Любовь в наследство Хелен Деннис
        # Не успела Эмили оправиться от скоропостижной смерти отца, как ее ждал новый удар: согласно завещанию деловой партнер отца Люк Фарсатти должен опекать Эмили вплоть до ее совершеннолетия. Эмили в шоке: она на целый год будет фактически привязана к мужчине, с которым у нее весьма сложные отношения. Но, возможно, синьор Фарсатти тоже тяготится возложенными на него обязанностями и совместными усилиями им удастся найти способ обойти условия завещания? Однако попытки Эмили освободить себя и Люка друг от друга приводят к неожиданному результату.
        Xелен Деннис
        Любовь в наследство

1
        Аэропорт Генуи встретил Эмили Лэнсон изнуряющей жарой. Нагретый воздух волнами поднимался от раскаленного летного поля, и очертания предметов казались дрожащими. Эмили знала, что на севере Италии стоит небывалая для июня жара, поэтому она предусмотрительно оделась в кремовую шелковую блузку с рукавами-«крылышками» и легкий льняной костюм цвета топленого молока, юбка которого была чуть выше колен.
        В Лондоне, который она покинула каких-нибудь три часа назад, было прохладно, и пиджак пришелся очень кстати, но Эмили не хотела снимать его в Генуе: ей казалось, что костюм придает ей солидность и в нем она выглядит по крайней мере на свои двадцать лет. Большие зеленые глаза, пухлые губы и аккуратненький чуть вздернутый носик, которыми ее наделила природа, смотрелись мило, но слишком по-детски, а Эмили хотелось производить впечатление деловой молодой женщины, а не очаровательной глупышки. Однако, когда стюардесса объявила, что температура в аэропорту Генуи- тридцать два градуса по Цельсию, Эмили поняла, что придется пожертвовать солидностью в пользу здравого смысла, и сняла пиджак.
        Эмили поправила на плече ремень дорожной сумки, перекинула через руку пиджак и стала спускаться по трапу. По сравнению с Хитроу аэропорт Генуи казался крошечным, но в нем было все, чему положено быть в современном европейском аэропорту, и, конечно, работал кондиционер. Эмили остановилась возле багажной «карусели». Долго ждать ей не пришлось, очень скоро по транспортеру поехали чемоданы, сумки, саквояжи и прочий багаж пассажиров лондонского рейса. Эмили не сразу разглядела среди вещей других пассажиров свои, транспортер совершил пару полных оборотов, прежде чем она увидела свой чемодан. Возможно, двухчасовой перелет утомил ее больше, чем можно было ожидать, и у нее притупилось внимание, однако Эмили подозревала, что причина в другом. Она подсознательно стремилась оттянуть момент выхода на улицу.
        И дело было вовсе не в том, что ей не хотелось выходить из прохлады зала прилета на раскаленный генуэзский асфальт. Выйдя из аэропорта, она словно перейдет некую невидимую, но глубоко символическую черту, за которой для нее должна начаться другая жизнь, и Эмили ждала этого момента с внутренним трепетом, если не сказать со страхом. Но вот багаж получен и больше нет формального предлога оттягивать неизбежное - встречу с Люком Фарсатти. Хочет она этого или нет, но завещание отца, скоропостижно скончавшегося от сердечного приступа на пятьдесят третьем году жизни, привязывает ее к Люку почти на год или, во всяком случае, до тех пор, пока они вместе не придумают какой-то способ обойти условия завещания.
        Эмили вздохнула, поправила переброшенный через руку пиджак, взялась за кожаную петлю большого чемодана на колесиках и решительно двинулась к автоматическим раздвижным дверям, ведущим из здания аэропорта на улицу. Она вдохнула теплый воздух с отчетливой примесью выхлопных газов и огляделась. Никого. То есть народу на бетонированной площадке перед аэропортом было даже больше чем достаточно, например, у самого выхода энергичная стайка японских туристов чуть было не смела Эмили. Когда волна жизнерадостных японцев схлынула, Эмили растерянно огляделась снова, но не увидела никого похожего на Люка. И тут она заметила табличку с надписью «Эмили Лэнсон», которую держал над головой незнакомый ей мужчина лет сорока в униформе и в фуражке. Все ясно, Люк прислал за ней машину с шофером.
        Эмили испытала одновременно и разочарование, и облегчение. Облегчение, потому что она почувствовала себя как осужденный, получивший отсрочку приговора, и разочарование, потому что внутренне она уже настроилась на встречу с Люком и теперь ей словно чего-то не хватало. Да и вопрос, который она собиралась с ним обсудить, можно было бы затронуть уже в машине, если бы Люк ее встретил. Эмили пошла к мужчине с импровизированным плакатом, тот, увидев, что она идет к нему, двинулся ей навстречу.
        - Мисс Эмили Лэнсон?- спросил он по-английски. У него был приятный итальянский акцент.
        - Да, это я. Можно просто Эмили.
        - А меня зовут Фредо. Синьор Фарсатти велел мне встретить вас и доставить на виллу Пинья. Сам он не смог приехать, он планировал вернуться к вашему приезду, но задержался.
        Эмили знала, что Люку пришлось срочно вылететь по какому-то неотложному делу на Ближний Восток, он уехал в аэропорт сразу после похорон ее отца, Росса Лэнсона. В том, что дело действительно неотложное, Эмили не сомневалась, иначе Люк непременно остался бы на оглашение завещания и, возможно, ей не понадобилось бы лететь к нему в Италию.
        Фредо скомкал свой плакатик и выбросил в урну, потом взял у Эмили чемодан и пошел вперед, показывая дорогу к машине. Эмили последовала за ним. Они остановились у темно-вишневого «мазерати». Фредо положил вещи Эмили в багажник и распахнул для нее дверцу переднего сиденья. Сев за руль и вставив ключ в замок зажигания, он первым делом включил в машине кондиционер, что было очень кстати. Выехав со стоянки, он свернул на шоссе, ведущее, как следовало из огромного указателя, в Милан.
        Фредо оказался на удивление общительным. Пока они ехали по шоссе и движение было не слишком напряженным, он успел сообщить Эмили, что эта часть Лигурийского побережья называется «Берегом цветов», и, как заправский экскурсовод, стал рассказывать, что им предстоит пересечь Лигурийские Апеннины. Однако позже, когда Фредо свернул с шоссе на более узкую дорогу с напряженным движением, он замолчал и сосредоточил все внимание на управлении автомобилем.
        Дорога, прихотливо петляя, постепенно поднималась все выше, а после перевала стала серпантином спускаться в долину. Наконец автомобиль выехал на зеленую равнину, горы остались позади. Эмили с интересом смотрела по сторонам. Большей частью дорога была обсажена высокими деревьями, но иногда в просвет можно было увидеть дома из золотистого камня, окруженные полями или виноградниками. Через некоторое время Фредо показал на небольшой лесочек, за которым виднелись крыши каких-то строений и две прямоугольные башенки с флюгерами.
        - Видите башенки вон там, впереди? Это вилла Пинья.
        Сердце Эмили забилось чаще, она крепко сплела пальцы рук, чтобы унять дрожь. Она чувствовала себя как студентка перед решающим экзаменом. Если бы ее спросили, чего именно она боится, Эмили не смогла бы объяснить. Казалось бы, у нее нет повода для волнения, она едет к человеку, который был другом их маленькой семьи, к человеку, которого Росс в своем завещании назначил ответственным за финансовое благосостояние дочери. На вилле ее ждут, возможно, ей даже будут рады, мать Люка всегда относилась к ней с симпатией, сам Люк тоже… хотя Эмили никогда не могла понять, что он на самом деле думает.
        Эмили вспомнила их первую встречу. Это произошло четыре года назад, на вечеринке, устроенной Россом Лэнсоном в честь ее шестнадцатилетия. По такому случаю был арендован банкетный зал в лучшем отеле Лестера. У входа в зал на небольшой эстраде разместился небольшой оркестрик, вдоль двух боковых стен были расставлены столики, на которых был накрыт праздничный ужин а-ля фуршет. Еще одна стена зала представляла собой сплошной ряд стеклянных дверей, выходивших в сад. Несмотря на начало мая, погода стояла на редкость теплая, и двери были распахнуты настежь.
        У входа в зал Эмили с отцом встречали гостей, большей частью это была молодежь, друзья Эмили, но Росс пригласил и своих друзей, так как он считал день рождения единственной дочери и своим праздником. Все были уже в сборе, и Эмили уже собиралась войти в зал, когда она увидела, что по посыпанной гравием дорожке, ведущей от автостоянки к отелю, идет высокий темноволосый незнакомец. Он сразу бросился ей в глаза, и не только потому, что был один, тогда как гости в основном прибывали группами или парами.
        Глядя на него, Эмили подумала, что такой мужчина привлек бы ее внимание даже в шумной толпе. Он был высокого роста, выше большинства гостей, но главное - во всем его облике, в развороте широких плеч, в пружинистой походке - ощущалась непоколебимая уверенность, которая и притягивала к нему взгляды, равно и мужские, и женские. Причем уверенность незнакомца не имела ничего общего с развязностью или с наглостью, это был тот редкий сорт уверенности в себе, который рождается от глубоко укоренившейся и вполне обоснованной веры в собственные силы, в свою способность преодолеть любые препятствия на пути к цели.
        Он был в черном смокинге и в белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой, как и большинство гостей-мужчин, но ни на ком другом смокинг не смотрелся так естественно и эффектно. Когда он подошел ближе, Эмили получила возможность рассмотреть его лицо. Вероятно, в мужчине смешалась английская кровь и какая-то южная, поскольку смуглая кожа и черные как смоль волосы сочетались со светлыми глазами, кажется, серыми; аристократически крупный прямой, с небольшой горбинкой нос, а губы…
        При взгляде на его губы, четко очерченные, но без малейшего намека на женственную пухлость, у Эмили вдруг возникло необъяснимое ощущение, что она совершает нечто неприличное. Она сглотнула и поспешила перевести взгляд на волевой подбородок незнакомца. У нее мелькнула мысль, что Джордж Клуни не считался бы секс-символом, если бы комиссия - или кто там присваивает этот неофициальный титул?- увидала бы этого мужчину.
        А еще при виде незнакомца Эмили испытала странное чувство - ей вдруг стало жарко, но одновременно по спине пробежал холодок предчувствия какой-то неведомой опасности.
        Эмили точно знала, что видит его впервые - такого мужчину невозможно забыть или спутать с кем-то, даже если увидишь его всего раз, мельком, но у нее возникло ощущение, будто ее связывает с ним некая незримая, однако прочная нить. Он выглядел старше ее друзей и моложе друзей ее отца, однако Эмили не сомневалась, что благодаря все той же уверенности он будет чувствовать себя непринужденно в любом обществе. Но как он попал на день ее рождения, почему он здесь? Она повернулась к отцу.
        - Папа, видишь вон того высокого брюнета? Ты его знаешь? Это ты его пригласил?
        Росс улыбнулся с видом фокусника, показывающего коронный номер.
        - Конечно, я его знаю, а вот ты с ним пока незнакома. Я решил сделать тебе сюрприз. Но его имя ты, наверное, уже от меня слышала, это Люк Фарсатти, мой новый… Язык не поворачивается назвать его наемным работником, он мой консультант и, по-видимому, в самое ближайшее время станет официальным компаньоном.
        - Фарсатти? Он итальянец?
        - Наполовину, его мать Джулия - урожденная Дэвенпорт - англичанка, я с ней хорошо знаком.
        - И давно он у тебя работает?
        - Около года.
        - Папа, но зачем тебе понадобился компаньон, тем более иностранец? Что, дела
«Лэнсон Энтерпрайзис» идут плохо?
        Росс нахмурился и покачал головой, но затем его лоб разгладился, а на лицо вернулась улыбка и он ласково, с легкой примесью снисходительности, сказал:
        - Девочка моя, я не хочу, чтобы ты забивала свою хорошенькую головку всякими скучными делами.
        - Папа, сегодня мне исполнилось шестнадцать лет, я уже взрослая… ну почти взрослая. Имею я право знать, что происходит с компанией моего отца?
        Росс посерьезнел. Тема, затронутая Эмили, совершенно не подходила для обсуждения на праздничном вечере, но он знал по опыту, что если его дочь захотела получить ответ на какой-то вопрос, то она не успокоится, пока его не получит, так что проще удовлетворить ее любопытство. Он вздохнул.
        - Сейчас у нас нет времени вдаваться в подробности, но у «Лэнсон Энтерпрайзис» действительно возникли кое-какие проблемы, и не у нас одних, общий спад экономики не обошел нас стороной. Как-то мы с друзьями в загородном клубе заговорили о делах, и мне рассказали об этом Люке Фарсатти. Парень очень молод, в то время, когда происходил этот разговор, ему было всего двадцать восемь, но он уже успел стать своего рода знаменитостью. Он специализируется на спасении утопающих, только не людей, а компаний.- Видя недоуменный взгляд дочери, Росс пояснил: - Фарсатти занимается этим не благотворительности ради. Как правило, когда он вытаскивает какую-то компанию из финансовой ямы, то взамен получает долю акций и участвует в управлении.- Эмили хотела было возмутиться, но Росс жестом попросил ее не перебивать.- Вовсе не потому, что он такой хищник, просто он хочет быть уверен, что плоды его трудов не пропадут зря и компания не скатится на прежний уровень. Согласись, это вполне естественное желание.
        - Пожалуй.
        Росс замолчал и задумчиво посмотрел вдаль.
        - Если бы у меня был сын, я бы, наверное, отнесся к этой ситуации по-другому, я бы постарался сохранить для него компанию целиком, не деля ее с компаньоном. Но раз уж так сложилось… Я же не рассчитываю, что ты встанешь во главе «Лэнсон Энтерпрайзис», поэтому я вижу свою главную задачу в том, чтобы обеспечить тебе достойный уровень жизни и сейчас, и в будущем.- Росс улыбнулся, но улыбка получилась немного вымученной.- Компания уцелела и процветает, она приносит доход, а остальное уже не так важно.
        Эмили погладила отца по руке.
        - Папа, не расстраивайся. Мне очень жаль, что ты хотел сына, а родилась я…
        - Не смей так говорить, девочка моя! Я ни одной минуты, ни одной секунды не мечтал о том, чтобы у меня был сын вместо тебя. Если мне и хотелось бы иметь сына, то не вместо дочери, а вместе с ней! У меня прекрасная дочь, я только сожалею, что твоя мама не дожила до этого дня.
        Росс снова улыбнулся, на этот раз улыбка получилась более естественной, возможно, потому, что к ним подошел Люк Фарсатти.
        - Девочка моя, познакомься, это мистер Лукас Фарсатти,- торжественно сказал Росс. - Люк, это моя дочь Эмилия Лэнсон.
        Эмили протянула новому гостю руку и, почему-то вдруг оробев, несмело подняла на него взгляд. Люк Фарсатти не пожал ее руку, как она ожидала, а поднес ее к губам, одновременно склонившись в галантном поклоне.
        - Рад с вами познакомиться, мисс Лэнсон. Ваш отец много о вас рассказывал.
        Люк не позволил себе ничего лишнего, его теплые губы лишь на секунду коснулись ее руки, но Эмили ощутила это короткое прикосновение каждой нервной клеткой. В горле у нее пересохло, сердце забилось чаще. Наверное, это потому, что я не привыкла, чтобы взрослый мужчина, тем более такой красивый, целовал мне руку, подумала она, отчаянно пытаясь взять свои чувства под контроль. И ее старания увенчались успехом: когда она заговорила, голос звучал почти нормально, разве что с легким придыханием.
        - Я тоже рада познакомиться, мистер Фарсатти. Зовите меня просто Эмили.
        - Только если вы будете называть меня Люком.
        Эмили настолько взяла себя в руки, что даже сумела вежливо улыбнуться.
        - Хорошо, Люк.
        Он выпрямился и посмотрел Эмили в глаза; их взгляды встретились. Серые - они действительно оказались серыми!- глаза Люка смотрели на нее внимательно, чуть насмешливо. Контакт их взглядов длился пару секунд, не больше, но Эмили испытала странное, не поддающееся никакой логике ощущение, что за эти секунды в ее жизни и в ней самой что-то необратимо изменилось. Она еще не понимала, что именно, но твердо знала, что отныне никогда уже не станет прежней.
        Из оцепенения ее вывел голос отца:
        - Пойдем, Эмили, гости ждут. Пошли, Люк.
        Люк как галантный кавалер предложил Эмили опереться на его руку, она так и сделала, одарив его ослепительной - как она надеялась - улыбкой. Несмотря на то что Эмили познакомилась с Люком всего несколько минут назад, она ни секунды не раздумывала о том, стоит ли входить в зал, опираясь на его руку: появиться в обществе под руку с таким кавалером, как Люк Фарсатти, не отказалась бы ни одна девушка на свете. Рядом с Люком Эмили чувствовала себя повзрослевшей, возможно, оттого, что сейчас Люк обращался с ней, как со взрослой.
        Когда Эмили и Люк вошли в зал, все взгляды обратились к ним. У Эмили мелькнула мысль, что сейчас ей наверняка завидуют все подруги, да и взрослые женщины, жены друзей отца. К сожалению, Люк не задержался рядом с ней надолго. Подведя Эмили к группке ее подруг, он отпустил ее руку, склонил голову в коротком поклоне и бросил на прощание:
        - Не буду узурпировать именинницу. Развлекайся, Эмили.
        Эмили показалось, что он нарочно установил дистанцию между собой и ее сверстниками; ей это не понравилось, но она ничего не могла поделать, оставалось только смириться.
        Едва Люк отошел от Эмили, его окружили другие гости, в основном женщины, и больше он не оставался один ни на минуту.
        После того, как прозвучали поздравления и тосты в честь новорождённой и ее отца, начались танцы. Эмили нет-нет да и поглядывала на Люка, когда удавалось разглядеть его среди гостей так, чтобы ее внимание не было слишком явным. По долгу хозяйки вечера Эмили в перерывах между танцами переходила от одной группы гостей к другой, обмениваясь светскими любезностями с друзьями отца и следя за тем, чтобы никто из гостей не скучал. Несколько раз она оказывалась и рядом с Люком. Его поведение озадачивало Эмили: он то разговаривал с ней, как с равной, то вдруг начинал подшучивать над ее детской наивностью, заставляя ее почувствовать себя чуть ли не дошкольницей, а то вдруг становился холодным и отчужденным. При этом Эмили пару раз ловила на себе его взгляды, которые никак нельзя было назвать холодными.
        В последнее время за Эмили ухаживал Питер Реймси, симпатичный блондин. Питер нравился многим девочкам, но Эмили относилась к нему довольно спокойно, по-дружески. Несмотря на то что Питер был ее ровесником и на голову выше нее ростом, порой он казался ей слишком маленьким.
        В тот вечер Питер часто приглашал ее на танец, почти не оставляя такой возможности другим. Надо отдать ему должное, танцевал он хорошо и в отличие от некоторых вел себя корректно, не слишком прижимал Эмили к себе во время медленных танцев, но на быстрых ему, пожалуй, недоставало темперамента. Однако Эмили хотелось, чтобы ее пригласил Люк, а он этого не делал. Люк вообще не танцевал, его, похоже, больше интересовала беседа с Россом Лэнсоном, чем танцы. Возможно, он считал себя слишком взрослым для компании школьников, но одноклассницы Эмили определенно так не считали. Эмили не раз ловила их полные обожания взгляды, обращенные на Люка, и почему-то это ее раздражало.
        В конце концов, не дождавшись приглашения Люка, Эмили решила пригласить его сама. Музыканты заиграли романтическую мелодию из популярного французского фильма. Увидев, что отец куда-то отошел, оставив Люка одного, Эмили решила не упускать свой шанс. Она вздохнула поглубже, как перед прыжком в воду, и пошла к Люку. На то, чтобы проложить себе путь между гостями, ушло некоторое время, Эмили пожалела, что не подошла поближе заранее. Но вот она остановилась перед Люком. Он был намного выше ее, даже в туфлях на шпильке Эмили приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
        - Мистер Фарсатти,- церемонно сказала она,- позвольте пригласить вас на танец.- В последний момент, испугавшись, что он может отказаться, Эмили выпалила на одном дыхании: - Между прочим, когда приглашает дама, кавалер не имеет права отказаться.
        - Воля дамы для меня - закон.
        Люк улыбнулся немного насмешливо, склонил голову в шутливом поклоне и взял Эмили за руку.
        Они вошли в круг танцующих, Люк положил другую руку на талию Эмили и мягко привлек ее к себе. Она положила свободную руку на его широкое плечо. Танец с Люком совершенно не походил на танец с Питером. И дело было вовсе не в том, что Люк выше Питера. Танцуя с Питером, Эмили могла болтать о пустяках, смотреть по сторонам, перебрасываться фразами с другими танцующими. С Люком все было иначе. Эмили перестала замечать другие пары, она вообще никого и ничего не замечала, кроме Люка.
        А уж вести светскую беседу она, наверное, не смогла бы даже под страхом смерти, и она была рада, что Люк тоже молчит.
        Тепло его большого, сильного, но удивительно гибкого тела обволакивало ее. Ладонь, лежавшая на ее талии, казалось, посылала по всему ее телу токи какой-то неизвестной науке энергии. От Люка исходил едва ощутимый, чисто мужской аромат - теплой кожи, дерева, дыма и еще чего-то, не поддающегося определению. Эмили не знала, был ли то собственный запах Люка или аромат изысканного мужского парфюма, но результат был ошеломляющим: она почувствовала странную легкость во всем теле, небольшое головокружение и одновременно какое-то томление. Ей подумалось, что если такой эффект оказывает мужская туалетная вода, то ее производитель должен стать мультимиллиардером. Головокружение не было для Эмили новым ощущением, в детстве у нее часто кружилась голова после каруселей. На этот раз чувство было совсем другим, приятным, волнующим, Эмили хотелось, чтобы оно никогда не проходило, чтобы танец продолжался вечно.
        Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, закончился и этот танец. Руководитель оркестра объявил перерыв, и музыканты ушли отдыхать. Люк отпустил руку Эмили, но ладонь, лежавшую на ее талии, не убрал. Эмили подумала, что, вероятно, так ему было удобнее провожать ее, лавируя между других пар. Пока они с Люком танцевали, тепло окутывало Эмили полностью, но сейчас жар сосредоточился в одном месте - там, где его ладонь касалась ее талии. Люк наклонился к Эмили и, щекоча ее ухо своим дыханием, заметил с насмешливыми нотками в голосе:
        - Предпочитаете, чтобы я вернул вас вашему поклоннику, или он сам вас разыщет?
        Эмили вопросительно посмотрела на него.
        - Вы имеете в виду Питера?
        - Да, а что, у вас их несколько?
        - Не в этом дело. Просто Питер никакой не поклонник, мы с ним друзья, вот и все.
        - Сомневаюсь, что он разделяет ваше мнение. Мне показалось, у него на вас серьезные виды. Так проводить вас к нему?
        Эмили вдруг стало обидно, что он снова обращается с ней, как с девчонкой-несмышленышем. Неужели он не видит, что она уже взрослая?!
        - Не надо меня ни к кому отводить, я сама как-нибудь разберусь, где мне стоять и с кем общаться! Мне шестнадцать лет, я уже не ребенок!
        Люк снисходительно усмехнулся.
        - Ах, извините, мисс Росс, конечно, шестнадцать лет - весьма почтенный возраст.- Он вдруг посерьезнел и добавил без тени юмора: - Если вы считаете себя взрослой, то я в мои двадцать восемь, почти двадцать девять, наверное, кажусь вам глубоким стариком.
        Эмили хотела возразить, но не успела: они подошли к столикам, и тут же, как по мановению волшебной палочки, рядом с ними откуда-то возник Питер. Люк убрал руку с талии Эмили, и ей сразу стало как-то зябко, хотя в зале было тепло. Да и от крупной фигуры Люка теперь веяло не теплом, а арктическим холодом - или Эмили это только почудилось?
        - Что ж, молодые люди, веселитесь дальше,- сказал он чужим голосом.- А мне, к сожалению, нужно еще сделать кое-какие дела.
        В тот вечер Эмили больше не видела Люка. Но их первая встреча не стала последней. Эмили не знала, почему Люк не бывал в их доме раньше - сам не хотел или Росс его не приглашал,- но после ее шестнадцатилетия он стал бывать у них в каждый свой приезд в Англию, да и в Англии он стал проводить едва ли не больше времени, чем в Италии, где у него была собственная инвестиционная компания. Иногда он просто приезжал к Россу, и они разговаривали о чем-то в кабинете, часто он оставался на обед, несколько раз они втроем - Росс, Эмили и Люк - ездили в театр.
        Вскоре Эмили воспринимала его уже не как делового партнера отца, а как друга семьи. Она могла бы сказать, что они стали друзьями, но что-то ей мешало, наверное, все та же неопределенность в отношениях, которую она почувствовала еще при первой встрече с Люком. Эмили не знала, как он ее воспринимает - как дочь Росса, почти девчонку, или как женщину. Эмили предпочитала последнее. Сама-то она совершенно точно видела в нем мужчину, иначе и быть не могло, при его-то бьющей в глаза мужественности. Но эта двойственность всегда выводила Эмили из равновесия, когда Люк был рядом. Рядом с ним она чувствовала себя, как на краю пропасти: страшно, но при этом так и тянет заглянуть в темную глубину.
        Завещание отца… Эмили до сих пор не до конца оправилась от потрясения, которое испытала в кабинете поверенного.
        - Это какое-то недоразумение!- воскликнула она, прочтя документ.- Отец не мог оставить такое завещание!
        Поверенный семьи Лэнсон, мистер Уильям Харрисон, худощавый лысеющий мужчина лет пятидесяти пяти, со свойственной представителям его профессии сдержанностью выдержал паузу, давая клиентке время успокоиться, и произнес тоном, приличествующим случаю:
        - Ошибки нет, мисс Лэнсон. Согласно воле вашего покойного отца вплоть до достижения вами гражданского совершеннолетия, то есть двадцати одного года, наследуемый вами основной капитал и ваша доля акций компании «Лэнсон Энтерпрайзис» передаются в доверительное управление мистеру Лукасу Фарсатти.
        Слушая витиеватую речь мистера Харрисона, Эмили с трудом сдерживалась, чтобы не дать волю чувствам. От бессильной досады ей хотелось визжать и топать ногами. Шок от услышанного вытеснил даже скорбь по скоропостижно скончавшемуся отцу. Она постаралась взять себя в руки и как можно спокойнее уточнила:
        - То есть если я, к примеру, захочу открыть свою фирму, я не смогу воспользоваться капиталом? Я правильно поняла?
        - Совершенно верно,- бесстрастно ответил поверенный.- Вы можете снимать ежемесячно…
        Он сверился с бумагами и назвал сумму, которой вполне хватило бы для благополучного существования одинокой двадцатилетней девушки с нормальными запросами, но было абсолютно недостаточно для того, что Эмили задумала.
        Она вздохнула.
        - И что же мне теперь делать?
        Лицо мистера Харрисона не утратило профессионально нейтрального выражения.
        - Полагаю, если у вас есть какие-то сомнения, вам следует обсудить ваше положение с мистером Фарсатти. Хотя я лично не вижу юридических оснований опротестовывать завещание. Вот если бы мистер Лэнсон отписал мистеру Фарсатти положенное вам наследство, тогда другое дело, но завещание вашего отца в его настоящем виде не ущемляет ваши интересы.
        Это вы так думаете, хотелось возразить Эмили, а у меня на этот счет другое мнение! Но она промолчала, снова вздохнула и спросила:
        - А Люк… то есть мистер Фарсатти знает о завещании?
        - Я свяжусь с ним в самое ближайшее время, кроме того, копия завещания уже послана ему по факсу, а заверенная нотариально копия будет доставлена курьерской почтой. Если желаете, я дам вам знать, когда мне удастся с ним переговорить.
        Эмили рассеянно кивнула, поблагодарила поверенного и вышла на улицу. Придя домой, она первым делом попыталась связаться с Люком по телефону. Это оказалось непросто, номеров его итальянских телефонов Эмили не знала, а в офисе «Лэнсон энтерпрайзис» сказали то, что Эмили и без того знала: мистер Фарсатти на Ближнем Востоке и неизвестно когда вернется. И еще добавили, что из этой поездки он планировал возвращаться не в Англию, а в Италию. Эмили попросила секретаршу передать Люку, если он будет звонить, чтобы он позвонил ей домой.
        Сидеть в опустевшем доме и ждать, когда Люк вернется или соизволит сам с ней связаться, было невыносимо, поэтому, когда Люк позвонил ей и предложил встретиться на вилле Пинья, Эмили, не раздумывая, согласилась. Слышимость была очень плохой, Эмили даже не расслышала толком, откуда Люк звонит, поэтому о том, чтобы обсудить их общую проблему по телефону, не могло быть и речи. Они договорились, что Эмили вылетит в Геную, где Люк встретит ее в аэропорту.
        Закончив короткий разговор с Люком, Эмили позвонила секретарше отца, теперь уже бывшей, та по ее просьбе заказала билет на самолет до Генуи и пообещала сообщить номер рейса на виллу Пинья, чтобы Люк получил эту информацию, как только вернется.

2
        - Мы почти приехали, синьорина.
        Голос Фредо вернул Эмили из прошлого в настоящее, и она увидела, что автомобиль въехал в открытые ворота и едет по мощеной подъездной дороге. Она выпрямилась на сиденье, достала из сумочки пудреницу и посмотрелась в маленькое зеркальце. Волосы лежат вполне прилично, нос не блестит, вот только под глазами заметны тени, хотя она и попыталась замаскировать их тональным кремом. Но это простительно, учитывая обстоятельства, ставшие причиной ее приезда. Эмили убрала пудреницу и повернулась к окну. Подъездная дорога сделала поворот, и открылся прекрасный вид на виллу Пинья. Эмили с интересом рассматривала старинное здание с арочной галереей по центру и с двумя симметрично расположенными по бокам прямоугольными башенками. Опираясь на свои познания в области истории искусств, которую она изучала в колледже, Эмили решила, что вилла была построена в шестнадцатом веке, но позже здание не раз достраивалось и перестраивалось - более старый камень, из которого была сложена центральная часть, со временем приобрел сероватый оттенок, а более новый смотрелся веселее. Башенки в псевдоготическом стиле, вероятно, были
пристроены лет сто назад - совсем недавно, если сравнивать с возрастом виллы.
        Объехав большую овальную клумбу, разбитую перед парадным входом на виллу, автомобиль затормозил у широкой каменной лестницы. Из дома вышла пожилая женщина в темном платье и белом переднике. Роза, догадалась Эмили. Люк рассказывал ей об экономке, которая была сначала нянькой, а потом горничной ее матери. После того, как Джулия Дэвенпорт вышла замуж за Анджело Фарсатти и переехала к мужу в Италию, Роза не захотела расставаться со своей любимицей и поехала вместе с ней. Впоследствии она вышла замуж за Фредо, шофера Анджело, и осталась в Италии навсегда. Роза с улыбкой заторопилась к машине. Фредо вышел из машины и распахнул дверцу перед Эмили. Она вышла и остановилась в нерешительности.
        Роза сделала старомодный реверанс и тепло улыбнулась.
        - Добро пожаловать на виллу Пинья, мисс Лэнсон! Проходите, Фредо принесет ваши вещи.
        Фредо тем временем достал из багажника вещи Эмили и занес их в вестибюль.
        Следуя за экономкой, Эмили поднялась по широкой пологой лестнице и вошла в парадный вестибюль. Широкие каменные плиты пола и сводчатый потолок, по-видимому, сохранились со времени постройки виллы. Роза стала объяснять, где находится столовая и как до нее дойти. Слушая ее, Эмили одновременно с интересом разглядывала старинные гобелены на охотничьи сюжеты, украшавшие темные, обшитые деревом стены.
        Из вестибюля они поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж и оказались в холле, от которого в две стороны отходили коридоры. Роза повела Эмили в южное крыло.
        После темного коридора, обшитого дубовыми панелями, комната, в которую ее привела Роза, поразила Эмили обилием света и воздуха. Прямо напротив двери находилось большое окно с видом на парк и застекленная дверь на балкон. Эмили огляделась. Над отделкой комнаты явно потрудился талантливый декоратор, которому удалось создать интерьер женственный, но совершенно лишенный приторной слащавости. В убранстве спальни преобладали бежевые тона разных оттенков, стены были обиты светло-бежевой тканью в мелкий желтый и розовый цветочек. Большая кровать с пологом, туалетный столик, комод, гардероб и кресла с обивкой из такой же ткани, как и обивка стен, были явно старинными, но кто-то проявил фантазию и потрудился, чтобы придать им более современный вид. Эмили предполагала, что первоначально дерево на них было таким же темным, как в вестибюле и на стенах коридора, но их заново выкрасили матовой краской цвета слоновой кости. При спальне имелась отдельная ванная.
        Очень милая комната, подумала Эмили, но подозрительно смахивает на детскую. Хорошо еще, что обои в цветочек, а не с рисунком из каких-нибудь мишек или бабочек. Неужели Люк по-прежнему считает меня ребенком? Это в двадцать-то лет? Или он просто предоставил мне ту комнату, которая была свободна и подготовлена для жилья?
        Фредо внес ее вещи и удалился.
        - Если хотите, можете посидеть на балконе, а я пока распакую ваш багаж,- предложила Роза,- Ужин у нас обычно в семь.
        - Спасибо, Роза, пожалуй, я лучше разберу вещи сама.
        Эмили отказалась от помощи главным образом потому, что ей хотелось побыть одной и освоиться. Кроме того, теперь, когда Эмили приехала на виллу, она почему-то заволновалась и ее вдруг стали одолевать сомнения, правильно ли она поступила, согласившись сюда приехать. Она надеялась, что, если займет чем-то руки, это поможет ей успокоиться.
        - Как вам будет угодно, мисс Лэнсон.
        - Роза, зовите меня, пожалуйста, по имени, а то у меня такое чувство, что я снова вернулась в закрытый пансион.
        Экономка улыбнулась.
        - Хорошо, мисс Эмили.
        Роза ушла. Эмили открыла чемодан и успела только повесить в шкаф несколько юбок и брюк, когда в дверь комнаты постучали. Недоумевая, кто бы это мог быть, Эмили подошла к двери и открыла. Оказалось, вернулась Роза.
        - Мисс Эмили, вас к телефону мистер Фарсатти. Вы можете подойти к аппарату?
        Люк!
        - Да, конечно.
        Эмили вышла в коридор и поспешила за Розой. Экономка привела ее в холл, через который они уже проходили. Здесь на круглом столике красного дерева стоял телефон, на который Эмили раньше не обратила внимания.
        - Здравствуй, Люк. Ты где?
        В трубке затрещали помехи и только потом Эмили услышала голос Люка.
        - Здравствуй, Эмили, с приездом.- Из-за плохой слышимости Эмили не могла понять по голосу Люка, рад ли он ее приезду.- Извини, что не встретил, но тут возникла небольшая заварушка, без моего личного участия не обойтись. Я прилечу сразу же, как только смогу, возможно, даже завтра, но точно пока сказать не могу.
        - А что мне…
        На линии снова пошли помехи, и связь прервалась. Эмили ничего не оставалось, как повесить трубку. Звонок Люка ее немного приободрил - по крайней мере, теперь она убедилась, что Люк не забыл о ее существовании, но неопределенность по-прежнему раздражала. Эмили хотелось поскорее встретиться с Люком, обсудить все вопросы и решить наконец, как ей жить дальше. Эмили вернулась в свою комнату и первым делом отправилась в душ, чтобы смыть пыль и усталость. После душа она надела длинный махровый халат цвета морской волны, который привезла с собой, и вышла на балкон, где стояли два плетеных кресла и столик. Она пододвинула одно кресло поближе к перилам и села.
        Солнце клонилось к закату, деревья в парке отбрасывали длинные тени на сочную зелень ухоженной лужайки. Парк очень напоминал английский.
        Эмили подняла взгляд на небо. Она с детства любила смотреть на небо в любое время суток, его безграничность всякий раз напоминала ей о том, что она сама - лишь песчинка в бесконечном мире, но это ощущение не полиняло, а, наоборот, пробуждало стремление узнать как можно больше, везде побывать, все увидеть, все успеть. Когда кто-то из старших начинал говорить Эмили, что она еще молода и у нее все впереди, эти доводы ее не убеждали. И безвременная смерть отца лишний раз напомнила, что не стоит ничего откладывать на потом.
        Отец… Кроме него, у Эмили никого не было. Ее мать, Сьюзен Лэнсон, умерла в родах в возрасте двадцати семи лет. Бабушка и дедушка Эмили с отцовской стороны умерли, когда она была еще маленькой,- Росс был единственным ребенком в семье, причем поздним. Родителей матери Эмили не знала, она даже не была уверена, что они еще живы,- Сьюзен после замужества не поддерживала отношения с родителями. Все-таки у судьбы весьма своеобразное чувство юмора, думала Эмили, вздыхая. Девятнадцатилетняя Сьюзен влюбилась в двадцатидвухлетнего Росса, когда у того в карманах гулял ветер. Ее родители были категорически против этого брака, Сьюзен поссорилась с ними и ушла из дому. Если бы они могли разглядеть в молодом человеке подающего надежды бизнесмена, который уже к двадцати пяти годам добьется успеха и станет владельцем преуспевающей компании, их отношения с дочерью могли бы сложиться иначе. Но они не смирились со своевольным поступком дочери, буквально вычеркнули ее из своей жизни. Семейное счастье Росса и Сьюзен продлилось девять лет.
        Из рассказов отца Эмили знала, что в первые три года брака, пока их материальное положение было шатким, они не хотели заводить детей, позже Сьюзен не удавалось забеременеть, хотя Росс мечтал о наследнике. Когда долгожданное событие все-таки произошло, беременность протекала тяжело и закончилась для Сьюзен трагически. В тридцать один год Росс Лэнсон остался вдовцом и больше не женился, хотя желающих скрасить жизнь очень привлекательного и к тому же состоятельного мужчины нашлось немало. Всю свою нерастраченную любовь к рано ушедшей жене Росс перенес на маленькую дочь.
        Однако будучи проницательным бизнесменом, как воспитатель Росс оказался не очень дальновидным. Он стремился дать Эмили самое лучшее - по его представлениям - образование и оградить ее от всех невзгод и не замечал, что его дочь растет в тепличных условиях, не зная реальной жизни. Порой мужчина, у которого нет сына, совершает ошибку, воспитывая дочь, как мужчину, Росс же впал в другую крайность. Он искренне верил, что девочке ни к чему осваивать премудрости науки и тонкости бизнеса, что главное для девушки - стать в будущем хорошей женой состоятельного человека. Он заранее смирился с тем, что не сможет передать дочери управление компанией, и, по-видимому, рассчитывал когда-нибудь в будущем сделать своим преемником мужа Эмили.
        Но Эмили, по-видимому, унаследовала бунтарский дух матери. Ей было тесно в рамках уютного, но замкнутого мирка, она мечтала стать независимой женщиной, хозяйкой своей судьбы. На ее счастье, когда она решила после школы поступать в колледж и изучать гостиничный бизнес, Росс этому не препятствовал: он рассудил, что в будущем, когда Эмили выйдет замуж, ей очень пригодится умение обставить дом или даже поместье. Росс не знал, что его дочь вынашивает планы после окончания колледжа открыть собственный фитнес-отель.
        Идея создать фитнес-отель родилась у Эмили лет в двенадцать, когда многие ее одноклассницы начали придирчиво разглядывать в зеркале свои фигуры и интересоваться диетами. Перед Эмили проблема лишнего веса никогда не стояла, вероятно благодаря хорошей наследственности, но она знала, что очень многие девушки мечтают избавиться от лишних килограммов, истинных или мнимых. Тогда-то у Эмили и возникла мысль, что хорошо бы иметь такое место, где квалифицированные специалисты беспристрастно оценят твою фигуру, подскажут, в каких местах нужно убавить, а в каких не помешает и прибавить, объяснят, как этого добиться, и самое главное, где можно провести несколько недель, целиком посвятив их достижению заветной цели.
        Эмили уже представляла, как в женских журналах появляются восторженные отзывы ее клиенток с фотографиями «до» и «после». Она любила продумывать детали будущего предприятия, отчетливо представляла себе отель, стоящий в окружении зеленых холмов и полей в сельской глубинке Англии, тренажерный зал, просторный класс для занятий аэробикой, ресторан, где подают только диетические блюда… Однако внезапная смерть отца и его странное завещание поставили крест на планах Эмили или, по крайней мере, откладывали их исполнение на неопределенный срок.
        День похорон Эмили вспоминать не хотелось. Раздавленная горем, она сидела в кабинете отца, невидяще глядя перед собой. Услышав, что открылась дверь, Эмили подняла голову и увидела Люка. И тут на нее что-то нашло: она вскочила со стула и в буквальном смысле слова бросилась Люку на шею. Впоследствии Эмили объясняла свое странное поведение тем, что от горя у нее на время помутилось сознание, других причин она не видела. Но тогда она думала только о том, как хорошо прижаться к большому крепкому телу Люка, почувствовать, как его сильные и такие надежные руки обнимают ее, выплакать ему свое горе. Словом, она повела себя, как девчонка. Неудивительно, что Люк вдруг напрягся, застыл, как каменный, а потом оттолкнул ее от себя, как будто ему было противно до нее дотрагиваться.
        Откуда-то издалека донеслось уханье совы.
        Эмили посмотрела на часы и поняла, что засиделась на балконе и ей уже пора одеваться к ужину.
        Что-что, а выбирать одежду, соответствующую случаю, Эмили умела. Вот только было непонятно, что за ужин ей предстоит, насколько он будет официальным. Приедет ли к ужину Люк? В конце концов Эмили решила одеться нейтрально, не слишком нарядно, но и не слишком буднично, не очень строго, но и не слишком фривольно. Голубое шелковое платье в мелкий цветочек было чуть выше колен, лиф с треугольным вырезом облегал грудь, к низу от талии платье плавно расширялось.
        Когда Эмили спустилась в вестибюль, там ее ждал молодой человек лет двадцати. Он был в легких льняных брюках цвета хаки и бежевой рубашке-поло. Увидев спускающуюся по лестнице Эмили, он широко улыбнулся и пошел ей навстречу. Он смотрел на нее с таким нескрываемым восхищением, что Эмили казалось, будто она спускается в круге света, как опереточная примадонна, выходящая на сцену. Было нетрудно догадаться, что молодой человек - родственник Люка, между ними явно чувствовалось фамильное сходство, и его первые слова подтвердили догадку Эмили.
        - Эмили? Я - Тонино, младший брат Люка.
        - Младший брат?
        Видя, что Эмили удивлена, Тонино нахмурился.
        - Неужели Люк не упоминал о моем существовании?
        Эмили поспешила успокоить его:
        - Конечно, Люк говорил, что у него есть младший брат, просто я почему-то думала, что вы живете в другом месте.
        Лицо молодого человека прояснилось, он улыбнулся и пояснил:
        - Это потому, что последние три года я учился в Миланском университете и жил в кампусе. Но теперь занятия закончились, мне осталось только сдать экзамен на бакалавра, и я вернулся домой.- Тонино снова посерьезнел.- Извините, что вас никто не встретил, нехорошо получилось. Если бы Люк позвонил мне и предупредил, что к нам приезжает гостья и ее некому принять, я бы мог встретить вас в аэропорту. Мама сейчас на Канарах, ее вообще трудно застать на вилле, а Люк…- Тонино снова нахмурился и покачал головой.- Не понимаю, о чем только он думал! Я ведь не собирался приезжать сегодня, хорошо еще, что я сегодня днем позвонил на виллу, чтобы переговорить с Люком, и узнал от Розы, что вы прилетаете, а Люк еще не объявился. Я приехал так быстро, как только смог. Еще раз извините, невежливо как-то получилось. Надеюсь, вы не обиделись?
        - Нет, что вы, я поняла, что Люк занят,- не очень искренне ответила Эмили.
        Тонино снова улыбнулся и вдруг лукаво подмигнул.
        - Тем хуже для него и тем лучше для меня.
        Эмили видела молодого человека впервые в жизни, но почему-то сразу почувствовала себя с ним непринужденно, словно они были давними друзьями. Тонино провел ее по короткому коридору и остановился перед арочным проходом в столовую. Здесь он галантно пропустил Эмили вперед со словами:
        - Прошу к столу. А после ужина я покажу ним дом.
        Столовая оказалась небольшой и очень уютной. С потолка на длинной цепи свисала старинная люстра, по-видимому, изначально в нее вставляли свечи, но позже она была переделана под электрические лампочки. Два высоких узких окна были обращены в ту же сторону, что и окно в спальне Эмили. На мраморной полке над камином тикали большие старинные часы. Овальный дубовый стол в центре комнаты был накрыт на двоих.
        Тонино отодвинул для Эмили стул и, когда она села, занял место напротив нее. Роза подала им салат из спаржи, затем последовал суп минестроне, ризотто с креветками и на десерт - персики в желе. Если Эмили и опасалась, что за столом будет царить неловкое молчание, то ее опасения очень быстро развеялись. Несмотря на то, что они с Тонино до сегодняшнего дня не были знакомы, у них нашлось на удивление много тем для разговора. Оказалось, что они оба обожают «фэнтези», итальянские комедии, слушают группу «Оазис» и любят классические песни «Битлз». Вскоре они оживленно болтали, как старые знакомые. После ужина Тонино предложил устроить для Эмили экскурсию по вилле и парку.
        - Право, не знаю, ведь уже стемнело…- засомневалась Эмили.
        - Не бойся, дикие звери у нас тут не водятся. А в парке горят фонари, и по вечерам он выглядит особенно романтично, но, если ты устала, мы можем не углубляться далеко.
        Эмли согласилась. Они вышли на улицу через парадную дверь. У самой лестницы стоял красный «альфа-ромео» с откидным верхом. Тонино похлопал автомобиль по капоту и с гордостью сказал:
        - Мой железный конь.
        Эмили запрокинула голову и посмотрела на небо. С темно-синего, почти черного купола сияли крупные южные звезды, казавшиеся неправдоподобно яркими. Она восхищенно ахнула.
        - Какая красота! У нас в Лестере таких звезд не бывает.
        - Ну вот, а ты не хотела выходить на прогулку.
        В парке действительно оказалось очень романтично: умело расставленные фонари подсвечивали деревья и дорожки так, что освещенные участки чередовались с таинственно затемненными уголками, казалось, специально созданными для влюбленных. Интересно, каково было бы прогуляться здесь ночью с Люком, останавливаясь под каждым деревом… Эмили поспешно отогнала эту мысль как нелепую, но гулять по романтическим дорожкам ей почему-то расхотелось. Чтобы не обидеть Тонино, она решила сослаться на усталость.
        - Да, я вижу, что в парке сейчас очень красиво, но я так устала, что с трудом переставляю ноги. Может, отложим прогулку до утра?
        Тонино не стал настаивать и тут же предложил другой вариант:
        - Можно и отложить, только я предлагаю сначала искупаться в бассейне и немного позагорать, пока не жарко.- Он посмотрел на светлую кожу Эмили.- У нас в Италии женщины прячут кожу от солнца, но ты наверняка хотела бы вернуться в Англию с южным загаром, правда?
        Эмили кивнула.
        - Конечно.
        Тонино улыбнулся.
        - Значит, договорились. Я попросил Розу подать завтрак тебе в комнату, чтобы ты могла выспаться. Когда проснешься, позвони в колокольчик, и она принесет завтрак. Предлагаю встретиться в вестибюле в десять часов. Это для тебя не рано?
        - Нет, конечно.
        Молодые люди вернулись в дом. Тонино сказал, что его комната находится в северном крыле, поэтому они пожелали друг другу спокойной ночи и расстались в холле.
        Войдя в свою комнату, Эмили поняла, что действительно устала, поэтому она умылась и сразу легла спать.

3
        Утром Эмили разбудил яркий солнечный луч, пробившийся в щель между занавесками. Эмили посмотрела на часы - половина восьмого. Она встала, сделала небольшую зарядку и вышла на балкон. Утро было чудесное, в воздухе пахло свежескошенной травой и цветами, даже не хотелось возвращаться в комнату, но пришло время позавтракать. В спальне возле двери висел старинный колокольчик, но, когда Эмили стала звонить, она обнаружила, что звонок старинный только с виду, в действительности от колокольчика за пределы комнаты уходит электрический провод.
        Роза пришла очень быстро, всего через пару минут после звонка. Она поставила на столик поднос, накрытый салфеткой, и ушла. Эмили сняла салфетку; завтрак выглядел очень аппетитно. В плетеной корзиночке лежали теплые булочки, из носика кофейника струился аромат только что смолотого и сваренного свежего кофе, рядом стоял молочник со сливками. На сервировочной тарелке, разделенной на три части, Эмили обнаружила пармскую ветчину, нарезанную тонкими, почти прозрачными ломтиками, масло и джем.
        После завтрака Эмили надела купальник. Она взяла их несколько, и для первого раза выбрала самый открытый, чтобы поскорее загореть. Купальник состоял из треугольников и тесемочек: два треугольника - один побольше, другой совсем маленький - образовывали трусики-бикини, два других, соединенные тесемками, составляли верхнюю часть. До встречи с Тонино еще оставалось время, и Эмили решила посидеть на балконе с книжкой, пока солнце не слишком припекает.
        Но сосредоточиться на чтении не удавалось, в голову лезли мысли о Люке. Когда он приедет? Найдет ли он способ обойти условия завещания ее отца, захочет ли вообще возиться с этим делом? Эмили поймала себя на мысли, что в третий раз читает одну и ту же страницу, закрыла книгу и стала просто смотреть вдаль, наслаждаясь прелестью летнего утра и слушая доносившееся из парка пение птиц. Задумавшись, Эмили не заметила, как пролетело время. Когда она в следующий раз посмотрела на часы, то поняла, что уже опаздывает. Набросив поверх купальника легкую тунику, Эмили вышла из комнаты и поспешила вниз.
        Тонино ждал ее в вестибюле. Он был в джинсовых шортах и в футболке песочного цвета с какой-то надписью на итальянском.
        - Доброе утро.- Тонино зевнул, прикрыл рот рукой и улыбнулся,- Извини. Как спалось?
        - Спасибо, прекрасно.
        - Предлагаю сначала искупаться, чтобы окончательно проснуться, потом можно позагорать у бассейна, а когда станет жарко, я покажу тебе парк, спрячемся от солнца под деревьями. Идет?
        Эмили улыбнулась.
        - Идет.
        Они прошли по небольшому коридору и вышли во внутренний дворик. Бассейн, формой напоминающий изогнутую восьмерку, был расположен так, что утром солнце освещало его и нагревало воду, а после полудня, когда становилось жарко, оказывался в тени. На вымощенной терракотовой плиткой площадке вокруг бассейна, под пальмами, росшими в кадках, стоило несколько шезлонгов. Эмили сняла тунику и бросила ее на шезлонг.
        Увидев ее в купальнике, Тонино восхищенно расширил глаза, но потом смутился, быстро отвернулся и стал стягивать с себя футболку. Пока он снимал шорты, стоя спиной к Эмили, та украдкой его разглядывала. Тонино не отличался мощным телосложением, был не широк и плечах, но, судя по хорошо развитым мышцам, вероятно, он регулярно посещал тренажерный зал. Раздевшись, Тонино нырнул с бортика в воду, проплыл несколько метров и, вынырнув, помахал рукой Эмили.
        - Прыгай, не бойся!
        Спускаясь в воду по лесенке, Эмили взвизгнула от неожиданности - вода оказалась довольно холодной,- но вскоре она привыкла. Они с Тонино плавали наперегонки, Эмили выдохлась первой. Она выбралась из воды и, сев на бортик, болтала ногами в воде и смотрела, как Тонино рассекает воду сильными гребками. Наконец и Тонино устал. Они вытерлись и сели в шезлонги.
        - Где ты так хорошо выучил английский?- спросила Эмили.
        - Я каждый год на каникулы езжу в Англию. Мы с друзьями снимаем в Лондоне квартиру на лето и подрабатываем официантами, не столько ради денег, сколько ради языковой практики.
        Эмили оживилась.
        - Официантами? А где? Я бываю в Лондоне.
        Тонино хмыкнул.
        - Сомневаюсь, что ты бываешь в таких заведениях. Мы же не в «Клариджис» работаем, туда студентов не берут. Обычно мы нанимаемся в какой-нибудь паб, девочки вроде тебя туда не ходят.
        И этот считает ее ребенком! Эмили приподнялась в шезлонге и шутливо хлопнула Тонино по голове свернутым полотенцем.
        - Девочки? Между прочим, мне двадцать лет, я уже не ребенок!
        Тонино собирался объяснить, что говорил не о возрасте, он имел в виду так называемых девушек из общества, но не успел.
        - А ведешь себя, как пятилетняя!- прогремел над их головами грозный голос.
        Эмили и Тонино, как по команде, обернулись. Позади них, точнее над ними - потому что он подошел почти вплотную к шезлонгам и с видом карающего ангела взирал на сидящих в них юношу и девушку с высоты своего немалого роста - возвышалась крупная фигура Люка. На его лицо падала тень от пальмы, и, вероятно, от этого оно казалось угрожающе мрачным. Впечатление усиливалось и тем, что Люк был в сером деловом костюме, а Эмили и Тонино - в купальных. Несмотря на жару, Эмили покрылась гусиной кожей.
        Тонино вскочил и бодро воскликнул:
        - Привет, Люк! Мы не слышали, как ты подошел!
        - Еще бы, вы так хохотали, что было слышно даже в доме. Естественно, вы никого, кроме себя, не слышали. Интересно, что вас так рассмешило?
        Эмили тоже встала. Люк быстро окинул взглядом всю ее стройную фигурку в крошечном купальнике, на какую-то долю секунды его зрачки расширились, Эмили показалось, что в них что-то вспыхнуло, но Люк тут же прищурился, спрятав глаза за густыми черными ресницами. Однако даже этой мгновенной вспышки хватило, чтобы Эмили бросило в жар, хотя меньше минуты назад ее бил озноб. У нее мелькнула мысль, уж не заболела ли она, если ее бросает то в жар, то в холод. Чтобы скрыть смущение, Эмили пожала плечами и как можно небрежнее проговорила:
        - Ничего особенного, мы просто разговаривали о том о сем.
        Ну вот, теперь в ее голосе слышатся виноватые нотки! Эмили досадливо поморщилась. Ей не в чем оправдываться перед Люком, она не сделала ничего предосудительного. Это он виноват, с порога заговорил с ними этаким прокурорским тоном, вот она и почувствовала себя нашкодившим ребенком. Решив исправить положение, она натянуто улыбнулась и предложила:
        - Присоединяйся к нам, вода уже нагрелась.
        Люк немного смягчился.
        - Спасибо за приглашение, но мне нужно сначала принять душ и привести себя в порядок.
        Только сейчас Эмили заметила, что его безукоризненно сшитый костюм измят, как будто Люк спал в нем, а на щеках темнеет щетина.
        Перехватив ее взгляд, Люк пояснил:
        - Я провел ночь в самолете и не успел побриться. Встретимся за ланчем.- Он посмотрел на ее плечи, стараясь не опускать взгляд ниже.- Между прочим, советую тебе прикрыться. Ты можешь сгореть, этот, с позволения сказать, купальник ничего не закрывает.- Переведя взгляд на Тонино, Люк грозно нахмурился.- Я понимаю, Эмили не привыкла к нашему солнцу, но ты-то каким местом думал? Или для тебя возможность полюбоваться прелестями Эмили важнее ее здоровья?
        - Я… мы…
        Тонино густо покраснел, лепеча нечто невразумительное, но Люк уже развернулся и зашагал к дому. После его ухода воцарилось неловкое молчание. Хорошее настроение Эмили улетучилось без следа. Тонино тоже как-то сник. Они еще немного поплавали, но без прежнего энтузиазма, и вскоре Эмили, сославшись на усталость, поднялась в свою комнату, а Тонино остался у бассейна.
        Только оказавшись в своей комнате, Эмили дала выход эмоциям. Подбежав к кровати, она плюхнулась на покрывало и в сердцах замолотил кулаками по подушке. Ох уж этот Люк! Мало того что по завещанию отца ей предстоит почти целый год зависеть от Люка материально, так теперь он сам осложняет ей жизнь еще больше! Неужели он не мог вести себя цивилизовано, например, как Тонино?
        Эмили не представляла, долго ли сможет терпеть нападки Люка и непредсказуемые перепады его настроения. Оставалось только надеяться на то, что Люк что-нибудь придумает и она вернется в Англию в самое ближайшее время. Судя по его сегодняшнему поведению, он не в восторге от ее приезда, возможно, он найдет способ как-то обойти завещание ее отца, чтобы они не были привязаны друг к другу. А пока, решила Эмили, нужно постараться как можно меньше его раздражать. Наверное, лучше всего будет вообще держаться от него подальше, благо Тонино ничего не имеет против ее общества и, похоже, всегда готов составить ей компанию.
        Приняв решение, Эмили стала одеваться к ланчу. Она выбрала льняные брюки-«капри» фисташкового цвета, белую футболку и белые босоножки на плоской подошве - вполне скромный наряд, по ее мнению. Волосы она собрала в хвост на затылке, чтобы не было жарко.
        Люк пришел в столовую последним, Эмили и Тонино уже сидели за столом, и Роза уже поставила фарфоровую миску с салатом «цезарь».
        Кивнув Тонино, Люк быстро окинул взглядом стройную фигуру Эмили. Девушке показалось, что он чуть-чуть, самую малость, задержал взгляд на ее груди, обтянутой белой футболкой. Эмили уж было засомневалась, не стоило ли ей надеть свободную блузку, но Люк отвел взгляд, Его лицо было непроницаемым, как маска.
        За ланчем разговаривал, в основном, Тонино, Эмили старалась поддерживать разговор, а Люк вставлял короткие реплики, да и то только тогда, когда к нему обращались. Эмили сидела как на иголках, у нее даже аппетит пропал. Роза приготовила вкуснейшую лазанью, но Эмили к ней почти не притронулась. Наконец Люк отодвинул от себя чашку с недопитым кофе и встал.
        - Эмили, если ты закончила, нам нужно поговорить. Пойдем в мой кабинет.
        Эмили покорно встала и последовала за ним. Кабинет Люка находился в том же крыле, где поместили Эмили, только на первом этаже. Две боковые стены занимали старинные дубовые шкафы с книгами, в простенке между высокими, от пола до потолка, окнами находился старинный камин, судя по всему, действующий, но в комнату было проведено и современное отопление. На старинном письменном столе прекрасно смотрелись самые современные компьютер, телефон и факсовый аппарат.
        Перехватив взгляд Эмили, Люк пояснил:
        - Здесь у меня домашний офис, при необходимости я могу руководить своими предприятиями, не покидая виллы. Садись.
        Эмили прошла и села в кресло у камина. Люк сел на стул, развернув его боком к письменному столу. Стул был выше кресла, и Эмили пришлось смотреть на Люка снизу вверх, ей это не понравилось, но она решила, что, если вдруг вскочит и начнет пересаживаться с места на место, это будет еще хуже.
        - Прежде всего я хочу извиниться, что не встретил тебя в аэропорту. Меня задержали дела, я прилетел так быстро, как только смог.- Люк снисходительно усмехнулся.- Но ты, как я заметил, не скучала в мое отсутствие.
        - Ты правильно заметил, Тонино очень славный.
        - В отличие от меня, ты хочешь сказать?
        Эмили напряженно выпрямилась в кресле.
        Ничего подобного она не говорила и говорить не собиралась. Она не видела ничего предосудительного в том, что они с Тонино нашли общий язык, но Люка это, по-видимому, раздражало, и Эмили не понимала почему.
        - Ты хотел поговорить со мной именно об ним?- спросила она, слыша в собственном голосе дерзкие нотки.
        - Нет, и ты прекрасно это знаешь. Речь пойдет о завещании твоего отца.
        Эмили вскочила и заходила по комнате, не в силах справиться с эмоциями.
        - Нелепое завещание! Не понимаю, как папа мог такое придумать! Зачем? Может, это была шутка? Папа же не собирался умирать в пятьдесят лет, он был такой бодрый, он… я не думала…
        Не договорив, Эмили всхлипнула, и из ее глаз брызнули слезы. Она хотела промокнуть глаза, но оказалось, что в ее одежде нет карманов, а значит, нет и носового платка. Люк, как настоящий джентльмен, пришел на выручку и протянул ей носовой платок со своей монограммой. Встав из-за стола, он остановился рядом с Эмили и медленно поднял руку. Несколько секунд Эмили казалось, что он собирается обнять ее за плечи, но Люк похлопал ее по плечу и заботливо, почти по-отечески сказал:
        - Поплачь, тебе станет легче.
        Пока Эмили вытирала слезы, он достал из мини-бара, замаскированного под стенную панель, бутылку минеральной воды, налил в стакан и протянул девушке.
        - На, выпей, а мне, пожалуй, требуется кое-что покрепче.
        После недолгого колебания он снова открыл мини-бар, достал початую бутылку виски и широкий низкий стакан. Бросив в стакан пару кубиков льда, он плеснул поверх щедрую порцию крепкого напитка.
        - Спасибо. Извини, Люк, я все еще не привыкла к мысли, что папы больше нет.
        Люк снова похлопал ее по плечу.
        - Не извиняйся, это естественно. Я знаю, как вы с Россом были близки, ведь он заменил тебе и мать. Тебе, должно быть, очень тяжело оставаться одной в вашем большом доме в Лестере. Почему бы тебе не пожить некоторое время на вилле? Сменишь обстановку, отдохнешь, наберешься сил, а там посмотрим, как быть дальше.
        - Спасибо за приглашение, Люк, но мне не нравится неопределенность моего положения. По-моему, мы должны вместе подумать, как обойти условия папиного завещания. У меня были такие большие планы… Я собиралась, получив диплом, открыть собственный фитнес-отель, но для этого мне понадобятся деньги, нужно снять помещение, сделать ремонт, набрать персонал. Двадцать один год мне исполнится только в следующем мае, я не хочу ждать почти целый год до тех пор, пока смогу распоряжаться своим наследством. И вообще, я хочу жить самостоятельно и ни от кого не зависеть. Ты же ужасно умный, придумай какой-нибудь способ обойти завещание!
        Люк слушал ее с таким видом, с каким взрослый слушает милого, но наивного ребенка, рассказывающего небылицы.
        - Ты все сказала?
        - Пожалуй, да.
        - Теперь послушай, что я скажу. Честно говоря, Эмили, ты меня удивила, я думал, ты знаешь, что твой отец был умным, дальновидным человеком и проницательным бизнесменом.
        Эмили даже обиделась.
        - Я в этом ни секунды не сомневалась!- воскликнула она.
        - Тогда почему ты подвергаешь сомнению по решение? Росс составлял завещание будучи в здравом уме и твердой памяти, он прекрасно знал, что делает. Завещание составлено так, чтобы оградить тебя от охотников за приданым. Подумай сама: молодая, неопытная и к тому же одинокая девушка с большими деньгами - большая приманка для прохиндеев и золотоискателей всех мастей.
        - Значит, и ты тоже считаешь, что я не способна отличить мерзавца от порядочного человека? Как я теперь понимаю, папа был в этом уверен. Или, может, ты думаешь, что меня нельзя полюбить за что-то другое, кроме денег?
        Люк взъерошил волосы пятерней, Эмили вспомнила, что у него этот жест означает нетерпение и досаду.
        - Не переворачивай все с ног на голову! Я не говорил, что тебя невозможно полюбить. Уверен, у тебя нет недостатка в поклонниках - и в ближайшее время не предвидится. Ты легко вскружишь голову любому. Вот и мой брат уже без ума от тебя, хотя вы знакомы меньше суток.
        - Какая ерунда, мы с Тонино просто подружились!
        - Не перебивай, я дал тебе высказаться, теперь твоя очередь слушать. Когда вокруг девушки вьются толпы мужчин, ей трудно сделать правильный выбор, к тому же охотники за приданым ловко маскируются. Но дело не только в этом. Ты всю жизнь жила… как бы это помягче выразиться, почти в тепличных условиях. Сначала привилегированная закрытая школа для девочек, потом престижный колледж. Росс старался по мере возможности ограждать тебя от столкновения с суровой реальностью. Я не уверен, что в этом он всегда был прав, но сейчас это не важно, мы имеем то, что имеем. Ты не готова вступать в самостоятельную жизнь, тебе нужен опытный наставник.
        Эмили воинственно вскинула голову.
        - И на эту роль ты, конечно,- предлагаешь себя?
        Люк вздохнул и терпеливо пояснил:
        - Дело не в том, кого предлагаю я, за нас решил твой отец, и мы должны выполнить его последнюю волю.
        - Но это же невозможно! Я не могу ждать целый год!
        В отличие от Эмили Люк, казалось, не видел в завещании Росса Лэнсона ничего необычного. Он пожал плечами.
        - Не понимаю, Эмили, что тебя не устраивает? Мир не перевернется, если ты начнешь строить отель своей мечты не сейчас, а через год. Более того, ты можешь провести этот год с пользой для будущей работы. Как знать, вдруг здесь, в Италии, ты почерпнешь какие-нибудь новые идеи для своего будущего предприятия? Ты можешь оставаться на вилле столько, сколько захочешь, места, как видишь, всем хватит. Я постараюсь выкроить время, чтобы свозить тебя в Милан, в Венецию, еще куда-нибудь, где ты захочешь побывать. В Италии каждый город - музей под открытым небом.
        Эмили с сомнением покачала головой. Ей казалось, что если она отложит воплощение своих планов в жизнь на целый год, то они не воплотятся никогда, и ее раздражало, что Люк этого не понимает. Однако дело было не только в этом. Если бы она приняла предложение Люка, ей пришлось бы проводить вместе довольно много времени, а она не знала, как вести себя с ним. Будучи другом и партнером Росса, Люк был намного его моложе и по возрасту никак не годился Эмили в отцы, он бы куда больше подошел на роль старшего брата. Но что-то мешало Эмили относиться к нему, как к брату, она видела в нем в первую очередь привлекательного мужчину, а вот он в ней - девчонку, дочь старшего товарища. Всякий раз, когда Люк оказывался рядом, Эмили боялась выдать свои чувства, и, чтобы не показаться смешной, она становилась ершистой, начинала дерзить. А совсем недавно, несколько минут назад, когда Люк ее утешал, ей вдруг захотелось, чтобы он привлек ее к себе, обнял по-настоящему. Но он лишь похлопал ее по плечу, словно любящий дядюшка, и отошел.
        А перепады его настроения? Люк то становился заботливым, почти как отец, то вдруг ни с того ни с сего начинал на нее злиться за малейшую провинность, зачастую им же и выдуманную. Достаточно вспомнить, как утром он накинулся на нее за то, что она лежала на солнце, как накричал на бедного Тонино. Будь на месте Люка другой мужчина, Эмили решила бы, что он ревнует, но с Люком такой вариант исключался. Со слов отца Эмили знала, что женщины так и вьются вокруг Люка, словно мотыльки вокруг лампы, он выбирает любую, какая ему понравится, но ни одна не задерживается рядом с ним надолго. «Люби и бросай» - вот его принцип. Так что сейчас его, по всей вероятности, просто раздражает, что ему навязали девчонку, которую он должен опекать и развлекать. Но, несмотря ни на что, предложение пожить на вилле казалось заманчивым, в любом случае это лучше, чем жить одной в родительском доме. Эмили пришло в голову, что, если она останется, ей, возможно, удастся уговорить Люка ссудить ее деньгами в счет будущего наследства, хотя надежды на это было не очень много.
        Люк бесстрастно наблюдал за борьбой чувств, отражающейся на лице Эмили.
        - Ну, что ты решила?
        - Ладно, я остаюсь… на пару недель, может быть, на месяц. Там видно будет.

4
        Эмили привыкла считать себя непоседой, но, согласившись пожить на вилле, она, к своему удивлению, обнаружила, что ее не тянет осматривать достопримечательности севера Италии. В первые несколько дней у нее вообще не возникало желания покидать виллу, по всей вероятности, переживания, связанные с гибелью и похоронами отца, истощили ее нервную систему сильнее, чем она думала. Эмили купалась с Тонино в бассейне, гуляла по парку одна или все с тем же Тонино, читала на балконе своей комнаты, благо на вилле оказалось прекрасное собрание книг на разных языках, в том числе и на английском.
        После неприятной сцены, разыгравшейся у бассейна, и последующего разговора в кабинете Эмили почти не видела Люка: по утрам она завтракала в своей комнате и, когда спускалась вниз, Люк обычно уже уезжал в офис и возвращался лишь к вечеру. Они встречались только за ужином. Ужинали обычно втроем: Люк, Тонино и она. Люк интересовался, как прошел день, иногда рассказывал о каких-нибудь забавных случаях на работе. Во время этих непринужденных застольных бесед Эмили не раз ловила себя на мысли, что, оказывается, с Люком можно вполне нормально общаться, без этих ужасных эмоциональных качелей.
        После ужина Тонино уходил к себе готовиться к экзаменам на получение степени бакалавра, а Эмили и Люк выходили в патио, садились в плетеные кресла, пили кофе. Иногда Люк включал стереосистему в гостиной и открывал французские окна, и тогда они слушали музыку, не заходя в дом, а иногда просто любовались звездами и снова разговаривали обо всем на свете.
        Эмили стала привыкать к ежевечернему общению с Люком, и, когда однажды он позвонил из офиса и предупредил, что приедет поздно, Эмили неожиданно для себя почувствовала разочарование. Как нарочно, именно в этот день Тонино уехал в университет, предупредив, что ему придется провести несколько дней в кампусе.
        Поужинав в одиночестве, Эмили по привычке вышла в патио и села в плетеное кресло. Но оказалось, что сидеть одной, без Люка,- совсем не то, что с ним. Казалось, без него даже звезды сияли не так ярко. Эмили встала и бесцельно прошлась по вымощенному терракотовой плиткой дворику. Откуда-то издали, наверное, с лужайки, доносилось стрекотание цикад. Эмили запрокинула голову и посмотрела на почти полную луну.
        Лунное «лицо» всегда, еще с детства, настраивало ее на философский лад. Вот и сейчас она задумалась, но не об отвлеченных материях, а о том, что творится в ее собственной душе. Почему без Люка ей все не в радость? Можно подумать, она в него влюбилась. Влюбилась? Не может быть! Или может?..
        Эмили вдруг охватила паника. Этого только не хватало! Влюбиться в мужчину, которому против его воли навязали тебя в подопечные? В мужчину, в распоряжении которого множество изысканных красавиц - выбирай любую, достаточно только пальцем поманить! Худшей участи Эмили не пожелала бы и злейшему врагу. Полюбить Люка Фарсатти - это верный способ остаться с разбитым сердцем. Эмили зябко поёжилась, но не от холода, вечер был теплый, а от страха.
        Пора ложиться спать, решила она, утром наверняка все покажется не таким уж страшным. Она встала с кресла, круто повернулась - и едва не налетела на Люка. По-видимому, пение цикад заглушило его негромкие шаги, или Эмили просто так глубоко задумалась, что не услышала, как он подошел. Чтобы помочь ей удержать равновесие, Люк взял ее за плечи. Посмотрев Эмили в лицо, он чуть насмешливо произнес своим низким бархатным голосом:
        - Осторожно, не сбей меня с ног.
        Хорошо, что полумрак мешает Люку как следует рассмотреть выражение моего лица, промелькнула у Эмили мысль, иначе он, чего доброго, мог бы догадаться, о чем я думаю. Не будь Эмили взволнована, она ответила бы на реплику Люка какой-нибудь шуткой и отстранилась от него, но смятение сковало ее движения.
        - Ты меня испугал, я не слышала, как ты подошел,- пролепетала она.
        Люк привлек ее чуть ближе и погладил по спине.
        - Ну-ну, я совсем не страшный.
        Интересно, он правда внезапно охрип или у меня еще и галлюцинации начались?- подумала Эмили. Тут бы ей и обратить все в шутку и отстраниться от Люка, так ведь нет, ее ноги словно приросли к земле, а руки… руки сами собой, совершенно независимо от ее сознания вдруг легли на его широкие плечи. Исходившее от Люка приятное тепло обволакивало Эмили уютным невесомым покрывалом. Ей показалось самым естественным на свете делом склонить голову на его грудь и потереться носом о теплую кожу, проглядывающую в расстегнутом вороте трикотажной рубашки-поло.
        Эмили с наслаждением вдохнула теплый, немного терпкий аромат кожи Люка, и он мгновенно напомнил ей другой вечер, ее день рождения, и их единственный танец с Люком. Она вспомнила ощущения, охватившие ее тогда, и испытала их снова: приятное тепло во всем теле и странную легкость. Эмили подняла голову и неуверенно посмотрела на Люка. Лунный свет падал на его лицо сбоку, и от этого лицо казалось разделенным на две половинки: светлую и темную. В полумраке серые глаза Люка казались черными. Разве поймешь, о чем он думает? И пытаться не стоит.
        Не желая ни о чем думать, ничего анализировать, Эмили тихо вздохнула и закрыла глаза - и в следующее мгновение почувствовала прикосновение теплых губ Люка к своей щеке. Прикосновение было таким легким, что Эмили не была до конца уверена, не почудилось ли ей. С какой стати Люк стал бы ее целовать? Она для него - всего лишь навязанная завещанием друга обуза. Но все-таки до чего же приятно… Эмили слегка повернула голову, и их губы соприкоснулись. Она инстинктивно приоткрыла рот, совсем чуть-чуть, но Люк тут же этим воспользовался. Его язык скользнул внутрь, его кончик обежал внутреннюю поверхность ее губ и коснулся уголка рта. Эмили задохнулась от многозначительной интимности его ласки и попыталась ответить тем же. Она несмело провела языком по нижней губе Люка и услышала, как он глухо застонал. Он поднял голову, его руки, обнимавшие ее за талию, напряглись. Казалось, он изо всех сил сдерживает себя.
        Неужели его тоже влечет к ней? Эмили воспрянула духом и, осмелев, приподнялась на цыпочки и коснулась губ Люка своими. Такой реакции она не ожидала! Издав нечто похожее на животный рык, Люк яростно припал к ее губам.
        В пансионе, где училась Эмили, контакты воспитанниц с лицами противоположного пола строго ограничивались. Многие одноклассницы Эмили ухитрялись обходить строгие правила и изыскивали хитроумные способы удрать на свидание и вернуться в пансион так, чтобы никто не заметил. Однако врожденная тяга Эмили к приключениям не распространялась на сексуальные похождения, и ее опыт в этой области был весьма скромным. В колледже она стала встречаться с Питером Реймси, но Росс Лэнсон, который берег единственную дочь как зеницу ока, сразу дал понять молодому человеку, что ему не поздоровится, если он позволит себе какие-либо вольности. В результате к двадцати годам сексуальный опыт Эмили, если это вообще можно так назвать, сводился к нескольким поцелуям на переднем сиденье автомобиля. Но поцелуи Питера не шли ни в какое сравнение с тем, что делал Люк. Язык Люка проникал в самые потаенные уголки рта Эмили, будя в ней ощущения, о существовании которых она даже не подозревала.
        Когда Люк прервал поцелуй, Эмили не посмела взглянуть ему в глаза. Она снова спрятала лицо на его груди, уткнулась носом в его рубашку и вдруг почувствовала, что к уже знакомому запаху Люка примешиваются какие-то посторонние нотки, нечто цветочное, сладковатое. Женские духи! От рубашки Люка пахло женскими духами!
        Падение с небес на землю было стремительным. Эмили резко отпрянула от Люка. Ее первым побуждением было залепить ему пощечину, но, к счастью, она вовремя опомнилась и задала себе резонный вопрос: а почему, собственно, Люк не должен встречаться с женщинами? Если уж так вышло, что он вынужден терпеть ее общество, это еще не значит, что он обязан поставить крест на своей личной жизни. Он взрослый мужчина, к тому же очень сексуальный, у него есть свои потребности, в том числе и физические. Вероятно, их поцелуй лишний раз это подтверждает.
        Эмили почувствовала себя неловко и смущенно пробормотала:
        - Люк, ты вовсе не обязан каждый вечер развлекать меня разговором. Я не хочу мешать твоей личной жизни. Если ты хочешь пойти на свидание, я пойму, ты не обязан мне ничего объяснять.
        Несколько мгновений Люк смотрел на нее так, словно она произнесла нечто совсем уж несуразное, потом он сардонически усмехнулся.
        - То есть ты разрешаешь мне встречаться с женщинами?
        Эмили смутилась еще сильнее и промямлила:
        - Люк, ты меня не так понял. Я ничего тебе не разрешаю и не запрещаю. Кто я такая, чтобы ты спрашивал у меня разрешение? Я имела в виду другое: отец своим завещанием в какой-то степени привязал нас друг к другу, но ты не обязан нянчиться со мной, как с малым ребенком. Я уважаю твое право на личную жизнь и не собираюсь ей мешать. Кроме того, я вполне могу сама себя развлечь… да и Тонино, думаю, не откажется.
        Люк многозначительно хмыкнул.
        - Уж это точно, не откажется. Он вообще готов был только этим и заниматься, мне пришлось ему напомнить, что ему предстоит экзамен.
        - Честное слово, я не хотела отвлекать его от занятий!- воскликнула Эмили, чувствуя угрызения совести.- Теперь, то есть когда он вернется из кампуса, я перед тем, как куда-нибудь с ним пойти, всегда буду спрашивать, не помешает ли это его занятиям.
        Люк прищурился и вкрадчиво сказал:
        - Кажется, я понял, почему ты так настойчиво пытаешься спровадить меня на свидание к гипотетической любовнице: ты хочешь, чтобы я не мешал твоему роману с Тонино? Может, ты потому ответила на мой поцелуй так пылко, что представляла на моем месте его?
        Эмили хотела возразить, что это ерунда, что у нее никогда не возникало желания целоваться с Тонино и что никакого романа с ним у нее нет. Но, если она объяснит Люку его ошибку, тогда придется объяснить и другое: почему все-таки она целовала его в ответ с такой страстью. Вдруг Люк догадается, что ее неудержимо влечет к нему, что она в него влюбилась? Эмили охватила паника: если Люк догадается о ее чувствах, она умрет от стыда.
        Люк истолковал ее затянувшееся молчание по-своему.
        - Ясно. Значит, я служил заменой Тонино.
        Эмили промолчала, опустив голову и глядя себе под ноги.
        - В таком случае, постараюсь впредь не навязывать тебе свое общество без необходимости. Но заруби себе на носу, Эмили, и Тонино передай: если он тебя совратит, я его… я не знаю, что я с ним сделаю!
        С этими словами Люк круто развернулся и, не оглядываясь, ушел в дом. Эмили ничего не оставалось, как подняться в свою комнату, но уснуть в ту ночь ей удалось не скоро.
        Лежа без сна, она снова и снова, как бесконечную пластинку, проигрывала в памяти разговор с Люком, вспоминала их поцелуй. Ох уж этот Люк! Разве его поймешь? То целует ее так, что земля уходит из-под ног, а то накидывается с упреками. Кто вообще дал ему право ее упрекать? Какая ему разница, чем она занимается с Тонино, если сам он в то же время развлекается со своими подружками? При мысли о том, что Люк совсем недавно, может быть всего за час до их поцелуя, точно так же целовал другую женщину, внутри у Эмили все сжалось, но она напомнила себе, что у нее нет на Люка никаких прав, их связывает только завещание ее отца.
        Люк не делал секрета из того, что у него было много женщин, да и отец упоминал, что Люк пользуется бешеным успехом. В том, что это так, Эмили могла лишний раз убедиться за время пребывания на вилле. В отсутствие хозяев к телефону обычно подходила Роза, она записывала, кто звонил, в отведенный специально для той цели отрывной блокнот, и Эмили не раз видела на верхнем листочке женские имена, причем разные. Но это не помешало ей избежать общей участи, она тоже не устояла перед Люком. И что же теперь делать?
        Эмили со вздохом перевернулась на другой бок. У нее есть только один путь: нужно бороться со своим чувством, возможно, когда-нибудь ей даже удастся победить в этой борьбе. А пока ей придется тщательно следить затем, чтобы не выдать себя. Ну почему ее сердце не выбрало Тонино? Он такой славный, милый, с ним легко, а Люк… Если Люк узнает, что она влюбилась в него, как последняя дурочка, это будет ужасно. Как человек воспитанный, он, конечно, не посмеется над ней в открытую, но он начнет ее жалеть, а это еще хуже. Так что в ее интересах поддерживать с ним чисто дружеские отношения.
        Приняв решение, Эмили смогла наконец расслабиться и уснула.

5
        С того вечера Люка словно подменили. Эмили опасалась, что он станет еще реже приезжать к ужину и совсем лишил ее своего общества.
        Однако Люк вопреки своему обещанию - или угрозе - не докучать Эмили, напротив, стал уделять ей гораздо больше времени, чем прежде. Это и радовало Эмили, и тревожило. Радовало - потому что она была всегда счастлива его видеть. Тревожило - потому что в присутствии Люка ей приходилось следить за тем, чтобы не выдать свои чувства. Впрочем, последняя задача облегчалась тем, что Люк держался подчеркнуто нейтрально, он разговаривал с Эмили вежливо, но бесстрастно. Он сохранял между ними дистанцию как в переносном смысле, так и в прямом: не прикасался к ней даже случайно, не поддерживал ее под локоть, поднимаясь по лестнице, не касался рукой талии, пропуская впереди себя в дверь. Эмили не знала, грустить ей или радоваться, но твердила себе, что это к лучшему. К счастью, Тонино вернулся и своим присутствием разряжал атмосферу.
        Как-то под вечер неожиданно поднялся сильный ветер, небо заволокло тучами и начался дождь, который скоро перешел в самый настоящий ливень. Сильные струи яростно хлестали оконные стекла, по подъездной дороге текли ручьи. Ветер завывал в каминных трубах и угрожающе раскачивал деревья в парке. Люк задерживался. Эмили начала волноваться, не попал ли он в аварию на скользкой дороге. Она попросила Тонино позвонить Люку в офис, но оказалось, что на вилле не работает телефон, вероятно, где-то оборвало линию.
        Эмили еще сильнее забеспокоилась, но Тонино стал ее успокаивать, сказав, что Люк вероятнее всего не поедет в такую погоду - он вполне мог переждать ливень в городе или вообще не возвращаться на ночь. Он пояснил, что за «Фарсатти инвестментс» в одном из лучших отелей города закреплен номер, которым в случае необходимости пользуются сотрудники компании.
        Эмили и Тонино поужинали, потом Тонино разжег в гостиной второго этажа камин - на улице сильно похолодало,- включил телевизор и предложил Эмили посмотреть новую комедию с участием Челентано. Они сдвинули кресла вплотную и устроились перед телевизором. Эмили кое-что понимала - она начала учить итальянский язык по самоучителю, который нашелся в обширной библиотеке виллы Пинья, многое было понятно без слов, а то, чего она не понимала, ей переводил Тонино. За окнами все еще лил дождь и завывал ветер, а в гостиной было тепло, в камине уютно потрескивали дрова, Эмили разморило и стало клонить в сон, несмотря на интересную комедию. Она зевнула раз, потом другой.
        - Эй, я вижу, ты совсем засыпаешь,- сказал Тонино.- Пойдем-ка спать. Я тебя провожу, а то вдруг свалишься в коридоре и уснешь прямо на полу?
        Эмили рассмеялась и покачала головой.
        - Я, конечно, хочу спать, но не настолько, чтобы не добраться до кровати. А как же комедия?- Она снова зевнула и потянулась.- Я так и не узнаю, чем дело кончилось.
        - Я тебе расскажу, я уже видел этот фильм.
        Однако они дошли до двери спальни Эмили раньше, чем Тонино успел закончить рассказ.
        - Ну что, соня, пойдешь спать или хочешь дослушать до конца?
        Эмили прислонилась спиной к дверному косяку.
        - Нет уж, я дослушаю, только ты рассказывай покороче.
        - Боюсь, короче не получится. Вот что, давай сделаем так: в следующий раз, когда буду в городе, я куплю кассету, и ты досмотришь фильм до конца.
        Эмили снова зевнула.
        - Ладно, но ты хотя бы скажи, чем закончилось.
        - Все закончилось хорошо, ведь это комедия. Челентано и та девица в конце концов поженились. Я вижу, у тебя совсем глаза слипаются.
        Тонино оперся ладонью о стену и свободной рукой отвел прядь волос со щеки Эмили. Ей вспомнилось, что, когда то же самое движение проделал Люк, ее словно током ударило. Но прикосновение Тонино оставило Эмили совершенно безучастной, хотя она и подозревала, что молодой человек к ней неравнодушен. Эмили с легкой грустью снова подумала, что ее жизнь была бы гораздо проще, если бы она могла увлечься Тонино, а не страдать от безответной любви к Люку. Ну почему судьба так несправедлива к ней?
        Послышались шаги, кто-то поднимался по лестнице. Люк, больше некому. Эмили оттолкнулась от косяка и выпрямилась, Тонино отодвинулся от нее и опустил руки. Интуиция подсказывала Эмили, что встреча с Люком в этот час у дверей ее спальни не сулит им обоим ничего хорошего, но бежать было поздно, да и некуда, разве что обоим скрыться в комнате….
        При этой мысли Эмили чуть было не разразилась истерическим смехом.
        - Я не помешал?
        Хотя Эмили и слышала шаги, насмешливый голос Люка заставил ее вздрогнуть. На лице Тонино появилось виноватое выражение. Напрасно он ведет себя так, словно мы в чем-то провинились, подумала Эмили, Люк еще сильнее рассвирепеет. Хотя у него нет никаких оснований злиться, они с Тонино всего лишь невинно беседовали в коридоре у двери ее комнаты. Однако из солидарности с Тонино она промолчала.
        Люк остановился в нескольких футах от них, на его синем костюме темнели следы дождевых капель, влага поблескивала на волосах. Губы сложились в усмешку, но серые глаза не улыбались, да и сама эта кривоватая усмешка не обманула Эмили, она чувствовала, что Люк в ярости и едва сдерживается. Почему, спрашивается? Даже если бы она целовалась с Тонино и коридоре - ему-то какое дело, ведь она его не интересует? Или он ведет себя как собака на сене?
        Тонино молчал, и Эмили почувствовала, что разрядить обстановку придется ей. Она натянуто улыбнулась и с наигранной бодростью воскликнула:
        - Люк, ты все-таки приехал! А мы с Тонино решили, что ты остался ночевать в городе.
        Усмешка Люка превратилась в гримасу.
        - Сожалею, что разочаровал, молодые люди.- Он многозначительно посмотрел на Тонино, потом снова перевел взгляд на Эмили.- Догадываюсь, что я не вовремя, но не собираюсь извиняться за то, что вернулся в свой собственный дом.
        Сонливость Эмили как рукой сняло, и все благодаря Люку. Он ухитрился несколькими фразами не только омрачить ее радость от его возвращения, но и привести ее в бешенство. Ну почему Люк вечно все извращает, переворачивается ног на голову?!
        - Что за ерунда, я не говорила, что ты не вовремя. И, разумеется, ты вправе возвращаться домой, когда тебе удобно. Я просто удивилась. Мы с Тонино рассудили, что ты останешься на ночь в городе, потому что в такой ураган ехать опасно.
        - Это точно, опасно.- Люк устало провел рукой по лицу.- Разбитые машины попадаются в среднем через каждые полмили.
        Эмили вдруг отчетливо представила, как какой-нибудь водитель, не справившись с управлением на скользкой дороге в условиях плохой видимости, врезается в машину Люка. Ее бросило в дрожь. От волнения и от возмущения несправедливыми упреками Люка она сорвалась на крик.
        - Я в курсе! К твоему сведению, я за тебя волновалась, но Тонино сказал, что ты наверняка переночуешь в отеле! Никто не просил тебя рисковать своим здоровьем, а может быть даже жизнью, и отправляться в путь, когда ты вполне мог этого не делать! И, между прочим, ты мог бы, по крайней мере, позвонить, чтобы мы знали!..
        В ответ на ее упрек Люк ощетинился.
        - Не знал, что я обязан отчитываться перед тобой о своих передвижениях. Ты ведешь себя, как сварливая жена.
        - Ох, Люк, вечно ты все перевернешь с ног ни голову. Я вовсе не прошу, и уж тем более не требую, чтобы ты о чем-то отчитывался, просто я… то есть мы с Тонино за тебя волновались.
        Люк изогнул одну бровь, недоверчиво хмыкнул и многозначительно посмотрел сначала на Эмили, потом на Тонино, потом на дверь спальни.
        - Да уж, я вижу, вы все глаза проглядели, посматривая меня на подъездной дороге.
        Эмили вдруг осенила неприятная догадка.
        - А может быть, ты нарочно не давал о себе знать? Ты хотел застать нас врасплох?
        Она всмотрелась в глаза Люка. Его лицо словно окаменело, губы напряженно сжались, с них исчезла даже та пародия на усмешку, которая их немного смягчала; на застывшем, каком-то неживом лице только глаза горели мрачным огнем.
        - А что,- с расстановкой произнес Люк,- я мог застать вас за каким-то занятием, которым лучше заниматься без свидетелей?
        Значит, я попала в точку!- Эмили подбоченилась и яростно бросилась в атаку. От возмущения ее грудь резко вздымалась и опадала.
        - Интересно, что же ты ожидал увидеть? Как мы занимаемся сексом на ковре перед камином? Или, может, ты собирался зайти ко мне в спальню и проверить, одна ли я в постели?
        Люк снова многозначительно посмотрел на Тонино, потом перевел на Эмили взгляд, не суливший ничего хорошего.
        - Так-так, значит, мне в твою комнату путь заказан, но мой брат, если не ошибаюсь, был бы сейчас там, появись я на пару минут позже.
        На щеке Люка задергался мускул. Эмили понимала, что довела его до белого каления, ей бы замолчать и попытаться разрядить обстановку, но она так разошлась, что уже не могла остановиться, пока не выскажет все, что у нее наболело. Тонино порывался ее успокоить, но она знаком велела ему не перебивать.
        - Но ты пришел тогда, когда пришел, и, как видишь, ничего катастрофического не произошло, мы с Тонино не предаемся разврату в твоем доме.- Она замолчала на секунду, переводя дух, потом вспылила с новой силой: - А даже если бы и так, тебе-то какое дело? Не можешь допустить, чтобы что-то происходило не по-твоему? Тебе непременно нужно контролировать всех и вся? Я поняла, ты поэтому и не пытаешься решить вопрос с завещанием моего отца, что тебе нравится держать меня под контролем!
        Эмили замолчала, тяжело дыша. Она наконец высказалась, но это не принесло, ей облегчения. К тому же ее тирада, казалось, не поколебала спокойствие Люка.
        - Ты все сказала?- холодно поинтересовался он.- Теперь послушай меня. У меня и в мыслях не было заставать вас врасплох. Если бы у меня было хотя бы малейшее подозрение, что Тонино может тебя совратить, я бы не допустил, чтобы ты оставалась с ним наедине даже на пятнадцать минут. А не позвонил я потому, что не собирался задерживаться допоздна. Я услышал метеопрогноз и решил выехать пораньше, чтобы вернуться домой до ливня, ради этого мне даже пришлось отменить одну из деловых встреч. Но я не успел, ливень застал меня в дороге.- Люк устало провел пятерней по влажным темным волосам.- Дальнейший путь превратился в кошмар. За один вечер я увидел столько аварий, сколько не увидишь и за месяц. В нескольких местах дорогу перегородили упавшие деревья, пришлось ждать, когда дорожная служба разберет завалы. В результате я вместо сорока минут добирался несколько часов. Я пытался позвонить из машины, но телефон на вилле не ответил, насколько я понимаю, он не работает. Но, конечно, если бы я знал, что ты за меня «волнуешься»,- последнее слово Люк произнес с нескрываемой издевкой,- я бы, наверное, нашел способ
сообщить о себе.- Он снова усмехнулся, в его усмешке Эмили привиделось нечто тигриное,- что же касается моих коварных замыслов заманить вас в ловушку…- Люк выдержал паузу и небрежно пожал плечами.- Извини, Эмили, но это просто чушь.
        Эмили потупилась. Ей было стыдно, она сожалела, что накинулась на Люка с обвинениями, сказанного не воротишь. Почему-то с Люком всегда так, он может ни с того ни с сего накинуться на нее, обвинить невесть в чем, а теперь и она повела себя не лучше. С этим нужно что-то делать. Она подняла голову и несмело посмотрела Люку в глаза.
        - Извини, я наговорила лишнего,- тихо пробормотала она.
        Вопреки опасениям Эмили Люк не стал ее добивать. Он так же тихо ответил:
        - Извинения приняты, я и сам повел себя не лучшим образом.- Он посмотрел на часы. - А сейчас предлагаю всем разойтись по своим комнатам и лечь спать. День был длинный. Спокойной ночи, Эмили.
        Тонино не двинулся с места, Люк тоже стоял как вкопанный. По-видимому, несмотря на все заверения, Люк все-таки не до конца доверял брату. Но Эмили растеряла весь свой пыл, сил на споры не осталось. Она тихо сказала:
        - Спокойной ночи, Люк. Спокойной ночи, Тонино.
        - До завтра, Эмили.
        Эмили повернулась и ушла в свою комнату, оставив братьев наедине. Судя по тому, что больше из коридора не доносилось ни звука, до драки у них дело все-таки не дошло.
        Утром Люк уехал на работу раньше обычного - по-видимому, наверстывать упущенное накануне. Тонино после завтрака сказал, что ему тоже нужно на работу.
        - Я не знала, что ты работаешь,- удивилась Эмили.
        - Только начинаю, я буду работать в фирме Люка, он велел мне приступать сегодня. Не знаю, что за спешка, почему нельзя было подождать до осени.- Тонино скорчил обиженную гримасу, отчего сразу стал похож на маленького мальчика.- Но я подумал, что уж в первый-то день мне не обязательно являться в офис к десяти. Постараюсь и вернуться пораньше. Если телефонную линию починят, я позвоню.- Он вопросительно посмотрел Эмили в глаза.- Ты не заскучаешь тут одна?
        Эмили улыбнулась.
        - Тонино, я уже сто раз говорила Люку и повторю специально для тебя: я не ребенок и вполне могу существовать самостоятельно. Меня не нужно постоянно опекать.
        Тонино виновато вскинул руки.
        - Извини, я ничего такого не имел в виду. Не сердись.
        Почти весь день Эмили провела в библиотеке. После обеда, когда дорожки подсохли, она прогулялась по парку. Вчерашний ветер сломал несколько крупных веток и выворотил с корнем старую сосну. Нужно сказать Люку, наверное, он вызовет рабочих, чтобы они убрали обломки, подумала Эмили, но тут же мысленно одернула себя: нечего воображать себя хозяйкой, Люк прекрасно управлялся до ее приезда, справится и после ее отъезда.
        Телефонную линию не починили, и Тонино не звонил. Вечером он и Люк приехали почти одновременно, каждый на своей машине, к счастью, Люк на этот раз обошелся без язвительных замечаний. За ужином Люк сообщил, что решил устроить себе небольшой отпуск.
        - Люк, если это ради меня, то не стоит,- попыталась возразить Эмили,- мы с Тонино…
        Люк не дал ей договорить.
        - Тонино нас на время покинет.- Видя, как вытянулось лицо брата, Люк посмотрел ему в глаза и неторопливо пояснил: - Тебе придется съездить в Неаполь. В неаполитанском филиале возникли кое-какие проблемы, и тебе будет полезно посмотреть, как они решаются, чтобы и будущем ты мог справляться с ними самостоятельно. Можешь считать эту поездку небольшой производственной практикой в семейной фирме. Он выразительно изогнул бровь и саркастически добавил: - Признаться, я удивлен, что в этом году ты проводишь так много времени дома, обычно, как только заканчиваются занятия, тебя на виллу не заманишь.
        Тонино густо покраснел. Эмили стало жаль парня, и она попыталась вернуть разговор в более безопасное русло:
        - Люк, как я уже говорила, ты не обязан меня развлекать.
        Он перевел на Эмили взгляд, в котором не было ни капли теплоты.
        - Вынужден вас разочаровать, мисс Лэнсон, но не все в этом мире вращается вокруг вашей персоны. Я беру отпуск потому, что он мне необходим. В последнее время у меня было много работы, а я все-таки человек, а не робот.
        Сомневаюсь, подумала Эмили, но благоразумно промолчала.
        В начале седьмого утра Фредо должен был отвезти Тонино в аэропорт, откуда он вылетал ранним рейсом в Неаполь. Эмили встала пораньше и вышла проводить Тонино до машины.
        - Не смотри так печально, ты же остаешься не одна, а с Люком.
        Эмили мрачно хмыкнула.
        - Это-то меня и пугает.
        - Не бойся, он только рычит, но не кусается.
        Тонино обнял Эмили за плечи и заглянул в глаза. У нее возникло предчувствие, что он собирается ее поцеловать. Эмили встревожилась: она относилась к Тонино, как к другу, и ей совсем не хотелось, чтобы Тонино истолковал ее симпатию неверно, это могло бы разрушить их дружбу. Женская интуиция не обманула Эмили, она догадалась о намерениях Тонино за секунду до того, как он коснулся ее губ, и успела чуть-чуть откинуть голову назад, так что поцелуй получился мимолетным - так, не поцелуй, а короткое «чмок».
        Если Тонино и был разочарован, то виду не подал и быстро пошел к машине.
        Повернувшись, чтобы вернуться в дом, Эмили заметила в окне кабинета неподвижный силуэт Люка.
        Эмили еще пару дней назад договорилась с Розой, что отныне будет завтракать в столовой, но теперь сожалела об этом: у нее были основания ожидать, что Люк с утра пораньше примется отчитывать ее за поцелуй Тонино, вернее за то, что было задумано как поцелуй. Однако, встретившись с ней в столовой, Люк был безукоризненно вежлив и даже приветлив. Он предложил Эмили поехать после завтрака в Милан, и она с радостью согласилась.
        День начинался на удивление хорошо. Движение на дороге было не слишком напряженным и позволяло отвлекаться на разговоры; Люк начал рассказывать Эмили о городе, который ей предстояло увидеть. Она была приятно удивлена его познаниями, можно было подумать, что Люк не бизнесмен, а профессиональный экскурсовод. Приехав в центр города, Люк предложил оставить машину на платной стоянке и отправиться дальше пешком, чтобы не тратить время в пробках. Так и сделали.
        Показывая Эмили средневековые церкви и называя их имена, звучавшие для уха англичанки весьма экзотично - Сан-Лоренцо Маджоре, Сант-Амброджо, Сант-Эусторджо, Люк то и дело вопросительно поглядывал на свою спутницу, проверяя, не заскучала ли она. Но Эмили смотрела во все глаза и восхищенно вздыхала, в ее непосредственности было нечто детское. А когда они вышли на центральную площадь и Эмили увидела знаменитый готический собор, у нее просто голова пошла кругом от восторга - столы величественным и одновременно изящным было это сооружение.
        Люк со свойственной ему наблюдательностью точно уловил момент, когда впечатления переполнили Эмили.
        - Предлагаю закончить на сегодня культурную программу,- сказал он.- Сейчас мы пообедаем, а потом, если у тебя останутся силы, можно пройтись по магазинам.
        - Силы у меня останутся,- заверила Эмили,- нельзя же побывать в Милане и упустить возможность заняться шопингом.
        Эмили согласилась не без тайного умысла она надеялась, что, если Люку придется ходить с ней по магазинам и расплачиваться за покупки, ему это в конце концов надоест и тогда, возможно, он передумает ее опекать и найдет способ обойти завещание ее отца.
        Однако Люк снова, в который раз за последние несколько дней, удивил Эмили. Он не только не проявлял ни малейших признаков раздражения, когда она бесконечно выбирала и примеряла наряды в изысканных бутиках на Монте Наполеоне, но даже сам проявлял инициативу и предлагал купить то вечернее платье с глубоким декольте, то элегантную шляпку, то деловой костюм. В конце концов первой сдалась сама Эмили, это случилось, когда Люк чуть ли не силой затащил ее в магазин дамского белья. Эмили не собиралась выбирать предметы женского туалета в его присутствии, но Люка такая перспектива, по-видимому, ничуть не смущала, и со знанием дела выбрал из нескольких гарнитуров, предложенных продавщицей, три самых смелых и велел - именно велел!- Эмили ИХ примерить.
        Эмили попыталась скрыть смущение под маской негодования.
        - Может, ты еще хочешь посмотреть, как ни вещицы на мне сидят?!- съязвила она.
        Люк сделал вид, что задумался.
        - А это мысль. Должен же я знать, на что трачу свои деньги.
        На лице Эмили отразился непритворный ужас. Люк снисходительно рассмеялся.
        - Успокойся, я пошутил. Хотя не знаю, что тебя так пугает. Тот купальник, в котором ты щеголяла перед Тонино, прикрывал гораздо меньше, чем это белье. Или ты считаешь, что Тонино дозволено видеть больше, чем мне?
        Эмили густо покраснела.
        - Дался тебе этот купальник! К твоему сведению, я его с тех пор ни разу не надевала, я теперь плаваю в цельном купальнике, очень скромном.
        Люк окинул ее стройную фигурку долгим взглядом, его серые глаза потемнели и стали почти черными.
        - С такой фигурой ты будешь выглядеть сексуально даже в мешке из рогожи.
        Теперь у Эмили покраснели не только щеки, но и шея. Люк вдруг как-то странно кхекнул и быстро пробурчал:
        - Ну ладно, не буду тебе мешать.
        Он отошел от примерочной и принялся сосредоточенно рассматривать витрину. Будь на месте Люка кто-то другой, Эмили подумала бы, что он спохватился, что ляпнул лишнее, и мечтает взять свои слова обратно, но с Люком такого просто не могло быть, он слишком самоуверен. Как бы то ни было, Люк перестал принимать участие в выборе покупок. И в этом магазине, и в следующем он держался на расстоянии от Эмили и подходил только в тот момент, когда нужно было расплатиться. Азарт Эмили тоже прошел; если поначалу она была полна решимости изрядно облегчить банковский счет Люка, чтобы Люк призадумался, стоит ли вообще иметь с ней дело, то теперь эта затея стала казаться ей глупой и ребяческой. Она объявила, что с нее хватит.
        - Думаю, я и так накупила достаточно… то есть ты мне накупил.
        Они пошли к автостоянке. Складывая покупки в багажник, Эмили вздохнула и заметила:
        - Не представляю, как я повезу все это в Англию?
        Люк нахмурился. Когда они сели в машину, он повернулся к Эмили и вопросительно поднял брови.
        - Значит, ты уже подумываешь вернуться?- Он сделал небольшую паузу и насмешливо предположил: - Кажется; язнаю, в чем дело. Тебе наскучило на вилле, и тебя потянуло на светскую жизнь.
        Эмили замотала головой.
        - Ничего подобного, мне вовсе не скучно на вилле, кроме того, я бы хотела еще где-нибудь побывать, в Венеции, например. Но не могу же я вечно сидеть у тебя на шее! Мне нужно строить свою жизнь. Жаль, конечно, что не получится сразу сделать все, о чем я мечтала, но не болтаться же мне почти год без дела. Раз уж так сложилось, устроюсь куда-нибудь на работу… да хоть официанткой. Тонино говорил, что он летом работал в Лондоне официантом.
        Торопливые и немного сбивчивые объяснения Эмили не только не успокоили Люка, но даже почему-то разозлили.
        - Так вот откуда ветер дует! Тонино! Это он заронил в твою головку эти бредовые идеи.
        В действительности мысль податься в официантки пришла Эмили в голову лишь несколько секунд назад, это был чистый экспромт, но, когда Люк возразил, Эмили вдруг стало казаться, что идея не так уж плоха. Она хорошо владела компьютером, так что вполне могла претендовать и на более квалифицированную работу, и в том, чтобы пойти именно в официантки, ей виделось нечто бунтарское.
        - Тонино здесь ни при чем. Я просто хочу тебе доказать, что способна жить самостоятельно.
        - Еще того лучше!- Люк покачал головой.- Честное слово, Эмили, ты меня удивляешь. Идти в официантки ради того, чтобы что-то доказать мне… Знаешь, как это называется? Отрезать нос, Чтобы досадить лицу. Я думал, ты уже вышла из этого возраста, когда совершают необдуманные выходки. Как видно, Росс, составляя свое завещание, был более дальновиден, чем может показаться на первый взгляд. За тобой нужен глаз да глаз.
        Эмили готова была скрежетать зубами от досады. О чем бы они с Люком ни спорили, а спорили они часто и почти по любому поводу, Люку всякий раз удавалось сделать из ее высказываний такие выводы, которые были удобны ему самому. Вот и на этот раз она пыталась убедить его, что уже взрослая и в состоянии о себе позаботиться, он же сделал противоположное заключение.
        - Мы что, так и будем торчать на стоянке?- пробурчала Эмили.- Может, все-таки поедем домой? То есть, я хотела сказать, на виллу.
        Люк молча вставил ключ в зажигание, завел мотор и выехал со стоянки. На обратном пути из Милана в салоне автомобиля повисло молчание, и это было не то молчание, которое называют дружеским, напряженная тишина казалась Эмили затишьем перед бурей. К счастью, Люк включил радио. Вероятно, его тоже тяготило молчание, или он просто не хотел утруждать себя поддержанием светской беседы. Однако музыка не избавила их обоих только от гнетущей тишины, но не от напряжения. Когда Люк наконец въехал на подъездную дорогу к вилле Пинья, Эмили так не терпелось поскорее выскочить из машины, что она заранее отстегнула ремень безопасности.
        Но Люк ее опередил. Затормозив у парадного входа, он повернулся на сиденье и взял Эмили за руку.
        - Подожди, не убегай. Мне нужно тебе кое-что сказать. Извини за резкость, мне не следовало тебя отчитывать. Впредь я постараюсь за собой следить и не быть таким строгим.
        Эмили так опешила, что забыла и думать о бегстве. Люк, непогрешимый и беспредельно самоуверенный Люк Фарсатти, извиняется! Однако ее радость была преждевременной.
        - Но я извиняюсь только за форму, не за содержание, я от своих слов не отказываюсь.- Люк пристально всмотрелся в глаза Эмили и негромко, но веско подытожил: - Ты никуда не едешь. Пойми, Эмили, дело не в возрасте, а и жизненном опыте. Случается, подростку приходится брать на себя ответственность за благополучие семьи, тогда он взрослеет раньше срока.
        Он имеет в виду себя, поняла Эмили.
        - А бывает, ребенок растет в благополучной семье, его оберегают от всех напастей, тогда по жизненному опыту он оказывается гораздо моложе своих менее благополучных ровесников. Возможно, в каком-то смысле это даже хорошо, но, с другой стороны, юноша или девушка не подготовлены к встрече с реальной жизнью и она может преподнести самые неприятные сюрпризы.
        А это мой случай, подумала Эмили.
        - Я, конечно, не могу удерживать тебя силой,- продолжал Люк,- но я считаю, что тебе следует остаться, и сделаю все, от меня зависящее, чтобы ты осталась. Образно выражаясь, я готов прибегнуть к тактике кнута и пряника, по возможности выбирая последнее. В качестве первого шага могу пообещать, что постараюсь сделать твое пребывание на вилле более интересным. В последнее время я жил довольно замкнуто, как я уже говорил, у меня было очень много работы. Думаю, пора покончить с затворничеством, я могу предложить тебе светскую жизнь, так сказать, с доставкой на дом, тебе не придется лететь для этого в Лондон. Театральный сезон закончился, поэтому я не могу пообещать тебе поход в «Ла Скала», но я могу гарантировать тебе благотворительный бал, даже не один, летом их устраивают довольно часто.- Он помолчал и снова всмотрелся в ее лицо.- Что скажешь, Эмили?
        Она ответила не сразу. Развлечения или их отсутствие не имели никакого отношения к ее планам вернуться в Англию. Она испытывала большое искушение сказать «нет». Но Люк так старается ее развлечь, он же не виноват, что она в него влюбилась и теперь боится выставить себя на посмешище, выдав свои чувства. К тому же, если она вернется в Англию, что это изменит? От себя не убежишь.
        Эмили словно со стороны услышала свой голос:
        - Ты меня убедил, я остаюсь.
        Люк накрыл ее руку своей рукой и на несколько секунд сжал ее маленькую кисть в своих теплых ладонях.
        - Вот и славно, умница.
        С губ Эмили чуть было не сорвалось саркастическое: «Ты еще бы по головке меня погладил»,- но она сдержалась, понимая, что не стоит нарушать только что установленное перемирие, и без того хрупкое. Эмили осторожно высвободила руку и, стараясь не смотреть на Люка, вышла из машины. Но ее ладонь еще долго хранила тепло его рук.

6
        Следующий день Эмили и Люк провели на вилле. Эмили купалась в бассейне и загорала, Люк присоединился к ней, но ненадолго. Они вместе поплавали, а потом он оставил Эмили, сказав, что ему нужно сделать несколько звонков и поработать. В середине дня они съездили в соседний городок и пообедали в живописном ресторанчике. Вернувшись на виллу, Люк снова засел в кабинете. Эмили уже стала подумывать, что если Люк собирается провести так весь отпуск, то он будет мало отличаться от работы, а она сама вскоре станет с нетерпением ждать возвращения Тонино.
        Однако за ужином Люк преподнес ей сюрприз. Когда они уже приступили к десерту, он небрежно предложил:
        - Хочешь поехать завтра в Венецию?
        Эмили от неожиданности чуть не поперхнулась кофе.
        - Конечно, хочу. Но ты же взял отпуск, что бы отдохнуть. Может быть, тебе самому не хочется никуда ехать?
        Люк посмотрел на Эмили с хорошо знакомым ей насмешливо-снисходительным выражением и терпеливо пояснил:
        - Не хотел бы - не предлагал бы. Ты столько раз повторяла, что я не обязан тебя развлекать, что я это уже усвоил. Если тебе будет так спокойнее, можешь считать, что это я хочу побывать в Венеции, а ты просто составляешь мне компанию.
        - Но разве ты не бывал там раньше?
        - Бывал, и не раз, но Венеция - такой город, который никогда не надоедает. Надеюсь, скоро ты сама в этом убедишься.- Он сменил тон на деловой: - Дорога не близкая, нам лучше выехать часов в семь, так что ложись пораньше, я попрошу Розу разбудить тебя в шесть.
        - Не нужно, я не просплю, у меня есть будильник.
        Люк кивнул и продолжил:
        - Для первого знакомства с Венецией лучше приплыть в нее через лагуну. Поэтому мы доедем на машине до лодочной станции, а катер доставит нас прямо к площади Сан-Марко. Если ты не выспишься, сможешь подремать в машине. И вот еще что.- Люк окинул бесстрастным взглядом ее стройную фигурку.- Оденься полегче, день будет жарким.
        Утром Эмили встала ровно в шесть. Она надела кремовые льняные брючки-«капри», тонкую голубую футболку без рукавов и удобные босоножки на низком каблуке. Взглянув на себя и зеркало, она осталась довольна результатом и поспешила вниз. Люк ждал ее в столовой, за накрытым к завтраку столом. Он был в хлопковых брюках песочного цвета и в белой тенниске с короткими рукавами. Белизна ткани выгодно оттеняла его смуглую кожу, подчеркивая блеск глаз, покрой тенниски подчеркивал разворот плеч. У Эмили мелькнула мысль, что ей придется делать над собой усилие, чтобы смотреть на памятники архитектуры, а не любоваться Люком. Впрочем, его костюм тут ни при чем, подумала она, Люк был бы неотразим в любой одежде и даже без нее… Эмили мысленно ужаснулась: придет же такое в голову! Хорошо, что Люк при всех его талантах не умеет читать мысли. Но нужно срочно обуздать разыгравшееся воображение, иначе несколько часов в салоне «феррари» наедине с Люком превратятся для нее и пытку. Чтобы скрыть смущение, она затараторила какую-то чепуху о погоде.
        К счастью, Люк не заметил ее состояния. Он палил кофе ей и себе и принялся за еду. У Эмили в этот ранний час не было аппетита, но она заставила себя подкрепиться перед поездкой.
        Когда они вышли из дома, Фредо уже подогнал «феррари» к парадному входу. Люк галантно распахнул перед Эмили дверцу, потом обошел капот и сел за руль. По дороге Люк рассказывал о Венеции. Эмили и сама кое-что читала об этом удивительном городе, но слушать Люка было гораздо интереснее, чем читать путеводители. Широта познаний Люка поразила Эмили, ей подумалось, что с его памятью и эрудицией он мог бы стать профессором, если бы не стал бизнесменом. Кроме того, в устах Люка история оживала, он умел преподнести сухие факты так, что Эмили видела за ними людские судьбы и страсти. Три часа пути пролетели незаметно. По сторонам дороги стали все чаще попадаться огороженные автостоянки и кемпинги.
        - Мы подъезжаем,- сказал Люк.
        Проехав еще немного, он свернул с автострады на узкую асфальтированную дорогу, обсаженную деревьями. Через несколько сотен ярдов дорога привела их к автостоянке вроде тех, мимо которых они проезжали. Перед тем, как выйти из машины, Люк пояснил:
        - Нам придется пройтись немного пешком.
        На пристани Эмили и Люк купили билеты на катер и влились в разноязычную толпу туристов со всего света, ожидающую катера. Оказавшись на судне, быстро заполнявшемся пассажирами, Люк провел Эмили к дальнему от причала борту, пояснив, что с этой стороны откроется лучший вид на Венецию. В пути катер сделал еще несколько остановок, подбирая все новых желающих посетить легендарный город. И вот наконец впереди показалась высокая кампанила Сан-Марко, знакомая Эмили по фотографиям.
        Город ошеломил Эмили, ей казалось, что она перенеслась даже не в прошлое, а в фантастический мир, где временные пласты наложены один на другой и жизнь происходит в нескольких веках одновременно. Один только собор Сан-Марко с его мозаиками, рельефами и скульптурами разных времен она могла бы разглядывать часами. Но особенно ее поразили узкие улочки, где все осталось таким же, как было пятьсот, а то и больше лет назад. Впечатление немного портили толпы туристов, Эмили боялась потерять Люка в людском потоке. Она то и дело сверялась с картой, пытаясь запомнить путь, но на карте были обозначены только относительно крупные улицы, между которыми в действительности могло оказаться еще с десяток совсем крошечных, в два-три дома. Через час от обилия впечатлений и от жары у Эмили голова пошла кругом.
        Они вышли на площадь перед старинной церковью - одной из сотен, как казалось Эмили.
        - Может, посидим где-нибудь?- предложила она.
        Люк огляделся. На площади было кафе, но все столики оказались заняты.
        - Можешь потерпеть немного? На набережной Большого канала великое множество кафе и ресторанов, там мы и отдохнем, и пообедаем. А пока я куплю нам чего-нибудь холодного в бутылках, чтобы можно было пить по дороге. Подожди здесь, в тени, я зайду вон в ту лавочку.
        Люк показал на магазинчик, расположенный на противоположной стороне площади, которая сейчас освещалась солнцем.
        - Хорошо, я пока посмотрю по карте, где мы находимся.
        Люк пошел в лавочку, а Эмили развернула карту. В это время из узкой улочки на площадь пылилась шустрая толпа японцев, обвешанных фотоаппаратами и оживленно щебетавших на своем языке. Они надвигались на Эмили с неотвратимостью приливной волны, она всерьез испугалась, что, если не посторонится, эта волна увлечет ее за собой. Эмили попятилась, повернулась спиной к площади и посмотрела вверх. Совсем рядом из-за домов выглядывал двойной шпиль какой-то церкви, как ей показалось, старинной. Эмили оглянулась на дверь лавочки, Люк еще не вышел.
        Пожалуй, я успею быстренько дойти до этой церквушки и вернуться, решила она. Сказано - сделано. Эмили свернула в переулок и быстро зашагала в сторону церкви. Но - вот чудеса!- она шла, а церковь, казалось, не приближалась, только смещалась чуть вправо. Эмили свернула в первую же улочку и прошла несколько футов, по церковь и вовсе скрылась из виду. Пожалуй, лучше попросить Люка, чтобы он проводил меня (?до) тгой церкви, решила Эмили и пошла обратно.
        Довольно скоро она поняла, что идет не по той улице, по которой пришла. Эмили пошла обратно, снова попробовала найти дорогу на площадь и снова безуспешно. Она с ужасом поняла, что заблудилась. Как нарочно, на этой узкой улочке не было ни души.
        Стараясь не поддаваться панике, Эмили пошла медленнее и стала заглядывать в каждую поперечную улицу, но все улочки казались похожими одна на другую. Как на грех, именно в этот раз, собираясь отойти от площади всего на несколько, как она думала, футов, Эмили не посмотрела на название улицы. Она развернула карту и нашла площадь, на которой они с Люком расстались, и прочла название. Осталось только выйти на это место. Но сказать проще, чем сделать: узкая улочка, на которой стояла сейчас Эмили, не была отмечена на карте.
        Эмили решила спросить дорогу. Первая женщина, к которой она обратилась, оказалась французской туристкой. В ответ на вопрос Эмили она только улыбнулась и пожала плечами. Нужно искать местных жителей, поняла Эмили. Вон тот смуглый мужчина средних лет в джинсах и в футболке, катящий за собой большую сумку-тележку, наверняка венецианец. Только бы он говорил по-английски!
        - Будьте добры, синьор, как пройти на…- чтобы не ошибиться в произношении, Эмили просто ткнула пальцем в карту.
        Мужчина с тележкой остановился. По-английски он, к счастью, понимал, но говорил не очень хорошо. Он попытался было объяснить Эмили, где ей нужно свернуть, но потом махнул рукой и предложил:
        - Синьорина, пойдемте со мной, я провожу.
        - Спасибо!- обрадовалась Эмили. Вскоре Эмили поняла, почему венецианец не смог объяснить ей дорогу, и причина была новее не в плохом знании языка: за три минуты они свернули раз, наверное, десять, причем один раз срезали путь, пройдя через какой-то магазин. И вот наконец площадь!
        - Так-так, я вижу, ты и здесь обзавелась поклонником!- услышала Эмили насмешливый голос Люка.- Тебя нельзя оставить одну даже на пару минут.
        - Люк!- На радостях Эмили бросилась к Люку и порывисто обняла его, даже не поблагодарив своего проводника.- Как хорошо, что ты нашелся!
        - Я нашелся?- все так же насмешливо переспросил Люк.- Я все время был здесь, это ты куда-то пропала.
        - Ну хорошо, не ты нашелся, я нашлась… я заблудилась и ужасно испугалась, я…
        Эмили запнулась на полуслове и вдруг расплакалась от радости и пережитого волнения. Ей было неловко, она понимала, что ничего страшного не произошло, в конце концов, дело происходило не в джунглях, а в европейском городе, но она ничего не могла с собой поделать, слезы все лились и лились по ее щекам. Она спрятала лицо на груди Люка, он обнял ее и стал гладить по голове и по спине. Эмили хотелось, чтобы Люк никогда ее не отпускал. Когда она стояла вот так, прижавшись к нему, а он прижимал ее к себе, было очень легко поддаться иллюзии, что он обнимает ее не как дочь покойного друга, а как женщину, что она нужна и дорога ему сама по себе.
        Несбыточные мечтания Эмили прервал голос Люка:
        - Кажется, это входит у тебя в привычку,- мягко пророкотал он.
        Эмили подняла голову и вопросительно посмотрела ему в глаза.
        - Что?
        - Плакать у меня на груди.- Он усмехнулся. Эмили показалось, что в его усмешке почему-то проскользнула горечь, но она решила, что ей почудилось.- Я становлюсь для тебя кем-то вроде доброй старой нянюшки.
        Эмили могла бы возразить, что она никогда не относилась к нему как к «нянюшке», да и ни один человек в здравом уме не мог бы сравнить Люка со старушкой - слишком сильно в нем мужское начало. Но она не стала его разубеждать: если Люк не замечает, что каждая клеточка ее тела начинает звенеть от возбуждения всякий раз, когда он к ней прикасается, тем лучше для нее, тем спокойнее. Эмили было страшно представить, что было бы, узнай Люк правду. Куда безопаснее притвориться, что она не реагирует на него как на мужчину. Он-то точно не видит в ней женщину, для него она по-прежнему шестнадцатилетняя школьница, дочь его старшего друга и делового партнера.
        Эмили выпрямилась, вытерла слезы и решила подыграть Люку:
        - Раз ты моя нянька, тогда тебе лучше держать меня за руку. А то вдруг я опять потеряюсь?
        Он снисходительно посмотрел на нее сверху вниз.
        - Ну что же, я не против. Пошли, а то мы так и не дойдем до Большого канала.
        Вместо того чтобы взять Эмили за руку, как она ожидала, Люк обнял ее за талию. Он уверенно повел ее по лабиринту улочек и, как заправский экскурсовод, обращал внимание Эмили на самые интересные в плане архитектуры или чем-то знаменитые здания. Эмили послушно поворачивала голову в ту сторону, куда он показывал, но, если бы кто-то попросил ее воспроизвести рассказ Люка, она не смогла бы повторить ни слова. Завороженная звучанием глубокого низкого голоса Люка, гибкостью его сильного тела, опьяненная ароматом его одеколона, Эмили, казалось, не шла по улицам, а плыла, не касаясь земли, пребывая в своем собственном чудесном мире. Ей было почти все равно, что он говорит, лишь бы слышать его голос.
        Наконец очередная улочка привела их на набережную Большого канала. Они перешли на другой берег по знаменитому мосту Риалто и оказались на относительно просторном - по венецианским меркам, конечно - тротуаре, на котором под широкими навесами стояли столики бесчисленных кафе и ресторанов.
        Эмили была счастлива просто сесть, она так устала, что ей даже не хотелось есть. Однако, когда официант принес меню и она прочитала названия блюд, у нее сразу разыгрался аппетит. Эмили заказала и салат, и большую порцию жареных морепродуктов, и, конечно, кофе.
        За чашечкой кофе Люк откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Эмили.
        - Устала?
        Эмили улыбнулась.
        - Уже нет. Теперь, когда ты меня накормил, у меня снова появились силы.
        Люк посмотрел на часы.
        - Пожалуй, я больше не буду испытывать твою выносливость, да и впечатлений для первого раза достаточно. Мы возьмем гондолу и отправимся к площади Сан-Марко кружным путем, чтобы полюбоваться Венецией с воды.
        Найти в Венеции гондолу оказалось гораздо проще, чем поймать такси в Лондоне. У шестов, поднимающихся из воды у набережной Большого канала, одновременно стояло несколько свободных гондол, как только одна отходила от берега, тут же появлялась следующая. Пока Люк договаривался с гондольером о маршруте и цене, Эмили ждала в сторонке. Гондольер говорил очень быстро, но кое-что Эмили понимала. Она улавливала отдельные знакомые, слова: paga - плата, sconto - скидка. Люк рассмеялся и покачал головой. Гондольер тоже рассмеялся, подмигнул и добавил еще что-то, Эмили уловила только одно знакомое слово, тпаглогаи - влюбленные. Она смутилась и отвернулась, делая вид, что разглядывает палаццо на противоположном берегу.
        Наконец Люк договорился с гондольером и подозвал Эмили. Он подал ей руку и помог сесть на обитое кожей двухместное сиденье, затем сел сам и положил руку на спинку сиденья за спиной Эмили. Пока гондольер отчаливал, Люк наклонился к уху Эмили и со смехом пояснил:
        - Этот парень принял нас за молодоженов и хотел сделать специальную скидку, пришлось его разочаровать. Но я его не убедил, он говорит, что у него нюх на влюбленных и что если мы не молодожены, то скоро таковыми станем.
        Эмили не знала, куда деваться от смущения. Люку легко шутить на эту тему, он ни в кого не влюблен, по крайней мере, не влюблен в нее, а она… она чувствует себя так, как будто ее разоблачили. Неужели ее чувства так заметны, что их видят даже посторонние? Пытаясь подавить панику и скрывая смущение, Эмили пробормотала:
        - Чепуха какая. У этого парня просто слишком живое воображение.
        Люк немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, прищурился и спросил без тени юмора:
        - Ты хочешь сказать, что мы не похожи на влюбленных?
        - Конечно нет!- воскликнула Эмили с чуть большим пылом, чем следовало.- Не понимаю, как ему вообще могло прийти такое в голову?
        Люк покачал головой.
        - Ну, это я как раз легко могу понять. Он видит рядом со мной прекрасную юную девушку и предполагает, что я к ней неравнодушен. Разве это не естественное предположение?
        Эмили закусила губу, чтобы не расплакаться от досады. Смеется он надо мной, что ли?- думала она. Ей было не до смеха, она бы отдала все, что угодно, даже наследство, которое сможет получить только через год, чтобы предположение гондольера оказалось верным. Но чудеса бывают только в сказках.
        Она напустила на себя бесстрастный вид и сказала тоном взрослой искушенной женщины:
        - Ох, Люк, какое нам дело до того, что подумал этот венецианец? Мы оба знаем, какие у нас с тобой отношения.
        Люк неожиданно посерьезнел.
        - Вот как? Лично я в этом не уверен.
        Гондола плавно двинулась по зеленоватой глади Большого канала. По обеим сторонам почти из самой воды поднимались стены старинных палаццо, но Эмили едва обращала на них внимание. Ей не давал покою вопрос, что же Люк хотел сказать своей последней репликой. Неужели он догадывается о ее тайной влюбленности? Не поэтому ли у него неожиданно испортилось настроение? Если так, то она должна срочно каким-то образом дать Люку понять, что относится к нему, как к старшему товарищу. И нужно вести себя более непринужденно.
        К сожалению, двухместное сиденье гондолы было хотя и широким, но все же не настолько, чтобы двое пассажиров могли сидеть рядом, не касаясь друг друга. Бедро Люка касалось бедра Эмили, его рука лежала на спинке сиденья у нее за плечами, и, когда он находился так близко, ни о какой непринужденности с ее стороны не могло быть и речи. Эмили чувствовала, что напрягается все сильнее, и понимала, что Люк наверняка тоже это рано или поздно заметит. Из опасения, что в ее голосе послышится сексуальное придыхание, Эмили боялась лишний раз открыть рот и только смотрела по сторонам, делая вид, что любуется городом. Когда впереди показался знакомый силуэт кампанилы Сан-Марко, Эмили тайком вздохнула с облегчением. Люк истолковал ее вздох по-своему.
        - Что, тебе уже наскучила Венеция?- насмешливо спросил он.
        - Нет, что ты! Просто… просто я немного устала от жары.
        Он снова усмехнулся.
        - Ну что ж, твои страдания заканчиваются, короткая поездка на катере - и скоро ты сможешь насладиться прохладой.- Эмили недоуменно вскинула брови, и Люк пояснил: - Я имею в виду кондиционер в моей машине. Мне тоже не мешает охладиться, но я бы предпочел ледяной душ.
        Эмили встрепенулась. Хотя у нее было мало опыта отношений с мужчинами, любовных романов она прочла предостаточно, и ей было известно, что ледяной душ считается верным средством охладить пыл, не имеющий ничего общего с жаркой погодой. Уж не пытается ли Люк намекнуть, что ее близость возбуждает его? При этой мысли сердце Эмили подпрыгнуло в груди и забилось учащенно. Неужели не только Люк имеет власть над ней, но и она над ним? Эмили боялась поверить в свою догадку. И тут в нее словно какой-то бесенок вселился, ей захотелось проверить, действительно ли Люк подвластен действию ее женского обаяния.
        Она еще колебалась, но причал залива Сан-Марко неотвратимо приближался, уже можно было разглядеть колонну с крылатым львом на вершине, и ей нужно было решаться быстрее. И Эмили решилась, она еще не знала толком, что сделает, но приходилось импровизировать на ходу. С замиранием сердца она придвинулась к Люку вплотную, погладила пальцем воротничок его тенниски и, понизив голос, прошептала с придыханием:
        - От тебя так приятно пахнет.
        В подкрепление своих слов она потерлась носом о шею Люка там, где смуглая кожа уходила под воротничок. Люк резко втянул воздух и заметно напрягся. От осознания своей женской власти над этим сильным мужчиной Эмили возликовала: действует! Но дальше все пошло не по ее составленному наспех плану. Вместо того чтобы подыграть ей, Люк отстранил ее от себя и испытующе посмотрел в глаза.
        - Это еще что такое?- пробормотал он севшим голосом.- Какую игру ты затеяла?
        Эмили смутилась и поспешила притвориться непонимающей.
        - Никакую. Это не игра, мне правда нравится аромат твоего лосьона после бритья,- произнесла она самым невинным тоном.- Или это одеколон?
        Она погладила его шею, но Люк резко отвел ее руку и проскрежетал:
        - Прекрати, Эмили, иначе я за себя не отвечаю. Я понимаю, здесь ты чувствуешь себя в безопасности, но не забывай, что нам еще несколько часов ехать вдвоем до виллы Пинья.
        Эмили сникла, ей стало обидно до слез: даже если Люк и реагирует на ее женские уловки, он явно не собирается потакать своему инстинктивному отклику. Чтобы не расплакаться от обиды, она отвернулась от Люка и стала смотреть вдаль, где на фоне синего безоблачного неба, казалось, из самой воды поднималась белоснежная церковь с круглым куполом.
        Люк тоже молчал, и было невозможно догадаться, о чем он думает. У пристани он расплатился с гондольером и подал Эмили руку, чтобы помочь ей сойти на берег. Но Эмили притворилась, что не замечает его руки, и спрыгнула на доски причала. Ее хитрость не укрылась от Люка, и он не замедлил прокомментировать ее па свой лад:
        - Гондольер решит, что мы поссорились.
        Эмили воинственно вскинула подбородок и упрямо возразила:
        - Ничего подобного, он просто увидит, что я не настолько неуклюжа, чтобы не сойти на берег без посторонней помощи.
        - Неуклюжа?- Люк окинул ее с головы до ног долгим взглядом, как будто оценивая ее физические способности.- Ну нет, в этом тебя никто не упрекнет, ты грациозна, как дикая кошка.
        Эмили опешила от неожиданного комплимента, но в следующую секунду Люк огорошил ее больше. Понизив голос, он добавил:
        - И так же легко показываешь коготки.- Он понизил голос, в нем слышались интимные нотки: - Но даже самая дикая кошка может замурлыкать, если ее умело погладить. А ты, Эмили?
        Эмили была совсем сбита с толку. В гондоле Люк грубо оттолкнул ее, а теперь сам затеял с ней такую же игру. Воистину человек-загадка. Сумеет ли она его разгадать? Но еще важнее - стоит ли пытаться найти разгадку или безопаснее оставаться в обнадеживающем неведении?
        Одному Богу известно, куда бы завел их этот разговор, если бы в это самое время к причалу не подошел катер. Люк взял Эмили под локоть и сказал совсем другим тоном:
        - Пойдем, а то займут все сидячие места.
        Им повезло, удалось занять места на верхней палубе у самых перил. Здесь было прохладно, приятный ветерок ласкал разгоряченное лицо Эмили, шевелил ее волосы. Эмили вдруг поняла, что устала гораздо больше, чем ей казалось, устала не только физически, но и эмоционально: от впечатлений, от противоречивого отношения к ней Люка. Но сейчас ей не хотелось ни о чем думать, она откинулась на жесткую деревянную спинку и сама не заметила, как задремала.
        - Вставай, соня, приехали.
        Какой странный голос, подумала Эмили в полусне, вроде бы похож на голос Люка, но в то же время не похож, какой-то хриплый. Она нехотя открыла глаза и обнаружила, что ее голова лежит на плече Люка, а руки обнимают его и смыкаются на другом плече. По-видимому, во сне она инстинктивно обняла его. Но хуже всего было другое: пока Эмили дремала, ее футболка задралась, оголив полоску живота над поясом брюк, и на этом месте покоилась ладонь Люка.
        Эмили поспешно выпрямилась и поправила футболку. Только после этого Люк убрал руку. Эмили украдкой покосилась на него, пытаясь понять, что ее ждет, не начнет ли он подтрунивать над ней за то, что она повисла у него на шее в самом буквальном смысле! Но Люк, по-видимому, не собирался над ней смеяться, его лицо было на удивление серьезным, а глаза, казалось, стали темнее. Ну что ж, значит, на этот раз обошлось. Эмили тайком вздохнула. Только бы Люк не догадался, что ей совсем не хотелось поднимать голову с его плеча и отодвигаться от него. А его рука, лежавшая на ее талии… О, Эмили могла бы придумать этой руке массу более интересных занятий, но при одной мысли о них ее бросило в краску. Пытаясь скрыть смущение, Эмили осмотрелась и с наигранной бодростью воскликнула:
        - Ой, мы уже причалили, а я и не заметила!
        Люк встал, Эмили тоже встала, спросонья не очень уверенно держась на ногах. Видя, что она пошатнулась, Люк подал ей руку, но Эмили сделала вид, что не заметила его жест: чтобы окончательно прийти в себя, ей надо было хотя бы несколько минут к нему не прикасаться. Люк нахмурился, но промолчал.
        Они спустились по трапу на причал и направились к автостоянке.
        - Устала?- безучастно спросил Люк.
        - Есть немного.
        - Ничего, ты можешь поспать в машине.
        Эмили так и сделала. Строго говоря, спать она не собиралась, но закрыть глаза и притвориться спящей было гораздо проще и безопаснее, чем поддерживать разговор с Люком. В последнее время их разговоры, когда они оставались наедине, все больше напоминали качели: взлет - падение, взлет - падение; иэто выводило Эмили из равновесия. Поэтому Эмили откинулась на спинку сиденья, притворно зевнула и закрыла глаза. Однако мерное урчание мотора, жужжание кондиционера в салоне и плавное движение усыпили ее, и она снова задремала. Эмили снилось, что Люк гладит ее по щеке, ласкает мочку уха, погружает пальцы в ее волосы. Она блаженно замурлыкала, мечтая, чтобы этот сон никогда не кончался, повернула голову и коснулась губами теплой ладони Люка. Его рука на мгновение напряженно замерла, затем опустилась ниже, и Эмили почувствовала на своих губах его пальцы. Один палец обвел контуры ее рта, затем слегка надавил на ее губы, и они приоткрылись. Палец нырнул внутрь и стал гладить влажную нежную внутреннюю поверхность ее губ. Из груди Эмили вырвался стон удовольствия, по ее телу прошла горячая волна, тепло плавно
стекало от губ вниз и собиралось внизу живота. Она сомкнула губы вокруг пальца Люка, вобрала его в рот и нежно пососала. Сквозь сон Эмили услышала странный звук, напоминающий рычание хищника.
        Она открыла глаза - открыла и ахнула. Это не сон! «Феррари» стоит у парадного входа виллы Пинья, за окнами машины уже темно, и она сжимает губами палец Люка! Какой кошмар! Эмили не знала, куда деваться от стыда. Может, притвориться, что она еще не до конца проснулась и не соображает, что делает? Эмили была так потрясена, что в прямом смысле слова открыла рот. Люк убрал руку - не очень-то он торопился! - и прижал палец к своим губам. Все это время он неотрывно смотрел Эмили в глаза.
        Его взгляд завораживал, Эмили сидела, не шелохнувшись, казалось, она даже дышать перестала. Она не пошевелилась, даже когда Люк стал медленно наклоняться к ней. Его губы неотвратимо приближались к губам Эмили, а она смотрела на них, не в силах отвести взгляд, пока в конце концов не закрыла глаза. Губы Люка коснулись ее губ. Эмили с тихим вздохом приоткрыла рот в молчаливом приглашении, и Люк не замедлил его принять. Одну руку Люк положил на затылок Эмили и перебирал пальцами шелковистые волосы, другой обхватил снизу одну грудь и стал поглаживать большим пальцем сосок. Эмили ощутила легкое покалывание в сосках, они налились, бесстыдно натягивая ткань футболки.
        Люк немного наклонил ее голову, и поцелуй стал еще глубже. Эмили не только не противилась, она выгнулась, запрокидывая голову так, чтобы Люку было удобнее и целовать ее, и одновременно ласкать ее грудь. Все ее сомнения, страхи и даже стыд испарились без следа, она не желала ни о чем думать. Главное, что Люк ее целует, целует сам, она его не провоцировала! Она вцепилась пальцами в его плечи, наслаждаясь их твердостью. Люк опустил одну руку и стал поглаживать бедро Эмили. Эмили поёжилась от изысканной остроты ощущений, по ее телу прошла сладостная дрожь.
        - Какая же ты чувствительная… Пожалуй, я бы мог довести тебя до оргазма одними ласками,- пробормотал Люк, на несколько секунд оторвавшись от ее губ.- Представь себе, что ты почувствовала бы, если бы на тебе не было одежды.
        Он снова приник к ее губам, В это время по метровому стеклу что-то застучало. Сознание Эмили, затуманенное желанием, не сразу отметило новый звук, Люк отреагировал первым. Он оторвался от губ Эмили, поднял голову и хрипло ругнулся. По ветровому стеклу «феррари» барабанили женские пальчики.
        - Черт подери, кого еще нелегкая принесла?!- Он опустил стекло на дверце и выглянул.- Мама? Вот это сюрприз!
        - Сколько раз тебе повторять: не называй меня мамой! Ты уже не ребенок, а у меня есть имя.
        - Извини, Джулия,- со смешком исправился Люк.- Ты застала меня врасплох.
        Эмили готова была сквозь землю провалиться. Трудно придумать более неподходящий момент для знакомства с матерью Люка. Она видела Джулию Фарсатти всего один раз, три года назад, да и то мельком, так что этот раз можно было не принимать в расчет, но слышала о ней очень много. Выйдя замуж за итальянца, Джулия Дэвенпорт взяла фамилию мужа и стала Джулией Фарсатти, но так и не превратилась в типичную итальянскую жену-домоседку. Эмили знала от отца, что у Джулии свой небольшой бизнес - несколько картинных галерей в крупных городах - в Нью-Йорке, в Лондоне, в Милане и еще где-то, Эмили точно не знала. Кроме того, Джулия любила путешествовать и даже при жизни мужа редко задерживалась на вилле Пинья надолго, а после его смерти и вовсе стала на вилле редкой гостьей.
        Люк открыл дверцу и вышел из машины. Эмили возилась с ремнем безопасности, от волнения у нее дрожали руки и она никак не могла справиться с замком. Люк наклонился и заглянул в салон.
        - Тебе помочь?
        - Спасибо, не надо, я сама,- пробормотала Эмили.- Мне нужно причесаться, не хочу предстать перед твоей матерью растрепанной.
        И с губами, припухшими от поцелуев, мысленно добавила она.
        Люк выпрямился и заговорил с Джулией по-итальянски. Эмили наконец отстегнула ремень, по не спешила выходить, она всячески тянула время, откладывая встречу с матерью Люка. Она достала из сумочки расческу и попыталась принести в порядок растрепанные волосы. С этой задачей справиться было относительно легко, но вот привести в порядок чувства - тоже растрепанные - было куда сложнее, и Эмили боялась, что Джулия благодаря женской интуиции догадается о том, о чем не догадывается ее сын: в ее чувствах к нему.
        Эмили слышала, как Джулия строго сказала сыну:
        - Похоже, я появилась как раз вовремя, даже немного опоздала.
        - Что ты имеешь в виду?
        - А ты не догадываешься? Ты живешь на вилле практически вдвоем с Эмили, даже Тонино нет, хотя из него плохая дуэнья. Возможно, ты не задумываешься о том, как это выглядит со стороны, но о вас уже ходят слухи. Кто-то в этой семье должен проявить здравомыслие, и, похоже, этим человеком, как обычно, приходится быть мне.
        Джулия говорила по-итальянски, вероятно считая, что ее обращенный к сыну монолог не предназначен для ушей Эмили, но у нее была прекрасная дикция, и Эмили поняла почти все, за исключением нескольких слов. Ее познаний в итальянском хватило, чтобы понять, что мать Люка считает ее пребывание на вилле вместе с ее сыном неприличным. Однако Люк, по-видимому, придерживался другого мнения. Он ответил матери по-английски:
        - Джулия, ты зря беспокоишься, в моем обществе Эмили ничто не угрожает.
        Все ясно, подумала Эмили, Люк не зря перешел на английский, он ненавязчиво дает мне понять, как он ко мне относится. Она замерла, напряженно вслушиваясь в каждое слово.
        - Вот как?!- с иронией воскликнула Джулия, тоже переходя на английский.- А мне показалось другое. Я видела…
        - Мама, то есть Джулия… если ты имеешь в виду то, что произошло в машине, то можешь считать, что не видела ничего. Это был всего лишь поцелуй, не раздувай из мухи слона.
        Сейчас Люк начнет объяснять матери, что не испытывает ко мне никаких чувств, что мое общество просто навязано ему завещанием Росса Лэнсона, поняла Эмили. Она и так об этом догадывалась, но услышать подтверждение своих мыслей из уст Люка было бы невыносимо.
        Быстро открыв дверцу, Эмили вышла из машины и сказала скороговоркой:
        - Здравствуйте, я Эмили Лэнсон. Вы меня конечно, не помните.
        Джулия Фарсатти была выше среднего роста, худощавая. Ее узкое лицо с тонкими губами и прямым аристократическим носом не было красивым, но ему придавали своеобразное обаяние большие серые глаза, светившиеся живым умом. Эмили сразу поняла, от кого Люк унаследовал цвет глаз. На Джулии был белый льняной брючный костюм простого покроя, но Эмили догадалась, что эта простота стоит недешево.
        Джулия усмехнулась.
        - Ну почему же не помню? Я, конечно, уже не так молода, но старческим склерозом пока не страдаю.
        Эмили смутилась, решив, что обидела Джулию, но Люк быстро пояснил:
        - Джулия шутит, у нее своеобразное чувство юмора.
        Эмили оказалась в затруднительном положении: она не знала, стоит ли сказать Джулии, что она понимает по-итальянски, хотя и не очень хорошо. Джулия решила этот вопрос за нее.
        - Дорогая, я пыталась втолковать моему непутевому сыночку, что молодой незамужней девушке не следует жить на вилле с ним вдвоем. Дело не в том, что я не доверяю ему или вам, мое мнение тут вообще ни при чем. Если бы речь шла только о репутации моего сына, я бы и пальцем не пошевелила.- Джулия усмехнулась.- В этом смысле Люку терять нечего. Но вы - другое дело, как бы я ни относилась к общественному мнению, иногда с ним приходится считаться. А я знаю, что кое-какие слухи уже поползли. Мы должны пресечь их в зародыше.
        - И что же, Джулия, ты собираешься выступить в роли дуэньи?- Люк насмешливо изогнул бровь.- Не может быть, неужели ты запрешь себя на вилле Пинья?
        Джулия покачала головой.
        - Ну нет, надеюсь, до этого не дойдет. Думаю, имеет смысл устроить пару-тройку приемов. Пригласим соседей и знакомых, дадим всем понять, что нам скрывать нечего, пусть сплетники убедятся, что вилла Пинья не превратилась в этакое гнездо разврата. Постепенно все привыкнут к тому, что Эмили живет у нас, и сплетни сойдут на «нет», тогда мы все сможем вернуться к прежнему образу жизни.- Джулия задумчиво прищурилась.- Эврика! Кажется, я придумала кое-что получше.- Она повернулась к Люку.- Ты помнишь, что приближается ежегодный благотворительный бал?
        Люк пожал плечами.
        - Ну приближается, и что из этого? Ты же знаешь, я не любитель подобных мероприятий, внести пожертвование - это пожалуйста, но заседать во всяческих комитетах и танцевать на балах - увольте, это не мой стиль.
        - Что ж, значит, тебе придется изменить привычки,- решительно возразила Джулия.- Если ты не хочешь, чтобы имя Эмили склоняли на все лады сплетницы, мы должны представить ее местному обществу, причем сделать это ненавязчиво. Если она примет участие в организации благотворительного вечера и появится на балу, тем самым мы дадим понять, что не видим в ее пребывании на вилле ничего особенного, что нам нечего стыдиться. Тогда ни один даже самый злой сплетник не пикнет, потому что не найдет, к чему придраться.
        Эмили не понравилось, что о ней говорят в третьем лице, словно она - бессловесное и беспомощнее существо. Она попыталась вставить словечко:
        - Люк, миссис Фарсатти, вам не кажется, что эту проблему можно решить гораздо проще? Если я вернусь в Англию - это будет самый лучший способ прекратить сплетни.
        Джулия посмотрела на Эмили.
        - Дорогая, это только на первый взгляд самое простое решение. Насколько я понимаю, вы прилетели в Италию не просто так, вас привело какое-то дело?
        - Да, вы правы.
        - И что же, вы решили свою проблему?
        Эмили помялась и нехотя призналась, что нет, не решила. Она могла бы добавить, что, по ее мнению, решение зависит от Люка, а он тянет время, но не стала. По какой-то неведомой причине перспектива скорого возвращения в Англию вдруг утратила для нее всякую привлекательность.
        - Значит, уезжая с виллы Пинья, вы просто пойдете на поводу у общественного мнения, поступитесь собственными интересами только для того, чтобы злые языки не перемывали вам косточки?
        Джулия помолчала, давая Эмили время осмыслить ее слова. Эмили поняла, что мать Люка еще умнее, чем она думала; ей самой как-то не приходило в голову посмотреть на ситуацию под таким углом.
        - Никогда,- продолжила Джулия,- слышите, дорогая, никогда не позволяйте так называемой общественности манипулировать вами. Это просто глупо. А вот самой манипулировать общественным мнением - это совсем другое дело, это высший пилотаж.
        - Миссис Фарсатти, из вас мог бы получиться блестящий дипломат!- воскликнула Эмили, невольно восхищаясь мудростью этой женщины.
        - Возможно. Я всегда знала, что мне мало быть просто женой, матерью и хозяйкой виллы, пусть даже такой прекрасной, как вилла Пинья. Но хватит обо мне.- Джулия повелительно взмахнула рукой.- Люк, по-моему, Эмили устала, пойдемте-ка в дом.
        По тону Джулии было ясно, что эта женщина привыкла командовать и не потерпит неповиновения. Впрочем, Эмили не собиралась спорить. После того, что произошло в машине Люка, ей хотелось поскорее остаться одной, скрывшись за дверью своей комнаты, да и время было уже позднее. Но сбежать ей не удалось. Как только все трое вошли в вестибюль и Джулия направилась в сторону кухни, Люк приблизился к Эмили и негромко сказал:
        - Давай зайдем ненадолго в мой кабинет, нам нужно поговорить.
        На этот раз Эмили не хотелось подчиняться, но она подозревала, что если Люк хочет ей что-то сказать, то не успокоится, пока не скажет. Пожалуй, с него станется пойти за ней в ее комнату, если она откажется идти в кабинет. И она тихо ответила:
        - Хорошо.
        Пока они шли к кабинету, Люк не проронил ни слова. Пропустив Эмили в комнату, он вошел вслед за ней и плотно закрыл тяжелую филенчатую дверь.
        - Садись.- Он указал Эмили на кресло, а сам прошел к бару.- Налить тебе выпить?
        - Если можно, минеральной воды,- пролепетала Эмили.
        - Можно.
        Люк достал два стакана, бросил в каждый по паре кубиков льда, в один налил минеральную воду, а в другой - виски. Первый стакан он вручил Эмили, второй поднес к губам и сделал большой глоток. От волнения у Эмили дрожали руки, кубики льда зазвенели о стекло. Она отпила воды и быстро поставила стакан на подлокотник кресла. Эмили догадывалась, о чем пойдет разговор, и решила опередить Люка. Люк наверняка станет объяснять ей, что поцелуй в машине ничего не значил. Как будто она сама этого не тает! А может, он еще начнет ее отчитывать за бесстыдное поведение? Эмили придерживалась правила, что лучшая оборона - это нападение.
        - Люк, если ты хотел поговорить насчет поцелуя в машине, то можешь не утруждать себя. Я прошу у тебя прощения, и давай закроем эту тему.
        Люк жестом отмел ее извинения.
        - Тебе не за что извиняться, это моя вина. Во сне ты выглядела так трогательно, что я не удержался и погладил тебя по щеке, ну а потом… думаю, ты сама понимаешь, я слишком увлекся. Извини, мне следовало сдержать свои низменные инстинкты,- закончил он с горькой насмешкой в голосе.
        Понимаю?- ошеломленно думала Эмили. Кажется, да. Я выглядела трогательно, и ты умилился, как при виде очаровательного котенка, а я спала, не контролировала себя, и инстинктивно сделала то, чем бы мне хотелось заняться с тобой наяву, только я никогда тебе в этом не признаюсь.
        Она фальшиво улыбнулась и прощебетала:
        - Ну вот, мы обменялись взаимными извинениями, так что инцидент исчерпан. Будем считать, что этого маленького эпизода не было.
        Вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, Люк почему-то нахмурился. Он подошел к креслу Эмили и испытующе всмотрелся в ее глаза. Интересно, что он пытается разглядеть?- подумала Эмили.
        - Забыть? Ты действительно этого хочешь?- спросил он наконец.
        Эмили пожала плечами и с насквозь фальшивой небрежностью бросила:
        - Конечно, а ты как думал? Ты же не станешь утверждать, что мы безумно влюблены друг в друга и наши чувства внезапно вырвались на волю?
        В глазах Люка что-то вспыхнуло и погасло. Он саркастически усмехнулся.
        - Да нет, не стану. Фантастикой я увлекался только в детстве.
        Эмили испытала острое разочарование. Вопреки логике, вопреки здравому смыслу она втайне надеялась услышать от Люка если не признание в любви, то хотя бы намек на то, что их поцелуй в машине был чем-то большим, нежели проявлением примитивных инстинктов, выпущенных на свободу волей обстоятельств. Но Люк лишь подтвердил то, о чем она и раньше догадывалась: если он временами и реагирует на нее, как на женщину, то только потому, что он сам - настоящий мужчина, до мозга костей, его реакция инстинктивна, за ней не стоит никаких чувств. Эмили попыталась скрыть боль и разочарование.
        - Тем лучше, значит, мы друг друга понимаем, и все в порядке.
        Казалось, ее логика не вполне убедила Люка, он хотел возразить, но передумал. Поставив стакан с остатками виски на письменный стол, он несколько раз прошелся по кабинету и сказал совсем другим, бесстрастным тоном:
        - Как бы то ни было, теперь, когда на виллу приехала Джулия, мы будем оставаться наедине гораздо реже, и у меня уже не будет возможности потакать своим низменным желаниям.
        Эмили чуть было не застонала от разочарования.
        - Как ты, наверное, уже знаешь, моя мать - светская женщина и довольно беспокойная по натуре. Ей пятьдесят четыре, но она так энергична, что даст фору двадцатилетней. У меня предчувствие, что она разовьет кипучую деятельность, так что приготовься к тому, что на вилле едва ли каждый день будут появляться гости. И ее планы принять участие в подготовке благотворительного бала - не пустые слова. Ты утверждала что не соскучилась по светской жизни?- Эмили хотела возразить, но Люк жестом попросил не перебивать его.- Независимо от того, так это или нет, теперь тебе придется принять в ней участие.
        Эмили не знала, грустить ей или радоваться. Ей вполне хватало общества одного Люка, она не жаждала общаться с гостями его матери, но она допускала, что самому Люку может быть с ней скучно, хотя он как гостеприимный хозяин того не показывает. Поэтому она сочла за благо отмолчаться.
        Посидев некоторое время для приличия, Эмили встала и неуверенно спросила:
        - Может быть, я пойду?
        Люк посмотрел на часы на каминной полке.
        - Если тебе не терпится от меня сбежать, я тебя не задерживаю.
        Эмили пошла к двери. Люк обогнал ее и взялся за латунную ручку.
        - Эмили…
        Он замолчал, и Эмили вопросительно подняла на него взгляд. Люк не смотрел ей в глаза, его взгляд был устремлен на ее рот. Эмили судорожно глотнула и облизнула губы. Выражение глаз Люка изменилось, казалось, его взгляд обжигает нежную кожу ее губ. Люк медленно поднял руку и поднес к ее щеке. Сейчас он снова меня поцелует, пронеслось в голове Эмили одновременно и радостно, и панически.
        В коридоре послышались шаги. Люк уронил руку и резко отпрянул от Эмили.
        - Ты спасена.- Он невесело усмехнулся и тихо добавил, распахивая дверь: - Беги, пока есть возможность.
        Поспешно выскочив в коридор, Эмили едва не столкнулась с Джулией, скороговоркой пожелала ей спокойной ночи и поспешила к лестнице на второй этаж, мечтая поскорее скрыться в своей комнате.
        Эмили сказала правду, она действительно устала, но, когда она наскоро приняла душ и легла в кровать, сон не шел. Стоило ей закрыть глаза, как она видела лицо Люка, чувствовала прикосновения его рук и губ. Она не могла не задумываться, чем бы закончилась сцена в машине, если бы не появилась мать Люка. Приезд Джулии осложнял ситуацию. Если раньше Эмили приходилось бороться только со своим влечением к Люку, то теперь ей нужно будет следить и за тем, чтобы ее чувства не были заметны со стороны, а это непросто, Джулия очень проницательна.
        К сожалению, Люк своим странным поведением не упрощал, а еще сильнее усложнял ее задачу. Эмили было бы легче бороться со своим влечением, если бы она точно знала, что не привлекает Люка, что он видит в ней лишь дочь умершего друга, о которой должен заботиться согласно условиям завещания. Но Люк вел себя противоречиво, он то приближал ее к себе, то отталкивал.
        Эмили могла только предполагать, что причина его нелогичного поведения - в ней самой. Когда она начинает вести себя с Люком более раскованно, он инстинктивно реагирует на нее так, как отреагировал бы в подобной ситуации на любую мало-мальски привлекательную женщину. Когда же она держится с ним нейтрально, он ведет себя так, как и предписывает его роль - младшего товарища ее отца и временного опекуна.
        Нечего и говорить, что такое объяснение Эмили совершенно не радовало. Получалось, что, не прояви она инициативу, Люк бы и не заметил, что рядом с ним уже не малолетняя дочка Росса Лэнсона, а взрослая женщина. А Джулия, как поведет себя она, если узнает правду? Эмили не настолько хорошо знала мать Люка, чтобы ответить на этот вопрос. Оставалось надеяться лишь на то, что с приездом Джулии жизнь на вилле изменится, они с Люком будут реже оставаться наедине, а значит, у нее будет меньше риска выдать себя. С этой мыслью Эмили в конце концов заснула.
        Пророчество Люка стало сбываться уже на следующий день.
        Когда Эмили спустилась в столовую, Роза сказала, что Люк и Джулия уже позавтракали. Эмили была не голодна и ограничилась чашкой кофе со сливками. Из столовой она пошла в библиотеку. Подойдя к книжному шкафу, Эмили посмотрела в окно и увидела, что к вилле подъехал темно-вишневый «бентли». Из машины вышел шофер в униформе, распахнул заднюю дверцу и склонил голову в поклоне. Из «бентли» выпорхнула эффектная брюнетка лет тридцати с небольшим в элегантном черном платье и в туфлях на шпильке.
        Женщина выглядела именно так, как в представлении Эмили должна выглядеть красавица итальянка: роскошные волосы, высокая полная грудь, пышные бедра. Незнакомку портило только выражение лица, на котором, казалось, раз и навсегда застыла гримаса презрительного недовольства.
        А еще, не без сарказма подумала Эмили, дама, разъезжающая в «бентли» с личным шофером, могла бы позволить себе потратить на платье чуть больше ткани: элегантное по покрою и явно не массового пошива платье сидело на незнакомке так, будто было ей маловато как минимум на размер - лиф обтягивал пышную грудь чересчур туго, а юбка была натянута на бедрах, как кожа на барабане, и едва прикрывала круглые колени. Глубокое декольте выглядело несколько неуместным для утреннего визита, однако, глядя в окно на разодетую гостью, Эмили мысленно пожалела, что с утра надела джинсы и футболку и собрала волосы в «конский» хвост. Эта прическа делала ее похожей на школьницу.
        Эмили вопросительно посмотрела на Розу, складывавшую в стопку глянцевые журналы, которые Джулия накануне оставила в беспорядке на диване и журнальном столике.
        - Роза, кто эта дама? Вы ее знаете?
        Экономка поджала губы. Эмили впервые видела, что Роза открыто выражает свое неодобрение.
        - Знаю, еще бы мне ее не знать. Это Орнелла Челлини.
        - Она знакомая синьоры Фарсатти?- осмелилась полюбопытствовать Эмили.
        Роза не торопилась с ответом.
        - Молодой хозяин вам о ней не рассказывал?- после непродолжительной паузы осторожно спросила она.
        - Нет.
        - Тогда и мне лучше не распространяться.
        Это лишь подстегнуло любопытство Эмили.
        Она взмолилась:
        - Расскажите, Роза, ну пожалуйста! Роза покачала головой.
        - Орнелла - знакомая молодого хозяина, они имеете учились в школе. Больше ничего не могу сказать, не мое это дело.
        Роза поспешно исчезла, и почти сразу же и библиотеку стремительно вошла Джулия. Эмили уже заметила, что мать Люка все делает быстро и энергично, энергия прямо-таки бьет из нее ключом. Глядя на эту женщину, невозможно было поверить, что ей пятьдесят четыре года и что у нее есть такой взрослый сын, как Люк.
        - А, вы здесь, Эмили. Очень кстати, а то я уж собиралась просить Розу найти вас и пригласить сюда,- бодро проговорила Джулия.- Вчера вечером, после нашего разговора, я позвонила нашей соседке Орнелле Челлини. Она согласилась принять участие в подготовке бала, я попросила ее сегодня же утром связаться с оргкомитетом и выяснить, какую часть работы они могут поручить нам, а что уже делается без нас.- Джулия посмотрела на изящные золотые часики на своем тонком запястье.- Орнелла должна с минуты на минуту быть здесь.
        - Она уже приехала,- сказала Эмили,- я видела ее в окно.
        - Очень хорошо. Роза предупреждена, что гостью следует проводить в библиотеку.- Через приоткрытую дверь из коридора послышались неторопливые шаги.- Кажется, вот и она.
        Дверь открылась, и в комнату вошла та самая женщина, которую Эмили видела в окно. Но еще раньше, чем нога Орнеллы ступила на наборный паркет библиотеки, в комнату вплыл сладковатый аромат каких-то экзотических цветов. Орнелла очень щедро пользуется духами, поняла Эмили. Запах показался ей знакомым и почему-то вызвал неприятные ассоциации. Эмили застыла, все ее тело сковало необъяснимое напряжение, а мозг тем временем лихорадочно работал - она пыталась вспомнить, откуда ей знаком этот запах и почему он вызвал у нее инстинктивное отторжение. И Эмили вспомнила: именно так пахло от рубашки Люка, когда он целовал ее в патио. Значит, он вернулся на виллу после встречи с этой красоткой! Эмили еще не знала Орнеллу, они не обменялись и парой слов, их даже не представили друг другу, но она уже чувствовала острую неприязнь к «знакомой молодого хозяина».
        Джулия представила женщин друг другу и пояснила, что знает Орнеллу с детства, потому что они соседи и потому что Люк и Орнелла вместе учились в школе. Затем она предложила всем сесть. Эмили интуитивно выбрала кресло, стоявшее спинкой к окну,- таким образом, ее лицо окажется в тени и собеседницам будет труднее следить за его выражением.
        Джулия сразу перешла к делу и потребовала от Орнеллы отчета о разговоре с представителем оргкомитета. Та стала рассказывать. Эмили не понимала ни слова, и причина была не в языковом барьере - Орнелла говорила по-английски с легким акцентом - аромат ее духов всколыхнул в душе Эмили воспоминания о сцене, разыгравшейся в патио. Джулия и Орнелла оживленно обсуждали подготовку к предстоящему мероприятию, а Эмили задавалась вопросом, что значит Орнелла для Люка, какие у них отношения.
        Они просто знакомы или их связывает нечто большее? Аромат духов, которыми пользуется Орнелла, такой прилипчивый, что Люк мог пропитаться им, просто стоя с ней рядом, вовсе не обязательно, чтобы он обнимал или целовал Орнеллу… Эмили понимала, что цепляется за соломинку, пытается принять желаемое за действительное, но она готова была обманывать себя, лишь бы не признавать, что у Люка роман с этой красавицей.
        - Так вы согласны взять это на себя, Эмили?
        Вопрос Джулии вывел Эмили из задумчивости. Она растерянно заморгала, с ужасом осознавая, что совершенно не представляет, о чем ее спрашивают.
        - Простите, я задумалась. Вы что-то спросили?
        Джулия снисходительно улыбнулась и пока чала головой, а Орнелла воззрилась на Эмили с плохо скрытой неприязнью.
        - Я спросила, согласны ли вы заняться оформлением пригласительных билетов,- терпеливо повторила Джулия.- Люк говорил, что вы хорошо владеете компьютером, вот я и подумала, что вы можете напечатать пригласительные билеты. Ну как, беретесь?
        - Да, пожалуй, я могу с этим справиться,- ответила Эмили все еще немного рассеянно.
        Она сделала над собой усилие и постаралась сосредоточиться на разговоре.
        - Что вам понадобится для работы?
        - Кроме компьютера - только список приглашенных.
        Джулия кивнула.
        - Отлично. Вы можете воспользоваться тем компьютером, который стоит у Люка в кабинете, думаю, он не будет возражать.
        Орнелла нахмурилась и перевела взгляд с Эмили на Джулию.
        - Не хотелось бы мешать Люку работать дома. Я могу привезти мой компьютер…
        - Не утруждай себя, Орнелла. Если Люку и Эмили будет мало одного компьютера на двоих, Люк просто купит второй и дело с концом. Как знать, если Эмили у нас задержится, может, компьютер еще зачем-нибудь понадобится.
        - Понадобится компьютер?- Орнелла вскинула тонко прорисованные брови и повернулась к Эмили.- Разве вы собираетесь работать в гостях?
        Во взгляде Орнеллы было больше недовольства, чем удивления. Это заставило Эмили снова задуматься о том, Какое место занимает эта женщина в жизни Люка. Похоже, Орнелла если не претендует открыто на роль хозяйки виллы, то, по крайней мере, считает себя вправе напоминать Эмили, что она здесь всего лишь гостья. Да и в том, как по-хозяйски она проявила заботу об удобстве Люка и даже предложила перевезти на виллу Пинья свой компьютер, сквозило нечто собственническое. Интересно, что бы сказал по этому поводу Люк?
        - Будем, считать, что вопрос с приглашениями решен,- подытожила Джулия и что-то черкнула в своем блокноте.- А ты, Орнелла, как мы договорились с комитетом, предоставишь вина для фуршета.
        Она еще что-то записала и специально для Эмили пояснила:
        - У отца Орнеллы были обширные виноградники и своя винодельня, теперь их унаследовала Орнелла.
        - Наши владения граничат с землями Фарсатти,- вставила Орнелла.
        Эмили не поняла, зачем она это ей сообщила, но кивнула.
        - Кстати, о винах,- спохватилась Джулия.- Чуть не забыла самое главное. В этом году на вечере будет благотворительный аукцион, собранные средства пойдут на нужды сирот из республик бывшей Югославии. Мы выставим несколько бутылок коллекционного вина с наших виноградников, я обсудила этот вопрос с Люком, он не против. Остается только выбрать, какое именно вино выставить.- Она посмотрела на Эмили.- Здесь вам придется поработать вместе с Люком.
        - Но я не разбираюсь в винах!- воскликнула Эмили.
        - От вас этого и не требуется. Вино Люк выберет сам, а вы мобилизуете свои творческие способности и придумаете, как представить наш лот в каталоге аукциона. Как вы считаете, эта задача вам по силам?
        - Конечно!- Эмили оживилась, довольная тем, что может быть полезной.- Только мне нужно будет связаться с теми, кто готовит каталог.
        - Это не проблема, я дам вам все телефоны и объясню, к кому обращаться,- сказала Джулия.- Мы обсудим это позже. Кстати, я, наверное, понадоблюсь вам в качестве переводчицы, вряд ли ваших познаний в итальянском хватит для общения с оргкомитетом.
        Эмили молча кивнула.
        - До бала осталось две недели, нам лучше поторопиться,- сказала Орнелла, переходя на деловой тон. Она посмотрела на Джулию.- Люк ведь уехал, не так ли?
        Эмили неприятно поразило, что Орнелла знает о передвижениях Люка больше, чем она сама, живущая на вилле.
        - Да, он решил выйти на работу,- непринужденно заметила Джулия.
        - Но ведь он собирался отдохнуть?- удивилась Эмили.
        Джулия снисходительно усмехнулась.
        - Он отменил отпуск из-за моего приезда. Люк знает, что я не могу сидеть сложа руки, а моя, как он выражается, кипучая деятельность его утомляет. Вот он и решил, что лучше вернуться к работе.
        - Кроме того, когда вы здесь, ему больше не нужно развлекать гостью,- невинно вставила Орнелла.
        Эмили поймала себя на мысли, что интуитивная неприязнь, которую она почувствовала к Орнелле с первой минуты, усиливается с каждой ее репликой. Орнелла любыми способами пыталась показать, что Эмили здесь посторонняя, в то время как она сама - почти член семьи. С этим бы Эмили еще могла смириться, но плохо завуалированное обвинение, что она отвлекает Люка от работы и заставляет его нянчиться с ней, как с маленькой девочкой, задело ее за живое. Эмили не могла смолчать, ее запасов выдержки хватило только на то, чтобы не выйти за рамки вежливости.
        - Вы ошибаетесь, Орнелла, Люк взял отпуск вовсе не для того, чтобы меня развлекать,- возразила она ледяным тоном, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, не затопать ногами или не выкинуть еще что-нибудь столь же ребяческое.- Ему нужно было отдохнуть. Что же касается меня, то я не ребенок, меня уже не нужно кормить с ложечки.
        Орнелла сделала вид, будто пытается сгладить неловкость, но не упустила случая снова уколоть Эмили и лишний раз показать, в каких она близких отношениях с Люком.
        - Простите, я не хотела вас обидеть, Эмили. Конечно, вы не ребенок, но вы выглядите такой юной… Сколько вам, семнадцать?
        - Недавно исполнилось двадцать.
        - Что вы говорите!- притворно изумилась Орнелла.- Никогда бы не подумала. Наверное, это потому, что я привыкла общаться со своими ровесниками, со зрелыми людьми вроде Люка. И вы правы, он действительно очень устает, я не раз ему говорила, что ему нужно поберечь себя, нельзя отдавать работе столько времени и сил, бизнес - это еще не все в жизни.
        Эмили поняла, что у нее появилась возможность сравнять счет и ответить ударом на удар.
        - Если вы хорошо знакомы с Люком, вы должны знать, что работа для него очень важна.
        - Хм, это вы верно подметили, дорогая.
        Эта реплика, произнесенная с легкой усмешкой, напомнила Эмили о существовании Джулии. Эмили посмотрела на нее и увидела, что женщина удовлетворенно улыбается. Чему, спрашивается? Неужели она получила удовольствие, наблюдая за словесной дуэлью между ней и Орнеллой?
        Орнелла резко встала с кресла. Эмили не хотела злорадствовать, но невольно отметила, что итальянке, с ее плавными женственными формами, порывистость движений не идет, делает ее нелепой.
        - Прошу меня извинить, милые дамы,- сказала Орнелла,- я не могу задерживаться. Мне нужно заглянуть на винодельню и успеть на обед с Люком, мы договорились встретиться в ресторане недалеко от его офиса.
        Бросив на Эмили прощальный взгляд, полный злорадства, Орнелла выплыла из комнаты.
        Эмили чувствовала себя оплеванной. Она никогда не строила иллюзий относительно своих отношений с Люком, не претендовала на какую-то особую роль в его жизни, но Орнелла ухитрилась несколькими фразами и намекнуть на свои особые отношения с Люком, и одновременно указать Эмили ее истинное - по мнению Орнеллы, конечно,- место. Эмили закусила губу, пытаясь не расплакаться, и вдруг почувствовала, что Джулия накрывает рукой ее побелевшие от напряжения сцепленные пальцы.
        - Ну-ну, дорогая, не надо так переживать из-за какой-то склочной девчонки. Выше нос! Я же видела, вы вполне способны постоять за себя, если захотите.

8
        Эмили подняла голову и встретилась с мудрым понимающим взглядом Джулии. Если до этой минуты она видела в матери Люка блестящую светскую женщину, умную, искушенную, но холодноватую, то теперь впервые почувствовала в ней проблеск теплоты. Это так удивило Эмили, что у нее даже возникло искушение раскрыть душу перед Джулией, признаться, что она влюбилась в ее сына и совсем запуталась, попросить совета.
        Но Эмили быстро справилась с этим желанием. Она не настолько близко знала мать Люка, чтобы с ней откровенничать, кроме того, было невозможно предугадать, как отнесется Джулия к ее признанию. Из того немногого, что Эмили удалось увидеть, у нее сложилось впечатление, что Джулия любит своего сына, но относится к нему чуть скептически. Эмили подозревала, что Джулии уже изрядно поднадоели женщины, вьющиеся вокруг Люка, и у нее не было ни малейшего желания пополнить их список. Поэтому она только смущенно улыбнулась и тихо сказала:
        - Кажется, Орнелла меня за что-то невзлюбила.
        - Не принимайте это на свой счет, дело не в вас, дело в ней самой. Постарайтесь не обращать на нее внимания, хотя иногда это будет и нелегко. Помните, вы здесь не посторонняя. Ваш отец был старшим товарищем и деловым партнером Люка, и его завещание в определенном смысле связывает вас с нашей семьей. Если вам так будет легче, можете считать себя моей гостьей - хотя я и не так часто живу на вилле, формально я все еще считаюсь ее хозяйкой.
        - Спасибо,- искренне сказала Эмили.
        Она была очень благодарна Джулии за неожиданную поддержку. Ей хотелось подробнее расспросить Джулию, что связывает Люка с Орнеллой, но Эмили решила, что ее любопытство может показаться неуместным. Поэтому она заговорила о другом.
        - Я правильно поняла, что благотворительный бал, к которому мы сейчас готовимся,- традиционное мероприятие?
        - Совершенно верно, это ежегодный бал, сроки год от года сдвигаются, но обычно его устраивают где-то между серединой июня и серединой июля.
        - Тогда мне бы хотелось узнать о нем побольше.- Эмили поспешила пояснить: - Мне это нужно, чтобы представить, в каком стиле лучше оформить приглашения.
        Джулия ответила не сразу. Эмили немного удивилась, что простой вроде бы вопрос заставил ее задуматься.
        - Вот что, дорогая,- сказала Джулия наконец.- Я бы с удовольствием все вам рассказала, но у меня есть неотложные дела. Поэтому мы поступим так: я позвоню Люку и попрошу его приехать на обед домой. Пусть он сам объяснит, что к чему.
        Эмили растерялась.
        - Но ведь он работает… А еще Орнелла говорила, что он пригласил ее на обед.
        Джулия энергичным жестом отмела ее сомнения.
        - Ерунда. В офисе вполне обойдутся полдня без него, если уж на то пошло, он вообще сейчас должен быть в отпуске. Что касается Орнеллы, то за нее не волнуйтесь, она не пропадет. Полгода назад у нее умер муж,- пояснила Джулия.- Не могу сказать, чтобы Орнелла сильно скорбела, но ей пришлось соблюдать траур. Но теперь, когда положенный срок закончился и Орнелла вернулась к светской жизни, она будет таскаться за Люком как нитка за иголкой, так что один несостоявшийся обед ничего не решает.
        Эмили смущенно улыбнулась.
        - Честно говоря, я беспокоилась не о ней, а о Люке.
        Джулия посмотрела на нее так внимательно, что под ее взглядом Эмили почувствовала себя неуютно.
        - Вы хотите сказать, что боитесь сорвать его романтическое свидание с Орнеллой?
        - Дело не в этом, просто не хочется нарушать его планы.
        - Вы напрасно волнуетесь, Эмили, ведь это я буду ему звонить, а не вы. Люк привык, что я все делаю по-своему, так что если даже он рассердится, то не на вас, а на меня.- Джулия беззаботно усмехнулась.- А я это как-нибудь переживу.- Она встала и решительно пошла к двери.- Не будем откладывать дело в долгий ящик. Я позвоню ему из гостиной,- У самой двери Джулия задержалась и обернулась к Эмили.- Кстати, я заодно спрошу у Люка, можно ли вам пользоваться компьютером в его отсутствие.
        Джулия ушла, Эмили осталась одна. Не зная, чем себя занять, она подошла к книжному стеллажу и вдруг заметила на полке альбом с фотографиями. Вероятно, он стоял здесь все время, только она не обратила на него внимания. Но сейчас, когда она его увидела, ей захотелось его посмотреть. Эмили взяла альбом и села в кресло у окна.
        Все фотографии в альбоме были старательно подписаны, почерк был явно женский, вероятно, подписи делала Джулия. Альбом начинался свадебной фотографией родителей Люка. На следующем снимке Джулия была сфотографирована уже с новорождённым Люком на руках. Дальше пошли детские фотографии Люка. Вот он со счастливой улыбкой сидит на коленях у матери. А вот с очень сосредоточенным видом, сдвинув маленькие черные брови, катает по полу игрушечную машинку. Эмили понимала, что это всего лишь иллюзия, но ей казалось, что даже в годовалом малыше уже проглядывали черты будущего преуспевающего бизнесмена.
        Несколько страниц занимали фотографии школьных лет. Люк, по-видимому, был в школе звездой футбольной команды. Это Эмили не удивляло, она была уверена, что Люк все, за что бы ни брался, делал с блеском. У Эмили возникло смутное ощущение, что в альбоме что-то не так, но она не могла понять, что именно. По собранным в альбоме фотографиям можно было бы составить летопись жизни Люка. Так, Эмили поняла, что девушки вошли в его жизнь, когда ему было лет пятнадцать. Фотографии, на которых Люк был с девушками, Эмили рассматривала неохотно, несколько страниц она просто пролистала. Ее внимание привлек снимок, на котором Люк был запечатлен с девушкой, которая показалась Эмили знакомой. Присмотревшись, она узнала молодую Орнеллу.
        В школьные годы Орнелла была стройнее и еще красивее, чем сейчас. На фотографии она смотрела прямо в объектив и гордо улыбалась. Люк, стоявший рядом, смотрел не в объектив, а на Орнеллу, именно его взгляд больше всего поразил Эмили - взгляд, полный обожания. Люк был влюблен в Орнеллу! Так вот что Роза имела в виду, когда говорила, что Люк и Орнелла - давние знакомые! Может быть, он и сейчас ее любит? Почему же они не поженились?
        Предположение, что Орнелла не отвечала на чувства Люка, Эмили отбросила как абсурдное - она не представляла, как можно не влюбиться в Люка, особенно если он смотрит на тебя таким взглядом.
        Она перевернула страницу и оторопела. Судя по подписям, между снимками на этой странице и на предыдущей прошел год или около того, но лицо Люка за это время очень сильно изменилось. В чертах появилась какая-то жесткость, взгляд стал холодным, улыбку на его губах все чаще заменяла циничная усмешка. Перемена была настолько разительной, что Эмили решила непременно спросить у Джулии, что произошло.
        Негромко хлопнула дверь, и послышались шаги. Эмили оглянулась, ожидая увидеть Джулию, но в библиотеку вошел Тонино. Эмили впервые видела его в деловом костюме.
        - Тонино!- Она радостно улыбнулась.- Я не знала, что ты возвращаешься сегодня.
        Тонино усмехнулся, но усмешка получилась скорее мрачной, чем веселой.
        - Не вечно же мне торчать в этом душном пыльном Неаполе. И, между прочим, я вчера разговаривал с Люком по телефону и сообщил, что возвращаюсь домой.
        - Правда? Он мне не сказал.
        - Значит, не счел нужным.
        Сначала мрачная усмешка, теперь этот саркастический тон. Похоже, Тонино вернулся в плохом настроении, поняла Эмили. У нее возникло тревожное предчувствие, но она постаралась об этом не задумываться и разрядить обстановку. Эмили лучезарно улыбнулась и бодро сообщила:
        - А я тут случайно наткнулась на ваш семейный альбом. Это ничего, что я открыла его без разрешения?- Неожиданно Эмили поняла, что именно показалось ей странным: в альбоме не было снимков Тонино.- Скажи, а почему здесь совсем нет твоих фотографий?
        - Есть парочка, но ты меня, наверное, не узнала, мне на них меньше года. А вообще-то это альбом Люка. У меня есть свой собственный.
        - У вас с ним разные альбомы?- удивилась Эмили.
        Тонино пожал плечами, подошел к креслу, в котором устроилась Эмили, и присел на подлокотник. Он делал вид, что хочет поближе взглянуть на фотографии в альбоме, который она держала на коленях, но Эмили подозревала, что это только предлог. Тонино наверняка видел эти снимки раз сто.
        - Чему ты удивляешься? Люк старше меня на двенадцать лет, когда я еще пешком под стол ходил, он уже целовался с девушками. Что у нас могло быть общего?
        - Ах да, конечно, я почему-то все время забываю, что у вас с ним большая разница в возрасте.
        Тонино нахмурился.
        - Между прочим, у тебя с ним такая же разница, мы ведь с тобой ровесники.
        Эмили повернулась к нему. Хмурая складка на лбу Тонино разгладилась. Он заправил прядь волос, выбившуюся из ее «конского» хвостика, но не спешил убрать руку. Его пальцы коснулись кожи над ухом Эмили, и неприятное предчувствие, возникшее у нее несколько минут назад, когда Тонино вошел, окрепло. Женская интуиция подсказывала, что сейчас последует выяснение отношений. Эмили считала Тонино своим другом и надеялась, что он относится к ней так же, но в последнее время, перед его отъездом, у нее стали возникать сомнения. И своим сегодняшним поведением Тонино их только усилил.
        Интуиция не обманула Эмили. Тонино кашлянул, прочищая горло, и сказал:
        - Эмили, ты понимаешь, что Люк тебе в отцы годится?
        Хотя она считала, что готова ко всему, вопрос Тонино ее огорошил. Она неестественно рассмеялась и энергично замотала головой - этот жест позволил ей ненавязчиво, как бы случайно стряхнуть руку Тонино.
        - Ну ты загнул, так уж и в отцы! Даже такой супермен, как Люк, вряд ли мог завести ребенка в двенадцать лет!
        Тонино даже не улыбнулся. Он очень серьезно уточнил:
        - Конечно, чисто технически Люк не мог бы быть твоим отцом, но это не отменяет того факта, что он более зрелый и искушенный. Если мерить не по годам, а по жизненному опыту, то он старше тебя лет на двадцать. По сравнению с ним ты еще ребенок.
        Эмили стало горько. Тонино повторил то же, о чем говорила Орнелла, только другими словами, но суть от этого не менялась. И она не преминула сказать об этом:
        - То же самое мне сказала Орнелла.
        Тонино выпрямился.
        - Вот как, Орнелла? Когда ты с ней познакомилась? Она была на вилле?
        - Она приезжала сегодня утром, нас познакомила твоя мать. Мне показалось, что Орнелла меня за что-то невзлюбила.
        - Еще бы!- Тонино многозначительно хмыкнул.- Орнелла видит соперницу в каждой женщине, которая подходит к Люку ближе чем на пушечный выстрел, а ты живешь с ним в одном доме. Естественно, ей это не нравится.
        Эмили снова покачала головой, на этот раз в искреннем недоумении.
        - Тонино, ты сам себе противоречишь. То ты заявляешь, что я Люку не подхожу, а то вдруг говоришь, что я могу быть соперницей такой эффектной женщины, как Орнелла.
        Тонино молчал очень долго.
        - Дело не в тебе, дело в Люке и в Орнелле,- сказал он наконец.- Как ты уже наверняка заметила, Орнелла в юности была очень красива. Она и сейчас хороша, но в шестнадцать лет была неотразима, по ней сходили с ума все парни, и Люк не был исключением.- Тонино невесело улыбнулся и шутливо уточнил: - Меня уберегло от общей участи только то, что я в ту пору был еще несмышленым малышом. О том, что тогда произошло, я знаю только по рассказам старших. Люк увлекся Орнеллой в выпускном классе, к тому времени, когда он окончил школу, Орнелла тоже его заметила и выделила среди остальных. Они стали встречаться, дело явно шло к свадьбе. Но потом Орнелла неожиданно для всех, во всяком случае для Люка и для моих родителей, вышла замуж за Челлини. На Люка ее предательство повлияло очень сильно.- Тонино помолчал, вспоминая.- Говорят, когда-то Люк был жизнерадостным, открытым… Я его таким не помню. С тех пор, как Орнелла вышла замуж, Люк стал таким, каким ты, я и все остальные знают его сейчас.
        - Но почему Орнелла вышла за другого?- осторожно поинтересовалась Эмили.- Они Люком поссорились? Или она его разлюбила?
        Тонино цинично усмехнулся и стал вдруг очень похожим на Люка.
        - Сомневаюсь, что эта женщина вообще способна любить. Она просто выгодно продала себя. Ты слышала что-нибудь о ее муже?
        Эмили молча замотала головой.
        - Этот Челлини годился ей даже не в отцы, а в дедушки. Но он был богат, а наша семья если тебе известно, переживала тогда не лучшие времена. Родителям чуть было не пришло продать виллу Пинья.
        - Я об этом не знала,- тихо сказала Эмили.
        - Это естественно, ведь ты познакомилась с Люком позже, когда он уже работал с твоим отцом. До этого ему пришлось пройти большой путь. Наш отец был хорошим человеком, но бизнесменом оказался никудышным. Он возлагал все надежды только на виноградники, причем предпочитал вести дела по старинке, наш урожай сильно зависел от погоды, и виноградники почти не приносили прибыли. Поэтому Люк решил пойти по другому пути. Предоставив отцу разводить виноград в свое удовольствие, Люк занялся делом, не имеющим отношения к сельскому хозяйству,- создал инвестиционную компанию, взяв кредит под залог земли. Он тогда сильно рисковал, если бы дело не пошло, мы могли бы потерять почти все. По-видимому, Орнелла рассудила, что не стоит связывать жизнь с мужчиной, у которого за душой одни долги, именно тогда она порвала с Люком и вышла замуж за Челлини. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что, когда Орнелла бросила Люка, он с головой ушел в бизнес. Первые год-полтора он работал как проклятый, не давая поблажки ни себе, ни другим, и добился успеха. Орнелла разбила ему сердце, но по иронии судьбы именно ее мы
все должны благодарить за нынешнее благополучие нашей семьи.
        - Представляю, как Орнелла теперь сожалеет о своей недальновидности,- заметила Эмили не без злорадства.
        Тонино вздохнул и покачал головой.
        - За Орнеллу можешь не волноваться, она своего не упустит. Эта проныра очень верно все рассчитала, выходя замуж за богатого старика. Когда Челлини умер, она осталась весьма обеспеченной вдовушкой и к тому же достаточно молодой, чтобы найти нового мужа. И, похоже, она решила, что теперь Люк ей вполне подходит в этом качестве.
        Теперь Эмили стало ясно, почему Орнелла отнеслась к ней враждебно. Она поинтересовалась:
        - А что Люк? Неужели он все эти годы тосковал по Орнелле?
        - Трудно сказать. Внешне у него все благополучно, у него было много женщин, но ни одна к задерживалась рядом с ним надолго. Он охотно укладывает их в постель, но ни одну не впускает в сердце. Женщины для него - игрушки, средство развлечься и получить удовольствие, но не более того.- Тонино наклонился к Эмили и посмотрел ей в глаза.- Прости, если то, что я сказал, показалось тебе грубым или циничным, по это правда.
        - Ты хочешь сказать, что женщинам… то есть всем, кроме Орнеллы,- запинаясь уточнила Эмили,- нечего ждать от Люка?
        - Не совсем так. Самое большее, на что они могут рассчитывать, это короткая связь. Но судя по числу поклонниц у Люка, многим этого вполне достаточно.
        - Или каждая надеется, что она станет последней,- подсказала Эмили.
        Тонино снова покачал головой.
        - Если так, то напрасно.
        Некоторое время Эмили молчала, обдумывая его слова. Наконец она тихо спросила:
        - Тонино, зачем ты мне все это рассказал?!
        - Я пытаюсь тебя предостеречь, потому что я твой друг и не хочу, чтобы ты страдала.
        Эмили задумалась. Ей хотелось задать Тонино еще один вопрос, но она не знала, как начать. В конце концов Эмили решила избрать обходной путь и осторожно поинтересовалась:
        - Значит, ты считаешь, что, если какой-то женщине очень нравится Люк, ей не на что деяться?
        - Смотря что ей нужно.
        Уклончивый ответ не удовлетворил Эмили. Она предприняла новую попытку:
        - Но ты же сам сказал, что давнее увлечение Орнеллой уже не мешает ему замечать других женщин. Например, он и со мной иногда ведет себя так, как будто видит во мне не только дочь своего друга, но и женщину.
        - Эмили, я же тебе сказал: женщины нужны ему только для секса. Люк - нормальный мужчина, если он видит красивую, сексуальную женщину, его к ней влечет, это естественно. И ты не исключение.- Тонино виновато улыбнулся.- Честное слово, я лично не могу представить непрошибаемого типа, который остался бы к тебе равнодушным.- Он снова посерьезнел и закончил: - Но, если женщине нужно от Люка нечто большее, чем короткая интрижка, она будет разочарована.- Тонино всмотрелся в глаза Эмили.- Я думаю, что ты не из тех, кого привлекают случайные связи, поэтому советую тебе держаться подальше от моего старшего брата.
        Эмили опустила голову и еле слышно прошептала:
        - Твое предостережение запоздало. Кажется, я уже влюбилась в Люка.
        Тонино с силой ударил кулаком по ладони. Даже не видя его лица, Эмили чувствовала, что он борется с собой. Она внутренне сжалась, приготовившись к вспышке ярости или гнева, но Тонино принужденно рассмеялся, обнял ее за плечи и с горечью воскликнул:
        - Черт, ну почему я такой невезучий?! Стоило мне полюбить хорошую девушку, как выясняется, что она уже любит моего брата!
        Не сбрасывая руку Тонино со своих плеч, Эмили медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.
        - Тонино, неужели ты… Это шутка?
        Он покачал головой.
        - Нет, Эмили, не шутка. Но ты не волнуйся, и не буду докучать тебе своими чувствами. Честно говоря, я догадывался, что рядом с Люком у меня нет никаких шансов завоевать твое сердце. Если я когда-нибудь встречу девушку, которая мне очень понравится, я постараюсь, чтобы она не увидела моего брата, даже не узнала о его существовании… По крайней мере, до нашей свадьбы,- закончил Тонино со смехом.
        У Эмили словно гора с плеч свалилась. Она опасалась, что Тонино обидится, станет на нее дуться и их дружбе придет конец. Но он проявил неожиданную для его возраста мудрость и всепрощение, качества, которыми Люк, по-видимому, обделен.
        - Значит, мы останемся друзьями?- спросила Эмили с надеждой.- Теперь, когда на сцене появилась Орнелла, мне особенно нужен добрый друг.
        - Значит, будем друзьями… раз уж ничто другое мне не светит,- легко согласился Тонино.- Ты позволишь скрепить наше соглашение поцелуем? Дружеским,- быстро добавил он, видя, что Эмили нахмурилась.- В первый и последний раз.
        Идея показалась Эмили не очень удачной, но она искренне сочувствовала Тонино, и, хотя она; не могла ответить на его чувства, ей хотелось дать ему, по крайней мере, то, что было в ее власти. Поэтому она закрыла глаза и подставила ему лоб. Тонино нежно коснулся его губами.
        - Какая трогательная сцена!- послышался от двери полный ядовитого сарказма голос Люка.
        Тонино отпрянул от Эмили, но не убрал руку с ее плеч. Ни Эмили, ни Люк не догадывались, что Тонино пришлось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не двинуться с места.
        - Люк, мы не слышали, как ты вошел!- воскликнула Эмили, пытаясь скрыть смущение.
        В отличие от Эмили Тонино не чувствовал за собой вины. Он неторопливо, стараясь держаться с достоинством, встал с кресла и обратился к брату:
        - Знаешь, Люк, у тебя появилась отвратительная привычка подкрадываться незаметно. Это уже не в первый раз.
        Эмили наконец набралась смелости посмотреть Люку в лицо - посмотрела и с трудом его узнала. Ярость, сдерживаемая гигантским усилием воли, исказила черты почти до неузнаваемости. Глаза сверкали, губы были плотно сжаты, на скулах ходили желваки.
        - К твоему сведению, братец, я не подкрадывался! Мне позвонила мать и попросила приехать к обеду, что я и сделал. А вам, молодые люди,- он перевел уничтожающий взгляд с Тонино на Эмили,- я советую запирать или хотя бы просто закрывать дверь, если вы хотите уединиться.
        - Нам незачем было запирать дверь!- вспылила Эмили, возмущенная намеками Люка.- Тонино и я, мы просто разговаривали.
        Побелевшие от ярости губы Люка сложились в уродливую кривую улыбку.
        - Значит, разговаривали? Теперь это так называется? А ты что скажешь в свое оправдание, Тонино?
        Тонино молчал. Эмили заметила, что на его лице, не таком смуглом, как лицо Люка, медленно проступают красные пятна. Эмили было больно видеть, что братья смотрят друг на друга с ненавистью, и она попыталась вступиться за Тонино.
        - Не понимаю, Люк, чем ты недоволен? Чем бы мы с Тонино ни занимались, при закрытых дверях или при открытых, тебе-то какое дело?- Люк молчал, сверля ее горящим взглядом, потому она продолжала: - Можешь не отвечать, кажется, я сама догадалась. У тебя непомерно раздутое самолюбие, поэтому ты не можешь допустить, чтобы девушка, с которой ты знаком, пусть даже она тебе не нужна вовсе, проявляла хотя бы малейший интерес к другому мужчине. Тебе нужно, чтобы все женщины, на которых упадет твой взгляд, были влюблены только в тебя!
        На лице Люка не дрогнул ни один мускул, но по тому, как он стиснул кулаки, по его побелевшим губам, по стальному блеску глаз Эмили поняла, что он не просто в ярости - он в бешенстве и вот-вот взорвется. Она уже сожалела, что вообще открыла рот. Наступившая тишина напоминала затишье перед бурей.
        Неизвестно, чем бы закончилось дело, Эмили не очень удивилась бы, если бы Люк набросился с кулаками на Тонино, или на нее, или на них обоих, К счастью, из коридора послышались быстрые решительные шаги. Джулия! Эмили уже узнавала ее походку.
        Люк глубоко вздохнул, с видимым усилием разжал кулаки и сунул руки в карманы. Через несколько секунд в библиотеку вошла Джулия. Судя по ее лицу, она и не догадываясь о том, какие страсти кипели в этой комнате за несколько секунд до ее появления.
        - Очень хорошо, что ты приехал, Люк. Я хотела поговорить с тобой о подготовке к балу.
        Позже Эмили не могла вспомнить, как она выдержала обед в обществе Люка, Тонино и их матери. Во всяком случае, вкуса еды она не чувствовала, с таким же успехом Роза могла подать на стол опилки. Но, когда разговор коснулся практических вопросов, ей стало немного легче, она довольно быстро уяснила, в чем состоит ее задача, и с облегчением поняла, что подготовка к балу не потребует от нее постоянного общения с Люком.
        В делах время пролетело незаметно. После того, как приглашения были отданы в типографию, Джулия стала давать Эмили другие поручения, и как-то само собой получилось, что она оказалась вовлеченной в кипучую деятельность. Но Эмили такой поворот событий вполне устраивал, она чувствовала себя нужной, у нее появилась возможность попрактиковаться в итальянском языке, а самое главное, у нее не оставалось времени раздумывать об отношениях с Люком, точнее об их отсутствии.
        После того, как приехала Джулия и Люк прервал свой отпуск, он стал проводить на вилле даже меньше времени, чем до отпуска. Эмили могла только гадать, чем это вызвано - приездом Джулии или тем, что Орнелла после полугода затворничества вернулась к светской жизни.
        Орнелла со своей стороны не упускала случая к месту и не к месту упомянуть об очередной встрече с Люком, похвастаться, что он водил ее в шикарный ресторан, возил в Милан на вернисаж или на еще какое-нибудь мероприятие. У Эмили не было причин ей не верить.

9
        Наступил день благотворительного бала. Эмили в нерешительности стояла перед открытыми дверцами гардероба. Возможно, в привилегированном пансионе, где она училась, не уделяли должного внимания техническим наукам, но чему воспитанниц определенно научили, так это хорошим манерам и, в частности, умению одеваться соответственно случаю. И вплоть до сегодняшнего дня Эмили не знала проблем с выбором одежды. Однако сейчас она пребывала в затруднении. Наступил тот момент, когда нужно было действовать не по правилам, а, возможно, даже вопреки им. Эмили стремилась убить сразу двух зайцев: во-первых, она не хотела потеряться на фоне элегантных женщин, которых на балу будет немало, и, во-вторых, ей хотелось каким-то образом встряхнуть Люка, чтобы он наконец увидел в ней женщину.
        Стоя перед зеркалом в трусиках и в бюстгальтере, Эмили придирчиво рассматривала себя, пытаясь представить, какой видит ее Люк. Она, конечно, не Мэрилин Монро, бедра у нее недостаточно пышные, да и фигуре, пожалуй, не достает женственной мягкости, но и мальчишеской ее тоже не назовешь. Грудь у нее совсем не маленькая, к тому же высокая и упругая. Ноги, слава Богу, длинные и стройные… Из этого и надо исходить, решила Эмили. Она давно усвоила золотое правило, что одежда должна скрывать недостатки и подчеркивать достоинства. Значит, нужно обратить внимание на грудь и на ноги.
        Эмили стала перебирать вешалки с одеждой. Облегающее черное платье со стразами - нарядно, но, пожалуй, слишком строго. К тому же вечерние платья часто бывают черными, а Эмили не хотелось, чтобы Люк вольно или невольно сравнивал ее с другими гостьями в черном. Если верить Орнелле, что он предпочитает зрелых женщин, то на фоне дам в черном она будет смотреться не слишком выигрышно.
        Короткое красное платье на тонких бретелях не годится, слишком вызывающе.
        Бирюзовое, облегающее сверху и расширяющееся книзу,- неплохо, треугольный вырез выгодно подчеркивает грудь, юбка доходит почти до щиколоток, но по боку идет разрез, который при ходьбе открывает ноги до середины икр. Правда, в таком платье, может быть, не очень удобно танцевать…
        Повинуясь импульсу, Эмили взяла маникюрные ножницы и распорола шов над шлицей повыше, теперь разрез открывал не только колени, но и немалую часть бедер. Так будет гораздо удобнее и уж точно эффектнее. Она надела платье, покрутилась перед зеркалом и осталась довольна результатом.
        Взгляд Эмили упал на часы, неумолимо тикавшие на комоде, и она всплеснула руками: выбирая платье, она совсем забыла о времени, наверняка все уже собрались в вестибюле и ждут только ее. А ей еще нужно привести в порядок полосы и наложить макияж. На прическу времени не оставалось, поэтому Эмили просто собрала волосы в узел на затылке, оставив несколько прядок свободными, чтобы прическа смотрелась не слишком строго. Затем нанесла на веки тени в тон платью, коснулась тушью ресниц и слегка тронула губы светло-розовой блестящей помадой. К счастью, за время пребывания в Италии она загорела, ее кожа приобрела приятный золотистый оттенок, и теперь Эмили могла обходиться без тонального крема и румян.
        Остался последний штрих, духи. Эмили нанесла несколько капель на кожу за ушами. Говорят, нужно наносить духи в те места, на которых хотелось бы почувствовать прикосновение губ любимого мужчины… Не долго думая, Эмили нанесла капельку в ложбинку между грудей. Надев туфли-лодочки на высоких каблуках, Эмили в последний раз оглядела себя в зеркале и вышла из комнаты.
        Она старалась идти бесшумно, но острые каблучки громко цокали по полу. Эмили казалось, что своим стуком они сообщают всем о ее появлении. Как Эмили и подозревала, Люк и Джулия уже стояли в вестибюле. Джулия была не в вечернем платье, как можно было ожидать, а в белоснежном шелковом брючном костюме. Эмили подумала, что мать Люка верна себе, она не подчиняется общим правилам и всегда сохраняет свою неповторимую индивидуальность. Люк в белоснежной рубашке и в черном смокинге был, как всегда, неотразим, и, как всегда при виде него, у Эмили сладко заныло сердце.
        Отчего-то смутившись, она помедлила на верхней площадке лестницы и поймала на себе взгляд Люка. Если бы она не стояла, а спускалась по лестнице, то непременно споткнулась бы. Взгляд Люка обжигал, казалось, он проникал сквозь ткань платья и пожирал скрытое под ним тело. Эмили охватило ликование, в душе у нее все запело: подействовало, он смотрит на меня, как на женщину! В это время у нее за спиной раздались торопливые шаги, на площадку выбежал Тонино, вертя на пальце брелок с ключами от машины.
        - Вот, забыл ключи, пришлось вернуться,- пояснил он с виноватой улыбкой.- Классно выглядишь, Эмили.- Тонино театрально схватился за сердце.- Я сражен наповал!- Он панибратски обнял Эмили за талию и чмокнул в щеку.- Пошли, все ждут только нас.
        При всей своей симпатии к Тонино, в эту минуту Эмили дорого дала бы за то, чтобы он куда-нибудь испарился. Его появление нарушило невидимую связь, возникшую между ней и Люком. Лицо Люка застыло, взгляд стал непроницаемым, чувственные губы, обычно подвижные и выразительные, словно окаменели, а затем сложились в какую-то странную, кривую улыбку, и Эмили не могла понять, чего в этой улыбке больше, горечи или презрения.
        - Ну что же, молодежь в сборе, значит, можно двигаться,- насмешливо бросил Люк и первым пошел к двери.
        Вечер не задался с самого начала. Первое разочарование ждало Эмили уже когда вся компания вышла на площадку перед домом. Эмили не задумывалась над вопросом, кто с кем поедет, ей почему-то казалось, что все четверо - Люк, его мать, Тонино и она - поедут в одном автомобиле, который поведет Люк. Однако оказалось, что их ждет
«мазерати» с Фредо за рулем, и котором поедут три человека, а Люк собирается ехать на своем двухместном «феррари».
        Палаццо, в котором устраивали благотворительный бал, находилось в живописной горной долине в Лигурийских Апеннинах. Туда вела узкая дорога, серпантином поднимавшаяся в горы, с которой днем открывался захватывающий вид па расстилающиеся внизу поля и виноградники.
        Однако в темноте ехать по такой дороге, должно быть, не очень приятно, подумала Эмили глядя в окно. Хорошо, что Фредо - очень опытный и осторожный водитель.
        Как только они приехали в палаццо, откуда не возьмись появилась Орнелла - словно она притаилась в укромном уголке и поджидала Люка. Эмили мысленно похвалила себя за проницательность: Орнелла, как и некоторые другие гостьи, была в черном вечернем платье. Вдовушка сразу повисла на руке Люка и не отходила от него ни на шаг.
        Однако за столом им пришлось разлучиться - Люку, как одному из спонсоров, предоставили почетное место рядом с председателем благотворительного комитета. Эмили оказалась между Тонино и симпатичной девушкой. София, так звали девушку, оказалась очень общительной, но по другую руку от нее сидел приятный молодой человек, который, естественно, заинтересовал Софию больше, чем Эмили. Поэтому Эмили ничего не оставалось, как переключить внимание на Тонино. Орнеллу усадили между благообразного вида полной дамой и седовласым господином лет пятидесяти.
        Устроители бала постарались, чтобы в меню были представлены блюда едва ли не всех провинций Италии. Здесь были и салат по-корсикански, и сардины по-сицилийски, и цуккини по-римски, и множество блюд, о которых Эмили даже не слышала. Однако опасность переесть Эмили не угрожала: стоило ей в самом начале ужина перехватить на себе угрюмый взгляд Люка, как аппетит у нее пропал напрочь.
        Интересно, чем он теперь недоволен?- гадала Эмили. Уж не тем ли, что его на часок разлучили с вдовушкой? От этой мысли еда, которую она честно пыталась хотя бы попробовать, приобрела горьковатый привкус.
        Если бы не Тонино, у Эмили совсем испортилось бы настроение. К счастью, младший брат Люка в этот вечер был явно в ударе, он как мог развлекал Эмили рассказом о своей поездке, при этом так остроумно пародируя пожилых патронов, что она то и дело заливалась смехом. В один из таких моментов Эмили случайно бросила взгляд в сторону Люка, и смех застыл у нее в горле. Люк сверлил ее испепеляющим, иначе не скажешь, взглядом. К счастью, в это время председатель благотворительного комитета о чем-то заговорил с Люком, и тот отвел глаза от Эмили. Больше она в его сторону не смотрела.
        После ужина гости вышли в парк. Орнелла, едва выйдя из-за стола, снова приклеилась к Люку. Стараясь не впадать в уныние, Эмили сказала себе, что не допустит, чтобы подобная мелочь испортила ей настроение. Если Люку хочется весь вечер не расставаться со своей юношеской любовью - это его дело и его право, а ей все равно. Она будет веселиться и делать вид, что вообще не знакома с Люком.
        Стало темнеть, и в парке вспыхнули сотни китайских фонариков, развешанных на ветвях деревьев. Тонино и Эмили поднялись на широкую террасу и остановились, любуясь россыпью разноцветных огней. В это время Эмили показалось, что между деревьями мелькает какая-то тень.
        - Тонино, смотри, там кто-то прячется.
        - Где? Я никого не вижу.
        - Мне показалось, что кто-то скрывается за деревом.
        Тонино небрежно пожал плечами.
        - Зачем кому-то прятаться в парке? Думаю, тебе показалось.
        Ветер качнул фонарики, вот, тени и заплясали.
        Эмили с сомнением покачала головой, но, как ни присматривалась, больше она не увидела ничего подозрительного.
        - Да, наверное, показалось,- сказала она наконец.
        В бальном зале заиграла музыка. Тонино взял Эмили за руку.
        - Пойдем танцевать!
        Эмили повернулась к нему и наигранно улыбнулась.
        - Пойдем!
        В этот вечер Эмили поняла значение выражения «танцы до упаду». Первые три танца ее партнером был Тонино. После третьего танца Тонино подвел Эмили к банкетке улыбнулся и тихо сказал:
        - Эмили, я тебя ненадолго оставлю, мне нужно отлучиться… Я вернусь очень скоро. Никуда не уходи, ладно?
        - Куда же я денусь?
        Однако, когда Тонино через несколько минут вернулся, Эмили не было на том месте, где он ее оставил,- она танцевала. Танец закончился, но Тонино не успел даже приблизиться к Эмили, как ее пригласил другой молодой человек. Перехватив взгляд Эмили, Тонино понимающе улыбнулся и пригласил Софию. После Энцо Эмили танцевала с Сантино, потом с Адриано, потом с Вито, а потом она перестала пытаться запомнить все имена.
        Эмили с удивлением поняла, что пользуется большим успехом у молодых людей. Наверное, это потому, что я не похожа на местных девушек, подумала она, у меня более светлая кожа и каштановые волосы, какие редко встретишь у итальянок.
        Все это было бы прекрасно, если бы каждый из молодых людей не считал своим долгом угостить Эмили вином. Отказываться ей казалось невежливым, поэтому Эмили всякий раз делала небольшой глоток и ставила бокал на поднос. В один из таких моментов она поймала на себе орлиный взгляд Люка. Он танцевал с Орнеллой, вдовушка льнула к нему так, словно была не способна самостоятельно держаться на ногах. Ее внушительных размеров бюст прижимался к торсу Люка так плотно, что между ними невозможно было бы просунуть и лист бумаги.
        - Удивительно, что он смог на секунду отвести глаза от ее прелестей,- пробурчала Эмили, отворачиваясь.
        - Простите, что вы сказали?- спросил ее очередной партнер.
        - Так, ничего, не обращайте внимания.
        Несмотря на то что Эмили не пила, а только пригубливала вино, у нее закружилась голова. Отклонив очередное приглашение потанцевать, она решила выйти на воздух.
        На террасе было немноголюдно. Эмили подошла к перилам, облокотилась на прохладный мрамор и стала смотреть в парк. Стояла теплая, безветренная ночь, воздух, напоенный ароматом жасмина, был неподвижен, музыка, приглушенно доносившаяся из зала, только прибавляла ночи очарования. Эмили услышала за спиной приближающиеся шаги и оглянулась. Она была почти уверена, что это Тонино, но к ней шел Люк. Вид у него был немного усталый, лицо казалось осунувшимся, или просто тени так падали. Эмили, как это часто бывало с ней в последнее время рядом с Люком, испытала радость, щедро приправленную горечью, ее сердце забилось быстрее, дыхание стало неровным.
        - Хорошая ночь, правда?- Она вздохнула добавила светским тоном: - Хорошо проводишь время?
        - Неплохо, но и ты, кажется, не скучаешь. Признаться, я удивлен, что ты в одиночестве. Или ты ждешь Тонино?
        - Я никого не жду, просто вышла подышать свежим воздухом.
        Люк усмехнулся и с какой-то странной интонацией сказал:
        - Понятно. Сегодня ты танцевала почти без перерыва, ты пользуешься бешеным успехом.
        Только ты меня не приглашал, с горечью подумала Эмили, но вслух сказала как можно непринужденнее:
        - Кажется, я переусердствовала с танцами, у меня кружится голова.
        - Это неудивительно - после такого количества шампанского.
        Эмили вдруг разобрала злость. Она злилась и на Люка - за то, что он снова опекает ее, как школьницу, и на себя - за то, что оправдывается перед ним, как нашкодивший подросток. Она решила перейти от обороны к наступлению.
        - Странно, что ты заметил. Мне казалось, ты был глубоко поглощен… хм… разговором с Орнеллой.
        Эмили была готова к тому, что в ответ на ее колкость Люк разразится очередной воспитательной проповедью. Но он устало вздохнул и тихо предложил:
        - Эмили, давай поедем домой.
        Эмили опешила.
        - А как же Тонино, Джулия? Мы же приехали вместе.
        Люк пожал плечами.
        - Приехали вместе, а уедем порознь, велика важность. Фредо их отвезет.
        Здравый смысл подсказывал Эмили, что ехать ночью в одной машине с Люком - неудачная идея, не потому, конечно, что Люк представляет для нее опасность, в нем Эмили не сомневалась ни секунды. Чего Эмили действительно боялась, так это собственных чувств, своей реакции на его близость, она боялась, что может неосторожным словом или взглядом выдать свои чувства. И все же соблазн согласиться был велик. Бархатная ночь навевала романтическое настроение и нашептывала, что можно хотя бы один раз послать здравый смысл к черту и поступить так, как хочется.
        - Что ж, поехали,- услышала Эмили собственный голос.
        Люк положил руку на ее талию, мягко развернул Эмили к лестнице и предложил:
        - Не будем возвращаться в зал.
        Эмили молча кивнула, не доверяя собственному голосу. Люк давно к ней не прикасался, казалось, целую вечность, но она не забыла, как приятно ощущать рядом его сильное гибкое тело, как приятно чувствовать тепло его руки, вдыхать его неповторимый, чисто мужской аромат.
        У нее снова закружилась голова, но уже не от выпитого вина. Спускаясь но лестнице, Эмили оступилась. Люк, стоявший ступенькой ниже, среагировал молниеносно: чтобы не дать Эмили упасть, он прижал ее к себе. То, что произошло дальше, могло произойти только случайно, такое всегда только случайно и происходит; если бы Эмили захотела подстроить нечто подобное нарочно, у нее наверняка ничего не вышло бы, да и если бы они оба захотели повторить этот маленький инцидент, вряд ли им это удалось бы.
        А случилось вот что: рука Люка, скользнув вверх по бедру Эмили, каким-то образом попала в боковой разрез на платье - ох уж этот разрез, и зачем только она распорола его так высоко!- и проехалась по ее коже, прикрытой только тонким нейлоном колготок. По всему телу Эмили словно прошел мощный разряд тока. Не сдержавшись, она ахнула. Люк быстро отдернул руку и обхватил Эмили чуть повыше талии, но за эти короткие мгновения, что его рука касалась ее практически голого бедра, Эмили пришла в состояние, близкое к шоку. Она ухватилась за плечи Люка и застыла, как громом пораженная. Ей хотелось, чтобы он никогда ее не отпускал, но, как только необходимость в его поддержке отпала, Люк мягко отстранил Эмили от себя. Чтобы скрыть разочарование, она натянуто улыбнулась и пробормотала:
        - Кажется, я действительно перебрала шампанского.
        Люк промолчал.
        Они спустились по лестнице, обошли здание и вышли к парадному входу. Люк держался на расстоянии фута от Эмили. Кажется, он на меня рассердился, с горечью думала Эмили, наверное, вообразил, что я подстроила это нарочно. Чтобы показать, что у нее и в мыслях нет бросаться на шею Люку, она отвернулась от него и стала смотреть в другую сторону.
        Ей опять показалось, что между деревьями мелькает какая-то тень, но Эмили решила, что у нее снова разыгралось воображение, все-таки не стоило пить столько шампанского.
        У парадного входа дежурил специально нанятый человек, который, получив от Люка ключи от машины, через считанные минуты подогнал «феррари». Люк распахнул дверцу перед Эмили, потом обошел капот и сел за руль. Эмили чинно сложила руки на коленях. Люк молча завел мотор и выехал на подъездную аллею, обсаженную кипарисами, походившими в темноте на гигантские черные свечи.
        Когда Люк сворачивал с подъездной аллеи на дорогу, из-за деревьев выехал черный джип, но ни Люк, ни Эмили не обратили на него внимания. Люк смотрел вперед, а взгляд Эмили был обращен внутрь, она боролась со своими эмоциями. За окнами машины было черным-черно. Люк включил магнитолу, и салон «феррари» наполнили звуки лирической мелодии. Романтическая музыка, огоньки на приборной доске, темнота за окном - все это создавало обманчивую иллюзию интимности. Эмили и Люк, казалось, были заключены в капсулу, надежно защищенную от внешнего мира; вих маленьком обособленном мирке существовали только они двое, здесь между ними не стояли ни Орнелла, ни Тонино, ни кто бы то ни было еще. Эмили хотелось забыть о реальности и хотя бы ненадолго поверить, что Люк принадлежит ей.
        Но действительность напомнила о себе пронзительным гудком автомобиля. К этому времени они уже выехали на серпантин, спускающийся в долину. Люк посмотрел в зеркало заднего вида. За ними ехал черный джип.
        - Похоже, кому-то не терпится,- пробурчал он.
        Дорога в этом месте была слишком узкой для обгона, но Люк взял вправо сколько было возможно и мигнул фарами, словно говоря водителю джипа: давай, обгоняй, если жизнь не дорога. Однако тот, по-видимому, не собирался их обгонять. Люк прибавил скорость, джип тоже поддал газу, теперь он ехал за «феррари» едва ли не вплотную, почти касаясь заднего бампера.
        Люк выругался по-итальянски.
        - Этого мне только не хватало! Сумасшедший на дороге.- Он покосился на Эмили.- Ты пристегнута?
        Эмили кивнула. Люк еще прибавил скорость, но джип не отставал, более того, он стал заходить справа, явно стараясь вытеснить «феррари» с дороги. Эмили прошиб холодный пот. Она до онемения в пальцах вцепилась в ручку над дверцей, зажмурилась и стала молить Бога, чтобы они вышли из этой передряги живыми.
        Резкий толчок бросил Эмили вперед - это джип с лязгом ударился о задний бампер
«феррари». К счастью, ремень безопасности удержал ее на сиденье.
        Весовые категории были явно неравными. Если бы гонка происходила на шоссе, Люк без труда оторвался бы от преследователя, но горный серпантин не давал возможности воспользоваться преимуществами «феррари». Мчаться ночью по горному серпантину на большой скорости очень опасно, но другого выхода не было. У «феррари» более мощный двигатель, но джип тяжелее, и Эмили понимала, что, если Люку не удастся оторваться от преследователя, тот столкнет его с дороги. О последствиях ей даже думать было страшно.
        Говорят, в минуты смертельной опасности перед глазами человека проносится вся его жизнь. И перед глазами Эмили действительно пронеслось ее прошлое, но не вся жизнь, а только те моменты, которые были связаны с Люком. Танец на ее дне рождения, поцелуй в патио виллы Пинья, прогулка на гондоле по венецианским каналам… За эти короткие секунды она пережила и поняла больше, чем за годы размеренного существования. Если бы вмешались сверхъестественные силы и Эмили нужно было бы сделать выбор, кому из них двоих остаться в живых, она бы предпочла погибнуть, только бы Люк остался цел и невредим.
        Эмили с ошеломляющей четкостью осознала, что, если Люк погибнет, ей не жить. Главное, чтобы он остался жив, а остальное неважно. Пусть он меня не любит, пусть даже женится на другой женщине, думала Эмили, главное, чтобы я знала, что он где-то живет и дышит.
        Как только она это поняла, страх за собственную жизнь ушел.
        - Держись крепче!- приказал Люк и до отказа выжал педаль газа.

«Феррари» с ревом рванулся вперед. Только бы не попалась встречная машина! Джип стал отставать. Люк едва успел сбавить скорость перед очередным витком серпантина,
«феррари» занесло, на какую-то долю секунды заднее колесо повисло в воздухе, но катастрофы удалось избежать, и вот уже Люк, выехав на прямой участок, снова набрал скорость.
        Воздух содрогнулся от страшного скрежета и треска. Люк немного сбавил скорость и посмотрел в зеркало заднего вида. В первое мгновение он не увидел своего преследователя. Но, когда справа от дороги с шумом рухнула высокая сосна, Люк все понял. На том же повороте, где «феррари» занесло, водитель джипа не справился с управлением и врезался в старую сосну, росшую у обочины. От удара дерево треснуло и через несколько секунд упало. Люк затормозил.
        - Оставайся в машине, я пойду посмотрю, что с этим маньяком.
        Эмили схватила его за руку.
        - Люк, не ходи, он опасен!
        - После такого удара? Сомневаюсь. Я хотя бы посмотрю, жив ли он, если жив, то вызову ему «скорую», а заодно и полицию.
        Люк вышел из машины и зашагал к джипу. Эмили хотела пойти за ним, но от волнения у нее дрожали руки и она никак не могла расстегнуть ремень безопасности. Когда она наконец с ним справилась, Люк отошел уже далеко от «феррари». Ночь была лунная, и по дороге можно было идти без фонаря. Эмили шла и смотрела по сторонам в надежде найти какую-нибудь палку или камень, которые можно будет пустить в ход, если жизнь Люка окажется в опасности. В конце концов ей удалось найти обломок кирпича. Она подняла его и поспешила к джипу.
        От удара о ствол дерева правая сторона капота джипа была смята в гармошку, будь на месте джипа другой автомобиль, от него мало что осталось бы. Но водитель почти не пострадал, его спасли ремень и подушка безопасности. Пока Люк шел от своей машины до джипа, его водитель - невысокий плотный мужчина - оправился от шока, выбрался из кабины и бросился на Люка с кулаками. Но это было со стороны незнакомца большой ошибкой. Хотя он и выглядел массивным, настоящей силы в нем не было, Люк был моложе, выше ростом и превосходил его в ловкости.
        Видя, что Люк дерется с водителем джипа, Эмили прибавила шаг, она еще не знала, как у нее поднимется рука ударить человека обломком кирпича, но была полна решимости помочь Люку. К счастью, ее вмешательство не потребовалось - Люк повалил противника на землю и оседлал его, сев поперек живота. Люк склонился над врагом и тут же выпрямился, узнав его.
        - Бруно Пирелли?!- вскричал он.- Ты что, рехнулся?! Ты нас чуть не убил!
        Это имя Эмили уже где-то слышала, только не помнила, где и в какой связи.
        Бруно разразился потоком ругательств, а когда выдохся, прохрипел:
        - Пусти…
        В ответ Люк разразился гневной тирадой, Эмили поняла только конец фразы: «…убить меня, а заодно и девушку, с которой ты даже не знаком…». В конце монолога Люк надавил коленом на объемистый живот Бруно и замер в ожидании. По-видимому, он хотел взять с противника слово, что тот больше не будет пытаться на него напасть.
        - Ладно, обещаю,- пробурчал Бруно.
        Люк отпустил его и встал. Бруно тут же вскочил с проворством, неожиданным при его внушительной комплекции. Увидев, что Люку, судя по всему, ничто не угрожает, Эмили бросила кирпич на землю. Бруно кипятился, отчаянно жестикулировал и едва ли не через слово упоминал имя Орнеллы. Он был очень возбужден, чувствовалось, что он спешит выложить то, что давно накипело у него на душе.
        Люк невозмутимо слушал его, время от времени качая головой или пожимая плечами. Казалось, он не понимает, из-за чего Бруно так раскипятился.
        Слушая жаркий спор двух мужчин, временами грозивший снова перейти в драку, Эмили разбирала только отдельные слова. Хотя она и преуспела в изучении итальянского языка, ей легче давалось чтение, чем разговорная речь, к тому же мужчины говорили слишком быстро, глотая слоги и в изобилии употребляя выражения, которых нет в словарях. По отдельным словам и обрывкам фраз, которые Эмили удалось уловить, она поняла, что речь идет об Орнелле.
        О том, что Орнелла вышла замуж за богатого мужчину гораздо старше ее, Эмили уже знала, и это помогло ей понять остальное. По-видимому, Бруно любил Орнеллу и теперь, когда она стала вдовой, выжидал приличествующее время, чтобы сделать ей предложение. Люк, как он считал, встал у него на пути, вот он и решил устранить препятствие, убив Люка. Эмили не понимала, о чем тут можно спорить,- неужели Бруно всерьез считает, что может тягаться с Люком?
        Чудак, с горечью думала Эмили, неужели он мог хоть минуту надеяться, что женщина - любая женщина, не только Орнелла - предпочтет Люку другого мужчину, если у нее есть выбор? И дело не в богатстве, Люк - самый красивый, самый сексуальный, самый мужественный, самый обаятельный мужчина на свете. Разве женщина, находясь в здравом уме, может предпочесть Люку кого-то другого? Только дурак в этом усомнится. Будь она сама на месте Орнеллы, она не раздумывала бы и полсекунды.
        Когда Бруно сник, как надувной медведь, из которого выпустили воздух, Эмили стало все ясно: противник Люка признал поражение и смирился с судьбой. Иначе почему бы он перестал спорить? По-видимому, Люк открыто объявил о своем желании жениться на Орнелле, и Бруно понял, что у него нет надежды.
        Вместе с горечью Эмили испытала и странное облегчение: теперь, когда Бруно понял, что для него все потеряно, он больше не будет пытаться убить Люка. Люку больше ничто не угрожает, он женится на любимой женщине и будет жить с ней долго и счастливо.
        Эмили понурила голову и побрела по дороге. На нее внезапно навалилась свинцовая тяжесть, казалось, ночное небо давит на нее своим весом, а она, как атлант, держит его на своих хрупких плечах.
        Нужно как можно быстрее вернуться в Англию, думала она. Меня ждет пустое, безрадостное будущее без Люка, но долгими одинокими вечерами и ночами мне послужит утешением, хотя и слабым, мысль, что Люк обрел свое счастье. Эмили свернула с дороги и стала спускаться по склону. Она рассудила, что сможет сократить путь, если пойдет напрямик и срежет пару витков серпантина, а там и до виллы недалеко. Вскоре голосов не стало слышно, в ночном воздухе раздавалось только стрекотание цикад. Спускаться по крутому склону в туфлях на высоких каблуках оказалось очень неудобно, Эмили разулась, взяла туфли в руки и пошла дальше босиком. Мелкие камешки кололи ступни, бурьян цеплялся за колготки, но Эмили было все равно. До мелочей ли тут, когда вся ее жизнь рушится?
        Она брела словно в оцепенении, не разбирая дороги, и только старалась не скатиться кубарем по склону.

10
        Что-то острое больно кольнуло большой палец Эмили. Она вскрикнула, подняла ногу и ощупала больное место. К счастью, ей, по-видимому, всего лишь попался острый камешек, если бы на его месте оказалось битое стекло, было бы гораздо хуже. Эмили пошла было дальше, но через несколько секунд споткнулась о ствол упавшего дерева. Она его не заметила, и это было неудивительно - на небе, еще недавно совершенно ясном, появились облака и скрыли луну.
        Эмили остановилась и огляделась, насколько это было возможно в темноте. Когда она начинала спускаться, под ногами были только трава и сухой бурьян, но теперь вокруг нее росли какие-то кусты почти в рост человека. Эмили знала, что дорога находится где-то внизу, но не видела ее. Не хватало еще заблудиться, это будет похуже, чем потеряться в Венеции, с тревогой подумала Эмили.
        Решив подождать, пока луна выглянет из-за туч, Эмили села на землю и вытянула ноги. Было тихо, даже цикады почему-то смолкли. Внезапно Эмили услышала какой-то треск, как будто кто-то продирался напролом через кустарник.
        Кто это? Зверь? Человек? Еще вопрос, кто страшнее.
        Эмили замерла и, затаив дыхание, прислушалась. Определенно человек, теперь она различала тяжелые шаги. Что-то хрустнуло, и до Эмили донеслось приглушенное ругательство. Ее охватила паника. Может, вскочить и броситься бежать? Но куда: вниз или обратно, к Люку?
        Темноту прорезал луч карманного фонарика.
        - Эмили, ты где? Отзовись!
        Паника так быстро сменилась облегчением, что у Эмили от слабости закружилась голова. Она встала и тут же покачнулась, Люк ее заметил и бросился к ней. Оказавшись рядом, он схватил Эмили за плечи и быстро провел ладонями по ее плечам, по рукам, по ребрам, как будто проверял, цела ли она, затем отстранил ее от себя и посмотрел в лицо.
        - Господи, Эмили, как же ты меня напугала! Я уже думал Бог знает что: что тебя похитили, что на тебя напал дикий кабан… Ты соображала, что делала?- Он помахал в воздухе каким-то лоскутком светлой ткани.- Когда я это увидел, то решил, что с тобой случилось что-то ужасное.
        Эмили взяла лоскуток в руки и узнала обрывок оборки собственного платья, по-видимому, ткань порвалась, когда платье зацепилось за какую-то ветку, при этом боковой шов, который заканчивался разрезом, разошелся почти до талии. Люк тем временем продолжал бушевать:
        - Я понятия не имел, где тебя искать! Слава Богу, эта тряпица подсказала мне, что я на верном пути, а если бы я пошел в другую сторону?- Он схватил Эмили за плечи и с силой встряхнул.- Никогда больше так не делай, слышишь, никогда!
        Облегчение Эмили уступило место обиде.
        - Ты закончил меня отчитывать? Если нет, то остаток монолога можешь опустить, я и так знаю, что я ужасная, что от меня одни неприятности. И нечего меня трясти. Если бы даже я совсем исчезла, что с того? Тебе бы только легче стало. Не понимаю, чем ты вообще недоволен?
        - Ах не понимаешь?!- вскричат Люк.- Ты… я…
        Отчаявшись найти нужные слова, он махнул рукой и вдруг порывисто привлек Эмили к себе и приник к ее губам. На этот раз в поцелуе Люка не было и намека на нежность, в этом поцелуе Люк дал выход своему гневу, страху за Эмили, это был поцелуй-взрыв, поцелуй-кара.
        В первые мгновения Эмили попыталась сопротивляться, она старалась держать губы плотно сжатыми, но куда там - устоять перед натиском Люка было невозможно. Вероятно, Эмили в конце концов как-нибудь сумела бы справиться с Люком, но собственное тело предало ее, а это было еще опаснее. Огонь, охвативший Люка, перекинулся на нее, и она едва ли не вопреки собственной воле обнаружила, что отвечает на поцелуй.
        И тут что-то изменилось, губы Люка из жестких и требовательных стали нежными, ласкающими. Одной рукой поддерживая затылок Эмили, вторую он положил ей на грудь. Шелк платья и кружево бюстгальтера не помешали Эмили почувствовать тепло его пальцев. Ее тело мгновенно откликнулось на ласку. А когда Люк, оторвавшись от ее губ, склонился к груди и коснулся губами того места, где только что были его пальцы, Эмили чуть не задохнулась от изысканной остроты ощущений. В ласках через одежду было нечто невероятно эротичное, даже порочное, Эмили чувствовала на своей груди теплое влажное дыхание Люка, ее соски напряглись и проступили через ткань.
        - Какая ты отзывчивая…- прошептал Люк.
        Эмили не смогла бы произнести ни слова, даже если бы знала, что сказать. Она инстинктивно выгнулась, молчаливо поощряя Люка, и одновременно положила ладонь на его грудь, но не в попытке оттолкнуть, а ответной ласке. Ей нравилось ощущать под своей ладонью твердость его мышц, чувствовать биение его сердца. Она передвинула руку выше. Ее пальцы нырнули под воротничок его рубашки и, скользнув по теплой коже, легли на шею. Эмили с наслаждением погрузила пальцы в его короткие упругие волосы на затылке.
        Люк вздрогнул всем телом и стал покрывать поцелуями лицо и шею Эмили. Его рука нащупала край разреза ее платья, проникла под ткань и стала гладить ее бедро. Когда Люк коснулся невероятно чувствительной кожи у самого края ее трусиков, а затем стал ласкать ее лоно через тонкий шелк, Эмили тихонько ахнула и бесстыдно сжала руку Люка своими бедрами в инстинктивном стремлении усилить давление.
        Но Люк не спешил дать ей то, чего она жаждала.
        - Дай мне посмотреть на тебя,- хрипло прошептал он.
        Он освободил руку из плена ее бедер, нащупал «молнию» на ее платье и начал расстегивать. Когда гладкий шелк под действием собственного веса соскользнул по ее телу на землю, Эмили переступила через него. Словно вняв просьбе Люка, из-за туч выглянула луна и залила все вокруг серебристым светом. Люк на мгновение застыл, любуясь холмиками грудей, выступающими из чашечек открытого бюстгальтера, потом щелкнул застежкой и бюстгальтер полетел вслед за платьем. В лунном свете кожа Эмили, казалось, отливала серебром.
        Люк восхищенно выдохнул:
        - Господи, как же ты прекрасна!
        Он погладил ее груди, и Эмили затрепетала, с ее губ сорвался тихий стон. Затем Люк склонил голову, обвел сосок кончиком языка и взял его в рот. Эмили словно током ударило, у нее закружилась голова, и, чтобы не упасть, она ухватилась за плечи Люка. Никогда еще ей не доводилось испытывать ничего подобного. Наслаждение накатывало на нее волнами, ее бросало то в жар, то в холод. Но и Люк владел собой немногим лучше, чем она, его дыхание стало частым и шумным. Он ласкал грудь Эмили губами и языком и в перерывах между поцелуями шептал по-итальянски что-то нежное.
        У Эмили кружилась голова, она была как в тумане, но смутно почувствовала, что Люк увлекает ее куда-то в сторону. Не размыкая объятий. Люк вместе с Эмили опустился на колени, толстый слой старой хвои образовывал естественный мягкий ковер. Поцелуи Люка становились все более страстными, и вскоре Эмили утратила всякую способность думать, она больше ничего не боялась, ни о чем не беспокоилась. Ее последней связной мыслью было: сейчас это случится, Люк сделает меня своей женщиной.
        Ночную тишину прорезал визгливый крик какой-то хищной птицы. Люк вздрогнул, поднял голову и замер неподвижно. В лунном свете Эмили видела, как меняется его лицо. Взгляд его, затуманенный страстью, прояснился, на лице отразилось сначала удивление, затем потрясение и, наконец… Эмили зябко поёжилась. Нет, ей не почудилось, лицо Люка выражало теперь не что иное, как отвращение.
        Люк встал. В его темном силуэте было что-то угрожающее, сейчас Эмили с трудом верилось, что близость крупного тела Люка могла когда-то вызывать у нее ощущение защищенности. Люк сделал шаг в сторону, наклонился. Поднял что-то с земли и швырнул Эмили. Она увидела, что это ее бюстгальтер.
        - Одевайся!- прорычал Люк.
        У Эмили дрожали руки, застегнуть бюстгальтер оказалось почти непосильной задачей. Но в конце концов она справилась. Она не помнила, как подняла с земли платье и надела его. Пока Эмили одевалась, Люк, не глядя на нее, привел в порядок свою одежду.
        - Готова?- бросил он, не оборачиваясь.
        - Да,- тихо сказала Эмили.
        - Тогда пошли. Давай руку.
        - Я вполне могу идти сама…- попыталась возразить Эмили.
        - Не спорь, я не хочу, чтобы ты снова потерялась!
        По его тону Эмили поняла, что возражать бесполезно. Обратный путь до машины, как показалось Эмили, занял гораздо меньше времени, чем она потратила, спускаясь по склону. Это ее не радовало, ей хотелось как можно дольше оттянуть момент, когда они окажутся с Люком в салоне «феррари». Ей почему-то казалось, что в замкнутом пространстве его гнев гораздо опаснее, чем на открытом воздухе.
        Люк завел мотор и рванул с места так, как будто они находились не на горном серпантине, а на трассе «Формулы-1». На Эмили он даже не взглянул. Казалось, ему отвратителен сам ее вид. На глаза Эмили навернулись слезы, она не понимала, почему Люк рассвирепел, а он, судя по всему, не собирался это объяснять. Крепясь из последних сил, чтобы не расплакаться, она осторожно спросила:
        - Люк, ты сердишься?
        - Сержусь ли я?- механически переспросил он. Эмили поразил звук его голоса: если когда-то он напоминал ей бархат, то теперь был больше похож на скрежет ржавого железа.- И ты еще спрашиваешь? Неужели не ясно?
        - Я вижу, что сердишься, но не понимаю почему.
        - Ах не понимаешь!
        Эмили насупилась.
        - Прекрати повторять за мной! Ты можешь объяснить толком, из-за чего разозлился?
        Люк сбавил скорость на крутом повороте и, выезжая на ровный участок, покосился на Эмили.
        - Черт подери, Эмили, неужели не ясно? Я повел себя как дикарь, дал волю примитивным инстинктам, еще немного, и овладел бы тобой на голой земле…
        - Ты хочешь сказать, что ты сердишься не на меня, а на себя?- медленно проговорила Эмили.
        Но надежда, робко затеплившаяся в душе Эмили, быстро угасла, когда Люк бросил на нее очередной хмурый взгляд и пробурчал:
        - Я сейчас не расположен вести душеспасительные беседы. Если ты хочешь, чтобы мы добрались до виллы в целости и сохранности, не отвлекай меня от дороги.
        Эмили поняла, что сейчас от Люка ничего не добьешься. Проглотив обиду, она отвернулась к окну и притворилась спящей. К счастью, Люк сосредоточил все внимание на дороге и больше не рычал на нее.
        Тем временем Эмили пыталась осмыслить случившееся. За последнее время противоречивое поведение Люка не раз ее озадачивало, но сейчас она совсем запуталась, не зная, что и думать. Эмили где-то читала, что в минуты сильного эмоционального потрясения мужчина видит в сексе один из способов снять напряжение, и в таких ситуациях ему даже не очень важно, какая с ним женщина. Вероятно, сегодня был как раз такой случай. Люк пережил сильный шок, Бруно чуть было не убил их обоих, а потом еще и она заставила его поволноваться, исчезнув в ночи. Вот он и попытался спустить пар, возможно, он даже представлял себе, что обнимает и целует Орнеллу. При этой мысли Эмили содрогнулась от отвращения.
        Но, с другой стороны, он ведь называл ее по имени, значит, он прекрасно сознавал, кого сжимает в объятиях… Все-таки его к ней влечет, у нее было много возможностей в этом убедиться. Если бы не глупая птица, закричавшая некстати, с горечью подумала Эмили, все могло бы закончиться по-другому.
        Склон горы перешел в пологую равнину, и серпантин сменился прямой как стрела дорогой. Люк повернулся к Эмили и тихо позвал:
        - Эмили, ты спишь?
        - Нет.
        Он вздохнул и произнес ничего не выражающим голосом:
        - Я на некоторое время уеду, с виллы.
        - Это из-за меня?- спросила Эмили.- Выходит, я выгоняю тебя из дому?
        - Нет, я уже давно собираюсь купить дом на Лигурийском побережье, поближе к морю. Пожалуй, займусь этим в самое ближайшее время, может быть, даже завтра или послезавтра. Я уже смотрел каталоги недвижимости, но пока не решил даже, где лучше обосноваться, в Портофино, в Алассио или, может быть, в Лоано. Думаю, имеет смысл поехать и осмотреться на месте. Сниму номер в отеле, поезжу, поброжу… Меня не будет дней десять. Думаю, после сегодняшнего случая нам обоим полезно немного остыть.
        Сказать, что новость ошеломила Эмили, означало бы сильно преуменьшить ее чувства. Она была как в воду опущенная. Итак, Люк решил, что им нужно расстаться. Он, конечно, не сказал этого напрямик, но Эмили все поняла. Значит, она так и не разгадает причину его странного поведения. Если она хочет расставить все точки над
«i» в их отношениях, ей придется действовать быстро и смело, времени у нее - только до утра.
        Эмили еще не была уверена, хочет ли узнать правду. А что, если окажется, что Люк ничего к ней не чувствует? Но и неопределенность невыносима, постоянные эмоциональные перепады - то к заоблачным высям, то камнем вниз - изматывали, лишали ее сил. И Эмили решилась. До сих пор она играла в их отношениях пассивную роль, пришло время действовать. Она придет сегодня ночью к Люку в спальню и заставит его довести до конца то, что они начали на горном склоне. Она его соблазнит, и пусть он только попробует перед ней устоять! А дальше…
        О том, что будет дальше, Эмили старалась не слишком задумываться. Если окажется, что Люк отвечает на ее чувства, то она станет счастливейшей женщиной на свете. А если нет… правда, даже самая горькая, все же лучше, чем эта томительная неопределенность. Ей хватит сил уехать и начать новую жизнь, без Люка, и она увезет с собой бесценное воспоминание о единственной ночи с ним.
        Теперь, когда решение было принято, Эмили хотелось поскорее приступить к реализации своего плана, она боялась растерять смелость. Поэтому, как только Люк затормозил перед виллой, она поспешила выскочить из машины, даже не дожидаясь, пока Люк, как истинный джентльмен, распахнет перед ней дверцу. Эмили вбежала в вестибюль, на одном дыхании взлетела по лестнице и скрылась в своей комнате.
        На ходу сняв платье, Эмили бросила его на кровать, за платьем полетело белье и колготки, вернее то, что от них осталось. Эмили поспешила в ванную и наскоро приняла душ. Затем распустила волосы и расчесала их редким гребнем, чтобы вернуть им блеск. В халате, босиком и с распущенными волосами она вернулась в комнату и открыла гардероб. Сдвинутые к стенке гардероба, особняком от остальной одежды, висели на плечиках вещи, которые Эмили еще не надевала и до сегодняшней ночи сомневалась, что вообще когда-нибудь наденет: комплект темно-изумрудного цвета, состоящий из пеньюара и ночной рубашки.
        Сама Эмили никогда не купила бы себе такое белье. Она привыкла считать, что ночные рубашки существуют для того, чтобы в них спать. Но этот шедевр портновского искусства был явно создан с другими целями. Тончайшая ткань была невесомой, как паутинка, и почти такой же прозрачной, а покрой рубашки на тонких шелковых лямочках не столько скрывал, сколько подчеркивал все прелести женского тела. Длинный пеньюар, отделанный кружевом, был лишь ненамного плотнее. Он еще в магазине показался Эмили слишком смелым, но Люк лишь взглянул на комплект, который продавщица услужливо разложила на прилавке, и тут же велел его завернуть.
        Знал бы он тогда, как Эмили собирается использовать этот наряд!
        Эмили быстро оделась и подошла к большому зеркалу. Результат превзошел все ее ожидания. Цвет ткани идеально гармонировал с ее зелеными глазами, а золотистые нити, вплетенные в волокна, подчеркивали естественный блеск волос. Эмили повертелась перед зеркалом. От движения подол пеньюара взлетал вверх, обнажая ее изящные щиколотки и стройные икры. Она повернулась к двери, погрозила пальцем в темноту и прошептала:
        - Берегись, Люк, тебе не устоять!
        Эмили посмотрела на часы. На все приготовления у нее ушло чуть больше двадцати минут. Если она все рассчитала правильно, Люк успел за это время принять душ, но еще не лег. Она подбежала к комоду, взяла флакончик духов и капнула несколько капель на запястья, за уши и в ложбинку между грудей. Вздохнув поглубже, она надела атласные домашние туфли и приоткрыла дверь в коридор. Никого, путь свободен.
        Пока Эмили торопливо шла по длинному коридору от своей комнаты до комнаты Люка, находившейся в другом крыле, ее сердце билось так, словно она только что пробежала спринтерскую дистанцию с рекордной скоростью,- казалось, его громкие удары слышны во всем коридоре. Перед дверью спальни Люка она остановилась и выждала несколько секунд, стараясь унять волнение. Из-за двери не доносилось ни звука.
        Только бы Люк еще не уснул!- мысленно взмолилась Эмили.
        Коротко постучав, она не стала дожидаться ответа, открыла дверь и впорхнула в спальню.
        В комнате не горел свет, только в наполовину задернутое окно заглядывала луна, но по контрасту с серебристым прямоугольником света остальная часть комнаты казалась еще темнее. В первый момент Эмили не увидела Люка и запаниковала: неужели он уже спит? Она никогда не была в этой комнате, но не заметить широкую кровать было невозможно. Когда глаза Эмили, вошедшей из тускло освещенного коридора, привыкли к темноте, она разглядела, что постель не разобрана.
        - Эмили? Что ты здесь делаешь?
        Взгляд Эмили метнулся на звук, и тут она увидела Люка - он стоял у окна, и на фоне наполовину задернутой темной портьеры его почти не было видно. Только когда он подошел к середине окна и остановился на фоне более светлого прямоугольника, серебристого от лунного света, Эмили увидела, что Люк все еще в смокинге, лишь расстегнул его и снял галстук-бабочку.
        - Почему ты не переодеваешься?
        Люк повернулся к ней лицом и проворчал:
        - Дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. Но я покажу тебе пример. Я не переоделся, потому что только что вошел в комнату. Я был в кабинете.
        Люк поднял руку, в которой Эмили увидела стакан, на дне которого в темном напитке покачивались кубики льда.
        - Я ходил за виски,- пояснил он.
        Люк не спит, он налил себе виски - Эмили решила, что такое положение дел ее вполне устраивает.
        - А я…- она импровизировала на ходу,- мне не спалось, и я решила заглянуть к тебе в гости.
        Люк повернулся, лунный свет падал теперь на его лицо, и Эмили отчетливо увидела, как его темные брови сходятся на переносице.
        - В гости? Ты смотрела на часы?- Он нахмурился еще сильнее.- Должен вам сказать, мисс Лэнсон, что явиться в гости к мужчине среди ночи - на редкость неудачная затея. Последствия могут быть самыми драматичными.
        Возможно, в другое время столь недружелюбный прием оттолкнул бы Эмили, но сейчас она была полна решимости не сдаваться. К тому же интуиция подсказывала ей, что Люк неспроста пытается ее отпугнуть, что под враждебностью он прячет собственную уязвимость, и это придало Эмили уверенности. Она сделала шаг к нему.
        - Думаешь, это плохо? А может быть, драматичные последствия - это как раз то, что мне нужно? Кроме того, я пришла не к мужчине, а к тебе.
        - Вот как. Значит, я, по-твоему, не мужчина?
        Эмили замотала головой.
        - Я совсем не это имела в виду. Я хотела сказать, что не прихожу по ночам к кому угодно, только к тебе.- И только потому, что это в последний раз, добавила она мысленно.
        В спальне было слишком темно, Эмили понимала, что для того, чтобы ее наряд подействовал на Люка, он должен сначала его рассмотреть. Она сделала еще шаг и ступила в полосу лунного света. Люк скользнул взглядом по ее фигуре, вырисовывающейся под полупрозрачными одеждами, и судорожно глотнул. Даже в полумраке было видно, что его лицо сковало напряжение, признак сильной внутренней борьбы. Люк сделал инстинктивное движение в сторону Эмили, но в последний момент совладал с собой, остался стоять на месте и сунул свободную руку в карман брюк.
        Сработало! Эмили возликовала, но тут же напомнила себе, что праздновать победу еще рано.
        - Ч-что это на тебе надето?- хрипло спросил Люк, вдруг начав заикаться.- Неужели ты р-разгуливала в таком виде по вилле?- В безупречном английском языке Люка стал заметен акцент, Эмили уже знала, что это явный признак волнения. Она опустила голову и оглядела свой наряд, притворяясь, что не понимает, что Люк имеет в виду.
        - Ты про этот халатик? Но ты же сам его мне купил, помнишь? И ты напрасно волнуешься, я нигде не разгуливала, просто прошла по коридору от своей комнаты до твоей.
        Эмили небрежно пожала плечами, от этого движения блестящие нити, вплетенные в ткань пеньюара, заиграли в лунном свете. Заметив эту полезную особенность ткани, Эмили не замедлила тут же ею воспользоваться. Она повела бедрами и согнула ногу в колене, любуясь игрой лунного света на складках ткани.
        - Знаешь, пожалуй, я напрасно возражала против этой покупки. Пеньюар мне идет. А ты как думаешь, Люк?
        Люк со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Он отшвырнул стакан и, стремительно подойдя к Эмили, больно схватил ее за плечи.
        - Эмили, не играй со мной!- проскрежетал он.- В последний раз предупреждаю: я не каменный!
        Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лицо Люка напоминало бронзовую маску, только на щеке дергался мускул. Эмили медленно подняла руку и нежно погладила его по щеке в том самом месте, где кожа заметно подергивалась.
        - А я уж было подумала, что каменный,- прошептала она.- Рада, что это не так.
        Хмелея от осознания собственной смелости, она расстегнула верхние пуговицы рубашки Люка, открывая шею и верхнюю часть груди. Вопреки опасениям Эмили Люк ее не остановил, он словно оцепенел, пораженный ее дерзостью. Тогда она расстегнула оставшиеся пуговицы и распахнула полы рубашки. Люк не шелохнулся, казалось, он даже дышать перестал. Эмили погладила его шею и опустила руку ниже, туда, где начиналась поросль темных волос и, постепенно сужаясь, уходила под пояс брюк.
        Люк резко поднял руку и накрыл кисть Эмили своей.
        - Эмили, ты играешь с огнем!- предостерег он. Она притворилась, что истолковала его слова буквально, и проворковала:
        - Да, похоже на то… ты такой горячий… Люк, тебе не жарко?- Она погладила атласный лацкан смокинга.- Не пора ли снять лишнее?
        Ее пальцы снова нырнули под полы рубашки. Кожа Люка была теплой, шелковистые волоски на его груди приятно щекотали ладонь. Сердце Люка билось прямо под ее рукой, и, когда Эмили нащупала пальцем плоский мужской сосок и потерла его, она почувствовала, как оно ускорило ритм. Люк схватил ее за запястья, отвел ее руки от себя и прохрипел:
        - Эмили, ты соображаешь, что делаешь?
        Эмили поняла, что наступает самый трудный момент - Люк будет сопротивляться ее попыткам соблазнить его. Однако это не было для нее неожиданностью, собираясь прийти в спальню к Люку, она и не рассчитывала, что он примет ее с распростертыми объятиями, подхватит на руки и понесет в постель. Эмили вдруг отчетливо осознала, что время словесных игр закончилось, и она решила пойти ва-банк. Сейчас или никогда.
        - Да, Люк, я знаю, что делаю. Я собираюсь тебя соблазнить.
        Люк опешил. Он замотал, головой - не иначе как решил, что у него галлюцинации.
        - Соблазнить? Но зачем? Почему?
        Потому что я тебя люблю, потому что я хочу быть твоей, потому что я счастлива принять даже то немногое, что ты готов мне дать.
        - Ох, Люк, для взрослого мужчины и блестящего бизнесмена ты порой бываешь на редкость бестолковым. Неужели непонятно? Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Кажется, мы уже выяснили, что я не ребенок, я взрослая женщина, ты взрослый мужчина, мы оба свободны, нас влечет друг к другу… Что еще нужно мужчине и женщине, чтобы заняться сексом?
        Пусть твое сердце принадлежит другой, я чувствую, что твое тело откликается на мои ласки, что ты меня хочешь, и мне этого достаточно… должно быть достаточно.
        - Но твой отец…
        - Моего отца больше нет, а моя жизнь продолжается, я сама решаю, что для меня хорошо, а что плохо.
        Люк немного отстранил ее от себя и заглянул в глаза. Эмили поняла, что он дает ей возможность отступить. Она не шелохнулась. Положив руку на ее ягодицы, Люк с силой прижал ее бедра к своим, давая ей ощутить степень его возбуждения.
        - Эмили, в последний раз прошу: подумай о том, что творишь. Видишь, что ты со мной сделала? Еще немного, и я уже не смогу себя контролировать.
        Вместо ответа она приподнялась на цыпочки и прильнула к его губам. Не прерывая поцелуя, Эмили стала стягивать с него смокинг. Люк помог ей, одно движение мощных плеч - и смокинг полетел на пол. За ним рубашка. Теперь Люк стоял перед Эмили обнаженный до пояса. Несмотря на волнение и эмоциональное напряжение, Эмили не могла не залюбоваться его мощным торсом, поблескивающим в лунном свете.
        Люк медленно поднял руку и нежно, почти с благоговением погладил плечо Эмили, ключицу, шею… Затем его рука опустилась к груди, мгновенно отреагировавшей на легчайшее прикосновение - темные бусинки отвердевших сосков отчетливо проступили через два слоя тончайшей ткани.
        - Этот пеньюар,- пробормотал Люк,- из чего только он сделан? Он же ничего не скрывает. Тому, кто придумал такую, с позволения сказать, одежду, следовало поставить памятник… или сжечь его на костре.- Он приподнял нежный холмик, точно уместившийся в его ладони.- Твои груди будто специально созданы для того, чтобы я их ласкал. Смотри, как мы подходим друг другу.
        Люк склонился к ее груди и подул на сосок. У Эмили сбилось дыхание, и Люк издал довольный смешок.
        - Я уже говорил тебе, что ты невероятно чувствительная?
        Эмили нашла в себе силы улыбнуться.
        - За последний час - ни разу!
        Он положил руки на плечи Эмили и спустил с них пеньюар. Теперь выше талии ее нагота была прикрыта только тонкой ночной рубашкой на узеньких шелковых лямках. Люк выпрямился и окинул ее тело жадным взглядом. Эмили показалось, что его взгляд обжигает ее кожу через ткань, ей стало жарко. Люк спустил бретельки рубашки с плеч Эмили, и гладкая ткань легко соскользнула по ее телу на пол. Эмили переступила через сыгравшую свою роль и ставшую ненужной рубашку и отодвинула ее ногой. Теперь на ней остались только узенькие высоко вырезанные трусики. Люк снова склонился к ее груди и стал ласкать губами и языком поочередно то один сосок, то другой. Когда он в порыве страсти прикусил нежный пик зубами, Эмили ахнула.
        Люк выпрямился.
        - Я сделал тебе больно?
        - Нет,- с трудом выдохнула она.- Не останавливайся, прошу тебя!
        Она обхватила его голову руками и притянула к своей груди. Другого поощрения Люку не требовалось. Вскоре все тело Эмили пылало, как в огне. У нее закружилась голова, и, чтобы не упасть, она ухватилась за плечи Люка.
        Но вскоре ей стало этого мало, Эмили хотела чувствовать его руки везде, она жаждала слиться с ним воедино, познать наконец, что значит быть его женщиной. Одной рукой по-прежнему держась за плечо Люка, другую она положила на его грудь и начала медленно опускать все ниже, поглаживая сужающуюся книзу полоску волос.
        Люк поднял голову от ее груди, прочертил кончиком языка влажную дорожку по шее и дальше вверх, до уха, и стал ласкать губами нежную мочку, водить кончиком языка по складкам ушной раковины. Эмили содрогалась от возбуждающих ласк. Ее тело стало невероятно чувствительным, к какому бы месту Люк ни прикасался своими губами и руками, его ласки вызывали у Эмили волнующие, сладостные ощущения, но оттенки их были всякий раз новыми. Казалось, Люк играет на ее теле, как виртуозный скрипач на тонко настроенном инструменте, рождая все новые и новые чарующие звуки.
        Пальцы Эмили добрались до ремня брюк. Здесь она помедлила и почувствовала, что Люк затаил дыхание. Его реакция придала Эмили смелости. Она опустила руку еще ниже и накрыла ладонью отчетливо вздувшийся бугор под «молнией». Люк застонал и накрыл ее кисть своей. На секунду Эмили показалось, что он отведет ее руку, она встревожилась, что сделала что-то не так, но Люк лишь сильнее прижал ее пальцы, не позволяя им двигаться.
        - Подожди, Эмили, не то я не выдержу. Ты просто колдунья!- прохрипел он.- Ни одной женщине не удавалось довести меня до такого состояния в считанные секунды.
        Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь вновь обрести контроль над собой. Эмили это встревожило. Она боялась, что, если к Люку вернется самообладание, он передумает и не доведет до конца то, что они начали. Инстинктивно чувствуя, что нельзя давать ему одуматься, Эмили настойчиво высвободила руку из-под его руки и взялась за пряжку ремня.
        - Я рада, что хоть в чем-то буду для тебя первой,- прошептала она с придыханием.
        Люк хотел что-то возразить, но Эмили, расстегивая ремень, приблизила голову к его груди и лизнула сосок - и вместо слов с губ Люка сорвался хриплый стон. Подсунув пальцы под резинку ее трусиков, он одним движением стянул их вниз, Эмили осталось только переступить через них. Затем Люк расстегнул «молнию» на своих брюках - с ремнем Эмили справилась - и сорвал их с себя вместе с трусами.
        Когда Люк выпрямился и повернулся к ней в профиль, Эмили было снова запаниковала, но ее тревога была напрасной. На лицо Люка упал лунный свет, и Эмили поразило выражение мрачной решимости, сковавшее его черты. Такое выражение лица бывает у человека, который твердо намерен переступить черту, за которой нет возврата.
        Люк отошел от Эмили лишь на секунду, чтобы одним резким движением сорвать с кровати покрывало. Затем он снова подошел к ней, поднял на руки, поднес к кровати и бережно опустил ее на простыни. Несколько мгновений он стоял рядом с кроватью, любуясь обнаженным телом Эмили.
        Под его взглядом Эмили вдруг застеснялась, именно теперь, когда ее план был близок к воплощению, она оробела. Она сделала движение, собираясь прикрыться рукой, но Люк прошептал:
        - Не надо, Эмили, не прячься от меня. Позволь мне полюбоваться тобой.
        Он встал на колени и стал осыпать поцелуями все ее тело, от губ до пальцев на ногах. Его поцелуи и ласки становились все более страстными, и вскоре Эмили утратила всякую способность думать, она больше ничего не боялась, ни о чем не беспокоилась. Она закрыла глаза и стонала от наслаждения. Ее голова металась из стороны в сторону. И когда Люк наконец сделал ее своей, она не почувствовала боли, только радость долгожданного соединения с любимым. Входя в нее, Люк помедлил и всмотрелся в ее лицо. Эмили приоткрыла глаза, ее затуманенный взгляд встретился с его - вопросительным. В ее глазах Люк не заметил признаков боли, только всепоглощающее желание. Эмили и не чувствовала боли, только легкое неудобство, которое быстро прошло.
        - Не останавливайся, прошу тебя!- взмолилась она.
        Никогда еще ни одна просьба не находила в душе Люка столь благодарный отклик. Он начал двигаться, с каждым толчком подводя Эмили все ближе к заветной черте, за которой ее ждало наслаждение, равного которому она еще не испытывала.

11
        Позже Эмили лежала на спине и смотрела в окно на звездное небо. Люк молчал, но ее это устраивало, ей не хотелось ни о чем говорить. В экстазе он шептал ее имя и слова любви, но Эмили знала, что это ничего не значит: признание, произнесенное в моменты страсти,- всего лишь традиция, нечто вроде благодарности за доставленное наслаждение, и не стоит придавать ему слишком большое значение. Что бы ни ждало ее в будущем - разлука с Люком, боль потери, одиночество - сейчас Эмили не желала об этом думать, она чувствовала себя счастливой, как будто обрела свой истинный дом, который искала всю жизнь.
        Но ее блаженство продлилось недолго. Люк сел, повернулся к Эмили и произнес чужим, незнакомым голосом:
        - Ты была девственницей!
        Эмили тоже села и поёжилась, но не от прохладного ночного воздуха - ее бросило в дрожь от ледяного тона Люка.
        - А ты сомневался?
        Люк выругался по-итальянски и, не глядя на Эмили, сказал:
        - Сначала я был уверен, что у тебя никого не было, но потом… ты повела себя так раскованно, что я решил, что у тебя уже есть опыт, возможно, даже немалый.
        - Значит, если бы ты думал, что я невинна, то не стал бы заниматься со мной…- Эмили хотела сказать «любовью», но в последний момент передумала и употребила другое слово,- сексом?
        Люк обхватил голову руками и пробормотал:
        - Что мы наделали! Что я наделал! Росс доверил мне свою дочь, а я…
        К глазам Эмили подступили слезы, но она надеялась, что в темноте Люк их не заметит.
        Как легко Люк вернул меня с небес на землю! Зачем нужно было все портить?- с горечью думала она.
        - Послушай, по-моему, ты придаешь моей невинности… то есть теперь уже бывшей, слишком большое значение. Какая теперь разница?- Эмили смутно сознавала, что говорит что-то не то, но уже не могла остановиться.- Согласись, что в наше время двадцатилетняя девственница - это анахронизм. Можешь считать, что ты даже оказал мне услугу. Теперь мне будет гораздо легче… гм… общаться с другими мужчинами.
        Люк вскочил, как подброшенный пружиной.
        - Значит, ты меня просто использовала? Решила с моей помощью избавиться от надоевшей девственности?
        Эмили тоже встала.
        - Люк, ты не так…
        - Молчи, ни слова больше, не то, боюсь, я могу изменить своему правилу никогда не поднимать руку на женщину,- проскрежетал Люк, сжимая кулаки.
        Эмили поняла, что спорить бесполезно. Люк сейчас в таком состоянии, что не прислушается ни к каким ее объяснениям. Да и стоит ли его разубеждать? Если он считает, что она его использовала,- что ж, пускай. Возможно, так даже безопаснее, уж лучше пусть он на нее злится, чем жалеет, его заблуждение менее унизительно для нее, чем правда. Эмили подошла к тому месту, где лежал ее пеньюар, и оделась. Затем подняла с пола ночную рубашку и трусики и тихо вышла из комнаты.
        Люк не проронил ни слова, не попытался ее остановить. Когда Эмили, уже выйдя в коридор, оглянулась и в последний раз посмотрела на него, он стоял у окна спиной к двери; его тело, обычно гибкое, было сковано напряжением.
        Эмили вернулась в свою комнату, к счастью, никого не встретив в коридоре. Двигаясь машинально, как заводная кукла, она закрыла за собой дверь, сняла пеньюар и аккуратно повесила его на плечики. Затем так же механически взяла из шкафа махровый халат и пошла в ванную. Перед тем, как открыть воду и встать под душ, Эмили посмотрела на себя в зеркало. Было немного странно видеть, что внешне ее тело осталось совершенно таким же, каким было и вчера, и позавчера, и неделю назад,- ей казалось, что приобщение к физической любви должно было оставить на ее теле неизгладимый отпечаток.
        Впрочем, внутренне я тоже не слишком изменилась, с горечью подумала Эмили, я как любила Люка, так и продолжаю любить, А он… было бы наивно думать, что, овладев мною, он вдруг сделает для себя открытие, что любит меня и не может без меня жить. Это я без него не могу. Не могу, но придется.
        Эмили все для себя решила еще на горном серпантине, когда за ними гнался обезумевший от ревности Бруно, и теперь она собиралась придерживаться принятого решения. Как и каждая девушка, она мечтала о счастье, но оказалось, что благополучие Люка для нее важнее собственного счастья. Если он любит Орнеллу и хочет на ней жениться, она не будет ему мешать, более того, она сама постарается подтолкнуть его к этому решению и развяжет ему руки, вернувшись в Англию. Пусть ей не суждено быть с Люком, но ее будет согревать мысль, что он обрел свое счастье, что ему ничто не угрожает. Как только он женится на Орнелле, Бруно наконец поймет, что для него все потеряно, и смирится, тогда он уже не будет представлять для Люка никакой опасности.
        Теплый душ помог Эмили немного расслабиться, и она уснула почти сразу же, как только легла в постель.
        Утром, войдя в столовую, Эмили увидела, что завтрак накрыт на одного человека.
        - Разве никто больше не завтракает?- спросила она у Розы.
        - Миссис Фарсатти просила подать завтрак ей в комнату попозже, а молодой хозяин позавтракал очень рано.- После короткой паузы Роза бесстрастно добавила: - Он просил вас после завтрака зайти к нему в кабинет.
        После этого сообщения у Эмили напрочь пропал аппетит. Она по опыту знала, что приглашение в кабинет Люка не сулит ей ничего хорошего. Однако Эмили рассудила, что перед, решительным разговором с Люком ей все-таки стоит подкрепить силы, и заставила себя выпить кофе с кусочком сахара и даже сжевала половину булочки, хотя и не почувствовала ее вкуса. Допив кофе, Эмили не встала, а выскочила из-за стола - от волнения ей не сиделось на месте.
        Но ноги отказывались нести ее к кабинету Люка. Выйдя из столовой, Эмили заглянула в библиотеку, взяла с полки первую попавшуюся книгу, бесцельно полистала ее и поставила на место. Старинные часы пробили десять, словно напоминая Эмили, что время идет и оттягивать неизбежное бессмысленно. Она вздохнула поглубже и попыталась собраться с мыслями.
        Если уж уходить, то уходить с достоинством, решила Эмили. Нельзя допустить, чтобы Люк догадался о моих чувствах,- если он поймет, что я в него влюбилась, то станет меня жалеть, а жалость без любви унизительна. Пусть лучше думает, что я сама решила его отпустить. Эмили решительно вышла из библиотеки, прошла по коридору и постучала в дверь кабинета.
        - Заходи, Эмили!- послышалось из-за двери.
        Она приоткрыла дверь и несмело заглянула в комнату - вся ее решимость куда-то улетучилась.
        - Смелее, я не кусаюсь.
        Ой ли? Эмили вдруг вспомнила, как ночью в порыве страсти Люк прикусил ее губу, и инстинктивно потрогала языком крошечную ссадину. Люк проследил за кончиком ее языка, зрачки его расширились, на скулах выступил темный румянец. Эмили догадалась, что они вспоминают об одном и том же.
        Однако Люк, по-видимому, не собирался предаваться воспоминаниям и давать волю чувствам. Он отвернулся от Эмили и несколько секунд смотрел в окно, а когда повернулся к ней снова, его как будто подменили. Его лицо посуровело и стало совершенно непроницаемым. Эмили подумалось, что, наверное, с таким видом он открывает заседание совета директоров своей компании, когда собирается устроить кому-нибудь разнос. Люк обошел письменный стол, остановился возле стула и показал на кресло.
        - Садись.
        Эмили села, но не туда, куда велел Люк, а на стул, стоявший по другую сторону от его рабочего стола. Перспектива взирать на Люка снизу вверх, сидя в низком глубоком кресле, ее не прельщала. На лицо Люка набежала тень, но он никак не прокомментировал ее выбор и занял свое место.
        - Я хотел поговорить с тобой насчет вчерашнего. Я чувствую себя ответственным за то, что произошло.
        Вот оно, началось, поняла Эмили. От того, как я поведу себя в этот решающий момент, зависит, покину ли я этот дом с достоинством или уползу как побитая собака, смогу ли впоследствии прямо смотреть в лицо Люку - если, конечно, мы еще встретимся - или буду вынуждена стыдливо прятать глаза.
        Эмили решила опередить события и быстро заговорила:
        - Люк, ты не должен чувствовать себя виноватым или ответственным. Ничего особенного не произошло, мы повели себя как двое взрослых людей, как мужчина и женщина, которых влечет друг к другу.
        Эмили выпалила эту фразу на одном дыхании; она боялась, что если сделает паузу и позволит себе задуматься, то все испортит и Люк догадается о ее истинных чувствах.
        - Мы оба получили удовольствие от того, что произошло, но эта ночь ни к чему не обязывает ни тебя, Люк, ни меня.
        - Но я тебя…
        - Не перебивай, я еще не закончила. Возможно, когда я скажу все, что собираюсь, у тебя не останется вопросов. Я прекрасно осознавала, что делаю, ты меня не совращал и не принуждал, если помнишь, я сама к тебе пришла, и мы действовали на равных. Я находилась в здравом уме и твердой памяти.
        - Возможно, хотя я не до конца в этом уверен. Конечно, не в том, что ты была в своем уме, но вот насчет того, что ты осознавала… Эмили, в тебе проснулась чувственность, а я был мужчиной, которому случилось оказаться в этот период рядом. Я намного тебя старше и опытнее.
        Эмили хотела было возразить, но Люк жестом попросил не прерывать его.
        - Давай не будем сейчас вдаваться в эти подробности, я собирался говорить не об этом. Дело не в тебе, а во мне. Даже если ты до конца понимала, что делаешь, или думала, что понимаешь, я не имел права воспользоваться твоим щедрым предложением. С моей стороны это было бы нечестно. Твой отец мне доверял, он, можно сказать, вверил мне твою судьбу, а я злоупотребил его доверием. Я должен был…
        Эмили не сдержалась и все-таки перебила его:
        - Чепуха, Люк! Ты ничего не должен. Мы же в двадцать первом веке живем, в наше время мужчина вовсе не обязан жениться на девушке, которую лишил невинности.- Эмили округлила глаза в притворном ужасе.- Представь себе, что каждая девушка выходила бы замуж за своего первого мужчину! Бр-р! Это же кошмар! Сколько было бы несчастливых браков и искалеченных судеб! Ты ничего мне не должен, а я ничего от тебя не жду. Я вернусь в Англию, пойду работать, как-нибудь продержусь годик до своего совершеннолетия. А ты останешься в Италии и женишься на Орнелле.- Губы Эмили дрогнули, она отвела взгляд и поспешно изобразила улыбку, которая получилась кривой и насквозь фальшивой.- Я даже могу приехать на вашу свадьбу, если вы меня пригласите. Вот, пожалуй, и все, что я хотела сказать.
        Набравшись смелости, она посмотрела на Люка, ожидая его реакции. Перемена, произошедшая в Люке, ее ошеломила. Казалось, за последние несколько минут он постарел на несколько лет. Его лицо осунулось, кожа натянулась на скулах, вокруг рта залегли скорбные складки.
        Люк посмотрел на Эмили застывшим, каким-то неживым взглядом и глухо спросил:
        - Ты действительно этого хочешь?
        Она притворилась, что не поняла.
        - Приехать на вашу свадьбу? А почему бы и нет?
        - Я не об этом. Ты в самом деле хочешь, чтобы я женился на Орнелле?
        Ну зачем он вечно пытается докопаться до истины? Неужели он не понимает, что от этого всем будет только хуже!
        Эмили горько усмехнулась.
        - Хочу - не совсем подходящее слово. Я покривила бы душой, если бы сказала, что мечтаю видеть тебя мужем другой женщины, но я хочу, чтобы ты был счастлив. Я знаю, в юности ты любил Орнеллу, но она вышла за другого. Теперь она свободна, и ты можешь наконец соединиться с любимой. Я не буду тебе мешать. Я понимаю, ты человек очень ответственный и считаешь, что обязан обо мне заботиться, но всякая забота имеет свои границы. Если отец назначил тебя моим опекуном, то это не значит, что ты не имеешь права на личную жизнь. А я… я уйду с дороги и не буду тебе мешать.
        Некоторое время Люк молчал, осмысливая ее слова, потом вкрадчиво произнес:
        - Какая трогательная забота о моем счастье. А Тонино? С ним ты тоже собираешься распрощаться или вы будете поддерживать отношения?- Он подозрительно прищурился и повысил голос: - Может, мой младший братец решил поехать с тобой в Англию - не потому ли ты так торопишься вернуться? Не для того ли ты так настойчиво стремилась расстаться с невинностью, чтобы чувствовать себя свободнее с ним?
        Эмили всплеснула руками.
        - Господи, Люк, что ты такое говоришь! При чем здесь Тонино? С какой стати ему ехать со мной? У меня своя жизнь, у него своя, мы с ним друзья, но не более того.
        Плечи Люка, да и вся его фигура уже не казались скованными, но взгляд серых глаз по-прежнему оставался напряженным.
        - Я не слепой, я вижу, что вам интересно друг с другом, да и по возрасту он тебе ближе, чем я.
        - Ты говоришь, как древний старец,- сказала Эмили осторожно.
        - На этот раз дело не в возрасте. Сразу видно, что вам хорошо вместе…
        - Вот именно, нам хорошо, мы с Тонино друзья, но люблю я тебя, дурья твоя башка! И если ты этого до сих пор не понял, значит, людская молва сильно переоценивает твой хваленый аналитический ум!
        Эмили слишком поздно поняла, что проговорилась. Она в ужасе зажала рот ладонью, но сказанного не воротишь. Эмили с опаской посмотрела на Люка, ожидая прочесть в его взгляде сочувствие, жалость или, может быть, презрение. К ее удивлению, губы Люка сложились в самодовольную ухмылку.
        - Должен вам сказать, мисс Лэнсон, вы выбрали довольно своеобразный способ выразить свою любовь. Обычно любящая женщина не пытается женить любимого на другой.
        Его слова задели Эмили. Она выпрямила спину, расправила плечи и воинственно подняла подбородок.
        - Нечего ухмыляться, Люк. Если ты думаешь, что я буду ползать перед тобой на коленях, рвать на себе волосы и умолять о любви, то ты ошибаешься. Но и висеть гирей на твоих ногах, не давая двигаться дальше, я тоже не собираюсь. Я тебя освобожу от моего общества.
        Люк снова усмехнулся, на этот раз снисходительно.
        - А ты не подумала о том, нужна ли мне эта свобода? Может, я вовсе не хочу, чтобы ты избавляла меня от своего общества?- Он посерьезнел, подавшись вперед, наклонился к Эмили и пристально посмотрел ей в глаза.- Эмили, похоже, ты плохо меня знаешь. Да, твой отец возложил на меня заботу о твоем материальном благополучии, но, поверь, если бы я хотел, я мог бы передать эту миссию своему поверенному. Я забочусь о тебе не по обязанности, а потому что хочу заботиться. И я буду счастлив делать это всю жизнь, если ты позволишь. Если ты согласишься стать моей женой.
        Должно быть, на лице Эмили отразилось изумление, потому что Люк развел руками и сказал:
        - Чему ты удивляешься? Я бы сделал тебе предложение еще раньше, если бы мог надеяться, что ты его примешь.- Он улыбнулся и сказал с нежностью: - Поразительно, до чего недогадливыми бывают порой даже самые умные девушки. Я тебя люблю. Не стану утверждать, что влюбился в тебя с первого взгляда, это было бы неправдой, но ты завладела моим вниманием, еще когда была шестнадцатилетней школьницей.
        - Но ты никогда… но я…
        - Естественно, ты ничего не знала, об этом я позаботился. Я намного тебя старше, разница в возрасте между нами никуда не делась, но, когда тебе было шестнадцать, а мне двадцать восемь, она была особенно заметна. Я не мог показать, что меня заинтересовала школьница, рядом с тобой я бы выглядел этаким старым развратником. Я терпеливо ждал, когда ты вырастешь - или когда мое влечение к тебе угаснет. Но оно не только не угасло, а переросло в нечто большее, сейчас, слава Богу, ты выросла, и теперь разница между нами не кажется такой вопиющей.
        Эмили с сомнением покачала головой, все еще не веря своему счастью.
        - Ты хочешь сказать, что обратил на меня внимание еще четыре года назад? Но чем я могла тебя привлечь? Я же была обыкновенной девчонкой, а вокруг тебя всегда увивались красивые, эффектные женщины.
        Люк с нежностью посмотрел в ее удивленно распахнутые глаза.
        - Эмили, ты ни на кого не похожа, ты особенная, каждую минуту разная - то сама невинность, то роковая обольстительница.
        - Ты шутишь? Я - обольстительница? Да я никогда в жизни не пыталась никого соблазнить… до прошлой ночи.
        - Возможно, в этом как раз все дело. У тебя это получается естественно, ты соблазняешь мужчину уже тем, что просто живешь и дышишь, разговариваешь с ним, смотришь на него своими невинными глазами. Возможно, ты не замечала - во всяком случае, я старался этого не показывать,- но я всегда, с нашей первой встречи видел в тебе женщину, а не только дочь Росса Лэнсона.
        Эмили покачала головой и вздохнула.
        - Но, если бы я не приехала на виллу, если бы не соблазнила тебя сама, у меня не было бы никаких шансов. Тебя всегда окружали женщины, в конце концов ты меня забыл бы.
        Люк улыбнулся.
        - Забудешь тебя, как же! Да, меня окружали женщины, почему-то я пользуюсь у них успехом. Подозреваю, что причина вовсе не в моем неотразимом обаянии, а в состоянии моего банковского счета.
        Эмили хотелось закричать: когда ты в последний раз смотрелся в зеркало? Но она промолчала и, затаив дыхание, слушала, что Люк скажет дальше.
        - Возможно, именно поэтому ты меня так крепко зацепила, когда я узнал тебя получше. Ты совсем не похожа на всех этих знойных красоток.
        - Ну спасибо,- пробурчала Эмили.
        Люк улыбнулся.
        - Не обижайся, ты отличаешься от них в лучшую сторону. В тебе нет ни капли манерности, жеманства, лицемерия…- Он замолчал, ища подходящие слова.- Сравнивать тебя с ними - все равно что сравнивать скромную маргаритку с пышной пластмассовой розой, выкрашенной анилиновыми красками. Издали роза выглядит шикарнее, но вблизи понимаешь, что она ненастоящая, а маргаритка - настоящая, живая.- Люк вдруг смутился и пробормотал: - Кажется, я заговорил высоким стилем. Между прочим, ты тоже не обделена вниманием. Вспомни вчерашний бал. Да и в Англии вокруг тебя крутились ровесники, этот Питер… как его…
        - Реймси,- подсказала Эмили. Люк невесело усмехнулся.
        - Если бы ты знала, как он меня раздражал! Наверное, я уже ревновал тебя, только сам еще этого не осознавал. Но твой приезд на мою виллу подстегнул развитие событий.- Люк помолчал, на его лице появилось немного виноватое выражение.- Между прочим, должен тебе кое в чем признаться. Завещание Росса…- Люк замялся, Эмили едва ли не впервые в жизни видела, как он с трудом подбирает слова.- Это по моему настоянию Росс внес туда некоторые пункты. Когда очередной медосмотр показал, что у него не благополучно с сердцем, что он может умереть до того, как ты станешь взрослой, я испугался, что ты попадешь в лапы к какому-нибудь охотнику за приданым. После смерти Росса я мог бы приехать в Лестер и уладить все дела с завещанием через поверенного, но я этого не сделал. Я повел себя как последний эгоист и заставил тебя прилететь в Италию. А все потому, что втайне я надеялся, что если ты узнаешь меня поближе, то со временем полюбишь.
        Эмили боялась поверить своим ушам. Случилось то, о чем она мечтала, но не надеялась услышать.
        Люк вдруг снова нахмурился.
        - Но, если все так, как ты говоришь, если ты действительно меня любишь, тогда почему ты вчера сбежала от меня? Почему ты настойчиво подталкиваешь меня к Орнелле и почему торопишься в Англию?
        - Ты и Бруно сцепились из-за Орнеллы, как два льва из-за львицы, и мне была невыносима эта сцена. К тому же я совсем запуталась в своих чувствах, мне нужно было побыть одной, подумать. Этот тип чуть тебя не убил, а потом вдруг перестал с тобой бороться - вот я и подумала: наверное, ты ему сказал, что у него нет надежды, что вы с Орнеллой любите друг друга, и Бруно смирился с судьбой.
        Люк в который раз покачал головой.
        - Эмили, ты меня удивляешь. Как тебе такое только в голову могло прийти? Неужели я мог целовать тебя так… так, как целовал, если бы моё сердце принадлежало Орнелле?
        - Я думала… Тонино говорил, что ты любил Орнеллу.
        - Ох уж этот Тонино, доберусь я когда-нибудь до него! Лет в семнадцать я действительно был увлечен Орнеллой, но, когда она вышла за Челлини, можно сказать, продала себя старику, у меня открылись глаза и я понял, что она собой представляет.
        - Но почему тогда Бруно сник? Я видела, он повел себя как человек, который потерял надежду.
        - Почему сник, спрашиваешь? Да потому, что я открыл ему глаза. Я ему объяснил, что у меня и в мыслях не было жениться на Орнелле, так что если вдовушка не проявляет к нему того интереса, о котором он мечтает, то это не из-за меня, и, убрав меня с дороги, он ничего не добьется. Эх, сколько же времени мы потеряли зря!
        Эмили отрицательно покачала головой.
        - Нет, Люк, не зря. Твой расчет оказался верным. Я действительно полюбила тебя, когда узнала получше. Раньше, когда ты приезжал к нам в Лестер, меня к тебе влекло, но я восхищалась тобой издали, немного побаивалась и тебя, и собственных чувств. Ты был таким взрослым… настоящим мужчиной. Мои ровесники по сравнению с тобой казались незрелыми и глуповатыми, но с ними мне было спокойно и безопасно, я знала, чего от них ждать и как себя с ними вести. Ты же оставался для меня загадкой, хотя меня к тебе влекло. Недели, которые я провела на вилле Пинья, помогли мне не только узнать тебя, но и разобраться в собственных чувствах. Теперь я тебя не боюсь, я хочу жить с тобой в одном доме, спать в одной постели…
        Люк поднял руку, обрывая монолог Эмили.
        - Стоп-стоп, мисс Лэнсон, так дело не пойдет. Я не потерплю разврата в моем доме.
        Эмили даже не успела испугаться, как Люк пояснил свою мысль:
        - То, чего ты хочешь, возможно только при одном условии.
        - При каком же?
        - Что ты выйдешь за меня замуж, на меньшее я не согласен.
        Люк замолчал, и Эмили с удивлением поняла, что он ждет ее ответа с волнением. Неужели он еще сомневается?
        - Я принимаю ваши условия, синьор Фарсатти. Люк, я буду счастлива выйти за тебя замуж!
        - А как же твоя мечта? Ты хотела открыть фитнес-отель.
        - Одно другому не мешает. Я подумала и решила, что для моих целей климат севера Италии подходит даже лучше, чем английский. Мы можем построить отель где-нибудь не слишком далеко от виллы Пинья. Что ты об этом думаешь?
        Люк нежно улыбнулся.
        - Думаю, что у тебя все получится. Ты горы свернешь, если захочешь. И как я мог принять тебя за хрупкий изнеженный цветок, выросший в тепличных условиях?
        Эмили вдруг встревожилась.
        - Люк, ты разочарован? Ты хотел видеть жену хрупкой и изнеженной?
        - Ни в коем случае!- шутливо ужаснулся он.- Когда мы с тобой впервые встретились, я был уже не мальчиком, и, как ты сама упомянула, недостатка в женщинах у меня не было. Как ты думаешь, если бы я хотел жениться на особе, которая будет во всем зависеть от мужа и цепляться за него, как виноград за опору, неужели я бы не нашел такую давным-давно? Когда я впервые тебя увидел, ты была совсем еще девочкой, почти ребенком, но каким-то чудом мое сердце почувствовало в тебе то, чего пока не видели глаза и не мог распознать разум: я встретил свою вторую половинку. А уж после того, как я узнал тебя поближе, другие женщины просто перестали для меня существовать. Если бы у нас с тобой ничего не получилось, я бы, наверное, никогда не женился. Только тебя я могу представить своей женой, матерью своих детей.- Люк внимательно всмотрелся в лицо Эмили.- Ты ведь хочешь детей? Это не помешает твоим планам?
        Эмили счастливо улыбнулась.
        - Конечно нет! А как по-твоему, почему я хочу построить отель поближе к вилле? Чтобы меньше времени тратить на дорогу и больше уделять семье.- На лицо Эмили набежала тень, она вспомнила свое детство, проведенное в привилегированных частных школах, обеспеченное, но лишенное родительской теплоты.- Но я никогда не отдам своего ребенка в пансион. На вилле Пинья много места, я хочу, чтобы по этим коридорам бегал целый выводок мальчишек, похожих на своего отца.
        - И девчонок, похожих на тебя!- подхватил Люк.- Что ж, тогда не стоит терять время. Но сначала нам надо как можно скорее пожениться, мой первенец должен появиться на свет в положенный срок, а не через три месяца после свадьбы родителей. Сегодня за обедом сообщим новость маме: вот увидишь, банкет по случаю нашей помолвки состоится уже через три дня - или я не знаю Джулии!