Влюбиться в Кэлвина Шивон Дэвис
        Братья Кеннеди #4
        Лана
        Я знала, что все закончится катастрофой, но слишком любила его, чтобы остановиться. Кэлвин Кеннеди завладел моим сердцем… а потом просто уничтожил его. Теперь я бегу от прошлого, которое хочу забыть. Но он снова появился в моей жизни - чтобы вернуть меня, на этот раз навсегда. Как я могу доверять Кеннеди, если знаю, что он опять разобьет мой мир на мелкие кусочки?
        Кэлвин
        Лана всегда была слишком хороша для меня. Это знали все, кроме нее. Я пытался держаться подальше, но не смог и причинил ей боль. Она ушла, и теперь я точно знаю: моя жизнь без нее не имеет смысла. Она умоляла меня держаться подальше, но я снова нарушил обещание и поступаю в Университет Флориды. Лана здесь. И я полон решимости доказать, что заслуживаю второго шанса.
        Шивон Дэвис
        Влюбиться в Кэлвина
        Siobhan Davis
        Loving Kalvin
        
* * *
        От автора
        Чтобы получить удовольствие от романа «Влюбится в Кэлвина», вам необязательно читать предыдущие три книги серии - «Найти Кайлера», «Потерять Кайлера», «Удержать Кайлера», но я настоятельно рекомендую сделать это, потому что именно в этих книгах вы впервые знакомитесь с двумя главными и несколькими второстепенными персонажами настоящего произведения.
        Я хотела создать роман таким образом, чтобы не возникало никакой путаницы ни у тех читателей, кто уже знаком с книгами этой серии, ни у тех, кому только предстоит это знакомство. События пролога происходят в утро судебного заседания (книга «Потерять Кайлера»), состоявшегося пятнадцатого ноября, а затем основная история разворачивается спустя одиннадцать месяцев после этого события или спустя три месяца после событий эпилога в книге «Найти Кайлера».
        Встретившись с Ланой и Кэлвином, мы обнаружим, что они оба учатся в Университете Флориды и уже оставили за плечами два месяца первого курса.
        Пролог
        СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ В НОЯБРЕ
        ЛАНА
        Я привыкла считать себя порядочным человеком.
        Добрая, почти бескорыстная, с представлениями о морали и открытым сердцем.
        Но, похоже, я ошибалась.
        Потому что добрый, бескорыстный человек с открытым сердцем не стал бы поступать так, как действовала я последние несколько месяцев.
        Порядочный человек не продолжил бы врать.
        Порядочный человек не стал бы обвинять в столь ужасном деянии единственного парня, который когда-либо что-то для него значил.
        - Лана, через полчаса мы должны выехать, чтобы наверняка припарковаться у здания суда, - говорит мама, просунув голову в дверной проем. Она разместила нас в номере со смежными комнатами, потому что в последнее время боялась выпускать меня из виду.
        Я поднимаю взгляд от стола, грызя кончик ручки.
        - Хорошо, я буду готова.
        Ее выразительные карие глаза, так похожие на мои, скользят по лежащему передо мной исписанному листку. Выпрямившись, она смотрит на меня осуждающим взглядом.
        - Что ты делаешь?
        - Пишу письмо Фэй, - лгу я с уверенностью опытного обманщика. В последнее время ложь слетала с моего языка так же легко, как соскальзывает с ножа кусок теплого сливочного масла.
        Я была мошенницей и не могла ненавидеть себя еще больше, даже если бы захотела.
        Я сглатываю болезненный комок, вставший в горле, и одариваю маму прохладной улыбкой.
        - Зачем? Ты ничем не обязана этой девушке. - Ее губы сжимаются в тонкую линию.
        - Не начинай, мам, - качаю я головой. - Она была моей подругой, и я должна объясниться перед ней.
        - Позволь не согласиться, - мама скрещивает руки на груди, - сегодня будут озвучены все объяснения. Как только ты дашь показания, она сразу поймет, почему ты уехала, не прояснив ситуацию. Это было лучшим решением. Оставь все как есть, дорогая.
        Тошнота подступает к горлу, я сильно сомневаюсь, что справлюсь сегодня без мотивирующего толчка. Можно продолжать спорить с ней, но тогда я не успею закончить письмо. А оно слишком важное, чтобы делать это в спешке.
        - Мам, пожалуйста. Я не хочу ссориться. Не сегодня. Я допишу письмо своей подруге, а потом надену костюм, - машу я рукой в сторону черного бесформенного монстра, которого она положила мне на кровать. - Встретимся в фойе перед отъездом.
        Определенно уловив решимость в моем тоне и выражении лица, мама отступает.
        - Я тоже не хочу ссориться, милая. Знаю, как тяжело сегодня будет. Оставляю тебя спокойно дописывать письмо. - Она тихо закрывает за собой дверь.
        Я обмякла в кресле и шумно выдыхаю.
        Да, сегодня будет тяжело.
        Но не по той причине, о которой думает мама.
        Отбросив эти мысли, я решаю сосредоточиться на стоящей передо мной сейчас задаче и смотрю на груду скомканных листов в мусорной корзине - свидетельство моего сказочного провала. Могло показаться убогим то, что мне, страстно желавшей стать писательницей, настолько сложно подобрать слова и объяснить парню, которого люблю, как сильно я сожалею.
        Я знала его вдоль и поперек, так что дело не казалось сложным. Это должно идти от самого сердца. Пара пустяков, не так ли?
        Так почему же это самая сложная вещь, которую мне приходилось делать?
        Окинув взглядом наполовину исписанный лист, я с хмурым видом придирчиво изучаю свою последнюю попытку. Разочарованная, комкаю лист и швыряю его через комнату.
        Ох. Упершись локтями в стол, я роняю голову на руки и закрываю глаза. Его красивое лицо навязчиво маячит перед моим внутренним взором, и острая боль снова пронзает сердце.
        Боже, я так по нему скучаю! Не была уверена, что мне хватит сил сделать это.
        Проблема выеденного яйца не стоит.
        Я могу написать письмо, но не хочу.
        Вот что мне мешает.
        Хотя я знаю, что все к лучшему, романтическая, тоскующая по прошлому часть меня все еще считает Кэлвина Кеннеди своим прекрасным принцем. Своим единственным и неповторимым. Своим будущим.
        Проблема навязчивого видения не в Кэле. Не только в нем. Впрочем, я уверена, что теперь Кэл меня ненавидит, и я сама виновата.
        Я во всем виновата.
        Хотела бы я, чтобы все было по-другому.
        Хотела бы переписать нашу историю, но увы. Ничего нельзя исправить, пути назад нет.
        На меня вновь накатила уже ставшая привычной паника. Я глубоко вдохнула. Вдох, выдох. Напомнила себе, что поступаю правильно и со всем справлюсь.
        Я сильная.
        Должна такой быть.
        Я потерла переносицу, взяв ручку и чистый лист бумаги. Покосилась на часы. Сейчас или никогда.
        Кэл,
        это письмо - самая сложная вещь, которую мне пришлось сделать в жизни.
        Не думала, что наступит время, когда слова станут преградой между нами. Извинения редко выглядят так неуместно, как сейчас. Я могла бы заполнить всю страницу извинениями, строчка за строчкой, но это ни на йоту не приблизило бы меня к искуплению того, что я сделала. И я не пойду этим путем. Просто знай, что не существует таких слов, которые могли бы выразить, как искренне я сожалею.
        Не думаю, что настанет день, когда ты перестанешь владеть моим разумом, потому что ты живешь в нем - в моих мыслях и моих мечтах. Иногда в кошмарах.
        Я думаю только о тебе, даже когда изо всех сил стараюсь забыть.
        Даже сейчас, после всех обид и причиненной боли, я безумно тебя люблю.
        Вероятно, даже слишком для своего возраста. Я верила: это потому, что мы созданы друг для друга. Потому что у нас была особенная любовь, которую многие люди никогда в жизни не встречают. А теперь мне интересно: что, если все как раз наоборот? Что, если нам суждено было сойтись, чтобы открыть разрушающую силу любви?
        Ты всегда был моим светом и тьмой.
        Солнцем и тенью.
        Силой и слабостью.
        Ты раскрывал мои лучшие и худшие стороны.
        Твой постоянный отказ на протяжении долгих лет ранил меня куда больше, чем ты можешь представить. Но и это было ничто по сравнению с болью, которую пришлось пережить, когда Эддисон показала мне то видео.
        Было больно, Кэл. Было очень больно.
        Я никогда раньше не испытывала такую сокрушающую боль. Даже в тот первый раз, когда ты отмахнулся от меня, и я думала, что хочу умереть.
        Это не оправдание моему поведению, и я не хочу представить все в подобном свете - лишь констатирую факты, чтобы ты попытался понять, куда уходят корни произошедшего.
        Я прокручивала эти события в голове снова и снова целыми днями, и мне тяжело связать свои действия с тем, какой я себя знаю. Как будто в моем теле поселилась незнакомка, и я отдала ей полный контроль над собой. Невыносимая боль ослепила, разделила меня с собственными душой и сердцем, и я поверила тому, кто манипулировал мной. Я должна была догадаться. Но не догадалась.
        Я переписывала это письмо сотни раз, и было весьма заманчиво утаить самый важный факт. Но без откровенности оно стало бы бессмысленным. Я знала, что тебе будет больно. И я хотела, чтобы тебе было невыносимо больно, как и мне.
        Ну вот. Я сказала это. Теперь ты наверняка знаешь, какая я мерзкая.
        Теперь я уже не думаю так, и мне стыдно, что я повела себя опрометчиво, что причинила так много боли, но я не могу исправить того, что сделала. Могу только попытаться возместить ущерб и надеяться, что однажды, со временем, ты найдешь в своем сердце силы, чтобы простить меня. Потому что мысль о том, что ты будешь ненавидеть меня до конца своих дней, гораздо хуже перспективы прожить собственную жизнь без тебя.
        Мама заявляет, что я старомодна. Может быть, именно поэтому я всегда была так уверена в нас. Поэтому наш возраст не имел значения. Поэтому казалось, что моя любовь взращена десятилетиями, а не годами. Возможно, эта любовь защищала меня от столкновения с реальностью.
        Нам не суждено быть вместе.
        Я никогда не стану жалеть о времени, проведенном с тобой. Драгоценные детские воспоминания не останутся очерненными в моей памяти, но то будущее, о котором мы мечтали, будучи детьми, было всего лишь плодом безудержного воображения.
        Так и должно было случиться. В противном случае мы бы не закончили все подобным образом.
        Предательские слезы подступают к глазам и катятся по моему лицу как в замедленной съемке. Капля падает на страницу, слегка размыв чернила. Я вытираю их большими пальцами, смотрю на часы и продолжаю писать, пока у меня еще есть время и не сдали нервы.
        Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду, но я отпускаю тебя. Так лучше для всех.
        Мечтай по-крупному, Кэл. Ты создан для великих дел.
        Не ищи меня.
        Если я когда-либо была тебе дорога, ты сделаешь это для меня. Ты будешь держаться подальше. Оставь прошлое в прошлом и представь, что меня никогда не существовало.
        Но хочу, чтобы ты запомнил: ты единственный парень, которому достался кусочек моего сердца, и он твой навсегда. Я никогда тебя не забуду.
        Будь счастлив.
        Лана.
        Слезы вернулись, как только я сложила лист, вложила в конверт и надписала его имя. Еще несколько скупых капель падает на пол, когда я переодеваюсь из пижамы в строгий, черный, как смоль, костюм с юбкой. Застегиваю все пуговицы на белоснежной рубашке по самую шею, надеваю балетки. Надежно спрятав письмо во внутренний карман пиджака, я клянусь себе, что найду способ передать его Фэй до конца дня. Уверена, она единственная, кто сможет отдать конверт ему.
        Я собираю свои длинные темные волосы в тугой хвост и перед выходом бросаю последний взгляд на отражение в зеркале.
        Выгляжу так, будто собираюсь на собственные похороны.
        Ирония заключается в том, что именно так я себя и чувствовала, покидая номер в отеле в последний раз.
        Глава 1
        ОКТЯБРЬ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА
        ЛАНА
        Голова гудит, и мне хорошо. Прекрасное ощущение.
        Я действительно это делаю.
        Сунув свою бутылку пива Оливии, я на непослушных ногах направляюсь к бару, полная решимости как следует расслабиться. Мы в третий раз были на пятничной вписке[1 - Вписка - вечеринка (здесь и далее - примечания переводчика, если не указано иное).] в Каппа Сигма, и каждый раз я хотела это сделать, однако трусила.
        Но не сегодня.
        Сегодня я решила быть взрослой девочкой.
        Пара бутылок пива, которые я пропустила раньше на «Гатор Гроул» - флагманской вписке десятки лучших университетов, - развязали мне руки.
        - Лана? - Оливия тянет меня за локоть. - Что ты делаешь?
        - Танцую, - отвечаю я, скидывая обувь. Моя соседка по комнате смотрит на меня во все глаза, я же одариваю ее кривой ухмылкой.
        Вечер пятницы - единственное свободное время на неделе, моя последняя возможность оторваться, и я намерена взять максимум от сегодняшнего вечера.
        Я ускользаю от Оливии в направлении барной зоны в задней части цокольного этажа. По слухам, все это место было построено несколько лет назад на щедрые пожертвования от выпускников. Другая часть цокольного этажа вмещает несколько бильярдных столов, настольный футбол, кучу кресел-мешков и низких диванчиков, а также первоклассную стереосистему. Я сунулась туда однажды и почти потеряла сознание из-за едкого сигаретного дыма, витавшего в воздухе. Это место - центр танцев и выпивки, и сейчас мне здесь гораздо комфортнее.
        Я никогда не выпивала много, но позволяла себе пропустить пару стаканчиков по пятницам в качестве некоей награды за то, что из кожи вон лезла всю неделю.
        Вдоль задней стены тянулась длинная стойка. Позади были встроены ряды полок с отдельным пространством под кеги и закутки, заполненные бокалами и прочей атрибутикой, связанной с выпивкой. Это не полноценный бар, но кое-что получше.
        Местные вписки легендарны, и каждый хотел бы получить приглашение. Райли - парень Лив с предпоследнего курса, с которым она недавно начала отношения, - живет здесь, так что мы были автоматически и бесспорно приглашены.
        Начало традиции танцевать на барной стойке было положено несколько лет назад двумя выпускницами - девчонками из ближайшего общежития, которые однажды ночью разбились. Это стало почти таким же легендарным трендом, как сами вписки.
        Прежняя я даже не мечтала бы сделать что-то настолько сумасшедшее.
        Новая я не могла дождаться, когда моя задница окажется на этой стойке. Сегодня вечером я собиралась принять почетный вызов, и к черту последствия.
        Весьма неэлегантно и пошатываясь, я поднимаюсь на барную стойку, ловя равновесие. Снимаю рубашку и бросаю ее в Оливию, а из тесной толпы раздаются ободряющие громкие возгласы. На мне белая обтягивающая майка с тонкими бретельками и кружевом по нижнему краю, доходящая до подола короткой джинсовой юбки. Кожа, обычно бледная, потемнела от загара, полученного летом у бассейна в роскошном доме моих бабушки и дедушки.
        Бедра покачиваются сами по себе, и я смотрю в сторону, обмениваясь ослепительными улыбками с изящной рыженькой, танцующей рядом. Мы улыбаемся друг другу под быстрый качающий ритм. Откинув волосы за спину, я плавно двигаю плечами вверх и вниз и получаю несколько одобрительных пересвистов.
        Я замечаю, что несколько парней неотрывно наблюдают за каждым моим движением, и меня обдает жаром. Движения становятся чуть более провокационными, чуть более сексуальными. Краем глаза я замечаю, что Лив улыбается мне. Она поднимает большие пальцы вверх, и я смеюсь, продолжая качаться и двигать тазом под страстный ритм.
        К моему удивлению, мне нравится.
        Прежняя Лана никогда бы не стала такой раскованной.
        Но той девушки больше не существует.
        Вместе с ее скандальным прошлым.
        Я больше не Лана Тейлор. Благодаря моим состоятельным бабушке и дедушке, а также недавнему ходатайству окружного суда, я стала Ланой Уильямс. Новое имя предполагало новые взгляды на жизнь и наполняло решимостью пойти новой дорогой. Забыть парня, навсегда завоевавшего мое сердце на пляже острова Нантакет.
        Меня охватило чувство вины. Каждый раз одно и то же, стоит лишь подумать о Кэле. Это случалось, в общем-то, почти каждый день, так что, очевидно, я не слишком успешно избавляюсь от прошлого, но работаю над этим. Я сделала выбор двигаться дальше.
        Иначе зачем все это было нужно?
        Рыженькая слегка толкает меня в бедро локтем, и я осознаю, что перестала танцевать. Вытеснив из головы все мысли о Кэлвине Кеннеди, я полностью погружаюсь в песню, и мое маленькое разбитое сердечко забывается в танце.
        Пот струится по спине, во рту пересыхает. Я уже подумываю закругляться, когда из размышлений меня выдергивает шум аплодисментов из дальнего правого конца зала. Компания игроков футбольной команды собирается в круг и приветственно поднимает свои бокалы с пивом. Когда толпа рассеивается, я замечаю, что вниз спускаются парень с девушкой, и сердце екает у меня в груди. Она выглядит словно модель, с густыми блестящими светлыми локонами, убийственными формами и длинными ногами. Несколько человек повернулись в ее сторону, но я перестаю ее замечать, потому что парень рядом с ней отправляет мой мир в нокаут.
        - Нет! - задыхаюсь я и чувствую слабость в коленях. У меня скручивает живот и практически подкашиваются ноги; я опасно пошатнулась на стойке, потому что мой мир начинает рушиться.
        Меня сейчас стошнит.
        Он поворачивается лицом к бару, и мой разум отключается. Я рыбкой ныряю с барной стойки, не заботясь о том, где и как приземлюсь. Просто знаю, что должна убраться из его поля зрения, пока он меня не заметил.
        Сердце отбойным молотком ударяется о ребра, когда я переворачиваюсь в воздухе. Пара сильных мускулистых рук подхватывает меня, прежде чем я успеваю впечататься лицом в пол.
        - Полегче, красотка! - произносит глубокий грудной голос. - Ты упала или что похуже? - спрашивает мой спаситель, развернув меня таким образом, что я оказываюсь прижата к его очень широкой и очень теплой груди.
        Я, часто моргая, смотрю в его роскошные глаза шоколадного цвета.
        - Извини! - Пытаюсь вырваться из объятий, но он лишь крепче сжимает мою талию.
        - Уверена, что в порядке?
        - Она в порядке, - говорит Лив, возникшая рядом. - Можешь отпустить ее, Чейз.
        Чейз хмурится, бережно опустив меня босыми ногами на пол. Оливия протягивает мне мою обувь, недоверчиво глядя на парня. Необычайно высокая, с безупречной темной кожей, поразительными глазами и густыми, черными, как смоль, волосами, она, как ни одна другая знакомая мне девушка, умеет держать ситуацию под контролем. Она похожа на свирепую амазонку и напоминает мне тех великолепных вампирш из «Сумерек».
        Я казалась гномом рядом с ней, мелким и тощим, разница между нами всегда бросалась в глаза. Вероятно, именно поэтому она заняла позицию защитницы. Оливия присматривает за мной даже тогда, когда я ее об этом не прошу.
        Чейз осторожно рассматривает ее, потирая рукой небритый подбородок.
        - Мы знакомы?
        - Не-а, но твоя репутация идет впереди тебя.
        Он ухмыляется, демонстрируя ямочки на щеках.
        - Не верь всему, что слышишь.
        - Ага. - Моя соседка пронзает его настороженным взглядом.
        Чейз усмехается, подняв руки вверх.
        - Эй, я просто сделал доброе дело сегодня вечером. Никаких скрытых мотивов. - Он поворачивается ко мне, его глаза блуждают по моему телу вверх и вниз, пока я обуваюсь. - Ни малейших.
        Он подмигивает, и мои щеки покрывает румянец. Я не привыкла к такому бесстыдному флирту, он сбивает меня с толку.
        - Не то чтобы я наблюдал, как твоя хорошенькая подружка зажигает на стойке так, будто ей место на сцене… - Его ухмылка становится еще более широкой, а мои щеки - пунцовыми.
        Выпрямившись, я прокашливаюсь.
        - Спасибо, что поймал меня.
        Он берет мою руку в мощную свою и подносит к губам.
        - Мне было приятно. В любое время… - Он приподнимает бровь.
        - Лана.
        Он нежно целует мне руку.
        - Приятно познакомиться, Лана, - подавшись вперед, он прижимается губами к моему уху. - Определенно надеюсь, что мы еще увидимся.
        Мурашки забегали по коже, когда его теплое дыхание коснулось моей шеи.
        Прежде чем слиться с бурлящей толпой, он дерзко подмигивает мне напоследок.
        - Ходячая проблема, - предупредила Лив.
        Упоминание о проблемах вернуло меня к реальности. Быстро схватив рубашку и сумочку, я тяну ее за руку.
        - Давай, нам нужно уходить. Сейчас.
        - Где пожар?
        Я издаю пронзительный крик, бросив быстрый взгляд поверх ее плеча. Он направляется к нам, и если мы не уберемся прямо сейчас, все мои труды полетят к черту. Оливия оглядывается, чтобы посмотреть на причину моего безумия.
        - Нет! Не смотри на него! Он тебя увидит!
        Я снова резко дергаю ее за руку.
        - Какого черта, Лана? - Она недоумевающе смотрит на меня.
        - Я все объясню, когда мы вернемся в общежитие, но нам нужно идти. Пожалуйста, Лив. Умоляю тебя. Нам нужно уходить сейчас.
        Со мной вот-вот случится истерика, когда я произношу последние слова. А в животе порхают бабочки.
        - Ладно, поспешим.
        Мы проталкиваемся сквозь толпу. Майка прилипла к спине, на лбу проступили бусинки пота.
        Он не мог меня видеть, просто не мог.
        Оливия выводит меня к запасному выходу за баром. Мы толкаем дверь и выбегаем в узкий переулок позади здания. Я мчусь прямо к крутым каменным ступеням, не обращая внимания на звуки, сопровождающие нескромные обжимания людей вокруг нас.
        - Лана! - окликает знакомый голос, и я чуть не вою от досады. Черт бы вас всех побрал!
        - Не останавливайся, - командует Оливия, которая следует за мной попятам.
        Я взлетаю по ступеням, подгоняемая адреналином, передвигая ноги с невиданной скоростью, лишь бы убежать от него.
        - Лана! Подожди! - Голос отдаляется, но ему не нужно много времени, чтобы догнать нас.
        Мы забегаем за угол.
        - За мной! - Оливия сворачивает направо. Я бросаюсь за ней, стараясь не отставать, когда она маневрирует по извилистому пути между зарослями кустарников студенческих кампусов, петляя среди домов, будто по хорошо известной ей полосе препятствий. В кромешной темноте я несколько раз спотыкаюсь, стараясь не потеряться. Дыхание шумно вырывается из груди в приступе паники, но я изо всех сил сопротивлялась желанию оглянуться.
        Мы выскакиваем на одну из главных дорог недалеко от автобусной остановки.
        - Задержите его! - вопит Лив, когда последний пассажир заходит в припаркованный у обочины автобус. Мы мчимся по тротуару и в последний момент заскакиваем внутрь. Задыхаясь, я прикладываю свою карточку и спешу занять место рядом с Оливией.
        - Едва успели. - Я тяжело дышу, отчаянно пытаясь унять одышку и сердцебиение.
        - И не говори, - одаривает она меня любопытствующим взглядом, прежде чем выглянуть в окно автобуса. Мне приходится призвать всю свою силу воли, чтобы смотреть прямо.
        Пара минут проходит в тишине, пока мы обе пытаемся отдышаться.
        Я в очередной раз выдыхаю. В голове каша, и даже состояние алкогольного опьянения не помогает. Беспокойство охватывает меня, лишая возможности мыслить ясно.
        Какого черта он тут делает?
        Оливия хлопает меня по плечу.
        - Ты вроде говорила, что был какой-то парень.
        - Да.
        Я говорила ей, что парень был, но намеренно не вдавалась в подробности. У меня на то веские причины. Целая куча. Мы с Оливией сошлись при первой же встрече, и я не хотела, чтобы она плохо думала обо мне. Теперь это было неизбежно. Я должна все ей рассказать и не собираюсь больше лгать.
        Я лгала уже целую вечность.
        Лив не склонна к поспешным выводам, и я знаю, что она даст мне шанс объясниться. Надеюсь, что этого будет достаточно. Я внимательно изучаю ее спокойное лицо, облизнув пересохшие губы.
        - Когда же ты собиралась рассказать мне, что это был Кэлвин Кеннеди? - спрашивает она.
        Глава 2
        КЭЛВИН
        - Твою мать! - кричу я в отчаянии, останавливаясь и наблюдая, как автобус отъезжает от обочины. Рухнув на ближайшую лавочку, я роняю голову на руки. Адреналин все еще бурлит во мне, а сердце грохочет в груди.
        Она. Здесь.
        Когда я мельком увидел сумасшедшую девчонку, нырнувшую носом вниз с барной стойки, мое сердце пропустило удар при одной лишь мысли о малейшей возможности, что это она. Затем в толпе я потерял ее, когда Шелби остановилась поболтать с каким-то придурком из своего антропологического класса. Второй раз мне удалось взглянуть на Лану, только когда ее невероятно высокая подруга кинулась торопливо выводить девушку через запасной выход. Я увидел всего лишь спину, но я знал. Знал, что это она, даже несмотря на то, что волосы были значительно длиннее, чем когда-либо, и одета она была в такие вещи, которые моя Лана никогда не носила.
        Мне понадобился всего лишь один быстрый взгляд, чтобы понять - это она.
        Невозможно забыть девушку, которая похитила твое сердце. Даже если сам не заметил, как она это сделала.
        Мне понадобилась длительная разлука, чтобы увидеть ее в истинном свете.
        Чтобы понять, что я люблю ее больше всех и всего на целом свете.
        Я не знал любви, пока она не разорвала мое сердце в клочья. Пока я не истерзался изнутри. Пока потеря не поглотила меня настолько, что я не мог сделать и вдоха без нее. Только тогда я осознал, что пойду на что угодно, лишь бы вернуть ее.
        Убью. Изувечу. Оскорблю. Унижусь. Наберу долгов. Украду.
        Нет ничего, на что я не был бы готов, чтобы снова завоевать Лану.
        Чтоб меня! Я превращаюсь в своего неженку-братца. Распластавшись на лавочке, согнув ноги в коленях, я хохочу до изнеможения, до тех пор, пока облегчение водопадом не обрушивается на меня.
        В конце концов, она в числе поступивших. Слава яйцам.
        Мой смех заглох, и его сменила пьянящая волна тоски.
        Я с трудом могу поверить.
        К настоящем моменту я провел в кампусе уже два месяца и первые несколько недель потратил на прочесывание местности на предмет любых следов Ланы. Я тогда и понятия не имел, что Университет Флориды по-настоящему огромный и что найти девушку в кампусе в две тысячи акров совершенно невозможно. Впрочем, сейчас, когда направление я знаю немного лучше, он уже не кажется таким уж огромным. Спустя недели бесцельного идиотского шатания по кампусу я наконец сдался и позвонил брату. У Кевина безумные способности в области информационных технологий, и ему не понадобилось много времени, чтобы взломать серверы университета, изучить обширную базу студентов и потерпеть неудачу.
        У меня сердце упало, когда он сообщил, что среди зарегистрированных Ланы Тейлор нет.
        Я был так уверен, что она окажется здесь. Как и у меня, у нее накопилось достаточно баллов, чтобы пропустить последний год, и ей очень хотелось в Университет Флориды. Я помнил времена, когда мы говорили об этом, что сыграло немаловажную роль в моем решении поступать именно сюда, а не в Гарвард с братьями и сестрой.
        Несмотря на то, что это один из топовых университетов и у них архитекторская программа просто башню сносит, я приехал сюда за ней.
        На моих губах играет идиотская улыбка.
        Впервые за целый год я ощущаю себя живым. Мне нестерпимо хочется включить Лео и заорать «Я король мира!» Черт бы побрал мою чокнутую ирландскую сестренку Фэй и ее глупую одержимость «Титаником». Эта девчонка изрядно запудрила мне голову.
        Если бы меня сейчас обнаружили - лежащего на лавочке, в кромешной тьме, посреди ночи и хохочущего над собой, - отвезли бы в ближайшее психиатрическое отделение, не дав даже дух перевести.
        Мои колени подрагивают, меня переполняет нервное возбуждение.
        Мне позарез нужно выследить Лану, и если бы я знал, откуда начать, то был бы там в мгновение ока. Казалось, минула вечность, с тех пор как я говорил с ней в последний раз, и я жаждал ее общества так же страстно, как наркоман жаждет следующую дозу.
        Я подошел очень близко, и это убивает меня.
        Однако я подавляю в себе все чувства, кроме воодушевления.
        Лана здесь. Только это имеет значение.
        Это меняет все.
        Я мог упустить ее сейчас, но не собирался сдаваться до тех пор, пока не найду. Пока не поговорю с ней и не объясню, что я наконец там, где должен быть. Что я готов взять на себя ответственность, и на этот раз все серьезно.
        Я рывком поднимаюсь и направляюсь обратно в общежитие.
        - Эй, все в порядке? - спрашивает Шелби, как только я вхожу в комнату.
        Гремит музыка, и народ понемногу становится буйным. Многие из нас начинают веселиться еще до вписки, так что дело обретает дурной оборот. Я прилагаю определенные усилия, чтобы не попадать в неприятности. Тусовщик Кэл остался в прошлом, теперь я предпочитаю не лезть на рожон. Шелби взволновано обхватывает мое лицо ладонями. Еще одна проблема, которую мне предстоит решить, но не сейчас. Сейчас мне необходимо вытащить отсюда задницу Бретта и заставить его помочь мне.
        - Кто эта девушка? - спрашивает она, пронзив меня пристальным взглядом прекрасных голубых глаз. Шелби - мечта любого парня, и стоило мне намекнуть, она сразу стала бы моей, но я к этому не стремился. Тем более сейчас. Раньше мне было безразлично, что я трахнул девчонку и мне на нее наплевать. Но теперь я стал другим человеком. Все произошедшее изменило меня. Хотелось бы думать, что к лучшему.
        - Кое-кто важный для меня, - большее, что я мог сказать по данному поводу.
        Небольшие морщинки обозначились на ее лбе.
        - О… - Она недовольна.
        - Слушай, мне нужно свалить отсюда. Встретимся завтра за ланчем?
        Шелби заслуживает нежного разрыва.
        Она оживляется, а я чувствую себя козлом.
        - Прекрасно. Да будет свидание.
        Вдвойне козлом.
        - Я напишу тебе утром.
        Она тянется, чтобы поцеловать меня, но я успеваю уклониться в последний момент, и поцелуй приходится в щеку вместо губ. В ее глазах вспыхивает боль, и я снова чувствую себя козлом. Глядя поверх ее плеча, я замечаю, как Бретт развлекает обожающую его публику, привлекаю его внимание и указываю на дверь.
        Мой сосед кивает, опустошил свою бутылку пива и выбрасывает ее.
        - Только не говори, что уже пора баиньки, братишка, - хлопает он меня по спине. - Я только начал.
        - Не пора, но мне нужно поговорить с тобой. Погоняем шары?
        Он выводит меня из комнаты.
        - Веди, приятель.
        Мы берем такси до местного городка и выходим у спортивного кафе-бара. Один из братьев Бретта учился в университете Флориды несколько лет назад, он и рассказал нам об этом месте.
        Сотрудники с радостью принимают наши фейковые удостоверения за настоящие, так что мы берем по пиву и садимся за столик в ожидании бильярдного стола. Как правило, по пятничным вечерам тут очень оживленно, но сегодня тише, чем обычно. Большинство студентов все еще находятся в кампусе, устраивая вписки и наслаждаясь первыми деньками после возвращения из дома.
        - Так в чем дело? - спрашивает Бретт, пригубив пиво.
        - Я нашел ее. Нашел Лану.
        Его глаза округляются.
        - Офигеть.
        - Она была на этой вписке, но сбежала прежде, чем я смог с ней поговорить. - Я подношу бутылку к губам и делаю глоток, наслаждаясь прохладой и горьким вкусом пива.
        - Каков план?
        - Привлеку снова к этому делу брата. Если она учится здесь, значит, зарегистрировалась под другим именем.
        Я протягиваю руку через столешницу.
        - Теперь я знаю, что она здесь, ей не удастся спрятаться от меня.
        - А если она была просто гостем? У нее могут быть здесь друзья.
        Верный аргумент, но бессмысленный.
        - У нее нет здесь друзей. Она выросла, как и я, в Уэлсли. Кроме того, она мечтала поступить сюда. Она учится в этом универе. Я уверен.
        Он кладет руку на стол.
        - До сих пор не могу поверить, что ты променял Гарвард и Лигу Плюща, приятель, на Университет Флориды только из-за предчувствия, что какая-то девчонка может тут учиться.
        - Больше, чем просто предчувствие. И она больше, чем какая-то девчонка.
        Бретт не фанат моей девушки, и он каждый раз наступает мне на яйца. Он судит о ней, как обо всех остальных, даже не имея случая познакомиться. Я быстро делаю еще глоток пива.
        - Тем летом, перед началом старшей школы, мы обсуждали это. Она сказала мне, что очень хочет поступить в Университет Флориды, потому что мечтает учиться в более солнечном климате и общаться со своими бабушкой и дедушкой. Ее мать никогда не разрешала ездить к ним в гости.
        - И что с того?
        Я пожимаю плечами.
        - Понятия не имею. Но ей было важно быть рядом с ними. У нее нет других родственников.
        Он почесал макушку.
        - Чел, это все очень странно. Кто бросает свою семью ради погони за призраками? Только то, что вы обсуждали что-то пару лет назад, не дает никакой гарантии, что она действительно здесь.
        Уголки его губ изогнулись.
        - Всегда знал, что ты больше, чем слегка безрассудный.
        Я злобно ухмыльнулся.
        - Чувак, ты упускаешь самое важное, - мотаю я головой. - Я был прав, и она здесь. Это единственное, на что мне не наплевать. Я знал, что она должна быть здесь. Возможно, моя сестренка была права.
        Он вздергивает бровь, ожидая пояснения.
        - Фэй сказа…
        - Это та горячая ирландская штучка, о которой ты говорил? Та, что спит с твоим братом?
        Я закатываю глаза.
        - Да и да, но все не совсем так. Кай - мой сводный брат, и они не кровные родственники.
        - В моем варианте звучало куда горячее, - фыркает он.
        - Тебя заводит что угодно, приятель.
        - У тебя есть ее фотка?
        - Фэй?
        - Нет, придурок, - он стукает своей бутылкой пива о мою, - твоей девушки.
        - Ага. - Я достаю телефон из заднего кармана и протягиваю ему. На заставке стоит наша с Ланой фотка. Последняя фотография нас счастливых перед тем, как все полетело к чертям собачьим.
        Бретт тихо присвистывает.
        - А она красивая.
        Я с усмешкой забираю свой телефон назад.
        - Она, черт возьми, потрясающая. Но я не рассчитываю, что ты поймешь ее значимость для меня.
        Он барабанит пальцами по столешнице.
        - Просвети меня.
        Я ковыряю этикетку на своей бутылке.
        - Я говорил тебе, что годами вел себя как придурок. Отталкивая ее и делая вид, что равнодушен к ней. Потом потерял ее и вместе с ней потерял все краски в жизни. Когда я заполучу ее обратно, то буду обращаться как с гребаной богиней.
        - Подкаблучник к вашим услугам, - бубнит он. - И это при том, что у тебя даже нет девушки.
        - Пустые слова, чувак. Вот что это такое.
        - Или тяжелый случай самоуверенности. - Он задиристо ухмыляется.
        - Я облажался тогда, но этого больше не случится. Мне просто нужно, чтобы Лана поняла это. Она сказала, чтобы я не искал ее, так что поначалу обязательно взбесится, но я воспользуюсь старой доброй харизмой Кеннеди, чтобы склонить ее к своей точке зрения.
        Я нес самую несусветную чушь из всех существующих, но мне казалось, что если скажу вслух, то и сам смогу начать верить в это. По правде говоря, я чертовски боюсь, что Лана не захочет иметь со мной ничего общего. Но не могу сказать, что я виню ее. После всех лет моего идиотского поведения.
        И давайте не будем забывать, как я феерично сел в лужу с этой соской Эддисон.
        - Ты хороший парень, Кэл, - говорит Бретт уже более серьезным тоном. - Не уверен, что я был бы таким же чутким.
        Рассказывать мою историю Бретту нет никакой необходимости. Как только я въехал в общагу и встретил своего соседа по комнате, он сразу же узнал меня. Вот что бывает, когда твоя мама рулит одним из самых престижных и узнаваемых брендов страны. Такой штуки, как приватность, не существует. Мы с моими шестью братьями выросли под пристальным взором мировых СМИ. Но прошлый год был достоин книги рекордов. Мы практически не пропадали из эфиров из-за моего судебного разбирательства, папиной интрижки, покушения на жизнь моей сестры, новостей о том, что трое моих старших братьев от другого мужчины, и признания матери во лжи во благо строительства своей бизнес империи. СМИ раздували скандалы, и мы стали фактически изгоями в школе.
        Бретт все знал, и, надо признать, это было чертовски здорово, потому что отваливалась необходимость объяснять, что весь этот дерьмовый балаган и есть моя жизнь. Более того, он все понимал.
        За исключением того, что касалось Ланы. Тут его понимание заканчивалось.
        Когда она рассказала в суде правду, это представило ее в дурном свете, и Лана оказалась в центре внимания. Если поразмыслить, нет ничего удивительного в том, что она зарегистрировалась под другим именем. Наверняка не хотела, чтобы хоть кто-то знал, кто она такая. Я уверен, она нажила себе врагов. Подобные мысли пробуждали мои защитные инстинкты и только усиливали желание найти ее и взять под крыло.
        - Она не такая, какой ее изобразили, - объяснил я. - Только меня и стоит во всем винить. Меня и бывшую моего брата. Лана невероятно милая, лгать - это совсем не в ее правилах.
        - Могу сказать, что ты действительно веришь в это. Повторюсь, ты хороший парень.
        - Она очень много значит для меня. И я подвел ее, когда был нужен ей больше всего. Мне было не так уж и сложно простить ее. Такие дела, друг.
        Я фыркаю от смеха, ставя точку любимой фразочкой Бретта.
        - Она будет полной дурой, если откажет тебе.
        - Все не так просто.
        Скажу только одно.
        Убедить Лану, что я простил ее, - меньшее из всех дел. Я за годы наделал множество глупых ошибок, и мне не терпится приступить к их исправлению.
        Глава 3
        ЛАНА
        - Что ж, выкладывай, подруга. Я хочу знать все, - говорит Лив. В автобусе мы почти не разговаривали, а когда вернулись в общежитие, я пошла в ванную, а Лив приготовила нам привычные пятничные напитки. Теперь мы сидели на своих односпальных кроватях друг напротив друга в пижамах, смыв макияж, и прихлебывали ромашковый чай.
        Я знала, что рано или поздно это случится. Что придет время признаться, но это не помогало справиться с моим волнением. Поставив кружку на прикроватный столик, я вытираю потные ладони о пижамные шорты и пытаюсь прочистить горло.
        - Прежде чем я начну, хочу чтобы ты знала: я специально кое-чего не говорила, но правда собиралась рассказать всю историю целиком с самого начала нашего знакомства.
        Она коротко кивает, призывая меня продолжить.
        - При первой нашей встрече я была в ужасе, когда узнала, что ты из Нью-Йорка, потому что не сомневалась - ты наслышана о Кеннеди и прошлогоднем судебном разбирательстве. Дело не сходило с первых полос в газетах, являясь главным пунктом повестки дня на всех новостных телеканалах целую неделю. Страна пристально следила за развитием драмы.
        Она наклоняется ко мне, держа чашку обеими руками.
        - Девочка моя, все знают, кто такие Кеннеди. Линия одежды Кеннеди была тем самым модным брендом, который носил каждый. В моем шкафу куча их платьев, и я до сих пор оплакиваю их кончину.
        В прошлом году Александра Кеннеди повергла в шок весь мир моды, покинув пост генерального директора и продав лейбл своему основному конкуренту. С тех пор линия одежды Кеннеди была поглощена новой материнской компанией «Аккарди».
        Мое сердце замирает.
        - Круто, теперь все в кампусе узнают.
        - Поэтому ты сменила имя? - спрашивает она, дав понять, что схватывает налету.
        - Частично, - потираю я затылок. - Изначально смена фамилии на девичью моей матери было условием бабушки и дедушки. Мое заявление на обучение подавалось в последний момент, и они использовали свои связи, чтобы помочь мне поступить. Такое решение было оправданным, так как мое имя запятнано.
        И, честно говоря, это меньшее, что я заслужила.
        Она сочувственно смотрит на меня, но я игнорирую ее взгляд. Я не заслуживаю ничьей жалости, а так же не желаю зацикливаться на ней. В последние дни в моем мире появились более неотложные дела.
        - Мне жаль, что я утаила это от тебя. Искренне жаль, - признаюсь я. - Я была уверена, что как только ты узнаешь, кто я, сделаешь выводы, не дав шанса объясниться.
        Она отхлебнула из чашки.
        - Я не узнала тебя. Абсолютно. Основное внимание СМИ было сосредоточено на Кэлвине.
        Во время судебного процесса - да. Но потом СМИ с удовольствием лепили мое фото повсюду и очернили мое прежнее доброе имя. В большинстве других штатов я бы имела право на некоторую конфиденциальность, будучи несовершеннолетней. Но только не в Массачусетс, где действует этот дикий закон. Я мало что могла сделать, чтобы помешать им раскрыть свою личность. Добавьте сюда известность Кеннеди, и ажиотаж гарантирован. Покинуть север ради штата Солнечного света было облегчением. По крайне мере поначалу.
        - Расскажи мне о нем, - склоняет она голову набок. - Расскажи о себе и своей версии событий. Я знаю, написанное о тебе - неправда. И я знаю тебя, что ты не способна на те вещи, которые тебе приписывали.
        Я с трудом сглатываю вставший в горле горький ком.
        - Это ужасная правда, Лив. Я действительно сделала большую часть того, о чем писали. - Я опускаю голову, чтобы не видеть отвращения и разочарования в ее глазах. Мне приходилось каждый день сталкиваться с таким же выражением лица моей матери после дачи показаний. Каждый день с тех пор, как я запустила эффект разорвавшейся бомбы.
        - Эй, - кровать скрипит, когда Лив приземляется рядом, - я не собираюсь осуждать тебя.
        Она обнимает меня за плечи.
        - Все мы совершали поступки, которыми не можем похвастать, но я знаю, что ты хороший человек, Лана.
        - Считала бы так же, если бы сразу знала, кто я?
        Она пронзает меня искренним взглядом.
        - Не знаю. Но, думаю, дала бы тебе возможность объясниться.
        Не в первый раз я возношу благодарности мирозданию за то, что судьба свела меня с Оливией. Мы подходим друг другу. Возможно, нас объединяет то, что мы обе единственные детьми в семье. Или она просто чертовски хороший человек. Какими бы не были причины, я рада, что она моя соседка по комнате и друг.
        - Налить тебе еще выпить, чтобы ты смогла облегчить душу? - поддразнивает она с усмешкой.
        Я глубже забираюсь на кровать и прислоняюсь спиной к стене.
        - Уже поздно. Ты уверена, что хочешь услышать это сейчас? Если я хочу все сделать правильно, то мне нужно начинать с чистого листа. Это займет некоторое время.
        Она разворачивается ко мне лицом, забравшись на кровать с ногами.
        - У меня на завтра нет никаких дел, и я смогу выспаться. Могу и хочу послушать, если ты готова к этому.
        Я прикусываю губу, готовясь открыть свое сердце.
        - Мне было два года, когда мои родители начали работать у Кеннеди. Мама была домработницей, а отец ухаживал за садом, окружавшим поместье Уэлсли. Мы переехали в гостевой домик у края леса, примыкавшего к владениям. Я не очень много помню о тех временах.
        Мои ранние воспоминания были скудны.
        - Когда я подросла, стала играть с мальчишками. Александра тогда вроде не возражала. Кэл был немногим меня младше, и нас тянуло друг к другу уже тогда. Вскоре мы стали почти неразлучны и все делали вместе. Мы ходили в разные школы, но встречались на кухне по возвращении домой каждый день мама готовила нам перекусить и свой легендарный розовый лимонад, а каждый вечер мы вместе делали уроки. В зимнее время мы смотрели новинки кино в их домашнем кинотеатре или плавали в крытом бассейне, я ходила на все игры его Малой Лиги, показывала ему все свои рассказы… - Лив знала, что моей заветной мечтой было стать писателем, и я написала кучу книг, оставшихся погребенными в недрах жесткого диска моего компьютера. - А он был моим ярым фанатом. Ему нравилось все, что я писала, даже если это была чушь. - Я улыбаюсь этому воспоминанию. - Он рисовал иллюстрации к сценам из моих рассказов и помогал мне создавать самодельные книги.
        На моих губах расцветает нежная улыбка, когда вихрь воспоминаний подхватывает меня.
        - Летом мы болтались у бассейна, и он постоянно защищал меня от своих братьев.
        Она приподнимает бровь.
        - Ты же знаешь, что у него шесть братьев?
        - Девочка, все знают братьев Кеннеди. Не могу поверить, что ты выросла среди всего этого жгучего великолепия. - Она делает вид, что обмахивается. - Черт возьми, я возбуждаюсь только при одной мысли об этом.
        Рассмеявшись, я бросаю в нее подушкой.
        - Прекрати! Они мне как братья, и это убивает меня. За исключением Вонючки.
        Она быстро переспрашивает:
        - Кого-кого?
        Я снова смеюсь.
        - Вонючка. Это я так Кэла называла, когда мы были мелкими, потому что он пускал самые вонючие ветры, доступные человеку. - Я сгибаюсь пополам, держась за живот. - Если я хотела вывести его из себя, то достаточно было назвать его этим прозвищем, а затем просто наблюдать, как он бесится.
        - Если хочешь знать мое мнение, то он не один такой сумасшедший.
        - Все его братья сумасшедшие, - колко отвечаю я, делая вид, что не заметила ее маленького укола. - Они постоянно пытались спихнуть меня в бассейн или стащить верх от купальника. Кэл ужасно на них злился, а мне приходилось делать вид, что я в ярости, хотя, если честно, я была не против. С ними было весело, и я знала, что они просто дразнятся. В нашем доме всегда было очень тихо, и мне нравилось проводить время с ними. Я всегда с нетерпением ждала нашего лета.
        - Звучит так, будто ты была членом семьи.
        Что-то забрезжило на кромке моих воспоминаний.
        - Я тоже так считала, но мама Кеннеди четко дала понять, что это не так.
        Лив плюхается на живот, упершись локтями в кровать, и кладет голову на руки.
        - Что случилось?
        - Мы выросли. - Я впериваю в нее ставший серьезным взгляд, потому что вновь возвращается привычная боль. - Кеннеди купили загородный дом на острове Нантакет, и первое время летом мы надолго уезжали туда. Это было блаженством. Мама с папой работали, а я проводила время с Кэлом и его братьями на пляже или гоняя на великах. По вечерам устраивались барбекю и вписки, и мы засиживались допоздна, потому что взрослые теряли счет времени. Дом был изящным, с самым великолепным панорамным бассейном и…
        - Ладно, ты специально заставляешь меня завидовать.
        Я смеюсь.
        - Серьезно, я обожала этот дом. Обожала те летние деньки, именно поэтому было так больно, когда все резко прекратилось.
        - Давай же, Лана, - стонет Лив. - Хватит томить меня ожиданием. Переходи к пикантным подробностям.
        Я бросаю в нее подушкой.
        - Эй, мы обсуждаем не свеженькую мыльную оперу! Это моя жизнь!
        - Твоя жизнь с Кеннеди, - с восторгом откликается она, кинув подушкой обратно в меня. - Звучит как название мыльной оперы, которую я бы глянула.
        Я закатываю глаза, хотя мне нравятся ее попытки держаться беззаботно.
        - В последний раз я побывала на Нантакете летом, перед тем как мне исполнилось четырнадцать. Кэл очень странно себя вел все время, и я волновалась, что чем-то его расстроила. Все время спрашивала, что не так, а он продолжал отвечать, будто все в порядке. - Мое сердце трепещет от воспоминаний. - В тот день мы должны были вернуться на материк, и я собирала вещи в своей комнате, когда он ворвался ко мне и поцеловал. Без предупреждения. Без намека. Он просто подошел ко мне и запечатлел поцелуй на моих губах… - Мое сердце колотится. - Я до сих пор помню все в деталях, как будто это было вчера. - Моя рука непроизвольно касается губ. - Для первого поцелуя это было чертовски волшебно.
        - Вау!
        - Знаю. - Моя улыбка становится еще шире. Вне зависимости от того, чем все закончилось, никто не мог отнять у меня этого воспоминания. Я взяла резинку с прикроватного столика и собрала волосы в небрежный пучок. - Конечно, мать Кэла выбрала именно этот момент, чтобы ворваться в мою комнату, и застукала нас с поличным.
        - Она психанула?
        - Определенно, но догадаться по ней тогда было сложно. Она предпочла сделать вид, что ничего не заметила, тихо потребовав, чтобы Кэл шел в свою комнату и закончил собирать вещи. Никто никогда и словом о произошедшем не обмолвился. Но меня больше не приглашали. А Кэл стал очень странно вести себя со мной.
        - Видимо, она наговорила ему что-то, - предположила Лив. - Вот тварь.
        - Думаю, да. Александра - сноб, и она всегда считала, что я недостаточно хороша для ее сына. Но тогда я этого не понимала. Тогда я думала, что отвратительно целуюсь, и поэтому он больше не хочет проводить со мной так много времени.
        - Подожди, что? - Она привстает на колени. - Он просто тебя поцеловал и все? И больше не поднимал эту тему?
        Я качаю головой.
        - Не-а. Он никогда не говорил о поцелуе или о причинах, по которым меня изгнали. Он просто поцеловал меня и никогда больше об этом не упоминал.
        - И как ты себя чувствовала?
        - О, я по уши в него влюбилась. Думаю, я всегда была в него влюблена, просто не понимала, что это за чувство. - Она энергично кивнула. - Мне было больно, когда он перестал проводить со мной время, но не настолько, чтобы перестать любить его. Боже, оглядываясь назад, я понимаю, какой жалкой была.
        Я запрокидываю голову и смотрю на голый белый потолок.
        - Моя подруга Зои говорила, что со мной приключалось обсессивно-компульсивное расстройство, когда дело касалось Кэлвина Кеннеди, и я безостановочно спорила с ней, но она была права. Теперь я это понимаю. В моей влюбленности не было ничего здорового или нормального. Мне было неинтересно обклеивать стены плакатами с “One Direction”, когда самый сексуальный парень на планете жил со мной по соседству.
        - Вы продолжали общаться, или он полностью вытеснил тебя из своей жизни? - Лив чуть ли не с пеной у рта пытается докопаться до деталей.
        - О, мы продолжали общаться, только не так как раньше. Мы по-прежнему проводили время вместе, только не публично. Мы всегда были одни. Он либо приходил к нам в дом, когда родители были на работе, либо мы болтались в домике за лесом.
        - Извращенец!
        Я фыркаю.
        - Хотелось бы.
        - Хочешь сказать, ничего не было? - Ее вопрос звучит разочарованно.
        - Нет, до прошлого года.
        - Чем вы, черт возьми, занимались? - Она недоуменно хмурится.
        Я разражаюсь смехом.
        - Боже, Лив! С мальчиками можно заниматься чем-нибудь еще кроме секса.
        - Скучно, - бросает она в меня еще одну подушку.
        Я ловлю ее обеими руками и подкладываю себе под голову, показав язык.
        - Мы занимались все тем же и много разговаривали. Обо всем на свете. Кэл тот еще шутник, и иногда было тяжело заставить его вести себя серьезно, но мы много говорили и о важных вещах, и он доверялся мне, как и я ему. Мы делились друг с другом самыми сокровенными секретами, и это поддерживало меня. Понимаешь? Когда он бывал не в себе, мне было приятно осознавать, что я единственная, с кем он мог поделиться своими мечтами.
        - Должна сказать тебе, Лана, твой парнишка не похож на предел мечтаний.
        Я пожимаю плечами.
        - Казалось, у него две стороны. На людях - дерзкий обаятельный футболист, с которым хотели переспать многие девчонки Уэлсли. И, поверь мне, спали. - Я чувствую привкус желчи во рту, боль и отторжение многих лет охватывает меня. - Но наедине со мной он был милым, уязвим и заботливым. Было нереально не вкрашиться[2 - Вкрашиться - влюбиться.] в него.
        Я уставилась в никуда.
        - И он без колебаний бросался на мою защиту публично, если того требовала ситуация. - Я поправляю шорты. - Помню один раз.
        Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю этот случай.
        - Дело было в шестом классе, и все братья Кеннеди пришли со своим отцом и моими родителями посмотреть школьную постановку, потому что в том году у меня была одна из главных ролей. Я знала свой текст назубок, но в тот миг, когда я поднялась на сцену и увидела толпу, почувствовала жар прожекторов, нервы сыграли со мной злую шутку, и я забыла все свои слова. Жасмин Ридс исполняла еще одну ведущую роль, она же была главной задирой года. И Ридс разозлилась на меня и толкнула в заключительной сцене. Я упала, а другие девчонки рассмеялись. Мне было очень неловко.
        - И что же сделал наш мальчик?
        Я хихикаю.
        - Он ворвался на сцену и помог мне подняться на ноги. Заслонил меня рукой и даже успел накричать на Жасмин, прежде чем учитель уволок его. - Я мечтательно вздыхаю. - Он был моим рыцарем в тот день, и, забавно, но с тех пор я ни разу не забывала свою роль.
        - Миленькая история, но давай вернемся к событиям не столь давних дней. - У нее практически слюнки текут, и я снова закатываю глаза. - Очевидно, что-то между вами произошло. Иначе событий прошлого года не случилось бы.
        У меня щимит в груди.
        - В прошлом году внутри меня что-то сломалось. Или Зои наконец достучалась до меня. Я не была уверена, но точно поняла, что не могу больше пытаться отрицать свои чувства к нему. Я старалась продолжать жить. Всю старшую школу я ходила на свидания с мальчиками. И у меня даже была парочка бойфрендов. Поначалу я так поступала, потому что думала, смогу заставить Кэла ревновать, но оказалось, его это не колышет. Затем были периоды, когда я ненавидела его, потому что тошно было слышать о нем от других девчонок. И девчонки постоянно цеплялись за меня, когда узнавали, что я жила на территории усадьбы Кеннеди, но тут же выкидывали меня, как обжигающую картошку, стоило им понять, что я не помогу им попасть к нему в постель. Я постоянно обещала себе, что забуду о нем и найду парня, которому буду нравиться так же, как он мне. Поэтому я встречалась с несколькими парнями, надеясь, что они помогут выбросить Кэла из моей головы. Но все было впустую. Я была безнадежно влюблена. И хотя я многое себе позволяла с парнями, но никогда не выходила за определенные рамки. И каждый раз разрывала отношения, пока они не стали
слишком серьезными.
        - Пока они не дошли до секса, ты имеешь в виду?
        - Да. Это было глупо, но я берегла себя для него.
        - Это не глупо, Лана. Лучше бы я дождалась кого-то особенного со своим первым разом. Мой первый раз был… Ух! - Она содрогается, состроив страшную рожицу. - В любом случае, сейчас не обо мне. У нас шоу про Лану и Кэлвина. Что случилось потом?
        Я перебарываю желание снова закатить глаза.
        - Я осмелилась сказать, что люблю его, и он сманеврировал. Постарался высмеять меня, будто мои чувства - шутка. Я взбесилась и велела ему убираться. Спустя несколько дней он вернулся. Сказал, что извиняется за свое поведение, что я тоже ему небезразлична, но он не уверен, сможет ли быть верен одной девушке.
        - Вот засранец! - В ее тоне звучит возмущение.
        - Как жаль, что я предпочла проигнорировать это. - Я покусываю губу. - И сосредоточилась только на одной части его высказывания - на той, которую хотела услышать: что у него тоже есть ко мне чувства. Я предложила действовать неспешно и поступательно, без ярлыков и объяснений и посмотреть, к чему это приведет.
        - Нет! - Она приоткрывает рот.
        Я поеживаюсь.
        - Разве я не упоминала, что была помешана и глупа?
        Она кивает мне.
        - Продолжай. Я чувствую, что мы наконец подбираемся к пикантным подробностям.
        Только тот, кого там не было, мог назвать это «пикантным».
        - Пару месяцев я была на седьмом небе. Мы встречались в лесном домике минимум 3 - 4 раза в неделю, как и обычно, но одними разговорами дело больше не ограничивалось: мы целовались так, будто задохнемся друг без друга. Я никогда раньше не испытывала подобного. Серьезно, ни один из парней, с которыми я встречалась, не вызывал у меня мурашек по всему телу, как это делал Кэл. Я ходила будто во сне, мечтая о нашем будущем доме, детях и всем прочем, - печально качаю я головой. - Я была такой дурочкой. Но в свою защиту хочу сказать, что я была влюблена до умопомешательства. И любовь заставляла меня чувствовать многое. Слишком многое.
        - Такой и должна быть первая любовь, верно?
        - Кто знает? - пожимаю я плечами. - Я - полная неудачница, когда дело касается любви. Все, что я говорю, тебе стоит воспринимать с долей сомнения. Серьезно, я будто противолюбовное лекарство. Послушай, что сделала бы я, и поступи наоборот.
        - Не тяни резину, подружка. Двигай дальше.
        - Двигаю дальше. - Я показываю ей средний палец, и мы обе оскаливаемся.
        Я плюхаюсь на живот рядом с Лив, в точности повторив ее позу.
        - Если я - лекарство от любви, то Зои в тысячу раз более мощное противолюбовное зелье. Она была против Кэла, и когда однажды вечером увидела, как мы целуемся, пришла в истинную ярость. Орала на меня до тех пор, пока мне не стало казаться, что она сейчас лопнет. Конечно же, я послала ее ко всем чертям и продолжила пребывать в святом неведении. Затем Кэл переспал с девчонкой из моей школы на вписке, а в понедельник она щедро угощала всю столовую подробным рассказом о том, - я изображаю пальцами кавычки, - что «это был лучший секс в ее жизни». Это с грохотом опустило меня с небес на землю.
        Боль скрутила мой живот. Даже сейчас было все еще очень больно.
        - Не представляю, как я смогла бы хоть когда-нибудь смириться с тем, что он одновременно целует меня и цепляет других девчонок. С самого начала это был путь к катастрофе. В ту ночь я излила ему душу. Я рассказала, как сильно его любила и как берегла себя для него, и что так не могло больше продолжаться. Я не могла быть его девушкой на стороне. Грязным секретом, который надо скрывать. Я сказала, что не собираюсь делить его с другими. И если он хочет продолжать видеться со мной, то должен пообещать взять на себя ответственность и держаться подальше от других баб.
        Лив гладит меня по плечу.
        - Ты молодец.
        - Настало время постоять за себя. Если честно, я позволяла этому мальчишке мешать меня с грязью, и я рада, что чувство самосохранения у меня все-таки появилось. А он чертовски удивил меня, согласившись.
        Слезы подступают к глазам.
        - Он сказал, что любит меня, что я единственная для него и что он будет мне верен. Он обещал, - теперь слезы катятся по лицу, - и я была дико счастлива. Спустя пару ночей мы переспали. Это была самая невероятная ночь в моей жизни.
        Мои слезы превращаются в полномасштабные рыдания, меня прорвало, и я реву навзрыд, спрятав лицо в одеяло.
        Лив мягко гладит меня по спине, но не останавливаю ее. Она позволяет мне выплакаться. Я переворачиваюсь на спину, утирая мокрые глаза майкой от пижамы.
        - Все еще очень больно. Не думаю, что боль отступит когда-нибудь. И хотя я причинила ему куда больший вред, это никак не смягчает постоянную боль в моем сердце.
        Я прижимаю руку к груди.
        - Это он, не так ли? - тихо спрашивает она. - Он был единственным.
        Внутри меня все замирает, невообразимый ужас сжимает сердце стальными тисками.
        Мой худший кошмар воплотился в жизнь, но я не могу ей врать. Только не об этом. Не теперь, когда она уже так много знает.
        Я медленно киваю.
        Она мрачно поджимает губы.
        - Лана, и он ничего не знает, да?
        Глава 4
        КЭЛВИН
        - Я очень разочаровалась в тебе, Кэлвин, - говорит Шелби, слишком быстро помешивая свой кофе. Капельки падают на столешницу фирмы «Формика», а я изо всех сил стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы не на сидящую напротив меня девушку. Дайнер забит под завязку. Такое впечатление, что всем необходима доза кофеина после вчерашнего.
        - Я думала, что нравлюсь тебе, - слышу я звучащую в ее голосе обиду. Такие девушки, как Шелби, не привыкли, что их могут отшить. Отказ не вписывается в ее мироощущение.
        - Все не совсем так, - протестую я, набравшись мужества, и поднимаю глаза, чтобы перехватить ее взгляд.
        - Пожалуйста, не надо толкать речь вроде «дело не в тебе, дело во мне». Не надо глумиться над моими умственными способностями. - Она смотрит на меня.
        - Шелби, ты красивая, умная, и с тобой круто тусоваться. Любой парень будет счастлив встречаться с тобой. Но я оказался здесь с твердым намерением придерживаться своей цели. Мы сходили на парочку свиданий, но это же обычное дело. Для меня это было ни к чему не обязывающим. Прости, что дал тебе ложные надежды. - Я пытался не вести себя как козел, но недостаток честности уже приводил меня к беде в прошлом, так что теперь я должен был вести себя более прямолинейно.
        Не стоило мне спать с ней в ту первую ночь, но прошло больше года с тех пор, как у меня было хоть что-то с девушкой, я был удручен после звонка Кева: он только объявил, что Ланы нет в списках Университета Флориды, и мое настроение было на нуле. Я думал, что потерял ее навсегда. Бретт уговорил меня пойти с ним на студенческую вечеринку. И когда Шелби взяла меня в оборот, я не стал ей отказывать. Мне было необходимо почувствовать хоть что-то вместо полного опустошения. Чтобы убедиться, что я еще не полностью сломлен. Мы переспали, а потом разбежались без каких-либо планов, и меня это полностью устраивало. Когда я случайно столкнулся с ней на следующей неделе, она убедила меня пообедать с ней. В какой-то момент все это вылилось в несколько свиданий, и она начала становиться навязчивой. С тех пор я больше не спал с ней и предчувствовал, что она вот-вот бросит мне это в лицо в качестве упрека. Даже если бы я не нашел Лану прошлой ночью, для нас с Шелби все было бы кончено.
        Если задуматься, то быть с Шелби кажется неправильным по слишком многим причинам.
        - Это все из-за девушки, которую ты видела вчера вечером, да?
        Она оказалась гораздо наблюдательнее, чем я думал.
        Вызывающим жестом Шелби откидывает светлые волосы за спину.
        - Не приплетай ее сюда! - Я ни в коем случае не хочу впутывать Лану в свои проблемы. Поднимаюсь, бросив на стол двадцатку. - Уверен, мы время от времени будем видеться. Я хотел бы остаться друзьями.
        - Отвали, Кэлвин. Никакой ты не особенный. Я привыкла разбрасываться парнями направо и налево. Так что выбор у меня будет. - Она щелкает пальцами, будто отгоняя назойливого комара. - У тебя хватило смелости отшить меня. Но знай, что половина девчонок в кампусе тебя ненавидит. Я творила чудеса с твоей репутацией.
        Вау.
        Мечта.
        Раньше я ни разу не видел ее с этой стороны, но теперь нутром чуял, что это и есть реальная Шелби. Обычно мой стервометр работал более надежно. Кажется, меня обвели вокруг пальца.
        Засунув руки в карманы джинсов, я задумался, почему я так в ней ошибся.
        - Значит, вот как! - Она зло смотрела мне вслед, пока я не вышел, но мне было насрать.
        Вернувшись в общежитие, я надел шорты и майку и устроился на краю кровати, чтобы позвонить Кеву.
        - Братишка, - приветствует он меня.
        - Брат, она здесь.
        - Без шуток?
        - Мне нужно, чтобы ты снова взломал университетскую базу. - Он бормочет сквозь зубы что-то бессвязное. - Пожалуйста. Она может быть записана под другим именем. Можешь поискать по имени «Лана», и тогда посмотрим, что получится обнаружить.
        - Хорошо. Считай, что уже сделано.
        - Спасибо, чел. Буду должен.
        Он фыркает.
        - О да. Будешь.
        Я отключаюсь, готовый действовать. Мне необходимо избавиться от излишка адреналина, и я направляюсь на трек. Сделав растяжку, начинаю с неспешного темпа, постепенно разгоняясь. Мои мысли витают где-то далеко. Найти ее - это только первый шаг. Мне нужен план действий, как заполучить ее назад. Помогла Шелби. Мой послужной список с другими девчонками бездонный, но ключ ко всему - доверие Ланы. Она должна понять, что я хочу строить свой рай в шалаше только с ней. Я посвящу себя этому. Со всеми потрохами. Я был готов перенести наши отношения на новый уровень, и я полагал, что мы наконец на одной волне. Я хотел посвятить себя только ей. Теперь оставалось всего лишь убедить ее в свой искренности и молиться, чтобы она не скрылась снова.

* * *
        Я лежал, распростершись на кровати, освежившись, с обнаженным торсом, и слушал Боно на своем айфоне, когда Бретт почтил меня своим присутствием. Должно быть, у него на горизонте появилась новая девушка, поэтому он практически не появлялся в общаге всю неделю. Прошлой ночью я видел его впервые за несколько дней.
        - Как дела, чудик? - спрашивает он, бросив свою сумку с формой на пол. Подойдя к холодильнику, он достает две бутылки воды и одну из них кидает мне. Воздух наполняется кислым запахом пота.
        Я морщу нос, снимая наушники.
        - Чувак, ты загрязняешь окружающую среду. - Я указываю на оскорбляющую мое обоняние сумку, для верности сопроводив жест звуками, будто меня тошнит.
        Он пожимает плечами.
        - А ты оскорбляешь мой мужской аромат. Я задет. - Он подтягивает к себе стул, разворачивает его и садится верхом. - Не тебе в мой огород камни бросать. Ты разбрасываешь свой вонючий хлам по всей комнате. - Он указывает на мою влажную форму для бега, которая валяется четко по центру комнаты на полу.
        Справедливо. Но я не собираюсь отступать.
        Мои ноздри в отвращении раздуваются, и я вскакиваю, чтобы открыть окно.
        - Разница в том, что запах моего пота заводит. Ты же смердишь, как штаны столетнего деда!
        Он смеется, покачав головой.
        - Ты бредишь, Кеннеди? Ты воняешь так же, как все. - С этим сложно было поспорить. - Что слушаешь? - Он тянется к моему телефону.
        - Тебе обязательно нужно спросить? - Я высовываю голову в окно и сразу же отшатываюсь. Я постоянно забываю, что уже не в Массачусетсе. Никакого тебе нежного ветерка, приносящего облегчение от гибельных запахов, витающих в комнате. К клейкой влажности нужно привыкнуть, хотя на прошлой неделе я обратил внимание на изменения в погоде. Судя по всему, температура тут редко опускается ниже шестнадцати, а влажность, будто неприятный запах, сохраняется постоянно, только зимой бывает немного прохладнее. На протяжении всего года температура моего тела остается повышенной, я никогда не думал, что буду жаловаться на жару, но климат Флориды испортил мою внутреннюю проводку. Если бы я мог ходить голым, я бы не преминул воспользоваться такой возможностью.
        - U2 - говно, мог бы внести разнообразие. Твои предпочтения в музыке очень похожи на предпочтения в женщинах - однообразные и скучные.
        Я показываю ему средний палец.
        - Не обижай Лану, Боно и его парней. Я натравлю на тебя своего отца.
        Мой отец родом из Ирландии, а участники группы U2 - живые легенды на Изумрудном острове. Я вырос под их влиянием. Отец редко включал что-либо еще и посещал каждый концерт U2 в США за последние десять лет без исключения. Как только мне исполнилось 13, он начал брать меня с собой. Никто из моих братьев не понимал нашего с ним помешательства на U2, и мне нравилось, что у меня с отцом было что-то только наше. Во время поездки в Ирландию прошлым летом мы ездили на их концерт в «Кроук Парк». Ничто не сравнится с живым выступлением легенд на домашней арене. Толпа была заряжена до предела, нереальная атмосфера - это опыт на всю жизнь.
        - Готов встретиться с папочкой Кеннеди в любой день. - Бретт сжимает кулаки. - Приводи!
        Я закатываю глаза, отпивая из бутылки.
        - Где тебя носило всю неделю? - Он разочарованно машет рукой, и я смеюсь.
        - Так и думал. Ну и кто у нас вкус недели в этот раз?
        - Сидни. Старшекурсница. Познакомились на вписке на прошлой неделе.
        - Оу, старшекурсница! - Я впечатлен.
        - Вот они, преимущества игры в футбол. - Он подмигивает, выпятив свою широкую грудь.
        - Встречаешься с ней сегодня?
        - Не-а, думаю, пришло время расширить горизонты.
        Я усмехаюсь. У Бретта короткая память.
        - А она в курсе?
        - Она клевая, парень. Она понимает, что это было.
        - Раз ты так говоришь… - Я вспомнил прошлую девушку, выплакавшую глаза у нас под дверью. - Одно слово. Хейли.
        - Черт, приятель. Зачем ты начинаешь и портишь мое хорошее настроение? Ты знаешь, что я переживаю из-за этого.
        - Просто забочусь о тебе, братишка. Забываешь, что я был таким же, как ты, и это дерьмово закончилось.
        - Говорит вновь рожденная невинность, - поддевает он, показав средний палец. - Мы идем на вписку в Гейнсвилле. Хочешь с нами?
        - Я в деле. - Мне нужно отвлечься от мыслей о Лане. И, кто знает, может, она тоже там будет.

* * *
        Вписка оказалась отстойной, но, по крайней мере, это был способ убить время. Шелби половину ночи бросала в меня упрекающие взгляды, но ей не понадобилось много времени, чтобы жить дальше, и она отработала как профи. Полагаю, что ушла с кем-то из одноклубников Бретта. В любом случае больше она не была моей проблемой. Слава яйцам.
        Воскресенье превратилось в понедельник, и до сих пор не было никаких новостей от Кева. Терпение - не мой конек, и он набрасывается на меня с руганью, когда я звоню ему в сотый раз за вечер понедельника. Это работает. Он скидывает мне письмо на электронную почту через пару часов. Двадцать с небольшим имен в списке разочаровывают меня. Да что б меня. Кто бы знал, что «Лана» - настолько популярное имя? Полагаю, мне не следует удивляться этому в кампусе с населением более пятидесяти человек. Я делаю небольшой перерыв, и вот, кажется, госпожа удача наконец улыбается мне.
        В связи с текущим обновлением системы колледжа Кеву не удалось произвести поиск по удостоверениям с фото, так что мне следовало провернуть это устаревшим способом и позвонить каждой девушке из списка, пока не найду ту самую. Что не слишком сочеталось с моим быстро иссякающим запасом терпения. Я сходил с ума, зная, что Лана где-то рядом и все же так далеко от меня.
        Минули вторник и среда. Я посещал занятия, проводил пару часов на беговой дорожке, а остаток времени тратил на проверку списка. С каждым разом я все больше разочаровывался, когда каждая следующая девушка оказывалась не той. Что, если она зарегистрирована под совершенно другим именем? Как тогда, черт возьми, мне найти ее?
        В четверг вечером я сижу на трибуне футбольного стадиона Сандерс, наблюдая за тренировкой Бретта и обдумывая варианты. Мне остается проверить семь адресов. Семь девушек. И если ни одна из них не окажется моей Ланой, я не знаю, что буду делать дальше. Я не вижу возможности выследить ее, кроме как снова случайно столкнувшись. Шансы на то, что молния дважды ударит в одно место, невелики. Но вариант неудачи я не рассматриваю. Не теперь, когда зашел так далеко. Подобрался так близко.
        Крики на поле отвлекают меня от депрессивного внутреннего монолога. Бретт и какой-то придурок из его команды толкают кого-то, в то время как тренер неоднократно подает знак к тайм-ауту. Другой тренер выбегает на поле, и им вдвоем удается разнять парней, встав между ними. Обмениваются словами. Кажется, на повышенных тонах, но с моего места не слышно, о чем говорят. Засранец бросает шлем и топает прочь. Бретт, повесив голову, уходит в противоположном направлении к раздевалке.
        Засранец доходит до моей трибуны и начинает подниматься, шагая через две ступеньки. Животное. И первоклассный придурок. Похоже, он имеет зуб на Бретта, это не первый раз, когда они схлестнулись. Я прищуриваюсь, наблюдая за его восхождением. Он раскраснелся и крепко сжимает кулаки. Замечает, что я наблюдаю за ним, и кривится.
        - Какого хрена пялишься, Кеннеди?
        - Не твое дело! - Я вальяжно откидываюсь на спинку сиденья, закинув руки за голову.
        - Да пошел ты! Лучше пойди изнасилуй следующую девчонку.
        Я вскакиваю с сиденья, не успев понять, что делаю. Неважно, что он ростом с кирпичный дом, я никому не позволю вываливать на себя дерьмо. Особенно на эту тему. Я сгребаю его футболку в кулак.
        - Никого я не насиловал, ублюдок. Я надеру тебе задницу, если еще хоть раз намекнешь на это!
        Он фыркает, оттолкнув меня, и мне ужасно хочется бить его до тех пор, пока он не истечет кровью до потери сознания. Ради такого я согласен быть избитым в отместку, но не могу рисковать своим местом тут. Здесь заботились о безопасности, и насилие на территории кампуса считается серьезным нарушением. Мне нужна чистенькая, как стеклышко, репутация.
        - Разве похоже, что мне не насрать? Давай, покажи, на что ты способен, извращенец!
        Ярость клокочет во мне, и я стискиваю зубы. Он мог быть больше и тяжелее меня на несколько фунтов, но, держу пари, что смог бы выиграть несколько раундов на одной лишь ярости. Боже, как мне хочется ударить этого чувака! Но лицо Ланы возникает перед моим внутренним взором, и я отступаю на шаг назад. Мне необходимо, черт возьми, успокоиться, если я не хочу все испортить.
        - На что угодно, придурок. Но у меня есть дела поважнее.
        Он одаривает меня злорадной ухмылкой, и мои глаза превращаются в щелочки. Тренер свистит, намеренно глядя на нас, и грубо выкрикивает предупреждение.
        - Увидимся, извращенец.
        Прежде чем уйти, Чейз показывает мне средний палец. Я сажусь обратно на свое место, уронив голову на руки и мысленно уговаривая себя не переходить черту.
        В таком виде меня обнаруживает Бретт спустя минут двадцать. Я все еще не выпустил пар.
        - Пойдем отсюда, - говорит он, хлопнув меня по спине.
        Я врубаю кондиционер на полную, когда мы загружаемся в мой внедорожник.
        - Ты очень спешишь в общагу? - спрашиваю я. С тех пор как мы покинули тренировочное поле, Бретт плотно сжимает челюсти, не расслабляясь.
        - Не особо. Сыграем в Рейце?
        Рейц - студенческий клуб на территории кампуса, занимающий просторное здание и предлагающий кучу благ для студентов, включая игровую комнату, которую мы обожаем.
        - Я хотел проверить еще парочку адресов, если ты не прочь проехаться со мной.
        - Все равно мне больше нечем заняться, - бурчит Бретт, и я знаю, что лучше не лезть к нему. Он взвинчен из-за случившегося, и я не могу винить его в этом. Ни один новичок в команде не захотел бы привлекать внимание к своей персоне в негативном ключе. Поэтому я не рассказываю ему о своей стычке с этим придурком, чтобы не злить Бретта еще больше.
        Повезло, что первые два адреса в одном здании. Воспользовавшись своим обычным обаянием, я ласково болтаю со случайной девушкой на входе, чтобы она пропустила меня внутрь, затем стучу в нужную дверь, стараясь умерить свои ожидания. В обоих случаях я оказываюсь ни с чем. Это не моя Лана. И я спешно ретируюсь.
        Бретт сочувственно глядит на меня, когда я хмуро втискиваю во внедорожник свою задницу. Он хлопает меня по спине.
        - Выше нос, друг мой.
        Дальше я отправляюсь в Бровард, который значится следующим в моем списке. Припарковываюсь у обочины напротив общежития. Глушу двигатель и смотрю в окно, исподлобья разглядывая историческое здание. Здешний кампус - сочетание винтажа и современности, старинные здания из красного кирпича соседствовуют с недавно отстроенными. Пространства между ними заполняют вековые дубы и множество зеленых насаждений. Мне нравится уникальная архитектура более новых зданий и то, как они вписываются в окружающую среду.
        Я выпрыгиваю из грузовика и пешком иду до общежития. Милая девушка со вспыхнувшим румянцем на щеках впускает меня внутрь здания, и я быстро добираюсь до своей следующей цели. Там громко и настойчиво стучу в дверь, прежде чем смириться, что никого нет дома.
        Я возвращаюсь во внедорожник и не спеша запускаю двигатель. Можете назвать это интуицией или стремлением выдать желаемое за действительное, но что-то побуждает меня задержаться.
        - Не против подождать немного? - спрашиваю я Бретта.
        Он пожимает плечами.
        - Валяй.
        Я синхронизирую свой айфон с проигрывателем и включаю U2, приготовившись ждать.
        Глава 5
        ЛАНА
        Разговор по сердцам с Лив закончился первосортным скандалом после того, как я подтвердила ее подозрения на счет Кэла. Она не согласна с моим решением, а я не намерена его обсуждать. Я не могу возвращаться к этому вопросу. Не сейчас, когда мой мозг пытается осознать, что он здесь. Так что мы обе отправились спать на взводе.
        Лив все еще злилась на меня, поэтому я старалась избегать ее всю неделю.
        Это не слишком сложно. Между занятиями, йогой и волонтерской работой в центре с понедельника по пятницу у меня оставалось минимум свободного времени, так что избегать свою соседку было проще простого. Однако не помогает избавиться от ужасного чувства вины. Я не хочу ссориться с лучшей подругой, которую обрела здесь, но все еще не готова копаться в этом дерьме.
        Я понимаю, что не смогу избегать разговора вечно. Честно говоря, я согласна с ней, и мне самой не верится, что я снова под чужим влиянием поступила не так, как считала правильным. Могло показаться, что я усвоила урок, но очень сложно сопротивляться, когда на тебя давят собственные родители - люди, которых ты любишь и которыми восхищаешься.
        Всю неделю я нервно оглядывалась через плечо, ожидая увидеть Кэла, затаившегося в тени. Я знаю, это всего лишь вопрос времени - когда ему удастся найти меня, и эта мысль держит меня в напряжении. У меня практически пропал аппетит и начались проблемы со сном. Я похожа на зомби и чувствую приближение холодного старта.
        Я довольно поздно выхожу из библиотеки в четверг вечером. Иду, зевая, до автобусной остановки, почти сгибаясь под тяжестью своей сумки. В этом семестре я посещала дополнительные занятия, потому что хочу выпуститься как можно скорее. Мне нужно получить диплом по предпринимательской деятельности и срочно найти работу. Я не могу себе позволить жить обычной университетской жизнью, поставленные цели требуют жертв, и это вполне меня устраивает. Дело ведь не только во мне. Родители многим пожертвовали, чтобы я смогла поступить сюда, и мне стоит отплатить им за это.
        Задумавшись, я не замечаю тронутый ржавчиной внедорожник, стоящий у обочины с включенным двигателем.
        - Привет, красотка, - гудит баритон, вырывая меня из раздумий. Я поднимаю подбородок и упираюсь взглядом в пару шикарных карих глаз, которые видела раньше. Парень со вписки, проходившей в прошлую пятницу. Тот, который поймал меня в полете. Чейз - кажется, Лив назвала его так.
        - Привет, - робко машу я ему рукой, с осторожностью улыбнувшись.
        - Подвезти?
        - Я справлюсь. Автобус будет через пару минут.
        Перегнувшись через пассажирское сиденье, он открывает дверь с громким щелчком, футболка туго обтягивает хорошо оформленные плечи и бицепсы.
        - Мне не сложно. Ты оказала бы мне честь, - адресует он мне кривую улыбочку, и прядь темно-русых волос падает ему на глаза.
        Я не двигаюсь с места.
        - Мама всегда говорила, чтобы я не садилась в авто с незнакомцами.
        Этот парень мощный, намного крупнее меня, и ему не составит труда одолеть меня. А еще я не забыла о предупреждении Лив. Она сказала, что он человек-проблема, и мне все это совершенно ни к чему.
        Он гогочет.
        - Твоя подруга встречается с Райли, верно?
        - Ты знаешь Райли? - Я настроена крайне скептично.
        - Мы приятели, - он достает мобильный из кармана джинсов, - я наберу ему, и он поручится за меня.
        - Слушай, это все очень мило. Но автобус вот-вот приедет, - возражаю я, пока он нажимает на кнопки телефона.
        - Йоу! - выкрикивает он в трубку. - Бро, мне нужно чтобы ты поговорил с Ланой насчет меня. Она отказывается ехать со мной домой. - Он сует телефон мне, и я нехотя делаю шаг вперед.
        - Привет, Райли.
        - Привет, Лана. А я не в курсе, что Чейз обхаживает тебя.
        - Не обхаживает. В смысле, не думаю, что обхаживает. - Я внимательно смотрю на него, заметив, что тот начинает хмуриться.
        - Этот парень слегка идиот и стопроцентный спортсмен, но ехать с ним домой вполне безопасно, если ты хочешь узнать именно это, - заверяет Райли.
        - Окей, спасибо.
        - Лана? - Его тон заставляет меня помедлить. - Я не в курсе, из-за чего вы с Ливи поссорились, но она очень расстроена, что вы, девчонки, не разговариваете друг другом. Я знаю, если ты сгладишь углы, для нее это будет много значить.
        - Я тоже. Я все улажу.
        - Круто. Уверен, она будет счастлива.
        - Пока, Райли. И спасибо.
        Я вкладываю телефон в протянутую руку Чейза.
        - Ну? - спрашивает он. - Я - реинкарнация Теда Банди, или со мной все-таки безопасно ехать?
        - Вау. Интересный подход.
        Он довольно смеется.
        - Давай, милая, - он хлопает по рваному кожаному пассажирскому сиденью, - я пытаюсь быть галантным, а с тобой это не особо легко дается.
        - В жизни ничто легко не дается. - Я с каменным лицом бросаю сумку на землю и забираюсь в салон, затем захлопываю скрипучую дверь и пристегиваюсь.
        - Вау. Цинично, правда? - Он смотрит в зеркала, прежде чем выехать на дорогу.
        Я пожимаю плечами, сложив руки на коленях, и оглядываюсь. Машина старая и изрядно потрепанная, но чистая и пахнет мятой и дымом. Двигатель немного шумит, но работает уверенно, ход немного тяжелее, чем у современных внедорожников. Есть в нем своя харизма, свой шарм.
        - Классный внедорожник.
        Я замечаю, как по лицу Чейза проходит мрачная тень, прежде чем он улыбается, мельком взглянув на меня.
        - Спасибо. Это деда. Передается через поколения.
        - Прекрасно. Как часть истории.
        Он пожимает плечами, придав лицу скептическое выражение.
        - Наверное, - раздраженно поджимает губы он, и я замолкаю.
        - Куда? - спрашивает он спустя минуту.
        - Бровард.
        Он снова усмехается.
        - Ты не слишком открытая, правда?
        - Забавно. Обычно говорят, что я как открытая книга.
        По крайней мере раньше была такой.
        - Я недостаточно много времени провел в твоей компании, чтобы делать разумные выводы, - отвечает он. - Но хотел бы иметь такой шанс.
        Я смотрю прямо перед собой, гадая, как поступить с этой информацией. Он так откровенно подкатывает ко мне. В прошлом году я держалась от парней подальше по уважительной причине.
        - Я не ищу случайных связей. Если ты предложил подвезти именно поэтому, можешь высадить меня прямо здесь, - говоря это, я даже не смотрю на него.
        Он снова начинает смеяться.
        - Ого, Лана. Сбавь обороты. Я просто спрашиваю, не хотела бы ты как-нибудь встретиться. Никаких намеков.
        Я разворачиваюсь к нему, кожа сиденья скрипит при движении. Я пристально смотрела на него, и он на мгновение поворачивается в мою сторону.
        - Почему?
        - Что «почему»? - Он морщит лоб.
        - Почему ты хочешь встретиться со мной?
        Его губы изгибаются в кривой ухмылке.
        - Потому что ты загадочная. Ты не похожа на других девчонок, которых я встречал здесь. И мне это нравится.
        Глаза выдают мою настороженность.
        - К тому же ты хорошенькая. - Его ухмылка превращается в волчий оскал.
        - Никаких намеков на мою задницу. - Я сверлю его взглядом, и он снова смеется.
        Остановившись перед нужным мне строением, он глушит двигатель, и внедорожник после некоторой тряски замирает. Чейз поворачивается ко мне лицом.
        - Слушай, я знаю, что у меня сложилась определенная репутация. Возможно, поначалу я и правда вел себя несдержанно, оказавшись здесь. Но я не такой. Я думаю, что ты милая девушка, и мне хотелось бы узнать тебя поближе. - Он поднимает руки ладонями вверх. - Клянусь, это предел моих тайных умыслов. Ты не такая как все, мне это нравится.
        - У меня нет времени чилить, не говоря уж о свиданиях, - честно отвечаю я, потянувшись за сумкой.
        - Брось, если ты хочешь послать меня, то будь хотя бы оригинальной.
        На этот раз смеюсь я.
        - Я говорю правду, Чейз. У меня очень плотное расписание на неделе, а на выходные я уезжаю домой.
        - Серьезно?
        - Ага. У меня есть семейные обязательства. - Я перекидываю сумку через плечо и открываю дверцу. - Очень мило с твоей стороны было предложить, но не вижу смысла в этой затее.
        Я выскакиваю и обхожу внедорожник спереди. Чейз уже на тротуаре, когда я дохожу до него.
        - Спасибо, что подвез.
        - Обращайся в любое время, Лана. - Он проводит рукой по волосам, растрепав их, придавая сексуальности своему внешнему виду. - Послушай, почему бы нам не обменяться номерами и не выпить быстренько по кофе на следующей неделе? Для кофе с другом время всегда найдется.
        Он смотрит на меня с щенячьим выражением глаз.
        - Ну, пожалуйста.
        Я закатываю глаза, пряча ухмылку, и достаю из сумки мобильник.
        - Запиши свой номер, я тебе напишу, и у тебя будет мой.
        - Круто. - Он подмигивает мне, прежде чем начать вводить информацию.
        Внезапно меня охватывает какое-то предчувствие, я буквально ощущаю его легкое покалывание. Резко поворачиваю голову и прищуриваюсь. Все так же, как и неделю назад. Видимо, во всем виноват недостаток сна или мой неконтролируемый страх натолкнуться на Кэла. Я встряхиваю головой, избавляясь от этого ощущения, и забираю свой телефон из протянутой руки Чейза. Он наблюдает за мной с восторженным интересом. Здорово, теперь он наверняка считает меня чудаковатой.
        Я убираю телефон в карман, крепко сжимая сумку.
        - Еще увидимся, Чейз.
        - До встречи. - Он берет мою руку и подносит к губам. Его губы нежно и быстро касаются моей кожи. - Скоро увидимся, красавица, - насмешливо добавляет он, забираясь обратно в свой внедорожник.
        Из салона машет мне рукой.
        Нахмурившись, я спешно шагаю, гадая, в какое дерьмо только что вляпалась.

* * *
        Лив дома нет, и я чувствую облегчение. Я опустошена и не хочу касаться этой темы сегодня. Но мне нужно сделать то, что нельзя уже больше откладывать.
        Я не разговаривала со своей подругой Фэй с самой ознакомительной недели. Предполагая, что она также занята обустройством в Гарварде, как и я тут. Но этот разговор не мог ждать. Всю неделю он прокручивался в моих мыслях.
        Устроившись на кровати на животе, я набираю номер, и звучат два гудка, прежде чем она отвечает.
        - Приветик, незнакомка. - Голос звучит радостно. - Давно от тебя не было вестей.
        - Привет, Фэй. - Я говорю бесцветно, и она замечает это.
        - Повиси секундочку, Лана. Мне нужно избавиться от остальных. - Слышны приглушенные голоса, пока она не возвращается через пару минут. - Прости за задержку. Думаю, нам не нужны свидетели.
        - Ты рассказала ему? - Я не могу скрыть боль и разочарование в голосе.
        - Стой, Лана. О чем именно ты спрашиваешь?
        - Ты сказала Кэлу, что я поступила в Университет Флориды?
        - Я никогда не обсуждала наши телефонные разговоры с Кэлом. Никогда. - Ее голос звучит холодно, и я понимаю, что обидела ее. - И меня раздражает, что ты могла прийти к такому выводу.
        - Я не хотела обвинять тебя, клянусь.
        Он вздыхает.
        - Слушай, для справки, я не говорила Кэлвину, что ты отправилась в Университет Флориды. Могу предположить, что вы с ним случайно встретились?
        - Да. Но если ты ему ничего не говорила, как он узнал?
        - Он и не знал.
        Теперь я сбита с толку.
        - Ты же не хочешь сказать, что это совпадение? - Знаю, я была наивной когда-то, но, черт возьми, не настолько.
        - Это не совпадение. - Она вздыхает на том конце провода. - Я хочу сказать все как есть, но боюсь, что окажусь меж двух огней. Ты - моя подруга, а он - брат. Я старалась уважать личную жизнь каждого из вас и не вмешиваться. Он даже не знал, что мы поддерживаем связь. Большую часть переживаний Кэл держит в себе, но в прошлом году мы с ним немного говорили о тебе. Я не могу передать его слова. Лучше тебе услышать их от него.
        - Я уважаю твою позицию, Фэй. И не хочу ставить тебя в неудобное положение.
        - Расскажу тебе, что могу. Кэл в июле поставил нас с Каем перед фактом, что не будет поступать в Гарвард, а пойдет в Университет Флориды. Я сразу же заподозрила неладное. Может, вы раньше обсуждали это друг с другом, и он надеялся, что ты окажешься там. Мне пришлось рассказать обо всем Каю, и он был не в восторге.
        Она фыркает со смешком, и я могу только догадываться, что вызвало такую реакцию. Я все еще шокирована тем, что Кэл учится здесь. Какая-то часть меня надеялась, что он заехал с единичным визитом, просто проверить, тут ли я. Но теперь я знаю: он учится здесь. И хочу знать, зачем.
        - Я месяцами держала наши разговоры в тайне, и мой парень был не в курсе, - продолжала Фэй. - Но мы пообещали друг другу больше ничего не скрывать. А когда я заставила его поклясться не рассказывать Кэлу, он взбесился еще больше. И он не рассказал, Лана. Кэл не от него узнал, где тебя искать. Мы с Каем яростно спорили об этом, но я заставила его молчать. Я рисковала из-за тебя, но больше не могу себе этого позволить. Я люблю Кая, люблю своего брата и не хочу больше скрывать, что мы с тобой связываемся. Более того, если ты расскажешь мне что-то напрямую касающееся Кэла, я не смогу держать это в себе. Это нечестно. Я стараюсь быть твоей подругой и при этом не стать дерьмовой девушкой и сестрой.
        - Прости, Фэй. Я не задумывалась о том, в какое положение тебя ставлю.
        - Все в порядке. Я тебя понимаю. - Повисает многозначительная пауза. - Так вы двое поговорили?
        - Не совсем. Я сбежала. - Ее разочарование заполняет тишину. - Можешь ничего не говорить. Я знаю, что не смогу вечно игнорировать его. Ожидание, что он подойдет ко мне, сведет меня с ума. Я… я не знаю, что мне делать, Фэй. Он здесь, и я в полной растерянности.
        - Ох, Лана…
        - Ты же знаешь, что я всегда становилась дурочкой, стоило завести разговор о нем.
        - Не представляешь, как я тебя понимаю. - Еще одна многозначительная пауза. - Он все еще любит тебя, Лана. Он не говорил напрямую, но это и не нужно. Дела громче слов.
        - Не надо, - шепчу я. - Не давай мне ложных надежд.
        - Но и ты все еще любишь его, я уверена, что любишь. И тебе тоже не нужно говорить об этом. Такой тип любви не может исчезнуть в один момент.
        - Люблю ли я его или он меня, больше не имеет значения, - говорю я, и эти слова оставляют шрамы прямо на сердце. - Слишком поздно. Не стоило ему приезжать. Хотела бы я, чтобы его здесь не было.
        Глава 6
        КЭЛВИН
        - Все еще хочу убить его, - говорю я Бретту, нагнувшись к бильярдному столу и с силой ударяя кием. Я представляю, что шар - это лицо Чейза, и вкладываю в удар больше силы, чем требуется. Мой прицел сбился, и шару чуть-чуть не хватает, чтобы попасть в лузу. Бретт натирает кий мелом и наклоняется, изучая диспозицию. Парочка в углу спорт-бара взрывается смехом, и от визгливого хихиканья девушки у меня начинает болеть голова.
        - Я уже говорил, тебе нужно держать себя в руках. Срывать свою злобу здесь, как неандерталец какой-то, бесполезно для дела. - Он ударяет и с гребаной ухмылкой наблюдает за тем, как шар попадает в правый верхний угол. - Я знаю, непросто сдерживаться, когда кулаки так и чешутся, чтобы проехаться по лицу этого засранца. - Секунды отделяют меня от того, чтобы сбить самодовольную ухмылку с его рожи.
        Следующим ударом он закатывает еще два шара.
        С тем же успехом я могу признать Бретта победителем прямо сейчас. Моя способность к концентрации была полностью уничтожена после того, как я застукал Лану с Чейзом. Всю эйфорию от успешного ее обнаружения как рукой сняло от одного взгляда на него.
        - Хочу навалять ему. Не стоило прикасаться к ней.
        Чейз - гнусный ублюдок, и ему не место рядом с такой прекрасной девушкой, как Лана. Меня не волнует, что для этого понадобится, но он ее не тронет, если мне удастся что-то придумать.
        - Тебе стоит немного остыть и выработать стратегию. Чейз, может, и засранец, но он расчетливый засранец. Как только почует, что она тебе нужна, сделает назло и будет флиртовать изо всех сил, лишь бы выбесить тебя.
        - Лана умная. Она не западет на такого типа. - По крайней мере девушка, которую я знал, не запала бы на подобного мерзкого типа. Но я не могу рассчитывать, что она осталась прежней. Понимаю, что не могу. Лана, которую я знал, не стала бы танцевать на барной стойке на виду у всех.
        Как и я, она изменилась.
        Мне остается надеяться, что наша связь не утеряна безвозвратно.

* * *
        Я оставляю Бретта с парочкой его приятелей в баре. У меня нет настроения. Я отправляюсь назад в нашу комнату в общежитии и звоню Кеву, как только выхожу из душа. Мне понадобилась вся сила убеждения и изрядная доля унижения, прежде чем он согласился достать мне расписание Ланы и отправить его на электронную почту. Я в недоумении, когда оно наконец оказывается у меня во входящих. Что за черт? Почему Лана собирается получать диплом в бизнес-администрировании? Насколько я помню, она всегда хотела стать писателем. Ее целью было обучение писательскому мастерству, так что я сбит с толку и не могу представить, что вынудило ее отказаться от мечты всей жизни. Чертовски обидно, потому что это всегда было таким естественным для нее. Меня столько лет приводила в восторг ее врожденная способность рассказывать истории. Я прочитал практически все, что она написала, и Лана слишком талантлива, чтобы бросить писательство.
        Вероятно, это очередной кусочек пазла, представляющего нынешнюю Лану.
        Я понимаю, что она изменилась гораздо больше, чем я мог предположить.
        Забираюсь в кровать в задумчивости и меланхолии. Мысли о Лане не выходят у меня из головы. И я засыпаю, любуясь ее прекрасным образом, всплывающим в памяти.

* * *
        Следующий день забит под завязку, поэтому я вынужден безропотно терпеть свои страдания и ждать удобного случая перехватить Лану.
        Серьезно, мне кажется, что это самый долгий день в моей жизни.
        Я сбегаю с истории архитектуры - последней пары - за двадцать минут до конца, чтобы совершить путешествие через весь кампус до Высшей школы экономики.
        Ладони влажные, а по спине струится пот, из-за чего рубашка прилипла к спине. Я надвигаю бейсболку на глаза, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я ненавижу то, с какой скоростью меня узнают в кампусе, хотя давно привык к этому. Пусть я вырос в семье Кеннеди под пристальным вниманием окружающих, но, поступив сюда, надеялся на большую анонимность. Как оказалось, судебное разбирательство запомнилось людям. Всего-то парочке человек потребовалось узнать меня, чтобы СМИ взорвались. Новость о том, что печально известный Кэлвин Кеннеди учится в Университете Флориды, на следующий день была повсюду.
        Вот вам и попытка остаться в тени.
        Мне интересно, знала ли Лана, что я здесь, и избегала ли меня специально.
        К сожалению, роскошь смены имени мне недоступна. Это не имеет смысла. Невозможно скрыть, кто я, не прибегая к пластической хирургии. В прошлом у меня не было с этим особых проблем, но последний год оказался тяжелым. Неважно, что Лана многим пожертвовала, чтобы моя невиновность стала достоянием общественности, люди все равно продолжают указывать на меня пальцем. До сих пор сомневаются во мне.
        Но это не помешало появлению фанаток. Порой я действительно не понимаю женщин. Девчонки должны были с криком разбегаться от меня во все стороны, но, как правило, я чаще сталкиваюсь с противоположной реакцией. Именно поэтому я не так часто бываю на тусовках - не хочу привлекать нежелательное внимание.
        Прежний Кэл ухватился бы за эту ситуацию, чтобы выдавить максимум личного удовлетворения, благодаря чему нынешний счет Чейза показался бы детской игрой.
        Теперь даже от одной мысли о том, чтобы переспать со случайно девушкой, у меня сводит живот. За исключением того единственного раза с Шелби, у меня больше года не было секса, да не очень-то и хотелось. Мне неинтересно. Потеря девушки, которая, как я думал, была бы со мной рядом вечность, изменила меня. Я отдал бы все, чтобы начать с чистого листа. Я бы во многих случаях поступил по-другому. Бретт считает меня сумасшедшим, но он вполне счастлив утешить фанаток, которым я отказываю.
        По крайне мере один из нас счастлив. Из дверей выходят студенты, и я подбираюсь, зорко изучая каждого выходящего из здания. Я не хочу потерять ее в толпе. Лихорадочно вглядываюсь в большую группу студентов, приближающихся к тротуару, когда волоски у меня на затылки встают дыбом.
        Она рядом.
        Я чувствую это.
        Я подхожу к зданию и замечаю ее. Кажется, будто время остановилось. Она спускается по лестнице, запрокинув голову от смеха, в компании парочки девушек. Ее лицо светится, когда она улыбается. Я пользуюсь моментом, чтобы украдкой изучить ее. Когда-то бледная кожа теперь потемнела от загара, а там, где она раньше была по-мальчишески стройной, обозначились женственные формы. Впрочем, она кажется более худой, чем в последний раз, когда я ее видел, но все полагающиеся изгибы и выпуклости на месте. Она настоящая женщина, и я не могу оторвать от нее взгляд.
        Такая красивая и совершенно не предполагающая, что я здесь.
        Мое сердце тоскует по ней.
        Мои руки хотят обнять ее.
        Мой член пульсирует от неудержимого желания.
        Я двигаюсь к ней навстречу, не успев осознать, что делаю; я практически бегу к ней, спеша оказаться рядом. Первой меня замечает блондинка слева, и ее хмурое выражение лица меняется: она меня узнала. Но мое внимание сосредоточено только на Лане, мои глаза неотрывно смотрят на нее. Она оживленно болтает с подругами, игнорируя мое неминуемое приближение.
        Когда ее нога касается тротуара, я резко останавливаюсь прямо перед ней. Тонкий цветочный аромат, который всегда сопровождает ее, витает в воздухе, соблазняя и успокаивая. Хоть что-то не изменилось.
        - Лана. - Мой голос звучит немногим громче шепота. Она напрягается всем телом, и с ее губ срывается тихий стон. Она опускает голову и смотрит под ноги, будто асфальт физически притягивает ее взгляд. Глаза второй подруги расширяются, и она прикрывает рот рукой.
        - Лана, - повторяю я, на этот раз громче. - Я искал тебя всюду. Мы можем поговорить? Пожалуйста.
        - Прошу, оставь меня в покое, - шепчет она, все так же не глядя на меня.
        - Я не могу этого сделать, Медовая булочка. - Ее нежное детское прозвище непроизвольно срывается с языка. Грета, мать Ланы и наша бывшая домработница, готовила нам эти булочки с медом и орехами, когда мы были детьми. Как говорила Грета, это старинный европейский рецепт, который передавался из поколения в поколение в ее семье. Это было любимым лакомством Ланы, и в какой-то момент я начал называть ее Медовой булочкой. Прозвище прижилось, хотя она ненавидела его. По правде говоря, именно поэтому я продолжал ее так называть.
        Я с трудом сдерживаю улыбку, хотя мне хочется поддразнить Лану. Такой уж я придурок.
        - Не называй меня так! - огрызается она.
        - Извини. Сложно избавиться от этой привычки, - бормочу я, стараясь смягчить ее. Я не хочу ссориться. Мне нужно поговорить с ней. Выяснить, все ли в порядке. Узнать, сможет ли она дать мне второй шанс.
        Медленно голова Ланы поднимается, и она задыхается, когда наши взгляды встречаются. Знакомые карие глаза - янтарное пятнышко - излучают все ту же искрящуюся наивность. Мой взгляд скользит по ее лицу, отмечая, что на носу и щеках стало больше веснушек. Блестящие волосы волнами обрамляют лоб, ниспадают на плечи и дальше вниз по спине. Вижу ее маленький носик, такой идеальный и изящный, и гладкую шелковистую кожу. Полные губы слегка приоткрыты, и воспоминания о том, как я их целовал, на время затмевают мой рассудок, затруднив дыхание. Внизу события развиваются своим ходом, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы поправить шорты. Привлечение внимание к моему набирающему силу стояку не улучшило бы моего положения.
        Ее взгляд изучает мое лицо с той же тщательностью. Наши взгляды встречаются, и я тону в глазах Ланы. Мы смотрим друг на друга, и многочисленные невысказанные чувства электризуют воздух вокруг нас. Выражение ее лица выдает бурю эмоций, несомненно, как и мое. Она никогда не умела скрывать свои чувства от меня, и, кажется, ничего не изменилось. Сердце колотится о ребра, а пальцы подрагивают от навязчивого желания. Невозможность коснуться Ланы убивает.
        Ожидание повисает в воздухе, и привычное возбуждение от ее присутствия становится все ощутимее. Я страстно желаю сократить расстояние между нами и обнять ее. Хочу утонуть в ее аромате, почувствовать ответные объятия, добраться до ее губ. Но сдерживаюсь и заставляю свое безудержно колотящееся сердце, черт побери, успокоиться.
        Маленькими шажочками, напоминаю я себе.
        - Прекрасно выглядишь, Лана, - признаю я сдавленным голосом.
        - Не надо, - хрипло отзывается она. - Пожалуйста, не надо! - Ее глаза дико бегают по сторонам, и Лана бросается прочь по дороге, бросив своих подруг стоять с открытыми ртами. Я кидаюсь за ней, быстро догоняю и нежно беру за локоть.
        - Остановись, пожалуйста. Умоляю, Лана. Пожалуйста, просто выслушай меня.
        Она пытается сбросить мою руку, и я ужесточаю хватку. Лана почти останавливается, я притормаживаю следом за ней. Отвожу ее к стене, где не было прохожих. Она прижимается спиной к стене и привычно закусывает губу. Грудь вздымается от быстрого дыхания. Она поднимает голову и пристально смотрит на меня. Я снова тону в ее глазах.
        Проходят минуты, а, может, часы, и мы просто смотрим друг на друга.
        Я сглатываю. Она тоже.
        Наши взгляды не отрываются друг от друга.
        Пока она не нарушает тишину.
        - Зачем ты пришел сюда, Кэл?
        - Я пришел за тобой. - Я медленно провожу рукой по выбившейся на ее лоб пряди. - Я чертовски скучал по тебе.
        - Почему?
        Я недоверчиво смотрю на нее.
        - Что ты имеешь в виду?
        - С какой стати тебе скучать по мне?
        Ее искреннее выражение лица ранит меня.
        - А почему нет?
        - Может, потому что я разрушила твою жизнь? - Теперь выражение лица Ланы становится недоверчивым. - Тебе следовало бы ненавидеть меня.
        - Я никогда не смог бы возненавидеть тебя. Никогда. - Я упираюсь ладонями в стену так, что ее голова оказывается между ними, и слегка подаюсь вперед, отчаянно желая быть ближе к ней. - Ты не сможешь сделать ничего такого, что уменьшило бы мою любовь к тебе.
        Черт возьми. Я ставлю на карту все.
        - Я все еще люблю тебя, Лана. И хочу вернуть. Я готов взять вину на себя, если захочешь, но только дай мне шанс быть с тобой. Доказать, что я могу всегда быть рядом, как ты и хотела.
        Ее глаза блестят, а нижняя губа начинает дрожать. Она открывает было рот, чтобы сказать что-то, но передумывает. Сдавленное рыдание вырывается у нее из горла, и я сокрушен. Я хочу обнять и успокоить, но боюсь спугнуть. Боюсь, что она снова убежит от меня, так что подавляю это страстное желание. В конце концов Лана снова поднимает на меня взгляд.
        - Я сделала кое-что непростительное. Из-за этого мы никогда не сможем начать сначала.
        - Я прощаю тебя, - без промедления срываются с моих губ слова, но я говорю от всего сердца. - Я простил тебя еще в прошлом ноябре. Каждое слово, произнесенное в зале суда, было сказано серьезно.
        Слезинка скатывается из уголка ее глаза. Она снова открывает и закрывает рот. Я чувствую, что ее переполняют чувства. И могу понять это. У меня самого торнадо бушует внутри.
        Снова повисает тишина.
        - Ты подстригся, - внезапно выпаливает она. - Мне нравится. Тебе идет.
        Я одариваю ее нахальной ухмылкой. Ничего не могу с собой поделать. Если она хочет поиграть таким образом, то я в деле.
        - Только уши смешно торчат. Их теперь ничем не прикрыть.
        Мои пальцы тут же касаются мочек ушей.
        - Что не так с моими ушами?
        Ее губы изгибаются в дразнящей улыбке.
        - Парень, если ты не знаешь, что не так с твоими ушами, то кто я такая, чтобы выдергивать тебя из святого неведения? - Она издает смешок, и мое сердце парит. Боже, как я скучал. Как я скучал по ней!
        - Ха! Хорошая шутка. Я почти попался. - Я толкаю ее в плечо, и на долю секунды мне кажется, что мы вернулись в старые добрые времена. Как будто и не было никакой разлуки. Как будто мы не причинили столько боли друг другу.
        - Никогда не видел тебя с такими длинными волосами, - говорю я, решив не усложнять. Я играю с кончиками ее волос, и она вздрагивает.
        - Ну да. У меня не было времени, чтобы беспокоиться о подобных вещах. - Лана замирает, и ее глаза широко распахиваются, словно у испуганного оленя в свете фар. Я приподнимаю бровь, пытаясь понять реакцию. - Я слишком занята учебой, волонтерской работой и дополнительными занятиями, - выпаливает она.
        - Ты волонтер?
        Она кивает.
        - В местном центре поддержки для переживших изнасилование.
        Повисает напряжение, и в горле у меня пересыхает.
        - Это… да. - Черт возьми, я не знаю, что отвечать.
        Пауза становится еще более неловкой.
        - Почему ты учишься на бизнес-администрировании? - говорю я, стараясь перевести разговор в более безопасное русло. - Что случилось с твоей мечтой стать писателем?
        Она бледнеет и сразу же прячется обратно в свою раковину. Чтоб меня и мой длинный язык.
        - Тебя это больше не касается, - огрызается она, и мне становится больно. - Можешь думать, что знаешь меня, но это не так.
        - Дай мне шанс заново познакомиться с тобой. Я знаю, что подвел тебя, но никогда не сделаю этого снова.
        - Ты слишком легко относишься к словам, Кэл.
        - Справедливо. Но я абсолютно серьезен в этот раз. Пожалуйста, Лана. Пожалуйста, прости меня! - Я готов встать на колени, если это поможет.
        - Слишком поздно, Кэл. Слишком многое изменилось.
        - Я не хочу ставить крест на нас, и я никуда не уйду. Я буду твоей тенью, - шучу я, пытаясь разрядить напряженную обстановку.
        - Не надо, пожалуйста. Я не хочу этого. И мне достоверно известно, что служба безопасности кампуса косо смотрит на сталкеров. - Она выскальзывает из-под моей руки. - У меня есть дела. - Лана начинает удаляться, но останавливается. Оборачивается, выпрямляется и смотрит мне в лицо. - Тебе не следовало приезжать сюда, Кэл. Я не просто так просила не искать меня. Пожалуйста, оставь меня в покое. Я пытаюсь начать новую жизнь, и для тебя в ней нет места.
        Эти слова больно ранят меня прямо в сердце, и не успев подумать, что делаю, я выкрикиваю:
        - А для Чейза есть?
        Она прищуривает глаза и упирает руки в свои стройные бедра.
        - Прости?
        - Я видел тебя с ним вчера вечером, - выплевываю я. - Из-за него ты не хочешь, чтобы я был здесь?
        Она хмыкает, покачав головой.
        - Бесценно. Ты имел наглость явиться сюда, а потом еще и набрасываешься на меня? Чейз тебя не касается. Отвали, Кэл. Я больше не буду повторять. Оставь меня в покое.
        - Хорошо, раз ты этого хочешь. Но пообещай мне держаться от него подальше. Он не из хороших парней, Лана. У него по девушке на каждый день недели. Он скотина и сделает тебе больно.
        Ее ноздри трепещут, а щеки краснеют.
        - Ты сейчас издеваешься надо мной? - Лана смотрит на меня. - Ты хотя бы представляешь, как лицемерно это звучит?
        Я морщусь. Не так уж много я мог сказать в свою защиту.
        - Знаю, как это прозвучало. Но я теперь не такой, каким ты меня знала. Я изменился, Лана. Я не…
        Она поднимает руку, заставив меня заткнуться одним лишь ледяным взглядом.
        - Я не хочу это слушать, Кэл. Я слышала все это раньше. Сплошная ложь тогда, сплошная ложь и теперь.
        Она ранена, и мне некого винить, кроме себя.
        - Пожалуйста, Лана. Нам о многом нужно поговорить. Просто выслушай меня. Ты не голодна? Мы могли бы перекусить. Я…
        - Ничего не выйдет, Кэл. Это, - она жестом указывает на нас, - больше не повторится. Ты появляешься здесь и думаешь, что я упаду к твоим ногам. - Она подходит ближе ко мне, демонстративно вздергивая подбородок. - Ты говоришь, что изменился. Может, это действительно так. Но уже слишком поздно. - Она ткнула пальцем мне в грудь. - Я изменилась. Ты не сможешь больше вытирать об меня ноги. Я никогда не стану прежней. В своем письме я говорила серьезно. Часть меня всегда будет любить тебя, но я не хочу этого. Наши отношения закончены. Наша дружба закончилась.
        Мои глаза больно жжет. Похоже, мой худший кошмар становится явью.
        - Ты должен оставить меня в покое. У меня другая жизнь, и тебя в ней нет.
        Глава 7
        ЛАНА
        Когда я возвращаюсь в общежитие, меня трясет как осиновый лист на ветру. С грохотом распахнув дверь, я оседаю на пол, прижав руку к пульсирующей груди. Слезы катятся по щекам, и я рыдаю от отчаяния. Было очень сложно высказать ему все это. Ложь порождает ложь. Я знала, что попала в цель. Ему было больно, я видела по его глазам. Но это к лучшему. Я не смогу повторить это. Слишком многое поставлено на карту.
        Неважно, что я все еще люблю каждый возмутительно великолепный миллиметр Кэлвина Кеннеди - он не может быть моим. И он не захочет этого, когда истина откроется.
        - Лана! - вскрикивает Оливия, бросившись ко мне. - Что такое? Что случилось?
        - Он приехал сюда ради меня, Лив. Он не ненавидит меня. - Прерывистые рыдания вырываются из моего нутра. Из самых глубин души. - Он сказал, что любит меня.
        - Что именно произошло? - Она опускается на пол рядом со мной.
        - Он поджидал меня после занятий снаружи.
        - Как все прошло?
        - Он… он… О, Лив. Он прекрасно выглядит. Он вырос, стал еще великолепнее и, кажется, немного другим. Он был другим. - Я не могу этого отрицать. Эти изменения кажутся практически осязаемыми.
        - Теперь твои чувства к нему изменились? - Ее серьезные глаза впиваются в мои.
        Я качаю головой.
        - Нет. Все по-прежнему. Я все так же люблю его. Так же сильно. - Рыдания вновь вырываются из моей груди, и я даю им волю, прячу лицо в ладони и реву навзрыд.
        Лив прижимает меня к груди, и я продолжаю рыдать у нее на плече. Когда моя истерика угасает, я поднимаю на Лив виноватый взгляд.
        - Прости, Лив. За ссору, за игнор на всю неделю. Я дерьмовый друг.
        - Если ты дерьмовый друг, значит, и я тоже, - возражает она. - Я тоже игнорировала, и у меня не было никакого права судить тебя или говорить что делать.
        - Я всю неделю не могла думать ни о чем другом, - признаюсь я, выпрямившись. - Знаю, что должна сказать ему. Всегда это знала. Но не была готова сделать это так скоро.
        - Я думаю, это верное решение.
        - Как ему объяснить? - Я на мгновение закрываю глаза. - Однажды я уже практически разрушила его жизнь.
        Она морщится.
        - Это не то же самое.
        - Я о другом. Ты же знаешь, я никогда бы так не сказала. Но в прошлом году сделала выбор, и теперь настало время расплаты. Казалось, у меня будет время. Когда он наладит свою жизнь, когда эта новость не выбьет почву у него из-под ног. Может быть, после университета. - Я говорю заученными словами, будто робот или дрессированная обезьянка.
        - Никакое время не будет подходящим, чтобы оглушить подобной новостью.
        - Знаю. - Я пребываю в тихой задумчивости, прокручивая в голове разговор с Кэлом. - Он не стал ненавидеть меня после ложного обвинения в изнасиловании, но начнет, стоит ему услышать об этом. - Я кладу голову на колени. - Я все испортила, Лив, и мне так страшно… Что, если он… - Я не могу даже мысленно закончить предложение, не говоря уже о том, чтобы произнести вслух.
        Она облизывает губы.
        - Лана, могу я спросить кое о чем?
        Я поднимаю голову.
        - Конечно. - В прошлый раз я оставила наш разговор неоконченным и знала, что у нее, должно быть, накопилось множество вопросов.
        - Почему ты сделала это? Почему обвинила его в том, чего он не совершал?
        Я тру виски, готовясь рассказать ей окончание моей грязной истории.
        - На следующий день после того, как Кэл лишил меня девственности, он сказал, что нам нужно еще ненадолго сохранить наши отношения в тайне, до тех пор, пока ему не представится удобный случай рассказать обо всем матери. Сказал, что не передумал и что будет верен мне, но осадок после его слов остался. Я подумала, что он врет. Все было похоже на поцелуи, только хуже. И меня подтачивала неуверенность в себе. Кэл переспал с кучей девушек. Кто я такая, чтобы думать, что его смогла заинтересовать маленькая неопытная подружка из прошлого? Совершенно ясно, что я не заслуживала места рядом с ним.
        Я сдерживаю слезы, снова подступившие к глазам, когда былые переживания, будто насмешка, накрывают меня. Лив гладит меня по плечам, понимая, что вспоминать об этом слишком больно.
        - Я могла думать только о том, что позорю его. Что он не хотел бы, чтобы его видели с кем-то вроде меня. Я не ровня ему по слишком многим причинам. Я всегда знала это. И была очень расстроена: из-за него, из-за самой себя. Мы ужасно поругались, и я велела ему убираться и оставить меня в покое.
        Я кладу голову ей на плечо.
        - Думала, он вернется. Если не сообщить о своем решении, то хотя бы объясниться. Но всю оставшуюся неделю и все выходные от него не было ни словечка. Мне становилось все хуже и хуже. Потом появилась Эддисон.
        Жгучая боль обжигает мне глаза.
        - Помню это имя, оно мелькало в новостях о другом судебном разбирательстве, состоявшемся пару месяцев назад, - понимающе кивает Лив.
        Сводная сестра Эддисон была приговорена к пожизненному заключению в начале лета за убийство двух полицейских и покушение на убийство двоюродной сестры Кэла - Фэй. Эддисон осталась парализованной после огнестрельного ранения, нанесенного ей сводной сестрой, когда она пыталась помочь Фэй сбежать.
        Судьба - та еще стерва.
        - Эддисон была бывшей девушкой Кайлера Кеннеди, и я знала, что она настоящая стерва, но та ловко обставила меня. Эддисон рассказала, что прошлой ночью Кэл пришел к ней, и они переспали. Сначала я отказывалась верить, потому что знала: Кэл ненавидит ее. Она изменила Кайлеру с его лучшим другом, и это событие сильно повлияло на него. Кэл презирал ее, поэтому я была уверена в ее вранье, пока она не предъявила мне доказательства.
        - Писали правду? Она действительно сняла видео? - Лив выглядит ошеломленной.
        - Да, у нее была запись, где они трахались, и она с огромным удовольствием поделилась ею со мной. - Я усмехаюсь, хотя это совсем не смешно. - Меня вывернуло прямо на ее туфли. Но она отлично исполняла роль обеспокоенной подружки, так что ей пришлось сделать вид, что ничего особенного не произошло.
        - Лана, это чертовски мерзко… Я даже представить не могу.
        - Пока я жива, я никогда не смогу стереть это воспоминание. Неважно, что потом я узнала, как она все это подстроила: напоила его, пришла и записала, как они занимаются сексом. Я никогда не забуду, в каком отчаянии я была в тот день. Как больно мне было знать, что он занимался сексом с кем-то другим сразу после меня, после обещания завязать с другими девчонками, после того как мы переспали. Я отдала ему свою девственность, а он так поступил…
        Небольшое ностальгическое путешествие идет мне на пользу. Я не могу забывать, какой Кэл на самом деле. Он может верить, что изменился. Но в силах ли человек когда-нибудь действительно измениться в том, что присуще его природе?
        Я поворачиваюсь к Лив лицом.
        - Ты можешь представить, каково это - увидеть, как парень, которого ты любишь, занимается сексом с другой? Парень, который владел твоим сердцем с самого начала. Парень, от одного взгляда которого ты таяла. Наша связь была необыкновенно сильной, Лив. Я в любой момент могла сказать, о чем он думает, лишь заглянув ему в глаза. Я знаю его до мелочей. Я знаю все его сокровенные темные тайны, а он - мои. - Я вздыхаю, уставившись в потолок, словно в первый раз ощущая всю боль. - Как могут люди, которые так крепко связаны, причинять друг другу столько боли?
        Глаза Лив на мокром месте, когда она смотрит на меня.
        - Я не знаю, как смогу существовать без него, - честно признаюсь я. - Он всегда был частью меня, и попытки выжить без него постепенно уничтожают меня изнутри, но боль все еще со мной, она отказывается уходить. Я опустошена, Лив, и каждый раз, когда вспоминаю об этом, у меня крутит живот, но воспоминания никуда не деваются. Они запечатлены в моем мозгу, будто я незримо была там. Если что-то должно было стать переломным моментом, то это именно он.
        Я останавливаюсь, чтобы глубоко вздохнуть, прежде чем продолжить.
        - Я была вне себя от ярости. И еще больше разозлилась, когда сказала ему в лицо, а он стал все отрицать. С того момента я поняла, что Кэл всегда мне врал. Я была сломлена. Мое сердце разбили вдребезги. Я днями не выходила из комнаты. Безостановочно плакала и думала, что сердце остановится на самом деле. Никогда раньше не ощущала такой мучительной, почти физической боли. Родители ужасно волновались за меня.
        Бедные мои родители. Я выжала из них все соки за этот год. Из-за меня развалился их брак, и это еще один пункт к списку вещей, за которые я никогда не смогу себя простить. Когда я думала об этом, то не понимала, как мне удается каждый день вытаскивать свою задницу из кровати под всем этим весом отвращения к себе.
        - Не представляю, насколько это было сокрушительно, - тихо говорит Лив.
        - Было чудовищно. Конечно, Эддисон рассчитывала именно на это, и ей прекрасно удавалось мной манипулировать. Она каждый день была рядом со словами поддержки и с извинениями. Потом она начала потихоньку намекать, что он должен получить по заслугам. Она прикинулась такой же жертвой. Рыдала над тем, что никогда не сможет вернуть себе Кайлера, что чувствовала себя грязной из-за интрижки с его братом. Мы вместе злились из-за Кеннеди. Это был полноценный праздник ненависти, а она только подогревала мою жажду мести. Мне было так больно, я хотела, чтобы и он почувствовал эту боль. Все годы отказа, годы наблюдения за тем, как он встречается с другими девушками, все его ложные слова о любви - все сыграло свою роль. Я прокручивала это в голове снова и снова, пока не начало казаться, что я схожу с ума. А, может, я и сошла. Стресс делает забавные вещи с человеком.
        Я судорожно вдыхаю, когда эмоции переполняют. Мне все еще слишком сложно говорить об этом. Несмотря на то, что Кэл чудесным образом простил меня за мое отвратительное поведение, было сложно простить его за ту роль, которую он сыграл в причинении мне этой боли, угнездившейся в сердце. Я знала, что это несправедливо. Он такая же жертва Эддисон, как и я. Мы оба совершили ужасные ошибки. Ошибки, которыми очень больно ранили друг друга.
        - Когда Эддисон в первый раз озвучила свой план, мне стало противно, и я попросила ее уйти. Я ни за что не хотела обвинять его в том, чего Кэл не совершал, несмотря на то, как он обошелся со мной. Но чем больше я думала, тем более стоящей мне казалась эта идея. Я знала, что неправильно так поступать, но пребывала в слепой ярости и несколько дней металась из крайности в крайность. Затем Эддисон принесла презерватив, которым пользовался Кэл в ту ночь, когда был с ней, и я взбесилась. Стыдно признать, но я потеряла контроль. Обезумела. Разнесла комнату. Мой мозг отключился. Я вышла к родителям, сказала, что он меня изнасиловал, и все встало на свои места, как и говорила Эддисон.
        Я снова начинаю плакать.
        - Я ужасный человек, Лив. Не только из-за того, что пришлось пережить Кэлу, но и по отношению ко всем жертвам изнасилований. - Мысль о том, что мой поступок мог помешать настоящей жертве дать показания, все еще преследовала меня по ночам.
        Лив смотрит мне прямо в глаза.
        - Вот почему ты работаешь волонтером в центре.
        - Да. Мне нужно как-то возвращать долг. Попытаться искупить свою вину.
        - Помогает?
        - Честно говоря, не знаю. Хотелось бы думать, что я им помогаю, но не знаю, помогает ли это мне. Это постоянное напоминание о моей ошибке. О том, насколько неправильным было обвинить любимого человека в изнасиловании. Сегодня я сказала ему, что после подобного пути назад быть не может.
        - Теперь я частично понимаю, почему ты считала, что не должна говорить ему. Но также несправедливо, что вся ответственность легла только на тебя.
        - Тогда это казалось верным решением, но теперь я не так уверена.
        Мы обе некоторое время молчим.
        - Я думаю, ты смелая, раз решилась дать показания в суде. Для этого нужно мужество.
        - Я должна была исправить ситуацию. - Я смотрю прямо ей в глаза. - К тому времени я была уже не так эмоциональна и знала, что требовалось сделать. Можно было бы отказаться от своих показаний еще до передачи дела в суд, но репутация Кэла страдала из-за клеветы в СМИ, и я понимала, какими предвзятыми могут быть местные. Я знала, что они устроят ему в школе ад, а потом мой адвокат рассказал мне, что у него большие неприятности из-за драки на вечеринке, что его поместили под домашний арест, и я чувствовала себя ужасно. Его собирались наказать за то, чего он не совершал, и если я хотела искупить свою вину, то обязана была сделать это публично. Прояснить ситуацию таким образом, чтобы СМИ сообщили о его невиновности. Это был лучший способ все исправить. Я даже родителям не сказала. Они услышали правду во время суда.
        - Вероятно, они были шокированы.
        - Они целыми днями не разговаривали со мной. Я унизила их. Унизилась сама.
        - Мне так жаль, что все это случилось с тобой.
        Я решительно качаю головой.
        - Не жалей меня. Я не заслужила. Поверила не тому человеку, но я выше этого.
        - Ты не можешь продолжать винить себя. Нужно жить дальше.
        - Пытаюсь. - Я продолжаю смотреть на нее. - Разве одна ошибка определяет на всю жизнь то, каков ты?
        - Не думаю. Каждый заслуживает второго шанса. Кэл здесь, Лана, и…
        - Не надо об этом. Пожалуйста. Все и так на волоске держится.
        - И что ты планируешь делать с ним?
        - Не имею ни малейшего понятия.
        Глава 8
        КЭЛВИН
        Бретт вприпрыжку вбегает в комнату, его волосы все еще влажные из-за душа после тренировки. Бросив свою вонючую сумку на пол, он одаривает меня любопытствующим взглядом. Я вскакиваю и шагаю к нему, напряженно сжав челюсти и стиснув кулаки.
        - Ударь меня, - требую я.
        - Что?
        - Тресни меня по лицу. Со всей силы.
        Он недоуменно смотрит на меня.
        - Чувак, ты что, под кайфом?
        Я закатываю глаза.
        - Нет! Ударь меня! Сейчас же!
        Он приподнимает брови.
        - Пьян?
        - Что с тобой, черт возьми, не так? - кричу я. - Просто, твою мать, ударь меня!
        - Ну уж нет. Я знаю, к чему это приведет. Сначала я ударю тебя, потом ты меня, а потом мы опомниться не успеем, как выбьем друг из друга все дерьмо. - Он указывает на себя. - Это лицо слишком хорошенькое, чтобы его портить.
        - Боже, ты невыносим! - жалуюсь я, мысленно молясь о терпении, которого у меня нет.
        - Я невыносим? Чувак, это ты сумасшедший странный ублюдок. - Он качает головой, наклоняется к холодильнику и достает оттуда две банки пива. Одну из них бросает мне. - Успокойся и расскажи, что случилось, черт возьми.
        - Что должен сделать парень, чтобы получить наконец по роже? - бормочу я, не желая отпускать эту мысль.
        - Если ты так решительно настроен, то начни онлайн-кампанию. Куча парней убить готовы, чтобы иметь возможность выбить все дерьмо из печально известного Кэлвина Кеннеди.
        Я со стоном падаю на кровать.
        - Обязательно вспоминать об этом? - Лишние напоминания мне ни к чему. Бретт ухмыляется, а я сажусь, устроившись на краю кровати, вздыхаю и взъерошиваю волосы, все еще преисполненный разочарования, которое приходится сдерживать.
        - Я идиот.
        Бретт с щелчком открывает свою банку пива.
        - Ну, это и ежу понятно.
        - Вот теперь я действительно хочу ударить тебя. - Я жадно отпиваю из банки.
        - Чувак, - он наклоняется к моему лицу, - оставь уже тему драки и расскажи, что тебя так взбесило. Я не азартен, но если бы был, то поставил бы на то, что это как-то связано с твоей девушкой.
        - Она не моя девушка. - Мысль пронзает меня. - И, если вспомнить, как я сегодня облажался, вряд ли когда-нибудь станет.
        Он облокачивается на край стола.
        - И что ты натворил?
        Я быстро ввожу его в курс дела.
        - Думаю, у меня был шанс. До тех пор, пока я не упомянул этого засранца Чейза. - Я стучу кулаками по вискам. - Ох, какой же я больной ревнивый собственник.
        - Правильно, что ты предостерег Лану. Он подонок, и я не стал бы ему доверять.
        - Почему она? - ною я. - Почему он заинтересовался именно ею? Как будто все и так недостаточно сложно. Мне нужна гребаная передышка! - кричу я в потолок, жалея себя изо всех сил.
        - Сходим куда-нибудь, - решает Бретт, кидая мне футболку. - Тебе нужно выпустить пар.
        - Ты найдешь мне того, с кем можно подраться? - Я поднимаюсь и натягиваю футболку.
        - Никаких драк. - Бретт пронзает меня суровым взглядом. - Есть и другие способы расслабиться.

* * *
        Мы возвращаемся в тот же дом студенческого братства, и я отчаянно ищу ее, но в этот раз ее не видно. Я болтаюсь с Бреттом и его приятелями-футболистами, но не принимаю существенного участия в беседе. Мое тело начинает расслабляться после третьего бокала пива, однако в голове все еще царит полный хаос.
        Сегодня Лана была другой. В ее характере появилась холодная безразличная нотка, которой раньше не было. Ее отказ показался грубым и точным, это меня удивило. Какой-то части меня это даже понравилось. Понравилось, что теперь она заставила меня потрудиться. Конечно, не так много, как заслуживала. Но другая часть моей личности, ленивая и нетерпеливая, не желает ждать. Я скучаю по этой девушке больше, чем мог когда-либо представить.
        Мне нужно вернуть ее в свою жизнь.
        Наплевать, что для этого придется сделать - я собираюсь снова завоевать ее. Поражение не рассматривается. Нет такого слова в словарном запасе Кеннеди.
        - Твой мозг взорвется, если ты не перестанешь так много думать об этом. - Бретт умостил свою задницу на край стола рядом со мной.
        - Мне никогда раньше не было так сложно совладать с Ланой, потому я тупо решил, что смогу вернуть ее себе, подластившись. Мне нужен новый план.
        - Уверен, что эта цыпочка стоит стольких усилий? Остаться без работы, сбежать через полстраны за много миль от семьи и друзей - не слишком ли много ради одной девчонки? - Я скалюсь и рычу. Он поднимает руки. - Ладно-ладно. Я понял! Она того стоит.
        Он становится серьезным.
        - Можно я спрошу кое-что? Только не бесись.
        Я фыркаю.
        - Ты достаточно хорошо меня знаешь, да и желание избить кого-то все еще при мне.
        - Ну ты и задница временами.
        Я ухмыляюсь.
        - Мы оба, братишка. - Мы чокаемся бутылками и обмениваемся заговорщическими улыбками. По толпе разносится свист, я поднимаю глаза, чтобы узнать в чем дело. Пара девчонок танцуют на стойке, привлекая восхищенные взгляды со всех сторон. До сих пор не мог поверить, что она сделала это. Я улыбнулся воспоминанию, жалея, что увидел лишь мельком, как моя Лана игриво трясет попкой.
        - Ты сможешь снова доверять ей? - спрашивает Бретт, возвращая меня к разговору. - Откуда ты знаешь, что она не выкинет нечто подобное еще раз? Тебя это не беспокоит?
        - Честно? Нет. Лана поступила так только потому, что я причинил ей страшную боль. Я никогда больше не наврежу ей, как и она мне.
        Лана могла измениться, но в глубине души она оставалась прежней. Хорошей, доброй, честной, и моя абсолютная уверенность в ее ответственности основывалась на глубинном познании ее души.
        - Я готов унизиться, как еще никогда не унижался, - говорю я, кивнув. - Я сделаю все, что потребуется, чтобы вернуть ее.
        - Нет, чувак. Никакое унижение не понадобится. Добейся ее. - Бретт шевелит бровями вверх-вниз. - Напомни ей, как сильно она по тебе соскучилась. Ты можешь справиться и без унижения.
        Идеи бурлят в моей голове.
        - Чувак, - хлопаю я его по спине, - прекрасная идея.
        Он пожимает плечами и стучит пальцем по виску.
        - Тут их еще множество.
        Я смеюсь: мою меланхолию как рукой сняло. Если я покажу Лане, как сильно люблю ее, то это будет красноречивее простых слов. Она сказала, что разбрасываться словами слишком легко, тогда я докажу ей делами.
        Бретт пихает меня в плечо.
        - На четыре часа. Не твоя ли девушка?
        Я поворачиваю голову, и мое сердце исполняет победный танец по грудной клетке. Лана стоит в компании все той же подруги, с которой была тут на прошлой неделе, и с местным парнем, которого я видел раньше. Я отталкиваюсь от стола и опрокидываю в себя остатки пива для храбрости.
        - Пожелай мне удачи.
        - Потряси ее воображение, Казанова. - Бретт стукает костяшками пальцев о мои.
        Я пробираюсь через толпу, как тайный агент при исполнении. Несколько девушек подходят ко мне, но я не обращаю на них внимания. Краем глаза я замечаю Шелби, болтающую с парой однокурсниц в другом конце помещения.
        Подруга Ланы кивает в мою сторону, и спина Ланы напрягается. Она оборачивается, и я забываю, как дышать. Ее волосы уложены мягкими локонами, а челку удерживают две яркие заколки, открывая изящные черты лица. Легкий румянец покрывает щеки, а глаза обрамлены густыми черными ресницами. Пухлые блестящие губы, казалось, призывают «поцелуй меня», и я бы с радостью подчинился, но, вероятно, это стоило бы мне пощечины. Ее брови сходятся к переносице, когда я приближаюсь, что уменьшает мой энтузиазм.
        На ней милое красное платье на тонких бретельках, чуть выше колен. Благодаря босоножкам на танкетке она кажется выше своих ста шестидесяти сантиметров. Очаровательное сочетание невинности и сексуальности. Меня тянет к ней, как мотылька к огню.
        Я преодолеваю оставшееся расстояние, не сводя с нее глаз. Ее друзья перестают болтать, все их внимание сосредотачивается на мне.
        - Прекрасно выглядишь, - говорю я, остановившись четко перед ней. Я не хочу стеснять ее, но также не хочу давать возможность сбежать до того, как выскажусь.
        - Я задолжал извинение. Прости меня за то, что я наговорил. Я не имел в виду ничего дурного, но мысль о том, что я могу потерять тебя навсегда, повергает меня в отчаяние. - Ее друзья слышат каждое слово, но мне наплевать: пусть хоть все в комнате слышат. - Один час твоего времени. Все, о чем я прошу. Один час, чтобы объясниться. Что скажешь, Лана? - Я пристально всматриваюсь в ее пленительные глаза.
        Противоречивые чувства отражаются на ее лице.
        - Я не могу, Кэл. Просто не могу. - Она делает движение, чтобы обойти меня. Что за черт? Она даже разговаривать со мной не желает? Как, черт возьми, я могу очаровать ее, если она даже поговорить не хочет?
        Я шагаю к ней, нежно взяв за руку.
        - Лана, умоляю тебя. Я сделаю все что угодно. Что тебе стоит выслушать меня? - Я опускаюсь на колени перед ней. - Пожалуйста, Медовая булочка.
        - О боже! - Ее лицо становится пунцовым. - Что ты делаешь? - шипит она, быстро окинув взглядом помещение. - Вставай!
        - Ты согласишься на встречу со мной, если я встану?
        - Да! Только встань. Пожалуйста. Ты привлекаешь внимание.
        Я вскакиваю на ноги, не имея сил скрыть широчайшую улыбку.
        - Кэлвин? Чем ты тут занимаешься? - раздается за моей спиной женский голос, и улыбка гаснет. По моей талии скользит женская рука, когда Шелби оказывается рядом со мной. - Я искала тебя повсюду. - Она тянется, чтобы поцеловать меня в щеку, но я шарахаюсь от нее, как от огня, и быстро скидываю ее руку.
        - Не сейчас, Шелби. У меня личный разговор. - Я бросаю на нее взгляд, полный ярости.
        - Ты совершенно не изменился, - хмыкает Лана. - Невероятно.
        - Все не так, как кажется. Клянусь! - Мой взгляд становится умоляющим. Затем я разворачиваюсь лицом к Шелби. - Когда я сказал, что между нами все кончено, я имел в виду именно это. Уходи.
        Я переключаю внимание на Лану и напрягаюсь, увидев такое знакомое выражение лица. Меня не тревожит, что я нагрубил. Лишь не доверяющая мне девушка волнует меня в данный момент.
        - Поговорим только о тебе и обо мне. Ни о ком больше. Я все могу объяснить.
        - Побереги дыхание. - Губы Ланы сжимаются в тонкую полоску. - Я все это уже слышала. От тебя, от Фэй. Не о чем больше говорить. Повторюсь, оставь меня в покое.
        - Лана, - вмешивается ее подруга, - может, тебе сле…
        - Лив, нет, - поднимает она взгляд. - Я знаю, ты хочешь как лучше, но это мое решение. На сегодня я заканчиваю. Увидимся в воскресенье, - она подается вперед и быстро обнимает подругу.
        - Я провожу тебя домой. - В моем голосе сквозит отчаяние.
        - Не нужно, спасибо. Я умею пользоваться автобусом. - Она уклоняется от меня.
        - Я иду с тобой, - говорит Оливия.
        - Не глупи, - отвечает Лана. - Оставайся с Райли. Я взрослая девочка и осилю дорогу до общежития. Напишу, как буду на месте. - Она машет рукой и шагает в направлении выхода.
        Я следую за ней, отталкивая людей со своего пути и стараясь держаться как можно ближе.
        - Это небезопасно. Ненавидь меня сколько угодно, но по крайне мере позволь проводить тебя до дома.
        Она разворачивается на каблуках.
        - Я сказала «нет»! Оставь меня в покое, Кэл. Хватит, пожалуйста.
        На нас падает тень.
        - Лана? Все в порядке?
        Я так сильно закусываю губу, что чувствую кровь.
        - Отвали, Чейз.
        - Я не с тобой разговариваю, - холодно отвечает он.
        Я замечаю, что Бретт поднимается со своего места и направляется к нам, но незаметно качаю головой.
        - Могу отвезти тебя домой, Лана. Я только приехал и пока не нашел, что выпить, - говорит Чейз.
        Я смотрю ему в лицо.
        - Не надейся, засранец. Я провожаю ее домой.
        - Никто из вас не будет провожать меня, - возражает Лана, ее глаза пылают нескрываемым гневом. - Я способна позаботиться о себе сама.
        Она пристально смотрит на меня, а потом ее взгляд смягчается, когда она переключает внимание на засранца.
        Что за черт?
        - Спасибо что предложил, Чейз. Я в порядке.
        Он выкручивает свое очарование до максимума, одарив ее горяченькой улыбкой.
        - Честно, мне не сложно. Я предпочел бы быть уверенным, что ты благополучно добралась до дома. Я всего лишь волнуюсь.
        О да. Я не сомневаюсь.
        Она закусывает нижнюю губу.
        - Хорошо, если ты уверен, что я не причиняю тебе неудобств.
        - Что? - взрываюсь я. - Лана, какого черта? - Я приближаюсь к ней. - Знаю, что ты все еще злишься на меня, но не делай этого. Не ходи с ним. Я вызову для тебя такси, и ты сможешь дождаться его рядом со своими друзьями.
        - Не знаю точно, чем я тебя обидел, Кеннеди, но могу уверить, что Лана в полной безопасности рядом со мной. - Чейз хватил через край. - Я не причиню ей вреда. - Он протягивает руку Лане. - Готова?
        - Лана. Не надо.
        Она вкладывает свою руку в его.
        - У тебя больше нет права голоса в моей жизни, Кэл. Доброй ночи.
        Они уходят, оставив меня с распахнутым ртом и с сердцем, разорванным в клочья. К черту! Я не могу позволить ей уехать с ним. Я успеваю сделать только один шаг, когда Бретт оказывается передо мной, останавливая.
        - Что пошло не так с планом «не унижаться» и «не выносить ей мозг из-за Чейза»?
        - Не сейчас! - Я пытаюсь оттолкнуть его, но он упрямый козел и не уходит с моего пути.
        - Так не получится вернуть ее обратно. Тебе надо успокоиться и отложить все до завтра. Она уходит с ним, и ты не можешь ничего с этим сделать.
        - Проклятье! - Я запускаю руки в волосы, пока всепоглощающее разочарование не выбивает из меня всю дурь. Я бешусь, но Бретт прав: нет никакого смысла идти за ней. Я всего лишь собственноручно подам еще боеприпасов этому придурку. Раз он интересовался ею еще раньше, теперь я превратил это в захватывающий вызов.
        Боже, какой я идиот.
        Что ж, если он принял вызов, то я тоже.
        Да будет так.
        Глава 9
        ЛАНА
        - Не знал, что ты знакома с Кеннеди, - говорит Чейз. Когда мы подошли к внедорожнику, он открывает дверцу пассажирского сиденья для меня. Я забираюсь в машину и пристегиваю ремень безопасности, оттягивая время ответа. Мне не хочется врать, но и раскрывать правду тоже. Мне нравится моя анонимность в кампусе. Чейз обходит внедорожник и занимает водительское место. Откинувшись на спинку кресла, он выжидающе смотрит на меня.
        - Я знала его, когда мы были младше, но не видела уже несколько лет и даже не знала до недавних пор, что он поступил в Университет Флориды, - в сказанном нет ни слова лжи.
        Чейз не спеша поворачивает ключ зажигания, и шумный двигатель оживает.
        - Я играю в футбол с его соседом по комнате, и мы постоянно сталкиваемся лбами. Кажется, именно поэтому я не нравлюсь Кеннеди. Мы даже не знаем друг друга, и мне бы не хотелось, чтобы это помешало нашим… нашей дружбе. - Он дерзко улыбается мне, выруливая на дорогу. Похоже, он держит меня за идиотку, раз решил, что я поведусь на подобную чепуху. Если между ними возникла вражда, значит, на то была веская причина. Кэл не судит людей без веских оснований. Сидеть здесь казалось теперь предательством, и я пожалела, что приняла решение прокатиться с Чейзом и оставила ему накануне свой номер. Приходилось колебаться по целому ряду причин, и мне следовало довериться своей интуиции. Я знаю, что снова сделала Кэлу больно, но это к лучшему. Я должна была заставить его понять, что у нас нет будущего.
        Чейз, кажется, вопреки тому, что я изначально обозначила свою позицию, питает иллюзии, будто я готова на нечто большее, чем дружба.
        - Послушай, Чейз… Ты милый парень. И я благодарна тебе за поездку, но не ищу парня для отношений или на одну ночь. Я говорила об этом в прошлый раз. У меня даже на друзей практически не остается времени, так что, вероятно, оно того не стоит. Особенно если это вызывает трения между тобой, Кэлом или его соседом по комнате.
        - Кэлом? - Он поднимает брови. - А, понимаю.
        - Это не то, что ты подумал, - начинаю объяснять я. - В детстве мы были лучшими друзьями. Не пытайся увидеть за этим нечто большее.
        Чейзу понадобился бы всего лишь быстрый поиск по Гуглу, дабы установить, что нас с Кэлом связывало, и мое прикрытие было бы целиком и полностью уничтожено. Можете звать меня эгоисткой, но мне нравилось перемещаться по кампусу, не навлекая оскорбления на свою голову каждые пять секунд. Вот еще одна значимая причина держаться подальше от Кэла. Если нас увидят вместе, то людям не понадобится много времени, чтобы соединить все точки. Я все еще продолжаю получать письма ненависти, пусть их и стало значительно меньше.
        - Раз ты так говоришь… - Его голос звучит умиротворенно.
        - Итак, ты упоминал кофе. - Я улыбаюсь ему лучезарной улыбкой, надеясь отвлечь от мыслей о Кэле. - В эти выходные я с семьей, но у меня есть свободные 30 минут в понедельник после занятий. Если хочешь, можем встретиться. - Я не намерена встречаться с ним, но ему об этом знать необязательно. Мне просто надо отвлечь его от темы Кэла, прежде чем он сложит все кусочки пазла.
        Ответом стала широкая улыбка.
        - Прекрасно. - Он останавливает внедорожник рядом с тротуаром у нужного мне здания. - Уверена, что поедешь домой на выходные?
        - Да. - Я открываю дверцу внедорожника, надеясь, что он поймет намек.
        - Оке-е-ей, - максимально долго тянет он, а я молюсь, чтобы он не настаивал. К счастью, не стал. - Напишу тебе насчет понедельника.
        - Круто, - улыбаюсь я ему, выпрыгнув из внедорожника. - Спасибо, что подвез. Отличных выходных.
        Чуть позже, в полном изнеможении, я забираюсь под одеяло и утыкаюсь носом в подушку. Всегда с нетерпением ждала поездки домой, но в этот раз и с опасением. Я не знаю, что делать с Кэлом, и все мысли витают вокруг необходимости принятия верного решения. Я разрываюсь между двумя противоположными вариантами.
        С одной стороны, я сама заварила кашу и должна придерживаться плана. Так хотят мои родители. С другой стороны, та часть меня, которая никогда не желала ничего подобного, считает, что нужно действовать по велению сердца и поступить так, как должна была с самого начала.
        Никому никогда не убедить меня, что Кэл оставил мое предательство в прошлом. Честно говоря, я не представляю, как он мог это сделать. Он может думать, что оно в прошлом, но глубоко внутри наверняка осталась жалящая обида. Я чуть его не посадила, чтоб меня. Впечатляет то, что он надеялся поговорить со мной и начать все с начала. Хотела бы я, чтобы все было так просто. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не броситься в его объятия, и я не знаю, сколько еще смогу продержаться. Если он всерьез настроен не отступать, значит, отступлю я. Это был всего лишь вопрос времени. Я достаточно прагматична, чтобы понимать это. И бессильна против очарования этого мальчика, так что не могу игнорировать его вечно.
        Как заставить Кэла понять, что делаю это ради него?
        Я верчусь и мечусь, не имея возможности уснуть, так что к возвращению Лив через несколько часов чувствую себя еще весьма бодрой.
        - Можешь включать свет, - бормочу я, когда она спотыкается в темноте. - Не могу уснуть.
        Вспыхивает ее прикроватная лампа.
        - Не удивлена.
        Я слышу тихий шелест одежды, а потом скрип дерева, когда она забирается в кровать. Невысказанные слова повисают между нами, и не нужно быть ясновидящей, чтобы понять: ей есть что сказать.
        - Просто говори, - шепчу я, повернувшись к ней лицом. - Я знаю, у тебя что-то на уме.
        Она поворачивается на бок, так, что тоже оказывается лицом ко мне.
        - Я поговорила с ним после того, как ты ушла.
        - Так и думала.
        - Я не хотела, но он был очень убедительным.
        - Попробуй удивить меня чем-то таким, чего я еще не слышала.
        - Я проехалась по нему, и он безропотно принял это. Сказал, что у него нет ничего с той девушкой, и я верю ему.
        - Даже если это правда все равно не имеет значения.
        - Он не собирается сдаваться, Лана. И, честно говоря, я не хочу, чтобы он сдался.
        Я резко сажусь, выпрямившись.
        - Какого черта, Лив? На чьей ты стороне?
        Она спускает голые ноги с кровати и упирается локтями в колени.
        - На твоей. Всегда на твоей. Меня не было рядом при всех минувших событиях, так что я не могу сказать, каким он был тогда, но я знаю, что вижу сейчас. У него серьезные намерения.
        Она смотрит на меня.
        - Лана, большинство парней даже не заговорили бы с тобой, не говоря уже о прощении. А он смог. Это большой плюс в моем чек-листе. Я думаю, тебе стоило бы встретиться с ним и послушать, что он скажет. Вы вдвоем столько пережили вместе. Разве не стоит хотя бы выслушать его?
        - Ты не понимаешь, Лив. Это не будет просто встречей. У него есть незримая власть надо мной. Если он пустит в ход свою харизму, я за себя не отвечаю.
        - Это было бы так плохо?
        Я издаю стон.
        - Лив, да брось. Ты знаешь, что да. Я не думаю, что он сможет держать себя в руках… - Это касается нас обоих. - Мне придется все бросить.
        Подобная мысль не раз приходила мне на ум с тех пор, как объявился Кэл.
        - Не делай поспешных выводов. До этого не дойдет.
        Я роняю лицо в ладони.
        - Мне страшно, Лив. Боюсь встречаться с ним. Что, если я ошибусь и проиграю?
        - Ты его не слышала. Он поражен и убит горем, и я готова левую сиську себе отрубить, чтобы мой парень говорил обо мне так, как он говорил о тебе. Я знаю, что ты волнуешься, но ты не можешь знать, как он отреагирует, и никогда не узнаешь, если хотя бы не выслушаешь его. Если ты не хочешь делать это ради себя, то сделай ради…
        - Довольно. Хорошо, ты победила. Я подумаю о том, чтобы встретиться с ним. Но это все, что я могу обещать.
        - Начало положено, - радостно отзывается она, ложась обратно в кровать.
        - Только, пожалуйста, не говори мне, что ты новоиспеченный участник фан-клуба Кэлвина Кеннеди, - ворчу я.
        Она хохочет.
        - Единственный фан-клуб, в котором я состою, это фан-клуб Ланы Уильямс.

* * *
        Мое настроение улучшается, когда автобус въезжает в Эрлтон. Я выхожу на привычной остановке и проделываю остаток пути пешком. Благоуханный аромат все еще витает во влажном утреннем воздухе, я снимаю свою джинсовку и запихиваю в рюкзак. Земля под ногами сухая все время, пока я иду по узкой дороге, вьющейся вокруг озера. Под кронами деревьев немного прохладнее, я запрокидываю лицо к небу, ловя запахи и звуки. Поэтичное щебетание птиц еще больше улучшает мое настроение. С каждым шагом я все ближе к Хьюсону, и моя походка становится летящей. Я очень скучала по нему, когда была в школе, хотя и знала, что все делалось только ради него.
        Добравшись до высоких ворот из кованого железа, ведущих в обширное поместье моих бабушки и дедушки, я набираю код безопасности на панели и делаю шаг назад, когда ворота открываются. Я тихо ахаю от удивления, когда вижу Джерома - дворецкого бабушки и дедушки, ожидающего во внедорожнике сразу у входа.
        - А вот и вы, мисс Лана, - приветствует он меня, высунувшись из открытого окна со стороны водительского сиденья. - Славное утро.
        - Действительно.
        - Я занимался утренними делами и подумал, что вам может быть приятно прокатиться до дома.
        Я уже распахнула дверцу пассажирского сиденья.
        - Большое спасибо. Очень предусмотрительно.
        - К вашим услугам, мисс Лана. Вы же знаете.
        Мы едем по дороге в приятной тишине. Акры ухоженных газонов окружают нас с обеих сторон, пока мы подъезжаем к дому. Поместье спереди огорожено высокой стеной, а сзади его обрамляют высокие дубы, отделяя дом от частного причала на прелестном озере. Если не обращать внимания на старомодные верования моих бабушки и дедушки и их прохладное отношение, это место можно назвать уголком рая на земле.
        Я понимаю, как мама росла в уединении.
        В поле зрения появляется дом, и внедорожник плавно съезжает на вымощенную красным кирпичом дорожку, ведущую к главному входу. Две мощные пальмы возвышаются над фонтаном, расположенным по центру. Дом моих бабушки и дедушки оформлен в традиционном стиле. Двухэтажный, выкрашенный в белый цвет, с шестью ступеньками, ведущими к двойным дверям из красного дерева. Крыльцо опирается на три огромные белые колонны, придающие грандиозный вид. По обеим сторонам от него по всей ширине дома простирется терраса. Двенадцать спален, четырнадцать ванных комнат, шесть больших приемных, библиотека, две кухни, открытый бассейн и внутренний дворик - все это являет собой далекий от бунгало мир, и я выросла в нем. Не то чтобы обстановка кажется слишком незнакомой. Дом Кеннеди в Уэлсли также был изысканными и со всеми удобствами, которые только можно представить. Я привыкла находиться в окружении роскоши и богатства.
        Я просто не привыкла жить среди них.
        Не то чтобы я возражаю.
        Несмотря на все сомнения, бабушка с дедушкой забрали к себе меня, маму и Хьюсона.
        Я выскакиваю из внедорожника и взбегаю по ступенькам, когда входная дверь медленно открывается. Мама улыбается мне, а маленький мальчик у нее на руках счастливо пускает слюни. Все следы тревоги покидают меня, стоит лишь взглянуть на него. Бросив сумку, я быстро преодолеваю разделяющее нас расстояние и хватаю Хьюсона на руки.
        - Привет, малыш! - Я прижимаюсь губам к его лбу. - Мамочка очень скучала по тебе.
        Глава 10
        КЭЛВИН
        Я испытываю ужасное ощущение дежавю, сидя в том же дайнере, что и на прошлой неделе, почти в то же время и с той же девушкой, расположившейся напротив. Я написал Шелби пару часов назад, попросив о встрече. Не особо понял, что это было минувшим вечером, и нам стоило окончательно прояснить ситуацию. Другие девушки для Ланы как красная тряпка для быка. И будь я проклят, если позволил бы Шелби все испортить. Хотя я и так не собираюсь упоминать о Лане, но догадываюсь, что она хотела бы сохранить все в секрете. Надеюсь донести до Шелби, как много Лана для меня значит, и объяснить, что нет вообще никакой возможности ни переспать, ни даже встречаться. Я не буду делать ничего такого, что может поставить под угрозу шансы быть вместе с девушкой, которую я люблю.
        Шелби отпивает свой латте, внимательно глядя на меня поверх чашки. Очевидно, что она тщательно позаботилась об одежде и макияже, но ради меня это было пустой тратой времени.
        - Я знала, что ты позвонишь, - сияет она. - Знала, что ты одумаешься.
        Я не могу понять, она тупит или бредит, или и то и другое одновременно.
        - Шелби, я позвал тебя сюда, чтобы прояснить недоразумение. Я думал, что мы поняли друг друга, но после вчерашнего, кажется, нужны дополнительные разъяснения. Не хочу говорить, как козел, да и быть им не хочу, но ты меня не интересуешь. Абсолютно. Я считаю правильным выложить все как есть, чтобы ты не тратила на меня время впустую. Как ты и говорила, куча парней будет просто счастлива пойти с тобой на свидание, не стоит зацикливаться на мне.
        Ее глаза вспыхивают, а шея краснеет. Она начинает заводиться.
        - Вау, твоя легендарная эгоистичность - это правда.
        - Шелби, что тебе от меня нужно? - вздыхаю я, уже устав от этого разговора.
        - Нам было бы так хорошо вместе. Я это знаю. И ты знаешь.
        Ну и бред.
        - Все было прекрасно, пока не появилась эта девчонка. Кто она?
        - Она моя… лучшая подруга. Я приехал сюда из-за нее. Мы потеряли связь, но я хочу снова начать общаться с ней. Ее дружба очень важна для меня. - Я собирался признаться, что она была моей девушкой, но подумал, что Шелби это не понравилось бы. В прошлом Лане приходилось сталкиваться с низостью со стороны других девушек, и я не могу подвергать ее новому риску.
        Озадаченное выражение появляется на ее лице.
        - Если она всего лишь подруга, то почему стала проблемой для наших отношений?
        Мне хочется удариться головой об стену.
        - Я не знаю, как еще более ясно сказать, Шелби. Вне зависимости от того, кем является для меня Лана, или от того, как она отреагировала бы, у нас с тобой нет будущего. Ты меня не интересуешь. - Я встаю. - Я пытаюсь быть джентльменом. Но если ты снова начнешь открыто подкатывать ко мне, я не буду таким вежливым. Хочу, чтобы духу твоего не было рядом со мной или моей подругой. Будет лучше, если мы сожжем мосты и будем жить дальше.
        Она показывает мне средний палец.
        - Нереально. Если ты так стараешься быть джентльменом, то хотела бы я посмотреть на твое поведение, когда не пытаешься, - рычит она, выскакивая из-за столика. А затем выпаливает мне в лицо: - Сообщение доставлено. Четко и недвусмысленно. - Она бросает уничижительный взгляд на мои шорты карго, футболку U2 и кроссовки. - В любом случае я слишком хороша для такого, как ты.
        - Как скажешь, - я не спорю, лишь пожимаю плечами.
        - Держись от меня подальше, а я буду держаться подальше от тебя, - говорит она, будто это была ее идея.
        Я бросаю на стол немного наличных, надеваю бейсболку и покидаю заведение.
        Проведя пару часов на треке, я возвращаюсь в общежитие, чтобы позвонить по скайпу брату и Фэй. Лана упомянула ее имя во вчерашнем разговоре, и я хотел знать, при чем тут она.
        - Привет, придурок. Как дела? - спрашивает Фэй, одарив меня дразнящей ухмылкой с экрана.
        - Ты знала, что Лана здесь? - Я сразу перехожу к причине звонка.
        Ее лицо искажается.
        - Э… - Мою сестру редко можно увидеть в недоумении. Она оглядывается через плечо - без сомнения, на моего брата. Убрав за уши пряди густых темных волос, Фэй сверлит меня серьезным взглядом. - Да, я знала, что Лана будет поступать в Университет Флориды.
        - Какого черта ты мне не сказала? - требовательно спрашиваю я, вышагивая туда-сюда по комнате с телефоном в руке. - И почему я не знал, что вы с ней продолжаете общаться?
        - Потому что она попросила не говорить тебе.
        - Я твой брат, черт возьми! Ты знала, как я страдаю. Не могу поверить, что ты скрыла это от меня.
        - А что мне было, мать твою, делать, Кэл? - Фэй наклоняется к монитору, явно расстроенная. - Она согласилась оставаться на связи со мной при условии, что я не скажу тебе. Я подумала, ты предпочел бы, чтобы по крайней мере один из нас продолжил поддерживать с ней связь.
        - Какая разница, если я не знал? - восклицаю я, утопая во рвущемся наружу отчаянии.
        Изображение на экране перестало быть четким, и теперь я смотрю на злое лицо своего брата.
        - Не смей срываться на Фэй. Лана поставила ее в очень неудобное положение.
        - Ты тоже знал? - Мой тон становится жестким.
        - Фэй рассказала мне в самолете в Ирландию, - подтверждает он.
        - Что за херня? - взрываюсь я, бросившись на кровать. - Поверить не могу. Вы оба знали, что она поступает сюда, и ни один не сказал мне! У Фэй все это время был ее гребаный номер, а я метался по всему кампусу в поисках? Я думал, что ее здесь нет! Что я навсегда потерял ее! Я сходил с ума! Ну и жесть…
        Кай оглядывается через плечо, приглушенно разговаривая с Фэй. Потом сестра появляется рядом с ним.
        - Не обвиняй Кая. Он вечно спорил со мной с того момента, как узнал. Хотел рассказать тебе, но я не позволила.
        - Почему? - Она открывает рот, чтобы ответить, но я перебиваю ее: - Если ты собралась нести свое традиционное дерьмо про истинную любовь и судьбу, клянусь, я прыгну на ближайший рейс и лично сверну тебе шею!
        - Ты хватил через край, братишка. - Кай внимательно смотрит на меня. - Веди себя прилично, или я отключаюсь. Фэй ни в чем не виновата.
        - Кэл, удели мне минутку, хорошо? - Голос Фэй звучит умоляюще.
        Я мечу в нее грозные взгляды.
        - Ты тоже не говорил нам ничего о своих планах поступить во Флориду до тех пор, пока все не было окончательно решено. И ты даже не упомянул ни разу, что сделал это из-за Ланы. По факту, весь прошлый год ты отмалчивался, стоило мне заговорить об этом. И тоже не был до конца честен.
        - Потому что мне было чертовски больно даже думать о ней!
        - Я понимаю. И мне очень жаль, что пришлось скрыть это от тебя. Но я обещала Лане и не хотела нарушать слова.
        - Братишка, Фэй пыталась быть другом и тебе, и Лане. А это оказалось невозможным. Я рад, что наконец все прояснилось.
        Я фыркаю.
        - Это ничем не помогло.
        - Почему? - спрашивает он.
        - Она не хочет иметь со мной ничего общего, и вокруг нее крутится один засранец. Все безнадежно.
        - Нет, - уверенно говорит Фэй, решительно качая головой. - Мы не так много разговаривали о тебе. Думаю, ей тоже очень тяжело, но она всегда спрашивает, как ты. Всегда. Она все еще любит тебя. Значит, ничто не потеряно. Кроме того, она не упоминала ни о каких левых чуваках.
        - Впрочем, наверное, еще упомянет.
        Она энергично мотает головой.
        - Нет. Я только вчера вечером разговаривала с ней, и она ничего подобного не говорила. И, прежде чем ты снова взорвешься, хочу предупредить, что я собиралась позвонить тебе и все рассказать. Честное слово.
        - Она правду говорит, - подтверждает брат. - Завтра мы собирались тебе позвонить.
        Я киваю.
        - Все в порядке, - моя злость частично испаряется. - Я вам верю и не хочу больше ссориться. Это против моей природы.
        Фэй закатывает глаза, но напряженное выражение сходит с ее лица.
        - Прости, что погорячился, - говорю я ей.
        - Все хорошо. У тебя было полное право разозлиться на меня. Я сказала Лане, что больше не буду утаивать от тебя важную информацию. Она все поняла.
        - Круто. - Я нервно сглатываю. - Само собой, ты девчонка.
        - Ага, по крайней мере была в последний раз, когда проверяла, - шутит Фэй, глядя на свою грудь.
        Брат засовывает руку под ее футболку, и она взвизгивает, отталкивая его.
        - Определенно девчонка, - усмехается он. Фэй сильно пихает его локтем под ребра, и он падает в сторону на диван.
        Я смеюсь.
        - Есть идеи, как мне действовать? Бретт считает, что я должен очаровать ее. Пресмыкаться я уже пробовал. Не помогло.
        Фэй задумчиво смотрит.
        - Отправь ей парочку фоток своего члена, - без тени юмора предлагает Кай, снова сев.
        Фэй снова его пихает.
        - О боже. Как тебе вообще удавалось зазвать на свидание хоть одну девчонку? Отвратительное предложение. Ты же тоже рос с Ланой. Ты должен знать, что так ее не заполучить обратно.
        - Я знаю. Мне просто хотелось позлить его.
        - Задница.
        - Месть сладка. - Он самодовольно улыбается. - Ну, и кто теперь голубок, Кэл? М-м-м?
        Жаль, что я не могу треснуть его через экран телефона.
        - Смело. Много помощи от тебя.
        - Заткнитесь оба. Я бы предпочла завершить звонок еще в этом столетии. - Фэй призывает нас к порядку.
        Выражение лица брата становится серьезным.
        - Кэл, ты уверен? После того, что случилось в прошлом году…
        - Уверен. - Некоторое время я молчу. Я не любитель распускать нюни, но мой брат был таким же, пока не влюбился. Если кто и может меня понять, так это он. - Если ты кого-то любишь, действительно любишь, то будешь рядом, даже если этот кто-то ошибся. Особенно тогда. Ты все простишь.
        Кай медленно кивает.
        - Я тебя понял.
        - Вау, - выдыхает Фэй. - Довольно глубокая мысль.
        Я пожимаю плечами.
        - Я люблю ее. Лана важнее всех для меня.
        - Добро пожаловать в клуб голубков, братишка, - говорит Кай с усмешкой, и мы расплываемся в одинаковых улыбках.
        Я смотрю на Фэй.
        - Так что мне делать? Есть идеи?
        - Думаю, Бретт прав. Тебе следует очаровать ее, но будь изобретателен. Лана - милая девушка. И к ней нужен соответствующий подход. Ты классный парень, Кэл. И ты можешь быть очень обаятельным и милым, когда не ведешь себя как засранец.
        Что ж. Неплохой способ потешить мужское самолюбие.
        - Ты же знаешь Лану, вас объединяет общее прошлое. Напомни ей об этом. - Я киваю, и мои губы изгибаются в умиротворенной улыбке. У меня уже зародилась парочка мыслей. - И не забывай самое главное, - добавляет она.
        Я не отрываясь смотрю в экран.
        - Не отступай. Когда все пойдет наперекосяк, не сдавайся. Покажи ей, что на тебя можно положиться. Докажи, что она не зря в тебя верила. Что ты именно такой, каким она тебя всегда считала.

* * *
        Соседка Ланы, Оливия, подтвердила, что на этих выходных ее нет на месте; в противном случае я бы разрабатывал план, как случайно на нее натолкнуться. Вместо этого остаток выходных я провел за планированием ухаживаний, и у меня было фантастическое настроение, когда вернулся Бретт, так что я согласился отправиться с ним на вписку на окраине кампуса. Один парень с его факультатива по микроэлектронике и еще несколько ребят живут там.
        Мы приехали чуть позже десяти, а веселье уже в разгаре. Я неспешно попиваю пиво и болтаю с парнями. Публика здесь приятная, атмосфера - расслабленная. Пока в дверях не появляется Чейз.
        Бретт привлекает мое внимание, находясь в другом конце помещения, изображая жест перерезания горла. Кулаки чешутся проехаться Чейзу по роже, но я не приближаюсь, чтобы избежать конфликта. Последняя драка, в которую я оказался втянут, закончилась домашним арестом и гребаным отслеживающим устройством на лодыжке. Я не спешу повторять подобный опыт.
        Время от времени я бросаю быстрый взгляд на засранца. Ему точно нравится звук собственного голоса. Он тусуется в компании болтунов, ораторствуя о всяком бреде на радость девчонкам вокруг. Интерес во мне пробуждается, когда к нему подходит высокая девушка. Блондинка прической и стилем одежды походит на сводную сестру Фэй: в волосах красуются розовые пряди, а одета она в короткую майку без бретелек и еще более короткую юбку, если, конечно, это можно назвать одеждой. Никогда не понимал девушек, которые считают подобное привлекательным. Неприкрытая демонстрация своих прелестей лишает очарования. Я предпочел бы, чтобы оставалось пространство для фантазии. Мне вспомнилась Лана в ярко-красном платье вчера вечером, и вся кровь прилила к одной известной части моего тела. Лана стала взрослее, что добавляет ей привлекательности.
        Пока я предаюсь фантазиям о Лане, блондинка впивается губами в губы Чейза, и они упиваются грандиозными обжиманиями прямо посреди комнаты. Эта парочка, похоже, никогда не слышала о вульгарности. Кто-то кричит: «Валите в спальню!», - но они будто прилипли к губам друг друга. Я с отвращением наблюдаю, как он запускает руку ей под юбку и начинает ласкать на виду у своих дружков.
        Глаза Чейза внезапно распахиваются, и он замечает, что я наблюдаю за ними. Я не отвожу взгляд, сохраняя равнодушие на лице. Его глаза неотрывно смотрят в мои, когда он запускает вторую руку под юбку девушки, прижав ее задницу точно к своей промежности. У меня во рту появляется горький привкус желчи при одной мысли, что эти же руки могли касаться Ланы. Затем он подхватывает девушку, и она обвивает его талию ногами, после чего они покидают гостиную, удалившись в сторону спален.
        Час спустя я уже собираюсь закругляться, когда он снова объявляется, с голым торсом и расстегнутой верхней пуговицей на штанах. Неторопливо подходит к холодильнику и достает пару бутылок пива. Я отворачиваюсь и жестом показываю Бретту, что собираюсь уходить.
        И чувствую, что он сзади, еще до того, как тот открывает рот.
        - Надеюсь, ты внимательно смотрел, Кеннеди, потому что следующая в очереди на обслуживание Чейза - та хорошенькая маленькая штучка, на которую ты слюни пускал вчера вечером.
        Кровь закипает в моих венах, но голос остается спокойным, когда я разворачиваюсь лицом к нему.
        - В твоих мечтах, засранец. Она не твоего поля ягода.
        Поставив пиво на стойку, он скрещивает руки на груди и ухмыляется.
        - Тише, тише, Кеннеди. Умей проигрывать. Не я виноват в том, что она предпочла мою компанию твоей. Лучше сдайся, пока еще можешь сохранить хотя бы часть своего достоинства.
        - Ты вообще себя слышишь? Будь взрослым и сними розовые очки. Лана оставит тебя за бортом, не сегодня, так завтра.
        - Не думаю.
        Я мечтаю стереть с его рожи самодовольную ухмылку.
        - Уверен в этом.
        Он склоняет голову набок.
        - Что-то ты слишком в себе уверен. С чего бы, мне интересно?
        Он пытается выудить дополнительную информацию, но я не собираюсь ее предоставлять.
        - Да любой идиот, взглянув на нее и на тебя, сделает такой вывод.
        Его ухмылка становится еще шире, когда он наклоняется ко мне.
        - Но в этом же вся прелесть, Кеннеди. Маленькая невинная Лана будет есть у меня с рук в мгновение ока.
        - Только через мой гребаный труп, - рычу я, теряя остатки своего самообладания, ткнув его пальцем в обнаженную грудь. - Держись от нее подальше, твою мать!
        Он снова смеется, когда рядом со мной возникает Бретт.
        - Как бы то ни было, отстань, - пытается он убедить Чейза. - Ты сам знаешь, что она не в твоем вкусе.
        - Не получится, братишка. Я хочу эту киску. Она снимет свои трусики и будет умолять меня, чтобы я ее трахнул, еще до конца следующей недели, - заявляет Чейз. - Можете не сомневаться.
        Он хрустит костяшками пальцев, самодовольно скалясь в мою сторону.
        Я сжимаю кулаки в секунде от того, чтобы сорваться. Он снова наклоняется ко мне.
        - Я планирую отыметь ее до бесчувствия всеми возможными способами, и неоднократно. До тех пор, пока она ходить не сможет.
        Я теряю контроль и бросаюсь на Чейза, вскинув кулаки. Прежде чем успеваю ударить этого болвана, меня отбрасывает назад и в сторону. Потеряв равновесие, я спотыкаюсь и падаю на ковер.
        - Убирайся, - говорит Чейзу друг Бретта. - Я тебя еще в прошлый раз предупреждал, что в этом дерьме нет ничего крутого. Уходи и не возвращайся. Тебе здесь не рады.
        Чейз пожимает плечами. Другой парень кидает ему обувь и рубашку.
        - Пошел к черту, придурок. В любом случае я получил то, за чем пришел.
        Я вскакиваю, когда Чейз останавливается рядом со мной.
        - Поболтаем на следующей неделе, Кеннеди. Обменяемся мнениями. - Он сгребает свое барахло, со смехом фыркает и направляется к двери.
        - Чувак, ты должен взять себя в руки. Ему слишком легко удалось вывести тебя, - говорит Бретт.
        - Что-то не припомню, чтобы ты сам держал себя в руках, - парирую я.
        Он вздыхает.
        - Как думаешь, зачем я тебе все это говорю? У парня талант выводить людей из себя. Он бесит меня до усрачки, я каждый раз взрываюсь, хотя и не намерен ругаться с ним на регулярной основе. Ты понимаешь, что только что раскрыл все свои карты? Теперь захват Ланы станет целью всей его жизни.
        Я выругался себе под нос. Бретт прав. Я только что бросил ему вызов, и он с готовностью его принял.
        Глава 11
        ЛАНА
        Всю неделю я особенно ждала воскресную прогулку у озера. Мы уже сходили в церковь, и теперь Хьюсон дремлет в своей коляске. Пока мы гуляем по берегу озера, мама задумчиво идет рядом со мной, очарованно глядя на тусклый солнечный свет, который отражается от глади воды. Я застегиваю капюшон Хьюсона, чтобы удостовериться, что он в тени. Малыш спит, склонив голову на бок и засунув большой палец в рот. Его густые темные волосы быстро растут, и, вероятно, в скором времени нам предстоит поездка в парикмахерскую. Не верится, что в следующем месяце ему будет уже полгода. С одной стороны, кажется, что шесть месяцев пролетели как шесть недель, с другой, - что он всегда был со мной.
        - Мам?
        Она вскидывает голову и смотрит на меня.
        - Да, милая?
        - Что будет, когда Кеннеди узнают о нем? - Я еще не говорила ей, что Кэл в университете, потому что знала: она разозлится.
        - Они не узнают.
        - Мам, мы не можем быть такими наивными. Рано или поздно они узнают.
        - Не представляю, каким образом. - Ее глаза темнеют. - Ты рассказала той девочке? Рассказала Фэй?
        - Нет, мама. Я не рассказывала. - И это правда. Кроме Лив, я никому о сыне не рассказывала. Мама настояла.
        Она снова может дышать спокойно.
        - Тогда, думаю, тебе не о чем волноваться. Мы надежно спрятаны здесь.
        - Когда-нибудь мне придется ему рассказать.
        Она останавливается, придержав меня за локоть.
        - Нет, - качает она головой. - Нет, ты не можешь рассказать ему, Лана. Мы же уже договорились.
        И это она называет «договорились».
        Я бы назвала это эмоциональным шантажом.
        Ведь я всегда собиралась рассказать ему правду, когда жизнь наладится. Маме не удалось бы переубедить меня, даже если ей казалось, что она уже смогла.
        Боль скручивает мои внутренности.
        - Мама, как ты можешь так говорить? Я не могу лишать его ребенка вечно. Это неправильно!
        Я бы не хотела перекладывать всю вину на родителей, но именно из-за них Кэл до сих пор ничего не знает. Когда через пару недель после судебного заседания я узнала, что беременна, то решила, что сначала расскажу родителям, а потом Кэлу. Но мама была непреклонна. Тогда я не знала того, что знаю сейчас, но и теперь не могу понять лицемерного отношения мамы. Она сказала, что пресса будет преследовать меня всюду, стоит им узнать, что у меня будет ребенок, и они навсегда заклеймят меня лицемерной шлюхой. Сказала, что Александра заберет ребенка, и я никогда больше его не увижу. Напуганная и под влиянием гормонов, замученная до тошноты письмами с угрозами, я согласилась с их планом. К урагану эмоций добавилось еще невыносимое чувство вины, когда бабушка и дедушка огласили свои условия, но отступать было уже поздно. Значение имело только то, что я могла обеспечить крышу над головой Хьюсона и заботу о нем.
        Но с тех пор у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать и о многом пожалеть. Привычная закономерность моей нынешней жизни.
        - Ты хочешь потерять Хьюсона? А случится именно это, когда Александра узнает, что он ее внук. - Отношения между моей мамой и мамой Кэла были холодными, и я не понимала, почему.
        - Кэл не позволил бы ей так поступить, - уверенно говорю я. Кэл может быть каким угодно, но он не станет отнимать у меня сына. Я готова поставить на это свою жизнь.
        - Кэла и спрашивать не стали бы, дитя! - Ее хватка на моем локте становится жестче. - Он слишком молод, чтобы поднять ребенка, так что ему придется обратиться за поддержкой к матери. Кроме того, ты же знаешь, какой он, Лана. Ребенок будет мешать ему жить как он привык. Кэл не захочет с ним заниматься.
        Мне хочется защитить его. Сказать, что она ошибается, но я слишком боюсь, что мама окажется права. Я, честное слово, не имею ни малейшего понятия, как Кэл отнесся бы к новости, что он стал отцом. Примет ли он это или сбежит без оглядки?
        - В любом случае, - она выпускает мой локоть и делает шаг вперед, - я думала, мы договорились, что лучшим решением будет дать ему возможность жить самому по себе. Не стоит забывать, что ты уже сломала ему жизнь.
        Как я могу? Ненависть к себе стала моей постоянной спутницей, а угрызения совести - ежедневным напоминанием о моих ошибках. К тому же бабушка достаточно часто припоминает мне это. Мои бабушка и дедушка очень религиозные, поэтому я произвожу не слишком хорошее впечатление о себе. Они вообще обо мне не слишком высокого мнения. Родившая ребенка вне брака за месяцы до совершеннолетия и отказавшаяся назвать личность отца. Мы можем находиться здесь только потому, что мама пожертвовала своей жизнью ради меня. Ради Хьюсона.
        Всепоглощающее чувство вины грозится задушить меня, и я решаю воздержаться от дальнейших протестов, чувствуя себя неблагодарной из-за одних только мыслей о них.
        - Ты права. Прости.
        - Ох, Лана. - Она снова останавливается, тихо вздохнув. Потом заключает мое лицо в ладони. - Я знаю, что ты очень чуткая, знаю, как тебе сложно, но ты приняла верное решение. Для всех вас.
        Я не понимаю, как она может говорить так. Ведь мама и сама была в похожей ситуации, но сделала противоположный выбор.
        - Мам, можно спросить?
        - Конечно, милая.
        Хьюсон шевелится в коляске, и мы возобновляем прогулку.
        - Ты жалеешь, что у тебя есть я?
        - Нет, дорогая! - Мама спешит заверить меня. - Даже не думай так. Ты лучшее, что случилось в моей жизни. - Она гладит меня по руке. - И твой сын - тоже счастье. Извини, если это было не так очевидно. Он мой внук, и я очень люблю его.
        Мои глаза защипает от слез.
        - Я знаю, что это так, мам. И я очень тебе благодарна за то, что ты делаешь для меня и для него. - Мама ушла от отца ради того, чтобы у нас с Хьюсоном было место, которое мы могли бы назвать домом. Благодаря этому я смогла поступить в университет, чтобы получить диплом. Она единственный опекун в течение недели, пока я живу в кампусе, и я не смогла бы доверить сына кому-то еще. Несомненно, мы стали ближе с тех пор, как я сама стала мамой, и мне это нравится. Она одна из немногих, кто остался на моей стороне. И я не могу себе позволить отдалиться от нее. Я так и не решила, что делать с Кэлом, но отложила эти мысли, чтобы насладиться последними часами с сыном.

* * *
        Хьюсон лежит на спине в манеже и радостно пускает слюни, пока мы ужинаем. Бабушка настаивала, чтобы по воскресеньям мы ужинали в парадном обеденном зале и одевались соответственно. На мне черное шелковое платье чуть ниже колен, с высоким воротником и короткими рукавами. На ногах - простые черные балетки. Волосы я собрала в аккуратный пучок, а из макияжа нанесла только блеск для губ и тушь. Было важно следовать правилам. Я не могу забывать, что денежные вопросы под их контролем. Одно неверное движение, неверное слово, и они могут выкинуть меня. Вот почему мне сложно расслабиться, когда я тут. Приходится всегда быть начеку.
        В детстве я не могла понять, почему мама перестала общаться с родителями. Но одного часа в их компании было достаточно, чтобы это обрело смысл. Тем не менее, мне не следует жаловаться. Они приняли нас, сделали возможным мое поступление в университет, и я благодарна им. Возможно, они не легкие в общении люди, но и не бросили нас в нужде. Без них нам пришлось бы сводить концы с концами, и уж точно я не имела бы возможности учиться. Родители не могли себе этого позволить, а на стипендию подать я бы просто не успела. Жизнь здесь не идеальна, но предпочтительнее ее альтернативы. Многим матерям-одиночкам повезло значительно меньше, и понимания этого достаточно, чтобы заглушить неблагодарные мысли.
        - Как дела с учебой, Лана? - спрашивает дедушка, когда горничная убирает наши тарелки из-под десерта. Мамин папа - хороший человек. Правда, он не слишком влияет на события, происходящие тут. Моя бабушка помешана на контроле, у нее все по струнке ходят. Она правит домом и людьми, здесь жившими, железной хваткой. Мама говорит, что именно поэтому она так преуспела в бизнесе. Большинство посторонних думают, что это бизнес-гений моего дедушки превратил небольшое дело в розничной торговле из дружелюбного местечкового супермаркета в многомиллионную национальную сеть магазинов с узнаваемым брендом, но бабушка была такой же движущей силой в бизнесе, как и в личных отношениях. Нельзя отрицать, она грозная и та еще задира.
        - Все хорошо, дедушка. Я записалась на дополнительные занятия, занимаюсь волонтерской работой и хожу на йогу с подругами.
        - Звучит чудесно, моя милая, - ласково улыбается он.
        - Надеюсь, у тебя хватает здравого смысла, чтобы не путаться с молодыми людьми, - добавляет бабушка.
        - Конечно, бабуль, - улыбаюсь я, стиснув зубы.
        Она делает маленький глоток кофе, прежде чем пригвоздить меня смертоносным взглядом.
        - Каким бы невиновным ни оказался тот красивый мальчик, ни один мужчина не захочет воспитывать чужого выродка.
        - Мама! - В ужасе восклицает моя мать. - Неужели это так необходимо?
        Моя рука дрожит, когда я подношу чашку к губам. Мне непреодолимо хочется отвесить ей пощечину. Как он посмела?
        - Ты смеешь одергивать меня в моем собственном доме? - интересуется она с ледяным выражением лица. Ее хитрые уколы - постоянное напоминание о том, что мы полностью в ее власти. Скверная черта для набожного человека.
        Мама складывает руки на коленях.
        - Нет, конечно. Прости, мама.
        - Если бы ты лучше воспитывала своего ребенка, она не оказалась бы в той же ситуации, что и ты.
        Мама не может скрыть обиду, проступившую на лице, и я вступаюсь за нее.
        - Мама прекрасно меня воспитала, - смотрю я на бабушку. - Жестоко с твоей стороны говорить, что это не так. К тому же на дворе 21 век. Сейчас нет ничего необычного в том, чтобы одной растить ребенка. - Подавись ты.
        - Это смертный грех! - Ее лицо искажается. - А детям не следует пререкаться со старшими.
        - Я не ребенок. - Мама сжимает мою руку, но я не отступаю. - Я уважаю твои правила и условия, но не собираюсь молча сидеть здесь и слушать, как ты унижаешь мою мать, которая не заслужила подобного обращения.
        Дедушка смотрит в окно, явно желая оказаться в любом другом месте. Напряженность повисает в воздухе, и я злюсь из-за того, что Хьюсону приходится расти в окружении подобных вещей. Это может плохо на нем отразиться. Вдруг раздается громкий вопль, тут же превратившийся в требовательный крик. Настало время дать ему бутылочку. Я осторожно встаю, подхожу к манежу и беру Хьюсона на руки. Прижав к груди, нежно целую в макушку, закрываю глаза и вдыхаю его чудесный детский запах, напомнивший, зачем я все это делаю. Я крепче прижимаю его к себе, эту крошечную часть Кэла - постоянное напоминание о мальчике, которого я любила.

* * *
        Слезы катятся по моим щекам, когда я в последний раз целую Хьюсона в щечку и на цыпочках выхожу из его комнаты, чтобы не разбудить. Воскресные вечера - моя самая нелюбимая часть выходных. Мне всегда тяжело дается прощанье.
        Мама везет меня до кампуса, не комментируя мое меланхоличное настроение. Я прислоняю голову к окну и закрываю глаза. Горе и боль борются во мне с чувством раскаяния. Каждый раз прощание с Хьюсоном оставляет новый шрам у меня на сердце. Мне не нравится, что он всю неделю остается без родителей. Конечно, с ним моя мама, и она - ангел. Она любит его и заботится так, как я сама, но все равно это не равноценная замена. Интересно, отдалится ли он от меня из-за того, что меня не было рядом в его ранние годы? Мне не по себе из-за того, что я лишаю Кэла даже этого. Но у меня нет выбора.
        Именно это я и говорю Лив, вернувшись в общежитие, когда она спрашивает, подумала ли я про Кэла за выходные.
        - Просто поговори с парнем. Тебе не обязательно рассказывать по Хьюсона прямо сейчас, - предлагает она, заметив мое угрюмое настроение. - Но поговори с ним. Проверь, изменился ли он. Оцени его мотивацию. Возможно, проведи немного времени с ним, а потом реши, рассказывать ему или нет.
        - Ты считаешь меня чудовищем из-за того, что я не сказала ему, да?
        - Я знаю, тебе пришлось сделать тяжелый выбор. Не представляю, каково это - оказаться в таком сложном положении.
        - Я жалею, что не сказала ему сразу, как только узнала. Но я была в не лучшем состоянии, и родители убедили меня, что лучше молчать. А теперь я в полном смятении. - Я подбираю колени под себя, сидя на кровати. - Одна часть меня считает, что будет лучше, если я позволю ему жить собственной жизнью, наслаждаясь всеми ее прелестями, но другая часть уверена, что он теряет гораздо больше, не зная своего сына. А потом я вспоминаю мамины слова, и мне становится страшно.
        - Суды обычно неохотно забирают ребенка у матери, - говорит она. - И у твоей семьи достаточно денег, чтобы бороться, если Кеннеди подадут в суд.
        - Это не мои деньги. И я готова спорить, что моя бабушка не станет вмешиваться. Она не захочет, чтоб ее имя было запятнано. Как бы мне ни хотелось верить, что Кэл так не поступит, я не могу быть полностью уверена. Я никогда не смогу забыть о своем предательстве, и это может оказаться последним гвоздем, забитым в мой гроб. А если он решит, что я недостойна воспитывать его сына?
        - Я правда сомневаюсь, что он бы так думал, но в любом случае решение рассказать ему подразумевает риск, - соглашается она.
        Я падаю на кровать.
        - У меня мозг плавится.
        - Хотела бы я дать лучший совет.
        - Не уверена, что кто-то может мне дать совет, но ты прекрасная подруга. Спасибо.
        Она усмехается.
        - Прекрати. Ты бы сделала для меня то же самое.
        - Да.
        - Я знаю. - Она улыбается и зевает. - Утро вечера мудренее. Может быть, правильное решение само придет.
        Я смеюсь. Если бы все было так просто.

* * *
        Ночь, ожидаемо, была бессонной, и я изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми на занятиях. Конспекты мои ужасны, а лекции в одно ухо влетают, в другое вылетают. На обед вместе с подругами я оттаскиваю свою уставшую задницу в Рейтц, и мы отправляемся в наш любимый ресторан. В ожидании еды пьем газировку. Тогда и начинается допрос с пристрастием.
        - Итак, значит, ты и Кэлвин Кеннеди? - спрашивает Майя, пошевелив бровями вверх-вниз.
        - Мы росли недалеко друг от друга и время от времени болтались вместе. - Я надеюсь, что мне удается выглядеть беспечной, мне просто необходимо стремительно свести этот разговор на нет.
        - И-и-и? - умоляюще протягивает Брайана, перегнувшись через стол.
        - И что? - Я пожимаю плечами, приняв равнодушный вид. Девочки кажутся милыми, и я не думаю, что они осудят меня, но все равно не хочу рисковать, рассказывая правду. Чем больше сдержанности я проявлю, тем больше шансов у меня съехать на тихих оборотах.
        Она возводит к потолку глаза, полные грусти.
        - Я видела монахинь, более откровенных, чем ты.
        Я делаю большой глоток из своего стакана.
        - А что Бри имела в виду, говоря, что он охренительно крутой и что ты с ним мутишь?
        Мои ресницы трепещут.
        - Это выводы с пятницы?
        - Девочка, между вами было достаточно искр, чтобы вспыхнул пожар. Так в чем дело? Ты с ним спишь или что?
        - Нет. Я не занимаюсь с ним сексом, и мне это не интересно. - Покалывание в нижней части тела говорит о том, что я лгу. Мое тело на 100 % не согласно с подобным утверждением.
        Появилась официантка и поставила тарелки с горячим перед нами.
        - В самом деле? - Майя макает картошку фри в кетчуп и кладет в рот.
        - Да. Закончим на этом?
        - Это вряд ли, - говорит Бри, улыбаясь во все зубы, и я издаю стон.

* * *
        Мне с трудом удается держать глаза открытыми на последнем занятии, и я в приподнятом настроении, когда оно наконец заканчивается. Я собираюсь пропустить поход в библиотеку и вздремнуть, прежде чем начнется моя смена в центре. Пишу Чейзу, что не в состоянии сейчас с ним встретиться, проигнорировав ответный звонок, когда заметила, что на экране высветился его номер. Я знаю, что если отвечу, он меня уболтает, а меня ждет кроватка, и встречу с ней нельзя откладывать.
        - Если ты не занимаешься с ним сексом, - говорит Бри, когда мы выходим из здания, - то почему он снова тебя ждет? - Она указывает через дорогу, и я поворачиваю голову в том направлении.
        Кэл стоит, облокотившись на сияющий серебристый внедорожник, держа в одной руке бумажный стаканчик с кофе и пакет. Он выпрямляется, заметив меня, и одаривает одной из своих самых сногсшибательных улыбок. Потом посылает воздушный поцелуй и делает движение головой, приглашая подойти. Я встаю как вкопанная и сглатываю, пребывая в полной растерянности. Оттолкнувшись от внедорожника, он неторопливо направляется к нам, его взгляд нежно ласкает мое тело. Снова возвращается знакомое покалывание, и внутри меня все пульсирует.
        Никто не умеет так заводить, как Кэлвин.
        Я уже попадала под его очарование раньше, и теперь, похоже, оказалась в ловушке. Пока он продолжает пожирать меня глазами, я слегка покачиваюсь - от истощения и сильного желания. Так нечестно. Я была готова поклясться, что в детстве он заколдовал меня, если бы такое было возможно. Он продолжает смотреть на меня так, будто вокруг больше никого нет, и я чувствую слабость. Опираюсь на Майю, сжав ее руку, чтобы удержаться на ногах. В глазах Кэла мелькает осознание, и я проклинаю себя за слабость.
        - Срань господня! - восклицает Майя. - Ему можно смотреть на меня так хоть каждый день. Кажется, мои трусики намокли.
        Когда расстояние между нами сокращается, я не могу оторвать от него взгляд, хотя знаю, что должна. В его глазах отражаются нескрываемые чувства, и внутри меня происходит что-то странное.
        - Вот дерьмо, - бормочу я. - Я пропала.
        Глава 12
        КЭЛВИН
        Операция «Медовая булочка» официально стартовала, и если выражение лица Ланы могло о чем-то сказать, то определенно об удачном начале.
        - Привет, красотка, - говорю я, когда наконец оказываюсь прямо перед ней. - Это для тебя, - протягиваю я ей свои дары.
        Она смотрит на меня остекленевшим взглядом, и я скрываю самодовольную улыбку.
        - Что… - Ее голос звучит немногим громче шепота. Он прокашливается и часто моргает. - Что это?
        - Ромашковый чай и черничный маффин.
        Она пораженно смотрит на меня.
        - Ты помнишь?
        Я на мгновение хмурюсь. Разве я мог забыть?
        - Конечно, - снова ослепительно улыбаюсь я, вложив ей в руки стаканчик и пакет. Наши пальцы встречаются, и мурашки бегут у меня по рукам. Она всегда вызывала во мне такую реакцию. - Я помню о тебе все, Медовая булочка. Имаго может поразить мой мозг электрическим разрядом с помощью их футуристической штуковины, но я все еще буду помнить тебя. Ты здесь, и никто не сможет вытеснить тебя отсюда. - Я стучу себе по голове, когда ее щеки вспыхивают при упоминании детского прозвища. Мне становится любопытно, сохранила ли она рисунки, которые я сделал для этой истории. Я получил огромное удовольствие, изображая маленьких зеленых инопланетян, травивших ничего не подозревавших людей.
        Высокая, приятного вида блондинка - та же, с которой Лана была в пятницу, - пихает ее под ребра, пронзая оценивающим взглядом.
        Я протягиваю руку.
        - Привет. Я Кэл.
        - Майя, - бормочет она, имея вид практически такой же потерянный, как и Лана. Ее рукопожатие кажется крепким.
        - Я Бри, - представляется другая девушка, на чьих щеках проступают пятна румянца.
        - Приятно с вами обеими познакомиться. Вы не против, если я одолжу у вас Лану ненадолго?
        - Конечно нет, - говорит Майя. - Мы совсем не против. Можешь одолжить ее на сколько тебе угодно.
        Бри выглядит немного смущенной.
        - «Одолжить» - это какое-то кодовое слово или типа того?
        - Бог мой, - говорит Лана, обретя голос. - Может, вы двое прекратите наконец? - Она раздраженно смотрит на подруг, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на мне. - Это правда мило с твоей стороны, спасибо, но я иду в общежитие. Так что никакого, хм, одалживания не состоится.
        Она не может сдержать зевок, и я замечаю темные круги под ее глазами и болезненную бледность кожи.
        - Выглядишь усталой. С тобой все в порядке? Ты не больна?
        - Нет, - отвечает она, подавляя еще один зевок. - Я мало спала последние несколько ночей.
        Осторожно я обнимаю ее за плечи, мысленно содрогаясь, когда она будто деревенеет от моего прикосновения.
        - Можно подвезти тебя до общежития? Ты едва на ногах держишься.
        Она ускользает из-под моей руки.
        - Все в порядке, Кэл. Я могу воспользоваться автобусом. - Лана разворачивается. - Но еще раз спасибо за заботу, - бросает она через плечо.
        Не обращая внимания на подруг, я кидаюсь вслед за ней и встаю точно на пути, чтобы у нее не было другого выбора, кроме как остановиться.
        - Не могла бы ты перестать убегать, Лана? - Я прикладываю все усилия, чтобы отчаяния не было заметно.
        Она смотрит в пол, закусив нижнюю губу.
        - Лана, посмотри на меня. - Я скрещиваю руки.
        Она поднимает голову.
        - Почему ты так добр со мной? - слышу я тихий вопрос.
        Я чешу голову.
        - Потому что переживаю за тебя и хочу, чтобы ты снова появилась в моей жизни. Ты мой лучший друг, Лана. - У меня перехватывает горло. - Мы не можем снова стать друзьями? - Не совсем то, к чему я стремился, но мне стало понятно, что нужно действовать постепенно. Аккуратно подвести ее к главному.
        - Я не понимаю, почему ты этого хочешь. Не понимаю, как ты мог простить меня.
        Итак, леди и джентльмены, вот она - суть дела.
        Я роняю руки и вглядываюсь в ее глаза.
        - Слушай, давай где-нибудь поговорим, пожалуйста. Я знаю, ты устала, и не задержу тебя на долго. Мы не можем откладывать этот разговор бесконечно. Слишком многое недосказано. Давай просто поговорим о произошедшем, а потом подумаем, что делать дальше. - Ее лицо выражает нерешительность. Я наклоняю голову до уровня ее глаз, надуваю губы и изображаю щенячий взгляд. - Пожалуйста, Медовая булочка. Один кофе. Один разговор. Если ты по-прежнему не захочешь иметь со мной ничего общего, я отступлю. Слово скаута. - Я никогда не был скаутом, и она об этом знает, так что моя ложь абсолютно прозрачна, как и ее замешательство, но суровые времена требуют суровых решений.
        Он вздыхает.
        - Ладно.
        Мысленно я в победном жесте вскидываю кулак, послав ей гребаную ухмылку. Можно подумать, что я только что выиграл в сраную лотерею. Очень осторожно беру ее под локоть и веду через дорогу, ощущая спиной пристальное внимание ее подруг. Она машет им рукой, прежде чем забраться во внедорожник, когда я открываю перед ней дверь. Я включаю кондиционер и завожу двигатель.
        - Скромное местечко за углом твоего общежития, хорошо?
        - Конечно. - Ее губы плотно сжаты, и потом она только смотрит в окно, не проронив ни слова.
        Я пролистываю музыкальные треки, остановившись на ее любимой песне U2. Губы Ланы дрогнули, когда нежный тембр голоса Боно разнесся по кабине. Я припаркоываюсь перед небольшим кафе и обхожу внедорожник, чтобы открыть ей дверцу.
        - Спасибо, - одаривает она меня самой равнодушной улыбкой из своего арсенала. Можно подумать, что я веду ее по трапу или что-то в таком духе. И не в первый раз я корю себя за всю ту боль, что непреднамеренно причинил ей.
        Мы делаем заказ и занимаем маленький столик в задней части кафе у окна. Лана снимает и вешает на стул свитер. Сцепливает руки, кладет их на стол. Я замечаю, что она дрожит, и наклоняюсь вперед со своего места.
        - Не нервничай. Это всего лишь я.
        - До сих пор не могу поверить, что ты здесь, - говорит она, когда появляется официантка с нашими латте.
        - Поверь, детка. Я никуда не денусь.
        Она задумчиво слизывает пенку.
        - Так как это все будет выглядеть?
        - Почему бы мне не начать первым? - предлагаю я, отодвинув кофе в сторону. Она кивает.
        - Просто выслушай меня, прежде чем перебивать, хорошо? Мне пришлось потрудиться, чтобы получить шанс высказаться. - Она кивает, сглотнув, и барабанит пальцами по столу. Волосы блеснули огненно-красным, когда она поворачивает голову, и мне нестерпимо хочется протянуть руку и окунуть пальцы в волны ее прически. Когда мы учились в начальной школе, Грета каждое утро на кухне укладывала ей волосы, и у меня появилось довольно нездоровое увлечение. Каждое утро я впадал в транс, наблюдая, как Грета водила расческой по волосам Ланы, собирая их в конский хвост. Тогда я впервые ощутил, что такое стояк.
        Лана внимательно всматривается в меня, приоткрыв рот в ожидании.
        - Прости. Мне просто вспомнилось, как твоя мама укладывала тебе волосы у нас на кухне каждое утро перед школой. И я выпадал из реальности, наблюдая за тобой.
        Ее глаза удивленно распахиваются.
        - Не подозревала об этом.
        - Ты о многом не подозревала, и это факт, подружка.
        Ее ответная улыбка полна грусти.
        - Фэй передала мне твое письмо. Я прочитал его миллион раз, наверное… - Я достаю измятый конверт из заднего кармана и кладу на стол между нами. - В первый раз, читая его, я плакал. Если бы кто-то из моих братьев меня слышал сейчас, то никогда бы не забыл это признание. И я никогда не хотел причинить тебе боль, Лана. Всегда думал, что защищаю, но теперь знаю, что делал все не так. Ты была единственной для меня, и я не должен был игнорировать тебя. Стоило просто признаваться в своих чувствах.
        Из уголка ее глаза течет слезинка, но была быстро уничтожена хозяйкой.
        - В прошлом году я говорил правду. Я был готов взять на себя обязательства перед тобой, но, видимо, погорячился, раз позволил Эддисон вонзить в себя свои коготки. Неважно, что я был пьян и злился из-за того, что наши отношения были в подвешенном состоянии. Ты была рядом со мной всю жизнь. Принимала меня со всем дерьмом. А я подвел тебя сразу после того, как ты отдала мне все. Никогда не прощу себя за это.
        - Нет. Пожалуйста, не надо так! - В ее взгляде отчетливо сквозит тоска, и еще больше слез готово выплеснуться наружу. - Не вини себя, в случившемся нет твоей вины.
        - Я считаю иначе, - честно отвечаю я. - Я ранил тебя снова и снова. Знал, что небезразличен тебе, и специально действовал назло тебе или своим собственным чувствам. Продолжал игру, хотя знал, что тебя это расстраивает. Я был полным идиотом, и именно это мое поведение довело тебя до подобных действий. Я отдал тебя в лапы Эддисон. И виноват не меньше, чем она.
        - Бог мой! - восклицает Лана, перегнувшись через стол. В ее глазах блестит гнев. - Поверить не могу, что ты так думаешь! Все совсем не так! Плевать, что я была ранена. Это не давало мне права говорить то, что я сказала. Ничто не может искупить мою вину, и если ты думаешь, что сказав мне, будто понимаешь, вернешь все на круги своя, ты совсем не знаешь меня. Я не могу позволить тебе взваливать всю вину на себя. Я не позволю тебе, - решительно качает она головой.
        К черту все. Я беру ее нежные руки в свои.
        - Мы оба наделали ошибок, детка. Почему бы нам не договориться, что мы оба были неправы, оставить прошлое в прошлом? И вместо этого двинуться дальше?
        - Ничего не получится, Кэл.
        - Почему нет, черт возьми? - требовательно спрашиваю я, пытаясь сдержать гнев. Слезы текут по ее лицу, оставляя новые шрамы на моем сердце. Всегда ненавидел ее слезы. - Медовая булочка, не плачь, пожалуйста.
        - Ты можешь думать, что простил меня, но на самом деле это не так. Не совсем так. В какой-то момент ты начнешь злиться на меня, и это погубит нас. Я бы предпочла сохранить те хорошие воспоминания, которые пока у меня остались, а не превращать все в дерьмо окончательно.
        - Никогда не считал тебя трусихой, Лана.
        Она пытается выдернуть свои руки, но я сжимаю их сильнее. Я не готов отпустить ее.
        - Я реалистка, Кэл.
        - Ответь мне, Лана. У меня действительно еще есть частичка твоего сердца? Она все еще моя?
        - Ты и так знаешь ответ.
        Ее голос звучит надломлено, и это разрывает мне сердце.
        Краем глаза я замечаю пару девушек за другим столиком, шепчущихся и разглядывающих нас. Одна из них мечет в меня яростные взгляды. Не обращая на них внимания, я снова сосредотачиваюсь на хрупком создании, сидящем напротив меня. Лана может быть чертовски упрямой, когда хочет, и пока она явно не спешит отказываться от своего решения. Я понимаю, что еще предстоит попотеть.
        - Мне нужно услышать это от тебя.
        - Зачем мучить себя? Нас?
        - Лана, - шепчу я, перегнувшись через стол, - потому что я не теряю надежды, что ты все еще любишь меня. Если скажешь, что больше не испытываешь ко мне чувств, то я оставлю тебя в покое. Обещаю. Но если ты скажешь, что я все еще небезразличен тебе, то я не сдамся. Кто-то из нас должен бороться, - она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я поднимаю указательный палец, останавливая ее, - и я хочу знать правду, Лана. Ты мой должник. - Я не могу позволить ей солгать. Если бы она честно сказала, что со мной все кончено, я бы ушел. Мне нет смысла принуждать ее к чувствам, которых она больше не испытывает. Это убило бы меня, но я выполнил бы обещание.
        Теперь она плачет, не таясь. На нас ложится тень, и девушка из-за соседнего столика подходит к нам. Она бережно кладет руку на плечо Ланы.
        - Ты в порядке? - Ее голос звучит мягко, но меня она окидывает недобрым взглядом. - Он пристает к тебе?
        - Что? - Лана поднимает на нее глаза, яростно вытирая тушь, растекшуюся под ними. - Нет, конечно нет.
        - Уверена? - Она перехватывает взгляд Ланы. - У него за плечами есть история, но не стоит бояться.
        - О боже! - Лана выдергивает свои руки из моих, прикрыв рот освободившейся рукой. Она в ужасе.
        - Мы тут вообще-то поговорить пытаемся, - говорю я сквозь зубы.
        - Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке, - огрызается незнакомка.
        Я смягчаюсь в тоне и взгляде.
        - Я рад, что есть девушки, которым небезразлична судьба других. Но не стоит беспокоиться на мой счет рядом с ней или с кем-либо еще.
        Она недоверчиво сверлит меня глазами.
        - Спасибо, что поинтересовались. Но, уверяю вас, я в порядке. Мы… старые друзья. Просто предаемся воспоминаниям, которые огорчают меня, - говорит Лана. - Кэл не причинил бы вреда мне или любой другой девушке. Я знаю, что вы имеете в виду, но он не совершал этого. Все обвинения были сняты, так как он невиновен.
        Теперь девушка посылает яростные взгляды Лане.
        - Это ничего не доказывает, - фыркает она. - Никто никогда не убедит меня в его невиновности.
        Ее глаза превращаются в щелочки, когда она зло смотрит в мою сторону. Меня будто обухом по голове треснули, когда я столкнулся с ее враждебной реакцией.
        Лана стискивает челюсти, поднявшись.
        - Он не делал этого. Кому, как не мне, знать об этом, если это я ложно обвинила его!
        Черт! Поверить не могу, что она созналась. Вот вам и прикрытие в кампусе.
        Девушка покачивается на каблуках и часто моргает.
        - Ты? Это была ты?
        Лана стоит уверенно, выпрямляется и упрямо поднимает подбородок.
        - Да, это была я. И мне нечем гордиться. Хотела бы я этого не делать! Кэлвин Кеннеди невиновен. Он не заслуживает вашей ненависти. Если вы хотите сделать что-то хорошее, расскажите об этом. Если вам нужно кого-то ненавидеть, то ненавидьте меня. А теперь прошу меня извинить, у нас частная беседа.
        - Сука! - рявкает девушка на Лану, и я вскакиваю со своего места. Но она тут же направляет на меня яростный взгляд, приковывая к месту. В помещении воцаряется гробовая тишина, внимание всех приковано к этой сцене.
        - Вы имеете право на личное мнение, но, поверьте, я думала о себе вещи и похуже, - спокойно отвечает Лана.
        Она обводит взглядом помещение, заметив невольных свидетелей, затем умоляюще смотрит на меня.
        - Мы можем убраться отсюда?
        Я киваю, кинув на стол мелочь.
        Я беру ее за руку и веду к двери. Наш уход провожают взгляды всех посетителей, и, сомневаться не приходится, свежая сплетня разнесется по кампусу со скоростью звука.
        - Зачем ты это сделала? - Я поворачиваюсь к ней лицом, когда мы забираемся во внедорожник.
        Ее бьет дрожь, и я мечтаю утешить ее.
        - Не могу поверить, что люди до сих пор думают, будто ты сделал это! - Я пожимаю плечами. Для меня это не было новостью. - И часто такое случается?
        Я снова пожимаю плечам.
        - По-разному. - Не хочу вдаваться в подробности. На нее и без того давит чувство вины.
        - Это… это ужасно! Боже, мне так жаль! - Глубокие морщины разрезают ее лоб, когда она хмурится. - Я публично призналась, чтобы тебе не пришлось терпеть клевету. Но все оказалось бессмысленным, да? Ущерб уже нанесен. Вот почему ничего не получится, - активно жестикулирует она. - Разве ты не понимаешь? - Ее голос срывается из-за громких рыданий. - Тебе будет лучше без меня! Я делаю это ради тебя! Я хочу для тебя лучшего, и это может быть только без меня. - Она качает головой, и слезы льются с новой силой. Я тянусь к ней, но она отшатывается.
        - Не надо, Кэл. Не пытайся меня утешать. Мне будет только хуже. - В ее глазах отражался целый спектр эмоций. - Вот что я пыталась сказать тебе! Я не заслуживаю твоего сочувствия, утешений и прощений. И, черт возьми, я не заслуживаю твоей любви. Я никогда не была достойна тебя, тем более сейчас.
        - Перестань нести чушь! - ору я, не в силах совладать с эмоциями. - Перестань додумывать и говорить за меня, просто послушай. - Я заставляю себя сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. - Я. Прощаю. Тебя.
        Я беру ее за подбородок и разворачиваю к себе.
        - Я люблю тебя. И знаю, что ты тоже меня любишь. К черту всех остальных. К черту то, что обо мне говорят. Мне плевать. Только ты мне всегда была важна.
        Она протягивает руку и кладет ладонь мне на щеку. Я прижимаюсь к ее руке, желая прикосновений, словно спасительной прохлады Массачусетса.
        - И ты важен мне, - нежно шепчет она сквозь слезы. - Но ты больше не владеешь частичкой моего сердца.
        От ее слов у меня скручивает все внутренности, и что-то внутри обрывается.
        - Оно принадлежит тебе целиком, - тихо добавляет она. Мое страдание с поразительной скоростью сменяется эйфорией.
        Я открываю рот, чтобы заговорить, но она прижимает палец к моим губам, и я наслаждаюсь ее прикосновением. Я высовываю язык и пробую ее на вкус. Ловя ртом воздух, она отдергивает руку.
        - Что бы ты ни сказал, ничего нельзя исправить. Я все испортила. Я сделала это. Не ты. Я не могу позволить тебе взять вину на себя, и ты тоже не должен. Я приняла свою судьбу. Смирилась с тем, чтобы отпустить тебя.
        - А-а-а-а-а-а! - Я сжимаю руль с едва сдерживаемым разочарованием. Мы ходим гребаными кругами. У меня буквально мозг сводит. Я резко поворачиваюсь к ней. - Сколько раз мне нужно повторить? Я прощаю тебя! Почему этого недостаточно?
        На ее лице появляется суровая решимость, когда она серьезно и пристально смотрит на меня.
        - Ты не представляешь, как бы мне этого хотелось! - Она открывает дверцу и спускает одну ногу на тротуар быстрее, чем я успеваю сделать вдох. - Но это невозможно.
        Я в раздражении вскидываю руки вверх.
        - Почему, черт возьми? Почему невозможно? Что, мать твою, не так на этот раз?
        - Потому что я сама никогда не смогу себя простить.
        Глава 13
        ЛАНА
        После такой встречи сон как рукой сняло. Я никак не могла отключить мыслительные процессы и весь час перед сменой провела в разглядывании потолка, пытаясь избавиться от мыслей о Кэле. Впрочем, занятие оказалось бесполезным. Давным-давно он заявил права на постоянно обитание в моем сердце и в моей голове.

* * *
        Сегодня в центре поддержки жертв изнасилований относительно тихо. Понедельники всегда бывали такими, без запланированных терапевтических групп. Я зеваю, печатая отчеты, которые мне поручила Бренда час назад. За последние шестьдесят часов, минувших с бессонной ночи субботы из-за прорезывания зубов у Хьюсона, до сегодняшней бессонницы мне удалось поспать не больше восьми. Я держусь на кофе и адреналине, пытаясь заполнить пустоту хоть чем-то, кроме парня, который отказывается уйти из моей жизни.
        Бренда входит в офис и кладет руку мне на плечо.
        - Побудешь с клиенткой, пока Люсинда не будет готова принять ее?
        - Есть риск, что сбежит? - предполагаю я, и она кивает.
        Появиться здесь для многих девушек уже считается большим шагом, но некоторые из них не могут идти до конца и сбегают еще до разговора с кем-то из консультантов центра. Я не могу вообразить, насколько тяжело иметь дело с чем-то столь глубоко травмирующим. Мои задачи в основном сводятся к подаче кофе, печатанию писем, отчетов и различных бухгалтерских ведомостей, но иногда Бренда просит меня посидеть с некоторыми из девушек, чтобы оказать моральную поддержку.
        Я не могу не замечать иронии происходящего.
        Прежде чем я начала работать тут волонтером, я честно рассказала о том, кто я и что натворила, а также то, почему для меня важно здесь работать. После нападок я не могла выбросить из головы настоящих жертв и полагала, что сойду с ума, если не попытаюсь что-нибудь исправить.
        - Привет, - говорю я девушке, сжавшейся на низком диванчике у кабинета Люсинды. - Не возражаешь, если присяду рядом с тобой? - Она смотрит на меня испуганными глазами. - Могу предложить воду, чай или кофе.
        - Не отказалась бы от воды, - отвечает она робкой улыбкой. Кивнув, я направляюсь в кухню и беру для нее бутылку. Вернувшись, сажусь рядом с ней и протягиваю воду. Мы сидим молча. В большинстве случаев девушкам необходима просто моральная поддержка. Иногда мы болтаем обо всем на свете, кроме причин их посещения этого места.
        - Ты давно здесь работаешь? - спрашивает она немного погодя.
        - Пару месяцев. Я новенькая в Университете Флориды. Въехала в общежитие только в конце августа.
        - Я училась во Флоридском международном университете в Майами, по крайней мере до тех пор, пока… - Ее нижняя губа дрожит, когда она подносит бутылку к губам.
        - Впервые здесь? - мягко спрашиваю я, и она кивает. Мы снова погружаемся в молчание.
        - Никто не знает, как реагировать, - выпаливает она пару минут спустя. Я всецело переключаю на нее свое внимание. - Моя семья не может смотреть мне в лицо, мой парень боится прикасаться ко мне… - Ее нижняя губа дрожит. - Мне казалось, что самое страшное позади, когда я сбежала от… него, но весь кошмар после этого только начался. - Ее тело бьет дрожь, и мне больно за нее. Я крепко сжимаю руку девушки.
        - Мне очень жаль, что с тобой это произошло.
        - Не знаю, смогу ли я сделать это. Когда давала показания, мне пришлось пару раз снова пережить это. И с каждым разом это дается все сложнее.
        - С Люсиндой очень легко общаться. И никто ничего от тебя не ждет. Ты можешь рассказать больше или меньше, как сочтешь нужным.
        Она сильнее сжимает мою руку.
        - Это помогает?
        - Я не могу ответить, исходя из личного опыта, но, думаю, да. Я вижу одних и тех же девушек каждую неделю, и они говорят, что терапия помогает им справляться.
        - Я думаю, что мой парень порвет со мной. - Ее глаза наполняются слезами. - Мы были вместе шесть лет, и я знаю, что он винит себя из-за того, что его не было рядом, чтобы защитить меня. Понимаете?
        - Людям, которые тебя любят, трудно видеть твои страдания. - Это я могу подтвердить исходя из личного опыта. Хотя сочувствие моих родных и близких было неуместным, потому что я грязная маленькая лгунишка. Я и не имела права на их сострадание.
        Новая волна отвращения накатывает на меня, но я отмахиваюсь от нее. Речь сейчас не обо мне.
        Дверь Люсинды незаметно открывается, и предыдущая посетительница выходит в коридор, не поднимая головы и не глядя ни на кого из нас.
        - Мисс Паркер? - Люсинда улыбается, сделав пригласительный жест, и мы обе поднимаемся.
        Я пожимаю руку девушки.
        - Было приятно поболтать с тобой. Передаю тебя в умелые руки Люсинды.
        Она крепко сжимает мои руки.
        - Спасибо.
        Она все еще не покидает моих мыслей, когда несколько часов спустя я лежу в своей кровати и не могу уснуть из-за переутомления. Если бы она только знала, с кем разговаривает, вряд ли благодарила бы меня. Перевернувшись, я зарываюсь лицом в подушку, молясь, чтобы тьма поглотила меня.

* * *
        На следующее утро Кэл поджидает меня у общежития. Он прогуливается у стены в облегающих темных джинсах и белоснежной рубашке и выглядит безбожно хорошо. Его руки гораздо более подкачанные, чем я помнила, бицепсы скульптурно выпирают из-под коротких рукавов рубашки. Широкие плечи и рельефная грудь достойны слюнопускания, и я уверена, что кончик моего языка высовывается самым непривлекательным образом. Проведя рукой по своим темным волосам, он отталкивается от стены и неторопливо подходит ко мне, насвистывая себе под нос и ухмыляясь, как будто ему наплевать на все в целом мире.
        - Доброе утро, красотка, - говорит он, зевнув, и я не могу сдержать улыбку.
        - Все еще не ранняя пташка, как я погляжу. - Мне не стоило дразнить его, но идти по накатанной схеме было бы слишком просто.
        - Определенно, нет. - Он передергивает плечами так, будто нечто гадкое только что проползло по его спине. - Но мне пришлось поставить себя в жесткие рамки. Сам виноват, что набрал слишком много утренних занятий.
        - Всегда можно воспользоваться моим авторским способом пробуждения, испытанным и проверенным. - Я едва сдерживаю усмешку.
        - О, черт, нет. Импровизированный душ в кровати - развлечение не для меня.
        Я пихаю его под ребра.
        - Да брось. Ты втайне любил это.
        - О да. Я втайне любил то, как ты прыгала по всей моей кровати и выливала мне на голову кастрюлю ледяной воды, - протягивает он, закатив глаза.
        - Работало же. Как развлечение, - хихикаю я, воскресив в голове эти воспоминания. - Парень, ты такой бука по утрам.
        - Эй, - толкает он меня в бедро. - Не обижай меня. Сейчас я не бука.
        Он вскидывает руку и без разрешения забирает у меня сумку с книгами.
        - Прокатишься со мной?
        - Тебе хотя бы по пути? - Я внезапно понимаю, что понятия не имею, какой профиль он изучает.
        - Нет, - говорит он, проглотив «т» в конце. - Но у меня еще куча времени, чтобы сначала успеть подбросить тебя на занятия.
        - И долго ты собираешься этим заниматься?
        - Столько, сколько потребуется. - Выражение его лица решительное и наглое. - Я слышал, что ты сказала вчера вечером, Лана, но я не согласен. Это меня не остановит. Я приехал сюда за тобой и не сдамся. Ты слишком важна для меня.
        Я скрещиваю руки на груди.
        - Даже если я этого не хочу?
        Он нарочито медленно наклоняется ко мне и прижимается своими восхитительными губами к моему уху. Знакомый запах парфюма с цитрусовыми нотками овеял меня, и я чувствую слабость в коленях.
        - Ты можешь протестовать сколько угодно, но мы оба знаем правду. - Из-за его сексуального голоса в сочетании с теплым дыханием и знакомым ароматом у меня поджаривается мозг, я даже не могу сформулировать ответ. - Ты тоже этого хочешь.
        Я пошатнулась, и он усмехается, подхватив меня под локоть, чтобы поддержать.
        Прочистив горло, я вырываюсь и отскакиваю от него.
        - Что мне с тобой делать? - вздыхаю я.
        Он снова сокращает расстояние, глядя мне в лицо. Его глаза впиваются в мои, и я тону в них. Дыхание касается моей кожи, опутывая мистической паутиной желания. Каждая частичка моего тела страстно желает его. Взгляд скользит по его улыбке, и я закусываю губу, так как мой рот наполняется слюной. Его глаза следят за моим движением, и, высунув кончик языка, он облизывает губы. У меня вырывается тихое всхлипывание.
        - Я могу предложить множество вариантов. - Он придвигает свое лицо ближе, между нашими губами остается расстояние шириной с волос. Ничего, буквально ничего не нужно делать, чтобы преодолеть этот зазор и поцеловать его. Я в ужасе от того, как сильно мне этого хочется. Я задерживаю дыхание и неподвижно замираю, боясь пошевелить хотя бы пальцем. - Но ни у одного из них нет возрастного ограничения ниже 8+, - шепчет он.
        О боже. Все внизу живота отвечает ликованием на его провокации, горячим приливом от мой груди к щекам расползается румянец. Мириады чувств отражаются на его лице. Улыбка слегка дрогнула, и он отодвигается назад, вернув расстояние между нами. Я оплакиваю потерю, потому что именно в этот момент понимаю, что проиграла. Я никогда не могла сопротивляться его обаянию, и в очередной раз он выжал из меня все соки, не прилагая особых усилий.
        - Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя на занятия. - Эта беззащитность в его тоне растапливает последние льдинки в моем сердце, и я решаю, что противиться дальше не имеет смысла. Поэтому позволяю ему отвести меня к припаркованному за углом внедорожнику.
        - Ты уже определился с профилем? - спрашиваю я, когда мы оба сидим в салоне машины, отчаянно пытаясь придерживаться наименее опасных тем.
        - Ага. Архитектура.
        Я не удивлена. Кэл всегда отличался хорошим вкусом и постоянно рисовал, когда мы были младше. Когда остальные дети в основном изображали людей и жанровые сценки, Кэл изображал здания.
        - Молодец.
        По крайней мере один из нас последовал за своими амбициями. Он странно смотрит на меня, когда внедорожник вливается в поток машин.
        - Знаешь, я до сих пор храню твои рисунки, - говорю я.
        - Наш дом? - спрашивает он, мгновенно догадавшись. Ему было двенадцать, когда он создал образ нашего будущего дома со стильной библиотекой и моим рабочим кабинетом. Кэл позволил мне оставить рисунки у себя, и я время от времени доставала их и плакала. Когда он нарисовал его, я была так уверена, что когда-нибудь в будущем мы будем жить в этом доме. Поженившись и заведя детей, чтобы наполнить все пространство дома. Но вскоре стало совершенно ясно, что этой детской мечте не суждено было сбыться.
        Я киваю, стараясь скрыть свою печаль.
        - Не может быть. - Он зарывается пальцами в волосы, улыбаясь. - Хотел бы я как-нибудь на него взглянуть.
        - Это можно устроить.
        Повисает неловкое молчание.
        Спустя несколько минут он прочищает горло.
        - Оливия говорила, что я заходил вчера вечером?
        Я качаю головой.
        - Она уже спала, когда я вернулась. И у меня не было шанса поговорить с ней утром, прежде чем она ушла на трек.
        - Она бегает?
        - Да. Не профессионально или как-то серьезно, просто чтобы поддерживать форму.
        - Ни разу не видел ее на треке. Вообще.
        Я разворачиваюсь на своем месте, потрясенно глядя на него.
        - Ты ходишь на трек?
        Хлопнув по козырьку бейсболки, он смеется.
        - Не надо так удивляться.
        Я понимающе на него смотрю, и он снова заходится в смехе.
        Кэл - один из самых ленивых людей на планете. Ничего тяжелее пульта он в жизни не поднимал. Ему повезло с наследственностью и быстрым метаболизмом, что позволет ему есть как не в себя и при этом выглядеть так, будто он сошел со страниц журнала «GQ».
        - Я бегаю несколько раз в неделю и пару раз занимаюсь в тренажерном зале в фитнес-центре.
        - Ах, тогда это все объясняет. - Смутившись, я замолкаю. - Кхм… все происходящее.
        Я небрежно машу рукой в сторону его тела. Мои щеки горят. Жалкая попытка, но на большее мой мозг в состоянии хронического недосыпа не способен. Так что он предпочитает ретироваться, когда им приходится сталкиваться с суперсексуальностью Кэла.
        - Кто-то разглядывал меня, - подмигивает он, и его улыбка превращается в волчий оскал.
        - Трудно этого не делать, когда ты постоянно маячишь передо мной.
        - Я же сказал, что буду твоей тенью.
        - Скорее, сталкером. - Я закашливаюсь, и он снова смеется.
        - Видишь, - протягивает он руку и сжимает мое колено. - Мы вполне можем быть друзьями.
        Нет, мы совершенно не можем.
        И в мгновение ока мое хорошее настроение улетучивается.
        Что я делаю?
        На его лице появляется обеспокоенное выражение.
        - Хватит думать. И, пожалуйста, не закрывайся от меня. Давай просто плыть по течению и не усложнять. Сможешь?
        Я слишком устала, чтобы повторно обсуждать это, и к тому же я знаю, какой он упрямый, стоит только вбить что-то себе в голову. Не следовало мне этого делать. Это было рискованно и могло привести к катастрофе, но я ловлю себя на том, что согласно киваю. Я так по нему скучала, что уже устала пытаться держаться подальше. С тех пор, как я узнала, что Кэл здесь, мысли о нем занимают каждую мою свободную минутку. Может быть, пришла пора отбросить осторожность и посмотреть, как все сложится. Я игнорирую тревожный внутренний голос, нашептывающий мне недобрые мысли.
        Я хочу проводить с ним время. Я скучаю по его компании.
        Ну вот. Я призналась в этом.
        Его ответная улыбка практически ослепляет меня.
        Кэл подъезжает к бизнес-школе, и мне с трудом верится, что вся поездка прошла как в тумане. Он ставит передачу на нейтральную.
        - Не так уж сложно, не правда ли? - Я закатываю глаза, глядя на его нахальную усмешку. Мои пальцы ложатся на ручку пассажирской дверцы.
        - Подожди! - Он протягивает мне бумажный пакет и стаканчик. Я поднимаю брови. - Это противный зеленый смузи, который тебе нравится. Тот, что по вкусу на съедобный газон похож. И шоколадный пончик.
        - Ты пытаешься меня откормить?
        - Черт побери! Она раскусила мой злобный план, - шутит он. - Я пытаюсь тебя откормить, чтобы все эти засранцы в кампусе отвалили от тебя.
        Я снова закатываю глаза.
        - Дурак.
        - А ты как всегда заблуждаешься. Ты прекрасна, Лана. И не один я это замечаю.
        - Если ты насчет Чейза…
        Мое объяснение прерывается диким рыком.
        - Эй, ты только что зарычал? По-настоящему зарычал?
        Он трет короткую щетину на подбородке.
        - Как тебе объяснить… Этот засранец будит во мне зверя.
        Хоть я и не должна была перед ним объясняться и мы всего лишь пытаемся дружить, я все еще чувствую себя неважно из-за того, что уехала с Чейзом в пятницу. И я не хочу больше никогда намеренно причинять боль Кэлу.
        - У меня нет ничего с Чейзом. Мы даже не друзья.
        - Я знаю, ты думаешь, что я себя так веду по отношению к нему из-за скрытых мотивов, но этот парень - большая проблема. Я знаю, что он положил на тебя глаз. В худшем смысле этого слова.
        - Ну и кто теперь заблуждается? - Я открываю дверцу, выпрыгиваю из машины и подхожу к его стороне.
        Кэл опускает стекло и высовывает голову.
        - Поверь мне. Я знаю, что не имею права просить тебя о чем-то. Но пообещай мне, что будешь с ним начеку.
        Я перекидываю сумку через плечо и отпиваю смузи.
        - Тебе не о чем беспокоиться. У меня минимум свободного времени. Так что, даже если бы он хотел со мной отношений, ничего бы не вышло.
        Он успокаивается.
        - Спасибо за это, - говорю я, тряхнув бумажным пакетом у него перед носом. - Мне пора.
        - Лана? - окликает он, когда я уже почти отворачиваюсь.
        - Да? - Я подхожу и смотрю в его ясные сияющие голубые глаза. Глаза, которые всегда манили меня. Глаза, которые видели меня насквозь.
        Высунувшись из окна, он пропускает прядь моих волос между большим и указательным пальцами.
        - Спасибо, что заступилась за меня вчера.
        - Это меньшее, что я могла сделать.
        Он выглядит так, будто готов поспорить, но говорит другое.
        - Ты же понимаешь, что это значит?
        Я вздыхаю.
        - Да. Мое прикрытие разрушено. - Я не рада этому, но все равно не жалею о сказанном. Не могу остаться в стороне и позволить той девушке несправедливо обвинять Кэла. - Не беспокойся. Мне приходилось сталкиваться с вещами похуже.
        Он напрягается.
        - Что это значит?
        Я издаю стон. Почему я не могу держать рот на замке?
        - Расскажу в другой раз.
        - Если кто-либо что-то скажет или сделает, ты должна позвонить мне. - Его тон не терпит возражений. - У тебя сохранился мой номер?
        Я киваю.
        - Скинь мне сообщение, чтобы у меня был твой новый.
        - Окей, - снова киваю я и взбегаю по ступенькам.
        - О, и еще, Лана! - кричит он, и моя нога замирает в воздухе. Я разворачиваюсь. - Я не буду счастлив до тех пор, пока ты не простишь себя. Это моя новая цель в жизни.
        Кэл заводит двигатель внедорожника, пока я молча смотрю на него.
        - И ты лучше любого знаешь, как я люблю хорошие испытания. - Он посылает мне воздушный поцелуй и подмигивает. - Отличного дня, Медовая булочка!
        А затем внедорожник съезжает с обочины, оставив мня стоять с открытым ртом.
        Раньше я ошиблась.
        Я не просто облажалась.
        Я облажалась по-королевски под звон колоколов.
        Глава 14
        КЭЛВИН
        - Чувак, - сонно бормочет Бретт следующим утром, пока я брожу по комнате, пытаясь одеться и не разбудить его. - Только не опять!
        - Чел, все это дерьмо с ухаживаниями было твоей идеей, - прищуриваюсь я в полутемной комнате, изучая пол в поисках кроссовок. - Факт, дружище.
        Я усмехаюсь, ответив ему его же фразочкой.
        - Напомни мне в следующий раз держать рот закрытым, - говорит он между зевками.
        Мы с Бреттом - отличное комбо: оба совы и шутники первого класса. Идеальное совпадение соседей по комнате, ниспосланное небесами. Я усмехаюсь себе под нос, к счастью, мои мысли он читать не умеет. Котелок у меня варит плохо.
        - Верно подмечено. - Натянув кроссовки, схватив сумку с туалетными принадлежностями, бейсболку и ключи, я направляюсь к двери. - Увидимся позже, братишка.
        Громкий рокочущий звук вырывается из его рта, и я тихонько усмехаюсь, выходя на цыпочках из нашей комнаты.
        После быстрого похода в ванную я запрыгиваю в свой внедорожник и отправляюсь в кофейню, чтобы успеть до того, как туда хлынет народ. Спустя пятнадцать минут сижу на низкой изгороди через дорогу от общежития Ланы, потягиваю эспрессо и ожидаю ее появления. Впервые за долгое время я чувствую себя легко. Да, нам предстоит разгрести кучу дерьма, но двигаемся мы в верном направлении. Никто и ничто не сможет испортить мое хорошее настроение сегодня.
        Сердце воспаряет, когда в дверях появляется Лана. Мои глаза исследуют ее тело, и жгучее желание охватывает с ног до головы. На ней джинсы-скинни, которые превосходно подчеркивают всю прелесть ее идеальных, будто нарисованных, ног. Свободный полупрозрачный светло-розовый свитер, открывающий плечи, надет поверх белой майки. На ногах - бело-розовые кеды «Converse». Длинные волосы, все еще немного влажные после душа, каскадом спускаются по спине. Она одна из самых красивых девушек, которых мне доводилось видеть, и при этом совершенно не пытается быть таковой.
        Лана вертит головой, и я улыбаюсь, потому что она определенно оглядывается в поисках меня.
        - Эй! Красотка! - кричу я, привлекая внимание.
        Она спускается по ступеням и направляется ко мне с улыбкой, счастливая и беззаботная. Хочется остановить этот момент.
        Запечатлеть на целую вечность.
        - Привет, - приземляется она рядом и бросает сумку к ногам. - Что у тебя сегодня для меня припасено? - Ее взгляд падает на бумажный пакет, покоящийся на изгороди рядом со мной.
        - Кто сказал, что это для тебя? - поддразниваю я, играя бровями.
        Она пихает меня в плечо.
        - Я знаю, что это для меня. Давай сюда, - выставляет она руку ладонью вверх. Я вручаю ей стаканчик и пакет, нахмурившись.
        - Тебе нужно есть, Лана, - сурово отчитываю я, очерчивая воображаемой линией ее стройное тело. - Ты слишком похудела.
        Это не ускользнуло от моего внимания.
        Она жадно откусывает от маффина, прикрыв глаза, и издает стон. Прямая инъекция возбуждения. Я слегка морщусь и незаметно поправляю джинсы, чтобы она не заметила мой стояк, который только что возник.
        - Я допоздна задержалась в библиотеке и слишком устала, чтобы перекусить на обратном пути, - признается она между глотками. - Я не ем не специально. Иногда просто забываю.
        - Тебе надо было позвонить мне. Я бы привез что-нибудь.
        - Очень мило. Но ты же знаешь, что я не стала бы так делать.
        - Почему нет? - спрашиваю я, убирая выбившиеся пряди ей за уши.
        - Потому что я вне зоны твоей ответственности, - пожимает она плечами, прикончив маффин.
        Хотел бы я принести ей нечто более существенное.
        - Я веду тебя сегодня обедать.
        - Нет, не смогу. - Она поднимается, стряхивая крошки с коленок. - У меня уже есть планы.
        Если она собирается упомянуть Чейза, я точно что-нибудь сломаю.
        - Каждую среду у нас традиционный обед с девочками. Я не выживу, если сбегу с парнем. - Последнее слово она произносит как ругательство.
        Я спрыгиваю вниз, хватаю ее сумку и перекидываю через плечо. Без задней мысли беру Лану за руку и веду вперед. Ее ладонь нежная и теплая, и прикосновение преисполнило меня множеством чувств. Взгляд Ланы скользить по нашим сцепленным рукам, но никаких действий она предпринимать не стала, позволив вести себя к внедорожнику.
        - Круто. Когда поешь.
        Когда мы доходим до внедорожника, я закидываю ее сумку на заднее сиденье и, подождав, пока мы вырулим на дорогу к бизнес-школе, перехожу к следующей теме.
        - Ты все еще любишь боулинг, верно?
        - Папа Римский все еще католик? - шутит она.
        Я ухмыляюсь.
        - Держу пари, я надеру тебе задницу.
        - Без шансов, - самодовольно отвечает она, откинувшись на спинку сиденья и закидывая руки за голову.
        Из-за этого движения ее грудь натягивает тонкую ткань свитера, и я не могу отвести взгляд от этого зрелища. Раньше я не замечал, что ее грудь такая пышная. Она чертовски хороша. Мысли о том, как я буду ласкать ее твердые соски, отвлекает меня от дороги и заводят. Член болезненно пульсирует в джинсах.
        - Кэл! - взвизгивает Лана, когда внедорожник чуть не выносит на обочину.
        - Э, прости… - Я сосредотачиваюсь на дороге. - Черт!
        Через минуту она приходит в себя.
        - Так что ты там говорил? Про боулинг?
        - А, да… - Я переворачиваю бейсболку козырьком назад, не отрывая взгляда от дороги. - Мы сегодня вечером идем играть в Райтц. Я подумал, может, ты тоже захочешь?
        - Звучит весело, но по средам вечером я работаю в центре волонтером. Извини.
        - Когда ты заканчиваешь?
        - Обычно около десяти, но зависит от обстоятельств. Бывает и позже.
        Я припарковываюсь за углом здания.
        - Мы все равно можем попробовать. - Я разворачиваюсь к ней лицом и как будто получаю удар под дых. Она даже красивее, чем я помнил. И мне очень сложно не прикасаться. Мои пальцы подергиваются от сильного желания, а при виде ее полных, слегка приоткрытых губ, слюнки текут. Воспоминания о наших жарких поцелуях в лесном домике превращают мой полустояк в полноценно бушующий. Я надеюсь, что она не заметила. Одно неверное движение может спугнуть ее. Мне нужно действовать нежно и последовательно, но терпение никогда не было моей сильной стороной.
        Она откашливается, привлекая мое внимание.
        - Можем попробовать каким образом? - подводит она.
        Боже, я веду себя как идиот.
        - Я мог бы забрать тебя после работы и вернуться туда с тобой. Мы пробудем там как минимум до одиннадцати.
        - Уверен?
        Я хмурюсь.
        - Конечно.
        Подтянув колени к груди, она начинает грызть уголок ногтя.
        - Что подумают твои друзья? Они знают, кто я?
        Я протягиваю руку и убираю ее палец изо рта.
        - Бретт - мой сосед по комнате и единственный, кто в курсе. Он крутой. - Я немного приукрашиваю, но уверен, что он не причинит Лане вреда, даже если и немного не доверяет ей.
        - А другие не догадаются? - Морщинки беспокойства пересекают ее лоб.
        - Ты слишком много думаешь, детка. - Я разглаживаю ее морщинки большими пальцами рук. - Даже если кто-то догадается. Что с того? Если кто-то посмеет тебе что-то сказать, я надеру ему задницу.
        - Не нужно защищать меня.
        Она вешает голову, а мне приходится подавить стон разочарования. Почему она не может оставить это в прошлом? Если я смог, то почему не может она?
        - Медовая булочка, - приподнимаю я ее голову за подбородок. - Мы не можем каждый раз возвращаться к этому. Мы друзья, а друзья друг друга поддерживают. Все остается в прошлом. Мы идем дальше, не надо зацикливаться. Если кого-то что-то не устраивает, это их проблемы, - пожимаю я плечами. - Только мы с тобой имеем значение. Ты - мой лучший друг, Лана. Всегда была. Если мы не постараемся вернуть нашу дружбу, значит, Эддисон и Кортни, все, кто хотел сокрушить нас, победили. Они пытались уничтожить нас, но мы сильнее. Ведь так?
        В ее глазах сверкает решимость.
        - Ты прав.
        - Как и всегда, - ухмыляюсь я.
        Она хлопает меня по руке.
        - Приятно видеть, что ты не растерял свою невероятную самоуверенность.
        Проклятье, ей пора идти, и это попахивает борьбой с самим собой. Мой член уперся в джинсы, натягивая ткань.
        - Любой вид моей невероятной самоуверенности к твоим услугам, - отвечаю я, даже не стараясь ничего скрыть.
        - О боже. Ты же не сказал это вслух? - Ее щеки вспыхивают, а я запрокидываю голову и хохочу.
        - Просто взгляни правде в глаза, детка.
        Качая головой, она выбирается из внедорожника.
        - Спасибо, что подвез, Кэл. Адрес центра скину позже сообщением.
        Мне нравится, как мое имя звучит в ее исполнении.
        Она обходит внедорожник, и я опускаю стекло. Наклонившись, она пристально смотрит на меня, открывая и закрывая рот. Мне стало интересно, что именно ей так тяжело сказать.
        - Я действительно очень скучала по тебе. Мне казалось, что я потеряла частичку себя, когда мне пришлось оставить тебя в прошлом.
        Сердце, не бейся так часто…
        Я беру ее руки в свои.
        - Я знаю, милая. Знаю.
        Взгляд Ланы блуждает по моему лицу, грудь вздымается, и множество чувств отражается на лице. Мне это нравится. Я до смерти хочу поцеловать ее прямо сейчас.
        - Мы действительно это сделаем? - шепчет она.
        Я не могу ничего поделать с тем, что следует дальше. Двигаясь молниеносно, я прижимаюсь губами к ее губам. Очень быстро, лишь одно мимолетное касание губ, и на этом все.
        Все.
        - Да, - также шепотом отвечаю я. - А теперь тащи свою очаровательную попку на занятия, пока не опоздала. До вечера.

* * *
        Весь день я шатаюсь с глупой улыбкой на лице, окрыленный новой надеждой.
        День подходит к концу, и я останавливаюсь напротив здания школы, поджидая ее, чтобы отвезти домой. И вижу его.
        Гребаный Засранец.
        Прислонившись к стене, он взглядом раздевает каждую проходящую мимо девушку. Я сжимаю кулаки с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Мне с трудом удается сдерживаться, чтобы не надрать его мерзкую задницу. Хочется выяснить, какого хрена он тут забыл. Но я боюсь, что не сдержусь. Глаза Ланы становятся испуганными, когда она замечает приближающегося Чейза. Она хватается за ремень своей сумки и ковыряет носком землю, глядя на него снизу-вверх. Он соблазнительно улыбается Лане, а ее стеснительная улыбка сменяется взрывом смеха, вероятно, в ответ на его слова.
        Мне хочется разорвать на себе рубашку, заколотить себя в грудь кулакам и с диким ревом кинуться туда, помечая свою территорию. Но я не могу. У меня нет никаких прав на нее… пока. Я не могу позволить себе подвергнуть риску все, ведя себя как собственник или альфа-самец. Засранцу это было бы даже на руку. Когда он кладет руку ей на бедро, я прячу лицо в ладонях, борясь с непреодолимым желанием выйти из внедорожника и помчаться туда, чтобы заехать кулаком ему по лицу. Боже, какая соблазнительная фантазия! Мысль о его руках, касавшихся ее тела, как, впрочем, и руках любого другого парня, вызывает во мне лютую ярость.
        Да-да. Я знаю, что я чертов ханжа. Но мне невыносима мысль о каком-то другом парне, который мог бы быть с ней. Хотя я не наивен. Лана прекрасна, и у нее всегда было множество поклонников. Уже минул год, как мы расстались. Я понимаю, есть вероятность, что у нее кто-то был после меня.
        Мое сердце разрывает пронзительная боль.
        Я не хочу, чтобы у нее были другие парни.
        Она принадлежит мне.
        Мне нравится, что я был ее первым: первым парнем, который ее поцеловал; первым парнем, который занимался с ней любовью. Но я боюсь, что не стану последним.
        Лана улыбается Чейзу, оживленно жестикулируя, и неприятная горечь наполняет мой рот. Я завожу двигатель и трогаюсь с места, прежде чем успею наделать глупостей, о которых потом пожалею. После которых пути назад не будет.

* * *
        Мои ладони вспотели, пока я сидел в своем внедорожнике и ждал Лану около центра поздно вечером. Так нервничать - не похоже на меня. Но в последнее время каждый раз, когда я нахожусь рядом с ней, в моей груди возникает это странное трепещущее чувство. К большому разочарованию моих товарищей, я бросаю игру на середине, чтобы встретить ее. Комментарии о подкаблучнике не остановить. Возможно, я немного перестарался, размахивая средним пальцем.
        На Лане те же обтягивающие джинсы и кеды, но на этот раз в сочетании с черной майкой на бретельках с вырезом чуть глубже, чем следовало бы. При других обстоятельствах я не стал бы возражать, но для боулинга это не самая подходящая одежда. Если кто-нибудь из парней хоть разок взглянет на нее, я убью его. Поверх майки накинут черный кардиган, который сейчас расстегнут и развевается на легком ветру. Даже в темноте она делает мой мир светлее. Заметив мой внедорожник, она направляется прямо к нему и забирается на пассажирское сиденье.
        - Привет.
        - И тебе привет, - улыбается она, пока я в изумлении разглядываю ее. Цветочный аромат витает в воздухе, возбуждая во мне чувства. Лана всегда пахла летом и цветущими яблонями.
        - Готов к тому, что я надеру тебе задницу?
        Я фыркаю.
        - Кто теперь самоуверенный нахал? - Я завожу мотор и выезжаю на дорогу.
        - Уверенный. Почувствуй разницу. - Она поворачивается ко мне лицом и стучит пальцем по губам. - Напомни-ка, сколько раз ты побеждал меня в боулинге?
        Я смеюсь.
        - Все случается когда-то впервые, милая. Ты давно не видела, как я играю.
        - О, вот как. Посмотрим. - От ее улыбки оттаивает каждая частичка моего тела. Она наклоняется ко мне, намеренно говоря низким голосом.
        - Ты не единственный, кто любит сложные задачи. - Я смотрю на нее и, кажется, забываю, как дышать. - Следи за дорогой, Кэл. Давай не будем повторять утренний опыт.
        Я стараюсь сохранять спокойствие.
        - Ты заметила, а?
        - Твой язык вывалился изо рта, и ты поскуливал, как собака в течке. Сложно было не заметить.
        Я фыркаю. Мне нравится эта игривая сторона Ланы. Это напомнило мне, как нам было хорошо. Когда мы проводили время в лесном домике, у нас был целый собственный мир. Я видел тогда Лану такой, какая она есть. И она, без сомнения, видела меня также. Она была единственной девушкой, с которой я мог полностью расслабиться, и я хотел вернуть все назад. Близость. Связь. Мне приходится верить, что мы сможем вернуть их.
        - Я не виноват в том, что ты неотразима. Если бы я тебя не знал, то сказал бы, что эти крошки, - я указываю рукой на ее грудь, стараясь не отвлекаться от дороги, - хирургически усовершенствованы.
        Она хлопает меня по груди, и я подпрыгиваю.
        - Черт, прости! - восклицает она, когда внедорожник немного ведет в сторону. - Я не буду издеваться, когда ты за рулем.
        - А я и не против.
        - Я против. - Она откидывается на спинку сиденья. - Я еще не готова распрощаться с этой жизнью.
        - Серьезно? - спрашиваю я, пытаясь разрядить внезапно ставшую напряженной обстановку. - Ты увеличила грудь? Я же вижу, что они стали больше.
        Ей не удается сдержать смех.
        - Да, стали. Но нет, не увеличила.
        - Ну, чертовски сексуально. - Мои джинсы снова натягиваются. Клянусь, у Ланы уникальный талант заводить меня. - А что тогда?
        Она фыркает и смеется.
        - Какой же ты нелепый. Они просто увеличились на пару месяцев и потом не сдулись.
        Выражение ее лица становится серьезным, но я понятия не имею, что у нее на уме.
        - Ну, мне нравится. Очень нравится, - подмигиваю я, стараясь стереть это серьезное выражение с ее лица. - Как думаешь, ты могла бы показывать мне их время от времени?
        Ее глаза широко распахиваются, и она снова вспыхивает.
        - Исключительно в научных целях, - добавляю я, широко ухмыляясь.
        - Не наглей, Вонючка.
        Моя улыбка становится еще шире при звуке этого прозвища.
        - О, я хочу наглеть, Лана. Ты даже не представляешь, насколько я хочу обнаглеть.
        Я ухмыляюсь и бросаю на нее многообещающий взгляд.
        - Сбавь обороты, парень, - изображает она отвращение, но я замечаю лукавый изгиб ее губ, когда она поворачивает голову. Лана, возможно, хотела казаться безразличной, но ей бы это никак не удалось.
        Глава 15
        ЛАНА
        - Всем привет, это Лана, - в качестве вступительного слова говорит Кэл, когда мы подходим к дорожке для боулинга, у которой собралась группа парней и девушек. Все головы поворачиваются в мою сторону, и я робко машу рукой, приветствуя всех одновременно. Кэл обнимает меня за плечи и подводит к линии. - Какого черта, народ? - он хмуро смотрит на табло. - Меня не было всего двадцать минут. Как вам удалось слить игру?
        Он качает головой.
        - Отстой.
        - Придурок, - говорит симпатичный парень с мощными плечами и с ухмылкой на лице, хлопнув Кэла по руке. Его взгляд скользит по мне, прежде чем снова обратиться на Кэла. - Не собираешься меня представить?
        - Лана, этой мой сосед Бретт. Бретт, это Лана.
        - Очень приятно, - говорит Бретт и нежно целует мне руку.
        - Взаимно.
        - Теперь доволен? - спрашивает Кэл.
        - Факт, дружище, - отвечает Бретт.
        - Так получилось, - говорит Кэл, оглядывая друзей, прежде чем переключить внимание на меня, - что я привел секретное оружие.
        - Кэл! - одергиваю я, пихая его под ребра, чтобы скрыть свое смущение.
        Он игнорирует меня.
        Конечно же.
        - Лана - игрок в боулинг эпического уровня. Два года подряд она доходила до Золотого чемпионата юниоров.
        - Домой я возвращалась ни с чем, - напоминаю я.
        Он берет меня за запястья и потирает большим пальцем чувствительное место.
        - В прошлый раз ты была практически у цели.
        Я до сих пор храню в памяти шум арены и бурливший в моей крови адреналин. Все братья Кэла поехали с нами, и я вспоминаю, как отчаянно хотела тогда победить, но этому не суждено было случиться.
        - Ага, отстойно закончилось.
        - Ты по-прежнему лучший боулер, которого я знаю, детка. - Он звонко чмокает меня в щеку и обращается к своей команде: - Надерем задницы этим неженкам! - Компания одобрительно гудит и шумит.
        Он подталкивает меня вперед, чтобы я могла выбрать шар.
        - Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты так делаешь, - тихо бурчу я, чтобы никто нас не услышал.
        - Детка, - он разворачивает меня лицом к себе, - скажу тебе то, что говорил уже миллион раз. Ты невероятно талантлива, и ты не должна стесняться этого. Возьми в руки шар для боулинга, и ты загоришься. Признай это!
        Я закатываю глаза.
        - Отличная речь. Не оригинальная, но отличная. - Я слышала ее уже тысячи раз, но сколько бы раз Кэл ни повторял, мне никогда не превратиться в того человека, который стал бы хвастаться, выставлять напоказ свои успехи и быть в центре внимания. Я люблю боулинг. Это весело. И, я уверена: будь я дерьмовым игроком, все равно любила бы его.
        Оттеснив остальных, я делаю пару шагов вперед, легким движением отвожу руку назад, встаю у линии и бросаю шар. Наша команда ликует, когда я выбиваю страйк.
        Меня осыпают комплиментами, когда я выбиваю четвертый страйк подряд, я потихоньку начинаю расслабляться и получать удовольствие. Большинство парней из футбольной команды Бретта. Их девушки дружелюбные, и мы непринужденно болтаем между выходами. Кэл вертится рядом постоянно, не переставая прикасаться ко мне. Либо его пальцы касаются моих, либо рука ложится мне на спину, либо он прижимает меня к себе - постоянно находил какой-нибудь повод, чтобы дотронуться. И это заводит.
        Я помню, что он гнет линию дружбы, но все это напоминает нечто большее. Я не хочу слишком усложнять происходящее и стараюсь делать, как он предлагал, чтобы не думать слишком много. Но удержаться от размышлений непросто. За прошедшие годы я потратила кучу времени, представляя, каково было бы встречаться с Кэлом, чувствовать его безраздельное внимание, быть единственным объектом его любви. И вот теперь я переживаю малую часть того, о чем мечтала, но даже так это лучше, чем я могла представить. Я одновременно ненавижу и лелею огонек надежды, что затеплился во мне.
        Если все закончится плохо, это полностью меня уничтожит.
        Уничтожит нас обоих.
        Но теперь нас больше, чем двое.
        Веду ли я себя снова эгоистично? Я не знаю.
        Насколько неправильно желать этого? Потому что, господи, я действительно хочу этого. Я хочу его. Я так сильно хочу его!
        - Твой выход, Медовая булочка. - Кэл кладет руки мне на плечи и выводит вперед.
        Голова Бретта немедленно поворачивается к нам.
        - Подожди-ка, чел. Ты только что назвал ее медовой булочкой?
        Ох, черт. Я мысленно съеживаюсь.
        Кэл беззаботно пожимает плечами, и его глаза блестят.
        - Именно это я и сделал. Ты же знаешь, мы давно знаем друг друга.
        - Похоже на убогие клички для домашних животных, - с улыбкой дразнится Бретт. - А как ты называешь его?
        В его глазах загорается интерес. Я открываю рот, чтобы ответить, но следом одновременно происходят две вещи: Кэл кидает на меня умоляющий взгляд, и женский голос ахает: «О боже! Ты и есть она! Девушка, которая предъявила ему обвинения!»
        Казалось, весь воздух из помещения и моих легких куда-то девается. Я знала, что однажды это должно было случиться, но оказалась совершенно не готова. В нашей компании воцаряется гробовое молчание, и я чувствую, что внимание каждого приковано ко мне. Кэл прижимает меня к своей груди, обняв за талию. Мое сердце бешено колотится, слишком быстро, я пытаюсь найти выход, но мне некуда деваться. Прежде, чем Кэл успевает прийти мне на помощь, я выдыхаю и говорю:
        - Да, это так. - Поднимаю голову и встречаю взгляд каждой пары глаз. - Я совершила ужасную ошибку. - Сглатываю вставший в горле ком. - И мне придется жить с этим до конца своих дней.
        Выкрикнувшая ту фразу девушка возникает прямо передо мной и смотрит с презрением.
        - Думаешь, это значит, что все в порядке? - восклицает она.
        - Нет. Конечно, я так не думаю.
        Она кривит губы.
        - Я презираю таких, как ты.
        - Хэйли, - перебивает Кэл. - Достаточно.
        В его голосе отчетливо звучит предупреждение.
        - Как, черт возьми, ты можешь стоять тут и обнимать ее? Ты такой же, как и она.
        - Не твое дело, - выдавливает Кэл, и я чувствую, как он напрягся. Пытаюсь высвободиться из его объятий, но он только усиливает хватку.
        - Нет, черт возьми! - Она переходит на крик, и вокруг нас собирается большая толпа. Я хочу сквозь землю провалиться. Она толкает меня пальцем в грудь. - То, что она совершила, коснулось каждой жертвы изнасилований.
        - Это слишком серьезное обобщение, не считаешь? - Голос Кэла сочится гневом.
        Я сжимаю его руку, призывая замолчать. Это моя битва, не его.
        - Ты думаешь, я этого не понимаю? - тихо спрашиваю я. - Я думаю об этом каждую минуту, каждый день. Если бы я могла забрать свои слова обратно, я бы сделала это.
        Она хмыкает, уперев руки в бедра.
        - Ты всерьез считаешь, что я должна поверить этому?
        - Это правда.
        - Как будто хоть кто-то может поверить словам, сходящих с твоих губ. Лживая дрянь!
        Я шарахаюсь от знакомых слов, и внутри меня вновь открываются загноившиеся раны. Мое сердце пускается в галоп, больно стуча о грудную клетку. Каждое ее слово бьет физически, больнее и точнее предыдущего. Мой взгляд скользит по толпе. Некоторые пребывают в такой же ярости и смотрят на меня с ненавистью. Другие отворачиваются, пряча глаза. Бретт и несколько его одноклубников стоят с извиняющимся видом.
        Кэл пытается развернуть меня к себе.
        - Тебе необязательно все это слушать. Мы уходим.
        Девушка бросается вперед, и следующее, что я чувствую, - жгучую боль на левой щеке. А затем слезы, хлынувшие из глаз.
        - За мою подругу. Ее изнасиловали, и она побоялась заявить после того, что ты сделала.
        Кэла трясет, когда он притягивает меня к себе и начал с нежностью всматривается в мое лицо. И это совершенно расходится с тем, как грозно он выглядит. Я скидываю его руки.
        - Не надо.
        - Ты не имеешь права сваливать все на нее! - говорит он девушке. - Твоя подруга ответственна за свои действия, не Лана. Если ты еще раз тронешь ее или заговоришь подобным образом, я подам официальную жалобу в охрану кампуса.
        - Кэл! - Бретт выступает вперед.
        - Не надо, чувак. - Он оглядывает своих друзей. - То, что вы думаете, неправда. Мне нет никакой необходимости объясняться, но…
        Я не задерживаюсь, чтобы дослушать до конца. Меня охватывает непреодолимое желание оказаться как можно дальше от этого места. Я разворачиваюсь и бегу. Так быстро, как только могу.
        Он зовет меня, но я продолжаю бежать, и слезы текут по моему лицу.
        Глава 16
        КЭЛВИН
        Я кружу на машине повсюду, пытаясь обнаружить ее. Уже больше часа ночи, и я схожу с ума. Лана не вернулась в общежитие, и Оливия тоже не знает, где ее найти. Она не отвечает на мои звонки и сообщения, и меня тошнит от беспокойства. Поняв, что бесцельно кружить по району бессмысленно, я останавливаюсь перед зданием ее общежития, надеясь, что рано или поздно она вернется домой. Максимум через час позвоню в службу безопасности.
        Без двух минут два из-за поворота показывается одинокая фигура, и я вздыхаю с облегчением. Выскакиваю из внедорожника и мчусь через дорогу, не успев даже сообразить, что делаю.
        - Лана! - прижимаю я ее к себе, обнимая до хруста ребер. Она неподвижна, будто статуя, и неестественно тиха.
        Я медленно отстраняюсь и приподнимаю ее голову за подбородок, чтобы проверить, все ли в порядке. При тусклом свете уличного фонаря мне удается разглядеть опухшие покрасневшие глаза и покрытую пятнами кожу. Она плакала, и это разжигает во мне ненависть.
        - Ты напугала меня. Я кружил несколько часов, пытаясь найти тебя.
        - Прости, - бормочет она, глядя будто сквозь меня.
        - Не плачь, детка. Я теперь здесь, с тобой. Тебе не обязательно бороться с этим одной. - Я прижимаю ее к себе, горячо поцеловав в макушку.
        Мой инстинкт защитника на максимуме. Вот именно поэтому стоило рискнуть и поступить в Университет Флориды. Она дрожит, а я прижимаю ее к себе, заходя внутрь. Она останавливается у лифтов и поворачивается ко мне лицом.
        - Кэл, как тебе удается справляться с этим? Как тебе удается оставаться равнодушным ко взглядам, оскорблениям и перешептываниям?
        Я нежно заключаю ее лицо в ладони.
        - Для меня все было не так плохо.
        Она смотрит под ноги, плечи понуро поникли. Я без колебаний заключаю ее в объятия. Она кладет голову мне на грудь и обнимает за талию. Я глажу ее по спине, целуя в макушку.
        - Кто-то до сих пор считает меня виновным, но мне наплевать, что там думают какие-то незнакомцы. Я знаю правду, мои близкие знают правду. Только это имеет значение.
        - Хотела бы я так же относиться к этому.
        - Эй! - Я целую ее в лоб, не в силах отстраниться от нее. - Я вырос в семье, чье грязное белье постоянно обсуждалось в СМИ. У меня гораздо больше опыта общения с ними, и я научился отгораживаться от всего. Не будь слишком суровой к себе. Большинству людей было бы сложно справляться с подобным вниманием к своей персоне.
        - Мы… можем поговорить? Я понимаю, уже поздно и…
        - Конечно. Все, что нужно.
        Она за руку отводит меня в общую гостиную в подвале, щелкает выключателем у двери, и комнату заливает светом. В прямоугольном помещении расставлено множество мягких диванчиков, и мы занимаем один из них. Лана снимает кеды, забирается на диван, поджимает колени к груди и обхватывает их. Я сажусь рядом с ней, не слишком близко, но давая понять, что никуда не денусь.
        - Мне жаль, что сегодня вечером тебе пришлось столкнуться с подобным, - признаюсь я. - Я… не думал, что так может получиться.
        Вернуть Лану никогда не казалось простой задачей, но я даже не мог подумать, сколько препятствий извне будет стоять на нашем пути.
        - Ты не виноват. Я надеялась, никто не узнает, что я здесь. Но я выдавала желаемое за действительное. Мне не скрыться от своего прошлого. Даже если бы я не призналась пару дней назад в кафе, люди все поняли бы, увидев нас вместе. Я всего лишь оказалась не готова, что это случится сегодня вечером и так прилюдно. - Она поднимает голову. - Мне очень жаль, что я выставила тебя в неприглядном свете перед друзьями.
        - Знаешь, мне плевать на это! Я здесь ради тебя, а не ради них. И это мне следовало бы извиняться за то, что ты оказалась в такой ситуации.
        - Боже, не надо, Кэл, - по ее щеке скатывается слеза, - невыносимо это слышать.
        Знакомое разочарование бурлит во мне.
        - Я устал от этой игры «найти виновного», Лана, и хочу остановить это. Мы оба сделали то, что хотели бы не делать. Я причинил боль тебе, ты - мне. Все уже случилось, прими это и живи дальше. Пожалуйста. Ради любви, ради господа бога, пожалуйста! - Мой голос звучит на октаву выше, но я стараюсь сдержать себя, хотя это чертовски сложно, потому что меня уже тошнит от заевшей пластинки.
        - Ты не можешь объяснять все подобным образом. Это не «око за око». Твои действия меркнут перед моими. И ты знаешь это!
        - Это не соревнование, кто кому больнее сделал! Мы оба наделали ошибок, и если хотим жить дальше, то должны принять это и оставить их в прошлом.
        - Я хочу этого! - Слезы текут по ее лицу. - Я так сильно хочу этого! Но как мне оставить это в прошлом, если люди не дают? Когда виртуальные незнакомцы набрасываются на меня, пишут непристойности, атакуют!.. Скажи мне, Кэл, как я смогу жить дальше или простить себя, когда мои ошибки каждый день бросают мне в лицо?
        Во рту появляется горький привкус.
        - Это так часто с тобой случается? - Она кивает, и резкая боль пронзает мои внутренности. - Расскажи мне все.
        Она судорожно вздыхает, прижавшись щекой к коленям, и говорит тихим голосом.
        - Я ожидала негативную реакцию после суда, но думала, что она сойдет на нет. СМИ писали, что им вздумается, публиковали всякую чушь обо мне.
        Я помню. После первой недели я перестал читать весь тот мусор. Отец заметил, как я был расстроен, и решил эту проблему. Точно не знаю, что именно он сделал, (или это был наш семейный адвокат Дэн), но все закончилось.
        - Потом нас забрали под свое крыло мои бабушка и дедушка, - продолжает она. - И все закончилось, когда они не могли больше добраться до меня.
        А скорее всего, из-за судебного запрета, о котором позаботился Дэн, но Лане не стоит об этом знать.
        Она садится прямо, облокотившись на спинку дивана.
        - Я была такой глупой. Думала, что этим положу конец всему. Уехав достаточно далеко, наивно полагала, что никто меня не узнает, но недооценила, как сильно вся эта история захватила страну. Люди узнавали меня. Называли лживой шлюхой и другими похожими эпитетами. Плевали в лицо на улице. Одна дама даже бросилась оскорблять мою мать, когда мы однажды ходили по магазинам. - Я печально качаю головой, испытывая отвращение и дикую грусть из-за того, что ей пришлось столкнуться с подобной озлобленностью.
        - Ты сказала «атакуют», Лана. Что ты имела в виду?
        Она облизывает пересохшие губы.
        - Это случилось за пару недель до Рождества. Я была в городе одна, покупала подарки, и тогда одна девушка сцепилась со мной в Вол-Марте… - Ее грудь вздымается. - Она схватила меня за руку и сказала, что ее дело об изнасиловании было прекращено в суде через две недели после того, как твое дело передали в суд. Девушку обвинили во лжи и разрушили линию обвинения так, что присяжные не поверили ей. Она сказала, что я в этом виновата, и теперь ее насильник на свободе и может истязать других девушек. Я ответила, что мне жаль, а она ударила меня… Очень сильно ударила. - Ее голос дрожит. - Потом еще раз и, не собираясь останавливаться, била меня с каждым разом все сильнее. Я пыталась отбиться, но она была сильнее и крепко держала мои запястья. Все закончилось только тогда, когда охранник магазина оттащил ее от меня.
        Я беру ее за руки и успокаивающе поглаживаю их круговыми движениями.
        - Черт, Лана, это ужасно. Пожалуйста, скажи, что ты выдвинула ей обвинения.
        Она посмотрела на меня как на дурака.
        - Нет конечно. Никто бы не воспринял это всерьез. Жертвой была она, а не я.
        Эта девушка разрывала меня изнутри. Мое сердце кровью обливается из-за нее. Никто не встал на ее сторону, и я невероятно благодарен, что послушался зова сердца и приехал сюда. Возможно, она пока не готова принять это, но я ей нужен. Больше я не оставлю ее справляться со всем этим дерьмом в одиночку.
        - Мне очень грустно, что тебе пришлось столкнуться с этими… предрассудками. - Она открывает рот, чтобы заговорить, но я останавливаю ее суровым взглядом. - Если это то, о чем я думаю, не стоит. Если скажешь еще хоть одно слово о том, что ты это заслужила или что это наказание, то я, черт возьми, разозлюсь. Все делают ошибки, Лана. В этом человеческая природа. Важно то, как ты с ними справляешься. Ты созналась перед всем миром, а для этого нужно мужество. Я знаю, что ты сделала это ради меня.
        Я подношу руки к губам и прижимаюсь к ее коже.
        - Все эти люди, бросающие в тебя камни, тоже ошибаются. Разница в том, что их ошибки не освещаются в СМИ. Их ошибки не затрагивают публичных персон. Если бы на моем месте был другой парень, дело не получило бы такой огласки, и ты смогла бы спокойно отозвать свое заявление, разбираясь с последствиями в частном порядке. Никому из нас не была предоставлена роскошь конфиденциальности, и меня бесит это, но я не собираюсь позволять этому сломить себя или тебя.
        Она шмыгает носом, и я быстрым движением подхватываю ее и устраиваю у себя на коленях. Обнимаю и кладу ее голову на мое плечо.
        - Та женщина не имела права возлагать ответственность на тебя и тем более не имела права бить тебя. Подобное дерьмо неприемлемо ни при каких обстоятельствах, и ты должна понимать это, потому что никто не имеет права физически нападать на тебя. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
        - Когда-нибудь станет легче? Думаешь, когда-нибудь они забудут? - Ее теплое дыхание касается моей кожи, обжигая меня.
        Я запускаю пальцы в ее волосы.
        - Забудут. Все пройдет, а до тех пор мы будем достаточно сильными, чтобы справиться со всем.
        Лана затихает, и мне кажется, что она уснула. Затем она шевелится, глубоко вздохнув.
        - Я хотела умереть, - признается она, снова разрывая мое сердце. - Я ненавидела себя и так скучала по тебе, и бывали дни, когда я думала, что не смогу дальше жить с мыслью, что никогда больше тебя не увижу. Я была сломлена. Теперь я знаю, что была в депрессии, но тогда мне казалось, что я просто застряла в аду, который создала сама, и обязана принять наказание. Бывали дни, когда я не могла встать с кровати. Дни, когда я отказывалась от еды. Иногда я запиралась в комнате и отказывалась говорить с кем-либо. Только ради…
        Она молчит, и я чувствую, как ее тело напряглось.
        - Ради чего, детка? - шепчу я, поцеловав ее в висок. Мы снова погружаемся в молчание, и мне приходится усмирить свое нетерпение. Нельзя торопиться. Она расскажет обо всем в свое время.
        Выпрямившись, она гладит мое лицо ладонью.
        - Кэл… - Она сглатывает, дрожа всем телом.
        Я глажу ее руки.
        - Что бы ни случилось, ты можешь мне рассказать. Я здесь ради тебя и никуда не уйду.
        - Обещаешь?
        Я целую ее в лоб.
        - Обещаю. Я никогда не дам тебе больше повода сомневаться во мне. Я не подведу тебя. Ты - мой человек, Лана.
        - Я?
        - Всегда была.
        Она наклоняется и целует меня в щеку.
        - Ты тоже всегда был моим человеком, Кэл.
        Я хочу целовать ее до потери пульса прямо сейчас, но мне удается сдержаться. Первый раз, когда мы снова поцелуемся, должен стать особенным. Ради нее я собираюсь все сделать правильно и не хочу совершить ошибок.
        Ее нижняя губа дрожит, когда она смотрит мне в глаза. Внутренняя борьба отражается на лице.
        - Я… я, - начинает она, а я сижу, затаив дыхание в ожидании.
        Глава 17
        ЛАНА
        - Я трусиха, - жалуюсь я Оливии, зевая следующим утром. - Признание было готово сорваться с языка. Я собиралась рассказать ему о Хьюсоне, но посыпалась. - Я зарываюсь головой в подушку.
        - Чем дольше ты откладываешь, тем будет хуже.
        Я сажусь в кровати.
        - Знаю. Но я в ужасе. Мы восстанавливаем связь, и мне хорошо. Я боюсь, что стоит мне рассказать, и я потеряю его навсегда.
        - Ты потеряешь его, если не расскажешь в ближайшее время, тебе придется довериться ему. Если он смог простить тебя за ложное обвинение в изнасиловании, то и за это сможет. Объясни ему все так, как объяснила мне, как только он обдумает твои слова, он поймет.
        - А если нет? - Я сижу, скрестив ноги, и жую кончики волос. Отвратительная детская привычка.
        - Тогда ты адаптируешься к новой ситуации. Ты сильнее, чем думаешь.
        - Думаю, ты выбрала не ту специализацию, - искренне говорю ей я. - Тебе нужно перевестись на психологию. Из тебя получился бы классный психолог. Ты всегда можешь найти правильные слова.
        Она фыркает, из ее рта вырывается смешок.
        - Ничего об этом не знаю. - Выражение лица становится серьезным. - Я переживаю за тебя, и мне не нравится видеть тебя обеспокоенной. Всего-то.
        - Я расскажу ему, - говорю я с большей уверенностью. - Мне нужно набраться смелости и взять себя в руки.
        Я спускаю ноги с кровати и снова зеваю.
        - Буду рядом, когда ты сделаешь это. - Она быстро обнимает, меня перед тем как уйти.
        Очень радует факт, что сегодня у меня нет утренних занятий. В кровать я забралась только после трех, в итоге была вымотана.
        Кэл снова ждет меня снаружи. Я качаю головой и, улыбаясь, перехожу дорогу к внедорожнику. Забираюсь внутрь, поворачиваюсь к нему лицом, и меня осеняет мысль.
        - Откуда ты знаешь мое расписание? И как же твои собственные занятия?
        - И тебе доброго утра, детка. - Вопрос проигнорирован, он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Шквал нежных, как прикосновение перышка, покалываний проходится по моей коже. Мой взгляд скользит по его восхитительным губам, и у меня снова слюнки текут. Сердце стучит быстрее, и желанию поцеловать его становится почти невозможно сопротивляться. Чем дольше я нахожусь рядом с ним, чем чаще он ко мне прикасается, тем сильнее мне хочется вывести наши отношения за рамки дружбы.
        Но я не могу этого сделать.
        Не сейчас, когда он еще не знает про своего сына.
        Эта мысль отрезвляет меня, и я откидываюсь на спинку сиденья, отводя взгляд.
        - Все в порядке? - мягко спрашивает он.
        - Конечно, - усердно улыбаюсь я. - Доброе утро. Хорошо спал?
        - Ты же меня знаешь, - пожимает он плечами, когда внедорожник трогается с места. - Я засыпаю, едва моя голова коснется подушки.
        Я всегда завидовала его умению засыпать мгновенно. Как человек, склонный к бессоннице, я хотела уметь спать всегда и в любом месте, как он.
        - Ты не ответил на мой вопрос, - напоминаю я.
        - Я, вероятно, смог достать копию твоего расписания.
        Я издаю стон, откинув голову на подголовник, когда все встает на свои места.
        - Ты заставил Кевина взломать университетский сервер, да?
        - В яблочко, - гордо усмехается он и протягивает руку, переплетая свои пальцы с моими. - Не волнуйся, следов он не оставил.
        - Твой брат однажды вляпается в какое-нибудь дерьмо, - бормочу я, качая головой.
        - Не, он слишком умный для этого.
        Я лениво поглядываю в окно, и еще одна мысль приходит мне в голову.
        - Есть планы на сегодняшний вечер?
        - Не-а, весь твой, - дерзко подмигивает он.
        - Встретимся в пять на озере Элис? Не ешь. Еду я принесу.
        - Это свидание? - спрашивает он, остановив внедорожник.
        Я складываю руки на коленях и смотрю на него. Его лазурно-голубые глаза озорно блестят.
        - Хочешь, чтобы было им? - Сердце быстро бьется в моей груди.
        Вторая его рука переплетается с моей, и он притягивает меня к себе так близко, что между нами едва остается расстояние. Он смотрит на меня сквозь опущенные ресницы, на лоб спадают пряди волос. В воздухе буквально слышен треск электричества. Мое сердце пропускает удар, когда его взгляд останавливается на моих губах. Он наклоняется вперед, и во мне взрывается фейерверк чувств. Во рту пересыхает, и кажется, что вместо языка у меня наждачная бумага.
        - Больше всего на свете, - шепчет он.
        Я закрываю глаза, а его соблазнительное дыхание касается моего лица.
        - Лана, - снова шепчет он. Мои глаза быстро распахиваются. Его глаза темнеют, а взгляд может сделать мокрыми любые трусики и растопить любые сердца в мире. - Я очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас.
        Я неотрывно смотрю на его соблазнительные губы, и мне хочется соединить с ним и свои губы, и свое тело, и остановиться только тогда, когда мне понадобится сделать глоток воздуха, но я не могу позволить этому случиться. Пока еще нет. До тех пор, пока не расскажу ему сегодня вечером.
        - Я тоже этого хочу, Кэл. - Он делает движение, чтобы нанести решающий удар, но я как раз успеваю отклониться назад. - Но мы не можем. Пока не обсудим кое-что еще. Есть еще одна вещь, которую я должна сказать тебе.
        Он стонет, вцепившись руками в волосы.
        - Просто для справки, ты меня убиваешь. Я будто умираю прямо сейчас, - проявляется его талант к игре на публику. - Ты не представляешь, что творишь со мной.
        Его страстный взгляд снова останавливается на мне.
        - Не представляешь, что я хочу с тобой сделать.
        Я сглатываю, а он смеется. Его рука ложится мне на щеку, и я прижимаюсь к ней.
        - Могу я задать личный вопрос? - Я осторожно киваю. - Ты не обязана отвечать и можешь назвать меня придурком, но кое-что сводит меня с ума. Мне необходимо знать.
        - Выкладывай.
        - Ты спала с кем-нибудь после меня?
        - Я даже не целовалась ни с кем после тебя.
        Он выглядит ошеломленным и счастливым. Затем он поднимает меня над панелью управления, и я оказываюсь у него на коленях. Замечаю несколько любопытных взглядов людей, проходящих мимо машины.
        - Я невероятно счастлив.
        - А ты? - шепчу я. Но я не уверена, что хочу услышать ответ. Его хмурый вид отвечает без слов, я все понимаю и отворачиваюсь.
        - Детка, - он пальцем приподнимает мой подбородок, - я не целовался ни с кем почти год, пока не перебрался сюда. Я даже не смотрел на других девушек. Ни одна из них не была тобой. - Эти слова несколько успокаивают меня. Взглядом я призываю его продолжить. - Первые несколько недель, что я провел здесь, я прочесал весь кампус в поисках тебя. Попросил Кева искать тебя по базе данных студентов. И когда он сказал, что тебя нет в списках, я впал в депрессию. Бретт взял меня с собой повеселиться в тот вечер, и когда та девушка подошла, я позволил ей утешить меня. Я чувствовал такую пустоту внутри… Мне было необходимо испытать хоть какие-то чувства. Я переспал с ней. Но это был всего один раз, о котором я сразу же пожалел. После она вела себя несколько навязчиво, и мы еще несколько раз поцеловались. Но на этом все. Клянусь. Мне не нужны были те отношения, и мы расстались бы в любом случае, даже если бы я не встретил тебя тогда на вписке братства.
        - Ты говоришь о той блондинке?
        - Да. Шелби. Но не стоит о ней беспокоиться. Я расставил с ней все точки.
        - И она была единственной, с кем ты переспал за весь год? - Я настроена скептически, потому что слишком не похоже на привычное поведение Кэла.
        - Клянусь. После всего случившегося, после того, как я потерял тебя, я изменился. - Он останавливается, и я чувствую, что он хотел бы сказать что-то еще. - Слушай, давай продолжим разговор сегодня вечером. - Он смотрит в окно. - Тебе пора на занятия.
        Он открывает дверь и выбирается наружу, держа меня на руках. Очень осторожно опускает мои ноги на землю и тянется за учебниками. Водворив сумку мне на плечо, протягивает мне бумажный пакет «навынос», и я улыбаюсь. Кэл заключает меня в свои объятия, крепко сжав, и я вздыхаю, чувствуя себя впервые за долгое время умиротворенной. Он целует меня в щеку.
        - Хорошего дня, Медовая булочка. Сегодня занятия закончатся поздно, так что не смогу тебя встретить после завершения твоих. Но заеду за тобой по дороге на наше свидание.
        - Хорошо.
        Он подносит мою свободную руку к губам и целует ее.
        - Уже скучаю по тебе.
        Его голубые глаза искренне мерцают, и я практически растекаюсь лужицей у его ног.
        - Я тоже буду скучать по тебе. - Я наклоняюсь, быстро чмокнув его в губы, и отхожу назад быстрее, чем он успевает опомниться. - Увидимся вечером.
        Бри и Майа ждут меня на лестнице наверху и безжалостно жалят всю дорогу до аудитории, успокоившись только тогда, когда профессор призывает всех к порядку. За обедом я изо всех сил стараюсь ответить на миллион их вопросов, но определить статус моих отношений с Кэлом сложно. Рой бабочек поселился у меня в животе, и меня раздирает между возбуждением до замирания сердца и тревожным расстройством желудка, когда день приближается к своему завершению. Сегодняшний вечер очень важен и не идет у меня из головы.
        Меня тревожит, что Чейз ждет меня снаружи после последнего занятия. Я думала, что он прочитал все между строк. Я постоянно отшивала его, и он либо слишком глуп, либо слишком упрям, чтобы понять мою незаинтересованность. Он кажется милым парнем, но между ним и Кэлом явно есть какие-то трения, и я не хочу мучить его, но также не хочу расстраивать Кэла. Я расставляю приоритеты, так что настало время поставить точку.
        - Привет, красотка, - приветствует он меня. - Можно отвезти тебя домой?
        - Нет, спасибо, Чейз. - Я внимательно смотрю ему в лицо. - Есть минутка, чтобы поговорить?
        Он скрещивает руки на груди.
        - Ты отшиваешь меня?
        - Я не могу проводить с тобой время. Ничего личного. Но я хотела бы, чтобы ты перестал мне писать и вот так появляться.
        Черты его лица становятся жестче.
        - Это из-за Кеннеди, да?
        - И да, и нет, - честно отвечаю я.
        Он наклоняется к моему лицу, очень серьезный.
        - Ты знаешь, что он сделал? Есть причина, по которой многие девушки в кампусе сторонятся его.
        - Что? - Дерьмо подобного сорта сводит меня с ума.
        - Ты не знаешь?
        Ладно, видимо, он не в курсе моей настоящей личности, и я не собираюсь открываться ему, но хочется внести ясность. Теперь его неприязнь к Кэлу обретает смысл.
        - Он ничего не делал, Чейз. Это ошибка, и он был освобожден без предъявления обвинений.
        - Нельзя быть такой наивной, - усмехается он.
        Я начинаю раздражаться.
        - Не будь дураком. Кэл невиновен, и тебе не следует распространять о нем гнусные сплетни - это неправильно.
        Он смеется, и его лицо неприятно искажается. Волоски на моих руках встают дыбом, и я инстинктивно отступаю назад.
        - Может, дело в деньгах? А? Ему позволено делать что угодно, пока есть возможность разбрасываться деньгами. - Тень гнева ложится на его лицо.
        - Я не обязана оправдываться перед тобой. Пожалуйста, оставь меня в покое, Чейз. Я не хочу больше тебя видеть.
        Он намеренно делает безразличный вид, отходя назад.
        - Твое упущение, Лана. Увидимся.
        Да уж нет, если это будет зависеть от меня.
        Он уходит, а я наконец выдыхаю, осознав, что все это время сдерживала дыхание.
        Глава 18
        КЭЛВИН
        Я стучу в дверь Ланы, нервно покачиваясь на ногах. Вытираю ладони о джинсы и мысленно выступаю перед собой с зажигательной речью. Даже со своим некоторым опытом свиданий я никогда еще так не нервничал. Весь день я вел обратный отсчет до сегодняшнего вечера.
        Дверь распахивается, и передо мной предстает Лана, похожая на гребаного ангелочка. Она одета в белый сарафан чуть выше колен. Голубой кардиган прикрывает руки. Волосы распущены и свободно ниспадают на спину, а кожа сияет. Приветственная улыбка кажется робкой.
        - Прекрасно выглядишь, - говорю я, заходя в комнату, а она заливается румянцем.
        - Ты тоже. - У меня на языке вертится колкий ответ, но я сдерживаюсь. Я полон решимости быть сегодня настоящим джентльменом.
        - Привет, Кэл, - высовывается из-за Ланы голова Оливии. - Рада снова видеть тебя.
        - Я тоже. - Я не могу оторвать взгляд от Ланы и протягиваю ей руку. - Готова?
        - Секунду. - Она подходит к кровати и берет с нее плетеную корзину.
        - Дай-ка сюда. - Я забираю у нее корзину, прежде чем она успевает возразить, и поднимаю крышку. Моя улыбка становится шире. - Пикник?
        - Ага. Как в старые добрые времена, - улыбается она, и в этот раз улыбкой светятся даже ее глаза. - Идем, пока не стемнело.
        - Хорошо вам провести время, детки, - растягивая слова, говорит Оливия, в ее тоне слышится сарказм. - Не пропустите комендантский час!
        - Очень смешно, - игриво отзывается Лана, показав подруге язык.
        Я крепко держу ее за руку всю дорогу до внедорожника. Закинув корзину для пикника на заднее сиденье, я открываю дверцу пассажирского и помогаю ей забраться. Она сидит неподвижно на своем месте, сложив руки на коленях.
        - Нервничаешь? - спрашиваю я, скользнув на водительское место.
        Она закусывает губу.
        - Немного.
        - Я тоже, - приподнимает она брови. - Я не то чтобы часто была на свиданиях.
        - Разве? - Я замечаю скепсис в ее тоне и прекрасно понимаю, откуда он взялся.
        Двигатель оживает, и я выруливаю на дорогу.
        - Не-а. Я цеплял девчонок на вписках, но редко звал на свидания. Обычно это бывало разовым мероприятием.
        Она молча обдумывает мои слова, и я не мешаю ей.
        - Почему? - спрашивает она пару минут спустя.
        - Давай доберемся до озера, и там я тебе все расскажу. - Сегодня вечером мне нужно много чего ей рассказать, я не хочу торопиться.
        Мы приехали минут через двадцать и быстро заняли уединенное местечко вдали от берега озера. Все знают, что в этих водах водятся аллигаторы, и я не хочу рисковать. Я стелю покрывало в тени большого дерева, а Лана начинает распаковывать корзину для пикника. Я снимаю кроссовки и плюхаюсь на покрывало рядом с ней. Хотя по вечерам ощутимо прохладнее, все равно достаточно тепло, чтобы сидеть на улице без куртки.
        - Быть не может! - восклицаю я, увидев медовые булочки. - Где ты их добыла?
        - Я нашла пекарню в Гейнсвилле, где их делают на скорую руку. Они не так хороши, как мамины, но вполне сойдут.
        Я наблюдаю, как она достает все наши любимые продукты для пикника, и ностальгия сдавливает мне горло. Воспоминания захватывают мои мысли.
        - Помнишь последнее лето на Нантакете, тот раз, когда твоя мама собрала для нас корзину для пикника на Серфсайд-Бич? - Частный пляж дома для отдыха моих родителей был приличным, но мы с братьями предпочитали ездить на великах на Серфсайд-Бич, чтобы смешаться с толпой. В тот день нам с Ланой удалось улизнуть вдвоем, и Грета удивила нас, собрав корзину, полную вкусняшек.
        - Еще бы, - улыбается она мне. - В тот день у меня сгорело лицо, и мама закатила истерику, когда мы вернулись домой.
        Я запомнил этот день по совсем иной причине.
        - Ты тогда пробила колесо, и мне пришлось посадить тебя к себе на руль. И так мы проехали всю обратную дорогу домой.
        - Я помню. Забавные времена. - Ее улыбка кажется мне странной.
        - Думаю, мы чуть не разбились несколько раз, потому что я был слишком занят разглядыванием твоей задницы, вместо того чтобы следить за дорогой.
        Глаза Ланы чуть не выскакивают из орбит.
        - Тебе было всего лишь тринадцать!
        - У тринадцатилетних тоже есть глаза. Я тем летом был на взводе, как черт, - легко признаюсь я и усмехаюсь, когда ее рот распахивается. Вид у нее недоверчивый. Неужели совсем не понимает моих чувств к ней? - Я только о тебе и думал тем летом, Лана, - тихо добавляю я. - Ты была всем, о чем я мечтал.
        Она сглатывает, и наступает неловкая пауза.
        - Мне нравились те летние дни, - признается она минутой позже, явно избегая обращать внимание на мое заявление. Хорошо, пусть будет, как хочет она. - Я была безутешна, когда меня перестали приглашать.
        - Это была моя вина. - Я делаю глоток сладкого розового лимонада. Она поднимает голову.
        - Мне всегда было интересно. Я полагала, это случилось потому, что твоя мама застала нас целующимися, и ей это не понравилось. - Она кладет в рот немного салата.
        Улегшись на бок, я подпираю голову рукой. Отставив тарелку с салатом в сторону, она зеркально повторяет мое положение.
        - Я знаю, мне следовало бы объясниться, но я не представлял, как это сделать, не причинив тебе боль.
        - Я была в такой растерянности. Думала, что, наверное, отвратительно целуюсь, поэтому ты однажды меня вот так поцеловал и больше даже не упоминал об этом.
        В ужасе я забываю, как дышать.
        - Ты так подумала? - Она кивает. Протянув свободную руку, я касаюсь большим пальцем ее пухлых губ. - Лана, тот поцелуй был самым памятным в моей жизни. - Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, что она мне не верит. - Ты помнишь, каким странным я был в ту поездку?
        Она снова кивает.
        - Я был таким, потому что мне постоянно и до смерти хотелось тебя поцеловать, и я пытался собрать свою смелость в кулак, чтобы решиться на это. Рассказать тебе, что я к тебе испытываю. Я сам был в замешательстве, но не из-за того, что хотел поцеловать тебя. Я боялся, что ты не поймешь, и не хотел разрушить нашу дружбу.
        - Правда?
        Я кладу ладонь на ее щеку.
        - Да, правда. В тот последний день я запаниковал, потому что мы уже собирались домой, а я все еще ничего не сделал, так что, прежде чем я окончательно потерял свое самообладание, ворвался в твою комнату и поцеловал тебя. Боже, я до сих пор помню, как это было потрясающе.
        Ее взгляд делается мечтательным, и она касается пальцами губ.
        - Я тоже, - шепчет она.
        - Я думал, что кончу прямо в штаны. - Она щурится от смеха. - О, она смеется над моими страданиями, - шутливо продолжаю я. - У меня был самый тяжелейший случай недотраха за весь отпуск.
        Она снова краснеет, и это выглядит очень мило.
        - Мне приятно знать, что ты была первой, кого я поцеловал.
        У нее челюсть отвисает.
        - Я не знала.
        - Ну да, не знала. И это был лучший в мире первый поцелуй. Тогда-то я и понял, что ты девушка, созданная для меня.
        - Что? - быстро переспрашивает она, ее ресницы трепещут.
        Я нагибаюсь, прижавшись своей щекой к ее. Мне необходимо, чтобы она была рядом.
        - Мама тоже поняла это и была недовольна. Она предупредила меня, чтобы я держался от тебя подальше. И сказала, что больше не сможет приглашать тебя отдыхать с нами.
        - Так я и думала, - с придыханием говорит Лана.
        Я отстраняюсь, глядя ей прямо в глаза.
        - Я был в ярости из-за этого, но, что бы я ни сказал, это не могло изменить ее мнение. Кроме того, я был немного напуган. Мои чувства к тебе пугали меня. Я был еще слишком инфантильным, чтобы справиться с ними. Поэтому и выбрал путь труса. Я не знал, как сказать тебе, и не хотел делать больно. Но теперь понимаю, что мое молчание было худшим вариантом.
        - Я знала, что она не хотела, чтобы мы были вместе. И прекрасно понимала это.
        - Мама - тот еще сноб, ты же знаешь. Но в этом не было ничего личного. Ты нравилась ей.
        Лана грустно улыбается.
        - Я всего лишь недостаточно хороша для тебя, по ее мнению. Не могу сказать, что не согласна. Все эти годы я любила тебя, надеясь на ответную любовь. Но ты всегда был птицей не моего полета. Ты никогда не смог бы полюбить кого-то подобного мне.
        Я закатываю глаза.
        - Лана, как тебе удавалось столько времени ничего не понимать?
        Ее улыбка дрогнула, и я проклинаю себя за грубость.
        Не надо быть гением, чтобы догадаться.
        - Прости, беру свои слова обратно. Понимаешь ли, я всегда думал, что ты знаешь о моих чувствах и понимаешь их.
        Я сажусь, скрестив ноги, и притягиваю ее к себе, пока мы не оказываемся лицом друг к другу, а наши колени не соприкасаются. Я пожираю ее глазами.
        - Лана, ты всегда была для меня такой. Была единственной. Все, что я делал, я делал ради того, чтобы выпустить пар… По крайней мере я так думал тогда. Ни одна из тех связей не имела никакого значения. Как думаешь, почему у меня никогда не было девушки? Почти ни с кем не встречался? Мне было не интересно, потому что я хранил эти чувства для тебя. Я не хотел выставлять все напоказ, пока не был окончательно уверен, что смогу быть только тобой. И я думал, ты обо всем знаешь, но я все испортил, мне никогда не сравниться с тобой, ты заслуживаешь лучшего. Я играл с твоими чувствами, причинял тебе боль снова и снова и всегда буду ненавидеть себя за это.
        - Я испробовала все, чтобы ты заметил меня. Но тебя ничто не интересовало. Мне казалось, ты стыдишься меня. Именно поэтому мы всегда встречались наедине. Поэтому ты не хотел брать меня с собой на вечеринки.
        - Черт возьми! - Мне хочется быть избитым ногами в кровь до потери сознания. - Ничто не может быть дальше от истины. Во-первых, мне нравилось проводить с тобой время наедине. Когда я был только с тобой, я мог быть собой. Ты знаешь обо мне такое, что никому больше неведомо. С тобой всегда было очень легко общаться. Я не хотел делить это с кем-то еще. Я был эгоистом и хотел, чтобы ты была только со мной. Но, должен признаться, я скрывал наше общение от мамы. Думаю, она подозревала, куда я ухожу каждый день, но никогда не упоминала об этом.
        Я перебираю пальцами пряди ее волос, пока говорю, а ее глаза широко распахнуты и находятся так близко.
        - Что касается вечеринок, то я не хотел, чтобы ты бывала на них, по двум причинам. - Мне не хочется признавать это, но лжи и недомолвок между нами уже предостаточно. Если мы хотим, чтобы у нас был шанс на совместное будущее, нужно становиться предельно честными друг с другом. - Я не желал, чтобы ты видела меня с другими девчонками. - Я морщусь, ненавидя себя, когда вижу знакомо вспыхнувшую боль и разочарование в ее глазах. - И еще чтобы другие девушки издевались над тобой. Я знал, что они говорили о тебе за твоей спиной. Знал, как некоторые использовали тебя, пытаясь добраться до меня, и надеялся оградить от этого.
        - Ты не смог оградить меня, - печально качает она головой. - Это никуда не делось.
        - Что? - Каждая клеточка моего тела напрягается.
        - Другим девушкам очень нравилось рассказывать мне, как они с тобой переспали. Все знали, что я живу в поместье Кеннеди, и было очевидно, что ты мне небезразличен. Некоторые из них были очень жестокими.
        - Черт, Лана, мне так жаль! Я был полным придурком, но теперь это в прошлом. Обещаю. Я докажу, что ты единственная, кого я люблю. Единственная, кого хочу. Только дай мне второй шанс.
        Ее глаза снова на мокром месте, и она смотрит на меня так, будто я сказал, что Тупак жив и спокойно живет в богом забытом городке в Вайоминге.
        - Ты любишь меня? - Ее голос дрожит.
        - Я всегда любил тебя, даже если по мне было не видно. Я был инфантильным сопляком, который не мог удержать в штанах свое хозяйство, но мое сердце всегда принадлежало только тебе.
        - А сейчас? - шепчет она.
        Я притягиваю ее, усадив на колени. Мои руки крепко обнимают ее за талию, и я тону в ее пьянящих карих глазах. Маленькие янтарные пятнышки на радужке ее глаз искрятся в нетерпеливом ожидании. Она дрожит всем телом в моих объятиях.
        - Мое сердце все так же принадлежит тебе. Я весь принадлежу тебе. Я люблю тебя, Лана. И готов подарить тебе целый мир, если он и я все еще нужны тебе.
        Глава 19
        ЛАНА
        Я мечтала об этом моменте долгие годы и теперь задыхаюсь от переполняющих меня эмоций, от его искренних слов и от страха перед тем, что мне предстоит сказать. Прежде чем рассказать ему о Хьюсоне, я должна удостовериться, что он знает все, что творится у меня на душе.
        - Кэл, я очень тебя люблю. Никого больше для меня никогда не существовало. Как бы я ни представляла свое будущее, оно всегда включало тебя. Я не хочу иначе, да и не нужен мне весь мир. Все, чего я хочу, в чем нуждалась всю жизнь - это ты. - Я заключаю его лицо в ладони, мое сердце преисполняется любви. - Я еще помню тот момент, когда поняла, что люблю тебя. Я была так юна, но это неважно. Я уже знала, - образы всплывают в моем воображении, и кажется, что я снова переживаю те мгновения, - это случилось в тот же день, когда мы вдвоем отправились на Серфсайд-Бич и плыли наперегонки к берегу.
        - Помню, - усмехается он. - Я надрал тогда тебе задницу.
        Он выиграл, что неудивительно. Уже тогда его ноги были вдвое длиннее моих, и все мое стремление к победе не могло тягаться с его размашистыми плавными гребками. Я все еще способна в мельчайших подробностях представить его, стоявшего передо мной, когда я вышла из воды, пытаясь отдышаться. День был прекрасный, солнце жарко палило, и песок обжигал наши босые ноги. В тот самый момент, когда я подняла глаза на Кэла и встретилась с ним взглядом, солнце окутало его золотистым сиянием, будто ореолом освещая его тело, кожа блестела от капелек воды, влажные волосы упали на лоб, его глаза весело сияли, а улыбка была максимально широкой. Я стояла как вкопанная и смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Мое сердце бешено колотилось. Кровь вскипала в венах. Волна невероятных эмоций захлестнула меня будто цунами, сносящее все на своем пути. Все, что я раньше знала, исчезло в одно мгновение. И я познала истину.
        Я поняла, что угрожающе сильно влюблена в него.
        - Смелая была попытка, но тебе никогда не победить чемпиона, Медовая булочка, - заявил он, гордо подмигнув.
        - У меня слюнки потекли от тебя, - говорю я, возвращаясь к настоящему. - А потом ты погнался за мной и, поймав, подхватил на руки. - Мои глаза изучают его лицо, пальцы нежно водят по его щекам, по линии волевого подбородка. Его лицо осталось прежним, но в то же время неуловимо изменилось.
        - Ты так крепко держал меня, - шепчу я. - И мне хотелось, чтобы ты никогда меня не отпускал. - Я чувствую его влажную кожу под своими руками и прикосновения его тела так же явственно, будто это случилось вчера.
        - Тогда я хотел поцеловать тебя, - шепчет он в ответ, его пальцы ложатся на мою шею.
        - Помнишь, как мы смотрели друг на друга? - Он кивает. - Казалось, что время остановилось. Как будто во всем мире не было никого, кроме нас.
        Что-то произошло в тот момент между нами, возникла какая-то неописуемая необъяснимая связь, и я поняла, что не полюблю ни одного парня так, как люблю его.
        - Тогда я поняла, что люблю тебя. Что никогда не полюблю кого-то другого.
        - Лана… - Я его охрипшем голосе звучит жажда, его рука зарывается в мои волосы, и он притягивает меня ближе. Его глаза темнеют от страсти и искренних эмоций, и он готов получить свою добычу.
        - Подожди! - кладу я руку ему на грудь. - Сначала я должна кое-что сказать тебе.
        - Не говори ничего, - шепчет он, поцеловав меня в уголок губ. - Больше не нужно ничего говорить. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Я не хочу, чтобы что-то лишило меня этого мгновения. - Он целует меня в противоположный уголок губ, и мой мозг отключается.
        Он покрывает горячими страстными поцелуями мой подбородок и скулы, прикусывает мочку уха, лижет пульсирующую венку на шее. Я откидываю голову назад и теряю всякое представление о том, что правильно, а что нет. Его рука соскальзывает с моей талии на бедро, и он крепко прижимает меня к себе, я чувствую его возбуждение. С моих губ срывается стон, когда я прижимаюсь к нему, сгорая от собственного желания, пульсирующего так, что это почти причиняет боль. Его губы касаются моих, и одно это прикосновение сносит мне крышу. Обхватив рукой мой затылок, он сокращает оставшееся расстояние между нами, и наши губы сливаются в поцелуе.
        Его поцелуй кажется на удивление мягким и нежным, и его губы ласкают мои с бесконечным обожанием. Поцелуй становится глубже, его губы двигаются все требовательнее. Он прикусывает мою нижнюю губу, и я выдыхаю в его рот. Его рука спускается ниже и сжимает мои ягодицы, прижимая меня еще ближе, а мои ноги оказываются широко расставлены над его телом. Его член твердо упирается мне в живот, и я чувствую, как мои трусики становятся влажными от желания. Его язык скользит по моим губам в надежде проникнуть внутрь, и я позволяю. Наши языки яростно переплетаются. Он целует мои губы, оставляя обжигающие отметки. Моя кожа пылает, и я извиваюсь на нем, сгорая от сдерживаемого желания, ищущего выхода.
        Он прерывает поцелуй, и мы оба тяжело дышим, хватая ртом воздух. В его глазах тлеет страстное желание, а губы припухли.
        - Мы должны остановиться, - выдыхает он. - Или я возьму тебя прямо здесь.
        Ни одна клеточка моего тела не возражала против этого. Он быстро чмокает меня в губы.
        - Обожаю целоваться с тобой.
        - Аналогично, - усмехаюсь я своему севшему голосу.
        Он переплетает свои пальцы с моими, пока мы пытаемся отдышаться.
        - Проведи завтрашний день со мной.
        Мое счастье омрачается.
        - Не могу. Я должна ехать домой.
        - Опять?
        Весь жар покидает мое тело, когда реальность оглушает меня.
        - Я езжу домой каждые выходные. Я… - У меня пересохло во рту, и я ощутила себя осколком льда в его объятиях. Я дрожу всем телом.
        Скажи это, Лана! Пора покончить с этим.
        Но я не могу выдавить ни слова. Я не хочу портить момент.
        Кэл крепче обнимает меня.
        - Все в порядке. Ты не обязана объяснять. Но могу я забронировать время для свидания в следующую субботу?
        - Зачем? - хриплю я, стараясь дышать глубже, чтобы избавиться от нарастающей паники.
        - Я очень расстроен, что пропустил твой восемнадцатый день рождения, так что нужно исправить это. Хочу свидание в счет дня твоего восемнадцатилетия.
        Мое сердце бьется от новой волны счастья.
        - Ты не обязан делать это. Это не так уж важно. - Мне не хочется суеты. Мы с мамой отправились поужинать, пока бабушка и дедушка сидели с Хьюсоном. Папа прислал в подарок сертификат на электронную книгу.
        - А я думаю, что важно. Я ужасно расстроился, когда этот день настал, а тебя не было рядом - Он шутливо щелкает меня по носу. - Я хочу подарить тебе запоминающийся день. Так что скажешь? Ты в деле?
        Я знаю, что мама не станет возражать, если я скажу ей, что мне нужно отработать дополнительную смену или закончить задание. Мне не стоило лгать, но я так хочу провести день с Кэлом.
        Я эгоистичная сучка. Я понимаю это, но мне все равно ничто не мешает согласиться.
        - Хорошо, в деле.
        Остаток пикника мы провели, вспоминая былое и болтая о менее значимых вещах. Я была на седьмом небе от счастья, когда он подвез меня до дома и целую вечность целовал на улице у общежития. Игнорируя внутренний голос, ругавший меня за трусость, я заснула, мечтая о губах Кэла, его чудесных словах и его объятиях.

* * *
        Кэл хотел отвезти меня домой в субботу, но мне удалось победить в споре, в основном потому, что час моего отъезда был безбожно ранним. Тем не менее, я знаю, что не смогу бесконечно долго уклоняться от вопросов о выходных и о том, почему мне нужно ехать домой.
        Я пообещала себе рассказать ему после празднования моего восемнадцатилетия.
        Мама как всегда встретила меня у дверей, прижимая Хьюсона к груди. Я бросаюсь к нему, протянув руки, но он цепляется за маму, не желая даже смотреть на меня. Такого раньше никогда не случалось. С таким же эффектом мое сердце можно было бы прокрутить в фарш. Слезы катятся по щекам, когда я следую в дом за мамой. Она опускает Хьюсона в манеж и оборачивается, заключая меня в объятия.
        - Не плачь, милая. У него просто такой период. Это его способ наказать тебя за то, что ты не рядом. Дай ему время, и он придет к тебе. - Она гладит меня по руке и утирает слезы. - Все будет хорошо.
        Мама оказалась права, чуть позже Хьюсон разрешил взять себя. Я баловала его весь день, и он не слезал с моих рук.
        В этот вечер я неспешно готовила его ко сну. Наполнила ванну резиновыми уточками, которых он обожал, и присоединилась к нему. Мы отлично провели время плескаясь, и выбрались из ванны только когда вода окончательно остыла. Одев нас в пижамы, я крепко прижимала его к груди, пока он пил из бутылочки. Тихим голосом я рассказывала ему сказку, а на заднем фоне негромко звучал U2. Я говорила ему о Кэле, и он уснул под мой шепот и рассказ об отце.
        В воскресенье утром я отвела его на местную игровую площадку, где качала на детских качелях и катала с горки, держа на коленях. Днем мы купались в бассейне с подогревом на территории дома бабушки и дедушки, пока мама читала в шезлонге, украдкой наблюдая за мной. Ей казалось, что я не вижу. Мамина любящая улыбка и радостный смех моего сына наполняли сердце радостью.
        Я задержалась у кроватки сына в это воскресенье дольше, чем обычно, глядя на своего прекрасного мальчика, обуреваемая противоречивыми чувствами. Его грудь вздымалась и опускалась, пока он спал с улыбкой на губах. Волосы с каждым днем становились все длиннее и темнее, совсем как у его отца. Я окинула взглядом его лицо, отмечая линию волевого подбородка, широкий нос и золотистую кожу. Представилось, что, попроси я у Александры детские фотографии Кэла, получилось бы, словно малыш смотрит в зеркало. За исключением ямочки на щеке, все его черты копировали Кэла.
        Что он подумает, когда узнает?
        Вряд ли он планирует становиться отцом в семнадцать, и это стоит иметь в виду. Опять же, я привыкла к сложившейся ситуации и не могу теперь представить свою жизнь без Хьюсона. Несмотря на то, что я похоронила свою мечту стать писателем, что в некоторые дни я устаю как собака и мне хочется сдаться и все бросить, я ни о чем не жалею. Мою любовь к этому маленькому мальчику невозможно выразить словами.
        Я готова свернуть горы, чтобы обеспечить его всем необходимым. Я хочу, чтобы он рос счастливым и окруженным заботой, чтобы он знал, что любим.
        Может, я не планировала этого, но не могло быть лучшего подарка, чем новая жизнь, зачатая с любимым человеком. Я надеюсь, что, когда Хьюсон вырастет, он будет сочетать в себе лучшие черты нас обоих.
        Нет, глядя на мое драгоценное чудо, крепко спящее в своей кроватке, я не жалею, что привела его в этот мир. Я жалею только о том, что оставила в стороне его отца.
        Кэл уже упустил так много, и я не смогу винить его, если он не простит мне этого. Даже если он возненавидит меня, если не захочет иметь со мной ничего общего, у меня всегда будет эта маленькая его частичка.
        Очень нежно я провожу кончиками пальцев по личику Хьюсона. Он ворочается, и на его губах появляется улыбка. Мое сердце переполняет любовь. Ни один ребенок не будет так любим матерью.
        Я молюсь, чтобы Кэл ощутил то же самое. Неважно, что он почувствует в отношении меня, когда услышит новость, но я надеюсь, что он захочет наладить отношения с сыном.
        Я хочу этого ради Хьюсона.
        Я хотела этого ради Кэла.
        Глава 20
        ЛАНА
        В этот раз покидать Хьюсона было особенно тяжело, потому что я знала, что не увижу его до следующего воскресенья. Чувство вины подтачивало мою решительность, и велико было искушение написать Кэлу и отменить свидание в честь восемнадцатилетия. Однако, как только я увидела его, ждавшего меня через дорогу от остановки и выглядящего сексуальнее, чем дозволено простому смертному, все мои благородные намерения улетучились. Я подбежала к нему, он подхватил меня на руки и закружил. Его губы страстно впились в мои. Мы отчаянно пожирали друг друга, будто не виделись два года, а не пару дней.
        - Я очень соскучился по тебе, детка, - говорит он, прижимая меня к своей груди, когда мы отрываемся друг от друга. - Останься на ночь со мной, пожалуйста. Бретт уехал на игру, и у нас есть место, где мы можем побыть вдвоем. Я просто хочу обнимать и целовать тебя. Никаких других планов. Не могу остаться без тебя сегодня вечером.
        - Хорошо. - Я отправляю короткое сообщение Оливии, пока Кэл везет нас к его общежитию.
        - Мне нравится, как вы тут обжились. - Стоило нам войти в грязную комнату, как захотелось съязвить. Большой постер U2 висит над его кроватью. По полу разбросана одежда и пустые коробки из-под пиццы, а стол уставлен пивными банками. Обе кровати не заправлены. Я качаю головой. - Все такой же неряха.
        - Я хотел прибраться перед твоим приездом, но потом решил, что это бессмысленно. Ты и так знаешь все мои дурные привычки и все равно любишь меня.
        Я самодовольно усмехаюсь, показав идеально ровные белоснежные зубы. Плюхнувшись на свою кровать, он хлопает по месту рядом с собой.
        - Ни за что. Я не пойду в эту кровать, пока не поменяю постельное белье.
        Он закатывает глаза и утыкается носом в одеяло, затем морщится.
        - Не так уж и воняет.
        - Что и требовалось доказать, - упираю я руки в бедра. - Свежее белье, пожалуйста.
        Я меняю белье, пока Кэл убирает разбросанную грязную одежду и пустые коробки. Затем мы переодеваемся - я в пижамные шорты и майку, Кэл в спортивные штаны - и уютно устраиваемся в кровати, чтобы посмотреть фильм на его ноуте. Я ложусь на его обнаженной груди, испытывая на прочность свою силу воли. Кэл поджарый, с четко очерченными мускулами, и мои руки непроизвольно блуждают по его телу.
        - Пристаешь ко мне? - игриво спрашивает он. Отпираться нет смысла. Тем более в момент, когда мои пальцы тщательно исследуют каждую впадину и изгиб его пресса.
        - Ага. Что-то не так?
        Он смеется.
        - Нет, черт возьми. Не останавливайся. - Одной рукой он крепко обнимает меня за талию, а другой играет с моими волосами. - Лана, - шепчет он.
        - Да, - шепчу я в ответ, подняв глаза на него.
        - Я люблю тебя.
        В моих глазах стоят слезы.
        - Я тебя тоже.
        Я хочу, чтобы это было правдой. Очень-очень сильно хочу. Хочу, чтобы между нами больше не осталось секретов. Никакого риска, что все развалится. Не тогда, когда все стало наконец таким утонченным. Таким идеальным. Таким правильным. Наше время близится к концу, и я цепляюсь за него, как утопающий за соломинку.
        - Мне не нравится, что я все так же заставляю тебя плакать. - Он вытирает мои влажные щеки.
        Я провожу руками по его широкой груди.
        - Это слезы счастья. - Отчасти. - Я не думала, что ты когда-нибудь скажешь мне эти слова.
        Он прижимает мою голову к своей.
        - Привыкай. Я планирую повторять их так долго, что ты будешь умолять меня заткнуться. - Он дразняще улыбается и целует меня в губы.
        - Никогда, - шепчу я, не прерывая поцелуя. - Я никогда не устану слушать, как ты говоришь это.
        Я наклоняюсь и целую его, распаляя дразнящими покусываниями. Он обхватывает рукой мой затылок и тянет меня на себя, наши тела плотно прижимаются друг к другу. Наклонив мою голову, он страстно целует меня, активно действуя языком. Я обнимаю его за шею, и он разворачивает нас так, что мы лежали на боку лицом друг к другу, крепко прижавшись. Я закидываю ногу ему на бедро. Он стонет, прижимаясь ко мне, и я чувствую, как его напрягшийся член упирается в низ моего живота. Я скулю, крепче сжимая его бедро, опускаю руки ему на грудь, и они развязно исследуют ее и пресс, даря наслаждение каждый раз, когда он вздрагивает и напрягается от моих прикосновений. Он запускает руки мне под майку, и они поднимаются все выше и выше, пока не добираются до застежки моего бюстгальтера.
        - Можно снять? - страстно спрашивает он.
        Я сажусь и снимаю майку через голову, бросив ее на пол. Расстегиваю бюстгальтер, отбрасываю его в сторону, не отрывая взгляда от Кэла. Он стонет, облизнув губы, глядя на меня во все глаза.
        - Черт. - Он протягивает руку и касается кончиками пальцев моего соска, лаская его, прежде чем заключить в ладонь мою грудь полностью, нежно сжав. - Чертовски великолепны! - Его свободная рука сжимает мою вторую грудь таким же образом. - Не хочу, чтобы она чувствовала себя обделенной, - шутит он, ухмыляясь. - Ложись на спину.
        Я подчиняюсь, и он нависает надо мной, покрывая мое лицо и шею поцелуями, медленно спускаясь ниже. Он запечатлел нежнейший поцелуй в ямочке между моих грудей, и с моих губ срывается абсолютно бесстыжий стон. Он усмехается, высунув кончик языка, и пробует на вкус один из сосков. Моя спина выгибается, и я снова издаю стон.
        - Ты такая чувствительная. Мне нравится. - Его губы обхватывают мой сосок и втягивают его глубоко в рот, посасывая и задевая языком верхушку. Пульсирующее томление внутри меня становится практически невыносимым. Он переключается на мою вторую грудь, с тем же усердием, крепко прижимаясь нижней частью своего тела ко мне. Я поднимаю бедра, потершись о выпуклость на его штанах, изгибаясь от страстного желания. Он отрывается от моей груди, пронзив меня пьянящим похотливым взглядом.
        - Хочешь кончить?
        - Умоляю, - прошу я, извиваясь под ним.
        Опершись на руки, он наклоняется надо мной и глубоко целует. Я обхватываю его ногами за талию, прижимая к себе, и он усмехается, не прерывая поцелуя. Он не торопится, перемещаясь по моему телу, целуя его, покусывая и лаская.
        - Кэл, пожалуйста! - Я обезумела от похоти.
        Его пальцы проскальзывают под каемку моих шортов, затем гладят меня по животу. После он снимает с меня шорты и трусики, и я предстаю перед ним полностью обнаженной. Его глаза сияют неутолимым желанием, пока он рассматривает меня.
        - Раздвинь ноги, - командует он, разводя мои бедра. Его дыхание касается моей промежности, когда он опускается между моих ног. Я отзываюсь, когда он вводит в меня палец.
        - Черт, как мокро. - Моя промежность больно ноет, и я двигаюсь в его ритме, мечтая о том, чтобы облегчить эту боль. Затем он добавляет второй палец, и я вскрикиваю, когда он начинает интенсивно работать обоими, а потом заменяет их ртом. Я продержалась около двадцати секунд, прежде чем взрыв наслаждения накрыл мое тело, посылая осколки блаженной дрожи в каждую клеточку. Кэл остается на мне, наслаждаясь каждым сладостным вздрагиванием моего тела, пока я не затихаю.
        Мои волосы спутались и в беспорядке упали на лицо. Он наклоняется надо мной. Его губы припухли и блестят от моей влаги, но мне наплевать. Я прижимаюсь губами к его губам и целую так, будто от этого зависит моя жизнь.
        - Боже, как мне это было нужно.
        - Мне нравится заставлять тебя кончать. - Он целует меня в нос. - Намерен сделать целью своей жизни ежедневный ритуал по доведению тебя до оргазма.
        - Боже, - говорю я, поглаживая его спину. - Не вздумай говорить мне подобные вещи! - Я толкаю его, и он падает на спину. - Лежи. - Я опускаюсь перед ним на колени и хватаюсь за штанину, потянув вниз. Он берет меня за запястья, останавливая.
        - Ты не обязана делать это.
        Я в ярости смотрю на него.
        - Заткнись, Вонючка. Ты только что перевернул мой мир, и я хочу вернуть должок.
        Он ухмыляется и закидывает руки за голову.
        - Раз ты настаиваешь, Медовая булочка.
        Я показываю ему средний палец, прежде чем стащить трусы. Передо мной предстает его эрегированный член, и я облизываю губы в предвкушении. Обхватив его внушительного размера богатство ладонью, я нарочито медленно начинаю гладить его. Он закатывает глаза, когда по его телу пробегает дрожь. Я усиливаю хватку, прибавляю темп, и он громко стонет. Без предупреждения я беру его в рот, глубоко заглотив, но продолжая сжимать основание. Задеваю его зубам, и он вскрикивает. Я двигаюсь все сильнее и быстрее, доводя его до оргазма. Когда он пытается освободиться, я смыкаю губы и выпиваю все до последней капли.
        Потом подбираюсь к нему и прижимаюсь всем телом.
        - Вот дерьмо. Лана, у меня нет слов.
        - Ха! - смеюсь я. - Я повергла могучего Кэлвина Кеннеди на колени.
        В прямом смысле. Я хихикаю.
        - Я только что изменил свою цель в жизни. - Он приподнимает мой подбородок, и наши глаза встречаются. - Моя новая цель: заставлять тебя кончать каждый день таким образом, чтобы у тебя было желание аналогично отплатить мне.
        - Думаю, мы сможем договориться, - поддерживаю я шутку, игнорируя протестующий внутренний голос.
        Приведя себя в порядок, мы выключаем свет и обнимаемся.
        - Спокойной ночи, детка, - целует он меня в щеку. - Люблю тебя.
        - Я тоже люблю тебя. Спокойной ночи, Вонючка.
        Он вырубился через несколько секунд и тихонько захрапел, обнимая меня. И несмотря на то, что мое настроение скакало от головокружительных высот до самого дна, а мозг лихорадочно работал, я скоро последовала его примеру.
        Будильник на моем телефоне разбудил нас следующим утром. Ночью мы сменили позу, и когда я проснулась, он обнимал меня сзади, а наши ноги переплелись.
        - Фу, - ворчит Кэл. - Выключи эту гадость.
        Он кладет голову мне на плечо, и приятное покалывание пробегает по моей коже.
        - Ложись спать, - бормочет он.
        - Не могу, - глажу я его сильные руки. - Мне нужно закинуть вещи в общагу и забрать необходимое для сегодняшних занятий.
        Он сдавливает меня в объятиях как в тисках.
        - Не пущу. Давай забьем на все и будем валяться весь день в постели.
        Меня окатывает жаром, и я прижимаюсь к его напрягшемуся члену поясницей.
        - Я не могу, Кэл. Мне нельзя пропускать никакие занятия.
        Он вздыхает, перекатывается на спину и зевает, протирая глаза ото сна. Затем смотрит на меня.
        - Хорошо, я тебя отвезу.
        Я толкаю его обратно.
        - Не будь дураком. Я и сама могу добраться - Я наклоняюсь и быстро целую его. - Увидимся позже.
        Он вскидывает руку и хватает меня за локоть, прежде чем я успеваю встать.
        - Неа. Я не могу позволить своей девушке разгуливать по кампусу в такую рань. Я отвезу. Возражения не принимаются.
        Мое сердце в очередной раз тает.
        После того как мы припарковались у моего общежития и я поменяла сумки, мы вместе отправились за кофе и пончиками навынос, которые уничтожили, сидя во внедорожнике, припаркованном за углом здания школы.
        - Я решила рассказать своим подругам о себе, - говорю я, отрываясь от поедания шоколадного пончика.
        - Уверена? - Он облокачивается на дверцу, закинув ногу на ногу.
        Я киваю.
        - Не хочу рисковать потерять их, если они узнают от кого-то еще. Это всего лишь вопрос времени, когда все узнают. Я предпочитаю держать на контроле ситуацию. Не позволю ничему сломить меня.
        Опершись о приборную панель, он наклоняется и целует меня.
        - Я тоже не позволю.
        Я переплетаю свои пальцы с его.
        - Честно, я рада, что ты здесь, Кэл. Спасибо, что последовал за мной.
        - Ради тебя я дойду до края земли. - Он нежно целует кончики моих пальцев.
        Затем мы расстаемся, договорившись встретиться в конце дня. Я практически влетела на крыльях в здание, а все лекции прослушала с мечтательной улыбкой на лице.
        В обед мы отправились на одну из открытых площадок позади здания школы, чтобы насладиться едой на свежем воздухе, прихватив сэндвичи и газировку в магазине.
        - Я так рада, что решила приехать сюда, - говорит Бри, подставляя лицо нежному бризу, ласкавшему кожу. - Я в восторге от климата и кампуса.
        - Ты идешь на игру в пятницу? - спрашивает Майя, забрасывая в мусорный бак скомканную упаковку от сэндвича.
        - Да здравствует Племя Аллигаторов! - шутит Лив, подняв кулак в воздух.
        Я уклончиво пожимаю плечами. Я не большой любитель спорта, хотя тут можно стать изгоем, если ты не поддерживаешь Аллигаторов.
        - Я уточню у Кэла.
        Майя пихает меня в ребра.
        - Отношения между тобой и этим жеребцом становятся горячее?
        Я вытираю липкие от пота ладони о джинсы.
        - Полагаю, что да… - Я сглатываю, и Лив подбадривающе кивает. Я рассказала ей, что планировала поговорить с ними, и она согласилась, что это хорошая идея. - Вообще говоря, мне нужно сказать кое-что вам двоим.
        Мои глаза бегают между ней и Брианной. Они переключили все свое внимание на меня, и, пока смелость меня не покинула, я выкладываю им всю историю, рассказав, кто я такая и почему поступила под чужим именем. Я не стала вдаваться в подробности, но дала им всю информацию, чтобы сложилась общая картина. По понятным причинам я ни словом не обмолвилась о Хьюсоне. Пока я говорю, наблюдаю за тем, как меняется выражение их лиц. Они не перебивают, позволив свободно высказаться.
        - Вот в общем-то и все, - заканчиваю я, почувствовав облегчение.
        - Ты знала? - отрывисто спрашивает Майя у Лив.
        - Только недавно узнала.
        - Я понимаю, почему ты так поступила. - Бри протягивает руку через деревянную столешницу стола для пикников и касается моей руки. - И я готова поручиться, что ты искренне раскаиваешься. Любой заслуживает второго шанса.
        Я сжимаю ее руки.
        - Спасибо, Бри. Это многое для меня значит.
        Майя фыркает с нескрываемым отвращением на лице.
        - Я называю это дерьмом собачьим. Ты правда считаешь, что мы должны поверить в то, что тобой манипулировала какая-то стерва и заставила тебя обвинить любимого парня в изнасиловании, потому что он причинил тебе боль? - Ее голос звучит выше, и я искренне надеюсь, что никто больше не услышит этот разговор.
        - Так все и было. Я знаю, звучит убого, но все произошло действительно так.
        - Это за гранью, - рычит она. - Это отвратительно! Аморально! Это ужасно по слишком многим пунктам! Как он мог простить тебя? Я бы никогда даже разговаривать с тобой не стала. Честно говоря, - она собирает остатки обеда, убирает в сумку и встает, - я не хочу больше с тобой общаться. - Она смотрит на меня. - Ты не тот человек, которого я хотела бы звать подругой. Держись от меня подальше.
        Она стремительно скрывается из виду, оставив нас троих сидеть в тишине.
        Глава 21
        КЭЛВИН
        - Что случилось? - спрашиваю я, когда Лана появляется передо мной. День закончился, и я торчал тут последние пятнадцать минут в ожидании.
        - Расскажу в машине. - Мрачное выражение ее лица заставляет меня волноваться. Я попытался обнять ее, но она увернулась от меня.
        - Что случилось, детка? - снова спрашиваю я, когда мы садимся во внедорожник. Лана смотрит в окно, помрачнев еще больше. Я слежу за ее взглядом и вижу, что через дорогу ее подруга Майя сердито смотрела на нас.
        Дерьмо. Разговор, похоже, не удался.
        - Мы можем просто убраться отсюда подальше? Пожалуйста, - умоляюще просит она, и мне не нравится, что ее голос дрожит.
        Я сжал челюсти, но ничего не сказал, включил первую передачу, и внедорожник тронулся с места. Припарковавшись за парком, я взял ее хрупкие руки в свои.
        - Могу предположить, разговор прошел не очень гладко? - Я внимательно вглядываюсь в ее лицо.
        - С Бри все нормально. Она поняла. Но Майя… Майя взбесилась. - Она закусывает губу и отводит взгляд.
        - Черт с ней, - я нежно беру ее за подбородок, развернув к себе лицом, - она не настоящая подруга, если так быстро отреклась. У нее нет права судить тебя.
        В ее прекрасных глазах отражается уязвимость, и выглядит она расстроенной. Я зол на весь мир из-за того, что он устроил ей такую дерьмовую ситуацию. Неужели они не видели, что она раскаивается? Как она пытается загладить вину? Что она уже достаточно заплатила? Меня охватывает жгучее желание схватить Лану и надежно спрятать ото всех в безопасном месте. Я открываю рот, намереваясь высказаться, но она взглядом дает понять, что лучше молчать.
        - Я знаю, ты желаешь мне добра, но не хочу больше обсуждать это. Мне нужно подготовиться к смене. - Она отдергивает руки, и мне кажется, что мы сделали десять шагов назад.
        - Лана, пожалуйста. Не позволяй ей так обходиться с тобой.
        - Отвези меня домой, Кэл. Пожалуйста.
        Она спряталась в свою раковину, и я знал, что если продолжу просить, то она лишь зароется глубже. Как в тот раз, когда я на вечеринке поцеловал Яну Метьюз. Лана спросила меня об этом в ближайший понедельник после вечеринки, я ответил, что никакого значения это не имело, а она замкнулась в себе. Когда я настаивал на объяснении, Лана совсем замолчала, и не разговаривала со мной две недели, и ни черта не объясняла, что произошло. Потом я выяснил, что Яна была одной из девчонок, которые издевались над Ланой в школе, и мне стало дурно. Даже при воспоминании об этом все сжималось внутри. Я ненавидел себя за то, что поступил так с Ланой. Я никогда не оставлю попытки исправить это. Я отомстил Яне на следующей же вечеринке, прилюдно отверг, а потом отвел в сторону и сказал, что если она продолжить доставать Лану, то я попрошу своего приятеля Коула выложить в сеть обнаженные фото, которые она отправляла ему на протяжении всего обучения. Больше Яна ни ко мне, ни к Лане не подходила. Но Лане потребовались годы, чтобы оттаять и забыть, что я наделал. Меня выводила из себя мысль, что мы снова можем оказаться в
подобной ситуации. Вздохнув, я завел двигатель и отвез ее в общежитие.

* * *
        Остаток недели прошел по знакомой схеме. Лана оставалась подавленной и замкнутой, а я не знал, что делать. Я продолжал приезжать за ней и отвозить из общежития на занятия и обратно, она проводила со мной свои свободные вечера, но с тем же успехом могла бы быть призраком.
        Мы целовались.
        Мы обнимались.
        Много.
        Казалось, это был единственный способ, помогавший ей избавиться от тревог.
        В пятницу вечером я убедил ее отправиться на Болото и посмотреть игру Аллигаторов вместе с Оливией и Райли, и еще парочкой ребят из группы поддержки Бретта. Пока он не начал играть в основном составе, я не был большим поклонником футбола, но мне нравилось посещать некоторые матчи, так что он знал, что я тут ради него.
        После матча мы устроили вечеринку за пределами кампуса вместе с футбольной командой. Лана казалась чуть более оживленной, и я надеялся, что к нашему завтрашнему мероприятию ее настроение улучшится.
        - Итак, куда ты завтра ведешь меня? - спрашивает она, отхлебывая все то же пиво, которое потягивала с самого нашего приезда.
        Я одним движением прижимаюсь к ее губам.
        - Засекреченная информация. Если расскажу, мне придется тебя убить.
        Она закатывает глаза.
        - А ты можешь быть еще банальнее?
        - Больше некуда. Ты не пишешь? - Все время, которое я знал Лану, она писала какую-нибудь историю. Это было для нее так же естественно, как дышать.
        Она небрежно пожимает плечами.
        - Есть у меня один проект, но я практически не работаю над ним.
        - О чем он? - Я отпиваю из бутылки.
        Она задумалась на минуту, и мне стало любопытно, закроется она опять или нет. Лана никогда не испытывала сложностей с тем, чтобы поделиться со мной своими идеями. Черт, мы так много раз в прошлом обсуждали сюжетные линии и раскрытие персонажей, что я мог бы заявить права на соавторство, и ей нечего было бы возразить. Она знала, что я люблю обсуждать ее работы.
        - Это что-то вроде полу-автобиографии, - признается она минутой позже.
        - Как называется? - Я знал, что название уже точно есть, потому что название всегда было первым, над чем она думала, как только появлялась идея. У нее была сверхъестественная способность удачно делать этого еще до написания своего гребаного рассказа.
        Лана снова немного колеблется, прежде чем ответить.
        - «История о нас».
        Я давлюсь пивом. Подходит Бретт и хлопает меня по спине.
        - Для парней, которые не могут справиться со своим пивом, есть специальное название, - он делает вид, что шепчет. - Телка!
        - Каждый по себе судит, придурок.
        - Как дела у моей девочки? - Бретт обнимает Лану за плечи, удивив этим и меня, и ее.
        - В порядке, - улыбается она ему, и только я могу уличить ее во лжи. Она напряжена до предела.
        - Привет, Кэлвин, - раздается голос еще издалека, но я уже узнаю наигранно приторный тон Шелби. Я мысленно вздыхаю. После нашей последней беседы большинство девушек держалось бы от меня подальше. Эта оказалась такой же толстокожей, как носорог.
        Улыбка Ланы исчезает, и она неподвижно замирает. Я вытаскиваю ее из подмышки Бретта и прижимаю к себе, затем разворачиваю нас лицом к моей последней ошибке.
        - Привет, Шелби. Ты уже знакома с моей девушкой Ланой?
        Бретт издает смешок, а Лана в моих объятиях похожа на проклятую статую. Я глажу ее по спине, стараясь помочь расслабиться.
        - Нет, - фальшиво улыбается Шелби. - Приятно познакомиться.
        Ее приветливость такая же фальшивая, как и улыбка. Губы сжимаются в тонкую полоску, и она окидывает Лану неприкрыто недоверчивым взглядом.
        Мне это совсем не нравится.
        - Ты что-то хотела? У нас тут приватная беседа. - Я намеренно веду себя грубо, и мне, черт возьми, насрать. Ее вопиющее пренебрежение Ланой раздражает меня.
        Бретт фыркает, и пиво льется из его ноздрей.
        - Вообще-то я надеялась, что мы сможем поговорить наедине. - Она хлопает ресницами, глядя на меня, а Лана пытается вывернуться из моих объятий. Но я крепко держу ее за талию. Никуда ей от меня не деться.
        - Все, что ты хотела сказать, ты можешь озвучить перед Ланой и Бреттом.
        Она хмурится, ее красивое лицо удивительным образом преображается. Как будто вся грязь души вырывается наружу.
        - Отлично, - шипит она. - Пусть будет по-твоему.
        Она достает что-то из сумочки и бросает мне в лицо.
        - Я всего лишь хотела вернуть это. Ты забыл их у меня.
        Я сжимаю в кулаке свои боксеры, чувствуя, как Лана снова напряглась. Глаза Шелби злобно сверкают, когда она говорит, глядя на Лану:
        - После того, как мы переспали.
        Раньше мне никогда не хотелось ударить женщину, а теперь я испытал это чувство.
        Она склоняет голову на бок.
        - Помнишь? - Она проводит кончиком пальца по моей груди, и я не успеваю остановить ее. - У меня до сих пор все болит.
        Вот чертова сука.
        Хватит с меня вежливости.
        Раньше я стоял в стороне и наблюдал, как другие девушки издеваются над чувствами Ланы, но теперь я не собираюсь повторять ту же ошибку. Я отталкиваю ее руку.
        - Отвали, Шелби. Нет, я не помню тот единственный раз больше месяца назад. Он ничем мне не запомнился.
        У меня дергается щека.
        - Теперь я с Ланой. И даже если бы не был, я больше не прикоснулся бы к тебе, будь ты даже последней вагиной на земле. Я лучше сам себе отсосу, чем снова окажусь с тобой.
        Бретт сгибается пополам, пытаясь сдержать душащий его смех.
        - Чертов придурок! - Она разозлилась, ее лицо стало красным как помидор. - Добро пожаловать к идиоту. Он мне больше не нужен, - последний комментарий она бросает Лане, прежде чем уйти.
        - Чувак, - Бретт хлопает меня по плечу, пытаясь восстановить дыхание, - лучше сам себе отсосу. Че-е-ерт!
        Он дрожит от смеха.
        - Не отмахивайся от этой идеи, братишка. Я слышал, что можно удалить пару ребер, и тогда должно сработать. - Я понимающе подмигиваю ему, и он снова сгибается пополам от смеха.
        - Чувак, серьезно? Так бывает?
        - Факт, дружище. Загугли.
        - Отвези меня домой, пожалуйста, - говорит Лана, и это отрезвляет меня.
        - Конечно, если хочешь.
        - Хочу.
        Бретт тоже очень быстро приходит в себя. Он приподнимает брови, я слегка покачиваю головой. Старые раны труднее всего затягиваются. Достаточно лишь малого повода и намека на обоснованность подозрений, чтобы они снова открылись и загноились, доставляя мучительную боль. Лане было больно, и я был готов на что угодно, чтобы ей стало лучше.
        - Прости за Шелби, - говорю я, когда мы уютно устраиваемся на заднем сиденье такси.
        - Не бери в голову, - отвечает она, вглядываясь в темноту за окном, когда мы поворачиваем к кампусу. - Ничего нового.
        Я проглатываю стон разочарования. На прошлой неделе все было чертовски идеально, а теперь смылось в унитаз. Не думаю, что хорошее было бы так ценно, если бы не случались ссоры.
        Такси остановилось у общежития Ланы, и я тянусь расплатиться с водителем, но Лана останавливает меня.
        - Я хочу побыть одна сегодня вечером, Кэл.
        - Если хочешь, - выдавливаю я, не сумев скрыть злость. Я знал, что Оливия решила остаться с Райли, чтобы дать нам с Ланой еще немного времени вдвоем.
        - Хочу.
        - Я заеду за тобой в восемь утра. Нам нужно рано выехать.
        - Я…
        - Нет, - перебиваю ее я. Никаких оправданий, чтобы слить завтрашний день. Я мог прибегнуть только к одной вещи, чтобы она сдалась. Воспользоваться чувством вины. - Мне понадобилась чертова куча времени, чтобы все организовать. Слишком много, чтобы ты отказалась в последний момент.
        Я наблюдаю за безмолвной борьбой внутри нее.
        - Хорошо. Тогда увидимся.

* * *
        Ровно в восемь утра я стою у ее двери, настроенный вернуть наши отношения на правильные рельсы. Дверь медленно открывается, и я выставляю вперед огромный букет из красных, розовых и белых роз.
        - Доброе утро, именинница. Надеюсь, ты хорошо спала.
        Она выглядит измученной, так что я могу сделать вывод, что ночь прошла неважно. Хотел бы я знать, какие гребаные мысли занимали ее голову. Она утыкается носом в букет и улыбается, вдохнув аромат роз. Улыбка украшает ее лицо впервые на этой неделе. И на том спасибо.
        - Они прекрасны. Благодарю.
        После того как она поставила их в вазу и схватила свою сумочку, мы отправились в двухчасовую поездку до Орландо. Лана нервничала всю дорогу, поэтому мы особо не разговаривали. По утрам я обычно не в лучшей форме, а она все еще играла роль немой. Мы слушали кое-что из U2, и мне приходилось прятать улыбку, когда она подпевала песням, из страха, что она снова закроется, если поймет, что я заметил это.
        Я съехал к одному из заведений со шведским столом за несколько миль до Орландо, и мы плотно поели.
        Когда мы подъехали к входу в студию Юниверсал[3 - Тематический парк «Юниверсал Студиос Флорида» - парк развлечений.], ее красивое лицо оживилось, и она повернулась ко мне с нескрываемым возбуждением. Весьма заразным, так что скоро и я начал улыбаться. Я заплатил и въехал в зону экспресс-парковки, заняв свободное место. Становилось людно, но нам не стоило волноваться из-за этого. Приятель отца уже поджидал нас немного в стороне с табличкой с моим именем. Я взял ее за руку.
        - Хотелось уместить в сегодняшний день максимум возможного. Поэтому мы здесь до обеда. Но у нас есть официальный VIP-сопровождающий, который доставит нас прямо на первую линию. Так что мы должны успеть вдоволь накататься.
        Деньги и связи иной раз творят чудеса.
        Она практически подпрыгивала на месте от нетерпения. Я рассмеялся от того, что наконец почувствовал облегчение. Помог ей выйти из машины, наслаждаясь возможностью прикоснуться. Представился сопровождающему, и он повел нас к парку. Несколько вещей привлекли внимание Ланы на нашем долгом пути, и от меня не скрылось, как у нее глаза чуть из орбит не выскочили, когда она увидела Бабба Гамп.
        Однажды она отправилась с нами в их ресторан в Нью-Йорке, и я знал, что она его обожала. Именно поэтому столик на обед я забронировал именно там. Но этот взгляд был ничем по сравнению с реакцией на Волшебный мир Гарри Поттера. Она сначала замерла в изумлении, а когда мы гуляли по Косому переулку, ее глаза переполнял восторг. Я притянул Лану к себе и обнял изо всех сил, прежде чем мы отправились в Гринготтс и на Хогвартс-экспресс, который отвез нас на Острова Приключений. Там мы до тошноты катались на аттракционах. Лана, как и я, обожала острые ощущения и не отступала ни перед чем, даже если истошно вопила потом на особенно страшных поворотах. Нашей последней остановкой стал аттракцион Парк Юрского периода, откуда мы вышли смеясь над собой, промокшие насквозь.
        После того, как мы высушились, я сопроводил ее в Бабба Гамп[4 - Американская сеть ресторанов морепродуктов, вдохновленная фильмом 1994 г. «Форрест Гамп».] на обед. Столик для нас забронировали в уединенном местечке, как я и просил, и украсили воздушными шарами, что стало приятным бонусом.
        Улыбка все утро не сходила с лица Ланы, это делало меня невероятно счастливым. Она наклонилась ко мне, когда официантка, приняв наш заказ, ушла.
        - Не могу поверить, что ты все это организовал, Кэл. Это лучшее времяпрепровождение в моей жизни.
        - Ты заслужила это, детка. И еще многое у нас впереди.
        Она берет меня за руку, улыбаясь.
        - Я знаю, что будет дальше.
        Я запихиваю в рот кусок хлеба, планируя молчать.
        - Ты запомнил, - сжимает она мою руку.
        - Я же говорил, что помню о тебе все, Лана. Каждое воспоминание надежно сохранено тут. - Я касаюсь груди в том месте, где билось ради нее мое сердце.
        Она чмокает меня в губы, и я, решив не упускать возможность, впиваюсь в ее губы продолжительным поцелуем. Услышав покашливание, мы отрываемся друг от друга. Официантка ставит на стол закуски и понимающе улыбается. Щеки Ланы пылают, и я смеюсь.
        - У тебя смешное лицо!
        Она бьет меня по руке, вооружается вилкой и машет ею перед моим лицом.
        - Это ты виноват!
        - Если думаешь, что я буду извиняться за крепкий поцелуй, ты ошибаешься.
        - На тебя невозможно злиться долго.
        Я целую ее в щеку.
        - Рад, что ты наконец признала мою неотразимость.
        Ее вилка с лязганьем падает на стол.
        - Я такого не говорила!
        - Брось, детка. - Я трусь носом о ее щеку и шею, и она трепещет. - Признай это. Ты же знаешь, что это правда.
        Она заключает мое лицо в ладони.
        - Не могу отрицать того, что всегда было аксиомой. Ты всегда был неотразим, Кэл. - Она сладко меня целует. Всего раз.
        - Почему ты, черт возьми, думаешь, я был влюблен в тебя всю жизнь?
        Глава 22
        ЛАНА
        Кэл уничтожил свой обед и остатки моего, когда я отодвинула наполовину полную тарелку.
        - Я не понимаю, как тебе удается так хорошо выглядеть, ты же ешь как свинья, - замечаю я.
        - Гены, - шутит он.
        Я вздыхаю.
        - Сложно поспорить. Генофонд Кеннеди - это что-то.
        И мой сын был теперь его частью.
        - Готова ко второй части нашего свидания? - Он вытягивается на сиденье и обнимает меня за плечи. Мне нравится, каким чувственным он становится со мной. Это никогда не станет неуместным.
        - Ага, идем наблюдать за аллигаторами или отправимся на космическую станцию Кеннеди?
        - Ты же догадалась, м?
        Я пихаю его в ребра.
        - Ты за дурочку меня держишь? Как только мы сюда приехали, я сразу все поняла.
        В последнее лето на Нантакете мы с Кэлом много разговаривали о наших планах на будущее. Тогда я впервые упомянула, что хочу учиться во Флориде, недалеко от бабушки и дедушки. Кэл сказал, что он тоже, и мы планировали кучу разных крутых дел, которыми сможем заняться. У каждого из нас был список из пятерки лучших мест, которые хочется посетить. И я знала, что он пытается исполнить мои мечты. Пусть мы тогда были всего лишь детьми на пороге подросткового периода, но он помнил, как это было важно для меня.
        - Жизнь удалась?
        - Сегодня да. - Я сжимаю его колено, улыбнувшись.
        - А в остальное время? - Он выпрямляется на своем стуле, как раз когда подходит официантка с нашим кофе и счетом. Он протягивает ей шикарную черную кредитку, и ее глаза чуть не выскакивают из орбит.
        - Когда мы были детьми, казалось, что мир делится на черное и белое, - начинаю объяснять я, - но реальность состоит из гораздо большего числа сложных оттенков.
        - Расскажи мне. - Он бросает в кофе четыре кусочка сахара.
        - Это не только отвратительно, но и вредно для здоровья.
        - Прости, мамочка, - подмигивает он и слизывает пенку, а я качаю головой.
        - Теперь я понимаю, почему мама перестала общаться со своими родителями. Они не очень приветливые люди и плохо с ней обошлись.
        - В каком смысле?
        Я делаю маленький глоток кофе, прежде чем заговорить.
        - Мама забеременела мной в восемнадцать, за несколько месяцев до получения школьного аттестата. - Эта новость стала для меня шоком. Мама всегда казалась мне такой чопорной, такой правильной и строгой, когда речь заходила о мальчиках. Впрочем, если посмотреть на это с современной точки зрения, все объяснимо. Кэл ждал продолжения. - Моя бабушка очень религиозна, так что можешь представить, чем все обернулось. Хуже того, мой отец был сыном дворецкого и старше мамы на четыре года. Они были возмущены. Вопроса об аборте даже не стояло, но я уверена, что моя мама и не помышляла о нем. Также они были против ее замужества с моим отцом, хотя он заверил их, что любит ее и готов обеспечить. Брак с сыном дворецкого явно не представлялся им верхом мечтаний, особенно после того, как маму определили в элитную частную школу.
        - Твои бабушка и дедушка при деньгах? - В его тоне слышится удивление.
        - Они богаты. Не настолько, как твоя семья, но построили очень успешный бизнес в розничной торговле с нуля. Десять лет назад они его продали, тем самым получив состояние. Но, очевидно, не предполагая оставлять маме наследство.
        - Что случилось после того, как они узнали, что она беременна? - В моей груди возникло трепещущее чувство тревоги. Я пожалела, что начала говорить именно об этом.
        Слишком близко к истине, а мои нервы на пределе.
        - Они сказали, что поддержат ее, если она родит ребенка и отдаст его в приемную семью. Это был единственный вариант, который их устраивал.
        - Ясное дело, твоя мама предложила им засунуть этот план себе в задницу.
        Мои губы непроизвольно сложились в улыбку.
        - Хорошо сказано, - шутливо отвечаю я. - Да, она заявила, что выйдет замуж за отца и оставит ребенка, поэтому они бросили ее и лишили наследства.
        - Жесть.
        - Не представляю, как можно так поступать со своей плотью и кровью. Даже теперь бабушка позволила нам переехать к ним лишь на определенных условиях. - Я печально качаю головой. - Она ведет себя как потомственная богачка и одержима тем, как к ней и ее семье относятся все вокруг. Будто она уничтожила свое прошлое.
        - Ты узнала об этом, только когда переехала к ним? - спрашивает он. Я киваю, не желая вдаваться в подробности, как именно это случилось. Неописуемое чувство вины бушует внутри меня.
        Завтра я все ему расскажу.
        Я всю неделю была решительно настроена сделать это.
        В этот раз я не собираюсь трусить.
        Завтра Кэл должен узнать, что у него есть сын.

* * *
        Нам понадобилось приблизительно полчаса, чтобы добраться до места катания на аэроглиссере[5 - Лодка-амфибия, приводится в движение воздушным винтом или самолетной турбиной, обладает высокой скоростью.]. В очереди мы оказались за парой с двумя маленькими детьми. Девочкой и мальчиком. Близняшки, догадалась я. На вид им можно было дать лет пять.
        - Мне очень жаль, мадам, но мест больше нет, - говорит мужчина за стойкой. - Вам придется подождать следующий заезд, он через час. К тому же прогноз неблагоприятный, и я не могу гарантировать, что он состоится по графику.
        Улыбка женщины исчезает, когда мальчик плачет. Они отходят от стойки, и их место занимает Кэл.
        Мы выходим наружу, где нас поджидает частный аэроглиссер.
        - Скольких человек может вместить судно? - спрашиваю я водителя.
        - До шести человек, мадам.
        Кэл понимающе улыбается, когда я задаю ему вопрос:
        - Может та семья поехать с нами?
        Заключив в объятия, он целует меня в макушку.
        - Конечно, детка. Я собирался предложить это внутри, но это твой день, и я не стал самовольничать.
        Обернувшись назад, я вижу маленького мальчика, сидящего на лавочке снаружи и ревущего. Его мать присаживается перед ним на корточки и пытается успокоить.
        - Пойду скажу им, если ты уладишь этот вопрос с офисом.
        Спустя десять минут мы тронулись. Малыши Кейд и Камила, зажатые между родителями, радостно завизжали, когда мы взмыли в воздух над мутной водой. Брызги воды летели на нас со всех сторон во время набора скорости. Спустя десять минут гид указал на несколько примечательных мест на болоте, и все мы начали высматривать аллигаторов во все глаза. Наше терпение было вознаграждено, через пару минут мы увидели самку аллигатора с двумя детенышами. Инстинктивно я прижалась к Кэлу, и он со смешком крепче обнял меня за талию. Мама-аллигатор смотрела прямо на нас и крадучись подбиралась прямо к лодке. Хотя водитель нас уверил, что мы в полной безопасности, в моей крови бурлил адреналин.
        Мы оба много фотографировали на свои смартфоны. Нельзя не восхититься великолепием животных в такой близи. Выпуклые карие глаза аллигатора наблюдали за нами с таким вниманием, что у меня по спине мурашки побежали. Гид сообщил нам, что ее материнские инстинкты сильны, тем временем, первая капля дождя упала мне на лоб. Водитель отреагировал мгновенно, развернув лодку, которая унесла нас прочь. Дождь усилился, плотными потоками ударял с такой силой, что казалась, будто мы попали под душ из камней. Я спряталась Кэлу подмышку, когда небеса разверзлись. К тому моменту, когда мы вернулись в офис, все промокли до нитки. Волосы налипли мне на лицо, а одежда прилипла к телу. Обувь хлюпала, когда мы шли обратно к машине, а мы смеялись и не обращали внимания на незапланированный душ от матери-природы.
        - Сумасшедшая влажность, хотя небо только что опорожнилось на нас, - говорит Кэл, когда мы забираемся в сухую жаркую кабину внедорожника.
        - Здесь всегда так влажно. К этому нужно привыкнуть.
        - Согласен, детка. - Он кидает мне спортивные штаны и простую белую рубашку. - Это все, что у меня здесь есть. Но, по крайней мере, они сухие.
        - Дважды промокнуть насквозь - своего рода рекорд, - язвлю я, выжимая волосы.
        Нам пришлось стянуть друг с друга мокрую одежду, получилось весело. Конечно, Кэл не смог удержаться от нескольких непристойных шуток, и когда его рука схватила меня за голую грудь, я шлепком отбросила его ладонь. Боже, храни тонированные окна.
        - Держи себя в руках. Мы все еще в общественном месте находимся.
        - Никто не увидит, - отвечает он, снова схватив меня.
        - Кэл, - строго смотрю я на него, и он отвечает притворно невинным взглядом.
        - Что? - Он поднимает руки ладонями вверх. - Ты же не ждешь, что я буду спокойно наблюдать за тем, как ты раздеваешься в моем внедорожнике? Ты возбуждаешь меня, детка.
        Мой взгляд скользит по свободным спортивным шортам, которые на нем, и я обнаруживаю заметную выпуклость. Жар охватывает мое тело, и все мое женское естество с энтузиазмом реагирует на увиденное. Я облизываю губы, а он издает рык.
        - Если ты не планируешь завершать начатое, то не надо на меня так смотреть.
        - Как так? - сладко спрашиваю я, делая вид, что ничего не заметила.
        - Как будто ты не прочь полакомиться моим членом.
        Я бормочу:
        - Боже! Какой же ты мужик.
        - Был им, когда в последний раз проверял, - фыркает он, поправляя одежду.
        - Поехали, Кэл, - приказываю я. - Тебе не удастся совратить меня в машине.
        - А в постели? - парирует он с озорным блеском в глазах.
        - Зависит от обстоятельств.
        - Каких?
        - Например, от того, насколько хорошо пройдет оставшаяся часть нашего свидания.
        - О да, детка. Погнали.
        Из-за того, что мы слишком долго пробыли в тематическом парке, пришлось отказаться от посещения Космической станции Кеннеди, но Кэл пообещал, что мы непременно вернемся. Тупая, идеалистическая, романтическая часть моего мозга включилась сразу же, представляя семейную поездку с Хьюсоном. От одной мысли у меня сжалось сердце, но я не могла себе позволить предаваться подобным мечтам. Он мог умыть руки и исчезнуть навсегда, после того как я признаюсь.
        Я не могла позволить себе мечтать.
        Потому что и эта мечта могла оказаться разбитой.

* * *
        На ночь Кэл забронировал для нас номер люкс в отеле в Гейнсвиле. В своей комнате я обнаружила прекрасное красное платье без бретелек и туфли на каблуках. Видимо, в рукаве у него еще были тузы.
        Я долго принимала ванну и приводила себя в порядок, пока он пропадал бог весть где, потом оделась и вышла на поиски. Я встретила Кэла внизу в холле, и он тихо присвистнул, когда я покружилась перед ним, красуясь. Не знаю, из какого материала было сделано платье, но ткань, шелковистая и гладкая, так нежно касалась моей кожи, будто воспаряла при каждом движении.
        - Я понял, что оно подойдет тебе, в ту же минуту, как только увидел. - Его губы касаются моих обнаженных ключиц.
        Он сам одет в смокинг, и я никогда в жизни не видела его таким сексуальным. Он смотрит внимательно и соблазнительно, надевая мне на запястье бутоньерку.
        - Что это? - Я озадаченно смотрю на него.
        - Ты пропустила выпускной бал. - Он заключает мое лицо в ладони и, наклонившись, нежно целует. - Так что я подумал, почему бы сегодня вечером нам не устроить выпускное преображение?
        Мы выходим на улицу, и я ахаю, увидев ожидающий нас лимузин. Стоило нам разместиться на заднем сиденье, как Кэл протянул мне бокал шампанского и обнял за талию. Мы выпили.
        - С днем рождения и счастливого выпускного бала, Медовая булочка, - мурчит он, звякнув своим бокалом о мой.
        - Спасибо за этот день, Кэл. Я прекрасно провела время.
        - Пожалуйста. Я рад, что мне все удалось.
        - Ты ходил на выпускной?
        Он покачал головой.
        - Неа. Фэй и Кай умоляли меня пойти с ними, но я знал, что мне без тебя там не понравится. К тому же мы дали клятву.
        Мы действительно давали клятву.
        Мы поклялись, что на выпускном будем парой, но, впрочем, я никогда не думала, что он сдержит слово. Особенно после того, как начал гоняться за каждой самкой. Я думала, он бросит меня ради какой-нибудь горячей красотки, которая с радостью раздвинет для него ноги, и была поражена тем, что он не пошел на бал. Кэлвин Кеннеди был самым известным тусовщиком в Уэллсли.
        Он рассмеялся.
        - Мне чертовски приятно видеть твое удивление.
        - Да, я удивлена, - с готовностью признаю я, потягивая сладкую янтарного цвета жидкость. - Не похоже на тебя, пропускать вечеринку.
        Он вытягивает ноги.
        - То был прежний я. Того человека больше не существует.
        Я знала, почему, но хочется снова и снова слышать эти слова из его уст.
        - Расскажи, что произошло после того, как я уехала.
        Глава 23
        ЛАНА
        Прежде чем приступить к рассказу, мы заняли столик и сделали заказ. Что-то я уже слышала через третьи руки и от своего адвоката, но мне было необходимо услышать это от него, даже если я знала, что его слова заставят мой внутренний измеритель чувства вины зашкалить.
        - Люди верят в то, во что хотят верить. Я нажил себе немало врагов дома, так что неудивительно, что были и те, кто верил в мою виновность.
        - Я слышала, что тебя поместили под домашний арест.
        Кадык Кэла совершает скачок.
        - Ага. Ты знаешь Бэна Робертса? Он назвал меня насильником перед кучей людей на вечеринке, и я потерял контроль. Немного подправил ему лицо. Некоторые тоже бросились в драку, и она получилась массовой. Я, Фэй, Кай, Брэд, Китон - мы все были арестованы.
        - Дерьмо. - Я немного съезжаю вниз на своем стуле. Косвенно, но это моя вина. - Не могу поверить, что Фэй арестовали. Она же, конечно, не участвовала в драке?
        - Нет, но в тот вечер с ней творились странные вещи. Потом появились папа с Дэном, и никому из нас не были предъявлены обвинения, но окружной прокурор настоял, чтобы меня поместили под домашний арест, и я вынужден был нацепить один из их гребаных браслетов. - Его лицо искажается. - Не самые радостные несколько недель в моей жизни.
        - Прос…
        - Детка, - перебивает он, потянувшись через стол, чтобы взять меня за руку, - это не твоя вина. И мы больше не возвращаемся к обсуждению. Даже если это усугубляет твое чувство вины. Все закончилось, и я выжил, чтобы рассказать эту историю.
        Я закусываю губу.
        - Детка, честное слово, все закончилось хорошо. Папа нанял мне личного репетитора. Она была гребаной занозой в заднице, но я набрал достаточно очков, чтобы пропустить выпускной класс и закончить школу вместе с братом и сестрой. Если бы этого не случилось, меня бы сейчас не было здесь с тобой. - Он массирует мои руки своими большими пальцами. - Иногда что-то случается не просто так.
        Его слова заставляют меня почувствовать себя немного лучше.
        - У тебя очень доброе сердце, Вонючка.
        - Тебе виднее, - его обожающий взгляд проникает мне в душу, - оно принадлежит тебе.
        - Никогда не видела тебя с такой романтической стороны, - признаюсь я, восторженно замирая от обожания в его взгляде.
        - Детка, я годами тренировал ее для тебя, - нахально подмигивает он, я смеюсь, и все следы моего недавнего переживания испаряются. - Я везунчик.
        Его лицо становится серьезным.
        - Мы оба. Нам обоим повезло найти друг друга еще в детстве и повезло, что ошибки прошлого не поставили под угрозу наше будущее.
        На меня обрушивается цунами новых переживаний.
        - Итак, - протягивает он, - история о нас, да?
        - Я надеялась, что ты забыл об этом.
        - Ни в коем случае. Я там есть?
        Я искоса гляжу на него.
        - А как ты думаешь?
        Его улыбка становится самодовольной.
        - Можно мне прочитать?
        - Это дерьмо собачье.
        Он смеется.
        - Ты всегда говоришь так о черновиках.
        - В этот раз это правда. Я говорила, что у меня не было времени, чтобы поработать над этим проектом. Когда - или если - я закончу его и он примет приемлемую форму, то я, может быть, рассмотрю возможность показать тебе.
        - Может быть? - Я вспыхиваю, а он рывком наклоняется вперед. - Что?
        - Там есть кое-что, о чем ты не знаешь. Кое-что, что может тебя взбесить.
        - Что, например?
        Я закусываю губу. И зачем я стала болтать об этом?
        - Ну же, детка. Никаких секретов. Абсолютная искренность - правило, по которому мы играем. Ты расскажешь мне что-то, чего я не знаю, а потом я выдам тебе свой секрет.
        Я глубоко вдыхаю для храбрости.
        - Я целовала Кента.
        Он моргает, глядя на меня в изумлении.
        - Что? - через минуту взрывается он, и несколько голов оборачиваются в нашу сторону с неодобрением.
        - Тсс, - шепчу я. Так и знала, что не надо было рассказывать.
        - Ты не можешь сказать мне, что целовалась с моим братом, и на этом остановиться! - Его глаза пылают.
        - Технически я целовала всех твоих братьев.
        - Игра в догонялки с поцелуями, когда мы были детьми, не считается! - рявкает он. - И, если я не понял превратно, то, что произошло с Кентом, имело иную природу.
        - Я ничего тебе не расскажу, если ты собираешься сердиться. - Я горблюсь, прекрасное настроение вновь улетучивается. - Это ничего не значило.
        Я сама была виновата, что подняла такую дурацкую тему, ожидая, что он посмеется. Кэл потер виски.
        - Ты не…
        - Нет, я с ним не спала! - Я бросаю салфетку. - Ты же знаешь, что у меня был только ты один.
        Его это как будто успокоило.
        - Расскажи мне.
        Я вздыхаю. Теперь он не отвяжется.
        - Это случилось за пару месяцев до того, как мы заключили с тобой соглашение. В тот вечер я увидела, как ты лапаешь Люси Паркер на столе во время одной из твоих вечеринок… - Во рту становится горько от одного лишь воспоминания.
        Он бледнеет.
        - Я не знал, что ты там была.
        Напряжение сковало мои плечи.
        - Ты устраивал эти вечеринки почти каждую неделю, Кэл. Думаешь, я не смогла бы проскользнуть и посмотреть? Лучше бы я этого не делала. Хотела бы я стереть из памяти все сцены с тобой и другими девушками.
        Я смотрю вниз, на стол, сквозь пелену слез. Он берет меня за руку.
        - Если бы я мог их забрать.
        Я медленно поднимаю голову.
        - Да, понимаю. - Воскрешение в памяти всех событий, что годами наполняли мои ночные кошмары, никому из нас на пользу не пошло бы.
        И зачем только я повела разговор в этом направлении?
        - И? Кент заметил тебя и утешил? - догадался Кэл.
        Я киваю.
        - Он только приехал туда. Я в слезах сбежала, после того как увидела тебя с ней, и столкнулась с ним. Он увидел, что я очень расстроена, и хотел узнать, почему. Я не могла рассказать ему. Я не могла признаться ему в своих чувствах к тебе, была очень зла и расстроена и не понимала, что делаю. Все, что я знала, - мне было необходимо отвлечься. Необходимо поцеловать кого-то. Чтобы попытаться стереть тебя из своего сердца. И тогда я поцеловала его. Это сделала я, а не он.
        - Дай угадаю, - рычит Кэл. - Этот кобель не стал тебя останавливать.
        - На самом деле, стал. - Он приподнимает бровь. - Кент сказал, что не хочет влезать в самую гущу того, что происходило между нами. Кажется, мне не нужно было ничего говорить, чтобы он все понял. Я сказала ему, что это бессмысленно. Потому что уже каждая шлюха в городе стоит между нами.
        Кэл морщится.
        - Я сказала ему, что, если он не хочет целовать меня, я найду того, кто захочет. После этого его не пришлось долго уговаривать.
        Кадык Кэла снова подскочил, и по выражению лица было видно, что он недоволен.
        - Будет легче, если я скажу, что все время поцелуя я представляла на его месте тебя?
        - От этого только хуже. - Его губы сжимаются в тонкую полоску. - Я убью его, как только доберусь.
        Его руки, лежащие на столе, сжались в кулаки.
        - Нет, ты этого не сделаешь. Этот поцелуй ничего не значил ни для кого из нас. Он всего-навсего оказался в нужное время в нужном месте. Некоторое время мы целовались, а потом я пошла домой, а он на вечеринку. Конец истории.
        Не Кэлу бросать в меня камни.
        - Теперь твоя очередь, - откидываюсь я назад, скрестив руки.
        Он прокашливается и несколько раз открывает и закрывает рот.
        В моей голове раздается тревожный звонок. Я наклоняюсь вперед.
        - Скажи.
        Его взгляд пронзает меня.
        - Зои меня поцеловала.
        - Что? - вскрикиваю я, вскочив со стула. Подходит официант, и я поспешно сажусь обратно. Кэл заверяет его, что у нас все в порядке, и официант окидывает нас подозрительным взглядом, прежде чем уйти.
        - Зои? Серьезно? Тебе и на мою лучшую подругу понадобилось наложить руку?
        К черту.
        Потянувшись через стол, он хватает меня за руку, и я не успеваю отдернуть ее.
        - Я ничего не делал. Она. Поцеловала. Меня.
        - Я убью ее! - Я вспоминаю все разговоры, в которых она критиковала меня из-за Кэла. Когда она говорила мне, что я глупая и несмышленая. Называла меня сумасшедшей, помешанной. Был ли это план, чтобы отвадить меня от него и забрать себе? - Я думала, что знаю ее, - трясу я головой. - Думала, она моя подруга.
        - Честно говоря, она была пьяна, и я не вполне уверен, что она понимала, что делает.
        - Не защищай ее! Она подкатывала к тебе, и это не круто. Она наверняка знала о моих чувствах к тебе. Вот почему вы двое всегда огрызались друг на друга, да?
        - Не могу говорить за нее, но думаю, что ей было стыдно. Я не ответил на ее поцелуй, Лана. Она прижалась к моим губам, и как только я справился с потрясением, тут же отстранился. Я обвинил ее в том, что она отвратный друг, и она не преминула, конечно же, ответить тем же.
        - Поверить не могу, - бормочу я, потрясенная предательством подруги. - Какого черта я вообще начала этот разговор?
        - Эй, - он гладит мою руку расслабляющими движениями, - мы пообещали друг другу быть честными, и хорошо, что мы оба теперь знаем. И можем просто забыть об этом.
        Легче сказать, чем сделать, но я отпустила ситуацию, желая вернуть вечер в прежнее русло. Слишком много девушек портили отношения между нами, и я не собиралась позволять давнишней истории вбить клин между нами сегодня. Не тогда, когда, возможно, я нахожусь с ним в последний раз.
        - Отлично. Больше никаких разговоров о прошлом.
        - Я все еще планирую надрать Кенту задницу, - бурчит он, ловя мой недобрый взгляд. Он поднимает руки. - Ладно-ладно. Живем дальше.
        Кэл внимательно изучает меня секунду.
        - Есть еще одно, что мне очень любопытно. Почему ты учишься в бизнес-школе, Лана? Почему ты отказалась от своей мечты?
        Вау. Потрясающая смена темы. Едва ли менее болезненная, чем предыдущая.
        - Совершенно секретно. Если я расскажу тебе, то мне придется тебя убить, - отвечаю я, надеясь отбиться от него его же словами.
        Кэл откидывается на спинку стула, когда перед нами ставят тарелки с едой.
        - Почему, Лана? Я хочу знать.
        Я говорю первое, что пришло мне в голову. Честно говоря, я почти уверена, что все получилось бы именно так, скажи я, что хочу изучать творческое письмо.
        - Мои бабушка и дедушка оплачивают счета за обучение, и они были против моей мечты. Они хотели, чтобы я изучала нечто более практичное, что-то, с чем я смогу найти работу.
        Я пожимаю плечами, пытаясь преуменьшить значение этого решения для меня, надеясь, что он переключится с неудобной темы прежде, чем я снова увязну во лжи.
        - Отстой! - восклицает он слишком громко. Несколько пожилых пар снова взглянули на нас с презрением. Место кажется настолько чопорным, насколько вообще возможно для подобных заведений. И, по-видимому, мы ведем себя не должным образом.
        - Это не конец света. Я всегда смогу заняться мечтой потом.
        Кэл становится задумчивым, и мы молча приступаем к еде. После того как официант убирает наши пустые тарелки, Кэлвин серьезно и пристально смотрит на меня.
        - Еще есть время сменить специализацию. Если ты хочешь следовать за мечтой, я оплачу счета.
        У меня скручивает живот, и я пытаюсь сдержать слезы.
        - Ты готов сделать это ради меня?
        - Конечно готов. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Меня раздражает, что ты все еще сомневаешься во мне. Я хочу доказать тебе, что настроен серьезно. Нет ничего такого, что я не сделал бы ради тебя, Лана.
        - Кэл… - Я отворачиваюсь, чтобы он не видел моих слез.
        - Просто обещай, что подумаешь.
        - Хорошо, - шепчу я.

* * *
        Уютно устроиться перед телевизором, прижавшись к Кэлу, - одно из моих любимых времяпрепровождений. У меня сохранилось множество воспоминаний из детства о подобных вечерах.
        - Помнишь, когда я упал из дома на дереве и сломал ногу? - спрашивает Кэл, прерывая мои раздумья.
        - Ага. Тебе было одиннадцать.
        - Я каждую ночь молил бога, чтобы моя нога оставалась сломанной, - признается он.
        Я выпрямляюсь и смотрю на него с таким видом, будто у него выросла вторая голова.
        - Ты проводила со мной каждую минуту каждого дня, и мне это очень нравилось. Мы читали, смотрели фильмы, болтали, и ты так хорошо заботилась обо мне. Я не хотел, чтобы это кончалось.
        - О боже. Так вот почему ты бросился с дерева через неделю после того, как снял гипс? Ты пытался снова сломать ногу?
        Он смеется.
        - Ага. Я был идиотом. Повезло, что папа оказался рядом и поймал меня. Иначе я бы снова оказался в отделении скорой помощи.
        Я сильно ударяю его в грудь.
        - Ай! За что?
        - Твой отец разобрал дом на дереве на следующий же день. Я любила это место. Все это время я думала, что во всем виноват твой злой отец. А оказалось, что ты. Придурок!
        Он снова смеется.
        - Ты не можешь удержать парня от действия, если он уже решился.
        Я снова прижалась к его груди, подобрав ноги под себя, размышляя о том, у скольких еще моих воспоминаний есть другая сторона. Я никогда не предполагала, что Кэл может разделять мои чувства, и из-за осознания этого у меня голова шла кругом от счастья. Я умиротворенно вздохнула, закрыв глаза и наслаждаясь теплом его тела. И, хотя я отлично провела время на нашем свидании, сейчас настала его главная часть. Я всегда относилась к категории девушек, предпочитавших простые удовольствия. Но все равно была благодарна за все то, что он сделал для меня сегодня.
        Это был волшебный день, и я запомню его на всю жизнь. Но мне не нужны широкие жесты Кэла.
        Мне нужен он сам.
        - Готова получить свой подарок? - шепчет он, прижавшись своими восхитительными губами к моему лбу.
        - Не может быть, Кэл. Ты уже так много сделал для меня.
        Он встает и возвращается с большой, красиво упакованной коробкой.
        - Я никогда не давал тебе достаточно много, но я работаю над этим.
        - Ты балуешь меня.
        - Ты заслужила.
        Нет. Тут даже спорить не о чем.
        Я открываю подарок, и мне жаль рвать красивую упаковку. Когда я открываю коробку, то сначала забываю, как дышать, потом визжу и, набрав больше воздуха, визжу снова. Он смеется.
        - Доставай и читай надпись.
        Мои руки дрожат, когда я вынимаю полную коллекцию книг про Гарри Поттера с оригинальными обложками: первое издание, в твердом переплете! Ограниченный тираж, и я знаю, что эти книги стоили целое состояние. Я открываю обложку первой книги и чуть не падаю в обморок.
        - О боже! - Я смотрю на него с благоговением. - Кэл, - шепчу я. - Как тебе…
        Я потеряла дар речи, снова перечитывая личное посвящение от Дж. Роулинг, написанное специально для меня. Для меня. Он пожимает плечами, как будто дарить девушке коллекцию ее любимых книг, подписанную одним из самых популярных авторов, для него обычное дело.
        - Линия одежды Кеннеди одевала ее на несколько престижных мероприятий, и у мамы был ее номер в быстром наборе. Китон подсмотрел для меня, и я позвонил. Я рассказал ей о тебе и о том, что надеялся провернуть, и она с радостью согласилась помочь.
        Я хватаю его за шиворот, притягиваю к себе. Удивленный, он едва не оступается. Я, сжав его лицо в руках, прижимаюсь губами к его губам с всепоглощающей страстью. Пожираю его будто лакомство, орудуя языком и губами. Мое сердце переполняется любовью. Он являет собой все, о чем я могла только мечтать.
        Я не могу его потерять. Просто не могу.
        Он сжимает мои бедра и прижимает к себе. Я раздвигаю ноги и седлаю его, прижимаясь к выпуклости в штанах. Он стонет и, оторвавшись от моих губ, начинает покрывать горячими поцелуями шею. Я тяжело дышу и покачиваюсь на нем, обуреваемая целым фонтаном страстей.
        Мои чувства к нему разрывают мне сердце.
        То, что он сделал для меня, доказывает его любовь.
        Остается только одна вещь, которую он может сделать, чтобы доказать свою вечную любовь и преданность.
        Я не могу не обратить внимания на ироничность момента.
        - Мы уже дошли до части с совращением? - Его губы останавливаются на пульсирующей венке на моей шее, жестко втянув в себя, и я в экстазе скулю.
        Я мечтаю сорвать с нас одежду, взять его сверху, чувствовать, как он движется внутри меня. Чувствовать, как его поцелуи покрывают мое тело. Чувствовать каждое движение, каждое прикосновение, каждую частичку его.
        Но я не могу быть такой эгоисткой.
        Между нами не должно остаться никаких преград - ни моральных, ни физических, ни каких-либо еще, - когда мы сделаем последний шаг.
        Итак, я со всей чувственностью целовала его, намеренно не откликаясь на ласки. Каждое голодное прикосновение моих губ должно было сказать ему, что я чувствовала. Необъятная, неутолимая любовь заполняла мое сердце. Чувство мучительного сожаления скрутило меня. Убийственное чувство вины угрожало уничтожить. Внутри боролись страх и надежда, когда я думала о том, как он отреагирует на мое признание.
        Все эти эмоции наполняли каждый мой поцелуй, каждую ласку, было важно, чтобы он почувствовал их. Почувствовал меня. Чтобы он понял, как много самой себя я отдала ему. И как много еще хочу отдать.
        Чтобы понял, как сильно я дорожу той его частью, на которую уже заявила свои права.
        Чтобы почувствовал мою непоколебимую, болезненную страсть к нему.
        Пронзительная боль разрывает меня изнутри, и я не могу сдержать рвущиеся из моей груди рыдания, такие примитивные и грубые, какие могут исходить только из самых недр души.
        Любить его с такой силой больно почти физически.
        Я не могу больше ждать.
        Я обязана сказать ему прямо сейчас.
        - Детка? - Обеспокоенный тон Кэла делает только хуже. - Что случилось? - Осторожным движением он перемещает нас в положение сидя.
        Я не могу прекратить плакать.
        - Я сделал тебе больно?
        Я ненавижу его за эту заботливость.
        - Нет. Это я причинила тебе боль.
        Мои рыдания становятся безудержными, и я цепляюсь за него, зная, что это может быть последний раз.
        - Я люблю тебя, Кэл. Черт возьми, безумно сильно люблю. Никогда не забывай об этом. Никогда.
        Он прикасается к моему лицу, и его встревоженные глаза перехватывают взгляд моих заплаканных глаз.
        - Лана, ты меня пугаешь. Скажи, что не так.
        - Я должна кое-что…
        Меня прерывает громкий звонок мобильного. Пронзительный звук прорывается через захвативший меня эмоциональный торнадо. Я смотрю на часы. Уже второй час ночи. Лишь немногие люди могут мне позвонить, а звонок в столь позднее время заставляет крошечные волоски на моем затылке зашевелиться. Шестое чувство бьет тревогу.
        - Я должна ответить, - вскакиваю я, хватаю телефон и всматриваюсь в экран сквозь пелену слез.
        Моя внутренняя система безопасности приходит в состояние полной боевой готовности, струйка пота бежит по ложбинке между грудей.
        - Это мама. Я поговорю с ней снаружи.
        Я выбегаю из гостиной через спальню в ванную и нажимаю на кнопку приема вызова.
        - Что случилось?
        - Лана, тебе нужно приехать как можно скорее.
        - С Хьюсоном все в порядке?
        - Я не хотела бы беспокоить тебя понапрасну, но он не очень хорошо себя чувствует. Совсем нехорошо. Врач в пути. У него очень высокая температура и подозрительная сыпь. Боюсь, что это менингит.
        - О, боже! - вскрикиваю я, прерывисто дыша, а мое сердце бешено бьется. - Я выхожу. Буду так скоро, как только смогу. - Я разрыдалась, как только повесила трубку.
        Кэл оказывается рядом со мной в одно мгновение.
        - Что случилось, Лана?
        Наш сын болен. Возможно, менингит. Мы должны поехать к нему.
        Хотела бы я иметь силы произнести эти слова, но как я могу? Я не могу сообщить ему эту новость подобным образом!
        - Бабушка, - лгу я. - Она очень больна. Мама вызвала врача и просила меня приехать прямо сейчас.
        Я готова удавиться.
        Или разбить себе голову об стену.
        Я слишком отвратительна для человеческого создания.
        Мой сын должен иметь отца, и единственная причина, по которой это не так, - я.
        - Пойдем, я отвезу тебя. - Кэл выводит меня из ванной.
        - Я возьму такси.
        - Не говори глупостей, Лана! Я отвезу тебя. Я не буду подходить к дому, если ты беспокоишься именно об этом.
        Я неохотно киваю. У меня нет времени спорить с ним. Я переодеваюсь в джинсы и рубашку, беру телефон и сумочку, оставив остальные вещи валяться, когда мы покидаем номер.
        Кэл был сбит с толку, и мы в тишине быстро добрались до места по пустынным ночным дорогам. Когда мы въехали в Эрлтон, мой пульс участился, и кровь застучала в висках. Ладони вспотели. Кэл успокаивающе держал одну руку у меня на колене, а другой вел машину, но мы не разговаривали. Он понимал, что я расстроена и напугана, и уважал мою потребность в уединении.
        - Останови здесь, - указываю я на конец узкой извилистой дорожки, которая ведет к озеру и дому моих бабушки и дедушки. Я не могла позволить ему подойти слишком близко. Я пообещала себе, что если ситуация серьезная, то обязательно перезвоню ему, но пока сама не пойму с чем имею дело, никакого риска. Я не хотела, чтобы он узнал обо всем подобным образом.
        Это уничтожило бы его.
        - Я подвезу тебя к входу.
        Я резко качаю головой.
        - Не получится. Дорога не предназначена для передвижения на машине. Я пойду пешком отсюда, - вру я.
        Он заглушает двигатель и переключает передачу в нейтральную позицию.
        - Я пойду с тобой.
        - Нет! - кричу я, и он подпрыгивает от неожиданности.
        - Я не могу позволить тебе одной бродить в темноте. Тут жутко, черт возьми, - добавляет он, глядя на стену лесу, прищурившись.
        Я с трудом могу думать от крови, шумящей в ушах. Это невозможно!
        - У него есть дробовик! - восклицаю я, глядя на Кэла испуганными глазами. - У дедушки. У него есть дробовик, и он, э-э-э, любит поохотиться.
        - Действительно? - Кэл выглядит сбитым с толку.
        - Он пристрелит тебя! - Я хватаю его за руку. - Мне запрещено ходить на свидания. Даже смотреть в сторону парней запрещено, - бормочу я, хватаясь за последнюю соломинку. - Моя бабушка строже даже моей мамы. Они взбесятся, если увидят, что я приближаюсь к дому с тобой. Он пристрелит тебя, - повторяю я, положив руку на ручку дверцы. Я наклоняюсь к нему и быстро целую. - Спасибо, что подвез. Но не нужно идти со мной дальше. Я напишу тебе.
        Я не даю ему времени на возражения и выпрыгнула из внедорожника, убегая прочь. Слезы катятся по моему лицу. Думаю, за минувшую неделю я наплакала уже личное озеро. Отбросив мысли о Кэле в сторону, я сосредотачиваюсь на мыслях о сыне, позволяя страху подгонять мои ноги и заставлять их двигаться быстрее. Когда я добегаю до конца дороги, ведущей к повороту к нашему дому, я резко останавливаюсь. Мамина машина выехала из ворот, и свет фар выхватил из темноты мою фигуру. Она опустила окно.
        - Нам нужно в больницу. Садись.
        Я открываю дверцу пассажирского сиденья и задыхаюсь при виде Хьюсона. Волосы налипли ему на лоб, и все лицо блестит от пота. Его щеки пылают, и дышит он так, как я никогда еще не слышала. Каждый пронзительный крик кинжалом вонзается в мое сердце. Я кладу ладонь ему на лоб, заплакав от того, насколько он горячий.
        - Ш-ш-ш, детка, - я ласково глажу его горячую щеку, - все хорошо. Я рядом. Мамочка с тобой, - говорю я, забравшись на сиденье рядом с ним.
        Глава 24
        КЭЛВИН
        С Ланой определенно что-то было не так. Никогда не видел у нее такой паники на лице. Прежде чем я успел возразить, она выскочила из машины. Я переживал за нее больше, чем опасался чьего-либо гнева, поэтому бросился вслед. И теперь я стоял в тени большого дуба и пытался осознать то, что только что увидел и услышал.
        «Ш-ш-ш, детка. Все хорошо. Я рядом. Мамочка с тобой».
        Я попятился назад, потерял равновесие и упал. Голова пошла кругом, а тело била дрожь.
        У Ланы ребенок.
        Черт возьми, живой ребенок.
        Ребенок.
        Ребенок.
        Ребенок.
        Я подумал, что это может быть мой ребенок.
        У меня свело живот, и я согнулся пополам, извергнув остатки нашего дорогого ужина. Меня рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось. Утерев рот рукавом рубашки, я поднялся на ноги. Мои мысли неслись со скоростью девяносто миль в час.
        Это мой ребенок?
        Я продолжал задавать себе этот вопрос с разными оттенками.
        Это мой ребенок?
        В голове вспыхнула лампочка, и я резко остановился, прислонившись к дереву.
        Я знал кое-кого, кто мог быть в курсе.
        Ярость начала охватывать меня, мешаясь со смущением и шоком, когда я забрался во внедорожник. Машина пробуксовала, когда я вдавил педаль в пол, и рванула с места, оставив облако пыли. Я направлялся в аэропорт.

* * *
        Самолет совершил посадку в международном аэропорту Логана немногим позже девяти утра в воскресенье. В полете я глаз не сомкнул. В голове крутились разные мысли. Но все они сводились к единственной: у Ланы ребенок, и она мне ничего не сказала.
        Почему?
        Потому что он от меня, и она хотела это скрыть?
        Или она слишком боялась говорить, потому что понимала: хранить подобное в секрете непростительно?
        Или другой вариант, но мне было слишком грустно даже думать о таком: она могла солгать, что не спала ни с кем, кроме меня, и ребенок от какого-то другого парня.
        Теперь некоторые вещи встали на свои места: то, почему она проводит выходные дома, регулярные звонки матери по вечерам - все из-за ребенка.
        Если я прав и ребенок мой, то это объясняет ее отстраненность на прошлой неделе и то, что она слегка сорвалась в моих объятиях ночью.
        Я полагаю, она была на грани, чтобы рассказать мне.
        По крайней мере, мне хочется в это верить.
        Я вытаскиваю свою усталую задницу из самолета и выхожу в город, чтобы поймать такси. Купил новую одежду в международном аэропорту Орландо, избавившись от старой, испорченной дождем и рвотой. Потом прополоскал рот и почистил зубы. В вип-зале ожидания пропустил пару бокалов крепкого, но унять дрожь в руках это не помогло. Мое тело пребывало в шоке так же, как и мой разум.
        Чем ближе я подъезжал к Гарварду, тем больше злился. Кай и Фэй не жили вместе - Кай снимал квартиру со своим другом Брэдом, а Фэй обитала в одном из общежитий кампуса, поэтому я написал сообщение Кайлеру, спрашивая, где его найти. Большинство студентов еще сладко спали в своих кроватях, но мой брат - человек привычки, он относился к утренним тренировкам с фанатичной серьезностью, поэтому я не удивился, получив ответ немедленно.
        Кай: «У себя».
        Я: «Фэй с тобой?»
        Кай: «Ты серьезно, придурок?»
        Я: «Никуда не уходите».
        Кай: «???»
        Кай: «Кэл?»
        Телефон звонит, но я сбрасываю. То, что я собираюсь сказать, должно быть сказано в лицо.
        Спустя пятнадцать минут я стучу кулаком в дверь его квартиры. Дверь распахивается, и брат несколько секунд пристально меня изучает, потом отступает в сторону, пропуская внутрь. На нем джинсы, болтающиеся на бедрах из-за расстегнутой верхней пуговицы. Кай стоит без рубашки и босой, с влажными после душа волосами.
        - Дерьмово выглядишь, - говорит он.
        - Где Фэй? - окидываю я взглядом комнату.
        - Я тут, - зевает она, входя в гостиную и сонно потирая глаза. Волосы растрепаны, и на ней все еще пижама. Ее соски выступают под тонкой тканью майки. - Кэл! - Лицо сестры вспыхивает при виде меня.
        - Детка, - несчастно стонет Кай. - Пожалуйста, надень что-нибудь.
        Она закатывает глаза, сделав шаг назад.
        - Нет! - Я подхожу к ней и хватаю за локоть, глядя в глаза. - Ты знала? Ты знала все это время и ничего не сказала? Неужели именно поэтому ты ничего не рассказывала мне о ней? - Я кричу все громче и громче, наполняясь гневом.
        - Я ничего не понимаю, Кэл. О чем ты? Что происходит? - Смесь беспокойства и замешательства отражается на ее лице.
        Я непроизвольно усиливаю хватку и прищуриваюсь.
        - Не надо считать меня гребаным идиотом! - реву я, не помня себя от охвативших эмоций. - Я проделал такой путь не для того, чтобы ты продолжала врать мне! Поверить не могу, что ты скрыла от меня нечто подобное! Просто скажи, черт возьми. Я имею право знать!
        Я с силой дергаю ее, запнувшись, когда кто-то отталкивает меня.
        - Убери от нее свои гребаные руки и перестань орать! - На меня смотрит Кай, выступивший вперед и заслонивший от меня свою девушку. - Какого черта, братишка? Тебе нужно успокоиться, твою мать.
        Я сгибаюсь пополам, упершись руками в колени. Сердце бешено колотится. Я тяжело дышу, мне не хватает воздуха. Безумный трепет в груди и мощное давление обрушиваются на меня, кажется, что невидимые клещи сжимают грудную клетку. Я отрывисто втягиваю и выдыхаю воздух, будто меня хватил удар. Ну, или, по крайней мере, я думаю, что это должно выглядеть именно так. Перед глазами замелькали черные точки, и я слегка пошатнулся, растопырив руки, чтобы удержать равновесие.
        - Черт.
        Фэй выскакивает из-за спины своего защитника и присаживается передо мной на корточки.
        - Это как-то связано с Ланой?! - догадывается она. Затем осторожно берет мои руки в свои, помогая выпрямиться. - Дыши, Кэл. Вдох, выдох. Глубоко и медленно.
        Я следую ее указаниям, хватая ртом воздух, изо всех сил желая замедлить свой чертов пульс. Она гладит меня по спине.
        - Вот так. Не торопись.
        Затем вскидывает голову и обменивается встревоженными взглядами с моим старшим братом.
        - Сделай ему что-нибудь попить, - просит она, и он выходит.
        Фэй подводит меня к дивану и осторожно толкает на него. Затем плюхается рядом и обнимает меня за талию. У меня возникает ощущение, что только ее руки и держат меня в целости. Меня бьет дрожь. Возвращается Кай и присаживается на край журнального столика. В его руках кружка с чем-то горячим. Я обхватываю кружку руками, будто на автопилоте, но избавиться от озноба и дрожи не получается. Я просто не могу перестать дрожать. Они снова обмениваются обеспокоенными взглядами. Жидкость выплескивается из чашки на деревянный пол, так как мои руки трясутся. Кай забирает чашку и ставит на стол рядом с собой.
        - Кэл, ты до смерти нас перепугал. Пожалуйста, расскажи, что случилось. Что-то с Ланой?
        - Она… она… - У меня во рту пересохло, и снова вернулось то тошнотворное чувство. Я роняю голову на руки. Давай, возьми себя в руки, чувак!
        Фэй целует меня в щеку.
        - Мы поймем. Мы здесь, с тобой, - тихо говорит она. - Позволь нам помочь тебе.
        Сделав глубокий вздох, я смотрю на брата и выпаливаю:
        - У Ланы есть ребенок.
        Он поражен, а Фэй ахает.
        - Что? - Изумление в ее голосе доказывает, что она слышит об этом впервые.
        - Ты не знала?
        - Нет. Она никогда не упоминала о ребенке. Она… - Сестра зажимает рот ладонью, когда на нее снисходит озарение. Ее глаза распахиваются так широко, как только возможно.
        - От тебя? - спрашивает Кай, встретившись своими удивленными глазами с моим мутноватым взглядом. - Лана родила от тебя ребенка?
        - Я не знаю. Думаю, да… но не знаю наверняка.
        Он понимающе кивает.
        - Она не в курсе, что ты знаешь, - догадывается он.
        Я киваю и рассказываю обо всем, что произошло. Фэй не отходит от меня и успокаивающе поглаживает по спине, пока я говорил. Кай с полным безразличием на лице внимательно слушает каждое мое слово, но я знаю, что это лишь маска. Мой брат - эксперт по скрытию своих истинных чувств, но он всегда думал сначала о других, а потом о себе. Мы все молчим несколько минут, обдумывая сказанное мной.
        - Должно быть, он твой, - говорит Фэй, порвав невидимую нить напряженности, повисшую в воздухе. - Я знаю, прошел год с тех пор, как ты видел ее последний раз, но все сходится, - размышляет она вслух.
        Я вспоминаю тот раз, когда мы переспали, и тоже произвожу собственные расчеты.
        - Тогда она должна была быть беременна во время суда, а она не была. - Я сглатываю. - Это не от меня.
        Меня охватывает странное чувство, и я не могу понять, что оно означает.
        - Видимо, она забеременела после суда, - заключает Кай, и его плечи заметно расслабляются.
        - Не хочу этого говорить, - вставляет Фэй с сильным ирландским акцентом. Ее очаровательный ирландский акцент становился особенно заметен в периоды сильных потрясений. - Но кто-то должен. Если у Ланы есть ребенок, то я на сто процентов уверена, что он твой. Лана любит тебя, Кэл. И она ненавидит себя за то, что сделала. Совершенно исключено, что сразу после суда она встретилась с каким-то случайным парнем, который смог затащить ее в постель. Ни хрена подобного! - Она поворачивает мое лицо к себе. - Когда ты с ней переспал?
        Я отвечаю на автомате. Я не забыл ни единой детали той ночи.
        - Шестнадцатого августа.
        Мы все молча приступаем к мысленным вычислениям.
        - Ты не видел ребенка, а только слышал его, верно? - спрашивает она.
        - Ага, - хриплю я, пытаясь говорить, несмотря на сдавившие мое горло чувства. Я не знаток, но голос ребенка звучал как-то не так, и Лана будто с ума сошла, и, хотя я и обосрался из-за всей этой ситуации, но, думаю, малыш был болен. Если он мой, и он или она болеет…
        Фэй кивает головой, и я снова пытаюсь сосредоточиться на разговоре.
        - Вспомни судебное заседание, Кэл. Вспомни, как она выглядела. Он была бледной и казалась нездоровой. На ней был плохо сидящий костюм с бесформенной юбкой. Она была беременна. Готова спорить на деньги.
        Это заявление повисает в воздухе. Мой взгляд мечется между сестрой и братом.
        - Можно сидеть здесь и обсуждать это весь день, - говорит наконец Кай. - Или ты можешь оттащить свою задницу на ближайший рейс обратно и поговорить с ней.
        Я уставился в пустоту. В моей голове царит бардак, и я не могу мыслить ясно.
        - Что, если он все же не от меня?
        Кай и Фэй переглянулись, поняв друг друга без слов. Она едва заметно качает головой в его сторону. Наклонившись вперед, брат кладет руки мне на колени.
        - Если он не от тебя, то Лане придется потрудиться, чтобы объясниться.
        Я задержался на пару часов, чтобы попытаться немного вздремнуть. Когда вошел в кухню, в воздухе витали аппетитные ароматы, в животе у меня заурчало. Весь день во рту и крошки не было, и теперь я очень голоден. По крайней мере, эта дурацкая ситуация не испортила мой аппетит.
        Фэй оборачивается и подходит ко мне, раскрыв объятия. И меня заключают в них, хочу я этого или нет.
        - Получилось поспать? - Она отодвигает меня на расстояние вытянутой руки и вглядывается в лицо.
        - Да. Вырубился в тот же миг, когда голова коснулась подушки.
        Она смеется, дав мне дорогу к плите.
        - Некоторые вещи остаются неизменными. - Она достает из духовки блюдо.
        - Я всю прошлую ночь не спал, - признается я и наклоняется к блюду, чтобы вдохнуть прекрасные ароматы лазаньи. У меня текут слюнки. - Ты приготовила мою любимую еду.
        - Да. И еще хлеб с чесноком и тирамису.
        Я кладу подбородок ей на плечо.
        - Ты меня балуешь.
        Она оборачивается с теплым выражением лица.
        - Я забочусь о тебе лучшим известным мне способом.
        - Спасибо. - Мне становится неловко, потому что мои глаза увлажняются.
        Она берет меня за руку.
        - Все будет хорошо. Все образуется, несмотря ни на что.
        - Не уверен, что могу разделить твой оптимизм.
        - Ты должен дать ей шанс объясниться.
        Потом нашу беседу прерывают звуки голосов, раздавшиеся в прихожей. В кухню входит Брэд с двухдневной щетиной на лице. Одежда его помята, волосы торчат во все стороны, и несет от него, как из пивоварни. Его настороженное выражение лица сменяется улыбкой, когда наши глаза встречаются. Он хлопает меня по спине.
        - Братишка! Я и не знал, что ты к нам в гости собираешься.
        - Это спонтанно получилось. - Я засовываю руки в карманы джинсов.
        - Кэл только что обнаружил, что у Ланы есть ребенок, - говорит Кай, подходя сзади. Я не злюсь из-за того, что он рассказал об этом. Брэд столько времени провел в нашем доме, что я считаю его практически братом. - Мы думаем, что от него.
        - Серьезно? - Брэд оборачивается на Кая через плечо. - Вы стебетесь надо мной?
        Кай обнимает Фэй за талию сзади.
        - Неа, - он поцелует ее в макушку, - решаем, что делать.
        Фэй обнимает его за шею, закинув руку назад, и притягивает его к себе, чтобы поцеловать.
        Я чувствую укол ревности, а Брэд выглядит так, будто кто-то сильно ударил его под дых. Я предполагаю, что завидую тут не только я, но чувство зависти имеет разную природу.
        - Даже не знаю, что сказать, - отвечает он мне.
        Я пожимаю плечами.
        - Это касается нас двоих. У меня в голове эта мысль не укладывается.
        - Что ты собираешься делать?
        - Будь я проклят, если знаю.

* * *
        Я набил живот и попрощался с братом, сестрой и Брэдом пару часов спустя. У Брэда была запланирована футбольная тренировка, а Фэй нужно было доделать задание, чтобы сдать утром следующего дня.
        Так что Кай в одиночестве везет меня в аэропорт.
        - Как тебе совместное проживание? - спрашиваю я, и он вздыхает.
        - С переменным успехом, братишка. - Он ненадолго переводит взгляд на меня. - Когда мы с ним вдвоем, то порядок, стоит появиться Фэй - все совсем иначе. Брэд либо исчезает, либо ходит мрачнее тучи.
        - Он выглядел помятым.
        Кай снова вздыхает, перестроившись на соседнюю полосу, чтобы свернуть.
        - Брэда нельзя упрекнуть в том, что он не влился в университетскую жизнь. Складывается впечатление, что его цель - получить звание «самого главного самца» во всем кампусе. Завалить телочку для него ничего не стоит. По меньшей мере три раза в неделю я наблюдаю полуобнаженных цыпочек, украдкой покидающих его комнату.
        - Он пытается выкинуть Фэй из головы, - предполагаю я.
        Кай выругался, и внедорожник сворачивает.
        - Тебе обязательно быть таким черствым?
        Я потираю затылок.
        - Извини, просто пытаюсь быть честным. Как человек, который пытался вытравить из сердца единственную волновавшую меня девушку и ни черта не преуспевший в этом, могу его понять.
        - Здесь другое, - рявкает Кай, и я сразу чувствую себя виноватым.
        - Я знаю. Извини. Я все еще думаю, что вам следовало съехаться с Фэй. И не понимаю, почему это не сработало.
        Он поворачивает к аэропорту.
        - Согласен, но она хотела познать университетскую жизнь во всей полноте. Пожить в общежитии, обзавестись соседкой по комнате. И мне не хотелось заставлять ее отказываться от этого. К тому же, я знаю, какое чувство вины гложет ее из-за того, что она встала между мной и Брэдом. Думаю, она решила, что так будет лучше для всех нас.
        - Но это не так.
        Он качает головой.
        - Не так. Напряженность растет с каждым днем, и со дня на день эта бомба с дерьмом взорвется.
        - Может, это должно случиться, чтобы вы все смогли жить дальше?
        - Возможно.
        Кай останавливается и тоже выходит из машины, чтобы проводить меня до зоны вылета. Объявляют посадку на рейс, и я поднимаюсь. Кай встает и обнимает меня.
        - Позвони мне после того, как поговоришь с ней.
        - Позвоню, - обещаю я, высвободившись из его объятий. Кай кладет руки мне на плечи.
        - Я серьезно. Ты не один. Фэй и я поддержим тебя, что бы ни случилось.
        - Я ценю это. Очень.
        - Мы прыгнем в самолет, как только понадобимся. Только скажи.
        - Спасибо, чувак. Пообещай ничего не говорить остальным. Пока. Пока я не буду уверен.
        - Конечно, не скажу. Мы сами разберемся.
        В самолете на обратном пути я чувствую себя чуть менее одиноким, чем по дороге сюда.
        Глава 25
        ЛАНА
        Наступил вечер воскресенья, и я решила пропустить занятия в понедельник, чтобы подольше побыть с Хьюсоном. К счастью, это оказался не менингит, а просто очень тяжелая простуда. Но мне никогда теперь не забыть тот леденящий ужас, который охватил меня, когда мы ехали в больницу, а рядом мой сын пылал и плакал изо всех своих сил. Если бы что-то с ним случилось, я бы сошла с ума.
        В больнице его продержали всего несколько часов, чтобы сделать анализы, но я обезумела от беспокойства. И по-настоящему разрыдалась, когда мне сказали, что с ним все будет в порядке. Из-за затопившего меня облегчения я не чувствовала под собой ног. В больнице ему сделали внутривенную инъекцию антибиотика и отправили нас домой, наказав давать больше жидкости и сбивать температуру жаропонижающим. Я перетащила свою кровать в его комнату и ни на минуту от него не отходила.
        Я должна была оставаться с ним рядом, и чувство вины терзало меня. Вместо этого я развлекалась, пока мой малыш болел. Мало того, если бы с ним случилось что-то серьезное, его отец так бы и не узнал о его существовании. Так больше продолжаться не может. Утром я сказала маме, что расскажу Кэлу правду. Она была в ярости из-за того, что я скрыла от нее факт нахождения Кэла в университете, и у нас произошел грандиозный скандал. Теперь она со мной не разговаривает.
        Хьюсон крепко спит, я поцеловала его в лоб и выхожу на веранду, прилегающую к его комнате. Сажусь на диванчик и вглядываюсь в ночную темноту. В очередной раз проверяю телефон. Утром я написала Кэлу, сообщив, что все в порядке, но от него за весь день не было ни слова. Наверное, он разозлился, что я сбежала от него вот так. Написала еще одно короткое сообщение о том, что не вернусь до вечера понедельника. Не хочется, чтобы он бесполезно тратил свое время в ожидании у общежития.
        Я сбрасываю обувь и подбираю под себя ноги, укрывшись пледом. По ночам становится заметно холоднее. Я откидываюсь на спинку и звоню папе. Он отвечает через три гудка.
        - Привет, милая. Рад слышать тебя.
        - Взаимно, пап. - И это действительно так. Его сильный, спокойный, уверенный голос всегда действовал на меня успокаивающе. Я не могу вспомнить ни единого случая, когда он бы повышал голос на меня или на маму. Он напоминает мне кроткого великана.
        Высокий, сильный, готовый защитить, с сердцем плюшевого медведя.
        Моя мама сделала хороший выбор.
        - Что случилось?
        - С чего ты взял, что случилось?
        - Я могу узнать что угодно по твоей интонации, Лана. Я всегда знаю, когда тебя что-то беспокоит. С Хьюсоном все в порядке, твоя мама сказала, что это не менингит.
        Я выпрямляюсь.
        - Ты разговаривал с мамой?
        Он глубоко вздыхает.
        - Милая, мы с твоей мамой все еще очень близки. Мы разговариваем ежедневно.
        Я высвобождаю ноги и опускаю их на деревянный пол.
        - Что-что?
        Моя бабушка согласилась дать нам кров на нескольких условиях. Одним из них был развод моих родителей. Казалось, с годами отец любил маму все сильнее. И я мучилась раскаянием и чувством вины, потому что считала себя косвенно виноватой в их разводе. Оказалось, эти чувства были неуместны.
        - Не злись, милая. Мы не сказали тебе, потому что не хотели, чтобы тебе пришлось врать бабушке и дедушке. Тебе ни к чему дополнительные сложности.
        - Позволь уточнить. Вы с мамой не расстались?
        - Нет. Ради тебя мы сделали то, что должны были. Так о тебе и о Хьюсоне позаботятся должным образом. А ты сможешь планировать свое будущее.
        У меня нет слов. Мои родители не перестают удивлять меня. Пару месяцев назад я бы сказала, что не понимаю, как они могут ставить мои нужды выше своих, особенно после того, как я так их разочаровала. Однако я теперь сама стала матерью и понимаю их. Не нашлось ничего такого, чем я не смогла бы пожертвовать ради Хьюсона.
        - Не знаю, что сказать.
        - Тебе ничего не нужно говорить, милая. Мне не нравится, что мы разделены с твоей мамой и с тобой. Но это временно. До тех пор, пока ты не выпустишься и не найдешь работу. Потом мы снова сможем быть вместе.
        - Я чувствовала себя такой виноватой, - признаюсь я. - Я думала, что разрушила ваш брак.
        - Мне жаль, Лана. Возможно, мы приняли неверное решение, не рассказав тебе. Мне не приходило в голову, что ты можешь так думать.
        - Я люблю тебя, папа. И очень скучаю.
        - Я тоже, милая.
        Теперь я отвратительно себя чувствую из-за ссоры с мамой.
        - Пап? Можно спросить кое-что?
        - Можешь спрашивать о чем угодно, тыковка.
        Я рассказала ему, что Кэл появился в Университете Флориды, надеясь найти меня, и о том, как я боролась с собой, стараясь сохранить тайну. Папа не произносит ни слова. Просто слушает, пока я объясняю.
        - Я хочу рассказать ему, пап. Он имеет право знать, что у него есть сын. Я поступила неправильно, ничего не сказав ему.
        - Нет, Лана. Мы поступили неправильно. Ты всегда хотела сказать ему, и нам следовало уважать твое желание, но мы слишком переживали.
        - О том, что его мать может забрать ребенка. Я знаю.
        - Не об этом. По крайней мере, я переживал не из-за этого. В этом пункте мы с твоей мамой не сошлись. Александра Кеннеди может быть какой угодно, но она никогда бы не стала разлучать сына с матерью. Ты этого не помнишь, потому что была слишком мала, но эта женщина многим пожертвовала, чтобы построить собственную бизнес-империю в мире моды и обеспечить своей семье безбедное существование. Я помню, как она плакала каждое воскресенье, отправляясь в командировку. Необходимость оставлять своих мальчиков разбивала ей сердце. Вот почему я уверен, что она не поступила бы так с тобой.
        Я молчу, обдумывая сказанное им.
        - Тогда почему, папа? Почему вы держали меня в ежовых рукавицах и запрещали рассказывать ему?
        - Я могу говорить только за себя. Тебе нужно задать этот вопрос своей матери, но я пытался защитить тебя. От него. Ты думаешь, я не замечал, как сильно моя малютка-дочь влюблена в этого мальчика? Я годами наблюдал со стороны, как ты тосковала по нему. Наблюдал, как он пытается побороть свои чувства и как причиняет тебе боль. Я не вынесу снова видеть такое. Боюсь, что Кэлвин недостаточно взрослый, чтобы справиться, Лана, и боюсь, что тебе снова будет больно. Я хотел оградить тебя от этого.
        Острая боль пронзает мое сердце. Неужели он прав? Исчезнет ли Кэл, когда узнает?
        - Вне зависимости от того, как он отреагирует, он должен знать.
        - Согласен, - говорит папа.
        - Согласен? - Я удивлена услышать такой ответ после его разъяснений.
        - Да. Также я уверен, что ты достаточно сильная, чтобы справиться. Надеюсь, что он докажет, что я не прав. Я знаю, у него есть к тебе чувства, Лана. Просто не уверен, достаточно ли они сильны, чтобы он оказался нужным тебе человеком.
        - Он приехал за мной, папа. И он стал другим. Он изменился. Вырос.
        - Рад слышать это, Лана. И я надеюсь, что у тебя все получится, но тебе стоит быть реалисткой. Держи себя в руках. Малыш нуждается в тебе. Если Кэлвин не сможет быть мужчиной и поддерживать тебя и сына, то вам в любом случае будет лучше без него.

* * *
        Я проверяю, как там Хьюсон, прежде чем отправиться на поиски мамы. Он все еще крепко спит, скинув во сне укрывающее его одеяло.
        Мама сидит на балконе своей спальни и потягивает вино из бокала.
        - Мама? Мы можем поговорить?
        - Конечно, милая. - Она смотрит в пространство перед собой. - Присоединяйся.
        Я сажусь на плетеный диванчик рядом с ней.
        - Хочешь бокал вина?
        Чуть на пол не рухнула.
        - Что? - сбивчиво переспрашиваю я.
        На ее губах играет легкая улыбка.
        - Думаю, нашей беседе не повредит. Если ты достаточно взрослая, чтобы быть матерью, то и для бокала вина ты тоже вполне взрослая.
        - Хорошо.
        Мама наливает вина и протягивает мне.
        - Прости за то, что я наговорила сегодня утром, - извиняется она, заговорив первой. - Всю свою жизнь я пыталась поступать правильно в отношении тебя, но теперь ты выросла. Стала матерью. Я должна позволить тебе принимать решения самостоятельно.
        - Папа мне рассказал. О вас. - Я беру свободной рукой ее за руку. - Я так рада. Я с ума сходила от мысли, что разрушила ваши отношения.
        Она сжимает мою руку.
        - Я слишком люблю твоего отца, чтобы бросить его, тем более чтобы бросить по требованию своей деспотичной матери.
        - Мама, почему? Зачем мы сделали это? Почему мы приехали сюда? - Я хотела сказать, что, конечно, знаю причины, но то, что в прошлое Рождество казалось таким логичным, теперь адекватным не выглядит. - Я могла бы подождать следующего года и тогда подать документы на стипендию. Мы могли бы сейчас быть с папой.
        - Пытаться вырастить ребенка на одну лишь стипендию - это те трудности, которых я не хотела для тебя, Лана. Я знаю, как тебе тяжело находиться всю неделю вдали от Хьюсона, но я также знаю, какая ты умная, трудолюбивая и талантливая, и что ты получишь степень в кратчайшие сроки. Я хочу, милая, чтобы у тебя оставался выбор. Выбор, которого не было у меня.
        - Ты жалеешь об этом? О выборе, который сделала.
        Она ставит свой бокал, забрала и отставляет мой, затем сжимает мои руки.
        - Никогда. Я никогда не жалела о том, что у меня есть ты, или о любви к твоему отцу. Твой отец был моей жизнью. И я буду рядом с ним до конца дней. Бог благословил меня на любовь хорошего человека. Благословил на прекрасную дочь.
        - Но? - спрашиваю я, потому что чувствую, что оно последует.
        - Но я жалею, что лишила тебя возможностей. Думаешь, я хотела служить верой и правдой у Кеннеди? Я выше этого. Но у меня никогда не было возможности поступить в университет, и мне пришлось воспользоваться тем, чем я могла. И, буду честной, нам повезло, что они рискнули и дали нам хорошее место. Все сложилось не так уж плохо, но я жалею, что не добилась в жизни большего.
        - Не могу поверить, что твои родители, имея столько денег, так ужасно обошлись с тобой.
        - Ты своими глазами видела, каковы мои родители. Папа, храни его бог, неплохой человек. У него доброе сердце, но она тиранит его. Он потерял власть над своими собственными помыслами. У него нет собственного мнения. Ни права голоса, ни власти. Моя мать всегда была холодной расчетливой женщиной. Я часто задаюсь вопросом, не стала ли я ошибкой, не собиралась ли моя мать никогда не иметь детей. Повзрослев, она с головой ушла в бизнес. Меня воспитывали няни и прислуга. Моя мать выставляла меня напоказ, если это было для нее удобно. Она отдала меня учиться в лучшую школу, и я могла бы поступить в университет из Лиги Плюща, если бы не забеременела. Она хотела, чтобы я вращалась в нужных кругах. Чтобы вышла замуж за потомственного богача. Она была разочарована, когда я влюбилась в сына дворецкого. Никогда не забуду выражение ее лица, когда я сказала, что ношу под сердцем его ребенка.
        По ее щеке скатывается слеза.
        - Она отвесила мне пощечину. Представляешь, как бы ты себя чувствовала, если бы я дала тебе пощечину, когда узнала о твоей беременности?
        Я наклоняюсь и обнимаю ее. Мои родители были шокированы и расстроены, узнав о моей беременности, у нас возникли разногласия в том, как действовать дальше, но они никогда не проявляли ни грубости, ни озлобленности. Вместо этого они поддерживали меня и жертвовали собой. Я только теперь начала понимать, как тяжело моей маме далось возвращение сюда.
        - Мама, ты правда думаешь, что мама Кэла может забрать Хьюсона?
        Она пожимает плечами.
        - Если честно, я не знаю. Надеюсь, что нет, но она тоже любит держать все под контролем.
        - Не пойми меня неправильно, мама, - мягко говорю я, - но, возможно, ты проецируешь чувства своей матери на нее. Александра не бабушка. Да, они обе снобы и трудоголички, но главное их различие в том, что Алекс сделает для своих детей что угодно. Она бы не отказалась от них, как поступила твоя мать.
        Мама ничего не отвечает, но я вижу, как вздымается ее грудь, и знаю, что задела ее за живое. Я не хочу расстраивать ее, но чем больше думаю об этом, тем больше смысла вижу в точке зрения отца. Не то чтобы я позволила этому омрачить мое решение. Я собираюсь сказать Кэлу в любом случае, даже если его мать попытается заполучить опеку. Это будет уже другая битва.
        - Я не хочу больше здесь оставаться. - Она открывает рот, но я качаю головой, отметая ее возражения. - Я расскажу Кэлу, потому что он заслуживает знать. Я не знаю, какова будет его реакция. Думаю, скорее всего, он возненавидит меня, но я смогу жить с этим, зная, что он будет правильно вести себя со своим сыном.
        Я думала об этом последние несколько часов.
        - Самое важное во всем этом - Хьюсон. По крайней мере, Кэл обеспечит его материально. Я знаю, что ты думаешь о нем, мама, и не собираюсь отрицать очевидное, но это только часть его. Я ему небезразлична, и у него доброе сердце. Кэлвин поступит правильно.
        Позади нас слышит вежливое покашливание.
        - Прошу прощения, мадам, мисс, - поклоняется дворецкий нам обеим. Мне это всегда казалось нелепым пережитком прошлого, и каждый раз бывало неловко, но тиранша настаивала на таком церемониале. - Прошу простить, что прерываю вас, но у ворот молодой человек, и он просит впустить его. Он отказывается уезжать, пока не поговорит с мисс Ланой.
        У меня сердце проваливается в пятки, меня начинает тошнить.
        - Его зовут Кэлвин Кеннеди? - спрашиваю я, хотя ответ уже известен.
        - Так и есть, мисс Лана.
        Я поднимаюсь, держа спину прямо.
        - Пожалуйста, впустите его, Джером. Я поговорю с ним.
        Глава 26
        КЭЛВИН
        Сразу из аэропорта я отправляюсь к дому бабушки и дедушки Ланы. Принять душ и переодеться успел еще перед отъездом из Гарварда. Когда я оказываюсь у огромных богато украшенных ворот из красного дерева, мои нервы напряжены до предела. Мое сердце бешено колотится, будто я участник заездов Формулы 1. Я вытираю потные ладони о штаны, когда слышу, как скрипнула дверь.
        Передо мной стоит Лана, на ней обрезанные короткие джинсовые шорты и обтягивающий топ с длинными рукавами пурпурно-розового цвета с узором из бабочек. Ее ступни обнажены, а волосы зачесаны назад и собраны в конский хвост. На лице ни капли макияжа. Она выглядит такой юной, такой красивой. Точно такая, какой я ее всегда помнил. Молча она отступает в сторону, давая мне возможность войти, но я стою как вкопанный и не в состоянии пошевелиться. Я пристально смотрю на нее, обратив внимание на холодную решимость, написанную на лице. По нему скользит целая череда эмоций, и Лана не пытается их скрыть. Уже не пытается. Мое сердце бешено колотится о ребра, пока мы продолжаем смотреть друг на друга. Ее глаза скользят по мне обеспокоенно. Мои - впиваются в ее в поисках ответа, который я уже знаю.
        - Это мой ребенок?
        - Да. - Ее голос звучит твердо, уверенно. - У нас есть сын, Кэл.
        Мое сердце пускается в пляс, крича, радуясь, паникуя. Я спотыкаюсь и едва успеваю ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
        Черт. Вот черт. Это правда.
        У меня есть сын.
        Я отец.
        Я цепляюсь за косяк не в силах ослабить хватку. Мой пульс учащается, дыхание тоже. Я изо всех сил пытаюсь удержать вертикальное положение.
        Признание выбивает меня из колеи гораздо сильнее, чем я могу представить. Меня переполняют эмоции.
        Слишком много эмоций.
        Сдавленный стон срывается с моих губ.
        Она делает движение, чтобы приблизиться ко мне, но я поднимаю руку, сохраняя расстояние.
        - Он… он в порядке? - Я не могу забыть отчаянные крики, которые слышал прошлой ночью. Нескрываемый страх Ланы. - Он болен?
        Она кивает, не удивившись вопросу. Очевидно, она понимает, как я узнал. Моя тревога усиливается в несколько раз.
        - Ничего серьезного, - спешит добавить Лана. - Мама подумала, что это мог быть менингит, поэтому мы отвезли Хьюсона в больницу, но с ним все в порядке. У него сильная простуда, и он действительно был сильно болен, но ему лучше последние несколько часов.
        - Это… это хорошо. - Я с трудом узнаю собственный голос.
        - Хочешь посмотреть на него? Он спит, но ты можешь взглянуть. - Ее глаза в ожидании ответа встречаются моими, и я готов поклясться, что она задерживает дыхание.
        Мой пульс снова учащается.
        - Я… да. Я бы хотел посмотреть на него. - Ох, черт.
        - Заходи, - приглашающе машет она рукой, и я оказываюсь на отделанной мрамором парадной лестнице. Широкая балюстрада красного дерева обрамляет длинный лестничный пролет слева от нас. В трех разных направлениях от центрального вестибюля расходятся широкие коридоры. Над головой висит старинная массивная хрустальная люстра.
        - Комната Хьюсона в этом направлении, - указывает она на лестницу. - Следуй за мной.
        Я шел за ней как зомби, совершая каждое движение на автомате, не отдавая себе отчета, что делаю.
        - Хьюсон? - спрашиваю я, когда мы уже проходим половину лестницы, когда имя наконец достигает моего затуманенного рассудка. - Ты назвала его Хьюсоном в честь Боно?
        Настоящее имя Боно - Пол Хьюсон, и Лана, конечно же, прекрасно это знала, потому что годами слушала меня, одержимого любимой группой.
        - Да. - Она останавливается на верхней площадке лестничного пролета, поворачивается ко мне со смущенной улыбкой. - Я хотела, чтобы у него было что-то от его отца, поэтому назвала его Хьюсон Кэлвин.
        Мне не верится, что нам удается вести почти обычный разговор. Я решаю добавить его в список самых сюрреалистичных моментов последних суток.
        - Какая у него фамилия?
        Улыбка исчезает с ее лица.
        - Уильямс, - шепчет она, и мне становится любопытно, является ли это одним из условий бабушки.
        Мне это не нравится. Совсем не нравится. Но я ничего не говорю, загнав этот факт в отдельный уголок в моем мозгу, где накопился уже миллион вещей, которые нужно обсудить.
        Я следую за ней, тревожно оглядываясь по сторонам. Коридор окрашен в бледно-зеленый цвет и тускло освещен. Я практически жду, что вот-вот выскочит ее дедушка с дробовиком.
        - Эм, Лана, - шепчу я, потирая колючий подбородок, - у твоего дедушки на самом деле нет дробовика, не правда ли?
        Она пытается подавить смешок.
        Сюрреалистичный момент номер 497.
        - Нет. Я выдумала это, - смущенно признается она. - И их здесь нет в любом случае. Бабушка и дедушка уехали в свой домик в Аспене до вторника.
        Она прикусывает нижнюю губу.
        - Мне очень жаль, Кэл. Ты не представляешь, как жаль, - шепчет она. Ее слова отскакивают от меня, бессмысленно упав на пол.
        Очень жаль - слишком простые слова. «Очень жаль» не может даже положить начало компенсации того, как она обошлась со мной в этот раз.
        Мои глаза суживаются, внутри меня борются гнев и трепет. Ее рука ложится на дверную ручку.
        - Это его комната. Тебе нужно вести себя максимально тихо, чтобы не разбудить. Прошлая ночь выдалась крайне тяжелой, и ему нужно восстановить силы.
        Я коротко киваю. Она за идиота меня держит?
        Ее рука касается моего локтя, и я отдергиваю свою, даже не осознавая этого. В ее глазах вспыхивает боль.
        - Нам о многом надо поговорить. Ты можешь задержаться ненадолго, чтобы я смогла объяснить? Пожалуйста.
        Я согласно киваю. Как будто я собирался уехать, не получив ответов.
        Пока она медленно и осторожно открывает дверь, казалось, время останавливается.
        Кровь ударяет мне в голову, вызывая головокружение. Я тихо заламываю костяшки пальцев, входя внутрь. Комната кажется просторной, со сводчатым потолком и двумя большими окнами, занавешенными тяжелыми, богато украшенными шторами. Немного света дает настольная лампа в углу. Мои глаза впиваются в деревянную кроватку по центру комнаты. Я перестаю дышать, когда замечаю маленький сверток на матрасе. Рядом с кроваткой стоит незастеленная односпальная кровать с откинутым одеялом. Должно быть, Лана спит здесь, рядом с ним. Я на мгновение смотрю на нее, склонившуюся над кроваткой, смотрящую на нашего сына с выражением радости и обожания на лице. Мой поток гнева иссякает и окончательно исчезает, когда я наблюдаю, как она смотрит на ребенка с безграничной любовью и гордостью, даже не замечая, что я не двигаюсь. Я снова стою как вкопанный, охваченный эмоциями. Мое сердце забавно подпрыгивает.
        Она поднимает голову и, широко улыбаясь, машет рукой, подзывая меня. Мои кроссовки не издают ни звука, когда я сделал еще один шаг по мягкому полу. Потом еще один. С каждым шагом, приближающим меня на дюйм, мое сердце словно увеличивается. Дыхание сбивается и с шумом вырывается через рот. Она перехватывает меня на половине пути, уверенно взяв за руку, и тащит вперед. Я цепляюсь за ее руку, воодушевленный и испуганный больше, чем когда-либо еще в своей жизни.
        А потом я вижу его.
        Маленький, идеально сложенный человечек.
        Маленькая частичка меня и Ланы.
        Он лежит на боку, засунув в рот большой палец. Я прижимаю руку ко рту, когда меня накрывает мощнейшая волна эмоций. Мои руки дрожат, когда я впервые вижу своего сына. Капельки пота поблескивают на его лице. Волосы густые и темные, как мои. Крошечные завитки прилипли к влажному лбу. Маленькая грудь вздымается и опадает, а ноги запутались в белоснежном одеяле. Спокойное благоговение охватывает меня, когда я в изумлении рассматриваю его.
        Чистейшие эмоции наполняют меня, и я не могу сдержать слез. Я вцепился в Лану, будто готовый упасть без ее поддержки. Я чувствую, что она смотрит на меня, но не могу оторвать взгляд от сына.
        Я не знаю, как долго мы простояли вот так в обнимку, глядя на нашего мальчика. Безмолвные слезы продолжают катиться по моему лицу, и когда я гляжу на Лану, то вижу, что она тоже плачет. Еще многое предстоит сказать. Понадобится куча объяснений, и я не знаю, что именно чувствую в отношении Ланы, но в этот момент хочу обнимать ее до хруста костей.
        Так я и делаю.
        Заключаю ее в объятия, крепко сжимая, продолжая глазеть с благоговением на спящего в кроватке сына.
        - Он идеальный, - шепчу я.
        Она улыбается сквозь слезы.
        - Да, Кэл. Действительно идеальный.
        Через некоторое время она отстраняется и смотрит на меня с печальной решимостью.
        - Нам нужно поговорить, - молча произносят ее губы.
        Я киваю, наблюдая, как она склоняется над кроваткой и целует малыша в лоб. Она пытливо смотрит на меня, и я встаю рядом с ней, кровь кипит в моих венах. Я медленно наклоняюсь, запоминая каждую черточку. Мои губы нежно прижимаются к его лбу, и его кожа оказывается невероятно мягкой. Дыхание вырывается из маленького рта, он окутан чистым, свежим ароматом.
        Я на минуту задержался, склонившись над его лицом, очарованный запахом и ощущениями. Затем Лана взяла меня за руку, и мы на цыпочках вышли из комнаты, будто воры в ночи.
        Я вздрагиваю, когда вижу, что в коридоре нас ждет Грета. Она кивает, прежде чем уйти. Мы следуем за ней в большую гостиную для приемов. Грета садится на жесткий диван перед открытым мраморным камином. Я устраиваюсь на диване напротив нее, Лана садится на краешек дивана рядом со мной.
        - Здравствуй, Кэлвин.
        - Здравствуйте, миссис Тейлор. - Когда она работала на моих родителей, мы называли ее Гретой, но сейчас все изменилось.
        - Мне нужно сказать тебе пару слов, а потом я оставлю вас с Ланой наедине. - Она складывает руки на коленях. - Ты должен знать, что Лана хотела тебе все рассказать, как только узнала, что беременна. Джон и я ответственны за то, что она этого не сделала. Сейчас мы понимаем, что ошиблись, но тогда считали, что это лучший способ защитить ее после всего, что случилось.
        Я стискиваю челюсти, но выражение лица позаимствовано в арсенале брата и не выдает ни единой эмоции.
        - Не скажу, что могу представить, что ты сейчас чувствуешь, но уверена, ты в шоке. Все, о чем я тебя попрошу, отнесись к моей дочери с уважением, которого она заслуживает. Она прекрасно потрудилась с этим маленьким мальчиком, и больше у нее нет необходимости тащить это все в одиночку. Неважно, будете ли вы двое вместе. Вы оба его родители, и ответственность должна быть поделена пополам. Все, о чем мы просим, это обращаться правильно с Ланой и Хьюсоном.
        Я согласно киваю, потому что не доверяю себе, если начну говорить. Она не может ожидать, будто я сразу пойму, что нужно делать, когда меня только что оглушили такой новостью. Но я не хочу терять время на споры с Гретой.
        Мне нужны ответы от Ланы.
        - Хорошо. - Она поднимается и нежно обнимает Лану. - Я иду спать. Разбуди меня, если что-то понадобится.
        - Все в порядке, мама. Отдыхай. - Она указывает на маленькую белую штуковину на столе. - У меня есть радионяня, я послежу за Хьюсоном. Я хочу сама покормить его сегодня ночью.
        Грета целует дочь в щеку.
        - Доброй ночи, Кэлвин, - коротко улыбается она мне, прежде чем выйти.
        Лана передвигается на диван, который только что занимала ее мать, и теперь она сидит напротив меня, прочищая горло.
        - Мне очень жаль, что ты узнал об этом таким образом. Клянусь, я собиралась рассказать тебе. Пыталась несколько раз, но трусила.
        - Ты должна была сказать мне в первую же минуту нашей встречи в кампусе, - наклоняюсь я вперед, упершись ладонями в колени. - Поэтому ты сбежала, не так ли?
        Она кивает.
        - Если бы я не появился тут, ты рассказала бы мне хоть когда-нибудь?
        - Да, - смотрит она мне прямо в глаза, и я могу прочитать в ее взгляде, что она говорит правду. - То, что сказала мама, правда. Я хотела рассказать тебе, как только узнала о беременности, но они убедили меня не делать этого. Думала, что будет лучше позволить тебе сначала устроить свою жизнь, а через несколько лет, когда жизнь вошла бы в привычное русло, рассказать.
        Я фыркаю со смехом.
        - Чертовски круто! Как ты могла подумать, что так будет честно?
        - Я была в незавидном положении, Кэл….. - Она замолкает. - Я не извиняюсь, потому что знаю: это непростительно, но я находилась в жестокой депрессии после судебного разбирательства. Не могла ни есть, ни спать, и существовала будто в тумане. Как будто меня постоянно окружал мрак, я не могла видеть, не могла ясно мыслить. Я не горжусь тем, что дважды поддалась чужому влиянию вопреки своему мнению, но я была сама не своя. К тому же меня все время тошнило. Я не понимала, что это из-за беременности, о которой я узнала за пару недель до Рождества.
        От ее настроения веет каким-то сверхъестественным дежавю.
        Секреты и ложь.
        Вот и все, к чему мы пришли.
        - Думаешь, я поверю, что ты была беременна во время судебного разбирательства и не знала об этом?
        Как можно не знать, что ты беременна? Для меня это звучит подозрительно.
        - Я знаю, о чем ты думаешь, и не могу винить тебя, но я не вру. Пару месяцев у меня не было менструаций, но я была в отчаянии и стрессе, поэтому списала это на свое моральное состояние. Мне даже в голову не приходило, что я могла быть беременна. Пока однажды не оказалась в аптеке, покупая для мамы лекарства, и не наткнулась на тесты. В тот момент как будто по щелчку все встало на свои места. И я поняла. Поняла, что беременна. Я купила два теста и пошла в уборную в задней части магазина. Оба были положительными.
        Величие момента поразило меня, хотя я все еще был в замешательстве, но мне стало жаль Лану. Я злился из-за того, что мне отказали в удовольствии разделить это с ней.
        - Я должен был находиться там с тобой.
        Ее нога беспокойно постукивает по покрытому ковром полу, и она нервно кусает губы.
        - Как бы ты поступил, если бы я сказала тебе тогда?
        Я откидываюсь на спинку дивана и, вздохнув, гляжу в потолок.
        - Я не уверен, - признаюсь я. - Но я бы не бросил тебя разбираться самостоятельно.
        - Я была не одна. Мама и папа очень меня поддерживали.
        - Я должен был стать твоей поддержкой, - рычу я. - Поддержкой нашего ребенка.
        Мой голос срывается, и я начинаю терять контроль над своими чувствами. Я на взводе. В одно мгновение я чувствовал боль и гнев, в другое - счастье и трепет, потом печаль и обиду. Голова болит, и я не смог бы описать свои чувства, если бы вообще пришлось их описывать.
        - Я зол, что ты прошла через это одна и даже не сказала мне. Знаю, что между нами все было кончено, но как ты могла так поступить со мной, Лана? Как ты могла отказать мне в этом?
        - Хотела бы я повернуть время вспять. Действительно хотела бы.
        - Но ты не можешь. И именно я пропустил… - Голова шла кругом. - Сколько ему?
        Она сглатывает.
        - Через пару недель будет полгода.
        Вздох вырывается из моего рта, и я роняю голову на руки.
        Я не могу. Просто не могу.
        Я поднимаю голову, слезы застилают глаза.
        - Я никогда не смогу наверстать это время. Как ты могла поступить так со мной, Лана? Девушка, которую я знал, никогда бы так со мной не обошлась.
        Ее нижняя губа дрожит, а в глазах стоят слезы, но она не плачет. Держит себя в руках.
        - Я знаю, - шепчет она, ее лицо искажается. - Но я не та девушка.
        Я пристально всматриваюсь в ее лицо. Я вижу многое от той Ланы, но она права. Она изменилась. Как и я.
        - А я не тот парень, которого знала ты.
        Правда.
        - Что мы будем делать дальше? - Она облизывает губы и ерзает на месте, положив руки на колени. - Я имею в виду, что будет с нами?
        Я, онемев, смотрю на нее, будто в оцепенении. В комнате повисает сильное напряжение.
        - Я не знаю, что сейчас чувствую, - признаюсь я. - Все, чего я хотел, была честность, Лана. Я так много просил?
        Пронзительный крик раздается из устройства на столе. Изображение на экране расплывчатое, но по нему видно, что ребенок проснулся, его легкие работают должным образом, и плач теперь набирает силу. Лана вскакивает, глядя на часы.
        - У него четкий распорядок, вероятно, он ищет бутылочку. - Она быстрыми шагами направляется к двери. Обернувшись через плечо, она бросает: - Если хочешь, можешь покормить его.
        Я сглатываю, во рту пересыхает. Я медленно киваю, до конца не осознавая. Ее ответная улыбка сияет, пока она не скрывается за дверью.
        Я в изумлении наблюдаю через монитор, как она входит в комнату, поднимает ребенка, прижимает к груди, бормочет успокаивающие слова, качает его на руках.
        - Все хорошо, милый. Я понимаю.
        У меня в горле встает ком, перехватывает дыхание. Пот струится по лбу.
        - Папочка здесь. И он даст тебе твою бутылочку, - продолжает ворковать она.
        Дрожь озноба проходит по моей спине, а во рту становится горько от желчи.
        Я начинаю лихорадочно вышагивать по полу.
        Я не знаю, что делаю.
        Я не могу этого сделать.
        Могу ли я заботиться о ребенке, если даже о себе позаботиться не могу?
        Это было ошибкой.
        Мне пока не следовало сюда приезжать.
        Я не готов справиться с этим.
        Лана думает, что я смогу включиться в роль. В ту роль, в которой она отказывала мне на протяжении шести месяцев, и что все будет солнечно и радужно.
        Что ж, не будет.
        Полная лажа.
        Меня охватывает паника, и я не могу ясно мыслить. Сердце бешено бьется, рубашка прилипла к спине.
        Мне нужно выбраться отсюда.
        Я выбегаю из комнаты, сбегаю по лестнице и вылетаю через парадную дверь.
        Забираюсь во внедорожник и переключаю передачу. Не оглядываясь, срываюсь с места, стараясь как можно скорее увеличить расстояние между собой и этим домом.
        Глава 27
        ЛАНА
        Мое сердце замерло, когда я вернулась в гостиную, а Кэла и дух простыл. Не было необходимости проверять. Я знала, что он ушел. Я устроила Хьюсона у себя на руках и начала кормить из бутылочки, пока по моему лицу катились слезы.
        Я понимала, что не могло быть все так хорошо.
        Возможно, я слишком давила.
        Это ужасно сложно осознать. У меня были месяцы, чтобы привыкнуть к этой мысли, у него - меньше суток. Мои слезы высохли. Ему просто нужно больше времени, чтобы привыкнуть. Чтобы разобраться в своих чувствах.
        Я верила, что он примет верное решение.
        Я могла подождать.
        Мы могли подождать.

* * *
        Я не стала рассказывать маме, что Кэл испарился прошлой ночью, потому что не хотела ловить хмурые взгляды и слышать «Я же тебе говорила». Я сказала ей, что нам над многим предстоит потрудиться, но пока все в порядке.
        Это значит, еще одна ложь в целом море лжи, правда?
        В понедельник Хьюсону стало лучше. Он пока не вернулся к своему привычному состоянию, отсыпался, но температура вернулась в норму, и все бутылочки он выпил по расписанию. Мне было тяжело от мысли, что придется его покинуть, и хотя я не любила пропускать смены в центре, я приняла решение задержаться еще на одну ночь, собираясь поехать первым автобусом до Университета Флориды, так что занятия пропускать не придется.
        Я поцеловала сына в лоб и на цыпочках вышла из комнаты, когда забрезжил рассвет утра вторника. Я снова плакала. Было ощущение, что я плакала всегда в такие дни, но я поклялась, что оставлю эту привычку в прошлом.
        Я должны стать сильной.
        Ради Хьюсона.
        Ради Кэла.
        Ради себя.

* * *
        После занятий я рассказываю обо всем Лив, она внимательно слушает, ни разу не перебив и не напомнив, что она предупреждала: все так и получится.
        - Что ты собираешься делать?
        - Дать ему немного времени. Пусть обдумывает это столько, сколько понадобится. - Да, меня это убивает, так как он снова стал неотъемлемой частью моей жизни, и я безумно скучаю по нему, но я не могу быть эгоисткой. Нельзя торопить его. - Я доверяю Кэлу, - честно говорю я. - Он примет верное решение.

* * *
        Прошла неделя, наступили и прошли выходные, от Кэла не было ни слова, и я начала сомневаться. Думала, к этому моменту он хотя бы поинтересуется, как Хьюсон, но я не получала от него вестей и не видела поблизости.
        Кофе ранним утром и поездки до школы остались в прошлом. С каждым новым днем мои надежды таяли, а страхов становилось все больше.
        В понедельник вечером я отправилась в центр с тяжелым сердцем. Бренда сразу же загрузила меня работой, и я была благодарна за это. Через пару часов после начала смены она попросила меня побыть с новой клиенткой, пока та дожидалась своего первого приема.
        Девушка, ожидавшая на диванчике, казалась глубоко встревоженной. Подняв полные отчаяния голубые глаза на меня, она слегка нахмурилась. У нее были длинные рыжие волосы и ровная густая челка, которая не слишком ей шла. На ней была несвежая серая рубашка свободного покроя и черные брюки. Я почувствовала болезненный укол. Что случилось с этой девушкой? От чего она не может отойти?
        - Привет, я Лана. Могу предложить что-то? Воду? Кофе?
        Она смотрит на меня, и на ее лице отображается замешательство.
        - Мы не знакомы? - Меня накрывает волной тревоги.
        - Не думаю, что мы раньше встречались.
        Она отмахивается, покачав головой, и я расслабляюсь.
        - Было бы здорово получить черный кофе.
        - Сейчас сделаю, - улыбаюсь я и ухожу готовить напиток.
        Когда возвращаюсь, она сидит на диванчике, выпрямившись, и сверлит меня глазами. Моя улыбка дрогнула, когда я передаю чашку с дымящимся горячим кофе.
        - Ты та самая девушка, не так ли? - спрашивает она, вставая. - Та дрянь Лана из дела Кеннеди?
        Я больше не собираюсь скрываться. Ложь и секреты принесли много вреда. Я выпрямляюсь.
        - Да, я та Лана.
        Ее глаза сужаются.
        - Что ты здесь делаешь? Тебя не должно тут быть.
        - Я работаю волонтером, потому что хочу помогать.
        - Тебе не кажется, что ты уже достаточно помогла? - выплевывает она, и с каждым словом ее тон становится все более ядовитым.
        - Прошу прощения. Я не хочу обижать тебя или причинять большую боль, - я делаю шаг назад, - я ухожу. Попрошу Бренду прийти и побыть с тобой.
        - Давай, убегай, - усмехается она. - Убегай и разрушай все на своем пути. У тебя хорошо получается.
        Я получаю удар прямо в сердце. Она попала точно в цель.
        - Мне жаль. - Я начинаю ненавидеть эти два слова, и меня уже тошнит от них. Бесит, что из-за моего поведения приходится говорить их все чаще. Девушка смотрит на меня как на самого ужасного в мире человека. Но она не понимает, что не сможет ненавидеть меня сильнее, чем я сама. Я повернулась, чтобы уйти, когда она выплескивает в меня свой кофе. Обжигающе горячая жидкость пропитывает рубашку, забрызгав открытую шею. Несколько капель попадают мне на лицо, и возникает ощущение, что мою кожу сдирают ножом. Дикий крик вырывается из моего горла, когда невыносимая боль накрывает всю верхнюю часть тела. Я стаскиваю рубашку и сухой ее частью вытираю жидкость, обжигающую грудь, шею, лицо.
        Я стою на коленях, крики смешиваются с рыданиями, когда Бренда и двое терапевтов выбегают в коридор, дабы посмотреть, что случилось. Люсинда сразу начинают действовать. Девушку отводят в один из кабинетов, а меня - в офис Бренды. Люсинда достает аптечку, а Бренда помогает сесть на стул, нежно снимая мои руки с шеи. Она морщится.
        - Нужно вызывать скорую.
        Люсинда присаживается передо мной на корточки.
        - Очень болит?
        - Очень.
        Она наносит на ожог немного мази и передает мне свой свитер.
        - Надень его. Бренда доставит тебя в больницу. Хочешь, я позвоню кому-то и скажу, что случилось?
        Перед глазами встает лицо Кэла.
        - Можешь позвонить моей соседке по комнате?
        Я скидываю номер Лив и позволяю Бренде отвезти меня в больницу. В машине она спрашивает меня, что произошло, и я все ей рассказываю. Она гладит меня по руке, ничего не говоря.
        Лив приехала через час. Мы все еще ожидали приема. Бренда отказалась уезжать, поэтому мы продолжили ожидание втроем. Наконец врач осмотрел меня и подтвердил, что я получила легкие ожоги лица и ожог второй степени на правом боку, шее и груди. На правой груди уже начали образовываться волдыри - ряд пузырьков. Хорошо, что я уже закончила кормить грудью. Врач обработал ожоги на шее и груди и нанес охлаждающий крем на лицо. Выдав рецепт на медикаменты, отправил меня домой.
        Вернувшись в общежитие, я аккуратно забираюсь под одеяло, улегшись на неповрежденную сторону. Лив протягивает мне бутылку воды, и я проглатываю пару таблеток.
        - Хочешь, я позвоню ему? - тихо спрашивает она.
        - Нет. Он не хочет со мной разговаривать.
        Она печально кивает.
        - Ладно. Скажи, если тебе что-то понадобится.
        - Хорошо. Спасибо, что приехала.
        - Без проблем. Попробуй поспать.
        К моему удивлению, мне удается неплохо выспаться, но когда я просыпаюсь утром, то чувствую мучительную боль. Я боюсь смотреть в зеркало, потому как не знаю, что там увижу. Был один вариант - остаться дома, и я ругаюсь про себя, потому что ненавижу пропускать занятия.
        Через пару дней боль уже не была такой сильной, а краснота на лице сошла настолько, что я могла показаться на публике. Четверг стал моим первым днем после происшествия, и он оказался богатым на различные события.
        - Что, черт возьми, с тобой случилось? - спрашивает Майя, сев рядом со мной перед началом занятий по финансовым счетам.
        Я вздрагиваю, удивившись тому, что она заговорила со мной. После нашей последней беседы она бежала от меня, как от чумы.
        - Девушка в центре выплеснула на меня горячий кофе в понедельник вечером.
        Она выглядит напуганной.
        Я пожимаю плечами.
        - Нападения мне не впервой.
        На ее лице появляется смущение.
        - Ужасно, Лана. Тебе очень больно? - Она указывает на мою все еще забинтованную шею.
        Следы ожога на лице практически исчезают, поэтому не привлекают внимания.
        - Не очень. Я пью таблетки и меняю повязку каждый день. Волдыри на боку и груди гораздо более неприятные. Но и они, кажется, проходят.
        К счастью. Врач предположил, что в противном случае пришлось бы прибегнуть к осушению. И я содрогаюсь от мысли, как это могло быть больно. Майя замолкаю. В аудиторию входит профессор и готовится к лекции.
        - Я прошу простить меня.
        - Не стоит. Все в порядке.
        - Нет, стоит. - Она разворачивается ко мне лицом. - Я была слишком категорична, когда стоило проявить чуть больше понимания. Ты моя подруга, а я даже не дала тебе возможности объясниться.
        - Честное слово, Майя. Все в порядке. Я привыкла.
        - Это ненормально. Никто не имеет права так обижать тебя. Это просто в корне неправильно.
        - Что есть, то есть. Я думаю, что все это будет преследовать меня до конца жизни.
        - Надеюсь, что нет. Это слишком несправедливо.
        - Разве ты не получала сообщение? - шучу я. - Жизнь сама по себе несправедлива.
        Наш разговор заканчивается, когда профессор призывает к тишине, но после мы отправляемся выпить кофе и поболтать. Из кофейни я выхожу, чувствуя себя гораздо счастливее, чем в последние несколько дней. Я не смотрю, куда иду, когда налетаю на гору твердых мускулов. Боль пронзает меня, я роняю сумку и, пошатнувшись, вскрикиваю. Мощная пара рук поддерживает меня.
        - Дерьмо! - восклицает знакомый голос, я поднимаю взгляд наверх. Бретт озабоченно смотрит на меня. - Ты в порядке?
        - Буду через минуту, - хриплю я, осторожно держась за больной бок.
        - Давай здесь присядем, - указывает он на скамейку у дороги. Потом поднимает мою сумку и помогает перейти через дорогу.
        - Что с тобой стряслось? - Его взгляд останавливается на повязке на моей шее.
        - Если расскажу, то ты не должен ему говорить. - Я хотела, чтобы Кэл связался со мной по другой причине.
        Он потирает щетину на подбородке, поколебавшись.
        - Я знаю, ребят, что, хм, у вас случилось некоторое… дерьмо, с которым нужно разобраться. Но он хотел бы знать, что у тебя проблемы.
        - Пожалуйста.
        Он откидывается на спинку скамейки, закинув мощную ногу на ногу.
        - Ты убиваешь меня, Лана, но хорошо. Если ты не хочешь, чтобы он тебе помог, то давай помогу я.
        - Мне не нужна помощь. Все не так. - И я рассказываю ему, что произошло вечером в понедельник.
        - Тебе не следует принимать как должное подобные вещи.
        - Я заварила кашу, мне ее и расхлебывать.
        - Если честно, когда Кэл впервые рассказал мне о тебе, я был настроен скептически. Я изо всех сил старался понять, как он мог простить тебя. Теперь до меня дошло. Да, мы слишком поверхностно знакомы, но могу сказать точно, что ты хороший человек. Любой заметит это, проведя более десяти секунд в твоей компании.
        - Спасибо. - Мы оба некоторое время молчим. - Ты не обязан делиться со мной информацией, но как он? В порядке?
        Бретт крутится на месте.
        - Он пытается осмыслить, но это непросто.
        - Я знаю. - И, снимая невидимую соринку с подола куртки, продолжаю: - Стараюсь быть терпеливой, но это сложно. Я так скучаю по нему. - Я смотрю на небо, провожая взглядом пушистые белые облака. - Кажется, скучала по нему всю жизнь. Пожалуй, пора бы уже и привыкнуть, - шучу я, пытаясь развеять мрачное настроение.
        - Он тоже по тебе скучает, но ты снова обманула его, Лана, и он взбешен.
        От подтверждения моих опасений сердце обливается кровью.
        - У него есть на это право.
        Я встаю. Боже, как я устала жить. Если бы не Хьюсон, не знаю, как бы находила силы встречаться лицом к лицу с миром каждый день.
        - У тебя есть фото? - спрашивает он.
        - Что? - хмурюсь я.
        - Хьюсона, - улыбается он. - Крутое имя.
        - Это точно, - улыбаюсь я в ответ, доставая из сумки телефон. Нахожу милое фото и протягиваю телефон ему.
        Улыбка Бретта становится нежной.
        - Вау. У этого придурка прекрасные гены, надо отдать ему должное.
        Я прокашливаюсь.
        - Кхм.
        Он смеется.
        - Я просто подкалываю тебя. - Он хлопает по свободному месту на лавочке рядом с собой, и я снова сажусь. - Он чудо, Лана. Вы двое создали прекрасного маленького парнишку.
        Я сияю от гордости.
        - Никогда не думала, что можно любить так сильно. Я всегда с нездоровой силой любила Кэла, но это совсем другое. Когда я смотрю на своего сына, сердце переполняет счастье, радость, чистая и невинная, ничего подобного я раньше никогда не испытывала. Хочу, чтобы Кэл тоже это испытал.
        Бретт передает мне телефон обратно.
        - Он дойдет до этого, Лана. Я уверен. Он хороший человек.
        - Я тоже так думаю. Это единственная причина, по которой я не ломлюсь в его дверь. Уважаю его желание все обдумать. Нужно дать ему время, чтобы понять. Единственное, о чем я прошу, это включить Хьюсона в его жизнь. Я хочу, чтобы он рос с отцом. С Кэлом.
        - Из него получится отличный отец.
        - Я знаю.
        Он поднимается.
        - Только не говори ему, что я так сказал. Хочу еще продолжить подкалывать его по этому поводу. - Бретт смеется, а я качаю головой, вставая рядом.
        - Спасибо за дружбу с ним. Я рада, что ему есть с кем поговорить.
        - Еще он разговаривает с Фэй и Каем.
        - Я догадывалась, что так и будет. - И предполагала, что Фэй строго-настрого запретили звонить мне, поэтому от нее давно не было вестей. А мне не хватало смелости позвонить самостоятельно. Кроме того, было бы несправедливо ставить ее в неудобное положение, и я обещала этого больше не делать.
        Я касаюсь руки Бретта.
        - Мне нужно готовиться к смене в центре, но спасибо за все.
        - Не за что. И всегда пожалуйста, Лана.
        Я собираюсь уходить, но он придерживает меня за локоть.
        - Дай мне снова твой телефон. - Я без вопросов протягиваю мобильный. - Если тебе что-то понадобится, что угодно, звони мне.
        Он записывает свой номер, прежде чем вернуть мне телефон.
        - Хорошо. Спасибо, Бретт.

* * *
        Управляющий центра вызвал меня к себе, как только я пришла, я даже куртку снять не успела. Страх свинцовым шаром упал в живот. Я полагала, что получу извещение об увольнении.
        Она провозилась со мной пару минут, спрашивая, как я себя чувствую и не нужно ли мне что-нибудь. Покончив с этим, перешла к сути дела. В моих услугах в качестве волонтера тут больше не нуждались. Теперь все знали, кто я такая, и мое присутствие было нежелательным. Спокойствие клиенток было важнее, ее обеспокоило то, что жертвы перестанут обращаться. Работа, которую они делали, слишком важна, чтобы рисковать.
        Я была полностью согласна и не хотела стоять на пути жертв при обращении за поддержкой, которая им так нужна. Но даже осознание этого не могло унять тоску, которая поселилась в моем сердце, пока я брела домой.
        Глава 28
        КЭЛВИН
        - Я только что виделся с Ланой, - заявляет Бретт, открывая дверь ногой и вваливаясь в комнату.
        Я лежу, распростершись на кровати, одетый в спортивный штаны, и предаюсь своему новому любимому занятию - смотрю в потолок. Я провел столько времени за последние полторы недели, разглядывая потолок, что мог с уверенностью сказать, где находится любая неровность или пятнышко. Я также знал, что в изголовье моей кровати есть маленькая черная отметина - останки некогда раздавленного насекомого. Я готов был поставить на то, что кто-то применил к нему излюбленный прием Ланы. Нужно взять самую толстую книгу, какую только удастся найти, вскочить на кровать и бросить ее в ничего не подозревающее несчастное создание. По крайней мере, то была бы быстрая смерть.
        - Ты слышал? - спрашивает Бретт, бросив свою спортивную сумку на пол.
        - Ага, - говорю я, глотая окончание.
        Просто пытался притвориться, что нет.
        Мои мысли вертятся только вокруг Ланы и ребенка, и мне кажется, что моя голова вот-вот взорвется.
        На прошлой неделе минул год со времени судебного разбирательства, и с тех пор я пребывал в весьма дерьмовом настроении. Когда я той ночью вернулся в общежитие, то обнаружил, что меня дожидался пакет, надписанный почерком Ланы. Она прислала мне свою рукопись. История о нас. Я все еще не набрался смелости прочитать ее. Теперь она лежит на моей прикроватной тумбочке как бы в насмешку надо мной. Одаривает меня разнообразными обидными эпитетами. Например: трус, тряпка, никудышный отец и другая подобная брань.
        Бретт плюхается на край моей кровати.
        - Ну же, чувак. Я понимаю, что тебе больно, но ты не можешь прятаться тут всю оставшуюся жизнь.
        - Я не прячусь. Я хожу на занятия и пробежки.
        - А в остальное время ты как отшельник. - Он наклоняется, упершись руками в колени. - Я, черт возьми, даже представить не могу, что ты чувствуешь, но ты должен в конце концов посмотреть правде в глаза. Чем дольше ты откладываешь, тем больше вреда причиняешь.
        Я рывком сажусь.
        - Не надо вешать на меня это! Если кто и виноват, то это она! - Я пережил весь спектр эмоций с тех пор, как сбежал из дома Ланы в то воскресенье, но, казалось, я не способен выйти за границы гнева и разочарования.
        - Знаю, что ты скучаешь по ней…
        - Конечно, черт побери, скучаю! - ору я. - Только это ни черта не значит. Она врала мне в лицо недели напролет. За это я не могу ее простить.
        Он потер затылок.
        - А как насчет твоего сына, Кэл? Что ты с ним собираешься делать?
        Я падаю обратно на кровать, охваченный привычной волной ужаса.
        - Я… не знаю.
        Бретт вздыхает. За последние несколько дней он победил в номинации «Лучший друг года». Первую неделю дал мне вволю вариться в собственных мыслях, а потом постепенно старался вывести на разговор. Вся сложность заключалась в том, что я не мог разобраться в водовороте мыслей в собственной голове. Я ходил кругами, не находя никакого решения. Никогда мне еще не доводилось испытывать столько противоречивых эмоций. Быть настолько неуверенным в собственном рассудке. Даже когда я сидел под домашним арестом и дожидался суда за преступление, которого не совершал.
        Страх, который я испытывал тогда, бледнел по сравнению с моим сегодняшним страхом. Я почти не ел всю неделю, хотя обычно мне сложно испортить аппетит. Вся моя операционная система ушла на перезагрузку.
        Я не знал, что с этим делать.
        Как снова взять себя в руки.
        Я снова сажусь, прижавшись спиной к стене.
        - Я хочу быть с ним там, Бретт, правда хочу. Но что я, черт возьми, знаю о том, что такое быть отцом? Мне еще даже восемнадцати нет, и, черт побери, я с трудом о себе-то могу позаботиться.
        Крошечное личико Хьюсона врывалось в мои ночные сны. Если вдохнуть, то я мог почувствовать его запах. Может, я и провел в его компании слишком мало времени, но этот ребенок произвел на меня неизгладимое впечатление.
        - Чувак, никто не в курсе, как быть родителем, - говорит Бретт. Его слова звучат подозрительно, как будто он вычитал их в учебнике для родителей. - Это квест с обучением в процессе.
        - А если я не умею так? - озвучиваю я еще один из своих страхов.
        - Ты не узнаешь, пока не попробуешь.
        - Я не могу обращаться со своим сыном как с морской свинкой! Он не подопытный. - На поверхность вырывается новая волна неадеквата.
        - Чувак, подумай о своих родителях. Ты говорил, что они не совершали ошибок, но я, например, знаю, что мои совершали, - фыркаю я, вспоминая, как мои родители облажались.
        - Чувак, мои родители, можно сказать, создали книгу «Как не быть родителем».
        - И что? Ты теперь хуже о них думаешь? Меньше любишь? Ненавидишь их за все, что бы они ни сделали?
        Дерьмо.
        - Нет, по всем пунктам, - неохотно признаюсь я.
        Бретт напустил на себя самодовольный вид. Я показал ему средний палец.
        - Никто не любит всезнаек.
        - Ты бесишься, потому что знаешь, что я говорю разумные вещи.
        - Все случается когда-то впервые.
        - Ха, твою мать, ха! Я не могу быть серьезным, когда дело касается меня. Но сейчас речь не обо мне. Мы говорим о тебе. Так что не пытайся соскочить с темы.
        - Это огромная ответственность. Моя жизнь полностью изменится.
        Моя бескомпромиссная честность обнажает мой эгоизм во всем его уродстве, но эта мысль постоянно всплывает в голове с тех пор, как я узнал о ребенке. Младенец - это чертова куча ответственности и работы. Я не уверен, что готов к этому.
        Он так посмотрел на меня, что я был практически уверен: он мечтает как следует вмазать мне прямо сейчас.
        - Хочешь мне врезать, да?
        - Так чертовски сильно, что даже представить себе не можешь.
        - Я знаю, как это звучит. Но просто хочу быть честным.
        - Суть в том, Кэл, что дело сделано. Этот ребенок кровь от крови, плоть от плоти твоей. Это автоматически возлагает на тебя ответственность. У тебя нет выбора. - Он подтягивает колени вверх. - Как думаешь, что чувствовала Лана? У нее в этом вопросе не было вариантов, и вся ответственность легла на ее плечи. И, судя по тому, что я слышал, она справляется, потому что должна. Этот маленький мальчик полностью зависит от нее.
        Слова Греты настигают меня снова и снова.
        - У нее было больше года, чтобы осознать это. У меня - двенадцать дней. Двенадцать! - Я слезаю с кровати и начинаю вышагивать по комнате. - У нее оставался выбор. Ей не обязательно было тащить это бремя одной, она сама приняла такое решение. - Или позволила принять решение за себя.
        - Давай-ка я расскажу тебе одну сказку. - Он похлопал по месту рядом с собой.
        - Время сказок с Бреттом, ура, - невозмутимо отвечаю я. - Пожалуйста, дядюшка Бретт, почитай мне Пиноккио. Это моя любимая сказочка, - шепелявлю я, подражая детскому голосу.
        Он отвешивает мне подзатыльник и прижимает к себе.
        - Черт. Я вообще-то тут пытаюсь серьезный разговор вести. И для меня это не так просто. Перестань валять дурака. Просто заткнись и слушай.
        Я делаю серьезное лицо и поворачиваюсь к нему.
        - Мой брат Ашер узнал, что станет отцом, за неделю до девятнадцатилетия, - начинает он рассказ. - В отличие от твоей истории, у него был случайный перепих с девушкой, с которой они вместе учились. Он на две недели ушел в запой после того, как узнал, пытаясь набухаться до потери памяти. Я знаю, потому что был единственным живым существом дома. Я оставался с ним все это время.
        У Бретта такая же большая семья, как и у меня. Четыре старших брата и старшая сестра. Как он говорил, он появился как случайное недоразумение, когда Ашеру исполнилось пять. Мать родила его в сорок четыре, а теперь обоим родителям было около шестидесяти.
        - Чувак, то было худшее дерьмовейшее шоу, которое мне доводилось видеть. Генезис - девушка, которую он…
        Я поднимаю руку.
        - Подожди секунду. Генезис, чувак? Кто, черт возьми, мог назвать ребенка Генезис?
        - Так случилось, братишка. Прими как данность. - Он посылает мне взгляд «заткнись, мать твою», и я замолкаю. - В любом случае Генезис выросла в плохом районе. Ее отец свалил из города, когда ей стукнуло шесть, а мать была известной алкоголичкой. Она выкинула дочь на улицу, когда та забеременела, поэтому она жила с нами. У Ашера не осталось выбора, кроме как повзрослеть. Жить с Генезис оказалось… интересно. Поначалу, чел, это было отвратительно. Первые четыре месяца она блевала. Не знаю, почему это принято называть «утренним недомоганием», потому что она блевала, не останавливаясь, весь день. Потом приободрилась, если ты понимаешь, о чем я. - Он двигает бровями вверх-вниз.
        - Говори по-английски, чувак.
        - Ее сиськи, черт возьми, раздулись. Это были самые большие сиськи, которые мне доводилось видеть по сегодняшний день, и, поверь, на мою долю их пришлось немало. - Меня не нужно было убеждать.
        Он складывает ладони в лодочки и надувает губы.
        - Ты спал с беременной девушкой своего брата? Чувак, это какая-то извращенная херня.
        - Чувак, мне было четырнадцать. А она носилась по дому в обтягивающих майках, выставляя свою грудь всем на обозрение. Я месяцами дрочил на нее.
        Я кривлюсь.
        - Чувак, у тебя с головой проблемы.
        - Думаешь, меня волнует?
        - Продолжай, - машу я рукой. - Занимательная мерзость пока что.
        Он показывает мне средний палец.
        - Ашеру не понадобилось много времени, чтобы понять, что Генезис не победит в номинации «Мать года». Она пила всю беременность, и мы переживали, что ребенок родится пьяным или станет алкоголиком, но Деми явилась в мир розовенькой, здоровенькой и просто великолепной.
        Его глаза загорелись при упоминании племянницы. Он рассказывал мне о ней раньше, но никогда не упоминал о предыстории.
        - Я люблю свою племянницу. Она крутейшее и самое милое создание, но было сложно, пока она была младенцем. Первые несколько месяцев оказались гребаным кошмаром, я не собираюсь лгать тебе, приятель. У нее были колики, и она все время кричала. Когда я говорю «все время», я имею в виду именно это. Без берушей мне не удавалось заснуть.
        Я понятия не имел, что такое колики, но и заниматься самообразованием не желал. Я соглашался с известной поговоркой: «Меньше знаешь - крепче спишь».
        - Чувак, у этой девчонки были отличные легкие, скажу я тебе, - смеется он. - Генезис сделала ноги, когда Деми исполнилось четыре месяца, и с тех пор мы ее не видели.
        Я выругался себе под нос.
        - Сказать правду? Это был лучший вариант. Но на тот момент Ашер так не считал. Он принял все на свой счет. Чувствовал, что недостаточно помогал ей. Не сделал все, что мог, чтобы она почувствовала себя принятой в семью. Его давило ужасное чувство вины за то, что Деми росла без матери. Наша мама во многом помогала, но дочка все еще оставалась его зоной ответственности, и он включился в дело. Бросил Йель. Йель! Такие дела, приятель. - Он поднимает брови. - Ашер всегда был умником, предполагалось, что он возьмет на себя семейный бизнес, поэтому никто не удивился, когда он поступил в Йель, но ему пришлось бросить обучение. Он не хотел быть так далеко от Деми, поэтому поступил в местный университет и рвал жопу, чтобы получить диплом в сфере предпринимательства.
        Выражение его лица становится серьезным.
        - Пара лет у него выдалась очень тяжелой, но он делал все что нужно для своей дочери. Я никогда еще так не гордился своим братом, он стал замечательным отцом. Деми его обожает. Боготворит землю, по которой он ходит. Ашер сейчас работает в компании отца и займет пост генерального директора, когда отец выйдет на пенсию через три года. Два года назад он начал встречаться с Мелиндой, и она настояла, чтобы Деми была неотъемлемой частью их отношений с самого начала. Она стала для Деми той мамой, которую та заслуживала. Они недавно обручились и собираются пожениться в следующем году.
        Милая история. Я понимаю, зачем он мне ее рассказал, но дальнейший сценарий все еще пугает меня до чертиков.
        Рука Бретта ложится на мое плечо.
        - Я знаю, ты беспокоишься, что не сможешь быть достаточно хорошим, но у тебя получится. Будет непросто, но за что тогда еще стоит бороться, если не за своих детей? Все это знают.
        - Это еще не все. Еще есть Лана, и наши планы нужно рассказать родителям и моим братьям. Еще хренова куча дерьма, с которой нужно разобраться. И, если честно, чувак, я даже не понимаю, с чего начать.
        - Ашер поначалу тоже был сбит с толку. И его переполняли приблизительно те же чувства, что и тебя, но он справился. Если бы ты поговорил с ним, он сказал бы, что не пожелал бы другого развития событий. Я могу организовать для тебя звонок, если это поможет.
        - Возможно. Дай мне время подумать.
        - В завершение хочу сказать только одну вещь, а потом я заткнусь. Есть несколько важных различий между историей моего брата и твоей. В твоей истории есть Лана, и ты любишь ее, я это знаю. Она приняла несколько плохих решений, но они не являются фатальными, если ты сможешь найти в своем сердце достаточно великодушия, чтобы простить ее. А она любит тебя. Любит всю свою жизнь. У тебя есть девушка и сын, за которых стоит побороться, Кэл. Не делай того, о чем будешь жалеть, потому что это может оказаться единственной вещью, от которой ты не сможешь оправиться.
        Глава 29
        ЛАНА
        Когда прошел следующий день, а от Кэла по-прежнему не было вестей, я погрузилась в отчаяние. Я потеряла его, и теперь меня беспокоит то, что его не будет рядом с Хьюсоном. У меня заканчиваются отговорки, чтобы отмахиваться от мамы, и придется в скором времени признать правду, если он не объявится. К тому же я переосмысливаю свой подход. Правильно ли было оставить его свыкаться с новостью самостоятельно, или, может, следовало вести себя решительнее? Я не хотела давить на него. Хотела, чтобы он принял решение сам.
        Но что, если он примет не то решение? Ради Хьюсона мне в любом случае придется вмешаться. Он может отвергнуть меня, но будь я проклята, если позволю ему отвергнуть нашего сына, не поборовшись. Я думала, что если оставлю для него копию моей повести «История о нас» вместе с запиской в годовщину судебного разбирательства, то, возможно, в нем вспыхнет какое-то чувство. Но, похоже, все было зря. Это очень меня беспокоит. Пока я хорошо исполняю свою роль, но в глубине души боюсь, что обманываю себя, надеясь, что все закончится хорошо.
        Я теперь не работаю волонтером в центре, поэтому у меня появилось больше свободного времени. Это может закончиться плохо, если не продолжить нагружать себя, так что я собираюсь воспользоваться возможностью и заняться двумя вещами: поработать над своей книгой и выяснить, можно ли будет жить в университете в следующем семестре. Когда я пару недель назад сказала маме, что не хочу больше здесь оставаться, я говорила серьезно. Я хочу, чтобы мы все избавились от влияния моей бабушки.
        Я узнала, что на территории кампуса есть семейное жилье и детское учреждение - «Детеныши Аллигаторов» - и активно занялась изучением возможности попасть туда с Хьюсоном. Мне хочется, чтобы мама могла спокойно жить с папой в Коннектикуте. Конечно, она закатит скандал, но я готова и к этому. В крайнем случае добьюсь от Кэла финансовой поддержки для Хьюсона, так что все должно получиться. Главным вопросом остается оплата обучения в следующем семестре. На следующей неделе у меня запланирована встреча с администрацией, чтобы уточнить, смогу ли я получить стипендию. Выбранный мной путь не выглядит легким, но я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы не зависеть от денег бабушки и дедушки. К тому же у меня оставалась еще одна идея как раздобыть денег, хотя шансы были не велики.

* * *
        Во вторник вечером я одна из последних покидаю библиотеку и очень устаю к тому времени, как добираюсь до общежития. Из тени выступает силуэт, я вскрикиваю.
        - Тише, Лана. Это всего лишь я, - говорит Кэл, пока я пытаюсь успокоить колотившееся сердце. Он засовывает руки в карманы джинсов и неловко смотрит себе под ноги. - Мы можем поговорить?
        - Да, конечно, - выдыхаю я.
        Он отводит меня к своему внедорожнику, и мы забираемся внутрь. Атмосфера кажется напряженной, пока я жду, когда он заговорит. Он прочищает горло, и я поворачиваюсь к нему лицом. Даже в тусклом освещении в салоне машины отпечаток напряжения последних дней отчетливо виден на его лице. Под глазами залегли тени, подбородок покрывает многодневная щетина, уже походящая на бороду. Похоже, он не брился несколько недель. Губы сжаты в тонкую полоску, а на лице ни кровинки.
        Он выглядит так же плохо, как я себя чувствую.
        - Прости, что сбежал. Я не должен был этого делать, но я перепугался, - пускается он в объяснения.
        - Все в порядке. Я знаю, что ты был в шоке.
        Он хмурится, когда его взгляд падает на мою шею. Я инстинктивно касаюсь рукой повязки.
        - Что случилось?
        - Ничего.
        - Черт возьми, Лана! Неужели недостаточно было между нами лжи? Мало недоговорок?
        У меня неприятно скручивает живот. Я медленно киваю и объясняю, что случилось.
        - Ты должна была рассказать. Я бы поехал с тобой в больницу.
        - Ты со мной совсем не разговаривал, и я не была уверена, захочешь ли ты знать.
        - Конечно захотел бы! Да, между нами сейчас все пошло наперекосяк, но это вовсе не значит, что мне наплевать на тебя. Я пытаюсь осознать ситуацию, Лана, и мне это сложно дается.
        Я сглатываю.
        - Знаю. Я тоже испытывала такие чувства. Но, если тебе станет легче, Кэл, то он очаровательный маленький мальчик, за ним легко ухаживать. Теперь он спит всю ночь напролет, а днем всем доволен и постоянно улыбается. Его… несложно полюбить. Совсем несложно.
        - Не думаю, что у меня все легко получится, - шепчет он. - Для начала, я не знаю, как быть отцом.
        Я решаю рискнуть, слегка наклоняюсь и беру его руки в свои.
        - Тебе просто нужно быть собой. Этого достаточно. Я в тебя верю.
        - Как ты узнала? Как ты поняла, что делать?
        Я фыркаю.
        - Кэл, первые несколько недель я была в ужасе. Вся масштабность этого события открылась мне лишь в момент, когда я взяла его на руки. Поняла, насколько беззащитен этот маленький человечек, и он полностью зависел от меня. Это было самое ужасное и самое прекрасное чувство на свете. Поверь, я познала все глубины беспомощности. Я была готова следить за ним ночи напролет, пока он спит в своей кроватке, и стала бы совсем неадекватной. - Я прикусываю щеку изнутри. - Но, вместе с тем, все было решено, - смотрю я на него. - Я стала для него всем и обязана была дать все необходимое. Это придавало мне сил и решимости, в которых я так нуждалась. А еще книжки о детях, которые приходилось читать запоем, - смеюсь я, но смех звучит натянуто. - С ними и с мамой рядом я справилась и научилась всему по ходу дела. Ты тоже справишься.
        Он трет затылок.
        - Можешь одолжить мне те книги?
        Уголки моих губ приподнимаются.
        - Конечно. Они остались дома, но в эти выходные я тебе их привезу.
        - Я, м-м-м, тут подумал… Может быть, я могу приехать в гости в эти выходные, если не помешаю?
        Трудно сдержать широкую улыбку и охватившее чувство радости.
        - Было бы здорово. Мы могли бы вместе с ним отправиться куда-нибудь, чтобы нам никто не мешал. Например, мы могли бы…
        - Лана, - резко перебивает он, выдернув свои руки из моих, как будто только осознал, что я касаюсь его. - Я подумал, что в эти выходные ты могла бы показать мне, как ухаживать за ним. А после я мог бы забирать его по воскресеньям сам.
        Разочарование - будто удар под дых.
        - Да, конечно, - пытаюсь я унять свое неуместное воодушевление.
        Он смотрит на меня в упор.
        - Ты снова солгала мне, Лана. И я очень зол на тебя. Честно говоря, мне было не так сложно простить тебя за то дело, потому что тебе пришлось несладко, да и я приложил к этому руку. Но тут все иначе. Ты скрыла от меня кое-что очень важное. Лишила меня возможности присутствовать при рождении ребенка. Заставила пропустить первые шесть месяцев его жизни. Я никогда не смогу вернуть назад упущенное время.
        Он смотрит в окно, тщательно подбирая слова. Затем медленно поворачивается ко мне.
        - Я хочу простить тебя, и, возможно, однажды это прощение придет, но как я смогу снова доверять тебе, Лана? Как смогу быть уверенным, что ты говоришь мне правду, зная, что ты была способна на подобную ложь?
        Его голос срывается, слезы душат меня, но я сдерживаюсь. У меня нет на них права. Все, что говорит Кэл, правдой.
        - Я приехал во Флориду за вторым шансом. Доказать тебе, что стал тем человеком, которого ты заслуживала. Но все изменилось. Теперь ты должна доказать мне, что ты та женщина, какой я тебя знал. Лана, которую я знал, не лгала и, чертовски уверен, не позволила бы собой манипулировать. Девушка, которую я знал, излучала тихую уверенность и несла ее с достоинством, она знала, чего хочет, и у нее была смелость следовать своим убеждениям. Но ты не она, а я не могу поверить в тебя, не могу доверять тебе, зная, на что ты способна. Без этого не может быть нас. Когда я смотрю на тебя, вижу лишь ложь и коварство, а это плохой фундамент для отношений. Так что все, чем были, что пытались восстановить, потеряно. С нами покончено. Я здесь, потому что не хочу бросать своего ребенка и хочу узнать его получше. Но на этом все. Это все, что я могу предложить.
        Мне чудом удается сдержать слезы, и я только понимающе киваю.
        Но, когда возвращаюсь в общежитие, плотину прорывает. Я как размазня падаю на кровать и засыпаю только тогда, когда слез уже не остается.

* * *
        Оставшуюся часть недели Кэла я не видела, это и к лучшему. Сердце было разбито на миллион мелких осколков, и каждое утро я с трудом заставляла свое тело подниматься с кровати. Проще всего было поддаться депрессии и оставаться дни напролет в кровати, спрятавшись от внешнего мира, упиваясь своим горем. Но я не могла. Я не имела права потакать жалости к себе. Теперь я была мамой, я приняла на себя обязательства перед сыном, поэтому каждое утро вставала и отправлялась на занятия, с головой погрузившись в учебу и книгу.
        Я обещала Кэлу связаться с ним, если у меня будет что сообщить о Хьюсоне, но, со слов мамы, у нашего сына выдалась спокойная неделя, без всяких происшествий. Я отправилась в Эрлтон в пятницу вечером, отказавшись от привычных пятничных активностей. В последние несколько недель у меня пропал вкус к вечеринкам. К тому же я делала большие успехи в написании своей повести и планировала писать всю ночь, сидя на веранде с видом на озеро. Мне будет не хватать тишины, покоя и прекрасных видов поместья моих бабушки и дедушки.
        Мама специально не уложила Хьюсона спать вовремя, чтобы я могла повидаться с ним перед сном. Он только что принял ванну, и я почувствовала бархатистую мягкость кожи и чудесный запах, когда обняла его. Затем кормила малыша из бутылочки, сидя в кресле-качалке в детской, и рассказывала истории, наблюдая, как его веки тяжелеют. Я еще долго продолжала говорить вполголоса, покачивая сына на руках, после того как он заснул. Я так скучала по нему всю неделю, что в выходные иной раз не могла выпустить из своих объятий. Спустя время я бережно уложила ребенка в кроватку, укрыла одеялом, поцеловала в макушку и умиротворенно вздохнула.
        Вот оно.
        Вот почему я делаю то, что должна.
        Вот почему я уверена, что все будет хорошо, даже если мои мечты об идеальной семейной жизни потерпели крах.
        Я на цыпочках выхожу из его комнаты и отправляюсь в малую приемную, где, как я знаю, меня ждет мама, чтобы поговорить. Когда я вхожу, невольно вздрагиваю, заметив бабушку, неподвижно сидящую напротив мамы так прямо, будто ее насадили на фонарный столб. Бабушка и дедушка предпочитали пользоваться официальной гостиной и почти никогда не бывали в этой комнате, поэтому мы с мамой объявили ее своей. Губы мамы сжаты, а глаза блестят. Мои пальцы впиваются в ладони.
        Если бабушка наговорила что-то, и это так расстроило ее, то я за себя не ручаюсь. Как бы мама ни старалась, бабушка никогда не хвалила ее и с легкостью находила недостатки.
        Честно говоря, я с нетерпением жду, когда мы сможем убраться отсюда.
        - А, Лана. Вот и ты. - Она почти приветливо встречает меня и хлопает по месту на диване рядом с собой.
        Я бросаю взгляд на маму, и та незаметно кивает. С нарастающим беспокойством я сажусь рядом с бабушкой. Она улыбается мне, и в моей голове звучит сигнал тревоги.
        - Я полагаю, твой молодой человек прибудет завтра к нам в гости.
        - Он не мой…
        Испуганный мамин взгляд останавливает меня на полуслове.
        Поняв ее, я откашливаюсь.
        - Да, - отвечаю с улыбкой.
        - Чудесно. С нетерпением жду знакомства с ним. Надеюсь, он останется на ужин.
        Только через мой труп ей удастся вывалить на Кэла то, что она припасла.
        - Я уточню у него.
        Ее улыбка превращается в оскал.
        - Я рассчитываю, что вы оба будете присутствовать.
        Она говорит это в приказном тоне, и меня охватывает глупое детское желание показать ей язык. Я киваю, подавив смешок. Пусть идет к черту. Я вытащу Кэла отсюда. Мне все равно, как сильно она разозлится.
        После ухода бабушки мама падает на диван.
        - Что это было? - Я встаю и подхожу к столу. Наливаю два бокала вина и вручаю один маме, сев рядом с ней.
        - Она была на седьмом небе от счастья, когда я сказала ей, что отец Хьюсона Кэлвин Кеннеди и что он завтра приедет.
        - А, понятно. - Я скидываю обувь и закидываю босые ноги на стол. Мы специально скрыли от бабушки, кто отец Хьюсона, потому что мама не доверяет ей и не хочет, чтобы та вмешивалась. Не связалась с Кеннеди и не сообщила им. Мы переживали, что, даже не имея доказательств, она все равно сделает это. Мои свидетельские показания на суде находились в общем доступе, и ей не потребовалось бы много времени, чтобы догадаться, что он и есть папочка моего ребенка.
        Бабушка - абсолютнейший сноб. Факт того, что Кэл из престижной семьи, не мог не обрадовать ее. У меня кровь вскипает.
        - Из-за этого я начинаю не любить ее еще больше, - признается мама слегка извиняющимся тоном. Хотя никто не мог бы обвинить маму в том, что она ненавидит своих родителей. Вслух она никогда подобного не произносила. Но бабушка не стоит даже ее мизинца.
        - Если бы твой отец был из богатых, она была бы счастлива, что он хочет жениться на мне и признать своего ребенка, но поскольку он оказался бедным, она хотела, чтобы я держалась как можно дальше от него.
        Мама делает большой глоток вина.
        - Немного обидно, что она готова принять Кэлвина только потому, что он из богатой семьи.
        - Понимаю, мам. - Я кладу голову ей на плечо. - Но она узколобая фанатичка и отправится прямиком в ад. Плевать, что она ходит в церковь каждый день, отдает на пожертвования и в благотворительные фонды тысячи долларов и благочестиво держится на людях. Главное - быть милосердным в своих мыслях и деяниях. Вот почему ты станешь ангелом, когда попадешь в рай.
        Я счастлива, когда уголки губ мамы приподнимаются в улыбке. Жаль видеть ее такой расстроенной. Я знаю, что жить здесь ей очень тяжело, и чувствую, что она принимает основной удар на себя. Мое сердце преисполняется любви и гордости.
        - Я люблю тебя, мама. Я недостаточно часто говорю об этом, но очень сильно люблю тебя и папу. Лучших родителей я не могла бы желать.
        Мои слова значат гораздо больше сейчас, когда я сама стала матерью и поняла, как это непросто.
        - Я горжусь тобой, Лана, и мы оба тоже тебя очень любим. - Она целует меня в висок. - Я всегда знала, что из тебя получится прекрасная мать, но ты превзошла все мои ожидания. Конечно, все складывается непросто, но я восхищаюсь твоей силой и решительностью. И восхищаюсь тем, как тебе удалось справиться со всем тем мраком, как усердно ты создаешь лучшую жизнь для себя и своего сына. Искренне надеюсь, что у вас с Кэлвином все сложится, но даже если нет, с тобой все будет в порядке. Даже лучше, чем просто в порядке. - Она гладит меня по руке. - Следуй своим путем, Лана. И не позволяй никому прокладывать его за тебя.

* * *
        Следующим утром я была мисс Нервозность, пока поджидала Кэла в холле. От парадных ворот пришло подтверждение о его прибытии. Через целую вечность раздался звук дверного звонка, и я шагнула ему навстречу. Я нарядила Хьюсона в симпатичную рубашку-поло бело-синего цвета и в шорты. Он был в прекрасном настроении все утро и пока не собирался спать. Мое сердце так бешено колотилось в груди, что мне казалось, будто его грохот эхом разносится под сводчатыми потолками холла. Липкими от пота руками я открыла дверь.
        Солнце решило побаловать своим присутствием, плотные светлые лучи окутывали Кэла своим сиянием. На нем были плотно прилегающие джинсы и белая футболка, поверх которой лазурного цвета рубашка, прекрасно сочетавшаяся с цветом его глаз. На ногах фирменные кроссовки Pristine. Борода сбрита, а на лицо вернулись краски. Ему, похоже, было несколько неловко, и он постоянно запускал руку в волосы, откидывая их назад, но несколько прядей все равно падали ему на лоб. Кэл выглядел чертовски хорошо, и мое сердце заныло от тоски по нему.
        Не существовало никакого достаточно долгого промежутка времени, за который мое влечение к нему могло бы стихнуть.
        Свежий цитрусовый аромат парфюма наполняет воздух, когда он входит в холл. Его взгляд прикован к Хьюсону, и в воздухе повисает неловкое ожидание. Он осторожно протягивает руку и хватает пальчики Хьюсона.
        - Привет, дружок.
        Хьюсон сжимает его пальцы и радостно пускает слюни. Глаза Кэла увлажняются.
        Резкий звук каблуков, стучащих по мраморному полу, заставляет меня застонать.
        - Внимание, - шепчу я. - Идет моя бабушка. Она твоя большая поклонница.
        Он недоверчиво смотрит на меня, приподняв бровь.
        - Лана, дорогая, - говорит бабушка, наклонившись, чтобы поцеловать меня в щеку, кажется, впервые за все время, - вот ты где. А вы, должно быть, мистер Кеннеди. Рада знакомству.
        Она протягивает руку, и Кэл пожимает ее, пока я борюсь со жгучим желанием убежать на кухню и смыть ее слюну со своей щеки с каким-нибудь ядреным моющим средством.
        - Взаимно, миссис Уильямс. Ваш дом производит впечатление.
        Бабушка так широко улыбается, что я начинаю переживать, как бы ее лицо не треснуло. А я смотрю на Кэлвина со все возрастающим беспокойством. Она гладит его по руке.
        - Вы слишком добры.
        - Спасибо, что приютили Лану и моего сына, - говорит он, глядя на меня как будто с опаской. - Но знайте, впредь я намерен взять заботу о них на себя.
        Эти слова застают меня врасплох. И бабушку. Немного потрясенная, она отвечает.
        - Чудесно. Но Лане и Хьюсону здесь всегда рады, - с этими словами она наклоняется и щипает Хьюсона за щеку. Не думаю, что ей хватило бы жестокости причинить ему боль намеренно - все ее нападки были словесными - и, кажется, что ей действительно нравится наш малыш, но она определенно ущипнула его сильнее, чем следовало бы. Хьюсон заливается слезами, и по моим венам вместо крови течет живая ярость.
        Материнский инстинкт бушует внутри, и рука приходит в движение быстрее, чем я успеваю подумать. Кэл реагирует мгновенно, хватает меня, притянув к себе, и не дает тем самым поднять руку на собственную бабушку. Он взглядом призывает меня к осторожности. Вырвавшись из его хватки, я прижимаю Хьюсона к себе и поглаживаю по спине, нашептывая на ушко успокаивающие слова, осторожно покачиваюсь взад и вперед, пока он не успокаивается.
        Бабушка выглядит немного смущенной, но не извиняется. Думаю, что слова «прости» в ее словарном запасе нет.
        - Прошу нас извинить, бабушка, - говорю я сквозь зубы. - Но нам с Кэлом о многом нужно поговорить.
        Я взглядом велю ему следовать за мной. Он безмолвно идет следом, пока я поднимаюсь в свою комнату. Нам нужно уединиться, и это единственное место, на которое бабушка не стала бы посягать. К тому времени как мы закрыли за собой дверь, Хьюсон перестает плакать, но от рыданий его лицо пошло пятнами.
        - Я тоже захотел отвесить ей пощечину, - признается Кэл. - Но это было бы не слишком умно.
        Я измеряю шагами комнату, прижимая сына к груди.
        - Старый, напыщенный, набитый деньгами мешок! - возмущаюсь я.
        Кэл встает передо мной и берет за локоть.
        - Хватит. Остынь. - Он смотрит на Хьюсона, прижавшегося к моей груди. - Можно подержать его?
        Мой гнев проходит.
        - Конечно. Вот, - осторожно передаю я Хьюсона в неуклюжие руки Кэла. Подняв одну его руку, я располагаю ее на спине у Хьюсона и помогаю устроить малыша чуть выше торса Кэла. А потом всхлипываю, когда Хьюсон обнимает Кэла за шею и кладет голову ему на плечо.
        Ничего не могу с собой поделать.
        Я столько раз представляла себе это.
        Кэл стоит не шевелясь, с совершенно ошеломленным лицом.
        Мой сын кажется таким крошечным существом, цепляющимся за своего отца, и они оба выглядят так по-семейному. Все мои фантазии воплотились в жизнь. Чувства сдавливают мне горло, и я не могу произнести ни слова. Постепенно Кэл расслабляется, действуя более уверенно, и гладит Хьюсона по спине. Он смотрит на сына сверху вниз с такой любовью во взгляде, что я не могу удержать слезы счастья.
        - У тебя получается, - шепчу я.
        - Лана, - его голос звучит испуганно, - он такой прелестный.
        - Конечно, Кэл. Он часть тебя, - пожимаю я плечами, пытаясь сделать так, чтобы мои слова прозвучали непринужденно, хотя идут они от самого сердца. - По-другому не может быть.
        Когда Хьюсон засыпает и я перекладываю его в кроватку, мы выходим на веранду, прилегающую к моей комнате, прихватив с собой видеоняню. Мама оставляет для нас розовый лимонад и медовые булочки на подносе, и я улыбаюсь ее предусмотрительности.
        Кэл выглядит немного ошеломленным, когда садится.
        - Мое сердце переполнено. Не думал, что могу чувствовать так много, но подержать его на руках было чем-то особенным.
        - Каждый день с ним нечто особенное. - Я разливаю лимонад по стаканам и вручаю один Кэлу. - Вот почему так сложно быть вдали от него всю неделю. Ненавижу это, но это необходимо. Причина, по которой я беру дополнительные занятия, - возможность получить диплом о высшем образовании досрочно. Хочу начать работать и обеспечить его достойным домом.
        Кэл пробует свой напиток, пребывая в задумчивости.
        - Это истинная причина, по которой ты учишься на предпринимательстве?
        Я киваю. Он некоторое время молчит.
        - Типа об этом я и хотел поговорить с тобой сегодня. Я не имею права требовать от тебя чего-то и не собираюсь делать этого. Несмотря на то, как складываются наши отношения, я все еще желаю вам обоим добра. А жизнь здесь не вписывается в это понятие. - Он оглядывается через плечо в мою спальню. - Я бы не хотел, чтобы мой сын рос в подобном месте, - тихо добавляет он. - Оно… затхлое, удручающее, лишенное красок жизни. - На его губах появляется едва заметная ухмылка. - Идет в комплекте с домашним тираном.
        Я не могу не улыбнуться. Он прав.
        - Я не хочу, чтобы мой сын рос рядом с ней.
        Вынув из заднего кармана конверт, он протягивает его мне.
        - Это все, что у меня есть сейчас. Но будет больше. - Я часто моргаю, открыв конверт, будучи не в состоянии пересчитать стодолларовые купюры. - Это поможет?
        - Даже больше, чем ты думаешь.
        Глава 30
        КЭЛВИН
        Она крепко сжимает конверт в руке.
        - Когда мне исполнится восемнадцать, в январе, я получу первую половину целевого фонда моего дедушки. Она твоя. Ты сможешь оплатить обучение и, может, даже купить дом или квартиру для себя и Хьюсона. Было бы хорошо, если бы она располагалась поближе к кампусу, чтобы я мог видеться с ним чаще.
        На ее глаза наворачиваются слезы.
        - Дом? - шепчет она. - И сколько точно составит половина?
        - Миллион или около того, - заявляю я.
        Она быстро моргает.
        - Ого.
        Я пожимаю плечами. Деньги никогда не имели для меня особого значения, но я понимал, что мне просто повезло, что в моей семье их навалом. Все что мне было нужно сделать, - позвонить маме или папе, чтобы они перевели требуемую сумму, и Лана смогла бы купить дом сразу, но я пока не был готов рассказать родителям. Они устроят мне адскую взбучку, когда поймут, что я умолчал о сыне, но мне было необходимо сначала самому освоиться с ним, прежде чем я введу его в клан Кеннеди.
        Мне нужно было время для себя. Для себя и для него.
        К тому же я не знал наверняка, как мама отреагирует на Лану. Когда мы были детьми, она обращалась с Ланой как с дочерью, которой у нее никогда не было, но после того как я поцеловал ее на Нантакете, все изменилось. И теперь я не знал, что она подумает. Я мог сколько угодно злиться на Лану, но подвергать ее еще большему стрессу не хотел.
        Вчера вечером Бретт сказал кое-что, что задело меня за живое. Он сказал, что многие девушки не преминули бы вписать мое имя в свидетельство о рождении, родив ребенка от меня. И использовали бы это как предлог, чтобы вытягивать из меня деньги. Лана поступила наоборот, и не только из-за того, что ее никогда не интересовали мои деньги. Она пыталась вернуть мне мою прежнюю жизнь и ошибочно предположила, что, если обременит ребенком, то помешает моему нормальному существованию. Она чертовски ошибалась. Никаких сомнений быть не может.
        Но ее мотивы не были абсолютно несправедливы.
        Хотел бы я сказать, что этого достаточно, дабы простить ее, а я хотел этого, но ничего не мог поделать со своими чувствами. Что-то в нас сломалось, и я не знал, сможем ли мы найти дорогу назад.
        А пока я должен отставить эти мысли в сторону. Моя задача номер один - удостовериться, что ни Лана, ни Хьюсон ни в чем не нуждаются. Я хочу, чтобы они как можно быстрее выбрались из этого мавзолея.
        - Я не могу принять все твои деньги, Кэл, - протестует Лана. - Я рада, что ты хочешь финансово поддержать Хьюсона, и с благодарностью приму твою помощь, но я вне зоны твоей ответственности. Я не могу взять деньги на оплату моего обучения и сама разберусь с этим, у меня уже есть мысли по этому поводу.
        Я знал, что она так скажет. Так что ставлю стакан и поворачиваюсь к ней лицом, врубив все свое обаяние на полную. Глаза Ланы предсказуемо стекленеют, а я и не собираюсь извиняться за то, что бесстыдно воспользовался привлекательностью, чтобы она согласилась. Я делал это и для ее блага тоже, поэтому использовал все уловки, которые только были в моем арсенале, чтобы убедить.
        - Я хочу действовать по велению своего сердца и хочу, чтобы ты тоже так поступила. Еще не поздно сменить специальность. Ты все еще можешь последовать за своей мечтой, и тебе больше не нужно жертвовать своими амбициями. Я помогу тебе. Клянусь. Я не оставлю тебя одну растить нашего сына. Я в деле. - Неприкрытые эмоции сдавливают мне горло. - То есть я чертовски бесполезен, но научусь, хорошо?
        В глазах Ланы стоят слезы, когда она кивает.
        - Обещай мне, что в понедельник ты поговоришь с соответствующим человеком и дашь ход делу. - Я вижу ее внутреннюю борьбу. Нежелание брать что-то для себя. Убежденность, что она не сделала ничего, чтобы заслужить это. И перехожу к плану Б. - Если тебе так будет легче, то оплату за обучение можешь считать ссудой, и ты вернешь мне всю сумму, когда заработаешь на своих книгах миллионы. - Моя улыбка искренняя. Я годами зачитывался ее историями, это был талант от бога. Она могла стать успешной писательницей, я чувствовал это нутром.
        - Ты прочитал? - Ее выжидающий взгляд перехватывает мой.
        Черт. «История о нас» все еще валялась нераспакованной на моей прикроватной тумбочке, как бомба замедленного действия.
        - Еще нет.
        - О… - отводит она глаза.
        Я приподнимаю ее голову за подбородок.
        - Я прочитаю, обещаю, когда буду в подходящем настроении.
        Это многое значило. То, что она доверила мне свою повесть, несмотря на страх.
        - Я… Хорошо. Спасибо за деньги. Это огромная помощь.
        - Ты их примешь? - Она кивает. Спасибо, черт побери. У меня немного поубавилось причин для переживаний. - Я разговаривал с Каем, и он готов одолжить из своих денег любую сумму, которая нам может понадобиться, до момента, пока я не получу средства своего целевого фонда. Свои он получил в этом году и едва ли начал тратить.
        Я беру ее за руки, потому что уверен: она примется спорить со мной из-за этого.
        - Если хочешь, можешь начать приглядывать новое место проживания прямо сейчас. Я сделаю что угодно, только скажи.
        По ее щекам текут слезы.
        - Нельзя просто взять и спасти ситуацию. - Она наполовину смеется.
        Я ухмыляюсь.
        - Почему бы и нет, черт возьми? Я отец Хьюсона. Моя задача обеспечивать его. А ты - мать моего ребенка, и я должен быть уверен, что и ты в порядке. Ответ «нет» не принимается, а мы оба знаем, каким упрямым я могу быть.
        - Не будем забывать и о нетерпеливости, - шутит она.
        - Точняк. Именно поэтому ты должна на все согласиться, не дожидаясь, пока мне надоест.
        Она прикусывает губу, и на ее лице сменяется множество эмоций. Я хочу сжать ее в своих объятиях до хруста ребер, но не могу. Не могу забыть, что она сделала. И это причиняет мне боль, большую, чем можно было представить.
        - Хорошо, - сдается она, и я с облегчением выдыхаю. - Но оплата обучения - ссуда. Я верну их тебе до последнего цента, и я не хочу покупать дом. У меня есть другая мысль.
        Он рассказывает мне о «Детенышах Аллигаторов» и о семейном жилье на территории кампуса. Ее имя уже было внесено в список, она встала в очередь на доступное место. Я мысленно делаю пометку, что надо бы перекинуться парой слов с нужным человеком и выяснить, как можно продвинуть ее имя в начало очереди.
        Остаток дня я провел с Ланой и Хьюсоном. Она показывала мне, как кормить, переодевать и купать его. Мы долго гуляли по территории поместья в перерывах между проливными дождями и обсуждали кучу книг об уходе за младенцами и малышами ясельного возраста. Она выставила меня за дверь в четыре, чтобы ее бабушка не смогла допросить меня за ужином. Возвращаясь домой, я чувствовал себя спокойнее и увереннее, чем когда-либо с тех пор, как узнал о сыне. Я достал мобильный и набрал номер брата.

* * *
        Всю следующую неделю я посвятил учебе и бегу, ежедневно отправляя сообщения Лане, чтобы узнавать новости о Хьюсоне. Она пересылала мне фотографии, которые Грета скидывала ей в течение дня, и я внимательно разглядывал каждую из них, потому что до сих пор не мог поверить, что у меня есть ребенок. Что мы создали такое прекрасное маленькое существо. Я закидывал ее сообщениями по мере того, как продвигался в изучении книг о детях, и мы вместе смеялись над абсурдностью некоторых советов. Мне нравился кокетливый характер наших разговоров, но я старательно держал себя в руках. Мы должны ладить друг с другом ради Хьюсона, не более.
        Я сказал маме, что не смогу приехать домой на День благодарения, и провел этот день в отеле с Ланой и Хьюсоном. Я знал, что если отправлюсь в Уэллсли, то придется признаться, но я пока не был к этому готов. Мне не нравилось лгать семье, но теперь у меня есть своя собственная семья, и она оказалась на первом месте.
        Минула еще неделя, с трудом верилось, что наступил декабрь. Я практически закончил свой первый семестр, и с отцовскими делами тоже все было в порядке. Последние пару суббот я провел со своим сыном. Обычно ошивался неподалеку от Эрлтона, но всегда старался побыть с ним вдвоем. Было слишком просто войти в привычную колею с Ланой, я не хотел давать ей ложных надежд. Она стоически принимала это, но по долгим задумчивым взглядам, которые она адресовала мне, можно было сказать - она хотела, чтобы все сложилось иначе. На прошлой неделе со мной приезжал Бретт, и он теперь без ума от Хьюсона. Мы пережили один неловкий момент, когда Хьюсон взорвал бомбу-вонючку у себя в подгузнике. Боже, дерьмо было буквально повсюду! Но у Ланы хватило предусмотрительности, чтобы положить комплект сменной одежды для ребенка. О нас с Бреттом некому было так позаботиться. Когда позднее вечером я вернул Хьюсона, меня тошнило от запаха дерьма. Лана была в истерике, когда я рассказал ей, что случилось, и ее смех все еще звучал в моих ушах, когда я вышел из дома.
        Я все еще улыбался воспоминаниям, когда зазвонил мобильный, возвращая меня к реальности. Я ответил, поприветствовав брата привычным образом.
        - Как дела, придурок?
        - Эй, засранец. Я всего лишь звоню узнать, как там мой маленький племянник, - говорит Кай.
        - Отлично. Ты получил фотку, которую я отправил вчера ночью?
        - О да. Фэй целую стену в кухне посвятила Хьюсону. Мобильный покинул мою руку еще до того, как я успел хотя бы мельком взглянуть, - смеется он.
        - Братишка, кажется, кому-то нравятся детишки, - ехидничаю я.
        - Даже не заикайся, черт побери, - предупреждает он, и я отступаю. - Ты купил билет?
        - Не-а. - В моем голосе звучит нервозность. До Рождества остается пара недель, и я знаю, что мне придется отправиться домой и всем все рассказать. От одной мысли мне более предпочтительной кажется эпиляция всего тела. И то было бы не так страшно.
        - Ты не можешь откладывать это дальше, Кэл, - тихо говорит Кай. - Ты должен рассказать им.
        - Я знаю. Как, думаешь, они отреагируют?
        - Все будет в порядке, братишка. Уверен, что сначала они будут в шоке, но когда волнение уляжется, они будут счастливы. Ты же знаешь, как папа любит малышей. Он прилипнет к Хьюсону как пиявка. - Он на секунду замолкает. - Ты собираешься взять с собой Лану и ребенка?
        - Нет.
        Лана уезжает в Коннектикут, чтобы встретить Рождество с Гретой и Джоном. В кампусе освободилось местечко для семьи, и в январе она должна будет туда въехать вместе с Хьюсоном. Так что это ее последняя возможность побыть со своей семьей до того, как все изменится. Ее родителям больше нет необходимости жить отдельно, и Грета переедет обратно в Коннектикут.
        Потихоньку все становится на свои места.
        - Это очень плохо, - говорит Кай. - Было бы здорово увидеть их. Не представляю, как я расскажу об этом Фэй. Она будет уничтожена. Ей не терпится подержать Хьюсона на руках.
        - Ты в полной заднице, братишка, - предпочитаю я отшучиваться, а не смотреть правде в глаза. Он бормочет в ответ что-то бессвязное. - Когда все откроется, она сможет тискать Хьюсона сколько влезет. Мне понадобится вся помощь, которую я смогу получить, когда привезу его домой.
        Я чувствую грусть при мысли о том, что мне нужно будет возвращаться домой без Ланы.
        В этот момент мой телефон извещает о получении сообщения. Это Райли. Странно. Мы никогда близко не общались. Но я знаю, что он встречается с Оливией, поэтому предполагаю, что это может быть связано с Ланой. Воздух покидает мои легкие из-за внезапно накатившей паники.
        - Братишка, мне пора.
        - Купи билеты на самолет, Кэл, - добавляет Кай, прежде чем отключиться.
        Я немедленно перезваниваю Райли, и он тут же отвечает. На заднем фоне ревет музыка.
        - Подожди минутку, - кричит он, и я отодвигаю телефон подальше от уха. Шум стихает, и Райли говорит более спокойным голосом. - Прости. Тут чертовски громко.
        Сегодня вечер пятницы, не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, где он.
        - Ты в братстве?
        - Ответ утвердительный. И тебе точно нужно притащить сюда свою задницу.
        Крошечные волоски на моей шее встают дыбом.
        - С Ланой все в порядке?
        - Слушай, чувак, я не хочу лезть в ваши дела и знаю, что между вами сейчас все сложно, но я подумал, ты хотел бы знать. Чейз снова липнет к Лане. В обычной ситуации я не стал бы беспокоиться, потому что ей он не интересен, но сегодня она какая-то расстроенная и много пьет. Боюсь, она может сделать что-нибудь, о чем потом пожалеет.
        О нет, черт возьми.
        Этот засранец и пальцем не коснется моей девушки.
        Я уже натягиваю одежду.
        - Я еду. Держите ее от него подальше, пока я не доберусь, хорошо?
        - Сделаю все, что в моих силах. Поторопись.
        Глава 31
        НЕСКОЛЬКИМИ ЧАСАМИ РАНЕЕ
        ЛАНА
        Вечер пятницы, я лежу лицом вниз на кровати, упиваясь жалостью к себе. Я сегодня учусь допоздна - готовлюсь к экзаменам на следующей неделе, - поэтому возвращаться домой сегодня нет смысла. Я приехала бы к тому времени, когда Хьюсон давно и крепко спит. Непонятно, почему именно сегодня я в таком депрессивном настроении.
        Все из-за Кэла и из-за того, что у нас с ним больше нет совместного будущего, не связанного с родительством.
        Он был абсолютно честен со мной и сдержал свое слово относительно Хьюсона. Это все, что должно иметь значение. Он проводил время со своим сыном и обеспечивал нас обоих. Он положил начало воссоединению моих родителей. Все вставало на свои места, и мне следовало радоваться, но я весь день была готова разрыдаться. Даже самое пустяковое происшествие могло вывести меня из строя.
        Я должна посмотреть фактам в глаза.
        Я потеряла Кэла.
        Я потеряла то будущее, которое являлось мне в мечтах, то, в котором мы трое были настоящей семьей. В котором Кэл жил с нами, и мы воспитывали нашего сына как семейная пара. Как команда. От этого было очень больно. Было больно, когда он забирал Хьюсона и проводил время с ним вдвоем. Если бы я сказала ему, что беременна, как только узнала, то могла бы жить сейчас жизнью из своих мечтаний. Но оплакивать то, что могло бы случиться, бессмысленно. У меня нет машины времени. И повернуть время вспять я не могу.
        Не стоит мне быть такой жадной, такой эгоистичной. Кэл делал больше, чем я могла просить. Он доказал, что может быть хорошим отцом, и поддерживал мои амбиции. Я не должна желать большего.
        Открывается дверь, мой праздник страданий прерывает Оливия, ворвавшаяся в комнату. Она бросает на меня только один взгляд и запрыгивает ко мне на кровать.
        - Что не так?
        Я поднимаю голову.
        - Просто не обращай на меня внимания. У меня плохой день.
        Она откидывается назад, заложив руки за голову, и скрещивает щиколотки.
        - Кое-кто мне однажды сказал, что я прекрасный слушатель, - усмехается она, и я ударяю ее подушкой. Этим кем-то была я. И говорила сущую правду. Она месяцами слушала нытье о моей жизненной драме и ни разу не пожаловалась, не потребовала чего-то для себя.
        - Давай же. Одна голова хорошо, а две лучше.
        Я наполовину смеюсь, наполовину вздыхаю.
        - Так банально.
        Я сажусь, подтянув колени к груди.
        - У меня один из «о, горе мне» дней.
        - Дай-ка угадаю. Из-за Кэлвина?
        Я киваю.
        - Он прекрасно справляется с нашим сыном, Лив. Действительно прекрасно. Я и желать-то большего не должна, но все равно желаю.
        - Ты ничего не можешь сделать с любовью к нему.
        - Я знаю, но, думаю, сейчас все к лучшему для нас. Вряд ли он изменит свое мнение. В этот раз я слишком сильно его обидела. И заслужила такое отношение. Но не могу не думать о моменте, когда он снова начнет встречаться с кем-то. Мысли о том, что какая-то другая девушка будет проводить время с ним и с Хьюсоном, разбивают мне сердце. Что будет, когда он встретит девушку, на которой захочет жениться и с которой пожелает провести остаток дней? Не попытается ли другая женщина заменить меня в роли матери Хьюсона? Наверное, глупо смотреть так далеко в будущее, но я ничего не могу поделать со своей головой, от этих мыслей мне становится плохо, Лив. Не думаю, что выдержу подобное. - Я утыкаюсь головой в колени.
        Она сжимает мое плечо.
        - Это естественно - переживать о подобном, но я думаю, что ты слишком рано потеряла надежду.
        Я поднимаю голову.
        - Мне было бы гораздо проще, не будь он таким чертовски неотразимым. Клянусь, мои яичники в омлет превратились, когда я увидела его с нашим сыном. От этого он стал еще более желанным. Я думала, что любить его больше просто невозможно, но оказалось, что это не так. Любовь, которую я испытываю к нему, безгранична. Любит он меня или нет - неважно. Он для меня все. Я знаю, что больше никого не полюблю. Я стану одинокой старой девой, а он женится, у него появятся еще дети, Хьюсон захочет переехать жить к отцу, а я останусь совсем одна! - Я делюсь своим самым уродливым, самым жалким страхом, душащим меня из глубин моего сердца, и понимаю, как убого это звучит.
        - Вау. Ты устроила отличные поминки по себе. - Она вскакивает на ноги. - Я знаю, что тебе нужно. Выпить и расслабиться. Простой пей, танцуй и выкинь все эти мысли из своей головы. Мы с Райли собрались в братство. Пойдем с нами.
        Она протягивает мне руку, и я поднимаюсь, ухватившись за нее.
        У меня нет настроения веселиться, но это все равно лучше, чем болтаться тут одной и жалеть себя.

* * *
        Мы уже находимся здесь пару часов, народу под завязку. Сейчас, когда началась сдача экзаменов, такие мероприятия крайне необходимы для снятия стресса. Я выпила несколько винных коктейлей и, кажется, опьянела.
        - Привет, красотка, - говорит Чейз, подходя ко мне. - Думается, кто-то избегал меня все это время.
        Его дыхание касается моего уха, и я отодвигаюсь подальше.
        - Ты знаешь, что избегала, и знаешь почему, - строго отвечаю я, скрестив руки на груди. Чейз практически назвал меня охотницей за деньгами в последний раз, когда мы с ним разговаривали, показав ту сторону себя, которая мне очень не понравилась.
        Он потирает подбородок.
        - Слушай, насчет этого, - наклоняется он к моему уху. - Я переборщил, прошу меня извинить. Знаю, что ты не из таких девчонок. Просто Кеннеди чертовски нервирует меня.
        - Извинения приняты, Чейз, но это ничего между нами не меняет. Мне жаль.
        Не жаль.
        Его лицо становится грустным, и внутри меня вспыхивает чувство вины. Он кладет руки мне на бедра.
        - Я уважаю твое решение, Лана, - прижимается он губами к моему уху. - И не собираюсь приставать к тебе, клянусь.
        Сказал парень, держа руки на моих бедрах.
        - Мне просто нужно знать одну вещь.
        Я убираю его руки, делаю шаг назад и подозрительно смотрю на него.
        - Что?
        - Не здесь, - он указывает в направлении соседнего помещения, - там тише. А тут я даже мыслей своих не слышу.
        Мне хочется покончить с этим как можно скорее, поэтому я соглашаюсь. Я следую за Чейзом, когда передо мной возникает Райли, преградив дорогу.
        - Что ты делаешь?
        - Не то, что ты думаешь.
        Он пронзил меня пристальным взглядом.
        - Чейз мне не интересен. Это наш последний разговор, на котором мы и закончим. Я хочу позаботиться о том, чтобы он окончательно все понял.
        - Не стоит доверять этому парню.
        Я вздыхаю, заметив, что Чейз, оглянувшись через плечо, хмуро смотрит на нас.
        - Я знаю, поэтому покончу с ним прямо сейчас, - улыбаюсь Райли. - Спасибо, что заботишься обо мне. Я все поняла. - Я обхожу его и направляюсь к Чейзу.
        Он уводит меня в комнату, заполненную облаками дыма, и я морщась. Я могла бы оказаться под кайфом, просто надышавшись этим. Отведя меня в укромной уголок, он прислоняется к стене и устремляет на меня несчастный взгляд.
        Каждая моя клеточка приходит в состояние полной боевой готовности.
        - Я знаю, кто ты, Лана, - его голос звучит обманчиво мягко, - теперь вся эта фигня с Кеннеди обрела смысл. Но я хочу, чтобы ты знала, что не одна. Тебе не придется с этим больше мириться. Я могу помочь.
        Я прищуриваюсь.
        - О чем ты, Чейз?
        - Тебе не нужно притворяться. Я все знаю.
        Я чешу затылок, совершенно сбитая с толку.
        - Знаешь что?
        - Он заплатил тебе, чтобы ты отозвала свое заявление. Все знают, что он изнасиловал тебя и заплатил за молчание.
        Мой рот распахивается. Что за гребаная чушь? Прежде чем я успеваю возразить, он продолжил:
        - Думаю, он пошел за тобой сюда, чтобы продолжать мучить тебя. И получил именно то, что хотел. Ты не должна позволять ему этого, Лана. Люди, подобные ему, люди с деньгами, считают, что могут править всем гребаным миром. Они считают себя вне закона, и что им все сойдет с рук. Но он не имеет права. Не имеет права так поступать с тобой. Мой дядя - адвокат, и я разговаривал с ним об этом. Ты можешь рассказать правду вне зависимости от того, какое соглашение о неразглашении они заставили тебя подписать. Есть способы обойти его. И я помогу.
        Он делает движение, чтобы взять меня за руку, но я со шлепком отбрасываю его кисть.
        Если бы я думала, что Чейз действительно заботится обо мне и честно верит в то, что сказал, возможно, я бы отнеслась к нему иначе. Возможно, была бы тронута, что кому-то не все равно настолько, что он решил вмешаться. Поступает со мной не так, как я привыкла.
        Но я не куплюсь на его уловку.
        Чейз показывает свое истинное лицо в последний наш разговор, и сочувствие на его лице кажется фальшивым, как и сиськи той брюнетки, на которую он все время украдкой поглядывает. У него какие-то проблемы с Кэлом. Дело определенно не во мне.
        - Мне не нужна твоя помощь, - отвечаю я резко. - Ты переходишь границы приличного и слишком далек от истины. Кэл не насиловал меня и не подкупал. Я отозвала свое заявление, потому что оно было ложью. Я сказала об изнасиловании только чтобы причинить ему боль. Я отказалась от своих показаний в суде, потому что хотела, чтобы общественность узнала, что виновата я, а не он. И меня просто тошнит от таких людей, как ты, стремящихся воспользоваться ситуацией в своих интересах. Я не знаю, какие у вас дела с Кэлом, но я не собираюсь вмешиваться.
        Губы Чейза скривились, и сквозь них просачивается отвратительное рычание.
        - Ты снова ошибаешься, Лана.
        - Отвали.
        - Я знаю, чего ты хотела, - усмехается он, пока его взгляд блуждает по моему телу с неприкрытым безразличием. - Но я не собираюсь покрывать хлюпающие победы Кеннеди, даже будучи готовым сделать это ради общего блага.
        - Ты больной. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Не подходи ко мне больше. - Я прохожу мимо него.
        - И не говори, что я не предупреждал тебя! - кричит он мне вслед. - Все могло быть иначе, но ты не оставила мне выбора.
        Слова Чейза стихают, когда я выхожу из комнаты, предоставив его самому себе.
        В помещении, где проходила вечеринка, я сразу устремляюсь к стойке. С меня хватит. Пора что-то делать.
        Большинство людей в кампусе теперь в курсе моей настоящей личности. Взгляды украдкой, тыканье пальцем и шепот за спиной в последние несколько недель не могли укрыться от моего внимания. Никто не пытался оскорблять меня, по крайней мере пока, но это не значило, что распространяющиеся слухи оставались без должного внимания. Я наконец научилась игнорировать людские предрассудки. Но меня до бесконечности злило то, что моя жертва, похоже, была бессмысленной. Люди до сих пор думали, что Кэл сделал это, и я хотела положить конец новым слухам раз и навсегда.
        Я ныряю под стойку и достаю из закутка мегафон. Скинув обувь, забираюсь на стойку, где уже танцуют до упада три девушки. Толпа улюлюкает, когда я выпрямляюсь. Прочистив горло, я смотрю на диджея в углу комнаты и подношу мегафон к губам.
        - Прошу уделить мне внимание, пожалуйста, - мой голос разносится по помещению, а диджей поднимает на меня взгляд, - вырубите музыку, пожалуйста. Мне нужно, чтобы все услышали то, что я сейчас скажу.
        Сердце бешено колотится в моей груди, а вдоль позвоночника по спине скатывается струйка пота. Бабочкам в моем животе нашлось где разгуляться сегодня, но мой голос звучит уверенно, и я довольна. Решимость пронизывает меня насквозь, подстегивает к действию. Я знаю, что смогу это сделать, и знаю, что поступаю правильно. Я собираюсь сделать это ради Кэла. Ради Кэла и Хьюсона.
        Наш ребенок не бывал в этом кампусе по понятной причине. Я пока не хотела, чтобы о нем знали. Но когда мы въедем в нашу квартиру, новости распространятся по кампусу как лесной пожар, поэтому важно, чтобы последний слух я опровергла лично. Меньше всего мне хочется, чтобы люди думали, что наш сын родился в результате изнасилования. Он был зачат в любви, и я не хотела оставлять ни малейших сомнений по этому поводу.
        Диджей приглушает музыку, толпа смолкает. Практически все поворачиваются к стойке, уделяя мне свое внимание. Группы людей выползают и из комнаты, пропахшей травкой. Любопытно.
        - Вероятно, большинство из вас знает, кто я, - начинаю я. - Но чтобы не осталось сомнений, я хочу объявить. Меня зовут Лана Тэйлор - девушка, которая обвинила Кэлвина Кеннеди в изнасиловании.
        По толпе разносится удивленный вздох. Оливия и Райли пробиваются вперед, а моя подруга одаривает меня широкой улыбкой и ободряюще кивает.
        - Я знаю, что ходит множество слухов, но я хочу положить им конец. Кэлвин Кеннеди меня не насиловал. Он не платил мне за отзыв заявления. Я сделала это по доброй воле, потому что я ложно обвинила его в том, чего он не совершал. Мы с Кэлвином знакомы с двух лет. Почти так же долго я влюблена в него. Я не стану вдаваться в подробности нашей личной жизни, но наши отношения в последние несколько лет были напряженными. Он сделал кое-что, что причинило мне ужасную боль. Поэтому я солгала. Это была худшая ложь, которую могла сказать девушка о парне. Это была ужасная ошибка. Чувство вины и ненависти к себе я унесу с собой в могилу. Мне стыдно за себя.
        Я окидываю взглядом помещение, внимание всех сосредоточено на мне.
        Возникает ощущение странного катарсиса, мое сердце широко распахивается, и новые слова срываются с губ.
        - Я подвела себя, так что я не та девушка, о который вы все читали. Я также подвела своих родителей, но больше всех я подвела Кэла. Прежде всего, он мой лучший друг, и я ужасно с ним обошлась.
        Громкое фырканье со стороны комнат переключает внимание некоторых в толпе. Я бросаю быстрый взгляд на Чейза, стоящего прислонившись к стене с насмешкой на лице. Не обращая на него внимания, я продолжаю:
        - Я призналась во лжи во время судебного заседания, потому что хотела, чтобы общественность узнала правду, чтобы это обвинение не преследовало его повсюду. Ужасно, что этого оказалось недостаточно. Потому что люди продолжают думать о нем плохо, и мне из-за этого очень больно, так как он не заслужил этого. Кэл - хороший парень, замечательный парень, и я хочу, чтобы вы все дали ему шанс. Чтобы вы знали правду, когда снова услышите об этом деле. Чтобы поняли, что он не такой, каким его вам показали.
        Волна стресса сходит. Я покачиваюсь, чувствуя себя опустошенной и внезапно истощенной.
        Из толпы слышится несколько испуганных вздохов, и люди расступаются в стороны.
        - У меня все. Спасибо за… - моя речь обрывается, как только я вижу пробирающегося ко мне сквозь толпу Кэла. - …внимание, - мне все-таки удается произнести последнее слово, хотя оно звучит не громче шепота.
        Кэл подходит к стойке и поднимает голову, его пронзительные голубые глаза смотрят на меня. Выражение свирепой решимости на его лице заставляет мое сердце пропустить удар. Он обхватывает меня за талию и спускает со стойки. Очень осторожно, поддерживая, опускает на пол босыми ногами. Наклоняет голову и не отрывает своего взгляда от моих глаз, приблизив лицо.
        - Я люблю тебя, Лана Тейлор. Я так сильно тебя люблю.
        Его слова прозвучали громко и четко и, казалось, разнеслись по всему помещению. Затем его губы накрыли мои, и он поцеловал меня так, как никогда раньше. Зал исчез. Шум исчез. Казалось, остались только мы вдвоем. Прижавшись друг к другу так близко, как только возможно, оставаясь в одежде. Его руки крепко обнимали меня за талию, пока губы ласкали мои. Мои руки уперлись в его широкую грудь, и под своей ладонью я чувствовала, как ровно бьется его сердце. Его язык проник в мой рот, и я беззвучно замерла. Наши губы двигались навстречу друг другу в идеальном ритме, и мое тело живо откликалось на его ласки. Казалось, у моего сердца появились крылья, и оно сейчас выпорхнет из моей груди.
        Нас прервало чье-то покашливание.
        - Идите в комнату, мать вашу, - говорит Райли, ухмыляясь. Кэл обнимает меня, крепко прижав к себе.
        - Это было чертовски круто, подружка. Я так горжусь тобой! - Лив удается завладеть мной, чтобы коротко обнять. Кэл тут же сгребает меня обратно подмышку.
        - Спасибо, что предупредил. Я твой должник. - Кэл отбивает пять Райли, а мы с Лив обмениваемся озадаченными взглядами.
        Райли обнимает Лив за плечи и целует в щеку.
        - В любое время.
        Кэл смотрит на меня сверху вниз. Его глаза темнеют от желания, а губы припухли от моих поцелуев.
        - Можем убраться отсюда?
        Я приподнимаюсь на цыпочках и быстро целую его.
        - Думала, ты никогда уже не спросишь.
        Я хватаю свою обувь и поспешно надеваю ее, прежде чем еще раз быстро обнять Лив и позволить Кэлу увести меня прочь. Люди провожают нас взглядами, пока мы идем к выходу, но гораздо менее враждебными, чем обычно.
        Я успеваю сделать только пару шагов, оказавшись снаружи, когда Кэл хватает меня и прижимает к стене своим горячим телом.
        - Не могу поверить, что ты сделала это. - Его губы касаются моей шеи, и я дрожу от охватившего меня желания.
        - Надеюсь, это, черт возьми, сработает. - Я тяжело дышу, пока Кэл ставит засос на моей шее ровно в том месте, где бешено бьется пульс.
        Он смеется, вскинув голову, и я обиженно надуваю губы из-за того, что его губы больше не касались моей шеи. Он усмехается, убрав выбившиеся пряди моих волос за уши.
        - Ты очень красивая, Лана. Не думаю, что говорил тебе об этом достаточно часто. Ты будто самая яркая звезда на небе, освещающая мой путь. - Он проводит кончиками пальцев по моей щеке, и от этого легкого прикосновения по телу бегут мурашки. Он целует меня в шею, а затем быстро в губы. Выражение его лица становится серьезным.
        - Я прощаю тебя.
        - Правда? - У меня перехватывает дыхание от вспыхнувшей надежды.
        Он кивает.
        - Я прочитал твою рукопись и слышал, что ты только что сказала. Я не могу больше злиться на тебя. Когда мы так любим друг друга. Когда я понял, что мы созданы друг для друга… - Он переплетает свои пальцы с моими. - Я хочу тебя, хочу Хьюсона. Хочу, чтобы мы стали семьей. Моя жизнь бессмысленна, если тебя нет рядом.
        Я не могу удержать слезы, которые уже вовсю катятся по моему лицу.
        - Ты серьезно?
        Он прижимает меня к груди, крепко обнимая сильными руками.
        - Больше, чем когда-либо.
        Я прижимаюсь к его груди и просто упиваюсь ощущениями и возможностью снова его касаться. Не думаю, что у меня снова появится такая возможность, и мое сердце переполняет радость, такая сильная, что хочется сохранить это чувство навсегда.
        - Но с этого момента между нами не может быть лжи и секретов. Абсолютная честность, Лана. Это все, что мне нужно.
        - Ты ее получишь. Обещаю. Я люблю тебя, Кэл. Так сильно, что иногда меня это чертовски пугает. - Я смотрю на него. - Чем старше становлюсь, тем сильнее мои чувства. Не знаю, нормально ли для девчонки в восемнадцать лет так сильно любить парня, но мои чувства к тебе всегда были глубокими. Никогда никого для меня больше не будет существовать. Никогда.
        Он с рыком снова толкает меня к стене, медленно проводит рукой вверх и вниз по моему бедру. Его стояк упирается мне в низ живота, и гормоны мои пускаются в бешеный пляс.
        - Мои чувства так же глубоки, - заверяет он, прежде чем в диком неистовстве впиться в мои губы. Наши зубы стукаются, языки переплетаются, и мы пожираем друг друга.
        Я дрожу от желания, трусь бедрами, впившись руками в его ягодицы и удерживая его четко напротив себя.
        - Лана, - шепчет он, его голос сочится похотью. - Мне просто необходимо оказаться глубоко внутри тебя.
        Эти слова звучат как музыка для моих ушей. Наконец мы оказываемся снова на той же странице наших отношений, только теперь никаких преград между нами не существует.
        - К тебе или ко мне?
        Глава 32
        КЭЛВИН
        - Раздевайся, детка, - приказываю я, как только мы оказываемся в моей комнате в общежитии. Слава яйцам, Бретт уехал на выездную игру. Мне необходима эта связь с ней. Необходимо полностью проникнуть в нее, чтобы всем, что она видит, слышит и чувствует, был я. Хочется преклониться перед каждым сантиметром ее тела, и я не могу больше ни секунды ждать.
        - Уже, - насмешливо откликается она. Я поднимаю взгляд, и моя челюсть отваливается. Она уже снимает майку и лифчик и стягивает джинсы. Лана может показаться скромной и тихой, но не в те моменты, когда она со мной. Она скрытный человек и никогда не подпускает людей к себе легко, но я знаю ее настоящую, и в ней стальная, спокойная уверенность, которая делает эту девушку невозможно сексуальной. Когда мы только начали целоваться, я был удивлен тем, как решительно она действовала. Не нервничала и не смущалась рядом со мной, и это стало для меня одновременно сюрпризом и чем-то возбуждающим. Когда мы занимались сексом - тот первый и единственный раз - она была беззаветно отзывчива, чертовски сексуальна и перевернула весь мой гребаный мир. Я чуть прямо в джинсы не кончил, предвкушая повторение этого опыта.
        В жизни все возвращается на круги своя.
        Она медленно подходит и накрывает ладонью выпуклость на моих джинсах, расстегивая верхнюю пуговицу.
        - Стриптиз, чувак.
        Я стою как вкопанный, онемев, и смотрю, как она снимает свои джинсы и трусики и бросает их через комнату. Она стоит передо мной совершенно голая и совершенно восхитительная.
        - Черт, Лана. Ты такая красивая! - Мои глаза жадно изучают каждый изгиб ее тела, и она отбрасывает волосы назад, не сводя с меня взгляда, позволяя вдоволь насмотреться. - Если это с тобой сделало рождение ребенка, то я хочу заполнить детьми целое футбольное поле.
        Одним плавным движением она сдергивает мои джинсы и боксеры, и те падают к ногам. Обхватив рукой, медленно и чувственно глажу меня.
        - Не будем торопиться, - мурчит Лана. - Одного ребенка сейчас вполне достаточно.
        - Справедливо. - Я впиваюсь в ее губы, а рукой хватаю одну из ее упругих грудей. - Но это не значит, что нам не нужно практиковаться.
        Я веду ее к кровати, но она останавливает меня, уперевшись ладонями мне в грудь.
        - О, я хочу попрактиковаться. - Ее рука снова обнимает меня, и с моих губ срывается гортанный стон. Она прикусывает меня за шею зубами. - Я хочу много практиковаться.
        Один только взгляд, и похотливый блеск ее глаз практически заставляет меня кончить.
        - Ты так возбуждаешь меня, Кэл, и я собираюсь оседлать тебя как свою личную лошадку.
        - Жеребца, детка. Будто своего личного жеребца. - Меня нельзя сравнивать ни с какой гребаной лошадью. Я сжимаю ее грудь, прежде чем наклониться и втянуть ртом сосок. Она стонет, и ее рука начинает двигаться быстрее. Неожиданно она подалась назад, и мне пришлось оплакивать потерю ее соска.
        Недолго.
        Когда она опускается на колени и берет в свой горячий рот меня полностью, я смачно ругаюсь. Она умело обрабатывает меня, ее рука и рот оказываются в нужных местах, и я чертовски близок к потере контроля. Вид на Лану, склонившуюся у моих ног и отсасывающую мне, это самый идеальный вид в мире. Я запускаю пальцы в ее волосы и, запрокинув голову, издаю стон, когда приятная дрожь пробегает по моему телу.
        - Постой, детка. Не хочу пока кончать. - Я нежно поднимаю ее и отнес на кровать. Укладываю на спину, разместившись между ног. Разведя бедра, я облизываю губы и погружаю палец внутрь.
        - Ты такая мокренькая.
        - Все для тебя, Кэл. Всегда для тебя. Хочу тебя внутри. Поторопись.
        - Терпение, проказница, - ухмыляюсь я и добавляю еще один палец, работая ртом и двигаясь вверх и вниз, сжимая внутри пальцы таким образом, чтобы доставить ей максимальное удовольствие. Я слегка касаюсь языком ее набухшего клитора, и она стонет. Я работаю с ней быстро, доведя до экстаза меньше, чем за минуту.
        И не могу сдержать самодовольной усмешки.
        Взяв презерватив, я надеваю его и устраиваюсь у нее между ног. Покрываю поцелуями шею, посасываю мочку уха и влажно целую в щеку. Прижавшись губами к губам, целую ее. Без языка, только наши губы, которые двигаются вместе, и мое сердце переполняется чувствами к ней.
        - Я люблю тебя, - выдыхаю я, не отрываясь от ее рта и глядя в глаза.
        Она сжимает мою руку.
        - Я тоже тебя люблю. А теперь займись со мной любовью.
        Я медленно вхожу в нее, переживая, будет ли ей больно. В тех книжках, что она давала мне почитать, было сказано, что первый раз после родов может быть болезненным. Я слежу за происходящим, двигаясь в ней медленно, хотя мой член требует, чтобы я ворвался в нее. Меня поражает ее плоский, без следов, живот. Я благоговейно поцеловал ее - в место, которое было домом для моего сына целых 9 месяцев.
        - Кэл?
        Я смотрю на нее, приподнявшуюся навстречу и удерживающую меня внутри себя. Мои бицепсы дрожат от напряжения, стараясь удержать тело над ней.
        - Да, детка?
        Она поднимает бедра вверх, и у меня искры сыпятся из глаз.
        - Ты не делаешь мне больно. Если что-то изменится, я скажу, но, пожалуйста, ради всех святых, двигайся! Я хочу, чтобы ты отымел меня прямо сейчас!
        Я продолжаю осторожные движения, но она сжимает мои ягодицы, обвивает ногами мою талию и с силой прижимает меня к себе.
        - Сильнее. Я хочу сильнее и глубже.
        - Твои пошлые разговорчики чертовски заводят, и если ты продолжишь в том же духе, я кончу через пару секунд.
        - Не смей! - Она строго смотрит на меня, и я смеюсь, набирая темп, двигаясь глубоко и жестко. Она стонет, коснувшись губами моей груди. - Да! Еще, детка!
        Я еще увеличиваю темп, и она двигается мне навстречу. Я запускаю руки в ее волосы, лаская губами всюду, пока продолжаю двигаться в ней. Волны чистой страсти накрывают меня, и я чувствую нарастающие покалывания.
        - Я сейчас кончу.
        Она запускает руку между нами, чтобы поласкать себя, и это самая сексуальная вещь, какую мне доводилось видеть.
        - Быстрее, Кэл, - протягивает она. - Черт, да!
        Мы проваливаемся в экстаз одновременно, содрогаясь и извиваясь, пока оба не замираем, насытившись.
        Я поднимаюсь, выкидываю презерватив в мусорную корзину и возвращаюсь в кровать с полотенцем. Приведя ее в порядок, плюхаюсь рядом на кровать и прижимаю к себе.
        - Черт, Лана. Это было нечто. Невероятно, охренительно круто. Потрясающе! - Я чмокаю ее в губы.
        Она приподнимается на локте, повернувшись ко мне лицом. Волосы каскадом спадают за плечо. Я целую ее обнаженное плечо, и она дрожит.
        - Правда? - Я хмурюсь, не понимая, откуда взялась эта неуверенность в себе.
        - Абсо-черт возьми-лютно! - Я приподнимаю ее подбородок пальцем. - Почему ты сомневаешься?
        Ее щеки покрываются румянцем.
        - Потому что у тебя была куча девушек, а у меня - только ты.
        Я ненавижу себя за то, что сделал с ней. Она сомневалась в себе из-за того, что я был придурком и не мог удержать в штанах свое хозяйство. Мне еще многое предстояло сделать, чтобы исправить это. Чтобы доказать ей, что она - центр моей вселенной.
        Теперь единственная девушка, которую я хочу.
        Я сажусь прямо, увлекая ее за собой, и заключаю ее лицо в ладони.
        - Ни одна из этих девушек не имела значения. То был всего лишь секс. - Я целую ее в кончик носа. - У меня нет слов, чтобы описать интимную близость с тобой, Лана, потому что она - все. Ты - все. Заниматься с тобой любовью - ни с чем несравнимый опыт, потому что я никогда не любил ни одну из тех девушек.
        Я кладу ее руку себе на грудь.
        - Я в твоей власти, Лана, и только твои прикосновения зажигают во мне самые безумные чувства. Серьезно, стоит мне только посмотреть на тебя, как у меня встает. Быть внутри тебя - самое волшебное ощущение в мире, а то, как ты двигаешься подо мной, как ты уверена в своих желаниях и не стесняешься просить, это чертовски сексуально. Ни с кем еще секс не был таким приятным, потому что никто из них не был тобой.
        - Спасибо, - шепчет она, и я обнимаю ее.
        - Ты можешь не быть моей первой девушкой, и, к слову, я всегда буду жалеть об этом, но ты точно последняя. Я не могу ни на кого смотреть, кроме тебя, Лана. Ты - мой мир. Ты и Хьюсон. Вы для меня все.

* * *
        Следующие несколько дней мы развили бурную деятельность, сдавая экзамены и планируя каникулы. Лана согласилась отправиться со мной к семье, чтобы вместе рассказать родителям. Мы планировали провести сначала несколько дней с ее родителями и полететь в Массачусетс в канун Рождества.
        Мы были заняты покупкой тонн мебели для нашей новой квартиры, я сообщил Бретту, что с января у него будет новый сосед, но он порадовался за меня.
        - Сделай это, детка, - говорит Лана, запрыгнув на кровать ко мне. Последние двадцать минут я пялился на свой телефон, боясь сделать звонок.
        Не из-за себя, а из-за нее. Я не знал, как мама отреагирует на новость, и не хотел, чтобы что-то причинило Лане боль.
        Она берет меня за запястье.
        - Я знаю, почему ты не можешь решиться. - Я смотрю на нее, растаяв под взглядом прекрасных больших глаз, полных беспокойства обо мне. - Меня не волнует реакция твоей матери, так что и тебе нет нужды волноваться.
        - Не волнует?
        - Неа, - улыбается она, зачерпнув полную ложку шоколадного мороженого. - Открой, - приказывает она, и я повинуюсь. Потому что полнейший подкаблучник и слушаюсь ее во всем.
        - М-м-м, - мычу я. - Вкусно.
        - Я знаю. - Она запихивает в рот целую ложку мороженого, а потом наклоняется ко мне и целует, проталкивая языком подтаявший десерт. Я издаю стон и чувствую шевеление в штанах. Удивительно, что он до сих пор так легко поднимается. Мы не могли отлипнуть друг от друга и не провели ни одной ночи в разлуке с той вечеринки в братстве.
        - Звони, Вонючка, - мурлычет она, соблазнительно облизывая тыльную сторону ложки. - И остаток мороженого я съем с твоего обнаженного тела.
        - Решено. - Теперь мой стояк заставляет штаны натягиваться. - Злая ты женщина.
        Она игриво толкает меня.
        - Молчи. Ты это любишь.
        Люблю. И ее тоже.
        Я жду пару минут, пока возбуждение поутихнет, и звоню маме.
        - Милый, рада тебя слышать.
        - Привет, мам. Я хотел поговорить с тобой о Рождестве. - Я очень нервничаю, поэтому выпаливаю это на одном дыхании.
        - Если ты собираешься сказать, что не приедешь, то я лично прыгну в самолет и притащу тебя домой, если потребуется. Мы месяцами тебя не видим и скучаем по тебе.
        Лана берет меня за свободную руку и успокаивающими круговыми движениями начинает массировать ее.
        - Не волнуйся, я приеду домой. Билеты куплены, но, м-м-м, со мной будет кое-кто еще. - Этих кое-кого будет двое, если быть точным, но я не готов выпускать кота из мешка прямо сейчас.
        - Девушка?
        - Да, девушка, и ты ее знаешь.
        - Лана! Ты приедешь с Ланой?
        - Да. Как, черт возьми, ты догадалась? Кай рассказал тебе?
        - Кайлер знает?
        Дерьмо. Надо было держать язык за зубами.
        - Да, но, судя по твоему тону, не он тебе рассказал.
        - Никто мне не говорил, милый. Ты правда думаешь, будто я не знала, что Лана стала той причиной, по которой ты решил учиться во Флориде?
        - Ты знала?
        - Подозревала.
        Она не кажется рассерженной или недовольной.
        - Нормально, если я приеду с ней?
        - Если ты этого хочешь.
        - Хочу.
        - Уверен, милый?
        Я знаю, что она имеет в виду. Члены моей семьи были очень разочарованы Ланой из-за ложного обвинения в изнасиловании и теперь вели себя куда более осторожно по отношению к ней. Еще одно, с чем нам предстоит справиться.
        - Уверен больше, чем когда-либо, и больше, чем в чем-либо. - Я замечаю, что Лана рядом со мной сидит совершенно неподвижно. Хотя она и нацепила маску смелости, я знаю, что одобрение моей мамы значит для нее куда больше, чем она пытается показать. - Я люблю ее, мама. Мы вместе, и это никогда не изменится. Она единственная для меня.
        - Ты все еще слишком молод, Кэлвин.
        - Мне скоро восемнадцать, мама, и я знаю, чего хочу.
        - Очень хорошо. Поговорим об этом, когда ты будешь дома.
        - Обещай, что будешь с ней приветлива. И остальные тоже. Она моя гостья, и если кто-то будет вести себя неуважительно по отношению к ней, я уеду.
        Лана качает головой, глядя на меня.
        - Милый, - говорит мама, - твои братья всегда любили Лану, ей тут всегда рады. Тебе не о чем беспокоиться. Передавай ей привет и скажи, что мы с нетерпением ждем новой встречи.
        - Хорошо. Спасибо, мам. Скоро увидимся.
        Я отключаюсь и поворачиваюсь к Лане.
        - Все прошло лучше, чем я ожидал. - Я кладу руку ей на затылок и притягиваю к себе.
        - Она не против? - слетает вопрос с губ, к которым я прижимаюсь.
        - Не-а. - Я крепко целую Лану, а потом отстраняюсь и сбрасываю свою рубашку. - Договор есть договор, женщина. Пора расплачиваться.
        Я тяну ее за подол рубашки, когда раздается громкий стук в дверь.
        - Вернемся к этому позже, - подмигиваю я и мчусь открывать. - Просто избавлюсь от того, кто за дверью.
        Я распахиваю дверь, и безумная ухмылка пропадает с моего лица. Меня грубо впечатывают в стену, когда офицер заламывает мои руки за спину, защелкнув на запястьях наручники. А затем произносит слова, которые я надеялся никогда больше в жизни не услышать.
        - Кэлвин Эдвард Кеннеди, вы арестованы за изнасилование и сексуальные домогательства к мисс Шелби Уолш.
        Глава 33
        ЛАНА
        Я хватаю сумочку и ключи и захлопываю за собой дверь, спеша на улицу. Я позвонила бабушке с заднего сиденья такси по дороге в полицейский участок. Ее недовольство передается по телефонной линии, пока я объясняю, что случилось.
        - Мне нужен хороший адвокат. Можешь порекомендовать кого-то?
        Бабушка держится отчужденно, и я не удивлена. Ее разочаровали и наш переезд, и возвращение мамы к папе.
        - Пожалуйста, бабушка. Он не делал этого. Это моя вина, я первая испортила его репутацию. Так ты поможешь или нет? - Я не питала особой надежды. Следующим на очереди для звонка был Кайлер, если она откажется помочь. Несмотря на то, что присутствие родителей Кэла в участке не требовалось, я не знала, хотел бы он, чтобы я звонила родителям, или нет. Так что решение этого вопроса я предпочла предоставить его брату. Я разыграла свой последний козырь, сказав ту единственную вещь, которая могла ее убедить. - Уверена, что его родители будут чрезвычайно благодарны. Я позабочусь о том, чтобы они узнали, какую помощь ты оказала.
        - Хорошо, - резко звучит ее голос. - Я позвоню своему адвокату и попрошу его приехать в участок. Убедись, что Кэлвин ничего не скажет до его прибытия.
        - Поверь мне, он знает, что делать. - Кислый привкус во рту становится еще противнее.
        Когда я добираюсь до участка, мне ничего не говорят и не позволяют увидеться с ним. Я мечусь взад и вперед по залу ожидания, обдумывая свой следующий шаг, когда коренастый мужчина с румяными щеками и копной серебристых волос торопливо входит в помещение.
        - Мисс Уильямс? - спрашивает он, и я едва не качаю головой.
        - Лана, - говорю я, отвечая на его рукопожатие.
        - Джеймс Монтгомери, адвокат вашей бабушки. Позвольте пригласить вас в безопасное помещение, где мы смогли бы поговорить. Я хотел бы, чтобы вы объяснили мне суть дела, прежде чем я буду говорить с мистером Кеннеди.
        Через пару минут мы сидим в маленькой комнате. Адвокат достает блокнот и ручку и делает пометки, пока я рассказываю ему, что случилось.
        - Вы знаете мисс Уолш? - спрашивает он, сняв пиджак и повесив его на спинку стула.
        - Я видела ее всего пару раз. Из того, что Кэл рассказывал мне, я знаю, что он переспал с ней однажды, когда только приехал в кампус. Я не сомневаюсь, что по обоюдному согласию. - Я рассказываю, как она швырнула ему в лицо его боксеры и как была зла из-за его отказа. - Это месть.
        Он закатывает рукава.
        - Может и так, но в данном случае его слово против ее, а его репутация ему на руку не сыграет.
        Я в отчаянии ударяю кулаком об стол.
        - Он не заслужил такой репутации! Это неправильно! Дело было закрыто, ему не предъявили никаких обвинений, так как они, черт возьми, смогут использовать это против него?
        - Я понимаю, как вас это расстраивает, моя дорогая, но, к сожалению, дело получило широкую огласку в СМИ. Был он оправдан или нет, не слишком поможет. Люди знают о нем. У них есть свое мнение. Для некоторых он всегда был виновен.
        Комок встает у меня в горле. Мое обвинение разрушило жизнь Кэла. Тень подозрения будет следовать за ним повсюду. У меня на душе лежит тяжкий груз.
        - Если я сделаю заявление? Это поможет? Я могу еще раз разъяснить факты и то, откуда взялось мое обвинение. Могу рассказать все, что знаю о Шелби, о том, что она сказала во время последней их встречи.
        Он поднимается.
        - Не уверен, что от этого будет польза, - одаривает он меня извиняющимся взглядом. - Я не знаю, сколь значимы будут ваши слова.
        Мне хочется удариться головой об стену.
        - Потому что лжец однажды - лжец навсегда?
        Он печально кивает и снова надевает пиджак, потом гладит меня по руке.
        - Попытайтесь не волноваться. Позвольте мне поговорить с мистером Кеннеди и узнать, насколько веские у них есть доказательства его вины.
        Он отводит меня обратно в зал ожидания.
        - Ждите здесь. Я сообщу новости, как только смогу.
        Следующие три часа тянулись будто три года. Позвонила мама узнать, есть ли новости, и я излила на нее все свое отчаяние. Я сгрызла ногти до кости, пока вышагивала по комнате, волнуясь все больше и больше. Я несколько раз касалась пальцем кнопки вызова на телефоне, не в силах принять решение, звонить Кайлеру или нет.
        Я почти решаюсь, когда появляется мистер Монтгомери с Кэлом на хвосте. Я бросаюсь к нему, обняв за шею.
        - Я так волновалась!
        Он кладет голову мне на плечо и обнимает за талию. Крепко держит меня, и мое сердце разрывается в груди. Ничего не говорит, не двигается, просто стоит, вцепившись в меня так, будто от этого зависит его жизнь.
        Мистер Монтгомери исчезает и возвращается через несколько минут.
        - Пока вы можете идти, мистер Кеннеди. Мой офис свяжется с вами завтра утром.
        Кэл поднимает голову и оборачивается, взяв меня за руку.
        - Благодарю вас, сэр. Я буду ждать звонка.
        Мы выходим через главный вход, и он свободен от репортеров, что очень меня радует, но надолго ли? Мы возвращаемся в его общежитие, я заказываю нам доставку еды, пока Кэл принимает душ. Он невероятно молчалив с тех пор, как мы покинули участок, но я не хочу давить на него.
        Кэл выходит из ванной, одетый в чистые спортивные штаны и без рубашки, босиком, пар клубится позади него. Вытирает голову полотенцем, все еще не говоря ни слова. После еды утащил меня к себе на кровать. Я устроила голову у него на груди, прижавшись всем телом. Его рука поглаживала меня по спине.
        - Мне так жаль, Кэл, - шепчет я. - Это я во всем виновата.
        - Поверить не могу, что все снова повторяется.
        Его слова будто режут меня ножом.
        - Что сказал адвокат? Какие шансы, по его мнению?
        Его грудь поднимается и опускается - он вздыхает. Рука замирает на моей спине.
        - Нет никаких доказательств, подтверждающих ее заявление. Просто ее слово против моего, но это уже само по себе проблема.
        - Когда, по ее словам, это случилось? Если у тебя есть алиби…
        - Она утверждает, что я изнасиловал ее в вечер нашей первой встречи. Судя по всему, у нее есть свидетель, кто-то, кто может подтвердить, что она не хочет идти со мной. И этот человек готов свидетельствовать, что утром она была расстроена и плакала.
        - Если она утверждает, что это правда, то какого черта она ждала три месяца? - злюсь я.
        - Судя по всему, она боялась. Упоминалось твое имя и слух о том, что тебе заплатили, а также то, как с тобой обошлись СМИ. Это все было заявлено причинами, почему она не обратилась раньше, - фыркает он. - Согласись, звучит правдоподобно. И все потому, что я отказал ей, - качает он головой. - Что за херня!
        Меня охватывает ужасное предчувствие, и кажется, что меня вот-вот стошнит.
        - Боже мой, Кэл. Мне так…
        - Не говори, что тебе жаль, - рычит он, и я вздрагиваю. - Мне уже чертовски надоело слышать это! Это никогда не пройдет!
        Я выбираюсь из его объятий, сдерживая слезы, и спускаю ноги с кровати. Начинаю собирать вещи и складывать их в сумку. Кэл садится, спустив ноги на пол.
        - Что может помешать еще большему количеству девушек заявить о том же? - качает он головой. - Я здорово ошибся.
        Он роняет голову на руки, а мое сердце разбивается.
        Глупо было думать, что мы сможем справиться с этим. Поверить, что у нас есть будущее. Сейчас Кэлу снова грозит тюрьма, и я не переживу, если его посадят за то, чего он не совершал. Я должна исправить это. Хотя бы попробовать.
        - Думаю, мне лучше уйти, - Меня злит, что мой голос дрожит.
        - Думаю, это к лучшему, - говорит он, и моя нижняя губа тоже начинает дрожать.
        Я целую его в макушку, но он никак не реагирует. Покидаю комнату тихо и в слезах.
        Вернувшись в общежитие, я измеряю пол шагами как сумасшедшая. Лив уже уехала домой на каникулы, так что я предоставлена сама себе и своим мыслям. Я все время мысленно воспроизвожу слова Кэла, и совпадение исключено.
        Мне необходимо поговорить с Шелби, но я понятия не имею, где она живет. Кэла я не могу спросить, потому что: а) он со мной сейчас не разговаривает; б) я уверена, что он будет против, но будь я проклята, если собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как совершенная мной ошибка снова может его погубить.
        Я беру мобильный и набираю номер единственного человека, который смог бы мне помочь. Он отвечает после третьего гудка.
        - Кевин, мне нужна твоя помощь.

* * *
        Через двадцать минут я стою у корпуса общежития, где живет Шелби. Кевин Кеннеди обладает невероятными навыками в области программирования, и ему понадобилось не больше пяти минут, чтобы узнать ее адрес. Я заставила его поклясться, что он ничего не скажет Кэлу, но моя уверенность в том, что он сдержит слово, стремилась к нулю. Он был против того, чтобы я сюда приезжала, хотя я и объяснила ему свои мотивы. Очевидно, в моем распоряжении очень короткий временной промежуток, чтобы выполнить задуманное, прежде чем объявится Кэл.
        На счету каждая секунда.
        Я громко стучу в ее дверь, молясь всем известным божествам, чтобы она еще не уехала из города. Стучу еще громче.
        - Шелби! Это Лана. Открой мне. Я не уйду, пока мы не поговорим.
        Пару минут спустя дверь распахивается.
        - Что ты тут делаешь? - шипит она. - Тебе здесь не место.
        - Я всего лишь хочу поговорить.
        - Ну а я не хочу с тобой разговаривать.
        Она делает движение, чтобы захлопнуть дверь, но я ставлю ногу между косяком и дверью. Вытащив мобильный, сую его в лицо Шелби. Я очень рискую, поступая так, но вряд ли у меня есть выбор.
        - Кто это? - хмурится она.
        - Это Хьюсон. Мой сын. Мой и Кэлвина. Если ради Кэлвина ты не хочешь со мной говорить, то поговори хотя бы ради его сына.
        Непонятные эмоции отражаются на ее лице. Она откашливается, внимательнее вглядевшись в экран телефона.
        - Не знала, что у него есть сын.
        - Мы пока не хотели, чтобы кто-то знал. Пожалуйста, Шелби. Пожалуйста, позволь мне войти!
        Меня бесит быть вежливой со стервой, которой хочется вырвать все волосы прядь за прядью, а в глаза воткнуть зубочистки.
        Выражение ее лица становится нерешительным, а у меня заканчивалось время. К черту. Скажу все, что должна, прямо здесь.
        - Мы обе знаем, что Кэл этого не делал. Ты лжешь. Позволю себе высказать безумную догадку и предположить, что в дело неким образом вовлечен Чейз.
        Ее взгляд дрогнул при упоминании его имени.
        - Я права, не так ли?
        Она поджимает губы, зрачки расширяются.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь. И факт того, что у вас есть сын, не меняет ситуацию. Он изнасиловал меня. Я не такая податливая, как ты. Я не позволю ему запугать себя и заставить отозвать заявление. Он сядет за это.
        Ее лицо превращается в маску, и я понимаю, что ничего не добьюсь. Какая бы надежда ни теплилась внутри меня, она только что умерла.
        - Ты собираешься разрушить его жизнь за то, чего он не делал. Я не знаю, почему вы с Чейзом пошли на это, но ты должна знать, что собираешься уничтожить хорошего человека. И я говорю исходя из собственного опыта, что это уничтожит и тебя. Какими бы ни были твои мотивы, тебе будет не слишком хорошо, когда пыль осядет и ты поймешь, что из-за тебя посадили невиновного человека за преступление, которого он не совершал. Когда поймешь, что лишила отца маленького мальчика.
        Намек на чувства мелькает в ее глазах.
        - Мой сын только недавно обрел отца, а ты собираешься лишить его этого. Ты собираешься разрушить мою жизнь и жизнь моего ребенка. - В воздухе повисает напряжение. - Надеюсь, ты не сможешь спокойно жить с этим. Совесть не позволит.
        Она замирает в дверях, разворачивается и уходит, мое сердце наполняется страхом.
        Кэл выходит из своего внедорожника, когда я ступаю тротуар.
        - Лана! - кричит он и подбегает ко мне. - О чем ты, черт возьми, думала, отправляясь сюда? - Он хватает меня за локоть и тащит к машине, оглядывая здание общежития.
        - Я пыталась помочь. Чейз ее подговорил.
        - Что? - Кэл замирает. - Что ты сказала?
        - Она не сказала этого прямо, но я видела по ее глазам. В братстве, на той последней вечеринке, он пытался заставить меня признаться, будто ты подкупил меня. Когда я заявила, что это не правда, он взбесился и наговорил гадостей. Тогда я проигнорировала его, но теперь, хотела бы я знать, не стоит ли он за этим всем.
        - Но Шелби не подтвердила это? - Он морщится, становясь задумчивым.
        - На словах - нет, но я уверена, что она лжет. - Я сглатываю вставший в горле ком. - Я показываю ей фотографию Хьюсона. Я подумала, что если обращусь к ней от его имени, то она отступится, но она и с места не сдвинулась. - Извинение готово сорваться у меня с языка, но удается сдержаться. - Если нам попросить Кевина найти компромат на Чейза или на нее? - размышляю вслух. - И мы сможем сообщить твоему адвокату о наших подозрениях. Многие могут подтвердить, что Чейз - придурок, может, по крайней мере, это вызовет сомнения. Даст нам немного времени, чтобы доказать твою невиновность.
        Кэл удивляет меня, прижав к себе. Его подбородок упирается в мою макушку, и я обнимаю его за талию.
        - Прости, что накричал. Я не хотел валить все на тебя. Это не твоя вина. Я знаю, что ты просто пытаешься помочь, и мне нужна твоя помощь. Нужна ты.
        - Все в порядке. - Я решаю не говорить, что он не прав, что это в полном смысле моя вина. Потому что не хочу больше спорить с ним сегодня.
        И если я нужна ему, то должна быть рядом.
        Так долго, сколько понадобится.
        Глава 34
        КЭЛВИН
        Следующим утром нас обоих будит звук вибрации моего телефона. Я сонно смотрю на экран. Когда взгляд фокусируется, я ругаюсь.
        - Что? - спрашивает Лана, зевая.
        - Мама. Видимо, новости добрались и до нее.
        - О нет.
        Я отвечаю на звонок. Откладывать неизбежное смысла нет. Мама неистовствует на другом конце провода, и я пытаюсь ее успокоить. Она в ярости из-за того, что мы вчера не позвонили ей, но я уверяю ее, что у Ланы все под контролем, что к делу привлечен адвокат ее бабушки и что он знает, что делает.
        - Черт, - выдыхаю я, отбрасывая телефон, когда разговор заканчивается.
        Лана выглядывает в окно.
        - Не вижу никаких репортеров.
        - Мама получила предупреждение от своего агента в СМИ. Местная газета узнала историю и готовится запустить ее. Мама привлекла Дэна к делу. Надеюсь, они вовремя получат запрет суда на распространение информации.
        В дверь громко стучат, и мы обмениваемся обеспокоенными взглядами.
        - Я открою. - Она целует меня в щеку и вылезает из кровати, направившись к двери в своей милой пижамке.
        Я хватаю с пола спортивные штаны и натягиваю их. Провожу руками по волосам, пытаясь их пригладить. Лана возвращается с Шелби, которая выглядит смущенной. Я настороженно смотрю на нее.
        - У тебя хватило смелости явиться сюда? - рявкаю я.
        - Я только что со станции. Отозвала свое заявление.
        Лана копается в своей сумочке. А меня охватывает сладчайшее чувство облегчения. С сердца падает камень, я наклоняюсь, тяжело дыша, и обхватываю голову руками. Лана падаю рядом со мной, положив руку на спину. Я облокачиваюсь на нее в поисках опоры.
        - Мне очень жаль, Кэлвин. Прости. Это больше, чем просто слова.
        - Почему? - спрашиваю я, глядя на нее. - Почему ты решила так обойтись со мной?
        Она неловко шаркает ногой по полу.
        - Ты не захотел меня, и я взбесилась. Потом я пару раз замутила с Чейзом, и выяснилось, что он тоже не твой фанат. Это была его идея. Он предложил шантажировать тебя.
        Мои губы изгибаются в оскале.
        - Но каким образом?
        - Я собиралась прийти к тебе и сказать, что отзову исковое заявление, если ты заплатишь мне, - мои руки сжимаются в кулаки, - а потом мы бы поделили наличные.
        Я смотрю на нее.
        - А если бы я не заплатил?
        Она опускает глаза в пол.
        - Тогда Чейз дал бы свидетельские показания, что видел, как ты выволок меня из братства против моей воли. И что я не выдержала и призналась ему в изнасиловании на следующий день.
        - Почему Чейз так сильно ненавидит Кэла? - спрашивает Лана.
        Шелби смотрит мне прямо в глаза.
        - Он ненавидит не тебя, а тех, кого ты представляешь.
        - Объясни, - выдавливаю я.
        - Чейз рос в ужасной бедности и зол на весь мир. Он ненавидит всех, у кого есть деньги. Когда ты только появился в кампусе, он увидел способ быстро заработать денег и насолить богачам. - Она оборачивается на Лану. - Он все время знал, кто ты. Сначала собирался переспать с тобой, сделать компрометирующие фото и заставить Кэла платить, чтобы они не стали достоянием СМИ.
        Я рычу, гнев бурлит в моих венах.
        - Но у него не вышло добраться до тебя, поэтому он решил, что если заставит признать, что тебе заплатили, то сможет воспользоваться этим, дабы шантажировать Кэла. Когда и это не сработало, он придумал новый план.
        - Он использовал тебя, Шелби, - говорит Лана.
        - Знаю. Я была идиоткой. Но мысль о деньгах казалась очень соблазнительной. Я никогда не жила в достатке. Мама снова вышла замуж в прошлом году, и мой отчим ужасно богат, но абсолютный скупердяй. Было бы неплохо обзавестись собственными деньгами.
        - Убирайся! - рычу я. - И не попадайся мне на глаза.
        - Прости, Кэлвин. - Она сглатывает. - Я не знала, что у тебя есть сын… - И смотрит на Лану. - Мой отец сбежал от мамы, когда я была еще малышкой, так что знаю, каково расти без отца. Я не могла так поступить с другим ребенком. Всю ночь провела без сна, размышляя об этом.
        Лана поднимается и коротко кивает.
        - Я провожу тебя.
        Она улыбается, когда возвращается обратно.
        - Все закончилось.
        Я растворяюсь в ее объятиях, прикосновениях и в тепле ее тела.
        - Это если она действительно отказалась от своих показаний.
        Я проверяю мобильный, никаких пропущенных вызовов от адвоката нет, что меня беспокоит. Наверняка его уже успели уведомить.
        - Ну, - говорит Лана, протянув руку куда-то мне за спину, - если Шелби этого не сделала, то у меня есть запись. - Она машет перед моим носом мобильным телефоном. - Я записала ее слова.
        Я смеюсь.
        - Боже, какая ирония!
        Она смеется вместе со мной.
        - Точно.
        Я сажаю ее к себе на колени.
        - Спасибо.
        - За что?
        - За то, что боролась за меня.
        Глава 35
        ЛАНА
        - Вот и мы, - кричит Кэл, пропуская меня в их семейный дом. Дом, который так же хорошо знаком мне, как и ему.
        Рой бабочек вихрем взвивается у меня в животе. Тошнота подступает к горлу, и я уверена, что приобрела непривлекательный зеленоватый оттенок.
        Изначально мы планировали приехать днем раньше, но из-за недавних событий в кампусе пришлось задержаться с поездкой к моим родителям. И Кэл, проявив заботу, не захотел, чтобы я потеряла время, которое могла провести с родными, поэтому отменил коммерческий перелет и организовал перелет частным самолетом Кеннеди, который доставил нас сегодня утром.
        К счастью, адвокат Кэла позвонил прямо перед нашим отъездом из кампуса и подтвердил, что Шелби отказалась от своих показаний, полиция сняла все обвинения, и это покончило с остатками волнений. Алекс удалось избежать любых упоминаний о происшествии в прессе, и, похоже, домой мы прилетели, когда все окончательно улеглось. Я никогда еще не чувствовала такого облегчения и, могу поручиться, Кэл ощущал то же самое.
        Однако на мои плечи теперь давил очередной груз переживаний от мыслей о том, какой меня ждал прием. Я думала, что меня стошнит в прямом смысле слова.
        Хьюсон проснулся по дороге из аэропорта, и я дала ему бутылочку в салоне мерседеса. Макс, личный водитель семьи Кеннеди, чуть в обморок не упал, когда я появилась с ребенком на руках. Но я не могла упустить из виду все те милые взгляды, которые он бросал в нашу сторону. Говорю вам, он сразу же влюбился в Хьюсона. Кажется, наш сын производил такой эффект на всех.
        - Мы здесь! - кричит Александра, у меня сводит живот. Кэл обнимает меня за плечи и прижимает к себе.
        - Все будет хорошо. Обещаю. - Он целует в лоб меня, а потом нашего сына.
        Я в ужасе хватаюсь за его руку.
        - Это была ужасная идея. Может быть, нам стоило рассказать по телефону?
        - Они непременно будут в шоке, но как-нибудь справятся. Обещаю. - Он обхватывает рукой мой затылок и притягивает к себе, прижимаясь к губам. После глубокого поцелуя волнение частично проходит. - Ты мне веришь, правда?
        Я киваю.
        - Я тебе верю.
        - Тогда поверь, что у меня все под контролем. Ты и Хьюсон теперь моя семья. Вы в приоритете. Если что-то пойдет не так, мы уедем. Только скажи. Хорошо?
        Я обнимаю его за талию свободной рукой.
        - Я люблю тебя, Кэл.
        - Я тоже тебя люблю. Вас обоих. - Хьюсон утыкается мне в грудь, пуская пузыри, когда его отец взъерошивает ему волосы.
        Кэл крепко сжимает мое плечо, ведя нас через прихожую в гостиную. Все его братья здесь. А еще Фэй, ее отец Адам и сводные братья Джейк и Джош. Я не знакома с ними, но она рассказывала о них.
        Дело дрянь. Я не знала, что они тоже приедут. Не думала, что приветственная делегация будет такой огромной. Все разговоры в комнате стихают, когда мы входим. Все смотрят на нас с похожим ошеломленным выражением. Меня трясет от страха. Кэл замечает это и успокаивающе гладит по спине.
        - Всем привет. Лану вы помните, - он поворачивается ко мне, его глаза блестят. - А это Хьюсон.
        Он вздергивает подбородок, глядя прямо на родителей.
        - Наш сын.
        В тишине, повисающей в комнате, можно услышать, как падает булавка. Никто ничего не говорит. Все просто смотрят во все глаза, разинув рты, глубоко потрясенные, с озадаченными выражениями лиц.
        Фэй первая нарушает молчание, разрядив обстановку. Конечно, она и Кай уже все знали, но Кэл заставил их поклясться сохранить все в секрете.
        Она бегом пересекает комнату и обнимает меня.
        - Прекрасно выглядишь. Рада, что ты приехала.
        Затем склоняет голову и с восторгом смотрит на моего сына.
        - А этот маленький парнишка. О боже! - Она нежно целует его в щеку, и в ее глазах блестят слезы. - Безумно рада познакомиться с тобой! - шепчет она, воркуя с Хьюсоном.
        Она обнимает Кэла, не сводя глаз с Хьюсона.
        - Какой красивый. Я готова сбежать с ним. - В ее глазах сияет озорной блеск. - Ясное дело, похож на Лану, учитывая, что ты уродливый хряк и все такое. - Она толкает Кэла в плечо, ухмыляясь. Ее шутливый тон разбивает ледяное молчание. А следом наш сын окончательно ликвидирует все напряжение.
        Мама рассказывала о самых драгоценных моментах в жизни. Те особые времена, когда в детстве я делала что-то впервые. И вот теперь наступил один из таких моментов. Воспоминание, которое нужно беречь.
        Нижняя губа Хьюсона дрожит, когда он оглядывает комнату и множество лиц, замерших в ожидании. Он на той стадии развития, когда малыши недоверчиво относятся к незнакомцам. Он шевелится в моих объятиях и, вытащив руки, протягивает их к Кэлу. Кэл прижимает сына к груди, и в его глазах светится великая любовь. Затем Хьюсон открывает рот и произносит свое первое слово.
        - Папа.
        Мое сердце разрывается от незамутненного счастья и гордости. Слезы брызжут из моих глаз, когда Кэл плачет, обнимая Хьюсона так нежно, будто самый хрупкий предмет в мире, и безостановочно целуя в макушку.
        - Скажи еще раз, - жадно шепчет он.
        - Папа.
        - Мой мальчик! - Кэл звонко целует его в щеку, когда в комнате раздается рыдание.
        Александра бросается к нам, по ее щекам текут слезы. Все остальные члены семьи следуют за ней.
        - Милый, это было так славно! - Она обнимает нас. - Он очень красивый.
        Отойдя немного назад, она наклоняется так, что ее глаза оказываются на уровне глаз Хьюсона.
        - Привет, милый. Добро пожаловать в семью, - берет она его за маленькие пальчики, и он обхватывает ее руку. Она млеет. Потом Хьюсон булькает, улыбаясь, без малейшего намека на дискомфорт.
        - Ох, мальчишка, - говорит Фэй, подмигнув мне. - Бедовым вырастет.
        Мы смеемся.
        - Я уже вижу очередь из девушек.
        - Привет, красотка Лана, - говорит Китон, заключая меня объятия. - Я скучал по тебе.
        Я с трудом могу говорить из-за эмоций, сдавивших горло, хотя удивляться нечему. Китон всегда был самым милым, самым чувствительным из всех братьев Кэла, и у нас с ним всегда были хорошие отношения.
        - Я тоже скучала, - хриплю я, крепко обнимая его в ответ.
        Затем он смотрит на Хьюсона, и мое сердце тает от выражения его лица.
        - Привет, чувак! - Он изящным движением вытирает слюни с подбородка Хьюсона.
        - У него зубы режутся, - объясняю я, достаю из сумки свежий слюнявчик и заменяю мокрый.
        - Очарователен, - замечает Китон, глядя на Хьюсона с широчайшей улыбкой. - Надеюсь, пойдет внешностью в тебя, а не в придурка, - машет он в сторону Кэла.
        - Эй, не смей сквернословить в присутствии моего сына! - Кэл направляет своему брату суровый взгляд, и Китон смеется.
        Остальные толпятся вокруг, и я наслаждаюсь этой атмосферой, чувствуя, как напряжение покидает мои мышцы от каждой шутки и каждого звука смеха. Мы поздно приступили к обеду, потому что все братья Кэла хотят по очереди подержать Хьюсона на руках. Кэл отправляется в свою комнату (там собирались разместиться мы все), чтобы собрать для Хьюсона кроватку. Я удобно устраиваюсь на одном из кожаных диванов, Хьюсон дремлет у меня на руках, Фэй и Алекс накрывают на стол. Джеймс, отец Кэла, исчезает на некоторое время и возвращается с деревянным, немного старомодным детским стульчиком.
        - Твоего папочки, - говорит он Хьюсону, устраивая малыша.
        Когда мы все садимся за стол и перед нами оказываются полные еды тарелки, Джеймс поднимает свой бокал, чтобы произнести тост.
        - За семью и ее расширение. - Он ласково оглядывает сидящих за столом. - Мы с Алекс очень рады, что вы сегодня здесь с нами. Каждый человек за столом занимает особое место в наших сердцах.
        Он смотрит на Адама - отца Фэй.
        - Даже ты, Адам, - шутит он, и все смеются. Если верить Фэй, то ее дядя и родной отец разрешили все свои разногласия во время ирландских каникул прошлым летом.
        - Вау, - Адам также отвечает шуткой, - это честь для меня.
        Он кивает Джеймсу - они друг друга поняли.
        - С особенной радостью мы официально приветствуем Лану и Хьюсона в нашей семье. Кстати, классное имя, - подмигивает он мне, и я улыбаюсь. - Все, чего хотят родители, это видеть счастливыми своих детей. А сегодня я вижу бескрайнее счастье.
        Он намеренно не замечает, как Кент закатывает глаза по этому поводу. Мы поднимаем бокалы.
        - За семью. За здоровье, счастье, любовь и прощение. За будущее.

* * *
        Кэл укладывает Хьюсона, а я остаюсь посидеть с Фэй, Кайлером и остальными братьями Кэла в игровой.
        - Кто бы мог подумать, что маленький ребенок превратит всех крепышей Кеннеди в лужицы? - смеется Фэй. - Они его обожают. И я его обожаю. - Она задумчиво смотрит на Кайлера.
        - Понимаю их, - говорю я, пригубив вино, когда в комнату входит Кэл. - Все в порядке? - спрашиваю я, напрягшись.
        - Он вымотался. - Кэл со смехом берет со стола пиво. - Уснул, как только голова коснулась подушки.
        Кент фыркает, подается вперед и подмигивает мне.
        - Уже пошел по стопам своего папочки. Как тебе это нравится?
        Все стонут. Всегда можно положиться на Кента, если нужно разворошить старое дерьмо.
        - Ты кое о чем напомнил мне. - Кэл отдает мне свое пиво и подходит к брату. Очень быстро, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, он бьет кулаком Кенту в нос.
        Все будто с катушек слетели.
        - Ш-ш-ш, - шепчу я. - Не разбудите ребенка!
        - Что за черт? - возмущается Кент, ощупывая нос на предмет ущерба.
        - Еще раз прикоснешься к Лане, и я с радостью надеру тебе задницу, костей по всему Уэлсли не соберешь.
        Все взгляды обращаются ко мне, мои щеки пылают.
        - Боже мой, Кэл! Хватит!
        - Чувак, она на меня запала, - ухмыляется Кент, и я порывисто вздыхаю.
        Он же не собирается останавливаться, встает, покачивая бедрами, изображая толчки.
        - Ей понравилась каждая секунда. Не верь, если скажет другое. - Затем он изображает, что имеет ручку стула. - Этот член волшебный, детка.
        Фэй фыркает от смеха, а я со стоном роняю голову на руки. Поверьте, Кент - мастер полного преувеличения, а Кэл - абсолютно излишней реакции. Но он знает, что мы просто целовались, и не так уж долго. Член Кента ни разу не прикасался ни к одной части моего тела.
        Но они оба полные идиоты.
        Кэл бросается на брата и валит его на пол. Они лупят друг друга, нанося удары куда попало, пока остальные братья Кеннеди наблюдали за представлением.
        Кэйден - старший брат Кэла - кладет руку мне на плечо.
        - И это он-то теперь отец? - Его губы складываются в улыбку. - Боже, спаси и сохрани нас.

* * *
        Спустя пару часов мы с Кэлом сидим в оранжерее вдвоем и пьем горячий шоколад.
        - Ты счастлива? - спрашивает он.
        - Более чем. Я волновалась, что они нас не примут, меня не примут. Но все были очень доброжелательны. - Я знала, что для Кеннеди было сложно простить меня. В прошлом году я заставила Кэла пройти через ад, но, похоже, они решили дать мне шанс оправдаться, и я благодарна за это. Все прошло гораздо лучше, чем ожидалось. Я понимала, как важно это для Кэла, и была рада, что все сложилось.
        - Я знал, что так и будет. Папа обожает малышей, а братья только кажутся суровыми, внутри они как котята. - Он кладет ладонь мне на затылок и целует меня нежно в губы. - К тому же ты практически часть семьи. Ты выросла с нами, Лана, и я знаю, что мои братья любят тебя.
        Мы вернулись в гостиную, и я улыбаюсь при виде Фэй, она качает Хьюсона на руках и тихонько напевает.
        - Он проснулся пару минут назад. Не хотела вас прерывать. По крайней мере, это ее версия, - шепчет Кайлер. Его глаза как-то странно блестят, когда он наблюдает за своей девушкой, так естественно держащей на руках ребенка.
        Мы с Кэлом обмениваемся понимающими взглядами. Кайлер не сводит с Фэй глаз в течение всего дня. Я впервые встретилась с ними с тех пор, как они стали парой, и трудно не заметить, как они влюблены друг в друга. К такому Кайлеру я не привыкла. Несложно прочитать его мысли, когда он с обожанием смотрит на нее.
        Алекс, очевидно, думала о том же. Сев прямо напротив Кайлера, она пригвоздила его к месту серьезным взглядом.
        - Даже не думай, - шепчет она. - Дай мне время познакомиться с одним внуком, прежде чем принесете мне следующего.
        - Расслабься, мам. - Он прижимает ее к себе. - Мне просто вид нравится.
        Фэй совершенно не замечает происходящего вокруг, она полностью растворилась в Хьюсоне, нежно целует его в макушку, продолжая качать на руках, хотя он уже давно крепко спит.
        - И надеюсь, что однажды на этом месте буду я, будем мы. Но не сейчас. - Он целует маму в макушку. - Я всегда его надеваю, прежде чем заняться делом. Так что не волнуйся.
        Алекс бледнеет, а Кэл задыхается от смеха. Я пытаюсь сдержаться. Алекс прижимает руку к сердцу.
        - Уверена, мне не нужно было это слышать. «Мы ответственно подходим к делу» вполне хватило бы.
        Краем глаза я замечаю, как Адам с прищуром смотрит на Кайлера. Кайлер выпрямляется, откашлявшись.
        - Прости, Адам. Это было бестактно с моей стороны. Я не имел в виду ничего плохого.
        Кэл утыкается мне в плечо, пытаясь заглушить смех.
        - Близнецы в пределах слышимости, Кайлер. Буду очень признателен, если ты запомнишь это. Я согласен с твоей мамой. Мне совершенно не хотелось бы слушать подробности о сексуальной жизни моей дочери.
        - На этой прекрасной ноте, - говорит Кэл, посмеиваясь, - мы идем спать.
        Он берет меня за руку, и мы прощаемся со всеми. Фэй неохотно отдает мне Хьюсона, и мы все вместе, как настоящая семья, о чем я все время мечтала, отправляемся в свою комнату на ночь.

* * *
        Алекс позвала меня на беседу следующим утром после завтрака, предложив прогуляться по территории. Снаружи было морозно, воздух был сухим и бодрящим.
        Сдерживая нервозность, я заворачиваю Хьюсона и беру свою куртку. Выкатываю коляску на улицу, а Алекс идет рядом со мной. Несколько минут мы молчим, и мое беспокойство растет с каждым шагом. Немного погодя, когда мы поравнялись с лесным массивом, граничившим с задней частью их поместья, она прокашливается.
        - Я хотела поговорить с тобой, потому что мне есть что сказать, - смотрит она на меня, мягко улыбаясь. - Не знаю наверняка, что ты обо мне думаешь, но я никогда не была враждебна к тебе. Ты для меня как дочь. Как Фэй. Я всегда знала, как вы с Кэлом относитесь друг к другу. Вы не разлучались с первой встречи, и даже когда были совсем маленькими, можно было заметить сияние любви. Мы с Джеймсом не сомневались, что вы будете вместе.
        Я не могу скрыть удивление. В течение многих лет я была уверена, что Алекс меня недолюбливает.
        - В тот день на Нантакете я увидела, что ваши отношения получили развитие, но остановила это, потому что понимала, что вы еще слишком молоды. Я не говорила Кэлу, чтобы он перестал общаться с тобой. Я попросила его не заходить дальше, пока вы не повзрослеете немного. Тогда я не понимала, какую роль сыграла и что в итоге произойдет. Искренне жалею об этом. И не вполне понимаю, что случилось между вами двумя, Лана, да и не хочу знать. Он мой сын, и некоторые вещи я не хотела бы слышать. Мне жаль, что тебе причинили боль, и я рада, что вы нашли путь обратно друг к другу.
        Она останавливается, и я в изумлении замечаю слезы в ее глазах. Она сжимает мою руку.
        - Я так благодарна, что ты привела в нашу жизнь Хьюсона. Я твердо верю в то, что у всего происходящего есть свои причины.
        - Вы не расстроены? Из-за того, что мы слишком юны? И из-за того, что я утаила это от него?
        - Милая, - она быстро обнимает меня, - ребенок - это всегда благословение. И я уже вижу, как сильно вы с Кэлом его любите. Кроме того, я была немногим старше тебя, когда забеременела Кэйденом. Осуждать тебя было бы слишком лицемерно с моей стороны.
        - Спасибо, - тихо говорю я. - Я очень волновалась перед приездом сюда. Думала, вы все ненавидите меня из-за того, что я сделала. Это можно понять, я сама себя ненавижу за это.
        Она на мгновение останавливается.
        - Пришла пора простить себя. Ты хочешь идти вперед, а не оставаться прикованной к прошлому. Мне ли не знать, - Алекс перехватывает мой взгляд, - я годами скрывала секрет, который практически разрушил нашу семью. И я только недавно осознала, что эта связь с прошлым удерживала меня от того, чем я действительно хотела бы заниматься. Не хочу, чтобы ты повторяла те же ошибки. Ты любишь моего сына всем сердцем. И всегда любила. Я знаю, какая ты тут, - она стучит пальцем по моей груди, - и именно поэтому смогла простить тебя. Поэтому мы все простили тебя. Видит бог, мы наделали множество ошибок. Кто мы, черт возьми, такие, чтобы судить?
        Я не поняла, что плачу, пока она не утерла мои слезы большими пальцами и не обняла меня.
        - Я бы не желала видеть никого другого рядом с моим сыном, Лана. Ты всегда идеально подходила ему. Никогда не собиралась разделять вас. Всего лишь хотела притормозить, пока вы оба не будете готовы. Все, чего я желаю своим сыновьям, это счастье. Чтобы они нашли кого-то, кого смогут полюбить, и были бы любимы в той же степени. Кэлвин нашел это в тебе. Вы двое будете вместе всю жизнь. Я желаю вам счастья, милая, вы его заслужили. И я хочу, чтобы ты знала, что ты часть нашей семьи. Всегда была.

* * *
        Вернувшись в кампус в январе, мы обнаружили, что Шелби и Чейза исключили из университета за поведение, порочащее репутацию учебного заведения. Каждый пятый студент в кампусе подвергался тому или иному виду сексуального насилия, поэтому местные власти очень серьезно отнеслись к подобному поведению.
        Сейчас я занималась по программе литературного творчества, и мне приходилось очень много работать, чтобы наверстать упущенное, но тяжелая работа меня никогда не пугала. Когда мы въехали в нашу новую квартиру, а Хьюсона определили в детский сад «Детеныши Аллигаторов», я испытала ни с чем несравнимое чувство удовлетворенности. Мама и папа были счастливы вместе в Коннектикуте, и я разве что грустила, что не сложились отношения с бабушкой и дедушкой - они продолжили игнорировать нас и делать вид, что нас не существует. Однако сон я из-за этого не теряла. Жаль, что бабушка так и не смогла преодолеть презрение к моему отцу и оставить прошлое в прошлом, но я всегда буду благодарна ей за то, что она приняла нас с Хьюсоном. Так же, как и не позволю ей омрачить мое будущее. Если она захочет помириться, я откликнусь, но не стану лезть из кожи вон, чтобы сделать это первой. Сейчас главными в моей жизни были Кэл и Хьюсон, и все остальные дела требовали внимания.
        Недели превращались в месяцы, мы потихоньку привыкали к новому распорядку с помощью наших друзей. Вечер субботы - время свиданий, единственное время, которое мы с Кэлом могли посвятить нашим отношениям. Друзья брали на себя присмотр за ребенком, даже Бретт, который оказался лучшей няней, какую можно представить. И жизнь была хороша.
        Более чем хороша.
        Я жила своей мечтой, а реальность оказалась даже лучше.
        С каждым днем я все сильнее любила своего мужчину. Кэл - лучшее в моей жизни и даже больше. Я не могла пожелать лучшего друга, любовника, группу поддержки. И он оказался прекрасным отцом. Хьюсон стал тем яблочком, которое недалеко упало от яблоньки. Они были буквально не разлей вода. По выходным мы отправлялись на семейные прогулки и раз в месяц выбирались к нашим семьям. Мама и папа сначала настороженно отнеслись к Кэлу, но потом, благодаря его любви ко мне и Хьюсону, приняли его.
        Я ходила счастливая, с довольным выражением лица, и мне не на что было жаловаться. Кэл наконец прочитал мою книгу, и я поделилась с ним своими планами. С его помощью и поддержкой я опубликовала «Историю о нас» два месяца назад. К моему удивлению и восторгу, она стала абсолютным бестселлером. Я отправляла двадцать пять процентов прибыли в благотворительные организации, оказывающие поддержку жертвам изнасилований, а то, что оставалось, откладывала для оплаты обучения в следующем семестре. Кэл постоянно спорил со мной из-за этого. Но уговор дороже денег.
        И я была счастливейшей девчонкой.
        Я знала это.
        Когда мы готовились к летним каникулам, я осознала, что все могло сложиться иначе. Я была счастлива от того, как сложилась моя жизнь.
        Мне не о чем было больше просить.
        Эпилог
        АВГУСТ
        ЛАНА
        Я склонилась над выступом, глядя на кристально чистую воду Атлантического океана, и наслаждалась одним из мгновений прекрасной жизни. Луна волшебным светом подчеркивала игру теней на волнах, а вдали слышался смех. Взглянув на пляж, я заметила характерные отблески костра. Пляжные вечеринки на этом частном пляже слыли легендой.
        Когда Алекс и Джеймс сказали, что мы можем на лето воспользоваться домом на Нантакете, я визжала от счастья. Проводить каждую минуту своего времени с Кэлом и нашим сыном было роскошью, которую мы обычно не могли себе позволить, так что я хотела вместить в летние каникулы как можно больше.
        Но это еще не все.
        Этот дом и остров всегда занимали особое место в моей жизни и в моем сердце. Именно тут я окончательно влюбилась в свою вторую половинку, и воспоминания о каждом лете, проведенном здесь, навсегда останутся в моей памяти. То, что мы снова испытаем, новые воспоминания, которые мы создадим втроем нашим сыном, будоражило меня до такой степени, что я даже не могла подобрать слов для описания своего состояния.
        Мы быстро привыкли к новому распорядку дня. Я просыпалась в пять утра и писала пару часов, устроившись снаружи, до тех пор, пока жара и влажность не снижали мою продуктивность и пока двое главных мужчин моей жизни не начинали требовать меня в свое распоряжение. Потом - неспешный завтрак на веранде и поход на общественный пляж. На обратном пути мы задерживались в городе для позднего обеда или раннего ужина. В более ленивые дни оставались здесь, пользуясь частным пляжем, где расслаблялись, целовались, обнимались и строили планы на будущее, пока Хьюсон возводил замки из песка или дремал в тени пляжного зонтика. Кэл учил его плавать, и мы каждый день часами не вылезали из воды. Хьюсон теперь уже бегал повсюду и, клянусь, глаза на затылки не были бы лишними. Ночами мы пили вино, обнимались на улице и занимались любовью до раннего утра. Кэл был ненасытен в постели, а мне все еще было мало его. Не проходило и минуты, чтобы мы не касались друг друга так или иначе, и мне никогда не надоедало это. Я нуждалась в его прикосновениях так же, как в воздухе, чтобы дышать.
        Сильные руки обняли меня за талию, и позади материализовалось сильное накачанное тело.
        - Все в порядке, детка? - спрашивает Кэл, убрав мои волосы, чтобы поцеловать в шею.
        Я трепещу от бегущей по телу восхитительно приятной дрожи.
        - Идеально. Решила воспользоваться моментом, чтобы оценить все то, что имею, - разворачиваюсь я и обнимаю его за шею. - А где все?
        - Мамы прибираются после ужина, папы пьют виски в кабинете. А остальные… где-то здесь.
        Наши семьи приехали пару дней назад, и я нервничала по этому поводу. Но пока все шло гладко. Я знала, что моим родителям странно было вернуться в качестве гостей, а не наемной рабочей силы, но Джеймс и Алекс - отличные хозяева. Несмотря на то, что они больше не были семейной парой, они составляли единое целое, и я знала, все мальчишки надеются: в один прекрасный день они снова сойдутся.
        Я немного напрягаюсь.
        - С кем Хьюсон?
        Он усмехается.
        - А как ты думаешь?
        - Нужно будет перед отъездом проверить сумки Фэй и Кая. Я бы не стала недооценивать вероятность того, что один из них похитит сына, - шучу я.
        Кэл прижимает меня к себе.
        - И я. Когда-нибудь они станут прекрасными родителями.
        - Я тоже так думаю.
        Кэл сглатывает, и он бледнеет ни с того ни с сего.
        - Ты в порядке? Выглядишь не очень привлекательно, - обеспокоенно смотрю на него я, заключая лицо в ладони.
        Нежная мелодия песни Майкла Бубле разносится в ночи. Из динамиков звучит «I believe in you».
        - Потанцуем? - Кэл нервно сглатывает и протягивает мне руку.
        Я вкладываю свою руку в его, и он прижимает меня к себе. Сердце бьется быстрее, когда я обвиваю руками его шею. А затем мы начинаем двигаться, нежно касаясь тел друг друга и покачиваясь под музыку. Он смотрит мне в глаза, и взгляд выражает все, что у него на душе, все чувства и мысли. Мы так сильно любим друг друга, что я никогда не устану поражаться этому. Я знаю, что никогда не смогу полюбить другого человека так же сильно, как люблю его.
        Мы не отрываем взгляд друг от друга, пока Майкл поет о том, что нужно начинать с начала, о том, что все хорошее вернется, и о причинах верить в любовь. Вслушиваясь в текст, я думаю, что он словно написан про нас. Кэл начинает подпевать, кружа меня в своих объятиях снова и снова, и я смеюсь, мое сердце и душа парят на крыльях чувств, переполняющих меня.
        Частый звук шагов заставляет нас обернуться. К нам бежит Хьюсон, перебирая своими пухленькими ножками. Остальная часть семьи выстроилась во внутреннем дворике и наблюдает за нами, счастливо улыбаясь. Кровь шумит у меня в ушах, а сердце трепещет в груди. Музыка постепенно стихает, пока не сливается с фоновым шумом.
        - Иди сюда, приятель, - говорит Кэл Хьюсону. Хьюсон пробегает мимо меня, и я разворачиваюсь как раз тогда, когда он бросается в объятия своего отца. Я ахаю. Кэл снимает верхнюю рубашку, и перед моим взором предстает точно такая же футболка, как у нашего сына. Оба стоят на коленях и смотрят на меня снизу вверх. Слезы сами наполнили мои глаза, когда до меня дошла суть происходящего.
        - С того момента, как я встретил тебя, моя жизнь обрела смысл, - говорит Кэл, его голос звучит глухо от эмоций. - Каждая минута моей жизни наполнена тобой, и я уверен, что не смогу выжить без тебя. Твоя любовь поддерживает меня. Она делает меня лучшим человеком, лучшим мужчиной и лучшим отцом. Благодаря тебе я верю в любовь. Благодаря тебе я нереально счастлив. Каждый день я просыпаюсь с благодарностью за этот дар. Я очень признателен тебе за то, что ты дала мне второй шанс. Что подарила мне эту невероятную жизнь. Я не хочу жить и секунды без тебя рядом.
        Он встает, подхватив вырывающегося Хьюсона на руки, и они идут ко мне, мои мальчики в одинаковых футболках «Выходи за нас замуж». Кэл открывает крышку маленькой черной коробочки.
        - Я люблю тебя, детка. Сделай меня самым счастливым человеком в мире и согласись стать моей женой. Выходи за меня, Лана.
        КЭЛВИН
        Никогда еще я не испытывал такого страха, как сейчас. Я держу руку вытянутой, на ладони покоится кольцо с большим бриллиантом, блестящим в лучах электрического света. По лицу Ланы катится слезы, и я не могу понять, что творится в ее голове. Она сотрясается от рыданий, но все еще не сказала ни слова, так что теперь мне по-настоящему страшно. Будь проклята моя долбаная самоуверенность. Если она мне откажет, мои братья никогда не дадут мне забыть об этом. И почему я решил, что делать предложение перед нашими семьями в полном составе будет хорошей идеей? О чем я, черт возьми, думал?
        Я понимал, что мы оба еще слишком молоды, но и не планировал жениться прямо сейчас, просто хотел видеть подаренное мной кольцо на ее пальце. Я хотел ответственности. Хотел, чтобы все вокруг знали, что она моя. И чтобы она знала, что мое сердце принадлежит ей навеки. Я всегда буду рядом с ней и с Хьюсоном. И я хочу еще детей от нее. Кажется, я перестаю дышать. Хьюсон вертится у меня на руках, не понимая всей важности момента.
        - Да, - наконец выдыхает она. - Я выйду за тебя замуж.
        От нахлынувшего на меня облегчения у меня практически подгибаются колени. Обернувшись через плечо, я вижу Фэй, которая приближается к нам, и опускаю Хьюсона на землю, подтолкнув ей навстречу. Лана бросается на меня, смеясь и плача, и я кружу ее, держа на руках, мое сердце переполнено любовью до краев.
        - Слава яйцам! Ты меня чуть до инфаркта не довела.
        Снова играет музыка, и я опускаю ее на землю, затем надеваю на палец кольцо. Она с трудом может разглядеть его сквозь слезы.
        - Боже мой, Кэл. Он прекрасно.
        - Как и ты, - шепчу я, заключая ее в объятия. - Я люблю тебя, Медовая булочка. Очень-очень сильно.
        - Я тоже тебя люблю. Ты только что сделал меня самой счастливой девушкой во всем мире.
        - Новая цель моей жизни - делать тебя счастливой ежедневно до конца наших дней. - Я не могу больше сдерживаться, мне необходимо вкусить ее, почувствовать ее губы, движущиеся в едином ритме с моими. Я целую ее долго, глубоко и страстно, не обращая внимания на аудиторию. Теперь она стала моей невестой, и я собираюсь целовать ее каждый божий день до конца жизни, пока челюсти не сведет. Весьма ощутимый рывок за ноги заставляет нас отлипнуть друг от друга.
        - Вверх, папа, - требует Хьюсон, не желая оставаться в стороне.
        Я подхватываю его на руки, и он обнимает меня и Лану. Мы танцуем под музыку, смеемся и кружимся, и наш сын смеется вместе с нами. Где-то фоном болтают наши семьи, и идеальнее момента невозможно придумать.

* * *
        - Есть идеи, когда состоится свадьба? - спрашивает Фэй пару часов спустя. Хьюсон уложен спать, а родители уже удалились на ночь.
        Мелисса и Китон прижимаются друг к другу на двухместном диванчике, Кент, Киану, Кейд и Кев спустились на пляжную вечеринку. Остались только я, Лана, Фэй и Кай - ирландская подружка Фэй, Рэйчел и Брэд.
        Все радуются за нас, и ночь не может стать лучше. Впрочем, может. Когда Лана окажется подо мной чуть позже. Я не могу дождаться, когда займусь с ней любовью как со своей невестой. У меня встает от одной мысли об этом.
        - Мы никуда не спешим, - говорит Лана, этот вопрос мы уже обсудили ранее. - Думаем, что когда выпустимся.
        - Не верится, что ты сам его выбрал! - Фэй берет руку Ланы, чтобы полюбоваться кольцом.
        - Мне немного помогли, - украдкой гляжу я на Кая, и мы обмениваемся улыбками, разделяя секрет между нами двумя. Я не единственный Кеннеди, выбирающий сегодня обручальное кольцо. Взгляд Фэй мечется между мной и Каем, и она хмурится. Кай прижимает ее к себе еще сильнее, целует в висок и одаривает меня предупреждающим взглядом.
        - Ты отлично справился, милый, - говорит Лана, нежно целуя меня в губы.
        Я встаю.
        - Прошу нас извинить. Нам нужно отлучиться.
        Взяв за руку, я веду ее за дом.
        - Куда мы идем?
        - Сюрприз.
        Я открываю дверцу машины и заталкиваю ее внутрь. Я специально выпил только одно пиво. Она забирается внутрь и озадаченно смотрит на меня.
        - Где… - Я закрываю ей рот опьяняющим поцелуем. Затем, отстранившись, прижимаю палец к ее губам.
        - Никаких вопросов. Сюрприз остается сюрпризом до тех пор, пока ты о нем не знаешь.
        Я самодовольно улыбаюсь, выруливая в южном направлении от дома. А через десять минут останавливаю машину у кованых ворот и набираю код на панели безопасности. Я чувствую на себе взгляд Ланы, пока мы подъезжаем к небольшому подъезду и останавливаемся у одного из домиков в испанском стиле. Окрашен он в терракоту и кремовые оттенки этого тона, что выглядит грубовато, но мне нравится потрясающее архитектурное решение.
        Я надеюсь, что и ей понравится.
        И что она не разозлится, узнав, что я купил его, не посоветовавшись с ней.
        Я слишком боюсь, что она откажется.
        Лана всегда ведет себя немного забавно, когда дело касается денег, но ей придется преодолеть это. Став моей женой, она разделит со мной все мое имущество.
        Я оббегаю машину, чтобы открыть дверцу, подать ей руку и помочь выйти.
        - Почему мы здесь? - Ее глаза тревожно блестят.
        - Хотел показать тебе наш новый дом загородный дом. - Сердце подскакивает к горлу. - Сюрприз, детка. Счастливой помолвки!
        Ее глаза чуть из орбит не выскакивают.
        - Ты купил нам дом?
        Я нежно обнимаю ее.
        - Я знаю, как тебе здесь нравится, Лана. И мне тоже. Я хотел, чтобы у нас был свой дом. Чтобы Хьюсон проводил здесь с нами каждое лето.
        Она снова начинает плакать.
        - Не плачь, детка. Пожалуйста. По шкале от одного до десяти ты насколько зла?
        Она смеется, в шутку ударив меня в грудь.
        - Глупый, сумасшедший Вонючка. С чего бы мне сердиться? - Она прижимается ко мне всем телом, ее глаза темнеют. - Я не могу злиться на тебя. Особенно, когда ты так сильно меня любишь. Ты искренне меня любишь, Кэл. Я не знаю, чем заслужила твою любовь, но я никогда не смогу воспринимать это как должное. Честно слово.
        Она прижимается своими губами к моим в нежном, будто прикосновение перышка, поцелуе, который заставляет меня почувствовать слабость во всех конечностях.
        - Я в восторге от него. И от тебя. Я очень тебя люблю.
        Затем она снова целует меня, на этот раз горячо, агрессивно и голодно. Мы пожираем друг друга, и моя рука пробирается под ее платье, лаская бедро. Она отрывается от поцелуя и тяжело дышит от такого же страстного желания, что охватывает и меня. Лана за руку тянет меня к входной двери.
        - У меня идея. - Ее глаза озорно блестят, а мой стояк уже упирается в брюки, натягивая их. - Нам следует обновить наш дом, и лучшего времени не придумать.
        И она втягивает меня в наш дом, а я всеми клеточками своего тела поддерживаю происходящее.
        БРЭД
        Меня окружают нежные влюбленный пары, и меня тошнит от этого. Мелисса и Китон невинно целуются на своем диванчике, Фэй и Кайлер целуются менее невинно на диване напротив. Кэл уводит свою невесту, чтобы показать дом, который купил. Я искренне радуюсь за своих друзей, но их счастье лишь подчеркивает, в какое дерьмо превратилась моя жизнь.
        Все двигаются вперед, кроме меня.
        Я допиваю свое пиво и протягиваю руку, чтобы взять следующее из ведерка со льдом. Рэйчел наблюдает за мной поверх бутылки, и я ловлю ее взгляд. В ее глазах та же боль, что и в моих. О том, что ирландская компаньонка Фэй тоже приедет, я узнал в последнюю минуту. Судя по всему, она планировала провести в Штатах несколько недель со своей лучшей подругой. Если бы я знал, что она будет тут гостить, точно не приехал бы. Я отвожу взгляд, не в силах наблюдать за ее агонией, ибо с трудом справляюсь с собственной.
        Какого черта я согласился приехать сюда? Было достаточно хреново терпеть весь год щемящую тоску в груди, стоило ли продлевать мучение и на летние каникулы? Из-за своих нетерпимых мыслей я чувствовал себя виноватым.
        Хреновый я друг. Худший из худших. Скрывающийся в тени, горько страдающий и изнывающий по единственной девушке, рядом с которой быть не суждено. Я перепробовал все, чтобы забыть Фэй, но ничто не помогало. Каждая девушка подо мной превращалась в Фэй, и мое чувство вины только набирало обороты. К моменту, когда мы кончали, я не мог дождаться, чтобы побыстрее выпроводить ее из своей постели.
        Я в замешательстве, но винить мне некого, кроме себя.
        Я не должен позволять кому-то захватить мое сердце. Я разрушал все вокруг себя и, кажется, не мог сделать ничего, чтобы остановиться.
        Ничего не работало. Единственным облегчением становилось состояние алкогольного опьянения, когда я бывал слишком пьян, чтобы связно мыслить. Тогда моя голова превращалась в блаженно свободную от Фэй зону. По крайней мере на несколько часов, пока реальность снова не обрушивалась, напоминая, что я влюблен в девушку своего лучшего друга.
        Я неосознанно перевожу взгляд на Фэй. Они перестали целоваться, и Кай смотрит на меня так, будто готов разорвать в клочья.
        Сложно винить его, все это заслуженно.
        Я отворачиваюсь, мысленно проклиная себя, и отпиваю пиво из банки. Сиденье рядом со мной прогибается, до меня доносится чувственный аромат, пробудивший во мне давно похороненные воспоминания.
        - Она никогда не уйдет. Он для нее все, - тихо говорит Рэйчел.
        - Думаешь, никто не в курсе? - огрызаюсь я.
        Яростный взгляд встречается с моим.
        - Все еще придурок, как я погляжу.
        Я фыркаю.
        - Кажется, в прошлый раз тебя это не смутило.
        Она прищуривается.
        - Я не слишком разборчива в сексе по пьяни.
        - Или по жизни, - злобно отвечаю я.
        - Ты меня не знаешь, так что не пытайся судить! - отрезает она.
        Мои глаза блуждают по ее сексуальному телу, и я вспоминаю, как было хорошо находиться внутри нее.
        - А в этом ты ошибаешься, - отвечаю я, заметив тоску и боль в ее взгляде. - Знаю, что тебе больно и что ты готова на что угодно, чтобы заглушить эту боль.
        Она смотрит на меня, и за гневом можно разглядеть короткий миг уязвимости.
        - Тебе ли не знать. Помогло что-нибудь? - Голос звучит насмешливо.
        Я горько смеюсь.
        - Не-а, но пока изучил только одну пятую кампуса. Еще много девчонок для траха осталось на следующий год.
        Она печально качает головой.
        - Это не решение проблемы. Тебе нужно изменить свою жизнь.
        - Как ты? - Я злюсь, и у меня есть на то причины.
        - Пытаюсь. - Она кладет руки на колени, закусывает нижнюю губу, и будь я проклят, если мой член не отзывается оживлением.
        - Как? - спрашиваю я, чувствуя одновременно сухость во рту и жажду. Мне отчаянно нужен спасательный круг, и если у нее есть свежие идеи, то я весь внимание.
        - Разве Фэй тебе не сказала? - спрашивает она, изогнув красивую бровь, затем закидывает волосы за плечо, и мой рассудок воскрешает воспоминания о том, как я запускал свои руки в мягкие густые пряди, двигаясь в ней. Теперь локоны темно-каштанового цвета, а не ярко-рыжего, как в нашу первую и последнюю встречу. То есть когда в первый и последний раз мы трахались.
        Она поднимает подбородок.
        - Я навсегда переезжаю сюда.
        Я выпрямляюсь.
        - Что?
        Она кивает.
        - Алекс помогла мне получить место на факультете дизайна одежды в Массачусетском университете искусства и дизайна. В этом году мы с Фэй планируем снять квартиру за пределами кампуса. - В глазах светится ожидание облегчения и предвкушение, совсем другая ее сторона.
        Вот дерьмо. Это значит еще один год совместного проживания с Каем. Я молился и надеялся, что в этом году он съедется со своей девушкой и избавит меня от мучений. Но, видимо, впереди у меня второй год, полный страданий. Я зло отпиваю пива. Я мог бы сказать ему, что сниму комнату в кампусе в этом году, но не собирался бросать своего лучшего друга на произвол судьбы. Это был бы еще один дерьмовый поступок для списка всех моих дерьмовых поступков. Боже, какая невыносимая ситуация. Мне все время казалось, что я хожу по яичной скорлупе.
        - Знаешь… - говорит она, повернувшись ко мне с более мягким выражением на красивом лице. Прекрасные карие глаза горят, кожа будто светится, усиливая красоту. Рэйчел потрясающая, и нет никаких сомнений, что парни выстраиваются в очередь. - Мне понадобятся все друзья, которых у меня получится найти. И, возможно, мы сможем помочь друг другу. Знаю, каково это - терпеть такую сильную боль, что ты едва можешь дышать.
        Она смотрит на меня самым искренним взглядом, который мне до сих пор когда-либо доставался. Непонятно, почему она ослабила бдительность, но лично я не могу допустить подобного дерьма.
        Я смотрю на нее как на сумасшедшую.
        Мы не можем дружить.
        Во-первых, она лучшая подруга Фэй и дополнительная сложность, которая мне совсем не нужна.
        Во-вторых, она чертовски сексуальная, и я не могу за себя поручиться, находясь рядом с ней.
        Особенно когда я уже знаю, как хороша она в постели.
        В-третьих, она еще в большем раздрае, чем я. Не знаю, какие демоны в ней прячутся, но мне достаточно своих, незачем добавлять еще чьих-то.
        Между Рэйчел и мной не может быть дружбы.
        Между Рэйчел и мной не может быть ничего.
        Надо дать это понять абсолютно прозрачно.
        Вздохнув, я закидываю ноги на стол и пытаюсь придумать, как это сделать.
        Хороший парень, который прячется во мне, не хочет ее обижать, но от него слишком мало осталось. Я убиваю его медленно, одну частичку за другой. Так что смотрю на нее своим самым едким взглядом.
        - С чего бы мне хотеть быть твоим другом?
        В ее глазах мелькает боль, но я игнорирую раскаяние и решаю пойти еще дальше.
        - Ты просто какая-то девчонка, которую я отымел по пьяни. Если «друзья» - это кодовое слово для дружеского секса, то можешь забыть об этом. Я не хожу по второму кругу.
        Ее ноздри раздуваются, глаза превращаются в щелочки. Она сглатывает, и я понимаю, что попал в яблочко.
        И чувствую себя бесполезной кучей мусора.
        - Да пошел ты, Брэд. В жизни не смогу понять, как кто-то из них может называть тебя другом. - Она встает, а я не могу перестать пожирать ее глазами. Не могу оторвать взгляд от ее греховно сочных губ, кремовых выпуклостей грудей, длинных ног, едва прикрытых короткими джинсовыми шортами. Рэйчел - искушение во плоти. Наклонившись, она пронзает меня злым взглядом. - К твоему сведению, я бы даже помочиться на тебя не соизволила, будь ты в огне, не говоря уже о том, чтобы снова переспать с тобой.
        Она уходит, покачивая великолепной задницей, злость так и витает вокруг, а я пытаюсь скрыть свое неуместное веселье и все растущий стояк.
        Нет, нам с Рэйчел никогда не стать друзьями.
        Потому что просто дружбы с такой девушкой никогда не будет достаточно.
        А подумывать о чем-то большем - все равно что лезть в осиное гнездо.
        Два разбитых сердца и два сбившихся с пути рассудка равны полной гребаной жопе с разрушительными последствиями.
        А моя жизнь и так уже скатилась в жопу.
        Так что я добавляю ее в список девушек, которых мне не позволено трогать.
        Надеюсь, в этот раз у меня получится следовать собственному решению.
        Благодарности
        «Любить Кэлвина» стала для меня совсем не похожей на предыдущие книгой, но я влюбилась в каждое слово этой истории и надеюсь, что вы отнесетесь к ней так же! Я знаю, что многим моим читателям не нравится Лана из-за того, как она поступала с Кэлом в книгах «Найти Кайлера» и «Потерять Кайлера». Я понимаю это и ни в коем случае не хочу оправдывать ее поведение, но хочу раскрыть ситуацию, в которой хороший человек принимает неправильное решение, и понять, должен ли он нести наказание за это решение до конца жизни.
        Хотя я и не собиралась углубляться в деликатную тему изнасилований в этом романе, но мне казалось необходимым, чтобы Лана осознала, как ее действия могли сказаться на всех жертвах насилия, и попыталась искупить свою вину.
        Как обычно, я хочу поблагодарить прекрасную команду, работавшую со мной, чтобы выпустить эту книгу в кратчайшие сроки. Огромное спасибо Келли Хартиган, Фионе Джейд, Робин Харпер, Тамаре Критли, Лоле Верроен, Мориа Чавис, Шинейд Дэвис, Дейдре Рейди, Терезе Хэнли, Анджелине Смит, Дане Ларднер, Дженнифер Гибсон, Даниэль Смут и всем замечательным девушкам из команды по продвижению и команды промоутеров.
        Огромное спасибо моей семье и друзьям за все публикации и репосты. А без поддержки мужа и сыновей я бы просто пропала.
        И самое главное: большое спасибо читателям со всего мира, которые приняли братьев Кеннеди и которые дают мне возможность творить дальше. Следующими запланированы «Спасти Брэда» и “The Irish Getaway”[6 - Книги, указанные на английском, не выходили в России (прим. ред.).]. В начале 2018 года был издан остросюжетный, волнующий самостоятельный роман для взрослых - “Inseparable” - чем я очень воодушевлена.
        Подписывайтесь на новостную рассылку и на мою страницу в Фейсбук, чтобы быть в курсе всех новостей.
        Об авторе
        Автор бестселлеров по версии USA Today Шивон Дэвис пишет эмоционально насыщенные романы для подростков и взрослых с умопомрачительной романтикой, сложными персонажами и множеством неожиданных сюжетных поворотов и перипетий, которые заставят вас погрузиться в книжный мир вместо сна! Она является автором мировых бестселлеров «True Calling», «Saven» и серии книг «Братья Кеннеди».
        Семья Шивон сказала бы вам, что она становится немного помешанной, когда речь заходит о чтении и писательстве, и будет права. Ее редко можно увидеть без неизменной электронной книги Киндл, или книги в мягкой обложке, или ноутбука где-нибудь под рукой.
        Прежде чем стать профессиональным писателем, Шивон сделала успешную карьеру в сфере управления персоналом.
        Она вместе с мужем и двумя сыновьями проживает в графстве Уиклоу в Ирландии.
        Вы можете связаться с Шивон следующими способами:
        Сайт автора: www.siobhandavis.com
        Блог автора: My YA NA Book Obsession
        Facebook: AuthorSiobhanDavis
        Twitter: @siobhandavis
        Google+: SiobhanDavisAuthor
        Email: [email protected]
        notes
        Примечания
        1
        Вписка - вечеринка (здесь и далее - примечания переводчика, если не указано иное).
        2
        Вкрашиться - влюбиться.
        3
        Тематический парк «Юниверсал Студиос Флорида» - парк развлечений.
        4
        Американская сеть ресторанов морепродуктов, вдохновленная фильмом 1994 г. «Форрест Гамп».
        5
        Лодка-амфибия, приводится в движение воздушным винтом или самолетной турбиной, обладает высокой скоростью.
        6
        Книги, указанные на английском, не выходили в России (прим. ред.).