все как надо, потому что Алекс резко дергает меня за волосы: смотрю на него и вижу, как закатываются его глаза. Мне хочется дальше. Кладу ладони на его бедра и пытаюсь протолкнуть член еще глубже, в самое горло.
        - Сссссссоня… - шипит Алекс. Он почти теряет контроль и мне нравится это. Я управляю им. Я им, а не он мной.
        Застываю, туго обхватывая его губами и когда Алекс нажимает на мой затылок, аккуратно прячу зубы за губами, но он рычит и оттягивает мою голову за волосы назад. Не успеваю испугаться, что снова что-то сделала не так, как он вбивается в мой рот снова. Я всасываю свою конфету, которую у меня чуть не отняли. Мой ванильный леденец, сталь под шелковой оберткой, а Алекс дергается еще и еще, так далеко, что мне приходится сглотнуть… и пропустить его в самое горло.
        Пугаюсь до одури. А как дышать? А это нормально? А что делать? Но Алекс только командует:
        - Дыши носом.
        И начинает трахать мое горло своим членом, приговаривая:
        - Еще, да, да, Сонечка, да, давай, моя девочка, ооооо…
        Из моего рта раздаются влажные хлюпающие звуки, я почти задыхаюсь под его напором, но мне нравится, как все тело Алекса твердеет, напрягается…
        А потом он выпускает меня и я вижу, как блестящий от слюны член выскакивает из моих губ. Делаю резкий глоток воздуха и набрасываюсь на его, проводя языком сверху вниз, а потом снова заглатывая. Случайно задеваю зубами нежный край головки, и Алекс вдруг дергается, хватает мою голову двумя руками и бешено вбивается в горло, уже не заботясь обо мне, втыкается до предела, пока мой нос не касается его живота… И там внутри я чувствую, как в мое горло начинает течь что-то вязкое и горячее. А Шалаев, невозмутимый, холодный Шалаев матерится и хрипло стонет в голос.
        Алекс. Облом
        Охренеть… просто охренеть. Мне за всю мою нелегкую жизнь и столько баб, что за зарубке на болте не поместятся, ни разу не отсасывали так, что звезды из глаз и ощущение пустого воздушного шарика вместо бренной оболочки Алекса Шалаева.
        Сонька - первостатейная шлюха. Не прогибал бы ее сам, своими собственными руками, не поверил бы, что она первый раз держала хрен во рту и скользила по нему своими губками так, что яйца поджимались. Я вывернулся наизнанку, чуть моя душа не выплеснулась в ее глубокое горло вместе со спермой. А ведь мне в тот день уже отсосала лучшая шлюха нашей компании.
        Но сочетание невинности и развратности в Сонечке было таким крышесносным, что от меня к концу осталось только вялое желе, которое валялось, глядя в потолок зала и материлось, а больше ничего и не могло.
        Сонька выползла на сушу, пристроилась у меня на груди и лежала тихо-тихо, пока я перебирал ее волосы и рассказывал ей, какая она охуенная блядина.
        В тот момент не было у меня в мозгах слов нежнее.
        Сейчас, снова заваленный работой, я бесился на самого себя. Какого хера я не повторил это все, не трахнул сладкий Сонин ротик, когда проснулся с ней в обнимку посреди ночи? Она сопела куда-то мне в подмышку, приоткрыв влажные губы, и я даже провел по ним пальцами, представляя, как мой хер снова протискивается между ними, как туго и влажно у нее во рту, какой у моей девочки будет туповатый вид, когда она снова начнет сосать…
        Но будить было жалко, а с утра я позорно проспал и летел через все красные светофоры под панические телефонные звонки в офис.
        И вот, впервые с утра выдохнув, чувствую, как мне не хватает кое-чего ниже пояса. Кое-чего влажного и горячего.
        Милена уже пару раз покачивала кормой мимо моего кабинета, но какой нормальный мужик выберет траченную шлюху, если дома есть невинный ангел, которая сосет как суккуба?
        Демоническая девка с развратным ртом и глазами ангела.
        Прошипев матерную тираду, я поправил мгновенно налившийся хер.
        Сегодня отдолблю мою красотку в горло, вытрахаю ей все глупенькие мозги, окуну свой стояк между пухлых губешек и спущу пару раз, не вынимая. Прямо с порога поставив ее на колени… а потом…
        Мои извратные мечты прервала Милена.
        Зашла, не стучась и глядя прямо на стоящий хер. Я хотел рявкнуть, чтобы выметалась, но облизнув губы, сучка сообщила мне, что сегодня с Кипра прилетает наш учредитель и весь топ-менеджмент отправляется на спонтанный, мать его, корпоратив в загородный дом владельца. Сауна, совещание, шлюхи, совет директоров, бухло, презентации и отчеты, сладенькая наркота и прочие обсуждения повышений.
        - Мне кажется, нам не помешает сегодня ночью немного поработать… - облизнулась Милена.
        - Ты разве не поработаешь с нашим главным? - Буркнул я, впервые в жизни не обрадовавшись нашему регулярному корпоративчику. Топ-бонза наш мотался в наши края не так часто и каждый раз это были эпичные загулы.
        Но как же невовремя в этот раз!
        - Он женился, - печально покивала Милена. - На тайке. Мне такой работоспособности не видать.
        - Фак… - я откинулся в кресле, морщась заранее от того, в каком состоянии я выползу на свет божий с утреца.
        - А послезавтра общий корпоратив, - добила меня Милена. - С выступлением топ-менеджеров. Твоим тоже. Скажи… - она подошла к моему столу и наклонилась так, что сиськи чуть не вывалились и не запрыгали по стеклу кожаными мячиками. - …мне большое спасибо за предупреждение…
        - Большое спасибо! - Искренне сообщил я.
        - Очень… большое? - Милена практически легла на стол, отклячивая шикарную корму. - Можно потрогать?
        Если бы мой хер умел разговаривать, он бы сейчас взвыл от досады.
        Ему хотелось в Сонин ротик, а тут предстояло обрабатывать Миленин зад.
        Ночь в одиночестве
        Когда пошли вторые сутки отсутствия Алекса, я испугалась по-настоящему.
        Сначала я даже была рада, что он не пришел в обычное время. Происходящее рядом со мной, когда он рядом, меня пугало. Когда утром отпустила жгучая, выворачивающая наизнанку похоть, я ушла в душ и стояла там не меньше часа под тугими теплыми струями, приходя в себя, очищая мысли от жажды секса.
        Шалаев не просто имел меня как животное. Он тащил меня в свой омерзительный мир, где мужчины и женщины только и делают, что сношаются в разных позах, облизывают половые органы и вместо дела подчиняются грязным желаниям.
        Нет, я не такая.
        Чтобы доказать это самой себе, я нашла почти забытые листы с тестом и сидела на ними в гостиной, пока не начали слипаться глаза. Сделала себе чай и ушла в гостевую комнату.
        Но утром Алекса снова не было.
        И днем.
        И вечером.
        Не знаю, где он шлялся, но если он пропал навсегда, могу я вернуться домой?
        Надеюсь, мне не придется давать показания в полиции, если его убили…
        Он явился среди ночи.
        Дверь распахнулась, впуская сначала облако перегара и смесь парфюмов мужских и женских, а потом уже самого Алекса. Я не слышала, как подъезжала машина, но уже через минуту это перестало меня волновать.
        - Сонечка…
        Улыбка Алекса не сулила ничего хорошего.
        Я инстинктивно сделала шаг назад, кутаясь в халат, но но рванулся ко мне, удерживая за полу и тут же распахивая ее, обнажая меня до самого пояса.
        Не удержавшись, я таки надела трусы под него. Те самые, темные, хоть и полупрозрачные. Они показались мне самыми пристойными. Но судя по взгляду Алекса, я ошибалась.
        Широкая и какая-то жестокая улыбка расползлась по его лицу.
        - Сучья ведьма… - прошипел он сквозь зубы. - Невинная шлюха. Притворяешься благопристойной девственницей, а сама…
        - Я была девственницей до тебя! - Попытавшись вырваться, я едва вспомнила о нашем уговоре. Но он все равно не дал этого сделать. Дернул к себе, разворачивая спиной, дохнул алкоголем и яростью, одной рукой сжал мое горло, а другой нырнул под тонкую ткань трусиков.
        Я забилась в его крепких объятьях, но пальцы стали только безжалостней и наглее. Губы Алекса коснулись моей шее, проскользили к уху, и он неожиданно сильно прикусил мою кожу под ним, одновременно жестко врываясь в мое лоно двумя пальцами.
        - Сухая сучка… Хочешь сказать, что не ждала меня? - Прохрипел Алекс, жестко тараня меня между ног и причиняя боль там, где было нежнее всего. - Я про тебя, тварь, не мог забыть!
        И зубы снова вонзились мне в шею, словно он был вампиром, нет, хуже, волком, который едва сдерживается, чтобы не разорвать меня на куски.
        - Не мог забыть, даже когда лучшие бляди раздвигали ноги передо мной!
        Алекс нащупал шершавой подушечкой большого пальца мой клитор и принялся терзать его, словно от силы нажатия я должна была немедленно возбудиться.
        Рука его сползла с моего горла, откинула ворот халата, и он стиснул мою грудь с той же жестокостью, с которой насиловал меня пальцами. Выкрутил сосок, рыча мне на ухо, а потом шлепнул ладонью по коже. Я вскрикнула от боли, но его это только раззадорило:
        - Не нравится тебе? Не нравится, сука? А мне, думаешь, понравилось, когда у меня хер не встал ни на одну из этих сочных шлюх?
        Что он говорит?!
        Я на мгновение даже забыла о том, что у меня по щекам текли слезы обиды и боли, так сильно я удивилась. До сих пор я ни разу в жизни не видела члена без эрекции, несмотря на то, что подружки часто жаловались, вгоняя меня в краску, чего им стоит ввести своих любовников в боевое состояние. Не гуглить же мне специально!
        А Шалаев всегда был готов, когда бы я ни прикоснулась.
        Я на мгновение шатнулась к нему, прикоснувшись спиной, но через пушистый халат не почувствовала, стоит ли у него.
        - Развлекалась тут без меня, удовлетворяла свою ненасытную натуру?!
        Алекс развернул меня к себе, буквально напал губами на мои губы и истерзал их укусами и засосами. Отодвинул голову, чтобы взглянуть мне в глаза, и я увидела, как неестественно расширены его зрачки. Ледяной голубизны в глазах не осталось вовсе. Он что, под наркотиками?
        - Нет… - тихо сказала я. - Училась.
        Страшно было разозлить его еще больше. На всякий случай я все это время даже не прикасалась к пульту телевизора и вообще сидела или на кухне или у себя в комнате. Теперь я знала про статистику.
        - А если проверю? - Алекс снова неприятно ухмыльнулся и с жадностью облапал мою грудь так, что я даже вскрикнула. От моего голоса глаза его вспыхнули и он с голодным рыком набросился на мгновенно затвердевший под его губами и языком сосок. После жестокости и боли, нежный язык, обнявший его влагой и теплом, создал такой внезапый контраст, что у меня подкосились ноги от горячей волны, разбежавшейся от низа живота.
        - П-п-проверяй… - пролепетала я, но когда Шалаев дернул меня в гостиную, развалился на диване, все так же благоухая перегаром и другими женщинами, я уже перестала быть уверена в своей невинности.
        - Так… что тут у нас… - пробормотал он, щелкая режимами телевизора. - О, смотри-ка…
        На экране появились… мы. Я завертела головой и впервые увидела крошечный глазок камеры в районе окна. О, боже, он же не хочет сказать…
        - Вчерашняя ночь… - бормотал Алекс, отматывая запись назад и я видела себя, чинно сидящую на диване с листами теста в руках. - Нет, не то. Значит, не гостиная? Ну что ж…
        И с третьей попытки он что-то сделал и на экране в слегка сероватых тонах появилась моя спальня. Я помнила этот момент, когда принесла туда чашку чая и свои заметки, потом бросила их на тумбочку, упала в кровать и…
        - Ох, как ты раздвинула ноги! - Ворвался в мою затуманенную ужасом голову довольный и пьяный голос Алекса. - Как будто точно знала, где у тебя там стоит камера, моя Сонечка!
        А мне захотелось умереть на месте, потому что я точно помнила, что там было дальше!
        Приглашение на бал
        Алекс нажал на паузу и повернулся ко мне. Он был пьян, все еще непристойно, мерзко пьян, но в глазах его разгорался опасный огонь.
        - Расскажи, что ты делала. Вчера. Без меня.
        Что я делала… Откуда мне было знать, что у этого извращенца везде камеры!
        - Нет! - Я замотала головой. Закрыла руками лицо, чтобы не видеть то, что сейчас увидит Алекс, который с садистской ухмылочкой нажал кнопку и я услышала свой судорожный вздох с экрана.
        - Как интересно… что же там дальше… - его вкрадчивый издевающийся голос вползал змеей мне в уши. Он снова остановил запись. - Расскажешь или я увижу своими глазами?
        Он наклонился ко мне, от его жаркого дыхания, наполненного запахом алкоголя, шевелились волоски на висках. Он провел губами по моей щеке, лизнул меня и расхохотался.
        - Нет, Алекс! Нет! - Я расплакалась в ладони, не представляя, как я вынесу это унижение.
        Он бы еще в туалет камеру поставил! Если не уже!
        - Ну это твой выбор… - Алекс пожал плечами и развернулся к экрану, вытягивая руку с пультом к нему. Прежде, чем он успел надавить на кнопку, я бросилась к нему и повисла на руке:
        - Нет! Сотри! Пожалуйста! Пожалуйста, Алекс! Я прошу тебя!
        - Сотру… - нежно сказал Шалаев, глядя ледяными глазами в мое заплаканное лицо. Но стоило ему дождаться всплеска надежды в моем взгляде, как он жестко добавил: - Если откровенно расскажешь, что делала.
        Я сглотнула, не отрывая от него взгляда. Жестокая улыбка расползалась по лицу этого мужчины. Безжалостного, я это точно знала. Все наше общение с самого начала и до этого дурацкого спора только доказывало, что Шалаеву не свойственна ни жалость, ни сочувствие и умолять его бесполезно. Он все равно сделает так, как захочет сам.
        - Я… - губы слиплись от ужаса, но Алекс посмотрел на меня и кивнул, подбадривая. Даже махнул пультом, чтобы не забывала. - Я трогала себя…
        - Да?! - Его брови взметнулись вверх, словно он страшно удивился. - Где?
        Алекс сполз на пол, сел на корточки между моих коленей и положил ладони мне на бедра. Попытавшись свести их, я не добилась успеха. Но Шалаев, сидящий у моих ног с этим его взглядом снизу вверх был такой… нежный? Милый? Даже очаровательный. Он растерял всю жесткость, осталась только улыбка: белоснежная, красивая. Та, в которую я когда-то влюбилась в дурацком ночном клубе.
        Горячая ладонь прижалась к моей щеке. Он погладил меня, отвел прядь волос в сторону, стер слезы большим пальцем и сказал полушепотом, бархатным, мурчащим голосом:
        - Давай, Сонечка, расскажи мне…
        Но в другой руке у него все еще был пульт.
        - Я дотронулась пальцами до… - проговорила я, глядя в ледяную пустошь глаз Алекса.
        - До?.. - Поторопил он меня.
        - До… клитора… - я выдохнула, едва выговаривая это слово. Но мой мучитель не собирался отступать и делать ситуацию легче. Кажется, ему просто нравилось вгонять меня в краску.
        - Как ты его узнала? - Улыбнулся Алекс, поглаживая меня пальцами по лицу.
        - Он… - я всхлипнула. - Между… там. Как узелок.
        - И откуда ты знаешь, плохая девочка, - мурлыкнул Алекс. - Что этот узелок будет таким сладким, если ты его погладишь?
        - Знаю, - я опустила глаза.
        - Что ты чувствуешь, когда его трогаешь? - Жесткие пальцы приподняли мой подбородок, заставляя посмотреть Шалаеву в глаза.
        - Внизу живота… Тянет. Приятно… - губы еле шевелились, я чувствовала, как краска заливает мое лицо.
        - Как? Покажи мне! - Алекс больше не выглядел пьяным. Дыхание его стало хриплым и сбивчивым, но взгляд был острым и каким-то маслянистым, словно он с трудом удерживался от того, чтобы облизнуться, как кот, наевшийся сметаны.
        Он откинул полы халата, окончательно обнажая мою грудь, подцепил полупрозрачные трусики и стянул их на бедра, открывая мой гладкий лобок.
        Я сжала ноги, Алекс попытался их развести, но трусики мешали.
        Шалаев расхохотался беспечно, как будто ситуация его позабавила, потянулся к карману и достал… нож.
        Не успела я испугаться, а он уже выщелкнул лезвие, холодком прошелся по коже и резанул ткань сбоку, тут же сдернув их с меня.
        - Разведи ноги! - Скомандовал он прежним, резким и жестким голосом и я подчинилась раньше, чем поняла, что происходит.
        Попыталась свести обратно, но Шалаев уже придвинулся, устраиваясь между непристойно разведенных бедер и удержал их, с жадностью глядя туда, где я была открыта для него.
        - Давай… - мягко сказал он. - Сама. Своими пальцами. Я хочу видеть.
        Хочет он…
        Но дожидаться очередного приказа я не стала. Неужели не понятно, что сопротивляться бесполезно?
        Положила пальцы на влажное и теплое, обвела подушечками вокруг клитора. Даже в таких диких условиях почувствовала, как наливается тяжелым теплом что-то в глубине меня и будто бы зовет, просит продолжить…
        - Это все, что ты делала? - Голос Алекса слегка осип. - Соня?
        Я молчала. Нет, не все. Надеюсь, он не будет смотреть дальше.
        - Все? - Он поднял пульт с дивана. - Или…
        - Нет! - Вскрикнула я, и Шалаев тут же расплылся в своей обаятельной улыбке.
        - Показывай. Рассказывай.
        Он обнял длинными пальцами мое запястье, удерживая меня от действий и потребовал:
        - Сначала расскажи.
        - Я… - я набрала воздуха в легкие, готовясь произнести то, что никак не хотело срываться с губ. - Засунула пальцы внутрь. Как ты.
        - Покажи.
        И рука соскользнула с моего запястья только для того, чтобы совершенно бесстыдно развести пальцами мои малые губы, помочь продемонстрировать то, что я делала тогда впервые в жизни.
        Я… скучала в ту ночь по Алексу. Не признаваясь самой себе, хотела, чтобы он продолжил все жаркое и сладкое, что начал. Мое тело снова желало превратиться в расплавленное желе под его руками. И я попробовала.
        Сейчас я должна была сделать это второй раз. Сама, под его взглядом и это было стыдно, ужасно-ужасно стыдно. Кожа горела, я сама не понимала, почему это более жарко, чем то, что он сейчас открывает мое самое потайное место своему взгляду, но сделать это…
        Я нырнула внутрь своего лона двумя пальцами. Снова поразилась тому, как там тесно. Алекс ведь… большой, как он помещается? И еще влажно. И остро пахнет чем-то пряным, даже приятным. И хлюпает, когда я двигаю рукой внутрь.
        - Соня! - Вдруг дернул меня как током твердый голос Алекса. Я замерла. - Ты молодец. Но, знаешь что? Я не верю, что ты сопротивляешься такой мелочи. Что вот только из-за двух пальчиков в пизде так орешь, чтобы я не включал запись.
        Он был прав. Разом я покраснела вся с ног до головы.
        - Посмотри на меня, - приказал Шалаев, и мне пришлось подчиниться. - Что еще ты делала?
        Он был серьезен и даже хмурился. А я смотрела на него с пальцами внутри… и почти нервно хихикала.
        Потом остановилась и медленно выдохнула.
        - Я…
        - Ты…
        Пальцы Алекса поглаживали влажную внутреннюю сторону бедра, и колкие электрические мурашки разбегались по всему телу от его касаний.
        - Засунула туда… Ручку расчески!
        Я зажмурилась.
        Алекс хмыкнул.
        - И? - Спросил он. - Дальше, Соня!
        - И…
        Как он узнал?
        Он бы не успел увидеть?
        - И…
        Во рту пересохло. Я не могла этого сказать.
        Алекс потянул мою руку наружу и предложил:
        - Давай моя рука заменит ручку расчески, а ты покажешь остальное? Взгляни на меня, Соня?
        Сквозь мокрые ресницы я видела его лицо.
        Взгляд Алекса был такой темный и горячий, что я чувствовала, как навстречу его пальцам тянется все внутри меня, выворачивается наизнанку, судорожно сокращается, принимая их медленное скольжение в глубину.
        Захотелось податься вперед, чтобы он достал до сладкого местечка, до самой матки…
        - Соня… - тон стал угрожающим. - Или ты сейчас это сделаешь, или я тебя отшлепаю и заставлю рассказывать громко и вслух!
        Я зажмурилась, и слезы выкатились из-под ресниц, но послушно облизнула свой палец, еще пахнущий моими же соками и медленно, закусив губу… ввела его в свою попку.
        Да! Я это сделала! Сама! Добровольно! Вспомнив, как Алекс ласкал меня языком и пожелав снова ощутить это горячее и стыдное чувство, с которым он меня познакомил.
        - Блядь! Охуеть! - Алекс аж задохнулся, а потом и вовсе зарычал. Да так, что тело мое пробрало дрожью. Его пальцы вонзились в меня дальше и жестче, я ойкнула, ощутив легкую боль от растяжения.
        - Глубже пальчик, Соня, ну! - Скомандовал Алекс, и, когда я вонзила в свой анус палец по вторую фалангу, резко наклонился и всосал мой клитор губами.
        Жесткая, яркая, горячая дрожь взорвалась внутри меня, заставив закричать от избытка ощущений, выгнуться навстречу его рукам, губам, своим пальцам, зарыдать от переполненности ощущениями! В одну секунду весь стыд, жгучий и страшный, вывернулся наизнанку и обжег меня яростным наслаждением, затуманившим мозг!
        - Рот открой! - скомандовал Шалаев, выпрямляясь и дергая ремень брюк.
        Я еле расслышала его сквозь шум в ушах.
        Приоткрыла губы… Внутрь, растягивая мой рот до боли, ворвался горячий солоноватый член, сразу задвигаясь до самого горла.
        Ладонь Алекса легла на затылок, вынуждая заглотить его под корень, давясь и хрипя. Судороги удовольствия перешли в тошноту и отторжение. Меня чуть не вырвало, но почти сразу Шалаев с низким стоном выдернул член обратно, давая мне вдохнуть, и на мое лицо брызнула горячая капель.
        Инстинктивно я зажмурилась, чувствуя на веках вязкие потеки спермы.
        Алекс тяжело выдохнул и чуть отстранился, но потом качнулся вперед, с наслаждением размазывая свое семя по моему лицу уже опадающим членом.
        - Охуенная… - покачал он головой, падая на диван рядом. - Просто охуенная…
        Он подобрал пульт и выключил телек. Посидел, тяжело дыша и глядя в потолок, а потом сграбастал меня, вытер лицо полой рубашки и усмехнулся:
        - Пойдешь завтра со мной на корпоратив, пусть эти пиздоболки увидят, почему у меня на них ничего не встает. Пусть сравнят мою охуенную упругую шлюшку со своими увядшими прелестями!
        Алекс. Платье для Сони
        С утра к Соне приехала маникюрша. Я вышел из своей спальни и проводил женщину средних лет в гостиную, предложил ей чая и постучал в гостевую спальню. Маникюрша явно удивилась, долго переводила взгляд с меня на Соню, с Сони на меня. Для дочери и отца мы были слишком близки по возрасту, хоть она и облизывалась на мой пресс, я заметил. А для любовников - ночевали в разных комнатах. Пока моей строптивой шлюшке подпиливали когти, я принес ей кофе с тостами и так увлеченно мурлыкал, что тетка украдкой смахнула слезинку. Вот только Соня не повелась на спектакль и следила за мной настороженно.
        - Волосы уложим в торговом центре, макияж там же, - решил я, провожая маникюршу. - Одевайся, поехали за платьем.
        - Во что одеваться? - Покорно спросила Соня, кутаясь в халатик, и я шлепнул себя по лбу. Платице, в котором она ехала учить тесты, было в клочья изорвано во время попытки изнасилования. Девочка моя буквально была голой. Вот это я мо-ло-дец.
        Значит, сначала магазин, а потом прическа и все остальное… Отправлять ее туда в халате было бы слишком экстравагантно…
        Хотя…
        Почему нет?
        Альтернативный вариант - запихивать Соню в свою овесайз-футболку и супер-оверсайз джинсы и в таком убогом виде представлять ее надменным сучкам из брендовых бутиков. Обойдутся.
        - Идем… - я встал и направился в гардеробную, примыкающую к моей спальне.
        Когда-то давно одна весьма взрослая любовница, научившая меня многим интересным вещам, от которых теперь Сонька визжит, сделала мне несколько дорогих подарков. Не в моем стиле абсолютно. Но теперь… Шоколадного цвета шелковый халат, спустя несколько лет уже, пожалуй, на меня и не налезающий, пришелся Соне если не впору, то расслабленно удачно. Он обтекал ее тонкую фигурку гладкими волнами, а ворот приоткрывал ровно столько сочной груди, чтобы ее налитые яблоки вызвали у меня знатный стояк.
        - Белье тебе не понадобится… - вынес я вердикт, разглядывая стоячую грудь и вспоминая, как вчера кончал на эти холмики и ее пухлые искусанные губы. - Только чулки.
        Туфли я выбрал сам, и Соня зашла в сладко пахнущий полумрак одной из знаменитых галерей вечерних платьев в льющемся с ее бедер шелке и на высоких золотых каблуках так, словно это новая мода: привозить любовниц прямо из постели лишь в обуви и домашнем халате. Почему нет?
        - Алекс… - непривычно притихшая Соня, лишь тенью ресниц реагировавшая на скользящих вокруг нее консультантов, улучила момент, чтобы ухватить меня под руку. - Что за корпоратив? Зачем мне туда? В качестве кого?
        Мои брови взметнулись вверх.
        - В каком смысле? Ты передумала работать в «Голд-Элит»?
        - Нет! - Вскрикнула она, и вот тут я увидел энтузиазм в ее взгляде.
        - Ну так увидишь будущее место работы, познакомишься.
        - Я пойду… с тобой?
        - Тебе это будет только в плюс, родная, - я позволил себе широкую и очень наглую ухмылку. - Если они будут считать меня твоим покровителем, примут тебя куда быстрее.
        - Наглый… - покачала Соня головой, но больше не спорила.
        После того, как у меня позорнейше не встал на раздвинутые булки Милены и пришлось отшлепать ее и оттрахать пальцами, горячо пообещав продолжение на корпоративе, а потом скрываясь всю ночь…. После того, как на том же корпоративе я испытывал больше интереса к траектории бильярдных шаров, которые мы закатывали между ног шлюхам, чем, собственно, к тем местам, которые они растягивали для нас…. После того, как в самый ответственный момент мне пришлось, блядь, притвориться любителем альтернативных развлечений, заставляя элитную шлюху, выделенную мне начальством, кончать под вибратором по команде…
        Мне НАДО было доказать всем, что я мужик.
        Пусть зацикленный на одной бабе, но хотя бы эту бабу трахающий как положено.
        - Не то! - Заявил я, когда Соня выпорхнула в нежнейшем платье с вышивкой на груди и с длинной полупрозрачной юбкой в пол.
        - Не то! - Заявил на облегающий элегантный наряд среджанного бежевого цвета до колен.
        - Не то! - Отмел классическое маленькое черное платье.
        - Нет! - Зарычал, увидев красное с разрезом.
        Заметил маячивших в поле зрения консультанток и поманил их пальцем. Не знаю, что они обо мне думали к тому моменту, но девочка шла ко мне на подгибающихся ногах и с паникой в глазах. И с чашечкой кофе.
        - В-вот… - сказала она робко, поставив блюдце на подлокотник кресла, в котором я развалился, разглядывая переодевающуюся Соню.
        - Да нахер ваш кофе! - Рыкнул я, и она чуть не описалась от ужаса. - Платье подберите нормальное!
        - Мы не понимаем… - честно призналась девчонка. - Что вы хотите?
        - То, что хочет любой мужчина. Чтобы его женщина выглядела как дорогая шлюха. Очень дорогая шлюха. Ясно? Чтобы в этом платье ее хотели отыметь все от тринадцати до ста лет, но по его виду было понятно, что стоит оно столько, что обе почки продашь и все равно мало будет. И…
        Я остановил мелко закивавшую девицу.
        - Вы видели фигуру моей женщины? - Вполголоса поинтересовался я. - Я хочу, чтобы ее видели все!
        Как я и думал, лучшей стратегией было запугивание персонала. Через пять минут Соня вышла ко мне в черном платье с открытой спиной, коротком настолько, что полоска кожи над чулками мелькала, стоило ей лишь немного согнуться, а сбоку было видно стоячую упругую грудь.
        Туфли пришлось сменить.
        Прическу… Не уверен, что ее замечал хоть кто-нибудь.
        У меня пересыхало в горле и топорщились брюки, когда я переводил взгляд на Соню.
        Купить костюм было дело пяти минут. Впрочем, я мог одеться клоуном из Макдональдса. Рядом с ней этого бы никто не заметил.
        - Сядь сзади, - попросил я, когда мы подошли к машине, чтобы ехать в «Голд-Элит».
        Я все же хотел туда сегодня добраться и не попасть в аварию.
        Алекс. Моя?
        На общем корпоративе, конечно, и вполовину никогда не было так весело, как на топовом. Потому-то начальство там всегда задерживалось очень ненадолго. А вовсе не затем, чтобы не смущать работников, как бытует мнение. Если кто хотел остаться, можно было подняться к Шахову и там у него продолжалась вечная вечеринка с кокаином и телками, да где б столько здоровья взять…
        Конечно, мы опоздали. Конечно, так было задумано: подогретый народ встречал нас как на церемонии «Оскара». Криками, звоном бокалов, аплодисментами. Даже красная дорожка была. И дрожащие пальцы Сони в моей руке, и натянутая ее улыбка, когда нас снимали на мобильники девочки и мальчики с нижних уровней экономической пирамиды. Уже одно то, что Соня была тут, а они там, показывало им, на каком месте она будет в «Голд-Элит».
        В зале, впрочем, на нас перестали пялиться. Там было полутемно, метались световые пятна и играло что-то заводное, чтобы народ поменьше налегал на фуршет и побольше растрясал бока. Впрочем, пока народ не захомячил всю икорку с фуагрой, от столов все равно не отлипал, хер их обманешь.
        Я проводил Соню на VIP-балкончик, где для высшего менеджмента стояли нормально накрытые столы, чтобы не пришлось давиться с остальными. Там было посветлее, музыка звучала потише, зато сцену, на которой возились с инструментами молодые музыканты, было видно лучше.
        Уселся на двойной диванчик, с удовольствием ощущая, как прижимается Сонино горячее бедро к моей ноге. Она развернулась ко мне так, что я мог гладить пальцами ее спину и вздрагивала под моими касаниями как норовистая лошадка.
        - Поешь, - сказал я. - Сегодня у нас будет долгая ночь…
        Она вспыхнула и закусила пухлую губку, враз поняв, о чем это я. Предвкушающая улыбка расползлась по моему лицу.
        - Перед тем, как начнется концерт, я хотел бы сказать пару слов своим любимым коллегам! - Донеслось со сцены.
        О, наш главный выполз. Набухался и решил побрататься с народом.
        Дело хорошее. Только скучное.
        - И начать я хочу с достижений нашего…
        Блаблабла…
        Соня с увлечением ела какие-то ягоды с тарелочки и даже внимательно слушала, как он там вещал, а я тем временем… подушечками пальцев вел по обнаженному краю ее груди, вжимал ее незаметно, но настойчиво в себя, едва касался носом маленького ушка, где особенно ярко пахли ее духи… стоп, какие духи? Я ничего не покупал, а дома у меня быть женских духов не могло.
        Это ее кожа пахнет так сладко, что у меня опять стояк? Охуеть…
        - Алекс… - недовольно проворчала она. Я слишком сильно сжал ее талию, впечатывая бедром в себя, помешал. Есть? Слушать? Наивная моя девочка.
        - Не отвлекайся, - посоветовал я. Мои пальцы уже сворой контрабандистов проникли под ничего не скрывающее платье и терзали ее пока еще мягкий сосочек, пощипывая и поглаживая его по кругу. В полутьме никому не было видно, чем мы тут занимаемся в уголке…
        А хотя нет.
        Подняв голову, я поймал пристальный взгляд от лестницы. Ревнивый и острый. Неудивительно, ибо принадлежал он Милене, которая, поняв, что замечена, походкой от бедра двинулась к нам.
        - Добрый вечер, Алексей Германович, - сверкнула она профессиональной улыбкой, но смотрела отнюдь не на меня. Ее взгляд цепко обшаривал с ног до головы Соню. - Хотела уточнить, все ли в порядке и у вас… и вашей спутницы?
        Соня наконец оторвалась от речи главного и повернулась к Милене. Мгновенно женской своей интуицией просекла, что не просто так тут эта гламурная сучка покачивается на высоченных каблуках, демонстрируя безупречные длинные ноги.
        И… сама закинула ногу за ногу, показывая, что и ей есть, чем похвастаться. И оперлась ручкой на мое плечо, положила на него подбородок и промурлыкала:
        - Спасибо, мне все нравится. Я Софья, кстати.
        И она протянула руку Милене.
        Та пожала кончики ее пальцев, но промолчала, представляться не стала.
        Сузила глаза, встречая мой взгляд.
        Я усмехнулся, скользнул пальцами по Сониной шее, сжал ее горло и накрыл рот губами, сразу жестко вовлекая ее в глубокий поцелуй. Соня ахнула, инстинктивно сопротивляясь, но мой язык мгновенно пробил всю ее защиту, ворвался внутрь, трахая ее сладкий ротик. Другой рукой я накрыл ее бедро, задрал и без того не слишком длинное платье и сжал упругую попку, властно прижимая мою девочку к себе.
        Спустя пять долгих и очень горячих минут, когда мы оторвались друг от друга, Милены на горизонте уже не было. Надеюсь, она поняла мой посыл. Не поняла, объясню еще раз, уже жестче.
        Из-за соседних столов наши показывали мне большие пальцы и жестами оценивали Сонечку на десятку. Ну еще бы. Говна не держим.
        Оглядевшись, я приподнялся и попросил:
        - Принеси нам шампанского вон оттуда, детка, хочу с тобой выпить.
        Соня поднялась и прежде чем успела отойти от столика, я шлепнул ее по попке, припечатывая пятерню к заду смачно и с огромным удовольствием. Она обернулась возмущенно, но я только указал глазами на шампанское. И улыбнулся.
        Пошла. Виляя задницей, демонстрируя свое платье во всей красе. И ноги. И стоячую грудь, с которой шелком стекало платье, особенно с остреньких сосочков, напряженных благодаря мне.
        У стойки с бокалами разлитого шампанского ее поймал спохватившийся официант, явно стал уговаривать подождать, пока принесет новую бутылку, а то эти уже выдохлись, и я отвлекся на чей-то вопрос от соседского диванчика. Что-то по нашей многострадальной переаттестации, и, морщась, я погрузился в эту неприятную, но необходимую тему.
        Потерял счет времени и не сразу сообразил, что Соня долго не возвращается.
        То место, где она стояла, сначала загораживали какие-то люди, потом я опять отвлекся, а когда повернулся, то увидел ее, стоящую в компании Давида.
        Она держала у губ высокий тонкий бокал, загадочно улыбалась и склонив голову накручивала прядь волос на палец, глядя ему в глаза.
        А этот утырок-молокосос зарабатывал блядь себе косоглазие, одним глазом пытаясь смотреть ей в лицо, пока другой безнадежно сползал на грудь.
        На грудь моей Сони.
        Моей.
        Что-то такое он сказал, бледно улыбаясь и заложив большие пальцы за пояс брюк, и Соня расхохоталась звонким колокольчиком, подала ему второй бокал и чокнулась с ним, стоя так близко, что ее соски рисковали проткнуть его пиджак насквозь!
        Блядь!
        Я начал подниматься с дивана, пока еще намереваясь просто приструнить зарвавшуюся дрянь, но ехидный женский голос прошипел мне на ухо:
        - Девочка, конечно, красивая, но не очень верная. Алекс, Алекс… Было бы на кого менять.
        Милена растянула алые губы в ядовитой улыбке, встречая мой яростный взгляд.
        Я встал так, что тяжелый стол с громким скрипом отъехал в сторону. Разговоры вокруг смолкли. И так было видно, что народ переглядывается и смотрит то на меня, то на эту парочку у пирамиды бокалов. Не только Милена заметила, пока я ушами хлопал, значит…
        Соня тоже обернулась. Увидела мой взгляд и побледнела так явственно, что видно было даже в полумраке. Отпрыгнула от Давида, а тот еще, идиот, попытался удержать ее.
        Я забрал у нее из рук бокал и отставил на стол. Увы, в процессе тонкая стеклянная ножка почему-то сломалась. Странно, что не сломалась тоненькая косточка в руке Сони: я сжал ее так, что она вскрикнула от боли.
        - Я хотел, чтобы ты была шлюхой на этой вечеринке… - прорычал я ей на ухо, таща упирающуюся Соню за собой. - Но я хотел, чтобы ты была МОЕЙ шлюхой. Это было настолько непонятно?!
        - Алекс… - в голосе Сони был ужас, но мне было уже поебать.
        Горячая ночь, значит, для сладкой девочки. Ничего. Сейчас я устрою ей горячую ночь.
        Втолкнув ее в один из закрытых кабинетов, где тоже был накрыт стол для кого-то из руководства, я дернул к себе стул и надежно заклинил им ручку двери.
        А потом повернулся к дрожащей Соне, отступавшей от меня на подгибающихся ногах.
        Между двух зол
        Дверь за спиной Алекса затрясли, из зала доносился шум, но он только раздраженно рявкнул:
        - Облезете!
        И почему-то это подействовало. Я еще немного надеялась, что сейчас принесут ключи или взломают замок, но этого не происходило, а Шалаев приближался ко мне и на лице его было такое… что я поняла, что зря все это время его дразнила. Сопротивлялась. Ломалась. Выпендривалась. Что он мог бы еще в первый день…
        Я попятилась еще и уткнулась лопатками в стену. Этот кабинет был слишком мал для долгих догонялок. Еще два медленных, скользящих шага… и Шалаев меня догнал.
        Качнулся вперед, нависая всем своим ростом, заслоняя тенью. Ухмыльнулся похабно.
        - Хотел тебя красиво разложить на шелковых простынях, в свечах, цветах, духах. Чтобы запомнила эту ночь… - в голосе его была опасная сталь, смоченная черным ядом. - Ну что ж, Соня. Ты ее не забудешь. Это я гарантирую.
        - Алекс, но я…
        Я ничего не делала. Ну… почти. Мне хотелось подразнить его, щелкнуть по носу за этот приказ принести шампанского и за шлепок по попе. Хотела просто задержаться, а Давид попался случайно.
        Случайно! Я…
        - Какое уж там красивое… - в голосе Алекса мелькнула горечь. - Шлюх дерут, где поймают, пока кто-то другой не поймал.
        И он медленно провел пальцами по моему лицу. Очень холодными пальцами. А потом они легли мне на горло, и Шалаев сжал руку, швыряя меня к дивану:
        - Раком встала, сука! - Хлестнул его голос, словно плеть. Следом брякнула пряжка ремня. Я приподнялась, опираясь на горящие ладони. Когда я успела их свезти о шершавую стену? Впрочем, я горела вся. От обиды, от оскорбления, от ужаса. Касания холодных пальцев обжигали сильнее огня. Пока я возилась, Алекс не стал медлить и резко дернул меня за бедра, перекидывая через подлокотник и задирая и так не слишком длинное платье. Грудь, едва прикрытая художественно расположенными кусочками ткани, вывалилась наружу и больно терлась о грубое покрытие дивана.
        Я почувствовала ледяные пальцы между ног, которые грубо дернули полоску трусиков, отодвигая ее в сторону и раздвинули мои губы бесцеремонно, деловито.
        - Алекс! - Я завозилась и принялась извиваться, выползая из-под него. - Алекс, презервативы!
        - Обойдешься, - хмыкнул он и контрастом к пальцам присоединился гладкий и горячий член, который натянул мои складочки, принимаясь проталкиваться внутрь так же бесцеремонно. Но так нельзя было!
        - Алекс! - Я царапала пальцами ткань и ползла вперед, уворачиваясь от горячего ствола, неизбежно и больно толкавшегося в меня. - Нельзя! У меня… опасные дни! Я же говорила!
        - Похуй.
        Он и правда не собирался ничего предпринимать! Истерика накатывала на меня неостановимой волной. Он правда! Собирался! Трахнуть! Меня! Без всего!
        - Прекрати! Пожалуйста! Я не могу! Я не хочу! - Я билась в припадке, уже не контролируя свои слезы. Всю жизнь я безумно боялась залететь, а теперь перспектива залететь от Шалаева во время этой мерзкой… случки, когда он собирается трахнуть меня как шлюху была хуже смерти!
        Алекс вдруг остановился.
        Медленно вышел из меня и я обессилено упала лицом вниз на диван вся в слезах и соплях, запутавшись в волосах. Коротко дышала и думала, что передышка не будет вечной.
        - Ладно, - сказал Алекс. Голос его был полон презрения и внутри у меня все сжималось от этого. Почему-то я вспоминала как он вылизывал меня всю с ног до головы. - Боишься залететь, значит…
        И его руки резко раздвинули мои бедра, а большой палец надавил на нервно сжавшееся колечко ануса.
        - Нет! - Вскрикнула я.
        - Что, блядь, нет?! - Алекс дернул меня за волосы и навалился всем телом, приподнимая мою голову, чтобы посмотреть в лицо. - Ты же не хочешь залететь? А я хочу тебя выебать, Соня. Так что…
        - Не туда… - меня затрясло, когда я представила, что в отверстие, куда еле помещался один мой палец Алекс попытается затолкать свой… свою… хрен свой огромный! Он же порвет меня!
        - А куда? - Удивился он демонстративно. - Или сюда… - и головка члена вновь натянула мои складочки. - Или туда. - И вместо пальца к анусу был приставлен его член, и я даже вообразить не могла, как бы он туда мог войти!
        - По-жа-луй-ста…. - Захныкала я, не в силах терпеть это.
        - Ну что? - Алекс снова толкнулся в мое влагалище, и я заверещала как резаная и тогда он вогнал пальцы в мою задницу…
        - За жопу ты не так трясешься, - сделал Шалаев вывод, сравнив, видимо, громкость воплей.
        Он поднялся, дернул меня за волосы так, что слезы покатились из глаз и прижал меня к себе, обняв локтем:
        - Ну что, шлюшка, распечатаем тебя и тут? Или ты успела показать какому-нибудь молокососику небо в алмазах? - Его рука стиснула мою грудь, а пальцы крутнули сосок до боли. - Не волнуйся, я буду нежен…
        Но в его голосе было все то же холодное презрение…
        Выбор Сони
        Рот Алекса накрыл мой рот, язык снова ворвался в глубину, заполняя все собой, и я запоздало вспомнила, что могла бы предложить ему и такой вариант…
        Но он дышал так часто и глубоко, его член прижимался к моему животу напряженный и горячий, и сам Алекс был напряженным как электрический провод, от него во все стороны искрило, как от столба высоковольтки… Мне было просто страшно возражать ему. Мне все было страшно. То, как в одно мгновение он из терпеливого растлителя и гурмана, смакующего свои любимые извращения он превратился в лютого насильника, которому наплевать на мои чувства…
        Слезы лились из глаз сами. Я не могла себе представить ни беременности от Шалаева, ни того, что он собирался сделать со мной. Самое грязное, самое омерзительное, жестокое, унизительное, травмирующее, что может сделать мужчина с женщиной. При мысли о грядущей боли меня начинало колотить от ужаса. Не раз и не два я думала, что может быть изменить решение. Уверена, аборт не так больно, как в попу… Но потом представляла, как иду убивать живого человечка и снова захлебывалась рыданиями. Не могла дышать. А он все еще целовал меня. Все так же резко и жестоко, пока руки бродили по моему телу, грубо тиская его, словно я была игрушкой, а не живой девушкой.
        Оторвавшись от моих губ, Алекс резко сгреб разложенные приборы и тарелки с угла стола, завернул мне руку за спину и нагнул, уложив щекой на скатерть.
        Зарылся пальцами в волосы в какой-то странной извращенной грубой ласке, будто не насиловать меня собирался, а играть… И от этого стало еще горше, больнее, словно я навсегда потеряла что-то очень важное. И то, что руки, держащие меня, стали мягче, не такими жестокими, уже ничего не меняло.
        Ладонь Алекса задрала платье до пояса, обнажая мой зад. Погладила кожу, легонько пошлепала, словно проверяя упругость. Рука, держащая голову, отпустила ее, большой палец проскользил по мокрой от слез щеке, коснулся моих губ, нажал на них, заставляя обнять его, коснуться языком. Сзади ко мне прижались бедра Алекса, горячий член улегся в ложбинку между ягодицами, потерся там, напоминая о себе.
        - Пососи его… - хрипло сказал Шалаев, проталкивая большой палец мне дальше в рот. Я пробежалась по нему языком, чувствуя солоноватый вкус, то ли свой, то ли его собственный. Обхватила губами и всосала целиком. Алекс толкнулся бедрами, впечатывая меня в край стола. Звякнули рюмки и бокалы, что-то опрокинулось.
        Свободная рука Алекса все мяла и мяла мою попу, месила ее, раздвигала, ласкала бедра, доходя до резинок чулок. Потом он довольно жестко раздвинул мои ноги и натянул стринги так, что полоска ткани врезалась в щель.
        - Пожалуй, ты хорошо придумала, детка, что предложила мне свою жопу, - в голосе Шалаева было напряжение. - У меня и так яйца лопаются, а когда я думаю, как буду натягивать твою узкую шоколадную дырочку на себя, вообще в глазах темнеет.
        Последовал судорожный выдох, и я поняла, что он не врет. Алекс был дерганый, нервный и это его состояние показывало мне, что он сегодня не тот холодный учитель, что обычно. Сегодня он адово хочет меня сам по себе. Это было страшно… и волнующе.
        Никогда не видела его таким.
        - Но я буду очень нежен… - Алекс убрал свой палец из моего рта и чуть отодвинулся. - Буду натягивать тебя так медленно, что ты сама начнешь умолять выебать тебя как шлюху.
        Мне захотелось нервно расхохотаться, но получилось только всхлипнуть. Особенно когда он нащупал пальцами тугой вход и погладил его по кругу, как когда-то водил языком. А мое тело, вспомнив былые деньки, вдруг взяло… и открылось ему, впуская внутрь.
        Хриплый смех прокатился наждаком по нервам и гордости.
        - Я же говорил, что шлюха! - Выплюнул Шалаев презрительно. - И строила из себя монашку небось только потому что знала: стоит тебе развязаться и скакать будешь с хуя на хуй.
        Я зажмурила глаза, из которых текли слезы обиды. Ничем я не заслужила такого! Да, флиртовала с Давидом, наделала глупостей, но на самом деле не такая! Если Алексу самому нравится унижать и насиловать, не надо меня тащить в это!
        - Бля, чем бы тебя смазать… - Алекс опрокинул еще что-то на столе, резко запахло алкоголем и каким-то острым соусом. - О! Нашел…
        Его пальцы снова надавили на мой анус, и когда он поддался, внутрь потекло что-то жидкое и теплое. Я задергалась от неожиданности, и на шею вновь легла жесткая ладонь:
        - Это масло. Не дергайся. Ты же не хочешь, чтобы тебе было больно?..
        Но в голосе его звучали сиплые нотки, когда он говорил это «больно», и член, прижатый к моему бедру энергично дернулся.
        Не успела я ахнуть, как вслед за маслом внутрь меня скользнули пальцы Алекса. Сразу далеко, глубоко, туго, пугающе легко! Непривычное, болезненно тесное ощущение распирания было не похоже ни на что испытанное мной до сих пор! Я боялась, что это напомнит мне о туалете, но это было вообще другое! Что-то противоестественное, жестокое, грязное и… эротичное. Мои щеки вспыхнули, поясница прогнулась, а лоно сжалось, ощущая какое-то томительное чувство…
        Алекс не заметил!
        Он поелозил внутри пальцами, проворачивая их и смазывая меня изнутри, будто я форма для пирога какая-то! Которую надо тщательно промазать перед употреблением.
        Снова пролилась теплая капель, затекая между ягодиц и скользя по половым губам, щекоча их. Два пальца Алекса уже ходили внутри свободно, только там, где они растягивали кольцо мышц, неприятно саднило. Я глотала слезы, закусив губы и боялась до жути.
        Особенно когда Шалаев отстранился. Приготовившись почувствовать его член, я сжалась вся, включая и свою маленькую дырочку. Но вместо этого… Ощутила как пальцы вошли ниже, во влагалище. Их было три. Широко растягивая его. А потом в анус протиснулся большой палец. Почти вся рука Алекса была во мне и мне было чертовски горячо! Как будто я этого желала!
        - Ну что, моя шлюшка? - Мой мучитель согнулся, чтобы взглянуть мне в лицо и подвигал рукой взад-вперед. - Будем по-хорошему или по-плохому?
        - К-как?.. - Пробормотала я. - Как?
        - По-хорошему, девочка моя, ты сама раздвинешь свои булочки и будешь помогать мне. Тогда тебе будет приятно и не больно. И отработаешь оставшиеся дни, разумеется, как мы и собирались. По-плохому…
        Алекс помолчал, что-то решая.
        Его рука слегка двигалась, не давая мне забыть, кто тут в его власти. И вдруг он резко вынул ее, заставив меня вскрикнуть.
        - По-плохому, Соня, я выебу тебя так, что ты будешь визжать больной свиньей. Но после этого можешь быть свободна от нашего уговора.
        Вот так просто?!
        Корпоратив удался
        Он правда отпустит меня, если я соглашусь?
        Даже если отпустит, вряд ли наш уговор останется в силе… Да и смогу ли я работать там, где вся компания слышала мои крики от того, что меня трахают в жопу?
        Но мне так страшно… все сжимается внутри, когда я чувствую его член… Я не верю, не верю, что это может быть не больно, даже если он постарается, а если он не будет стараться, он порвет меня к черту!
        - Решай быстрее! - Алекс сжал мое лицо рукой и впился жадным поцелуем в губы, прикусил мой язык и одновременно больно шлепнул по попе.
        - По-хорошему… - попросила я, умирая от унижения, но не в силах представить себе ту жестокость, на которую он способен.
        - Так и знал, что тебе понравится… И ты попросишь еще, - ухмыльнулся Шалаев, всосал мой язык в свой рот и тут же выпустил меня. - Раздевайся. Туфли и чулки оставь.
        Снимать платье под его взглядом и так было достаточно унизительно, наблюдать еще и за лицом я не хотела. Стянула через голову, бросила на свободный стул, потянула вниз трусики, хотела тоже кинуть, но пальцы Алекса перехватили их у меня.
        Оглядел с ног до головы жарко и жадно, провел рукой по торчащему из брюк налитому члену и прошипел:
        - Какой я дуррррак, а…
        Но я не поняла, почему, в чем?
        В том, что не трахнул меня жестко, как хотел?
        Обнял ладонью за шею, как часто стал делать в последнее время, одновременно властно, сильно и так, что не дернешься и, свернув мои трусики в комочек, приказал:
        - Открой рот.
        - Зачем? - Я попыталась отстраниться, но рука держала.
        - Чтобы меньше орала.
        В его глазах плавился голубой лед. Смотреть в них было одновременно страшно и захватывающе, словно меня ждало самое жуткое и желанное приключение в жизни. Как я могу так думать, когда меня собираются фактически насиловать?
        Но я сама согласилась… И вспомнив наш с Алексом разговор про взрослые решения, подчинилась, открыв рот.
        Пахнущие моим собственным соком трусики были запихнуты туда моментально, Шалаев еще утрамбовал их пальцами. Теперь получалось только мычать.
        Но Алекс… стал нежнее. Вдруг заполучив меня покорную и молчаливую, он как будто перестал беситься. Провел губами по шее, огладил ладонями обнаженное тело, взвесил в них грудь, сжал ее и потерся возбужденным членом о мой живот.
        А потом мягко разверну меня спиной к себе и вновь уложил на стол как парадное блюдо.
        Подхватил бутылку вина, налил несколько глотков в бокал и отпил.
        - Тебе не предлагаю, уже поздно… - хохотнул он. - Да и зачем? Лучше чувствовать все с начала и до конца…
        Я вздрогнула, когда прохладные капли пролились мне на спину, а потом его горячий язык слизнул их и скользнул дальше по позвоночнику к копчику. Алекс снова сжал мой зад ладонями и коленом раздвинул ноги шире. Масло уже впиталось в меня, но он не торопился возобновлять скольжение. Его пальцы играли с моими складочками между ног. Касались моих входов, то одной дырочки, то другой, но глубоко не забегали. Кружили вокруг клитора, приоткрывая складку кожи над ним.
        Я повернула голову набок, устав держать ее прямо и увидела прямо перед глазами покачивающийся налитый кровью член Шалаева. Раздутый, напряженный, блестящий от масла на головке. Неожиданный горячий толчок изнутри живота удивил меня саму. Захотелось потереться лицом о его горячую шелковую твердость. Захотелось почувствовать острый мужской запах, как тогда, когда я облизывала его и брала до горла. Захотелось снова довести жестокого Шалаева до бессилия, как тогда.
        Что со мной?
        Пальцы его больше не были холодными. Они вновь потеплели и теперь касались меня почти ласково. Раздвинутые в такой позе ягодицы, моя открытость, волновали меня до дрожи. Было страшно, но… Он не делал пока ничего ужасного.
        - Что-то оливковое масло быстро впитывается. Попробуем сливочное? - Пробормотал Алекс. - Отжарим Сонечку на маслице…
        Что-то гладкое и мягкое вновь коснулось моего ануса, в закрывшийся, стянутый после всего произошедшего вход осторожно ввинтился один палец. Даже, кажется, не указательный. Подвигавшись взад-вперед, палец вышел с чпоканьем и вошел уже другой. Такой же гладкий. Чувствительные внутренности мои ощутили скользнувшую внутрь мягкую массу.
        Я ждала, что сейчас Алекс растянет меня двумя пальцами, но он потянулся, вдруг что-то звякнуло на столе, и в узкую мою чувствительную дырочку вдруг стала медленно входить какая-то холодная округлая штука.
        Я протестующе замычала и дернулась. Он засовывает в меня черенок вилки?!
        - Тшшшш… - Тяжелая ладонь легла на поясницу, пригвождая тело к столу. - Спокойно. Тебе понравится.
        Мне понравится, что меня трахнут в зад столовыми приборами?!
        Но ладонь Алекса накрыла мое междуножье, властно легла поверх половых губ, а пальцы коснулись клитора. Скользкие от масла пальцы. И тут же начали двигаться, активно теребить его. Хотела я или не хотела, но деться от реакций тела было совершенно некуда: уже через несколько минут я закусила губу, чувствуя приближение сладкой волны и мурашек, разбегающихся по телу.
        Еще немного, еще, еще… и судороги стали сжимать и разжимать мои мышцы, пульсирующий анус смыкался вокруг согревшейся железки и ее округлость придавала остроты удовольствию.
        - Нравится? - Довольно спросил мой мучитель. Мог бы не спрашивать: в его ладонь из моего лона изверглось столько смазки, что я чувствовала, как она стекает по моим складочкам.
        Он подвигал черенком вилки у меня в заднице, и мышцы сфинктера позволили ему спокойно ее вынуть и вернуть обратно. Горячий, согревшийся от моего тела металл, гладкий и скользкий от масла. Желанный, потому что все у меня между ног набухало и пульсировало отзвуками удовольствия.
        Чертов извращенец Шалаев снова заставил меня делать то, что ему нравится!
        Как этот человек умудрялся придумывать такие отвратительные вещи и заводить меня до одури?!
        Но это было еще не все!
        Округлая штука выскользнула из меня, оставив ощущение потери, но ее место вновь занял палец, проталкивающий внутрь еще мягкого масла, проскользившего внутрь с непристойными звуками. Алекс хмыкнул, а я вспыхнула вся.
        - Ты ведь еще не жаждешь меня внутри, я прав? - Алекс нагнулся, его все еще твердый член оказался совсем рядом. - Но я это исправлю.
        Он уже свободно трахал меня пальцем, заходя целиком и снова покидая мою попу. Это было приятно и совсем не больно, как я боялась. Но то, что я видела перед глазами, эта напряженная алая головка, которая с трудом помещалась у меня во рту, все еще пугало меня. У меня там столько места нет! Нет, не жажду!
        - Небольшой сюрприз… - мурлычущим тоном сказал Алекс. Он снова чем-то звякнул на столе, но внутри ничего не изменилось. Палец снова взад-вперед, напряжение копилось и мне снова хотелось, чтобы наглые пальцы коснулись клитора. Я даже поелозила немного на столе. Сосок левой груди попал в лужицу вина и терпкий запах достиг моих ноздрей.
        А вот потом я это ощутила…
        Внутри моего зада начало печь.
        Сначала это было легкое неудобство, потом как будто поднялась температура, а потом появился зуд. Зудело все сильнее, снующий медленно туда-сюда палец немного облегчал состояние, но не сильно. Мне хотелось, чтобы он делал это быстрее! Я сама повертела попой, насаживаясь на палец, и Алекс хмыкнул:
        - Всего лишь немного красного перца, и вы посмотрите, какая у меня страстная девочка. - Чуть-чуть, для остроты, моя дорогая…
        Перца?!
        С каждой секундой в моей кишке жгло все сильнее!
        А Шалаев еще и убрал руку! Как специально!
        Правда потом вернул, добавив еще масла и, алилуйя!, вставил сразу два пальца! Я блаженно застонала сквозь кляп из трусиков, потому что ощущение растягивания внутри перебивало жжение. Это было как почесать зудящее место.
        Но и этого перестало хватать. Я елозила по столу как безумная, желая вырваться и самой засунуть что-нибудь себе в зад!
        Ладонь на пояснице мешала мне, но Алекс убрал ее и я завертела бедрами, требуя загнать в меня что-нибудь, что почешет там, где зудит!
        Пальцы внутри последний раз выскользнули, оставляя ненасытность, но напоследок как следует растянув самую узкую часть. Что-то горячее тут же толкнулось на их место, как следует надавив на вход. Внутренности требовали наполнения и я сама, жалобно сопя сквозь кляп, принялась навинчиваться на член Алекса. Головка протолкнулась сквозь вход легко, но толстый ствол все тянул и тянул непривычные к такому мышцы. Я хныкала, но насаживалась на него глубже и глубже, чувствуя, как по мере продвижения, растягивается кишка, стенки чувствуют каждую венку на Алексовой дубине, трещат, больно и туго обхватывают его, но боль эта желанная и утишающая.
        Зуд потихоньку унимался, сменяясь ощущением распертости и наполненности и немного боли. Шалаев преодолел последние сантиметры уже без моей помощи, войдя до упора и замерев.
        Я сама испуганно застыла, боясь двинуться. Теперь, когда меня ничто не подгоняло, я запоздало испугалась того, что сама натянулась на это огромное у меня в заду! Еще чуть-чуть и оно порвет меня, стоит только шевельнуться неудачно.
        Алекс тяжело дышал в тишине комнаты, за ее стенами гудел корпоратив, а я переживала, что нанизана на моего извращенского любовника как бабочка на булавку! Проткнута им насквозь так что даже тяжело дышать!
        Алекс чуть сдвинулся с места, и я взвыла через кляп. Больно!
        Слезы покатились сами.
        - Шшшш… шшшш… - горячая рука погладила меня по спине, спустилась на ягодицу, а потом пальцы поднырнули под бедро и коснулись еще влажного клитора. Прикосновение взорвало меня! Как будто все тело только и ждало нажатия на спусковой крючок!
        Дрожь была неконтролируемой и рождалась где-то между анусом и клитором, внутри тела, в недоступном месте, которого никак не коснуться. Нервно и сильно расходилась она по всему телу огненными мурашками, а когда захватила его целиком, я вдруг поняла, что это оргазм!
        Пальцы Алекса принялись теребить клитор и одновременно он потянул член из моего зада обратно, и дрожь вспыхнула огнем, переросла в судороги и дальше я уже не контролировала себя. Боль и удовольствие мешались в дикий коктейль, пока Шалаев вытаскивал член, но стоило ему покинуть мое тело, как снова начался зуд, и я обрадовалась, когда член ворвался снова, уже быстрее. И быстрее. И быстрее.
        Алекс трахал меня, входя на всю длину и снова выходя из тела, позволяя ему почувствовать облегчение, но оно длилось совсем недолго, я снова хотела, чтобы прекратился зуд от перца и требовательно вертела бедрами. Он уже давно убрал пальцы от клитора, а я все еще кончала каждые пять-шесть фрикций, сходя с ума от зуда, боли, растянутости и этой дрожи, которая все никак не утихала.
        Стол ходил ходуном, трясся как ненормальный, падали бокалы и разбивались тарелки, все вокруг наполнялось пряными и острыми запахами еды и напитков, и я понимала, что действительно никогда не забуду это жаркое безумие.
        Шалаев подхватил меня, дернул к дивану, повернув лицом к себе, закинул ноги за голову и ворвался в мой зад, глядя мне прямо в глаза. Он держал руками мои лодыжки, а его горячий член снова в моей горячей попе, натягивая ее, тараня и вонзаясь до визга.
        Я мычала, не останавливаясь, и Алекс выдернул трусики у меня изо рта, поймал истошный крик своими губами и кончил, присосавшись ко мне жадно и безумно. Я чувствовала, как его член содрогается у меня внутри и все там заливает его спермой, которая удивительным образом потушила наконец пожар перца.
        - Ссссссука, еще хочу… - пробормотал Алекс.
        Он вошел в мою попку сразу тремя пальцами: после его члена это было легко, вынул их и сунул мне между губ, вынуждая облизать пряную сперму.
        Его большой палец лег на клитор, а пальцами он принялся надрачивать мой анус, и я кончала, не останавливаясь, подвывая как голодный койот, прикусывая свои руки, чтобы не орать в голос.
        - Все же надо заткнуть твой ротик… - Шалаев развернул меня промежностью к себе, устраиваясь на диване, и я заглотила его влажный член раньше, чем он успел приказать.
        Тем более, что сам он присосался к моему клитору ртом, не переставая дрочить пальцами растраханную анальную дырочку. Делать минет в таком состоянии было безумно сложно, меня постоянно сотрясали волны жестких оргазмов, но я очень, очень старалась…
        Но даже не запомнила, кончил ли он, потому что в какой-то момент просто отключилась, не выдержав такого накала. Вырубилась на чертовом корпоративе «Голд-Элит» после того, как Алекс Шалаев отодрал меня в жопу, как последнюю шлюху.
        Алекс. Выбор
        Соня вырубилась намертво. Я даже проверил ее пульс и дыхание. Но она была жива, просто крепко заснула от перегрузки нервной системы. Неудивительно.
        Подумать только, какой вулкан прятался за фасадом маленькой ханжи, упрекавшей меня в извращенности! Стоило слегка выключить ей мозг страхом, запутать удовольствием, шокировать необычными ощущениями, вытряхнуть ее из скорлупки, заставить забыть все принципы и оставить только реакции тела. И что получилось? Охренительная самочка, упивающаяся сексом до одури, кончающая как из пулемета от анала, жадно заглатывающая член. Животное. Шлюха. Мечта мужчины.
        Никому ее не отдам теперь. Сам воспитал, сам и буду пользоваться. И не дам проснуться в ней морали и приличиям обратно.
        Какой же я был дуррррррак, что отпустил ее тогда, послушавшись всех этих приличий нашего времени! Уважать мнение женщины, не давить на нее… Ну и кому хорошо от того, что я ее уважил и отпустил? Сейчас, когда я забрал ее себе и вынудил мне подчиниться, она получила гораздо больше удовольствия, чем за всю предыдущую жизнь. Ну и нахер тогда эта чушь?
        Я осторожно выбрался из-под разомлевшего мягкого тела Сони, застегнул брюки, нашел отброшенный пиджак. Поискал глазами что-нибудь, чем укутать мою девочку, но ничего лучше, чем сдернуть белоснежную скатерть с одного из пустых столиков в глубине кабинета, не нашел. Завернул ее, укутал, подобрал платье и трусики и поднял на руки.
        Одним движением отбросил стул, блокирующий дверь и распахнул ее.
        Веселье в зале почти улеглось. Кое-кто еще танцевал, курили кальян в углу, слышался стук бильярдных шаров… Но верхний уровень был почти пуст, если не считать официантов, и я спокойно прошел по служебным коридорам, прижимая к себе Соню. Иногда тянуло коснуться губами ее виска, но каждый раз я строго себя одергивал.
        Заказанное такси прибыло буквально за две минуты, я попросил заехать по дороге еще в парочку мест. У меня была теперь цель. Настоящая. И она ей не понравится.
        За окном машины мелькали яркие городские огни, едва слышно играл блюз на радио, и прижимать ее к себе, чувствуя тепло тела, было слишком… настолько слишком, что пару раз пришлось сглотнуть комок в горле.
        Дома я отнес ее в спальню. Она сонно заворочалась, сжимаясь в комочек, и я присел рядом, положил ее голову на колени и осторожно, стараясь не разбудить, обтер влажными салфетками. Укрыл одеялом и ушел заниматься другими делами.
        По моим расчетам, до утра она не должна была проснуться. Среди ночи пришел, ляг рядом и обнял. Соня так доверчиво прильнула ко мне всем телом, что я лишний раз убедился, что все делаю правильно.
        Она еще будет вылизывать мои руки в благодарность за то, что я собираюсь сделать.
        Когда к утру сон моей девочки стал беспокойнее и поверхностнее, я поднялся из кровати, принес наручи на длинных цепочках и надел ей на запястья. Цепочки прикрепил к спинке кровати. Длины их хватало как раз на то, чтобы Соня положила ладошки под щеку, досыпая последний, самый сладкий час.
        Но проснулась она все равно от того, что дернула цепь и ощутила себя скованной. Села резко, распахнула глаза, с головы до ног укуталась в одеяло, глядя на меня испуганными глазами. И только потом перевела взгляд на свои руки. Плотная кожа с байковой подкладкой и железными заклепками. Нет, не вырваться.
        И цепочки, хоть и позолоченные, но прочные. А кровать я лично проверял. Правда, меня к ней приковывали полицейскими наручниками, а не этой игрушкой… Впрочем, дела прошедших дней.
        - Алекс… Что это значит? - Спросила Соня дрожащим голосом.
        - Ты голодная?
        - Почему ты меня приковал, Алекс?! - Запаниковала она.
        - Попка не болит? - Озабоченно нахмурился я, глядя, как она ерзает по кровати. - Погоди, сейчас что-нибудь придумаю.
        Вернулся я с заживляющей мазью.
        - Алекс, что за… фигня! - По виду Сони было понятно, что слово она хотела употребить другое. Надо же, моя приличная девочка… - Что ты делаешь?
        Я устраивался у спинки и прижимал ее к себе, чтобы не брыкалась, а потом осторожно придерживая ее бедро, кончиком пальца массировал вздрагивающую дырочку ануса, которая уже стянулась до узкого розового колечка, как обычно. Больше не будем так развлекаться, не хочу портить мою девочку.
        Ну… разве что иногда. Если хорошо попросит.
        - Будешь круассаны с сыром или йогурт? - Спросил я, вставая, чтобы отнести мазь на место. - Или и то, и другое?
        - Круассаны… - буркнула Соня.
        Но когда я принес чашку чая и целую тарелку круассанов, настроение ее мгновенно исправилось. Она набросилась на выпечку как безумная. Еще бы, вчера потратила столько сил… И сколько еще предстоит потратить. Надо будет купить побольше фруктов.
        Я сидел рядом, поглаживая ее пальцами по обнаженному бедру, собирая крошки, упавшие на грудь, а потом, когда она доела, уже просто поигрывал с ее сосками. Она будто не обращала на это внимания, но я чувствовал, как разогревается ее кожа и слышал запах возбуждения, который истекал из нее, как бы она ни сжимала ноги.
        - Ты была прекрасна, дорогая моя… - шепнул я ей на ухо и провел кончиком языка по шее. - Не догадывался, что ты так умеешь.
        Она вновь вспыхнула всем телом, моментально начав источать тот самый тонкий и пряный запах, что я принял за аромат духов. Какая же сладкая…
        Мои пальцы пробежались по бедру и когда она раздвинула ноги, непроизвольно, инстинктивно, повинуясь уже разбуженной природе, коснулись клитора.
        Соня вздрогнула и уперлась ладонями мне в грудь:
        - Алекс, погоди! Я в туалет хочу! Выпусти меня, пожалуйста.
        - Отлично… - я повел плечами, выпрямляясь и доставая из-под кровати пластиковую утку. - Вот, пожалуйста.
        - В смысле?! - Соня с ужасом смотрела на это приспособление. Да, с наскоку не поймешь, наверное. Но у нее достаточно свободны руки, чтобы… - Ты совсем больной?!
        - Соня… - тихо, но угрожающе сказал я. - У нас осталось три ночи, на которые ты согласилась сама. Думаешь, время отказываться после всего, что было?
        Она помолчала, кусая губы и глядя с ненавистью на утку.
        - Выйди хотя бы, - наконец сдалась она.
        - Без проблем.
        Я вышел, отнес посуду на кухню, сделал кое-какие распоряжения. Следующие несколько дней я смогу работать из дома, доставка организована, если ничего не случится, все будет по моему плану.
        Вернувшись в комнату, я увидел красную смущенную Соню и утку, стоящую под кроватью. Она зарылась лицом в подушки, когда я сам вынес ее в ванную. И распечатал маленькую полоску бумаги.
        Спустя пять минут я вернулся в комнату, улыбаясь.
        - Алекс?.. - Испуганно спросила Соня.
        - Опасные дни, ты сказала…
        - Да… Я не врала!
        - Я проверил.
        - Ты думал, я бы согласилась вот на… это! - Дернула она руками, видимо, пытаясь изобразить наш страстный секс. - Если бы у меня были варианты?!
        - Судя по твоим визгам, тебе невероятно понравилось, - мурлыкнул я, помахивая тестом. - Но у тебя овуляция, дорогая.
        Отложив тест в сторону, взобрался на кровать, раздвинул ноги Сони и обнял ее, прижимая к себе. Ее рот был на вкус как сладкий-сладкий кофе с молоком или торт, который испанцы называют «Трес лечес», три молока. То, что я собирался сделать, возбуждало меня гораздо больше, чем самый грязный секс и самые изысканные извращения. Сам от себя не ожидал.
        - Алекс, ты что? - Нервно спросила Соня, когда я опрокинул ее на спину, накрыл сверху своим телом и медленно вошел в сочащуюся тягучей сладкой влагой пизду.
        Открытую, ждущую меня уже слишком давно.
        - Алекс, презервативы!
        - Они нам не нужны…
        Внутри нее было горячо и туго, мягко, нежно, уютно, как будто я родился ради этого мгновения.
        - Алекс, я же залечу!
        - Именно…
        Каждое движение наполняло мой пах тяжелым густым удовольствием, словно трах с Сонечкой не облегчал желание, а наоборот, копил его.
        - Ты с ума сошел? Ты что, нарочно?!
        - Да.
        Она начала вырываться, но я был сверху, я накрывал ее целиком, целовал упрямые губы, скользил по нежной мягкой коже, врывался во влажное податливое нутро, наполняя собой.
        - Нет! Нет! Алекс! Нет! Тварь! Ненавижу! Сука! Тварь!
        Она металась подо мной, безуспешно пытаясь вырваться, но каждое резкое движение только добавляло острых и ярких нот в мое всеобъемлющее наслаждение ее тугим лоном, всасывающим меня жадно, сладко, будто бы ее тело знало, к чему все идет и хотело этого гораздо больше разума.
        - Ты еще не знаешь, дорогая, насколько я тварь…
        Будущая мамочка
        Я была в шоке, просто в шоке. От того, что придумал чертов Шалаев! Я не успела даже осознать, что он сделал со мной вчера, но сегодня… я теряла все завоеванное. Он больше не спрашивал, чего я хочу, не давал мне выбора. Он серьезно трахал меня без презерватива, точно узнав, что я вероятно залечу в этот день!
        - Да я лучше сдохну, чем рожу от такого ублюдка, как ты! - пипела я, извиваясь под его горячим тяжелым телом. - Ненавижу тебя! Ненавижу!
        Алекс двигался горячо, жадно, бешено вгоняя в меня член. Точеные литые его мышцы, которые так восхищали меня когда-то, неумолимо сокращались, раскачивая его тело над моим. Он толкался внутрь, вдалбливался в меня, не слушая ни моих криков, ни проклятий, ни мольбы. Иногда он накрывал своим ртом мои губы, но не для того, чтобы заглушить то, что я говорю, а чтобы повторить языком то, что он делал членом. Он имел меня и там, и там, брал, присваивал и с каждым движением росли шансы, что навсегда.
        - Алекс, пожалуйста! - Я попыталась торговаться. - Я сделаю, что скажешь! Только не надо в меня кончать, прошу тебя!
        - Ты и так делаешь, - ответил он, погружая пальцы в мои волосы и оттягивая мою голову. Член его ходил внутри меня как поршень, проталкивался, накачивал мужской мощью.
        - Я буду тебе каждое утро сосать и каждый вечер! И в бассейне! И как хочешь! Хоть в зад, хоть… Прошу…
        - Будешь… - слегка запыхавшимся голосом отозвался он. - Будешь, Сонечка…
        И все. И дальше он только шире разводил мои бедра, едва помещаясь между ними, с размахом и оттяжкой вбивался в меня.
        - Шалаев, я аборт сделаю! - В слезах крикнула я последнее, что оставалось у меня в арсенале.
        Алекс мгновенно напрягся, замер и резко сжал ладонью мое горло. Ледяные глаза впились в мое лицо, словно он высматривал там правду или ложь.
        - Если ты убьешь моего ребенка, я убью тебя, - прорычал он, толкаясь в меня так глубоко, что стало больно.
        Алекс отклонился назад, поднял мои ноги, разводя их в воздухе, чтобы войти как можно глубже.
        - Ненавижу и всю жизнь буду ненавидеть тебя! - Расплакалась я, цепляясь пальцами за перекладины спинки, чтобы не елозить от его жестких толчков.
        - Мне похуй, Сонечка, - сообщил Шалаев. - Я загоню в тебя этого ребенка, сделаю тебе отличное пузико. У тебя внутри будет маленький Алекс… И я знаю, что ты его не сможешь убить.
        - Извращенец!
        - Разве хотеть ребенка от такой отличной самочки извращение? - Удивился он.
        Навалился на меня сверху, обнял губами сосок на моей груди, и я почувствовала, как ничем не защищенный член внутри меня дергается.
        - Арррррггххххх… - выдохнул Алекс. - Охуенно…
        - Нет, нет, нет! - В панике закричала я, пытаясь спихнуть с себя его тяжелое тело, чтобы как угодно, хоть пальцами убрать из себя его сперму!
        - Да, малышка… - голос у него становился все более сонный. - Сейчас мои маленькие шустрики найдут твою яйцеклетку и облепят ее со всех сторон, вонзятся, как я в тебя вонзался и заделают тебе моего сына!
        - Ты отвратителен! Как только ты меня выпустишь, я выпью таблетку!
        - Не выпьешь. - Сон слетел с него, зато расползлась ядовитая улыбка. - У нас трое полных суток. Ты не успеешь, Сонечка.
        Он перевернулся на живот рядом со мной, поглаживая огромной ладонью мой пока еще плоский живот.
        Я сама с ужасом смотрела на него, представляя, как сейчас неумолимо становлюсь собственностью Алекса Шалаева, матерью его ребенка и теперь навеки с ним повязана.
        Ребенка я хотела… но потом. Когда сделаю карьеру, встану на ноги и найду себе достойного мужа. Нормального, красивого, уважающего меня. Как Давид, а не как бешеный извращенец Шалаев!
        Что случилось, почему его так накрыло, он же не собирался ничего подобного мне устраивать и на корпоративе даже обрадовался своей извратной душонкой, что можно развлечься таким способом!
        - Если б я знал, как это охуенно, я бы делал детей всем своим бабам… - мечтательно заявил Алекс, глядя в потолок. Его пальцы нежно скользили по моей коже. - Но с тобой, уверен, самое взрывное.
        - Можно… мне в ванную? - Спросила я неловко. - Я… грязная.
        - Вон возьми салфетки, - небрежно отозвался он. - В ванную, конечно, нельзя, Сонечка, я не идиот. Три дня ты будешь здесь со мной, строго до срока. Я даже на работе отгулы взял. Будем трахаться как кролики, закрепляя результат. Нашпигую тебя своими живчиками по самое горло, пусть победит сильнейший. Станешь мамочкой… ух.
        - Шалаев… это омерзительно, - скривилась я.
        - Если тебе так не нравится эта идея, то почему ты стала такой мокрой, а, Сонечка? - Подмигнул он. - Тело не обманешь. Телу твоему это понравилось…
        Самое ужасное было то, что понравилось не только телу…
        Я пыталась взнуздать свои эмоции, вернуть их в норму, но что-то внутри меня сладко замирало, когда я представляла, что там, под горячей ладонью, уже творится невероятное чудо.
        А голова… Еще немножко, и я смирюсь. И начну думать, как бы нам с будущим сыночком сбежать из-под надзора Алекса. Потому что его присутствия в своей жизни до конца моих дней я точно не собиралась терпеть!
        Алекс. Провал
        «Что случилось?» - все время спрашивала Сонечка.
        Когда я кормил ее из рук, когда трахал нежно, глядя в глаза и погружаясь в горячее и мягкое тугое лоно, когда трахал жестко, вдалбливаясь в ее тело так, что она влетала головой в стену, когда доводил ее до пятого оргазма, и она дрожала, покрытая капельками пота, когда позволил наконец сходить в туалет и душ самой, но только на пять минут.
        Она заглядывала мне в глаза и хотела знать, когда и как я изменился и вместо проигрыша в споре решил забрать себе ее жизнь и ребенка.
        Сам не знаю.
        Хотя, конечно, знаю.
        Меня взбесило тогда, что она сама меня бросила. Но я все равно чувствовал, что мне не под силу разбудить эту ледяную монашку, разогреть ее и развратить. И отступился, сказав «зелен виноград».
        Спустя несколько лет, когда она сама попалась мне в лапы: высокомерная, уверенная в себе, совсем иная женщина, не тот испуганный котенок, которого я лишил невинности, я тоже был куда более опытным.
        Мне захотелось опустить ее, унизить, заставить саму признать, что она хочет секса. Сломать наслаждением и развратом. Все шло по плану, я собирался оттрахать ее этой ночью так, что она бы забыла свое имя, анал был запланирован чуть позже и мягче, потом немного БДСМ… и я бы полюбовался, как она ползает у меня в ногах и умоляет трахнуть ее хоть еще разочек.
        На работу, конечно, взял бы. Чем плоха сочная девочка, такая как Соня, с отличной фигуркой и с такими умениями? Не делить же Милену со всем офисом. Так бы я потрахивал мою девочку в свободное от других время в обеденный перерыв.
        Что-то пошло не так, когда я увидел, как ее лапает Давид.
        Нет. Что-то пошло не так, когда у меня не встало на Милену.
        Потом была бешеная, до красной пелены перед глазами, ревность к Давиду.
        А потом только Соня показала себя такой страстной, такой бешеной… Она ненавидела меня, но раскрывалась мне до предела, как не раскрывалась ни одна другая девушка. Позволяла делать с собой все, что угодно, доверяла безусловно, хотя я был последним человеком, которому ей стоило доверять.
        Ну и все-таки, когда бывшая ледышка с дыркой кончает от твоего хуя в жопе так, что от ее воя трясутся стены, тут любому башку снесет.
        Никогда не скажу ей, что когда увидел ее закатившиеся глаза, то подумал, что хочу эту шлюху в своей постели навсегда.
        Я хочу привязать ее к себе намертво. Пусть родит мне ребенка и останется тут жить. В жопу ее карьеру, я дам ей столько денег, сколько она захочет!
        Утром она еще не открыла глаза, спала, положив голову на руку, обнятую браслетом, и темные ресницы бросали тени на нежную кожу. Розовое плечико выглядывало из-под одеяла и я, неожиданно для самого себя, осторожно коснулся его губами. Ты будешь моя, Сонечка. Внутри тебя уже зреет моя частичка. Женщина раскрывается в полной мере только став матерью, и я сделаю тебе такой подарок. Самый дорогой, который мужчина может подарить женщине.
        Мой хер дернулся, утыкаясь ей между ягодиц и как бы намекая: «А мне?»
        Сейчас будет и тебе, друг.
        Я скользнул ближе, прижимаясь к спине Сони, положил ладонь ей на бедро и немного раздвинул попку, чтобы болт скользнул в горячую расщелину. А потом положил пальцы на ее лобок и развел ими гладкие лепестки, добираясь до клитора. Она была еще чуть-чуть влажной с ночи, и я трогал ее аккуратно, чтобы не причинить боли. Массировал твердую горошинку через накрывающую ее плоть, пока Соня не начала постанывать во сне и подаваться ко мне задом, фантастически горячо обхватывая мой хер своими булочками.
        Вот тогда я стал смелее, скользнул вниз, чувствуя, как по моим пальцами течет ее смазка, набрал, сколько мог и стал дрочить ей намного быстрее и сильнее. Она так громко стонала и двигалась, что я пару раз думал, что уже проснулась, но все это было все еще во сне.
        До самого конца, пока Сонечка не напряглась, вытягиваясь в струну и не задрожала, заливая мои пальцы своими обильными соками. И только тогда распахнула глаза, вскрикивая.
        Я не стал ждать, как она меня еще обзовет, потому что она явно собиралась.
        Просто отбросил одеяло, выпрямился и поставил ее раком. Цепочки на запястьях перекрестились, но их длины хватало на то, чтобы она уцепилась пальцами за изголовье кровати, выпячивая свою гладкую и нежную со сна попку.
        Проверять там было нечего, она уже кончила, она текла так, что оставались блестящие следы на внутренней стороне бедра, и я сразу, прогнув ее грудью до постели, засадил с размаху в сладкую дырочку.
        И снова попал в рай. Сука, сколько лет я потерял, трахаясь в гондонах и думая, что они вообще не крадут ощущения! Нет, свою шлюшку я буду драть только наживую и пусть рожает мне маленьких Алексов столько, сколько получится.
        Вцепился пальцами в ее упругую попку и вжарил своей девочке так, что кровать заходила ходуном. Соня вскрикивала каждый раз, как я с размаху, выходя полностью, вонзался в нее обратно, чувствуя, как обнимает меня тугая юная плоть.
        Я долбил и долбил, смачные шлепки тел и разгорающийся запах секса разносились по всей спальне.
        - Моя… Моя шлюшка… моя сучка…
        Сам не заметил, как начал приговаривать и постанывать в перерывах. Мне было мало. Я драл ее во всю длину, я накачивал ее отменным хером до упора, но мне все равно было мало, хотелось взять ее сильнее, полнее. Размахнувшись, я влепил ей по заду, оставив алый отпечаток ладони на белой коже. Соня вскрикнула и сжалась вся внутри, так что я аж чуть не обкончался.
        Но было бы обидно так быстро, когда все только началось.
        С каждым ударом по попке, она становилась все розовее, а в Сониных вскриках звучали гортанные нотки удовольствия. Мне было все лучше и лучше, я упал на нее сверху, вдавил в матрас и стал брать мою девочку как заведенный, все ускоряя ритм, пока вдруг она не затряслась снова вся целиком, ритмично сжимая мой хер мышцами, и я не выдержал и выстрелил в самую ее глубину, повышая свои шансы стать папочкой умненьких детишек.
        Похожих на Соню. Похожих на меня.
        Мы лежали так еще долго. Я пытался отдышаться, она подрагивала от наслаждения.
        Я не давал ей ходить в душ после секса, опасаясь, что она вымоет мое семя из себя, да и оказывается мне нравилось, как сперма засыхает на ее бедрах, оставляя ее принадлежащей мне, меченой.
        - Алекс…
        Я скатился с нее на матрас и сграбастал, прижимая к себе, готовый ко всему, что она мне скажет.
        - Спасибо…. - Пробормотала Сонечка, устраиваясь на моем плече с закрытыми глазами и обнимая меня.
        Кроме этого. К этому я был не очень готов.
        Прочистил горло, судорожно думая, что ей ответить, но не успел. Телефон, лежащий на тумбочке у кровати завибрировал и пополз к ее краю. Пришлось потянуться, чтобы поймать его в подставленную ладонь. Я поставил его в режим «не беспокоить» еще вчера, но прорвался кто-то из белого списка.
        - Слышь, Леха! - Это наш финансовый директор, к сожалению, того же уровня менеджер, что и я. Ублюдок тот еще, в том числе и потому, что упорно зовет меня Лехой, а я это ненавижу. - Ты сегодня нам край как нужен!
        - Я взял отгулы.
        - Знаю, знаю! Но тут, короче, пожар в борделе во время землетрясения, ты уж приезжай! На пару часиков, зато бабла…
        - Нет.
        Я отбил звонок и отложил телефон, возвращаясь к Соне. Сонной Соне, которая доверчиво тянулась ко мне руками. Обнял ее и нашел розовые карамельные губы.
        Какая же сладкая девочка…
        - Алекс, можно я сегодня поработаю, пожалуйста! Осталось ведь два дня, да? - Она подняла на меня глаза. - Я хочу подготовиться. Ты меня не отпустишь?
        - Нет.
        - Я могу в постели почитать тест.
        Я вздохнул, думая, как ей рассказать, что в «Голд-Элит» моя жена работать не будет. И вообще нигде не будет. Но только открыл рот, как снова пополз к краю телефон.
        - Да! - Раздраженно рявкнул я в трубку.
        - Алекс… Мне нужно с тобой кое-что обсудить… - мурлыкнул там голосочек Милены. У телефона хороший динамик, но Соня вдруг насторожила ушки, женской интуицией, видимо, прочухав, кто там на проводе.
        - Не сейчас. Мне некогда, - отрезал я, вновь откладывая телефон.
        Уложил Соню обратно себе на грудь и зарылся пальцами в ее волосы. Какие они у нее мягкие и шелковые… Надо пойти в бассейне понырять с ней и там выебать, как в первый раз.
        Хотя… вдруг это вредно для ребенка?
        - Завтракать будешь? - Спросил я, уже забыв, что собирался поговорить с ней. А она забыла про свое намерение почитать тест. Мы оба молодцы. Тем более, моя рука никак не хотела отпускать ее тяжелую грудь, а сосочек наливался твердым под машинальными ласками.
        - Хочу клубники! - Капризно заявила Сонечка. - У тебя есть клубника? Тогда буду! И шампанского.
        - Нет, обойдешься без шампанского, ты будущая мать. Клубника есть.
        Я начал подниматься с постели и тут телефон завибрировал опять.
        Да бляха-муха, они охерели там вконец, что ли?!
        - КТО?! - Рыкнул я, не церемонясь.
        - Кто надо, Шалаев. Ты понты-то прибери! - Ответно рявкнул наш босс. Тут пришлось окоротиться. - Понимаю, что я для тебя не авторитет, но ты нужен в офисе, народ аж до меня дошел. Давай, ноги в руки и дуй скоренько, пока не уволил.
        Это у него шутка такая.
        Да и пох.
        - Увольняй! - Ответил я и выключил телефон нахуй окончательно.
        У меня три дня с Соней и нашим будущим ребенком. С остальным разберусь потом.
        Клубника, значит…
        Я пошлепал на кухню, придумывая, чем еще накормить потенциально беременную женщину, чтобы восполнить ее силы после и ПЕРЕД яростным нашим сексом, но в тот момент, когда открыл холодильник, что-то хлопнуло и везде погас свет.
        Да блин!
        Можно было бы позвонить поселковому электрику и дождаться, пока он проспится и придет, чтобы щелкнуть одним тумблером. Но я собирался заменить бассейн на джакузи и устроить Сонечке поедание клубники со взбитыми сливками в воде, чтобы она слизывала их с моего члена… в общем, электричество бы пригодилось.
        В общем, одеваться мне было незачем, дел на пять секунд, и я вышел на задний двор в чем мать родила. У столба с щитком возился какой-то пацан.
        - Эй, слышь! - Я направился к нему с грозным видом, забыв, что размахиваю едва опавшим хуем, но тот, увидев меня, бросился наутек. Не догонять же его теперь! Но когда я повернулся к столбу, на меня вдруг накинули какую-то плотную тряпку и принялись душить через нее.
        Потратив первую драгоценную секунду на охренение, в следующую я уже не сумел освободиться и слабел все сильнее с каждым мгновением, а перед самой потерей сознания, почувствовав, что меня куда-то волокут, я с тоской вспомнил, что Сонечка так и осталась прикованной к кровати одна в доме… Вот я долбоеб.
        Соня…
        Чужая игра
        Когда погас свет, я не испугалась. Алекс с кухни загнул такую тираду, что я задумалась, как это технически возможно. Чтобы столько близких родственников разных возрастов занимались сексом в такой причудливой комбинации и ничего себе не вывихнули… На второй части тирады я поняла, что это уже что-то из фэнтези. Мне стало смешно.
        Хлопнула дверь.
        Воцарилась тишина.
        И вот тут уже смешно быть перестало.
        Пять минут, десять, пятнадцать… В пустом доме, в темноте и тишине. Алекс ведь должен был уже вернуться, куда бы он ни пошел?
        А потом я потеряла счет времени, потому что с каждой минутой мне становилось все страшнее. Я ерзала в кровати, думая, что это вообще была плохая идея, держать меня на цепи. Потому что Шалаев вряд ли кому-то оставил ключи с предупреждением, что у него там голая девушка в наручниках! А что, если на него метеорит упал? Или инфаркт случился? Он не так уж молод, жжет свою свечку с двух концов. Скопытился и все…
        - Эй!.. - Позвала я. - Кто-нибудь тут есть?!
        Ну кто тут может быть? Кричи, не кричи, а соседи слишком далеко, чтобы меня услышать. Не с его сексуальными привычками устраивать спальню так, чтобы каждый прохожий крики оттуда слышал.
        Не знаю, сколько прошло времени всего, но когда внизу хлопнула дверь, я чуть не описалась от облегчения. Тем более, уже хотелось. Но голоса, раздавшиеся внизу, были не похожи на Алекса. Хоть и казались знакомыми. Что хуже всего, они были мужскими и отчетливо приближались к спальне.
        Шалаева решила ограбить какая-то банда?
        А я тут лежу, раздвинув ноги, главное, блин, сокровище!
        Особенно смешно будет, если грабители решат использовать меня в качестве десерта и заодно к прочему изнасилуют. А у меня овуляция. И не факт, что в этом противостоянии победят Шалаевские сперматозоиды. Вот ему обидно будет!
        Я начала нервно, чуть истерически хихикать, представляя эту картину. Больше ничего сделать все равно не могла, даже надеяться, что про спальню забудут. Она была слишком большой. Опять же, деньги часто хранят в матрасе!
        Истерический смех слишком легко перерос в рыдания, и я все никак не могла успокоиться и плакать потише, хоть и бесполезно было прятаться.
        Алекс, что ты наделал!
        Но каково же было мое удивление, когда в открывшуюся дверь спальни вошел… Давид.
        Я замерла и снова расхохоталась. А потом опять заплакала. И опять засмеялась. И снова…
        Он смотрел на меня расширившимися глазами и все никак не мог отпустить ручку двери, даже начал пятиться, испуганный реакциями.
        - Да истерика у девки, что ты застыл как пень! - Раздался из-за его спины женский голос и в спальню вошла невероятно красивая длинноногая девушка. Недолго думая, она прошла в ванную, набрала воды в стакан и вдруг выплеснула его мне в лицо!
        Я подавилась рыданием и замолкла.
        - Видишь? Займись ею. Алексей Германович у нас, смотрю, затейник, - ее красивое лицо скривилось и стало уродливым. - А меня все по-простому и по-быстрому ебал. Видать, наручники и прочие развлечения у него для особенных.
        Я вспомнила ее. Она была на корпоративе, и сразу мне не понравилась. Алексу она нравилась еще меньше, а вот, оказывается, между ними что-то было.
        Пока Давид возился с наручниками, подкладывая под мои запястья мягкую тряпочку и перепиливая их, она выхаживала взад-вперед по спальне, раздражающе стуча каблуками и поглядывая на меня с такой ненавистью, что я каждый раз вздрагивала и чувствовала волну холода, прокатывающуюся по коже.
        - Сп-п-пасибо… - сказала я, когда наконец освободилась и тут же закуталась в одеяло. Хотя пока занимался наручниками, Давид успел меня ненароком облапать во всех местах. - Как вы узнали, что он держит меня в плену? И где он сам?
        - Мы не знали, - фыркнула девушка. - Мы сами хотели взять тебя в плен.
        - Алекс у нас, и сейчас ты тоже туда поедешь, - пояснил Давид.
        - Что?! - Я отшатнулась от него, но он уже ухватил меня за локоть и повел к выходу.
        - Мы никак не могли найти у Шалаева слабое место, - девушка цокала на каблуках за нами. - Эта циничная тварь не ценит вообще ничего в этой жизни. Его не взять ни деньгами, ни угрозами, ни обещаниями. А нам кое-что от него нужно.
        - Так ты специально подсунул меня Алексу, чтобы использовать как наживку? - Я остановилась как вкопанная и уставилась на Давида. - Ну ты и мудак!
        - Не ругайся! - Он легонько хлопнул меня по губам. - Ты мне больше нравишься чопорной леди, чем подстилкой Шалаева, но ты как-то быстро вошла в роль.
        - Ты правда думаешь, что он меня ценит? - Горько усмехнулась я. - Он меня просто трахает!
        - Ты многого не знаешь… - в голосе девушки были непонятные мне нотки. - На свое счастье. Но ты лучше молись, чтобы права была я, а не ты. Потому что я пойду до конца, а там от тебя может мало что остаться, в этом конце.
        - Эй! - Давид, который подталкивал меня в спину, открыл дверь огромного внедорожника, припаркованного у дома. - Милен, ты обещала отдать ее мне!
        - Что останется, то и отдам! - Отрезала она жестко. - Так что ты тоже попроси Шалаева расколоться побыстрее, если хочешь сохранить шлюшку относительно целой.
        Алекс. Проверка
        Сознание возвращалось толчками, через тошноту и муть. Окружающая реальность мигала, подстраиваясь под плывущее зрение, и прежде чем я проморгался, прошло много времени. Тело ломало, голову ломило и в целом был полный пиздец, но я еще не понимал, какой.
        А когда понял, оставалось только заржать в полный голос.
        Я лежал на кровати абсолютно голый, как и вышел из дома, руки были заломлены за голову и пристегнуты наручниками к изголовью.
        Прямо мгновенная карма! За Сонечку, видимо. Правда, у нее наручники были не полицейскими и цепочка подлиннее, были подушки и одеяла, а еще матрас не был покрыт скользкой пленкой. Пленка мне нравилась меньше всего. Плотная такая, из раздела для сада и огорода в супермаркете, хорошо подходит для застилания всяких поверхностей, которые планируешь угваздать чем-то. Кровью, например.
        Окно было закрыто плотными жалюзи, из-за чего в комнате было достаточно светло, но выглянуть и выяснить, где я, возможности не было. Впрочем, и так понятно, что в жопе.
        Конкретная локация жопы пока неактуальна. Если получится выбраться, так я из любой выберусь. Если только это будет не Северный Полюс, там, пожалуй, холодновато и далековато. Но не должно.
        В горле першило после неаккуратного удушения. Но это было не то состояние, о котором стоило беспокоиться. Вот сейчас придут мне объяснять, на кой хрен я сдался похитителям, вот там будет явно хуже. Готовимся.
        Я так мужественно готовился к пыткам и мучениям, что совершенно не ожидал того, что в открывшуюся дверь войдет Милена!
        - Охренеть… А ты-то тут откуда?
        Она прошла в середину комнаты и встала напротив меня. Как всегда блядски-элегантная: в узком платье, на каблуках и со строгим пучком на затылке.
        Любой мужчина почувствовал бы себя в порнофильме в такой ситуации, но у меня были подозрения похуже.
        - Что, соскучилась по мне? Решила отыграться за тот раз, когда я тебе не вжарил? Могла бы просто получше попросить…
        Я ей подмигнул и с удовольствием заметил, как мелькнуло бешенство на красивом лице.
        Нечасто, должно быть, ей отказывают.
        - Мне пока разрешили с тобой позабавиться, - проговорила Милена нежно. - Но я смотрю, ты не очень рад меня видеть… А я специально попросила, чтобы тебя не били по голове, не травили гадостью, а душили. Говорят, во время асфиксии встает даже у безнадежных импотентов. Физиология. Но ты меня разочаровал.
        Она сделала несколько шагов вперед, поставила колено на кровать и чуть-чуть задрала свою юбку, чтобы было удобнее на нее забираться.
        Вот в этот момент, когда она наклонилась и на четвереньках оказалась между моих ног, открывая отличный вид на содержимое декольте, раньше у меня бы и встало. Но не сейчас.
        Сейчас у меня в висках билась тревога: им нужен я? И что им может быть от меня нужно? Вошли ли они в дом и нашли ли Соню? И лучше, чтобы нашли или нет? И так, и так плохо. Все же я долбоеб… Оставить ее прикованной и выйти из дома…. но кто ж знал, что у кого-то на меня такой зуб, что похитят прям так.
        В общем, мой младший братишка остался равнодушен.
        Если бы у меня оставалось, чем волноваться, я бы уже заволновался.
        - Алекс… - промурлыкала сучка. - Неужели у тебя все совсем-совсем плохо? А если так?
        Она спустила платье с одного плеча, обнажая круглую грудь и тряхнула головой, распуская волосы, а потом… спустилась к моему паху и кончиком высунутого языка коснулась спящего члена. Глядя мне в глаза.
        Тут бы и у мертвого встал.
        Я не мертвый.
        - Ну вот… - Милена удовлетворенно вздохнула и улыбка расцвела у нее на губах. - Вот и молодец, Шалаев. Давай я тебя развлеку перед… Перед тем, что тебя ждет.
        И ее пухлые губы вобрали в себя мой твердеющий хер.
        Видит бог, мне меньше всего хотелось забавляться с ней после такого обещания, но мужики устроены очень просто. Если сосут, надо получать удовольствие. А Милена с ее опытом была, конечно, профи. Всасывала так, что волосы на жопе дыбом вставали, язычком крутила как пропеллером, заглатывала по самые гланды.
        Я стал подаваться бедрами вверх, чувствуя, что вот-вот…
        И в этот момент дверь вновь распахнулась и вошел Дмитрий Кольцов.
        Прямой конкурент «Голд-Элит» и старый враг нашего главного.
        Что ж, теперь хотя бы все ясно. Но кончать в рот шалаве под взглядом человека, который явно не прочь оторвать тебе яйца, оказалось тем еще удовольствием. Ниже среднего.
        Как и оставаться лежать голым и с лужей спермы на животе после того, как Милена поправила платье и отползла.
        Охренеть утро началось.
        Алекс. Предательство
        - Ну здравствуй, Алекс. Давно пытался с тобой встретиться.
        Я знаю. Еще пару лет назад, когда я стал быстро продвигаться в иерархии «Голд-Элит», мне приходило много загадочных писем и приглашений на рабочие интервью. Пару раз звонили странные личности. Кто-то намекал, кто-то угрожал. Но у меня тогда пылали и голова, и жопа, надо было перестраивать все процессы и было не до этого хантинга по-русски. Зарплата выше в два раза, но в другом городе или в затрапезной фирмешке в нашем меня не интересовала. Мне было интересно только двигаться вверх. Денег хватало. А верность не продается.
        К тому же я видел, что бывает с теми, кто предает один раз. Всего один раз.
        Их сливают так же легко, как они слили своих боссов.
        Я не видел ни одной причины, зачем бы мне было это нужно.
        - Ничего не понял… - я покрутил башкой. Сперма на животе противно засыхала и стягивала кожу, вертеться перед этим мужиком в таком виде было мерзко. Но я нарисовал на себе покер-фейс и легкую улыбочку. - Меня с утра пытались выманить из дома, это понятно. Шлюха эта звонила, тоже понятно. Но босс? Он-то как вам подыграл? Вы же конкуренты?
        - Ну ты же не единственный у нас засланный казачок в «Голд-Элит»… - тонко улыбнулся Кольцов, подходя поближе. В руках у него был планшет, и он заинтересовал меня сильнее его слов, пока вдруг не дошло.
        Первое, что у них есть шпионы. Кроме Милены, про которую все понятно. Блядь она блядь и есть. И шпионы эти работают на таком уровне, что нашего главного могут спровоцировать выцепить меня в офис.
        Второе, что они уже считают меня своим засланцем.
        - Облезете. Работать на вас и раньше-то не собирался, а теперь и тем более. Или думаете, раз деньги не работают, то раздолбанная дырка сработает?
        Я снова с наслаждением уловил вспышку ярости на лице Милены.
        Быстро в уме перебрал всех приближенных. По ходу она самая опасная. Ну, даст бог, выживу, сольем дрянь.
        - Понимаешь, Алекс… - Кольцов даже присел на край кровати, чтобы доверительно со мной пообщаться. - У тебя крайне небогатый выбор. Так что, считай, ты уже делаешь то, что мы тебе говорим. Предлагаю не доводить до угроз.
        - Ну не убьете же вы меня… не то время, - ухмыльнулся я. - Отмудохаете и отпустите, тут-то вам и абзац.
        - А у меня, Алекс, для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться…
        Кольцов снова улыбнулся и развернул ко мне планшет.
        На экране была Соня. Она сидела, закутанная в халат и пила чай. Напротив нее сидел Давид в своем неизменном костюме, щщщщенок, и кивал. Звука не было.
        Значит еще и он.
        Далеко же Кольцов запустил свои щупальца.
        - Мы перебрали все варианты воздействия, и знаем, что к деньгам, славе, угрозам, боли ты равнодушен. Родственников у тебя толком нет, через них воздействовать бесполезно. Между тем, только ты находишься на нужном уровне в «Голд-Элит». Так, чтобы еще не быть завязанным плотно в верхушке, но уже и быть вхожим в нужные круги. Спасибо Милене, она подсказала, благодаря своей ебливости, что у тебя завелась сладкая сучка, к которой ты неровно дышишь. Давид! Давай!
        Последнее Кольцов скомандовал в микрофон планшета. Давид на экране коснулся уха, видимо, там был наушник и вдруг встал и подошел к Соне. Она испуганно задрала голову, глядя на него снизу вверх. Влажные пряди волос после душа прилипли к ее шее, и я поймал себя на желании коснуться их губами. Интересно, она уже залетела? Уже забил животик моей девочки на следующие девять месяцев?
        И тут же ярость вскипела в крови: на экране Давид наклонился и присосался своими губами ко рту Сони!
        Кольцов опрокинул планшет, не давая смотреть дальше. И улыбаясь, продолжил:
        - Так что у меня к тебе несколько вопросов и пара предложений. Забрать два документа, подписать еще один и принять на работу наших людей.
        Он снова поднял планшет.
        Давид отступил на пару шагов. Соня испуганно куталась в халатик и вытирала пальцами губы. Судя по всему, она что-то ему яростно высказывала.
        - Уже можешь соглашаться.
        Я промолчал.
        Мне нужно было решить, кого убить первым: его или Давида. Сложный выбор.
        - Разумеется, мы подстрахуемся. У тебя не будет ни малейшего шанса стать двойным агентом, так что даже не пробуй рассказать все своему боссу. Там полный фарш, ты не выкрутишься, не надейся. Ну?
        Я промолчал и в этот раз.
        - Давид, дальше! - Скомандовал Кольцов.
        И подвинул планшет ко мне.
        На экране Давид подошел к моей Соне… к МОЕЙ Соне, которая носит МОЕГО ребенка…
        Она резко отодвинулась от него, но стул уперся в стену. Бежать ей было некуда.
        Он присел на корточки и его рука отвела край халата, обнажая Сонину грудь.
        Кольцов собирался опрокинуть планшет, но не успел. Я заметил, как щенок опрокинулся назад от мощной Сониной пощечины и расхохотался.
        Злой взгляд моего нового врага заставил меня поперхнуться смехом.
        - Давид. Кончай сиськи мять. Покажи ему, что мы не шутим.
        И этот ублюдок на экране, кивнув команде в наушнике, снова бросился к Соне, на этот раз жестко распахивая ее халат. Такое желанное ее белое тело мелькнуло на экране всего один раз, прежде чем он свалил ее на пол, а у меня уже вся кровь отлила от мозга и прилила туда… куда смотрела только Милена, потому что раздался ее смешок.
        Хер стоял по стойке смирно.
        Насрать.
        Я яростно взглядывался в видео, где ублюдок навалился на мою Соню, и ее ноги дергались под ним, пальчики скребли по полу.
        - Стоп! - Скомандовал Кольцов и опрокинул планшет. - Что? Убедил я тебя?
        Я пожал плечами:
        - Девочка огонь, не спорю, - я кивнул на свой стояк. - Но не пойму, с чего вы решили, что она мне как-то сильно дорога? Мужик, если у тебя так редко хрен клинит на сочных баб, так ты виагру себе купи. А я таких сучек трахаю регулярно. Пусть ваш Давидик порадуется.
        
        - То есть, тебе показать киношку, как твою девку валяет десять моих охранников по кругу? Только так тебя можно убедить? - Медленно проговорил Кольцов.
        - Да насрать мне на нее, делайте, что хотите! - Я расхохотался. - Серьезно? Вы такие молодцы и верите, что я ради бабы с мокрой щелкой продам своих? Дебилы, бля…
        В плену
        По пути Давид где-то прихватил халат, и мне не пришлось ехать голой в этой огромной машине, черной снаружи, черной изнутри. Там, кроме Давида и длинноногой стервы, которую он называл Миленой, сидело еще шестеро мужиков в черном. И то, как их блестящие наглые глаза ощупывали мои коленки, выглядывающие из-под халата, заставляло меня покрываться холодным потом. Что было бы, останься я голой, мне даже думать не хотелось.
        Ехали мы долго, за наглухо тонированными окнами мелькали леса, дома, какие-то переезды, но я не могла разглядеть таблички с названиями и не узнавала мест.
        Внутри меня как будто замерз крик ужаса, внутри меня трясло, внутри я чувствовала развергающийся ад. А снаружи выглядела просто немного бледной и чуть заторможенной. Даже улыбалась слегка, когда на меня смотрели Давид или Милена.
        Как будто хотела их задобрить, показать, что я хорошая девочка, не надо меня мучить ради того, чтобы причинить боль Шалаеву.
        Но медленно росло понимание, что голой на пустыре за клубом я была бы в большей безопасности, чем с этими людьми.
        Когда наконец мы приехали и первыми из машины стали выбираться мужики в черном, каждый из них напоследок обжег меня опасным и обещающим взглядом, заставив внутреннюю дрожь перейти уже во внешнюю. Так что когда Давид взял меня под руку, чтобы вывести, я практически уже висела на нем. Лучше он, чем эти звери.
        Милена только усмехнулась, выпархивая на полянку перед огромным домом, этажа в три. Он был сложен из красного кирпича и больше напоминал крепость, чем жилье. Даже окна были узкими, как бойницы. Но разглядеть окрестности мне не дали.
        Давид сразу отвел меня в маленькую комнату с ванной и поколебался, стоя на пороге:
        - Тебя не надо запирать? Бежать тут некуда и незачем. Ничего страшного не будет, только попугаем Шалаева и тебя сразу выпустим.
        - А как же… твои слова? - Спросила я, не оглядываясь. Я смотрела в окно, упиравшееся в глухую высокую стену. Лучше в окно, чем на Давида. - Про то, чтобы отдать меня тебе?
        - Соня… - Давид подошел сзади и приобнял меня за плечи. Усилием воли я постаралась не сбросить его руки. Он единственный тут, кажется, кто относится ко мне не враждебно и не стоило ухудшать ситуацию. Шалаев меня точно не спасет.
        - Давид… Ты ведь сам меня ему привез.
        Получилось неожиданно горько, словно я была на него всерьез обижена.
        - Сонечка, я же не ожидал…
        Он сжал мои плечи крепче, развернул к себе и обнял. И тут я разревелась в полный голос. Словно кто-то разрешил мне расслабиться после всего этого. После того, как меня отдали Алексу, чуть не изнасиловали, мучили… хоть и приятно, напомнила я себе, но все равно против воли!
        Так сладко было наконец расслабиться в объятиях человека, который казался мне безопасным.
        Давид довел меня до кровати, усадил и принялся гладить по волосам. Потом по плечам. Потом прижал к себе, целуя в голову. А потом его рука легла на мое колено и шустро поползла выше по бедру, а губы внезапно стали настойчивыми и совсем не безобидными. Он нашел мой рот, накрыл его и сразу проник внутрь языком. Одна рука массировала грудь через халат, а другая уже почти добралась до самого сокровенного.
        - Давид!
        Я оттолкнула его и едва утерпела, чтобы не вытереть губы.
        - Сонь, ну ты что? Ты же мне нравишься! - Сообщил он мне безотказный аргумент. - Я же не Шалаев!
        Я смотрела на него настороженно и зло.
        - Не надо… - попросила я тихо. - Давид.
        Внезапно его глаза вспыхнули какой-то черной злостью.
        - Мне не надо, а перед ним ноги раздвинула за должность, да? Или потом и мне бы в благодарность досталось?!
        - Перестань! - Я отодвинулась подальше.
        - Потом поговорим! - Сказал Давид, вышел из комнаты… и все-таки запер ее.
        А каким благородным казался…
        Я все расскажу
        Он вернулся вечером, когда забор за моим окном окрасился закатными красками. Я сидела на подоконнике, кутаясь все в тот же халатик, уже проверив, что окно не открывается и с тоской смотрела на недоступную мне свободу. Когда ж я успела так попасть? Дался мне этот «Голд-Элит», шла бы в секретарши какого-нибудь строительного холдинга или к директору птицефабрики, чего бы нет? Как все. Или бухучет подучила бы и горя не знала. Бухгалтеры всем нужны. На кой мне понадобилось строить какую-то карьеру… Зачем это женщине? Вышла замуж, родила…
        Ох, родила.
        Я потрогала свой плоский пока еще живот. Успело там что-то зародиться или нет? А если попросить Давида принести мне «постинор» и я еще успею избавиться от шалаевского ребенка? Неприятно кольнуло это «ребенок». Нет там еще никого. Две клеточки поделились. И то, если повезло. Явно не мне.
        В разгар мучений на тему моей вероятной беременности и вошел Давид с подносом, на котором стояла тарелка с супом и лежали горкой сэндвичи.
        - Голодная? - Спросил он.
        Еще бы! После шалаевских круассанчиков и постельных подвигов у меня в животе крутило так, что аж больно было. Но за нервами я этого не замечала, только тут, когда он спросил, почувствовала вдруг.
        Я набросилась на еду, как из голодного края. А Давид сидел рядом и смотрел на меня с умилением, как добрая бабушка.
        - Спасибо! - Поблагодарила я. - А можно тебя попросить какой-то одежды мне принести? Хоть джинсы мужские, ей-богу, все сгодится. Не могу я куклой такой ходить.
        - Нет… - Давид собрал посуду и покачал головой. - Не сейчас. Ты еще нам нужна такой.
        - Что вы собираетесь делать? - Спросила я, холодея.
        - Вечером узнаешь, Шалаев как раз должен в себя прийти.
        - Вы все еще верите, что через меня можно на него воздействовать? - Рассмеялась я.
        Вообще не представляю, чтобы Алекс какой-то бабой дорожил настолько, чтобы повестись на шантаж.
        - Вот и узнаем, - спокойно ответил Давид… и не забыл запереть дверь.
        До вечера я промаялась бездельем. Телевизора не было, телефон мне не дали, книг тем более не завалялось. Только и оставалось, что смотреть в окно, за которым была темнота.
        Мысли о прошедшей неделе с Алексом я отгоняла от себя изо всех сил. Не вовремя они были. Хотя пару раз в душе, касаясь себя между ног, я испытывала слабые отголоски дрожи, как вспышки той яростной сладости, что познала с ним. Но тут же выскочила из ванной и снова устроилась на кровати.
        Вечером Давид пришел без еды. Он был какой-то нервный, все время касался уха и оглядывался по сторонам.
        - Привет, - сказал он, уселся на кровать, обернулся в противоположный угол и подвинулся слегка.
        Тут даже до меня дошло.
        - Тут что, камеры?! - Я дернула на себя покрывало. Захотелось закутаться с ног до головы.
        - Тихо, Сонь, тихо… - пробормотал Давид и придвинулся ко мне. Он смотрел на меня, но как будто еще прислушивался к чему-то. Протянул ко мне руку, но рассеянно.
        А потом кивнул сам себе и вдруг сграбастал меня двумя руками, обнял и атаковал мой рот своим слюнявым поцелуем.
        Мне не нравилось с ним целоваться, он все время был какой-то неумело-старательный, словно на отметку все делал, а сейчас будто еще и для наблюдателей…
        Ну конечно.
        Отпустил он меня так же резко, как обнимал. Я быстро вытерла губы и посмотрела на него с гневом.
        - Что ты вообще творишь!
        - Сонь, тихо. Не плачь…
        - Я не плачу! - Возмутилась я и тут же поняла, что это застилает глаза. С удивлением стерла влагу с век. Вот черт… Нервы никуда уже.
        - Просто знай, что ты мне очень нравишься, - как будто оправдываясь сказал Давид.
        - И часто ты целуешься с теми, кто тебе не нравится? - Возмутилась я.
        Но он вдруг снова перестал меня слушать, зато взглядом ушел внутрь себя, снова оглянулся в угол на камеру и на этот раз решительно откинул покрывало, потом полу халата, а потом его руки оказались буквально везде.
        Я взвизгнула и попыталась вырваться, но Давид оказался неожиданно сильным и упорным. Он снова возил губами по моему лицу, его пальцы уже были в сантиметре от моей промежности, а едва я попробовала дать пощечину, он просто скрутил меня и опрокинул на пол.
        - Тихо, Соня, тихо! - Бормотал Давид, не забывая раздевать меня и расстегивать одной рукой джинсы. - Это нужно для Шалаева, чтоб взбесился.
        - Насиловать меня нужно?! - Я пыталась брыкаться, но удавалось плохо.
        - Я бы этого не делал, поверь мне, правда, Сонечка…
        Но был уже между моих ног и его член был выпущен на свободу.
        Он устроился так, что тот прошелся по моей промежности, и в глазах Давида вдруг что-то вспыхнуло и их заволокло похотью.
        - Сонечка, хорошая девочка, какая ты… - он продолжал бормотать, постоянно сглатывая и одной рукой месил мою грудь. - Так надо, так надо, потерпи… Я плохого тебе не сделаю!
        - Ты мне уже сделал! Ты меня уже продал Шалаеву, а теперь продашь и им?!
        - Я лучше их продам, тебя бы никогда…
        Но тут он опять дернулся и откатился от меня, тяжело дыша. Только прижал пальцы к носу и глубоко втянул мой запах.
        Тоже мне, мужчина, невольно подумала я. Шалаев на его месте точно не стал бы дергаться по чужому поводку.
        Если он хочет, то он хочет. А не вот эти дурацкие игры.
        Давид поднялся. Я невольно бросила взгляд на его член. Лиловый, темный, тонкий, хотя и длинный. Почему-то подумала, что анальный секс с таки был бы не таким мучительным, как с Алексом. И тут же вспомнила горячей вспышкой, как тот входил в меня, буквально нанизывая на пылающий член и как сначала было страшно, чудовищно, тягуче, а потом так хорошооооо…
        - Ты, увы, была права… - Давид снова постучал по уху, кивнул в камеру и принялся засовывать член в штаны. - Шалаев сказал, что ему все равно.
        На меня как будто обрушилось небо.
        Алекс… согласился, чтобы меня изнасиловали?
        Ну, конечно… Он топ-менеджер, у него карьера, деньги, боссы, которые в него верят, а я кто?
        Я просто дырка для него. Ребенок? Найдет новую дырку и зальет сперму в нее.
        Мне казалось, я готова к такому исходу, но вдруг из меня вырвалось сухое яростное рыдание. Сука ты, Алекс… Зачем ты…
        Я сама не знала, зачем что? Что приучил меня к тому, какой бывает с тобой секс? Горячий, желанный, самый лучший. Что позволил поверить, что ты хочешь ребенка именно от меня? Ведь для мужчины нет признания в любви сильнее этого.
        Что я просто привязалась к тебе… кожа к коже, столько времени…
        Думала, что важна для тебя хоть как-то…
        - Сонь… - Давид сел рядом обнял меня за плечи, зачем-то крутнул сосок, будто игрушку. - Ты что плачешь? Давай лучше подумаем, вдруг ты знаешь, чем его пробить можно? А я сделаю так, что тебя отпустят и все будет хорошо.
        - Ничего уже хорошо не будет…
        Я подобрала под себя ноги и не противилась объятиям.
        - Ну ты что? Ты молодая еще. Все впереди. Ну побыла под ним недельку, прости уж меня. Я не знал, что он твой бывший, но знал, что ты не девственница. Ничего же не изменилось. Будем с тобой вместе работать…
        - В «Голд-Элит»? - Горько усмехнулась я.
        - Нет, ты что. У Кольцова, конечно. В «Голд-Элит» о тебе, прости, уже такое говорят после корпоратива…
        У меня в горле встал комок. Вот, значит, милый-милый Алекс, что ты со мной сделал. Решил не выполнять обещание? Или привести своей шлюхой, чтобы все знали, чем мы там с тобой занимаемся?
        Почему бы не подумать в самом деле?
        Может быть, новые сторонники мне помогут.
        - Давид… - я намеренно, преодолевая тошноту от касаний к нему, прислонилась плечом и положила ладонь ему на грудь. - Я хочу тебе кое-что рассказать и о кое-чем попросить. И если… ты сделаешь. Я скажу… Наверное, это сработает.
        Алекс. Выхода нет
        Я шел по офису как обычно: в безупречном костюме, сверкая дорогими часами и сдержанной белоснежной улыбкой. Улыбка становилась шире, когда я встречался с людьми выше меня по должности и почти пропадала, когда с подчиненными. Обслуживающий персонал за людей не считался вовсе.
        Как всегда.
        Небрежная прическа, идеальная выбритость, ледяной взгляд мимо.
        На столе в кабинете уже стоит чашка кофе, кондиционер на идеальные 18 градусов, стопка документов на сегодня в лотке для бумаг.
        Как и в любой другой день.
        Только сегодня не любой другой день.
        После того, как я закончил с рутиной, отщелкал все важные письма и выпил еще одну чашку кофе, я послал запрос на встречу с главным. И открыл два слота на дополнительные вакансии на достаточно высоком уровне иерархии. Там, где ничего уметь уже не требуется, главное, вовремя писать отчеты и качественно лизать жопу боссу. Именно туда Кольцову требуются засланцы.
        Воропаев принял меня почти немедленно. После того, как я его нахуй послал, ему, наверное, было интересно, хули Шалаев такой борзый стал. Я ему еще и не такой сюрприз приготовил, так уж вышло.
        Ухмылка у меня был страшной, народ по пути аж шарахался.
        Так. Надо привести себя в порядок. В лифте я похлопал себя по морде, стирая мучение с лица. Надо, чтобы все было как всегда. Это единственный вариант.
        Сделать так, как они хотят.
        - Ну что, друг мой, смотрю, рога отросли! - Поприветствовал меня босс, вставая из-за стола и даже пожимая руку. Увольнять не будет, значит. Зря. Я бы уволил нахуй.
        - Чешутся, ага, - выдавил из себя ухмылку.
        - Обламывать будем или отправишься свое стадо растить? - Почти серьезно спросил он.
        - Да я думаю, пока здесь посижу, поращу еще…
        Я прошел к дивану и упал на него. Кресло для посетителей не для меня.
        Босс хмыкнул и полез в бар за коньячком. Разлил по одной, нюхнул и протянул мне:
        - Давай, делись, что за баба там такая, какие сокровища у нее между ног спрятаны, что ты так рисковал?
        - Да брось… - я хлопнул коньяк, да не в коня корм. Сейчас у меня внутри был такой ад, что бухлом его не залить. - А то ты мягче народ посылал, когда тебя с той, рыженькой стаскивали! А у нас, напомню, кризис был. Мировой, не бык нассал!
        - Ты бы знал, что она своим ротиком выделывала, Шалаев, тут на сделку с Маском хуй забьешь.
        - Я знаю, - тактично напомнил я, что его рыженькая потом досталась по очереди всему любопытствующему топ-менеджменту. Хороша была, конечно, но Сонька лучше сосет.
        Но я это ему не скажу.
        - Ладно, подробности будут? - У Воропаева аж глаза загорелись. - Давай, колись, чо вы там на корпоративе зажигали, что она визжала как пожарная сирена!
        Чтобы так зажечь, всегда хотелось напомнить боссу, надо хрен иметь подлиннее. Но он совсем не стеснялся своих размеров, говорил, бабам так больше нравится. Бабло им нравится… Но в конце концов, какая разница?
        - Расскажу. Но сначала давай о делах. Я хотел просмотреть прошлогодние наши сделки по области, помнишь, где мы с твоим заклятым другом закусились? Откроешь?
        - Чоб не открыть? Хотя понятия не имею, нахера это тебе… - Босс попробовал выбраться с дивана, но пузцо обвалило его обратно и он крякнув достал телефон. - На вот тебе полный доступ, лень в почту лезть, сам все возьми.
        Верит он мне. Сссссука, как же мерзко.
        - И еще мне пара человечков тут на голову свалилась. Надо бы принять в наш круг. На второй этаж, - издалека зашел я. - Аналитика на первом месте, а мы не успеваем прошлогодних должников обрабатывать.
        - Не трать мне мозг этой фигней, надо, так надо. Ребята надежные?
        - Как себе верю! - Не покривил я душой.
        - Ну и все тогда! Валяй, жги! Чо там, куда хер заправил? В сраку?
        Я мысленно закатил глаза и принялся пересказывать ему какую-то старую порнуху из сборника «Горячего анального наслаждения-239», что качал еще чуть ли не в детстве с торрентов.
        Очень главный у нас эти сказочки уважал. Потом вызывал очередную шлюху и жарил ее пару часов. Столько у него не стояло, но на то у него была коллекция дилдаков в ящике: все конского размера.
        - И Милену мне кликни! - Донеслось мне вслед, когда я выходил.
        Ну хоть какая-то радость, этой твари достанется.
        Милена процокала мимо меня с независимым видом, а я вышел на балкон этажа и прислонился затылком к холодной плитке.
        Говорят, пока под пули сам не попадешь, гадай не гадай, а знать не будешь: обосрешься, встанешь в полный рост или молитвы вспомнишь.
        Я собирался отдать им Соньку. Как бы меня ни корежило, но братва превыше баб. Еще Стенька Разин завещал. Не мог я даже самую сладкую девульку спасти ценой наработанной за много лет репутации.
        Но они…
        «Говоришь, обрюхатил бабу свою? Так давай проверим, чьи шустрики шустрее?»
        И крупным планом мне… Их обоих. И животик ее гладенький на заднем плане.
        Который должен был расти, потому что внутри нее МОЙ ребенок.
        Не смог.
        Заорал так, что они там, на видео вздрогнули. Как бешеный гамадрил заорал, на весь квадратный километр окрест. Порвал нахрен цепочку наручников. Правда оказалось, что они не полицейские все же. Одни из секс-шопа, только вторые настоящие. Но Кольцову я успел втащить, аж до сих пор кулаки зудят.
        Они ее отпустили.
        А потом заставили меня выпить виагру и под три камеры и гогочущих ублюдков драть Милену. Красиво драть, во все дыры по очереди. Она верещала, что кончает, хотя врала, тварь. Это видео было для Сони, ну и для босса тоже. Мол, вот мы на чем вашего Шалаева вертели.
        Хотелось блевать от себя самого.
        А она еще пообещала устроить мне на работе веселую жизнь. Ничего, после босса дня на три больничный возьмет, не обломится.
        Так прошло три недели.
        Засланцев я принял, устроил, в дела все ввел, доступы выдал.
        С воропаевских серверов скачал все, что нужно Кольцову и еще немного для себя, в тщетной надежде остаться хотя бы в живых, когда вся эта хрень вскроется. Мне бы еще у Кольцова подтырить доки, тогда точно выживу.
        Вечерами меня сажали в черный мини-вэн и привозили опять к Воропаеву с завязанными глазами. Не хотели выпускать из виду.
        Милена разочек явилась «по старой дружбе». Прямо в кабинет в рабочий день. Так я ее оприходовал. Ремнем отхлестал так, что она потом бочком по стеночке ходила. Больше не суется, а глаза злые-злые.
        Но больше не ходила.
        Я пытался выбраться из своей комнаты ночью и найти, где держат Соньку. Но дальше своего этажа мне не дала пройти серьезная охрана с «узи». И таким радостным блеском в глазах, что я не рискнул нарываться на этих зверей.
        А может, ее уже и не держат? Может, выпустили мою девочку? Но с работы я пытался ее пробить и ни телефон не отвечал, ни соцсети. Родители рассказывали, что она уехала учиться в языковой лагерь, там не разрешают телефоны.
        Время собеседований и тестов прошло, мы приняли двух умных парней, а девок я всех подряд жестко завалил лично. Нехрен. Не Соня, так никто.
        Чем все это должно было кончиться? Черт знает. Я подозревал, что Кольцов выжидает и планирует крупную войну. И методы там будут не только законные. Тут-то я и пригожусь.
        И больше всего боялась, что Соню все еще удерживают, чтобы влиять на меня.
        Беременность
        - Я не понимаю… - внутри меня росла паника, смешанная с надеждой, умилением и чем-то еще… Очень-очень странным и пока мне непонятным.
        - Это плодное яйцо, оно успешно прикрепилось к стенке матки и удачно развивается, - вежливо и терпеливо сказала мне женщина в белом халате, водившая датчиком по животу. - Срок примерно пять недель. Когда у вас была последняя менструация?
        - Этого… не может быть…
        Мне хотелось ухватиться за чью-нибудь руку. Пусть и этой женщины. Или Давида, который ждал за дверью. Или даже любого из мужиков в черном, которые приехали в эту клинику со мной, потому что я орала как резаная и требовала врача.
        - Почему? - Женщина достала планшет, что-то поискала в нем и показала мне: - Вот ваши результаты анализа крови на ХГЧ. Они подтверждают срок в 5-6 недель. Анна Витальевна, вы беременны.
        На мгновение я испытала облегчение. Я не Анна какая-то там Витальевна, значит, это не про меня, это вообще страшный сон, сейчас я проснусь… А потом вспомнила, что под этим именем меня отвезли в клинику, чтобы сохранить инкогнито. Беременна не она, беременна я. От Алекса Шалаева! Этот ублюдок все-таки добился своего, несмотря на все мои старания!
        - Понимаете… - я вдруг испугалась еще сильнее. Крошечная точка на экране монитора, казалось, билась в ритме моего сердца, и мне захотелось протянуть руку, чтобы коснуться ее, убедиться в реальности, хотя касаться можно было и своего живота. - Я ведь пила эти таблетки, знаете, которые наутро после. Это невозможно, ребенок не мог сохраниться!
        - Когда был последний незащищенный половой акт, Анна Витальевна? - Подобралась женщина, открывая какую-то таблицу.
        - Это опасно? - Я закрыла рукой живот, вляпалась в противный гель, стерла его нетерпеливо полотенцем и села, натягивая джинсы и футболку, которые мне милостиво купил Давид, чтобы не ехать к врачу в халате.
        - Если вы скажете дату, я скажу вам точно, - ласково улыбнулась она.
        - Я не помню дату! Недели три назад! У меня была… - я выдохнула. - Были опасные дни.
        - То есть, контакт был уже после овуляции?
        - Да!
        - Анечка… - женщина вдруг перешла на задушевный тон, повернулась ко мне и даже положила руку на плечо. - Мне очень жаль, но в такой ситуации таблетки уже не работают, их надо пить лишь в первой половине цикла. Для второй половины и ранних сроков существуют другие препараты, абортивного действия. Ты хочешь сделать аборт?
        И она заглянула мне в глаза.
        Я смотрела в ее такое участливое лицо, знала, что так она говорит вообще всем, но было невыносимо настолько, что я готова была разрыдаться и броситься ей на шею. Я не знала, что делать! Внутри у меня все переворачивалось!
        Ребенок от урода Шалаева! Который предал меня, отдал на поругание, на групповое изнасилование! Но… будущий малыш ведь не виноват, что его отец такой ублюдок! Мне еще рано детей, я хотела сделать карьеру. Где теперь ее делать… если весь город скоро узнает, что я шалава, которую драли как хотели на корпоративе? Почему вон Милена ходит как ни в чем не бывало, хотя она шлюха, на которой пробы негде ставить, а я за одну ошибку должна так расплачиваться?!
        Я прижала ладонь к животу. Остатки геля неприятно холодили кожу.
        Наверное, у каждой женщины есть такой момент, когда она выбирает между своей жизнью и будущим человеком.
        - Нет.
        Я ответила твердо.
        Женщина едва слышно выдохнула.
        - Тогда давай позовем счастливого отца! - Улыбнулась она.
        Словно он подслушивал, Давид коротко стукнул в дверь костяшками пальцев и вошел. Увидел текущие по моему лицу слезы и сразу бросился ко мне:
        - Что случилось?
        - Я… Прости… - я обернулась к женщине: - Вы могли бы написать все назначения на листочке, я все равно ничего не запомню сейчас? А нам надо поговорить.
        - Да, конечно.
        Она кивнула, а я тяжело поднялась с банкетки, как будто бы уже носила девятимесячный живот, взяла Давида под локоть и вышла в коридор.
        И там уже, упав на один из роскошных диванов медицинского центра, рассказала ему, что та таблетка, за которой я его послала, все-таки не сработала. И не могла сработать. И теперь я беременна, и отец Алекс, а я не знаю, что делать, черт возьми, когда вы меня вообще отпустите?!
        - Сонечка… - Давид погладил меня по голове. - Это же замечательно.
        - Да? - Я поморгала. - Почему? Быть матерью-одиночкой? Зашибись судьба.
        - Я согласен усыновить этого ребенка! - Как-то очень торжественно сказал Давид.
        - Правда? - От изумления у меня даже высохли слезы на глазах. Ничего себе! Не каждый на такое способен. Возможно, я ошибалась в Давиде, думая, что он обычный мальчик-мажорчик. Конечно, у меня была идея выйти за него замуж, если в «Голд-Элит» не подвернется ничего получше, но вообще он был проходным вариантом. А тут такое благородство!
        - Ты красивая девушка, станешь еще красивее, ты принесла мне удачу, хоть я этого и не ожидал, когда отправлял тебя к Шалаеву. Теперь я войду в совет директоров у Кольцова, моя преданность окупится и твоя беременность еще сыграет свою роль.
        - Стой-стой-стой… - Я помотала головой. - Ничего не поняла! При чем тут моя беременность?
        - Ну мы же поймали Шалаева на том, что угрожали, что ты залетишь от меня, а не от него. А потом держали тебя, чтобы дождаться беременности. Если он такой чадолюбивый и за одну угрозу приволок нам все документы по спорной области и внедрил шпионов, представляешь, что он сделает за угрозу аборта? Он мехом внутрь вывернется, но достанет нам компромат, который Воропаев держит на Кольцова у себя в сейфе! Туда нереально попасть, но Алекс умный мужик и реально двинутый на твоем ребенке!
        - Вот как…
        Я посмотрела на радостного Давида очень внимательно. Он был очень возбужден, радостен чуть ли не до истерики. Неужели моя беременность такой козырь в их грязных играх? Они и правда нашли, чем прищучить Шалаева? Его одержимость тем, чтобы «загнать» в меня ребенка была такой сильной?
        
        - Я не понимаю… - я оперлась на руку Давида, изображая слабость, хотя внутри меня взрывались вулканы и что-то бешено грохотало. - Почему я? От него больше никто не залетал?
        - Залетали и так же быстро вылетали на аборт, - покивал Давид. - Поэтому мы и не делали на это ставку. Думали, ему важна именно ты. Он давно бесился, когда о тебе заходила речь. Как будто после вашего расставания еще что-то осталось. И мы решили попробовать…
        - Да, как интересно… Давид, принеси мне воды, пожалуйста. И забери все, что доктор написала.
        Мне нужно было время, чтобы подумать.
        Я не такая умная, как Алекс. Мне не суметь построить сложный план. Но все, что я сейчас знала: у меня внутри его ребенок. И он хочет этого ребенка так, что готов на все.
        Человек, который обманом завлек меня и… я не могу сказать, что изнасиловал. Иначе он трахнул бы меня в первую же ночь. Нет… Он делал так, чтобы я сама умоляла его. Он показывал мне, каким сладким может быть грязный секс. И сейчас я была посередине между сладостью и грязью. И в сексе, и в жизни. И мне надо было сделать выбор.
        - Давид… - сказала я, когда он вернулся. - Ты мне тогда, когда я попросила, принес ведь не настоящий «постинор»?
        - Конечно, нет.
        Я медленно выдохнула.
        - Давид… - я долго подбирала слова, чтобы они прозвучали искренне. - Спасибо тебе за то, что спас нашего малыша.
        - Нашего? - Он просиял.
        - Конечно, нашего. Но можно я кое-что у тебя попрошу? Вы ведь держите Алекса в том же доме, что и меня?
        - Да.
        - Сделай мне, пожалуйста, один очень-очень дорогой подарок, и я клянусь, что стану самой лучшей женой на свете.
        - После того, как тебя Шалаев разогрел, ты и так станешь лучшей, - хмыкнул он едва слышно, поднимая меня с банкетки и жамкая за задницу с правом хозяина.
        Мое исказившееся лицо он уже не увидел.
        Зря.
        Алекс. Это любовь?
        Последние недели я жил в режиме робота. Улыбающегося, когда это требуется, хмурящегося, когда кто-то косячит и равнодушного во все остальное время очень эффективного робота. Оказалось, что так гораздо легче работать. Я успевал разгрести всю ежедневную рутину и все срочные дела, откусить серьезный кусок от дел, которые лежали на «когда-нибудь», пошпионить для Кольцова, сходить на обед и еще трахнуть Милену на закуску. Не потому что мне этого хотелось. Мне вообще ничего не хотелось, я вырубил все чувства. Потому что это входило в договор.
        Как будто они хотели привязать меня этой шалавой.
        Только ночью, когда мозг ослаблял контроль над эмоциями, в те несколько минут перед тем, как уснуть, я чувствовал невыносимую боль в груди. И всю ночь мне снились один за другим планы и варианты, как выбраться из этой жопы. Почти все они утыкались в одну маленькую, беззащитную, нежную девочку, которую я невольно втянул в это дерьмо. Будь я один, давно бы уже послал всех, выстроил свою игру, всем рискнул… И выиграл, как обычно.
        Но они не зря ждали, пока у меня появится уязвимое место. То, что Соня у них и толпа ржущих гамадрилов только и ждет, чтобы я отступился и им отдали мою девочку, сдерживали меня похлеще наручников, которые больше не надевали. И пленку с кровати сняли, принесли нормальное постельное белье, разрешили выходить и гулять по этажу. Значит, Соня была не здесь.
        Но все кончается, кончилось однажды и мое терпение. Заслышав однажды шум моторов десятка машин и зная, что так обычно прибывает сам Кольцов, я вышел в коридор и принялся ждать, скрестив руки на груди и игнорируя нервные подергивания охранников и их напряженные позы. Последние недели научили меня многому. То, что я раньше принимал за покер-фейс было дурным хлопотанием лицом. Теперь я мог составить конкуренцию мраморной статуе.
        Как и думал, Кольцов, раздевшись и раздав указания на первом этаже, поднялся сюда, на второй, где у него был кабинет. И ждал я.
        Посреди коридора с намерением не отступать, пока не получу ответы на свои вопросы. И свободу. Хотя бы для Сони. С легким удивлением я отметил, что ее благополучие и безопасность в моих внутренних рейтингах поднялись намного выше моих собственных.
        Так вот, как это работает…
        Что ж.
        Но Кольцов удивил меня, небрежно кинув еще издалека:
        - Алексей Германович? Хорошо, что вы здесь. Пройдемте в кабинет, нам надо поговорить.
        Как-то это резко отличалось от того тона, которым он общался со мной в самом начале!
        Вопреки опасениям, он не стал намеренно указывать мне мое место, и в кабинете пригласил сесть не в кресло посетителя, а на диван, налил дорогого виски, обсудил показатели рынка и только после этого перешел к делу.
        - Леш, - сказал он доверительно, положив руку мне на плечо, и меня передернуло от этого имени, которое давно уже никто не использует в отношении меня. - Мы ценим сотрудников твоего уровня.
        - Я не ваш сотрудник.
        - Ой, ну что ты морщишь жопу, Леш! - Панибратство Кольцова начинало меня бесить. - Конечно, наш. Ну, хочешь, будешь совсем наш, если тебе так не нравится быть шпионом. Я вот в детстве мечтал, знаешь… Разведчик в тылу врага, секретный агент под прикрытием, тайный агент! Рррррромантика!
        Он чокнулся со мной бокалом и отпил сразу половину.
        - Я мечтал быть космонавтом.
        Вру, конечно. В шесть лет я хотел быть Кинг-Конгом: рушить города, разрывать врагов пополам и лапать красивых девочек в белых платьях. Ладно, не лапать. В шесть лет мне было интересно пока только смотреть, и девчонки в детском саду с удовольствием разрешали мне это во время тихого часа за то, что я выпивал их ненавистный кефир и отдавал свою печеньку.
        - Вот! Вот! Я сразу увидел в тебе потенциал! Быть выше всех! Быть одним из первых! - Кольцов снова похлопал меня по плечу, но видя, что дружба как-то не складывается, закончил этот цирк.
        Отставил бокал, перешел за свой стол и распахнул сейф за спинкой кресла. Я узнал в нем те папки, что вынес из «Голд-Элит». Кольцов бросил их на стол и рядом такие же, но с пометками другого цвета.
        - Это планы расширения твоей текущей компании, - он постучал по первым. - Это, - он постучал по вторым. - Планы расширения моей. Благодаря тебе, я их немного скорректировал и теперь, считай, завоюю мир. Думаю, я могу тебя наградить, Шалаев, так, как ты захочешь. Например, иди ко мне директором всего HR-департамента. Бабок в полтора раза больше, «золотой парашют», бонусы, служебные тачки, секретарши в чулочках, ну, все как положено. Пока в совет не введу, сорян, слишком ты свежий перебежчик. Но через годик рассмотрим и этот вариант. Ну что? По рукам?
        Он сощурился, и я прям воочию увидел, каким он будет лет через десять. Лысым пузаном с галстуком, лежащим параллельно полу на огромном животе, с сигарой в зубах и вечно прищуренным от дыма одним глазом. Карикатура на жирного бизнесмена, который отбирает у сироток последнюю копеечку.
        Срать мне на сироток, но его подлость видна уже сейчас, в прищуре этом. Я, может, и мудак, не спорю, особенно с бабами. Но я мудак с понятиями. А вот он нет. Мы как-то на разных полюсах и в разных армиях Добра и Зла. И что-то мне хочется на сторону Добра. Там у меня домик с бассейном, кровать с наручниками и красотка-жена с вот такенными сиськами кормит грудью моего сына, а я жду, не дождусь, когда она в эту кровать придет.
        И все это заработано не предательством своих. Хотя поздновато, конечно, спохватился.
        - Я бы предпочел немного другую награду за верную службу… - я едва заметно усмехнулся. Не стоит злить своих хозяев. - Не то, чтобы мы договаривались, но как-то предполагалось, что раз вы меня шантажируете моей женщиной, то в конце концов вы мне ее и отдадите. Ее, а не служебные «мазератти» и эскортниц дубайского уровня.
        Он так замялся, заерзал отводя свои свинячьи глазки, жахнул остальные полбокала разом, что мне тоже захотелось выпить. А потом полез в ящик стола и достал свой любимый, сука, планшет. От которого у меня глаз дергается. Выйду на волю, сяду в машину и разъебу ближайший магазин, где они будут на витрине. Чисто оттянуться.
        Но сейчас другая проблема.
        - Боюсь, Алекс, твоя Соня не согласится с таким раскладом. А я человек мягкий, женщин принуждать не люблю… - и усмехнулся. И ткнул пальцем своим сосисочным в экран. Я не хотел смотреть, но все равно не смог отвести глаза.
        Там, на экране, Соня сидела на кровати в своей комнате, из которой мне показывали видео и раньше. В узких джинсиках и короткой футболочке на голое тело. Так захотелось к ней ближе, потрогать ее всю, взвесить в ладонях грудь, облапать, завалить и тереться хером об обтянутую тканью промежность, вдавливая ткань между ее губок… и забраться ладонями под футболку, нырнуть головой туда, обхватить губами твердый сосочек. Аж слюна выступила и в штанах напряглось.
        А потом улеглось, потому что рядом с ней на стуле сидел Давид в своем идиотском дешевом костюме, положив ногу на ногу. Так, как только мужчины знают, зачем. А Соня раздвигала коленки, крутила локон в пальчиках, улыбалась и наклонялась к нему. Он и не вынимал взгляда из ее декольте. А потом подвинулась поближе, положила ладонь на колено.
        Давид явно был не в курсе, что их снимают, он ни разу не глянул в сторону камеры. Ни когда моя, моя, моя, МОЯ девочка потянулась к нему доверчиво и притерлась торчащими через ткань сосочками к его груди, ни тогда, когда обвила руками его шею и что-то шепнула на ухо. Ни даже тогда, когда его ладони легли ей на талию и поползли вверх, задирая маечку…
        - Все! - Кольцов хлопнул по планшету, вырубая его, ровно в тот момент, когда грудь Сони почти выскользнула, я почти увидел ее идеальные полушария. Словно идиотская реклама в интернете, где тебе никогда не показывают ролик с девочкой, задирающей платьице, пока не заплатишь.
        В этот момент я ненавидел его и был благодарен одновременно. Он не дал мне увидеть сладкие Сонины прелести, но и не дал узреть, как этот ублюдок их марает своими лапами!
        И только потом пришла боль. Она словно дожидалась, пока стояк, вызванный Сонечкой, немного опадет, возбуждение выпустит мой мозг из своей хватки.
        И тогда-то накинулась.
        Выгрызая ходы внутри меня, как будто она была взбесившейся саблезубой мышью-мутантом, а я целиком ее любимым сортом сыра. Боль ощущалась почти физически. Даже без «почти». Только усилием воли я не сложился пополам, придерживая живот, который, казалось, вот-вот прогрызет насквозь эта тварь. Но в глазах что-то отразилось, потому что Кольцов хмыкнул и кивнул:
        - Вот видишь. Все они, бабы, одинаковые. Иди-ка поспи, подумай, утро вечера… сам знаешь.
        Не знаю, о чем я должен был думать? Вернувшись в свою комнату, я тут же развернулся и потянулся к ручке, чтобы пойти обратно в кабинет и сказать, что похуй, пляшем. Готов выполнить любое задание, но Я. Хочу. Соню. Вне зависимости от ее мнения и кто там ее трахает.
        Не успел. Ручка повернулась сама, и в комнату скользнула Милена. В коротком шелковом халатике, под котором не оказалось вообще ничего, кроме анальной пробки с синим камнем, который она, приветственно повиливая задом, предложила мне самостоятельно вытащить.
        Я драл ее так, словно хотел убить.
        Судорожно сжимая пальцы на блядском горле, вдалбливая свой хер в ее жопу с размаху, хлестал ладонью трясущийся зад, выкручивал соски, наматывал волосы на руку и дергал. Ставил во все возможные самые унизительные позы, выкручивая то так, то этак и вонзался с такой силой, что чуть яйца не проваливались. Она только стонала и охала и заткнулась лишь когда я вогнал ей в горло хер, заставляя проглотить все до последней капли.
        - Огненный ты мужик, Шалаев! - Только и сказала она, блаженно растягиваясь на моей кровати, хотя никто ей не предлагал. - Только ты так умеешь. Может, не будешь сваливать из «Голд-Элит»? Тебя вряд ли главный выпасет, ты на хорошем счету. А я с нашим папочкой поговорю, и ты останешься шпионить по мелочи, остальных прикрывать. И со мной опять же… Развлекаться.
        Я не выдержал и стиснул ее горло, глядя налитыми кровью глазами в ее бесстыдные глаза. Но она спокойно все вытерпела, только хватала потом ртом воздух и слегка хрипела, продолжая:
        - Я же говорю, такая страсть! А? Останешься честным мужиком в глазах всех. Ну а девка… мало их, что ли, приходит к вам устраиваться? Какие твои годы, Шалаев, найдешь себе еще целочку для воспитания.
        Я сжал зубы.
        Все внутри протестовало против их гнилых раскладов. Но если подумать, то остаться в «Голд-Элит» и сделать все, чтобы план Кольцова провалился, было лучшим вариантом. Хоть как сгладить последствия своего предательства.
        Соня…
        Нет, не выходило у меня. Не мог я спокойно уйти отсюда, оставляя ее в лапах этого малолетнего ублюдка! Не смеет моя женщина отказываться от меня! Сначала я ее сам выебу и высушу, а потом подумаю!
        - Вали отсюда уже, - лениво сообщил я Милене, и она, усмехнувшись, подобрала с пола халатик и выскользнула из комнаты, а я ушел в душ.
        Там мысли и чувства атаковали меня еще безжалостнее. Что я ожидал от нее? От нежной зажатой девчонки с кучей тараканов в голове? Вытащил ее из ее раковины, показал, каким бывает секс, трахнул… я скривился. Считается ли плохим, если жертва вырубилась от удовольствия? Не знаю. Удерживать в доме, чтобы обрюхатить точно ничем хорошим не называется. Что я еще хотел после такого? А?
        Откуда ей меня вдруг полюбить?
        Эта мысль потрясла.
        Я вышел из ванной, растерянно сел на кровать, медленно вытираясь полотенцем… Так вот это и есть любовь? Какого хера? За что? Неужели нельзя всю жизнь прожить нормально, меняя баб и развлекаясь как хочется? На кой хрен мне эта радость?
        Вот это подстава…
        Но я не успел даже трусы надеть, чтобы осмыслить такое открытие в каком-то пристойном виде, прогуляться, может, нажраться по такому поводу, как дверь в мою комнату открылась и внутрь впорхнула… Соня.
        У меня уже глюки? Я уже чем-то успел закинуться и пускаю слюни в самом отстойном клубе города?
        Она расплылась в широкой улыбке, и ее грудь соблазнительно подпрыгнула под маечкой. Но через секунду я заметил маячившего в проеме двери Давида с дополнительным комплектом наручников.
        - А мы к тебе в гости! - Радостно заявила Сонечка и… подмигнула.
        Алекс. Соня
        Я медленно сел на кровать, глядя на нее снизу вверх сощуренными глазами. Жадно ощупывая ее взглядом, трогая пока не руками, но уже жадно и голодно. Из-под футболки видно полоску мягкого живота, упругая грудь задорно натягивает ткань, тонкая шея и ключицы открыты в широком вороте. Схватить бы тебя, смять, сжать со всей силы, подмять под себя, накрыть всем телом и просто вдыхать твой запах, пока не сойду с ума. А когда сойду…
        Джинсы сидят на бедрах, мне кажется, или попа Сонечки стала пухлее? Сочная, упругая, так и манит подхватить, подсадить, вжать, рвануть пуговицы, развернуть и…
        Мой взгляд мечется по всему ее телу, отмечая круги под глазами и локон на шее, дрожь пальцев и искусанные губы. Ты под ним их кусала, шлюшка моя?! Под этим молокососом, что следует за тобой, позвякивая новым набором наручников. Вы собираетесь со мной развлечься по-взрослому, детки?
        Но разгорающееся в крови пламя, гнев, похоть, ярость, голод не дают мне спокойно подумать о том, зачем они сюда явились. Они явились, и все. Теперь настало мое время. Трахать и убивать.
        - Давид… - Соня отворачивается от меня, но ее ладонь взмывает в останавливающем жесте. Передо мной. Хочется одновременно вывернуть ее, загнуть за спину и опрокинуть мою любимую дрянь… и перецеловать каждый пальчик, всосать их по одному, глядя ей в глаза. - Давид, подойди. Это моя последняя просьба.
        Были другие? Ухмыляюсь. Взгляд Давида почему-то упирается мне в пах. Да еще так упорно, что я и сам перевожу туда свое внимание. Что он там нового-то увидел? Стояк? Так нередкое вроде явление для мужика. Если его так удивляет, у меня для него плохие новости…
        На Сонечку у меня стоит всегда. Даже сейчас, когда я считаю ее шлюхой и предательницей.
        Дрянью, променявшей меня на этого обсоса после всего, что я сделал ради нее… Но стоять стоит. Ух, как бы я ее наказал за предательство! Как жестоко отодрал бы, выдолбил бы во все дырки до потери сознания, а потом еще пару часов!
        От мыслей о наказании Сони путем посадки на кол, причем на мой кол, этот самый кол становится еще больше и покачивается уже угрожающе, и Давид смотрит на него почти со страхом. У него так херово с размерами, что сейчас удивляет мой? Или что?
        Соня тоже ловит взгляд Давида, с удивлением его прослеживает до моего паха, вдруг застывает, глядя как ожидающее ее орудие пыток вздрагивает в предвкушении и… заливается краской. Узнаю мою девочку. Стеснительную шлюшку, которая сначала отнекивается, а потом так орет, что заглушает музыку на корпоративе и пугает соседей по улице. Она поднимает глаза и встречается с моим взглядом и предвкушающей ухмылкой. Облизывает губы быстрым язычком и судорожно вдыхает. Что, соскучилась по настоящему херу? Видел я, что там у твоего уродца над яйцами болтается, что за недоразумение. Небось и не чувствуешь ничего?
        Но она продолжает шоу, ради которого пришла. Забирает из рук Давида наручники, пристегивает к нижней спинке кровати. Для ног, стало быть.
        И торжественно заявляет:
        - Твоя жизнь в моих руках, Шалаев!
        Не спорю. Только это не жизнь и пока не в руках, но ты не тушуйся, хватай его. Лучше сначала ротиком.
        - Ты надо мной издевался, теперь я поглумлюсь! И устрою такое же веселье, как устраивал ты мне!
        - То есть, дорогая моя, будешь неделю без перерывов доставлять мне лучшие оргазмы в моей жизни, приносить новый опыт, ласкать, любить до потери сознания и не отлипать от меня? Согласен! Давид, пристегивай!
        Я демонстративно вытянулся, протягивая руки и ноги к оковам. Но глядя при этом в глаза Соне. Блядь, проговорился про «любить». Ну, ничего. Не заметит.
        - Давид… - Сонины глаза не отрываются от моего лица, хотя я бы предпочел точку пониже. Но ей почему-то хочется смотреть мне в глаза. Очень пристально. Очень. - Давид, пристегни его.
        Она берет с тумбочки у кровати лампу, снимает с нее абажюр, свинчивает лампочку и в руках у нее оказывается неслабый такой дилдак с перепадами ширины, прям как настоящие извращенцы делали. Взвешивает его в ладони и улыбается во все тридцать три зуба.
        - Как ты меня трахал чем попало, так и я тебя…
        - Обещаешь? - Ухмыляюсь я ей.
        - Обещаю… - нежно мурчит она и подмигивает.
        Даже не знаю, на что этот долбоеб рассчитывал, но после таких разговорчиков я бы и без намеков все понял. Поэтому когда дрожащие лапки урода тянутся к изголовью… Он чо, реально думает, что я дам себя пристегнуть?! Ну тупой!
        Я выворачиваюсь и в одно мгновение оказываюсь сверху на Давиде. И придавливая его к кровати, молниеносно застегиваю наручники на его руках, а потом и на ногах. Лежит он, правда, на животе, ну тут уж как получилось, дорогая, извини.
        - Уффф… - Соня облегченно выдыхает, бросает сломанную лампу на тумбочку и вдруг повисает у меня на шее. - Я уж было решила, что ты правда захотел поиграть со мной прямо здесь.
        И не дав мне ничего возразить, она впивается своими пухлыми искусанными губками мне в рот. Виснет на шее, неумело пытается устроить жаркую встречу всем нашим частям тела, но получается у нее не очень, приходится помочь, подхватить ее под определенно потяжелевшую попку, прижать к себе, вжимаясь хером в промежность и скользя головкой по той оголенной части животика, на которую я пускал слюни и всосать ее язычок в свой рот.
        Обвить своим, высосать ее дыхание, ворваться между острых зубок, завладеть ее сладким ртом, трахнуть языком, жадно, голодно, словно я путник, нашедший в пустыне родник. Она трется об меня промежностью прямо через джинсы и умудряется постанывать мне в рот, пока я мну, лапаю, вжимаю ее в себя, долблюсь бесполезным хером ей в живот. Между ног у нее горячо, сиськи ее горячи, во рту у нее горячо, и вообще моя шлюшка вся пылает, и в глазах у нее мутная пелена.
        - Трахни меня… - шепчет она мне в губы, оторвавшись буквально на мгновение. - Прямо сейчас, я больше не могу.
        Ух, до чего измены с обсосами доводят! Сразу дядю Алекса вспомнила.
        - Погоди, - говорю и спускаю ее с рук, разворачиваясь к Давиду, который безуспешно пытается из своего незавидного положения вывернуть шею, чтобы посмотреть, как мы тут. Мы отлично, чувак, не волнуйся! - Сейчас я засуну эту лампу в жопу твоему хахалю и сразу пойдем трахаться.
        - Алексссссс… - она прижимается ко мне сзади, а я тут стою с хуем наперевес и дилдаком из лампы в руке и плотоядно смотрю на зад Давида. Неудивительно, что у него глаза с блюдца. - Засунь лучше что-нибудь в меня еще разок… Как ты засунул ребеночка.
        - А? - Отвлекаюсь я, хотя уже тянул штаны Давида вниз. - Ты… беременна?
        Остатки бедной лампы выпадают у меня из руки и отчетливо слышится облегченный выдох Давида. А я уже ловлю мою шлюшку руками, губами, подхватываю ее, чтобы посмотреть прямо в глаза.
        - Да…
        - От меня?!
        - Шалаев… - Соня задыхается от возмущения и пользуясь тем, что мои руки заняты ее упругой попкой, дает мне по морде. Тяжело так дает, во-взрослому. - Пошел ты, урод! Я ради тебя…
        - Что ты ради меня? - Рычу я ей в лицо и кусаю за нижнюю губу до крови. Она взвизгливает и снова залепляет мне своей ладошкой, да не шутя!
        И дергается, пытаясь вырваться из рук.
        - Ну посмотри же, идиот! Посмотри!
        Она выворачивается и кивает на прозрачный пластиковый портфель на полу, внутри которого я угадываю…
        Роняю ее на пол, поднимаю, целую и тогда уже бросаюсь к папкам со знакомыми корешками.
        - Это оригиналы? - Холодею я.
        - Да! Правда я твоя хорошая девочка? - Вертит жопой Сонечка.
        А я, не веря, смотрю на то, что я лично украл из «Голд-Элит» и то, ради чего я это украл: все планы развития обеих корпораций и грядущего расширения. Пожалуй, вот с этими документами я могу явиться к Воропаеву и не быть четвертованным за измену. А то и награжденным. Только очень уж заковыристая получается шпионская операция. Ну да победителей не судят.
        - На! - Соня лезет в карман джинсов и протягивает мне ключи от машины. - Штаны только надень.
        - Указывать она мне будет! - Я сжимаю ее шею с неожиданной яростью и швыряю ее на себя. - Ты трахалась с этим дерьмом за эти документы? Я же тебя убью, сучка…
        - Нет! Алекс! - Она мотает головой. - Нет! Ни с кем я не трахалась, хватит уже беситься!
        - Я видел ролик…
        - Я тоже! - Рычит Соня. - И еще твоя Милена не забывала похвастаться! Хочешь об этом поговорить?
        - Какая ты стала дерзкая…
        - Пошли уже!
        И то верно. Кое-как натягиваю штаны и подхватываю папки, Соню и выметаюсь из комнаты с явным сожалением. Если я все еще хочу засунуть Давиду в зад ту херовину, это же не значит, что я голубец?
        Меня никто не останавливает, не велено. Почему Соню не пасут, я не ебу, но и к лучшему. Но гнать я перестаю только уже в самом городе, на первых светофорах и потихоньку перевожу дыхание. И сворачиваю к «Голд-Элит». Паркуюсь под зданием, выдыхаю… Разговор будет непростым, но я не просто так свой хлеб заработал. Объяснюсь и выверну все как надо.
        Хотя… в жопу!
        Отбрасываю папку на задние сиденья, отодвигаю кресло и перетаскиваю Соньку, которая едва отцепила ремень безопасности на себя. Сначала я ее выдеру, потом все остальное!
        И когда мой хер погружается в ее бархатную тугую глубину, врывается на полную, когда она насаживается на меня до предела и громко ахает мне на ухо, тут же еще разок подпрыгивая, чтобы утоптать его в себя до самого последнего миллиметра, я вдруг чувствую себя таким счастливым ублюдком, как никогда до этого!
        Корпоратив снова удался
        Говорят, если тебя сбросила лошадь, нужно тут же сесть обратно, иначе будешь до конца своих дней бояться упасть.
        Наверное, они правы. Прямо сейчас я чувствую, как они правы.
        На мне очень узкое и очень короткое алое платье в пайетках, в подробностях очерчивающее мой семимесячный живот. Какие-то дикие извращенцы сделали коллекцию блядских платьев для беременных, и Алекс их все нашел. И приволок мне.
        А я уж постаралась.
        Выбрала самое открытое и короткое, не оставляющее ни единого шанса не заметить мою увеличившуюся грудь, выступающую холмами из декольте с соблазнительной ложбинкой между ними, мои раздавшиеся бедра при все еще узкой, увы, только со спины, талии, мои ноги, кажущиеся бесконечными из-за туфлей на «безопасной» платформе. Она удлиняет их похлеще любых каблуков. А чулки, как обычно, кончаются на самой границе платья и их тонкая резинка и полоска кожи мелькают, когда я иду, так что у всех мужиков в зале слюни текут ниже галстуков.
        Уже неважно, какая там на мне помада, а она волнующе красная, какие у меня кошачьи глаза, какой баснословной цены ожерелье на шее.
        Я чувствую себя дорогущей блядью для извращенцев. Есть такие, что обожают трахать беременных, но у них недобор в эскорте по понятным причинам.
        Мой муж обожает трахать беременных, я точно знаю. Я держусь за руку Шалаева, охренительно прекрасного в своем костюме и дорогих часах и вышагиваю рядом с ним так, как и положено дорогой шлюхе. Послушно, соблазнительно и с видом «нет, мальчик, сегодня не тебе достанется щекотать своим хуем мое горло».
        Что-то Алекс разбудил во мне такое, что мне до безумия нравится эта роль. И все вокруг, на корпоративе «Голд-Элит» тоже это чувствуют. Те, кто в прошлый раз хотели меня, теперь меня жаждут до мокрых простыночек по утрам. Я ощущаю их похоть и купаюсь в ней. Мне кажется, это хорошо для кожи. Я обожаю, когда толпы мужиков мысленно разводят мои ноги и насаживают меня на свои члены.
        Алекса это бесит, бодрит и развлекает. Мне это льстит.
        Но едва мы приближаемся к очередному козлу, у которого уже палатка в штанах при взгляде на меня, он опускает глаза и вежливо бубнит:
        - Здравствуйте, Алексей Германович…
        Потому что если он поднимет на меня глаза, у него будут неприятности сразу с двух концов:
        Во-первых, Алексей Германович, заместитель Воропаева, второй человек в «Голд-Элит» и совладелец корпорации, выебет его без вазелина, припомнив каждый мелкий косяк и выкинет с работы с волчьим билетом.
        Во-вторых, Алекс Шалаев, отморозок и извращенец, встретит его в темной подворотне, отрежет ему хуй и забьет в глотку.
        Ну, он так обещает. Давиду он все же ничего не отрезал и не вставил, чем я слегка разочарована.
        Зато сколько сладкого досталось мне… Ох, до сих пор тяжело и сладко вспоминать те дни, когда он возвращался домой после напряженных разборок в «Голд-Элит», еще не оправдаанный, еще не доказавший до конца свою верность и всю ярость, злость и отчанияние, а заодно ревность, вину и бешенство срывал на мне. Какими тугими были веревки, безжалостным его член, сладкой боль, короткими ночи, наполненные жгучим удовольствием.
        Он связывал меня, чтобы я не сбежала, чтобы почувствовала каждой мышцей своего тела, что принадлежу ему. Он трахал меня во всех позах, во все места, не оставляя ни единого миллиметра тела внутри и снаружи не оскверненным своей похотью. Он имел меня во всех местах своего дома, бешено, жадно, вылизывая до судорог десятого оргазма в бассейне, нанизывая попкой на свой пылающий член в сауне, вдалбливаясь в рот на заднем дворе и долго смотрел, как тянется серебристая под светом луны нить слюны, когда он позволяет мне вдохнуть.
        Но больше всего он обожал мое лоно, хранившее его ребенка.
        Он был жесток и грозен, но никогда, ни на секунду не позволял себе забыться и поставить под угрозу будущую жизнь внутри меня. После того, как он выпускал пар и считал меня на сегодня наказанной, он относил меня на руках в кровать и там уже любил так трепетно и нежно, как я никогда бы не подумала, может любить Алекс Шалаев.
        Он ласкал меня, трогал пальцами живот и говорил с будущим сыном, обещая ему, что защитит от всего на свете и его, и его маму.
        И я говорила с ним. Рассказывала про тот момент, когда узнала о беременности и вдруг все перевернулось. Я почувствовала себя навсегда связанной с Алексом и мне это почему-то понравилось. Бешеный извращенец, он, однако, был на редкость внимательным всю ту неделю, что мы успели провести с ним вместе после нашего дурацкого спора. Он каждый день и каждую ночь думал только обо мне. Он раскрывал меня терпеливо и последовательно.
        И он подарил мне меня. Настоящую. Спрятанную за дурацкими страхами Соню, которой очень-очень-очень на самом деле нравится быть шлюхой. Дорогой шлюхой Алекса Шалаева, единственного и неповторимого.
        Мы прошли в VIP-зону, и Алекс аккуратно усадил меня в кресло, склонился и поинтересовался:
        - Ягоды? Мясо? Рыбу?
        - Шампанского, - улыбнулась я краешком губ, и в его ледяных глазах сверкнуло бешенство.
        - Соня… - угрожающе произнес он. - Я принесу тебе сока. Тебе нельзя пить.
        - Я хочу!
        Я притопнула ножкой, краем зрения наблюдая, как исподтишка на нас пялится весь топ-менеджмент «Голд-Элит». Надо им продемонстрировать, во что превратилась та испуганная девчонка, которую их начальник драл в зад в прошлый раз, не стесняясь того, что за дверями собрались люди.
        - Соня… - Алекс шипел, а его глаза излучали морозную ярость. Я обожала его таким. Обожала доводить до этого состояния.
        - Хорошо… - я капризно надула губки. - Принеси мне мандарин.
        - Сейчасссс… - его голосом можно было замораживать Ад.
        И он послушно направился к коктейльному столу, не дожидаясь официанта.
        На то и был расчет.
        И на удобные ручки кресла, из которого я постаралась встать как можно изящнее, хотя с моим животом это было нелегко.
        Я выпрямилась и независимо почесала в другую сторону. К пирамиде из бокалов с шампанским. И даже привстала на цыпочки, чтобы достать с нее самый верхний.
        В одно мгновение в меня сзади врезалось очень горячее и твердое тело. Особенно в одном конкретном месте.
        - Сучка, ты что, без трусиков? - Прошипел мне на ухо совсем взбешенный Алекс. - Мало того, что собралась бухать, так еще и демонстрировать свою пизду всей корпорации…
        - Мммм… - очень хотелось ответить что-нибудь дерзкое, но у меня уже дыхание перехватывало от его жара и жестокости его рук, терзающих мою попку под задранным платьем. Голую, совершенно верно. А если он продолжит, то вся корпорация еще увидит наглядно, как надо возбуждать девушку, чтобы она у всех на глазах текла так, чтобы за ней тянулся мокрый след.
        - Так! - Алекс огляделся, заметил дверь в один из кабинетов и ломанулся туда, сбивая спешащих на помощь официантов с ног. - Иди сюда!
        Он затащил меня в комнату, привычным движением заклинил дверь стулом и развернулся с очень угрожающим видом.
        Увы, в этот раз в кабинете не было накрыто, а то я бы поиграла и с едой… Но судя по взгляду Алекса, едой тут была я.
        Он подхватил меня так, что я ахнула, усадил на стол и одним движением содрал с меня алое сверкающее платье, отбрасывая в сторону. Оставляя совершенно голой, не считая чулочков и туфлей.
        Живот выпирал вперед как айсберг, тяжелая грудь с потемневшими сосками колыхалась при каждом движении, и я уже видела, как в глазах мужа сражаются огонь и лед.
        Он резко шагнул ко мне, раздвигая бедра и положил ладони на живот.
        Склонился, оставляя на нем поцелуи.
        - Обожаю твой животик… - хрипло сказал Шалаев. - До одури, Сонечка.
        Его пальцы скользнули между ног, где был уже потоп и нащупали влажные складки, которые сами разошлись перед ним. Он встал на колени, благоговейно и страстно, а я откинулась назад, опираясь на руки.
        Когда его язык коснулся моей пылающей влажной плоти, раздвигая, разделяя, терзая, играя с моей горошинкой и все напряглось и потянуло сладостью и дрожью, я выдохнула:
        - Извращенец!
        Это было смертельно сладко, то, как он ласкал меня языком, рисуя пальцами узоры по натянутой коже живота. Стыдно до невозможности дышать, потому что Шалаев, как всегда, не пропускал ни одной дырочки, и я сжималась от дразнящего ощущения там, где нельзя. Я была мокрая, мокрая, мокрая…
        - Шлюха! - Отозвался он, выпрямляясь после того, как я вскрикнула и он собрал языком всю смазку вылившуюся из меня. Расстегнул ремень, выпуская на волю заждавшийся, звенящий от напряжения член, заправил его между моих максимально широко раздвинутых ног, сжал ладонями чувствительную грудь, стиснув соски между пальцами и погнал.
        Я орала так, что охрипла, у меня темнело в глазах, поясницу простреливало огнем, холодом и электричеством по очереди, а он все трахал и трахал меня как неутомимая секс-машина, пока я вся не стала мокрой, с ног до головы и дрожала уже мелкой дрожью, забываясь в бесконечном оргазме.
        Только тогда он выстрелил спермой мне на живот и жадными пальцами размазал ее, как всегда любуясь своим произведением искусства.
        - Извращенец… - снова, но уже едва дыша, проговорила я, задремывая у него на плече, когда он перенес меня на диван.
        - Любовь моя… - прошелестел он на ухо, заправляя за него прядь волос.
        Эпилог
        Мои губы скользят по влажному стволу, невыносимо мокрому от моей слюны, капающей с него. Язык очерчивает каждую напряженную вену, я сглатываю в нетерпении. Какой ты сладкий, Алекс, какой же ты сладкий…
        Он рычит, не выдерживая, запуская пальцы в мои волосы и рывком вгоняя член в мое горло. Я зарываюсь носом в волосы у него в паху, глубоко вдыхаю, он стонет и откидывается назад… А потом начинает вдалбливаться в мой рот, насаживая голову на себя без жалости, грубо, неаккуратно, жарко, так властно и возбуждающе, что мои бедра аж слипаются от текущей из меня смазки. Я стою на коленях перед кроватью и теку, теку, теку… Он сидит на ней, полуоткинувшись, огромный, мускулистый, увитый жилами, загорелый, как черт, охуенный мой дикий муж и ебет меня в горло, размашисто, жестко, заполняя целиком, заставляя кашлять и желать еще, еще, еще. Держусь руками за его бедра, чтобы не упасть, настолько яростно и глубоко он вгоняет в меня член, выбивая из глаз фонтанчики слез. Но когда его головка глубоко в горле раздувается, заставляя меня хрипеть, я отдергиваю голову, царапаю его и отшатываюсь, вырываясь из мощной хватки. Обойдешься, дорогой! Я хочу сегодня почувствовать твой вкус!
        Он ничего не успевает сделать, только распахнуть свои ледяные глаза, впиваясь в меня взглядом и оскалиться, когда сперма толчками начинает извергаться из него прямо на мой высунутый язык. Я ловлю ртом каждую каплю, облизываюсь, подставляю губы, но все равно россыпь белесых капель проливается мимо, я собираю их пальцами, а потом облизываю их под обжигающим ледяным взглядом.
        Алекс с долгим блаженным стоном откидывается на кровать и смотрит в потолок, пока я перебираюсь к нему, устраиваюсь на груди и вожу пальчиками по завиткам волос на ней. Пока он расслаблен после хорошего отсоса, я могу просить все, что мне захочется. Вообще все. Проверено.
        Но сегодня особенный день, поэтому я старалась как никогда.
        - Алекс… - мурлычу я ему на ухо, и улыбка расползается по его лицу. Он подгребает меня поближе и устраивает на себе сверху, сжимая попку ладонями и играя с ней. - Знаешь, что я вспомнила?
        - Мммм? - Ему неинтересно. Ему интересно вести настойчивой ладонью по моей пояснице, впиваться пальцами в ягодицы и заставлять меня тереться сиськами о его грудь. Вот это мечты Шалаева, примитивного животного, который только и думает, что о том, как кого-то выебать… если этот кто-то я.
        - Ты ведь так и не выполнил свое обещание.
        - Какое?
        - Ты сказал, что подготовишь меня к собеседованию в «Голд-Элит», а за десять проигранных ночей еще и поспособствуешь, чтобы взяли.
        - СЕРЬЕЗНО?! - Алекс распахивает изумленные глаза и смотрит на меня.
        - Ну а что? - Я дразню его. - Мужик ты или не мужик?
        - Показать?
        - Мужик выполняет свои обещания!
        - Так, Шалаева! - Жесткая ладонь всерьез так и тяжело шлепает меня по заду. Уй, больно! - Срок давности прошел!
        - Кто сказал?
        - Я сказал.
        - Не аргумент.
        - Ты вообще только восемь ночей мне отдала, - продолжает поиски отмазок Алекс. - Условия не выполнила.
        - Две оставшихся ночи сейчас во дворе с няней носятся. Позвать?
        - Ах ты, сучка…
        Он переворачивается и подминает меня под себя, накрывает тяжелым телом, вжимает в кровать. Я успеваю только раздвинуть ноги и обхватываю его ими, скрещивая за спиной. Дышать тяжело, но я обожаю, когда он всем своим весом давит на меня. Под животом начинает вновь твердеть кое-что очень большое и горячее.
        - С чего вдруг ты вспомнила те времена, а? Мы же договорились?
        - Нет.
        Тогда, несколько лет назад, у Алекса заняло много месяцев привести «Голд-Элит» к успеху. После того, как он доказал боссу свою верность, ему выдали карт-бланш на развитие, и он не подкачал! Началось все с вычищения компании от шпионов. Шалаев нашел даже тех, которых Кольцов ему не сдал. И на удивление колесики завертелись куда быстрее.
        Милена вылетела первой. Но почему-то ее хозяин не взял ее к себе. Она пропала куда-то, не Шалаеву же за ней следить, правда? Однажды мы возвращались из гостей и остановились вечером на трассе у какого-то шалмана, где воняло горелым мясом и громко играла музыка. Там же тусили «плечевые», потасканные пьяные девахи, размалеванные…
        Алекс ушел за мороженым. Я была на восьмом, что ли, месяце, второй беременности и он выполнял ВСЕ мои желания в любое время суток. Где-то слышал, что надо баловать, чтобы получилась девочка. Не вышло, его мощное мужское моджо пробило нахрен все ухищрения и снова родился голубоглазый пацан, копия отца. И захочешь, не заподозришь в измене, все как на ладони, бегающие ДНК-тесты. Хотя все равно спасибо мужу, что он даже не заикнулся о сомнениях, хотя и рассказал о том, что было для него самым мучительным в те дни в плену. Знать, что кто-то другой может засадить мою грядку своими семенами.
        И пока я сидела в машине, вдруг поймала на себе чей-то злобный взгляд. Повернулась и застыла в ужасе. Одна из этих дешевых шлюх пялилась на меня со всей возможной яростью. На лице ее были еще заметны следы былой красоты, но мешки под глазами и одутловатость намекали, что дама крепко дружит с бутылкой. Она показалась мне знакомой, но я не успела вспомнить, Алекс уже вернулся, и клубничное морожено увлекло меня больше этой загадки. Только вечером я вспомнила о встрече и вдруг вскрикнула, вспомнив этот взгляд. Неужели?.. Но проверить было никак, не возвращаться же туда.
        Давида я видела потом продавцом машин, потом раздатчиком листовок, а потом он мне позвонил, умоляя в счет прошлых заслуг попросить за него у Алекса «Это я ведь тебе помог и все документы принес, помнишь? Пусть он мне не закрывает хоть какое-то направление, меня даже из курьеров выперли!»
        Шалаев равнодушно бросил: «Пусть идет жопу пидорам подставляет, там у меня знакомств нет, не выпрут». Сентиментальность и всепрощение никогда не были сильными сторонами моего мужа.
        
        «Голд-Элит» развивался так шустро, что вскоре пришлось открыть с десяток филиалов. Воропаев отправился руководить ими в Москву, а Алекс остался главным в нашем городе. Он никогда не был карьеристом, сказал он мне на вопрос почему? Всегда хотел семью и детей. Пока я пыталась подобрать челюсть с полу, он и уговорил меня на второго ребенка.
        Алекс глубоко вдохнул, выдохнул, опасная дрожь прошла по его мышцам и очень холодным голосом он прошипел:
        - То есть, ты хочешь выйти на работу в мою компанию и требуешь, чтобы я тебя устроил поперек всех тестов?
        - Да, а что? - Я похлопала глазами. - Ты же обещал. Раньше тебя это не смущало.
        - Раньше я планировал драть тебя на своем столе каждый обеденный перерыв, шлюшка…
        Его рука внаглую раздвинула мои половые губы, а пальцы нырнули во влажную глубину.
        - А теперь эта должность занята? - Поинтересовалась я. - Кем же?
        - А теперь занята ты! Моими детьми и моим домом! - Рыкнул он, вгоняя в меня сразу три пальца, и я выгнулась, чувствуя распирающую глубину проникновения. Большой при этом лег на клитор, слегка его массируя. Так мягко, что волна тепла начала подбираться снизу, с пальцев ног.
        - Хочу работать! - Упрямо заявила я.
        - Хочешь?.. - Пальцы Алекса стали весьма настойчиво двигаться внутри меня, заполняя целиком и надавливая прицельно на те точки, от которых перехватывало дыхание.
        - Аххххха… - выдохнула я, когда большой палец стал активнее, а внутри захлюпало. Я силилась что-то сказать, но изо рта вылетали лишь стоны. Глаза сами закатывались под веки, а тело двигалось навстречу пальцам.
        - Ну, давай, моя шлюшка, давай, - горячо и низко прошептал Шалаев мне на ухо, и этого хватило, чтобы я выгнулась, застонала и почувствовала, как меня заливает жидким огнем изнутри. - Хорошая девочка…
        - Так вот, - сказала я, когда научилась дышать снова. - Когда?
        Шалаев только зарычал.
        - Когда? - Упрямо повторила я.
        - Милая, давай съездим в аутлет, мы давно тебе ничего не покупали. Мечтаю увидеть на тебе те чулки с подвязками, что мы не взяли в прошлый раз. И шелковое платье поверх. И еще, знаешь, у тебя недостаточно туфель.
        - Не пытайся меня купить! - Припечатала я.
        - Ты же шлюшка, как тебя не покупать… - промурлыкал мой муж, а его член уже настойчиво тыкался мне между ног, грозясь заменить пальцы.
        - Ааааа…
        Он вошел до упора и сразу начал двигаться быстро и жестко, долбясь в матку. Руки Алекса лежали на моих бедрах, он удерживал меня на месте, вгоняя себя все быстрее и быстрее.
        - Ты… ду-ма-ешь из-бе-жать раз-го-во-ра!!! АААААА…. - В такт толчкам я все еще могла говорить.
        Шалаев взрыкнул, перевернул меня, поставил раком и вжарил так, что я лишь могла цепляться за прутья кровати, а говорить уже нет. Только держалась изо всех сил, чтобы меня не унесло бешеным ураганом похоти по имени Алекс Шалаев и ловила короткие вдохи до момента, пока раскаленное копье, врывающееся в меня, не превратилось в лаву, вновь залившую меня до беспамятства.
        Я упала лицом в подушку и пыталась увидеть хоть что-то сквозь цветные круги, плывущие перед глазами.
        - Алекс, это не вариант… - слабо проговорила я. - Ты не сможешь… Я хочу самореализации…
        - Слушай, дорогая, мы последний раз, кажется, были в Стамбуле? - Перебил он меня. - Да еще и с детьми. Как насчет Мальдив? Сейчас все модные блогеры ездят на Мальдивы. Полный релакс, бирюзовый океан… почему мы там никогда не были? Трахаться в гамаке над морем, как тебе?
        - Почему сразу не кругосветный круиз? - Усмехнулась я.
        - А хочешь?
        - Алекс, я хочу рабо…
        Я снова была поставлена раком, но на этот раз между моих ног хозяйничал его наглый язык. За годы брака он натренировался, сука, до такой степени, что я кончила через пять секунд. А потом еще через три. Через десять. Через минуту, зато три раза подряд. Через двадцать… Непроходящая дрожь тела мешала мне думать о чем-то еще, кроме разливающегося по коже наслаждения. Нервы расплавились и превратились в мед. Мой охуительный мужчина дожидался искры разума в моих глазах и тут же выбивал ее оттуда, засовывая свой змеиный язык глубоко-глубоко в меня и высасывая все соки.
        Где-то там нас наверняка уже давно потеряла няня. Мы ведь убежали всего на пять минуточек, по-быстрому перепихнуться. Но она привыкла.
        - Алекс…
        - Мммм…
        - Так что, ты человек слова или как? Десять ночей, тест я выучу наизусть и ты меня…
        - Блядь! Я тебя сейчас в жопу выебу, если не заткнешься с этой идеей нахуй, Соня!
        Шалаев в бешенстве. Обожаю!
        - Ты ведь пристегнешь меня наручниками к кровати, чтобы я не сбежала?
        - Херова извращенка!
        Я хохотала так, что он никак не мог попасть в меня членом.
        Зато потом…
        - Ну и как такую блядину отпускать на работу? - Спросил он, когда уже окончательно выдохшиеся мы валялись, сплетясь руками и ногами и гладя друг другу в глаза. - Я же кучу народу убью за один взгляд на тебя. Я же работать не смогу, буду приходить тебя трахать каждый час.
        - Никто не говорил, что будет легко. Я твое наказание, дорогой.
        - Сдашь тест - возьму.
        - Но сначала ты ведь меня к нему подготовишь, как обещал?
        Алекс закатил глаза.
        С третьего раза вышла девочка.
        А потом Шалаев все-таки взял меня начальником HR-отдела. Правда первый месяц моей работы в «Голд-Элит» к Алексею Германовичу было совершенно невозможно попасть на прием, потому что из кабинета доносился стук мебели и стоны.
        А потом ничего, привык.
        КОНЕЦ