Ночь в его объятиях Тесса Дэр
        Спиндл-Коув #1
        В курортном городке, где раньше обретались только старые девы, изнеженные барышни и утонченные дамы, грядут большие перемены!
        Война с Наполеоном привела на уютные улочки и набережные целый полк солдат и офицеров под командованием Виктора Брэмвелла.
        Однако от присутствия грубых и громогласных мужчин в мундирах далеко не в восторге обитательницы городка, и в первую очередь очаровательная, решительная Сюзанна Финч.
        Она объявляет Брэмвеллу настоящую войну, сама не понимая, что порой от ненависти до любви всего лишь шаг…
        Тесса Дэр
        Ночь в его объятиях
        Суссекс, Англия
        Лето 1813 года
        Глава 1
        Брэм заглянул в широко расставленные и глубокие темные глаза. Глаза, в которых отражались проблески интеллекта. Возможно, это тот редкий случай, когда женщину можно уговорить.
        — Итак,  — сказал он,  — разрешим ситуацию полюбовно? Или придется все усложнить?
        Тихо фыркнув, она отвернулась. Казалось, он перестал для нее существовать.
        Брэм перенес вес на здоровую ногу, чувствуя, что задета его гордость. Он был подполковником британской армии и — более шести футов ростом — производил сильное впечатление. Чтобы подавить малейший намек на неповиновение в казарме, ему было достаточно одного лишь взгляда, и он не привык к тому, чтобы его игнорировали.
        — Теперь слушай внимательно.  — Он грубо ущипнул ее за ухо и, понизив голос, добавил: — Ты сделаешь то, что я скажу, и все будет в порядке.
        Хотя она не произнесла ни слова, ее ответ был понятен. «Поцелуй меня в зад!» — говорили ее глаза.
        — Ах, эта английская провинция… Тут так очаровательно, так… ароматно,  — пробормотал Колин, который, сняв свой самый лучший лондонский сюртук, с трудом продирался сквозь гору шерсти, образованную стадом овец. Утирая капли пота рукавом, он спросил: — А мы не можем просто повернуть назад?
        Шедший впереди них мальчик опрокинул тележку, усыпав зерном всю дорогу. Бесплатное угощение! Казалось, все бараны и овцы Суссекса приняли приглашение. Сотни животных суетились вокруг несчастного парня, пожирая зерно и мешая движению экипажей.
        Брэм указал на окружающий их пейзаж:
        — Нет, мы не сможем повернуть. Другого пути нет.
        Они стояли посреди разбитой дороги, которая петляла по узкой долине. С одной стороны — высокий берег, покрытый колючим кустарником, с другой — пустошь, отделявшая дорогу от крутых утесов. А внизу, намного ниже, сверкало бирюзовое море, за которым в хорошую погоду можно было увидеть северное побережье Франции.
        Так близко… И он там будет. Не сегодня — но в ближайшее время. Нужно только выполнить здесь одно задание. И тогда он сможет вернуться в свой полк. Ничто не сможет его остановить. Кроме овец.
        Черт возьми! Подумать только! Они теряют время из-за овец!
        — Я сейчас разберусь,  — раздался грубый голос.
        К ним присоединился Торн, и Брэм бросил взгляд на огромного капрала, вскинувшего на плечо кремневое ружье.
        — Мы не можем просто пристрелить их, Торн.
        Капрал, послушный как всегда, опустил оружие.
        — Ну… у меня есть сабля. Как раз вчера заточил лезвие.  — Торн пожал плечами.  — Я ужасно проголодался.
        Да, Торн всегда был таким — откровенным, практичным, безжалостным.
        — Мы все проголодались,  — проворчал Брэм.  — Но в данный момент наша цель — очистить дорогу. Гораздо проще сдвинуть с места живую овцу, чем мертвую. Мы просто должны слегка подтолкнуть их вперед.
        Торн спустил курок ружья, разрядив его. Затем начал разгонять овец:
        — Шевелись, скотина!
        Животные с трудом карабкались вверх, выталкивая друг друга, чтобы побыстрее удрать. Не собираясь сдавать с таким трудом отвоеванные позиции, кучера энергично подгоняли экипажи.
        В этих двух экипажах находился запас снаряжения для полка Брэма: мушкеты, пули, снаряды, а также курительные трубки из белой глины. Он не пожалел денег и сейчас стремился достичь вершины холма — пусть даже каждый шаг будет причинять ему жуткую боль. Его начальники решили, что он еще недостаточно окреп для сражений? Он докажет им, что они ошиблись!
        — Это же абсурд…  — проворчал Колин.  — Такими темпами мы будем на месте только в следующий вторник.
        — Хватит болтать! Шевелись!
        Морщась от боли, Брэм пнул овцу ботинком. Нога ужасно болела, а тут еще и эта заноза в заднице, которую он унаследовал вместе с имуществом и всеми счетами отца,  — ответственность за своего расточительного кузена Колина Сэндхерста, лорда Пейна.
        — У меня идея,  — сказал вдруг Колин.
        Брэм хмыкнул, не особо удивившись. Они с Колином не очень хорошо знали друг друга. Но по тем нескольким годам в Итоне, где они оба обучались, он помнил, что его младший кузен всегда бурлил идеями, из-за которых не раз оказывался по колено в дерьме. В том числе и буквально, по крайней мере, в одном случае.
        Колин же взглянул на Брэма и Торна, затем спросил:
        — Джентльмены, есть ли у нас порох?
        — Спокойствие — душа нашего сообщества,  — заявила Сюзанна Финч, сидевшая в просторной комнате в «Рубине королевы», гостинице с меблированными комнатами для молодых особ.
        В гостиной с кружевными занавесками находились также только что приехавшие миссис Хайвуд и три ее незамужние дочери.
        — Здесь, в Спиндл-Коув, молодые дамы наслаждаются полезной для них атмосферой,  — продолжала Сюзанна, указывая на группку молодых дам около камина, усердно занимающихся рукоделием.  — Видите? Прекрасная картина, не так ли?
        Молодые дамы оторвались от работы и робко улыбнулись Сюзанне, а та кивнула.
        Но если бы миссис Хайвуд познакомилась с молодыми особами поближе, то она могла бы заметить, что Кейт Тейлор использовала в разговоре гэльские ругательства и что в иголке Вайолет Уинтерботтом даже не было нити.
        Миссис Хайвуд вздохнула и, энергично обмахиваясь веером, проговорила:
        — Что ж, возможно, это место принесет некоторую пользу моей Диане.  — Она посмотрела на старшую дочь.  — Мы обращались ко всем лучшим докторам, и я даже возила ее на лечебные воды, но увы…
        Сюзанна сочувственно кивнула. Согласно информации, которую ей удалось собрать, Диана Хайвуд страдала легкими приступами астмы с раннего возраста. С белокурыми волосами и застенчивой улыбкой старшая мисс Хайвуд была настоящей красавицей. Она произвела бы ошеломляющее впечатление во время своего первого выхода в свет, но этому препятствовало ее хрупкое здоровье. Однако Сюзанна сильно подозревала, что Диана чувствовала себя больной именно из-за обилия докторов, ее лечивших. Она дружелюбно улыбнулась ей:
        — Я уверена, что пребывание в Спиндл-Коув поможет мисс Хайвуд. И принесет, как мне кажется, большую пользу для всех вас.
        В последние годы Спиндл-Коув стала морским курортом для благовоспитанных молодых дам определенного типа — никто не знал, что с ними делать. Среди них были и сентиментальные, и скандальные, и болезненно застенчивые барышни. А также молодые жены, разочаровавшиеся в браке, и молодые девушки, слишком сильно очарованные дурными мужчинами. Всех этих дам привозили сюда их опекуны, которым они доставляли неприятности. И все они надеялись, что морской воздух вылечит их подопечных.
        Как единственную дочь единственного местного джентльмена, Сюзанну признавали «хозяйкой деревни». Никто не знал, что делать с этими молодыми особами, а она знала. Вернее, знала, чего с ними не делать. Не нужно никакого «лечения». Они не нуждались ни в докторах, пускающих кровь из вены, ни в медсестрах из пансиона благородных девиц. Им просто нужно было найти место, где они могли бы стать самими собой.
        И Спиндл-Коув была тем самым местом.
        Миссис Хайвуд продолжала обмахиваться веером.
        — Ах, ведь я вдова… И у меня нет сыновей, мисс Финч. Одна из моих дочерей скоро выйдет замуж, и у меня были такие же надежды на Диану. Но если она не окрепнет к следующему сезону…  — Дама пренебрежительно махнула в сторону средней дочери — та в отличие от своих белокурых сестер была черноволосой и в очках.  — Тогда у меня не будет выбора, и придется вывести в свет Минерву.
        — Но Минерву мало интересуют мужчины,  — услужливо подсказала юная Шарлотта.  — Она предпочитает землю и камни.
        — Это называется «геология»,  — сказала Минерва.  — Такая наука.
        — Просто глупости — вот что это такое! Странная девушка… Но по крайней мере хотя бы в кресле ты умеешь сидеть прямо.  — Миссис Хайвуд вздохнула и стала обмахиваться еще энергичнее.  — Знаете, я в полном отчаянии из-за нее. Вот почему Диана должна выздороветь. Вы можете представить себе Минерву в светском обществе?
        Сюзанна с трудом удержалась от улыбки, представив себе подобное зрелище. Это, вероятно, напомнило бы ее собственный дебют. Как и Минерва, она увлеклась неподобающими для леди занятиями, и ее родственницы из-за нее частенько приходили в отчаяние. На балах она сидела в углу и была бы рада слиться с обоями, если бы только цвет волос позволил.
        Что касается джентльменов, которые были ей представлены… Ни одному из них не удалось заинтересовать ее. Честно говоря, никто и не пытался это сделать.
        Она пожала плечами, отгоняя горькие воспоминания. Теперь-то все осталось в прошлом.
        Пристальный взгляд миссис Хайвуд упал на книгу, лежащую на краю стола.
        — Я рада, что вы держите под рукой такую книгу, мисс Финч.
        — О да,  — кивнула Сюзанна, потянувшись за синим томом в кожаном переплете.  — Экземпляры «Житейских премудростей» миссис Уортингтон можно найти буквально в каждом доме нашей деревушки. Мы находим эту книгу очень полезной.
        — Слышишь, Минерва? Тебе не мешало бы выучить ее наизусть.  — Минерва закатила глаза, а миссис Хайвуд сказала: — Шарлотта, сейчас же открой книгу. Двенадцатая глава. Читай вслух.
        Шарлотта потянулась за книгой, открыла ее, откашлялась и начала читать:
        — Глава двенадцать. Опасности чрезмерного образования. Интеллект молодой девушки должен быть во всех отношениях таким же, как и ее нижнее белье. Современным, чистым и незаметным для стороннего наблюдателя.
        Миссис Хайвуд хмыкнула:
        — Да, точно. Именно так, поверь, Минерва, поверь каждому слову. Ты убедишься, что эта книга очень полезна. Так говорит и мисс Финч.
        Сюзанна принялась неторопливо пить чай, с трудом сдерживая негодование. Она не была ни злой, ни обидчивой, но на то, чтобы скрывать свои чувства, приходилось тратить слишком много усилий.
        Эта книга всегда ее раздражала. Безмерно раздражала.
        «Житейские премудрости для молодых особ» миссис Уортингтон были отравой для всех благоразумных девушек, ибо книга эта напичкана глупейшими советами. С помощью ступки и пестика Сюзанна с радостью превратила бы ее страницы в порошок, если б могла. Но вместо этого она решила изъять из тиража столько экземпляров, сколько возможно.
        Прежние обитатели «Рубина королевы» присылали сюда книги со всех уголков Англии, и любой, войдя в комнату Сюзанны, легко мог заметить один или даже несколько экземпляров «Житейских премудростей» миссис Уортингтон. Как сообщила Сюзанна миссис Хайвуд, книга действительно оказалась очень полезной. Например, ею можно было подпирать открытое окно. Из нее также получалась отличная дверная пружина или пресс-папье. Кроме того, Сюзанна использовала свои личные экземпляры для высушивания трав между страниц. А иногда они служили мишенью во время учебной стрельбы.
        — Можно?  — обратилась она к Шарлотте.
        Взяв том из рук девушки, Сюзанна точным ударом прихлопнула назойливого комара. Спокойно улыбнувшись, она положила книгу на столик. Действительно, очень полезная книга.
        — Они никогда не узнают, что случилось.
        Каблуком ботинка Колин утрамбовывал дерн поверх первого порохового заряда.
        Брэм молча кивнул, а Колин тут же спросил:
        — Ты уверен, что лошади не понесут?
        — Они прекрасно обучены. Совершенно невосприимчивы к взрывам. Но вот овцы…
        — Разбегутся в разные стороны.
        Колин сверкнул бесшабашной улыбкой.
        Брэм промолчал. Он знал, что бомбежка овец — безрассудная и довольно глупая затея, как и все идеи его кузена. Но Брэму не терпелось продвинуться вперед. К тому же все сильнее болела нога… Восемь месяцев назад свинцовый шарик разорвал его правое колено и разделил жизнь на «до» и «после». Он месяцами был прикован к постели или же ходил по коридорам, издавая стоны и гремя костылями, словно призрак, таскающий за собой цепи. Иногда, в периоды выздоровления, у Брэма возникала уверенность, что еще немного — и у него точно кончатся силы.
        А теперь он так близко — всего-то миля или около того от Саммерфилда и сэра Льюиса Финча. Да-да, осталась всего лишь миля до окончательного восстановления его в должности командующего.
        И ему, черт побери, не сможет помешать стадо прожорливых ненасытных овец!
        Хороший взрыв — вот что им всем сейчас требовалось.
        — Что будем делать?!  — прокричал Торн, поднявшись на вершину. И тут же добавил: — Внизу все чисто! Я вижу довольно далеко!
        — Поблизости деревня, не так ли?  — спросил Колин.  — Боже, скажи, что там есть деревня!
        — Да, там есть деревня,  — ответил Брэм, убирая неиспользованный порох.  — Я видел ее на карте. Залив Сомсач… или гавань Уотсит. Не могу точно вспомнить.
        — Мне наплевать, как она называется,  — сказал Колин.  — При условии, что там есть таверна и хоть какое-то общество. Боже, как я ненавижу провинцию!
        — Да, я видел деревню. Сразу же за тем холмом,  — сообщил Торн.
        — Она не показалась тебе очаровательной, не так ли?  — Колин потянулся к пороховой бочке.  — Очень бы не хотелось, чтобы она была очаровательной. Пустите меня хотя бы на денек в какую-нибудь захудалую деревушку. От здорового и нравственного образа жизни у меня бегут мурашки по спине.
        — Ничего не могу сказать по этому поводу, милорд,  — ответил капрал.
        — Понятно,  — пробормотал Колин. Он чиркнул кремнем и поджег фитиль.  — Логично…
        — Ах, мисс Финч, какая очаровательная деревушка…  — сказала Диана Хайвуд.
        — Мы тоже так думаем,  — скромно улыбнувшись, ответила Сюзанна. Она привела гостей на деревенскую площадь.  — Здесь у нас церковь Святой Урсулы — классический образец средневековой архитектуры. Конечно, и площадь сама по себе прекрасна. О, взгляните туда!  — Она указала на нагромождение каменных арок и башен, украшающих скалистые утесы.  — Это руины замка Райклиф. Здесь отличное место для рисования.
        — Ах, как романтично…  — вздохнула Шарлотта.
        — Все это выглядит… сырым,  — заявила миссис Хайвуд.
        — Нет, ничуть. Через месяц замок станет местом проведения очередной летней ярмарки. Сюда очень многие приезжают. Некоторые даже из таких далеких мест, как Истборн. И тогда мы, женщины, одеваемся в средневековые одежды, а мой отец устраивает представления для детей. Видите ли, среди всего прочего он собирает также и старинные доспехи.
        — Какая восхитительная идея!  — воскликнула Диана.
        Минерва же пристально посмотрела на утесы.
        — А каков состав этих утесов? Они песчаные или меловые?
        — Э-э… песчаные, полагаю.
        Сюзанна обратила их внимание на дом с красными ставнями в противоположной стороне переулка. Широкие подоконники были уставлены цветами, а позолоченная вывеска бесшумно качалась на ветру.
        — А здесь у нас маленькая кондитерская. Мистер Фосбери, владелец, делает пирожные и кексы, которые могут соперничать с изделиями любой лондонской кондитерской.
        — Пирожные?..  — Миссис Хайвуд манерно поджала губы.  — Надеюсь, вы не злоупотребляете сладким.
        — О нет, конечно — солгала Сюзанна.  — Очень редко.
        — Диану строго-настрого запрещено баловать,  — заявила миссис Хайвуд.  — А у нее,  — она указала на Минерву,  — боюсь, есть склонность к полноте.
        Чувствуя презрение матери, Минерва уставилась на свои ноги, делая вид, что пристально изучает камни.
        — Минерва!  — крикнула ее мать.  — Осанка!
        Сюзанна обняла девушку, сочувствуя ей.
        — А я уже говорила, что у нас самая солнечная погода во всей Англии? Два раза в неделю приходит почта. Могу ли я предложить вам экскурсию по магазинам?
        — По магазинам? Я вижу только один.
        — Ну, хорошо. Да, есть только один. Но, видите ли, в нем есть все, что требуется молодой леди.
        Миссис Хайвуд обвела взглядом улицу.
        — А где принимает доктор?  — спросила она.  — Рядом с Дианой всегда должен быть доктор на случай очередного приступа.
        Сюзанна поморщилась. Неудивительно, что здоровье Дианы никогда полностью не восстановится. Кровопускание — совершенно бесполезная и наводящая ужас процедура. Сама Сюзанна едва выжила после нее. По привычке она поправила длинные, по локоть, перчатки — швы натирали уже зарубцевавшиеся шрамы.
        — В соседнем городе есть хирург,  — сказала она. Этого хирурга она не подпустит даже к крупному рогатому скоту, а уж тем более к молодой девушке.  — Здесь, в деревне, у нас есть очень способный аптекарь.
        Она надеялась, что женщина не потребует подробностей.
        — А как насчет мужчин?  — осведомилась миссис Хайвуд.
        — Мужчин?..  — эхом отозвалась Сюзанна.  — В каком смысле?
        — В доме проживает много не состоящих в браке молодых дам. Не кишит ли деревня охотниками за приданым? На водах их было полным-полно, и все они охотились за приданым моей Дианы. Можно подумать, она вышла бы замуж за какого-нибудь… гладко говорящего третьего сына.
        — Определенно нет, миссис Хайвуд.  — В данном случае Сюзанне не нужно было лгать.  — Здесь нет никаких грабителей, обремененных долгами, или честолюбивых офицеров. В Спиндл-Коув вообще очень мало мужчин. Кроме моего отца — только лавочники и слуги.
        — Ну… даже не знаю…  — Миссис Хайвуд тяжко вздохнула.  — Сейчас так много курортов появилось, не правда ли? Моя кузина леди Агата рассказала мне еще об одном, в Кенте. Минеральные ванны и лечебные очищения… Ее светлость очень рекомендует их. И еще курс лечения ртутью.
        Сюзанна, поморщившись, пробормотала:
        — Пожалуйста, поверьте, миссис Хайвуд, нельзя недооценивать целебный эффект морского воздуха и солнца.
        Шарлотта отвела взгляд от развалин и обратилась к матери:
        — Останемся, мама. Я хочу принять участие в летней ярмарке.
        — Да-да, здесь я уже чувствую себя лучше,  — произнесла Диана.  — И здесь…
        Тут вдруг послышался взрыв, и Сюзанна вздрогнула, а миссис Хайвуд закричала:
        — О Боже, что это?! Мисс Финч, ведь только что вы заявили, что здесь безопасно.
        — Ну, это…  — Сюзанна попыталась улыбнуться.  — Это просто корабль в Ла-Манше подает сигнал из пушки.
        Она прекрасно знала, что никакого судна там не было. Взрыв мог устроить только ее отец. В свое время сэр Льюис Финч был знаменитым новатором в области огнестрельного оружия и артиллерии. Его вклад в британскую армию принес ему известность, влияние и немалое состояние. Но после нескольких инцидентов с экспериментальными пушками он пообещал Сюзанне отказаться от проведения полевых испытаний.
        Он… пообещал.
        Когда они двинулись вперед, в переулок, в воздухе возник странный и низкий гул.
        — Что это за гул?  — спросила Диана.
        — Какой гул?
        Сюзанна изобразила непонимание.
        — Этот гул.
        Миссис Хайвуд нахмурилась.
        С каждой секундой гул становился все сильнее. Брусчатка дрожала под каблуками их туфель. Миссис Хайвуд зажмурилась и издала низкое жалобное хныканье.
        — А… этот гул?..  — Сюзанна заставила себя улыбнуться. Если бы только она смогла завести их в закрытое помещение.  — Ну, не стоит переживать из-за этого. Мы слышим такое все время. Шутки погоды…
        — Это не может быть громом,  — сказала Минерва.
        — Нет-нет, это не гром. Это… атмосферное явление, вызванное неустойчивыми порывами…
        — Овцы!  — крикнула Шарлотта, указывая в переулок.
        Стадо взбесившихся косматых животных ворвалось в древние каменные арки и хлынуло в деревню, направляясь вниз по переулку — прямо на них.
        — Ах да…  — пробормотала Сюзанна.  — Я так и думала. Внезапные взрывы гнева овец.
        Она поспешно перевела гостей на другую сторону, и все они встали у магазина «Всякая всячина». Вскоре мимо них промчалось напуганное стадо, и Сюзанна проговорила:
        — Нет причин для беспокойства. У нас тут… В нашей провинциальной жизни есть свое особое очарование. Мисс Хайвуд, с вашим дыханием все в порядке?
        Диана кивнула:
        — Да, все хорошо. Благодарю.
        — Тогда вы позволите?
        Не дожидаясь ответа, Сюзанна подняла подол платья и помчалась вниз по переулку, в сторону нескольких отставших овец. Вскоре она почувствовала в воздухе запах дыма. Забравшись на вершину холма, Сюзанна увидела сцену, совершенно не походившую ни на одно из артиллерийских испытаний ее отца.
        Внизу, у обочины тропинки, стояли два экипажа. Прищурившись, она смогла разглядеть высокие мужские фигуры. Но среди них не было невысокого лысеющего джентльмена. Никто из них не походил на отца.
        Сюзанна с облегчением вздохнула. Чувство страха прошло, и любопытство взяло верх. Заинтригованная, она прошла по поляне из вереска и вскоре оказалась на узкой разбитой дороге.
        Тут мужчины заметили ее, и она, остановившись, прикрыла глаза ладонью, пытаясь определить, кто перед ней. Один из них был в офицерском мундире. У другого вообще не было мундира. Когда же она приблизилась к ним, человек без мундира начал энергично махать руками.
        — Остановитесь!  — кричал он.  — Мисс, не…
        Ба-бах!..
        Невидимая сила свалила ее с ног и отшвырнула в сторону от дороги. Приземлившись, Сюзанна прикусила язык и вскрикнула от боли. А потом вдруг обнаружила, что придавлена чем-то очень тяжелым и пыхтящим. И что на нее уставились… зеленые глаза.
        — Что?..  — выдохнув, спросила Сюзанна.
        И тут же, наклонившись, уткнулась в мундир офицера.
        Бугорки пуговиц давили ей на щеку, а от мужчины пахло виски и порохом, что было в общем-то не так уж плохо. К тому же у него были чудесные зеленые глаза цвета нефрита.
        Поэтому она спросила:
        — С вами все в порядке?
        — Да. А с вами?
        Сюзанна кивнула, ожидая, что незнакомец отпустит ее. Но он не шелохнулся; возможно, был серьезно ранен… либо слишком дерзок.
        — Сэр, вы… э-э… довольно тяжелый,  — пролепетала она.
        — А вы мягкая,  — ответил он тотчас же.
        Господи, кто этот человек? Откуда он взялся? И как он может все еще лежать на ней?
        — У вас небольшая рана, сэр.  — Сюзанна провела дрожащими пальцами по красноватой шишке у его виска.  — Вот здесь.
        Она прижала руку к горлу, нащупывая пульс. И нашла его — он бился сильно и ровно.
        — Ах, как мило…
        Ее лицо вспыхнуло.
        — У вас все… двоится?
        — Возможно. Я вижу две губы, два глаза, две покрасневшие щеки… И тысячу веснушек.
        Она еще сильнее покраснела.
        — О, не беспокойтесь, мисс. Это ничего не значит. Потому что все мог бы исправить поцелуй.
        Сюзанна не успела перевести дыхание, как он прижался губами к ее губам. И поцелуй этот был жарким и страстным — то был первый настоящий поцелуй за все ее двадцать пять лет. Поцелуй со слабым привкусом виски и еще… Ах, она ощущала еще какой-то аромат, совершенно необыкновенный и пьянящий.
        — Теперь лучше,  — пробормотал он.
        Лучше? Или хуже? И вообще кто он такой?
        Этот странный сильный человек по-прежнему держал ее в объятиях, и ей казалось, что она тонет во взгляде его зеленых глаз. А его поцелуй… ах, он подействовал на нее сильнее, чем взрыв пороха, и теперь она чувствовала себя… какой-то совсем другой.
        Тут он наконец перекатился на бок и спросил:
        — Откуда вы?
        — Полагаю, этот вопрос должна задавать вам я.  — Сюзанна приподнялась на локте.  — Кто вы? Что вы здесь делаете?
        — Ну… разве это не очевидно? Мы бомбим овец.
        Боже! Ну конечно, она должна была догадаться. Ведь он просто помешанный. Один из бедняг, искалеченных войной. Потому что ни один здравомыслящий человек никогда так не смотрел на нее.
        Сюзанна невольно вздохнула. Что ж, по крайней мере, он приехал в нужное место. И приземлился на нужной женщине. Ибо она была весьма искусна в лечении ранений в голову. А этот огромный красивый мужчина… Он явно нуждался в ее помощи.
        Сюзанна коснулась его лба.
        — Не бойтесь,  — сказала она спокойным, ровным голосом.  — Все хорошо. С вами все будет в порядке.  — Она погладила его по щеке.  — Овцы вас не обидят.
        Глава 2
        — С вами все будет в порядке,  — повторила она.
        И Брэм поверил ей. Искренне поверил. В эту минуту он действительно чувствовал себя чертовски хорошо. Они очистили дорогу от овец, нога была более или менее, а привлекательная молодая мисс ласкает его. Так какого же дьявола он должен жаловаться?!
        Конечно, мисс считала его форменным идиотом. Ну что ж, пускай. Зато глаза у нее пронзительно-синие, как, скажем… ирисы. А пахла она, как весенний сад. Пахла не только цветами, но и травой, и соком мяты, и богатым плодородным духом земли. Ах, какое же прекрасное место он выбрал для приземления — такое теплое и мягкое, и как глупо, что под ним не было женщин так долго… Теперь даже не вспомнить, была ли когда-либо подобная этой…
        О Боже! Он что, действительно поцеловал ее?!
        Да, поцеловал. И ей повезло, что он не сделал большего. Но Брэм тут же предположил, что в этом виноват был взрыв. Хотя, возможно, она.
        Она сейчас сидела почти рядом. Пряди распущенных волос упали ей на лицо, ярко-золотистые, с медным оттенком, напоминавшие расплавленную бронзу.
        — Вы знаете, какой сегодня день?  — спросила она неожиданно.
        — А вы?
        — Здесь, в Спиндл-Коув, у нас свое собственное расписание. По понедельникам — загородные прогулки. По вторникам — купание в море. А по средам вы найдете нас в саду.  — Она снова коснулась его лба.  — Так что мы делаем по понедельникам?
        — Мы еще не добрались до четвергов.
        — Четверги не имеют значения. Я проверяю вашу способность запоминать информацию. Что вы помните про понедельники?
        Его душил смех. А ее прикосновение было необыкновенно приятным. Если она продолжит ласкать и поглаживать его так, как сейчас, он вполне может сойти с ума.
        — Назовите мне ваше имя,  — попросил он.  — Я обещаю вспомнить его… через какое-то время, возможно. Ведь вместе с пороховым зарядом исчез какой-либо шанс для официального представления.
        Черт бы побрал этот пороховой заряд! И как не вовремя явился блестящий вдохновитель осады овец.
        — С вами все в порядке, мисс?  — спросил Колин, приблизившись.
        — Да, все хорошо,  — ответила Сюзанна.  — Но боюсь, что не могу сказать того же о вашем друге.
        — О Брэме?..  — удивился Колин.  — Но он неплохо выглядит.
        — Ах, он совершенно сбит с толку, бедняга.  — Девушка погладила Брэма по щеке.  — Он был на войне? Как давно это с ним?
        — Как давно?  — Колин ухмыльнулся.  — Полагаю, всю жизнь.
        — Всю жизнь?
        — Да, он мой кузен, я его хорошо знаю.
        На щеках девушки вспыхнул румянец.
        — Если вы его кузен, вы должны лучше заботиться о нем. О чем вы думали, разрешая ему бродить по деревне и воевать со стадом овец?
        — Да, конечно, вы правы,  — ответил Колин с серьезнейшим видом.  — Он совершенно безумен. Иногда даже пускает слюни. Но — черт возьми!  — он управляет моим состоянием и контролирует мои расходы, все до последнего пенни. И я не могу указывать ему, что он должен делать.
        — Все, хватит,  — проворчал Брэм.
        Пришло время положить конец этой глупой болтовне. Одно дело наслаждаться общением с женщиной, но совсем другое — выслушивать оскорбления. Он поднялся без всякого труда и помог девушке встать. Отвесив короткий поклон, представился:
        — Подполковник Виктор Брэмвелл. Уверяю вас, у меня прекрасное здоровье и здравый рассудок. И еще у меня есть кузен-бездельник.
        — Но я не понимаю, сэр. Те взрывы…
        — Просто пороховые заряды. Мы разбросали их по дороге, чтобы отпугнуть овец.
        — Вы взорвали порох, чтобы прогнать овец?!  — Сюзанна принялась изучать ямы от взрывов на дороге.  — Сэр, я по-прежнему сомневаюсь в вашем рассудке. И нет никаких сомнений в том…
        — Вы так и не назвали свое имя,  — перебил Брэм.  — Так кто же вы?
        Прежде чем Сюзанна успела ответить, какая-то карета с шумом пронеслась по гребню холма и повернула в их сторону. Возница даже не потрудился замедлить ход — словно собирался наехать на них. Всем присутствующим пришлось посторониться, чтобы не оказаться под колесами.
        Когда же экипаж промчался мимо них, девушка закричала:
        — Миссис Хайвуд, подождите! Вернитесь! Я могу все объяснить! Не уезжайте!
        — Они, кажется, уже уехали,  — заметил Брэм.
        Сюзанна резко повернулась к нему и пробурчала:
        — Надеюсь, вы счастливы, сэр. Хорошо развлеклись сегодня. Вам мало было мучить невинных овец и устраивать взрывы на дороге. Вы еще и разрушили будущее молоденькой девушки.
        — Разрушил?  — Брэм не имел привычку разрушать судьбы молодых особ — это было привилегией его кузена. Что же касается поцелуя… Он тихо проговорил: — Мисс, это был всего лишь невинный поцелуй. И я очень сожалею, что при взрыве пострадало ваше платье.
        Ее платью изрядно досталось. Полосы травы и грязи покрывали светло-розовый муслин, а рваные оборки спускались на землю. Декольте тоже сбилось, и левая грудь почти обнажилась. Но может быть, пора прекратить таращиться на нее?!
        — Я говорила не о себе,  — ответила Сюзанна, скрестив руки на груди.  — Видите ли, женщина в том экипаже очень уязвима, и она нуждается в помощи. А теперь эта дама уехала и…  — Она умолкла, потом вдруг спросила: — Так что же вам нужно? Мастер для ремонта колес? Провиант? Инструкции, как добраться до главной дороги? Просто скажите, что вам нужно, сэр, и я с удовольствием помогу.
        — Мисс, мы не собираемся доставлять вам подобных хлопот. Покажите нам дорогу до Саммерфилда, и мы…
        — Саммерфилд? Вы сказали… Саммерфилд?
        Она нахмурилась и посмотрела на него с вызовом. Причем она была довольно высокой для женщины, а ему нравились высокие.
        — Да, Саммерфилд,  — ответил Брэм.  — Это резиденция сэра Льюиса Финча, не так ли?
        Девушка поморщилась.
        — А какие у вас дела с сэром Льюисом Финчем?
        — Мужские дела, моя милая. Остальное вас не касается.
        — Но Саммерфилд — мой дом. А сэр Льюис Финч — мой отец. Поэтому, сэр,  — она словно выстреливала каждым словом,  — это очень даже меня касается.
        — Виктор Брэмвелл! Наконец-то!
        Сэр Льюис Финч поднялся из-за стола и быстрым шагом пересек кабинет. Когда Брэм попытался поклониться, пожилой джентльмен отмахнулся и, взяв правую руку гостя обеими руками, крепко пожал ее.
        — Черт, как приятно видеть вас! Когда мы в последний раз встречались, вы были зеленым капитаном, только что окончившим Кембридж.
        — Прошло много времени, не так ли?
        — Я очень огорчился, узнав о кончине вашего отца.
        — Спасибо, сэр.
        Брэм в смущении откашлялся.
        Сэр Льюис Финч был не только блестящим изобретателем, но и королевским советником. Говорили, что он имел возможность влиять на самого принца-регента. Одного слова этого человека было достаточно для того, чтобы вернуть Брэма в полк уже на следующей неделе.
        И каким же идиотом он оказался, когда вступил в спор с его дочерью, порвав ее платье да еще и поцеловав без разрешения. Подобное поведение не заслуживало медали. К счастью, сэр Льюис, кажется, не заметил, в каком виде предстала перед ним дочь. Конечно, для Брэма было бы лучше завершить общение с сэром Льюисом до того как вернется мисс Финч.
        Но увы, как получилось, так и получилось. И вообще он не виноват в том, что не понял, кто она такая. Ведь за исключением синих глаз во всем остальном она совсем не походила на своего отца. Мисс Финч была стройной и удивительно высокой для женщины, а сэр Льюис — полным, невысоким и лысоватым.
        — Сядьте же!  — воскликнул хозяин кабинета.
        Брэм постарался не выдать облегчения, усаживаясь в кресло, обитое кожей. Когда сэр Льюис протянул ему стакан виски, он выпил его маленькими — в целях лечения — глотками.
        Кабинет сэра Льюиса совершенно не походил ни на один из тех кабинетов, в которых ему приходилось бывать. Естественно, тут был стол, были стулья и, конечно, книги. Однако книжные полки красного дерева были разделены гипсовыми колоннами с египетскими мотивами, а в дальнем углу комнаты стоял огромный гроб кремового цвета, на котором были выгравированы ряды каких-то древних символов.
        — Он из мрамора?  — спросил Брэм.
        — Из алебастра. Это саркофаг из могилы царя…  — Сэр Льюис взъерошил волосы.  — Забыл его имя. Оно где-то у меня записано.
        — А надписи?
        — Снаружи гроба — предупреждение о карах, которые постигнут нарушителя покоя фараона. А внутри — путь в преисподнюю.  — Седые брови старика приподнялись.  — Если хотите, можете полежать в нем… Знаете, очень полезно для позвоночника.
        — Нет-нет, благодарю.
        Брэм невольно вздрогнул.
        Сэр Льюис хлопнул в ладоши.
        — Что ж, я полагаю, вы провезли два экипажа через восемь застав не только для того, чтобы поговорить о древностях под хорошее виски.
        — Вы правы, сэр. Праздная болтовня никогда меня не интересовала, но от виски я не откажусь.
        — А позже — от ужина с нами, я надеюсь. Сюзанна уже сделала заказ повару.
        Сюзанна… Итак, ее зовут Сюзанна. Это имя очень ей подходит. Простое и милое. Сюзанна Финч… Звучит как песня, которую хочется петь снова и снова.
        Сюзанна. Сюзанна Финч. Прекрасная Сюзанна с медными волосами…
        Брэм перевел взгляд на окно, которое выходило в безукоризненно ухоженный сад. Вон там — лаванда и шалфей. А там — гиацинты и розы… И другие растения, названий которых он не знал. Через открытое окно ветер донес их аромат, и Брэм тотчас же понял, что это ее, Сюзанны, аромат.
        «Но ведь она дочь сэра Льюиса,  — одернул себя Брэм.  — И мне вообще не следует думать о ней».
        — Так вы получили мое письмо?  — спросил он у хозяина дома.
        — Да,  — кивнул сэр Льюис.
        — Тогда вы знаете, почему я здесь.
        — Вы хотите вернуть свою должность командующего?
        — Да, конечно. И еще хочу спросить: не нужен ли вам ученик? У моего кузена имеется лишь один талант — все разрушать.
        — Намекаете на Пейна?
        — Да.
        — Господи, вы хотите, чтобы я взял… виконта в ученики?
        Сэр Льюис издал смешок.
        — Он, может быть, и виконт, но в течение нескольких месяцев он под моей ответственностью. И если его не занять чем-то полезным, то он до конца года погубит нас обоих.
        — Почему бы именно вам не занять его чем-то полезным?
        — Меня здесь не будет,  — сказал Брэм. Наклонившись вперед, он пристально посмотрел на пожилого собеседника.  — Не так ли, сэр?
        — Но послушайте, Брэмвелл…
        — Просто Брэм.
        — Брэм, я всегда восхищался вашим отцом и…
        — Я тоже им восхищался. Как и вся Англия.  — Отец Брэма отличился в Индии и, дослужившись до звания генерал-майора, получил множество наград.  — Но мой отец восхищался вами, сэр, и вашей работой.
        — Да, знаю-знаю,  — кивнул сэр Льюис.  — И я действительно был очень огорчен, когда до меня дошла весть о его кончине. Наша дружба как раз и есть та причина, по которой я не смогу помочь вам.
        Брэм окаменел.
        — Сэр, что вы имеете в виду?
        — Вы ведь были ранены в колено?  — спросил старик.
        — Да, несколько месяцев назад.
        — И как вы прекрасно знаете, травмы подобного характера заживают через год, если не дольше. Иногда же вообще не излечиваются.  — Льюис покачал головой.  — Нет, сэр, я не могу с чистой совестью рекомендовать вас на должность полевого командующего. Ведь вы офицер пехоты. Как же вы собираетесь вести батальон пехотинцев, когда едва можете ходить?
        Вопрос ударил под дых.
        — Но я могу ходить!
        — Не сомневаюсь, что вы можете пройтись по этой комнате. Возможно — до конца пастбища и обратно. Но сможете ли вы преодолевать по десять, двенадцать, четырнадцать миль в изнурительном темпе ежедневно?
        — Да,  — заявил Брэм.  — Я могу идти. И смогу ехать верхом. Я смогу вести своих людей.
        — Мне очень жаль, Брэм… Если я отправлю вас в полевые условия в таком состоянии, я подпишу смертный приговор не только вам, но, возможно, и другим людям из вашей части. Ваш отец был моим другом. Я просто не могу…
        — Тогда что же мне делать?
        — Уйти в отставку. Вернуться домой.
        — У меня нет дома.
        Денег, конечно, было достаточно, что и говорить… Но его отец являлся вторым сыном, поэтому не унаследовал никакой недвижимости. И не нашел времени, чтобы приобрести поместье.
        — Тогда купите дом. Найдите симпатичную девушку и женитесь. Обустройтесь на новом месте и заведите семью.
        Брэм покачал головой. Совершенно неуместные предложения. Он не собирался уходить в отставку в возрасте двадцати девяти лет, в то время как Англия оставалась в состоянии войны. И, черт побери, он совсем не собирался жениться! Он намеревался служить — как и его отец, пока из его окоченевшей руки не вырвут кремневое ружье. И хотя офицерам разрешалось привозить с собой жен, Брэм твердо верил, что благовоспитанным женщинам не место на войне. Доказательством этого была его собственная мать. Она умерла от дизентерии в Индии, незадолго до того, как юного Брэма отправили в Англию учиться.
        Оставаясь в кресле, он проговорил:
        — Сэр Льюис, вы не понимаете… Я отшлифовал свои зубы порционными галетами. Я научился маршировать до того, как начал говорить. Я не такой человек, чтобы успокоиться. Пока Англия воюет, я не сложу с себя полномочия. Служба — больше чем мой долг, сэр. Служба — моя жизнь, и я…  — Он покачал головой.  — Я умею делать только это.
        — Но есть и другие способы помочь стране. Вы могли бы…
        — О черт, я слышал все эти предложения от своих начальников! Я не приму так называемое продвижение по службе, которое означает перекладывание бумажек в военном министерстве.  — Брэм указал на алебастровый саркофаг в углу.  — С таким же успехом вы можете засунуть меня в этот гроб и запечатать крышку. Я солдат, а не секретарь.
        Выражение синих глаз смягчилось.
        — Вы мужчина, Виктор. Вы настоящий мужчина.
        — Я — сын своего отца!  — Брэм стукнул кулаком по столу.  — И вам не уговорить меня принять понижение в должности.
        Он зашел слишком далеко, но ему было плевать на этикет. Сэр Льюис Финч был его последней и единственной надеждой. Старик просто не имел права отказать ему.
        Сэр Льюис долго смотрел на свои руки. Затем с невозмутимым спокойствием проговорил:
        — Я не собираюсь понижать вас в должности. Скорее наоборот.
        — Что вы имеете в виду?
        Брэм мгновенно насторожился.
        — Я имею в виду именно то, что сказал. Я собираюсь сделать вам предложение.  — Старик потянулся за стопкой бумаг.  — Брэмвелл, готовьтесь к повышению в должности.
        Глава 3
        Извинившись перед отцом и его гостем, Сюзанна удалилась в свою комнату. Там она кое-как пригладила взъерошенные волосы и сменила порванное и грязное платье на новое, из голубого муслина. Затем надела перчатки такого же цвета. Отчитав Гертруду более резко, чем бедная служанка заслуживала, она прошла в Красную гостиную и присоединилась к спутникам подполковника Брэмвелла.
        Проходя, она украдкой взглянула в зеркало холла. Ее внешний вид был более или менее восстановлен, чего нельзя было сказать о самообладании. «Кто же он, этот красивый бомбардировщик овец?  — спрашивала себя девушка.  — И что ему нужно от отца?» Ей хотелось надеяться, что это всего лишь визит вежливости. Однако она вынуждена была признать, что Брэмвелл не походил на человека, наносящего светские визиты.
        Служанка принесла поднос, и Сюзанна приказала поставить его на столик из красного дерева с ножками в форме рыбин с длинными усами.
        — Чай, джентльмены?  — спросила она, потянувшись за чайником.
        Разливать чай — вот чем ей сейчас следовало заняться. Чайная церемония — движущая сила цивилизации. Она возьмет сахар маленькими серебряными щипчиками и размешает молоко крошечной ложечкой. А крошечные ложечки совершенно несовместимы с беспорядком в чувствах…
        Эта мысль ее успокоила. Да, она угостит мужчин чаем и, возможно, хорошим ужином. А после этого они отправятся своей дорогой, и все вернется на круги своя. По крайней мере, в ее мире.
        Лорд Пейн уже надел жилет и шейный платок и пригладил волосы, идеально вписавшись в аристократическую атмосферу дома, наполненного лакированными шкафами и дорогими вазами. Что же касается капрала, стоявшего около окна, то он был воплощением неловкости — то и дело опускал голову и смотрел на ковер с драконом, словно ожидал, что вышитый зверь может напасть на него.
        — Чашку чаю, капрал?  — спросила Сюзанна.
        — Нет.
        Ей пришло в голову, что, возможно, это было первое слово, которое она услышала из его уст. И она поняла, что капрал не тот человек, с которым можно весело поболтать. Зато такому вполне можно доверить самое сокровенное без опасения, что он когда-либо проболтается.
        Она протянула лорду Пейну дымящуюся чашку, и тот, сделав поспешный глоток, с улыбкой спросил:
        — «Пороховой» чай[1 - Игра слов: gunpowder — сорт китайского зеленого чая. Получил свое название из-за внешнего сходства с порохом.]? Очень хорошо, мисс Финч. Мне нравятся дамы с чувством юмора.  — Лорд Пейн откинулся на спинку стула и вздохнул: — Как тут интересно…  — Он указал на витрину у стены.  — А что это?
        — Снаряды династии Мин. Мой отец — страстный коллекционер старины, он питает особый интерес к истории вооружения.  — Наливая себе чай, она объяснила: — У нас в Саммерфилде — полная эклектика. Эта комната — в китайском стиле. Но есть еще австрийская комната, а также османская гостиная и итальянская терраса. Египет и великая Александрийская библиотека — источники вдохновения для моего отца. А его средневековые коллекции размещены в Длинной галерее. Ах да… в саду есть еще и греческие причуды.
        — Сэр Льюис, должно быть, великий путешественник.
        Сюзанна покачала головой.
        — Нет-нет, на самом деле — нет. Правда, мы всегда мечтали о путешествиях, но обстоятельства были против нас. И тогда отец перенес весь мир в Саммерфилд.
        Ах, как же она любила его за это! Возможно, сэр Льюис Финч никогда не был особенно внимательным и заботливым отцом, но если он был ей действительно нужен, то никогда не подводил. Наверное, он делал все возможное для ее счастья…
        — Хорошо, что вы все уже собрались,  — сказал отец, выходя из кабинета. Взъерошенный, как всегда.
        Сюзанна улыбнулась, борясь с искушением подойти к нему, пригладить волосы и поправить шейный платок.
        Подполковник Брэмвелл следовал за отцом как грозовая туча, темная и угрожающая. И тут Сюзанна вдруг заметила, что он прихрамывает на правую ногу. Возможно, подполковник был ранен еще до того, как свалил ее на землю.
        — У меня объявление,  — заявил сэр Льюис, размахивая пачкой бумаг.  — Поскольку Брэмвелл не испытывает энтузиазма, я решил сам сообщить хорошие новости вам, его друзьям.  — Отец поправил на носу очки.  — Учитывая доблесть и огромный вклад в освобождение Португалии… Сообщаю, что Брэмвеллу пожалован титул графа. У меня здесь письмо с патентной грамотой[2 - Публично-правовой акт пожалования прав.] от самого принца-регента. Отныне он будет известен как лорд Райклиф.
        Сюзанна поперхнулась чаем.
        — Что?.. Лорд Райклиф?.. Но этот титул давно устарел. Не было графа Райклифа с…
        — С 1354 года — совершенно верно. Такого титула не было на протяжении почти пяти веков. Когда же я перечислил все заслуги Брэмвелла, принц-регент был рад моему предложению восстановить этот титул.
        Взрыв пороха в Красной гостиной, возможно, не ошеломил бы Сюзанну больше, чем слова отца. Она кинула на офицера вопросительный взгляд. Для человека, которому пожаловали звание пэра, он выглядел слишком уж мрачным.
        — О Боже,  — пробормотал Пейн.  — Граф?.. Но этого просто не может быть. Мало того, что он управляет моим состоянием — теперь мой кузен еще и выше меня по титулу. А что входит в это графство?
        — Не так уж много. Никаких реальных земель, которые стоили бы упоминания, за исключением…
        — Замка?  — прошептала Сюзанна.
        Помимо… ее замка?
        Да, конечно, замок Райклиф ей не принадлежал, но она всегда относилась к нему как к своему. Казалось, никому, кроме нее, не была нужна эта груда развалин. Когда они вселились в этот дом, и она была ужасно слаба из-за лихорадки, папа сказал, что это ее замок. «Ты должна выздороветь, Сюзанна-Джейн,  — сказал он.  — У тебя есть собственный замок, который нужно исследовать».
        — Сюзанна, покажи им всем модель.
        Отец многозначительно посмотрел на верхнюю полку на южной стене комнаты.
        — Папа, я уверена, что подполковнику не интересно…
        — Теперь, он лорд Райклиф! Конечно, ему интересно. Потому что это его замок.
        Его замок? Ей все еще не верилось… Почему отец ничего не сказал ей раньше?
        — Покажи модель, дорогая,  — настаивал отец.  — Я принес бы ее сам, но только ты достаточно высока, чтобы дотянуться до полки.
        С тихим вздохом Сюзанна покорно поднялась со стула и пересекла комнату, чтобы достать глиняную модель замка Райклиф, которую она сделала более десяти лет назад. Ох, иногда жизнь может быть удивительно жестокой в распределении унижений. За считанные секунды она была выставлена перед тремя мужчинами одновременно и невероятно высокой… и плохим скульптором. Что будет дальше? Возможно, отец пригласит мужчин сосчитать ее веснушки. Тогда они останутся здесь до восхода луны.
        Внезапно рядом с ней оказался Брэмвелл.
        — Она?  — спросил он, касаясь пальцем края модели.
        Сюзанна поежилась, жалея, что не может этого отрицать.
        — Да, спасибо.
        Пока Брэм доставал модель с полки, Сюзанна украдкой поглядывала на него. И вынуждена была признать, что титул граф Райклиф очень ему подходит. Если бы он был в кольчуге и с булавой, она с легкостью приняла бы его за средневекового воина, каким-то неведомым образом оказавшегося здесь, в наших днях. Схожесть была во всем — начиная с того, что он был весьма крупным и крепким мужчиной, и заканчивая квадратной челюстью, щетиной на щеках и усами. Двигался он не очень-то изящно, зато уверенно, а его длинные темные волосы были схвачены на затылке кожаным шнурком. И то, как он смотрел на нее перед тем поцелуем… О, это была сцена прямо из Средневековья.
        Когда он достал модель замка, Сюзанна с трудом сдержалась, чтобы не сдуть с нее пыль. Очевидно, горничные тоже не могли дотянуться до этой полки.
        — Разве не умница?  — Отец взял модель из рук Брэмвелла.  — Сюзанна сделала это, когда ей было пятнадцать лет.
        — Четырнадцать,  — поправила она и тут же смутилась.
        Можно подумать, что в пятнадцать она сделала бы лучше.
        Отец поставил модель на стол в центре комнаты, и все мужчины собрались вокруг него. Брэмвелл с недоумением посмотрел на серую диораму.
        — Возможно, в это трудно поверить,  — сказал сэр Льюис,  — но история замка Райклиф — легенда. Говорят, его строил сам Вильгельм Завоеватель, а затем расширил Генрих Восьмой. Замок стоит на краю утеса, прямо над морем. А ниже — бухта, видите? Когда-то эта бухта была шумным средневековым портом. Тогда, в тринадцатом веке, случился страшный оползень — результат штормов или эрозии. Точно никто не знает. И половина замка рухнула в море. А то, что осталось, сейчас в руинах. Ну же, Брэмвелл…  — Сэр Льюис подтолкнул офицера.  — Радуйтесь! Неужели вы никогда не мечтали о замке?
        Сюзанна увидела, как огромная рука Брэма сжалась в кулак. А затем услышала хруст суставов.
        — Сэр Льюис, приятно, что меня так чтят, и я ценю вашу рекомендацию, но это,  — он махнул в сторону модели,  — совсем не то, что я хотел бы получить. Мне не интересно играть в рыцарей и драконов.
        Не обращая на него внимания, сэр Льюис ткнул указательным пальцем в западную сторону замка.
        — Деревня примерно здесь, внизу, в долине. Очаровательное местечко.  — Он повернулся и вздохнул.  — А примерно там, где висит нефритовый медальон, находится Шербур — это северное побережье Франции.
        Брэмвелл тоже взглянул на нефрит, затем снова посмотрел на сэра Льюиса. А тот хлопнул его по плечу и спросил:
        — Вы хотели должность командующего, Брэмвелл? Вот и хорошо. Вам только что предоставили замок на южном побережье Англии, на расстоянии пятидесяти миль от врага. Как новый лорд, вы сформируете милицию, чтобы защищать его[3 - Милиция — вооруженное формирование из призванных или записавшихся добровольно; создавалась в периоды чрезвычайных ситуаций.].
        — Что?!  — выпалила Сюзанна.  — Милиция? Здесь, у нас?
        Она, должно быть, ослышалась или что-то неправильно поняла. Ведь эти мужчины должны были выпить чаю, потом хорошо поужинать — и уехать. Чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Она не могла стать соседкой… бомбардировщика овец. Господи, милиция! Но что тогда будет с девушками и меблированными комнатами миссис Николс? Ведь в Спиндл-Коув никогда не было мужчин, подобных этим. Деревня привлекала людей именно тем, что в ней отсутствовали офицеры и повесы.
        — Папа, пожалуйста, не шутите так,  — пробормотала Сюзанна.  — Мы же не хотим впустую отвлекать джентльменов… И вы прекрасно знаете, что милиция здесь будет бесполезной.
        — Бесполезной?  — переспросил Брэмвелл.  — Милиция отнюдь не бесполезна. Наоборот, она очень важна. И если вы не в курсе, мисс Финч, то знайте: Англия находится в состоянии войны.
        — Естественно, я знаю это. Но всем также известно, что угроза французского вторжения миновала. У них нет никакого реального влияния после Трафальгарского сражения. Кроме того, силы Бонапарта так истощены после поражения в России, что он просто не в состоянии куда-либо вторгаться. В создавшейся обстановке он может лишь удерживать Испанию. Но, учитывая передвижение войск Веллингтона, даже такой контроль маловероятен.
        В комнате воцарилась тишина. А Брэмвелл, нахмурившись, пристально смотрел на девушку. Наконец проговорил:
        — Вы очень многое знаете о текущих событиях, мисс Финч.
        — Но я же англичанка…  — заметила она.  — Поэтому я стараюсь быть в курсе дел.
        — Если вы так хорошо информированы, то должны также знать: мы воюем не только с Францией, но и с Америкой. Не говоря уж о том, что береговая линия кишит корсарами и контрабандистами всех мастей.  — Брэм повернул модель к себе.  — Я удивлен, что замок Райклиф остается без охраны так долго.
        — В этом нет ничего удивительного.  — Сюзанна вернула модель на место.  — Никто не попытается высадиться здесь на берег. Как сказал мой отец, побережье очень изменилось со времен вторжения норманнов. Оползень сформировал своего рода риф. Здесь могут плавать только самые маленькие рыбацкие лодки — да и то лишь во время прилива. Множество кораблей пошло ко дну в этой бухте. Даже контрабандистов это останавливает. Получается, что природа хорошо нас защищает. И нам здесь не нужны мужчины в форме,  — добавила она, многозначительно посмотрев на подполковника.
        Тут взгляды их встретились, и что-то вспыхнуло в его зеленых глазах. Она не знала, какие мысли пришли ему в голову, но могла бы держать пари, что это не были мысли о том, чтобы поцеловать ее.
        — Боюсь,  — сказал сэр Льюис, посмеиваясь,  — что тут возможны досадные разногласия.
        Сюзанна улыбнулась:
        — Кто-то недоволен тем, что женщина высказывает собственное мнение, не так ли, папа? Или ты что-то другое имеешь в виду?
        Отец указал на кресла, предлагая всем сесть.
        — Кое в чем, Сюзанна, ты права,  — сказал он, как только все уселись.  — Шансы любого вражеского вторжения в Спиндл-Коув настолько малы, что могут считаться нулевыми. Однако…
        Лорд Пейн поперхнулся и, закашлявшись, с грохотом поставил свою чашку на стол.
        — Что случилось?  — спросил Брэмвелл.
        — Ничего.  — Пейн утер платком свой забрызганный чаем жилет.  — Сэр Льюис, вы сказали… в Спиндл-Коув?
        — Да.
        — Так это место и есть Спиндл-Коув?
        — Конечно,  — кивнула Сюзанна.  — А что?
        — Нет-нет, ничего. Не важно.  — Пейн прикрыл рот ладонью, словно боролся со смехом.  — Пожалуйста, продолжайте.
        — Как я уже сказал, шансы вторжения действительно ничтожно малы,  — проговорил сэр Льюис.  — Однако должен заметить, что надежная защита основана на проявлении готовности, а не на вероятности нападения. Подобные пункты вдоль побережья всегда были укреплены башнями, и их защищала местная милиция. Спиндл-Коув не должна оказаться слабым звеном в этой цепи.
        — Папа, в нашей деревне нет ничего слабого. Все знают, что здесь совершенно безопасно. А если тут появится милиция, то репутация наших мест может постра…
        — Сюзанна, дорогая, достаточно!
        «Нет, недостаточно!  — мысленно воскликнула Сюзанна.  — Ведь этот человек пугал беззащитных овец! И он враг муслиновых платьев с оборками. К тому же он целует ничего не подозревающих женщин! Он не должен здесь оставаться. Не должен!»
        Только глубокое уважение к отцу не позволило ей протестовать вслух.
        А сэр Льюис между тем продолжал:
        — А если быть совершенно честным, то есть еще одна причина… Видите ли, я единственный местный джентльмен. И за безопасность должен отвечать я. Герцог Танбридж несет ответственность за суссекскую милицию, и он пристает ко мне уже больше года, требуя, чтобы я продемонстрировал нашу подготовку. Так вот, я пообещал ему эту демонстрацию во время ярмарки летнего солнцестояния.
        — Во время ярмарки? Но это… уже через месяц,  — встревожилась Сюзанна.  — И мы всегда делали из ярмарки детский фестиваль. Броня, арбалеты… Стреляли дынями в море из старого требушета[4 - Средневековая метательная машина.].
        — Знаю, дорогая. Но в этом году нам придется развлекать наших соседей и герцога военным представлением. Если, конечно, Брэмвелл согласится. А если он не примет титул и не возьмет милицию под свою ответственность, то эта обязанность ляжет на меня.
        — Папа, вы не можете!
        Одна только мысль об этом заставила Сюзанну потерять присутствие духа. Ее отец не мог отвечать за организацию милиции. Он очень постарел, и сердце его ослабло. Так что, похоже, выхода нет.
        Повернувшись к подполковнику, Сюзанна сказала:
        — Так как же, сэр?
        Брэм пожал плечами, а сэр Льюис проговорил:
        — Брэмвелл, вы возглавляли и вели в бой целые войска. Я прошу вас подготовить группу из двадцати четырех мужчин. Поверьте, я понимаю: это все равно что попросить африканского льва состоять на службе у подзаборного кота. Но должность командующего я могу предложить только вам. Только на месяц, сэр. И если у вас получится, то после ярмарки это может привести к чему-то большему. Вы меня понимаете?
        — Да, кажется…
        Мужчины обменялись многозначительными взглядами, и Брэмвелл — теперь лорд Райклиф, как она полагала,  — надолго замолчал. Сюзанна же затаила дыхание. Полчаса назад она больше всего хотела увидеть спину этого человека… и всей его компании. А теперь вынуждена была признать, что только на него и могла надеяться.
        Наконец он кивнул и, вставая, сказал:
        — Если так, то я согласен.
        — Отлично.  — Отец хлопнул в ладоши и с улыбкой заявил: — Я напишу герцогу немедленно! Сюзанна…  — Он повернулся к дочери.  — Дорогая, ты любишь ходить пешком, а до ужина есть немного времени. Почему бы тебе не показать лорду его замок?
        — Прошу сюда,  — сказала Сюзанна.
        Она провела мужчин по узкому переулку, а затем по древней дороге, поросшей травой.
        Дорога была ей хорошо знакома. За те годы, что Сюзанна провела в Спиндл-Коув, она, должно быть, прошла по ней тысячу раз, поэтому знала тут все до малейших выбоин на дороге. Она не раз ходила здесь даже темной ночью, не сделав ни одного неверного шага.
        Сегодня же вдруг споткнулась.
        — Все в порядке?
        Брэм поддержал ее сильной рукой.
        — Да, конечно…  — смутившись, пробормотала Сюзанна.
        Оставшуюся часть пути они прошли, не проронив ни слова. Когда же наконец пересекли горный хребет из песчаника, Сюзанна остановилась.
        — Итак,  — сказала она, глубоко вдохнув,  — вот он, милорд. Замок Райклиф!
        Руины замка возвышались на краю клиновидной зеленой пустоши, выступающей над морем. Четыре каменные башенки, несколько арок, обломки стен здесь и там — вот все, что осталось. А на заднем плане простирался Ла-Манш, то и дело меняющий цвет.
        И снова воцарилась тишина, поскольку мужчины были очарованы пейзажем. Минуту спустя Брэмвелл спросил:
        — А что деревня?..
        — Вы сможете увидеть ее отсюда.
        Сюзанна провела их через фрагмент арочного коридора, через открытое пространство газона, которое раньше было внутренним двором замка, а затем — к обрыву, где они смогли посмотреть сверху на бухту в форме полумесяца и на долину. Отсюда деревушка выглядела совсем маленькой и незначительной. И если ей повезет, то деревушка останется вне его внимания.
        А он кивнул и сказал:
        — Завтра рассмотрю ее получше.
        — Ничего особенного…  — Она решила оградить себя от возможных проблем.  — Обычная английская деревушка, которая едва ли стоит вашего времени. Дома, церковь, несколько магазинов…
        — И конечно, есть гостиница,  — предположил лорд Пейн.
        — Есть меблированные комнаты,  — сказала Сюзанна, отводя их от края утеса.  — «Рубин королевы». Но боюсь, в это время года они все заняты. Понимаете ли, летом люди приезжают сюда, чтобы насладиться морем. «И отделаться от таких мужчин, как вы»,  — мысленно добавила она.
        — В гостинице нет необходимости.  — Лорд Райклиф положил руку на ближайшую стену и оперся на нее, словно проверяя на прочность.  — Мы останемся здесь.
        Это заявление было встречено всеобщим молчанием.
        — Здесь?..  — переспросил наконец капрал.
        — Да,  — подтвердил лорд Райклиф.  — Здесь. Мы должны начать обустраиваться, если хотим разбить лагерь до наступления темноты. Сходи за экипажами, Торн.
        Капрал кивнул и сразу же, покинув руины, стал спускаться по дороге.
        — Ты же не собираешься остаться здесь?  — спросил лорд Пейн.  — Ты ведь видел все это…
        — Да, видел,  — ответил Райклиф.  — И мы здесь устроим лагерь. Это именно то, что делают милиционеры.
        — Но я не милиционер!  — заявил Пейн.  — И я не живу в лагерях.
        — А теперь поживешь в лагере,  — сказал Райклиф.  — К тому же ты теперь тоже милиционер.
        — О нет, Брэм, ты не втянешь меня в свою команду оловянных солдатиков.
        — Я не оставляю тебе выбора. Тебе нужно научиться дисциплине, и это прекрасная возможность.  — Райклиф осмотрелся и добавил: — Поскольку же ты любитель пожаров, посмотрим, сможешь ли разжечь огонь.
        Сюзанна положила руку на рукав графа, надеясь привлечь его внимание.
        — Простите, что перебиваю,  — сказала она,  — но в лагере нет необходимости. Мой отец, возможно, пока не сделал официального приглашения, но я уверена, что он собирается предложить вам проживание в Саммерфилде.
        — Тогда передайте вашему отцу мою благодарность. Но увы, я вынужден отклонить его предложение.
        — Почему?
        — Я собираюсь защищать побережье. А это трудно сделать, находясь в миле от моря.
        — Но, милорд, неужели вы не понимаете, что вся эта милиция только для видимости? На самом деле мой отец вовсе не боится вторжения.
        — Возможно, стоило бы.  — Брэм взглянул на кузена, который обламывал сухие ветви плюща, вьющегося по стене, затем отвел девушку в сторону.  — Мисс Финч, не стоит офицерам проживать в одном доме с незамужней дамой. Позаботьтесь о своей репутации, если ваш отец этого не понимает.
        — Позаботиться о своей репутации?  — Она рассмеялась, потом, понизив голос, спросила: — И это говорит человек, который сбил меня с ног на дороге и поцеловал без разрешения?
        — Совершенно верно.
        Его глаза потемнели. И казалось, они говорили: «Я опасен именно так, как вы предполагаете, если не больше». И тут он вдруг выпалил:
        — Мисс, возьмите свое любезное приглашение и бегите с ним домой! Когда солдаты и девушки живут под одной крышей, может кое-что произойти. И если вы случайно окажетесь подо мной снова…  — Он окинул ее взглядом.  — Тогда вы не сможете так легко убежать.
        Сюзанна задохнулась от гнева.
        — Вы просто… животное, вот вы кто!
        — Всего лишь мужчина, мисс Финч. Всего лишь мужчина.
        Глава 4
        Глядя как мисс Финч спускается по каменистому склону, Брэм говорил себе, что смотрит на нее… только ради ее же безопасности. Но он обманывал самого себя. По правде говоря, он был очарован ею, вернее — ее фигурой. И он знал, что сегодня вечером будет мечтать об этой девушке.
        Проклятие!.. День прошел совсем не так, как он планировал. В это время ему уже следовало ехать к казармам Брайтона, чтобы готовиться к отъезду в Португалию и вступлению в войну. А вместо этого он неожиданно стал… графом. И застрял в этом разрушенном замке, чтобы превратить его в копию военного лагеря. Но хуже всего, что он страдал от вожделения к женщине, которую не мог получить. К которой даже не мог прикоснуться, если он действительно хотел когда-нибудь вернуть себе должность командующего.
        Как будто почувствовав затруднения кузена, Колин рассмеялся.
        — Что смешного?  — пробурчал Брэм.
        — Только то, что ты свалял большего дурака, чем думаешь. Разве ты не слышал раньше про Спиндл-Коув?
        — А почему мне должно быть знакомо это название?
        — О, тебе обязательно нужно найти время для посещения клубов. Что ж, позволь просветить тебя. Спиндл-Коув, или бухта Старой девы, как мы ее называем,  — это курортная деревушка. Хорошие семьи отправляют сюда своих хрупких, как цветы, дочерей, чтобы они подышали тонизирующим морским воздухом… или решили какие-нибудь свои проблемы. Мой друг Карстэйрс отправил сюда сестру прошлым летом, когда она слишком уж влюбилась в конюха. Именно поэтому твой план относительно милиции обречен на провал. Семьи посылают сюда своих дочерей и подопечных, потому что здесь безопасно. А безопасно здесь потому, что нет мужчин. Отсюда и название — бухта Старой девы.
        — Но не бывает деревень без мужчин…
        — Ну… есть, конечно, несколько слуг и лавочников. Но нет настоящих мужчин, понимаешь? Карстэйрс нам об этом рассказал. Он не мог поверить тому, что увидел, когда приехал, чтобы забрать свою сестру. Поверь, женщины здесь — мужененавистницы и…
        Но Брэм уже не слушал кузена — он провожал взглядом мисс Финч, удаляющуюся все дальше и дальше. Она была похожа на закат, а ее волосы цвета расплавленной бронзы сияли все ярче. Наконец она скрылась за утесом, и как только она исчезла, Брэм успокоился. Повернувшись к кузену, он спросил:
        — Ты что-то сказал?..
        — Мы должны убраться отсюда, Брэм. Убраться, пока нас всех тут не кастрировали.
        Брэм с усмешкой взглянул на кузена.
        — Значит, ты предлагаешь уехать только потому, что в деревне полно старых дев? С каких это порты начал жаловаться на излишнее количество женщин?
        — Но они не просто старые девы. Они… они непокорные. И слишком образованные.
        — О-о… какой ужас… Да, конечно, я в состоянии проявить твердость во время атаки французской кавалерии, но не смогу справиться с образованной старой девой, так?
        — Брэм, ты сам увидишь, что это за женщины.
        — Женщины не моя забота.
        За исключением одной, которая не жила в деревне. Она жила в Саммерфилде и являлась дочерью сэра Льюиса Финча. И даже мысли о ней были под запретом, хотя он подозревал, что в постели мисс Финч превратится в настоящую гейшу.
        Чтобы не думать о постели, Брэм вытащил фляжку из нагрудного кармана и сделал бодрящий глоток виски.
        — Женщины не моя забота,  — повторил он.  — Я здесь для того, чтобы обучить местных мужчин. И где-то они есть. Рыбаки, фермеры, лавочники, слуги. А если то, что ты говоришь, верно, если энергичных женщин здесь больше… Ну, тогда мужчины захотят поиграть мускулами и показать себя, вот так-то.
        Брэм подошел к воротам и с облегчением увидел приближающиеся экипажи. Он сможет отказаться от «постельных» мыслей, когда у него появится работа, которую нужно сделать. Поставить палатки, напоить и накормить лошадей, развести огонь…
        Сделав последний глоток, он завинтил крышку на фляге и сунул ее в карман.
        — Давай хорошо осмотрим это место, прежде чем стемнеет.
        Колин молча кивнул и со вздохом последовал за кузеном.
        — Тут, наверное, была цитадель,  — размышлял вслух подполковник, шагая по арочному коридору.
        А Колин вошел в одну из темных глухих башен.
        — Каменные лестницы целы,  — сообщил он.  — Хотя деревянные полы, конечно, давно сгнили.  — Осмотрев темные углы, он добавил: — Внушительная коллекция паутины… И… я слышу щебетание. Неужели ласточки?
        — Это?  — Брэм прислушался.  — Нет, летучие мыши.
        — Летучие мыши? Какая гадость!  — Колин поморщился.  — Замечательно…  — Он вернулся во внутренний двор, шаркая ногами и вытирая ботинки о мох.  — Тут прекрасное место для тебя, кузен.
        Но Брэм знал, что принял правильное решение, отклонив предложение остановиться в Саммерфилде. Потому что тут, в замке, не будет никаких проблем, связанных с обязанностями и сдержанностью. Он никогда не чувствовал себя уютно в душных английских поместьях. Их двери были слишком низки, а их кровати — слишком малы для него. Да-да, такие дома не для него. И точка!
        Однако его пустой желудок тут возразил,  — мол, следовало хотя бы пообедать у сэра Льюиса.
        И тотчас же послышалось блеяние ягненка.
        — Смотрите!  — просиял Колин.  — Вот и ужин!
        — Откуда он взялся?
        — Пришел следом за нами,  — сообщил приблизившийся Торн.  — Возницы говорят, что он обнюхивал наши экипажи.
        Брэм снова посмотрел на ягненка. Тот, должно быть, убежал от матери. И сейчас он опять жалобно заблеял.
        — Как жаль, что у нас нет мятного соуса,  — мечтательно произнес Колин.
        — Мы не можем его съесть,  — сказал Брэм.  — Животное принадлежит какой-нибудь ферме поблизости. И его обязательно хватятся.
        — Фермер никогда ничего не узнает.  — Кузен с улыбкой наклонился, чтобы похлопать ягненка по лохматому боку.  — Мы уничтожим все улики.
        Брэм покачал головой.
        — Нет, забудь свои фантазии насчет отбивной из молодой баранины. Дом фермера где-то рядом, и завтра мы найдем его.
        — Но нам нужно как-то поужинать сегодня. И я не вижу какой-либо альтернативы…
        Торн шагнул к огню, показав двух кроликов, которые уже были выпотрошены.
        — Вот ваша альтернатива.
        — Где ты их взял?  — спросил Колин.
        — На пустоши.
        Присев на землю, Торн вытащил нож из ботинка и начал освежевывать тушки. Резкий запах крови тут же смешался с запахом дыма.
        Колин уставился на капрала.
        — Торн, ты удивляешь меня…
        Брэм с улыбкой сказал:
        — Со временем ты научишься ценить его, кузен. Торн всегда приходит с едой. На Пиренейском полуострове у нас было самое лучше снабжение в офицерской столовой.
        — Ладно, хорошо,  — буркнул Колин.  — А теперь о другом. У меня ненасытная жажда женского общества, которую необходимо удовлетворить,  — Он посмотрел сначала на Брэма, затем на Торна.  — Так что же? Я думаю, вы оба тоже полны желания.
        — И в Португалии, и в Испании множество женщин,  — заявил Торн. Он отложил в сторону освежеванную тушку и потянулся за другим кроликом.  — И здесь я уже нашел…
        — Что?  — пробормотал Колин.  — Кого? Когда?
        — Она вдова. Та, что продала нам яйца на последней заставе. И она согласилась.
        Колин посмотрел на кузена, словно спрашивая: «И я должен этому верить?»
        Брэм пожал плечами. Торн всегда был весьма находчив. Каждый раз на месте лагерной стоянки он выведывал местные развлечения и непременно находил себе женщину. Но не было заметно, чтобы он привязался хоть к одной из них. Или, возможно, они не привязывались к Торну.
        А вот для него, Брэма, привязанность женщин была проблемой — ведь он офицер и к тому же богатый джентльмен.
        Тут Колин выпрямился и заявил:
        — Минуточку! Хорошо, я с готовностью признаю поражение, если речь пойдет о спортивной охоте, но меня не… обыграть там, где есть обеспокоенные представительницы слабого пола. Ты, может быть, не знаешь, Торн, но у меня легендарная репутация. Да, легендарная! Дай мне хоть раз спуститься в деревню. Мне наплевать, действительно ли они старые девы. В этих окрестностях я соблазню любую задолго до тебя.
        — Держите ширинку застегнутой, вы, оба!  — крикнул Брэм и оттолкнул ягненка, устроившегося у него на коленях.  — Мы сможем выполнить задание только в том случае, если местные жители будут с нами сотрудничать. А местные мужчины не станут стремиться к сотрудничеству, если мы обольстим их сестер и дочерей.
        — Что именно ты хочешь сказать, Брэм?
        — Никаких женщин, ясно? Никаких, пока наш лагерь здесь.  — Он бросил взгляд на Торна.  — Это приказ!
        Капрал, не сказав ни слова, осторожно насадил на вертел — его заменила острая ветка — две освежеванные тушки кроликов.
        — С каких это пор я должен подчиняться твоим приказам?  — спросил Колин.
        Брэм пристально посмотрел на кузена.
        — С тех пор как мой отец умер, а я вернулся с Пиренеев, найдя тебя по уши в долгах. Вот с каких. Я не упиваюсь этой властью, но в течение следующих нескольких месяцев буду управлять твоим состоянием по доверенности. Пока я оплачиваю твои счета, ты будешь делать то, что я скажу. Если только не женишься. И в этом случае ты избавишь нас обоих от большей части осложнений.
        — О да, брак — прекрасный способ избавиться от осложнений.
        Колин вскочил на ноги и зашагал прочь, в темноту.
        — Куда ты собрался?!  — окликнул его Брэм.
        Колин имел право вспылить, но здесь следовало быть осторожным — ведь они еще не осмотрели весь замок и крутые утесы, что находились поблизости.
        — Я собираюсь помочиться, мой дорогой кузен! Или ты хочешь, чтобы я всегда держал ширинку застегнутой?
        Брэму его обязательства нравились не больше, чем Колину. Казалось смешным, что человек двадцати шести лет, виконт с молодых лет, нуждается в опекуне. Но случилось так, что Колин до двадцати семи лет находился под его ответственностью, а он, Брэм, не знал лучшего способа разрешить сложившуюся ситуацию, чем сделать из своего кузена солдата. Что ж, раньше ему приходилось сталкиваться и с менее перспективными парнями, но он справлялся… уж если Сэмюэл Торн изменился в лучшую сторону, то и любой сможет.
        — Завтра мы начнем рекрутировать добровольцев,  — сказал Брэм капралу.
        Торн молча кивнул, поворачивая насаженных на вертел кроликов.
        — Начнем с деревни.
        Капрал снова кивнул. Потом в задумчивости произнес:
        — Пастушьи собаки… Возможно, я смогу найти нескольких. Они пригодятся. Хотя, с другой стороны, борзые лучше для развлечений.
        — Никаких собак,  — сказал Брэм. Он не любил домашних питомцев.  — Ведь мы здесь всего лишь на месяц.
        Услышав шорох в темноте, они повернули головы. «Вероятно, летучая мышь или змея,  — подумал Брэм.  — Хотя скорее всего — крыса».
        — Здесь нам нужна кошка,  — заметил Торн.
        Подполковник нахмурился.
        — Нет-нет, и кошка не нужна.
        Торн посмотрел на лохматое животное на коленях Брэма и с усмешкой проговорил:
        — Кажется, вы обзавелись ягненком, милорд.
        — Завтра ягненок отправится домой.
        — А если не пойдет?
        — Съедим на ужин.
        Глава 5
        В «женской» деревне все тайное быстро становилось явным. На следующее утро, едва Сюзанна открыла дверь магазина Брайта «Всякая всячина», ее засыпали вопросами. Конечно, она и не сомневалась, что окажется в центре внимания. Дамы и девушки толпились вокруг нее, собирая крупицы информации как куры, клюющие зерно.
        — Это правда? Правда ли то, что мы слышали?
        Девятнадцатилетняя Салли, дочка Брайта, склонилась над прилавком.
        — Ну, это зависит…
        Сюзанна подняла руки, чтобы развязать ленты своей шляпки.
        Пока она пыталась развязать узел, все в магазине таращились на нее.
        — Зависит от чего?  — не выдержала одна из женщин.
        — От того, кто они такие,  — ответила, наконец, Сюзанна.
        — Говорят, что нас захватили!  — воскликнула Вайолет Уинтерботтом.  — Мужчины захватили.
        — А кто еще мог нас захватить?  — послышался чей-то голос.  — Волки, что ли?
        Сюзанна молча осматривалась, чтобы собраться с мыслями и насладиться знакомым блеском. Это зрелище никогда не могло разочаровать ее. В первый раз, войдя в магазин Брайта «Всякая всячина», она почувствовала себя так, словно очутилась в пещере сокровищ Али-Бабы.
        Передняя часть магазина располагалась рядом с застекленными ромбовидными окнами, пропускавшими много солнечного света. А остальные стены были заставлены полками от пола до высокого потолка, и все эти полки заполняли красочные товары: рулоны шелка и кружева, перья и бутылки чернил, пуговицы и блестки, угольные карандаши и красители, засахаренные фрукты и маринованные лаймы, зубной порошок, душистый тальк и еще много-много всего… И все это сияло и искрилось на полуденном солнце.
        — Горничная из гостиницы узнала от своего брата,  — сказала Салли, раскрасневшаяся от волнения.  — Якобы группа офицеров расположилась на утесе…
        — А правда ли, что среди них есть один лорд?  — спросила Вайолет.
        Тут Сюзанна наконец сняла свою шляпку и отложила в сторону.
        — Да, несколько офицеров временно расположились лагерем в замке на утесах. И среди них нет «одного лорда».  — Она сделала паузу.  — Их там целых два.
        Визг восторга, вызванный этим заявлением, едва не оглушил ее. Помолчав, она обратилась к Салли:
        — Не могла бы ты еще раз показать мне те две катушки кружев? Те, что я смотрела в прошлый четверг? Я не смогла выбрать между…
        — Погодите с кружевом,  — перебила Салли.  — Расскажите нам побольше об этих джентльменах. Вы же знаете, что мы умираем от любопытства.
        — Мисс Финч!  — Та, кого она меньше всего ожидала увидеть, пробралась в первые ряды.  — Мисс Финч, что я слышу? Неужели лорды?!
        — Миссис Хайвуд?  — Сюзанна заморгала, с изумлением глядя на вдову в кружевном чепчике.  — Что вы здесь делаете?
        — Мы все здесь,  — отозвалась Минерва, стоявшая за спиной матери рядом с Шарлоттой.
        И Диана тоже была тут, но Сюзанна каким-то образом не заметила их в давке.
        — Но я же видела, как вчера уехал ваш экипаж,  — пробормотала она.
        — Мама отправила его, чтобы забрать наши вещи,  — сказала Шарлотта, покачиваясь на носках.  — Мы собираемся остаться в Спиндл-Коув на все лето! Разве это не изумительно?
        Сюзанна с облегчением рассмеялась:
        — Да, конечно! Я так рада!..
        И даже миссис Хайвуд улыбнулась:
        — Я знала, что приняла правильное решение. Знакомые всегда мне говорят, что моя интуиция не имеет равных. Боже мой! Как раз сегодня утром здесь появились два лорда! Пока мы здесь, Диана может и выздороветь. И выйти замуж…
        — А теперь расскажите нам о них,  — сказала Салли.
        Сюзанна в растерянности пожала плечами.
        — А рассказывать… в общем-то нечего. Вчера днем к нам прибыли три джентльмена. Подполковник Брэмвелл, капрал Торн и кузен Брэмвелла лорд Пейн. За заслуги перед короной Брэмвеллу был пожалован титул графа Райклифа. А замок теперь его собственность. Так я могу увидеть кружева?
        — Замок — его?..  — спросила Вайолет.  — Но как это возможно? Человек только появился в городе — и вдруг получил замок?..
        Миссис Ландж фыркнула.
        — Ах, этот мужчина просто создан для вас, Вайолет. Берет то, что хочет.
        — По-видимому, он был награжден графством в знак признания его доблести,  — продолжала Сюзанна,  — и ему поручено сформировать тут милицию. А вместо нашей обычной ярмарки будут проводиться маневры.
        — Что?!  — вскричала Шарлотта.  — Ярмарки летнего солнцестояния не будет? Но я с таким нетерпением ждала ее…
        — Я знаю, дорогая,  — сказала мать девушки.  — Все с нетерпением ждали ее. Но мы найдем другие способы развлечься этим летом, так что не бойся.
        — Уверена, что найдете,  — кивнула Салли.  — О Господи, два лорда! Неудивительно, что вы так переживаете из-за кружев, мисс Финч. Теперь все вы, леди, захотите выглядеть наилучшим образом.
        Несколько молодых особ, сбившись в круг, начали изучать товары с повышенным интересом.
        Но мисс Кейт Тейлор не присоединилась к ним. Вместо этого она приблизилась к Сюзанне. Кейт, преподавательница музыки в Спиндл-Коув, была одной из немногих обитательниц меблированных комнат, живущих здесь круглогодично. Она была восхитительно умна и считалась одной из самых близких подруг Сюзанны.
        — Вы выглядите взволнованной,  — сказала Кейт.  — Вас что-то беспокоит?
        — Нет-нет,  — солгала Сюзанна.  — Просто мы слишком тяжело работали, чтобы создать наше сообщество, а теперь… Неужели эти мужчины разъединят нас?
        Кейт осмотрела магазин.
        — Это, кажется, уже началось…
        И действительно, молодые женщины разделилась на две группы — слева стояли те, кто внимал советам Салли Брайт относительно украшений, а другие пребывали в раздумье, бросая взволнованные взгляды на перчатки и туфли.
        Сюзанна боялась именно такой реакции. Боялась, что горстка молодых дам из Спиндл-Коув начнет гоняться за офицерами, а сдержанное и рассудительное большинство заползет назад в свои защитные раковины, как раки-отшельники.
        — У Дианы должна быть новая лента,  — решила миссис Хайвуд.  — Кораллового цвета. Она всегда лучше всего смотрится в коралловом. А Шарлотта — в ярко-зеленом.
        — А что для мисс Минервы?  — спросила Салли.
        — А для нее никаких лент,  — заявила мать.  — Минерва все обязательно запутает, снимая и надевая очки.
        Сюзанна вытянула шею, вопросительно глядя на девушку в очках и переживая за нее. К счастью, Минерва сейчас находилась в дальней части магазина, где, как казалось, изучала бутылочки с чернилами. Средняя из сестер Хайвуд была не из тех, кого можно назвать красавицей, но она была крайне умна.
        — А как выглядят эти мужчины?  — Юная Шарлотта повернулась к Сюзанне.  — Они действительно ужасно красивы?
        — Разве это имеет значение?
        Миссис Хайвуд глубокомысленно кивнула:
        — Да-да, Шарлотта, мисс Финч абсолютно права. Это не имеет значения, так как лорды всегда красавцы. К тому же любая внешность с возрастом увядает, а золото — нет.
        — Полагаю, что молодых особ не должна волновать внешность этих джентльменов, а также их благосостояние,  — заявила Сюзанна.  — Не думаю, что они будут вращаться в местном обществе.
        — Как так? Почему же? Они же не смогут все время торчать в этом сыром замке…
        — Для них вообще здесь вряд ли найдется такое место, которое устроило бы меня,  — пробормотала Сюзанна. Но никто не услышал это ее замечание, потому что в дверях складского помещения появились близнецы Финн и Руфус Брайт.
        — Они приближаются!  — прокричал Финн.  — Мы заметили их только…
        — Только что в переулке,  — закончил Руфус.  — Мы присмотрим за их лошадьми.  — И братья исчезли так же внезапно, как и появились.
        Сюзанна верила, что если человек стремится получить новые знания, то обязательно их обнаружит во всем и всегда. Каждый день она узнавала что-то новое. Например, сегодня она узнала, каково оказаться в центре стада антилоп-гну, то есть возбужденных местных дам. Все промчались мимо нее, толкая друг друга и стараясь пробраться к застекленным ромбовидным окнам, чтобы посмотреть на приближающихся мужчин.
        Сюзанна же прижалась к двери, затаив дыхание.
        — Боже мой!  — воскликнула Салли.  — Они ужасно красивые!
        — О!..
        Миссис Хайвуд, очевидно, была слишком взволнована, поэтому больше ничего не сумела добавить.
        — Я ничего не вижу!  — Шарлотта всхлипнула, топая ногами.  — Минерва, ты попала локтем мне в ухо!
        Сюзанна стояла на цыпочках, вытянув шею, чтобы получше все видеть. Но ей не нужно было сильно напрягаться. Это был тот самый случай, когда ее необычно высокий рост пригодился. Там действительно были они, все трое. Они спешились на деревенской площади, и мальчики Брайт с готовностью приняли поводья лошадей.
        Женщины же восторгались красотой лорда Пейна и его прекрасными манерами. Сюзанна не собиралась уделять этому мужчине ни мгновения — все ее внимание было приковано к лорду Райклифу. «Он сейчас выглядит… еще более средневековым»,  — подумала она неожиданно. Девушка не могла оторвать от него взгляда… и не могла не вспоминать тот поцелуй и тепло, исходившее от его тела, когда он схватил ее за локоть.
        — Боже мой,  — прошептала ей на ухо Кейт.  — Они такие… мужественные, не правда ли? А тот темный — ужасно большой.
        — Тебе бы почувствовать его рядом с собой,  — пробормотала Сюзанна.
        Кейт широко распахнула глаза.
        — Что вы только что сказали?..
        — Э-э… Я сказала: тебе бы увидеть его рядом с собой.
        — Нет, не то. Вы сказали, что мне бы «почувствовать» его рядом с собой. Разве не так?
        Пылающая от смущения Сюзанна всплеснула руками.
        — Ну… я же целительница. Поэтому все оцениваю руками: на ощупь.
        — Как скажете.
        Кейт снова повернулась к окну.
        Вайолет же громко вздохнула:
        — Ах, я полагаю, это означает, что сегодня мы должны будем отменить наш салон.
        — Конечно, нет,  — возразила Сюзанна.  — Нет никакой надобности менять наши планы. Скорее всего, мужчины вообще не будут нас беспокоить. Но если новый лорд Райклиф и его компания действительно посчитают нужным устроить чаепитие… Тогда мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы радушно их принять.
        Это заявление было встречено шквалом энтузиазма… и ураганом тревоги.
        — Мисс Финч, они не поймут… Они будут дразнить нас точно так же, как джентльмены в городе.
        — Мисс Финч, а у меня нет ничего нарядного, чтобы надеть.
        — А я умру от стыда. Положительно умру.
        — Тихо, леди!  — Сюзанна повысила голос.  — Нет причин для беспокойства. Мы будем жить, как и всегда. Через месяц пройдет смотр милиции, и эти мужчины уедут. Ничто в Спиндл-Коув не изменится из-за их посещения.
        Ряди своих друзей Сюзанна должна была держать фронт перед лицом этого нашествия. Но она знала, что ее слова фальшивы. Было уже слишком поздно. Все изменилось в Спиндл-Коув.
        Кое-что изменилось и в ней самой.
        Спешившись, Брэм оправил мундир и осмотрелся.
        — Красивая деревушка,  — сказал он.  — Даже очаровательная.
        — Я так и знал,  — сказал Колин, нахмурившись.
        Его кузен промолчал и снова осмотрелся. Широкая площадь с тенистыми деревьями… А на узкой улочке опрятный ряд зданий. Брэм решил, что самое большое из них — гостиница. Были тут и переулки с коттеджами, а вдоль бухты он заметил скопление простеньких домиков, без сомнения — жилища рыбаков. В самом центре площади возвышалась церковь — строгий собор, парящий в небе, удивительно большой для такой деревни. Он предположил, что это остатки средневекового портового города, о котором говорил сэр Льюис.
        — А здесь чисто,  — осторожно заметил Колин.  — Слишком чисто. И слишком уж тихо. Это совершенно неестественно. Меня просто бросает в дрожь от этого места…
        Брэм был вынужден признать, что деревня и впрямь производила странное впечатление. Казалось, что каждый булыжник на улице искрился. Переулки же были очищены от мусора, а все подоконники коттеджей и витрины магазинов украшены красными геранями.
        — Лорд Райклиф, мы можем заняться вашими лошадьми?
        К ним подбежали двое парней.
        Лорд Райклиф? Итак, они уже знают, кто он. Новости здесь разлетаются быстро.
        Брэм передал поводья одному из белобрысых мальчишек.
        — Как вас зовут, парни?
        — Руфус Брайт,  — сказал тот, что слева.  — А это — Финн.
        — Мы близнецы,  — сообщил Финн.
        Брайт[5 - Bright в переводе с английского — яркий.]? Что ж, подходящая фамилия для этих парней со сверкающей копной волос настолько светлых, что они казались почти белыми.
        — Вот видишь?  — сказал Брэм кузену.  — Я же говорил, что здесь не может не быть мужчин.
        — Они не мужчины,  — ответил Колин.  — Они еще мальчики.
        — Но они же не из земли выросли. Если есть дети, должны быть мужчины. Более того, настоящие мужчины.  — Брэм подозвал одного из мальчишек.  — Ваш отец где-то поблизости?
        — Он… Мм… не здесь.
        — Когда вы ждете его возвращения?
        Близнецы переглянулись. Затем Руфус сказал:
        — Не могу знать, милорд. У нас есть Эррол — это наш старший брат. Он привозит товары для магазина. Нам принадлежит «Всякая всячина» — магазин через дорогу. А что касается отца… Его здесь не было в течение некоторого времени.
        — В последний раз он здесь был почти два года назад,  — сказал Финн.  — Был достаточно долго, чтобы заделать очередного малыша маме и надавать тумаков всем остальным. Он любит только свою выпивку, а больше ничего.
        Руфус толкнул брата локтем.
        — Финн, хватит обсуждать семейные дела. О чем еще ты собираешься сообщить? О заплатках на твоем нижнем белье?
        — Он спросил о нашем отце, и я сказал ему правду.
        Правда же была чертовски досадной. Не только потому, что у этих мальчиков был отсутствующий отец-пьянчуга, а еще и потому, что Брэм мог бы призвать мистера Брайта в свою милицию, если бы он находился здесь… и был трезвым.
        Подполковник внимательно посмотрел на близнецов, стоящих перед ним. Лет четырнадцать-пятнадцать — не больше. Да, слишком молоды, чтобы их можно было реально использовать.
        — Вы можете указать нам дорогу к кузнице?  — спросил он.
        — Ваша лошадь потеряла подкову, милорд?
        — Нет. Но у меня есть для кузнеца другая работа.
        Он должен был найти самых сильных мужчин в окрестности. А кузница — вполне подходящее место для таких поисков.
        К середине дня Брэм стал понимать, почему мистер Брайт начал выпивать. Кроме того, он понял, что здесь, в этой деревне, ему будет не так-то просто сформировать добровольческие силы.
        Отсутствие мистера Брайта стало только первым разочарованием, вслед за которым после посещения кузницы последовало еще одно.
        Кузнец Аарон Доус оказался рослым и крепким парнем, какими обычно и бывают кузнецы. Один только внешний вид позволял Брэму отметить его как превосходного кандидата в милицию. Но, войдя в кузницу, он обнаружил, что кузнец не подковывает лошадь и не выковывает лезвие топора, а тщательно обрабатывает петлю на изящном медальоне. И это привело подполковника в уныние.
        А затем был викарий.
        Брэм счел разумным зайти в церковь и представиться. Он надеялся, что сумеет объяснить свою военную миссию, дабы объединить со священником усилия. Викарий, некто мистер Кин, был молод и с виду достаточно умен. Но все, о чем этот легко возбудимый человек мог говорить, касалось новых вышитых шерстью подушек для скамеек.
        — Не говори, что я не предупреждал тебя,  — сказал Колин после общения с викарием, которое разочаровало их.
        — Но где же викарий наденет розовый жилет?..
        — В Спиндл-Коув, Брэм. Теперь понимаешь?
        — Но есть другие мужчины. Настоящие. Где-нибудь…
        Да-да, должны быть! Конечно, все рыбаки сейчас находились в море, так что днем этих мужчин на берегу не было. Имелись еще и фермеры, но сегодня суббота, и вероятно, они поехали на рынок в ближайший город.
        Брэм предположил, что на данный момент было только одно место, где могли собираться мужчины. Обычно армейские и морские вербовщики, как и морские разбойники, всегда посещали именно это место.
        — Пойдем в таверну,  — сказал он.  — Мне нужно выпить.
        — А мне нужен стейк,  — буркнул Торн.
        — Нужнее всего распутная девка,  — вставил Колин.  — Разве их не бывает в маленьких приморских деревнях?
        Когда они приблизились ко входу в таверну, Брэм замедлил шаг. При ближайшем рассмотрении эта таверна не была похожа ни на одну из тех, что он когда-либо видел. На окне были кружевные занавески, и слышались нежные аккорды фортепианной музыки. А на вывеске, висевшей над дверью…
        Покосившись на кузена, Брэм проворчал:
        — Скажи мне, что я ошибся и здесь написано не то, что я прочитал.
        — «Милые маргаритки»,  — прочитал вслух Колин с выражением крайнего ужаса.
        Брэм тихо выругался и, открыв выкрашенную красной краской дверь, тотчас же понял: в этом заведении, вообще-то даже симпатичном, не могло быть настоящих мужчин.
        Глава 6
        — Прости, кузен…  — Колин похлопал Брэма по плечу, и они вошли в заведение.  — Я знаю, как ты злишься, когда я бываю прав, Но увы…
        Брэм быстро оценил обстановку. Никаких липких половиц. Никаких темных, сырых углов и никаких мужчин.
        Он увидел несколько столов, покрытых скатертями из белого дамаста, а на них стояли глиняные вазы со свежими букетами из полевых цветов. Вокруг каждого стола сидели по нескольку молодых особ, и всего их было около двадцати. Одеты же они были в халаты для работы, украшенные лентами, и некоторые из них были в очках. Причем почти все они очень смутились при появлении мужчин.
        Музыка тотчас стихла, а затем девушки как по команде повернулись к центру комнаты, очевидно, посмотрели на свою предводительницу для получения указаний. И ею оказалась… мисс Сюзанна Финч.
        О Боже! Мисс Финч была главной в этой компании старых дев!
        — О, да ведь это лорд Райклиф, лорд Пейн и капрал Торн! Какой сюрприз!  — Она поднялась со своего стула и присела в реверансе.  — Не хотите ли к нам присоединиться?
        — Давайте по крайней мере поедим,  — пробормотал Колин.  — Там, где собрались женщины, должна быть еда. Я практически уверен, что об этом сказано и в Священном писании.
        — Прошу садиться.
        Мисс Финч указала на несколько свободных стульев за столом около стены.
        — Иди первый.
        Колин подтолкнул кузена локтем.
        Брэм сконфузился и начал продвигаться к указанному столу, уворачиваясь от низких потолочных балок и чувствуя себя как пресловутый слон в посудной лавке. Все вокруг было ужасно хрупкое. Хрупкие женщины держали хрупкие чашки в свои изящных ручках. И они, побледневшие, следили за ним глазами размером с блюдце. Брэм боялся, что одним неосторожным движением может разрушить эту идиллию.
        — Я принесу вам закуски,  — сказала мисс Финч.
        Он тут же выдвинул для нее стул.
        — Нет-нет, мой кузен все сделает. Присядьте, мисс Финч.
        Она взглянула на него с удивлением, но все же села.
        Усевшись с ней рядом, Брэм почему-то вдруг вспомнил, как оказался на ней сразу после взрыва. И вспомнил ощущения, которые тогда испытывал.
        Тут на столе появилась чашка чаю, и мисс Финч тихим шепотом спросила:
        — Молоко или сахар?
        Проклятие! Она предлагала ему чай, а его тело отреагировало на это так, как если бы она стояла перед ним обнаженная.
        — Спасибо. Ничего.  — Брэм вытащил флягу из нагрудного кармана и щедро плеснул виски в свою дымящуюся чашку.  — Мисс Финч, что у вас здесь происходит?
        — У нас тут еженедельный салон. Как я сказала вам вчера, у леди в Спиндл-Коув есть расписание. По понедельникам — загородные прогулки. По вторникам — морское купание. Среды мы проводим в саду, а…
        — Да-да, помню,  — кивнул Брэм.  — А в четверг вы, наверное, заботитесь об осиротевших ягнятах.
        Сюзанна невозмутимо продолжала:
        — Помимо общей деятельности нашей группы, каждая дама имеет свои собственные интересы. Искусство, музыка, наука, поэзия… А эти салоны помогают молодым дамам развивать уверенность в себе.
        Брэм не мог понять, почему молодой особе, которая сейчас вновь заиграла на фортепиано, не хватало уверенности в себе. У него не было музыкальных способностей, но он распознал истинный талант, когда услышал игру этой молодой женщины. Она извлекала из фортепиано такие немыслимые звуки, которые, как ему казалось, из подобного инструмента извлечь нельзя. К тому же девушка была довольно симпатичной. Наблюдая за ней, он отметил густые каштановые волосы и тонкие черты лица. Она была не в его вкусе, но все же недурна собой.
        Пока девушка играла, Брэму почти удалось побороть вожделение к мисс Финч. Только музыкальный гений был способен на такое.
        — Это мисс Тейлор,  — прошептала Сюзанна.  — Наша преподавательница музыки.
        Тут появился Колин. Плюхнув блюдо в центр стола, он тем самым снял напряжение.
        — Вот,  — сказал он.  — Еда.
        Брэм посмотрел на угощение.
        — Ты уверен?
        Блюдо было усыпано крошечными пирожными и кексиками, и все эти деликатесы украшала сахарная глазурь пастельных оттенков, а также маленькие розочки и сахарные жемчужинки.
        — Это не еда.  — Брэм зажал пирожное, покрытое лавандовой глазурью, между большим и указательным пальцами и уставился на него.  — Это… съедобное украшение.
        — Да, съедобное. И это главное.
        Колин отправил в рот кусочек кекса с тмином.
        — О, эти лавандовые пирожные — фирменное блюдо мистера Фосбери.  — Сюзанна кивнула на пирожное в руке Брэма и взяла себе такое же.  — Они заполнены смородиновым желе его собственного приготовления. Божественно…
        — Мистер Фосбери… сделал их?
        Брэм по-прежнему таращился на лавандовое пирожное.
        — Да, конечно. Это заведение принадлежало не одному поколению Фосбери. Раньше здесь была таверна.
        «Итак, на этом месте когда-то была таверна,  — думал Брэм.  — С приличным элем, можно предположить. А также с пирогами и стейками». При этих мыслях в животе у него заурчало.
        — Почему же владелец таверны обратился к выпечке кексов и булочек к чаю?
        Он обвел взглядом изысканное оформление кондитерской.
        — Потому что все меняется. Как только гостиница стала пристанищем местных леди, единственным выходом стало изменение деловой стратегии.
        — Понятно… Итак, это заведение больше не таверна. Это кондитерская, где вместо настоящей пищи ассортимент пастельного абсурда. Вы довели порядочного и трудолюбивого человека до того, что ему приходится печь розочки, чтобы заработать на пропитание.
        — Вздор! Мы ни до чего не довели мистера Фосбери.
        — Мисс, чего вам не хватает? Вы… заставили мужчину опуститься до смородины.
        Брэм с отвращением отбросил пирожное, затем стер лавандовую глазурь с пальцев краем скатерти из дамаста.
        — Ваши действия, сэр,  — глупейшее средневековое представление,  — сказала мисс Финч, явно оскорбленная.  — А мы здесь, в Спиндл-Коув, живем в современном мире. Почему мужчина не может готовить смородиновый джем или делать симпатичные медальоны, если такие вещи ему нравятся? Почему леди не может изучать геологию или медицину, если она интересуется этими науками?
        — Женщины не моя забота,  — буркнул Брэм.  — Но где же все эти «современные» мужчины собираются по вечерам, если они лишены таверны?
        Мисс Финч пожала плечами.
        — Идут домой, я полагаю. Те немногие, что остались.
        — А остальные сбежали отсюда, не так ли?
        — Некоторые присоединились к армии или флоту. Другие просто уехали, чтобы найти работу в больших городах. Так что в Спиндл-Коув осталось не так уж много мужчин. Да, конечно, я понимаю, что это делает вашу задачу более трудной, но если быть совершенно откровенной… Мы не ощущаем себя… лишенными чего-либо.
        Сюзанна сделала глоток чаю, потом добавила:
        — Но я догадываюсь, чего вы хотите, лорд Райклиф.
        — Неужели?
        Брэм невольно усмехнулся.
        Она взяла еще одно пирожное и отчетливо проговорила:
        — Вы бы хотели, чтобы мы предложили вам большой кусок мяса с кровью, то есть то, что можно проткнуть вилкой, во что можно вонзить нож. Мужчина смотрит на еду как на сражение, в котором он одерживает победу. Но для женщины еда — это бунт… и свобода, которую мы в Спиндл-Коув едим маленькими сладкими порциями, наслаждаясь ею.
        Сюзанна поднесла к губам кусочек пирожного и отправила его в рот. Ее проворный язычок тотчас выскользнул наружу, чтобы спасти «заблудившийся» кусочек варенья.
        Брэм чуть не застонал и заставил себя отвернуться, ища спасение в игре талантливой мисс Тейлор. Она так очаровала собрание, что между финальными аккордами и первыми раскатами восторженных аплодисментов возникла приятная пауза. Брэм рукоплескал вместе с остальными. Торн же был единственным человеком в «таверне», который не аплодировал. Капрал безучастно стоял у двери, скрестив руки на груди. Брэм предположил, что для Торна аплодисменты слишком похожи на проявление эмоций. Потому что он человек-скала. Причем не просто скала, а скала, закованная в железо. К тому же покрытая льдом. И должно было произойти что-то действительно шокирующее, чтобы капрал проявил хоть какие-то эмоции. И тут он вдруг вздрогнул и нахмурился — для него, Торна, подобная реакция на что-либо была подобна душераздирающему крику.
        Брэм повернулся, чтобы посмотреть, что же так сильно взволновало его друга. Оказалось, что мисс Тейлор поднялась со скамьи у фортепиано и, улыбнувшись, сделала глубокий реверанс. И теперь Брэм увидел то, чего не заметил, рассматривая ее в профиль. Другая сторона прекрасного лица мисс Тейлор была испорчена родимым пятном. Красноватое пятно в форме сердца покрывало большую часть ее правого виска и исчезало в волосах.
        Жаль… Такая симпатичная девушка…
        Словно прочитав его мысли, мисс Финч бросила на него Острый взгляд.
        — Мисс Тейлор — одна из моих самых дорогих подруг. Я не знаю человека добрее и прекраснее.
        Ее голос был как лезвие, и то, что она хотела сказать, было предельно ясно: «Не смейте причинять боль моей подруге».
        Что ж, это многое объясняло. То есть объясняло странное положение дел в этой деревне. Мисс Финч провозгласила себя покровительницей этой необычной группки чудачек. И в ее глазах он, Брэм, являлся врагом. Как, впрочем, и любой настоящий мужчина.
        Тут мисс Тейлор направилась к своему столу, а какая-то молодая женщина в очках приблизилась к фортепьяно. Но она не стала садиться. И в руках ее не было никакого музыкального инструмента — зато была коробка, которая начала переходить от одной леди к другой, и ее содержимое вызывало у них живейший интерес… и в то же время недоумение, ибо содержимым коробки были просто комья земли.
        — Что делает эта девушка?  — пробормотал Колин, в третий раз откусив от кекса с тмином.  — Она собирается прочитать лекцию о грязи?
        — Это Минерва Хайвуд,  — сказала Сюзанна.  — И она геолог.
        — Теперь ясно, откуда у нее грязь на подоле,  — усмехнулся Колин.
        — Она здесь на всё лето с матерью и двумя сестрами, мисс Дианой и мисс Шарлоттой.  — Мисс Финч указала на группу светловолосых дам за соседним столом.
        — Ну-ну…  — пробормотал Колин.  — Очень интересно…
        А у фортепиано появилась другая молодая леди, сменившая девушку-геолога. И Колин тотчас занял ее место, оказавшись рядом с Дианой Хайвуд.
        — Что он делает?  — спросила мисс Финч.  — Мисс Хайвуд только начинает выздоравливать. Надеюсь, ваш кузен не собирается добиваться…
        Она начала подниматься со своего стула.
        — Не обращайте на него внимания. Я справлюсь со своим кузеном,  — сказал Брэм.  — Теперь мы с вами поговорим, не возражаете?
        Мисс Финч уселась обратно на стул, и Брэм добавил:
        — Позвольте мне убедиться в том, что я понимаю вас, мисс. Вы собрали колонию незамужних женщин, затем выгнали или кастрировали всех сильных мужчин в Спиндл-Коув. Более того, вы не считаете, что чего-то лишены…
        — Конечно,  — перебила Сюзанна.  — Я полагаю, что наша ситуация просто идеальна.
        — Но это звучит… просто глупо.
        — Только мужчина может воспринимать ситуацию подобным образом.
        — Я собирался напомнить вам о Сафо, мисс Финч.
        Она уставилась на него в изумлении.
        — О Сафо?..
        — Да, о ней. Я вас шокировал?
        Она тут же кивнула:
        — Вынуждена признать, что да. Я даже предположить не могла, что вы разбираетесь в древнегреческой поэзии. Вот это действительно удивляет…
        — Чтобы вы знали, я посещал Кембридж три семестра.
        — Правда?  — Она уставилась на него в притворном изумлении.  — Целых три семестра? Да, впечатляет…
        Ее голос сделался низким и обольстительным. И стало ясно, что она прекратила с ним спорить и начала флиртовать. Но понимала ли она, что делает? Брэм очень в этом сомневался. Какое-то время он пристально смотрел ей в глаза, а потом вдруг понял, что она затаила дыхание. В следующее мгновение ее взгляд опустился, и Брэм понял, что она смотрит на его губы. Чуть приподняв бровь, он тихо сказал:
        — И я тоже об этом думаю.
        Она с трудом сглотнула, но не отвернулась.
        Черт, им так хорошо было бы вместе. Впрочем, он понял это, едва увидев ее, едва заглянув в ее глаза. В этих глазах цвета ириса были и остроумие, и страсть… и глубина. Интригующая глубина, которую он очень хотел исследовать. Мужчина мог бы проговорить с такой женщиной всю ночь. С перерывами, конечно, на страстные стоны.
        «Но она дочь сэра Льюиса Финча!» — рявкнула ему в ухо совесть. Однако проблема состояла в том, что его телу было абсолютно наплевать на это.
        Тут она откашлялась, разрушив чары, и проговорила:
        — Миссис Ландж, будьте добры, прочитайте поэму.
        Стройная темноволосая молодая женщина поднялась на возвышение, держа в руке лист бумаги. Немного помедлив, она открыла рот и воскликнула:
        — О, гнусный предатель! О, клятв осквернитель!
        Брэм невольно вздрогнул, но тут же вздохнул с облегчением, сообразив, что это и есть поэма.
        А дама между тем продолжала:
        — Мой гнев, как гром, все нарастал,
        Как зверь, мне сердце разорвал
        Насильник, в грот ко мне попал!
        Но что он мог?
        Был слишком мал.
        Она подняла глаза от бумаги и тихо добавила:
        — И в этом не было ничего удивительного.
        Мисс Финч наклонилась к Брэму и прошептала:
        — Миссис Ландж живет отдельно от мужа.
        — Да что вы говорите?..  — пробормотал Брэм.
        И поднял руки, готовясь к вежливым аплодисментам. Но он поторопился, миссис Ландж продолжала:
        — Предатель надо мной смеялся,
        Когда с другою наслаждался,
        Возмездия он не заждался
        Главой с подносом повстречался.
        На занавесках крови след…
        Вот безрассудству мой ответ!
        Она на секунду зажмурилась.
        — Ржавчину крови я помню всегда.
        И говорю:
        Никогда, никогда, никогда[6 - Перевод Н.В. Калашникова.].
        Надолго воцарилась тишина. Затем Колин вскочил на ноги и, бешено аплодируя, воскликнул:
        — Замечательно! Давайте еще!
        Краем глаза Брэм заметил, что губы мисс Финч подергивались в уголках — она изо всех сил пыталась сдержать смех. А он, Брэм, изо всех сил сдерживался, чтобы не впиться в ее губы яростным и страстным поцелуем. Ведь не здесь же, не при всех…
        И тут он понял, что делать.
        Резко поднявшись на ноги так, что все женщины повернулись к нему в немом изумлении, он хрипло пробормотал:
        — До свидания, леди.
        И направился к двери.
        Глава 7
        Сюзанна тотчас последовала за ним.
        Даже не осознав, что делает, она вскочила со стула, выбежала из кондитерской и понеслась по переулку за этим невозможным человеком. Безусловно, ей хотелось, чтобы он ушел, но она не могла позволить ему уйти вот так.
        — Наши дамы были встревожены, но они сделали все возможное, чтобы радушно принять вас, сэр,  — сказала она, наконец-то догнав подполковника.  — Вы могли бы по крайней мере уйти так, как принято.
        Действительно, что с ним, с этим странным человеком? Почему он не умеет вести себя в приличном обществе? Его кузен — виконт. Конечно, и он тоже должен вести себя как джентльмен.
        Отдышавшись, Сюзанна проговорила:
        — Спиндл-Коув — курортная деревушка, лорд Райклиф. Люди приезжают сюда, чтобы насладиться прекрасной солнечной погодой и укрепляющей атмосферой. Если вы сделаете глубокий вдох и осмотритесь вокруг, то, возможно, и вы найдете тут место, которое принесет вам пользу. Простите меня за подобные слова, но сейчас ваше присутствие здесь не соответствует репутации этих мест.
        — Я думаю, это не так.  — Райклиф принял поводья у Руфуса Брайта, кивнув в сторону «Милых маргариток».  — Но мне не место в таком заведении, и я прекрасно понимаю это. Вопрос же, мисс Финч, заключается в том… Что вы делаете в этой деревне?
        — Я пыталась вам объяснить… У нас тут сообщество молодых леди, и мы поддерживаем друг друга. Мы встречаемся, чтобы…
        — Да-да, знаю. Но все-таки что именно вы тут делаете?
        — Просто… живу счастливо, вот и все.
        — Ну конечно!..  — Он усмехнулся, и даже его лошадь фыркнула, словно тоже усмехалась.  — Такая женщина, как вы, здесь счастлива?..
        Сюзанна разозлилась. Что он имел в виду?! Какая она женщина?!
        — Если вам нравится жизнь без мужчины, мисс Финч, то это доказывает только одно…  — Он вскочил в седло.  — Просто вы не встречали подходящих мужчин.
        Он пустил лошадь в галоп и ускакал, Сюзанна же, оскорбленная, что-то пробормотала себе под нос и, резко развернувшись, едва не налетела на капрала Торна. Нервно сглотнув, она спросила:
        — Что с ним, с этим человеком?..
        Торн молчал, и она добавила:
        — С Райклифом. Брэмвеллом. Вашим командиром.
        Капрал стиснул зубы. И он по-прежнему молчал.
        — Вы ведь должны хорошо знать его,  — продолжала девушка.  — Расскажите мне о нем. Это началось у него в детстве? Может, родители не любили его? Может, с ним жестоко обращалась гувернантка?
        Теперь лицо капрала словно окаменело. И казалось, он вообще разучился говорить.
        — Или это у него из-за войны? Его часто посещают воспоминания о сражениях? Его полк попал в засаду… и погибло много людей? Он был в плену? Надеюсь, у него есть хоть какое-то оправдание…
        Сообразив, что не вытащит из капрала ни слова, Сюзанна в раздражении пробормотала:
        — Придется мне серьезно с ним поговорить.
        Полчаса спустя, задыхаясь и тяжело дыша, она достигла вершины утесов и укреплений замка. Лорд Райклиф, естественно, прибыл задолго до нее. Она обнаружила, что его лошадь — уже без седла — паслась во дворе замка.
        — Лорд Райклиф!  — крикнула Сюзанна.
        В ответ — тишина.
        Она приложила ладони ко рту и снова закричала:
        — Лорд Райклиф, на одно слово!
        — Только одно, мисс Финч?  — послышался голос.  — Не могу поверить, что мне так повезло.
        Она направилась в сторону каменных башен.
        — Сэр, где вы?
        — В арсенале.
        В арсенале?
        Осмотревшись, Сюзанна двинулась к арочному входу в крепость. Оказавшись внутри, она повернула налево и вошла в каменную башню в северо-восточном углу. Оказалось, что теперь здесь арсенал. Что ж, подходящее место для хранения пороха и оружия. Прохладное и темное… Судя по хрусту сухого гравия под ногами, крыша башни была не сильно повреждена и не пропускала дождь.
        Она постояла немного, ожидая, когда ее глаза привыкнут к полумраку. И наконец, увидела весьма внушительный оружейный арсенал, явно свидетельствовавший о том, что этот человек отнесся к созданию милиции всерьез. Да, здесь был очень большой запас оружия. Ряды мушкетов Брауна Бесса выстроились вдоль одной стены. В другом направлении были сложены пушечные ядра и крупная картечь. На новеньких полках разместились бочки с порохом. А рядом с ними, спиной к ней, стоял лорд Райклиф.
        Добравшись до замка, он разделся и сейчас был только в свободной рубашке, бриджах и сапогах — ни мундира, ни шейного платка. Бледное полотно рубахи мерцало в тусклом свете, подчеркивая мускулистые контуры его рук и спины. Сюзанна не была медиком, но знала человеческую анатомию довольно хорошо. Достаточно для того, чтобы признать: перед ней превосходный экземпляр мужчины. Глядя на него без мундира, она, например, могла оценить, насколько хороши его ягодицы…
        Но зачем ей его рассматривать?! Что с ней происходит?! Прежде чем обратиться к нему, она подняла взгляд повыше, стараясь успокоиться. Его длинные темные волосы, заплетенные в косичку, были перевязаны шнурком, конец которого висел прямо между лопатками, словно поддразнивая ее.
        — Лорд Райклиф…  — сказала она. Он не обернулся, и она, добавив в свой голос немного силы, проговорила: — Сэр, я…
        — Я знаю, что вы здесь, мисс Финч.  — Его голос был тихим и сдержанным. Брэм так и не повернулся к ней — сейчас он склонился над чем-то, чего она не могла видеть.  — Соблюдайте спокойствие. Я взвешиваю порох.
        Сюзанна осторожно шагнула к нему, и он, не оборачиваясь, спросил:
        — Итак, мисс Финч, чего вы хотите?
        Какой опасный вопрос…
        Однако гордость заставила ее сделать еще два шага вперед.
        В этот момент кто-то заблеял, словно отчитывая ее за нарушение границы. Она остановилась и стала вглядываться в темноту.
        — Сэр, вы знаете, что здесь ягненок?
        — Не обращайте внимания. Это ужин.
        Сюзанна улыбнулась и погладила малыша.
        — Здравствуй, Диннер. Ну разве ты не прелесть?
        — Диннер не имя, а его… функция.
        Брэм наконец-то повернулся к ней, вытирая руки тряпкой. Его ладони были покрыты порохом темно-серого цвета, а глаза пылали.
        — Мисс Финч, если вы хотите что-то сказать, то говорите. Или идите своей дорогой.
        Сюзанна нахмурилась. Он был такой… В общем, типичный мужчина. Возится со своим драгоценным оружием, а ей, женщине, грубит. Но, как дочь своего отца, Сюзанна знала, что честолюбивый мужчина может быть женатым на своей работе. Хотя это просто смешно!
        Она расправила плечи.
        — Лорд Райклиф, я заинтересована в поддержании гармонии в деревне, но боюсь, что вы начали неправильно.
        — И все же…  — Он скрестил руки на груди.  — И все же вы здесь.
        — Да, я здесь. Понимаете, я не хочу, чтобы со мной обходились подобным образом. И я не позволю вам терроризировать местных жителей. Несмотря на неловкость нашей первой встречи, я пыталась быть дружелюбной. Вы же, со своей стороны, были… восхитительным животным! Как вы говорили со мной вчера вечером?! Как вы вели себя в кондитерской?! Даже сейчас, в этот момент… Я вижу по вашей позе, что вы хотите казаться устрашающим. Но взгляните!  — Она указала на ягненка.  — Даже Диннер не напуган. И я тоже!
        — Значит, вы оба глупы. Ведь я мог бы превратить в еду вас обоих.
        Сюзанна решительно покачала головой:
        — Я так не думаю, сэр. Я знаю, что вы не собирались поселиться здесь, но другие люди приезжают в Спиндл-Коув, чтобы выздороветь. Если позволите сказать, лорд Райклиф… Я считаю, что вы похожи на огромного косматого льва с колючкой в лапе. Когда-нибудь ее вытащат, и вы успокоитесь.
        Последовала длительная пауза. Наконец он спросил:
        — Вы хотите вытащить мою колючку?
        Зардевшись, Сюзанна прикусила губу.
        — Ну… в каком-то смысле.
        Он со смехом провел рукой по волосам.
        — Мисс, вы должны уйти. Нам не следует это обсуждать.
        — Это так больно?  — спросила она тихим голосом.  — Вам не дает покоя какая-то трагедия? Разрушительные действия войны озлобили вас?
        — Нет.  — Он начисто вытер пороховую меру и стукнул ею по полке.  — Нет-нет. Единственное, что причиняет мне боль прямо сейчас,  — это вы!
        — Я?..  — У нее перехватило дыхание.  — Но это же… смешно. Я не колючка.
        — О нет. Вы гораздо хуже.
        — Шип?  — предположила она.  — У роз действительно есть шипы, но я не обладаю красотой, подходящей для такого сравнения.  — Он не рассмеялся, и она продолжила: — Лорд Райклиф, не понимаю, как я смогла стать причиной хоть одной вашей проблемы.
        — Тогда позвольте объяснить,  — проговорил он низким и спокойным голосом.  — Сейчас я должен был находиться на пути в Испанию, чтобы воссоединиться со своим полком. Вместо этого у меня графство, которого я не просил, и замок, который не хочу иметь. Плюс кузен, решивший свести меня с ума или обанкротить. Возможно, и то, и другое. Но ваш отец дал мне возможность двигаться дальше, оставив все это позади. И единственное, что я должен сделать,  — это собрать две дюжины местных мужчин, экипировать их, вооружить, обучить строевой подготовке и создать из них дееспособную милицию. Довольно легкая задача, если в запасе месяц. Почти оскорбительная по своей простоте.  — Он поднял вверх палец.  — Но есть загвоздка, не так ли? Тут нет никаких мужчин. Нет настоящих мужчин, во всяком случае. Только старые девы, кексы к чаю и поэзия.
        — Сэр, здесь есть мужчины. И если вам нужна помощь, чтобы собрать их, то вы должны только попросить…
        — О, конечно!  — Он усмехнулся.  — «Спросите у мисс Финч». Вы знаете, сколько раз я слышал эти слова за утро?
        Сюзанна покачала головой:
        — Нет, сэр, не знаю.
        — Слышал чаще, чем мне хотелось бы.  — Он начал расхаживать вокруг нее тяжелыми шагами.  — Когда я спросил близнецов Брайт, есть ли тут портнихи, чтобы сшить униформы, они сказали мне: «Спросите у мисс Финч». Когда я спросил кузнеца, где бы найти каменщиков, чтобы они проделали для меня некоторую работу в замке, он ответил: «Ну, мисс Финч знает. Спросите у нее». И то же самое я услышал, когда захотел найти приходскую метрическую книгу, чтобы получить список всех местных семей. Ваш щеголеватый викарий заявил: «Мисс Финч занималась изучением записей о рождении, и я должен спросить у нее». Нет никакой возможности обойти вас, понимаете? Похоже, все в этой деревне зависит от вас.
        Наконец он остановился перед ней, подойдя слишком близко. И Сюзанна по его глазам поняла, что он хотел приблизиться еще.
        «Нет-нет,  — думала она,  — он не должен…»
        Однако он сделал еще два шага.
        — Сэр, я просто пытаюсь быть полезной. В этом нет ничего плохого. Естественно, что жители деревни относятся ко мне с почтением… Из уважения к моему отцу. Ведь он единственный местный джентльмен.
        — Ваш отец — местный джентльмен? Что ж, теперь так получилось, что я — местный лорд.
        — О!..  — Сюзанна с облегчением улыбнулась.  — Тогда я понимаю… Задета ваша гордость — вот в чем проблема. Да, я понимаю, как это обидно — получить титул и при этом не иметь никакого влияния на местных жителей. Но я уверена, что со временем жители деревни…
        — Моя гордость вовсе не задета,  — перебил Брэм.  — И я нисколько не обижен. Кроме того, меня не мучают призраки прошлого, и я не озлоблен. Не пытаетесь пришить мне все эти эмоции… как вычурные розовые ленты. Мои проблемы совсем другого рода, мисс Финч. У меня есть дело, которое нужно выполнить, а вы,  — он ткнул пальцем в ее плечо,  — мешаете мне.
        — Лорд Райклиф, вы коснулись меня,  — прошептала Сюзанна.
        — Да. И даже не спросил разрешения. Видите ли, я ни о чем не собираюсь «спрашивать у мисс Финч». Я собираюсь объяснить ей кое-что, чтобы все было предельно ясно.  — Кончик его пальца впился в ее плечо.  — Вы моя проблема, мисс Финч. Но вы не колючка, не шип и не нежный цветок. Вы пороховая бочка! И каждый раз, когда я приближаюсь к вам, я готов взорваться.
        — Я… Я не понимаю, о чем вы говорите.
        — О, прекрасно понимаете…
        Он дотронулся до ее руки, и она не смогла сдержать дрожь волнения.
        — Вот видите? Вы переполнены страстью, мисс Финч. Вам хочется думать, что вы ее обуздали, но это не так. Конечно, жалкие душонки, которые в этой деревне именуются мужчинами, слишком запуганы вашими «современными идеалами», чтобы заметить вашу страсть. Но мне хватило лишь взгляда, чтобы все понять. Вы, мисс, и впрямь пороховая бочка, и я чертовски глуп, что прикасаюсь к вам. Но я ничего не могу с собой поделать…
        Тут его пальцы коснулись края ее длинных, по локоть, перчаток и скользнули по нежной границе, где атлас соприкасался с кожей. И тотчас неведомые ранее ощущения нахлынули на нее, пронзив все тело.
        А он улыбнулся и спросил:
        — Теперь понимаете?.. Это очень опасно, мисс. Уходите немедленно, если не хотите осложнений.
        Уйти? Но она не могла даже шевельнуться. При этом какая-то странная боль нарастала в ее груди, а сердце бешено колотилось, и его удары отдавались внизу живота.
        — Я знаю, что вы делаете, сэр.  — Она вскинула подбородок.  — Вы просто пытаетесь направить неприятный для вас разговор в другое русло. Я сказала, что вы страдаете, и задела тем самым вашу гордость. Действительно, зачем откровенно признаваться в том, что обладаешь чувствами, если быть неотесанным и грубым — это более по-мужски? И если вы надеетесь…
        Тут он вдруг опустил голову, и его губы скользнули по ее губам. «Искры!» — промелькнуло у Сюзанны. Она могла бы поклясться, что видела, как они вспыхнули перед ней — сверкающие и оранжевые.
        Одна из них, казалось, прожгла ее насквозь.
        — А как насчет этого?  — спросил он.
        И снова ее поцеловал, на сей раз по-настоящему.
        Сюзанна хотела оттолкнуть его, но тут же, сама того не желая, прижалась к нему покрепче и ответила на его поцелуй как сумела. Голова у нее шла кругом, а возбуждение отдавалось внизу живота все острее.
        Когда же поцелуй их прервался, она смело встретила его взгляд и попыталась казаться опытной и невозмутимой, попыталась сделать вид, что подобное случалось с ней регулярно, чуть ли не ежедневно.
        — Ну?..  — спросил он.  — Я выразил свою точку зрения? Теперь вы уходите?
        — Мне очень жаль разочаровывать вас, сэр,  — сказала она, едва дыша.  — Но если вы хотите испугать меня, то вам потребуется приложить гораздо больше усилий.
        Он стремительно привлек ее к себе и прошептал:
        — Боже, я так надеялся, что вы скажете именно это.
        В следующее мгновение их губы снова слились в поцелуе.
        Глава 8
        Этот поцелуй мог быть началом конца, и Брэм знал это. Знал, что его глупый поцелуй мог стать концом всего — всех его планов и его военной карьеры. Возможно, и концом его жизни.
        Причем он знал все это с самого начала — и все же рискнул. А ведь мог остановиться и сделать все правильно.
        Он сразу понял: ее раньше не много целовали. По крайней мере не целовали должным образом. Она пыталась ответить на его поцелуй, но сразу стало ясно, что она неопытна. Впрочем, эта девушка проявила кое-какие способности…
        Что ж, ничего удивительного. Едва увидев ее, он понял, что эта девушка была спящим вулканом, и мисс Финч доказывала ему это несколько минут назад. А ее неопытность — она делала процесс обучения еще более приятным. Впрочем, Брэм понимал, что сейчас она еще не готова к большему — только к поцелуям. А он, напротив, был очень даже готов…
        В безумном инстинктивном порыве он прижал ее к своему ноющему паху. А она… Если она и почувствовала свидетельство его возбуждения, то не испугалась и не отстранилась. И он прошептал ей в ухо:
        — Сюзанна, о, Сюзанна…
        Она вздохнула в его объятиях и улыбнулась — словно ей очень понравилось звучание ее имени в его устах.
        А Брэм повторял ее имя снова и снова. Страстно обнимая ее, он бормотал:
        — Сюзанна, Сюзанна, Сюзанна…
        А потом он вдруг сообразил, что они оба все еще полностью одеты. О Господи, почему?!
        Брэм дернул за верхнюю застежку ее перчатки — они сводили его с ума, эти чопорные атласные ножны со множеством пуговиц и прямыми стрелками швов. Судя по всему, и она тоже едва сдерживала свою природную страсть — так что же случится, если снять перчатки?
        Он расстегнул первую пуговицу.
        — Лорд Райклиф, вы…
        — Брэм,  — поправил он, расстегнув вторую пуговку.  — После такого поцелуя вы должны говорить мне «Брэм».
        — Брэм, пожалуйста…
        — С удовольствием.
        Он поцеловал ее в губы еще раз. И тотчас же ее руки скользнули по его груди.
        Но она вдруг оттолкнула его.
        — Лорд Райклиф, я сказала… «пожалуйста».
        Нотки тревоги в ее голосе удивили его. Глянув ей в лицо, он обнаружил на нем выражение отчаяния — нижняя губа дрожала, а глаза были опущены.
        Брэм немедленно понял, что именно их ему не хватает. Если он провел так много времени, думая о ее глазах, то, наверное, потому, что она всегда встречала его взгляд смело и бесстрашно. То есть так было до сих пор, а сейчас…
        — Сюзанна…
        Он протянул руку к ее подбородку, чтобы приподнять его и заглянуть ей в лицо. Она смотрела в темноту широко раскрытыми глазами — смотрела с мольбой. И его сердце дрогнуло. Да, он желал ее, но также хотел и защищать. А может, это означало, что он, Брэм, лицемер?
        Нет-нет, он просто мужчина.
        — Сэр, я…  — Ее губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать.  — Мой отец!..  — выдохнула Сюзанна.
        Да-да, ее отец!
        Брэм сразу же отпустил девушку. Ее отец — вот оно, мгновенное исцеление от страсти. Каким-то образом он умудрился забыть о сэре Льюисе Финче, друге его покойного отца. Национальном герое. Человеке, который держал его судьбу в своих руках. Но как же так случилось, что он забыл о нем?
        Ответ прост. Это случилось, как только он решил поцеловать Сюзанну, по-настоящему поцеловать… Тот поцелуй был всепоглощающим, но он не должен повториться!
        — О Боже…  — пробормотала она, приглаживая растрепанные волосы.  — Как же это случилось?
        — Не знаю. Но это не повторится.
        Она бросила на него острый, как алмаз, взгляд.
        — Конечно, не повторится. Это просто… невозможно.
        — Вам лучше не попадаться мне на глаза. Держитесь на расстоянии.
        — Да-да…  — Она дрожала, словно в лихорадке.  — На очень большом расстоянии. Я буду подальше от вас. А вы держите своих мужчин на расстоянии от моих леди, договорились?
        — Отлично. Так и сделаю.
        — Вот и хорошо.
        Она пыталась застегнуть перчатку дрожащими пальцами.
        — Вам помочь?
        — Нет, не надо!
        — А вы…  — Он откашлялся.  — Вы собираетесь рассказать об этом отцу?
        — Об этом?..  — Она посмотрела на него в ужасе.  — О небеса, конечно, нет! Вы с ума сошли? Он не должен ничего узнать.
        «Какое облегчение»,  — подумал Брэм. А Сюзанна вдруг нахмурилась и проговорила:
        — Когда мой отец предложил создать милицию, а вы согласились, я подумала, что это просто для видимости. Но сейчас, когда я посмотрела на все это…  — Она обвела взглядом арсенал.  — Ах, пожалуйста, не вовлекайте его в это дело. Он, может быть, и хотел бы участвовать, но вы не должны такого допустить. Отец стареет, и его здоровье уже не то, что было когда-то. Сэр, я очень вас прошу…
        Брэм не знал, что ответить. Наконец кивнул:
        — Хорошо, даю слово.
        — Благодарю вас, сэр.
        После этих слов она резко развернулась и убежала.
        Вечером, как и всегда, Сюзанна ужинала в одиночестве. А после ужина переоделась ко сну.
        Зная, что не сможет заснуть, она решила почитать и взяла книгу с тяжелым, «усыпляющим» медицинским текстом. Попыталась читать, но из этого ничего не вышло. Больше часа она вглядывалась в одну ту же страницу. Затем поднялась с постели и спустилась по лестнице.
        — Папа, вы все еще работаете?  — Она запахнула халат, стянув его поясом на талии, и взглянула на часы в коридоре, осветив их свечой (было уже за полночь).  — Папа?
        Сюзанна замешкалась у входа в мастерскую отца, расположенную на первом этаже.
        До недавнего времени местом занятий отца был флигель, но Сюзанна сумела настоять на том, чтобы он перебрался в главный дом. Тогда же она убедила его отказаться от полевых испытаний. Ей нравилось, когда отец находился рядом. К тому же, работая, он часто оставался в одиночестве на протяжении нескольких часов и даже дней, и пока он был в доме, она хотя бы знала, ел ли он что-нибудь.
        Но сегодня вечером… Похоже, что не ел. Поднос с нетронутым ужином стоял на столе около двери.
        — Папа, вы же знаете, что вам обязательно надо хотя бы немного поесть. Гений не может питаться одним лишь воздухом.
        — Это ты, Сюзанна?
        Сэр Льюис приподнял голову, тронутую серебром, но было ясно, что он не собирался отвлекаться от своих занятий.
        Комната Льюиса Финча была заставлена рабочими столами различных видов, сегодня вечером он сидел за чертежным столом среди рулонов бумаги и огрызков угольных карандашей.
        — Да, это я, папа.
        Отец не предложил ей войти, и Сюзанна знала, что без приглашения этого лучше не делать,  — так было всегда, сколько она себя помнила. Когда папа работал, его нельзя было тревожить. Но если при этом был чем-то сильно расстроен, то вскидывал руки, предлагал ей войти и сажал к себе на колени. И она сидела с ним, удивляясь его замысловатым чертежам и вычислениям. В них для нее смысла было так же мало, как и в греческом языке,  — пожалуй, даже еще меньше, потому что как-то раз, в дождливый день, она все же изучила греческий алфавит. Но ей все равно нравилось сидеть с отцом, склонившись над его чертежами и чувствуя причастность к тайнам военной науки.
        — Что тебе нужно?  — спросил отец, и Сюзанна уловила нотки раздражения в его голосе.
        Но она знала: если ей необходимо обсудить что-то важное, отец не прогонит ее.
        — Папа, я не хочу тебе мешать, но сегодня в деревне я видела лорда Райклифа. И мы пообщались.
        «А затем я последовала за ним до его замка, где мои губы встречались с его губами. Неоднократно». О Боже, она не могла не думать об этом! Не могла не вспоминать его горячие губы и сильные руки, обнимавшие ее. Но увы, у нее не было никого, с кем она могла бы поделиться. Не было ни матери, ни сестер. Конечно, в деревне много молодых особ, и Сюзанна часто выслушивала их тайные признания, но если бы она доверилась кому-нибудь из них, то ее минутная слабость стала бы достоянием гласности, и тогда… Ох, лучше не думать об этом.
        — Так что же тебе нужно, дорогая?  — повторил отец.
        — Папа, мне кажется, приготовления Райклифа по созданию милиции уже идут полным ходом. Я подумала, что тебе это будет интересно.
        — А…  — Сэр Льюис разорвал листок бумаги и потянулся за новым.  — Что ж, очень приятно слышать.
        — Папа, а как вы с ним познакомились?
        — С кем, с Брэмвеллом?
        — Да, с ним.
        — Его отец был моим школьным приятелем. Затем стал генерал-майором, был награжден орденами и медалями. Он прожил большую часть своей жизни в Индии и не так давно там умер.
        Острая боль пронзила сердце Сюзанны. Может быть, Брэм все еще оплакивал отца?
        — А когда именно это случилось?
        Сэр Льюис ненадолго задумался.
        — Ну… должно быть, больше года назад.
        Что ж, скорбь могла длиться и больше года. Сюзанна даже не хотела представлять, как долго она будет оплакивать отца, если он неожиданно скончается.
        — А ты и миссис Брэмвелл знал?
        Отец открыл перочинный ножик, заточил им огрызок карандаша и начал что-то быстро писать.
        — Да, мы встречались с ней несколько раз. Во время нашей последней встречи Виктор был еще младенцем. Тогда они только собирались в Индию, где она и умерла. От дизентерии, я думаю.
        — Ах, Боже мой! Как трагично!
        — Такое случается.
        Сюзанна прикусила губу, зная, что отец имел в виду и ее мать. Хотя та умерла вместе со вторым мертворожденным ребенком более десяти лет назад, она продолжала жить в памяти Сюзанны — красивая, всегда терпеливая и добрая. Но папа не мог говорить о ней.
        Чтобы сменить тему, она сказала:
        — Может, велеть Гертруде принести свежего чаю? Или кофе? А может быть, шоколад?
        — Да-да,  — пробормотал отец, наклоняя голову.  — Не важно, что именно. На твой вкус…
        На пол упал скомканный шарик бумаги. И у Сюзанны возникло чувство вины. Она отвлекала отца от работы.
        Сюзанна чувствовала, что должна уйти, но что-то не позволяло ей это сделать. Прислонившись к дверному косяку, она какое-то время наблюдала за работой отца. Потом вдруг выпалила:
        — Знаешь, папа, а он поцеловал меня сегодня. Лорд Райклиф… То есть Брэм.
        — Мм-гм…
        Сэр Льюис продолжал писать.
        — Папа, ты меня слышал?
        — Мгм… да.
        — Вообще-то я не совсем честна. На самом деле Брэм впервые поцеловал меня еще вчера.  — Она прикусила губу.  — А сегодня… Сегодня было нечто большее.
        — Да-да, очень хорошо,  — пробормотал сэр Льюис, запуская руку в то, что осталось от его волос.  — Хорошо-хорошо, моя дорогая.
        — И я не знаю, что с ним делать. Он груб и невоспитан. И он прикасается ко мне там, где не должен. Я не боюсь его, но когда он рядом, я… Я немного боюсь себя самой. Я чувствую себя так… как будто взрываюсь.
        — Да-да, замечательно. Именно так и следует поступать.
        Сюзанна глубоко вздохнула, чувствуя облегчение; только что она приняла важное решение.
        — Что ж, я рада, что мы поговорили, папа.
        Взяв поднос с ужином, она разрезала остывший кусок ростбифа на тонкие ломтики, затем надрезала булочку и положила мясо внутрь. После чего на цыпочках подошла к отцу и положила бутерброд на стол, рядом с чернильницей, надеясь, что в конце концов он его заметит.
        — Спокойной ночи, папа.  — Она наклонилась над столом и поцеловала макушку его лысеющей головы.  — Пожалуйста, не забудьте поесть.
        Сюзанна уже дошла до двери, когда прозвучал его глухой голос, как если бы он говорил с ней со дна бездонного колодца.
        — Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи…
        Глава 9
        Вернувшись в постель, Сюзанна сказала себе, что ей больше не нужно переживать из-за лорда Райклифа. Ведь они договорились держаться подальше друг от друга. И если повезет, то они оба будут так заняты, что она вряд ли увидит его до ярмарки летнего солнцестояния.
        Но она забыла про церковь.
        На следующее утро он был там. Сидел прямо через проход от нее, на расстоянии четырех или пяти футов.
        И сегодня он был выбрит. Эту деталь она отметила в первую очередь. Хотя и во всем остальном он был просто ошеломляющим — ослепительным в своей парадной форме, сверкавшей в лучах золотистого света, вливавшегося в верхние ряды окон. Галуны и пуговицы на его мундире сияли так ярко, что даже становилось больно глазам.
        Он перехватил ее взгляд, и Сюзанна со вздохом уткнулась в свой молитвенник, решив не думать о нем. Однако не думать не получалось, и в течение всей службы она или слишком поздно вставала, или слишком рано садилась. В результате она прослушала проповедь мистера Кина, даже не зная, какой теме та была посвящена.
        Сюзанна не могла не глядеть на Брэма украдкой всякий раз, когда можно было найти тому оправдание — была ли это воображаемая муха, пролетающая мимо, или внезапное и непреодолимое желание размять шею. Конечно, такая она была не одна. Все остальные прихожанки тоже на него поглядывали. Но Сюзанна была уверена, что она единственная, у кого эти запретные беглые взгляды были связаны со скандальными воспоминаниями.
        Когда же наконец прозвучал призыв к молитве, она прикрыла глаза и мысленно воскликнула: «Боже, сохрани меня! Избавь от этого несчастья!»
        Нет сомнения, ею овладел самый опасный вид безрассудной страсти. Ах, почему она влюбилась именно в него?! Почему у нее не возникли нежные чувства к священнику, как это бывает со многими невинными барышнями? Ведь мистер Кин был молод, учтив и одевался очень модно… А если ее манили грубая сила и жар, то почему она не посещала, например, кузнеца?
        В глубине души она знала ответ. Эти мужчины никогда не бросали ей вызов, а вот Райклиф… О, это был совсем другой человек. И приходилось признаться самой себе, что именно к нему ее влекло.
        Когда служба закончилась, Сюзанна собрала свои вещи и приготовилась бежать домой. Папа редко появлялся в деревенской церкви, но иногда присоединялся к ней за обедом по воскресеньям, особенно часто в тех случаях, когда у них были гости.
        — Мистер Кин!  — позвала она, приближаясь к кафедре. Толпа расступилась, и Сюзанна увидела, что викарий с кем-то беседует.  — Мистер Кин, мы с отцом будем рады, если вы сегодня присоединитесь к нам за обедом.
        Викарий повернулся, и она увидела его собеседника.
        Это был лорд Райклиф.
        Проклятие! Но теперь слишком поздно менять курс. Викарий поклонился, и Сюзанне пришлось сделать реверанс.
        — Так вы придете к нам на обед, мистер Кин?  — Взглянув налево, Сюзанна холодно добавила: — Лорд Райклиф, мы будем рады также и вам.
        Викарий улыбнулся:
        — Благодарю вас за любезное приглашение, мисс Финч, но сегодняшний призыв добровольцев…
        — Сегодняшний?  — Сюзанна была озадачена.  — Я не знала, что лорд Райклиф собирался сделать это сегодня.
        Кин в смущении откашлялся.
        — Но я вообще-то… Я только что объявил об этом с кафедры.
        — Правда?  — Она покосилась на лорда Райклифа.  — Ах да, конечно, мистер Кин, я слышала.
        — Итак, мисс Финч, наш добрый викарий не может принять ваше любезное приглашение,  — проговорил Райклиф.  — Он собирается стать добровольцем.
        — Я?..  — По-видимому, это сообщение было новостью для мистера Кина. Он густо покраснел.  — Что ж, хорошо, я… Да, пожалуй. Но не знаю, прилично ли для священнослужителя присоединяться к милиции. Мне нужно подумать.  — Он нахмурился и уставился на свои руки. Потом вдруг просиял.  — О, знаю! Давайте спросим у мисс Финч…
        Раздражение Райклифа, в очередной раз услышавшего эти слова, было очевидным. Сюзанна же с улыбкой произнесла:
        — Я полагаю, что лорд Райклиф правильно рассуждает. Став добровольцем, вы, мистер Кин, послужите отличным примером для остальных. Так что я была бы вам весьма признательна, если бы вы…
        — Тогда я буду добровольцем!  — воскликнул Кин.  — Да, обязательно, если вы думаете, что так правильно, мисс Финч.
        — Да, я так думаю.  — Она повернулась к Райклифу.  — Разве вы не рады услышать это, милорд?
        — Я в восторге!  — отозвался Брэм.
        Когда они вышли из церкви, Сюзанна была поражена. Она не видела так много людей на площади с прошлогодней ярмарки в праздник Святой Урсулы. Пока звонил церковный колокол, все больше и больше жителей деревни выходило из церкви. Еще больше было фермеров и пастухов, которые пришли из ближайших деревень. Но собирались ли они присоединиться к милиции или просто пришли поглазеть? Скорее всего они сами пока этого не знали.
        Сюзанна повернула к дому, пробираясь сквозь толпу на площади. Внезапно Салли Брайт яростно схватила ее за рукав.
        — Мисс Финч, пожалуйста!.. Мне нужна ваша помощь! Мама вне себя!
        — Что случилось? Малышка Дейзи заболела?
        — Нет-нет, это из-за Руфуса и Финна. Негодяи! Они собираются записаться добровольцами в милицию лорда Райклифа.
        — Но они слишком молоды,  — заметила Сюзанна.  — Им нет даже и пятнадцати.
        — Да, знаю. Но братья собираются солгать и сказать, что они соответствуют требованиям. И кто сможет их остановить?  — Девушка покачала головой, и ее белокурые локоны тревожно подпрыгнули.  — Только представьте Руфуса и Финна, которым выдали мушкеты. Да это прямо-таки… Предзнаменование Судного дня. Мама не знает, что делать.
        — Не переживай, Салли. Я поговорю с лордом Райклифом.
        Она поискала Брэма в толпе. Высокий, крупный, одетый в красное — его не трудно было найти. Да, вот он, наблюдает за мужчинами, расставляющими столы. Это были возницы экипажей, которых она видела вчера.
        Оставив Салли на площади, Сюзанна приблизилась к нему.
        — Лорд Райклиф…
        Он собрал пачку бумаг и отвел ее в сторону.
        — Мисс Финч, разве вы не должны быть… где-нибудь еще? Что там у вас сегодня по расписанию?
        — Сегодня воскресенье. У нас нет никакого расписания на этот день. Но я буду рада оставить вас в покое, после того как поговорю.
        Он пронзил ее взглядом.
        — Я думал, что мы заключили соглашение… Я держу своих мужчин подальше от ваших леди, а вы держитесь на расстоянии от меня, разве не так? Вы не соблюдаете правила, мисс.
        — Прервем сделку на минуту. Только один раз.
        — Только один?  — Он презрительно фыркнул, перебирая бумаги.  — А сейчас, в церкви?
        — Хорошо, дважды.
        Он сложил бумаги и пронзил ее взглядом.
        — Вы вторгались в мои мысли, по крайней мере, полдюжины раз за вчерашний вечер. Когда я не сплю, вы продолжаете появляться передо мной. Иногда вы едва одеты. Вы можете найти этому какое-нибудь оправдание?
        — Но я…  — Сюзанна смутилась.  — Я не стала бы появляться…
        Идиотский ответ.
        — Гм…  — Он в задумчивости посмотрел на нее.  — Не стали бы… если бы что?
        Сюзанна сдержала возглас раздражения. Он пытался отделаться от нее хамским образом. Осторожность советовала ей уйти, но совесть не позволяла сдаваться. От нее зависело спокойствие женщин семьи Брайт.
        — Мне нужно поговорить с вами о близнецах Брайт,  — сказала она.  — О Руфусе и Финне. Их сестра сказала мне, что они собираются стать добровольцами, но вы не должны им позволить.
        Брэм изобразил удивление.
        — Ах, не должен?
        — Они слишком молоды. А если они скажут вам иное, то солгут.
        — Почему я должен поверить вам, а не им? Я собираюсь сформировать милицию, и мне нужны все добровольцы, каких я только смогу собрать. Мисс Финч, я дал вам слово относительно вашего отца — и все. Что же касается милиции, то я буду принимать решения сам, без вашего участия. Довольствуйтесь управлением всеми женщинами деревни, а я буду присматривать за мужчинами.
        — Но Руфус и Финн еще мальчики.
        — Если они присоединятся к милиции, я сделаю из них мужчин.  — Брэм осмотрел толпу.  — Мисс Финч, я собираюсь обратиться к добровольцам. Если вы не хотите вступить в милицию, то вам лучше удалиться с площади и присоединиться к дамам. Именно там ваше место.
        Не зная, как выразить свое возмущение, Сюзанна сделала реверанс и отступила.
        — Как скажете, милорд.
        — Ну что?  — спросила Салли.  — Он уступил здравому смыслу? Он согласился?
        — Не думаю, что этот человек вообще когда-нибудь уступал здравому смыслу.  — Сюзанна в раздражении расправила перчатки.  — Но не переживай, Салли. Я заставлю его согласиться. Мне только нужно позаимствовать несколько вещей из магазина.
        Как только Брэм оказался в центре внимания, он решил выкинуть женщин — всех женщин!  — из головы. Оглядывая толпу, он увидел нескольких парней, которые были так же молоды, как и близнецы. Он отметил также безнадежно старых, седых и беззубых. Заметил и горстку рыбаков и фермеров, которые вполне подходили по возрасту. Был тут и кузнец, делающий украшения — он стоял около викария. А из кухни кондитерской вышел Фосбери, еще не снявший передник и весь обсыпанный сахарной пудрой.
        Брэм стиснул зубы. Вот из этих якобы мужчин он должен создать безукоризненно подготовленную боевую силу. Или — конец его военной карьеры. Тогда он останется в Англии — побежденный, хромой, бесполезный, жалкий… Да-да, побежденный во всех отношениях.
        — Доброе утро вам всем!  — сказал Брэм, повысив голос, чтобы все его услышали.  — Большинство из вас знает, что я Райклиф. Древний титул был восстановлен и передан мне, и теперь я здесь для того, чтобы укрепить и защитить замок. В связи с этим я призываю мужчин взять в руки оружие. Мне нужны здоровые мужчины в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет.
        Брэм ненадолго умолк, потом вновь заговорил:
        — Пусть все вспомнят, что Англия находится в состоянии войны. Поэтому мне нужны солдаты — храбрые мужчины, готовые сражаться. Если среди вас есть мужчины, желающие бросить вызов врагу, пусть выйдут вперед. Если тут есть мужчины, которые хотят использовать силу, данную Богом, чтобы послужить благородному делу, пусть они выйдут, пусть докажут, что они настоящие мужчины.
        Брэм снова сделал паузу, ожидая услышать возгласы одобрения.
        Но ответом ему было молчание. Весьма благожелательное, но все же молчание.
        Что ж, пафосные речи никогда не были сильной стороной Брэма, однако у него оставался еще один неоспоримый аргумент. Он оправил мундир и объявил:
        — Тренировка и обучение продлятся месяц. Униформа, огнестрельное оружие и прочее — все это будет предоставлено. И — внимание! Будет и жалованье. Восемь шиллингов в день.
        Последние слова подполковника вызвали живейший интерес. Ведь восемь шиллингов — это было больше, чем плата за полную рабочую неделю для большинства собравшихся на площади.
        Шепот восторга прокатился по толпе, и несколько мужчин вышли вперед.
        — Становитесь в строй,  — сказал им Брэм.  — Лорд Пейн вас зарегистрирует, а капрал Торн снабдит всем необходимым.
        Возникло подобие давки, когда мужчины бросились к столу регистрации. Но Финн и Руфус Брайт в результате оказались первыми.
        Брэм тотчас присоединился к своему кузену, став у стола. А тот сказал:
        — Имя…
        — Руфус Рональд Брайт.
        — А я — Финеас Филипп Брайт.
        Колин тут же записал имена.
        — А дата рождения…
        — Восьмое августа,  — ответил Финн, покосившийся на брата.  — Тысяча семьсот девяносто во…
        — Седьмого,  — закончил Руфус.  — Нам больше пятнадцати.
        Брэм смерил мальчиков строгим взглядом.
        — Вы уверены, парни?
        — Да, милорд.  — Финн вытянулся и приложил руку к сердцу.  — Мне больше пятнадцати лет. Пусть дьявол меня заберет, если я лгу вам, лорд Райклиф.
        Брэм вздохнул про себя. Без сомнения, Сюзанна была права. Мальчики откровенно лгали. Они были именно мальчиками, а не мужчинами. Он внимательно посмотрел на чистые лица близнецов, которые еще многие годы не будут знать бритвы. Но если у них день рождения действительно в августе, то их настоящее пятнадцатилетие наступит через несколько месяцев. Брэм взглянул на очередь мужчин позади близнецов и быстро пересчитал их. Получилось около двадцати. Очень плохо… Ему требовалось набрать как минимум двадцать четыре человека.
        — Ну?  — спросил Колин, глядя на кузена.
        — Ты слышал парней? Им больше пятнадцати, ясно?
        Мальчики усмехнулись и, закончив отвечать на вопросы Колина, перешли к столу Торна для обмеров и получения огнестрельного оружия. Брэм даже не почувствовал укола совести, увидев мушкеты в руках мальчишек. Если они не знали, как обращаться с оружием и стрелять, значит, пришла пора научить их.
        Один за другим мужчины подходили к Колину, сообщая свои имена, возраст и другую необходимую информацию. Затем они переходили к Торну, который записывал их размеры для пошива формы и выдавал оружие. Спустя несколько часов у Брэма заныло колено. Затем боль начала пульсировать. Еще через какое-то время проклятый сустав уже кричал от пронзительной боли.
        Когда Колин закончил с очередным рекрутом, Брэм отстранил кузена от этой работы.
        — Как ты долго. Пойди помоги Торну.
        Брэм уселся на складную табуретку и незаметно согнул и разогнул свою ногу под столом, пытаясь унять боль и сосредоточиться на регистрационном списке. Макая перо в чернильницу, он проговорил:
        — Итак, имя?
        — Финч.
        Брэм замер с пером в руке — ему казалось, он ослышался.
        — Ф-и-н-ч,  — отчетливо произнесла девушка.  — Как птица[7 - Finch в переводе с английского — «зяблик».].
        — Но, Сюзанна… Черт возьми, что вы здесь делаете?
        — Сэр, я не знаю, кто такая Сюзанна. Меня зовут Стюарт Джеймс Финч, и я хочу стать волонтером в вашей милиции.
        Брэм окинул взглядом стоявшую перед ним девушку. Разумеется, она была не в платье. Вместо него она надела нанковые бриджи, которые на ней удивительно хорошо сидели, а также льняную рубашку с манжетами на запястьях. На плечах у нее была куртка синего цвета, которая, что и не удивительно, прекрасно подходила к ее глазам, а на руках, конечно же, перчатки. Мужские перчатки. Не дай Бог мисс Финч появиться на публике без перчаток!
        Сделав паузу, она продолжила:
        — Дата рождения — пятое ноября 1788-го. И это чистая правда, клянусь Богом, милорд.
        Ее волосы были заплетены в тугую «морскую» косу, и одета она была в мужскую одежду, однако все в ней было абсолютно женским. Ее голос, ее осанка… Боже, даже ее запах! Она не смогла бы одурачить и слепого.
        И уж конечно, она не собиралась одурачить его, Брэма. Просто эта дерзкая девчонка хотела настоять на своем! И она собиралась сделать это перед десятками людей. Вся деревня толпилась вокруг них — мужчины и женщины, жаждавшие увидеть, как будут разворачиваться события. И все они задавались вопросом: кто же выйдет победителем?
        Победителем будет именно он, подполковник Брэмвелл. А если он позволит женщине взять верх, то его никогда не будут уважать мужчины. Более того, он сам себя не будет уважать.
        — Запишите мое имя,  — сказала девушка.
        — Мисс, вы знаете, что я этого не сделаю. Только мужчины имеют право служить.
        — Но я мужчина,  — заявила Сюзанна.
        Брэм посмотрел на нее с удивлением.
        — Неужели, мисс Финч?
        — А что?  — Ее голос звучал с притворной невинностью.  — Вы же взяли Руфуса и Финна, поверив им на слово. Почему тогда вы не можете взять меня, поверив моему слову?
        Наклонившись над столом, Брэм тихо проговорил:
        — Потому что в вашем случае я знаю не понаслышке, что это не соответствует действительности. Хотите, я в подробностях расскажу всем этим людям, по какой причине я знаю, что вы женщина?
        — Нет, ради Бога,  — прошептала Сюзанна. И вдруг, улыбнувшись, добавила: — Но если вы заявите, что предполагаете жениться на мне… Что ж, тогда другое дело. У наших молодых леди подобное объявление вызовет живейший интерес.
        Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец Сюзанна сказала:
        — Если вы приняли Финна и Руфуса, то должны принять и меня.
        — Ладно, хорошо,  — ответил Брэм, обмакнув перо в чернильницу. Ему стало интересно, как далеко она готова зайти.  — Стюарт Джеймс Финч, рожден пятого ноября 1788-го.  — Он подтолкнул к ней бумагу.  — Распишитесь вот здесь.
        Сюзанна взяла перо и поставила изящную подпись со множеством завитушек.
        — А теперь,  — Брэм подал знак Торну,  — мы должны снять с вас мерку для пошива униформы. Не возражаете?
        — Нет, конечно. Что за вопрос?
        Брэм подвел девушку к соседнему столу и вырвал сантиметровую ленту из рук Торна.
        — Я сам сниму размеры с этого рекрута.  — Он показал ленту Сюзанне.  — Есть возражения, Финч?
        — Нет-нет!
        Сюзанна вскинула подбородок.
        — Тогда снимайте куртку.
        Она подчинилась без возражений.
        И он лишился дара речи.
        «О святые небеса!» — воскликнул Брэм мысленно. И действительно, кто бы мог предположить, что мужской наряд отлично подойдет Сюзанне Финч и выгодно подчеркнет все без исключения формы?
        Ее где-то позаимствованный жилет не был застегнут наверху из-за пышных грудей, однако он прекрасно сидел на ней, подчеркивая тонкую талию и очаровательную выпуклость бедер. Ее бриджи в обтяжку заканчивались на коленях, а ниже были белые чулки, облегавшие изящные икры и столь же изящные лодыжки.
        — Повернитесь,  — прохрипел Брэм.
        Она повиновалась. И повернувшись, перекинула свою длинную косу на грудь, давая ему возможность рассмотреть спину… и очаровательную круглую попку.
        О Боже, она была просто создана для его рук. И своим упрямством предоставила ему прекрасную возможность прикасаться к ней.
        Он начал с плеч. Положил сантиметровую ленту на одно плечо и медленно протянул по спине к другому. И он не торопился, делал все очень медленно, чтобы доставить удовольствие и себе… и ей.
        Ее плечи трепетали под его руками, а его сердце гулко стучало.
        — Семнадцать дюймов,  — произнес наконец Брэм.
        Затем он измерил длину ее руки, после чего приказал:
        — Выпрямитесь, Финч.
        Как только она расправила плечи, он положил один конец ленты ей на затылок, прямо над воротником. Затем протянул узкую полоску сантиметра вдоль ее спины, касаясь каждого позвонка, и опустился прямо к округлостям ягодиц. И тут же послышался ее протяжный вдох, болью отозвавшийся в его паху.
        — Двадцать шесть дюймов для длины мундира,  — объявил Брэм. И тотчас оттянул полу своего мундира, надеясь, что никто не заметит, что его собственные размеры увеличились в одном месте на несколько дюймов (эта сцена была настолько возбуждающей, что он совсем забыл о боли в колене).  — Ко мне лицом, Финч.
        Сюзанна выполнила поворот кругом медленно и чувственно — как если бы они танцевали.
        — Руки вверх!  — приказал Брэм.  — Теперь я измерю объем вашей груди.
        Глаза девушки вспыхнули, и она, скрестив руки на груди, заявила:
        — Полагаю, я и так знаю свой размер. Тридцать четыре дюйма.
        Брэм глухо пробормотал:
        — Что ж, прекрасно.
        Черт, как же он хотел снова почувствовать под собой это тело. Как он тосковал по нему!
        — Мы закончили?  — спросила Сюзанна, надевая куртку.
        — Теперь — оружие,  — сказал Брэм, изо всех сил стараясь вернуть себе самообладание.  — Я должен выдать вам мушкет, мистер Финч.
        Он выбрал мушкет и показал его девушке.
        — Вот видите? Пуля стреляет из вот этого ствола, понимаете? А в центре, вот тут — спусковой механизм. А другой конец нужно упереть в плечо. Вот таким образом.
        — И все? Очень интересно…  — Сюзанна потянулась за оружием.  — Можно?
        — Помедленнее.  — Брэм шагнул к девушке.  — Я покажу вам, как держать его.
        — В этом нет необходимости.  — Она улыбнулась.  — Ваши инструкции были такими четкими…
        И затем подполковник, а также Торн, Колин и все население Спиндл-Коув — все они наблюдали, как Сюзанна Финч, установив оружие на предохранительный взвод, засыпала немного пороха на полку, потом высыпала оставшуюся часть порохового заряда в ствол и забила его внутрь с помощью шомпола.
        Брэм и раньше видел, как солдатские жены чистили и собирали оружие своих мужей. Но он никогда не был свидетелем ничего подобного. Сюзанна не просто знала правильную последовательность — она понимала детали. Эти женские руки в перчатках двигались уверенно и вместе с тем с волнующим изяществом. И Брэм почувствовал, что уж теперь его мужское орудие возбудилось настолько, что достигло размеров ружейного ствола.
        Она вскинула мушкет на плечо, взвела курок и выстрелила холостым патроном. Оружие сильно отдало в плечо, но она даже не вздрогнула.
        — Как вы полагаете, я правильно уловил суть?  — спросила Сюзанна, опуская мушкет.
        «Замечательно!» — мысленно воскликнул Брэм. И с трудом подавил желание зааплодировать. Он не засекал время, но предположил, что Сюзанна потратила на все не более двадцати секунд. Возможно, всего лишь пятнадцать. А ведь среди хороших стрелков бывали и такие, которым не хватало пятнадцати секунд, чтобы зарядить ружье и выстрелить.
        — У кого вы этому научились?
        — У моего отца, конечно.  — Сюзанна пожала плечом.  — Ведь большинство мужчин узнают подобные вещи от своих отцов, не так ли?
        Да, большинство… мужчин. Сам Брэм узнал все о стрельбе от своего отца. Он попросил у отца охотничье ружье в подарок, как только научился говорить. И он всегда искал повод, чтобы научиться у него меткой стрельбе… Теперь эти уроки были одними из самых светлых его воспоминаний. Но интересно, как было с Сюзанной? Сидела ли она на подобных уроках рядом с сэром Льюисом? И если да, то как все это у них происходило?
        — Может, хотите увидеть, как я примыкаю штык?  — спросила девушка.
        — В этом нет необходимости,  — пробурчал Брэм.
        Он прекрасно понимал, что оказался в глупейшем положении. Решил подшутить над девушкой, разрешив ей участвовать в игре «я мужчина», а подшутили над ним самим. Потому что Сюзанна оказалась его самым перспективным рекрутом. И ему захотелось наказать ее, позволив ей завербоваться.
        Но она будет слишком серьезной помехой. Помехой для всех мужчин, а для него, Брэма, тем более. Проводить с ней весь день, когда она будет в этих облегающих бриджах? Ведь он не сможет тренировать свой личный состав, не отвлекаясь на нее. А еще следовало быть решительным и строгим… Так что придется ему так или иначе уволить ее с действительной службы. Но как именно?
        И тут его осенило — он нашел ответ.
        — Есть еще одно, мисс… мистер Финч. Еще одно требование к добровольцам.
        — Правда? И какое?
        Брэм повернулся к сидевшим чуть поодаль дамам.
        — Леди, я должен обратиться к вам за помощью. Мне нужно, чтобы каждая из вас нашла ножницы и как можно скорее принесла их сюда.
        Женщины переглянулись. Затем возникла небольшая суматоха, когда они побежали в «Рубин королевы», чтобы перевернуть вверх дном свои туалетные столики и шкатулки. Подобным же образом было перерыто складское помещение «Всякой всячины».
        Когда были найдены, по-видимому, все доступные ножницы и все дамы были вооружены ими и собрались на площади, вперед вышла Салли Брайт.
        — А что вы собираетесь с ними делать, лорд Райклиф?  — спросила девушка.
        — Воспользоваться ими,  — ответил Брэм.  — В моей милиции у всех добровольцев должны быть короткие волосы. Сзади — над воротничком. И по бокам — над ушами.
        Он посмотрел на Сюзанну. Та побелела как мел, и с ее лица исчезли веснушки.
        Повернувшись к рекрутам, подполковник взмахнул рукой.
        — Итак, леди нашли себе оружие. Мужчины, выберите себе леди.
        Женщины снова переглянулись. Мужчины же, ошеломленные, отступили. Впрочем, в некоторых парах не приходилось сомневаться. Одна из женщин, судя по всему, миссис Фосбери, взяла мужа за воротник, потащила к пню и, усадив, стала щелкать над его головой ножницами. Но мужчины и женщины, не состоявшие в браке, стояли в полной тишине, стояли так, как будто ждали приказа самого Господа.
        Брэм повернулся к своему кузену.
        — Разве не ты всегда открываешь бал? Сделай это и сейчас.
        Колин поморщился и проворчал:
        — Но я не волонтер…
        — Зато ты в долгах, поэтому вынужден мне подчиняться. У тебя нет выбора, ясно?
        Колин медленно встал, сбрасывая жилет.
        — Ладно, хорошо. Как скажешь. Итак, я первый выбираю леди.  — Он сделал шаг вперед, широким, театральным жестом снял шляпу и опустился на одно колено перед Дианой Хайвуд.  — Мисс Хайвуд, не будете ли вы так любезны?..
        Белокурая леди покраснела.
        — Э-э… да, конечно, лорд Пейн. Почту за честь.
        Дамы тихонько захихикали, несомненно, рассматривая это как предложение руки и сердца. Сюзанна не сомневалась, что к полудню распространятся слухи о помолвке этих двоих. Что ж, это было бы очень неплохо. Если бы Колин и впрямь женился, то навсегда перестал бы являться проблемой для Брэма.
        Невольно улыбнувшись, Сюзанна сказала:
        — Милорд, предполагалось, что вы будете держать своих мужчин отдельно от моих дам, разве не так?
        — Вам напомнить, кто первый нарушил соглашение?  — Брэм взял со стола ножницы.  — Итак, Финч, вы готовы?
        Сюзанна уставилась на ножницы, широко раскрыв глаза.
        — Вы сказали… над воротничком?
        — Да-да.
        — У всех волонтеров в милиции?
        — Без исключения.
        Девушка с мольбой в голосе прошептала:
        — Но они еще мальчики. Финн и Руфус, я имею в виду. Их мать переживает из-за них. Попытайтесь понять.
        — О, я понимаю.
        Да, он понимал, что она пыталась оградить этих ребят от опасности. Но он также знал и о другой ее цели — удержать власть в деревне. Поэтому он не мог позволить ей победить.  — Возможно, мы оба не хотели этого, но теперь я лорд. И тут моя милиция, моя деревня, мои правила.  — Брэм протянул ей ножницы.  — Стригите сами или будете острижены.
        После долгой паузы Сюзанна сняла позаимствованную мужскую шляпу и отложила ее. Заведя руки за спину, она распустила косу, затем тряхнула волосами, и они рассыпались по ее плечам пышными волнами красного золота, мерцавшего в солнечном свете и почти ослеплявшего.
        Брэм почувствовал замешательство и вдруг подумал о том, что, возможно, сделал серьезную тактическую ошибку.
        Но увы, было поздно. Девушка со вздохом пробормотала:
        — Хорошо, ведь это всего лишь волосы.
        «Всего лишь волосы?!» — воскликнул он мысленно. Нет-нет, то, что обрамляло ее лицо, никак не могло быть «всего лишь волосами». Это была живая струящаяся красота. Это была корона славы. И это было… как праведное дыхание разгневанных ангелов, так что он, Брэм, наверняка будет проклят за свою ужасную ошибку.
        — Хорошо,  — сказала она.  — Я сделаю это сама.
        И потянулась за ножницами.
        — Нет.
        Он покачал головой.
        — Нет?  — переспросила Сюзанна, пытаясь скрыть замешательство; для нее было чрезвычайно важно сохранить хорошую мину при плохой игре.
        Она, конечно же, не хотела отрезать волосы — «эти волосы», как шутили ее кузины. Они вполне устраивали ее, так как это было единственное, что она унаследовала от матери. Но Сюзанна собиралась принести их в жертву, если бы это помогло спасти Финна и Руфуса… и одержать победу над ним.
        «Волосы отрастут снова,  — сказала она себе.  — Ведь они уже однажды отросли, после того страшного лета в Норфолке». Только на сей раз Сюзанна хотела отрезать их сама. Быстро и не задумываясь, насколько это возможно. Ей казалось, она не сможет устоять на месте, если кто-то другой будет держать ножницы.
        — Дайте мне их.  — Сюзанна в отчаянии ухватилась за кольца.  — Я сделаю это сейчас же!
        Но Брэм не выпускал ножницы. И заговорил очень тихо — так, чтобы слышала только она:
        — Я сделаю мальчиков барабанщиком и флейтистом. Они будут в милиции, будут посещать строевую подготовку и получать жалованье. Но они не будут вооружены. Этого достаточно?
        Сюзанна была ошеломлена. Неужели этот человек готов пойти на компромисс?!
        — Я… Я полагаю, что достаточно. Да.
        — Вот и хорошо. Это означает, что вы снова леди?
        — Да, я пойду переоденусь.
        — Не так быстро.  — Все еще сжимая ножницы, он бросил на нее дерзкий взгляд.  — Прежде чем уйдете, обслужите меня. Так же, как это делают другие леди.
        И действительно, все окружавшие их мужчины и женщины из Спиндл-Коув уже разделились на пары. Поскольку Диана занималась лордом Пейном, кузнец направился к овдовевшей миссис Уотсон. А Финн и Руфус, казалось, спорили, кем из них займется Салли.
        — Вы хотите, чтобы я отрезала… ваши волосы?  — пробормотала Сюзанна.
        — Как я сказал — никаких исключений.  — Брэм вложил ножницы в ее руку.  — Давайте. Я в полном вашем распоряжении.
        Сюзанна откашлялась.
        — Но я полагаю… вам придется стать на колени.
        — На колени?!  — Он фыркнул.  — Не выйдет, мисс Финч. Я лишь в одном случае стану на колени перед женщиной, но на сей раз ситуация совсем не такая.
        — Вы опуститесь на колени, предлагая руку и сердце? Вы это имеете в виду?
        Дьявольские искры вспыхнули в его глазах.
        — Нет, не это. Совсем другое.
        Сюзанна поняла намек и вздрогнула. И тут же осмотрелась. Все на площади — ее друзья и соседи — были заняты стрижкой, так что никто не обращал на них внимания.
        — Но если вы не хотите стать на колени,  — сказала она, приподнимаясь на цыпочки,  — то как же я смогу отрезать ваши волосы? Все стулья заняты. Я, может быть, и высокая, но никак не смогу дотянуться… Ой!
        Брэм обхватил ее за талию и приподнял. И тотчас же поставил ее на стол, так что она стала выше его в два раза.
        — Теперь нормально?
        Сюзанна молча кивнула, и он убрал руки с ее талии. Судорожно сглотнув, Сюзанна сказала:
        — Повернитесь.
        Слава Богу, на этот раз он повиновался.
        Она взялась за его густой темный хвост, перевязанный на затылке кожаным шнурком. Волосы у него оказались пышными и мягкими. «Вероятно, это самое мягкое, что есть в нем,  — подумала Сюзанна.  — Стоит их отрезать, и он сразу станет угловатым и жестким во всем».
        — Из-за чего задержка?  — спросил Брэм.  — Боитесь?
        — Нет.  — Сюзанна подняла ножницы твердой рукой. Схватив волосы другой рукой, нацелилась… и отрезала.  — Ах, Боже мой…  — Она поболтала отрезанным хвостом у него перед носом, а затем бесцеремонно бросила его на землю.  — Какая жалость!
        Брэм усмехнулся, но она уловила намек на оскорбленную гордость в его усмешке.
        — Вижу, вы наслаждаетесь шансом сыграть роль Далилы, мисс Финч.
        — Вам следует надеяться, что мне не захочется изображать Юдифь. В данный момент у меня в руках ножницы, и я советую вам сохранять спокойствие. Я должна сосредоточиться.  — Откинув за спину свои локоны, она завязала их на затылке узлом, затем приступила к стрижке Брэма. И теперь оба молчали.
        Чтобы подстричь волосы равномерно, Сюзанне приходилось пропускать пальцы сквозь густые темные пряди, и она то и дело прикасалась к ушам, вискам и подбородку Брэма.
        — Может быть, будет проще, если вы снимете перчатки?  — спросил он.
        — Нет.
        В данный момент только эти тонкие кожаные перчатки помогали ей оставаться в здравом уме.
        Казалось, вокруг них витала чувственная напряженность и можно было услышать его дыхание — хриплые вдохи и выдохи. Ее пальцы в какой-то момент дрогнули, и она оцарапала его ухо лезвием ножниц. Сюзанна испугалась, но он, похоже, этого не заметил. На ухе же выступила крохотная капелька крови, и ей пришлось собрать волю в кулак, чтобы не прижаться губами к ранке.
        После еще нескольких взмахов ножницами Сюзанна отложила их в сторону. Чтобы проверить, насколько прическа ровная, она провела кончиками пальцев в перчатке по его голове. Из его груди вырвался тяжелый вздох (или, возможно, стон). Причем это был не просто вздох — это было признание… На легкое прикосновение ее пальцев он отозвался выражением глубокой скрытой тоски. Все ее тело заныло от инстинктивной ответной реакции.
        О Господи! О, Брэм!
        — Повернитесь,  — прошептала она.
        Когда он повиновался, его глаза были закрыты. И теперь она видела перед собой совершенно другого человека. Этот громадный жестокий воин, ставший средневековым лордом, выглядел уязвимым, потерянным, нуждающимся в заботе. Ее заботе.
        Но знал ли он, что только что выдал себя? Вчера она думала о его страстных поцелуях и о том, как он использовал любую возможность во время их общения, чтобы прикоснуться к ней. Но она полагала, что он просто пытался испугать ее, вернее, отпугнуть.
        Но теперь она ясно понимала его побуждения. В этом была его тайна. Никаких травм в детстве, никаких разрушительных последствий войны. Только глубокое, невысказанное желание близости. Да он скорее умрет, чем признается! Но этот тихий тоскливый вздох его выдал. Казалось, этот звук издавал большой косматый зверь, из лапы которого вытащили колючку. Было ясно: он жаждал нежности, он изголодался по ней.
        Сюзанна провела пальцами по вискам Брэма, и его кадык судорожно дернулся. Когда же она скользнула кончиком пальца в перчатке по его скуле, он внезапно открыл глаза и проворчал:
        — Все, достаточно.
        Задетая его резким тоном, она убрала руку.
        — Итак, мисс Финч…  — Отступив назад, он провел рукой по своим темным, теперь коротким волосам.  — Скажите мне, как выглядят остальные мужчины?
        Сюзанна оглядела площадь. Везде, куда бы она ни глянула, виднелись ослепительно белые затылки.
        — Как стадо годовалых ягнят, которых недавно постригли.
        — Ошибаетесь,  — сказал Брэм.  — Они не похожи на овец. Они похожи на солдат. На мужчин с общей целью. И скоро они у меня будут действовать как одно целое.  — Он взял ее за талию и, сняв со стола, вернул обратно на землю.  — Посмотрите на них внимательно. Через месяц у меня будет милиция. Они станут людьми с чувством долга. Я покажу всем вашим чопорным старым девам, что могут делать настоящие мужчины.  — Уголок его рта дернулся.  — Спиндл-Коув станет совсем иным местом. И вы, мисс Финч, поблагодарите меня.
        Сюзанна покачала головой. Он выдал уже слишком многое, и это его грубое мужское чванство теперь не могло запугать ее. Она смахнула остатки волос с его воротника и заявила:
        — Через месяц сообщество, которое я люблю, будет таким же, как сейчас. Все, что я вижу здесь сегодня, останется неизменным за исключением одного. Спиндл-Коув изменит вас, лорд Райклиф. А если вы станете угрожать здоровью и счастью моих леди,  — она нежно коснулась его щеки,  — я поставлю вас на колени.
        Глава 10
        — По понедельникам у нас всегда загородные прогулки.
        Сюзанна шагала с сестрами Хайвуд по тропинке. Они вместе брели позади большой группы — леди шли гуськом, и из-за разноцветных муслиновых платьев казалось, что над дорогой взошла радуга.
        — Как прекрасна долина Даунлендс в это время года. Когда мы достигнем вершины хребта, откроется великолепный вид. Это все равно что находиться… на вершине мира.
        Слава Богу, что у нее имелись запланированные мероприятия. После вчерашнего… волнения на площади и еще одной беспокойной ночи Сюзанна была рада отвлечься. Она шла энергично и целенаправленно, дыша полной грудью.
        — Полевые цветы просто прекрасны!
        Шарлотта сорвала лаванду и начала вертеть ее в руках.
        Минерва, которая шла рядом с Сюзанной, проговорила:
        — Мисс Финч, вы же знаете, как я не хочу походить на свою мать, однако… Вы действительно уверены, что эта физическая нагрузка полезна для здоровья Дианы?
        — Абсолютно. Физическая нагрузка — это единственное, благодаря чему она окрепнет и станет более сильной.  — Сюзанна коснулась руки Дианы.  — Мисс Хайвуд, как только возникнет хоть какой-то намек на усталость, сразу же сообщите мне. Мы остановимся и отдохнем.
        Девушка кивнула в знак согласия. А Сюзанна полезла в карман и достала крохотный пузырек с крышечкой.
        — Вот видите? У меня есть для вас специальная настойка. Держите ее всегда в своей сумочке. Но учтите: она слишком крепкая, чтобы принимать ее каждый день. Надо пить только тогда, когда вы почувствуете, что она действительно вам необходима. Наливайте настойку в крышечку, это необходимая доза. Аарон Доус специально сделал ее в своей кузнице. Он так ловко делает подобные мелочи…
        Мисс Хайвуд приняла пузырек.
        — А как это называется?
        — Неофициальное название — полевой хвощ. Звучит довольно просто, но его способность раскрывать легкие поистине уникальна. Это растение обычно растет в более теплых странах, но наша прибрежная погода достаточно мягкая, так что мне удалось вырастить его здесь.
        — Вы сами приготовили эту настойку?
        — Да,  — ответила Сюзанна.  — Ведь я фармацевт-любитель.
        Минерва с опаской посмотрела на бутылку. Потом отвела Сюзанну в сторону и тихо сказала:
        — Простите, мисс Финч, но моя сестра и так сильно страдала. Я не могу доверить ее здоровье любителю.
        Сюзанна улыбнулась и взяла девушку за руку.
        — Я знала, что полюблю вас, Минерва. Вы абсолютно правы, защищая свою сестру, и я не должна была описывать свою работу подобным образом. Точно так же и вы не должны говорить, что вы геолог-любитель. Почему мы, женщины, так часто преуменьшаем свои достижения?
        — Не знаю… Мужчины всегда хвастаются своими.
        — Точно. И тогда давайте похвастаемся друг перед другом. Я занимаюсь тщательными научными исследованиями в области фармацевтики уже несколько лет. Я делаю лекарства для многих гостей и жителей деревни, и у меня есть основательная причина полагать, что при астматическом приступе содержимое этого флакона сможет принести вашей сестре некоторую пользу.
        — В таком случае я полагаюсь на ваш опыт.  — Минерва тоже улыбнулась.  — Что же касается хвастовства…  — Взглянув на других леди, она замедлила шаг. Теперь они шли далеко позади основной группы.  — Вы умеете хранить секреты? Так вот я первая и единственная женщина — член Королевского геологического общества.
        Сюзанна в восторге ахнула.
        — Как вам это удалось?!
        — Я скрыла от них, что я женщина. Я для них просто — М.Р. Хайвуд, и все мои взносы делаются через письменную корреспонденцию. Область моей специальности — окаменелости.
        — О-о… тогда вы в нужном месте. Эти меловые холмы заполнены какими-то странными образованиями, а бухта… Дождитесь завтрашнего дня и сами все увидите.
        Какое-то время они шли молча, поскольку дорога становилась более крутой и более узкой, и все дамы были вынуждены идти одна за другой.
        — А вот и замок!  — воскликнула Шарлотта, стоявшая на цыпочках выше по тропинке. Она махнула букетом полевых цветов в сторону руин.  — Это так романтично, не правда ли? Особенно на фоне моря.
        — Да,  — согласилась Сюзанна, глядя в землю.
        Она прекрасно знала, насколько живописен этот вид, но пыталась держать замки и романтику в двух разных плотно закупоренных бутылках на своей мысленной полке.
        — Ваша очередь, мисс Финч,  — прошептала Минерва, держась позади.  — Разве у вас нет секрета?
        Сюзанна вздохнула. У нее действительно имелся секрет — скандальный секрет, к которому был причастен лорд Райклиф, поцелуи в арсенале… и множество эмоций, в которых она не могла разобраться. Ей было жаль, что она не могла довериться Минерве. Но мужчины и окаменелости — это разные вещи.
        Они повернули и чуть не налетели на других дам. Теперь все стояли на краю возвышенности и в немом изумлении смотрели вниз, на долину.
        — Боже мой!  — воскликнула Вайолет Уинтерботтом.  — Разве это не замечательное зрелище?!
        — Да, конечно…  — Кейт Тейлор вздохнула.
        — Но что это там?  — пробормотала Сюзанна, выходя вперед.  — Снова убежали коровы мистера Ярборо?
        — Нет-нет, это животные совсем иного рода,  — усмехнувшись, сказала Кейт.
        Тут до Сюзанны донеслись звуки — барабанная дробь, пронзительный визг флейты и ржание лошади. И она наконец посмотрела вниз.
        Мужчины! Они были внизу, к северу от замка. Ей было трудно отличить одного от другого, и, возможно, она не смогла бы определить, кто из них мистер Фосбери, а кто — кузнец. Но Брэм, как обычно, выделялся из толпы. На сей раз не только потому, что был самым высоким, а его мундир самым ярким, но и потому, что он сидел верхом на лошади, благодаря чему мог оценивать четкость строя. Пока все маршировали, он направлял лошадь по кругу, чтобы руководить своими солдатами.
        Он казался очень искусным наездником, сильным и энергичным. Ах, как жаль! Ведь именно эти качества Сюзанна считала привлекательными в мужчине. Она никогда не переживала из-за своего крайне неудачного сезона в Лондоне, потому что столичные джентльмены были сплошным разочарованием. Совершенно бесполезными бездельниками. Она обнаружила, что ей гораздо легче уважать людей, которые чем-то занимались.
        — Кажется, у них не очень хорошо получается, не правда ли?  — Вайолет прикрыла глаза рукой.
        Кейт рассмеялась:
        — Они делают одно и то же! Маршируют туда и обратно, выстроившись в линию. Много раз. От одного края луга до другого. Затем они останавливаются, разворачиваются и повторяют это снова и снова.  — Она обратилась к Вайолет: — Сколько уже раз?
        — Я перестала считать после восьмого.
        — Мы не должны подглядывать за ними,  — сказала Сюзанна.
        — Почему?  — Кейт посмотрела на нее с удивлением.  — Разве они не готовятся к смотру — чтобы все их увидели?
        — Все равно… Давайте продолжим нашу прогулку.
        — Вообще-то, мисс Финч,  — сказала Диана,  — я чувствую, что уже немного запыхалась. Возможно, короткая передышка поможет мне.
        — О, разумеется.  — Не в силах спорить, Сюзанна разложила свою шаль и села на склоне холма. Другие леди поступили точно так же.
        И ни одна из дам даже не потрудилась притвориться, что будет собирать полевые цветы или наблюдать за птицами. Все они смотрели вниз, на луг,  — их внимание было приковано к этой отвратительной муштре.
        Сюзанна очень переживала… Она согласилась держать своих леди подальше от мужчин Брэма, но физическое расстояние между ними в данный момент не могло развеять ее опасений. То, что мужчины были так далеко, позволяло дамам, не стесняясь, таращиться на них и сплетничать.
        — О, я узнаю вон тот яркий зеленый сюртук. Это, должно быть, мистер Кин.
        — Возможно, здесь его чувство ритма будет лучше, чем во время пения в церкви.
        Кто-то толкнул Сюзанну локтем.
        — Смотрите, лорд Райклиф спешивается!
        Сюзанна решила не смотреть.
        — Он берет мушкет у одного из них! Наверное, хочет показать, как им нужно пользоваться.
        Сюзанна напомнила себе, что приняла решение не смотреть. Былинки под кончиками ее пальцев были гораздо интереснее. А вот здесь очаровательный муравей…
        — Что это за маленькое пушистое существо бежит за ним по пятам? Собачка?
        Черт побери! Теперь-то она просто должна посмотреть! Ее лицо озарила широкая улыбка.
        — Нет, это любимый ягненок его милости. Малыш следует за ним повсюду. Он назвал его Диннер[8 - Ужин (англ.).].
        Все леди рассмеялись, и Сюзанна смеялась с ними, зная, как разозлится Брэм, когда его станут дразнить. Но странность была в том — и это слегка ее смущало,  — что она была абсолютно уверена в его реакции.
        — О!..  — Шарлотта прижала руку к сердцу.  — Они снимают сюртуки.
        — И не только их!  — подхватила одна из дам.
        И действительно, мужчины прекратили свои упражнения и сначала сняли пиджаки, затем жилеты и наконец шейные платки.
        — Зачем они это сделали?  — спросила Шарлотта.
        — Они напряженно работали,  — ответила Диана.  — Возможно, им стало слишком жарко.
        Кейт рассмеялась.
        — Здесь тоже становится жарко!
        — Это не из-за жары,  — сказала Сюзанна.  — Просто их сюртуки разных цветов. А лорд Райклиф хочет, чтобы все они выглядели одинаково. Тогда они будут действовать как одно целое.
        Шарлотта выхватила очки из рук Минервы и поднесла их к глазам.
        — Господи, я ничего не могу разобрать!
        — Дурочка,  — сказала Минерва, нежно толкнув свою младшую сестренку.  — Ведь у меня дальнозоркость. Мои очки помогают только тогда, когда надо рассмотреть предмет, который близко. Но почему ты так суетишься из-за нескольких мужчин в рубашках? И вообще с этого расстояния все они всего лишь расплывчатые пятна.
        Все за исключением Брэма. Даже с такого расстояния Сюзанна могла прекрасно разглядеть его.
        — Мы должны возвращаться в деревню.
        Она решительно поднялась на ноги, стряхнула траву с юбки и аккуратно сложила свою индийскую шаль.
        Вайолет тут же возразила:
        — Но, мисс Финч, мы еще не достигли…
        — Сегодня мы прошли довольно много,  — перебила мисс Хайвуд.
        Все дамы молча встали, завязывая ленты шляпок и готовясь идти домой.
        — Ну, что скажете, мисс Финч?  — Кейт улыбнулась, услышав барабанную дробь.  — Интересно, сколько раз он заставит их пройти туда и обратно?
        Сюзанна скорее всего не смогла бы назвать Кейт точную цифру, но она знала верный ответ:
        — Пока они не научатся делать все правильно.
        — Они никогда не научатся,  — пробормотал Торн.  — Все они чертовски безнадежны.
        Брэм тихо выругался. Он потратил весь вчерашний день, пытаясь научить этих мужчин маршировать по прямой. Когда же они собрались во вторник утром, он решил упростить задачу. Никакого строя — просто маршировать в определенном ритме. Левой, правой, левой…
        Но маршировать гораздо легче с барабанщиком, который мог бы задавать ритм, а Финн Брайт, казалось, родился без чувства ритма. Не говоря уже о пронзительных визгах флейты Руфуса.
        Несмотря на все это, им так или иначе удалось преодолеть расстояние от замка Райклиф до крутых утесов у другого конца бухты.
        — Скажи им, чтобы расслабились,  — приказал Брэм Торну.  — Посмотрим, смогут ли они просто… постоять некоторое время, не упав на задницу.
        Брэм и сам отчаянно нуждался в отдыхе. Он осмотрел бухту. Замок находился довольно далеко, а он не привел с собой коня…
        — Так это и есть шпиндель?
        Колин, прищурившись, посмотрел на скалу при входе в бухту. Она была очень высокой, с округлой шишковидной вершиной.
        — Да, наверное.
        Колин презрительно фыркнул.
        — Теперь понятно, почему такое название придумано высохшей старой девой. Ни один мужчина и ни одна женщина даже с минимальным опытом, взглянув на эту скалу, не назовет ее «шпинделем».
        Брэм тихо вздохнул. Сегодня юмор кузена выводил его из себя. Да еще и боль в ноге… Казалось, вся нога пульсировала от боли, и он даже не был уверен, что сможет вернуться в замок. Нет-нет, он это сделает! Он приведет всех домой и не поморщится от боли.
        «Боль — это хорошо»,  — сказал себе Брэм. Боль сделает его более сильным. В следующий раз он устроит марш-бросок еще дальше, а нога будет болеть чуть меньше.
        И тут он увидел яркое мелькание внизу.
        — Что это?  — спросил Брэм.
        — Ну, я уже давно без надлежащей практики,  — ответил Колин,  — но похоже, что леди.
        Кузен был прав. И Брэм был уверен, что узнал высокую стройную фигуру, шагавшую вдоль берега. Потом дамы остановились, сняли свои шляпки и шали и развесили их на ветвях кривоватого низкого дерева. Как только они сняли головные уборы, Брэм увидел золотисто-красное пламя. Он узнал бы эти волосы где угодно.
        Через некоторое время дамы вновь зашагали вдоль галечного берега и вскоре исчезли из виду.
        — Как ты думаешь, что они там делают?  — спросил Колин.
        — Сегодня вторник,  — сказал Брэм.  — Значит, они купаются в море.  — По понедельникам — загородные прогулки. По вторникам — морское купание. По средам вы найдете нас в саду…
        Что ж, среда давала ему надежду. Возможно, завтра у него наконец-то появится шанс избежать Сюзанны Финч с ее чувственностью, сводящей его с ума… О Боже, он не мог не думать о том, что сейчас, где-то совсем рядом, она погрузилась в воду.
        Близнецы Брайт отложили барабан и флейту и присоединились к мужчинам, стоявшим на краю утеса.
        — Бесполезно пытаться что-нибудь увидеть отсюда,  — сказал Руфус.  — Они прячутся, когда переодеваются в купальные костюмы.
        — Купальные костюмы?
        Брэм фыркнул.
        — Если хотите рассмотреть их получше, спуститесь по тропинке чуть ниже горного хребта,  — сказал Финн, указывая на конусообразный мыс. Когда Брэм с удивлением приподнял бровь, щеки мальчика вспыхнули румянцем.  — Ну… так говорят. Я слышал от Руфуса.
        Брат-близнец тотчас ударил Руфуса локтем в бок. А Брэм попросил:
        — Расскажи мне об этой тропинке.
        — Вон там,  — указал Финн,  — были ступеньки, выдолбленные в песчанике пиратами во времена нашего дедушки. Когда-то во время отлива по ним можно было подниматься от моря до самого утеса. Теперь там тропинка, потому что ступени разрушены. Но спуститесь немного вниз, и откроется самый лучший вид на бухту.
        Брэм нахмурился.
        — А ты уверен, что никто не сможет подняться на самый верх? Ведь шпионы или контрабандисты могут представлять реальную угрозу.  — Он повернулся к добровольцам-рыбакам.  — Вашими лодками можно воспользоваться? Я хотел бы взглянуть на этот утес с воды.
        К нему бросился викарий.
        — Но, милорд…
        — В чем дело, мистер Кин? Ведь сегодня достаточно погожий день…
        — Леди купаются, милорд.  — Кин утер рукавом покрасневшее лицо.  — Мисс Финч не понравится подобное вторжение.
        Брэм поморщился.
        — Мистер Кин, задача милиции заключается в том, чтобы защищать мисс Финч и всех жителей Спиндл-Коув от нежелательных вторжений. А что, если сейчас появится французский фрегат, держащий курс на эту бухту? Или американский капер? Вы полагаете, что они отложат вторжение только потому, что сегодня вторник? Может, вы собираетесь отложить борьбу с ними только потому, что дамы купаются в море?
        Кузнец поскреб шею и пробормотал:
        — Если какой-нибудь капитан будет настолько глуп, что возьмет курс на эту бухту, все мы будем бездельничать и просто наблюдать, как его судно разобьется о скалы.
        — Здесь не так много скал.
        Брэм взглянул вниз. Прямо под ними, у края аквамариновой воды, на берегу лежали несколько валунов. Приличного размера лодка могла бы легко пройти там прямо до края утеса.
        — В любом случае,  — сказал Фосбери,  — сегодня на горизонте нет никакого французского фрегата. И американского капера тоже нет. Так что оставим дамам их частную жизнь.
        — Частную жизнь?  — эхом отозвался Брэм.  — Какая еще частная жизнь? Вы все стоите здесь и смотрите на них с вожделением, в то время как они резвятся и ныряют словно русалки.
        Конечно, он, Брэм, был не лучше остальных. Все мужчины молча стояли, наблюдая за дамами — теперь они одна за другой подошли к воде и быстро погрузились в нее. Над водой торчали только головы. Брэм сосчитал их. Одна, вторая, третья… Всего их оказалось одиннадцать, а мисс Финч, легко узнаваемая по цвету волос, была двенадцатой.
        И Брэм вдруг понял, что был бы рад поплавать прямо сейчас. Он почувствовал, как вода окружает его, такая прохладная и чувственная… И представил Сюзанну, плавающую рядом с ним в мокрой прозрачной сорочке и с великолепными распущенными волосами.
        «Сосредоточься, Брэмвелл!» — одернул он себя.
        А ее белые груди с дерзко торчащими розовыми сосками… Они так прекрасно лягут в его руки…
        «Сосредоточься на чем-то еще, болван!»
        Усевшись на ближайший валун, Брэм начал стаскивать с себя сапоги. Избавившись от них, он закатал рукава по локоть. Одетый только в бриджи и рубашку, цепляясь за песчаную поверхность босыми ногами, он подошел к самому дальнему концу скалистой гряды, которая выдавалась над морем.
        — Подожди,  — вмешался Колин.  — Что ты делаешь? Я ведь знаю, все идет не так, как ты планировал.
        Брэм закатил глаза.
        — Я просто собираюсь исследовать этот путь. Ведь все так разволновались из-за моего предложения изучить его из шлюпки.
        — Я не волнуюсь,  — ответил Колин.  — Но, с другой стороны, я не настолько глуп, чтобы гулять по краю утеса.
        — Вот и хорошо. Я думаю, мы сможем побыть какое-то время порознь.
        Брэм прошел настолько далеко, насколько смог, и занялся изучением местности. Как сказали ему Финн и Руфус, до окончательного разрушения каменные ступеньки вели вниз с самого утеса. И сейчас никто не сможет подняться на этот утес без специального оборудования. Наверное, только на крыльях.
        Удовлетворив свое любопытство, Брэм вскочил на валун и оказался перед мужчинами. На нем не было знаков офицерского отличия, но его властная манера поведения и голос вполне соответствовали его званию.
        — Слушать всем! Когда я отдаю приказ, он исполняется, ясно? Сегодня последний день, когда я допускаю минутную слабость со стороны любого из вас. Бормотание, хмыканье, уклонение от прямого ответа и ерзание, а также слова «спросите у мисс Финч» — все это в дальнейшем будет поводом для немедленного увольнения без оплаты. Всем все понятно?
        Мужчины молча закивали. Брэм же ткнул большим пальцем себе в грудь.
        — Теперь я ваш лорд и командующий. Когда я говорю — маршировать, вы маршируете. Когда я говорю — стрелять, вы стреляете. И не важно, что мисс Финч думает об этом… Если я говорю — прыгнуть с этого утеса, вы прыгаете вниз с улыбкой!
        Прежде чем спуститься с валуна, он в последний раз взглянул вниз, на бухту. Все леди качались на волнах прохладного и соблазнительного, кристально-синего моря. Одна, вторая, третья…
        Брэм вдруг нахмурился. А затем его сердце замерло. Он насчитал только одиннадцать дам.
        Глава 11
        — Что там делает лорд Райклиф?  — спросила Шарлотта, указывая на утес.  — Подглядывает за нами? И где его одежда?
        — Я не знаю.
        Прищурившись и продолжая шагать по воде, Сюзанна увидела, как босой Брэм медленно приближается к краю утеса.
        — Он выглядит очень мрачным и серьезным.
        — Он всегда так выглядит.
        Она вдруг услышала крик лорда Пейна.
        — Не делай этого, Брэм!  — закричал Пейн.  — Есть так много всего на свете, из-за чего стоит жить!
        Дамы завизжали, когда Райклиф, очевидно, игнорируя своего кузена, присел — и прыгнул вниз.
        — О Боже!  — Сюзанна смотрела на его рискованный прыжок в море.  — Он сделал это… Он понял, насколько безнадежны все мужчины, и это привело его к самоубийству.
        Мощный всплеск свидетельствовал о том, что он вошел в воду. И она могла только молиться, чтобы это не было прелюдией к столкновению… с чем-то еще. Все побережье было скалистым, а бухта — в особенности. Ох, скорее всего он ударился головой о валун и уже никогда не всплывет на поверхность…
        — Беги за помощью,  — сказала она Шарлотте, подобрав подол своего купального костюма.  — Позови мужчин и скажи им, чтобы шли вокруг по тропинке.
        — Но… но я не одета. Что скажет мама?
        — Шарлотта, не время быть такой чувствительной. Вопрос жизни и смерти, ясно? Сделай так, как я говорю.
        Сюзанна вошла в море и поплыла к тому месту, где Брэм исчез в воде. Она разрезала волны быстрыми уверенными гребками, но ей мешал проклятый купальный костюм, который она все еще носила ради скромности. Тяжелая ткань то и дело опутывала ее лодыжки.
        — Лорд Райклиф!  — позвала Сюзанна, приблизившись к основанию утеса. Она остановилась и начала вертеться в воде, глядя по сторонам. Но все было напрасно, она видела только скалы. Сюзанна снова закричала: — Лорд Райклиф, с вами все в прядке?!
        Никакого ответа. Внезапно ее юбка, за что-то зацепившись, потащила ее вниз. Наглотавшись морской воды и вынырнув, она начала кашлять, отплевываясь.
        — Брэм!  — кричала она теперь в отчаянии.  — Брэм, где вы?! Вы ранены?!
        Внезапно она увидела, что он прорвался сквозь толщу воды и вынырнул прямо перед ней.
        Сюзанна вздохнула с облегчением.
        — Брэм, черт возьми! Почему вы…
        — Где она?  — перебил он, осматривая бухту.
        — Кто?
        — Номер двенадцать.
        Сделав глубокий вдох, Брэм ушел под воду. А Сюзанна, изумленная, осталась покачиваться на волнах.
        Номер двенадцать?.. В этих словах не было никакого смысла. А может, повторяется та нелепая история с бомбежкой овец?
        Он всплыл на поверхность и пробормотал:
        — Нужно найти ее… Темноволосую девушку.
        Минерва! Теперь все было ясно. Брэм искал Минерву Хайвуд. Он прыгнул с утеса, чтобы спасти ее. Храбрый, героический, бесшабашный… заблуждающийся идиот.
        — Я посмотрю там.
        Он поплыл в сторону валунов.
        — Подождите!  — крикнула Сюзанна.  — Брэм, я могу объяснить!.. Она не утонула!
        — Но она была здесь. Теперь ее нет.
        — Да, понимаю. Но если вы…
        Брэм сделал глубокий вдох и погрузился снова. Казалось, прошла вечность, прежде, чем он опять появился. У этого человека объем легких, как у кита.
        Сюзанна быстро поплыла к нему, чтобы он снова не ушел под воду.
        — Брэм, подождите!  — Она схватила его сзади за рубаху.  — С ней все в порядке!  — прокричала она ему прямо в ухо.  — Слушайте меня! Номер двенадцать, то есть Минерва Хайвуд… Она жива, и с ней все в порядке.
        — Где?  — спросил он, задыхаясь.
        — Тут недалеко есть пещера. Вон там, видите? Вход находится под водой во время прилива, но я показала ей, как проплыть в нее. Она ищет там камни. Геология… Помните?
        — Геология? А… конечно.
        Он пытался восстановить дыхание.
        — Как мило с вашей стороны…  — Сюзанна прижалась щекой к его плечу.  — Очень мило, что вы хотели помочь ей.
        — Но с ней все в порядке?
        — Да, конечно.
        «И с вами тоже, слава Богу»,  — добавила она мысленно.
        После нескольких тяжелых вздохов он вдруг сказал:
        — Вы в безопасности, так что можете отпустить меня. Здесь достаточно мелко, так что вполне можно стоять.
        И тут Сюзанна наконец поняла, что вцепилась в него руками да еще и обвила его бедра ногами… точно сумасшедший осьминог.
        — О-о…  — Обидевшись, она отодвинулась от него и опустила ноги.  — Пожалуй, это было… немного неприлично.
        Сюзанна подняла глаза и увидела, что теперь он уставился на ее соски. Так предсказуемо… и так по-мужски. Она переживала из-за него, а он имел наглость быть живым. Да еще и таращился на нее. Как он смел?! Это просто возмутительно!
        И тут Сюзанна почувствовала, что у нее накопилось слишком много эмоций. Чтобы их выплеснуть, было всего лишь две возможности — закатить истерику или…
        Она не собиралась задумываться над «или». Подойдет и истерика.
        — Беззаботный дурак!  — закричала она.  — Идиот с куриными мозгами. О чем ты думал, совершая такой прыжок?! Ты что, не видел эти скалы?! Ты мог разбиться!
        Его подбородок дернулся.
        — Я тоже мог бы спросить, что ты тут делаешь, плавая в этом ужасном наряде. Тебя может затянуть под воду, как Офелию, и ты утонешь.
        — Я здесь плавала, чтобы спасти тебя, животное! И я очень хороший пловец.
        — Я тоже. Меня не нужно спасать.
        Она повернула голову и, выплюнув порцию морской воды, пробурчала:
        — Придется, когда я покончу с тобой.
        Что-то под водой коснулось ее талии. Рыба? Угорь? Сюзанна стукнула по нему, вертясь на месте.
        — Эй, полегче. Это всего лишь я.
        Его рука скользнула вокруг ее талии, и он привлек ее к себе. Затем, подгребая одной рукой, потащил ее между валунами.
        — Сэр, что вы делаете?
        Он посмотрел на утес.
        — Нам нужно уединение. Мы должны поговорить.
        — Здесь? Теперь? А мы не могли бы поговорить в другое время и в другом месте?
        — А вот это проблема.  — Брэм провел рукой по своим влажным волосам.  — Я все время думаю о вас. Постоянно. Повсюду. А ведь у меня есть работа, которую необходимо выполнить. Есть люди, которых надо муштровать. И конечно же, замок, который надо защищать. Но я не могу ни на чем сосредоточиться, потому что думаю о вас.
        Она уставилась на него в изумлении. Значит, он хотел поговорить… об этом? Так вот почему он не заходил к ним в гости, на чай.
        — Скажите мне, Сюзанна, почему все так? Но учтите: вы говорите с человеком, который готов пройти сто миль только для того, чтобы избежать романтической привязанности.
        — Привязанности?  — У нее вырвался смешок.  — Сэр, даже баррель горячей смолы не сможет привязать меня к вам.
        Он казался озадаченным.
        — Знаете, мисс, мне даже нравится, когда вы стреляете в меня из укрытия.
        — Вы видели меня с оружием. И если бы мне пришлось стрелять в вас из укрытия, то вы бы почувствовали. Уверена, вам бы это совсем не понравилось.
        Она попыталась вырваться из объятий, но он еще крепче прижал ее к себе.
        — Вы никуда не уйдете, потому что сейчас мы с вами поговорим. Прямо здесь. Я собираюсь рассказать вам обо всех диких, эротических, развратных фантазиях, на которые вы меня вдохновляете. А затем вы, испуганная, побежите домой. Запрете дверь в свою спальню и будете там сидеть в течение всего следующего месяца. И тогда я смогу исполнить свой проклятый долг.
        — Глупо звучит. Как очень плохо продуманный план.
        — Интеллект не самая сильная моя сторона в последнее время. Но я точно знаю, что хочу тебя, Сюзанна,  — заявил он решительно и хладнокровно.
        Она молчала, и Брэм продолжал:
        — Да, я хочу тебя, и ты мне снишься. Я отчаянно пытаюсь находиться около тебя, чтобы прикасаться к тебе. Везде.  — Он провел ладонями по ее спине.  — Что за отвратительная вещь на тебе?
        — Купальный костюм.
        — На ощупь — как саван. И такой… чертовски непрозрачный.  — Его рука скользнула вниз, чтобы коснуться ее.  — Но кто же надевает перчатки в океане?
        Она сглотнула.
        — Я… надеваю.
        — Эти перчатки сводят меня с ума. Я хочу снять их и поцеловать твои изящные запястья, коснуться губами длинных тонких пальцев. И это было бы только началом. Я хочу видеть тебя всю. Твое тело создано для удовольствия мужчины. Скрывать его — преступление против природы.
        Нет, это не может быть реальностью! Это происходит не с ней! Сюзанна зажмурила глаза, затем открыла их.
        — Лорд Райклиф, вы забываетесь.
        — Нет.  — Его зеленые глаза держали ее в плену.  — Я точно помню, кто я такой. Я подполковник Виктор Сент-Джордж Брэмвелл и граф Райклиф уже несколько дней. А ты — Сюзанна Джейн Финч, и я хочу видеть тебя обнаженной, сверкающей в лунном свете и покрытой каплями соленой морской воды. Я слизал бы с тебя соль, Сюзанна.
        Он провел кончиком языка по ее щеке, и она ахнула. Ее соски отвердели и поднялись, выступая сквозь влажную ткань.
        — Вы сошли с ума!  — выдохнула она.
        Он коснулся губами ее уха.
        — Нет, мой разум совершенно ясен. Хочешь, проверим мою память? По понедельникам у вас загородные прогулки. По вторникам морское купание. А завтра я, возможно, найду тебя в саду и утащу в кустарник.
        И Сюзанна тотчас представила его тело на своем. Ей даже почудилось, что она чувствует жар, исходящий от него.
        — А в четверг…  — Он с озорной улыбкой посмотрел на нее.  — Ведь мы так и не добрались до четверга. Пожалуйста, скажи мне, что по четвергам. Может, вы натираете себя маслом и занимаетесь греческой борьбой?
        Она, задыхаясь, пробормотала:
        — Вы отвратительны, сэр.
        — И тебе нравится это — вот что хуже всего. Ты хочешь меня так же, как я тебя. Потому что я именно тот, кто тебе нужен. В этой деревне нет никого достаточно сильного, чтобы взять тебя. Тебе нужен настоящий мужчина, чтобы он показал тебе, как быть со всей той страстью, что кипит у тебя ниже пояса. Тебе нужно бросить вызов, нужно тебя подчинить.
        — Подчинить? А вас, сэр, нужно держать в клетке. Вы — животное.
        — Животное — это именно то, что ты хочешь. Громадную, тупую, средневековую скотину, которая бросит тебя на землю, сорвет одежду с твоего тела и согрешит с тобой. Я знаю, что прав. Я не забыл, насколько возбужденной ты была после того взрыва.
        Каков наглец! Как он мог это произнести?!
        Она вскинула подбородок.
        — Сэр, а я не забыла тот звук, который вы издали, когда я коснулась вас во время стрижки. Это был даже не стон, это больше походило… на мольбу.
        Он пренебрежительно хмыкнул.
        — Да-да, сэр, то была жалобная мольба, поскольку вы хотите ангела. Милую нежную девственницу, которая будет обнимать вас и успокаивать. И которая заставит вас снова почувствовать себя человеком.
        — Это абсурд,  — усмехнулся Брэм.  — Ты просто мечтаешь о том, чтобы тебе преподали урок, научили доставлять удовольствие мужчине.
        — И вам хочется положить голову на мои колени и почувствовать мои пальцы в ваших волосах,  — продолжала Сюзанна.
        Он прижал ее к скале.
        — Тебе нужен мужчина.
        — А вам, сэр, нужны нежные объятия.
        Они смотрели друг на друга долго и напряжено. Сначала смотрели друг другу в глаза, затем — на губы.
        — Знаешь, что я думаю?  — сказал он, приблизив к ней лицо, так что она почувствовала его теплое дыхание на своей щеке.  — Я думаю, что у нас опять возникла глупая ситуация, раздражающая обоих.
        — Это тогда, когда обе стороны правы?
        — Да, черт побери.
        Когда же они поцеловались, то на сей раз оба издали тот самый звук, похожий на стон и на мольбу.
        «Вы именно тот, кто мне нужен» — промелькнуло у Сюзанны.
        В ней действительно накопилась страсть. Он назвал ее «пороховой бочкой», но это было слишком слабо сказано. В воображении она видела огромные склады, целые хранилища с такими бочками. Были там и корзины с поцелуями, а также хриплые стоны и страстные вздохи, тщательно разлитые по бутылкам и плотно закупоренные пробками.
        Проворным движением языка он сейчас откупорил одну из них. И он целовал ее очень медленно, словно изучал вкус ее губ.
        — Брэм…  — услышала она свой шепот.  — О, Брэм…
        Она закрыла глаза.
        Тут он скользнул руками по ее ягодицам и приподнял, крепко прижав к себе. Почувствовав его возбуждение, она глухо застонала, как бы умоляя о большем. Конечно, он знал, как ответить, и…
        — Ах!
        Он вздрогнул и внезапно отстранился от нее.
        Сюзанна открыла глаза и увидела, что Брэм сжимает голову руками и морщится от боли.
        — Какого дьявола?..  — пробормотал он.
        — Вот тебе, животное!  — закричала Минерва Хайвуд, держащая в руках тяжелый мешочек.
        — Минерва?  — изумилась Сюзанна.
        — Не беспокойтесь, мисс Финч. Теперь я здесь.
        О Боже! Она, должно быть, выплыла из пещеры… и заметила их.
        — Но я… в порядке,  — сказала Сюзанна. Она взглянула на мешочек, свисающий с запястья Минервы. Он был похож на ридикюль, сшитый из клеенки.  — Что в нем?
        — Камни, что же еще?
        Камни? О Господи! Сюзанна смотрела на Брэма с растущим беспокойством. Еще удивительно, что он не потерял сознание.
        Она решила подойти к нему, но Минерва, вскрикнув, стала между ними.
        — Мисс Финч, берегитесь! Он идет… возбужденный Зевс!
        Все еще ошеломленный, Брэм потирал голову, рыча от боли. Потом вдруг выпрямился, расправив плечи,  — и у Сюзанны перехватило дыхание. Он действительно сейчас походил на возбужденного греческого бога и был прекрасен, просто ослепителен в своем мужском совершенстве.
        — Не волнуйтесь.  — Минерва взобралась на соседний валун, готовя к бою свой набитый камнями ридикюль.  — Я спасу вас, мисс Финч.
        Сюзанна потянулась к ней.
        — Минерва, нет! Не нужно. Он не…
        Она в ужасе вскрикнула.
        Глава 12
        Брэм приходил в себя очень медленно, вплывая в сознание на приятной и нежной волне. Вокруг него царила темнота, но ему было тепло. А ощущения действительно были приятные — ритмичные прикосновения прекрасно снимали боль.
        Наконец он открыл глаза, и у него возникло множество вопросов. Где он? Кто прикасается к нему? И может ли он быть уверенным, что это никогда не прекратится?
        — О, Брэм,  — послышался голос Сюзанны.
        Он с трудом приподнялся на локте, морщась от внезапной, как удар плетью, боли. И он увидел скомканные белые простыни и свои волосатые ноги. А затем увидел ее руки на своем теле. Руки без перчаток.
        Брэм со вздохом откинулся на спину. Очевидно, у него галлюцинации. Или он умер. Он ощущал ее прикосновения и чувствовал себя… как на небесах.
        — Это многое объясняет,  — пробормотала Сюзанна.  — Вы ведете себя так, потому что пытаетесь справиться с парализованным придатком.
        Парализованный придаток? Черт возьми, о чем она говорит? Он помотал головой, стараясь понять ее слова. Тут Брэм окончательно пришел в себя и проворчал:
        — Послушайте, о чем вы говорите?
        Сюзанна в растерянности заморгала.
        — Я имею в виду вашу ногу.
        — Ногу?  — переспросил Брэм.
        Интересно, как долго он был без сознания? Час? Или дольше?
        Сюзанна уже переоделась в платье из полосатого муслина, а ее волосы, все еще влажные, были заплетены в темно-янтарные косы.
        И она все еще массировала его ногу. Он видел, что ее пальцы блестели, так как были покрыты какой-то жидкой мазью. И травяной аромат, наполнявший комнату, кружил голову. Хотя очень может быть, что голова у него кружилась только из-за того, что он отчаянно хотел эту женщину, сильнее, чем какую-либо другую.
        — Где мы?  — спросил он, озираясь и оглядывая уютную спальню, отделанную чинцем и древесиной. Матрац под ним прогнулся, как натянутый гамак.
        — В Саммерфилде.
        — Как мы сюда добрались?
        — С большим трудом. Вы весите… как слон. Но вы наверняка будете рады слышать, что ваши мужчины сплотились для решения этой проблемы.
        Черт побери! Проклятие! Какого черта он сиганул с этого утеса?! Второй день его пребывания в обществе новобранцев — и он увенчал его тем, что упал без сознания, оглушенный подслеповатым «синим чулком» с ридикюлем. Они тащили его сюда, проходя через всю деревню и привлекая толпу зевак. Даже овцы, вероятно, наблюдали за этой процессией и самодовольно блеяли. Он был лордом и командующим, а теперь все видели его таким слабым…
        — Должно быть, вы развеселились, увидев, как меня отделала та девчонка.
        — Нисколько,  — сказала Сюзанна.  — Я была в ужасе. Вот…  — Она подала ему чашку.  — Выпейте.
        — А что это?
        — Лекарство от боли, изготовленное по моему рецепту.
        — Вы целительница?  — Брэм нахмурился.  — Представляю вас с корзинкой трав… и под солнцем.
        — Травы полезны, и у каждой есть свое применение. Но для лечения такой раны, как у вас, нужны еще и другие средства.
        Брэм сделал глоток.
        — Тьфу, мерзость…
        — Слишком горько? Если хотите, я могу добавить немного меду. Так я обычно делаю для местных детей.
        Он выпил ее зелье молча. Он действительно не мог ничего сказать из-за горького вкуса, обжигающего горло.
        Забрав у него пустую чашку и отставив ее в сторону, Сюзанна вернулась к изучению его ноги.
        — Что с вами произошло?
        — Попала пуля.
        — Чудо, что вы не потеряли ногу.
        — Это не чудо, а сила воли. Поверьте мне, наши кровожадные полевые хирурги попытались отнять ее.
        — О, я верю вам. Я тоже знакома с «кровожадными хирургами». В моей юности их было много.
        — Вы болели, когда были ребенком?
        Она покачала головой:
        — Нет, не совсем.  — Сюзанна в очередной раз погрузила пальцы в сосуд с жидкой мазью.  — Но как же вы справились с полевыми хирургами?
        — Торн,  — сказал Брэм.  — Он сидел у моей кровати с пистолетом на взводе, готовый стрелять, как только увидит медицинскую пилу.
        — Торн, возможно, отпугнул их одним своим взглядом.  — Сюзанна посмотрела на шрам на его колене.  — Но здесь, похоже, кто-то поработал. Кто-то квалифицированный.
        Он кивнул:
        — Это заняло три дня, но мы нашли хирурга, который пообещал не ампутировать ногу.
        Сюзанна изучила горизонтальную линию на его бедре, чуть выше пулевого ранения. Там не было никакого шрама, но кожаный ремень оставил на коже отчетливую полосу. Соответствующие полосы окружали и верхнюю часть икры. Она коснулась этих полос и тут же спросила:
        — Вы носили шину?
        Он не ответил.
        — Почему вы удалили ее? Брэм, вы не можете просто игнорировать такую рану.
        Но он должен был игнорировать ее. Его задача не только обучать людей, но и вести их, и вдохновлять. Как он мог делать это с такой очевидной слабостью?
        — Я здоров,  — сказал Брэм.  — Рана же вряд ли причинит мне боль.
        Сюзанна взглянула на него недоверчиво.
        — Лжете! Вам очень больно. Держу пари, что сейчас даже больше, чем обычно. Хотя в воде вы наверняка чувствовали себя хорошо.
        — Но не так хорошо, как с вами.
        Он потянулся к ней, но она отстранилась.
        — Вы должны по-прежнему носить шину, ясно? Посмотрите на эту выпуклость.  — Кончиком пальца она провела по его красному деформированному колену.  — Вы не сможете маршировать без нее.
        Ее прикосновения, эти ее слова… Что-то в нем сломалось, и он сжал ее запястье так сильно, что она вскрикнула.
        — Мисс, не говорите мне, к чему я готов, а к чему нет.  — Он сжал ее руку еще сильнее.  — Слышите меня? Никогда не говорите мне, что я не могу чего-то сделать. Те хирурги сказали, что я никогда не буду ходить. Я доказал им, что они ошибались. Мои начальники думают, что я не смогу командовать войсками. Я докажу им, что они тоже ошибаются. А если вы собираетесь относиться ко мне как к инвалиду — человеку, с которым вы можете нянчиться…  — Он привлек ее к себе, а другой рукой обнял за талию.  — То я должен буду доказать, что вы также ошибаетесь.
        Ее глаза вспыхнули.
        — Сэр, отпустите меня!
        — Ни за что. Потому что ты… Ты в моей власти.
        Сюзанна попыталась освободиться.
        — Сэр, я буду кричать. Рядом с этой комнатой спят двое слуг. А внизу — спальня моего отца.
        — Что ж, кричи. Позови слуг и отца.  — Он опрокинул ее на спину и навалился на нее.  — Нас найдут в очень компрометирующей позе. С моей карьерой будет покончено, но ты будешь обесчещена. И мы проведем оставшуюся жизнь вместе. Мы же не можем допустить этого, не так ли?
        — Господи, нет!..
        Брэм посмотрел на нее сверху вниз. Странно… Он провел всю свою взрослую жизнь, избегая романтических приключений. Но вот сейчас находится здесь, совсем запутался с этой женщиной, и мысль о том, что он будет вынужден на ней жениться, совсем его не пугала. В самом деле, а почему бы и нет?..
        Как ни странно, но эта идея очень ему нравилась.
        А она, извиваясь под ним, бормотала:
        — Скотина, животное…
        Посмеиваясь, он поцеловал ее в лоб.
        — Ты мне очень нравишься. О Боже, ты подо мной, в постели…  — Он нежно поцеловал ее в губы.  — Ты сводишь меня с ума, Сюзанна. Нам было бы так хорошо вместе…
        Брэм вдруг отстранился и приподнялся. Скользнув пальцем вдоль ее подбородка, подумал: «Какая у нее мягкая кожа… Интересно, приняла ли она ванну после купания в море?»
        — Вот и хорошо,  — сказала Сюзанна.  — Я прекрасно вас поняла. Вы большой сильный мужчина, а я — беспомощная женщина. Теперь позвольте мне уйти.
        — Я отпущу тебя, если ты действительно этого хочешь. Но я не думаю, что это правда.
        Медленно и уверенно Брэм провел ладонью по ее груди, и она с трудом подавила стон. Наклонив голову, он прижался губами к ее шее. Она была соленой на вкус и в то же время сладко женственной. Еще сильнее возбудившись, Брэм понял, что хочет большего. Сейчас он чувствовал себя конкистадором, завоевывавшим новую территорию. Ее соблазнительная грудь, увенчанная остроконечной вершиной… да, вот она…
        Сюзанна в испуге вскрикнула, потом застонала, и все ее тело выгнулось под ним. Столь страстный ответ заставил его потерять самообладание, и он, собираясь расстегнуть ее платье, чуть отдернул вверх его рукав.
        — О Боже!..  — вырвалось у него.
        Брэм замер, пытаясь понять смысл того, что увидел. От запястья до локтя нежная кожа Сюзанны была покрыта шрамами.
        Сделав над собой чудовищное усилие, Брэм сдержал возбуждение, переполняющее его. Так вот в чем была причина, по которой она всегда носила эти соблазнительные, наглухо застегнутые перчатки. Она тоже кое-что скрывала… Кое-что более серьезное, чем «колючка» в его лапе.
        — Сюзанна, как это произошло?
        Она вздрогнула… и пала духом. Она знала, что не сможет скрывать это всегда, и знала, что никогда не будет близка с мужчиной из-за этих проклятых шрамов.
        — Сколько им лет?  — спросил он, проводя кончиком пальца по тонкой белой полоске.
        — Они довольно старые. Это я… поранилась, занимаясь садоводством.
        — Садоводством? Ты что, устроила смертельную схватку с кустом роз?
        — Нет.
        Сюзанна выгнула спину, стараясь прижаться к нему. Ах, его прикосновения были такими приятными…
        — Брэм, мы не могли бы вернуться… туда, где остановились?
        «Очевидно, нет»,  — подумал он. И тут же спросил:
        — Но что же с тобой случилось? Скажи мне правду.
        — Я…  — Она колебалась. Но потом все же решила, что лучше быть честной. И пусть он делает с правдой все, что захочет!  — Это шрамы от кровопускания.
        — Так много?.. А я думал, ты не болела в детстве.
        — Я и не болела. Но это не помешало хирургам попытаться вылечить меня.
        — Расскажи,  — потребовал Брэм.
        Она отвела взгляд. Пульс стучал у нее в ушах как предупреждение.
        — Ты же видела мои шрамы,  — напомнил он, слегка отстраняясь.  — И я все рассказал тебе, не так ли?
        — Это было через год после смерти мамы.  — Сюзанна не узнавала собственный голос.  — Папа тогда подумал, что мне нужно женское влияние, чтобы кто-то проследил за тем, как я превращаюсь в молодую леди. И он отправил меня в Норфолк к родственникам.
        — И там ты заболела?
        — Только ностальгией. Но мои кузины не знали, что со мной делать. Они считали своей обязанностью подготовить меня к выходу в свет и боялись, что я никогда не впишусь в него. Ведь я слишком высокая и с веснушками к тому же. А мои волосы приводили их в отчаяние. Да и мое поведение оставляло желать лучшего. Я была… трудной.
        — Конечно, была.
        Услышав это замечание, Сюзанна почувствовала болезненный укол. И Брэм, должно быть, заметив, тотчас пояснил:
        — Я только имел в виду, что ты вела себя совершенно естественно. Ведь тебя отправили жить к абсолютно незнакомым людям, а твоя мама совсем недавно умерла.
        Она кивнула:
        — Да, верно… И сначала они это понимали. Но когда прошли недели, а мое поведение не изменилось к лучшему… Они подумали, что со мной что-то не так. И тогда они позвали докторов.
        — И тебе пускали кровь.
        — Для начала. А потом в течение долгого времени мне прописывали разнообразные процедуры. Но я не реагировала на все это так, как они надеялись. Во мне действительно есть упрямство.
        — Я заметил.
        Брэм улыбнулся, а тепло в его глазах придавало ей сил продолжать.
        — Доктора все чаще пускали мне кровь. И пичкали меня рвотными и слабительными средствами. Тогда я стала отказываться от еды, пряча ее в буфетах. Но они звали докторов снова и снова. Когда я начала драться с ними, они решили, что у меня истерия. И лечение… усилилось. Двое слуг удерживали меня, чтобы доктор мог пустить как можно больше крови. Кроме того, они закутывали меня в одеяла и держали так до тех пор, пока я не пропитывалась потом, а затем вынуждали меня купаться в ледяной воде. И еще…  — Сюзанна судорожно сглотнула.  — Они сбрили мои волосы и ставили пиявки на голову.
        — О Боже!  — воскликнул Брэм. Чувство вины исказило его лицо.  — Ведь на днях, на площади, я угрожал отрезать твои волосы.
        — Нет, Брэм, пожалуйста, не вините себя. Вы же ничего не знали.
        Он тяжело вздохнул.
        — Хорошо, рассказывай…
        — Вообще-то я уже рассказала о самом худшем. Так что в результате… В конце концов, я так ослабела от всего этого, что действительно заболела. Но теперь все в порядке. Я выжила.
        Сюзанна улыбнулась, пытаясь скрыть слезы.
        Брэм кивнул и пробормотал:
        — Думаю, за это стоит благодарить твое упрямство. Не сомневаюсь: ты просто не хотела умирать.
        — Да, что-то вроде этого. К счастью, я не помню большую часть болезни. Я настолько ослабла, что они послали нарочного к моему отцу, думая, что мои дни сочтены. Отец прибыл, бросил лишь один взгляд на меня, потом завернул в свой плащ и сразу же увез из этого дома. И он был в ярости.
        — Да уж… Могу поверить. А я в ярости сейчас.
        Сморгнув блеснувшую на ресницах влагу, Сюзанна вновь заговорила:
        — Он купил Саммерфилд, чтобы я смогла поправиться на море, и мы переехали сюда. И я выздоравливала. Мне не нужны были ни доктора, ни хирурги — только сытная еда и свежий воздух. Как только я почувствовал, что достаточно окрепла, стала делать физические упражнения. А потом… Видите ли, мой отец в конце концов взял меня в Лондон, чтобы представить ко двору. И, как предсказали мои кузины, я не «вписалась» в высшее общество. Но в танцевальных залах я видела многих девушек, которые по тем или иным причинам не соответствовали представлениям окружающих. И вот их, бедняжек, могли отправить на какой-нибудь ужасный курорт, чтобы они прошли «лечение», в котором совсем не нуждались. И тогда я начала приглашать их сюда на лето. Сначала приехали всего несколько, но затем их число начало расти с каждым годом. А миссис Николс радовалась все новым и новым постояльцам в гостинице.
        — И ты тогда решила стать целительницей.
        — Да, верно. И полагаю, что у меня получается.
        Брэм снова провел кончиками пальцев по ее шрамам.
        Их было очень много — от тонких линий, сделанных бритвой, до толстых узловатых свидетельств грозного ланцета.
        — Проклятые мясники,  — пробормотал он.  — Я видел, как ветеринары вскрывают артерии лошадей, нанося им гораздо меньше ран.
        — Следы были бы не так заметны, если бы я меньше боролась. Они…  — Она из-за всех сил пыталась не отвести взгляд.  — Они внушают вам отвращение?
        В ответ он поцеловал ее руку. Затем еще раз и еще…
        Она улыбнулась и обняла его. А он тихо прошептал:
        — Сюзанна, дорогая, со мной творится что-то странное. Мне кажется… я не могу поднять голову.
        — Это лекарство, которое я вам дала. Из-за опиума. Он уже на вас подействовал.
        — Сю-зан-на…  — пробормотал Брэм «пьяным» голосом.  — Сюзанна Прекрасная… с медными волосами.  — Она рассмеялась, а он добавил: — Вот самое подходящее слово — «медная». Знаешь почему? Твои волосы похожи налитую бронзу. Ты вся… такая золотая, красная и пылающая. А еще — смелая и бесстрашная.
        — Нет-нет, у меня очень много страхов.
        — Но ты не боишься меня. В тот первый день, когда мы встретились спустя несколько секунд после взрыва, ты была подо мной точно так же, как сейчас. Мягкая и теплая… Ты выбрала идеальное место для приземления. И ты доверяла мне. Я увидел это в твоих глазах.
        — А вы… поцеловали меня.
        — Да, не смог устоять. Потому что…
        Он вздохнул и умолк.
        Одурманивающий привкус настойки опия остался на ее губах, и она прошептала:
        — Брэм, отдохните…
        — Удавить бы тех хирургов,  — пробормотал он.  — И твоих кузин тоже. Никогда не позволю им причинить тебе боль.
        Сюзанна невольно улыбнулась и тихо сказала:
        — Я думаю, они действительно хотели мне помочь. Мои кузины, я имею в виду. Они просто не знали, как поступить. Оглядываясь назад, я понимаю, что была для них настоящей проблемой. Я была такой… костлявой, неуклюжей и упрямой. У меня не было манер настоящей леди. Они заставляли меня переписывать страницы из той ужасной скучной книги. Называется «Житейские премудрости для молодых особ». О, Брэм, как бы вы посмеялись, листая ее.
        Он промолчал. И молчал довольно долго. А затем из его груди вырвался громкий храп.
        Сюзанна посмеялась над собой, и тут же из ее глаз потекли горячие слезы. Засыпая, он обнял ее, словно защищая. Как же ей было хорошо в его объятиях.
        Она сможет доверять ему, и он будет защищать ее. Более того, она не сомневалась, что он рискнет жизнью, чтобы спасти ее. Но увы, он не мог отдать ей свое сердце — во всяком случае, так ей казалось.
        Глава 13
        — Ой!
        Сюзанна уронила розу и посмотрела на капельку крови на пальце. Машинально сунула палец в рот, пытаясь унять боль.
        — Кейт!..  — позвала она.  — Кейт, не могли бы вы обрезать розы вместо меня? Этим утром я забыла перчатки.
        Невероятно! Она ведь никогда не забывала свои перчатки.
        Вскоре ее корзина была доверху заполнена стеблями ароматных цветов. И тем не менее она продолжала срезать их. И всякий раз, когда она пыталась уложить их, ее руки начинали дрожать. Возможно, потому, что они, руки, были полны воспоминаний и ощущений…
        Брэм сейчас спал на верхнем этаже, а она, Сюзанна, находилась здесь в саду, так как была вынуждена соблюдать расписание на среду, к которому привыкли дамы, приехавшие в Спиндл-Коув. Сначала — работа в саду, потом — чай. Обычно она ценила и их компанию, и их помощь, но сегодня ей было бы лучше остаться одной, наедине со своими мыслями.
        А ее мысли были только о нем. И они заставляли ее краснеть. Заставляли почувствовать себя беззащитной. Заставили…
        — Мисс Финч, мисс Финч!
        Сюзанна встряхнулась, возвращаясь в реальность.
        — Да, слушаю! В чем дело?!
        — Мисс Финч, вы бы не хотели, чтобы я пересадила эти лилии сегодня? Или мы оставим их до следующей недели?
        — Ох, делайте так, как считаете нужным.
        Из-под полей соломенной шляпки выглянула другая женщина.
        — Но это же ваш сад, мисс Финч. И у вас всегда есть свое мнение.
        — Что случилось, дорогая?  — спросила ее миссис Хайвуд.  — В первый раз вижу вас такой рассеянной.
        — Ну… не знаю. У меня все в порядке. Простите…
        — Какой сегодня прекрасный день,  — сказала Кейт.  — Не понимаю, из-за чего вы в плохом настроении.
        — Она — не из-за чего.  — Минерва оторвалась от своего альбома.  — Она — из-за кого.
        Сюзанна бросила на девушку строгий взгляд.
        — Минерва, не стоит.
        — А я уверена, что стоит. И вы не должны стыдиться говорить об этом, мисс Финч. Вы не должны страдать молча. Все леди должны об этом знать. Им ведь, возможно, придется защищать себя.  — Минерва закрыла свой альбом и повернулась к собравшимся дамам.  — Это из-за лорда Райклифа, этого мерзкого человека. Он вчера вовсе не ударился головой, прыгнув в море с утеса. Он безболезненно пережил падение, а затем напал на мисс Финч в бухте.
        — Минерва!..  — Сюзанна поднесла руку к виску.  — Он не нападал на меня.
        — Неправда, нападал!  — Девушка снова взглянула на подруг.  — Когда я натолкнулась на них, они были абсолютно мокрыми. Бедная мисс Финч дрожала, как лист, а его руки… В общем, его руки были там, где им не следовало быть. И она пыталась отбиться от него, так как не собиралась это терпеть. И тут я неожиданно появилась — и заступилась за нее. К счастью, тем утром я нашла очень тяжелые камни,  — добавила Минерва.
        — Дорогая, вы ошибаетесь,  — сказала Сюзанна.  — Вы не надели свои очки, поэтому не понимаете, что видели.  — Остальным она объяснила: — Я поплыла, чтобы проверить состояние лорда Райклифа. Мы с ним это и обсуждали, когда появилась Минерва.
        — Это было не обсуждение, а борьба!  — заявила Минерва.  — И я не слепая! Я очень хорошо знаю, что видела. Он поцеловал вас!
        Миссис Ландж возмущенно взвизгнула:
        — Я знала это! Всегда знала! Мужчины — грязные посягатели! И я… напишу стихотворение об этом.
        — Он поцеловал вас?  — Глаза Кейт распахнулись.  — Лорд Райклиф поцеловал вас вчера?
        — Да, поцеловал,  — сказала Минерва.  — И похоже на то, что это было не в первый раз. Очевидно, он досаждал ей с тех пор, как прибыл сюда.
        Сюзанна упала на ближайшую скамейку. Она чувствовала, что ее жизнь трещит по швам.
        — О, но это же прекрасно,  — сказала миссис Хайвуд, усаживаясь рядом с Сюзанной.  — Я знала, что вы привлекли его внимание, моя дорогая. А лорд Пейн оказал явное предпочтение моей Диане. Подумать только! После брака вы с ней можете стать кузинами!
        — Я не выхожу замуж за лорда Райклифа,  — пробормотала Сюзанна.  — Не знаю, что послужило поводом для таких выводов.  — Ей хотелось, чтобы эта женщина перестала говорить так громко. Брэм все еще находился на территории Саммерфилда, и не было никакой возможности узнать, когда он проснется. Возможно, он уже проснулся. И, потягиваясь и сидя на краю постели, зевает, как капризный лев.
        — Лорд Пейн не выказал мне какого-то особого расположения,  — возразила Диана.  — Честно говоря, мне он тоже не нравится.
        — Но он ведь попросил тебя подстричь ему волосы! Кроме того, он имеет титул, красив как дьявол и к тому же богат. Не сомневаюсь, что скоро он сделает тебе предложение. Вот бы тебе оказаться с ним… в пещере. Поцелуй достиг бы цели, ручаюсь.
        — Не надо, мама!  — воскликнули в один голос Диана и Минерва.
        — Что-то не так?  — Миссис Хайвуд взглянула на дочерей.  — Ведь эти мужчины — лорды. Они могущественны и богаты. Вы должны поощрять их.
        — Поверьте, поощрение — это совсем не то, что нужно,  — с беспокойством проговорила Сюзанна. Будет ли Брэм считать их стычку прошлым вечером поощрением? И хотела ли она, чтобы это было так?  — Видите ли, лорд Райклиф не ищет себе жену. И его кузен — тоже. Если мы будем настолько глупы, чтобы «поощрять» их, то рискнем не только своими репутациями, но и репутацией Спиндл-Коув.  — Она посмотрела на каждую из стоящих вокруг женщин.  — Вы все меня понимаете? Ничего здесь не происходит. Ничего!
        — Но, мисс Финч…
        — Не перебивайте меня, Минерва!  — Сюзанна повернулась к девушке.  — Мне очень неприятно говорить вам это, но вы ошибаетесь. И вообще ваша настойчивость становится утомительной. Лорд Райклиф не нападал на меня ни вчера, ни когда-либо еще. Ничего предосудительного между нами не было. Единственное, что он сделал,  — так это спрыгнул с утеса, потому что подумал, что вы утонули. Он хотел спасти вас. И пытаться опорочить его после такого смелого, пусть и ошибочного поступка,  — это крайне нелюбезно с вашей стороны.
        Минерва, явно обидевшись, промолчала. А Сюзанна тотчас добавила:
        — Нас скоро позовут к чаю.  — Она взяла корзинку и направилась к дому.  — А я пока побуду в кладовой. Разберу растения. Хочу приготовить мазь для растирания.
        Кейт последовала за ней.
        — Я вам помогу.  — Когда подруги приблизились к дому, Кейт прошептала: — Как это было? Поцелуй…
        Сюзанна чуть не вскрикнула от досады.
        — Вы можете рассказать мне все,  — сказала Кейт, открывая дверь в кладовую. Как только они вошли, она быстро закрыла дверь и прижалась к ней спиной.  — Мисс Финч, вы же знаете, что я никому ничего не расскажу.
        Сюзанна со вздохом пробормотала:
        — Ладно, хорошо…
        — Действительно ли это было замечательно?  — допытывалась Кейт.
        «Замечательно» — не то слово. У Сюзанны не было слов, чтобы описать… все это.
        Она кивнула и прошептала:
        — Да, замечательно.
        Кейт сжала ее руку.
        — Я так и знала! Вы должны рассказать мне обо всем.
        — О, Кейт, я не могу. Я не должна была признаваться…  — Сюзанна начала снимать бутылки с полок, затем отрезала пучок высушенного зверобоя.  — И вообще подобное никогда не повторится.
        — Разве вы не думаете, что он захочет жениться на вас?
        — Нет, конечно. И я не собираюсь выходить за него замуж.
        — Я не хочу показаться любопытной, но…  — Кейт помолчала.  — Просто это мой единственный шанс узнать, как это бывает. Я имею в виду… Ох, лорд никогда не поцелует меня в бухте.
        — А почему бы и нет?  — спросила Сюзанна.  — Ты ведь красива и талантлива…
        — Но я сирота из неизвестной семьи. То есть никто. К тому же — никто вот с этим.  — Она коснулась родимого пятна на виске.
        Сюзанна положила руки на плечи подруги и заглянула ей в глаза.
        — Поверь, Кейт, если это пятно твой самый большой изъян, то ты, несомненно, самая прекрасная из женщин.
        — Мужчины, кажется, с вами не согласны.
        — Возможно, ты встречала неподходящих мужчин.
        Повторив слова Брэма, обращенные к ней, Сюзанна подавила печальную улыбку. Что бы ни случилось, ее жизнь теперь всегда будет немного иной, поскольку она наконец-то узнала, каково чувствовать себя желанной. И ей очень хотелось, чтобы Кейт испытала то же самое.
        — Твой поклонник когда-нибудь появится. Я уверена в этом. А пока…  — Она коснулась каштанового локона подруги.  — Ведь здесь — Спиндл-Коув, Кейт. И тут мы оцениваем себя по нашим качествам и достижениям, а не только по тому, что думают о нас мужчины.
        — Да, я знаю, знаю…  — Кейт робко взглянула на Сюзанну.  — Но все равно невозможно не думать о них.
        Сюзанна молча кивнула. Да, и с ней было так же. А потом она вдруг подумала: «А что же делают остальные мужчины, в то время как их больной командир лежит у меня дома?»
        Стоя у замка, Колин Сэндхерст разглядывал свое войско.
        Сегодня он был командиром, так как его глупый кузен по-прежнему оставался без сознания. Колин просил его не совершать этот дурацкий прыжок с утеса — но разве Брэм когда-нибудь слушал его? О нет, конечно, нет.
        Колин надеялся, что затея с милицией будет забыта после этого абсурдного представления. Но видимо, притягательность восьми шиллингов и обещание развлечений заставили рекрутов прийти к замку и на следующий день.
        Лорд Пейн хлопнул в ладоши.
        — Значит, так… Соберитесь вокруг меня, парни! Вот здесь!
        Но ничего не произошло.
        — Стать в строй!  — рявкнул Торн.
        И мужчины тотчас стали в строй.
        — Спасибо, капрал.  — Колин откашлялся и обратился к своему войску: — Как вы все знаете, наш мужественный командующий отлеживается из-за ранения в голову. Рану, должен добавить, нанесла ему девчонка. Так что сегодня я буду за старшего. И сегодня мы устроим… тренировки различного рода.
        Викарий Кин поднял руку.
        — Сэр, мы будем изучать новое построение?
        — Нет,  — ответил Колин.  — Мы собираемся организовать вторжение. Эти молодые леди, что обосновались в Спиндл-Коув, оккупировали то, что должно быть вашей деревней, и мы перевернем там все вверх дном и отвоюем ее! Как вам идея?
        Мужчины молча переглянулись.
        — Да, мы не собираемся больше это терпеть,  — продолжал Колин.  — Сегодня вечером мы вернем себе деревню. И сделаем это, будучи настоящими мужчинами. Мужественными мужчинами. Мужчинами, которые хотят обуздать женщин.
        Все снова переглянулись, на сей раз — с недоумением.
        — Но мы и так всегда были мужчинами,  — пробормотал кузнец.
        — Это не только вопрос наличия надлежащего органа. Дело в том, что мужской орган должен быть использован надлежащим образом.  — Вскочив на ящик, Колин широко развел руки.  — Посмотрите на меня. А теперь — на себя. И опять на меня. Так вот, я мужчина, на которого вы хотите походить.
        Кузнец скрестил руки на груди.
        — С какой стати?..
        — Вы знаете, со сколькими женщинами я переспал?  — Руфус и Финн оживились, и Колин махнул им.  — Угадайте, мальчики.
        — С семнадцатью,  — предположил Финн.
        — Больше.
        — С восемнадцатью?
        — Еще больше.
        — Э-э… с девятнадцатью?
        — Нет-нет,  — пробормотал Колин.  — Давайте просто скажем, что их было больше, чем вы можете себе представить. Потому что ясно, что так и есть,  — добавил он вполголоса, чтобы никто его не услышал.  — Возможно, вы даже не умеете считать до этого числа.  — Он поднял руку над головой и громко объявил: — Сегодня вечером мы спустимся в деревню и развлечемся в таверне!
        — Вы имеете в виду кондитерскую?  — спросил Фосбери.  — Но там сегодня леди играют в карты.
        — Леди играют в карты?  — Колин усмехнулся.  — Так вот, именно в этом ваша проблема. Вы все подкаблучники, кастрированные стаей «синих чулок». Но сегодня вечером леди не будут играть в карты. Они будут танцевать.
        Фосбери почесал в затылке.
        — Что ж, именно это они иногда и делают по пятницам. Танцуют. Но только друг с другом. И не просят, чтобы мы к ним присоединялись.
        Колин с тяжелым вздохом проворчал:
        — Выходит, вы не поняли… Мы не собираемся ждать, когда они попросят нас об этом.  — Он подошел к Доусу.  — Вот вы, например… Как вы приглашаете женщину на танец?
        Кузнец пожал плечами:
        — Никак. Я не танцую.
        — Я знаю!  — закричал Финн.  — Я слышал, как Салли, глядя в зеркало, говорит: «Позвольте мне пригласить вас на этот танец».  — Мальчик щелкнул каблуками и поклонился.  — Правильно?
        — Нет,  — заявил Колин.  — Все неправильно.  — Он повысил голос.  — Вы должны сказать: «Полагаю, этот танец мой!» Ясно?
        Мужчины пробормотали нужные слова.
        Ох, какое убожество! Колин вытащил двуствольное ружье, осторожно взвел курок, поднял его на уровень плеча и выстрелил в воздух. Потом прокричал:
        — Повторите громко и уверенно!
        Мужчины откашлялись и, переминаясь с ноги на ногу, произнесли:
        — Полагаю, этот танец мой.
        — Уже лучше. А теперь попробуем это… Надо сказать: «Ваши волосы струятся как шелк».  — Увидев перед собой вытянувшиеся лица, Колин объяснил: — Благодаря первой фразе вы получаете женщину в свои объятия. А если вы собираетесь завлечь ее в постель, то вам нужно выучить еще несколько красивых фраз. Теперь повторяйте за мной, черт побери! Говорите: «Ваши волосы струятся как шелк».
        — Ваши волосы струятся как шелк,  — эхом отозвались мужчины.
        — Теперь мы на правильном пути,  — кивнул Колин. Помолчав, сказал: — А сейчас — вот это: «Ваши глаза сверкают как бриллианты».
        Мужчины повторили, в этот раз с большим воодушевлением.
        — «Ваши груди, как алебастровые чаши»,  — продолжал Колин.
        — Как что?..  — изумился Руфус.  — Это же глупо… Я не буду такое говорить.
        — У тебя есть слова получше?
        — Почему нельзя просто сказать, что у нее красивая грудь?
        Колин со вздохом взглянул на Торна, и тот проговорил:
        — Это неправильно, потому что алебастр холодный и жесткий. Не знаю, какая у вас в младенчестве была кормилица, сэр, но мне нравятся женщины из плоти и крови. Неужели у вас нет чего-нибудь получше алебастра?
        — Конечно, есть. Но я не собираюсь впустую тратить свои лучшие фразы и лить воду на твою мельницу.  — Колин поднял ружье и выстрелил в воздух из второго ствола.  — Выпрямитесь, расправьте плечи и громко скажите: «Ваши груди, как алебастровые чаши!»
        Потребовалось еще с полдюжины попыток, пока Колин наконец не услышал эту фразу с выражением, которое его устроило.
        — Отлично!  — кивнул он.  — А теперь о наградах. Эль!  — Колин ударил кулаком по здоровенной бочке. Затем пнул соседнюю корзину.  — И вино!  — Сделав драматическую паузу для пущего эффекта, он указал на небольшую бочку, которую взял из личных запасов Брэма.  — А также виски!
        — И что мы будем делать со всем этим?  — спросил Руфус.
        — Почистим ботинки…  — буркнул Колин.  — Конечно, мы это выпьем! Сегодняшняя ночь — это ночь, когда мы едим, пьем и занимаемся любовью с нашими женщинами. В общем, делаем все, что нам заблагорассудится. Но подождите. Есть кое-что еще…
        Вывеску он приберег напоследок. Он провел всю ночь, работая над ней при свете факела.
        — Вот с этим, парни,  — Колин показал на свою вывеску,  — я верну вам таверну.
        Глава 14
        Брэм проснулся от резкого света, бьющего прямо в глаза. И кто-то вложил в его руку прохладную чашку. Он был не в состоянии разлепить веки и определить, что в чашке. Поэтому осторожно осушил ее. Вода… Свежая вода. Восхитительная на вкус. Брэм с трудом пробормотал слова благодарности. Тут же кто-то задернул шторы, после чего на него опустилась темнота. Рухнув на подушки, он снова заснул.
        Когда он проснулся в следующий раз, ему было уже лучше. Откинув одеяло, Брэм приподнялся на локте. Он был в спальне один. Мерцающая тонкая свеча в подсвечнике освещала комнату.
        Протирая глаза, Брэм сел и спустил босые ноги на пол. Сколько же времени он потерял? Брэм взглянул на часы на ночном столике. Стрелки показывали половину восьмого. Но если так, то солнце уже должно взойти… Если только…
        Если только сейчас не следующий вечер. Вечер среды. Брэм помассировал ноющие виски. Проклятие! Он потерял целый день!
        Его офицерский мундир висел на крючке около двери. А рядом с ним, на стуле, были разложены его рубашка, брюки и жилет. Но ведь вчера он был в другой одежде… Должно быть, Торн пришел и забрал его одежду, заменив на новую.
        Устроившись на краю кровати, он проверил свое колено, сгибая и разгибая сустав. Примечательно, что нога не очень сильно его беспокоила. Да, сейчас он чувствовал себя намного лучше. Стоит ли это приписать мази Сюзанны или просто долгому здоровому сну? Что ж, в любом случае он должен был ее поблагодарить.
        И тут он вдруг словно вернулся на двадцать часов назад. Он был на этой же кровати, а она — рядом. И она поглаживала его по спине, пока он не заснул…
        Но перед этим она поделилась с ним своими тайнами, и сейчас он чувствовал, что стал намного ближе к ней.
        По привычке Брэм запустил пальцы в волосы, чтобы заплести косичку. Но пальцы нащупали лишь повязку вокруг головы и те остатки волос, что у него оставались после стрижки.
        Да, эта женщина и внешне его изменила.
        Выпив стакан воды, Брэм вымылся с мылом, насухо вытерся полотенцем, а затем надел свежую одежду. Он провел в постели почти два дня, и ему следовало побриться. Но с этим придется подождать…
        Повязав шейный платок и взглянув на себя в крошечное зеркало, Брэм покинул комнату. Он довольно быстро нашел черную лестницу и спустился вниз, уверенный, что найдет поблизости кухню. Этикет и простая порядочность требовали, чтобы он поблагодарил Сюзанну за ее заботу и гостеприимство. Но ему будет гораздо легче переварить этот кусочек смирения, если он сначала слегка перекусит. В животе у него урчало, а голова слегка кружилась. И ему очень не хотелось упасть в обморок от голода.
        — Эй! Это вы, Райклиф?!
        Брэм замер в коридоре.
        — Сэр Льюис?..  — пробормотал он.
        В дверном проеме появился невысокий полноватый мужчина в кожаном фартуке. Несколько пучков серебристых волос, оставшихся на его голове, разлетались во все стороны.
        — Простите меня…  — Он указал на свою прическу.  — Я работал в лаборатории.
        Брэм кивнул и снова почувствовал боль в висках. А сэр Льюис проговорил:
        — Сюзанна упоминала, что оставила вас в доме.  — Он взглянул на перевязанную голову подполковника.  — Как самочувствие? Уже лучше?
        — Да, уже лучше,  — ответил Брэм. Он заглянул в освещенную лампой комнату.  — Ваша мастерская?
        — Да-да, верно.  — Сэр Льюис повернулся к двери.  — Проходите. Посмотрите, если хотите.
        — Я не хотел бы вам мешать.
        — Нисколько не помешаете. Заходите.
        Брэм нагнул голову, чтобы не удариться о притолоку. Вероятно, эта комната когда-то была посудомоечной или, возможно, прачечной. Пол здесь был покрыт древним сланцем, а не деревянным паркетом, как в коридоре; стены же были кирпичные. А высокое, до потолка, окно занимало почти всю южную сторону комнаты. На стенах на крючках висели все виды оружия — не только стандартные винтовки и дуэльные пистолеты, но и мушкетоны, даже арбалеты… А над дверью красовалась древняя булава с шипами.
        — Если захотите,  — сказал сэр Льюис,  — я позже покажу вам средневековый зал. Щиты, кольчугу и прочее… В Саммерфилде не так часто появляются молодые люди, но им там всегда бывает интересно.
        — Не сомневаюсь.
        Брэм начал понимать, почему Сюзанна Финч оставалась незамужней дамой. Этот дом мог отпугнуть всякого. Лишь самые бесстрашные поклонники могли попытаться здесь задержаться.
        Мысль о Сюзанне заставила его вздрогнуть. Он перевел взгляд на памятную доску из красного дерева, висящую над камином рядом с парой блестящих отполированных пистолетов. Точно такие же пистолеты были у Брэма, как и у каждого офицера британской армии.
        Пистолеты Финча… А ведь этот низенький эксцентричный пожилой человек был одним из величайших героев Англии. Брэм не преувеличил бы, сказав, что обязан жизнью этому человеку. Он был обязан сэру Льюису и своим недавно полученным титулом, а также возможностью сформировать милицию и, возможно, шансом восстановиться в должности командующего. Однако, забыв об этом, он тискал его дочь…
        Проклятие! Пропади все пропадом! Сюзанна заслуживала лучшего обращения. И сэр Льюис заслуживал лучшего обращения. А он, Брэм, наверняка заслуживал смерти от пули, выпущенной из пистолета Финча. Он должен был каким-то образом справиться со страстью и сосредоточиться на своей миссии. А иначе можно на все махнуть рукой…
        Брэм отвел взгляд от оружия, украшавшего стены комнаты. Под окном стоял длинный рабочий стол, заваленный паяльными инструментами и измерительными приборами. А рядом, на маленьком столе, лежал разобранный замок кремневого ружья. Он очень походил на обычный стандартный замок, но курок был необычной формы.
        — Можно посмотреть?  — спросил Брэм.
        — Конечно.
        Брэм взял замок и повертел его в руках, разглядывая замысловатый механизм.
        — Пытаюсь улучшить,  — пояснил сэр Льюис.  — Думаю, мне почти удалось его усовершенствовать. Но в данный момент я оставил его, чтобы опять вернуться к работе над проклятой пушкой. Я мучаюсь над ней уже много лет.
        — Пушка?..  — На рабочем столе Брэм заметил деревянную модель.  — Сэр, расскажите об этом.
        Старик провел рукой по волосам и тяжко вздохнул.
        — Я работал над этой идеей время от времени в течение многих десятилетий. Это нарезная пушка.
        Брэм от удивления присвистнул. У всех пушек были гладкостенные стволы, то есть они являлись артиллерийским эквивалентом мушкетов. Но если бы пушка была рифленой внутри, как ствол ружья, то ее снаряды не только летели бы дальше и быстрее, но и наводка на цель стала бы более точной. Нарезное орудие дало бы британской армии серьезное преимущество в любой осадной ситуации. Оно могло бы стать козырным тузом для Веллингтона, сражавшегося с Наполеоном в Испании.
        — Я, должно быть, перепробовал дюжину изменений в проекте,  — сказал сэр Льюис, указывая на миниатюрную пушку, стоящую на столе.  — Сотни концепций так и остались на чертежах. Но насчет этой модели у меня хорошее предчувствие.  — Он похлопал по ней.  — Это именно то, что нужно. Я чувствую это своими старыми скрипучими костями.
        Улыбнувшись, старик продолжал:
        — Я понимаю вас, Райклиф, гораздо лучше, чем вам кажется. Мы с вами оба люди действия, хотя каждый идет своей дорогой. Но ни один из нас не готов пока уйти в отставку. И я знаю, как вам трудно торчать в этой крошечной деревне, когда ведется война. Должно быть, это пытка для вас.
        — Да, верно. Слово «пытка» достаточно точно описывает мое состояние.  — Очаровательная веснушчатая пытка…
        — Моя Сюзанна доставляет вам неприятности?  — неожиданно спросил сэр Льюис.
        Брэм невольно вздрогнул. И тотчас почувствовал, что покраснел.
        — Не переживайте. Вы можете быть со мной искренним.  — Сэр Льюис похлопал его по спине.  — Милая девочка имеет добрые намерения, но я знаю, что она часто берет на себя непосильную задачу. Она так умна, что вся деревня восторженно внимает ее советам. Ей нравится помогать людям.
        Брэм молча кивнул. Он начал понимать, что заставляло Сюзанну Финч заботиться обо всех, кто окружал ее. Вспомнив о поцелуях, Брэм судорожно сглотнул — ему вдруг почудилось, что он ощущает вкус ее губ.
        А сэр Льюис продолжал:
        — Но моя дочь не всегда понимает потребность мужчины чувствовать себя полезным.  — Старик окинул взглядом мастерскую.  — Сюзанна хотела бы, чтобы я совсем все это забросил. Но я смогу отступиться лишь тогда, когда перестану дышать. Я уверен, вы меня понимаете.
        Брэм кивнул:
        — Да, конечно.
        Он действительно понимал сэра Льюиса. А тот, как выяснилось, прекрасно понимал его, и это стало для Брэма огромным облегчением. Наконец-то нашелся такой человек! Увы, никто из его знакомых не мог понять его непоколебимой решимости вернуться в строй. Все, казалось, думали, что он, Брэм, должен радоваться возможности уйти на пенсию и заняться своей личной жизнью. Они не могли даже представить, что армия и была его жизнью.
        — Для таких, как мы, недостаточно просто жить. Мы должны оставить после себя наследство.  — Сэр Льюис коснулся кончиками пальцев модели пушки.  — Это орудие им и будет. Оно самое важное мое изобретение.  — Он вдруг пристально взглянул на Брэма.  — Поверьте, я точно знаю, что вы пока еще не участвовали в своих самых главных боях. Поэтому я хочу предоставить вам все шансы… Я уже написал генералам Хардвику и Каммингу и пригласил их на полевой смотр милиции. Уверен, что они увидят то же, что и я. И они, несомненно, согласятся с тем, что Англия нуждается в таком командующем, как вы.
        — О, сэр Льюис… Я даже не знаю, что сказать. Не знаю, как отблагодарить вас.
        Это было ложью. Он знал, как отблагодарить этого человека. Ему следовало исполнять свой долг, муштровать милицию и держаться как можно дальше от Сюзанны Финч.
        Часы на стене пробили восемь.
        — Поужинаете с нами, Райклиф?
        Желудок Брэма ответил за него, но он, заглушая урчание, сказал:
        — Сэр, я ценю ваше приглашение, но… я не одет должным образом.
        — Я тоже.  — Сэр Льюис рассмеялся, указывая на свой неряшливый костюм.  — В этом доме мы не придерживаемся этикета, Райклиф.
        — Если так, то зовите меня просто Брэмом.
        — Хорошо, Брэм.  — Старик хлопнул гостя по плечу.  — Что ж, парень, давай найдем что-нибудь поесть.
        Сэр Льюис повел Брэма по коридору, затем вверх по лестнице.
        То и дело осматриваясь, Брэм вдруг понял, что ему очень нравится этот уютный дом. Теплота и уют жилища, казалось, наполняли его изнутри. В подобном доме он жил только в детстве, а потом… В течение многих лет он знал только палатки и казармы, затем — квартиры офицерского состава, а также больничные койки и лондонские холостяцкие жилища. Он всегда намеренно избегал семейных резиденций, таких как Саммерфилд. Но именно они и были настоящими домами — просто в таких домах он чувствовал себя не на месте, а вот сейчас…
        — Сюзанна будет рада видеть нас независимо от того, во что мы одеты,  — прервал его мысли сэр Льюис.  — Чаще всего я вообще не ем в столовой. Но она всегда заботится обо мне и следит, чтобы я ел побольше.
        Брэм сделал глубокий вдох, стараясь отогнать непристойные мысли о Сюзанне. И он должен будет смотреть на нее, разговаривать с ней и вести себя в ее присутствии как нормальный человек, а не как терзаемое вожделением животное. Его поведение в последние несколько дней было весьма предосудительным. А ведь он, несмотря на воинский мундир,  — джентльмен по рождению. Правда, как-то забыл об этом, но теперь, чтобы не упустить шанс вернуться в строй, он должен снова стать джентльменом.
        — Вот мы и пришли.  — Сэр Льюис провел Брэма через ряд двойных дверей, обшитых панелями, и громко объявил: — Сюзанна, сегодня вечером у нас гость! Прикажи сервировать стол на троих!
        «Вот и хорошо,  — подумал Брэм.  — Сейчас я поужинаю, затем поблагодарю ее за гостеприимство и за оказание помощи, после чего поцелую ей руку и попрошу разрешения откланяться…»
        И он больше никогда и пальцем не прикоснется к Сюзанне Финч — в этом Брэм был абсолютно уверен.
        Пока не увидел ее.
        Он замер и вдруг почувствовал, что вот-вот упадет в обморок. Но его головокружение не имело ничего общего ни с недавним ударом по голове, ни с голодом — это его состояние было связано только с ней, Сюзанной.
        Если забыть про отвратительный купальный костюм и мужские бриджи, то он не видел, чтобы она надевала что-нибудь еще, помимо простенького платья из муслина. А сегодня она оделась к ужину. На ней было роскошное фиолетовое шелковое платье, обшитое бисером и отделанное парчой. Хрустальные винные бокалы, стоявшие на столе, отражали свет свечей, и все платье, казалось, сверкало — сверкала каждая жемчужина на поясе и каждая ленточка в ее чудесных мерцающих волосах, искусно завитых и обрамлявших ее очаровательное личико.
        — Добрый вечер, лорд Райклиф.
        Она робко ему улыбнулась.
        Брэм не мог вымолвить ни слова. Она выглядела…
        Он не мог бы подобрать слова, чтобы описать ее красоту.
        Но ее внешний вид был только частью производимого впечатления. Казалось, она смотрела на него так, словно всегда ждала его. Не только сегодня вечером, но и каждую ночь.
        «Она похожа на этот дом»,  — вдруг промелькнуло у Брэма.
        — Рада видеть, что вы проснулись,  — сказала Сюзанна.
        — Правда?
        — Конечно. И вы привели моего папу к столу, хотя сейчас всего лишь пять минут девятого. В нашем доме это маленькое чудо.
        Сэр Льюис рассмеялся.
        — И теперь, когда я здесь, прошу вас извинить меня. Я на минуту… Только вымою руки перед ужином.
        Старик вышел из комнаты.
        Сюзанна откашлялась и спросила:
        — Вы хорошо себя чувствуете?
        — Не знаю,  — ответил Брэм. И сказал чистейшую правду. Сейчас он не был уверен ни в чем, но его по-прежнему влекло к этой девушке, и он ничего не мог с собой поделать.
        Сюзанна залилась румянцем, когда он решительно приблизился к ней. Коснувшись ее руки, Брэм спросил:
        — Значит, вы без перчаток сегодня вечером?
        Она пожала плечами:
        — Так получилось. Я собиралась их надеть, но забыла.
        Брэм пристально посмотрел на нее.
        — Я…  — начал он и тут же умолк.
        — Вы…
        Она тоже умолкла.
        «К черту слова!» — подумал Брэм, обнимая ее за талию. Если у них есть всего несколько минут, то нельзя допустить, чтобы они пропали впустую. Прохладный шелк охладил его ладони, когда он привлек к себе Сюзанну. Он сделал судорожный вдох, снова ощутив ее неповторимый аромат.
        — Брэм,  — прошептала она,  — мы не можем…
        — Я знаю, но…
        Он наклонился и поцеловал ее.
        И тотчас же губы девушки стали мягкими и податливыми, а ее ответный поцелуй был нежен и сладок.
        Тут в коридоре послышались легкие шаги, и они отпрянули друг от друга.
        В комнату ворвалась молодая особа, которую сопровождал слуга.
        — Мисс Финч, мисс Финч! Вы должны пойти со мной! Сейчас же!
        Девушка сделала паузу, чтобы перевести дух, и Брэм признал в ней молодую особу из «Рубина королевы». Она была одной из самых тихих, и ее имени он пока еще не знал.
        — В деревне неприятности,  — сказала девушка.
        Сюзанна быстро пересекла комнату, шурша шелковым платьем.
        — Что случилось, Вайолет?
        — О, мисс Финч, вы не поверите… На нас напали.
        Минерва коснулась пальцами своих очков. Она никуда без них не ходила, но в данный момент даже в очках ничего не могла понять, ибо то, что она видела, казалось совершенно бессмысленным.
        Всего лишь четверть часа назад леди сели играть в карты в «Милых маргаритках». Устроившись за столом у окна с матерью и сестрами, Минерва начала перетасовывать колоду. А затем — до того как начался первый кон — без всякого предупреждения появились мужчины; они принесли с собой бутылки с ликером, и это послужило прелюдией к дальнейшему хаосу.
        Мужчины сорвали вывеску с позолоченными буквами и кружевные занавески с окон. Над камином они прибили древний палаш и несколько рогов молодых волов, а снаружи, над дверью, повесили новую вывеску.
        — Что там написано?  — спросила ее мать, выглядывая из окна.
        Минерва посмотрела поверх очков.
        — «Разъяренный бык», кажется…
        — О Боже…  — пробормотала Диана.
        Дамы замерли на местах, не зная, как реагировать. И действительно, как должна вести себя леди, когда вокруг нее рушатся все устои? Даже в «Житейских премудростях» миссис Уортингтон не говорилось об этом.
        Вскочив на небольшое возвышение, лорд Пейн привлек к себе всеобщее внимание. И неудивительно. Везде, где собирались дамы, этот мужчина оказывался в центре внимания. Но Минерва терпеть его не могла. А если Диана хочет выйти замуж, то она заслуживает гораздо лучшего, чем этот самодовольный и самовлюбленный болван. К сожалению, их мать, казалось, уже считала его будущим зятем.
        — Прекрасные леди Спиндл-Коув!  — заявил Пейн.  — Я с сожалением вынужден вам сообщить, что кондитерская «Милые маргаритки» закрылась.
        Ропот замешательства и растерянности пробежал среди дам.
        — Однако,  — продолжал Пейн,  — я с превеликим удовольствием объявляю, что открылась таверна «Разъяренный бык».
        Громкое «ура» послышалось со стороны мужчин.
        — Здесь будут пить! Здесь будут танцевать! Здесь будут играть в кости. И здесь будет процветать распущенность любого рода. Леди, вас предупредили. А теперь или уходите, или наслаждайтесь.
        Один из мужчин, то ли фермер, то ли рыбак, вскинул к груди потертую скрипку, провел смычком по струнам и начал пиликать ужасающий контрданс.
        Другие мужчины, не теряя времени даром, расчищали пространство и переносили столы и стулья в углы помещения (в некоторых случаях — вместе с оскорбленными дамами, все еще сидевшими на них).
        К карточному столу приблизился кузнец. Коротко поклонившись и не говоря ни слова, здоровяк поставил все предметы обстановки на столешницу, затем, подхватив стол, отнес все это в сторону.
        — О Господи…  — пробормотала Диана, когда кто-то протянул ей кувшин, полный до краев. Она понюхала его содержимое, а затем передала напиток сестре.  — Это эль, Мин?
        Минерва сделал глоток.
        — Да, он самый.
        Мисс Кейт Тейлор мужчины уговорили сесть за фортепиано. Несколько молоденьких девушек схватились за руки и убежали, клятвенно пообещав привести мисс Финч.
        — Мы должны уйти,  — сказала Диана.
        — Ничего не понимаю,  — сказала Шарлотта.  — Что тут происходит?
        — Благоприятная возможность, мои дорогие.  — Лицо их матери озарилось, как от костра.  — Вот что происходит. И не думайте о том, что мы уйдем. Мы остаемся. Улыбайся, Диана. Вот он идет…
        Лорд Пейн направлялся прямо к их группе.
        — Миссис Хайвуд…  — Он низко поклонился, одарив белокурых сестер сверкающей улыбкой.  — Мисс Хайвуд, мисс Шарлотта, как прекрасно вы выглядите этим вечером.  — Колин повернулся к Минерве и вежливо ей улыбнулся.  — Добрый вечер, кровожадная мисс.
        Она взглянула на него, прищурившись, а он спросил:
        — Может, вы и сегодня вооружены чем-нибудь еще, а не только своим острым, как кинжал, взглядом?
        — К сожалению, нет, сэр.
        — В таком случае…  — Он протянул руку Диане.  — Мисс Хайвуд, полагаю, этот танец мой.
        Увидев, что Диана не ответила на приглашение сразу же, ее мать спросила:
        — Чего ты ждешь, Диана? Разрешения? Конечно, ты можешь потанцевать с лордом Пейном.
        Когда пара проследовала в центр зала, Минерва подтолкнула локтем мать.
        — Полагаю, ей не следует танцевать. Тем более такой танец. Что, если у нее случится приступ астмы?
        — Тьфу! У нее не было приступов уже целую вечность. И мисс Финч всегда говорит, что укрепляющие упражнения принесут ей пользу. Да, танец пойдет ей на пользу.
        — Я не знаю, как насчет танцев, но лорд Пейн не слишком хорош для нее. Я не доверяю этому человеку.
        Один из близнецов Брайт шагнул к Шарлотте и поклонился ей.
        — Мисс Шарлотта, ваши волосы — поток алмазов, а глаза — алебастровые чаши.
        Минерва не смогла удержаться от смеха.
        — Шарлотта, как тебе комплимент?
        Бедный юноша покраснел как рак и пробормотал:
        — Мисс, хотите потанцевать?
        Взглянув на мать и получив ее согласие, Шарлотта приподнялась со стула.
        — Почту за честь, мистер… э-э… вы который из близнецов?
        — Финн, мисс. А если я случайно наступлю на ваши ноги, то тогда я Руфус.
        Он усмехнулся, протянул руку девушке, и они присоединились к танцующим.
        Минерва уставилась на свою мать.
        — Мама, теперь вы позволяете танцевать и Шарлотте? Ведь ей всего лишь четырнадцать!
        — Относись ко всему с юмором,  — сказала мать.  — Ведь это местные танцы, а не бал в Лондоне.  — Дама прищелкнула языком.  — И вообще поосторожней, Минерва. Твоя зависть слишком заметна.
        Минерва тяжело вздохнула. Она вовсе не завидовала. Хотя… Когда все вокруг нее стали разбиваться на пары, которых становилось все больше, она действительно почувствовала себя совершенно одинокой. Но это было для нее привычно.
        — Минерва, я постоянно говорю тебе: если бы ты только пощипала себя за щеки и сняла эти очки, ты бы стала…
        — Я стала бы слепой, как летучая мышь, мама.
        — Но ты была бы привлекательной летучей мышью. Ведь это просто очки, знаешь ли. Их можно и не носить.
        Минерва снова вздохнула. Возможно, она хотела бы когда-нибудь привлечь внимание джентльмена, но только не того, чье мнение о ней могли бы поколебать некоторые… особенности ее внешности. Она хотела бы выйти замуж за человека с мозгами и с определенными чертами характера. А пустые аристократы не для нее, пусть даже они дьявольски красивы.
        Но все же было обидно чувствовать себя всегда отвергнутой такими людьми, как лорд Пейн, не имея при этом ни малейшего шанса отвергнуть их первой.
        Она взяла кувшин с элем и сделала большой, совершенно несвойственный женщине, глоток. Затем поднялась со своего стула, не желая играть роль девушки, оставшейся на танцах без кавалера.
        — Куда ты, Минерва?
        — Следую вашему совету, мама. Я решила воспользоваться этим незапланированным перерывом как благоприятной возможностью.
        То и дело обходя танцующих или пьющих, Минерва пробралась к выходу. Сегодня днем она остановилась на середине очень важного письма, и теперь она сможет воспользоваться моментом, чтобы его закончить. Членам Королевского геологического общества требовалась корректировка мышления. Ведь они, в конце концов, были мужчинами.
        Глава 15
        Приподняв юбки, Сюзанна выбежала из дома и бросилась вниз по переулку.
        — Мы могли бы взять экипаж,  — сказал Брэм, догнав ее на первом же повороте.  — Или поехать верхом.
        — Нет времени,  — ответила она.  — Бегом быстрее.
        По правде говоря, она была рада возможности убежать.
        Слишком много было вопросов, слишком много эмоций, с которыми ей предстояло справиться, а оказалось, что она не была к этому готова.
        Сюзанна взглянула на Брэма, задаваясь вопросом: причиняет ли колено ему боль? Она не знала, но понимала, что лучше об этом не спрашивать. Он никогда бы не признался, даже если бы нога ужасно болела.
        Но она все же замедлила шаг.
        Когда они приблизились к центру деревни, до них донесся глухой рев. Вопрос об источнике шума даже не возникал. Пробежав мимо церкви, они остановились.
        — Будь я проклят,  — пробормотал Брэм, тяжело дыша.
        Сюзанна в изумлении уставилась на вывеску над кондитерской.
        — «Разъяренный бык»? Что это такое?
        — Это означает, что мужчины вернули себе таверну.
        — Нашу кондитерскую? Вы это имеете в виду?
        — Вашу… но не сегодня вечером.  — Брэм усмехнулся.  — Ха! За всем этим стоит Колин. Что ж, хорошо, что они взяли на себя хоть какую-то инициативу…
        — Ничего смешного! Вы ведь знали, что они планировали это?
        В ее голосе прозвучал упрек, и ему пришлось защищаться.
        — Нет, я не знал об их планах. Я провел последние тридцать часов без сознания. Кто-то дал мне такую дозу опия, какая могла свалить даже лошадь.
        — Нет, Брэм. Этот кто-то дал вам нужную дозу, чтобы вы могли отдохнуть. Я заботилась о вашем здоровье. А теперь я позабочусь о здоровье и благополучии своих друзей.  — Она указала на кондитерскую.  — Мы должны положить этому конец. Девушки, которые там находятся, не привыкли к вниманию… подобного рода. Потом они будут очень сожалеть о том, как вели себя.
        — Вы единственная, кто относится к этому слишком серьезно. Там всего лишь танцы и выпивка.
        — Вот именно! Для такого человека, как вы, это всего лишь развлечение. Но они хрупкие и беззащитные молодые леди. Их сердца очень уязвимы. Слишком уязвимы. Не говоря уж об их репутации. Мы должны вмешаться.
        Стоя рядом, они смотрели на кондитерскую, превращенную в таверну. Оттуда доносилась громкая музыка, а также смех и звон стаканов.
        — Нет!  — Брэм покачал головой.  — Я не собираюсь останавливать это. И вы тоже. То, что там происходит… Это очень важно.
        — Публичное пьянство — это важно?
        — Да. От случая к случаю. Более того, это — боевое братство. И ваши мужчины сейчас узнали, что такое мужская гордость. Сюзанна, для них это действительно важно.
        — Но ведь они порядочные мужчины… По крайней мере, таковыми были.
        — Нет, Сюзанна. Ты и твои фаворитки, одетые в муслин… Вы унижали их, заставляя чинить ваши медальоны и готовить печенье и кексы к чаю. Ты не понимаешь мужчин. Им нужна цель. Достойная цель. Та, которая засела бы в наших сердцах, а не только в головах.
        — Мужчинам нужна цель?  — Сюзанна вздохнула.  — Как вы не можете понять, что и женщинам она необходима? Мы стремимся к собственным целям и собственным достижениям и также дорожим нашей сестринской общиной. В мире очень мало мест, где можно найти подобное. Ведь повсюду правят представители противоположного пола. Нами всюду управляют по мужским правилам, и мы живем во власти мужских прихотей. Но здесь, в этом крошечном уголке, мы свободны и можем быть самими собой. Спиндл-Коув — наша, Брэм. И я буду бороться за нее до последнего вздоха. Я не позволю вам разрушить все это. Потребности женщин тоже важны!
        Брэм обнял ее за плечи и повел подальше от площади. Вскоре он остановился, и они устроились под старой ивой. Сюзанна всегда любила это дерево — его низко нависающие ветви создавали уютное зеленое убежище, которое пропускало внутрь солнечный свет, но защищало даже от самого сильного ливня. Ей здесь всегда было очень комфортно, уютно и безопасно.
        До нынешнего вечера. Потому что сейчас, рядом с Брэмом, все было иначе.
        Тут он заговорил мрачным голосом, и все вокруг тотчас помрачнело.
        — Сюзанна, я скажу тебе, что самое важное в жизни. Важны не женщины и не мужчины, а то, что возникает между ними, когда они страстно хотят друг друга. Ты можешь возражать сколько угодно, но не можешь бороться с этим чувством. Я знаю, что ты чувствуешь то же, что и я.
        Да, она чувствовала именно это… Почувствовала жар между ног, а по всему телу словно прокатились горячие волны.
        — Только это и важно,  — продолжал Брэм.  — Ибо это и есть сама жизнь. А ты хочешь лишить жизни целую деревню только потому, что боишься потерять власть и контроль над людьми.
        Она рассмеялась.
        — Я боюсь потерять власть и контроль? О, Брэм, не надо, пожалуйста.
        Тут он вдруг прижал ее к себе и впился в ее губы страстным поцелуем. И Сюзанна тотчас же сдалась, потому что у нее не было выбора. И еще потому, что именно этого она и хотела.
        Отстранившись на мгновение, Брэм принялся покрывать поцелуями ее шею.
        — Боже, как же я был болен из-за тебя,  — прошептал он.  — Ты хотя бы представляешь, какие мечты дает человеку настойка опия?
        — Вы мечтали обо мне?
        — Да, очень часто.
        — О, Брэм, а я мечтала о вас. И во всех этих грезах были высокие утесы и острые скалы.  — Она коснулась пальцами его щеки.  — И морские монстры.
        Брэм улыбнулся:
        — Ты лгунишка, Сюзанна.  — Он погладил ее по талии и по бедру.  — У меня нет слов, чтобы описать, как ты прекрасна. Ты оделась так для меня, не правда ли?
        Она рассмеялась.
        — Сэр, какая самонадеянность! Я всегда переодеваюсь к ужину.
        — Но ты думала обо мне, так одеваясь. Я знаю, что думала.
        Да, она думала. Конечно, думала. Хотя Сюзанна всегда переодевалась к ужину, она редко надевала что-нибудь столь же красивое. А сегодня вечером она выбрала свое самое лучшее платье. Не потому, что хотела, чтобы он увидел ее в нем, а по более простой, эгоистичной причине. Брэм заставил ее почувствовать себя красивой, и ей очень захотелось соответствовать…
        — И эти чудесные пряди волос… Они тоже для меня.  — Он намотал на палец выбившийся из прически локон.  — Ты не представляешь, как я мечтал коснуться твоих волос. Они еще мягче, чем я думал.  — Его палец опустился к вырезу платья и отогнул фиолетовый шелк, чтобы обнаружить полоску ее белой сорочки.  — Посмотри-ка… Белая, хрустящая, новая… Эта сорочка — самая лучшая из всех, что у тебя есть, не так ли? Ты надела самое лучшее для меня?
        Она кивнула. Она была настолько очарована его низким, чувственным шепотом, что утратила способность возражать.
        — Я хочу увидеть ее, Сюзанна. Позволь мне увидеть ее.
        — Что?..
        Не мог же он предложить ей снять платье здесь, недалеко от площади…
        Его руки скользили по ее спине, к застежкам платья.
        — Ты надела сорочку для меня, так что позволь мне увидеть ее. Только сорочку, милая. Только сорочку. Знаешь сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел девушку в белой сорочке?
        Сюзанна не захотела об этом размышлять. Но она точно знала, что ненавидела всех девушек, которые были у него до нее.
        Его губы коснулись ее щеки, потом — шеи. Его усы щекотали и разжигали страсть.
        — Позволь мне увидеть тебя. Я хочу только посмотреть.
        — Только посмотреть?
        — Ну, возможно, коснуться слегка. Но только через сорочку. Клянусь, ничего больше. Я останусь одетым. Как только ты скажешь мне остановиться, я сразу же остановлюсь.  — Он приподнял ее подбородок.  — Ты можешь доверять мне?
        Могла ли?.. Сюзанна почувствовала, что сдается, и молча кивнула.
        Он расстегнул верхнюю пуговицу. Затем — еще одну и еще… Лиф ее платья широко раскрылся, прохладный вечерний воздух пронесся по ее коже, и соски девушки приподнялись, как остроконечные вершины.
        — Брэм. Мы не можем это делать. Не здесь…
        — Пойдем в другое место?
        Он расстегнул еще одну пуговку, и левый рукав спустился с ее плеча фиолетовыми волнами.
        Сюзанна вздрогнула, и ее взгляд метнулся к «Милым маргариткам».
        — Никто нас не увидит,  — пробормотал Брэм, привлекая ее к себе. Его губы коснулись ее шеи.  — Они там все заняты. Не думай о них. Сейчас существуем только мы с тобой.
        Брэм расстегнул очередную пуговицу, и Сюзанна почувствовала, как платье сползло вниз. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и девушка инстинктивно запрокинула голову, чтобы ему было удобнее.
        — О, Брэм…  — прошептала она.
        — Не бойся, все хорошо,  — прошептал он в ответ.
        Его слова успокаивали ее, однако пальцы Сюзанны дрожали, когда она вытаскивала руки из рукавов. Как только она высвободила их, фиолетовый шелковый лиф соскользнул ей на бедра, и теперь она была только в корсете и нижней сорочке.
        Руки Брэма поднялись к ее пояснице, где шнурки корсета были туго затянуты. Он немного повозился, пытаясь ослабить их, и казалось, его руки чуть дрожали. Наконец шнурки выскользнули из отверстий, и корсет упал. Брэм тут же опустил его на траву, и Сюзанне вдруг почудилось, что она абсолютно голая. Сейчас она чувствовала себя уязвимой и беззащитной.
        — Что мне теперь делать?  — спросила она с дрожью в голосе.
        Его дыхание ласкало ее ухо.
        — Просто дыши.  — Он поцеловал ее.  — Просто будь здесь, со мной. Будь самой собой.
        Быть самой собой? Значит, он не хотел, чтобы она стала другой. Хотел, чтобы она была такой, как сейчас… Эта мысль очень ее радовала и наполняла грудь приятным теплом.
        Она взяла его лицо в ладони и поцеловала прямо в губы. Потому что его драгоценные слова заслуживали поцелуя. И еще потому, что она действительно оставалась самой собой, а целовать его — было именно то, что ей больше всего хотелось делать.
        Когда же поцелуй их прервался, он прошептал:
        — Я должен тебя увидеть.  — Его руки потянули ее платье, опуская его ей на бедра.  — Всю тебя. Сейчас.
        Она помогла ему, раскачиваясь из стороны в сторону до тех пор, пока шелковая ткань не уступила и не опустилась на землю. Потом он взял ее за руки и помог ей переступить через него. После чего молча отступил, чтобы полюбоваться. И чем дольше затягивалось молчание, тем больше она нервничала. Затем появилась неуверенность. Что он о ней сейчас думал? Нравилось ли ему то, что он видел? Какая она, Сюзанна, по сравнению со всеми теми девушками, которых он раньше видел в белых сорочках?
        — Прекрасно…  — пробормотал он, наконец.  — Ты прекрасна, Сюзанна. Спасибо.
        Он провел пальцем по ее руке. Когда же коснулся шрамов, она затаила дыхание. Но ее шрамы, казалось, нисколько его не смутили. Он провел ладонью по ее руке, потом запустил пальцы в вырез сорочки. Его прикосновение обжигало и словно оставляло огненный след.
        — Не знаю, почему так,  — пробормотал он,  — но в мире нет ничего более соблазнительного, чем вот такая сорочка. Ни кружева, ни ленты, ни шелка и меха, ничто не может сравниться с ней.
        Его рука скользнула вниз и коснулась ее груди. Сюзанна судорожно сглотнула. Но он оставался спокойным и осторожно поглаживал мягкие округлости, то и дело касаясь отвердевших сосков. И вид у него при этом был странно задумчивый, как будто он напряженно о чем-то размышлял.
        «Какие мужчины странные…» — подумала Сюзанна. И, нервно рассмеявшись, проговорила:
        — Вы не могли бы хотя бы поцеловать меня?
        — С удовольствием.
        Его губы скользнули по впадинке на ее шее. Затем снова и снова…
        — О, Брэм…
        — Только поцелуи, дорогая. Только поцелуи, клянусь. Я остановлюсь, как только ты скажешь. Но позволь мне целовать тебя, Сюзанна.
        Что ж, если только поцелуи?.. Какой вред может быть от нескольких поцелуев? К тому же…
        Тут Брэм наклонил голову и легонько прикусил сквозь сорочку один из сосков. Сюзанна вскрикнула, потрясенная внезапным взрывом удовольствия.
        — Тише,  — пробормотал он над ее грудью.  — Только поцелуи, только поцелуи…
        Только поцелуи? Ха! В таком случае великие пирамиды в Египте — всего лишь груды камней.
        По всему ее телу проносилась буря ощущений. Она никогда не знала ничего столь же приятного.
        Тут он немного отстранился от нее и воскликнул:
        — О Боже!.. Твои груди — как бутоны роз на чистом снегу! А это…  — Его губы опускались все ниже и ниже.  — Сюзанна, это то, что ставит мужчину на колени.
        — Нет, Брэм,  — отчаянно прошептала она.  — Брэм, пожалуйста, встаньте. Это может повредить вашей ноге.
        Он тяжело вздохнул, а Сюзанна подумала: «Ну вот… Теперь я все испортила. Упрямый дурак скорее умрет, чем признается в небольшой слабости. Конечно, он теперь ни за что не встанет».
        Он тихо застонал, уткнувшись носом ей в живот, а его ладони обхватили ее ягодицы.
        — Ты ведь хотела этого, помнишь? Ты сказала, что заставишь меня стать на колени.
        Да, конечно, она хотела увидеть его на коленях. Думала, что это будет подтверждением ее власти над ним. И вот теперь он на коленях, у ее ног. Но что-то пошло не так. Потому что он завоевал и покорил ее.
        — Да-да, только поцелуи,  — шептал он,  — только поцелуи, клянусь. Позволь мне показать, как приятно это может быть. Я точно знаю, что тебе нужно.
        И губы его прижались к белью, прикрывающему ее лоно.
        — Брэм, я не могу…
        У нее перехватило дыхание, и она, покачнувшись, ухватилась за его плечи.
        — Не бойся, я ведь держу тебя. Ты в безопасности со мной. Я не позволю тебе упасть.
        — Но я…
        — Ты хочешь, чтобы я остановился?
        Она не смогла заставить себя ответить. А он, засмеявшись, сказал:
        — Вот видишь…
        Брэм раздвинул плечом ее ноги и принялся ласкать ее и целовать. Сюзанна громко застонала и тотчас почувствовала, как увлажнилось ее лоно. И теперь все вокруг нее как будто перестало существовать. Исчезла музыка, еще недавно доносившаяся из кондитерской. И даже перестал шуметь ветер. Не было ничего, кроме наслаждения, которое дарил ей Брэм. А в момент оргазма она закричала, покачиваясь на волнах удовольствия. Когда же пришла в себя, Брэм крепко обнял ее и привлек к себе, затем уложил на траву, а сам лег с ней рядом.
        Так они и лежали под ивой, а их руки и ноги переплелись, как корни дерева. И казалось даже, что у них было одно общее дыхание и свое собственное небо, нависшее над ними в их уютном отдельном мире.
        Почувствовав, что она дрожит, Брэм пробормотал:
        — Не бойся, все хорошо.
        Он прижался губами к ее лбу.
        Но она не была напугана, просто была… ошеломлена. Что все это значило для него? И что это значило для нее? «Только поцелуи»,  — напомнила она себе. Да, для него это были всего лишь поцелуи. Он не хотел романтических привязанностей.
        — Ты такая страстная, Сюзанна. Такая красивая… Я мог бы показать тебе, что такое настоящее удовольствие.
        — Расскажи о нем,  — услышала она собственный голос.
        Сюзанна не понимала, что заставило ее это сказать. Конечно, она знала, что такое половой акт,  — то есть знала то, что в книгах рассказывалось о соитии и репродукции человека. Она работала рядом с акушерками и слышала, как девицы в посудомоечной хихикали и сплетничали между собой. Но она хотела узнать, что это значило для него и что, по его мнению, это будет означать для них обоих.
        Он поднес ее ладонь к выпуклости на своих штанах.
        — Чувствуешь это?
        Она кивнула. Как она могла не почувствовать такое?
        — Так вот, это для тебя, Сюзанна. Для твоего наслаждения.
        — О Боже, все… это? Такое большое?
        Брэм рассмеялся и поцеловал ее шею.
        — Да, все это. Все оно — для тебя.
        Он взялся за подол сорочки и медленно приподнял ее до бедер, скользя пальцами вдоль чувствительной ямки у нее под коленом. Затем его рука оказалась у нее между ног, и пальцы коснулись теплой и влажной интимной плоти.
        — А это — для меня,  — сказал он с улыбкой.  — Так что все очень просто.
        Очень просто… Выходит, так он это понимал. Несложный и вполне естественный акт. Взаимное удовлетворение потребностей и желаний. Но это означало, что они с ним были созданы друг для друга, не так ли?
        Тут он вдруг начал медленно проникать в нее пальцем, погружаясь с каждым мгновением все глубже и глубже. Сюзанна испытала потрясающий оргазм всего несколько минут назад, но сейчас снова почувствовала возбуждение. Она со стоном приподняла бедра навстречу его пальцам, он страстно поцеловал ее, потом внезапно отстранился и вытащил палец из ее лона.
        Сюзанна всхлипнула, словно лишилась чего-то очень для нее важного. Но она тотчас успокоилась, потому что Брэм приник к ней, устраиваясь меж ее ног. Ей пришлось раздвинуть их пошире, чтобы ее холмик оказался плотно прижатым к его восставшей плоти. Взяв ее лицо в ладони, он пристально взглянул на нее и спросил:
        — Ты хочешь меня, Сюзанна?
        Она не могла притворяться; ее тело само ответило за нее — бедра то и дело приподнимались ему навстречу.
        — Да, хочу…  — выдохнула она.
        Он замер.
        — Ты уверена?
        Другой мужчина взял бы ее после первого же ответа, если бы вообще потрудился спросить. Но Брэм хотел твердо знать, что она тоже этого хотела.
        — Да, уверена.
        Она действительно хотела этого. Она знала, что, возможно, никогда не выйдет замуж и никогда не узнает истинной любви. Но она хотела познать страсть и наслаждение и хотела, чтобы это произошло у нее именно с Брэмом.
        — Да, уверена,  — повторила Сюзанна.
        Однако Брэм колебался.
        — А может, мы не должны?.. Может, не сегодня? Ведь первый раз лучше в постели. К тому же у такой девушки, как ты, эта постель должна быть брачным ложем.
        — Я вообще никогда не собиралась выходить замуж. А что касается постели…
        Она посмотрела вверх, на ветви ивы, которые укрывали их, и на редкие звезды, мерцавшие сквозь ветви. Более романтичную обстановку было трудно представить.
        — У всех есть постели, и мне пока подойдет вот эта, на траве.  — Она откашлялась.  — Ты будешь осторожен, не так ли? Я не хочу забеременеть.
        — Я могу быть осторожным. Но ты должна знать, что всегда есть вероятность…
        — Знаю,  — перебила Сюзанна.  — Но я готова рискнуть, если рискнешь и ты.
        Он поцеловал ее в губы.
        — Дорогая, я бы рискнул, даже если бы мне грозили расстрелом.
        Она почувствовала, что ее сердце как будто переворачивается в груди.
        — Тогда… Не стоит медлить, Брэм.
        И на сей раз он не колебался — тотчас задрал ее сорочку еще выше, потом на секунду замер.
        — Ты прекрасна, Сюзанна. Пожалуйста, прикоснись ко мне. Я хочу почувствовать твои руки.
        Она кивнула и тут же, потянувшись к Брэму, вытащила рубашку у него из-под пояса и провела ладонями по его мускулистому телу. Затем рука ее скользнула вниз, к его брюкам. Расстегнув пуговицы, она запустила пальцы внутрь.
        — О Боже!..  — вырвалось у Брэма.
        Он глухо застонал, а она принялась поглаживать его мужской орган, проводя пальцами по всей его длине. «Такой гладкий и сильный,  — поражалась она.  — И он принадлежит мне». При этой мысли она тихонько застонала. И тотчас же раздался стон Брэма.
        — Я не могу ждать,  — сказал он, отстранившись от ее груди.  — Я больше не могу…
        Он принялся приподнимать ее сорочку все выше и выше, пока она не оказалась у нее под мышками. А потом его горячая возбужденная плоть прижалась к ее лону, и Сюзанна снова застонала, теперь уже гораздо громче.
        — Последняя возможность,  — сказал Брэм сквозь стиснутые зубы, чуть отстранившись от нее.  — Если ты не хочешь, Сюзанна…
        Но она тотчас поняла: все ее тело жаждало освобождения и обладания. Она тоже не могла больше ждать.
        — Нет, я хочу, Брэм. Я хочу тебя…
        Глава 16
        — Тогда я твой,  — прошептал он, погружаясь в нее всего лишь на дюйм.  — Возьми меня. Прими меня.
        Он медленно утопал в ней, переместив большую часть своего веса на здоровую ногу и заставляя себя быть терпеливым, поскольку ее тело еще только училось вмещать его. Она смотрела на него огромными глазами, и он видел в них беспокойство. Что ж, понятно… Ведь это у нее первый раз.
        Постепенно увеличивая темп и наслаждаясь остротой переживаний, он проговорил:
        — Да, милая… Все очень просто. Вот так. Очень хорошо…
        Когда он полностью вошел в нее, она страдальчески вздохнула, и его сердце сжалось в груди — он ужасно не хотел причинять ей боль.
        — Очень больно?
        Она прикусила губу и покачала головой.
        — Нет, не очень.
        — Ты сможешь, дорогая…  — Он испустил стон удовольствия.  — Ты сможешь справиться с болью, если я буду двигаться?
        — А это обязательно?
        Он изо всех сил пытался сдержать смех.
        — Я так думаю, милая. Я… Я должен двигаться — или сойду с ума.
        Брэм выскользнул из нее на мгновение, прежде чем снова погрузиться. Она была такой теплой и мягкой… А его удовольствие было необыкновенно острым и сладостным. Удерживая свой вес на локтях, чтобы не придавить ее, он осторожно приподнимал и опускал бедра. Он сдерживал себя, казалось, целую вечность, совершая только самые плавные движения, хотя потребность в быстром яростном ритме все сильнее его терзала. Но Брэм сопротивлялся этому усилием воли. Сюзанна заслуживала большего и лучшего, чем просто животное совокупление. Она подарила ему себя, и он не хотел, чтобы она сожалела об этом ни сегодня вечером, ни сорок лет спустя.
        — Так лучше?  — спросил он.
        — Немного.
        Немного? Нет, этого недостаточно.
        — Дорогая, я хочу, чтобы тебе было хорошо.
        — Мне… хорошо!  — выдохнула она. Ее руки скользнули по его спине.  — Да, мне нравится… Нравится, что ты так близко.
        — Вот и прекрасно!
        Когда он скользнул в нее в следующий раз, ее бедра приподнялись ему навстречу, и она издала стон ободрения. Он снова погрузился в нее. А затем снова и снова.
        — Ох, это…  — Она опять застонала.  — О, Брэм, теперь так хорошо…
        Да, теперь все было чертовски хорошо. Их тела уже двигались в одном ритме, и казалось, что теперь они достигли настоящего единения — ничего подобного Брэм прежде не испытывал, он даже не знал, что подобное возможно.
        А за ветвями этой ивы находился совсем другой мир. Океаны, горы, ледники, дюны… И где-то далеко шли войны. Но Брэма сейчас ничего не волновало. Он хотел только одного — быть здесь, с этой женщиной. И у него не было никаких целей, никаких обязанностей, кроме одной-единственной — заполнять ее и доставлять ей такое наслаждение, чтобы она задыхалась, стонала, кричала…
        Он принадлежал ей.
        Их губы слились в страстном поцелуе, и Брэм невольно подумал: «Как же приятно заявлять о своих правах на нее сразу обоими способами». Он был очень высокий и, предаваясь любви с другими женщинами, не всегда мог одновременно целовать их. Но Сюзанна и в этом отношении идеально ему подходила.
        Вскоре их поцелуи прервались. Сюзанна впилась ногтями в плечи Брэма, и это привело его в дикое возбуждение; теперь он брал ее яростно и неистово, совершенно забыв про нежность и осторожность.
        И он хотел, чтобы она первая вознеслась к блаженству, потому что сам он был уже на грани.
        «Пожалуйста, Сюзанна. Быстрее, пожалуйста»,  — мысленно твердил Брэм.
        Ее прикрытые веки затрепетали, голова откинулась назад, а лебединая шея изящно вытянулась, мерцая в полумраке. «Так красиво»,  — промелькнуло у Брэма. И он пробормотал:
        — Боже, ты прекрасна… Ты прекрасна, Сюзанна.
        И тут ее тело напряглось, и она вскрикнула. А Брэм сдерживался из последних сил. Когда же он понял, что не сможет сделать еще один толчок, не пролив семя, он вырвался из ее объятий, и семя пролилось ей на живот.
        «Ты теперь моя»,  — подумал он, затихая.
        — Тебе хорошо?  — спросил он, как только смог заговорить.
        — Да.  — Она устроилась у него на груди, и он покрепче прижал ее к себе.  — О, Брэм, я даже и не мечтала, что будет так замечательно.
        Он поцеловал ее в висок, вдыхая аромат ее волос.
        — Мы не должны были делать это,  — сказал он, не испытывая даже намека на сожаление.
        — Я знаю.  — Она вздохнула.  — Но я так рада, что мы это сделали. Это было прекрасно.
        — Более чем прекрасно. Это было…
        Он попытался найти подходящее слово, но не сумел.
        — Неописуемо?  — спросила она с улыбкой.  — Да-да, именно так.
        Внезапный шум заставил их вздрогнуть.
        — Ты слышал?..
        Сюзанна прижалась к любовнику.
        Раздался звон стекла, и они отпрянули друг от друга.
        Брэм тотчас вскочил на ноги и помог Сюзанне подняться. И они молча начали собирать свою одежду. Они не знали, что произошло, но были уверены, что срочно требуется их вмешательство.
        Брэм мгновенно застегнул свои бриджи, затем повернулся к Сюзанне, чтобы помочь ей управиться с платьем.
        — Я сама,  — сказала она, прислушиваясь к шуму.  — Иди быстрее.
        Брэм тут же выбрался из-под ивы и побежал через площадь.
        В переулке, между магазином «Всякая всячина» и кондитерской, собралась небольшая толпа, и Брэм, увидев, что люди стоят плотным кольцом, решил, что там вспыхнул кулачный бой. Он протиснулся сквозь толпу, стремясь предотвратить драку, однако не обнаружил в центре круга ни одного из своих мужчин. Зато увидел мальчиков Руфуса и Финна, катающихся по земле. Братья дрались, отчаянно размахивая кулаками. Судя по всему, они выпали в переулок прямо через витрину кондитерской — повсюду были осколки битого стекла.
        — Изворотливый ублюдок!  — процедил один из близнецов, сплевывая кровь.
        — Идиот!  — ответил другой, ударив брата в живот.  — Мы ведь близнецы, и если я ублюдок, то и ты тоже.
        — Заткнись, лживый мерзавец!
        Под ними захрустело стекло, и Брэм решил, что пришло время положить этому конец. Он наклонился и стащил одного из близнецов с другого.
        — Все, хватит. Что тут у вас происходит?
        — Это Руфус начал,  — сказал один из братьев.
        — Да, но все из-за Финна,  — ответил другой, утирая кровь с виска.
        Тут Брэм наконец-то разобрался, кто из них кто. Он повернулся к Руфусу.
        — Из-за чего драка?
        Руфус впился взглядом в своего брата.
        — Он солгал мисс Шарлотте. Он танцевал с ней дважды. Сначала — как он сам. А затем еще раз, назвавшись моим именем.
        Финн криво усмехнулся:
        — Просто тебе жаль, что ты сам до этого не додумался.
        — Ах, так?!
        Руфус шагнул к брату, но Брэм удержал его.
        — Ни с места!  — рявкнул он.  — Вы оба!
        Схватив обоих мальчиков за воротники, он бросил взгляд на Шарлотту Хайвуд — та выглядела очень взволнованной, как выглядела бы любая четырнадцатилетняя девочка, за внимание которой дрались мальчики. И конечно, она не собиралась успокаивать их. А толпа зевак просто развлекалась.
        Но Брэм знал: он должен был всем объяснить, что такие драки не допускаются.
        — Теперь слушайте!..  — сказал он, сильно встряхнув близнецов.  — То, что вы делали,  — это неприличное поведение для…
        — На помощь! Помогите!
        Все повернулись на отчаянный женский крик.
        У входа в кондитерскую, превращенную в таверну, толпились дамы. И мисс Диана Хайвуд медленно и тяжело опускалась в дверях, хватая ртом воздух. Ее кожа была бледной и влажной, а пальцы беспомощно сжимались в кулаки.
        — О Боже! Снова приступ астмы!  — закричала миссис Хайвуд, всплеснув руками.  — О Боже! Это не должно было случиться! Мисс Финч обещала, что Спиндл-Коув излечит ее.
        Сюзанна уже была здесь; она растирала спину задыхавшейся девушки.
        — Ее настойка…  — сказала она спокойно.  — Где ее настойка? Она держит ее в своей сумочке?
        — Я… не знаю. Она, возможно, в гостинице или…  — Шарлотта побледнела.  — Не знаю…
        — Ищите в кондитерской,  — сказала Сюзанна мистеру Фосбери.  — На столах, на полу, на фортепиано.  — Дамам же она сказала: — Пойдите поищите в комнате Хайвудов в гостинице.  — Как только леди удалились, она взглянула на Руфуса.  — У меня есть запасная партия в кладовой. Синяя бутылка, справа на верхней полке. Вы с Финном побыстрее бегите туда. До Саммерфилда и обратно, ясно?
        Близнецы кивнули и побежали по переулку.
        — Позвольте мне пойти вместо них,  — сказал Брэм.
        Сюзанна покачала головой:
        — Нет, им нужно отвлечься.  — Она взглянула на ногу Брэма.  — К тому же они быстрее.
        Что ж, правильно. Он, Брэм, просто калека, совершенно бесполезный человек.
        — Может, я пойду за доктором?
        — Нет, не надо. Ее и так лечили все подряд. И если честно, то на многие мили вокруг нет ни одного хорошего доктора.
        Брэм кивнул и тяжко вздохнул. Черт побери! Он никогда не уклонялся от боя. Он рисковал собственной жизнью, если можно было спасти чужую. Но сейчас он ничем не мог помочь Сюзанне, и это ощущение бессилия угнетало его. За восемь месяцев выздоровления он понял, что не очень-то умеет справляться с собственной беспомощностью.
        Но Сюзанна держала все под контролем. Сосредоточив внимание на Диане, она спокойно говорила:
        — Просто расслабьтесь, дорогая, вы справитесь с этим.
        — Вот она, настойка. Я нашел ее!  — воскликнул кузнец, выходя из кондитерской.
        Он отдал крошечный пузырек Сюзанне и сразу же отошел.
        — Спасибо,  — кивнула Сюзанна. Она отвинтила крышечку и налила в нее темную жидкость. Затем обратилась к Брэму: — Вы не могли бы поддержать ее? Если она будет дрожать, лекарство может пролиться.
        — Да, конечно.
        Наконец-то он хоть что-то мог сделать.
        Брэм опустился на колени около задыхающейся девушки и осторожно обнял ее.
        — Не бойтесь, держите ее как можно крепче,  — сказала Сюзанна.  — Она должна оставаться неподвижной.  — Откинув голову Дианы Брэму на плечо, она вылила содержимое крышечки в посиневшие губы девушки.  — Глотайте, дорогая. Я знаю, что это трудно, но вы сможете…
        Мисс Хайвуд кивнула и сделала глоток. Затем опять начала задыхаться.
        — Что теперь?  — спросил Брэм.
        — Теперь будем ждать,  — ответила Сюзанна.
        Они молча ждали, напряженно прислушиваясь, как мисс Хайвуд борется с удушьем. Спустя несколько минут хрипы смягчились, и на щеках появился легкий румянец. Постепенно дыхание начало восстанавливаться, и Диане стало лучше.
        — Вот и хорошо,  — пробормотала Сюзанна.  — Теперь, дорогая, дышите глубоко и медленно. Худшее позади.
        Брэм отпустил молодую женщину, оставив ее заботам Сюзанны.
        — Все в порядке, дорогая,  — шептала она, поглаживая влажный лоб Дианы.  — Все закончилось. Все хорошо.
        В этот момент к ним приблизилась Минерва, прибежавшая из «Рубина королевы».
        — Диана!.. Боже мой, что случилось?
        Она взяла сестру за руку.
        — У нее был приступ астмы,  — ответила Сюзанна.  — Но ей теперь лучше.
        Минерва поцеловала сестру в бледный лоб.
        — О, Диана, я не должна была оставлять тебя в этом месте. Я знала, что тебе не нужно танцевать.
        — В этом нет вашей вины, Минерва.
        Девушка вскинула голову.
        — О, я очень хорошо знаю, кто виноват во всем этом!  — Ее пристальный взгляд сосредоточился на человеке, стоявшем в некотором отдалении.  — Это все из-за вас, сэр!
        Вся толпа тотчас же уставилась на Колина. Но Брэм чувствовал, что это и его вина. Да, безусловно, его кузен также был виноват. Но он, Брэм, нес ответственность за него.
        И Сюзанна тоже это знала. В то время как все остальные смотрели на Колина, она смотрела на него, Брэма. И в ее взгляде ясно читалось: «Не говори, что я тебя не предупреждала».
        — Мы ни за что не останемся в этом ужасном месте!  — завопила миссис Хайвуд, прижимая носовой платок ко рту.  — Я знала, что курорт в Кенте был бы лучшим выбором.
        — Мама, пожалуйста… Давайте обсудим это потом.
        Минерва взяла мать под руку.
        Сюзанна помогла Диане Хайвуд подняться, потом сказала:
        — Дамы, давайте отведем ее в гостиницу, где она сможет отдохнуть.
        — А я могу помочь?  — спросил Брэм, взяв под локоть мисс Хайвуд.
        — Нет, спасибо, милорд.  — Сюзанна грустно улыбнулась ему.  — Этим вечером вы и ваши друзья натворили уже достаточно.
        — Я буду ждать тебя,  — пробормотал он.  — Увидимся позже, в Саммерфилде.
        Сюзанна покачала головой:
        — Нет, пожалуйста, не надо.
        — Но я хочу помочь… Поручи мне хоть что-нибудь.
        — Только одно. Оставь меня,  — прошептала Сюзанна. Она отвела взгляд и добавила: — Пожалуйста, Брэм.
        Он со вздохом поклонился и отступил в сторону. Молодые дамы тут же столпились вокруг Сюзанны, и вместе они отправились в «Рубин королевы».
        Брэм снова вздохнул. Итак, он подвел Сюзанну. Она попросила, чтобы он положил конец этому безумию, а он отказался. И теперь мисс Хайвуд заболела, а кондитерская в руинах. Да, он очень подвел Сюзанну. А ведь она отдала ему свою девственность… Проклятие!
        Что ж, завтра он постарается все исправить. А сегодня вечером у его кузена будут большие неприятности.
        — Идите все домой,  — сказал он мужчинам, слонявшимся по переулку.  — Выспитесь, избавьтесь от похмелья, а завтра приходите сюда на рассвете. Пока мы не приведем в порядок это место, не будет никаких тренировок.
        Мужчины тут же разошлись, оставив Брэма наедине с Колином. Тот осмотрелся и с усмешкой покачал головой.
        — Да, я, безусловно, оставил здесь свой след. Вряд ли где-нибудь в Англии после моего отъезда оставалась таверна в более неприглядном состоянии.
        Брэм в гневе уставился на кузена.
        — Ты думаешь, это забавно? Заведение Фосбери все в осколках, а одна молодая леди этим вечером чуть не умерла.
        — Знаю-знаю,  — кивнул Колин. Он провел рукой по волосам.  — Вообще-то это совсем не забавно. Но откуда я мог знать, что так произойдет? Ты должен понять: я не собирался причинить кому-нибудь ущерб. Мы только хотели немного повеселиться.
        — Повеселиться?.. А ты не подумал о том, что у дам есть причина для сохранения этой мирной деревушки? Или о том, что миссия, которую мы должны здесь выполнить, гораздо важнее развлечений?  — Колин не ответил, и Брэм сказал: — Нет, конечно, ты об этом не думал. Ты никогда ни о чем другом не думаешь — только о том, как бы найти возможность повеселиться.
        — О, пожалуйста, не надо… Ты тоже никогда не задумываешься о чувствах других людей. Все мы просто являемся препятствием на пути к твоей воинской славе.  — Колин вскинул руки.  — Я не хочу находиться в этой Богом забытой деревушке!
        — Тогда уезжай. Найди кого-нибудь из своих развратных друзей и сиди у него на шее в течение следующих нескольких месяцев.
        — Ты что, действительно думаешь, что эта идея не пришла мне в голову сразу же после нашего приезда сюда?! Господи, можно подумать, что я не смог бы найти лучшего жилья, чем этот ужасный замок.
        — Тогда почему ты все еще здесь?
        — Да потому что ты мой кузен, Брэм!
        Это была лишь констатация факта, не более того. Но Колин, в гневе сжав кулаки, продолжал:
        — Ты был моим самым близким родственником с тех пор, как мои родители… В общем, сам знаешь. Но мы с тобой едва разговаривали друг с другом последние десять лет. А ведь теперь, после смерти твоего отца, я твой единственный родственник.
        — Да, конечно,  — кивнул Брэм.
        Колин же вновь заговорил:
        — Так вот, кузен, я уеду завтра утром. Я избавил бы тебя от своего общества сейчас же, но я не путешествую по ночам.
        — Да, конечно.  — Брэм снова кивнул. И тут же добавил: — Только ни сегодня, ни завтра ты никуда не поедешь.  — Он указал на кондитерскую.  — Ты все здесь разгромил, и, черт побери, ты же все это и исправишь.
        Убедившись, что Диана благополучно добралась до своей комнаты и прилегла отдохнуть, Сюзанна спустилась в гостиную «Рубина королевы». Там она обнаружила, что весь ее мир летит в тартарары. Из каждого угла комнаты слышались жалобы.
        — О Боже, о Боже!  — взывала одна из молодых дам, яростно обмахиваясь веером.  — Я чувствую, что со мной случится нервный припадок.
        — Не могу поверить, что я пила виски,  — стонала другая.  — И танцевала с рыбаком. Если мой дядя услышит об этом, то меня с позором вернут домой.
        — Наверное, я должна пойти наверх,  — заявила третья.  — Сейчас же начину паковать вещи.
        А затем кто-то наконец произнес слова, от которых у Сюзанны кровь застыла в жилах.
        — Мисс Финч, а что случилось с вашим платьем? Все пуговицы застегнуты неправильно. И посмотрите на свою прическу.
        — Я…  — Сюзанна старалась сохранить спокойствие.  — Наверное, сегодня вечером я слишком поспешно одевалась.
        — Но это непохоже на вас,  — заметила Вайолет Уинтерботтом.  — И я думала, что вы наверняка появитесь в деревне раньше меня — я слишком долго отдыхала,  — но вы пришли позже. По дороге вы стали жертвой какого-то несчастного случая?
        — Что-то в этом роде.
        Усевшись в ближайшее кресло, Сюзанна тяжело вздохнула.
        Затем она заметила пронизывающий взгляд Кейт Тейлор, а потом — пристальный взгляд Минервы. После чего уже все леди повернулись к ней. И все они смотрели на нее с удивлением.
        Как глупо! То, что она пережила с Брэмом, было… неописуемо, и она не собиралась сожалеть об этом. Но совершить такое неподалеку от площади, где их могли заметить… А ведь в это самое время разразился всеобщий бедлам, и жизнь молодой женщины оказалась в опасности.
        Но мисс Хайвуд была не единственной, кто оказался в опасности. Могли пострадать и Кейт с Минервой. Ведь если Спиндл-Коув перестанет считаться уважаемым местом — удастся ли им тогда реализовать свои таланты и наслаждаться свободой и независимостью?
        — Мисс Финч…  — Кейт села рядом, взяла ее за руку и спросила: — Вы ничего не хотите нам рассказать? Может, хоть что-нибудь?
        Сюзанна молча сжала руку подруги. Она никогда не была злой, но в этот миг возненавидела весь мир. Она ненавидела всех этих женщин, которых считала подругами. И ненавидела себя за то, что своим поведением этим вечером могла им повредить. Но больше всего она злилась из-за того, что не могла признаться подругам в том, что отдала свою девственность самому сильному, самому чувственному, самому нежному мужчине.
        Судорожно сглотнув, Сюзанна пробормотала:
        — По пути в деревню… я упала. И больше всего пострадало мое платье. Вот и все.  — Она поднялась с кресла и добавила: — Я иду домой, чтобы отдохнуть. И предлагаю всем последовать моему примеру. Я знаю, что это был необычный вечер, но надеюсь увидеть вас всех завтра утром. Завтра четверг. И давайте следовать нашему обычному распорядку.
        Глава 17
        — А по четвергам,  — сказал Брэм,  — они стреляют.
        Он стоял вместе с Колином на краю зеленого поля неподалеку от Саммерфилда. И оба с удивлением наблюдали, как леди Спиндл-Коув, хрупкие, как цветы, надели перчатки из замши и выстроились в строй напротив ряда мишеней. Позади женщин стоял длинный деревянный стол, на котором лежали луки, стрелы, пистолеты и кремневые ружья. Неплохой выбор оружия.
        Стоя во главе строя, Сюзанна объявила:
        — А сейчас — луки.  — Она положила стрелу на тетиву и натянула ее.  — Итак, на счет «три». Один… Два…
        Все дамы одновременно выпустили стрелы, которые полетели в мишени.
        Брэм вытянул шею, чтобы увидеть, куда попала Сюзанна. Точно в центр, конечно. Он не удивился. В данный момент вряд ли что-нибудь в Сюзанне Финч могло его удивить.
        Леди быстро зашагали по полю, чтобы отыскать свои стрелы. Но взгляд Брэма был прикован только к Сюзанне. Она шла через высокую траву плавно и уверенно, как длинноногая африканская газель, обладающая изяществом и силой.
        — Пистолеты, пожалуйста,  — сказала она, как только все вернулись.
        Сюзанна сменила лук и стрелы на пистолет, и все леди тоже взяли пистолеты. Держа оружие в вытянутых руках, они прицелились в черные мишени. А затем грянули выстрелы.
        — Эта картина дико возбуждает,  — пробормотал Колин, повторяя вслух мысли Брэма.  — Я не прав?
        — Еще как. Могу пообещать тебе свою компанию в аду.
        Колин взглянул на кузена удивленно.
        — А ты-то думал, что у нас с тобой нет ничего общего.
        После выстрелов на каждой из мишеней появилась аккуратная дымящаяся дырочка. Брэм присвистнул, восхищаясь тем, как метко они стреляли.
        — А теперь ружья!  — объявила Сюзанна, прикладывая к плечу свое.  — Один… Два…
        Раздался грохот, и все выстрелы опять оказались точными. Но одна из мишеней взорвалась небольшим количеством бумаги, а не обычной паклей и соломой. Ветер подхватил листок, и тот приземлился у ног Брэма.
        — Что это?  — спросил Колин. Он нагнулся, чтобы поднять листок.  — Страница из какой-то книги. Автор… Миссис Уортингтон.
        Как ни странно, это имя было знакомо Брэму, но он не мог вспомнить, где его слышал.
        Колин же добавил:
        — Не понимаю, почему это место называют бухтой Старой девы. Это должна быть бухта Амазонки. Или залив Валькирии.
        — Да, безусловно,  — буркнул Брэм.
        Он прилагал все силы и обливался потом, пытаясь собрать местных мужчин и обучить их военному искусству, а тем временем Сюзанна уже создала собственную армию. Армию из дам.
        Она была самой удивительной женщиной, которую он когда-либо встречал. Как жаль, что этим утром, глядя на мишень, она скорее всего представляла его, Брэма, лицо, а может быть, его мужское достоинство.
        Взяв себя в руки, Брэм направился в сторону женщин-стрелков, у него возникло ощущение, что он представляет собой движущуюся мишень. Сюзанна заметила его и нахмурилась. Приблизившись к ней, он показал открытые ладони, как бы предлагая мир.
        — Я же говорил, что рискну. Даже если это грозило бы мне расстрелом.
        — Сэр, что вы здесь делаете?
        — Наблюдаю. И восхищаюсь.  — Он бросил взгляд в сторону женщин.  — Вы хорошо обучили своих дам. Я впечатлен. Впечатлен, но не удивлен.
        Сюзанна слегка покраснела.
        — Я всегда считала, что женщина должна знать, как защитить себя.
        Она потянулась за рогом для пороха и отполированным до блеска именным пистолетом.
        — Мужчины работают с восхода солнца, чтобы восстановить кондитерскую,  — сообщил Брэм. Он кивнул в сторону кузена.  — Я привел Пейна, чтобы он принес свои извинения. Если он не сделает этого, можете использовать его в качестве мишени для учебной стрельбы.
        Она не улыбнулась.
        — К сожалению, кондитерская — последний пункт в списке нанесенного ущерба. И он должен извиниться не передо мной.
        Брэм с беспокойством осмотрел группу женщин-стрелков.
        — Мисс Хайвуд все еще чувствует себя плохо?
        Сюзанна насыпала заряд пороха в пистолет, забила пыж, положила поверх пулю и загнала еще один пыж.
        — Я заходила к ней рано утром. Она отдыхает из осторожности, но не думаю, что она будет долго страдать из-за того инцидента.
        — Я рад слышать это.
        — Однако,  — Сюзанна подняла свое оружие,  — ее мать теперь настаивает на том, чтобы увезти дочерей из Спиндл-Коув. Видите ли, есть хороший курорт в Кенте. Ей сказали, что там делают замечательные процедуры с пиявками и ртутью.
        Сюзанна повернулась, прицелилась и выстрелила. Из ствола показалась струйка дыма. Брэм мог бы поклясться, что видел дым, исходящий даже из ее ушей. Он со вздохом пробормотал:
        — Я сейчас пошлю кузена, чтобы извинился перед ними. Говорят, он может быть очень очаровательным, общаясь с дамами.
        — Честно говоря, милорд, даже не знаю, в чем больше яда. В очаровании вашего кузена или в ртути.  — Сюзанна опустила оружие и понизила голос: — Миссис Хайвуд собирает чемоданы. Мисс Уинтерботтом и миссис Ландж тоже говорят об отъезде. А если уедут они, то и другие, несомненно, последуют за ними. И в результате репутация нашего убежища будет уничтожена. Все семьи отзовут домой дочерей и девушек, находящихся под опекой. Все будет кончено. И из-за чего?.. Ваша милиция обречена потерпеть неудачу. Мужчины абсолютно безнадежны.
        Плевать на оружие и на дам, наблюдающих за ними. Брэму хотелось заключить ее в объятия и прижать к себе так же крепко, как тогда, под ивой.
        — Сюзанна, посмотрите на меня.
        Брэм ждал, пока ее ясные, синие, как ирисы, глаза не встретились с его глазами.
        — Я все исправлю,  — сказал он.  — Я знаю, что подвел вас вчера вечером, но это не повторится. Мы с кузеном убедим ваших леди, что они будут здесь в безопасности. И они останутся. До ярмарки летнего солнцестояния я буду держать мужчин в узде — и подальше от вас. Так или иначе, но в течение следующих двух недель они станут милицией, которая произведет впечатление на гостей вашего отца.
        Она недоверчиво хмыкнула.
        — Я так и сделаю, Сюзанна. Потому что это долг офицера. Сделать из малопривлекательных мужчин солдат и гарантировать, что они обучены и подготовлены для службы в любое время и в любом месте, где понадобится. Это именно то, что я умею и делаю очень хорошо.
        — Да, знаю. Я уверена, вы очень способный командующий, когда вам не приходится бороться с кексами к чаю, поэзией и размахивающими дубинками «синими чулками».
        — Я отвлекся. Но все из-за вас, мисс Финч.
        Ее губы чуть дрогнули в улыбке, и Брэм тотчас попался на этот рыболовный крючок. Но затем все исчезло — она отвернулась от него, глядя в сторону деревни. И было очевидно, что она очень беспокоилась за благополучие этих мест.
        Брэм в очередной раз вздохнул.
        — Сюзанна, не переживайте.  — Он отступил на шаг.  — Я собираюсь оставить кузена здесь, чтобы он пресмыкался перед вашими дамами. Если хотите, можете заставить его упасть на колени. Я же собираюсь поговорить с вашим отцом.
        — Подождите.  — Она повернулась к нему.  — Вы обещали, что мой отец не будет ни в чем участвовать. Вы дали мне слово.
        — О, не волнуйтесь. Я не собираюсь говорить с ним о милиции. Разговор будет… о вас и обо мне.
        Наблюдая, как он идет к дому, Сюзанна задавалась вопросом: правильно ли она поняла его? Брэм только что сказал, что собирается поговорить с ее отцом о них двоих? Ну, тогда это похоже на…
        — О, черт побери!
        Приподняв юбки, Сюзанна побежала за Брэмом.
        Она нагнала его, когда он уже подходил к боковому входу дома.
        — Что вы имели в виду,  — спросила она, задыхаясь,  — когда сказали, что собираетесь говорить с моим отцом? Вы, конечно не собираетесь…
        — Конечно, собираюсь.
        Слуга открыл дверь, и он вошел в дом, оставив ее на пороге без каких-либо объяснений. Дразня ее. Непонятный, загадочный человек…
        — Остановитесь всего лишь на минуту,  — попросила она, шагая за ним по коридору.  — Вы подразумеваете,  — она понизила голос до шепота,  — брак? И если это так, то разве вы не должны поговорить сначала со мной?
        — А вам не кажется, что то, что мы совершили накануне, делает подобный разговор неуместным?
        — Нет-нет, я не согласна.  — Ее охватила паника, и она взяла его за руку, не давая уйти.  — Вы собираетесь рассказать моему отцу… о прошлой ночи?
        — Да. Кратко. Если я так внезапно попрошу у него вашей руки, он непременно захочет узнать причину подобной поспешности.
        — Но если мой отец захочет узнать причину, то и все остальные захотят. Все леди. Вся деревня. Брэм, вы не можете сделать этого.
        — Сюзанна, я должен.  — Он поднял на нее взгляд своих изумрудно-зеленых глаз.  — Этого требуют приличия…
        Она всплеснула руками.
        — С каких это пор вас стали волновать приличия?
        Он не ответил. Отвернулся и пошел дальше. Быстро прошел по коридору и остановился перед входом в мастерскую ее отца.
        — Сэр Льюис!
        Брэм сильно постучал по дверному косяку.
        — Не сейчас, пожалуйста,  — послышался ответ.
        — Он работает,  — прошептала Сюзанна.  — Никто не тревожит его, когда он работает.
        Брэм лишь повысил голос:
        — Сэр Льюис, это Брэмвелл! Мне нужно поговорить с вами по вопросу, не терпящему отлагательств.
        — О Боже!  — вырвалось у Сюзанны.
        — Ну, хорошо,  — сказал отец.  — Идите в мою библиотеку. Встретимся там через несколько минут.
        — Спасибо, сэр.
        Брэм развернулся и без каких-либо комментариев направился в библиотеку сэра Льюиса. Сюзанна некоторое время постояла, мучаясь вопросом: стоит ли ей поговорить с Брэмом — или лучше отвлечь отца? Возможно, она должна просто побежать наверх, упаковать чемодан и… скрыться на каком-нибудь маленьком, не отмеченном на карте острове. Она слышала, что Сандвичевы острова[9 - Южная Георгия и Южные Сандвичевы острова — британская заморская территория в Индийском океане.] прекрасны в это время года.
        Идея была заманчива, но она все же пошла в библиотеку. Брэм стоял как мрачный монолит в центре комнаты. Сейчас он походил на человека, ожидавшего собственных похорон.
        — Почему вы это делаете?  — спросила она, закрывая дверь.
        — Потому что так — честно. И я не могу поступить иначе.  — Он тихо вздохнул.  — Я не должен был делать то, что сделал вчера, если я не готов отвечать за это сегодня.
        — Но разве меня это вообще не касается? Разве вам совсем наплевать на мои чувства?
        — Мне не наплевать ни на вас, ни на ваши чувства, в этом и дело. Вы получили хорошее воспитание и образование, а я забрал вашу добродетель.
        — Нет, не забрали. Я сама отдала вам ее. Свободно и без каких-либо ожиданий.
        Он покачал головой:
        — Послушайте, я знаю, что вы придерживаетесь современных идей. Но мои собственные представления о браке более традиционные. Средневековые, как вы любите говорить. Если мужчина… почти что на площади лишает девственности девушку, получившую аристократическое воспитание, он должен на ней жениться. Конец истории.
        Конец истории? В том-то и проблема… Возможно, она не была бы так напугана перспективой замужества — на самом деле брак мог бы сделать ее головокружительно счастливой,  — если бы Брэм видел в их свадьбе начало, а не конец истории. И если бы эта история подразумевала любовь, дом и семью и заканчивалась словами: «И жили они счастливо и умерли в один день».
        Но он думал иначе и следующей фразой все разъяснил:
        — Это в ваших интересах, вот увидите. Мы поженимся до того, как я вернусь на войну, а затем вы будете вольны поступать как угодно. Вы будете леди Райклиф и сможете продолжить свою деятельность, но уже как графиня, что лишь поможет вам. К тому же у меня есть деньги. Много, и вы будете хорошо обеспечены.
        — Как практично…  — пробормотала Сюзанна.
        Много лет прошло с тех пор, как она мечтала получить предложение руки и сердца, но ни одно из тех воображаемых предложений не походило на это.
        Шагнув к столу, Сюзанна уселась на него и свесила ноги. Немного помолчав, заявила:
        — У меня достаточно и денег, и влияния в обществе. Если же вы осуществите свой дурацкий план сегодня утром, то можете умереть. Ведь в каждой комнате этого дома имеется смертоносное оружие. Вы понимаете, насколько велика вероятность, что мой отец убьет вас?
        Если только его не хватит апоплексический удар…
        Брэм пожал плечами:
        — На его месте я тоже захотел бы убить такого, как я.
        — И даже если отец этого не сделает,  — продолжила Сюзанна,  — он может разрушить вашу жизнь. Лишить вас всех почестей и знаков отличия. Разжаловать вас в пехотинцы.
        На это он ничего не ответил. Ага… значит, такой аргумент произвел на него некоторое впечатление.
        — Подумайте хорошенько, Брэм. И пожалуйста, перестаньте вести себя так… по-рыцарски. Или я…  — Она указала на алебастровый саркофаг.  — Или я засуну вас в этот гроб и закрою крышку.
        Его брови поползли вверх.
        — Знаете, Сюзанна, когда вы так говорите, меня еще больше к вам влечет.
        Он подошел к ней. Слишком близко.
        — Мое предложение не только долг чести.  — Он коснулся ее бедра, и желание вспыхнуло в ней как молния.  — Вы должны знать это, Сюзанна. То, что было между нами… Поверьте, я хочу этого снова, снова и снова. Каждый раз — по-разному.
        Долгий и томный вздох вырвался из ее уст. Ей сразу же стало жарко, и щеки ее порозовели. Какой же глупой она была… Полагала, что если один раз удовлетворит свою страсть, то успокоится на всю оставшуюся жизнь. Нет, она будет желать этого мужчину всегда — пока жива.
        Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она положила руку ему на грудь. Сохраняя некоторое расстояние между ними, но в то же время касаясь его. Наслаждаясь его сильным телом.
        — Брэм…  — Она судорожно сглотнула.  — Поверьте, Брэм, вожделение — это не причина для вступления в брак.
        Он ненадолго задумался, потом заявил:
        — Полагаю, что это именно та причина, по которой и женится большинство людей.
        — Но мы не большинство…  — Она помолчала.  — Может быть, глупо говорить вам это, но вы… Вы мне нравитесь.
        У него дрогнул подбородок.
        — Я… нравлюсь вам?
        — Да, очень. Более того, я полюбила вас. И я уважаю вас за то, что вы так ответственно относитесь к своим обязанностям. Ведь я такая же. И я не хотела бы, чтобы вы погубили свою карьеру и репутацию. А вы, надеюсь, не хотите погубить меня. Но это может произойти с нами обоими, если вы сейчас поговорите с моим отцом.
        Он выпрямился и снова задумался. Потом сказал:
        — Но я должен был сделать вам предложение. Иначе перестал бы себя уважать.
        — Однако ничего не сказали о ваших чувствах. Вы предложили мне выйти за вас замуж, чтобы иметь возможность какое-то время укладывать меня в постель. Затем вы собираетесь оставить меня, чтобы встретить очередную пулю с чистой совестью. Пожалуйста, примите мой вежливый отказ, милорд.
        Он покачал головой:
        — Нет, Сюзанна. Это был бы обман, а я не хочу обманывать сэра Льюиса. Ваш отец очень много для меня сделал. По крайней мере, он заслуживает…
        — Приветствую. Что здесь происходит?
        Сэр Льюис стоял в дверном проеме все еще в своем рабочем фартуке.
        Сюзанна улыбнулась, сидя на столе, и прощебетала:
        — О, ничего особенно. У нас с лордом Райклифом всего лишь скандальный тайный роман.
        Сэр Льюис замер. Потом вдруг рассмеялся.
        Сюзанна же с улыбкой спрыгнула со стола.
        — Вот видите?  — прошептала она, проходя мимо ошеломленного Брэма.  — Нет больше никакого обмана.
        Она многозначительно похлопала ладонью по подбородку. Брэм понял намек и, закрыв свой разинутый рот, выстрелил в нее свирепым взглядом, в котором было и восхищение, и раздражение.
        Все еще посмеиваясь, сэр Льюис проговорил:
        — А я-то задавался вопросом: почему мне вчера пришлось ужинать в одиночестве? Райклифу повезло, что я не сразу услышал о том скандале в деревне. В противном случае я бы проверил на нем свою новую винтовку.  — Он подошел к бару и откупорил графин с виски.  — Ну, Брэм, говори начистоту! Только будь кратким.
        — Конечно,  — кивнул Брэм.  — Сэр Льюис, я пришел, чтобы обсудить с вами важный вопрос. Это касается мисс Финч. И предложения.
        Сюзанна похолодела. Значит, он все-таки хотел продолжать?..
        — Какого предложения?  — спросил ее отец.
        Брэм откашлялся.
        — Видите ли, сэр… Вчера вечером, мисс Финч и я…
        — Мы говорили о смотре милиции,  — перебила Сюзанна.
        — О, правда?
        Сэр Льюис протянул гостю бокал с виски.
        Брэм отхлебнул из бокала. Потом вдруг осушил его одним глотком.
        — Так вот, сэр, как вы знаете, нас вызвали из столовой, чтобы мы навели порядок в деревне. Но… Когда мы там появились, случилось так, что мы…  — Брэм откашлялся.  — Сэр Льюис, мы…
        — Поспорили,  — закончила Сюзанна.  — И спорили очень страстно.
        — О чем же?
        Сэр Льюис нахмурился.
        — Об интимных отношениях,  — заявил Брэм.
        И тут же выразительно взглянул на Сюзанну.
        Она вскинула подбородок.
        — Да, папа, именно так. Мы говорили об отношениях полов. Видите ли, папа, старания милиции нарушают… укрепляющую атмосферу, необходимую дамам. Судя по всему, потребности мужчин и женщин в этой деревне не совпадают, и мы с лордом Райклифом обменялись довольно резкими выражениями.
        — Боюсь, что я дал взбучку мисс Финч,  — пробурчал Брэм.
        Сюзанна тут же закашлялась.
        — Однако,  — продолжал Брэм,  — когда мы закончили дискуссию, то пошли к площади. И там мы вступили…
        — В милицию,  — подхватила Сюзанна.
        Отец посмотрел на нее с удивлением.
        — В милицию?..
        — Да. Мы решили забыть о наших разногласиях и работать вместе для блага общего дела.
        Она взглянула на Брэма, и тот великодушно махнул пустым бокалом.
        — О, действительно, мисс Финч, продолжайте. Расскажите все. А я подожду и выскажусь в конце.
        Они обменялись взглядами, и оба вдруг улыбнулись. Более того, Сюзанна с трудом удерживалась от смеха, хотя ничего смешного в этом разговоре не было.
        — Я понимаю, папа, что смотр милиции — это очень важно,  — продолжила девушка, повернувшись к отцу.  — Но если честно, то… Насколько я знаю, лорду Райклифу трудно признать, что начало не вселяет надежду. Откровенно говоря, его рекруты безнадежны. Смотр может оказаться катастрофой, которая поставит в неудобное положение всех нас.
        — Нет, подождите,  — сказал Брэм.  — Ведь у нас было всего несколько дней. Я обучу этих мужчин…
        — Вы ведь сказали мне, что я могу высказаться,  — перебила Сюзанна. Она снова повернулась к отцу.  — В то же самое время, папа, среди дам в «Рубине королевы» растет озабоченность. Упражнения милиции сорвали их расписание, и они лишились самого запоминающегося времени лета — планирования ярмарки летнего солнцестояния. Некоторые дамы думают об отъезде из Спиндл-Коув, что также может стать катастрофой, пусть и другого рода.  — Она тяжело вздохнула.  — Так что лорд Райклиф и я… мы решили сотрудничать и защитить то, что является самым дорогим для нас обоих. Тренировки милиции и приготовления станут общей задачей всех жителей деревни. Нам очень много нужно сделать, и лорд Райклиф признал, что не сможет обойтись без моей помощи.  — Она осторожно взглянула на Брэма.  — Но вместе мы сумеем сделать так, чтобы все нами гордились. Что вы об этом думаете, папа?
        Сэр Льюис пожал плечами:
        — Мне это кажется логичным. Но думаю, что не стоило беспокоить меня из-за этого и отвлекать от работы.
        — Есть еще кое-что…  — сказал Брэм.  — Вопрос, который требует вашего ответа.
        Сюзанна сглотнула.
        — Папа, мы можем устроить бал?
        — Бал?..  — эхом отозвались мужчины.
        — Да, бал. И мы бы хотели устроить бал здесь, в Саммерфилде. Офицерский бал сразу после полевого смотра. Я знаю, папа, что у вас будут уважаемые гости по этому случаю, и бал — прекрасный способ оказать им честь и развлечь их. Это также будет наградой для добровольцев милиции после тяжелого труда. Молодые дамы будут с нетерпением ожидать бала. И у них появится причина, чтобы остаться.
        — Хорошо, Сюзанна. Вы можете устроить бал.
        Отец поставил свой бокал на стол.
        А затем его поведение резко изменилось — взгляд сэра Льюиса рассеянно блуждал по комнате, словно старик что-то искал. И Сюзанна почувствовала, что наступил один из тех ужасных моментов, когда ее дорогой папа, которого она боготворила с детства, превращался в незнакомца по имени Льюис Финч. И этот человек выглядел очень старым и очень усталым.
        Сэр Льюис протер глаза и проговорил:
        — Я знаю, что на первый взгляд эта милиция кажется довольно глупой затеей. Но очень многое лежит на чаше весов для всех нас. И я с удовлетворением вижу, как вы двое работаете вместе, чтобы обеспечить наш успех. Спасибо. Теперь извините меня.
        С этими словами старик вышел из комнаты.
        Брэм повернулся к Сюзанне. Лицо его было непроницаемым.
        — Не могу поверить, что вы это сделали, дорогая.
        — Не можете поверить, что я спасла вашу жизнь и карьеру? Кажется, для вас между тем и другим нет различия.
        — Но вы только что дали своему отцу основание сомневаться во мне. Вы сказали ему, что без вашей помощи я не смогу выполнить его поручение.
        Она вздохнула. Почему так получается, что мужчины, такие большие и сильные, оказываются такими хрупкими, когда дело касается их гордости?
        — Да, я сказала ему, что вы не сможете сделать это один. И в этом нет ничего постыдного.  — Она подошла к Брэму, хотела прикоснуться к нему, но, передумав, скрестила руки на груди.  — Как только что сказал мой отец, слишком многое лежит на чаше весов. И я действительно знаю, что этот смотр значит для вас. Вы должны проявить себя после ранения, и это ваш единственный шанс.
        Ему хотелось возразить, но он все же кивнул:
        — Да, это так.
        — Тогда позвольте вам помочь,  — сказала Сюзанна.  — Я хотела бы, чтобы у вас самого все получилось, но мы должны смотреть фактам в лицо. У вас есть чуть более двух недель, чтобы обеспечить мужчин формой и обучить их должным образом. Я уже не говорю о подготовке самого смотра. Очень много предстоит сделать, вы не справитесь без меня.
        Брэм провел ладонью по волосам.
        — Теперь, когда вы добавили к смотру еще и офицерский бал,  — да, полагаю, что не смогу.
        — Это была чистая импровизация,  — призналась Сюзанна.  — Но вышло хорошо, верно? Если что и заставит миссис Хайвуд и других остаться — так это перспектива бала. Поэтому все мы, мужчины и дамы, должны стремиться к успеху.
        — Что-то мне подсказывает, что у вас, мисс Финч, уже есть какой-то план.
        — Не план,  — она улыбнулась,  — а расписание. Как вы знаете, по понедельникам — прогулки. По вторникам — морское купание. По средам мы в саду, а по четвергам стреляем. По пятницам же мы всегда поднимаемся наверх, к замку. Устраиваем там пикник, делаем эскизы, даем театральные представления. А иногда просто беседуем или плетем интриги. Так вот, сейчас мы объединим приятное с полезным. И все получится, вот увидите.  — Тут Сюзанна вдруг поцеловала Брэма в щеку и добавила: — Спасибо вам за все.
        Он схватил ее за локоть, не давая отступить.
        — А как насчет нас? Что будет с нами?
        — Ну, вы… Вы мне все еще нравитесь.  — Собравшись с духом, она спросила: — А я вам нравлюсь?
        На несколько минут воцарилось молчание. И в тот момент, когда Сюзанна уже начала отчаиваться, Брэм вдруг обвил ее руками и привлек к своей груди. И тотчас же ее тело вспомнило каждый дюйм его тела и каждую секунду их блаженных любовных ласк. А затем вернулась знакомая боль, эта сладостная и острая боль желания, которая только усилилась, когда он впился в ее губы страстным поцелуем. Спустя несколько секунд она начала задыхаться, жаждущая и влажная.
        Затем Брэм чуть отстранился от нее и вздохнул. Прежде чем повернуться и уйти, он произнес одно-единственное слово.
        Он сказал:
        — Нет.
        Глава 18
        Ему не «нравилась» Сюзанна Финч. Брэм это точно знал.
        «Нравится» — это как бланманже. Нечто приятное и банально сладкое. Такое всегда на столе. Это то, от чего человек мог бы и не отказаться, но не попросил бы второй порции. В слове «нравится» не было той дикой, безрассудной страсти, которая заставила его лишить девственности леди на деревенской площади.
        Нет, ему не «нравилась» Сюзанна. Кроме того, Брэм был в недоумении, не знал, как описать свое эмоциональное состояние. Что же касается Сюзанны…
        В данный момент Сюзанна была очень занята.
        — У миссис Ландж превосходный почерк,  — пробормотала она, водя карандашом по бумаге.  — Пусть и займется приглашениями.
        Она появилась в замке рано утром в сопровождении девушек, которые устроили пикник. Они проводили свое собрание в юго-западной башне замка Райклиф и сидели здесь уже много часов на складных табуретках на фоне чаек, парящих над сверкающим аквамариновым морем.
        Дамы разрабатывали план действий на ближайшие две недели.
        Брэм же поглядывал на Сюзанну, иногда украдкой отхлебывая из стакана виски. Он пытался разобраться в клубке чувств и побуждений, волнующих его сердце.
        — За нашивки будет отвечать Шарлотта. А также за… подготовку зарядов.
        Сюзанна записала это в конец очень длинного списка и теперь тщательно его просматривала. Причем упорно смотрела только на бумагу.
        А его взгляд был прикован к ней. Брэм был очарован ею. Когда он начал думать, что хорошо знает Сюзанну Финч, она предстала перед ним совсем другой. Каждый час, а возможно, каждую минуту выявлялся новый оттенок ее красоты. Очередной наклон головы изобретал новые сплавы меди и золота в ее волосах. Когда же солнечный свет скользил по ее плечу, он видел, что ее кожа над декольте была необычайно тонкой и светлой… почти прозрачной.
        Черт возьми, было бы просто глупо определять его чувства словом «нравится». Да и слово «любовь» казалось не самым подходящим.
        Он знал, что все ее возражения против брака были логичными. Она превратила свою жизнь… в счастливую жизнь старой девы. Его же военная карьера не оставляла места для жены. К тому же столь поспешная свадьба стала бы горем для сэра Льюиса и скандалом для Сюзанны. Но он, Брэм, все равно собирался жениться на ней. Ведь когда он смотрел на Сюзанну, ему на ум приходило одно только слово, не особенно изящное и поэтическое, но гораздо более емкое, чем слово «нравится». И оно было весьма красноречивым.
        «Моя»,  — думал он, глядя на Сюзанну.
        И не важно, чем придется платить,  — он просто обязан был сделать ее своей.
        — Итак,  — подытожила она,  — кажется, все.  — И опустила список на колени.  — Очень много работы, но я думаю, мы справимся.
        — Уверен, что справимся.
        Брэм взял список и прочитал его.
        — Я думаю, все уже здесь.
        Сюзанна посмотрела вниз, во двор замка, где на поросшей травой земле собравшиеся мужчины и женщины Спиндл-Коув устроили пикник.
        — Это значит, что мой кузен унижался достаточно красиво,  — заметил Брэм.
        Она улыбнулась:
        — Наверняка. И, судя по всему, остальные мужчины сделали то же самое. Вы превзошли самого себя, сэр.
        — Едва ли.
        Сам Брэм принял предложение устроить пикник всерьез. В ожидании гостей его добровольцы из милиции сделали навесы, разложили одеяла и завалили стол закусками, предоставленными кондитерской «Милые маргаритки». По крайней мере он предполагал, что заведение Фосбери вновь превратилось в «Милые маргаритки».
        — Руфус и Финн, кажется, урегулировали свои разногласия,  — добавила Сюзанна.
        — Они получили урок. Гораздо легче добиться женского внимания, объединившись в озорстве, чем разделившись в злобе. Вон, посмотрите…
        Близнецы повязали шарф на шею ягненка и предложили приз той девушке, которая первая снимет его. Участвуя в погоне, Шарлотта помчалась за Диннером во всю прыть, но зацепилось ногой за камень и упала.
        Сюзанна, стоящая рядом с Брэмом, тихонько вскрикнула и сжала его руку.
        — Не бойтесь, все в порядке,  — сказал он.  — В этом возрасте они могут падать сколько угодно. Она быстро оправится.
        Мистер Кин помог Шарлотте встать на ноги, и девушка с бодрым видом отряхнула юбки. Фосбери тотчас предложил ей утешительный кекс к чаю, и у всех наблюдающих это вызвало добродушный смех.
        — Вот видите? Она цела,  — сказал Брэм с улыбкой.
        — Как приятно видеть всех здесь после того кошмара в кондитерской.
        Сюзанна тоже улыбнулась.
        — Пусть они этим утром хорошенько отдохнут. Потому что потом для развлечений не будет времени. У всех мужчин Спиндл-Коув впереди очень много работы.
        — И у женщин,  — добавила Сюзанна многозначительно.  — Но сейчас мы должны спуститься к ним и сделать объявление… Было бы очень хорошо, если бы мы объединили наши усилия.
        Брэм тут же кивнул:
        — Да, конечно. Не могу не согласиться.
        Когда они спускались по винтовой лестнице, он вдруг произнес:
        — У меня идея. Почему бы мне не представить вас как будущую леди Райклиф?
        Глаза Сюзанны в ужасе распахнулись.
        — Но я не леди Райклиф!
        — Еще нет. Но будешь ею.  — Ей следовало знать, что он не собирался отказываться от своего замысла — лишь отложил его.  — Или, может быть, пока я могу называть вас просто своей любовницей?
        — О, Брэм!..
        Она толкнула его в бок.
        — Тогда — моя тайная возлюбленная. А что? До тех пор, пока вы отказываетесь выйти за меня замуж, дело обстоит именно так.
        — О Боже, помоги мне…  — всхлипывала Сюзанна, пока он вел ее к зеленой лужайке во дворе замка.
        — Соберитесь все вокруг меня!  — закричал Брэм, когда они оказались в центре лужайки.  — Мы с мисс Финч хотим сделать объявление!
        Услышав, как он ее представил, Сюзанна вздохнула с облегчением. Она надеялась, что Брэм не будет столь смел, чтобы сделать их секрет достоянием гласности. Но все же она догадывалась, что от него всего можно ожидать.
        Когда мужчины и женщины обступили их, Брэм проговорил:
        — Как вы знаете, я дал слово сэру Льюису Финчу и по доверенности — герцогу Танбриджу, что в Спиндл-Коув состоится полевой смотр нашей боевой мощи. Смотр состоится в день ярмарки летнего солнцестояния. До нее у нас не больше двух недель.
        Мужчины переглянулись. А Аарон Доус, покачав головой, пробормотал:
        — Довольно сложная задача, милорд.
        — Сложная?  — буркнул Фосбери.  — Скорее безнадежная. Мы даже не умеем маршировать по прямой линии.
        — У нас даже нет формы,  — добавил Кин.
        — Нет, мы не безнадежны!  — Брэм произнес это таким властным голосом, что все, включая и Сюзанну, приняли стойку «смирно».  — И мы даже не напуганы. У нас есть все, что требуется. И главное — у нас есть план! Мисс Финч сейчас все объяснит.
        — Мы все будем работать вместе. И мужчины, и дамы,  — заявила Сюзанна, держа перед собой лист бумаги.
        — Дамы?!  — воскликнула миссис Хайвуд.  — Какое отношение имеют дамы к планированию смотра милиции?
        Сюзанна спокойно ответила:
        — В Спиндл-Коув леди могут делать все, что им угодно. И я знаю, что смотр вне сферы нашей обычной деятельности. Но сейчас каждый должен внести вклад в общее дело и проявить самую сильную сторону своего таланта. Мужчинам нужна наша помощь, а нам нужны мужчины, чтобы добиться успеха. Если у нас не будет милиции — как вы думаете, герцог оставит замок незащищенным? Нет. Он, конечно, пошлет другие войска, которые расположатся здесь. И нет сомнения: если на утесе появится компания чужих солдат, Спиндл-Коув, та, какой мы ее знаем,  — она пристально взглянула в глаза каждой даме,  — прекратит свое существование.
        Женщин, похоже, охватила тревога.
        — Она права! Деревня будет захвачена!
        — Нам всем придется вернуться домой!
        — А мы только-только восстановили кондитерскую!
        Шарлотта вскочила на ноги.
        — Мы не можем этого допустить, мисс Финч!
        — Этого не случится, Шарлотта. Мы всего лишь должны показать герцогу и нескольким сопровождающим его генералам, что милиция лорда Райклифа подготовлена и в состоянии защитить Спиндл-Коув.
        Слово взял Брэм.
        — Все добровольцы расположатся здесь, в замке!  — объявил он.  — От вас потребуется максимум усилий. От восхода до заката. Мы составили график. Капрал Торн отвечает за строевую подготовку. Так что подготовьтесь к муштре. А лорд Пейн…  — Брэм бросил взгляд на удивленного кузена.  — Со своим природным талантом в подрывной области он будет отвечать за артиллерию. Что касается огнестрельного оружия…  — Брэм повернулся к Сюзанне.  — Мисс Финч будет проводить занятия по меткой стрельбе.
        Ропот изумления прокатился среди собравшихся.
        — Что?!  — вскрикнула миссис Хайвуд.  — Леди будет обучать мужчин стрелять?!
        — А вы не знали?  — спросил Брэм.  — Ведь она прекрасный стрелок.
        Покраснев, Сюзанна вернулась к своему листку.
        — Мисс Тейлор пока что перестанет давать уроки музыки, чтобы усиленно заниматься с Финном и Руфусом. Миссис Монтгомери и миссис Фосбери возглавят комитет по обмундированию. И все леди будут оказывать помощь в шитье по вечерам.  — Она опустила бумагу.  — Очень важно, чтобы мужчины выглядели элегантно и безупречно одетыми. Это должно произвести хорошее впечатление.
        Брэм тотчас добавил:
        — Также очень важно развлекать гостей. И их будут принимать…
        — В Саммерфилде,  — закончила Сюзанна.  — Сразу же после полевого смотра мы устроим офицерский бал.
        — Бал?  — переспросила миссис Хайвуд.  — О, это хорошие новости. Наконец-то у моей Дианы появится шанс блеснуть. Она ведь поправится к этому времени. Как вы думаете?
        — Я уверена.
        — А вы, лорд Пейн…  — Лицо матроны расплылось в улыбке.  — На сей раз вы должны пригласить Диану на красивую медленную кадриль. Никаких диких контрдансов!
        Колин поклонился.
        — Как вам будет угодно, мэм.
        Стремясь перевести разговор на другую тему, Сюзанна, откашлявшись, проговорила:
        — А теперь о подготовке бала. Я прошу мисс Уинтерботтом и миссис Монтгомери заняться меню. Салли Брайт и мистер Кин, у вас безупречный вкус, так что художественное оформление за вами. Мисс Тейлор, конечно, займется выбором музыки. А мистер Фосбери… Я надеюсь, вы испечете несколько пирогов. Наш повар в Саммерфилде не может конкурировать с вашими кондитерскими изделиями. Ну а теперь, миссис Ландж…
        Дама тут же кивнула.
        — Да-да, поняла. Я буду рада написать поэму к этому случаю.
        Сюзанна улыбнулась.
        — Вот и хорошо. Спасибо, миссис Ландж.
        — А что насчет меня?  — подала голос Шарлотта.  — У всех есть задание. Я тоже хочу.
        Сюзанна снова улыбнулась.
        — О, у меня есть очень важная работа для тебя, Шарлотта. Это я объясню тебе позже, в гостинице.  — Она опустила свой листок и добавила: — Разумеется, наше обычное расписание временно не действует.
        — Да, у нас очень много дел,  — кивнул Брэм.  — Так что заканчивайте завтракать. Уберите одеяла и навесы. И снимите шарф с ягненка. Через пятнадцать минут все мужчины должны собраться для тренировки.
        Прежде чем все разошлись, Сюзанна объявила:
        — Леди, мы собираемся в гостинице, чтобы начать кроить обмундирование.  — Когда все поднялись с одеял, она повернулась к Брэму.  — Я думаю, все прошло так, как ожидалось.
        Он кивнул:
        — Похоже, что так.
        Если честно, она наслаждалась последней четвертью часа. Ведь она стояла рядом с Брэмом как равная, а не выступала против. И они говорили вместе, а не обменивались колкостями. Они обращались к друзьям и соседям, и она вдруг почувствовала…
        Сюзанна сделала шаг назад и внимательно посмотрела на Брэма.
        — Что?  — спросил он, почему-то смутившись.
        — Ну, просто… Вы внезапно стали выглядеть совсем как лорд. Когда стояли, обращаясь к жителям деревни. Словно вы родились с титулом, а не получили его всего неделю назад.
        Брэм вдруг нахмурился.
        — Мой отец был генерал-майором, но не графом. И я не собираюсь об этом забывать.
        — Да, конечно. Я не это имела в виду. Ваш отец был великим человеком, и естественно, что вы всегда будете гордиться тем, что вы его сын. Но сегодня он мог бы гордиться вами, не так ли?
        Он не знал что ответить. После длительной паузы наконец сказал:
        — Лучше пойду подготовлюсь к тренировке.
        — Да. Полагаю, я тоже должна идти.
        Когда он проходил мимо нее, она вдруг сказала:
        — Брэм, подождите.
        Возможно, ей следовало коснуться его плеча, но она почему-то прикоснулась к его мускулистой груди. Сюзанна тотчас отдернула руку, но гулкое биение его сердца словно эхом отдавалось в ее ладони еще несколько долгих секунд.
        А следующие ее слова были уже совсем лишены благоразумия.
        — Брэм, у нас есть еще одна задача, которой нет в моем списке.  — Она понизила голос: — Это дело… требует нашего совместного участия. Наедине.
        — Правда?  — В его изумрудно-зеленых глазах вспыхнуло желание.  — Не могу отрицать, что я заинтригован. Назовите место и время, и я буду там.
        — В бухте,  — пробормотала Сюзанна, надеясь, что не совершает непоправимой ошибки.  — После наступления темноты. Сегодня вечером.
        Глава 19
        В небе сверкали звезды, и над землей висела огромная желтая луна, освещавшая тропинку, по которой Брэм спускался в бухту. Добравшись до галечного берега, он осмотрелся. Сюзанны на берегу не было.
        Может быть, ей не удалось ускользнуть из дома? А может, она передумала встречаться с ним? Хотя возможно, что она вообще не собиралась с ним встречаться — просто захотела подшутить.
        Тихий всплеск привлек его внимание.
        — Сюда,  — послышался ее голос.
        — Где ты, Сюзанна?
        — Я здесь, в воде.
        — В воде?..  — Его глаза начали привыкать к темноте, и теперь он заметил очаровательную русалку, погруженную по шею в море.  — Сюзанна, что на вас надето?
        — Присоединяйтесь ко мне, если хотите узнать.
        Никогда еще Брэм не сбрасывал одежду так быстро.
        Он разделся донага, хотя в Спиндл-Коув сейчас было довольно прохладно. Но не совершать же обратную прогулку в замок в мокрой одежде…
        — Проклятие, вода такая холодная…  — пробормотал Брэм.
        — На самом деле не слишком. Привыкнете.
        Брэм бросился в море, зная, что лучше сразу же окунуться целиком, чем погружаться постепенно, продлевая тем самым пытку холодной водой. Добравшись до Сюзанны — в этом месте вода была ему по пояс,  — он коснулся ее плеча и проворчал:
        — Ох, опять этот ужасный купальный костюм.
        Она рассмеялась хриплым возбуждающим смехом. И он, не удержавшись, привлек ее к себе и крепко обнял.
        — Брэм, что вы делаете?  — спросила она.
        — Обнимаю тебя. Здесь очень холодно.
        — Вы…  — Она понизила голос до шепота.  — Вы голый?..
        — Прости, свой купальный костюм я забыл.  — Он рассмеялся.  — Но ты ведь уже видела все, что могла увидеть. И здесь никого нет, кроме нас двоих.
        — Точно.
        — Тогда почему же мы шепчемся?
        — Не знаю!  — сказала она громко, с раздражением.
        — Мы могли бы согреть друг друга. Не хочешь?
        Она оттолкнула его.
        — Не шути, пожалуйста. Мы здесь по делу.
        — Поверь мне, я знаю, что я здесь по делу. И это дело — ты.
        — Нет, мы здесь из-за твоего колена.
        — Моего колена?..
        — Да. Я знаю, что оно причиняет тебе боль. И если ты будешь в течение следующих нескольких недель заниматься тем, чем собираешься, то необходимо заботиться о нем должным образом. Особенно потому, что в дальнейшем ты намерен вернуться на должность командующего… Знаешь, я хочу сделать тебя настолько сильным и стойким, насколько это возможно.
        — Я и так сильный.  — Его гордость была задета.  — И ты должна знать, насколько я стойкий.
        Пренебрежительно фыркнув, Сюзанна отплыла от него и подплыла к соседнему валуну, с которого что-то взяла. Судя по грохоту, это была какая-то цепь. Когда она вернулась, Брэм увидел блеск металла в лунном свете.
        — Что это?  — спросил он, нахмурившись.  — Что-то вроде орудий средневековых пыток?
        — Именно.
        — О Боже! Я пошутил! Но ты — нет, не так ли?
        — Нет. Я взяла их из коллекции отца. Это кандалы на лодыжку и ядро к нему. Оно чертовски тяжелое. Вот!
        Сюзанна бросила ядро ему в руки.
        — Ты права, оно чертовски тяжелое.
        Она сняла большой ключ со шнурка на шее и сунула его в отверстие в железной манжете. Ее две половинки тотчас открылись, как раковины моллюска.
        — Это надо надеть вокруг твоей лодыжки и застегнуть, понятно? Стой на здоровой ноге, подними больную, а я надену манжету.
        — Подожди хотя бы минутку. Я хочу убедиться, что все правильно понял. Я ведь в холодном океане, голый…
        — Я не просила тебя раздеваться.
        — И теперь ты хочешь надеть на меня кандалы?
        — Только в буквальном смысле.
        — И этот твой буквальный смысл очень беспокоит меня. Быть «буквально» скованным кандалами — это уже плохо. И откуда мне знать, что ты после этого не бросишь меня здесь мерзнуть всю ночь?
        Она сняла шнурок с шеи и передала ему.
        — Вот. Пусть ключ будет у тебя. Так лучше?
        — На самом деле — нет. Я все еще не понимаю, какова твоя цель.
        — Скоро все поймешь. Подними ногу.
        Брэм повиновался. Но как же он докатился до этого?! Ведь он выполнял ее странные приказы добровольно! А она даже не была обнаженной.
        — Но ты никогда никому не расскажешь об этом,  — сказал он.  — Я серьезно, Сюзанна. Я буду отрицать все это даже на смертном одре. Иначе с моей репутацией будет покончено навсегда.
        — С твоей репутацией? Ты думаешь, я захочу об этом кому-нибудь рассказать?  — Она надела манжету вокруг его ноги.  — Теперь медленно опусти ногу и брось ядро в воду.
        Он опять сделал так, как ему было приказано. И ядро опустилось на галечное дно, утаскивая за собой ногу.
        — Ну вот… Теперь у тебя есть противодействие.
        — Вот уж не знал, что мне нужно еще дополнительное противодействие. Я думал, что мне хватает твоего.
        — Физическое противодействие.  — Она отступила на несколько шагов.  — А сейчас медленно иди ко мне.
        Брэм сделал шаг вперед, ступая на здоровую ногу. Когда же попытался сделать шаг больной ногой, то почувствовал, что ядро и кандалы тащатся позади него. Идти было тяжело и трудно, но благодаря воде все-таки возможно.
        — Очень хорошо,  — сказала Сюзанна, отступая еще на шаг.  — Продолжай идти. Убедись, что ты поднимаешь ногу, а не подтаскиваешь ее. Иди… Как будто ты маршируешь.
        Брэм сделал еще несколько шагов, потом спросил:
        — Но зачем я это делаю?
        Он догнал ее около валуна, но она бросилась в сторону и отплыла от него.
        — Теперь иди вон в том направлении,  — приказала Сюзанна.  — Иди же! А я все тебе объясню.
        Он сделал еще один шаг.
        — Объясни!
        — Все очень просто, Брэм. Ты большой и сильный мужчина.
        — Я очень рад, что ты это заметила.
        — Вообще-то я имела в виду, что ты очень тяжелый. И ты должен нагружать ногу, чтобы восстановить ее прочность. После того как твоя рана зажила, не было смысла оставаться прикованным к постели. А сейчас, когда ты ходишь, бегаешь или маршируешь, ты добавляешь всю массу своего тела к каждому шагу, что приводит к слишком большому напряжению мышц. Но здесь, в море, вода уменьшает давление на твое колено, а кандалы дают тебе необходимую нагрузку.
        Он почти добрался до нее, но она опять отплыла, и за свои старания Брэм получил только брызги в лицо.
        — Если ты будешь делать это регулярно,  — продолжала Сюзанна,  — то сможешь восстановить свои силы, не нанося большого вреда колену.
        Он вынужден был признать, что подобная теория имеет некоторый смысл.
        — Кто научил тебя всему этому?
        — Никто. Два года назад у нас была девушка, которая поправлялась здесь после падения с лошади. Она сломала ногу и даже спустя несколько месяцев после этого с трудом ковыляла. Ее домашний врач сказал, что она останется инвалидом. Бедняжка была безутешна, ей было всего шестнадцать. Она решила, что никогда не выйдет в свет и что у нее не будет семьи. Но, к счастью, отец решил отправить ее сюда.
        — Лечиться?
        Брэм сделал выпад в ее направлении, и на сей раз Сюзанне с трудом удалось ускользнуть от него.
        — Сомневаюсь, что у него была хоть какая-то надежда на лечение. Он, вероятно, надеялся, что она приспособится к жизни старой девы-инвалида. Но морские купания ей чрезвычайно помогли. Мы с ней делали упражнения по нескольку раз в неделю, и когда она уезжала домой в конце лета, то шла уже без чьей-либо помощи. Она даже могла танцевать. Месяц назад я получила от нее письмо. Она сообщила, что помолвлена и что ее жених — наследник барона, очень красивый, между прочим.
        — Сюзанна, а как насчет тебя?
        — В каком смысле?
        — Почему ты не вышла замуж?
        — Ну… это очень просто. Каждое утро я просыпалась, проживала еще один день и возвращалась в постель ночью, не задумываясь о возможности брачных обетов. А спустя несколько лет я вообще перестала принимать их в расчет.
        — Но ты же не хочешь сказать, что никто не делал тебе предложения руки и сердца?
        Она долго молчала. Наконец ответила:
        — У меня никогда не было причин вступать в брак. Ведь я единственный ребенок у отца, и в конечном счете все его состояние и Саммерфилд перейдут ко мне. Хотя я надеюсь, что это случится очень не скоро.
        — Но разве ты не хочешь иметь мужа и детей? Или ты для этого слишком современная?
        На этот раз она молчала еще дольше. Потом вдруг приказала:
        — Повернись! Дойди до того валуна, затем обратно до этого места, и так два раза.
        Но он не двинулся с места. Скрестив руки на груди, проворчал:
        — Ну, уж нет. Со мной такой трюк не пройдет.
        — Какой трюк?
        — Ты должна ответить на мой вопрос, ясно?
        — Не понимаю, о чем ты…
        Она попыталась сделать вид, что ей скучно.
        Но его не так-то легко было одурачить.
        — Нет, понимаешь. Между прочим, ты очень похожа на меня. Словно мы с тобой два экземпляра какой-то редкой экзотической породы. Только я — мужская особь, а ты — женская. Такая умница, как ты, должна знать, что это означает.
        — О, просвети.
        — Это означает, что мы должны спариваться. Потому что мы несем ответственность перед природой.
        Смеясь, она подняла тучу брызг. И закричала:
        — Ну-ка, марш к валуну и назад!
        — Ладно, хорошо. Я дойду вон до того валуна и вернусь обратно менее чем за минуту. Но ты должна все это время оставаться на одном месте. И я приду к тебе, чтобы получить награду за свои страдания.
        — О, правда? И какой же должна быть награда?
        — Поцелуй.
        — Нет, не годится.
        — Перестань, Сюзанна. Ты вовлекала меня в эти глупые игры и заставила кружить по гальке. Я заслужил награду!
        Она с улыбкой покачала головой:
        — После того вечера я знаю, что с тобой не может быть «всего лишь поцелуй». Мы здесь для того, чтобы лечить твое колено, понятно?
        — Я с места не сдвинусь, пока ты не пообещаешь мне поцелуй.
        Она опять помолчала.
        — Что ж, хорошо. Поцелуй так поцелуй. Но ты не будешь целовать меня. Это я поцелую тебя. Согласен?
        Брэм энергично закивал:
        — Да-да, конечно.
        И, возбужденный, сделал так, как обещал — преодолел расстояние до самого далекого валуна, а затем вернулся.
        — А теперь,  — он привлек к себе Сюзанну,  — поцелуй меня.
        В этот момент луна вновь появилась из-за облака, осветив ее, такую красивую, серебристым светом. Хотя, возможно, это была русалка.
        Когда же она взяла его лицо в ладони, Брэм машинально облизал губы, готовясь к поцелую. А она вдруг поцеловала его… прямо в лоб. И, отстраняясь, прошептала:
        — Ну вот…
        Брэм уставился на нее, нервно сглотнув. Он не знал, ругаться, смеяться или плакать. Этот поцелуй был совсем не тем, чего жаждало его тело. Но его душа хотела именно такого поцелуя, хотя Брэм никогда не попросил бы ничего подобного. И сейчас он наслаждался теплом, наполнившим его сердце.
        А Сюзанна, все еще держа его лицо в ладонях, тихо сказала:
        — Я знаю, что тебе нужно, Брэм.
        «Боже, кажется, она права!» — воскликнул он мысленно. Да, возможно, он просто не знал, что ему нужно.
        Не проронив ни слова, Брэм ускользнул от нее, быстро преодолел расстояние до валуна и обратно и, приблизившись к Сюзанне, задыхаясь от желания и тоски, прохрипел:
        — Еще…
        На этот раз она взяла Брэма за руку и провела его пальцами по своей щеке. А потом вдруг уткнулась в его ладонь и поцеловала ее.
        И тотчас же по всему его телу прокатилась волна блаженства, устремившаяся прямо в сердце. Проклятие! Всего лишь поцелуй в ладонь — а он почувствовал его повсюду. У него даже подкосились колени. Ему захотелось упасть к ее ногам, положить голову ей на колени и оставаться так очень долго. Хотелось сказать: «Я твой раб, Сюзанна».
        Он отдернул руку, чтобы избавиться от этих ощущений и мыслей. Но, не выдержав, снова к ней потянулся.
        — О, Сюзанна…
        Быстрая, как рыба, она уплыла прочь.
        — Если хочешь еще, ты должен больше работать.
        Он уступил и в очередной раз пошел к валуну, но теперь гораздо медленнее — требовалось время, чтобы успокоиться. Сюзанна ни в коем случае не должна была узнать, что этими двумя поцелуями она потрясла его до глубины души.
        На обратном пути к ней Брэм попытался отмахнуться от своих ощущений и взять ситуацию под контроль. «Я солдат!  — сказал он себе.  — Да, солдат, а не проситель!»
        Когда же он приблизился к Сюзанне, произошла неприятность — цепь зацепилась за валун, и он, подвернув лодыжку, непроизвольно вскрикнул от боли.
        Она бросилась к нему.
        — С тобой все в порядке? Тебе не больно?
        — Все хорошо,  — солгал Брэм.  — Я в полном порядке.
        — Что ж, с тебя достаточно на сегодня.
        Сюзанна сняла ключ с его шеи и исчезла под водой. Спустя какое-то время ей удалось освободить его лодыжку.
        — Давай снова,  — сказал Брэм, как только она появилась.  — Я могу сделать больше. Я ведь даже не устал.
        — Терпение.  — Она смахнула капельки воды со своего лица.  — Ты замечательно восстанавливаешься и станешь еще сильнее. Но нужно признать, что твоя нога уже никогда не станет такой, как прежде.
        — Нет, она будет такой, как прежде. Должна стать. Я могу согласиться только на полное выздоровление.
        — Почему?
        — Потому что я всегда должен быть впереди. Ведь я командующий.
        Сюзанна подавилась смехом.
        — Брэм, чтобы командовать, тебе не нужно находиться впереди. Поверь, в одном только пальце твоей ноги больше силы, чем у большинства мужчин во всем теле.
        Всем своим видом Брэм попытался изобразить скромность, но, очевидно, у него это не очень-то получилось, и Сюзанна продолжала:
        — Да-да, я серьезно. Ты не замечал, что многие люди хотят тебе понравиться и угодить? Взять хотя бы Руфуса и Финна. Ты знаешь их недостаточно хорошо, чтобы заметить это, но я-то их знаю. И я вижу, что мальчики готовы целовать землю, по который ты хромаешь.
        — Этим мальчикам просто нужен мужчина, который присматривал бы за ними, тот, с чьим мнением они бы считались.
        — Да, верно. И они выбрали тебя.
        Сюзанна обвила руками его шею.
        Вокруг них была прохладная вода, но там, где встретились их тела, вода стала теплой. И Брэму казалось, что каждая клеточка его тела жаждала того, что было у них под ивой.
        — Но если я такой замечательный командир,  — начал он,  — то почему же я не могу заставить тебя подчиниться мне?
        — Потому что ты этого не хочешь. Я нравлюсь тебе именно такой, какая я есть.
        Сюзанна улыбнулась, абсолютно уверенная в том, что она права.
        Но она ошибалась. Такая она ему не просто нравилась. Вероятно, именно такую женщину он мог бы полюбить.
        Проклятие! Неужели любовь? В этой области у Брэма было маловато опыта. Сама мысль о ней казалась опасной. Он относился к любви так же, как к опасным взрывчатым веществам. Решив, что подумает об этом позже, он заявил:
        — Я собираюсь жениться на тебе, Сюзанна.
        — О, Брэм…
        Ее лицо исказилось тревогой.
        — Нет-нет, не делай такое лицо. Каждый раз, когда я предлагаю тебе выйти за меня, на твоем лице появляется такое выражение… Это бьет по самолюбию мужчины.
        — Я могу сделать другое, гораздо более приятное лицо, но только в том случае, если ты решишь здесь остаться — не просто женишься на мне до того, как уедешь и продолжишь жить своей жизнью.  — Она посмотрела в сторону открытого моря.  — Не так-то просто жить там, где другие отдыхают. Ты заводишь множество друзей, но эта дружба очень быстро заканчивается. Леди остаются здесь на месяц или два, а затем возвращаются домой. Как раз в то самое время, когда я сближаюсь с людьми, они уезжают. Конечно, можно стерпеть, когда ты лишаешься дружбы. Можно даже в случае тайного романа — но в случае брака… Нет-нет, Брэм.
        — Но я же не могу предложить тебе поехать со мной. Возможно, твоя жизнь здесь очень похожа на походную, но разница заключается в том, что во время похода люди не уезжают, а умирают.
        Его собственная мать была одной из умерших. И конечно, он не мог подвергнуть Сюзанну такой опасности.
        — Но, Брэм, возможно, мы с тобой могли бы по-настоящему сблизиться. И ты мог бы пообещать мне не уезжать, а я тебе — не умирать. Чем не положительные перемены для нас обоих?
        Он вздохнул.
        — Я лишь могу пообещать тебе вернуться спустя время.
        — С войны?! Брэм, никто не может дать такого обещания. И вот что мне хочется понять… Скажи, почему возвращение должности командующего так важно для тебя? Это что, для подтверждения того, что ты сможешь?
        — Да, отчасти. Но главное не в этом. Видишь ли, просто у меня больше ничего нет. Я пехотный офицер, Сюзанна. Я хотел этого с детства. Хотел так сильно, что покинул Кембридж в тот же месяц, когда мне исполнился двадцать один год. Тогда я наконец-то смог получить доступ к небольшому наследству, которое дедушка мне оставил, и я использовал его, чтобы купить свой первый патент на офицерский чин. Мой отец устроил скандал, но я знаю: в глубине души он был рад, что я сделал это самостоятельно. И я никогда не пользовался его влиянием, собственными силами продвигаясь вверх по служебной лестнице, и отец мной гордился. Когда же до меня дошла весть о его смерти…
        Он со вздохом умолк.
        Она под водой нашла его руку.
        — Я очень сожалею, Брэм. Не могу даже представить, как тяжело тебе было.
        Она не могла представить, а он не знал, как объяснить. Брэм подумал о последнем письме отца, которое получил по обычной почте спустя несколько недель после того, как экспресс-почтой ему сообщили о смерти генерал-майора. В письме не было ничего примечательного, но Брэм никогда не забудет последние фразы письма. «Не чувствуй себя обязанным сразу же отвечать мне,  — писал его отец.  — Я знаю, что в последнее время тебе пришлось написать слишком много писем».
        Отец, очевидно, узнал о Бадахосе, где союзные войска взяли гарнизон ценой таких многочисленных потерь, что сам Веллингтон зарыдал после этого побоища. И поэтому отец знал, что Брэм писал письма, в которых выражал соболезнование родственникам павших. Он написал десятки писем и писал их до тех пор, пока руку не свело от судороги.
        Но отец не говорил пустых слов утешения и не пытался найти смысл бессмысленной смерти — просто дал сыну понять, что все понимает.
        — Потерю отца было трудно пережить,  — сказал он наконец.  — Чертовски трудно. Но утешала мысль, что я сам буду гордо нести фамильное знамя.  — Брэм тяжко вздохнул.  — А через несколько месяцев я был ранен. Не повезло, видно, не заслужил я славную и благородную смерть на поле боя. А теперь я просто хромой солдат без перспектив получения должности командующего.
        — О, Брэм…
        Сюзанна провела ладонью по его лицу, утирая со щек соленую воду.
        — А сэр Льюис — мой последний шанс,  — продолжал он.  — Я писал многим генералам с просьбой дать мне рекомендацию. Но никто мне не ответил. Никто не хочет меня такого.
        — Неправда, Брэм. Я хочу тебя.
        От этих слов у него сжалось сердце. Он крепко прижал к себе Сюзанну, словно эта крошечная бухта была безграничным океаном, а она — его спасательным кругом.
        — Я хочу тебя,  — повторила она. И поцеловала его в подбородок.  — Хочу такого, какой ты есть. Прямо здесь, прямо сейчас.
        Глава 20
        — Прямо здесь?  — отозвался он эхом.  — Прямо сейчас?
        Сюзанна не могла не рассмеяться. Было очень приятно удивить его, ошеломить.
        — Да, конечно. Ведь этим можно заниматься и в воде, не так ли?
        Он кивнул:
        — Да, можно.
        — Ты же не возражаешь, а?
        Он покачал головой:
        — Нет.
        — Вот и хорошо.
        Ее руки опустились к пуговицам купального костюма, и у Брэма перехватило дыхание, когда она расстегнула их одну за другой. Затем она стащила с себя костюм и забросила его на ближайший валун.
        — Подожди, Сюзанна…  — Он обнял ее за талию.  — Ты не должна делать это только потому, что…
        Она приложила пальцы к его губам.
        — Помолчи, пожалуйста. И не смотри на меня с таким удивлением. Я хочу тебя, Брэм. Очень сильно и постоянно. Когда дело касается тебя, даже такая старая дева, как я, кипит от страсти.  — Она поцеловала его в губы.  — Но вряд ли мои слова будут для тебя сюрпризом. Ты ведь знал об этом с самого начала…
        — Да, знал. Но сюрприз в том, что ты все-таки это признала.
        Он обнял ее и впился в губы страстным поцелуем.
        Сюзанна наслаждалась охватившими ее чувствами несколько мгновений. Затем осторожно отстранилась.
        — Подожди,  — сказала она, с трудом переводя дыхание.  — Сегодня моя очередь, и я хочу прикоснуться к тебе везде.
        Брэм с улыбкой кивнул:
        — Хорошо. Не буду останавливать тебя.
        Она начала с того, что провела ладонями по его мускулистым рукам. Затем скользнула вверх, к плечам, и вниз, к его груди, покрытой влажными темными завитками волос. Когда же она провела рукой по животу Брэма, а затем кончиком пальца прикоснулась к его восставшей плоти, он дернулся и глухо простонал:
        — О Боже… Ты не могла бы хотя бы поцеловать меня?
        Что ж, ей и самой этого хотелось. Сюзанна придвинулась к нему, чтобы поцеловать его в подбородок и в шею. И тотчас же почувствовала, что его копье стало еще больше и тверже. С каждым мгновением ее желание усиливалось — но раз уж они приняли решение не торопиться…
        Изо всех сил сопротивляясь искушению, она продолжала ласкать его под водой, а Брэм ласкал ее груди и легонько покусывал соски. Внезапно он чуть отступил и пробормотал:
        — А ты знаешь, что твоя правая грудь немного больше левой?
        Сюзанна была уверена, что ее щеки пылают в темноте — румянец залил ее лицо быстро и неумолимо.
        — Да, конечно, знаю. И я всегда этого очень стеснялась. Всю свою взрослую жизнь. Большое спасибо, что напомнил.
        — Похоже, они у тебя, как две разные личности. Вот эта — великодушная и воспитанная.  — Он приподнял одну грудь.  — А другая… дерзкая, не так ли? Она хочет ласковую трепку.
        Он ущипнул ее левый сосок.
        — Ох, Брэм, ну и беседа…  — пробурчала Сюзанна, чуть нахмурившись.
        — Не обижайся.  — Он все еще ласкал ее груди.  — Ведь это был комплимент.
        — Вот уж не знала, что бывают мужчины, которым нравятся разные груди.
        — Я обожаю их, потому что они твои, Сюзанна. Я обожаю тебя всю.  — Его руки скользнули ниже.  — Эти бедра… они сводят меня с ума. Твоя же округлая очаровательная попка словно создана для моих рук. А твои длинные изящные ноги…  — Он повел рукой по ее ноге.  — Они необычайно красивы. И мне очень нравится, что ты высокая.
        — Правда?
        Она привыкла думать, что это ее основный недостаток, беспокоящий потенциальных женихов (если, конечно, забыть про веснушки, волосы и привычку упрямо отстаивать свое мнение в тот момент, когда нужно изобразить одобрение).
        — Почему же?
        — Потому что я высокий,  — ответил он со смехом.  — А с женщиной маленького роста это огромное неудобство. Видишь ли, все располагается не так, как хотелось бы. Со мной постоянно так случалось.
        Сюзанна рассмеялась, хотя и почувствовала укол ревности. А он посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
        — Пришло время, дорогая. Я больше не в силах терпеть. Обхвати меня ногами.
        Она сделала так, как он попросил, и Брэм, взяв ее за бедра, стремительно вошел в нее. Сюзанна ахнула, но вовсе не от боли, а от неожиданности. И от удовольствия, конечно же.
        К счастью, они были единственными в этой бухте, поэтому, если б захотели, имели бы возможность быть шумными — издавать дикие крики и стоны в темноте ночи. Однако они двигались в полном молчании, и единственными звуками были тихие всплески воды и их хрипловатое неровное дыхание.
        Обхватив Брэма за шею, Сюзанна наслаждалась каждым мгновением их соития, а он, приподнимая и опуская ее бедра, с каждым рывком приближал ее к счастью. И никогда еще она не чувствовала себя такой сильной и такой желанной. В эти мгновения у нее было так спокойно на душе, что она могла забыть обо всех тревогах и заботах. Наконец, почувствовав, что приближается к вершинам блаженства, Сюзанна хрипло выкрикнула:
        — О, Брэм!..
        И, содрогнувшись, замерла в изнеможении.
        И в тот же миг он со вздохом вырвался из ее тела, и она почувствовала, как на живот ей излилось его горячее семя. Затем, прижавшись к ней, он прохрипел:
        — Моя, моя, моя…
        А она, обвивая его руками и ногами и прижимая к себе, покрывала поцелуями его плечи, шею, подбородок и при этом чуть покачивалась на волнах. И сердце ее наполняла нежность, распространявшаяся по всему телу, вплоть до пальцев ног. Ей очень хотелось, чтобы он почувствовал это — почувствовал ее любовь. Но в нем было слишком много гордости, а главное — семейная честь, заставлявшая его вновь отправиться на войну. Как же заставить его остаться? Она собиралась перепробовать все средства, однако почти не сомневалась: скоро наступит тот день, когда ей придется сдаться и позволить ему уйти.
        Но в этот вечер их связывало подлинное чувство, и Сюзанна решила, что будет держаться за эти мгновения счастья так долго, как только возможно.
        Глава 21
        До чего же невозможный человек! Когда она доберется до него, то собственными руками сбросит с утеса!
        Кипя от гнева, Сюзанна поднималась к руинам замка. По пути она видела капрала Торна, тренирующего будущих милиционеров. И было очевидно, что за прошедшую неделю они добились огромного успеха. Причем она, Сюзанна, научила их метко стрелять. Правда, пока лишь несколько человек могли самостоятельно зарядить пистолет.
        Еще несколько минут прогулочным шагом — и она добралась до замка.
        — Где лорд?  — спросила Сюзанна одинокого часового, стоящего в древней полуразрушенной сторожевой будке (она признала в нем одного из добровольцев-фермеров).
        — Прошу прощения, мисс, но я… Не думаю, что его сейчас можно увидеть.
        — Что это значит?!  — возмутилась Сюзанна.  — Я точно знаю, что он здесь.
        — Да, он здесь, но…
        — Лорд Райклиф!  — позвала она, проходя мимо охранника.
        Когда Сюзанна пересекла внутренний двор замка, ее приветствовал Диннер. Он дружески заблеял и уткнулся носом в ее карман.
        — Кто же так избаловал тебя?  — Остановившись, она похлопала ягненка по боку, и снова крикнула: — Лорд Райклиф! На минутку!
        — Я здесь, мисс Финч.
        Она запрокинула голову и осмотрелась.
        — На парапете,  — подсказал Брэм.
        Прикрыв глаза ладонью, она подняла взгляд еще выше, он помахал ей, высовываясь из проема зубчатой стены юго-западной башни. Заходящее янтарное солнце светило за его спиной, и на этом фоне он был дьявольски красив.
        — Я была бы благодарна вам, если бы вы спустились, милорд,  — сказала Сюзанна.  — Нам нужно поговорить.
        — Но сейчас моя смена…
        — Сэр, ведь вы командующий. Разве вы не можете передать свою смену кому-нибудь другому?
        — Я не уклоняюсь от обязанностей, мисс Финч.
        Сюзанна прошла в открытую дверь крепости, пересекла древний зал без крыши и направилась прямо к винтовой лестнице юго-западной башни. Что ж, если он отказывается спуститься и поговорить с ней, то она сама отправится в башню, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
        Поднимаясь по каменным ступеням, Сюзанна кричала:
        — В чем смысл всех ваших посланий?! У портных отвалятся руки, если они будут пытаться удовлетворить ваши абсурдные требования к мундирам. Сначала вы присылаете записку с требованием, чтобы подкладка была из шелка бронзового цвета. А затем приходит новая записка — мол, не надо бронзы, нужен синий. Хорошо, отлично! Но как только мы достали синий цвет, прибывает следующая записка, в которой говорится: «Хочу розовый. Розовый, любых оттенков!» Сэр, вы это серьезно?
        Боже, как много ступеней! Из-за подъема по винтовой лестнице у нее закружилась голова. На минуту Сюзанна остановилась, чтобы перевести дыхание. Продолжив подъем, она решила помолчать, чтобы поберечь силы.
        — Это моя милиция, мисс Финч!  — крикнул Брэм сверху.  — И я хочу то, что хочу.
        — Но вы же понимаете, что нам и так есть чем заняться!  — отозвалась Сюзанна.  — У нас всего несколько дней до полевого смотра. Леди упаковывают заряды, а мисс Тейлор изо всех сил пытается развить чувство ритма у Финна и Руфуса. И все завтрашнее утро мужчины будут практиковаться в меткой стрельбе. У нас просто нет времени для ваших капризов и прихотей, касающихся подкладки мундиров и…
        Не успела она подняться на последнюю ступеньку, как оказалась в объятиях Брэма. Он тотчас подхватил ее на руки и быстро отнес к противоположной стороне башни, где прижал к парапету из холодного камня.
        — Я же сказал тебе,  — прорычал он,  — что я хочу то, что хочу. И сейчас я отчаянно хочу тебя, едва сдерживаюсь. Мне пришлось отправить тебе несколько идиотских записок, чтобы ты наконец-то пришла сюда, упрямая девчонка!
        — Так вот какова была твоя цель… Брэм, ты мог бы так и написать. Но как же все-таки быть с обмундированием?
        — К черту обмундирование. Сделай подкладку мундиров такого цвета, какого захочешь. Мне наплевать на это.  — Он прижал ладони к ее ягодицам и привлек к себе, так что она почувствовала всю силу его желания.  — Я хочу тебя, Сюзанна. Теперь понимаешь?
        Она провела языком по губам.
        — Ну… Возможно, сегодня вечером я смогу ускользнуть из Саммерфилда.
        — Нет, не сегодня вечером. Здесь и сейчас.
        Его слова заставили ее сердце гулко забиться, и колени ее тотчас подогнулись. Осмотревшись, она пробормотала:
        — Наверное, мы здесь не можем…
        — Тут нас никто не увидит,  — ответил Брэм.  — Под нами только скалы и море.
        Сюзанна снова осмотрелась. Все мужчины были внизу — тренировались на склоне. Так что Брэм был прав — никто не мог их здесь увидеть. Они стояли на вершине мира совсем одни.
        Он поймал зубами мочку ее уха.
        — Знаешь, Сюзанна, вчера вечером я купался в одиночестве. Ходил через бухту туда и обратно, пока мои мускулы не превратились в желе. Ты задолжала мне больше поцелуев, чем я могу сосчитать.
        И она вдруг представила себя и Брэма в теплой постели с подушками. Он лежал совершенно голый, и она то и дело целовала его, отдавая то, что задолжала.
        — Но я…  — Она едва не задохнулась, когда его ладони легли на ее груди.  — Но я думала, что сейчас твоя смена.
        — Так и есть.  — Брэм улыбнулся.  — И ты можешь подежурить вместе со мной.
        Отступив, он обнял ее за талию и развернул так, что она оказалась перед каменным парапетом, у одного из проемов зубчатой стены для лучников.
        — Ты видишь?  — Брэм наклонил ее вперед, так что локти Сюзанны легли на зубья стены.  — Видишь бухту и Ла-Манш?
        Он поднял ее юбки.
        — Да, вроде бы…
        Прямо под ними был скалистый вход в бухту, а вдалеке виднелись белые паруса. На западе же оранжево-желтое солнце склонялось к горизонту.
        — Вот и хорошо. Будь начеку. Сейчас твоя смена.
        Решительным движением он еще выше задрал ее юбки, затем нашел узкий разрез в ее панталончиках и расширил его, разорвав ткань. После чего раздвинул ее ноги пошире и кончиком пальца коснулся нежной интимной плоти. Сюзанна тихонько застонала и тут же услышала шорох — Брэм расстегивал бриджи. Она мгновенно стала влажной и вскрикнула от облегчения, когда его горячее возбужденное копье коснулось ее лона.
        — Боже, наверное, я схожу с ума,  — пробормотал Брэм.  — Ты не можешь представить, как часто я думаю об этом. Думаю все время, повсюду. Вчера я зашел в магазин купить чернила, и мне вдруг почудилось, что я увидел тебя. Ты стояла, упершись ладонями в стол и задрав юбки — точь-в-точь как сейчас. И я приблизился к тебе и… О Боже, Сюзанна, каждую минуту я думаю об этом, каждую ночь страстно желаю тебя. Пожалуйста, скажи, что ты тоже этого хочешь.
        Неужели показать недостаточно? Она отчаянно крутила бедрами и глухо стонала.
        — Скажи, милая, я должен услышать это. Я должен знать, что это безумие не только мое.
        — Я…  — Она сглотнула.  — Я хочу тебя, Брэм.
        Он лизнул ее ухо.
        — Милая, ты что-то сказала?
        Чувствуя, что вот-вот умрет от желания, Сюзанна прохрипела:
        — Брэм, я хочу! Хочу, чтобы ты заполнил меня побыстрее. Пожалуйста…
        И тут он наконец-то вошел в нее. Вошел очень медленно, растягивая удовольствие.
        — Брэм,  — прохрипела она, задыхаясь,  — быстрее…
        — Да, сейчас, дорогая.
        И он тут же начал двигаться все энергичнее.
        А она по-прежнему смотрела на тонкую линию горизонта цвета индиго, и ей казалось, что такого невероятного блаженства, как в эти мгновения, просто быть не могло. Когда же она, не удержавшись, застонала, ее гортанные хриплые стоны перекликались с криками чаек.
        — О Боже!  — прорычал Брэм, он был близок к оргазму.
        — Будь осторожен,  — пробормотала Сюзанна.  — Ты ведь обещал…
        — К черту осторожность!  — прохрипел он.  — Я хочу излить в тебя свое семя. Хочу, чтобы весь мир узнал, что ты моя!
        О Боже, его слова… Они и пугали, и возбуждали ее. Она открыла рот, чтобы возразить, но в тот же миг из груди ее вырвались хриплые стоны, и она, содрогнувшись всем телом, затихла в изнеможении.
        Минуту спустя Брэм отстранился от нее и пробормотал:
        — С каждым разом быть осторожным становится все труднее.
        — Я знаю.  — Опустив юбки, Сюзанна выскользнула из его рук, затем, медленно к нему повернувшись, сказала: — Наверное, этот раз должен быть последним.
        — Дорогая, но ты же знаешь, что я не это имел в виду.
        Брэм подтянул свои бриджи и начал застегивать пуговицы.
        Она пригладила волосы.
        — Я должна уйти…
        — Подожди.  — Он схватил ее за руку.  — Что ты имеешь в виду? Ты не можешь убежать от меня.
        — Я не убегаю. Это ты собираешься уехать. И мы не можем продолжать заниматься этим, иначе нас поймают.
        — Ну и что, даже если поймают? Ты же знаешь, что я хочу жениться на тебе. Я женюсь на тебе завтра же.
        — А затем, спустя несколько дней, оставишь меня.
        Брэм с насмешливой улыбкой указал на руины замка.
        — Ну, если я не могу послужить приманкой, то, может быть, тебя привлечет эта груда камней, которая может стать твоей.
        Она презрительно фыркнула, окинув взглядом то, что когда-то было ее заветной мечтой.
        — Брэм, ты понятия не имеешь, как я привязана к этим камням. Только я хочу, чтобы к ним присоединился и лорд Райклиф.
        Он промолчал, и она спросила:
        — Брэм, разве ты не хочешь иметь настоящий дом? Ну, знаешь, место с крышей и… со стенами, а также с окнами… И даже с коврами и занавесками. И еще — с правильным питанием и теплой постелью.
        — Мне никогда не требовались эти домашние удобства. Ни пять перемен блюд на тонком фарфоре, ни комнаты, оклеенные обоями… Такая жизнь не для меня. Но я смогу оценить постель, если ты будешь согревать ее.
        Он потянул ее за руку, пытаясь привлечь к себе, но она сопротивлялась.
        Она знала, что не сможет сказать то, что хотела сказать, если между ними не будет дистанции.
        — Домом называется не только то, что нужно тебе, Брэм. Что мне делать, когда ты уедешь? И что будет с твоим кузеном? И как насчет всех тех мужчин и женщин в Спиндл-Коув, которые сейчас тяжко трудятся на тебя? Ведь ты их лорд. Это что-нибудь значит для тебя?
        — Да, значит. Поверь, это очень много значит для меня. И лучший способ отблагодарить их — побыстрее закончить войну и защитить свободу, в которой они так нуждаются. Сюзанна, ведь ты же прекрасно понимаешь: Бонапарт должен быть побежден во что бы то ни стало.
        — И его, конечно, не смогут победить без твоего личного присутствия в Испании. Тебе не кажется, что ты слишком уж высокого о себе мнения? Мой отец сделал больше для борьбы с силами Наполеона, чем ты когда-либо сможешь сделать за всю свою жизнь. А он не покидал Суссекс уже десять лет.
        — Но я не такой, как твой отец.
        — Да, не такой. Ладно, хорошо… Предположим, Наполеон потерпит поражение — и что тогда? Ведь всегда найдется другой враг, не так ли? Когда все это закончится?
        — Долг офицера — сражаться. Поэтому для меня война никогда не закончится,  — заявил Брэм.
        Сюзанна посмотрела на него со вздохом.
        — Брэм, ты большой и сильный мужчина, но из-за своего ранения ты чувствуешь себя бесполезным. И ты говоришь, что тебе не нужны дом, семья и любовь.  — Она со смехом покачала головой.  — Нет, не верю! Ты хочешь всего этого ужасно, от тебя просто веет тоской. Но ты боишься даже протянуть к этому руку, потому что тебе страшно потерпеть неудачу. Ты предпочел бы умереть, цепляясь за свою старую жизнь, чем набраться храбрости и создать новую.
        Он еще крепче сжал ее запястье.
        — Сюзанна, как ты можешь такое говорить? Неужели ты до сих пор не доверяешь мне? Выходи за меня и поверь: когда я закончу эту войну, я вернусь к тебе. Ради Бога, Сюзанна.  — Его голос сорвался, и он отвел взгляд, прежде чем продолжить: — Многие сомневались во мне, но я-то думал, что ты единственная, кто поверил в меня.
        — Я верю, Брэм.  — По ее щеке скатилась слеза, и она утерла ее ладонью.  — Я действительно верю в тебя, Брэм. Я верю в тебя больше, чем ты сам в себя веришь. И я знаю, что ты можешь быть командующим. Да-да, конечно! Но я также думаю, что ты мог бы сделать намного больше. Ты мог бы стать уважаемым лордом, возможно, мог бы заседать в парламенте. И еще… Я полагаю, что ты был бы замечательным мужем и отцом.
        — Но тогда почему же…
        Он со вздохом умолк.
        — Потому что сейчас я просто не могу выйти за тебя замуж.  — Сюзанна высвободила свою руку.  — Брэм, разве ты не можешь понять? Я не хочу, чтобы ты меня покинул.
        Он долго молчал, потом тихо сказал:
        — Так кто же из нас двоих боится?
        Ничего не ответив, она развернулась и побежала к лестнице.
        Глава 22
        Несколько вечеров спустя Брэм дежурил на той же самой башне. Ночь была темная, безлунная, и ничего, кроме тумана, нельзя было разглядеть. Заняться было нечем, и он снова и снова возвращался к последнему разговору с Сюзанной.
        «Я не хочу, чтобы ты меня покинул»,  — все еще звучало у него в ушах.
        Но он вовсе не собирался оставлять ее! Он хотел жениться на этой женщине! И не важно, как далеко друг от друга они потом окажутся — ведь он всегда будет думать о ней и непременно вернется.
        Ей нужен был такой мужчина, как он. Мужчина, достаточно уверенный в себе и способный восхищаться ее умом, а не бояться его. Мужчина, достаточно храбрый, чтобы бросить ей вызов, чтобы заставить ее преодолеть те границы, которые она установила для себя. Мужчина, достаточно сильный, чтобы обуздать ее, если она осмелится зайти слишком далеко. Все это было нужно ей, этой замечательной женщине.
        Но она упорствовала, не желала понять, что именно он, Брэм, ей нужен. И она требовала, чтобы он пообещал никогда не оставлять ее одну.
        В два часа ночи ему на смену пришел Торн. Брэм взял у него факел и начал спускаться по винтовой лестнице. Вокруг него порхали мотыльки, которые слетелись на тепло и пламя.
        Он вышел во внутренний двор замка и осмотрел аккуратные ряды палаток. Время от времени из них раздавались звуки храпа и кашля. А затем из тени появилось пушистое существо, поспешившее к нему.
        Брэм опустил взгляд на ягненка, а тот вопросительно уставился на Брэма.
        Рассмеявшись, подполковник вытащил из кармана горстку зерна и высыпал его на землю.
        — Почему я не могу съесть тебя?  — спросил он, прекрасно зная ответ.  — Не могу, потому что именно она дала тебе имя, бедняга. И теперь я привязался к тебе.
        Брэм приблизился к палатке Колина и негромко откашлялся. Внутри что-то зашуршало, а затем один из столбиков палатки задрожал. Что ж, хорошо. Значит, кузен бодрствует.
        — Колин, я должен поговорить с тобой кое о чем,  — прошептал Брэм.
        Никакого ответа. И никакого движения.
        Брэм присел на корточки и поставил факел рядом с пологом.
        — Эй, Колин!  — Он толкнул полог локтем.  — Мы должны обсудить демонстрацию артиллерии. У сэра Льюиса есть новое…
        Тут кто-то стоявший сзади коснулся его плеча. Брэм вздрогнул от неожиданности. Затем повернулся, поднял повыше факел и осветил… лицо Колина.
        Кузен стоял рядом с ним полуодетый — в брюках и в расстегнутой рубашке. В руке же держал за узкое горлышко бутылку вина.
        — В чем дело, Брэм? Говори, я тебя слушаю.
        Брэм посмотрел на Колина, затем на палатку.
        — Но если ты здесь, со мной… Тогда кто же находится в твоей палатке?
        — Подруга. И я хотел бы продолжить с ней развлекаться, если ты не возражаешь.  — Колин откупорил бутылку зубами и выплюнул пробку.  — Так что у тебя за дело? Оно не может подождать до утра?
        — Кузен, какого дьявола? Что ты делаешь с женщиной в палатке?
        Колин усмехнулся:
        — Гм… А насколько подробным должен быть мой ответ?
        — Так вот, кузен…  — Брэм помолчал.  — Кем бы она ни была, ты женишься на ней.
        — Я так не думаю.  — Колин сделал несколько шагов подальше от палатки, жестом предложив Брэму следовать за ним. Как только они оказались достаточно далеко, он понизил голос и сказал: — Только так я могу заснуть, Брэм. Только в объятиях женщины. Поверь, когда я сказал тебе, что не сплю один, это не было образным выражением. Лишь констатацией факта.
        — После всех этих лет?  — Брэм поднял факел, чтобы получше разглядеть лицо кузена.  — Все еще?..
        Колин пожал плечами:
        — Да, все еще.
        Он поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.
        И тут Брэм вдруг посочувствовал Колину. Он знал, что в детстве, после трагического несчастного случая, унесшего жизнь его родителей, кузен страдал ночными кошмарами и бессонницей. И когда-то в школе некоторые мальчики дразнили Колина из-за его ночных криков и слез. Брэм, тогда уже бывший в школе одним из старших, избил насмешников и положил конец издевательствам. Больше никто не смел дразнить Колина, и Брэм полагал, что кошмары кузена в конце концов закончились.
        Но очевидно, нет, не закончились. Даже спустя десятилетия. Проклятие!
        — Итак, кто же у тебя в палатке?  — спросил Брэм. Летучая мышь пролетела со свистом мимо его уха, и оба пригнулись.  — Не мисс Хайвуд, надеюсь?
        — Боже, нет!  — Колин рассмеялся.  — Конечно, мисс Хайвуд — прелестная девушка. Но она чиста и невинна. Она не для моих потребностей. А вот с Фионой я… В общем, мы прекрасно понимаем друг друга.
        — Фиона?
        Брэм нахмурился. Он не помнил женщины по имени Фиона.
        — Миссис Ландж,  — объяснил Колин, собираясь уйти.  — Ты еще поблагодаришь меня, когда ее поэзия станет лучше.
        Брэм схватил кузена за руку.
        — Но она замужем!
        — Только на словах.  — Колин бросил раздраженный взгляд на пальцы Брэма.  — Надеюсь, ты не собираешься читать мне проповедь о морали. Скажи, сколько раз тебе приходилось тайком встречаться с мисс Финч?
        Брэм промолчал. Он был уверен, что они с Сюзанной проявляли должную осторожность, так что никто ничего не замечал. Но Колин, видимо, о чем-то догадывался…
        — Так что не суди меня,  — продолжал кузен.  — У нас с Фионой полное взаимопонимание. Может быть, я и повеса, но не хам. Обо мне нельзя сказать, что я погубил невинную девушку. И я никогда даже близко не был к тому, чтобы разбить сердце женщины.
        — Я не хочу губить Сюзанну,  — проворчал Брэм.
        — О, так ты женишься на ней?
        Брэм тяжело вздохнул.
        — Не знаю.
        — Почему же? Ищешь что-нибудь получше?
        — Что, получше?.. Нет, разумеется.
        Женщины лучше Сюзанны просто быть не могло.
        — А… значит, ты просто боишься.
        — Ничего я не боюсь.
        — Нет, боишься. Потому что мы все боимся, любой из нас. Боимся жизни, любви, смерти… Возможно, занятия с рекрутами целый день как-то отвлекают тебя. Но что бывает после захода солнца? Как тебе удается пережить ночь?  — Колин сделал еще один глоток вина и посмотрел на бутылку.  — Отличный напиток. Благодаря ему я кажусь почти умным.
        — Если ты, кузен, действительно умен, ты должен что-то сделать со своей жизнью. Но ты, похоже, хочешь растратить впустую все свои таланты.
        — Не говори мне об утраченных возможностях, Брэм. Если эта женщина любит тебя, а ты отказываешься от нее… В общем, не тебе меня учить.
        — Поверь мне, я ни от чего не отказываюсь. Но я не знаю, любит ли она меня.
        — Перестань.  — Колин взмахнул бутылкой.  — Ты богат, а теперь к тому же с титулом. Конечно, у тебя есть колено, с которым нужно справляться, но зато…  — Он усмехнулся.  — Зато все остальное у тебя в полном порядке.
        Брэм со вздохом покачал головой:
        — Ох, не уверен…
        — Неужели?  — изумился Колин.  — Что же с тобой?
        Брэм сжал кулаки.
        — Не имеет значения! И не важно, сколько дюймов в брюках мужчины. Не важно, сколько фунтов на его счете в банке… Все эти цифры не влияют на любовь.
        — Наверное, ты прав.  — Колин глубокомысленно кивнул.  — Что ж, постарайся узнать, любит ли тебя мисс Финч. Лучше всего спроси об этом у нее.
        Брэм молча пожал плечами, а Колин, шагнув в сторону своей палатки, проговорил:
        — Прошу прощения. Меня ждет теплая постель.
        — Есть более простой способ, Шарлотта,  — сказала Сюзанна, снимая перчатки.  — А в таком темпе мы проторчим здесь целый день.
        Шарлотта и некоторые другие леди проводили каждый день, подготавливая заряды для мужчин. Но те тратили их в таких количествах во время ежедневных тренировок в стрельбе, что женщины едва за ними поспевали. Смотр был назначен на утро завтрашнего дня, и нельзя было терять ни минуты.
        — Шарлотта, ты тратишь слишком много времени, разрезая большие листы бумаги, а я давно обнаружила, что страницы вот этой книги,  — Сюзанна бросила на стол синюю книгу в кожаном переплете,  — очень подходящего размера.
        Шарлотта уставилась на нее в изумлении.
        — Но, мисс Финч, ведь это «Житейские премудрости» миссис Уортингтон.
        — Да, так и есть.
        — Но вы сказали, что это очень полезная книга.
        — Да, очень полезная. Из ее страниц, например, получаются прекрасные пыжи, а над ее содержанием можно просто посмеяться.  — Открыв том, Сюзанна вырвала из него страницу и разгладила ее на столе.  — Только сначала убедись, что у тебя все под рукой. Бумага, штырь, пуля, порох… Потом оберни бумагу вокруг штыря, чтобы получилась трубка. А затем протолкни пулю. После этого обмотай конец трубки нитью и засыпай порох. И не нужно ничего измерять, видишь? Просто перестань сыпать, когда порох сравняется с текстом. И перевяжи трубку нитью в этом месте… Вот так.  — Сюзанна с улыбкой вручила патрон девушке.  — Попрактикуйся — и скоро наловчишься.
        Шарлотта взяла патрон и уставилась на него.
        — А можно задать вам вопрос, мисс Финч?
        — Конечно.  — Сюзанна вырвала еще две страницы из книги и передала их девушке.  — Ну, спрашивай…
        Шарлотта посмотрела на обнаженные запястья Сюзанны.
        — Скажите, что с вами произошло?
        Сюзанна замерла. Затем со вздохом посмотрела на свои шрамы. Много лет она тщательно скрывала их под рукавами, манжетами и перчатками. И ужасно смущалась, если кто-то, увидев их случайно, задавал вопросы.
        И вот прошло более десяти лет, и она уже не девочка, а взрослая образованная женщина. Но почему-то именно сейчас она вдруг поняла, что скрывать свои шрамы просто бессмысленно и даже глупо.
        — Эти раны от кровопускания,  — ответила Сюзанна.
        Девушка вздрогнула.
        — А они у вас болят?
        — Нет.  — Собственная улыбка застала Сюзанну врасплох.  — Нисколько. Я знаю, они ужасно выглядят. Но если честно, то иногда я не вспоминаю о них по нескольку дней.
        И она тотчас же вспомнила про Брэма. Казалось, что их роман закончен. Он не разговаривал с ней уже несколько дней. И больше не было никаких записок. Тем не менее, ее навсегда изменило то, что произошло между ними. Она изменилась благодаря ему. Он преподнес ей драгоценный подарок — научил смело принимать себя такой, какой она была,  — со шрамами, с веснушками, со всем остальным.
        Но что будет со шрамом на ее сердце? Сможет ли она забыть Брэма хотя бы через десять лет?
        Сюзанна очень сомневалась в этом.
        — Мисс Финч!  — Вайолет Уинтерботтом появилась в дверном проеме.  — Вы нужны в зале. Мисс Брайт хочет узнать ваше мнение по поводу художественного оформления.
        — Хорошо, я сейчас приду.
        Сюзанна отдала заготовки для будущего патрона Шарлотте, ополоснула руки в раковине и покинула утреннюю столовую. Перчатки же она оставила на столе.
        Она прошла через гостиную, где добровольцы милиции стояли как манекены, пока леди, держащие в зубах булавки, кружились вокруг них, делая окончательные замеры.
        А в зале вовсю кипела работа. Кейт Тейлор практиковалась в игре на фортепиано, мистер Фосбери и еще двое мужчин устанавливали столы для буфетных стоек, а леди и слуги носили цветы и стулья. Сюзанна очень надеялась, что завтра вечером это место будет самым элегантным, но сейчас здесь царил настоящий хаос.
        — Вот,  — сказала Салли Брайт, передавая на руки Сюзанне маленького ребенка.  — Возьмите Дейзи, а я пока поднимусь на лестницу. У нас тут несколько видов гирлянд.
        Сюзанна терпеливо ждала в центре зала, то и дело подбрасывая малышку в такт музыке. За последние месяцы Дейзи явно поправилась. Спустя какое-то время Сюзанна почувствовала, что скоро у нее отвалятся руки.
        — Она любит вас, мисс Финч!  — крикнула Салли, украшая перила гирляндой из ткани.  — Смотрите, вот эта гирлянда — красного цвета. Очень красивая. Но не будет ли слишком много красного в зале с офицерами в красных мундирах? А еще есть вот такая, синяя. Но этот темный оттенок во время бала… Как вы думаете, какой цвет подойдет?
        Сюзанна медлила с ответом. А мистер Кин закричал:
        — Не подходит ни та, ни другая! Нам нужно что-то искрящееся! Предлагаю гирлянду из золотистой ткани!
        — Я так и говорила,  — отозвалась Салли.  — Нам не хватит золота.
        — А что, если…  — Викарий щелкнул пальцами.  — О, знаю! Мы объединим все это с тюлем!
        — Да-да, тюль!  — воскликнула Салли.  — Тюль — это просто божественное вдохновение! Секунду, мисс Финч. Мы покажем вам, что он имеет в виду.
        Сюзанна вздохнула, перекладывая Дейзи из одной руки в другую.
        — А, вот вы где… Я искал вас повсюду.
        Внезапно рядом с ней возник Брэм.
        — Правда искали?
        А может, он просто хочет ее помучить?
        — Скажите, а что это у меня такое?
        Брэм указал на медные пуговицы на своей белоснежной манжете.
        Сюзанна постаралась скрыть улыбку.
        — Видите ли, Аарон Доус сделал трафарет и отлил их. У милиции должен быть свой символ.
        — Но милиция не выбирает в качестве символа ягненка.
        — Насколько я помню, сэр, это ягненок выбрал вас.
        Он рассмеялся.
        — Ладно, забудем про пуговицы. Вы проделали замечательную работу. Вы и все леди.  — Брэм осмотрелся.  — И все ваши приготовления… Это замечательно.
        Она с улыбкой кивнула:
        — Да, мы все упорно трудились. Я как-то на днях видела ваши тренировки. Впечатляюще, милорд. Нас всех завтра ожидает триумф — я не сомневаюсь.
        Возникло неловкое молчание, но тут Дейзи вдруг издала «булькающий» звук.
        — Кто это?  — Брэм кивнул на младенца.  — Полагаю, мы еще не представлены друг другу.
        — А это,  — Сюзанна повернула девочку так, чтобы Брэм получше ее рассмотрел,  — малышка Дейзи Брайт.
        — Да, конечно. Я должен был догадаться по цвету волос.
        Белобрысая малышка протянула ручку к Брэму, пытаясь дотянуться до сверкающих пуговиц на мундире. Сюзанне тоже очень хотелось прикоснуться к нему. Повинуясь порыву, она сунула ему ребенка.
        — Вот. Почему бы вам не подержать ее?
        — Мне? Но я не…
        Однако Сюзанна, не давая ему возможности возразить, устроила Дейзи поудобнее у него на руках. Довольный младенец схватился за пуговицу и потянул за нее.
        — Видите, сэр, ей нравятся пуговицы.  — Сюзанна с улыбкой взглянула на Брэма, а бедняга окаменел, охваченный ужасом.  — Постарайтесь успокоиться,  — добавила она.  — Это ребенок, а не взрывчатка.
        — У меня гораздо больше опыта общения со взрывчаткой.
        — Вы все делаете замечательно.  — Оставив пуговицу в покое, Дейзи схватила Брэма за большой палец и сжала его.  — Смотрите, она уже обожает вас.
        У Сюзанны ком подкатил к горлу, когда она заметила, как осторожно Брэм держал младенца и как рассматривал маленькие пальчики, обхватившие его большой палец.
        Ах, вот он опять появился и снова заставлял ее страдать. Она никогда прежде не думала об этом, но теперь… О, как же она хотела ребенка! Но ей нужен был не просто ребенок, а ребенок Брэма. Потому что она любила его. Возможно, он был слишком упрям, чтобы признать это, но он нуждался в ее любви, и поэтому она не могла позволить ему уйти.
        И теперь у нее оставалась последняя надежда. Платье. Огромное облако цвета слоновой кости, украшенное капельками жемчуга и бриллиантами, сейчас парило в ее туалетной комнате наверху. Она не носила его, лишь однажды надела несколько лет назад во время поездки в Лондон.
        Сюзанна представила себя, плывущую вниз по парадной лестнице в этом прекрасном неземном платье. И в ее воображении возник Брэм, стоявший на нижней ступеньке и разглядывающий ее с восторженным изумлением. Несмотря на явные признаки того, что в действительности он не был хорошим танцором, этот Брэм, Брэм ее мечты, предложил ей руку и закружил в медленном романтическом вальсе. И перед толпой восхищенных зрителей он вдруг развернул ее, остановил и признался ей в вечной любви.
        Ох, до чего же прекрасная… и глупая мечта.
        Может быть, такое и было бы возможно, но только до их спора в башне. Да и трудно представить, что красивое платье может изменить его мнение о ней. А если бы такое случилось только из-за платья, то вряд ли бы она сумела сохранить к нему уважение.
        — Мне нужно поговорить с вами,  — тихо сказал он и осмотрелся.  — Где-нибудь в другом месте. Наедине.
        — Наедине?
        Вдруг музыка стихла, и Сюзанна обнаружила, что все в переполненном зале пристально смотрят на них с Брэмом. Она окинула взглядом собравшихся тут друзей, соседей, слуг… Как она и подозревала, все наблюдали за ними… и удивлялись.
        Что ж, вот и хорошо.
        Нет, не просто хорошо. Превосходно. Внезапно Сюзанна поняла, что надо делать.
        — Пригласите меня на танец,  — сказала она.
        Он уставился на нее с удивлением.
        — Что?
        — Пригласите меня на танец,  — повторила она.
        — Пригласить вас на танец? Вы имеете в виду… завтра вечером, на офицерском балу?
        Она покачала головой.
        — Нет, здесь и сейчас.
        Разве сможет она считать себя современной женщиной, если не сумеет осуществить свою мечту? Возможно, пришло время для разнообразия поразить этого мужчину. Сюзанна развязала свой передник, сняла его и бросила на перила. Затем аккуратно разгладила складки на своем розовом, как румянец, платье. Оно, конечно, не было великолепным шелковым облаком, но все же…
        — Мисс Тейлор!  — крикнула Сюзанна, приглаживая выбившуюся из прически прядь.  — Мисс Тейлор, не могли бы вы сыграть для нас вальс?!
        Брэм перенес свой вес на здоровую ногу и пробормотал:
        — Я не очень-то хороший танцор.
        — О, ничего страшного. Я тоже.  — Сюзанна взяла Дейзи из его рук и передала малышку горничной.  — Только сыграйте, пожалуйста, медленный вальс, мисс Тейлор.
        Брэм указал на свое колено.
        — Даже до этого у меня было маловато практики.
        — Не имеет значения.  — Она взяла его за руку и потащила в центр зала.  — Мы справимся.
        Вокруг них освободилось пространство — любопытные зрители разошлись по углам. А затем послышались первые аккорды мелодичного вальса.
        Сюзанна тотчас же взяла партнера за левую руку, а другую положила себе на талию.
        — Теперь, сэр, давайте посмотрим, как у вас получится.
        — Да, хорошо.  — Брэм уверенным движением привлек ее к себе.  — Вы готовы?
        Она кивнула, и Брэм тут же повел ее в танце. Причем довольно изящно, пусть даже он немного прихрамывал.
        Они вальсировали по всему залу, и Сюзанна чувствовала, что ее мечта начала сбываться.
        Ах, они прекрасно танцевали! Сюзанна подозревала, что Кейт, желая им помочь, выделяла паузой каждый третий такт. Внезапно Брэм резко повернул ее, затем — еще раз. И оборки ее юбки тотчас закружились вокруг лодыжек вихрями розовой пены. Солнце же, опускавшееся к горизонту, словно застыло на небе, и его янтарные лучи преломлялись в стеклах, так что казалось, все в зале сверкало. Причем Брэм выглядел роскошнее всех. Тут он вдруг пристально посмотрел на нее и тихо спросил:
        — Может, хотите рассказать мне, зачем мы это делаем?
        Она кивнула:
        — Вы были правы на днях, когда обвиняли меня в том, что я боюсь.
        — Я не должен был так говорить…
        — Но вы были правы. Я действительно боялась. Знаете, я всегда говорила дамам, что Спиндл-Коув — самое безопасное для них место. Место, где женщина может проявлять свою подлинную суть и быть самой собой — независимо от того, что думают другие. Но в последние несколько недель для меня все было совсем не так. Я скрывала часть своего истинного «я», то есть скрывала свои чувства к вам. Я держала их в тайне от всех, даже от вас, Брэм.
        По-прежнему звучала музыка, но они перестали кружиться.
        — Но ведь это смешно, не так ли? И несправедливо к нам обоим. Когда я посмотрела на вас сейчас, я это поняла. Поняла, что больше не могу скрывать свои чувства. И я захотела потанцевать с вами, чтобы все видели нас… Чтобы все видели меня, влюбленную в вас.
        Внезапно смутившись, она потупилась. И, поглаживая золотой галун на его новом красном мундире, продолжала:
        — Ох, не знаю, что сказать… У меня совсем нет опыта. Я могла бы сказать, что вы самый лучший, самый храбрый мужчина из всех, кого я знаю. Но если учесть, что я знаю совсем немного мужчин, то вряд ли это такой уж комплимент…
        Тут она наконец-то сумела взять себя в руки и посмотрела ему прямо в глаза.
        — Поэтому я просто скажу, что люблю вас. Я люблю вас, Брэм. Я хочу, чтобы все видели это. И хочу, чтобы вы знали: теперь вы часть этих мест. И не важно, куда позовет вас долг. Спиндл-Коув всегда будет ждать вас. И я — тоже.
        Он обнял ее и прижал к груди.
        — Как же вы прекрасны, Сюзанна.
        Она судорожно сглотнула.
        — Вам что, больше нечего мне сказать?
        Он нежно коснулся ее щеки.
        — А что, если я сделаю тебе предложение прямо сейчас? Ты не будешь отвечать уклончиво, как прежде?
        — Попытайся — и увидишь.
        Лицо его расплылось в широкой улыбке. И Сюзанна тотчас почувствовала, что такая же улыбка возникла и на ее лице.
        Он коснулся пальцем ее подбородка.
        — Сюзанна Джейн Финч, ты…
        — Сюзанна Джейн Финч, что здесь происходит?  — раздался знакомый голос, поразивший их обоих.
        — О Боже, папа…  — прошептала Сюзанна.
        Она подавила в себе порыв выскользнуть из объятий Брэма. Слишком поздно для подобных уверток. К тому же теперь в них нет никакой необходимости. Она не собиралась скрывать от собственного отца то, чем ей не терпелось поделиться со всем миром.
        Все еще улыбаясь, она поймала руку Брэма и, развернувшись на каблуках, оказалась перед отцом.
        — Папа, я так счастлива, что вы здесь.
        Но на лице отца не было заметно признаков счастья. В лучшем случае он выглядел… озабоченным. Он окинул взглядом зал, и слуги тут же кинулись врассыпную. И сразу возобновилась суета, связанная с подготовкой к балу. А Кейт опять начала играть свои гаммы.
        Сюзанна прикусила губу.
        — Папа, вы что, сердитесь из-за зала? Я знаю, что сейчас это выглядит настоящей катастрофой. Но подождите до завтрашнего вечера и увидите, что все будет прекрасно.
        — Я не беспокоюсь насчет завтрашнего дня.
        Синие глаза сэра Льюиса уставились на Брэма.
        И Сюзанна почувствовала, что ей необходимо защитить мужчину, стоявшего рядом с ней.
        — Папа, это всего лишь танец,  — сказала она.
        Отец приподнял седую бровь.
        — Всего лишь танец? Что-то не верится.
        — Вы правы, папа. Это… не всего лишь танец. Это гораздо большее. Видите ли, Брэм и я… Мы стали очень близки за прошедшие недели, и…  — Сюзанна бросила взгляд на Брэма.  — И я люблю его.  — Она всего лишь произнесла эти слова — и они тотчас наполнили ее счастьем.  — Да, я люблю его, папа, люблю.
        Отец уставился в пол и тяжело вздохнул. И Сюзанна тоже вздохнула. Только что она сказала отцу, что полюбила — полюбила впервые в жизни, а он даже не хотел смотреть на нее. И было очевидно, что отец собирается принять эту новость точно так же, как принимал все ее другие тайны и признания.
        Он собирался проигнорировать ее, словно просто ничего не слышал.
        О Боже! Неужели всегда так было?! Неужели она и прежде открывала свое сердце тому, кому на нее наплевать? Эта мысль казалась просто ужасной. Нет, папа заботился о ней, он спас ее от смерти, и ему от многого пришлось отказаться, чтобы жить здесь, в Саммерфилде.
        Брэм откашлялся и проговорил:
        — Сэр Льюис, очевидно, нам следует побеседовать.
        — О да, действительно следует.  — Старик достал из нагрудного кармана конверт.  — Я собирался подождать до окончания полевого смотра, но полагаю, что сейчас самое время.
        Брэм выпустил руку Сюзанны и взял конверт. Вскрыв его, просмотрел бумагу.
        — Черт побери, что это?
        — Разумеется, письменные приказы,  — ответил отец.  — Я навел справки у друзей в военном министерстве. Так вот, есть судно, уходящее из Портсмута в ближайший вторник.
        — Во вторник?!  — воскликнула Сюзанна.
        Отец кивнул:
        — Совершенно верно. Отправившись на нем, Райклиф, вы вернетесь к себе в полк через несколько недель.
        — Но это…  — Брэм судорожно сглотнул и уставился на бумагу.  — Сэр Льюис, я даже не знаю, что сказать…
        «Скажи „нет“!  — захотелось ей крикнуть.  — Скажи, что ты не можешь уехать так скоро! Скажи, что ты женишься на мне!»
        — Не стоит благодарности.  — Отец пригладил свои серебристые волосы.  — Вообще-то я рассматриваю это как своего рода обмен. Если бы не ваш смотр милиции, у меня никогда не было бы шанса продемонстрировать новую пушку.
        — Новую пушку?
        Сюзанна повернулась к Брэму. Тот дал ей слово, что не будет вовлекать папу в это дело. Неужели он солгал ей?
        — Да, Сюзанна,  — сказал отец.  — Новую пушку. Она будет представлена завтра на смотре милиции.  — Он обратился к Брэму: — Я надеюсь, вам удалось превратить в солдат тех батраков? Я рассчитываю на внушительный смотр в обмен на то, что мне удалось сделать для вас.
        Сэр Льюис указал на конверт в руке Брэма.
        — Но…  — Сюзанна сокрушенно покачала головой.  — Брэм, пожалуйста, скажи мне, что я все неправильно поняла. Или ты не сдержал свое слово?
        — Сюзанна, дело в том…
        — Брэм, скажи, что я могу доверять тебе!  — закричала она.  — Скажи, что ты не лгал мне все это время! Скажи, что я не сделала самую ужасную, самую глупую ошибку в своей жизни! Или… или… Ох, я не знаю, что будет…
        — Сюзанна, прекрати позориться,  — проворчал отец.  — Поверь, какой бы ни была эта глупая влюбленность, о которой ты болтала, она скоро пройдет. Самое главное и важное в завтрашнем дне — не твои девичьи мечты, а наши с Брэмвеллом дела. Возможно, мы слишком уж потакали тебе, моя дорогая. Но наступает время, когда мужчины должны быть мужчинами. Ты больше не сможешь удерживать нас.
        Глава 23
        Колин возился с веревками, пытаясь втащить пушку на повозку. Для модели эта штука была чертовски тяжелой.
        — Эй вы! Не прикасайтесь ни к чему!  — Стоя на повозке, Колин отгонял близнецов от ящиков, сложенных пирамидой.  — Оставьте все на своих местах!
        — А что в них?  — спросил один из мальчиков.
        — Фейерверк для завтрашнего вечера. Не прикасайтесь к ним, даже не дышите на них. Они целую неделю добирались сюда из Лондона.
        — А мы можем вам помочь?
        — Нет.
        Колин стиснул зубы. Фейерверком он должен был удивить всех. Это его личный вклад в общее дело. Он собирался запустить фейерверк собственноручно, чтобы доказать Брэму, что он, Колин, действительно обладает кое-каким талантом. Но сначала следовало управиться с шедевром сэра Льюиса Финча. Проклятая пушка…
        Колин снова взялся за веревку и, качнувшись на пятках, потянул ее изо всех сил. Быть ответственным за артиллерию не так уж просто. Приходилось поднимать очень много тяжелых вещей. А погрузка этой штуковины… Ох, проклятая пушка!
        — А какой он, этот фейерверк?  — спросил один из близнецов.
        Тут Колин заметил, что Финн убрал солому с ящика. И в тот же миг мальчик рванул за шнур. Фейерверк взорвался с резким хлопком, а затем появилось облачко дыма.
        — Не вышло,  — сказал Руфус с усмешкой.  — Попробуй другой.
        — Я же сказал: ни к чему не прикасаться!  — прорычал Колин.
        Он вдруг увидел, что Диннер с громким блеянием спасается бегством. Дрожащий от страха ягненок ринулся под забор, служивший границей с садами Саммерфилда.
        — Смотрите, что вы натворили! Вы напугали проклятую овцу, а ведь знаете, что Райклиф безумно ее любит.
        — Нам найти его?  — спросил Финн.
        — Нет, мне придется сделать это самому. Теперь он вас боится.
        Колин спрыгнул с повозки, утер рукавом лоб и, перебравшись через забор, оказался в огороде, где росли овощи и травы для специй. Ягненок же пронесся между двумя грядками с репой, пролез под второй забор и выбежал на делянку, граничившую с лугом.
        — Диннер!  — крикнул Колин, погнавшись за ягненком.  — Диннер, вернись сейчас же!
        Он добрался до центра поля и остановился, чтобы отдышаться. Затем осмотрелся, но ягненок словно сквозь землю провалился.
        — Диннер, где ты?!  — заорал Колин.
        На сей раз на его крик ответили. Причем от этого ответа даже земля задрожала. Увидев, что на него несется нечто большое и темное, Колин в растерянности заморгал. А потом вдруг понял, что это не овцы, а…
        То были огромные коровы, удивительно быстрые. И вид у них был весьма угрожающий. При этом стадо надвигалось прямо на него.
        Колин сделал несколько шагов назад.
        — Подождите,  — пробормотал он, поднимая руки.  — Я не имел в виду вас.
        Но коровы, по-видимому, не слышали его объяснений, хотя у них были довольно большие уши. Или это рога?
        Колин повернулся и побежал к забору.
        «Дурак, законченный идиот»,  — проклинал он себя. И действительно, только идиот мог пойти на пастбище в сумерках, крича «Диннер!» во всю мощь своих легких.
        — Ненавижу деревню,  — бормотал Колин на бегу.  — О Боже, как я ненавижу деревню…
        Тут он вдруг понял, что оказался не у деревянного забора, а перед живой изгородью.
        — Ненавижу!  — заорал Колин, продираясь через терновник.  — Мерзкие твари!
        Наконец он снова оказался в садах Саммерфилда — весь грязный и ободранный, но, к счастью, не растоптанный.
        Глядя на живую изгородь, Колин принялся очищать свою одежду. И тут он вдруг почувствовал легкий шлепок по затылку. Он резко развернулся, вслепую отмахиваясь рукой.
        Следующий шлепок пришелся ему в лицо. И тотчас же вспышка боли ужалила его ободранную щеку.
        — О Господи, что это?!  — воскликнул Колин.
        Он поднял руки, защищаясь от повторных ударов.
        — Вы злодей!  — раздался женский голос.  — Вы лживый пес!
        Колин опустил руки, чтобы разглядеть нападавшую даму. Это была средняя сестра Хайвуд. Брюнетка. Кажется, Мириам. Или Мелисса?
        Во всяком случае, эта леди еще несколько раз ударила его.
        — Что вы делаете?  — пробормотал Колин, отступая.
        Он споткнулся о клумбу с ромашками и с трудом удержался от падения в кусты роз.
        А дама гналась за ним и громко кричала:
        — Я хочу вызвать вас на дуэль!
        — Дуэль?.. Но почему?
        — Я знаю все о вас и миссис Ландж! Вы…  — Она запнулась.  — Вы мне никогда не нравились! Надеюсь, вы это знаете. Я всегда знала, что вы ничтожный субъект и хам. Но теперь моя мать и сестры будут страдать. Вы обманули их надежды.
        Ах, так вот о чем речь… Его заставляли ответить за… но за что именно? Неужели за флирт?!
        — У Дианы нет ни отца, ни братьев, которые могли бы защитить ее честь. Поэтому защищать ее — мой долг!  — Она еще раз ударила его по лицу.  — Назовите своих секундантов.
        — О Боже, перестаньте! Я не собираюсь принимать ваш вызов. Не будет никакой дуэли.
        — Почему? Потому что я женщина?
        — Нет. Потому что я видел, как вы, старые девы, обращаетесь с пистолетом. Вы пристрелите меня на месте.  — Колин зажал ладонью переносицу.  — Леди, послушайте, успокойтесь. Я не прикасался к вашей сестре. Никоим образом.
        — Возможно, вы не прикасались к ней никоим образом, но вы обманули ее.
        — Обманул?.. Возможно, я танцевал и флиртовал с ней немного, но я флиртовал с каждой молодой особой в этой деревне.
        — Нет не с каждой!
        Колин остановился, ошеломленный. Потом с усмешкой проговорил:
        — А… так вы ревнуете?
        — Какой абсурд!  — быстро ответила дама и на секунду отвела глаза.
        Колин с ухмылкой погрозил ей пальцем.
        — Нет, вы ревнуете, леди. Я флиртовал с каждой молодой особой в деревне, но не с вами. И вы завидуете.
        — Я не завидую, я просто…  — Она с трудом улыбнулась.  — Я просто хочу, чтобы вам было больно. Потому что вы причинили боль моей сестре.
        Колин ненадолго задумался, потом сказал:
        — Послушайте, Мелинда, все совсем не так. Поверьте, вы довольно красивая девушка…
        — «Довольно красивая»?!  — Она закатила глаза и тяжело вздохнула.  — Сэр, что это за комплимент такой? И меня зовут не Мелинда.
        — Ну… не довольно красивая, а… Вы очень искренняя. А если бы вы…
        — Замолчите! Все говорят одно и то же!
        — Все говорят — что?
        — Про очки, например. Говорят, что если бы я их сняла, то стала бы просто прекрасной.
        — Что за глупость? Я даже не собирался этого говорить,  — солгал Колин.
        — Я знаю, что вы лукавите. Вы лжете так же легко, как дышите. Но мы говорим сейчас не о моих чувствах. Речь идет о том, что вы безжалостно воспользовались Дианой.
        — Уверяю вас, у меня и в мыслях не было воспользоваться вашей сестрой. Ни безжалостно, ни как-либо иначе. И я принес извинения за все то, что произошло в кондитерской.
        — О да, вы принесли извинения весьма красиво. Вы заставили всех считать вас порядочным человеком. Это единственное, что вас волновало. А затем вы завязали дружбу с… замужней женщиной.
        Колин вздохнул. У него сейчас не было времени для такого разговора. Ему нужно было подготовить фейерверк, установить пушку и поймать ягненка.
        — Леди, я не понимаю, к чему наш разговор? Я говорю, что не собираюсь делать предложение. Ни вашей сестре, ни кому-либо еще.
        — Хм… Я никогда бы не позволила вам на ней жениться.
        — Тогда чего же вы хотите?
        — Правосудия! Я хочу, чтобы вы всегда отвечали за свои поступки, а не снимали с себя ответственность, прячась за красивыми фразами.
        «Ну, теперь понимаете?  — хотел сказать Колин.  — Вот почему я избегаю вас». Казалось, что эти очки позволяли ей видеть его насквозь.
        — Звучит очень знакомо. Вы прямо как мой кузен,  — сказал он.  — Надеюсь, вы не собираетесь обработать меня тем же способом, что и его.
        Дама призадумалась.
        — Хм… Какая превосходная идея.
        Быстрым и точным движением руки она вскинула свою сумочку и отправила ее в полет.
        Колин вздрогнул — и как раз вовремя. Потому что ему удалось получить удар в плечо, а не в голову. И все же плечо ужасно заныло.
        — Черт возьми, что у вас в сумке? Камни?
        — А что же еще?
        Действительно, что же еще?.. Как он мог забыть про эту нелепую одержимость геологией? Мерзкая гарпия!
        — Знаете, Марисса…
        — Минерва!
        Она подняла руку, чтобы замахнуться другой сумочкой, также заполненной камнями.
        Но на сей раз Колин был готов. Быстрым, как молния, движением он схватил Минерву за запястье, развернул и притянул спиной к своей груди. Затем обвил рукой ее талию. Ее очки свалились с переносицы и упали в траву.
        Она попыталась высвободиться и закричала:
        — Отпустите меня!
        — Не сейчас. Вы наступите на свои очки, если не перестанете бороться.
        Но действительно ли он хотел, чтобы она перестала? С того места, где стоял Колин, можно было смотреть прямо в лиф ее платья. И он увидел, что с ее грудью произошли удивительные перемены. Исчез холодный алебастр — осталась лишь теплая и весьма соблазнительная плоть. Да, она выглядела очень даже неплохо…
        — Тише…  — Он прикоснулся губами к ее уху. Волосы девушки пахли жасмином, и этот аромат кружил ему голову, путая мысли.  — Успокойтесь, дорогая.
        — Я не хочу успокаиваться! Я хочу дуэль!  — Она извивалась в его объятиях, а в нем запульсировало желание, что было ужасно.  — Сэр, я требую сатисфакции.
        «Да, верно,  — подумал Колин.  — Она из тех женщин, которые требуют сатисфакции. Даже в постели». И еще она потребовала бы честности, обязательств и преданности — всего того, чего он не желал давать.
        Вот почему он должен позволить ей уйти.
        — Стойте спокойно, или вы их сломаете.
        Колин нагнулся, чтобы поднять очки в металлической оправе, упавшие в заросли плюща. Очистив их от грязи и мха, он посмотрел сквозь них на лунный свет, проверяя, нет ли на стеклах царапин.
        — Они целы?
        — Да.
        Девушка попыталась выхватить очки, но он удержал их. А она, споткнувшись, упала ему на грудь. Когда же посмотрела на него, моргая, ее ресницы затрепетали, как опахало. А ее язык пробежал по влажным губам.
        О Боже! Для типичного «синего чулка» у нее чертовски страстные губы. Сочные, пухлые, с красной каймой. Как две половинки зрелой сладкой сливы.
        Колин откашлялся и пробормотал:
        — Знаете, а они правы. Вы действительно совершенно другая без очков.
        — Правда?
        — Да.  — Он надел очки ей на переносицу, а дужки убрал за уши. Затем пальцем приподнял ее подбородок, чтобы рассмотреть поближе лицо.  — Нет, так, пожалуй, все-таки лучше.
        Она взглянула на него сквозь круглые стекла и пробурчала:
        — Сэр, вы ужасный человек. Я презираю вас.
        — Именно так, малышка.  — Зная, что это досадит ей, Колин коснулся кончиком пальца ее носа.  — Теперь вы видите все очень ясно.
        Глава 24
        Брэм уставился на письмо. Этот листок бумаги возвращал ему должность. На протяжении многих месяцев он только об этом и мечтал. И неустанно работал, чтобы вновь обрести силу. Он даже не предполагал, что нечто другое сделает его более счастливым, чем этот клочок бумаги.
        А сейчас ему хотелось бросить его в огонь. И затем отправить туда же сэра Льюиса Финча.
        — Я не могу поверить,  — пробормотал он.
        Сюзанна же разрыдалась и выбежала из зала.
        — Сюзанна, подожди!
        Брэм кинулся за ней.
        Сэр Льюис остановил его и сказал:
        — Отпустите ее. Позвольте ей во всем разобраться. Она должна пройти этот путь сама. Я знаю, что она сможет справиться с любой проблемой, так что отпустите ее.
        Брэм уставился на старика, кипя от злости.
        — О, неужели?! Вы именно таким образом отпустили ее, когда она обезумела от горя после смерти матери? Вы отправили ее на эту ужасную пытку в Норфолк!  — Дрожащими пальцами Брэм смял конверт, в котором были его новые приказы.  — Как долго он у вас, сэр Льюис? Несколько дней? Недель? Возможно, он пришел еще до моего появления в Спиндл-Коув. Так что никакой необходимости в полевом смотре не было, верно? Герцог Танбридж действительно просил, чтобы вы собрали здесь милицию? Или это тоже было ложью? Я всегда знал, что вы блестящий изобретатель. Но возможно, вам стоит попробовать свои силы в шпионаже.
        Старик ощетинился.
        — Я патриот, сэр! А вы неблагодарный щенок! Завтра, перед герцогом и генералами, я продемонстрирую оружие, которое поможет спасти жизни ваших же солдат. И какое вам дело до того, придумал ли я всю эту ситуацию или нет? Вы же получили то, что хотели, не так ли?
        — Вы имеете в виду это?
        Брэм встряхнул конвертом и, оставив старика, выбежал из зала.
        Добравшись до конца коридора, он бросился к двери в сад и чуть не столкнулся с ошеломленной Минервой Хайвуд.
        — Только не надо меня бить,  — сказал он, поднимая руки.  — В каком направлении пошла Сюзанна?
        Девушка в очках оглянулась.
        — Я думаю…
        — Спасибо.
        Брэм не стал дожидаться ответа — просто побежал туда, куда Минерва указала взглядом. Пробежав по дорожке, выложенной сланцем, он увидел Сюзанну, бежавшую в направлении дальней арки.
        — Сюзанна!
        Она притормозила, но не остановилась. И вошла в небольшой сад, ограниченный изгородью со всех сторон и с решетками на каждом углу. Брэм проследовал за ней и закрыл за собой ворота.
        Услышав щелчок замка, Сюзанна замерла, сообразив, что оказалась в ловушке. И ее глаза расширились от страха. Да, конечно, она была напугана. Только что любимый отец — ее единственный родитель и защитник многие годы — проявил себя как честолюбивый, эгоистичный, бесчувственный осел.
        — Послушай, Сюзанна… Любимая, я знаю, как сильно ты сейчас переживаешь.
        — Понятия не имеешь.  — Она покачала головой.  — Ни малейшего.
        Сюзанна сжала кулаки и крепко прижала их к груди, словно боялась того, что может произойти, если руки ее вдруг получат свободу.
        — Может быть, тебе полегчает, если ты ударишь кого-нибудь? Можешь ударить меня,  — сказал Брэм, приблизившись к ней.  — Вперед, любимая. Делай все, что хочешь. Бей изо всех сил.
        Едва его губы произнесли эти слова, как на него посыпались удары. Сюзанна ударила его в живот костяшками пальцев, и он даже не успел подготовиться и напрячь мускулы.
        — Уф!..  — выдохнул Брэм.  — Ради Бога, Сюзанна!
        — Ты же сам попросил!  — крикнула она.  — Ты же сам сказал ударить изо всех сил.
        — Да, знаю-знаю.  — Он выпрямился и сделал глубокий вдох.  — Просто… это оказалось намного сильнее, чем я ожидал.
        — Ты уже должен знать, что я на многое способна.
        Она вдруг всхлипнула и приготовилась нанести еще один удар.
        Но на сей раз Брэм перехватил ее руку.
        — Успокойся, дорогая.
        — Я не собираюсь успокаиваться!  — Она пнула его ногой в голень, к счастью — в здоровую.  — Ты разрушил все! Я зла на тебя!
        — На меня?
        Он вздрогнул от удивлении. После того как сэр Льюис так черство и отвратительно обошелся с ней в зале, она сердилась на него, Брэма?
        — Как ты мог так поступить со мной? Ты же дал мне слово! Ты обещал, что не будешь вовлекать в это дело моего отца.
        — Я и не думал вовлекать его. Я всего лишь согласился продемонстрировать его новое изобретение. Я же не собирался надеть на него форму.
        — Но разве ты не понимаешь, что это гораздо хуже?
        — Честно говоря, не понимаю.  — Он положил руки ей на плечи, пытаясь успокоить.  — Сюзанна, клянусь, у меня и в мыслях не было обманывать тебя. И независимо от того, как сейчас я отношусь к твоему отцу… Даже сейчас я вынужден признать, что его пушка — блестящая идея. О ней должны узнать.
        — Да, пушка — блестящая идея. Но на практике она не работает. Знаешь, сколько опытных образцов он перепробовал и скольких бед мы чудом избежали? Последняя взорвалась, Брэм. Практически в его руках. Отец тогда перенес сердечный приступ и оставался в постели несколько недель. Он обещал, что прекратит эксперименты и отправит свои схемы для проверки коллегам. Он обещал мне, но…
        — Значит, он нарушил свое обещание. Причем дважды.  — Брэм бросил взгляд на нагрудный карман, где лежал конверт.  — Твой отец мог отдать мне эти приказы несколько недель назад, понимаешь? Но он решил использовать меня, потому что у него появилась такая возможность. То, над чем мы так долго работали, не имеет никакого значения, потому что все это лишь мишура и украшения, которые должны обрамлять драгоценный камень, коим является его новая пушка. Он манипулировал нами обоими. И не только нами, но и всей этой проклятой деревней. Из-за гордыни твой отец обманул нас всех.
        Сюзанна зажмурилась и прижала руки к ушам.
        — Остановись! Замолчи! Я не хочу больше ничего слышать!
        Брэм знал, что ее гнев в действительности не был направлен на него. Сюзанна злилась на отца. Ужасное чувство беспомощности возникло у Брэма, когда он понял, что ничего не может сделать, чтобы изменить прошлое. Он не мог исправить его даже для Сюзанны. Но он мог быть здесь, с ней. И мог крепко обнимать ее.
        Так он и сделал, прижав Сюзанну к своей груди. А она положила голову ему на плечо и заплакала, то и дело вздрагивая и громко всхлипывая.
        Когда же она наконец подняла голову и сделала глубокий вдох, Брэм отвел ее к беседке.
        — Ну, давай присядем.
        — Мне так жаль… Твое колено…
        — Нет-нет, все в порядке.
        Брэм потянул ее к себе, но скамья в беседке была слишком узкой, поэтому Сюзанне пришлось сесть к нему на колени.
        — Вот…  — Он вытащил флягу из кармана и отвинтил зубами крышку.  — Сделай глоток, это поможет.
        Она сделала большой глоток и закашлялась.
        — Прости,  — сказал Брэм, поглаживая ее по спине.  — Ты такая опытная в стрельбе… и во всем остальном, но я забываю, что ты пока еще не освоила некоторые мужские привычки.
        Сюзанна откашлялась и криво улыбнулась:
        — Пожалуй, спиртное — это то, что я еще не пробовала. Что же касается отца… Ах, Брэм, он ведь обещал!.. Он обещал мне очень много всего, а я была такой дурой, что верила. Он сказал, что будет сам заботиться о себе и перестанет причинять мне беспокойство. Но эта пушка…  — Она всхлипнула.  — И еще он когда-то давно сказал, что замок Райклиф мой. «Замок — твой приз,  — говорил он.  — Награда за то, что ты выздоровела». А затем…  — Она потянулась за флягой и отхлёбнула виски с гримасой.  — А затем он просто отдал замок тебе.
        — Я не знал. Сожалею.
        — Ничего. Это просто девичья глупость. И, судя по всему, я действительно ужасно глупая.  — Она вздохнула и положила голову ему на грудь.  — Тем летом отец обещал мне, что я буду в безопасности в Норфолке. Но теперь я знаю, что он просто хотел избавиться от меня хотя бы на время. Очевидно, тем летом я очень ему мешала.
        — Тише, любимая, тише.  — Брэм поцеловал ее в висок.  — Не переживай так сильно.
        — Но все это можно стерпеть, если бы у меня был ты, Брэм. Но теперь ты уезжаешь, и я не знаю, как такое переживу. Я очень тебя люблю.
        Сердце в его груди без малейшего труда станцевало вальс. Выходит, Сюзанна любила его. Так она сказала и в доме. Четыре раза, если он правильно запомнил. И с каждым разом она добавляла еще больше радости к его счастью. А теперь он погрузился в него по-настоящему.
        — Пожалуйста, не уезжай,  — прошептала она.  — Не оставляй меня.
        Брэм не знал, как ответить. Поэтому просто приблизил губы к ее губам.
        Они целовались долго и страстно, и Сюзанна ожила в его объятиях, охваченная каким-то чувственным безумием. Сжимая плечи Брэма, она потерлась грудью о его грудь, а потом, запустив пальцы в его густые стриженые волосы, поерзала у него на коленях, чтобы их поцелуй стал еще глубже.
        Возможно, на нее так подействовало виски, во всяком случае, Брэм не подозревал, что она может быть настолько страстной.
        Впрочем, ему это даже нравилось.
        — Не оставляй меня,  — убеждала она, прижимаясь к нему всем телом.  — Обними меня покрепче и пообещай, что никогда не отпустишь.
        — Да, никогда.
        Он просунул одну руку ей под ягодицы и чуть приподнял ее повыше.
        И в тот же миг Сюзанна встала, а затем уселась так, чтобы оседлать его на скамье. Брэм провел рукой по ее бедру и почувствовал, что она была уже влажной — влажной для него. Они застонали в унисон, когда он скользнул кончиком пальца в ее лоно. Затем ее рука потянулась к застежке его бриджей. Уже расстегивая пуговицы, Сюзанна прошептала:
        — Ты нужен мне, Брэм.  — Она поглаживала через ткань его возбужденную плоть.  — Ты нужен мне сейчас.
        Ей не пришлось просить дважды. Брэм в считанные секунды спустил бриджи и, чуть приподняв бедра Сюзанны, опустил ее на свое возбужденное копье. Когда он вошел в нее, оба замерли, наслаждаясь этими мгновениями и изо всех сил сопротивляясь желанию двигаться.
        Когда же желание стало абсолютной необходимостью, Сюзанна начала вращать бедрами, сначала медленно, затем все быстрее. А Брэм помогал ей, то и дело приподнимая ее и опуская. В какой-то момент Сюзанна громко застонала и уткнулась лбом ему в плечо. Брэм тотчас понял, что она близка к оргазму, а сам он изо всех сил сдерживал себя; ему отчаянно хотелось почувствовать, как ее тело бьется в конвульсиях, хотелось услышать ее крики — без этого его блаженство не имело бы смысла. Но вскоре он понял, что теряет над собой контроль и проигрывает это свое сражение за сдержанность. Тихо застонав, Брэм прохрипел:
        — Любимая, я больше не могу сдерживаться.
        — Останься,  — сказала она.  — Останься со мной.
        — Поедем…  — выдавил он сквозь зубы.  — Поедем со мной.
        Вцепившись друг в друга, задыхаясь и сжимая друг друга изо всех сил, они вместе взлетели к вершинам блаженства, и почти тотчас же оказалось, что он вот-вот взорвется от восторга. Божественное удовольствие от соития могла затмить лишь радость от того, что он наполнил Сюзанну своим семенем. И теперь она принадлежала ему. Навсегда. А он принадлежал ей душой и телом.
        Они стали одним целым.
        — Останься,  — снова пробормотала Сюзанна, прижимаясь влажным лбом к его подбородку.  — Останься со мной.
        Его сердце болезненно сжалось. Он никогда бы не покинул ее. Но теперь у него были приказы…
        — Поедем,  — сказал он.  — Поедем вместе.
        Сюзанна вздохнула, а Брэм добавил:
        — Я совершенно серьезно. Ты можешь поехать со мной в качестве моей жены.
        Она наморщила лоб.
        — Но я думала, ты считаешь, что женщинам не место на войне.
        — Ну… Большинству не место. Но ты гораздо сильнее остальных женщин, и ты знаешь, как позаботиться о себе. Судно отплывает из Портсмута, и капитан сможет поженить нас на борту. Мы проведем медовый месяц в Португалии. Там так красиво, Сюзанна… Виноградники и оливковые деревья. А также океан, теплый и синий. И еще рощи цитрусов. Представь, каково ходить по щиколотку в лимонах и апельсинах. Их аромат будет сопровождать тебя в течение многих дней.  — Он ткнулся носом в ее шею.  — У нас будет вилла на море, и мы будем заниматься любовью на песчаных берегах.
        — Я как раз подумала, что было бы хорошо хотя бы один раз заняться любовью в постели.
        — Я куплю тебе самую прекрасную постель. С матрацами три фута толщиной, с шелковыми простынями и самыми мягкими пуховыми подушками.
        — Звучит замечательно, но…
        — Никаких «но». Просто скажи «да».
        Она молча приподнялась и снова устроилась на его коленях. А Брэм занялся своими бриджами, чтобы дать ей время на размышление. Потом, не выдержав, сказал:
        — Я знаю, что этот день был для тебя ужасным. Ты чувствуешь себя уязвленной, преданной. Но есть одно решение, которое ты должна принять прямо сейчас. Сюзанна, поверь мне. И разреши позаботиться о твоем счастье. Клянусь, я не подведу тебя.
        — Я действительно верю тебе. Я доверила бы тебе свою жизнь. Но подумай о деревне, Брэм, о всех леди…
        Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей прямо в глаза.
        — Сюзанна, подумай о себе. Блестящей, красивой, замечательной… Ты и так много сделала здесь, в Спиндл-Коув. Но я знаю, что ты способна на большее. Позволь показать тебе мир, Сюзанна. Более того, позволь показать тебя миру. Не бойся ничего.
        — Я не могу… совсем не бояться. Ты просишь, чтобы я оставила всех, кого я знаю, а ты ведь даже не сказал…
        Она умолкла.
        Ах, так вот в чем проблема… Она хотела услышать о его, Брэма, чувствах. И он мог только догадываться, как сильно она этого хотела. Но говорить о чувствах… Для него это не так-то просто.
        В этот момент воздух словно задрожал от взрыва. И тотчас же небо над ними озарилось вспышками золота.
        Сюзанна с удивлением посмотрела на Брэма.
        — У меня галлюцинации? Или это действительно фейерверк?
        — Это мог устроить только Колин,  — проворчал Брэм.
        Другой свистящий цилиндр взлетел в воздух, взрываясь серебряными искрами, и сердце Брэма зажглось, как римская свеча[10 - Род фейерверка.]. Он вдруг вспомнил: было точно так же, когда они с Сюзанной впервые встретились. Тогда тоже был взрыв. И она, мягкая и теплая, нашла прекрасное место, чтобы приземлиться,  — оказалась прямо в его объятиях.
        Он посмотрел ей в лицо. Ее зрачки сверкали, отражая фейерверк наверху, но даже эти сверкающие отражения не могли затмить страсть в глазах Сюзанны.
        Смешно, но он чертовски нервничал. Хотя все, о чем она его просила, выражалось в трех словах. Однако было очень трудно произнести эти слова. К тому же… Что, если он произнесет их, а этого все равно окажется недостаточно?
        Собравшись с духом, Брэм заговорил:
        — Прекрасная Сюзанна, я…
        Тут прогремел новый взрыв, более громкий, чем предыдущие. А затем они услышали пронзительные крики.
        Глава 25
        — О Боже…  — Сердце Сюзанны на мгновение остановилось.  — Что случилось?
        Было так шумно, что она ничего не могла разобрать. В ушах у нее звенело, где-то раздавались чьи-то крики и ржание лошадей.
        Внезапно Сюзанна поняла, что бежит по переулку. Но когда же она побежала?..
        А Брэм размашисто шагал рядом с ней, и его рука лежала у нее на спине. Наконец они завернули за угол и присоединились к толпе людей, мчащихся к конюшням.
        Там была кровь, очень много крови. Сюзанна почувствовала ее запах до того, как увидела. Но она знала, что не должна терять голову. Ведь кто-то был ранен, и требовалась ее помощь.
        — Кто ранен?  — Сюзанна оттолкнула локтем рыдающую Салли и подошла к конюшне.  — Что случилось?
        — Финн,  — ответил лорд Пейн. Он потащил ее в пустую конюшню, освещенную фонарем из экипажа.  — Мальчик пострадал.
        Сюзанна тотчас поняла: сказать, что Финн Брайт пострадал,  — это все равно, что ничего не сказать. Левая нога мальчика ниже колена была рваным куском мяса, а от ступни почти ничего не осталось. Из открытой раны торчали белые осколки костей.
        Сюзанна опустилась на колени около мальчика. Взглянув на болезненную бледность его лица, она поняла, что он потерял очень много крови.
        — Мы должны немедленно становить кровотечение,  — сказала Сюзанна.
        — Нужен жгут,  — добавил Брэм.  — Подойдет и пояс.
        — А пока…  — Сюзанна повернулась к лорду Пейну.  — Дайте мне свой шейный платок.
        Колин подчинился и развязал платок судорожными движениями дрожащих пальцев. Сюзанна обвязала им ногу Финна и затянула узел покрепче. Дыхание мальчика было прерывистым и очень частым. У бедняги был шок.
        — Финн,  — сказала Сюзанна громко,  — ты меня слышишь?
        Он кивнул и, стуча зубами, прошептал:
        — Да, мисс Финч.
        — Финн, мы все здесь, и мы тебя вылечим сразу же, как только сможем.
        Аарон Доус присел рядом.
        — Я подготовлю телегу. Мы должны отвезти его в кузницу, чтобы спасти.
        Сюзанна кивнула. Она готовила для жителей деревни бальзамы и настойки, а всем тем, что требовало грубой силы, занимался Доус, деревенский кузнец. Однако Сюзанна сомневалась, что кости удастся вправить. Вероятность того, что мальчик потеряет ногу, была слишком велика. Если он вообще выживет…
        Она убрала волосы с потного лба Финна.
        — Тебе очень больно?
        — Ннеет…  — пробормотал он, дрожа.  — Только холодно.
        Это было плохим знаком. И Брэм также об этом знал. Он вручил Сюзанне кожаный, скрепленный пряжкой ремень. Пока она обматывала ремень вокруг ноги Финна, Брэм нашел попону и прикрыл ею мальчика.
        — Вот…  — пробормотал он.  — Будь сильным, Финн.
        Руфус же стал на колени около брата. Сюзанна видела, что он изо всех сил пытался сдержать слезы.
        — Он поправится, мисс Финч?
        — С ним все будет хорошо,  — сказала Сюзанна, пытаясь убедить в том же и себя.  — Но как это произошло?
        Лорд Пейн со вздохом покачал головой:
        — Это из-за фейерверка. Я собирался удивить всех завтра, но…  — Он снова вздохнул.  — Черт возьми, к чему бы я ни прикоснулся, я всегда все уничтожаю. Я отвлекся, а мальчикам пришло в голову…
        — Но фейерверк не мог вызвать такой сильный взрыв,  — перебила Сюзанна.
        — Это была пушка.
        — Пушка?  — прошептала она в ужасе.
        — После фейерверка они уговорили сэра Льюиса на демонстрацию. Но пушка сработала не так, как следовало бы.
        — Где мой отец?!  — Сюзанна вскочила на ноги.  — Где ты, папа?!
        Мужчины суетились, готовя телегу, чтобы транспортировать Финна в кузницу. Сюзанна же начала пробираться сквозь толпу. Она нашла своего отца во внутреннем дворе — тот собирал обломки пушки.
        — Проклятие,  — пробурчал сэр Льюис.  — Как такое могло случиться?
        — Папа, прекратите!  — Она схватила его за руку в тот момент, когда он потянулся за фрагментом из меди.  — Папа, вы сожжете себя. Вы вообще не должны находиться здесь. Вокруг все еще много взрывчатки.
        Именно в этот момент одна из искр упала в открытый ящик с фейерверком и запустила его.
        — Осторожно!  — закричала Сюзанна, толкнув отца на землю и падая следом за ним.
        Она очень неловко приземлилась, и что-то хрустнуло у нее в грудной клетке. Не обращая внимания на боль в ребрах, Сюзанна подползла к отцу.
        — С вами все в порядке, папа? Сердце не болит?
        — Что же было не так?  — приподнявшись на локте, пробормотал сэр Льюис.  — Какое бессмысленное разрушение.
        — Это был несчастный случай, папа.
        — Я не знаю, что пошло не так,  — бормотал отец.  — Слишком много пороха? Или ошибка в литье? А я был так уверен…
        — Вы и раньше несколько раз были уверены.
        — О Боже…  — стонал старик.  — Какая трагедия. Моя прекрасная пушка.
        Сюзанна в ужасе уставилась на отца.
        — Папа, к дьяволу вашу пушку! Финн может умереть…
        Не удержавшись, она влепила отцу пощечину.
        Тот, ошеломленный, молча смотрел на нее. Сюзанна была тоже ошеломлена. Господи, помоги ей! Она ударила собственного отца по лицу. Это было ужасно, но она почувствовала удовлетворение.
        — Мне жаль, папа, но вы заслужили.
        Воспользовавшись тем, что он все еще был в состоянии шока, Сюзанна положила руку ему на горло, пытаясь нащупать пульс.
        В течение нескольких ужасных секунд она вообще не могла найти биение пульса. Потом наконец-то почувствовала удары — устойчивые и довольно сильные.
        Ее глаза наполнились слезами облегчения. Отец мог быть эгоистичным стариком, и он, возможно, никогда не любил ее так, как ей хотелось, но он дал ей жизнь, и он был ее родителем, которого она так любила.
        Сюзанна махнула рукой, останавливая проходящего мимо конюха.
        — Отведите моего отца к домоправительнице,  — сказала она.  — И передайте ей, что сэр Льюис должен лечь в постель и отдыхать. Никаких возражений!
        Уладив эту проблему, Сюзанна вернулась к мужчинам, впрягавшим лошадей в телегу. Животные били копытами и ржали, напуганные взрывами и запахом крови. Конюх протянул ей руку, помогая сесть на телегу рядом с Финном. Капрал Торн и Аарон Доус были уже здесь. Они сидели с обеих сторон от Финна, не давая ему двигаться. И Торн сильно сжимал руками икру мальчика чуть выше жгута, чтобы остановить кровотечение.
        — Вперед,  — приказал Брэм вознице. Он и его кузен приготовились оседлать лошадей.  — Мы догоним вас по дороге.
        Телега покачнулась и покатила вниз по грунтовому переулку. Они были уже совсем рядом с кузницей, когда Сюзанна поняла, что она не единственная женщина на телеге.
        Диана Хайвуд держала голову Финна на коленях и утирала его лоб белым кружевным носовым платком.
        — Так-так,  — бормотала девушка.  — Ты очень хорошо держишься. Мы уже почти приехали.
        Как только они заехали во внутренний двор, Аарон Доус спрыгнул с телеги и бросился вперед, чтобы открыть двери. Брэм спешился и, взяв Финна на руки, понес его в кузницу. А Торн и Пейн шли рядом.
        Выбравшись из телеги, Сюзанна вздрогнула, почувствовав острую боль в ребрах. Она на мгновение остановилась, прижала руку к боку и постояла так какое-то время, пока боль не стихла. Затем направилась за мужчинами в кузницу.
        Мисс Хайвуд последовала за ней, но Сюзанна схватила светловолосую красавицу за руку.
        — Мисс Хайвуд… Диана, это будет очень неприятно. Мне кажется, вам не стоит здесь находиться.
        — Я хочу помочь,  — решительно заявила девушка.  — Вы ведь все помогли мне справится с приступом. И вы, и лорд Райклиф, и Руфус с Финном. У меня нет мужской силы или ваших знаний, мисс Финч. Но я не из тех девушек, которые падают в обморок. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
        Сюзанна посмотрела на нее с восхищением. Очевидно, хрупкая мисс Хайвуд была гораздо сильнее, чем казалось всем остальным.
        — Ладно, хорошо. Но как только вам станет слишком тяжело, вы покинете кузницу, договорились?
        Диана кивнула:
        — И конечно, у меня с собой моя настойка.
        Сюзанна с благодарностью сжала руку девушки.
        — Тогда пойдемте туда вместе,  — сказала она.
        Аарон Доус тем временем уже очистил длинный деревянный стол от инструментов и переставил его в центр кузницы.
        — Кладите его сюда, милорд,  — сказал кузнец.
        Брэм колебался мгновение, словно не хотел выпускать Финна из рук. Но затем подошел к столу и опустил стонавшего мальчика на покрытую песком и опилками поверхность. А Торн все еще обхватывал руками его ногу.
        — Тихо, Финн, тихо…  — пробормотал Брэм.  — Сейчас мы позаботимся о тебе.  — Он повернулся к Доусу.  — Где настойка опия?
        — Я послал за ней Руфуса…
        — Я здесь!  — Руфус вбежал в кузницу, держа в руках коричневую стеклянную бутылку.  — Я взял ее из «Всякой всячины».
        — Я принесу ложку или чашку,  — предложила мисс Хайвуд.
        — Приберегите настойку на потом,  — сказал Доус.  — Он уже без сознания, и мы не можем ждать, когда она подействует.  — Кузнец осторожно тронул ногу мальчика.  — Сейчас начну готовить инструменты. Хотя ногу уже не спасти.
        — Чем я могу помочь?  — спросил лорд Пейн, стоящий в углу. Лицо у него было пепельно-серое.  — Доус, поручи мне хоть что-нибудь.
        — Следите за освещением. Здесь становится темно,  — сказал кузнец.  — У меня в доме есть фонарь.
        — Я схожу за фонарем,  — вызвалась Диана.
        — Все! Замрите!  — крикнул Брэм, нависая над Финном.  — Никто не коснется ноги мальчика, вы слышите меня? Я поеду за хирургом.
        Сюзанна вздрогнула. Она должна была знать, как Брэм воспримет все это после того, как чуть сам не потерял ногу. Но ведь это абсолютно разные раны, полученные при различных обстоятельствах.
        А Брэм спокойным, но властным голосом добавил:
        — Никто не будет резать этого мальчика. Только после того, как я вернусь. Это приказ, ясно?  — Он повернулся к капралу.  — Ты слышишь меня, Торн? Никто не должен к нему прикасаться. У тебя есть мое разрешение использовать для этого любые средства.
        Брэм повернулся и вышел из кузницы, оставив всех в недоумении. Впрочем, все знали: он отказывался признать очевидное, полагал, что можно сохранить ногу Финна и не потерять его жизнь.
        — Я поговорю с ним,  — сказал лорд Пейн, направляясь к двери.
        Сюзанна остановила его.
        — Постойте, милорд. Позвольте мне…
        Колин тут же кивнул:
        — Да, пожалуй. Упрямый дурак никогда не слушает меня. Держу пари, он никогда никого не будет слушать. Но он любит вас, так что вам, возможно, удастся его переубедить.
        Пораженная Сюзанна вскинула на него глаза.
        — Неужели он все еще не признался?  — Пейн пожал плечами.  — Этот трус не заслуживает вас. А теперь идите.
        Он подтолкнул ее локтем.
        Сюзанна помчалась из кузницы во двор, где Брэм поправлял седло, собираясь сесть на коня.
        — Брэм, подожди!  — крикнула она.  — Брэм, я знаю, что это ужасно для тебя. И это действительно трагедия. Но мы не можем ждать хирурга. Доус должен начать сейчас же, если у Финна вообще есть хоть один шанс.
        — Я не позволю оставить его безногим. Ему всего четырнадцать, и он полон планов и мечтаний. Отнимешь у него ногу — и вместе с ней заберешь все его будущее. Скажи, какой будет жизнь у Финна с одной ногой?
        — Не знаю. Но по крайней мере у него будет жизнь. А если мы задержимся, то Финн умрет.
        — Ты не знаешь этого, Сюзанна. Я видел гораздо больше ран подобного рода, чем ты. Возможно, у тебя есть талант для работы с травами и прочим, но ты не хирург.
        — Я…  — Она резко отстранилась, и боль в ребрах тут же напомнила о себе.  — Я знаю, что я не хирург.
        — Правда?  — Брэм затянул подпругу.  — А создается впечатление, что ты претендуешь на большее. Неужели ты собираешься приговорить этого мальчика к жизни инвалида только потому, что в прошлом тебе причинили боль? Неужели хочешь из-за своего страха перед докторами испортить всю его дальнейшую жизнь?
        Она схватила его за руку, вынуждая смотреть ей в лицо.
        — Это не мои страхи подвергают жизнь Финна опасности. Это из-за твоих, понимаешь? Тебя все еще беспокоит то, что ты не можешь называться полноценным мужчиной. Для тебя ничего не имеет значения до тех пор, пока ты не докажешь, что у тебя есть пара сильных ног, с которыми можно пойти в очередной бой. Ты скорее потащишь меня в Португалию, чем признаешь, что это не так. Но сейчас речь не о тебе, Брэм.
        — Я не собирался никуда тащить тебя, Сюзанна. Я собирался взять тебя с собой с твоего согласия. Но ты не хочешь ехать?
        Как в такой момент он мог поставить ее перед подобным выбором?
        — Я люблю тебя, Брэм. И я хочу быть с тобой. Но уехать в Португалию в следующий вторник только потому, что мой отец эгоистичный, бесчувственный старик?.. Конечно, это весьма романтично,  — но и немного по-детски. И почему мы должны бежать из дома?
        — Возможно, тут твой дом. Но он никогда не будет моим.
        — Ты ошибаешься, Брэм. Дом — это там, где ты нужен людям.  — Она указала на кузницу.  — И сейчас там собрались люди, которые в тебе отчаянно нуждаются. Аарону Доусу нужна любая пара сильных рук. Ты должен стоять рядом с Финном, чтобы помочь ему быть храбрым. Ты должен своим примером показать, что мужчина может оставаться мужчиной — независимо от того, сколько у него ног. В конце концов, ты нужен мне, чтобы поддержать меня. Я никогда еще не участвовала в такой хирургической операции, и мне будет очень страшно.
        Но он не остановился — продолжал готовиться к поездке.
        — Брэм, ты…  — Ее голос сорвался.  — Ты не можешь так поступить. Не прошло и часа, как ты пообещал никогда не оставлять меня.
        Он прекратил готовить седло и тяжко вздохнул.
        — Сюзанна, не прошло и часа, как ты утверждала, что доверишь мне свою жизнь.
        — Мы не так уж плохо начали, правда?
        — Полагаю, что да.
        Он отвернулся, поставил ногу в стремя и вскочил в седло.
        Боль в боку тотчас вернулась. Но сейчас ей казалось, что эта боль идет из сердца.
        — Брэм, не могу поверить, что ты действительно уезжаешь.
        — Я не могу поступить иначе, Сюзанна.  — Чувствуя, как растет нетерпение наездника, лошадь под ним тихо заржала.  — Единственный вопрос: стоит ли мне сюда возвращаться? Если ты позволишь им отрезать ногу мальчика, пока меня не будет… Я больше никогда не смогу смотреть на тебя.
        С этими словами он развернул лошадь и ускакал.
        Сюзанна смотрела ему вслед, пока он не исчез во тьме. Затем, повернувшись и с трудом переставляя ноги, пошла в кузницу.
        Когда она вошла, все дружно повернулись к ней.
        — Лорд Райклиф уехал,  — сообщила она.  — Как Финн?
        — Очень слаб.  — Доус помрачнел.  — Я должен как можно скорее это сделать.
        Все посмотрели на Торна, на огромного рослого капрала — тот когда-то держал бессменную вахту у постели раненого Брэма и был готов стрелять, как только увидит медицинскую пилу. Будет ли он теперь бороться с ними? Конечно, против него было двое мужчин, но Торн справился бы и с дюжиной.
        — Капрал,  — сказала Сюзанна,  — я знаю, что вы всегда подчиняетесь своему лорду. Но представьте, как он отреагирует, если, вернувшись, обнаружит мальчика мертвым. Мы должны позволить Доусу действовать.
        Торн молчал, и она добавила:
        — Вы меня понимаете? Мы должны спасти Финна. Иначе Брэм будет всегда чувствовать свою вину за его смерть. Мы все заботимся также и о Брэме. И мы не хотим, чтобы он жил с таким грузом на душе.
        Торн долго молчал, потом кивнул.
        — Хорошо, приступайте.
        Глава 26
        Брэм потратил три часа на поездку в Брайтон, пылая праведным гневом. И те же три часа он потратил на возвращение в Спиндл-Коув, охваченный жестоким сожалением, чувствуя себя законченным болваном.
        Дэниелс не пытался его успокоить.
        — Позволь мне во всем разобраться,  — сказал его друг, когда они остановились, чтобы сменить лошадей на полпути.  — Теперь я окончательно проснулся и готов выслушать тебя. Значит, у мальчика почти оторвало ногу во время взрыва пушки? И у тебя были опытные кузнец и аптекарша, готовые к ампутации ноги? Но ты велел им всем остановиться и ничего не делать, а сам сломя голову понесся в казармы Брайтона, так? Выходит, ты вытащил меня из теплой постели и тащишь за собой… чтобы я объявил, что мальчик мертв?
        — Нет. Ты спасешь его ногу. Также, как спас мою.
        — Послушай, Брэм…  — Серые глаза хирурга были неумолимы.  — Через твое колено по прямой траектории прошла одна-единственная пуля. Безусловно, она порвала связки, но по крайней мере остались края, которые можно было сшить. А тяжелые артиллерийские ранения… Они — как нападение акулы. Ты ведь бывал в сражениях, я не должен тебе это объяснять.
        Брэм тяжко вздохнул и пробормотал:
        — Заткнись и поехали.
        Джошуа Дэниелс и Сюзанна Финч были самыми умными людьми из всех, кого он знал. И если эти двое были в чем-то друг с другом согласны, то скорее всего они были правы. Черт побери! Если бы он не ускакал в такой спешке, то в конце концов наверняка бы образумился. Но он чуть с ума не сошел при мысли, что ему придется беспомощно стоять около Финна, поэтому и сбежал. Да-да, Сюзанна была права. При этом она упрямая, упорная и храбрая. Она никогда не слушала его, когда ее что-то не устраивало,  — так почему же она сейчас должна его слушать? Но, с другой стороны, он приказал Торну использовать любые средства, чтобы предотвратить ампутацию. О Боже, что же он наделал?
        Уже светало, когда они поднялись на холм и увидели Спиндл-Коув. У Брэма защемило сердце. Какая очаровательная деревушка, уютно расположенная в долине… И еще руины замка, стоящие на утесах. Бухта же — спокойная и синяя, заполненная рыбацкими суденышками. И повсюду теплый солнечный свет.
        А он, Брэм, был лордом этого тихого укромного уголка Англии. Да, Сюзанна была права. Именно здесь его настоящий дом. И он мог только надеяться, что Сюзанна будет рада его возвращению.
        Они добрались до кузницы за несколько минут. Брэм выпрыгнул из седла в тот самый момент, едва его конь перешел на шаг. Когда же они с Дэниелсом вошли в кузницу, в ней находился всего лишь один человек. На длинном столе в центре комнаты, вытянувшись, лежал Финн Брайт, прикрытый тканью. И глаза его были закрыты.
        Мальчик был так же бледен, как ткань, которая его покрывала. В воздухе витал запах крови. На мгновение Брэм испугался, решил, что худшее все-таки произошло. А это означало, что смерть мальчика теперь на его совести.
        — Он будет жить.  — У противоположного входа стоял Доус, заполнявший весь дверной проем. Влажные волосы прилипли ко лбу.  — Если не возникнет заражения крови,  — добавил он,  — мальчик будет жить.
        — Слава Богу!  — У Брэма перехватило дыхание.  — Слава Богу…
        И сейчас он действительно был благодарен Господу, хотя сомневался, что тот когда-нибудь простит его.
        — Но не было никакой возможности спасти ногу, милорд. Взрыв все разорвал… И я, как мог, очистил рану.
        — Да, понимаю. Вы все сделали правильно.
        Брэм посмотрел на побледневшее, покрытое потом лицо мальчика. Судя по всему, ему дали необходимую дозу опия, так что он не чувствовал боли. Точнее — пока не чувствовал. Когда Финн очнется, он окажется… в настоящем аду. Брэм знал это не понаслышке.
        Откашлявшись, он представил Дэниелса:
        — Это хирург и мой друг. Он осмотрит мальчика.
        Дэниелс приподнял ткань с ноги Финна.
        — Что ж, выглядит неприглядно, но вы все очистили,  — сказал хирург, рассматривая обрубок ноги.  — Вы проделали отличную работу, мистер Доус.
        Кузнец кивнул в знак благодарности, вытирая руки о полотенце. Брэм заглянул в дом, примыкающий к кузнице. За столом спала белокурая молодая женщина, положившая голову на вытянутую руку.
        — Это мисс Хайвуд?  — спросил Брэм.
        Доус со вздохом кивнул:
        — Да, милорд.
        — Что она здесь делает?
        — Если честно, милорд, то не знаю. Но она была здесь всю ночь, не желая уходить. Золотые волосы… и железная воля. Лорд Пейн отправился за коляской Кина, чтобы отвезти ее домой.
        — А мисс Финч? Где она?
        — Лорд Райклиф,  — послышался слабый голос мальчика,  — это вы?
        — Да, Финн, это я.  — Брэм поспешно вернулся к столу.  — Финн, как ты себя чувствуешь?
        Идиотский вопрос!
        — Простиииите…  — простонал парень, широко раскрыв глаза.  — Это моя ошибка. Я не должен был…
        — Нет-нет.  — Брэм почувствовал очередной укол вины.  — Ты не виноват, Финн. Это был несчастный случай.  — Несчастный случай, который никогда не должен был произойти.  — Не пытайся сейчас говорить. Позже поговорим. Впереди еще много времени.  — Он сжал плечо мальчика и добавил: — Я знаю, что это сущий ад. Но ты справишься, Финн, ты сильный.
        — А я все думаю… Как же я теперь буду помогать маме и Салли в магазине?
        — Есть сотни способов. Главное — забудь про деревянную ногу, как у пиратов. У тебя будет прекрасная нога, и через какое-то время ты снова сможешь ходить и работать. Или, если захочешь, я отправлю тебя в школу. У мужчины, чтобы быть полезным, есть много возможностей, и они не обязательно связаны с разгрузкой ящиков.  — «Или с участием в сражениях»,  — добавил Брэм мысленно.
        — В школу? Но я не могу принять…
        — Никаких возражений, Финн. Я твой лорд, и никто не посмеет сказать, что у моих раненых мужчин не будет превосходной пенсии.
        — Единственное, что хорошо…  — Едва заметно улыбнувшись, Финн посмотрел на обрубок ноги.  — Теперь никто и никогда не перепутает меня с Руфусом, не так ли?
        — И то правда,  — кивнул Брэм.  — Конечно, никто. И я открою тебе большую тайну… Дамы часто считают раненого солдата необыкновенно романтичным. Они будут виться вокруг тебя, как пчелы.
        — Надеюсь… У Руфуса, может быть, и две ноги, но именно я танцевал с мисс Шарлоттой. И не один раз, а дважды.
        Мальчик умолк и закашлялся.
        Брэм взял чашку с водой, которую протянул ему Доус, и поднес ее к губам Финна, помогая ему приподнять голову, чтобы он мог сделать глоток.
        — Моя мама знает?  — спросил юноша и вздрогнул.
        — Да,  — ответил Доус.  — Она была здесь во время операции. Но Салли и Руфусу пришлось отвести ее домой, потому что она была очень расстроена.
        — Я передам ей, что с тобой все в порядке и что ты спрашивал о ней,  — сказал Брэм.
        — И еще скажите ей, чтобы она не разрешала маленькой Дейзи бить в мой барабан.  — Глаза парня вдруг широко раскрылись.  — Боже мой! Смотр! Он назначен на сегодня, не так ли?
        — Не переживай из-за этого.
        — Но как же наша милиция будет маршировать, если я не смогу бить в барабан?
        — Ничего не будет,  — ответил Брэм.  — Мы отменим смотр.
        И никто ничего не потеряет. Теперь-то он знал: перед милицией не ставилось никаких задач, кроме обеспечения фанфар при дебюте пушки сэра Льюиса.
        — Но смотр должен состояться,  — возразил Финн.  — Не отменяйте его из-за меня. Ведь все так старались…
        — Да, но…
        С гримасой боли Финн приподнялся на локте.
        — Мисс Финч сказала: если обнаружат, что у нас нет милиции, то всех леди отзовут домой. Им нужно это место, а моей семье, которая содержит магазин, нужны они. Мы слишком много работали, чтобы теперь сдаться, милорд. Все мы…
        Мальчик откинулся обратно на стол, потратив слишком много сил на свою речь.
        — Отдохни, Финн.
        Брэм погладил его по волосам. И его снова охватило чувство вины. Он не знал, как сказать жителям деревни, что все это время они занимались выполнением абсолютно бессмысленной задачи. Ими просто воспользовались, чтобы возник повод для удовлетворения тщеславия одного глупца.
        «Точнее — двух глупцов»,  — подумал Брэм со вздохом.
        У кузницы послышались чьи-то шаги.
        — Нет, вы не можете так поступить!  — раздался вдруг голос Торна.
        — Очень даже могу,  — ответил женский голос.
        — Черт побери, женщина! Я сказал вам «нет!».
        — Хорошо. Давайте посмотрим, что скажет лорд Райклиф?
        Эти двое вошли в кузницу, и у Брэма отвисла челюсть.
        — Я пытался ее остановить,  — сказал Торн с возмущением.
        Ее?.. Ах да, конечно. Брэм узнал эту женщину по родимому пятну у виска. Но что касается всего остального… Мисс Кейт Тейлор была одета как мальчик-барабанщик. Миниатюрная и хрупкая, она и впрямь походила на мальчишку.
        — Что это?  — спросил Брэм, указывая на ее красный мундир.  — Чья эта одежда?
        — Финна, конечно. Вместо него сегодня я. Вам нужен барабанщик, и я единственная, кто может помочь.
        — Но, мисс Тейлор, я не могу просить вас…
        — Вам не надо меня просить. Я сама предлагаю.
        Торн выпятил подбородок и заявил:
        — Нет, этого нельзя допустить.
        — Мы напрасно теряем время,  — сказала мисс Тейлор, приближаясь к Брэму с решительным видом.  — У нас всего несколько часов, чтобы подготовиться к смотру, и вы должны позволить мне присоединиться к вам. В отличие от других леди у меня нет ни семьи, ни опекуна. Спиндл-Коув — мой единственный дом. И я хочу помочь, сделаю все, что в моих силах.
        Драматическим жестом она сняла высокий черный кивер, чтобы показать свои волосы,  — точнее, то, что от них осталось. Девушка обрезала их до нужной длины и зачесала назад.
        — Христос всемогущий…  — пробормотал Торн.  — Что вы с собой сделали?
        Мисс Тейлор коснулась кончиком пальца мочки уха, затем стерла слезинки с глаз.
        — Они опять вырастут. Ведь это всего лишь волосы.
        «Это всего лишь волосы»,  — вспомнились ему слова Сюзанны. И сердце Брэма сжалось в груди. Но где же она сейчас? Ему отчаянно захотелось ее увидеть.
        — А мы все,  — добавила мисс Тейлор,  — собрались в «Быке и цветке».
        — «Бык и цветок»?..
        — Ну… в кондитерской,  — объяснила она.  — То есть в таверне. Теперь там оба заведения, поэтому Фосбери и сделал новую вывеску. Не важно, что будет в Саммерфилде, и мы подумали, что лучше всего переместить вечеринку туда. Этим утром там собралась большая часть деревни, и все мы ждем только вашей команды.
        — В этом нет необходимости,  — пробормотал Брэм.
        — Возможно, и нет,  — вмешался Аарон Доус.  — Но мы в любом случае хотим довести дело до конца.
        Какая идея! Устроить сегодня смотр милиции и закатить настоящий пир не для того, чтобы дать повод для гордости сэра Льюиса или его, Брэма, а для самих жителей Спиндл-Коув.
        — Мы ведь все так ждали сегодняшнего дня… и мы хотим сделать это для нас самих, для всех нас, лорд Райклиф.  — Мисс Тейлор коснулась его руки.  — Мисс Финч сказала, что вы вернетесь и что мы должны оказать вам честь.
        — Сюзанна так и сказала?
        — Да.  — Девушка сложила перед грудью ладони и в восхищении воскликнула: — О, лорд Райклиф! Я подозревала, что вы влюблены друг в друга. И я знала, что вы ни за что не оставите ее!  — Она приподнялась на цыпочки.  — Это так романтично!
        — С вашим воркованием никто не примет вас за мальчика,  — сказал Брэм, улыбнувшись.  — Но где же она?
        — Пошла домой, чтобы отдохнуть и сменить платье. Но обещала встретиться с нами в замке.
        Оправив мундир и пригладив волосы, Брэм посмотрел на других мужчин.
        — Тогда чего же мы ждем, парни? Пошли.
        — Где она?
        Спустя несколько часов Брэм прогуливался у ворот замка, ожидая увидеть на тропинке Сюзанну. Все утро вверх по древней дороге проходили люди — мужчины и женщины,  — но среди них не было той единственной, которую Брэм жаждал увидеть.
        — Скорее всего, она заснула,  — сказал Торн.  — Ведь трудилась всю ночь.
        — Возможно, мне стоит спуститься в Саммерфилд.
        — Мы и так задерживаем открытие смотра,  — заметил Колин.  — Если бы это касалось только жителей деревни, они могли бы, наверное, потерпеть. Но генералы и герцоги не привыкли к тому, чтобы их заставляли ждать. И возможно, мисс Финч очень нужен сейчас отдых.
        Брэм неохотно кивнул в знак согласия. Он знал, что смотр займет немного времени. И решил, что если Сюзанна не придет до его окончания, то он сразу же отправится в Саммерфилд.
        Вскоре у замка собрались почти все жители деревни и люди из соседних деревень. А маленькие дети, чтобы увидеть хоть что-нибудь, забрались на стены. И над каждой башней замка весело развевались флаги.
        Наконец Брэм вскочил на коня и обратился к своим людям:
        — Я хочу, чтобы все вы помнили: среди нас есть те, кто надеется на нас и ждет успеха. Это леди из «Рубина королевы», а также Финн и мисс Финч. Их вера в нас зашита в подкладках наших мундиров, закатана в каждый патрон, ее можно услышать в каждом ударе наших сердец. Мы не можем их подвести!
        Брэм посмотрел в глаза мужчин, переводя взгляд с одного торжественного и решительного лица на другое. А мисс Тейлор он лукаво улыбнулся.
        — Викарий, благословите нас,  — закончил Брэм, склонив голову.  — Сегодня мы очень нуждаемся в вашей молитве.
        Как и планировалось, смотр увенчался feu de joie — салютом в честь знаменательного события. Мужчины выстроились в линию, зарядили ружья и быстро выстрелили один за другим — так во время спектакля артистки кордебалета последовательно поднимают ноги. Волна дыма и огня прокатилась от одного конца ряда к другому.
        Когда же небо очистилось, толпа взорвалась радостными возгласами и аплодисментами.
        Брэм окинул взглядом своих людей и невольно улыбнулся — все они ликовали и очень собой гордились. И только одного не хватало на этом празднике. Сюзанны…
        — Брэм!
        Наконец-то! Он услышал ее голос! Она пришла очень вовремя, чтобы стать свидетельницей их общего триумфа.
        — Брэм!  — снова позвала она.
        Он спешился и осмотрелся. Сюзанна стояла в полуразрушенном сводчатом проходе около ворот. Испытания предыдущей ночи отразились на ней — она была бледна, с тенями под глазами. Ее волосы были взъерошены, а индийская шаль волочилась за ней по грязи.
        Если бы кто-нибудь описал ему эту картину год назад и сказал бы: «Когда-нибудь вы захотите поцеловать эту женщину больше, чем сделать свой следующий вдох»,  — Брэм рассмеялся бы и произнес бы какую-нибудь шутку «про глупых художников» и пагубное воздействие опиума на них.
        Но сегодня все было именно так.
        — Сюзанна!
        Когда он приблизился, она прислонилась к каменной арке.
        — О, Брэм…  — прошептала она.
        — Я так сожалею…  — пробормотал он.  — Мне так жаль, но я никогда не должен был говорить то, что сказал. И не должен был уезжать. Я был идиотом, а вы сделали для Финна именно то, что следовало. Спасибо, Сюзанна.
        Она не отвечала. Просто стояла в дверном проеме, бледная и ошеломленная. Но неужели его извинения действительно могли вызвать такую реакцию? Что ж, возможно, и так.
        Он приблизился к ней почти вплотную и проговорил:
        — Я должен был приехать к вам в Саммерфилд и сказать все это, но мисс Тейлор сообщила, что вы хотели присутствовать здесь… на нашем празднике. Все очень старались ради вас, Сюзанна. И все прошло блестяще.
        Она с трудом сглотнула и вдруг прижала руку к боку. И молчала так долго, что Брэм начал беспокоиться за нее.
        — Знаете, Брэм, я…  — Ее глаза расширились, и она сделала прерывистый вздох.  — Я чувствую себя… как-то странно.
        — Сюзанна, что с тобой?!
        К счастью, он успел подхватить ее, когда она начала оседать.
        Глава 27
        Сюзанна ненавидела болезни. Терпеть не могла те состояния, когда теряла контроль над собственным телом. А этот… эпизод или, может быть, болезнь… Это было худшее из всего, что она когда-либо испытывала.
        Ей было плохо всю ночь, но ее состояние резко ухудшилось после того, как она покинула Саммерфилд. Один раз она остановилась и присела около дороги, сомневаясь, сможет ли пойти дальше. Но затем ветер донес до нее звуки смотра — бой барабана и залпы ружей, стреляющих в унисон.
        «Брэм!» — подумала она. И, приободрившись, сумела встать на ноги и пройти оставшуюся часть пути.
        Но, добравшись до каменной арки, она не могла сделать больше ни шага. И каждый вдох отдавался болью в груди.
        «Но рядом — Брэм»,  — думала Сюзанна. И мысли о нем помогали ей держаться.
        — Все в порядке, любимая, все в порядке,  — бормотал он.  — Просто отдохни и позволь мне помочь тебе.
        Он отнес ее под навес и уложил на траву. Она тут же открыла глаза и сказала себе: «Я не должна умереть — только не сейчас».
        — Бедная мисс Финч. Что с ней случилось?  — послышался чей-то голос.
        — Возможно, она просто переутомилась,  — ответил другой.
        — Мисс Финч переутомилась? Не могу поверить. Она ведь очень сильная.
        Что ж, хорошо. Если она и умрет, то по крайней мере это случится здесь, в ее любимом замке, рядом с Брэмом, в окружении людей, которых она любит.
        — Пропустите меня, я хирург,  — раздался мужской голос с северным акцентом.  — Если вы все уберетесь отсюда, я смогу ее осмотреть.
        О Боже! Только не хирург! Она схватила Брэма за руку.
        — Не оставляй меня.
        — Все в порядке,  — сказал он.  — Я никуда не уйду.
        — Вчера вечером…  — прошептала она, сжимая его руку.
        Каждое вдох причинял ей острую боль, и она вынуждена была бороться за возможность говорить, хотя и это для нее было очень мучительно.
        — За конюшнями я… упала. Думаю, у меня что-то с ребрами.
        — Что-то с ребрами?  — переспросил Брэм.  — Она говорит, что это из-за ребер.
        — Тогда позволь мне взглянуть.
        Краем глаза она видела, как хирург открыл саквояж из черной кожи. И только от одного его вида ей хотелось закричать. Из этих саквояжей ничего хорошего не доставали. Только боль, боль и боль…
        Тут кто-то надрезал, а затем разорвал лиф ее платья. И она чувствовала себя совершенно беззащитной.
        — Успокойся, любимая, успокойся…  — Брэм погладил ее по волосам.  — Это Дэниелс. Он мой друг и блестящий полевой хирург. Он спас мою ногу. Помнишь, я тебе рассказывал? Так что можешь доверять ему. Я — точно доверяю.
        — Вы говорите, что повредили ребра, мисс?  — спросил мистер Дэниелс.
        Сюзанна кивнула:
        — Да, вчера вечером.
        — Но в то время боль не была такой сильной?
        — Да, не такой.
        — Что с ней случилось?  — спросил Брэм.
        — Ну… могу высказать предположение…
        — К черту предположения!  — заорал Брэм.  — Мне нужен ответ!
        Мистер Дэниелс никак не отреагировал на эту вспышку ярости — оставался совершенно невозмутимым, и это немного успокоило Сюзанну. Судя по всему, хирург с Брэмом действительно были близкими друзьями.
        — Я уверен,  — начал Дэниелс,  — что она сломала несколько ребер. Но одни лишь сломанные ребра не должны вызывать такие проблемы с дыханием и внезапные боли спустя несколько часов. А вот если она занималась физической деятельностью после первичной травмы… Тогда возможно, что сломанные кости вызвали внутреннее кровотечение. За эти часы кровь собралась в ее груди и, не имея выхода, теперь давит на легкие, мешая ей дышать. Это называется гемо…
        — …торакс,  — закончила Сюзанна.
        Да, гемоторакс. Она читала об этом, и теперь все было ясно.
        — О!..  — удивился доктор.  — Моя пациентка не только прекрасна, но и умна.
        — К тому же она моя невеста,  — заявил Брэм.  — Так что давай делай свое дело.
        — Да-да, понял.  — Дэниелс откашлялся и потянулся за своим саквояжем.  — Хорошие новости — такое очень часто встречается на поле боя.
        — Но почему хорошие?..  — удивился Брэм.
        — Видишь ли, хорошие новости заключаются в следующем: я видел такое много раз, и есть простое лечение. Правда, спорное. Но я не раз использовал его и с большим успехом. Мы просто должны слить кровь из ее груди и…
        — Нет!  — вне себя от страха выдохнула Сюзанна.  — Брэм, нет. Не… позволяй ему делать мне кровопускание.
        — Ты не можешь пустить ей кровь,  — сказал Брэм.  — В юности ей делали слишком много кровопусканий, и это чуть не прикончило ее.
        Он повернул запястье Сюзанны, покрытое шрамами, и показал другу.
        — Понятно,  — кивнул хирург.
        А затем он сделал нечто поразительное — то, что ни один из докторов в ее юности никогда не делал. Он присел у ее плеча и заглянул ей в глаза. А затем проговорил:
        — Мисс Финч, вы произвели на меня впечатление очень умной женщины. И я надеюсь, что вы поймете и поверите мне, если я скажу следующее: это не будет кровопусканием, которое устраивают шарлатаны. Давление в вашей груди вряд ли исчезнет самостоятельно, и если мы ничего не сделаем, то слишком высока вероятность того, что вы умрете. Конечно, во время такой процедуры всегда есть риск заражения, но вы молоды и сильны. Поэтому…  — Он легонько стукнул костяшками пальцев по ее приподнявшейся груди.  — В общем, решение за вами. Я ничего не буду делать без вашего согласия.
        Сюзанна посмотрела на него оценивающе. Молод… Скорее всего, ее ровесник. А глаза спокойные и умные. Однако… Она ведь его совсем не знала. И сможет ли она заставить себя довериться человеку… с таким ужасным черным саквояжем?
        Но рядом был еще и тот, кому она доверяла, тот, кто смог защитить ее.
        Она посмотрела на Брэма.
        — Ты доверишь ему… мою жизнь?
        — Разумеется.
        — Тогда…  — Она сжала его руку.  — Брэм, я доверяю тебе. Я люблю тебя.
        Она не могла сейчас этого не сказать.
        — Приступай,  — сказал Брэм своему другу.
        Дэниелс кивнул и поднял скальпель.
        — Где тот кузнец? Вероятно, нам придется связать ее.
        — Нет! Пожалуйста! Боже, нет!  — воскликнула Сюзанна.
        К ней вернулись все ее кошмарные воспоминания. Слуги, привязывающие ее к кровати, острый огонь ланцета на ее запястье и…
        — Нет,  — заявил Брэм.  — Никто не будет ее привязывать. К ней вообще никто не прикоснется, только я.  — Он повернул ее голову так, чтобы она оказалась перед ним.  — Не смотри на то, что он делает. Смотри только на меня.
        Она повиновалась, скользнув взглядом по красивым чертам его лица. И погрузилась в его чудесные нефритовые глаза. А он провел ладонью по ее волосам и прошептал:
        — Теперь послушай меня, Сюзанна. Помнишь, как мы встретились в бухте? Могу освежить твою память. Ты была в том отвратительном купальном костюме, а я — со средневековым орудием пытки на ноге.
        Она улыбнулась. Только он мог заставить ее улыбнуться в такой момент.
        — Той ночью ты предложила, чтобы мы дали друг другу обещания. Давай сделаем это прямо сейчас. Я пообещаю тебе никуда не уезжать. А ты пообещаешь мне не умереть. Договорились?
        Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни звука.
        — Я обещаю оставаться рядом с тобой,  — продолжал он,  — пока все это не закончится. И всю жизнь после этого. А теперь твоя очередь. Дай мне обещание, Сюзанна…  — Его голос был хриплым от волнения.  — Скажи мне, что ты не умрешь. Ведь я не смогу жить без тебя, любимая.
        Она стиснула зубы и, как смогла, кивнула.
        А затем в нее проникло лезвие, и если бы в ее легких оставалось хоть немного воздуха, то она закричала бы.
        Ее пронзила боль, похожая на огонь,  — нестерпимая боль. Но затем пришло облегчение — и так стремительно, словно внезапно хлынул дождь.
        Первый поток воздуха в ее легкие… он вызвал головокружение, и ей почудилось, что она медленно погружается в глубокий темный колодец. И, пока она падала туда, до нее доносились голоса.
        — Кажется, она потеряла сознание.
        — Возможно, это милость Божья.
        «Да,  — думала она, вращаясь и кувыркаясь в темноте.  — Конечно же, милость».
        Глава 28
        «Она поправится довольно быстро, если только не возникнет лихорадка»,  — вот что сказал ему Дэниелс после завершения процедуры. Но несколько часов спустя, почти сразу же после того, как они отвезли ее в Саммерфилд, лихорадка началась. И теперь Брэм не отходил от нее ни на минуту. Он нес постоянную, бессменную вахту у ее постели. Коротал часы, ухаживая за ней, как мог. Уговаривал ее выпить ложку чая, настоянного на коре ивы, или смывал губкой пот с ее лба. Иногда он разговаривал с ней или читал вслух газеты. Иногда же рассказывал истории из своего детства. И постоянно умолял ее не умирать. Спал он редко, урывками. Но регулярно и жарко молился, так что даже монах-бенедиктинец позавидовал бы подобному рвению.
        Многие приезжали и заходили в комнату больной. Дэниелс, горничные, сэр Льюис Финч… Иногда приходили даже Колин и Торн. И все они время от времени убеждали Брэма хотя бы немного отдохнуть. «Спустись вниз и нормально поешь,  — говорили они.  — Отдохни и поспи в нормальной спальне ниже по коридору».
        Но Брэм упорно отказывался. Он знал, что должен сдержать свое обещание, должен оставаться рядом с Сюзанной. И он точно знал: пока он рядом с ней, она не умрет.
        Однажды днем зашел сэр Льюис и занял кресло с другой стороны постели.
        — Кажется, сегодня она выглядит гораздо лучше,  — заметил старик.
        Брэм кивнул:
        — Да, мы думаем, что ей лучше.
        А этим утром, когда он поправлял подушки под ее головой, его рука коснулась ее щеки. Щека не пылала жаром, а была прохладной. Он позвал Дэниелса, чтобы тот подтвердил, потому что Брэм не доверял самому себе после многих часов тщетного ожидания.
        Но это оказалось правдой — лихорадка отступила. И теперь главное — чтобы она проснулась без каких-либо осложнений. Нести бессменную вахту стало гораздо легче, и все же ожидание было невыносимым.
        — Сэр Льюис, вы должны кое-что знать.  — Брэм взял Сюзанну за руку.  — Я планирую жениться на вашей дочери.
        — Вы… планируете жениться на ней?  — Старик уставился на Брэма с удивлением.  — Вот так вы просите у джентльмена руку его единственной дочери? Брэмвелл, я думал, что ваш отец воспитал вас лучше.
        — Мы будем благодарны за ваше благословение,  — ровным голосом проговорил Брэм.  — Но нет, я не прошу у вас ее руки. Сюзанна достаточно умна, чтобы самостоятельно принимать решения.
        — Ну… что ж…  — Старик вздохнул.  — Моя единственная дочь выходит замуж. Она теперь совсем взрослая, не правда ли?  — Дрожащей рукой сэр Льюис коснулся волос спящей дочери.  — А ведь кажется, еще вчера она была малышкой, которую приходилось укачивать на руках.
        — Нет, это было не вчера.  — Брэм покачал головой.  — Вчера она лежала на этой постели в лихорадке и боролась за жизнь.
        — Да, знаю. И вы во всем обвиняете меня, считаете меня корыстным монстром.
        Сэр Льюис сделал паузу, словно ожидал, что Брэм возразит.
        Но тот промолчал, и старик вновь заговорил:
        — Однажды самое главное изобретение корыстного монстра будет усовершенствовано, и благодаря этой пушке сократится продолжительность осад, что позволит спасти жизни многих английских солдат.
        — Да, возможно.
        — Поверьте, я люблю свою дочь.  — Старик снова вздохнул.  — Вы даже не представляете, какие жертвы я принес ради нее… понятия не имеете.
        — Возможно, сэр. Но я знаю, на какие жертвы она пошла ради вас. И вы понятия не имеете, какая она замечательная женщина. Ведь вы так поглощены своей работой и своими собственными достижениями… Я не сомневаюсь в том, что вы действительно любите Сюзанну, сэр Льюис. Но вы… чертовски неумелы в этой области.
        Сэр Льюис побледнел.
        — Как вы смеете говорить с мной подобным тоном?!
        — Я полагаю, что могу говорить с вами так, как пожелаю. Я граф Райклиф, помните?
        — Я не должен был способствовать тому, чтобы вы получили этот титул.
        — Не в вашей власти лишить меня его. Теперь я лорд.
        Брэм сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он был в бешенстве от того, что сэр Льюис подверг Сюзанну, Финна и других смертельной опасности. Но если фортуне будет угодно, то этот человек скоро станет его тестем. И им придется поладить хотя бы ради Сюзанны.
        — Мой отец высоко ценил вас, сэр,  — сказал Брэм.  — Я тоже отдаю вам должное. Несомненно, вы блестящий изобретатель. Результаты вашего труда помогли британской армии иметь преимущество на многих полях сражений. И почти всякий раз, когда я поднимаю свой пистолет, я вспоминаю вас, сэр. Но ваши дочь, сэр Льюис…  — Брэм повернул голову и, посмотрев на спящую Сюзанну, сжал ее руку.  — Ваша дочь помогает молодым особам, которые бросают вызов всему обществу. И при этом она находит время для раненого, никому не нужного офицера. Возможно, я не обязан ей жизнью, но я обязан ей своим счастьем. А если вы думаете, что нарезная пушка будет вашим самым великим изобретением, то вы, сэр, дурак. Ваше самое великое изобретение прямо здесь, сейчас спит в этой постели. Но из-за своей гордыни вы чуть не потеряли ее.
        И он, Брэм, тоже чуть не потерял ее. Раньше он не позволял себе даже думать о том, что Сюзанна для него значит, но теперь, когда лихорадка отступила и Дэниелс дал превосходные прогнозы на полное выздоровление… теперь-то он понял, что его гордость никогда не станет между ним и любимой.
        — Вы правы, Брэмвелл.  — Глаза старика наполнились слезами.  — Я знаю, что вы правы, и я могу только надеяться, что когда-нибудь она найдет в себе силы и сможет простить меня.
        — Конечно, так и будет. Но надеяться на ее прощение — это не единственное, что вы можете сделать, сэр Льюис. Вы можете попытаться заслужить его.
        Постельное белье зашелестело, и Брэм обратил взгляд на Сюзанну. Ее бронзовые локоны затрепетали на щеках.
        О, забудьте про пение птиц, мелодичный звон колоколов и тихое журчание ручья, бегущего по камням. И даже про хоры ангелов можно забыть. Никогда в жизни он не слышал ничего более прекрасного, чем голос Сюзанны, когда она пробормотала:
        — Брэм, это ты?
        Она открыла глаза и увидела то, что ей показалось еще одним прекрасным сном. Около нее сидел Брэм — сидел у ее постели.
        — Брэм, это ты?  — прошептала она.
        — Да, я.
        Он поцеловал ее руку, и отросшая за несколько дней щетина царапнула ее кожу.
        Она начала приподниматься на локте, но тотчас почувствовала головокружение.
        — Не пытайся сесть,  — сказал Брэм.  — Ты пока очень слаба.
        Она кивнула, закрыла глаза и подождала, пока комната не перестанет кружиться.
        — Хочешь пить?
        Он потянулся за стаканом.
        — Да, но сначала…  — Она с усилием повернула голову.  — Папа, вы?
        Сэр Льюис сжал руку дочери.
        — Я здесь, моя дорогая девочка, я здесь…
        Сюзанна сжала пальцы отца.
        — Я хочу, чтобы вы знали: я очень люблю вас, папа.
        — А я…  — Его голос прервался.  — Я люблю тебя, Сюзанна Джейн.
        — Вот и хорошо.  — Она вздохнула.  — Папа, вы не могли бы спуститься в кухню и попросить повара сварить крепкий бульон?
        — Я сейчас же пошлю Гертруду.
        — Нет, папа. Я предпочла бы, чтобы вы принесли его. Я хочу побыть какое-то время наедине с Брэмом.
        Ее отец фыркнул и кивнул:
        — Да, понятно.
        — Спасибо за понимание.
        Она подождала, когда отец дойдет до двери. Услышав щелчок замка, повернулась к Брэму.
        — Что ты слышала из нашей беседы?  — спросил он с тревогой.
        — Вполне достаточно. О, Брэм, ты держался просто великолепно. Я не могу даже сказать тебе, как я хотела…
        Он прищелкнул языком.
        — Для этого еще будет время, дорогая. А сейчас… Вот, выпей.  — Он поднес стакан воды к ее губам, и она сделала несколько осторожных глотков.  — Тебе очень больно?
        — Нет, не слишком,  — ответила она, как только он опустил стакан. И попробовала улыбнуться.  — Больно только, когда дышу.
        Он упрекнул ее:
        — Не шути, это не забавно. Мне плохо, когда тебе больно.
        — Со мной все будет хорошо, правда. Мне не так больно, как раньше. А как Финн?
        — По словам Дэниелса, идет на поправку. Ему ужасно больно, но зато он окружен женским вниманием, и это помогает ему справляться.
        Она снова улыбнулась:
        — Могу себе представить… Да, а какой сегодня день?
        — Думаю… вторник.
        Вторник? Во вторник должно было произойти… что-то очень важное.
        — О, нет-нет!  — Она приподнялась на подушках.  — Брэм, твои приказы… Судно… Я думала, оно уходит сегодня.
        Он пожал плечами:
        — Наверное, так и есть.
        — Но ты… не уехал.
        — А ты не умерла.  — Наконец-то он тоже улыбнулся.  — Мы оба сдержали обещание. Каждый — свое.
        Она внимательно посмотрела на Брэма, сидевшего у ее постели. Похоже, что он провел здесь много дней. Причем волосы его были растрепаны, рубашка помята, подбородок не выбрит, а глаза покраснели от недосыпания. Только этот мужчина мог быть таким неопрятным — и при этом выглядеть необычайно привлекательным.
        — О Господи!  — воскликнула Сюзанна. И провела рукой по волосам. Как она и боялась, они были безнадежно перепутаны.  — Я, должно быть, ужасно выгляжу.
        — Ты о чем?! Сюзанна, ты ведь жива, и ты очнулась. Я никогда никого прекрасней не видел.
        Она сжала потрескавшиеся губы.
        — Тогда почему ты не прикоснешься ко мне, не обнимешь?
        — Это не потому, что я не хочу.  — Брэм провел кончиком пальца по ее щеке.  — Любимая, у тебя сломаны, по крайней мере, три ребра. И мне не разрешено обнимать тебя. Дэниелс дал мне строгие предписания. Я не должен обнимать тебя, целовать тебя и даже прикасаться к тебе. И не должен заставлять тебя смеяться, сердить тебя… и вообще вызывать у тебя какие-либо эмоции. Это означает…  — Он медленно придвинул свое кресло поближе к изголовью постели.  — Если мы собираемся теперь поговорить…
        — Конечно, собираемся!
        — Тогда мы должны делать это очень спокойно, понимаешь?
        Она кивнула, стараясь быть серьезной.
        — Попытаюсь.
        — Видите ли, мисс Финч, у меня есть к вам вопрос.
        — Неужели? И что же это за вопрос, лорд Райклиф?
        — Не могли бы вы, мисс Финч, с вашим острым глазом и отменным вкусом помочь мне выбрать ткани для обивки?
        Сюзанна в растерянности заморгала.
        — Для обивки?..
        Брэм кивнул:
        — Да, я думаю, что это достаточно безопасное для вас занятие, пока вы будете поправляться. Мне пришлют несколько образцов.
        — Очень хорошо,  — кивнула она.  — И вы только об этом хотели меня спросить?
        — Нет. Конечно, нет. Если все пойдет должным образом и доктор скажет, что вы выздоравливаете, то к следующей неделе… Возможно, вы сможете заняться шторами.
        — Шторами?  — Она прищурилась.  — Брэм, я знаю, что вам запрещено провоцировать меня. Но мистер Дэниелс разве ничего не говорил о том, что будет, если меня начнут смущать?
        — Хорошо, объясню… Дело в том, что я написал своим начальникам…
        — Об обивке и шторах?
        — Ни о том, ни о другом. О моей комиссии.
        Сюзанна ахнула.
        — Брэм, нет! Ты же не уходишь в отставку?!
        — Тише…  — Он сжал ее пальцы.  — Ты должна быть спокойной, помнишь?
        Она молча кивнула.
        — Так вот, я не ухожу в отставку. Просто принял повышение, которое мне предлагали какое-то время назад. Я буду служить в военном министерстве. Моя будущая обязанность — проверять, обеспечены ли пехотные полки всем необходимым. Конечно, это не должность полевого командующего, но это важная работа.
        — Да, так и есть. И ты будешь с этим блестяще справляться. Ты ведь так много времени провел на фронте… Кто лучше тебя знает, в чем люди там нуждаются?
        — Возможно, у меня будут поездки, но большую часть времени я буду работать в Лондоне. Так что полагаю, там мне может понадобиться дом. Но я никогда прежде не покупал домов. И надеюсь, ты поможешь мне выбрать его. А затем поможешь сделать его настоящим домом. Ну, знаешь, с обивкой, шторами и в конечном счете… Возможно — с младенцами.
        — О, с младенцами?!  — Она хихикнула.  — Ты собираешься прислать и их образцы?
        — Не смейся, дорогая.  — Он положил руку на ее плечо.  — И не шевелись.
        — Ох, не могу остановиться!
        Она дрожащей рукой смахнула слезы с глаз.
        — Черт побери! Теперь ты плачешь?! Дэниелс убьет меня!
        — Это прекрасно, Брэм, прекрасно… Смех и слезы… они стоят любой боли. Я так счастлива, так рада!..
        Брэм снова сжал ее руку.
        — Дорогая, ты напугала меня до смерти, когда с тобой это случилось.
        — Я тоже была напугана,  — призналась Сюзанна.  — Но ты помог мне справиться с болезнью. И вот мы здесь, вместе. Если мы смогли пережить такое, то думаю, мы сможем справиться со всем, что будет в нашей жизни.
        Он не отвечал, только с нежностью смотрел на нее.
        Сюзанна радостно улыбалась. Конечно, он любил ее. Ему даже не нужно было говорить об этом. Все его поступки — от согласия принять повышение до прохладной повязки, которую он теперь положил ей на лоб,  — подтверждали это.
        Да, ему не требовалось говорить о любви — но ей все равно ужасно хотелось услышать его признание.
        Он резко выпрямился и начал поправлять постельное белье.
        — Дорогая, тебе нужен отдых. Хочешь чаю? Или, может быть, хочешь чего-нибудь еще? Скажи, что я сейчас должен сделать?
        — Можешь сообщить Дэниелсу, что его пациент проснулся. И еще… Я бы чего-нибудь поела. А ты отправляйся в постель и поспи. А когда проснешься, побрейся… и ни о чем не волнуйся. Но в первую очередь… Ты должен поцеловать свою будущую невесту.  — Увидев, что Брэм колеблется, Сюзанна одобрительно улыбнулась.  — Ты уже нарушил все остальные запреты, так что не стоит стесняться и теперь.
        Он наклонился к ней и убрал волосы с ее виска.
        — Дорогая, не могу сопротивляться желанию тебя поцеловать. Мне захотелось этого с самого первого мгновения нашего знакомства.
        Его губы коснулись ее губ. И этот поцелуй был таким же, как их первый поцелуй. А потом она прошептала:
        — Как ты думаешь, Брэм, ты бы мог полюбить меня хоть чуть-чуть?
        Он рассмеялся.
        — О Господи, нет, конечно!
        — Нет?..
        Сюзанна прикусила губу. Но сможет ли она выйти за него, если он вообще ее не любит?
        Не сможет, конечно. Или все-таки сможет? Что ж, наплевать на любовь! Она сумеет обойтись одним лишь желанием или восхищением. Или всем тем, что он захочет ей предложить. Даже обычная привязанность лучше одиночества.
        Он коснулся ее щеки, и она снова взглянула в его мужественное красивое лицо.
        — Нет, Сюзанна,  — сказал он,  — я не могу полюбить тебя «чуть-чуть». Если это то, что тебе нужно, придется тебе поискать другого мужчину.  — Его зеленые глаза завораживали. Он провел большим пальцем по ее губе.  — Потому что я могу любить тебя только всем, что есть во мне,  — телом, умом, сердцем и душой.
        Сердце Сюзанны тотчас воспарило.
        — О, это лучше, гораздо лучше, чем чуть-чуть.
        Она потянулась к нему за поцелуем.
        Но Брэм отстранился.
        — Ты уверена?  — спросил он.  — Хорошенько подумай, любимая. Убедись в том, что ты хочешь этого. Я предлагаю тебе все то, чем я являюсь. И я из тех, с кем сложно справиться. Ты не сможешь управлять мной так, как ты привыкла управлять другими мужчинами.
        Она лукаво улыбнулась:
        — О, я думаю, что мы договоримся.
        — Но я могу быть животным, как тебе нравится называть меня. Могу быть сильным, как бык, упрямым, как вол…
        — Но, слава Богу, ты красивее и того, и другого.
        — Сюзанна, я говорю сейчас очень серьезно. Я хочу, чтобы ты знала, где окажешься, если выйдешь за меня.
        — Я прекрасно знаю, где я окажусь. В море любви. И в данный момент я уже погрузилась в него так глубоко, что мне пора надевать купальный костюм.  — Она погладила его по щеке.  — Не могу дождаться того мгновения, когда стану твоей женой.
        Он прижал ее руку к губам и поцеловал.
        — Но ты ведь понимаешь, что какое-то время мы будем жить не здесь, а в Лондоне?
        — Я последую за тобой куда угодно. Даже на Пиренейский полуостров.
        — Дорогая, обещаю, что мы будем приезжать сюда очень часто. На Рождество и на Пасху. И конечно же, каждое лето, чтобы ты могла встретиться со своими друзьями. Я знаю, что для тебя Спиндл-Коув всегда будет родным домом.
        — Но не для тебя?
        Он улыбнулся:
        — Мой дом — ты, Сюзанна. Мой дом, мое сердце и моя безграничная любовь.
        ЭПИЛОГ
        Шесть недель спустя
        Как хорошо снова оказаться дома.
        Возвращаясь в деревню после недельного отсутствия, Брэм заглянул в выкрашенную красной краской дверь заведения, прежде известного как «Разъяренный бык», а до того — «Милые маргаритки».
        Позолоченная вывеска, висящая над дверью, возможно, и была новой, но, когда Брэм рывком открыл дверь заведения под названием «Бык и цветок», он получил доказательство того, что некоторые вещи никогда не меняются. Его кузен оставался все тем же скандальным идиотом.
        Вся таверна была очищена от столов и стульев. Колин же, стоя спиной к двери, руководил мужчинами в углах комнаты; те поднимали некую спаянную конструкцию к потолку, используя сложную сеть из блоков и канатов. Брэм понятия не имел, что они делали, но он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
        — Теперь держите веревки,  — приказывал Колин, размахивая обеими руками, как дирижер оркестра.  — Торн, подтяни поближе к своему углу. Не так далеко! Это пространство станет меньше, как только занавески будут повешены, и мы должны оставить много места для прекрасной Саломеи и ее танца с семью вуалями. Нельзя же дать ей возможность поскупиться и показать нам только шесть.
        Брэм откашлялся, и Колин тотчас повернулся к нему. Повернулся с невиннейшим видом.
        Но его, Брэма, не одурачить!
        — Саломея и ее семь вуалей?  — спросил он.  — Что вообще здесь происходит?
        — Ничего.  — Колин пожал плечами.  — Вообще ничего.
        Позади него двое мужчин потели, пытаясь удержать конструкцию неподвижной. Причем оба старались не смотреть на Брэма.
        — Мистер Кин, чем вы занимаетесь?
        Лицо викария вспыхнуло румянцем, но он промолчал.
        Брэм впился взглядом в кузена.
        — Теперь ты втягиваешь в этот срам викария? И тебе не стыдно?
        — Мне? Стыдно?  — С грубоватым смехом Колин приказал мужчинам отпустить веревки. Затем повернулся к Брэму и пробормотал: — Видишь ли, предполагалось, что ты не появишься здесь до завтрашнего дня.
        — Ну, судя по всему, чертовски хорошо, что я приехал раньше.
        — Я клянусь тебе, ничего предосудительного здесь не происходит.
        Тут в комнату вошел Фосбери, вытиравший о передник руки.
        — Милорд, я закончил с тортом,  — сообщил хозяин заведения.  — Это — произведение искусства, если мне будет позволено так сказать. Я использовал миндальную пасту для тона кожи, и вышло прекрасно. Но пришлось принимать трудное решение — использовать ли розовые розетки или корицу для сосков. Когда дело доходит до этого, то у каждого мужчины свои индивидуальные предпочтения. А вы…  — Он наконец заметил отчаянные жесты Колина, призывавшего его замолчать. С изумлением глядя на Брэма, он произнес: — О, лорд Райклиф, вы… здесь?
        Брэм буравил кузена осуждающим взглядом:
        — Значит, ничего предосудительного?
        Колин потупился.
        — Клянусь своей жизнью, я просто…
        В тот момент в комнату ворвался задыхающийся Руфус:
        — Лорд Пейн, ваш заказ прибыл. Куда девать тигра?
        Тут Брэм сделал шаг вперед и схватил Колина за ворот.
        — Разве ты не извлек урок после первого погрома? Вот почему я не дам тебе ни пенни на жизнь в другом месте. Если ты столько натворил в тихой крохотной Спиндл-Коув, то одному дьяволу известно, сколько вреда ты причинишь в каком-нибудь другом месте.  — Он с силой встряхнул кузена.  — Черт побери, что ты тут делаешь?
        — Собираюсь устроить твой мальчишник, болван!
        Брэм замер. Потом пробормотал:
        — О Господи…
        — Удовлетворен? Теперь ты испортил сюрприз.  — Колин приподнял бровь.  — Тебе не приходило в голову, что мы захотим устроить в твою честь вечеринку? Или забыл, что женишься через несколько дней?
        Брэм покачал головой, смеясь над самим собой. Нет, он не забыл, что скоро женится на Сюзанне. А сейчас, вернувшись в деревню после недели, проведенной в Лондоне, он понял, как отчаянно соскучился по ней и как чертовски ему хочется обнять свою невесту.
        Брэм отпустил кузена и кивнул:
        — Ладно, хорошо. Я уйду отсюда сейчас же и притворюсь, что ничего этого не видел.
        — Чудесно!  — Колин подтолкнул его к двери.  — Добро пожаловать в деревню. А теперь вон отсюда!
        Брэм решил идти в Саммерфилд не по длинному петляющему переулку, а прогуляться по фермерским землям и лугу.
        Последний раз он видел Сюзанну неделю назад. Боже, а кажется, что прошел целый год. Как он вообще мог предположить, что сможет оставить ее, а сам будет служить на Пиренейском полуострове?
        Несмотря на легкую боль в колене, Брэм шел все быстрее и вскоре оказался на травяном холме. Здесь он ненадолго остановился и бросил взгляд вниз, на долину.
        — Брэм!
        В тот же миг на него упало что-то мягкое и теплое, одетое в платье из муслина, украшенное узором из веточек.
        Брэм покачнулся на больной ноге, и они оба, рухнув на траву, скатились по склону и оказались у подножия холма, в маленькой низине. Теперь вокруг них были невысокие горные хребты, закрывавшие их от всего остального мира, а над головой — синее небо.
        — О, Сюзанна…  — Он обнял ее за талию и откатился немного, чтобы заглянуть ей в лицо.  — Но откуда ты появилась?  — Брэм коснулся ее ребер.  — Не больно?
        — Все прекрасно. Более чем прекрасно.  — Ее нежные пальчики смахнули волосы с его лба.  — Как дела?
        — Точно не знаю. У меня голова идет кругом.
        — Ничего страшного. Думаю, что поцелуй тебе поможет.  — Ее губы растянулись в улыбке.  — Я услышала, что ты уже в деревне, и не смогла удержаться — захотелось поскорее увидеть тебя. Почему ты сразу не отправился в Саммерфилд?
        — Я должен был сначала заглянуть в деревню. Надо было зайти в кузницу.
        — Ты захотел увидеться с кузнецом до встречи со мной?!
        Брэм поднял руку и пошевелил пальцами.
        — Я должен был забрать вот это.
        Увидев кольцо, плотно сидящее на его мизинце, Сюзанна потянулась за ним, но он с улыбкой согнул палец.
        — Скажи, что сожалеешь о том, что сомневалась во мне.
        Синие, как ирисы, глаза светились неподдельной искренностью.
        — Я никогда не сомневалась в тебе, ни на секунду. Я просто… нетерпелива. Отправишься ли ты в кузницу, или в Лондон, или вообще в Португалию, Брэм… Я знаю, что ты все равно вернешься домой, ко мне.
        — Всегда.
        Он прижался губами к ее губам.
        — Нет уж, подожди,  — сказала она, отодвигаясь.  — Сначала кольцо, а потом поцелуи.
        Брэм хмыкнул и что-то пробормотал о «женских приоритетах». Сняв кольцо со своего пальца, он надел его на пальчик Сюзанны — там ему и следовало находиться. И ему очень нравилось, как оно выглядело,  — такое аккуратное и сверкающее.
        — Я подумал, что тебе понравится, если кольцо будет сделано здесь, поскольку мы будем проводить очень много времени в Лондоне. А теперь, где бы мы ни находились, у тебя всегда будет с собой маленький кусочек Спиндл-Коув.
        — О, Брэм…
        Она часто заморгала, словно пыталась сдержать слезы. Он надеялся, что это были слезы счастья.
        — Знаешь, я попросил кузнеца использовать и золото, и медь, потому что в твоих волосах есть и тот и другой оттенок. А сапфир напоминает мне о твоих глазах. Хотя твои глаза гораздо красивее, конечно.  — Боже, как пафосно и безнадежно глупо все это прозвучало.  — Я думаю, что Доус отлично постарался. Но если ты предпочитаешь что-то более изысканное, то я отвезу тебя к ювелиру или…
        — Нет-нет, оно прекрасно! Я обожаю его! Обожаю тебя!
        Тут губы их слились в поцелуе, и он показал, как сильно скучал по ней.
        Спустя некоторое время она положила голову ему на грудь и проговорила:
        — Милорд, вы знаете, какой сегодня день?
        — Сегодня среда, мисс Финч.  — Он погладил ее по золотисто-бронзовым волосам.  — Но вы почему-то не в саду.
        Она подняла голову.
        — Я не имела в виду день недели. Я подразумевала значение этого особого дня.
        Брэм задумался.
        — Ну… осталось три дня до нашей свадьбы.
        — А что еще?
        — Три дня и две недели до того, как мы переедем в Лондон.
        — А еще…
        — А, знаю! Три дня и девять месяцев до рождения нашего первого ребенка.
        Она рассмеялась.
        — Неужели, милорд?!
        — Да-да, я буду очень трудолюбивым во время нашего медового месяца. Надеюсь, что ты хорошо отдохнула, потому что тебе не удастся много спать во время первой недели. Ты ведь не запланировала посещение какой-нибудь достопримечательности в Кенте, не так ли?
        До переезда в Лондон они решили провести там две блаженные недели.
        — Так вот, сегодня,  — сообщила Сюзанна,  — прошло ровно шесть недель с момента моей травмы. Я не только отдохнула, но официально признана здоровой. А это означает…  — Ее рука скользнула по его груди.  — Это означает, что мы больше не должны быть осторожными.
        Уловив смысл сказанного, Брэм тотчас возбудился. Решив проигнорировать реакцию тела, он пробормотал:
        — Сюзанна, ты же знаешь, что это не вопрос того, сколько дней или недель прошло.
        — Мистер Дэниелс нанес визит два дня назад. И он говорит, что я могу участвовать… в любом виде деятельности.  — Она закинула на Брэма стройную ногу и поцеловала его в ухо.  — Угадай, какой деятельностью я больше всего хотела бы сейчас заняться?
        Брэм не смог проигнорировать приглашение и тотчас же принялся ласкать и целовать свою невесту. Когда же она прикоснулась к застежке на его бриджах, он остановил ее.
        — Послушай, дорогая, ведь осталось всего лишь три дня. Я могу подождать.
        — Ну а я не могу. Я ужасно скучаю по тебе. И я устала изображать больную. Хочу снова почувствовать себя здоровой.
        Брэм сдался. Как он мог отказать ей?
        А она взяла его за руку и провела ею по своему колену и выше.
        Он со стоном прошептал:
        — Боже, я люблю тебя.
        — А я люблю тебя.  — Она крепко прижалась к нему.  — Ты мне нужен, Брэм, ужасно нужен.
        И они тотчас заспешили — срывали с себя все, что могло помешать им.
        Когда же он вошел в нее, она простонала:
        — Да-да, вот так…
        «Как хорошо оказаться дома»,  — промелькнуло у него.
        notes
        Примечания
        1
        Игра слов: gunpowder — сорт китайского зеленого чая. Получил свое название из-за внешнего сходства с порохом.
        2
        Публично-правовой акт пожалования прав.
        3
        Милиция — вооруженное формирование из призванных или записавшихся добровольно; создавалась в периоды чрезвычайных ситуаций.
        4
        Средневековая метательная машина.
        5
        Bright в переводе с английского — яркий.
        6
        Перевод Н.В. Калашникова.
        7
        Finch в переводе с английского — «зяблик».
        8
        Ужин (англ.).
        9
        Южная Георгия и Южные Сандвичевы острова — британская заморская территория в Индийском океане.
        10
        Род фейерверка.