Рыжая девушка с кофейником Анна Данилова
        Экстрасенс Наталия Орехова расследует убийство своей подруги Полины — рыжеволосая красавица была сброшена скрыши. Разве могла Наталия предположить, что ниточка приведет ее начердак сгрудой девичьих тел совспоротыми животами? Чудовище-хурург — кто он? Икто такая «Рыжая девушка скофейником»?
        Рыжая девушка с кофейником
        Анна Данилова
                
        ISBN978-5-4483-3902-8
        
        Глава1
        ОДИНОКИЙ ПОЛЕТ
        Ей снился сон: она идет попыльной дороге, раздавливая босыми ногами лепестки цветов, сок откоторых тутже превращается вкровь, которая густыми ручьями стекает пообе стороны отдороги вневидимый овраг…
        Она проснулась отсобственного крика. Оглянулась. Была ночь, доутра далеко…
        Незажигая света, она достала из-под подушки написанное накануне письмо, коснулась рукой головы спящего рядом мужчины, провела поволосам, словно прощаясь. Встала, накинула наплечи свой плащ, который черной громадной кошкой свернулся визножьи кровати, нацыпочках вышла изкомнаты иуже через несколько минут стремительно сбегала полестнице вниз, нахолод, вночь…
        ***
        —Логинов, я тебя сегодня неотпущу наработу, утебя температура, во-первых, аво-вторых, сухой кашель…
        Наталия, забравшись сногами внизкое глубокое кресло, смотрела, как Игорь натягивает насебя толстый белый свитер, излилась нато, что он совершенно необращает внимание наее слова.
        —Знаешь, тогда иди, раз ты считаешь, что все, что я тебе советую — пустой звук. Больше ты неуслышишь отменя ни слова.
        Логинов повернулся кней, задержав взгляд наее спутанных длинных волосах, сбившихся наодно плечо, имиролюбиво улыбнулся:
        —Может, ты иправа… Вернее нет, я нето собирался сказать… Ты безусловно права. Номне надо… Вот освобожусь после обеда иприду, лягу ибуду пить все, что только ты мне недашь… Можешь дать мне даже рыбьего жиру…
        —Отнего слепнут. Поэтому я оставлю тебе вот наэтом столике лекарства изаписку, вкоторой будет написано, что сколько…
        Ноона неуспела договорить: раздался телефонный звонок.
        —Это тебя, — сказала она обреченно, даже неснимая
        трубки: она привыкла ктому, что ее телефон стал средством связи ее любовника-прокурора свнешним миром. Аесли точнее, то МИРОМ ПРЕСТУПНИКОВ.
        Она наблюдала затем, как резко меняется выражение лица Игоря, понимая, что никакая сила теперь уже несможет удержать его дома: опять что-то случилось, очередной труп.
        Логинов положил трубку икак-то странно посмотрел нанее:
        —Наташа, когда ты последний раз видела Полину?
        —Вчера, ачто?
        —Она живет наМичуринской,6?
        —Да, ачто случилось? Тыже сам все прекрасно знаешь: игде она живет… ивообще онаже впоследнее время достаточно часто бывала унас, чтобы ты очем-либо подобном расспрашивал?.. Немолчи…
        —Ты сможешь сейчас поехать снами?
        —Что сней? — побледнела Наталия, которая итак все поняла, ноеще надеялась, что это ошибка. «Это неПолина, это неПолина…»
        Машина сСапрыкиным поджидала их уподъезда.
        Всю дорогу наталия непроизнесла ни слова.
        Полина была ее одноклассницей, «лихоманкой», как звали ее вшколе. Сорви-голова, она постоянно была инициатором всех школьных терроров, начиная смассовых побегов суроков (особенно повесне, помолодой зеленой травке) икончая диверсией скрысами иворонами… Ноэто все вдетстве. Вдвадцать лет она уехала изС., своего родного города, вМоскву истала проституткой. Накопила денег, вернулась домой икупила престарелой матери приличную квартиру, снова уехала ивот, наконец вернулась, месяц назад…
        Высокая, огненно-рыжая, некрасивая, нокакая-то необычная, оригинальная, яркая, счерными глазами ибольшим, свсегда густо накрашенными оранжевой помадой губами, ртом, Полина привлекала ксебе мужчин своей естественностью, природным умом, позволяющим ей вести себя так, как хочется мужчине, илюбвеобилием. Ей нравилось ее ремесло, поэтому сделав счастливым мужчину (хотябы нанекоторое время), она внушала себе, что счастлива сама, иэто избавляло ее отхронической нравственной неудовлетворенности, присущей женщинам, поуровню развития иинтеллекту превышающим обычных шлюх, новынужденных таким вот образом зарабатывать деньги.
        Когда Полина впервые пришла вдом, где вот уже более двух лет снаталией жил Логинов, шок испытали все, водинаковой степени: Наталия — отнеожиданности ирадости, посколько всегда симпатизировала Полине, Полина — потойже причине, аЛогинова поразили дивные горящие насвету длинные волосы Наташиной подруги. Хотя втотже вечер, когда подруги, навекретничавшись накухне, всеже расстались, Игорь, услышав, как заПолиной закрылась дверь, сказал:
        —Она проститутка?
        Наталия молча мыла чашки искаждым мгновением становилась все краснее икраснее. Ей было стыдно, только непонятно закого… Она знала оПолине достаточно, чтобы назвать ее проституткой, новедь это была Полина, Полина, ее одноклассница, скоторой они провели столько чудесных лет вместе… Нокак объяснить это прозорливому Логинову, который людей видит насквозь. Людей, нотолько, кстати, неНаталию, скоторой вот уже сколько времени живет под одной крышей. Живет иничего оней незнает. Ни оее бизнесе, ни очем…
        Она обманула его, сказав, что Полина живет вМосквеи
        собирается выйти замуж заодного бизнесмена. Наполовину
        обманула, потому что Полина время отвремени действительно
        живет вМоскве, азамуж она собирается выйти зачеловека,
        скоторым познакомилась здесь, вС., новкотором ПОКА неуверена. Да инепонятно, чем он занимается, хотя вполне вероятно, что ибизнесом.
        Ее последний приезд домой был связан сосмертью ее матери, которую она похоронила три недели назад. Грустила несколько дней, апотом — вовсяком случае чисто внешне — обрела душевный покой. «Ты как ящерица, — сказала ей Наталия напоминках, надевятый день после похорон, — регенирируешься посхеме: раз иготово. Говорятже, что нервная система невосстанавливается…» «Еслибы она уменя невосстанавливалась, ябы несидела сейчас перед тобой, алежалабы под кустом сирени наВоскресенском кладбище лет уже двадцать как…»
        Некрасивость ее лицу придавали широкие скулы, неправильной формы нос ислегка выдающийся подбородок. Ноглаза иволосы — были ее драгоценностями, которыми она очень дорожила икоторым прекрасно знала цену.
        Ивот теперь, возможно, ее уже нет. Логинов молчит, нехочет расстраивать, поэтому можно вот так, сидя вмашине, предполагать самое худшее… Новедь еслибы она, или кто-то, очень похожий нанее ипроживающий наМичурина,6, еще жив, то наврядли Игорь сам поехал наместо преступления…
        Ивдруг вголову пришла мысль совершенно противоположного характера: ачто, если Полина сама что-нибудь натворила?.. Убила, скажем, кого-то?..
        Разыгравшаяся фантазия Наталии помогла представить ей, как она всумрачном тюремном коридоре стоит вочереди, чтобы вручить передачку ссигаретами «Bond» иореховым печеньем — любимым лакомством подруги — несчастной узнице-Полине…
        Она очнулась, когда увидела уже знакомый ей старый четырехэтажный дом немецкой постройки изкрасного кирпичаивысокими узкими окнами, где жила Полина. Здесь, несмотрянаранний час, толпился народ, стояла машина скорой помощи, милицейский фургон имотоцикл… Некоторые иззевак смотрели куда-то наверх, задрав головы. Наталия вышла вследзаЛогиновым измашины итоже посмотрела почему-то наверх: стадное чувство, очевидно, дало осебе знать… Иничего неувидела.
        Она прошла сквозь толпу заИгорем, стараясь неприслушиваться кголосам, желая все увидеть сама иуслышать изпервыхрук…
        Внескольких метрах отдома надороге лежали два тела, прикрытые картонными листами. Логинов опустился возле тела мужчины, поднял картонку и, взглянув натруп, сказал какбы про себя: «Выстрел вупор…» Когдаже он открыл другой труп, Наталия почувствовала, как волосы наее голове предательски шевелятся идурнота обволакивает, как теплый вязкий кокон…
        Да, это была Полина. Она лежала вкороткой кружевной сорочке, полуголая влуже крови. Голова ее была разбита, ипод ней образовалась лужа крови, которая уже потемнела иуспела подернуться тонкой тусклой пленкой… Кровь, которая лилась изо рта, носа иушей Полины, тоже успела подсохнуть иобразовала тоненькие почти черные ручейки, стекающие под затылок; рыжие волосы, как лучи солнца отходили отголовы вразные стороны…
        —Она упала скрыши… Ноперед этим успела его застрелить, — донеслось дослуха Наталии иона подумала отом, что еслибы дом был, кпримеру, двехэтажный, то Полина осталасьбы жива…
        Тот мужчина, вкоторого она выстрелила измаленького пистолета, который показывала Наталие вих первуюже встречу, ибыл тем самым женихом, закоторого она собиралась выйти замуж. Ноневышла. Да ион теперь никогда неженится. Ему недоэтого… «Что это я?..»
        —Игорь, мне можно подняться кней? Обещаю тебе, что буду вести себя хорошо ини кчему непритронусь… Разреши, — Наталия крепко держала Логинова зарукав исмотрела нанего умоляюще. — Если ты сейчас мне ничего нескажешь, — шептала она ему уже созлостью, я влезу вокно сдерева…
        Ты меня знаешь…
        Логинов, слегка повернув голову вее сторону, бросил:
        —Сапрыкин, отведи ее, куда она просит, ато она последует примеру своей ЛУЧШЕЙ подруги иубьет меня моимже собственным пистолетом…
        Сапрыкин, который всегда был ее палочкой-выручалочкой, взял Наталию заруку иповел засобой, расчищая себе дорогу широкими плечами иострыми локтями, обошел дом ипривел вподъезд:
        —Это что, твоя подруга?
        —Да.
        Они быстрыми шагами поднимались погулкой лестнице, вдыхая прохладный икакой-то земляной воздух.
        Дверь вквартиру Полины была незаперта: там уже трудились эксперты. Наталия знала их влицо. Она завидовала им, как никому насвете. Это они имели право сняимать отпечатки пальцев иИСКАТЬ… Сколько раз, оказавшись вподобных ситуациях, она хотела попросить их разрешения помочьим…
        Ноона неимела права. Она была всего лишь скромной (нет, это неправда, далеко нескромной) учительницей музыки иникакого отношения кпрокуратуре ирасследованиям неимела (еще как имела!)… Она помогала Логинову только ей известным способом. Иназвать его дилетанским она уже немогла. Теперь немогла. Просто неимела права, потому что чувствовала: тот дар, которым она овладела, практически, всовершенстве, имеет право насуществование. То есть наряду сдилетанским подходом ипрофессиональным, теперь существовал иеще один, интуитивно-образный, окотором знало всего несколько человек вгороде. Те видения, которые посещали Наталию вовремя ее музицирования напианино, помогли раскрыть неодно преступление. Идаже нестолько те, которыми занимался прокурор города, Логинов Игорь Валентинович (который поначалу, кстати, довольно скептически относился кдеятельности своей подруги врасследовании преступлений идаже подсмеивался над нею, итолько спустя некоторое время сам вынуждан был прибегнуть кее помощи), сколько тайные преступления, замешанные наденьгах ичастной жизни клиентов, которые обращались кНаталие как кпоследней
инстанции… Клиентов поставляла (восновном) приятельница Наталии, Сара Кауфман, директор косметического салона «Кристина».
        Несмотря насвою сумбурную ибеспорядочную жизнь, Полина умудрялась превратить свое жилье вобразчик порядка иуюта. Поэтому ее квартира, вкоторой последние годы восновном жила ее мать, блестела, начиная отначищенного паркета икончая хромированными кранами вванной. Она знала толк вхороших вещах, апотому окружала себя ими сзавидным постоянством. Энергичная, схватывающая все налету, Полина оборудовала свое жилище новейшей бытовой техникой, оснастила все, что только было возможно, изанесколько дней досмерти сказала Наталии, что «пора вкорне менять жизнь ирожать.» Анее была «любовь». Иэта ЛЮБОВЬ лежала теперь спростреленной грудью наасфальте, прикрытая картонкой…
        Наталия сСапрыкиным бродили побольшой квартире Полины, пытаясь найти хотябы что-нибудь, что помоглобы понять суть происшедшего.
        —Где нашли мужчину? — спросила она уодного изэкспертов. Он ответил, что все самое важное вплане улик они нашли накрыше, где «возлюбленные» устроили нечто наподобие праздничного ужина сцветами ишампанским.«Там, накрыше его инашли.»
        —Поднимемся? — Наталия увлекая засобой Сапрыкина, вышла изквартиры истала подниматься полестнице вверх.
        То, что они увидели, являло собой картину самой настоящей оргии: прямо накрыше был расстелен огромный, теперь уже залитый жиром исоусом, розовый ковер, накотором стоял столик сзакусками ивыпивкой идва стула. Рядом, здесьже наковре, были раскиданы маленькие шелковые подушки. Ноэто небыло романтическим ужином надвоих, слишком уж экстравагантными должны были быть отношения между возлюбленными, если они превратили стол внечто совершенно непотребное: размазанная поскатерти горчица, гора птичьих костей натреснутом фарфоровом блюде, накотором разве что неходили ногами, раздавленная земляника, опрокинутые тарелки свылившимся соусом…
        «Они либо дрались, либо предавались самым низменным утехам…» — подумала Наталия, авслух сказала:
        —Мне кажется, что я знаю, что здесь произошло… Вот, пройдем сюда, — она приблизилась ксамому краю крыши ивзглянула сужасом вниз. — Они повздорили, Полина взрывная девица, он ей, очевидно, что-то сказал, неиначе, аона вот так бурно отреагировала… Достала изсумочки пистолет (сумочку можешь неискать, ее наверняка уже запаковали впакет иотправили наэкспертизу) … — она замолкла иизвиняюще посмотрела наСапрыкина, который своим молчанием сам спровоцировал ее натакие комментарии: онаже говорила сним, как смаленьким мальчиком! — Слово заслово, возможно, она узнала оего связи сдругой женщиной… Причем, узнала неожиданно, иначе непомогалабы устраивать этот ужин… Он сильно разочаровал ее, можно сказать, убил морально… Вот она ивзялась запистолет, направила нанего, аон, уверенный втом, что она ни зачто внего невыстрелит, стал кней приближаться изагнал ее, таким образом, ксамому барьеру… Аона возьми ивыстрели… Ударная волна сделала свое черное дело, Полина неустояла наногах (ведь ктомуже она была еще ипьяна), оступилась исорвалась вниз… Ужасно! — она зажмурилась, представив, какой силы удар пришелся наголову
несчастной Полины.
        Через мгновение взяв себя вруки, она заметила про себя: «УПолины словно два лица: одна Полина — аккуратистка, которая мечтает поскорее расстаться сосвоим прошлым исоздать семью, нарожать детей, авторая Полина — настоящая профессиональная проститутка, порочная изнутри, вся насквозь пропитанная цинизмом…»
        Новспомнив огромные глаза подруги, ее заразительный смех, она почувствовала, как наглаза наворачиваются слезы: она немогла поверить вее смерть. Немогла инехотела.
        Стараясь непопадаться наглаза Логинову, который, увидев ее, непременно отправилбы скем-нибудь намашине домой, Наталия, поблагодарив Сергея Сапрыкина, друга ипомощника Логинова, завсе, что он для нее сделал вэто утро, выскользнула изтолпы ипочти сбежала понебольшой улочке кнабережной. Осмотрелась, вышла напустую вэтот ранний час дорогу иостановила такси.
        —Домой, — сказала она ивстретила удивленный взгляд. — Извините… — иназвала адрес. Аминутой спустя, вспомнив лежащую влуже крови Полину, разрыдалась.
        Глава2
        ОЛЕЧКА ПЕРОВА
        Логинов любил поесть, аэто накладывало нажизнь Наталии, которая сама выбрала его всвои бой-френды, постоянную ответственность заего желудок. Она постоянно что-то готовила, варила, жарила ипекла. Правда, он как мог постарался ей облегчить жизнь вэтом плане, купив необходимые электроприборы, при помощи которых Наталия научилась все делать достаточно быстро. Нодаже сними ей приходилось все время думать оеде. Словом, она попала взависимость итеперь незнала, куда ей отнее деться. Былобы непонятно ее раздражение поэтому поводу, еслибы она нигде неработала ицелыми днями смотрела телевизор иела пирожные. Она действительно нигде неработала, уволилась изсвоей музыкальной школы попричине низкого заработка, нопрочно заняла другую профессиональную нишу: вела частные расследования, зачто получала такие деньги, которые позволили ей несколько раз съездить заграницу, причем надва месяца. Она побывала вЛатинской Америке иЕвропе, попутешествовала всвое удовольствие но, что самое удивительное, скрыла этот свой фантастический вояж отЛогинова, сказав ему, что гостила уродственников вдеревне. Это была самая чудовищная
ложь, какую она позволила себе поотношению кнему.
        Нопосле путешествия ее мировоззрение настолько изменилось, что ей все сложнее исложнее стало понимать этого патологического альтруиста, каким был Логинов. Его полное равнодушие кденьгам, кэтому источнику свободы инаслаждений, убивало вней то чувство глубокого уважения, которое заставляло раньше смотреть нанего снизу вверх и«открыв рот» слушать каждое его слово. Ноисчезнув, оно негрозило послужить причиной их разрыва, напротив, Наталия какбы расслабилась истала воспринимать своего друга просто как мужчину, содной стороны, ичеловека, способного помочь ей втрудную минуту, сдругой. Кроме того, они постоянно вели какие-то параллельные расследования, что очень сближало их. Ивсеже так дальше продолжаться немогло: всмысле ведения домашнего хозяйства. Попадались весьма сложные изапутанные дела, которые требовали постоянного отсутствия Наталии дома. НоЛогинов существовал, его надо было кормить, адля этого надо было, естественно, готовить. Готовить, значит, тратить драгоценное время. Итогда Наталия решилась наэксперимент ивзяла наиспытательный срок Соню, двадцатилетнюю смазливую девицу, которая потрясающе
готовила. Она познакомилась сней навечеринке, устроенной Арнольдом Манджияном, другом иколлегой поработе Логинова, куда была приглашена иСоня, нотолько невкачестве гостьи, аповара. Без образования, она тем неменее готовила просто изумительно, ноэто, однако, несыграло роль вобольщении Арнольда, начто она очень надеялась. Соня получила свои деньги иисчезла.
        Ноненадолго, потому что узнала отобщих знакомыхо
        том, что ее разыскивают всвязи сработой. Аразыскивала ее как раз Наталия. Она сама пришла кСоне домой иобъяснила, что отнее потребуется вслучае, если она согласится наних работать. «Чтобы вдоме всегда было много вкусной еды, во-первых, чтобы велся журнал поэлементарной кухонной бухгалтерии, во-вторых, ичтобы вести себя так, словно тебя вдоме нет.» Завсе это ей обещали хорошо платить. Соня, которая маялась без работы уже полгода, срадостью согласилась. Тем более, что она имела право питаться вдоме ииногда, если потребуется, ночевать. Для этого имелась небольшая темная спальня позади прихожей.
        Логинов поначалу ничего незамечал, воспринимая присутствие Сони вдоме, как очередную «клиентку» Наталии или просто блажь. Он уже привык, что вэтой квартире постоянно кто-то откого-то прячется. Еслибы он приходил домой засветло, то увиделбы Соню стоящую уплиты, нотак, как он возвращался очень поздно, то заставал ее либо уже спящую надиване вгостинной илиже невидел ее вообще, поскольку она спала в«маленькой» комнате.
        Он ужинал вдвоем сНаталией, уверенный втом, что все салаты изакуски приготовлены ее руками, ивесьма удивилсябы, узнав, что это нетак ичто вдоме, практически, живет еще один человек.
        ***
        Соня открыла ей дверь исказала, что обед готов, аона сама собирается пробежаться помагазинам инавестить свою тетю, которая живет наокраине города. Она говорила быстро, немного картавя, имежду делом подкрашивала ресницы перед зеркалом. Итолько когда подняла голову увидела покрасневшие глаза Наталии, замерла, опустив руки:
        —Что свами?
        —Тыже Полину знала… Полину, такую ражую, громкую ивеселую?.. Которая была унас несколько раз… одноклассница…
        —Конечно. Такую трудно забыть или необратить нанее внимания. Огонь, анеженщина. — Соня вопросительно подняла брови ипровела несколько раз расческой поволосам. — Ачто случилось? Ее бросил мужчина?
        ИНаталия подумала, что очевидно для Сони, как идля многих других женщин — именно этот факт считалсябы самым большим несчастьем, которое только может обрушиться наголову.
        —Нет, она погибла…
        —Погибла? Вкатастрофе?
        —Да нет, она упала скрыши… — иона вдвух словах рассказала ей отрагедии, разыгравшейся наулице Мичурина.
        Впечатлительная Соня, забыв освоих планах ивизите ктете, села, обняв плечи изадумалась. Вспомнила Полину ито впечатление, которое та произвела нанее своим внешним видом: высокая, гибкая догуттаперчивости, она ходила пружиня пополу босыми стройными ногами илюбила смотреться взеркало… Наее шикарные рыжие волосы Соня подумала, что это парик, нопотом, приглядевшись повнимательнее, восхитилась, увидев, что они настоящие и, причем, некрашеные.
        —Он ей что-то сказал, — вдруг сказала она, представив себе, ЧТО могло произойти накрыше. — Уверена, что он ей что-то сказал, чего она невынесла, разозлилась ужасно. Скорее всего речь идет обизмене. Ничто неможет так разозлить, как измена.
        Наталия промолчала, потому что Соня почти прочла ее мысли.
        —Ты, кажется, куда-то собиралась? — она очнулась отсвоих невеселых мыслей икак могла улыбнулась Соне. — Иди. Что унас сегодня наобед?
        —Блинчики, как вы заказывали, исуп. Аеще кое-что, я придумала сама… Кчаю.
        —Сегодня я наверняка скажу Игорю Валентиновичу, КТО здесь
        унас все готовит… Ато он ведь так идумает, что это я… Ая просто бездельничаю…
        Соня, которая тоже пришла всебя после такого ужасного известия, уже стояла одетая напороге исобиралась попрощаться, как вдруг вспомнила:
        —Ой, чуть незабыла… Вам звонила Сара. Она просила передать, что сегодня после обеда квам должен зайти какой-то Перов. Аввосемь часов вечера — женщина поимени Анна Петровна. Я записала все вблокнот, как вы ивелели, он возле телефона, настолике… ну, я пойду?
        Она ушла, аНаталия села накухне истала вспоминать Полину ивсе то, очем они разговаривали сней впоследнее время. Она закрыла глаза, откинулась наспинку стула исловно увидела Полину, живую ипахнувшую розовым маслом, которое так любила…
        « —… Я знаю, тебе интересно узнать, как я живу там, вМоскве… Это всем интересно узнать, ноя пока промолчу… Если ты думаешь, что мне стыдно, то это нетак. Далеко нетак. Я уже нета девушка, которая продается задвадцать немецких марок вресторане иобслуживает клиента прямо вкабинке, необращая внимание наофицианта иприсутствующих женщин… Уменя своя клиентура… Да ивообще, я скоро, возможно, уеду насовсем…
        —Куда? ВМоскву?
        —Да нет, ИЗМОСКВЫ…»
        Они говорили накухне. Была ночь, Логинов уже спал, аСоня принимала ванну. Наталия так инепоняла тогда эту фразу: «… изМосквы…» Нокуда? Заграницу? Она что, собиралась замуж заиностранца? Хотела повторить маршрут знаменитой «интердевочки»? Апочему, собственно, инет? Ачто, если ей повезет иона будет счастлива там, вдругом мире?
        Иеще она пожаловалась наздоровье, сказала, что «все врачи идиоты, им только людей доверять…»
        Что касается жениха, то она говорила онем мало, словно боялась расплескать счастье, которое переполняло ее при мысли отом, что она скоро выйдет замуж. Стоп. Ноесли она собиралась выйти замуж за… как его там звали? Гуров? Да, Полина почему-то неназывала его поимени. Гуров ивсе.
        Так вот, если она собиралась выйти замуж заГурова, тогда откудаже это таинственное «… ИЗМОСКВЫ?» Скем она намеревалась покинуть страну? Может, сГуровым?
        Она открыла блокнот изаписала: «Гуров — узнать ВСЕ!!!»
        Ивэтом ей поможет Логинов, Сапрыкин иАрнольд. Они все должны помочь ей узнать онем все… Если уже неузнали.
        Дальше. Чтоже дальше?
        Вдверь позвонили. Наталия вспомнила про Сару ипоняла, что наконец-то явился клиент, впервые запоследний месяц. Клиент — это новая работа иновые деньги. Аденьги, это предполагаемая поездка вТунис. Или проще, вБухару. Хотелось экзотики, жары, пряностей ифруктов. «Только без Логинова… Только без него…»
        Она открыла дверь иувидела перед собой высокого человека вочках.
        —Я, наверно, квам… Вам Сара звонила?
        —Проходите, пожалуйста. — она впустила мужчину вприхожую, мгновенно отметив его испуганный взгляд, так хорошо знакомый ей, свидетельствующий очрезвычайном волнении. Икакбы вподтверждение этому он сказал, снимая зачем-то очки иблизоруко щуря глаза: — Вы — моя последняя надежда.
        ***
        —Значит, говорите, что ваша дочь исчезла около пятидней
        тому назад?
        —Да, она ушла издома 10июня всемь часов вечера, ибольше мы ее невидели. Унее была встреча скаким-то молодым человеком, его зовут, кажется, Сергеем…
        —Авы незнаете, где они должны были сней встретиться?
        —Нет. Я мало что знаю оее привычках, Оля очень замкнутый человек, скрытный…
        —Она что, иматери своей ничего нерассказывает?
        —Раньше, когда еще училась вшколе, рассказывала.Они вообще были подругами, апотом… потом унас сженой
        —Она исейчас живет сТЕМ мужчиной?
        —Нет-нет, она возвратилась буквально через неделю, унас сней был серьезный разговор…
        —… ивы простили ее, ведь так? — Наталия смотрела наэтого симпатичного тихого человека, ией было нестерпимо жаль его: вотбы ей такого терпеливого ипонимающего мужа. Авслух сказала: — Аваша дочь — нет. Я угадала?
        —Да, вы совершенно правы. Поверьте, я ненастраивал Олю против Татьяны, это невмоих правилах, она сама все решила… Она словно вычеркнула ее изНАШЕЙ жизни. Она мне прямо так исказала. Представьте, она утром, проходя мимо матери, даже несмотрела вее сторону. Изавтракала только после того, как Таня уходила наработу. Ноесли вы хотите спросить меня, несвязаноли ее исчезновение сее отношением кматери, то я могу вас уверить: нет, нет иеще раз нет. Она нетакой человек, чтобы уйти издома идаже непозвонить…
        —Она любитвас…
        —Да, наверное…
        —Апочему вы необращались вмилицию?
        —Разве я похож наотца, который необращается вмилицию, когда унего пропала любимая иединственная дочь?
        —Нет, извините, вы непохожи натакого отца… Ачто вам сказала обо мне Сара?
        —Все, — он опустил голову. — Мы сней старые друзья. Еще поуниверситету. Она хорошо знала Олю, хотя Оля никогда неходила в«Кристину», считала, что ей еще рано…
        —Сколько летОле?
        —Девятнадцать. Она закончила второй курс биофака.
        —Увас есть ее фотография?
        —Да-да, конечно…
        УПерова было вытянутое бледное лицо сводянистыми голубыми глазами, редкие волосы ибольшие красные уши. «Электронщик, умница, несчастный человек.» Представляясь, он сказал ей, что работает вфизической лаборатории. Наталия уже слышала обэтой лаборатории идаже читала вгазетах: недавно они получили большой заказ отфиннов. Может, исчезновение девочки связано сработой ее отца?
        —Мне нужны все ваши координаты, телефоны, адреса ипрочее… Ивсе, что касается вашей жены. Кстати, она знает, что вы сейчас здесь? Что вы рискнули обратиться ктакому узкому специалисту, какя?
        —Да… — он несколько замялся ипокраснел, — понимаете, моя жена неверит втакого рода вещи… Она реалистка инадеется только намилицию.
        —Авы —нет?
        —Я? Я уже ненадеюсь увидеть ее вживых иприготовился ксамому худшему. Поймите, я знаю свою дочь… Если ее нет, значит, она НЕМОГЛА вернуться домой. ФИЗИЧЕСКИ. Иначе ябы знал, где ее искать. Даже еслибы она встретила мужчину и, предположим, уехала сним, пусть даже инакрай света, онабы позвонила мне оттуда исказала, чтобы я неволновался… Поэтому теперь, когда я переполнен страшными предчувствиями, мне необходимо будет увидеть того, кто убил мою девочку…
        —Нопочему?.. Откуда такая уверенность?!.. — попробовала возмутиться Наталия, новстретила ТАКОЙ взгляд Перова, что опустила голову: она поняла, что он действительно приготовился ксамому худшему ичто теперь жаждет мести… Интуиция — это высший пилотаж нематериальной сущности.
        —Хорошо, я сделаю все, что смогу… Я сама позвонювам…
        ***
        Он ждал ее уподъезда. Знал, что она появится примерно около семи. Потому что ввосемь начинается последний сеанс фильма «Зеленый театр». Эта ненормальная ходила наэтот фильм уже втечение трех дней, всегда водно итоже время. Вместе сдолговязым типом вклетчатой рубашке.
        Он видел, чем они занимаются вкинотеатре напоследнем ряду, иего тошнило отих приторной нежности, этих поглаживаний коленей, отмокрых поцелуев, звуки которых доносились донего.
        Ему нужно было, чтобы она хотябы накакое-то время осталась одна. Наулице или, еще лучше, вкинотеатре. Там, как раз перед зрительным залом, есть такой закуток, завешанный красной бархатной портьерой, где они моглибы уединиться.
        Как сделать так, чтобы девушка (аон прекрасно знал, что ее звали Ольга Перова) села кнему вмашину?
        Когда она вышла, он стоял возле подъезда.
        —Мне нужно свами поговорить, — он подошел кней ипосмотрел прямо вглаза. Он знал, что красив идолжен понравиться Ольге. — Я слежу завами.
        —Замной? — она была удивлена ислегка напугана. Носдругой стороны, она была женщиной, апотому почувствовала всем нутром, что рядом сней находится мужчина, который могбы сделать ее счастливой. Это заложено вкаждой женщине. Все женщины — охотницы. Даже замужние смотрят посторонам впоисках потенциального спутника жизни. Очередного спутника жизни. Женщина — она как планета, которая может сорваться водин прекрасный день сосвоей оси иумчаться, раствориться впустоте… Ичтобы этого неслучилось ей необходим спутник. Пусть даже инаодну ночь.
        Он презирал женщин.
        —Вы уже три раза были на«Зеленом театре». Я заметил вас… Вам так нравится Веселовский (он имел ввиду режиссера-постановщика фильма; эту фамилию он запомнил совершенно случайно, когда ему пришлось просидеть весь сеанс, наблюдая заэтой сексуально озабоченной парочкой)?
        —Да нет… Нето, чтобы очень… — она казалась растерянной, однако, стояла рядом иделала вид, что никуда неторопится.
        —Я понимаю, это прозвучит по-идиотски… Новы мне очень понравились. Давайте свами встретимся… Хотябы завтра. Черт сним, сэтим режиссером… Вы, наверно, уже догадались, что это был просто предлог… Ну таккак?
        Он видел, как она заколебалась, как пламя свечи наветру. Глупая курица. Хотя ихорошенькая.
        —Я спешу, — сказала она неожиданно, вспомнив очевидно горячие ивлажные ладони своего ухажера, который, истекая плотоядной слюной, уже ждал ее где-нибудь неподалеку, чтобы увлечь засобой вкинотеатр ипотискать втемноте. Ублюдок.
        —Если хотите я вас подвезу, нотолько сусловием, что вы сами назначите место встречи ивремя… Неотказывайте мне… Я вас очень прошу…
        Она оглянулась, словно хотела увидеть кого-нибудь, укого можно было посоветоваться наэтот счет: сесть вмашину кнезнакомому мужчине или нет? Ей льстило то, что он подошел кней, кзакомплексованной угрястой девочке вдорогом новом костюме скороткой юбкой, которая никого всвоей жизни, кроме такогоже неопытного иизголодавшегося поласке парня, еще незнала. Да иего знала только погубам ирукам, небольше…
        Она подняла голову ивстретилась взглядом стемными большими глазами.
        —Аесли увезете куда-нибудь? — неуверенно икак-то по-детски сказала она, чувствуя, что ноги сами понесли ее кмашине.
        Она непомнила как садилась вмашину. Вушах унее гудело отнахлынувших чувств. Она никогда вжизни несидела рядом стаким красивым молодым парнем, да еще втакой шикарной машине.
        Он лихо развернулся, имашина стремительно выехала содвора.
        Глава3
        МОРОЗОВСКИЕ ЗОМБИ. ДОМ ПОД СНОС ИРОЗОВОЕ МАСЛО ДЛЯ ПОЛИНЫ
        Наталия решила еще раз побывать наквартире Полины. Ноуже без свидетелей. Кроме того, унее изголовы нешла та сцена, которую она увидела накрыше. «Глупо, конечно, — считала она, — новедь долженже кто-то убрать следы этого пиршества… Этот заляпанный ковер, остатки посуды…» Она немогла себе представить, ктобы мог всем этим заняться: ведь Полина осталась совершенно одна. Кроме своей матери (ныне покойной) иНаталии она последнее время ни скем необщалась…
        Поэтому перекусив, она поехала наМичурина.
        Главное, что унее был ключ. Она взяла его состолика вприхожей: привычка, выработавшаяся запоследние два года, когда ей приходилось понескольку раз бывать наместе преступлений. Разве возможно что-либо расследовать, когда утебя нет наруках ни одной улики икогда ты начисто лишен доступа кинформации. Акак часто случается такое, что эксперты, проработавшие наместе преступления несколько часов, оставляют, тем неменее, массу вещей, потенциальных улик, накоторые наобращают внимания илиже попросту недооценивают иззначимость. Вот натакие случаи иприходится рассчитывать, откровенно воруя ключи или, повозможности, делая — рискуя быть застигнутой врасплох — их слепки.
        Когда она поднялась накрышу, то была очень удивлена, неувидив ни единой крошки. Словно она перепутала крышу илиже ей вообще все это приснилось.
        Итолько когда она открыла дверь квартиры (разумеется опечатанной, ноочень смешно, при помощи бумажной ленты, слегка смазанной клеем, которую ничего нестоило переклеить, когда ей понадобиться уже покинуть квартиру), то поняла, что кто-то очень заботливый перенес иковер ипосуду вдом. «Сапрыкин,» — почему-то сразу нанего подумала она. Потому что больше некому. Логинову было как всегда некогда, аСергей, зная отом, что Полина была подругой Наталии, просто немог все это так оставить. «При случае обязательно спрошу и, если это действительно он, поблагодарю…»
        Квартира выглядела так, словно ничего непроизошло. Только полы неочень чистые, да пепел где попало отсигарет. Авещи все наместе. Икажется, что вот сейчас откроется дверь ванной иоттуда выйдет Полина искажет: «Привет, я уж думала, что ты непридешь…»
        Наталия заперла засобой дверь, вошла вкомнату исела вкресло, пытаясь представить себе все то, что произошло здесь вчера вечером. Скорее всего, птицу — курицу или утку — запекала сама Полина.
        Наталия зашла накухню иоткрыла духовку: нанее сразу пахнуло запахом горелого жира ичеснока. Значит, она угадала. Фрукты принес ее жених. Онже ивыносил изквартиры ковер, расстилал его, устанавливал журнальный столик — «вот он, стоит тоже вприхожей рядом сдвумя складными дачными стульями» — помогал носить посуду изакуски. Они мирно беседовали, предвкушая праздник…
        Ачто, если пришел кто-то третий?
        Эта мысль явилась только что исразу сняла тень подозренияслюбовника Полины. «СГурова, — вспомнила она его фамилию.
        —СГурова…»
        Пока она онем ничего неузнает, они будут топтатьсяна
        месте.
        Она стала искать сумочку Полины, вкоторой всегда можно было найти много чего интересного. Начиная скосметики икончая пистолетом. Почти как уНаталии.
        Носумочки, конечноже, небыло. Ее наверняка изъяли иувезли впрокуратуру. Ажаль…
        Тогда Наталия принялась выдвигать ящики письменного стола, перебирала какие-то бумаги, как ей сначала показалось, ее матери: свидетельство осмерти, ненужные уже справки, квитанции… Чувствуя себя вэтой квартире несовсем спокойной, она сложила их впапку иположила всвою сумку: «Пригодяться».
        Вванне наполочке нашла мазь, некрем, аименно медицинскую мазь «Флоретин». Зачем она понадобилась Полине? Ведь наврядли она оказалась вванной случайно. Ачто, если ею пользовался Гуров?
        Вкладыш умази отсутствовал, значит, надо было проконсультироваться узнакомых врачей, что это замазь ивкаких случаях применяется.
        Открыв большой шифоньер, Наталия удивилась такому количеству костюмов иплатьев Полины. Она предполагала, конечно, что уженщины, ведущей ТАКОЙ образ жизни, должно быть много нарядов. Нозачем она их привезла сюда, если несобиралась жить здесь долго?
        Как-то все непонятно. Скорее всего, она блефовала сосвоим возвращением вМоскву или путешествием «изМосквы». Это были ее мечты.
        Наталия увидела висевшее наплечиках красивейшее вечернее платье цвета спелого апельсина, вблестках, ихотела уже достать иприложить ксебе, как вовремя одумалась: «Ведь
        Полина мертва, она лежит вморге наледяном столе, аты собираешься примерять ее платье… Это почти мародерство…» Ноуже через мгновение она думала нетак: «Нет, это никакое немародерство. Это нормальное поведение подруги, пытающейся примерять насебя нестолько платье близкого тебе человека, сколько ЕГО ЖИЗНЬ.» Иэто было насамом деле: надев, кпримеру, это платье, она скорее всего представилабы себя накаком-нибудь приеме или вномере московской дорогой гостиницы для иностранцев, где находила Полина своих клиентов.
        Нокогда она открыла правую створку шифоньера, то увидела нечто, поразившее ее воображение куда больше, чем оранжевое платье: великолепный ярко-красный парчовый жакет, расшитый стразами исверкающий при электрическом свете, как драгоценность.
        Она достала его инадела, Сунула руки вкарманы инащупала водном изних листок. Это оказался телефонный счет. Московский. Это был подарок для Наталии, которая ксвоему большому сожалению незнала московский адрес Полины. Анакомпьютерной распечатке была щедро изложена вся информация оПолине: адрес, номера телефонов — иее московской квартиры итой квартиры, где сейчас находилась Наталия. Значит, это оплаченные разговоры Полины сматерью.
        Она сняла жакет иубрала его наместо. Квитанцию бережно положила ксебе всумочку.
        Вванной, всинем махровом халате, вкармане она нашла записку: «Гуров, ты свинья, больше неопаздывай. Я вмагазине. Целую, твоя Поль.»
        Наталия вышла изквартиры сама несвоя. Ей показалось, что она прожила целый час Полиной. Словно надела насебя ее кожу иприобрела наэто короткое время иее мозги, итело, идаже все запахи.
        Надо было возвращаться домой, чтобы вспокойной обстановке обзвонить всех, кого возможно, напредмет установления личности Гурова. Знать фамилию — этого мало. Кто он такой, чем занимался, где искем жил? Кто был попрофессии ипрочее…
        ***
        Пожалуй, это был первый жаркий день вэтом июне.
        Сиреневый опель Наталии напоминал плавящийся насолнце кусок черносмородинного мороженого.
        «Пора покупать кондиционер», — подумала она, усаживаясь вдушный салон изаводя мотор. Идаже несмотря нажару идухоту, она просто обожала свою машину ипользовалась ей судовольствием. Больше того, иногда, как это бывает почти совсеми опытными водителями, ей казалось, что она иее машина — единый организм. Иэто ощущение спасало ее нераз вовремя рискованных погонь, когда оттого, сумеешьли ты вовремя свернуть вузкую улочку или объехать другую машину, зависела жизнь. Впрямом смысле.
        Наталия холила илелеяла свою машину, ноникогда незанималась ее ремонтом, предпочитая отдавать внадежные руки профессионалов, скоторыми дружила ивсегда сними щедро расплачивалась. Ноодной машины ей явно нехватало: что делать, если ее придется всеже когда-нибудь отдать впрофилактический ремонт? Красный форд ей все чаще ичаще приходил вголову ипостепенно вытеснил все остальные марки, перед которыми она восхищалась. Ноесли покупать машину, значит, игараж, аэти две покупки могут, наконец, разбудить спящего сном полного неведения Логинова.
        Задумавшись, она доехала досвоего дома исразуже заметила стоящую неподалеку «волгу» Логинова. «Обедать приехал», — подумала она, иуже через несколько минут звонила всвою дверь.
        Логинов встретил ее улыбкой: видно было, что он уже пообедал.
        —Слушай, когда ты все успеваешь? — он обнял ее иприжялксебе. — Это было что-то необыкновенное. Особенно блинчикиичто-то сладкое сорехами…
        —Я могу тебе все объяснить… — Наталия уже собралась ему рассказать оСоне, ноЛогинов еще крепче обнял иунее перехватило дыхание.
        —Все потом. Ты сама-то обедала? Вы ведь женщины настоитесь уплиты иувас пропадает аппетит…
        —Да, я пообедала, — она вздохнула ипоняла, что сейчас
        Логинов приступит ксвоим «послеобеденным упражнениям»…
        Скаждым разом ей это нравилось все меньше именьше. Было что-то такое вэтих размеренных занятиях сексом, что придавало упорядоченность истабильность (как ежедневное принятие пищи), нолишало романтизма иостроты. Ноэти два качества она уже некоторое время сизбытком находила вобъятиях совершенно другого мужчины, которого, как ей казалось, тоже любила. «Чтож стого, что я люблю сразу двух мужчин?» — спрашивала она себя довольно часто, испытывая небольшие нравственные муки. Инаходила сразу тысячу оправданий себе наэтот счет. Жизнь ее вообще сильно изменилась впоследнее время, поэтому она, как ивсякое другое живое существо, научилась меньше удивляться происходящим вней переменам. Только одно ей иногда хотелосьбы вернуть — частные уроки музыки, которые давали ей ощущение необъяснимой гармонии, несказанного тепла, когда она разучивала смаленькими детьми какую-нибудь фортепианную безделицу, ивносило резкий контраст вее беспокойный образ жизни. Вспомнить хотябы отех делах, которые были связаны ссерийными заказными убийствами игорами трупов… Как былобы хорошо после всего этого ада оказаться вуютном тихом
кабинете наедине скаким-нибудь наивным шестилетним мальчуганом иразучивать сним «Вислу» или «Как под горкой под горой»…
        Нообэтом приходилось лишь мечтать. Расследования отнимали много времени. Те видения, которые посещали Наталию всвязи сэтим, подчас еще больше усложняли ход дела, хотя уже очень скоро вели кпоразительным результатам.
        —Ты утолил свою страсть? — спросила она, дурачась, ивыскользнула изпостели. — Теперь утоли имою…
        —Непонял… — Логинов выглядел расслабленным, умиротворенным инемного растерянным. Он лежал поперек огромной кровати, подложив одну руку под голову идругой пытаясь привести впорядок растрепанные волосы. -
        Что-нибудь нетак?
        —Да нет, — улыбнулась она ему, надевая через голову юбку, — ты меня непонял… Меня интересует Гуров.
        —Ая?
        —Еще часа три-четыре ты меня небудешь интересовать, это факт. Яже нормальная женщина… Ачто касается Гурова, то, боюсь, он будет интересовать меня куда дольше. Хотябы потому, что он мертв… — она поймала себя натом, что научилась спокойно воспринимать смерть идаже успела привыкнуть кее постоянному присутствию рядом.
        —Хорошо, так ибыть, кое-что расскажу… Ноэто очень
        мало. Во-первых, он неместный. Жил вгостинице «Москва» уже больше месяца. Приехал изТалды-Кургана… Так, вовсяком случае, записано врегистрационном журнале, хотя, я думаю, его фамилия наверняка неГуров иадминистратору он предъявлял скорее всего фальшивый паспорт. Потому что человека стакой фамилией итакой внешностью вТалды-Кургане никогда небыло. Мы проверяли. Ей подозрения, что он москвич. Илиже довольно часто там бывал. Это видно ипоодежде, ипомассе мелочей, которые свидетельствуют обэтом…
        —Ачем он занимался унас? Зачем приехал?
        —Непонятно. Пока непонятно. Хотя его лицо кажется мне очень знакомым. Такое ощущение, как будто я видел его чутьли невадминистрации… Ноэто личные впечатления… Чтоже касается здоровья Гурова…
        —Как, разве идет речь оего здоровье? Его что, оживили?
        —Да нет, просто унего оказалась недавно зажившая рана очень странного происхождения… Похоже, что внего стреляли, нопуля лишь задела мышечную ткань…
        —Понятно, самой пули ненашли, так? Ипоэтому незнаете, кто стрелял икогда…
        —Правильно. Посути, мы вообще онем ничего незнаем. Инесмотри наменя, я уже знаю, что ты хочешь мне сказать…
        —Ну ичтоже?
        —Что нам придется подключать тебя. Вернее, нетак: непридется. Ведь ты давно уже подключилась, так? Я видел твой сиреневый опель полтора часа тому назад врайоне улицы Мичурина. Голову даю наотсечение, что ты только что оттуда…
        —Откуда?
        —ОтПолины.
        —Да, это так. Нотолько я тебе пока ничего нескажу…
        —Что, тоже ничего ненашла?
        —Ничего, — соврала она. — Твои ребята там неплохо потрудились. Будем ждать результатов экспертизы… Надеюсь, что они вычислят еще одного человека. Я неверю, чтобы Гурова, своего жениха, закоторого она собиралась выйти замуж, убила Полина… Она нетакая дура, чтобы выйти замуж запервого встречного. Вполне вероятно, что накрыше был еще кто-нибудь, кто иубил Гурова, апотом вложил пистолет насильно вруку Полины, апотом ивовсе столкнул ее скрыши…
        —Да, ты права, мы тоже отрабатываем такуюже примерно версию. Тыже видела, какой беспорядок был накрыше, влюбленные, намоя взгляд, должны вести себя как-то иначе…
        —Незнаю, неуверена… Понимаешь, Логинов, еслибы я, кпримеру, узнала, что ты мне изменяешь или что — кпримеру, как это могло случиться сПолиной — ты собрался намне жениться, авпоследнюю минуту раздумал ирешил мне объявить обэтом вромантической обстановке накрыше… Клянусь, ябы устроила изэтого праздничного ужина еще инетакое…
        Только ябы неоступилась, аскорее нашлабы всебесилы
        сбросить тебя самого скрыши… Вот так-товот…
        —Надоже… Я инезнал, что ты такая темпераментная…
        Смотри-ка, глаза блестят, щеки раскраснелись… Какаяты
        заводная, оказывается…
        —Я — нормальная. Прошу это учесть.
        —Какие утебя красивые чулки? Только непонятно, зачемты их носишь летом?
        Наталия вспыхнула: нестанетже она объяснять ему, что унее сегодня встреча сВалентином, который купил ей напрошлой неделе целую коллекцию чулок иони даже составили нечто, наподобие расписания, когда ивкакой день надевать те или иные чулки. «Синие чулки ты наденешь впонедельник, черные — вовторник, асерые — всреду…»
        —Все нормальные женщины носят виюне тонкие чулки… Это красиво, просто ты, Логинов, далек отэтого… — она подумала немного идобавила, — да иотдругого тоже…
        Он хотел уточнить, что она имеет ввиду, новэто время позвонили вдверь: пришел Сапрыкин. Логинов оделся вдва счета ипулей вылетел изквартиры.
        —Постараюсь пораньше, — успел бросить он напрощание. Наталия снисходительно подставила ему щеку для поцелуя. «Можешь неспешить, — подумала она. — Я все равно вернусь нераньше десяти.»
        —Я буду ждать, — сказала вслух ипочувствовала себя предательницей.
        Номинут через пять это чувство прошло. Ей надо было работать: искать Ольгу Перову. Выяснять, откуда уГурова пулевое ранение. Адля этого ей нужно было сосредоточиться иуединиться вкабинете сосвоими мыслями.
        Она так исделала. Зайдя вкабинет, где стоял небольшой рояль, она села занего ивзяла несколько аккордов, какбы настраиваясь… Затем пробежалась пальцами поклавиатуре иуслышала случайно взятый ею мотив изарии Нормы…
        Закрыла глаза ипринялась развивать эту мелодию, вдохновенно инеспеша…
        Она увидела просторный полутемный зал, вкотором собралась небольшая горстка людей неопределенного возраста. Восновном, пенсионеры. Они по-очереди выходили ктрибуне ичто-то говорили… Звучание было пространственным, гулким, как это бывает восне… Невозможно было различить ни единого слова. Нозато хорошо просматривались некоторые лица, восновном, рассерженные, недовольные; некоторые изприсутствующих так ипросто что-то выкрикивали сосвоих мест…
        Наталия услышала характерный запах старого дерева, так, очевидно, пахли потрескавшиеся отвремени стулья исцена. Внезапно доее слуха донеслось всеже несколько отчетливых фраз: «Они захватили весь мир… Куда ни сунься — одни евреи…» и«Они поделили между собой все страны исферы влияния… Вон, есть уних их историческая родина, вот пусть туда иубираются…»
        Все сразу встало насвои места. Наталии уже приходилось бывать наподобных сборищах вожидании зала для репетиций. Иесли напервый взгляд эти маленькие собрания представлялись ей совершенно безвредными сходками старых маразматиков, где каждый изприсутствующих имел возможность высказать свое мнение, покричать, поиграть вфюрера или поупражняться вриторике, то теперь она была уверена втом, что эти люди являют собой по-настоящему опасную, объединенную жесткими принципами, группировку, способную повлиять наобщественное мнение. Ноглавное заключалось втом, что эти люди все больше ибольше стали походить назомби, настолько они были одержимы своей идеей вернуть старый общественный строй. Фанатизм всегда всознании людей граничил санархией игрозился выплеснуться вочто-то грандиозное инепоправимое. Ярые оппозиционеры нынешнему строю, они уверенно прокладывали дорогу напрезидентское кресло своему лидеру, Морозову, человеку явно неординарному иобладающему большой силой воздействия. Мастер убеждать, он сбил столку немало людей повсей России, пытаясь отвратить их отнастоящей политики инастраивая их наглубокое
ипропитанное нафталином РЕТРО.
        Сторонники Морозова, «морозовцы» или, как их еще называли «партия социалистов» разрасталась. Обэтом писали вгазетах, вироничной форме упоминалось винформационных выпусках центрального российского телевидения. Иэто было правдой.
        Нобыло правдой ито, что Морозов — далеко нетот человек, закоторого себя выдает. Ичто, якобы, существуют доказательства его связи сзападными влиятельными политическими лидерами, деятельность которых направлена наразрушение политической структуры России сцелью захвата власти всвои руки, чтобы вдальнейшем превратить Россию вколонию. Иобэтом писали. Народу было сложно переварить столь густую ижирную нафакты информацию, поэтому он попроступил…
        Наталия бросила играть. Ей было неприятно это видение. Мерзкие одутловатые рожи полуспившихся пенсионеров имолодящихся напудренных женщин, претендующих набессмертие, вызывали тошноту ичувство гадливости. Зачем ходить наэти собрания и, брызгая слюной, обливать грязью ипоносить ни вчем неповинных умных икрепко стоящих друг задруга евреев, вместо того, чтобы проводить свою старость вкругу семьи, скошкой наколенях или вязанием вруках?.. Или вообще надаче среди яблонь ифлоксов?
        УНаталии насчет старости были свои представления: она вкорне невоспринимала это ярое желание участвовать вполитической жизни страны стакими злыми лицами. Всему свое время.
        Новидение было, апотому имелась пища для размышлений. Кроме того, надо было определить, ккакому делу именно оно относилось: ктрагической смерти Полины или кисчезновению Олечки Перовой?
        Чтобы это выяснить, Наталия вновь, закрыв глаза, принялась наигрывать рождающуюся прямо из-под пальцев мелодию, которая постепенно обрастая изменчивыми ипереливающимися разными оттенками пентатоники интонациями, превратилась, наконец, внеглупую джазовую композицию…
        Она затылком почувствовала холод, затем ледяное дуновение ветра покрыло мурашками спину иплечи; стало невыносимо холодно, запахло плесенью, керосином ичем-то старым инесвежим, как пахнет внежилых, загаженных домах, которые подлежат сносу… Авот исам дом — вид состороны, приблизительно вдвадцати шагах отнего — четырехэтажный, свыбитыми стеклами ипокосившимися рамами; про этот дом тоже писали вместных газетах, что он является аварийным, ичто когда поползла одна изстен, жильцов срочно выселили… Крупный план: оконная рама, закоторой что-то темное иэто «что-то» шевелится ипостанывает. Нонепохоже начеловеческий голос. ЧТОЭТО?
        Она бросила играть ивышла изкабинета. такие разные сцены, разные настроения исовершенно непонятно, кчему они относятся. Но, что касается дома, она помимо газет уже тоже онем где-то слышала. Ногде? Ипочему память молчит инеподсказывает?
        Ассоциативный ряд выдал ей на-гора какую-то кухонную утварь, гастрономический натюрморт вдухе Снейдерса исилуэт хрупкой девушки вкоричневом платье.
        Коричневое платье было только уодной ее знакомой. Ипочему она запомнила его, так только потому, что пофасону оно сильно напоминало Наталии школьную форму. Разве что изшелка, анеизшерсти. Иэто коричневое платье сплиссированной юбкой илифом сотсрочкой ирядом пуговиц кофейного цвета носила Соня.
        «Агде унас Соня?» АСоня, оказывается, ушла ксвоей тете, которую она давно невидела. Ачто это затетя?
        Иона вспомнила. Тетя Сони, ее звали, кажется, Тамарой, как раз ижила втом самом доме, который должен был вот-вот рухнуть. Ну конечно, это Соня рассказывала обэтом, отсюда игастрономические ассоциации: разговор происходил, помнится, накухне, когда Соня только что вернулась срынка, откуда принесла зелень исвежую рыбу (вот вам иСнейдерс!)… Иеще Соня говорила отом, что тете дали квартиру почти вцентре города, правда, без балкона, «ноэто ерунда». Так сказала Соня.
        Ивот теперь Наталия УВИДЕЛА этот дом. Нокчему отнести это видение? Может, Соня вопасности? Акакже быть сПолиной иПеровой?
        Влюбом случае необходимо было действовать.
        Она набрала номер Сары:
        —Привет, это я. Если я неошибаюсь, втвоем салоне
        работает доктор Фиалковский… Мнебы нехотелось обращаться сама знаешь, ккому, поэтому спроси усвоего друга все про флоретин. Это мазь, я нашла ее наполочке вванной Полины… Помнишь, мы сней приходили как-то ктебе всолярий…
        —Унее еще такие роскошные рыжие волосы?
        —Все правильно, Сара. Так вот, Полины больше нет… Если хочешь, подъезжай ко мне втечение часа, расскажешь про мазь, ая — про Полину…
        —Ия про Полину… — сказала тихим голосом Сараи
        повесила трубку.
        Ауже через сорок минут она входила вквартиру, распространяя благоухание тысячроз.
        —Ты нарочно подушилась розовым маслом? — спросила Наталия, обнимая подругу. — Почему?
        —Потому что Полина всвой последний приход купила уменя десять ампул. Она позвонила исказала, что уезжает ичто ей очень хочется иметь некоторый запас розового масла… Вот я ипродала ей все, что уменя было.
        Сара была вчерном. Вечно молодая, сдвижениями кошки ивзглядом хищницы, красивая ивсе еще соблазнительная, она прекрасно знала себе цену и, быть может, поэтому последний год сторонилась мужчин вообще. «Немогу найти себе подходящего партнера», — жаловалась она Наталии при встрече каждыйраз.
        Ее тщательно накрашенное лицо салыми губами иглазами, изменчивыми как александрит, напоминало Наталии маску: настолько неестественна была ее красота. Итолько волосы, живые иблестящие, темно-каштанового цвета, уложенные вкрупные кольца, напрочь отметали всяческие подозрения относительно парика — они были ее гордостью.
        —Ты что-нибудь хочешь?
        —Минеральной воды, желательно без газа… — Сара села вкресло идостала изсумочки еще одну ампулу срозовым маслом. — Какже погибла твоя подруга?
        —Она упала скрыши, где ужинала сосвоим приятелем… вернее даже женихом пофамилии Гуров. Его нашли спростреленной грудью накрыше. Предполагают, что его убила Полина, потому что напистолете следы ее пальцев… Все выглядит так, словно она выстрелила нанего накрыше втот момент, когда оба находились насамом ее краю… Ее отбросило выстрелом назад, она оступилась исорвалась… Ужасная смерть…
        —Нерасстраивайся, она умерла, недолетев доземли…
        —Откуда ты знаешь?
        —Ниоткуда. Просто чувствую.
        —Ачто это заампула?
        —Уменя нашлась еще одна ия хотела ее отдать ей… Она очень понравилась мне. Сильная иволевая женщина, которая знает, что хочет отжизни. Ноя непозавидовалабы ее жизни…
        —Ты что-нибудь знаешь оней?
        —Мне кое-кто рассказал, чем она занимается вМоскве…
        —Иктоже этот «кое-кто»? — разозлилась Наталия. Она терпеть немогла сплетен.
        —Ненервничай. Просто они работали напару. Ты ее незнаешь. Она была уменя всего один раз икак раз тогда, когда вы сПолиной нежились всолярии. Она просто удивилсь, увидев ее здесь, поскольку сама оказалась внашем городе случайно — сопровождала своего клиента иеле вырвалась изгостиницы, чтобы привести себя вбожеский вид. Ведь мужчины, побольшей части, скоты. Это надо признать.
        —Я непоняла, кто скем работал впаре?
        —Она сПолиной. ВМетрополе, вМоскве.
        —Понятно. Нозачем ей было говорить обэтом стобой?
        —Разве ты незнаешь, что людям нравится сомной разговаривать? Я УМЕЮ СЛУШАТЬ, аэто тожедар.
        —Кажется, потелефону ты сказала мне, что можешь что-то рассказать про Полину… Что именно?
        —Я видела ее смолодым мужчиной. Он был божественно
        красив. Ты знаешь, как я стала относиться кмужчинам,но
        ЭТОТ просто сказка. Породистый, царских кровей…
        —Ачто он делал втвоем салоне?
        —Ничего. Ровным счетом ничего, просто приехал заПолиной иувез ее… Я, если честно, подумала тогда, что красивые мужчины почему-то предпочитают некрасивых женщин. Это что, закон?
        —Пожалуй, этому можно найти элементарное объяснение: они видят мир через призму собственного эго. То есть, судят посебе; если ты, скажем, красив иизменяешь своей жене или любовнице благодаря своей внешности, неотразимости, то, значит, икрасивая жена будет пользоваться бешеным успехом умужчин и, естественно, будет тебе изменять. Поэтому ради спокойствия они выбирают дурнушек…
        —ты хочешь сказать, что Полина была дурнушкой?!
        —Нет, конечно… Она была уродиной, нопотрясающей уродиной, шикарной… Ноее, как ни странно, непортили широко поставленные глаза ибольшой, как улягушки,рот…
        —Прекрати! Я немогу тебя слушать… Ты, наверно, забыла, что эта самая Полина лежит сейчас вморге… — Наталия схватилась засигарету: она всегда взрывалась, когда чувствовала, что планка сариного цинизма превосходит допустимый уровень. Аэтот самый уровень она чувствовала инстинктивно, доболи всердце.
        —Прости. Ноя просто стараюсь быть объективной.
        —Неправда, ты позавидовала Полине втот вечер, когда увидела его вобществе этого роскошного, как ты говоришь «породистого», мужика. Аведь она действительно вто время переживала свои самые счастливые минуты. Она собиралась занего замуж…
        —Нопочему-то убила… Значит, было зачто.
        —Я тоже так думаю… Неиначе, как он ей что-то сказал… Или, ноэто уже изкатегории абсурда, накрышу поднялся кто-то третий… Ну да чего гадать… Надо действовать… Ты мне лучше расскажи про мазь…
        —Флоретин, как сказал Фиалковский, мазь, способствующая заживлениюран.
        —Огнестрельных? — сорвалось сязыка Наталии.
        —Просто ран. Я неспециалист. Ты просила, я узнала иприехала ктебе, чтобы это сказать. Номазь очень дорогая, ей пользуются восновном ввоенных госпиталях, правильно, для скорейшего заживления огнестрельных ирезанных ран, ипосле операций…
        «Военные госпиталя… Огнестрельные раны… Значит, Гуров смазывал этой мазью свою рану… Ну ичто дальше?..»
        Глава4
        НОЧНОЙ ЗВОНОК СБАХМЕТЬЕВСКОЙ
        Главное — вовремя вернуться домой. Домужа.
        Вера стояла впарке возле условленной скамейки истаралась незаметно посматривать посторонам. Мысли ее вголове спутались, как нити разных клубков, ивконечном итоге завязались втугой узел противоречий. Еслибы ей неделю тому назад кто-нибудь сказал отом, что кней подойдет этот мужчина, онабы горько усмехнулась: ивозраст нетот, ивнешность, да иприкид. Ноон подошел, оценил ее редкую красоту («русскую красоту», как говорил ее муж), ее длинную русую косу, ладную женственную фигуру иновое итальянское шелковое платье. Подошел исказал такое, отчего она моментально покраснела ичуть было незакрыла лицо руками. Муж неговорил ей такие вещи никогда вжизни, он был еще более закомплексованным, чем она. Особенно втаких вещах…
        Аведь ей уже тридцать пять ивозраст берет свое. Вернее, неможет взять свое всилу определенных обстоятельств. ВО-первых, однокомнатная квартира, вкоторой кроме супружеской кровати стоят две детские, во-вторых, муж, которого ничего, кроме его научных разработок вобласти сортов твердой пшеницы неинтересует…
        Мужчину звали Михаил. Он подошел кней остановке, недалеко отее дома, идолго смотрел нанее, пока она неспросила его, что ему отнее надо. Ноона спросила мягко, сестественным для этой ситуации недоумением вголосе идаже улыбнулась при этом, вто время, как умужчины взгляд был очень жесткий ивластный. Это был взгляд НАСТОЯЩЕГО мужчины. Ион покорил Веру всамое сердце, которое сильно заколотилось, кровь прилила кщекам изабурлила повсему телу, смутно вызывая желание. Как давно она неиспытывала ничего подобного…
        Она даже немогла вспомнить, очем они говорили. Ни очем. Затем подъехал ее автобус, они расстались, ноон успел назначить встречу. Ивот теперь она стояла ускамейки под старой липойисмотрела, как большая стрелка ее позолоченных часиков приближается кдвенадцати: скоро будет семь. Что они будут делать, когда встретятся? Куда пойдут? Очем будут говорить?
        Она надела свое выходное платье изчерного шелка сбелыми пуговицами инитку жемчуга — единственное свое сокровище, доставшееся ей еще отбабушки. Сделала прическу впарикмахерской, потратив отложенные напокупку сахара деньги, одолжила уприятельницы черные лаковые туфли нашпильке ипошла насвидание. Какое слово… «свидание»…
        Он пришел вовремя ипервое, что сказал, было: «Я намашине.» Итут она испугалась. Она уже представила себе, как они поедут куда-нибудь загород, как рассказывали ей подруги, ион грубо овладеет ей либо прямо вмашине, либо натраве, задрав подол… А, может, это как раз ито, что ей нужно?..
        Адома, повозвращению, она быстро зайдет вванную, там приведет себя впорядок ипочистит платье оттравы илистьев…
        Она так четко себе это представила, что унее дух захватило.
        Вмашине он говорил ей что-то опогоде, отом, что весна вэтом году была ранняя, что нарынке очень дорогая клубника, ночто через неделю она упадет вцене вдвое… Вера Жабинковская, учительница литературы, вспомнила почему-то «Митину любовь» Бунина, Аленку ией стало жарко…
        Они катались погороду, затем вырвались куда-то вполя, снова говорили ни очем, наконец, остановились унебольшого дубового лесочка, Михаил достал фляжку исказал:
        —Ну что, Вера, давай немного расслабимся… Это разведенный спирт… Я знаю, что ты немного боишься меня, ноэто только сначала страшно, апотом-то пойдет все как помаслу… Тыже, чую, соскучилась помужской ласке… Пей, сразу станет легко ихорошо…
        Иона выпила. Идействительно стало хорошо. Легко. Голова закружилась, иона стремительно полетела вжуткую черную пропасть, гулкую изыбкую, как теплое сладкое желе…
        Она пришла всебя только один раз идико закричала отболи… Последнее, что она увидела, это стену сободранными желтыми обоями ивбитым внее ржавым гвоздем…
        ***
        После ухода Сары Наталия стала ждать некую Анну Петровну, тоже клиентку Сары, укоторой было кней дело, нокакое, Сара исама незнала, хотя ипредполагала, что речь идет омуже.
        Иона угадала.
        —Я буду говорить прямо, хорошо? — Анна Петровна, анемичная светволосая женщина взеленом брючном костюме, убедившись, что кроме них двоих вквартире никого нет, вздохнула икак-то уж очень обреченно прошла заНаталией вгостинную. — Может, накухню?
        —Давайте лучше здесь… Что увас случилось?
        —Мне муж изменяет. Смолодой девицей. Неприятно, знаетели… Она красивая, я ничего нескажу, новедь она, посути, крадет его уменя. Иего тело, ивремя иденьги, наконец… Яже тоже неуродина имоглабы иметь любовников, мне предлагали, ноя нетакая. Инепотому что ханжа, апросто трусиха. Мне кажется, что я даже раздеться несмогу при чужом мужчине. Это ничего, что я свами так откровенна?
        —Говорите-говорите… Все это крайне важно.
        —Да, кстати, оваших ставках я вкурсе, деньги уменя ссобой. Тысяча долларов, правильно? Я даже менять нестала. Вот, — она достала сумочку, ноНаталия сделала протестующий жест рукой:
        —Да подождите вы, яже еще ничего непоняла… Что вы хотите? Выже сами все знаете, так чемже я могу вам помочь?
        —Найдите моего Даника.
        —Кого?
        —Мужа, Дениса, ноя зову его Даней… Он уехал тридня
        тому назад сНЕЙ наприроду — их видели вместе намашине наши знакомые — идосих пор невернулся. Я схожу сума, начинаю потихоньку пить. Мне нежалко никаких денег…
        —Акуда, предположительно, они уехали… Вкакую сторону?
        —Знаете, где под Латынино старая мельница, там еще знаменитый источник… Там построили что-то вроде санатория, вот там их ивидели…
        —Авы нехотели поехать туда?
        —Мне нельзя… Видители, вы несмотрите, что я такая невзрачная, тихая ибледная… Просто я устала его ненавидеть, нокогда я увижу их вместе, то просто застрелю как ворон ивсе. Я себя знаю.
        —Аон, зная вас, небоится?
        —Боится. Ноон оставил мне записку, вкоторой объясняет, что влюблен ичто уходит отменя… Он ЧЕСТНЫЙ, видители… Амне его честность такая ненужна. Лучшебы он врал, изменял мне, нотолько чтобы я обэтом ничего незнала…
        —Ивасбы это устроило?
        —Вполне. Ведь я так прожила сним больше двадцатилет…
        —Так всеже: что вы хотите отменя?
        —Чтобы вы нашли его, УВИДЕЛИ, как вы это умеете делать исказали мне жив он или нет… — иона расплакалась, некрасиво инавзрыд.
        Наталия ровным счетом ничего непоняла.
        —Извините, я сейчас принесу воды… Успокойтесь,
        пожалуйста ипопытайтесь мне объяснить все попорядку… Итак, ваш муж вЛатынино, так? Так. Он уехал туда предположительно сосвоей любовницей. Поехали дальше… Вы что, неуверены, что он жив? Нопочему?
        —Потому что я посылала уже туда своих подруг, сначала Лерку, апотом Татьяну — они его ненашли. Машина стоит, аего нет… Они спрашивали уадминистратора, да, действительно, такие-то остановились вшестом номере, нотам заперто, значит, они либо налодке катаются, либо пошли погулять влес… Ая чувствую, что что-то здесь нетак… Поэтому я хочу, чтобы вы УВИДЕЛИ его, живого или мертвого, апотом, разумеется, заотдельную плату, съездилибы кнему ипередали вот это письмо… — ИАнна Петровна достала изсумочки запечатанный конверт. — Я все изложила встихотворной форме. Это олюбви, ноон поймет и… вернется… Здесь, кстати, специально для вас наши координаты, фамилия ипрочая, необходимая информация…
        —Увас есть дети?
        —Вы попали всамую точку: нет. Втом-то идело, чтонет…
        Вот поэтому-то он, наверно, исошелся сэтой девицей… Ноуменя еще могут быть дети, яже лечилась, просто он ничегонезнает…
        —Хорошо. Я постараюсь все узнать. Авам надо успокоиться и, знаете, мнебы хотелось дать вам совет… Нонеуверена, что имею наэто права…
        —Говорите, чего ужтам…
        —Да просто я никогда непонимала женщин, которыебы так убивались из-за мужчин… Неужели невозможно найти какое-нибудь противоядие против вашей любви, тем более, что она односторонняя… Я нефеминистка ярая, вы только неподумайте, ноэтоже так глупо… Извините, я, кажется, сказала что-то нето…
        —Нет, отчегоже, все ТО. Номне очень трудно, поверьте, смириться смыслью, что он БРОСИЛ МЕНЯ. Яже невещь какая…
        —Извините… Я недолжна была вмешиваться…
        Пришел Логинов. ИНаталия вспомнила, что забыла совершенно про свидание сВалентином. Закружилась совсем… Она взглянула начасы — девять ровно.
        Увидев Игоря, Анна Петровна быстро поздоровалась ипочти выбежала изквартиры. Они договорились, что Наталия сама позвонит ей, как станет что-либо известно.
        —Это кто? — спросил Логинов, устало усаживаясь вкухне натабурет изакрыв глаза. — Подружка?
        —Почти. Приятельница Сары.
        —Сары… Ты прямо неможешь без нее… Кстати, агде еще одна твоя подружка, Соня которая?..
        —Незнаю, я исама уже волнуюсь занее. Уехала вобед кродственнице идосих пор невернулась… Незнаю, что идумать… Еслибы она решила остаться там ночевать, то непременно позвонилабы.
        —Я все хотел тебя спросить, ачто она, собственно, здесь делает?
        —Живет. Иди мой руки, сейчас будем ужинать…
        Пока он был вванной, она позвонила Валентину:
        —Извини, я несмогла приехать. Завтра, хорошо?
        Она едва успела положить трубку, как раздался наэтот раз телефонный звонок. Иона, наконец, услышала голос Сони. Ноона так странно разговаривала, словно выпила лишнего: заикалась, путалась всловах… Одно было ясно: она только что отправила на«скорой» свою тетю вбольницу итеперь стоит наулице, боясь войти вкакой-то дом ипросит, чтобы Наталия заней приехала. «Я вам заплачу, сколько скажете, только увезите меня, пожалуйста отсюда…» Это был крик опомощи, Соня находилась награни срыва.
        —Хорошо, скажи, где ты находишься… — Икогда услышала адрес, то чуть невыронила трубку: она сказала точный адрес того самого дома, который Наталия сегодня УВИДЕЛА, тот, что наслом… «Бахметьевская,8.»
        Она еще незнала, как воспримет ее просьбу сопроводить ее туда Логинов, но, едва он показался изванной, как сразуже передала просьбу Сони.
        —Послушай, человек устал, пришел домой отдохнуть, атут твои подружки сих сложностями… Неужели эта твоя Соня непонимает, что ты замужем, что утебя семья, наконец…
        Она нестала его слушать, набросила куртку ирванула кдвери. «Черт ьбы побрал всех мужиков вместе…» Она так разозлилась наЛогинова, что неподождала его даже тогда, когда увидела, как он выбежал следом заней изподъезда ичто-то крикнул ей… Итолько, когда она увидела горящие сзади фары его служебной «волги», немного успокоилась: еслибы он остался дома, это былбы его последний ужин наэтой квартире.
        Так, надвух машинах, они идолетели попустынным улицам доБахметьевской, где Наталия первой увидела стоящую всвете фонаря, рядом скоммерческим ларьком, перепуганную насмерть Соню.
        Она открыла машину, Соня села ибросилась ей нашею:
        —Мамочка… Господи, яже чуть сума несошла…Мы… туда зашли, атам… — итут глаза ее закатились иона как-то мягко осела насидении: потеряла сознание.
        Подбежавший Логинов, увидев Соню, сжал кулаки: он понял, что Наталия никогда непростит ему последних слов.
        Он наруках поднял ее вквартиру иуложил надиван, прикрыл одеялом. Наталия, пощупав пульс, поднесла кному Сони ватку, смоченную нашатырным спиртом:
        —Нуже, Сонечка, возвращайся… Нуже…
        Судя поодежде, сСоней должно былобы быть все впорядке. Скорее всего, она недавно пережила какой-то шок, связанный стетей, которую увезли вбольницу. «Может, она умерла?»
        Наконец она открыла глаза и, увидев Наталию, протянула кней руки, жалко схватила их всвои деляные ладони икрепко сжалаих:
        —Мне холодно… — зубы ее стучали окрай стакана, вкотором ей дали выпить успокоительных капель.
        Итолько спустя полчаса Наталия поняла изее бессвязного рассказа, что они стетей решили съездить встарый дом, чтобы привезти какой-то портрет, оставленный там настене старой квартиры… Соня отговаривала тетю, нота всеже настояла, хотя сказала племяннице, чтобы та вдом незаходила, аподождала ее наулице: «Малоли что…»
        —То есть, она знала, что дом влюбой момент может рухнуть, новсе равно вошла внего иподнялась полестнице?
        —Да… Иона ушла, ая осталась ждать… Ноее все нет инет, тогда я решила пойти заней… Вошла истала звать ее, ноуслышала совсем другие голоса…
        —Какие еще голоса? — вмешался Логинов, который стоял
        рядом ивнетерпении корчил гримасы. — Потусторонниечтоли?
        —Незнаю… Я вошла вквартиру, двери-то все открытые, замки поснимали, когда уезжали… Зову, аона мне неотвечает… Я открыла дверь иувидела, что она лежит наполу, арядом портрет, стекло разбилось, она поранилась даже обосколки… Она была вобмороке… Аиз-за двери доносятся голоса, словно кто-то стонет…
        —Ты посмотрела, что задверью? — спросила Наталия, вспоминая свое видение: ей тоже было жутко иона тоже слышала какие-то голоса.
        —Нет, я выбежала издома ивызвала «скорую»…
        —Иэтовсе?
        —Незнаю… Мне кажется, что я что-то видела, ночто именно, неразобрала…
        —Когда приехала «скорая», ты им ничего нерассказала про стоны? Иони… врачи-то сами ничего неслышали?
        НоСоня замкнулась. Она наверняка что-то увидела, нонехотела говорить, боясь, что ее непоймут. Наталия уже сталкивалась стаким поведением перепуганных людей: они боятся, что их примут засумасшедших.
        Она сидела, вжав голову вплечи, ираскачивалась изстороны всторону.
        «Ей необходимо уснуть,» — сказала она Игорю итот понял, что как только Соня уснет, они тотчас вернуться наБахметьевскую…
        Она заснула только после укола. Свернулась калачиком изадышала ровно, спокойно.
        —Поехали…
        Глава5
        ОДЕЯЛО ИЗСНЕГА
        Дом выглядел мрачно: зияющие черные окна, покосившаяся стена иледенящий холод, смешанный сзапахом тлена ичего-то сладковато-тошнотворного…
        Улица вообще словно вымерла, редкие машины залетали сюда наоранжевое мигание светофора итутже исчезали, растворяясь вночи.
        Они приехали на«волге». Логинов сфонариком вруках подошел враспахнутой двери подъезда:
        —Оставайся здесь…
        —Я стобой…
        —Сказал, оставайся здесь ивсе…
        —Новедь этоже опасно… — она исама незнала, что делать, слишком уж страшно было ночью входить вэто мрачное нежилое строение, да еще зная отом, что там находится нечто, вызвавшее сердечный приступ Сониной тетки ишок самой Сони, это неговоря уже отом, что дом мог рухнуть влюбое мгновение…
        Вконечном счете они вошли туда вместе, держась заруки. Вернее, это Наталия ухватилась заруку Игоря итеперь, дрожа всем телом, поднималась навторой этаж, где инаходилась злополучная квартира.
        —Увидела какого-нибудь пьяницу ииспугалась… — пробовал успокоить Наталию Логинов, хотя она чувствовала, что ему недошуток. Ипрокурор тоже человек, которому ой, как нехочется быть заживо похороненным под руинами.
        Они поднялись навторой этаж ивошли враспахнутую дверь, освещая себе дорогу тонким лучом фонаря. Вдоме уже появились крысы, они шныряли, толстые икрупные, теплые имерзкие, натыкаясь своими упругими телами наноги непрошенных гостей итихонько при этом попискивали… Наталия едва сдерживалась, чтобы незакричать…
        Они вошли вприхожую квартиры, где, судя поописанию Сони, жила раньше ее тетка, затем последовали вбольшую комнату, где Соня инашла ее, бесчувственную, нокомната была совершенно пуста исама посебе никакого страха вызвать немогла. Нокогда Логинов открыл дверь следующей комнаты, Наталия почувствовала, как пространство вокруг нее дрогнуло икуда-то сместилось; она закачалась, чувствуя, что голова кружится как карусель инет никакой возможности остановить этот бешеный темп…
        Луч фонарика высветил окровавленную груду полуобнаженных тел… Запах разлагающихся трупов ударил влицо, обволакивая как прохладная ядовитая слизь…
        Игорь попытался вытолкать Наталию изкомнаты, ноона, едва держась наногах, продолжала смотреть наоткрывшееся перед ними зрелище…
        —Джек-потрошитель кнам пожаловал, — сказал охрипшим голосом Логинов, который меньше всего был готов ктакому. — Пошли отсюда, надо срочно вызывать ребят… Атебя отвезу домой, присмотри заСоней, да исама прими что-нибудь…
        Он разволновался, поддерживая ее залокоть вывел издома, усадил вмашину иотвез домой.
        —Я теперь нескоро… — иуехал.
        Наталия поставила чайник исела позле Сони напостели вгостинной. Та мирно спала под действием снотворного. «Бедная девочка… Она могла инепонять, что увидела…»
        Наталия, выпив горячего чаю, сначала забралась всвою постель, укрылась одеялом, нокогда поняла, что неуснет, надела свитер, чтобы нетрястись отознба, зашла вкабинет исела зарояль.
        Взяла несколько напряженных аккордов, соответствующих ее подавленому инервозному состоянию, изакрыла глаза, погружаясь втеплый солнечный день: парк, щебечут птицы, довольно молодая еще женщина сидит налавочке игрызет соломинку, вернее, травинку, цветок… Заметно, что она волнуется иискоса поглядывает посторонам. Вдруг она вскочила соскамейки истало заметно, как порозовели ее щеки: она дождалась кого-то… Дальше все смазалось, движение замедлилось, словно пленка оборвалась…
        Наталия встала, включила свет ипопыталась вспомнить, как выглядела женщина ивочто была одета. Черное платье сбелыми пуговицами, нашее белые бусы, кажется изжемчуга (наврядли настоящего)… Женщина русского хрестоматийного стиля, срусой косой, круглолицая иочень приятная…
        Она снова выключила свет и, чувствуя себя ответственной засвои возможности, которые она теперь просто обязана использовать, чтобы, быть может, предотвратить новые преступления, истала играть все подряд, вплоть добешеного, истерично-залихватского канкана…
        Сэтой музыкой никак невязался увиденный ею сельский пейзаж: старая, высокая деревянная мельница сзастывшими крыльями; зеленые поля иизумрудно-бархатистая курчавость лесов; деревня, аслева отнее белые аккуратные домики, река сразноцветными семечками-лодочками наберегу… Потом все это исчезло, иона увидела высокую иочень худую, прямо-таки освенцимскую девушку спепельными длинными прямыми волосами, зелеными глазами итемными выразительными бровями… Она бегала позеленому лугу сохапкой полевых цветов, прижатых кгруди, явно откого-то убегая ихохоча вовсе горло…
        Апотом Наталия услышала дикий крик икакое-то густое ихарактерное «хлюп», отчего все видимое пространство стало красным…
        Она оторвала пальцы отклавиш ипоняла, что дрожит всем телом. Даже толстый шерстяной свитер неспасал ее отсмертельного холода, который исходил отсобственныхже видений.
        Убийца настиг свою жертву, эту хохочущую девушку ипустил ей кровь…
        Она вернулась ксебе илегла под одеяло, которое показалось ей сделаным изснега…
        Она протянула руку иподняла напостель спола телефон, набрала знакомый доболи номер ипозвонила:
        —Я сейчас приеду ктебе, наполчаса… Мне холодно…
        Она положила трубку, оделась и, убедившись втом, что Соня крепко спит, вышла изквартиры иуже через четверть часа приближалась кдому, где жил Валентин.
        Припарковав машину возле подъезда, она подняла головуи, увидев единственное освещенное окно натретьем этаже, удовлетворенно кивнула головой.
        Пять минут — иона уже была всильных игорячих объятиях своей второй жизни. Этот седой красивый мужчина одним взглядом мог вызвать вней чувства, какие только всостоянии испытывать неискушенная шестнадцатилетняя девушка: острые ипронзительные всвоей новизне инеожиданности.
        —Оттебя пахнет ночным прохладным воздухом, — услышала она чуть позже, погружаясь вцелительный идолгожданный сон. Она свернулась клубочком, зарывшись вставшие горячими имягкими простыни, как маленький озябший звереныш утеплого живота своей матери, ивдыхая легкий аромат сигарет имужского одеколона, уснула…
        ***
        Она вернулась домой всемь утра. Соня еще спала. Наполнив ванну горячей водой, она лежала вней дотех пор, пока вновь ненапиталась теплом инепроснулась окончательно. Ее сумасбродный поступок сночным путешествием впостель кВалентину застал ее природное чувство ответственности врасплох: гдеже теперь взять сил для работы? Аведь клиенты ждут инадеются нанее.
        Самое ужасное заключалось втом, что она, проснувшись, вдруг поняла, что все ее последние видения как-то связаны между собой, аэто могло означать одно: те трупы, которые они обнаружили вчера встаром доме, имеют непосредственное отношение кисчезновению Оли Петровой иДениса (фамилия унего, кстати, тоже Денисов), мужа Анны Петровны, укатившего слюбовницей вЛатынино… Остается только ждать, когда установят личности погибших. Хотя, ждать вовсе необязатеьно, ведь фотографии Оли иДениса унее есть, аэто значит, что она сама может сейчас поехать вморг (предварительно позвонив, конечно, Логинову) ивзглянуть натрупы.
        Нопрежде, чем уехать, необходимо было убедиться втом, что сСоней все впорядке. Еслиже нет, то придется либо вызвать врача (что крайне нежелательно), либо остаться дома ипоухаживать заней.
        Когда она вышла изванны, раскрасневшаяся, закутанная вдлинный халат, то поняла, что волновалась напрасно: поквартире уже плыл знакомый запах свежего кофе, аэто говорило отом, что Сня накухне готовит завтрак.
        —Доброе утро, — пытаясь улыбнуться, поприветствовала ее бледная изаспанная Соня. Она впижаме стояла уплиты иварила овсянку. — Уменя что-то голова немного кружится… Кажется, я вчера перепугалавас…
        —Нас… — усмехнулась Наталия, наливая себе кофе иусаживаясь застол. — Разве внас дело… Похоже, ты исама была чуть жива отстраха… Ты хотябы что-нибудь помнишь?
        —Помню… Тетю Лену помню, как я ей «скорую» вызывала, да что-то страшное вмаленькой комнате… Я так испугалась, что даже непоняла, толи мужчина там голый лежал, толи женщина… Изапах еще такой… Вы там были? Что-нибудь видели?
        —Я — нет, — соврала она, — туда поехал Игорь Валентинович и… больше я его невидела… Вот приедет, мы его испросим… Асейчас мне надо срочно уехать поделам. Ты-то сама себя как чувствуешь?
        —Да ничего, вот кофейку выпью ивсе будет внорме… Если вы еще разрешите мне здесь убраться, то это только пойдет мне напользу… Я буду работать, отвлекусь, ачуть позже позвоню вбольницу, справлюсь отете Лене…
        —Значит, ты еще никуда незвонила?
        —Какже незвонила — целых два раза… Мне ответили, что ничего страшного… Просто глубокий обморок… Носказали, что часов вдесять сделают кардиограмму повторно… малоличто…
        Наталия облегченно вздохнула. Кроме того, предложение, касающееся уборки, сделанное Соней совершенно, как ей показалось, случайно, пришлось как нельзя кстати.
        —Я буду очень рада, если ты кроме того, что готовишь, будешь иногда убираться. Я исама хотела тебе это предложить… Триста долларов ктому, что я тебе плачу, тебя устроят?
        Соня благодарно кивнула головой ипокраснела. Она, конечно, неожидала такого поворота.
        —Тогда получи аванс ипосле того, как все сделаешь, можешь дошести часов походить помагазинам ипотратить… Кроме того, унас кончился сыр ипеченье, кажется…
        Уже вмашине, пролетая потихим еще улицам всторону прокуратуры, она вдруг подумала: «Аведь Логинов, когда раскусит, кто поддерживает вдоме уют итак вкусно кормит его, скорее женится наСоне, чем намне.» Иеще чуть позже: «Ну ипусть. Флаг ему вруки…»
        —Ты что, немогла мне предварительно позвонить?
        Разговор происходил вкабинете прокурора. Логинов сидел застолом, накотором встрогом порядке были разложены дела, исмотрел наНаталию уставшими покрасневшими отбессонницы глазами.
        —Авчем, собственно, дело? Почему ты недоволен моим приходом?
        —Мне вообще нехотелосьбы, чтобы ты появлялась здесь так часто…
        —Логинов, мы сейчас поссоримся, — начала закипать Наталия, прекрасно понимая, что имеет ввиду Игорь Валентинович. Содной стороны, она ему была просто необходима для успешного расследования, асдругой, он нехотел, чтобы она лишний раз привлекала ксебе внимание его подчиненных. Чисто психологически его поведение было более, чем естественным, нокаждый раз облачаться вего кожу ей нехотелось: пусть ион войдет вее положение иприложит все силы для того, чтобы помочь ей, аненамекать, что ее присутствие встенах прокуратуры нежелательно. — Думаю, что тебе ненадо объяснять, что я приехала сюда недля того, чтобы посмотреть всвои красные глаза исправиться отвоем самочувствии…
        —Апочемубы инет?
        —Мне недошуток. Скажи, вкаком морге находятся трупы,
        дай мне разрешение или записку для твоего Романова, ия оставлю тебя впокое… Нотолько СОВСЕМ оставлю тебя впокое… Уменя уже впеченках сидит твоя бессмысленная мнительность… Ты стал как девушка… Амне работать надо.
        Я увидела нечто такое, что, как мне кажется, имеет прямое отношение кэтим несчастным… Ипрошу тебя, если тынеизменишь свое отношение кмоим поступкам, то вскореты вообще забудешь омоем существовании… Я нешучу…Атеперь давай, пиши своему «упертому Романову»…
        Логинов протер глаза, мотнул головой, словно увидел перед собой призрак:
        —Как ты изменилась, — наконец сказал он, автоматически нашаривая внагрудном кармане ручку одной рукой, ипытаясь открыть кожанную папку другой. — Когда я познакомился стобой, то меньше всего мог предполагать то ты мало того, что прочто войдешь вмою личную жизнь, ноее ворвешься как ветер, как пожар… вмою работу… Акак изменился тон, скаким ты обращаешься ко мне… Ты мне, кажется, уже начинаешь ставить условия?
        —Жизнь нестоит наместе, итебе порабы это знать. Ты исам изменился, стал, кпримеру, толще сантиметров надесять, да иогрубел… Раньше ты был сама нежность, асейчас, когда тебе нужно, забываешь меня даже поцеловать… Ты меня понял, ведь так?..
        Он хотел еще что-то сказать, ноона показала ему взглядом наручку, которую он держал вруках, тем самым давая понять, что разговор окончен ичто она спешит:
        —Обещаю тебе, что как только что-нибудь обнаружуили
        просто пойму, обязательно позвоню… Только когда тебя повысят взвании, незабудь поставить мне шампанское икупить двухэтажную коробку Рот-Фронта…
        Глава6
        ИРОЧКА СОЛЯНАЯ
        Огромная кастрюля сманной кашей источала сладковато-горелый дух, так всегда пахнет вдетских садах ияслях. Это запах тепла, детства исамой невинности, чистоты.
        Ира Соляная, стриженая шатенка ссимпатичной родинкой над левой губой, воспитательница младшей группы детского сада номер 26, дождалась когда вкастрюльку сиероглифами «ср. гр.», выведенными густой красной масляной краской, положили большой кусок желтого сливочного масла ипонесла ее навторой этаж, вгруппу. Затем снова спустилась накухню иприняла изнатруженных рук поварихи большой коричневый пластмассовый поднос стридцатью нежными бутербродами изломтиков свежего батона смаслом исыром. Ивот когда осталось принести огромный алюминиевый чайник сгорячим какао, заявилась, наконец, нянечка, черноглазая татарка Рая Ергалиева, которая все утро трепалась потелефону сосвоим женихом исчитала это вполне нормальным явлением.
        —Все, можешь быть свободна, — бросила она через плечо
        Ире, которая отдосады излости незнала, что сказать. -
        Иди ксвоим сопливым, ая тут быстро все накрою…
        —Вообще-то я уже все накрыла… — Ира чувствовала, как предательские слезы наворачиваются наглаза, ией было ужасно стыдно засвою слабость изато, как быстро иловко эта Рая стала самым главным лицом вих группе, хотя всего неделю тому назад устроилась сюда всего лишь нянечкой.
        —Вот иотлично, — Ергалиева, покачивая бедрами, прошлась между столами, наливая вкрохотные бокальчики какао. Время отвремени она останавливалась, чтобы съесть пару бутербродов. Ира, которая наблюдала заней, сглотнула слюну: им, ивоспитателям, инянечкам да ивообще всему обслуживающему персоналу запрещалось строго-настрого есть детсадовскую еду потой лишь причине, что они невсостоянии были ее оплачивать. Лишних порций практически небывало, поскольку велся строгий учет, иродители заболевших детей всегда звонили ипредупреждали, чтобы ребенка «сняли спитания», это позволяло им экономить при оплате. Ноэто немешало Раечке Ергалиевой находить себе пару-другую бутербродов или котлет, которые они съедала неморгнув глазом, мотивируя это тем, что тот или иой ребенок «все равно несъест»… Инапрасно Ира пыталась объяснить ей, что их задача, взрослых, уговорить ребенка съесть свою порцию… Все было бесполезно…
        Ивдруг она, невыдержав нахального поведения своей нянечки, сказала, да так громко, что дети, которые играли наковре вигровой комнате, как-то попритихли иповернули всторону взрослых головы:
        —Если ты непрекратишь есть чужую еду, мне придется поставить вопрос отвоем увольнении напедсобрании. Я нешучу.
        Ергалиева, спокойно проглотив бутерброд, налила себе какао исудовольствием, счувством превосходства, неспеша выпилаего:
        —Да пошлаты…
        Итут случилось то, очем долго потом будут говорить встенах этого детсада: Ира ударила Ергалиеву. Наотмашь полицу. Сначала один раз поправой щеке, апотом тыльной стороной руки — полевой. Итак — несколько раз. Пока лицо ненавистной ей татарки нестало красным.
        Затем Ира спокойно, насколько ей позволяло природное самообладание, вышла изгруппы инаправилась вкабинет кзаведующей.
        —Я надавала пощечин Раисе Ергалиевой зато, что она беззастенчиво объедала моих детей. Можете меня уволить, нозаодно иее…
        После этого инцидента унее весь день болела голова.
        Рая куда-то исчезла. Ира даже незнала, очем сней говорила заведующая, когда вызвала ксебе. Нобез нянечки вгруппе стало как будто светлее иуж, вовсяком случае, спокойнее. Икогда впять часов, как порасписанию, надетской площадке перед самым окном ее группы показался тот самый мужчина, скоторым она познакомилась три дня назад, настроение ивовсе поднялось. Она уже знала, что они снова отправятся вто немецкое кафе, где Александр (как звали мужчину) угостит ее горячими пирожками сяблоками иледяной, скубиком льда, терпкой колой.
        Она едва дождалась, когда ушла заведующая, чтобы можно было поручить всех оставшихся ребятишек воспитательнице подготовительной группы, которая иногда выручала ее таким образом.
        —Уменя всего семеро осталось, ноих очень скоро разберут, — сказала она своей подруге, подводя кее веранде стайку детей.
        —Это он? — спросила та, кивая головой настоящего уже уворот мужчину вчерных джинсах ичерной рубашке скороткими рукавами.
        —Он.
        —Красивый. Актоон?
        —Бизнесмен какой-то. Я точно незнаю.
        —Амашина унего есть?
        —Тоже пока незнаю. Мы все больше натакси…
        Когда она подошла кнему, он показался ей немного сердитым:
        —Что-то долго ты разговаривала сэтой… крашенной…
        —Новедь онаже осталась смоими детьми… — Ира улыбнулась, пытаясь растопить тот лед, который она почувствовала сразуже, как только взглянула ему вглаза ипричину которого пока немогла понять. — Куда мы сегодня пойдем?
        —Амы сегодня непойдем, апоедем… — он наконец улыбнулся, иИра вздохнула соблегчением. «Как все-таки мы зависим отмужчин…»
        Белые чистенькие жигули мчали их загород.
        —Так кудаже мы едем? — Ире инравилась эта быстрая езда поровному шоссе мимо зеленеющих полей илесов, но, сдругой стороны, какой-то холодок при мысли, что ее спутник всю дорогу молчит, заставлял ее нервничать.
        УИры был муж, ноон работал вахтовым методом вСургуте иприезжал домой все реже иреже. Ире уже доложили, что унего там появилась «вторая жена». Сначала Ира переживала, чсто плакала, апотом поняла, что просто их брак плавно подошел кфинальной черте икэтому надо отнестись философски. Поэтому, встретив как-то неподалеку отдетского сада мужчину, молодого икрасивого, который, ктомуже, как оказалось, приходил сюда только из-за Иры («Он следит замной!»), она поняла, что начался новый период ее жизни. Новый мужчина, новая жизнь и, возможно, новый брак. Александр был неразговорчив, ноочень щедр. Аэто сильно подкупало, потому что муж Иры, хотя ибыл сденьгами, нотратил их нажену крайне неохотно ипостоянно попрекал ее тем, что она «обходится ему очень дорого». Александрже водил ее вкафе, покупал разные симпатичные безделки, игрушки, цветы, ихотя они были знакомы всего-ничего, ей казалось, что она знает его давно ичто именно таким идолжен быть настоящий мужчина. Она нелюбила болтунов имужчин, которые всегда смеялись. Кроме того, она никогда невидела Александра пьяным, аэто было для нее существенным показателем
его порядочности инадежности.
        Атеперь, оказывается, унего есть имашина.
        —Увидишь… Только, если ты думаешь, что надачу, то сильно ошибаешься… Я терпеть немогу ни дач, ни садов… Предпочитаю все покупать набазаре. Дешевле выходит…
        Иэти рассуждения были ей подуше. Она уже представляла себе, как они ходят порынку ипокупают клубнику, вишню…
        Машина резко свернула вправо ипокатила между полями всторону леса.
        Ира понимала, что время кафе исладким пирожков кончилось, что Александр прежде всего мужчина, которому нужна женщина, иона стала настраиваться начто-то совсем ею позабытое, что вызывало душную волну стыда и, втоже время, волновало ее молодое тело, так соскучившееся помужской ласке.
        Она закрыла глаза ипредставила себе, как Александр, этот голливудский красавец сейчас начнет ее раздевать, шепча при этом наухо нежные слова… Представила она себе ичто-то еще, отчего ей стало жарко иона поняла, что вполне созрела для того, чтобы отдаться ему прямо здесь, вмашине…
        Через час она уже лежала завернутая вдве простыни, как кокон, вбагажнике жигулей, нарасстеленной клеенке. Сердце ее остановилось недавно, поэтому тело было еще теплым.
        Аночью ее труп был сложен вмаленькой комнатке навтором этаже старого дома поверх остальных двух женскихтел.
        Дно багажника белых жигулей было отмыто нареке, загородом, асама машина возвращена нату улицу, скоторой была угнала еще утром.
        Глава7
        РЫЖИЕ УШИ ПАТОЛОГОАНАТОМА. МАЛЕНЬКИЙ БИЗНЕС МАЛЕНЬКОГО БАРМЕНА
        Романов встретил ее усмешкой нахудом, совпалыми щеками, лице цвета недозрелого грузинского лимона.
        —Привет, Агата Кристи, — сказал он пропуская ее вполутемный коридорчик, ведущий всердце анатомички, центральный городской морг.
        —Уменя есть записка отЛогинова, — сказала она, глядя куда-то мимо Романова ииспытывая препротивное чувство зависимости ее дела отнастроения этого вредного поприроде человека.
        —Да ладно уж… Больше того, я как раз собирался сказать тебе (он почему-то перешел на«ты», хотя раньше никогда этого себе непозволял: «Что это, изменение отношениявхудшую сторону илиже брудершафтное панибратство, сулящее спокойное идоброжелательное сотрудничество?»), что кое-что узнал про твое Ядовское дело… Лично я теперь несчитаю тебя дилетанткой ипросто преклоняюсь… Поэтому теперь ты всегда можешь смело обращаться ко мне влюбое время дня иночи, ия лично для тебя распотрошу кого угодно…
        Наталия неповерила своим ушам: открывать дверь ногой вморг — было ее заветной мечтой иставило ее наопределенную ступень криминалистической иерархической лестницы. Романов был человеком известным исчитался чутьли нелучшим патологоанатомом города иобласти.
        —Вы это серьезно? — она как ни хотела, всеже несмогла скрыть радость поповоду услышанного. — Спасибо. Это настоящий подарок. Уменя нет слов…
        —Вот ихорошо. Меньше слов — больше дела. Ты зачем, вернее, заКЕМ ко мне пожаловала? Заночным уловом сБахметьевской?
        —Точно. Для меня это очень важно… Только хочу предупредить: даже при всем моем уважении квам я несмогу держать вас вкурсе моих расследований… Это мой принцип. Надеюсь, что это неповлияет нанаши отношения… — ей хоть инеловко было произносить эту дежурную речь, норасставить все точки над «i» она считала необходимым. — Ну так как, мне все еще можно надеятся навашу помощь?
        Василий Романов впервые «наее памяти» расплылся вулыбке:
        —Я уже вкурсе… Иначе тыбы небыла Натальей Ореховой…
        «Круто, ничего нескажешь…» — она сприятным чувством некоторой принадлежности клиге профессионалов вошла вболее светлое помещение, Романов открыл перед ней дверь непосредственно зала, где лежали уже подготовленные квскрытию трупы трех молодых женщин.
        Тела были вужасном состоянии: они начали разлагаться. Ноодно лицо Наталия узнала без труда: «Олечка Перова». Самое удивительное изтого, что она она увидела, ичто объединяло эти трупы, было то, что увсех трех были вспороты животы, причем, вправой области…
        —Он что, учился наэтих несчастных женщинах вырезать аппендикс? — невольно вырвалось унее, когда она сопоставила эти жуткие раны ипоняла, что кроме этого, тела, впринципе, целые. — Он ненасиловалих?
        —Я осмотрел их только снажури, взял мазки исделал кое-какие анализы… Да, ты совершенно права: они НЕИЗНАСИЛОВАНЫ. Искончались они отболевого шока иотпотери крови, хотя это пока еще только предположения… Садисты обычно так непоступают… Уменя большой опыт… Они режут самые интимные места, издеваются… Аздесь — неумело разрезанный живот вобласти, как ты правильно сказала, аппендикса… Только есть одно существенное «но»…
        —Икакоеже?
        —Вто время, как этот ненормальный «оперировал» их, аппендикса ни уодной изних — УЖЕ НЕБЫЛО.
        —Всмысле?
        —Они все примерно водно итоже время перенесли эту операцию, только уже нанастоящем операционном столе. Нормальные, профессионально сделанные швы… Маньяк — ствоего позволения я буду его так называть — пошел повторому кругу. очень занятно… Даже непредставляю, как ты будешь действовать…
        —Да я еще исама ничего незнаю…
        Она стояла исмотрела набелое, втрупных пятнах, лицо покойной Оли Перовой ипредставляла себе, как сообщает оее смерти ее отцу, Виктору Борисовичу…
        —Я знаю, кто эта девушка. Можешь записать, ноя все равно позвоню Логинову…
        Она хотела добавить, что втой женщине, что лежала настоле ближе кокну, она признала иту самую женщину изпарка, которую ВИДЕЛА совсем недавно, срусой косой ичерном шелковом платье сбелыми пуговицами. Вот только имени ее она незнала.
        Третьяже женщина была ей совсем незнакома, хотя извсех троих была самая привлекательная, если можно так говорить омертвых. Было вней что-то очень женственное итрогательное. Особенно хороша была маленькая пикантная родинка над верхней левой губой; густые рыжие волосы, правда коротко стриженые, придавали всему ее облику какую-то беззащитность иподростковую непосредственность. Она исохранилась лучше всех, тлен почти некоснулся ее лица итела, хотя безобразный разрез налевой боку вызывал уНаталии содрогание идаже боль.
        —Авы немоглибы определить поразрезам, КТО ИМЕННО делал эти операции? Может, я требую невозможного, нораз здесь такое дичайшее совпадение, то нельзя отрицать связь между преступлениями инастоящими операциями, которым подверглись эти женщины. Иесли нормальному впсихическом плане человеку врядли придет вголову оперировать повторно, то, быть может, укакого-нибудь несостоявшегося хирурга вполне моглибы возникнуть такие желания… Ноэто лишь озвученные мысли поповоду увиденного, неболее того…
        —Логично, ничего нескажешь. Ачто, если, кпримеру, какой-нибудь авторитетный хирург недавал ходу молодому хирургу, всячески зажимал — как вот меня, кпримеру, почему я, собственно, истал патологоанатомом, кстати — инедавал работать заоперационным столом… Вот унего крыша ипоехала…
        —Вот ия отомже… Слишком уж характерные разрезы…
        —Хотите чайку? — вдруг спросил Романов иподмигнул Наталии.
        —Что? Вы серьезно? Нет, немогу, особенно вэтих стенах… Странно вообще, что я постепенно привыкла находится вобществе мертвых, ато ведь раньше… Страшно вспомнить.. Спасибо вам большое, я польщена ипрочее… — она улыбнулась, ноотрукопожатия инстинктивно воздержалась, чес, возможно, иоскорбила Василия Петровича.
        Всю дорогу изморга она вспоминала его рыжие, покрытые пухом неприятные плоские уши, как устарика, залысину навытянутом, обтянутом глянцевой желтоватой кожей, черепе ипредставляла себе, как его впрямом смысле зажимает, то есть ПРИЖИМАЕТ КСТЕНЕ старый седой человек вбелом халате — «авторитетный хирург» — иговорит при этом: «Недам тебе резать, недам…» иотвратительно при этом хихикает. Апотом этот Романов выходит издома сбольшм резаком под мышкой иловит бывших пациенток «авторитета», чтобы всеже проделать над ними несостоявшуюся внастоящей жизни операцию…
        «Бред!»
        Но, сдругой стороны, ей показалось странным изменившееся так неожиданно его отношение кней: счегобыэто?
        Она ехала вЛатынино.
        Когда ее взгляду предстал тот самый пейзаж, изее видений, она почти неудивилась. «Человек, это такое животное, которое ко всему может привыкнуть», — вспомнила она чье-то высказывание иусмехнулась тому, как быстро она успела привыкнуть иксостоянию хронической измены Логинову.
        Санаторий так иназывался «Латынино» ирасполагался почти влесу. Аккуратные белые двухэтажные корпуса, соединяющиеся между собой ухоженными ровными аллеями, прогуливающиеся вкупальниках парочки, смех состороны разбитого наогромной солнечной поляне теннисного корта… «Да здесь просто рай!»
        Оставив машину настоянке, Наталия, пройдя несколько метров, решила проследить маршрут всех движущихся куда-то вглубь леса отдыхающих, иксвоему изумлению вышла напесчаную дорогу, ведущую котличному пляжу. Оказывается, залесом протекала река Лата, которая именно вэтом месте разлилась особенно широко иничуть неуступала Волге. Наталия сразу поняла, что здесь отдыхают только богатые люди. Обэтом свидетельствовал исам пляж, комфортный, сновенькими полосатыми шезлонгами, кушетками ияркими разноцветными зонтами. Небольшое кафе, белоснежное, смассой ажурных пластиковых кресел, источало кофейный аромат… Людей было немного ивсе, восновном, загорали.
        Наталия вернулась влес, отыскала здание администрации, где, как оказалось, находилась истоловая, иресторан, идаже бар иказино, нашла комнатку администратора и, предъявив свое удостоверение помощника следователя (аесли вернее, то ОБЩЕСТВЕННОГО помощника следователя) задала насторожившейся холеной брюнетке несколько вопросов:
        —Денисов Денис Петрович… Вы что-нибудь слышали отаком?
        —Разумеется, он отдыхает унас… Ночто случилось? Вы непервая, кто справляется онем? Какие-нибудь личные проблемы?
        —Почти. Дело втом, что мне надо срочо его увидеть икое-что передать. Это очень важно.
        —Понимаете, вчем дело… — администраторша принялась нервно царапать красным лакированным ногтем столешницу, — мы стараемся невмешиваться вличную жизнь наших отдыхающих, потому что понимаем, что многие изних приехали сюда… какбы это получше выразиться… несженами или мужьями… Вы понимаете меня?
        —Понимаю. Мне абсолютно все равно, скем приехал сюда Денисов, он нужен мне сам, собственной персоной… Выже знаете его влицо? — она была уверена, что ЭТА администраторша знает вообще всех отдыхающих здесь мужчин влицо. Инетолько потому, что унее работа такая.
        —Да, знаю. Ираз вы измилиции, то я просто обязана вам сказать, что Денис Петрович уже дня четыре находится невлучшей форме…
        —Он болен?
        —Нет, это болезнью неназовешь… Понимаете, он приехал сюда неодин. Сним была девушка, очень молоденькая… Она, похоже, бросила его, поэтому он просто пьет. Ипомногу. Вы исейчас можете его найти вбаре, он там наверняка один.
        Почемуже Анна Петровна ничего нерассказала опристрастиях своего мужа? Постеснялась? Непохоже.
        Наталия поблагодарила адмимистраторшу испустилась вбар.
        Полутемное заведение, застойкой которого откровенно скучал мальчик-бармена. Унего было такое смазливое лицо, что Наталия поняла, что он вэтом райском уголке нетолько разливает виски иводку, ноиоказывает другие услуги. Иначебы его здесь недержали.
        —Привет, — она забралась навысокий круглый стул ивупор посмотрела нанего. — Меня зовут Солнышко, атебя?
        Мальчик сбелой рубашке ичерной бабочке чуть неуронил стакан, который тщательно протирал. Ему было лет восемнадцаь, небольше.
        —Привет… Что будет пить?
        —Вишневый компот.
        Она уже увидела всамом темном углу бара какое-то неподвижное существо вчем-то светлом. Это существо храпело.
        —Унас только крепкое. Джину хотите?
        —Я тебя хочу. Исовершенно нехочу вон того алкоголика, который портит весь пейзаж.
        —Представь, что он — это мебель, — профессионально, как шлюха, перешел на«ты» бармен. — Если хочешь, мы моглибы подняться комне…
        —Аты думаешь, зачем я сюда зашла?
        —Ты новенькая?
        —Еще какая новенькая, как стодолларовая купюра. Мне скучно, понял?
        —Тогда подожди, я позвоню именя заменят… — озарделся совсем по-настоящему. АНаталия еще незнала, что она скажет ему вследующее мгновение. Просто надоже было ей как-то объяснить свой приход вбар; пить ей нельзя, потому что она зарулем, значит, надо отдавать дань другим человеческим порокам.
        Ион позвонил, аспустя несколько минут они уже входили вполосатую оттеней жалюзи комнату сбольшой кроватью, накрытой красным покрывалом изеркалами настенах.
        —Аутебя здесь уютно… Раздевайся, — она улыбнулась маленькому плейбою, маленкому всмысле возраста, поскольку росту внем было заметр восемьдесят, акогда он разделся, то оказалось, что ипрочие его размеры ничуть неуступают настоящим гигантам секса.
        Она смотрела как он ложится накровать, голый, срозовымитоли отволнения, толи отжелания щеками иблестящимичерными глазами, носама почему-то оставалась спокойной.
        —Аты хорошо устроен…
        —Вкаком смысле? — спросил он ипохлопал рядом ссобой попокрывалу, приглашая Наталию последовать его примеру илечь.
        —Вовсех смыслах. Я сейчас тебе что-то скажу, только обещай мне, что будешь вести себя прилично…
        —Нет, прилично я себя вести уже несмогу… Разучился…Я
        стал развратным доужаса, иесли неверишь, томогу
        продемонстрировать прямо сейчас… Только тогда итебенадо
        будет раздеться… Женщины отэтого просто сходят сума…
        —Исколько это стоит?
        —Час — всего двести долларов, аесли захочется сладенького, то еще столькоже… Взависимости отмногого…
        —Я несплю сголубыми…
        Она увидела, как антена этого супермена покачнулась истала медленно опадать. «Какая жалость, это выглядело так эстетично..»
        —Непонял, — прохрипел отволнения парень. Ему былоуже недошуток: задели его мужское самолюбие (вернее, жалкие его остатки).
        —Что, тебя погладили против шерстки, котенок?
        —Чего тебе надо?
        —Качества. Тот мужик, который притворился спящим вбаре, ведь ты — его собственность? Он имеет тебя, прямо там, вбаре, может быть даже застойкой, пока ты разливает разбавленную водку вгрязные стаканы, апотом ты, голубь голубый, притворяешься настоящим мужчиной?
        —Какой он голубой! Алкаш несчастный… Он уменя сегодня целую бутылку высосал… Отнего его девчонка ушла, вот он истрадает…
        —Какая девчонка?
        —Длинноногая, красивая, ноуж очень худая… Волосы
        длинные, допояса, глаза светлые, аброви черные… Класс девка…
        —Ты хочешь сказать, что уже был сней?
        —Нет, недала… Уехала или ушла… Может, перебралась вдругой номер, этого я незнаю…
        —Давно исчезла?
        —Да, вот, точно: исчезла. Я так думаю, что еслибыон
        знал, где ее искать, то непилбы здесь… Он уже столько денег просадил…
        —Я тебе что-нибудь должна?
        —Зачто?
        —Зато, что разделся иполежал передо мной?
        Он вскочил ипринялся надевать брюки. Лицо его было злое иеще более красное. Он грязно выругался, Наталия, пожав плечами, бросила накровать купюру вдесять тысяч рублей иушла, хлопнув засобой дверью. Мужскую проституцию она непринимала душой и, как оказалось, телом.
        Глава8
        БЕЗНРАВСТВЕННАЯ СДЕЛКА
        Когда она вернулась вбар, то застойкой уже скучала девушка, та самая, которая сменила плейбоя икоторая, скорее всего, покупала косметику напроценты, полученные отрезультата деятельности этого плотоядного ибеспринципного молодого тамдема.
        Пьяяыйже мужчина, тот самый Денисов, закоторого Наталия его жена, Анна Петровна заплатила вполне приличный аванс, крепко спал, положив щеку настол ираскинув согнутые влоктях руки, словно препарированная лягушка.
        Наталия подсела кнему застолик и, тронув его заплечо, поняла, что смертвецки пьяным человеком иразговаривать-то нечего. Апотому попросту взяла его под мышки исильно встряхнула. Денисов, как ни странно, проснулся, ноглаза неоткрыл. Промучившись сним как раз доприхода плейбоя, она, сделав ему жест рукой, подозвала его ипопросила помочь довести его дономера.
        Когда он поравнялся сней, она услышала:
        —Я делаю это только из-за во-он той девушки, что застойкой… Авообще-то стобой надо было знаешь, что сделать?..
        —Я измилиции, дурак. Лучше помоги дотащить егодопостели… Аты, кстати, ничего, смотришься навсе пять баллов… несердись, просто немогла отказать себе вудовольствии посмотреть натакого голого красавчика…
        —Значит, тебе просто нужна была информация обэтом пьянице?
        —Ну ичто… Все равно несердись… Все мы люди, все мы человеки, слыхал? Ты бери его под мышки иподнимай, ая помогу… Кажется, он живет вшестом номере, только вкаком вот корпусе, незнаю…
        —Вшестом корпусе он живет. Один. Это люкс. Сейчас сама увидишь…
        Когда через некоторое время, после того, как Денисова благополучно уложили впостель, плейбой, которого звали Вадимом, перед тем как уйти спросил:
        —Если ты останешься здесь наночь, можно я ктебе приду?
        —Зачем? Яже больше червонца недам. Принципиально.
        —Да я сам тебе дам сколько захочешь… Мне, если честно,
        так надоели старухи… Ты понимаешь?
        —Понимаю, ноничего неполучится.
        —Почему?
        —Оттебя старухами пахнет… — сказала изахлопнула перед его носом дверь.
        Корпус номер шесть был двухэтажным уютным домиком сбольшой гостинной, идвумя спальнями — одной наверху, другой — внизу. Больше всего Наталии понравилась ванная комната, белая, сделанная изпсевдомраморных плит, ноидеально чистая и, ктомуже еще, сбассейном.
        Наполнив его холодной водой, она подтащила туда волоком Денисова истолкнула, придерживая голову над поверхностью воды, чтобы он неутонул.
        Денисов реагировал очень бурно, он сразуже очнулся, стал хватать ртом воздух, барахтаться, поднимая вокругсебя фонтаны брызг, чертыхаться, итак продолжалось дотехпор, пока он непротрезвел настолько, чтобы спросить усвоей мучительницы, которая вся, сног доголовы, залитая водой ипродрогшая отледяной воды, продолжала крепко держать его заворот рубашки:
        —Выкто?
        —Мне надо свами поговорить.
        Она обнаружила, что Денисов, заметистель директора одного изкрупных банков города, весьма нуждается вгорячей ванне: он был небрит, несвеж, несимпатичен.
        —Приведите себя впорядок, апотом ипоговорим…
        Он посмотрел нанее как-то затравленно изабрал голову вплечи.
        —Вы уже нашли ее? — спросил вдруг он иглаза его начали наполняться слезами.
        —Нашли, — сказала Наталия, невсилах отказать себе вудовольствии слегка поблефовать. — Авы как думали…
        —Хорошо, тогда я сейчас приведу себя впорядок имы.. мы поедем?..
        —Поедем. — Она уже начинала кое-что подозревать. После вопроса отом, нашлили ЕЕ, трудно было непонять, что речь идет отой самой девушке, из-за которой этот некогда достойный иуважаемый человек превратился занесколько дней всвинью.
        Она оставила его вванной комнате, асама вышла натеррасу, примыкавшую кспальне. Здесь повсюду цвели цветы, стояли летние кресла, были разбросаны, как ни странно, предметы женского туалета. «Аон ктомуже еще ифетишист…» — Наталия достала носовой платок исего помощью подняла спола изящный черный комбидресс. «Как кукольный.»
        Здесьже, наполу, валялась деревянная массажная щетка для волос, розовая косметичка, раскрытая ивыпотрошенная по-садистски: пудра стоимостью сто пятьдесят долларов рассыпана пополу, колпачок губной помады раздавлен, коробочка срумянами треснута… Ивдруг насамом дне косметички наталия заметила знакомый ей уже тюбик сфлоретином. «Мазь для заживления ран.»
        Денис Петрович вышел изванной вчерном длинном халате иустало опустился вкресло перед Наталией.
        —Вы откуда?
        —Авы недогадываетесь? Могу показать удостоверение…
        —Нет-нет, увольте…
        —Уволят вас издругого места, — мрачно пошутила Наталия, рассматривая мужчину, которому женщина посвящает стихи инеможет позабыть его, больше того, которая зато, чтобы увидеть ипоговорить сним платит тысячу долларов! Мешки под глазами, крупный нос, мучнистого цвета неровное лицо столстыми губами, маленькие серые глазки… Волос наголове почтинет.
        —Мне всегда говорили, что внаших органах работают такие хорошенькие девушки…
        —Ворганах? Ябы навашем месте нерассуждала одевушках… Давайте начнем ссамого начала… Когда вы сней приехали?
        —Десятого июня.
        —Это точно? Ваша жена сказала,что…
        —Десятого, можете проверить регистрационый журнал…
        —Хорошо. Ичтоже случилось?
        —Первый день мы вообще невыходили отсюда… Вы понимаете, очем я говорю… Анаследующий день было все как положено: завтрак, купание напляже, обед, прогулки влес инаполяну… Все было замечательно… Апотом появился какой-то мужчина, который смотрел нанее так, что я невыдержал… Я увел ее спляжа, спрятал здесь, вспальне изапер. Я дурак, ноприревновал, что поделать… Она такая молодая, красивая… Я нетиран, я ей так исказал: «Лена, ты свободный человек, нотолько когда без меня. Мы приехалю сюда сТОБОЙ, потому я непотерплю, чтобы натебя так пялились…»
        —Это ивсе?
        —Нет. Она сбежала через окно.
        —Вы думаете, что кнему?
        —Уверен. Она, знаетели, такая… слабая напередок, про таких так говорят… Аон красивый, только непонятно, откуда взялся… Я даже уадминистраторши расспрашивал, так его никто, оказывается, кроме меня иневидел… очень странно… Наверно, он ее старый знакомый иприехал заней…
        —Ачто было дальше?
        —Я искал ее! — всердцах вскричал Денисов. — Искал машину, накоторой они моглибы уехать, нонастоянкемне сказали, что действительно был мужчина, ноон уехал один. Что он всего-то какой-то час был всанатории. Спрашивал какого-то экстрасенса.
        —Вы думаете, это был тот самый?..
        —Незнаю. Ну немогже он улететь навертолете… Я, конечно, разозлился ужасно, ноя ее неубивал, вы должны мне верить… Я понимаю, что вот так, без адвоката, мне, наверно, нестоило говорить, ноя невиноват… Я любил ее, мою девочку… — он схватил состолика графин сводой исделал несколько глотков:
        —Я нашел ее уручья, влесу… Уже стемнело именя никто невидел. Сначала я подумал, что ее изнасиловали, нопотом понял, что она практически одета… — он весь дрожал, асолба его катился крыпными каплями пот. — Вот только как будто какой-то зверь разорвал ей бок… Точно, это зверь, нечеловек… Зачем человеку было убиватьее?
        —Скажите, Денис Петрович, акто пользовался мазью
        флоретин, вот этой? — Наталия показала ему належащий под креслом тюбик.
        —Она. Унее шов после аппендицита никак незаживал, вот она исмазывала. Только напрасно… Скажите, что мне теперь будет?
        Наталия вспомнила Анну Петровну иподумала отом, какже будет несчастна эта женщина, когда ее мужа посадят втюрьму. Она была уверена, что Денисов никого неубивал ипотому решила дать ему возможность откупиться. Она сказала ему всего несколько слов. Ноон сразу все понял. Ипро жену, ипро Лену, ипро свое будущее…
        —Я отвез ее всоседний лес испрятал внадежном месте…
        —Вас кто-нибудь видел?
        —Никто. Я напоил охранника настоянке… Это было очень поздно…
        —Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби напоследние тридня?
        —Разумеется… Все знают, что Лена уехала ичто я ее искал… Идаже кто-то как будто сказал отом, что ее видели стем парнем… Я, получается, чист…
        Они договорились, что заработу, которая будет заключаться втом, чтобы перевезти тело Лены поближе кгороду стем, чтобы проинсценировать ее случайное нахождение, Денисов должен будет заплатить ей двадцать тысяч долларов.
        —Никаких проблем, — говорил вконец отрезвевший Денисов, мечтающий искренне вернуться домой ксвоей жене.
        —Кстати, Анна Петровна просила вам передать вот это, — она протянула ему конверт.
        —Аня? — он, нераспечатывая, прижал конверт кгруди, — я знаю, что там… Спасибо. Ивообще, спасибо вам завсе. Люди должны помогать друг другу. Я никогда незабуду… Деньги будут завтра вусловленном месте. Я необману, я нетакой человек. Аня, Анечка…
        —Скажите, Денисов, — спросила она его уже перед уходом,
        —Почему увас нет детей?
        —Авы незаметили, что унас одинаковые отчества? Аня — моя родная сестра. Так получилось… Имы боимся… Жизнь, она вообще очень сложная штука… Ноя понял, что без Ани немогу… Так вы запомнили, ГДЕ это место?
        —Да, двадцать шагов отказателя ирезко налево, апотом еще сорок шагов, так? Я все поняла. Атеперь возвращайтесь вбар приблизительно втомже виде, вкаком вы были ипостарайтесь просидеть там доночи. Примерно водиннадцать завами приедет Анна Петровна.
        ***
        Пожалуй, впервые всвоей жизни Наталия засомневалась всерьез внравственности своего поступка. Такого сней еще небыло. Ноижизнь преподносит ей сюрпризы час отчасу нелегче. «Поэтому, — убеждала она самое себя, выезжая стерритории санатория исворачивая кблизлежащему лесу, — приходится приспосабливаться кситуации. Ведь Денисов — неубийца, это, как пить дать. Так почемубы ему непомочь, и, заодно, заработать?»
        Угрызения совести никогда немучали ее подолгу, апотому она всю свою энергию направила нато, чтобы таким образом подъехать клесу, чтобы остаться ни для кого незамеченной. Для этого ей пришлось въехать влес спротивоположной стороны, попетлять немного полесной дороге и, наконец, остановиться вусловленном месте, вдвадцати шагах отуказателя всанаторий.
        Самое удивительное, что несмотря нато, что начало смеркаться, ей совершенно небыло страшно находиться влесу струпом, который она нашла достаточно быстро. Денисов — несомненно умный человек, раз сумел так быстро илаконично объяснить, куда спрятал тело своей возлюбленной.
        Девушка лежала под густыми зарослями папоротника. Наталия расстелила наземле прихваченное измашины покрывало, осторожно переложила нанего тело, завернула, морщась словно отболи, втот момент, когда покрывало коснулось того места наживоте трупа, где зияла огромная резанная рана… Подтащила страшный груз кмашине исбольшим трудом засунула вбагажник. «Да, хладнокровия тебе незанимать,» — сказала она вслух, обращаясь ксебе, чтобы, услышав собственный голос, полнее прочувствовать весь трагический реализм происходящего. «Хотя нет, нереализм, аскорее — сюрреализм.»
        Так, сбиваясь содного направления вискусстве надругое, мыча что-то себе под нос игде-то вглубине души отчаянно презирая, конечно, себя зато, что пошла натакую опасную сделку только ради денег, Наталия захлопнула багажник, села вмашину ивыехала излеса.
        Ей предстояло отвезти тело поближе кгороду, поближе кзаправочной станции, азатем где-нибудь нанейтральной территории, накаком-нибудь поле сжечь свое покрывало, накотором остались пятна крови Лены (фамилию которой она, кстати, даже неспросила), апотом заехать кАнне Петровне иобъяснить ей, восколько ей надо будет поехать кмужу…
        Ноимея сиреневый опель очень сложно остаться незамеченной. Пришлось заезжать кавтостоянке состороны кукурузного поля. Дождавшись, когда стемнеет, она выложила труп избагажника иоставила его насамом видном — состороны трассы — месте. Затем отъехала километров надесять исожгла покрывало. «Изменя получилсябы неплохой преступник…»
        Анна Петровна встретила ее так, словно заранее знала отом, что ее муж погиб иего труп нашли впридорожной канаве. Увидев напороге Наталию, она схватилась засердце одной рукой, авторой зажала рот, чтобы незакричать. Чрезмерно эмоциональная особа, она была готова выложить любые деньги засвой душевный покой. Иполучилось так, что Наталия сыграла наэтом…
        —Немогу сказать, что я готова выслушать всю правду, нолучше уж поскорее выйти изэтого неведения, чем так мучиться… Вы нашлиего?
        —Нашла. Он жив издоров, поэтому вместо того, чтобы держаться засердце, немоглибы вы дать мне глоток воды…
        Застолом, который Анна Петровна накрыла ей засчитанные минуты, успев поставить перед дорогой гостьей ивазочкусикрой ипрочими деликатесами, Наталия рассказала ей ровно столько, сколько ей полагалось знать вэтой ситуации. Байка, придуманная Денисовым заминуту дотого, как Наталия покинула санаторий, выглядела более чем правдоподобной: Лена — любовница Денисова, бросила его, сбежав сдругим мужчиной, отчего Денисов сильно запил…
        —Так вот почему они немогли найти его, — всплеснула руками счастливая оттакого известия Анна Петровна, — он пил вбаре… Ну конечно, вбаре-то они его инеискали… Могу себе представить, как он страдал… Впрочем, также, как ия… Он — ушел отменя, аэта девочка — ушла отнего. Все, круг замкнулся. Авы уверены, что он хочет видеть меня?
        —Уверена. Он просто ждет вас… Единственное, боится, что вы несможете его простить…
        Анна Петровна небыла дурой, новела себя как-то смешно, по-кукольному, понарошке… Быть может, из-за этой ее манерности исложности Денисов искал утешения вбесстыдных ипростых всвоей естественности объятиях молоденькой Лены?
        Инфатилизм Анны Петровны достиг своего апогея втот момент, когда она обратилась сослезами наглазах кНаталие спросьбой отвезти ее вЛатынино:
        —Я вас просто умоляю… Уже стемнело… Я, конечно, вожу машину, номне страшно… Ктомуже мне неверится, что я его сейчас увижу… Вас трудно меня понять, нонебросайте меня, я очень прошу… Кроме того, если все действительно обстоит так, как вы сказали, я щедро отблагодарю вас… — сэтими словами она убежала куда-то, наверно, вспальню, ивернулась оттуда снебольшим свертком, вкоторому, очевидно, инаходились деньги.
        —Хорошо, поехали, — уступила Наталия, чувствуя, как начинает презирать эту холеную иаморфную особу, неспособную противостоять течению жизни даже всамых незначительных ее неудобствах. «Уметь водить машину, страстно желать возвращения мужа ибыть невсостоянии поехать заним?!» Это никак неукладывалось вголове. «Зато уложится вкармане,» — цинично подумала она освоем вполне заслуженном гонораре, имея ввиду деньги, двадцать тысяч долларов Денисова, которые завтра она должна будет найти вусловленном месте.
        Смертельно уставшая, она возвратилась домой заполночь. Встреча супругов произошла навысочайшем уровне. Вбаре, где Денисов почти профессионально сыграл роль мертвецки пьяного брошенного ловеласа, они разыграли целую сцену, врезультате которой все завсегдатаи, наблюдавшие встречу Денисова сосвоей женой, теперь могли полностью подтвердить его полнейшее алиби: он целый день находился вбаре, пил, аближе кночи заним заехала жена. Иперемещение трупа Лены, его любовницы, теперь никак немогло быть связано сего именем. Свою работу Наталия выполнила сблеском. остелось только получить деньги сДенисова ипостараться ненервничать, когда обнаружат тело девушки исожженное покрывало. Ведь если Наталия допустила какую-нибудь ошибку, то заубийцу-то могут принять иее…
        Глава9
        СЕЛИВАНОВ, БУРКОВЕЦ, ТРОФЕЙНОЕ ОРУЖИЕ ИСОЛНЕЧНЫЙ ПРИЧАЛ СМАЛЬЧИКАМИ, ПЕРЕЕВШИМИ РЕКЛАМЫ ПРОТИВОЗАЧАТОЧНЫХ СРЕДСТВ
        Соня сЛогиновым накухне играли вкарты. Спокойная семейная обстановка, вкусные запахи, растерянные улыбки налицах… Счегобыэто?
        «Успокойся, тебе это только кажется. Никакие они нелюбовники.»
        —Да навас лица нет… Что случилось? — спросила Соня, вскакивая состула, чтобы накрыть стол для хозяйки.
        —Теперь я вкурсе ваших секретов… — сказал, улыбаясь, Логинов, следуя заНаталией вванную, вкоторую уже сшумом набиралась горячая вода. — Отлично придумано…
        —Очем это ты? — Наталия разделась и, недожидаясь, пока ванна наполнится водой, легла внее иблаженно застонала. — Я тебя непонимаю… Я так устала, что немогу даже говорить…
        —Да я насчет того, что Соня иты…
        —А, это, — она махнула рукой, — просто ты крайне невнимательный человек, вот вчем дело…
        —Так где ты была, внимательная женщина? — Логинов тоже разделся изабрался вванну, оказавшись лицом клицу сНаталией, повторил вточности ее блаженный стон изакрыл глаза, прямо как она, иулыбнулся. — Неужели ищешь преступников?
        —Оставь меня впокое, очень тебя прошу… Если тебя интересует, как я провела день, то отвечу: это был самый настоящий кошмар…
        —Иначался он вморге,так?
        —Так.
        Ивдруг он понял, что она уснула. Мгновенно. Закрыла глаза иотключилась. Грудь ее ровно дышала, ноона уже неслышалаего.
        —Хочешь ты этого или нет, нопридется тебя помыть, — он налил вванну полфлакона пены исудовольствием, неспеша, принялся водить мягкой губкой пообнаженному телу Наталии. Минут через десять она открыла глаза ипринялась как-то инстинктивно мыть голову, принимая помощь Игоря как должное.
        —Свас сто долларов итри цента, — сказала она ему уже после того, как ополоснулась под душем ивыйдя изванны, накинула наплечи махровый халат. Логинов, последовав ее примеру, удивился:
        —Нозачто?
        —Засозерцание моего обнаженного тела. Абудешь много говорить, сдеру все двести…
        Она была так утомлена, что даже несмогла подостоинству оценить жаркое, которое приготовила Соня. Она даже непомнила, как Логинов проводил ее докровати.
        Апроснулась она впять утра сощущением жестокого голода. Она выспалась ичувствовала себя достаточно бодрой, чтобы пойти накухню инакрыв стол, — заставив его всем, что только нашла вхолодильнике, — еще раз поужинать, азаодно ипозавтракать. После чего снова вернулась впостель ипроспала дополовины восьмого.
        Все уже проснулись, накухне пахло кофе игорячими бутербродами. Поймав взгляд Сони, она поняла, что та догадалась обее разыгравшемся накануне приступе чревоугодия, ноэто непомешало ее позавтракать ещераз.
        —Как дела, прокурор? — Наталия чувствовала себя превосходно. Впереди был насыщенный день. Насыщенный вплане дел и, что самое приятное, ДЕНЕГ. — Утебя сегодня, кажется, зарплата?
        —Правильно, ласточка. Ты что-нибудь хочешь?
        —Конечно. Норковое манто, моему старому уже целый годиего надо срочно заменить… Иплитку бабаевского шоколада.
        —Незнаю, как насчет шоколада, номанто гарантирую…
        —Аты неперепутал?
        —Нет.
        —Премного благодарна. Что унас новенького? — он уж ела третий посчету бутерброд, когда почувствовала, что пора остановиться, иначе она несможет поехать напристань задвадцатью тысячами долларов. Еслибы неэто обстоятельство, онабы, возможно, ивообще невышла издома, настолько ей здесь было хорошо икомфортно. Ктомуже она так давно несмотрела телевизор…
        —Если честно, то я уже начинаю подумывать опенсии… Я тоже устал. Устал оттого, что мы большую часть времени стоим наместе. Ты себе представить неможешь, как мне вчера влетело заСеливанова…
        —Селиванов? Ты говоришь обубийстве того самого
        Селиванова, скандального журналиста? Неужели вы так ничего иненашли? Все-таки, три трупа, несчитая Селиванова…
        —Да нет, ты спутала, три трупа нашли воперационной, несчитая Буркевица… Хотя ты права, все это произошло водин итотже день… И, что вполне вероятно, убийства журналиста ихирурга как-то связаны…
        —Нет, Игорь, это просто тебе хочется, чтобы они были связаны… — она говорила просто так, играя густой илипкой струйкой сгущенного молока, которой рисовала узоры наблюдце. Ей нравилось издеваться над Логиновым иона никогда неупускала возможности уколоть его, упрекнуть вего лице всю прокуратуру иследственные органы вцелом. — Хотя, еслибы ты мне рассказал что-нибудь обэтих делах, ябы… помогла…
        Ей было трудно справиться сосвоим отличным настроением, которое плескалось где-то внутри нее вместе сутренними лучами солнца, осветившими ее отдохнувшее сознание иразбудившими вней охотничий азарт. Втакие редкие минуты ей казалось, что она способна намногое. Новтоже время память-предательница подсовывала ей список дел ител, откоторых веяло холодом:
        1. Олечка Перова — убита, иобэтом надо срочно оповестить Виктора Борисовича;
        2. Лена — убита, ее скоро найдут возле автозаправочной станциии;
        3. Еще две молодые женщины — убиты;
        4. Полина (!) — убита, потому что она неверила ве еслучайное падение скрыши;
        5. Гуров — убит, носкорее всего неПолиной; накрыше был, наверняка кто-то третий;
        6. Кто следующий?
        —Тогда слушай, рассказываю…
        —Подожди, мне нужно записать…
        —Что записать?
        —Как что? Что ты вкои-то веки снизошел домоих скромных криминалистических способностей…
        —Ладно, неперебивай… Только сейчас мы уйдем отсюда, чтобы немешать Сонечке («Сонечке?! Вот даже как!») мыть посуду…
        Носдругой стороны, Наталия вдруг почувствовала, что иЛогинову как-будто доставляет удовольствие мысль отом, что вих доме, квартире, где они живут, появился человек, который будет теперь заботится оних, отом, чтобы всегда была еда, авокруг было чисто… Неужели внем начали просыпаться естественные человеческие желания ипороки, неужели сЛогинова посыпалась лубочная позолота святости ион, наконец, станет нормальным ленивым ижаждущим наслаждений человеком? Тогда, быть может, он по-другому взглянет наденьги инанекоторые важные, наее взгляд, жизненные принципы, которые позволят ей нескрывать отнего свой бизнес? «Как былобы хорошо!»
        Ее мечтания были прерваны потоком слов, которые она едва успевала теперь увязывать между собой, чтобы появился хоть какой-нибудь смысл…
        Они перебрались вспальню, легли накровать иЛогинов начал рассказывать:
        —30мая насвоей квартире был убит выстрелом вголову известный 25-летний журналист Андрей Селиванов. Убийство произошло наего квартире… Соседи рассказывали, что вквартире было много людей, шумно, стреляли икричали, громко разговаривали, затем послышался звон битого стекла, после чего живший через стенку отСеливанова пенсионер вызвал милицию… Еще этот старичок рассказал, что видел, как наего балконе появился высокий крупный человек ипринялся спускаться вниз попожарной лестнице… Ичто стреляли унего, потому что набалконной двери, внескольких местах остался след отпуль…
        —Ты вот говоришь, что Селиванов — известный журналист… Просвети.
        —Он был собкорром нескольких, как сейчас стало известным, крупных московских газет иписал, восновном, статьи разоблачительного характера, преимущественно касающиеся политиков… Запару дней дотого, как его убили,он…
        —Поточнее, — Наталия достала блокнот иручку, — запару дней, значит, 28мая, так? Ичтоже случилось 28мая?
        —Он прилетел изРима… Авот ЧТО он там делал, ПОКА никому неизвестно. Очевидно, готовил какой-нибудь очередной компромат…
        —Аразве вы еще невыяснили, кто наэтот раз был его мишенью?
        —Нет, пока невыяснили. Да этоже самое главное, знаяэто, мыбы пошли дальше, атак, говорюже, топчемся наместе… Ты все записываешь?
        —Разумеется. Что дальше.
        —Дотого, как прозвучал первый выстрел, то есть, доубийства Селиванова идоприхода вего квартиру еще каких-то лиц (это все попоказаниям свидетелей, которые много чего слышали, ноникого невидели, потому что боялись выйти изсвоих квартир) между убийцей иСеливановым произошел разговор, причем наповышенных тонах… Иубийце удалось скрыться… неисключено, что это ибыл тот самый высокий икрупный мужчина, которого видел насвоем балконе (который примыкает кбалкому Селиванова) пенсионер…
        —То есть, кСеливанову пришел человек, они крепко поговорили, после чего гость убил Селиванова, авэто время — чуть раньше убийства или позже, вы этого еще незнаете — кСеливанову пожаловали еще люди, которые пришли или поего журналистскую душу или, что тоже возможно, им нужен был тот человек, который убил Селиванова… Влюбом случае, войдя вквартиру… Кстати, она чтоже, была открыта?
        —Да, дверь никто невзламывал, поэтому можно предположить, что замок был поставлен напредохранитель, то есть, дверь была прикрыта, нонезаперта, поэтому «гости», позвонив или так, без звонка или стука или вообще услышав выстрел, ворвались вквартиру, нозастали вней только мертвого Селиванова, аубийца выскочил набалкон, перелез насоседний балкон и, спасаясь отпогони, спустился попожарной лестнице вниз (благо, всего третий этаж)…
        —Это все? Нет ни версий, ни улик, оставленных убийцей, ничего?
        —Почемуже, есть кое-что. Пуля, которой былубит
        Селиванов, была выпущена изпистолета немецкого образца, судя повсему, трофейного оружия, изчего можно сделать вывод, что убийца являлся либо хозяином этого пистолета, нотогда ему, значит, больше шестидесяти лет ион врядли так сигал побалконам, либо это его сын или родственник.
        —Откуда такая уверенность? Этот пистолет могли сотню раз уже перепродать или передарить. Главное, что увас НЕТ этого пистолета, а, значит, нет иотпечатков пальцев. Ну аследы обуви, отпечатки пальцев намебели, я незнаю, косяках, ну как обычно… Сигареты, я незнаю, что там еще… Что-нибудь нашли?
        —Ни каких отпечатков пальцев, аследы обуви самые обычные, 45и42размера, ботинки итальянские, которыми завален весь город и, наверно, вся страна…
        —Хорошо, Бог сним, сСеливановым. Я ПОСМОТРЮ… Атеперь про хирурга. Разве его убили?
        —Сним вообще произошла очень странная история. Кнему воперационую ворвалось трое мужчин вмасках, схватили медсестру иоглушили ее, затем стали что-то требовать отБурковица…
        —Это фамилия хирурга?
        —Да. Им что-то отних надо было, один изних заломил руку доктора назад, да так сильно, что вывихнул ему сустав… НоБурковиц умер, конечно, неотэтого, аотсердечного приступа… Сказал что-то иумер… Воперационной был шумно, сестра, которая как раз входила воперационную приблизительно заминуту-другую перед смертью Бурковица, увидев бандитов, побежала покоридору вординаторскую ивызвала милицию. Акогда вернулась, спряталась задверью, откуда студентам позволяют следить заходом операции, иувидела вообще странную картину: один избандитов склонился зачем-то над телом лежащего настоле больного… Было такое ощущение, будто он там что-то искал…
        —Это он! — воскликнула Наталия идаже подскочила накровати. — Это точноон!
        —Кто?
        —Тот самый неудавшийся хирург, который вспарывал животы своим жертвам или потенциальным пациентам… Ты разве неполучал отРоманова результаты экспертизы?
        —Нет, ачто?
        —Да ты что, невидел, что увсех трех женщин, которых мы стобой нашли наМичурина, разрезаны животы… Неужели тебе некажется это подозрительным, что воперационную врываются бандиты, что-то требуют отБурковица, акогда он умирает, принимаются искать что-то вживоте пациента… Кстати, вы установили, кто именно лежал настоле втот момент икакую форму анестезии применил Бурковиц вовремя операции?
        —Установили, конечно, операцию делали при общем наркозе, афамилия девушки — Стаканова.
        —Поздравляю тебя, прокурор, ты все мечтал объединить все преступления, вот иполучай: три женщины иубийство Бурковица — одного поля ягода. Это как пить дать…
        —Ты думаешь, что уБурковица было что-то такое, что он мог спрятать вживот пациента? Уж непистолет, которым убил Селиванова? — рассмеялсяон.
        —Да ты несмейся. Может, ион, откуда мы знаем. Ичто мы вообще знаем? Ровным счетом ничего.
        —Ты допускаешь мысль отом, что Бурковиц, уважаемый вгороде человек, пришел кСеливанову, наорал нанего, затем убил ивсвоем семидесятилетнем возрасте лазал побалконам?
        —Апочемубы инет? Хотя Селиванова иБурковица мне пока что связывать нечем. Хотя, ведь Бурковиц-то наверняка ветеран войны иунего мог быть трофейный пистолет… Только наврядли он поставил его научет. Далеко невсе граждане такие законопослушные, как некоторые присутствующие…
        Ивдруг она подскочила спостели: она вспомнила, что через час ей надо быть напричале.
        —Все, извини, я опаздываю… Пусти меня…
        —Немогу, посмотри, правда немогу… Ты просто обязана сделать так, чтобы я был всостоянии идти наработу… Видишь, разве втаком виде меня пустят впрокуратуру? Там ТАКИЕ ненужны… Останься… Даже если мне после ЭТОГО придется жениться натебе…
        —Логинов, для начала ты ответишь мне наодин вопрос…
        —Хоть насто…
        —Как ты думаешь, милый, что такое высший пилотаж влюбви?
        —Гм… Если ты обизвращениях, то я хоть сейчас…
        —Ты меня непонял, — серьезно произнесла она, ложась наспину изакрывая глаза, — высший пилотаж влюбви — это любовь платоническая… Нотебе донее, как я вижу… Господи, уже ичувствую… тебе донее, я хочу сказать, далеко…
        ***
        Солнечный день, причал свыкрашенным белой краской нарядным дебаркадером исверкающей поверхностью реки сзелеными берегами — что может быть прекраснее?! Разве что двадцать тысяч долларов.
        Она отлично знала этот причал, апотому смело рассказала Денисову, где именно он должен оставить пакет сденьгами. Третья опора маленького мостика располагалась перпендикулярно старой ржавой огромной трубе, которая раньше служила дренажем ивкоторой Наталия еще вдетстве довольно часто находила маленьких черепах. Теперь там лежал небольшой черный пакет.
        Самое удивительное, что напричале играли дети, ожидали «омика» несколько дачников срюкзаками наплечах, насамом мостке сидело несколько мальчишек, они удили рыбу. Мирная картина. Значит, Денисов пришел сюда рано утром, чтобы никто невидел, как он будет засовывать пакет втрубу.
        —Ты что-то ищете? — спросил Наталию один измальчишек.
        —Ищу. Мне тут должны были оставить несколько тысяч баксов… Невидели мужчину вчерном костюме иналимузине?
        —Нет. Был здесь один ханурик, бутылки искал… Может, это ваш лимузинщик?
        —Может…
        Она сбьющимся сердцем вошла вводу исделав несколько шагов, протянула руку ивытянула пакет изтрубы. Положила всумку ибыстрым шагом направилась кмашине. Ивдруг услышала вслед, что кричали ей мальчишки:
        —Тетеньки, пользуйтесь презервативами! Мы — забезопасный секс! Мы — засамый безопасный вмире се-э-экс!
        Похоже, они приняли ее закакую-нибудь шлюху, которая ищет свою одежду поберегу… Или… Про «или» нехотелось даже думать: если Денисов ее обманул, она отдаст его тепленьким Логинову…
        Отъехав отберега километра натри, она остановила машину идостала изсумки вымазанный густо старой ржавчиной пакет, открыла его. Деньги были там. Она достала их ипересчитала. Ровно двадцать тысяч долларов. Отлично. Актобы мог подумать, что уобычного российского, даже скромного бизнесмена дома находится такая наличность…
        Кденьгам прилагалась записка: «Спасибо. Д.Д.»
        Очень трогательно. Лучшебы оставил коробку конфет или что-нибудь вэтом духе. Вот подсчетами, сколько коробок сшоколадными конфетами она моглабы купить навсе эти деньги, Наталия изаполнила время, требующееся для того, чтобы доехать доквартиры Перовых.
        Глава10
        «Тихо! Идет операция!»
        Виктор Борисович, казалось, ждалее.
        —Вы один? — как можно тише спросила Наталия, чтобы решить, каким образом сообщить страшную весть осмерти дочери.
        —Да, один. — Перов выглядел еще хуже, чем вих первую встречу. Он сильно сдал ивыглядел больным стариком. — Жена ушла кпортнихе.
        —Кпортнихе? — она чуть было непрокомментировала этот факт, нововремя сдержалась: это неее дело.
        НоПеров понял ее, поэтому лишь махнул рукой куда-то всторону игорько усмехнулся:
        —Пусть ее… — исразуже, без перехода: — Ее нашли?
        —Нооткуда…
        —Я чувствовал. Ссамого начала. Яже сказал вам, что Оля нетакой человек, чтобы уйти непредупредив. Что сней? И… где она?..
        Итолько при слове «где?» голос его дрогнул ион тихо зарыдал, уткнув свое маленькое узкое как уптицы лицо владони.
        —Я могу вас отвезти…
        —Нет… Я сам. Новы хотябы можете сказать, что сней? Как она умерла? Ее неизнасиловали? Знаете, она всегда была закомплексована наэтот счет, это моя вина, мне надо было уделять ей побольше времени, чтобы она нечувствовала себя… понимаете, она считала себя уродиной…
        —Нет, ее неизнасиловали. Вы сейчас втаком состоянии, что былобы лучше, еслибы я отвезла вас вморг…
        —Хорошо. Я согласен. Иневерьте мне, что я был готов кэтому известию… Я надеялся, Боже, вы себе представить неможете, как я надеялся… Нопоедемте… Скорее…
        ***
        Она оставила его одного удверей морга.
        Вмашине достала сигареты изакурила. «Нет, всеже невозможно привыкнуть ксмерти…»
        Она поехала кЛогинову впрокуратуру. Почти ворвалась вего кабинет.
        —Как хорошо, что ты один… Мыже стобой недоговорили… Что там было дальше, сБурковицем… Мне необходимо знать все, что связано сего смертью… Как зовут ту медсестру, которая видела людей вмасках… Да ивообще, тыже мне ничего нерассказал, приехалали милиция, икогда…
        —Ты удивляешь меня, Наташа. Иногда я поражаюсь своей осведомленности, апро сслучай, окотором знает каждый житель нашего города, ты узнаешь чутьли непоследней…
        —Последней, ну ичто?..
        —Ато, что милиция приехала почти вовремя…
        —Что значит «почти»?
        —Ато, что когда они ворвались воперационную, началась стрельба, которую открыли люди вмасках… Их перестреляли, но, как утверждает таже медсестра, одному всеже удалось скрыться…
        —Тоже спомощью балкона? Иэто был какой-нибудь семидесятилетний старик?
        —Неерничай, незабывай, где ты находишься искем…
        —Хорошо, небуду… Значит, одному удалось скрыться,а
        остальные двое, ведь бандитов-то было трое?
        —Двух других убили вперестрелке.
        —Наконец-то… Иктожеони?
        Логинов поднялся из-за стола иподошел кокну — любимая поза, поза раздумий…
        —Втом-то идело, что я немогу сказать тебе ничего обэтих людях. Мне позвонил сам Сабуров…
        —Это кто, напомни мне, пожалуйста…
        —Генерал ФСБ, вот кто исказал, чтобы я все дела передалим.
        —Какие еще дела?
        —Документы, которые составляются вподобных случаях… — Логинов заметно нервничал: он терпеть немог такие вот звонки, откоторых рушились все его версии ився работа его людей сводилась кнулю. — Наши люди убили этих двух парней, аони… короче, они изкоманды Президента, понятно?
        —Иты молчал? Неужели ты так ничего инепонял? Ониже искали что-то воперационной! Люди Президента приезжают впровинциальный город, находят Бурковица ичто-то отнего требуют, тот перед смертью, возможно, произносит что-то, иони начинают искать нечто, зачем они иприехали сюда, влежащей наоперационном столе девушке… Ноненаходят иначинают искать вдругих девушках, почему, ты незадавал себе этого вопроса? Увас есть списки девушек — может инетолько девушек, ноимужчин, — которых втот день оперировал Бурковиц?
        —Нет.
        —Короче так, меня интересует медсестра. Иесли ее неокажется вживых, то виноваты вэтом будете тольковы…
        —Мне ненравится, когда ты сомной разговариваешь втаком тоне, — закричал Логинов, ивкабинете сразу стало очень тихо.
        —Мне тоже кое-что сегодня непонравилось… Ивчера, ипозавчера… Я ухожу, Логинов, изапомни: еще раз наменя крикнешь… ударю… Научусь иударю. Больно.
        Никогда еще им неприходилось так серьезно ссориться.
        Наталия исама понимала, что мужчины непрощают снисходительного кним отношения, ноисдерживаться больше немогла.
        Уже вмашине, когда она немного остыла, ей стало жаль произнесенных всамом конце наиглупейших слов… Хотя она ведь сказала именно то, очем думала последние несколько месяцев. Аименно офизической подготовке. Вернее, оботсутствии таковой унее. Изнеженное существо, способное лишь бить оп клавишам да иногда работать мозгами, она страдала отсвоего физического несовершенства ихотела научиться давать отпор ФИЗИЧЕСКИ, руками иногами. Стройная игибкая, она была уверена, что сможет обучиться элементарному бою, неважно ккакой культуре он будет относится. Ноприродная лень тормозила ее поход вспортзал. Даже само слово «карате» или тотже «спортзал» вызывали унее мороз покоже. «Пожалуй, надобы начать спсихолога, чтобы он убедил меня внеобходимости таких занятий…»
        Медсестра оказалась жива извали ее Машей. Высокая, черноволосая, сраскосыми карими глазами, Маша согласилась поговорить сней только после того, как Наталия предъявила ей свое удостоверение. Для таких девушек как Маша достаточно просто показать красную лакироварную «корочку» сзолотым тиснением, чтобы выпытать всю их подноготную доседьмого колена.
        —Пойдемте вординаторскую, там все равно никогонет…
        —Амы немоглибы сейчас пройти воперационную, ту самую, где все это ипроисходило, иты мне все показалабы,а?
        Маша послушно кивнула головой иуверенно направилась кбелой двери вконце больничного коридора, над которой висела стеклянная стильная табличка скрасной надписью: «Тихо, идет операция!»
        —Здесь надо ремонтировать проводку…
        —Ты хочешь сказать, что операционная досих порне
        отремонтирована после всего того, что здесь произошло?
        —Отремонтировали, мы даже недели две работали, делали операции, апотом произошло короткое замыкание…Пуля пробила провод… Я-то неразбираюсь…
        —Расскажи, Маша, как все произошло?
        Они стояли как раз втом месте, вмаленьком коридорчике сматовой стеклянной стеной, которая имела эффект прозрачности лишь содной стороны: хирурги, работающие воперационной, немогли видеть следящих заоперацией студентов медицинского института, вто время как последние видели всю операционную как наладошке. Именно этим обстоятельством ивоспользовалась Маша, спрятавшись вкоридорчике ипрекрасно осознавая, что бандиты, оглушившие хирургическую сестру искрутившие руки Бурковицу, ее невидят, вто время, как она видела абсолютновсе.
        —Как я потом узнала, все трое вошли вхирургическое отделение вбелых халатах иничем отостальных посетителей неотличались…
        —Увас что, можно навещать больных влюбое время?
        —Если честно, то да. Это только для порядка висит расписание, атак… Сами понимаете: больница… Поэтому-то наних никто внимания инеобратил. Когда они подошли коперационной, вкоридоре небыло никого, как нарочно, поэтому они беспрепятственно вторглись прямо вовремя операции и, необращая внимание нато, что настоле лежала больная, подошли кОльге Петровне иударили ее чем-то поголове, отчего та вскрикнула иупала напол…
        —Скажи, акак вел себя Бурковиц? Этот визит был для него неожиданным илиже он, предположим, знал обих приходе и, скажем, нервничал перед их приходом, ты ничего такого незаметила?
        —Лев Иосифович было человеком достаточно общительным, новтоже время определить, находитсяли он всостоянии душевного волнения или нет — было практически невозможно… Он вседа был ровным, улыбчивым…
        —Аэту улыбку нельзя было назвать истеричной или, знаешь, как маска чтоли… Губы растягиваются, получается нечто вроде вымученной улыбки, аглаза бесстрастные… Каким он был, ваш Бурковиц?
        —Даже инезнаю, что ответить… При всем его обаянии, улыбчивости, как я уже сказала, его ни вкоем случае нельзя было назвать простым… Лев Иосифович был человеком сложным сам для себя… Сложным для себя ихотелся казаться простым для окружающих.
        —Это недля средних умов… Тогда скажи, вкотором часу он пришел наработу исколько операций успел сделать дотого момента, как сюда ворвались бандиты…
        —Он чуть задержался… Пришел около одиннадцати…
        —Аон несказал, почему задержался?
        —Мыже его неспрашивали… Новыглядел он так, словно наработу почти что бежал, я видела, когда проходила мимо ординаторской, как он расчесывается перед зеркалом ипромокает лоб платком, иподумала еще тогда, что вего возрасте так бежать…
        —Нопочему ты решила, что он бежал?
        —Да потому что его рубашка, которую он оставил заширмой, где переодевался, была совсем мокрая… Он вспотел…
        —Аты всегда берешь вруки его рубашки… Я простохочу выяснить, как ты определила, что рубашка мокрая?
        —Просто мне тоже надо было переодеться, я зашла заширму, как я это делаю каждый день после того, как заней переоденется Лев Иосифович, икогда стала перевешивать его рубашку наплечики, чтобы убрать вшкаф — он иногда забывает это сделать, — то обратила внимание нато, что она мокрая…
        —Араньше такого неслучалось?
        —Вы имеете ввиду, неопаздывалли он? Очень редко. Ноникогда еще невыглядел таким взмыленным…
        —Он опаздывал наоперацию. Акого именно он должен был тогда оперировать?
        —Уменя есть список. Да, если вам интересно, томогу добавить, что Бурковиц вообще человек непьющий, новтоутро я видела, как он достал иоткупорил бутылку коньяку… Таких бутылок унего целая батарея… Пациенты дарят, аон складывает вшкаф. Так вот… он выпил одну рюмку.
        —Ввашем присутствии?
        —Даже незнаю, как сказать… Я вошла как раз втот момент, когда он… пил… Ноувидев меня, он спокойно поставил рюмку сбутылкой обратно вшкаф икак ни вчем небывало спросил, всели готово коперации…
        —Значит, первую операцию он провел вдвенадцатом часу?
        —Да.
        —Акогда появились бандиты?
        —Около шести часов.
        —Сколько операций сделали вы втот день?
        —Подождите минуточку, я сейчас принесу журнал…
        Она вернулась черед пару минут сжурналом, открыла страницу, накоторой стояла дата 30мая.
        —Шесть операций ивсе — аппендицит. Причем пять изних — плановые. Итолько последнюю девушку привезли сперетонитом, сгнойным воспалением… Бурковиц собрался уже уходить, как ему позвонили исказали, что тяжелый случай…
        —Скажи, неужели он был всостоянии сделать шесть операций заодин день?
        —Ему ассистировала Ольга Петровна, которая очень хорошо ибыстро накладываетшвы…
        —Агде она, кстати?
        —Наморе. После того случая она сразуже после похорон Льва Иосифовича взяла отпуск иуехала вСочи.
        —Понятно. — Наталия достала свой блокнот ивзглянувнасписок больных, которых оперировал втот день Бурковиц, вздрогнула, увидев под первым номером Перову Ольгу Викторовну…
        —Скажи, Маша, кто-нибудь, кроме меня, интересовалсяуже этим списком?
        —Конечно… Здесь было много ваших людей…
        —Икто-нибудь изних переписывал фамилии, как вот сейчас это делаюя?
        —Нет, невсе. Только один. Симпатичный такой, черненький… молодой и, как мне показалось, несовсем здоровый…
        —Апочему ты так решила?
        —Потому что он был очень бледный иодин раз, когда нечаянно задел плечом дверь, аж скривился отболи…
        —Он показывал тебе какой-нибудь документ?
        —Да, конечно. Он изФСБ. Хотя мне показалось, что яуже
        видела его раньше вбольнице… Возможно, он лежал унас…
        —Хорошо. Итак, начнем ссамого начала… Они ворвались, ударили Ольгу Петровну чем-то поголове иона упаланапол… Что было дальше?
        —Один изних подошел кБурковицу ичто-то спросил унего.
        —Как отреагировал Бурковиц?
        —Он что-то сказал, словно объясняя, развел руками,так
        обычно ведут себя люди, когда хотят сказать, что произошло недоразумение или что-нибудь вэтом роде… Тогда ему заломили руку заспину, Лев Иосифович скривился отболи исказал одну фразу достаточно громко, словно бросил им влицо, после чего глаза его закатились ион начал оседать… Один измужчин, тот, что заломил ему руку заспину, пытался даже как-то поддержать его… АЛев Иосифович, оказывается, уже умер… Между прочим, я почему-то тогда подумала, что все это как-то связано сего хобби…
        —Ачто унего захобби?
        —Онже всю жизнь занимается антиквариатом… Кнемулюди совсей страны приезжают… Я была унего дома, всего одну минуту, так унего там целый музей… Картины разные, статуэтки…
        —Понятно… Итак, ему заломили руки заспину ипотом? Что было потом?
        —Апотом началась стральба…
        —То есть, мимо тебя пробежали милиционеры, вкоторых начали стрелять бандиты,так?
        —Да, так. Ноиони тоже выстрелили, ранили одного избандитов, ноему удалось сбежать…
        —Нокаким образом?
        Маша повернула голову:
        —Видите?
        Наталия посмотрела вту сторону, куда повернулась Маша иувидела железную дверь впротивоположном конце коридорчика, вкотором они находились:
        —Что это, неужели грузовой лифт?
        —Вот именно. Сюда, кнам навторой этаж при помощи этого лифта поднимают продукты изстоловой ипрочее…
        —Значит, ты ВИДЕЛА ЕГО СОВСЕМ РЯДОМ?
        —Видела, — она опустила голову. — Ноничего немогла поделать…
        —Я понимаю… Странно былобы, еслибы попыталась препятствовать этому… То есть, он успел открыть дверь лифта прежде, чем сюда прибыла милиция?
        —Наверно, хотя, возможно, дверь была открыла заранее…
        —Подожди, новедь тыже сказала, что он был ранен…
        —Выстрелы раздались ДОтого, как люди измилиции ворвались воперационную, бандиты палили враспахнутую дверь, едва увидели милиционеров… Те, естественно, открыли пальбу вобратную ивот тогда иранили этого… Ион успел сбежать…
        —Ему, стало быть, фантастически повезло… Атеперь скажи, чтоже такое бросил им Буркевиц перед смертью, что выкрикнул…
        —Очень странную фразу… или даже одно слово: «девушка» или «девушки»…
        «Или «вдевушке», — вдруг поняла Наталия.
        —Ичто было потом? Они стали что-то высматривать впациентке, которая лежала настоле? Как ее фамилия?
        —Вот здесь… ввашем списке она последняя: Гольцева Юлия Александровна.
        Наталия взглянула насписок, который она переписала всвой блокнот:
        1. Перова Ольга Викторовна
        2. Жабинковская Вера Николаевна
        3. Соляная Ирина Васильевна
        4. Курочкина Елена Владимировна
        5. Царева Полина Валентиновна
        6. Гольцева Юлия Александровна
        Головокружение, вызваное пятым пунктом, грозило перейти вобморок. Наверно, Наталия резко побледнела, потому что когда очнулась, через какое-то мгновение, закоторое кровь успела отлить отголовы, она как сквозь сильный свистящий ветер услышала: «Что свами? Вам плохо?..»
        Глава11
        ЛИКБЕЗ НАВОЛЬНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕМЫ. ВЕЧЕРНИЙ ПОЕЗД НАМОСКВУ
        Романов, увидев ее, был удивлен.
        —Тебе понравилось здесь?
        —Очень, — она посмотрела нанего так, что он понял,что
        ей недошуток.
        —Хочешь выпить?
        —Я зарулем. Мне надо взглянуть на… Полину… — она немогла произнести слово «тело» или «труп», поскольку еще неуспела привыкнуть кмысли, что больше никогда вжизни неуслышит Полинин голос, неувидит ее азартного смеха или, точнее, заразительного хохота.
        —Это кто такая?
        —Красивая, рыжая, тебе привезли ее 15числа.
        —Понятно, проходи.
        Иснова этот прохладный зал, пропитанный густым илипким запахом разлагающейся плоти, хлора или карболки… Азаним другая комната сметаллическими контейнерами, водном изкоторых лежала мертвая Полина.
        —Послушай, как можно привыкнуть втакой работе? Меня это всегда интересовало… Как кэтому относятся втвоей семье?
        —Плохо. Номне все равно.
        Она нестала задавать лишних вопросов. Подошла кПолине иувидела шрам внизу живота, справа. Это помимо огромного грубого разреза отгрудины досамого паха, оставшегося врезультате вскрытия…
        —Василий Петрович…
        —Можно просто Василий.
        —Василий, ты немогбы мне объяснить происхождение этого шрама? — она имела ввиду маленький, тот, что справа.
        —Объясняю. Такой шрам бывает после операции аппендицита, ты исама это отлично видишь.
        —Ибольше ты мне ничего неможешь сказать?
        —Могу. Я даже это зафиксировал сегодня вдокументальной, так сказать, форме… Шов был воспален идоставлял немало хлопот этой девушке при жизни…
        —Ее звали Полина…
        —Полина смазывала его специальной мазью, флоретином, так, вовсяком случае, показали анализы…
        —Он был воспален? Ноиз-за чего?
        —Просто незажил, да ивсе. Ей наложили шов совсем
        недавно, числа десятого или, может, чуть пораньше. Ей надо было лежать, аона, наверно, скакала как ненормальная… Вот он ираскрылся, воспалился, загноился ивсе такое…
        —Это все, что ты можешь сказать обэтомшве?
        —Ачто ты хочешь услышать? Самого отростка, аппендикса,
        так называемого, там нет, яже проверял… Единственно, что мне показалось, что шрам вродебы какой-то ДВОЙНОЙ…
        —Повторому разу? — она посмотрела наВасилия вупор. — Скажи, ПОВТОРОМУ РАЗУ? Как тех, которых потрошил какой-то ненормальный?
        —Похоже, чтотак.
        —Аты это записал вакте вскрытия?
        —Я неуверен…
        —Тогда проверь изапиши иипозвони Логинову или Сапрыкину искажи обэтом… Какой-то идиот оперирует женщин повторому разу… ПОЧЕМУ? Скакой целью?
        —Между прочим, твоя Полина была беременна. Срок — ничтожный, всего три недели… Но, быть может, это важно…
        Наталия испытала сильный шок. Она сразу представила себе Полину, купающуюся влучах яркого солнца нафоне сочной зелени смалышом наруках…
        —Да, это очень важно. БЫЛО ОЧЕНЬ ВАЖНО.
        Она, пошатываясь, вышла изморга, забыв даже попрощаться сРомановым, села намашину, доехала допервого таксофона ипозвонила Сапрыкину:
        —Сережа, мне надо срочно адрес некой Гольцевой Юлии Александровны 1960года рождения…
        ***
        —Соня, Логинов неприезжал? — спросила она спорога,
        войдя вквартиру без звонка при помощи собственных ключей. Вприхожей пахло кремом для обуви: наковрике стояли вычищенные доблеска рыжие итальянские туфли Игоря. «Почему все мужчины помешались наитальянской обуви? Чем плоха английская?»
        Соня выбежала ей навстречу вдлинном полосатом переднике, такая домашняя иуютная, что Наталие накакое-то время показалось, что это она, Соня — хозяйка этого дома, аНаталия всего лишь гостья, которую надобы покормить или проводить вванную. «Вот обувь чистить скремом было совсем необязательно, — хотела сказать она, нопередумала. — Пусть все идет своим ходом. Игорь непременно заметит рвение Сони ион будет неЛогиновым, если непоблагодарит ее… Иесли его благодарность зайдет далеко, тем лучше… Пусть они оба убираются отсюда иоставят ее впокое…»
        —Увас плохое настроение? — осторожно спросила Соня, вся почему-то сияя отсчастья, которое едва сдерживала. — Вы меня очем-то спросили? Я нерасслышала, потому что уменя там шумела вода…
        —Я спросила, незаявлялсяли Логинов, — ответила мрачно Наталия, разуваясь ипроходя вкомнату. Ноувидев вкресле рубашку Логинова, вкоторой он сегодня уходил наработу ивкоторой она видела его некоторое время назад впрокуратуре, чуть незадохнулась отзлости. «Или отревности?!»
        —Он принимает ванну. Устал, говорит, ипроголодался…
        —Соня, он тебе нравится? — Наталия взяла, брезгливо морщась рубашку скресла ишвырнула надиван.
        —Кто? — непоняла Соня. Она стояла перед ней такая маленькая, хрупкая, скопной небрежно заколотых назатылке белых блестящих волос, разрумянившаяся отдолгого стояния уплиты ипринявшая все кухонные запахи, инеподозревала отой буре, которую вызывала своим домашним видом всвоей хозяйки. «Аона совсем даже недурна… Можно даже сказать, хорошенькая. Ифигурка ничего, ножки стройные, грудь наместе… Убилабыее…»
        —Тебе нравится Игорь Валентинович?
        —Конечно, — ответила ничего неподозревая Соня изасмущалась, — такой интересный мужчина… интеллигентный, нанего можно положиться.
        —Тыбы хотела быть его женой?
        —Я? — Ивдруг донее стало доходить: — Апочему вы меня обэтом спрашиваете?
        —Просто так. А, может, инепростотак…
        —Я поняла: вы сним поссорились. — Нашлась Соня, которая конечноже все поняла, норешила непровоцировать продолжение разговора, тем более, что Логинов нравился ей куда больше всех остальных мужчин, которых она знала. Даже больше Арнольда Манджияна.
        —Да, ты попала всамую точку. Оставим разговор наэту тему… Скажи лучше, что унас сегодня наобед.
        —Баранина, — Соня загадочно улыбнулась, изчего Наталия заключила, что эта женщина знает толк веде ичтоей, Наталии, просто повезло, что она встретила такую талантливую женщину. — Она жирная, ноочень нежная. Неуверена, чтовы днем сможете съеть маринованный лук, ноя все равно приготовила… Вкрайнем случае, съедите вечером…
        Вкомнату заплыло облако аромата, который нельзя было спутать ни скакими гастрономическими ароматами: это вышел изванной благоухающий чистотой ианглийским мылом Логинов.
        —Я тебя невижу инеслышу, — произнесла наодном дыхании Наталия и, невзглянув нанего, прошла мимо накухню.
        —Соня, скажи господину… вернее нет, негосподину, аТОВАРИЩУ ПРОКУРОРУ, что он будет обедать только после меня…
        —Вообще-то я уже пообедал… — расхохотался Логиновиупал надиван. Полы его купального халата распахнулись, иСоня, которая случайно оказалась вэту минуту вгостиной — она несла графин сминеральной водой кним вспальню — покраснела. — Соня, будь другом, включи, пожалуйста, радио.
        Соня пожала плечами ивключила радио, висевшее настене вприхожей, да так громко, что Наталия, которая вэто время накухне ела суп, возмутилась: «Да что они себе позволяют, вконце-то концов! Знают прекрасно, что я терпеть немогу слушать радио, ноделают все, чтобы только досадить мне!»
        —Соня, невключай радио! Я нехочу знать, что происходит вмире.
        —Инапрасно, — все также, похохатывая, крикнул Логинов, вытягиваясь надиване инастраиваясь наблаженный послеобеденный отдых, — ты должна знать, что наша страна готовится кпрезидентским выборам, ичто отних, возможно, зависит наше свами будущее…
        —Ну уж дудки, мое бубущее зависит только отменя, — горячо возразила Наталия, появляясь напороге комнаты сподносом вруках иусаживаясь надиван рядом сЛогиновым, — инечего забивать голову девочке всякой чепухой, вроде президентских выборов. Они будут только вавгусте, это во-первых, аво-вторых, откуда нам, простым смертным, знать, что изсебя представляет тот или иной кандидат? Как ты заглянешь им вдушу? Что толку, что им дадут эфирное время для выступлений или предоставят место вгазетах — разве они скажут освоих истинных целях? Вот, кпримеру, Морозов… Играет наностальгических чувствах наших людей, чтобы только заработать себе побольше очков. лично я ему неверю… Да ты посмотри только, кто ходит наего встречи: одни пенсионеры да сумасшедшие…
        —Смотри-ка, как разошлась! Аоткуда ты знаешьпро
        Морозова? Я-то думал, что ты одичала тут совсем, неработая…
        «Неработая?!»
        —Может, иодичала, ноненастолько, чтобы незамечать, как прохвосты иаферисты лезут наверх, карабкаются, ломая ногти докрови, чтобы потом отыграться завсе нанас… Я никому неверю исчитаю себя просто молью, полным ничтожеством, частью серой бессловесной массы, называемой народом…
        —Ачтоже ты предлагаешь? Выписать готового дипломированного президента из-за границы, чтобы он развалил доконца Россию?
        Соня, которая смиской вруках слушала эту словесную перепалку имежду делом взбивала гоголь-моголь, вздохнула ивернулась накухню. Она была согласна сНаталией втом, что выборы — это спектакль для доверчивых идиотов. Норазговаривать ополитике неумела иневидела вэтом никакого смысла. Она завидовала Наталии, содной стороны, инепонимала ее одновременно, сдругой: как можно, имея такого мужчину, как Логинов, так наплевательски относиться ксвоим женским обязанностям? Чем она занимается все дни напролет (да итольколи дни? Аночи?), где пропадает? Ипочему Логинов смотрит наее похождения сквозь пальцы? Безусловно, Наталия — девушка красивая, умная, нооткуда вней столько самоуверенности? Как может она спокойно оставлять Соню сИгорем Валентиновичем одних впустой квартире иуезжать куда-то навсю ночь?
        Логинов волновал Соню. И, прежде всего, физически. Она чувствовала его присутствие всем телом, едва они просыпались ивстречались где-нибудь напути вванную или накухню. Игорь Валентинович, которого она заидеализировала настолько, что исама поверила вто, что он — само совершенство, все чаще ичаще стал представляться ввоображении ее мужем. Она, как вглубоком детстве, играла всемью. Квартира Наталии, после ухода хозяйки, естественно, становилась навремя ЕЕ квартирой, аЛогинов — ее мужем или, нахудой конец, ее любовником. Пользуясь тем, что она подолгу оставалась одна, Соня иногда, убедившись втом, что возле подъезда нет сиреневого опеля или черной волги (аокна выходили как раз надорогу), открывала шкаф ипримеряла вещи Наталии, подражала ей, разговаривая сама ссобой вслух, анасамом деле какбы беседуя сИгорем. Так, вигре, летело время. ИСоня бывала почти счастлива.
        —… изхорошо информироваеных источников стало известно, что сторонники Морозова якобы обладают сведениями, документами ифотографиями, компрометирующими кандидата впрезиденты Родионова Владимира Александровича, укоторого насегодняшний день наиболее высокий рейтинг… — донеслось израдиоприемника, после чего Соня, находившаяся вэто время накухне услышала:
        —Вот, теперь начнут друг друга грязью поливать, компромат искать, подкупать свидетелей… Это ужасно. Терпеть немогу политику!
        —… как пошутил один измосковских журналистов, Савва Михаленок, «римские каникулы» Родионова — нечто иное, как возможность, щурясь нажарком солнышке, поздороваться заруку сосвоими штатовскими иевропейскими друзьями-единомышленниками. Но, как ответил наодной изсвоих пресс-конференций сам Родионов, поездка вРим носила чисто туристический характер. Кроме того, Родионов, как известно, впрошлом месяце женился, поэтому поездку вИталию надо воспринимать как свадебное путешествие молодоженов.»
        —Я тоже хочу поехать вРим, — Наталия отнесла поднос сопустошенной салатницей накухню, сказала «спасибо, все было очень вкусно» Соне и, слегка погрустнев, удалилась ксебе вспальню.
        Вскоре квартира заснула: Соня легла всвоей маленькой комнатке позади кухни, намаленькой софе, Наталия — вспальне, аЛогинов — вгостиной надиване.
        ***
        Она проснулась оттого, что ей стало трудно дышать.
        —Выйди вон, — неоткрывая глаз пробормотала она ипопыталась сбросить ссебя навалившегося нанее Игоря. — Нехочу тебя ни видеть, ни слышать…
        —Я что ты хочешь?
        —ВРим.
        —Послушай, утебя желания меняются, как носовые платки вовремя гриппа. Еще ссамого утра ты заказаламне…
        —…вспомнила: плитку бабаевского шоколада. Где она? Пока непринесешь, неоткрою глаза…
        —Хорошо, сейчас принесу.
        Она почувствовала, как он спрыгнул скровати ивышел изкомнаты. Через минуту она услышала шаги — он вернулся:
        —Можешь открывать.
        Она открыла инанесколько мгновений онемела: перед ней стоял Логинов вдлинном норковом манто. Дорогой нежный мех при дневном свете казался словно окутанным легчайшей дымкой…
        —Логинов, что стобой? Откуда шуба? — Наталия сидела напостели икачала головой. — Мне что, это все снится? Или ты принес мне показать какой-нибудь вещдок извашего прокурорского сейфа?
        —Нет. Это мой подарок тебе вчесть нашей годовщины знакомства. Однажды летом мы повстречались стобой наморе, помнишь?..
        НоНаталия уже неслышала его, она подбежала кнему, закуталась, словно танцуя иизвиваясь всем телом, вмех иприльнула кнеобъятной груди Логинова:
        —Ты, наверно, лет двадцать копил наэту штуку… Новедь тыже незнал, что встретишь меня…
        —Я продал свою квартиру исразуже разбогател.
        —Продал? Уж недумаешьли ты, что я оставлю тебя всвоей квартире навеки вечные? Забирай свою шубу или поменяй ее снова наквартиру… Мне такие жертвы ни кчему… Уменя уже есть две норковые шубки…
        —Тыже сказала, что одна…
        —Малоли что я сказала. Может, уменя итри… Ты меня расстроил, честное слово. Я думала, что ты — серьезный мужчина, аты… продал квартиру…
        —Нерасстраивайся… Уменя есть квартира иполучшетой, что была. Четырехкомнатная, вцентре города… Честное слово, я невру… Я получил ее месяц назад…
        Наталии понадобилось несколько минут, чтобы осознать все, что она услышала, после чего она заявила:
        —Решено, перезжаем ктебе.
        —Как тебе будет угодно… Только для начала ты мне дашь согласие…
        —Начто?
        —Я хочу, чтобы ты была моей женой.
        —Нет, ничего невыйдет. Думаю, тебе будет лучше, если твоей женой станет Соня. Я серьезно. Разве ты еще непонял, что я несоздана для семьи? Ты меня очень плохо знаешь. Я — свободолюбивое существо, склонное кавантюрам ивранью. Это я навид такая паинька…
        Один Бог знает, сколькобы они еще болтали таким образом, еслибы незазвонил телефон. Наталия успела первой взять трубку инеошиблась: звонила Анна Петровна Денисова:
        —Наталия Валерьевна? Это я, вы узнали меня?
        —Конечно. Что случилось?
        —Вашими молитвами… Все просто превосходно. Нам просто необходимо свами встретиться. Когда я могу квам подъехать? Вы извините, что я вчера ночью неуспела передать вам деньги, сами понимаете, я сильно нервничала… ПЯТЬ вас устроит?
        —Да, устроит.
        —Так я сейчас приеду?
        —Хорошо. Я буду вас ждать. Да, кстати, вы случайно незнаете, восколько сеодня отходит московский поезд?
        —Минутку, уменя записано… Вот, вдвадцать тридцать…
        Вы собираетесь вМоскву?
        —Возможно.
        —Послушайте, Наташа, я вас очень прошу, вы непривезете мне кое-что… Я скажу вам, где это продается…При встрече, при встрече…
        Когда она положила трубку, Логинов вопросительно поднял брови, тем самым спрашивая, кто звонил.
        —Одна знакомая.
        —Ты ей помогаешь?
        —Да, аты против?
        —Нет, конечно… Просто я хотел тебя спросить, неузнала
        ли ты что-нибудь нового поНАШЕМУ делу…
        —Узнала. Носначала, можно я тебя поцелую… — она села кнему наколени иобвила руками его шею, прижалась кнему изарылась лицом втеплую шерсть наего груди: — Спасибо зашубу. Я неожидала…
        —Вот черт! Забыл! — он снова выбежал изспальниивернулся сплиткой шоколада: — бабаевский, как ты заказывала.
        —Апочему одну плитку-то?
        —Неодну, непереживай, я взял целую коробку имы сСапрыкиным спрятали ее всейфе. Буду выдавать тебе поодной вдень.
        —Хорошо, что невмесяц. Послушай, скорее всего я сейчас уеду.
        —Кудаеще?
        —ВМоскву. Это очень важно. Атеперь сядь, успокойся…
        —… немогу…
        —Возьми себя вруки ислушай. Убийства трех женщин, которых мы нашли стобой встаром доме, связаны напрямую субийством Бурковица и, скорее всего, субийством Селиванова… Больше того, уверена, что человек, убивший Селиванова, иесть хирург Бурковиц. Конечно, все это пока бездоказательно, ночто касается убийства женщин — это абсолютно точно. Бело втом, что сегодня я была втой самой больнице, где работал Бурковиц ивидела журнал сосписком его пациентов, которых он оперировал 30мая. Ты можешь мне, конечно, неповерить, ноон полностью совпадает сНАШИМ списком…
        —Каким еще списком?
        —Сегодня ведь опознали Олю Перову?
        —Аты-то откуда знаешь?
        —Вычеркни этот вопрос изсвоего лексикона, вконце-то концов! Откуда да откуда… Знаю, вот ивсе! Но, ксожалению, только ее изнаю… Значит так, Бурковиц прооперировал втот день шестерых, список я тебе оставлю. Одной изпациенток была Оля Перова, которую нашли мы стобой… Дальше идут другие фамилии, ия уверена, что вближайшее время, когда трупы опознают, то эти все фамилии совпадут… Ксожалению… Потому что почти всех женщин, которых он прооперировал тридцатого, убили одним итемже способом: им вспарывали животы ичто-то искали вправом боку…
        —Ты сказала «почти». Почему?
        —Потому что вэтом списке есть некая Гольцева Юлия Александровна. Подороге домой я заехала кней — она жива издорова иничего незнает…
        —Вкаком смысле?
        —Впрямом. Дело втом, что это именно она лежала наоперационном столе вто время, как кБурковицу ворвались эти бандиты… Ониже иунее вживоте что-то искали…
        —Вживоте? Я ничего непонимаю…
        —Бурковиц перед смертью успел сказать одну фразу, наподобие этой: «Вдевушке…» То есть, этим ребятам что-то отнего надо было, иэто «что-то» он, видимо, спрятал вживоте одной изсвоих пациенток. очевидно, он нерассчитывал нато, что его так быстро найдут, иначебы он инеприезжал вбольницу, апросто куда-нибудьбы спрятался.
        —Наташа, ну что такое ты несешь, прости меня, конечно… Что, ЧТО мог он спрятать вживоте?
        —Вот это-то инадо узнать… Иеще. Вэтом списке есть иПолина.
        —Полина? Ее что, тоже оперировали?
        —Представь себе… Вот я иподумала, анесвязаноли ее убийство тоже сэтой операцией…
        —Нопочему ты сказала про убийство? Онаже просто сорвалась скрыши!
        —Полина? Неуверена. Возможно, что этот самый Гуров иохотился заПолиной, как засосудом, вкотором спрятано что-то очень важное…
        —Кстати оГурове… Мы навели справки… Он, представь, тоже изкоманды президента.
        —Послушай, объясни мне, что это значит: изкоманды президента. Ты имеешь ввиду предвыборную команду?
        —Да. Дело втом, что сейчас — тыже нечитаешь газет, черт тебя подери! — президентская команда слиласьсродионовской. Президент хочет видеть насвоем кресле достойного преемника иработает вэтом направлении…Так вот, Гуров — был непоследней фигурой… Ноличноя Родионову недоверяю. Инапрасно наш президент ему помогает. Тыже знаешь, нет дыма без огня… Иэта его поездка вРим, окоторой пишут вовсех газетах…
        —Ачто про Рим? Почему все только иговорят обэтом?
        —Дело втом, что там, вРиме, втоже самое время были представители определенных политических кругов изГермании, Франции, Голландии, Америки, Англии… Только если они приехали, чтобы посовещаться относительно ситуации наближнем Востоке, то Родионов оказался там тоже неслучайно… Пишут, что унего было несколько важных встреч… Нопока подлинных доказательств его связи сэтими лидерами нет… Вот когда появятся, тогда его политической карьере придет конец. Этоже игра. Ивней делаются крупные ставки.
        —Я что-то непойму, ну встретился он, кпримеру, сэтими лидерами, что вэтом плохого?
        —Ато, что человек — это, по-моему, такоеже млекопитающее, как, скажем, поросенок или тигр, только гибче6 аэто что означает? То, что унего мозг чуть больше развит и, стало быть, желаний больше. Желаний, амбиций ипрочего… Если ему вРиме скажут, мы дадим тебе денег наизбирательную кампанию, очень много денег, сделаем тебя Президентом, ноты заэто должен будешь проводить определенную политику… Аполитика эта будет направлена начто, как ты думаешь?
        —Неужели наразрушение России? Этоже смешно!
        —Это несмешно. Унас огромная территория, природные ресурсы, которыми мы неумеем распорядиться, ауних, уразвитых стран происходит перенаселение… Понимаешь, они, сих мозгами, придя квласти вРоссии (через своих ставленников) превратят ее вколонию. Поимеют, короче. Ясно? Все, ликбез закончился, раздевайся… Ты уже утомила меня своими разговорами…
        —Ты хочешь меня поиметь, как развитые страны Россию?
        —Ахотьбы итак, мне все равно…
        Пока они боролись, катаясь сначала покровати, апотом пополу, вдверь тихонько постучала Соня исказала, что пришла «какая-то Анна Петровна».
        Это известие как-то отрезвило их: Логинов вспомнил, что ему уже давно пора быть наработе, аНаталия мысленно уже отправилась вМоскву…
        Логинов, одевшись, хотел было уже выйти изспальни, как наталия окликнулаего:
        —Аты нехочешь сомной попрощаться?
        —Непонял…
        —Яже уезжаю вМоскву… Я тебе уже говорила… Это связано сПолиной. Уменя есть ее московский адрес имнебы хотелось кое-что выяснить… Так что вот тебе список, — она подняла сполу уже смятый лист, вырванный изблокнота, — это ценная информация, поэтому обратите нанее внимание… Иеще: зателом гурова непременно приедут родственники… Немне тебе объяснять, как будут важны их показания.
        —Ноониже ничего нескажут…
        —Авы попытайтесь. Все, пока… — она поцеловала его ипотерлась щекой оего щеку, — надеюсь, что Соня тебя прокормит… Необижайее…
        Когда она вышла вгостинную, дверь вприхожей хлопнула: Логинов ушел. Соня очевидно отдыхала всвоей комнате. Анна Петровна вбелоснежном английском костюме сидела надиване ивнетерпении крошила печенье, которым ее, видимо, угостила Соня. Чашка состатками чая была густо вымазана розовой губной помадой.
        —Как хорошо, что мы свами вдвоем. Я понимаю, что увас мало времени, поэтому буду краткой: уНАС все хорошо. Ия вас бесконечно признательна, — Анна Петровна открыла сумочку идостала оттуда деньги. — Вот, здесь пять тысяч долларов. Только уменя квам просьба…
        Наталия, спрятав деньги вкарман джинсового костюма, вкотором приготовилась ехать вМоскву, посмотрела нанее свидимым вниманием:
        —Это какаяже?
        —Вы позволите мне обращаться квам, если уменя возникнут какие-нибудь проблемы?
        —Вэтом изаключается ваша просьба?
        —Да, представьте себе… Вы такая милая, такая тактичная… Я просто счастлива, что теперь знакома свами…
        —Хорошо, обращайтесь, когда возникнет необходимость…
        Она собиралась сказать еще что-то, норазговор итак затягивался — Наталии надо было спешить, допоезда оставалось всего ничего, — поэтому она сделала вид, будто непоняла, что Анна Петровна хочет сказать еще что-то, инаправилась накухню — прекусить перед долгой дорогой.
        —Извините, я вас задерживаю… Спасибо вам огромное…
        Когда заней закрылась дверь, Наталия вздохнула соблегчением.
        —Соня, — позвала она, — я уезжаю вМоскву, приготовь
        мне, пожалуйста, бутерброды…
        Глава 12
        ЗАПАХ ДЕНЕГ
        Прикрыв плотно дверь, Наталия всвоей спальне селанакровать, взяла вруки телефон инабрала номер, комбинация цифр которого всегда вызывала вней дрожь итрепет: она звонила Валентину.
        —Это я. Уменя все изменилось — я уезжаю. Через полтора часа поезд. Ты еще можешь успеть собраться идаже взять два билета доМосквы. Желательно СВ. Какое счастье, что утебя отпуск… — иположила трубку.
        «Это эгоизм чистой воды, — думала она уже втакси,. которое мчало ее навокзал, — ачто если он неважно себя чувствует или унего другие планы… Вконце концов, он совершенно свободный человек… Напрасно я так сделала, надо было всеже дождаться его ответа…»
        Она ехала нелегке: небольшая дорожная сумка, несессер, заменяющий дамскую сумку, новкоторой уместилось все, вплоть допистолета идаже фена для волос.
        Она так надеялась встретить возле касс Валентина, что даже немного растерялась, когда поняла, что его нигде нет. Она встала вочередь иуже через полчаса держала наруках два билета, нонеСВ, как хотела, авкупе, ктомуже верхние полки.
        Когда подошел поезд, она долго несадилась внего, все еще надеясь начудо, нато, что вот-вот втолпе появится высокий худощавый мужчина ссовершенно седой головой, вовсем черном. Ноон так инепришел.
        Она прошла всвое купе, села возле окна, прижав кгруди миниатюрный чемоданчик-несессер, да так изадремала…
        Апроснулась оттого, что ее кто-то тронул заплечо:
        —Ваш билет, — склонилась кней полная пожилая проводница иуселась рядом надиван.
        —Пожалуйста, — Наталия протянула ей билет иоглянулась. Три женщины — соседки несводили снее глаз. Оно ипонятно, она выглядела несколько вызывающе вджинсовом костюме ивысоких льняных светлых ботинках нашнуровке. Хотя вызывающими можно было назвать иих наряды: блестящие нейлоновые спортивные костюмы скрасными, желтыми изелеными лампасами, которые отвратительно сидели нафигуре илишь подчеркивали безобразные складки наспине иживоте. Все три женщины были, очевидно, «челночницами», торговками, зарабатывающими себе нажизнь бесконечными поездкамивМоскву или Турцию затоваром исколачивающими себе капитал наразнице цен там ивпровинции.
        Несмотря нато, что поезд всего несколько минут как отъехал отвокзала, настолике уже стояла закуска, апокупе распространялся запах копченого сала исвежих огурцов.
        «Буду спать досамой Москвы,» — решила для себя Наталия после ухода проводницы, забралась наверхнюю полку прямо вкостюме, оставив ботинки внизу, закрыла глаза иотдалась вовласть движению поезда. Она всем телом чувствовала его пульсацию ивздрагивала лишь наповоротах, когда ей казалось, что машинист уснул (ведь заокном уже стемнело), ипоезд сейчас сорвется впропасть…
        Между тем внизу вовсю шло веселье: «челночницы» допивали первую бутылку водки, громко обсуждали политику правительства инесколько раз «проехались» поэпатажным ботинкам Наталии, которые сильно мешали одной изженщин, которая то идело пинала их ногой. Наталия, наблюдавшая эти поползновения сверху излясь наэту толстую тетку, едва сдерживала себя, чтобы недостать пистолет ихотябы испугать этих зарвавшихся хозяек жизни. Кроме того, стадный инстинкт, присущий всему живому, вызвал вней аппетит. Носпускаться сполки вниз, чтобы выложить перед этими бабищами свои скромные бутерброды, небыло ни малейшего желания.
        Ивот когда она размышляла отом, анесъестьли эти несчастные бутерброды прямо здесь, напостели, вдверь купе постучали. Одна изженщин рванула ручку двери так, что дверь, открывшись, покатилась впротивоположную сторону исмощным металлическим звуком ударилась окосяк: вкупе вошел мужчина.
        —Добрый вечер, — он был красив иимпозантен, как Аль Пачино. Женщины предложили ему выпить. Ноон, необращая наних ни малейшего внимания, разложил металлическую лесенку, ведущую наверх изаглянул влицо спящей Наталии:
        —Вы арестованы, — сказал он нежно итронул ее заплечо. Она открыла глаза и, неповерив тому, что увидела, снова закрыла их изастонала.
        Внизу все притихли истали ждать продолжения спектакля. Новсе произошло засчитанные минуты, которые потребовались для того, чтобы Наталия, быстро спустившись, зашнуровала свои ботинки и, подхватив чемоданчик, скрылась вместе смужчиной задверью.
        Втамбуре Валентин поцеловалее.
        —Извини, я опоздал. Нокакой длинный поезд?! Я так долго тебя искал повсем купе… Мне казалось, что его длина как раз исоставляет расстояние…
        —… между вокзалом иМосквой,так?
        —Так. Ужасно рад тебя видеть. Пойдем, тыже заказывалаСВ…
        Ужинать решили вкупе. Валентин достал избольшой дорожной сумки бутылку джина, шампанское изакуску.
        —Мне прямо неверится, что мы, наконец, вдвоем… Дотебя невозможно дозвониться… Постоянно берет трубку какой-то ребенок, который говорит, что тебя нет… Ктоэто?
        —Это Соня, моя домработница. Хорошая девушка, отлично готовит истрашная чистюля. Аменя действительно трудно застать дома, я постоянно вразъездах…
        —Икак продвигается расследование?
        —Если тебе интересно, то расскажу, а, заодно ипосоветуюсь…
        —Выпей сначала… Кстати, ты похудела, тебенадо отдохнуть. Если хочешь, мы вМоскве поживем снеделькуумоих родственников, погуляем, подышим столичным воздухом, походим врестораны… Давай выпьем затвое здоровье. — Он протянул ей стакан, наполненный ее любимым джином. — Если хочешь, я смешаю его слимонным соком.
        —Хочу. Валентин, посмотри мне вглаза… Вот так… СКажи, что ты чувствешь?
        —Целая гамма чувств. Ноодно изних — самое сильное.
        —Какоеже?
        —Я хочу тебя.
        —Ая? Что хочуя?
        —Ты хочешь купить дом где-нибудь вШвейцарии, завести собаку инарожать детей, я угадал?
        —Нет, это я тебе сама все рассказала… Ябы хотела, чтобы люди неубивали друг друга…
        —Тогда раздевайся…
        Она расхохоталась…
        ***
        Наулице Рылеева, как иповсей Москве, шел дождь.
        —Все-таки вМоскве какой-то особый воздух… Тыбы хотела здесь жить?
        —Иметь квартиру — да, ножить… Нет, мне больше понравился Лондон иБерлин, там воздух намного чище, кругом зелень, красиво…
        —Вот, дом номер 34, нопо-моему, вподъезд мы непопадем, пока неузнаем код входной двери.
        Они подошли ккрыльцу, остановились возле запертой двери.
        —Смотри, три цифры, 169затерты… Давай поупражняемся, здесь всего-то несколько комбинаций…
        После второйже попытки дверь открылась иони оказались вчистом просторном подъезде.
        —Неужели Полина купила здесь квартиру засвои деньги? Это невероятно. Хотя при ее уме ирасчетливости вполне возможно… Лифт нам непотребуется, второй этаж, пошли…
        УНаталии были ключи Полины, поэтому они беспрепятственно проникли вее квартиру, зажгли свет иНаталия обомлела, когда поняла, вкакой роскоши идостатке жила ее подруга.
        —Валя, я тоже хочу быть проституткой. Ты только взгляни, какая мебель, какой дизайн… — они обошли всю огромную четырехкомнатную квартиру, рассматривая светильники инапольные вазы, ковры икровати, кресла ибольшие тропические растения (которые, кстати, оказались политыми) вкадках, пока недогадались зайти накухню изаглянуть вхолодильник.
        —Здесь кто-то живет. Кто-то, кто поливает цветы ивообще присматривает заквартирой.
        Иэтот «кто-то» незамедлил явиться. Щелкнул замок вдвери, послышались шаги ивкухню ворвалась высокая брюнетка впижаме инакинутом наплечи домашнем халате:
        —Вы кто ичто вам здесь надо? — удевицы был грубый
        хриплый голос.
        —Мне Полина дала ключи ипопросила заехать кней наквартиру, чтобы взять кое-какие вещи… — неморгнув глазом сказала Наталия, сверля девицу жестким взглядом.
        «Проститутка.»
        —Понятно… Только почемуже она непредупредила?
        —Немогла.
        —Акогда она сама вернется-то?
        —Скоро. Вас как зовут ипочему вы впижаме? Вы что, здесь живете?
        —Нет, я соседка иПолина попросила меня присмотретьзаквартирой. Я услышала, как кто-то открывает дверьиподумала, что это она вернулась… Меня зовут Лена. Авас?
        —Меня — Наташа, аего — Валентин.
        Лена, немного успокоившись, показалась Наталии даже симпатичной.
        —Лена, вы будете дома вечером? Мне надо будет свами кое очем поговорить…
        —Это касается Полины? — слегка насторожилась девушка.
        —Да. Апока мы немного отдохнем… Вы невозражаете?
        —Нет, конечно… Извините, что я ворвалась вот так, испугала вас… Просто унас вподъезде тихо, аздесь какие-то голоса, звон ключей… Ая как раз была вприхожей, разговаривала потелефону… Ну все, довечера… Извините…
        Она ушла, аНаталия принялась открывать ящики письменного стола.
        —Что ты ищешь? — Валентин молча наблюдал, как она ворошит какие-то бумаги иперекладывает их сместа наместо.
        —Она собиралась уехать изМосквы, поэтому я иищу что-нибудь такое, что имелобы отношение кее отъезду… Иеще: несвязаноли это ее желание сГуровым иее смертью? Разве ты ничего нечувствуешь?
        —Ачто я должен чувствовать кроме того, что мы стобой вдвоем втакой роскошной квартире, где столько разных диванов икроватей…
        —Вэтой квартире специфический запах. ЗАПАХ ДЕНЕГ.
        —Да уж, она жила наширокую ногу, ничего нескажешь…
        —Я неуверена, что деньги, накоторые купленаэта квартира, заработаны проституцией… Что-то здесь нетак… Иеще, ты ничего незаметил?
        —Смотря, что ты имеешь ввиду…
        —Взгляни, все новое… Имебель, вон, внескольких местах даже еще вцеллофане… Это все неслучайно, поверь мне… Полина купила эту квартиру незадолго доее приезда кматери… Унее появились деньги, вот поэтому-то она исказала мне отом, что хочет уехать ИЗМОСКВЫ…
        —Апочему ты ничего нерассказала Лене? Что, если она узнает откого-нибудь осмерти Полины, анеотнас?
        —Я скажу ей обэтом сегодня вечером…
        Наталия раскрыла большую красную папку, которую выудила изсамых недр секретера, новенького исверкающего зеркалами, ивынула оттуда несколько тоненьких белых папок. Быстро пробежала поним взглядом ипокачала головой:
        —Знаешь, амы незря сюда приехали, честное слово… Смотри… — она рассыпала постолу бумаги, среди которых било несколько больших цветных снимков. — Унее есть дом вЦюрихе… Видишь, авот иПолина стоит накрыльце своего нового дома… Аэто документы, подтверждающие ее права наэтот дом… Атеперь взгляни накупчую… Откуда уПолины эти тысячи долларов? Причем, обрати внимание, дом куплен всего-то 6июня, совсем недавно… Помнишь, я тебе говорила, что Полина летала вМоскву?.. Значит, нетолько вМоскву… Значит, она изМосквы полетела вЦюрих, купила там дом ипочти сразуже вернулась назад… Нозачем? Неужели была так влюблена вГурова? Но, наверно, это так иесть: Полина — опытная женщина, она действительно любила Гурова, иначебы ни зачто незахотела иметь отнего ребенка…
        —Окаком ребенке ты говоришь? Разве уПолины были дети?
        —Вскрытие показало, что она была беременна, что-то около трех недель… Ерунда… Номогу себе представить, как она была счастлива, когда узнала отом, что ждет ребенка… Она серьезно опасалась, что после столь бурной жизни несможет забеременеть, атут такое… Так что, Валентин, она, похоже, вернулась сюда именно заГуровым, чтобы выйти занего замуж изабрать его ссобой вЦюрих… Представляешь, какой подарок былбы для Гурова! Номежду ними что-то произошло…
        —Ты говориьла мне вчера впоезде, что вродебы Гуров — человек изкоманды Президента… Это никак неможет быть связано стем, что произошло сПолиной?…
        —Как знать… Давай перекусим инемного отдохнем. Илинет, давай пообедаем где-нибудь, апотом вернемся ипоговоримсЕленой… Я уже разучилась готовить, авид кухни вызываетуменя негативные эмоции…
        —Ачто такое негативные эмоции?
        —Аэто как внегативе — все наоборот: женщина должна чувствовать себя некухне хорошо, ая чувствую себя плохо. Теперь понятно?
        —Это самый настоящий разврат. Нораз утебя такое настроение, то уж лучше последовать твоему совету, иначе мы оба умрем сголода…
        Они нашли небольшой частный ресторан наГоголевском бульваре, где было тихо, горели свечи, амежду столиками скользили изящные официанты сбольшими подносами вруках. Валентин заказал копченого угря, ростбиф, салаты ижареных цыплят.
        —Что ты будешь надесерт? — спросил он Наталию, которая пристально изучала меню.
        —Клубнику ишоколад.
        Вбаре, прямо напротив них, наполке стоял небольшой телевизор. Откровенно скучающий вэтот ранний час бармен, молодой мужчина вотглаженной белой сорочке скрасным галстуком, внимательно слушал исмотрел, соответственно, выпуск новостей.
        —Вот черт, издесь про политику… Иснова про Родионоваиего поездку вИталию. Знаешь, Валентин, я иногда чувствую себя настолько оторванной отжизни, что мне даже становится стыдно… Вот скажи мне, объясни глупой женщине, какой смысл заключается ввыборах? Я ни зачто неповерю, чтоэто честная борьба завласть. Еслибы уменя были деньги, да я придумала такой цирковой трюк сэтими избирательными урнами — уменябы, кпримеру, внутренность здания администрации ходила ходуном, вертеласьбы вместе смебелью, как вдрамтеатре, только чтобы при подсчете голосов использовались заранее подготовленные мною урны… Вариантов — тысячи! Вот поэтому-то мне, глупой, инепонять, зачем миллионы взрослых людей наряжаются вдень выборов иидут голосовать. Закого? Затолстосумов. Вот разбогатею итоже буду баллотироваться вПрезиденты. Уверяю тебя, вся страна проголосует только заменя. Просто мне надо будет все хорошенько обдумать, рассчитать, если понадобиться, приглашу Дэвида Коперфильда иоплачу все его фокусы сбюллетенями. Тыже меня нигде, кроме как впостели представить неможешь… Инапрасно, я бы6 находясь напрезидентском посту,
разработала такую колоссальную социальную программу, что все евреи потянулисьбы изИзраиля назад, вРоссию…
        —Какая ты смешная, Ната…
        —Родионов был вРиме, — внезапно стала серьезной Наталия, лицо ее нхмурилось, словно она никак немогла вспомнить что-то очень важное. — Акто еще был вРиме-то?
        —Да там вообще-то была целая политическая тусовка…
        —Да я необэтом… Кто-то еще был вРиме, постой, мне надо сосредоточиться, аэтот золотой копченый угорь сбивает меня смысли… Стоп! Все, вспомнила… Селиванов. Андрей Селиванов, тот самый журналист, которого, как мне кажется, убил Бурковиц…
        —Старый хирург, Лев Иосифович Бурковиц убил журналиста? По-моему, Ната, ты улетела всвоих фантазиях слишком далеко…
        —Недалеко, авысоко… Ведь Селиванов накануне вернулсяизРима… Так, уменя где-то был блокнот, — она достала изкармана жакета крохотный блокнот ипринялась листать его: — вот, полюбуйся, Селиванов вернулся 28мая изРима… Атеперь набросаем быстренько схемку: ГУРОВ — ПРЕЗИДЕНТ — РОДИОНОВ — РИМСКИЕ ВСТРЕЧИ — КОМПРОМАТ — СЕЛИВАНОВ — ЦЕНТРАЛЬНЫЕ МОСКОВСКИЕ ГАЗЕТЫ — ДЕНЬГИ — РАЗОБЛАЧЕНИЯ — СНОВА РОДИОНОВ — СЕЛИВАНОВ — ГУРОВ — МЕРТВЫЕ ЖЕНЩИНЫ — ПАЦИЕНТКИ БУРКОВИЦА — 30МАЯ — СМЕРТЬ БУРКОВИЦА ИПЕРЕСТРЕЛКА — ПОЛИНА ИГУРОВ — ГУРОВ ИБУРКЕВИЦ -
        БУРКЕВИЦ ИСЕЛИВАНОВ — СЕЛИВАНОВ ИРИМСКИЕ ВСТРЕЧИ — РИМСКИЕ ВСТРЕЧИ ИКОМПРОМАТ — КОМПРОМАТ ИДЕНЬГИ — ДЕНЬГИ ИПОЛИНА…
        —Апочемубы тебе несвязать Полину сСеливановым?
        —Она терпеть немогла журналистов. Презирала их зато, что они суют свой нос куда неследует, вмешиваются вход истории ивообще, много насебя берут… Ведь журналисты, это кто? Обыкновенные люди, которые должны заниматься элементарными вещами: констатацией фактов, нейтральными комментариями… Ачто выходит наделе? Журналисты пишут огромные статьи, претендуя названия политологов, вто время, как сами являются аккредитованными писаками, принадлежащими кконкретным политическим группировкам, икоторым платят зато, чтобы они преподносили любой материал ввыгодном для этой группировки свете… Всеже просто как белый день. Гдебы только найти те газеты, накоторые работал Селиванов? Ведь он мог публиковаться под самыми разными псевдонимами… Вот почему ия нелюблю журналистов ипрессу вцелом: потому что там можно написать ВСЕ, ЧТО УГОДНО, прикрывшись чужим именем… Подожди минуточку… — она встала из-за стола иподошла кбармену, который, увидев приближающуюся кнему красивую девушку, сразу преобразился, иналице его появилась искренняя улыбка.
        Через минуту Наталия вернулась, держа вруках «Российскую газету». Переписав все имеющиеся напоследней странице номера телефонов, она, извинившись перед Валентином, который смотрел нанее снескрываемым восхищением — хотя пока еще инепонимал, что она собирается сделать, — вышла иззала иотыскав телефон, начала набирать первый попавшийся номер:
        —Девушка, это секретарь главного редактора? Добрый день. Пожалуйста, выслушайте меня доконца иневешайте трубку, поскольку это очень важно… Я изС. отСеливанова. Я — его подруга. Вам, должно быть, известно, что Андрея убили, так вот, уменя очень мало времени… Я сейчас вМоскве иуменя есть МАТЕРИАЛ. Так искажите вашему главному редактору. Он знает. Я буду ждать вашего человека через час напересечении Гоголевского бульвара иКропоткинской. Намне табачного цвета жакет ичерные брюки, волосы светлые, длинные…
        Сказала иповесила трубку. Вернулась застолик ипринялась как ни вчем небывало доедать салат изкаких-то «морских животных».
        —Через час уменя встреча спредставителем Российской газеты.
        —Через час? Иты так спокойно обэтом говоришь?
        Валентин знал Наталию всего несколько месяцев. Они познакомились при очень странных обстоятельствах вресторане, куда он ходил инкогнито, чтобы посмотреть насвою дочь. Человек сдлинным шлейфом трагического прошлого, он, находясь рядом сНаталией, словно возрождался иначинал понимать вкус жизни, зачто ибыл ей благодарен. Ее расследования, окоторых она рассказывала ему стаким упоением, он почему-то немог воспринимать всерьез, хотя умом понимал, что все, чем занимается его молодая подруга, приносит реальные результаты. Ивсеже, ему казалось, что она словно играет, ввязываясь вопасные авантюры идействуя очень часто водиночку ирискуя собственной жизнью. Быть может, это происходило оттого, что зачтобы она ни взялась, она делала это слегкостью иблеском, ився ее деятельность шла какбы параллельно реальной жизни, ноникак непересекаясь.
        Ее отношения сЛогиновым доставляли Валентину боль. Он ревновал Наталию кмолодому прокурору инепонимал, зачем ей сразу два любовника. Когда они разговаривали наэту тему, Наталия, словно защищаясь, как маленький зверек, которому грозит смертельная опасность, замыкалась всебе или начинала говорить совершенно безумные вещи осуществовании параллельной жизни, оконтрастах, олюбви итом малом количестве времени, которое отпущено человеку Богом икоторое нельзя запирать назамок.
        Озамужестве она нехотела слышать вовсе, считая, что несоздана для семейной жизни. НоВалентин воспринимал ее слова как чудесную уловку, придуманную Наталией для того, чтобы незадеть Валентина своим отношением ктой разнице ввозрасте, которая ипрепятствовала, поего мнению, оформлению их отношений. Он немог знать, что Наталия совершенно искренне отказывала своим мужчинам вбраке, считая, что просто еще несозрела для семьи. Немог он также знать итого, начем держался их странный треугольник — двое мужчин иодна женщина. Аведь именно контраст этих двух мужчин исоставлял всю остроту исмысл ее любви. Она считала, что любит ИВалентина иЛогинова одинаково сильно, новсе равно по-разному. Когда Валентин спрашивал ее, что она будет делать, если Логинов вдруг узнает осуществовании вее жизни еще одного мужчины, она отвечала всегда одно итоже: это ему, мол, надо будет подумать, что делать. Ее независимость притягивала инастораживала одновременно. Ноон любил ее ибыл счастлив оттого, что вего жизни есть такой удивительный человек, такая непредсказуемая ивеселая женщина, сумасбродная инаивная, умная ивосторженная,
которая всостоянии позвонить ему втри часа ночи исказать: «Жди меня, я еду…»
        Глава13
        БЛИЗКОЕ ЗНАКОМСТВО СМОСКВОЙ. РОЖЕ ЛОТАР
        Когда было покончено склубникой, она посмотрела начасы исказала:
        —Мне пора. Ты пойдешь сомной?
        —Конечно.
        —Тогда пообещай мне, что будешь стоять всторонке, чтобы человек, навстречу скоторым я иду, ненасторожился… Яже неразбираюсь вих журналистских играх. Пусть себе поломают голову, какая информация может поступить отподружки погибшего Селиванова. Азаодно ия попытаюсь что-нибудь узнать… Еслиже мы направимся кмашине или кметро, непереживай ипоезжай кПолине, вот ключи, держи… Ну, теперь кажется,все…
        Они вышли изресторана инаправились всторону Кропоткинской: Наталия впереди, Валентин — следом.
        Он остановился перед витриной магазина, аона пошла дальше, высматривая среди прохожих человека, окотором она ничего незнала искоторым неизвестно очем собиралась говорить.
        Она встала насамом углу изадумалась оПолине, представила ее стоящей возле ее особняка вЦюрихе… «Какже удалось ей купить этот дом? Какойже образ жизни надо было ей вести, чтобы заработать такую кучу денег…»
        Кней подошел человек вджинсах икрасной трикотажной блузе, светловолосый, лет 25-ти.
        —Вы — знакомая Селиванова? — спросил он, иНаталия вздрогнула, хотя иждала этого вопроса иэтого человека.
        —Авы из«Российской газеты?»
        —Да. Что увас новенького? Опять про Морозова?
        —Понимаете, занесколько часов досмерти кАндрюше приходил один человек ичто-то требовал унего, он неотдал ииз-за этого его иубили… Вы, наверно, слышали?
        —Слышали. Агде материал?
        —Ссобой, здесь, всумочке… — она заранее продумала весь разговор, поэтому нарочно сказала, что материал унеессобой, чтобы потом журналист пригласил ее для разговора, вовремя которого она спомощью наводящих вопросов постарается выпытать, какого характера материалы поставлял Селивановикакой конкретно материал он должен был (или обещал) представить прессе, зачто его, собственно, иубили. Ее сбила столку информация опребывании Родионова вРиме. Обэтом писала вся пресса, все, казалось, просто помешалисьнаэтих «неслучайных» римских встречах Родионова, одногоизсамый сильных кандидатов впрезиденты, сосвоими потенциальными европейскими союзниками ввопросах захвата власти совсеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому она совершенно спокойно произнесла: — Это касается римских встреч Родионова…
        ***
        Валентин, куривший неподалеку исинтересом наблюдавший их разговор, сначала непонял, что произошло. Он только услышал слабый вскрик, затем какое-то движение втолпе прохожих, после чего большое красное пятно резко метнулось ксветофору изатерялось влюдской массе, аНаталия куда-то исчезла. Он бросился ктому месту, где она только что стояла вдвоем сжурналистом вкрасной блузе, иувидел окруженную любопытствующими прохожими Наталию, лежащую наасфальте ссовершенно белым лицом исножом, торчащим унее вправом боку… Табачного цвета шелковый жакет быстро напитывался кровью…
        ***
        Она выздоравливала медленно. Больничные стены наводили наразмышления осмерти. Прошла целая неделя, как она лежала вхирургическом отделении наПироговке имаялась, как ей казалось, отбезделья. Рядом постоянно находился Валентин. Он приносил ей книги, иллюстрированные журналы, цветы ифрукты. Отом, что произошло науглу Кропоткинской иГоголевского бульвара, они почти неговорили. Итак было все ясно. Она осознала свою ошибку замгновение дотого, как увидела нож вруках псевдожурналиста… «Это из-за Родионова…»
        —Ты видел ее? — спросила она, имея ввиду секретаршу глвного редактора «Российской газеты», которая ипередала важнейшую информацию оСеливанове человеку, который чуть неубил Наталию.
        —Видел.
        —Ну ичто?
        —Да ничего. Она здесь непри чем. Телефон прослушивается, это как пить дать. Кроме того, она могла сообщить отвоем звонке кому угодно… Ты лучше подумай, что будешь говорить следователю.
        —Я уже подумала: ничего. Он ничего отменя недобьется. Я уже тысячу раз говорила ему, что это было обычное ограбление. Сумку-то он уменя вырвал изрук… Хорошо, что вней кроме помады игазеты ничего небыло… Все, что я обычно ношу ссобой, начиная относовых платков икончая пистолетом, я, ксчастью, оставила уПолины, внесессере… Ты мне лучше скажи, как я выгляжу?
        —Потрясающе. Никогда вжизни невидел такой бледной кожи… Меня расстраивает, что ты ничего неешь…
        —Ничего, это полезно. Как там Лена, навещает тебя?
        —Заходит иногда, приносит пирожки, аодин раз вообще пригласила поужинать…
        «Логинова там тоже кормят пирожками, — сгрустью подумала Наталия, представив, как он сидит накухне вобществе счастливой Сони иулыбается ей. — Какаяже я все-таки собственница…»
        —Надеюсь, ты ей ничего нерассказал оПолине?
        —Ничего. Мыже договаривались. Хочешь, я принесу тебе мороженого?
        —Принеси. Только толку-то отэтого… Послушай, какбы мне поскорее свинтить отсюда,а?
        —Что сделать, непонял?
        —Уйти, сбежать… непонял… Бок идома заживет. Уменяже целая куча дел. Кстати, я слышала, что здесь, где-то внизу, втак называемом «красном уголке», где стоит телевизор, есть пианино. Какбы мне туда спуститься ипоиграть что-нибудь для души… Ты несможешь мне это устроить? Уверена, что для этого тебе потребуется всего одна коробочка конфет. Сходи, будь другом… Ая тебе поиграю… Все нетак скучно будет.
        Валентин вернулся аж через полчаса. Повыражению его лица она поняла, что все устроилось.
        —Только мне сказали, что инструмент слишком расстроен, чтобы нанем играть…
        —Мы позвоним прямо отсюда вконтору, занимающуюся настройкой, ия оплачу всю работу.. После этого они сами отдадут мне ключ отэтой комнаты. Апока все равно пошли…
        —Ты уверена, что дойдешь?
        —Совершенно. Тыже сам слышал, что никакие жизненно важные органы незадеты. Ашов почти затянулся…
        —Незатянулся, авоспалился…
        —Значешь, атебе некажется все это символичным?
        —Что именно?
        —Как что, ведь имне досталось отэтой истории… Только мне повезло, ия жива осталась… Обидно, правда, что я так ничего инеузнала: зачто убили Селиванова?
        —Даже я ито понял: заРодионова. Он что-то знал онем…
        —Ерунда. Его убил Бурковиц, аон неполитик, хирург, ктомуже — старик…
        —Аможет, он одержимый был… фанат пополитической части… Втаком солидном возрасте, вкаком был Бурковиц, часто едет крыша именно наполитической почве… Человек хочет изменитьмир…
        —Если он ибыл фанатом, то совершенно подругой части.
        —Покакой?
        —Его медсестра сказала, что он был антикваром.
        —Ачтоже ты досих пор молчала? Может, Селиванов иБурковиц были связаны именно антиквариатом… Аты ломаешь голову над политическим мотивом. Гибче надо быть, гибче…
        —Да, действительно, я как-то обэтом неподумала… Жаль, что Сапрыкин далеко, онбы помог мне добраться досокровищ Бурковица… Глядишь, что-нибудь да прояснилосьбы… Валь, аведь ты тоже похудел… Иди сюда, — она притянула его ксебе ипоцеловала, — напрасно я тебя сюда притащила, весь отпуск тебе испортила.
        —Глупости. Еслибы нея, неизвестно, увиделисьбы мы стобой когда-нибудь илинет…
        —Ну ладно, теперь пойдем… Давай, я обопрусь натвою руку…
        Они вышли изпалаты испустились налифте напервый этаж, где всамом конце левого крыла клиники находился «красный уголок».
        Увидев старенькое пианино, Наталия почувствовала себя предательницей: какже долго она неиграла! Разве что для дела, адля души? Она непомнила, когда последний раз садилась заинструмент, чтобы просто помузицировать. Аведь музыка еще совсем недавно была частью ее жизни…
        Она открыла крышку иприкоснулась пальцами кпожелтевшим клавишам, исразуже вспомнила свою музыкальную школу, где работала преподавателем сольфеджио имузлитературы, вспомнила обаятельную инестареющую Бланш, своих учеников… Нопотом воздух вокруг нее стал сгущаться, превращаясь вплотную прозрачную цветную массу, которая прямо наглазах стала расцвечиваться все новыми иновыми оттенками, все больше оранжевого икакого-то солнечного света… Персиковые тона сменялись набежевые, желтые, розовые, красные наянтарные, ивсе это закружилось, смешалось, апотом распалось наотдельные фрагменты, один изкоторых выделился истали четче обозначены контуры: она увидела девушку, необычайно хорошенькую, сбелой кожей инежным румянцем вовсю щеку, оранжевые волосы ее, рассыпанные пообнаженным плечам, словно источали мягкий итеплый свет; надевушке было полосатое, синее сбелым, изящное платье сбелым кружевным воротником, начинавшимся низко, почти усамой груди; она улыбаясь несла поднос, накотором стоял начищенный серебряный кофейник икрохотный фарфоровый, розовый сбелым, молочник… Девушка сначала двигалась, она шла навстречу
Наталии, нопотом остановилась, замерла итак изастыла сочаровательной улыбкой налице. Исловно откуда-то сверху раздался пространственный, гулкий, как это бывает вмузеях, женский голос: «Творчество малоизвестного унас встране французского постимпрессиониста Роже Лотара, привлекает ксебе внимание искусствоведов, которые почти каждый год открывают его для себя благодаря рассекречиванию частных коллекций… Оказывается, Роже Лотар, будучи одержим страстью ко всему мистическому, перед смертью припрятал большую часть своих произведений втайниках… Его картины находят повсей Франции идаже зарубежом. Его манера письма, характерная только для него техника, стиль невозможно спутать ни скем другим. Кроме того, поражает цветовая гамма его полотен: все они насыщены солнцем. Некоторые упрекали его вподражании Огюсту Ренуару, ноЛотар уникален сам посебе… Чтоже касается его солнечного мироощущения, то здесь каждый волен истолковывать посвоему такую тягу взолотисто-розовым тонам. Десять лет тому назад, вмаленьком местечке, неподалеку отТулузы водном летнем кафе обнаружили довольно большое полотно Роже Лотара, которое
хозяин кафе продал Лувру запятьдесят миллионов франков. Накартине была изображена рыжеволосая девушка ссеребряным кофейником наподносе, картина так иназывалась „Рыжая девушка скофейником“. НодоЛувра картину недовезли — она была похищена подороге…»
        Затем звук исказился, как это бывает при увеличении скорости магнитной ленты, апотом наоборот, поплыл, хрипя исъезжая все ниже иниже, доглубоких басов, пока незатих совсем.
        Наталия отволнения ислабости вспотела. Она оглянулась: Валентин стоял позади исмотрел нанее сиспуганным выражением лица.
        —Что случилось? Почему ты так странно наменя смотришь? — спросила она, вытирая ладонью пот солба. — Что-нибудь нетак?
        —Мне показалось, что ты говорила нафранцузском. Ты знаешь французский язык?
        —Нет, конечно… Ачто я играла?
        —По-моему, это было искаженное донеузнаваемости «Болеро» Равеля. Инструмент, по-моему, пора насвалку…
        —Уменя кружится голова… Отведи меня, пожалуйста, впалату… Мне кажется, я сплю находу…
        ***
        После того, как Валентин уехал кПолине наквартиру, чтобы переночевать иутром вновь приехать вбольницу, Наталия крепко уснула. Акогда проснулась, была ночь. Больница спала. «При чем здесь Роже Лотар? Ипочему я онем ничего неслышала? Какое красивое название для картины «Рыжая девушка скофейником»… Имеетли это какое-нибудь значение вмоем деле? Ведь Полина тоже была рыжая… Нет, все нето… Ачто, если связать Бурковица, этого таинственного антиквара, хирурга иубийцу, сименем Роже Лотара… Понятное дело, это неон украл «Рыжую девушку…", ноон мог КУПИТЬ ее… Или найти покупателя… Я вот тут лежу ибездельничаю, аведь надо работать… Иеще: Полина. Откуда унее деньги нацюрихский особняк? Ипочему она ничего нерассказала отом, что ей вырезали аппендицит? Все элементарно: она просто несочла это необходимым. Операция легкая, обычная, аесли учесть, что она вообще нелюбит (нелюбила…) распространяться освоих болезнях, то все вполне понятно. Хотя непонятно, почему Романов сказал, что унее ДВОЙНОЙ
        ШОВ. Зачем ей-то двойной шов? Предположим, что люди, которых Логинов назвал «людьми изкоманды президента», охотились зачем-то, что можно было спрятать вживоте, вслепой кишке, предположим — что-то, несомненно, маленькое, носодержащее всебе ценную информацию: микропленку или магнитную пленку вкапсуле, такое вполне возможно — идля этого потрошили всех пациенток, которых оперировал 30мая Бурковиц. Новедь после этих кровавых потрошений они нецеремонились сосвоими жертвами и, ненайдя ничего, бросали истекающую кровью женщину, обрекая ее тем самым наверную смерть, после чего принимались запоиски следующей…
        НоПолину-то непотрошили. Еслибы нанее напали ичто-нибудь сней сделали, во-первых, онабы либо умерла, либо, еслибы осталась вживых, непременно рассказала обэтом Наталии, учитывая тот факт, что уее подруги жених — прокурор города. Да ивообще, еслибы Полина, эта храбрая ирискованная женщина попала вподобный переплет, поней былобы видно. Ато ведь она, что называется, цвела ипахла, как майская роза. Она была счастлива. Да ибыло отчего: она была влюблена — раз, унее уже ктому времени была роскошная квартира вцентре Москвы — два, особняк вЦюрихе — три!»
        Решение пришло само собой: она должна бежать избольницы. Находясь вквартире Полины ичувствуя насебе заботу Валентина, она поправится скорее, чем здесь, вэтих больничных стенах.
        Она надела напижаму длинный больничный халат ивышла вкоридор. Беспрепятственно спустилась вниз илишь возле гардероба наткнулась насонную нянечку, которая дежурила возле телефона.
        —Ты куда? — спросила она вяло ишироко зевнула, показав чутьли невсе свои внутренности.
        —Ко мне приехали… издалека… Откройте, пожалуйста дверь…
        —Вы, бабы, совсем уже сума посходили, ни минуты неможете без мужиков…
        Наталия разозлилась: ну почему женщины бывают такими грубыми?
        —Аувас усамой есть мужик? — вдруг спросила она. -
        Зачем вы мне грубите?
        Новместо ответа она услышала лишь площадную брань. Ее всю передернуло ототвращения.
        Но, ругаясь, нянечка — бесполое, коротко стриженное существо сглазами, заплывшими жиром иблестящим, пуговкой, носом — всеже, как ни странно, открыла дверь:
        —Только недолго, смотри уменя…
        —Хорошо… — Наталия выбежала водвор, завернула заугол иуже через несколько минут выходила изворот больницы. «Сейчас меня изнасилуют иубьют.»
        Добежала дотаксофон («Спасибо Вале, что догадался оставить жетоны!») ипозвонила наквартиру Полины.
        —Привет, это я… Срочно бери такси иприезжай замной. Я звоню изтаксофона, неподалеку отворот… Приезжай, ато я впижаме ихалате… Да-да, сбежала… Все, яжду…
        Глава14
        ТАЙНА ПОЛИНЫ. ЗНАКОМСТВО СФАЛЬКОМ
        Наследующий день утром она, непослушавшись Валентина, собралась ипоехала наАрбат. Валентину ничего неоставалось, как сопровождать ее. Зайдя впервыйже антикварный магазин, она произвела впечатление одним только своим появлением. Дело втом, что играть роль очень богатой женщины вджинсах былобы довольно проблематично. Вот тогда-то унее исозрела мысль отом, чтобы взять навремя роскошные наряды Полины.
        Надев узкое черное платье свеликим множеством золотых цепей (которые она нашла вхрустальном ларчике всекретере) нашее, Наталия обула роскошные сабо изнубука, накинула наплечи огромную кружевную, явно испанского происхождения, шаль и, унизав кольцами все пальцы, забрала высоко назатылке волосы, украсив прическу оригинальным гребнем втри зубца, усыпанным гранатами. Вот втаком виде она ивошла вмагазин. Распространяя благоухание сразу трех японских духов, которые теперь тоже были вее распоряжении, она подошла кнемолодому бородатому человеку заприлавком исказала, что ей необходимо сним поговорить.
        Когда они уединились вмаленьком кабинете внедрах магазина, Наталия, достав сигареты и, пуская дым влицо мужчине, который рассматривал ее внимательнейшим взглядом, произнесла:
        —Послушайте, мне необходим маленький ликбез (любимое словцо Логинова)… Речь идет охудожнике Роже Лотаре.
        —Ачто конкретно вы хотелибы онем узнать? Вас интересует его творчество ивы хотелибы приобрести его полотна илиже, наоборот: увас еть его картины ивы незнаете, сколько заних запросить?
        —Мне нравится ход ваших мыслей. Сразу видно, чтовы деловой человек. Так вот, я хотелабы КУПИТЬ одну картину. Мне кажется, что я видела ее восне… Понимаете, я очень плохо сплю ипоэтому приходится иногда прибегать кразного рода средствам… Иуменя начинаются видения… Вполне вероятно, что я насмотрелась телевизор имоя память выдала мне эту симпатичную девушку… Такую рыжую… Я поговорила смужем, он сказал, что видел эту картину потелевизору, когда шел репортаж изЛувра или что-то вэтом роде… Словом, мне нужна эта картина. Я, как вы уже, наверно, догадались, немосквичка. Я изпровинции. Уменя нет таких связей, чтобы эту картину привезли ко мне надом… Хотя квартиру-то мы здесь как раз икупили… наРылеева… Инесоветую меня обманывать. Сомной лучше дружить. ИВАМ — имеется ввиду, ВАМ ЛИЧНО — будет хорошо, инам. Вы можете мне помочь?
        —Я внимательно вас выслушал ивот что, сударыня, я вам отвечу: это задача неизлегких. ВМоскве Лотара нет. Он сейчас вмоде, поэтому даже те антиквары, укоторых что-то ибыло, продали свои полотна французам. Причем, захорошие деньги, вы уж поверьте мне… Ноя постараюсь связаться кое скем, кто может помочь вам… Нодолжен предупредить, это очень дорогое удовольствие… Надеюсь, что вы понимаете это нехуже меня… Носдругой стороны, смею заметить, увас светлая голова иотменный вкус: купив Роже Лотара, вы сделаете превосходное вложение капитала. Лучшего ипосоветовать трудно. Так что, если хотите, Я познакомлю вас соспециалистом… Фальком…
        —Разумеется, я хочу. Только как можно скорее, пока муж неувез меня вТунис… Унего выдалась неделька свободная… Амне так хочется доотъезда решить свои проблемы… Я неостанусь вдолгу… Ну таккак?
        —Оставьте ваш телефон…
        Она расхохоталась ему влицо:
        —Да вы что, шутите?! Сделаем по-другому: яприду сегодня впять часов вечера сюда ивы познакомите меня свашим специалистом. Как вы его назвали-то, Фальк? Как интересно, немец, наверное… Иеще один вопрос: могули я быть уверена, что мне надо остановиться налишь навашей кандидатуре, илиже мне стоит еще пройтись помагазинам… Повторяю, уменя очень мало времени…
        —Я буду ждать вас впять, — сказал довольно жестко
        мужчина инесколько театрально кивнул головой, резко, словно отдавая честь. — Кстати, мы даже непознакомились: Михаил Александрович Агеев.
        —Меня зовут Виктория. Думаю, этого достаточно. Довстречи, Михаил Александрович…
        Они встретились сВалентином вусловленном месте, укинотеатра «Художественный» ипошли бродить погороду. Ноуже где-то через час уНаталии разболелся шов, иони вернулись «домой». Купив подороге пиццу иторт, пригласили Лену. Ноперед ее приходом Наталия позвонила вС., Сапрыкину ипопросила его узнать, неприлеталли вС. 29или 30мая некий Агеев Михаил Александрович или Фальк («я незнаю, это имя или фамилия…"). Он пообещал все выяснить, апотом сказал, что Логинов сума сходит, волнуется излится нато, что она ему досих пор ни разу еще непозвонила. «Передай ему, что сомной все впорядке, что наднях я приеду домой ивсе ему расскажу.»
        Пришла Лена.
        —Ты пьешь водку или джин? — спросил ее Валентин, усаживая занакрытый стол истараясь обращаться сней как можно предупредительнее. — Нам стобой надо поговорить.
        —Сомной? Ноочемже? неужели позвонила Полина?
        Наталия, разрезавшая вэто время пиццу инакладывая каждому натарелку побольшому куску, села напротив Лены исказала заметно дрогнувшим голосом:
        —Лена, Полина больше НИКОГДА сюда непозвонит.
        Лена подняла нанее испуганные глаза. Сминуту она молча смотрела наНаталию, апотом опустила голову:
        —Я так идумала, что вы отменя что-то скрываете… Ссамого начала… Потому что Полина звонила мне довольно часто, апотом перестала… Что сней случилось? Она умерла?
        —Да. Несчастный случай.
        —Автокатастрофа?
        —Нет, негадай, все равно неугадаешь: она упала скрыши.
        —Боже, какже она так оказалась… Хотя… хотя она любила устраивать пирушки именно накрыше… Даже нанашей крыше, здесь, наверху… Боже, как жаль… Аее жених? Что сним?
        —Он тоже погиб. Его нашли накрыше мертвого… внего стреляли, аПолина была внизу, наасфальте… Иникто ничего незнает… Я помогаю расследовать это дело, поэтому-то мне инадо утебя кое-что спросить.
        —Спрашивайте, если смогу, помогу. Новедь унее было все так хорошо… Бедняжечка.
        —Ответь, Лена, что ты вообще знаешь оПолине?
        —Многое, — сказала она сгрустью вголосе. — Можно сказать, все. Мы подружились сней давно, хотя наши жизни никак непересекались. Просто она каждый день пила внашем кафе кофе… Когда возвращалась откуда-нибудь уставшая, замерзшая, то заходила кнам, заказывала две чашки кофе, яйцо под майонезом ибулочку сорехами. Ая приходила вкафе раньше всех, прибиралась, апотом меня научили, как готовить кофе, ипервой посетительницей была она… Уменя отецумер впрошлом году, поэтому пришлось самой зарабатывать себенахлеб. Мне предлагали продать эту квартиру, ноя немогу…
        Это все, что уменя есть.
        Апотом Полина куда-то исчезла, затем появилась опять, нотолько вечером… Она была шикарно одета исказала, что скоро выходит замуж, нодля начала ей надо купить хорошую квартиру. Спросила меня, нетли уменя напримете такой квартиры… Вот я ей ипосоветовала купить уАгнии Васильевны, бывшей хозяйки этой квартиры…
        —Аты незнаешь, откуда унее появились деньги?
        —Сначала я думала, что это как-то связано сее женихом, нопотом изразговоров поняла, что ей удалось кое-что очень выгодно продать. Сначала я думала, что речь идет онаркотиках, поскольку речь шла обочень большой сумме. Нопотом… даже незнаю, говорить вам или нет… Авы необманываете меня, что Полинынет…
        Наталия, которая ожидала этого вопроса, достала изсумки пачку фотографий, которые дал ей Логинов: Полина — крупным планом — лежащая наасфальте перед домом наМичурина, Полина — наносилках, Полина — одно лицо, покоторому можно сделать вывод, что она — мертва…
        Лена заплакала. Апотом рассказала про дом вЦюрихе.
        —Понимаете, она всегда мечтала уехать отсюда… Вы ведь знаете, чем ей приходилось заниматься вМоскве… Вкаких только передрягах ей только неприходилось бывать… Ее инасиловали несколько раз, ипытались убить, только чтобы нерасплачиваться… Кроме того, унееже был сутенер, откоторого она стаким трудом избавилась…
        —Интересно, каким?
        —Ничего интересного: изодних рук попала вдругие, только более надежные чтоли… Деньги ей, конечно, приходилось отстегивать немалые этому, второму сутенеру, нопод его крылом она изарабатывала внесколько раз больше. Место было хорошее, как нарынке… — она горько усмехнулась. — Я еще завидовала ей, нокогда она начинала мне показывать синяки икровоподтеки, которые оставались наее теле после свиданий, я была просто счастлива, что мою посуду вкафе, анеотдаюсь всем подряд, как она… Я незнаю, что ВЫ оней думаете, ноя Полину очень любила. Она была добрая, умная исильная… Просто хотела хорошо жить. Хотела уехать изМосквы, чтобы ей ничто здесь немогло напомнить опрежней жизни. Поэтому, как только унее появились эти бешеные деньги, она сразуже вылетела вШвейцарию икупила тамдом.
        —Интересно, как она оформила выездные документы, -
        заметил Валентин, — сколькоже наличными они везла туда?
        —Это были неналичные. Вернее, сначала были наличные, затем она открыла валютный счет, ауж потом перечислила их туда… Заскорость платила совершенно безумные деньги… Понимаете, она словно торопилась жить… Вот идоторопилась… Я ее отговаривала возвращаться домой, ксвоему так называемому жениху…
        —Апочему так называемому?
        —Да потому что она показывала мне его фотографию… Так, ничего особенного… Ноона полюбила его ихотела иметь отнего детей.
        —Лена, она ничего неговорила тебе отом, ЧТО ИМЕННО она подала? Ведь теперь ты веришь нам, что Полины больше нет. Ты должна нам помочь найти ее убийцу…
        —Убийцу? Я что-то непонимаю… — она вконец испугалась. Побледнела.
        —Я уверена, что ее сбросили скрыши… АГурова она, похоже, сама убила… жениха своего… Так что ты знаешь обисточнике денег?
        —Хорошо, я вам расскажу. Она продала какую-то капсулу спленкой. Там всего один или два кадра… Так, вовсяком случае, она сама мне сказала… Это связано синформацией окаком-то политическом лидере. Имне кажется, что я даже знаю, оком… Потому что, когда он выступал потелевизору, Полина хохотала иговорила, что это его последние денечки вэфире…
        —Это Родионов?
        Лена кивнула головой.
        —Давайте помянем Полину… Полина, — Наталия подняла голову, словно обращаясь кпарящей под потолком душе Полины, — мы все любим тебя ипомним…
        ***
        Втри часа она перезвонила Сапрыкину иуслышала то, очем инемечтала услышать. «Теперьбы неупустить главных участников этого кровавого забега.»
        Она обещала перезвонить утром и, достав блокнот, принялась набрасывать план действий.
        ***
        «Теперь источник денег известен, ночтоже дальше? Кто убил Гурова истолкнул Полину скрыши? зачем было убивать ее, если она УСПЕЛА продать информацию. Какой смысл вубийстве Гурова? Ачто, если это она действительно убила Гурова? Мужчину, которого любила иоткоторого ждала ребенка? Икоторого хотела увезти вособняк вЦюрихе? Апри чем здесь Роже Лотар сего рыжеволосой девушкой?»
        Ровно впять она была уМихаила Александровича. Увидев ее, он тотчас шепнул что-то молодому парню вчерных саржевых нарукавниках ипоказал взглядом, чтобы Наталия следовала заним.
        Вкабинетике вкресле сидел худощавый невысокий господин вдорогом костюме. Он, как персонаж какого-нибудь английского фильма, курил сигару исмотрел перед собой впространство. Однако, увидев входящих Наталию сАгеевым, он словно очнулся идаже встал, поприветствовав их улыбкой.
        —Знакомьтесь: это — Виктория, аэто — господин Фальк.
        —Это ваше имя или фамилия? — поинтересовалась Наталия, нопотом вспомнила, что исама-то представилась наполовину исразу замолчала.
        Фальк, лысый, нокрасивый какой-то особенной, умной красотой мужчина, сказал, закинув ногу наногу ипродолжая как ни вчем небывало курить:
        —Я могу вам достать Лотара, номне понадобится какое-то время. Его сейчас нет вМоскве. Нопрежде, чем я займусь этим, я должен быть убежден втом, что вы будете всостоянии КУПИТЬ полотна. Если вдолларах, то один небольшой портрет этого великого, как сейчас уже всеми признано, художника может стоить оттрехсот тысяч довосьмисот… Поэтому мне нужны какие-то гарантии…
        —Хорошо. Вы их получите. Инемедленно. Вы только посмотрите наменя, разве вы невидите, как загорелись мои глаза… Если вам позволяет время, то мыбы могли прямо сейчас поехать ко мне ивсе обсудить, азаодно я докажу вам мое обеспечение, так сказать… Вы непротив, господин Фальк?
        Он отложил трубку всторону ивыразительно посмотрел нанее:
        —Вы предлагаете мне сейчас поехать квам?
        —Ну конечно… Я покажу вам что-то, что рассеит все ваши опасения поповоду моей несостоятельности…
        —Да нет, чтовы…
        —Бросьте, яже все понимаю… Поедемте… Только я без машины, потому что мой шофер отпущен, амуж укатил ваэропорт… Унего самолет вВену… — сэтими словами она легко поднялась сосвоего места играциозной походкой направилась квыходу.
        Агеев, когда они покидали магазин, смотрел им вслед сосмешанным чувством тревоги изависти: авот ему, Агееву, эта потрясающая женщина несочла нужным сообщить даже свою фамилию, неговоря уже обадресе…
        Глава15
        ЛОГИЧЕСКИЙ ТРОМБ
        План, который разработала Наталия, требовал отсутствия вквартире Валентина, начто он согласился крайне неохотно.
        Когда они сФальком прибыли натакси кдому наРылеева, уже стемнело.
        Поднимаясь полестнице, Наталия какбы нечаянно коснулась рукой его руки, улыбнулась ему так, словно они были знакомы давно итолько теперь им предоставилась возможность побыть наедине.
        Вквартире все было приготовлено самый тщательным образом: живые цветы ввазах, разобранная постель вспальне, накрытым столик вгостинной ишампанское вморозилке… Тщательно заперев двери навсе замки, Наталия предложила гостю сесть застол, принесла шампанское ипредложила выпить завстречу:
        —Вы мне сразу понравились, господин Фальк. Я хоть иженщина, нонаэтот раз решила взять инициативу всвои руки… Я должна сделать вам признание… Я видела уже вас… Водной компании. Сначала давайте выпьем, апотом я вам что-то расскажу…
        —Судовольствием, — Фальк немог насмотреться наэту женщину, никогда вжизни ему неприходилось слышать такие речи. Ему вообще невезло сженщинами; встречаясь сними, он понимал, что они ложатся кнему впостель лишь из-за денег, потому что знал себя, реально оценивал свою внешность, рост ипрочее… Поэтому сейчас, глядя как его попросту соблазняют, он пытался понять, действительноли эта Виктория нслаждается его обществом, илиже ей просто надо как можно скорее иподешевле купить Лотара. НоРоже Лотар стоит бешеных денег! Пусть даже он иуступит ей немного, эти деньги неспасут женщину ее уровня, ато, что Виктория принадлежит копределенному кругу людей, доход которых превышает миллионы долларо, вэтом он нисколько несомневался. «Ктоже ее муж ичем занимается? Ачто будет, если он сейчас нагрянет?»
        Они выпили побокалу шампанского, после чего Виктория скользнула накресло инабрала номер — Фальк успел заметить последовательность цифр: это было справочное бюро аэропорта — испросила по-деловому, совсем нетак, как только что ворковала застолом:
        —Скажите, девушка, самолет наЛондон уже вылетел? Да? Благодарю вас. — иположила трубку. После чего подняла наФалька веселые глаза иулыбнулась: — Мой муж внебе, апотому я могу порезвиться вволю! Вы как, непротив? Время отвремени я позволяю себе расслабиться… Выбрать мужчину, привести ксебе иделать сним все, что только захочется…
        Ачем я хуже мужчины? Согласитесь, я даже лучше… Давайте еще немного выпьем… Мне свами так хорошо…
        —Скажите, Виктория, — Фальк обалдело смотрел, какона сняла ссебя огромную кружевную черную шаль и, оставшисьвузком изящном черном платье, села настул, поставивпри этом локти настол таким образом, чтобы подперетьсвоинежные щеки. «Сама непосредственность… Она просто прелесть…» — Скажите, Виктория, Роже Лотар был только предлогом илиже мне весь вечер рассказывать вам оего полотнах?
        —Ида инет. Мне нужен иЛотар ивы. Я собственница ихотела иметь вас вкомплекте. Вы непротив? Азаэто я поцелую вас… — Она поднялась, подбежала кнему ипоцеловала внадушенную английским одеколоном щеку. — Отвас хорошо пахнет. Вы мне нравитесь все больше ибольше… Только знаете, чтобы мне хотелось сейчас больше всего?
        —Незнаю… Разве что ограбить Лувр или Эрмитаж… Мне кажется, что вы как раз изтой породы рискованных людей, которые ни перед чем неостановятся для достижения своей цели…
        —Правильно! Как хорошо вы меня чувствуете… Ахотитеменя
        почувствовать по-другому… — она обвила руками его шеюи, отстранив его руки, уселась кнему наколени, жесткиеидлинные, как уБуратино. — ну как, чувствуете меня? — прошептала она, прижимаясь кнему всем телом… Выже нестанете спорить, что уменя упругое тело, хотите, я попрыгаю наваших коленях… — она бедрами сделала сначала вращательное движение, апотом несколько раз попробовала подпрыгнуть, чем вызвала унесчастного Фалька сильнейшее желание… Он понял, что он вее руках ичто теперь она вольна делать сним все, что угодно… Он готов был сжать всвоих объятиях инасладиться ей прямо невставая состула, очем он всегда мечтал, ночто ему так инепришлось сделать ни содной женщиной. Ивдруг он сказал ей обэтом. Прямо. Ивслух.
        —Браво! — она захлопала владоши. — Вы просто чудо! Хотите, я скажу вам, что мне нравится ввас больше всего? Во-первых, ваша голова, она увас светлая, умная инафарширована кудрявыми мозгами…
        —Почему кудрявыми?
        —Потому что много извилин. Разденьтесь, Фальк… Смотрите, я начинаю… — она встала сего расслабленных колен идалеко нерасслабленного полового органа ипринялась медленно, через голову снимать ссебя платье. Когда оно черной блестящей кошкой свернулось уее длинных стройных ног, Фальк принялся лихорадочно освобождаться отсвоей одежды. Он сорвал ссебя пиджак, рубашку, расстегнул брюки, которые медленно сползли напол, он перешагнул через них, подошел кполуобнаженной Виктории — Наталии иобнялее.
        —Сомной еще ни разу такого неслучалось… Я просто теряю голову…
        —Авот это ни кчему… Ваша голова вам еще пригодится также, как имне… Поцелуйте меня… Или нет, давайте сначала примем ванну… Она уменя непростая… Я растворила вней ароматические соли… Пойдемте, — она взяла его заруку ипотянула засобой вванну. Там она сняла ссебя последнее белье, заставила проделать тоже самое исвоего гостю, затем предложила ему первому забраться взеленоватую ароматную воду, откоторой поднимался легкий пар. — Небойтесь, вода терпимая, даже приятная… Мы свами сейчас расслабимся… Давайте перейдем на«ты», черт тебя подери…
        Фальк довольно ловко залез вванну, вытянул свое длинное худое тело собмякшим членом иприкрыл глаза отудовольствия. Неужели он сейчас будет обладать этой женщиной? Ему такое даже восне немогло присниться…
        —Атеперь, старая скотина, говори, что ты делал вквартире Селиванова 30мая… Нерасскажешь всего, что произошло, я просто нажму наэту кнопочку иты умрешь, как наэлектрическом стуле…
        Фальк открыл глаза иувидел обыкновенный электрический фен, который Виктория держала над поверхностью воды. Шнур тянулся крозетке, иФальк понял, что она нешутит: достаточно ему невыполнить ее приказание, как она включит фен иопустит его вводу… Самая простая схема убийства.
        Втот страшный момент, когда он понял, что находится награни жизни исмерти, он заметил массу мелочей, накоторыебы вобычных жизненных ситуациях необратилбы внимания: наживоте Виктории красовался небольшой, ноеще совсем свежий шрам, он был розового цвета инанем даже выступили прозрачные капельки «лейкоцитов» (как говорила ему вдетстве мама-терапевт) иеще… шов немного кровил; наполочке ванны стояло три разноцветных флакона сшампунями ибольшой кусок розового мыла; горячая вода стала быстро остывать («Вот также быстро сейчас начнет остывать имое мертвое тело.»)…
        —Как жаль, что невсе это приснилось… Кстати, увас шов воспалился… Наверно, вы резко вставали, когда подбегали, чтобы поцеловать меня вщеку… Я расскажу вам все, что знаю. Признаюсь вам откровенно, я нехочу умирать. Я люблю жизнь. Ктомуже, рассказав все вам, я небуду чувствовать себя подлецом, потому что совершенно ничего изряда вон выходящего вэтом городе, как ивквартире Селиванова непроизошло… Я огорчен тем, что ошибся ввас…
        Она включила фен инаправила его нанего: струя теплого, упругого воздух сзапахом легкой гари немного привела его вчувства.
        —Итак, вас интересует 30мая. Вообще-то, я прилетел вС. 29мая. Инеодин. Астем самым Михаилом Александровичем, который нас сегодня, собственно, ипознакомил… То есть, сАгеевым. Наша цель была одна — встретиться сБурковицем. Надеюсь, вы знаете, кто это такой?
        —Знаю, это хирург, который всвободное отработы время занимается антиквариатом..
        —Вот кнему мы, собственно иприехали.
        —Нопочему-то оказались наквартире Селиванова.
        —Постараюсь объяснить. Агеев, если можно так выразиться, поставщик Барковица. Бурковиц — солидная фигура внашем антикварном мире. Унего солидная коллекция французских импрессионистов, много ювелирных изделий ХП века, есть украшения изсемьи Романовых икнягини Лопухиной… Удивительно, как только он успевал совмещать медицину стаким хлопотным делом, как торговля антиквариатом… Понимаете, он был изтех профи, которым доставляет удовольствие несозерцание шедевров, откоторого унекоторых просто голова кружится… Нет, ему было интересно перепродать, чтобы затем купить что-то другое итак далее… Вы понимаете меня?
        —Отлично понимаю. Что дальше? Зачем Агеев приехал кБурковицу?
        —Чтобы показать ему фотографию скартины Роже Лотара
        «Рыжая девушка скофейником». Он знал, что Бурковиц, едва услышит имя Лотара, сразуже клюнет наэто… Иего расчет оказался прост…
        —Поподробнее вэтом месте.
        —Дело втом, что небезызвестный вам журналист Селиванов приблизительно пару месяцев назад проделал колоссальную работу: нашел компромат наМорозова. Слыхали отаком?
        —Морозова или я ослышалась? — Она-то надеялась услышать про Родионова. НоМорозов — тоже хорошо. Этоже радикальная оппозиция президентскому корпусу, как настоящему так и — потенциально — будущему. — Ичтоже дальше?
        —Ато, что ему надоело быть бессребреником ион решилнаэтой информации сделать деньги. Он вышел нелюдей Морозова иобъявил им освоем намерении опубликовать свой материал вцентральной прессе… Причем, он неблефовал… Иподтверждением тому была крупная, даже понашим временам, сделка: Морозов расплатился сним коллекцией Лотара, которую приобрел нааукционе Кристи через подставных лиц. Он собирался перепродать ее вПариже некому Франсуа Планасу, весьма известному коллекционеру, укоторого, собственно, инаходится самое большее число лотаровских картин, ноузнав отом, что он заодин день может быть буквально уничтожен, смешан сгрязью, Морозов обменял эту коллекцию надокументы ифотографии. Вот таким необычным образом эти чудесные картины оказались вС., ужурналиста Селиванова. Я лично встречался сним вМоскве иоценивал картины, чтобы он понял, что ему дали хорошую цену закомпромат…
        —Вы делали это излюбви кМорозову?
        —Нет, он просто нанял меня как частное лицо изаплатил мне заработу эксперта… Так что Селиванов несомневался втом, что унего теперь есть драгоценная коллекция, накоторой он вдальнейшем может сделать неплохие деньги ивообще уехать кчертовой матери отсюда… Извините, я увлекся… НоАгеев — авантюрист понатуре, причем это унего вкрови… неистребимо… Унего вштате сдесяток талантливых художников, которые работают нанего загроши иделают превосходные копии…
        —Поняла: Агеев еще вМоскве поменял подлинники Лотара иСеливанову привезли копии,так?
        —Совершенно верно. Тут, понимаетели, все дело вуникальности этой коллекции… Двеннадцать картин самого
        Роже Лотара ивдруг укакого-то провинциального журналиста, причем зарвавшегося журналиста… Я исам был непрочь помочь Агееву вего афере… Но, правда, еще незнал, чем это может обернуться. Дело втом, что вообще-то живу невМоскве, уменя квартира вПариже, прямо возле Триумфальной арки (будете там, заходите запросто)… Я приехал-товМоскву попоручению Планаса, который хочет выкупить эту коллекцию… Я незнаю, как Агеев провернул дело скопиями, ноподлинники-то остались унего… Он трус, нодело свое знает… Я собирался купить унего эти картины идавал хорошую цену, нодля начала я должен был помочь ему еще водной авантюре…
        —Снова поняла: он решил прокатить эти копии ещераз, всучив их Бурковицу. Авы ему понадобились для того, чтобы оценить эти полотна вприсутствии Бурковица, так? Ведь вы, как я понимаю, авторитет для Бурковица иему подобным?
        —Совершенно правильно. Какая увас ясная головка. Вы незамерзли?
        —Нет. Неотвлекайтесь. Итак…
        —…Агеев приехал кБурковицу исказал, что уСеливанова, можно сказать, под самым боком, находится бесценная коллекция Лотара. НоизПарижа приехал Фальк, который собирается купить ее уСеливанова. Агеев затравливает Бурковица, утого загораются глаза ион просит, чтобы Агеев организовал ему эту коллекцию, то есть, поговорил сСеливановым ипригласил для оценки меня, Фалька. То есть, мало того, что он хотел увести эти картины уменя из-под носа, так еще ипригласить меня для оценки… Притвориться, что он ничего незнает омоем намерении купить коллекцию… Вы улавливаете?
        —Нето слово. Дальше…
        —Ну Агеев ирад стараться, устроил сделку: Бурковиц заплатил заколлекцию такую сумму, что, подозреваю, ему пришлось расстаться либо секатерининским жемчугом, либо синдийским бриллиантом «Ганди»…
        —Вы присутствовали при этой сделке?
        —Разумеется. Ноя был спокоен, потому что знал: вМоскве, вквартире Агеева находятся настоящие картины.
        —Авы небоялись, что Бурковиц, узнав отом, что его надули, будет мстить?
        —Я вообще ничего небоюсь… Даже вашего фена… Все мы, вконче концов, смертны. Да, действительно, я думал обэтом.
        Ноеслибы он кому-то имстил, то немне, аАгееву или Селиванову… Ведь непоехалбы Бурковиц вПариж, чтобы стрелять вменя, кпримеру…
        —Да, непоехал. Он взял свой трофейный пистолет ипоехал кСеливанову. Я только непонимаю, КАК он узнал, что картины поддельные?
        —Ну, вы прямо хотите, чтобы я ВСЕ вам рассказал… Хорошо. Слушайте. Дело втом, что когда мы сАгеевым приехали вМоскву, то оказалось, что картин НЕТ… Вы можете себе представить эту ситуацию?
        —Струдом.
        —Я был полностью уничтожен. ААгеев клянется, что его обокрали… Представьте мой шок, когда буквально наследующий день вновостях объявляют, что вПариже накаком-то далеко непрестижном аукционе была выставлена коллекция Лотара, ивкачестве примера приводится цена того самого женского портрета «Рыжая девушка скофейником»… Я был готов задушить Агеева. Но, деньги Планаса были при мне, так что я мало что потерял… Хотя ипонимал, что меня провели… Правда, я изапоездку вС., затак называемую оценку получил тоже неплохие деньги… Да инарусскую провинцию заодно посмотрел… Я непонял одного, зачто вы пытаетесь меня убить ичто вам отменя нужно?
        —Все очень просто. ТЕПЕРЬ просто, теперь, когда я поняла, как Бурковиц узнал отом, что картины фальшивые: он тоже посмотрел телевизор, после чего собрался ипоехал кСеливанову… Очевидно, между ними произошел серьезный разговор… Селиванов, насколько мне известно, засловом вкарман неполезет, он наверняка оскорбил Бурковица или что-нибудь вэтом духе… Атот, будучи всостоянии, близком кпомешательству — его можно понять: отвалить столько денег закопии! — достал пистолет, который остался унего еще современ войны, ивыстрелил вСеливанова. Нопотом началась другая история, сразуже после убийства прибежали какие-то люди, которым был необходим Селиванов… Вот здесь уменя логический тромб.
        Наталия выдернула шнур изрозетки, отложила фен всторону, достала сполочки флоретин (который купил ей накануне Валентин) ипринялась спокойно смазывать больной шов. Фальк, который востывшей воде напоминал большую деревянную куклу стряпочкой между ног, облегченно вздохнул:
        —Я могу теперь вылезти?
        —Да-да, конечно… — как-то рассеянно ответила Наталия, потеряв всякий интерес кего присутствию. — Извините, если что нетак… Если хотите, можете взять вот это большое полотенце, апотом накинуть халат… Сейчас я приготовлю вам горячего чаю, ато вы совсем замерзли…
        Говоря это, она исама укуталась вхалат и, тяжело вздохнув, пошли накухню: ожидаемого результата отразговора сФальком она неполучила истрашно расстроилась. Ихотя внешне она старалась выглядеть спокойной, вглубине души она, конечноже, волновалась, что Фальк все это так неоставит ипридумает что-нибудь, чтобы наказать ее затакое грубое ивольное отношение ксвоей персоне.
        Но, как оказалось, она волновалась напрасно. Фальк, который пришел следом заней накухню, вдруг расхохотался. Она налила ему чаю, отрезала кусок торта и, невыдержав, рассмеялась сама. Нопотом, когда смех иссяк, она как-то погрустнела: вспомнила, что они находятся накухне Полины, где еще жив ее дух игде каждая вещица напоминает оней.
        —Вы что, родственница Селиванова или следователь?
        —Ини то, ини другое… Просто погибла моя подруга, хозяйка этой самой квартиры, где мы сейчас свами пьем чай… Молодая и, можно сказать, красивая девушка, укоторой жизнь только-только начала устраиваться… Она встретила молодого человека, забеременела отнего, купила вот эту самую квартиру… Словом, невовремя Бог прибралее…
        —Ивы думаете, что ее гибель как-то связана сосмертью Селиванова?
        —Я уже вообще незнаю, что думать…
        —Признайтесь, Виктория…
        —Да никакая я неВиктория, зовите меня просто Наташей.
        —Хорошо. Если хотите, я расскажу вам кое-что оСеливанове. То, очем узнал совершенно случайно и, как ни странно, оттогоже Агеева… Просто мы были сним водной компании… Это было вночном клубе, куда приглашаются только избранные… Нельзя сказать, что это ночная политическая тусовка, нополитиков там предостаточно… Представьте себе, это такиеже обычные люди, как имы свами… Пьют, целуются сдевушками… Так вот, был там один человек сгрустными глазами… Иесли вы угадаете, оком идет речь, то услышите эту истрию доконца…
        —Родионов? — кусочек торта вывалился сложечки иупал прямо вчай Наталии. — Угадала?
        —Да, угадали. Как угадалибы все более-менее грамотные люди, мало-мальски разбирающиеся вполитики или, хотябы, читающие газеты… Он только что вернулся изРима… Я, наверно, неправильно выразился… Это ближе кутру унего стали грустные глаза, ассамого начала, едва он только зашел, он светился как солнышко… Ивсе присутствующие поняли, что вРим он слетал незря… Нопотом приехал вклуб человек, некий Гуров, отвел его всторону, иони очень долго бседовали… Вот после этого-то разговора уРодионова настроение-то ииспортилось…
        —АГуров? Он уехал?
        —Конечно. Он наслужбе президента, а, значит, иуРодионова… Вам ясен вообще политический расклад, касающийся таких крупных фигур, как Родионов иМорозов?
        —Ясен. Родионов — ставленник Президента. Новпрессе пишут, что он якобы, заняв президентский пост, будет представлять интересы ряда европейских государств, кроме того, он как будтобы каким-то образом связан самериканской разведкой…
        —Правильно. Ноэто все «говорят» да «пишут» — несчитается… Селиванов был вРиме исумел записать его беседу сПолом Ричардсоном иАндерсеном, кроме того заснял Родионова вобществе порнозвезды Леди Вальмон, аэто серьезный материал, способный низвергнуть Родионова сдистанции… Так что, люди, которые, как вы говорите, прибежали после бегства Бурковица наквартиру кСеливанову, могли иметь непосредственное отношение кродионовскому компромату… То есть водин роковой день две истории — Роже Лотар иРодионов — перекрестились. Вот вам иваш, как вы выразились «логический тромб». Это Гуров пришел кСеливанову закомпроматом насвоего шефа. Вполне возможно, что он привозил деньги, чтобы выкупить пленки, но… Всякое может быть. Возможно итакое, что Селиванов был еще жив, когда они вошли кнему вквартиру, иСеливанов сказал им, где находятся пленки, внадежде, что они вызовут ему скорую ион останется жить… Но, похоже, услышав что-то опленках, Гуров иего люди…
        —Постойте… Анемоглоли случиться так, что Селиванов откупился отразъяренного Бурковица, который угрожал ему пистолетом, пленками? Акогда пришел Гуров, Селиванов, действительно находясь при смерти, сказал ему, что капсула уБурковица… Возможно, что, сказав это, Селиванов тутже скончался отраны, но, что тоже нельзя исключать, Гуров попросту неоказал ему помощи иневызвал скорую… Влюбом случае, Гуров, человк приезжий, незнал, кто такой Бурковиц, поэтолму ему понадобилось какое-то время, чтобы все онем узнать… Поэтому-то они ипоявились вбольнице уже под вечер, ведь им надо было еще иразработать какой-нибудь план… Возможно, что им потребовалось время, чтобы изучить все входы ивыходы избольницы, расположение грузовых лифтов ираскрытых окон, чтобы вслучае опасности убежать… ИГуров убежал… Бурковиц сказал ему перед смертью отом, что капсула слентами находится водной изего пациенток, авкакой именно — неуспел, потому что невыдержал нервного напряжения иумер отсердечного приступа…
        —Разве Бурковиц умер? — удивился искренне Фальк.
        —Да. Как раз 30числа, наследующий день после вашей сним встречи… Мало того, что его обманули скартинами, так еще ивтянули вчужую историю, оказавшуюся для него смертельной… Нонетолько для него. Дело втом, что он, как вы говорили, жадный доденег, понимал, какую ценность представляет вплане информации капсула… Кстати, вэтой капсуле наврядли была сама информация, скорее всего там было указано место, где она спрятана… Так вот, понимая всю ценность этой капсулы, он навсякий случай избавился отнее, зашив вслепую кишку одной изсвоих пациенток… ИГуров… да, именно Гуров иубивал всех этих женщин, пока… пока он невстретил Полину… Очевидно, она оставалась последней потенциальной жертвой, иименно унее вживоте ибыла эта капсула. НоГуров, влюбившись внее или увлекшись, решил иным способом добыть изнее капсулу, аименно: он предложил ей лечь вбольницу, чтобы ей подлечили шов… Или сказал что-нибудь обаппендиците… Ноесли уПолины шов хорошо заживал, тогда какбы он нашел причину, чтобы положить ее наоперационный стол… Вы вот незнаете, ая знаю… Унее был БОЛЬНОЙ ШОВ… Инепотому, что его плохо зашил Бурковиц… Асовсем
подругому. Ночтобы убедиться вмоих догадках, мне необходимо вернуться домой икое скем поговорить… Итеперь мне кажется, что я знаю, ЗАЧТО Полина убила Гурова…
        —Наташа, да вы, по-моему, заговариваетесь… Гуров иваша Полина?
        —Вы можете мне неповерить, что именно Гуров ибыл женихом моей подруги, которая погибла… Апогибла она страшно — сорвалась скрыши… Ивсе-таки, гдеже подлинные картины этого Лотара?
        —ВПариже, яже рассказывал вам орепортаже потелевизору, вкотором говорилось окаком-то третьеразрядом аукционе…
        —Ивас это ненасторожило?
        —Что именно?
        —Что это «третьеразрядный» аукцион? Коллекция Лотара должны выставляться наболее престижных аукционах, если вообще непродаваться частным образом…
        —Да, вы правы… Когда вернусь вПариж, непременно все узнаю и, конечно, лишусь своих комиссионных…
        —Да вы нерасстраивайтесь раньше времени, что если тот Планас, который поручил вам эту покупку, сам икупил эти картины?
        —Может быть… Я могу позвонить ивсе узнать… Ну чтож, Наташа-Виктория, приятно было познакомиться… Но, признаюсь вам, странная вы девушка, весьма ивесьма… Еслибы вы небыли так обворожительны, ябы неоставил все это вот так… Фальк умеет засебя постоять. Ноя понимаю ваши чувства поотношению кпогибшей подруги ипотому прощаювас.
        —Вы великодушны, — раскланялась ему Наталия наманер восемнадцатого века, так низко наклонилась, что чуть неугодила носом востатки торта. — Извините меня еще раз. Ноя почему-то думала, что вы имеете отношения ко всем этим убийствам…
        Фальк, между тем, достал записную книжку, записал что-то вней ивырвал листок:
        —Вот, держите… Это мой парижский телефон иадрес… Приезжайте, я буду очень рад… Уменя дома много картин ваших соотечественников, да ивообще… весело проведем время…
        —Спасибо. — Она поцеловала его вщеку ипокраснела отстыда завсе то, что причинила этому, вобщем-то славному человеку.
        Глава16
        КАНАЛЬЯ АГЕЕВ. ЗАВЕЩАНИЕ ПОЛИНЫ
        Когда она рассказала Валентину отом, что произошло вквартире завремя его отсутствия, он хохотал дослез.
        —Представляю себе его глаза, когда ты назвала его старой скотиной!..
        Они поужинали илегли спать. НоНаталья всеже невыдержала, оставила спящего Валентина одного впостели, асама стелефоном заперлась накухне. Позвонила домой Сапрыкину:
        —Сережа, это я. Послушай, это очень важно… Втой больнице, где работал Бурковиц, есть сестра Маша, она неплохая исообразительная девушка. Свяжись сней, пожалуйста, испроси, несможетли она повсем журналам — причем, необязательно их клиники — узнать фамилию врача, который повторно оперировал Полину?
        —Повторно? — УСапрыкина был заспанный голос.
        —Да, ты неослышался. Если ты поможешь мне вэтом, то, считай, что дело закончено иможно будет передавать его, как там увас, вархив…
        —АЛогинов, между прочим…
        —Про Логинова потом… Тыже знаешь мой телефон?
        —Инетолько телефон, мы теперь знаем даже твой, вернее, Полинин адрес… Вот поэтому Логинов…
        —Послушай, мне сейчас недонего… Иеще, будет лучше, если вы сэтой Машей сообщите телефон этого самого хирурга… Объясните, что это вегоже интересах… Напугайте его, вконце концов…
        —Хорошо. Жди. Нотолько мне сначала надо найти твою Машу…
        Она вернулась впостель, носна все равно небыло.
        Накухне, настоле, лежала та самая газета, которую ей подарил бармен изресторана наГоголевском бульваре. Она вспомнила журналиста вкрасной блузе иокончательно пришла всебя. «Это Фальк такой благородный инестанет меня наказывать, ая все-таки нетакая… Я хочу отомстить этому подонку, который работает наРодионова… Ведь он мог меня убить…»
        Она достала чистый лист бумаги ипринялась писать заявление вмилицию, официальное, сподробным описанием нападения… Ноуже очень скоро ей это занятие наскучило: она понимала, что этого журналиста все равно ненайдут…
        Она отшвырнула отсебя исписанные листы итут ее внимание привлек газетный заголовок: «Рыжая девушка осталась без кофейника». Пробежав взглядом столбец, Наталия хмыкнула довольно громко, апотом застонала отраздиравшего ее смеха: «… как оказалось, картины Роже Лотара, которые были выставлены совсем недавно нааукционе вПариже, оказались подделкой. Особенно поразила покупателя, имя которого поизвестным причинам неназывается, известная уже работа Роже Лотара „Рыжая девушка скофейником“. Оказывается, всостав красок, которые использовал при работе художник, сделавший эту (неплохую, кстати), копию, входили оригинальные растворимые вещества, которые при первой экспертизе, как ни странно, показались ровесниками самого художника, то есть их параметры совпадали спараметрами именно тех красок, которыми пользовался Лотар. Однако, поистечении времени эти краски постепенно теряли свою яркость, анекоторые ивовсе исчезли. Так, кпримеру, исчез серебряный кофейник сподноса рыжей девушки, растворился, что называется, ввоздухе… Этот уникальный случай описан подробнейшим образом вжурнале „Paris-Match“…»
        «Мне еще рано уезжать изМосквы…» — Наталия сложила аккуратно газету испрятала всумку. Мысль отом, что иАгеева обманули, подменили лотаровские полотна, пока он отсутствовал вС., вызывала смех. Вслучаеже, если Агеев сам лично принимал участие впродаже еще одной партии фальшивых картин (вполне возможно, что унего было три, ато ичетыре копии коллекции), то Фальк посравнению сним просто ребенок.
        Ожидая звонка, Наталия нервничала, апотому вздрогнула, когда телефон, накоторого она смотрела всю ночь снадеждой, наконец зазвонил. Она сорвала трубку, чуть неуронив сам аппарат:
        —Да-да, я слушаю… Ктоэто?
        —Вы Наталия Валерьевна Орехова? — услышала она довольно близкий иотчетливый мужской голос.
        —Да, — удивилась она, потому что надеялась услышать либо голос Сапрыкина, либо Машин голос. — Авыкто?
        —Моя фамилия Фролов. Виталий Фролов, тот самый хирург, который оперировал Цареву Полину Валентиновну… Мне сказали, что я должен вам позвонить винтересах следствия…
        —Да-да, все правильно, — перевела дух Наталия, — значит, это вы делали операцию Полине?
        —Да. Я ираньше хотел придти ивсе рассказать, нопочему-то боялся… Понимаете, я знал Полину…
        —Постой, Фролов, Виталька, это ты? — донее вдруг дошло, что Фролов — их одноклассник, ее иПолины. Очкарик, тихоня, который вынужден был прогуливать уроки совсем классом «закомпанию», ноникогда никого незакладывал невпример такимже отличникам, как ион впараллельных классах. — Этоже я, Наташа Орехова… Ты вспомнил меня?
        —Наташка, это ты? Господи, ая тут состраха чуть неумер, когда мне позвонили измилиции ивстрогом порядке…
        —Да, это я подняла столько шуму… Рассказывай, какую еще операцию ты сделал Полине?
        —Как-то неудобно все это рассказывать потелефону, нораз это так важно, то скажу… Понимаешь, унее воспалился шов после аппендицита… австретились мы сней совершенно случайно наулице… Я ее сначала неузнал… такая шикарная, красивая, хотя красивой она ведь никогда небыла… Ночто-то вней изменилось… Так вот, мы зашли сней вкафе, взяли почашке кофе иона начала расспрашивать меня отом, осем… Апотом, когда узнала, что я хирург, призналась втом, что унее болит шов… Я сказал, что буду ждать ее усебя утром… Иона пришла… Если честно, то мне просто хотелось, чтобы она пришла… Неповеришь, ноя даже попытался приударить заней, нопонял, что унее вголове другой мужчина… Короче, она пришла, я посмотрел ее шов исказал, что унее началось воспаление… Правда, она смазывала его какой-то мазью, новсе равно… было сильно запущено… Кроме того, она сказала, что чувствует вправом боку какое-то покалывание. Вэто время ко мне вкабинет вошел рентгенолог, услышав про покалывания, он вшутку предположил, что Бурковиц, это тот самый хирург, который оперировал ее, оставил унее вживоте ножницы… Мы еще посмеялись тогда, аона вдруг возьми
искажи: сделайте мне снимок. Ну мы исделали. Представляешь, он дествительно оставил унее вполости какую-то капсулу… Странно, что она непожаловалась ему сразу после операции…
        —Он немог, Бурковиц умер отсердечного приступа как втотже день, когда делал ей операцию…
        —А… понятно. Так вот, я предложил Полине прооперировать ее под местным наркозом, достать этот предмет — мыже тогда еще незнали, что это капсула — иона согласилась. Тыже понимаешь, что такое местный наркоз, короче, я ее резал, аона рассказывала мне про свою московскую жизнь, смеялась и, конечно, материлась… Я достал эту штуку, промыл нагноение, обработал старые швы, наложил новые иприказал ей вести спокойный образ жизни…
        «Куда уж спокойнее…»
        —Просто неверится, что ее нет вживых… Ичерт занес ее наэту крышу!
        —Ачто вы сделали скапсулой? Неужели тебе неизтересно было, ЧТО это такое?
        —Она взяла эту капсулу исказала, что оставит себе напамять.
        —Ивы невскрывалиее?
        —Да нет… Аразве она вскрывается? Я так понял, что эта штуковина имеет отношение кновому оборудованию воперационной Бурковица… Потому что это была немягкая пластиковая капсула, вкоторой бывает лекарство, асловно что-то электронное… запаянное чтоли…
        —Понятно. Иона просила тебе никому нерассказывать пронее?
        —Аты откуда знаешь? Да, она действительно попросила меня обэтом, нотолько через пару дней после операции… Такие дела.
        —Апро саму капсулу ничего неговорила?
        —Нет. Сказала, что собирается нанедельку вМоскву, уладить кое-какие дела, апотом, вродебы, она собиралась выйти замуж чтоли…
        —Инаэтом история закончилась? Больше ты невиделее?
        —Видел, — сказал после некоторых раздумий Фролов, — только неее, анекого Гурова, ее жениха… Я уж незнаю, как он вычислил меня, нопришел сочень странной просьбой… Выже одноклассник, говорит, так поговорите сПолиной, унее будет ребенок, ашов-то унее воспален… Может, вскрыть его? Итогда я понял, что она ничего ему несказала про мою операцию ипро капсулу… Незнаю, наплелли он мне про ее беременность…
        —.. ненаплел…
        —… влюбом случае, я понял: ему нужна эта капсула. Апотом мы впивбаре встретились сРомановым, ион рассказал мне отрупах женщин, которые нашли встаром доме наМичуринской… КОгда он сказал отом, каким образом они были убиты, уменя волосы наголове встали дыбом… Ия тогда понял, чьих это рук дело…
        —Фролов, тебя убить мало, ты хоть понимаешьэто?
        —Понимаю. Я итак поночам несплю, мне все кажется, что сейчас откроется дверь ивойдет Полина… Влип я, короче, посамые уши… Ведь это ОН, Гуров ее столкнул скрыши…
        —Амне кажется, что нет… Понимаешь, все было хорошо, пока, наверно, Гуров нестал уговаривать ее сделать повторную операцию… Итогда она все поняла. Она его просто вычислила… Илиже вычислила раньше иустроила эту пирушку накрыше только лишь затем, чтобы его самого сбросить скрыши, тем самым избавиться отнего, нотолько чтобы его смерть выглядела, как несчастный случай… Возможно, она специально напоила его, чтобы его падение скрыши выглядело более менее оправданно… Онаже никогда небыла глупой… Кроме того, она наверняка знала, что Гуров — непростая пешка, что он непоследний человек впрезидентской команде, апотому может многое… Нобыть женой убийцы ни вчем неповинных женщин тоже немогла… Он стал ей противен искорее всего она высказала ему это влицо… Прямо там, накрыше… Достала пистолет инацелилась внего… Аон, неповерив, что она выстрелит внего, двинулся прямо нанее… Она стала отступать ивыстрелила, новыстрел совпал стем моментом, когда она уже уперлась ногой впарапет… Ударная волна отбросила ее назад, она неудержала равновесие иупала… О, Господи, какая страшная смерть…
        —Нокак она могла догадаться, что это именно он убил этих женщин? Ведь их трупы нашли позже ее смерти…
        —Возможно, что она оказалась свидетельницей того,как
        Гуров перевозил тела впустой дом или что-нибудь вэтом духе… Она явно видела труп совспоротым животом, иначебы ничего инебыло…
        —Ну ладно, Фролов, спасибо тебе зазвонок, ноты все равно сволочь… Извини, конечно… — она положила трубку.
        Посмотрела вокно: уже светало. Ивдруг она метнулась вприхожую, взяла связку ключей Полины ибыстро спустилась наплощадку между первым ивторым этажом, где располагались почтовые ящики, иоткрыла ЕЕ ящик. Оттуда посыпалось великое множество предвыборных листовок, приглашений наизбирательный участок, навстречи скандидатами впрезиденты, рекламные газеты ижурналы и, наконец, изэтой толщи бесполезной макулатуры выпало письмо… Оно было адресовано Лене, нопочему-то лежало вПолинином почтовом ящике. Какже могло получиться, что Лена ни разу незаглянула вее ящик? Что, небыло такой инструкции?
        Она прочла письмо здесьже, вподъезде:
        «Дорогая Лена, пишу тебе, потому что ты — единственно близкий мне человек. Нехочу обидеть Наташу, я ее очень люблю, ноунее есть Логинов иона нетак одинока как ты. Уменя нехорошие предчувствия… Пишу письмо ночью, потому что днем немогу это делать: уменя такое чувство, будто замной следят, закаждым моим шагом… Человек, которого я еще вчера так любила, оказался убийцей. Я сама видела, как Гуров переносил тело женщины, завернутое вбелую простыню, навторой этаж одного старого дома… Лучшебы я было вэто самое время дома… Ичерт меня дернул проследить заним… Понимаешь, я знала, что унего нет машины, поэтому страшно удивилась, когда увидела его вбелых жигулях… Он проехал мимо меня — я вышла издома захлебом — ия узнала его. Остановила такси ипоехала следом. Он долго невыходил измашины, ждал, наверно, как стемнеет… Ая, отпустив такси, стояла зауглом дома иследила заним… Я думала, что унего свидание сженщиной… Ивдруг, представь, он открывает багажник и, постоянно оглядываясь, достает оттуда нечто белое идлинное, похожее набезжизненное человеческое тело… Искрывается сним вдоме. Я тоже зашла следом испряталась
завходной дверью… Я слышала, как он поднялся навторой этаж… Леночка, дорогая, может, я делаю глупость, что посвящаю тебя вэто, номне страшно… Завтра утром я буду себя ругать зато, что написала тебе все это, носейчас я просто умираю отстраха… Понимаешь, он вышел издома инаэтихже белых жигулях уехал, ая поднялась навторой этаж инашла водной издальних комнат труп женщины… Ты знаешь, я неизпугливых, неизтех, кто падает вобморок при виде мертвеца. Я видела своих подруг, которых насиловали досмерти, которых мучили ииздевались… Я иобмывала их, ихоронила идаже один раз присутствовала при бальзамировании… Нотакого, что я увидела там, вэтом старом доме, мне неприходилось еще видеть… Итогда я все поняла. Поняла, ЗАЧЕМ Я БЫЛА ЕМУ НУЖНА… Потому что нея ему была нужна, ато, что вомне ито, чего уже давно нет… Понимаешь, Леночка, завсе вжизни приходится платить… Ия заплачу. Носначала заплатит он. Поэтому я ипишу тебе… Запомни, чтобы сомной ни случилось, все, что уменя есть, будет принадлежать тебе… Я высылаю тебе вместе списьмом копию своего завещания. (Будет лучше, если ты поэтому вопросу обратишься вМоскве
кадвокату Кирсанову Льву Яковлевичу.) Я знаю, что ты завидовала мне, моему образу жизни… Я нехотелабы, чтобы ты стала такойже как ия, чтобы прошла весь этот страшный путь… Пусть хотябы утебя все будет хорошо. Будь счастлива. Мне незвони, неприезжай… Если я сумею выкарабкаться, то вернусь сама. Вкрайнем случае обратись кНаташе Ореховой, она живет вС. вот ее телефон… Она свой человек ией ты сможешь показать это письмо…
        Ну все, уменя кончились сигареты… Аведьмне нельзя курить, это может отразиться намоем маленьком… Как жаль, что моя мама неувидит его… Целую, твоя Полина.
        P.S.Поливай цветы ивытирай пыль, как я тебе говорила.
        Будем надеяться только нахорошее.»
        Наталия разрыдалась прямо налестнице. Она сидела наступеньках, закрыв ладонями лицо, иневсилах унять внутреннюю дрожь, полностью отдалась своему горю… Она вновь была слабой ибеззащитной Наташей Ореховой, уязвимой истрашно закомплексованной, воспринимающей мир, как надвигающуюся нанее огромную темно-серую тучу, неотвратимую ихолодную…
        Успокоившись, она вернулась кВалентину, свернулась рядом сним напостели, прижавшись кнему всем телом, обняла ивскоре уснула.
        Апроснулась отневероятного шума: кто-то нахально открывал замки, звенел ключами игромко разговаривал.
        —Валентин, сюда кто-то рвется… мне страшно… — пыталсь она растормошить Валентина. — Нуже…
        Он открыл глаза:
        —Что случилось? — и, услышав шум вприхожей, хотел уже было встать, нонеуспел, шаги приближались. Наконец дверь спальни распахнулась, иНаталия ксвоему ужасу увидела серое лицо Логинова, иего самого, такого огромного ихолодного как скала… Заним маячило удивленное ивтоже время любопытное лицо Арнольда Манджияна.
        Логинов, оценив щекотливость ситуации, выпроводил своего помощника изспальни иприкрыл заним дверь.
        Наталия, необращая внимание навсю безвыходность ситуации, встала как была, обнаженная, быстро оделась, испытывая парализующий страх, который сковывал движения имешал ей сосредоточиться, ивышла изспальни, оставив неподвижного впостели Валентина. Логинов последовал заней.
        Накухне она достала изсумки сигареты изакурила:
        —Почему ты непредупредил меня освоем приезде? -
        спросила она, глядя вокно ипытаясь пересчитать листья наветке тополя, качавшейся науровне ее глаз.
        —Это тот самый… — он недоговорил итоже жадно схватился засигареты. — Это я тебя должен спрашивать: почему незвонила, почему недавала осебе знать, почему оказалась впостели счужим мужиком…
        —Я знаю, кто убил всех женщин… Я теперь знаю все. Ачто касается Валентина, то еще сегодня ночью мне казалось, что я люблю его… Как когда-то казалось, что я люблю итебя… Ты все равно непоймешь… Вы были нужны мне ОБА. Атеперь поступай как хочешь… Я напишу все, что знаю… Я много работала, меня даже пытались убить… Смотри, — она задрала рубашку ипоказала свежий шрам наживоте. — Атеперь уходи…
        Она повернулась: вдверях стоял Валентин.
        —Иты тоже уходи, — сказала она дрогнувшим голосом. — Мне надо побыть одной. Сегодня вечером я оставлю всю информацию всоседней квартире, уЛены… Агде буду сама — еще незнаю.
        Логинов молча смотрел нанее и, пожалуй, впервые всвоей жизни незнал, как ему поступить. Он был готов ей простить все, еслибы почувствовал, что она раскаивается, что ей нехочется терять его… Ноона вела себя так странно, так независимо, что он просто потерял дар речи…
        Что касается Валентина, то он, тоже неожидая такого поворота событий, молча взял свою сумку иушел, несказав ни слова.
        Чувствуя, что Логинов просто так неуйдет, она резко повернулась кнему иуперев свои маленькие кулачки ему вгрудь, стала попросту выталкивать его изкухни:
        —Уходи. Я устала инемогу сейчас ничего объяснять… Да инехочу… Это ты вовсем виноват, ивтом, что отпустил меня одну вМоскву, ичто недал мне охраны и — иэто главное, — что ты никогда неверил вменя…
        Любимый ее жест — закрыть лицо руками испрятаться отвсего мира — он спас ее. Когда она отняла руки отлица, вквартире уже никого небыло.
        Она налила себе немного коньяку инемного успокоившись, принялась наводить порядок вквартире. Перемыла везде полы, привела впорядок спальню, вытерла пыль, полила цветы ипозвонила Лене.
        —Вот тебе письмо, прочитай его, апотом поговорим…
        Пока Лена читала, Наталия вернулась вспальню и, узнав посправочной телефон антикварного магазина наАрбате (ей дали несколько телефонов разных магазинов), позвонила покаждому изних, пока невышла наАгеева:
        —Михаил Александрович, это я, Виктория, помните?..
        —Да, конечно… ну как, вы пообщались сФальком?..
        —Да, он просто прелесть иобещал мне помочь… Атеперь скажите, только честно… ведь Селиванов вас провел? Ведь ему привезли не12картин, авсе 24? — Инедожидаясь ответа, положила трубку.
        «Невсе коту масленица». Икакая теперь разница, поошибке люди Родионова погрузили вмашину все картины Лотара или это было сделано как-то иначе? Скорее всего, Агеев сам лично упаковывал копии коллекции, чтобы здоровенные ребята Родионова, телохранители или просто доверенные лица, погрузили их вмашину иотвезли вС. Икак случилось, что они прихватили икопии иподлинники, Агеев никогда вжизни непризнается. Другое дело, что он заказывал неодну копию, апотому сумел выгодно перепродать их вПариже, выдавая заподлинники… Ивсе былобы тихо, еслибы краски, которыми пользовались нанятые им художники, нерастворились ввоздухе… Вот каналья Агеев! Как его только земля носит…
        Она подошла кокну ираспахнула его. Изсоседней комнаты доносилось чуть слышное всхлипывание. Наталия подошла кзеркалу, села нанизкий мягкий пуф ивзглянула насебя. «Ты похудела, Наташа, — обратилась она ксвоему отражению, — итебе это неидет… Да, впрочем, какая разница, раз я сегодня потеряла сразу двух своих мужчин…»
        Она махнула рукой изадела стоящий насамом краю туалетного столика ларчик изяшмы, где Полина хранила несамые свои дорогие украшения: бриллианты изолото сизумрудами она возила ссобой вС. Попаркету рассыпались серебряные колечки, цепи, броши, кулоны… Один кулон привлек внимание своей необычной формой. Она подняла его сполу изажала вруке. Так, скапсулой взажатой ладони она вошла вгостиную, где сидела потрясенная письмом Елена:
        —Скажи, невнимательный ирассеянный ты человек, ты видела мужчину, которому Полина передавала пленку?
        —Ну видела…
        —Как он выглядел?
        —Высокий, молодой снахальным лицом, нанем была красная трикотажная кофта…
        —То есть, передача происходила здесь, вквартире?
        —Да, Полина специально пригласила Давыдова, Куренкова, своих друзей, чтобы ее необманули…
        —Ичто сказал человек вкрасной кофте, когда получил пленку?
        —Он посмотрел ее при помощи специального устройства, кивнул головой, достал портфель сденьгами иушел. Я видела изокна, как он сел вбольшую черную машину, я вмарках еще неразбираюсь, иуехал. Ибольше я его невидела…
        —Понятно. Мы стобой потом поговорим… Извини…
        Она снова вернулась вспальню, разжала ладонь ипосмотрела намаленькую, действительно похожую натаблетку римфопицина, нотолько металлическую капсулу, развинтила ее, иоттуда выпали два крохотных снимка.
        Ей потребовалось полтора часа, чтобы съездить вфотоателье иувеличить их. Когда ей выдали снимки, она была поражена. Их было два. Наодном изних была изображена рыжая девушка скофейником — фотография скартины, стой лишь разницей, что кофейник было словно зачеркнут двумя жирными синими линиями. Анавторой — точно такаяже картинка, нотолько скрещенные синие линии зачеркивали рыжеволосую голову девушки.
        —Ничего себе… — произнесла она вслух, ничего непонимая. — Чтоже это заголоволомка такая?
        Парень-фотограф, который ждал, когда она заплатит ему заработу, усмехнулся:
        —Вребусы играете? Все очень просто: сюрприз находится вкофейнике, приблизительно такомже, как этот, поищите усебя вдоме… Авторой — либо вшиньоне, либо вящике, где хранятся расчески или шампуни… Илиже зарепродукцией этой картины, именно втом месте, где находится голова этой симпатичной девушки… Это кто, Ренуар?
        —Нет, — Наталия быстро расплатилась ипочти выбежала изателье.
        Вернувшись наквартиру Полины, она застала Лену всю вслезах.
        —Знаешь, что я тебе посоветую: соберись смыслямии
        силами, сложи впапку все документы Полины нанедвижимость, поди кадвокату Кирсанову иобъясни ему суть проблемы. Ятебе оставлю свой телефон, если почувствуешь, что тебя хотят надуть, срочно звони мне ия помогу тебе разрулить. Главное, все надо делать оперативно ихладнокровно. Инечего плакать.
        Тебе повезло, что ты работаешь застойкой вкафе, аневпостелях пресыщенных мужчин… Помни, очем тебе нераз говорила Полина…
        —Неужели иособняк вЦюрихе — тоже теперь будетмой?
        —Конечно. Еще раз повторяю, если утебя позникнут проблемы сцюрихскимли особняком, спродажей квартир, звони мне…Ябы осталась здесь, чтобы помочь тебе, нонемогу…Ивообще, я очень спешу… Ко мне никто неприходил?
        —Приходили: иВалентин итот, что был утром…
        —Аты откуда знаешь?
        —Подглядывала вглазок. Стех пор, как уехала Полина,я
        часто смотрю вглазок… Это плохо?
        —Да нет… Ичто им надо было?
        —Вас.
        —Понятно. Если они приедут еще раз, то скажи, что я ночным рейсом вылетела вС. Атеперь помоги мне собраться…
        ***
        Всамолете она думала освоих отношениях сВалентиномиИгорем. Жизнь хотябы без одного изних представлялась ей пустой исерой. Видеале ей был нужен один мужчина, нокоторый совмещалбы всебе черты обоих этих мужчин. Ногдебы найти такого? Что касается Логинова, то он сам все испортил: зачем приехал вМоскву без предупреждения? Подумаешь, проявил героизм: вычислил адрес Полины…
        Да, будучи прокурором, узнать адрес — ничего нестоит, мягко говоря… Тем более, что ключи есть — второй комплект, помимо того, что взяла НАВРЕМЯ Наталия, впрокуратуре, вкомплекте свещдоками… Приехал, удивил! Аведь хотел порадовать, наверно…»
        Мысли путались, она выплывала издрмы только когда вспоминала те свои ощущения, которые охватили ее впервый момент, когда она увидела напороге спальни Логинова… Можноли это было назвать шоком? Нето слово. Это похлеще, чем шок. Это было подобно электрическому удару. Ачто Валентин? Он умный, он все поймет.
        Врезультате своих раздумий она приняла важное для себя решение: дома, при встрече сЛогиновым или Валентином вести себя так, словно ничего непроизошло. Если они поймут ипримут ее условия, то жизнь вернется впрежнее русло иона сохранит, таким образом, обоих своих мужчин. Еслиже они откажутся отнее, значит они далеко нете мужчины, закаких она их принимала. Втаком случае ижалеть-то будет неочем.
        Стем иуснула.
        Акогда проснулась, поняла, что вС. идет ливень.
        Глава17
        «Рыжая девушка скофейником»
        Пока ловила такси ваэропорту, вымокла донитки. Уже вмашине, назвав адрес, почувствовала себя более уверенной: сейчас она пересядет всвою родную машину, включит наполную мощь Милен Фармер ипомчится помокрым блестящим улицам… Она вышла усвоего гаража, открыла его, села вмашину ииспытала самое настоящее счастье. «Я люблю тебя больше Логинова иВалентина,» — прошептала она, нежно поглаживая велюровую поверхность сидения ииспытывая легкое головокружение отсчастья, что она вновь вродном городе, вродной машине…
        Вквартиру Селиванова она влезла спомощью балкона, того самого, которым воспользовался занесколько часов досвоей смерти хирург-антиквар Бурковиц. Пожарная лестница оказалась козырем вэтой сложной изапутанной игре, игре человеческих страстей, амбиций ижеланий…
        Самое удивительное, что она благополучно пролезла вфорточку, хотя ипорвала дорогую кружевную блузку иоставила светлые стертые полосы нановых джинсах.
        Включив свет, она огляделась. Похоже, Селиванов жил один, иначебы вквартире сейчас жила его жена сдетьми или родители. Нет, судя повсему (аона даже неудосужилась зайти вподъезд ивзглянуть надверь) квартира была опечатана, ивней вообще никто нежил.
        Кофейник, несеребряный, конечно, амельхиоровый, новполне приличный стоял прямо настоле среди пожелтевших отсолнца беспорядочно разбросанных рукописей… Он был, конечно, пуст. Вернее, почти пуст, несчитая небольшого ржавого ключа. Иэто внем, скорее всего, Полина инашла компрометирующие снимки или пленки относительно пребывания Родионова вРиме. Она умная, все схватила налету, разобралась итутже вылетела вМоскву, вышла нанужных людей ивприсутствии своих доверенных лиц продала заколоссальную сумму компромат. Наверно, поделилась исдрузьями. Затем, неоткладывая дела вдолгий ящик, приватизировала московскую квартиру, которую всеже купила заденьги, заработанные, что называется «наспине»… Итолько после этого вылетела вШвейцарию, возможно что потуристической путевке…
        СПолиной все ясно. Ночто делать совторым снимком, накотором рыжеволосая головка девушки зачеркнута? Обойдя всю квартиру, она ненашла ничего похожего налотаровский портрет.
        Она снова взяла вруки кофейник иопрокинула его. Может, этот ключ имеет какое-то отношение кснимку, найденному вкапсуле?
        Отчего может быть такой ключ? Неотгаража, потому что при таком подходе кпроблеме охраны автомобиля, егобы украли впервыйже день. Инеотпогреба, поскольку соленьями ивареньями промышляют как правило бомжи, аим ничего небудет стоить сорвать такой хилый замок (судя поключу). Значит, отподвала, вкотором хранится всякий хлам…
        «Всякий хлам… всякий хлам…» — она выбежала изквартиры, заметив бумажную ленточку спечатью надвери, которая всегда вызывала вней смех ижелчную иронию, спустилась, почти слетела вниз иостановилась, переводя дух, перед маленькой дверью, ведущей вподвал. «Крысы, вурдалаки, кошки ипрочая нечисть…» Она щелкнула зажигалкой ивзялась зависевший надвери замочек; оказалось, что это просто фикция, он небыл заперт. Она толкнула дверь ивошла втемное душное подземелье, снова щелкнула зажигалкой ивдруг увидела перед собой девушку вполосатом, сине-белом платье сбелым воротничком; она улыбалась ей, предлагая выпить чашку-другую кофе… Ярко-рыжие волосы девушки блестящей волной спадали наобнаженные плечи; матово блестел серебряный кофейник… Огонь погас — девушка исчезла.
        «Что-то кофе захотелось», — прошептала Наталия икоснулась рукой того места, где только что была голова девушки. Под тонкой атласной бумагой она почувствовала что-то выпуклое ижесткое. Это был замок, вернее залепленная репродукцией замочная скважина, куда инадобно было вставить маленький ржавый ключ. «Ключ кподвалу Селиванова. Какая банальность!» Она открыла замок, снова щелкнула зажигалкой, увидела висевшую прямо над головой белую сосульку — выключатель, ивключила свет.
        Прямо наполу, наподстилке изстарых холщевых мешков, лежало нечто большое, аккуратно запакованное втолстый целлофан. Наталия судорожным движением принялась распаковывать, ломая ногти идрожа всем телом… Когдаже показалась первая рама, резная ипозолоченная, она почувствовала, как вся кожа наее спине покрывается мурашками…
        Через несколько минут она видела перед собой все двенадцать картин Роже Лотара. Ивтом числе знаменитую «Рыжую девушку скофейником.»
        Она неспеша перетаскала все драгоценные полотна вмашину, прикрыла пледом иподушками, которые всегда возила ссобой навсякий случай, заперла подвал, селивановскую квартиру ипоехала домой.
        Аккуратно сложив все картины перед дверью, она только тогда достала ключи иначала тихонько открывать замки… Четыре часа утра. Иоказавшись втемной прихожей, она заметила чуть пробивавшийся снизу двери луч света: кто-то сидел накухне. Наталия подошла поближе иприслушалась:
        —Еще поодной испать… — это был голос Логинова. Он был, кажется, совершенно пьян.
        —Ая останусь ее ждать… Ума неприложу, где она может быть… Я даже ездил наквартиру ее Полины, нотам все опечатано… Нет, все, мне достатоно… Если учесть, что я почти ничего неел…
        —Так давай разбудим Соню, иона нам приготовит что-нибудь… Она неплохо готовит, ноНаталия лучше… Я, правда, делал вид, что ничего незамечаю иона верила… Мы, между прочим, так ни очем инедоговорились…
        —Ну мы еж неидиоты, чтобы делить ее… Она сама должна все решить…
        Она распахнула дверь увидела сидящих застолом совершенно невменяемых Логинова иВалентина.
        —Вы никак меня решили поделить? Интересно, кому достанется голова, акому ноги?
        —Мне ноги, — сказал Валентин, — аголова будет изредка приходить вгости…
        —Тебе пора домой, — сказал Логинов иподнялся навстречу Наталии. — Наташа приехала… Господи, мне это неснится?
        Нашум пришла Соня. Увидев Наталию, она всплеснула руками ипросияла:
        —Наконец-то… Ато они пьют здесь уже всю ночь… Увас все хорошо?
        —Хорошо… Сонечка, помоги мне кое-что перенести…
        Спустя полчаса картины были уложены под кроватью изамаскированы покрывалом заисключением одной, которую Наталия повесила визголовье, напротив «Хрустальных пчел», картины одного местного, новесьма талантливого художника.
        —Красивая девушка, ничего нескажешь… Аволосы как настоящие… Золотые…
        Логинов иВалентин спали вгостинной надиване, почти обнявшись…
        —Ты знаешь, что такое шведская семья? — спросила Наталия. Они сидели накухне, иСоня кормила свою хозяйку голубцами.
        —Нет.
        —Маленькая еще. Непредставляю, что будет завтра… Как вы тут сЛогиновым?
        —Да я его почти иневидела… Он очень переживал, постоянно звонил мне сработы испрашивал, незвонилили вы изМосквы… Апотом сам собрался…
        —Соня, будь другом, я смертельно устала, принеси мне сюда, пожалуйста, телефон…
        —Да вы отдохнулибы чтоли… — осторожно заметила Соня, наливая вчашку чай иподвигая Наталии, которая вэто время вертела вруках листок, исписанный черными чернилами:
        —Так… Девушка, алло! — она прижала трубку куху, — сейчас я продиктую вам номер телефона вПариже… Вы слышите меня? Прекрасно записывайте: 3856472… Фальк… Господин Фальк… Спасибо,жду…
        —ВПариж?
        —Он живет возле Триумфальной арки… Знаешь, такой симпатичный старикан, очень похож наБуратино… — иона тихо засмеялась, вспомнив что-то… — Но, признаться честно, меня сейчас больше интересует его друг… пофамилии Планас, кажется… Соня, Боже мой, как я хочу спать…
        —Ая хочу быть такойже каквы…
        Соня подняла нанее свои большие голубые глаза иулыбнулась… Накухне стало тихо, слышно было только, как заокном идет дождь…