Золотая орда Мила Дрим
        Золотая орда #1
        Я - хорошая девочка.
        Правильная, послушная, терпеливая. Лишь ночью, мечтая, я позволяла себе быть собой - я мечтала о прекрасном принце и защитнике, но осознавала, что это невозможно в наше непростое время.
        Но я ошиблась.
        ОН ПОЯВИЛСЯ.
        Только это был не прекрасный принц в сияющих доспехах, а бандит с огнестрельным оружием в руках. И это точно не так сказка, о которой я мечтала...
        Мила Дрим
        Золотая орда. 1. Золотая орда
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        Я никогда не считала себя баловнем судьбы, но, несмотря на определенные трудности в моей жизни, я ощущала себя довольно счастливым человеком, и изо всех сил пыталась сохранить позитивный настрой.
        Мне не было и года, когда я впервые столкнулась с жестокостью мира. Говорят, даже если ты не помнишь эти моменты младенческой жизни, подсознание впитывает в себя это навсегда. У меня случилась ангина - жуткая, с высоченной температурой, которую невозможно было сбить. Приехавшая скорая помощь решила использовать крайне эффективный метод - меня окунули ванну с ледяной водой. Это сейчас такие вещи запрещены ввиду высокой смертности из-за колоссального перепада температуры. Однако, я видимо, оказалась маленьким бойцом, и выжила.
        Это было лишь начало моей жизни, но она оказалась насыщенной на события.
        Вспышки из детства - меня, плачущую, мама заворачивает в детское одеяло, я до сих пор помню, как оно выглядело - красно-белые квадратики. Мы с мамой и старшей сестрой куда-то бежим, на улице - ночь. Страшно, моя маленькая душа сжимается, а сердечко бьется часто-часто.
        Мой папа снова начал пить и принялся буянить - и мы спасаемся от него на квартире маминой подруги. В который раз.
        Это продолжалось долгое время - его пьянки, приступы раскаяния, громкие обещания, временное затишье и снова алкогольный ад, страшный, снящийся мне в кошмарах, с избиением матери, с ее синяками на руках и шее, ее крики, проклятия в сторону папы и звонки участковому в страшной агонии - лишь бы успеть, лишь бы вовремя приехали.
        Моя старшая сестра, будучи ребенком, уже получила свою порцию ужаса, и теперь она, достигнув возраста, когда можно было гулять с подругами, просто уходила из дому, чтобы не видеть очередную семейную трагедию. Надо ли говорить, что ей было не до меня?
        Я же, девятилетняя, смотрела на это, содрогаясь от ужаса и сотен вопросов.
        Зачем он это делает?
        Почему мама позволяет так с собой поступать?
        Чего не хватает моему отцу в жизни, раз он находит радость в пьянках?
        Почему стакан водки для него дороже всех нас, и меня?
        Когда папа не пил, наверное, он был хорошим отцом. Наверное.
        Он был мечтателем, всегда много говорил, витал в облаках и почти никогда не работал. Добытчиком в нашей семье была мама.
        Я помню наши прогулки в парке вместе с отцом. Солнечный май, предвкушения летних каникул и какого-то несбыточного чуда, папа - такой красивый, высокий, голубоглазый брюнет, и я рядом с ним, так похожа на него лицом, только светловолосая, и, увы, с серыми глазами. Многие женщины заглядывались на моего красавца-отца, это потом, годы спустя, я узнала, что он постоянно изменял моей прекрасной матери, а тогда, в свои девять лет, я находилась в невинно-наивной неизвестности. В минуты папиного хорошего настроения, я почти восхищалась им. Но чаще он был недовольным критиком, раздраженным моими всегда неуместными вопросами, моей слабостью и трусостью.
        И все чаще я понимала, что не оправдываю его высокие ожидания. Пару раз отец называл меня при своих некогда крутых друзьях «пацанкой». Признаться, я бы хотела угодить папе и соответствовать этому прозвищу. Но я была совсем другой - неуверенной девочкой, которая, вскоре, научилась почти терпеливо сносить семейную трагедию и выглядеть взрослой. Так было удобно моим родителям. Так было удобно и мне, чтобы не разочаровываться в смысле, заключенном в слове «семья».
        Это то, что вам нужно было узнать обо мне, чтобы понять меня и тот мир, в котором я росла.
        Центральная Россия, 2005 год
        Я распахнула глаза, уставившись в потолок. Сегодня было 7 марта. Грудь тут же стиснуло от осознания - мой день рождения. Мне исполнилось 17. Говорят, самый прекрасный возраст, но я так не считала, потому что по-прежнему считала себя слабой, временами маленькой девочкой, несмотря на мои 175 сантиметров. А я - не хотела бы быть такой.
        Мой будильник продолжал пищать, и мне пришлось слезть с кровати. Комната, в которой я жила, была маленькой, так, чтобы выключить сигнал, мне понадобилось сделать всего два шага. Я потянулась и шагнула к окну - на улице таял снег, повсюду были лужи, в этом году обещали раннюю весну, и, кажется, она оправдала это.
        Я накинула халат и, выйдя из комнаты, завернула в ванную. Холодные плитки под ногами обжигали мои стопы, и я начал торопливо чистить зубы, попутно распланировывая свое время в голове. Меня ждали занятия в школе (я заканчивала 11 класс), затем я хотела заглянуть с подругами в кафе, чтобы скромно отпраздновать свой день рождения - мама выделила мне небольшую сумму, и я, сгорая от стыда, приняла ее. Пусть это были небольшие деньги, но этот жест был полон заботы. Мы не могли пригласить гостей в дом - моя бабушка была тяжело больна - вот уже который месяц она лежала в постели, и прогнозы врачей были неутешительными - ее даже не госпитализировали в больницу - старый человек им был не особо нужен. И все, что оставалось нам с мамой - с болью наблюдать, как бабушка чахнет на глазах.
        У меня не было праздничного настроения. Но ради мамы я попыталась изобразить его на лице. Я шагнула к овальному зеркалу, висящему над раковиной - на меня смотрела бледная, с золотисто-каштановыми волосами девушка. Мои большие, серые глаза выражали тревогу, синие тени, что пролегли под ними, выдавали мои бессонные ночи, когда я, уставившись в черный потолок, размышляла снова и снова, как мне жить, как быть, как помочь маме. Я растянула свои пухлые губы в улыбке, пытаясь придать себе бодрый вид. Проведя расческой по волосам, собрала их низкий хвост, и вышла на кухню.
        - С днем рождения, Камила, - теплые губы мамы коснулись моей прохладной щеки. Мать поставила передо мной чашку с чаем и кивнула в сторону двери, за которой находилась комната бабушки:
        - Тетя Аня зайдет сегодня, присмотрит за ней. Бабушка совсем плохо себя чувствует.
        Я сочувственно произнесла:
        - Я заметила, она вчера почти ничего не съела из ужина.
        Лицо моей матери, красивое, ухоженное, на миг, исказилось от внутренней боли, затем послышался ее голос:
        - Да. Говорят, незадолго до смерти человек теряет аппетит.
        Я вздрогнула от слов мамы и уставилась в бокал с чаем - его коричнево-янтарная поверхность источала тепло. Я сделала глоток, совершенно не зная, что сказать матери и как поддержать ее. Хотя я всегда была ее поддержкой. Но сейчас, все на что я была способна - послать ей понимающий взгляд.
        - Не задерживайся, - бросила она мне на прощание.
        Я кивнула, грустно улыбнувшись - еще не было дня, когда я бы задерживалась. Я всегда была вовремя, я никогда не подводила ее. Позавтракав и убрав за собой посуду, я налила в высокий стакан воды и заглянула в комнату бабушки.
        Запах старости, слабости и болезни - горький, затхлый, вызывающий щемящую боль в груди, пронзил меня. Я замерла на пороге, устремив свой взор на бабушку - та лежала на узкой кровати, солнечный свет, льющийся из окна, чуть касался ее бледного, измученного болезнью и старостью, лица. Ее блеклые, зеленые глаза остановились на мне - затем послышался голос бабушки:
        - Воды.
        Я протянула ей стакан, удерживая его пальцами, потому что я знала, что бабушка не сможет его удержать - она была слишком слаба, ее руки-веточки, с кожей, похожей на пергаментную бумагу, дрожали. Я приподняла ее голову и помогла бабушке сделать пару глотков. На большее у нее не хватило сил. Я грустно улыбнулась - мы никогда не были с бабушкой близки, она не была той бабушкой, которая пела колыбельные, заплетала косички, и всячески баловала своих внучек. Но мне было искренне жаль ее. Я испытывала сочувствие к ней и невыразимую печаль от мысли о том, что скоро она умрет.
        Послышались шаги - это моя тетя Аня пришла приглядеть за бабушкой. Невысокая, темноволосая женщина, всегда мне напоминавшая итальянку своей эмоциональностью и яркими темными глазами, шагнула в бабушкину комнату. Я поздоровалась с ней, приняла от нее теплые слова поздравления, перекинулась парой будничных фраз, затем, поспешила к себе.
        До уроков оставалось менее сорока минут, и я терпеть не могла приходить за минуту до звонка. Я открыла старенький шкаф, он громко скрипнул, намекая, что ему давно пора было бы смазать петли. Но у нас не было мужчин дома, чтобы заняться этим делом. Я подумала, может, подойдет для этой цели и растительное масло? Узнаем вечером. Я не была так беспомощна - по крайней мере, я умела вкручивать лампочки. Достав брюки и приталенный свитер бледно-голубого оттенка, я, быстро одевшись, прихватила сумку и направилась в школу.
        Я с жадностью втянула в себя утренний воздух - он пах бензином, грязью, сыростью, но он невероятно нравился мне. Я улыбнулась, глядя на небо - оно, освещенное солнцем, стало меняться, превращаясь из унылого, серого, в лазурно-голубое. Мой день рождения будет солнечным, весенним деньком.
        Я быстро добралась до школы. Это было обычное образовательное учреждение. Моя мама первые годы преподавала здесь, затем ушла в гимназию - завучем. Однако, несмотря на то, что она уже не работала в моей школе, ореол учительской дочки неустанно преследовал меня с самого первого класса. И я обязана, должна была соответствовать ему - правильная, порядочная, не имеющая права на негативные эмоции и плохие оценки. Но, признаться, последние все - таки были. Среди наших учителей были те, кто в силу своего дурного характера намеренно занижал оценки или заваливал, просто из своей вредности. Меня это тоже не обошло стороной. Таких педагогов я мысленно называла «вампиршами». Это были действительно неприятные, забирающее люди. К счастью, помимо них, имелись и достойные учителя, например, по русскому языку и литературе. Татьяна Владимировна всегда преподавала так, что не хотелось уходить с ее уроков, а еще она часто твердила, что я очень одаренная. Я была благодарна ей за ее веру в меня.
        Уроки закончились в половине второго. Я с необычайным воодушевлением спустилась на первый этаж, меня окружили две моих подруги - Катя и Настя, мы были дружны с пятого класса, делились секретами друг с другом, и одноклассники называли нас «святой Троицей».
        Рыжеволосая подруга, в очередной раз обняв меня, обдавая мой нос ярким, шипровым ароматом парфюма, произнесла, сверкнув зелеными глазами:
        - Ну что, готова отпраздновать свое почти совершеннолетие, как большая девочка?
        Я усмехнулась и окинула Катю многозначительным взглядом, отвечая смеющимся голосом:
        - Я закажу себе двойной эспрессо, как и подобает такой взрослой девочке, как я.
        Настя прыснула от смеха, тыча локтем в рыжеволосую подругу. Та лишь пожала плечами, соглашаясь с моим выбором. Мы были полны хорошего настроения и беззаботности, хотя бы сегодня, на часок я могла себе позволить это.
        Я и мои подруги с веселым смехом, потешаясь над очередной шуткой Насти, зашли в местное кафе. Это было одно из новых заведений, построенных в нашем городе прошлой осенью. Вечерами здесь невозможно было найти свободного столика - так говорила Катя, я никогда не ходила после девяти гулять. Но сейчас - был день, и в кафе имелось мало посетителей - влюбленная парочка и группа подростков, эмоционально обсуждавшая очередную компьютерную игру. Мы дружно уселись за круглый, покрашенный в черный цвет, столик у окна, и сделали заказ баристу - я едва скрыла удивление, заметив, что это молодой мужчина, а не девушка. Катя подмигнула ему, а затем послала мужчине томную улыбку, по привычке играя свою роль роковой соблазнительницы. Это была ее лучшая и единственная роль, которая очень шла ей.
        Настя, заметив это, демонстративно закатила свои выразительные голубые глаза, строя смешную мордочку. Она была просто очаровательна. Я рассмеялась, не в силах сдерживать свое хорошее настроение. Оно особо поднялось, когда мы забрали свой кофе - я с наслаждением вдохнула его крепкий аромат, от которого во рту стало сладко. К кофе у нас был небольшой, но безумно вкусный, абсолютно шоколадный торт. Мои подруги вручили мне подарок - трехтомник Толкиена «Властелин колец». Я потрясенно смотрела на книги, они были выполнены восхитительно - плотная обложка матового, черного цвета, на которой золотистыми буквами было написаны имя автора и название.
        Я прижала подарок к груди, с благодарностью глядя на дорогих моему сердцу подруг.
        - Спасибо, я тронута, - прошептала я, ощутив, как глаза обожгли слезы. Я быстро опустила их вниз, разглядывая темный напиток в белоснежной чашке. Это был первый подарок для меня за все эти годы. И он был действительно дорог для меня.
        ГЛАВА ВТОРАЯ
        Я стояла на остановке, ожидая своего троллейбуса. Мои подруги, жившие на одной улице, минутой раньше, расцеловав меня в обе щеки, уехали домой на автобусе. Я, все еще находящаяся под впечатлением от их подарка и теплого общения, стояла, мечтательно улыбаясь. Было уже почти пять вечера, становилось по-мартовски прохладно, но мое солнце, что сияло в душе, согревало меня. Устав ждать троллейбус, я решила пройтись пешком.
        Я шла, продолжая улыбаться и смотреть сверкающим взором по сторонам. Люди оглядывались на меня, окидывали непонимающими, и чаще, неодобрительными взглядами. Они не могли понять причину моего счастья - я была просто одета, не несла шикарный букет роз, и все еще не была влюблена, однако я любила жизнь и то сладкое, щемящее чувство свободы и понимания, что твоя жизнь только начинается.
        Внезапно, что-то заставило меня повернуть голову направо, и моим глазам предстала яркая вывеска на стене нашего местного дома культуры - «Только 7 - 8 марта! В честь международного женского дня - кастинг от именитого фотографа Москвы. Ты можешь стать супермоделью!»
        Я замерла, глядя на эти красивые буквы. Было бы глупо отрицать, что я не мечтала о том, чтобы однажды стать моделью. У меня был относительно высокий рост и достаточно привлекательная, миловидная внешность, на которую все чаще и чаще начали обращать внимание. В памяти тут же всплыли передачи про супермоделей. Я помнила, как любовалась совершенным телом Эль Макферсон, как восхищалась и искренне радовалась за успех Натальи Водяновой. Почему бы и нет?
        Я повторяла себе это снова и снова, направляясь к главным дверям здания. Поднявшись по ступенькам, я увидела сквозь двойные, стеклянные двери группу девушек. Я замешкалась, затем заставила себя зайти внутрь. Теплый, пропитанный сладкими духами, воздух, обдал мне лицо. Я сделала пару шагов, тут же ощущая на себе оценивающие взгляды. Мне стоило немало усилий, чтобы не уйти - я чувствовала себя неуверенно, и все же, была намерена узнать про кастинг, и, возможно даже, принять участие в нем.
        Справа, со стороны коридора, послышалось уверенное цоканье каблуков, через несколько секунд в фойе показалась худая, высокая женщина. Ее буйные, кудрявые, рыжие волосы лежали на плечах. Цепкие, карие глаза прошлись по нам, затем раздался стервозный голос:
        - Я - Олеся. Кастинг будет проходить в малом зале. Прошу за мной.
        Она резко развернулась и пошла вперед, покачивая узкими бедрами. Группа девушек, переглядываясь меж собой, двинулась за Олесей следом. Как и я.
        Я была очень взволнована по пути на кастинг. А что, если Господь решил сделать мне подарок на мой день рождения? И сейчас, совсем скоро, решится моя судьба? Я стану успешной, знаменитой. Я смогу обеспечивать себя, маму и, кто знает, может смогу купить для бабушки чудо-лекарство? Мы переедем в просторную квартиру, я куплю маме машину и шубу, о которой она так часто вспоминала…
        Громкий звук открывающейся двери, отвлек меня от дальнейших мечтаний. Я, затаив дыхание, не самым изящным способом, спотыкнувшись на пороге, зашла в зал, ловя на себе насмешливые взгляды моих «конкуренток». Хотя это слово для меня было чуждо - я не любила и не умела конкурировать, и считала, что мы, девочки, должны друг друга поддерживать. Я окинула внимательным взором собравшихся - впереди, около невысокого, похожего лицом на рыбу, мужчины, стояла Олеся и еще какая-то молодая брюнетка, утянутая в комбинезон из черной, лакированной кожи.
        - Я - Ирина, а это - Сергей Викторович, знаменитый фотограф из Москвы. Девочки, встаньте в ряд, чтобы он мог посмотреть на ваши лица, - сообщила черноволосая красотка.
        Мы тот час выстроились, плечом к плечу. Я была не самая высокая среди участниц - были и те, кто был выше меня на голову. И это было не единственное различие. Мы отличались внешне. Сергей Викторович начал проходить мимо нас, с претензионным, неприятным выражением на лице разглядывая каждую девушку. Когда он подошел ко мне, я едва не нахмурилась - я ощутила, что это странный и не самый порядочный человек. Когда фотограф отошел от меня и стал разглядывать другую девушку, я мысленно выдохнула - быть в относительной близости было крайне неприятно. Уже тогда я поняла, что пора уходить.
        Но когда Олеся предложила всем нам раздеться до нижнего белья, и девочки, без стеснения, начали обнажаться, показывая свою заметную худобу с проступающими ребрами, я без промедления направилась к выходу. Олеся бросила мне усмехающийся взгляд и добавила почти дружелюбным тоном:
        - Не все проходят первые шаги к успеху, видимо, ты не готова платить цену.
        Я не нашла слов для нее. Единственное, что я хотела - просто уйти, как можно скорее. Я подтянула сумку к себе и прижала ее к груди, как спасательный щит. Я шла так быстро, насколько были способны мои ноги, обутые в обувь на невысоких, но все же, каблуках. А каблуки требовали особой внимательности.
        Я никогда не отличалась особым изяществом в движениях, но, видимо, сегодня, был тот самый день, когда мне предстояло превзойти себя. Продолжая стремительно идти, я рывком открыла дверь и вышла наружу, делая слишком большой шаг, отчего мой каблук заскользил по льду и я начала падать, но вовремя ухватилась за ручку двери и удержалась на ногах, в отличие от моей сумки, которая упала. Услышав мужские голоса, я торопливо потянулась к сумке, и уже, выпрямляясь, едва не столкнулась с одним из мужчин. Он что-то сказал своим спутникам, они засмеялись. Нет. Они громко заржали, но я, даже не посмотрев на лица - ни одному из них, снова прижав сумку к себе, поспешила прочь. Может быть, они смеялись надо мной, может - над - только им понятной шуткой. Мне было все равно. Я хотела как можно скорее вернуться домой, принять душ и смыть с себя воспоминания об этом кастинге.
        Мои ноги устали, и я чувствовала себя не самым лучшим образом, поэтому решила дойти до ближайшей остановки, чтобы дождаться троллейбуса. Идти было не так далеко - всего две остановки, но, кажется, я была неспособна осилить их.
        Было почти шесть - и я была не единственная, кто хотел доехать домой. На остановке было полно народу. Начался противный дождь, он был удивительно холодный. К сожалению, мне не хватило места под крышей остановки. Я накинула капюшон на голову, глядя на проезжающий транспорт - автобусы: пазики и гармошка, автомобили: десятки, иномарки… Они ехали мимо, поднимая волнами мутные лужи, которые долетали до прохожих, пачкая их одежды и портя настроение.
        Я с напряжением вглядывалась вдаль, терпеливо ожидая свой троллейбус. Дождь усилился, он стекал по моему лицу, плечам, мои ноги начали подмерзать и я, чтобы не замерзнуть, стала сжимать-разжимать пальца на них. Мне очень хотелось домой. Я шагнула вперед, увидев приближающийся троллейбус, но, увы, он проехал мимо. Следом пришел автобус, в который, словно в консервную банку, загрузились уставшие, промокшие люди. Скоро они будут дома и согреются. Скоро придет и моя очередь.
        Я передернула плечами, и устало вздохнула, пытаясь сохранить оптимизм, как, вдруг, в четырех шагах от меня, рядом с остановкой, остановился черный мерседес. Я, на миг, залюбовалась плавными изгибами машины, все-таки во мне была сильно развита эстетическая сторона, затем, наконец, догадалась, направить свой взор подальше - на перекресток, где должен был появиться троллейбус.
        Мерседес продолжал стоять, затем распахнулась дверь пассажирского сиденья. Откуда-то из глубины послышался мужской голос:
        - Садись.
        Я нервно обернулась, полагая, что это обращение было к кому угодно, ну уж точно ко мне. Оглядевшись, я, потрясенная, обнаружила, что рядом со мной никого не было - все люди стояли под крышей остановки, и это «садись» предназначалось мне.
        Я замерла, на долю секунды испытывая искушение - я была очень замерзшая, усталая, и мне нужно было домой. Сесть в мерседес, доехать за пару минут в сухости и невероятном комфорте казалось заманчивым. Но, может, я была дура, но не такая круглая, чтобы прыгнуть к неизвестному мужику в его машину, чтобы потом горько пожалеть об этом и, хуже того, быть на первой полосе нашей местной газеты, как жертва изнасилования или убийства.
        Я крепче вцепилась в сумку и попятилась назад, делая вид, что ничего не слышала. Прошло всего пару секунд, как дверь захлопнулась и мерседес, с абсолютно тонированными окнами, мягко двинулся с места и, вливаясь в поток машин, скрылся из виду. К моей радости, следом подошел троллейбус. Уже через пятнадцать минут я была дома.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ
        Я проснулась в полночь от крика, полного страдания. Спрыгнув с кровати, по пути роняя стул, я выбежала из комнаты и побежала на источник боли. Это кричала бабушка. Мы столкнулись с мамой в дверях, она опередила меня, неся бабушке стакан воды - ее жажда стала сильной. Говорят перед смертью, человек никак не может утолить ее.
        Я шагнула в комнату, наблюдая, как мама поит бабушку. Ее сил хватило снова всего лишь на два глотка. Затем, она, застонав, смежила веки.
        - Иди, ложись, - усталым голосом произнесла мама. Ее взгляд, задумчиво-печальный, застыл на мне.
        - Я помогу, - ответила я, но мама покачала головой:
        - Не надо
        Я бросила на нее и бабушку взор: обе были измученны.
        - Иди, - повторила мама, показывая взглядом, что сейчас моя помощь и присутствие - лишние. Я нерешительно вышла из комнаты.
        После, я долго не могла заснуть. Я скрючилась на кровати, ощущая, как тревога раздирает мое тело и душу на части. Я боялась, что когда-нибудь придет время, и мне нужно будет вот так прощаться со своей мамой. Сердце тут же больно закололо - я любила маму и сама мысль о том, что это ждет нас в будущем, вызывала парализующий страх у меня. Снова послышались вымученные стоны - я уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как глаза защипало, и вскоре слезы полились из них, оставляя горечь в моем горле и груди. Господи, я ничем не могла помочь своей бабушке, своей маме. Стоны усиливались, как и мамины шептания. Затем, стало тихо - видимо, бабушка заснула. Хлопнула дверь - послышался мамин шепот, полный горечи и слов отчаяния.
        Я сжала веки, силясь совладать с противоречивыми чувствами - я хотела, чтобы бабушка жила, и я хотела, чтобы эти страдания закончились. Я зашептала молитву, тихо плача и ощущая отчаяние и запах смерти - пробирающий до дрожи, до ледяных мурашек. Я, напуганная, подтянула одеяло до самого носа и заснула.
        Я проснулась от странного чувства, которое легло мне тяжелым грузом на грудь. Было уже утро, и я, мучаясь от догадок, медленно и тихо вышла из комнаты, направляясь к бабушке. Мама столкнулась со мной в коридоре. Она, глянув на меня покрасневшими глазами, молча пошла к бабушке со стаканом воды. Я прижалась к стене, спиной, облегченно выдыхая. Она была жива.
        Но мамин плач, переходящий в рыдание, сообщил мне об обратном.
        - Я только ушла за водой, - сокрушенным голосом сказала мне мама, выходя из комнаты. На миг я увидела в ней, всегда сильной и решительной, маленькую, потерянную девочку. Я обняла ее, и мы обе зарыдали.
        Беда не пришла одна - в тот же вечер умер мамин брат от инсульта. Казалось, горе окружило нашу семью со всех сторон. Эти дни я помнила плохо - многое я делала, будучи уже на автомате, я была помощницей матери - старшая сестра, занятая маленьким сыном, не могла приехать. Конечно, я не единственная, кто помогал в таком деле, но все же, как на дочери, многое было на мне. Два дня я делала все, что было нужно: бегала за продуктами для поминок, готовила, мыла посуду, полы, убирала, встречала-провожала. Праздничные дни по случаю восьмого марта стали для меня изматывающим состязанием. Но я рада была быть занятой, гораздо хуже я ощущала себя в воскресенье, сидя в непривычно тихой квартире. Бабушкина голоса больше не было слышно. Я больше не смогу принести ей стакан воды, дотронуться до ее тонкой руки, уловить взгляд ее блекло-зеленых глаз. Я осознала это только теперь. Из моих глаз хлынули горячие потоки слез. Я прощалась с ней сейчас - когда ее тело уже лежало в холодной земле.
        Я не помню, сколько так проплакала - меня привел в чувства грустный мамин голос - она просила сходить к тете Ане, взять у нее какие-то квитанции. Я накинула на себя фланелевый халат, который прикрывал мои колени, и вышла из квартиры. Запах сигаретного дыма и уличной прохлады ударил мне в нос. Я торопливо стала спускаться по лестнице. Тетя Аня жила этажом ниже. Как обычно, дверь у нее была не заперта - у нее всегда были гости из-за ее маленького бизнеса - самогоноварения.
        Я шагнула внутрь: в нос мне ударил запах спирта. Я не стала говорить лишнего, и, забрав квитанции, отправилась к выходу. Уже на лестничной клетке я столкнулась с родственником тети Ани - племянником Антоном. Он был взрослым мужчиной, имел неприятное, пропитанное похотью, широкое, как сковорода, лицо и липкие руки. Антон преградил мне путь, взирая на меня с усмешкой. На лестничной клетке никого, кроме нас не было, а с тетиной квартиры доносился громкий звук включенного телевизора. Я попыталась проскользнуть мимо моего некровного родственника, однако тот ухватил меня за плечи, не позволяя сделать и шага. Его противные руки, и вонючий запах, исходящий от тела, заставили меня содрогнуться от отвращения.
        - Пусти, - произнесла я, силясь не расплакаться, но знала - я была на грани. Еще никто не хватал меня, единственное, что раньше позволяли себе мужчины - пошлые взгляды, сальные улыбочки и замечания по поводу моих бесконечно длинных ног.
        Антон ответил мне хохотом. Я дернулась, повторяя:
        - Немедленно убери от меня руки!
        - Сладкая девочка, давно хотел тебя попробовать, - приглушенно сообщил он мне, и тут, о, Боже, послышался шум - из соседней двери вышел сосед - местный алкаш, одноглазый дядя Валера, но как я рада была видеть его!
        - Пусти девчонку! - рявкнул он, и Антон почему - то послушался его. Он убрал руки, и я, как ошпаренная, помчалась на свой этаж.
        Заперев дверь на все два замка, я прижалась к ней, на миг, спиной, чтобы успокоиться. Понимая, что мама может застать меня в таком состоянии, я дошла до ванны и закрылась там. Мои руки тряслись, когда я ополаскивала лицо прохладной водой. Я глянула на свое отражение - я была очень бледная и невероятно напуганная. В моих глазах был страх. Из-за этого урода. Злость всколыхнулась во мне. Я не должна молчать. Если я промолчу - Антон решит, что можно повторять свои наглые приставания ко мне.
        Я вышла на кухню с твердым решением обо всем рассказать маме. Но стоило только мне увидеть ее измученное, осунувшееся лицо и потухший взгляд покрасневших глаз, как моя решимость стала покидать меня. Она окончательно ушла, когда я услышала мамин голос, обращенный ко мне:
        - Как я устала, Камила. Сердце что-то прихватило. Накапай мне валерьянки.
        Я рванула к холодильнику и, отсчитав положенное число капель, протянула маме ложку с неприятно пахнущим лекарством и стакан с водой. Тут же в памяти всплыло, как совсем недавно я протягивала воду для бабушки. Я испугалась за маму. И поняла - не нужно ее тревожить тем, что произошло на лестничной клетке. Возможно, это больше не повторится. В любом случае это не стоило маминых переживаний. Она и так выглядела ужасно. Я не хотела добавлять ей страдания своим признанием.
        Мама ушла спать, а я, сев за кухонный стол, устремила взор в окно - там было темно, тоскливо и дождливо. Как и на моей душе. Я обхватила лоб все еще дрожащими пальцами, размышляя. Будь у меня отец, он заступился бы за меня. Имей я старшего брата, я бы обратилась к нему в поисках защиты. Но у меня не было - ни того, ни другого. Я горестно вздохнула, приходя к последней мысли о том, будь у меня парень - достойный, сильный, то мне было бы значительно спокойней. Но правда состояла в том, что я была одинока, и некому из мужчин было защитить меня. Разве только дяде Валере - усмехнулась я. Одиночество было моим верным спутником. Не было у меня того, кто стал бы моей опорой, каменной стеной. Я сомневалась, что такие мужчины вообще существуют - пример нашей семьи говорил о том, что не стоит на них рассчитывать. И все равно, где-то, в глубине души, теплилась томительная, противоречащая всем доводам рассудка, надежда, что однажды в моей жизни появится прекрасный принц. Я все еще была неисправимым романтиком.
        Последующие две недели были полны будничных забот - школа, уроки, подготовка к экзаменам, пробные ЕГЭ, домашние дела. Я очень уставала - уходила в семь, приходила после четырех - пяти дня - выжатая, как лимон и тоскливо поглядывала на книги Толкиена, понимая, что еще не время их читать. С мамой мы успевали перекинуться словами лишь за завтраком, и перед сном - за чашкой чая. У нее начались какие-то проверки на работе, и она полностью была занята ими - и, судя по ее лицу, мама была рада полностью погрузиться в дела, чтобы развеять скорбь и боль утраты.
        Катя и Настя, как и я, были заняты учебой, и все, что мы успевали - пообщаться на переменах и в столовой, в очереди за сахарной булочкой. Они поддерживали меня, как могли - Катя пыталась отвлечь, рассказывая о своем очередном поклоннике и ультрамодной помаде, а у Насти всегда имелось доброе слово и теплый взгляд для меня, и я испытывала искреннюю благодарность к ним. В остальном - все наши силы были брошены на успешную подготовку к выпускным экзаменам. Мы не имели права разбрасываться своим временем. Давление учителей с каждым днем становилось на нас все ощутимее, впрочем, как и родственников - сдать ЕГЭ считалось самой важной миссией, провал которой молчаливо приравнивался к провалу всей жизни. Я была благодарна своей маме, что она не читала мне нотаций, но, в силу своего учительского характера, она все же, давила на меня, сама того не осознавая.
        В конце концов, мой организм отплатил мне за длительное стрессовое состояние - прямо в последний день перед весенними каникулами, уже на шестом уроке, я поняла, что заболела.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        Я вышла, чуть пошатываясь, из школы. Мои подруги шли рядом, бросая на меня сочувственные взгляды. Я послала им слабую улыбку, поплотнее кутаясь в свою тонкую, весеннюю курточку. Мое тело дрожало от болезни. Пасмурная погода тепла не прибавляла, а мне так хотелось согреться. Наверняка, моя температура была 37,2 - самое противное состояние.
        - Мы тебя проводим, - решительным тоном заявила Настя, подхватывая меня за локоть с одной стороны, а Катя - с другой.
        - А то упадешь где-нибудь еще, - добавила она.
        - Только до аптеки, - сдалась я, мысленно подсчитывая, хватит ли моей мелочи на парацетамол и аскорбинку. Вроде, должно было хватить.
        Подруги промолчали, и вместе мы, «святая троица», направились пешком. Воздух был такой желанный, вкусный - он пах приближающимся теплом, сыростью и какой-то безбашенной свободой. Я удивилась такому слову, ведь «безбашенность» это точно не ко мне, наверное, все это - из-за температуры и долгожданных весенних каникул.
        Пока мы шли, я неожиданно почувствовала себя лучше. Видимо, приток воздуха был жизненно необходим моему уставшему организму. Меня почти перестало штормить, и я каким-то чудесным образом, не желая быть обузой для подруг, смогла убедить их, что сама смогу благополучно добраться до дома - мне оставалось-то всего половина пути. Катя и Настя согласились и, попрощавшись со мной, пошли на свою остановку - они жили в противоположной стороне.
        Я же, спокойным шагом, наслаждаясь внезапным улучшением своего состояния, направилась в сторону аптеки. Мое настроение стало стремительно улучшаться, когда я вспомнила, что впереди - 8 дней каникул. Если я грамотно пролечусь за два дня, то оставшиеся шесть будут полны весенних прогулок. Я очень рассчитывала, что всю неделю будет солнышко - по крайней мере, утром, по телевизору снова говорили, что нас ждет теплая, солнечная весна. Если, все же, мне предстояло болеть, это не вызывало во мне отчаяния - в этом случае я планировала начать читать «Властелин колец».
        Наконец, показалась аптека. Ее мигающая вывеска казалась непривычно яркой на фоне пасмурной, но не дождливой погоды. Серые тучи повисли недвижимым покрывалом над крышами домов, скрывая солнце. Я медленно поднялась по ступенькам и зашла внутрь. Нос тут же защекотало от запаха лекарств. Окинув взглядом небольшое помещение, я отметила, что обе кассы заняты. Я подошла к дальней. Стоящая передо мной старушка в платке, на котором были нарисованы розовые пионы, надушенная фиалковыми духами, всколыхнула во мне воспоминания о моей собственной бабушке. Глаза тут же защипало от подступивших слез. Я часто-часто заморгала и, пытаясь переключить свое внимание на что-то нейтральное, стала изучать лекарства. Я тут же стала запоминать их названия. Мне говорили, что с такой памятью на медицинские препараты, как у меня, мне нужно стать врачом или фармацевтом. Но это было невозможно - я боялась вида крови, и была неспособна в химии и биологии.
        Стоящая передо мной бабушка начала медленно оглашать свой список, она путалась, сбивалась, из-за своих слезящихся, старых глаз, которые нуждались в очках, видимо, забытых дома. Фармацевт - молодая женщина с гладкими, светлыми волосами, раздраженно вздыхала, нетерпеливо постукивая длинными, накрашенными ногтями по стеклу с лекарствами. Я не понимала такого высокомерия - все мы, если доживем, когда-нибудь будем старыми и, скорее всего не столь здоровыми, как в молодости. И раздражаться на пожилого человека - было подобно тому, что испытывать такое чувство к грудному ребенку, не умеющему говорить и читать. Глупо, несправедливо. Я подошла к бабушке и предложила ей свою помощь. Та, окинув меня благодарным взглядом, передала в мои руки рецепт от кардиолога. Я начала озвучивать лекарства, и фармацевт принялась извлекать препараты. Наконец, дело было завершено. Бабушка, расплатившись, медленно побрела к двери. Я собралась было озвучить свой заказ светловолосой девушке, но та демонстративно не замечая меня, отошла в соседнее помещение.
        Так и стояла я - у пустой кассы. Вторая все еще была занята. Мне было не по себе - создавалось впечатление, что я просто не существую. Я, желая занять и отвлечь себя от таких дурацких мыслей, в очередной раз прошлась по названиям лекарств, а затем устремила свой взор на окно и замерла. Прямо напротив, внизу, только что припарковался черный, тонированный мерседес.
        Первая моя мысль была - ринуться к двери и убежать. Я нахмурилась - я рассуждала, как маленькая девочка. Да мало ли, сколько мерседесов в нашем городе? И почему я решила, что владелец этого авто заглянет именно сюда, в аптеку? Такие люди, вероятно, имели личных врачей, которые приезжали к ним на дом уже с лекарствами. А я-то напридумывала себе! Трусиха, какой была, такой и осталась. Я отвернулась от окна и, как раз, к кассе вернулась фармацевт.
        - Парацетамол и аскорбиновую кислоту, - произнесла я максимально ровным голосом.
        - Аскорбиновая кислота - в ампулах, таблетках, драже? - с вызовом глядя на меня, вопросила молодая женщина. Интересно, на что именно она так заделась - неужели за мою помощь той старушке?
        - Драже, - ответила я.
        И тут дверь позади меня, у входа, хлопнула. Хлопнуло и мое сердце. Тревожно, обреченно. Мой нос уловил дорогой мужской парфюм, смешанный с ароматом опасности. Я на миг сжала пальцы, прежде чем положить деньги за лекарство на кассу.
        Я уже складывала все в сумку, когда услышала глубокий, мужской голос:
        - Шприцы, адреналин, бинты, перекись водорода.
        - Мы не продаем адреналин без рецепта, - начала было неуверенным тоном фармацевт, однако покупатель оборвал ее на полуслове:
        - Сейчас продадите.
        Фармацевт ринулась выполнять приказ, доставая из шкафчиков, закрытых на ключ, ампулы адреналина. Сквозь стекло я заметила, каким напряженным было ее лицо.
        Я чуть отошла от кассы и начала медленно поворачивать голову в сторону незнакомца. В глаза тут же бросилась его фигура, выражавшая еле сдерживаемое нетерпение. У него были темные волосы, смуглое лицо и обаяние хищника, которое я успела уловить, когда мужчина, видимо, ощутив мой взгляд на себе, оглянулся и посмотрел прямо на меня. Его глаза - непонятного сейчас цвета, вспыхнули, затем вновь стали относительно спокойными. Он смотрел пару секунд, затем, губы мужчины изогнулись в какой-то странной, вызывающей мурашки по моему телу, улыбке. Затем, незнакомец отвернулся - фармацевт как раз принесла, все, что он требовал.
        Когда я почти побежала по ступенькам, я, наконец, поняла, что значила эта улыбка. Она означала «ты - моя». Меня затошнило-затрясло от этой шальной мысли. Я, нервно оглянувшись пару раз, назад, поспешила вперед, желая скрыться за поворотом от чужих глаз. Каждый шаг отдавался ударом в моей голове. Кровь стучала в моих ушах - явный признак страха.
        Лишь только завернув за угол, я почувствовала себя в относительной безопасности. Я еще больше ускорила шаг, когда поняла, что мое плохое самочувствие начало вновь возвращаться ко мне. Мне нужно было как можно скорее оказаться дома. Не хватало еще свалиться где-нибудь, что со мной никогда еще не случалось. Нет, я бывала в предобморочном состоянии, но сознание еще ни разу не теряла - не собралась делать этого и сегодня.
        Я, немного взяв себя в руки, чуть сбавила ход - к тому же, до дома оставалось всего - ничего - перейти небольшую дорогу и пересечь двор с песочницами. Лавируя между лужицами, я приблизилась к дороге, и внезапно, что-то заставило меня обернуться. И моим глазам предстал мерседес, ехавший слева, чуть позади от меня. Автомобиль явно не торопился и придерживался минимального скоростного режима, он почти катился, выслеживая. Кого? Неужели меня?
        Я резко отвернулась, и до моих ушей дошел мягкий звук открывающейся - закрывающейся двери машины. Мерседес обогнал меня, на приличной скорости устремляясь вперед, все дальше и дальше, вскоре, скрываясь среди потока машин. Но я знала - позади меня шел охотник. А я была дичью - по крайней мере, именно так я ощущала себя в эти минуты. Боясь встретиться с правдой лицом, я не стала оборачиваться и, торопливо перейдя дорогу, оказалась во дворе своего дома. Еще немного, еще чуть-чуть.
        Но тут до меня дошло. Если я окажусь в подъезде наедине с преследующим меня мужчиной, вряд ли у меня будет шанс спастись. Не секрет, что большинство изнасилований происходило в подъездах дома. Сейчас, наверняка, многие жильцы были на работе. Ну а бабушки-одуванчики - не самые лучшие защитники. Поэтому, я решила, что находиться на улице, в относительно многолюдном дворе - намного безопаснее.
        Я окончательно сбавила ход и, обнаружив скамейку, поверхность которой выглядела сухой, устало опустилась на нее, повернувшись лицом к проходящим мимо людям. Я обхватила свою сумку крепко-крепко, будто у меня там лежали несметные сокровища, и словно она была в состоянии меня защитить. Наивно, глупо, безнадежно.
        Страх подкатил ко мне, и я уперлась взглядом в свои сапожки на каблуках - на них налипла грязь и кусочки прошлогодней листвы. Послышались шаги, каждый из них заставил мое сердце сжаться, а затем, ненормально быстро застучать.
        «Пусть пройдет мимо. Пусть я ошиблась. Пусть я все это выдумала», - мысленно шептала я.
        Но, невзирая на мой шепот, шаги замедлились. И мой взгляд увидел мужские, чуть остроносые, элегантные туфли. Костяшки моих пальцев побелели от моей усилившейся хватки на сумке. Я шумно сглотнула, тот час, ощущая слабую боль в горле. Я замерла, ожидая.
        Мужчина сел рядом со мной, окутывая меня ароматом своего дорогого парфюма. Я покосилась на незнакомца, замечая, что он с полуулыбкой на смуглом, небритом лице, наблюдает за мной. Я была в шоке от такой откровенной наглости. Как он смеет? На место страха, внезапно, пришла решительность.
        - Что вам нужно? - сорвалось с моих губ. Я, нахмурившись, осмелилась посмотреть прямо на мужчину. Ему было около тридцати, его лицо не имело ничего схожего со словами «юношеская привлекательность». Прямой, чуть широковатый нос, каре-зеленые глаза, черные, густые брови, густая щетина и невероятно, удивительно красивые, полные губы, которые слегка смягчали образ незнакомца, правда, намекая на его порочную сущность. Боже, да это самый что ни на есть «плохой парень», хотя интуитивно я ощутила - такое сравнение слишком слабое для этого мужчины.
        - Пообщаться, - невозмутимо ответил незнакомец. Он чуть подался вперед, соединяя пальцы своих рук меж собой. Я скользнула по ним взглядом и не обнаружила обручального кольца или полоски незагорелой кожи на безымянном пальце. Зато я заметила, что костяшки пальцев были разбитыми, словно сидящий рядом мужчина совсем недавно избивал боксерскую грушу… Или человека?
        - Вы, видимо, ошиблись, - произнесла я, пытаясь не впасть в панику. Общение? Что он подразумевал под словом общение?
        - Это наша третья встреча, поэтому ошибки быть не может, - раздался властный голос, и самоуверенная улыбка чуть изогнула чувственные губы мужчины. Боже, он улыбался… как он улыбался!!!
        - Что-что? - переспросила я, хмурясь.
        - В аптеке, на остановке и у входа в дом культуры. Кстати, ты тогда так же прижимала свою сумку. У тебя там что-то важное? То, с чем ты там не в силах расстаться? - тон незнакомца был насмешливым, но не злобным.
        У меня перехватило дыхание. Так вот оно что!
        - Там у меня учебники и дневник. Я - ученица, - отчего-то вздернув подбородок, словно я сообщала мужчине, что супергероиня, произнесла я.
        - Это поправимо, - улыбнувшись чуть шире, сообщил (или пообещал?!) он.
        Я снова умолкла, глядя широко распахнутыми глазами на улыбающееся лицо незнакомца. Именно таких мужчин я всегда опасалась. Красивых, властных, в глазах, которых плясал такой огонь, который способен был спалить всех и вся. И вот она, ирония судьбы - именно он сидит сейчас рядом со мной.
        - Мне нужно идти, - произнесла я, пытаясь встать и внутренне молясь, чтобы незнакомец не последовал за мной. Нужно было бежать от него. Я резко встала. Но мужчина тоже поднялся на ноги - теперь я поняла, что мы с ним почти одинакового роста.
        - Я провожу, - сказал он, и я после этих слов плюхнулась на место, на скамейку, судорожно размышляя, как мне быть.
        - Что вам нужно? - вновь повторила я.
        - Пообщаться, - следом повторил мужчина.
        - Зачем? - осмелилась я поинтересоваться.
        - Захотел, - пожав широкими плечами, укрытыми в кожаной куртке, ответил незнакомец.
        - Как все просто, - усмехнулась я, ощущая, как меня начало трясти - от страха и поднимающейся температуры. Домой, срочно домой.
        - А зачем что-то усложнять? - выразительно изогнув черную бровь, вопросил мужчина.
        Я покачала головой, глядя на него взглядом, полным непонимания.
        - Да, усложнять незачем. Скажу, как есть - я не подхожу для общения, тем более для такого взрослого мужчины, как вы.
        Уф, неужели я смогла сказать? молодец, Камила!
        - Мне 26, - мужчина чуть подался вперед, одаривая меня хищнической улыбкой, словно он признался, что скоро подчинит себе весь мир.
        - А мне - 17, и между нами ничего не может быть. Найдите себе компанию по возрасту, - сорвалось с моих губ, и я заметила, как мужчина, сперва, нахмурился, а потом рассмеялся.
        - Ты считаешь меня старым? - наконец, вопросил он, приближая ко мне свое лицо, и в глазах вспыхнули предостерегающий огоньки.
        - Не старым, - дипломатично начала я, - а зрелым. Таким, как вы, нужны женщины вашего возраста, ну или старше. Я не подхожу для таких игр. Я вообще не подхожу для игр.
        - Все-то ты знаешь, - незнакомец откинулся на спинку скамейки, продолжая наблюдать за мной. Его взгляд прошелся по моему лицу: глаза, нос, задержался на губах, затем, вновь вернулся к моим глазам.
        - Завтра в пять, здесь, - произнес мужчина.
        Он что, назначил мне свидание?
        - Я не могу, - испуганно произнесла я, отмечая, как недовольно он нахмурил брови, - я заболела. В аптеке купила парацетамол и витаминки. Не хотелось бы, проболеть все каникулы.
        Господи, зачем я ему это рассказываю?! Как мне остановить в себе эту «душу нараспашку»?
        - Сегодня пятница. Тогда в понедельник, в пять на этом месте, - мужчина поднялся на ноги, и я следом тоже. Он окинул меня выжидающим взглядом, и с моих губ сорвалось:
        - Хорошо, я приду.
        Удовлетворенная улыбка изогнула его губы. Признаться, его улыбка была невероятно красивая. Чисто мужская, завораживающая. Ох, температура, что ты делаешь со мной? Я уже сделала шаг в направлении своего дома, как услышала позади себя:
        - Меня зовут Тимур.
        ГЛАВА ПЯТАЯ
        Я натянула до подбородка шерстяное, такое колючее одеяло, и отхлебнула чай. Именно отхлебнула. У меня не было сил и желания пить его, как леди - беззвучно и маленькими глоточками. Только что у меня понизилась температура, и я ощущала себя слабой. Сегодня была суббота - вернее, ее утро. Часы на стене показывали десять.
        Я откинулась на подушку и перелистнула страницу книги. Наконец-то я добралась до «Властелина колец». Но, как нарочно, у меня пропало вдохновение читать его. То ли неудачный перевод, то ли витиеватый текст не позволял мне насладиться чтением, то ли мысли о прошедшей и будущей встрече с Тимуром.
        Тимур.
        Непривычное имя в наше время. Татарское. Уж я-то, наполовину татарка, в именах могла разобраться. Не в языке, конечно. А у многих, наверное, имя Тимур ассоциировалось с «Тимуром и его командой». Но это была совершенно другая история.
        Я отложила книгу в сторону, устало закрывая глаза. Затем, снова принялась пить чай - он был очень вкусный - черный, с лимоном и сахаром. Самое то, когда болеешь. На кухне что-то готовилось - это мама творила нам покушать. Хотелось бы, конечно же, что-нибудь вкусненького, но я была рада любой ее готовке. Послышалась трель - кто-то позвонил в дверь. Затем раздались - приглушенный, незнакомый голос и удивленный - мамин. После - звук закрывающейся двери и шаги мамы.
        - Представляешь, - начала она, заходя в мою комнату, и держа в правой руке красивый, большой пакет с нарисованными на нем воздушными шариками, - приходил молодой человек, представился курьером, передал это мне - для тебя. Сказал от друзей.
        Она раскрыла пакет и начала доставать оттуда содержимое, ставя его прямо на мой маленький столик. Апельсины, бананы, гроздь винограда, от вида которого у меня потекли слюнки, пачка какого-то элитного чая и дорогой молочный шоколад.
        У меня округлились глаза. Это стоило недешево. Мама вопросительно посмотрела на меня, а я не знала, что ей ответить.
        - Хорошие у тебя друзья, Мила, - наконец, выдала она, улыбаясь и забирая фрукты, - пойду, вымою и принесу. Тебе витамины нужны.
        Как только она ушла, я сокрушенно выдохнула. Только один человек мог позволить себе такую дерзкую заботу. Тимур. Я напрягла лоб, поймав себя на слове «забота». Мне стало так тепло от этого, что когда мама вернулась с фруктами, я глупо улыбалась ей. Она понимающе улыбнулась в ответ, но не стала допытываться, чему я была несказанно рада.
        Я не знаю, что так благотворно повлияло на мое здоровье - невероятно вкусные фрукты, мамина забота или отдых, а может, все вместе взятое, но к вечеру воскресенья я чувствовала себя абсолютно здоровой. Но не спокойной точно. Я была невероятно напряжена, понимая, что до встречи с Тимуром у меня оставалось меньше суток. Я ходила по комнате, ощущая себя в невидимой, но такой ощутимой клетке. Я представляла в своей голове разные, страшные вещи, которые могли со мной случиться уже завтра. Я выдумывала планы спасения, куда бежать, что делать и как разговаривать. У меня даже появилась мысль сказать о встрече с Тимуром маме, но я тут же, отогнала ее. Я не хотела подвергать маму какой-либо опасности.
        Наконец, устав от этих гнетущих мыслей, я легла спать. Я заснула крепким, удивительно спокойным сном под шум мелкого, весеннего дождя.
        Утро понедельника оказалось невероятно солнечным. Я слезла с кровати и прошлепала до окна, не в силах отвести свой взор от такого красивого, пронзительно - голубого неба, на котором не было ни одного облачка. Настойчивые лучи солнца уже растопили остатки снега во дворе и подсушили почти все лужи. Мне невероятно сильно захотелось выйти на прогулку. Но я не решилась высовываться из квартиры до вечера.
        Я была одна целое утро, не зная, чем отвлечь себя, принялась пылесосить, громко распевая песни, потом, в обед, позвонила мама и предупредила меня, что она поедет в университет - поздравлять подругу с юбилеем. Признаться, я была даже рада, что мы с ней сегодня не увидимся, иначе бы моя нервозность вызвала у нее явные подозрения.
        Время тянулось медленно, но неумолимо приближалось к вечеру. Я придирчиво подошла к выбору одежды для встречи с Тимуром. Моя цель была сегодня - одеться так, чтобы я выглядела непривлекательно, и выбрать такую одежду, в которой мне было бы удобно бежать. Я понимала, что все это глупо и по-детски, но не могла по-другому. Итак, из всего скромного «разнообразия» одежды, мой выбор пал на прямые джинсы, теплый свитер с горлом и кроссовки.
        Я собрала свои волосы в тугой, низкий хвост, и совсем отказалась от декоративной косметики на этот вечер (впрочем, это была не редкость для меня), лишь нанесла на губы гигиеническую помаду со вкусом клубники - и то, потому что кожа на них была очень сухая. Мои руки чуть подрагивали от страха, когда я застегивала замок куртки. Глянув на свое отражение в зеркале, что висело в прихожей, я встретилась со своим обеспокоенным взглядом. Кажется, даже мои глаза стали больше от страха. Куда я иду? Чем все это закончится? Я зажмурила глаза, пытаясь уравновесить свои мысли и чувства. Открыв их, я посмотрела на настенные часы - было без пяти минут пять. Пора. Я не хотела опаздывать даже сейчас.
        Сердце мое бешено выпрыгивало из груди, когда я трясущимися руками запирала входную дверь. Я начала медленно спускаться по ступенькам. Ноги показались мне слабыми и крайне неумелыми. Боже мой, я шла, как на расстрел. Наконец, я потянула на себя дверь из подъезда. Теплый ветер, наполненный солнцем, ласково прошелся по моему лицу. Я глубоко вздохнула, наслаждаясь его ароматом и одновременно собираясь с силами.
        Выдохнув, я довольно решительно сделала шаг вперед. Сидящие на лавочке, возле подъезда, бабушки, после моего приветствия, с интересом проследили, куда я направляюсь. Ну, все, скоро весь дом будет знать, что я пошла на встречу с мужчиной, что был старше меня почти на десять лет. Но, быть может, он и не пришел - и все это было его шуткой?
        Но стоило только мне бросить один-единственный взгляд вдаль, где стояла та самая скамейка, как я получила ответ. Тимур ждал меня. Его взгляд неотступно следил за мной, как только я открыла подъездную дверь и сделала свой первый шаг на встречу к нему.
        Я подавила в себе рвущийся наружу страх. Довольно быстрым шагом я пересекла двор, при этом умудрившись встать левой ногой в маленькую лужицу. О да, я была «само изящество». Продолжая ощущать на себе взгляд хищника, я, наконец, подошла к мужчине, сидевшему на скамейке.
        Я остановилась, не зная, сесть ли мне рядом с ним или…? Тимур поднялся на ноги, окидывая меня задумчивым взглядом. Мягкие лучи солнца осветили его жесткое лицо, волевой подбородок, темную щетину. Тимур был одет в кожаную куртку, которая подчеркивала его широкие плечи и темные джинсы. Все темное, как и он сам. Этот мужчина выглядел таким чужим, устрашающим, человеком из другого мира. Что я делаю рядом с ним?
        - Привет, - послышался глубокий, мужской голос. Уже один лишь голос его слышался как соблазнение и предупреждение об опасности. Я сглотнула и выдавила из себя:
        - Привет.
        Полные губы Тимура дрогнули в легкой усмешке. Его глаза изучающее смотрели на мое лицо, вероятно, на котором застыл испуг. А что он хотел? Увидеть щенячий восторг? Мне ведь и, правда, было страшно.
        - Пойдем, - ровным голосом предложил Тимур. Предложил так, словно мы были знакомы всю жизнь. Мое сердце часто-часто застучало, мешая мне полноценно дышать.
        - В машину не сяду, - довольно резко ответил я, сжимая пальцы, спрятанные в карманах куртки.
        Тимур приподнял черные брови, говоря:
        - А ты видишь здесь мою машину?
        Я посмотрела на дорогу - действительно, черного мерседеса здесь не было видно.
        - Нет, - заливаясь краской, ответила я. Мне стало почему-то неловко.
        - Тогда пойдем, - повторил Тимур, делая уверенные шаги в сторону соседнего двора, и все, что оставалось мне - последовать за ним.
        Мы некоторое время шли молча, затем, когда миновали двор и подошли к аллее, мой спутник задал мне вопрос:
        - Как твое здоровье, Камила?
        Мои щеки защипали от очередной волны смущения. Это был всего лишь вопрос про мое здоровье, а мне чувствовалось так, словно Тимур спросил у меня про регулярность моего менструального цикла. А еще он знал мое имя.
        - Спасибо, хорошо, - я повернула к нему лицо, и он посмотрел прямо на меня, - и спасибо за вкусный подарок.
        Мужчина чуть улыбнулся и кивнул головой, а затем добавил:
        - Это - всего лишь гостинец для приболевшей девушки.
        - Он меня к чему-то обязывает? - сорвалось с моих губ. Боже, я была очень честной, но нечасто говорила то, о чем думала. Зато сейчас разговорилась. Вероятно, женская хитрость еще не посетила меня.
        Тимур чуть сощурил глаза, впиваясь взглядом в мое лицо. Я несколько раз моргнула, желая скинуть с себя этот властный магнетизм.
        - Нет, - произнес он.
        Я промолчала, лишь облегченно вздохнула - и заметила, как шедший рядом со мной мужчина усмехнулся. На аллее было ветрено, и я поежилась. Внезапно, Тимур резко остановился и, протянув руку вперед, накинул на мою голову капюшон. Его движения были медленными, почти аккуратными. Я удивилась такому жесту и, глядя прямо в задумчивые глаза мужчины, задала ему вопрос:
        - Почему?
        И я спрашивала не про капюшон - и Тимур понял меня. Он опустил руку на мою щеку. Его шершавая, необычайно теплая ладонь, источала ласку и жар. Его кожа пахла мускусом и чем-то горько-сладким.
        - Понравилась, - просто, без витиеватых слов и полунамеков ответил Тимур.
        У меня перехватило дыхание от его слов. Я смотрела на него - потрясенная, неуверенная, непонимающая, какую игру со мной затеял этот мужчина.
        - Идем, у меня не так много времени, - добавил он, и мы пошли по аллее.
        Я никогда не гуляла вот так - со взрослым мужчиной. Прогулка с мальчиком, что был старше меня на год - не в счет. Я шла, не зная, что сказать, что думать после услышанного. Сама мысль, что я могу понравиться взрослому мужчине казалась мне бредовой. Ну не было у меня копны светлых волос, голубых глаз, четвертого размера груди, точеной талии и походки от бедра. Разве такие, как Тимур, не гламурных девушек предпочитают?
        - Куда мы идем? - наконец, осмелилась поинтересоваться я, когда мы почти дошли до конца аллеи, к дороге.
        Мужчина посмотрел куда-то вдаль, размышляя о чем-то. Я стояла спиной к дороге и резко обернулась, увидев, как на обочину припарковался черный мерседес. Страх пронзил меня с головы до ног. Сейчас меня утащат в машину, а потом пиши - пропала.
        Видимо, ужас отразился на моем лице, потому что Тимур обратился ко мне:
        - Не беспокойся, я не собираюсь тебя воровать.
        Я чуть расслабилась от этого обещания, и мужчина тут же добавил:
        - Пока что.
        Я покачала головой, выказывая этим свое замешательство.
        Тимур опустился на скамейку, и я села рядом, то и дело, поглядывая на черный мерседес.
        - Куда будешь поступать? - тоже глядя на автомобиль, спросил Тимур.
        - Если получится, я бы очень хотела на исторический, - начала я, - но, боюсь, я могу не попасть на бюджетный, слишком много желающих.
        - Уверен, ты поступишь, - повернувшись ко мне, сообщил мужчина.
        Я пожала плечами:
        - Если не получится, то пойду туда, где попроще.
        - Ты поступишь на исторический, - с нажимом, произнес Тимур. В его словах было обещание. Мне стало не по себе, и я попыталась взять инициативу в разговоре в свои руки.
        - А чем занимаешься ты? - вопросила я.
        Усмешка изогнула губы мужчины.
        - Разными делами, - многозначительно ответил Тимур, - которые, нередко, требуют моего присутствия.
        Я прикусила нижнюю губу, осмысливая услышанное, и теряясь в догадках и предположениях.
        - Ты - бандит? - сорвалось с моих губ и я, на миг, сжала веки, поражаясь собственной глупости и беспечности.
        Тимур глухо рассмеялся. Я вся напряглась от его смеха - в нем улавливался холод и предостережение.
        - Ты мне все больше и больше нравишься, - произнес мужчина, подаваясь вперед так, что расстояние между нашими лицами стало неощутимым.
        Я затрепетала, уловив его щекочущее дыхание у себя на щеке. Глаза Тимура, на моргая, смотрели прямо на меня, но я чувствовала, он заглянул куда глубже - в мою душу. Я пораженно выдохнула, будто только что меня обнажили.
        - Такая честная, такая нежная, - прошептала мужчина, и взгляд его сместился на мои губы. Я тут же ощутила, как меня накрыло горячей волной. Ни один ответ не шел мне на ум. Я замерла, ожидая. Чего? Сама не знала.
        Тимур еще ближе наклонил ко мне свое лицо и вопросил:
        - Скажи мне, честная девочка, я тебе нравлюсь?
        Я сглотнула. Этот вопрос застал меня врасплох.
        - Я-я, не знаю, - промямлила я, взволнованно глядя в магнетические глаза мужчины. Сердце часто-часто застучало. Боже мой, что происходит со мной?
        - Твои зрачки расширились, твои щеки горят от румянца, а дыхание стало неровным, и я готов поклясться, что и твой пульс, - Тимур аккуратно извлек мою левую руку из кармана куртки и нащупал пульс, и удовлетворенная улыбка изогнула губы мужчины, - и твой пульс участился. Это значит, что я нравлюсь тебе.
        Я пораженно смотрела на его сильные, смуглые пальцы на моем светлом запястье. Такой контраст!
        - Ты не должен мне нравиться, - призналась я, опуская взор вниз - мне было слишком трудно выдерживать тяжелый, соблазняющий взгляд Тимура. Мне было стыдно, что он так легко раскусил меня и понял мои чувства - на секунды раньше меня самой!
        - Нет, не должен, - подтвердил мужчина, продолжая держать меня, только его пальцы теперь начали чертить на моей прохладной ладони линии. От этих простых движений кожа на моей руке стала согреваться и приятно покалывать.
        - Тогда нам нужно просто попрощаться - здесь и сейчас, пока не стало слишком поздно, - выдохнула я, поднимая глаза на Тимура. Он чуть сощурил глаза, а затем сказал:
        - Я не из тех, кто отступает, - мужчина отпустил мою ладонь и поднял свою руку, вмиг обхватывая меня за плечи - властно, собственнически.
        Наши взгляды встретились - его, мрачный, такой взрослый, и мой - напуганный.
        - Уже - слишком поздно, - прошептал Тимур, прежде чем его губы впились в мои губы, в самом наглом, захватническом поцелуе.
        У меня перехватило дыхание - таким был этот поцелуй - сильный, властный, без капли сомнений и слабости. Поцелуй настоящего мужчины. Наконец, когда Тимур закончил целовать меня, он чуть отстранился от меня продолжая смотреть в мои глаза.
        - И неопытная, клубничка, - произнес он, отчего я тут же вспыхнула. Нет, я не стыдилась своей невинности и неопытности, но то, каким тоном Тимур произнес эти слова… Личным, сокровенным, от этого что-то всколыхнулось во мне. И это сравнение с клубничкой, ах да, это все из-за моей гигиенической помады.
        Не успела я что-то сказать, как мужчина, поднявшись на ноги, махнул рукой в сторону черного мерседеса, откуда вышли трое незнакомцев. Все они направились в нашу сторону. Я подскочила на ноги, непонимающе - испуганно глядя на Тимура, но тот лишь улыбнулся мне.
        ГЛАВА ШЕСТАЯ
        Я не сводила глаз с приближающихся мужчин - двое из них были темноволосыми и один - со светлыми волосами, они были высокими и выглядели, как бандиты. Широкие плечи, острые, сканирующее пространство, взгляды. Наверняка, под куртками прятались стволы. Доигралась, Камила.
        - Не нужно волноваться, - обратился ко мне Тимур, и я, вздрогнув, перевела взгляд на него, шепча:
        - Что все это значит? Все будет плохо, да?
        Он подавил усмешку и собственнически обнял меня за плечи. Странно, но его объятия сумели успокоить меня. Тимур приглушенно произнес, продолжая наблюдать за мужчинами:
        - Они тебя и пальцем не тронут. Я хочу познакомить тебя с друзьями.
        - Друзьями? - встрепенулась я.
        В этот момент трое незнакомцев подошли к нам. Они молчали, выжидающе глядя на Тимура. На меня мужчины даже не смотрели. Почему? Совсем скоро я получила ответ.
        - Братья, - начала Тимур с ледяной улыбкой на своих губах, - эта девушка, Камила, понравилась мне. Я хотел бы, что бы в мое отсутствие вы за ней приглядывали.
        От услышанного, я потеряла дар речи. Эти пугающие меня мужчины должны были за мной приглядывать. В отсутствие Тимура. Что все это значит?!
        - Дамир, Рустем, Ильнур, - познакомил меня Тимур со своими братьями. Я постеснялась спросить - кровные они братья, или же братья в бандитском мире? Я вообще не могла ничего сказать - столь ошеломлена я была происходящим.
        Светловолосым был Дамир - он глянул на меня всего один раз, затем кивнул головой и перевел свое внимание на Тимура. Рустем был ростом, как Тимур, у него были вьющиеся темные волосы и самоуверенная ухмылка - он улыбнулся и отступил на шаг назад. Ильнур имел красивое лицо с тонкими чертами и почти черные, выразительные глаза - он слегка, в шуточном поклоне, склонил голову, переводя взор на Тимура.
        - Камила Иванова, - протянул мой… кто? и мой ли? Сказал мужчина, что обнимал меня за плечи.
        - Запомнили, - ровным голосом отозвался Рустем.
        - Якши, - отозвался Тимур, и в моей голове всплыло перевод с татарского этого слова «хорошо».
        Он еще что-то сказал своим братьям на - татарском, значение которых я уже не понимала, и те направились в сторону мерседеса. Тимур отпустил мои плечи, но его рука тут же, нашла мою ладонь, обхватывая ее крепко.
        - Сегодня провожу тебя, - произнес мужчина. Его пальцы, источающие хорошо контролируемую силу, волновали меня. Мы начали медленно идти по аллее, на которой стало значительно многолюдней - было уже шесть вечера, и многие возвращались с работы домой.
        Я перевела на спутника задумчивый взгляд.
        - Что значит «присматривать»? Я похожа на младенца? - спросила я.
        Тимур усмехнулся. Я шла рядом с ним, ощущая невероятную энергию, исходящую от него. Он шел так уверенно, что эта уверенность частично передалась и мне.
        - Нет, ты похожа на маленькую девочку, - наконец, выдал мужчина, отчего я тут же нахмурилась, - а мои братья будут присматривать, чтобы тебя не обидели.
        Я промолчала, силясь понять услышанное. Три взрослых мужчина будут следить за мной. Весело. Непонятно. Ни одной умной мысли не шло мне на ум. Я просто шла рядом с Тимуром, начиная получать удовольствие от прогулки.
        Наконец, мы вернулись к той самой скамейке. Становилось прохладно и начало темнеть. Пора домой. Я чуть притормозила, глядя с тревогой на Тимура. Я не хотела, чтобы он провожал меня до дома. Он вопросительно посмотрел на меня.
        - Боюсь, поползут слухи, - честно призналась я, - и я не знаю, хватит ли у меня сил противостоять им.
        Мужчина понимающе улыбнулся, отпуская мою ладонь.
        - Только сегодня - я соглашусь с тобой, - сообщил мне Тимур, сверкнув глазами.
        - Ты ведь куда-то уезжаешь, - вспомнила я, отчего-то ощущая невыразимую тоску на сердце. Неужели я так быстро привязалась к нему? Это ненормально и нездорово.
        - Да, - коротко ответил Тимур.
        Затем он внимательным взглядом прошелся по моему лицу. Заметив мою тоску, он наклонил ко мне свое лицо, заглядывая в глаза и говоря:
        - Я приеду попрощаться, Камила.
        Я вздрогнула от его обещания, но не стала ничего говорить ему и уточнять, когда именно Тимур приедет попрощаться. Быть может, к этому времени тот забудет меня? Но что-то внутри подсказывало - это невозможно. «Уже - слишком поздно».
        Он, слава Богу, не стал целовать меня на прощание. И я, не теряя ни минуты, поспешила домой. Лишь закрыв дверь в квартире, я поняла, что весь путь до дома улыбалась. Я глянула на свое отражение - глаза лихорадочно блестят, щеки раскраснелись, а губы, кажется, припухли от поцелуя Тимура. Я потрясенно смотрела на себя. Боже мой, я почти влюбилась. Глупая девчонка.
        Я отпрянула от зеркала, внимательно оглядывая прихожую - нет ли маминой обуви - не пришла ли мама уже домой? Если она увидит меня сейчас в таком состоянии…
        Но нет, она еще не была дома. Я спешно разделась и побежала в ванную комнату. Теплый душ должен был меня успокоить. Я стояла под потоками ласковой воды, прокручивая снова и снова мое первое свидание с Тимуром. Его взгляд до сих пор стоял у меня перед глазами. Мои губы все еще помнили его поцелуй. А ладонь, на которой он чертил своими пальцами линии, горела странной истомой. Я сделала воду посильнее и вылила на себя четверть геля для душа. Нежный кокосовый аромат разнесся по ванной комнате. Я простояла так, под потоками воды, около 15 минут. Наконец, переживания стали покидать меня, а взамен им пришла приятная усталость. К тому моменту, когда мама вернулась, я выглядела абсолютно спокойной. Я расцеловала ее, выпила с ней по чашечке травяного чая, беседуя о торжестве, на котором она была, а затем, зевая, отправилась спать. Стоило только моей голове коснуться подушки, как я тут же погрузилась в сон.
        Весенние каникулы закончились, наступил апрель - невероятно теплый, что в первых числах мы все распрощались с весенними куртками и шапками. Я продолжала готовиться к экзаменам, подойдя к этому со всей присущей мне ответственностью. До позднего вечера я штудировала книги, свои записи, переписывала все на отдельные листы - так мне легче всего удавалось запомнить, закрепить знания. А еще, это был способ не думать о Тимуре. Но, признаться, это было непросто. Наверное, я была ужасным человеком, раз снова хотела увидеться с ним, раз получала удовольствие, вспоминая о нашем странном свидании. Слишком наивная.
        Мои подруги, мои дорогие Настя и Катя не догадывались о моей тайне. Им, вероятно, и в голову не могло прийти, что я - хорошая девочка, дочка учительницы, подарила свой первый настоящий поцелуй (поцелуй в 14 не в счет) бандиту. Сперва, я хотела рассказать подругам об этом, но затем поняла - не стоит, по ряду причин: слишком лично, слишком опасно для них, и вряд ли они поймут меня. Вряд ли кто-то из них поддержал бы меня, и я понимала их - ведь я ступила на острие ножа, рискуя своей честью и жизнью.
        Ну а маме, маме я тем более не стала ничего рассказывать. Я считала себя достаточно взрослой, чтобы отвечать за свои решения. Ведь дело было не только в возрасте, но и в числе испытаний, что выпало на мою душу. Мне было 17, но я знала значительно больше, чем мои сверстники - о потерях, предательстве, о том, как ухаживать за тяжелобольными, знала, что это такое, когда из еды - всего лишь дешевые макароны и репчатый лук, знала, каково это, брать себя в руки, сжимать челюсти от боли и страха, от унижения, от осознания собственной слабости, и при этом иметь мужество не ныть, не скулить, не манипулировать суицидом. Если здесь я была взрослой, то почему бы мне не быть взрослой, не взять ответственность за отношения с Тимуром?
        Боже мой, кажется, я стала адвокатом для бандита. Что же я творю?…
        Дни потянулись друг за другом, они были так похожи - в будни: школа и подготовка к экзаменам, в выходные: уборка, готовка, снова уроки и штудирование материала. Я уставала от всей этой безумной зубрежки, от этого давления учителей. Все превратилось в одно большое напряжение, и все, что я хотела - скорее сдать этот ненавистный ЕГЭ, забрать аттестат и хотя бы пару недель отдохнуть, не переживая больше о результатах экзамена, о том, справлюсь ли я, смогу ли поступить на исторический. Меня даже перестало волновать, какое будет у меня платье на выпускной. Я слишком устала, чтобы думать об этом.
        Прошли майские праздники, было тринадцатое число, когда я отправилась после школы с подругами в городскую библиотеку - как и всегда, экзамены требовали тщательнейшей подготовки. По пути туда я и Настя выслушивали очередную историю Кати, в которой она рассказывала о своем новом парне - тот был ди-джеем на местном радио, этакая знаменитость. Удивительно, где моя рыжеволосая подруга самое главное, когда, успевала знакомиться?
        - Просто я - магнит для успешных мужчин, - протянула Катя, улыбнувшись своими блестящими от глянцевой помады, губами.
        - А как на счет Димы, он, кажется, был всего лишь механиком? - подтрунила Настя, озорно сверкнув глазами.
        - Ох, нашла кого вспомнить, - рассмеялась Катя, - и вообще, кто бы говорил, у тебя-то, Настя, был всего один парень, а уж про Камилу молчу, того мальчика даже парнем трудно назвать. Ох, подруженьки, найду вам женихов! Такая красота пропадает!
        Девчонки дружно рассмеялись, я лишь сдержанно улыбнулась.
        - А ты, Камил, какая-то совсем тихоня последние месяцы, - заметила Катя, чуть сощурив свои круглые глаза, и изучающее разглядывая мое лицо.
        - Я просто устала, - ответила я, принимаясь переписывать необходимый текст из книги.
        Настя понимающе кивнула головой, и тоже стала быстро-быстро записывать в свою тетрадь. Катя же, прежде чем приступить к делу, еще минуту смотрела на меня, размышляя. Не обнаружив, видимо, ничего подозрительного, она тоже стала делать записи. Мы просидели так до шести вечера, и вышли усталыми, голодными. Единственная цель была - добраться скорее до дома. Мой желудок просто скрутило, когда я, проходя мимо пекарни, уловила аппетитный аромат хлеба и другой выпечки. И я была не одна такая - мы перекинулись с подругами смеющимися взглядами, а затем, втроем, поспешили на запах булочек.
        В пекарне было много народу, но, к счастью, здесь работали целых три кассы, и нам не пришлось слишком долго ждать, чтобы получить вкусную выпечку. Катя выбрала пиццу, Настя - сосиску в тесте, а я - пирожок с картошкой. По религиозным причинам я не ела продукты со свининой. Выходя наружу, я вцепилась зубами в мягкое тесто, наслаждаясь его вкусом. Именно такой меня и увидел Тимур. Я на самый короткий миг замерла, так я была потрясена нашей внезапной встречей.
        Тимур стоял на парковке, рядом со своим черным мерседесом, в окружении группы мужчин, одного из которых я знала - это был один из его братьев, Ильнур, кажется. Другие мне были незнакомы. Они были на приличном расстоянии от нас, о чем-то беседовали, но я уже знала, чувствовала - Тимур заметил меня.
        - Ты что замерла, Камил? - заорала, оглушая, мне в ухо Катя, жуя пиццу.
        Настя посмотрела на меня, затем вперед, на мужчин.
        - Пойдемте, подружки, пора по домам, - произнесла она. Удивительно, но мы последовали ее предложению. Обычно, лидером всегда была Катя.
        Мы направились до остановки - подруги, завидев свой автобус, спешно попрощавшись со мной, перебежали через дорогу и уселись в транспорт. Настя помахала мне из пыльного окна автобуса - я вяло махнула ей в ответ. Затем, бросив взгляд на остановку, на которой было полно народу, медленно пошла пешком, жуя свой пирожок. Вот доем его, а потом - сяду на следующей. Погода была теплой, дул ласковый ветерок, и все еще было светло - вот они, блага весны. Я шла, не торопясь, размышляя и пытаясь разобраться со своими чувствами. Что-то сжало мою грудь, отчего стало не по себе.
        Неужели мне больно от того, что Тимур заметил меня, но никак не отреагировал? Что же я, глупая, хотела? Я сама не знала ответа на этот вопрос, но боль действительно сжала мое сердце. Я, наконец, доела пирожок, и чуть ускорила свой шаг. Мне хотелось забраться на кровать и укутаться в одеяло, чтобы успокоиться.
        Погруженная в чувства, которые были мне еще непонятны, я дошла до ближайшей остановки и, к счастью, тут же подошел троллейбус. Он был, на удивление, полупустой, и даже кондуктор попалась добрая и вежливая - с улыбкой заплатив за проезд, я села сзади, против движения, с неимоверной тоской на груди, разглядывая проезжающие мимо автобусы, машины. Внезапно, мой взгляд зацепился за полностью тонированный, мрачно-черный мерседес - он ехал совсем близко, что теперь, наконец, я смогла разглядеть его номер - 999. Я прошлась тревожным взором по лобовому стеклу авто, желая разглядеть водителя - но из-за плотной тонировки мне этого не удалось. Тут же, следом, раздался сигнал мерседеса, и я знала - это для меня. Мои губы непроизвольно дрогнули в смущенной улыбке. Машина, продолжая нагло сигналить, промчалась мимо, а я - спрятала лицо в своих ладонях. Не забыл.
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
        Сегодня было 14 мая. Я, пытаясь сосредоточиться, слушала речь нашей учительницы по физике - это как раз была одна из «вампирш». Какое счастье, что это был предпоследний урок у нее. Она читала нам нотации, успевая при этом дать оценку каждому. Нужно ли говорить, что это были исключительно негативные суждения о каждом из нас? Я начала приходить к выводу, если внутри человека все плохо, он будет искать плохое в других - и Татьяна Андреевна была ярким примером этого. Видимо, она была глубоко несчастной женщиной.
        Я снова проверила время на своих наручных часах - до окончания последнего урока оставалось 7 минут. Это ли не счастье? По-тихоньку, я стала складывать в сумку карандаш, линейку. Когда я потянулась за ручкой, мой взгляд скользнул по большим окнам класса - и моим глазам предстал только что подъехавший черный мерседес.
        Я замерла в ужасе - словно только что возле школы приземлился дракон. Уже не видя номера машины, я знала, кто пожаловал сюда. Вот такого внимания мне точно не нужно было. Оставшиеся 6 минут стали для меня настоящей пыткой. Я сидела, мучительно размышляя, как мне поступить, что сказать подругам и учителям. В ушах застучало - от страха и охватившего всю меня, напряжения. Наконец, прозвенел звонок - оглушающее, выводя меня из оцепенения.
        - Ты чего такая бледная? - шагнув ко мне, тихонько, чтобы никто не слышал, спросила Настя. Я подняла глаза на нее - ее красивые, светлые волосы, обрамляли ее лицо, на котором застыл вопрос. Настя обеспокоенно обняла меня за плечи, шепча:
        - Что случилось?
        В этот момент мое сердце сжалось - и я захотела все-все рассказать ей, но тут же, нас настиг веселый, громкий голос Кати:
        - Девчонки, ну вы чего застряли? Я не хочу проводить в школе даже лишнюю секунду!
        Мы спустились на первый этаж, где было полно шумящих учеников школы. Как всегда, кто-то выяснял отношения, кто-то поедал булочки из буфета, кто-то списывал задания, а кто-то… залипнув у дверей, пялился на черный мерседес…
        Мои ноги стали ватными, слабость окатила мое тело, когда я подошла к выходу. Мне стало совсем плохо, стоило мне открыть дверь, и увидеть на крыльце Тимура. Он стоял один, с абсолютно невозмутимым выражением на лице. Одетый в темно-синие джинсы и черную футболку, которая подчеркивала его широкие плечи и открывала моим глазам вид на смуглые, мускулистые руки со светлыми полосками в некоторых местах, Тимур выглядел магнетически привлекательным.
        Наши взгляды встретились: его глаза, обжигая мою кожу, прошлись по моему лицу, скользнули вниз, до моих простеньких туфелек, и вновь посмотрели прямо в мои глаза. Губы Тимура изогнулись в самодовольной улыбке.
        - Хм, это чей-то отец или брат? - заинтересованным голосом, вопросила Катя.
        Я не отреагировала на ее вопрос. Я, будто под гипнозом, сделала пару шагов вперед, ощущая лишь, как ускорилось мое сердце - оно так громко стучало, что я несколько секунд слышала лишь его. Все было, словно в замедленном фильме: вот я иду к Тимуру, вот все поворачивают головы в наши сторону, вот Он протягивает мне свою широкую ладонь, и я, ни секунды не испытывая сомнений, вкладываю в нее свои прохладные пальцы.
        - Привет, - произнес Тимур своим глубоким голосом, от которого у меня побежали мурашки по телу. Его теплые, сильные пальцы сжали мои пальчики, передавая одним движением томительный жар моему телу.
        - Привет, - я смотрела на него так, словно только что вручила ему свою жизнь - с надеждой, страхом и одновременно доверием.
        - Сегодня - провожу, - сообщил он мне, уверенно увлекая меня за собой.
        Но мы прошли недолго - всего-то пару ступенек, когда позади, раздался испуганный голос Кати:
        - Камил, что происходит? Ментов вызывать?
        Прежде чем обернуться, я заметила, как губы Тимура изогнулись в издевательской усмешке.
        - Не нужно, все в порядке, - улыбнулась я, но тут уже послышался голос Насти - она подбежала ко мне, игнорируя Тимура. Заглянув мне в глаза, подруга испуганно прошептала:
        - Ты в безопасности? Он ничего не сделает с тобой?
        Милая моя Настя, откуда я могла знать? Но ради тебя, а еще потому, что хотела верить Тимуру, я отошла от своих принципов быть - абсолютно честной, и ответила:
        - Да, все в порядке. Вечером я позвоню тебе.
        Настя кивнула головой, не сводя с меня обеспокоенных глаз.
        Мы спустились по ступенькам, и я, уловив взгляд Тимура, направленный на его машину, порывисто произнесла:
        - Я не сяду в машину.
        Он снова усмехнулся, затем ответил, окидывая меня тяжелым, задумчивым взором:
        - Я знаю.
        Мы пошли пешком, вдоль дороги. А рядом, не спеша, катился черный мерседес. Я была слишком взволнована, чтобы в тот момент оценить, как вероятно, смешно это выглядело - школьница, взрослый мужчина, ведущий ее за руку и крутая иномарка. Тогда мне было совершенно не до смеха и веселья.
        - Как ты, Камила? - повернув ко мне свое лицо, как всегда, покрытое щетиной, спросил Тимур.
        - Нормально, - сдавленным голосом отозвалась я. Более никакой ответ не шел мне на ум.
        Мой спутник чуть сощурил свои каре-зеленые глаза, затем поинтересовался:
        - Ты так сильно боишься меня?
        Я задрожала от столь прямого вопроса, и Тимур, уловив мою дрожь, получил ответ. Он чуть сильнее сжал мои пальцы, затем перевел разговор на другую тему:
        - Ну как, вкусный был пирожок?
        Я покраснела и ощутила внезапную легкость. Только что мне было не по себе - и всего лишь один невинный вопрос - и все изменилось. Как такое возможно?
        - Вкусный, - широко улыбнувшись, ответила я.
        - Мне тоже пару раз приходилось брать там выпечку, - начал Тимур, а между тем, его взгляд был направлен вперед, сканируя пространство.
        - Да, я видела тебя, - сорвалось с моих губ, и я нервно закусила нижнюю губу, уловив в своем голосе обиженные нотки.
        - И я - тебя, - отозвался Тимур, и его пальцы тут же, на секунду, сжали мою ладонь ощутимо, властно, многообещающее. Я подняла на мужчину взволнованные глаза, и Тимур послал мне ласкающий, многозначительный взгляд. Горячая волна смущения и воодушевления окатила меня с головы до ног. Я спешно опустила взор вниз. Я еще не была готова к столь откровенным взглядам. Какое-то время мы шли, молча, однако это молчание не тяготило меня.
        - Я приехал попрощаться, - сообщил мне Тимур, когда мы, перейдя дорогу, направились в сторону двора.
        - Поняла, - кивнула я головой, пытаясь не дать печали, возникшей от услышанного, расползтись по моей груди.
        Мы остановились возле той самой скамейки, но не стали садиться на нее.
        - Камила, - позвал меня Тимур, и я посмотрела прямо на него. Боже мой, какой он был красивый - мужественный, властный, взрослый.
        - Да, Тимур? - произнесла я. Он сжал две мои ладони, передавая им свое тепло.
        - Однажды ты скажешь мне: «да, Тимур», уже совсем по другому, - окидывая меня самоуверенным взором, пообещал мужчина. Затем, шагнув ко мне так, что наши лица стали напротив друг друга, сказал:
        - Я уезжаю до весны, когда точно буду - не могу сказать. Вечерами не гуляй, себя береги. Это - тебе.
        Он всунул мне в руки небольшой баллончик, поясняя:
        - Это - перцовый баллончик, но я надеюсь, он не пригодится тебе. Будь осторожна.
        - Хорошо, - выдохнула я, отчего-то тронутая заботой Тимура. Я торопливо засунула средство самозащиты в сумку.
        - Идем, - Тимур потянул меня в сторону подъезда и я, послушная, пошла за ним.
        Стоило только входной двери открыться - впустить нас, а затем захлопнуться, как Тимур рывком прижал меня к себе, впиваясь своими жесткими, терзающими, губами в мои губы. Он целовал меня так, что моя голова начала кружиться, а дыхание стало учащенным, словно я поднималась на самую высокую гору в мире. Я не думала ни о ком, кроме нас - ни о соседях, что могли появиться здесь в любой момент, ни о том, что могло случиться после.
        Наконец, когда Тимур оторвался от меня, я чуть не отпрянула от него, заметив, каким темным, хищным стало его лицо. Он удержал меня за плечи, а затем, подняв руки и обхватив ладонями мои щеки, Тимур проникновенно, с нотками едва уловимой нежности, произнес:
        - До встречи, моя Камила.
        И, Боже мой, после этого, я сама подалась вперед, даря Тимуру свой поцелуй - нежный, неспешный. А после - после мы расстались, и я не была уверена, что мы увидимся снова.
        Стоило мне только подойти к двери квартиры, как я услышала, что наш домашний телефон разрывается от звонка. Я, напуганная, что что-то случилось, рванула к нему, и как я рада была слышать голос Насти! Пришлось около пяти минут, чтобы я смогла убедить мою верную подругу, что со мной все в порядке, что я - цела и невредима. Наконец, закончив разговор, я устало поплелась в свою комнату. Тоска и грусть окутали мою душу. И все из-за того, что Тимур уезжал.
        Закончился май, начался июнь - жаркий, напряженный, состоящий из череды экзаменов. Теперь я была рада тому, что была почти все время занята - так я хотя бы отвлекалась от Тимура. Но мои подруги, а вернее, Катя, первое время все пыталась расколоть меня - особенно на следующий день после «представления» у школы. Мне действительно было нелегко сдержать свои эмоции, я хотела поделиться своими чувствами и мыслями, но где-то внутри себя ощущала - нельзя. В итоге, чтобы Катя, наконец, сбавила свой напор, мне пришлось раз десять сказать ей, что когда наступит время, я все расскажу сама. Такой ответ, естественно, не удовлетворил мою рыжеволосую подругу, но она, хотя бы отстала от меня со своим допросом. А вот намеки, что я теперь - «взрослая девочка», остались. Но я их уже пропускала мимо ушей. Катя, видимо, переживала за меня.
        ЕГЭ прошли без происшествий, хотя, признаться, я чувствовала себя настоящей преступницей, когда мы все проходили жесткий «фейс-контроль» у входа в чужую школу. Это очень давило, но в такие моменты я думала о… глазах Тимура. Я представляла, что он смотрит на меня, и от того начинала чувствовать себя увереннее. Это был мой способ не впасть в панику. Хотя были и те, кто сдался - девочка из 41 школы покончила жизнь самоубийством, когда узнала, что набрала минимальный балл по математике. И теперь, вместо того, чтобы идти на выпускной в красивом платье, она, красивая, в свадебном наряде, лежала в гробу, собираясь в последний путь. Это стало трагедией для нашего города. Но это не смягчило сердца учителей и родителей. Они хотели высоких результатов, чтобы им не было стыдно. Спасибо моей маме за мудрость, что она не требовала у меня этого.
        Я все чаще и чаще думала об этом - неужели ЕГЭ - это показатель успеха твоей личности, твоего интеллекта, твоего успеха в будущем? Неужели ЕГЭ способно прогнозировать твое будущее, будешь ли ты счастлив, будешь ли ты Человеком (именно с большой буквы, и я имела в виду не ранги и звания)? Неужели эти гребаные баллы дороже человеческой жизни?!
        В конце концов, я получила ответ на один из моих вопросов - на последнем ЕГЭ, невзирая на жесткий контроль, некоторым ученикам помогли справиться с тестовыми заданиями. Надо ли говорить, что в тот день я задумалась над словом «справедливость»?
        Было 26 июня, когда я пошла на свой выпускной. Для него мама купила мне красивое платье, которое выбрала я. Оно было черное, в пол, без вырезов и разрезов, из струящейся, не облегающей слишком мое тело, ткани. Единственным украшением стали мои волосы, уложенные красивой волной и босоножки с тонкими ремешками, на высоких каблуках. Если мама и удивилась моему интересному, совсем не девичьему выбору, то промолчала.
        Как только мне вручили аттестат, я почувствовала, как захлопнулась дверь в мое детство и ужасную, такую ограниченную учительскими настроениями, а так же несправедливыми правилами, школьную жизнь. Для кого-то, может школьная пора и была счастливой, но точно не для меня. Но моя мама, видимо, очень прочувствовалась в это момент, потому что, когда я подошла к ней, то обнаружила, как блестят ее глаза. Из-за едва удерживаемых слез. Я обняла ее - крепко-крепко, шепча на ухо слова благодарности.
        Я не стала задерживаться на школьном празднике - было как-то неприятно наблюдать, как мои одноклассницы-отличницы напиваются в туалете водкой, а затем, едва удерживаясь на высоченных каблуках, возвращаются в зал, заливая в себя бокалы с шампанским. А вот Катя и Настя, молодцы, держались бодрячком. Одна - в ярко-красном, облегающем платье, другая - в золотисто - бежевом, подруги выглядели эффектными красотками. Они веселились, но, увы, мне было невесело, и уже через двадцать минут от начала «банкета», я вместе с мамой, покинула школьный выпускной, ни капли, не сожалея об этом.
        Лето пролетело как одна неделя. Только я начала расслабляться, как настала пора сдавать вступительные экзамены на исторический факультет. Я ужасно нервничала, боясь провалиться, проявиться, как неспособная, глупая и трусливая. Но все прошло спокойно - никто не заваливал меня на экзаменах, никто не придирался к моим ответам, хотя я слышала от Кати, которая тоже рванула поступать на этот факультет, что ее замучили дополнительными вопросами. Наконец, когда я шла августовским днем в университет, чтобы посмотреть список поступивших, навстречу мне попался седовласый старичок - профессор исторического. Я вежливо поздоровалась с ним, и собралась было найти этот «судьбоносный» лист с именами счастливчиков, как Мурат Наильевич остановил меня со словами:
        - Иванова Камила? - он приспустил со своего острого носа очки и внимательным взглядом окинул мое взволнованное лицо. Этот человек знает мое имя? Откуда?
        - Да, - ответила я, для пущей убедительности кивнув головой.
        Мурат Наильевич дружелюбно улыбнулся, а затем, сделав шаг в мою сторону, доверительным тоном сообщил мне:
        - Вам-то о чем беспокоиться? Вы наверняка поступили.
        Я непонимающее посмотрела на него, пытаясь понять, в чем дело. У меня не было влиятельных родственников, а мама ни за что бы, не стала использовать свое служебное положение. Уж лучше она возьмет кредит, чтобы оплатить учебу мне в университете, чем будет кого-то просить за свою дочь.
        Седые брови Мурата Наильевича поползли вверх от изумления - он прочитал по моему лицу, что я была не в курсе, кто же мне помог. Профессор потер свою маленькую, белую бородку, а затем добавил шепотом:
        - Тимур позаботился об этом.
        И, не дав мне что-либо сказать, Мурат Наильевич, шаркая своими ногами, направился в сторону кабинетов. А я стояла, пораженная, уязвленная и одновременно обрадованная. Я стала студенткой исторического факультета. И тут же, в голове мой всплыли слова Тимура: «ты поступишь на исторический».
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
        Осень ворвалась в мою жизнь, принося новые впечатления - новых и старых знакомых на нашем курсе, острое желание быть успешной студенткой, и намерение доказать самой себе, что я достойна этого престижного места. Я вцепилась в этот шанс, подходя к нему со всей, присущей мне ответственностью.
        А еще, осень принесла разочарование и щемящую тоску. Теперь, когда дни стали значительно короче, и взамен бабьему лету, пришли сырость и слякоть, я, возвращаясь с университета, сразу же домой, искала глазами черный мерседес. Я вглядывалась в проезжающие мимо машины, я смотрела по сторонам в глупой, девичьей надежде увидеть то самое авто. Я скучала по Тимуру. Помнил ли он обо мне? Я хотела бы знать, что да и еще раз да.
        Что касаемо разочарования, то оно подкралось ко мне с нескольких сторон. Настя, неожиданно для всех нас, уехала к своей тетке поступать в Москву, и она поступила! Я была искренне рада за нее, но, признаться, я резко ощутила, как мне стало не доставать ее добрых слов. Однако я от души желала ей успеха и молилась о том, чтобы у Настюши все получилось! С ее умом и старательностью, Настя была достойна успеха. И я верила в нее.
        А вот с Катей наша дружба стала исчезать. Она, всегда яркая и общительная, примкнула к группе таких же ярких, и, что самое главное, обеспеченных девчонок. У них всегда имелись деньги на тусовки, их «прикиды» были самыми модными, а вечерами она часто «зависали» в клубах. А я была не такой - и потому стала лишней. Нет, Катя не грубила мне, но постепенно и одновременно неизбежно, наше общение сократилось до минимума. И это было очень больно. Быть лишней. Наша «святая троица» распалась.
        Было бы ложью сказать, что я легко восприняла эти перемены в моей жизни. Иногда, я ложилась спать и плакала. Порой, я едва сдерживала себя, чтобы не поделиться своей печалью с мамой. Но у мамы были свои заботы - каждый день, после школы, она сидела с внуком (сыном моей старшей сестры), они жили в другом районе города, так что с мамой мы виделись только перед сном. И она видела лишь одну половину меня - относительно успешную, правильную. Теперь, в глазах мамы, я была «большая девочка», и я не смела, сообщить ей, что иногда это не так. Я словно вновь оказалась в детстве, когда на фоне нашей семейной трагедии, я была вынуждена делать вид, что все хорошо - чтобы не расстраивать маму.
        Но я, как и прежде, нашла в себе силы справиться со всем сама. Я прошла все стадии - неверие, дни рыданий, за которыми, наконец, пришло принятие. Раз это случилось, значит, так было суждено. Я мысленно пожелала Кате успеха и отпустила нашу дружбу с понимающей улыбкой. Говорят, родственные души сами найдут тебя. И я верила в это. И я ждала этого. Боже мой, как ждала.
        Как я и думала, на историческом было учиться престижно, поэтому, неудивительно, что среди 30 человек, лишь 5 были простыми студентами, в том числе и я. На нашем потоке учился и Влад, тот самый мальчик, который в 14 лет нравился мне. Ключевое слово - нравился. Сейчас, глядя на его хилую фигурку и слишком женственное лицо без признаков растительности на нем, я не понимала, что такое могло быть со мной, чтобы этот человек нравился мне, мало того, я плакала, когда он предпочел мне местную, развитую в одной области, девушку. А теперь понимала - меня просто Бог уберег.
        Но дело было не в этом. По какой-то, только Владу известной причине, с октября он начал цепляться ко мне. То скажет что-то нелепое, граничащее с неприличным, то пошлет мне тошнотворную улыбку. Я это игнорировала, понимая, что Влад ждал от меня какой-то реакции, и мое равнодушие самое неприятное для него. Но, вскоре, случилось то, что я уже не смогла стерпеть.
        Стоял морозный декабрь, темнеть начинало рано. В этот раз лекции закончились около пяти вечера - впервые так поздно за эти месяцы. Когда я вышла из корпуса университета, то словно шагнула во тьму. Отчего-то фонари еще не работали, хотя было так темно, как ночью. И лишь свет, льющийся из некоторых окон, а так же белый снег, скромно лежащий на земле, спасали положение.
        Я всегда опасалась этого времени суток, мне казалось, что в любой момент, из-за угла на меня накинутся монстры в человечьем обличии. Слишком много, будучи ребенком, я слышала историй об ужасных случаях, которые происходили с девушками. Но в любом случае, мне нужно было возвращаться домой. Я, торопливо пересекая почему-то безлюдную площадь перед университетом, спешила к остановке. Там хотя бы был народ. Снег приятно скрипел под подошвой моих дутых сапожек. Я шумно втянула воздух, наслаждаясь его свежестью, и заодно пытаясь успокоиться.
        Когда я почти вышла с территории университета, то едва не столкнулась с моим давним знакомым, Владом. Он был не один, а с группой молодых людей, и, вероятно, именно поэтому расхрабрился. Влад шагнул в мою сторону.
        - Милка, - выдохнул он мне в лицо, и я резко отпрянула от него, намереваясь обойти Влада и его пятерых друзей. Они противно заржали, и, словно, играя со мной, преградили мне путь.
        - Дай дорогу, - процедила зло я Владу, сама же нырнула рукой в карман куртки, вцепляясь дрожащими пальцами в перцовый баллончик. Господи, хоть бы не было причин использовать его.
        - Пущу, если ответишь. Как там с татарином-то, удалось со своей целкой распрощаться? - зло спросил Влад, надвигаясь на меня. Мой живот скрутило от страха и отвращения.
        - Не твое дело, - я попятилась назад, переводя взгляд с Влада на его дружков, пытаясь оценить ситуацию - у всех них были такие лица, что я понимала - ни один из них даже не подумает заступиться за меня. Напротив, любой из них будет рад принести мне унижение. На миг, мне показалось, что я окружена не людьми, а стаей гиен. Как в мультики «король лев». Такие же противные морды, голодные взгляды, для полной картины не хватало только слюней.
        - А мамка твоя узнает, интересно, что скажет? - загоготал Влад, делая очередной шаг в мою сторону.
        И тут я уже не сдержалась - резко выдернув руку вперед, я направила на этого урода баллончик, с силой нажимая на него. Поток ядреного газа ударил в сторону Влада, отчего тот, на миг, завопил от боли и злобы. И, если бы он был один, я бы смогла убежать. Но его верные дружки, толпой, ринулись на меня, однако не успели даже коснуться и сантиметра моего тела, как раздался такой оглушающий свист, что мне показалось, что я оглохла.
        Откуда ни возьмись, двое мужчин, как щенков, раскидали моих обидчиков, нанося им ряд точных, профессиональных ударов. Те, даже не думая отбиваться, поджав свои трусливые хвосты, разбежались в темноте, а вот Владу досталось. Когда я пришла в себя от шока, то обнаружила его, лежащего на спине, а какой-то высокий мужчина, пинал его под ребра. Каждый удар вызывал скуление у Влада. Он был так похож сейчас на побитую собаку. Только собаку мне было бы жаль, а вот его - нет. Я стояла, напуганная, не смея двинуться с места. Высокий мужчина повернул в мою сторону голову, и в нем я, с облегчением, узнала Ильнура.
        - Камил, успокойся, - произнес он, отходя от Влада и уверенно шагая в мою сторону, - идем, мы проводим тебя до остановки.
        Я, соглашаясь, качнула головой, и громко шмыгнула носом.
        - Да не плачь ты, - раздался голос Дамира, который вышел из темноты, - никто тебя больше не посмеет обидеть. Мы их хорошо проучили.
        Ильнур брезгливо посмотрел на скрюченное тело Влада, говоря:
        - Добил бы сам, только это дело Тимура. Ему это точно не понравится.
        При имени «Тимур» я вздрогнула, вопросительно глядя на Ильнура, тот вежливо (оказывается, бандиты умели и так) улыбнулся и протянул своим удивительно мелодичным голосом:
        - Салям передавал.
        Я смущенно-счастливо улыбнулась. Сердце сладко затрепетало, и, когда я благополучно добралась до дома, то уже почти не помнила о плохом. Этой ночью я заснула впервые за эти месяцы удивительно спокойным сном. В своих сновидениях я видела властные зелено - карие глаза Тимура и словно слышала его бархатистый, вызывающий мурашки и странное томление во всем теле, голос.
        На следующий день Влада не было видно в университете. Он появился лишь в конце декабря - и теперь держался от меня на почтительном расстоянии, не позволяя себе даже смотреть в мою сторону. И, признаться, я была крайне рада этим переменам.
        Прошли новогодние праздники, которые я, как и в прошлые годы, провела дома. Под шум салюта и петард, которые взрывали в нашем дворе малолетки, я, глядя на светящееся небо, желала себе счастья и взаимной любви. Именно взаимной - ибо только она могла быть настоящей. В эти зимние каникулы к нам приезжала сестра с сыном - и наша квартира, на время, заполнилась веселым детским смехом и запахом какашек. Это были, поистине, семейные праздники - мы смотрели старые советские фильмы по телевизору, готовили салаты и пельмени, пересматривали наши детские фото и вспоминали веселые, и не очень, истории из прошлого. К сожалению, у меня не было доверительных отношений с Машей - и я не могла ее в полном смысле назвать старшей сестрой, которая могла бы дать добрый совет, поддержать и понять - между нами были не только 7 лет разницы, но и пропасть в суждениях и взгляде на мир. Моя ранимость и мечтательность воспринималась ей как слабость, а уж мое желание быть с одним-единственным мужчиной всю жизнь и подарить ему свою невинность, считалось чуть ли не психическим отклонением в ее глазах. А еще, я чувствовала, что
она никак не может мне простить того, что я появилась на свет, частично забирая любовь родителей себе. Она никогда не говорила мне об этом прямым текстом, да этого и не нужно было - это ощущалось. Пусть так. Мы были разными, но это не уменьшало моей любви к ней. Да, мы не общались тепло и нежно, но она оставалась моей старшей и единственной сестрой, которой я желала счастья. Надо ли говорить, как радовалась мама, когда мы, собравшись за одним столом, пили чай и просто болтали о том, о сем? Для матери ведь наблюдать, как ладят ее дети, большая радость. Вот и наша мама была очень счастлива.
        Когда наступило первое февраля, я ощутила, как волнение, пронзив меня с головы до ног, озарило меня - до весны оставалось меньше месяца…
        Я, конечно же, успела подхватить вирус в последние дни зимы, и провалялась почти до своего дня рождения дома. Сопли, кашель, температура - мне казалось, что я окончательно расклеиваюсь. Я ненавидела болеть и ощущать себя слабой, ох, как не любила. К счастью, уже 5 марта все эти противные симптомы покинули меня и я, будучи на больничном до 10 марта, теперь могла немного полениться дома.
        Ощущая странное томление в своей груди, в тщетной попытке успокоиться, я принялась за чтение «властелина колец». В этот раз я прониклась чтением этой восхитительной книги, с восхищением путешествия вместе с главными героями. Но особого моего внимания удостоился, конечно, Арагорн. Благородство, мудрость, решительность - все эти качества были присуще ему и, неудивительно, что он стал моим самым любимым героем.
        Итак, унесшись в путешествие по Средиземью, каждый день, я, сделав домашние дела, читала с обеда до самого вечера. Каждый раз мама заставала меня, сидящей в старом кресле, возле окна, хотя у нас имелись и более удобные места для чтения книг. В бабушкиной комнате был сделан ремонт, и теперь у мамы там было что-то вроде рабочего места - там был стол, полки с книгами и тетрадями, но я редко заходила туда - потому что воспоминания о бабушке были все еще живы в моем сердце. Думаю, как и у мамы, просто, в отличие от меня, она являлась более мужественной и сильной духом. Из-за нас, своих детей.
        Мое 18-летие началось, как ничем непримечательный, пасмурный день. Когда я, наконец, вылезла из своей теплой кровати, я была дома одна. Прибравшись и сварив обед, я осмелилась заглянуть в ванну и посмотреть на собственное отражение. Я замерла у зеркала, разглядывая отражение и, быть может, снова знакомясь с собой. Те же большие, серые глаза, тот же курносый нос, та же бледность. Прошел еще один год. На год стала старше. Целых 18 лет. Я смотрела на себя, заглядывая в свои глаза, пытаясь понять - случились ли со мной, какие-либо перемены. Поумнела ли я? Стала ли лучше? Чему-то научилась? Я хотела бы думать, что да.
        Сегодня мама пришла раньше, чем обычно. Шурша пакетами, она, расцеловав меня в обе щеки и вручив подарок - комплект белоснежного белья, упорхала на кухню, уже оттуда крича:
        - Камил, давай принарядись, у нас сегодня к пяти будут гости. Как-никак, тебе 18!
        Я, удивленная и тронутая таким шикарным подарком, еще больше изумилась ее словам. Я и не думала, что мы будем праздновать мой день рождения.
        - Ну что ты, замерла? - мама высунула голову с кухни, тепло улыбаясь мне, - Маша с семьей приедет, и еще будут гости.
        Я нехотя поплелась в ванную комнату. Все-таки, я была интровертом и уставала от общения с людьми. Но, с другой стороны, я была рада и благодарна, что мама решила сделать для меня праздник. Впервые за 5 лет она позвала гостей домой. Поэтому, я приложила максимум усилий, чтобы выглядеть, как и подобает имениннице - вымыла и высушила волосы, сделала легкий макияж - подчеркнула ресницы черной тушью и нанесла каплю блеска на губы.
        Распахнув все тот же старый шкаф, извлекла из него синие джинсы и розовую кофту с длинными рукавами. Забежав в ванную, придирчивым взглядом окинула свое отражение - на взрослую даму, безусловно, не похожа, но и на подростка тоже. Я, конечно же, могла надеть свое единственное, летнее платье, но в нем я ощущала себя жутко неудобно и незащищенной. Поправив волосы, я направилась на кухню к маме.
        Она как раз резала апельсины, и я, завидев их, тут же окунулась в воспоминания прошлого года, как Тимур передал для меня фрукты. В груди что-то тоскливо защемило, отчего флер праздничного настроения мигом улетучился. Видимо, это отобразилось на моем лице, потому что мама, отложив нож в сторону, вопросила:
        - Ты что, Камил? Болит что?
        Болит, мам, болит. Только я тебе не скажу где, и почему болит. Раньше молчала - промолчу и сейчас. Я постаралась как можно естественнее улыбнуться и ответила бодрым голосом:
        - Да все хорошо, мам. Давай, я сыр нарежу?
        Стрелки часов показывали без десяти пять, когда в дверь настойчиво позвонили.
        - Открывай, именинница, - окинув меня теплым взглядом, попросила мама.
        Я, взволнованная, подошла к входной двери. Даже не удосужившись посмотреть в глазок, я открыла ее, и тут же, мои глаза уперлись в букет из семи розовых роз…
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
        Я, наконец, подняла глаза, и увидела того, кто принес мне чудесный букет. Передо мной стоял среднего роста и плотного телосложения, молодой мужчина в пальто и, чуть позади него, пышная дама. Резкий аромат ее парфюма ударил мне в нос.
        - Ирина Григорьевна, - выдохнула я, узнавая в женщине мамину коллегу. Я не видела ее лет пять. Затем, вновь перевела взгляд на мужчину, мучительно вспоминая, кто же это. Но Ирина Григорьевна опередила меня, протискиваясь, как танкер, вперед, и заявляя с материнской гордостью:
        - Камила, это - Славик, мой сын.
        Я отошла в сторону, пропуская гостей. Они разулись и сняли верхнюю одежду, а затем, прошагали в зал, где уже был накрыт стол. Не успела я отойти от двери, как раздался очередной звонок - в этот раз на пороге показались Маша со своей семьей - 2 - летним сыном, одарившем меня самой теплой улыбкой в мире, и мужем. Родственники вручили мне пакет с подарком, и так же прошли в зал.
        Я последовала за ними, нерешительно застыв у входа в комнату.
        - Цветы надо поставить в воду, а то завянут, - назидательно-учительским тоном сообщила мамина коллега, и я, забрав букет со стола, ринулась с ним на кухню.
        Где же эта ваза? Я перекопала все шкафчики, затем, наконец, отыскала большую банку, и, заполнив ее водой, аккуратно поставила в нее розы. Надо же, мой первый букет. Я нежно провела кончиками пальцев по бархатистой поверхности лепестков. Красиво.
        - Это кто подарил - то? Ухажер? - заглянув на кухню за водой для сына, вопросила Маша.
        - Славик, - обернувшись, ответила я, отходя от букета и подавая сестре бокал с чистой водой.
        - Теть Ирин сын, что ли? - Маша округлила глаза, выказывая этим свое удивление.
        - Ага, - я вяло улыбнулась, не имея никакого желания идти к гостям.
        - Богатые они, - сухо констатировала сестра, - он, кстати, очень похож на крота.
        Машино сравнение попало в точку. Стоило мне сесть за стол, как я действительно нашла сходство Славика с кротом из советского мультика «Дюймовочка». Идеально зализанные на бок, блестящие от геля, черные волосы, чисто выбритое лицо, отглаженный костюм и накрахмаленная рубашка. По профессии - юрист. По жизни - маменькин сынок. Как бы Ирина Григорьевна не расхвалила своего сына, мне стало очевидно - человек в свои 25 все еще был привязан пуповиной к своей маменьке. Ни собственного мнения, ни свободного мышления, ничего не было в этом правильном Славике.
        Мама и тетя Ира беседовали о работе, Маша что-то пыталась доказать своему мужу, успевая при этом кормить сына, а Славик был поглощен поеданием котлет. А я, такая лишняя на собственном дне рождении, устремила взор в окно - там уже стемнело, вдали виднелись светящиеся окна соседних домов и загорающиеся фонари. Тоска в очередной раз сковала мое сердце, когда я поняла, что никто из моих подруг не поздравил меня. Мой верный спутник - одиночество, незримой рукой обнял меня за плечи, отчего мне сразу же захотелось разрыдаться.
        Я, не замеченная никем, улизнула на кухню. Стоящий на столике букет уже не радовал меня. Ну невозможно подарками заполнить ту тоску, что вновь и вновь напоминала о себе. Здесь было нужно совсем другое, неповторимое. Родственная душа. Я, прижавшись лбом к окну, наслаждаясь прохладой стекла, молчаливо смотрела вдаль. Глаза обожгли слезы, и я часто-часто заморгала, сердясь на себя - это что, я скатываюсь в жертвенное состояние? Я всей душой не хотела ей быть. Смахнув слезинки с ресниц, я отошла от окна и вернулась в зал.
        Там, как раз тетя Ира и ее сын уже, выйдя из-за стола, собирались домой. Мама, завидев меня, обратилась ко мне:
        - Камил, а мы на завтра с тетей Ирой и Славиком договорились, что поедем все вместе в театр. Там как раз премьера. Славик теперь на машине и заедет за нами. Ты как?
        Мама выразительно посмотрела на меня своим особым, учительским взглядом «не вздумай перечить мне». Боже мой, что она задумала, неужели и правда, Славик метит в мои ухажеры? Я перевела взор на тетю Иру - она, слишком сладко улыбаясь, смотрела на меня. Затем, я посмотрела на ее сына - Славик смущенно смотрел на меня.
        - Я не знаю, получится ли у меня поехать с вами, - решилась сообщить я, и мамины брови выразительно поползли вверх.
        - У меня были другие планы, - тут же добавила я, вызывая своим ответом гамму реакций на лицах - от почти оскорбленного выражения у тети Иры, досады у Славика, и строгости - у мамы.
        - Ладно, да завтра еще есть время, - примирительным тоном сказала мама.
        Я промолчала - ибо не хотела давать надежды на то, что не собиралась делать. Тетя Ира и ее сын, попрощавшись, наконец, ушли, следом и за ними отправились и Маша со своей семьей - на тот момент мой маленький племянник уже почти спал, и они вызвали такси.
        Я, взяв кусочек праздничного торта, забралась на кресло, что стояло у окна. Поглядывая сквозь небольшую щель меж штор на ночную улицу, я медленно, размышляя, поедала лакомство. Бисквит был хорошо пропитан сиропом, а кусочки грецкого ореха добавляли особую пикантность торту. Мне нравился его вкус.
        - Ну, и как это называется? - раздался усталый голос, и я, повернув голову, застала маму, стоящей на пороге в комнату.
        - Ты о чем? - я облизала ложечку и положила ее на тарелку.
        - Ты сама знаешь, - мама тяжело вздохнула, - я тут, понимаешь ли, стараюсь. Славик - образованный, умный молодой мужчина. К тому же, неплохо зарабатывает для нашего города. Тебе не кажется, что это неплохая партия для тебя, Камил?
        - Я думаю, этого недостаточно, чтобы он мне понравился, мама, - честно ответила я, глядя на ее вмиг погрустневшее лицо.
        - Ах, Камила, - она подошла ко мне, проводя ласковой рукой по моим волосам, - ты посмотри на меня. Твой папа мне очень нравился, да что говорить, я обожала его. И посмотри, к чему это привело? Сколько лет мы мучились рядом с ним! И хорошего-то вспомнить не могу. Самое лучшее от него - это вы, и больше ничего. И вот, что я скажу тебе - не нужно, чтобы мужчина нравился тебе, главное, чтобы он был в восторге от тебя.
        В словах мамы была доля правды, а еще сквозили грусть, разочарование собственным выбором и страх за меня.
        - А Славик в восторге от меня? - шутливым тоном вопросила я, хотя, на самом деле, мне хотелось разрыдаться. Потому что мне стало невыносимо тяжело на душе от ее признания.
        - Ну, Славику, ты, конечно, понравилась, еще бы, такая чистая, красивая девушка. А вот тетя Ира прямо под хорошим впечатлением от тебя.
        Я, на миг, закрыла глаза, и тут же увидела свою возможную, ужасную жизнь в будущем: инертный Славик, властная, контролирующая его, и теперь меня, тетя Ира в лице свекрови. Я содрогнулась от страха.
        - Нет, мама. Я не поеду с вами. Мне уже 18, и я хочу делать сама свой выбор, и, даже если я ошибусь - это будут мои ошибки, - произнесла я, глядя прямо ей в глаза.
        Что-то вроде яркого осознания, что я - действительно не маленькая девочка, и уже тем более, не кукла, промелькнуло на мамином лице. Мягкая улыбка тронула ее губы, и она благосклонно произнесла:
        - Ты права.
        Я уже собиралась спать, когда телефонная трель заставила меня как можно скорее взять трубку.
        - Алло?
        - Камил, с днем рождения! Полдня звоню до тебя, не могу дозвониться! - раздался теплый голос Насти.
        - Спасибо, - сдавленным голосом произнесла я, смежив веки.
        - Ты что, какая грустная? Все в порядке? Я соскучилась так по тебе с Катькой, кстати, до нее вообще нереально дозвониться! Алло, Камила?
        Я шумно сглотнула сдавливающий мое горло, горький ком. Мои пальцы задрожали от нахлынувших чувств: радости, что Настя не забыла про меня, от того, что хотела рассказать ей, что случилось с нашей дружбой, об испытаниях, выпавших на мою душу. Но, все, что я сделала, широко улыбнувшись, будто Настюша видела меня сейчас, ответила я максимально бодрым голосом:
        - Все хорошо, Настя! Я тоже так соскучилась! Ну, рассказывай, как там Москва?
        Мы еще минут пять разговаривали, и я была рада, что подруга повелась на мои вопросы и не стала допытывать меня расспросами. Когда я легла спать, то позволила себе окунуться в прошлое, дабы отогнать от себя демонов, обещавших мне одиночество и несчастливую жизнь, как у мамы. Я вспоминала Тимура, наше первое свидание, его голос и тепло, исходящее от его сильных рук. И, если раньше, я представляла кого-то из книг, этакого героя из моих фантазий, то теперь, все эти месяцы, в моих мечтах был живой человек. И лишь его я видела в своих самых прекрасных фантазиях.
        Утром, 8 марта, я встала около семи, для выходного - праздничного дня - удивительно рано. Я приняла неспешный душ, пытаясь успокоить себя и унять воспоминания прошлого года - смерти бабушки. Вода лилась и лилась на голову, делая мокрыми мои волосы и уже влажное от слез, лицо. Она смывала мою печаль и тревогу. Я потянулась к своему любимому гелю для душа и вылив его остатки на ладонь, с сожалением понимая, что он закончился. Надо будет купить еще.
        Когда я вышла из ванной комнаты, то обнаружила, что мама уже куда-то собирается. Поцеловав ее в щеку, я, разливая по чашкам чай, задала маме вопрос:
        - Мам, ты куда? Для театра слишком рано.
        - Надо родственниц навестить, отвезти садака (милостыня), ты же помнишь - сегодня год, как нет бабушки.
        Она отвела взор в сторону, но я уже успела заметить, как заблестели глаза мамы от слез.
        - Помню, - я обняла ее за плечи, - хочешь, поеду с тобой?
        - Нет, не нужно, я оттуда потом поеду к тете Ире, - мама улыбнулась мне, погладив по моей руке, - а ты чем заниматься будешь?
        - Не знаю, - я пожала плечами, - почитаю, посмотрю кино. Может, погуляю.
        - Вот погулять - поддерживаю, - мама отодвинула штору, и на кухню ворвался яркий, солнечный свет, - ух, какой сегодня день!
        Вскоре, мама ушла, а я, вымыв посуду, наконец, переоделась - скинув с себя фланелевый халатик, натянула майку сине-голубого цвета и надела домашние штаны с растянутыми коленками. Это была удобная одежда, но никак не элегантная. Элегантность сейчас волновала меня меньше всего. Чтобы развеяться, я включила радио, и, о, чудо, на нашей местной радиостанции заиграла одна из моих любимых песен - я запела, повторяя слова Земфиры, выливая со своим пением все чувства, что копились в моей груди и терзали меня. Это был мой способ избавляться от боли.
        Песня еще не успела закончиться, а я - напеться всласть, как в дверь позвонили. Это было так неожиданно, что я даже подпрыгнула на месте. Кто это мог быть? Я ведь никого не ждала и не особого хотела видеть. Я замерла, размышляя, как поступить и тут же, следом раздался телефонный звонок. Я поднесла трубку к уху и взволнованным голосом произнесла:
        - Алло?
        - Открывай, - послышался бархатистый, глубокий, мужской голос.
        Я, пронзенная услышанным, потрясенная, взволнованная и словно в бреду, поспешила к входной двери. Мои пальцы дрожали, когда я неумело, словно разучившись это делать, открывала замок. Мое сердце отбивало безумный, бешеный ритм, оглушая, опьяняя, разливая горячую кровь по моему телу, когда я слабой рукой потянула дверь на себя. Мое дыхание прервалось, когда я увидела на пороге Тимура.
        - Привет, - дрогнули его полные губы, а в глазах вспыхнуло пламя.
        - Привет, - будто из глубины колодца, ответила я, не сводя глаз, как зачарованная, с мужчины. Он был в кожаной куртке, джинсах и туфлях. Вся его поза выражала расслабленное состояние, но я знала - передо мной стоит самый опасный хищник. На лице, с привычной щетиной, особо выделялись глаза - магнетические, властные.
        - Пригласишь зайти или тут пообщаемся? - насмешливым тоном вопросил Тимур.
        Я, будто проснувшись, отошла в сторону, пропуская его со словами:
        - Да, да, конечно.
        Его не нужно было приглашать дважды. Мужчина шагнул в квартиру, сам закрывая дверь. Я, прижавшись спиной к стене, молча, наблюдала за ним, с восторгом втягивая в себя знакомый аромат, который он принес с собой - мускуса, горько-сладкого, опасного. Эксклюзивный аромат Тимура. Он, меж тем, разулся, аккуратно ставя свои элегантные туфли в сторону. А вот куртку снимать не стал. Интересно, это потому, что он прячет под ней ствол? Или просто зашел ненадолго?
        Тимур обернулся, выразительно глядя на меня - его взор прошелся по моему лицу, на котором не было и грамма косметики, затем лениво спустился по моей обнаженной шее, отчего кожа на ней стала покалывать, после - задержался на моей груди, спрятанной за простой майкой, и я с ужасом поняла, что на мне нет бюстгальтера. Я резко подняла руки, неосознанно, в защитной позе, скрещивая их на груди. Но было поздно - потому, что глаза Тимура вмиг потемнели, а лицо приобрело какое-то странное, непонятное мне выражение.
        - Проходи, - произнесла я, спешно обходя его и направляясь на кухню. Я, сама того не понимая, бежала от его откровенного взгляда. Не оборачиваясь, я как бы невзначай спросила:
        - Чайник поставлю?
        И хотя я говорила вроде бы спокойно, внутри меня бились тысячи птиц - волнение, радость, воодушевление, надежда и страх. Но не успела я, и сделать более трех шагов, как сильнее руки настигли меня, обхватив за талию стальным кольцом. Тимур развернул меня к себе лицом, а затем, раздался его властный голос:
        - Мы с тобой еще не поздоровались, Камила.
        И его губы - горячие, напористые - накрыли мои губы, одаривая меня голодным поцелуем.
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
        Моя голова закружилась, а тело наполнилось приятной, томительной слабостью. Я отдала свои губы на растерзание Тимуру - он целовал, сминая их, будто он, испытывая сильную жажду, пил из моего рта. Я осмелилась положить свои ладони на его плечи, тут же ощущая, как напряглись мускулы Тимура под прохладной кожей куртки. Его правая рука, отцепившись от моей талии, потянулась вверх, обхватывая меня за затылок. Теплые пальцы, в которых ощущалась сила, начали массировать мне голову, и я почувствовала, как мой разум, а после - и мое тело, становятся пьяными. Эти ощущения были новыми для меня, неизведанными, и потому я испугалась их. Видимо, Тимур почувствовал это и, наконец, ослабил свое давление. Его губы не сразу, но постепенно, начали замедляться, и вот поцелуй закончился, но одурманенное состояние все еще было со мной, когда мужчина произнес:
        - Я и забыл, как сладок твой рот.
        Я вспыхнула от столь откровенного признания. Это были интимно, и то, как говорил Тимур, это мне… будто он был моим мужем. Мои щеки защипало от румянца. Тимур успокаивающее погладил меня по пояснице - я опустила взор вниз, стыдясь смотреть прямо в глаза этому необычному и прекрасному одновременно мужчине.
        - Ты хотела напоить меня чаем, - раздалось над моей головой почти ласковое напоминание.
        Я все же, подняла глаза и встретилась с улыбающимся лицом Тимура. Боже мой, я забыла, как красиво, невероятно обаятельно он может улыбаться. Он разжал объятия, и я проскользнула на кухню. Быстрым взглядом, пройдясь по ней и убеждаясь, что здесь имеется мало-мальский порядок, я торопливо стала наливать в чайник воды. Мои руки чуть подрагивали от бури чувств, что ураганом ворвались в меня, вместе с появлением Тимура. Чтобы успокоиться, я начала мысленно вспоминать, что там вкусненького осталось в холодильнике. Кусочек торта наверняка был! Я распахнула дверцу, с радостью обнаруживая лакомство на средней полке. Когда я вынырнула оттуда, то встретилась с пронзительным взглядом Тимура.
        - Розы? - протянул он, кивая в сторону моего вчерашнего букета. Глаза мужчины чуть сощурились, и я не знаю - показалось мне, или я на самом деле увидела в них вспышки удерживаемой ревности?
        Я поставила тарелку на кухонный стол и честно ответила Тимуру:
        - Это подарок, у меня вчера было 18-летие.
        - Кто подарил? - совершенно не слыша, что я сказала, у меня был день рождения, со стальными нотками в голосе, вопросил Тимур.
        - У маминой подруги сын, Славик, - я чуть напряглась от того в какое русло направился наш разговор.
        - Славик, говоришь? - Тимур за два шага подошел ко мне, впиваясь взглядом в мои глаза.
        - Ты что, ревнуешь? - рассмеялась я (на самом деле, я была очень напугана, но смех был одной из моих защитных реакций). Мужчина смотрел на меня, не отрывая своего изучающего, сканирующего меня от и до, взора.
        - Больше - ты не берешь ни одного букета, подарка, даже конфетки от чужого мужчины, - отчеканивая каждое слово, приказал Тимур, сдвинув свои темные брови на переносице.
        Моя улыбка померкла, и я, не зная, что ответить, молчаливо смотрела на суровое лицо мужчины. И хотя он даже не касался меня, я ощущала, как Тимур раздавливает меня своей безумно сильной, властной энергетикой.
        Внезапно, раздался телефонный звонок.
        - Извини, - произнесла я, беря трубку. Сейчас я была даже рада отвернуться от Тимура. Кашлянув, я сказала:
        - Алло?
        - Алло, Камил, это ты? - сдавленный, усталый голос тети Ани показался мне больным.
        - Да, теть Ань, что случилось?
        - Камил, сердце прихватило, давление, наверное, а мои таблетки закончились. Посмотри, у вас может, есть в аптечке капотприл, помню, бабушка принимала их.
        - Да, они вроде оставались. Сейчас посмотрю точно и принесу.
        Я вернула телефон на место и открыла аптечку. Без труда я обнаружила необходимые таблетки и, взяв их, наконец, посмотрела на Тимура - тот, продолжая стоять, внимательно следил за каждым моим действием.
        - Я к соседке, этажом ниже, занесу таблетки и вернусь, - пояснила я, направляясь в коридор. Я, памятуя о прошлогодней встрече с Антоном, надела весеннюю куртку, застегивая ее на замок. Тимур подошел ко мне, окидывая меня своим проницательным взглядом. Эх, нехорошо вот так оставлять гостя. Я, устыдившись, добавила:
        - Я скоро, пожалуйста, дождись меня, и мы вместе попьем чай.
        - Хорошо, - губы Тимура дрогнули в сдержанной улыбке, и я невольно тоже улыбнулась ему. Затем, не теряя времени, поспешила к тете Ане.
        Дверь в квартиру, по привычке, была не заперта. Как всегда, в нос мне ударил запах самогона. Тетя Аня сидела в кресле, у телевизора, и выглядела усталой.
        - А где все? - я имела в виду ее дочь с семьей.
        - Поехали по магазинам, а меня вот прихватило, - приглушенно-вымученно, сдерживаясь, ответила тетя Аня.
        Я сбегала на кухню, и, с трудом отыскав чистый бокал, потому что раковина была полна грязной посуды, налила воды. В другой раз, быть может, я помогла бы ее вымыть, но дома меня ждал Тимур - и я была уверена, он не из тех, кто обладал бесконечным терпением.
        - Вот, теть Ань, - я протянула женщине таблетки и воду, и женщина при мне проглотила одну.
        - Спасибо, Камил, - она устало улыбнулась.
        - Теть Ань, может скорую вызвать? - тревожась, вопросила я.
        - Не надо, у меня так уже было. Через час отпустит, - ответила тетя Аня. - Да и гости скоро должны прийти. А у меня курица еще не пожарилась.
        При слове «гости» я тот час напряглась, вспоминая липкие руки Антона. Я не видела его целый год, с той самой ужасной встречи, и, безусловно, больше никогда в жизни не хотела с ним встречаться. Никогда. Признаться, я все еще каждый раз боялась, когда заходила в одиночестве в подъезд. Даже наличие баллончика не в силах было меня успокоить. Это был один из моих глубинных страхов, о котором никто так и не узнал. Поэтому, я, попрощавшись с тетей Аней, как ошпаренная, выбежала из ее квартиры и, словно попав под закон подлости, едва не врезалась в Антона. Его коренастое тело стеной встало передо мной, обдавая мое лицо дешевым запахом туалетной воды. Я отпрянула от него, но моей скорости было недостаточно для того, чтобы спастись. Одной рукой он сумел удержать меня за плечо.
        - Камилка, какие люди, - промычал Антон. - титьки-то выросли?
        Его лицо - неприятное, с каким-то извращенным интересом смотрело на меня. Боже мой, наверное, так смотрят и выглядят маньяки.
        - Руки убери, - холодно, не позволяя себе впасть в панику, довольно громким голосом, произнесла я. Я напоминала себе, что всего в нескольких шагах, там, чуть повыше, меня ждет Тимур. Именно это знание придало мне сил и не дало превратиться в безвольную жертву.
        Но, видимо, мой уверенный тон не особо впечатлил Антона. Потому что он, опустив на пол пакет, что был в его правой руке, схватил меня за второе плечо. Я сжала челюсти от боли - его хватка оказалась довольно болезненная, а этот урод самодовольно скривил лицо, получая удовольствие от моих страданий. Соберись, Камила! Сделай что-нибудь, но не позволяй этому происходить! Страх уже начал подкрадываться ко мне, парализуя меня, но я все еще боролась - ведь там, глубоко под нежной кожей, во мне жил маленький боец.
        Однако мне не пришлось что-либо предпринимать. Мой взгляд метнулся вверх, и я увидела сбегающего с верхних ступеней Тимура. Знаете, это было похоже на прыжок тигра. Одним рывком он оторвал от меня Антона, прижимая его к стене, а затем приподнимая его над полом на несколько сантиметров.
        Я, завороженная силой Тимура и столь желанным для меня его появлением, молчала, не в силах сдвинуться с места. Мои глаза примагнитились к спине защитника, а мое сердце, помимо воли, наполнилось сладким восторгом. Наконец-то! Наконец-то этот урод получил свое! Боже, как же я ждала этого, как мечтала, чтобы этот день настал!
        Но, оказалось, это было лишь начало. Что-то щелкнуло в ловких пальцах Тимура, а потом, поймав тусклый солнечный свет, пробивающийся сквозь пыльные стекла окна, заблестело. Когда Тимур поднес это к лицу Антона, я поняла, что в его руках - нож. Внутри тут же все похолодело. Мой язык словно прилип к небу, и я не могла ничего сказать, или как-то остановить Тимура.
        - В следующий раз, если ты только осмелишься посмотреть-подышать в ее сторону, я порежу тебя на куски, - зловеще, убивая своим обещанием, произнес Тимур. Он медленно провел лезвием по левой щеке Антона, разрезая кожу и оставляя на ней довольную глубокую, уродливую борозду. Кровь полилась по лицу обидчика. Родственник тети Ани застонал и запищал от боли, а Тимур добавил, убирая нож:
        - Это тебе - напоминание, каждый раз, глядя на свое лицо или видя отвращение у прохожих, ты будешь знать, что может случиться с тобой, если ты только попробуешь что-то сделать с Камилой.
        Тимур ослабил хватку, и Антон, как обезумевший, помчался мимо меня и своего, оставленного на полу, пакета. Я перевела взгляд на своего спасителя. Тимур протянул руку и, взяв меня за ладонь, повел в квартиру.
        Я не помню, кто запер дверь, разулась ли я сама и каким образом я, уже без куртки, оказалась на кухне. Тимур усадил меня к себе на колени, обнимая за подрагивающие плечи. Его взгляд заметил на одном плече покраснение - результат рук Антона. Тимур ничего не сказал, просто сощурил глаза.
        - Ой, я про чай забыла, - сорвалось с моих губ, и я подскочила на месте, но Тимур усадил меня назад.
        - Покажи свою комнату, - прошептал он мне в затылок, и горячая волна обняла меня, наполняя странным волнением.
        - Идем, - я неуверенно поднялась на ноги и, не оборачиваясь, направилась в сторону своей комнаты. Моя голова разрывалась от догадок, с каким умыслом Тимур попросил меня это сделать. Меня затошнило, когда я подумала о том самом. Преодолевая себя, я, распахнув дверь, зашла внутрь и только теперь осмелилась посмотреть на Тимура.
        Он медленно шагнул в мою маленькую обитель, мой мир - на стенах висели постеры с фотографиями рок-групп: Наутилусы, Земфира, Мумий Тролль. Я покраснела, когда Тимур вопросительно посмотрел на меня.
        - С 13 лет слушаю их, - промямлила я, а хотелось бы сказать более уверенным тоном.
        - Ясно, - Тимур подошел к моему столу, на котором аккуратно лежали тетради и карандаши с ручками. Он дотронулся до обложки одной и тетрадей.
        - Не против? - вопросил Тимур.
        - Пожалуйста, только предупреждаю, мой почерк отвратительный, - отозвалась я, еще больше краснея.
        Тимур пролистал всю тетрадь, мне даже показалось, что ему удалось что-то прочесть. Тут же в памяти всплыло, о том, что Мурат Наильевич говорил мне про помощь Тимура, а так же яркое осознание, что я так и не поблагодарила его - ни за эту помощь, ни за спасение от Антона, заставило меня потупить взор вниз и прошептать:
        - Спасибо тебе, Тимур.
        Он вскинул голову, с задумчивым выражением лица глядя на меня.
        - За что?
        - За то, что помог с поступлением, - я шумно вздохнула, - за то, что, наконец, Антон получил по заслугам.
        - Это не первый раз, когда он к тебе пристает? - будничным голосом, повернувшись ко мне спиной, разглядывая мои игрушки на кровати, поинтересовался Тимур.
        - Да, - бесхитростно ответила я. Мужчина резко повернулся ко мне, и я отметила, как вновь, пугая меня, потемнели его глаза.
        - Что касаемо университета - уверен, будь все там устроено честным образом, ты поступила бы без моей поддержки, но я буду искренен - мне приятно, что я приложил к этому руку, - Тимур усмехнулся, глядя на моего любимого, белого медвежонка, который был у меня с 6 лет. Это была потрепанная, затисканная мной игрушка, которой впитала немало моих слез. Мужчина легонько коснулся мордочки медвежонка, затем продолжил:
        - А на счет этого отродья, я особенно рад, что оказался в нужное время в нужном месте. Поверь, я получил немало удовольствия, разрезая ему щеку.
        Тимур замолчал, выразительно глядя на меня. Будто в его глазах застыли невысказанные слова: «я сделал это для тебя, и сделаю еще, если понадобится». Я слабо улыбнулась и подошла к Тимуру, говоря:
        - Спасибо. Меня никто никогда не защищал.
        Мужчина опустил взор вниз, разглядывая мою грудь. Я обняла себя за плечи, смущаясь. Тимур поднял на меня потяжелевший взор, обещая:
        - Теперь у тебя есть я. И, поверь, я сумею тебя защитить.
        - Спасибо, - еле слышно, пораженная долгожданным обещанием, которое я ждала всю жизнь, сказала я. На миг, я сомкнула веки, пытаясь отогнать слезы. Открыв глаза, я обнаружила, что Тимур нашел мой детский фотоальбом и с интересом рассматривает его.
        Я залюбовалась Тимуром - он был такой красивый, одетый со вкусом, он выглядел, как человек с другого мира - успешного, богатого. А вокруг него были старые стены, облупившийся потолок, обшарпанная, почти древняя мебель, и отсутствие хорошего ремонта. Такие, как Тимур, наверняка, жили в шикарных квартирах, и привыкли к слову «роскошь». Но, несмотря на мою чрезвычайно скромную комнату, мне не было стыдно за это. Я не выбирала, в какой семье родиться, к тому же, богатство - это не показатель благополучия. Это была моя жизнь и мой мир. Другой я не знала.
        - Ты была очаровательным ребенком, - заметил он, возвращая альбом с фотографиями на место.
        Я улыбнулась - будто только что меня признали мисс Мира. Тем временем, Тимур произнес:
        - У тебя ведь было день рождения? 18 лет, - он задумчиво улыбнулся, - собирайся, и в этот раз ты сядешь в машину.
        Я, в радостном возбуждении, округлила глаза.
        - Давай, давай, - не сводя с меня взора, сказал Тимур.
        Я ринулась к шкафу, выхватывая оттуда охапку вещей и совершенно случайно роняя в шаге от Тимура свой новый белоснежный бюстгальтер. Я покраснела, когда мужчина наклонился, поднял эту интимную вещь и протянул мне со словами:
        - Вижу, ты решила подготовиться.
        Я вспыхнула и отрицательно, не в силах ответить, покачала головой, а потом - поспешила в ванную комнату. «Боже, что я творю», - проносилось у меня в голове, пока я переодевалась. Надо ли говорить, что у меня все валилось из рук? Наконец, спустя 10 минут, я вышла, одетая в чуть расклешенные, черные брюки и такого же цвета водолазку, из ванны. Я прямиком направилась на кухню и, подхватив букет розовых роз, без сожаления выкинула их в мусорное ведро. Обернувшись, я увидела стоящего у двери Тимура. Его полные губы изогнулись в самодовольной улыбке.
        - Поехали, красивая, кататься, - произнес он.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        Мы вышли на улицу, держась за руки, как влюбленные. Удивительно. Увидь меня мама тогда - у нее, вероятно, случился бы шок. Я, примерная, милая девочка, шла за руку с человеком не самой лучшей репутации - впрочем, о репутации Тимура мне еще предстояло узнать. Только смогу ли я это переварить? К счастью, мама была в гостях, а еще - ни одна соседка-сплетница не попалась нам на пути. Тимур, уверенным шагом направился к припаркованному неподалеку черному бмв - купе. Он сменил авто? Будто слыша мои внутренние размышления, Тимур, снял машину с сигнализации и галантно открыл для меня дверь в бмв. Я замерла в нерешительности. Во-первых, мне никогда никто не открывал дверь, во-вторых, я никогда не садилась вот так, в чужую машину. Тем более такую машину. Она была шикарна для нашего города. И, последнее, я понятия не имела, куда меня повезут. Я стояла, нервничая, словно невеста, во время церемонии бракосочетания.
        - Смелее, Камила, - произнес Тимур. Я, словно очнувшись, обернулась, глядя в его глаза. Я не знаю, не понимаю до конца, что увидела в их магнетических глубинах, только я тут же растеряла всю свою нерешительность, и села в авто. Удивительно комфортное сиденье приняло мое тело, и я тут же расслабилась, наслаждаясь новыми ощущениями и дорогим запахом машины.
        Через пару секунд Тимур разместился на соседнем кресле, заводя автомобиль. Я окинула салон изучающим, крайне любопытным взором - он был черно-фиолетового цвета. Приборная панель, кресла, даже потолок. Мои губы дрогнули в улыбке - в этом оттенке было что-то такое, необычное, завораживающее. Я провела подушечками пальцев по бархатистой поверхности сиденья.
        - Нравится? - чуть улыбнувшись, спросил Тимур, направляя машину на дорогу.
        - Очень, - я одарила его ответной улыбкой.
        Бмв влился в поток машин, двигаясь с необычайной маневренностью, от которой у меня просто стало захватывать дух. Я пару раз бросила взгляд на приборную панель, отмечая, что Тимур почти не превышает скорости. У него была очень уверенная манера вождения. Я то и дело поглядывала на Тимура - то на его сосредоточенное лицо, то на его пальцы рук, сжимавшие руль - я вновь заметила, как и прежде, покрасневшие костяшки, словно от наносимых ими ударов. Я вспомнила, как эти же пальцы совсем недавно поглаживали меня, и горячая волна окатила мое тело.
        - Тоже хочешь порулить? - бросив на меня смеющийся взгляд, спросил Тимур.
        - Ты что, нет, конечно, - я смущенно заулыбалась.
        - Почему же - нет? - Тимур вырулил на соседнюю улицу, кому-то сигналя. Машина посигналила в ответ.
        - Потому что я - не умею, Тимур, - отозвалась я, скользя взглядом по проносившимся мимо двухэтажным домам. Интересно, куда же мы направляемся?
        - Если хочешь - я могу научить тебя, - раздался голос Тимура.
        Я, пораженная его предложением, посмотрела на него, ожидая увидеть шутливое выражение на его лице. Но нет, Тимур был вполне серьезен.
        - Я… не знаю, - нерешительно произнесла я.
        - Не торопись с ответом, поверь, я - хороший учитель, и не только в этом, - Тимур окинул меня многозначительным взглядом, отчего я тут же почувствовала себя обнаженной. Вопрос застрял у меня в горле, и я, преодолевая себя, осмелилась спросить о том, что так волновало-пугало мою душу:
        - Тимур, я буду тебе что-то должна за эту поездку, или вообще?
        Его губы дрогнули в холодной усмешке.
        - Повторюсь, как и тогда - мне нравится твоя прямолинейность, Камила, - он улыбнулся, но уже чуть мягче, - но нет - ты не обязана спать со мной, но я не думаю, что, когда придет время, ты сможешь отказать мне.
        Все. Я округлила глаза, выказывая этим свои эмоции. Но ни одно слово не ушло на мой ум. Тимур послал мне многообещающую улыбку, а затем устремил все свое внимание на дорогу, позволяя мне немного прийти в себя от его слов. Бмв обогнал несколько машин и, наконец, припарковался возле чугунного, витиеватого забора. Это место было знакомо мне, ведь здесь я, будучи ребенком, бывала каждый май.
        - Парк? - удивляясь, вопросила я, непонимающе глядя на Тимура.
        - Совершенно верно, парк, - он отстегнул ремень безопасности, затем вышел из машины и распахнул передо мной дверь. Я вложила свои пальцы в его ладонь, непроизвольно наслаждаясь соприкосновением нашей кожи - моей, нежной, и его - шершавой, грубоватой.
        Я вылезла из машины, с интересом оглядываясь по сторонам - мы были единственными, кто припарковался здесь. Зачем мы тут? Бросив взгляд на запертые ворота в парк, я нашла подтверждение своим мыслям, что он, естественно, не работает. Но, кажется, Тимура это не волновало. Он уверенно потянул меня за собой, ловко обходя лужи и грязь на тротуаре.
        Раздался телефонный звонок - Тимур извлек телефон из кармана, коротко отвечая и быстро заканчивая разговор. К тому моменту, когда мы подошли к воротам парка, нас уже встречали. Седовласый, интеллигентный мужчина в пальто распахнул перед нами ворота, с почтением здороваясь за руку с Тимуром и вежливо кивая мне. Я качнула головой, с волнением наблюдая за происходящим.
        - Прошу, гости дорогие, - улыбнувшись, произнес седовласый незнакомец, делая жест рукой в сторону колеса обозрения.
        - Благодарю, Вадим Андреевич, - протянул Тимур, сверкнув глазами, направляясь вместе со мной в сторону аттракциона.
        Боже мой, неужели, это то, что я думаю? Когда я перевела свой настороженный взгляд на Тимура и увидела его дерзкое выражение лица, я нашла ответ на свой вопрос. Он открыл кабинку, окидывая ее внимательным взором, забрался в нее сам и помог залезть мне, после закрывая дверку. Я села на сиденье и ойкнула - оно, все же, было ощутимо прохладное.
        Тимур утянул меня, усаживая к себе на колени, одной рукой обхватывая под грудью, почти касаясь ее. Даже под курткой я ощутила жар, который источали его пальцы. Я вспыхнула и поправила его руку, опуская чуть ниже его ладонь. Он демонстративно сжал пальцы, касаясь моего тела под курткой. Я вздрогнула - и тут же, аттракцион начал движение, медленно - медленно сдвигаясь с места.
        Колесо обозрения в первую неделю весны! Когда снег еще не растаял, когда прогнозировали еще морозы, этот аттракцион заработал исключительно для нас. Как романтично! Мои губы растянулись в улыбке от этой мысли. Никто никогда не делал таких поступков для меня. А сегодня Тимур сделал уже столько - защитил, удивил и, немаловажное, не обидел.
        Мы поднимались все выше и выше - и, постепенно, вид на наш город открывался все лучше - вот речушка, вот лесопарковая зона, черно-белая - весна еще не вступила в свои права, вот - строящиеся дома, а там - единственный торговый центр, в который, по слухам, было вложено немало денег, впрочем, как и в вон тот ночной клуб, куда теперь любила ходить Катя с новыми подругами.
        Я тут же отогнала первые грустные мысли, связанные с моей подругой. Любуясь потрясающим видом, я размышляла о переменах, случившихся в моей жизни. Они были долгожданными, яркими, но одновременно настораживали меня. Кто этот человек, что сейчас держал меня в своих объятиях? Будет ли расплата за то, что я сблизилась с ним? Могу ли я остановить наше сближение, и, самое главное хочу ли?
        Всю жизнь я привыкла слышать кого угодно, но только не себя. И сейчас я была в растерянности - десятки голосов вились в моей голове, предостерегая, увещевая, обещая горе и боль. Но эти слова не принадлежали мне. Я страстно хотела жить своей головой, делать выбор сама, поэтому, прикрыла глаза, прислушиваясь к себе.
        - Ты чего, высоты боишься? - раздался глубокий, мужской голос у моего правого уха.
        Я распахнула глаза, молчаливо глядя на Тимура - он сосредоточенным взором изучал мое лицо. В его глазах не было ни упрека, ни разочарования.
        - Не бойся, - он обнял меня за плечи, покровительственно-оберегаемо прижимая к своему сильному телу. - Я рядом.
        Я задохнулась от нахлынувших чувств. И яркого осознания, что я получила ответ - я хочу быть с Тимуром.
        - Ты - рядом, и я не боюсь, - прошептала я, легонько касаясь подушечками пальцев его жесткой, покрытой темной щетиной щеки. Моя рука чуть задрожала - это было и понятно-ожидаемо: ведь я была крайне взволнована. И я впервые в жизни касалась так мужчины.
        Тимур наблюдал за моими действиями из-под полуопущенных век. О чем он думал, что чувствовал - мне оставалось лишь догадываться. Но мне нравилось касаться его, было в этом что-то подобное тому, как грозный хищник, например, тигр, позволяет тебе гладить его.
        Затем, я убрала руку, пряча ее в кармане. Посмотрев по сторонам, я испуганно вздрогнула - колесо обозрения перестало двигаться.
        - Мы застряли? - прошептала я, переводя обеспокоенный взор на Тимура.
        Он улыбнулся - снова дерзко, снова так, что по моему телу побежали мурашки.
        - Нет, это я попросил остановить аттракцион, - ответил мужчина, сверкнув глазами.
        - Зачем? - я оглянулась по сторонам, взволнованная и предвкушая что-то невероятное.
        - Потому что я так захотел, - с последним словом Тимур развернул меня к себе, а затем, обхватив мою голову своими теплыми ладонями, наклонил ее к своему лицу. Я затаила дыхание, глядя в его, стремительно меняющие сейчас цвет, глаза. Губы Тимура приблизились к моим губам, и, прежде, чем поцеловать меня, он прошептал:
        - С днем рождения, Камила.
        А затем, Тимур одарил меня удивительно нежным, неспешным, но невероятно чувственным поцелуем. Его губы заскользили по моим губам, а язык, проникнув в рот, начал неспешно дразнить меня. Я не смогла думать ни о чем больше, кроме, как о том, что Тимур не только завладел моим ртом, но и моим сердцем. Вот так внезапно и одновременно сладко-ожидаемо.
        Тимур завел бмв, включая тут же обогрев сидений.
        - Замерзла? - задал он провокационный вопрос, глядя на мое раскрасневшееся после поцелуев лицо.
        - Ты знаешь, что нет, - честно призналась я, одаривая Тимура смущенной улыбкой.
        Он, не сдержавшись, протянул руку, проводя указательным пальцем линию по моему курносому носу. Затем, его палец опустился на мои губы. Взгляд Тимура тут же потяжелел, и он резко убрал свою руку на руль.
        - Мы сейчас заедем к моим друзьям, - сообщил он мне.
        Я кивнула головой, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Мне было так хорошо, так удивительно спокойно, что я даже не стала спрашивать, когда Тимур отвезет меня домой. Машина, приятно изумляя меня своей маневренностью, плавно влилась в поток автомобилей. Я смотрела в окно, новым взглядом на знакомые места. Люди стояли на остановках, усталые, замерзшие, ожидая общественный транспорт. Я хорошо знала, каково это. Мерзнуть, нервничать из-за того, что автобус задерживается или испытывать досаду, когда пустой троллейбус проходит мимо, на обед.
        Но сегодня. Я сидела в роскошном автомобиле - в уюте, тепле и долгожданной безопасности. И я была благодарна Всевышнему за эти перемены. Спасибо Тебе.
        Наконец, бмв притормозил возле строящегося храма, недалеко от аллеи. Я устремила взгляд вперед, замечая пять дорогих машин, среди которых был и хорошо знакомый черный мерседес. Группа молодых мужчин о чем-то оживленно беседовала, но их разговоры прервались, стоило им заметить бмв Тимура.
        - Пойду с братьями поздороваюсь, а ты жди здесь, - произнес Тимур, оставляя меня одну.
        Я не сказала ему ничего в ответ - потому что это было бесполезно: пока я соображала, Тимур уже обнимался со своими братьями. Среди них я узнала Дамира, еще какие-то лица показались мне тоже знакомыми. Мужчины, по очереди, приветствовали Тимура, на их суровых лицах сияли довольные улыбки. Да, оказывается «братки» могли искренне улыбаться.
        Я с интересом наблюдала за их общением и была рада, что бмв был прекрасно затонирован, и ни один из мужчин не видел выражение моего лица. Каждый из них выглядел как спортсмен - широкие плечи, движения, в которых улавливалась сила. А еще, все они не были похожи на простых парней. И дело было не в кожаных куртках или спортивных костюмах адидас. Их лица. Их лица, даже улыбаясь, выглядели опасными. Наверняка, встреться случайно с любым из них в темном переулке, я бы умерла от страха.
        Но я не была в темном переулке. Я сидела в машине Тимура, и что-то подсказывало мне, что Тимур - не простое звено среди них. Он был опаснее всех вместе взятых мужчин. Только один вопрос мучил меня - смогу ли я принять это, узнав до конца, что за человек Тимур?
        Наконец, Тимур, закончив беседовать со своими братьями, вернулся в машину. Он посмотрел на часы, что были на его правой руке. Я успела заметить металлический блеск ремешка и круглый, блестящий циферблат.
        - Ты - левша? - поинтересовалась я, наблюдая, как Тимур заводит машину.
        - Не совсем, - ответил он, отъезжая от площади перед храмом.
        - Это как? - удивилась я.
        Тимур послал мне самодовольную улыбку:
        - В детстве я был левшей, потом решил переучиться - в итоге я хорошо владею обеими руками.
        - Ого, да ты гений, - подшутила я.
        - Не стану отрицать, - усмехнулся Тимур.
        Бмв завернула за угол, и на противоположной полосе нам встретились два джипа, они ехали довольно быстро, и я краем глаза заметила, как нахмурился, будто что-то предчувствуя, Тимур. Машины повернули на улицу, где мы только что были, и следом раздались оглушающие выстрелы…
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
        Тимур круто развернул бмв, и машина, нарушая все скоростные ограничения, помчалась на место недавней встречи с братьями. Я вцепилась пальцами в сиденье, силясь не впасть в панику. Я не осмеливалась смотреть на Тимура, потому что догадывалась - то, как он выглядит сейчас, может окончательно напугать меня.
        Наконец, через секунды, которые показались мне часами, бмв завернул за угол. Стон сорвался с моих губ, когда я увидела ужасную картину - опрокинутые, расстрелянные тела, лужи крови на новой брусчатке перед храмом. Минутами раньше эти мужчины смеялись и обнимались с Тимуром. А теперь… Господи, кто-то из них остался ли жив? Мой взгляд успел зацепить одного из этих мужчин - он лежал на спине, а с виска тонкой струйкой стекала темная кровь. Вокруг уже стала собираться толпа зевак. Воистину, любопытство сильнее страха смерти!
        Я всхлипнула от боли, и тут же, спешно, зажала рот дрожащей ладонью. Тошнота подкатила к моему горлу, и я нагнула голову до коленей, пытаясь сдержать рвотные позывы. Ужасная картина все еще была перед моими глазами, когда я услышала звук сирены - в боковом окне я заметила мчащуюся скорую, а вслед за ней - полицейскую «буханку». В тот же миг Тимур дал по газам, и бмв, вылетая на соседнюю дорогу, помчал нас, унося все дальше и дальше. И хотя физически, мы уже давно покинули окровавленную площадь перед храмом, я продолжала видеть, вероятно, мертвые лица этих мужчин и вытекающую из их тел и голов, кровь.
        Я не знаю, как долго Тимур катал меня по городу. Он делал какие-то звонки, но я совершенно не слышала, о чем он говорит. Я смотрела в одну-единственную точку, прямо перед собой, не ощущая ничего, кроме сострадания и боли. Мне было действительно жаль этих мужчин. А каково было сейчас Тимуру? Я перевела настороженный взгляд на него, отмечая, каким сосредоточенным, холодным было его лицо. Он уже не разговаривал по телефону, а просто, сохраняя молчание, смотрела вдаль. Его сильные пальцы чуть с большим давлением, чем утром, сжимали руль.
        - Мне жаль, - сорвалось с моих пересохших губ, и Тимур бросил на меня острый взгляд.
        - Скоро будешь дома, - ответил он, игнорируя мои слова.
        Я кивнула головой и вся сжалась - так стало мне холодно и невыносимо тревожно. Мой взор заскользил по хорошо знакомым местам - магазины, аптека, дома, до дома оставалось всего -ничего. Только я, почему-то не хотела расставаться сейчас с Тимуром и оставлять его в такие трудные часы. Однако у него, безусловно, было свое мнение на этот счет.
        Бмв заехал в мой двор, и тут, нас ждал очередной неприятный «сюрприз» - прямо у подъезда, в котором я жила, стоял полицейский уазик, а рядом с ним - несколько милиционеров, а так же, как без них, соседки и… Антон.
        - Боже мой, - прошептала я, не зная, что все это значит. Мой желудок скрутился в тугой узел от страха и нехорошего предчувствия.
        Тимур отстегнул ремень себе, а потом и мне, нависая, на один короткий миг надо мной и небрежно бросая:
        - Тебе не о чем беспокоиться.
        Мы вышли из машины, Тимур, как и прежде, открыл для меня дверь - и в этот раз я была особенно благодарна ему за это - он был моей стеной, за которой я, под прицелом неодобрительных взглядом, ощущала себя в безопасности. Соседки тут же начали довольно громко перешептываться, и прохладный ветер донес до меня обрывки их фраз: «с кем связалась», «ты на морду его посмотри, бандюган», «вот тебе и дочка учительницы, воспитала проститутку».
        Я, признаться, была поражена теми эпитетами, которыми меня «одарили» «добрые» бабульки. А еще, тем, что они так быстро изменили обо мне свое мнение. Вот так живешь - порядочной жизнью, все тебя вроде любят, но стоит тебе только оступиться (хотя я не считала мои отношения с Тимуром проступком или ошибкой) - и вот уже тебя окунают с головой в грязь, наслаждаясь тем, как ты захлебываешься.
        Но я не тонула. Потому что я была с Тимуром. Он окинул бабушек нечитаемым взглядом, отчего каждая, вмиг, умолкла и отвернулась. Я ощутила, как Тимур чуть сильнее сжал мою ладонь - и в этом жесте я прочла поддержку. Я легонько сжала в ответ его пальцы, давая ему понять, что все поняла. И тут же, к нам на встречу вышли три милиционера, а позади них, поглядывая то на меня, то на Тимура ошалелыми глазами, с запекшейся кровью на уродливой щеке, терся Антон.
        - Это он! - взвизгнул урод, и я успела заметить, как самодовольно заулыбались защитники правопорядка. Я нервно сглотнула. Я никогда не была нарушительницей, не преступала закон, и, признаться, в моих глазах, с самого детства, милиционеры выглядели, как герои - ведь именно участковый забирал моего пьяного отца во время его очередного буйного выступления. Приезд участкового означал, что у нас есть несколько спокойных дней и ночей… Но это было раньше. Теперь же, вид милиции больше не вызывал во мне такой радости и доверия.
        Их глаза заскользили по моему побледневшему лицу, затем посмотрели на Тимура.
        - А мы вас ждали, - с ухмылкой, протянул один из милиционеров, видимо, главный среди них.
        Тимур молчал, сверля взглядом стоявших напротив мужчин. Я краем глаза посмотрела на его лицо и удивилась - откуда у него такое ледяное спокойствие? Но мне это безумно нравилось.
        - Ваши документы? - продолжил милиционер, оскабливаясь, предвкушая, что вот-вот поймает добычу. Но он и не знал, что хищник здесь лишь один.
        - Забыл дома, - протянул Тимур, не сводя глаз с милиционера.
        Лицо того тут же исказилось от недовольства, а Тимур добавил:
        - Для начала вы должны представиться.
        Милиционер нервно передернул плечами, затем, окинув Тимура высокомерным взглядом, потряс корочкой у своего лица, говоря:
        - Старший лейтенант Синицын, участковый центрального района.
        - Секунду, старлей, - холодно улыбаясь, произнес Тимур и потянулся рукой в левый карман, отчего милиционеры тут же напряглись, но он, усмехнувшись, сообщил:
        - Всего лишь телефон, - его губы растянулись шире, отчего улыбка стала похожа на оскал, - а не ствол.
        Тимур поднес телефон к уху и начал разговор, продолжая смотреть на милиционеров.
        - Данияр Ренатьевич, приветствую, это Тимур. Да, сегодня приехал. Взаимно, как - нибудь, Данияр Ренатьевич. Да, у меня к вам небольшая просьба, поговорите со своими бойцами. Новенькие, наверное, не в курсе.
        Тимур протянул навороченный телефон старшему лейтенанту.
        - С вами хочет поговорить полковник - пояснил Тимур.
        Участковый с недоверием, будто это была граната, поднес мобильник к уху.
        - Старший лейтенант Синицын, - довольно борзо начал милиицоинер, но тут начались разительные перемены - его лицо нахмурилось, потом покраснело-побледнело, а в глазах проскользнуло понимание. Наконец, Синицын вернул телефон Тимуру. Тот поднес его к уху.
        - Да, Данияр Ренатьевич, ну, раз так зовете, на днях с удовольствием заеду к вам. Веники-то брать, или у вас свои есть? Якши, позвоню, - произнес Тимур.
        Синицын что-то приглушенно сказал своим сотрудникам и те, на миг, потупили взоры.
        - Приносим извинения, - произнес старлей, Тимур, сощуренным взглядом посмотрел на Антона, и сказал с убийственной холодностью в голосе:
        - Надеюсь, вы знаете, что делать с человеком, который приставал к моей девушке.
        Мое сердце ухнуло от этого заявления. Моей девушке.
        Синицын качнул головой и махнул рукой в сторону Антона, говоря:
        - А этого - в обезьянник на 10 суток.
        - Что делается? Что делается-то, люди добрые? Меня, неповинного, за решетку! - заистеричничал Антон.
        Тимур разжал мою руку, бросая мне:
        - Секунду.
        Он, невзирая на милиционеров, подошел к Антону, который, словно затравленная собака, весь сжался, испуганно глядя на приближающегося Тимура. Поросячьи глазки Антона бегали туда-сюда, в тщетной надежде, что милиционеры защитят его. Тимур цинично улыбнулся и что-то приглушено сказал Антону, отчего тот побелел.
        Я смотрела на происходящее, испытывая двоякое чувство - я не любила, когда унижают слабых, но Антон ведь не был слабым, и был достоин этого. Может быть, капля жалости у меня и была к нему, хотя я не была уверена в этом. В голове стучало лишь одно: «так ему и надо».
        Антона, присмиревшего и какого-то обреченного, погрузили в уазик, а я с Тимуром направилась домой. Соседки расступились перед нами, подобно волнам моря перед Моисеем и его народом. Я держала голову прямо, почти гордо, чтобы ни одна из сплетниц не смела почувствовать, что творится в моей душе.
        Лишь только за нами захлопнулась подъездная дверь, я шумно выдохнула и опустила плечи. Тимур полуобернулся, испытывающее глядя на меня. Я послала ему вымученную улыбку, и он покровительственно обнял меня за поникшие плечи. Мы поднялись на второй этаж, и с моего, третьего этажа, послышался обеспокоенный мамин голос:
        - Камила! Дочка!
        - Сейчас! - сдавленно отозвалась я.
        Мое сердце болезненно сжалось - яркое осознание, что моя мама, с окна нашей кухни видела все это представление, напугало меня. А вдруг, она поверила сплетням? А что, если ее сердце, и так израненное, не выдержит всего этого? Боже мой, что она скажет, увидев, с кем я пришла? Осудит, возненавидит, поставит перед выбором?
        Вот такие невеселые мысли безумным роем неслись в моей потяжелевшей голове. Каждая ступенька - новая мысль и новый страх. Тимур сжал мои плечи еще сильнее, и когда мы еще были на лестничном пролете, пронзительным взглядом, сканирующем мою душу, заглянул в мои глаза. Он улыбнулся мне уголками губ - совсем чуть-чуть, но его улыбка сумела отогнать большинство моих страхов. Как Тимур это делал? Я не знала, но была благодарна ему за это.
        Наконец, мы поднялись на мой этаж. Мама, стоя у распахнутой двери, обеспокоенным взором встречала нас. Ее лицо не выглядело заплаканным, однако мне было достаточно увидеть ее глаза, чтобы понять, как сильно она переживает.
        Я мягко улыбнулась ей, а потом перевела теплый взгляд на Тимура. Мне не нужно было ничего сейчас говорить маме - на моем лице и так было написано, что я по уши влюблена в Тимура. Но моя мама, наученная горьким опытом и имея хорошую жизненную закалку, не стесняясь, посмотрела прямо на Тимура, включая строгий, учительский взгляд. Ох, как часто мне становилось не по себе от него, а про маминых учеников я вообще молчу. Но, кажется, ее неповторимый взор был бесполезен для Тимура. Он вежливо, но точно не заискивающее, улыбнулся моей матери.
        - Ты кто? - не выдержала мама, нахмурив свои тонкие брови.
        - Апа (татар. - тетя, уважительное отношение ко взрослой женщине), я - Тимур.
        Мама взмахнула ресницами, затем отошла в сторону, пропуская со словами:
        - Тимур, пойдем чай пить.
        Он мотнул головой:
        - В следующий раз - может быть.
        Моя мама кивнула и вернулась в квартиру, понимая, что нам с Тимуром нужно было попрощаться.
        - Тимур, - я подняла на него глаза, к которым почему-то подступили слезы.
        - Не прощаюсь, - улыбнулся он, убирая свою руку с моих плеч, и я вздрогнула, словно меня лишили защиты. Тимур погладил меня по щеке, повторяя:
        - Не прощаюсь.
        Он прикоснулся к моему рту удивительно теплыми губами. Я прикрыла глаза, впитывая в себя нежность Тимура.
        Через минуту я была уже дома. Пронесшись мимо мамы, я рванула к кухонному окну, которое было открыто. Я замерла возле него, наблюдая, как Тимур уверенной походкой вышел из моего подъезда. Стоявшие там те самые бабки, словно курицы, начали кудахтать, и одна из них самая смелая, но вряд ли умная, позволила себе бросить Тимуру:
        - Смотри, обидишь нашу Камилку, мы тебе оторвем яйца.
        Тимур повернул голову к этой безрассудной соседке, и, хотя я не видела выражение его лица, я была уверена, что он одарил ее одной из своих убийственных улыбочек, от которой все стыло внутри.
        - Почему же вы не оторвали их Антону? - отчеканивая каждое слово, произнес Тимур.
        Ни одна из бабок не смогли ничего ему ответить. Тимур подошел к бмв и, словно ощущая мой взгляд, посмотрел точно на мое окно. С такого расстояния я не могла увидеть, но я почувствовала, что он послал мне особый взгляд. Я улыбнулась, окончательно очарованная, покоренная, унесенная яркими чувствами.
        Как только бмв скрылся из виду, я, сняв куртку, побежала в ванную комнату. Я заперлась и включила теплую воду. А сама подошла к зеркалу, глядя на себя, изменившуюся - мои серые глаза сияли ярко, лихорадочно, мой взгляд излучал томление и страсть, и еще что-то незнакомое, что я не сумела прочесть в себе. Я изменилась. Сегодня я видела то, что никогда не касалось, и не должно было коснуться моей жизни.
        Женский праздник, начавшийся с романтического утра, закончился криминальным вечером. Я задрожала, вспоминая лица расстрелянных ребят. Все смешалось в моей голове: радость и печаль, страх и безопасность. Мне было очень трудно переварить все события этого дня - он был столь насыщен ими, что, казалось, прошла неделя. Моя голова затрещала от напряжения. Я кое-как приняла душ и, надев свой халатик, вышла на кухню, морально готовясь к разговору с мамой. Усилившаяся боль в голове вынудила меня принять ибупрофен - это нужно было делать как можно скорее, дабы она не стала сильнее. Я проглотила таблетку и поспешила в зал - на кухне было все еще прохладно из-за недавно открытого окна.
        Мама сидела в кресле, глядя на включенный телевизор. Я, подогнув ноги, села рядом, на маленький диванчик. Я уже хотела первой начать разговор, как мое внимание привлекли местные новости.
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
        Рыжеволосая ведущая монотонно - гнусавым тоном сообщала:
        - Вопиющий случай произошел сегодня в районе трех часов дня. На площади, рядом со строящимся собором были расстреляны члены банды, известной, как Золотая орда. Семеро потерпевших доставлены в городскую больницу, один скончался на месте. Глава банды скрылся с места расстрела на машине. Следствие ведет расследование. Напомню, что Золотая орда прославилась, как одна из самых успешных преступных группировок, крышующая главный рынок города, а так же ночные клубы, два завода, но, безусловно, это лишь малая часть, которая известна СМИ. Золотоордынцы знамениты своей жестокостью и мстительностью. Сейчас, их глава находится в розыске. В интересах следствия имена пострадавших не разглашаются.
        Мама перевела на меня задумчивый взгляд. Я молчала, не зная, что ей сказать.
        - Антон приставал к тебе? - наконец, раздался ее сдержанный голос.
        - Да, и не раз, - ответила я.
        - Это Тимур его порезал? За тебя? - мама не сводила с меня глаз.
        Я, отчаянно желавшая защитить Тимура, пыталась подобрать нужные слова, но все, что я смогла, просто сказать:
        - Да, из-за меня.
        Повисло молчание. Мама перевела взор на окно - там медленно наступал вечер. Небо, окрашенное розовыми солнечными лучами, меняло свой цвет.
        - С одной стороны, я не приемлю насилия, - монотонно начала мама, - с другой - я, зная, что это такое, рада, что Тимур оказался рядом с тобой. Это все, что я могу сейчас сказать.
        Большего мне и не нужно было. Я тепло поцеловала ее в гладкую щеку. Мама улыбнулась в ответ, не сводя с меня такого задумчивого, пронзительного взгляда.
        - Пойду спать, - произнесла я, ласково проведя ладонью по ее голове.
        Мама кивнула головой, и я спешно улизнула в свою комнату. Лишь оставшись одна, я позволила себе дать волю чувствам. Растянувшись во весь рост на кровати, я, обняв своего верного друга - белого мишку, заплакала. Это был тяжелый день, и всю накопившуюся боль, страх, я не могла и не хотела удерживать, потому что знала - никакая таблетка от головной боли не сможет подействовать, если я продолжу копить все в себе.
        Я плакала и плакала, тихо, опустошаясь. Уже перед тем, как погрузиться в сон, в моем мозге всплыли слова ведущей. Я застонала, пряча мокрое лицо в дрожащих ладонях. Затем, я уснула.
        9 марта я провела дома, а 10, выписавшись с больничного, пошла ко второй паре в университет. К своему стыду, я была плохой студенткой сегодня - слушала в пол - уха, мои пальцы были слабыми, и я с трудом делала записи в своих тетрадях. Я ощущала себя рассеянной, частично потерянной, погруженной, с головой и сердцем в собственные размышления и чувства. К счастью, преподаватели не обращали внимания на меня, чему я была особенно рада.
        После университета я вернулась прямиком домой. Всю дорогу я думала о случившемся вчера - я пыталась анализировать это, но мой мозг был ужасным помощником. В конечном итоге я, изможденная, решила переключить свое внимание на что-то нейтральное. Например, сериал. Все были увлечены в прошлом году сериалом «клон», и вот, на одном из каналов был его повтор. Я, пообедав супом, села перед телевизором. Щелкая пультом, я, с безразличным выражением смотрела на меняющиеся картинки. Я не понимала о чем там говорят - я просто тупо пялилась в экран, до тех пор, пока мое внимание не привлекли местные новости. Вот тут-то я и проснулась.
        Ведущий срочных новостей вещал голосом, полным тревоги:
        - Не прошло и года, как в нашу республику вернулись криминальные разборки. Сегодня утром, в дачном поселке был расстрелян некий Савельев, известный в криминальном мире, как Савва. Оперативные службы выехали на место и обнаружили с десяток гильз. Помимо Савельева, была убита его охрана. Следствие предполагает, что случившееся связано с недавним происшествием возле храма, возле которого были расстреляны золотоордынцы. Есть подозрение, что это акт отмщения.
        Я выключила телевизор и спрятала лицо в ладонях. Мне стало страшно, до ледяной дрожи по всему телу. В какой-то момент я даже подумала, что снова заболела, но мой лоб был прохладным, и не было никаких признаков насморка или кашля. И все же, я ощущала себя расклеенной. Кое-как справившись с домашними заданиями я, дождавшись мамы и выпив с ней, по традиции, чашку чая, поспешила принять очень теплый, почти горячий душ и лечь спать.
        Я с наслаждением легла на чистую постель, зарываясь лицом в подушку. На миг, я представила, что прижимаюсь к Тимуру, и мое тело, и самое главное, моя душа, отозвалась сладким томлением и щемящей тоской по нему. Я скучала по Тимуру, думала о нем почти постоянно. Жив ли он? Встретимся ли мы снова? Я взмолилась, прося у Создателя, чтобы мы увиделись вновь.
        Целую неделю моя жизнь двигалась по привычной схеме: подъем - в 6, университет - 8.30, дома - 15.10, спать - 21.00. Выходные я, несмотря на мамины настойчивые попытки с предложением сходить вместе в торговый центр, провела, сидя дома. В будни я старалась больше не смотреть телевизор, но сегодня, в воскресное утро, в надежде найти интересную передачу, я включила его. Надо ли говорить, что я, загипнотизированная, примагнитилась к местным новостям?
        И эти новости не были радужными. Корреспондент озвучил прошедшую неделю, как «кровавую». И вскоре я поняла почему - расстрел Савельева было лишь началом, после были названы другие фамилии и должности - директор завода, предприниматели, еще пара публичных личностей. Меня затошнило от ужаса и я, спешно переключив канал, побежала на кухню, чтобы попить. Мои руки тряслись, когда я наливала в бокал воды. Я заставила себя сделать очень медленно, несколько глотков. Прохладная жидкость потекла по моему горлу, и я закашлялась. Отдышавшись, я прильнула к кухонному окну, с тоской глядя на припаркованные машины. К сожалению, как и в прошлые дни, я не обнаружила среди них бмв Тимура.
        Жив ли он?
        Мое сердце замерло, а потом болезненно забилось в груди, словно птица, пойманная в клетку. Мое смелое сердце рвалось к Тимуру…
        Было довольно холодное 17 марта, когда я приехала на лекции. По пути в университет, я, как и прежде, скользила взглядом, разыскивая знакомый автомобиль. Но его снова не было. Мое сердце наполнилось разочарованием и печалью. Я, зайдя в аудиторию, села за вторую парту, мысленно подбадривая себя к началу занятий.
        Давай, Камила, соберись! Ты так мечтала поступить на исторический! Не проспи свою мечту!
        Легко сказать, но так трудно сделать. Я, достав из сумки тетрадь и ручку, потерла пальцы друг об друга - они были такими холодными, почти ледяными. В последние дни это стало частым явлением у меня - создавалось впечатление, что жизненные силы покидают меня. Совсем как у Арвен, когда они с Арагорном расстались. Но я не была эльфийкой, а Тимур - благородным королем. Но от этого я не переставала ждать его, стремиться к нему, и, да, по-прежнему мечтать о нем.
        Раздался веселый женский смех - в аудиторию, хохоча, окутывая всех нас сладчайшими духами, ворвалась стайка девушек, одетых в супермодные наряды - облегающие длинные ноги, кожаные штаны, высокие каблуки, распущенные, окрашенные по последней моде, волосы. Это Катя со своими новыми подругами прибыла на сессию. Они, прошагав мимо, совершенно не замечая меня, как и положено звездам нашего университета, сели за последнюю парту. Тут же, двое парней направились к ним, со щенячьей нежностью в глазах, ожидая получить внимания от наших местных «супермоделей».
        Я, с тоской глядя в окно, тяжело вздохнула. Мне казалось, что я нахожусь не на своем месте. Может, у меня просто авитаминоз, и мне нужны витамины?
        Да-да, витамины.
        Я усмехнулась - горько, осознавая свою зависимость.
        Витамины по имени Тимур.
        Я смахнула с кончиков ресниц такие ненужные сейчас слезы. Я не хотела, чтобы кто-либо видел мое состояние. Люди ведь нередко любят добивать, заметив, как ты слаб, в этот момент, становясь так похожими на стаю гиен. Хлопнула дверь - в аудиторию, одаривая всех нас задумчивой улыбкой, зашел Мурат Наильевич. Неизменно в матовом, сером костюме, он, шаркая ногами, подошел к столу. Я чуть улыбнулась, вспоминая нашу первую встречу с ним, а еще я, предвкушая интересную лекцию от такого прекрасного оратора, как он, даже взбодрилась.
        - Сегодня мы продолжим изучение истории древнего Востока, - довольно громким голосом сообщил Мурат Наильевич.
        В аудитории тут же стало тихо, все внимание студентов приковалось к белобородому профессору. Вот умел он рассказывать так, что захватывало дух у всех, даже у наших шумных звезд-красоток! И это было достойно уважения и восхищения. Но этой, поистине, великолепной лекции суждено было прерваться: кто-то, довольно настойчиво постучал в дверь, а затем приоткрыл ее. Еще не было видно, кто посмел вот так нагло прервать выступление нашего уважаемого профессора, но мой нос уловил еле ощутимый аромат уже знакомого мужского парфюма, а мое сердце сжалось в сладком предвкушении.
        Мурат Наильевич устремил свой зоркий взгляд в сторону приоткрывшейся двери, затем посмотрел на меня.
        - Камила, кажется, за тобой пришли, ты можешь идти, - потирая ладони, понимающе, с одобрительным блеском в темных глазах, улыбнулся мне Мурат Наильевич.
        Мне не нужно было повторять дважды. Я схватила ручку с тетрадью, и побросала их в сумку. Мои пальцы дрожали, когда я застегивала замок на сумке. Ощущая на себе взгляды всех собравшихся, я, не позволяя себе обернуться, расправив плечи, пошла к выходу. Сердце, вторя моим шагам, бешено стучало в груди, подпрыгивая так ощутимо, словно собираясь выпрыгнуть через мое горло. Наконец, я преодолела это короткое расстояние, которое в эти секунды показалось мне невероятно трудным.
        Я, затаив дыхание, вынырнула из аудитории, тут же врезаясь в Тимура.
        - Ну, привет, - протянул он, и, не давая мне опомниться, обхватил меня за щеки и припал к моим губам в горячем поцелуе…
        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
        Мои губы сдались под натиском жестких, таких требовательных губ Тимура. Ошеломленная и обрадованная его внезапным и одновременно долгожданным появлением, я прикрыла глаза, наслаждаясь его поцелуем. Дверь позади меня скрипнула, и послышался голос Мурата Наильевича:
        - Тимур, и все-таки, я хочу напомнить, что это - общественное место, университет, если быть точнее.
        Тимур притянул меня к себе, разворачивая к профессору покрасневшим от стыда и страсти, лицом.
        - Да ладно, Мурат Наильевич, будто вы молодым не были, - произнес Тимур.
        Профессор, чуть улыбнувшись от собственных воспоминаний, покачал головой, добавляя:
        - Между прочим, Камила и так бы поступила, она очень талантлива и, что немаловажно, прилежная студентка.
        - Рад это слышать, - самоуверенно улыбнулся Тимур, кивая на прощание головой и увлекая меня к лестнице.
        Я шла, словно парила над полом. Я была взволнована и воодушевлена, физически ощущая, как за моей спиной раскрываются крылья. Мы зашли в гардеробную, где я, под осуждающее - любопытные взоры уборщиц, забрала свою весеннюю курточку. Тимур, приятно удивляя меня, помог мне одеть ее, а затем мы, взявшись за руки, покинули университет.
        Я шумно втянула холодный, мартовский воздух, ощущая, как мои губы растягиваются в счастливой улыбке. Жив! Приехал за мной! Мы вместе.
        Что еще нужно для счастья?
        Окрыленная, я даже не поняла, что уже села в машину. Я довольно зажмурилась, наслаждаясь дорогим ароматом авто, смешанным с горько-сладким, парфюмом Тимура. Откинувшись на спинку сиденья, я не сводила счастливых глаз с него. Губы Тимура дрогнули в самодовольной, чисто мужской усмешке. Он повернул ко мне свое лицо, окидывая меня пронзительным взглядом своих властных глаз.
        Я, такая глупая, такая наивная, нарушая все правила, подалась вперед и прильнула к Тимуру в нежном, медленном поцелуе. И, кажется, мужчина не был против этого. Он не спешил, позволяя моим губам самим вести в этой ласке. Я, осмелев, чуть коснулась кончиком языка его нижней губы, и тут же, Тимур перехватил инициативу в свои руки - проникая в мой рот своим языком, дразня и изучая его. Это было так горячо, так волнительно, что я, не выдержав, попыталась прервать поцелуй, но правая рука Тимура, ухватив меня за затылок, не позволила мне сделать этого. Он еще несколько секунд целовал меня, и только после, словно насытившись, отпустил меня.
        Я потупила взор, глядя на свои сложенные, на коленях, как у примерной ученицы, руки. Волна стыда начала заливать меня, делая мои щеки красными.
        - Эй, - Тимур, подмигивая мне, коснулся указательным пальцем кончика моего носа, отчего я вздрогнула, - выше голову, курносая.
        Я смущенно улыбнулась ему в ответ и машинально последовала его совету-приказу. Распрямив плечи, я стала наблюдать за видом из лобового окна. Бмв помчал нас по еще заснеженным улицам, обгоняя другие машины. Было всего 9:20 утра, начало дня и я, предвкушая радость, на секунды мечтательно прикрыла глаза.
        Я не спрашивала у Тимура, куда мы едем. Доверяя ему, я позволила себе одну из самых больших роскошей - отпустить контроль, который был со мной с самых младых лет, и наслаждаться процессом. Я покосилась на Тимура, любуясь его мужественным профилем - прямой, чуть с горбинкой нос (вероятно, он был несколько раз сломан), волевой, чуть выпирающий подбородок, и эта темная, безумно сексуальная щетина. Я не забыла, как приятно было прикасаться к ней. И да, я хотела снова сделать это.
        Наконец, бмв плавно припарковался возле какого-то заведения, сделанного по типу деревянного, старого дома. Бросив взгляд на его вывеску «У Лукоморья», я вспомнила, что такое название носил один из дорогих ресторанов нашего города. Я нерешительно посмотрела на Тимура.
        - У тебя здесь встреча? Мне ждать в машине?
        Он послал мне обаятельную улыбку, способную растопить многотонный айсберг.
        - У нас здесь с тобой ранний обед. Ты, кстати, завтракала? А то выглядишь измученной.
        Я покраснела от его замечания - вот так-то, Камила, не пользоваться декоративной косметикой. Сейчас ты будешь бледной молью на фоне городских красавиц.
        - Завтракала, - избегая того, чтобы смотреть на Тимура, ответила я, - овсянкой.
        - Разве это завтрак? - Тимур расстегнул ремень безопасности и, как и прежде, наклонился надо мной, внимательно изучая мое лицо. - Молодому организму нужно мясо.
        - Ага, - я быстро посмотрела на него, и вновь опустила взор.
        - Камила, - протянул Тимур, и я была вынуждена снова посмотреть в его каре-зеленые глаза, - ты что завяла?
        Памятуя, что Тимуру нравилась моя искренность, я ответила, как есть:
        - Я выгляжу измученной, значит, не очень привлекательной. Я правильно поняла?
        Тимур покачал головой, усмехаясь.
        - Ты по-прежнему красива, просто я не хочу, чтобы ты упала в обморок от истощения, - ответил он.
        Я часто-часто захлопала ресницами. Тимур назвал меня красивой.
        - Я просто очень переживала все эти дни, думала и думала, - порывисто начала я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание от нахлынувших чувств.
        - О чем переживала? - улыбка Тимура померкла, теперь он смотрел на меня крайне сосредоточенным взором, ожидая ответа.
        - О тебе. Я видела новости, - я всхлипнула, силясь удержать страшные воспоминания.
        - Ясно, - протянул Тимур. Сейчас он даже не моргал, а просто застыл. - И?
        - И я думала, все думала - жив ли ты? - Я покачала головой, спешно вытирая со своих щек слезы. - Каждый день я вставала с надеждой, что увижу тебя. Дни для меня растянулись в недели. Я не знала, вернешься ли ты, или все так и оборвется, не успев, начаться.
        Я умолкла, сокрушенно закрывая глаза. Ну что я за умница - еще, для полного провала, оставалось признаться ему в любви.
        - Все хорошо, - Тимур провел по моей прохладной щеке свое жесткой ладонью. Я вздрогнула, ощущая, его шершавую, местами мозолистую кожу, на моей, нежной коже. Он легонько поцеловал меня, после, прошептав:
        - Я же сказал тебе тогда - не прощаюсь. Пойдем есть, я голоден, как тигр.
        Я кивнула головой, и, через минуту мы уже заходили в ресторан. Большие часы из лакированного дерева, встречая у нас входа, показывали ровно 10 утра. Мы шагнули дальше, и навстречу нам выбежала хорошенькая блондинка - официантка. Кружевной фартук подчеркивал ее большую грудь, а подол формы был не слишком длинным, и я испытала… нет, не ревность, а смущение. Тимур, сохраняя хладнокровное выражение лица, помог мне снять куртку, свою же, он снимать не стал. Его взгляд одобрительно прошелся по моей одежде - на мне был теплый, синего цвета, свитер с v - образным вырезом и прямые, черные брюки. Что ему могло так понравиться в этом?
        - Многие столики свободны, проходите, сейчас принесу меню, - заворковала официантка, окидывая Тимура заискивающим, «я-готова-на-все», взглядом.
        - Ок, - протянул он, - пока будете нести меню, скажите поварам, что Тимур заказал 22 порции пельменей.
        Что? 22?! Я не ослышалась?
        - Хорошо, - официантка улыбнулась своими яркоокрашенными, розовыми губами, и поспешила выполнить приказ. Она зацокала высокими каблучками, мастерски повиливая бедрами.
        Мы зашли в просторный зал, и в мои глаза сразу бросилась уютная атмосфера ресторана - широкие, массивные столы, нарочито сколоченные грубо, по-деревенски, поверх них - белоснежные скатерти. Вокруг столов - скамьи, обитые кожаными подушками - для удобства гостей, или же стулья с высокими спинками. Приглушенная музыка, теплый свет, льющийся с люстр, плотно зашторенные окна. Удивительно, но в такое раннее время, мы были не единственным посетителями. Пока Тимур вел меня к дальнему столу, я успела заметить группу молодых мужчин, что сидели справа, ближе к танцевальной площадке. Они о чем-то беседовали меж собой, но, когда мы сели на удобную скамейку-диван, один из этих мужчин начал делать какие-то звонки.
        Я нервно сглотнула, глядя на Тимура. Он невозмутимо улыбнулся мне, тут же параллельно, начиная набирать что-то на своем крутом телефоне.
        - Расслабься, милая, - шепнул Тимур, чуть наклоняясь ко мне и обжигая мою обнаженную шею своим горячим дыханием.
        Я шумно сглотнула, и Тимур, открыв бутылку с минеральной водой, налил мне приятно шипящую жидкость в прозрачный стакан. Я, памятуя, что, когда нервничаю, начинаю давиться водой, начала осторожно пить. Выпив половину, я посмотрела прямо на Тимура. Он, в расслабленной позе, чуть откинувшись на спинку скамейки, лениво наблюдал за обстановкой в ресторане.
        - Кто из твоих братьев погиб тогда? - прильнув к плечу Тимура, прошептала я.
        Тимур погладил меня по руке, рядом с локтем. Его взгляд - такой задумчивый, притягательный, прошелся по моему взволнованному лицу.
        - Ты будешь рада, если я скажу, что ни один из них? - произнес он.
        - Конечно! - облегченно, выдохнула я. Затем, нахмурилась, вспоминая. - Но ведь я сама видела, и в новостях было сказано, что один человек погиб.
        - Ах, это, - Тимур хищно улыбнулся, - этот парень примкнул к нам недавно, и ему этого не простила его прежняя семья. Но, не беспокойся, они уже расплатились за то, что задели моих братьев.
        Я побледнела. Потому что в голове тут же пронеслись новостные хроники про расправы над Савельевым и другими лицами. Кровавая неделя. Так назвали ее. Я потянулась к стакану с водой и сделала жадный глоток. Пузырьки минералки лопались у меня на языке, лопалось и мое беспечное, столь недолгое, состояние.
        - Кстати, про братьев. Сейчас они подтянутся сюда, и я познакомлю тебя с ними, - добавил Тимур.
        - Разве я с ними не знакома? - удивилась я. - Ильнур, Рустем, Дамир.
        - Ты знакома лишь с тремя, сегодня я жду десятерых.
        - Десятерых? - я снова схватила стакан и допивая оттуда воду.
        - Я вижу на твоем лице страх, - Тимур забрал у меня стакан и налил в него минералку.
        - Не только, но и смятение, - я вздохнула, - может, отправишь меня домой на такси? У вас, судя по всему, будет чисто мужской разговор.
        Конечно, я не хотела так быстро расставаться с Тимуром, но и ощущать себя лишней тоже не желала. Одна среди десятерых мужчин - к этому я была не готова.
        - Расслабься, я рядом, - небрежно бросил Тимур, и взгляд его устремился в сторону дверей - через секунду, те распахнулись, и в зал, беседуя друг с другом, зашла группа молодых мужчин.
        Я прилипла к ним взглядом, пытаясь объективно понять, что за люди они. Одетые в джинсы, рубашки, свитера, и один из них, даже в деловой костюм, они излучали уверенность, силу и дерзость. Другой был с перебинтованной рукой. Среди них были знакомые лица - Дамир, Ильнур и Рустем. Остальных, семерых, я, вроде, видела тогда, у храма.
        Тимур поднялся на ноги, приветствуя своих братьев, обнимая каждого и похлопывая по спине. Я продолжала сидеть на месте, во все глаза, наблюдая за общением мужчин. Пока я была словно незамечена никем из них, и это подходило мне. Однако, безусловно, пришел черед рассаживаться за стол. И вот тут-то во мне, так не вовремя, проснулась маленькая девочка. Пугливая, ранимая, впечатлительная. Наверное, на моем лице было все написано, потому что Тимур, переведя со своих братьев взор на меня, сев рядом со мной, покровительственно обнял меня за плечи.
        О, Боже мой. Мне сразу стало так спокойно. Я чувствовала его силу, его уверенность, его защиту. Увы, это длилось недолго - сразу пять официанток - все, как на подбор, с внушительной грудью и ослепительной улыбкой, принесли подносы с пельменями. Тимур убрал с моих плеч руку, и я еле сдерживалась от того, чтобы не прижаться к нему. Ну, совсем как маленькая.
        Мы сидели в самом центре, я - слева от Тимура. По правую руку от него, плечом к плечу, расселось шестеро мужчин, с моей стороны - на небольшом расстоянии, но так, чтобы не касаться меня, сели оставшиеся четверо братьев. Каждый из них, переводя многозначительные взоры то на Тимура, то, на долю секунду, на меня, сохранял вежливое молчание. Я, не привыкшая к такому вниманию, нервно поерзала на месте. Мы еще не начали есть, и я не могла понять, в чем дело.
        Наконец, Тимур, одаривая всех своих людей задумчивым взглядом, произнес:
        - Хочу вас познакомить, это - Камила.
        Ой. В этот миг все уставились на меня. Я попыталась улыбнуться, но сомневаюсь, что в тот момент моя улыбка получилась приятной. Скорее, вымученной. Но в любом случае, каждый, по очереди, начал называть свое имя: «Айрат, Ринат, Раис, Наиль, Карим, Азамат, Рамиль, Рустем, Ильнур, Дамир».
        Наконец, когда они закончили представляться, мы, наконец, принялись за еду. Мужчины, больше не обращая внимания на меня, начали довольно шумно беседовать, смешивая русские и татарские слова.
        - Ну, как там, в штатах? - вопросил Наиль, если я правильно запомнила его имя (в чем я сомневалась). Да, вроде он, ведь именно у него была перебинтована левая рука.
        - Жарко, скучно, - протянул Тимур, отправляя себе в рот ложку с пельменем, - и стрелять не получалось.
        - Насколько жарко? - поинтересовался Айрат, и его темные глаза блеснули. - Ты успел узнать? Афроамериканки там, все дела…
        Айрат оборвал свою речь, виновато глядя на меня, а потом уже - с опаской на Тимура.
        - Ты кушай, - добавил Тимур, усмехаясь.
        - А что, прям, в штатах, где оружие в свободном доступе не получилось даже пострелять? - искренне удивился Раиль - крупный, похожий на медведя, мужчина.
        - Я сам удивился, - Тимур пожал плечами.
        - Повезло им, - усмехнулся Дамир, закидывая в рот еду.
        - Ага, - добавил кто-то из мужчин, и все они громко заржали.
        Я опустила глаза, взирая на свою порцию пельменей. Я начала медленно ковырять их, делая вид, что я крайне занята. Мужчины говорили и говорили, успевая потдтрунивать друг над другом, вставить какие-то, только им понятные, словечки. Я, сохраняя молчание, кушала, размышляя, как долго все это продлится. Я не вслушивалась, намеренно, в мужскую беседу, и до меня долетали лишь обрывки фраз.
        Теперь я поняла, почему Тимур заказал 22 порции - почти все из присутствующих поглотили по две тарелки пельменей. Я же, перенервничав, расправилась лишь с половиной того, что было у меня. Подоспевшие официантки, бросая игривые взгляды на мужчин, начали убирать посуду, и следом принесли большой, самый настоящий самовар, а к нему - чашечки и шоколадные, их фирменные печенья.
        Чай, кстати, оказался очень вкусным и благотворно подействовал на мое некогда нервное состояние. Или может, я уже начала привыкать к обществу этих «милых» мужчин? Я откусила шоколадное лакомство, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за Тимуром и его братьями.
        - И вот, - начал Айрат, - подходит такая, ко мне в больничке медсестричка, укол делать. Я руку - то протянул, укол в вену, и хвать ее за жопу. Видели бы вы ее жо…
        Айрат бросил на меня извиняющийся взгляд. Мои губы дрогнули в улыбке, а потом я, как ненормальная, расхохоталась. Все. Прощай, здоровая психика. Видимо, мой смех оказался заразительным, потому что его подхватили и мужчины. Смеялся и Тимур - я впервые видела его таким, и невольно залюбовалась им. Он это, безусловно, заметил. Обхватив меня за плечи, он притянул мою голову к себе, целуя меня в висок и что-то шепча на татарском. Увы, я не поняла, что это значило.
        - А у вас тут как дела? - отпустив меня, вопросил Тимур.
        Ильнур по-дружески подмигнул мне, отвечая:
        - Смотрели за Камилкой, чтобы не обидел никто. Одного, по зиме отпинали. Приставал к ней.
        - Антон? - Тимур чуть сощурил глаза, ожидая ответа.
        - Не-а, - Ильнур улыбнулся, - Влад. Мы его не стали добивать, подумали, ты сам решишь, что с ним делать.
        - Влад, говоришь, - задумчиво протянул Тимур. И от того, как он это произнес, мне стало не по себе.
        - Он уже исправился. Держится от меня на расстоянии, всячески избегает, - сказала я.
        Тимур перевел на меня удивительно спокойный взгляд, но мое чутье меня не могло подвести - я ощущала, что он крайне недоволен и жаждет мести.
        - Ты что, защищаешь его? - предостерегающе глядя на меня, задал мне вопрос Тимур.
        - Нет, - я чуть нахмурилась, - но я не хочу крови.
        - Камила не хочет крови, ну, значит, ее и не будет, - усмехнулся Тимур, и я лишь догадывалась, что он имел в виду. Зато, его братья все поняли. Они вновь засмеялись, отвлекая меня от мыслей.
        Внезапно, наш веселый обед был прерван какой-то гневной фразой, брошенной одним из парней, что сидели за столом возле танцевальной площадки. Братья Тимура, за исключением Наиля, вскочили со своих мест, впрочем, как и та группа незнакомцев.
        - Ого, думаю, будет весело, - произнес Тимур, выходя из-за стола.
        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
        Я вжалась спиной в кожаную спинку скамейки, наблюдая за тем, как две группы мужчин, подобно двум разным течениям, столкнулись в битве. Они, как звери, вцепились друг в друга, опрокидывая попутно стулья, а затем - с оглушающим треском и столы. Я старалась следить только за Тимуром, но куда там, отбросив двоих противников, он пошел в атаку на парня, одетого в спортивный костюм.
        Что-то блеснуло в руках соперника Тимура, и я с ужасом поняла, что это нож. А что, если… Я не успела додумать, как Тимур, выбив нож из руки противника, уложил того прямо на другой, все еще стоящий стол, сразу нанося кулаками резкие удары по лицу. Видимо, Тимур сломал ему нос, потому что у спортсмена фонтаном брызнула кровь, заливая накрахмаленную, изумительно белую скатерть, яркими пятнами-лужами. Послышался женский визг: это официантки увидели, каким «украшенным» стал зал. И я понимала их. Я бы тоже закричала, только почему-то не могла.
        Я, ощущая тошноту, спешно перевела взор в сторону, и моим глазам предстала картина ухмыляющегося Рустема, он, поигрывая ножом, оттеснял к стене своего противника, а затем, когда тот попытался атаковать, пустил в ход беспощадное лезвие. Я резко отвернулась, не желая видеть последствия этого удара.
        Побледневшая, напуганная, я столкнулась с абсолютно спокойным взглядом Наиля. Тот, удобно разместившись на скамейке, чуть вытянув правую руку и уперев ее в стол, с почти равнодушным выражением на лице наблюдал за дракой. Наиль чуть улыбнулся, заметив мое выражение лица, а потом добавил:
        - Неплохое утро. Активное такое.
        Я промолчала. Да и как можно говорить, когда твой язык отказывается слушаться тебя? Заскользив отстраненным взглядом по правой руке Наиля, я заметила в его крепких пальцах огнестрельное оружие. Меня окончательно сковал ужас. Я обхватила себя за дрожащие плечи, но продолжала, как сумасшедшая, наблюдать за дракой.
        Меж тем, Тимур, свистнул, привлекая внимание своего брата, Ильнура, и вместе с ним, набросился на четверых, таких внушительных здоровяков. Братья успевали меж ударов делать друг другу какие-то веселые замечания, и смеяться - зловеще, убийственно. Конечно, и Тимур, и Ильнур успели словить пару ударов, но эти удары, казалось, не нанесли им урона, а только раззадорили. Через минуту здоровяки - все четверо, были опрокинуты на пол, а Тимур и Ильнур пинали их ногами.
        Я обвела зал внимательным взглядом - прежнего уюта как не бывало. Создавалось ощущение, что здесь снимали голливудский боевик: поломанная мебель, распростертые, на полу, мужчины. Лужи крови, разбиты тарелки, вилка, воткнутая одному из парней прямо я бедро… Я сглотнула, силясь переварить увиденное.
        Чьи-то крепкие пальцы схватили меня за плечо. Я вздрогнула и посмотрела наверх: рядом со мной, усмехающийся, с горящими странным огнем, глазами, стоял Тимур.
        - Погнали, погнали, Камил, сейчас сюда приедет ОМОН.
        От последнего слова я еще больше испугалась и проснулась. Подскочив на слабые ноги я, опершись на правую руку Тимура, начала спешно пересекать зал. Признаться, сделать это было не так просто: под подошвой моих сапожек скрипело разбитое стекло, мне пришлось пару раз перешагнуть через сломанные столы-стулья и торопливо обойти поверженные, уткнутые лицами в пол, мужские тела.
        - Живее, живее, - повторял Тимур, подхватывая мо курточку и увлекая меня на улицу, не одетой в верхнюю одежду. Холодный воздух ударил мне в лицо и начал забираться под мой теплый свитер, но я, признаться, была ему рада - он действовал на меня отрезвляющее. Тимур стремительной походкой, утягивая меня, направился к бмв.
        Уже подойдя к авто, я обернулась - за нами, гурьбой, выбежали братья Тимура. Они обступили нас, смеясь. Ильнур, в своей привычной манере, подмигнул мне и, прежде, чем сесть в черный мерседес, хлопнул Тимура по спине, тут же получая от него дружеский удар кулаком в плечо. Они, что дерутся? Ах, нет, показалось. Другие мужчины поспешили к машинам, это тоже были какие-то иномарки, но мне было совершенно не до того, чтобы разобрать их названия.
        Стоило только двери автомобиля распахнуться, я нырнула в бмв, облегченно вздыхая. Запах дорогого салона, смешанного с ароматом парфюма его хозяина, подействовал на меня успокаивающее. Тепло тут же окутало меня, и я прикрыла глаза, наслаждаясь ощущениями. Тимур завел машину, и еще что-то, через открытое окно, крикнул своим братьям, которые уже так же сидели в своих авто. Внезапно, раздался оглушающий звук сирен - и тут же, все начало меняться: машины сорвались с места, и рванули вперед, покидая территорию «У лукоморья». Бмв помчал нас по улицам, все дальше и дальше от места веселой встречи.
        Манера вождения Тимура сегодня была почти агрессивной, и я покосилась на него: на его лице застыла самодовольная улыбка. Ему было весело. Не то, что мне. Я шумно вздохнула, и Тимур, наконец, отреагировал на меня, говоря:
        - Ты испугалась, да? - он еще шире улыбнулся. - Зато нескучно, Камила. А скоро станет еще веселее.
        - Не надо веселее, - отозвалась я, глядя то на Тимура, то вперед, на дорогу.
        - По-другому не умею, - бросая на меня выразительный взгляд, сообщил мужчина.
        Я опустила взор вниз, не зная, что сказать. Вскоре, бмв припарковался возле салона сотовой связи.
        - Пошли, - Тимур распахнул передо мной дверь, и я вышла из машины, все еще без куртки. Он заметил это, и достал с заднего сиденья брошенную им мою курточку. Тимур накинул ее на мои подрагивающие, от холодного ветра и волнения, плечи.
        - Куда на этот раз? - спросила я.
        - Телефон купим тебе, - небрежно бросил Тимур, увлекая меня с собой в магазинчик.
        В глаза тут же бросились различные модели мобильных телефонов: от самых простых, до навороченных, с камерой и другими ультрасовременными функциями. К нам на встречу вышел молодой человек в фирменной, яркой футболке.
        - Нам нужен телефон, - произнес Тимур, и продавец отчего-то нервно сглотнул.
        - Вот, очень хорошая моделька, простая, надежная - демократичное решение - нокиа 6030, - парень достал с витрины серебристый, кнопочный телефон, вертя его в руках.
        - Получше, подороже, чем этот динозавр есть? - изогнув левую бровь, вопросил Тимур.
        Продавец начал лихорадочно осматривать витрину, а я перевела взор на Тимура.
        - Мне не нужен ни дешевый, ни дорогой телефон, - прошептала я.
        - Расслабься, - Тимур цинично улыбнулся, сверкнув глазами и подтягивая меня к себе за рукав куртки. Я нахмурилась, а он - лишь шире улыбнулся, говоря:
        - Я покупаю телефон, исходя из своих чисто эгоистично-ублюдочных целей - чтобы я мог в любой момент дозвониться до тебя. Я, конечно, могу и сам выбрать телефон, но, может, у тебя есть какие-либо предпочтения?
        Я закусила нижнюю губу, неосознанно терзая ее зубами. Тимур, с потяжелевшим взглядом, наблюдал за моими действиями. Наконец, устав ждать, он вопросил:
        - Долго ждать? У нас еще есть дела.
        Я качнула головой и подошла к витрине, с интересом разглядывая телефоны. Совсем недавно я хотела хотя бы простенький телефон, но сегодня мне был доступен любой из них. Я внимательно выслушала продавца о характеристиках разных мобильников. В итоге, под благосклонный взгляд Тимура, я выбрала сони эрикссон, который особо понравился мне своим серебристо-черным видом, а еще наличием медиаплеера, способного заменить MP3-плеер. Заодно, была куплена сразу же сим - карта, и Тимур тут же вбил в мой телефон свой номер.
        - Теперь - ты всегда на связи, - произнес он, вручая мне телефон.
        - Спасибо, Тимур, - я потупила взор, потому что мне, вдруг, стало стыдно. На нас смотрели продавцы этого магазинчика, делая свои выводы. Кем я была в их глазах? Шлюхой? Я чуть нахмурилась - не все ли равно? Это были чужие люди, которые не имели никакого отношения ко мне и моей жизни. Они ничего не знали про меня, вряд ли узнают. Если они захотели - то уже осудили меня. Поэтому, я, подняв на Тимура блестящие глаза, широко улыбнулась ему.
        - Ай, Камила, как солнышко светишься, - довольно улыбнулся он.
        После покупки телефона мы заглянули в ближайший супермаркет - «Светлоград». Я, следуя рядом с Тимуром, молча наблюдала, как он наполняет тележку едой - минеральная вода, виноград, сливки, какой-то безумно дорогой сыр, коробка конфет от итальянской кондитерской фабрики, клубника - такая крупная, яркая, что у меня рот наполнился слюной от желания съесть ее скорее. Все это, естественно, стоило недешево. Я, украдкой разглядывая просторное помещение, призадумалась - а к чему такие покупки? Но, когда Тимур на кассе взял мятную жвачку и пачку презервативов, я получила ответ на свой вопрос. Я спешно отвернулась, делая вид, что не заметила его последнюю покупку. А сама, в тщетной надежде пыталась успокоить свое скачущее сердце, разглядывала идеально чистый пол, на котором моя обувь оставила лужицы.
        - Камил, пошли, - позвал меня Тимур, окидывая мое побледневшее лицо внимательным взором, - или еще что-нибудь купить? Что хочешь?
        Хочу домой. Спрятаться.
        Вот что заявила моя маленькая девочка.
        - Нет, спасибо, ничего не нужно, - выдохнула я, подходя к нему ближе. Он кивнул головой, и мы вернулись в машину.
        Пока Тимур грузил пакет с едой, я трясущимися руками пыталась справиться с ремнем безопасности. Это удалось мне только с третьей попытки. В этот момент Тимур сел на соседнее кресло. Он протянул мне свой телефон со словами:
        - Позвони матери, скажи, что будешь поздно.
        Я вздрогнула от того, каким тоном Тимур произнес эту фразу - абсолютно спокойно, словно это мы обсудили раньше. Я дрожащими пальцами забрала мобильник и поднесла его к уху. В телефоне раздались гудки - затем послышался мамин голос.
        - Да?
        - Мам, привет, это я, Камила, - начала я максимально расслабленным голосом.
        - Привет, дочка. А откуда ты звонишь то? Все в порядке?
        - В порядке, - я попыталась улыбнуться, - я с Тимуром.
        - А, вот оно что, - протянула мама, и я не могла понять, что она имела в виду. - Раз с Тимуром, я спокойна. Он, тебя, когда привезет?
        Я сомкнула веки. Сейчас я это скажу маме. Меня затрясло, когда с моих губ сорвалось:
        - Я буду поздно, мам. Тимур привезет меня.
        Повисло молчание. Видимо, мама переваривала эту новость. Затем раздался ее голос, пропитанный заботой и еле скрытой грустью:
        - Дочка… ты там осторожно.
        - Да, мам, целую, - ответила я.
        Я вернула телефон Тимуру, встречаясь с его проницательным взглядом. Он, не говоря ни слова, лишь улыбнувшись - словно предвкушая что-то - завел бмв, и мы покинули стоянку возле супермаркета. Мимо нас проносились дома, магазины, остановки… С неба, крупным хлопьями, начал падать снег. Видимо, зима в этом году не спешила покидать наш город. Мне даже почудилось, что сегодня - на март, а середина декабря.
        Тимур, продолжая молчать, вывернул бмв на соседнюю улицу. Машина, проехав по мосту, завернула направо, и, наконец, остановилась. Я посмотрела на Тимура - тот уже выбирался из автомобиля. Через секунды моя дверь отворилась и я, нерешительно и крайне медленно, вылезла из бмв. Я оглянулась по сторонам - вокруг были серые многоэтажки. В этом районе я была впервые.
        - Пошли, а то замерзнешь, - произнес Тимур. Одной рукой он приобнял меня за талию, в другую руку взял пакет. Я послушно пошла рядом с ним. Снег продолжал падать - и я запрокинула голову, любуясь, как белоснежные хлопья, словно танцуя, слетают с серого неба. Красиво. Легко. А что ждало меня там, в одной из этих квартир? Будет ли мне легко?
        Мы зашли в подъезд. Пара шагов, и вот уже двери лифта открылись, приглашая нас зайти внутрь. Тимур нажал 10, последний этаж. Я опустила глаза вниз, разглядывая носы своих сапожек. Молчание тяготило меня, и на моем языке крутилось с десяток вопросов. Но сейчас я боялась их озвучить. Лифт, издав скрежет, остановился, и мы вышли наружу. В подъезде было чисто и удивительно тихо, словно на верхних этажах никто не жил.
        Звякнули ключи - Тимур распахнул передо мной темную дверь. Я, затаив дыхание, шагнула внутрь. Никто не заставлял меня. Я сама зашла в его квартиру. Сама. Дверь захлопнулась, раздался скрежет закрывающегося замка. Я, застыв у самого порога, позволила Тимуру снять с себя куртку.
        - Разувайся, здесь чисто, - бросил он, проходя с пакетом вперед, видимо, на кухню.
        Я сняла обувь и нерешительно пошла по коридору, внимательно оглядываясь по сторонам. Темные стены. Слева - одна дверь в ванную комнату, прямо - на кухню, а вот справа… Я облизала пересохшие губы. И тихо, словно крадясь, продолжила делать свои шаги. Тимур уже возвращался с кухни. По пути ко мне, не сводя с моего лица пронзительного, завораживающего взгляда, он стянул с себя черный джемпер, представляя моим глазам великолепный вид на полуобнаженное мужское тело.
        Мой взор, помимо моей воли, заскользил по мускулистому торсу Тимура - у него была смуглая кожа, местами, с белыми полосками, небольшое число темных волосков (и это обрадовало меня, потому что сильно волосатые мужчины вызывали у меня тотальное неприятие) - на груди, дорожкой спускались вниз, на абсолютно плоский живот, уходя дальше, под джинсы. Куда я смотрю?! Я спешно подняла глаза на сильные, с обозначенным рельефом, руки Тимура. Вот они, настоящие мужские руки - я была уверена, что Тимур умеет ими не только бить, ломать, но и чинить.
        Тимур подошел, вплотную прижимаясь ко мне. Я прерывисто вздохнула - даже через плотный свитер я ощущала жар, исходящий от тела Тимура. Он улыбнулся - хищник, готовившийся к вкусному лакомству. Не дожидаясь моих слов, Тимур припал к моим губам в требовательном поцелуе. Сладко. Чувственно. Властно. Вот так он целовал меня, распаляя во мне то, что раньше мне было незнакомо.
        Его ладони легли на мои бедра, а затем, пробравшись под свитер, сжали мою обнаженную талию, вызывая этим у меня дрожь. Я прикрыла глаза, когда Тимур, отпустив мои губы, припал в медленном поцелуе к моей шее. Стон сорвался из груди, стоило только Тимуру заскользить руками наверх, задирая, до груди, мой свитер. Наша обнаженная кожа соприкоснулась, и волна удовольствия прошлась по мне, опьяняя. Я задрожала сильнее, а Тимур, оторвавшись от моей, покалывающей от поцелуев шеи, со страстью поцеловал мои глаза, а затем выдохнул мне в лицо, обжигая своим дыханием:
        - Камила, как я тебя хочу…
        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
        Мое дыхание, на секунды, оборвалось. Жар и страх, сплетаясь воедино, обхватили мое горло, сдавливая его и мешая мне дышать. Широко распахнутыми глазами, я смотрела в потемневшие от желания, глаза Тимура. Его руки стали подниматься выше, касаясь кромки моего бюстгальтера, и я, словно очнулась. Было бы ложью сказать, что мне была неприятна ласка Тимура, но я должна была остановить его.
        - Тимур, не надо, прошу тебя, - это все на что была способна я в эти мгновения.
        - Почему не надо? - дерзко улыбаясь, прошептал он, вновь целуя мою шею. - Тебе же нравится.
        Боже мой, он чувствовал меня. Он знал, как влияет на меня своей властной лаской. Я всмотрелась в усмехающиеся, горящие огнем, глаза, Тимура. На меня, не мигая, смотрел настоящий искуситель. Я собралась с духом, и уже более настойчиво, стараясь не мямлить, сказала:
        - Не надо, Тимур.
        Он чуть остановился, но рук с меня не убрал. Сузив глаза, Тимур окинул мое лицо, пронзительным взглядом.
        - Не понял, - протянул он, чуть отстраняя от меня свое лицо.
        - Тимур, - начала я, пытаясь подобрать нужные слова, - я не могу.
        - У тебя критические дни? - вскинув темные брови, спросил Тимур, и я ощутила, как мои щеки защипало от прилившей к ним крови. Стыд, он такой.
        Я могла бы соврать, но это было не в моих правилах. Я все еще была чертовски честной, молодой дурочкой.
        - Нет, - я отрицательно качнула головой, продолжая смотреть прямо на Тимура. Он сдвинул брови, и я тут же произнесла, желая, как можно скорее покончить с этим:
        - Я не могу, - я вздохнула, собираясь продолжить, но Тимур оборвал меня:
        - Ок, - он с шумным вздохом отпустил меня, - иди на кухню - накрой на стол, сделай чай.
        Тимур, не дожидаясь моего ответа, направился в ванную комнату и включил там воду. Я же, ощутив, что мне дали шанс, почти побежала в сторону кухни. Прикрыв за собой дверь, я оглянулась по сторонам, с любопытством оглядывая интерьер. Это была светлая, сливочного оттенка кухня - небольшая, но относительно уютная: шкафчики с прозрачными дверками, серебристая столешница, чистая мойка, электрический чайник. Я быстро налила в него воды, и стала извлекать, из поставленного на кухонный стол пакет, покупки. В поисках заварочного чайника, я открывала-закрывала шкафчики, затем, наконец, обнаружив его, тут же нашла рядом с ним коробку с крупнолистовым чаем. Никаких чайных пакетиков я не увидела - видимо, Тимур, как настоящий татарин, был ценителем исключительно хорошего чая.
        Взяв с полки два тяжелых бокала, сделанных из глины, я поставила их на стол, а сама принялась за сыр. На нижней выдвижной полке моим глазам предстал целый арсенал холодного оружия - десять ножей различной длины и формы. Интересно, они все для кухни, или же?… Я сглотнула, и взяла самый, на мой взгляд, маленький, безобидный.
        Мои мысли, ураганом крутясь в голове, не давали мне покоя. Мое тело, разгоряченное и напуганное, все еще помнило, что случилось минутами раньше. Я ощутила, как жар вновь приливает к моим щекам. Я разозлилась на себя. Что за глупая девчонка?! Я с силой нажала на нож, и едва не порезалась, но вовремя схвативший меня за запястья Тимур не дал мне искромсать себе пальцы. Нож с металлическим грохотом упал на стол.
        - Я сам, - шепнул мне сзади, в шею, Тимур, и я невольно прикрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Я заставила себя отойти от него и сесть за кухонный стол. Я стала разглядывать виноград, клубнику, потом принялась изучать орнамент на толстобокой сахарнице. Лишь бы не смотреть на Тимура. Но когда он сел напротив меня, по-прежнему полуобнаженный, я уже была не в состоянии игнорировать его присутствие. Мои глаза начали путешествие по его торсу - любуясь этим поистине горячим, сексуальным видом. Словно понимая, какое он производит впечатление, Тимур послал мне самоуверенную улыбку. Я вымученно улыбнулась в ответ, вцепляясь в бокал с чаем. Молчание вновь стало тяготить меня, и я задала вопрос Тимуру:
        - Это - твоя квартира?
        - Условно - да, я иногда здесь ночую, - ответил он, открывая коробку конфет и протягивая мне, чтобы я первой взяла одно из шоколадных лакомств. Я тут же закинула конфетку в рот, расплываясь в улыбке. На миг, я даже зажмурила глаза от удовольствия. Темный шоколад, обжаренный фундук… Шикарное сочетание!
        - Иногда? - я отхлебнула чай, размышляя.
        - Иногда, - кивнул Тимур. - У меня есть другое место, но оно за пределами города. А здесь я, или мои братья встречаемся.
        - Они не могут приехать сюда сейчас? - настороженно поинтересовалась я. Не то, чтобы я была против вновь увидеть их, но на сегодня уже было достаточно.
        - Исключено. Они знают, что мы поехали на эту квартиру, и понимают, что и чем мы будем заняты.
        Тимур наблюдал за мной из-под полуопущенных ресниц. Я, конечно, покраснела, догадываясь, о чем думают его братья. Нервничая, я взяла очередную конфету и начала ее медленно разжевывать. Затем принялась за виноград, а после - за клубнику, и снова - за чай. Тимур с грохотом поставил свой бокал на место, и, обхватив мою ладонь, аккуратно потянул на себя, говоря:
        - Идем.
        Я поднялась на ноги, и последовала его просьбе-приказу. Тимур открыл дверь в комнату. Я, замерев от волнения, шагнула внутрь - и мои глаза тут же уперлись в большой кожаный диван, стоящий у зашторенного окна. Помимо него здесь имелся большой телевизор, стеклянный, журнальный столик, огромный, до потолка, белый шкаф, и больше ничего.
        Мои глаза вновь вернулись к дивану. Я нервно сглотнула, наблюдая, как Тимур подходит к нему. Внезапно, он резко, как тигр, прыгнул на диван, растягиваясь на нем, спиной вверх. Не успела я сообразить, что все это значит, как Тимур спокойным голосом попросил меня:
        - Камил, сделай, пожалуйста, мне массаж. После сегодняшней драки что-то мышцы ноют.
        Я подошла к Тимуру и села с самого края. Подушечками пальцев я легонько коснулась его спины - сильной, с проступающими мышцами, с белым, на линии позвоночника, шрамом. Его кожа была такая бархатистая, теплая, и это тепло, двигаясь по моим пальцам, поднялось по рукам, переходя, после, в мое тело. Я резко одернула руки и произнесла:
        - Тимур, я ведь не умею делать массаж.
        Он приподнял голову, с усмешкой глядя на меня:
        - Поверь, для этого тебе не нужно обладать сверхспособностями. Просто делай так, как считаешь нужным.
        - Хорошо, - выдохнула я и начала медленно водить ладонями по спине Тимура. Его мышцы тут же начали реагировать на мои скромные прикосновения - они стали напрягаться, двигаться под моими руками, и я ощутила, как они крепки и хорошо развиты. Интересно, это результат тренировок? И каких именно? Я чуть усилила свои движения, с улыбкой отмечая, как Тимур довольно выдохнул. Я, осмелев, начала уже интенсивно, с какой-то неведомой ранее мне страстью, разминать его спину, ощущая невероятное удовольствие от этого процесса.
        Внезапно, все изменилось. Тимур быстро развернулся, и, обхватив за бедра, уложил меня спиной на диван. Сам же он, лег прямо на меня, придавливая своим телом. Мою правую руку он зажал у меня над головой своими крепкими пальцами, моя левая рука, обездвиженная, осталась под Тимуром. Он, не теряя времени, начал с присущей ему страстью, целовать мои губы. Я любила с ним целоваться - я ощущала себя прекрасной в эти мгновения, желанной, единственной. Но была ли я, и, немаловажное, останусь ли я для него таковой, как только Тимур овладеет моим телом?
        Я замотала головой, стоило только Тимуру запустить свою руку под мой свитер. Глаза мужчины дерзко блеснули.
        - Нет, Тимур, остановись, пожалуйста, - попросила я, изворачиваясь в его объятиях.
        - Я не привык, когда мне отказывают, - зарычал он мне в шею, пугая меня. Хищник был недоволен. Его зубы легонько, не больно, но ощутимо, куснули мою кожу на шее.
        Мне, все же, удалось вывернуться и посмотреть прямо в глаза Тимура. В омуте его каре-зеленых глаз плясал огонь.
        - Но я, все же, осмелюсь отказать тебе, - начала я, и он предостерегающее нахмурился, - потому что знаю - ты не станешь насильничать и принуждать меня.
        Тимур замер, вглядываясь холодным взглядом в мое взволнованное лицо. Я выдержала его взор, сохраняя молчание.
        - Я ведь уже взрослый мужчина, а у взрослых мужчин имеются потребности, - соблазнительно улыбаясь, начал он, - а ты - моя девушка, Камила. Моя. Неужели ты думаешь, что мужик в 26 лет будет довольствоваться лишь поцелуями в губы и прогулками за ручку? Мне нужно значительно больше. Я хочу тебя - всю.
        - Я не буду заниматься с тобой сексом, - выдохнула я, поморщившись от слова «секс».
        Тимур провел языком по моей шее, а затем вопросил, самодовольно сверкнув глазами:
        - Кто сказал, что это будет секс? Камила, мы будем заниматься любовью.
        Я усмехнулась - грустно, после отвечая:
        - Для занятия любовью нужно, чтобы люди любили друг друга. На самом деле, понимаешь?
        - Я уже говорил тебе, что ты мне нравишься, тебе этого мало? - Тимур сжал мои плечи. - Между прочим, ты - первая, кто удостоилась этого признания.
        Ох, уж это мужское самомнение!
        - Тимур, - я вздохнула, - мы говорим с тобой на разных языках.
        - И все же, наши языки могут прекрасно общаться, - заметил он, глядя на мои губы. - И, Камила, я тебе нравлюсь?
        Хорошо, что он не спросил, влюблена ли я в него. Потому что я не смогла бы соврать.
        - Нравишься, - улыбнулась я.
        - Тогда не вижу никаких преград, - он почти нежно провел ладонью вдоль моего тела, вызывая во мне трепет.
        Мне удалось высвободить свои руки, и я положила их на плечи Тимура, силясь сохранить между нами дистанцию. Он улыбнулся, и чуть коснулся моих губ, шепча:
        - Да, Камила, именно так и будет в первый раз - твои руки у меня на плечах, я сверху, ты - снизу. Но если у тебя есть другие предпочтения, я готов рассмотреть их.
        Я задохнулась от самоуверенности Тимура.
        - Нет! - выдохнула я. - Ничего не будет, Тимур.
        Я попыталась оттолкнуть его от себя, но быстро поняла, что это невозможно. Тогда я произнесла, не сводя глаз с Тимура:
        - Я хочу сохранить свою невинность для мужа.
        - Что? - бровь Тимура дернулась. Я его разозлила?
        - Хочу - раз и навсегда. Чтобы только один-единственный обладал мной, - сказала я. - Чтобы была настоящая первая брачная ночь. Настоящая. И мужчина - один. На всю жизнь.
        Тимур медленно сел, окидывая меня холодным взором. Его губы дернулись в циничной усмешке.
        - Ты серьезно? - вопросил он.
        - Да, - прошептала я, тоже спешно садясь и поправляя на себе свитер.
        - Тогда какого, - он сжал челюсти, вероятно, чтобы не выругаться, - пошла со мной сюда, на квартиру? Ты же не совсем маленькая девочка, должна понимать, чем занимаются люди, уединяясь. Зачем так целовала в машине? Я ощутил, что ты соблазняешь меня.
        - Я, - начала, было, я, краснея, - потому что я доверяю тебе.
        Тимур глухо рассмеялся и покачал головой.
        - Вот я попал, - с горькой усмешкой изрек он, проводя пятерней по своим темным, коротко остриженным волосам.
        Я тоже поднялась с дивана и произнесла:
        - Не злись, пожалуйста.
        Тимур окинул меня пронзительным взглядом и задал вопрос резким тоном:
        - А что твой будущий муж скажет, когда узнает, с кем ты общалась? А, Камил?
        Я отвернулась, опасаясь, что Тимур прочтет в моих глазах ответ. Потому что мужем я видела лишь его. Тимура. С того самого дня, с нашего первого поцелуя, только он был в моих мечтах.
        - Прости, что разочаровала тебя, - прошептала я, обхватывая себя за поникшие плечи, - но по-другому, я не могу.
        - Разочаровала? - Тимур холодно усмехнулся. - Это немного по-другому называется.
        Его холод стал ощутимым. Мне стало так грустно, горько на душе, что я едва не расплакалась. Я, проглотив комок в горле, повернулась к Тимуру. Он стоял и смотрел прямо на меня. О чем он думал? Я не могла понять - потому что теперь его лицо выражало безразличие.
        - Значит, ты решила остаться девочкой - целочкой? - произнес он. Я вздрогнула. Тимур еще не разговаривал со мной в таком тоне. - Хорошей, порядочной, домашней девственницей?
        - Да, - просто отозвалась я.
        Он шагнул ко мне - такой отчего-то воинственный, с ревнивым, собственническим блеском в глазах. Тимур протянул руку, беря меня за ладонь и прижимая к себе. Я, словно обжегшись, резко одернула ее, ошарашено глядя на ухмыляющегося мужчину.
        - Не подскажешь, что мне делать с этим? - с вызовом, вопросил Тимур. - Если наше общение останется на целомудренном, хм, уровне?
        Я захлопала глазами, лихорадочно размышляя над его вопросом.
        - Думаю, тебе стоит найти дни, выходные, чтобы спустить свой пар, - прошептала я, краснея.
        Мне было ОЧЕНЬ стыдно, но я пыталась найти компромисс для нас. Брови Тимура поползли вверх.
        - Я правильно понял тебя, что ты, моя девушка, предлагаешь мне заниматься сексом на стороне? Чтобы твоя невинность осталась при тебе? - цинично изогнув губы, задал он вопрос.
        - Да, - выдохнула я.
        - Кажется, я недооценил тебя, Камила, - заметил Тимур.
        Я не знала - комплимент ли это или осуждение? Замерев на месте, я смотрела на Тимура, внутренне содрогаясь от его пронзительного взгляда.
        - Поехали, я отвезу тебя домой, - произнес он.
        Я, на слабых ногах, пошла в коридор. Меня что, прогнали? Я зажмурилась, отгоняя слезы. Дрожащими руками я сняла куртку с крючка и стала одевать ее. Когда я уже застегнула замок, в коридоре появился Тимур - на нем был свитер с высоким горлом, и все те же джинсы.
        - Пошли, - кивнул он головой и я, вяло качнула головой, остро ощущая себя отверженной, нелюбимой.
        Было всего семь вечера, когда бмв остановился возле моего подъезда. Всю дорогу между мной и Тимуром сохранялось молчаливое напряжение. Я ощущала себя невероятно потерянной. Тимур, ни слова не говоря, помог мне выбраться из авто, а затем, вместе со мной, зашел в подъезд. Холод, который исходил от этого дерзкого мужчины, физически делал мне больно. Предугадывая, что Тимур сейчас произнесет одни из самых жестоких слов в моей жизни, я потянулась за новеньким телефоном, в карман куртки. И, когда мы оказались на лестничном пролете, я произнесла:
        - Тимур, погоди.
        Он приостановился и обернулся, глядя на меня. Я протянула ему телефон со словами:
        - Вот.
        Тимур недовольно сдвинул брови, грубо отвечая мне:
        - Я своих подарков назад не забираю. Оставь себе.
        Я, побледнев, засунула телефон обратно в карман. Наконец, мы остановились возле дверей в мою квартиру. Тимур разжал мою ладонь и посмотрел прямо на меня. Я тоже смотрела на него, пытаясь прочесть ответы на свои вопросы на его непроницаемом лице. Смотрела и думала - это наша последняя встреча? Сердце болезненно сжалось.
        - Когда буду настроен на прогулки за ручку - позвоню, - изогнув губы в циничной улыбке, произнес Тимур.
        Я улыбнулась ему сквозь слезы - широко так, до боли в щеках.
        - Надеюсь, наше время совпадет, - прошептала я. Я не хотела, чтобы он думал, что я впала в окончательную зависимость от него, хоть это и было правдой.
        Тимур холодно усмехнулся, а затем так же холодно, словно мы были абсолютно чужими, коснулся губами мой щеки. В этот миг мне показалось, что мое сердце проткнуло ледяными иглами.
        Оказавшись дома, я рванула в ванную комнату, чтобы всласть наплакаться.
        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
        Я просидела в ванной около часа. Отмыкая в горячеватой воде, я успокаивала саму себя, шепча, что я все сделала правильно. Подтянув к себе колени, я качалась из стороны в сторону, тихо плача. Видит Бог, я хотела быть с Тимуром, но даже этого было недостаточно для меня. Это должно было быть взаимно. И, если наши отношения развалились из-за того, что я ему, грубо говоря, «не дала», то это к лучшему. Я переживу эту боль, пусть не сразу, но переживу. Потому что я не собиралась страдать от неуважительного отношения, позволять использовать мое тело и разрушать меня. Слишком много было в моей жизни мужчин, которые, так или иначе, приносили мне беды и разрушение.
        Выбравшись из ванны, я вытерлась и надела халатик, и только после осмелилась глянуть на себя в зеркало. М-да… Красные, распухшие глаза, покусанные губы, покрасневшая кожа шеи - зубы Тимура сделали свое дело. Я подтянула ворот халата, пытаясь скрыть эти украшения на шее. Тщетно. Отметины Тимура невозможно было убрать - они были значительно глубже - на моем сердце, и в моей душе.
        Так. Хватит. Я справлюсь.
        Я вынырнула из ванной комнаты и заглянула на кухню - мне хотелось выпить крепко-сладкий чай, чтобы согреться. Когда я наливала его в бокал, на кухню заглянула мама.
        - Камила? А я думала, ты будешь поздно, - с нотками тревоги, спросила она, подходя ко мне.
        - Планы поменялись, - чуть улыбнулась я, поворачиваясь к ней лицом.
        Мама вздрогнула. В ее глазах проскользнул страх.
        - Он что, изнасиловал тебя? - прошептала она.
        Хотя мы попрощались с Тимуром не на самой теплой ноте, я не хотела, чтобы мама думала так о нем. Даже сейчас я страстно желала защитить его.
        - Мама, он защитил меня от приставаний, защитил мою честь. Разве он похож на человека, насилующего женщин? - вопросила я.
        - Тогда почему ты вся в слезах? - мама, обняв меня за плечи, заглянула мне в глаза.
        Ах, мама. Я люблю тебя. Но между нами столько моих молчаливых дней и опасений за тебя, что ты не узнаешь правды.
        - У Тимура появились срочные дела, а я не хотела расставаться, - противореча своим принципам, ответила я. Хотя, я на самом деле не хотела, чтобы мы попрощались.
        - Ох, ты так привязалась к нему, - мама окинула меня сочувственным взглядом.
        - Вероятно, это так, - а вот в этой фразе не было и капли лжи. - Пойду, почитаю.
        Я поцеловала маму, на прощание, посылая ей самую теплую и добрую улыбку, на которую я была способна в эти минуты.
        Надо ли говорить, что я ничего не стала читать? Я, лежа на кровати, уставилась глазами в потолок, прокручивая в своей памяти сегодняшний день. Ах, у меня же есть телефон! Я выбежала в коридор и достала из кармана куртки мобильник. Зажав его в пальцах, будто от него зависела моя жизнь, я, раздираемая надеждой и страхом, вернулась в свою комнату, и только потом посмотрела на дисплей, ожидая увидеть там пропущенный вызов от Тимура, или просто - смс. Но там ничего не было. Я грустно улыбнулась. Пусть так. Переживу.
        Выходные я провела дома, почти не вылезая из кровати. Я перечитывала лекции, изучала книги по истории, попутно предаваясь размышлениям над собственной жизнью. Мама видела, что происходит со мной, но ничего не говорила по этому поводу - и я была рада, что она проявляла свою материнскую мудрость. Наконец, устав от собственной печали, вечером, воскресенья, я принялась за уборку дома. Я пылесосила, мыла полы, оглушительно распевая песни, успевая при этом пару раз, всплакнуть, а после - рассмеяться.
        Хоть я и продолжала страдать, но не позволяла себе окунуться в пучину жалости к себе. Как говорится, когда совсем прижимает, когда отчаяние подкатывает - все, что не делается - к лучшему. Местами лживая, местами правдивая фраза. Вот и я вбила себе ее в голову, и в понедельник пришла на лекции спокойная, уравновешенная, та самая хорошая девочка. С засосом-укусом на шее от главы группировки.
        Я была внимательной, прилежной студенткой. После университета - сразу домой, и по сторонам старалась не смотреть. Нечего выглядывать бмв или мерседес. В среду, закончив в два, я, как и прежде, сразу поехала домой. Выйдя на одну остановку пораньше, я шла по улице, наслаждаясь долгожданным теплым, весенним деньком. Еще неделю назад под моими ногами был снег, а сегодня - лишь мелкие лужицы от него. Так будет и в моей жизни: еще недавно я плакала, значит, совсем скоро, на место слез придет счастье. Я верила, что Господь любит меня и позаботится обо мне.
        Подходя к подъезду, я увидела незнакомую золотистую иномарку. Я сразу напряглась, продолжая за ней наблюдать. Но, когда из машины вышел молодой мужчина, напряжение спало с меня. Улыбаясь, ко мне навстречу пошел Славик. Элегантный, с идеальными, зализанными набок, волосами. В пальто и… с тортом в руках. Интересно, кто его прислал?
        - Камила, здравствуй, - чуть краснея, приглушенно поздоровался он.
        - Здравствуй, Вячеслав, - официальным тоном начала я. Славик даже вздрогнул - не ожидал от меня обращение к нему полным именем.
        Он переминался с ноги на ногу, а я стояла, просверливая его взглядом.
        - Я это, к тебе, на чай, - наконец, выдохнул он, улыбаясь. - Вот, торт купил.
        - Тебя мама моя прислала или теть Ирина? - задала я вопрос в лоб.
        Славик еще гуще покраснел, отвечая:
        - Да я сам вообще-то.
        Вот как. Он сам. Неожиданно.
        - Ясно, - я покачала головой, ощущая себя такой взрослой, рядом с этим Славиком.
        - Ну, пошли? А то есть охота, и торт такой дорогой.
        Что? А он цену мне назвать не хочет этого торта? Я улыбнулась - широко, почти вызывающее.
        - Славик, а ты что, не в курсе, с кем я встречаюсь? - задала я вопрос, продолжая улыбаться, как самая настоящая стерва.
        - Мама говорила, что у тебя никого нет, - промямлил он, удивленный моим поведением.
        - А ты больше маму слушай, - рассмеялась я, затем продолжила:
        - Славик, ты больше не приходи ко мне. Мой мужчина, - я особо выделила это слово, - тебе башку оторвет в прямом смысле, если только узнает. Так что, иди к СЕБЕ домой и пей СВОЙ чай со СВОИМ ДОРОГИМ тортом.
        Вячеслав порывисто отвернулся и зашагал в сторону своей золотистой машины. Торт в его руке, как маятник, раскачивался из стороны в сторону - «бедненький» Славик нервничал. А я, довольно улыбнувшись, пошла домой. Я шла, удивляясь собственной дерзости и самоуверенности, задаваясь вопросом - а оставалась ли я еще девушкой Тимура, или он так «пощадил» мои чувства и не сказал прямым текстом о том, что мы расстались? Ну и что! В любом случае, я хотела дать понять Славику, да и всему миру, что я была с Тимуром.
        У меня не было аппетита, но я заставила себя пообедать - не хватало еще грохнуться в обморок где-нибудь. Я не хотела быть слабой. Я не хотела разваливаться и уж, тем более, заниматься саморазрушением. Доедая суп, я услышала звонок в дверь. Сердце тут же предательски подпрыгнуло в моей груди, возвращая меня почти на две недели назад - когда вот так, внезапно-долгожданно, ко мне пришел Тимур. Пусть это повторится вновь. Пожалуйста.
        Я прижалась к двери, и, прежде чем задать вопрос, тяжело вздохнула, чтобы немного успокоиться. Облизав вмиг пересохшие губы и проведя ладонями по распушенным волосам, я произнесла:
        - Кто там?
        - Кто-кто?! Открывай, родная! - раздался смеющийся женский голосок за дверью.
        Счастье сжало мое сердце, частично изгоняя оттуда печаль. Я распахнула дверь, и тут же обнял свою любимую, единственную подругу. Моя москвичка Настя приехала в гости!!!
        Мы сидели на кухне, попивая чай - вкусный такой, с кусочками ягод, уплетали шоколадные конфеты - это Настя привезла гостинцы. Мы болтали о том, о сем - вспоминали школьные годы, старательно избегая разговоры про Катю, и тут же рассказывали про студенческие будни. Настя изменилась - повзрослела, похорошела, и стала еще более увереннее, чем раньше. Я с улыбкой вглядывалась в ее привлекательное лицо - как же ей шли перемены!
        - Ну, а как там тот мужчина? - выразительно изогнув светлую бровь, вопросила Настя.
        Я сглотнула, размышляя, что можно было ей рассказать. А так хотелось многим поделиться!
        - Мы вроде как встречаемся, - произнесла я.
        Изумление проскользнуло на лице Насти.
        - Ну, ты даешь! - выдохнула она. Но в ее голосе не было осуждения, и за это я особо любила Настю. Не вешала она на себя мантию судьи. А могла. Ведь как часто, самые близкие, любят это делать.
        - Да, - я улыбнулась. - Он меня от Антона защитил, на свидание в парк водил. Но сейчас у нас немного недопонимание.
        - Антон? Этот уродец? Ну, у тебя прям рыцарь появился, Камила! А из-за чего недопонимание? Ты ж у меня вроде не стерва, не дура, всегда, сколько знаю тебя - добрая, нежная.
        - Я не могу пока об этом говорить, - отозвалась я, опуская глаза вниз.
        Настя выдержала паузу, переваривая мои новости, а затем сменила тему разговора:
        - Слушай, а что с Катькой-то? Где она?
        - А с Катькой дружба закончилась, - грустно улыбнувшись, ответила.
        - Я предполагала, что случилось что-то подобное, - тяжело вздохнув, начала Настя, заправляя за ухо, светлую прядь волос, - но не хотела верить в это. Ты знаешь, я ж утром приехала, у меня было время, чтобы навести справки, и про Катю разузнать.
        - И что ты узнала? Она общается с самыми крутыми девчонками нашего университета, элитой, - сказала я, подливая чай Насте и себе.
        - Это я тоже в курсе, но есть еще кое-что, - Настя сделала глоток, окидывая меня задумчивым взглядом.
        - Что именно? - я подалась вперед, ощущая, как напряжение подхватило меня.
        - Она ходит в ночной клуб со своими подружками, и есть информация, что Катька там… - Настя оборвала фразу, - короче, предлагаю тебе, в память нашей «святой троицы» пойти сегодня вечером туда, и увидеть своими глазами, и хотя бы попытаться вытянуть Катю оттуда.
        Слово «клуб» мне не понравилось. Но разве я могла бросить Настю, позволить ей идти туда одной?! Как говорится, один в поле - не воин. Вдвоем было уже не так страшно, как поодиночке.
        - Хорошо! - согласилась я.
        - Отлично! - Настя поднялась на ноги, глядя на циферблат своих блестящих, усыпанных стразами, часов. - Так, время 16, я зайду за тобой в 21, возьмем такси и поедем туда. Надеюсь, нам удастся уговорить твою маму, чтобы она тебя отпустила?
        Я улыбнулась, с холодком понимая, что не об этом мне стоило бы беспокоиться…
        ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
        Настя окинула меня внимательным взглядом.
        - Камил, ты, как всегда, прелестна, но для этого места нужно одеться иначе, - деликатно начала подруга.
        Я окинула взором свой наряд - темные брюки, водолазка, что еще надо???
        - Понимаешь, это самое крутое место в нашем городке, о нем даже пару раз в Москве слышала. Так что, сорри, дорогая, но тебе придется переодеться, если мы хотим пройти фейс-контроль.
        - У меня ничего такого-то и нет, - пожала я плечами, растерянно глядя на Настю.
        - Вот поэтому, я и взяла пакет со своими вещами, - отозвалась она.
        Настя, как фокусница, извлекла из шуршащего, с фирменным логотипом, одежду.
        - Переодевайся, - скомандовала она.
        Я, понимая, что время поджимает, не стала спорить с подругой. Через пять минут я вышла из своей комнаты, с сомнением глядя на свое отражение - на мне были узкие, чернильно-синего цвета джинсы левайс и достаточно облегающая кофта насыщенного фиолетового оттенка, расшитая пайетками.
        - Вау, - выдохнула Настя, заканчивая в этот момент пудрить носик. - Так - с, теперь макияж.
        - Ой, не надо, - я отрицательно закачала головой.
        - Ну, погоди ты отказываться, - улыбнулась Настя, - смотри, я сколько пробников взяла в одном крутом магазинчике. Выбери себе хоть помаду что ли?
        Она положила перед зеркалом горсть маленьких пробников. Я прошлась по ним взглядом, и остановила свой выбор на ягодно-розовом блеске. Настя подошла сзади и аккуратно освободила мои волосы от резинки.
        - Так - значительно лучше, - подмигнула она мне. - Все, вызываю такси.
        Она начала делать звонок, а я уставилась на собственное отражение - высокая, большеглазая, в модном наряде - вся такая другая, что ли? Я не знала, нравлюсь ли я себе в этом образе, но ради одного вечера можно было и потерпеть. Я всунула стопы в сапожки на высоких каблуках - я обувала их всего один раз, два года назад, они оказались жутко неудобными, но для сегодняшнего выхода «в свет» были идеальны. Пока Настя складывала в сумочку косметику, я переложила из куртки в свою сумку баллончик. Дай Бог, чтобы не пригодился.
        Мама выглянула из своей комнаты, окидывая нас с подругой внимательным взглядом.
        - Какие вы красавицы! - улыбнулась она. - Только, девочки, давайте недолго. До 12 - надо приехать.
        Мы, как хорошие девочки, согласно закивали головами. Уже через пять минут такси мчало нас к самому претензионному заведению нашего города, ночному клубу «Странник». Я немного дрожала от охватившего меня волнения, поэтому мне пришлось некоторое время просто пялиться в окно машины, дабы успокоиться. Мимо пролетали машины, дома, магазины, включенные фонари. Было уже темно - непривычное, снова тревожное для меня время суток.
        Наконец, такси остановилось возле двухэтажного прямоугольного здания, оно все светилось - из-за обличия разноцветных лампочек. Ну, совсем как рождество в американских фильмах. Только, если я, глядя на них в кино, испытывала умиление, то сейчас - все нарастающую тревогу. Я постаралась подавить это чувство, напоминая себе, для чего я здесь. К тому же, я была не одна, а вместе с Настюшей.
        У входа в клуб выстроилась толпа, желающих попасть туда. Однако она быстро продвигалась, и вскоре, настал наш черед предстать перед суровым взором клубного громилы. Он прошелся по нам нечитаемым взглядом. Видимо, мы подходили для столь «элитного» заведения, потому что нас без проблем пропустили вперед. Стоило только мне шагнуть внутрь, как все мои чувства начали сходить сума: от обилия разных запахов: алкоголь, сигаретный дым, духи, от яркой, режущей глаза, светомузыки, и, наконец, от оглушающей песни, которая буквально стучала по моим мозгам. Меня буквально затошнило от обилия звуков, цветов и развязной атмосферы клуба.
        Столько танцующих тел - мужчины, женщины! Они «колбасились» под музыку - отрывно, отвязно, без стыда и условностей. Я заскользила взглядом по стенам и, к своему стыду, обнаружила возле них блестящие шесты, вокруг которых изгибались полуобнаженные красотки. Видимо, шок исказил мое лицо, потому что Настя, заметив это, потянула меня подальше от стриптизерш, в сторону бара.
        Мы сели на высокие табуреты. Улыбчивый, молодой бармен, подтанцовывающий под музыку, принял наш заказ: а это была всего лишь кока-кола. Если его и удивил наш скромный выбор, то он промолчал. Настя строгим взглядом наблюдала за тем, как он наливает нам в прозрачные стаканы (те самые, для виски) шипящую жидкость. Наконец, кока-кола оказалась у нас. Я сделала медленный глоток, наслаждаясь тем, как сладкие пузырьки щекочут мне язык.
        Настя полуобернулась, разглядывая людей.
        - Что-то Катьку не видно, - с горечью в голосе, сказала она.
        Я, соглашаясь, тихо вздохнула, а потом, на миг, вернулась в прошлое: вот мы сидим втроем в местном кафе и поедаем шоколадный торт в честь моего!7-летия. Сердце защемило от воспоминаний. Почему так случилось - почему наша троица распалась? Что разъединило нас, что стало причиной? Я снова анализировала свое поведение с Катей, пытаясь понять, где могла обидеть ее, но так и не нашла этого.
        Я вновь сделала глоток, задумчивым взором изучая помещение клуба - стекло, блестящий металл, зеркала, крутящиеся шары, крутящиеся, на шестах, женщины. Мне было тошно сидеть здесь, трудно было даже дышать - потому что даже воздух здесь был пропитан похотью. Я столкнулась взглядом с Настей, читая в ее глазах понимание.
        - Еще полчаса посидим - и мы пойдем, - громко сказала она, допивая колу.
        Полчаса. Выдержать бы. Я качнула головой, соглашаясь. Затем отпила шипучий напиток, на миг, прикрывая глаза. Спокойно, Камила. Ты - уже большая девочка, тебе 18. Ты не одна тут. Просто посиди и понаблюдай. Я глубоко вздохнула и открыла глаза. Настя нахмурилась - недовольно, будто кого увидела. Неужели Катю?
        Я не успела обернуться, как рядом со мной, слева, сел привлекательный мужчина.
        И я без труда узнала его. Это был Ильнур. Удивительно, но я была рада видеть его среди десятка чужих лиц. Он качнул головой, здороваясь с нами, а потом, чуть наклонился ко мне и с обаятельной улыбкой произнес:
        - Камилка, привет. А ты что здесь делаешь? К Тимуру? Он что-то не давал распоряжений, а то я бы встретил тебя.
        - Привет, Ильнур, - я чуть улыбнулась ему, - да нет, не к нему.
        Я сдержала волнение, которое тут же подступило ко мне, стоило мне только услышать, что Тимур где-то здесь. Тише, Камила. Спокойно.
        - А с какой целью здесь? - молодой мужчина дал знак бармену - и тот налил в высокий стакан минеральной воды. Ильнур сделал глоток, выжидающе, глядя на меня.
        - Ты его что, знаешь? - удивилась Настя, когда я, на секунду, отвернулась от Ильнура.
        - Да, - коротко ответила я, своим выражением лица показывая, что не стоит волноваться. Подруга лишь сильнее сдвинула брови на переносице.
        - Камил? - напомнил о воем присутствии Ильнур, продолжая с улыбкой смотреть на меня.
        - Да вот, подругу свою ищем, но видимо, она не приходила сюда сегодня, - произнесла я, вертя в пальцах стакан.
        - Подругу? А она что, здесь частый гость? - Ильнур внимательно смотрел на меня.
        Может, он сможет мне помочь? Я, колеблясь, сделал попытку:
        - Да вроде частый. Рыжая такая, красивая.
        Ильнур покачал головой, потом, вздохнув, сказал:
        - Понял, но сейчас не видел ее среди танцующих.
        - Ясно, - я устало улыбнулась, - ну ладно, думаю, нам пора. Да, Насть?
        - Да, давай вызову такси, а то тут что-то мутно все, - подруга достала мобильник, набирая на нем номер такси.
        - Камил, такое дело, - Ильнур виновато улыбнулся, - я не могу тебя сейчас на такси отпустить.
        - В смысле? - я округлила глаза, глядя на его утонченное лицо.
        - Тимур скоро узнает, что ты здесь была и накажет меня, за то, что я отпустил тебя черт знает куда, - ответил Ильнур.
        - Не черт знает куда, а домой, - заметила я.
        - В любом случае, моя обязанность сейчас перед Тимуром - отвести тебя к нему, - в голосе Ильнура послышались стальные нотки. Я не хотела спорить и быть причиной проблем у Ильнура.
        - А как на счет моей подруги? - я кивнула головой в сторону Насти.
        Без нее никуда не пойду. И ее одну на такси не пущу!!! К моему удивлению, Ильнур, пройдя спокойным взглядом по Насте, изрек:
        - Она может идти с тобой.
        Я отвернулась от него, спешно шепча Насте:
        - Он отведет нас к Тимуру. Я не могу отказать.
        Она подняла на меня вопрошающие глаза, задавая один-единственный вопрос:
        - Ты точно хочешь идти к нему?
        - Да, - выдохнула я, спешно отворачиваясь от Насти, чтобы она не увидела страх на моем лице.
        Ильнур положил на барную стойку купюру - оплачивая свою минералку и нашу колу.
        - Ильнур, ну не надо было, - произнесла я, поднимаясь вслед за ним. Настя тут же подхватила меня за локоть, бросая предостерегающие взгляды на меня. Мол, заплатил, ну и ладно, не умничай.
        - Перестань, Камилка, - Ильнур подмигнул мне, - своя чей. Пошли.
        Мы выдвинулись втроем, маневрируя по танцевальной площадке, но, надо сказать, это было нетрудно - все, кто видел Ильнура, почтительно расступался в стороны. А мужчины, как не странно в таком отвязном месте, даже отводили свои глаза. Интересно, какое выражение лица было у Ильнура? Я нервно хихикнула, представив живо в своем воображении, как его утонченные черты превращаются в злобный оскал.
        Миновав веселящихся людей, мы свернули в полутемный коридор. Лишь присмотревшись внимательно, я заметила, что одна из стен сделана из тонированного стекла - и там, за ним, как я могла догадаться, находились приват-кабинки. Оставалось только догадываться, чем там занимались завсегдатаи «Странника». Я повернула голову к Насте, и поняла, что мы думаем об одном и том же. Жар покрыл мои щеки, и я спешно отогнала от себя ненужные мысли.
        Ильнур толкнул дверь - и моим глазам предстала лестница вниз. Он шагнул, галантно подавая мне руку. Поколебавшись, я все же, протянула ладонь, и Ильнур обхватил меня за пальцы. Я полуобернулась - Настя, сохраняя каменное выражение лица, следовала за нами. Эх, Настя, куда я тебя втягиваю? Я пообещала себе - при первой возможности обеспечить подруге безопасное возвращение домой.
        Мы спускались все ниже, и я поняла, что Ильнур ведет нас в подвальное помещение. Страх, непонимание и какое-то азартное предвкушение поднялись в моей груди и я, устав от молчания, шутливо задала вопрос Ильнуру, который по-прежнему придерживал меня за пальцы:
        - О, Ильнур, куда же ты меня ведешь? Не в подземное царство, не к самому Аиду?
        С уст Ильнура вылетел смешок. Он окинул меня сверкающим взглядом, отвечая:
        - Судя по всему, именно ты - Персефона, а значит, да, к Аиду.
        Я удивленно вскинула брови - надо же, Ильнур неплохо знал греческую мифологию. Какие талантливые братья у Тимура! Кстати, о Тимуре. С каждой ступенькой, нервное возбуждение все больше и больше поглощало меня. Что я увижу? Что он скажет? Как пройдет, и, самое важное, чем закончится наша встреча?
        Наконец, мы оказались в просторном помещении - оно было обставлено кожаными диванами, на которых сидели уже знакомые мне мужчины, так же имелась пара небольших столиков, заваленных какими-то бумагами. У дальней стены висела мишень, для игры в дартс, рядом - мини-бар и левее от него - темная дверь. Справа расположился огромный экран, на котором было много маленьких картинок - и я поняла, что здесь было показано все, что происходит в клубе.
        Завидев меня, мужчины повскакивали с мест, приветствуя. Здесь были Айрат, Наиль, рука которого уже была не перебинтована, и Дамир.
        - Какие люди, - улыбнулся последний, раскрывая свои объятия, но, так и не позволяя себе, к моей радости, обнять меня. Я густо покраснела от такого обилия мужского внимания.
        - Всем привет, - протянула я, чуть улыбаясь. Наконец, до меня дошло, что со мной пришла подруга, и я, вновь ощущая себя защитницей, обратилась к братьям Тимура:
        - Ребят, пожалуйста, кто из вас может отвезти мою подругу - в целости и сохранности, - я особо выделила эти слова, сверля взором мужчин, - до двери квартиры. На такси надежд нет. Боюсь за нее.
        - Я могу, - выступил вперед Дамир.
        - Перестань! - Настя ткнула меня в плечо, и я хотела бы что-то ответить, но Ильнур, галантно целуя мне пальцы, и отпуская их, шагнул к дальней двери, что была возле мини-бара. Он без стеснения распахнул ее и скрылся за дверью. Через полминуты Ильнур широко открыл ее, придерживая - и моим глазам предстали выходящие из помещения молодые девушки.
        Я узнала их. Каждую, но с особой болью в сердце, ту, которая вышла с кривой улыбкой на размалеванных красной помадой губах. Это была Катя. Она спешно одернула облегающую юбку и оценивающим взглядом прошлась по собравшимся здесь мужчинам, пока не остановилась, сперва, на Насте, а потом, на мне.
        Удивление, а потом злость, смешанная с собственным превосходством, отразились на раскрасневшемся лице. Ее подруги, мои одногруппницы, тоже заметили меня и начали о чем-то перешептываться, не торопясь идти вперед.
        - Так, все, девочки-припевочки, идите, идите, - раздался голос Рустема, который вышел следом за ними из комнаты. Он бросил на меня задумчивый взгляд, а потом подтолкнул одну из красоток. хлопая ей по заду.
        - Катька! - выдохнула Настя, которая раньше меня отошла от шока.
        Наша рыжеволосая подруга обернулась, глядя холодными глазами на нас.
        - Поехали домой, Катя! - силясь не расплакаться, добавила я, внутренне молясь, чтобы она согласилась. Настя вцепилась мне в руку, и я поняла, что она тоже на пределе.
        Катя тряхнула рыжими волосами и вызывающе рассмеялась:
        - Я только недавно приехала, чтобы ехать домой.
        И, круто виляя задом, облепленным узкой юбкой, она, присоединяясь к своим настоящим подругам, стала подниматься по ступенькам. Наша дружба окончательно перестала существовать - только что Катя сделала свой выбор. И, если я как-то была подготовлена к этому (недели слез и боли закалили меня), то вот Настя - нет. Она тихо всхлипнула, утыкаясь носом мне в плечо.
        - Как же так, - прошептала Настя, - а я ведь не верила, что она…
        Подруга не договорила, вместо этого - заплакала - горько, печально.
        - Нам надо домой, - произнесла я довольно решительным тоном, избегая смотреть в сторону помещения, откуда совсем недавно вышли мои знакомые. Я уже догадывалась, кто там был. Но не хотела знать.
        - Я отвезу твою подругу, - произнес Дамир, подходя.
        Я окинула его пронзительным взглядом.
        - Я убью тебя, если ты причинишь ей вред, - прошептала воинственно я.
        Дамир глухо рассмеялся и кивнул головой. Я, на миг, заколебалась - может, мне тоже стоило вернуться домой, однако Ильнур обратился ко мне, подмигивая (сейчас мне хотелось просто стукнуть его по голове):
        - Тимур ждет тебя.
        Я задохнулась от подступившего волнения, страха и такой ненужной ревности. Ощущая, что за мной наблюдают, я распрямила плечи и улыбнулась - самоуверенно, смело, наигранно, до боли в моих округлых щеках. Шаги до этой комнаты стали для меня настоящим испытанием и борьбой с самой собой. Наконец, я, не оборачиваясь, зашла внутрь, спиной ощущая, как за мной закрывается дверь.
        Я тут же увидела его. Тимур, полусидя на краю деревянного стола, не сводил с меня своего взора. Глянув в его потемневшие глаза, с таким потяжелевшим взглядом, я поняла - будет непросто. Тимур, наконец, поднялся и подошел ко мне, поближе, сканируя меня - от макушки головы до носков моих сапожек.
        - Распущенные волосы, облегающая одежда, помада, высокие каблуки, - начал холодно Тимур, делая еще несколько шагов ко мне. Я из-под полуопущенных ресниц молчаливо разглядывала его: на нем были джинсы и черная рубашка, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Кто их расстегнул? Сам Тимур, или… Я сглотнула, ощущая, как горечь вцепилась в мое горло.
        Тимур, тем временем, подошел ко мне вплотную, так близко-близко, что я, наконец, уловила аромат его кожи и парфюма. Ах, как я тосковала по этому запаху! Не желая выдавать собственных чувств, я демонстративно опустила глаза вниз, разглядывая пол. Внезапно, все переменилось. В один миг Тимур подхватил меня за бедра, прижимая к стене спиной - резко, грубо. Я вскрикнула - от неожиданности его действий и, что таить, от страха. Тимур, сощуренными глазами изучая мое лицо, наклонил ко мне свою голову, зловеще шепча:
        - Кричишь? Кричи! Пусть мои братья знают, что я умею воспитывать и наказывать свою женщину.
        Я нахмурилась и тяжело вздохнула - сейчас я была не самый лучший собеседник. Тимур приподнял меня повыше так, что мои длинные ноги обхватили его за торс. Я покраснела от такой откровенной близости.
        - Ты какого сюда пришла? - Тимур сверкнул глазами. - Только утром говорил своим братьям, что ты домашняя девочка-целочка, а ты уже вечером заявилась сюда!
        Я попыталась отвернуться, не желая смотреть на злого Тимура, потому что он пугал меня. А я не хотела бояться. Но Тимур удержал меня, хватая пальцами за скулы. Наши глаза встретились: мои, полные непонимания, уязвимости и его: злые, источающие желание подчинять. Он снова раздавливал меня, но теперь я не собиралась проявлять слабость и отводить взор в сторону.
        - Я не к тебе пришла, - прошептала я, - а с подругой, и за подругой.
        Губы Тимура дрогнули в самой циничной улыбке в мире.
        - Эта рыжая что ли? Она хорошо работает.
        Моя рука непроизвольно дернулась - я хотела стукнуть Тимура. Потому что мне стало очень-очень больно. Он перехватил мою ладонь, отводя ее в сторону. Сверля меня глазами, Тимур вопросил:
        - Тебе-то какое дело? Чем я занимаюсь в свои «выходные».
        Он особым тоном подчеркнул «выходные». Я вздрогнула от его издевательского тона и тихо ответила (тихо, потому что внезапно лишилась всех сил):
        - Ты прав, мне нет никакого дела до этого.
        - А я готов поспорить, что есть, - выдохнул мне в лицо Тимур, следом впиваясь в мои губы жестким поцелуем.
        ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
        Губы Тимура были беспощадны, настойчивы и… так желанны для меня. Я позволила себе несколько секунд насладиться поцелуем, прежде чем неистово замотать головой, помня, слишком ярко помня, что было минутами раньше здесь. Видимо, мой протест был ощутимо сильным, потому что Тимур прекратил целовать меня. Он чуть отстранил свое лицо и, сверля меня взглядом, спросил:
        - Что за бунт?
        Я шумно вздохнула, осмеливаясь посмотреть в глаза Тимура - они по-прежнему были темными, но теперь так не пугали меня.
        - Не хочу, чтобы ты целовал меня, когда минутами раньше этими губами целовал, - я сглотнула, понимая, какая дура, как нелогично все у меня, - я не могу так быстро. Прекрати.
        - Какая ты глупенькая, - усмехнулся Тимур, целуя меня - но уже не в губы, а в шею, - я целую только тебя, и позволяю целоваться - только тебе.
        Я всхлипнула и зажмурилась так сильно, что моим глазам стало больно.
        - Отпусти меня, пожалуйста, мне домой пора, - прошептала я, чувствуя себя так, словно проиграла битву.
        Удивительно, но Тимур услышал - очень медленно, скользя ладонями по моим изгибам, он отпустил мои ноги. Я тут же покачнулась и распахнула глаза - Тимур удержал меня за талию, сжимая ее своими пальцами - властно, собственнически. И от того, как он держал меня, мое тело, против моей воли, наполнилось мучительной, сладко-тянущей истомой. Тимур, чувствуя это, намеренно, с легкой усмешкой, погладил пальцами линию моей талии, и я, уже не сдержавшись, громко выдохнула. Понимая, как я выгляжу в глазах Тимура, я, стыдясь себя, тут же ощутила, как мои щеки защипало от обжигающего кожу, румянца.
        - Мне пора домой, - прохрипела я, сдавленным от страсти и волнения, голосом.
        - Верная мысль, - ответил Тимур, убирая свои руки и подходя к своему столу, и доставая что-то из его выдвижных, закрытых на замок, ящиков. Когда я подошла ближе, то увидела, что это - огнестрельное оружие. Тимур с невозмутимым видом надел кожаную куртку, пряча ствол.
        - Пошли, - кивнул он мне головой, направляясь к двери.
        - Куда? - непонимающе глядя на Тимура, спросила я. В сердце билась надежда - неужели сам отвезет меня?
        - Домой отвезу, или ты думаешь, что я проявлю беспечность и посажу тебя, как шлюху, на такси?
        Я вспыхнула от его прямоты. Кивнув головой, подошла к нему, чуть покачиваясь - мои ноги ныли от совсем недавнего, неудобного положения, к тому же, каблуки вновь стали жутко неудобными. А еще - я понимала, что за дверью мне придется встретиться с братьями Тимура. Как мне смотреть в их глаза, после случившегося, после моего крика? Я опустила голову, пальцами рук поправляя свои распущенные волосы и частично прикрывая ими свои лицо.
        - Где твоя куртка? - Тимур, прежде чем открыть дверь, повернулся ко мне.
        - Дома, - я нервно закусила губу, - мы не хотели задерживаться в гардеробной, вот и не стали одеваться тепло.
        - Камила, - недовольно протянул Тимур.
        Я подошла к нему, избегая смотреть на его наверняка рассерженное лицо. Когда он протянул руку к дверной ручке, я мигом выпрямилась и подняла голову - я не собиралась выглядеть, как побитая собака. Ибо я не была ни тимуриной собачкой, ни являлась побитой им. Дверь приоткрылась, и я, следуя за Тимуром, вышла наружу. Как я и ожидала, на нас уставились братья Тимура. Нет, конечно, сейчас они делали вид, что их это мало волнует, но у меня создалось явное ощущение, что минутами ранее эти мужчины говорили обо мне и Тимуре.
        - Я отъеду, - сухо сказал Тимур, направляясь к лестнице.
        Я пошла за ним следом, но стыд, подкатив ко мне снова, вынудил меня обернуться и извиняющимся тоном сказать братьям:
        - Прошу прощения за беспокойство. Нехорошо получилось.
        По лицам братьев поползло удивление.
        - Ты не обязана извиняться перед ними, - обернувшись, рявкнул Тимур. Он взял меня за ладонь, и я осмелилась сказать:
        - И все же, я всех вас побеспокоила. Не хочу мешать и быть лишней, - произнесла я, посылая мужчинам извиняющуюся улыбка.
        - Да нормально все, Камилка, - первым отреагировал Ильнур, и я заметила, как Тимур послал ей ему убийственный взгляд. - Обошлось.
        Я качнула головой, молчаливо показывая, что благодарна ему. Затем, подошла к Тимуру - он протянул руку, обхватывая своими обжигающими пальцами меня за локоть. Мы начали подниматься по лестнице, и тут же, на первом пролете, Тимур открыл запасной выход. Через секунды мы уже были на улице. Я чуть задрожала - ночной мартовский воздух был ощутимо прохладным, он безжалостно подкрадывался под тоненькую кофточку, что была на мне. Тимур это заметил, и сместил свою руку, обнимая меня за плечи, потом, тяжело вздохнув, стянул с себя куртку, накидывая ее на меня, и пьянящее тепло окутало меня. Я тут же впилась взглядом в кобуру, что висела сбоку у Тимура. Много вопросов вертелось у меня на уме, но я понимала - сейчас не самое лучшее время для разговоров.
        Мы быстро пересекли охраняемую стоянку, на которой, помимо бмв, было еще 6 иномарок, и, наконец, сели в теплый салон машины. Я с наслаждением откинула голову на сиденье и, прикрыв глаза, потерлась щекой о ворот куртки Тимура, впитывая в себя аромат ее хозяина.
        - Подарить тебе мою куртку? - самодовольно сверкнув глазами, вопросил Тимур.
        Я, понимая, что меня подловили на этом интимном моменте, робко улыбнулась, отвечая:
        - Нет, ты что. Это твоя вещь. Ты и так мне многое, что дарил.
        Тимур завел бмв, и машина плавно двинулась с места. Железные ворота, издавая протяжный гул, открылись, выпуская нас наружу. Я заскользила усталым взглядом по темному небу - на нем сиял одинокий месяц. Ни звезд, ни облаков.
        - И что же я тебе дарил? - Тимур послал мне задумчивую улыбку, и я тихо вздохнула - видимо, его настроение стало улучшаться.
        - В прошлом году пакет с вкусностями, на днях - телефон, - я мечтательно улыбнулась, вспоминая, как мама занесла тогда мне, больной, гостинец «от друзей».
        - И ты считаешь, это много? - Тимур вывернул на главную дорогу, увеличивая скорость.
        - Не знаю как для кого-то, - я пожала плечами, - но для меня много. Почему-то общаясь с тобой, я часто ощущаю себя обогащенной, будто меня осыпали подарками. Ну, когда у тебя хорошее настроение, естественно. Когда ты злой со мной - эти подарки у меня словно отняли.
        Тимур усмехнулся и покачал головой - я задержала на его красивом, мужественном профиле, взгляд, любуясь им и пытаясь понять - о чем же он думает.
        - Есть хочешь? - поинтересовался Тимур.
        Еда, это было последнее, что я хотела бы сейчас.
        - Нет, спать хочу, - отозвалась я, ощущая, как окутывающее меня тепло, делает мое тело расслабленным. Все же, переживания имели истощающую силу - сегодняшний вечер забрал у меня немало энергии. Мне хотелось скорее принять горячий душ и забраться в свою тепленькую постельку, чтобы, как и прежде, справиться с трудностями, навалившимися на меня. Только я догадывалась, что в этот раз будет сложнее. Одно дело - думать, что твоя некогда близкая подруга просто нашла компанию лучше, и другое - знать, что она стала шлюхой, которая, скорее всего, развлекала человека, которого выбрало твое сердце.
        Сердце.
        Я зажмурилась, чувствуя, как мое смелое, нежное сердце начало ломить от боли.
        - Правильно, Камила, такие маленькие, домашние девочки, как ты, в это время должны спать и видеть сладкие сны, - назидательным тоном, но не без тени сарказма, заметил Тимур.
        - Ты прав, - просто ответила я, и наши взгляды, на миг встретились. Я успела прочесть в глазах Тимура какую-то нежность, прежде чем он вновь перевел взор на дорогу. Нежность. Я улыбнулась, пряча улыбку в ладонях. Тимур покосился на меня, но ничего не сказал.
        Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Так же, сохраняя молчание, вышли в темноту. Слабый свет одинокого фонаря скудно освещал 5-этажный дом, в котором я жила. Я бросила взгляд на окна - на нашей кухне горел свет: видимо, мама ждала меня, так и не ложившись, спать. Тимур сканирующим взглядом всматривался вдаль, затем, кивнув мне, потянул к двери.
        В подъезде, конечно, было тихо. Тусклые лампочки освещали нам ступеньки, и мы поднимались наверх, все так же - в тишине. Ни слова, ни шепота. Ничего. А хотелось бы - слышать ЕГО бархатистый голос, а хотелось бы чувствовать его шепот у себя на лице. Но я молчала, и не собиралась выпрашивать. Нет - так нет.
        Наконец, мы остановились у двери моей квартиры. Я, стараясь, не шуметь, медленно провернула ключ в скважине. Я чуть приоткрыла дверь, оборачиваясь на Тимура - он стоял в полшаге от меня, наблюдая за мной. Спохватившись, я спешно сняла его куртку и протянула со словами:
        - Спасибо.
        Тимур забрал свою куртку и чуть улыбнулся мне. Я вздохнула - понимающе, громко.
        - Спокойной ночи, - выдавила я из себя, отворачиваясь. Вот и все. Пора.
        - Хорошие девочки не должны ходить по клубам, иначе с ними могут случиться плохие истории, - бархатистый голос защекотал мне затылок. Я обернулась, попадая в объятия Тимура. Он смотрел в мои глаза, обжигая и лаская меня своим взглядом. И я поняла, что таю. Мне так хотелось остаться в объятиях Тимура! Усилием воли, я заставила себя чуть отпрянуть от него и произнести:
        - Ты прав. Спасибо за заботу, - я по-доброму улыбнулась, - и доброй ночи, Тимур.
        - Увидимся, - он коснулся теплыми губами моих губ, целуя сдержанно, легко.
        Я зашла в квартиру. Стараясь не греметь, я аккуратно сняла сапоги, и едва не выдохнула с облегчением - наслаждаясь свободой от этих неудобных каблуков. Я посмотрела на свое отражение - ого, вот это глазища - такие яркие, удивительно. Неужели это воздействие витамина по имени Тимур? Я улыбнулась себе - наконец-то, этот вечер закончился, и он закончился не так плохо, как я ожидала.
        С кухни лился свет, поэтому я решила заглянуть сначала туда, чтобы поговорить с мамой, и лишь потом - в ванную комнату. Заварю себе сейчас чай, посижу-подумаю. А потом… Я тихонько толкнула дверь и замерла…
        За кухонным столом сидел незваный гость.
        ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
        Мои глаза уперлись в мужскую фигуру, прошлись по лицу, не отмеченному растительностью, спустились на толстые пальцы, сжимавшие мой личный бокал, с надписью на ней английскими буквами «доброе утро». Это Славик сидел на моем излюбленном месте, и пил из моего бокала чай. Я сглотнула, наблюдая, как его пальцы сжимают мой бокал, отчего-то мне показалось, что они сжали и мое тело: я тут же брезгливо поморщилась. Надо будет потом выкинуть этот бокал. Он перестал быть моим, он перестал быть моим любимым.
        - Камила, вернулась, - раздался позади меня мамин голос, полный тревоги.
        - Добрый вечер, Камила, - поздоровался Славик, одаривая меня улыбочкой. Я резко отвернулась от него, даже не удосужившись ответить на его приветствие, и обратилась к маме с вопросом:
        - Мам, а почему Славик, ночью, у нас дома?
        Мама виновато улыбнулась:
        - Камил, у них квартиру сверху соседи затопили, а родственников-то у них нет. Вот приехали у нас переночевать, день-другой.
        Переночевать. День-другой. Это звучало, как приговор.
        - Да ты не беспокойся, тетя Ира со мной в комнате будет спать, Славик - в бабушкиной, я уже постелила.
        В бабушкиной. Через стенку от меня. Я качнула головой, давая понять маме, что поняла. Я хотела бы ей что-то ответить, но слова застряли в горле. Я еще раз посмотрела на Славика: он облизал свои губы и сделал жадный глоток чая. Незваный гость уже переоделся, совсем по-домашнему: на нем была пижама и бордовый халат, вид которого вызвал у меня тошноту. Мне стало так мало воздуха, так заплохело от этой картины «маслом», что я, ни слова не говоря, ринулась в ванную комнату. Заперев дверь, я прошлась взглядом по полочкам возле зеркала: мои шампунь и гель для душа, были отодвинуты к краю, а на их место водрузились пена для бритья, гель для волос, какой-то флакон с темной жидкостью. Я опустила взор вниз - под раковиной стояли мужские тапки. Наверняка Славины. Наверное, он уже помылся в нашей небольшой ванной. Сама мысль, что я буду мыться теперь в ней, после того, как он голый стоял здесь, трогал кран, касался моего полотенца, вызвала очередной прилив тошнотворной брезгливости.
        Внутри меня поднялся протест. Яркий, стремительный. Он придал мне решительности, и я, достав из своей сумочки телефон, впервые воспользовалась мобильником и набрала Тимуру. Прошло всего два гудка - и я услышала его голос:
        - Ну, что тебе еще, колыбельную спеть, чтобы ты заснула?
        Я чуть улыбнулась, а затем, вновь посмотрев на славины тапки, произнесла с отчаянием, которое, все же, вырвалось из меня беспокойной, стремительной птицей:
        - Тимур, забери меня, пожалуйста, из дома.
        И он не стал долго думать и расспрашивать меня. Всего лишь одно слово.
        - Еду, - и он положил трубку.
        Я, на миг, спрятала лицо в своих дрожащих ладонях. Правильно ли я поступила? Но было поздно сокрушаться - я уже позвала Тимура. Я медленно вышла из ванной комнаты, прижимаясь спиной к ее двери. Мам подошла ко мне, заглядывая в мои глаза и шепча:
        - Так уж получилось, доченька.
        - Я не останусь здесь, - выдохнула я.
        Не успела я что-то толком сказать, а мама - расспросить меня, как мой телефон завибрировал в пальцах, которые все еще сжимали его после разговора с Тимуром.
        - Да? - хрипло произнесла я, отчего-то сильно боясь, что Тимур скажет мне, что не сможет приехать.
        - Дверь сама откроешь или выбивать надо? - раздался его решительный голос. И тут я поняла - если понадобится, он и дверь выбьет.
        - Открываю, - отозвалась я и, подбежав к двери, спешно провернула замок, распахивая ее.
        Я впилась взглядом в лицо Тимура - оно было сосредоточенно-хмурым, темные брови сошлись на переносицы, губы слегка поджаты, глаза полыхают стальным блеском. Он шагнул в квартиру, окидывая меня, а после - коридор, внимательным, острым взором.
        - Что случилось? - голосом, полным холодной решимости, вопросил Тимур.
        Я не успела ответить, как мама, услышав мужской голос, спешно вышла в коридор.
        - Тимур? - ее тонкие брови поползли вверх, выказывая этим удивление. Глаза мамы неодобрительно блеснули. - Время - то полночь. Случилось чего?
        Мой взгляд заметался - от мамы к Тимуру и обратно.
        - Ваша дочь позвала меня, - ровным голосом ответил он.
        - Да, мама, я позвонила ему, - быстро-быстро начала я, желая как можно скорее закончить этот разговор, и уйти отсюда.
        - Теть Римм, кто там? - как в плохом кино, из кухни показался Славик. Весь такой домашний, вальяжный, в этом своем ужасном бордовом халате.
        - Не понял, это кто? - сузив глаза, протянул Тимур.
        Опасаясь, что сейчас может произойти конфликт, я повернулась к Тимуру, объясняя:
        - Тимур, это Славик, сын маминой подруги. У них дома потоп - соседи затопили, вот они и приехали к нам, - я вымученно улыбнулась, - пожить.
        Тимур перевел взгляд с меня на Славика - тот стоял на месте, не зная, что делать - бежать или попытаться выдержать молчаливое давление Тимура. Уголки губ Тимура дрогнули. Он посмотрел на мою маму и изрек:
        - Так, апа, Камилу я забираю, чтобы всем нам было спокойно.
        - Ну, как же так, - мама всплеснула руками, в замешательстве глядя то на меня, то на Тимура.
        - Вот так - просто, - Тимур снял с крючка мою куртку и помог мне ее одеть.
        - Мам, - я посмотрела ей прямо в глаза, вкладывая в свой взгляд уверенность, - так будет лучше, правда. Ты же знаешь, как мне трудно, когда дома чужие люди.
        - А Тимур разве не чужой еще? - не сдавалась моя мама. Видимо, сегодня у нее было боевое настроение.
        Я улыбнулась - мягко, по-доброму, и ответила, как чувствовала:
        - Нет, мам. Тимур давно не чужой.
        Мама вздохнула - шумно так, словно я только что призналась ей, что беременна от Тимура. Ситуация начала тяготить меня. Не теряя времени, я подошла к маме и, обняв ее, поцеловала в щеки. Я ласково произнесла:
        - Спокойной ночи, мама. Я завтра позвоню.
        Мама кивнула головой. Долю секунды она была растерянной, и мне даже на миг, захотелось остаться - из-за подкатившего чувства вины. Это разрушающее чувство все еще иногда просыпалось во мне. Но потом, быстро взяв себя в руки, мама понимающе улыбнулась. Она перевела на Тимура строгий взгляд, и тот лишь ответил ей вежливой улыбкой.
        - Спасибо, Тимур, - третий раз за эти пару минут - что мы шли от квартиры до машины - произнесла я.
        Он открыл для меня дверь и я, с волнением и радостью, нырнула в бмв. Издав облегченный вздох, я откинулась на такое уже, родное, сиденье. Тимур сел рядом, заводя машину. Я усталым взглядом прошлась по приборной панели - время было 00:10. Я зевнула - шумно так, рот, конечно, прикрыла, но звук все равно получился ну совсем не как у леди. Тимур покосился на меня.
        - Надеюсь, ты сейчас не превратишься в тыкву, а то время уже за полночь.
        Я не сразу поняла, что он имел в виду, а когда до меня, как до жирафа, дошло, я прыснула от смеха.
        - Мы едем на ту квартиру? - вопросила я, осторожно так.
        - Нет, та блат хата уже занята, - отозвался Тимур. - Поедем в другое место.
        Я промолчала, лишь улыбнулась - сонно, устало, прикрывая глаза.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
        Я уснула. Сколько я так проспала - я не сразу поняла. Распахнув глаза, я уперлась сонным, ничего не понимающим взглядом в лобовое стекло бмв. Мы все еще были в пути: вдали мигали огни проезжающих мимо машин, отблески фонарей и скромное сияние одинокого месяца. Мой взгляд метнулся на Тимура - тот с сосредоточенным выражением на лице, смотрел вперед. Суровый, уверенный, внушающий почтение и трепет. И он приехал за мной. Я улыбнулась, переводя взор на приборную панель: 00:50. Надо же, меня просто вырубило на эти полчаса.
        - Скоро будем на месте, - произнес Тимур, и воздух в машине наполнился особым обещанием и теплом.
        - Хорошо, - отозвалась я, расслабленно улыбаясь. Я все еще пребывала в сонной неге и ни о чем не беспокоилась.
        Вскоре, машина, задержавшись на полминуты у какого-то блокпоста, вновь двинулась вперед, по бетонированной дороге. Я припала лицом к прохладному боковому окну, пытаясь разглядеть в ночной тьме примерное место, куда мы приехали, но все что я смогла - увидеть очертания коттеджей.
        - Куда мы едем? - не выдержав, вопросила я.
        - Не поздно ли переживать? - усмехнулся Тимур. - Мы едем на дачу.
        Дачу? В марте? Я промолчала, ведь Тимур был абсолютно прав - с переживаниями я запоздала. Мы ехали еще около 5 минут, и, наконец, машина, свернув налево, проехав еще пару метров, остановилась возле высоких ворот. Тимур, нажав на кнопку дистанционного управления, открыл их, и автомобиль заехал внутрь. Ворота позади нас, почти бесшумно, закрылись. И тут я поняла, что мое волнение начало возвращаться ко мне. Так не вовремя, потому что я почти поверила, что смогу сохранять спокойствие в компании Тимура. Ну не глупая ли? Сама себя обманула.
        Тимур распахнул дверь машины, и я вложила в его широкую, шершавую ладонь, свои, подрагивающие от волнения, пальчики. Он, конечно, уловил мое волнение - подтянув меня к себе, Тимур многозначительно произнес:
        - Идем, я покажу тебе мой дом.
        Его дом. Я затрепетала, и послушно пошла вместе с Тимуром. Он поддержал меня за талию, чтобы я не упала - было слишком темно, чтобы я могла идти безопасно. Наконец, минуя все преграды, мы оказались внутри дома. Тимур щелкнул выключателем - и моим глазам предстал просторный коридор, выполненный в бежево-шоколадных оттенках. Пуф из матовой кожи, металлические, блестящие крючки для верхней одежды, прямоугольное зеркало в золотистой оправе, рядом - шкаф с множеством выдвижных полок.
        Я медленно разулась, с замирающим сердцем ожидая, что сейчас вот-вот кто-нибудь выбежит к нам из комнат. Тимур уловил мое замешательство и, забирая у меня куртку, произнес:
        - Я живу один, так что - расслабься.
        Что-то вроде облегчения посетило мою душу, но, вскоре, взамен этому чувству, пришла нервозность. Я и Тимур. За десятки километров от моего дома, возможно даже, и от города. Одни.
        - Я здесь редко бываю, так что в доме достаточно прохладно, имей в виду, - Тимур шел дальше, включая по пути свет, а я - следовала за ним. Летела на свет. Как мотылек.
        Тимур зашел в комнату, которая оказалась просторной кухней - он открыл-закрыл большой холодильник, вынося вердикт:
        - Да и еды готовой нет. Ты голодная?
        Я, нерешительно застыв на пороге, отрицательно помотала головой.
        - Тимур, не надо еды, и вообще, мне очень неудобно, что из-за меня тебя пришлось напрячься, изменить свои планы, - искренне призналась я, не пуская до конца в голову, какие у него могли быть «планы».
        Он вскинул голову, оглядывая меня таким пронзительным, оценивающим взглядом, от которого тут же мое сердце сладко замерло.
        - Мужчина не может и не должен находиться в расслабленном состоянии, и твоя просьба, если и немного напрягла меня, но это приятное напряжение. Идем.
        Я снова поплелась за ним, попутно с любопытством разглядывая темные стены, высокий потолок и теплый, покрытый коврами, пол. Я поежилась - дом, действительно, был прохладным. Тимур полуобернулся:
        - Я прибавлю отопление. А пока в твоем распоряжении - ванная комната, где ты можешь согреться.
        Он открыл дверь в светлую комнату и я, заглянув туда, увидела современную ванную комнату в бежево-черных тонах, с белоснежной ванной у дальней стены. На полочках сиротливо разместились лишь бритва и гель для душа. Но мне ужасно захотелось воспользоваться последним, чтобы узнать, чем так вкусно пахнет Тимур. Искупаюсь и лягу спать, только вот…
        - Я одежду не взяла, - сокрушенно произнесла я.
        - Не проблема, - Тимур обошел меня и открыл в ванной комнате квадратный шкаф, дверки которого были зеркальными.
        - Вот, - Тимур протянул мне пушистое полотенце и футболку с трусами-боксерами. Я густо залилась краской.
        - Это твои вещи? - пропищала я.
        - Естественно, - с усмешкой на своих невероятно соблазнительных губах, ответил Тимур. Я забрала вещи, прижимая их к себе.
        Тимур подошел к ванной и включил воду, регулируя ее.
        - Камил, такая пойдет? - он вопрошающе посмотрел на меня.
        Я была удивлена его заботой, и, признаться, в любой момент, все еще ожидала подвох от Тимура. Подойдя к нему, я дотронулась до воды - она была очень теплой, как я и любила.
        - Да, спасибо, - я замерла, глядя то на пол, на дверь из ванной комнаты.
        Тимур уловил мой взгляд и самодовольно усмехнулся, вопрошая:
        - Может, тебе спинку потереть?
        Я округлили глаза, не понимая - шутит ли Тимур, или на полном серьезе предложил мне это.
        - Нет, спасибо, - я демонстративно зевнула, - я быстро, спать хочется.
        - Тогда смотри не усни здесь, - предостерегающим тоном приказал Тимур, направляясь к выходу из ванной. Он, закрыв за собой дверь, даже не обернулся. Чему я была особо рада. Я подбежала к ней и задвинула замок. Уф. Теперь можно расслабиться! Я торопливо стянула с себя вещи и залезла в ванну, с наслаждением выдыхая свое напряжение. Полежав около пяти минут в воде и окончательно согревшись, я, намереваясь осуществить свой план, потянулась к гелю для душа. Открыв флакон, я понюхала его, с восторгом прикрывая глаза - самое то: сладко-горький, чисто мужской аромат. Я вволю намылилась гелем и, сполоснувшись, чувствуя себя маленькой преступницей, вылезла из воды. Спешно вытерев себя таким удивительно мягким полотенцем, я, не теряя времени, надела на себя боксеры и футболку - и только потом посмотрела на себя в зеркало: бежевая футболка обтянула мою грудь, сквозь ткань были видны даже соски. Я испуганно скрестила руки на груди, словно сейчас, в любой момент может ворваться Тимур.
        И тут же я заметила, что футболка едва прикрывает мою попу. Одна радость - на мне, все-таки были боксеры, а не обычные женские трусики. Я потянула футболку за низ, в своей глупой наивности, что будто из-за этого она станет длиннее. Я покосилась на джинсы - вероятно, придется надеть их, и я бы сделала это, если бы не стук в дверь и голос Тимура:
        - Открывай.
        И я, забывая обо всем, усталая, взволнованная, подчинилась. Я толкнула дверь и Тимур попридержал ее, чтобы она не ударил его. Я испуганно ойкнула, виновато глядя на него. Тимур прошелся взглядом по мне - по лицу, затем, лениво, попутешествовал по моей шее, спустился на грудь, задержавшись на ней, метнулся вниз - по моим обнаженным ногам. Когда Тимур вновь посмотрел мне в глаза, я физически ощутила, каким тяжелым, от страсти, стал его взгляд.
        - Я не успела надеть джинсы, - оправдываясь, начала я.
        Тимур сжал челюсти, затем произнес нейтральным тоном:
        - Если нужно положить вещи в стирку, машинка в соседней комнате.
        Я, ошалелая, схватила джинсы и кофточку, и свое белье - трусики и бюстгальтер, и забежала в соседнюю комнату, захлопывая за собой дверь. Побросав вещи в машинку и, без труда, разобравшись, куда нажимать, я лихорадочно размышляла, как мне быть. Но по большей части я, признаться, просто ругала себя. Все эти полторы минуты, что я была в прачечной комнате. Неужели у меня совсем нет мозгов? Открыла ведь дверь Тимуру, в такой одежде. С трудом натянув джинсы, я вышла наружу. Тимур стоял, привалившись плечом к стене.
        Я нервно оглянулась по сторонам, а потом осмелилась задать вопрос:
        - Где мне можно лечь поспать?
        Тимур снисходительно улыбнулся и подошел ко мне, так близко, что его дыхание защекотало мне лицо.
        - У меня пять комнат, любая - твоя, - выдохнул он.
        - А где ты обычно спишь? - полюбопытствовала я, покусывая нижнюю губу.
        - Камила, перестань, - рассмеялся Тимур, - я не съем тебя. Идем, я предоставлю тебе самую лучшую комнату.
        Он прошел по коридору и остановился возле двойных дверей, распахивая их.
        - Это - моя спальня. Она полностью в твоем распоряжении, - произнес Тимур, и я, как завороженная, зашла внутрь ЕГО комнаты - просторной, с минимумом мебели: двуспальная кровать из темного дерева, шкаф - высокий и широкий - во всю стену, маленький столик, на котором лежала книга, зашторенные окна и больше ничего.
        Щелкнул выключатель - это Тимур переключил свет с люстры на настенное бра. Его мягкий свет лился прямо на кровать, приглашая лечь на нее. Я вопросительно посмотрела на Тимура.
        - А где ляжешь ты? - не унималась я.
        - Вижу, ты никак не успокоишься, - он сверкнул глазами - дерзко так.
        Я устало улыбнулась в ответ:
        - Ты прав. Я впервые ночую с мужчиной под одной крышей.
        - Ок, я буду спать перед телевизором, в гостиной, - наконец, сжалился надо мной Тимур.
        Я облегченно выдохнула, слишком громко, потому что Тимур, уже выйдя из спальни, обернулся и добавил:
        - Но если ты замерзнешь - приходи, обещаю: ты согреешься мигом рядом со мной.
        И, не давая мне ответить, он ушел, прикрывая за собой дверь, оставляя меня с пылающими щеками и странным томлением, расползающимся все больше и больше по моему усталому телу. Я, немедля, стянула джинсы и нырнула под теплое одеяло. Я хотела бы посмотреть, что за книга была на столике, но я слишком устала, чтобы читать. Быть может, я дойду до нее утром. Я с наслаждением вздохнула, ощущая, как мое тело полностью расслабляется. Моей голове понравились подушки, что были на этой кровати - упругие, удобные и, самое главное, они пахли Тимуром. Тревоги прошедшего дня стали покидать меня, освобождая мои разум и душу. Я мечтательно прикрыла глаза, тут же проваливаясь в сон.
        Я проснулась посреди ночи с ужасной мыслью, что забыла узнать, добралась ли Настя до дома. Что я за подруга? Ужасаясь собственному равнодушию и забывчивости, я проверили сумочку, но ничего, кроме баллончика, не обнаружила там. Стало ясно - я оставила телефон в кармане куртки. Преодолевая страх, я медленно отворила дверь и, затаив дыхание, выглянула из спальни. Я прислушалась - кругом была тишина, лишь тиканье часов нарушали ее.
        Тонкие полоски света от подсветки, что шли от выключателей, скупо освещали пространство вокруг меня. Я медленно, крадясь, пошла вперед, в том направлении, как я думала, где был коридор. Но не зря в умных книгах пишут, что женщины подвержены географическому кретинизму - потому что я оказалась рядом с гостиной комнатой. Мой взгляд прошелся по включенному экрану телевизора - там был какой-то канал про животных, я задержала на нем взор, любуясь тем, как тигр бросился на добычу. Затем, я опустила глаза ниже, и увидела спящего на диване Тимура. Он был укрыт каким-то тонким одеялом, и я подумала с грустью в сердце, что ему, наверное, было холодно. Мне захотелось принести другое одеяло, из спальни, и укрыть его. Но, вместо этого, я пошла в коридор. Нащупав выключатель, я включила свет и достала из куртки свой телефон.
        В моем мобильнике было всего три номера: Тимура, мамы и Насти. Я набрала подруге, но холодный женский голос сообщил мне, что «абонент недоступен». Отчаяние подкатило ко мне горькой волной. Как быть? Конечно, я могла бы успокоить себя, что с Настей все в порядке, но было бы это справедливо к ней и нашей дружбе? Я сжала мобильник, не понимая, что делать.
        - Не спится? - раздался бархатистый мужской голос, и я нервно дернулась, едва не выронив телефон. В дверном проеме стоял Тимур - и он был одет, так же, как и я: в одни боксеры и футболку. Я порывисто отвернулась, смущенная своим и его видом, и произнесла:
        - До Насти дозвониться не могу. Ее Дамир повез. Не случилось ли чего.
        - Сейчас узнаем, - Тимур вернулся в гостиную, где видимо, у него был телефон, и я, все еще стоя в коридоре, услышала, как он что-то говорит. Затем, я все же, медленно, пошла назад и столкнулась с Тимуром, ударяясь грудью о его грудь. По лицу Тимура тут же проползла самодовольная улыбка.
        - Узнал? - выдохнула я, нервно обхватывая себя за дрожащие плечи. Холодно. Страшно за Настю. Тревожно за себя.
        - Да все в порядке - довел до квартиры, цела - невредима твоя Настя, - ответил Тимур, опуская взгляд на мои губы, а после - плечи.
        - Все мерзнешь? - приглушенно вопросил он, и, не давая мне ответить, обнял - крепко, надежно, окутывая меня своим теплом. Я прижалась щекой к его плечу, ощущая аромат тела Тимура и невероятное спокойствие. Он всего лишь обнял меня, а у меня создалось такое чувство, что избавил от всех тревог.
        - Пойдем спать и греть друг друга, - прошептал Тимур.
        Я подняла на него глаза: он смотрел на меня каким-то другим взглядом. Сейчас в глубинах каре-зеленых глаз не полыхала страсть, было что-то иное, еще не понятое мной. Я доверчиво улыбнулась ему и кивнула головой. Тимур повел нас в свою спальню. Я продолжала доверять ему…
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
        Можно ли доверять человеку, когда ты знаешь о нем так мало? Ты не знаешь его родителей, не знаешь его прошлого, и уж, тем более, будущего. Доверять в таком случае - сумасшествие. Так скажет большинство. Но я не относилась к тем, кто слушал большинство, я не была той, у кого мерилом доверия было знание всей подноготной человека.
        Моя мама знала многое об отце - и он изменял ей и приносил боль. Я знала о Кате немалое - все-таки 10 лет дружбы это приличный срок, и это не помешало ей в один день предать нашу дружбу. Годы, знания - ничто. Все могло в любой момент рухнуть, если это был не твой человек.
        Но сейчас, этим мартовским утром, лежа в объятиях Тимура, я зорко чувствовала сердцем - Тимур тот самый, мой человек, моя родственная душа. Я пошевелилась - и тут же, сильные руки обхватили меня поверх одеяла - я все еще была укутана в него. Стоило вчера мне зайти в спальню, как Тимур, схватив в охапку, повалил меня на кровать, тут же, словно младенца, заворачивая в теплое одеяло. И только после этого - он лег рядом, прикрываясь простыней и обнимая меня без малейшего намека на секс.
        Сказать, что я была удивлена… это было не так. Я была уверена в Тимуре - я знала, что он не станет соблазнять меня или пытаться очаровать своим восхитительным мужским обаянием настоящего искусителя. Я знала - он мог бы, но так же, я знала - Тимур оправдает мое доверие. И он с лихвой оправдал его.
        Моя голова покоилась на груди Тимура - и я могла слышать его стук сердца - самый прекрасный звук на свете. Я лежала, наслаждаясь этими благословенными минутами. Мне никогда не было так хорошо и спокойно. Никогда.
        - Согрелась, Камила? - послышался голос Тимура. Утром у него он был такой чувственный, с легкой хрипотцой. Я улыбнулась и подняла на Тимура глаза: он смотрел на меня, его взгляд был теплым, ласкающим.
        - Да, - ответила я, чувствуя, как мои щеки защипало от нахлынувшего смущения.
        Одно дело - обниматься в темноте, другое - теперь, когда солнечный свет, настойчиво пробиваясь сквозь шторы, то, что было скрыто, сделал явным. Тимур заметил мой румянец и сжал меня за плечи - сильно, передавая этим движением то, что не произносил.
        - Сколько времени? - пытаясь отвлечься, вопросила я. - Мне надо в университет.
        Тимур потянулся за своим телефоном, который лежал на полу. Я успела полюбоваться спиной и его красивыми руками, пока он наклонялся за мобильником.
        - Время - 9, и сегодня тебе не надо в университет, я взял для тебя выходные.
        Я задумалась, с удивлением приходя к выводу, что рада такому развороту. Боже мой, я размышляла как настоящая прогульщица, и даже больше - как плохая девочка. Но ведь я всегда-всегда была хорошей! Мой желудок громко, бесстыдно заурчал, напоминая мне, что его интересуют куда более, прагматичные вещи. Я еще гуще покраснела, и Тимур сказал, чуть усмехаясь:
        - Да нормально все.
        Тут же зазвонил его телефон. Тимур резко сел, поднося мобильник к уху.
        - Да? - отрывисто произнес он, и его полные губы дрогнули в самодовольной улыбке. - Иду.
        Он спрыгнул с кровати, по пути распутывая меня из одеяльного кокона. Я задержала взгляд на крепких ягодицах Тимура, мысленно задаваясь риторическим вопросом - ну почему у мужчины попа выглядит лучше, чем у меня? Тимур обернулся и послал мне провокационную улыбку, от которой по моему телу расползся жар, сосредоточившийся, в конце концов, внизу живота.
        Он вышел из спальни, перед этим плотно прикрыв за собой двери. Не прошло и пару минут, как в доме послышались громкие мужские голоса, зычный смех и звуки передвигаемой мебели. Я бы предпочла провести утро в постели, но ничего не могла сделать со своими физиологическими потребностями. Мне нужно было срочно в туалет. Я слезла с кровати и натянула свои джинсы. На мне по-прежнему была футболка Тимура - и я, в поисках более скромной одежды, и мысленно извиняясь перед хозяином дома, подошла к шкафу, открывая одну из его дверей. Мне повезло, потому что мои глаза тут же уткнулись в сложенный на полке свитер темно-серого цвета. Я, все еще смущаясь, что делаю это без спроса, взяла его, и, расправив, окинула его критичным взглядом - он был широким, и это то, что я так хотела сейчас для своего внешнего вида.
        Я надела свитер, вдыхая с наслаждением аромат, пропитавший его. Он весь пах Тимуром. Я довольно зажмурилась, ощущая, как меня окутывает волнующее тепло. Затем, вздохнув, я вышла из комнаты. Лишь бы ванная не была занята!
        Мне понадобилось сделать всего пару шагов, чтобы понять, что к Тимуру приехали его братья - они о чем-то громко разговаривали, или, может, даже спорили, я не могла понять. В любом случае мне предстояло пройти мимо них, и, конечно же, мои милые щечки тут же начали выдавать мой стыд - в очередной раз за сегодняшнее утро, заливаясь румянцем. Я, пытаясь выглядеть непринужденно (хотя, думаю, это получалось у меня плохо), пошла мимо зала, где этой ночью спал Тимур. Четыре пар глаз уставились на меня. Дамир, Рустем, Ильнур, Наиль. Они как раз открывали коробки с пиццей, видимо, мужчины привезли еду с собой. Мой взгляд метнулся дальше - Тимур натягивал спортивные трико. Ясно. Он выходил встречать друзей в трусах. Я натянуто улыбнулась и произнесла:
        - Всем привет.
        И, не дожидаясь ответа, я рванула в ванную комнату. Сделав свои дела, я осмелилась посмотреть в зеркало - растрепанные волосы, мужской свитер, бледное лицо с ярко-алыми пятнами румянца. Я точно не выглядела, как хорошая девочка-целочка. Я поморщилась от последнего слова. Нужно брать себя в руки - не торчать же мне в ванной целый день?! Я приняла теплый и очень быстрый душ, волосы мыть не стала - вместо этого расчесала их пальцами, стараясь придать им максимально опрятный вид. Естественно, мне это не особо удалось - и я, тяжело вздохнув, наконец, вышла из ванной комнаты.
        Будь смелее, Камила!
        Я подошла к залу и все же, застыла в дверном, аркообразном проеме, наблюдая за братьями и Тимуром. Они удобно разместились за столом, с невероятной активностью поглощая куски пиццы. Тимур обернулся, бросая мне:
        - Идем завтракать.
        Он снова начал что-то рассказывать братьям, и я, избегая того, чтобы смотреть на их лица, протиснулась между диваном и столом и села в самый угол, на место, с которого сдвинулся Тимур. Он тут же протянул мне кусок, и я, прошептав слова благодарности, принялась кушать. Я кушала аккуратно, не торопясь, а вот мужчины… да простят они меня за это сравнение, жрали. Быстро, громко, словно хищники, успевая при этом комментировать и громко смеяться. Сначала, я не слушала, о чем они говорят, затем, мое внимание, невольно, обратилось к ним.
        - Фома вчера приезжал со своими ребятками, - протянул Ильнур, откусывая половину от куска.
        - Что хотел? - вопросил Тимур, и мне показалось, или я уловила в его голосе напряжение?
        - Развлечься. Сняли девочек, ту рыжую, которая хорошо работает ртом, тоже, - ответил Рустем, вытирая губы салфеткой.
        Я замерла, устремив пронзительный взгляд на темноволосого грубияна. Он поднял на меня глаза и пожал широкими плечами. Я шумно сглотнула, привлекая к себе внимание.
        - Это жизнь, Камила, - пояснил Рустем, - эта рыжая работает в клубе уже с конца октября. И я не сказал бы, что ей это не нравится. Ей хорошо платят.
        - Ее зовут Катя, - сдавленным голосом начала я, - когда-то мы вместе играли в куклы, потом - учились делать друг другу прически, она была той, которой я доверяла.
        Я замолчала. Тишина - болезненная, ощутимая, повисла в воздухе, пропитанном ароматом сыра и теста. Грустная улыбка изогнула мои губы, когда я сокрушенно выдохнула:
        - Не могу понять, что случилось с ней, что так сломало ее, что она решила идти по этому пути.
        - Ты не там ищешь, - холодно заметил Тимур, протягивая руку и забирая со стола стакан с чаем. Он сделал глоток. Я посмотрела на его отстраненное лицо, ожидая продолжения.
        - Она просто выбрала легкий путь для себя. У нее не было особых проблем, хотя нет, - Тимур оскалился, - ее проблема - неумение держать в сохранности то, что между ног, и настойчивое желание использовать это для роста собственной популярности и получения легких денег. В итоге, рыжая получила, что хотела - она популярна среди «элитных» клиентов.
        Я покачала головой и окинула присутствующих мужчин горящим, от подступивших слез, взглядом. Ильнур послал мне что-то вроде сочувственной улыбки, но глаза его по-прежнему оставались холодными. К моему горлу подкатила горечь и я, сглотнув, повернула лицо к Тимуру - тот с невозмутимым видом доедал кусочек пиццы.
        - Ты спал с ней? - сорвалось с моих губ, и Тимур поперхнулся, видимо, удивленный моим «милым» вопросом. Братья заржали, но меня сейчас не волновало, что они станут свидетелями моего разговора с Тимуром. Прямо сейчас, мне нужно было знать.
        - Моя радость, я спал лишь с тобой, - улыбаясь, произнес Тимур.
        - Ты знаешь, что я имею в виду, - произнесла я, с силой впившись пальцами в свое левое колено. Я была вся напряжена. Возможно, ответ Тимура будет очень болезненным для меня, но я хотела знать правду.
        - Ты хочешь знать, трахался я с ней или нет? В свой выходной, - он улыбнулся шире, - день?
        - Да, - я качнула головой.
        - Нет, с ней - нет, - ответил Тимур, и я ощутила, как напряжение начало медленно отпускать меня.
        - Я с ней развлекался, - добавил Рустем.
        Я закрыла, на миг, глаза, переваривая информацию. Мужчины о чем-то говорили, но я не слышала их несколько секунд. Когда я открыла глаза, то уловила, что на меня смотрят как-то по-другому.
        - Больно терять друзей и еще больнее знать, что они так изменились, - прошептала я, вяло улыбнувшись. - Спасибо за пиццу.
        Я положила недоеденный кусочек пиццы в коробку.
        - Мне надо в ванную, - пояснила зачем-то я, поднимаясь на дрожащие ноги, но я не смогла сделать и шагу, потому что Тимур, ухватив меня за бедра, усадил к себе на колени. Я непонимающе уставилась на него. А Тимур лишь крепче обнял меня, подхватывая, совсем как маленькую. Я стихла в его объятиях.
        - Довел девчонку, - усмехнулся Ильнур.
        - У нас с ней была своя договоренность, - уклончиво процедил Тимур, поглаживая пальцами по моему плечу. - Понятная только нам.
        - Да, - я подняла голову, глядя на невозмутимое лицо Тимура. Он чуть улыбнулся:
        - Но, может, пришла пора ее изменить?
        - Ты о чем? - прошептала я.
        - Скоро узнаешь, - пообещал Тимур.
        Доев пиццу, мы, на двух машинах, выехали из дома. Стояло солнечное утро, было так светло, что глаза щипало от этого. Зато теперь я могла рассмотреть все вокруг. Итак, это было похоже на деревню - по обе стороны от бетонированной дороги стояли красивые, богатые дома, частично спрятанные за высокими, надежными заборами. Каждые 150 - 200 метров машине приходилось притормаживать из-за лежачих полицейских. Я никогда не встречала их так много. Затем, мы подъехали к блокпосту - железный шлагбаум поднялся и машины, с ревом дикого зверя, выпущенного на волю, рванули вперед. Мы ехали по трассе, с двух сторон к ней подступал лес - темный, с красно-коричневыми ветвями. Я сделала звонок маме, коротко сообщив, что еду домой.
        Мы еще около двух часов ездили по городу - Тимур делал какие-то звонки, попутно мы заехали в два магазина, и только к 15 часам добрались до моего дома. Я повернулась к Тимуру.
        - Спасибо, что позаботился обо мне, - искренне произнесла я.
        - Ты уже прощаешься? - Тимур вскинул брови и наклонился надо мной, расстегивая мой ремень. Я затрепетала от близости с ним, мне хотелось обнять Тимура, но я лишь прошептала:
        - Я думала, что мы сейчас попрощаемся.
        - Ты ошиблась, - Тимур послал мне самоуверенную улыбку и вышел из машины, распахивая дверь для меня.
        Я вышла, окрыленная словами Тимура. Неужели не уедет? Сердечко запрыгало в моей грудной клетке часто-часто. Как и всегда, Тимур взял мою ладонь, и я расплылась в улыбке - счастливая, влюбленная, глупая. Мы направились в сторону подъезда, но путь нам преградил уже знакомый мужчина. Небрежно одетый в форму, качаясь на нетвердых ногах, в нашу сторону зашагал старший лейтенант Синицын. Внутри меня все похолодело, как только я поняла, что он был пьян. Я очень боялась пьяных, и вы уже знаете почему.
        Тимур крепче сжал мою ладонь - посылая мне сигнал, чтобы я не беспокоилась. Ах, Тимур, это было сильнее меня.
        - Из-за таких как ты, - начал Синицын, выпуская в чистый весенний воздух алкогольные пары, - из-за таких бандитских морд, в мире несправедливость.
        - Это все, что ты хотел сказать? - Тимур сдержал усмешку, впиваясь холодным, расчетливым взглядом в пьяные глаза старлея.
        - Не все! - Синицын дрожащей рукой достал служебный пистолет, и сердце мое ухнуло вниз. Я затаила дыхание, испуганно шепча:
        - Тимур…
        Синицын усмехнулся, переводя взгляд на меня:
        - И из-за тебя - у нее будут проблемы, - он затряс пистолетом, - это мое оружие, но мне нельзя им стрелять без явной надобности. У тебя - целый арсенал, и ты делаешь, что хочешь. Звонишь моему начальнику, управляешь людьми. Где справедливость?
        Я ощутила до кончиков ногтей, что милиционер был на взводе. Боже, а что если… Я не додумала, потому что Тимур абсолютно спокойно, даже лениво, но уверенно, забрал табельное оружие у Синицына.
        - Ты не найдешь справедливости в этом мире, - цинично произнес Тимур, затем, глянув на меня, приказал:
        - Уши ладонями закрой.
        Я вскинула руки вверх, выполняя его приказ, а Тимур открыл стрельбу вверх, в небо, опустошая магазин пистолета. Затем, с холодным выражением лица, он вернул испуганному Синицыну разряженное оружие.
        - Больше не желаю тебя здесь видеть, - процедил Тимур, увлекая меня к подъезду.
        Меня трясло, пока мы поднимались по лестнице, мои ноги еле слушались меня, и я была рада, что Тимур тянул меня за собой. Не успела я достать ключи из сумочки, как дверь распахнулась. На пороге застыла мама.
        - Господи, Камила, я слышала, как стреляли.
        Я закусила нижнюю губу, не зная, что ответить.
        - Да это молодежь петардами балуется, - невозмутимо произнес Тимур, и мама облегченно выдохнула.
        - Чай ставить? - вопросила она, скользя взглядом то по мне, то по Тимуру.
        - Снова не в этот раз, - Тимур улыбнулся - широко, дерзко, - у меня дела в Казани, Камила едет со мной.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
        Мы были в пути уже три часа. Две машины: бмв Тимура, и ниссан его братьев, которые ехали вместе с нами, впереди. День окутывался сумерками: мягкими, пахнущими путешествиями и свободой. Я скользила взглядом по проносившимся мимо верхушкам деревьев, по высоким холмам, с которых уже сошел снег и неглубоким оврагам. В сердце мое закралось предвкушение, ожидание чего-то необыкновенного.
        Ниссан и бмв завернули на заправку, и я вышла наружу, чтобы немного размять ноги. Я шумно вздохнула - воздух хоть и пах бензином, но все равно казался мне вкусным. С интересом, я оглядывалась по сторонам - по трассе проезжали огромные грузовики, другие машины. Надо же, как далеко я забралась! Мое последнее путешествие было с классом - в Болдино. Помню, как я была впечатлена поездкой в имение великого поэта, но тогда мне было 11. А сейчас я была в компании молодых мужчин, бандитов, на пути в Казань. Когда моя жизнь успела так резко измениться?
        Я прислонилась к капоту бмв, наблюдая за тем, как Тимур о чем-то приглушенно, на - татарском, беседует с Ильнуром, Ринатом, Дамиром и Наилем - вся та же компания, что утром была на «даче», теперь ехала с нами, в Казань. Я нарочно не стала подходить к Тимуру, не желая мешать их мужскому разговору. Я просто наблюдала за ними, за возбужденным выражением их лиц, за эмоциональными жестами, издевательскими усмешками и громким смехом. Они были разными, и в тоже время такими похожими.
        Наконец, Тимур бросил взгляд в мою сторону - его усмехающееся лицо тут же изменилось, становясь серьезным, сосредоточенным - прямые брови чуть нахмурились, губы перестали улыбаться. Он, прощаясь, похлопал своих братьев по плечам и двинулся в мою сторону. Я залюбовалась им - в каждом его шаге, движении, улавливалась грация хищника и скрытая сила. Кожаная куртка, что была на нем, лишь подчеркивала его фигуру - перевернутый треугольник: широкие плечи, узкие талия и бедра. Он был завораживающе привлекателен. Мои губы дрогнули в улыбке, когда Тимур подошел ко мне: близко-близко, обхватывая жесткими пальцами за талию. Даже сквозь куртку и свитер я ощутила опьяняющий жар, вытекающий с ладоней Тимура.
        - Садись в машину, - произнес он, слегка касаясь губами моего виска. Я, на секунду, прикрыла глаза, наслаждаясь теплым прикосновением Тимура. Я скучала по нему. Я так хотела, чтобы он обнял меня, но этого не произошло.
        Тимур открыл дверь, и я быстро юркнула внутрь. Он разместился на водительском сиденье и завел бмв. Тут же, взревел и ниссан, и через секунды мы продолжили свой путь. Я некоторое время молчала, размышляя и борясь сама с собой - у меня было так много вопросов к Тимуру! Наконец, когда все вокруг окончательно погрузилось в ночную тьму, и окуталось какой-то интимностью, я решилась завести разговор.
        - Тимур, - выдохнула я, и он покосился на меня, - зачем мы едем в Казань?
        - Я все ждал, когда ты спросишь, - отозвался Тимур с легкой улыбкой. Я невольно улыбнулась ему в ответ.
        - Вот, задала. Так зачем?
        - Мы едем на дружескую встречу с казанской группировкой, - ровным голосом, словно мы ехали в гости к родне, сообщил Тимур.
        - Ты уверен, что мне стоит там быть? - слегка взволнованно поинтересовалась я. Я сжала свои вмиг похолодевшие ладони. Боже мой - меня необратимо засасывало в бандитскую жизнь.
        - Абсолютно, - он сказал это жестко, не терпящим возражения тоном.
        Я вздохнула, выказывая этим свои чувства - непросто с тобой, Тимур, ой непросто.
        - Расскажи о себе, Тимур, - мягко попросила я, не намереваясь молчать. Когда, если не сейчас - пока мы в пути, в сотнях километрах от Казани, наедине, мне не начать узнавать о Тимуре чуть больше, чем я знала о нем?
        - О чем бы ты хотела услышать? - Тимур окинул меня быстрым, острым взором, вновь устремляя его вдаль.
        - Ну, не какую-то секретную информацию, - я улыбнулась чуть шире, - кто твои родители, где ты учился, где служил.
        - Мои родители умерли. Моя мать была красивой, яркой, но ветреной женщиной, регулярно изменявшей моему отцу. В итоге он придушил ее. Его посадили, когда мне было 14, но он умер в следственном изоляторе, еще до того, как вынесли приговор, - голос Тимура был холодным, отстраненным, - затем, как подросток, я попал в приют для таких же, ребят из неблагополучных семей, и был временно разлучен со своими братьями. В 18 я прямиком отправился на Северный Кавказ, отдавая Родине 2 года своей жизни.
        Он замолчал, видимо, погружаясь в свои воспоминания. А я сидела, переваривая информацию. Мой отец изменял матери, и это было больно - для нее и нас, ее дочерей. Но она всегда оставалась оплотом верности, воплощением настоящей Жены - она даже не думала, чтобы отплатить ему изменой. В конце концов, что кривить душой, в нашем обществе с двойными стандартами на мужскую измену смотрели, как на некую норму, а вот, что касаемо женской, то тут уже было другое отношение.
        Все-таки, женщина - хранительница очага. Но получается, что мать Тимура не была такой. Ужасная, полная драмы и горечи история. Я тяжело вздохнула, не зная, что сказать Тимуру. Он был не из тех людей, кто принял бы жалость по отношению к себе.
        - А твои братья, - начала осторожно я, контролируя свой голос, чтобы он не выдавал моих чувств, - они.. живы?
        - Да, - Тимур кивнул головой, - они едут в ниссане.
        Он протянул пальцы к приборной панели и включил музыку - салон, тут же, наполнился балладами «Скорпионс». Я поняла намек - Тимур больше не желал говорить, впрочем, как и я. Я устремила свой взор в лобовое стекло, наблюдая за проносящимися мимо огоньками других машин, я смотрела на них до тех пор, пока мои веки не начали слипаться. Я попыталась справиться с накатившей на меня дремотой, но оказалась бессильной - очередная мелодичная песня, окутав меня, окончательно расслабила мои разум и тело, и я погрузилась в сон.
        Я проснулась, когда за окнами было уже светло. Бледно-голубое небо, без единого облачка, растянулось над полями и лесами. Утро. Прекрасное время суток. Я поерзала на сиденье, пытаясь принять более-менее удобное положение - мое тело устало, несмотря на повышенный комфорт сиденья. Мне нужно было подвигаться, походить, разогнать кровь. Я повернула голову к Тимуру - он выглядел немного усталым, но по-прежнему сосредоточенным.
        - Доброе утро, - чуть сдавленным голосом произнесла я.
        Я начала спешно приглаживать свои волосы и пожалела, что у меня не было с собой зеркальца. Интересно, как я выгляжу сейчас? Тимур покосился на меня, посылая мне задумчивую улыбку.
        - Доброе, - его голос был удивительно теплым, приятным слуху.
        - Мы могли бы остановиться? - смущаясь, спросила я.
        - Могли, - Тимур засигналил, и ехавший впереди Ниссан, начал сбавлять скорость, вскоре, вставая у обочины. Бмв остановился позади японской машины, из которой уже вышел Дамир. Он внимательным взором вглядывался вдаль, сканируя пространство. В его зажатых пальцах я успела заметить что-то, очень похожее на винтовку.
        - Может, лучше не выходить? - обеспокоенно обратилась я к Тимуру.
        - Все нормально. Идем. Куда ты хотела? В туалет?
        Мое лицо, залившееся густой краской, ответило за меня. Хорошо, что кругом были лес и высокие кусты, но мне было очень стыдно сидеть за ними, зная, что всего в нескольких метрах от меня Тимур и его братья. Позор-позор. Я вернулась, избегая того, чтобы встречаться с кем-либо из них взглядом. Я прошмыгнула мимо, залезая в бмв. Мужчины, по очереди, не оставляя меня и машины без присмотра, тоже скрывались за деревьями, и я поняла, что ничто естественное им не чуждо. Все ходят в туалет. Это я так пыталась успокоить себя.
        - Погнали, - произнес Тимур, заводя бмв. Рычание его двигателя напомнило мне рычание тигра.
        - Долго еще до Казани? - я скользила взглядом по лицу Тимура - темная щетина стала еще гуще, и мне так хотелось коснуться ее кончиками пальцев. Я соскучилась по нему - надо же, мы были рядом, но я все еще нуждалась в Тимуре, желая большего, чем просто сидеть в соседних креслах.
        - Минут 40, - он самодовольно улыбнулся, словно предвкушая что-то аппетитное.
        Тут же зазвонил мобильник - Тимур ответил на звонок, говоря на-татарском. Естественно, я поняла лишь пару слов. Хоть моя мама и была татаркой, дома мы на нем не разговаривали, и я никогда не обращала внимания на то, что мне стоило бы его подучить. Единственные слова, которые я помнила, слова, произнесенные бабушкой - но их было единицы. А сейчас же, я испытывала легкий дискомфорт от собственного незнания. Хотя, с другой стороны, может, это было и к лучшему - ведь неизвестно о чем вел беседу Тимур. Я доверяла ему, как и прежде, но не обольщалась на его счет, понимая - с каждой нашей новой встречей, что он - бандит.
        Мы заехали в какую-то невероятно уютную деревеньку - с изумительно красивыми домами по сторонам от дороги, с аккуратными заборчиками вокруг. Я залюбовалась домами, размышляя, каково это - жить так, рядом с трассой, безопасно ли это? Я усмехнулась. Я ехала на встречу с казанской группировкой - мне ли рассуждать о безопасности?
        - Расслабься, Камила, - раздался спокойный голос Тимура. Видимо, у меня, как и обычно, все было написано на лице.
        - Постараюсь, но это непросто, - призналась я.
        Он кивнул головой, принимая мой ответ с равнодушным выражением. Вскоре, пейзажи за окнами стали меняться, и мы подъехали к въезду в город. Бмв сбавил ход, впрочем, как и ниссан, который уже остановился.
        - Что происходит? - взволнованно обратилась я к Тимуру, но он лишь, окинув меня дерзким взглядом, произнес:
        - Жди в машине.
        Он вышел из бмв, оставляя меня с ворохом беспокойных мыслей.
        Я откинулась на спинку сиденья, устремляя свой взгляд вперед. Мое сердце сжалось, испытывая приступы боли - с каждым ударом - новая боль. Невеселые мысли - одна негативнее другой, заволокли мою голову. Дорогу преградили четыре машины…
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
        Четыре тонированные иномарки распахнули свои блестящие черные двери - и из них стремительно вышли мужчины. Я замерла, наблюдая за незнакомцами и считая их - 20 человек, одетых кто в деловые костюмы, кто просто в рубашки и джинсы, окружили Тимура и его братьев. Затаив дыхание, впившись ногтями в ладони, я смотрела на них, испытывая прилив адреналина. Кровь стучала в моих ушах, во рту все пересохло. Что все это значит?!
        И тут случилось то, что просто заставило меня подпрыгнуть на месте от радости и облегченно выдохнуть - мужчины начали обниматься, пожимать друг другу руки и на их некогда хмурых, брутальных лицах проскользнуло что-то, отдаленно напоминающее улыбку.
        Господи. Спасибо.
        Я поймала себя на том, что шепчу эти слова.
        Мужчины о чем-то говорили, и пару раз бросили взоры в сторону бмв - и сейчас я была особенно рада, что иномарка Тимура была прекрасно затонирована: я была спрятана от любопытных глаз. Я, выдыхая остатки напряжения, откинулась на спинку сиденья, с интересом разглядывая Тимура и его спутников. Определенно, эти мужчины были татарской национальности: смуглая кожа, чуть раскосые глаза, выступающие скулы, темные волосы. Красивые, уверенные… бандиты.
        Вероятно, это была та самая казанская группировка? Я нахмурилась - почему они встретили нас на въезде в город? Там небезопасно?
        Около 10 минут, Тимур и его братья беседовали с этими мужчинами. Наконец, все стали рассаживаться по своим машинам. Когда Тимур вернулся, он послал мне одну из своих обаятельных улыбок, действие которой я испытала на себе не раз. Я, как дурочка, улыбнулась в ответ. Бмв двинулся вперед, подъезжая к иномаркам с 16 регионом. Следом за нами встал ниссан. Наконец, до меня дошло, что происходит - 4 иномарки: 2 спереди, 2 сзади, взяли нас в свое сопровождение. Ого, ну совсем как знаменитостей. Я покосилась на Тимура, вопрошая:
        - Зачем они это делают?
        Тимур вскинул брови, удивленный моим вопросом.
        - Это - их гостеприимство, их уважение ко мне и братьям, - пояснил он.
        Бмв устремился за черными иномарками, и я направила свой взор в лобовое окно - через секунды мы заехали в Казань. При этом сопровождающие нас машины, а после - и наши автомобили, начали нагло сигналить. Ох уж эта горячая татарская кровь. Я, наконец, отпустив тревоги, позволила себе насладиться открывшимся моим глазам красотам города - высокие, недавно отстроенные дома, ровные, широкие дороги, с путями для трамваев, ярко-зеленые, стремительные автобусы (я поймала себя на мысли, что в нашем городе водители автобусов были более сдержанны на дорогах), великолепные, старинные здания, поражающие свой архитектурой и монументальностью. И это было лишь начало! Все смешалось в моих глазах - я просто прилипла к окну, любуясь большим городом. Это была любовь с первого взгляда. Какая-то часть меня, та самая татарская, которая я думала, не была во мне, проснулась - оживилась, и я, такая гордая что я тоже, наполовину, но татарка, нахожусь в столице Татарстана, расплылась в самой счастливой улыбке.
        Машины - все 6, периодически продолжали сигналить, устремляясь все дальше и дальше - вероятно, в самый центр Казани. А он оказался еще красивее, чем я могла представить - в прошлом году я с интересом смотрела передачу, посвященную 1000-летию Казани. Но одно дело - смотреть на экран телевизора, и другое - быть среди всего этого великолепия. Мой взгляд зацепился за лазурно-голубые крыши изящных башен - и я восторженно выдохнула - мне удалось увидеть мечеть Кул Шариф. Как бы мне хотелось заглянуть туда внутрь! Ступить в эту священную обитель.
        Но машины поехали дальше, поднялись вверх по узкой улочке, которая мне чем-то напомнила средиземноморскую, и, наконец, остановились. Тут же, мужчины стали покидать свои авто, устремляясь на пешеходную улицу, куда въезд машинам был запрещен. Только мы все еще сидели на своих местах.
        - Силы гулять есть? - вопросил Тимур, протягивая руку и касаясь моей прохладной, округлой щеки своими теплыми пальцами. Я шумно вздохнула, наслаждаясь короткой, но такой нужной лаской.
        - Думаю, найдутся. Но ты ведь, если что, не дашь мне упасть? - шутливо поинтересовалась я.
        - Я буду рядом, - ответил Тимур, посылая мне странный, задумчивый взгляд.
        Через минуту мы шли по самой знаменитой улице Казани - улице Баумана. Она, расположенная в историческом центре города, была одним из излюбленных мест туристов, да и просто горожан. И я быстро поняла почему. Здесь кипела жизнь - яркая, молодая, энергичная, разнообразная! Мои ноги уверенно шли по брусчатке, на которой уже давно растаял снег. Весна пришла в Казань раньше, чем в наш город, и я была рада идти так - в лучах солнечного света, наслаждаясь теплым, таким игривым ветерком и тем ощущением свободы, что начало разрастаться в моей девичьей груди.
        С двух сторон от нас были черные фонари с идеально белыми шарами наверху, а чуть дальше - различные магазинчики, а так же рестораны и простые кафешки. Мы заглянули в кафе - и Тимур заказал для нас чай с беляшами. Мы уютно разместились на небольшом диванчике, возле больших окон. Я с аппетитом впилась в сочный пирожок, наслаждаясь изумительным вкусом хорошо пропеченного дрожжевого теста и фарша. Давно я так вкусно не ела! Я сделала глоток горячего чая, ощущая, как мое уставшее тело стало наполняться энергией.
        Мне так было хорошо - сидеть вот так, с Тимуром, как настоящая влюбленная парочка. На пару минут я представила, что так и есть, что мы обычные молодые люди, приехавшие на романтические выходные в Казань. Ни стволов, ни опасностей, ничего словно не было в нашей жизни. Спокойно, мирно.
        Но мои фантазии оборвались - потому что нашим глазам предстали братья Тимура, которые, увидев нас в окне, завалились всей своей огромной компанией - 24 человек в это милое, уютное кафе. Видели бы вы лицо молоденькой официантки, когда они, гурьбой подошли к ней, чтобы сделать заказ. Я искреннее ей посочувствовала. Наконец, мужчины начали, громко сдвигая столы, рассаживаться. Боже мой. Дай сил мне выдержать. Я нервно сжала ладонь Тимура, и он послал мне спокойную, как у удава, улыбку.
        - Хочешь уйти? - прошептал он.
        О, Боже, да!!!!
        - Было бы неплохо, - деликатно произнесла я, не желая показывать своей трусости.
        - Идем.
        Тимур встал и, кивнув своим братьям, повел меня к выходу. Я облегченно выдохнула, как только покинула кафе. Мы некоторое время гуляли, потом я залипла возле великолепной кареты, которая оказалась макетом кареты Екатерины Второй, когда она посещала Казань. Я залезла внутрь и вынудила Тимура посидеть вместе со мной там. Именно вынудила, потому что он не горел особым желанием усесться на холодные сиденья.
        - Ну, все, Камила, теперь дела, - строго сказал Тимур, помогая мне спуститься с кареты.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
        Я тут же поникла. Слово «дела» у меня не ассоциировались с хорошим. А, понимая, чем занимается Тимур, «дела» приравнивались к чему-то опасному.
        - А надолго, эти дела? - почти капризничая, вопросила я, притормаживая. Тимур подтянул меня к себе, так что я ударилась об его грудь своей грудью.
        - Надолго, идем, - скомандовал он, властно обхватывая мою ладонь своими жесткими, но добрыми к моей коже, пальцами. Мы прошли несколько метров, пока не остановились возле ювелирного магазина с громким названием на синей вывеске «Бриллиант».
        Стоило Тимуру отворить стеклянные двери, как навстречу ему выбежала очаровательная блондинка. Цокая тонкими каблуками изящных туфелек, она встретила нас широкой улыбкой неестественно белоснежных зубов.
        - Добрый день, я вам звонил, - начал по-деловому Тимур.
        Женщина еще шире улыбнулась, так, что ее нарумяненные щеки судорожно дернулись:
        - Тимур?
        - Он самый, - цинично улыбнулся в ответ Тимур.
        - Ох, - выдохнула блондинка, - идемте. Мы последовали за ней, минуя хмурого, усталого охранника, который при виде Тимура тут же выпрямился.
        Блондинка вернулась за стеклянный стеллаж, там, где под идеально чистым стеклом, пряталось различное ювелирное разнообразие - в верхнем ряду - замысловатые колье, в среднем - браслеты, в нижнем - кольца и серьги. Можно было сразу же составить целый ансамбль, потому что украшения перекликались друг с другом по стилю. Вот сапфиры - россыпью на вытянутых серьгах, а вот, они же - на браслете. А здесь - кровавые рубины - горят в колье и перстне. Я присмотрелась к ценникам - да уж, за такую красоту придется выложить целое состояние.
        Но с какой целью мы-то здесь? Купить запонки для рубашки Тимура? Я так засмотрелась на разноцветные, драгоценные камни, что не сразу заметила, как блондинка поставила передо мной и Тимуром бархатную красную коробочку. Тимур кивнул, и блондинка медленно открыла ее.
        - Вот оно, как вы и просили - кольцо с одним крупным бриллиантом и россыпью маленьких бриллиантов.
        Я уставилась в роскошное творение ювелирных мастеров - двойное кольцо, усыпанное миниатюрными, блестящими бриллиантам, надежно удерживало в центре сверкающий круглый бриллиант - чистейший, прозрачный, играющий своими гранями.
        Не давая мне что-либо сказать, Тимур аккуратно взял меня за левую руку, и одел на мой безымянный палец, это роскошное кольцо. Оно идеально подошло - не жало и не спадало. Я пораженно смотрела на свою левую руку, не понимая, что происходит. Затем перевела вопрошающий взгляд на Тимура. Он послал мне спокойную улыбку, произнося коротко:
        - Отлично. Берем.
        Тимур чуть отошел от меня, видимо, он оплачивал свою дорогостоящую покупку, которая, я была уверена - стоила дороже всех колье, браслетов и серег, что были тут, внизу. Я покосилась на бриллиант - внутри все сжалось от волнения и страха. К чему все это? Не желая быть разочарованной, я вскоре пришла к выводу, что данное украшение на моем пальце - лишь для того, чтобы показать казанским братьям, насколько крут Тимур. Красивые машины, бриллианты - вероятно, о своем статусе нужно было заявить.
        Поэтому, когда Тимур подошел ко мне, я, отогнав эмоции, была уже относительно спокойной. Он взял меня за руку, и мы покинули магазин, выходя на весенний воздух. Я повернула лицо к Тимуру - тот смотрел куда-то вдаль. Что он там увидел? Ответ я получила через пару минут - когда мы зашли в очередной магазин - только меховой. Огромные зеркала, высокий потолок с громоздкой люстрой, повсюду - удобные кресла, видимо, чтобы «папики» не напрягались, пока их дамы выбирали себе шубы.
        Меня тоже будут наряжать в меха?
        - Пройдемте, здесь у нас самая новая коллекция, - проворковала брюнетка в ярко-красном платье. Шлейф ее тяжелых духов ударил мне в нос, и я закашлялась.
        Мы прошли дальше, в центр - на вешалках разместились с десяток различных одеяний их меха: длинные и короткие шубы, манто, полушубки… Я ни разу не была в таком магазине, наши городские рынки, естественно, не шли в счет - те были для народа, а вот этот магазин - для небожителей. И я ощущала себя такой лишней здесь - в своей дешевой, неновой курточке, в простой обуви. Я даже забыла о своем кольце. Да и было ли оно моим? Я приросла к полу, не в силах сдвинуться с места, пока Тимур придирчивым взглядом окидывал предоставленный ассортимент меховых изделий. Брюнетка что-то щебетала, протягивала ему шубки-манто, чтобы он потрогал их, проверил швы, а я, наблюдая за ними, чувствовала, как в моей груди медленно нарастает горечь. Неужели это ревность заявила о себе?
        - Камил, - Тимур повернул ко мне голову.
        Я чуть нахмурилась, вмиг вся напрягшись.
        - Да? - выдавила я из себя.
        - Подойди, джаным, выбери себе.
        Я, озадаченная словом «джаным» и предложением выбрать себе шубу, на негнущихся ногах, подошла к Тимуру. Я коснулась шелковистого меха - черного, белого, серебристого, рыжего… Затем подняла на Тимура глаза. Он не сводил с меня выжидающего взгляда.
        - Любой цвет? Любой фасон? - произнесла я.
        - Любой, - подтвердил Тимур.
        Я взволнованно вздохнула, ощущая ответственность. Еще раз - уже взглядом - пройдясь по меховым изделиям, я остановила свой выбор на серебристо-белом полушубке. Я тут же померила его - с удивлением и смущенной улыбкой, я смотрела на свое отражение, не узнавая себя. Такое роскошество было мне еще не знакомо, но оно шло мне. В голове моей тут же зазвучал противный, предостерегающий голосок: «тебе придется за все заплатить». Моя улыбка тут же померкла.
        - Идем, - Тимур рассчитался за покупку и прихватил пакет, в который завернули мою куртку. Мы, сохраняя молчание, покинули магазин.
        Выйдя на улицу, я тут же ощутила повышенное внимание к себе. И не то, чтобы моя обновка была некстати - по Баумана щеголяли и другие девушки в мехах, но на меня так смотрели… не знаю, как на избранную что ли? Я не могла дать этим взглядам определение. Но они не понравились мне - ведь я не привыкла быть в центре внимания, тем более чужих людей.
        Тимур покровительственно обнял меня за талию, крепко так, по-хозяйски, и я, вспыхнув, переключила все свое внимание на него. Он самодовольно улыбнулся и подмигнул мне.
        - Тимур, я волнуюсь, - не выдержала я, когда мы подошли к очередному салону с вечерней и свадебной одеждой. - К чему все это?
        - У нас торжественный обед с братьями, - коротко пояснил Тимур.
        - Именно поэтому ты наряжаешь меня? - я заглянула в каре-зеленые глаза, с тревогой ожидая ответ. Чарующее пламя заплясало в них, и я нервно сглотнула.
        - Давай, наконец, зайдем и выберем тебе платье, - ответил резковато Тимур, распахивая передо мной двойные двери.
        Я зашла внутрь, с волнением в сердце, оглядываясь по сторонам - на меня холодно взирали высокомерные лица манекенов, одетых в наряды от кутюрье - вот белоснежное свадебное платье с нереально длинным шлейфом, а вот - вечернее - черный шелк, глубокий вырез на спине, а здесь - розовое девичье платье - пышная юбка, корсаж, усыпанный стразами. Еще с десяток платьев - на других манекенах, на вешалках, повсюду - у окон, стен, бросались яркими пятнами в мои глаза. Мне показалось, что я оказалась в саду с прекрасными цветами - так красиво здесь было. Хотя, цветы здесь и, правда, были - высокие розы - на полках, у розового шкафа. Воздух пропитался их ароматом.
        В этот раз нас встретили сразу две продавщицы - темноволосые молодые женщины, очень похожие друг на друга (видимо, они были сестрами), с дружелюбной улыбкой повели меня к платьям. Я обернулась, задавая вопрос Тимуру:
        - Тимур, каким оно должно быть?
        - Оно должно нравится тебе и быть относительно закрытым, под закрытым я имею в виду, чтобы не было никаких разрезов и глубоких вырезов и полупрозрачных, облегающих тканей, - властно приказал он.
        Женщины, понимая, кто здесь платит, согласно закивали головами, подводя меня к ряду с нарядами.
        - Обратите внимание на это золотистое платье, - начала одна из них, протягивая мне наряд из мягкой, гладкой ткани.
        Я приложила платье к себе, окидывая себя придирчивым взглядом. Мой ли это цвет?
        - Нет, так не пойдет. Померьте, - настойчиво посоветовала молодая женщина.
        Я, скрепя сердцем, согласилась. Уединившись в примерочной, я быстро разделась и одела платье. Аккуратно расправив складки, я вышла наружу. Я даже не успела хорошенько разглядеть себя в зеркале, как продавщицы, подхватив меня под руки, повели к Тимуру, которой вальяжно устроившись в кресле, разговаривал по мобильнику.
        - Вы только посмотрите на нее, - восторженно выдохнула темноволосая женщина.
        Тимур нечитаемым взором прошелся по моей фигурке. Затем, сдвинул темные брови. Я нервно поежилась - неужели все так плохо?
        - Я, кажется, сказал - не облегающая ткань, - сощурив глаза начал он, - а здесь все так узко, что я вижу очертание ее сосков.
        Я густо покраснела, впрочем, как и продавщицы.
        - Сейчас все исправим, все подберем, - осмелилась подать голос одна из них, хлопая длинными ресницами.
        - Нижнее белье тоже. И туфли, - отдал очередной приказ Тимур, вновь переводя свое внимание на сотовый.
        Я и продавщицы вернулись к платьям. Одна тут же принялась копаться в ящичках, в поисках белья. Уточнив у меня, какой нужен цвет и размер, она с еще большим рвением, стала доставать многочисленные шуршащие пакетики. Я же, неспешным взором прошлась по платьям. Внезапно, мое внимание привлекла льдисто-голубая ткань.
        - Вот это, - ткнула я пальцем, и уже через пять минут крутилась перед зеркалом в сказочно-красивом платье - узкий корсаж, расшитый синими камушками, чуть расклешенная юбка до пола, кружевные рукава. Я, довольная, закружилась на месте, с улыбкой наблюдая, как чуть поднимается подол платья. В этот момент я чувствовала себя настоящей принцессой.
        Тут же принесли туфли - изящные белые лодочки на удобном каблучке. Я всунула в них стопы, приятно удивляясь, как комфортно мне. Впрочем, как и новое белье, что я надела перед платьем - оно было из белоснежного кружева, итальянской марки. Нигде не тянуло, не раздражало, а ласкало кожу. Одно слово - роскошь.
        - Вы все там? Встреча начинается через полчаса, - послышался холодный голос Тимура.
        Я снова посмотрела на себя - платье невероятно шло мне, освежая и делая меня еще моложе. Эх, жаль с прической не успею. Мои волосы по-прежнему были собраны в низкий хвост. Не самое лучшее решение. А мне так хотелось быть безупречной.
        - Мои волосы, - выдохнула я почти обреченно.
        Темноволосая продавщица со смущенной улыбкой выступила вперед:
        - Я прошлой осенью закончила курсы по косам, если позволите, могу помочь.
        В этот момент я готова была расцеловать ее в обе щеки - мир, все же, не без добрых людей! Уже через 10 минут я вышла к Тимуру. Он, беседовавший по телефону, резко закончил разговор, и оценивающим взглядом прошелся по мне - по изящно заплетенным волосам, по платью, по моим дрожащим рукам, затем, Тимур посмотрел прямо мне в глаза - и я прочла одобрение в его взоре.
        - Пора, - произнес он, поднимаясь на ноги. Заплатив за покупки внушительную сумму, Тимур подошел ко мне, накидывая на мои плечи меха.
        Мы, пройдя улицу Баумана, вернулись в бмв, я заметила, что рядом с ним уже не было других иномарок, в том числе и ниссана. Куда все подевались? Видимо, уже ждали Тимура в каком-нибудь ресторане. Я подавила очередной приступ волнения, когда машина плавно двинулась с места. Что за встреча нас ждала? Смогу ли я выглядеть и вести себя спокойно, не выдавая своих чувств?
        За всеми этими размышлениями, я не сразу поняла, как бмв остановился. Я удивленно посмотрела на Тимура.
        - Приехали?
        - Да, - он чувственно улыбнулся, и мое сердце вмиг сладко затрепетало. Боже мой, я окончательно была очарована Тимуром. Глупый мотылек, летящий прямо в пламя. Но ведь могло быть и по-другому…
        Тимур распахнул дверь бмв и я, только высунув голову, замерла на месте - мой взгляд примагнитился к самому красивому архитектурному строению, которое я видела вживую - в нескольких метрах, купаясь в лучах солнца, сияя своим чистым великолепием, возвышалась мечеть Кул Шариф.
        - Господи, как красиво, - выдохнула я, вылезая из машины, с восторгом глядя на мечеть. Затем, ощутив, как Тимур властно сжал мои прохладные пальчики, я перевела взор на него.
        - Кстати, хотел спросить тебя - ты выйдешь за меня замуж? - произнес он.
        Мое горло сдавило от волнения. Во рту все пересохло, а мои глаза, против моей воли, как впрочем, и всегда, увлажнились - от подступивших слез. Пальцы Тимура сильнее сжали мои пальчики. Я ошеломленно смотрела на его мужественное, сосредоточенное лицо. Он даже не улыбался. Глаза его впились в меня властным, выжидающим взглядом.
        Наконец, шок по-тихоньку стал покидать меня. Тимур сделал мне предложение. Он хочет, чтобы я стала его женой. Не любовницей, не подружкой, а ЖЕНОЙ. Я знала, что, давая согласие, я соглашаюсь на кардинальные перемены в своей жизни - и неизвестно готова ли была я к ним.
        Но к чему я точно теперь была не готова - это жизни без Тимура. Поэтому, я, посмотрев в его потемневшие глаза, честно ответила:
        - Да, я выйду за тебя, Тимур.
        Его хватка стала чуть слабее, а уголки губ приподнялись в сдержанной улыбке. Ни слова не говоря, он повел меня внутрь мечети Кул Шариф. Сразу две моих мечты стало осуществляться. И я, делая шаги, не переставала благодарить Создателя за Его щедрость. Красивые двери распахнулись под властной рукой Тимура - и у входа, я прочла, что женщины при входе в мечеть, должны одевать на голову платок. Я покраснела - у меня его не было.
        К счастью, сегодняшний день был полон хороших, добрых людей, а мечеть - отчего-то не переполнена народом. Тимур подвел меня к бабушке, что сидела почти у самого входа. Он что-то сказал этой старушке, на голове которой был темно-зеленый платок с золотистой вышивкой. Она бросила на меня задумчивый взгляд, потом кивнула головой.
        - Я скоро, - шепнул Тимур, проходя дальше, в мечеть.
        Старушка, ласково орудуя своими маленькими, сухонькими ручками, повязала на мою голову красивый, белоснежный платок. Она делала это с такой любовью, что на миг, мне почудилось, что она - родной человек для меня. Бабушка, заканчивая поправлять на мне платок, вздохнула:
        - Эй, матур кызым, бандитга ведь чегасэн (татар. - красивая дочка, за бандита ведь выходишь), Алла, что делается (Господь, Аллах, что делается).
        Я дословно поняла ее слова, но, кроме слов благодарности, ничего более не ответила ей. В этот момент вернулся Тимур, поблагодарив старушку и дав ей садака, он повел меня дальше, в мечеть. Естественно, мы предварительно, у входа, разулись, и теперь ступали по мягкому, красивому ковру, устилавшему весь пол.
        Как же здесь было красиво! Много света, много воздуха! Мое сердце просто затрепетало от восторга, потому что, мечеть оказалась еще красивее, чем снаружи. Я шла медленно, впитывая в себя это изящное совершенство. Тимур чуть сильнее сжал мои пальцы, и мы, свернув, спустились вниз.
        Там нас уже ждали. Зал был полон мужчин. Все 4 брата, что приехали с нами, 20 мужчин, встретивших нас, и еще 4 старичка с белоснежными бородами. Я безумно занервничали, наконец, осознавая, что сейчас со мной случится самое священное таинство - никах. Не штамп в паспорте. А обряд перед Господом. Да, я не читала намаз, не носила платок, и была еще далека от правильного понимания религии, однако во мне была абсолютная уверенность - Господь есть, Он наблюдает за нами. И как часто, ночами, я молилась Ему!
        Как в сладком сне, таком долгожданном сне, с моей стороны встали Ильнур и Наиль. Дедушки что-то начали читать, нараспев, и я догадалась, что это были аяты из Корана. Я, дрожащая от волнения, словно в самой беспощадной лихорадки, стояла рядом с Тимуром. Он сжал мои пальцы - и мне стало чуть спокойнее.
        Наконец, один из дедушек, обратился ко мне, совмещая татарский и русский языки:
        - Камила, дочь Риммы, бардынма за Тимура?
        Увы, я не знала этого слова. Я прошептала, краснея:
        - Бардын-что?
        Раздался приглушенный мужской голос, и мои щеки начали гореть огнем.
        - Это значит, пойдешь ли за Тимура, тебя спросят три раза, и если ты согласна, трижды должна сказать: «бардым», - деликатно пояснил Ильнур.
        Я послала ему благодарную улыбку, а после, голосом, полным уверенности, произнесла:
        - Бардым.
        Затем, я еще дважды, не дрогнув голосом, повторила это. Так же, как и Тимур, когда старичок строго спрашивал его:
        - Алдын? (берешь)
        - Алдым, - трижды ответил Тимур спокойным, абсолютно уверенным голосом.
        Когда один из дедушек вручила нам бумагу с нашими именами, до меня, наконец, дошло, что я и Тимур стали мужем и женой. Он устремил на меня сверкающий, особый взгляд, и я расплылась в улыбке. Тимур наклонился ко мне, и его теплые губы легонько коснулись моего лба - я сдержала вздох, понимая, что мечеть - это не место для поцелуев в губы.
        Я не помню, как мы вышли наружу. Я все еще не верила в происходящее - опьяненная счастьем, я улыбалась. Внезапно, мужчины открыли стрельбу, надеюсь, холостыми патронами, в воздух, из пистолетов и автоматов. Я испуганно вскрикнула, и Тимур прижал меня к себе, смеясь.
        - Теперь - гулять! - сообщил он мне.
        Мы вернулись в машину, и только там, наши губы, наконец, соединились в долгом, проникновенном поцелуе. Я задрожала, когда Тимур провел ладонью по моей груди, укрытой под платьем. Он послал мне многообещающую улыбку и завел авто. Бмв вновь помчал нас по улицам Казани. Я смотрела по сторонам, пытаясь успокоить свое взволнованное сердце - но тщетно, оно громко, сильно билось в грудь, словно желая выпрыгнуть.
        Было 15 часов, когда мы приехали к ресторанному комплексу «Татарская деревня». Рядом было уже припарковано более 10 крутых иномарок, в том числе и ниссан. Тимур уверенно потянул меня вперед, заводя в банкетный зал, полный людей - большинство из них были мужчины, но я успела заметить 5 женщин, видимо, жен казанских братьев. Для нас, новобрачных, стоял отдельный стол с букетом белоснежных роз. Увидев их, Тимур процедил:
        - Точно, про букет я и забыл.
        - Не страшно, - я послала ему теплую улыбку, когда мой муж помогал мне садиться за стол. Мой муж. Невероятно элегантный - в синих джинсах и серой рубашке, он был самым красивым мужчиной в этом зале. Он был единственно любимым мужчиной для меня во всем мире. Я замерла, пронзенная этой такой очевидной и все же, неожиданной мыслью.
        Тимур заметил, как изменилось мое лицо и, чуть наклонившись, прошептал:
        - Не беспокойся, мы не будем задерживаться тут.
        Я шумно сглотнула, понимая его намек. Муж заботливо наполнил мой фужер минералкой. Я присмотрелась к другим столам - на них тоже не было алкогольных напитков. Что ж, разумное решение, когда от твоей бдительности зависит твоя жизнь. Теперь это была и моя жизнь. Я отогнала мрачные мысли, разглядывая блюда, что стали разносить официанты - манты, губадья, беляши, ароматный плов, невероятно жирная и такая аппетитная шурпа…
        И это было лишь начало. Но, видимо, перенервничав, я потеряла свой здоровый аппетит, и все, что я смогла проглотить - часть плова и маленький кусочек баранины. Тимур покосился на меня, когда я отодвинула тарелку от себя.
        - Нервничаешь? - мой муж вмиг раскусил меня.
        - Да, - честно призналась я, и хотя мы не говорили вслух причины моего нервного состояния, мы оба знали, в чем причина.
        - Все будет хорошо, - пообещал Тимур, и я, как и прежде, доверилась ему.
        Как только с горячим было покончено, мужчины начали делать подарки нам. Для этого, перед нами поставили большой, прямоугольный стол, куда стали выкладываться подарки. Винтовки, пистолеты, автомат, два лука и колчан стрел, ножи - от миниатюрных до настоящего тесака, две катаны - сказали, что из самой Японии, пара книг, какие-то бумаги… моя голова пошла кругом от разнообразия подарков. Через полчаса на огромном столе не осталось свободного места. Я сидела, пытаясь сохранить невозмутимое выражение на лице. А вот Тимур был очень доволен - каждый подарок он принимал с улыбкой, смехом и объятием. Я перевела на него взор: как же я обожала, когда он смеялся! Он, ощущая мой взгляд, посмотрел прямо на меня. Я задрожала, уловив его молчаливое обещание. Стесняясь, я сделала вид, что заинтересовалась чак - чаком, но Тимур, взяв меня за ладонь, произнес:
        - Танец молодожен - и уезжаем.
        Я поднялась на дрожащие ноги и последовала за мужем в центр зала. Заиграла мелодичная песня - из «Титаника». Я любила эту песню, но мысленно взмолилась, чтобы наша любовь не была трагичной, как в этом фильме. Тимур уверенно закружил меня в танце - грации в нем было хоть отбавляй. Я двигалась в такт ему, правда, успела пару раз встать ему на ногу. Тимур сделал вид, что ничего не заметил. Танец с ним был полон чувственности и нежности. Я вздохнула, приказывая своему сердце запечатлеть этот момент. Навсегда.
        Музыка закончилась, и Тимур повел меня к выходу. Его братья тут же двинулись с нами.
        - Тимур, погоди, - к нам подошел мужчина с сединой на висках.
        - Да? - мне показалось, или Тимур нетерпеливо улыбнулся?
        Мужчина подошел к нам и произнес:
        - Вы куда, в гостиницу?
        - Да, - качнул головой Тимур.
        Мужчина протянул руку, в его пальцах были ключи:
        - Я новую квартиру купил, там только сделали ремонт, новая мебель, обновите ее, это лучше, чем по номерам мотаться.
        Губы Тимура растянулись в понимающей улыбке. Он забрал ключи и приобнял мужчину, говоря:
        - Спасибо, Рифат.
        Я скрыла свое удивление, когда услышала слово «обновите». Но мои щеки покрылись очередным румянцем, и я была рада, что через секунды мы, в сопровождении братьев и людей из казанской группировки, вышли на улицу.
        Я медленно вылезла из ванны. Час назад мы приехали в ту самую квартиру. Тимур позволил мне уединиться, чему я была особо рада. Я искупалась и, согревшись, уже почти не дрожала. Я взяла с полочки сотовый, написала маме короткую смс и выключила телефон. Мой взгляд примагнитился к двери - там, за ней, меня ждал муж. Муж, который имел на меня права. Я тихо вздохнула и натянула на себя, без нижнего белья, свое свадебное платье. Сердце барабанило в мою грудь, когда я вышла из ванной комнаты.
        Я, шлепая босыми ступнями по идеально чистому полу, шла на свет, в спальню, откуда лилась какая-то чувственная мелодия, а на столике горели свечи. Тимур сидел на краю кровати, попивая чай. Его рубашка была расстегнута, а рукава засучены. Он заметил мое приближение. Я застыла на пороге. Взгляд Тимура впился в мои глаза.
        - Привет, - произнес он.
        - Привет, - отозвалась я, чуть улыбаясь мужу.
        Он поставил бокал на столик и подошел ко мне. Моя голова закружилась, а горло сдавило от нахлынувших чувств.
        - Что значит «джаным»? - прохрипела я, когда Тимур провел пальцами по моей обнаженной спине - ведь я не могла сама себе зашнуровать платье.
        - Джаным означает - душа моя, - обдавая мою шею теплым дыханием, ответил Тимур, и мои глаза наполнились слезами - от счастья, что он так назвал меня. Я развернулась к нему лицом и уткнулась носом в его шею, с восторгом вдыхая его мужской аромат.
        Тимур обнял меня - крепко так, оберегающее, и мои тревоги стали покидать мою душу. Я подняла на мужа благодарный взгляд. Он припал к моим губам в нежном поцелуе, не торопясь, лаская мой рот. Когда, наконец, мне стало мало, Тимур стал целовать меня по-другому: страстно, дерзко, отчего мои тело и душа тут же отреагировали. Я хотела стать его. В полном смысле этого слова.
        Тимур снял с меня платье и, согревая меня восхищенным взглядом, повел к кровати. Когда наша обнаженная кожа соприкоснулась, я счастливо улыбнулась, наслаждаясь этим ощущениям. Тимур скинул с себя остатки одежды, накрывая меня собой. Наши пальцы переплелись, а губы соединились в поцелуе. Я смотрела в глаза мужа - доверяя ему, отдавая ему себя…
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
        Я перевернулась на бок, и тут же была подтянута сильными руками назад, так, что наши тела - теплые, обнаженные, соприкоснулись, и сладкая нега растеклась по моим венам, а губы непроизвольно изогнулись в улыбке. Мои глаза распахнулись, когда Тимур медленно поцеловал мою шею, сзади. Мурашки побежали по коже, и я вновь окунулась в волнующие воспоминания, что случились прошедшей ночью. Тимур уловил это и, развернув меня лицом к себе, завладел моими губами. Они все еще были чувствительными, после ночной страсти. Я ответила на поцелуй мужа - чуть сдержанно, но ласково. Я наслаждалась его прикосновениями, размышляя - а понравилась ли ему наша ночь, проведенная вместе? А доволен ли он тем, что получил? Или я оказалась не столь прекрасной, как Тимур представлял меня?
        Наша утренняя, нежная страсть была прервана пиликанием телефона. Тимур с неким сожалением отпустил мои губы и потянулся за мобильником.
        - Да? - его голос был недовольным.
        Я зарылась лицом в подушку, собираясь с мыслями и чувствами. Они ураганом вились в моей голове и груди, и я никак не могла с ними совладать. В конце концов, не каждый же день с тобой случается первая брачная ночь. Не каждый день ты становишься Женщиной. Но именно такой я чувствовала теперь себя - молодой, еще не совсем опытной, но Женщиной.
        Тимур поднялся с кровати - обнаженный, невозмутимый. Я, приподняв голову, заскользила изучающим взглядом по его мускулистой спине, крепким ягодицам и сильным ногам. Мои щеки залились горячим румянцем, когда Тимур полуобернулся, ловя мой взгляд.
        - Нравится вид? - усмехнулся он, и я хихикнула, вновь утыкаясь лицом в подушку - я вздохнула, наслаждаясь ароматом Тимура, что был на ней. Горячие пальцы обхватили меня за лодыжки, чуть подтягивая за них, и Тимур произнес:
        - Не время спать, нам пора собираться.
        Я, кутаясь в одеяло, медленно слезла с кровати. Я поморщилась - в интимном месте чуть саднило, не слишком больно, но все же, вызывало ощутимый дискомфорт. Хотелось бы верить, что так будет не каждый раз. Я направилась к двери и обернулась. Тимур задумчиво куда-то смотрел вперед, я проследила направление его взгляда и, смущаясь, покраснела: мой муж взирал на маленькое пятнышко крови на простыни. Свидетельство моей невинности и тому, что я принадлежу ему. Лишь ему.
        Когда в 7 утра мы вышли из квартиры, внизу, на парковке, рядом с бмв, нас уже ждал ниссан с Ильнуром, Наилем, Дамиром и Рустемом. Как позже я узнала, они ночевали всю ночь под окнами. Братья вышли поздороваться с Тимуром, а я, стесняясь, юркнула в бмв, наблюдая за тем, как они некоторое время что-то, подкалывая, говорят Тимуру. И мне показалось, что мужчины беседуют о брачной ночи. Они громко ржали, до тех пор, пока Тимур не сказал им что-то, отчего они резко умолкли. Затем, он вернулся в автомобиль и протянул мне большую плитку темного шоколада, сообщая, что это «от братьев». Это лакомство было очень вовремя, потому что я чувствовала себя очень голодной и взволнованной. Я даже бы сказала - нервной. Съев большую часть, и немного успокоившись, я, наконец, «милостиво» отдала Тимуру последний кусочек. Если он и был удивлен моей «щедрости», то промолчал.
        Как и прежде, до выезда из Казани нас, громко сигналя, сопроводили те же иномарки. Наконец, наши машины выехали на трассу, и я, отчего-то усталая, вскоре заснула под очередные рок -баллады. Когда я проснулась, мы были уже в нашем регионе. И хотя до города оставалось около часа, я ощущала себя дома. Послеполуденное солнце ласково обнимало своими лучами верхушки деревьев - на ветках уже набухли почки, обещая совсем скоро обрадовать своими листьями. Ясное, голубое небо, трели птичек, теплый ветерок. Казалось, за пару дней весна окончательно вступила в свои права - принося с собой яркие перемены. Впрочем, как и судьбоносные перемены в моей жизни.
        Я, переживая о маме, достала телефон из сумочки и, включив его, написала ей очередное короткое смс: «скоро будем». Я не успела убрать сотовый, как он запищал - я посмотрела на дисплей - на нем светилось сообщение, отправленное Настей еще вчера днем.
        «Ты, правда, в Казани?»
        Я начала быстро печатать в ответ:
        «Да, мы были в Казани, теперь возвращаемся»
        Ответ не заставил себя ждать:
        «Что ты там делала?? Я беспокоюсь о тебе»
        Я улыбнулась и написала как есть:
        «Я вышла замуж за Тимура»
        В этот раз подруга ответила не сразу. Я мысленно представила выражение ее лица. Хотелось бы мне видеть Настю в тот момент. Наконец, дисплей засветился:
        «Шок»
        Я тяжело вздохнула, не зная, как объяснить ей, как так получилось. Да и как это сделать, если я и сама не понимала, как так все быстро произошло. Вчерашний день сегодня казался мне лишь прекрасным, странным сном. И только кольцо на моей левой руке, а так же небольшой дискомфорт, напоминали мне, что все это - реальность.
        - Выспалась, Камила? - произнес Тимур, окидывая меня быстрым, внимательным взглядом.
        Мое сердце тут же сладко сжалось - я уже успела соскучиться по Тимуру.
        - Да, - я сонно улыбнулась ему. Тимур послал мне теплую улыбку, затем сообщил:
        - Думаю, в этот раз я выпью чай с твоей мамой. Надо будет купить торт и хороший чай. И рассказать ей о радостной новости.
        - Ох, я так волнуюсь, - призналась я, - как она отреагирует?
        - Как бы она не отреагировала, ты - моя жена, - спокойным тоном ответил Тимур.
        Я кивнула головой, погружаясь в свои мысли - я так боялась, что мама поставит меня перед выбором: или она, или Тимур. Или, вдруг она предъявит ему обвинения в том, что он бандит? Вдруг она вызовет полицию? А что, если ей станет плохо с сердцем?
        И этим мыслям - одной страшнее, извращеннее другой - не было конца. Весь путь до дома я провела в колоссальном напряжении.
        Мама распахнула дверь, окидывая нас внимательным взглядом. Одетая по-домашнему, она излучала уют. Я так соскучилась по ней! Мне захотелось броситься ей на шею, что я, не задумываясь, и сделала. Она обняла меня - тепло, с любовью, и мое сердце сжалось от нежности. Ее волосы пахли родным запахом, знакомым мне всю жизнь. Я поцеловала ее в щеку, а она - меня. Затем, чуть отстранившись, мама еще раз посмотрела на меня. Как всегда, на моем лице было все написано, и она, схватившись за грудь, взволнованно выдохнула:
        - Неужели, это то, что я думаю?
        Я нервно закусила нижнюю губу - видеть маму в таком состоянии было настоящим мучением, пыткой для меня - чувство вины тут же вгрызлось в мою душу. Я хотела что-то сказать, но слова застряли у меня в горле. Зато Тимур быстро нашел ответ на вопрос мамы:
        - Да, апа. Ваша дочь стала моей женой. Чай поставите? Сегодня самый подходящий повод, чтобы выпить его.
        Тимур вложил в мамины руки внушительного размера торт - высокий бисквит, взбитые сливки в виде розочек и сердечек, и мама, охая, направилась на кухню. Я улыбнулась мужу, показывая ему, что на его стороне. Он коснулся пальцем кончика моего носа, и я приглушенно рассмеялась. С этим смехом частично вышло и мое напряжение. Мама, застав меня смеющейся, эмоционально произнесла:
        - Даже на свадьбе родной дочери не была, - она шумно вздохнула, - как же так? Хоть фото-то есть?
        - Есть, - широко улыбнулся Тимур.
        Через минуту мы сидели за кухонным столом, а Тимур, листая свой навороченный телефон, показывал моей маме фотографии с нашего никаха. Видимо, кто-то из братьев сделал их. По мере просмотра фото, моя мама всхлипывала - сначала тихо, потом все громче и громче. Я обняла ее за плечи, а мама прошептала, вытирая слезы со своих щек:
        - Как быстро ты повзрослела, Камила, как быстро…
        И эти слова больно резанули мне по сердцу.
        Тимур кивнул мне и вышел в коридор, я слышала его приглушенный голос - видимо, он делал звонки. Я же, как могла, пыталась успокоить маму, шепча ей добрые слова и гладя ее по волосам. Я успокаивала маму, я успокаивала себя. Я понимала, что ей непросто, и я могла лишь догадываться, насколько. Я хотела, чтобы мама знала, что она не потеряла меня. Я сжимала ее нежные ладони, передавая этим ей свою любовь. Мы просидели так - два родных человека, обнявшись, около 20 минут, затем, мама чуть отстранилась и улыбнулась, глядя на меня ясным, удивительно спокойным взором.
        - Быть может, твоя судьба будет счастливее, чем моя, - в ее голосе звучала материнская надежда, мама погладила меня по мокрой, от моих слез, щеке, - но обещай - если он, хоть раз, ударит тебя или изменит, ты уйдешь, не позволяя разрушать себя.
        Я сомкнула веки, давая матери молчаливое обещание. Я еще слишком хорошо помнила ее страдания с отцом.
        В дверном проеме показался Тимур - смерив меня пристальным взглядом, он произнес:
        - Камил, скоро поедем. Собери те вещи, которые дороги, нужны тебе, остальное - купим на днях.
        Я медленно, чувствуя усталость, поднялась на ноги и поплелась в свою комнату: пока я шла по коридору, то услышала, как мама начала что-то приглушенно говорить Тимуру, а он отвечал ей. Я задержалась, прислушиваясь - вроде не ссорятся.
        Я открыла дверь и включила свет, окидывая задумчивым, каким-то другим взором свою комнату - надо же, в этом небольшом пространстве я провела большую часть своей жизни. В глаза тут же стали бросаться несовершенства - старые обои, неровный потолок, криво прибитые полки. Нет, я не презирала свое жилище. Все было близким мне, но уже не таким родным, как раньше.
        Вздохнув, я начала складывать в пакет свои вещи - нижнее белье, любимую, теплую сорочку из мягкой фланели, носки, черную водолазку и брюки, затем, в другой пакет положила учебные принадлежности и сверху - любимого белого медвежонка и фотоальбом. Я устало уселась на свою кровать - мои руки дрожали от волнения. Боже мой, я покидала отчий дом.
        - Тебе помочь? - спокойный голос Тимура вывел меня из оцепенения.
        - Да, возьми пакеты, если нетрудно, - попросила я, поднимаясь на ноги и оглядываясь по сторонам - не забыла ли я чего?
        Видя мое напряженное состояние, Тимур произнес:
        - Мы еще сюда не раз приедем, я не собираюсь тебя увозить за тридевять земель.
        Он подхватил мои вещи и вышел в коридор, а я последовала за ним. Мама уже ждала нас, и, слава Богу, она выглядела спокойной. Расцеловав меня в обе щеки и кивнув Тимуру, она, шепча молитву, закрыла за нами дверь. Я ощутила грусть, расползающуюся по моей груди. Едкую, холодную грусть, от которой на мои глаза навернулись слезы. Все ли я сделала правильно?
        Мы уже спускались по лестнице, когда раздался женский плач - и я узнала, кому он принадлежит. В этот момент дверь в квартиру распахнулась, и я увидела рыдающую тетю Аню. Она бросила на меня взгляд, полный скорби и выдохнула:
        - Горе-то какое, Антона убили.
        Я даже не поняла, как так получилось, но Тимур вывел меня на улицу, не позволяя горечи тети Ани излиться на меня. Он завел машину, и бмв плавно выехал на главную дорогу. Я передернула плечами из-за охватившего мое тело озноба. Мне стало не по себе. Тимур, сохраняя молчание, включил обогрев сиденья. Я покосилась на него: его лицо было абсолютно спокойным, лишь взгляд выражал сосредоточенность. А в моей голове стучало: «Антона убили».
        И я не осмелилась в этот вечер спросить у Тимура - чьих рук это дело. Ведь я не была уверена - смогу ли я справиться с полученным ответом.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
        Вечер спустился на наш город, и вокруг начали загораться фонари и окна в домах. Я с тоской смотрела по сторонам, пытаясь понять себя. Я словно располовинилась: часть меня, не хотела покидать привычные места и желала остаться с мамой, другая, предвкушая и осознавая важность перемен, стремилась дальше, за границы известных мне территорий.
        А еще - мысль об Антоне не давала мне покоя, но я, усилием воли, оттиснула ее как можно дальше, переключая свое внимание на нечто нейтральное.
        - У тебя есть дома что-то поесть? - спросила я у Тимура.
        - Братья должны были завезти, - послышался ответ.
        Я чуть нахмурилась:
        - Они всегда могут вот так, приходить, даже когда тебя нет дома?
        - Да, но теперь я объясню им, что я, как женатый человек, хочу большего уединения, - Тимур вывернул бмв направо, и вскоре, миновав недавно отстроенный мост, мы выехали с города.
        Я смотрела вдаль, наблюдая, как быстро меняются картинки за окном: машин стало меньше, дома, магазины, заправки - исчезли. Теперь, с обеих сторон от трассы, простирался лес. Я замечталась, надеясь, когда-нибудь сходить, погулять по нему - собрать земляники, грибов. Лето ведь было уже не за горами. А еще, здорово было вместе с Тимуром сходить на рыбалку! Да хоть в поход - с ним я не боялась заблудиться.
        Мои мысли были прерваны звонком на телефон Тимура.
        - Да? - его голос был абсолютно спокойным. Я покосилась на него - он, сосредоточенно глядя вперед, слушал. Затем, ухмыльнувшись, произнес:
        - Понял. Буду в клубе в течение часа. Подготовьтесь, будет нескучно.
        Мое сердце упало. Клуб? Ночью? Нескучно?
        Что все это значит?
        А я-то думала, мы проведем эту ночь вместе, как муж и жена, согревая друг друга под одним одеялом. Горечь подступила к горлу, оставляя неприятный вкус во рту. Глаза обожгли предательские слезы, и я спешно сомкнула веки, не желая, чтобы Тимур видел их. Я не хотела, чтобы он знал, какой я стала зависимой от него, как нуждалась в нем.
        Весь остаток дороги до дома Тимур делал какие-то важные звонки, а я, такая одинокая, уязвленная, с тоской в груди, смотрела в темную даль. И так же - темно - становилось у меня на сердце. Возможно, мне нужно было задать Тимуру вопрос - куда и зачем он уезжает, но, так же, как и с вопросом об Антоне, я побоялась услышать такой ответ, к которому могла быть не готова. Я понимала, что поступаю, как настоящая трусиха, но в тот момент у меня действительно не было - ни моральных, ни физических сил, чтобы преодолеть свой страх.
        Машина завернула, проехала блокпост, затем, замедляясь, из-за частых лежачих полицейских, направилась прямо. Спустя время, мы были уже на месте. Тимур занес мои пакеты, включил свет и начал выгружать с багажника бмв ящики - большие, средние, вытянутые, объемные и плоские, и я поняла, что это - наши свадебные подарки. Тимур спешно и ловко заносил их в дом. Я сама открыла дверь машины, и аккуратно вылезла наружу. Было бы глупо стоять вот так, рядом с автомобилем, в надежде, что Тимур возьмет меня с собой. Я направилась к входу в дом и столкнулась у двери с мужем.
        Он удержал меня за плечи, чтобы я не упала, и посмотрел в мои глаза пронзительным, почти строгим взглядом. Я тоже смотрела на него, пытаясь понять, что Тимур чувствует, но его бесстрастное выражение лица не способствовало этому. Это у меня - все эмоции, все мысли - почти всегда написаны на лице, а вот у Тимура, да и большинства мужчин, все было по-другому. Не зря же говорят, что женщины - с Венеры, а мужчины - с Марса. Разные мы.
        - Буду утром, - Тимур коснулся моих губ своими теплыми губами, целуя меня не страстно, а как-то успокаивающее, что ли.
        - Утром? - это все, на что я была способна в эти секунды. Жалко выдавить из себя всего лишь одно слово.
        - Утром, - Тимур самоуверенно улыбнулся и провел костяшками пальцев по моей щеке. Я невольно вздрогнула, и муж нахмурился.
        - Если я задержусь, то пришлю кого-нибудь из братьев, - произнес он.
        - Зачем? - я непонимающе смотрела на Тимура.
        - Так будет спокойнее. Запри дверь и отдыхай.
        Он открыл дверь шире, пропуская меня в дом. Я зашла и тут же обернулась - Тимур, кивнув мне, закрыл дверь. Десятки острых игл впились в мое сердце. Тимур поехал в клуб. Я заперла дверь и, пару раз спотыкнувшись о ящики, пошла дальше, в дом. Воспоминания о том, как совсем недавно я первый раз приехала сюда, всколыхнулись в моей душе - тогда я была так взволнованна, но одновременно счастлива. И я доверяла Тимуру.
        А сейчас? Сейчас я была полна печали, такого ощутимого одиночества, и подступающей ко мне со всех сторон ревности. Я пока держала оборону против нее, не позволяя этому чувству заполыхать в моей груди, однако не знала, как долго смогу еще это делать. Мое доверие к Тимуру начало расшатываться - и все попытки успокоиться казались тщетными.
        Чтобы не ощущать себя такой одинокой, я включила свет во всех комнатах - даже ванной. Заглянув на кухню - просторную, выдержанную в контрастных цветах - светлый и черный, я обнаружила в холодильнике разнообразную еду, на любой вкус: молочные продукты, свежие рыба и мясо, овощи, фрукты и еще много чего. Будь у меня хорошее настроение, я бы принялась готовить - я любила это дело, к тому же, на такой современной кухне, где были всякие навороченные штучки типа кухонного комбайна, современного духового шкафа, раскрывать свои кулинарные таланты было бы одним удовольствием. Но у меня не было этого хорошего настроения - и значит, вряд ли бы что-то получилось вкусным, это проверено. Если гадко на душе и хочется плакать - лучше обойти стороной кухню, дабы не переводить продукты.
        Единственное, что я сделала - это чай для себя. Он был такой ароматный, с кусочками сушеных ягод, настоящий, а не то, что насыпают нам в чайные пакетики. Я заварила его и налила в широкий бокал, отчего-то надеясь, что он принадлежит Тимуру. Затем, проходя мимо шкафчика, открыла его, и нашла шоколадные конфеты. Утянув коробку с собой, я прямиком направилась в зал, где стоял телевизор. Нужно было срочно отвлечься. Переключиться. И лицезрение «зомбиящика» должно было поспособствовать этому.
        Я удобно разместилась на диване и включила телевизор. Щелкая пультом, я попивала чай, отстраненно глядя на меняющиеся картинки. Наконец, я остановилась на одном из телеканалов, заметив знакомые лица актеров. Мамочки, да это же «Бригада»! Я помнила, как 14-летней смотрела этот сериал, в тайне мечтая, чтобы у меня был такой сильный защитник, как Саша Белый. Интересно, какими сегодня глазами я посмотрю на этот фильм?
        Я откинулась на спинку дивана и начала смотреть сериал. Это были уже не самые первые серии, а те, где Саша был женат на Оле. Как мне она тогда нравилась - такая музыкальная, обаятельная, красивая! Я окунулась в сериал, и мое настроение стало еще хуже, а конфеты, которые я до, ела с аппетитом, теперь лежали в стороне.
        На экране мелькало противное лицо Белого, когда он встречается со своей любовницей. В моем животе все зажалось в тугой, судорожный узел. Боже мой! Как раньше мне мог нравиться этот герой?! Что так привлекло меня в нем? Поднявшийся бандюга, опьяненный силой и изменявший своей верной жене - вот он кто, а не герой.
        И тут же я услышала укор совести - «Тимур - такой же бандюга».
        Я сжала челюсти от нахлынувшей боли и спешно переключила канал, не желая больше пялиться на эту глупую историю. И все же, семена ревности начали давать быстрый восход. Мое живое воображение начало рисовать Тимура в компании с другими женщинами. Вот они веселятся, вот пытаются угодить ему, вот он…
        Я резко сказала себе: «СТОП».
        Довольно измываться над собой. Я действительно не знала, чем мой муж занят - и это давало безграничные возможности моей фантазии действовать - ведь у незнания нет границ, и потому оно так беспощадно. Что бы я себе там не напридумывала - не обязательно, что это случилось на самом деле. Я не хотела начинать нашу семейную жизнь с недоверия и ревности, поэтому, решительно отогнав дурные и такие разъедающие мысли, я прямиком направилась в ванную комнату, чтобы принять душ.
        Теплая вода струилась по моему лицу, шее, плечам, груди, животу, бедрам… А я, закрыв глаза, на секунды, представила, что это Тимур касается меня. Несмотря на то, что в нашу первую брачную ночь я не испытала сто миллионов удовольствий, я обожала, когда он просто прикасался ко мне. И как же хорошо, что лишь он знал и трогал меня. Только он.
        Я искупалась и переоделась в свою теплую фланелевую сорочку. Она пахла моим домом, и сердце тут же отозвалось - заныло, заболело, затосковало. Моим прежним домом - поправила я себя. Теперь мой дом - здесь. Пройдя по коридору, я нерешительно застыла на пороге спальни - комната показалась мне такой большой, холодной без Тимура. И кровать - слишком огромной. Вряд ли я смогу здесь уснуть. Я взяла с полки шкафа тонкое одеяло, которым прежде укрывался мой муж, и прошлепала по теплому полу в зал. Забравшись на диван, я до носа натянула колючее одеяло и, просматривая передачу про галерею Уффици, погрузилась в сон.
        Я проснулась на рассвете от четкого, пробирающего до дрожи в теле осознания, что на меня кто-то смотрит. Боже мой, это было так страшно - преодолевая липкий ужас, поднять свои веки, чтобы встретиться с реальностью.
        Но в этот раз реальность была прекрасна - на меня, пронзая взглядом, взирал Тимур. Вернулся. За окном только-только начинался рассвет, и я смутно видела выражение лица моего мужа. Он показался мне отчего-то задумчивым, не знаю, может это я придумала так. Но самое главное - он приехал. Солнце залило мое сердце, и тепло разлилось по венам.
        Я не смогла, да и не хотела сдерживать себя - мои губы дрогнули, а затем изогнулись, улыбаясь. Глаза Тимура блеснули в полутьме, он подался вперед и, сорвав с меня одеяло, лег прямо на меня, придавливая своим весом. Я уткнулась носом в его шею: он пах, как и прежде, горько - сладко, только к этому пьянящему аромату добавились и другие запахи: металлический запах, и другой - неизвестный мне, но тут же, вызывающий тревогу, но не ревность.
        Я ожидала, что он поцелует меня, но ошиблась - вместо этого, чуть приподнявшись на локтях, Тимур всматривался в мое лицо. Что он хотел там найти? И нашел ли?
        - Почему не легла в спальне? - прошептал Тимур, и я вздохнула, ловя его щекочущее дыхание на своих губах.
        - Я не смогла. Слишком одиноко, - призналась я.
        Тимур провел носом по моей щеке, словно нюхая и наслаждаясь тем, как пахнет моя кожа.
        - Это не последняя ночь, когда я буду отсутствовать, - он скользнул губами по моему подбородку.
        - Тимур, - я, сейчас такая смелая под его сильным телом, подошла к той самой черте.
        - Да? - он чуть приподнял брови, ожидая моего вопроса.
        Смелее, Камила. Невозможно всю жизнь жить в страхе и предположениях.
        - Тимур, мне не дают покоя мысли, что ты там, с другой, с другими женщинами, - ощущая горечь на языке, выдохнула я.
        Он нахмурился и прошелся взглядом по моим губам, а после - вновь посмотрел прямо в глаза.
        - Я правильно понял тебя, что ты предполагаешь, что я уехал, чтобы изменить тебе? - спокойным, слишком спокойным тоном вопросил Тимур.
        - Я не хочу так думать, Тимур, но эти мысли так и лезут в мою голову, - прошептала я.
        Тимур качнул головой, словно понимая, о чем я говорю. Как он мог понять меня, если не был на моем месте и не чувствовал того, что я? Или… я не успела закончить мысль, как Тимур произнес:
        - Я скажу тебе в первый и последний раз, и я очень хочу, чтобы ты запомнила мои слова. Камила, я не для того взял тебя в жены, совершил с тобой никах, создал семью, чтобы потом предавать. Я уже не молоденький парнишка, который бегает от одной юбке к другой, чтобы самоутвердиться и получить очередное удовлетворение плоти. Я - взрослый мужчина, и, делая тебя своей женой, я осознанно подошел к этому. Поэтому, джаным, гони эти мысли прочь. Есть ты, есть я. Точка.
        Мои глаза защипало от слез, а в груди я ощутила, словно распахнулась клетка - и тысячи счастливых птиц вылетели на свободу. Я была счастлива. Я прильнула к Тимуру в благодарном поцелуе - и любовь к нему, яркая, сильная, заполнила мое сердце до предела, а затем, растекаясь с кровью, понеслась к каждой клеточке моего тела.
        - Ну, что ты плачешь, джаным, - зашептал мне на ухо Тимур, прежде, чем начать ласкать меня. Он поцеловал меня в горло, руки же его, обжигая, умело забрались под сорочку. Я тут же, отозвалась на его прикосновения - обняла за шею и поцеловала его в колючую щеку. Он приглушенно засмеялся - и по моей коже побежали мурашки. Даже смех Тимура волновал-возбуждал меня, что говорить о нем самом? И меня нисколько не смущал тот факт, что местом для нашего занятия любовью стал диван. Наверное, завтра - когда на него сядут гости, мне станет стыдно. Но не сейчас. Об этом ли думать, когда твой единственный мужчина практически поклялся в своей верности?
        Я проснулась от телефонного звонка.
        - Да? - прорычал у меня над головой Тимур.
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
        - Время - 9, и ты хочешь, чтобы я был добр? Нет, братишка, я хочу отдохнуть. В порядке. Да! После обеда, все, отбой, - Тимур почти швырнул телефон и переключил свое внимание на меня, скользя взглядом по моему сонному лицу.
        - Тебе нужно ехать? - догадалась я, елозя на месте - я устала лежать на левом плече, у спинки дивана, но я не хотела уходить из объятий мужа. Он, заметив это, крепче сжал меня.
        - Нужно, но не сейчас, - Тимур окинул меня голодным взглядом, и я, смущенно улыбаясь, уткнулась носом ему в плечо. Мне все еще было непросто чувствовать себя раскрепощенной - прошло слишком мало времени, и я только училась интимной жизни, по большей части пока оставаясь скованной.
        Тимур поцеловал меня в ключицу - и его губы тут же обожгли мою особо чувствительную в этом местечке кожу. Я шумно вздохнула, но продолжала прижиматься носом к плечу мужа.
        - Эй, - послышался его бархатистый шепот над моим ухом, и я смущенно посмотрела на Тимура - мм, как он был прекрасен утром - темная щетина стала ярче, чернее, придавая его лицу еще большую брутальность и сексуальность, каре-зеленые глаза подернуты разгорающейся страстью и властно смотрят на меня. Горяч, завораживающе опасен. Тигр.
        - Ты что, не хочешь? - приблизив свое лицо ко мне, вопросил Тимур.
        Боже мой, он шутит? Он - воплощение моей заветной мечты, сильный, мужественно красивый, и, к тому же, нежный любовник, еще спрашивает меня о моих желаниях? Я улыбнулась и обняла Тимура за шею, прошлась губами по его колючей щеки, спустилась к его рту, отвечая:
        - Очень хочу.
        Мы провалялись на диване до обеда - утомленные, мы снова заснули, а когда проснулись, уже нуждались в подкрепление в виде еды. Сегодня я ощущала себя полной сил и хорошего настроения. Пока Тимур отвечал на очередные звонки, я, высвободившись из его объятий, поспешила - сперва - в душ, а после - на кухню.
        Я, тихо напевая песенку, принялась готовить завтрак. Наш первый семейный завтрак, приготовленный моими руками! Радостное возбуждение не покидало меня. Я захотела сделать что-то праздничное, и в то же время простое. Выпечку, точно. Решено - я испеку шарлотку! На все - про все у меня ушло менее 10 минут - я вылила полужидкое тесто в форму и отправила его в духовой шкаф.
        Так, теперь нужен чай. Ароматный, чисто черный. Я парила от шкафчика к шкафчику, солнечный, весенний свет лился через высокие окна, а я - невероятно счастливая, окрыленная, зашептала слова благодарности Создателю. Слова Тимура, сказанные на рассвете, вселили в меня уверенность - в нем и нашем будущем. Ревность и горечь ушли, уступая место - как бы банально это не звучало: вере, надежде и любви. Это было по-настоящему счастливое утро для меня!
        Тимур оценил мои кулинарные способности, съев три куска пирога. Я тоже почти не отстала от него - два кусочка пролетели незаметно в мой желудок. Давно я не ощущала себя такой голодной! Видимо, правда, что бурные ночи требуют особого, более сбалансированного рациона. Я уже мыла бокалы, когда, внезапно, ощутила теплые губы Тимура у себя на шее. В голове тут же возбужденно-изумленно застучало: «Опять?»
        Но в этот раз Тимур лишь ограничился поцелуем и словами:
        - Спасибо за завтрак. Собирайся, поедем в город.
        Волна счастья снова накрыла меня. Я-то готовилась к тому, что муж уедет без меня, и как же я была рада, что мы поедем ВМЕСТЕ. ВМЕСТЕ - это такое сильное слово!!!
        Закончив мыть посуду, я побежала прямиком в спальню - я услышала звук льющейся воды за дверью в ванную комнату - Тимур принимал душ, а у меня имелся некий запас времени, чтобы привести себя в порядок. Эх, жаль я вчера не разобрала свои пакеты по - нормальному. Теперь ищи вот расческу и немятые вещи.
        Я быстро расчесала волосы и собрала их в хвост, затем, прислушиваясь - льется ли еще вода, переоделась в черную водолазку и джинсы. Достав из сумочки блеск, провела им по губам, подчеркивая их полноту. Окинув свое отражение задумчивым взором, я распустила волосы. Интересно, заметит ли Тимур?
        - А что он хотел? Что все будет без последствий? Пусть теперь давится и, если сможет, в чем я сомневаюсь, проглатывает это. А если не сможет, - голос мужа оборвался, и послышалась холодная, продирающая до костей, усмешка.
        - Тогда я жду Султанчика. А ты как думал? Все, обсудим при встрече, и так многое наговорили.
        Тимур, в одних боксерах, с телефоном в руках, зашел в спальню. Я, сидя на крае кровати, неотрывно следила за ним - его тело было натренированным, сильным, а движения - полные хищной грации. Пока он одевался, я с восторгом в груди наблюдала, как мышцы Тимура напрягаются-расслабляются. Он, застегивая ремень на джинсах, пристегнул сбоку две кобуры - в одной я успела заметить рукоять пистолета, в другой - ножа.
        - Тимур, а куда мы собираемся? - я подошла к нему сзади, обнимая за спину. Он, на долю секунды напрягся, потом произнес будничным тоном:
        - Пострелять.
        Я вздрогнула и прижалась щекой к плечу Тимура.
        - Я тоже буду стрелять?
        - Конечно, - Тимур повернулся ко мне, окидывая меня теплым взглядом, - тебе понравится. Только волосы собери в хвост, а то мешать будут.
        Он сверкнул глазами, а затем, наклонившись, впился в мои губы собственническим поцелуем, стирая мой только что нанесенный блеск. Заметил!
        Спустя час мы подъехали к непримечательному 2-этажному зданию в рабочем районе нашего города. Рядом с ним, на парковке, уже стояло несколько иномарок. Братья были здесь. Я нервно сглотнула - мне было не по себе, но я была настроена решительно - в конце концов, навыки стрельбы еще никому не помешали. И я хотела узнать - каково это, уметь попадать в цель.
        На первом этаже нас встретили два охранника - серьезные, сосредоточенные, при виде Тимура, они повскакивали с мест, здороваясь с ним, и я успела заметить, с каким почтением эти мужчины смотрели на моего мужа. Мы прошли по коридору, и завернули в просторное помещение - оно было пустое, без мебели, не считая одного-единственного табурета и железного шкафа, в углу. На дальней стене висели мишени.
        - А где все? - я обернулась, когда Тимур отошел от меня и извлек из шкафа пару наушников и черный пистолет. При виде огнестрельного оружия у меня засосало под ложечкой, ну совсем прямо как перед экзаменом.
        - Тренируются на втором этаже, позже тоже придут.
        Тимур протянул мне наушники, и я их надела на шею.
        - Ты можешь одеть их сразу - они «умные» - различают голос и выстрелы.
        Я так и сделала, с волнением глядя то на спокойное лицо Тимура, то на его правую руку, сжимавшую пистолет. Муж тоже надел наушники, и я хихикнула. Он выразительно приподнял левую бровь, а я пояснила:
        - Ты похож на Чебурашку, - я кашлянула, заметив, как нахмурился Тимур, еще бы, такое, видимо, ему никто не говорил, - я просто нервничаю очень, Тимур.
        Его губы медленно, очаровывая, растянулись в снисходительной улыбке.
        - Не беспокойся, у тебя все получится, джаным.
        Тимур подошел ко мне поближе, размещая на поверхности табурета оружие.
        - Это - пистолет Ярыгина или «грач». Короткоствольное оружие, которое сейчас используется на вооружении российской армии. Начнем с него, а дальше - посмотрим. Итак, первое правило - ты кладешь свой палец на спусковой крючок, только когда ствол направлен на мишень, ну или на человека, которого ты решила убить, - Тимур послал мне дразнящую улыбку.
        Он подошел ко мне сзади, прижимаясь к моей спине, и вкладывая в мои подрагивающие руки оружие. Пистолет тут же потянул мои ладони вниз - он оказался довольно тяжелым - около 1 кг. Тимур, конечно, удержал мои руки и начал спокойно объяснять, каким образом правильно держать оружие. Не с первого раза, но у меня получилось это. Наверное.
        - Камил, пистолет должен быть как бы продолжение твоей руки, - произнес Тимур, поправляя мои напряженные, деревянные руки, - легче, джаным, расслабься.
        Я шумно выдохнула - показывая мужу свое напряжение.
        - Давай так - выпускаешь один магазин - и я дам тебе пострелять из своего пистолета, - предложил Тимур. Я молчала, а он, дразня меня, добавил:
        - С него еще никто не стрелял, кроме меня.
        Мои губы непроизвольно дрогнули, а потом растянулись в улыбке.
        - Договорились, - согласилась я, ощущая азарт.
        Наконец, я сделала первый выстрел. Боже мой. Моя рука. Не знаю почему, но я ощутила дискомфорт.
        - Это отдача, нормально все, - успокоил Тимур, - только распредели вес оружия на две руки.
        Он снова поправил мои руки, погладил, успокаивая, по плечам.
        - Тебе нужно стараться держать мушку и целик на одной линии, - напомнил Тимур, и я прицелилась. Во рту все пересохло, пока я пыталась сконцентрироваться на мушке и определиться с выбором места на мишени. Наконец, я нажала на спусковой крючок - и раздался выстрел. В этот раз я почти не ощутила дискомфорта в руке, поэтому, страстно желая посмотреть на личный пистолет Тимура, стала стрелять, не останавливаясь, пока в магазине не закончились все патроны - все 18 штук.
        - Ай, Камил, молодец! - с некоей гордостью в голосе произнес муж. Я полуобернулась -Тимур аккуратно забрал у меня пистолет и начал его разбирать, проверяя, не застряла ли в его стволе патрон - это тоже было важное правило, которое муж мне объяснил.
        Внезапно, помещение заполнили мужские голоса - это братья Тимура ввалились сюда, чтобы, судя по всему, тоже пострелять. Я смотрела на них, отмечая, какими вымотанными, словно после забега, они выглядят. Я так же заметила, что у всех них были красные, припухшие костяшки на руках, а так же у двоих из них по синяку и разбитому носу.
        - Они что, дрались друг с другом? - прошептала я, когда Тимур подошел ко мне. По его лицу поползла ухмылка.
        - Просто спарринговались, обычное дело, - пояснил муж.
        - Тимур! - кто-то из мужчин окликнул его. - Там эти, снова пришли, тоже хотят пострелять из нашего оружия.
        - Я скоро, - Тимур сжал, на миг, мой локоть, а затем направился к выходу.
        Я с грустью посмотрела ему вслед - здесь, среди его братьев, но без Тимура, мне тут же, стало не по себе. Они ведь были мужчинами, а я - женщиной в их мужском царстве. Но моим мыслям не получилось развиться дальше - потому что ко мне подошел Ильнур. В темной водолазке, с влажными, видимо, после душа, волосами, со своим утонченным лицом, он выглядел как аристократ. Но я знала - за всей этой картинкой скрывался жестокий человек.
        - Что загрустила, Камилка? - Ильнур в своей манере подмигнул мне, а я покачала головой.
        - Снова ты мне подмигиваешь, - пожурила я его.
        - Привычка, - пожал плечами Ильнур. - Хочешь еще пострелять?
        Я замешкалась, глядя на выход.
        - Тимур обещал еще поучить меня, - отозвалась я.
        - Ну, пока он идет, ты можешь еще попрактиковаться, - Ильнур извлек из кобуры пистолет.
        - Тт, - пояснил он, аккуратно вкладывая мне оружие в руки. Второй пистолет. Он показался мне чуть легче, чем предыдущее оружие, но волнение вновь нахлынуло на меня. Ильнур, продолжая стоять позади меня, чуть поправил мои руки. Я нахмурилась, переживая, как расценит это Тимур. Но, с другой стороны, я не делала ничего предосудительного. А судя, по тому, что за человек Ильнур, он просто пытался помочь мне - как и раньше.
        Я сделала 4 выстрела, потом опустила пистолет. Мои руки тряслись - от усталости и напряжения.
        - Неплохо, - Ильнур забрал оружие, задумчиво улыбаясь. - Ты почти попала.
        Я знала, что он говорит мне так, чтобы утешить.
        - Я безнадежна, да? - вопросила я.
        - Ну, как тебе сказать, - деликатно начал подошедший Тимур. Он задержал взгляд на Ильнуре и тот, выдержав его, отошел в сторону, чтобы пострелять в другие мишени. Я ярко ощутила энергию недовольства от Тимура. Стать причиной раздора - этого я точно не хотела.
        Повернувшись к Тимуру, я, одаривая его заигрывающей улыбкой, спросила:
        - Теперь я могу посмотреть на твое оружие?
        Он, сощурив глаза, внимательно посмотрел на меня. Внутри меня все сжалось. Я не хотела, что бы мой муж так глядел на меня.
        - Не сейчас. Здесь бойцы полковника пришли пострелять, не хочу, чтобы ты отвлекала их.
        - Жаль, - выдохнула я, немного озадаченная и разочарованная. Неужели Тимур приревновал меня? Сама мысль казалась мне нереальной.
        - Пошли, - Тимур окинул меня изучающим взглядом, я даже передернула плечами.
        Я выпрямила спину и последовала за мужем, проходя мимо его братьев, я вежливо поздоровалась с ними, и тут же их хмурые лица преобразились (насколько это было возможно) - они улыбнулись мне (улыбки получились похожими на оскал, но я уже была готова к этому). Мне хотелось спросить, как у них дела, но Тимур, разместив свою ладонь между мои лопаток, мягко, но уверенно, подтолкнул меня к выходу. Стало ясно, что он не хочет, чтобы я задерживалась.
        - А что на втором этаже? - тихо поинтересовалась я, как только мы вышли в коридор. Где-то там, дальше, слышались мужские голоса.
        - Спортивный зал и душ, - Тимур протянул мне куртку, затем нахмурился, наблюдая, как я пытаюсь справиться с заедающим замком. Устав ждать, муж помог мне с ним, изрекая:
        - Надо купить другую.
        Я пожала плечами - я привыкла к этой куртке, конечно, теперь у меня был великолепный полушубок - но он больше подходил для менее теплого времени. Миновав охрану, я краем глаза заметила в соседнем зале мужчин в полицейской форме. Я тут же напряглась, но Тимур напомнил мне то, что я слышала раньше:
        - Это люди полковника.
        Лишь когда мы оказались внутри бмв, я осмелилась уточнить:
        - Люди полковника, полицейские, приходят пострелять к вам?
        На моем лице застыло изумление - я никак не могла соединить эту новость в логическую цепочку.
        - У них - лишь служебные пистолеты и ограниченное число магазинов, а это так скучно, - Тимур широко улыбнулся мне, - у нас они могут хотя бы познакомиться с другим оружием, к тому же, не нужно забывать, что это - бойцы Данияра Ренатьевича.
        - Ты хочешь сказать, что вы - бандиты и полицейские работаете в команде? - ошеломленно прошептала я. Мой мир затрясся, зашатался, угрожая разрушиться.
        Тимур не ответил - лишь демонстративно вскинул брови, оставляя меня в замешательстве.
        - Едем за одеждой, дальше - по обстоятельствам, - сменил тему разговора Тимур, и я, все еще размышляя над сотрудничеством полиции и криминала, вяло кивнула головой.
        Мы заехали в торговый центр - единственный, что был в нашем городе. Стоило продавщицам увидеть Тимура, как воздух наполнился напряжением, которое, казалось, можно было потрогать - таким явственным оно было. Я покосилась на мужа - он выглядел чертовски привлекательным. Что так могло напрячь этих женщин? Вероятно, другая сторона Тимура.
        Продавщицы, пытаясь угодить мне, словно волшебницы, приносили то, о чем я лишь уточняла - будь другой оттенок куртки, который я видела в журнале, или шарф, или обувь… они вились вокруг меня подобно трудолюбивым пчелкам, и я была бы рада, если ими двигала этакая любовь к покупателю, но, заглядывая в их красивые глаза, я понимала, что дело было в страхе. Они боялись Тимура. И, вероятно, опасались, что я, подобно капризной кукле, устрою им скандал.
        Но, слава Богу, я не была такой. Я не стала задерживать дольше, чем это было необходимо, продавщиц. Быстро выбрав то, что подходит мне, я, даже не став мерить это (за исключением обуви и куртки) сообщила Тимуру, что я закончила. Он, лениво поднявшись с кресла, глянул на свои часы, изрекая:
        - !5 минут - мне даже не верится, что женщина может так быстро совершать покупки.
        Я улыбнулась ему - тепло и благодарно, подходя к мужу поближе. Я тут же уловила, какие на меня бросали взгляды продавщицы (хотя они и пытались делать это украдкой, у них это скверно получалось) - знаете, смесь женской зависти и, они смотрели так, словно я самоубийца. Я отвернулась, чувствуя, как во мне разгорается злость. Какое право они имели так пялиться на меня?!
        Только мы сели в машину, как у Тимура зазвонил мобильник. Я шумно вздохнула - видимо, сейчас ему сообщат то, что не очень поспособствует нашему дальнейшему времяпровождению. А мне так хотелось провести этот вечер, да и ночь, вместе. Когда Тимур закончил разговор, то, улыбнувшись, сообщил:
        - Сегодня ты едешь со мной в клуб.
        И это была еще одна радостная новость для меня. Я довольно улыбнулась, морально готовясь к походу в клуб. Прошлый раз я была слишком взволнованна, поэтому сегодня мне хотелось быть спокойной и уверенной. В конце концов, я шла с мужем.
        Было около 7 вечера, когда бмв остановился на охраняемой парковке «Странника». Я тут же отметила, что здесь стоит ниссан, а вот мерседеса не было. Мы зашли в клуб через запасной вход. Я думала, что Тимур поведет меня в подвальное помещение, но ошиблась - он начал подниматься по лестнице вверх, правой рукой утягивая меня за собой. Чем выше мы поднимались, тем громче становилась слышна музыка - видимо, в воскресный день клуб открывал двери раньше, чем в будни.
        Мы вышли наружу, тут же встречаясь с одним из охранников - вероятно, он были приставлен к этой двери, дабы ни один левый человек не посмел проникнуть на личную территорию братьев. Тимур что-то сказал мужчине, и охранник кивнул головой, поднося к лицу рацию и что-то говоря. Мы двинулись дальше, вступая в полутьму, подсвеченную сверкающими, крутящимися шарами, что висели у самого потолка. Шум ударил мне в уши, и я поморщилась - мне не нравилось здесь находиться, но, я любила и хотела быть с Тимуром, поэтому решила отнестись к сегодняшнему вечеру, как необходимости, как к работе мужа.
        Конечно, это будет непросто, особенно, когда на шестах скоро появятся полуобнаженные стриптизерши. Интересно, Тимур с кем-нибудь из них…
        Я подавила очередной приступ ревности. Прошлое остается в прошлом.
        К моей радости, Тимур повел меня в сторону тонированной стены, где за ней находилась вип-зона. Здесь было относительно спокойнее - меньше народа, не так громко. Диваны с высокими, жесткими спинками, прямоугольные столы угольно-черного цвета, перегородки между кабинками. У дальней стены - бар, возле него уже двое мужчин и две женщины делали заказ.
        Тимур усадил меня за дальний столик, затем сделал один короткий звонок. Я с интересом смотрела по сторонам - вот оно, такое, для многих желанное вип-место. Интересно, что в нем особенного? Мои размышления были прерваны появлением молодого мужчины. Он был одет в серый костюм и выглядел, как законопослушный гражданин. По тому, как Тимур посмотрел на него, я догадалась, что они знакомы. Вопрос только заключался в том - хорошие они знакомые или нет?
        - Ну, здорово, Серега! - Тимур протянул широкую ладонь и пожал руку мужчине.
        Тот дружелюбно улыбнулся в ответ:
        - Привет, дружище!
        Дружище. Уф. Значит, свой. Я мысленно выдохнула.
        - Дорогая, познакомься, это мой одноклассник - Сергей, Сергей, это моя жена - Камила, - представил нас Тимур.
        Я вежливо улыбнулась в ответ, тронутая тем, как обратился ко мне муж. «Дорогая». И мое сердце словно укутали в теплое одеялко. Сергей послал мне привлекательную улыбку - у него было приятное лицо, правильные черты, и улыбка шла ему.
        - Ты давно - то с Европы прилетел? - Тимур сделал знак рукой бармену, и тот начал разливать что-то по фужерам. Хотелось бы верить, что не алкоголь.
        - Три дня назад, - Сергей расстегнул пуговицы пиджака, оглядываясь по сторонам, - неплохой клуб у тебя, Тимур.
        - Рад, что оценил, - Тимур самодовольно улыбнулся. - А как тебе наш город?
        - Изменился! - Сергей покачал головой. - Приехал - изменения бросились мне в глаза. Конечно, ему еще далеко до Европы, но изменения на лицо.
        - Сергей, - Тимур усмехнулся, - ему и не надо быть как в Европе - там педиков полно.
        Они заржали - громко так, что мои щеки покраснели. Тут же, в вип-зону зашли несколько человек - Ильнур, Ренат, Рустем, Дамир. А так же трое неизвестных мужчин, с которыми были две привлекательные женщины. Одна из них - смуглая брюнетка с точеной фигуркой, увидев Тимура, направилась к нашему столику.
        - Эльвира, - протянул Тимур, когда она встала рядом с ним…
        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
        - Тимур, - отозвалась она, и мне послышалось, словно брюнетка растянула его имя на Ти - МУР- МУР. Мне это безумно не понравилось - но я, помня о словах мужа, нацепила на лицо вежливую улыбку.
        - Давно не виделись, - продолжила смуглянка. Она изящным движением откинула свои блестящие, распущенные волосы назад. Ну, совсем, как в рекламе шампуня для волос.
        - Ага, - Тимур холодно улыбнулся, - познакомься, это моя жена - Камила, а это - Сергей.
        - Приятно, - Эльвира улыбнулась еще ярче. - Пойду к своим, ждут. Попозже поболтаем.
        Она подмигнула и, цокая нереально высокими каблуками, пошла за соседний столик.
        В этот момент официантка поставила перед нами напитки - шипящую жидкость. Я вопросительно посмотрела на Тимура, и он, словно зная, о чем я думаю, произнес, обращаясь ко мне:
        - Просто сладкая газировка.
        Я сделала глоток - пузырьки тут же начали лопаться у меня во рту. Сладкое ощущение заполнило мой рот. Это было вкусно-освежающее. Я откинулась на жесткую спинку диванчика, чуть расслабляясь.
        - Ну, прям как в детском садике, никакого алкоголя, - Сергей, усмехаясь, сделал жадный глоток, с улыбкой глядя на Тимура. Мой муж улыбнулся в ответ, незаметно опуская левую руку под стол и сжимая мою коленку. Я вздрогнула от неожиданности, и тут же, пальцы Тимура успокаивающее погладили меня. Поднеся фужер к губам, я начала медленно пить, чтобы отвлечься от горячей руки Тимура. А мой муж, с абсолютно невозмутимым видом что-то говорил Сергею. Я не слышала - потому что в моих ушах бешено, оглушающее громко забарабанил пульс.
        - Так вот, завод - твой, если готов отдать рынок, - Сергей вежливо улыбнулся, вертя в тонких пальцах ультрамодный, блестящий телефон.
        - Рынок? - спокойно вопросил Тимур, и я начала, наконец, по-тихоньку вникать в разговор.
        - Да, - Сергей для пущей убедительности кивнул головой, и русые волосы упали ему на лоб, - всего лишь рынок. Завод, как ты понимаешь, таит в себе огромные перспективы.
        - Звучит заманчиво, - протянул Тимур, и его пальцы снова сжали меня, только не само колено, а чуть повыше. Я уже допила свою газировку, поэтому, чтобы не выдать себя, достала из сумочки телефон, делая вид, что набираю смс. На самом деле, я просто тупо листала органайзер, дабы не сорваться и не сделать одно из двух: ударить Тимура по рукам, или же, наброситься на него с поцелуями.
        Не выдержав, я наклонилась к Тимуру, шепча ему:
        - Мне нужно в туалет.
        Он нахмурился, а я уже пыталась протиснуться мимо него - потому что мне действительно было нужно. Тимур махнул рукой - и к нему подошел Ринат.
        - Будь добр, проводи ее, - обратился к нему Тимур, и я вся покраснела. Ну, что я, как маленькая, нуждаюсь в сопровождении? Я умоляюще посмотрела на мужа - но тот, сверкнув глазами, дал мне понять, что я могу забыть о том, чтобы ходить в клубе одной. Оставалась только принять это.
        Мы вышли с Ринатом в темный коридор, и он, сохраняя вежливое молчание, сопроводил меня до дамской комнаты. Я торопливо сделала свои дела и, чуть задержавшись у зеркала, чтобы убедиться, что все в порядке, вышла наружу. Ринат стоял, сканируя пространство внимательным взглядом. Увидев меня, он чуть нахмурился.
        - Мне жаль, что Тимур приказал тебе нянчиться со мной, - произнесла я извиняющимся тоном, бросая на Рината задумчивый взор. Он промолчал в ответ, и мне стало тошно на душе. Наконец, когда мы почти дошли до вип-зоны, Ринат, повернувшись ко мне своим суровым лицом, сказал:
        - Ты неправильно поняла, это - честь для каждого из нас, и это огромная ответственность.
        Он распахнул дверь, окидывая помещение острым взглядом, затем - пропустил меня со словами:
        - Прошу.
        Я широко, искренне улыбнулась Ринату.
        - Спасибо, - сорвалось с моих губ. Он довел меня до столика, где я не обнаружила ни Тимура, ни его друга. Сердце тут же сжалось от тревоги. Я перевела вопрошающий взгляд на Рината.
        - Сейчас узнаем, - ответил он, показывая что-то братьям, которые сидели по диагонали от нашего столика.
        - Он скоро будет, жди здесь, мы рядом, - Ринат кивнул в сторону диванчика, и я послушно села на него. Я пыталась унять свою нервозность, но тщетно - без Тимура я ощущала себя такой одинокой, и, наверное, если бы не присутствие братьев, которое, все же, немного, но успокаивало меня, я бы ушла. Тогда я еще мало знала, на что они был способны.
        Я извлекла из сумочки телефон - к моей радости, на дисплее светилось смс от мужа. «Жди». Я облегченно выдохнула. Немного успокоившись, я стала наблюдать за посетителями вип-зоны: вот мужчины сделали очередной заказа бармену и тот, мастерски вертя в руках бутылку, начал наливать янтарную жидкость в блестящие стаканы. А вот братья Тимура ничего алкогольного, судя по всему, не заказывали. Что-то, вроде уважения к ним, зашевелилось в моей душе.
        Внезапно, я услышала громкое цоканье каблучков. И мне не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, кто решил навестить меня. Через пару секунд Эльвира плюхнулась на место, где прежде сидел Сергей - почти напротив меня. Большие, блестящие глаза цвета горького шоколада, с интересом скользили по моему лицу.
        - Вот, решила познакомиться с тобой и поздравить, - улыбнулась Эльвира, отпивая со своего широкого фужера ярко-зеленый напиток.
        - Благодарю за внимание, - я ответно улыбнулась, не сводя с нее внимательного взгляда.
        - Рано еще благодарить, - Эльвира облизала блестящие губы. Она снова, как в прошлый раз, откинула свои волосы назад, проводя по ним длинными, вишневого цвета, ногтями. Эльвира нахмурилась, и я, поймав ее взгляд, нашла причину этого - к нам шел Ильнур. Ох, Ильнур, как вовремя!
        Эльвира поднялась на ноги и, удивляя меня, подошла ко мне, обнимая. В нос тут же ударил приторный аромат парфюма, смешанный с запахом сигарет.
        - Поздравляю, Камила, - начала она медовым голоском, - самые лучшие пожелания тебе от той, с кем Тимур иногда веселился.
        Я молчала, переваривая новость, а Эльвира продолжила, чуть сильнее сжимая меня, почти царапая ногтями спину:
        - Просто всегда помни - он всегда будет искать новое увлечение. Такой человек - горячий, азартный, но непостоянный. Просто прими это, чтобы потом у нас не было с тобой войны из-за него.
        Я улыбнулась и обняла Эльвиру в ответ, только моя рука разместилась на ее затылке, а пальцы, сжали ее густые волосы - с силой, так, что брюнетка дернулась. Но я оказалась сильнее, чем она думала.
        - Спасибо за пожелания, Эльвира, - мягко начала я, не отпуская ее, - предупреждаю первый и последний раз - я - жена Тимура, и если ты осмелишься еще раз что-то сказать про него, или сделать попытку в его сторону - я прострелю твою голову. Сегодня у меня неплохо получалось делать это по мишеням, и уверена, Тимур поддержит меня - свою любимую жену в любых начинаниях. Ты, конечно же, слышала, что муж и жена - одна сатана?
        Я ослабила свои объятия - и теперь могла видеть лицо Эльвиры. В красивых глазах застыл испуг.
        - Будь уверена - я сделаю это, - стервозно улыбаясь, отчеканивая каждое слово, пообещала я, разжимая объятия.
        Руки Эльвиры поникли, ослабли. Она, учащенно дыша, с опаской глядя на меня, забрала свой напиток, и, не оглядываясь, поспешила к бару. Не без самодовольства, я заметила, как тряслись ее тонюсенькие ножки. Возможно, я была жестока, но я быстро усвоила - или ты, или тебя сожрут. А я не хотела быть жертвой, и делать Тимура уязвимым.
        Когда Ильнур подошел ко мне, я ощутила, как внутри меня все дрожит - я до конца не верила, что смогла так говорить с Эльвирой. Словно какая-то другая часть меня начала просыпаться, удивляя и придавая сил.
        - Все нормально? - Ильнур застыл возле столика, изучающим взглядом скользя по моему лицу.
        Я послала ему усталую улыбку:
        - Да, спасибо. Ты всегда приходишь на помощь.
        - В этот раз, видимо, моя помощь не особо понадобилась, - Ильнур с насмешкой посмотрел в сторону Эльвиры - она вернулась за свой столик, а затем и вовсе ушла с вип - зоны со своими друзьями. - Тебе принести выпить колу?
        - Буду благодарна, если принесешь, - вежливо попросила я, и Ильнур направился к барной стойке.
        В этот момент за наш столик вернулся Сергей. Он, тепло, улыбнувшись мне, с интересом посмотрел на меня. Я задалась вопросом - а позволили ли бы Сергей себе это в присутствии Тимура? Мой взгляд устремился поверх его головы - в направлении там, где Ильнур делал заказ для меня.
        - Вы давно с Тимуром? - задал вопрос Сергей, его серо-голубые глаза, выражая дружелюбие, продолжали изучать мое лицо.
        - Достаточно, но меня не покидает чувство, что мы знаем друг - друга вечность, - ответила я, непроизвольно улыбнувшись - лишь подумала о Тимуре, и губы сами растянулись в улыбке.
        - Я тоже знаю его давно и наслышан о роде деятельности Тимура, - мягко усмехнулся Сергей.
        Я пожала плечами - мне нечего было ответить, да и не хотелось - я опасалась сболтнуть лишнего.
        - Ну, а ты чем занимаешься? - продолжил расспрашивать меня Сергей.
        - Учусь, читаю и стараюсь быть хорошей женой, - произнесла я.
        - А как же салоны красоты, вечеринки с подругами «по счастью» и прочие атрибуты бандитской жены?
        Я демонстративно округлила глаза, отвечая:
        - Мне это неинтересно.
        Я пропустила, намеренно не стала заострять внимания на словах Сергея «бандитская жена».
        - А знаешь, Камил, я не ожидал, что у Тимура будет жена. И еще больше удивлен тому, какая ты, - начал доверительно Сергей.
        - Что тут удивительного? - скорее из вежливости, нежели чем из интереса, вопросила я.
        - Да рядом с Тимуром были всегда какие-то красивые, но куклы. А ты, - он улыбнулся шире, - настоящая. С тобой хочется говорить, общаться, слушать. Интересная ты.
        Я опустила глаза вниз, разглядывая идеально ровную поверхность стола. Мне стало не по себе, от того, в какое русло была направлена беседа с Сергеем.
        - Я думаю, каждый человек интересен, нужно просто встретить своего, - ответила я.
        - Говоришь, как настоящий дипломат, - Сергей провел пальцами по своему подбородку. - Раз ты учишься, раз хочешь быть хорошей женой, развиваться - у меня к тебе предложение. Чтобы твоя жизнь не стала скучной и не погрязла в быту, как ты смотришь на то, чтобы в ней, этой жизни, появился друг?
        - Друг? - повторила я сдержанно.
        - Друг, в моем лице, - Сергей мягко улыбнулся мне, ожидая ответа.
        Его предложение, безусловно, застало меня врасплох. К счастью, мне не пришлось думать слишком долго - сегодня я была в ударе, и еще до того, как Ильнур подошел ко мне с моей колой, я успела ответить Сергею:
        - Ты знаешь, Сергей, я считаю, что у женщины обязательно должен быть друг, и, к счастью, он у меня уже есть - это мой Муж. Других друзей мне не надо.
        Сергей чуть нахмурился, разочарование поползло по его ухоженному лицу. В этот момент к нам подошел Ильнур. Он протянул мне колу, сощуренными глазами изучая Сергея. Тот, переставая смотреть на меня, встретился взглядом с Ильнуром. Не знаю, чем бы все это закончилось, не появись Тимур. Я едва не бросилась ему на шею, но, естественно, сдержалась, понимая, что при чужих людях нужно вести себя более-менее скромно. И все, что я смогла позволить себе - послать мужу усталый взгляд.
        Тимур сел рядом, и я испытала облегчение. Он что-то еще, с легкой усмешкой, говорил Сергею, затем тот, вежливо попрощавшись, даже не посмотрев на меня, покинул вип-зону, ссылаясь на «домашние дела». Я сделала жадный глоток колы, ощущая, как за мной наблюдает Тимур.
        - Мы скоро домой? - выпалила я, вертя в руках полупустой фужер. Прохладное стекло под моими пальцами отвлекало меня от недавнего странного разговора с Сергеем. Я мучилась, раздираемая противоречивыми мыслями - сказать Тимуру сейчас, или чуть позже, чтобы не возникло конфликта? В конце концов, муж решил это за меня - когда в вип-зону зашел невысокий, грациозный молодой мужчина, одетый в темные брюки и рубашку, Тимур обратился ко мне с задумчивой улыбкой:
        - Еще 5 минут, и мы поедем, только переговорю с Султанчиком.
        Я покосилась на Султанчика - он, остановившись на почтительном расстоянии от нашего столика, острым взором смотрел на Тимура. Муж вновь покинул меня - и сел вместе с гостем за отдельный столик. Я отметила про себя, как властно держался Тимур, беседуя с Султанчиком. Тот внимательно слушал его, кивал головой и что-то отвечал, понимающе улыбаясь. Со стороны их общение выглядело так, словно два хищника обсуждали свою будущую жертву. Я сглотнула, четко осознавая, что, скорее всего, не ошиблась в своих ощущениях. Не знаю, откуда ко мне пришло это знание, может быть, это была та самая благословенная интуиция, но я поняла - Тимур беседовал с наемным убийцей.
        Я закрыла глаза, пытаясь уравновесить свои чувства. Мне было непросто. Месяц назад я была обычной студенткой, а сегодня - могла бы уже стать свидетельницей по уголовному делу. Но, безусловно, я бы никогда этого не сделала. Я была предана Тимуру, и молила Бога, чтобы мне никогда не пришлось встречаться со следователями. Никогда.
        - Поехали, - Тимур коснулся моего плеча, и до меня дошло, что Султанчик уже ушел, а мой муж - вот он, рядом, зовет меня домой.
        - Поехали, - я устало улыбнулась, поднимаясь на ноги.
        Тимур обхватил меня за ладонь - о, эти горячие, властные пальцы! Я обожала их и то, какое они имели на меня воздействие. Тут же, из компании братьев, отделились трое - Ильнур, Рустем, Дамир. Они, сохраняя молчание, сопроводили нас до парковки. Наконец, когда я разместилась в бмв, все трое, услышав от Тимура какой-то тихий приказ, уселись в ниссан - он, взревев, резко дернулся с места, покидая парковку.
        - Что-то случилось? - вопросила я, когда Тимур уселся на водительское сидение.
        Прежде чем ответить, он спокойно улыбнулся - и я поймала себя на мысли, наверное, так улыбаются хищники, прежде сожрать что-то аппетитное.
        - Случается разное, но у нас - все хорошо, - уклончиво произнес Тимур.
        Бмв плавно выехал наружу, и через полминуты, вывернул на главную дорогу, в поток других машин. Я устало зевнула - сегодняшний, такой насыщенный день, вымотал меня.
        - Сегодня ведь воскресенье? - уточнила я, поглядывая на приборную панель - было 20:40.
        - Ага, - Тимур включил негромкую музыку.
        - Тогда давай поедем домой, ладно? - мягко начала я. - Завтра в университет к первой паре, нужно лечь пораньше.
        Тимур улыбнулся - в этот раз холодно, и я поняла, что услышу сейчас что-то малоприятное.
        - Я думаю, тебе стоит пересмотреть свое отношение к обучению, - отозвался он спокойным голосом.
        - Что ты имеешь в виду? - я тут же вся напряглась и заелозила на кресле.
        - Я считаю, что тебе стоит прекратить посещать университет, - жестким тоном ответил Тимур.
        ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
        - Почему? - выдохнула я, ощущая, как мои руки задрожали. Волна протеста поднялась в моей груди, а еще обида - горькая, разрушающая, обхватила мое горло, сдавливая его.
        - А зачем тебе это, Камил? - Тимур бросил на меня выразительный взгляд. - Подумай сама: тебе не нужно работать, всем необходимым, и даже сверх того, я обеспечу тебя. Ходить в универ, протирать там штаны, быть в окружении этих сокурсников, одна Катька твоя чего стоит. Не, джаным, хватит. Твой статус изменился. Ты - моя жена.
        Мое дыхание стало учащенным - грудь заныла, ее сдавило от горечи. Где-то глубоко, внутри, я опасалась, что так произойдет. Мне хотелось закричать, заплакать, но я, призвав себя к спокойствию, попыталась вести себя адекватно, и начала:
        - Тимур, не руби сгоряча, пожалуйста. Я мечтала учиться на историческом, и я ничем предосудительном же там не занимаюсь. И я не протираю там штаны, - мой голос задрожал, - а учусь - на самом деле учусь. Что касаемо Катьки и других - я сделала свои выводы, и общаться с ними не собираюсь. Пусть живут своей жизнью, а я - своей.
        - Твоя жизнь принадлежит мне, - убивающим меня тоном, заявил Тимур, - и ты больше не будешь ходить в универ.
        - Тимур, прошу тебя, - попыталась я достучаться до него, но муж, пугая меня, почти рявкнул:
        - Нет! - он окинул меня строгим взглядом. - Если так хочешь учиться - переводись на заочный, но учти, экзамены ты будешь сдавать в особом порядке - просто для галочки.
        Мои глаза обожгли слезы. Как хорошо, что в салоне было темно - я не хотела, чтобы муж видел меня такой. Сглотнув, я обратилась к нему максимально ровным голосом:
        - Ты что же, считаешь, что я только так могу учиться - чисто для галочки, для диплома? А что, если я на самом деле могу и хочу? Как-то, до тебя, я училась - и, в основном, хорошо. Почему же ты так поступаешь со мной?
        У Тимура запиликал телефон, и, прежде, чем ответить на звонок, муж бросил мне:
        - Дома поговорим. Алло?
        Я отвернулась, разглядывая в боковое окно пролетающие мимо огоньки светящихся окон. Тоска подхватила мое сердце, а одиночество снова напомнило о себе. Тимур вновь был занят - телефонные звонки оказались важнее нашего разговора. Возможно, в этот момент, я рассуждала, как эгоистка, но мне было слишком больно. Когда, спустя 40 минут, мы прибыли домой, я, не дожидаясь, когда Тимур распахнет передо мной дверь, вылезла из машины и ринулась к входной двери, которую муж уже успел открыть и включить там фонарь, чтобы мне было хорошо видно. Но сейчас мне было все равно до проявления этой заботы. Я, скинув обувь и торопливо сняв куртку, побежала в спальню, на ходу громко хлопая дверью. Это был мой маленький бунт.
        Я стала ходить из угла в угол, чувствую разгорающуюся, разноцветную смесь эмоций в своей груди - обида, злость, отчаяния, боль и ощущения собственной бесправности. Разве этого я хотела, ждала от замужней жизни?
        - Я не понял, в чем дело? - Тимур зашел в спальню, демонстративно - аккуратно прикрывая за собой дверь.
        - Не понял? - я вымученно-нервно рассмеялась. Муж сделал шаг ко мне, но я, вытянув руки вперед в предупреждающем жесте, громко сказала:
        - Нет, подожди!
        Темные брови Тимура сошлись на переносице. Он чуть сощурил глаза, выжидающе, глядя на меня.
        - Тимур! - я шумно вздохнула. - Мне больно от того, что ты без меня решил за меня. Ты же знаешь, как я хотела учиться. Как профессор, Мурат Наильевич, хвалил меня. Да как ты сам помог мне с поступлением! Это нечестно, несправедливо так поступать со мной! Я - твоя жена, но не твоя зверушка, которая только и ждет-сидит возле окна своего хозяина. Я - личность! У меня есть свои мечты, цели, желания, стремления. Не отнимай у меня их, я прошу тебя.
        Я умолкла, обхватывая себя за подрагивающие от нервного напряжения, плечи.
        - Ты все сказала? - Тимур выразительно вскинул левую бровь. Мне показалось, или в его тоне я услышала снисходительность? Я окинула мужа горящим взглядом:
        - Нет, не все!
        В два шага оказавшись рядом с ним, я произнесла:
        - Нельзя вот так, Тимур. Это жестоко. Я хочу быть с тобой, но я хочу при этом оставаться и собой. Если ты будешь так давить на меня, вряд ли что-то хорошее получится… я не смогу выдержать.
        Тимур схватил меня за плечи - жесткие пальцы вцепились в мою нежную кожу, и я ощутила, какими другими могут быть прикосновения моего мужа. Мне стало неприятно, но я сдержалась.
        - Ты ничего не знаешь о моей жестокости, Камила, - с холодной, убийственной улыбочкой, начал Тимур, и моя душа тот час заледенела, страшась его тона, - и очень надеюсь, что и не узнаешь. Что касаемо того, что ты не сможешь выдержать - мне показалось, или ты решила включить манипуляцию - дай мне учиться, или я уйду? Я правильно услышал?
        - Нет, я имела в виду другое, - честно призналась я. - Ты делаешь мне больно.
        Тимур разжал пальцы, и я покачала головой, касаясь ладонью своей груди:
        - Здесь тоже, Тимур.
        Он посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом.
        - Я не собираюсь менять своего решения. Хочешь учиться дальше - мы переведем тебя на заочку.
        - Тимур? - я умоляющее посмотрела на него.
        - Все, разговор окончен, - муж резко отвернулся от меня, а я, застыв на месте, пораженно смотрела на него, наблюдая за тем, как он раздевается и аккуратно, не торопясь, складывает свои вещи в шкаф. Его тугие мышцы перекатывались под бархатистой, смуглой кожей. Я ощутила острое желание прикоснуться к нему, и чтобы муж обнял меня, но вместо этого я, подхватив сорочку, прошла мимо Тимура, направляясь в ванную комнату.
        Я заперла дверь и встала под теплые потоки воды. Слезы побежали по моим щекам, я злилась, страдала, всхлипывала и ревела от обиды. Наконец, когда я вылезла из душа и подошла к зеркалу, то увидела результат страданий - мои глаза сильно покраснели и опухли, впрочем, как и мой изящный нос. Бледная, с синими тенями на лице, с вымученным выражением, я точно не выглядела счастливой и привлекательной женой.
        Я тихо вышла из ванной комнаты - и прислушалась: из зала раздавался звук включенного телевизора, а на его фоне - приглушенный голос Тимура - он снова говорил по телефону. Вот так. Я, все еще ощущая обиду в груди, к которой добавилась и опустошенность, прокралась в спальную комнату. Прежде чем лечь на постель, я достала из пакета - где он все это время лежал - моего любимого, белого медвежонка. Глядя на его потрепанную мордочку, я даже испытала чувство вины - забросила своего верного друга почти на самое дно пакета с домашними вещами. Эх!
        Прижав игрушку к груди, я забралась под теплое одеяло. С тоской в сердце, я устремила взор на пустующую половину кровати. Придет ли? Слезы снова подступили к глазам, и я, повернувшись спиной к тому месту, где должен был спать Тимур, тихо-тихо заплакала, вытираясь белым медвежонком. Постепенно, я стала успокаиваться и погружаться в дрему - балансируя на грани реальности и сновидений.
        Когда я уже начала видеть что-то, похожее на сон, а мое тело окончательно обессилело, дверь в спальню приоткрылась, и я услышала тихие мужские шаги. Я ощущала каждой клеточкой своего тела, что Тимур смотрит на меня - ощутив покалывание и ласкающее тепло. Раздался звук напрягающихся пружин матраса - мой муж пришел спать со мной, даже не смотря на то, что я, вероятно, разозлила его, и вела себя уж точно не как суперпокорная жена. Мое сердце дрогнуло, но я продолжала лежать на месте, лишь мое дыхание стало тяжелее от нахлынувшего волнения.
        Мое сердце дрогнуло еще раз, когда широкая, шершавая ладонь, гладя, прошлась по моим плечам и остановилась на изгибе талии. Прошло несколько секунд, прежде чем Тимур, обняв меня за живот, подтянул к себе. Его теплые губы уперлись в мой затылок, а рука, меж тем, лаская, прошлась по моим влажным, от слез, щекам. Затем, эта же рука уперлась в моего белого медвежонка, и, на миг, замерла.
        - Моя маленькая девочка, - глухо рассмеялся Тимур, разворачивая меня к себе лицом. От этой нежности - внезапной, ощутимой, я почувствовала, как из моих глаз - в очередной раз за этот вечер - полились слезы.
        - Ах, Тимур, - прошептала я ему в шею, там, где бился его пульс. Я непроизвольно коснулась губами этого места, ощущая трепет в своей груди. А еще - как яркое озарение - уязвимость всего этого, и особенно - жизни. Тимура, моей. Я, пораженная, громко всхлипнула, а он прижал меня к себе еще сильнее.
        - Ну, джаным, так лучше будет - поверь, - произнес он, но значительно мягче, чем раньше.
        - Для кого лучше, Тимур? - я запрокинула голову, заглядывая в любимые глаза.
        - Для нашей семьи, - он аккуратно поправил прядь моих волос.
        Семьи.
        Я тяжело вздохнула, понимая, что Тимур, скорее всего, прав, но другая часть меня желала иметь право выбора, или хотя бы немного, но настоять на своем.
        - Пожалуйста, можно, завтра будет последний день? - попросила я. - Как раз и документы оформлю на заочку, и вообще… Последний разочек.
        - Камила, - протянул Тимур.
        Я затрепетала, внутренне молясь, чтобы он согласился.
        - Ладно, джаным, - выдохнул он, целуя меня в висок, - пусть это будет так - но потом - только заочное обучение и никаких мыслей, что я - тиран.
        Я хихикнула, окрыленная его ответом. Я догадывалась, что для Тимура это было ой как непросто - чуть изменить свое решение. И поэтому, его маленькая уступка стала моей большой победой. Я кивнула головой, соглашаясь с мужем. На душе как-то сразу стало спокойно, что ли. Тимур еще раз поцеловал меня, но уже в губы - мягко, почти не распаляя меня.
        - Спи, Камила, - шепнул он мне, - завтра утром - тебе рано вставать, как и мне.
        Я проснулась рано - на часах было 5 утра. Тимур еще спал, и я, нехотя, покинула его. Его объятия - настоящая сладкая ловушка. Я улыбнулась, желанная ловушка. Приняв быстрый душ, я пошла на кухню. Дома было так тепло и спокойно, что я, полная воодушевления, решила заняться завтраком. Заварила ароматный чай, сварила кашу на нас двоих, в общем, была заботлива, как любящая жена, которой, впрочем, я и являлась.
        Когда часы показали 6:00, я направилась в спальню, чтобы разбудить своего мужа. Пока я шла по коридору, то представляла в своем воображении разные варианты того, как прогнать от Тимура сон. Поцеловать, пощекотать (интересно, он боится щекотки?), резко сорвать одеяло, спеть песенку, но, когда я зашла в спальню, то замерла на пороге.
        Тимур уже проснулся. В одних боксерах, дыша чуть громче, чем обычно, он отжимался на трех пальцах каждой руки. Это было такое зрелище… Воздух сразу наполнился мужской силой, сексом и моим восхищением. Мой муж был просто шикарен. И, если бы я не боялась опоздать в университет на свои последние занятия, то я простояла бы вот так, наблюдая за Тимуром, все утро.
        Наверное, мой взгляд прожигал спину мужу, потому что Тимур, резко закончив отжиматься, встал на ноги и повернулся ко мне. На его губах блуждала самодовольная улыбка. О да, он знал, что хорош.
        - Как ты это делаешь? - удивилась я.
        Тимур обнял меня, одаривая голодным поцелуем. Я с радостью ответила на его ласку, наслаждаясь тем, как его властные, обжигающие губы скользят по моим, податливым, но когда Тимур попытался задрать мою сорочку, я протестующее закачала головой.
        - Тимур, не сейчас, опоздаем, - выдохнула я, напоминая ни сколько мужу, сколько себе. Я соскучилась по нему. Очень, до сладкой дрожи внутри.
        - Я уже начинаю злиться, что согласился на это последнее занятие, - зарычал мне в ухо Тимур, и я чувственно, удивляясь, что могу так, рассмеялась.
        - Не злись, прошу тебя, - прошептала я. - Всего несколько часов - и ты сможешь почти каждое утро радовать нас.
        Тимур стиснул меня в своих крепких объятиях, с блеском в глазах вглядываясь в мое лицо, затем, с неким сожалением, убрал руки, изрекая:
        - Кормить мужа собираешься? Хотя бы один голод утолить необходимо.
        - А мне не нравится эта ситуация, - Тимур сжал челюсти, не сводя взора с дороги, - да потому. Я думаю, что Фома не зря затаился. Не знает, но, вероятно, слышал. Это имеет какое-то отношение к делу? Вот и я про тоже. Не спать. Все, до созвона.
        Я с интересом наблюдала за Тимуром - как он менялся - стоило ему только начать разговор по телефону, а уж если мы были на людях, то перемены были особо яркими - властный, холодный, претензионный, с нотками жестокости. Вот каким он становился. Слава Богу, не по отношению ко мне.
        Мы уже были в городе, и до университета оставалось - то всего-ничего, как Тимур, повернув ко мне задумчивое лицо, спросил:
        - Камил, может, ну его, последний день?
        Я широко улыбнулась мужу и ответила:
        - Нет, Тимур, мы с тобой же договорились, а то я и, правда, начну считать тебя тираном.
        - Ок, - Тимур вывернул на улицу, прилегающую к моему корпусу университета. - Во сколько тебя забрать?
        - В 13 часов, - я проверила на месте ли телефон - он лежал в кармане сумочки - там же, куда я его клала.
        - Хорошо, но если закончишь раньше, или еще что-то изменится, дай мне знать и дождись меня, - строго произнес Тимур, останавливая машину.
        - Куда я денусь, - я потянулась к мужу, целуя его в колючую щеку. - До встречи.
        - До встречи, - Тимур не стал сам выходить из машины, а лишь, проследив из окна, что я благополучно добралась до корпуса, поехал дальше. Я, с некой тоской в сердце, смотрела на удаляющийся бмв. Но, не позволяя себе раскиснуть, я прямиком направилась в аудиторию. Я шла, с каждым шагом напоминая себе, что это - последний раз, когда я прихожу вот так, на лекции. Нужно было запомнить эти студенческие ощущения, чтобы было потом, что рассказывать детям. Детям. Я чуть нахмурилась. Мы ведь не предохранялись с Тимуром - а это значило, что я могла в скором будущем стать матерью. В моем воображении тут же возникли дети - хорошенький мальчик с глазами, похожими на глаза Тимура, и очаровательная девочка с таким же оттенком волос, как у моего мужа. У меня, на миг, перехватило дыхание - так ярко я это увидела.
        Меня накрыло такой волной радости, опасений и воодушевления, что я практически «долетела» до аудитории. Там уже были почти все одногруппники. Я, не обращая внимания на любопытные взгляды, села на свое привычное место - вторую парту, поближе к преподавателю. Как прилежная студентка, я достала общую тетрадку и ручку, чтобы делать записи - гулять - так гулять!!!
        Послышался веселый женский смех, и я, даже не видя лиц, знала, что это - Катя со своими работящими подругами. Они, беззаботно смеясь, ввалились в аудиторию. Правда, заметив меня, красотки тут же стали потише и, избегая того, чтобы встретиться со мной взглядом, прошмыгнули назад, к своему излюбленному месту. Краем глаза я заметила, как тут же, один из пареньков, как и прежде, двинулся в их сторону со щенячьей улыбкой на лице. Ничего не изменилось тут. Все, как прежде.
        Наконец, началась лекция. Я, ни секунды не забывая, что это мой последний учебный день, записывала буквально каждое слово преподавателя. Сергей Викторович Еремеев, наш 34-летний преподаватель, увлекательно рассказывал нам о средневековом искусстве, и я, поглощенная получением знаний, только успевала переворачивать страницы в своей тетради. Мои пальцы уже ныли от такой нагрузки, но в этот раз я решила не щадить их. У меня еще будет время, очень много времени, чтобы отдохнуть.
        Время текло так быстро, что незаметно подкрался полдень. Я посмотрела на дисплей своего телефона - ровно 12:00. Всего лишь час до окончания лекций. Я не успела загрустить, потому что, внезапно, двери в аудиторию резко открылись, и трое неизвестных мужчин в «масках», открыли стрельбу по Сергею Викторовичу из автоматов. Я не сразу поняла, что случилось - вот преподаватель рассказывает нам о флорентийском искусстве и Медичи, а вот - уже падает. Автоматные очереди буквально изрешетили его тело, сквозь дорогую ткань делового костюма мгновенно стали проступать кроваво-вишневые пятна, расползаясь, становясь все больше и больше. Еремеев уже давно лежал на полу, в луже собственной крови, а неизвестные продолжали стрелять.
        И так как я сидела довольно близко к месту плахи, то вид убитого Сергея Викторовича - с остекленевшими глазами, с полуоткрытым ртом, вызвал во мне непередаваемый ужас. Я услышала крик - и поняла, что это я кричу. Но кричала не только я, но и другие девушки - они так же были в состоянии шока. И тут я поняла, что все мы - свидетели. А в руках убийц - автоматы. Не знаю, каким образом, но я оказалась под партой, сотрясаясь от страха. Вся жизнь пронеслась у меня перед глазами, а в голове стучало - «как много я не успела». Не позвала маму в гости, не сделала ей подарок, не поговорила после свадьбы с Настей, не сказала Тимуру, что люблю его… Ах, Тимур. Слезы потекли по моим щекам. Я умирала от страха и осознания, что все закончилось слишком быстро.
        Я, сжав от ужаса веки, спрятала лицо в ладонях. Раздался еще один выстрел.
        ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
        А затем - настала зловещая, пробирающая до дрожи, тишина. Послышались удаляющиеся мужские шаги, скрипнула дверь - никто из нас, студентов, не посмел вылезти из своих жалких укрытий, мы лишь предполагали, что убийцы ушли, но не могли знать этого точно. Помещение наполнилось запахом смерти и животного, доводящего до приступа тошноты, страха. Мое дыхание - громкое, частое - напоминало мне, что я все еще жива. Надолго ли? Этот вопрос, звеня, повис в накаленном, до предела, воздухе. Я дрожащей рукой поднесла к лицу сотовый - дисплей показывал 12:06. Мне нужно было выжить, продержаться эти 54 минуты, чтобы увидеть Тимура. Секунды превратилась в часы.
        Прошло около трех минут, когда послышался стук каблуков по коридору, дверь распахнулась - и раздался пронзительный женский крик:
        - Убили!!! Господи! Кто-нибудь!
        А затем - все закрутилось-завертелось, как в страшном, мутном сне - в помещение забежали другие преподаватели, они тут же начали вызывать милицию и скорую помощь, которая, безусловно, была уже не нужна убитому.
        Наконец, мы стали все чуть смелее - повылазили из-за парт, кто-то даже подошел к Еремееву. Я продолжала стоять возле своей парты, судорожно сжимая в заледеневших, от ужаса, пальцах мобильник. Мои ноги приросли к полу, и я не могла сдвинуться с места. Мне казалось, что в любой момент сейчас в аудиторию вернутся мужчины в масках и расстреляют нас. А глаза, меж тем, примагнитились к Сергею Викторовичу - его лицо, еще такое молодое, застыло от поцелуя смерти. Жуткое зрелище. Смерть - это всегда страшно, это всегда напоминание.
        - Был человек - нет человека, - усмехнулся один из моих согруппников, взирая на распростертое на полу, тело преподавателя.
        - Отправился изучать искусство на небо, - добавил, с усмешкой, Владик, подходя к приятелю. Они переглянулись меж собой, и я ощутила отвращение к ним.
        Другие преподаватели - 2 женщины и 3 мужчины что-то приглушенно обсуждали. Я лишь уловила обрывки фраз:
        - Довыпендиривался, вот и получил, - кажется, это, с тихим осуждением, произнес Вадим Андреевич.
        Постепенно, все учащиеся стали подходить к преподавателям, обступая их кругом, кто-то плакал, кто-то рыдал навзрыд (по-моему, это была Катя), кто-то задавал вслух интересующие нас всех вопросы: «за что его так?», «что нам делать?», «почему так долго едет милиция?» При слове «милиция» я вздрогнула. Я больше не доверяла им. Преодолевая себя, я медленно подошла к одногруппникам, а затем, тихо, на дрожащих ногах, пошла к выходу. Странно, но меня никто не остановил.
        Я вышла в коридор - он был такой светлый, с широких окон лился солнечный свет, а я - словно тень, шла рядом со стенами. Опасаясь упасть, я шла и шла, прижимаясь к ним, пока не добралась до лестничного пролета, и только там, убедившись, что никого нет поблизости, забилась в угол, рядом с небольшим окном, чтобы сделать самый нужный звонок. Три гудка показались мне вечностью, наконец, я услышала родной голос, голос, который придал мне сил и напомнил, что я все еще жива:
        - Да, джаным? Уже все?
        - Тимур, я люблю тебя, - выдохнула я, сильнее сжимая телефон, и ощущая, как по моим щекам побежали горячие слезы. Я хотела сказать ему о любви в какой-то особенный момент жизни, глядя мужу в глаза, но сегодня поняла - не стоит думать, что нам предоставили много времени - часто можно не успеть. Поэтому это было произнесено вот так - дрожащим голосом, с сердцем, переполненным страхом.
        - Камила, что случилось? Ты где? - голос Тимура был спокойный, но я уже уловила в нем стальные нотки.
        - Сергея Викторовича расстреляли 10 минут назад, прямо перед моим носом, - я глубоко вздохнула, силясь справиться с подкатывающей паникой.
        - Ты еще в университете? - задал вопрос муж. На заднем фоне я услышала сигнал автомобилей.
        - Да, забери меня, Тимур, - мой голос предательски задрожал, - забери, если успеешь.
        Я отключила телефон, прижимая его к часто воздымающейся груди. Успеет ли Тимур? Я прижалась, на короткое мгновение, к прохладной стене. Нужно собраться, только не паниковать. Послышались голоса сверху, и я торопливо стала спускаться по ступенькам, так быстро, будто за мной гнались демоны. Лишь на последних ступенях, когда мое сердце, не выдержав такой бешеной гонки, стало стучать так громко и быстро, что мне поплохело, меня озарила другая мысль - а что, если убийцы затаились где-то поблизости, и все это - расстрел Еремеева, было приманкой для Тимура?!
        В сердце вспыхнул страх. Но уже не за себя, а за мужа. Я рванула к входной двери и, не помня себя, выбежала наружу. Я пробежала всего несколько метров, не видя ничего и никого вокруг, одержимая лишь одной мыслью - защитить, спасти Тимура, а затем, крепкие, любимые руки поймали меня, заключая в объятия. Его пальцы обхватили мой затылок, удерживая мою трясущуюся от страха, голову, и заставляя посмотреть ему прямо в глаза.
        - Камила, тихо, - произнес Тимур ровным голосом.
        - Уходим, уходим, Тимур. У тебя есть с собой пистолет? Приготовь его! Они могут снова вернуться, - затараторила я, ощущая, как вокруг меня все стало плыть. Тимур молчал, он просто обхватил меня за плечи, стремительно уводя к заведенному бмв. Я повернула к мужу голову, и, чувствуя, что схожу сума, сказала:
        - Ты должен быть готов, Тимур, я боюсь за тебя. Они расстреляли его, расстреляли…
        Я зарыдала, а муж затолкал меня в машину, затем сел рядом. Секунды, что он шел до своего водительского места, вновь показались мне вечностью. Как только Тимур разместился на своем сиденье, я вцепилась в его руку дрожащими пальцами.
        - Тимур, Тимур, - повторяла я, не в силах произнести более ничего. Слезы текли по моему лицу, меня трясло и тошнило от страха.
        - Все, джаным, я приехал за тобой, я забрал тебя, успокойся, - произнес муж, проводя теплой ладонью по моей мокрой щеке. Я поймала его руку, целуя в ладонь, наслаждаясь ее шершавой поверхностью. Меня продолжало трясти, и я держалась за ладонь Тимура, как за спасательный круг.
        - Я думала, что никогда больше не увижу тебя, я думала, меня убьют, - прошептала я, глядя в глаза мужа - они вмиг потемнели, а взгляд стал таким, что я еще больше напугалась. Я шумно сглотнула, и Тимур, переведя взор в окно, произнес:
        - Я не потеряю тебя.
        В этих словах было все: признание в любви, надежда и обещание. Я всхлипнула, и муж, отстранившись от меня, разместил пальцы на руле. Машина медленно начала двигаться, и я заметила неспешно подъезжающую карету скорой помощи к корпусу университета. Вышедшие из нее врачи, медленно, беседуя о чем-то, направились в сторону здания. Они шли, словно просто прогуливались. И, правда, им некуда было спешить.
        Меня в очередной раз затрясло: в этот раз так сильно, что мои зубы застучали друг о друга, как при сильнейшей лихорадке. Я вжалась спиной в сиденье, пытаясь успокоиться, но это оказалось невозможным. Перед глазами снова и снова прокручивалась одна и та же картинка: убийцы в масках, автоматные очереди, изрешетенное пулями, тело Сергея Викторовича, его застывшее лицо…
        - Камила, - услышала я голос Тимура, и, глянув на него, поняла, что он не первый раз уже обращается ко мне.
        - Да? - прохрипела я, обхватывая себя за поникшие плечи.
        - Мы приехали, потерпи.
        Я кивнула головой, а сама продолжила сидеть на месте, уставившись прямо перед собой. Меня не интересовало, куда мы и зачем приехали, и что там будем делать. Я продолжала находиться в аудитории и все никак не могла, головой и сердцем, выйти оттуда. Дверь справа от меня распахнулась, и заботливые руки Тимура вытянули меня наружу.
        Свежий ветерок подул мне в лицо, прошелся по моим волосам, и я, начиная приходить в себя, оглянулась по сторонам. Хотя здание в дневное время отличалось от того, каким оно было ночью, я узнала его - это был клуб «Странник». Я не стала задавать вопросов у Тимура, просто позволила себе последовать за ним, увлекаемая его сильной, такой нужной мне, рукой.
        Как и прежде, мы зашли в клуб через запасной выход, и, спустившись ниже, оказались на привилегированной территории братьев - в подвальном помещении. Дверь распахнулась под властной рукой моего мужа, и мы прошли внутрь. Здесь было темно, и я едва не вскрикнула - тьма, это последнее, что я хотела сейчас.
        - Свет, - пропищала я, не узнавая свой слабый голос, и Тимур нажал несколько выключателей - и сияние шести люстр заполнило своим светом помещение. Я осмотрелась - здесь было так, как и тогда - кожаные диваны, столик… ничего не изменилось. Никакого мусора или следов веселых гулянок.
        - Садись, - Тимур мягко подтолкнул меня, и я медленно опустилась на диван. Холод снова подступил ко мне, и я тихо застонала. Муж полуобернулся, окидывая меня пронзительным взглядом, а затем подошел к бару и начал что-то там делать. Я молчала, наблюдая за спиной мужа. Я хотела, чтобы он отогнал ту ужасную картинку, я хотела переключиться, я хотела стереть ее из своей памяти. Я хотела быть сильнее, Боже мой, как хотела!
        - Держи, - Тимур присел рядом со мной, протягивая мне кружку. Я вопрошающе посмотрела на мужа, и он добавил:
        - Это - сладкий, горячий чай, глюкоза нужна твоему организму, пережившему стресс. Пей.
        Я, как послушная девочка, начала медленно пить. Горячо - сладкий чай был вкусным, и я благодарно выдохнула:
        - Спасибо, Тимур.
        Он кивнул головой, его глаза - задумчивые, проницательные, скользили по моему бледному лицу. И так было все это время - пока я пила чай. Наконец, когда я протянула мужу пустую кружку, и он вернул ее на место, раздался голос Тимура:
        - Ты хочешь мне рассказать, что случилось?
        Он встал напротив меня, готовый принять любой мой ответ. Я задрожала, и муж сел рядом, обнимая меня за плечи. Его губы мягко коснулись моего виска, и я закрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением. Оно было полно любви, нежности и жизни.
        - Я расскажу, - я открыла глаза, глядя на Тимура, - но рассказывать - то нечего, я видела то, что и все - трое мужчин в масках зашли в аудиторию и расстреляли Сергея Викторовича из автомата. Все прошло так быстро, так жестоко, так…
        Я шумно задышала, а Тимур прижал мою голову к своей груди, баюкая меня, как маленькую. Я вдохнула его аромат: горько-сладкий, пьянящий. Тепло мужа, исходящее от его крепкого, сильного тела, начало прокрадываться под мою водолазку. Я задрожала - но уже не от холода, а от того, что, наконец, стала отогреваться.
        - А ты где сидела? - вкрадчивым голосом вопросил Тимур.
        - На второй парте, - выдохнула я. Муж сжал меня сильнее, словно окутывая собой, защищая. Я запрокинула голову и поцеловала Тимура - медленным, чувственным поцелуем. Его губы были так нужны мне. Он, конечно, ответил - лаская медленно языком, согревая мой рот, муж целовал меня нежно, неспешно. Я обняла Тимура за шею, утягивая его на себя - я хотела, чтобы он проявил себя - страстного, неистового, горячего. Но вместо этого, Тимур лишь осыпал мое лицо легкими поцелуями, а затем опрокинул меня на диван так, что мои икры оказались на его бедрах. Муж погладил меня по коленям, но это были такие целомудренные прикосновения, что, будь я в другом состоянии, то напряглась бы из-за этих перемен. Но у меня не было сил. И все, что я могла, лежать вот так - тихонечко, и наслаждаться теплыми руками Тимура.
        Из-под полуопущенных век я наблюдала за ним: сейчас он, достав свой крутой телефон, начал делать звонки. Его лицо тут же приняло властное, холодное выражение. Впрочем, как и голос. И лишь теплая рука, поглаживающая меня по ноге, не давала забыть, что это мой Тимур. Мой Тимур. Я призналась ему в любви. А он… даже если он не сказал мне этого, не произнес конкретно «я люблю тебя», я знала - Тимур любит меня. Его поступки были громче слов. Поступки настоящего Мужчины.
        - Все в клуб. Серьезно. На месте поговорим, - это был первый звонок, затем Тимур встал, поворачиваясь ко мне спиной. Я неотрывно следила за ним - он был моим светом, отгоняющим тьму и кошмары.
        - Приветствую, - голос мужа был спокойным, с теми же властными нотками, - что случилось в университете?
        Он некоторое время молчал, выслушивая, затем добавил:
        - Я хочу, чтобы из списков свидетелей убрали Камилу Иванову. Жена, - Тимур холодно усмехнулся. - Успел. Да. Данияр Ренатьевич, держите меня в курсе дела. Да, отлично. И вам не хворать.
        Тимур закончил разговор и вернулся ко мне.
        - Тебя больше нет в списке свидетелей, и к твоей матери, на квартиру никто, в поисках тебя, не придет, - изрек он.
        - Спасибо, Тимур, - вяло отозвалась я. Если бы еще и мама узнала об этом, то это могло окончательно добить - и ее, и меня.
        - Сейчас приедут братья, нам нужно будет кое-что обсудить, - Тимур подошел к бару и открыл бутылку с минералкой, тут же делая жадный глоток. Его взгляд устремился куда-то вперед, становясь острым, горящим. О чем думал мой муж? Я не могла залезть ему в голову, но я догадывалась, что это никак не мирные мысли.
        Внезапно, дверь резко распахнулась (а я-то думала, что она была заперта), и в помещение ворвались братья Тимура - Ильнур, Рустем и Наиль. Их темные глаза горели бешеным огнем, и, не знай, я их, я бы сильно испугалась. Я, стыдясь своего лежачего вида, спешно села, вжимаясь в самый угол дивана.
        - Что случилось? - первым начал Наиль. - Мы только начали разбираться с должниками, и тут облом - твой звонок.
        Тимур окинул всех мрачным взглядом:
        - Сегодня расстреляли Еремеева, прямо в университете, в паре метров от МОЕЙ жены.
        На миг, я заметила, на лицах братьев скользнула тревога. Ильнур шагнул ко мне, его темные брови сошлись на переносице.
        - Камил, ты как?
        Этот вопрос, пропитанной человечностью, растрогал меня. Я думала, что успокоилась - но вот, пожалуйста, слезы снова побежали по моим щекам.
        - Ты довел ее до слез, - недовольно изрек Рустем, окидывая Ильнура осуждающим взглядом. Тот ответил ему нечитаемым выражением лица. Тимур, холодно усмехнувшись, медленно опустился рядом со мной, покровительственно обнимая за плечи. Я уткнулась носом ему в плечо - вдыхая родной аромат. Над моей головой послышался холодный голос мужа:
        - Еремеева расстреляли не просто так. Он был всегда в активной позиции, и был одним из реальных претендентов на пост главы региона.
        - Но что-то пошло не так, - добавил Наиль, садясь на соседний диван. Я украдкой наблюдала за братьями. Ильнур подошел к бару и взял себе колу. Но, прежде чем поднести ее к губам, обратился ко мне:
        - Камил, будешь?
        Мне показалось, или Тимур напрягся? Я, насколько это было возможно в моем нервном состоянии, улыбнулась Ильнуру, вежливо отвечая ему:
        - Нет, спасибо, Тимур уже напоил меня чаем.
        Ильнур кивнул головой, принимаясь за напиток. Рустем и Наиль переглянулись меж собой, затем послали Тимуру какой-то, только им понятный взгляд, который я не смогла прочитать. Неужели они воспринимают заботу Ильнура как флирт со мной? Ход моих мыслей прервался, потому что в моей сумочке запищал телефон - я спешно достала его, на дисплее светилось «мамочка».
        - Да? - ровным голосом произнесла я, а сама, внутри, дрожала. Боялась я, что мама узнала.
        - Камила, дочка! Ты была в университете сегодня, ты видела это? - голос моей матери был пропитан страхом, таким сильным, что я ощутила, как мурашки поползли по моей спине. Что будет, если я скажу, что была там? Маме этого точно не стоило знать, и я, нарушая свои принципы, солгала:
        - Мам, нет, не была, я с Тимуром отдыхаю, да и вообще он сказал, чтобы я на заочку переводилась.
        - Господи, какое счастье, что там тебя не было, - мамин голос стал другим - в нем слышались нотки облегчения и радости, и это стоило того, чтобы скрыть от нее правду.
        - А что случилось? - решила доиграть я. Меж тем, мои щеки уже горели огнем от стыда.
        - Преподавателя вашего убили, доченька, прямо на территории университета, - мягко сказала мама, опасаясь, видимо, расстроить меня.
        Его расстреляли из автоматов в паре метров от меня, мама, но ты никогда не узнаешь об этом. Никогда.
        - Очень жаль, - выдохнула я.
        - Да. Вы в гости - то на днях приедете? - мамин голос стал бодрее.
        - Да, думаю должно получиться, - отозвалась я, а затем, спохватившись, добавила:
        - Мам, знаешь что?
        - Что, доченька?
        - Я люблю тебя, - с чувством выдохнула я. Секунды молчания, а потом теплый ответ:
        - И я тебя.
        ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
        После клуба мы прямиком направились домой. Был еще день, и я могла наблюдать за тем, местом, где теперь я жила. Итак, когда мы миновали густой лес, подступавший со всех сторон к трассе, моим глазам предстала узкая дорога, а после - блокпост, который охраняли 2 крепких мужчин в бронежилетах с автоматами наперевес. Это напугало меня и напомнило о расстреле Еремеева. Они, узнав Тимура, который что-то крикнул им в приспущенное окно, убрали шлагбаум, и бмв двинулся дальше, только значительно медленнее.
        - Я все хотела спросить тебя, - начала я неуверенно, - что это за место? Оно так охраняется, и выглядит, как другой мир.
        Тимур послал мне самодовольную улыбку:
        - Это и есть другой мир, простым смертным сюда не попасть. Только своим.
        - А я хотела маму позвать в гости, - отозвалась я, смотря то на мужа, то на красивые, богатые дома, что были с обеих сторон.
        - Маму? - Тимур шире улыбнулся. - Позовешь, только чуть попозже.
        Я не стала уточнять - когда случится это «попозже». Значит, были на то причины. Уставшая, я с нетерпением ждала, когда смогу оказаться дома и забраться на кровать, чтобы просто, спрятавшись под одеялом, насладиться теплом и безопасностью. Но, кончено, для полного ощущения этой безопасности, мне жизненно нужны были объятия моего мужа.
        Дома было так хорошо - спокойно, уютно и тихо, все как я любила. Я, разувшись, прямиком направилась в спальную комнату. Мне хотелось как можно быстрее снять с себя эту одежду, в которой я была на лекциях - я не намерена была больше одевать ее, пусть там была и моя любимая водолазка. Лишь оставшись в одном нижнем белье, я поняла, что Тимур был все это время молчаливым и крайне внимательным зрителем. Он, привалившись левым плечом к дверному проему, смотрел на меня с голодно-плутовской улыбкой. Я, устыдившись своего полуобнаженного тела, торопливо села на край кровати, прикрывая грудь руками.
        - Зря, - Тимур обольстительно улыбнулся, заходя в спальню. От его голоса и особого, горящего мягким пламенем, взгляда, я ощутила, как моя кожа покрылась мурашками. Муж подошел ко мне, взирая на меня сверху вниз потемневшими глазами.
        - Зря прикрываешься, я готов любоваться тобой часами напролет, - добавил Тимур, и мои щеки тут же запылали. Я подняла на мужа глаза - он улыбался, как довольный кот. Только он никогда им не был. Кот - слишком мягко для него. Тигр - вот точное определение. Смертельно опасный хищник. И от его улыбки я стала смелее. Я убрала руки в стороны и задала вопрос, не сводя взора с мужа:
        - Ты хочешь заняться со мной любовью?
        Правый уголок его губ дернулся от самодовольной, такой дерзкой усмешки. Я обожала, когда он так делал. В груди тут же стал вспыхивать огонь - сладкий, пьянящий, живительный.
        - Да, если ты этого хочешь, - ответил Тимур. Каре-зеленые глаза сверкнули, скользя по моей груди. Наверное, я была какая-то неправильная, сумасшедшая, ведь разве после увиденного ужаса адекватный человек захочет заниматься сексом? Но я хотела - и это был не секс, а именно занятие любовью. Поэтому, протянув руки, я, подавшись вперед, обняла Тимура за бедра, упершись подбородком ему в плоский живот, отвечая:
        - Да, хочу.
        Тимур приглушенно зарычал, опрокидывая меня на спину и придавливая меня своим телом. Я прикрыла глаза, когда он, стянув с себя кофту, прижался ко мне своей обнаженной кожей. Каждая клеточка меня радовалась нашему соприкосновению, каждый мой вздох посвящался мужу - я отдавала ему себя, наполняясь им.
        Я проснулась, ощущая себя отдохнувшей, спокойной и любимой. Последнее слово стало причиной для двух предыдущих. В спальне горел приглушенный свет - это бра, отбрасывая на стену мягкое сияние, отгоняло вечернюю тьму. Я тут же перевела взгляд на другую половину кровати - Тимура там не было. Прислушавшись, я уловила его голос, уверенный, спокойный, доносившийся из зала, или, может, коридора. Видимо, муж снова говорил по телефону.
        Я отыскала среди новых, купленных в тот раз, вещей, пижамный комплект - кофту с длинными рукавами и штаны, и надела их. Они были из приятной телу, мягкой вискозы, серо-розового оттенка, с нарисованными сердечками на груди. Я, игнорируя носки, прошлепала босыми стопами до зала, останавливаясь возле дверей. Тимур, сидя на спинке дивана, что-то вкрадчиво-угрожающим голосом говорил. Увидев меня, он послал мне молчаливый взгляд - и я поняла, что муж не хотел, чтобы я слышала, о чем он ведет беседу.
        Я кивнула головой и прямиком направилась на кухню - чем ближе я подходила к ней, тем явственнее ощущала аппетитный аромат. Я разволновалась, подумав, что это Тимур что-то готовил для нас. Красивый мужчина, умеющий готовить - это было что-то из фантастики. Но это оказалось реальностью. На большой сковороде жарилась яичница с помидорами. Сочно, вкусно, ароматно. И это было самое аппетитное зрелище за все эти дни. Сама мысль, что это приготовил Тимур, сделало это блюдо невероятно притягательным. Мой желудок болезненно сжался, а рот наполнился слюной. Какая же я была голодная! Я, не мешкая, стала раскладывать тарелки.
        - Проголодалась? - теплые губы мужа коснулись моей обнаженной шеи, сзади, и я смежила, на секунду, веки, ловя чувственную ласку Тимура.
        - Очень, - выдохнула я, разворачиваясь к нему лицом. - Я восхищена. Ты умеешь готовить, Тимур.
        - Я думал, твое восхищение связано с тем, что было в спальне, а не с жареными яйцами, - усмехаясь, заявил муж.
        - И это тоже, - я улыбнулась, счастливая, купающаяся во внимании своего любимого человека. Мы поужинали - неспешно, наслаждаясь обществом друг друга, ну, и яичницей с помидорами.
        - Кажется, это станет моим самым любимым блюдом, - одаривая мужа благодарной улыбкой, произнесла я, домывая тарелку.
        - Я учту, - Тимур погладил меня по бедрам, а затем чуть сжал их, и я едва не выронила тарелку. Муж поймал ее, аккуратно ставя на стол и переключая все свое внимание на меня. Он впился требовательными губами в мой рот, а руками - наглыми, желанными - обхватил меня, усаживая на край столешницы. Не мешкая, Тимур задрал мою пижамную кофту, приникая поцелуем к моей груди, однако, звонок на сотовый, не дал мужу продолжить свою любовную игру. Он опустил меня, ставя на нетвердые ноги, а затем, отвернувшись, ответил на звонок.
        - Да, Данияр Ренатьевич. Понял, благодарю. Обязательно.
        Тимур не успел положить телефон в карман, как он снова запиликал.
        - Да? - голос мужа был спокойным, но я уже ощутила в нем нотки раздражения. - Иду.
        Тимур окинул меня внимательным взглядом, затем, подойдя поближе, поправил на мне кофту, говоря:
        - У нас гости - братья.
        Я качнула головой, и, проследовав за Тимуром, остановилась в коридоре - напротив зеркала. Окинув себя быстрым взглядом, и убедившись, что я выгляжу прилично, я повернулась в сторону удаляющегося мужа - через минуту он вернулся в компании своих братьев. Дамир, Ильнур, Рустем и Наиль - зашли следом за Тимуром.
        - Где ты говоришь, его подстрелили? - вопросил холодно муж.
        - Да прям около дома, - Наиль снял куртку и повесил на крючок, другие братья тоже начали снимать верхнюю одежду и вешать ее, не замечая меня - видимо, были слишком увлечены разговором.
        - И как Азамат? - голос Тимура был спокойным, а у меня сердце ухнуло вниз, стоило мне услышать знакомое имя.
        - Прооперировали, пока в реанимации, - ответил Рустем сдержанным голосом.
        - Охрану поставили? - был следующий вопрос мужа.
        - Да, у входа в больницу, на самом этаже и в палате, - отозвался Ильнур.
        Страх подкатил ко мне, и я вся сжалась, сейчас жалея, что стою вот здесь, а не лежу в спальне.
        - У вас вкусно пахнет, - заметил Ильнур, проходя за Тимуром, тот бросил в ответ:
        - Мы уже все съели, с собой привозите еду, если голодные.
        Я поморщилась от его резкого тона, но, видимо, это было неприятно лишь мне, а им, мужчинам, было привычно.
        - Да мы так и сделали, - невозмутимым голосом отозвался Ильнур, его взгляд уперся в меня, - о, Камилка!
        - Всем привет! - вежливо поздоровалась я, и мужчины ответили.
        Они стали проходить, друг за другом, в зал, в коридоре остались только я, Ильнур и Дамир. Тимур только что отошел к кухне, отвечая на очередной звонок.
        - Нормально все? - Дамир окинул меня внимательным взглядом своих бархатисто - карих глаз.
        - Нормально, правда, нормально, - отозвалась я, смущенная вниманием. Димур кивнул светловолосой головой, затем пошел в зал. В этот момент ко мне подошел Ильнур.
        - Камилка, все будет хорошо, - он тепло улыбнулся, затем полез в карман джинсовки, извлекая что-то из нее, - а это - тебе, чтоб не грустила.
        Он протянул мне шоколадное яйцо киндер-сюрприз, и я нерешительно взяла его, чувствуя себя маленькой девочкой. Мои губы дрогнули в несмелой улыбке, а глаза обожгли слезы - забота это было то, что делало меня вмиг уязвимой. Я все еще не могла привыкнуть к ней и понять, что достойна ее. Это потом, я вспомнила приказ Тимура - не брать ничего у чужих мужчин, но разве Ильнур был чужим? Он являлся братом.
        Тимур появился как-то внезапно, он был задумчиво-хмурым, когда подошел ко мне. Я все еще стояла в коридоре - сжимая в тонких пальцах шоколадное яйцо. Муж окинул меня нечитаемым взглядом, затем кивнул в сторону зала - как бы приглашая меня зайти туда. Я, ощущая странное предчувствие, шагнула в комнату. Мужчины расселись вокруг стола, на котором лежали телефоны, ключи. Я обошла их и села на пустой диван, в самый угол. Я ждала, что Тимур сядет рядом со мной, но ошиблась. Он подошел к Ильнуру, и произнес холодным голосом, от которого у меня сердце тот час покрылось коркой льда:
        - Пойдем со мной.
        Ильнур, удивленно вскинув темные брови, поднялся на ноги и последовал за Тимуром, за ними, следом, пошли Рустем и Наиль. Со мной остался Дамир. Он обхватил свой лоб пальцами, сокрушенно говоря и смеясь:
        - Вот дурак!…
        Я покосилась на него. А потом, до меня дошло. Я вскочила на ноги, бросая на стол киндер-сюрприз, и, удивляя себя, и, видимо, и Дамира, побежала к выходу. Дамир, конечно же, бросился за мной, но, вероятно, моя внезапность, дала мне фору - и я успела выбежать на улицу. Мне не нужно было далеко идти, чтобы, сперва, услышать, а потом увидеть, как Тимур своими руками избивает Ильнура. Стоящие рядом, Рустем и Наиль, молчаливо наблюдали за этим. Ильнур прикрыл руками голову, и сам не отбивался в ответ. Я, на миг, замерла, ужасаясь, свирепым действиям моего мужа, его удары были резкими, сильными, и я испытала страх. Я, как и прежде, все еще не была замечена ими и поэтому стояла, напуганная, потерянная.
        Через секунды Дамир схватил меня за плечо, но я, умудрившись вывернуться, сделала несколько шагов вперед, закричав:
        - Тимур! Остановись! Ты убьешь его!
        Мой муж повернул в мою сторону голову, и мне понадобилось немало сил, чтобы не забежать назад, домой. Вместо этого, я прямиком пошла к Тимуру, стараясь не смотреть ни на кого из мужчин, тем более на Ильнура. Тимур разжал хватку, отпуская своего брата.
        - Тимур, - умоляющее начала я, вглядываясь в его озлобленное лицо и внутренне молясь, чтобы я смогла достучаться до него.
        - Иди в дом, - стальным голосом, пропитанным жестокостью, приказал он.
        Я покачала головой, отвечая:
        - Без тебя - не пойду.
        Тимур, холодно усмехнувшись, двинулся в мою сторону, Наиль что-то крикнул ему предостерегающим голосом, но муж только резко махнул рукой. Я сглотнула, наблюдая за тем, как он приближается ко мне - хищник, ожесточенный, беспощадный…
        ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
        Кровь тяжелым напором ударила мне в сердце, когда Тимур подошел ко мне, сверля своими страшными, потемневшими глазами. Он сжал челюсти, а потом, протянув руку, ту руку, которой секунды назад избивал Ильнура, схватил меня за левый локоть, разворачивая в сторону дома и заводя меня внутрь.
        Теплый воздух окутал меня, когда я, все еще сопровождаемая мужем, шла по коридору. Интересно, куда он отведет меня? Как накажет? Запрет в спальне? Накричит или…
        Ударит?
        Мне сразу заплохело - от одной только мысли об этом. Тошнота от нахлынувшего страха, вызванная детскими, такими яркими воспоминаниями, подступила к моему горлу. Перед глазами, на миг, мелькнуло мамино лицо, перекошенное от боли, и папино - такое чужое, пугающее. В моих ушах застучала кровь - бешено, оглушающее. Я замедлила ход, ощущая, как Тимур сильнее тянет меня за локоть.
        Наконец, он остановился, поворачиваясь ко мне лицом. Я вглядывалась в него, балансируя между страхом и доверием к Тимуру. Часть меня боялась, что мой муж окажется монстром, другая - свято верила, что он и пальцем меня не тронет. Я раскололась на две кровоточащие половинки.
        - Камила, - голос Тимура обжег меня, и я вздрогнула, а затем шумно задышала - казалось, монстр протянул ко мне свои когтистые лапы, чтобы причинить боль. Муж разжал пальцы и поднял руку, а я, трусливая, слабая (как бы я не хотела быть сильной), с силой зажмурила глаза, опасаясь, что Тимур ударит меня. Я не хотела так думать о нем, но мои детские воспоминания, ожив, заполнили мой разум.
        - Камила, - выдохнул Тимур, его ладонь коснулась моего затылка, затем руки опустились ниже - тихонько обнимая меня за плечи, и я, по-прежнему напуганная, несмело открыла глаза, встречаясь взглядом с мужем - и в его взоре я прочла немой вопрос.
        - Ты думала, что я ударю тебя? - прошептал он, и я, вместо того, чтобы ответить, тихо заплакала, качнув головой. Боль, непонимание, горечь, борьба с собой - на секунды, отразились на мужественном лице Тимура, и в этот миг я испытала сожаление, что позволила себе так думать о нем.
        - Джаным, иди в спальню, - прошептал муж, на миг, прижимая меня к своему напряженному телу, и я уткнулась мокрым носом ему в шею. Аромат его кожи тут же защекотал мои ноздри, и я шумно вздохнула, наслаждаясь им.
        - Тимур, - я подняла на него заплаканные глаза, и он посмотрел прямо на меня, ожидая. Что он ждал - слов? Или того, чтобы я ушла в комнату? А я не знала, что ему сказать. Мой язык словно прилип к небу. Ни одна мудрая, светлая мысль не шла в мою голову. Я стояла, ощущая себя одновременно виновной и невиновной в случившемся.
        Тимур нахмурился, когда услышал мужские голоса - все братья, в том числе и Ильнур, зашли в дом, тут же направляясь на кухню. Я надеялась, что они догадаются взять с холодильника лед для избитого брата. Чувство вины, уже сильнее, обожгло мне душу, и я произнесла, глядя прямо на мужа:
        - Тимур, пожалуйста, услышь меня. Твой брат, - я намеренно подчеркнула «брат», - ничего плохого не имел в виду, и я тоже. Он для меня, как старший брат, которого у меня никогда не было. Я принадлежу тебе, и лишь тебе. Я прошу тебя - прости его, и меня прости - я не думала, что…
        Я глубоко вздохнула, нуждаясь в воздухе - потому что мою грудь сдавило стальным обручем.
        - Я не думала, что так получится. Мне очень жаль, - продолжила я. Тимур молчал, не сводя с меня сканирующего взгляда, а я, понимая, что он не намерен со мной разговаривать, кивнула ему головой и направилась в спальню, чтобы вдоволь нареветься. Стоило мне остаться одной, как я упала на кровать, зарываясь лицом в подушку. Она пахла Тимуром, и я сильнее сжала ее, представляя, что это он.
        Я думала, что из меня выльется целый поток слез, а оказалось - лишь пару капель, видимо, в первой половине дня, я уже достаточно наплакалась. Я перевернулась на спину, уставившись в потолок. Ураган мыслей крутился в моей голове: я ругала себя за свою неосмотрительность, я оправдывала себя за свое незнание, я сочувствовала Ильнуру, и так же ругала его, я анализировала поступок мужа, пытаясь понять его.
        Что двигало им? Неужели ревность?
        Такие, как он, способны ревновать?
        Мои губы непроизвольно дрогнули в улыбке - сущее кощунство после увиденного. Но, Боже, я была рада, что Тимур ревновал меня - ведь это значило, что его чувства ко мне были сильными, яркими. Однако я не хотела, чтобы они становились такими яркими, чтобы ослепить нас обоих. Я извлекла урок из случившегося и сделала выводы. Ледяное спокойствие может скрывать сокрушительные бури, способные уничтожить все на своем пути. И только сила воли Тимура - стальная, несгибаемая, не позволила им этого сделать. И, поверьте, я не собиралась доводить мужа - намеренно или случайно - до этого.
        Я не хотела, чтобы наша любовь несла разрушения.
        Но я совершенно забыла о том, что Тимур являлся бандитом, и слово «созидание» вряд ли вязалось с ним.
        Я все еще продолжала быть наивной…
        Устав валяться на кровати, я принялась расхаживать по спальной комнате, попутно прислушиваясь к тому, что происходит за дверями - я уловила мужские голоса, и даже смех - ну, слава Богу, вроде не дрались. Им было уже весело, а мне - по-прежнему одиноко. Я не хотела ни спать, ни есть, ни философствовать сама с собой, я хотела выйти из комнаты, но понимала - нельзя.
        Тогда я, взяв свой новенький телефон, всунула в уши наушники, включила «роксетт» и, взобравшись на широкий подоконник, буквально спрятавшись за плотными шторами, начала смотреть в окно. Я зачарованно выдохнула - до этого мгновения я и не предполагала, что за нашим домом находился лес. Чудо-то, какое. Вот, что мне было нужно, чтобы успокоиться - красивая музыка, включенная на максимум (я знала, что это вредно для слуха, но мне это было необходимо) и красивый вид из окна.
        Лес находился на небольшой возвышенности и был прекрасно виден мне, даже наличие высокого забора не портило картину. Я обняла себя за колени, вглядываясь в темное небо - такое чернильно-серое, густое, поглощающее, и, если бы не появившийся месяц, оно выглядело бы зловеще. Но теперь, озаряемое половинкой луны, небо стало притягательно-красивым. Это было похоже на мою жизнь и на жизнь Тимура. Я хотела быть светом для него. Озарять его жизнь. Разве не этого хочет каждая любящая женщина? Вот и я желала.
        Я не знаю, как долго просидела вот так. Если считать в песнях - то я прослушала 6 или 7 песен. Внезапно, мелодичная музыка оборвалась, и на дисплее засветилось «Любимый». Я улыбнулась - интересно, зачем он звонит? Беспокоится? Не хочет меня видеть, но все же, звонит. Я, не выпендриваясь, тут же ответила на его звонок.
        - Да?
        - Ты где? - голос Тимура был не самым добрым.
        - Дома, где же еще, - отозвалась я.
        - Где именно? В спальне тебя нет, в ванной тоже, - я ощутила нетерпение и раздражение мужа, и его желание получить ответы прямо сейчас. Ох уж это желание доминировать. Наверное, мне стоило честно признаться, что я по-прежнему в спальной комнате, но тут во мне проснулось игривое настроение, и я, прежде чем закончить разговор, с усмешкой заявила:
        - Ты плохо ищешь, охотник.
        Я тут же отключила телефон, и, нервно хихикнув, начиная осознавать собственное ребячество, стала слазать с подоконника. Мое пространство было ограничено спальной комнатой, так что я всего лишь переместилась на кровать, с глупой улыбкой на лице ожидая, когда же Тимур найдет меня. Мне не пришлось ждать слишком долго - двери с оглушающим треском отворились, и я увидела своего злого мужа.
        Его глаза метали молнии. Видимо, он не понял моей шутки? Признаться, мне стало тоже как-то не очень весело.
        - Камила, - прорычал он, стремительно заходя в спальню, даже не удосуживаясь закрыть за собой дверь. - Где ты была? Пару минут назад я был здесь, и тебя не увидел.
        Я пожала плечами, с улыбкой глядя на Тимура - мое напряжение стало спадать с меня, освобождая мое тело. Мой муж, видимо, облазал весь дом в поисках меня.
        - Ты что, пряталась от меня под кроватью? - заметив мою улыбку, вопросил Тимур, и его губы дрогнули. Кажется, он тоже собирался улыбнуться.
        - Почти, - мои глаза заблестели от веселья, и я закусила нижнюю губу, сдерживая рвущийся наружу смех.
        - Боялась, что напорю тебе попку? - с вызовом глядя на меня, поинтересовался муж. Его лицо стало мягче, а прежняя жестокость отошла на задний план, чему я было особенно рада.
        - Хм, если только мы оба этого хотим, - поддразнила я Тимура, и, на миг, по его лицу прошлось изумление.
        - Дерзкая девчонка, - его глаза предостерегающее блеснули, и я поняла, что играю с огнем, но как же, мне это нравилось! Я пожала плечами - решай сам, а Тимур в два шага оказавшись рядом со мной, произнес, с ухмылкой глядя на меня:
        - Поворачивайся, напорю.
        Я прыснула от смеха, Боже мой, какой сегодня был сумасшедший день - слезы, смех… Интересно, я все еще была в здравом уме, или моя психика уже давно покачнулась???
        - Ну? Я жду? - Тимур схватил меня за талию, укладывая на живот - я не стала сопротивляться - мое тело сотрясалось от смеха. Жесткая ладонь мягко опустилась на мои ягодицы и сжала их, я наигранно - протестующее закричала, а потом сказала:
        - Дверь!
        Тимур перевернул меня на спину, нависая надо мной.
        - Мы одни, - с самодовольной усмешкой, произнес он, и я сомкнула веки, боясь показать мужу, как рада, что мы вдвоем в нашем доме. Он впился в мои губы жадным, таким невероятно собственническим поцелуем, и мои переживания, слезы, все плохое - тут же покинули мою грудь с моим первым восторженным вздохом.
        Следующую неделю я провела дома - но теперь, даже если Тимур и уезжал, он оставлял кого-то со мной - и всегда в паре - Рустем-Дамир, Наиль-Ринат. Надо ли говорить, что среди них не было Ильнура? Братья совершенно не мешали мне, и если я была на кухне, они сидели в зале, а если я была в зале - они уходили на кухню. К счастью, Тимур уезжал за эти 7 дней всего 4 раза, остальные дела он решал по телефону - частенько ночью.
        Днем же мы часто были вместе - проводя большую часть времени в спальне, на кухне (где я обычно готовила, а Тимур разговаривал со мной, расспрашивая обо мне) и в ванной. Да, я освоила новое удовольствие - принятие ванны вместе с любимым мужчиной. В общем, отдаленно, эта неделя была похожа на такой аппетитный кусочек медового месяца. В отличие от моей болтливости, Тимур говорил мало о своем прошлом. Я сделала пару попыток, чтобы узнать о его детстве и юношеских годах, но потерпела фиаско - муж тут же, сказал, что эта тема сейчас закрыта для меня.
        Все это время, каждый день, я общалась с мамой по телефону - быстро, опасаясь, что она задаст какой-нибудь вопрос, на которой я не смогу ответить. Например, где именно я живу? Она всегда любила конкретику, и ее бы не удовлетворил ответ - «за городом». Но я безумно скучала по ней. Наконец, я попросила Тимура отвезти меня к ней в гости.
        Была суббота, и я провела половину утра (благо я встала в 6), собираясь в гости. Я тщательно расчесала волосы, оставив их распущенными - так я меньше была похожа на юную девушку. Я нанесла макияж - чуть накрасила ресницы, нанесла блеск на губы, и, наконец, одела прямые, ультрамодные брюки темно-синего цвета и мягкий, из тонкой шерсти, джемпер в тон. Я окинула свое отражение внимательным взглядом: синий цвет контрастировал с моим светлым лицом, и оттенял мои золотисто-каштановые волосы. В целом, я выглядела привлекательно и достойно.
        - Готова? - Тимур подошел ко мне, застегивая на правой руке свои часы.
        - Готова, - я повернулась к нему, тут же встречаясь с его оценивающим взглядом. Это был такой взгляд… Он не оценивал меня - хороша ли я. Нет. Тимур знал, что я хороша, и он смотрел, размышляя - не слишком ли я хороша, чтобы покидать наш дом. Его глаза удовлетворенно блеснули - мой наряд был скромен и не вызывающ.
        - Тогда - поехали, - муж пристегнул кобуру и накинул куртку. Увидев рукоять оружия, я даже не вздрогнула - кажется, я окончательно привыкла к такой жизни. Так думала я тогда - субботним утром.
        Стоял по-настоящему апрельский денек: яркое солнышко, ласковый ветерок, идеально голубое небо, без единого облачка. Я с восторгом вглядывалась в окна машины, любуясь тем, как окончательно преобразилась природа - прощай, холод, да здравствуют, теплые дни! У меня было такое приподнятое настроение, что меня даже не напрягали многочисленные звонки, что делал мой муж по пути в город. Наконец, когда мы заехали на его территорию, я, улучив момент, пока Тимур никуда не звонил, обратилась к нему с просьбой:
        - Тимур, пожалуйста, а можно что-нибудь купить маме?
        Муж, молча, развернул бмв, и через пару минут машина припарковалась возле «Светлограда». Воспоминания тут же нахлынули на меня, вызвав смущенную улыбку.
        - Вижу, ты тоже подумала об этом, - Тимур послал мне многозначительный взгляд, подавая мне свою широкую ладонь. Я, соглашаясь, качнула головой.
        Так как это была суббота, в магазине было достаточно многолюдно. Я не знала, какую сумму могу потратить, поэтому стала выбирать по - минимуму: чай, конфеты на развес от «красного октября». Проходя мимо других товаров, я зависла возле блестящего, электрического чайника. Эх, у нас дома был такой старенький. Мама бы наверняка обрадовалась. Я неуверенно посмотрела на мужа. Он понял все без слов.
        - Бери, - произнес Тимур, и я, сияя улыбкой, забрала подарок с полки. Моему счастью не было предела - казалось, оно выливалось через край. Пока мы шли до кассы, я прижимала к груди чайник. Тимур, заметив это, покачал головой, негромко говоря:
        - Джаным…
        И в его голосе я услышала особую, принадлежащую лишь мне, теплоту.
        Мама встретила нас теплыми объятиями (она впервые обняла Тимура) и вкусными беляшами. Мы сели на кухне - все было по-домашнему. Надо было видеть глаза мамы, когда я вручила ей чайник. Она расцеловала меня, а затем окинула Тимура благодарным взглядом: и я была очень рада, что мама начала так относиться к моему мужу.
        Разлив черный, ароматный чай по красивым чашкам, мама обратилась к Тимуру:
        - Тимур, так все быстро получилось, Камила стала твоей женой, а я так и не знаю, чем ты занимаешься.
        Я поперхнулась чаем, и Тимур, мягко постучав меня меж лопаток, ответил:
        - У меня есть небольшой бизнес - частное охранное предприятие, ну и так, по мелочи.
        - Ясно, а то соседки все никак не успокоятся - все кости перемыли, - мама положила горячие беляши нам в тарелки, а сама села напротив.
        - А что говорят? - улыбка Тимура - обаятельная, дружелюбная, изогнула его губы.
        Боже, ну зачем он спрашивает?!
        Я с силой вцепилась в пышное тесто, затыкая себе рот. Молчи, Камила, молчи. Молчание - это золото. Наверное, но не всегда.
        - Да глупости всякие, сидят целыми днями, им заняться нечем, вот и говорят, что муж моей дочери - бандюган и убийца. Подумать только! Разве МОЯ дочь связалась бы с таким человеком?
        Мама устремила горящий взгляд на меня, и, кажется, прочитала ВСЕ по моим глазам. Волнение исказило ее лицо, но тут вмешался Тимур, говоря уверенным, успокаивающим тоном:
        - Апа, точно, им делать нечего. Кстати, беляши такие вкусные. Давненько я таких вкусных не ел.
        В следующий час мы все трое - намеренно или же нет - избегали темы бандитизма. Мама рассказывала обо мне - о каких-то детских моментах, успела даже рассказать, как я сходила по-большому в туалет, прямо в ванночку, когда мне не было и годика. Не обошла стороной и мои школьные годы. Я краснела, бледнела, смеялась и иногда грустила, слушая ее родной голос. Я никогда еще не получала так много внимания от нее, как в этот день.
        Наконец, пришла пора прощаться. Я подавила просыпающуюся тоску, напоминая себе - что я - замужняя женщина, и жить отдельно - это не предательство, а залог счастливой, крепкой семьи. Обняв на прощание маму, я прошептала ей добрые, благодарные слова. Я заметила, как заблестели ее глаза, но мне хотелось верить, что в этот раз она была более счастлива за меня, чем в прошлый.
        Когда мы сели в машину, начался сильный, весенний дождь. Удивительно, что такой солнечный день превратился в мокрый вечер. Раздался звонок - Тимур, коротко ответив его, направил бмв в сторону дороги.
        - Сегодня ночуем на квартире, - произнес муж. Я тут же напряглась, вопрошая:
        - Что-то случилось?
        - Дождь случился. На трассе крупная авария, там большая пробка - на несколько часов, - Тимур чуть улыбнулся мне, - не беспокойся, Камил, я не буду к тебе приставать, если ты этого не захочешь.
        Ох, Тимур! Я, смущаясь и одновременно возбуждаясь, улыбнулась ему, и муж добавил:
        - Или буду…
        Когда мы подъехали к многоквартирному дому, дождь стал еще сильнее - и пошел - чуть ли не стеной. Видимость была ужасная. Мы с Тимуром добежали до подъезда, где нас уже ждали - Ильнур. Он был хмурым и сосредоточенным. Мы даже не успели поздороваться, как Ильнур сказал:
        - Я первым зайду в подъезд.
        Я покосилась на мужа - тот кивнул брату, и Ильнур зашел внутрь. Через секунды телефон Тимура запиликал, и мы спешно зашли внутрь. Его брат ждал нас у лифта. В свете бледных ламп, я успела разглядеть лицо Ильнура - на правой скуле живописно расположился синяк. Я спешно опустила взор вниз, опасаясь, что Тимур неправильно расценит мое чисто человеческое любопытство. Я не хотела, чтобы это чудесный день закончился трагично.
        В квартире было чисто, тихо и тепло. Никаких намеков на гулянки или пребывание здесь проституток. Я нахмурилась - мой муж вряд бы привел меня в такое место. Я прошла в комнату, а мужчины - на кухню. Мой взгляд тут же примагнитился к тому самому кожаному дивану, и я вспомнила свое поведение, свое волнение. Боже мой, как давно это было! Прошел лишь месяц, а мне казалось - год.
        Хлопнула дверь, и через секунды в комнату зашел Тимур.
        - Ильнур ушел. Чем хочешь заняться в такой дождливый, холодный вечер? - в словах мужа я услышала намек.
        - Ну, не знаю, - я провела кончиком пальцев по прохладной поверхности дивана.
        - Тогда я подскажу тебе, - Тимур привлек меня к себе, медленно целуя мои губы.
        - Кофе, кстати у вас тут, на блат хате вкусный, - сверкнув смеющимися глазами, обратилась я к мужу, делая очередной глоток из красного бокала.
        - Камила, - протянул Тимур, качая головой.
        - Ты сам так назвал эту квартиру, я и запомнила, - я пожала плечами, затем перевернула куски хлеба, жарящие на сковороде. Затем выключила плиту. Мой взгляд прошелся по стене - черные часы показывали 9:00. Дождь, наконец, закончился, и, вероятно, скоро мы поедем домой.
        - Не все слова стоит запоминать, - произнес, усмехаясь, Тимур. Он положил на стол свой сотовый.
        - Ничего не могу поделать, - я дразнящее улыбнулась ему, - молодой мозг требует знаний и впитывает все в себя, как губка.
        Тимур что-то хотел сказать в ответ, но, затем сдвинув брови, не говоря мне ни слова, медленно, вышел в коридор. Я замерла - мое сердце сковала тревога. У меня был тонкий слух, учителя нередко хвалили меня за этот дар, и я тоже услышала посторонний шум со стороны входной, железной двери. А затем - звук стал громкий, сильный, словно какой-то монстр пытался выломать, выгрызть эту дверь.
        Мои страхи подтвердились, когда я увидела возвращающегося ко мне Тимура - он уже на ходу надевал на себя бронежилет и затем - другой бронежилет оказался на мне. Я подняла вопрошающий взгляд на мужа. Он улыбнулся - тепло, так по-родному. Неужели мы прощались???
        - Нас предали, - Тимур погладил меня своей шершавой ладонью по прохладной щеке, и я удержала себя от желания вцепиться в его руку.
        - Кто? - сорвалось с моих губ.
        - Пока не знаю, - Тимур наклонился, что - то взял со шкафчика и протянул мне:
        - Это - мое личное оружие. Беретта. Используй ее по назначению, но я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы тебе этого не понадобилось.
        Его слова напугали меня. Нет! Не те, что мне придется стрелять. Господи, нет, ибо я была готова. Он сделает все - это означало… Я не додумала, потому что Тимур, схватив меня за локоть, буквально потащил к ванной комнате. Мое тело обдало противной, горячей волной - я не хотела оставаться одна, не ведая, что происходит с моим мужем, но я понимала - мое присутствие рядом может стоить ему жизни.
        - Будь здесь, джаным, - Тимур быстро коснулся своими теплыми губами моих губ, а затем, закрыл за собой дверь. Я обвела ванную комнату лихорадочным взглядом. Я не знала, куда мне сесть, встать или лечь, чтобы уцелеть и встретить врага. Я не понимала, что происходит, и все происходящее казалось мне каким-то кино, где я была в главных ролях. Адреналин ударил мне в голову, а сердце, стуча в горло, мешало мне полноценно дышать. Неужели это конец?
        Привалившись спиной к стене, я опустила взор на пистолет, что сжимали мои дрожащие пальцы. Я приказала себе собраться и, удивительно, но мои руки стали крепче, а сердце, хоть и прыгало, но уже не в таком бешеном ритме. Я зашептала молитву, прося Господа о спасении для мужа и себя. Как часто человек душой устремляется к Создателю, когда смерть собирается навестить тебя! Я ощутила раскаяние, понимая, что я не самый верующий человек.
        Раздался противный звук - и я догадалась, что прочную, железную дверь просто-напросто намеревались выбить или вырезать. Этот звук скользил по моим венам, растекаясь и пытаясь окунуть меня в панику. Я сжала, до боли в щеках, челюсти. Если я поддамся панике - я погублю и себя, и мужа.
        Запрокинув голову, я уставилась в потолок. Свет от красивого, плоского светильника давал мне знать, что все еще не так плохо. Затем, он погас, и я едва не закричала. Нас обесточили. Не собираются ли нас поджечь? Эти мысли вились в моей голове, но я продолжала их прогонять. Я сильнее сжала рукоять пистолета, сердцем и душой устремляясь за дверь - там был мой муж. И значит, я не была одна.
        Раздался выстрел. Я подавила в себе очередной крик - лишь шумно вздохнула. За выстрелом послышались другие выстрелы, звук разбивающегося стекла. Стекло… откуда у нас столько стекла? Страшная догадка ярким озарением посетила меня - видимо, действовали с двух сторон - с входной двери, и, Боже, с окон. Мы были в тисках. Я была тут, а Тимур, мой Тимур…
        Неужели это конец?
        Я тихо заплакала, потом, спешно, вытерла левой ладонью слезы. Если мне суждено сегодня умереть, я не хотела, чтобы враги моего мужа, а значит, и мои враги, видели меня слабой, плачущей и трусливой. Мои пальцы еще сильнее вцепились в беретту, а я устремила свой взор в сторону выхода. Я приняла решение стрелять сразу - как только она откроется (но я не исключала, что ее даже не будут открывать, а выпустят град пуль). Я хотела быть мужественной, чтобы Тимур гордился мной.
        Следующие выстрелы уже не пугали меня так, как первый. Они стали каким-то странным фоном, под которое стучало мое сердце. А затем - все стихло. И если раньше я думала, что самый страшные звук - это крики и выпускаемые автоматные очереди, то поняла, что тишина - намного страшнее. Это был конец.
        Я сглотнула и вытянула руку, держащую пистолет, перед собой. Беретта стала продолжением моей руки. Так, как и учил меня Тимур. Если кто-нибудь, еще полтора года назад сказал мне, что я буду полна желания убить из пистолета, если кто-нибудь сказал, что я буду вот так, бесстрашно, сжимать знаменитое итальянское оружие, я бы рассмеялась ему в лицо и сочла сумасшедшим.
        Но, видимо, это я - давно и бесповоротно сошла сума.
        Внезапно, мои глаза больно зарезало - это в ванной комнате вновь включился свет. Я часто-часто заморгала, силясь не потерять фокус с двери.
        - Джаным, - раздался за ней до боли родной, любимый голос, - все.
        Тимур медленно открыл дверь, а я так и стояла - с вытянутой рукой, сжимая беретту. Моя голова тряслась от напряжения, глаза горели от подступивших слез. Мой муж подошел ко мне и плавно опустил мою руку, мягко извлекая из пальцев пистолет. Я посмотрела в любимые каре-зеленые глаза. В них я увидела отголоски тьмы и обволакивающее меня тепло.
        - Все, - повторил Тимур, целуя меня в висок, и я стала медленно приходить в себя.
        Картина, что предстала моим глазам, была достойна голливудских боевиков - разбитое окно в комнате, три трупа, расстрелянный диван и темные лужи крови. Когда мы вышли в коридор, нас уже встречали братья Тимура. Вероятно, они расправились с теми, кто безуспешно пытался вскрыть дверь, потому что на лестничной площадки были пятна крови.
        Не теряя времени, мы спустились и сели по машинам. Они, стремительно дернувшись с места, погнали вперед. Я посмотрела на мужа - его лицо было сосредоточенным, губы поджаты, а глаза - темные, мрачные, напугали бы меня, если бы не правая рука Тимура, сжавшая мне холодную ладонь. Он на миг посмотрел на меня, и мое сердце замерло от любви к нему. Я любила его, несмотря на его темную сторону.
        - Они заплатят за это, - холодно улыбнувшись, пообещал Тимур.
        И, глядя на него, я знала - он это сделает.
        КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.