Дэй Каролина, Принуждение- библиотека РусЛит

Принуждение Каролина Дэй
        - Я выложил за тебя круглую сумму. Надеюсь, твоему брату легче.
        Не знаю. Операцию на завтра назначили, а я уже стою перед тобой на коленях.
        - Что я должна сделать? - спрашиваю дрожащим голосом, трогая повязку на глазах.
        Пальцы резко сбрасывают с лица, вместо них мою щеку поглаживает шершавая ладонь. Как игрушку, которую похвалили за послушание.
        - Провести со мной несколько ночей.
        - Но я не…
        - Поверь, тебе понравится.
        Его рука последний раз касается моего лица, а затем резко разрывает полы рубашки в разные стороны. Вот и все. Игра началась.
        Пролог
        «У тебя полчаса, чтобы добраться по этому адресу».
        Не прошло и пяти минут с момента моего согласия на это безумие, как приходит первое сообщение с адресом. Но я была уже готова, предвидела. Чувствовала. Вряд ли он станет откладывать нашу встречу в долгий ящик.
        В последнюю секунду перед выходом окидываю себя взглядом в зеркале. Смотрю на едва заметные круги под глазами, на распухший после слез нос. Может, не стоит? Вдруг я не выберусь оттуда живой?
        Так надо. Подумай о нем.
        Страх. Неизвестность. Надежда. Решительность. Капелька любопытства. Все эти чувства переполняют меня, когда я переступаю порог шикарно обставленной студии на тридцатом этаже. Консьерж без вопросов дала мне магнитный ключ от квартиры и, улыбаясь, указала рукой в сторону лифтов. Внутри пусто и темно, панорамные окна прикрыты шторами, лишая меня возможности насладиться прекрасным видом на Темзу…
        До того, как меня поглотит абсолютная тьма…
        «На диване лежит подушка рядом с черной повязкой. Положи подушку на пол, встань на колени и надень повязку. И не смей блефовать».
        Даже не пытаюсь пойти наперекор. У меня просто нет выбора. Либо следую правилам, либо умру вместе с братом. Ведь нам нужны эти деньги, ему нужны. Чем быстрее, тем лучше. И благодаря этому человеку у меня появился шанс спасти родного человека от скорой смерти.
        «Вижу, тебе нужны деньги. Мы можем помочь друг другу, но у меня есть условие», - читаю входящее сообщение в своем профиле, стирая салфеткой непрошеные слезы. Черт! Никак не могу успокоиться, вспоминая звонок доктора Коннора. Брату стало хуже, нужно действовать быстрее.
        И это мой последний шанс.
        «Какое?»
        «Ты должна принять меня в любой момент».
        Не поняла? В смысле принять?
        «Выполнять все указания, которые я напишу, подчиняться вопреки своим желаниям. Без нареканий и протестов».
        «Может, еще ноги целовать?» - думаю про себя, но пишу в ответ иное:
        «Если я не захочу?»
        Моментально на телефон приходит оповещение о пополнении баланса: запрошенная сумма превышена в два раза. Этого хватит не только на операцию, но и на реабилитацию.
        И на возмещение морального ущерба после грехопадения…
        «А так?» - сразу же приходит сообщение, на которое следует лишь один ответ:
        «Когда?»
        Поэтому я здесь. Сижу на коленях в центре гостиной с завязанными глазами спустя час после переписки. Главное условие - повязка на глазах, но я согласна даже на это, ради брата. Ради того, чтобы спасти ему жизнь.
        Внезапно раздаются шаги. Тихие, как у тигра, заставляющие чувствовать себя дичью. Страх поднимается вверх по позвоночнику, легкий ветерок касается моего тела и так же быстро исчезает, но мурашки успевают разбежаться по коже и вызвать смешок у таинственного незнакомца.
        - Ну здравствуй, Донателла, - произносит мужчина низким голосом. Приятным, надо сказать, но это последнее, что интересует меня на данный момент. - Надеюсь, твоему брату легче.
        Не спрашиваю даже, откуда он знает про Адама. Операцию назначили на завтра, а я уже стою на коленях черт знает где, не представляя, что меня ждет через пять минут.
        - Ты красивее, чем на фото, - все те же тихие шаги раздаются вокруг меня. Ну точно хищник. - Нам будет очень хорошо.
        От этих слов, сказанных с нотками хрипотцы, меня бросает в дрожь, а в голове сразу же всплывают картинки этого «хорошо». И они лишь наводят на мысли поскорее отказаться от опасной затеи, вернуть деньги и убежать как можно дальше от проклятого места. И от мужчины.
        Но здравый смысл берет верх, напоминает, зачем я здесь.
        - Что я должна сделать? - спрашиваю дрожащим голосом, трогая повязку на глазах. Кто же этот незнакомец?
        Пальцы резко сбрасывают с лица, вместо них мою щеку поглаживает шершавая ладонь. Как игрушку, которую похвалили за послушание. И это касание ни черта не успокаивает, только заставляет вздрогнуть лишний раз.
        - Провести со мной несколько ночей.
        - Но я не…
        - Поверь, тебе понравится.
        Его рука последний раз касается моего лица, а затем резко разрывает полы рубашки в стороны, пальцы опускают чашечки лифчика вниз, обнажив грудь. Прохлада вновь касается тела, вызывает непрошеные мурашки, а страх так и не выветрился из головы. Он ушел на второй план, уступив место смирению.
        Вот и все. Игра началась. Назад дороги нет.
        Глава 1
        За некоторое время до
        - Мисс Браун, еще один прогул мы не потерпим, - с нажимом проговаривает миссис Томпсон - наш декан. - Профессор Макнил кучу пропусков показал, много жаловался на вас. Мы должны предупредить, мисс…
        - Конечно, я все понимаю.
        Женщина в ответ лишь сжимает в полоску лилового цвета губы и строго осматривает меня сверху донизу. Обращает пристальное внимание на мой внешний вид, а точнее, на поношенные джинсы и выцветшую толстовку с Гомером Симпсоном. И хмурится, словно голоя перед ней стою. Мы не в школе - форма не положена. Или на круги под глазами внимание обратила? Да, я не спала несколько ночей подряд! Довольна?
        - Долорес, - говорит уже мягче, растянув тонкие губы в некое подобие дружелюбия. - У тебя какие-то проблемы?
        «Слабо сказано», - произношу про себя.
        - Нет, - отвечаю в итоге.
        - Если что, ты можешь взять академический отпуск. Наверное, тебе тяжело учиться и работать одновременно. Мы попытаемся…
        - Не нужно, спасибо.
        Который раз ее перебиваю? Не важно. Лучше бы она и дальше молчала, не вмешивалась в мои проблемы, а главное - не улыбалась так фальшиво своей дурацкой лиловой улыбкой! Мне никто не поможет. Ни она, ни друзья, ни даже королева Елизавета. Единственный человек, который в состоянии решить ситуацию, - я сама. И тот, кто наверху за нами наблюдает.
        Мысленно отмахиваюсь от неприятных воспоминаний. От прошлого, перечеркнувшего настоящее и будущее. От проблем, навалившихся, как снег на голову.
        - Тогда ступай.
        Лучше бы проигнорировала просьбу миссис Томпсон и не тратила время после занятий. Зачем ей что-то объяснять? Какое ей дело до моей жизни? Какое всем дело до моей жизни? Правильно - никакого.
        Они же не благотворительный фонд для всех нуждающихся студентов, да и гангстерами не подрабатывали. Поэтому вряд ли смогут чем-то помочь.
        - Хэй, Ло! - кричит с конца коридора мой незаменимый друг. Эндрю весел, улыбчив, что совершенно не сочетается с моим настроением. Как всегда, надел свою излюбленную шапку с медвежьими ушами! Без очков, что уже радует. - Будешь сегодня в клубе? Я такое классное шоу приготовил!
        - Не сегодня, прости, - смотрю в золотисто-карие глаза друга с сожалением.
        - К нему идешь, да? - замечаю, как желваки друга моментально напрягаются. И так каждый раз, когда отказываюсь присоединиться к веселью друзей по одной и той же причине.
        - Да, к нему.
        - Недостоин он твоего внимания! Бросила бы на хрен и жила бы спокойно!
        - Эндрю, ему тоже тяжело, - говорю устало. - И вообще, перестань на него дуться! Столько времени прошло.
        - Ага, - фыркает парень, отвернувшись в противоположную сторону.
        И чего они не поделили? Не знаю. Общались практически с детства, а теперь друг друга за километр обходят. Хотя нет, так только Эндрю делает.
        - Все же приходи к нам сегодня, - не оставляет попытки, глядя на меня с надеждой, и протягивает буклет с новым шоу в клубе «Карго». Прости, Эндрю, но я не смогу снова пообещать и не прийти…
        Прощаюсь с другом и бегу в общежитие. Радует, что живу одна и никто мне не мешает, никто не контролирует и не задает неудобных вопросов. Почти как у себя дома, только с общей кухней и гостиной. Принимаю душ, переодеваюсь в ту же толстовку и джинсы и бегу в больницу. Надо успеть, пока время посещений не закончилось, да и Мелани попросила явиться на смену пораньше.
        Шагаю по длинному коридору, киваю знакомым медсестрам как друзьям и вхожу в нужную палату на третьем этаже. Комфортабельную, с телевизором и холодильником, где убираются чаще, чем я в комнате общежития.
        - Привет, детка, - тут же выпаливает Адам, криво улыбаясь и показывая двумя пальцами «пис».
        - Перестань меня так называть!
        - Да ладно, я же любя, сестренка.
        Ага, любя. Этой деткой меня всю среднюю школу дразнили!
        - Достали уже со своими уколами! - надувает полные, как у меня, губы, когда сажусь рядом с ним на кровать. - Когда это дерьмо прекратится?
        - Доктор Коннор обещал сегодня дать результаты анализов, - успокаивающе глажу брата по лысой голове. Вряд ли это утешит. Ему нужна нормальная жизнь. Человеческая. Но кто ее даст, когда ты находишься на волоске от смерти?
        - Другому рассказывай.
        О чем и речь. Уже полгода в таком состоянии. Никаких вопросов о родителях, о друзьях. Об Эндрю. Потому что родных вспоминать тяжело, а друзья сами забыли.
        - Ну что, Адам, как вы себя чувствуете? - в палату заходит лечащий врач. На вид симпатичный, кстати, около тридцати пяти. Именно его рекомендовали, когда брат поступил в больницу и поставили на полугодовую очередь на лечение. Наверное, именно поэтому я тут же перевела брата в частную клинику к доктору Коннору, а не оставила на растерзание времени.
        - Лучше не бывает, - наигранно улыбается брат. - Я могу уже пойти домой?
        - Пока нет. Сегодня пришли последние результаты анализов. Мои опасения подтвердились, вам требуется хирургическое вмешательство.
        В палате моментально возникает тишина, и никто не смеет ее нарушать. Голова брата опускается к ладоням, глаза внимательно разглядывают следы игл на сгибе рук. И не только медицинских. У меня же в груди что-то резко натягивается, тяжелеет, а затем ударяется о кафельный пол вместе с остатками души, сохраненными после кончины родных.
        - Это специальная методика, проводится лучшим нейрохирургом страны. Реабилитация недолгая, операция гарантирует долгую жизнь и…
        - ????????????????????????????????????????????????????????????????? - Ясно, - отвечает Адам вместо нас обоих, потому что я не в состоянии хоть что-то произнести вслух.
        - Подумайте пока.
        Доктор Коннор тактично выходит из палаты, оставляя нас в тишине. В напряженной, изматывающей тишине, съедающей изнутри.
        - Можешь сегодня не ходить на смену - бесполезно, - говорит брат загробным голосом.
        - Не смей так говорить, ясно? - сажусь перед Адамом на кровать и трясу его за плечи. Недолго, слабо, чтобы не сломать что-то внутри него. Не навредить больше, чем химиотерапия. Заставляю взглянуть мне в глаза. Внимательно. - Мы справимся, - строго чеканю я. - Тебе сделают операцию, и ты вернешься в университет. Ясно?
        Он кивает, не в состоянии сказать хоть слово против. Как и я некоторое время назад. Смотрю в небесные глаза брата. В такие же, как у меня, только не столь яркие. Потухшие после процедур. Пытаюсь дать ему надежду на будущее. На то, что когда-нибудь он станет нормальным. Как все.
        Но как это сделать, если у самой надежда рухнула, стоило только зайти в кабинет доктора Коннора и услышать роковые слова.
        - Сколько у него времени?
        - Пару месяцев, от силы три, - монотонно отвечает мужчина. - Если за это время ничего не сделаем, опухоль будет давить на головной мозг, и он…
        - Сколько? - спрашиваю, прекрасно зная, что просроченная страховка мало поможет в оплате за операцию.
        - Пятнадцать тысяч фунтов.
        - Сколько?! - глаза лезут на лоб, хорошо, что рот при докторе не раскрываю, сдерживаюсь.
        - Больше ничем не можем помочь, мисс Браун. Деньги нужны срочно, оплатите - и мы начнем подготовку.
        Гадство! И что делать? Максимум в месяц зарабатываю шестьсот фунтов, но никак не пятнадцать тысяч. А еще нужно оплачивать общежитие, нахождение Адама в стационаре. Можно попробовать взять кредит? Надеюсь, дадут.
        - Я найду деньги.
        Обычно так говорят самоуверенные девушки. Знаете, бойкие такие, которые не сомневаются, что вытянут три работы, учебу в первую смену, еще две подработки и останутся бодрыми до конца дня. Ах да, у них к тому же тридцать шесть часов в сутки найдется.
        Я не из таких. Не из бойких. Почему-то окружающие считают иначе.
        Глава 2
        - У нас все расписано, Лола. Прости, свободных смен на ближайший месяц нет, - выносит вердикт Мелани, глядя на меня поганым с сожалением, которое терпеть не могу. Наверняка, если бы она постаралась, то нашла бы пару смен на следующей неделе, а так…
        - Ничего, все в порядке, - пытаюсь улыбаться. Ключевое слово: пытаюсь. Судя по сморщенному лицу Мел, вряд ли я выдала что-то сверхъестественное.
        Выхожу из кабинета начальницы с ужасным настроением. В кредите мне отказали в нескольких банках, свободных смен в ресторане нет. Надо просто признать, что я по уши в дерьме, и как выбираться из этой ароматной субстанции - неизвестно, хоть в Сицилию езжай напрямую к мафиози и присоединяйся за хорошие деньги.
        Даже улыбающиеся кошельки в зале не поднимают настроение. На чай дают мало, всего несколько фунтов, к середине смены не набирается и пятидесяти. Но это происходит до того момента, как в дверях появляется знакомое лицо.
        Вот черт! Откуда она здесь взялась? Чертова Элис Ласки! Одета в меховую жилетку и сапоги на длинной шпильке, в руках маленький клатч от «Шанель». А я рядом с ней вышагивает какой-то солидный мужчина в дорогом костюме. Идут под руку к заказанному столику недалеко от служебного помещения. А вдруг увидит? Помню, как она дразнила за то, что я случайно наступила на какашку, а сейчас и вовсе на смех поставит.
        - Заменишь меня за тем столиком? - спрашиваю мимо проходящую Сюзан. А точнее единственного человека, на которого можно рассчитывать на смене.
        - Окей. Знакомые?
        - Не то слово.
        Фух, не заметили вроде. Смена спокойно проходит, хотя я периодически смотрю за бывшей одноклассницей и обхожу столик, чтобы наверняка на глаза не попасться. Надеюсь, они скоро уйдут, мне не нужны проблемы на единственной хорошо оплачиваемой работе, а они будут, если Элис Ласки случайно увидит меня в форме официантки.
        Только эта парочка никуда не спешит. Медленно выбирает заказ, сидят, неотрывно глядя друг на друга, и разговаривают друг с другом, как хорошие знакомые. Со стороны не придраться - идеальная пара, если не вглядываться в кольцо на пальце мужчины и в аккуратно пристроенную под столом левую ногу Элис. Между его раздвинутыми.
        Так, это не мое дело. Черт с ней!
        Быстро вливаюсь в рабочую среду: натягиваю улыбку перед клиентами, как того требует этикет, приношу и забираю заказы без происшествий, и постепенно заканчиваю смену вместе с другими девчонками. Ноги по привычке болят. Вот бы сейчас в кроватку завалиться и спать. Долго и упорно. Но…
        - Прикиньте, там одна парочка в туалете перепихнулась! - возбужденно проговаривает Сюзан, обращая на себя всеобщее внимание в тесном помещении для персонала.
        - Игрища богатых. Очередная пародия на «Пятьдесят оттенков»? - спрашивает Аманда, натягивая свитер.
        - Еще какая. Бедная девчонка еле живая ушла. И вообще это странно. Они весьма хорошие чаевые оставили, а сами пошли развлекаться, будто мотелей вокруг нет. Кстати, Ло, спасибо за столик, - Сюзан машет веером из чаевых. Триста фунтов. Обалдеть! Может, стоило все-таки забыть прошлые обиды и вести себя, как профессионал?
        « - О, смотрите, вонючка Ло идет! - кричит из-за кустов Элис. - Скажи, а когда у тебя появится первый парень, ты помоешься или твоего Гумберта и так все устроит?»
        Ну уж нет! Эту стерву вряд ли забуду!
        Накидываю куртку и выхожу из раздевалки. В кармане новая дырка появилась с внешней стороны. Продувать будет, снег недавно выпал на радость детям, завтра наверняка растает. После выздоровления Адама закажу новую.
        - Эй, Лола, - почти у выхода из ресторана меня окликивает Сюзан. - Возьми, - и протягивает те самые заработанные чаевые.
        - Что? Не стоит, спасибо.
        - Тебе они нужнее. Возьми, - кладет в карман куртки. Зря. Купюры могут разлететься в разные стороны.
        - Спасибо, - невольно улыбаюсь, глядя в добрые зеленые глаза. Странно, что кто-то в этой жизни невольно помогает тебе, но все равно приятно в глубине души.
        Вот теперь точно можно свалить. Доеду до родной комнаты, лягу в кровать и забуду этот страшный день. До завтрашнего утра, когда все проблемы навалятся на меня, как снежный ком.
        - Простите, я забыла у вас сумочку и…
        Угадайте, с кем по закону жанра в этот момент сталкиваюсь нос к носу в дверях ресторана? Уж точно не с пятнадцатью тысячами на операцию.
        - О, привет! - Элис радостно разводит руки в стороны и заключает меня в объятья. Чего? Это что-то новенькое.
        - И тебе привет, Элис.
        - Не ожидала тебя здесь встретить!
        Она нарочно тянет слова, или мне так кажется после смены? Хорошо что в форме не видит и не посмеивается в кулачок, прикрикивая «вонючка». Так, все, она увидела меня, порадовалась, теперь бы смыться как можно быстрее, пока снова не опустила на дно.
        - Так ты здесь работаешь? - заглядывает любопытно своими серыми глазами. - Видела, как ты заказы разносила.
        Вот черт! А я считала, что не ходила по краю лезвия и не обращала внимания на себя во время работы. Когда же она успела меня выцепить?
        - Работаю, как видишь.
        - У тебя смена закончилась? Не хочешь выпить? Я потом до дома подброшу.
        Давайте теперь представим на секунду. Девчонка, которая когда-то называла меня вонючей нимфеткой из «Лолиты» дружелюбно улыбается мне и зовет выпить, когда мне дико хреново. Я точно не сплю?
        - Ну…
        - Давай! Лимузин ждет! - и тянет меня к выходу.
        До последнего не верю в правдоподобность сказанных слов, пока не вижу возле входа роскошный «Хаммер» белого цвета и улыбающуюся во все тридцать два зуба Элис, которой открывает дверь шофер. Однако садиться не спешит, на меня смотрит.
        - Садись! Чего стесняешься?
        Да не стесняюсь я! У меня брат в больнице умирает, денег не хватает на лишнюю крошку хлеба, да и устала я ужасно. Пахала как раб на плантациях. А ты предлагаешь мне сесть в лимузин и напиться от души.
        - Знаешь, я ужасно устала, спать хочу. Может, в другой раз?
        - А мы по дороге выпьем, у меня шампанское есть. Садись давай!
        Ладно, уговорила. Сажусь на свой страх и риск в роскошный салон лимузина. И мне почему-то кажется, что это мини-клуб на колесах: лампы играют всеми цветами радуги, до нас доносится успокаивающая музыка из динамиков по углам. Не чувствую движения транспорта в принципе. Не замечаю, когда останавливаемся, а когда даем газу. Ох, жила бы в этом лимузине.
        Элис достает под сидением «Дон Периньон», протягивает водителю и через пару мгновений получает откупоренную бутылку. Разливает по бокалам игристую жидкость, а потом торжественно произносит:
        - Ну что, выпьем за встречу!
        О, да, встреча великолепнейшая. Я - нищебродка с нерешаемыми проблемами, и она - богатая леди с прямой осанкой и состоятельным ухажером. Вряд ли это муж - на ее левой руке обручального кольца не наблюдается.
        Делаю маленький глоток, почти сразу пьянею, а вот Элис выпивает почти залпом и даже глаза не косятся.
        - Кайф. Уильям просто зайка, - расслабленно говорит девушка, смахивая с плеч светлые пряди волос.
        - Надеюсь не герцог Кембриджский.
        - Надейся, - загадочно подмигивает идеально накрашенным правым глазом. - Да не парься, шучу я. Но все равно Уильям лапочка, дал попользоваться своим лимузином.
        - Я думала это твой.
        В ответ она лишь заливисто смеется, чуть ли ноги на сидение не поднимает, задрав при этом аккуратное платье нежно-лилового цвета. И что я такого сказала?
        - Я еще столько не заработала.
        - Значит… тебя содержит… Уильям? Или же…
        - Слушай, если возникают вопросы, спрашивай напрямую. Да, я встречаюсь с Уильямом, а он делает мне вот такие подарки, - она обводит рукой роскошный салон лимузина.
        - Только встречаешься? Он разве не женат?
        - А это уже личное дело каждого. И вообще, что за вопросы? Завидно?
        Она издевается? Нет, она серьезно сейчас спрашивает или как? Решила похвастаться перед бедной одноклассницей? Заявить, что она живет роскошной жизнью, пока остальные несчастные людишки трудятся в поте лица, чтобы выжить? Или это шутка?
        Перед глазами мелькает строгое лицо миссис Томпсон, болезненное Адама и сочувствующее доктора Коннора. А сама новость об осложнениях брата больше злит и заставляет впасть в отчаяние. Легкое опьянение моментально выветривается из крови, уступая место ярости.
        - Останови, - тут же чеканю под недоумевающий взгляд блондинки. В фильмах вроде показывали, что у пассажира должна быть какая-то кнопка связи с водителем. Так, где она?
        - Эй, ты чего?
        - Останови, говорю! Я не хочу больше здесь находиться.
        - Тише, тише, не горячись, - успокаивающе гладит меня по плечам, и только ради приличия не сбрасываю ее руки. - Я не хотела тебя обижать, прости.
        - Рада, что ты помнишь.
        Элис на какое-то время зависает. Что, вспомнила, из-за кого меня стали называть вонючкой Лолитой? Судя по нахмуренными бровям и в момент погасшей улыбке на кукольном личике, эти воспоминания не выветрились из светлой головы.
        - Виновата, каюсь, - выдает она внезапно, - и тогда, и сейчас. Давай просто расслабимся и будем наслаждаться жизнью.
        - Наслаждаться жизнью? Ты серьезно? - окончательно выбешиваюсь. - У меня брат в больнице, я на грани исключения, есть успеваю только в ресторане и в общаге чай выпить. Мне нужны огромные бабки к концу месяца, а я даже не знаю, какой банк лучше ограбить, чтобы спасти брату жизнь! - не замечаю, в какой момент перехожу на крик и когда лицо Элис удивленно вытягивается. Но мне плевать. - Я в полной заднице! Если он умрет… после родителей… если я останусь…
        Черт возьми! Дурацкий ком в горле! Почему же ты застрял в самый неподходящий момент? И почему эмоции так сильно взяли меня в оборот, что я сейчас уткнулась в плечо самой ненавистной девчонке в средней школе и реву, как малолетка какая-то? Я же не плакала. Никогда не плакала. Даже когда хоронили родителей, не проронила не слезинки, в отличие от Адама. Если только чуть-чуть.
        Я пережила то горе, но сейчас складывается ощущение, что любимая всеми игрушка ломается по частям…
        Чувствую, как нежные руки гладят меня по голове, пока я шмыгаю носом в ее платье. Наверное, она правильно сделала, что сняла новомодную жилетку - мех потом не спасешь, а мне потом расплачиваться до конца жизни.
        - Поплачь, скоро все пройдет, - шепчет она, качаясь со мной, как с младенцем.
        - Не пройдет…
        - Если ты сейчас возьмешь себя в руки, я расскажу, где достать деньги в кратчайшие сроки.
        Что? Деньги? Скоро? Неужели одолжит их у своего Кембриджского клона? Но все вопросы остаются позади.
        Стараюсь больше не шмыгать носом, вытираю слезы салфеткой из сумки и внимательно смотрю на Элис, которую когда-то ненавидела и проклинала всю оставшуюся жизнь. А сейчас она является единственной надеждой на спасение Адама.
        - Что мне надо сделать?
        Элис снова проходится по мне взглядом, но в этот раз не любопытным, как при встрече, а оценивающим. Внимательным, словно я под металлоискателем стою.
        - Личико симпатичное, фигурка должна быть ничего, - бормочет про себя. - Чарли, разворачивай ко мне.
        - Стой! Мы куда?
        - Зарабатывать тебе огромные бабки.
        Глава 3
        - Добро пожаловать в мои хоромы! - чуть развязно протягивает Элис, запуская меня в свои… Да, ее двухэтажный пентхаус в центре Лондона с шикарным ремонтом в современном стиле действительно можно назвать хоромами. Как с обложки глянца.
        Как в мечтах любой девчонки, которые никогда не осуществятся…
        Боюсь ступать на идеально отполированный пол и заляпать его своими грязными ботинками, боюсь испачкать белый кожаный диван. Страшно сделать шаг в неизвестность, которая может изменить жизнь. Мне толком ничего не объяснили, в голове путались разные мысли, мнения, догадки от самых банальных до самых непредсказуемых.
        Элис шагает впереди меня в гостиную, хочет подойти к барной стойке, расположенной у панорамного окна, но останавливается на полпути, словно что-то вспоминает, и садится рядом со мной на диван. Да, все же я уместила там свою тушку.
        - Итак, если тебе действительно нужны деньги, то ни на секунду не забывай об этом, - на удивление трезвым голосом говорит она, как мать, которая дает наставление своему ребенку. И я внимательно слушаю эти самые наставления. - Помни, для чего ты идешь в эту сферу и почему выполняешь то, что не следует.
        - Ты о чем?
        - Дослушай. Главное правило - не опаздывать и во всем угождать клиенту. Одна жалоба - и можешь вылететь как пробка. Никто больше с тобой работать не будет, а твое имя опорочат и загнобят.
        Напоминает работу в ресторане - там действует точно такое же правило для всех сотрудников, но вряд ли подруга хочет пристроить меня шеф-поваром с огромной зарплатой. Нет, не подходит. Тогда получается…
        - Если не хочешь допы - обговаривай сразу, но цена будет меньше.
        - Допы? - непонимающе смотрю в серьезное лицо девушки напротив. Уже не в пьяное и развязное, а строгое, как у начальника.
        - Анал, орал, секс втроем, игрушки, другие дополнительные воздействия.
        Только сейчас в мою чуть опьяненную голову приходит понимание, о чем именно говорит Элис. На какой шаг предлагает пойти ради спасения Адама. На низкий, который все вокруг будут осуждать и не дадут высказаться.
        В этот момент, наверное, у меня глаза на лоб лезут, в волосах где-то застревают или что-то подобное, но я и слова не могу высказать, в отличие от Элис.
        - И не строй такую морду! Зато деньги хорошие.
        - Ты предлагаешь стать шлюхой? - чуть ли не выкрикиваю в ухоженное лицо.
        - Это называется эскорт, Ло. Шлюхи на трассах стоят, а эскорт - другой уровень.
        - И в чем же разница?
        - В деньгах, в обязанностях и услугах. Ты можешь просто сопровождать своего клиента и заработать пару фунтов, а можешь оказать ему разные услуги в постели и получить за раз три тысячи.
        Что? Три тысячи фунтов за один раз? И мужчины готовы за это платить? Откуда у них вообще такие деньги? Хотя…
        Помнится, Элис сегодня не с обычным прохожим ужинала и в туалете они не семейным рецептом лимонного пирога делились.
        Неужели мне придется так же? В общественном месте? Или под столом, как в книгах пишут? Или того хуже - у всех на глазах. В голове тут же представляется ситуация, что этот самый клиент разденет меня на глазах у своих знакомых, лениво попивающих шампанское за пять сотен фунтов, и возьмет силой. А я даже сопротивляться не смогу.
        - Сколько тебе надо? Пятнадцать тысяч фунтов? Больше ты нигде не заработаешь так много и так быстро, - напоминает о себе Элис. По дороге я напомнила о сумме, которую озвучил доктор Коннор за операцию брата и реабилитацию.
        Перед глазами снова изнеможденное, побледневшее лицо брата, голова, лишенная волосяного покрова, измученные глаза небесного цвета, фразы о том, что можно не стараться, не работать и не бороться за его жизнь. За возможность жить.
        «Помни, для чего ты идешь в эту сферу».
        - Что нужно сделать?
        Элис улыбается на пару мгновений, а затем снова становится серьезной.
        - В первую очередь - фотосессия. Поэтому раздевайся.
        - Что? - удивляюсь такому резкому повороту событий. - Не буду я раздеваться!
        - Когда к тебе придет клиент и попросит показать грудь, то же самое скажешь?
        Вот черт! Я об этом даже не подумала. И как я буду с мужчинами себя вести? Как себя вести? Что говорить? Нужно ли вообще говорить или тебя сразу лопатками к кровати прижмут и начнут…
        Так, сейчас лучше об этом не думать.
        - Пойдем, одолжу тебе одежду.
        Под одеждой подразумевалось не платье какое-нибудь и даже не костюм, а кружевное нижнее белье. Корсеты, комплекты лифчиков, узких танго и чулок, закрепленных на поясе. Красивое, недешевое, судя по этикетке. Элис сказала, что не надевала его ни разу. Хочется в это верить.
        Честно скажу, это самая ужасная фотосессия в моей жизни. Многие девчонки мечтают, чтобы им нанесли макияж, красиво одели и сняли в более выигрышных ракурсах. Вот я была одной из них. Но не сейчас, когда я стою в одних трусиках и демонстрирую на камеру айфона последней модели свою пятую точку!
        - Развернись. Придержи грудь руками, - приказывает Элис. - Блин, Лола, не стесняйся, у тебя шикарные буфера!
        Как же, не стесняйся. Я еле лифчик сняла и стою перед бывшей врагиней в уязвимом виде, а она просит не стесняться. Странная просьба, знаете ли. Но фотосессию мы все же закончили, и я могу наконец-то спокойно выдохнуть. Наверное.
        - Твои сиськи - бомба! Мужчины такие любят. И попка тоже ничего получилась, - восхищается Элис, глядя на фотографии в Макбуке.
        Те, где хоть немного видно лицо, безвозвратно летят в корзину, некоторые отфильтровали, подправили фигуру, а затем загрузили на сайт эскорт-услуг. Здесь тысячи заявок, тысячи анкет и тысячи номеров каких-то агентов.
        - На этих проходимцев можешь не смотреть, - поясняет Элис, когда я указываю пальцем на анкету какого-то агента. - Они дерут половину и ни черта не делают. А еще кинуть могут, так что мы сами справимся.
        - Ладно.
        - Готово.
        Статус моей заявки меняется. Я официально становлюсь дорогой проституткой для богатых мужчин по имени Донателла. Как Версаче.
        - Это первый шаг, теперь нужно ждать, когда позвонят. Ты уверена, что этот номер никто из твоих знакомых не знает?
        - Абсолютно.
        Ждать так ждать. Я еще не совсем поняла, на что согласилась, не осознала толком в голове мысль о том, что вскоре мне придется встречаться с мужчинами и выполнять все их прихоти в постели. Мы много информации сюда понаписали, много дозволенностей, хотя я была против. Неизвестно, получится ли у меня.
        «Получится. Ради Адама».
        - О, смотри, у тебя первый клиент! - радуется блондинка, когда нам поступает сообщение с приглашением поужинать завтра вечером с продолжением.
        Вот и началась моя безбашенная жизнь. Назад дороги нет. Либо вперед - к счастливому существованию с Адамом, либо в погребальную яму вместе с ним.
        Забираю у девушки компьютер и сама печатаю роковой ответ:
        «Во сколько?»
        Глава 4
        Дрожь проходит по всему телу, задевает каждую клеточку, не знаю, куда деть руки, как себя вести и что лучше заказать. Стараюсь не оглядываться по сторонам, не искать его глазами. Стараюсь не задумываться, чем закончится этот вечер - и так знаю.
        Я пришла первая, расположилась в отдельной кабинке дорогого ресторана и листаю меню. Не знаю, что заказать и стоит ли это делать в принципе. Может, подождать своего спутника? Элис не пояснила, а я и не спрашивала. Она сказала, что все пойдет своим чередом, просто нужно поддерживать беседу и особо не наедаться, если есть возможность поесть дома.
        - Здравствуйте. Будете делать заказ или подождете своего спутника? - меня спасает молодая официантка.
        - Пожалуй, подожду своего спутника, спасибо, - и отдаю ей меню с непонятными названиями блюд.
        Девушка окидывает меня оценивающим взглядом, проходится по дорогому платью из коллекции Элис, благо почти один размер, и уходит, высоко задрав подбородок. Теперь понимаю почему Элис сказала о зависти.
        Через десять минут все же заказываю стакан воды, пытаясь хоть как-то унять волнение и увлажнить горло. Мысленно надеюсь, что встреча не состоится. Расслабляюсь, не накручиваюсь, не представляю, что будет дальше. Зря.
        - Донателла? - произносит над моей головой хрипловатый голос. Не низкий, не высокий, даже приятный немного. Однако он заставляет вздрогнуть и оцепенеть от неожиданности.
        Легкие впитывают запах табака вперемешку с цитрусовыми нотками. Необычно, отвращения нет, уже радует. Мужчина оставляет влажный поцелуй на щеке и садится передо мной. Теперь хоть рассмотреть можно повнимательнее.
        Не сказала бы, что он красивый, но вполне себе ничего. В теле, с родным пивным брюшком, но не особо большим. Да и вообще он не казался толстым, зато старым, в отцы годится. Лет в тридцать он выглядел бы идеально, а сейчас… почти идеально.
        «Не смотри на его лицо, помни про деньги», - вспоминаю слова Элис и спокойно выдыхаю воздух из легких. Это моя работа.
        - Добрый вечер… - вежливо здороваюсь с мужчиной, судорожно вспоминая его имя. - Джаред.
        Фух, вспомнила!
        - Надеюсь, тебе не пришлось долго ждать.
        Конечно не пришлось, всего-то полчаса просидела. Интересно, он все это время на меня из угла смотрел или действительно опоздал?
        Та же девушка официантка приносит нам меню, винную карту и оставляет один на один, снова одарив меня снисходительным взглядом. Вот сучка! Я и так переживаю, а она лишь ухудшает ситуацию.
        - Ты волнуешься, - не вопрос - констатация факта. - Расслабься, мы просто ужинаем.
        С продолжением…
        Но лучше об этом не вспоминать, не думать, что же будет через час другой, когда желудки будут наполнены, а мы окажемся в шикарном номере этой слишком дорогой гостиницы.
        - Хорошо, - кое-как натягиваю улыбку на лицо. Вроде получается, однако коленки все равно подрагивают.
        Официантка принимает наш заказ и уходит. Джаред заказал для меня блюдо на свой вкус. И правильно - все равно ничего не понимаю в этих названиях.
        - Расскажешь о себе?
        Что там говорила Элис по поводу своей истории? Вроде были слова о том, что настоящую биографию лучше не упоминать. Ни место учебы, ни смерть родителей, ни брата, который очень сильно нуждается в моей помощи. А главное, что из-за него я сижу перед Джаредом, который мне в отцы годится, нежели в любовники.
        - Я изучаю право, - произношу первое, что приходит в голову.
        - На каком курсе?
        - Пятый.
        - Любопытно, - нам приносят вино и разливают по бокалам. - Стажируешься где-нибудь?
        Черт! Понятия не имею! Я же не чертов юрист и не собираюсь им быть! Надо было подготовиться к подробному допросу. Элис предупреждала. Черт!
        - Не знаю, пока что не думала.
        - Я владею одной адвокатской конторой. Если хочешь, приходи.
        Интересно, как он себе это представляет? Мы сейчас поужинаем, переспим, а потом я буду спокойно работать у него на глазах? Серьезно? Что-то бредом попахивает, не находите?
        Но Джаред ведет себя невозмутимо. Улыбается, глядя мне в глаза, а затем берет наполненный бокал вина и протягивает к моему.
        - Ну что, за встречу. Надеюсь, она пройдет отлично.
        Ой-ой-ой. Что-то мне нехорошо. Соберись, Лола!
        - За встречу.
        Отпиваю совсем чуть-чуть, пробуя напиток на вкус, а затем делаю один большой глоток. Так будет проще перенести первое моральное падение, проще переступить через себя и подпустить незнакомого мужчину к своему телу.
        Джаред внимательно рассматривает меня своими прищуренными серыми глазами. Опускает взгляд на вырез платья, открывающего объемную грудь, поднимается по длинной шее, украшенной маленьким кулоном почти у основания. На губы, которые я непроизвольно кусаю. От страха. От скованности. И от неизвестности.
        - Тебе говорили, что ты очень красивая?
        Да. Тысячу раз. И мои щеки не краснеют от комплимента. Стараюсь не смотреть в пожирающие меня глаза. Вообще стараюсь не смотреть на мужчину. Игнорирую. Что угодно делаю, лишь бы не попасться и отлично сыграть свою роль.
        - Н-нет…
        Довольно улыбается практически белоснежными зубами. Не вижу, чувствую. А мне ужасно хочется уйти отсюда. Сбежать от пугающих глаз Джареда. Черт! Нужно собраться с силами. Преодолеть этот страх. Нужно. Черт возьми, нужно! Этого слова слишком много в последнее время, но иначе нельзя.
        - Пойдем, - звучит больше как приговор, нежели как приглашение.
        - Мы же не поужинали.
        - Закажем в номер, - мужчина поднимается со своего места и протягивает мне руку.
        Неуверенно вкладываю свою руку в его чуть морщинистую. Грубую, шершавую. Следую за ним. За судьбой, от которой не убежишь.
        Джаред забирает мое пальто из гардероба и ведет нас к лифту, который поднимает нас ввысь. Шестой. Седьмой. Внимательно смотрю на электронные цифры в табло, делаю вид, что совсем не переживаю от непростительной близости мужчины. Наверное, если бы лифт не был прозрачным, он взял бы меня прямо тут. Дышу. Спокойно. Глубоко.
        Это должно произойти.
        Лифт останавливается с характерным сигналом, заставляя вздрогнуть. Мурашки бегут по коже, когда Джаред снова обнимает меня за талию и ведет к двери люкса.
        - Прошу.
        Застываю на пороге. Нет, номер я не рассматриваю - хватило шока, когда впервые зашла в квартиру Элис, но и шаг вперед сделать не могу. Так и стою в темном коридоре, глядя на спину Джареда в деловом черном костюме. Он мимолетно смотрит на меня слишком серьезно, а затем вытаскивает из внутреннего кармана пиджака конверт и кладет на прикроватную тумбочку одной из комнат. Как в кино. Только сейчас я не смогу поставить на паузу и остановить ход сюжета. Либо вперед, либо в могилу.
        - Здесь тысяча, - говорит он спокойно. - Остальное получишь после ночи.
        В ответ лишь киваю головой. Не способна я сейчас выдать хоть что-то, даже сказать простое «о’кей».
        - Иди сюда, не бойся, - садится на кровать и стучит ладошкой рядом с собой.
        Ага, ему легко говорить, а меня дрожь пробирает. Понимание, что сейчас произойдет не оставляет в покое, даже напоминание о болезни брата не спасает ситуацию. Черт!
        Так, Ло, надо себя пересилить. Преодолеть. Переступить через свою гордость, через неизвестность и странность ситуации. Нужно окунуться в эту грязь. Потом успеешь отмыться. Наверное.
        Делаю шаг. Еще один. Еще. Стук каблуков заглушается мягким ковровым покрытием, ноги автоматом ведут в сторону мужчины. В его сети. К его поедающим мою фигуру глазами. Разглядывает мою дрожащую походку соблазнительницы. Ладно, от «соблазнительницы» остается лишь слово. Ай! Чуть ногу не подвернула.
        Как там Элис говорила, нужно самой брать инициативу? Только как? Как я сяду сверху этого упитанного мужчины, как обниму его и поцелую? Легко, Ло. Давай. Ты справишься.
        Пытаюсь соблазнительно улыбнуться, не отрываясь от его глаз. Надеюсь, получилось. Судя по одобрительному кивку - попадаю в яблочко. Затем, опираясь на его плечи, сажусь на колени лицом к лицу и тянусь к его губам. Закрываю глаза, едва касаюсь потрескавшейся кожи. Легкая щетина колит. Хм… это не так противно. Наверное. Второе движение. Чувствую его ответ. Мы будто знакомимся, притираемся друг к другу. Пока…
        …меня резко не кидают на кровать и не наваливаются сверху. Эй! Ты тяжелый, между прочим! Но меня вряд ли сейчас услышат. Его губы резко впиваются в мои. Уже не так бережно, как я пыталась до этого, а грубо, развязно. Непривычно.
        Джаред забирает весь кислород, высасывает из меня все живое. Руки скользят по моим ногам, по бедрам, талии, останавливаются на вырезе груди, продолжая беспардонно засовывать язык мне в рот. И слюни. Много слюней стекает по подбородку.
        - Какие у тебя классные сиськи. Натуральные, - спускается поцелуями к шее, обводит косточку ключицы языком, между двух объемных холмов, которые тут же вытаскивают из платья. И мнут в руках. Покручивают соски.
        Не думаю о том, что могу растянуть дорогой наряд или помада размажется. Даже о том, что по дороге домой могу встретить кого-то из знакомых, которые увидят меня в непривычном платье и пальто вместо любимых толстовок. Я просто хочу провалиться сквозь землю. Взять и исчезнуть. В один миг. Понаблюдать со стороны за этой грязной девчонкой, которая лежит пластом и терпит не особо приятные ласки.
        И покинуть люкс…
        Но есть один минус. Грязная девчонка - это я. И мне некуда идти.
        - Посмотрим, какая ты красивая там.
        Нет! Только не там! Пожалуйста. Чуть позже, но не сейчас.
        Наши страсти разрываются входящим звонком на Айфон. Не моим. Свой поставила на вибрацию.
        - Что им опять понадобилось! - недовольно бурчит мужчина и, неохотно поднявшись с меня, идет к тумбочке, где оставил свой смартфон. - Да! Как это не подписали? Вы издеваетесь?
        В телефоне раздается волнительное пиканье, видимо, разговаривает женщина, после чего мой временный любовник хмурит брови и рявкает:
        - Сейчас подъеду!
        Швыряет Айфон рядом со мной, злобно шипя что-то под нос. До меня не доходят ругательные слова. Грязные. Отвратные. В голове едва укладывается понимание произошедшего. Чужих, незнакомых объятий, поцелуев. Слишком странных.
        - Прости, дорогая, сегодня не выйдет. Может в другой раз?
        Молчу. Лежу так же пластом, как и до этого. Не в состоянии подняться с кровати, чтобы посмотреть в лицо мужчине и лишний раз убедиться, что он не шутит. Не разводит. Что его слюни больше не останутся на мне. Хочет их вытереть, если честно, но при нем не решаюсь это делать.
        - Номер оплачен до завтрашнего утра. Пользуйся сколько угодно, - подходит ко мне. Снова. А мне хочется попятиться назад. Но ничего не будет, верно? Он сам сказал. - Мы еще встретимся, - приподнимает уголки чуть полноватых губ, мимолетно касается моих слегка приоткрытых.
        Уходит, хлопнув дверью и оставив на прикроватной тумбочке электронный ключ на конверте. Вторую часть не заплатил. Контакта не произошло. Но сейчас мне плевать. На все. На всех.
        Гляжу в белоснежный потолок. Улыбаюсь. А затем смеюсь. Истерично. В попытке успокоиться и поблагодарить кого-то наверху за удачу. Только что сейчас делать. Уйти - это логичный поступок. Только встать я не в состоянии. Стыдно. Словно там, снаружи, знают, чем я занималась в номере люкс, и будут окидывать меня презрительным взглядом. Как та официантка.
        Я только что чуть не переспала с незнакомцем за деньги!
        Развить эту мысль не позволяет телефонный звонок. Уже на мой телефон. Тянусь к сумке и вытаскиваю родной смартфон со сломанной кнопкой посередине.
        - Алло.
        - Мисс Браун, добрый вечер. Вас беспокоит доктор Коннор. Простите, что так поздно, но я должен сообщить важную новость.
        Смех моментально прекращается, а воздух остается в груди и никуда не двигается. Кислород или углекислый газ - не имеет значения.
        - Адаму стало хуже, - продолжает доктор, не услышав от меня ответа. - Анализы показали, что вскоре наступает критическая стадия. Операция требуется немедленно. Чем скорее, тем лучше. Долорес, вы меня слышите?
        Не слышу, доктор Коннор. Не хочу слышать. Вы только что вонзили в сердце умершую надежду. Убили ею возможность на дальнейшую жизнь брата.
        Никогда не любила свое полное имя. Никогда. И сейчас ненавижу его больше всего.
        Звонок прерывается. Не знаю, кто отключился, он или я. Я буркнула что-то вроде «О’кей», не знаю, услышали ли меня. Как в мелодрамах телефон соскальзывает и падает на кровать. Руки его больше не держат. Они опускаются на глаза, впитывая в себя слезы смеха.
        И слез…
        Они постепенно стекают по лицу, размазывают идеальный макияж, над которым хлопотала Элис. Тушь не должна потечь - водостойкая, но, видимо, и она не выдерживает. Соленые капли щиплют и разъедают душу. Разум. Чувства. Воспоминания одно за другим прокручиваются в голове в виде коротких видео. Наше с Адамом детство, школьные годы, наши ссоры, перепалки. Кто будет задувать свечи на наш день рождения. И недавняя сцена.
        В которой я отдалась незнакомому мужчине ради спасения жизни частицы меня…
        Но даже его деньги не спасут. Они не купят время. И этого времени у меня нет.
        Снова звонок. Хочется сбросить, но если не отвечу - никогда не выйду отсюда. Так и останусь в этом шикарном номере до самого утра, воя, как собака, от беспомощности и приближающегося конца.
        - Эндрю, забери меня отсюда, - умоляю плаксивым голосом.
        - Что случилось? Где ты?
        - Пожалуйста, забери.
        Кое-как называю адрес гостиницы и номер. Потому что стыдно признаться, по какой причине нахожусь здесь. Даже лучшему другу, который знает обо мне все. Эндрю ничего не говорит, кидает трубку и просит спуститься в холл. Это трудно сделать, когда ты морально раздавлена, однако все же нахожу в себе силы подняться с кровати, умыться и покинуть номер. Но перед этим складываю оставленный конверт в маленькую сумочку.
        Как самая настоящая шлюха…
        Глава 5
        - Ты с ума сошла? - рявкает Эндрю во всю силу своего голоса, заставляя снова почувствовать себя ребенком. Неопытным и нашкодившим. - Ты хоть понимаешь, во что вляпалась?
        Понимаю. С самого начала понимала, только не подумала о последствиях. Об очень неприятных и гадких. Но неудавшийся секс с незнакомцем лишь малая доля той боли, которая бьет по больному месту. В грудь. В самое сердце.
        - Дрю, он умирает.
        До сих пор всхлипываю, вспоминая разговор с доктором. Смотрю в глаза друга, сидя в его футболке после душа, пытаюсь найти хоть капли понимания. Но его нет. Нет и все тут. Бесполезно, что слезы не помогут, но это единственное, что сейчас заставляет выплеснуть весь негатив наружу.
        - Ради него ты готова спать с уродливыми толстяками?
        - Мне нужны деньги, понимаешь? Я не заработаю столько в ресторане.
        - Нашла ради кого корячиться.
        - Да отстань уже от него! - теперь моя очередь вспыхнуть, словно спичка вблизи канистры с бензином. И взорваться в самый неподходящий момент. - Понимаю, вы поссорились все дела, но не сейчас, ладно! Адам мой брат, и я не оставлю его в беде.
        Он ничего не отвечает. Новый поток слез накрывает меня, отчаяние дает несколько пощечин, лишний раз напоминая, кто я и кем сегодня стала. Теперь и этот вариант не подойдет. Он не спасет Адама. Время беспощадно над людьми.
        Над нами…
        - Тише, тише, - Эндрю прижимает мое ослабившееся тело к себе и аккуратно приглаживает длинные волосы. Почти успокаивающе. Как в школе, когда зазнавшиеся одноклассники порядком надоедали и не брали в свою команду в вышибалах.
        Он всегда рядом, когда мне плохо, всегда найдет тысячу и одну причину, почему я не должна проливать слезы зря. Всегда. Но не сейчас, когда дело касается моего брата.
        - Хай, Ло, - в небольшую квартирку залетает сосед Эндрю - Алекс. Ну, почти сосед. - Привет, милый, - он подходит к другу и целует его мимолетно в губы. Ох уж эти телячьи нежности. - Чего слезы льем?
        - Адам умирает, - объясняет Эндрю. В пофигистическом тоне парня сквозит маленькая капля горечи.
        - Это тот самый…
        - Да.
        Что именно Алекс имеет в виду мне непонятно, да и выяснять это сейчас не хочу. Слишком разбита, раздавлена. Ведь я останусь одна. Родных у меня больше нет…
        И снова слезы захватили меня в свой плен. Еще немного и заикаться начну от постоянного плача. Наверняка глаза опухли, и выгляжу я сейчас не совсем презентабельно. Точнее вообще не презентабельно. И какая разница? У меня брат умирает, а я могу кинуть лишь жалкую тысячу фунтов за его жизнь. И эта тысяча чуть не сломала меня на части.
        Какая же я слабая…
        - Не переживай, мы найдем выход, - Эндрю снова пытается успокоить. Бесполезно. Он на дух Адама не переносит, а Адам его.
        Умом понимаю, что надо успокоиться, прийти в себя и попытаться подумать втроем, что еще можно сделать. Деньги собрать, одолжить у друзей, в Элис в крайнем случае.
        Точно, Элис!
        - Эй, ты куда ускакала? - возмущается друг. Но я объясню все потом, когда мой план сработает. Все потом.
        Элис должна мне помочь, несмотря на прошлое. Мы вроде нашли общий язык, на ее банковском счете наверняка найдется такая сумма. А когда Адам поправится, обязательно отработаю. Все до последнего фунта. И он останется жив. Останется со мной.
        Только мой план крошится на глазах. Абонент временно недоступен. Оставляю голосовое сообщение с просьбой перезвонить и залезаю в социальные сети. И там мы успели подружиться. В сети ее не было около суток. Остается последний вариант - эксорт-сайт, на котором она зарегистрировала меня.
        «Перезвони, пожалуйста, как увидишь. Это срочно», - отправляю сообщение. Надеюсь, прочитает.
        Новых сообщений нет. Ни от Элис, ни от потенциальных клиентов. Интересно, если я напишу, что готова на все за пятнадцать тысяч, на мое предложение кто-то откликнется?
        «Возьмусь за любой заказ. Цена пятнадцать тысяч. Торг не уместен. Ограничений нет. Согласна на выезд».
        Сохраняю. Знаю, что написала полный бред из отчаяния, но, может, кто-нибудь откликнется. Кто-нибудь заплатить такие деньги за мое бредовое предложение. Попытка не пытка. Все равно пролечу.
        - Эй, ты там не уснула? - кричит из гостиной Эндрю.
        - Иду, - нахожу друзей мило обнимающихся на диване. - Я останусь у вас, ладно?
        Алекс смотрит сначала на Эндрю, а потом увидев одобрительный кивок друга, говорит:
        - Диван в твоем распоряжении.
        Квартира парней находится не в самом благополучном районе, завтра до общаги буду ехать сквозь пробки. Но мне плевать. Я не усну одна в комнате общежития. В полной тишине, разбавленной вечеринками пятикурсников на третьем этаже.
        - С тобой лечь? - интересуется Эндрю.
        - Не стоит. Алекс будет ревновать.
        Оба знаем, что это не так, и я сказала полнейший бред, но парень, внимательно взглянув на меня, притягивает к себе. По-сестрински. Снова заставив окунуться в детство.
        - Все будет хорошо, - шепчет он и уходит в комнату к своему бойфренду.
        Я еще долго перебираю в голове воспоминания тяжелого дня. Встречу, диагноз, наставления Элис. Пытаюсь продумать план Б, почку продать, в конце концов. И с этими мыслями засыпаю, едва услышав вибрацию на телефоне.
        Глава 6
        Просыпаюсь абсолютно раздавленной. Знаете, как после долгой пьянки. Тебя мучает сушняк, головная боль, мысли перетекают из одной в другую, не могут остановиться на чем-то конкретном. И голова кружится.
        Только я не пила уже долгие месяцы, студенческие вечеринки обходила стороной. Зря, наверное. Говорят, с помощью алкоголя можно забыться. Может, и так, только он не решит проблемы. Не спасет Адаму жизнь и не спустит мне под ноги пятнадцать тысяч фунтов.
        Адам…
        Сейчас не время страдать. Нужно сделать хоть что-то. Хотя бы подняться с дивана и такси вызвать. Вот черт, телефон разрядился. И зарядку с собой не взяла. А вдруг Элис звонила, а я пропустила ее вызов? Надо срочно домой, у ребят вряд ли найдется древний провод от четвертого яблока.
        - О, проснулась? - раздается справа сонный голос Алекса. - Будешь завтракать?
        - Нет, спасибо, я домой. Телефон сел, - кручу мертвым айфоном.
        - Давай вызову такси, а то Эндрю меня убьет, - улыбается обворожительной улыбкой.
        Эх, если бы он не был геем и парнем моего лучшего друга, я бы его к рукам прибрала. Сами посудите, голубоглазый блондин с маленьким колечком в ухе и подкаченный в нужных местах. Чем не идеал для девчонок? Но выбрал он моего немного ненормального друга.
        И я этому несказанно рада, ведь Эндрю счастлив. Значит, и я счастлива.
        Надеваю вчерашнее платье вместо футболки друга, сапоги на десятисантиметровой шпильке, забираю клатч с мертвым телефоном и пресловутым конвертом, и покидаю квартиру. Ну, почти.
        - Эй, Ло, - окликивает меня Алекс, когда я преодолеваю лестничный пролет. - Будь осторожна.
        Вроде бы его голос кажется взволнованным, а из веселого и обаятельного парня он превращается в заботливого старшего брата. В Адама. Но в ответ произношу равнодушное:
        - О’кей.
        Кто бы знал, что осторожность и я - вещи несовместимые.
        Вернувшись домой, первым делом ставлю телефон на зарядку и жду пару процентов, когда его можно будет включить. А в это время принимаюсь готовить омлет с беконом. Почему-то мне казалось, что после вчерашнего кусок в горло не полезет. Ошиблась. Омлет уплетаю за обе щеки и только после этого включаю телефон.
        Пропущенных звонков нет, входящих сообщений тоже. Элис так и не появилась ни в одной соц. сети и телефон ее до сих пор выключен. Куда она пропала, интересно? Может, со своим Уильямом куда-то улетела, а мне ничего не сообщила. Да и не обязана она, судя по всему. Мы не лучшие подружки, а девушки, попавшие в трудную жизненную ситуацию. Но вопрос остается открытым.
        Что делать с деньгами?
        Нет, не с той тысячей, которая до сих пор лежит в сумочке, а с суммой на операцию брату. Ее нужно где-то достать. Хорошо, что у меня перерыв в ресторане. Уволиться не успела, хотя Элис настаивала. Не решаюсь позвонить Мел и заявить о своем уходе.
        Черт возьми, ну почему так сложно? Почему именно на нас свалилась эта напасть? Почему именно Адаму нужно бороться за жизнь? И почему кто-то решил, что ее нужно обязательно отобрать?
        Фак!
        Снова меня накрывает волна слез, снова вспоминаю, что мы пережили за месяцы лечения, как боролись и что планировали сделать после выздоровления. Как хотели съездить во Францию и посетить Диснейленд, покататься на горках, как в детстве вместе с родителями, наесться до отвалу мороженного и смотреть в яркие солнечные лучи. И радоваться, что остались живы.
        Мы верили в хороший исход, я верила. А теперь и его отнимают у нас, вслед за родителями.
        За что?
        Может, действительно продать почку? Почему бы и нет? Она стоит недешево, я готова поделиться, зато Адам будет жить. Он не оставит меня одну, будет всегда рядом. И следующий день рождения мы отметим вместе, как раньше. Надо бы позвонить доктору Коннору и узнать, можно ли устроить это как можно быстрее.
        Ввожу пароль от телефона и первое, на что натыкаюсь - оповещение в приложении эскорт-сайта о входящем сообщении.
        Ввожу пароль от телефона и первое, на что натыкаюсь - оповещение в приложении эскорт-сайта о входящем сообщении. Всего одно. Неужели кто-то купился на мое требование? Кто-то готов отдать большие бабки ради того, чтобы насладиться девичьим телом? Не верится.
        «Вижу, тебе нужны деньги. Мы можем помочь друг другу, но у меня есть условие», - читаю входящее сообщение в своем профиле, стирая салфеткой непрошенные слезы. Черт!
        Никак не могу успокоиться, вспоминая звонка доктора Коннора. Соленые капли не перестают течь по щекам. Не успеваю их смахнуть салфеткой или кулаком. Моя комната кажется тесной. Все вокруг изменилось до маленького квадрата метр на метр, где нет ни окон, ни дверей. Где полнейшая тьма, охватившая меня со вчерашнего вечера.
        И в этот самый квадрат врывается маленький лучик надежды. Мой последний шанс.
        «Какое?».
        «Ты должна принять меня в любой момент».
        Не поняла? В смысле принять?
        «Выполнять все указания, которые я напишу, подчиняться вопреки своим желаниям. Без нареканий и протестов», - дополняет он, словно только что мои мысли прочитал.
        Будь я в адекватном состоянии и оцени ситуацию трезво, то дико возмущалась бы подобному условию.
        - Может, еще ноги целовать? - думаю про себя, но пишу в ответ иное.
        «Если я не захочу?», - спрашиваю скорее из любопытства. Потому что мне больше нечего терять. Все самое ценное и так отняли или хотят отнять.
        Но…
        Моментально на телефон приходит оповещение о пополнении баланса, превышающую запрошенную сумму в два раза. Откуда он узнал номер карты? Ах да, в графе написано, куда переводить деньги. Совсем забыла. Но зачем так много? И не жалко ему? Вдруг удалюсь из сайта и кину на большую сумму?
        Черт возьми, у меня на карте тридцать тысяч фунтов! Боже мой, этого хватит не только на операцию Адама, но и на реабилитацию.
        И на возмещение морального ущерба после грехопадения…
        «А так?» - незамедлительно приходит сообщение, на которое следует лишь один ответ. Логичный, но не особо желанный.
        «Когда?».
        Пофигизм уходит на второй план, уступив место заинтересованности. В профиле фотографий нет, анкета не заполнена. Даже имя не написано. Но разве это важно, когда этот человек дал шанс нам с братом на нормальную жизнь? Точнее Адаму. А мне?
        Что ждет меня после встречи? И будет ли она одна?
        «У тебя полчаса, чтобы добраться по этому адресу. Никакой косметики и парфюма. Приезжай в чем есть».
        Вот и ответ на мои вопросы.
        Не прошло и пяти минут с момента моего согласия на это безумие, как мне приходит первое сообщение с адресом, а после него - подробная инструкция. Но я была к этому готова, предвидела. Чувствовала. Вряд ли он станет откладывать нашу встречу в долгий ящик. Этого стоило ожидать, но…
        Но не так скоро.
        Выйти в чем есть? Он предлагает мне в домашних шортах приехать? Ну уж нет, нужно что-то более презентабельное, хотя бы блузку и юбку-карандаш, которую так давно не надевала - после слюнявых поцелуев не решусь надеть платье Элис. А то мало ли отправит домой и деньги отнимет.
        Кстати.
        Пока есть время и пока не изъяли последний шанс у Адама, прошу сообщением у доктора Коннора реквизиты больницы и перечисляю сумму за операцию. Доктор подтверждает платеж и обещает подготовить брата к завтрашнему дню. Все. Теперь моя душа спокойна. Теперь я могу пойти на всевозможные риски и отдать себя в лапы неизвестного человека, которому не жалко тридцать тысяч для какой-то проходимки.
        Надеваю туфли Элис, макияж не наношу, не душусь. В последнюю секунду перед выходом окидываю взглядом себя взглядом в зеркале. Смотрю на едва заметные круги под глазами, на распухший нос после слез. Может, не стоит? Вдруг я не выберусь оттуда живой?
        Так надо. Подумай о нем.
        Страх. Неизвестность. Надежда. Решительность. Капелька любопытства. Все эти чувства переполняют меня, когда я доезжаю до центра города и переступаю порог шикарно обставленной студии на тридцатом этаже одной из высоток. Консьерж без вопросов дала мне магнитный ключ от квартиры и, улыбаясь, указала к лифтам.
        Внутри пусто и темно, просторная гостиная освещается лишь единственным настенным светильником, а панорамные окна прикрыты шторами, лишая меня возможности насладиться прекрасным видом на Темза ривер…
        До того, как меня поглотит абсолютная тьма…
        «На диване лежит подушка рядом с черной лентой. Положи подушку на пол, встань на колени и надень повязку. И не смей блефовать», - читаю следующую часть инструкции.
        Даже не пытаюсь пойти наперекор. Ведь у меня нет выбора. Либо следую правилам, либо умру вместе с братом.
        Снимаю обувь, ступаю по мягкому ковровому покрытию и выполняю все указания. Становится страшно. Зачем такие требования? К чему эти сообщения? Ничего не понимаю, но и выяснить не пытаюсь.
        Не прилагаю усилий. Вместо этого выполняю все, что написано в инструкции: беру в руки черную шелковую повязку, сажусь на пол, упираясь коленями в мягкую подушку, и лишаю себя возможности разглядеть происходящее вокруг. Добровольно. Не обманываю, завязываю плотнее, чтобы маленькие лучики света, исходящие от бра, не попадали в поле зрения.
        Главное условие - повязка на глазах, но я согласна даже на это, ради Адама. Ради того, чтобы спасти ему жизнь. Однако лишение одного из органов чувств не на шутку пугает и заставляет представлять не самые лицеприятные картинки. Возможно, это осадок после вчерашнего ужина, или же просто страх, что сейчас все может закончиться гораздо хуже.
        Не просто сексом, а моей смертью…
        Но я перевела деньги в больницу, Адама готовят к операции. Остальное неважно. Если переживу этот день - то мне больше нечего бояться. Наверное.
        Раздавшиеся позади шаги внезапно возвращают меня в реальность. Тихие, как у тигра, заставляющие чувствовать себя дичью. Страх поднимается вверх по позвоночнику, легкий ветерок касается моего тела и так же быстро исчезает, но мурашки успевают разбежаться по телу и вызвать смешок у таинственного незнакомца.
        - Ну здравствуй, Донателла, - произносит мужчина мой псевдоним низким голосом. Приятным, надо сказать, но это последнее, что интересует меня на данный момент. - Надеюсь, твоему брату легче.
        - Ну здравствуй, Донателла, - произносит мужчина мой псевдоним низким голосом. Приятным, надо сказать, но это последнее, что интересует меня на данный момент. - Надеюсь, твоему брату легче.
        Не знаю. Не спрашиваю даже, откуда он знает про Адама. Сейчас это не имеет никакого значение, хоть и застает на некоторое время врасплох.
        - Ты красивее, чем на фото, - все те же тихие шаги вокруг меня эхом дублируются в голове. Ну точно хищник. - Нам будет очень хорошо.
        От этих слов, сказанных с нотками хрипотцы, меня бросает в дрожь, а в голове сразу же всплывают картинки этого «хорошо». Неприятные поцелуи, влажные касания чужих рук, которые оставляли на теле ощущение грязи. И неизбежный контакт. Снова дрожу, только мне совсем не холодно, и возбуждения я не чувствую, как в любовных романах.
        Гадкие воспоминания вчерашнего дня лишний раз наводят на желание поскорее отказаться от этой затеи, вернуть деньги и убежать как можно дальше от проклятого места. И от мужчины, который остановился напротив и наверняка рассматривал меня сверху донизу в позе типичной сабы для Кристиана Грея. Надеюсь, это не его настоящее имя.
        Однако здравый смысл берет верх, напоминает, зачем я здесь.
        - Что я должна сделать? - спрашиваю почти ровным голосом, трогая повязку на глазах.
        Пальцы резко сбрасывают с лица, вместо них мою щеку поглаживает шершавая ладонь. Как игрушку, которую только что похвалили за послушание. Большой палец обводит скулу, подбородок, касается нидней губы, обводя по контуру. И эти мягкие, совсем безобидные поглаживания ни черта не успокаивает, только заставляет вздрогнуть лишний раз.
        - Провести со мной несколько ночей.
        - Но я не…
        - Поверь, тебе понравится.
        Его рука последний раз касается моего лица, а затем резко разрывает полы рубашки в разные стороны, заставляя затаить дыхание. Слышу, как пуговицы разлетаются в разные стороны, закатились неизвестно куда, даже треск хлопковой ткани до меня дошел.
        Пальцы опускают чашечки лифчика вниз, полностью обнажив мою грудь на всеобщее обозрение. Прохлада вновь касается тела, вызывает непрошенные мурашки, а страх не делает выветриться из головы. Он ушел на второй план, уступив место смирению.
        Вот и все. Игра началась. Назад дороги нет.
        Опускаю голову, наконец-то выдыхаю накопившийся в организме углекислый газ и пытаюсь вдохнуть новую порцию кислорода. Хочу видеть. Не только его, но и то, что будет происходить. Повязка на глазах лишь обостряет страх. Она не позволяет предсказать дальнейшие действия мужчины.
        - Мне не нужна грустная мина, - чувствую на подбородке его шершавые пальцы, заставляющие поднять голову наверх. Скорее всего туда, где находится его голова. - Я люблю наблюдать, как женщина наслаждается, а не мученически страдает.
        Мятное дыхание легкой вуалью падает на мое лицо. На губы. Впитывается вместе с частью кислорода в легкие. Дыши, Лола, дыши.
        - Зачем?
        - Не задавай лишних вопросов.
        Глава 7
        Мы не двигаемся. Мужчина стоит на месте, не предпринимает никаких действий, а я перестаю дышать. На время. Вдыхаю урывками воздух, пропитанный смесью страха и неизведанности. Меня все еще морозит, мурашки бегают от прохладного уличного ветра. Не заметила открытое окно в гостиной. Надо было закрыть.
        Черт, о чем я думаю?
        - Тебе следует запомнить несколько простых правил, - незнакомец продолжает свою речь спустя минуты напряженной тишины. - Ты выполняешь все, что я скажу, как скажу. Не спрашиваешь о какой-то ерунде. А главное, получаешь от этого истинное наслаждение, без симуляции. Я в состоянии отличить, когда девушка симулирует, а когда кончает.
        - Как вы это представляете?
        Это у меня голос только что дрогнул? А у кого еще? И так трясусь изнутри, мысленно надеясь, что со стороны не похожа на осиновый лист под проливным Лондонским дождем.
        - Тебя выкупили, девочка. Это уже твои проблемы.
        - На сколько? - главный вопрос, который я не задала в переписке по собственной дурости.
        Чувствую, как он снова опускается к моему лицу. Снова его мятное дыхание касается кожи. И снова мурашки разбегаются по всему телу. Холодно-то как! Если он резко меня поцелует, как Джаред, я просто не выдержу.
        - Все написано в контракте.
        - Тогда, - тянусь к скрывающей все вокруг шелковой повязке, и снова мои пальцы сбрасывают.
        - Ты не увидишь меня, - чеканит он жестко.
        Поняла. Следовать всем его указаниям. Лишь бы не попросил деньги назад. Ведь я не смогу их выплатить. И не выплачу. Только со временем, когда отработаю. Но захочет ли он ждать? Так, Лола, выкинь этот вопрос из головы!
        - Контракт почитаешь после встречи. А теперь расскажи о себе, - он отходит от меня и снова наворачивает круги, будто пытается подгадать, с какой стороны напасть, какой кусок меня лучше откусить. И правда, как зверь.
        - Что вы хотите знать? - стараюсь выровнять голос, хотя напряжение ненароком слетает с губ вместе с вопросом. - Я в университете учусь на третьем курсе, работаю в ресторане на набережной…
        - Зачем ты приехала сюда?
        Риторический вопрос. Мы оба прекрасно знаем ответ на него. И оба знаем, насколько сильно я буду сейчас краснеть от стыда, отвечая на него.
        - Потому что мне нужны деньги.
        - И все?
        Не решаюсь произнести сразу, торможу, словно после моего слова все изменится. Словно мы приступим к тому, за что мне заплатили. А я не хочу этого. И как бы он не распинался и не утверждал, что я должна испытать наслаждение в его компании, мой разум к такому повороту совсем не расположен. Голова сейчас в палате брата. В больнице, где он должен выжить всеми возможными способами.
        А тело здесь, в темной квартире, частично обнаженное самым непредсказуемым человеком в моей жизни. Наверное.
        - Я жду ответа.
        - И все…
        Медленно выдыхаю. Вдыхаю. Затем снова вдыхаю. Только уже не кислород, а запах мяты. Приятный. Близкий.
        - Что тебе нравится в сексе? - обходит и встает позади. Крепкие мужские ладони неожиданно опускается на плечи. Черт, когда же я перестану вздрагивать от любого его движения?
        - Не знаю… Я…
        - Девственница?
        - Нет! То есть… Нет не девственница… просто…
        - Мало опыта?
        Не знаю даже. Ему так и сказать, что в моей постели был один единственный парень, с которым, казалось, перепробовали все, пока не надоели друг другу? И что значит мало опыта? Мало половых партнеров или мало половых контактов? Он меня путает. Пугает. Обескураживает. Заставляет краснеть при упоминании интимной жизни.
        Позади раздается какое-то шуршание, его руки крепче сжимают плечи, медленно стягивают остатки рубашки скользящими движениями.
        - Ты не ответила, - его голос звучит ближе. Почти возле уха.
        - Нет…
        Пальцы ловко расстегивают лифчик, снимают его вместе с рубашкой. Так же мучительно медленно, заставив затаить дыхание. Становится еще холоднее. Мурашки покрывают тело сверху, там, где его не скрывает одежда, дрожь все не прекращается, а в голове лишь одна мысль.
        Чтобы эта испытание нервных клеток на выживание поскорее закончилось.
        Закончился этот опрос, наша встреча, день. И контракт, который следует прочитать. Чтобы он тоже завершился и стал недействительным.
        - Тогда почему ты краснеешь, как девственница?
        Хмм… Наверное, потому что сижу с голой грудью перед тобой, о, прекрасный незнакомец, и не знаю, что ты со мной сделаешь. Ах да, ты ж обещал доставить удовольствие и не выпустишь, пока я не истеку соками от ласк.
        - Отвечай честно, - руки не двигаются, остаются на предплечьях.
        - Потому что мне… страшно.
        - Доверься. Мы еще не раз встретимся. Тебе будет легче, если ты расслабишься и забудешь обо всем, - переходит на хриплый шепот.
        Нет, он серьезно полагает, что я буду желать этого гиперсексуального мужчину сутками напролет? Понимает хоть, о чем просит? И не факт, что он гиперсексуальный. Вдруг такой же, как Джаред? Не то, что некрасивый, а…
        Непривлекательный лично для меня.
        Но кто меня будет спрашивать, когда…
        - Ах, - неожиданно срывается с губ, когда его ладони переползли на грудь и едва задевают затвердевшие вершинки.
        - Нравится? - сильнее сжимает чувствительную плоть. А я даже ответить ничего не могу. Мне бы возмутиться и накричать, но не имею на то права. Мне заплатили, я должна терпеть. - Не молчи.
        - Не знаю…
        Зато он, видимо, знает. Одна ладонь отпускает грудь, скользит по плоскому животу, к границе между прохладной кожей чуть ниже пупка и грубой тканью юбки. Спускается по шву юбки, задирает ее практически до талии. Застывает на месте. Снова заставляет дышать урывками от неожиданности. От незнания того, что же твориться в его голове, и что же он предпримет дальше.
        - Ты очень красивая, Донателла. Очень чувствительная. Если бы ты видела, как хороша сейчас, как твое тело требует ласки, взглянула бы на возбужденные соски…
        Это от холода в квартире.
        - На то, как часто ты дышишь…
        Это от стресса.
        - И как часто кусаешь нижнюю губу…
        Это чтобы не сказать лишнего и не остановить сей процесс, а главное, бабки не потерять.
        - Мокрая.
        Это от… нет, я не настолько сильно испугалась, умею сдерживать позывы организма, знаете ли.
        Он почти не касается меня там, между ног, лишь проводит едва ощутимую дорожку по плоти и ведет обратно. Так же легко. Вновь вздрагиваю. Черт! Когда он остановится? Когда перестанет сильнее сжимать сосок и давить на клитор. Дискомфортно. Страшно. Неизвестно. Сердце бьется, как бешеное, будто кросс на физкультуре пробежала. Тепло.
        - Хорошая девочка.
        Кто-то сверху, похоже, услышал мою просьбу - мужчина убирает руку с груди и между ног, поднимается и отходит от меня. Снова прохлада накрывает меня легкой вуалью, но уже все тело, а не только верх.
        - На диване лежит одежда, рядом с ним контракт. Ты должна подписать его до нашей следующей встречи. С работы должна уволиться к концу дня. Ключ вернешь консьержу. Можешь снять повязку, как только хлопнет дверь.
        Последние тигриные шаги едва доходят до меня, как и стук закрывающейся двери. Теперь я одна. Абсолютно одна. Облегченно выдыхаю. Боже. Это закончилось. Завершилось. Меня никто не изнасиловал, не воспользовался положением против воли.
        Не сразу снимаю повязку с глаз, жду, когда сердце перестанет учащенно биться в грудной клетке, когда дыхание восстановится. Когда я буду готова встретиться с темнотой, разрушаемой лишь светом настенного бра. Он непривычен после стольких минут темноты, но глаза быстро адаптируются. Нахожу в пакете белую блузку моего размера, похожую на ту, что была испорчена, джинсы. Но их игнорирую - меняю только верхнюю часть одежды.
        Нужно поскорее уйти отсюда. Домой. Где я могу спокойно обдумать произошедшее и прочитать контракт. Поэтому быстро переодеваюсь, забираю небольшую папку, где лежит договор, и покидаю квартиру. Без оглядки. Почти выбегаю. Не думаю о том, что осталось в этих стенах. Не сейчас.
        На полпути к общаге меня отвлекает входящий вызов. Доктор Коннор. Холодок проходит по позвоночнику - просто так он звонить не станет.
        - Долорес? Вам уже легче? - спрашивает, не здороваясь.
        - Конечно. Что-то с Адамом? Не дошли деньги? Вы же подтвердили платеж.
        - Не переживайте, все хорошо. Адама готовят к операции. Он просил позвонить вам.
        - Почему сам не позвонил? - озвучиваю первое, что приходит в голову.
        - Сказал, что не мог дозвониться.
        Странно. Перед выходом я ставила телефон на беззвучку, чтобы ничто не отвлекало, и знакомые не смогли сбить настрой. Что-то не припомню, чтобы у меня мелькали пропущенные.
        - Ло? - в голову проникает слабый, но строгий голос брата. - Ты где? Почему не отвечаешь?
        В метро шумно, но я даже сквозь эту толщу, сквозь расстояние и время чувствую, как волнение Адама проникает под кожу. Как оно распространяется по всему телу, накаляет страх, который, казалось, остался в квартире с видом на набережную.
        Страх того, что Адам все узнал. О том, где я сейчас была и с кем, чем занималась и каким образом достала деньги. Как в детстве, вынуждал сказать правду. А я плохо умею врать.
        - Не слышала, прости, - говорю почти ровно. - Ты как?
        - Отлично. Откуда бабки?
        О чем и речь. Вот что ему ответить? Не говорить же, что только что сидела почти обнаженная перед незнакомым мужчиной. И сяду еще не раз. Ради его здоровья.
        - Мне одобрили кредит, - выходит почти правдоподобно.
        - Ладно. Сегодня не приезжай, хорошо?
        - Что-то случи…
        - Тебя не пустят в реанимацию. Просто хотел узнать, что с тобой все хорошо.
        Нет, Адам, со мной не все хорошо. Больше скажу, все очень и очень плохо. Недавно стала представительницей эскорта, вчера я пережила эмоциональный шок после свидания с мужчиной гораздо старше меня, а сегодня…
        Стыд.
        Гребаный стыд и что-то другое. Очень странное и неизведанное ранее. Эта встреча полна загадочности, этот мужчина мне незнаком. Ни голос, ни манера речи, ни походка и даже аромат. Он мог оказаться кем угодно, даже чертовым маньяком. То, что произошло в квартире, было странно. Унизительно. Порочно. Противоречно.
        Я сама еще не осознала толком, что случилось считанные минуты назад и что меня ждет дальше. Возможно, все закончится благополучно по истечению договора, возможно, после следующей встречи меня объявят пропавшей без вести. Эндрю станет искать меня, расскажет копам все, что знает.
        Или же я влюблюсь, как в тех популярных книжках из интернета, а меня бросят на произвол судьбы, наплевав на чувства. Возможно, я буду подавлена и морально опустошена. Столько вероятностей, столько исходов событий после одной только встречи с незнакомцем. Но все это неважно. И в ответ я не скажу ничего, кроме…
        - Все в порядке.
        И проглочу ком, застрявший в горле.
        Глава 8
        Партнерша предоставляет партнеру свое тело на срок до одного месяца, если партнеры не захотят продлить контракт.
        Партнеры обязаны давать и получать в равной степени удовольствие.
        Партнерша должна выполнять все требования партнера безукоризненно.
        Партнерша соглашается, что на ее тело будут воздействовать различные средства стимуляции (анальные пробки, вибраторы вагинальные, клитеральные и другие).
        Партнерша не должна вступать в половую связь с кем-либо, кроме партнера.
        Партнеры могут расторгнуть контракт до даты истечения срока только в случае смертельного или полу смертельного исхода последней встречи.
        Мне стоит говорить, что еще я нашла в этом занимательном документе? Нет? Вот и славно. Потому что здесь написан полный бред. Нет, серьезно, какой идиот это составлял? Лучше бы написали не «партнер» и «партнерша», а «рабыня» и «хозяин» - звучало бы более правдоподобно, чем «партнер». По идее они должны быть равноправными, но выходит все с точностью да наоборот.
        Он приказывает - я подчиняюсь, и изменить это невозможно.
        Последующие пять дней после короткого дня в университете вникаю в пункты договора, пытаюсь разобраться, что меня ждет в будущем. Ничего хорошего - однозначно, но мне необходим более расширенный ответ. Больше конкретики.
        - Эй, Браун, у тебя яичница сейчас сгорит, - посмеивается Карлос с третьего этажа. Вот черт, действительно чуть не подгорела. - А что это у тебя? - парень пытается заглянуть в бумаги, но я вовремя убираю их с поля зрения.
        - Ничего. Еще что-то?
        - Даже спасибо не сказала. Я, между прочим, общежитие спас от пожара!
        - А я сейчас спасу твою жизнь, если ты не свалишь по-хорошему, ясно?
        Видимо, я настолько страшна в ярости, что парень незамедлительно покидает кухню и оставляет меня один на один со своими мыслями. А их в голове тьма тьмущая.
        Адаму сегодня сделали операцию. Доктор Коннор уже позвонил и сообщил, что все прошло успешно, осталось только выдержать реабилитацию. Надеюсь, мы с Адамом справимся, вернемся к прежней жизни, когда были счастливы, когда улыбались во все тридцать два зуба и не знали бед.
        Наши родители тогда тоже не знали бед, пока не покинули нас…
        Ужинаю, возвращаюсь в комнату и снова перечитываю договор. Кажется, я скоро все пункты наизусть запомню, но так и не пойму их смысла. Один из них уже выполнила - уволилась с работы. Мел выплатила сумму, накопившуюся за месяц, и пожелала удачи. Только вот университет не бросишь, да и мистер загадочность не просил об этом.
        А у него красивый почерк. Роспись тоже красивая, размашистая. Инициалов нет. Не напечатаны, как и у меня. Но сути это не меняет. Черт! Я совсем запуталась! Вроде бы все понятно, как дважды два, но в голове не может уложиться мысль, что со мной будут творить практически то же самое, что и с Анастейшей Стил. Знаете, я не серая мышка и не хочу ею быть, а мое тело не гитара с тонкими струнами, на которых можно играть с помощью всяких предметов.
        Но мой «хозяин» считает иначе.
        Звонок на мобильный, разрывающий тишину комнаты, заставляет подпрыгнуть на кровати.
        - Привет, Ло. Ты там жива? - громко спрашивает Эндрю. На заднем плане слышны басы клубной музыки - на смену вышел.
        - Пока да.
        - Не хочешь развеяться? За мой счет, конечно же.
        Умеет друг завлечь, заставить вспомнить, когда в последний раз я выбиралась куда-то помимо университета, работы и больницы. Давно уже. Даже в общаге не веселилась с друзьями, общение с братством забросила. Я не особо любила ходить по тусовкам, но сейчас мне нужна не просто радостная атмосфера. Мне нужен друг.
        - Куда ехать?
        - Сейчас сброшу сообщением. Жду тебя, детка.
        Эндрю присылает адрес знаменитого клуба «Лондон», пока я привожу себя в порядок. Наношу макияж с акцентона красные губы, скрываю усталость консилером, надеваю давно забытое черное платье в обтяжку с молнией на груди до самого подола. То, что одолжила Элис сохнет после стирки. Надо бы вернуть его. Если не завести самой, то хотя бы почтой отослать. Она так и не ответила ни на один звонок, не говоря уже о сообщениях.
        Такси вовремя подъезжает к общежитию, доставляет меня в клуб без пробок, что уже удивительно для пятницы, и высаживает у места назначения. Без проблем прохожу фейс-контроль, целенаправленно обхожу веселящуюся толпу пьяных людишек и сажусь за барную стойку. Друг, как всегда, улыбается во все тридцать два зуба, бегая от одного конца барной стойки к другому в привычной медвежьей шапке и солнцезащитных очках.
        - Красотка, как всегда, - Эндрю замечает меня через некоторое время, как только выполняет заказ для одной парочки, а затем подходит ко мне и тут же протягивает «Секс на пляже». - Твой любимый.
        До сих пор помнит. Этот факт заставляет улыбнуться.
        - Спасибо, - делаю глоток когда-то любимого коктейля.
        - Ну что, бросила?
        Веселье тут же сходит на нет. Зачем напомнил, спрашивается? Не зря, наверное, ведь сама хотела поговорить об этом с кем-то близким.
        - Нет. Но у меня появилась проблема.
        Эндрю, снимает очки, нервно поджимает губы, после чего звонит кому-то и просит подменить. Через пару минут к нам подходит еще один бармен, имени которого мне неизвестно, и тут начинается.
        Мы будто остаемся одни в огромной толпе. И нас никто не слышит, никто ее смотрит. Всем плевать на меня, кроме одного человека, который внимательно выслушивает мой рассказ обо всем, что произошло со мной за эти дни. Тот роковой день в компании незнакомого мужчины, успешную операцию Адама, реабилитационный курс, который входит в эти пятнадцать тысяч фунтов.
        Эндрю хмурит брови при упоминании брата, но в глубине его темных глаз замечаю маленькую толику радости и облегчения. Ее никто бы из посторонних не увидел, не знац друга столько лет, сколько я.
        А главное - рассказываю о договоре, даже экземпляр показываю. Пункта о неразглашении нет, и это больше смущает, чем успокаивает.
        - То есть ты не знаешь этого мужчину, ни разу его не увидишь, а он будет трахать тебя во всех позах?
        - Да, - выдыхаю напряженно.
        - Ты случайно не в БДСМ клуб записалась?
        Вот гад! Язвит, когда я и так в рассеянном состоянии.
        - Случайно нет, - цежу в ответ прямо на ухо другу. - Так что мне делать?
        - Зачем ты у меня спрашиваешь совета, если сама все решила?
        За тем, что мне нужна поддержка. Чтобы было кому высказаться, чтобы знать точно, на что я иду. Чтобы через месяц, когда я буду морально подавлена и сломлена, рядом со мной оказался близкий человек. И потому что мне очень…
        - Страшно, - высказываю последнюю мысль вслух.
        - Страшно будет, если ты не угодишь своему ебарю и окажется расчлененной в чемодане.
        Вот черт! Я об этом даже не подумала. Представляла только моральное унижение, рвоте позывы после каждой встречи с незнакомцем. Что, если по прошествии месяца он действительно убьет меня, чтобы не разболтала никому? Вдруг не случайно пункт о неразглашении не внесли в договор?
        Мороз по коже пробегает. Поднимает вверх по позвоночнику и скрывается на макушке, среди копны темных волос. Недавно в новостях передавали, что одну эскорт-модель нашли в чемодане в аэропорту в разобранном состоянии. Не хочется так же, от слова совсем.
        - Тогда что мне делать?
        Мне кажется, или голос звучал отчаянно?
        - Тебе нужны деньги? Вот ты их и получила - назад дороги нет. Теперь думай о последствиях. Эти встречи могут тебя сломать, раздавить, ты можешь никогда не стать прежней или не выжить. Подумай дважды, а потом уже подписывай.
        - Я уже внесла деньги за операцию.
        - Если это касается твоей жизни, мы поможем собрать эту сумму. У ребят поспрашиваем, благотворительный конкурс в клубе проведем. Да что угодно сделаем, но не ломай себя из-за…
        - Эндрю! - ну уж нет, не хочу сейчас вспоминать ссору двух близких мне мужчин.
        - Не ломай себя, прошу.
        - Не сломаю…
        Он второй человек, которому я обещаю быть осторожной, предусмотрительной. И второй раз не могу точно сказать, исполню ли его просьбу. Если бы я знала тогда, что моя судьба была предначертана, возможно, не говорила бы лишних слов.
        Мой старенький айфон вибрирует в маленькой сумочке. Новое сообщение с неизвестного номера, но я уже понимаю, кто это.
        «Второй этаж. Комната № 2. Садишься на диван лицом к спинке, назад не оборачиваешься. У тебя минута. Жду».
        Вторая встреча. Вторая по счету игра. Не думала, что он так скоро захочет встретиться вновь.
        Глава 9
        Не хочу даже спрашивать, откуда этот человек знает, где я нахожусь, как сюда попала и почему здесь находятся VIP-комнаты для богатеньких пузатиков. Либо случайность, либо…
        Меня ждет что-то интересное.
        - Пойду поразвлекаюсь, - говорю другу, который принял заказ у парня справа от меня. Эндрю подозрительно окидывает меня взглядом, я лишь подмигиваю в ответ. Все хорошо. Со мной все будет хорошо. Главное, самой поверить в эти слова.
        Снова протискиваюсь сквозь толпу к лестнице. Чувствую на себя заинтересованные взгляды, но внимания на них не обращаю. Не сейчас. Как указано в сообщении, поднимаюсь на второй этаж, где расположены комнаты отдыха, открываю дверь с цифрой два. Снова полумрак, снова пространство освещает лишь крошечный светильник над головой, будто я нахожусь в спальной комнате с круглой кроватью. Знаете, как на картинках в интернете. Но из мебели здесь стоят только кожаный диван и прозрачный кофейный столик.
        Сажусь на диван спиной ко входу, упираясь коленями о спинку, складываю руки на мягкую черную кожу и… Нет, в этот раз уже не так страшно. Может, из-за коктейля, который допила перед тем, как подняться, или же из-за понимания, что со мной ничего не произойдет. По контракту он не имеет права вредить моему здоровью. Во время его действия.
        А вот потом…
        - Добрый вечер, Донателла.
        Когда он успел войти? Не услышала, как закрывается дверь, как щелкает замок. И как он оказывается рядом. Заставляет прислушиваться к каждому шороху. К его дыханию. К шуршащим звукам за спиной.
        Потому что меня снова лишают зрения черным шелком.
        - Что привело тебя в клуб? - в его голосе слышится мягкая усмешка.
        - Хотела отдохнуть после тяжелой недели. А тебя?
        - Не задавай риторические вопросы.
        Его рука моментально ложится на поясницу. Нажимает, заставляя выгнуться. Спускается ниже к оттопыренной попе. Перестаю дышать, замираю на месте в ожидании новых действий. Но он не двигается. Пока…
        - Ай, - вскрикиваю, когда на попу прилетает сильный шлепок по правой ягодице.
        - Тише.
        Еще один, но уже по левой ягодице. Эй, мне больно, вообще-то! Может, не будешь? Ах да, забыла, я не имею права сказать «нет». Но больше на мою попу не покушаются. Услышал, видимо.
        - Красивое платье, - медленно задирает подол до талии. - Носи чулки, колготки меня раздражают.
        - Этого нет в договоре.
        - Внесем пункт.
        С этими словами он резким движением разрывает тонкий капрон на части. Чувствую, как бегают маленькие стрелки вниз и скрываются в сапогах на шпильке. Прямо как в средней школе, когда я упала на колени и порвала колготки так, что не узнать. Черт! Как я домой поеду? На улице не так уж и тепло. Да и люди пялиться будут. Или он на этот случай приготовил запасные?
        Однако эти мысли отходят на второй план, когда его пальцы, уже не такие шершавые на ощупь, отодвигают трусики в сторону, заставляя прохладу проникнуть между ног. Ненадолго.
        - Не сдерживайся, - приказывает мужчина, после чего мою плоть обдает резкой волной жара. Или ударом тока. Не знаю. В общем, чем-то очень неожиданным. - Сказал, не сдерживайся.
        Блин, а я по-твоему что делаю? По коже и так дрожь пробежала, а я не знаю, как реагировать на эти касания. На то, как поглаживают клитор, как спускаются ниже и входят в меня.
        - Тебе нравится, - звучит скорее как констатация факта, а не вопрос. - Говорил, что ты не уйдешь без удовольствия, - продолжает шептать, двигая пальцами внутри. Не входит и выходит, а сгибает, как бы приманивая. Стимулирует одному ему известную точку внутри меня. А я…
        Черт, я выгибаюсь. Только не знаю от чего именно: в попытке оказаться дальше от мятного аромата, или же подставляя себя под власть его пальцев, доводящих до непонятного жара, проникающего в каждую клеточку тела.
        Они двигаются внутри меня. Его пальцы. Сначала медленно, как бы испытывая мое тело на прочность, а затем ускоряются. Жарко. Душно. Воздуха не хватает. И я не в состоянии остановить его. Не имею права. Каждый раз повторяю про себя, когда мне хочется остановиться. Чтобы не испытать то, что будет дальше. Стыдно.
        И приятно… было, пока между ног снова не стало прохладно.
        - Встань раком, - новый приказ. И я выполняю его незамедлительно, не вникая в суть. Все скоро закончится. Совсем скоро, Ло. Потерпи.
        Или нескоро?
        - Понравилось? - вот теперь спрашивает, и я честно отвечаю:
        - Нет.
        - Врешь, - на правую ягодицу прилетает сильный шлепок, но не такой, как в прошлый раз. Чуть слабее. И всего один. - Ты течешь, Донателла.
        Это неправда. Не теку. Я даже не возбуждена! Откуда смазке появиться?
        Однако мужчина моментально вытесняет сомнение и отрицание из головы своим языком. Касается кончиком рядом с плотью, проводит влажную дорожку вверх, все еще не касаясь эрогенных точек, а потом…
        - Ах, - выходит из уст. На автомате. Уже не по моей воле. И не от неожиданности. Ногти впиваются в черную кожу. Тоже на автомате.
        Все чувства, казалось обострились, когда он впивается языком и губами между ног. Когда его ласки из нежных превращаются в резкие и жесткие, выбивая с губ порочные стоны.
        Когда я перестаю понимать, что происходит вокруг, зачем я здесь и почему эти движения мне не противны. Почему я не ненавижу этого мужчину, а наоборот желаю, чтобы он не останавливался ни за что на свете?
        И почему меня трясет в сокрушительном удовольствии…
        - Хорошая девочка, - шепчет на ухо, в то время как я чуть ли не сползаю от сильнейшего в моей жизни оргазма.
        Из-за накрывших меня волн наслаждения не слышу, как звенит железная пряжка, как позади раздается звук рвущейся фольги. И как он заполняет меня целиком и полностью. Двигается вперед-назад резко, быстро, подтянув мое обмякшее тело к себе. Теперь я стою на коленях, а не лежу грудью на спинке дивана. Стою и чувствую новые волны.
        Мужчина опускает на кожу за ухом рваные выдохи, руками резко расстегивает молнию на груди, но не до конца. До талии. Лифчик в этот раз не снимает, а опускает чашки и сжимает обнажившуюся грудь.
        - Какая же ты чувствительная, - хрипит, сжав соски до легкой боли. До вскрика.
        До какого-то нереального состояния, когда ты забываешь обо всем на свете.
        Не понимаешь кто ты такая. Не помнишь имя, возраст, цвет волос, глаз. Жизненные проблемы, ради которых пришла сюда и стонешь под мужчиной. Не толстым. Иначе почувствовала бы его живот. Но вместо этого спиной впиваюсь в пуговицы. Видимо, сегодня в рубашке. Или в деловом костюме.
        Отголоски сознания пытаются добраться до меня, но бесполезно. Потому что мне хорошо. Впервые за долгое время хорошо. Впервые не думаю ни о чем и готова на все, лишь бы молча подчиниться этому мужчине.
        И кончить… снова.
        Незнакомец изливается спустя пару секунд. В презерватив, как я поняла. Хорошо, что кто-то из нас позаботился о контрацепции. Боже, о чем я сейчас думаю?
        - Умница, - целомудренно целует меня в висок. - Слева в пакете будут чулки и салфетки. Повязку можешь снять через десять секунд после моего ухода. Договор с подписью оставь на диване. До встречи, Донателла.
        И покидает меня. Как тогда, оставив одну среди прохлады, пропитанной нашим сексом. Хотя по закону жанра должно быть жарко. И мне жарко. Внутри. Временно. Пока дыхание и сердцебиение не приходят в норму, а в голове не формируется понимание. Нет, не секса с незнакомым мужчиной, а моей реакции.
        Ведь мне понравилось…
        Его прикосновения, приказы, шепот возле уха. Движения члена внутри меня. Немаленького, достаточно толстого. Я сделала то, что просили. Расслабилась. Получила удовольствие. Вроде все должно быть в порядке. Клиент доволен, да и мне не было неприятно.
        Но внутри меня съедают черти прямиком из адского логова. И вряд ли они пришли по мою душу, чтобы утешить и развеселить.
        Фак!
        Привожу себя в порядок, оставляю только что подписанный экземпляр на диване, спускаюсь вниз. Нужно выпить. И не одну порцию «Секса на пляже», а несколько. Желательно еще текилы добавить. Надеюсь, Эндрю окажет услугу. Давно не пила? Плевать. Час назад я только этим и занималась.
        - Ну что, поразвлекалась? - спрашивает Эндрю весело, но у меня возникает ощущение, что он наоборот упрекает. В том, что я только что сделала. Что отдалась. Что позволила с собой такое сделать.
        И что получила удовольствие от этого.
        - Дай текилу.
        - Все настолько плохо?
        - Не знаю…
        - Я говорил тебе, не твори глупостей!
        О чем и речь. Упрекает, хоть и с первого раза этого не слышно. Он может улыбаться, может поддержать, но понять… Почему-то я думала, что сможет. Как всегда. Но сейчас ко мне приходит осознание, что я осталась одна среди толпы.
        И помочь преодолеть эту пустоту в груди поможет лишь один человек…
        Глава 10
        - Абонент не отвечает или временно недоступен. Перезвоните позднее, - говорит робот мужским голосом. И сегодня не отвечает, даже на сообщения. Куда она подевалась?
        Нажимаю на красную трубку и сажусь на подоконник. Если бы не важные пары в университете и не промежуточный тест перед рождественскими праздниками, я бы вряд ли подняла свою задницу с кровати и пошла бы на пары. Осталась бы в комнате, закрылась ото всех под теплым одеялом, которое когда-то сшила мама к моему поступлению. Помню ее улыбку, когда она дарила мне его.
        Жаль не застала день поступления и переезд в общежитие, не узнала, что мы сделали с нашим домом…
        Наверное, это к лучшему. Хорошо, что они не видят на сейчас. Не видят последствия Адама после их смерти, не знают, что твориться с их дочерью. Со мной. Что сейчас ломает меня, раздирает в разные стороны. Гложит. На что пришлось пойти, чтобы спасти Адаму жизнь и как я это переживаю.
        Наверное, на меня навалилась депрессия, только организм среагировал слишком поздно - все же на улице далеко не осень. Снег выпал. Совсем чуть-чуть. Небольшой слой. Крупные снежинки летают из стороны в сторону по дуновению ветра. И я так же. Метаюсь из стороны в сторону, от мысли к мысли. От одного чувства к другому.
        От ненависти до вожделения…
        Что это было?
        Вечный вопрос, ответ на который не могу найти весь следующий день. Долгие часы размышления, анализа, сладких воспоминаний, заставляющих тело вздрогнуть. Снова и снова.
        Нет! Не буду плакать. Ни от радости, ни от горя. Не буду. Я должна. На протяжении гребаного месяца я обязана ходить на эти встречи, выполнять все, что от меня требуется. И получать от этого удовольствие. Видимо, телу очень даже нравится такая перспектива, раз низ живота тут же напрягся при воспоминаниях умелого языка незнакомца.
        Интересно, кто он? Что за таинственный мужчина и к чему такая конспирация? Думает, я его полиции сдам? Или напишу в социальных сетях, что именно этот человек выкупил меня за деньги?
        Или, может, он урод?
        Сами представьте. Автомобильная катастрофа, пожар, да все что угодно могло искалечить его лицо. А он боится. Стесняется. Хотя… Нет, этот человек не похож на стеснительного.
        Тогда почему он не внес пункт о неразглашении?
        Вопросы остаются открытыми, а телефонный звонок прерывает мои размышления.
        - Доброе утро, Долорес, - слышу бодрый голос доктора Коннора. - Вашего брата перевели в палату, к нему можно будет сегодня прийти.
        - Доброе утро, Долорес, - слышу бодрый голос доктора Коннора. - Вашего брата перевели в палату, к нему можно будет сегодня прийти.
        Боже… Всем телом чувствую, как напряжение, которое окутывало меня только что, частично падает на пол с характерным звуком. Не таким громким, как можно было бы ожидать, но все же это слышно. Мысленно.
        К Адаму меня почти не пускали, только однажды и то когда он уснул. Операция сложная, реабилитация нас ждет тоже непростая. И я к этому была готова. А вот Адам… После пережитого вроде должно стать легче нам обоим.
        - Отличные новости, Док. Сейчас к нему можно подъехать?
        На том конце провода молчат пару секунд, слышится шуршание бумаг, а потом отвечают:
        - Я договорюсь, чтобы вас пустили раньше часов для посетителей.
        - Спасибо, доктор Коннор! Я скоро приеду!
        Он что-то еще говорит, но я почти не слушаю. Быстро надеваю толстовку, джинсы, беру со стола ключи и выбегаю из общежития. Туда, ради чего я так старалась вчера, ради чего согласилась на авантюру с эскортом и подписала договор о продаже своего тела на целый месяц.
        Не обращаю внимания на веселящуюся толпу вокруг, на дух рождества, на украшенные улицы Лондона. Даже на снег, который сыпется на голову так некстати. Бегу к брату. К своему родному человеку. К тому, кто сможет отвлечь от гнетущих и неправильных мыслей. От воспоминаний, которые не должны отложиться в голове.
        Хочу зайти по дороге в магазин за нашим любимым печеньем, но вовремя вспоминаю, что доктор Коннор, скорее всего, их отберет. Поэтому такими же быстрыми шагами иду по знакомому коридору в знакомую палату.
        - Привет больным!
        Адам лежит в своей кровати, еле выговаривая слова. Голова перебинтована, лицо такое же бледное, каким я запомнила его в последний визит, а вот во взгляде таится маленькая толика радости, которую я не видела уже долгие месяцы.
        - Ага, и тебе.
        Ну и язвительность никуда не делась, как же я могла об этом забыть.
        - Доктор Коннор сказал, что тебе уже легче, - сажусь рядом с братом на стул, гляжу на бесконечные прозрачные проводки, тянущиеся от его рук к системе.
        - Как видишь, в операционной не умер.
        - Не неси ерунду! Я переживала, между прочим. Все о тебе спрашивали.
        - Кто?
        Зря сказала. Зря вообще эту тему завела. Потому что одногруппники за ним не следили, не интересовались, как себя чувствовал мой брат, а Эндрю было плевать, как только он попал в больницу в тяжелом состоянии.
        - Миссис Томпсон очень интересовалась твоим здоровьем, - внезапно вспоминаю разговор с деканшей. Стараюсь натурально улыбаться, но это сложно сделать, когда ты под прицелом родных глаз, готовых вот-вот раскусить твою наглую ложь.
        - Молодец. Ей тоже привет. А врать ты не умеешь.
        - Прости, я…
        - Забей, - отмахивается свободной от капельницы рукой. - Ты мне лучше скажи, откуда деньги на операцию?
        Страх охватывает меня в свой кокон. Проходит от пяток до кончиков волос. Чувствую его каждой клеточкой, каждой мышцей. Воздухом. Он витает вокруг, и Адам ловит его в моих глазах, как бы я мысленно не умоляла всевышнего о защите. О том, чтобы не распознал, чтобы не понял, на что я пошла ради него. Хотя бы сейчас.
        - Ну…
        - О, мисс Браун, вы быстро появились. Доброго дня.
        Фух! Спасибо доктор Коннор! Если бы вы знали, как вовремя появились здесь! Наверное.
        - И вам доброе утро, - стараюсь весело поприветствовать доктора. Все-таки он спас жизнь моему брату. И мне. Вот в этот самый момент. - Вот, к Адаму пришла.
        - Это хорошо. Вашего брата ждет реабилитация после операции, еще один курс химиотерапии, и постоянное наблюдение.
        Доктор добродушно улыбается, как всегда, чтобы разрядить обстановку. Будто он прекрасно понимает, через что мы проходим. Это логично - он же врач. Только вряд ли он был на моем месте, когда нужно было переступить через себя ради того, чтобы брат сейчас строго смотрел на меня и пытался выпытать внезапное появление денег.
        - Долорес, нужно подписать некоторые документы. Пройдемте со мной, - разрывает короткую тишину в палате.
        - Конечно, - хочу пойти вслед за доктором но в этот момент чувствую резкий, но слабоватый захват запястья.
        - Она скоро придет, нам нужно поговорить.
        Доктор Коннор снова улыбнулся и покинул палату. Его шаги удаляются, их еле слышно, а я внезапно осознаю, что моя последняя надежда выкрутиться от расспросов брата только что покинула палату. Вот черт!
        - Ответишь?
        И что мне сказать? Что тебе сказать, Адам? Что я снова заложила дом? Что продала все самое ценное, чтобы оплатить твое лечение и закрыть долги? Что готова была обменять твое здоровье на свою почку, но в этот момент на моем пути попался незнакомец, с которым я переспала в VIP-комнате за деньги? И пересплю еще не раз. Какая из версий тебя устроит, братец?
        - Кредит, - отвечаю коротко.
        - Не обманывай, я все равно узнаю. Во что ты ввязалась?
        - Ни во что, ясно? Мне одобрили кредит, я потихоньку его выплачиваю. Успокойся, ладно?
        Адам одаривает меня слабо-прищуренным взглядом, но в какой-то момент расслабляется и произносит:
        - Иди к доктору, мы потом поговорим.
        Только стоит выйти из палаты, как воздух облегченно выходит из легких, но вместо этого появляется горечь где-то в районе груди. Из-за боли. Из-за досады. Прости, Адам, но я не могу тебе ничего рассказать.
        В кабинет к доктору Коннору захожу только после стука и сажусь напротив него. Мужчина сидит за столом, раскладывает какие-то бумаги, на меня почти не смотрит. Только через несколько минут он прекращает молчание:
        - Итак, Долорес, подпишите вот здесь, и здесь, - он протягивает договор с больницей, который я когда-то перечитывала в электронном виде и дала заочное согласие.
        - Спасибо вам, доктор Коннор, - пытаюсь вложить в свои слова всю искренность.
        - Пока не за что. Проделана лишь половина работы, впереди много препятствий.
        - Но худшее позади, верно? - смотрю на доктора во все глаза.
        - Конечно.
        Облегченно вздыхаю и ставлю автограф напротив галочек. Поднимаюсь с места и хочу покинуть кабинет, но в спину мне прилетает:
        - С вами все в порядке? - внезапно спрашивает мужчина.
        - А что?
        - Выглядите уставшей.
        А что он хотел? Чтобы я при больном брате сияла счастьем? Странное мышление, знаете ли.
        - Не волнуйтесь, все хорошо, - отвечаю все же более доброжелательно, нежели в мыслях.
        - Долорес, - доктор Коннор обходит стол и встает напротив меня, - вам нужен отдых. Поспите пару дней, а потом приходите. Думаю, Адаму не очень приятно видеть, что его родная сестра так себя истязает.
        Если бы вы знали, как я мечтаю о здоровом сне. Как мечтаю переехать в родительский дом и наблюдать из окна Адама, играющего в снежки с ребятами из школы. А еще хочу увидеть в этой компании Эндрю, будто они с братом никогда не ссорились. И чтобы над головой не висело клеймо шлюхи, готовой пойти на разные извращения за деньги.
        Но желаний мало. Нужно что-то еще для того, чтобы они воплотились в явь.
        - Ладно. Спасибо, что беспокоитесь.
        - Это моя работа, - приподнимает уголки чуть полноватых губ. - Ступайте.
        И я ступаю, как он выразился. Вышагиваю по знакомым коридорам, выхожу на свежий воздух через парадный вход, неспешно иду по улицам, наполненным праздником и духом рождества, которое вот-вот грозится наступить на пятки. Вдыхаю и выдыхаю свежий воздух, кутаюсь в шарф, если дует сильный ветер. И думаю только об одном.
        О запахе мяты, который я почувствовала, выходя из кабинета доктора Коннора…
        Глава 11
        Снежинки за окном вертятся в потоке легкого зимнего ветра, яркие уличные огни подсвечивают их, создав сказочную атмосферу. Рождественские огни повсюду, по всей улице. Сами наряжали вместе соседями, подбирали по цвету. И елку в центре улицы тоже вместе ставили. Все дружно, как принято накануне рождества.
        Так, хватит пялиться в окно, а то индейка сгорит. Елку еще нужно дома поставить. В своей комнате поставила миниатюрную копию, сделанную к новогоднему проекту в школе вместе с Адамом. Нам тогда поставили «А», а саму комнатную елочку с переливающимися огнями разными цветами радуги оставили себе.
        - Эй, мелкая, - Адам дергает меня за плечо, - чего размечталась?
        - Не размечталась я, просто наслаждаюсь духом рождества.
        - Сегодня только сочельник, - он берет со стола охабку карамельных тростей, которые недавно накпила мама в гипермаркете, и уходит.
        - Адам! Это для Санты! Положи на место! - полхожу к нему и пытаюсь вырвать хотя бы одну коныету. Как вы думаете, удалось? Вряд ли. Хоть мы и близнецы, но разница в силах все же есть. Я обычная девушка, а он хорошо сложенный парень.
        - Ну уж нет! Я ребятам отнесу. Эндрю будет рад.
        - Ага, и Ненси тоже, - фыркаю, вспоминая его новую подружку. Рыжая стерва, которая все время пыталась оторвать его от компании и от друзей. Как вспомню. Фу!
        - А родаки где? Не вернулись еще?
        - Нет. Мама сказала, что они едут забирать какой-то подарок для нас.
        - О, нашли время! Если к полночи приедут - уже хорошо.
        Я подумала так же, когда вытаскивала готовую индейку из духовки. Мама замариновала, а мне оставалось только красиво разложить в форме и запечь. Моя первая индейка в первое взрослое рождество. Всегда любила этот праздник и ждала с нетерпением каждый год. Родители за столом, близкие друзья. Именно в этот праздник чувствую, как все вокруг объединяются. Забывают о работе, учебе, важных делах.
        Главное мы вместе…
        - Я открою, - кричу с кухни, когда раздается звонок в дверь.
        Хотя Адам наверняка не слышит, сидит в наушниках и переписывается со своей Нэнси. А то, что папе надо помочь донести подарки и прочую мелочевку он не подумал. Как всегда.
        Только у порога стояли не родители, а незнакомый человек. И вряд ли он пришел к нам на сочельник. Высокий мужчина в шляпе, закутаный в черное пальто, на котором оседали белоснежные хлопья снежинок, внимательно посмотрел на меня, заговорить не пытался. Будто чего-то ждал.
        И почему я подумала, что это родители? Услышала бы тогда приезжающую машину и привычную сигнализацию.
        - Вам кого? - спрашиваю у незнакомца. Может, сосед новый?
        - Мне нужны Долорес и Адам Браун, - произносит официально низким голосом.
        - Слушаю вас.
        - А ваш брат?
        - Эй, Ло, еще немного, и я твою индятину сожру! О, добрый вечер. Счастливого рождества! - радостно восклицает Адам, спустившись по лестнице. - Вы к родителям? Их нет дома. Что-то передать?
        Мужчина мельком глядит на брата глазами цвета насыщенного угля, затем вновь переключается на меня. Вглядывается. Но ничего не говорит, на вопросы брата не отвечает. Будто продумывает ответ заранее.
        - Очень жаль, что именно мне приходится сообщать такую новость.
        - Вы о чем?
        - Ваши родители погибли в автокатастрофе. Примите мои соболезнования.
        В этот момент время остановилось для нас. Секунды, минуты, часы. Они не имели никакого значения, когда одна и та же мысль крутилась в голове и не пыталась даже уложиться. Этот мужчина врет. Однозначно. Откуда он знает о них? Почему сам сообщил эту новость? А копы где? Это однозначно какой-то розыгрыш, не иначе.
        И откуда он знает наших маму и папу?
        - Понимаю, вам тяжело, тем более в такой праздник, но нужно приехать на опознание. Криминалисты ждут, - чеканит слова, будто до этого репетировал перед зеркалом около часа.
        - Я…
        - Я поеду, - строго произносит Адам. - Сиди дома, - говорит он мне, - а вы, - теперь незнакомцу, - едете со мной.
        - Адам…
        - Тебе не нужно это видеть, - затем наклоняется к уху и говорит: - Никого не впускай и не выпускай. На звонки не реагируй. Этот человек явно врет. Я убежусь в этом и позвоню, хорошо? Жди моего звонка и не убирай далеко телефон. Если что-то случиться - тут же набирай меня.
        В тот момент я поверила брату. Поверила, что все будет в порядке, что какой-то ненормальный решил разыграть нашу семью, разобщить. Всеми силами надеялась, что это неправда, заставляла себя не плакать, держалась. До звонка Адама.
        До того, как он подтвердил самые ужасные опасения…
        Тогда нам было по семнадцать. Выпускной класс, подготовка к экзаменам, лояльность университетов, колледжей, поиск стипендии. Друзья. Это все, что нас тогда беспокоило. До того дня, когда родителей внезапно не стало.
        После этих событий наша жизнь круто изменилась. Как вы понимаете, не в самую лучшую сторону. И вина лежит не только на нас и на обстоятельствах.
        День оказался слишком тяжелым. Преподаватели выжили из нас все соки, во время перерывов никто из группы не выходил из библиотеки, а после экзамена выходили из аудитории с маленькими капельками пота на лице. Вот и рождественское настроение вам. Точнее кому угодно, только не студентам. Эндрю жаловался, что шеф его почти не отпускает, из-за этого часто не высыпается. Все же сессия сломит кого угодно, даже меня.
        И вроде бы мыслей никаких не остается, в голове каша, а я лежу на кровати, глядя в белоснежный потолок, и думаю о прошлом. О радостных и горестных воспоминаниях, о последнем нормальном сочельнике, о том, на какой шаг пошла ради тридцати тысяч фунтов.
        Я долго не могла определиться, что делать с оставшейся суммой. Первая мысль, которая пришла в голову - купить жилье, но потом подумала, что Адам еще долго будет находиться в стенах больницы, а мне хватит и комнаты в общежитии. Решение пришло быстро и так же быстро воплотилось в реальность - положила в банк под проценты, а через год, когда Адама выпишут из больницы, мы купим домик на окраине, или тот же самый, в котором жили до смерти родителей. И будет все хорошо. Нужно только потерпеть. Совсем немного.
        Всего месяц…
        И поделиться наболевшим не с кем. Эндрю либо работает, либо готовится к очередному экзамену, да и слушает меня в пол-уха, а Элис до сих пор не отвечала на сообщения. Свалилась на меня в ресторане, как снег на голову и так же скоропостижно исчезла. Странно, не находите? Пригласила к себе домой, одолжила наряд, на работу пристроила, если эскорт можно назвать работой, и…
        Черт! Почему эта идея раньше в голову не пришла? Адрес помню смутно, но можно найти в истории вызова такси, когда я уезжала оттуда. Столько времени зря провела!
        Быстро переодеваюсь, бегу к метро и через час оказываюсь у нужного дома. Рядом с тем, где прошла моя первая встреча с клиентом. Не замечала этого сходства раньше.
        - Вам кого? - спрашивает консьерж - женщина преклонного возраста в очках с толстыми линзами.
        - Элис Ласки.
        - Сейчас посмотрим, - женщина что-то смотрит на компьютере, а потом, нахмурив светлые брови, отвечает: - Она больше здесь не проживает.
        - Как?
        - Вот так. Выселилась. Сейчас квартиру снимает другая девушка.
        Вот это новости. Когда она успела переехать и не сообщить мне об этом? И почему она вообще должна мне что-то сообщать? Снова открываю для себя ранее необдуманные мысли. Мы же не лучшие подруги, маникюр вместе не делаем, ногти не пилим и парней не обсуждаем. Никогда не обсуждали. А об отношениях в школе можно вообще не упоминать.
        Однако именно она сможет поддержать меня в этот трудный период.
        - Новый адрес у вас есть? - спрашиваю с надеждой, что все же смогу найти Элис.
        - К сожалению, нет. Всего хорошего, - жестко чеканит женщина и показывает на выход толстым пальцем.
        Чего она смотрит зыркает, как на отброс общества? Ах да, это же элитный район, кого попало не пускают. Удивительно, что я в холл смогла зайти.
        Но вопрос остается открытым. Где теперь искать Элис? Просто захотела исчезнуть, или с ней что-то случилось? Ладно, не буду играть в детектива, представим, что с ней все в порядке, а я просто накрутилась. У кого просить совета, если у меня возникнут трудности с моим клиентом? Если не смогу выдержать его испытания? Что мне делать?
        Готова впасть в отчаяние, только…
        «Приезжай в ту же студию, что и в первый раз. Реквизит готов. У тебя полчаса».
        Сообщение приходит внезапно и застает врасплох. С одной стороны можно выдохнуть и не торопиться, с другой - напрячься и ждать неизвестности от этого незнакомца.
        Неизвестности, которая может либо превознести меня на небеса, либо погубить…
        Глава 12
        Собираюсь с духом, выхожу на улицу, вдыхая морозный воздух, и захожу в соседний дом. Ноги почти не дрожат, походка ровная, а не как у пьяного маразматика, но волнение все же рвется изнутри, заставляя. Тот же консьерж приветливо улыбнулся мне и протянул магнитный ключ. Как в первый раз.
        Поднимаюсь на тридцатый этаж, захожу в знакомую студию. Теперь студию озаряет свет уличных фонарей, окна не занавешены, как тогда, но все же еще темно. Жаль, что днем не смогу сюда попасть. Хотя, думаю, не стоит. Мне и в своей комнатке хорошо, очень даже мило.
        «Полностью раздевайся и ложись на кровать».
        Его просьба уже не пугает, скорее удивляет. Раньше он раздевал меня сам и то не полностью, а сейчас вот такое нововведение. Без лишних вопросов, стараясь не смущаться и не краснеть, снимаю с себя всю одежду и ложусь на мягкую атласную постель. Не красного цвета, кстати, а нежно-лилового. Странная подборка для мужской холостяцкой студии.
        «Рядом с подушкой лежит небольшая коробка. Там находится камера. Наведи ее на себя, нажми плей и позвони мне».
        Это не камера, а милинусенький объектив. По крайней мере, именно на него похож. В руке хорошо помещается. Вот только наводить на себя… на обнаженное тело, бликующее в свете маленькой прикроватный лампы. Не чересчур ли? И куда потом это видео уйдёт? Не попадет ли это в интернет или еще куда-то? Нет, пока что лучше отведу камеру в сторону. На тот же потолок.
        Набираю тот неизвестный ранее номер телефона, включаю громкую связь. Через три гудка в динамике слышится знакомый хриплый голос:
        - Скучала?
        - Можно и так сказать, - не знаю, что ответить на этот голос, заставляющий снова взволноваться. Нервничать.
        - Почему я не вижу тебя?
        Он что, прямую трансляцию к себе настроил? Теперь волнуюсь вдвойне и вероятность того, что кроме него это увидит еще кто-то заметно возрастает.
        - Зачем тебе это? - голос чуть подрагивает. Надеюсь, он не заметил.
        - Для моего удовольствия. Не забывай, зачем ты здесь.
        - Ты выложишь его в интернет?
        - Нет, - отвечает спокойно, а я облегченно выдыхаю. - Вряд ли кому-то будет интересен мой потолок.
        Черт! А если я буду сверкать там голая, то что? Где гарантия безопасности? Конфиденциальности? Этого пункта нет, а этот мужчина имеет право делать со мной все, что угодно, и я даже препятствовать этому не смогу.
        - Наведи камеру на себя, - внезапно раздается в динамике более жестко.
        - Если…
        - Это прямая трансляция только на мое устройство. Запись не идет.
        Стоит, наверное, выдохнуть. Успокоиться. Продолжить выполнять его требования. Но что-то не особо получается. Сердце в груди отстукивает, наверное, сто ударов в минуту, не меньше, вдыхать воздух тяжело. Хорошо, что перед глазами не плывет.
        Кстати, а где повязка? О ней ничего не написано в сообщении, и на кровати ее не нашла. Я буду все видеть? Хотя что от меня скрывать? В этой квартире я уже была, а мужчину, судя по всему, сегодня не увижу. Только услышу.
        - Готова?
        Хотелось бы ответить «нет», но даже он не остановит незнакомца от задуманного плана.
        - Женщины любят ушами, слышала о таком? - не дождавшись от меня ответа, снова нарушает гармонию в душе.
        - Да.
        - Тогда слушай и выполняй. Посмотри в камеру.
        Внимательно гляжу в объектив, приподняв бровь. Можно еще рожицы покорчить. Или нет? Вдруг штрафные санкции последуют? Нет, лучше не рисковать.
        - Выгнись. Покрутись передо мной. Представь, что я смотрю на тебя.
        Если это представить, то мне стоит немедленно одеться и сбежать подальше от пронизывающих глаз мужчины. Интересно, какого они цвета? Разреза? Большие или маленькие? Хотя какое мне до этого дело?
        - Опусти камеру и покажи свою грудь, - следует еще один приказ. Да, именно он, судя по низким ноткам, нарушающим тишину студии. - Умничка. Теперь сожми сосок. Давай.
        Двумя пальцами сжимаю чувствительную плоть. Кручу ими. Чувствую, как кровь медленно приливает к соску, заставляет его затвердеть, а по телу разливается легкое тепло. Покалывающее. Странно. Немного неловко. Но я стараюсь отбросить это гадкое чувство, пока мое время не закончилось.
        Все это напоминает странную игру, где я играю роль куклы, исполняющей указы своего кукловода. Безэмоциональная, бесчувственная. Только этого ему не нужно. Ему необходимо удостовериться в моем наслаждении. Физическом. Но не в моральном.
        - Смотри в камеру.
        Смотрю, резко распахнув глаза. Я и не заметила, когда успела прикрыть глаза и поддаться сладкой неге.
        Он прав - женщины любят ушами. Слушают каждое слово, воспринимают в голове по-своему, интерпретируют или наоборот - искажают реальность.
        И сходят с ума, даже не осознавая этого.
        А я? Я схожу с ума?
        - Сожми грудь ладонью. Хорошая девочка. Теперь медленно гладь свое тело ладонью. Вот так. Проведи по талии. Ниже. Молодец.
        Выполняю приказы на автомате, не замечая, как включаюсь в жту игру. Порочную. Горячую. И дико возбуждающую.
        - Теперь расставь ноги шире. Да, вот так. Направь туда камеру и поласкай себя.
        И я слушаюсь его, чувствуя, как меня окутывает горячая волна. Должна отказаться, должна сказать четкое «нет». Не могу. Не имею права.
        - Вспомни, как тебе было хорошо, когда я вылизывал твои складочки. Помнишь?
        Помню. И противречия в голове, и наслаждение, и опустошение после этого. Но тело все же бросает в дрожь ри упоминании его языка у меня между ног.
        - Ты дрожала. Подавалась навстречу. А я сильно сжимал твою попку, чтобы не брыкалась. У тебя остались синяки?
        Остались. Еще как. Сначала долго думала, откуда они, но потом вспомнила ту ночь в клубе. Ту ночь, которая до сих пор не укладывается в голове. Но сейчас я не в состоянии об этом думать. Я слушаю его. Вслушиваюсь в хриплые нотки в динамике, порочно смотрю в объектив, зная, что мое лицо сейчас не видно. И ласкаю себя. Сковано. Неуверенно.
        - Смелее, девочка. Ты вся мокрая. Погрузи внутрь свой пальчик. Высунь. Попробуй себя на вкус. Ты очень сладкая, чувствуешь? Тебе же нравится. Теперь еще. Давай, малышка. По кругу. Представь, что это мой язык.
        Что он делает со мной? Почему внизу так мокро, а я готова по собственной воле поддаться ему? Его словам, его действиям, приказам, даже незначительным просьбам.
        Но мне так хорошо… так хорошо…
        - А теперь кончи для меня. Не сдерживайся.
        И я не сдерживаюсь. Чувствую, как огромная волна приближает меня к пику наслаждения, как она готова снести все на свете. Все воспоминания, предрассудки, сомнения. Готова накрыть меня с головой, одаривая гормонами счастья на считанные секунды.
        - Ты хорошо поработала. Молодец. Выключи камеру и иди домой. Завтра у тебя трудный день.
        Отключается. Тишина разносится по студии, дает передышку и позволяет задуматься над его последними словами. Откуда он знает, что завтра у меня два экзамена подряд? Следил или догадался? И вместо того, чтобы готовиться к ним, я лежу в центре города в дорогущей студии на двадцатом этаже и восстанавливаю дыхание после мастурбации на камеру.
        Это деньги для брата, я не могла поступить иначе. Ну вот, снова оправдания пошли.
        И снова пустота, которая преследовала меня весь вечер после прошлой встречи с незнакомцем. Даже не знаю, как его зовут. А нужно, если через месяц мы расстанемся?
        Нужно отвлечься. Пусть этот человек управляет мной, следит, вмешивается в личную жизнь, но ему не пробраться дальше плоти. Это лишнее для нас обоих. Наверное.
        - Эндрю, ты дома? - спрашиваю после нескольких гудков. На фоне не слышно клубной музыки и звона стекла. Зря только спрашивала.
        - Да, а что?
        - Давай вместе к экзаменам подготовимся, мне совсем не спится.
        - Хм… ну приезжай.
        Хоть кто-то в этом мире не оставит меня наедине с пустотой и чувством брезгливости к себе. Лучше ему не говорить, где я была. Не Эндрю.
        Глава 13
        Снова перед глазами пустота, снова на лице чувствуется прохладный шелк, на губах - мятный холодок, а на теле… ничего. Голая. Замерзла бы, если бы не близость мужского тела. Его тела. Незнакомца. Только от него исходит такой аромат, только он может сначала приласкать, а затем резко шлепнуть. Неожиданно. Заставляя меня вздрогнуть.
        - Нагнись, - звучит хриплый приказ. - Доставь нам обоим удовольствие.
        Действую по его велению. Нагибаюсь, упираясь ладонями о шершавую стенку. Попа сама выпячивается. Автоматом. Подается навстречу сильной ладони, которая оглаживает ее. Медленно огибает ее и скрывается у меня между ног. Там, где все очень чувствительно.
        И влажно…
        - А теперь кричи.
        И я не могу не подчиниться.
        На заднем плане раздается громкий стук в дверь. Или стук двери о стену? Не знаю. Не могу различить, когда его ладонь ласкает меня в самом запретном месте. Только когда она исчезает, а прохладный ветер окутывает меня пеленой и вызывает мурашки по коже, концентрируюсь на происходящем.
        - Шлюха! - звучит как гром среди ясного неба голос…
        - Папа?
        Разворачиваюсь в сторону шума, пытаюсь вслушаться в строгие нотки. В повязку впитывается соленая жидкость, внутри все словно переворачивается. В голове не укладывается, что он здесь. Что стоит совсем рядом, ругается с моим незнакомцем на непонятном языке.
        И что видит меня в таком состоянии и называет шлюхой…
        - До чего ты опустилась? Занимаешься такими вещами, да еще и с ним! Тебе не стыдно?
        - Папочка!
        Плевать, что он говорит, какие гадости произносит в мой адрес. Я хочу снять черный шелк, ставший привычным за эти дни, и увидеть все собственными глазами. Не получается. Пальцы не слушаются. Ткань будто прилипла к коже.
        - Дрянь!
        - Папа…
        - Конченая шлюха!
        - Папа! Папа!
        - Ло, просыпайся!
        Все голоса вокруг пропадают, и в голове возникает уже третий голос. Мужской. Эндрю. Именно он заставляет меня вернуться в реальность и встретиться с ослепляющим солнцем за окном.
        Вашу ж мать! Что это было?
        - Вставай, говорю. Мы на экзамен опаздываем!
        Парень мечется туда-сюда, я не сразу догадываюсь посмотреть на время в телефоне. Ровно девять. Вот черт!
        Присоединяюсь к Эндрю и судорожно пытаюсь найти свои конспекты, материалы, да и вообще свои вещи. Тетради лежат в одном месте, сумка в другом, одежда в третьем. Быстро натягиваю джинсы, пуловер, огромный теплый шарф, который купила в черную пятницу и бегу вместе с другом наперегонки к метро. Даже в знакомую палатку с кофе не забегаю, не сегодня.
        - Две минуты до звонка, - пыхтит парень. - МакНаггетс нас не пустит.
        - Пустит еще как! - иду напролом в аудиторию. - У нас сначала лекция, потом экзамен. Проскользнем через заднюю дверь, этот старпер ничего не заметит.
        Но мы успеваем раньше. Точнее я одна успеваю, пока Эндрю останавливается на середине пути и кричит, что догонит позже. Профессора в аудитории еще нет, одногруппники пялятся на меня во все глаза, словно приведение увидели. Но мне плевать. Даже если у меня на голове гнездо и из него внезапно вылезет кукушка, я забью на смешки. Главное я успеваю прийти на пару и занять нам с Эндрю место почти в самом конце.
        - Держи! - ко мне подлетает друг и кладет на раздвижной столик стакан с латте. - Твой любимый без сахара, с двойной порцией сливок.
        - Боже, спасибо, друг! Ты чудо! - отхлебываю напиток. Тут же ощущаю прилив энергии. Мы вчера сидели до поздней ночи, проверяя знания друг друга. Так и уснули на диване. Но бег по метро, по кампусу и глоток кофе бодрят куда лучше, чем сон.
        - Кстати, ты чего кричала во сне?
        - Я?
        - Да, ты, - Эндрю внимательно заглядывает в глаза, заставляя меня вспомнить тот ужас, который только что внедрился в голову, сметая все другие мысли со своего пути. Страх, что о моих делах узнают самые близкие люди. Самые любимые. И даже «воскрешение» отца не вытеснило его последние слова.
        Шлюха…
        - Доброе утро. Сегодня я буду заменять лекцию профессора МакНаггетса, - наше общение разрывает вошедший мужчина лет тридцати, появление которого заставляет вздрогнуть. И нет, не от резкости.
        На мгновение кажется, что в ушах раздается знакомый голос. Низкий. Чуть хрипловатый. Обладатель которого довел меня до оргазма в стенах своей студии еще вчера.
        Меня моментально начинает знобить. Тело вздрагивает от каждого шороха в аудитории, а шепот одногруппников ни черта не успокаивает. Смотрю на этого человека. На темноволосого мужчину с небольшой щетиной. Наблюдаю за тем, как он достает из портфеля разные папки, вытаскивает из брючного кармана телефон, как вешает на стул синий пиджак и закатывает рукава белоснежной рубашки.
        Руки крепкие, жилистые. И, скорее всего, шершавые. Даже с такого расстояния видно.
        Боже мой!
        - Сегодня я прочитаю лекцию о…
        - А где профессор МакНаггетс? - спрашивает Роб с первого ряда.
        - Болеет и временно не сможет проводить занятия, - отвечает мужчина четко. Вкрадчиво. Глядя на моего одногруппника напрямую. Затем он оглядывает всю аудиторию, в том числе и нас с Эндрю, на пару мгновений остановившись на мне, затем продолжает: - Меня зовут мистер Салливан. По всем вопросам темы нашего курса обращайтесь ко мне.
        Если бы в голову не лезли дурацкие мысли, а страх разоблачения не сковал меня по рукам и ногам, я бы оценила его красоту, как девчонки с первого ряда. Высокий. Широкоплечий. Хорошо сложен, скорее всего, под костюмом трудно разглядеть.
        О таких говорят властный, опасный и жесткий. Банально, одним словом. Чересчур банально. Хотя не скрою, восточная внешность привлекает. Наверняка потомок каких-нибудь шейхов или еще кого-то.
        - Эй, Ло, - Эндрю толкает меня локтем, а я никак не реагирую. Сижу на месте и не перестаю палиться на него.
        Как и он на меня.
        Еще несколько секунд сохраняю зрительный контакт с пронзительными темными глазами. Не дышу. Совсем. Моя темная сторона, с которой я толком не разобралась, стоит сейчас у кафедры и открывает на компьютере сегодняшнюю лекцию.
        Может, мне просто кажется? Вдруг разум настолько замылился, что я в каждом незнакомце вижу своего заказчика?
        Мамочки…
        - Ло, с тобой все в порядке?
        - Да. Все отлично, - отмахиваюсь от друга. Надо кофе немного выпить, однако вряд ли он меня успокоит. Вряд ли сотрет непрошенные мысли в голове.
        - А по выражению лица не скажешь. Чего ты так уставилась на этого пакистанца?
        Вот последнее, что меня сейчас интересует, это национальность, но с языка почему-то сходит:
        - Откуда ты знаешь, что он пакистанец?
        - Ребята говорили, что у нас замена будет, - спокойно отвечает Эндрю, отхлебнув немного кофе.
        - И ты мне не сказал?
        - А ты интересовалась?
        - Уважаемые, мы вам не мешаем? - раздался на всю аудиторию грозный голос мистера… как его там зовут?
        - Простите, - удар на себя берет мой друг, потому что я ничего не могу произнести. Не этому мужчине, который ассоциируется у меня лишь с одним человеком.
        Все молча записывают лекцию, Эндрю больше не интересуется моим странным поведением и тем, как я смотрю на мистера Салливана почти всю пару. Пытаюсь сравнить его руки с руками моего незнакомца, его голос с голосом незнакомца. И нахожу много общих повадок, касаний, интонаций, даже хрипотца знакомая.
        От этого чувствую себя не в своей тарелке, ручка в руках подрагивает, словно я страдаю болезнью Паркинсона в завершающей стадии. Даже не замечаю, когда нам раздают листы с заданиями и объявляют начало экзамена. Вопросы расплываются перед глазами, а нужные ответы не находятся. Стакан с кофе пусть, собственно, как и мысли в голове.
        Черт! Сто пудов не сдам тест! Провалюсь.
        Выдам себя с потрохами, если первым это не сделает наш новый преподаватель.
        Время заканчивается, работы сдаем на край стола мистеру Салливану. Он сидит на своем месте, что-то ищет в ноутбуке, внимание на нас не обращает. Аудитория постепенно пустует, и пока мы спустились вниз, почти все наши одногруппники покинули аудиторию.
        - Задержитесь, мисс… Браун, - внезапно произносит преподаватель, прочитав фамилию на листке, и поднимает на нас голову. На меня.
        Смотрит так, словно уже давно со мной знаком и хочет обсудить важную вещь наедине.
        Мамочки!
        Это точно он! Он в курсе, кто я, чем занимаюсь, где учусь, работала раньше и в каком состоянии мой брат. Он знает обо мне все, потому что все это время находился рядом! Это он! Тот таинственный мужчина!
        Я попала…
        Эндрю обещает подождать за дверью, но его телепатическая поддержка меня мало спасает от гниения души. От страха. От дрожащих коленей и черных точек перед глазами. Пусть это будет не так! Лучше бы мне почудилось, что это мой загадочный мужчина.
        - Покажите, пожалуйста, свои конспекты, - просит он с преподавательской строгостью. Эти нотки отличаются от приказов во время нашего уединения.
        - Зачем? - настороженно интересуюсь у него.
        - Вы пялились на меня всю лекцию, вместо того, чтобы записывать материал. Вы пришли учиться или на преподавателей глазеть?
        - Простите, я…
        - Вы слишком невнимательна, мисс Браун. В следующий раз оставлю вас после занятий и заставлю переписать материал пятнадцать раз. Это ясно?
        - Да.
        - Тогда свободны.
        Ощущение, что я маленькая девочка, которую отчитали за то, что стащила конфету у подружки. Хочу выйти из аудитории, но замираю на месте и внезапно выпаливаю:
        - Мы с вами знакомы?
        Он какое-то время глядит на меня снизу вверх, всматривается в черты лица. Как и я в его. Они у него скульптурные, словно очерчены карандашом, скулы хорошо видны. И губы. Не совсем полные, но и не особо плоские. Если бы хоть раз поцеловались, то я бы смогла с уверенностью сказать, чьи губы это были. И этот взгляд. Темный. Ближе к черному, нежели в карему. Он будто из далекого прошлого, которое я закрыла на сотни замков. И они удерживают его на месте.
        И он мой незнакомец? Этот красавчик? Он заплатил мне тридцать тысяч, чтобы я выполняла каждое его действие, в то время как любая молоденькая студентка может оказаться в его постели просто так?
        И откуда у обычного преподавателя такая сумма?
        - Сомневаюсь. Если вы, конечно, не любительница ночных клубов.
        Это точно он! Явно намекает на нашу встречу в выходные. На нашу связь. На то, как он впервые взял меня в одной из отдельных комнат на втором этаже. Черт!
        - Я не люблю шумные компании, - отвечаю уверенно, однако вся сила, которую, казалось, собрала в кулак перед ответом, меркнет в подрагивающем голосе. Усмехается. Растягивает уголки губ. Красивых, черт возьми.
        - Это хорошо. Готовьтесь к другим экзаменам, Долорес. Удачи.
        - Спасибо.
        Черт, надо валить отсюда! Валить подальше от этого мужчины. Из университета, из города. Чтобы не рассказал, что я такая и что творю наедине с ним! Я попала! Конкретно так попала!
        - Ло, ты чего? - спрашивает Эндрю, когда прохожу мимо него в коридоре.
        - Это он! - шиплю в лицо другу.
        - Кто он?
        - Тот мужчина, который выкупил меня. Это он, слышишь? - резко останавливаюсь перед другом и смотрю ему в глаза. Трясусь. Едва сдерживаю слезы.
        - Ты уверена?
        - Абсолютно! Он мне на клуб намекнул, понимаешь? Тогда мы впервые занялись с ним сексом! Впервые! Он помнит это! Он меня помнит! Он все обо мне знает! Эндрю, он все расскажет. Я попала! Мне хана…
        - Тише, успокойся. Все будет нормально, - парень притягивает меня к себе и обнимает по сестрински. Позволяет невольно брошенным слезам впитать в его клетчатую рубашку, а меховому воротнику, который свисает с шапки, пощекотать мне нос. - Если бы он хотел тебя спалить, то сделал бы это еще на паре. Но он даже виду не подал, что вы знакомы.
        - Правда?
        - Правда. Главное, ты не сдай его. Кому выгодно портить репутацию: Ему - преподавателю высшей категории, или тебе - обычной студентке? Ты еще перевестись можешь, а его карьера может быть завершена.
        Стараюсь поверить каждому слову друга. Стараюсь больше не паниковать, успокоиться и глубоко дышать. Медленно. Осмысленно.
        Однако в ноздри тут же попадает знакомый, едва ощутимый аромат, а мимо нас проскальзывает высокая фигура мистера Салливана. Он не оборачивается ни на кого, здоровается со студентами только кивком головы. Надменный, статный. Девочки на него смотрят. А у меня внутри разгорается злость на этого человека. На то, что специально выбрал меня и теперь преследует по пятам.
        И теперь мне не уйти от него ни на шаг…
        Глава 14
        - Доедешь сама? Уверена? - интересуется Эндрю, когда мы выходим из главного корпуса.
        - Не знаю, - переминаюсь с ноги на ногу. Курить ужасно хочется. Год назад обязательно бы купила сигаретку и выкурила бы, глядя в окно и думая о бренности жизни. Но не сейчас. Не время. Даже если недавно меня знобило от эмоций и от осознания, что мой незнакомец настолько близко. - Может, поедешь со мной?
        - О, нет! Без меня как-нибудь.
        Что и следовало ожидать. К Адаму он ни ногой, а одной в метро ехать страшно. Тем более к брату в период после операции. Он стал более проницательным, скрыть от него проблемы и волнение невозможно. А я и так в раздрае, не знаю, что думать о новом преподавателе и как не реагировать на других прохожих.
        Складывается ощущение, что он догонит меня посреди улицы и выкрикнет то же, что и папа во сне.
        Шлюха…
        - Ты звони, если что. Могу встретить и…
        - Не стоит. Сама справлюсь.
        Вообще я бы не отказалась от помощи друга, но в глубине души понимаю, что всю обратную дорогу буду слушать лекцию о том, что я зря во все это ввязалась, что зря решилась помочь брату, и он этого совсем не достоин. Хватит с меня стресса за день. Хватит.
        Но стресс решает иначе…
        Знакомые стены не кажутся такими безопасными, как раньше, медперсонал здоровается на ходу, как с хорошо знакомым человеком. Но я всего этого не замечаю. Не слышу. Не обращаю внимания. Рассеяность давит на меня, а в голове крутится одна и та же мысль.
        Мне конец.
        - Привет, систер, - радостно восклицает Адам. Даже улыбается, глядя на меня мутно-голубыми глазами. Практически бесцветными. Вроде бы привыкла к этому оттенку, но сейчас почему-то смотрю на него иначе.
        - И тебе привет, - сажусь на кушетку рядом с братом и обнимаю его за плечи. На сей раз он не обтыкан иголками. - Как себя чувствуешь?
        - Хреново. Домой хочу, в свою комнату. Надеюсь, ты не выбросила мою коллекцию роботов.
        Моментально замолкаю. Цепенею. Ведь я не говорила, что продала дом, не рассказывала, что избавилась от него в первый же день, когда доктор Коннор назвал сумму за лечение. Наша страховка ее не покрыла, а вот стоимость дома - в самый раз. Не сказала, что живу в общежитии при университете, не вспоминала больше прошлое. Молчала, сколько могла, чтобы не расстраивать. Но…
        - Нет, - растягиваю губы в улыбке. - Они у меня в комнате стоят, на комоде.
        И я не вру. Правда не в доме, а в общежитии, на самом видном месте. Многие спрашивали, что это за чудо техники, но никто не смел их трогать руками, иначе сумасшедшая Браун начинала кричать.
        - Это хорошо. Вот вернусь домой после курса, и заживем счастливо. Я восстановлюсь в университете, работу найду. Я уже все продумал, - с энтузиазмом рассказывает брат.
        - И что ты придумал?
        - Я открою собственный благотворительный фонд. Буду собирать деньги на поддержку людей с онкологическими заболеваниями, создам центр поддержки наркозависимых. Нет, еще лучше! Группу анонимных наркоманов…
        Слушаю брата в полуха. Нет, не потому что мне не интересно, а потому что чувствую вину. Свою вину. Ведь если бы я не замкнулась в себе и не пыталась бы заработать последние деньги на нашу кормешку, то заметила бы изменения у Адама. Заметила бы вовремя болезнь.
        - Можно комнату для гостей переделать в мой офис. Знаешь, как классно будет? Мы горы перевернем, в университете поднимем этот вопрос. Если я встану во главе и покажу на своем примере, что их ждет, то мы сможем спасти…
        - Я продала дом, - выпаливаю прежде, чем брат закончил свою речь.
        Его лицо тут же меняется. Улыбка спадает с губ, а в голубых глазах больше не виден озорной блеск. Энтузиазм и предвкушение тоже исчезает прочь.
        - Как продала?
        - Понимаешь, - пытаюсь собраться с мыслями для правильного подбора каждого слова, - ты лег в больницу, диагноз поставили сразу. Страховка не покрывала расходы на химию. У меня не было выбора…
        Замолкаю, когда Адам поднимает ладонь. Просит, не сказав ни слова. Его лицо непроницаемо, даже сейчас не могу понять, злится он или нет. Две дуги над глазами, где когда-то росли волосы, сомкнулись на переносице, а взгляд смотрит перед собой. На бледные руки с обколотыми венами, на подрагивающие пальцы. Затем на меня. Как побитая собака, которой некуда идти.
        - Прости меня, - почти шепчет брат.
        - За что?
        - За то, что обрек на ужасную жизнь.
        - Ты не виноват, - обнимаю его крепко-крепко, как он в детстве, когда я боялась грозы. Теперь мы поменялись ролями. - Если бы тогда не поступил в больницу с передозом, мы бы никогда…
        - Я виноват, ясно? И я это исправлю. Фак! - отворачивается от меня и отталкивает. - Эндрю был прав, я - дерьмо.
        - Не говори так! Ты самый лучший на свете брат, просто нам было тяжело.
        - Скажи, он сильно злится? - теперь его глаза смотрят умоляюще, будто от моего ответа зависит его дальнейшее существование.
        - Не знаю. Вам просто нужно поговорить и наладить отношения.
        - Не получится. Он не простит, снова будет напоминать, какой я хуевый брат.
        - Это не так, Адам!
        - Так. Просто ты многого не знаешь, - брат пронзительно смотрит в глаза. Молчит. Словно готовится высказать что-то важное. Назвать причину ссоры, о которой могла лишь гадать. Но…
        - Адам, нам пора. Добрый вечер, Долорес, - нашу беседу прерывает доктор Коннор. Как всегда, веселый и улыбчивый. Доброжелательный. Но я замечаю еще кое-что. Любопытство.
        - Ты придешь завтра? - интересуется брат.
        - Конечно. Принесу твоего любимого робота, - натягиваю улыбку, в то время как в груди растягивается огромная дыра, всасывающая в себя все самое лучшее и позитивное.
        - Не надо робота, лучше сама приходи.
        Постараюсь прийти, улыбаться по-настоящему и не чувствовать, как сердце сжимается от догадок и нестыковок. От ужасных воспоминаний. От того, что мы потеряли все, что осталось после родителей. И себя в том числе.
        Адам выходит из палаты и направляется в процедурную. Пора домой. Нужно отдохнуть, обдумать этот тяжелый день. Да и просто заснуть.
        - Ваш брат идет на поправку, - говорит доктор Коннор, когда я выхожу из палаты и иду по чистому коридору больницы. Не даже не заметила, когда он оказался рядом. Точнее не так. Когда я приблизилась к смотровой, мимо которой проходила к выходу.
        - Никаких осложнений нет?
        - Пока нет, - улыбается мужчина тонкими губами. - Последний курс должен убить раковые клетки.
        - Буду на это надеяться.
        Вдыхаю воздух неподалеку от доктора и снова чувствую знакомый мятный аромат. Точно такой же, как и в прошлое мое посещение. Тогда он стоял очень близко, да и сейчас личное пространство не особо соблюдает.
        Что-то заставляет взглянуть на него иначе. Под другим углом. Не как на врача моего брата, а как на мужчину. Достаточно молодого, едва до тридцати дошел, с красивой укладкой и харизматичной внешностью.
        Стараюсь не сравнивать незнакомца с доктором, однако сомнения вновь поселяются в голове. Голос, аромат, интонация. Что-то схоже, что-то нет. Как и в случае с мистером Салливаном. До этого я была уверена, что это именно он дал возможность спасти брата, но сейчас сильно сомневаюсь.
        А что, если это доктор Коннор?
        У него есть средства, связи, он знает мою биографию, обстоятельства, место учебы и даже работу. Может, Адам ему что-то рассказывал обо мне. Как же все запутано.
        Может, я схожу с ума? Везде вижу этого незнакомца и примеряю его образ на любого мало похожего мужчину. Сначала на пакистанца, теперь и на доктора. Надо сходить к психиатру.
        - Долорес, с вами все в порядке? - мужчина вытягивает меня из размышлений.
        - Конечно, просто день был тяжелым.
        - Тогда отдохните. Здоровый сон - залог здоровья, - он прячет выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо и, так же непринужденно улыбаясь, скрывается в процедурной вслед за братом.
        И что это было? Ладно, неважно. Плевать. Мне нужно домой, в стены, ставшие мне родными за эти месяцы. И к конспектам, которые помогут сдать последний тест в этом семестре. Нужно думать лишь об этом. Только об учебе. Главное, чтобы эту мысль никто не сбил. Ни незнакомец, не мистер Салливан, и даже не доктор Коннор.
        Иначе я сойду с ума…
        Глава 15
        Всю дорогу до общежития слова Адама не оставляют меня в покое. Его реакция на проданный дом, выражение лица после всего, что узнал. Разочарование. Обида. Чувство вины. И слова, сказанные после.
        «Просто ты многого не знаешь».
        Наверное, хорошо, что он не знает о моей продаже незнакомцу, однако сейчас это не имеет никакого значения, ведь в голове крутится лишь один вопрос.
        Что именно я не знаю? Что скрывают от меня парни и почему не сказали об этом раньше? Ведь столько возможностей было, столько вариантов, столько поводов. Ни Адам, ни Эндрю и словом не обмолвились. И дело, видимо, не в гомофобстве брата, как я думала долгое время.
        Или не только в нем?
        Может, в чем-то еще. В том, что не замечала раньше, пыталась закрыть глаза и сделать вид, что не знаю?
        - Чего у вас дверь открыта? Готовитесь уже, да? Ну что, сегодня пойдем на новогодний вечер? - в гостиную залетает Эндрю, заставив оторвать голову от колен. Я всего-лишь смотрела в окно на падающие снежинки, сидя на подоконнике, и пыталась выпить горячий шоколад. - Эй, ты чего такая кислая?
        - Адам пропал. На телефон не отвечает, у однокурсников нет, - говорю беззвучным голосом. - А мне страшно одной. Сегодня год, как их нет и…
        Не замечаю, как картинка перед глазами начинает постепенно плыть. Размазываться, будто я вижу мир через акварельные краски. И как вместо холода меня обдает теплом. Легким. Почти ненавязчивым. Но таким нужным, что я неосознанно прижимаюсь к другу.
        - Все будет в порядке, - слышу напряжение в голосе друга. - Он, может, в клубе загулял.
        - Второй день подряд?
        Эндрю отходит от меня и заглядывает немного странно, насторожено, но через пелену слез я едва замечаю это в темных глазах друга. Или его любимая медвежья шапка частично закрывает истинный взгляд от меня?
        - Хочешь, с тобой посижу?
        - Правда?
        - Да, - улыбается он непринужденно. - С ним все будет хорошо.
        Эндрю еще крепче прижимает к себе, глядя на расплывчатые снежинки за окном. Сочельник. Первый сочельник без родителей. И без брата. Но с лучшим другом, который всегда в этот день сидит с родителями.
        - Кстати, почему ты не дома? - интересуюсь как бы невзначай.
        - Да так, сложная тема. Я потом как-нибудь расскажу. Кстати, а это чье? - он кивает на мужскую перчатку, оставленную на кофейном столике.
        - Папин коллега заходил. Помянули.
        И снова этот настороженный взгляд окутывает меня тонкой вуалью, и снова я ничего не замечаю.
        Раньше были веселые времена. Мы общались в одной компании, веселились, вместе гуляли, вместе готовились к Хэллоуину. Чувствовали себя родными, пока жизнь не надломила нас всех. По очереди. Теперь Адам в больнице, Эндрю с Алексом, а я с незнакомцем.
        И что нас ждет дальше?
        Первым делом, когда я доезжаю до общежития, меня настигает миссис Робинсон - наша вахтерша, и передает мне коробку. Откуда она? Неизвестно. Обратного адреса нет, а женщина не в курсе, откуда прислали посылку. Ладно, потом разберусь. Надеюсь, внутри не бомба со взрывчаткой, а меня не обвинят в терроризме.
        - О, Браун, подарочки от поклонника несешь? - меня настигает Карлос около двери в комнату. Улыбчивый, довольный, как мартовский кот. Стреляет своими темными глазами по моей фигуре. Ну, куда ты смотришь? Все под курткой скрыто, не увидишь ничего.
        - Конечно, ты же не даришь!
        - Лучший подарок - это я, - парень демонстративно напрягает мускулы и улыбается во все тридцать два зуба. Ну ладно, во все тридцать - два отбил на соревнованиях по боксу.
        - Ага, скажи это своей девушке, - и хлопаю перед его носом дверью. Только его мне не хватало. И так внутри какая-то неразбериха, а тут еще этот клоун мексиканский.
        Пребываю в таком рассеянном состоянии, что совсем забываю о посылке. Все думаю о том, что же произошло, что не знаю, и что от меня пытаются скрыть. Витая в своих мыслях, кидаю коробку на кровать, переодеваюсь и готовлю ужин. Хорошо, что никого вокруг нет. Тишина. Еще бы, в такой поздний час кому-то на кухню выходить.
        Только сейчас, когда я возвращаюсь в комнату и замечаю эту чертову коробку, открываю ее и нахожу внутри… купальник. Обычный чёрный купальник. Раздельный. Без ценника, но по ткани и ее гладкости видно, что новый. Вместе с ним внутри лежит записка:
        «Надеюсь, ты умеешь плавать. Завтра в клубе «Драйв» ровно в полдень».
        Он издевается? У меня экзамен в десять. Какой к черту плавать? Если уж. В курсе о моем финансовом положении, о болезни брата и возбуждаемости, мог бы и расписание занятий узнать. Особенно во время сессии. От кампуса ехать недалеко, конечно, но все же добраться до фитнес-клуба будет проблематично. Это нужно не просто освободиться пораньше, а быстро выполнить задания, причем правильно, и успеть на встречу с незнакомцем.
        Вдруг опоздаю? А, неважно. Ему плевать, а мне нужно беспокоиться о том, чтобы все успеть и нигде не накосячить. Да еще тут инструкция большая. Часть придет завтра на телефон, часть расписана здесь печатным почерком. А я бы посмотрела на то, как он пишет. Может, узнала бы.
        И смогла бы выявить его среди подозреваемых… Сравнить его почерк с новым преподавателем. Чертов пакистанец! И почему он все равно шифруется? Почему не скажет, что это он? Мне бы, наверное, легче стало.
        Или нет?
        Может, потому что это не он, а доктор? Все равно тупик. Можно расслабиться и не гадать, кто инкогнито прячется за моей спиной, а можно выстраивать догадки и медленно сходить с ума. Второй вариант не особо прельщает, если честно, но пальцы действуют отдельно от разума.
        «Кто ты?» - набираю сообщение незнакомцу,
        «Неважно», - тут же приходит ответ.
        «Я тебя знаю? Мы виделись?», - не останавливаюсь.
        «Да».
        Интересно, где? Когда? При каких обстоятельствах? Насколько хорошо он меня знает?
        «И все?».
        «Нет. Мы были близки».
        С кем, интересно? Ничего в голову не приходит. Вообще. Последний раз я была близка с кем-то… давно, если быть откровенной.
        «Ты получила посылку?».
        «Да».
        «Жду нашей встречи. Спокойной ночи, Донателла».
        И только спустя время, обдумывая его слова и прочитав сообщения, осознаю, что они почти ничего не значат. Мы были близки в клубе, да и виделись там же. Точнее он меня видел. А я?
        С этими мыслями засыпаю, накрывшись любимым одеялом. Маминым. А просыпаюсь от звона будильника. Девять утра. Что? Уже? Он должен был зазвонить на полчаса раньше! Вот черт!
        Быстро натягиваю первые попавшиеся джинсы, свитер, кидаю в рюкзак конспекты, и купальник. Если его забуду - мало не покажется. И вылетаю из комнаты под удивленный взгляд миссис Робинсон, которая даже не успела крикнуть дежурное: «Хай».
        «Ты доехала? Все в порядке?» - читаю сообщение Эндрю, когда сажусь в метро. Доставлено вчера, а я даже не проснулась от него. Вовремя-то как! Отвечаю, что все отлично и уже еду в университет.
        Конечно же, к тесту подготовиться не успела, но кое-какие знания в голове остались, не зря я не пропустила ни одно занятие в этом семестре. Курс сложный, но поддающийся моему разуму, хотя в некоторых вопросах уверенности нет.
        В аудиторию залетаю вовремя, Эндрю садится поодаль, как велел преподаватель. Друг помахал рукой и пожелал удачи. Да, она сейчас пригодится. Задания действительно простые, справляюсь за полчаса вместо полутора положенных. Проверяю задания в полной тишине, не думаю ни о чем, пока…
        - Профессор Портер, - открывается дверь в поточную аудиторию и в нее залетает мистер Салливан. - Миссис Томпсон просила передать, что следующую пару у пятого курса ведете вы.
        - С чего это я? А вы на что? - наш преподаватель окидывает блеклым от старости взглядом молодого мужчину.
        - Мне нужно отъехать.
        - Ну ладно. Надеюсь, в этом месяце дождусь прибавки к жалованию, - кричит профессор вдогонку мистеру Салливану, распространившему вокруг аромат своего одеколона. Но я не вслушиваюсь в дальнейший диалог и бурчания старика.
        Ему нужно отъехать… На нашу встречу со мной…
        Глава 16
        Внутри все переворачивается. Заново. Как вчера, когда я впервые услышала его голос с хриплыми нотками. Низкий. Немного рычащий, как у хищника. У моего хищника, который ждет меня через полтора часа в фитнес-клубе. И я снова не имею права отказаться или притвориться больной. Даже экзаменом не прикроюсь. Никак.
        Он видел, что я здесь, кинул короткий, но цепкий взгляд, прежде чем покинуть аудиторию. Все пару секунд назад.
        Может, успею.
        - Я закончила, - подлетаю к преподавателю со своими вещами.
        - Хорошо, Долорес. Результаты будут через неделю…
        Но я не слушаю старика, а буквально выбегаю из аудитории. Коридор пуст, но вдалеке слышатся шаги. За углом справа. Там, где выход. Бегу туда, наплевав на все и вся. Не отреагировав на недоуменный взгляд Эндрю, на, скорее всего, возмущенную речь профессора Портера. Плевать.
        Хочу спросить у него напрямую. В глаза.
        Только Салливана нигде нет. Ни в холле, ни у входа в корпус и даже на пустынной парковке. Стою в одном свитере, гляжу по сторонам, пытаюсь найти темную фигуру в черном пальто. Исчез. Испарился. С концами.
        Прохлада проникает под одежду, соприкасается с кожей, вызывая табун мурашек. Чувствую, как все вокруг смотрят, как на ненормальную. И музыканты с гитарами наперевес, и те куряги, которые стоят в отдельном месте для смакования гадости. Не удивлюсь, если из окна будут наблюдать, как Долорес Браун стоит посреди мороза и глазами высматривает только что вышедшего преподавателя на замену. Но мне плевать.
        Я жду ответов, которые не принесут мне ничего хорошего…
        Надо забрать куртку в гардеробной. Надо, но ноги отказываются двигаться с места, а глаза все еще ищут преподавателя и по совместительству моего незнакомца. Только почему я так уверена, что это он? Что он - тот самый незнакомец? Чувствую. Всеми фибрами тела. Каждой клеточкой. Уверена в этом на сто процентов.
        Он не должен уйти далеко. Набираю тот самый неизвестный номер, внимательно разглядывая дорожки, ведущие к выходу из кампуса. Тишина. На мой звонок никто не отвечает. На второй тоже. На третий переводят на голосовую почту. Здорово. Но сообщение не оставляю. Все равно скоро встретимся.
        Пока дохожу до остановки, сажусь в метро и на ходу перекусываю, наступает полдень. Стою напротив фитнес-центра. Недешевого, кстати, судя по ценникам и тому, как сотрудники облизывают своих клиентов.
        «Ты уже на месте. Молодец. Попроси у работников сертификат на имя Донателла Ричи», - тут же приходит сообщение на телефон, когда я захожу в холл.
        Повсюду снуют люди в спортивных костюмах. Все приветливые, улыбчивые, а вот мне сейчас совсем не до радости. Ведь я понятия не имею, что задумал этот незнакомец. Да, пусть он будет лучше незнакомцем, без образа и имени.
        «В шкафчике номер пять лежит все необходимое: полотенце, тапочки, личные принадлежности. Переодевайся, и иди в общий бассейн».
        Купальник оказывается не простой черный. Просвечивающий. Особенно на груди. Затвердевшие соски уж точно видны. Будь проклята эта прохлада! Или это страх? Или предвкушение? Или что-то еще непонятное? Ранее неизведанное? Неважно. Ты пришла работать, Ло. Вперед.
        Следую инструкциям незнакомца, как и в прошлые разы, и в скором времени прихожу в зону бассейна. Ничего необычного - шесть дорожек глубиной метр восемьдесят. Людей не так много, как у входа, но и немало - человек шесть точно. И все они в бассейне.
        «Выбери самую крайнюю левую дорожку. Зайди в воду и проплыви половину».
        Если бы незнакомец знал мою наишикарнейшую физическую подготовку, то не стал бы давать это задание. Потому что ее нет. В принципе нет. В последний раз я упражнялась на уроках физкультуры в старшей школе, а плавала… тоже в школе. В Атлантическом океане. Когда родители были живы…
        Водичка теплая. Не слишком холодная, но и не горячая. Приятная, я бы даже сказала. Мышцы расслаблены, а дыхание становится неровным, когда проплываю половину. Медленно по сравнению с остальными «пловцами». Я же говорила, что с физкультурой у меня отношения так себе?
        «Когда остановишься на полпути, не передыхай. Взгляни наверх, на тонированные окна».
        Нахожу их прямо под высоким потолком. Два черных окна, как в школьном актовом зале. Обычно там сидят звукари, или кто-то из администрации. Но зачем они в фитнес-клубе? Почему выходят в сторону бассейна? Может, там спасатели тусуются? Тогда почему так высоко, а не рядом с водой?
        «Поласкай себя. И не отводи глаза от окон».
        Оу. Что-то новенькое.
        А теперь серьезно. Ты представляешь, что сейчас будет? Тут людей полно, они фитнесом занимаются, а ты предлагаешь мне наполнить бассейн возбуждающей жидкостью? Знаешь, это уже совсем не смешно.
        «Представь, что я нахожусь за твоей спиной. Мои руки касаются твоего прекрасного тела. Сжимают соски через ткань купальника. Они ведь у тебя торчат, верно? Одна рука ложился на грудь, другая между ног. Мы прижаты друг к другу. Вместо прохладной воды ты чувствуешь жар моего тела».
        Не сразу понимаю, в какой момент воображаю его присутствие здесь. Рядом со мной. Все в точности, как описано в сообщении. Близко. Жарко. Непередаваемо сладко. И это не мои руки сейчас ласкают круговыми движениями изнывающее по мужчине тело, а он. Мой незнакомец, которого вижу в окружающих мужчинах. В близких и не очень. Визуализирую его в каждом, когда нахожу хоть что-то общее.
        «Тебе нравится, правда? Чувствуешь, как возбуждение проникает в тебя, заставляет тело потряхивать от удовольствия? А теперь убери руки. И не смей кончать. Доплыви вторую половину дорожки и выйди из воды».
        И я бы всеми силами довела себя до седьмого неба и виду бы не подала, только у меня складывается ощущение, что он наблюдает за мной. Отовсюду. Уже на автомате нет желания идти против его слова, не следовать инструкции.
        Тяжело вздохнув, проплываю оставшуюся полосу и выхожу из воды. Воздуха почти не хватает. Он терпкий, едва готов проникать в моей организм. Пытаюсь поймать его, но получается плохо.
        «Недалеко от бассейна есть секция саун. Твоя первая с матовыми дверьми под ключ. В нее больше никто не зайдет. Раздевайся, закрой глаза и жди меня».
        Температура в парильне уже задана, в самом помещении туманно. И жарко. Я ошиблась, когда не могла спокойно вдохнуть воздух после марафона. Здесь гораздо хуже. Влажно. Жарко.
        Сначала опасаюсь увидеть кого-то за спиной, боюсь раздеться полностью, а потом увидеть на пороге незваного гостя. Он вроде писал, что в парилку никто не зайдет. Вдруг? Хочется прикрыться полотенцем обнаженную грудь с торчащими вершинками, да и низ живота тоже оголять не особо приятно, но вовремя вспоминаю, что выбора у меня нет.
        Сажусь на нижний ярус, постелив под попу полотенце, закрываю глаза. Пытаюсь расслабиться, как он просил, стараюсь не думать о том, что сейчас произойдет. Как. Почему. Не хочу. Пора выкинуть ненужные мысли из головы, только плохо у меня получается.
        Снова мышцы напряжены, снова коленки трясутся, даже в такой жаркой атмосфере, когда ты выдыхаешь не кислород, а самый настоящий огонь.
        Внезапно дверь в сауну открывается, принося за собой прохладу и так же быстро закрывается. На время теряюсь, хочу прикрыться и открыть глаза, но в ответ на мои мысли звучит знакомый голос.
        - Не смей.
        Фух! Значит, дверью не ошиблись.
        - Ты хорошо плаваешь.
        Шаги со скрипом раздаются по помещению. Все ближе и ближе. Медленно. Кожей чувствую его прикосновение к щеке. Ненавязчивое, но обжигающее. А затем и повязку, которая стала привычной за наши свидания.
        - Не думала податься в спорт?
        - Ты преувеличиваешь мои навыки, - отвечаю спокойно.
        - Отнюдь.
        Снова гладит кожу, снова оставляет за собой горячие дорожки. А я все пытаюсь вслушаться в его голос. В хриплые низкие нотки, в тембр, в темп речи. И сравниваю, хотя обещала самой себе этого не делать. Пора прекратить. Только…
        - Ты следишь за мной? - вопрос сам слетает с губ.
        - Не хочу, чтобы моя игрушка попала в беду.
        Игрушка? Он так меня воспринимает? Наверняка. Это слово закрадывается в голову и не желает оттуда уходить. Вертится все время, пока мужчина опускается рядом со мной и касается моей руки.
        Игрушка…
        Бесчувственная, выполняющая все требования.
        Игрушка…
        Без которой бессмысленны эти задания и оплаченные средства.
        Игрушка…
        В голове у которой чуть полноватые губы нового преподавателя и аромат доктора ее брата…
        - Ты всегда будешь под моим присмотром, Донателла, - прикосновения проходят выше по предплечью, но я зациклена лишь на нашем диалоге.
        - Потому что запал на меня, да?
        - Потому что я тебе небезразличен и отказаться от меня уже не сможешь.
        - Уверен?
        Ничего себе! А не слишком ли он самоуверен? Это еще кто от кого не сможет отказаться! Я еще контролирую свои чувства, с ума не схожу, ночами о нем не думаю. Или…
        - Хочешь, найду твоему ротику нужное применение?
        Он резко тянет меня в сторону. Теряю равновесие и тут же его нахожу в… его объятьях. У него на коленях. Сверху. На губах ощущается его дыхание. Мятное. Сладкое. А теперь и его губы, сминающие меня в жестком поцелуе. В страстном.
        Руки фиксируют голову и тело. Чтобы не вырвалась, чтобы не оттолкнула. Чтобы не могла контролировать его грубый напор. Но я и не пытаюсь. Потому что мне нравится. Нравится, как он уносит меня в неизвестные дали своей жесткостью. Своими ощущениями, эмоциями, выбивающими все, что знала до этого.
        Я целовалась лишь с одним парнем. Ладно, с двумя, но Эндрю не считается. И всю жизнь я думала, что знаю об этом все. О техниках, об ощущениях, оставляемых во время и после. Обо всем. Но не о том, что губы можно сминать до боли и при этом полыхать. Просить больше. Даже не сразу вспоминаю, что это наш первый поцелуй с незнакомцем, что позволяю себе опустить руки на твердые плечи. Сжать их. Почувствовать жар его кожи, капельки пота. Щупать их. Наслаждаться их неровностью, судя по объемной родинке на задней стороне левого плеча.
        Мята проникает в меня все глубже. Этот мужчина будто старается всеми силами въесться в десна, в губы, в язык. Оставляет за собой приятную прохладу среди пожара вокруг.
        Его пальцы снова активируют неизвестные ранее точки. Чувствительные. Реагирующие на шершавость его ладоней. На него самого. Рука, которая лежала на талии, постепенно опускается вниз. К попе. Сжимают влажную кожу с неистовой силой. Опять синяки будут. И опять мне плевать.
        - Скучала по мне.
        И это не вопрос, скорее утверждение, судя по интонации. И утверждается он не словами, а действиями. С моим телом. И с его тоже.
        Невозможно жарко. Так я считала, когда только-только зашла в парилку. Когда ощущала едва заметную испарину на коже. Но сейчас между нами пожар. Самое настоящее пламя из ада. Этим пламенем задевает струны моего возбуждения, привораживает, заставляет подчиняться. Действовать в гармонии с ним.
        - Привстань.
        Выполняю его просьбу. До этого сидела не так плотно, не чувствовала, сидит ли он передо мной обнаженный, как я, или же в плавках. Сейчас понимаю, что нет. Абсолютно голый. Теперь мы соприкасаемся вплотную, кожа к коже. Дыхание смешивается между нами, создает контраст. А тела сливаются в едином движении. В резком. Заставляющим воздух в легких моментально вылететь.
        - Доставь нам удовольствие, - шепчет он и приподнимает мои бедра. Поддаюсь его движениям. Его действиям. Опираюсь на его сильные плечи. И тянусь вперед, пытаясь поймать его губы, но безрезультатно. - Кричи, - шепчет он, а затем впивается губами в мою грудь.
        Мужчина вместе со мной двигается навстречу моей попке, снова вынуждает выполнять его просьбы без моего на то ведома. Без согласования с разумом. Тело реагирует моментально.
        Толчки становятся быстрее, его ласки - мощнее, а тело готово разлететься на миллионы осколков, которые не собрать воедино. Вот-вот. Сейчас…
        - Да! - выкрикиваю громко-громко, заглушая все вокруг. Если к нам немедленно прибегут работники клуба и вышвырнут - будут абсолютно правы. Черт! А если нас услышат посетители? А, плевать.
        А вот то, что мужчина поднимает меня, а я ощущаю, как из меня вытекает что-то тягучее, волнует гораздо сильнее.
        - В твой шкафчик я положил таблетки экстренного действия. Выпей как можно скорее. Через пять минут можешь снять маску, - слышу, как он напоследок оставляет целомудренный поцелуй на макушке и шагает к выходу, но…
        - Постой, - … заплетающийся язык действует быстрее, чем я успеваю продумать свою речь. - Скажи свое имя. Прошу тебя.
        - Зачем? - спрашивает серьезнее, но свои хриплые нотки в голосе не теряет.
        - Хочу узнать, кто…
        - Тебе страшно со мной?
        Он оказывается предельно близко. Его дыхание падает мне на лицо. Быстро-быстро. Будто снова возбужден и готов взять меня. Здесь и сейчас.
        - Раньше да, - отвечаю честно.
        - А сейчас?
        Хочу ответить категоричное нет, но молчу. Хочу ответить колеблющееся да, но опять молчу. Потому что не уверена. Разум не позволяет дать полноценный ответ, в котором я буду уверена на сто процентов.
        Мы так и повисаем в молчании, пока оно не прерывается его мягким голосом:
        - Запомни, что бы с тобой ни случилось, я всегда буду рядом. Тебе нечего бояться. Я не причиню вреда, - вновь его губы касаются виска. И теперь он точно покидает парилку, обдав напоследок прохладным воздухом с коридора.
        Где-то я уже слышала эти слова. В туманном прошлом, которое выветрилось из головы за годы жизни. За тот ужасный период, о котором забыла. Почти.
        Прихожу в себя не сразу. Поначалу думала, что мне нехорошо из-за разницы температур и долгого пребывания в сауне, но потом все восстановилось. Даже купальник удается завязать с первой попытки и обмотаться полотенцем. В своем шкафчике вижу таблетку и бутылку с водой. Заботливый. Очень мило с его стороны. Выпиваю лекарство, достаю телефон, чтобы взглянуть на время, и ужасаюсь. Нет, не тем, что я пробыла здесь почти полтора часа, а входящим сообщение.
        От Элис.
        Глава 17
        «Привет. Ты чего звонила?».
        Я настолько расслаблена, что не с первого раза вникаю в суть сообщения, не сразу в глубине души появляются спокойствие и радость. С Элис все хорошо, она никуда не пропала, ее не убили какие-то мафиози и не расчленили, как предсказывал Эндрю. Даже спросила, что я от нее хотела.
        Сразу же пытаюсь позвонить, услышать звонкий голос, удостовериться, что с одноклассницей действительно все в порядке. В голове так много вопросов, которые хочется задать. Где она пропадала? Почему не отвечала на телефонные звонки и сообщения в соц. сетях? Зачем переехала?
        Однако звонок сбрасывается, а следом за ним приходит еще одно сообщение:
        «Не могу говорить. Давай встретимся через час у меня».
        После этого сразу же назревает вопрос: где именно у нее, но он тут же пресекается, когда приходит сообщение с новым адресом. Уже не в центре города, как раньше, а окраина. Дальше моего общежития, если не за чертой Лондона.
        Район так себе. Неблагоприятный, я бы даже сказала. В невысоком доме всего шесть квартир, в домофоне почему-то звучит сначала грудной женский голос. Думала, ошиблась, но когда меня пустили в подъезд, а я дверях я увидела свою одноклассницу, понимаю - все это неспроста.
        Элис выглядит… ну, как сказать… хреново. Стоит передо мной в тонких шортах, в тапочках с Сантой, и с накинутым серым одеялом. В правой руке сигарета, в серой материи виднеется небольшая дырка. Но больше всего я обращаю внимания не на внешний вид, не на бардак на голове, а на сжатые в тонкую линию губы, на круги под глазами и на злость в радужках цвета грозовой тучи.
        - Привет, я…
        - Проходи, - и направляется вглубь квартиры. Ведет меня на миниатюрную кухню-гостиную, где сидит обладательница того грудного голоса в домофоне. Полная женщина смотрит сначала на меня с немым вопросом, быстро переключается на Элис, а затем, фыркнув, покидает нас и запирается в своей комнате.
        По сравнению с теми апартаментами в центре Лондона, это место жительство больше похоже на сарайчик для лошадей. Не так помпезно, не так просторно и не так богато. Однотипно. Серо. Только не воняет.
        - Ты что-то хотела? - спрашивает в лоб. - Присаживайся, не стесняйся, - она показывает на высокий стул напротив.
        А я не то, что на место сесть не могу, мне и сказать нечего. Все слова разом вылетели из головы и испарились по дуновению ветра.
        - Ну так?
        - Просто… - собираюсь с мыслями, выуживаю из головы все недопонимания и вопросы, которые возникли еще до ее объявления на людях. - Ты не отвечала на сообщения, на звонки. Я волновалась и…
        - Давай без вранья, о’кей? Ты искала банк, который выдаст безвозвратный кредит? Тряпочку для нытья после первого клиента? Твой первый клиент изнасиловал, деньги не заплатил, настучал копам? Что из этого? - чеканит жестко, яростно впиваясь в меня взглядом.
        - Ничего…
        - Тогда что ты от меня хочешь? Я дала тебе работу, дала возможность спасти жизнь твоему недотепе, остальное не мои проблемы, поняла?
        - Я просто хотела узнать, как ты себя…
        - Никак, ясно? - срывается в крик. Ощущение, что на меня подули сильным потоком ветра. Прохладным, даже морозным. Проникающим под одежду. Под кожу. Хочется сжаться, накрыться одеялом, как Элис, и забыть обо всем.
        Но сейчас не время, не место и не то действие, которое нужно совершить, чтобы забыть о проблемах. Их не забудешь. Они рано или поздно настигнут тебя, хоть под тысячами одеял укрывайся. От них не убежишь. Я когда-то пыталась так сделать. После смерти родителей, когда одиночество сравнилось со мной.
        И сейчас это гадкое чувство настигло Элис…
        - Вы расстались?
        Один вопрос меняет в ней все. В глазах пропадает злость, губы уже не так сильно сжимаются, а по точеным скулам текут маленькие прозрачные дорожки слез, раскрывающие эмоции посторонним. Ведь для нее я совсем чужая, в то время как для меня она являлась другом, протянувшим руку в трудную минуту. Возможно, наши отношения в школе не были идеальными, да и помощь от нее кажется со стороны необычной, но факт остается фактом.
        - Мы не просто расстались, - всхлипывает девушка, глядя сквозь меня на падающий снег за окном. - Он меня кинул. Выбросил, как сломанную игрушку, - шмыгает носом и дрожащим кулаком смахивает капли слез.
        - Почему?
        - Я беременна, - она затягивается последний раз сигаретным дымом и кидает бычок в раковину. Тот противно шипит, а затем затихает.
        Но я не обращаю внимания на эти мелочи. Они проносятся где-то в параллельной вселенной, в то время как Элис смотрит на меня заплаканными глазами так, словно я являюсь ее единственным спасением.
        - После нашей встречи с тобой, я уехала в круиз с Уильямом. Эти дни должны были стать лучшими в нашей жизни. Я любила его, понимаешь? - снова пытается вдохнуть, но получается слишком шумно из-за излишней влаги. - До боли в сердце любила. Хотела обрадовать новостью, думала, заживем счастливо…
        - А он?
        - Я рассказала ему на третий день нашего круиза. Он вроде был рад, улыбался, строил планы. Даже обещал, что жену бросит ради меня, - приподнимает уголки губ сквозь слезы. - Но когда мы вернулись, Уильям привез меня в этот гадюшник и дал деньги на аборт.
        Если честно, я не особо помню внешность ее мужчины и не в курсе, насколько глубоки их отношения, но эта новость не сказать, что шокирует, но и особой радости не приносит. Просто человек в один момент оказался на дне из-за решения мужчины. Без средств на существование, без будущего и без поддержки.
        И в такой ситуации может оказаться каждая в нашей профессии…
        - Как же твоя квартира? - спрашиваю слегка медлительно.
        - Там теперь другая подстилка живет. Он просто выкинул меня и просил забыть наши отношения, понимаешь?
        Кухня снова наполняется плачем Элис. Она укутывается одеялом практически с головой, но я не даю ей закрыться полностью. Вскакиваю со своего места и обнимаю подругу, чувствуя влагу на своем плече и подрагивающее тело в руках. Да, наверное, сейчас нас можно назвать подругами. Со стороны именно так и выглядим. А на деле…
        - И ты… ну… убила его?
        - Нет, - шепчет Элис, снова вытирая слезы с щек. - Я не могу его убить. Столько раз пыталась сходить в клинику, столько раз записывалась на аборт, но не получается.
        Облегченно выдыхаю и снова спрашиваю:
        - Что будешь делать?
        - Не знаю. Должно в один прекрасный день получиться.
        - Послушай, - поворачиваю ее лицо к себе и вкрадчиво объясняю: - Если ты родишь ребенка, ничего страшного не произойдет. Это же твоя кровиночка. Если после аборта пойдут осложнения, то никогда не сможешь завести семью. Деньги на содержание ребенка можно заработать…
        - Ты серьезно? - снова хмурит свои русые брови и сжимает губы. - Где ты заработаешь больше бабок, чем в эскорте?
        Вопрос риторический. Нигде так много не платят. Вариант с почкой отпадает - для беременной девушки это не вариант.
        - Можешь подать на алименты. Все же Уильям отец ребенка, - предлагаю первое, что приходит в голову.
        - Тогда меня посадят на нары за проституцию. Он все выставит против меня, понимаешь? Я не нужна ему. Ни я, ни ребенок. В эскорт я больше не вернусь, да меня никто и не возьмет с пузом. Никому я не нужна…
        И снова возле правого уха раздается надрывистый плач, сжимающий грудь в тиски. И эти тиски именуются жалостью и желанием решить проблему близкого человека. Как с Адамом, как когда-то с Эндрю. Как с Элис.
        - Давай тогда вместе что-нибудь придумаем. Я попробую тебе помочь, ладно? - выпаливаю, глядя в заплаканные глаза цвета мокрого асфальта.
        - Правда?
        - Правда-правда, - улыбаюсь ненавязчиво.
        - Но почему ты помогаешь мне?
        Снова звучит в этих стенах риторический вопрос, но в этот раз я на него отвечаю:
        - Однажды ты спасла жизнь моему брату, а я спасу жизнь твоему ребенку.
        Вновь слезы льются из светлых глаз. Вновь пытается закутаться в одеяло, но я не позволяю. Снова. Теперь мы вместе сидим под теплой материей, которая почти не греет, и пьем чай. Сама сделала, не стала ждать, когда Элис успокоится. Нашла чашки, заварку, даже хотела позвать ту полную женщину, но она спала, свернувшись калачиком в маленькой кровати.
        Через пару глотков ароматного чая она успокоилась. Я про Элис. Перестала всхлипывать каждые десять секунд, из голоса пропала писклявость, лишь набухший вздернутый носик и красные круги под глазами остались на лице, как доказательства боли в душе подруги. Теперь уж точно подруги.
        - Извини, что я так про Адама, - блондинка виновато опускает глаза в пол. - Как он себя чувствует?
        - Лучше. После куса реабилитации обещали выписать, - улыбаюсь, вспоминая о брате.
        - Он знает о…
        А теперь эта самая улыбка гаснет, стоит только вспомнить, каким способом мне удалось достать деньги на операцию. Можно было и не спрашивать - ответ очевиден. И Элис правильно делает, что не произносит вторую часть вопроса, но вместо этого говорит следующее:
        - Знаешь, Ло, лучше бы ты бежала из эскорта и удалила свой профиль, - говорит она, вновь глядя на порхающие снежинки за окном.
        - Почему?
        - Потому что если тебя зациклит на одном человеке, ты не сможешь избавиться от него. Его образ всегда будет преследовать тебя, даже если вы расстанетесь.
        - Но я не…
        - Не любишь? - перебивает блондинка, поправив выбившийся светлый локон. - Тебе только кажется. Когда вы рядом, возможно, ничего не замечаешь, но постепенно ты будешь тосковать по нему. Сначала мимолетно задумаешься о нем, потом будешь мечтать целыми днями, строить планы. Ты не заметишь, как влюбишься.
        У меня возникает гадкое, сковывающее ощущение, что Элис видела нас с незнакомцем, знает, чем мы занимаемся и как. Читала договор и была свидетелем перевода крупной суммы на мой счет. Но здравость ума берет свое. Это все бред. Игра разума. Просто нужно все расставить по полочкам. Да. Нужно расставить.
        - Ты же заплатила за операцию? - продолжает она. - Можешь больше не работать. Возвращайся в свою жизнь, устройся обратно в ресторан и не повторяй моих ошибок. Все может плохо закончится.
        Элис заканчивает монолог, до конца допив остатки чая на дне. Оставляет пару чаинок, в то время как моя чашка абсолютно пуста. Белая. Но это так, мелочи, ведь слова подруги бьют куда сильнее, чем какая-то посуда.
        Я не смогу последовать ни единому совету. Не смогу спонтанно бросить и вернуться в прежнюю жизнь. Потому что я повязана. Раз и навсегда соединена контрактом с этим мужчиной. Я не могу уйти сейчас.
        Но даже после окончания договора моя жизнь не станет прежней, как бы я не верила в обратное…
        Глава 18
        Этой ночью совсем не спится. То ребята за стенкой мешают своими гулянками, то лунный свет неприятно в лицо светит. Может, кофе перепила, когда возвращалась домой после посиделок с Элис? Вряд ли.
        Я пыталась лечь на кровать, накрыться пушистым одеялом и уснуть, честно, но стоит закрыть глаза, как тут же передо мной появляется лицо мистера Салливана. Сначала серьезное, как на недавней лекции, когда его острые скулы были видны даже с последних рядом, затем расслабленное, когда в глазах виднелись забавные искорки, а потом довольно-улыбчивое, словно я рассказала приятную новость и подарила внутренний покой.
        Странно, да? Ощущение, что я совсем с катушек слетаю. Постепенно крыша едет. Не знаю, с чем еще можно сравнить текущее состояние, но сон мне только снился. Еще один бред. Но это ерунда по сравнению с вечно витающими мыслями в голове, с воспоминаниями минувшего дня. Какие-то пролетают чаще, прокручиваются раз за разом, какие-то реже.
        И одно из них - близость с Салливаном. То есть с незнакомцем. Или же… Черт, запуталась. Его крепкие плечи, пылающие под моими ладонями, первый поцелуй, заставляющий думать лишь о его губах. Влажный. Жесткий. Разносящий волны удовольствия по всему телу. Вряд ли по одному поцелую можно вычислить форму губ и сравнить ее с тем же Салливаном или доктором Коннором. Если только поцеловаться с ними обоими и…
        Боже, о чем я думаю?
        После этого вряд ли получится уснуть - бесполезно. Но что мне остается? Рассуждать? Вспоминать сложный день минута за минутой? Накал эмоций, которые как качели раскачивались от одного края к другому? Или как весы? Перевес сначала в одну сторону, затем в другую? Кажется, я начинаю сходить с ума. Давно начала.
        «Ты всегда будешь под моим присмотром, Донателла».
        Звучит романтично, правда? В другом контексте, в другом месте, из уст парня, с которым у меня бы зарождались серьезные чувства. Но не от незнакомца, который выкупил тебя за большую сумму и делает все, что вздумается.
        Да еще и разговор с Элис не дает покоя, а точнее ее совет отказаться от эскорта и больше не унижаться.
        Но что делать, если я уже в деле? Я повязана до конца этого месяца, и вряд ли смогу сбежать. А если бы представилась такая возможность, пошла бы на поводу у подруги? Отказалась бы от таинственных встреч? От загадок? От удовольствия, которое накрывает меня с головой? Да. Наверное.
        «Все может плохо закончится».
        Знаю. И я помню об этом каждую чертову встречу, каждую секунду после нее. Но забываю о главном. О цели. Что я пошла на этот шаг ради денег. Ради здоровья Адама. Она ускользает от меня столь же часто, сколько я пытаюсь воссоздать образ незнакомца.
        И сравнить его с…
        Если бы я сосредоточилась на мужчине, а не на своих ощущениях, то обязательно бы разгадала загадку. Узнала бы, кто прячется от меня или…
        В кромешной темноте, озаряемой лишь лунным светом и медленно падающими снежинками, натыкаюсь взглядом на «оживший телефон». Кому не спится в столь поздний час? Эндрю. У него смена сегодня, аж до утра продлится.
        «Лови и больше не мучайся», - гласит сообщение, а внизу расположена ссылка на Инстаграм-страницу. Не его, а мистера Салливана.
        Обычная страница в социальной сети обычного человека. Ну ладно, почти обычного. Фотографии у него отличные, конечно. С лекций, с какой-то церемонии, где полный зал поздравлял его аплодисментами, поднявшись со своих мест, а какой-то пожилой мужчина вручал статуэтку.
        «За заслуги перед наукой».
        А он, оказывается, умный. Не удивительно. Не зря он преподает в нашем университете. Да еще и красивый. Наверняка девчонки с ума сходят по нему, по шикарному телу, которое обтягивает чуть вспотевшая после бега майка уже на следующей фотографии. Да и сам Салливан кажется естественным, без напряженного темного взгляда, без наигранной строгости. Возможно, в жизни он не такой, каким кажется в университете.
        И на наших встречах…
        Прокручиваю ленту дальше. Некоторые снимки пролистываю, не зацикливаясь на них, на некоторых останавливаюсь подольше. Как, например, на фотографии, где он с каким-то мужчиной напрягает мускулы, на которых набита татуировка с непонятным словом. Разглядеть не получается, да я и не особо вчитываюсь, гляжу на подкачанные руки мужчин.
        «Развлекаемся с братом», - написано под фотографией.
        И как же? В спортзал вместе ходите или татуировки одинаковые набиваете? Один на левой руке, другой на правой. И кто из них мой преподаватель, а кто его брат - неизвестно.
        А вот дальше становится интереснее. Много фотографий с тренировок, с обнаженным телом. И спереди, и сзади, и с близкого ракурса, и с отдаленного. Все такое напряженное, красивое, как у актеров в фильмах. Капельки пота стекают по загорелой коже, по широким плечам, по подкаченной грудной клетке, по кубикам пресса. Они так сильно выпирают, словно вокруг них специально нарисовали тени для эффектности. Ох, спасибо тебе, Эндрю, что скинул его инстаграм, сама бы ни за что не додумалась.
        Так, стоп!
        «Красавчик наш Адриан. Только зачем мне его присылать?», - спрашиваю у друга.
        «Чтобы ты сравнила и убедилась в своих догадках», - тут же приходит ответ.
        «Думаешь, если я под лупой просмотрю его страницу, то сразу же все доказательства найду?».
        «Приехать не хочешь? У нас туса крутая, заодно и найдем сходства», - прикрепляет фотографию в качестве доказательства. На переднем плане мой довольный друг в привычной шапке с медвежьими ушами и в солнцезащитных очках, на заднем - Алекс с какой-то девушкой в обнимку с такими же светлыми волосами, а позади них огромная толпа в свете софитов.
        Мимолетно улыбаюсь, радуюсь за друзей, но в глубине души осознаю, что нет настроения ехать куда-то. Вот вообще. Чего я буду людям веселье портить?
        «У тебя во сколько смена заканчивается? Сможешь вырваться сам? Буду благодарна».
        Знаю, что это невозможно, что наверняка под рождество много клиентов пришло, но все же… Я нечасто прошу друга о помощи.
        «Через час буду у тебя».
        Спасибо, дружище!
        Наверное, было бы полезно самой вырваться, но я так… запуталась. В событиях, воспоминаниях, чувствах. Просто мне нужно отдохнуть. Как раз рождественские каникулы наступили, соберусь с силами как следует.
        Эндрю появляется через час, когда голова была готова взорваться от догадок, воспоминаний и образов перед глазами.
        - Ну что тут у тебя? - устало спрашивает друг, скидывая на стол шапку и очки, и плюхается рядом со мной на кровать.
        И тут я понимаю, что из-за переизбытка информации в голове остается…
        - Ничего.
        - Серьезно? - Эндрю чуть повышает тон. - Тогда какого хрена я приперся?
        - Ты сказал, чтобы я убедилась в своих догадках, а я… - отворачиваюсь от друга, чувствуя, как эмоции берут верх.
        - Так… - друг идет к рюкзаку, оставленному у двери, вытаскивает оттуда бутылку виски и садится обратно ко мне. - Выпей.
        - Всю? Ты с ума сошел?
        - Пару глотков сделай и перестань ныть!
        Эндрю с серьезным выражением лица протягивает пойло, и я благополучно принимаю его из рук друга. Открываю крышку. Делаю глоток. Второй. На большее меня не хватает. Жжет горло, тепло проникает в каждую клеточку тела, обволакивает, заставляет окунуться в жар. Во рту остается лишь приятный привкус.
        - Легче?
        - Не знаю… - отвечаю ему, едва фокусируясь на друге.
        - Отлично. А теперь послушай меня, - поворачивается ко мне, сжимает ладонями лицо и вкрадчиво произносит. - Я кинул эту информацию для того, чтобы ты больше не мучилась и перестала его искать. Даже если это он, убедись в этом и все. У тебя есть доказательства?
        И вот тут я застопорилась. Потому что явных доказательств нет. Запах? Он похож. Как и голос, будоражащий все внутренности. Но этого разве мало? Если я ищу его и в докторе Конноре, то да.
        - Тогда перестань его искать. Не мучайся. Просто отработай эти три недели и забудь об этом человеке, как страшный сон.
        - А если это Салливан? - выкрикиваю, смахнув крепкие ладони со своего лица. - Как мне дальше учиться? Как в глаза ему смотреть? Я, между прочим, хотела пойти на его курс в следующем семестре. Теперь что делать?
        - Перестань, говорю. Пока ты не найдешь веские доказательства, нет смысла паниковать и придумывать то, чего на самом деле нет.
        Понимаю, что нужно успокоиться, но получается плохо. Грудь то и дело поднимается и опускается. Слишком резко и часто. Воздух буквально выталкивается легкими на кожу друга, а алкоголь, казалось, выветрился из-за нахлынувших эмоций. Мимолетный дурман исчез так же быстро, как и появился.
        Слова Эндрю не безпочвенны. Знаю, что нужно поступить так, как он просит, даже пытаюсь в голове повторять его наставления раз за разом. Нужно забыть. Не искать его. Отработать оставшееся время и забыть. Навсегда.
        Но что-то внутри меня не дает успокоиться…
        Ощущение, что поиски незнакомца превратились в миссию по поимке. Чувствую себя чертовым детективом. Причем слишком хреновым детективом, и…
        Постойте…
        - Дай сюда, - отбираю телефон у друга, открываю Инстаграм и возвращаюсь к фотографии Салливана с татуировкой на руке. К той, где он с братом, где видны только подкаченные плечи и предплечья. Всматриваюсь в прорисованные мышцы, в черные надписи и замечаю одну важную вещь, о которой не вспомнила раньше.
        Часть объемной родинки на задней стороне левого плеча одного из мужчин, которую нащупала в нашу пследнюю близость. Она едва видна, вряд ли кто-то вообще разглядит. Но я разглядела. Еще в тот раз, когда рассматривала эту фотографию. А сейчас убеждаюсь в том, что…
        - ?????????????????????????????????????????????????????????????????? - Это он! Я уверена! - выкрикиваю я, не глядя на полусонного друга.
        - Что?
        - Смотри, - показываю другу на плечо. - В последнюю встречу я ладонью касалась ее, я помню. Это точно он, Эндрю! Это Салливан! Он мой незнакомец!
        - Не кричи так, - обнимает меня, успокаивающе поглаживая по спине. - Не кричи? Ты серьезно? У меня большие проблемы, понимаешь? Он ведь… он…
        - Тише. Успокойся.
        Успокоиться? Это чувство мне во сне снится будет. Понять не могу, что именно так пугает меня: сам человек, скрывавшийся за моей спиной, или же то, что он привлекает меня.
        Меня привлекает мистер Салливан…
        Эта мысль не дает покоя, завладевает мной, заставляет застыть на месте в одной позе и не шевелиться. Боже мой!
        - Теперь можно паниковать?
        - Не надо, - слишком расслабленно произносит Эндрю. Он что, совсем не понимает меня? - Помнишь, что я тебе говорил после экзамена?
        - Что?
        - Ему невыгодно подставляться.
        - Но как я буду к нему на занятия ходить?
        - Откуда ты знаешь, что в следующем семестре он будет преподавать у нас? Ты можешь выбрать другого профессора вместо него.
        - Но я…
        - Не бойся, хорошо? А теперь давай спать, - друг в мгновение ока закрывает глаза и проваливаетсяв царство Морфея, оставив меня в полном одиночестве. Вот она, поддержка хренова! Спасибо, Эндрю!
        И вообще, ему легко говорить! Его не трахает преподаватель на замене за тридцать штук! А мне трахает! И я получаю от этого дикое удовольствие, как бы я не отрицала и не забывалась в объятьях мужчины. Мне хорошо. Физически. Пока я не узнала его личность.
        «Ты всегда будешь под моим присмотром, Донателла».
        Вот и присматривает на свою голову.
        Черт!
        Снова воспоминания окутывают меня своеобразной аурой, снова мелькают в голове разными картинками. Пошлыми. Грязными. Вызывающими приятную истому внизу живота. Но сейчас, вместо представления в голове незнакомца, вместо фантазии о его внешности перед глазами мелькает лицо преподавателя. Его темные, жгучие глаза, коварная улыбка и сильные руки с выпирающим рисунком сине-лиловых вен, сжимающие кожу до покраснений и легкой боли.
        Эндрю был прав, лучше бы я оставила все, как есть, и не искала бы его. Не гадала бы, кто скрывается по ту сторону шелковой повязки. Было бы проще отработать оставшийся срок. А теперь…
        На экране моей старенькой четверки все еще сверкают сильные мужские мускулы. Красивые, ничего не скажешь, можно вечно любоваться, однако в голову приходит другая мысль. Безрассудная. О которой я пожалею когда-нибудь.
        Но не сейчас.
        «Я знаю, кто ты», - отправляю сообщение на тот номер, откуда мне часто звонил и писал незнакомец.
        «И кто же?», - тут же приходит ответ.
        Писать или нет? Может, плохая идея? Алкоголь в крови подсказывает иначе.
        «Адриан Салливан».
        Ответ долго не приходит, надписи «Незнакомец печатает сообщение» тоже нет, сколько бы я не испепеляла экран. Проходит пять минут. Десять. Хочу присоединиться к другу в прекрасное и беззаботное царство Морфея, надеясь, что наконец-то смогу уснуть, но телефон светится новым сообщением:
        «Из тебя получился хреновый детектив», - в конце стоит смеющийся смайл со слезами на глазах. Лжец!
        «Не отрицай, что это не ты, я тебя узнала!».
        «И как же?».
        Говорить или не стоит?
        «Это неважно. Больше тебе не поверю», - долго держу пале над кнопкой «отправить», но все же через пару секунд неуверенно нажимаю на нее.
        «Не верь. Главное, не замыкайся в постели».
        И это вся его реакция? Я узнала его личность, могу рассказать, что он сделал со мной, что спит со своей студенткой за деньги! Я могу все поставить так, что он вынудил меня, а ему плевать! Чертов Салливан!
        «Зачем я тебе?».
        «Ты сама предложила деньги за свое тело, я принял предложение. Еще вопросы?»
        Он еще спрашивает? Да их куча в голове собралось! Хотя, после разоблачения, часть этих вопросов отпадает сама собой. О брате мог узнать через деканат, о сумме - там же, вот только как он нашел меня на эскорт-сайте, если я зарегистрирована под псевдонимом, а моего лица не видно? Откуда у него лишние тридцать тысяч, чтобы трахать обычную студентку? Любая бы ему дала, здесь полно красивых девушек учится.
        И почему именно я? Он так и не ответил на этот вопрос.
        «Ты больше не будешь скрываться от меня? Теперь я знаю, кто ты».
        Ответ приходит незамедлительно:
        «Буду».
        «Почему?».
        «Я публичный человек. Не хочу, чтобы какая-то студентка распространяла слухи».
        В голове закрадывается мысль, что я ошиблась. Маленькая, мимолетная мысль о совпадении фактов, о том, что мне просто показалось, но все это летит к чертям. Это он. Уверена, что это он.
        «Ты мог внести пункт о неразглашении, и все было бы нормально».
        «Он для слабаков. Со временем ты и сама не захочешь никому говорить обо мне».
        Какой самоуверенный. Не впервые он отвечает так, а мне даже спрашивать не хочется, почему незнакомец так считает. Ведь мы не влюбленные. Обычные любовники по договору, которым хорошо вместе. Даже слишком хорошо.
        «Завтра тебе придет посылка. Прими ее лично», - приходит минут через десять.
        «Там что-то важное?»
        «Для тебя да. С хорошим окончанием семестра, Донателла».
        Вот! Еще одно доказательство, что это Салливан! Кто еще мог узнать, как я окончила семестр, если я сама об этом узнаю только завтра, когда вывесят результаты экзаменов?
        В сон ужасно клонит, впервые за долгие часы бессонницы, а мысли о преподавателе на замене никак не желают покидать мою голову. Я попала. По полной программе. Повезет, если этот месяц закончит без каких-либо последствий, без скандалов. Повезет, если мы в реальной жизни притворимся, что ничего между нами не было.
        Но в глубине души я понимала, что это невозможно. Что я сломаю себя сама под напором этих мыслей и постоянных игр разума, что этот мужчина сломает мое хрупкое тело, сожжет душу. Разобьет сердце.
        Мы останемся на развалинах наших жизней, пока не переродимся в единое целое…
        Глава 19
        - Эй, просыпайся соня! - сквозь светлую пелену, сладкую и невозможно прекрасную доносится голос друга. Бодрый и трезвый.
        - Ага…
        - Ло, вставай. Или ты не хочешь узнать, как закончила сессию?
        Я и так знаю. Отлично. Мне так сказал Адриан еще вчера по смс. Если мне это не приснилось. Если не соврал. И если по ту сторону действительно был он. Черт!
        - Вашу ж мать! - резко поднимаюсь с кровати и выкрикиваю на всю комнату. Ай! Как светло-то. Не привыкли мои идеальные глазки к дневному свету. Как и сознание не привыкло к ому, что мой таинственный незнакомец - мистер Салливан.
        - Чего? Вспомнила вчерашний день? - Эндрю проницательно заглядывается на меня через отражение в зеркале.
        - Ага.
        - Я же говорил, не парься. Вряд ли вы встретитесь до конца семестра.
        А вот я в этом совсем не уверена. Вдруг он будет сегодня ходить по коридорам университета? Зайдет к нам в деканат? Или мстить за то, что раскусила и следить, чтобы с моих губ не слетело ни слово о нем? Как же все запутано.
        - А если…
        - Давай решать проблемы по мере их наступления, о’кей? А теперь собирайся и поехали в универ.
        - Ладно, - неуверенно бормочу себе под нос и пытаюсь встать с кровати. Странно, что голова не болит, похмелья нет, зато пить ужасно хочется.
        - Кстати, тебе какая-то посылка пришла, - друг кивает на стол, где лежит почтовая коробка.
        Вот черт! Это же та вещь, о которой говорил незнакомец. То есть Салливан. То есть… Пусть пока будет незнакомцем. Уже который раз мысленно останавливаюсь на этом? Неважно. Факт в том, что незнакомец просил лично принять. А если узнает, что это был Эндрю? Черт!
        - Спасибо, - беру с собой коробку и отправляюсь в ванную. Уж лучше там открою, пока народу нет, чем перед другом.
        Коробка небольшая, как и в прошлый раз, и я подозреваю, что там может находиться.
        «Расположи эту прелесть между своих сладких губок, когда поедешь в университет. Надень платье и чулки. Тебя ждет незабываемая встреча», - гласит записка рядом с коробкой, на которой нарисована вибропуля.
        Теория Эндрю о том, что сегодня я не встречу мистера Салливана - летит в пропасть, потому что это послание подтверждает обратное. Мы встретимся. И не просто столкнемся чисто случайно в коридоре университета, а сольемся в единое целое. Интересно, какие указания будут на этот раз? Надеюсь, мы не в университете будем этим заниматься.
        Выполняю все указания своего незнакомца, располагаю продолговатую вибропулю между половыми губами, надеваю трусики и собираюсь дальше в университет. Эндрю не замечает моего волнения, не видит, как я краснею, когда стальная материя сначала холодит кожу, а потом принимает мою же температуру. Он отлипает от зеркала только в тот момент, когда уложил волосы под медвежью шапку и увидел, как я надеваю платье.
        - Ты чего так нарядилась? Только не говори, что будешь краситься полчаса? - бурчит друг. Вот кто бы говорил! Сам у зеркала провел хрен знает сколько времени, пока я спала и была в ванной.
        - Не буду. Я быстро.
        И я действительно справилась достаточно быстро. Замаскировала с помощью макияжа бессонницу, добавила блеск в глаза, выделив их подводкой и тушью, а на губы нанесла матовую алую помаду. Только после этого мы выходим из общежития.
        Страх накаляется с каждой минутой, приближающей нас с другом к университету. Страх выдать себя с потрохами, страх перед заданием, которое потребуется выполнить. Страх перед Салливаном. Перед его темными хищными глазами. Перед сущностью, пожирающую меня. Страшно.
        - Кстати, как твоя подружка? - в мои мысли внедряется голос Эндрю.
        - Ты про Элис?
        - Да.
        Странно, что он так о ней говорит, сам же помнит ее. И оскорбления тоже помнит.
        - Она недавно нашлась. Рассталась со своим бойфрендом, забеременела.
        - Неужели? - показушно удивляется друг. - Так ей и надо!
        - Да ладно тебе. Она ни в чем не виновата, так жизнь сложилась. Кстати, я хотела…
        И тут я вспоминаю, что обещала ей помочь. Но как? Предложить переехать к себе в общежитие? Помочь материально? Наверное, второе. Только на эти деньги я собиралась выкупить родительский дом, но никак не переводить все средства на счет подруги.
        Я как-то погорячилась, когда пообещала Элис одолжить деньги. Но что меня останавливает? Она же мне помогла, наряд подобрала, так что я в долгу. Надо, кстати, вернуть ей одежду, а вчера я совсем об этом забыла, когда она написала мне.
        - Что хотела? - снова Эндрю вырывает меня из воспоминаний вчерашнего дня.
        - Одолжить ей деньги на воспитание ребенка.
        - С ума сошла? - выкрикивает друг. Даже в шумном метро был слышен его голос, а посторонние люди прищурено глядят в нашу сторону. - Она тебя втянула в дерьмо под названием эскорт, а ты хочешь ей руку помощи протянуть? Серьезно? Ты когда стала заниматься благотворительностью?
        - Но она же беременна!
        - А ты у нее тест проверяла? Документы? Справки? Может, она сейчас дико богатая, и зарабатывает на таких дурочках, как ты!
        - Тогда что она делала в той грязной квартире на окраине?
        - Я же говорю, пользовалась твоей доверчивостью. Ты совсем меня не слушаешь? Забыла, что она вытворяла в школе?
        Не забыла. До сих пор помню. Но эту тему мы не поднимали и в нашу первую встречу в ресторане, и вчера, когда я успокаивала ее после расставания с Уильямом.
        - Это ошибки прошлого, Эндрю. Она не такая.
        - Слушай, - выдыхает он, когда мы выходим на нужной станции. - Думай сама, но не смей ей одалживать много. Пусть сама выкручивается. Она тебе помогла найти работу, вот и ты ей помоги.
        Кстати, это неплохая мысль. Надо позвонить Мелани, спросить о вакансиях. В ресторане платили неплохо, возможно, Элис хватит этих средств, чтобы спокойно выносить и родить ребенка. А дальше? Надеюсь, сама разберется.
        Тем временем мы подходим к университету, поднимаемся на третий этаж, где находится кабинет миссис Томпсон и становимся позади огромной толпы студентов, каждый из которых пытается высмотреть свое имя в списках сдавших экзамены.
        - О, ребята! - воскликает Элеонора, вырываясь из толпы к нам. - Вы не поверите, я сдала! Все сдала на «А»!
        Да, для нее это вообще нечто из ряда фантастики, учитывая, что выше «С» ее итоговые оценки не поднимались.
        - Ты, кстати, тоже сдала на «А»! - обращается она ко мне. - Поздравляю, Ло.
        Да ладно? Не помню, чтобы я была зубрилкой, да и оценки были средние, но волнение наравне с неверием заставили подвинуть огромную толпу студентов и найти в списках свою фамилию. И правда, почти везде «А». А вот Эндрю не так повезло, у него даже «С» проскальзывало.
        - О, мисс Браун, я как раз вас искала! - когда я вырываюсь из толпы сокурсников, ко мне подходит миссис Томпсон с довольным лицом. - Пройдемте в мой кабинет.
        И я следую за ней, оставив Эндрю в полном одиночестве. Не переживай, друг, скоро присоединюсь к тебе и к празднованию окончания пятого семестра.
        - Долорес, - начинает миссис Томпсон, присев за свой стол. - Мы посовещались с коллегами и скинулись на лечением вашего брата, - женщина протягивает крупный конверт мне. - Надеемся, этого хватит, чтобы Адам выздоровел.
        Первый вопрос, который возникает в голове: Где вы были полгода назад, когда он умирал, а я сводила коны с концами? О чем вы думали, когда ему необходимо было сделать химиотерапию и лишиться родных волос? Почему вы не задумались об этом, когда мне действительно нужна была помощь?
        Конечно, я рада, что миссис Томпсон и другие преподаватели позаботились о том, чтобы Адам выжил, но, знаете ли, как-то вы поздно спохватились.
        - Спасибо большое, но я уже оплатила операцию Адаму, и в следующем учебном году он вернется в университет.
        Женщина смотрит на меня сначала удивленно затем быстро берет себя в руки и произносит:
        - Что ж, я очень этому рада, - она хлопнула в ладоши и взяла конверт обратно. И я его не протягивала обратно. - Тогда желаю скорейшего выздоровления вашему брату, - и она продолжила заниматься своими делами и дальше, оставив меня в…
        В ахуе.
        Вот реально, я сижу и охреневаю от происходящего, от новостей, от действия нашей деканши. Конечно, я рада, что о нас с Адамом хоть кто-то позаботился, но…
        Что-то здесь было не так. Чутье какое-то. Странное. Оно не дает покоя ни во время ухода из кабинета, ни когда я выхожу в коридор и не застаю Эндрю. Толпа стала в разы меньше, однако знакомые лица рассосались по университету. Интересно, куда он делся? Без меня ушел праздновать? Надо бы набрать.
        Бзз…
        Ай! Что это? Телефон все это время молчал, а ощущение, что где-то рядом раздалась вибрация.
        Бзз…
        Она увеличилась. Стала более чувствительной… между ног. Ох, черт! Не сразу осознаю, что вибропуля мешает ровной походке. От неожиданности подпрыгиваю на месте. От мимолетного тепла, пронзившего чувствительные точки.
        Ах…
        Снова эта вибрация, разливающая тепло по телу. Снова и снова. Циклы становились длиннее, сильнее. Как он управляет этой штукой? Или я задела какую-то кнопку, которую невозможно выключить? Боже… Если бы кто-то вокруг заметил, на смех бы поставил. Вибропуля будоражит нутро, заводит, заставляет между ног разгораться адским пламенем.
        Что же он со мной делает…
        Не сразу понимаю, когда мне приходит сообщение. И не одно, а целых два.
        «Ло, мы поехали в мой бар. Как освободишься - подъезжай к нам. И будь осторожнее - Салливан в университете», - гласит сообщение от Эндрю. Ему не стоило говорить о преподавателе, потому что второе сообщение подтверждает мои догадки.
        «Иди вперед и не оборачивайся. Зайди в женский туалет и закрой за собой дверь в левую кабинку ближе к окну. Встань спиной к двери и жди. Не кончай!».
        Вновь маленькая виброволна заставляет свести ноги и покоситься на высоких каблуках. Какого черта я их надела? Потому что он просил. Нужно идти. Последовать правилам его игры. Нужно ждать его в назначенном месте.
        Однако я впервые в жизни ослушиваюсь приказа «хозяина» и иду в совершенно другую сторону, стараясь игнорировать вибрацию между ног. Иду вслед за мужчиной, сжимающего в руках телефон. Вслед за незнакомцем, чей аромат пропитал легкие за эти встречи. Который шел прямо по коридору, едва обращая внимание на студентов.
        В сторону женского туалета.
        - Мистер Салливан, - кричу в коридоре, заставив обернуться не только преподавателя, но и половину коридора. Девчонки посмотрели на меня, как на врага народа, но мне плевать. Пусть хоть в пепел своими змеиными взглядами превратят.
        Я знаю, что делаю. Знаю, что нужно добиться от него. Сейчас. Пока наша игра не превратилась во что-то невероятное.
        - Доброе утро, Долорес, - вежливо здоровается преподаватель, окинув меня любопытным взглядом с головы до ног. В этот момент вибропуля прекращает меня сладко пытать. - Видел, вы отлично сдали мой экзамен…
        - Когда вы перестанете играть? - практически шепчу рядом с ним, чтобы никто не услышал нас.
        - Вы о чем? - мужчина приподнимает густую темную бровь.
        - Не делайте вид, что не знаете. Я еще в сообщении вам писала.
        - Вы что-то путаете, - недоумевает преподаватель, слегка улыбнувшись очаровательной улыбкой. - Возможно, вы переутомились во время сессии. Надеюсь, вы хорошо отдохнете на рождественских каникулах, - и, развернувшись, идет в том же направлении, что и до этого.
        Значит, он не раскроется, не станет говорить, что нас связывает. Продолжит играть преподавателя, в то время как я буду притворяться послушной студенткой университета. Но когда на мои глаза опустится темная материя, то…
        Замечаю в заднем кармане его джинс часть шелковой ленты. Черной. Он ждет меня. Он знает, что я нарушила его правила.
        И накажет, если не поспешу к месту встречи…
        Глава 20
        В кабинке не так темно, как казалось первоначально. Уличный свет проникает в помещение. В маленькое, даже убранное, чему я удивилась. Стою спиной, как мне приказали, рассматриваю рисунок черно-белой плитки.
        Не самая лучшая идея встретиться здесь, в женском туалете, учитывая, что туда-сюда снуют студентки. Его заметят, а я сразу же услышу женский возглас или его шаги в полнейшей тишине.
        Вибрация снова накрывает меня новой волной жара. Только теперь, когда я дошла до укрытия, она не прекращалась, а ноги отказывались держать возбужденное тело. Даже когда руки находят опору в виде прохладной стены, все равно кажется, что я вот-вот упаду. Потеряю сознание. Рассудок.
        Он просил не кончать, но рука сама тянется в трусики, сама желает доставить долгожданное удовольствие. Терплю. Так сильно терплю, что не замечаю, как распахивается кабинка. Неожиданно и слишком резко. Будто желает застать меня врасплох. Опозорить. Выставить на посмешище.
        Хочется обернуться, убедиться, что кабинкой не ошиблись, но мне не дают возможности разглядеть посетителя жесткой фиксацией.
        - Не оборачивайся, - хрипло шепчет мужчина.
        Слышу звук закрывающейся щеколды словно через толщу. В другом мире и пространстве. Чувствую его близость на максимум. Вплотную. Его тело к моему. Пуговицы его пиджака впиваются в мое платье. В кожу. Сквозь ткань. А сильные ладони накрывают мою талию. Оглаживают ее, поднимаясь вверх к груди. Сжимают сквозь платье.
        А у него длинные пальцы. Ровные. Как у музыканта. Небольшой, едва заметный шрам на большом пальце. Но мое наблюдение за мужскими руками оканчивается, когда игрушка включается на полную, а его губы жадно касаются моей шеи, словно желают не доставить удовольствие, а выпить кровь. Как вампир. Энергетический…
        - Ах…
        - Тише! - жестче шепчет мужчина, сжимая меня сильнее в своих объятьях. - Мы не одни.
        И снова жесткие поцелуи проносятся по моей шее, руки стягивают платье с плеч, спускают лямки лифчика. А я плавлюсь. Забываюсь. Не думаю о прошлом и будущем, в которое не смогу смотреть так же уверенно. Сейчас важно только настоящее. Только то, что его губы соблазняют меня и принуждают к порокам.
        - Я хочу… - хочу повернуться, позабыв о своем обещании, но…
        - Не поворачивайся! - шипит он. - Ни единого звука!
        Он быстро задирает подол платья, стягивает трусики, вытащив вибропулю, и входит в меня одним резким движением. Двигается слишком быстро, слишком напористо. Выбивает воздух из легких. Не могу сдержаться. Это слишком трудно. Слишком невыносимо. Слишком тесно. Жарко. Горячо. И приятно.
        Не поворачиваю голову в стороны, наоборот - прикрываю глаза и позволяю себе опуститься на его сильную грудь и плечи. Позволяю его рукам сдавить мое тело. Позволяю делать все, что ему заблагорассудится. Соблюдаю его правила, играю по ним. Потому что так надо. Потому что он приказал.
        - Хорошая девочка, - шепчет после резкой остановки. Вот черт! Я еще хочу. Еще…
        Глаза накрывает абсолютная, привычная темнота шелковой материи, а мое тело разворачивают на сто восемьдесят градусов и прижимают к прохладной стене. Опираюсь о нее руками, частое дыхание оставляет влагу на кафеле, тепло отражается обратно ко мне.
        В это время сильные руки мужчины с легкостью стягивают с меня платье до талии, оставив в одном нижнем белье. Проведя влажную дорожку от моего уха до края левой чашечки черного кружевного лифчика, он с легкостью отодвигает в сторону мешающую ткань и едва касается языком острой вершинки. Играется. Дразнит. А затем резко втягивает в рот и покусывает зубами. Почти не трогает меня, не пытается возбудить снова, не входит пальцами в мое естество, зная, насколько там влажно и что в любую секунду я готова принять его.
        - Ах…
        - Тихо!
        А я не могу, понимаешь? У меня не получается сдерживаться! От одной только мысли, что нас в любую секунду могут застать, хочется кончить. Вон там, за тонкой стенкой кабины наверняка стоят знакомые девчонки, о чем-то перешептываются, пока я здесь, в узком помещении, умираю и воскрешаю снова и снова. Едва сдерживаю стоны, готовые высвободиться с губ громкими пронзительными звуками.
        Но он снова останавливается. Прекращает сладкие манипуляции с моей плотью и лишает меня жара своего тела.
        - Поласкай его, - хрипит чуть громче шепота, но не так громко, чтобы его не услышали, и надавливает на плечи.
        Осторожно сажусь на колени, держусь за его руки, чтобы не упасть. Волнуюсь. От неизвестности, от неожиданности, от того, что нас могут увидеть. И в это же время возбуждаюсь от одной мысли, что он заставляет меня это сделать. Ноги упираются в кафельную стенку и на пол, а возле губ чувствуется тепло. Даже не так - жар, исходящий от бархатистой кожи.
        Я уже говорила, что с моим первым парнем мы испробовали многое. Минет тоже входит в это число. Поэтому не боюсь. Не стесняюсь доставить нам обоим удовольствие. Не задумываюсь о том, что выгляжу и ощущаю себя конченой шлюхой. Плевать.
        Касаюсь головки кончиком языка, затем медленно охватываю ее губами, слизывая солоноватую вязкость. И не только его, но и свою тоже. Без презерватива в этот раз, но меня это сейчас не волнует. Я погружена процессом. Властью над его возбуждением. Вбираю его глубже, возвращаюсь обратно, стараясь не чмокать слишком громко.
        - Глубже, - хрипит мужчина, опуская на голову сильную ладонь. Сжимает ею волосы на затылке, но давить не спешит. Ждет, когда сама сделаю.
        Откуда ты знаешь, что я умею глубже? Ну ладно, неважно.
        Давно не практиковала, но все же получается насадиться почти до конца, ощущая в горле легкое першение. Пошло. Будоражаще. Как в порнофильмах. Сильные руки держат за волосы, в какой-то момент чувствую нехватку воздуха, хочется освободиться от него, отдышаться, но…
        - Дыши носом, - строгий приказ.
        И я дышу. Восстанавливаюсь. Высовываю язык и поглаживаю яички. Аккуратно, чтобы вновь не вызвать рвотный рефлекс, но он пока не дает о себе знать. Освобождаюсь от его внушительного размера, выдыхаю и снова ласкаю его ртом.
        - Какая же ты умница.
        Его пальцы ненадолго отпускают волосы, перемещаются на лицо. Гладят меня, как послушную зверушку. Как в самую первую встречу, когда я сидела на коленях с распахнутой рубашкой и сжималась от страха. Сейчас это чувство вытеснено нереальным возбуждением.
        Он трахает меня в рот, двигаясь бедрами навстречу. Нагло и грязно. Ладонь возвращает обратно на волосы и не дает уйти от его естества. А я цепляюсь за его крепкие бедра и насаживаюсь губами навстречу. Порочно. Невозможно. Мне не может это нравится, но тело считает иначе. Оно тоскует по ласкам, по стимуляции чувствительных точек на моей плоти. Как жаль, что я не могу взглянуть на его лицо, не могу понять, нравится ему или нет, увидеть в темных глазах глубину его желания.
        Желания обладать мной всеми возможными способами и получать взамен мое добровольное подчинение…
        - Вставай.
        Мужчина резко поднимет меня с колен, подхватывает за попу и прислоняет к той же прохладной стене. Вновь входит резким толчком, заставляя меня невольно вскрикнуть, а затем закусить собственный кулак, чтобы нас никто не услышал. И останавливается. Резко. Как же вовремя, блин!
        - Хочешь кончить? - шипит на ухо, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
        - Да…
        - Не слышу.
        - Да!
        Чувствую на себе его колючий взгляд, дыхание, падающее на мои губы. Тепло. Притяжение. И пытаюсь отдать ему все это. Осознанно.
        - Тогда кончай.
        С новой силой мой почти незнакомец вбивается бедрами в мое естество, а той рукой, которой заправил прядь, затыкает мне рот. И я кричу. Громко. Но под его рукой слышится только скулеж побитой собаки. Сейчас уже все равно, кто там что подумает, плевать, что вокруг раздаются шлепки тел, а под рукой слышны заглушенные стоны. Потому что мне хорошо. Сейчас. С ним.
        Мы взрываемся практически одновременно. Соединяемся в единое целое на несколько долгих секунд, а затем распадаемся на частицы и собираемся каждый в свое тело.
        Именно в этот момент возвращается реальность, именно сейчас приходит осознание, что ты только что творил и почему вел себя раньше так, а не иначе. Но я стараюсь не думать об этом. В голове вертится совсем другое.
        Даже с бывшим парнем я не получала так много удовольствия, сколько сейчас с незнакомцем. С мужчиной, который через пару мгновений попросит снять повязку и оставит меня наедине со своими мыслями. С переживаниями. С реальностью. Возможно, с теми девчонками по ту сторону от кабинки туалета.
        И понимаю, что…
        - Хочу увидеть тебя, - шепчу ему в лицо. Знаю, что он рядом, что слышит. Не отпускает меня из своих сильных объятий. Прошу, как последнюю надежду, но не пытаюсь даже снять повязку. Мои руки перехватят, а глаза увидят уже знакомые темные глаза.
        - Нет, - звучит как приговор для узника, пытающегося увидеть впервые в жизни луч света.
        - Пожалуйста.
        - Зачем тебе это нужно?
        Сама не могу объяснить зачем. Почему хочу видеть бездну в его глазах, почему хочу посмотреть на выражение лица, на очерченные губы, на нахмуренные в этот момент брови. Почему нуждаюсь в его объятьях. Сейчас. В данный момент. Чтобы лишний раз удостовериться, что это Адриан Салливан, или снова погрязнуть в догадках…
        Кабинка грязнет в тишине. В моем молчании и его бездействии. Если бы он захотел, то снял бы повязку с лица. Открылся бы. Доверился. Рано, наверное.
        - Тебе очень идет красный цвет, - он проводит пальцем по моим алым губам. Помаду не размажет - матовая и несмываемая. Его губы легко касаются моих, язык проводит четкую дорожку по контуру, сливаясь с моим языком, а затем отстраняются. - Крась ею чаще на наши встречи.
        - А если я этого не хочу?
        - Я хочу, - говорит он с нажимом, сильнее сжимая мое тело в крепких тисках. - Сними повязку через пять минут, приведи себя в порядок и выходи.
        Напоследок он оставляет мимолетный поцелуй на губах и выпускает меня в реальность отсутствием человеческого тепла. Его тела. Его губ. Дыхания. Аромата. Этого мужчины как такового.
        Едва удерживая расслабленное тело на ногах, снимаю повязку с головы. Жмурюсь от непривычки, но быстро привыкаю к свету. И к ощущению полной ничтожности, которое оставляет после себя незнакомец.
        Быстро привожу себя в порядок около раковины, благо в туалете никого нет, и выхожу в коридор, едва перебирай ногами. Нужно найти Эндрю, заявиться к ним в клуб вопреки своему желанию уехать в общежитие и застрять в четырех стенах, пока мысли не придут в норму. Нужно, чтобы никто не заподозрил, в каком состоянии нахожусь на данный момент.
        Чтобы никто не понял, что влюбляюсь в своего преподавателя, скрывающегося по ту сторону черной повязки…
        Забираю в гардеробной куртку и мельком вижу выходящего мистера Салливана, удерживающего пальто в руке. И я бы подбежала сейчас к нему, потребовала бы объяснений вновь, вопреки нашей странной игре, пока в глаза не бросается одна маленькая деталь.
        Та шелковая лента так же выглядывает из заднего кармана джинс…
        Глава 21
        И снова снег. Ощущение, что эта зима какая-то аномальная. Слишком много осадков, слишком часто наблюдаю за окном снежинки. Кажется, они падают вечно, не переставая. Дают возможность понаблюдать за их траекторией и… подумать.
        Но сегодня, в отличие от предыдущих дней, я не просто гляжу на падающий снег, сидя на подоконнике. Нет, все не так. Не в сочельник. Потому что именно в этот день на протяжении многих лет я стою на одном и том же месте в утепленных уггах, в теплой куртке, через которую не проникнет ни один сильный поток ветра.
        Мери Анжела Браун и Патрик Шон Браун. Покойтесь с миром.
        Выгравированные на мраморном камне имена знаю с самого детства, и до сих пор не могу привыкнуть к тому, что уже третий сочельник вижу их здесь. Вчитываюсь в буквы, каждый раз пытаюсь найти хоть какое-то несовпадение, но это невозможно. Они погибли. Слишком скоропостижно и слишком неожиданно для нас с Адамом.
        В гробу во время похорон были из лица. Холодные, белоснежные, без каких-либо признаков жизни. Я прекрасно помню эти моменты, когда прижималась к плечу Адама, а все вокруг расплывалось, как акварельные краски на холсте.
        А ведь за пару часов до трагической гибели мы казались со стороны счастливой семьей…
        - Долли, принеси из гаража банку со специями, - доносится мамин нежный голос из-за двери холодильника, когда я заканчиваю взбивать гоголь-моголь и облизываю палец, погруженный в любимый напиток. Главное, чтобы Адам не увидел, а то опять выпьет все до того, как мы сядем за стол.
        - Хорошо, - с довольной улыбкой накидываю куртку и бегу в гараж.
        На самой дальней полке мама обычно хранила заготовки для разных блюд, в том числе и специальные специи для индейки. Фирменный рецепт от мамы. Зато мясо после приготовление становится таким вкусным. Мм… Пальчики оближешь.
        И вообще, вкусная индейка - последнее, за что я люблю рождество. Для меня этот праздник единения с семьей, радости и бесконечного снега, который одаривает нас и позволяет оставить на земле множество ангелов. Надеюсь, Эндрю с родителями тоже к нам придут, он обещал познакомить со своей девушкой. Наконец-то!
        - Не могу сейчас говорить, мы готовимся к сочельнику, - доносится из-за ворот грубый голос папы. Даже сегодня не может оставить рабочие дела на потом. - Мне плевать, какие требования он предъявил, завтра статья должна быть выложена на официальном сайте журнала, это понятно?
        Родной голос не раздается еще некоторое время, за стенами гаража слышен легкий зимний ветерок, нарушающий тишину вокруг. Но я больше не вслушиваюсь в разговор. Да и зачем оно мне? Все равно ни черта не понимаю в этой дурацкой журналистике.
        Достаю с верхней полки банку и спускаюсь обратно со стремянки на пол. Точнее пытаюсь, пока под правой ногой не ломается ступенька, а я не лечу спиной в западню. То есть в сильные отцовские руки.
        - О, Долли, ты что здесь делаешь? Упадешь же! - папа тут же подхватывает меня на руки. Высокий, сильный, мужественный. Всегда придет на помощь. Даже сейчас, когда я уже выросла и мало похожу на пятилетнюю девочку с двумя хвостиками.
        - Маме помогаю, - показываю банку с жидкими специями. - А ты чего опять работаешь? Мама ругаться будет!
        - Индейку готовите, да? - уходит он от темы. - Ох, вкуснятина. Жду не дождусь! А гоголь…
        - Только не вздумай его выпить!
        - Ну глоточек можно? - умоляюще смотрит голубыми как у нас с братом глазами.
        - Ну ладно, - улыбаемся вместе с папой, когда он заносит нас к двери на кухню. - Только Адаму ничего не говори, а то как в прошлом году будет.
        - Договорились. А ты пообещай одну вещь.
        - Какую?
        Папа строит задумчивое выражение лица, ставит меня на пол и, наклонившись к уху, таинственно шепчет:
        - Не рассказывай маме о моем телефонном разговоре.
        - Хорошо.
        Возможно, если бы я в тот момент осознала, что этот разговор с папой был последним, то позволила бы ему и гоголь-моголь выпить, имбирные печенья бы дала втихаря от мамы. Да что угодно бы сделала, лишь бы тот день не закончился их смертью.
        И сейчас, глядя на их могилу, могу только проливать слезы и жаловаться на жизнь. Могу бесконечно долго рассказывать об учебе, о состоянии Адама в больнице, о друзьях.
        И о своей жизни, в которой столько вопросов и ни единого правильного ответа…
        Долгие дни с последней встречи с незнакомцем, я снова мучилась догадками и пыталась объяснить новые факты. Лента в заднем кармане, аромат, легкий акцент, который не заметила с самого первого дня. Если бы не Эндрю и посещения Адама в больнице, то сошла бы с ума окончательно. Почему?
        Потому что теперь я вижу в каждом мужчине своего незнакомца, стоит только ощутить аромат мяты и поглядеть на рост. Он высокий, примерно на голову выше меня, если учесть тот факт, что в последний раз я была на каблуках. Мистер Салливан не казался таким высоким, да и доктор Коннор такими габаритами не владел. Наверное.
        Черт!
        - Я не знаю, что мне делать, мама, - шепчу, глядя на ее имя.
        Чувствую, как капельки слез стекают по щекам, как все вокруг расплывается и размазывается. Как в душе все сжалось от боли потери и от жизни, которую приходится вести. От неизвестности.
        Так не хочется впускать запретное чувство. Неправильное. Ужасное. Неизвестное и непонятное. И есть ли оно в принципе? Может, просто так кажется? Может, я застряла в иллюзии неких отношений?
        В который раз понимаю, что Эндрю был прав. Нужно оставить все это. Забыть о нем. Не интересоваться. Даже если в мыслях лишь этот незнакомец. Сколько раз говорила себе об этом? Много. Сотни. Тысячи раз прибегала к этой мысли, но решила следовать сей ас. В этот момент. Когда у меня не остается сил что-то искать, доказывать и гадать. Еще тогда, в кабинке туалета, я готова была снять повязку сразу же, как за ним закрылась дверь, побежать вслед и встретиться лицом к лицу.
        Но теперь мне плевать…
        И в когда я пойду наперекор самой себе в следующий раз?
        - Я так скучаю по вас. Мне так вас не хватает…
        Не слышу звука своего голоса. Наверное, только губами получается пошевелить. Сейчас я настолько погружена в себя, что не слышу хруста свежевыпавшего снега позади.
        И давно забытого голоса…
        - Лолита?
        Знакомый голос проникает в уши сладким бальзамом. Что? Опять? Сколько можно? Я теперь в каждом взрослом мужчине буду видеть его? Даже в…
        - И ты здесь? - удивленно смотрю на давно забытое лицо.
        Парень на мгновение хмурит темно-русые брови, обходит меня, кладет букет белых лилий на гранитный камень и встает справа от меня. Слышу чавканье жвачки во рту. И запах мяты. Снова. Кажется, он вечно будет меня преследовать. В смысле запах, а не человек. Хотя от бывшего всегда так пахло, но теперь этот аромат ассоциируется не с первой любовью, а с последней…
        Нет, вру. Незнакомец не последняя любовь. Он вообще не любовь.
        - Я к бабушке на могилу ходил, случайно тебя увидел, - произносит Шон, глядя на меня с любопытством. И я его рассматриваю. Он почти не изменился, все такой же миловидный, привлекательный, только черты лица стали более мужественными и медовый взгляд острее.
        - Ты разве не переехал в Будапешт?
        - Недавно вернулся, решил сюда сходить. Не думал, что встречу тебя здесь.
        И я не думала, что когда-нибудь увижу тебя. Что вспомню наши годовалые отношения, нашу любовь. Страсть. Не предполагала, что воспоминания ворвутся в разум так внезапно, когда мне так необходимо отвлечься от дурных мыслей.
        И что я стану сравнивать прошлое с настоящим. С незнакомцем…
        Мы глядим в одно и то же место. В гранитный камень с именем родителей. Молчим. Ни о чем не разговариваем, но мне это и не нужно. Я не ухожу в голову, а он не пытается развеять тишину между нами.
        - Слышал об Адаме. Как он?
        Все-таки сорвался первым.
        - Лучше, идет на поправку.
        - А ты как? Справляешься?
        В последнюю нашу встречу он задал тот же вопрос. Дружелюбным, немного обеспокоенным голосом, словно между нами еще остались те отголоски притяжения, которое так внезапно оборвалось. Но ответ знаю наперед, даже не задумываясь. Не напрягая разум.
        - Наверное, да, - отвечаю после долгих раздумий.
        - Твои глаза говорят иначе.
        Вот мне всегда было интересно, что люди видят во взгляде? Ну, плаксивый он, покрасневший после тяжелых будней, сессии и эмоциональной опустошенности, голос изменил раскрас. Дальше что? Это всего лишь физические признаки. Никто в здравом уме не сможет понять, что со мной происходит. Никто не сможет поддержать, войти в положение, при этом не глядя на меня, как на местную шлюху.
        Никто…
        - Все в порядке, не переживай.
        Шон пытается протянуть руку, окутать мою ладонь теплом. Поделиться эмоциями. Тоской. Ведь в его светло-карих глазах, на которые я неотрывно смотрю, отображается именно она.
        В этот момент, когда наши пальцы все же соприкасаются, что-то меняется. Даже сквозь вязаные варежки ощущаю это. Притяжение. Или ностальгия по прошлому. Или та же тоска, окутавшая его радужку.
        Или я просто-напросто схожу с ума и снова ищу в темных глазах поволоку доминанства. Ту самую, которая присутствует в голосе незнакомца.
        - Я бы на месте твоего брата не простил себе это, - внезапно выдает парень, горько улыбаясь. Вот и закончилась внезапно наша магия, уступая место реальности.
        - Чего? - вылетает раньше, чем я задумываюсь о смысле вопроса.
        - Того, в какое положение поставил близкого человека. Тебе наверняка приходится много работать, чтобы оплатить лечение в больнице, к тому же об учебе нельзя забывать.
        - Ради Адама я пойду и не на такое.
        Этот разговор чем-то напоминал диалог с Эндрю, когда я сказала ему о дополнительном заработке и продажи дома. Словно меня пытаются отговорить помогать собственному брату. Бред, правда? Это же Адам. Это мой брат-близнец. Мой единственный родной человек, и Шон прекрасно знает мое отношение к нему. Почему я должна опустить руки и позволить ему умереть?
        - Ты же знаешь, что в любой момент можешь положиться на меня.
        Знаю, но не стану. Поздно уже, сама справилась.
        - Конечно.
        Черт! Мне показалось, или он это сказал слишком хрипло? Как незнакомец… Когда же это прекратится? Снова думаю о мужчине и снова сравниваю его со всеми подряд. Сначала доктор Коннор, затем мистер Салливан, а теперь и Шон. Он-то уж точно не причем, он ни за что бы не поступил так со мной! Никогда. Открылся бы сразу же. Вот почему? Почему мой разум проецирует на незнакомца всех мужчин в радиусе трех метров? Они ведь совершенно не похожи.
        Эндрю был прав. Пора покончить с этим. Пора перестать искать его.
        Только поздно, слишком поздно…
        Глава 22
        Сегодня больница практически пустует. По коридорам не расхаживает персонал, кроме дежурной части, да и само количество пациентов уменьшилось, хотя обычно в такие дни даже очереди возникают. Скорее всего, отсыпаются после празднования сочельника.
        Но мне легче, если честно. Адам в палате один, медсестер нет, а доктор Коннор, скорее всего, выходной. Хоть сегодня его присутствие не вызовет в голове множество вопросов, не позволю игре воображения издеваться надо мной. Хотя… Ладно, сегодня ни на кого из прохожих не примерила маску незнакомца, ведь голова целый день была занята другим. Братом.
        Вчера вечером приготовила в общежитии маленькую курочку в мамином фирменном соусе - индейка для нас двоих жирновата. Ему уже можно, узнавала недавно у доктора Коннора, а мне хочется отпраздновать рождество с единственным родным человеком.
        - С рождеством! - выкрикиваю, чуть ли не ввалившись в палату. Адам валяется на кровати, глядя в окно, даже голову не сразу поворачивает, но стоит нашим взглядам пересечься, тусклые голубые глаза светятся чуть ярче.
        - И тебя, детка.
        - Перестань меня так называть!
        Адам лишь улыбается в ответ полными губами, но ничего не говорит. Как раньше. На мгновение у меня даже возникает ощущение, что мы вернулись в беззаботные будни, когда ругались и мирились, как положено брату с сестрой, когда делили сладости пополам.
        И горе, свалившееся внезапно три года назад…
        - О, мамина фирменная индейка, да? - глаза брата загораются предвкушением.
        - Почти. Курица.
        - Давай сюда, - тянется руками к контейнеру, принюхивается, закрыв глаза, как в рекламе какой-нибудь вкусняшки по телеку, и кусает кусочек ароматной курицы.
        Наверное, впервые наблюдаю, как брат с удовольствием поедает пищу. Раньше ему становилось плохо, а без моей помощи он едва притрагивался к тарелке, теперь он с наслаждением пережевывает куриную ножку. Операция пошла на пользу, химия тоже. Осталось только отойти от последнего курса и вернуться в наш дом. Кстати, надо посмотреть, сколько он сейчас стоит и взять кредит, если потребуется больше средств.
        - О чем задумалась? - Адам тыкает локтем в бок, довольно улыбаясь.
        - Да так, ни о чем, - отмахиваюсь я. Потом расскажу, если надо будет. - Миссис Томпсон спрашивала о твоем состоянии.
        - И что хотела эта меркантильная тварь? - приподнятое настроение брата тут же улетучивается.
        - Адам! Перестань! Между прочим, она недавно деньги на лечение предложила.
        Правда, в тот момент, когда я уже заплатила за операцию и за реабилитацию после нее, после чего она отняла конверт, но об этом умалчиваю.
        - Да всем насрать, как я себя чувствую, даже Эндрю не приходит навестить.
        Черт! Зачем я завела этот разговор? Теперь настроение брата совсем в ноль уходит, да и мое тоже.
        - Если бы вы оба не были баранами, то пришли бы друг к другу и помирились! - смело заявляю, глядя в погрустневшие глаза брата. Поникшие. Он даже голову опустил, лишь бы на меня не смотреть, теребит одеяло в пальцах, словно нашел что-то интереснее нашего разговора.
        - Как видишь, я прийти не могу, а он…
        И тут он зависает. Снова. Не дает возможности, что между ними произошло. Или даже предположить. Раньше я долго пытала Эндрю о ссоре с братом, но потом оставила попытки. «Пусть сами решают», - подумала я тогда, но сейчас, глядя на поникшего Адама, лучше бы вмешалась в их отношения.
        - Я его подставил, очень сильно подставил, - начинает после затяжного молчания. - Вряд ли он меня простит.
        - Как подставил? - тут же вырывается вопрос.
        Брат снова медлит, мнет в руках край одеяла, но спустя доли секунды поднимает на голову и глядит на меня совершенно незнакомым взглядом. Темным. Грустным. Наполненным чувством вины.
        - К нему заявились за моим долгом до того, как меня доставили в больницу.
        В голове тут же возникает множество вопросов. За каким долгом? Почему именно к нашему другу, а не ко мне? До того, как Адам лег в больницу, я не знала о его задолженности, да и Эндрю молчал в тряпочку.
        - Почему он не сказал об этом?
        - Не знаю, - отвечает он поникшим голосом. - Но с того момента Эндрю сильно обиделся.
        Я бы тоже обиделась, если бы на меня перекинули долг. Обиделась, если бы мне ничего не сказали, а в квартиру вломились какие-то бугаи. Странно. Эндрю никогда не говорил о долге. Почему? Не знаю. Мысли о том, что они хотели меня уберечь - понятна как ясный день. И злила. Дико злила. Я и так погрязла во всем этом, могли бы и рассказать мне. Оба.
        Фак!
        - А ты чем думал? Зачем надо было в долги влезать? - не замечаю, как повышаю голос на брата.
        - Я не помню, понимаешь? - практически выкрикивает Адам, сжимая в руках одеяло. Взгляд без ресниц распахнут до предела, в глазах стоит злость, готовая вот-вот вырваться наружу и захватить меня в свой плен. Уже захватила. - Вспомнил только когда оказался здесь. Он пришел ко мне в тот день, когда я лег в больницу и больше не появлялся.
        - Он говорил, что не…
        - Приходил. Один раз пришел и больше я его не видел, - произносит чуть тише. - Я хуевый друг, хуевый брат. Я заслужил эту болезнь.
        - Не говори так, слышишь! - подсаживаюсь к единственному родному человеку, поднимаю ладонями облысевшую после химии голову и заглядываю в такие же родные и большие глаза, как у меня самой. Словно в зеркало души смотрю и пытаюсь вбить мысль нам обоим. - Ты ошибся, бывает. Главное, что больше ты не пойдешь по этому пути! Ты выпишешься из больницы, мы выкупим дом, заживем счастливо. Все будет, как раньше и…
        - Не будет, - прерывает мою речь. - Родителей не вернешь.
        - Мы научимся жить без них. Мы справимся, поверь.
        Вновь и вновь пытаюсь внедрить в голову брата то, во что сама не верю до сих пор. С чем не могу смириться. И от чего буду отходить еще долгие годы.
        - Ты всегда очень позитивно смотрела на мир. Мне этого иногда не хватает.
        Он улыбается. Так искренне и почти радостно. Горечь все еще присутствует на его лице. На моем, наверное, тоже. Адам первый притягивает меня и заключает в слабые объятья. В родные. Почти теплые. В которых позволяю себе расслабиться и услышать жизнь в грудной клетке брата.
        Сложно вновь переживать ужасные моменты за последние три года, сложно вспоминать, как я одна тянула нашу семью, как пыталась достучаться до Адама, когда узнала, где он пропадал все это время и чем занимался вместо того, чтобы посещать пары и отрабатывать смены в местной кофейне.
        Нам было тяжело, но мы справлялись, пока не позвонили из больницы с неутешительным диагнозом. И после этого я осознала важную вещь. Все это время я боролась одна. За сознание брата, за его лечение, за его жизнь. Без чьей-то помощи. Чего стоила одна операция Адама.
        Много чего…
        И теперь именно мне нужно поставить его на верный путь, указать дорогу и не дать ему пойти по кривой.
        - У тебя все хорошо? Как прошел сочельник? - брат возвращает меня с небес на землю, заглядывая внимательно в глаза. Как в далеком прошлом, когда я не умела ему врать и всегда говорила правду. Когда же я научилась уходить от ответа и обманывать его?
        - Как всегда. На могилу родителей сходила, встретила Шона. Он, кстати, тоже о тебе спрашивал и…
        Замолкаю. Внезапно. Вспоминая вчерашний день, вчерашние события. По минутам. Секундам. Я бы вдалась в подробности, если бы не напряженное лицо брата, которое я едва улавливаю в ходе беседы.
        - О чем он спрашивал? - строго интересуется Адам.
        - О твоем самочувствии, о нашей жизни. Недавно в Лондон вернулся, правда, я не спрашивала зачем.
        Умалчиваю о том, что мужчина назвал брата неправильным. Ему это знать не обязательно.
        - Часто с ним встречалась? - напряжение так же не уходит из его голоса.
        - Нет, а что?
        - Больше не пересекайся с ним.
        - Почему?
        - Просто не пересекайся. Не хочу, чтобы ты снова ныла в подушку после вашего расставания, - горько усмехается он.
        Адам прав. Ничего хорошего. Если честно, не совсем понимаю его просьбу, но забиваю на это. Ведь есть дела поважнее человека из прошлого.
        - А по поводу Эндрю, - вспоминаю главную тему разговора, - позвони ему сам. Думаю, он простит тебя.
        - Почему ты так уверена?
        Потому что вы два барана, которым просто надо поговорить друг с другом и объясниться, но вслух произношу другое:
        - А по поводу Эндрю, - вспоминаю главную тему разговора, - позвони ему сам. Думаю, он простит тебя.
        - Почему ты так уверена?
        Потому что вы два барана, которым просто надо поговорить друг с другом и объясниться, но вслух произношу другое:
        - Потому что я видела, как он за тебя волновался во время операции.
        Лишний раз убеждаюсь, что они даже сейчас остаются друзьями. Сквозь ориентацию, обиды и прочую ерунду, которую подкинула обоим жизнь. Потому что глаза брата моментально загораются надеждой где-то в глубине души.
        Сижу в больнице долго, пока дежурная медсестра не выпроводила на улицу. Оставляю Адаму ароматную курицу. Ничего, дома еще сделаю, свободного времени теперь много. Может, чуть позже заскочу к Эндрю на смену, подготовлю почву для разговора с братом, или же в комнате поваляюсь. Может, на вечеринку к ребятам пойти? Хотя нет, это перебор.
        Но все эти мысли отходят на второй план, когда во входящих звонках высвечивается знакомое имя.
        - О, Ло, как раз до тебя дозвонилась! - лепечет Мелани возмущенным голосом. - Где твоя девчонка?
        Какая девчонка? О ком она? Ах да, я же отправляла к ней Элис на работу. Ей не особо понравилась перспектива оказаться на моем месте, но все же предложение подруга приняла.
        - Я к тебе ее послала, а что?
        - Так не ее! Работала неделю, а теперь пропала! Второй день найти не можем, на звонки не отвечает. Не знаешь, где твоя Элис?
        Вопрос застает врасплох. Мы давно не созванивались и не списывались с подругой, да и она любит временами пропадать из сети.
        - Сейчас выясню.
        И только хочу набрать Элис, как тут приходит сообщение поважнее.
        «В моей студии через полчаса».
        Глава 23
        - Как же вы вовремя, чертов незнакомец! - говорю про себя, замечая краем глаза, как прохожие оборачиваются в мою сторону. Плевать. И вообще не нравится, не смотрите!
        Откладываю звонок Элис на потом, но оставляю сообщение на автоответчике. Хотя бы так. После встречи разберусь. Все же она сможет подождать, а вот незнакомец - нет. Накажет еще меня за неподчинение. Хорошо, что до его квартиры ехать недалеко - уложусь в полчаса.
        Интересно, что ждет меня сегодня? Раздевания, мастурбация или полноценный секс? Не знаю. В этот раз предвкушение буквально съедает меня с потрохами, а неизвестность заставляет сердце трепетно стучать в грудной клетке. Только зря. Эти чувства надо подавить. Отчиститься от них. Сжечь. Делаю себе только хуже. Для него я останусь лишь игрушкой, а он…
        Он может забраться глубоко в душу и не выйти оттуда даже через сотни лет.
        Все проходит в той же последовательности, что и прежде. Забираю ключ у консьержа, поднимаюсь на тридцатый этаж и захожу в квартиру. Такая же темная, занавешенная, как и раньше, но в этот раз осмеливаюсь подойти к окнам и распахнуть шторы в разные стороны. Чтобы стало светлее, даже небольшая елочка на кофейном столике выделяется. Специально к моему приходу готовился, или все же живет здесь?
        «На кровати лежит платье. Надень его без нижнего белья и завяжи глаза повязкой. Жди меня».
        Прохожу к огромной двуспальной кровати, на которой я извивалась перед камерой для незнакомца. На которой кончала для него. Сейчас она застелена красным шелковым бельем, где и обнаруживаю чехол с платьем. Красивое, блестящее, чисто черного цвета. На кровати и правда лежит платье красивого черного цвета. На мне, наверное, будет хорошо сидеть, только…
        Глядя в отражение зеркала, чувствую себя грязной шлюхой. Платье слишком короткое, вырез сердечком слишком глубокий, да и чувствую в нем себя не очень комфортно, но, вопреки желаю стянуть его, завязываю глаза черной шелковой повязкой и жду своего незнакомца. Нет, не своего, просто незнакомца.
        Шум открывающейся двери слышу не сразу, только через десять минут после того, как погружаю себя в кромешную тьму. Тихие шаги раздаются все громче и громче, будто набатом в голове. Легкое волнение подкатывает к горлу и застилает его тугим комом, а дыхание… Нет, с ним все в порядке, просто чуть больше кислорода требуется на данный момент. Наверное.
        Шаг. Вдох. Шаг. Выход.
        Впитываю в себя аромат мяты и чего-то еще. Истинно мужского. Вкусного. Неповторимого. Что будет ассоциироваться лишь с ним.
        - Ты великолепна, Донателла, - произносит официальным тоном, взяв меня за руку. На мягкую кожу опускается незаметный поцелуй. Боже, какой вы галантный. Это твоя новая роль, или ты показываешь свое истинное лицо?
        - Не могу сказать того же, - вырывается из уст ненароком, после чего моментально закрываю губы ладонью, не окутанной теплом мужской руки.
        - Язвительность тебе не идет.
        Как он это понимает, если часть моего лица скрыта под повязкой? Однако этот вопрос остается невысказанным, как и мой ответ ему.
        Теплая ладонь, согревающая до этого мою руку, опасно перемещается к горлу. Она не сжимает его, но кислород в легкие поступает меньше. Он словно пытается контролировать дозу. Дозу кислорода в моем организме.
        Замираю. Цепенею. Сама задерживаю дыхание. Невольно. Неосознанно. Не могу и слова вставить, находясь на волоске от решения этого мужчины. И даже когда его ладонь медленно поднимается к лицу и нежно поглаживает щеку, не могу выдохнуть задержавшийся воздух в легких.
        - Не открывай свой ротик без надобности, - объясняет он вкрадчиво, очерчивая большим пальцем нижнюю губу. - А теперь ложись, нас ждет чудесная встреча.
        Мужчина подталкивает меня к кровати и помогает расположиться на ней спиной, а затем…
        Правая рука оказывается в плену его сильных рук и чего-то такого же мягкого, как моя повязка, затем левая. Он что, меня связал? Судя по тому, что я не могу больше двигать руками, то да.
        Черт! А если он оставит меня так? Если уйдет и забудет? Я же полностью уязвима. Беззащитна. Да, он не зафиксировал ноги, но это не значит, что я не смогу отбиться в случае… В каком? В том, что обозначены контрактом? Где я не имею права голоса и должна отработать положенные тридцать тысяч фунтов, так? Вот черт!
        - Не брыкайся, ничего страшного не случится.
        - Что ты со мной сделаешь?
        - Скоро узнаешь, - хриплым голосом произносит мужчина и… уходит прочь.
        Его шаги набатом проносятся в голове, заставляя тело взволнованно дрогнуть. Снова. Будто предупреждают о чем-то страшном. Неизбежном. Но через пару секунд они вновь появляются вместе с шуршанием бумажного пакета.
        - Нам нужно подкрепиться. Будешь индейку?
        От одного упоминания о еде начинают слюнки течь, и урчать желудок. Не слишком шумно? Слишком. Смеется после арии желудка о пище богов, но недолго. И чего я не перехватила по пути какой-нибудь бургер? В больнице я оставила Адаму всю курицу, ни одного куска не съела. Зря. Улавливаю аромат прожаренной индейки, буквально чувствую его на языке.
        - Открой рот, - насмешливый тон уходит прочь, уступив место серьезности.
        Выполняю его приказ, и через пару секунд отнимаю зубами кусочек ароматного мяса. Вкусного. Таящего во рту. Боже! Как давно я не ела вкусную индейку, со времен прошлой счастливой жизни. Похожа на мамину. По ее рецепту со специальным соусом. Но лишь похоже, будто кто-то старался ей подражать.
        - Вкусно?
        - Да, - отвечаю, едва прожевав кусок.
        - Тогда тебе понравится десерт.
        Вновь раздается шуршание бумажного пакета, но недолго, пока я переключаюсь на жаркое дыхание возле лица, обволакивающее кожу вокруг. На его запах. На действия, которые ожидают меня. Однако мужчина ничего не предпринимает, замирает около меня, оставляя свое мятное, почти неповторимое дыхание на губах.
        - Ты очень красива, Донателла, - вновь обводит нижнюю губу пальцем, но, когда он убирает теплую подушечку, ощущаю на ней что-то липкое и чуть теплое. - Будет трудно отпустить тебя после окончания контракта.
        Незнакомец не дает вставить слово, не позволяет высказаться. Его губы почти моментально накрывают мои, язык обводит нижнюю губу, слизывая липкость с нее и тут же сплетается с моим. Теперь он пахнет медом. Сладким. Цветочным. Напряженные ладони мягко обводят мои выпуклости, ласкают их по неизвестной мне методике. Это так… так…
        Боже! Для меня это был как маленький оргазм. Такой же мятно-сладкий, как вкус его губ, такой же головокружительный и неожиданный. Меня не пугают эти ощущения, как раньше, сама тянусь за ними, как за чем-то притягательным и неизвестным. За опасным и экстремальным. Как бабочка на огонь.
        И эти мысли снова не запугивают меня…
        - Сладкая, - отстраняется от губ. От меня.
        Холод моментально накрывает тело легкой вуалью, пока мужчина вновь роется в пакете в поисках чего-то очень важного. Черт! А мне так нужны его губы, так нужно его тепло. Его поглаживания. Зачем он отошел от меня? Вернись. Пожалуйста, вернись.
        - Ну что, готова к игре, Донателла? - спрашивает строго.
        - Да.
        - Тебе понравится.
        Его руки касаются моего тела, но не для того, чтобы обвести их, как во время поцелуя, а чтобы стянуть вверх платья с груди к талии. Только зачем? Проще было бы снять. Наверное. Или же…
        Ох, мамочки!
        Обнаженной груди касается что-то очень холодное и текучее, похожее на кубик льда. Он обводит набухшую плоть, устремляет прохладу вниз, к пупку, затем убирает, заменяя лед горячим языком. Он движется по тому же маршруту, но более мягко, создавая контраст между холодом и жаром.
        - Ах…
        Меня будто внезапно током ударили! Так внезапно и ощутимо. И так возбуждающе. Не могу сдержаться. Тело само поддается его ласкам, подставляется, лишь бы его язык обвел все чувствительные точки на теле, все эрогенные зоны, заставляющие низ живота налиться приятной тяжестью и… гореть.
        - Оказывается, тебя легко возбудить.
        Наружу снова рвутся стоны. Их сложно остановить, сложно управлять. Эмоции не поддаются контролю, возбуждение берет верх над разумом и чувствами. Над всем, что я так ценю и о чем думала долгие дни.
        - Кончишь, если я сделаю вот так?
        Его рука резко задирает платье с попы, а вторая касается куском льда между ног. Оковы резко натягиваются сдавливает руки, а тело выгибается в спине. Боже! Боже мой!
        - Что ты… со мной… делаешь? - еле вырывается с уст.
        - Подчиняю, - тут же следует ответ. - Ты очень сладкая.
        Недолго слышу звук наливающейся воды в чашку, а затем меня касается горячий язык. Проводит сначала медленно от входа до самого клитора, потом смыкается губами на моей жаркой плоти.
        - Я могу довести тебя до грани и не позволить кончить.
        - Нет!
        - Нет? Тогда не сдерживайся, Донателла.
        Горячий язык вернулся к клитору и теперь…
        - Да! Да! Да!
        Он бьет меня по плоти. Часто. Быстро. Уже без льда, который бы сейчас моментально растаял, стоило коснуться им разгоряченной кожи. К языку присоединяются пальцы. Врываются в меня слишком резко и двигаются так, словно пытаются выжить из меня оргазм. Мощный и сногсшибательный. И у них получается. Практически сразу.
        - Молодец, - оставляет легкий поцелуй на внутренней стороне бедра и отодвигается от меня. Снова.
        И в этот раз надолго не задерживается, обрушившись на меня своим телом и ворвавшись резким толчком внутрь. Поднимает мои ноги к себе на плечи и двигается слишком быстро. Возбуждение вновь накатывает на меня, будто только что оргазм получил кто-то другой, чуткие пальцы гладят сначала кожу на внутренней стороне бедра, затем спускаются к попе, огибая тело, останавливаются на чувствительных сосках. Сжимает их пальцами, ласкает, не останавливая бешеные толчки.
        Позволяя моим стонам вырваться наружу…
        - Хорошая девочка.
        Мужчина резко выходит, переворачивает меня на живот, неудобно скрещивая завязанные руки, и снова входит, поставив на колени. Моя любимая поза. Так его толчки чувствуются гораздо лучше, его руки позволяют творить со мной все что угодно. Именно в этом положении ощущаю себя такой беззащитной и открытой для него.
        Как бы это не звучало странно и пугающе, меня это ужасно заводит…
        - Кончай! - звучит приказ.
        Пальцы впиваются в мои бедра, насаживают меня на его половой орган. Сильнее. Мощнее. Быстрее. Задевая внутри меня чувствительные точки. И заставляя удовольствие вырваться наружу громким криком.
        Незнакомец присоединяется ко мне спустя пару минут, излившись громким рыком в защиту. И буквально сваливается на меня. Все тело горит. Пылает. После его пальцев на коже ощущаются ожоги. Может, просто кажется. Скорее всего, вместо ни увижу в отражении зеркала новую порцию синяков. На груди, на попе, бедрах. Главное, не на шее.
        Лежит сверху, облокачиваясь о кровать, дышит к открытую шею, оставляя за собой непрошенные мурашки. Одной рукой гладит бедро. Успокаивающе. Ласково. Мы так близки сейчас. В эту минуту. В этот момент. Сердце продолжает бешено отбивать в груди быстрые удары, когда его резкое дыхание опускается на кожу. Оно уже не такое частое, более-менее размеренное, в отличие от моего.
        Мы никогда не были так долго рядом. Вместе. Прикасаясь друг к другу больше пяти минут. Обычно он сразу покидал меня, окутывая меня в прохладу и непонимание. Сначала позволял смириться со своей участью, затем анализировать эмоции во время нашей близости, а теперь…
        Поднимается с меня и распутывает запястья, освобождая их от сильны оков. Черт, а это больно. Завтра наверняка синяки появятся.
        - Можешь отдохнуть, - начинает он. Тело моментально напрягается. - Сними повязку через десять минут после…
        - Не уходи!
        А теперь пугает тем, что я вот-вот могу лишиться этого единения…
        - Пожалуйста, не сейчас, - вновь срывается неосознанно.
        Воздух вокруг будто накаляется, время останавливается. Мы замираем. Оба. В тех же позициях, что и были до этого. Черт! Зачем я это сказала? Ведь не имею никакого права. Я - наемная любовница по вызову, а он - хозяин моего тела. Тот, кто распоряжается мной, моим временем, графиком, возбуждением. И жизнью…
        От этого станет только хуже. От поганой невзаимности. Нужно вспомнить, зачем я пошла на это, зачем опустилась до этих встреч. И, кажется, наши игры зашли слишком далеко. Для меня.
        - Ты не снимешь повязку, - строго проговаривает он, как родитель. И я готова пойти на этот шаг. Не могу объяснить почему, и не хочу. Так надо. Ради этих коротких мгновений. Ради них.
        - Не сниму.
        - Тогда засыпай.
        Снова ощущаю тепло возле себя. Его руки мягко переворачивают меня на бок, а сам мужчина укладывается позади меня, прижав тесно к себе. Попой уже не чувствую его эрекцию, но вместо нее в спине импульсами передаются сильные удары с широкой, крепкой груди. Они успокаивают. Умиротворяют. Будто так и должно быть. Так надо. Необходимо.
        Будто без этого моя жизнь превратиться в прах…
        С этими мыслями погружаюсь в царство Морфея, ощущая на своей груди сильные руки.
        Глава 24
        - Лолита… - хрипло звучит в привычной тишине.
        Этот голос. Завораживающий. Такой родной, близкий. Желанный. Который я не слышала много месяцев. Лет. Только он называл меня так. Ласково, выговаривая каждую букву Л так мягко, будто смаковал мое имя. И этот тембр, эти нежные нотки его голоса заставляли меня улыбаться, порой даже умиляться, когда медовые глаза влюбленно смотрели на меня, а теплая ладонь аккуратно поглаживала щеку.
        Когда-то мы были счастливы. Когда-то делили будни и выходные, горе и радость, чувства и плескающиеся в душе друг к другу. Первые и единственные.
        И сейчас они снова вырываются наружу, спустя столько лет.
        Мы обнажены. Полностью. И телом, и душой. Его лицо почти скрыто за длинной челкой. Наверное, в Будапеште отрастил, но это сейчас совсем не важно. Нутром ощущаю, как его глаза лихорадочно осматривают меня. Желанно. Даже спустя столько времени, когда чувства, казалось, остыли. Между нами осталась та страсть, которую мы разделяли друг с другом днями и ночами.
        - Как же я скучал…
        И я… Так скучала, что сейчас, в эту самую секунду схожу с ума от твоих прикосновений, от влажных поцелуев, от которых когда-то кружилась голова, только…
        Что-то не так. Между нашими телами словно постелили прозрачную пленку, не дающую полностью погрузиться во влечение друг к другу. Поцелуи не такие головокружительные, ладони гладят не так возбуждающе. Они не оставляют за собой горящих дорожек, трепета, предвкушения. Ничего, что могло бы зажечь огонь между нами. Только воспоминания не дают градусу желания опуститься до минимума.
        - Донателла, - шепчет он совершенно другим голосом. Низким. Грубым. До боли знакомым. - Кончи для меня.
        Его пальцы моментально оказываются на моей промежности. Давят на нее, касаются чувствительных точек. Заставляют подчиниться его приказу. Приказу совершенно другого человека, который возникает передо мной. С темными омутами в глазах, волосами цвета вороньего крыла и гладкой смуглой кожей. Это уже не мой Шон, с которым я провела счастливый год, не близкие друзья и даже не парень с параллельной группы, который мне когда-то нравился.
        Это он. Салливан.
        И я готова поддаться его просьбе и выгнуться для него, чтобы достигнуть вершины наслаждения.
        - Боже мой! - с губ слетает крик, заглушающий все вокруг.
        Жарко. Слишком душно. Нечем дышать. Пытаюсь впустить в легкие кислород, но он отказывается проходить через преграду в горле. Боже! Что это было?
        Вскакиваю с кровати слишком резко, голова начинает кружиться. Это ощущается даже с закрытыми глазами. Так, а почему я не могу их открыть? Только не говорите, что я внезапно ослепла за ночь?
        И тут на меня внезапно наваливаются воспоминания вчерашней встречи с незнакомцем. Жарких ласк, своеобразного ужина, перетекшего в совместную ночь. И моя просьба. Глупая. Сказанная словами наивной девчонки. Но сейчас не время об этом думать. В голове все еще крутиться сон и сейчас создается ощущение, что меня осматривают его практически черные глаза, готовые поглотить меня своей темнотой.
        Где Салливан? Он ли это? Если он, то…
        - Не снимай, - тут же раздается строгий голос, когда мои пальцы касаются привычной повязки на лице.
        - Не снимай, - тут же раздается строгий голос, когда мои пальцы касаются привычной повязки на лице.
        - Мне нужно в ванную.
        Голос дрожит, но я не пытаюсь его замаскировать. Плевать.
        - Я помогу дойти, там снимешь.
        Мужчина придерживает меня, пока голова полностью не перестает кружиться, ведет меня за талию до нужного помещения, а затем произносит:
        - Когда закончишь свои дела, надень повязку и позови меня. Дверь будет заперта, не пугайся, это мера предосторожности.
        - Я хочу тебя уви…
        - Я приготовлю завтрак, - и закрывает дверь со своей стороны. Вот я и упустила свой шанс, а ведь могла разоблачить незнакомца и наконец-то узнать, кто кроется по ту сторону черной материи. Слабая. Слишком слабая и наивная для этого.
        Снова думаю о нем. Снова мне видится Салливан. Снова передо мной его лицо, его глаза, волосы, прикосновения. Голос, вынуждающий пойти наповоду. Он и правда похож на голос незнакомца, но все же отличия имеются. Черт! Этот странный сон вкупе с воспоминаниями вчерашнего вечера до ужаса пугают. Слишком сильно, чтобы радоваться присутствию незнакомца и проигнорировать его образ. Образ того, кто скрывается от меня даже сейчас.
        В отражении на меня глядят перепуганные голубые глаза. Уже не такие яркие, как обычно вижу их перед зеркалом, но и не совсем бледные, как у Адама. Что-то среднее. И этот факт ни черта не успокаивает.
        Почему мне страшно? Почему раньше мысль о том, что незнакомец и есть Адриан Салливан меня не пугала, а сейчас я дрожу, как осиновый лист в дождливую осень и боюсь выйти из помещения? Это всего лишь сон. Не кошмарный, но и не радостный. Ответ прост. Потому что чувствую себя уязвимой. Зависимой от неизвестного мне человека. Подпускаю его слишком близко к себе. К своим чувствам, к эмоциям, к сердцу. А он слишком легко поддается, будто ждал этого долгое время.
        Пытаюсь освежиться под упругими струями душа, привести тело и разум в норму, однако удается это не сразу. Точнее не полностью. Не могу ни на чем сосредоточиться. Ни на предстоящей встрече с незнакомцем, ни в дорогом интерьере ванной комнаты, в которую никогда не заходила до этого, ни в мелочах в виде женского геля для душа и шампуня, которыми воспользовалась на автомате. Потому что они были такими же, какими пользуюсь сама. Даже мужские часы на тумбе возле раковины меня не смутили. Его, наверное.
        - Я готова, - надеваю повязку и стучу два раза по деревянной поверхности, глубоко вдохнув воздух в легкие и спокойно выдохнув его.
        Шаги слышу практически сразу же после зова. Передо мной открывается дверь, впуская прохладный после влажного помещения воздух, моей руки касается широкая ладонь и тянет меня вперед. Ступаю неуверенно, медленно, будто боюсь наткнуться на невидимый камень. Его рука успокаивающе поглаживает мою ладонь, но это почти не спасает - я все еще поглощена осадком после сна.
        - Что будешь есть: омлет или панкейки? - спрашивает, когда усаживает меня на стул.
        - Что будешь есть: омлет или панкейки? - спрашивает, когда усаживает меня на стул.
        - Чай.
        - И все?
        Готова поспорить, он иронично выгибает сейчас бровь, но я загоняю ненужные мысли куда подальше. Ни к чему они.
        - Пока да.
        - Тогда держи, - слышу, как кружку наполняют чаем и двигают ко мне, после чего теплые пальцы снова касаются моих и дают нащупать посудину. Теплую. Согревающую. Физически, но не морально. - Справа от тебя лежат панкейки на тот случай, если проголодаешься.
        - Ты случайно не пытаешься меня отравить?
        Как иронично. Второй день подряд из меня прет это дурацкое чувство вседозволенности. Начинаю забывать, зачем я здесь и что от меня хотят, но в голову почему-то лезут предупреждения Эндрю. Самые первые, когда он говорил о расчленении по завершении контракта.
        На кухне внезапно раздается громкий мужской смех, вызывающий непроизвольные мурашки. Только от чего именно: от страха или от…?
        - Нам еще несколько недель работать вместе, так что рано тебя травить, - с придыханием отвечает мужчина. Наверное, впервые слышу столь довольные нотки в его голосе. Не строгие, не стальные, но такие же хриплые.
        - Я думала, что ты убьешь меня, как только перестану удовлетворять твои потребности.
        - Если не прекратишь разговаривать таким тоном, возможно, применю твои слова на деле.
        В этот момент чуть ли не давлюсь чаем. Эй! Ты обещал, что со мной все будет хорошо! Не надо тут воплощать свои тайные желания по моему уничтожению в явь! Нет!
        Не выдержу больше этого эмоционального напряжения. Этой неизвестности. Запретности. Чувствую себя запертой внутри себя, уязвимой, чересчур напряженной. После сна или от текущей ситуации в целом? Не знаю. Однако с губ быстро и неосознанно срывается вопрос:
        - Как ты нашел меня? В самый первый раз?
        - На сайте, я уже говорил, - отвечает спокойно, но я ощущаю нотки легкого напряжения в низких частотах его голоса.
        - Почему ты так много знаешь обо мне? Кто ты такой? Ты не просто прохожий, так?
        - Мы уже несколько недель спим, конечно, не просто прохожий.
        Почему он так спокоен? Какого хрена? Почему я в это время напряжена?
        - Скажи, кто ты! Скажи немедленно! - вскакиваю со своего места, упираясь о стол руками.
        - Успокойся, - сталь его голоса заставляет замереть на месте. - Прекрати истерику и завтракай.
        - Не могу я спокойно завтракать! Не могу!
        Боже… За что мне это? Когда наши отношения закончатся? Когда я смогу освободиться от этого дурацкого напряжения? Когда вздохну спокойно? Полной грудью, не чувствуя преград…
        Когда?
        Не понимаю, в какой момент повязка на глазах начинает намокать, в какой момент грудь сдавливают спазмы, и когда тело охватывает тепло. Не вынужденное, а теплое. Настолько ощутимое, что мне хочется прижаться в ответ к живой батарее, поглаживающей меня по голове большой ладонью.
        Мы молчим. Не говорим друг другу ни слова. Это и не требуется - я успокаиваюсь в его сильных руках. Быстро как-то. Его объятья действуют на меня как-то странно. Умиротворяюще, что ли. Не пытаюсь даже вникнуть в происходящее, в то, что лапы монстра способны утешить и превратиться из тирана в близкого человека. По-настоящему близкого. Что-то похожее я ощущала только с одним человеком. С бывшим.
        - Я навел справки. Мне интересно, с кем имею дело, - отвечает после затяжного молчания.
        - То есть ты знаешь мое настоящее имя?
        Вновь тишина накрывает нас вуалью… я бы сказала спокойствия, только между нами снова все натягивается, напрягается. Или это только со мной происходит?
        - Да.
        - А о моей личной жизни? О том, что…
        - Что у тебя был один единственный партнер за всю жизнь? Да. Что ты легко возбуждаешься? Да. Что ты упорна и пойдешь на все ради близкого человека? Да. Я все это знаю.
        - И даже то, что я не могла оторвать глаз от своего преподавателя во время первой лекции?
        - Да, - отвечает после нескольких секунд раздумий.
        О, черт! Он что, следил за мной? Выучил мою жизнь наизусть? Мои привычки, повадки, друзей, проблемы, к которым пыталась найти решения долгие месяцы? Что он еще обо мне знает? Вкусовые предпочтения? Любимые фильмы? Музыку? Или только сексуальные подробности выяснял?
        Черт!
        Даже сейчас, все еще находясь в его руках и впитывая древесный запах с нотками мяты, я не могу отпустить его. Не могу и все тут. И это очень сильно пугает. Бесит. Да что угодно делает, но ни черта не радует мою истерзанную душеньку.
        И да, я злюсь! Дико злюсь. На себя, на свою реакцию, на мужчину, стоящего ко мне вплотную. А я хочу его увидеть. Хочу. Как бы ни отрицала и не искала оправданий, как бы не уставала.
        - Ты слишком хорошо меня знаешь, как мой лучший друг.
        - Я разве не близкий?
        - Вряд ли. Ты скрываешься от меня.
        В темноте хоть и ничего не видно, но остальные чувства обостряются в разы. Слух охватывает скрежет стула о кафельную поверхность, кожа чувствует тепло на своих руках, на лице. Он гладит меня. Нежно. Трепетно. Как маленького ребенка, которого только что лишил желанного подарка на рождество. Затем лишает меня тепла своего тела и снова дарит его, когда оказываюсь у него на руках.
        Утыкаюсь в крепкую шею с напряженными венами, чувствую, как одна из них пульсирует под моими губами. Я ни разу не касалась ее, ни разу не ласкала его тело, не изучала, как было с тем же Шоном. Не дали такой возможности. А сейчас я будто получила разрешение, чтобы обнять этого красиво сложенного мужчину, зарыться пальцами в достаточно длинные для мужчины волосы, и втянуть в себя аромат, который одурманил голову еще с… нет, не с первой встречи. Порабощение происходило постепенно. С каждой встречей все сильнее.
        Или мне снова кажется?
        - Если хочешь, могу рассказать о себе, - внезапно выпаливает он.
        - Если хочешь, могу рассказать о себе, - внезапно выпаливает он, заставив сердце забиться в бешеном темпе от радости.
        - Правда? И я могу спросить, что угодно?
        - Да, - выдыхает положительный ответ мне на ухо.
        - Как тебя зовут? - тут же выпаливаю первое, что приходит в голову. Первое и самое неверное.
        - Ну, не настолько подробно.
        - Почему?
        - Не хочу портить наши отношения.
        Наши отношения? А они существуют или это просто иллюзия? Видимость? Мечты, которым не суждено сбыться?
        Обидно. Ведь он знает обо мне все, а мне даже имени неизвестно, не говоря уже о внешности, и о внутренних качествах. Зачем это мне, если через несколько дней наш договор будет расторгнут, и мы разойдемся по разные стороны баррикад? Потому что так надо. Я хочу узнать этого мужчину. Хочу быть ближе к нему. И плевать, если я провалюсь в бездну сразу же, как сниму маску, плевать, что его мужская сущность проникнет глубоко в душу.
        - Ты же оставил себе панкейки? Их ты любишь больше? - разрываю тишину между нами.
        - Ну…
        - Ты обещал ответить честно.
        Его пальцы поглаживают тыльную сторону ладони, раздается смешок. Хриплый, совсем недолгий. А я вслушиваюсь. Жду, когда он снова засмеется, но вместо этого отвечает:
        - Да, люблю. А ты?
        - Думала, ты знаешь мои вкусы, - отвечаю немного неуверенно. Ведь мне нравятся больше панкейки, нежели омлет. Видимо, он не все обо мне знает.
        - Следующий вопрос.
        - Ты настолько богат, что просто так позволил выкинуть тридцать тысяч на меня?
        - Ты нуждалась в деньгах, поэтому вряд ли они ушли на ветер, неправда ли?
        Строгий тон приводит в чувства, будто я захожу на чужую территорию. Туда, где мне нет места. Где не ждали и не планировали впускать. Но я не то имела в виду. Совсем не то.
        - Я хотела спросить, чем ты зарабатываешь на жизнь и…
        - У меня свой бизнес, - отвечает, не дав мне закончить вопрос.
        - Какая-нибудь большая империя? Предприятие? Или, может, ты из королевской семьи? - любопытство сквозит в голосе.
        Я тут же слышу сквозящий легкий смех, опускающийся на открытые участки шеи, не защищенные одеждой от этого мужчины. В его веселье не чувствуется насмешки, скорее умиление. Сложно сказать, когда не видишь эмоций на лице.
        - Нет, я не из королевской семьи, но достаточно богат, чтобы позволить себе многое.
        - Классные часы, кстати.
        Теперь я слегка улыбаюсь, а он вновь заливается мелодичным смехом. Красивым, но коротким. Вот вы слышали когда-нибудь красивый смех? Знали о таком понятии в принципе? Лично я нет.
        - Что-то еще хочешь узнать?
        Хочу. Но стоит ли спрашивать? Хотя он сказал, что может рассказать о себе все, что угодно. Надо воспользоваться случаем, пока не закрылся от меня. Снова.
        - Что тебе нравится в женщинах?
        - Что тебе нравится в женщинах? - выдаю вопрос скороговоркой. Интересно, он понял, что я вообще сказала?
        - Даже так? Дай-ка подумать.
        Да, понял и еще как, но сейчас меня интересует другое. Представляю, как в этот момент мужчина поглаживает правой рукой подбородок, почесывая легкую щетину, как задумчиво смотрит на стеклянный стол, за которым мы сидим, как прищуриваются глаза, которые когда-то прожигали мое тело похотливым взглядом. А затем четко произносит:
        - Честность. Преданность. Душевность.
        - Душевность? - недоумеваю от сказанных слов. Удивительно, как это качество привлекает мужчину, требующего от меня оргазмы один за другим.
        - Ты же хотела знать, что мне нравится в женщинах, я ответил.
        - А внешность?
        - Если речь идет о серьезных отношениях, то это второстепенно.
        - А я? - стараюсь говорить уверенно, не выдавать волнение в голосе и важность этого вопроса, но голос все же дрожит. Слегка. И руки трясутся, словно мне приговор выносят. Пожизненный. - Я тебе нравлюсь?
        - Как любовница, ты меня вполне устраиваешь.
        - А как человек?
        Он снова замолкает. Не отвечает. Я все жду, когда он произнесет хоть что-то, надеясь в глубине души, что не все потеряно. Возможно, наш разговор расставит все по своим местам, а я наконец-то пойму, почему в голове все время сидит его образ. Почему вспоминаю его каждую чертову минуту, почему жду наши встречи, хоть и не признаюсь в этом. Может, это взаимно? Может, между нами… любовь?
        Незнакомец тяжело вздыхает. Крепкая рука, покоящаяся на талии, чуть сильнее прижимает меня на пару мгновений, а затем отстраняется, заставив встать с его колен. Мужчина поднимается с места, шуршит бумажками, словно что-то ищет в заваленной вещами сумке. Договор? Он готов его отдать прямо сейчас? Только не это! Я не готова расстаться с ним так быстро. Мне нужно свыкнуться с этой мыслью.
        С тем, что больше никогда не почувствую его рядом с собой…
        Ощущаю возле себя глубокие порывы воздуха. Мятного. А затем легкое прикосновение к ладони, проводящее импульсы по телу. Однако энергетическая цепь быстро размыкается.
        - Не забывай о наших отношениях, Донателла. Сегодня я пошел навстречу, в следующий раз этого не будет, - произносит он строго, отдаляясь от меня и оставляя после себя ощутимую прохладу. - Сними повязку через пять минут.
        Моментально раздается стук двери, который эхом откликается в голове. Словно решетку закрыли перед лицом. Словно мне дали пожизненное заключение и обещали долгое и одинокое времяпрепровождение.
        И сейчас создается впечатление, что именно так произошло на самом деле, но не в буквальном смысле, а в моральном.
        Быстро снимаю повязку, как он велел, не сразу привыкая к солнечному свету, льющемуся из окна. Только после этого гляжу на стол в поисках контракта. Однако его нет. Ни его, ни какого-то иного документа, кроме записки в коридоре…
        «Забудь…»
        Глава 25
        - Элис, куда ты пропала? - кричу в трубку, как только раздается напряженное «Алло».
        - О, Ло, это ты! Я испугалась, номер незнакомый.
        Странно. Я номер телефона не меняла. Может, она не удосужилась записать за все время нашего знакомства?
        - Тебя Мел ищет уже который день. Где ты пропадаешь?
        Она молчит. Слышу ее дыхание в трубке. Напряженное. Вдох-выход, вдох-выдох. По ним можно считать время.
        - Я уехала к родителям в пригород.
        Ого! Вот это новости!
        - А нам почему не сказала?
        - Я позвонила Мелани вчера, она ругалась на меня, но вошла в положение, перечислила те крохи, что я заработала в ресторане.
        Уже радует. Странно, что она мне не сообщила, что дозвонилась до Элис. Хотя вчера я вряд ли бы услышала ее звонок после той ночи и ужасного утра после.
        - Знаешь, Ло, спасибо тебе, - разрывает мои мысли Элис.
        - За что?
        - Ты помогла мне в трудную минуту, поддержала. Если тебе потребуется хоть какая-то помощь - только крикни. Я обязательно приду на помощь.
        Мне сейчас нужна помощь. Нужна поддержка, которую вряд ли кто-то сможет оказать. Возможно, Элис сможет понять меня, возможно, именно она войдет в положение. Ведь ее сердце до сих пор принадлежит Уильяму, который совсем не ценит ее. А мое?
        Мое принадлежит незнакомцу, которому плевать на чувства…
        Я не хотела впускать мужчину в свою жизнь, хотела покончить и не искать. Не чувствовать. Но я больше не в состоянии контролировать себя после вчерашней встречи. После сказанных слов, после эмоций, которые мы подарили друг другу.
        Не могу.
        - Ло, ты здесь? - отвлекает меня Элис.
        - Конечно. Без проблем, я обращусь к тебе в трудную минуту.
        Вру. Нагло вру в первую очередь самой себе.
        - Ладно. Хочешь пришлю тебе фото нашей улицы? Здесь так тихо и безлюдно! Городок просто чудо и…
        Она что-то говорит в трубку, в ответ от меня звучит лишь «ага». Вот и весь разговор. Мы прощаемся через несколько минут, но после звонка моментально приходит сообщение с прикрепленной фотографией. Здесь и правда волшебно. Снег лежит повсюду, в то время как в Лондоне он постепенно тает, оставляя за собой лужи. Безлюдно. Тихо, наверное. Ах да, она говорила, что в том месте ни души. Удачно ее родители переехали.
        Я бы тоже оказалась там. Одна со своими мыслями. Чтобы никто не вмешивался в их поток, никто не прерывал и никто не мешал забыть этого ужасного человека.
        Наш договор заканчивается на следующей неделе, а он не спешит назначить новую встречу. Не звонит, не пишет, хотя, после окончания вчерашнего утра, я сильно сомневалась, что он воспользуется последней возможностью. И сомневалась, что в этот раз пойду на поводу своих чувств. Не хочу идти, не хочу ничего испытывать к этому человеку. Не хочу, но получается почему-то иначе.
        Гулять не хочется - сырость на улице, Эндрю, скорее всего, отсыпается после смены, а Адам на процедурах. Вечером к нему пойду, может, еще раз курочку пожарю, или…
        Интересно, Адам звонил Эндрю? Они разговаривали? Просили прощения друг у друга? Судя по тому, что Эндрю ни черта мне не написал и никак не высказал свою позицию, они так и не помирились. Хотя кто их знает, может, сейчас они сидят в одной палате и разговаривают по душам спустя столько месяцев ссоры.
        Да и я не беспокоила друга ни вчера, ни сегодня. Хотела посидеть одна, подумать, но прихожу к одному и тому же выводу, как бы не избегала его. А сейчас хотя бы вспоминаю не только незнакомого мужчину с густой шевелюрой и неповторимым ароматом, но и близких мне людей. Элис позвонила именно сегодня, а не вчера, когда была раздавлена. Даже чертов мексикашка заметил мой настрой на расстоянии. Хорошо, что не беспокоил потом - убила бы!
        «Что мне написать?» - приходит сообщение от Адама.
        «В смысле?».
        «В прямом. Я не знаю, с чего начать извинения перед Эндрю».
        Все-таки не созвонились. Вот они - мужчины, хотя нашего друга сложно сравнить именно с мужской натурой. Ладно, ладно, мужественности в нем больше, чем женственности, геи не такие уж и женоподобные.
        «Сначала просто пришли «извини»», - отправляю сообщение и тут же получаю ответ.
        «Это сообщение я писал после нашего разговора полгода назад. Сейчас это вряд ли сработает».
        Черт! И что мне делать? Почему я должна их проблемы решать? Ответ просто: Адам сам не сможет прийти к нашему другу, а Эндрю не унизится и не придет в больницу, чтобы просто поговорить.
        Но у меня есть идея получше.
        «Жди. Скоро буду».
        Надеюсь, после этой авантюры Эндрю не станет убивать лучшую подругу, но мне необходимо не просто отвлечься от проблем, но и восстановить баланс между лучшими друзьями, который был когда-то разрушен по вине моего брата. Он же исправился, верно? Он больше не принимает наркотики, вылечился от зависимости, от рака и сейчас продолжает жить. С нами все будет хорошо, Эндрю поймет. Должен войти в положение. Наверное.
        Быстро надеваю первое, что попадает под руку, выбегаю на улицу к метро, миную недоумевающего Карлоса, и быстро доезжаю до дома друзей. Нужно спешить, пока я наполнена решимостью, пока план не потух в голове.
        - Ло? - практически нос к носу сталкиваюсь с Алексом. Не улыбается, как обычно, но и не выглядит особо грустным.
        - О, привет. А я как раз к вам. Эндрю…
        - Его нет.
        Как не вовремя-то! И куда пропал мой неудержимый друг, когда так нужен? Черт! А я даже не не рассмотрела тот вариант, что Эндрю не окажется дома, думала, отсыпаться будет. Что теперь делать?
        - Ты что-то хотела? - спрашивает как-то нагружено.
        - Я… - не знаю, что сказать, поэтому выпаливаю первое логичное решение, пришедшее в голову, - я потом к вам зайду.
        - Ладно, - и с грустной миной он шагает по улице. Мне кажется, или он даже голову опустил?
        - Алекс! - парень не сразу откликается на зов, но когда он поворачивается, даже с расстояния вижу в его голубых, как у Кена, глазах то, что не заметила вблизи. - Все в порядке?
        - Ага, просто… Ладно, забей.
        Он снова пытается уйти, но я тут же подхожу к нему и тяну за руку.
        - Постой. Куда ты торопишься?
        - В бар.
        - Но зачем? Сейчас день, они закрыты, наверное, и…
        - Мы расстались.
        Вот это новость! Вот это… Ну ни хрена себе! Стою в полном ступоре и гляжу на грустные глаза Алекса, не до конца веря его словам. А зря.
        - Как так? Почему? - чуть ли не кричу на парня… то есть на бывшего парня Эндрю.
        - Он к бывшему ускакал.
        Что? Как к бывшему? Насколько я знаю, Алекс единственный его парень, больше я не встречала. Да и Эндрю о других не рассказывал. Или же…
        - Ты о ком?
        - Вот только не говори, что ничего не знаешь! - выкрикивает блондин, окидывая меня сердитым взглядом. - Он к твоему братцу убежал по первому же зову! Позвонил такой и попросил срочно приехать! Знал, что я буду против, вот и рассорил.
        Кулаки парня сильно-сильно сжаты, жевалки бегают туда-сюда. И впервые в жизни мне по-настроящему страшно находиться с этим вечно улыбчивым парнем. Складывается ощущение, что вот-вот он ударит меня, если не убьет, словно я виновата в расставании ребят.
        Но меня больше шокировала его информация об Эндрю. Когда он успел уехать, в какой момент Адам позвонил ему? Мы живем не так далеко, но и неблизко, всего полчаса прошло с моего последнего сообщения брату.
        - Я не знала… правда не знала и…
        - Извини, Ло, ты тут не причем, но давай поговорим в другой раз.
        И сейчас я не задерживаю парня, идущего в никуда, не пытаюсь снова схватить его за руку и утешить, как они делали это вместе с Эндрю в моменты моего морального падения. Потому что ему это не нужно. Не от меня, по крайней мере.
        И почему он подумал, что Адам - бывший Эндрю? Они же не были парой. По крайней мере, пока они дружили, Эндрю не говорил нам о своей ориентации. Или эти двое снова ничего мне не сказали, дабы «уберечь» ранимое существо по имени Долорес Браун? Ну я им покажу!
        Проделываю практически тот же путь до больницы, но уже не с воодушевлением и желанием помочь, а со злостью. С обидой за то, что скрыли от меня и до сих пор ничего не рассказали. Ну я им обоим так врежу, что месяц еще будут в больнице лежать! И сами пусть за свое лечение платят, я больше спонсором не буду устраиваться!
        Выбегаю из метро, поднимаюсь на родной третий этаж, минуя недоумевающую медсестру и быстро кивая головой доктору Коннору, забегаю в палату и…
        - Ах ты хренов ублюдок! - кричит Эндрю, дергая брата за плечи.
        - Отцепись от меня, дай объяснить…
        - Ни хрена не дам! Не заслужил!
        - Что здесь происходит? - ребята замирают, когда я выкрикиваю вопрос на всю палату, предварительно закрыв дверь. Не хватало еще, чтобы сюда охрана забежала.
        - Это ты его надоумила? - Эндрю тыкает в мою сторону пальцем.
        - Ты о чем?
        - Этот придурок позвонил мне и сказал, что умирает, а сам лежит на кровати и свой дурацкий Айпод слушает! Ну не урод, а?
        Адам виновато смотрит в мою сторону чуть заблестевшими голубыми глазами, а затем поворачивается к своему бывшему другу и выдает:
        - Прости. Просто я хотел помириться и нормально поговорить, а на мои сообщения ты не отвечал.
        - Вот недоумок! Ты как был говнюком, так и остался! - не прекращает повышать голос Эндрю. - А обо мне ты подумал? Из-за тебя я с парнем поругался! Он теперь видеть меня не хочет из-за мягкотелости, думает, что я бросил его, а ты…
        - Так, остыньте! - подбегаю и встаю между ребятами, заметив, как Эндрю потянулся в сторону брата снова. И правильно сделал, я бы тоже ему бошку оторвала. - Я хотела, чтобы вы помирились, а не ссорились.
        - Я не буду разговаривать с этим…
        - Стоп! А теперь слушаем меня!
        Парни внимательно смотрят на меня, словно я сейчас произнесу простую истину. Если честно, я и пытаюсь это сделать, но получится ли?
        - Адам, ты действителньо поступил, как полный гондон, - начинаю я.
        - Но…
        - Не перебивай! Вы ведете себя, как два барана. И вообще, какого хрена вы не сказали, что встречались раньше?
        - Что? - выдают они почти одновременно.
        - Алекс сказал, что ты к бывшему поехал, - внимательно гляжу на Эндрю, на лице у которого написан один сплошной негатив.
        - Мы не встречались, - отвечает Адам. - Это уже их гейские разборки, меня в это не вмешивайте!
        - Я тебе как вре…
        - Стоп! - вновь играю роль стены, сквозь которую невозможно нанести друг другу вред. - С этим разобрались. Эндрю, ты тоже не прав.
        - Ты сейчас серьезно? - друг смотрит на меня, как на пациентку психиатрии, сложив руки на груди.
        - Вполне. Адам в прошлом сильно накосячил, сейчас тоже, но он хочет заслужить твое прощение.
        В палате на несколько секунд возникает тишина, пока я собираюсь с духом. Никто не перебивает и слава богу.
        - Я знаю о том, что случилось между вами, - поворачиваюсь к Эндрю в надежде, что он все поймет. - Знаю о той ссоре, о долге. Он же был под кайфом, наверняка не помнил, что говорил. Скажи, сколько надо вернуть, я переведу, а потом…
        - Ты рассказал ей только о долге?
        - Ты рассказал ей только о долге? - удивляется друг. - А то, что ты хотел продать ее за долги, не сказал? О том, что я отбивался за Ло на той чертовой стычке, тоже не сказал? Ты вообще нормальный или как? - выкрикивает он, выделяя каждое слово, будто специально хотел донести до меня смысл.
        И он доносит вполне красноречиво.
        Первое, что накрывает меня - неверие. Я пытаюсь снова и снова прокрутить слова друга, осознать их смысл, понять, почему он произнес их так, а не иначе.
        Почему сказал, что Адам продал меня?
        Это же неправда. Ложь чистой воды. Он врет. Эндрю врет, лишь бы насолить бывшему лучшему другу. Лишь бы рассорить нас. Он не может так говорить об Адаме. Не может. Или…
        Но глаза брата говорят сами за себя. Виноватые. Потухшие. А губы ничего не произносят в свое оправдание. Ничего не говорят. Не пытаются отгородиться, опровергнуть слова нашего друга. Того, кто на самом деле заботился обо мне все это время. Который поддерживал после смерти родителей, всегда находился рядом.
        И который открыл глаза на реальность…
        - Ло, я…
        Но я ничего не отвечаю. Выбегаю из палаты, завидев перед собой лишь прозрачную пелену. Она портить картинку перед глазами, не позволяет точно сказать, куда я иду. Да и слух подводит, потому что я не слышу выкриков своего имени. Убегаю далеко-далеко. Подальше от палаты, от третьего этажа, куда приходила последние полгода, как в родной дом. От этих парней, коотрые только что искалечели мне жизнь. От всего, что связывает с этим местом.
        От боли, которую невозможно вырвать из груди просто так…
        На улице сегодня слишком ветрено. Не заметила этого, когда впервые вышла из дома. Наверное, сейчас самое время взглянуть на погоду. Посмотреть на серое небо, почувствовать маленькие капли начинающегося дождя, сливающихся со слезами. И не услышать знакомое:
        - Долорес?
        Поднимаю голову и встречаюсь со знакомыми карими глазами. Пожирающими, заставляющими замереть на месте. Почему-то смотрят они обеспокоенно. Странно как-то. А меня в этот момент пробирает дрожь не от нахлынувшего дождя, а от воспоминаний последней встречи и неожиданности текущей…
        Глава 26
        - Здравствуйте, мистер Салливан, - приветствие получается не такое уж и радостное, не официальное, даже не равнодушное, как в университете. Слишком жалкое и плаксивое.
        Но мой временный преподаватель ничего не отвечает в отличие от мужчины, стоящего рядом.
        - Рад снова видеть тебя.
        А я не очень, признаться честно. Потому что вы больше ассоциируетесь с предвестником беды, нежели с чем-то добрым и положительным. Однако вслух это, конечно же, не произношу.
        - Вы знакомы? - спрашивает недоумевавший мистер Салливан.
        - Когда-то работал с ее родителями.
        Да, это именно он когда-то сообщил нам о смерти родителей, именно он пришел на первые поминки. И именно он стоит сейчас передо мной и внимательно разглядывает, словно впервые видит. Словно я изменилась с тех пор, как мы виделись последний раз два года назад.
        Он почти не изменился. Такой же серьезный, с теми же темно-карими глазами, выхватывающими даже самые мельчайшие детали И волосы уложены в модную стрижку. Точно так же, как в нашу последнюю встречу. Я бы сказала, что они похожи с Салливаном. Догоровизной, верхней одеждой, достатком. Но нет. Эти мужчины абсолютно разные.
        - Здравствуйте, мистер Гранд, - приветствую мужчину рядом.
        - Все в порядке? - хмурит темные брови, не переставая огладывать меня, словно «Мона-Лизу» в Лувре.
        - Да. Наверное, да.
        - Где твой брат?
        Напоминание об Адаме лишний раз разрезает сердце пополам. Снова напоминает обо всем, что я сделала для него. Что пережила за эти месяцы ада. Чем пожертвовала. Продала дом родителей, помогла побороться с ломкой, вылечила болезнь. Смертельную, мать его, болезнь! А он… он…
        Не понимаю, в какой момент слезы вновь берут верх надо мной, когда эмоции бьют через край, вспоминая слова Эндрю, которые брат не опровергнул. Никак. Не оправдался, ничего не сказал в ответ, только взглянул на меня глазами побитой собаки. Будто не виноват. Будто это не он…
        - Долорес?
        Что вам нужно от меня? Что? Я хочу побыть одна. В укромном месте, где никто не увидит моей боли, разочарования в самом близком человеке на свете. В близнеце, с которым мы были одним целым…
        - Я… - поднимаю глаза на мужчин, смотрю сначала на мистера Салливана, затем на мистера Гранда, и говорю практически четко: - Мне… нужно домой, простите.
        Убегаю подальше от них. От улицы. От дождя, готового догнать меня у метро. От прошлого, готовой накрыть меня волной ужасных воспоминаний. И от воспоминаний этого самого прошлого.
        Пару капель падают прямо на нос, катятся вниз к кончику. Щекотят. Но это не имеет никакого значения, когда в груди абсолютная пустота. Будто вырвали дыру с моими чувствами к брату. Плевать, как эти двое отреагируют и что они вообще вместе делают. Плевать, откуда они знают друг друга и что Салливан мог вполне рассказать ему о наших шалостях.
        На все плевать.
        - Долорес, - прохладная рука тут же попадает в плен тепла. Даже не так - в плен жара.
        Поворачиваюсь и сталкиваюсь с карими глазами своего преподавателя. Мистера Гранда рядом нет. На скульптурном лице мужчины вряд ли можно прочитать хоть какие-то эмоции, но во взгляде замечаю некое подобие беспокойства.
        - Ты бледная.
        Спасибо, блин! Вы меня так утешили, просто не представляете, насколько сильно ваши слова сейчас помогают!
        - С чего вы взяли?
        Глупый вопрос, однако он все равно слетает с уст. Невольно.
        - Давай подвезу.
        Вместо ответа на мой вопрос, мужчина крепче сжимает руку и тянет к светофору через дорогу. Мельком ощущаю какой-то знакомый запах, но тут же отгоняю его от себя. Прочь! Не сейчас!
        - Куда? - просыпаюсь от внезапности мистера Салливана.
        - До дома.
        - Сама доеду, спасибо.
        - Я не спрашиваю, - и тянет меня к дорогому внедорожнику, припаркованному у обочины.
        Не сопротивляюсь, сажусь на переднее сидение. Смотрю в одну точку на лобовом стекле. Точнее на маленькую трещину, готовую разрастись по всему стеклу и создать своеобразный рисунок. А потом разбить его вдребезги. Похоже, с моей душой творится то же самое.
        - Откуда у вас…
        - Она не моя, - он будто читает мысли и сразу дает ответ на вопрос. - Куда вести?
        - В общежитие, - и диктую адрес, который за последние несколько дней стал родным.
        Он внимательно оглядывает меня, будто пытается поймать на лжи, но затем достает телефон, вбивает адрес моего общежития, и ставит его на специальный держатель.
        Едем в полнейшей тишине. Даже тихая музыка радио не прерывает молчание между нами. Да и не нужны сейчас слова - бессмысленно. Я не хочу ничего говорить, а он ен станет спрашивать. Мы не настолько близки, чтобы интересоваться делами и вникать в личные травмы.
        Не прекращаю смотреть в одну точку. Долго пялюсь на нее, слежу за маленькими дорожками. Даже когда попадаем в пробку на полпути не отрываюсь от нее. Стараюсь ни о чем не думать. Не вспоминать. Вообще отключить разум, насколько это возможно. Как вы понимаете, получается хреново.
        - Думаю, не стоит спрашивать, как поживает твой брат, - первый разрывает молчание в салоне. Вовремя, блин!
        - Наверное.
        - А как ты?
        Он серьезно спрашивает, или шутит? Не видит, что я не могу унять бесшумные всхлипывания? Что я подавлена? Разбита? Что я сдохнуть готова, лишь бы не вспоминать совместное прошлое с братом! А точнее все мое прошлое. Потому что в каждом моменте присутствовал Адам. Всегда. До этого момента. Мы были связаны невидимой нитью с самого рождения, и сейчас мне дико хочется отрезать ее и освободиться.
        Но не могу.
        - Какое вам до меня дело? - слишком грубо срывается с уст.
        - Моя студентка в последнее время ведет себя странно, а ты задаешь такие глупые вопросы. Скажи спасибо, что в психиатрию не звоню.
        Спасибо, блин!
        Злость охватывает меня лишь на несколько секунд, пока я не поворачиваюсь лицом к своему преподавателю и не рассматриваю его внимательно, будто вижу впервые. На аристократические черты лица с хорошо выделенными скулами. На чуть поджатые от злости губы, на руки в перчатках, сжимающие руль с такой силой, что кожа готова вот-вот порваться.
        Молча восхищаюсь им, как девчонки в аудитории. В первый день, когда я сидела в шоке на последнем ряду и думала, что это незнакомец.
        И сейчас почему-то думаю точно так же.
        - Ты не ответила на вопрос. Как ты?
        - Вам не плевать? - выплевываю этот вопрос. Мужчина никак на это не реагирует.
        - Нет, я уже сказал. И твоему брату тоже. Вряд ли он обрадуется, что родная сестра находится на грани нервного срыва.
        - Откуда вы знаете, обрадуется он или нет? Ему плевать, скорее всего, - спрашиваю, не отрывая взгляд от мужчины.
        - Сомневаюсь. Он заботится о тебе, как и любой старший брат.
        - Он хотел продать меня за долги наркодилерам. Думаете, тогда он заботился обо мне?
        Вновь тишина нависает над нами темным облаком, но на этот раз какая-то напряженная и не слишком успокаивающая. Понимаю, что больше не в состоянии молчать, что слезы невозможно сдержать внутри. Как и боль, разрывающую меня на сотни молекул.
        - Я все для него делала! Все! Спасала его из передряг, оплатила лечение, заботилась о нем во время химиотерапии! Мне пришлось дом продать, чтобы оплатить лечение в больнице, я даже стала…
        - Кем?
        Серьезно? Нет, он серьезно спрашивает, или шутит? Он еще будет спрашивать кем? Сам же в курсе всего, к чему произносить слова лишний раз? Только…
        Это не я случайно сомневалась в своих догадках? Не я заметила маленькую нестыковку в образе незнакомца? Однако кандидатура Салливана все равно не была снята окончательно. Лучше промолчу, чем буду снова и снова вытаскивать этот ад наружу.
        В кармане вибрирует телефон. Наверняка звонит кто-то, но я не тянусь к трубке и не поднимаю ее. Плевать. Пусть звонят сколько угодно. Хотя нет, лучше его выключить. Да, верное решение. Мельком гляжу на пропущенные вызовы и одно сообщение от незнакомца, которое он прислал две минуты назад. Вот давай не сейчас, а? Мы еще успеем поиграть в твои грешные игры.
        - Не берите в голову, - отвечаю, отключив телефон и отправив его обратно в карман.
        - Тогда зачем ты рассказала?
        - Я ни о чем не рассказывала.
        - Пусть будет по-твоему.
        Пробка постепенно рассасывается, и вот мы уже спокойно едем по трассе к моему общежитию. Салливан больше не задает вопросов, не спрашивает о моем состоянии. Больше ни слова об Адаме и его предательстве. Вслух. Но фраза Эндрю, разбивающая меня на «до» и «после», непрерывно звучит на повторе в голове.
        Останавливаемся на углу здания. Не спешу выходить, а надо. И как можно быстрее.
        - Если тебе что-то нужно, смело звони, - говорит он строгим голосом с едва слышными заботливыми нотками, будто отец заботится о своем чаде, но физически не может находиться с ним двадцать четыре на семь. Интересно, у него есть семья?
        - Ладно. Спасибо, что подвезли, - небрежно кидаю дежурно-вежливую фразу, но затем в голове появляется вопрос, который не давал покоя еще на улице. - Откуда вы знаете мистера Гранда?
        - Мы хорошие друзья, - отвечает без запинки, одаривая меня темно-карим взглядом. - А что?
        И что мне сказать? Что меня смутила встреча с человеком из прошлого? Смутило знакомство с мужчиной, который сообщил о смерти родителей? Не знаю. В ответ слетает с губ только:
        - Ничего. Еще раз спасибо.
        Выхожу из машины, попрощавшись с преподавателем. Точнее убегаю, замкнувшись в собственных мыслях. Снова. Однако они уже не связаны с братом. Совсем.
        Голос, аромат, знакомая хрипотца и прикосновения, которые ощущала лишь с незнакомцем. Может, все же я ошибалась насчет той повязки в заднем кармане джинс? Может, Салливан все же и есть тот самый незнакомец?
        У меня есть только один способ проверить свою теорию.
        Включаю телефон и читаю единственное входящее сообщение, миную извинения Адама и крики «Где ты?» от Эндрю.
        «Вечером тебе придет посылка. Надень ее к кануну нового года. Будь готова, что встретишь его со мной».
        Сообщение доставлено ровно в три. В это время мистер Салливан уже сидел за рулем и к телефону не притрагивался. Значит не он. Ошиблась.
        Это не он…
        Или специально отводит от себя следы?
        Глава 27
        «Праздник к нам приходит…»
        Помните старую рекламу «Кока-колы»? Вот и я помню. Санта на машинах всем подарки раздает, много волшебства и хорошего настроения. В Рождество это особенно актуально, на новый год тоже. Но не в моем случае. И не сейчас, когда настроение приравнено к нулю, а в сердце практически закаменело и ничего не чувствует. По крайней мере, пытаюсь сохранить это положение.
        В прошлом я встречала новый год сначала с родителями, затем просто с Адамом в палате больницы, а теперь с друзьями. И ради них я готова закрыть глаза на глаза на дерьмо в душе. Ради вечно улыбающегося Эндрю, ради Алекса, глядящего на моего друга влюбленными глазами. И это при условии, что у Эндрю не будет смены в праздники. Он говорил, что отпросился.
        Мы помирились, кстати, после двух дней отчуждения от всего мира. Без света, без еды и без связи с внешним миром. Только я, четыре стены и воспоминания, убивающие меня изнутри. Была. Пока в комнату не заявился Эндрю. А точнее не выбил дверь ногой, потому что я даже не услышала громкие стуки и просьбы открыть ему.
        - Какого хрена происходит? - выкрикнула я, стянув наушники и завидев у двери взъерошенного друга.
        - Ты чего не открываешь? - спрашивает таким же тоном Эндрю.
        - Я не слышала.
        - Ага. Звонки ты тоже не слышала, да?
        Слышала. Ни раз и ни два. Считала количество пропущенных вызовов, прочитала сообщение от незнакомца, после чего выключила телефон окончательно. Потому что мне было не до вас.
        Эндрю стягивает с головы привычную медвежью шапку и садится возле меня на кровать. Точнее плюхается. Как в старые добрые времена, когда мне было хреново, а друг приходил на помощь. Когда Адам пропадал вечерами, когда его положили в больницу, когда я прощалась с родным домом.
        Когда предложили контракт на крупную сумму.
        Раньше я могла с легкостью положить голову на крепкое плечо друга и поддаться эмоциям, но сейчас…
        - Чего надо? - двигаюсь от него, заглядывая мельком в золотисто-карие глаза. - Позлорадствовать пришел? Мол «Я же говорил, а ты не слушала!»? Да? Что зря помогала утопающему? Что зря вообще ввязалась во все это? Я угадала или…
        - Я хотел узнать, как ты, - перебивает друг спокойным тоном, в отличие от моего, и подсаживается ближе ко мне. - Столько дней не отвечала, мне даже Адам позвонил, спрашивал, как ты там и когда приедешь.
        - Никогда! Никогда больше не появлюсь в той гребаной палате! Почему ты не сказал сразу?
        - Чтобы ты страдала еще больше?
        - Лучше тогда, чем сейчас! - кричу во всю силу своего голоса. - Я бы не продала наш дом, не мучилась бы и не подыхала на работе! Я бы не подписала этот гребаный контракт и не пошла бы работать в эскорт, если бы ты все сказал, понимаешь? Жизнь сложилась бы иначе и…
        - И Адам умер бы, а ты не простила бы себе этой потери. Ты же его любишь, от этого не избавишься.
        И вновь его слова бьют меня прямо в грудь. В самое сердце. В глубину души, куда я запрятала все свои эмоции, позволив им выплеснуться наружу именно сейчас.
        - Вылезай из своей конуры, - он прижимается ко мне и обнимает за плечи, гладит по голове, как маленькую девочку, а я не сопротивляюсь. Устала.
        - А если я не хочу?
        - Захочешь.
        Эндрю ненадолго отодвигается от меня и достает из рюкзака комплект рождественских пряников. Тех самых, которые я когда-то покупала за углом нашего дома. Он что, съездил в пригород по новогодним пробкам и достал их для меня?
        - Убедил, - отнимаю у друга подарочную упаковку и принимаюсь за трапезу. Не одна я, конечно, Эндрю тоже перепадает парочка имбирных пряников.
        Едим, смеемся, вспоминаем юность. Те моменты, когда нам было тяжело, когда мы вместе переживали сложные этапы в жизни. В душе постепенно усмиряется буря, минуют наводнение и тайфун. Это если сравнивать с погодой. А так… Наверное мне действительно становилось чуть легче, чем эти два дня, когда я отрешилась от всего и вся. На то и существуют друзья, чтобы делить не только радость, но и горе.
        Ведь когда-то я разделила горе с Эндрю. В те непростые времена, когда он признался в гомосексуальности, ушел из дома и познакомил со своим первым и единственным парнем. До сих пор помню свою реакцию на эту весть, подозрения в отношениях с братом и в симпатии к нему, и даже то, как мы делили одну территорию, пока Эндрю не нашел жилье и не снимал его вместе с парнем. Кстати…
        - Мы с Алексом помирились, - добавляет друг как бы невзначай.
        - Правда?
        - Да. Он просто все не так понял, но простил.
        - Зачем тогда ты потопал к Адаму, если знал, какое он дерьмо? - спрашиваю, внимательно слушая ответ на свой вопрос.
        - Думал, ему есть что сказать. Откуда ж я знал, что этот идиот выдумает предсмертное состояние?
        И правда. Ничего умнее мой младший братик придумать не смог. Очень похоже на него, странно, что Эндрю его не раскусил.
        - Обещай, что больше не будешь ничего от меня скрывать, - поворачиваюсь лицом к
        - Ладно. А ты пообещай, что больше не будешь встречаться с Салливаном.
        А вот это обещание сдержать гораздо труднее, хотя бы потому, что контакт между нами все еще действует. Что я не могу вот так взять и отказаться. Это невозможно… было бы, если бы я не знала, что срок договора подходит к концу, а наша встреча перед новым годом будет последней.
        И я пообещала себе, что больше этого не повторится. При Эндрю сделала то, чего душа требовала уже давным-давно - удалила профиль на сайте эскорт-услуг. Не знаю, почему не сделала этого раньше, почему никак не решалась пойти на этот шаг. Все равно я не собиралась работать в этой сфере дальше - свою цель я выполнила и даже перевыполнила.
        На остальные деньги выкуплю дом родителей не попытаюсь смириться со своей участью. Научусь жить дальше с поддержкой ребят, выучиться и стать первоклассным специалистом в сфере робототехники. И пусть хоть кто-то попробует помешать мне - не выйдет. Слишком долго я жертвовала собой ради других, перешагивала через себя ради счастья близких людей.
        Готовлюсь к сегодняшней вечеринке с друзьями. И к последней встрече с незнакомцем. Не верится даже, что скоро все это закончится. Знаете, странные ощущения складываются, честно. Вроде бы должна облегченно выдохнуть и мечтать о будущем при больших деньгах. Но не в моем случае.
        После разговора с Эндрю эмоции будто вышли из спячки и заполнили меня до краев. Воспоминания событий, чувства, которые испытала в последнюю нашу встречу с незнакомцем, все это навалилось на меня, как снежный ком. И его пришлось очень долго разгребать, прежде чем дойти до сути.
        Чувства смешались. Его поиски, наши встречи, мотив его поступка. Ведь на этот шаг меня натолкнула болезнь брата. Мы ее вылечили, прошли курс реабилитации, а сейчас…
        Все было зря. Наши встречи прошли зря, мои чувства к нему больше не несут какого-то груза. Наверное. Они уже не столь крепки, не столь сильны, а душа не так уж и быстро спешит к нему навстречу. Я даже не стала снова залезать в инстаграм Салливана и проверять, есть ли у него тот шрам на большом пальце, который увидела в университете. И искать сходства с Грандом тоже не стала. Они мало чем похожи, кроме восточных признаков, да и фамилии разные.
        Пора начать новую жизнь. Без чувств. Без лишних эмоций. Выполню все, о чем меня попросят, и уйду.
        Уйду навсегда.
        «Сегодня в клубе «Лондон» после боя курантов в приватной комнате № 1. Надень то платье, в котором трахнул тебя впервые», - приходит сообщение на телефон, разрушая тишину коротким визгом. То самое место, где мы впервые занялись сексом. Там, где работает Эндрю и где мы договорились встретиться.
        В углу стоит его коробка. Забрала на следующий день после примирения с Эндрю, но до сих пор не открыла. Только сейчас тяну руки к коробке в упаковочной красной бумаге и равнодушно пожимаю плечами, когда вижу внутри черное кружевное белье с этикеткой «La Perla» и маленький мешочек с… двумя серебристыми шариками, связанными аккуратно цепочкой.
        Как романтично. Решил провести нашу последнюю встречу в полном раздрае? Скорее всего. Надеюсь, выйду оттуда живой.
        После долгих сборов, прически, макияжа, надеваю то самое нижнее белье из коробки, черное обтягивающее платье с молнией на груди, ввожу шарики внутрь и выхожу к Эндрю. Такси ждет у входа в общежитие, сапоги на каблуках едва удерживают тело в равновесии, а в душе… ничего. Никакого предвкушения празднования нового года, и тем более последней встречи с незнакомцем. Да и собралась я через силу, заставила накраситься и завить красивые локоны.
        Хотя кого я обманываю?
        Ходить с ними мучительно неудобно и сладко - еще с прошлого раза помню, когда он прислал вибропулю. Стоит только выйти из такси в полной экипировке, замечаю внимательный взгляд окружающих, заставляющий краснеть от стыда. Если кто-то из прохожих знал, как сильно волны возбуждения окутывают меня, то… Ладно, сейчас не об этом.
        «Сядь за барную стойку, возьми коктейль "Секс на пляже"».
        Чувствую себя обнаженной, голой, и это ощущение лишь будоражит нутро. Глазами пытаюсь найти вечно улыбающегося Эндрю в привычной медвежьей шапке и солнцезащитных очках, будто мы на юге отдыхаем и Алекса, сидящего рядом с ним вместе со старшей сестрой.
        - «Секс на пляже», пожалуйста, - выкрикиваю заказ в спину бармена, заняв место рядом с «блондинами».
        - Какие люди! - с энтузиазмом произносит Эндрю, повернувшись ко мне уже с готовым коктейлем.
        - Мы уже заждались. Прекрасно выглядишь, - сестра Алекса - Анжела дружелюбно протягивает руку перед лицом брата. Мы виделись с ней раза два или три, не больше, но ее доброта порой заставляет умилиться. Сам Алекс лишь приветливо улыбается за соседним стулом.
        - Ну что, сегодня отрываемся по полной?
        - Это точно! - Анжела берет в руки бокал с «Маргаритой» и произносит: - Прощай старый год, пусть все останется в прошлом, - и поднимает свой бокал, заставив нас сделать то же самое.
        Мы чокаемся и выпиваем свои напитки. В голове мельком крутятся воспоминания уходящего года. Одиночество в доме родителей, постоянные пропажи Адама, больница, передоз, диагноз, его ссора с Эндрю, постоянная работа и накопление средств на лечение брата. А затем ответственный шаг, изменивший мою жизнь. И завершится он окончательно только после боя курантов.
        - Ну что, пошли потанцуем! Оттянемся напоследок, - предлагает Анжела.
        - А давай! - отвечаю, растянув уголки полных губ, накрашенных красной матовой помадой.
        - Пусть они побудут вдвоем, а то еще меня корить будут что уединиться не дала, - кричит на ухо блондинка, когда мы отходим от ребят. Ну ничего, мне эта идея тоже нравится.
        Музыка заглушает все на свете, бит стучит где-то в районе груди вместе с ударами сердца. Закрываю глаза и отдаюсь во власть танца. Как умею. Как велит душа. Оставляю позади прошлое, которое преследует по пятам, проблемы и того, из-за кого они образовались.
        Снова эмоции включились, снова их невозможно заглушить даже в такой день. Снова. А я так надеялась, что ничего не буду чувствовать. Ни злости, ни досады, ни… возбуждения. Да, шарики внутри смело перекатываются, задевая внутренние точки. Причем смело так задевая, что жар разливается по всему телу. Приливает к лицу. Как хорошо, что мы находимся в темноте и никто не видит моего конфуза.
        «Потанцуй вместе с подругой. Выгнись, представь, что я смотрю на тебя».
        И я чувствую его взгляд на себе. Наверняка темный, как дьявольская сущность. Таким его представляю, когда он пронизывает им изнемогающее тело насквозь. От кончиков ресниц до кончиков пальцев, останавливаясь на вырезе платья. На попе, которая вырисовывает десятую восьмерку подряд. Уже не так активно, как раньше, чтобы унять дрожь в теле и прилив желания к низу живота, но это мало что меняет. Точнее ничего не меняет.
        А ведь это наша последняя встреча. Больше мы никогда не увидимся. Больше мы ничего друг другу не должны. И впервые за эти дни чувствую внутри разлившуюся в каждую клеточку досаду.
        - Пошли, скоро бой Биг Бена начнется! - Анжела тянет меня за руку к ребятам, которые умиляюще болтали, прогнувшись через стойку. Еще чуть-чуть и поцелуются.
        - Как вам не стыдно на людях целоваться! - шуточно возмущаюсь я. - Вы еще посюсюкаетесь.
        - Мы не сюсюкаемся, - Эндрю злобно смотрит на меня, словно я отняла самую важную вещь в его жизни.
        - О, смотрите, пошло!
        Все вокруг начинается суматоха. Музыка замолкает и вместо нее включают огромный телевизор на всю стену с изображением Биг Бена. Мы с ребятами присоединяемся к всеобщему веселью и тоже выкрикиваем последние секунды старого года.
        Десять.
        Интересно, что делает Адам?
        Девять.
        Дежурит ли с ним доктор Коннор?
        Восемь.
        Когда эти двое наконец-то поцелуются?
        Семь.
        Буду ли я счастлива в новом году? Получится ли начать новую жизнь?
        Шесть.
        Возбуждение накрывает с головой и только незнакомец сможет утолить его, как бы я это не отрицала
        Пять.
        Мы когда-нибудь встретимся вновь? Без маски.
        Четыре.
        Он сейчас здесь или сидит в приватной комнате?
        Три.
        Кто этот мужчина, который паразитировал на моем разуме и заставил сердце забиться в бешеном ритме, вспоминая предыдущие встречи с ним?
        Два.
        Чувствую взгляд со стороны, легкое касание запястья. Знакомое, вызывающее мурашки, но рядом лишь Алекс, держащий за руку моего друга. Показалось.
        Один.
        Все шумно гудят, кричат, прыгают от радости. Диджей поздравляет всех собравшихся с новым годом. В меня на какое-то время тоже вселяется радость, но взгляд время от времени метается туда-сюда в поисках незнакомца. Потому что он здесь. Я чувствую это всем телом. Душой. Сердцем. Он здесь. Рядом со мной. Он видел меня, а я…
        - Эй Ло, с новым годом! - Эндрю подхватывает меня на руки и кружит, как в детстве. Когда он успел отойти от рабочего места и оказаться около меня? - Пошли еще выпьем?
        - Да, идем! - Анжела хватает брата за руку и тянет к барной стойке, Эндрю идет следом, а я остаюсь на месте, глядя на счастливых друзей. Но не потому, что мне хочется посмотреть на них со стороны.
        Чувствую вибрацию в маленькой сумочке. Входящее сообщение. Последнее. От него.
        «Ты выглядишь бесподобно. Заходи».
        Аккуратно обхожу толпу, стараясь не попасться на глаза друзьям, миную лестницу на второй этаж и останавливаюсь у двери с табличкой VIP-1. Вряд ли я сейчас осознаю, что наступает начало конца, но это неважно. Пора с этим покончить. Пора попрощаться с прошлым и оставить его в старом году.
        Глава 28
        Не знаю, сколько еще стою перед дверью, сколько испепеляю взглядом табличку с первым номером. Долго, наверное. Собираюсь с мыслями и чувствую внутри некую досаду, смешанную с равнодушием. Странно, да? Все так и казалось бы, если бы не возбуждение в теле и не отсутствие мыслей о незнакомце.
        Только сейчас понимаю, что он там. Один. А я без повязки. Может, он решил показаться мне? И я узнаю, кто же скрывался от меня по сей день?
        Захожу в комнату и… не вижу никого. Пустота в полумрачном помещении. Лишь ощущаю его руки, позади себя. заставляя табун мурашек начать интенсивный бег по талии и ниже, Как в сауне.
        - Не поворачивайся, - фиксирует шею, пока я не киваю головой в знак согласия.
        - Ты не покажешься мне?
        - Нет.
        Вот и начался новый год с обломов. А я размечталась, надеялась, что под конец он откроется мне, покажет все карты, а после этого…
        После этого мы никогда не увидимся, а я никогда не узнаю имя незнакомца.
        Может, оно и к лучшему?
        - Скучала? - спрашивает он хриплым голосом с маленькой толикой возбуждения. За время наших свиданий я научилась различать его по тону, по хрипотце и по низким частотам. Но сейчас равнодушно жду плечами и отвечаю:
        - Можно и так сказать.
        - По твоему голосу не скажешь. Все в порядке?
        В это время повязка оказывается на моих глазах. Я не сопротивляюсь, не пытаюсь стянуть ее и швырнуть подальше хотя бы за кожаный диван справа. Со мной не все в порядке, это очевидно, но вряд ли ему есть до этого хоть какое-то дело. Та совместная ночь в его студии лишь уступка маленькой сломленной девочке. Он ясно дал понять, что между нами никаких чувств не было и не будет.
        А до меня только сейчас доходит, насколько сильно я сглупила. Точнее была глупой. Больше этого не повторится.
        - Это наша последняя встреча, так? - задаю риторический вопрос.
        - Да.
        - Тогда давай покончим с этим раз и навсегда, - голос звучит твердо и уверенно, но с маленькой толикой дрожи из-за жара между ног. Странно, что в таком состоянии я еще могу здраво мыслить. Ну, почти здраво.
        - Ты говорила что-то о симпатии в прошлый раз.
        - Забудь.
        А это слово дается гораздо проще, чем я думала, только почему-то сердце все равно больно сжимается в грудной клетке. Это ничего, временно. Может, из-за возбуждения.
        - Как скажешь.
        Это последнее, что слетает с его губ, прежде чем нас окутывает страсть. Последняя страсть, с которой придется попрощаться. Но я не задумываюсь об этом, когда меня резко прижимают спиной к стене, едва не сбив с ног, а мягкие губы мужчины сплетаются с моими в долгожданном поцелуе, распаляя пожар в груди и внизу живота. Без всякого сопротивления встречаю шершавый, но опытный язык.
        В последний раз.
        Сильные руки оглаживают мои изгибы, задирают платье и оголяют ноги, проходятся по тонкому краю кружева чулок, дразня тело требовательными прикосновениями.
        Маленькая капля стекает по внутренней стороне бедра. Все ниже и ниже, впитываясь в капрон. Его рука тут же встречается с ней, очерчивает влажную дорожку большим пальцем.
        - Хорошая девочка, - слышу в хриплом голосе довольную улыбку.
        Мужчина резко разворачивает меня к стене, поглаживает оттопыренную попку, спускается ниже, между ног. Чуткие пальцы двигают края трусиков и находят цепочку, вытягивают оттуда шарики под мой шумный выдох.
        - Ах! - невольно срывается с губ, когда возникшую пустоту заполняют его пальцы и начинают двигаться с ритмичной скоростью.
        Как я буду по этому скучать…
        Нет! Я не должна так думать. Ни сейчас, ни потом. Но разум отключается под действием его дыхания, опускающегося на мою кожу, под его резкими прикосновениями, под пальцами, что сводят с ума от желания слиться с ним в единое целое.
        - Будешь послушной? - раздается возле уха любимая хрипотца. Пальцы в этот момент прекращают движения. Черт! Еще немного, и я бы улетела в его объятьях!
        - Да.
        - Хочешь его? - его язык проходит вдоль шеи и обратно.
        - Да.
        - Проси, - произносит жестче, вытащив окончательно пальцы.
        Свободная рука расстегивает молнию спереди, выпустив на волю объемную грудь. Она моментально реагирует на ласки этого мужчины. Покрывается мурашками, когда пальцы едва касаются кожи. Опускают чашки лифчика. Сжимают затвердевший сосок.
        О боже…
        - Пожалуйста…
        Черт возьми, войди в меня! Прошу тебя, утоли жажду по твоему телу. По твоим губам, по дыханию, жарко опускающемуся на мою шею, по крепким ладоням, заставляющим меня забыть о жестокой реальности. Хотя бы сейчас дай возможность насладиться тобой в последний раз.
        Потому что потом мне будет плохо…
        В какой-то момент ощущаю возле себя пустоту. Прохладу, вынуждающую обнять плечи руками. Остается лишь прислушаться к происходящему. К шуршанию за спиной, к звяканью застежки ремня.
        Чтобы потом снова ощутить его в себе.
        - Кричи! - резко толкается в меня. Один раз. Но этого хватает, чтобы разнести волны возбуждения по всему телу.
        И я кричу во все горло, чувствуя его длину. От боли, граничащей с удовольствием, от жестких толчков, от его рук, сжимающих бедра и грудь. Наверняка увижу в зеркале синяки наутро и почувствую приятную истому по всему телу. Как всегда.
        Его рука хватает за горло, резко тянет назад. Спиной ощущаю лишь ткань его рубашки, в легкие впитывается древесные нотки его парфюма. Соединены вплотную. Тело к телу. Горячо.
        - Кончи для меня.
        Его губы находят мою нижнюю, всасывают в себя, покусывают. Пытаюсь перехватить поцелуй, очертить языком контур любимых губ, но мне не дают возможности. Кричу. Громко. Истошно. В его рот. Пошло.
        Толчки становятся все яростнее, напористее. Волны возбуждения снова и снова накрывают нас. До самого пика. До того момента, как мы почти одновременно достигаем разрядки с разницей в несколько секунд.
        - Умница, - хрипло и тяжело говорит мой мужчина.
        Как же хорошо. Вот в эту самую секунду. Крепкие руки, которые так полюбились за время наших отношений, обнимают мое ослабевшее тело, губы едва ощутимо покрывают шею поцелуями.
        Как же хорошо…
        - Хочу еще, - шепчу, едва хватая губами воздух.
        - Тебе мало?
        - Это наша последняя встреча, хочу насладиться по полной.
        - Будешь скучать? - шепчет мужчина, попутно оставляя жаркие поцелуи на моей шее, на плечах. - Думал, ты захочешь узнать, кто я.
        А я действительно хотела. Как бы ни отрицала сей факт, любопытство не убьешь. Какое бы показное равнодушие не ощущала к этому мужчине, мне интересно узнать, кто же поступил со мной так. Кто унизил в это же время заставлял забыть обо всем во время незабываемой близости.
        Кто влюбил меня, и кто сейчас доставил мне неземное наслаждение.
        - Ты не позволишь узнать.
        - Если позволю?
        Внутри тут же просыпается азарт. Может, сорвать маску, быстро повернуться и взглянуть на него? Вряд ли я сейчас столь ловка, будучи под действием «Секса на пляже» и оргазмом, который ослабил тело.
        - Но при одном условии, - добавляет он. - Ты больше никогда не станешь искать со мной встреч.
        Заманчивая перспектива, только слишком рискованная. На грани. Готова ли я пойти на это? Готова ли пойти на этот шаг и пообещать, что больше не стану его искать? Не стану винить или же просить вернуться? Не буду названивать на тот номер телефона и просить о новой встрече в автоответчике?
        Однако все это уходит на второй план. Все вопросы, сомнения, неразберихи. Возможно, сейчас я поступаю легкомысленно, но я хочу узнать, кто он. Всегда хотела. Искала, гадала, предполагала. Ощущала знакомый шлейф и в то же время отчужденность.
        - Хорошо, - и обещаю то, что никогда в жизни выполнить не смогу.
        Одно движение и перед глазами появляется непривычный полумрак VIP-ложи. Вон, тот самый кожаный диван, небольшой кофейный столик, который приметила перед нашей страстью. И он…
        Жгучий темный взгляд, пропитавший насквозь, чуть полноватые губы напряженно сжаты. Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей, на левой руке виднеется часть татуировки из Инстаграма, ладони сцеплены перед собой, как у охранников в клубе. На большом пальце замечаю тот самый шрам, который впервые увидела в кабинке туалета.
        Стоит напряженно, ждет, что от меня хоть каких-то действий, а я…
        Не могу ничего сказать. Не могу вдохнуть воздух от неожиданности, от обиды и от злости. Не могу отвести глаз от мужчины, который все это время водил меня за нос. От того, кого считала идеальным, красивым. В кого влюбилась, хоть и не должна была.
        Не в него.
        - Что с тобой? - доносится обеспокоенный низкий голос сквозь огромную толщу. Будто издалека.
        Чувствую прохладу и расслабленность. Такую, что невозможно пошевелить конечностями. Никак. И я… почему-то лежу? Судя по кожаной поверхности под ладонями, так оно и есть. Но меня это волнует куда меньше, чем мужчина рядом.
        Это он… он…
        - Лола, очнись! - жестко приказывает мужчина.
        На кожу опускается его частое дыхание. Мятное. Впервые в жизни мы так близко друг к другу. Без атласной преграды, без ограничений и правил. Очень хочется взглянуть на него, изучить каждую черточку его лица, лучики счастья в уголках глаз, темные нахмуренные брови, поджатые губы. Мягкие, когда мы наслаждаемся друг другом и грубые, когда он желает меня наказать. Я бы любовалась им, если бы не невидимая стена, выстроенная в тот самый миг, когда я увидела его. И узнала…
        - Ты… - последнее, что вырывается с губ, прежде чем проваливаюсь в темноту.
        Глава 29
        Два года назад
        День не задался с самого начала. Хоть я и готовилась к неудачам, но не представляла, что они окажутся столь ранящими и убивающими меня изнутри. Когда только проснулась и потянулась на кровати, ощутила приятную ломку в теле, которая тут же ударила прямо в сердце. Когда позавтракала и ближе к обеду принялась готовиться к празднику, пришло короткое сообщение:
        «Прощай. Жаль, что не вышла проводить».
        Зачем об этом писать, если прекрасно понимал причины моего отсутствия? Жаль, Шон, что ты не осознаешь, насколько мне сейчас больно даже вспоминать о прошлой ночи. О нашей последней ночи, о которой напоминает эта гребаная ломка в теле.
        Следующий удар последовал на кладбище, когда я обнаружила, что вчерашние цветы на могиле родителей кто-то стащил. Но это еще цветочки. Настоящий удар преподнесли ближе к вечеру, когда должна была собраться вся наша семья за круглым столом и есть мамину фирменную индейку, только…
        Нашей семьи нет.
        Она разрушилась ровно год назад, когда нам сообщили о смерти родителей. Адам в последнее время где-то пропадал, а я чувствовала себя одной в огромном доме. Это чувство исчезало в компании Шона или Эндрю, но ненадолго. Стоило переступить порог дома, как все напоминало о нашей трагедии.
        - Куда ты? - спрашиваю брата, когда он спускается на первый этаж, на ходу натягивая неаккуратными движениями шапку.
        - Как куда? Гулять. У ребят туса сегодня.
        - Сегодня первый год с кончины родителей. Ты обещал, что…
        - Слушай, - Адам поднимает ладонь вверх, заставляя меня замолчать, - я не хочу весь вечер ныть, как девчонка. И так тяжело, а ты еще больше нагнетаешь. Давай без этого, ладно?
        - Но я ужин готовлю по маминому рецепту.
        - Я. Не. Хочу. Ясно? - раздраженно цедит брат. - Меня ребята ждут.
        И хлопает дверью. В последнее время он сильно злился, заводился с пол оборота, но эта выходка заставляет разозлиться и окончательно осознать, что я осталась абсолютно одна.
        Снежинки кружат вокруг нашего района, за окном дует сильный ветер. Даже когда выхожу в гараж, чтобы достать мамину фирменную приправу в банке, чувствую сквозняк, проникающий под теплый свитер. Но это ерунда. Физика. Воспоминания убивают сильнее, чем реальность.
        Представьте, год назад я стояла на этом самом месте и случайно подслушала папин разговор, кружила в папиных объятьях и маминой заботе. Они вряд ли о чем-то подозревали, когда уехали в магазин.
        На пол капает одна слезинка. Вторая. Третья. Как же мне не хватает вас. Как не хватает…
        Несмотря на это, пытаюсь приготовить индейку, как учила мама. Раз Адам не желает присоединиться, то Эндрю наверняка сможет, если не останется с родителями. Только вот дозвониться до него не могу. Телефон молчит, в соц. сетях он не онлайн. Черт! Так и знала, что день полное дерьмо! Даже эта дурацкая индейка не удается. Ускользает от меня, а ноги с крыльями не завязываются!
        - Фак! Что за дерьмо! - не в состоянии больше бороться с курятиной, метаю нож в противоположенную стену, однако лезвие не застревает, как в фильмах, а падает на пол рядом с баночкой успокоительного и открытыми бинтами. Вчера достала для хорошего сна, но помогло не очень, а бинтами хотела рану на пальце замотать, когда хлеб резала. Пластыря не оказалось, да и бинт потом пришлось снять, когда готовила индейку.
        Почему именно сегодня судьба решила завалить меня по полной программе? Почему не вчера? Не завтра? Не послезавтра? Почему неудачи навалились все сразу, а не постепенно? За что мне это все? За что?
        Внезапно раздается стук в дверь. Даже вздрагиваю от неожиданности. Неужели Эндрю увидел мое сообщение? Только на пороге оказался не он, а приведение из прошлого.
        Высокий мужчина в шляпе, закутанный в приталенное черное пальто. На плечах оседают блестящие снежинки, контрастирующие с цветом верхней одежды, высокая фигура не шевелится. Руки в кожаных перчатках сложены в замок перед туловищем. Не спешит поздороваться, сделать шаг навстречу или проявить эмоции на каменном лице. Вместо этого внимательно разглядывает мои заплаканные глаза, и покрасневший нос. Да, видок у меня так себе.
        - Добрый вечер, - первая нарушаю тишину плаксивым голосом.
        - Добрый, Долорес. Можно?
        - Конечно, - отхожу в сторону и пропускаю мужчину вперед.
        Аккуратно ступает в дом, оглядывается своими темными глазами, будто чует исходящую из каждого угла опасность. Я стою позади, не представляя, зачем он пришел сюда спустя год.
        - Это что? - спрашивает строгим голосом, как…
        Как папа, когда я совершала какой-то проступок в детстве.
        Мужчина хмурит черные брови и внимательно смотрит на пол кухни. На то самое место, где валяется нож вчерашние таблетки, да еще и бинты рядом разбросаны. Упс. Не сразу догадываюсь, как это выглядит со стороны, только после того, как строгий взгляд окидывает меня с головы до ног, останавливаясь на руках, а затем на глазах. Будто пытался понять, сделала ли я что-то с собой.
        - Это… Это не то, что вы думаете, - тут же с моих уст слетают оправдания. Только зачем? Кто он, чтобы я сейчас объясняла абсурдность ситуации.
        - Я так и понял, - скептически оглядывает беспорядок на кухне. - Готовишься к рождеству?
        - Да, наверное.
        - А где Адам?
        Боль внезапно сковывает грудь от понимания, что этот сочельник я проведу одна. Абсолютно одна.
        - Ушел к друзьям.
        - И тебе это не нравится, так?
        Попал в яблочко, будто мысли только что прочитал. Или на моем лице все написано, как в книге?
        - Наверное, - жму плечами. - Вы к нему пришли?
        - Почти. Хотел проведать вас с Адамом перед отъездом.
        С чего это? Он не посещал нас со смерти родителей, даже на похоронах не присутствовал. С чего такие почести?
        - Зачем?
        Ощущаю, как внутри разливается злость, окутывает каждую клеточку от одного только чувства, которое испытывает к нашей семье этот человек. Жалость. А я не люблю, когда его проявляют без всякой на то нужды. Для показухи.
        - Убедиться, что с вами все…
        - Слушайте, - перебиваю его слишком резко и грубо. - Мы целый год справлялись без вашей помощи, после него ничего не случится.
        - Уверена? - он стягивает кожаные перчатки с рук, кидает их на столешницу около недоделанной индейки и… наступает на меня.
        Бежать некуда, поясницей упираюсь в столешницу, а мужчина шагает вперед, сокращая расстояние между нами. Черт! Он же совсем незнакомый человек. Чужой. Вдруг задушит меня и закопает труп в лесу? Тогда зачем перчатки снял? Отпечатки же останутся. Жмурюсь. Делаю вид, что происходит все не со мной. Не сейчас. В параллельной реальности.
        И кто-то наверху слышит меня - шаги прекращаются.
        Аккуратно открываю глаза и вижу недалеко от себя высокого взрослого мужчину. Почти папин ровесник, если судить по внешности, может, лет на пять-семь моложе. Черты лица аристократические, но не лишенные остроты. Скулы хорошо видны. Губы чуть полноваты, но сейчас они сомкнуты в тонкую линию.
        И глаза…
        Говорят, они зеркало души, и эта самая душа сейчас излучает меня карим взглядом. Непроницаемым. Потому что вижу его второй раз в жизни. Туда пока что нет доступа.
        Красивый. От него так и веет поистине мужской аурой, заставляющей задержать дыхание и не вбирать больше в себя аромат древесных ноток, смешанных с едва уловимым запахом мяты.
        И почему я вообще замечаю это в незнакомом человеке?
        - Моя помощь потребуется, - обрывает он и, обойдя островок по центру, поднимает нож и принимается разделывать индейку. Только зачем? Мама целую запекала. Да и смысла нет - сочельник все равно испорчен.
        Но в какой-то момент, глядя на мужчину у тумбы, осознаю одну важную вещь. Да, праздник испорчен, но именно сейчас этот человек буквально вселяет в меня надежду. Надежду на что-то светлое. На какой-то положительный исход этого дня. На то, что не все потеряно, и я не проведу этот вечер одна, сидя у окна и наблюдая за погодой.
        Эта мысль заставляет слегка улыбнуться.
        - Как учеба в университете? - спрашивает он, когда мы общими усилиями закладываем индейку в духовку. И этот вопрос застает меня врасплох.
        - Откуда вы…
        - Вы оба учились в выпускном классе, когда я пришел к вам. Логично, что сейчас вас не в школе обучают.
        - Ну да, - произношу в итоге и отвечаю на первый вопрос: - Хорошо. Мне лично нравится. Хорошие курсы, предметы, даже стипендию платят. А Адам…
        Замолкаю. Потому что брат стал реже посещать занятия, а я все время придумывала за него отмазки. Экзамены кое-как закрыл не без нашей с Эндрю помощи.
        Мужчина все понимает без слов. Снова
        - Однажды я говорил эти слова твоему брату на опознании, теперь скажу и тебе. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Тебе нечего бояться. Я не причиню вреда. Ни тебе, ни брату.
        Эти слова эхом откликаются в голове. Проносятся раз за разом.
        Я не причиню вреда…
        Только это ты и сделал, Себастьян Гранд. Ты причинил мне вред самым гнусным способом.
        Внезапно кухня и серьезное лицо мужчины ускользает, а в голову выстреливает громкое пикание. Оно ускоряется, как только я открываю глаза и тут же зажмуриваю от яркого света белоснежной палаты.
        Не сразу открываю их, не сразу привыкаю к свету.
        И к тьме, поглотившей меня с первых секунд пробуждения…
        Глава 30
        Пик-пик-пик.
        Противный звук резко ударяет по сознанию. Бесит. Раскалывает голову на две части. Вырубите кто-нибудь эту херню! Пожалуйста! Но меня вряд ли кто-то услышит, потому что в реальности я и слова не могу произнести. Не получается. Во рту слишком сухо, губы слиплись, а глаза настороженно глядят в тьму напротив. В слишком добрую и обеспокоенную.
        Черт, куда я попала?
        - С пробуждением, Долорес. Ты нас очень напугала, - ободряюще говорит доктор Коннор, глядя то на меня, то на планшет, где коротко что-то помечает карандашом.
        - Что я здесь делаю? - оглядываюсь по сторонам, все еще остро реагируя на сильный свет из окна.
        - Переутомление, - вздыхает мужчина, глядя на меня с той же теплотой, что и раньше. - У тебя хорошо начался год, даже Адам с кровати встал.
        - Ага… Что? - тут же уставляюсь во все глаза доктора. - Я лежу в онкологии? У меня…
        - Нет, с тобой все в порядке. Брат твой настоял, чтобы навещать почаще.
        Что? Адам заходил ко мне? Он в курсе о моем состоянии? Вот черт! А если я не хочу, чтобы он приходил? Не хочу видеть его жалостливое лицо, слушать оправдания, которых на самом деле не существует? Что тогда делать?
        - Сколько я пролежу здесь? - спрашиваю равнодушно, отгоняя от себя злость. Получается плохо, от слова совсем.
        - Недельку понаблюдаем, а потом можешь ехать домой.
        - Пораньше никак? - в голосе сквозит надежда.
        - Давай посмотрим на показатели, потом будем думать, хорошо? - отвечает более добродушно, чем я того заслуживаю.
        Ничего не остается сделать, как кивнуть в знак согласия. Не способна я сейчас на какие-то мыслительные действия, особенно после сна, который снова и снова воскрешает непрошенные воспоминания. Ужасные. И неприятные.
        Первая встреча, перевернувшая жизнь с ног на голову, вторая, заставившая на некоторое время забыть о проблемах и погрузиться в человека, не знающего меня. И последующие, о которых даже не подозревала.
        До этого момента.
        Они никуда не уходят. Ни его взгляд, ни руки, удерживающие меня, когда потеряла сознание. Ни губы, изогнувшиеся в скупой улыбке. С каждой минутой, проведенной в одиночестве после ухода доктора Коннора, они все больше и больше накрывают меня с головой. И я не отталкиваю, стараюсь перебрать в голове каждую деталь прошлой жизни.
        А точнее тот момент, когда отдалась незнакомцу, когда путала со всеми подряд и подозревала совершенно другого человека.
        Теперь виновник моих мучений испепеляет взглядом через стекло в коридоре. Стоит минут пять, наверное, не решается заходить, а я не спешу приглашать или хоть как-то намекнуть, что мне хочется поговорить. Не сейчас. Может, через неделю, месяц, или полгода. Когда успею свыкнуться с мыслью, что именно он заставил меня пойти на этот шаг, именно он купил мое тело и он…
        Нет, не влюбил! Не могла я влюбиться в этого человека, не могла!
        - Добрый вечер, Долорес, - произносит не тем чересчур хриплым с низкими нотками, а родным, который услышала впервые три года назад на пороге родительского дома. - Как себя чувствуешь?
        - Лучше всех, - язвительно вылетает из уст.
        Стараюсь не смотреть в его сторону, не заглядывать в темные глаза, не очерчивать взглядом контур расслабленных чуть полноватых губ. Не делаю ничего, что могло бы помутнить рассудок.
        - Не думал, что ты отреагируешь именно так.
        - Да неужели?
        Смотрю прямо в глаза. В темные, практически черные омуты, готовые поглотить меня целиком и полностью в свою ауру. В зловещую, темную ауру, из которой я никогда не найду выход.
        - Ты должна знать, что…
        - Что ты действовал из лучших побуждений? - резко поворачиваюсь в его сторону, ощущая легкое головокружение, однако оно проходит быстро. - Что хотел помочь и остаться незамеченным? А в итоге просто позабавился за крупную сумму и воспользовался мной! Ты… ты…
        - А что ты хотела, скажи?
        Мистер Гранд резко нависает надо мной грозным коршуном, нарушив личное пространство. Точно так же, как на родительской кухне два года назад. Воспоминания внезапно пробуждаются в голове. Снова. В нос ударяет его аромат, в ушах - звенит знакомый голос с угрожающими нотками, а касание его руки заставляют вспомнить наши жаркие встречи, когда он сжимал меня в тесных объятьях и доводил до экстаза.
        - После твоего объявления на сайте тридцать мужчин хотели тебя выкупить. Тридцать, понимаешь? - шипит мужчина.
        - Только ты! Мне пришло сообщение только от тебя!
        - Скажи спасибо, что я на хорошем счету у администратора сайта и вовремя позвонил тому жирному придурку, чтобы он тебя пальцем не тронул. О твоем обновлении в анкете вообще молчу. Знаешь, какие письма тебе строчили? Похотливые, грязные. Ты бы не прожила с этими извращенцами и дня.
        - Извращенец тут один, и это ты! - выкрикиваю, что есть силы.
        - А теперь представь, что было бы, если бы не я! Где бы ты сейчас была?
        Он не повышает голос, однако жесткий тембр заставляет меня в мгновение ока замолчать и представить хотя бы одну ситуацию, которая могла бы оказаться хуже текущей. Точнее не одну, а несколько. И все они не казались милыми и приятными.
        Перед глазами всплывали картинки из интернета после надругательства над жертвами изнаилования, хроники новостей о пропавших девушках, которых находили закопанными в мусорном пакете. То, что когда-то пророчил Эндрю. Ведь, по его словам, все могло закончиться печально. Как в кино, когда тебя разделывают на кусочки и пакуют по контейнерам. А на деле…
        Лучше бы я стала говяжьим фаршем, чем глядела бы сейчас в черные глаза мистера Гранда, полные злобы и… не пойму, чего еще.
        - Я спас тебе жизнь, - говорит четко по буквам, опуская слова на мое лицо мятным дыханием.
        - Ты унизил меня! Если об этом узнают?
        - Я дал слово, что не обижу тебя. Я пообещал твоим родителям, что буду вас оберегать.
        - Переспав со мной? Серьезно? Понимаешь, что говоришь?
        Ситуация злит гораздо больше, чем я предполагала. До сих пор не верится, что именно он оказался тем самым мужчиной, тем маньяком, перевернувшим жизнь с ног на голову. Я думала на кого угодно, только не на него. Даже когда столкнулась с ним и с мистером Салливаном, не могла и представить, что этот человек будет пудрить мозги.
        Обманывать, защищая…
        Даже эта фраза звучит бредово, не говоря о действиях.
        - Уберег, - отвечает спустя долгие секунды напряженной тишины. - Только не говори, что тебе не понравилось.
        - Мне не…
        - Давай. Соври.
        Голос дрогнет. Без моего согласия. Вопреки тому, что я собралась с духом ответить в лицо этому человеку все, что думаю.
        Но не выходит…
        Смелость уходит куда-то в глубину, уступая место страху, сковывающему тело, и противоречивому желанию коснуться его чуть полных губ. Его лицо слишком близко. Настолько, что я буквально чувствую трехдневную щетину. Не только ее. Еще горячее, опаляющее дыхание. Слишком быстрое и резкое. А еще тьма в его глазах, маленькие лучики в уголках глаз и вызов. Будто верит, что не смогу обмануть. Но я скажу правду. Скажу…
        Только что? Что мне было с ним плохо? Что мы не получали удовольствие на двоих? Что та ночь в его студии ошибочна? Это значит, что я действительно солгу. Не только ему, но и себе.
        - Запомни, ты не сможешь отказаться от меня, - говорит он прямо в губы тем самым голосом, от которого я сходила с ума, будучи с завязанными глазами.
        - Но ты просил не связываться, когда я узнаю…
        - Наши встречи закончились, - продолжает, наплевав на мое мнение, - но именно ты будешь искать их вновь. Не я, а ты. И когда ты станешь уязвима, то обязательно позвонишь мне, а я соглашусь на твое предложение.
        - Почему?
        - Потому что ты небезразлична мне, как бы я не убегал от этого.
        Не дождавшись ответа, мужчина поднимается со стула и покидает палату, ни разу не обернувшись в мою сторону. Провожаю его взглядом до конца зоны видимости. Слежу за едва слышными шагами хищника, за каменным профилем, за взглядом, устремившимся перед собой и не обращающим внимания ни на кого вокруг.
        Слежу и понимаю, что сердце до сих пор трепетно бьется в груди, что каждое его слово попало в точку, а я не смогу вот так забыть нашу связь, не смогу ее отрицать.
        Я не смогу быть с другим мужчиной так же, как была с ним…
        Еще некоторое время сижу в недоумении, перебираю в памяти эту встречу. Лицом к лицу со своим незнакомцем. Со страхом, смешанным с другими чувствами. Пока…
        - Привет, детка.
        Пока в палату не врывается бледный Адам. Странно, что он еще передвигаться может после операции, даже с помощью трости. Хотя создается ощущение, что она ему вовсе не нужна - лишь видимость.
        - Не называй меня так! - выпаливаю я, когда он медленно садится на стул около меня.
        - Что здесь делал Гранд? - спрашивает Адам жестким тоном. - Я видел, как он вышел из твоей палаты.
        - А тебе какая разница? Ты вроде меня продать хотел.
        - Ло, прости, это вышло не специально!
        - Что прости? Что, скажи мне!
        Вот о чем я и говорила - придет и будет строить из себя невинного ребенка, заодно и на нервы мне действовать. Сейчас Адам опустит глаза, снова попросит прощения, скажет что-то о беспамятстве, как было с Эндрю, только я больше не поверю. Не приму всерьез ни единое слово, сказанное из таких же полных уст, как у меня.
        - Ты же моя сестра. Я не помнил…
        - Да ты ничего не помнил!
        - Что здесь делал Гранд? - возвращается к первоначальной теме.
        - Отвали от меня с этими вопросами, о’кей? - гляжу на брата с такой силой, словно вот-вот превращу его в пепел. Я бы так и сделала, была бы возможность.
        - Не общайся с ним.
        Не поняла. С какого перепугу он будет мне что-то запрещать после всего, что сделал со мной? И с чего я вообще должна к нему присушиться?
        Однако любопытство играет против меня:
        - Это еще почему?
        Адам переминается, глядит сначала на сложенные в замок руки, затем осматривает мимолетом палату, и только потом произносит неуверенно:
        - От него ничего хорошего не жди.
        - И это все? - выгибаю бровь. - Уйди. Не хочу тебя видеть.
        - Я серьезно! Он не тот, кем кажется.
        Конечно, не тот, ведь Себастьян меня купил, чтобы трахать везде и всюду без запретов. Мне ли не знать его истинную сущность!
        - Я сказала выйди!
        Адам не спорит. Выходит из палаты с поникшим взглядом, оставив меня наедине со своими мыслями, с воспоминаниями диалогов с двумя мужчинами, которые когда-то мне были важны, а сейчас…
        «Ты небезразлична мне».
        Почему-то именно эта фраза всплывает в голове и повторяется раз за разом. Он же говорил, что не приемлет отношений, просил не витать в облаках, не искать больше встреч. И эти слова разнятся с тем, что он сказал перед уходом.
        Вдруг наши чувства взаим…
        Нет! Не взаимны! Потому что я не люблю его! Не позвоню и не вернусь! Не стану унижаться и просить о встрече! Никогда!
        Этот период нужно вычеркнуть и жить дальше. Одной. Без Себастьяна и без Адама.
        Глава 31
        Как хорошо выйти из давящих со всех сторон больничных стен. Белых, пропитанных человеческими судьбами, которые зависят исключительно от опыта врачей. Наконец-то избавилась от всего этого и оказаться в тепле и уюте. Почти как дома.
        Вместо комнаты в общежитии я перебралась к парням на некоторое время. Они любезно предложили свое укромное гнездышко, когда я пожаловалась Эндрю на ночные кошмары и боязни одиночества. На то, что в стенах комнаты я не сумею мыслить здраво, а коробки и незначительные подарки от него лишний раз будут напоминать о порочной связи.
        Надеюсь, Алекс не против, вдруг голубкам обломаю остаток каникул. Судя по выражению лица, не особо возражает. Наверное.
        - Располагайся, чувствуй себя, как дома, - блондин приветливо улыбается, когда мы с другом переступаем порог дома.
        - Не переживай, я ненадолго, - отмахиваюсь, усевшись на диване в маленькой гостиной.
        - Пока кошмары не перестанут сниться? - любопытствует Эндрю, положив рядом со мной небольшую сумку с вещами.
        - Наверное.
        - Уверена, что потом они мучить не будут?
        - Надеюсь…
        Очень сильно надеюсь. Всей душой. Но произносить эту фразу вслух не стала. Все и так понятно без каких-либо объяснений. Я же чувствую, как на меня искоса смотрит Алекс, с каким беспокойством и трепетом относится Эндрю, пока я лежала в больнице. Да и сейчас тоже.
        Я всего-то не хочу, чтобы что-то напоминало о мужчине. Ни комната в общежитии, ни палата, куда он пришел лишь однажды, оставив отпечаток в душе еще на долгие дни. Ничего. Может, в компании друзей удастся все расставить по местам и начать новую жизнь.
        Надеюсь на это, ведь надежда умирает последней…
        Вчера, когда доктор Коннор огласил результаты последних анализов и сказал, что меня можно выпускать, приняла решение начать все сначала. Выкупить родительский дом, продолжить учебу в университете, возможно перевестись в какой-то другой, в Ливерпульский, например.
        Встретить хорошего парня, влюбиться, выйти замуж и нарожать детей. Но это уже в далеком будущем, не сейчас, когда сознание разорвано на мелкие частицы, а мысли никак не могут склеиться. Постоянно формируются какими-то кусками, воспоминаниями, противоречивыми эмоциями.
        Мы дружно сидим в гостиной, смотрим первую часть «Гарри Поттера», а я будто нахожусь где-то далеко. То в приватной комнате клуба, то в его студии в центре города, то в спа-центре, и даже в кабинке туалета. А я еще на Салливана думала. Дура.
        Однако сейчас это никакого значения не имеет. Незнакомец найден, а вот общие воспоминания и влюбленность к нему выкинуть из головы не получается.
        «Запомни, ты не сможешь отказаться от меня».
        Может, он прав? Может, я не смогу без этого мужчины? Без жарких прикосновений, без аромата его парфюма, без поцелуев, сводящих с ума? Или смогу? Не знаю. Все так запутано…
        Сердце снова трепетно бьется в грудной клетке при одном только воспоминании последней встречи в повязке на глазах. Решилась, называется, начать новую жизнь, в то время как я готова бежать к нему и утонуть в сильных объятьях.
        Черт!
        - Ты чего такая загруженная? - Эндрю вытаскивает меня из размышлений. - Опять о нем думаешь?
        Как он догадался? Мысли прочитал? О нашем разговоре и о том, кем оказался незнакомец я сообщила другу на следующий день после посещения Себастьяна и Адама. Эндрю был удивлен не меньше моего.
        - Все очень сложно. Не знаю что…
        - Когда позвонишь ему?
        Не поняла? Что значит позвоню? Не собираюсь я никому звонить! Перебьется! И вообще, не желаю смотреть в лицо настоящему и будущему, вспоминая этого нахала, который так жестоко поступил со мной.
        Мне не нужен груз прошлого…
        - В смысле? Никогда не позвоню! - неосознанно повышаю голос.
        - Ты же его любишь.
        - Когда позвонишь ему?
        Не поняла? Что значит позвоню? Не собираюсь я никому звонить! Перебьется! И вообще, не желаю смотреть в лицо настоящему и будущему, вспоминая этого нахала, который так жестоко поступил со мной.
        Мне не нужен груз прошлого…
        - В смысле? Никогда не позвоню! - неосознанно повышаю голос.
        - Ты же его любишь.
        - Этот человек совратил меня, тайно скрывался и заставил спать с ним! Это нормально, по-твоему?
        - Слушай, обстоятельства дерьмовые. Но если бы на его месте возник кто-то другой? Если бы он не вмешался тогда, на сайте знакомств? Понимаешь, что могло с тобой произойти в таком случае? Я же рассказывал тебе о…
        - Ой, только не напоминай! Все я помню! - отмахиваюсь от друга и попутно отгоняю от себя картинки расчлененки. Фу!
        - Так вот, ты бы спала с каким-то извращенцем, а не с другом твоего отца.
        - А он не извращенец?
        - Возможно. Но, по сравнению с другими, это еще цветочки.
        - Не понимаю, ты вообще на моей стороне или нет? - окончательно выхожу из себя. Алекс мельком смотрит на нас с другом, но не вмешивается. - И вообще, ты так говоришь, как будто знаешь парочку.
        Эндрю замолкает всего на мгновение, но за это время успеваю прочесть нерешительность в его глазах.
        - Одна девчонка из России чуть с ума не сошла от подобный отношений, - голос друга серьезнеет. - Знаешь чем вы отличаетесь?
        - Чем же?
        - Она пошла на них добровольно и знала, на что идет, а ты нет. Она знала этого человека в лицо, а ты нет. Она тоже ничего о нем не знала, боялась этих отношений, но со временем они узнали друг друга, сейчас живут счастливо, ребенка ростят* (отсылка к дилогии "Грешные игры").
        - К чему ты клонишь?
        - К тому, что тебе не помешает его узнать ближе. Возможно, так тебе станет легче понять, как поступить дальше.
        Эндрю улыбается так добродушно, так нежно, будто пытается успокоить и направить поток моих мыслей в определенное русло. В правильное. Но получается это чересчур плохо.
        Вот не могу осмыслить сказанные другом слова. Не могу и все тут. Причем тут какая-то девчонка из России? Почему я должна идти навстречу Гранду, который толком и не объяснил, зачем он поступил со мной подобным образом и не поведал мне тайну о том, как ему удалось от меня скрыться. Он ничего не сказал в свое оправдание, лишь крикнул, что я не смогу без него.
        Хоть какая-то правда прозвучала с его чуть полноватых уст…
        - Каким образом нужно узнать его ближе?
        - О, Боже! - фыркает он и включает телефон. Зачем? Вот зачем.
        Открывает гугл и вбивает в поиск «Себастьян Гранд». Странное сочетание на самом деле, но эта мысль улетучивается, когда я вижу фотографии мужчины и множество прикрепленных ссылок. Даже страница в Инстаграм у него есть, где полно официальных фотографий без намека на личную жизнь. Деловые встречи, рабочие будни, не более того.
        Сами же статьи рассказывают о его деятельности. О владении журналом, где работал папа, о его закрытии после смерти главного редактора и его жены, о новых проектах, которые умножили капитал. Не женат, детей нет, со спутницами в последние три года не обнаружен. И эта мысль почему-то согревает душу и заставляет мимолетно улыбнуться, а потом…
        Так! Не стоит этому радоваться! С таким извращенцем никто жить не будет, вот и детей у него нет!
        - Что скажешь? - выжидающе спрашивает друг.
        - Не хочу!
        - Я не прошу кинуться в объятья. Просто рассмотри его со всех сторон, не тыкай только в проступки. Ты сама пошла на этот шаг, а он лишь оказался в нужном месте и в нужное время.
        Пока Эндрю готовит горячий шоколад, а Алекс пытается ему помочь, позволяю себе задуматься о теории друга. О безумной и бессмысленной теории. Вот что он от меня хочет? Чтобы я выслушала этого извращенца? Чтобы поняла его и простила? Как он там говорил: взвесь обе его стороны.
        Ну давайте посмотрим.
        Первая позиция: Себастьян выследил меня, каким-то образом нашел анкету на сайте эскорт услуг, предложил крупную сумму и имел меня во всех позах и при любых обстоятельствах. Ах да, и самое главное - он скрыл свою личность, играя со мной, как кошка с мышкой.
        Вторая позиция: Себастьян спас меня от извращенцев, помог оплатить операцию брату своеобразным способом, помог раскрепоститься в сексе еще больше и оставил море удовольствия, от которого до сих пор в животе приятно тяжелеет. И влюбил.
        Вот они - две стороны одной медали, два неравенства, которые придется разобрать и наконец-то выбрать одно из них.
        Может, Эндрю прав? Может, мне действительно посмотреть с другой стороны? Нет. Исключено! Вряд ли получится. Вряд ли я смогу посмотреть на Себастьяна, как раньше, когда находилась с ним лишь с закрытыми глазами. Вряд ли смогу посмотреть как на мужчину, а не как на человека, который лично знал моих родителей и пытался уберечь от бед.
        Или же…
        А если он все это подстроил? Вдруг специально спровоцировал ситуацию, чтобы воспользоваться мной в самый трудный момент? Подослал в ресторане Элис, заставил ее рассказать об эскорте и зарегистрировать на сайте, чтобы он в момент сумел «помочь». Черт! Почему раньше я об этом не задумывалась? К н и г о е д . н е т
        - Сейчас приду! - кричу ребятам, а сама иду в туалет вместе с телефоном и звоню человеку, который точно даст верный ориентир.
        - О, Ло, рада тебя слышать! - бодрый голос Элис звучит в ухе через два гудка и заставляет улыбнуться, несмотря на тяжесть в груди и множество вопросов в голове.
        - О, Ло, рада тебя слышать! - бодрый голос Элис звучит в ухе через два гудка и заставляет улыбнуться, несмотря на тяжесть в груди и множество вопросов в голове.
        - И я очень рада. Как малыш поживает?
        - Хорошо. Пока не шевелится, животика тоже не видно.
        Представляю, как Элис сейчас гладит ладонью область живота и тоже улыбается своему счастью. А когда-то хотела аборт сделать.
        Так, стоп! Сосредоточься, Ло!
        - Слушай, помнишь нашу первую встречу в ресторане? - начинаю издалека.
        - О, конечно помню. Ты тогда была раздавлена, до сих пор помню, как тушь под глазами потекла, а ты этого даже не заметила.
        - Да-да. Ты как там оказалась?
        По ту сторону наступает молчание, однако оно быстро прерывается тем же бодрым голосом подруги:
        - Меня Уильям туда пригласил. Сказал, что у вас подавали лучшие закуски. А что? - теперь она спрашивает подозрительно.
        - То есть ты не знала, что я там работала? - аккуратно спрашиваю я.
        - Нет, конечно. Зачем ты мне нужна была? Думала, буду и в университете макакой обзывать?
        - Я не макака!
        - А очень похожа, - смеется в ответ и я вместе с ней. Не от воспоминаний средней школы, а от облегчения. Версия с подставой отпадает. - Ты только по этому поводу звонишь?
        - Мне нужен твой совет, - внезапно выпаливаю я. Не собиралась же рассказывать, не хотела распространяться дальше квартиры друга, но…
        - Вся во внимании.
        И делаю то, что никогда бы не сделала ни за что в жизни - рассказываю Элис Ласки о проблемах в личной жизни. Однажды она доверилась мне, поделилась, теперь моя очередь поныть. Хотя… И так ей поныла в жилетку в свое время, когда Адаму поставили диагноз и объявили о срочной операции.
        Девушка внимательно слушает долгий монолог, не перебивает и «угукает» в нужных местах, а когда я заканчиваю свою речь, спрашивает:
        - И что ты от меня хочешь?
        Если честно, я ожидала немного другого ответа, но не этого укоризненного тона в голосе подруги.
        - Я не знаю, что мне делать, - признаюсь честно. - С одной стороны он поступил гадко, а с другой….
        - Что с другой? Не тормози!
        - Не могу его забыть.
        Непросто даются эти слова, но все же произношу именно их, чувствуя некое подобие облегчения в душе.
        - Помнишь, чем закончился мой опыт, или напомнить?
        - Но у вас сразу были договоренности…
        - А у вас нет?
        - Были, просто… Он сказал, что я небезразлична ему.
        Элис некоторое время молчит, лишь дышит в трубку. В какой-то момент кажется, что она и вовсе отключилась, но секунды нашего разговора все идут.
        - Слушай, дело твое. Хочешь - замути с этим самцом, попытка не пытка, если ваши чувства взаимны, но помни о последствиях и не повторяй моих ошибок.
        Снова не получаю достоверного и точного ответа. Снова нахожусь меж двух огней. И так бесконечно долго. Сижу в туалете, прокручивая разговор Элис, возвращаюсь к ребятам в гостиную, где мы досматриваем фильм, а потом заваливаемся спать.
        Только мне совсем не спится…
        В руках кручу мобильный, раздумывая, стоит ли идти на этот шаг? Стоит ли терять голову и кинуться в объятья человека, который мне небезразличен? Как и я ему. Он же прямо это сказал, без двусмысленности.
        На часах два ночи. Поднимаюсь с дивана с телефоном в руках, открываю вкладку сообщения и пишу то, что отказывалась еще с утра:
        «Хочу тебя увидеть», - нерешительно держу палец над кнопкой «отправить».
        Глава 32
        - Ты уверена? - спрашивает Эндрю, стоя на пороге вместе со мной.
        - Не знаю.
        - Ты можешь передумать.
        Я бы сказала, что поздно, но это не так. Я действительно могу передумать и не приехать. Проигнорировать послание Гранда и остаться в уютной квартире друзей. Однако сомнения снова и снова заставляют задуматься. Зачем тогда я отправила сообщение о встрече? Почему хочу утолить тоску по этому человеку?
        Почему не представляю до сих пор, как буду жить без этого мужчины, хотя уже наметила план новой жизни.
        Однако он не работает. Возможно, времени мало ушло, или мысли не сосредоточились на этом человеке. Не знаю. Но в ту ночь я не пожалела, что отправила сообщение, а сейчас…
        И сейчас не жалею.
        - Посмотрим.
        Надеваю сапоги на высоких каблуках, накидываю пальто и покидаю ребят. Шагаю в будущее. В неизвестное и, скорее всего, тернистое. Но если я не попытаюсь хотя бы делать маленький шаг к этому человеку, если не попытаюсь понять, то так и умру в догадках. Продолжу жить своей жизнью, думая каждый день, что поступила глупо и необдуманно. Может, я и сейчас не до конца вникал в реальность, но отступить сейчас значит проиграть самой себе.
        Такси привозит меня к знакомой многоэтажке в центре города, на первом этаже сидит знакомая консьержка, а на тридцатом этаже жжет мужчина. Мой тайный незнакомец. Человек, изменивший ход жизни за этот месяц.
        Дрожу. Ноги отказываются держать в равновесии мое тело, пальцы друг с другом переминаются, глаза бегают. А в груди возникает предвкушение наравне со страхом. Дежавю. Все повторяется, как в первую нашу встречу. И от понимания этого становится еще страшнее.
        Вдруг я увижу его и пожалею о своем поступке? Вдруг будет не хватать азарта и таинственности? На все эти вопросы нет ответа, но я готова получить их прямо сейчас
        Открываю дверь ключем, как обычно и надеюсь застать пустующую студию с занавешенными окнами. Но нет. Из панорамных окон льются последние лучи уходящего солнца, в самой студии прибрано и… уютно. Нет, серьезно. Ощущение, что здесь уже давно кто-то живет, и этот факт кажется странным.
        Над кухонным столом появились часы, на тумбе в прихожей - небольшие цветы в разноцветных горшках, около спальной зоны - абстрактные картины.
        А возле окна - он…
        Себастьян стоит спиной ко мне, делая вид, что любуется прекрасным видом из окна. Наверняка видел его не раз. Только почему он не поворачивается ко мне? Слышал же, что пришла. Может, даже почувствовал. Или я ошибаюсь?
        Мужчина, словно прочитав мои мысли, разворачивается ко мне. Теперь стоит против света, и мне трудно разглядеть его лицо, точнее эмоции на нем. Делаю шаг. Замечаю в карих глазах искры. Второй. Взаимное желание. Третий. Мы стоим настолько близко, что я могу коснуться ладонью его щетинистых щек, почувствовать приятную колкость.
        Его аромат впитывается в ноздри, древесные нотки вкупе с мятой впитываются в легкие и не желают их покидать. Молча смотрим друг на друга, ничего не говорим. Слова лишние, ненужные. Уголки чуть полноватых губ приподнимаются в предвкушении победы.
        Себастьян быстро сокращает оставшееся расстояние между нами, фиксирует мою шею и захватывает в плен губы жестким, требовательным поцелуем. Добровольно отдаюсь во власть этого мужчины. В этот раз вижу его эмоции, вижу его закрытые глаза, чувствую дыхание, сердцебиение. И наше общее желание соединиться в единое целое. Прямо сейчас. Немедля.
        Наконец-то чувствую его реакцию на себя, наконец-то вижу ее собственными глазами…
        Срывает с меня пальто, то самое платье с молнией спереди. Все летит куда-то в сторону. Пальцами судорожно пытаюсь расстегнуть рубашку, коснуться его кожи, увидеть обнаженный торс, который раньше лишь представляла в голове и визуализировала за счет фотографий Салливана в Инстаграме.
        Наконец-то расстегиваю дрожащими пальцами последнюю пуговицу, не разрывая жесткого поцелуя, граничащего со страстью, и стягиваю рубашку с идеального тела. Натыкаюсь на ту самую родинку на задней стороне плеча, но сейчас она никакого значения не имеет. Ведь я вижу его шикарное натренированное тело, когда на мгновение разрываю поцелуй и любуюсь этим мужчиной. Этим невозможно сексуальным мужчиной.
        Однако много времени на разглядывание мне не дают. Снова в мои губы впечатываются его, снова сильные руки гладят млеющее от жестких прикосновений тело. И снова он доминирует, а я подчиняюсь без всяких разговоров. Без договора и без приказов.
        Потому что хочу подчиниться его напору…
        - Какая же ты красивая, - хрипло шепчет Себастьян, спускаясь губами по шее, ласкает чувствительное место за ушком, спускается языком вниз. Четко по пульсирующей жилке, вызывая дрожь во всем теле.
        Губы спускаются ниже к вырезу. Они то всасывают кожу, то оставляют ненавязчивые поцелуи. Игра контрастов. Желания прочувствовать это снова.
        Тем временем мой незнакомец расстегивает молнию спереди, освобождает объемную грудь от лифчика и снова заставляет волну возбуждения окутать меня с головы до ног. Мучает. Ласкает выпирающие вершинки, ритмично ударяет упругим языком плоть, слегка покусывает, выуживая из меня протяжные стоны.
        Скучала. Без сомнений. По неожиданности его действий, по жестким ласкам, контрастирующим с временной нежностью. Несмотря на то, что я без повязки, желание все так же разливается в каждую клеточку тела, тело так же хочет этого мужчину, а сердце трепетно бьется в груди, когда он поднимается на уровень со мной, заглядывая своими практически черными глазами, полными похоти.
        Крепкие ладони разворачивают меня к окну, заставляя прижаться к нему ладонями. Я бы взглянула вниз, ужаснулась от такой высоты, подумала бы о людях, спешащих по своим делам, полюбовалась бы закатом, однако моим вниманием завладевает язык и чувственные губы.
        Мужчина окончательно снимает платье, уронив его к ногам, туда же летит лифчик и трусики. Чулки остаются на месте. Поцелуи спускаются все ниже и ниже. По позвоночнику к пояснице, останавливаются на попе, которую сжимают его ладони, казалось, со всей силы.
        - Ах! - вскрикиваю от неожиданности и от новой волны возбуждения.
        Спина - мое слабое место. Поняла это еще на тайных встречах. Сейчас, казалось, он уделял ей все больше и больше внимания, чем раньше. Будто старался довести до грани, после которой я буду умоляюще стонать и просить войти в меня. Утолить желание, нужду в нем.
        - Послушная даже без договора, - хрипит где-то внизу, легко шлепнув меня по попе, когда я выгибаюсь, подставляя самое сокровенное место. - Раздвинь ноги, - вот и появились приказные нотки, но я выполняю его просьбу без вопросов. Ну, почти.
        - Что ты сде… Ах! - неожиданно слетает с губ, когда его язык очерчивает дорожку по моим половым губам, слегка задевая клитор.
        Боже мой! Как же он… невыносим. Да, именно так. Сводит с ума, подчиняет, путает мысли. Принуждает разум не думать. Никак. В голове пусто, лишь желание получить долгожданную разрядку сильнее всего. Сильнее морали. Реальности. Возможно, даже сожалений.
        Едва стою на ногах. Сдерживаюсь, чтобы не схватить его за жесткие черные волосы и не направить его рот в нужную сторону. Но этого и не требуется - его язык следует за моей подставленной попкой.
        Но внезапно ласки приостанавливаются.
        - Что? Расстроена? - разворачивает меня и заглядывает в глаза. Пробирается глубоко в душу. За поволоку желания, охватившую мои радужки и зрачки. - Сейчас тебе будет хорошо.
        Себастьян резко поднимает меня, позволив скрестить ноги у него на пояснице, и несет нас к кровати. Нутром надеюсь, что он наконец-то снимет штаны и войдет в меня. Наконец-то удовлетворит нашу потребность друг в друге.
        Но, видимо, не сейчас.
        - Двигай ко мне свою попку, - приказывает он, когда мы оба падаем на кровать. Уже догадываюсь, чего именно он желает, но… - Лезь, говорю.
        - Хочу поласкать твое тело, - шепчу возле его приоткрытых губ и сливаюсь с ними в страстном поцелуе. Повезло, что мужчина опустил меня сверху, в противном случае вряд ли я смогла бы воспользоваться этой возможностью и не встретить сопротивления в его темных глазах.
        Он тяжело дышит в ухо, сжимая мои ягодицы. До легкой боли, граничащей с наслаждением. С немой просьбой: «Давай быстрее!». Как прикажете, мой господин. Ладно, вслух это не произношу, но действую быстрее.
        Спускаюсь поцелуями от широкой шеи к крепкой вздымающейся груди, не покрытой ни единым волоском, провожу языком дорожку к рельефному, идеально накаченному прессу. Кубики непроизвольно напрягаются, еще больше выпирают. Ух ты! Не видела их такими… Сильными и твердыми. Шон не обладал столь сексуальным телом, а больше ни на чьи мышцы не смотрела столь близко.
        Обвожу языком каждый кубик пресса, чувствуя, как на шею опускается его ладонь. Желает управлять мной, проконтролировать движения. Но я не позволю. Хочу насладиться тобой, мой сексуальный незнакомец, хочу изучить твое тело так же, как ты изучал мое весь этот месяц.
        Я доведу тебя до грани, вот увидишь.
        Устраиваюсь между ног мужчины, дойдя до дорожки, покрытой темными вьющимися волосами, останавливаюсь возле ширинки, подняв свой игривый взгляд на него. Хочет. Определенно хочет.
        Расстегиваю ее, стягиваю штаны к щиколоткам вместе с боксерами, освобождая готовый к ласкам половой орган. Слегка касаюсь его губами, как бы случайно, затем более смело облизываю языком уздечку и обхватываю полностью розовую головку, ощущая солоноватый привкус.
        Внезапно раздается незнакомый хрип. Почему-то показалось, что нас кто-то побеспокоил, но я ошиблась - это реакция моего мужчины на минет. Гляжу на него, вижу, как он прикрыл глаза. Одна рука заведена за голову, а другая все еще покоится на моей шее в попытке контролировать глубину. Но слабо - вся власть передана мне.
        А мне нравится это чувство. Доминирование. Приятно осознавать, что ты, именно ты имеешь безграничную власть над мужчиной, заставляешь его терять рассудок из-за тебя, наблюдаешь за тем, как он напрягается, сжимает губы от удовольствия и готов сделать что угодно, лишь бы ты не прекращала своё дело. Нравится, что я оказываю то же влияние, что и он на меня. Мы квиты.
        - Шикарна…
        Знаю.
        Играю с его членом, увеличивая и уменьшая темп. То вбираю в себя практически всю длину, то ласкаю лишь головку.
        - Иди сюда, - Себастьян тянет мою голову на себя, с трудом заставляя оторвать губы от его стояка и тут же мое тело разворачивают и двигают попкой к… его лицу. Ничуть не сопротивляюсь, когда перед лицом снова оказывается готовый ко всему половой орган.
        Время, локация, многолюдность. Это не про нас. Плевать. Потому что азарт был сильнее нас. Сильнее наших потребностей. Потребности друг в друге.
        Он ласкает меня языком. Снова. Теряю контроль над его возбуждением, хочу поддаться попой ближе к нему, насадиться на чуткий язык. Еще немного, и взорвусь прямо в его губы. Еще немного. Вот сейчас.
        - Не останавливайся! - строго приказывает мужчина, прекращая ласки. Вот черт! Я же говорила, что теряю внимание.
        Мы трахаем друг друга. Как бы жестко это не звучало, факт остается фактом. Он доводит меня до исступления своим языком и губами, а я стараюсь вознести на небеса этого мужчину… теми же самыми методами. Вновь чувствую приближение разрядки, вновь кажется, что вот-вот мы достигнем пика. Вот сейчас. Еще пару движений его языка по клитору. Еще немного…
        - Садись сверху.
        Снова звучит приказ, который я тут же выполняю, вопреки разочарованию. Но ничего, мы свое наверстаем.
        - Только не закрывай глаза, - прошу, когда седлаю этого таинственного мужчину и наклоняюсь к его губам. - Хочу видеть, что ты чувствуешь.
        Себастьян некоторое время медлит, но затем молча кивает и входит, не отрывая своего жгучего взгляда.
        Мы трахались. Грязно. Жестко. Глядя друг другу в глаза. Он вбивался в меня снова и снова. На всю длину. Слишком резко. На грани легкой боли. Однако это удовольствие мы разделили на двоих вместе. Почти одновременно, когда у меня начала кружиться голова и темнеть перед глазами, а его тело напряглось до такой степени, что, казалось, оно так и останется на всю жизнь каменным.
        Эти мгновения бесценны. Для меня бесценны. Именно этот день предопределил наше будущее, именно эта близость расставила все по своим местам. Вопреки разнице в возрасте, вопреки прошлому. Сейчас мы вместе, и никто не заставит усомниться в обратном.
        Глава 33
        Впервые за долгое время меня не беспокоят кошмары. Не просыпаюсь от шума пьяных ребят за стеной, а перед глазами не появляется озлобленное лицо папы и озабоченное - мамы. Не снится Адам, умоляющий спасти жизнь. Именно сегодня, именно в это утро просыпаюсь от солнечного света, заглянувшего в наши окна.
        В наши…
        Странно, что эта мысль вообще появляется в голове. Во мне, видимо, просыпается романтик, когда этого совсем не просят. Может, самое время этому чувству проявиться, когда наконец-то жизнь налажена, а все негативные воспоминания остались в прошлом. Там, где нет места грусти, печали и борьбе за чье-то незаслуженное существование.
        И почему-то сейчас, задумываясь о вчерашнем дне, плавно перетекшим в ночь, вспоминаю, какой дурой оказалась. Речь не о том, что я не смогла сама раскрыть незнакомца, а о страхе за наше будущее. За то, что ночь с ним окажется посредственной, не такой страстной и завораживающей, как во время наших встреч. Зря. Все прошло даже лучше, чем могло бы быть.
        Ведь я видела неподдельные эмоции: как горели темные глаза, как руки сжимали меня в тесных объятьях, как губы целовали меня. То жестко и требовательно, то нежно и успокаивающе.
        Однако сердце обеспокоено сжимается в груди, когда я открываю глаза и не застаю своего мужчину на соседней половине кровати. Простыня справа слегка теплая, но вот-вот готова остыть окончательно, словно я спала здесь одна. Без него…
        А вдруг он ушел? Вдруг ему что-то не понравилось?
        Быстро вскакиваю с кровати, обматываюсь одеялом, готовая перевернуть студию верх дном, и…
        - Потеряла? - раздается заинтересованный низкий голос позади, заставляя облегченно выдохнуть.
        - Есть такое, - признаюсь я, повернувшись и заглянув в глаза цвета молочного шоколада. Мужчина одет лишь в спортивные штаны, оставив обнаженным шикарный торс. Тут же в памяти возникают картинки, как я целовала каждый кубик, как касалась языком коричневых сосков и…
        Вот черт! Завожусь от одних только воспоминаний.
        - Я завтрак приготовил, - показывает в качестве доказательства тарелку с панкейками и кленовым сиропом. Запомнил, что люблю именно их.
        - В постель?
        - Именно. Присоединишься?
        Себастьян усаживается на кровать и выжидающе смотрит на меня, когда подвинусь к нему ближе и приступлю к трапезе. Сам не ест, меня ждет, и я поддаюсь напору его карих глаз, хоть и чувствую себя неуютно некоторое время.
        Почему? Просто непривычно находиться с ним в одном помещении без повязки. Странно как-то. За ночь, наверное, можно было привыкнуть, но не мне. Не осознала еще, что на самом деле меня связывает с этим человеком.
        - Смелее, я не кусаюсь, - и тепло заглядывает в мои глаза. Может, именно этого не хватало для полного расслабления. Или дело в пустом желудке, который заурчал в самый неподходящий момент?
        Скованность пропадает. Не сразу. Постепенно. Сидим рядом, поедаем каждый свою порцию завтрака. Иногда даже заглядываю на этого мужчину. Мельком, чтобы не заметил.
        Себастьян ест аккуратно, аристократически, даже чашку кофе держит как истинный богач, оттопырив мизинец в сторону. В какой-то момент он чуть хмурит брови, будто почувствовав на себе взгляд, и поворачивается ко мне.
        Его глаза затягивают. Манят. Заставляют смотреть только на него. Не нарушая зрительный контакт. Я столько раз представляла его глаза. Форму, разрез, цвет радужки и глубину, когда находилась рядом с повязкой на глазах, но не думала, что он настолько притягивает.
        Не думала, что стану так зависима от темных оттенков…
        - А ты романтик, - замечаю, улыбаясь. - Совместный сон, завтрак в постель.
        - Думала, что я тиран?
        - Вроде того, - признаюсь я. Черт! Ощущение, что к щекам жар прилил. Неудобно-то как.
        - Ты многого обо мне не знаешь, - теперь и он улыбается, но слегка, лишь приподняв уголки чуть полноватых, четко очерченных губ.
        - В отличие от тебя, - вырвалось случайно.
        Скульптурное лицо серьезнеет: губы слегка поджимаются, взгляд тут же становится темнее, хватает в плен мой, в то время как руки аккуратно, но динамично кладут пустые тарелки на прикроватную тумбу. Сначала свою, затем мою.
        Вот и заканчивается прекрасное утро, уступив место реальности, которую я не хотела вспоминать. Но вспомнила. Все до единого предположения, возникающего на протяжении месяца, до переживаний, эмоций, догадок мешающих спокойно жить.
        - Если у тебя есть вопросы, могу ответить на них, - произносит обычным голос без какого-либо эмоционального окраса.
        - Правда? - все еще не верю в его предложение. - Ты понимаешь, что их слишком много?
        - Пониманию. Но лучше нам развеять все иллюзии, чем обманываться дальше.
        Даже так? Ну ладно, сам напросился.
        - Как ты нашел меня? - задаю первый возникший в голове вопрос.
        - Наткнулся на эскорт-сайте, уже говорил об этом, - говорит устало. Знаю, множество раз задавала один и тот же вопрос, но не верила в их истину.
        А сейчас верю?
        - Случайно?
        - Следил за твоей анкетой, - медлит, но глаза не отводит. - Дальше.
        Следующий вопрос не заставляет себя долго ждать. Слишком много накопилось в голове, слишком долго и мучительно перебирала в памяти всевозможные варианты и ответы на собственные догадки, подпитанные лишь предположениями.
        Кряхтит, прочищает горло, заставив вспомнить второй не менее важный вопрос, которым задавалась еще в больнице.
        - Как ты менял голос во время встреч?
        - Специальные упражнения.
        - И только? - удивленно вскидываю бровь.
        - Да, - отвечает тем самым хриплым голосом, которым говорил на наших встречах. - Как видишь, этому можно научиться.
        Вижу. Голос меняется, но незначительно. Появляется знакомая хрипотца, глубина, не свойственная в повседневной жизни. И все равно не особо понимаю, как это происходит и какие упражнения нужно делать, но в подробности не вдаюсь - сейчас это не так важно.
        - Как ты оказался в университете?
        - Меня пустил Адриан. К тому же я спонсор вашего университета.
        Мистер Салливан? Ах да, я же видела их вместе накануне нового года. А вот то, что Себастьян является одним из спонсоров - не знала. И опять, этот факт совсем не важен, в отличие от догадок, которые не хотела признавать.
        - Он твой…
        - Брат, - заканчивает за меня мысль, которая периодически возникала в голове и вмиг улетучивалась, не найдя хоть какого-то мотива и доказательства. Да и сейчас его не нахожу.
        - Но вы не похожи. И фамилии разные, и…
        - Мы не кровные братья. Знакомы с детства, дружим почти всю жизнь. Когда переехали сюда, сменили имя и фамилию.
        Мельком вспоминаю ту самую фотографию из Инстаграма Салливана, пытаюсь сопоставить снимок со своими догадками. Вот ж я дура, не на того подумала!
        - Зачем?
        - Адриан хотел слиться с британцами.
        - А ты?
        - Мое настоящее имя слишком сложное для главы бизнес-империи. Продумал этот нюанс заранее.
        В газетах и журналах видела много статей о Себастьяне Гранд, как о главном прорыве в ведении бизнеса. И подумать не могла, что это его ненастоящее имя. Интересно, как его на самом деле зовут? Так, сбиваюсь с мысли. Снова. Нужно действовать дальше - потом спрошу.
        - Как ты следил за мной? - ошарашиваю его новым вопросом. И в этот раз он задумывается, прежде чем ответить.
        - Частный детектив предоставлял периодически всю информацию о тебе.
        Даже так? Хотя это очевидно. Других вариантов и быть не могло.
        - Давно?
        - Со дня смерти твоих родителей. У твоего отца возникли проблемы, я пообещал, что не дам вас с Адамом в обиду.
        - И он до сих пор…
        - Нет, - тут же пресекает мысль. - Я отказался от услуг.
        - Почему?
        - Ты сама ко мне пришла.
        Да. Пришла. И ни капли не жалю об этом. В голове возникали сомнения, недопонимания, мысли о том, чтобы уехать подальше и больше никогда не возвращаться в Лондон, не искать встреч, как он и просил раньше. Но я здесь. Рядом с мужчиной, который мне небезразличен, и которому небезразлична я.
        Однако до сих пор что-то мешает полностью окунуться в эти чувства. И это что-то - мотив, который не до конца сформировывается в голове.
        - Зачем?
        Если до этого Себастьян иногда медлил, задумывался, пытался подобрать слова, оставаясь при этом уверенным в них, то сейчас будто застыл на месте, глядя на меня своими пронзительными темными глазами, слившимися со зрачком. Двигается ближе. Почти вплотную, заставляя ощутить неровное дыхание на своем лице. Только не от возбуждения, как многие могли подумать, а от… волнения?
        Разве этот человек в состоянии хоть о чем-то переживать? Разве его руки могут дрожать, касаясь моей щеки? Разве взгляд может смотреть с теплотой, когда до этого я замечала лишь ядовитую нефть?
        Но ответы на эти вопросы узнать не суждено…
        Может, не то время?
        Глава 34
        Себастьян Гранд любил наблюдать. Ему нравилось смотреть со стороны на предметы, на расстановку мебели, на людей из окна, спешащих по своим делам. За определенными личностями, снующими перед его глазами изо дня в день. Любил подмечать детали, использовать их для собственной выгоды или же против самого человека.
        Но не сегодня…
        Сейчас мужчина рассматривал ее. Красивую девушку, стоящую у окна и воодушевленно рассматривающую панорамный вид, словно там царит волшебство. На деле же обычный зимний день. Снег немного выпал. Но Себастьян снова подметил для себя кое-что интересное.
        Сами представьте, обнаженная красивая девушка, которая не давала покоя долгое время, сейчас стоит у окна, не стесняясь собственной наготы. Наверняка думает, что он спит, но это не так - проснулся минут пять назад, только вида на подавал. Даже чуть приподнялся с кровати, чтобы не услышала. Чтобы не нарушить идиллию.
        Лолита красиво смотрелась на фоне вечернего заката. Обнаженная, фигуристая, прекрасная. И только его. Влажные волосы перекинуты на левое плечо, маленькие капли воды стремительно стекали с молочной кожи, а пальцы то в замок складывались, то скрещивались на груди.
        Себастьян сразу же приметил девушку, как только увидел. Ну, почти. В голове что-то щелкнуло в ту рождественскую ночь, когда он пришел попрощаться и узнать, как живет семья Браун без родителей. То ли большие, как бездны, голубые глаза затронули что-то в душе, то ли дрожащая от слез нижняя губа. Полная. Красноватая. Слегка искусанная.
        Во время встреч мужчина порой недовольно сжимал губы, сожалея, что не может увидеть ее глаза снова. Как тогда. Зато имел возможность разглядеть все остальное.
        Если бы его люди не сказали о том сайте и о регистрации Лолиты на нем, вряд ли Себастьян успел бы уберечь девчонку от бед. И так опоздал, позволил ей встретиться с каким-то стариканом, хорошо, что предотвратил поток письм от каких-то левых мужланов.
        До сих пор помнил то роковое объявление на сайте, где девчонка предлагала себе. А он и не сопротивлялся, решил принять на себя судьбу «хозяина».
        К чему эти сложности? Мог бы появиться и дать денег. Но нет. Что-то не позволяло пойти таким путем. Может, чувство вины перед ней и братом, может боль, граничащая с несправедливостью. Или нечто иное? Только что?
        Каждый раз, собираясь на встречу с ней, он думал, что лучше бы попросил друга удалить ее профиль, нежели ввязался в эту авантюру, но, сколько не пытался, не мог разорвать это влечение. Игра превратилась в муку, а каждая встреча - как наркотик для зависимого.
        Помешался - единственное объяснение для окружающих. Для нее. Но Себастьян прекрасно понимал, что дело не только в этом.
        - Ты проснулся? - спросила Лолита нежным голосом. - Сказал бы, я бы поесть принесла, - она присаживается рядом с мужчиной и заглядывает на него этими пронзительными небесными омутами. Ну точно помешался.
        - Я не безрукий, сам бы сделал. А теперь иди сюда.
        Себастьян схватил девушку за талию и резким движением потянул к себе, уложив хрупкое тело рядом. Ее нежное лицо рядом с его, ее сладкое дыхание смешивается с его мятным, ее губы едва касаются его. Мужчина хотел бы запомнить эти мгновения. Запечатлеть их в памяти и хранить так долго, насколько это возможно.
        - Скажи, какое будущее нас ждет? - спрашивает робко. А он задумался. Серьезно причем.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Возможны ли отношения между нами?
        Сложный вопрос. Он и сам не знал. Представлял, что, возможно, их месячный контракт закончится вот так - примирением, но не подозревал, что она готова закрыть на все глаза и жить дальше.
        - Если не попытаемся - никогда не узнаем, - ответил Себастьян, не выдав внутреннего диссонанса.
        - А если не получится?
        - Смотри, - начал мужчина, поглаживая гладкую щеку Лолиты, - мы можем и не пытаться вовсе, можем забыть друг друга и больше никогда не видеться, а можем оставить все в прошлом и начать жизнь с чистого листа. Ты же говорила, что хотела выкупить родительский дом?
        - Да, было дело.
        - Могу помочь его выкупить. Переедешь туда, начнешь обустраивать, я помогу обжиться…
        - Нет! Я сама справлюсь, - заявила она категорично, но тут же осеклась, глядя на мужчину виновато. В знак прощения Себастьян погладил девушку по щеке и, притянув к себе, оставил легкий поцелуй на пухлых губах.
        - Хорошо, - проговорил он с улыбкой на лице.
        - Но ты не ответил, почему предложил тот контракт?
        Мужчина и сам не знал ответа на вопрос. Он возникал почти всегда. Во время слежки, во время первой встречи, когда она сидела на коленях перед ним, и даже сейчас, обнимая сзади хрупкое девичье тело в медвежьих объятиях.
        - Просто в один сочельник ты слишком сильно зацепила меня. Ты с таким аппетитом ела ту индейку, пальцы облизывала.
        - А я все думала, почему ты так на меня смотрел.
        - Теперь знаешь.
        На его ответ девушка широко улыбается и тянется к его губам. Ответ вроде бы ее удовлетворил. А самого Себастьяна?
        Входящий звонок заставил подпрыгнуть парочку на месте от неожиданности и разорвать только что соединившую нить доверия. Ненадолго. Лолита неохотно оторвалась от Себастьяна и потянулась к своему старенькому айфону.
        - Слушаю.
        - Доброе утро, Долорес, - звучит строгий голос из динамика. Зачем только его включила? - Прости, что не со своего телефона звоню, но я не мог не сообщить…
        - Что-то случилось? - тело девушки мгновенно каменеет, а грудь больше не вздымается вверх-вниз. Себастьяна это напрягло не меньше.
        - Не совсем. Адам просил вас прийти, сказал, это срочно.
        «Опять братец ненаглядный», - подумал про себя мужчина, но, стоило взглянуть на ошарашенные глаза Лолиты, развивать эту мысль не стал.
        - Передайте моему брату, что больше не стоит меня беспокоить по пустякам. Всего хорошего, - и сбросила вызов, кинув телефон на кровать.
        Губы сразу поджала, руки скрестила на груди, а голубой взгляд смотрел лишь на брошенный телефон. Не отрываясь. Насупилась его девочка, но что он может сделать? Как унять ее боль? Видит же, что не в восторге от ссоры с родным человеком.
        - Поговори с братом, - прерывает тишину мужчина, обняв сзади напряженную Лолиту. Вряд ли он предложил бы эту идею когда-нибудь еще, вспомнив скверность ее братца, но видеть переживания девушки не мог.
        - Ты серьезно? - выпучила глаза на Себастьяна. - Но он чуть не продал меня! Он же…
        - Знаю. Но он твой единственный родственник.
        - Почему ты просишь об этом? - прищурила глаза, повернувшись к нему лицом.
        - Потому что я знаю, каково это, когда ты годами не разговариваешь с родным человеком из-за непонимания. Не хочу для тебя такой же участи.
        Мужчину едва ли не передернуло от этих слов. Он не хотел вспоминать прошлое. Не желал бередить старые раны. От них пора избавиться, и чем скорее, тем лучше.
        - Выполни мою просьбу, и не спорь.
        Себастьян снова зафиксировал шею девушки и потянулся за поцелуем. В этот раз не столь жестким, но и не нежным. Именно в нем они показывали всю палитру чувств друг к другу. Только что зарождающихся, не окрепших и предвещающих прекрасные отношения.
        Вряд ли они предполагали, что в скором времени жизнь повернется на сто восемьдесят градусов, что вот так, по щелчку пальцев, смогут переступить через собственные принципы и пойти на уступки. Глупо, правда?
        Однако ни Лолита, ни Себастьян об этом не задумывались, наслаждаясь обществом друг друга…
        Глава 35
        И почему я поддалась на провокацию Себастьяна? Почему сейчас одеваюсь, выхожу из дома навстречу брату, когда пообещала самой себе больше не связываться с этим человеком? Я так и собиралась сделать, пока Себастьян не посмотрел мне нежно в глаза и не коснулся рукой моей щеки. Бред на самом деле, не по этой причине я согласилась.
        Просто в глубине души понимала, что он прав.
        Адам - мой единственный родной человек, моя половинка с самого рождения, а я даже не дала ему права высказаться, как когда-то и Эндрю.
        Когда-то говорила себе, что больше не переступлю порог отделения онкологии, больше не поднимусь на третий этаж, ставший за полгода родным, не поздороваюсь с доктором Коннором, который блеснул глазами и улыбнулся, словно ждал долгое время мое появление.
        И никогда в жизни не зайду в палату брата, который поступил со мной слишком жестоко…
        - Привет, детка, - Адам непринужденно улыбается, как всегда, но, когда натыкаюсь на голубой взгляд, вижу в нем… облегчение, что ли. Или радость. Или неожиданность. Не знаю. Не могу точно сказать, но в сердце в мгновение ока становится чуть теплее, чем раньше.
        Может, Себастьян был прав?
        - Не называй меня так!
        - Как скажешь. Поговорим? - он стучит ладонью по кровати.
        - Давай.
        Присаживаюсь рядом с ним и тут же попадаю в теплые братские объятья, по которым соскучилась за дни разлуки. Как бы ни отрицала, как бы ни корила его и не называла гадом, он все равно останется моим братом. Навсегда. Я с этим ничего не поделаю. Даже если он совершил преступление, даже если употреблял в свое время наркотики.
        Даже если хотел продать меня…
        Тут же вспоминаю главную причину обиды. Даже не так - презрения. Разум затмился, когда я оказалась в палате, не хотел видеть истину. Теперь эта пелена спала, а я отодвинулась от брала, глядя в его недоуменные глаза.
        Но я обещала ему, и это единственное, что удерживает от побега…
        - Рассказывай, - прошу слишком равнодушно, но даже я слышу в своем голосе толику волнения.
        Адам глубоко вздыхает, опускает глаза, глядя на свои побледневшие и обколотые после капельниц руки, и наконец-то выдает:
        - Давай с самого начала…
        Три года назад
        Никогда в жизни так сильно ненавидел пробки, как сейчас. Никогда не желал, чтобы все машины на дороге растворились в один миг, и мы наконец-то доехали до места назначения. Поскорее бы избавиться от этого груза, поскорее бы убедиться, что этот человек врет и вернуться домой к сестре. А она волнуется, наверняка заперлась наверху на все замки и трясется от страха, как в детстве, когда ударит молния.
        Почему она так наивно поверила какому-то незнакомцу? Сам не знаю. Да и я не нашел ни единого признала лжи, пока не сел в его машину и не начал обдумывать ситуацию. Наверняка кто-то реши нас разыграть, и если это так, то шутка не самая удачная. За это и по морде получить можно. Родители всего лишь задерживаются в магазине, не более того. Нам бы сообщили из полиции, если бы с ними то-то произошло, а не приходил какой-то пакистанец, разодетый, как чертов богатенький мажор. Хорошо, что я Эндрю тайком написал, чтобы приглядел за Ло, на душе было неспокойно.
        - Приехали, - говорит он ровным голосом, когда мы паркуемся около полицейского участка. Не заметил, как мы приехали, все за Ло переживал.
        - Зачем? - спрашиваю у мужчины, когда он открывает дверь, впустив прохладный воздух в салон, но покидать свое место не спешит.
        - Что зачем? - приподнимает темную бровь.
        - Зачем вы привезли меня сюда? Вы ведь соврали насчет родителей.
        - Ты так уверен?
        - Да, - отвечаю резко. - Наверняка вас кто-то подослал, чтобы нас развести, я прав?
        Мужчина внимательно смотрит мне в глаза, будто ждет, когда мое отношение к ситуации изменится. Но это не так. Я не поверю этому человеку, пока не увижу родителей.
        - Пошли, - встает со своего места и направляется ко входу в здание.
        Следую за ним сквозь коридоры, мимо работающих людей в форме, пока не останавливаемся у двери в морг, где нас встречают люди в халатах. Все такие серьезные, внимательные. Как хорошо в роль вошли, вы посмотрите! Даже этот Гранд серьезное лицо состроил!
        - О, мистер Гранд, добрый вечер, - здоровается один из докторов с огромными седыми усами. Поодаль от него стоит еще один помоложе. И стоит между двух столов, накрытых белой тканью. Что под ними, думаю, говорить не стоит.
        - Здравствуйте. Привел родственника, как вы и просили, - мужчина указывает на меня.
        - Замечательно. Молодой человек вы готовы?
        Что? Готов? К чему? Это же все розыгрыш. Какое к черту опознание? Не хочу я в этом участвовать! Вы что, действительно поверили этому пакистанцу? Я лично нет. Прекращайте! Это уже не смешно!
        - Мистер Браун, - из размышлений выводит старческий голос патологоанатома. - Вы готовы к опознанию?
        Что? Решили все-таки до конца играть? Да пожалуйста!
        - Готов, - смело отвечаю мужчине.
        - Тогда приступим. Подойдите ближе.
        С каждым шагом чувствую, как смелость покидает меня, а происходящее вокруг, вообще никак не пахнет розыгрышем. Что этот хренов пакистанец не врал, а мужчина в халате действительно врач, а не наемный актер. Но осознаю это слишком поздно. На неподготовленную морально голову, когда открывают белую простыню, а под ней лежит…
        - Мама…
        Вырывается абсолютно случайно. Скорее от шока, нежели от осознания действительности и неверия. Несколько часов назад она готовила завтрак на кухне, улыбалась этими самыми губами днем, махала пальцем с кольцом, которое подарил отец на годовщину. Тем самым, которое красуется на том же месте. Теперь она лежит вся холодная, белая, словно фарфоровая кукла с закрытыми глазами. Все надеюсь, что она их откроет, что скажет хотя бы пару слов, но мама лежит неподвижно.
        - Покажите отца, - требую у врача, не особо различая его среди прохлады и расплывчатости в глазах.
        Мужчина тут же показывает на соседний стол, держит простыню за уголки, но я сам раскрываю ее, не дождавшись вопроса о готовности. Он там. Такой же холодный и такой же бледный. Неживой.
        Господи…
        - Дать воды?
        - Не стоит, - вытягиваю руку, заставляя мужчину-пакистанца отойти от меня. Не нужно ничего сейчас. Не нужно.
        Их больше нет… Родителей нет… Что я скажу Ло? Что этот человек оказался прав7 Что он не лгун какой-то? Фак!
        - Давай отвезу тебя домой, - мистер Гранд все-таки берет меня за плечи и уводит прочь от бездыханных тел родителей.
        Снова проходим через коридоры, по которым снуют рабочие, только сейчас совсем не замечаю жизни вокруг, или какой-то суеты. Не чувствую жалкие взгляды, недоуменные, странные. Не ощущаю сочувствия к себе. Ведь в голове крутятся только одни мысли.
        Их нет…
        Я столького у них не спросил. Забыл спросить у отца, как порадовать Нэнси, что подарить на день рождения Ло. А мама…
        Я так и не попробовал ее фирменную индейку.
        - Ты в порядке?
        А по мне не видно? Я, блядь, выгляжу так спокойно, или как?
        - Мне нужно домой.
        Мужчина без слов зажигает мотор и мы едем уже по пустынным дорогам. И где эти долбаные пробки, когда они так нужны? Ведь мы в скором времени доедем до дома, до места, которое наверняка напомнит о трагедии. На пороге меня встретил Ло и попросит рассказать правду, не зная, насколько она горькая…
        Может, ей позвонить?
        - Держи, - мужчина протягивается какой-то пакетик, когда мы останавливаемся на светофоре.
        - Что это?
        - Поможет пережить шок. Все наладится, не переживай.
        - Спасибо.
        - Адам, - зовет меня, а затем медлит с речью. Ну что ты от меня хочешь, а? соболезнования принести? Ага, спасибо. - Когда-то мы были близки с твоими родителями, если что, можешь рассчитывать на меня.
        Сейчас это сказано совсем невовремя, потому что я не в состоянии воспринимать даже самые адекватные слова нормально, но в итоге, не найдя сил ответить хоть что-то колкое, говорю тихим, чересчур высоким голосом:
        - Хорошо.
        ***
        Два года назад…
        - Эй, Браун, к тебе пришли, - кричит мудак, который запер меня в этом богом забытом месте.
        Не знаю, какой сегодня день, какое время суток и как долго нахожусь здесь. Вроде пару часиков, не больше. Или это из-за дозы меня шпарит по полной программе? Да вроде эффект отошел, мало нюхнул. Вот тебе и сочельник.
        И чего меня держать? Ну нет у меня денег! Нет и не будет! Из комнаты вынес все, что можно, больше предложить нечего. Может, у Ло что-то попросить?
        Дверь в импровизированную камеру с громким скрипом открывается, впуская свет люстры и мужчину в черном пальто. Того самого, кто сообщил о смерти родителей.
        - О, здрасте, мистер Гранд, - улыбаюсь ему. Ну хоть кто-то знакомый в этом бараке. - Вас тоже за долги притянули, да?
        - Сядь! - приказывает он.
        - Эт че еще за тон? - привстаю с пола. - Я вам не мальчонка на побегушках.
        - А станешь им, если не выплатишь долг!
        - А! Так это вам я должен?
        Мужчина не отвечает. Вместо этого наклоняется ко мне, просит ребят включить свет в помещении. Ай! Глазам же больно! Какого хрена?
        - Насколько я понял, средств у тебя больше нет, как и работы. У тебя единственный выход, - он протягивает мне какую-то бумажку.
        - Что это?
        - Договор. Согласно ему, ты ничего не должен ребятам, а я забираю Долорес.
        - Что? - тут же отталкиваю мужчину и кидаю бумагу на пол. - Не заберешь ты ее, ясно? Это моя сестра!
        - Уверен?
        Ты еще и усмехаешься, мудак старый? Какого хрена ты творишь, ушлепок? На Ло позарился? Хуй тебе, ясно? Никто не посмеет притронуться к ней!
        - Как думаешь, - продолжает он, - что она скажет, если узнает о твоих махинациях и о твоей зависимости? Она у тебя хорошая, такая милая, гостеприимная. Мне бы такую в…
        - Не отдам, понял? Можешь убить меня, но не отдам!
        - С удовольствием, но ты еще нужен. Подписывай.
        - Нет сказал!
        - Значит так! - мужчина подсаживается ко мне, сильно сжимает руку, впихнув каким-то хером ручку и черкает мою подпись. - Мы квиты. Долорес не говоришь ни слова, иначе окажешься в числе пропавших без вести или уродливых покойников, понятно?
        - Не тронь ее!
        - Запомни, я всегда получаю то, что пожелаю. Одно мое желание год назад исполнилось, заполучение твоей сестры не станет исключением. Думаю, ты понимаешь, о чем речь.
        Внутрь пробирается ярость. Впитывается в каждую клеточку. Охватывает тело, а осознание его слов даже через помутненный рассудок приходит четко и ясно. Мне ничего не оставалось сделать, как кивнуть и подождать, когда я останусь наедине с собой. На воле. Полностью освобожденный от долгов, однако в глубине души неспокойно. Я не могу облегченно выдохнуть и обрадоваться решенной проблеме, хотя бы потому, что я понял, о каком желании шла речь.
        В тот момент я подписал себе приговор. Приговор, который потом будет стоить нормальной жизни, спокойного сна и бесконечной злости на человека, разрушившего мою семью.
        ***
        - Ты врешь! - выкрикиваю в лицо брату. Резко. Внезапно. В порыве гнева, которым переполнена до краев.
        Глава брата выпучиваются от удивления.
        - Не вру. Я пообещал рассказать правду - рассказываю. Он принудил меня к договору, заставил его подписать и признался в убийстве наших родителей!
        - Нет! - снова обрушиваю свою злость на Адама.
        - Помнишь, перед праздниками папа постоянно пропадал в офисе? В тот момент он готовил статью на одного криминального авторитета, а потом вышел на настоящее имя Гранда, - продолжает Адам, а я внимательно слушаю, все еще не веря в происходящее. - Он каким-то образом узнал о статье отца и подстроил аварию. Фарух Аббас Сахим - его настоящее имя, а под бизнесом он скрывает приступную деятельность! Думаешь, он просто так тогда травку дал? Нет! Он специально все подстроил! Я спросил у своих знакомых в тот же сочельник. Это он! Он убил наших родителей!
        - Это неправда! В тот день он был со мной до полуночи, а по твоим описаниям, ты сидел вечером в том бараке!
        - Я не помню, во сколько это было, понимаешь? - так же повышает тон он, но получается слабее, чем у меня. - Почему ты веришь не мне, а… - он умолкает, глядя на меня еще более удивленно, даже слегка испугано. Или мне показалось? - Надеюсь, ты с ним не общалась?
        И что мне сейчас сказать? Как объяснить брату, что этот человек выкупил мне, влюбил, а сейчас мы строим отношения? Что я влюбилась в него без памяти? Что он единственный, в объятьях которого мне хорошо и спокойно?
        А зачем, собственно, я должна что-то объяснять этому человек? Он мой брат, да, но этого мало для того, чтобы поверить в несусветный бред, сказанный им минутой ранее. Какой, черт возьми, Фарух? Какая преступная группировка? Реально, хрень какая-то! Себастьян не торгует наркотиками, не нарушает закон. Он вытащил меня из ада, помог оплатить операцию брату, хоть и самым неудачным способом. А еще любит меня. Всем сердцем.
        Как и я его…
        - Беги от него, слышишь? Беги как можно дальше, - требует Адам.
        - Заткнись!
        - Он убьет меня, если узнает, что я сказал! Просто расстанься с ним и никогда не выходи на контакт! Пока не поздно, слышишь?
        Слышу. Каждое его слово, бьющее в сердце, тон, которым он говорит. Предупредительный с нотками страха. Потому что боится. За меня боится. Но все это наигранно. Ложь. Его слова не совпадают с фактами, его описание Себастьяна не укладывается в голове с тем монстром, который представился только что под восточным именем. Это обман. Наглый и фальшивый!
        - Это больше не твое дело, ясно? - взрываюсь я. - Ты не вправе приказывать, как мне жить!
        - Ло…
        Не слышу, что он говорит - выбегаю из палаты, чувствуя, как по щекам стекают слезы. Снова. Как в прошлый свой визит. Чертово дежавю, чертово повторение действительности, и ощущения в душе те же, если не хуже.
        Черт возьми, как такое могло случиться? Это не может быть правдой. Себастьян не такой. Он не наркоторговец, не тот, кто подсадил моего брата на эту гадость, не тот, кто подстроил аварию моих родителей! Не тот, слышите? Адаму просто нужно окончательно испортить мне жизнь. Но я не поддамся на эту провокацию!
        Никогда!
        Глава 36
        - Эй, Ло! - кидает Эндрю, когда я врываюсь в квартиру. Замечаю его фигуру в обнимку с Алексом. Наверняка какую-то плаксивую мелодраму смотрят, но в подробности не вдаюсь.
        - Мне нужно побыть одной! - хлопаю дверью в комнату - там как раз никого нет. Надеюсь, ребята не против, если я немного остыну, пролью море слез и наконец-то приду в себя. Наверное.
        Потому что осознать реальность оказалось гораздо труднее, чем предполагалось вначале.
        А я так надеялась, что выполню обещание, данное Себастьяну. Помирюсь с братом, забуду прошлое, нависшее дождевым облаком над головой, и нас всех ожидает светлое будущее без проблем и каких-либо колебаний. Но этого не произойдет. Адам соврал однажды, и вот сейчас продолжил пускать пыль в глаза, лишь бы я простила его. Лжец! Мог бы не обманывать собственную сестру, только хренушки там! Все равно продолжил гнуть свою линию. Гнусную, неправдоподобную и ужасную.
        Сами подумайте, кто поверит в эту бредятину в стиле американского блокбастера о наркоторговле и организации аварии? Не говоря уже о покупке меня. Себастьян никогда бы не поступил со мной так, он и без Адама смог меня выкупить, причем без какого-либо сопротивления.
        Так, стоп!
        Раз у него получилось скрываться от меня, значит…
        А как же та ситуация с «пакетиком», когда они уехали из полицейского участка? Адаму было тяжело принять смерть родителей, до сих пор помню. С того дня ходил сам не свой, с друзьями мало общался, часто пропадал на улицах. Если на секунду предположить, что он оказался прав и Себастьян - наглый и беспринципный преступник, желающий заполучить меня в рабство, то…
        Нет! Это невозможно! Он не может оказаться таким плохим, каким его описал брат! Черт! И почему все это происходит именно со мной, а не с кем-то другим?
        - Ло? - слышу тихий голос Эндрю около двери.
        Не поднимаю голову. Боюсь. Страшно высовываться из скорлупы, готовой вот-вот разбиться и показать мне жестокий мир. Ведь он может ударить в спину в самый неподходящий момент. Когда я буду не в состоянии отбиваться и искать выходы из положения.
        - Слышишь меня? - Эндрю присаживается рядом, поднимает мое лицо, заставив взглянуть в его глаза, и снова спрашивает: - Ты в порядке?
        - Да, вполне.
        - А по тебе не скажешь.
        Вот блин! Ничего от тебя не скроешь, Эндрю, как ни крути. А мне так не хочется сейчас делиться тем, что я узнала от брата. Почему? Да потому что ты снова будешь говорить типа: «Я ведь предупреждал!».
        - По словам Адама, Себастьян выкупил меня за наркодолги и убил наших родителей.
        Друг задумчиво глядит на меня, молчит некоторое время, будто вспоминает что-то очень важное, а затем выдает:
        - С чего ты взяла, что это правда?
        - А я и не говорю, что это правда. Он соврал мне! - хнычу я жалобно. М-да. Докатилась.
        - С чего ты взяла, что соврал?
        - Ты издеваешься? - вырывается заплаканным голосом. - Адам обманул однажды, и сейчас так же, понимаешь?
        - Ты не предполагала, что он может оказаться прав? Проверяла факты? Спрашивала у своего бизнесмена об этом?
        Нет, он реально надо мной решил посмеяться! Друг еще, называется! Я тут с ума схожу, а он…
        - Ты же сам обозвал Адама лжецом?
        - Было дело, я и сейчас так считаю, но все же нужно знать наверняка.
        - Правда в том, что мой брат - гондон, ясно? - выкрикиваю в лицо другу. Кажется, за дверью что-то громко падает, но мы не оборачиваемся, полностью поглощенные нашим разговором. - И не упоминай его имя больше!
        - Тогда не стоит травить душу. Давай фильм посмотрим, - Эндрю притягивает меня к себе, позволив утонуть в теплых дружеских объятьях. Но ненадолго, пока он не поднимается и не тянет меня в гостиную, где нас поджидает обеспокоенный Алекс.
        - Только не сопливую мелодраму, ладно?
        - О’кей.
        Через пять минут мы дружно сидим в гостиной и смотрим американский фильм. Не о любви, слава богу, но и он не заставляет забыть о сегодняшнем походе в больницу. Все время мысленно возвращаюсь к словам Адама, к его долгому рассказу, с момента, когда началась наркозависимость.
        Все это крутится в голове раз за разом, но найти истину не получается. Ведь в его словах было и упоминание реальных событий, которым находится подтверждение, и в то же время были нестыковки, которые нельзя игнорировать. С одной стороны, они выглядят как не до конца продуманная ложь, а с другой - как не до конца рассказанная правда.
        В чем тут правда? Где найти ответы? Кажется, я знаю, где.
        «Привет, ты не занят?» - отправляю сообщение, а за ним еще одно: «У меня важный разговор».
        «Что случилось?» - тут же приходит от Себастьяна.
        «Ты же не торгуешь наркотой?»
        Неуверенно держу палец над кнопкой «отправить», но затем, глубоко вдохнув и выдохнув, все же отправляю сообщение своему мужчине. Он уж точно не соврет, никогда не врал, просто недоговаривал.
        Но разве это не вранье?
        «Нет, конечно. С чего ты решила?» - отвечает не сразу, минут через десять-пятнадцать. Однако его ответ словно облегчает что-то в глубине души.
        «Да так, просто поинтересовалась. Я ужасно соскучилась».
        «Тогда встретимся через пару дней, ладно? У меня немного дел накопилось».
        «Хорошо».
        Он ничего не ответил, а я так и уснула, глядя на его сообщение. Он ни в чем не виноват, а обвинения со стороны Адама кажутся еще более нереальными и выдуманными.
        Или нет?
        На следующее утро в голове все более-менее проясняется, через три дня окончательно забываю о лжи брата и о боли, которую он причинил, а через неделю предвкушаю встречу с Себастьяном.
        «Я подготовлю сюрприз. Жди сообщение».
        «В том же стиле, что и раньше?» - спрашиваю чисто ради любопытства, не подозревая, что мой вопрос попадет в точку.
        «Да. Жди инструкцию».
        Вот что я получила сегодня с номера «незнакомца», когда подъезжала к дому друзей. Сегодня все повторится, только теперь ноги не дрожат, я не теряюсь в догадках, а терпеливо ожидаю позднего вечера. Или ночи? Может быть, и ее, не знаю.
        На улице прохладно, но не настолько, чтобы дрожать от сильного ветра. Его нет, на мое счастье, а риелтор уже подъезжает к месту назначения. Вон его машина видна.
        - Мисс Браун, добрый вечер. Пройдемте? - он жестом приглашает пройти в дом. В мой собственный дом, который оставила почти полгода назад со слезами на глазах.
        За это время его купили какие-то предприниматели и пару раз сдавали в аренду, но недавно жильцы выселились из него, а дом выставили на продажу по низкой цене. Как раз цену высокую не задрали, а риелтор даже обрадовался, что не нужно долгую экскурсию проводить. Правда, мне не хватает совсем немного, но ипотеку никто не отменял. На первый взнос уж точно хватит, а там заработаю.
        - Ну что? Сильно изменился? - спрашивает риелтор.
        - Не особо, - равнодушно отвечаю мужчине средних лет, глядя на родные стены. Мебель не переставляли кардинально, сменили только холодильник на более новый да диван в гостиной. - Я бы хотела подписать контракт и внести задаток.
        И это правда. Не зря я сняла деньги со счета. Как сказал Эндрю, поступаю глупо, с такой суммой и обокрасть могут, но я хочу уже сегодня вселиться в свой дом и начать счастливую жизнь. Не все же время ребят стеснять.
        - Хорошо. У меня все с собой. Деньги для первого взноса есть?
        - Конечно.
        - Тогда я оставлю вам адрес банка, куда лучше отнести средства.
        - Спасибо большое.
        Наконец-то! Еще немного, и я верну свой родной дом. Заживу счастливо, как давно мечтала, забуду о невзгодах, о прошлых ошибках и о боли. Забуду обо всем, что так угнетало меня.
        Однако прошлое настигает меня, когда я только-только заношу ручку для подписи. Входящий вызов. Звонит доктор Коннор. Не поздно ли для него?
        - Долорес? - звучит в телефоне такой знакомый и почти родной голос, но его нотки кажутся взволнованными. Совсем чуть-чуть. Или всего лишь игра воображения?
        - Доктор Коннор?
        - Извините за поздний звонок, но я должен вам сообщить…
        Сердце тревожно замирает в груди, в голове проходит картинками множество вариантов развития события, а доктор продолжает, ударяя ножом в самое сердце:
        - Адам скончался пять минут назад.
        Глава 37
        - Что? - ручка вылетает из рук, оставляя маленькую точку на бумаге.
        - Ваш брат умер от остановки сердца, - официально звучит из уст доктора. Как приговор узнику, который совсем того не ожидал. - Мы не знаем, с чем это связано, скорее всего, болезнь его убила. Вскрытие покажет причину смерти.
        Ничего не понимаю. После операции Адаму должно было стать лучше. Доктор Коннор обещал, что все будет хорошо, что он пойдет на поправку. Он ведь собирался в скором времени выписаться из больницы и отправиться домой. Вместе со мной.
        - Я могу сейчас приехать?
        - Конечно. Приходите в мой кабинет, мы обсудим дальнейшие…
        Что именно он хотел со мной обсудить? Не знаю. Не вслушиваюсь и сбрасываю звонок, не до конца осознав, что же такое произошло. Что только что сообщил доктор Коннор и какой приговор выставил только что моей судьбе. Жестокий и самый ужасный.
        Боже мой…
        - Все в порядке? - интересуется риелтор, глядя на все еще неподписанные бумаги.
        - Мне нужно отъехать. Мы можем встретиться завтра? - спрашиваю достаточно резко, не замечая подавленности в голосе.
        - Конечно. Я оставлю за вами бронь.
        Не успеваю крикнуть банальное спасибо, а вызываю такси, которое подъезжает через пару минут, и еду в больницу. Чтобы убедиться в правдивости слов доктора Коннора, чтобы увидеть своими глазами брата. Он же соврал. Адам не умер, а наверняка лежит в своей палате и решил разыграть таким образом, чтобы я простила тот проступок двухгодовалой давности.
        Он не умер. Не умер. Адаму сделали дорогостоящую операцию, он курс химии прошел. Доктор обещал положительный результат. Почему у него могло остановиться сердце?
        Таксист высаживает меня у входа в больницу, куда влетаю, как коршун за своей добычей. Желанной, заставляющей меня растолкать мешающих пройти людишек, кидающих на меня ненавидящие взгляды, подняться на знакомый третий этаж и ворваться в кабинет доктора Коннора.
        Мужчина спокойно восседает за компьютером, наверняка занят работой, лишь круги под глазами и усталость в них говорит о трудной смене.
        - Добрый вечер, Долорес, - здоровается со мной мужчина, привстав с кресла. - Примите мои соболезнования.
        - Что произошло?
        - Все очень странно, если честно, - доктор присаживается в кресло, указав мне место перед собой на стуле. - После операции и курса химиотерапии вашему брату полегчало, однако два дня назад мы обнаружили ухудшение. Состояние Адама удалось нормализовать, но сегодня приступ повторился, лекарства не помогли. Наш медбрат сидел с ним до последнего, менял капельницы, наша бригада сделала все возможное для спасения жизни. Сожалею.
        Сожалею? Это все, что вы можете сказать? Все, на что способна ваша врачебная этика? Мы пытались, но что-то не удалось? Черт! Мой брат умер, а вы говорите простое «сожалею»?
        И почему слеза невольно катится с щеки? Почему в голове лишь воспоминания нашего счастливого прошлого? Детства, юности и немного молодости… Он хоть и был лжецом, попадал в переделки и подверг меня опасности, но все же Адам - мой брат. Моя мужская копия. А умер от каких-то там осложнений, и даже капельницы не спасли.
        Не помогли уйти от лап смерти…
        «Долорес ничего не говори, иначе окажешься в числе пропавших без вести или уродливых покойников, понятно?»
        Невольно вспоминаю сказанные Адамом слова. Точнее, цитату, исковерканную наигранным низким голосом. Зачем я вообще это вспомнила? Адам соврал тогда для хорошего словца, дабы обелить свой образ в моих глазах. Себастьян не способен на убийство, он же сам отправил меня на примирение к брату.
        Сомневаюсь, что он приложил к этому руку, тем более с Адамом в последние минуты жизни сидел…
        Так, стоп!
        - Кто ему ставил капельницу?
        - Как кто? Медбрат наш. Недавно устроился на работу.
        - Насколько недавно? - давлю на доктора Коннора, который недоуменно глядит на меня, словно я чушь какую-то порю.
        - Недели полторы назад.
        Сердце постепенно начинает ускорять бег, волнение подступает к горлу, кровь отходит от лица, судя по внезапной прохладе, сковавшей меня в мгновение ока. Предупреждения Адама вдруг всплывают в голове, его доводы и доказательства вины Себастьяна в смерти родителей не дают покоя. А главное - последствия, если я узнаю обо всем, что накопал мой брат. Себастьян выяснил, что мне все известно лично от меня в том сообщении. И в последние дни был занят.
        До сегодняшнего вечера.
        Похоже на фильм ужасов, на какой-то чертов триллер, если бы…
        - У вас стоят камеры слежения? - выпаливаю вопрос доктору.
        - Да, а что?
        - Хочу посмотреть последнюю запись.
        Доктор Коннор поначалу оценивающе глядит меня, будто хочет угадать, не схожу ли я с ума и не стоит ли вызвать подкрепление из психиатрии, а затем поднимает трубку стационарного телефона и просит прислать запись с камер слежения за сегодняшний день.
        Мы ждем недолго, минут десять максимум. В это время мужчина выясняет, какой именно момент хочу посмотреть, затем включает запись на компьютере и поворачивает экран ко мне лицом.
        В нужных местах ускоряем и замедляем только на кадре, когда моему брату становится плохо и он жмет кнопку вызова медперсонала. К нему подбегает мужчина в халате и маске, уходит и возвращается через пару минут с препаратом для капельницы.
        С нашего ракурса его хорошо видно - стоит почти возле камеры. И я всей душой надеюсь, что это не тот, кто мне кажется. Что не эти глаза не так давно с нежностью смотрели в мои, не его руки с едва заметным шрамом на большом пальце, который кажется бликом, нежели действительно отметиной, ставят капельницу и шприцом вводят какой-то препарат.
        Это не он напоследок глядит мельком в камеру наблюдения, окончательно дав знать о себе.
        Себастьян…
        Адам оказался прав! Его убили. Из-за того, что он рассказал правду. Потому что я поверила не ему, а другому человеку. Любимому. Своими же руками вынесла приговор родному брату из-за собственной слепоты. Из-за неверия.
        Его убили из-за меня…
        - Боже мой!
        Удерживаюсь за стол левой рукой, в то время как правой глушу непрекращающиеся потоки слез, рвущиеся наружу. Стараюсь не скулить, как побитая собака, осознавая жестокую реальность, не выдать лишних эмоций перед доктором Коннором.
        - Все в порядке?
        Нет, не все! Я только что потеряла последнего родного человека в моей жизни! Потеряла из-за собственной глупости. Тупости. Наивности. И веры в незнакомца, который выкупил меня для личных утех.
        - Все хорошо, - выдаю сдавленным голосом. - Когда его можно будет забрать?
        - Патологоанатомы установят причину смерти к завтрашнему дню. Можете приехать с утра.
        - Спасибо вам. За все, - смотрю в теплые, немного скорбщие глаза доктора, прежде чем покинуть его кабинет. И бежать. Долго бежать по коридорам, по вагонам метро, а затем в дом Эндрю. Сегодня он выходной, а мне нужна ясная голова.
        Потому что следующая после Адама я…
        - Ло, на тебе лица нет. Что случилось? - с ходу спрашивает Эндрю, когда я вновь распахиваю дверь, которая ударяется о стену, и прижимаюсь к другу со слезами на глазах. Не в силах я успокоиться. Не сейчас.
        - Адама убили.
        - Как убили? - удивляется друг, в мгновение вздрогнув на месте. - С чего ты взяла?
        - Его отравил Себастьян.
        - Ты опять за свое?
        - Эндрю, я видела его на камере! - выкрикиваю во всю оставшуюся силу после эмоционального распада. - Видела его глаза за пару часов до смерти брата! Он что-то вколол ему, а затем свалил! Адам был прав! Себастьян выкупил меня у брата, он убил моих родителей, а теперь и брата! Он умер из-за меня, понимаешь? Из-за меня!
        Меня разрывает от слез. От накатывающей истерики. От чувства вины, которое не дает покоя и каждую секунду напоминает, какую глупость совершила всего лишь за несколько дней.
        Пелена ненависти накрывает с головой. Ненависти к обстоятельствам, к ситуации, к самой себе. К человеку, вскружившему мне голову. Может, поэтому он и послал меня мириться с братом? На прощание. Знал, что я не поверю в его слова, а тот расскажет все ради моей же безопасности.
        Боже…
        «Беги от него, слышишь? Беги как можно дальше».
        - Помоги мне сбежать, - решительно заглядываю в глаза Эндрю в поисках поддержки. Не думала, что когда-то послушаюсь брата, но сейчас другого выхода не вижу. Его просто-напросто не существует.
        - Ло, успокойся. Давай подумаем обо всем на чистую голову и примем решение завтра.
        - Не могу, понимаешь? Раз он добрался до Адама, значит, скоро доберется и до меня! Мне страшно, Эндрю. Он найдет меня и не оставит в покое. Ему нужна я. Помоги мне, прошу…
        И, как в подтверждение моих слов, мне приходит сообщение. От него сообщение.
        «Через два часа буду ждать тебя в том клубе. Наденешь платье с молнией?»
        Мамочки, что же мне делать?
        - Это Себастьян? - серьезным тоном спрашивает друг.
        - Да.
        Эндрю внимательно смотрит на сообщение, пробегается глазами несколько раз, а затем громко, даже оглушающе выдает:
        - Алекс! Ты нам нужен! - кричит он, после чего блондин выбегает из туалета через пару секунд. - Одолжи Ло свою одежду.
        - Зачем? - Алекс недоуменно смотрит на нас.
        - Так надо, потом расскажу. Деньги за дом еще у тебя? - обращается ко мне.
        - Да.
        - Кинь их в рюкзак Алекса, а сверху положи самое необходимое. У тебя есть пять минут.
        - Но Эндрю…
        - Доверься мне, Ло.
        Эндрю хватает меня за плечи и вглядывается мне в лицо своими шоколадными глазами, которые помню с самого детства. В детском саду, в начальных классах, средней школе, даже на выпускном. Помню, как именно этот человек поддерживал меня в трудную минуту, как искал выход из ситуации, когда я была не в состоянии думать о чем-то важном. И сейчас он пытается спасти жизнь, в то время как внутри у меня все перевернулось вверх дном.
        - Все будет хорошо, - быстро целует в лоб. - Собирайся, у нас мало времени.
        Внимательно слушаю, как друг берет все в свои руки и командует. Алекс через некоторое время скидывает повседневную куртку с капюшоном, спортивные штаны и сумку на диван. Я все подбираю и надеваю поверх своей одежды, сняв перед этим куртку.
        - Отлично. Вы не так сильно различаетесь в росте, со стороны выглядит нормально, - довольно говорит Эндрю.
        - Объяснишь план? - спрашиваю заплаканным, но более собранным голосом.
        - Ты сейчас пишешь сообщение своему Себастьяну, что скоро будешь готова. После этого мы с тобой выходим в обнимку, садимся в мою машину и уезжаем. По официальной версии мы с Алексом уезжаем в поход на три дня и возвращаемся обратно, тебя за это время не видели, ты захотела побыть одна. Все ясно?
        Хочется крикнуть, что Себастьян больше не мой, но сдерживаю порыв. Не время и не место, потом поплачу.
        - Ясно, ясно, только куда Ло бежать? - вмешивается Алекс.
        - А вот здесь загвоздка, - задумчиво произносит Эндрю. - Нужно найти жилье подальше отсюда и желательно в глуши, где этот псих не будет тебя искать.
        Подальше от города? В глуши? В голову моментально приходит гениальная мысль.
        - Я знаю, куда ехать. О доме договорюсь по дороге, - выпаливаю, глядя на удивленных ребят.
        - Отлично. Тогда собирайся и поехали.
        С боевым настроем беру самые необходимые принадлежности, кладу их в сумку Алекса, после крупных купюр, конечно. Подхватываю и тут же выбрасываю вещь за ненадобностью, бегу в туалет. Сгребаю крем, полотенце, тампоны, даже тест на беременность прихватываю. Купила на всякий случай, хотела сегодня сделать, когда обнаружила задержку. Черт! Совсем об этом забыла. Ладно, черт с ним, на месте все решу.
        - Ло, ты скоро? - стучится в дверь Эндрю.
        - Иду!
        Выбегаю из туалета с почти наполненным рюкзаком, но со стороны кажется, что там не так много вещей. По крайней мере не для переезда в другой город и не для начала новой жизни.
        Жизнь без человека, сломавшего судьбу…
        Эндрю накидывает мне на голову капюшон, чтобы не было видно лица, а затем мы спокойным шагом выходим из подъезда и садимся в машину, забросив сумки на заднее сиденье. И выезжаем. С улицы, из города. Туда, где никто меня не отыщет. Я обещала по дороге найти дом, но телефон в руках дрожит, пальцы не попадают по нужным клавишам. Приходится из раза в раз переписывать сообщение о помощи. Даже взгляд не фокусируется толком. Расплывается. А поток слез захватывает в свой плен окончательно и бесповоротно, стоит только вспомнить, почему я иду на такие жертвы.
        - Ты как? - Эндрю прерывает повисшую тишину, глядя на темнеющую дорогу.
        - Нормально. Наверное.
        Нет! Ни хрена не нормально! Я только что потеряла брата, узнала, что близкий человек подставил меня и убил всех, кто был мне дорог. Сердце разбито, в душе пустота, чувство вины не оставляет в покое ни на секунду.
        А все из-за одного человека…
        Зачем ты появился в моей жизни? Зачем ты так яро преследовал меня? Зачем приручил и сделал все возможное, чтобы я в тебе нуждалась? Зачем? Чтобы обрушить правду на голову и дать осознать, какая я дура? Чтобы послать меня проститься с братом, а затем убить его?
        Что будет со мной, ты подумал? Я привыкла к тебе, нуждалась в тебе, без тебя ни один день не проходил нормально. Я даже забыла о понятии нормальности, потому что в моей жизни появился ты. Непредсказуемый, холодный, но такой жаркий и любимый. Мной любимый.
        И этот любимый человек за несколько минут превратился в моих глазах в монстра…
        Черт!
        Даю волю слезам. Громким. Истошным. Все еще сидя в мужской одежде, пропахшей одеколоном Алекса, в накинутом капюшоне, в котором чувствую себя в подобии безопасности. Мысленно корю себя за мягкотелость. За то, что оказалась наивной малявкой, попавшей в лапы злого дяденьки.
        Фак!
        За что мне это? За что?
        Снова к горлу подступает давящий ком. Только это не слезы, а…
        - Эндрю, останови! - требую у друга, и он тут же выполняет мою просьбу.
        Моя горечь тут же выходит наружу в приоткрытую дверь. Забирает прозрачную пелену в глазах, головокружение, которое не давало покоя. Мы ехали несколько часов, а эта реакция неудивительна.
        - Давай остановимся в мотеле, а завтра снова в путь, - предлагает друг, поглаживая меня по спине.
        Я не сопротивляюсь, когда мы паркуемся у заправки, когда Эндрю ведет меня на второй этаж и оставляет в номере, предупредив, что позвонит Алексу с местного телефона.
        И вот я снова одна. Со своими воспоминаниями, со своей болью и осознанием своей глупости. С не самыми приятными мыслями и даже частично с пустотой. Точнее, не так - с желаемой пустотой, которая наступит нескоро. Или же…
        Несусь в ванную сломя голову в попытке освободить желудок. Только нечем. Совсем. В дороге я ничего не съела, а все, что было до этого, вышло по пути. Не думала, что боль утраты настолько сильна, что действует даже на физическое состояние. Когда умерли родители, мне было не до того, да и на самочувствие не жаловалась, за исключением скорби, преследовавшей еще долгие месяцы. Добили меня. Сломали. Выпотрошили внутренности и оставили только сердце, способное поддерживать жизнь.
        Сломал тот человек, лишивший рассудка, сломали умершие нервные клетки. Или же…
        Подхожу к сумке и открываю карман, куда положила тесты на беременность. Бредово, на самом деле, но лучше проверить сейчас, чем потом гадать. Пусть все свалится на голову разом, чтобы смогла справиться в один присест, а не по мере наступления.
        - Эй, Ло, ты что делаешь?
        Эндрю застает меня сидящей на крышке унитаза с маленькой продолговатой полоской в руках. С готовым результатом, поразившим не только меня, но и друга, когда он видит итог.
        - Кажется, у меня большие проблемы…
        Конец.