Настоящая любовь. 2. Возлюбленная Козаностра ЕлеNа Грэй
        В жизни многое случается внезапно.
        Кто бы мог подумать, что моя изменится за двадцать четыре часа? Всё началось с поступления в клинику раненого мужчины без имени, которому я провела экстренную операцию. У меня была многообещающая блистательная медицинская карьера, пока я не получила абсурдное предложение. Вас когда-нибудь просили украсть пациента-мафиози?
        # острый сюжет
        # сильный роскошный мужчина, благородная девушка
        # встреча через время, ХЭ
        ЕлеNа Грэй
        Настоящая любовь. 2. Возлюбленная Козаностра
        АННОТАЦИЯ
        В жизни многое случается внезапно.
        Кто бы мог подумать, что моя изменится за двадцать четыре часа? Всё началось с поступления в клинику раненого мужчины без имени, которому я провела экстренную операцию. У меня была многообещающая блистательная медицинская карьера, пока я не получила абсурдное предложение. Вас когда-нибудь просили украсть пациента-мафиози?
        # острый сюжет
        # сильный роскошный мужчина, благородная девушка
        # встреча через время, ХЭ
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВРАЧ И МАФИОЗИ. ГЛАВА 1
        ЭЛИС.
        Денёк сегодня выдался не очень. Больничный зал ожидания переполнен пациентами по самый не хочу. Моя смена нескончаемая. Ну вот, зачем, спрашивается, я согласилась подменить доктора Миллера?
        Плохое предчувствие одолевало меня целый день. Двенадцать часов на ногах, глаза слипаются, а сейчас только семь вечера. Домой я в лучшем случае уйду к полуночи, а если вдруг будут экстренные пациенты, придётся ночевать в ординаторской. Но мне не привыкать. Дополнительный гонорар за сверхурочные смены не помешает, а выспаться я успею всегда.
        Отправив очередного больного на ЭКГ, прошу медсестру Нелли принести мне крепкий чёрный кофе без сахара, иначе просто свалюсь. А может лучше выпить энергетика? Там кофеина больше и моя батарейка энерджайзер проработает до утра. Но поздно, Нелли приносит кофе, а вместе с ним нерадостную весть.
        - Доктор Янг, скорая везёт к нам экстренного пациента. Огнестрельное ранение, обширная потеря крови. Прибудут через три минуты.
        - Чудесно, Нелли. Похоже, что вечер только начинается, - бросаю мрачно фразу и допиваю свой кофе залпом. - Что за характер ранения?
        - Я толком не знаю, но по рации передали, что в область груди.
        - Готовьте третью для экстренного, но на всякий случай свяжитесь с хирургией. Возможно, понадобится операционная.
        - Хорошо, - снимая трубку внутреннего телефона на ходу бросает Нелли.
        - И закажите кровь для переливания. Есть сведения о группе?
        Меня зовут доктор Элиссон Янг. Так не привычно звучит, но с некоторых пор, всего лишь год, я выпускница медицинского университета и признанный врач. Мои таланты в области медицины по достоинству оценены, заветная лицензия получена, работы не початый край в престижной клинике Нью-Йорка. Чего ещё желать для полного счастья? Отец гордился бы мной.
        Я прохожу в палату, для приёма экстренных пациентов. Тщательно вымыв руки надеваю перчатки, одноразовый халат и очки. Сегодня мне будет ассистировать новичок - Санни Бартон. Дотошный шустрый малый, всё схватывает на лету, не скажешь, что он студент третьего курса. Вместе с Санни в палату заходят две медсестры, и наша команда готова встречать пациента.
        Громкий вой сирены скорой раздаётся возле клиники. Много шума, слышится чей-то истеричный плач, грохот каталки. Господи! Да это не плач, рёв стоит такой, что моё сердце обрывается и моментально уходит в пятки. Я пулей вылетаю в холл, чувствуя не ладное и не ошибаюсь.
        Поступивший мужчина лежит на каталке. Он без сознания, вся рубашка вдоль живота залита кровью. За годы практики в гордской клинике чего я только не повидала, но такое ранение встретишь не часто. Очень нечасто. Я торопливо осматриваю пациента. В области груди, слева, рана. Вены на шее мужчины разбухли, губы бледны, на лице проступает холодный пот. Машинально хватаю его за запястье. Пульс слабый, частый.
        - Нелли! - крикнула я медсестре. - Ты дозвонилась в хирургию? Нам срочно нужна операционная! Третья не понадобится.
        Выхватив каталку из рук работников скорой, я на всех парах несусь к лифтам, даже забыв спросить данные о нём у доставивших его медиков.
        - Санни! - бросаю на ходу в адрес студента. - Будешь мне ассистировать? Крайер в отпуске. Уточни группу крови пациента и возможный анамнез. У нас проникающее ранение в сердце. Шансов его спасти - один на десять тысяч. И если мы справимся, то получим годовую награду. Настал твой звёздный час, паренёк.
        Из лифта мы не выходим, а рывком выкатываемся и со всей возможной скоростью мчимся во вторую операционную. На подготовку времени слишком мало. В такой ситуации его практически нет. Итак потеряны драгоценные минуты. Но мой пациент держится. Слабый пульс пока есть. Молодец! Видимо не суждено ему умереть в этот вечер.
        Я очень быстро обрабатываю руки, меняю халат, надеваю шапочку и маску. Практически ворвавшись в операционную, где меня ждут Санни, анастезиолог и сёстры, запускаю процесс.
        Меня не покидает назойливое чувство, что кто-то всё время мельтишит под дверью операционной. Поднимаю глаза, улавливаю в окошке двери до боли знакомый взгляд. Заплаканный и беспокойный, безумно вопрошающий. Не может быть! Это Мардж! Я делаю кивок головой ей в ответ, что означает, будь спокойна. Хоть я и понимаю, что шансов выжить у мужчины практически нет. Она резко выдыхает и уходит от двери.
        - Надо ускориться, - говорю Санни продолжая свой процесс.
        Я работаю машинально, быстро, насколько это возможно. Пытливые мысли, рождающиеся одна за другой, не дают покоя.
        «Что она здесь делает?»
        Марджери Хайд или, как мы её называли в студенчестве - Мардж. Хорошая девочка из очень богатой семьи. Она училась вместе со мной в медицинском, недолго, всего два года и бросила обучение. Вид крови и болезней пугает её. Вот такая неженка. А далее по списку…
        «Кем приходится Мардж этот мужчина? Какое отношение она имеет к явному переплёту, что с ним произошёл? Во, что эти двое вляпались? Почему его доставили в клинику, где работаю я, именно в мою смену? Совпадение? Нет, не думаю. Здесь явно что-то не то».
          Но нет времени долго раздумывать. О том, почему он оказался именно в моих руках, я узнаю гораздо позже. Единственная информация пока известная мне о мужчине: ему двадцать семь, третья группа крови, резус положительный, хорошо развито физическое тело. Хорошо? Да слабо сказано! Может быть, именно поэтому в нём всё ещё теплится жизнь.
        - Нелли, удалось узнать его имя? Нужно сообщить близким, что он в больнице.
        Это единственная длинная фраза, что я произношу за время операции. А далее стандартно: зажим, тампон. Я прошу Санни откачивать кровь из сердечной сумки быстрее. Зажимаю сердечную рану и начинаю её ушивать.
        К слову сказать - это моя первая самостоятельная операция на открытом сердце. Раньше я работала только с доктором Миллером. Четыре года назад, он взял меня под своё крыло. Я его ассистент на сложных операциях. Талантливая девочка, такой он меня считает. И не только доктор Миллер придерживается этого мнения. Первый свой успех я одержала в школе, когда умудрилась закончить её экстерном в пятнадцать лет. Затем, неожиданно выиграла стипендию в один из престижных медицинских университетов. Круглая отличница и чуткая отзывчивая душа. За это качество меня особенно ценят. Когда мне было двадцать лет, я попала на практику в центральную клинику. Моим куратором стал - Эдвард Миллер. С тех пор мы преимущественно работаем в паре. Но сейчас, в эти минуты, я сама за себя. У Миллера годовщина с женой, а у меня?
        А у меня будет ворох проблем, из-за самостоятельно принятого решения провести сложную операцию в одиночку. Я не успела сообщить о тяжёлом случае более опытным коллегам. Да и когда это было делать? Счёт идет на минуты, пациент плох. Сегодня моя смена в конце концов! Но всё это будет потом, а пока…
        ...Быстрее. Ещё быстрее, Элис.
        «Поторопись», - говорю себе.
        Я должна его спасти. Сердце бешено колотится, словно пробежала марафонский забег. От давления в висках, ничего не слышу, но вида не подаю.
        Спасти. Успеть. При таком раскладе, как сейчас, у меня нет права на ошибку. Есть только врачебный долг. Долг? Да, какой там - это моя Обязанность. Я ОБЯЗАНА!
        Впервые я потеряла пациента пять месяцев назад, после не лёгкой борьбы за его жизнь. Переживания до сих пор болью отдаются в душе, когда в памяти всплывает бледное, заплаканное лицо Лорен Торн. Сообщать скорбные новости ближайшим родственникам - всегда сложно и этого поступившего я не могу потерять.
        Слышится протяжный писк оборудования и до моего сознания доходит - остановка сердца.
        НЕТ! Только не это! Только не умирай, кем бы ты ни был. Я ведь так старалась для тебя! Только не в этот вечер! Сегодня ты не отдашь концы. Не на моей смене!
        - Санни, сжимай его сердце вручную. Задай темп, давай! Срочно пять кубиков адреналина! Скорее! Дефибрилятор!
        Я вколола лошадиную дозу адреналина прямо в сердце мужчины. Разряд! И… ничего! Ещё разряд! И опять... ничего! Да живи же ТЫ! Ещё разряд... Наверное, я делаю все мероприятия слишком остервенело, отчего гулкий стук собственного сердца пульсирует в ушах.
        Санни трясёт меня за плечи. Он говорит, что сердце забилось, появился пульс. До меня информация доходит с трудом. Я слишком сильно напряжена, работала на пределе.
        ДА!!!
        Чёрт возьми! Тысяча раз ДА!
        Пациент выжил! Спасибо тебе, Господи!
        - Всё, закончили, Санни. Закрываем грудную клетку и зашиваем его, от сердца отлегло.
        Это Победа! Наша с Санни победа. Мы справились и отвоевали пациента у смерти, подарив ему шанс на жизнь. Господи, только подумать, один шанс из десятков тысяч! Я особо не надеялась на положительный исход. Пофиг теперь на разбирательство. Мой пациент жив - это главное.
        Интересно, кто этот мужчина? За кого так сильно переживает Мардж?
        Я выхожу из операционной пытаясь унять дрожь в руках. Запоздалая реакция на пережитый стресс. Присев на корточки у стены в коридоре, обхватываю колени руками и медленно раскачиваюсь из стороны в сторону. Мне становится легче, и я успокаиваюсь. Тихо, очень тихо подходит Мардж и присаживается рядом. Она больше не рыдает, только бледная вся.
        - Ну, как всё прошло, Элис? - почти шёпотом спрашивает она.
        - Не так уж плохо, - отвечаю ей. - Если не отдаст концы за эти сутки, то выживет. Кто он, Мардж?
        - Брат. Мой брат - Бэн.
        Отлично! Теперь я знаю, кто мой пациент и понимаю, почему он здесь оказался.
        ГЛАВА 2
        ЭЛИС.
        На часах одиннадцать вечера. Конец моей смены. Ноги сильно гудят и требуют отдыха. В ординаторской я легла на диван, но никак не могу заснуть. В реанимации находится мой тяжёлый пациент. Мне всю ночь предстоит узнавать о его состоянии, поэтому никак нельзя пропустить ни одного звонка из отделения. Белый потолок практически расплылся перед глазами, а меня настигли воспоминания. Так всегда бывает, когда сон не идёт.
        Моя услужливая память воскрешает образ отца. Он всегда был преданным, любящим родителем и заботился обо мне. Мне его очень не хватает. Особенно я скучаю по нашим разговорам по душам, семейным пикникам и вечерним беседам.
        Четыре года назад мой отец скончался в этой клинике. Его доставили на скорой с огнестрельным ранением. Наверное, сегодня случилось дежавю, когда я оперировала Бэна. Характер повреждения был очень схож с тем, что было у отца. В последние годы жизни он работал в федеральном бюро расследований и вёл дела о наркотраффиках. Смертельно ранение отец получил в момент захвата дельцов. Его не спасли, не хватило каких-то пяти минут, а может долей секунд или у Бога были другие планы на душу отца. Меня взяли ассистентом на операцию, хотя коллеги знали, что я дочь пациента. Папа умер во время операции, так и не узнав этого. Боль утраты и мучительные мысли о том, что могли спасти, но не успели живут во мне все эти годы.
        Размышления о ранении брата Мардж не дают покоя. Бэнджами Хайд - известная фигура в мире бизнеса. Несколько лет назад ходили не подтвердившиеся слухи о его связях с криминальными синдикатами. Два месяца назад я услышала по новостям, что Хайд баллотируется в Конгресс. Самое ироничное заключается в том, что я никогда не видела раньше его лицо. Учитывая вечернее происшествие, зарождается страх, что слухи не случайность и на Хайда было совершено покушение. Неужели я спасла жизнь мафиози?
        В дверь ординаторской постучали. Сначала робко, потом настойчиво. Оторвавшись от мыслей, я встаю с дивана. За открытой дверью стоит испуганная Мардж и теребит в руках маленькую сумочку.
        - Элиссон, мне нужна твоя помощь, - жалобным голосом говорит она. - Нам нужно срочно увезти Бэна из больницы.
        Увезти Бэна из больницы??? Я не ослышалась? Глядя на сестру Бэна, понимаю, что нет. Да не охренела ли ты Мардж? Я просто выпадаю в осадок от её наивной непосредственности.
        - Что, ещё что-то случилось?! - выпаливаю гневно понимая, что мои мысли направлялись по верному пути. Мардж аж передёрнуло. Наверное, в этот момент я была страшна.
        - Н-нет, - запинаясь отвечает она. - Пока всё тихо. Но послушай, Элис, брата надо вытащить отсюда и чем скорее, тем лучше.
        Нормальный ход. И, как она себе это представляет? Как будет забирать из больницы здоровенного, раненого мужика? Он только что перенёс серьёзную операцию. Да он от наркоза ещё не отошёл! Прошу её пройти в ординаторскую и запираю дверь.
        - Во, что вы впутались, Мардж? Расскажи мне! Раз пошёл такой расклад, я хочу знать, что произошло с твоим братом?
        - Несчастный случай, - пожимает плечами она. - Так получилось.
        Я ушам своим не верю! Более нелепого объяснения я никогда ещё не слышала. Мне становится жутко плохо, требуется чего-нибудь выпить. Срочно! По ходу Мардж, от стресса ещё не в себе, да и я вся на нервах, как струна натянутая. Предлагаю ей пойти со мной в бар, что здесь неподалёку, но прежде мне нужно сходить в реанимацию, узнать, как там у её брата обстоят дела.
        Узнав, что пациент стабилен, но пока ещё в наркозе от сердца отлегло. Возможно, скоро он проснётся. Хорошо - это обнадёживает. Бэн находится в лучших руках. На этой смене работают суперспециалисты. Повезло мужику сегодня несказанно!
        По дороге в бар я ставлю Мардж условие :
        - Если ты хочешь, чтобы я помогла, расскажи мне всё без утайки. И предупреждаю тебя: если соврёшь, я не продолжу лечение твоего брата.
        Она кивает в знак согласия. Мы заходим в бар, заказываем бутылку красного вина, занимаем самый дальний столик.
        - Я слушаю тебя, Мардж.
        Она собирается с мыслями. Не очень хочется бывшей сокурснице рассказывать о том, что случилось, но выбора нет. Я её единственная надежда на кражу брата из стен клиники.
        - Мы с Бэном выходили из ресторана после ужина, а напротив, грабили магазин. Брат первым увидел выбегающих на улицу грабителей, и они его подстрелили, - не моргнув глазом, солгала Мардж.
        - Твоя история нелепость, - усмехнулась я. Люди вроде Хайдов не ходят без охраны и просто так их не подстрелить. - Полицейские уже бы были в больнице, если бы твой рассказ оказался правдой. У меня давно бы взяли показания.
        Оставив оплату, я встаю из-за стола. Пить вино в компании обманщицы мне резко расхотелось. Я направляюсь к дверям бара и выхожу на улицу. Меня разочаровала Мардж, а ведь когда-то мы были подругами. Она бежит вслед за мной и одёргивает за руку.
        - У меня только один вопрос, - остановившись говорю я. - Скажи, почему я? В Нью-Йорке сотни клиник, но именно в центральной оказался твой брат. Почему?
        Моя давняя подруга пожимает плечами. Она молчит и хорошо разыгрывает несведущую невинность.
        - Элис, если ты поможешь похитить Бэна, то не будешь сожалеть об этом. Поверь, моя семья умеет быть очень благодарной.
        Это единственный ответ, которым меня удостаивает Мардж. Я не могу поверить, что всё это происходит в моей жизни. Пойми же ты, Мардж, если я помогу тебе осуществить похищение моей карьере врача-кардиолога, придёт конец.
          - Нет, - отрезаю жёстко. - Не рассчитывай на меня. Не впутывай меня в ваши смутные дела и пойми, пожалуйста. Пока.
        - Элис! - не унимается Маржд и вкладывает визитку мне в ладонь. - Если ты передумаешь, то позвони мне. Я же сказала тебе, моя семья умеет быть очень благодарной.
        Ночь я провела в ординаторской. Спала тревожно и соскакивала от малейшего шороха. Несколько раз я ходила в реанимацию. А утром всё пошло наперекосяк. Как я и предполагала в больницу нагрянули полицейские. В восемь часов утра, они стояли передо мной. Завидная пунктуальность. Логично, в районе произошло стрельбище, и они хотят видеть врача, спасшего свидетеля. Представившись, двое мужчин задали ряд вопросов. Какой характер ранения? Изъята ли пуля и, где она, каковы шансы на выживание пациента. Когда его можно будет навестить, чтобы взять показания?
        Я отвечаю на их вопросы сухо и односложно, в основном терминами. Интуиция подсказывает, что полицейские странные. Странный опрос. С одной стороны, вроде всё правильно, но с другой? Не могу пока для себя прояснить. Я ссылаюсь на назначенный приём, чтобы поскорее закончить разговор. Мне срочно нужен отдых и домой идти не вариант. В семь вечера моя законная смена. Нужно выспаться. Завтра появится доктор Миллер. Неприятного разговора с заведующим нашего отделения мне не избежать.
        При клинике имеются две комнаты, местные апартаменты. Так мы их все называем. Туда я и направляюсь. Беру у администратора ключи от одной из комнат и поднимаюсь на последний этаж. Когда оказываюсь в комнате, падаю на кровать прямо в одежде. Я не могу раздеться. Усталость берёт верх. Закрываю глаза и моментально проваливаюсь в глубокий сон. Мне ничего не снится. Только отдалённо преследует чувство необъяснимой тревоги.
        Я просыпаюсь от назойливого звона будильника. Пять часов по полудни, пора вставать. Я направляюсь в душ и долго стою под струями тёплой воды. Общение с полицейскими никак не выходит у меня из головы. Всё же странные они были. Оба здоровые, широкоплечие. Один был слишком общительный и назойливый, а второй был каким-то отрешённым. Все меня разглядывал с головы до пят. Потом и вовсе утратил интерес к разговору. Я начинаю припоминать детали и есть то, что не вяжется с образом полицейского. У Отрешённого, так я его прозвала, сбоку левой ладони была интересная татуировка. Череп в фуражке и два кинжала. Это определённый символ, но чего?
        Выйдя из душа, я наспех вытираюсь и беру телефон. Есть пропущенные звонки от доктора Миллера. Значит, ему уже рассказали. Да, слухи по нашей клинике быстро расползаются. Ну что ж, до завтра я успею составить оправдательную тираду, а сейчас меня интересует тату. Я набираю её значение в поисковике и обнаруживаю, что это символ морской пехоты. Отрешённый был морским котиком? Такие ребята не служат в полиции. Возникает вопрос, зачем они приходили?
        С беспокойными мыслями я одеваюсь. Промокнув густые волосы полотенцем наспех собираю их на затылке в аккуратный пучок. Надев чистый запасной халат, отправлюсь на смену. Когда я спускаюсь в отделение интенсивной помощи, подхожу к дежурному администратору узнать не оставляли мне новости реаниматологи.
        - Дейзи, скажи есть информация про моего вчерашнего пациента?
        - Тот, что с огнестрельным ранением?
        - Да.
        - Я трижды сегодня узнавала про его состоянии, как вы и просили. Всё нормально. Он благополучно отошёл от наркоза под утро, а теперь за ним пристально наблюдают. И да от вас ждут назначений.
        - Хорошо. Я сейчас поднимусь в реанимацию. Не теряй меня.
        - Доктор Янг, вот ещё что, - Дейзи осекается, а у меня начинают кошки по сердцу скрести.
        - Что, Дейзи? Не тяни, говори!
        - Минут двадцать назад приходил один человек. Мужчина интересовался тем же вопросом, что и вы. Про вчерашнего поступившего. Странный такой, с бездонными глазами.
        - И где он? - с испугом спрашиваю. - Ушёл?
        - Я не знаю, доктор Янг. Мужчина был в зале ожидания, а теперь исчез.
        ГЛАВА 3
        ЭЛИС.
        Моё сердце начинает отчаянно колотиться после разговора с Дейзи. Я так и знала! Утренние визитёры не полицейские. Теперь сомнений нет. Я чувствую скрытый подвох и со всех ног бегу в реанимацию. Сбив на ходу медсестру, невнятно извиняюсь и отчаянно нажимаю кнопку вызова лифта. Ну почему этот чёртов лифт едет так долго когда необходимо быстро?
        Поднявшись на третий этаж, я стремглав несусь по длинному коридору налево и вижу вдалеке того мужчину, Отрешённого.
        - А ну стойте! - кричу ему. - Вам сюда нельзя!
        Он медленно поворачивается, расплывается в мерзкой улыбке, а затем демонстративно открывает дверь палаты. Я вихрем проношусь за ним и врываюсь в палату. У него в руке шприц с жидкостью.
        «Яд! Это яд!» - промелькнула молнией мысль, когда он снял колпачок с иголки.
        - Нет! - вскрикиваю и хватаю его за руку. Не для того я спасала пациента, чтобы этот амбал его сейчас убил. Но тщетно.
        Отрешённый резко отталкивает меня в сторону, я налетаю на столик. По палате разносится громкий звук падающего подноса с графином воды. Я, не раздумывая хватаю железный поднос и резко ударяю им Отрешённого по голове. Совершенно не вижу, где шприц с ядом. Отрешённый резко разворачивается и хватает меня одной рукой за шею.
        Боже! Он или придушит меня сейчас, или просто сломает её. Но нет! Он дерзко подмигивает мне, а затем одной рукой поднимает вверх, как пушинку, и мои ноги повисают в воздухе. Мне не хватает кислорода, и я трясу ногами. Отрешённый, второй рукой хватает за халат, я хриплю, он сильно пережал горло. Резкий бросок со всей силы, и я лечу в коридор. Ударившись спиной о стену, падаю на колени. Меня колыхнуло так, что об пол ударяюсь левой половиной лица и разбиваю губу. Больно! Как же ломит тело! Я пытаюсь встать, но не могу. Содранные колени саднят, а перед глазами всё качается.
        Когда мне с трудом удаётся подняться, глазам своим не верю. Мой пациент стоит на двух ногах возле койки. Он держит в руке вырванный катетер. Его самого шатает из стороны в сторону.
        Дальше события разворачиваются, как в плохом боевике. Бэн, не разжимая кулака, наносит удар Отрешённому в челюсть. Но, как?! Он обхватывает убийцу за тело и пытается вытолкнуть его за порог палаты. Их действия похожи на столкновение двух борцов сумо. Бэну удаётся толкнуть Отрешённого и видимо тот сильно приложился головой к стене. Я, согнувшись пополам, перемещаюсь вдоль противоположной стены. Меня штормит, больно идти и я зову на помощь. Отрешённый не ожидал спонтанной стычки. Он срывается, быстро бежит прочь, но на ходу бросает фразу:
        - До встречи, Сон!
        Меня потряхивает. Сон?! Откуда он знает??? Но мои мысли обрывают.
        - Элиссон! Доктор Янг! С вами всё в порядке? - слышится за спиной голос Санни. Такое впечатление, что он кричит издалека. Шустрый, верный студент обхватывает за плечи и разворачивает к себе лицом. Знатно меня Отрешённый приложил. В ушах стоит звон, а голова раскалывается на части. Я плохо вижу лицо Санни.
        - У вас губа разбита и кровь. Надо обработать. Ваши ноги?! Доктор Элиссон, посмотрите сюда.
        Санни машет передо мной рукой, показывает два пальца. Слава богу их два! Значит сотрясения пока нет.
        - Я в порядке, Санни. Всё нормально. Лучше помоги унять нашего Рэмбо.
        Опираясь на его руку я прохожу в палату. Удивительные явления только начинаются. Бэн сидит на койке перед нами и довольно улыбается. Катетер всё ещё зажат в его ладони. Он слабо покачивается, заваливается на бок.
        - Санни, давай, помоги его уложить. Надо ввести ему немного успокоительного, - мы укладываем Бэна на спину. Какой же он неподъёмный! Сплошная тонна мышц. - Вот так, уже лучше. Бэн разожми ладонь. Отдай мне катетер.
        Как послушное дитя мужчина разжимает кулак. Я поднимаю глаза на капельницу. В её тонком проводке торчит шприц оставленный Отрешённым. Я вынимаю его и прячу в карман халата. Значит Хайд успел в последний момент выдернуть иглу из вены, иначе он уже был бы мёртв. Но, как он смог отреагировать в таком состоянии? Чудо или нет, но Мардж не зря паниковала. Её брату действительно не безопасно находиться здесь.
        - Санни, введи ему один кубик оксилидина внутривенно, - отдаю распоряжение студенту. Вот тебе ключ от хранилища. Я пока осмотрю его. Где все врачи? Почему в отделении пусто? Что за бардак происходит?
        - У Герри день рождения, сегодня. Все собрались в ординаторской его поздравить.
        - Отлично! А по отделению разгуливает… - прикусываю язык вовремя. Нечего Санни знать, что в палате сейчас происходило. - А ты, как здесь оказался?
        - Приходил поздравить Герри, но услышал ваш крик.
        - Ясно. Спасибо тебе за помощь. Можешь идти за лекарством.
        Осмотрев Бэна, отмечаю, что в целом он в порядке. Надо же живучий какой! Когда студент возвращается, он делает огромному детине укол, а я прошу Санни остаться с ним в палате, пока врачи не вернутся.
        - Мне нужно идти к пациентам. Звони, если что-то случится.
        Из реанимации я направляюсь в туалет. Необходимо привести себя в порядок. Умыв лицо рассматриваю общий внешний вид в зеркало. Колени у меня разбиты, на нижней губе тёмно-красный след от запёкшейся крови, а на виске огромный синяк. На шее уже проступают следы от руки Отрешённого. Я выгляжу так, словно в молотилке побывала. Обшарив карманы халата, извлекаю шприц и незамедлительно избавляюсь от него. А вот и визитка!
        Негнущимся пальцем набираю номер указанный на бумаге. Два гудка тянутся бесконечно долго. На том конце провода отвечает взволнованный голос:
        - Алло, Элис это ты?
        - Рассказывай про брата немедленно! - не церемонюсь я с Мардж. - Кто его разыскивает?
        Она немного помолчала, тяжко вздохнула и стала рассказывать историю, от которой волосы на голове встали дыбом.
        - Бэн никогда не был подарком. Возможно, ты слышала о нём, пока мы учились в университете. Он избалован, очень импульсивен, порой не управляем. Отец рано приобщил строптивого сына к своим делам, так как видел в нём потенциал и считал, что воспитывает достойного мужчину. Папа посвятил Бэна во все тонкости семейного бизнеса и не учёл одного. Слишком рано он наделил брата властью. Кто бы мог подумать, что всё так обернётся? Одним словом, Бэн опрометчиво разорвал сделку с одними людьми и теперь его преследуют.
        Н-да… Сказать, что именно сейчас Марджери Хайд отправила мой мозг в нокдаун, ничего не сказать. Я с ужасом сообразила, что Бэна заказали. Он действительно связан с криминальным миром! И, судя по всему, Мардж теперь не единственный свидетель бойни. Какое хорошенькое завершение дня!
        - Сегодня в полночь я буду ждать тебя на заднем дворе больницы. Не опоздай! - говорю тихо, опасаясь даже тени. Мне стоило больших усилий осмыслить полученную информацию, произошедшее в реанимации и принять решение.
        - Что случилось, Элис? Элис?
        Я отключаю телефон, больше не разговариваю с Мардж. Голова и без того идёт кругом, оттого, на что я согласилась. Теперь пути назад у меня нет.
        ГЛАВА 4
        ЭЛИС.
        Придя немного в себя, стою в коридоре, уставившись в одну точку. В голове ворох мыслей, одна хлеще другой. Мне нужно идти на смену принимать пациентов в отделении интенсивной помощи, но я не могу никак сдвинуться с места. Во мне как будто что-то сломалось. Позабытые на несколько минут слова Отрешённого вновь всплывают в слуховой памяти. Он сказал в мой адрес, Сон! Никто в жизни, кроме одного человека так меня не называл. Я не верю в случайные совпадения и вряд ли этот мужчина угадал. Он наверняка знал. Червяк сомнения начинает муторно точить изнутри. Гибель папы и ранение Бэна, не случайность. Но какая роль отведена Отрешённому во всём происходящем?
        В груди начинает щемить, сердце отчаянно колотится от безвыходного положения, и я вот-вот оглохну от его неконтролируемого биения. Всё это похоже на кошмарный сон. На часах только около восьми, а до полуночи остаётся несколько мучительных и ожидание неизвестности убьёт прежде, чем я смогу встретиться с Мардж.
        Из ступора меня выводит голос Санни. Верный студент обеспокоен. За это ему отдельное спасибо. Он мечется вокруг меня, как заботливая наседка. Пытается уговорить обработать лицо и колени. Я с благодарностью принимаю его хлопоты, ведь не могу же появиться с такими следами на лице перед своими пациентами. Когда Санни заканчивает наводить марафет, меня вдруг осеняет гениальная мысль.
        - Послушай, Санни, тебе ведь нужен положительный отзыв о практике в клинике?
        - Ну, конечно нужен, - смущённо отвечает он. Студент поднимает свой янтарный взгляд и робко заглядывает в глаза.
        - Знаешь, я готова завтра же написать тебе отзыв о великолепном прохождении практики с кучей благодарностей, но взамен я прошу тебя помочь мне, - замолкаю на минуту и собираюсь с мыслями. Не каждый день мне приходится красть собственного пациента из реанимации и принуждать к помощи ни в чём не повинного парнишку. Увидев, что он весь во внимании, я продолжаю: - Окажи мне одну услугу. Ближе к полуночи необходимо вывезти из реанимации Бэна, - глаза стажёра округляются от удивления, а брови ползут вверх. - Знаю, Санни. Только не спрашивай ни о чём. Просто поверь мне так надо. Ты отвезёшь его на второй этаж под предлогом экстренного обследования УЗИ. Будешь ждать меня ровно в пять минут первого по полуночи, в кабинете. И возьми с собой шприц с небольшим количеством снотворного. Только совсем немного. Примерно дозу на полчаса воздействия.
        - Это похищение, доктор Янг? - глаза паренька загораются оживлённым блеском и он потирает руки. - Вы…
        - Это акт милосердия, Санни, - обрываю его. - Мне уже пора уходить. Я рассчитываю на тебя.
        Метаться уже поздно. Часть задуманного плана раскрыта Санни и отступать некуда.
        - Всё будет сделано, док.
        - Хорошо, - благодарно киваю ему обернувшись.
        - Доктор Янг, вы в опасности? - спрашивает напоследок студент, и я не могу не отметить его прозорливой наблюдательности.
        - Надеюсь, что нет. Без пяти двенадцать, не забудь.
        А дальше время тянется очень долго, как и положено по закону подлости. Его слишком много, когда ждёшь чего-то и слишком мало, когда спешишь. Я с трудом проживаю четыре часа. Хорошо хоть смена спокойная.
        Ближе к полуночи я иду на задний двор нашей клиники. Встаю поодаль от фонарей, чтобы не быть заметной, и с волнением поглядываю на часы. Без одной минуты двенадцать. Полная тишина. Ну где же ты, Мардж? Неужели она передумала? Отсчитываю секунды назад: десять, девять, восемь… семь... Вот и полночь наступила. В этот момент во двор плавно въезжает чёрный фургон, с полностью тонированными стёклами. Наконец-то! Это Мардж! Я выхожу из импровизированного укрытия. Боковая дверь фургона бесшумно открывается, и из него выходит… не Мардж.
        Перед взором появляется высокий молодой мужчина. Он одет в чёрные кожаные брюки и такую же чёрную кожаную куртку, с наглухо застёгнутым воротом, до самой шеи. Его руки в чёрных кожаных перчатках. Он широкоплеч. У мужчины очень хорошо развиты мышцы. Даже куртка не в состоянии это скрыть. Лицо мужественное, я бы сказала, красивое. Оливкового цвета кожа, высокие квадратные скулы, чётко переходящие в нижние, не отягощённые. Прямой нос с широкой переносицей, небрежная щетина на лице и очень волевой подбородок с небольшой ямкой. Чётко очерченная линия губ. Они не тонкие и не пухлые, нормальные. Густые тёмные волосы, зачёсанные наверх. Он смотрит на меня пронзительным взглядом своих бесподобных, холодных синих глаз. Мужчине на вид лет тридцать. Он безупречен, как античный Титан. От него исходит такая ядерная энергия непоколебимой силы, что невозможно не взглянуть на мужчину ещё раз. Я в недоумении. Глядя на этого человека чётко осознаю: Хайды непосредственные персонажи криминального мира. Вот только, кто из них в главной роли? Как объяснить появление здесь этого мужчины, похожего на киллера из фильма. А
может, он и есть нанятый киллер?
        - Значит, ты и есть тот самый док? - с усмешкой произносит Титан.
        - Доктор Янг, - поправляю его. Не люблю, когда посторонние проявляют фамильярность по отношению ко мне. - А, где Мардж? Почему она не приехала?
        - Слишком много вопросов, - отрезает киллер и берёт меня под локоть. - Показывай, куда идти, доктор Янг. У нас всего десять минут.
        - Следуйте за мной, - говорю отдёргивая руку. Он подмечает моё действие и слегка улыбается. Горячая у него ладонь и перчатка не помогает.
        - Льюис, отключай камеры, - на ходу отдал распоряжение Титан тому, кто находится в фургоне.
          - Камеры? Ну конечно, это я упустила из вида, - бормочу тихо и быстро иду по коридору.
        Не упустила, а не предусмотрела. Больница почти вся оснащена современным чудом техники. Да и разве смогла бы я расстроить камеры?
        - Поэтому приехал я, а не Мардж. Чтобы помочь.
        Украдкой поглядываю на красавца Титана. Откуда только Мардж берёт этих огромных мужиков с внешними данными олимпийских чемпионов? Я замечаю под его курткой в области поясницы выпуклость. Что это? Оружие? Холодок с испариной проходит по спине.
        - Кто вы? Наёмник? Киллер спецназа?
        - Нет, я брат Мардж.
        - Как? Ещё один? - вырывается удивлённый возглас. Я сразу же осекаюсь, понимаю, что дала волю эмоциям. Сказала не подумав.
        - Ты не знала? - отвечает он вопросом на вопрос. - Куда дальше?
        Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, заходим в кабинет УЗИ. Санни уже ждёт нас.
        - Он спит? - уточняю у стажёра мельком оглядывая Бэна.
        - Да, пока не просыпался.
        - Хорошо.
        Достав из кармана халата бирку, не мешкая надеваю её на большой палец ноги пациента.
        - Док, ты серьёзно? - моё действо явно развеселило другого брата Мардж. Его брови рывком взметнулись, и он спросил с сарказмом: - Покойник?
        - Есть варианты получше? Это на всякий случай, - ёрничаю я.
        В этот момент меня захлёстывает ярость. Правда, а зачем я так стараюсь вытащить этого Хайда из дерьма? Титан улыбается демонстративно поднимает руки, сгибает в локтях, дескать сдаюсь.
        - Где шприц, Санни?
        Бедный парнишка достаёт снотворное из кармана и отдаёт мне. Прости, Санни, но так будет лучше для тебя. Так я лишу тебя возможности разболтать вторую часть эпизода, потому что ты его не увидишь. Подхожу ближе к нему, резко вкалываю лекарство в плечо.
        - Доктор Элис… - студент оседает на пол. Хорошее лекарство припрятал мой стажёр. Убойное. Справился с задачей на ура. По практике получит зачёт.
        - Так будет лучше, парень, - я перевожу взгляд на Титана. - Чего ждём? У нас осталось меньше пяти минут.
        - А ты не промах, доктор, - отпускает со смешком комплимент «помощник» и достаёт пистолет из-за пояса. В одной руке он удерживает оружие, другой выталкивает каталку с братцем в коридор. Он замечает, как я кошусь на оружие.
        - На всякий случай, тоже, - коротко поясняет Титан. Я соглашаюсь, кивая. Мы бежим до лифта, затем быстро втискиваемся в него, вот мы и внизу. Выходим возле дверей морга и проходим к выходу во двор. Когда оказываемся на подъезной площадке, из фургона выпрыгивают ещё два здоровых верзилы. Они погружают каталку с Бэном в фургон и оперативно закрывают дверь. Всё делается бесшумно. Высший класс. Я наблюдаю за происходящим словно во сне. Титан подходит ко мне, достаёт из кармана платок. Я вопросительно смотрю на него.
        - У тебя кровь, Элис, - он заботливо прикладывает светлую ткань к губам. - Кто тебя так?
        - Не важно, - беру платок из его рук. Снова ощущаю их жар через перчатки. Притягательное тепло сильных мужских рук. Ох, Элис! О чём ты думаешь? - Доктор Элиссон Янг! - напоминаю ему в очередной раз. - Уезжайте, скорее!
        Титан садится на переднее сиденье фургона.
        - Брендон, - представляется он и не сводя с меня глаз закрывает дверь.
        Через две секунды машина тихо исчезает со двора клиники, так же, как и появилась. Я не задерживаюсь в дверях, а тороплюсь вернуться в кабинет, пока камеры ещё расстроены. Мне нужно помочь Санни и опять отправляться на дежурство. Оставшуюся ночь я провожу в постоянной тревоге. Больше всего переживаю за своего студента. Этой ночью он не стажируется. Его положили в палату под наблюдение, но мой поступок имеет веское оправдание. Это алиби для Санни и для меня.
        ГЛАВА 5
        ЭЛИС.
        Долгожданное утро ударило обухом по голове. Я сижу напротив Эдварда Миллера, за идеально наполированным столом. Помимо нас двоих на разбирательстве присутствуют: пять коллег и главный врач клиники. Ожидался непростой допрос, но, к моему разочарованию, сейчас начнётся «беспристрастное, справедливое» линчевание за сотворённое благодеяние.
        Научные светила внимательно слушают отчёт о мотивах моих действий, заваливая множеством уточняющих вопросов. С одной стороны получена похвала, с другой следует строгое порицание.
        - Недопустимо проводить сложную операцию в одиночку! - с нескрываемым раздражением возмущается доктор Райс.
        - Было потеряно много времени, и я не могла рисковать, - возражаю в ответ ему, отстаиваю свою позицию.
        - Вы могли попросить медсестру оповестить Гарнера. Он дежурил в кардиологии в тот день. Мог произойти летальный исход, мисс Янг. То, что операция прошла успешно - чистая случайность в подобной ситуации. Кто ещё согласен с моим мнением?
        Радушные коллеги кивают, соглашаются и делают акцент на определение: слишком молодой специалист, да ещё и стажёр в ассистентах.
        - Крайер находится в отпуске, как всем известно. Бартон справился не хуже него, - горячо вступаюсь я за Санни.
        - Конечно, он подающий надежды молодой человек, но всё же вы не должны были его допускать к ассистированию без определённой подготовки! - рвёт и мечет Гарнер, осуждающе смотрит мне в глаза.
        Спасибо, дорогие коллеги за кнут и пряник! Вы просто отрубили мне руки! Оказывается, что бюррократия в рядах нашего брата процветает. Плевать на ускользающее время при спасении человеческой жизни. Главное Гарнера оповестить! Утраченные лавры, доставшиеся молодой докторше, взбесили его больше, чем сам факт проведённой спасательной операции. . Я с надеждой смотрю на Миллера, ожидаю поддержки в его лице.
        - И всё же Элис, регламент нарушать не стоило. Надо было позвать Гарнера, - подчёркнуто соглашается Миллер, чем пригвождает меня к столбу позора окончательно.
        Итак, остаётся один вариант: искренне раскаяться публично, чтобы хоть как-то облегчить возможное решение относительно моей дальнейшей работы в клинике.
        - Мисс Янг, - произносит в заключение главный врач. До этого момента он молчал, время от времени поглядывал на меня, пока слушал каждого. - Хочу выразить огромную благодарность за ваш труд. Стоит признать, что вы сработали профессионально и я испытываю гордость, потому что в нашей клинике работают такие высококлассные специалисты. Мне совершенно не хочется никого терять из нашей дружной команды. Принимая во внимание всю сложность ситуации, а также несоблюдение регламента, я предлагаю вам написать рапорт с объяснением касаемо этого случая. К двенадцати часам он должен быть готов.
        - Вы отстраняете меня от работы? - осведомляюсь я, так как хорошо понимаю, что наступает знаменательный итог. Вопросы коллег были цветочками. Теперь ягодки пошли.
        - Мы вынуждены принять такую меру, - разводя руками, отвечает доктор Майлз. - Особенно в связи с бесследным исчезновением из клиники вашего пациента. Это вопиющий прецедент, и он не может не привлечь внимание комиссии Минздрава.
        Вот мы и до главной сути добрались. Я отделалась бы предупреждением, если бы Хайд находился в клинике. Мне пришлось откровенно солгать всем в глаза, рассказав душещипательную историю о пропаже пациента. Слава богу, Санни прикрыл меня и подтвердил рассказ. Для всех изложена такая версия: Бартон по моей просьбе повёз пациента на экстренное обследование и когда вошёл в кабинет, на него напали. Вкололи лекарство, и студент впал во временное сонное состояние. Когда я пришла на процедуру, то обнаружила лежащего на полу стажёра, забила тревогу, и мне тоже досталось. На руку сыграли синяки, разбитая губа и колени. Кому надо было вывозить из больницы пациента, не понятно. Правдоподобно? Возможно. Нам поверили, а его исчезновение осталось загадкой.
        Назойливый червяк под названием совесть не даёт теперь покоя, ведь я поставила под угрозу Санни и жизнь Хайда. Осознанно совершила преступление и разве лучше Отрешённого теперь?
        - Родные пациента нашлись? - интересуется Майлз.
        - Нет, - опять лгу и задумываюсь. А стоило ли рисковать ради спасения Бэна? Не знаю, но в тот момент во мне говорил человеческий долг. - Ни о родных, ни о девушке, приехавшей с ним, ничего не известно.
        - Хорошо, - кивает Майлз и выносит свой вердикт. - Вы отстраняетесь на месяц, Элиссон, и это лучшее, что я могу для вас сделать. Настоятельно рекомендую оформить отпуск.
        Что ж, я не только соучастник похищения. Минуту назад мне пришлось собственными руками перечеркнуть возможности своей блестящей карьеры. Стараясь сохранять внешнее спокойствие, соглашаюсь с решением Майлза, хотя внутри всё горит синем пламенем. Я была готова к наихудшему повороту событий, но мне всё равно чертовски неприятно.
        Мои коллеги встают со стульев и покидают кабинет. Доктор Миллер утешительно похлопывает по плечу, оповещая, что будет ждать меня через месяц. Я с облегчением выдыхаю. Тяжелее всего было лгать ему.
        К двенадцати часам отчёт составлен, вещи собраны, их немного было в ординаторской. Я иду попрощаться с медсёстрами и студентом Бартоном. Его состояние хорошее. Он также намеревается покинуть клинику, собирается домой. Завтра - последний день практики Санни, и я отдаю ему обещанный отзыв. Желаю удачи студенту, благодарю за оказанную помощь. Неприятная мысль о втягивании парня в интригу настигает совместно с голосом совести. Но был ли у меня иной выбор? Без Санни ничего бы не получилось.
        - Мисс Янг, мы ещё увидимся? - обеспокоенно вопрошает стажёр, когда надевает ветровку.
        - Не знаю, - честно отвечаю ему. - Возможно, на твоей следующей практике. Санни, я надеюсь, что случившееся останется в тайне только, между нами. Прости за укол, ещё раз.
        - Я не в обиде, - оживляется парень. - Рад был помочь. Так вы в опасности?
        - Нет.
        - Если вам потребуется моя помощь, звоните. Я готов снова рискнуть.
        - Почему ты считаешь, что я в опасности? - интересуюсь мнением Санни.
        - Я узнал нашего пациента. Бэнджамин Хайд, известный предприниматель, повязанный с криминальными картелями. Высший круг Козаностра оказался в наших руках! - воодушевлённо закатывая янтарные глаза, рассуждает парень.
        - Тс-с! - строго шикаю на него, ибо даже у стен имеются уши. - Откуда такая информация?
        - Мой лучший друг журналист и не раз писал про Хайда. Доказательств его связей нет, но...
        - Бартон, ты не понимаешь до конца, во что мы втянулись, - осекаю его пыл. - Забудь о Хайде. Меньше всего мне хочется, чтобы ты пострадал.
        Хмыкнув загадочно, студент заверил, что всё будет о’ кей. На этом наш разговор закончился. За Санни приехала обеспокоенная мать. Вежливо поздоровавшись с ней, я покидаю палату и с тревожными предчувствием отправляюсь к своей машине на больничную парковку. Зазвонил телефон. На дисплее высветился номер Мардж. Пришлось нехотя снять трубку.
        - Что-то ещё? - спрашиваю сходу и слышу тяжкий выдох в ответ.
        - Слава богу ты ответила. Ну, как всё прошло, ты смогла объясниться?
        Я остановилась посреди парковки от лёгкого шока, так и не дойдя до машины. Мардж позвонила узнать, справилась ли я с оправдательной историей?
        - Мардж, у меня совершенно нет слов, - начинаю тираду, поражаясь её назойливой прозорливости. - Зачем ты звонишь?
        - Хотела сказать, что со стороны нашей семьи проблем не будет. - Господи! Мардж, ты действительно думаешь, что меня интересует ваша семья? - Мы не собираемся заявлять о пропаже Бэна и вредить тебе. За это не переживай, - продолжает доклад бывшая подруга. - С полицией, мы тоже сами всё решим.
        С полицией? Естественно, в данной ситуации представители клиники должны были заявить в органы правопорядка об исчезновении человека. Но ведь он поступил без документов. Его личность не установлена, хотя это не мешает Майлзу обратиться к законникам. Естественно, при обнародовании факта похищения лица «Х» с деньгами твоей семьи можно и с полицией дело уладить…
        Растревоживший мою совесть звонок, направил мысли к Хайдам. «Где они сейчас? Всё ли в порядке с Бэном? Кто продолжит необходимое лечение и уход?»
        Пока я переваривала информацию, поступившую от Мардж, мимолётно, до разума дошло, что в клинику я больше не вернусь. Огромные неприятности у руководства больницы только начинаются, и Майлз вряд ли согласится на моё возвращение. Сделав два шага в сторону, я останавливаюсь, потому что дорогу перекрывает чёрный «Феррари», появившийся ниоткуда, как призрак.
        Пассажирская дверь распахивается, а из салона смотрит в упор ночной киллер Брендон.
        - Прокатимся, док?
        ГЛАВА 6
        ЭЛИС.
        Застыв на месте, я с интересом рассматриваю творение итальянского автопрома. Да не рассматриваю, а откровенно пялюсь. Не каждый день выпадает возможность хотя бы рядом постоять с безумно дорогой машиной. Автомобили - моя слабость. Подобную модель «Феррари» доводится видеть впервые. Тёмная красавица в первую очередь удостоилась пристального внимания, а её владелец остался где-то на заднем плане.
        «Соберись и не смотри на его машину», - мысленно встряхиваю себя.
        Мужчина помахал рукой перед лицом. Я перевела взгляд на него. В свете дня великолепный Титан кажется более красивым и безупречным. Он элегантен. Тёмно-синий костюм и светло-серая рубашка идут ему намного больше, чем кожаные атрибуты одежды.
        Да… Брендон Хайд не просто хорош, он идеальное творение матери-природы. Недосягаемый мужчина-мечта, абсолютно лишённый высокомерия. Но я решаю держаться от него подальше. Кто знает, какие тайные события ещё происходят в семействе Хайд?
        - Элис, не стой как вкопанная! Садись! - Распоряжается Брендон. Нетерпеливо выходит из машины, обходит её, указывает на переднее сиденье. - Не стоит привлекать внимание.
        Он осторожно подталкивает к салону, и я сажусь в мягкое кожаное кресло, на которое боюсь дышать. Брендон закрывает дверь авто, усаживается за руль, внимательно смотрит на меня. Изучает? Наверное. Ночью ему явно было не до этого. Становится не по себе, от микроскопического разглядывания и от повисшей тишины. Такой момент по праву называют неловкостью. Вдоволь изучив лицо, Брендон задаёт вопросы:
        - Так, что произошло в реанимации? Синяки и ссадины оттуда?
        - Да, - односложно отвечаю ему, догадываясь, что брат, проснувшись поведал часть истории.
        - Когда найду этого художника, в первую очередь переломаю ему руки.
        От интонации Титана спина покрывается холодной испариной. Заметив мой испуг, Брендон мило ратягивает губы в улыбке, тянется к ремню безопасности пассажирского кресла, пристёгивает его. Рука мужчины касается тела, и я шарахаюсь в сторону двери. Ехать с ним в одном транспорте даже до ближайшего перекрёстка теперь не хочется.
        - Куда мы едем? - спросила, так как машина плавно тронулась с места.
        - Ты устала, док? - игнорируя вопрос, Брендон задаёт очередной.
        - Ночь не из лёгких была. Так заметно?
        - Совсем не спала?
        Мне не нравится его свободное общение. Он разговаривает вежливо, но так, как-будто мы сто лет знакомы.
        Проехав перекрёсток Титан свернул в сторону трассы, и становится понятно, что он направляется за город. Полагаю, что Хайду не составило труда узнать мой домашний адрес, а может быть всю подноготную. Тогда куда он везёт меня?
        - Вы не ответили насчёт маршрута, - волнуясь, напоминаю Брендону.
        Машина набирает скорость, а он молчит и изредка просматривает в мою сторону.
        - Мы едем в дом, где находится Бэнджамин. Надеюсь, ты не возражаешь, док? - самоуверенно заявляет Титан.
        - Возражаю! - отрезаю совсем не дружелюбно и понимаю, как попалась на удочку. - Зачем?
        - Твой пациент заскучал, доктор Янг.
        Бредовая идея Хайда мгновенно выбивает из колеи. Открыть заблокированную дверь не удастся, да и машина слишком быстро летит. Возмущение волной выплескивается в адрес мужчины.
        - Бэн больше не мой пациент с тех пор, как оказался вне стен клиники. Не люблю, когда за меня решают, что делать! Вы понимаете, что это похищение?
        - Второе за сутки, док, - спокойно подмечает он.
        - Остановите машину! - требую у него, отворачиваясь к окну.
        К моему удивлению, Хайд послушно сбавляет скорость, плавно съезжает с дороги на обочину. Остановив машину, он поворачивается ко мне лицом. Титан положил правую руку на кожаную спинку сиденья и, совершенно не стесняясь, провёл ею по моим волосам. Отстраняю его руку, но он перехватывает запястье и удерживает сильной горячей ладонью.
        - Я коротко поясню один раз, - начинает тираду Хайд демонстративно снимая блокировку с дверей свободной рукой. - Незваный визитёр, посетивший отделение реанимации, не из тех, кто оставляет следы. Ты можешь уйти сейчас. Дверь открыта. Завтра тебя найдут в каком-нибудь переулке с простреленной башкой. Я предлагаю услугу за услугу. Ты помогаешь выходить Бэна, а взамен получаешь гарантированную защиту. Так, что выбираешь, док?
        Очень хочется выдернуть руку и бежать прочь, чтобы больше не видеть мафиози, но что-то останавливает меня. В словах Хайда определённо имеется доля правды. Здравый смысл подсказывает, что Отрешённый способен на многое. Обдумывая его предложение, слышу дзинькающий звук сообщения. Вытаскиваю телефон из бокового кармашка сумочки, снимаю блокировку и читаю послание:
        «Справилась с объяснением кражи, Сон?»
        От ужаса роняю телефон на пол, понимая, что преследование началось задолго до приезда Хайда.
        - Хорошо, - соглашаюсь, больше не раздумывая. - Но я хочу знать, куда мы направляемся?
        - В дом моей семьи, - проводя пальцем по ладони, отвечает Титан. - Пятьдесят миль на юг от Нью-Йорка. Такое пояснение годится, док?
        Молча киваю и выдёргиваю руку, даю понять Брендону, что мне не нравится его самодеятельность. Всё это ни к чему. Он заводит мотор и снова трогается с места, победно улыбаясь. Некоторое время мы едем, думая каждый о своём.
        - Я полагала, что у семьи Хайд есть личный врач. Разве нет? - Нарушаю тишину, чтобы немного выйти из состояния оцепенения.
        - Есть. Но его в эту историю лучше не впутывать.
        Замечательный подробный ответ! Большего из Хайда и клещами не вытянешь. Уткнувшись снова в окно, я размышляю, что ни вещей с собой нет, ни родным не сообщила о срочном отъезде.
        У меня есть мать, с которой мы не очень близки. Отношения у нас не сложились, как это должно быть. Она не хотела моего появления, не любила отца. Её брак с ним был вынужденный. Мама не плохо относилась ко мне, но всегда была холодна, а порой полностью равнодушна. Я не чувствовала её любви пока росла.
        Ей было семнадцать, когда она ввязалась в драку с поножовщиной, в каком-то баре. Две подруги не поделили парня. Мутная история. Отец занимался этим делом. В те годы он работал в полиции. Ему стало жаль девчонку. Смазливая, не глупая, из хорошей семьи. Почему так вышло?
        Отец рассказывал, как только увидел маму, понял, что пропал. Он любил её. Пятнадцать лет разницы. Взрослый мужчина и малолетка. Ядерный тандем.
        Дело замяли. Серьёзных травм ни у кого из участников не оказалось. Так, царапины - пустяк. Ради приличия отец выждал год, а потом нагрянул в жизнь матери, сделал ей предложение. Она была против, но её родители нет.
        А что? Перспективный жених и ничего, что ему далеко за тридцать. Полицейский. Для их строптивой дочери мужик то, что надо. Мои дед и бабка надавили на мать. Брак состоялся. А через год родилась я.
        Она тяготилась нами. Ей хотелось иной жизни и азарта. Аманда красивая и всегда знала, что заслуживает большего. Мама часто намекала, если бы не я, то давно бы ушла от отца. Его смерть принесла ей облегчение и заветную свободу.
        С тех пор мы общаемся два, три раза в год. На день благодарения и дни рождения. Сейчас Аманда второй раз замужем и утверждает, что новый муж - любовь всей её жизни. Надеюсь, что это так, и она счастлива.
        - Тебя отстранили от работы? - интересуется Брендон, выдёргивая из воспоминаний. Не так уж он думал о своём, оказывается.
        - Да.
        - Ничего, практика у тебя будет непрерывная, - прикололся он, надо мной.
        - Мне нужно забрать свои вещи, ноутбук и принять ванную в конце концов, - озвучиваю пожелания, не обращая внимание на его веселье.
        - Льюис заберёт всё, что тебе потребуется. Можешь написать в список. В квартиру лучше не возвращаться.
        - Прекрасно! - съязвила от проявленной заботы. - Необходимое оборудование для работы и лекарства тоже Льюис привезёт?
        - Да. Сказал же, пиши список.
        Остаток пути мы проводим в полной тишине. После распоряжений Брендона украдкой поглядываю на него, как маленькая воровка. Сильный, уверенный мужчина, привыкший командовать. На такого можно смотреть бесконечно. Но клонит сон, и, похоже, я задремала.
        Просыпаюсь от того, что машина остановилась. Брендон отстёгивает ремень безопасности, но открывать двери не спешит. Задерживает взгляд на мне. Опять берёт ладонь в свою и крепко её сжимает.
        - Не хорошо засыпать в пути, док, в незнакомом автомобиле! - с иронией произносит он.
        - Да неужели? - спрашиваю в том же тоне, и моя правая бровь вздёрнулась вверх. - Можно подумать я сама присела в незнакомый автомобиль. Мне стоит бояться вас, Брендон?
        - Стоит, но не тебе. А теперь пойдём в дом, Элис.
        ГЛАВА 7
        ЭЛИС.
        Я дотрагиваюсь до ручки на двери, открываю её, без труда. Выхожу из «Феррари», но тут же сталкиваюсь с Брендоном. Он берёт меня под локоть и ведёт по дорожке, усыпанной мелким гравием. По бокам от дорожки растут высокие раскидистые дубы, а за ними открывается бесподобный вид на большой белый дом. Он больше похож на летний особняк. Дом имеет старинную архитектуру, два этажа и четыре колонны у входа.
        Мы практически приблизились к ступеням крыльца. Титан неожиданно перемещает руку на мою талию и притягивает ближе к себе. Отстраниться не получается. Похоже, он не слишком заботится о соблюдении субординации, а моя тщетная попытка освободиться заставляет Брендона крепче сжимать пальцы.
        - Не доверяешь? Боишься, что сбегу? - тихо спрашиваю, так как на пороге появилась Мардж.
        - Думаю, ты на это способна. А нам без тебя здесь никак, - цедит сквозь зубы Хайд.
        Его настроение резко меняется. Я замечаю, что он испепеляет взглядом Мардж. Сестра отчего-то опускает глаза в пол, складывает руки на груди и топчется на месте. Она нервничает, а я понимаю, что Мардж до жути боится Брендона.
        - Элис, ты приехала! А я уж не надеялась! - кидается обниматься Мардж, с опаской поглядывая на брата. - Отпусти её, Брендон. Чего ты так вцепился?
        - Боится, что сбегу, - поясняю недовольно в ответ.
        Брендон с немым вопросом продолжает смотреть на Мардж, а её лицо искажает болезненная гримаса. Он разжимает пальцы, очерчивает рукой контур бедра, и я плавно перехожу в объятия его сестры. В этот момент чувствую себя куклой, которую не поделили детишки Хайд. Не знаю, что между ними происходит, но это явно касается моего появления.
        Отойдя от Мардж, я прохожу в холл дома и останавливаюсь, рассматривая бесподобное творение. С первой же секунды он произвёл незабываемое впечатление: большой, квадратной формы, с безупречными белыми стенами и лепниной вдоль потолка, таким же безупречным ровным полом из дорогого глянцевого мрамора светло-бежевого цвета. Справа и слева, за белыми дверями с матовыми стеклами, выдержанными в классическом европейском стиле, находятся гостиная и столовая. Дальше кухня и ещё несколько дверей. Они закрыты, и невозможно пока увидеть, что за ними скрывается. В конце холла расположена лестница, ведущая на второй этаж. Она тоже светло-бежевая с кованными ажурными перилами чёрного цвета и с лёгкой позолотой на отдельных деталях, а её ступени из того же мрамора, что и пол. Лестница сделана полукругом вдоль стены, к которой она примыкает. Чуть выше располагаются три картины с нарисованными Библейскими персонажами, а с потолка свисает большая хрустальная люстра с белыми плафонами в виде свечей. Справа от лестницы стоит античная статуя девушки из белого камня, настоящее произведение искусства и две напольные вазы
с растущими лимонными деревьями. Многогранная и бесподобная роскошь богатого дома.
        «До неприличия богатый», - делаю вывод. Становится не по себе от окружающей обстановки, но я стараюсь вести себя естественно.
        - Замечательный дом! - говорю комплимент владельцам, отчего Мардж вздрагивает. - Где находится мой пациент?
        - Наверху. Следуй за мной, - распоряжается Брендон, оттесняет сестру, и идёт по направлению к лестнице. - Мардж пока приготовит обед. Тебе надо поесть, док. А затем я покажу спальню, где есть отличная ванная комната.
        Не знаю, что ответить на наглость Брендона, но может, это я так воспринимаю события? Молча следую за ним, поднимаясь по лестнице. В холле второго этажа первая дверь справа ведёт во временную палату Бэнджамина. Я с тревогой осматриваю его. Пульс хороший, но он слаб и появился жар.
        - Он всё время спит? - спрашиваю у Брендона.
        - Да. И мне это не нравится.
        - У него начался жар. Возможно, инфекция попала. Мне срочно нужны антибиотики и мобильная реанимация. Льюис за час другой сможет доставить необходимое? Думаю, что с возможностями вашей семьи это не составит труда. В доме есть аптечка? Я хочу посмотреть, какие лекарства имеются в наличии.
        - Доставит. Пиши, что нужно.
        Вот же чёрт! Мой телефон остался в машине Хайда. Придётся диктовать. Пусть пишет сам сообщение Льюису. Назвав, что необходимо, я добавляю к списку новую сим-карту.
        - Что-то случилось со старой картой? - интересуется Хайд.
        Рассказывать ему о послании Отрешённого как-то не хочется и приходится выкручиваться.
        - Наверное, сменить номер необходимо. Ведь так, Брендон?
        - Верно мыслишь, док. Но телефон лучше отключить и не пользоваться им некоторое время.
        - Хорошо, - соглашаюсь с ним.
        Брендон выходит из комнаты, а я присаживаюсь на кровать рядом с Бэном. Выходить его будет не просто. Скорее всего инфекция попала из-за перевозки, и чёрт его знает, как пойдёт динамика.
        Хайд старший возвращается быстро. Он кладёт на стол три аптечки, а в руках держит мой телефон. Извлекает из него сим-карту, ломает её пополам. Оставляет обесточенный гаджет на столе и, уходя, говорит:
        - Можешь изучать содержимое. Я вернусь через час.
        Через несколько минут после его ухода в комнату заглядывает Мардж. Прошу её помочь, раз уж появилась здесь. Антибиотики в аптечке я нашла только таблетированные и растёрла в порошок несколько пилюль. Придётся вливать лекарство Бэну с ложки.
        - Он поправится? - тихо спрашивает Мардж, когда мы приступаем к необходимой процедуре.
        - Не знаю. Нужно время. Я сделаю всё, что возможно.
        - Никто и предположить не мог, что с нами случится несчастье. Знаешь, эта пуля ведь не Бэну предназначалась, - с опаской шепчет Мардж, а я просто теряюсь от её откровения.
        История, поведанная ею, получается, опять вымысел?
        - Что?
        - Тише. Брендон в доме. Он услышит, - озираясь на дверь, предупреждает Мардж.
        - Ты расскажешь мне, что за интриги творятся вокруг вас?
        - Позже. Брендон, ты будешь обедать? - переводит тему Мардж, как только он появляется в комнате.
        - Пойдём с столовую, Элис, - игнорируя сестру, предлагает Брендон, а Мардж с понурым видом следует за нами.
        Предложенный обед по праву можно назвать кулинарным шедевром. Мардж, явно мастер гастрономического дела. Мы едим в абсолютной тишине, и лишь Брендон время от времени странно поглядывает в мою сторону, а подруга иногда тяжело вздыхает. Я уверяюсь в том, что между ней и братом произошла недомолвка.
        - Чай будете? - нарушает тишину Мардж, заглядывая в глаза брату.
        - Нет, спасибо, - отмахивается Брендон. - Элис?
        - Я тоже не буду.
        - Тогда пойдём, - встаёт из-за стола Брендон, а я задаюсь вопросом:
        «Он постоянно будет контролировать моё передвижение по дому?»
        Напряжённая обстановка, витающая в воздухе, разряжается с появлением Льиюса. В доме помимо него находятся другие мужчины. Они оперативно заносят медицинское оборудование. Последующий час мы занимаемся его установкой, а затем я одеваю датчики на Бэна и включаю контролирующие приборы. Поставив систему пациенту, поворачиваюсь и обнаруживаю, что Брендон стоит в дверях. Он неизменно наблюдает за происходящим.
        - Ты уверена, что Бэну необходимы именно эти лекарства? - обескураживает вопросом Хайд. Я итак, нахожусь на эмоциональном пределе, и его недоверие вызывает протест.
        - Считаешь, я не знаю, что делаю? Если не доверяешь, отвези меня в Нью-Йорк и сам лечи брата!
        - Ладно не заводись! Просто я хочу быть уверен, что всё делается правильно, - удерживая за руку поясняет он. - Твоя комната напротив. Отдохни пока.
        Брендон не отпуская моей руки проходит в другую спальню и открывает дверь в ванную.
        - Всё по твоей заявке, док. Ванна, пена и я даже добавил в воду ароматическое розмариновое масло, чтобы твоя кожа быстрее восстановилась, - оглушает проявленной заботой Хайд, и я перевожу на него взгляд полный удивления. Брендон изучает мою реакцию и похоже он доволен произведённым эффектом.
        - Проходи, Элис. Раздевайся, не стесняйся, - подрезает он. - Вода остынет. Да и ещё моя комната рядом. Зови, если что-нибудь потребуется.
        Либо Хайд на что-то намекает, либо у меня разыгрывается воображение. Мы стоим на пороге ванной комнаты, слишком близко друг к другу, и я чувствую его дыхание. Манера общения Брендона добивает окончательно. Я спонтанно выпаливаю волнующий вопрос:
        - Ты всегда такой?
        - Какой?
        - Раскованный, возможно, даже наглый?
        Мимика Брендона совершенно не меняется, а комнату наполняет его раскатистый смех. Он ничего не отвечает, просто уходит и закрывает за собой дверь.
        ГЛАВА 8
        Комната, отведённая мне не очень большая, но уютная, со всей необходимой мебелью из натурального светлого дерева. Она такая же роскошная, как и дом. Прохожу в модерновую ванную комнату и ощущаю дикую усталость. За последние сорок восемь часов я спала от силы пять. Погрузившись в тёплую воду, закрываю глаза и проваливаюсь в негу. В моём распоряжении есть два часа, пока у Бэна стоит капельница, а затем мне нужно будет дежурить возле него. В свете сложившихся обстоятельств я одна должна выполнять функцию трёх врачей. Ну, ничего, надеюсь, справлюсь. В крайнем случае, Мардж возьмёт на себя обязанности медсестры.
        Образы Бэна, Мардж и Брэндона ни на минуту не покидают. Они постоянно вплывают перед глазами, особенно последний. Всё же не могу не признать, что Титан чертовски привлекательный мужчина. Сила и энергия, исходящие от него, затапливают вокруг пространство и сразу возникает очередной вопрос:
        «Почему в Конгресс баллотируется Бэн, а не Брендон?»
        Старший явно не обделён ни умом, ни характером, ни харизмой. Он внимателен и что ни говори заботлив. Вот только в поведенческой особенности есть небольшие пробелы. С мыслями о Брендоне я засыпаю, а просыпаюсь, потому что голова моя ушла под воду. Быстро умыв лицо, я сливаю остывшую воду и спешно отправляюсь в душевую кабину. Прохладный душ отрезвляет и, закутавшись в полотенце, я прохожу в спальню. Оперативность некоторых граждан не просто изумляет. Возле широкой кровати стоит мой чемодан с вещами, а на матрасе разложен выглаженный медицинский костюм.
        Просушив волосы, одеваюсь. Натягиваю белые льняные брюки и белую футболку. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю отражение. За последние двое суток я похудела. Серо-голубого цвета глаза немного впали и лихорадочно блестят, а брови и ресницы смотрятся ещё более тёмными на фоне обескровленной кожи. Тёмно-коричневые волосы слишком сильно отросли, и их тяжело расчёсывать. Ссадины немного уменьшились, но до сих пор причиняют дискомфорт, а синяки приобрели желтоватый оттенок, и теперь я напоминаю болеющего гепатитом. Да уж…
        По холлу кто-то идёт. До слуха доносятся обрывки разговора, в котором чётко различается упоминание моего имени. Быстро собрав волосы в хвост, я выхожу из комнаты. Голоса становятся тише и, похоже, теперь разговаривающие находятся на первом этаже. Заглянув к Бэну, мерю температуру и записываю её показатель в тетрадь. Не повышается, и то хорошо, что уже радует. Вытаскиваю иглу от капельницы и спешно спускаюсь вниз. Кажется, что между собой разговаривают Брендон и Мардж. Тихо подойдя к дверям кухни я удостоверяюсь в догадке. Понимаю, что подслушивать чужие разговоры не хорошо, но ничего не могу поделать, потому речь идёт именно обо мне.
        - И как тебе в голову пришло просить помощи у Янг? - гневно спрашивает Хайд у Мардж.
        - Помнится, ты был согласен со мной и сам привёз её сюда! - огрызается сестра.
        - А что мне оставалось делать? Зачем ты втянула её в похищение?
        - Да? А кто бы нам помог?
        - Сами бы справились. Теперь она в курсе дел семьи и по стечению обстоятельств свидетель.
        - И что? Элис, итак, стала бы свидетелем. Не находишь?
        - Меньше бы ты трепалась, не стала бы! - предъявляет брат, а я офигеваю от услышанного.
        - Я трепалась?! Спасибо, Брендон!
        - Мардж, я многое понимаю, но втягивать посторонних не стоило. Если бы я не вмешался, док, до дома бы не доехала. Теперь Элис не день и не два будет в бегах. Пока она в нашем доме ничего не случится. Сюда никто не сунется. Подумай, что будет дальше, когда Бэн на ноги встанет.
        Ссора Хайдов на многое открывает глаза, и я прикрыла рот рукой, чтобы не выдавить ни звука. Тихо пячусь от кухни назад и быстро бегу в свою комнату. Приземлившись в кресло, осмысливаю то, что услышала. Во-первых, если бы не вмешательство Мардж, я бы, не зная отголосков истории, возможно, не пошла бы в реанимацию и не увидела бы наёмника. Во-вторых, Бэна, скорее всего…, а может и нет. Но в любом случае его бы похитили. В-третьих, меня будут преследовать и после.
        Так! Лучше не думать о печальном.
        Я выхожу из спальни и отправляюсь на балкон. Мне срочно требуется глоток свежего воздуха. Прохаживаюсь из одной стороны балкона в другую пока не находится разумное решение.
        После выздоровления Хайда придётся покинуть Нью-Йорк. Надежд вернуться в клинику не осталось, поэтому я смогу затеряться где-нибудь на просторах нашей огромной страны.
        Пиликают наручные часы. Пришло время делать укол пациенту и нужно обработать шов. Я возвращаюсь в импровизированную палату и обнаруживаю, что Бэн проснулся.
        - Вы медсестра? - спрашивает он. Отмечаю, что мужчина не только очнулся, но и находится в ясном сознании.
        - Нет. Я ваш лечащий врач. Элиссон Янг, - представляюсь Хайду младшему и прошу его не двигаться, потому что укол внутривенный.
        Больше мне не приходится говорить. Чувствую за спиной взгляд. Это Брендон явился. Опять он внимательно наблюдает. Обернувшись в сторону двери замечаю, что Титан смотрит явно неравнодушно. Он скользит взглядом по телу. Очень жалею, что надела обтягивающую футболку вместо халата, и стараюсь отвлечь его внимание от собственной персоны.
        - Ночью я буду дежурить возле вашего брата, а сейчас мне нужно немного пройтись по улице. Надеюсь, это не запрещено?
        - Нет, - разрешает Хайд и осведомляется о брате: - Есть положительные результаты?
        - Небольшой прогресс. Бэн проснулся и даже заговорил. Его нужно покормить бульоном.
        - Мардж позаботится о нём. Пойдём, прогуляемся, Элис.
        Похоже, что Брендон превращается в надзирателя. Я провожу час в саду под его бдительным оком. Затем он предлагает лёгкий ужин, на котором мы присутствуем вдвоём. Дальше по расписанию следующая процедура у пациента.
          Ночь я стойко выдерживаю, а под утро зову Мардж.
        - Этот укол поставишь брату в девять утра. Второй с двенадцать часов сделаешь, - не дожидаюсь её ответа. Просто оставляю шприцы на подносе и ухожу к себе. Успеваю снять только обувь и замертво падаю на кровать.
        Мне ничего не снится. На сколько часов я отключилась от реальности, не знаю. Пробуждаюсь оттого, что солнце светит ярко и раздражает зрительные рецепторы. Повернувшись на бок, я издаю недовольный стон и обнаруживаю, что укрыта лёгким одеялом. Откуда оно взялось? Когда засыпала его точно в комнате не было.
        Открыв глаза, жалею, что не закрыла шторы, прежде чем заснула. В полумраке можно было бы полежать в постели ещё минут десять. Какая-то возня, происходящая в комнате, будит меня окончательно. Я соскакиваю с постели, но запутываюсь ногой в одеяле и с грохотом падаю на пол.
        - Боже, Элис! Ты цела? - разносится откуда-то сверху вопрос, а потом слышится смешок.
        - Брендон? Что вы здесь делаете? - поднимаясь с пола, бурчу спросьнья и сажусь на кровать, потирая глаза.
        - Приглядываю за сном, док. Надеюсь, ты не против?
        Я медленно поворачиваю голову в сторону, откуда разносится голос, и тут же, встречаюсь с бескрайней синевой глаз Хайда. Его горящий взгляд вгоняет меня в краску, а по телу сквозит холодок. Сначала я обращаю внимание на то, что оконная рама открыта, а потом с ужасом замечаю, что на мне нет ни штанов, ни футболки. Картина маслом. Я сижу перед Хайдом в лифчике и в наполовину съехавших вниз труселях.
        ГЛАВА 9
        ЭЛИС.
        Схватив быстро одеяло, натягиваю его до самой шеи. Брутальный Титан пристально наблюдает за спешными действиями, слегка ведёт бровью, встаёт с кресла и присаживается рядом на кровати. Подоткнув сильнее одеяло под ноги, он удостоверяется, что я нахожусь в надёжном спасительном коконе. Расстроенно вздохнув, Брендон вынимает из кармана телефон и оставляет инструкции по его использованию.
        - Я установил новую сим-карту. Позвони матери, скажи, что с тобой всё в порядке. Не нужно, чтобы она волновалась. На разговор у тебя всего лишь семь минут.
        Утро или день начинаются с душещипательных событий. Новые распоряжения Брендона не могут оставить меня равнодушной.
        - Семь минут? Вы точно просчитали время? - подрезаю Хайда и смех накрывает, когда его невозмутимое лицо мягко говоря «преображается».
        - Могу сократить время, Элис. Интересно будет послушать, что ты успеешь ей рассказать, - прикладывая трубку к уху, оповещает неутомимый надзиратель. Номер матери, он уже сам набрал.
        - Алло! Элиссон! Куда ты пропала? - слышу взволнованный голос мамы. Она ответила на вызов буквально с первого гудка. - Что у тебя случилось?
        Вот это дела! Мать раньше никогда не беспокоилась обо мне. Собравшись с мыслями, отвечаю как можно спокойнее:
        - Мам, с чего такие вопросы? Со мной всё в порядке.
        - Но я два дня не могла до тебя дозвониться! Где ты? Почему на звонки не отвечаешь? Сегодня мы с Робертом заезжали в клинику, но нам сказали, что ты ушла в отпуск. Почему ты меня не предупредила? Я вся изнервничалась и издёргалась! - отчитывает меня Аманда, что тоже удивительно. Она никогда не реагировала на мои детские или подростковые долгие прогулки, а тут…
        Хайд придвинулся ближе, чтобы слышать разговор. Он шепнул об отпуске в Калифорнии и показал жестом, я должна сказать это матери.
        - Да, я в отпуске. Не переживай. Я сейчас в Калифорнии. Отдыхаю на побережье.
        - В Калифорнии?! Как тебя туда занесло? - поражается Аманда.
        - Университетская подруга, пригласила поехать с ней. Тара Спенсор, помнишь её?
        - Конечно, помню. А почему телефон отключен?
        - Разрядился. Сама понимаешь, пляж, солнце, отдых. Извини, некогда было проверить батарею.
        - Ладно, - соглашается мама. Вроде она поверила. - Когда ты вернёшься?
        Брендон показал мне один палец. Я правильно понимаю, что останусь в его доме на месяц?
        - Тара сняла бунгало на месяц. Как дела у Роберта?
        - Хорошо. Тогда звони мне, не пропадай. У меня на душе что-то не спокойно.
        - Просто ты слишком напряжена. Я нашлась. Не переживай больше. Я буду на связи.
        Прощаясь с матерью, испытываю укол стыда. Впервые за всю сознательную жизнь Аманда искренне переживает, а я ей нагло лгу. Нажав на красную кнопку, сижу и тупо смотрю на гаджет. Брендон забирает его и не может не подтрунить, с издёвкой:
        - Подруга Тара??? Элиссон, да у тебя талант! Ты гений обмана!
        Вот именно сейчас хочется треснуть в лоб Титану. Как же он достал! Прирос к спине, как прилипала к акуле. Без сомнения, Брендон умеет бесить окружающих. Первое чувство по отношению к нему определено.
        - Знаешь, Брендон, - не могу удержаться от фамильярности, - я никогда не врала маме. Тара единственная подруга, которую она знает. Значит, мы в Калифорнии прохлаждаемся?
        Мои глаза мечут молнии, ещё немного и точно произойдёт эмоциональный взрыв.
        - Для всех, да! - отрезает надзиратель тоном, не терпящим возражения. - Звонить ей будешь каждые три дня под моим присмотром, разумеется.
        Злость. Второе чувство, вызванное Хайдом. Выспавшийся мозг, начал анализ и сопротивление. Первое: он похитил меня и запер в загородном доме. Второе: заставил лгать. Третье..., а что ещё Брендон заставит сделать?
        - Если потребуется, вручу тебе оружие в руки, - отвечает Титан, словно читает немой вопрос в глазах.
        Становится страшно от осознания силы типичного представителя сильных мира сего. Я спешно встаю и чёртово одеяло съезжает вниз. Я не обращаю внимания на вспыхнувшие радужки Хайда. Просто быстро одеваюсь и иду умываться. Под его «присмотром» отправляюсь к Бэну и впрягаюсь в нелёгкую долю врача, выхаживающего Козаностра.
        День сменяется ночью, а ночь рассветом. Бэну то лучше, то хуже. Три дня я практически не выхожу из его комнаты. Редкий сон и скорый приём пищи, чтобы не свалиться. Очередной звонок матери и новая ложь. Следующая неделя проносится незаметно.
        С Брендоном я разговариваю сквозь зубы. Его постоянное присутствие раздражает. Я не понимаю, когда он спит?
        Мардж я вовсе не вижу, складывается впечатление, что её нет в доме. Только ароматные запахи, исходящие от еды, напоминают о её невидимом присутствии.
        Старший брат контролирует всех и вся, и, кажется, он запретил Мардж говорить. По отношению ко мне он проявляет массу многогранных качеств: доброту, внимание, общительность и истинный мужской интерес, который я давно заметила. Иногда отстранённость и жёсткость.
        Нет, Брендон не склонен к перепадам настроения. Он просто властный, и как я узнала от Льюиса настоящий владелец этого дома. Порой у нас случаются перепалки, и в такие моменты Хайда хочется прибить.
        Сегодня осматриваю пациента досконально и меняю назначения. Отдаю новый список лекарств Брендону. Выйти из комнаты не успеваю. Он подхватывает под локоть, и мы направляемся за дверь, находящуюся напротив.
        - Время звонка. Три минуты, - напоминает Хайд. Я завершаю разговор быстрее и возвращаю хозяину средство связи.
        - Ещё указания будут? Если нет, то я пойду прогуляюсь.
          - Вечером я уеду. Отсутствовать буду два дня, - вдруг отчитывается Брендон, чем сильно удивляет. - Льюис будет в твоём распоряжении. Если что-то потребуется, говори ему.
        Отлично! Теперь можно будет свободно вздохнуть, хоть и недолго.
        К большой радости, оставшееся время до ужина меня никто не беспокоит. Я отправляюсь на балкон, опираюсь на перила и погружаюсь в мысли об отце. Когда становится плохо, всегда думаю о нём. Папа являлся самым близким человеком для меня. Тёплые воспоминания приятно греют душу, а созерцание красивого сада поднимает настроение.
        Сколько времени стою так, задумавшись, не знаю.
        Горячие руки неожиданно касаются плеч, обонятельные рецепторы улавливают изысканный дорогой пряно-острый аромат с отголосками цветочной амбры. На Брендоне этот запах уникален и эти руки…
        Дыхание мужчины касается шеи, отчего мурашки внезапно разбегаются по телу. Брендон аккуратно берёт ладонь в свою, нежно поглаживает пальцами. В эту минуту то, что он делает, кажется, не правильным, но я ничего ему не говорю.
        Заворожённая шелестом деревьев от дуновения лёгкого ветра и неповторимостью уходящего момента, запрокидываю голову назад, смотрю в его глубокие синие глаза и просто тону в них. Я не знаю, что на меня находит…
        В особняке мне не комфортно и одиноко. Очень хочется почувствовать себя немного женщиной. Совсем немного. Невольно тянусь к нему, приподнимаюсь на цыпочки. Губы Брендона касаются моих, а руки крепко обвивают талию. Один лёгкий поцелуй. Я не разрываю зрительный контакт. Следует второй и третий. Глубокий, с сплетёнными языками. Он проникает не только в мой рот, но и в сердце. Более романтичных и интимных минут в моей взрослой жизни не было.
        Это волнительное, безмолвное откровение Брендона накрывает с головой. Да и нужны ли его слова? Спонтанный поцелуй, ставший взаимным, подаренный недосягаемым мужчиной я запомню надолго и буду вспоминать не раз, годы спустя.
        Именно сейчас я чётко осознаю, что все наши перепалки и издёвки неминуемо вели именно к этому.
        Сердце, усиленно колотящееся, больше не принадлежит мне. Оно отдано Брендону безвозвратно. Но магия чарующего момента отпускает, и я испытываю неловкость.
        - На прощание, - нежно произносит Титан, а я освобождаюсь из его объятий и ухожу к себе в комнату.
        ГЛАВА 10
        Элис.
        Известие об отъезде Брендона порождает интерес. Несколько вопросов вертятся на языке, но задать их некому. Обязанность контроля романтичный надзиратель передал Льюису, и именно он находится теперь в комнате Бэнджамина.
        На ужине Брендон не почитает меня присутствием, зато наконец-то появляется Мардж. Вечернюю трапезу мы осуществляем вдвоём. Милая подруга былых лет жуёт еду молча, но загадочно улыбается. Время от времени она поглядывает то в тарелку, то на меня.
        - Давай поговорим немного, - предлагаю ей, потому что гробовая тишина слишком тяготит. - На любую тему. Да хоть про мамонтов. Тебе нравится готовить, Мардж?
        - Очень! - вдруг оживляется она. - Была бы моя воля, век бы с кухни не выходила. Когда-то я просила отца помочь открыть ресторан, но он был категорически против. «Дочь Карло Хайда-Скапретта кухаркой не будет», - слово в слово, сказал папочка и отправил учиться меня в медицинский. Наша семья лелеяла надежду создать клинику для людей с редкими заболеваниями. Как видишь, я не оправдала ожидания родителей. Оказалась полностью бездарной в науке. Остальное - о моём неудачном студенчестве, ты знаешь.
        Искренность и открытость Мардж невольно вызывают уважение. Раньше она производила впечатление избалованной гламурной доченьки с непомерными запросами.
        Я рассматриваю её и отмечаю, что именно сейчас, она настоящая. Немного неуверенная в себе, со взглядом провинившегося ребёнка. На лице совсем нет косметики, рыжие волосы, за которыми Мардж всегда тщательно ухаживала, собраны в хвост на затылке, и одета она в простой домашний костюм оливкового цвета. Он подходит её карим с кофейным оттенком глазам. Никакого высокомерия и пафоса, сопровождавших раньше её выдуманный образ, нет. Такая Марджери нравится мне больше, и я, увидев её уязвимую натуру, понимаю, что быть дочерью богатых и влиятельных родителей для неё большая обуза. Ей не нужно об этом говорить. Всё слишком заметно и чувствуется. В просторной кухне витает домашний уют и покой, а Мардж лаконично вписывается в него. Что-то изменилось в девушке за время, что мы не виделись, и изменения пошли ей на пользу.
        Сравнивая детей Хайд, я отмечаю, что трое представителей молодого поколения семьи абсолютно разные. Поняв натуру Мардж, очень захотелось увидеть, какой Брендон настоящий. Титан ведь тоже носит маску, настолько плотную, что невозможно заглянуть под неё. Он слишком хорошо играет на публику и умеет контролировать себя.
        Интуиция подсказывает - Брендон другой. Возможно, незаконная деятельность семьи причина его строгости, язвительности, непомерной властности. Несколько часов назад я познала иную сторону его натуры, и она мне импонирует.
        - Поговорим о ранении Бэна, - полушёпотом предлагаю Мардж, пока ситуация располагает.
        - Угу, - неопределённо отвечает она и задевает мою ногу под столом. - Льюис идёт.
        А у Мардж, оказывается, кроме кулинарного таланта хорошо развит слух. Полминуты спустя Льюис действительно заходит в столовую. Он присаживается за стол, и открывает супницу. Мардж передаёт ему чистые приборы, а я, воспользовавшись небольшой свободой, отправляюсь к Бэну.
        Новое лечение, несомненно, даёт результаты. Я застаю Бэна полусидящим в кровати. Внешний вид у него удовлетворительный. Кожа постепенно приобретает здоровый оттенок и аппетит у пациента в последние дни улучшился.
        - Время укола, - извещаю Бэна. Достаю шприц и лекарство.
        - Индивидуальный лекарь ещё и очень симпатичная девушка. Вечер добрый! - весёленьким тоном приветствует раненый Хайд, чем сильно поражает. - Как же мне повезло!
        Замечательно! Приплыли! Регенерация Бэна, похоже, стремительно набирает обороты. Мой знаменитый пациент-конгрессмен прикрывает одеялом то, что топорщится и располагается выше ног. Он сладенько улыбается.
        - Пожалуй, я сделаю укол вам в руку, - оповещаю его, открыв спиртовую салфетку. - Я вижу, что вам уже намного лучше.
        Бэнджамин Хайд пожимает плечами, и вытягивает руку вперёд. Без малого две недели прошло с момента операции. Если динамика продолжит улучшаться также молниеносно, то вскоре, он не будет нуждаться в моей помощи. Выполнив манипуляцию, подготавливаю необходимые лекарства для ночных процедур.
        Бэн через несколько минут засыпает. Лекарство имеет седативный эффект, но в его случае, это на пользу. Дождавшись Льюиса, я покидаю палату, чтобы принять вечерний душ.
        Освежившись, надеваю тонкое летнее платье и опять отправлюсь на балкон. Я облюбовала это уютное пространство с удобной мягкой софой и стеклянным столиком.
        Одно из моих любимых занятий в особняке проводить часы заката, расположившись на софе и наблюдать, как меняются оттенки горящего неба. Листва раскидистых деревьев приобретает красно-оранжевый оттенок и искрится в лучах уходящего за горизонт солнца. В эти минуты создаётся впечатление, что ты попал в другой мир.
        Я наслаждаюсь очередным закатом и запахами наступающего лета. Умиротворённый шелест деревьев и пение сверчков нарушает звук подъезжающего к парадному входу автомобиля. Встав с софы, подхожу к каменным перилам, выглядываю вниз.
        Льюис подогнал машину Брендона. Чёрный «красавец» припаркован у ступеней, а его владелец через минуту выходит из дома.
        Не знала, что Брендон всё это время находился в особняке. Я полагала, что он уехал днём. Открытие его инкогнито стремительно вызвало волнение, похожее на то, что одолело меня в момент поцелуя.
        Он стоит возле машины в знакомой чёрной одежде. За поясом брюк отчётливо просматривается пистолет. Мгновенный страх обрывает сердце. Интрига, происходящая за спиной, вызывает новый интерес. Теперь я ещё больше хочу знать, какие секреты скрывают обитатели дома. Я догадываюсь, что поездка Брендона как-то связана со случаем, произошедшим в клинике.
          Немного отпрянув назад от перил, я тихо замираю, чтобы не светиться, и наблюдаю за ним. Брендон накидывает на плечи кожаную куртку, подходит к двери машины, неожиданно поднимает голову вверх. Наверное, я слишком пристально смотрела ему в затылок, вот и попалась. Деться мне некуда. Я стою и просто глазею на него. Ничего не могу с собой поделать. Он нравится, очень, очень нравится мне.
        Брендон улыбается, притрагивается рукой к губам и посылает воздушный поцелуй. Затем, он садится в спортивный автомобиль и быстро уносится в ночные сумерки.
        ГЛАВА 11
        ЭЛИС.
        В течение двух дней скучать не приходится. Молодой организм бизнесмена восстанавливается крайне быстро, и мне не приходится больше проявлять чудеса изобретательности медицинских познаний. Большой босс крепнет с каждой минутой, встаёт с кровати и порой просит Льюиса сыграть с ним в шахматы. В общем, можно сказать, что комната Бэна в моменты «Великой игры» за кубок победителя превращается в настоящий зал для шахматных турниров.
        К концу второго дня Брендон не возвращается. Он отсутствует и сегодня целый день. Вечером я каждые пятнадцать минут выхожу на балкон или с трепетом выглядываю в окна, чтобы не пропустить его приезд. Наступает полночь, а Титана как не было, так и нет.
        Устав за день, я ложусь в постель, но ворочаюсь с боку на бок без сна и прислушиваюсь к звукам, идущим с улицы. Нехорошие мысли закрадываются, порождают тревогу, потому что никто не знает, где Брендон. Укрывшись пододеяльником с головой, закрываю глаза, применяю старый метод, спасающий от бессонницы. На тысяча каком-то баране, проваливаюсь в дремотную темноту и незаметно засыпаю.
        Я плохо сплю, периодически вздрагиваю от необъяснимого страха, который преследует во сне. Ощущение парализации и бессилия заставляет дёрнуться. Я просыпаюсь, потому что слышу громкие возгласы Мардж. Говорят в соседней комнате и среди повышенных тонов различаю второй голос Бэна. Брат с сестрой о чём-то спорят.
        Будильник ещё не зазвонил, так который час? Тянусь к часам, и на электронном табло вижу пять тридцать утра.
        Имейте же совесть, детишки Хайд! Я полночи страдала и хочу поспать хотя бы полчаса.
        Мой сон как рукой сняло, потому что они не замолкают. Нехотя встаю и босиком шлёпаю в комнату Бэна.
        - Что происходит? - спрашиваю у них.
        Мардж подскочила. Я тихо вошла, а она не ожидала, что их услышат. Хайды стоят у раскрытого окна.
        - Похоже мамуля проснулась! - отпускает шуточку Бэн, поворачивается и застывает, как каменная статуя. - Вот так да! - присвистывает он.
        Я не сразу осознаю спросонья, что пришла в одной ночной сорочке бежевого цвета. Её длина значительно выше колен и еле прикрывает пятую точку. При неверном освещении может показаться, что сорочки нет. Мардж в несколько шагов достигает кровати, хватает покрывало, накидывает на меня и закутывает, как ребёнка.
        - Куда пялишься, Бэн? - шипит она на брата. - Не видишь, Элис совсем сонная. Мы разбудили её!
        - Но пробуждённая ото сна Элис прекрасна, как неземная богиня! - загадочно говорит Бэн не отводя глаз.
        - Хватит! - кшикает сестра. - Не то весь дом перебудишь. Пойдём, Элис. У нас состоялось маленькое обсуждение семейных дел.
        - О чём вы спорили? Мардж, он меня мамулей назвал? - киваю в сторону Бэна.
        - Так наша док не в курсе? - подмигнул конгрессмен. - Миссис Хайд ночью пожаловала. Скоро познакомитесь.
        Что? Мать Хайдов приехала в особняк? Я всю ночь плохо спала и пропустила важное событие? Иду к себе в спальню и диву даюсь.
        - И чего тебе не спится? - бурчит Мардж и плетётся следом. Она усаживает меня на кровать, причитая: - Теперь Бэнджамин прохода тебе не даст. Надо было халат надеть. Видела, как пялился? Элис, ты слышишь?
        - Его мнимый интерес - ерунда, - отмахиваюсь от неё. - Лучше скажи, когда ваша мама приехала?
        - В три часа ночи нагрянула и вся на нервах была. У неё состоялся серьёзный разговор с Брендоном. Рано он ей про Бэна рассказал.
        - С Брендоном? Куда он уехал, Мардж? Я видела, что он взял оружие. Зачем? Что за тайны, покрытые мраком, вы скрываете?
        Меня прорвало от возмущения. Я скидываю покрывало, и тело сразу кидает то в жар, то в холод от новостей. Я переживаю за Брендона, а о миссис Хайд можно подумать позже. Неделю назад я и предположить не могла, что буду печься больше всего о старшем брате. Иллюзии не присущи моему характеру и чувства, зародившиеся по отношению к Брендону серьёзные. Я не боюсь признаться, и не боюсь, что больно будет падать.
        - Когда он вернётся? - пытливо спрашиваю Мардж. Её недосказанность и секреты надоели!
        - Переживаешь за Брендона? Не переживай. С ним всё в порядке, - хитренько поглядывая, выдаёт она. - Братец тоже запал на тебя.
        - К чему эти шутки? - осекаю Мардж. Незачем ей раньше времени делать выводы и обсуждать Брендона я не собираюсь. - Я с вами в одной лодке и хочу знать ответы.
        - Это не шутка. Брендон увяз в тебе, - серьёзным тоном заявляет подруга. - Только слепой не увидит очевидное. Он всегда скрывает свои чувства и предпочтения. Я знаю его очень хорошо и заметила, что брат расположен к тебе. Его серьёзность с властностью вынужденные, но Брендон не злой. А вот от Бэна держись подальше. Наш кандидат на политическое поприще - непроходимый плейбой! Он, конечно, тоже мой брат, и я люблю Бэна, но никому не пожелаю с ним пересечься. Вроде все инструкции раздала. В общем ты поняла меня, да?
        Брови Мардж вопросительно поднимаются вверх. Наш разговор отклонился от изначального курса и перешёл на слишком личную тему.
        - Я как-то не планировала, - лукавлю немного, но сестру Хайдов не проведёшь. Тогда я добавляю искренне: - Со вторым уж точно.
        - Значит, главную мысль, ты усекла. Отфутболь Бэна, если вдруг сунется тебя соблазнять. Кто только не обжёгся с ним, а потом слёзы проливали. Таков Бэн. - Мардж пожимает плечами, а я ухожу от темы и прошу её оставить меня одну.
        Сейчас меня интересует реакция миссис Хайд на произошедший случай. Интересно, почему она была не в курсе, что на её сына покушались? Хорошее дело. Подозреваю, что с ней придётся долго объясняться по поводу здоровья чада. Понравится ли ей присутствие постороннего, человека в доме? И какая разница, что я врач? Шокирующие секреты посторонним не доверяют, даже если они спасли пациента на операционном столе.
        Очередные несколько дней пролетают незаметно. События в доме, меняются как картинки в калейдоскопе. Люьис больше не дышит в спину, и мне предоставлена полная свобода действий. Так повелось со дня появления миссис Хайд. Несмотря на её присутствие в особняке, мы не встречались ни разу. Полагаю, что она инициатор произошедших изменений и намеренно избегает встреч со мной.
        Куда пропал Брендон я у Мардж повторно не спрашиваю. Молча дождаться его самое верное решение. Наступает четверг. Ровно неделя проходит с момента отъезда Хайда старшего, а от него даже близкие родственники не получают вестей.
        Закончив утренние процедуры, я спускаюсь в столовую на завтрак. Совпадение или нет, но встречаю здесь сервирующую стол миссис Хайд. Останавливаюсь в дверях и рассматриваю её.
        Высокая, с безупречной укладкой, рыжеволосая и очень ухоженная женщина лет пятидесяти на вид раскладывает выпечку в корзинку. Не менее безупречный светлый брючный костюм идеально подчёркивает её довольно стройную фигуру. Мардж, несомненно, очень похожа на мать, отмечаю про себя.
        Миссис Хайд, отрывается от дела и удостаивает меня взглядом. Интересная особенность во внешности женщины сразу же притягивает внимание. Её глаза разного цвета: один тёмно-серый, другой - зелёный, с едва уловимым светло-карим оттенком по центру радужки. Полная гетерохромия. Очень редкий дефект, но её нисколько не портит, наоборот, придаёт женщине особый шарм. Такую неординарную гетерохромию я вижу впервые. Глаза имеют яркий изумительный цвет и вызывают восторг. Черты её лица - утончённые и благородные. Она бесспорно красива.
        - Доброе утро! - спохватывается мать почтенного семейства, спешно ставит корзинку на середину стола.
        - Доброе, - отвечаю ей, улыбаясь.
        Она подходит ближе и протягивает руку.
        - Реджина Хайд. А вы полагаю, знаменитая Элиссон Янг?
        ГЛАВА 12
        ЭЛИС.
        - Да. Но все меня зовут Элис.
        Реджина Хайд производит впечатление радушной хозяйки, но я не обольщаюсь. Ей положено быть тактичной, как любой хорошо воспитанной светской женщине.
        - Приятно, наконец-то с вами познакомиться. Проходите за стол, - жестом приглашает миссис Хайд. - Что предпочитаете на завтрак? Чай, кофе, яйца пашот, каша, фрукты, всё на столе. Присаживайтесь. Хотите апельсиновый сок, Элис?
        - Благодарю, - Реджина передаёт бокал со свежевыжатым соком. - Я выпью кофе и буду пашот.
        - Гренки, ржаной хлеб?
        Миссис Хайд суетится и проявляет заботу не хуже Брендона. Видимо, гостеприимство у представителей семьи в крови. Она присаживается напротив, и мы приступаем к утренней трапезе. Зоркие глаза женщины с интересом изучают новую персону. Когда я делала первый глоток кофе, миссис Хайд завязала беседу.
        - Как вы познакомились с моими детьми?
        Вот и началась важная глава общения. Я предполагала, что светская леди захочет узнать историю от начала и до конца.
        - С Марджери я познакомилась в университете. Некоторое время мы дружили, а после её отчисления пути разошлись. Недавно мы встретились снова. В клинике. Там же я познакомилась с вашими сыновьями в щекотливой ситуации, если можно так сказать.
        Я замолкаю, потому что больше нечего добавить к рассказу. Кофе, приготовленный возможно самой миссис Хайд, необыкновенно вкусный, поэтому продолжаю пить его, думая, какой вопрос будет следующим.
        - Щекотливая ситуация возникла три недели назад? - уточняет собеседница. Она, конечно, сдержана и учтива, но ей не нравится происходящее в особняке ровно также, как и мне.
        - Совершенно верно. Одним вечером, в мою смену в клинику поступил раненый мужчина без документов. Огнестрельное ранение в правое предсердие. Я провела экстренную операцию. Пуля чудом прошла навылет. Прибавьте к этому моменту стремление сделать невозможное и удачное время. Поэтому он выжил.
        Миссис Хайд сосредоточенно внимает каждому слову. По её реакции понимаю, что историю она слышит не первый раз, но что-то для неё новое в предоставленной информации. Эмоции она контролирует даже слишком, попутно отслеживает каждый мой жест. Знакомое качество не ускользает от моего внимания. Брендон выдержкой, видимо, в мать пошёл. Тяжело вздохнув, миссис Хайд спрашивает:
        - Мардж сама вам предложила вывезти Бэна?
        - Да, отчасти.
        - Есть что-то ещё? - ведёт она бровью вверх, точно также, как это делает Брендон.
        - Покушение в реанимации заставило меня пересмотреть изначальную позицию.
        - Не нужно было вас впутывать, но сделанного не вернёшь. Полагаю, вам не нужно объяснять, что всё происходящее должно остаться в кругу семьи.
        Основная цель, преследуемая миссис Хайд, озвучена. Тонкий намёк, достиг цели и принят. Вот только есть одно, но.
        - Я не член вашей семьи. Верно, миссис Хайд? Так что уготовано мне?
        Учитывая рассказ Санни о Бэнджамине воистину есть о чём беспокоиться. Не сомневаюсь, что за вторым сыном стоит семья и, скорее всего, он пособник более влиятельных в голосе - родителей.
        - Думаю, мы сможем договориться. Как мать, я безмерно благодарна вам за неоценимый труд. Бэн попал в надёжные руки, хотя поначалу я сомневалась. У меня есть предложение Элис… - звонок телефона отвлёк миссис Хайд. Извиняясь, она спешно направляется из столовой в холл, и я встаю из-за стола, тоже. Только успеваю подняться на третью ступень лестницы и слышу, как миссис Хайд идёт следом.
        - Элиссон! - зовёт она, и я останавливаюсь. Реджина пристально смотрит в глаза и выносит вердикт: - Вам нужно покинуть страну, как можно скорее. Желательно затеряться в Европе, а лучше в Латинской Америке. Подумайте над предложением: до завтра. Все издержки я возьму на себя.
        Она выходит из особняка на улицу и явно очень нервничает. Усмехнувшись не радостным мыслям, окончательно убеждаюсь, что основная игра в полную силу проходит за моей спиной.
        Когда поднимаюсь на второй этаж, прохожу в комнату Бэна, замеряю давление, отмечаю, что пульс хороший и радуюсь. Он практически здоров, как бык. Осталась одна неделя лечения, а затем Бэну потребуется реабилитация и очень здоровый образ жизни.
        До вечера я не встречаюсь больше с Реджиной. Уезжать из страны не вариант, поэтому потихоньку пакую чемодан размышляя в каком направлении лучше отправиться. Ритуальное посещение балкона, ставшее обязательным, не пропускаю. Сегодня хорошая погода, а на ясном небе отчётливо видны знакомые звёзды и кажется, Венера вошла в зенит. Я потеряла счёт времени и погрузилась в иную реальность. Затихшие звуки дома напоминают о позднем часе. Вернувшись в уютный мирок, забираюсь под одеяло и как только голова утопает в подушке, меня клонит сон.
        Теснота, возникшая ни откуда заставляет брыкнуть ногой. Что-то давит мне на спину и заставляет повернуться. Тихо ахаю, когда различаю в темноте лицо Брендона. Я тянусь к ночнику и включаю его.
        - Погаси свет, пока не сбежались все домочадцы, - просит Брендон морщась оттого, что говорит.
        - Что с тобой? Почему, ты здесь? - нажимаю кнопку, обеспокоенно спрашиваю его.
        - Пойдём сюда, Элис, - Брендон хлопает по матрасу, отбрасывает в сторону одеяло. - Полежи рядом со мной.
        Мне не нравится его голос, и я спешно забираюсь на кровать. Брендон подтягивает ближе к себе, утыкается носом в макушку.
        - Ты скучала? - шёпотом интересуется Титан, крепче обнимает за талию.
        Да. Я скучала по нему и ждала его возвращения, как жена декабриста. От прямого вопроса, кажущегося интимным, возникает волнение и практически нет сил выразить многогранность эмоций, что раздирают сейчас изнутри. Я накрыла ладонью руку Брендона и сильнее прижалась к нему.
        Нечто мокрое, явно липкое ощущается под рукой. Я резко поворачиваюсь к нему лицом и краем глаза замечаю тёмный потёк на плече. Это кровь, и футболка Брендона насквозь ею пропитана.
        - Ты ранен? Брендон?
        - Не шуми, а то мать живо прибежит.
        - Покажи мне, что там? - поднимаю вверх футболку, быстро снимаю её, а Брендон не сопротивляется. Ночник приходится включить, чтобы видеть.
        - Кто тебя подрезал, Брендон? - взволнованно спрашиваю и осматриваю порез на руке.
        - Не важно. Ты волнуешься? - от его низкого голоса меня в жар бросает.
        - Да. Рану надо промыть, у тебя шов сочится. Кто зашивал?
        - Сам, но готов тебе довериться. Возьмёшься за нового пациента? - он сжимает зубы от боли.
        - Не мешало бы обезболить, а лидокаин в комнате у Бэна. Брендон, мне придётся наложить новые швы.
        - Потерплю. Никуда не ходи.
        Я выполняю его просьбу. Брендон стискивает в зубах полотенце и терпит малоприятную процедуру промывания загноившейся раны и зашивание на живую. Я обрабатываю шов антисептиком, заклеиваю пластырем. Он терпеливо ждёт пока я перестилаю постельное бельё, а потом помогаю ему снять брюки. Ворох разных вопросов до последнего держала при себе, пока из заднего кармана не выпал полицейский жетон. На нём узнаю несколько цифр и догадываюсь, что этот жетон одного из странных мужчин, приходивших в клинику.
        - Откуда у тебя жетон? Ты ввязался в драку с одним из тех людей?
        - Т-сс, Элис. Спрячь железку и ложись спать.
        Выражение моего лица говорит само за себя, а Брендону весело! Мне впервые страшно за мужчину, а ему весело! Забросив жетон подальше в шкаф, подхожу к Хайду в надежде услышать малейшее объяснение, но он утягивает за собой на кровать.
        - Брендон?! - требовательные губы затыкают мой рот страстным поцелуем, а затем прокладывают дорожку вдоль шеи.
        - Я тоже скучал, строгая доктор, - хрипло шепчет он на мгновение отрываясь. - Тебе нравятся мои поцелуи?
        Я лишь моргаю, потому что голова кружится от его ласк. Брендон смотрит в глаза, чего-то ожидает, и готова поклясться, что мерцание наших радужек ослепляет пространство вокруг. Его рука медленно соскальзывает вниз, пальцы уверенно проникают под ткань трусиков и касаются сокровенного, порядком влажного нежного местечка.
        - Я немного не в форме сегодня, но могу помочь тебе так, - его губы вновь приникают к моим, более взыскательно, а ловкие пальцы одаривают небывалым кайфом.
        ГЛАВА 13
        ЭЛИС.
        Утреннее пробуждение оказывается не менее приятное, чем прошедшая ночь. Брендон всё еще спит рядом в кровати, а я любуюсь им и до сих пор не верю в происходящее. Тянусь к нему, целую в лоб и иду в ванную комнату. После душа собираюсь встретить новый день. Я выхожу из спальни тихо, чтобы не разбудить Брендона. В ранний час, мало кто из обитателей дома на ногах, кроме Реджины. Я замечаю миссис Хайд, спускающуюся по лестнице, а сама прохожу к пациенту.
        - Привет, прекрасная Серена! - с загадочной улыбочкой выпаливает конгрессмен.
        Хорошо, что Мардж предупредила о наклонностях брата заранее. Действительно, с того дня Бэн прохода мне не даёт. Урывает любой момент, чтобы сделать комплимент или завязать беседу не по существу. Он далеко не легкомысленный, наоборот, умный и хитрый. Природная привлекательность играет ему на руку, и обладатель внешности Богов пользуется этим даром, целенаправленно. Чаще всего я отшучиваюсь от Бэна или вовсе игнорирую его порывы. Надеюсь, что он не начнёт более радикально действовать, когда окончательно поправится.
        - Как самочувствие, Бэн? Что-нибудь беспокоит?
        - Беспокоит.
        - Что именно?
        Пока он думает, прослушиваю статоскопом пациента, измеряю давление. Стандартный ежедневный осмотр. Аритмии нет, сердцебиение хорошее, дыхание ровное, давление в норме. Спартанский организм Хайда младшего хорошо восстановился, и я испытываю некоторое облегчение. Показатели лучше прежних. В сердцах не было надежды на положительный результат, потому что после реанимации случается всякое, но жизнь доказывает обратное. Чудо не иначе. Как ещё можно данный феномен назвать?
        - Так на что жалобы, Бэн? - интересуюсь, потому что не вижу причин для них.
        - На несговорчивого врача. Давай поужинаем сегодня вместе, Элиссон.
        - Зачем? - удивляюсь я. - Неужели тебя не смущает факт присутствия в доме почти всей родни?
        - Нисколько! Значит, ты согласна? - невозмутимо продолжает проявлять внимание Бэн, что сильно напрягает.
        Дальше происходит то, чего я совершенно не ожидаю. Стремительно возникают неприятности и сыплются на голову одна за другой, как из рога изобилия. Мне бы сейчас уйти, но внимание привлекает громкая итальянская речь, доносящаяся с улицы. Кто ещё приехал в особняк Хайда спозаранку?
        Интерес заставляет подойти к открытому окну. Я привыкла к тишине этого дома и к малому кругу обитателей, но услышать живой разговор на иностранном языке, правда, огромная неожиданность. Выглянув за створку, вижу идущего по дорожке статного седовласого мужчину. Это он быстро говорит что-то миссис Хайд, жестикулируя руками.
        - Кто этот человек? - спрашиваю у Бэна.
        - Наш отец. Карло Скапретта собственной персоной.
        - Не знала, что он итальянец. Тогда чья фамилия Хайд?
        - О, Элиссон! История семейной фамилии длинная. Хайд наш дед по линии матери. Отец взял его фамилию, после женитьбы.
        - Но для чего? - А тайны богемной семьи оказываются довольно интригующие. Я воочию наблюдаю за верхушкой мудрёного клана и интерес распирает, как никогда. Хотелось бы послушать историю родителей Брендона с начала до конца, но время не позволяет.
        Похоже, меня заметили. Быстро отхожу от окна, пытаюсь закрыть створку и рука неосторожно соскальзывает. Створка прибивает пальцы на левой руке! Больно настолько, что разом темнеет в глазах! Я сгибаюсь от боли пополам, сжимаю пальцы правой рукой, издаю сдавленный стон. Бэнджамин подскакивает сзади, обнимает за плечи, видимо, желает помочь, но роняет слишком приглушённым и приторно интимным тоном фразу:
        - Элиссон, детка, ты как?
        В этот пакостный момент за нашими спинами раздаётся озадаченный, но вместе с тем раздражённый голос Брендона.
        - Детка? Что, мать вашу здесь происходит?
        Не иначе - закон подлости! Бэн вздрагивает, убирает руки и ретируется в сторону. Я всё ещё согнутая, медленно поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и сиплю, сдерживая подкатывающие слёзы.
        - А на что похоже Брендон? На то, что мы развлекаемся?
        Встречаюсь с его гневным, практически тёмным взором. Он сверлит брата, затем меня, и желваки на лице старшенького ходят туда-сюда. Титана злым вижу впервые. Невольно вспоминаю: «Меня стоит бояться, но не тебе». Брендон поторопился, утверждая обратное. Полагаю, теперь и я, в том числе.
        Неужели Хайд ревнует к политикану? Да. Действительно, ревнует, но Бэн не пасует. Ему нечего скрывать. Он скалится в вызывающей улыбке. Картина маслом. Кажется, два брата вот-вот перегрызут друг другу глотки. Нужно немедленно отвлечь их.
        - Брендон!
        - Иди к себе, Элис! - приказывает хозяин, не спуская с меня глаз.
        Разогнуться удаётся. Я стою напротив Титана и не узнаю выражение мужского лица. Смесь неописуемых эмоций заставляет почувствовать себя неверной женой, пойманной за блудом. Он огорчён, а мне становится невыносимо плохо. Ухожу стремительно, чтобы не видеть сцену, которая неминуемо разбушуется между ними.
        - Я так понимаю, тебе конкретно полегчало? - наехал старший на младшего. Ушам не верю! Брендон всё же начал выяснять отношения. Жаль, что дверь не успела закрыть и услышала остальное! - Бэн, ты совсем охренел?! Тебе, баб в Нью-Йорке мало? Зачем к Элис…
        Ну, началось…! Подобных разборок я всегда пыталась избегать. Плотно прикрываю дверь, чтобы не слышать их. В поле зрения попадает телефон, с которого иногда звоню Аманде. Брендон забыл его убрать и о счастье! Он включен! Схватив сотовый, прохожу в ванну и запираюсь. Открываю краны на полную, подношу прибитую руку под струю. Холодная вода притупляет боль и заглушает последние звуки.
        Творящиеся «чудеса» не утихают. Два роскошных олимпийца до сих пор разбираются из-за меня. Дико неудобно перед Брендоном, особенно после нашей романтической ночи. В самых смелых фантазиях, я не могла представить, какой он может быть гневе… Если через минуту они не замолчат, придётся идти их усмирять.
          Хвала небесам! Голоса стихли. Я набираю маме и общаюсь с ней немного дольше положенного. Аманда заскучала, Роберт тоже. Они пригласили погостить, у них, на несколько дней, как только мой «отпуск» закончится. Сбросив звонок, стою минуту, другую задумавшись. Ошибка обходится мне дорого. Тихий звук сообщения напоминает о реальности, от которой не убежишь. Дрожащим пальцем нажимаю в синюю точку и замираю в шоке.
        «Думаешь, Хайды помогут тебе?»
        Номер адресата не определён, да и логично. Отрешённый умеет маскироваться в сети. Как бы надёжно не был защищён особняк, миссис Хайд, как в воду глядела. Пора уезжать. Пока я рассеянно блуждаю взглядом по экрану приходит новое сообщение:
        «Твоему отцу они не помогли. Какого чёрта ты помогаешь им?»
        Телефон выпадает из рук. Экран, ударившись об плитку, разбивается вдребезги. Дикий страх ошпаривает кипятком. Упоминание об отце показалось нелепостью. В каком-то порыве я рьяно отдираю металлическую крышку, выдёргиваю батарею и выковыриваю ногтем сим-карту. Сломать её не получается. Выбрасываю микросхему в унитаз.
        В комнате хлопает дверь. По шагам вычисляю, что пришёл Брендон. Он дёргает ручку и просит открыть дверь. Я не рискую нарываться, поэтому послушно поворачиваю ключ в замке.
        - Как твоя рука? - спрашивает Брендон. Он больше не зол, наоборот, взволнован и ласков. Изумительное перевоплощение! Неплохо братья побеседовали. Титан аккуратно прикасается к посиневшей кисти, нежно поглаживает пальцами. - Болит?
        - Заживёт.
        Он мельком смотрит на пол, где валяются остатки разбитого гаджета.
        - Матери звонила? - аккуратно интересуется Брендон и получает кивок в ответ.
        - А что с картой. Почему она в унитазе?
        - Меня выследили. Неугомонный наёмник прислал сообщение.
        - Ты общалась больше пяти минут? Чёрт, Элис! Мой дом больше не безопасен для тебя. Срочно собирай вещи. Через день мы уедем отсюда.
        Определение «мы» зарождает надежду. Ну, не верю, что Титан сможет бросить меня на полпути. Я обнимаю Брендона, молча умоляю примириться. К лешему Бэна! Есть только мы.
        Брендон откликнулся. Сильно сжал в горячих руках, почти коснулся дыханием уха, нежно поцеловал в висок и плавно переместился на мои губы.
        ГЛАВА 14
        ЭЛИС.
        - В воскресенье утром мы уезжаем. У тебя есть незаконченные дела в Нью-Йорке? - интересуется Брендон, нехотя отпуская из объятий, и на душе моментально становится тепло.
        - Да. Мне нужно уволиться.
        - Правильная мысль, - одобряет Титан, поглядывая с такой нежностью, что сердце щемит благостной тоской по его ласкам.
        - Ещё я обещала маме, что приеду к ней на несколько дней, - не скрываю от него своего намерения и вижу, что он не в восторге.
        - Эта идея не лучшая, Элис.
        Брендон не сердится и замечание делает очень убедительно, как будто разговаривает с маленькой девочкой, которой нельзя есть конфеты из-за испорченных зубов. Обдумывая, как уговорить его отвезти меня к Аманде, прохожу в спальню, открываю шкаф. Я извлекаю сумку, одежду и начинаю потихоньку упаковывать вещи. Если Брендон не согласится, всё равно поеду к матери, перед тем как исчезнуть.
        - Я подумаю, но ничего не обещаю, - говорит он, практически соглашаясь, а я широко улыбаюсь. Брендон не видит довольное лицо, обращённое к вешалкам. Он помогает снять плечики с платьями, забыв о раненой руке.
        - Давай, я сменю повязку, а после уложу остальные вещи.
        Перевязочную процедуру выполнять одно удовольствие. Брендон - терпеливый пациент, причём, крайне спокойный. Он уходит к себе переодеться, я же набиваю сумку оставшимися предметами гардероба. Льюис собрал помимо необходимых достаточно ненужных вещей, несколько вечерних платьев, будто они могут мне здесь пригодиться. Тихий стук в дверь отвлекает от занятия. Я поворачиваю ключ в замке и ничуть не удивляюсь, увидев Мардж.
        - Ты решила уехать? - указывает Мардж на сумку и заглядывает в шкаф. - Ох, ты ж! Какой интересный экземплярчик! Можно?
        Она достаёт шёлковое платье насыщенного изумрудного цвета. Оно висело в дальней стороне и до него пока не дошла очередь.
        - Прелесть! Обожаю этот миланский бренд! - восторгается подруга. - Не знала, что ты знаток моды Элис.
        - Удивлена? Есть и моём нехитром гардеробе место изыскам.
        Мардж обходит меня сзади и прикидывает платье к телу.
        - Оно очень тебе подходит. Наденешь его сегодня вечером? - вопрошает она, и теперь приходит моя очередь удивляться.
        - Какое-то событие намечается? Только не говори, что у тебя день рождения, - шутя поворачиваюсь к Мардж. Я помню, что её именины в марте и давно прошли.
        - Нет. Мама устраивает семейный ужин. Ты в числе приглашённых. Не смотри на меня так, - Мардж в эксцентричной манере дёргает носиком и становится похожа на рыжую хитрую лису. - Миссис Хайд попросила пригласить тебя. Похоже, вы, доктор Элиссон, произвели на неё впечатление за завтраком.
        «Надо же, и не только на неё, - поражаюсь про себя. - Ужин, так ужин».
        - Хорошо, я принимаю приглашение. Можешь передать миссис Хайд, что уговорила меня.
        Мардж радостно кивает, целует в щёчку в знак благодарности и тихо уходит. Оставшись одна, продолжаю приостановленные сборы, размышляя об инциденте с сообщением. Осадок от прочитанного не скоро сотрётся из памяти. Меня волнует, почему Отрешённый приплетает имя отца к семье Хайд. В последние годы жизни он был очень скрытен, не рассказывал про дела на работе, если его спрашивала мама, или я. Всё больше отшучивался, отстранялся. Мог ли он пересечься с Хайдами? Если да, то когда и зачем?
        Пытаться узнать у Марджери подобную вероятность бесполезно, она не расскажет, а возможно, и сама ничего не знает. Зародившееся внезапно подозрение весь оставшийся день не даёт покоя. Как бы я не сопротивлялась абсурдности, пришедшей в голову, не могу избавиться от неё. Пришло время переодеваться к ужину, а я хожу из угла в угол по комнате, пытаясь припомнить любую малейшую деталь или странность в поведении отца. Пытаюсь вспомнить круг его знакомых, но тщетно. Папа чётко разделял рабочую деятельность и личную жизнь, поэтому я мало кого знала из его окружения вне стен домашнего очага. Как бы не хотелось верить в суть послания, но Отрешённый что-то знает, и мне никуда не деться от того, что происходит.
        Внезапная идея посещает, но снова Мардж ударяет кулачком по двери. Приходится оторваться от собственных мыслей и вернуться в бренный мир людей.
        - Ты ещё не готова?! - возмущается Мардж, а комнату заполняет тонкий цветочный аромат её духов.
        Я мотаю головой «нет», задумчиво смотрю на неё. Нежданчиком всплывшая картинка прошедших лет озаряет сознание. А ведь когда-то я представила Мардж отцу, как подругу. Осенью, в год её поступления в университет. Папа в тот день приехал за мной и мимолётному событию, я не придала значения. В данную минуту пелена забвения спадает с глаз, и более бредовая мысль шарахает молнией. Не верю себе, подхожу к туалетному столику, а Мардж пользуясь случаем тараторит:
        - Нужно что-то сделать с твоими волосами. Они густые и тяжёлые, - она берёт широкозубый гребень и принимается аккуратно прочёсывать спутанные концы волос. - Присядь на пуф, - просит Мардж, - давай сострижём их, облегчим тяжесть.
        Я не против небольшого преображения, поэтому заботливая подруга на несколько минут покидает комнату и возвращается с ножницами в руках. Деловито орудуя острыми полотнами, Мардж отрезает длину до плеч и тут же принимается завивать щипцами локоны. Не знала, что она мастерки, умеет орудовать ножницами и плойкой. Да и что вообще я знаю о ней? Сейчас она кажется совершенно другой и очень далёкой от образа, разыгрываемого в университете. Я припоминаю, что лекции Мардж посещала через раз, её больше интересовало внешнее общение. Бывало, она не появлялась неделями на парах, пропадала без объяснений и появлялась, как ни в чём не бывало. За маской беззаботности скрывается Мардж, которую даже в этом доме она не показывает.
        С упоением, порхая вокруг, подруга тянется к косметичке, и через пять минут штрихи макияжа завершены. Из зеркала смотрит незнакомая женщина: подводка на веках, накрашенные ресницы, помада кораллового цвета и ровный тон кожи лица, от тональной крем-пудры, меняют меня до неузнаваемости. Совсем немного румян подчёркивают скулы, а тёмные локоны, спадающие на плечи, выгодно оттеняют светлые глаза.
        Мардж снимает с плечиков платье от кутюрье, помогает застегнуть его. Изумрудный шедевр длиной до середины икр на тонких коротких бретелях с вырезом в виде «V» и завышенной талией выгодно подчёркивает линию груди. Платье сидит идеально и выглядит эффектно. Я обуваю светло-бежевые босоножки из тонкой кожи на шпильке (опять же Люис их привёз), и замечаю восторг в глазах Мардж. Надеюсь, что этим вечером я буду соответствовать требованиям Реджины Хайд.
        - Они будут ошеломлены! - выдаёт Мардж.
        - Кто?
        - Отец, братья, но особенно мать.
        Поддержка подруги ободряет. Нет, я не боюсь косых взглядов и никогда не стыжусь обыденных вещей своего гардероба, но хороший тон в этом обществе принят.
        Когда мы входим в гостиную, обнаруживаю, что все члены семьи Хайд в сборе. Реджина оценивающе пробегает с головы до пят по мне взглядом и одобрительно кивает. Дружелюбно приветствует мою персону высокий седовласый мужчина с проницательными карими глазами, муж Реджины. Наконец-то мы познакомились. Карло производит довольно приятное впечатление, в нём угадываются знакомые черты. Брендон внешностью похож на отца. Другие двое детей, почти копия матери.
        Пылкое приветствие Бэнджамина и сдержанное Брендона. Он практически не сводит с меня глаз. И, наконец, загадочное выражение лица Мардж, которая всё подмечает. Она украдкой подмигивает, мол, отлично справляешься с ролью.
        Последний присутствующий в гостиной человек Люис. Он предлагает всем аперитив, пока не подан ужин. Родители непринуждённо общаются с детьми, спрашивают об их делах. Со стороны семейный вечер выглядит так, как-будто ничего нелепого не произошло в их жизни. Карло подходит к Брендону, о чём-то беседует с ним на итальянском, а Бэн, улучив возможность, подсаживается рядом на диван и плевать ему на брата. Он пользуется всеобщим неведением, ведь ни один член семьи не в курсе о выборе Брендона.
        Спонтанный сюрприз в виде внимания Бэна слегка вводит в ступор, но я сохраняю бесстрастность и проявляю учтивую воспитанность. Он вручает мне бокал с розовым вином и объясняет, как проводить дегустацию, чтобы оценить божественный вкус букета.
        - Хорошее вино нужно смаковать, Элис. Не напиваться, а именно смаковать. Пей вино, понемногу растягивая удовольствие. Тогда ты насладишься ароматом букета полностью.
        Бэн явно пребывает в своей стихии. Он в ударе от выпавшего шанса игры в Дон Жуана. Политик стукается о бокал своим, который наполнен водой, и отпивает глоток так, как будто это лучшее вино. Бэн плавно переключает тему, рассказывает мне о винном погребе семьи и его ценной коллекции. Он не обращает внимания на Брендона, наблюдающего за нами и на недобрый блеск в его глазах. Титан пьёт коньяк из рюмки, а затем распоряжается, чтобы Мардж подавала ужин. С виду Брендон сохраняет хладнокровие и соблюдает правила приличия, хотя внутри он негодует. Я не переживаю за себя, ведь между нами нет недосказанности, а зря. Главное действие спектакля Бэна оставлено на десерт и будет разыграно в разгар ужина.
        ГЛАВА 15
        ЭЛИС.
        Вскоре Мардж приглашает всех в столовую. Реджина усаживает меня за стол между двумя братьями, а напротив садятся супруги Хайд. Мардж и Льюису достаются места во главе стола. Странная расстановка, но, видимо, старшему поколению важно наблюдать за тремя присутствующими.
        Великолепные лобстеры, приготовленные руками Мардж и несколько изысканных блюд итальянской кухни, охотно поглощаются окружающими. Непринуждённый разговор набирает обороты и плавно переходит в другое направление.
        - Мисс Янг, надеюсь, ваше пребывание в особняке организованно на высшем уровне, - осведомляется глава семьи. Карло говорит с большим акцентом по-английски, из чего делаю вывод, что в основном он придерживается общения на родном языке, но за ужином сделал исключение.
        - Да, спасибо. Мне очень комфортно, и дом у вас прекрасный.
        - Вы осмотрели его? Знаете, ремонт здесь был завершён недавно, и многое в доме перестраивали. Вы видели собрание книг? Я горжусь нашей библиотекой. В ней есть интересные тома от первых издателей.
        - Нет, я не видела библиотеку. У меня не было возможности изучить весь дом.
        - Что ж, думаю, что это упущение моих детей. Наша библиотека уникальна. Полагаю, вы сможете найти в ней много интересной литературы для себя. Я наслышан, что вы любите читать. Ваши успехи в медицине, полагаю, немало зависели от кропотливого изучения анатомических материалов. В Нью-Йорке вас хвалят и признают талантливым врачом. Бэну повезло оказаться в ваших руках. Сейчас мне бы хотелось узнать ваше мнение относительно его состояния здоровья и дальнейшего лечения.
        - Бэн нуждается в поддерживающей терапии на протяжении трёх месяцев. В данный момент его состояние хорошее. Рекомендую оздоровительный отдых и диету. Противопоказано излишнее волнение, подъём тяжестей в виде гантель и штанг, - мельком смотрю в сторону Бэна и подмечаю, что этот пункт его расстраивает. Для парней Хайд физические тренировки важны. Я видела иногда, как Брендон тренируется. - С активным спортом лучше повременить и не стоит управлять машиной. - Бэн обречённо вздохнул, ведь к активному спорту относится не только прямое упоминание. - Физическая нагрузка должна быть постепенная. Я оставлю вам необходимые рекомендации, и вы сможете обсудить их с семейным врачом.
        - Мисс Янг, а как вы смотрите на то, чтобы стать нашим семейным доктором? - предлагает Карло вполне серьёзно.
        Подобный расклад не приемлем. Рассматривать перспективу стать постоянным доктором для Козаностра не предполагаю, но Карло Хайд ожидает, что я соглашусь работать на них. Радикально менять спецификацию я пока не готова. Маленькая надежда на продолжение карьеры, когда неразбериха уляжется, теплится в душе.
        А как же отъезд, предложенный Реджиной? Я воспроизвожу в памяти рассказ Мардж о стремлении семьи открыть особенную клинику. Неужели мистер Хайд рассматривает возможность отдать одно из рабочих мест мне?
        - Я могу обдумать ваше предложение? - спрашиваю у Карло и сталкиваюсь со взглядом Реджины. Её лицо непроницаемо. Лишь едва заметно, она кивает, соглашаясь с мужем.
        - Полагаю, два дня вам будет достаточно для окончательного ответа, - не оставляет выбора мистер Хайд. Он уже решил за меня, как поступить. - Советую вам воспользоваться возможностью посмотреть библиотеку, - вдруг сообщает Карло. - Бэн может показать вам её после ужина.
        Не нужно говорить, как сжимает вилку Брендон, слушая предложение отца. Его реакция не остаётся незамеченной матерью. Реджина понимающе ведёт бровью. Она догадывается, как неприятно старшему сыну, но молчит.
        - Всегда рад помочь, Элис, - оживляется Бэн. Я кожей чувствую, как закипает кровь Брендона. Ох, только бы они опять не начали выяснение отношений.
        Медленно, но верно, ужин подходит к концу. Карло зовёт Брендона обсудить что-то и разрешает отправиться на экскурсию по дому. Миссис Хайд и Мардж разыгрывают партию в карты, а Бэн портит планы, сопровождая меня. Компания Льюса подошла бы больше, но его попросили проверить территорию парка. Брендон остаётся в столовой с отцом.
        Когда мы проходим мимо, вижу его недобрый взгляд, провожающий нашу компанию. Нужно срочно отделаться от Бэна.
        В течение получаса, достойно выдерживаю рассказ гида-конгрессмена об истории дома и с любопытством пионера осматриваю ранее закрытые комнаты. У дверей библиотеки, прошу Бэна оставить меня одну. Желаю лично оценить уникальные собрания. Возможно, он бы не ушёл, но очень вовремя ловеласу звонят и сдержанно попрощавшись, Бэн уходит. От сердца отлегло, ведь на протяжении томительного времени постоянно одолевало чувство вины и тревоги.
        Я вхожу в книжный храм, закрываю дверь и врастаю в пол от увиденного. Возле высокого стеллажа стоит Брендон. Он без пиджака, ворот рубашки расстёгнут, руки в карманах брюк. Минуту мы молча смотрим друг другу в глаза, а затем я отступаю к двери. Его настрой мне не нравится. Он пугает.
        - Расскажи, Элис, тебе понравился мой дом? Всё оценила по достоинству? - Брендон медленно надвигается, как огромная глыба айсберга. Он подходит вплотную и вжимает в массивную дверь. - Я смотрю, тебя ни на минуту нельзя оставить.
        Хайд зол, ему явно не до шуток. Щёлкает замок, и я понимаю, что отсюда некуда деться.
        - Брендон, я…
        - Так и будешь ходить вокруг, да около? Не могла послать его корректно, сразу? - жалит он, нещадно обрывая не задавшееся объяснение, а затем нагло обхватывает шею рукой и страстно целует в губы. - Хочешь быть со мной или переметнёшься к Бэну, чтобы трахаться с ним? Решай сейчас. Всё зависит только от тебя.
        Ревность застилает Брендону глаза и разум. Кто бы мог предположить, что Карло займётся сводничеством, а Титан озвереет и сорвётся на меня? Он сверлит настойчивым взглядом, и в тёмно-синих глазах разгорается огонь неподдельной страсти. Резкая смена его настроения убивает. Днём был нежным, а сейчас…
        Я невольно заливаюсь краской, когда Брендон без спроса на правах единственного хозяина скользит руками по бёдрам выше и ещё выше. Он трогает меня с особенным пылом, как никто и никогда. Сильные руки добираются до талии и обхватывают настолько крепко, что ни вырваться не сбежать.
        Дыхание Брендона становится тяжёлым, слишком тяжёлым.
        - Что за игры ты придумал? Брендон, для чего ты ставишь меня перед выбором? - почти шепчу вопросы и мороз пробегает по коже от страха быть отвергнутой из-за нелепого недоразумения.
        - Не будет у тебя выбора, - приглушённым от возбуждения голосом утверждает он.
        Брендон впивается в меня ещё более страстным поцелуем. Губы горят, наши языки сплетаются, и я неистово отвечаю, пока не начинаю задыхаться от нарастающего желания. Голова кружится, ноги подкашиваются, а поцелуй не прекращается, становится более глубоким и жадным. Титан явно голоден, и он хочет меня.
        А, я?
        Если быть честной, в глубине души я боялась, что возможно более близких отношений между нами не случится. Боялась, что привиделся мираж, и когда наступит время уехать из особняка, всё закончится. Сейчас же происходит то, что нужно обоим, и то, что станет единственным правильным в дальнейшей жизни.
        Вид возбуждённого Брендона возбуждает и меня. Да! Я хочу его! Эмоции, тщательно скрываемые в закоулках души, рвутся наружу и больше нет сил сдерживаться. Он видит отклик, чувствует бушующее желание и теперь целует в шею. Жарко, жадно, оставляя засосы, доводит до критической отметки оголодавшее либидо. Спускается ниже, расстёгивает платье, и оно падает к ногам.
        - Тебе это не нужно, - стягивая лифчик, обнажает грудь. - Мне нравится, - заключает Брендон, разглядывая полуголую меня. Конечно. Ему не может не понравиться высокая, округлая грудь и манящая ложбинка, к которой он припадает. - Ты прекрасна, Элис, - произносит комплимент Брендон и, подхватывая под ягодицы, приподнимает вверх, разводит ногой бёдра, вклинивается между ними сильнее прижимая к двери.
        Он обхватывает манящие полушария руками, целует их, прикусывая соски. Протяжный стон срывается непроизвольно, и больше я не могу контролировать пробудившуюся нимфоманку, сходящую с ума по Брендону. Нимфоманку, стремящуюся ощущать его тело подрагивающими от страсти руками, требующую немедленно недосягаемого мужчину в себе.
        Торопливо расстёгиваю рубашку, откидываю её в сторону. Я остаюсь в одних трусиках, но ненадолго. Он срывает их. Звук рвущейся ткани дико возбуждает. Издав стон, подаюсь вперёд, обхватываю Брендона ногами и ощущаю его эрекцию через ткань брюк. Я рвано дышу, тянусь к его губам, потому что обезумела от мужского натиска и крышу сорвало окончательно…
        - Да… Ты страстная девочка. Я тоже хочу тебя… не в библиотеке, - сексуально, шепчет Брендон в губы, открывает дверь и несёт на руках по коридору к лестнице.
        - Что ты делаешь? В доме полно людей.
        - Они уехали, - прикусывая мочку, говорит Брендон, чем распаляет не на шутку.
        - А Мардж? - беспокоюсь, потому что она может нас увидеть. Адреналин в крови зашкаливает, я ведь абсолютно обнажённая. Со стороны наш тандем выглядит крайне непристойно.
        - Не посмеет побеспокоить… - он не договорил. Дверь, ведущая в спальню Брендона, практически срывается с петель.
        ГЛАВА 16
        БРЕНДОН.
        А дальше - полное безумие.
        Я вламываюсь в спальню с Элис на руках, едва не сорвав массивную дверь с петель. Вдыхаю её тонкий сладкий запах, не сбитый никаким парфюмом, и волна возбуждения накрывает так сильно, что готов кончить немедленно, как подросток-дрочер от одного взгляда на неё, обнажённую.
        Надо было трахнуть Элис раньше, в первый день её пребывания в моём доме. Зря терпел. Я хотел, чтобы она привыкла и перестала испытывать скрываемый страх. Слишком резко изменилась её реальность. Буквально за считанные часы.
        Я понял, что пропал впервые же минуты, когда увидел её. Так оно и бывает. Моментальная вспышка в сознании, когда неожиданно в жизни появляется твоя женщина.
        Элис не осознаёт, как подействовала на меня в ту ночь, когда стояла у дверей клиники с растерянным видом в своём чёртовом докторском халатике! С того момента меня на ней переклинило. Строгий врач с красивыми глазами, горящими откровенным интересом, пришлась по душе. Настолько живого, без притворства, взгляда, умеющего говорить, я не встречал в женщинах раньше. Она, строптивая, порой язвительная и в то же время покладистая. Всё в ней выбивает почву из-под ног.
        Опускаю её в кресло, впиваюсь поцелуем в живот, развожу ноги в стороны, открывая вид на женское сокровенное место. Я не вуайерист, но на Элис смотреть хочется. Моё дыхание спирает… она красивая там. Гладкая светлая кожа треугольничка с небольшой тёмной полоской волос. От вида её младшенькой срывает крышу. Я медленно исследую нежные складочки пальцами, касаюсь внутренних розовых лепестков. Элис ахает, смотрит мне в глаза и не отводит взгляда. Откровенно открытая только для меня, с порозовевшими от возбуждения щеками, очень влажная и до одури желанная.
        Я ласкаю её пальцами, задеваю клитор. Она подаётся вперёд, стонет громче. Это поистине ни с чем не сравнимый эротический момент. Приникнув языком к животу Элис, поднимаюсь выше, к груди, ласкаю розовые соски, прикусываю чувствительные горошины. Скольжу выше, касаюсь языком её шеи, целую и опять скольжу языком. Я чувствую, как дрожь растекается по её телу. Она полыхает огнём. Чувствительный клитор собирается в тугой узелок от возбуждения, когда пальцами снова касаюсь его, а затем провожу между складочек и проникаю внутрь разгорячённого лона. Протяжный стон Элис, наполнивший комнату, вконец одурманивает. Я двигаю пальцами, проникаю не глубоко и ритмично задеваю чувствительные точки. Моя девочка взрывается криком и настолько бурно кончает, что пульсация лона сжимает пальцы. От вида кончающей Элис член деревенеет так сильно, что вот-вот порвёт штаны. Терпеть больше нет сил.
        - Моя чувственная девочка, - шепчу ей в губы. Я встаю с колен, расстёгиваю молнию, а Элис приподнимается в кресле. Она желает сама снять штаны, и у неё хорошо получается. Нежная ладонь проскальзывает в боксеры.
        - Сожми, - приказываю ей. Она подчиняется. Крепко сжимает член, проводит вверх, касается головки.
        Как же приятно! Притягиваю её ближе, прижимаю к себе, целую в губы, проникая языком в рот всё глубже. Она хорошо целуется, откликается и прекрасно ловит ритм. Невозможно не дуреть от неё. Накал страсти слишком сильный. Элис нетерпеливо стягивает боксеры. Да, моя девочка! Я дам тебе почувствовать себя внутри.
        Никаких презервативов не будет сегодня. В наш первый раз хочу ощущать Элис кожей. Уложив прекрасную нимфу на кровать, развожу шире бёдра и вхожу в неё одним толчком на всю длину. Она тихо вскрикивает. Нет, Элис не девственница, но отношений у неё было не много. Узкая, тесная девочка, так приятно двигаться в ней. Она раздвигает ноги шире, даёт возможность войти глубже. Элис руками обнимает за шею, целует её, медленно скользит по мышцам груди и смотрит в глаза, пока я трахаю её. Она настолько самозабвенно отдаётся, что хочется брать ещё и ещё. Роскошная грудь подпрыгивает от каждого толчка, и это не может не сводить с ума.
        Восхитительная!
        Страсть, испытываемая ранее, по отношению к другим женщинам, ничто, в сравнении с тем, что я испытываю сейчас с Элис. Это больше чем страсть: необходимость быть с ней, обладать ей, но не телом, а в целом душой.
        - Скажи мне, - просит она.
        - Люблю, - накрываю её губы, делаю резкий толчок, вырывая стон и медленно выхожу из лона. - Люблю тебя до безумия, - опять резко вторгаюсь. Она просит ещё, просит трахать её. Я не контролирую себя. Растягиваю Элис с упоением и наслаждаюсь тем, что она отдаёт.
        Мне хотелось познать её сексуальность, но я не предполагал, что она настолько горячая!
        Одержимая скачка со всхлипами. По телу Элис проходит волна сладкой дрожи. Голос сорван от криков и стонов, но мне мало её. Я переворачиваю Элис, ставлю на четвереньки и вторгаюсь сзади. Кайф! Сзади лоно кажется ещё теснее. Быстро двигаюсь в ней, обхватываю руками упругую грудь, получая несравнимое блаженство. Моя девочка начинает двигаться попкой навстречу. Я чувствую приближение пика, и она снова кончает. Приподнимаю её, теперь она стоит на коленях, а я слегка оттягиваю голову за волосы и впиваюсь в распухшие от поцелуев губы. Сильный толчок, ещё следом и ещё, отстраняюсь от Элис и глухим стоном, бурно изливаюсь ей на живот.
        ЭЛИС.
        Я просыпаюсь в полдень. Дневной свет бьёт в окно, слепит глаза. За спиной мирно спит Брендон, крепко прижимая к себе. Потихоньку освобождаюсь из его объятий и встаю с кровати. Творящийся беспорядок в комнате Брендона словами не описать. Складывается впечатление, что по спальне прошёл торнадо. Мы разнесли здесь практически всё.
        Брендон оказался требовательным любовником. Мы отдавались друг другу всю ночь, а в небольших перерывах был отдых. То, чем мы занимались банальным сексом назвать нельзя. В ночь откровенного признания мы одержимо занимались любовью. Он брал и отдавал в полной мере настолько, что в некоторые моменты, казалось, мы и есть те самые половинки единого целого.
          У меня не простая влюблённость. Нет. Я испытываю к Брендону ранее не ведомые глубокие чувства. Нет смысла отмахиваться или заниматься самообманом. Я отчаянно люблю сына Козаностра.
        После бурной ночи чувствуется разбитость. Каждая мышца болит и ноет. Необходимо принять горячий душ, что я и делаю. Стою под дарящими жизнь струями тёплой воды, смываю следы безумства. После мытья гелем кожа благоухает приятным запахом роз, отчего хорошее настроение становится ещё лучше. Я бы век не выходила из душа, но очень хочется есть. Напрягать Мардж сейчас неуместно, поэтому, пока Брендон спит, приготовлю завтрак сама.
        Есть ещё повод спуститься на первый этаж дома. Наши вещи разбросаны по библиотеке, и будет конфуз, если Мардж их найдёт.
        За неимением одежды надеваю халат, выхожу из ванной комнаты и врезаюсь в грудь Брендона. Торс мужчины совершенно лишён волос, что мне нравится. Титан стоит обнажённый. Поднимаю взгляд и опять окунаюсь в глубину синих глаз.
        - Привет! - улыбаюсь ему.
        - Решила сбежать?
        - Даже не пыталась. Это бесполезно.
        - Полностью с тобой согласен, - невозмутимо заявляет Брендон. Он развязывает пояс халата, опускается на колени, обхватывает за бёдра, притягивает к себе и целует туда. Щёки слегка краснеют, я немного теряюсь от его выпада. - Хочу мой завтрак, Элис. Хочу тебя так.
        Его язык медленно скользит по складочкам, уверенно продвигается вверх и ласкает клитор. Это так порочно и одновременно приятно, что невольно раздвигаю ноги шире. Я млею от лёгкой волны возбуждения. Оральные ласки Брендона как-то по-особенному действуют на меня. Запустив пальцы в волосы, смелею и притягиваю его голову ближе.
        - Нравится? - Брендон продолжает ласкать, но уже настойчивей.
        - Да.
        - Скажи, как хочешь?
        - Сильнее. Ещё.
        Мысль о развязности происходящего действа сильно возбуждает и, похоже, что я вся теку. Брендон распаляется, его дыхание учащается, он на минуту отрывается, удерживает за талию и тянет вниз. Я опускаюсь на колени рядом с ним и кладу руку ему на плечо. Неожиданно он резко укладывает меня на ковёр, раздвигает ноги, сильно удерживает их и опять начинает ласкать языком. Он будоражит клитор, иногда всасывает его и слегка прикусывает.
        - Давай, Элис. Покажи, как ты кончаешь. Сделай это для меня.
        Он настойчиво целует, продолжает играть с нежным естеством то пальцами, то языком вытягивая из меня хриплые стоны. Мой голос сорван. Не узнаю его совсем. Несколько затяжных минут сладкой пытки, и я чувствую приближение оргазма. От оральных ласк, он особенно острый у меня, а Брендон так мастерски подводит к нему, что абсолютно нет выбора. Я с громким стоном кончаю из-за его умелых действий. Он смотрит на мой экстаз, и он явно перевозбуждён. Брендон резко входит в податливую суть, переворачивается на спину, предоставляя мне право быть сверху. Я медленно опускаюсь на каменный не маленький орган и содрогаюсь. Оргазм ещё не отпустил. Медленно приподнимаюсь вверх и опускаюсь вниз до упора. Долгие минуты вожделенной близости. Брендон включается в игру. Его сильные руки удерживают за бёдра, и он мощными толчками вбивается в меня.
        Как же нравятся его руки! Горячие, мускулистые, обжигающие кожу. Как же правильно касаются меня! Накрываю его ладони своими. Так толчки ощущаются острее. Закрываю глаза, утопая в истоме нашего соития. А ему нравится смотреть на меня.
        - Красиво трахаешься, Элис. Давай, моя сладкая, кончай.
        Он ускоряет темп, глухо стонет. Перед глазами плывёт туман. От глубокого проникновения становится тесно, распирает внутри. Ощущение приятной боли со смешанной сладкой эйфорией накрывает, ноги судорожно сводит, я получаю очередной оргазм. А дальше всё в нашей близости становится совершенно неудержимым. Последний финальный толчок, и я получаю удовольствие оттого, что Брендон изливается в меня.
        Полчаса прошло, а я до сих пор не могу отдышаться. Глажу его лицо с утренней щетиной, целую в губы и за секунду память подбрасывает слова Мардж.
        Ну что сказать?
        Да, Марджери Хайд! Твоя семья действительно умеет быть очень благодарной.
        ГЛАВА 17
        ЭЛИС.
        - Эй! Вы, слышите меня, сладкая парочка? Хватит уже лизаться! - доносится до слуха сердитый голос Мардж. Ей осталось только ножкой притопнуть, и желание капризной богатой девочки исполнится.
        Я оторопела, потому что Мардж застукала нас как подростков. Брендон прыснул от смеха, глядя на неё. Надо видеть глаза Мардж. Они напоминают блуждающий взгляд Лунтика, и я тоже смеюсь, не удержавшись.
        - Элис, что смешного? Боюсь, что скоро в доме каждый закуток будет не безопасным. Ребят, я, конечно, очень рада за вас, но все же, ау! Я пока ещё здесь нахожусь, рядом с вами.
        - Ладно, ладно, Мардж, - сдаётся Брендон. Обещаю тебе, что не буду больше целовать Элис в твоём присутствии.
        Он садится на диван, а я остаюсь возле окна гостиной. Атмосфера наполняется приятными запахами. Похоже, что Мардж накрыла на стол и вознамерилась позвать нас обедать, но застала целующимися у окна.
        - Извини, Мардж. Правда, вышло неудобно. Пожалуй, я пойду упакую оставшиеся вещи.
        - Через двадцать минут спускайся в холл, - говорит Брендон, когда подхожу к порогу гостиной.
        Хорошо, что я смогла незаметно забрать из библиотеки нашу одежду. Представляю, как бы негодовала Мардж, если бы она их обнаружила и снова тихо смеюсь. Маленькое приключение подняло настроение, и на этой ноте я закрываю замок сумки.
        - Ты сама решила уехать? - осторожно интересуется Марж, войдя в комнату.
        - Да. Так нужно, - коротко отвечаю, чтобы у неё не возникло желание продолжать разговор на эту тему.
        Мардж беспокоится зря. Завтра я отдам заявление об уходе из клиники доктору Майлзу, а послезавтра, надеюсь быть в Филадельфии. В этом городе я родилась. У отца была тётя, наша далёкая родня. Она оставила ему дом в наследство, и теперь я собираюсь поселиться в нём.
        - А Брендон поедет с тобой? - уточняет Мардж, подхватывая сумку.
        - До Нью-Йорка, да.
        Поедет ли он со мной в Филадельфию, не знаю. Скорее всего, у Брендона на вынужденное путешествие иные планы, но пока он мне о них ничего не говорит. Так как мысль, что я могу исчезнуть с горизонта, претит ему, полагаю, что он не откажется воспользоваться моим гостеприимством.
        - Почему мне не сказала о своих планах? - укоряет Мардж, когда мы спускаемся по лестнице.
        - Я не могу об этом распространяться. Извини. Бэну, я больше не нужна и могу спокойно уехать. Кстати, где твой брат?
        - Родители отвезли его домой. Отец просил, чтобы ты передала рекомендации мне.
        - О чём разговариваете? - строго спрашивает Брендон, и Мардж сразу же замолкает. Не устаю поражаться, как брат управляет ею. В семье намного больше тайн, чем может показаться, поэтому Брендон следит за каждым шагом сестры, что ещё больше порождает интерес. Мардж так и не рассказала мне обещанного, и Брендон бдит, чтобы она не проболталась.
        Он ожидает нас в холле. В руке у него ключи от машины, значит, мы выезжаем немедленно. Брендон забирает сумку у сестры и отдаёт ей последнее распоряжение.
        - Через час ты с Льюисом возвращаешься домой. Проверь коды сигнализации, прежде чем включишь её.
        - Хорошо, Брендон.
        Мардж исчезает за дверью, ведущей в кабинет, а мы выходим на улицу. Спортивная «итальянка» уже стоит на подъездной дорожке, здесь же находится Льюис. Он погружает вещи в багажник, а Брендон, не стесняясь его присутствия, притягивает к себе вплотную.
        - Не желаешь проехаться за рулём? - глядя в глаза, спрашивает Брендон и чмокает в губы. Он по-хозяйски обнимает, пока ждёт ответ. После бурной ночи моё тело откликается на малейшее его прикосновение, а Брендону нравится подобная отзывчивость.
        - Доверишь мне дорогущую машину? Если я ненароком въеду не туда, век с тобой не рассчитаюсь.
        Я не шучу. Предложение Брендона заманчивое и не воспользоваться возможностью глупо, но я не готова к поездке в качестве водителя.
        - Пойдём. Я доверяю тебе, - открывает дверь «любимой красавицы» Брендон. Он приглашает сесть за руль.
        Я больше не отказываюсь. Сажусь в кресло роскошного автомобиля, пристёгиваю ремень. Дверца тихо захлопывается, а Брендон усаживается на пассажирское сиденье рядом. Выдохнув, поворачиваю ключ зажигания и, соблюдая инструкции Брендона, плавно трогаюсь с места. С территории владений Хайда выезжаю медленно, а на трассе немного разгоняюсь. Драйв, испытываемый от управления суперскоростной машиной, не описать. «Красавица» мчит по дороге, как летучий голландец, и совершенно не чувствуются малейшие неровности дороги. Так хорошо сбалансирован автомобиль.
        - Нравится? - с улыбкой спрашивает Брендон.
        - Не то слово. Я в восторге!
        - Доедем до города, а там поменяемся местами. В квартиру не смей возвращаться, - предупреждает он. - В клинику я бы тоже не советовал соваться. Рассмотри возможность отправки заявления по электронной почте.
        - Майлз в любом случае попросит оригинал.
        - Тогда поедешь в клинику с Льюисом. Я не отпущу тебя одну, - Брендон кладёт руку мне на колено и чувствуется лёгкий электрический импульс.
        - Знаю. Брендон, ты не сказал, где мы остановимся. Я хочу побыть у мамы и Роберта, - он сжимает пальцами колено, но слушает молча. - Один день с родными, а потом я уеду в Филадельфию.
        - Что? Элис, ты серьёзно? Собралась бросить меня?! - взрывается Брендон и просит остановиться, что делаю незамедлительно.
        - Я не хочу бросать тебя.
        - Тогда почему Филадельфия?
        Его взгляд слишком серьёзный. Ситуация становится щекотливой и проходится объясняться.
        - Два месяца назад мне предлагали работу в одной из больниц Филадельфии. Я решила принять предложение. Буду жить в доме моей тёти, который достался в наследство. Не смотри так, Брендон. По крайней мере, всё то лучше, чем Арканзас, Оклахома или Нью-Мексико.
        - Спасибо, что оповестила Элис. Даже не знаю, что думать.
        Ссориться с ним я не собираюсь, поэтому тянусь к нему и слегка целую. Лёгкий поцелуй мгновенно перерастает в глубокий. Приходится первой разорвать контакт, иначе мы не остановимся.
        - Что же ты делаешь? - спрашивает Брендон и крепко удерживает за руку. - Я собирался отвезти тебя в Канаду. Значит так, пересаживайся и подробно рассказывай про дом в Филадельфии. Ещё адрес матери назови.
        Охотно соглашаюсь, пока он не передумал. Оставшееся время пути до Нью-Йорка проходит в описании детальных подробностей плана моего побега. Брендон не находит его бредовым и отмечает, что в мегаполисе Новой Англии меня вряд ли будет искать Отрешённый. Предложенное вакантное место находится в частной больнице, а не в муниципальной, что хорошо. Информацию о сотрудниках таких учреждений раздобыть не просто.
        Брендон, взвесив все за и против, даёт добро моей идее. Он просит озвучить, что было написано в сообщениях от анонима, и я слово в слово пересказываю большую часть, а он внимательно слушает. Единственное, что утаиваю - это упоминание об имени отца. Возможно, я бы не скрыла этого, но что-то подсказывает придержать язык за зубами. Благодаря затронутой теме я возвращаюсь к волнующей мысли и решаю, что выясню сама, имел ли мой отец хоть какую-то связь с семьёй Хайд.
        Мы практически подъехали к дому Роберта и мамы. Свет в гостиной горит, хотя на часах шесть вечера. Наверное, у них гости. Надеюсь, что они охотно примут ещё одну в моём лице, явившуюся без предупреждения.
        - Я провожу тебя, - ставит перед фактом Брендон. - Хочу познакомиться с твоей семьёй.
        Намерение Брендона радует, но пока рано маме знать о нём. Слишком стремительно развиваются наши отношения, и я опасаюсь, что она не поймёт меня. Также есть другая веская причина, почему не следует спешить шокировать Аманду.
        - Нет. Знакомиться с мамой не время. Я вроде как на отдыхе была с подругой, - напоминаю Хайду его же выдуманный миф, чем останавливаю его.
        - Чертовка маленькая! - Брендон притягивает за голову к себе и наши лбы соприкасаются. - Я надеялся лицезреть миссис Янг.
        - Её новое имя миссис Уайт.
        - Запомнил. Завтра я заеду за тобой в два часа. Постарайся решить все вопросы до обеда. Такси не вызывай. Об общественном транспорте даже не думай. Льюис приедет сюда к девяти утра.
        - Как скажешь, босс, - соглашаюсь шутя, и его губы накрывают мои, сливаясь в сладострастном поцелуе. Наши языки переплетаются, поцелуй становится глубже, вызывает восторг и приятный дурман опутывает голову. По всему телу проходит дрожь, а внизу живота разливается приятное тепло. Нужно остановиться, иначе отдамся Брендону прямо в машине под окнами дома матери. Брендон первый разрывает поцелуй, и правильно. Пора мне идти.
        Я забираю сумку с вещами и поднимаюсь на крыльцо отличного дома. Машу рукой на прощание Брендону, а когда нажимаю кнопку звонка, меня посещает дельная мысль. Надо поговорить с Амандой насчёт отца. Было время, когда он ей многое доверял, и она может припомнить необычные вещи. Мама наблюдательная. Главное, чтобы она захотела поговорить на волнующую тему.
        ГЛАВА 18
        ЭЛИС.
        Тяжёлая дверь распахивается, сразу же. На пороге стоит сногсшибательная блондинка, в которой трудно узнать прежнюю Аманду. Мама отлично выглядит и, кажется, помолодела. Определённо новое замужество ей идёт на пользу.
        - Элис, вот так сюрприз! - обнимает меня мама, а позади неё появляется Роберт. - Почему не предупредила, что вернулась из отпуска? Проходи.
        - Привет, мама! Здравствуй, Роберт! Приютите на пару дней?
        - Конечно. Этот дом теперь и твой, - добродушно приветствует Роберт. - Ты как раз вовремя. Ужин практически готов.
        Второй муж мамы, он же мой отчим - классный мужик. Роберт дантист. Работает в собственной клинике и иногда читает лекции студентам в медицинском университете.
        Мама познакомилась с ним на моём выпускном, где он был почётным гостем. Думаю, не только Аманде с ним повезло. Ко мне Роберт относится с большим великодушием, хотя видимся мы редко. В основном наше общение происходит в социальных сетях. Он нередко пишет про семейные дела и высылает кучу фотографий со всевозможных встреч, поездок, прогулок. Как примерный семьянин, муж Аманды поддерживает связь с родственниками, а я и не против. Долгое время мои отношения с матерью были натянутыми, но благодаря Роберту недомолвки постепенно сошли на нет.
        На смену радушному приёму приходит семейный ужин, а после него мы удобно располагаемся в гостиной на огромном мягком диване, и Роберт предлагает поделиться впечатлениями об отпуске. Никогда не приходилось так много не лгать. Мой рассказ предельно осторожный, потому что мистер Уайт, где только не побывал. Он объехал практически полмира, а Калифорнийское побережье для него почти второй дом. Мой рассказ вполне сошёл за правду, пока не дошло дело до просьбы показать фотографии.
        - Извини, мам, фото нет. Я нечаянно разбила телефон, когда спешила в аэропорт. Мы с Тарой опаздывали на посадку. Поэтому и позвонить вам не смогла, - солгала в очередной раз, в надежде, что он последний.
        Как же хотелось поскорее закончить бессмысленный разговор о мифическом путешествии. Другие мысли занимают, а возникающих вопросов становится больше и больше. К счастью, Роберт говорит, что завтра с самого утра у него пациент и откланивается, оставляя маму со мной наедине.
        - Давай попробуем ликёр, который вы из Испании привезли, - предлагаю Аманде. Возможно, после двух рюмок она станет более болтливой, и я смогу завести разговор по душам.
        Мама не против идеи и быстренько приносит восхитительный каталонский напиток. Мы смакуем терпкую жидкость с привкусом душистых трав, мелкими глотками, и разглагольствуем об Испании.
        - Мам, скажи ты знала друзей или сослуживцев отца? - невзначай интересуюсь у Аманды. В сердцах я опасаюсь, что она отмахнётся, но мама и не думает делать этого.
        - Знала, но не многих. Только тех, кто приходил к нам в гости или случайно пересекался на торжественных мероприятиях.
        - А не было среди них человека с татуировкой в виде черепа на левой ладони?
        Мама долго о чём-то думает и вдруг неожиданно вспоминает.
        - Один раз я видела незнакомого мне мужчину, который о чём-то говорил с Дэвидом. Помнишь, за неделю до его гибели нас приглашали на юбилей полковника бюро? - я киваю маме, и она продолжает рассказ: - Высокий мужчина. В точном описании, крепкий, широкоплечий, но я не видела его лица. Он стоял спиной, а когда Дэвид заметил, что я приближаюсь к ним, мужчина быстро ушёл. Ничего примечательно с виду вроде бы не было. Зато я запомнила золотые запонки на манжетах дорогой рубашки того человека. В окружении твоего отца, я никогда не видела его раньше.
        - Так что были за запонки? Мама? - возвращаю её к важной детали, так как она некоторое время молчит.
        - Они были квадратные, с тёмно-зелёными драгоценными камнями, а поверх камней на них был затейливый узор в виде нескольких ромбов. Эти запонки явно делались на заказ. В обычных магазинах такие на витринах не встретишь. А почему ты интересуешься? - с запозданием осеняет Аманду.
        - Может, ты имя слышала? Папа ничего не говорил напоследок ему?
        - Нет, Элис. Он молчал. Мужчина ушёл очень быстро. Единственное, что показалось, он не стар. Так, зачем тебе это?
        - Просто спросила, - я развожу руками для убедительности, но мама, что-то начинает подозревать.
        - Элис, я хорошо тебя знаю. Что ты скрываешь? Ты точно в отпуске была?
        - Да, мам. Просто я увидела в Санта-Монике мужчину с татуировкой черепа на плече и вспомнила, что много лет назад видела среди сослуживцев папы человека с такой же. Но, может, я путаю. Я тогда подростком была, и, возможно, привиделось.
        - Я уж испугалась, - мама облегчённо выдыхает и кладёт руку на грудь. - Не пугай меня так больше. О! Уже полночь! Пойдём укладываться спать, дочь.
        Объяснение мама принимает. Это действие спасительного ликёра лишает её объективности. Аманда суетится, расстилает чистые простыни на кровати в огромной комнате, что выделила мне. Она желает спокойной ночи. Оставляет со своими мыслями наедине.
        Предоставленная информация не сильно помогла, и теперь я пытаюсь припомнить были ли запонки у Карло Хайда на манжетах одежды. Моя задача усложнилась. Положительного ответа, к сожалению, нет. Единственная зацепка оказывается призрачной субстанцией, которая в несколько раз подогревает возникшее любопытство.
        Сон, как назло, этой ночью не идёт. Я даже не ложусь, просто сижу на кровати и периодически поглядываю в окно. Моё внимание привлекает странная тень. Моментально соскакиваю на ноги, одёргиваю занавеску. На улице абсолютная тишина. Ни звуков, ни теней, ни шороха. Аманда бы сказала, что у меня воображение разыгралось от стресса, позови я её сюда. Это не галлюцинация. Я уверенна, что напротив окон кто-то крутится. Неужели следят?
        Впервые за прошедший месяц мороз проносится по коже и зарождается страх. Немедленно задёргиваю шторы, отхожу как можно дальше от окна, и убеждаюсь, что Брендон был прав. Приезжать к маме даже на один день, неудачная затея.
          В дальновидности Хайда не упрекнуть. Мы не вместе несколько часов, а я уже скучаю по нему.
        Заснуть удалось под утро. Ненадолго. Беспокойный сон заставил пробудиться в семь утра. Я наспех сушу волосы, надеваю дорожный костюм и выношу скромный багаж в коридор.
        - Элис, ты куда? - оперативные сборы не остаются незамеченными. Мама выходит следом за мной из другой комнаты.
        - Я переезжаю в Филадельфию и перевожусь работать одну из больниц города, - извещаю Аманду о предстоящем событии. - Мама, я остановлюсь в доме тёти. Дашь мне ключи?
        Несмотря на удивление, она охотно поддерживает моё решение и благо не задаёт массу вопросов. Получить заветную связку ключей удаётся без труда. Аманда родом из Пенсильвании, Филадельфия - её родной город. Она давно предлагала мне перебраться в наиболее умеренные широты.
        Нашу мирную утреннюю баталию прерывает настойчивый звонок. Это Льюис приехал. Я иду открывать ему дверь. Обещанного сопровождающего, оказывается, за дверью нет. В деловом костюме, напротив нас, стоит распрекрасный Брендон.
        - Доброе утро, Элис. Миссис Уайт, - любезно здоровается он.
        Незапланированное появление Брендона выбивает из колеи. Сердце ёкает, а его едва заметный жест не оставляет сомнений. Ночью, правда, кто-то крутился у дома. Повисает неловкая пауза, и я спасаю ситуацию.
        - Мама, познакомься. Это Брендон Хайд, мой друг. Я совсем забыла, что Брендон обещал заехать.
        - Очень приятно, - расплывается в улыбке Аманда. - Не знала, что у моей дочери появился новый друг.
        - Мы встречаемся. Я молодой человек Элис, - ошарашивает Хайд маму.
        - Брендон?! - возглас возмущения вырывается сам собой. Я многозначительно смотрю на него, но Титану хоть бы что! Как красиво, он преподнёс маме фразу: «мы любовники»! Потрясённая Аманда отступает назад на два шага и предлагает Брендону войти в дом.
        - Проходите, мистер Хайд. Что же вы на пороге стоите? Может, хотите выпить кофе?
        Брендон переступает порог, подхватывает дорожную сумку и свободной рукой берёт меня под руку.
        - Спасибо за предложение, миссис Уайт, но мы очень спешим, - я толкаю его кулаком в спину, чтобы не нагонял жути на маму серьёзностью тона.
        - Элис, почему ты не сказала? Когда вы познакомились? - оживляется Аманда, внимательно разглядывая лицо Брендона. - Простите, но не вы ли наследник корпорации Хайд? Ваше лицо кажется мне знакомым по светским хроникам. Или я что-то путаю?
        Так я и знала! От мамы не утаить этот факт. Она помешана на светских хрониках. Какого чёрта Брендон заявился лично? Аманда теперь от меня не отстанет.
        - Он самый. Вы не ошиблись, - подтверждает её догадку Брендон, а мама прикрывает ладонью рот от чрезвычайного удивления. - Извините за неожиданное вторжение, но нам пора, иначе Элис опоздает на поезд.
        - Мама, я позвоню вечером и поговорим, - уверяю Аманду на ходу, так как Брендон вовсю тянет за руку.
        Он уверенно шагает до машины и практически впихивает меня в неё. Нахлынувшая волна злости застилает разум и даже не знаю, что готова сделать сейчас. Утреннее знакомство произошедшее как стихийное бедствие, выглядело крайне беспардонно!
        Несколько минут сижу молча, проигрываю минувшую сцену, а затем взрываюсь, когда Хайд выезжает на проезжую часть.
        - Какого чёрта, Брендон! Я же говорила, что не время для знакомства! Теперь мама завалит кучей вопросов и снова придётся изворачиваться! Ты не мог подождать?
        - Не мог, - отрезает Брендон в своей манере. - Ночью подожгли клинику твоего отчима, поэтому я решил забрать тебя лично.
        ГЛАВА 19
        ЭЛИС.
        - Что? Как подожгли? Как ты узнал? - заваливаю Брендона вопросами и жутко становится на душе.
        Конечно, глупо спрашивать, откуда у него информация. Наверное, у Хайдов на каждом углу в Нью-Йорке свои люди.
        - Такое не утаишь. Скоро объявят в дневных новостях. Слушай меня внимательно Элис. Льюис ожидает возле клиники. Он будет следовать за каждым шагом, пока ты улаживаешь вопрос. Заявление напиши сейчас. Открой бардачок. Там всё необходимое для этого есть.
        Хорошая новость! Значит, Льюис будет исполнять роль охранника по просьбе Брендона. Он же весь персонал клиники напугает убийственным видом гладиатора!
        - Нет. Давай обойдёмся без помощи Льюса. Пожалуйста, Брендон, - прошу в надежде, что он передумает приставлять его ко мне. Брендон крепче сжимает руль, и скулы напрягаются на лице. Он непреклонен. Его распоряжение не обсуждается, что сейчас Титан даёт понять. - Господи! Да кому понадобилось жечь клинику Роберта? - выпаливаю слишком громко, потому что эмоции бьют через край.
        - Лучше спроси, зачем?
        - Меня запугать?
        - Ты очень проницательна, дорогая, - подмигивает Брендон. Всё у него сарказм да шуточки.
        - Почему сразу поджог? Может, это случайное возгорание, - настаиваю на собственной версии. Я понимаю ничтожность возможного, но вдруг?
        - Элис, ты веришь в то, что говоришь? Ты бесследно исчезла на месяц. Они долго искали и нашли тебя в особняке, - Брендон останавливается недалеко от клиники, открывает бардачок, достаёт файл с бумагами.
        - Зачем я им? Ну, подумаешь, видела Отрешённого, - выпаливаю, но тут же прикусываю язык и таращусь на содержимое бардачка. Под файлом лежит жетон полицейского. - Для чего ты его возишь в машине? - указываю на жёлтую жестянку и перевожу взгляд на Брендона.
        - Это улика, и сегодня она пригодится, - жёстким, ровным тоном говорит Брендон, отчего начинает потряхивать. Я сглатываю ком образовавшийся в горле, и только сейчас до меня доходит, насколько Хайд опасен. Он думает о чём-то и подавляет возникающую злость. Вреда мне он никогда не причинит, но насчёт остальных уверенности нет. - Вот ручка и листы. Пиши, - я делаю то, что он велит, а Брендон интересуется: - Отрешённый?
        - Да. Я называю так одного из лжеполицейских.
        - Элис, не юли. Мне до шуток. Что ты скрываешь?
        - Кто-то крутился под окнами дома Роберта, ночью, - озвучиваю подозрения, и Брендон сразу же кому-то звонит. Он выходит из машины, а когда возвращается, порывисто хватает меня за руку и целует внешнюю сторону ладони.
        - Однажды я обрисовал тебе незавидную перспективу. К сожалению, для тех людей ты не просто свидетель, - душещипательное откровение монолога Хайда заставляет насторожиться. - Нет ни случайностей, ни совпадений. Рано или поздно они бы вышли на тебя, поэтому Льюис будет рядом, и тема больше не обсуждается. Он выполнит чётко каждое указание. Ты тоже. Прими к сведению, что с Амандой не стоит контактировать несколько месяцев. Я сам позвоню ей. Роберту лучше не знать, куда ты едешь. Удали страницу в инстаграм. Когда уладится вопрос с увольнением, поедешь с Льюисом до определённого места. Элис, ты всё поняла? - я киваю и лихорадочно перевариваю услышанное. - Хорошо. Надеюсь, что больше не осталось ничего недосказанного.
        Создаётся впечатление, что вот-вот разразится война. Положение хуже некуда. Как понимать фразу «не просто свидетель»? Получается, что подозрения в неладном верны, а осведомлённость Брендона подтверждает догадки. Интуиция подсказывает не распространяться об упоминании имени отца в сообщении, и я притихаю. Маленький секрет оставлю пока при себе и попытаюсь найти логическое объяснение.
        - Брендон, ты всегда мнительный? - не лишним узнать ответ, хотя я его знаю.
        - Нет. Пора Элис. Льюис идёт.
        Меня в буквальном смысле передают из рук в руки. До клиники пройти двести метров, а Льюс вцепился под локоть и шагает рядом так, будто заключённую на прогулку ведёт.
        Переступив порог клиники, я втягиваюсь в засасывающую рутину. Коллектив встречает с распростёртыми тёплыми объятиями. Очень жаль расставаться с ними окончательно. Особенно с доктором Миллером. Наша многолетняя дружба дорогого стоит. Эдвард - лучший учитель из всех, кто помогал мне на не лёгком пути. Стыдно, досадно, но ничего не изменить. Обстоятельства диктуют правила игры.
        С заведующим отделения я беседую долгих полчаса и узнаю, что руководством клиники было принято решение уменьшить срок отстранения от работы на две недели. К сожалению, мой контактный номер находился вне зоны доступа, и Миллеру не удалось сообщить об изменениях. Также я узнала, что нашлись родственники таинственного пациента. Они не стали предъявлять претензию в отношении исчезновения больного. Инцидент замяли, сославшись на то, что молодой человек ушёл сам! ЗАМЯЛИ! Купили руководство деньгами, и я хорошо понимаю, кто постарался. Брендон не скупился. Закрывал рот деньгами, всем, кому мог. Придётся с правдой как-то жить.
        - Не спеши с уходом, Элис, - уговаривает Миллер. Мою затею он не поддерживает. - Подумай несколько дней и возвращайся обратно. Через год ты сможешь самостоятельно оперировать. Обещай не рубить с плеча.
        - Майлз подписал бумаги. Формальности улажены, - не оставляю надежды Миллеру и виновато улыбаюсь. - Спасибо вам за всё, Эдвард.
        - Но куда же ты сейчас?
        - Поеду практиковаться в Европу, - увиливаю от реального ответа и обнимаю Миллера на прощание.
        Как же погано на душе! Ложь срослась с моей жизнью настолько, что сама начинаю верить в неё. Радует одно: хоть Льюис не стоит за спиной и не слышит нескладного словесного безобразия. Он прекрасно маскируется и не попадается на глаза, пока я в клинике. Лишь когда выхожу на крыльцо, чёрный внедорожник останавливается напротив, напоминая о телохранителе.
        - Мисс Янг, садитесь быстрей! - просит Льиюс. Он нетерпеливо срывается с места, когда я пристёгиваю ремень.
        Мы едем по городу, превышая скорость, и когда Льюис вдавливает педаль газа практически до упора, я замечаю в боковое зеркало хвост. Телохранитель петляет по узким улочкам, снося мусорные баки, попадающиеся на пути, а затем выезжает на кольцевую дорогу и выбрасывает непонятный предмет в окно. Позади фургона валит чёрный дым. Машины останавливаются и протяжно сигналят. Льюис прибавляет скорость, не обращая внимание на образовавшийся затор, а я поглядываю на него округлившимися глазами и теперь на все двести процентов доверяю ему.
          Через пять минут фургон прибывает к определённому месту. Я пересаживаюсь не в спортивную машину, а в большой чёрный внедорожник, в котором ждёт Брендон.
        - Льюис! - Титан на ходу окликает помощника и бросает ему пресловутый жетон. - Ты знаешь, что делать.
        Мужчина ловит значок, поднимает два пальца вверх, а Брендон закрывает стекло и подобно телохранителю, молниеносно несётся вперёд по трассе.
        - Куда поехал Льюис? - я волнуюсь за него и за нас.
        - Преподнести урок наёмнику. Отрешённого, с пояснением о краже государственного жетона федералы заждались, - спокойно объясняет Брендон. - Он выиграет нам немного времени. Надеюсь, ты осознаешь, что приезжать в Нью-Йорк было ошибкой?
        - Конечно, Брендон.
        - Я связался с миссис Уайт, - отчитывается Брендон и замолкает.
        - Маму заботит страховка и оценка ущерба, - договариваю за него.
        - Пожар не успел сильно распространиться и не нанёс большой ущерб. Она переживает, смогут ли они покрыть затраты по восстановлению помещения. Я покрою все расходы Уайтов, - поражает Брендон неслыханной щедростью и сворачивает на север. Волнение подступает, зарождается гнев. Мы не едем в Филадельфию. Брендон обманул меня.
        ГЛАВА 20
        ЭЛИС.
        Смотрю на него пристально, но он не удосуживает больше вниманием. Брендон берёт за руку и молча едет дальше. Машина набирает большую скорость, а я, сдерживая эмоции, настойчиво сверлю его взглядом. Уже практически обмозолила все глаза и зародившееся негодование вот-вот прорвётся наружу.
        А как же Филадельфия и новое рабочее место? Тот факт, что мы провели вместе две ночи, не даёт Брендону права распоряжаться моей жизнью по собственному усмотрению. В конце концов, я свободная женщина и профессиональный врач, а не марионетка семьи Хайд. Обман или давление претят моей природе, особенно когда молчком происходит то, о чём не договаривались.
        Кто ты Брендон? Тиран? Властолюбец? Кто?
        Чего ты хочешь? Опять закрыть меня в очередном загородном доме? Боюсь, что сильно ошиблась в тебе.
        Ситуация начинает раздражать, а разум требует отстаивать комфортное пространство. К чёрту непонятные интриги! К чёрту, Хайдов! К чёрту Отрешённого и его напарника! Это не моя война. Благодаря единственному нелепому случаю пришлось втянуться в какой-то абсурд. Зачем я только согласилась?
        Как долго придётся бегать и прятаться? Я не хочу оглядываться по сторонам, проходя по улице. Не хочу шарахаться от каждой тени за спиной. Не хочу спонтанно бросать всё, к чему стремилась годами и менять в корне уклад жизни. Разумеется, она уже изменилась и прежней не будет, но, может, есть шанс не покидать страну?
        Возмущение берёт верх. Выдёргиваю руку. Очень хочется взять и выйти из машины. Пальцы сами тянутся к ручке двери.
        - Элис, не смей! - тон Брендона не просто угрожающий. Сложно описать гамму его интонации. Но я не испытываю страх. Нет.
        - Знаешь, Брендон, катись к чёрту вместе с семейной историей! Похоже, я сильно ошиблась. Не нужно было помогать Мардж. В тебе… - нелегко высказать ему сомнение наступив на ноющее сердце, - наверное, тоже ошиблась. К чёрту всё! Открой дверь!
        Вот и высказалась, чем окончательно разозлила Титана. Ну, кто меня за язык тянул? Брендон незамедлительно останавливает машину. Резко хватает за локоть, дёргает на себя и гневно шипит:
        - Нет!
        - Открой эту чёртову дверь. Брендон! - настаиваю упрямо и не узнаю собственный металлический голос.
        - Посмотри на меня! - требовательно приказывает Хайд. - Повернись!
        Не приходится этого делать. Брендон сгребает в охапку и крепко удерживает. С его силой бесполезно бодаться. Желваки Хайда ходуном ходят. Упрямый мужик. Похоже, я нарвалась. Задела его гордость и плюнула спасителю в лицо. Дальше, он действует очень быстро. Железная рука удерживает голову мёртвой хваткой. Он впивается жёстким поцелуем в губы, пытается проникнуть языком в рот. От его напора невозможно продохнуть. Я что-то мычу, пытаюсь вырваться, но скоро Брендон добивается нужного результата. Настойчивый язык всё же проникает в рот. Он получает ответ, чем даёт понять, кто здесь хозяин. Дурманящий поцелуй немного успокаивает, сила сопротивления пропадает и Брендон отпускает меня.
        - Ошиблась, Элис? - пытливо заглядывает в глаза отчеканивая каждое слово: - Запомни, девочка. Женщины от меня сами не уходят.
        - Немало дур было, - язвительно отвечаю. - Значит, я буду первой, кто изменит привычный алгоритм.
        - Уверена?
        - Я не поеду в Канаду. Если ты рассчитываешь снова закрыть меня в каком-нибудь доме, то лучше открой дверь и дай уйти.
        - Хорошо. Ты поедешь в Филадельфию, - немного подумав, смягчается Брендон. - Всё, не дури. Ты так же нуждаешься во мне, как я в тебе.
        - Как быстро ты переобулся, - усмехаюсь и становится не по себе.
        А Брендон не боится смелых признаний. Первый пошёл на примирение, хотя в ссоре нет его вины. Не сдержалась и сорвалась именно я. Просто вымоталась. Устала от напряжённости за прошедший месяц проведённый взаперти. Неизвестность пугает, а навязчивые мысли не отпускают.
        - При одном условии, - продолжает он. - В Филадельфии я буду жить с тобой.
        - Хорошо, - соглашаюсь, потому что больше неизвестности боюсь разбить обоим сердце. - Извини, я погорячилась. Ситуация давит, сам понимаешь.
        - Тогда поехали.
        Брендон заводит мотор, разворачивает машину и шины мягко шуршат по асфальту. Весь путь до Филадельфии размышляю, как сложатся наши отношения за пределами Нью-Йорка и его особняка. Он подсознательно показывает, что полностью завишу от него.
        Чего Брендон ожидает? Хочет сделать своей пассией или претендует на большее? Вряд ли его родители одобрят мою кандидатуру на роль его девушки. В высших кругах не принимают таких, как я. В богеме разыгрывают серьёзные партии. Объединяют капиталы.
        Может, наше безумие скоро пройдёт? Сгорит в огне бешеной страсти? У Брендона наваждение возможно пройдёт, а вот я давно пропала. Сердце ёкает. Горло стягивает спазмом от разрушающих горьких мыслей.
        В Филадельфию мы прибываем засветло. Когда подъезжаем к дому, поражаюсь увиденному. Это точно верный адрес дома тёти? Он просто великолепен! Большой и модерновый. Я не слишком разбираюсь в стилях, но определённо - это модерн. За год до трагедии отец вложился в его ремонт, но, чтобы настолько! Последний раз я была здесь семь лет назад, когда дом перешёл нам в наследство и помню его прежним. Но теперь...
        Откуда у отца нашлись средства, чтобы сделать дорогостоящий ремонт? От старого, обветшалого здания совершенно ничего не осталось. Дух захватывает от этого зрелища.
        - Приглашаешь? - игриво спрашивает Брендон, поднимаясь по ступеням к входной двери.
        - Конечно, - улыбаюсь, вытаскивая из сумки ключ. Открываю замок, надавливаю на массивную ручку двери.
        - Проходи. Думаю, в доме есть на что посмотреть и возможно, мы разыщем вино.
        От перепалки на душе остался неприятный осадок, и я стараюсь окончательно примириться с ним. Включаю свет в холле и в глаза сразу же бросается красивый интерьер. Продолжаю удивляться преображению. Стильно. Модно. Бесподобно.
        Как только дверь захлопнулась, Брендон притягивает спиной к мощной груди. Похоже, что финал примирения он решил осуществить сам. Мужские руки плотно сжимают талию, а губы жадно впиваются поцелуем в шею.
        - Как же я скучал по тебе, - шепчет на ухо и мурашки бегут по телу от интимности тона.
        Пытаюсь повернуться, но Брендон продолжает сжимать в объятиях и медленно проводит языком по чувствительному месту на шее. Тихий стон вырывается от возбуждающей ласки, а между ног разливается жар.
        - Не передумала быть первой? Хочешь уйти? Скажи, чего ты хочешь? - порочно шепчет злопамятный Брендон, соблазняя.
        Он нагло играет на женской чувственности. Скользит языком вдоль пульсирующей вены, спускается к плечу и медленно расстёгивает молнию на платье. Холодок приятно щекочет спину. Брендон покрывает горячими поцелуями плечи, дразнит языком, поглаживает живот. Он целует в обратном направлении, поднимается выше, и когда прикусывает мочку уха, меня простреливает электрической волной. С губ срывается громкий стон.
        - Хочу тебя, - продолжает шептать соблазнитель, не прекращая возбуждающую пытку.
        - Так чего же ты ждёшь? - со стоном спрашиваю в ответ и ноги подкашиваются от очередного прикуса мочки.
        ГЛАВА 21
        ЭЛИС.
        Новый день принёс новые заботы и волнение. Я переживаю первый опыт серьёзного собеседования, несмотря на то что в кармане лежит рекомендательное письмо от доктора Миллера. В целом двухчасовой расспрос идёт по правильному сценарию. Заключительное слово вышестоящего руководства в лице доктора Чейза Полански, и я принята на работу в одну из современных частных клиник Филадельфии. Скромности ради, письмо так и осталось в кармане пиджака, хотя при его предоставлении, возможно, не пришлось бы проводить столь доскональную беседу. Я несказанно рада, что справилась и новое место действительно получаю по праву.
        Поздравив внутреннее «я», направляюсь следом за новым руководителем, в отдельный кабинет для приёма пациентов. Да, да. В этой клинике мне выделили собственное пространство, и практика заключается теперь не только в дежурствах в интернатуре и операциях, но и в непосредственном наблюдении за больными.
        Итак, я окунаюсь в будничную рутину. День богат на события, а вечером меня ожидает возле клиники Брендон.
        Наступает следующее утро и ещё одно, а затем проходит неделя. За это время Брендон открывается с иной стороны, и я узнаю его лучше. Установленный ритм жизни соблюдается очень строго серьёзным мужчиной. Мы живём практически как отшельники, но никого из нас это не удручает. Брендон предпринимает максимальные меры предосторожности, когда мы оказываемся на улице и во всём остальном тоже.
        У Хайда старшего оказывается много дел, связанных с управлением семейного концерна. Он удобно расположился в доме, оборудовал всем необходимым одну из комнат и работает, не выходя из неё.
        Ежедневно Брендон стремится наверстать упущенное, ведь было не деловых вопросов, пока Бэн болел. Последний же, согласно обнародованному заявлению, продолжает предвыборную компанию и продвигается в Конгресс.
        - Расскажи мне, что стало с Отрешённым? - интересуюсь у Брендона за ужином.
        - Посидит несколько месяцев в изоляции. У законников к нему много вопросов.
        - Кто этот человек, Брендон? Ты его знаешь? - завожу разговор, так как нужно найти хотя бы малейшую зацепку. Я не отказалась от намерения прояснить загадочную ситуацию. Просто первые дни по приезду заставляли налаживать быт.
        - Элис, дам тебе совет, не думай больше о тех людях.
        - Я не могу не думать. Брендон, не так давно ты сказал, что я для них не просто свидетель. Что ты имел в виду?
        - Пособничество, - отвечает Брендон глядя в тарелку, и я понимаю, что не в этом суть его ответа.
        - Брендон, они могли знать моего отца? - спрашиваю прямо и пристально слежу за его реакцией.
        - Не думаю, - отрезает он. От меня не укрывается, как Хайд помрачнел. Всего лишь на секунду и озноб пробирает от осознания, что Брендон что-то скрывает. - Ты хотела сделать попкорн и посмотреть фильм, - переводит резко тему, чем ещё больше ввергает в сомнение.
        - Да, конечно, - не перечу ему, чтобы, не дай бог не проговориться о сообщениях.
        Брендон перемещается в гостиную, включает плазменный экран, а я загружаю кукурузные зёрна в аппарат для попкорна. Мы смотрим нудный фильм про апокалипсис, под который уставший Титан засыпает. Я же досматриваю сюжет. Последние сцены фильма изображают развязку, и незначительная деталь, попавшая в кадр, активизирует детские воспоминания.
        Когда-то отец и я прятали важные вещицы в тайники. А что, если детская игра имеет место быть во взрослой реальности? Глупо надеяться, но всё же. Аккуратно выскальзываю из-под руки Брендона, включаю другой фильм и отправляюсь искать призрачную зацепку, которой, возможно, не существует, но стоит попробовать найти.
        С чего начать? Она может быть, где угодно. В любой книге, стоящей в шкафу, на чердаке, в коробках или в подвале. Не время искать что-то не в комнатах дома, поэтому я прохожу в облюбованный Брендоном уголок и открываю шкаф. На полках много книг. Снимаю несколько, беру настольную лампу, сажусь на пол и просто пролистываю книгу за книгой. Я пересматриваю более двадцати томов, отмечая, что тётя Эйприл всё же любила читать. Не удивлюсь, если обнаружу какую-нибудь записку среди кулинарных рецептов или в романе Диккенса. Я увлеклась процессом поиска и совершенно не смотрю на часы.
        - Что ты делаешь на полу? - раздаётся как гром в ночной тишине голос Брендона и я пугаюсь. Книга выпадает из рук. Он присаживается рядом, берёт пятый том Дюма и озадаченно смотрит то на увесистую книгу, то на меня. - Только не говори, что ты решила на ночь почитать.
        - Нет, я не читала.
        - Элис, - спокойным тоном начинает нравоучение Брендон. - Пообещай, что выкинешь всякую дурь из своей головы и прекратишь попытки что-то отыскать. Я буду и дальше обеспечивать твой комфорт и безопасность. Просто спокойно живи.
        Он не догадался, а знал, что я заинтересуюсь ответами. Мой поиск его ничуть не смутил. Похоже, я недооцениваю умного Титана.
        - Я жду Элис, - Брендон ставит том на полку и проводит пальцами по корешкам выстроенных в ряд книг.
        - Хорошо, я обещаю, что не буду задаваться вопросами и поиском не пойми чего, - уверяю Брендона, но не верю себе.
        - Прекрасно, девочка, - выдыхает он с облегчением. Лицо Титана довольно просияло. - Пойдём со мной.
        Брендон протягивает руку, помогает встать с пола и ведёт в гостиную. Он останавливается возле комода, дотрагивается до губ. Несколько лёгких поцелуев от Титана порождают желание. Оказывается, я быстро воспламеняюсь, чего не знала ранее. Но синдром неизлечимого сексоголика возникает только с ним. Мне нравится, как он прикасается к эрогенным зонам и хочется, чтобы Брендон трогал, не останавливаясь. Именно сейчас. Немедленно и везде.
        Брендон умело стягивает с плеч платьице, игриво улыбается, гипнотизирует горящими глазами, как удав. Дальше я стягиваю одежду и остаюсь в одном белье. Он терпеливо ждёт откровения, ведь любимое занятие покорённого мужчины смотреть.
        Сделав шаг назад, не торопливо расстёгиваю застёжку лифчика и отбрасываю на пол кружевной предмет.
        - Ох, Элис! - глубоко вдыхает Брендон, а я обхватываю грудь руками, не сильно сжимаю её. Мне хочется его дразнить.
        Дыхание Брендона учащается, зрачки расширяются, а я продолжаю трогать грудь для него. Он нетерпеливо приближается, подхватывает под ягодицы и кода я обхватываю его ногами, страстно накрывает губы губами.
        О, да!
        Это восхитительный поцелуй! Наши языки переплетаются в неистовом танце, а голову застилает дурманящая пелена. Брендон подходит к комоду, опускает на него и смахивает рукой ночник. Я цепляюсь пальцами за край комода и что-то ещё с грохотом летит на пол.
        Только не останавливайся Брендон! Я обвиваю его шею руками, отвечаю на жаркие поцелуи и параллельно стаскиваю футболку. На минуту отстраняюсь, разглядываю его совершенный торс. Пальцы так и тянутся к рельефным твёрдым мышцам, и теперь я наслаждаюсь тем, что трогаю его. Мои пальцы скользят ниже, к поясу брюк. Брендон разрешает раздевать его, и я вижу, как он ловит кайф от нежных прикосновений.
        - Мой, - выдыхаю и касаясь его пресса.
        - Твой. Я весь только твой.
        От признания моих неоспоримых прав на него роскошного, в момент крышу сносит напрочь. У обоих. Я прикасаюсь к внушительному бугру и ощущаю всю силу его возбуждения.
        - Поласкай себя, - просит Брендон и кладёт мою руку на грудь.
        Я сжимаю соски, до лёгкой боли и ласкаю полушария, отчего Брендон дышит тяжелее. Он так пожирающе смотрит, что жаром опаляет весь живот. Между ног разражается катастрофа. Настоящий мокрый потоп. Я скольжу по животу, прикасаюсь к бёдрам, чтобы снять трусики. Но Брендон не позволяет. Он мучительно медленно стягивает их сам.
        Страстный красавец наклоняет голову животу, проводит языком дорожку, оставляет влажные следы, спускаясь ниже. Он дразнит меня. С губ срывается возглас досады, когда язык слегка касается складочек и тут же спускается ещё ниже, к внутренней стороне бедра. Меня потряхивает от возбуждения, но Брендон продолжает в том же духе, а мне уже невмоготу.
        - Брэд… Пожалуйста Брэд…
        Лёгкий, мучительный поцелуй касается второго бедра, и он опять скользит вдоль него языком. Брендону нравится томить и мучить лаской, пока не начну умолять его.
        - Брэд… Возьми меня…
        Но Брендон, как ни странно, отстранился и потянул меня за собой. Подхватил на руки и, отлично ориентируясь в кромешной темноте, пересёк гостиную. Он останавливается у окна, отдёргивает шторы и, поставив меня на пол, подталкивает к стеклу. Брендон встаёт сзади, плотнее прижимает к холодной поверхности, и я ладонями упираюсь в стекло.
        Красивый вид небольшого ухоженного сада возникает перед глазами. Я отчётливо вижу кусты цветущего жасмина и множество сверкающих звёзд на ясном чёрном небе.
        - Красиво? - приятный баритон Брендона слышится над ухом и возбуждение новой волной разлетается вниз, туда, где его пальцы неприлично трогают влажное лоно.
        - Очень… - шепчу я судорожно вздохнув, когда Брендон прижимается ещё плотнее вдавливаясь членом в ягодицы.
        Дрожь током проносится по телу, и я издаю громкий звук, предвкушая вожделенную награду. Брендон ловко начинает играть с клитором, а второй рукой сжимает грудь. Он притрагивается к каменному соску и сдавливает до сладостной боли. Прерывистое дыхание вырывается из груди, я протяжно стону, еле удерживаю равновесие, потому что изгибаюсь от наслаждения и приподнимаюсь на цыпочки. Он мастерски продолжает ритмичные движения, растирает влагу между ног, и мелкая пульсация усиливается, разнося искры пламени по бёдрам. Я приближаюсь к оргазму, а Брендон останавливается. Он разворачивает спиной к стеклу, задирает мою ногу повыше и ловко расстёгивает молнию на брюках. Вдавливая спину сильнее в запотевающее окно, он пристраивается между ног и резко вторгается, заполняя до краёв. Вскрикнув от мощного натиска, я шире развожу ноги в стороны и крепко цепляюсь за плечи Брендона.
        Я принимаю его всего и стремлюсь ему навстречу. Пусть берёт меня, как ему хочется. Пусть не сдерживается, пусть делает это так, как будто в последний раз… А он и не останавливается и с упоением врезается в лоно вновь и вновь.
        После раздирающего финала Брендон относит меня на диван, потому что нет сил подняться в спальню. Он пристраивается рядом, целует в кончик носа, произносит, что любит, и я засыпаю в его стальных объятиях.
        ГЛАВА 22
        ЭЛИС.
        - Приёмы сегодня у меня закончены. Так что жду Льюиса, - оповещаю Брендона.
        - Не спеши уходить из больницы. Задержись на двадцать минут, - новое указание всесильного мужчины меняет выработанный алгоритм.
        - Для чего, Брендон? Льюис не успеет приехать к пяти часам?
        - Нет. Просто пока не покидай кабинет.
        - Хорошо. Как скажешь.
        Я кладу трубку. Всё равно большего от Брендона не добиться. Его немногословность, относительно некоторых обстоятельств в последнее время кажется бессмысленной. Мы проживаем в Филадельфии чуть больше трёх месяцев, и история, приключившаяся в Нью-Йорке, кажется слишком далёкой и неправдоподобной. Будто не было ничего. Будто я никогда не работала в центральной клинике, не оперировала безымянного мужчину, не встречала Мардж. Моя реальность стремительно меняется, и теперь я хорошо понимаю, как выглядит выражение «другая жизнь».
        Она у меня становится практически семейной. Упорядоченность и спокойствие, верное её определение. Лишь новости, которые я иногда смотрю по телеканалу «BBC», напоминают о существовании в бренном мире Бэнджамина Хайда и двух загадочных личностей: Реджины и Карло.
        Успехи Хайда младшего несказанно радуют семью. Вчера было объявлено, что он победил на выборах. Брат Брендона - новоиспечённый конгрессмен. В свете происходящих событий интересно узнать, почему Карло отказывается от личной идеи заполучить нового семейного доктора, а также от идеи пристроить Бэна в надёжные женские руки. Этот вопрос я не раз собираюсь задать Брендону, но в последний момент всегда останавливаюсь. В результате тщетных попыток любопытство отходит на дальний план, за неимением актуальности.
        Желание отыскать что-либо также уходит в небытие. Бывают, конечно, дни, когда я украдкой поднимаюсь на чердак или спускаюсь в подвал. Перерыв не одну коробку и, заглянув не в один закуток, так ничего и не нахожу. Я делаю вывод, что отец не прятал тайных посланий и, если честно успокаиваюсь. Сообщения, присланные Отрешённым, воспринимаются теперь как блеф, придуманный с одной целью: психологическое давление.
        Закончив заносить данные в электронную медкарту пациента, выключаю компьютер и подхожу к шкафу, где хранятся выписки с результатами анализов. Надо как-то убить время. Я дожидаюсь Льюиса, а он так и не приехал. Звук нажатой ручки заставляет повернуть голову в сторону.
        - Брендон? Какими судьбами ты здесь? - изумляюсь его появлению.
        - Заскучал. Ты не против, если я заменю сегодня Льюиса?
        - Нет, конечно, - улыбаюсь ему и понимаю, что причина кроется в другом. Я жду, но мой Титан не спешит изъясняться. Он проходит вдоль кабинета, останавливается возле меня и целует слегка в губы.
        - Завтра состоится приём в доме родителей. Мы ближе к полуночи выезжаем в Нью-Йорк.
        - Приём в честь назначения Бэна? - уточняю и смутная тревога зарождается в душе.
        - Да, Элис. А сейчас мы пройдёмся по магазинам.
        Брендон тянется к пуговицам халата, помогает его снять, забирает со стола сумочку и выходит из кабинета со мной за руку. Ощущаю себя пятилетней девочкой, о которой печётся заботливый папочка.
        - Мистер Хайд знает, что ты придёшь на приём не один?
        - Предполагает. Мама тоже.
        - Брендон, я много раз хотела спросить, почему Карло оставил идею, предложенную мне? - наконец-то затрагиваю тему.
        - Он не оставлял её. Я поговорил с отцом и прямо заявил, что ты не свободна и его деловое предложение не уместно, - делится частью правды решительный мужчина.
        - Поэтому твои родители уехали из особняка молча? - вспоминаю сразу же памятный вечер.
        - Отчасти, Элис. Не переживай. Мистер и миссис Хайд в курсе, что ты встречаешься со мной. На великосветский приём, мы приглашены вместе.
        - Но уверенности в появлении пары у них нет, - подытоживаю, глядя на Брендона.
        Он отрицательно качает головой. Спасибо, Брендон, что поставил в известность! Сердце сразу же ёкнуло, как будто я получила удар под дых. Пригласить на приём двоих в надежде, что старший сын явится один, как мило. Возможно, Карло Хайд и поддержит выбор сына, а вот насчёт Реджины я не уверена. Утончённая леди не гласно дала понять, что не одобряет порывы Брендона, стоит только вспомнить её еле уловимый жест, проявленный за ужином.
        За непринуждённым разговором мы доезжаем до улицы, где располагаются магазины известных брендов одежды. Тратить несколько часов на поиски сногсшибательного наряда - неразумная трата времени. Поэтому я ограничиваюсь выбором длинного классического платья с кружевной сеткой поверх шёлка приятного бежевого цвета. Удобные туфельки, клатч, подходящая косметика для макияжа.
        На выходе из парфюмерного магазина, я задумываюсь: стоит ли почитать присутствием влиятельное семейство. Уикэнд, мы можем провести более приятным образом. Какой смысл тащиться в Нью-Йорк?
        - Мардж тоже будет присутствовать и некий Санни Бартон, - выкладывает козырь Брендон, убивая последние сомнения.
        - Что? Как твоя семья вышла на Бартона?
        - Никак, Элис. Этот парень крутился последние месяцы вместе с одним надоедливым журналистом возле брата. Двое парней настойчиво интересуются твоей судьбой и не оставляют в покое Бэна. У тебя будет возможность опровергнуть бессмысленные подозрения студента.
        О, мой бог! Как же трудно описать возникающие эмоции. А Санни тоже, оказывается, не промах. Он так и не оставил безумную мифическую затею. Господи, что пытается выяснить этот неугомонный стажёр?
        - Зачем он приходил к Бэну?
        - Считает, что тебя похитили. Ты не вернулась в клинику, уехала из Нью-Йорка и последний, с кем ты общалась в присутствии мелкого засранца, это я, - серьёзным тоном заключает Брендон. - Элис, его необходимо утихомирить. Иначе в скором времени друг журналист напишет обличительную статейку, и кто знает, во что это всем обойдётся.
        Не могу не согласиться с Титаном. Санни до конца не осознает, куда влез. Я очень благодарна, что кто-то переживает за меня, не считая Роберта и Аманды, но всё же Бартону не стоило обращаться к конгрессмену.
          Хорошее настроение постепенно сходит на нет, и, казалось бы, на этом фрагменте можно временно поставить точку. Но нет. По возращении домой меня ожидает ещё один сюрприз. Знакомая фигура топчется под порогом, а в руках у неё внушительный пакет.
        - Тётя Мэй? - окликиваю родственницу, поднимаясь по ступеням. - Как ты тут оказалась?
        - Элис! Деточка! Я уж заждалась и думала, что ты не проживаешь в доме, - обнимает меня тётя с огромной искренней радостью, словно встретила заблудшее дитя. - Добрый вечер, молодой человек! Познакомишь нас, Элис? - спрашивает тётя и протягивает руку Брендону.
        - Да, разумеется. Только давай пройдём в дом, - приглашаю её, чтобы не стояла на пороге. - Это Брендон. Моя тётя Мэй.
        Хайд внимательно изучает лик престарелой тёти, одобрительно кивает и поднимается на второй этаж, предоставляя мне возможность пообщаться с Мэй наедине. Я предлагаю ей пройти на кухню. Ставлю чайник, достаю турку, но тётя Мэй просит не утруждаться и соглашается выпить сок.
        - Я разыскивала тебя у Аманды, но она сказала, что ты переехала в Филадельфию, - обескураживает тётя. Для чего мама ей разболтала, где я нахожусь?
        - Ты хотела увидеться со мной? - осторожно спрашиваю, чтобы не задеть чувств впечатлительной Мэй. Он является родной сестрой тёти Эйприл, и последний раз мы виделись на похоронах отца. Пожалуй, Мэй - единственная родственница, кого я всегда и в любое время рада видеть.
        - Смотри! - Мэй извлекает из пакета альбом и кладёт его на столешницу. - Это старый семейный альбом. Дэвид просил передать тебе наследие в случае его неожиданной кончины.
        Мои глаза стремительно округляются. Возвращается чувство дикой тревоги и, наверное, шевелюра ползёт вверх.
        - Папа завещал мне альбом? Но почему я узнаю об этом только сейчас?
        - Такова была просьба Дэвида Элис, - пожимает плечами тётя. - Я хотела приехать к тебе раньше, но дядя Фрэнк всю зиму болел, поэтому смогла вырваться из Мэна только к лету.
        Увесистая папка оказывается у меня в руках, и слёзы непроизвольно катятся по щекам. Добрая душа Мэй остаётся в доме ещё на час, делится рассказами и воспоминаниями об отце, а затем отбывает с просьбой не забывать звонить ей хоть иногда. Растроганная до глубины души, я плетусь в гостиную, где в кресле ожидает Брендон. Слегка улыбнувшись, я отвечаю на его вопросительный взгляд.
        - Мэй приезжала навестить и подарила мне старый семейный альбом.
        ГЛАВА 23
        ЭЛИС.
        Брендон понимающе кивает головой. Он просит показать альбом. Я присаживаюсь на пуф, что стоит рядом с креслом, и мы рассматриваем семейные фотографии многолетней давности. Собрание, надо сказать, редчайшее. Некоторые из памятных снимков я никогда не видела ранее. Особенно одно фото. Отец запечатлел меня украдкой, когда, будучи пятнадцатилетней девчонкой, я забралась на дерево и думала, что уединение в раскидистой кроне никто не заметит.
        - Можно взять эту фотографию? - спрашивает Брендон, вынимая снимок из прозрачного кармашка.
        - Понравилась?
        - Да. На ней отражён твой настоящий дух.
        Дух бунтарки, таковой я была в те годы. Вручить ему ценный подарок совершенно не против, что с удовольствием делаю. Время неумолимо летит и приближается к полуночи. Выезжать в ночь не хотелось бы, но у Брендона имеются собственные веские причины поступить именно так. Проводить больше одного дня в Нью-Йорке мы не намерены, поэтому я не собираю вещи. Два пакета, в которые складываю обувь, платье и ночной комплект, вот и весь багаж.
        - Элис, поторопись! - зовёт Брендон.
        Я спешу спуститься на первый этаж, но на полпути поворачиваю назад, несусь в комнату и впихиваю в пакет семейный альбом. Везти его в Нью-Йорк скорее всего глупо, учитывая, что завтра в это же время вернусь в Братский город. Но объяснить порыва, что заставляет тащить трёхкилограммовую папку с собой и странную тревогу возникшую, как только Мэй показала это монументальное собрание, не могу.
        Мы добираемся по ночной трассе до Нью-Йорка быстро. Брендон проезжает мост Куинсборо, что ведёт к острову Лонг-Айлед, игнорируя автомобильный туннель. Ближе к побережью располагается огромная территория с внушительным особняком. Металлические ворота высотой в три метра открывает немолодой мужчина. Он приветствует Брендона, а затем следует вдоль деревьев к дому.
        Парадный подъезд впечатляет не меньше, чем тот, что я впервые увидела несколько месяцев назад.
        - Брендон! - восклицает миссис Хайд.
        Она стоит в холле, нетерпеливо постукивает носком туфли по мраморному полу и порывисто обнимает сына. Мать явно нервничает или злится, пока не понятно. Реджина хлопает Брендона по плечу, говорит ему что-то тихо на итальянском и делает вид, что не видит меня. Разительный контраст в поведении Реджины настораживает. Приветливая женщина из загородного особняка меняет маску и показывает острые зубки.
        - О! Элис! - лавирует Реджина между сыном и мной, когда Брендон многозначительно смотрит на неё. - Добро пожаловать, дорогая! Пойдёмте, вы, наверное, устали с дороги.
        Достопочтенная дама идёт в левое крыло первого этажа, а мы следуем за ней. Откуда-то появляется девушка в форме горничной и Реджина отдаёт ей распоряжения. Девушка забирает из рук Брендона пакеты, открывает двустворчатую дверь, проходит в огромную комнату.
        - Проходи, Элис, - говорит миссис Хайд. - Для тебя подготовили отдельную спальню. Надеюсь, что Брендон не против.
        - Не стоило утруждаться, мама, - чеканит Брендон приподнимая бровь. - Оставила бы эту спальню другим гостям.
        - Элис, тоже гость, - возражает Реджина, и шёпотом добавляет: - Только не под крышей этого дома Брендон.
        Всё ясно. Её неприятие открытое. Выбор сына она не принимает.
        - Спасибо, Кармела! Мама, оставь нас наедине, - указывая на выход просит Брендон.
        - Доброй ночи, господа! - Кармела спешно выходит из спальни.
        - Приятных снов, - роняет Реджина и задевает руку Брендона.
        Мне не удобно, зябко и мерзко от выходки Реджины. Я немедленно достаю ночной пеньюар и переодеваюсь.
        - Элис, детка. Не обращай внимания на мать.
        Брендон садится на кровать, тянет за подол сорочки к себе, усаживает на колени. Он целует в шею, спускается к ключице. Я останавливаю его.
        - Только не в этом доме, - ёрничаю и пытаюсь встать с его колен. - Миссис Хайд очень настойчиво просила не осквернять семейный особняк.
        Смех Брендона раздаётся возле уха. Он похлопывает по коленке пятернёй оставляя розовый след от пальцев.
        - Ладно, уважим миссис Хайд. Не бери в голову в Элис. У неё настроение сегодня плохое, - успокаивает мой Титан.
        - Тогда я лягу спать. Три часа ночи уже.
        - Моя комната над этой, - указывает Брендон пальцем вверх. - Приходи, если заскучаешь.
        Предложение заманчивое. Учитывая, что до утра осталось несколько считанных часов, вряд ли им воспользуюсь. Ничего. Потерпим до возвращения в Филадельфию.
        Брендон чмокает на прощание и увлекшись целует в засос. Ещё чуть-чуть и он никуда не уйдёт. Я толкаю его локтем в спину. Тяжко вздохнув, он отпускает меня.
        Приходится буквально выпроваживать грешного сына из спальни. Я смягчаю процесс изгнания, признанием в любви. Удовлетворившись малым, Брендон оставляет меня в покое и уходит.
        В комнате довольно тепло, но мне всё ещё зябко. Кошки тихонько скребут по сердцу и, если честно возникает желание сбежать. Этот дом, напоминающий дворец, слишком давит. Впервые в жизни созерцаю, что даёт людям богатство и власть.
        Я снимаю покрывало с кровати. От постели исходит приятный аромат горной свежести и цветов. Укрывшись одеялом, просто лежу на удобном матрасе и смотрю в потолок. Мне не спится. Спонтанный приезд тёти Мэй покоя не даёт. Как бы я ни пыталась подумать о чём-нибудь другом, мысли словно заговорщики, возвращаются к фразе:
        «Это старый семейный альбом. Дэвид просил передать тебе наследие в случае его неожиданной кончины».
        Отец просил тётю сохранить ворох фотографий. Зачем? Он мало что делал в жизни просто так. Я ведь не случайно прихватила с собой альбом. Папа, что-то хотел сказать или передать?
        Но почему через Мэй?
        «Потому что Аманда не сохранила бы семейную реликвию. Она сожгла многие вещи, напоминающие о прошлом».
        Верный ответ нашёлся сам собой.
        Осенившие мысли заставляют быстро встать с постели. Я хватаю пакет, вытряхиваю содержимое на кровать и принимаюсь лихорадочно листать страницы.
          Что искать? Что?
        На первый взгляд ничего примечательно ни в расстановке фотографий, ни в подписях под ними нет. Я пролистываю альбом в третий раз и нечаянно дёргаю страницу. Она рвётся, и одна фотография выпадает из кармашка.
        «Вот же папа хитрец! Он спрятал что-то за фотографиями».
        Интуиция подсказывает, что я не ошибаюсь. Сердце колотится, а пальцы ловко извлекают одно за другим фото. Я вытащила практически всё, что можно, но пока ничего не обнаружила.
        Из двух последних страниц альбома я с какой-то педантичной аккуратностью пытаюсь извлечь оттиски. Одна фотография кажет приклеенной. Она никак не поддаётся. Подёргав её, понимаю, в этом кармашке не один снимок. Последний осторожный рывок и несколько квадратных бумажек летят на ковёр.
        Я поднимаю фотографии и руки начинают трястись.
        Нет. Этого не может быть!
        Мама не раз пыталась мне рассказать про отчуждённость отца в последние годы.
        Как же он мог? Как мог?
        Он ведь любил её.
        - Ты уже не спишь? - слышится тихий скрип двери. В спальню на цыпочках заходит сияющая Мардж.
        В платье лимонного цвета и с волосами, подвязанными атласной лентой, она напоминает свежий бутон тюльпана, выращенный на полях Голландии. Надо бы проявить уважение и поздороваться с сестрёнкой Брендона, но вместо принятого этикета ошарашенным взором смотрю на неё. Я верчу фотографию и замечаю надпись на обороте.
        Мардж переводит взгляд на мои руки. Она моментально бледнеет, прикрывает ладонью рот, а у меня строки плывут перед глазами.
        «Дорогой Дэвид! Это тебе на память. С любовью, всегда твоя Мардж».
        - Что всё это означает, Мардж? - еле произношу, уставившись на надпись. - Ты была любовницей моего отца?
        ГЛАВА 24
        ЭЛИС.
        - Господи, Элис! Откуда это всё у тебя? - хлопает ресницами Мардж, изображая святую невинность.
        Она подходит ближе к кровати, берёт сначала одну фотографию, затем вторую, и сглатывает комок, что мешает ей в горле. Мардж созерцает себя со стороны, ей нечего сказать. Подруга нервно отбрасывает в сторону фотографии и лихорадочно начинает перебирать остальные. Она ищет что-то среди кипы глянцевых бумаг и, по сей видимости, не находит. Тогда Мардж погружает две руки в ворох и перемешивает фотографии словно манную кашу. Я наблюдаю за её действиями. Тайн ставится на одну больше, но она не спешит предоставить нужный ответ.
        - Ма-ардж! Ау! Что с тобой происходит?
        - Где ты взяла снимки? - практически по слогам выдавливает Мардж.
        - В семейном альбоме, как видишь. Я жду твоего объяснения. Не молчи.
        - А что рассказывать? - Мардж разводит руками. - Ты уже сказала, всё за меня.
        В глубине души я до последнего надеялась, что она будет отпираться. Развеет мои домыслы, скажет, что фотографии фотомонтаж или придумает какую-нибудь байку. Но нет. Мардж нещадно забивает гвоздь мне в сердце.
        Я присаживаюсь на край кровати. Хлопаю по матрасу, чтобы она села рядом. Мирная беседа двух подруг, вот что нужно нам в данную минуту. Немного хитрости и проявленного сочувствия. Я замечаю, что лицо Мардж искажается от боли. Значит отец был не безразличен ей.
        - Как вы познакомились? - логичнее спросить о самом начале их романа.
        - Помнишь, как Дэвид заезжал за тобой в университет? Ты представила меня ему как подругу.
        Ох, ты ж! Святые небеса! Мардж тогда на первом курсе училась. Ей, наверное, было лет восемнадцать в ту пору. Получается, изначально я мыслила в верном направлении. Ощущение гадости пока не зародилось во мне, и Мардж, пользуясь случаем, делится дальше.
        - На следующий день твой отец снова приехал к кампусу, но не нашёл тебя. Я сидела на лавочке, что находилась под огромными деревьями. Пыталась вызубрить ряд терминов к семинару. Там Дэвид и застал меня.
        - Клеился к тебе возле кампуса? - я заглядываю в лицо Мардж и шокируюсь больше прежнего. - Папа?
        - Да, - добивает «контрольным выстрелом» подруга. - С того дня мы стали встречаться.
        - И… Где вы встречались? Хотя нет, не говори. Я не хочу твоих интимных подробностей. Господи, Мардж! Это же был мой отец. Интрижка… - теперь ком сглатываю я, - долго длилась?
        - У нас была не банальная интрижка. Это длилось до гибели Дэвида.
        - Твою мать! - вырвалось непроизвольно. Более двух лет! Я зажимаю рот ладонью, чтобы не наговорить от шока чего лишнего.
        - Я любила его, - бьёт по больному Мардж. - Элис, кому как не тебе понять меня? Ты ведь любишь Брендона.
        - Это не одно тоже.
        - Неужели? Думаешь, что избалованная наследница не может никого полюбить? Или любви не все возрасты покорны? Спасибо тебе, подруга! Боюсь, ты разочаровала меня!
        Оскорблённая в лучших чувствах Мардж подорвалась как торпеда. Она поспешила к дверям, приоткрыла створку и тут же захлопнула её.
        - Убери фотографии, Элис! Бэн может прийти сюда.
        Не могу не согласиться, что устроенный бардак необходимо срочно устранить. Времени, раскладывать глянцевые бумажки по кармашкам в альбоме, нет. Я сгребаю в пакет всё до последнего снимка. В голове не укладывается, что отец был способен на измену матери. Хотя, если учесть её холодность по отношению к нему, ничего удивительного нет. Аргумент, говорящий сам за себя. Их брак был не в радость, похоже, не только Аманде.
        - Значит, ты утверждаешь, что стрела Амура пронзила тебя сразу же при первой встрече с папой? - я не намерена заканчивать расспрос. Допустить мысль, что разум Мардж накрыло синим туманом, могу, но почему возникает ощущение недосказанности? - Мардж, скажи правду хотя бы сейчас. Отец помогал как-нибудь твоей семье?
        - Т-с-с! - она прикладывает палец к губам, и дурнота подкатывает снова. Реакция Мардж подтверждает догадки.
        - Ты спала с ним ради этой выгоды? Получается, специально охмурила его?
        - Элис, при всём уважении к тебе, моё терпение сейчас лопнет! - оскаливается Мардж и надвигается на меня, как бронепоезд. - Запомни! - она тычет указательным пальцем в солнечное сплетение. - Дэвид не был божьим одуванчиком. Я любила его и не подначивала помогать. Он свой выбор по неведомым мне причинам сделал сам. Его гибель - не случайность. Это всё, что тебе следует знать. Я, итак, рассказала тебе много. А теперь готовься к банкету. И последуй моему совету: ничего не говори, Брендону. Не задавай вопросов, Бэну. Меньше знаешь, лучше спишь.
        Браво, Мардж! Наконец-то ты показала истинное лицо дочери Козаностра.
        Как мне реагировать на открытие части правды? Первичный шок отпускает, и я понимаю, что остаюсь единственной несведущей дурой в кругу великосветских акул.
        Под что ты подписался, папа? Что ещё скрыл? В вечной борьбе добра и зла, на чьей стороне оказался?
        - Мардж, ты здесь? - Бэн пришёл и стучит, как отбойный молоток в дверь.
        - Иду уже! Переоденься к завтраку и приходи в столовую. Кармела проводит тебя.
        Рыжеволосое прекрасное создание, прежде чем исчезнуть, отдаёт распоряжение. Я одеваюсь быстро и как раз на пороге появляется Кармела, когда застёгиваю ремешок на второй туфельке. Молодая девушка шествует впереди меня, гордо расправив плечи.
        В столовой собралась вся семья Хайд и ещё десяток незнакомых людей. Они не приступают к трапезе. Ждут меня. Надо же! Этикет зашкаливает.
        Карло Хайд на правах хозяина дома вежливо здоровается. Кармела отодвигает стул. Меня усаживают между старушкой лет восьмидесяти и Бэном. За противоположной стороной стола напротив Бэна сидит молодая девушка, жгучая брюнетка. Наверное, она его почётная гостья. Брендон же сидит по правую руку от отца. Он подмигивает мне, мол «всё в порядке».
        Завтрак проходит оживлённо. Присутствующие в основном общаются на итальянском. Я ни слова не понимаю, но не огорчаюсь. Съедаю предложенные блюда, дожидаюсь, когда Карло встаёт из-за стола и тоже ухожу.
          Время до банкета предпочитаю провести в одиночестве. Брендон несколько раз приходит узнать, как я. Заверяю его, что отлично. Широко улыбаюсь для правдивости, а между его приходами раскладываю фотографии в альбом. Что творится в душе, передать сложно. Смешение эмоций и чувств, которые лучше держать при себе.
        К пяти часам неизменно приходит Кармела. Она собирает мои волосы в воздушный пучок на затылке и разглаживает платье отпаривателем, помогает застегнуть молнию.
        Брендон появляется в дорогом смокинге, когда я подкрашиваю губы. У него небольшой футляр в руках.
        - Надень их, - он открывает бархатную крышечку. Изумительной красоты серьги с бриллиантами и сапфирами сияют перед глазами.
        - Помоги мне, - прошу Брендона. Столь бесценную драгоценность я надену впервые и боюсь нечаянно сломать застёжку или штифт.
        Красота создана, лоск наведён. Я беру Брендона под руку, и мы отправляемся на приём
        Гостей собралось очень много. Всюду снуют официанты. Они разносят шампанское, коктейли, разнообразные закуски и эклеры с чёрной икрой.
        Меня знакомят со сливками американского общества: бизнесменами, политиками, их дамами и даже представляют двум сенаторам, присутствующим здесь. Реджина организовала масштабное мероприятие в честь Бэна. Она, похоже, счастлива больше него. Со мной она общается подчёркнуто вежливо, в присутствии Брендона, но холодности ничуть не скрывает.
        - Доктор Янг! - приветствует Санни, появившийся в зале. Он спасает вовремя от занудной компании жён политиканов. - Как я рад вас видеть!
        - Я тоже! Дамы, прошу нас извинить.
        Мы удаляемся в опустевший холл, где никто нам не помешает.
        - Кто тебя пригласил Санни? - интересуюсь, не уточняя, что ожидала его.
        - Мардж Хайд. Знаю, не спрашивайте, - отвечает он на немой вопрос. - Мы познакомились случайно. Элис, я стал разыскивать вас, как только ушёл домой из клиники. Ни следов, ни информации. Я переволновался, позвонил другу журналисту. Мы занялись поисками вместе. Тот мужчина, что появился в кабинете УЗИ, оказывается, тоже Хайд.
        - Я в курсе, Санни. И ты зря беспокоился.
        - Вы можете уверять меня сколько угодно, только давайте найдём более спокойное место. Нам надо поговорить, - пугливо озираясь, бормочет студент. - Я знаю, где в доме кабинет. Пойдёмте.
        Санни уверенно шагает по просторным коридорам, сворачивает направо, открывает массивную дверь. В кабине темно, и он не включает свет. Остановившись возле шкафа, паренёк очень быстро говорит:
        - Всё, что мы знали с Майклом о Хайдах ранее, присказка. Элис, эта семья, конечно, имеет связь с криминальным миром, и доказательства понемногу находятся нами. Но обвинения против Бэна почти были ложными. Вы знали, что ваш отец занимался делом мексиканских кортелей? - я отрицательно мотнула головой. - Он нашёл доказательства причастности семьи к интересным «сделкам», а потом неожиданно погиб. Тот, кто за этим стоит… - Санни делает глубокий вдох и моргает, а у меня сердце «сползает» в пятки и гулко отдаёт эхом в висках. Я жду, когда он решится озвучить самое страшное. Свет проникает в кабинет и ослепляет слишком неожиданно. Бартон щурится, прикрывает рукой глаза.
        - Что вы здесь делаете? - Брендон появился невовремя. Повисает неловкая пауза. Студент сильно пугается, мямлит под нос что-то нескладное, а Титан грозно сверлит его. Нет. Хайд не ревнует к парнишке. За всем кроется нечто иное.
        - Извините, я пойду. Рад был увидеться доктор Янг, и узнать, что у вас всё в порядке.
        - Какого рожна он забыл в кабинете? - ругается Брендон. - Элис, объяснись!
        - Ты же сам сказал, что он искал меня. Мне пришлось убеждать Санни в пустых переживаниях и затеях. Но не на глазах же у честной публики это делать, - выкручиваюсь как могу. Меня колотит мандраж. Слишком много новостей для одного дня. Я постараюсь завтра сложить обрывки информации воедино. Когда в состоянии буду здраво и непредвзято судить.
        - Правда? - он склоняет голову набок.
        - Да.
        Брендон вроде верит. Он гасит свет и подталкивает меня к огромному столу.
        - Что? Брендон, только не сейчас. Я не могу в этом доме.
        - А ты закрой глаза и представь, что находишься в Филадельфии, - шепчет он над ухом, усаживает на столешницу, расталкивает ногами бёдра.
        Брендона в такие моменты невозможно остановить. Платье шуршит. Он задирает его вверх. Нетерпеливо стягивает с меня трусики и целует в засос. Его поцелуй, слишком жадный. Дыхание, слишком тяжёлое и частое. Он не даёт ни малейшей возможности спрыгнуть со стола или увернуться. Звук расстёгивающегося ремня, тихий вжих молнии. Брендон очень ловкий. Он может одновременно целовать и раздеваться. Шелест фольги. Не предполагала, что на банкет он возьмёт необходимую защиту.
        Я подпрыгиваю оттого, что в один резкий рывок он оказывается во мне. Толчок за толчком. Страстный Брендон засасывает мои губы сильнее. Я подстраиваюсь под его ритм, и очень скоро мы приходим к желаемому пику.
        Мне жарко. Взмокла спина от спонтанного уединения. Хочется вдохнуть свежего воздуха. Я спрыгиваю со стола, поправляю одежду под горящий взгляд Титана.
        - Ещё час и поедем домой, - предупреждает он. - Мне нужно переговорить с Манчини. Я буду в большой гостиной.
        - Хорошо, Брендон. Можно я пройдусь по саду? Слишком душно.
        Он разрешает. Видимо, резиденция Хайдов, эталон безопасности, раз Брендон спокоен. Из кабинета до парадного холла мы доходим вместе. Он, не стесняясь любопытных взоров присутствующих, чмокает меня в губы, затем в лоб и прижимает крепко к себе, как будто прощается. Брендон проводит большим пальцем по щеке и шепчет: «Иди. Льюис присмотрит за тобой».
        Я выхожу на громадное крыльцо особняка. Спускаюсь по ступеням и полной грудью вдыхаю свежий воздух. Напряжённые события дня сказываются. Жар приливает к щекам, а сердце опять проваливается в пятки. Я иду к высоким пирамидальным деревьям, брожу между ними, незаметно удаляюсь вглубь бесподобного сада. Что-то мелькает впереди. Или мне кажется, или не знаю. Я пристально вглядываюсь в темноту и опять замечаю свечение. Блик от фонарика? Но откуда?
        В свете тонкой полоски, падающей наземь, вроде видится силуэт Мардж. Развернуться бы и уйти, но что-то заставляет пойти в сторону побережья, куда удаляется белый свет.
        - Мардж, это ты? - зову её в ночной тишине. Небо сегодня полностью чёрное. На нём нет ни Луны, ни звёзд. Видимость не очень хорошая, и то, что я практически дошла до конца сада узнаю по доносящемуся шуму волн.
        - Мардж? Что за шутки?
        Я пытаюсь различить, куда уходит свет и резко спирает дыхание. Делаю судорожный вдох, задыхаюсь и стараюсь опять вдохнуть. Я машу руками, пытаюсь ухватиться за инородную вещь, но колени подкашиваются. Резкий удар в спину. Я падаю животом на землю и хриплю, потому что удавка душит шею.
        ГЛАВА 25
        ЭЛИС.
        Зря я пошла на свет фонарика. Но теперь уже поздно сожалеть. Либо этот кто-то придушит меня через минуту, либо чудо провидения протянет мне руку помощи. Воздуха лёгким катастрофически не хватает. Я задерживаю дыхание и потихоньку выдыхаю то, что есть. Ногой пинаю мужскую ногу, что стоит позади меня. К счастью, он ослабляет удавку. Я жадно хапаю порции воздуха, а он хватает за волосы.
        - Что тебе передала тётка, Сон? - это Отрешённый. Его мерзкий голос я узнаю из тысячи подобных голосов за секунду.
        - Ничего, - хриплю и хапаю очередную порцию спасительного кислорода.
        - Ты тоже продалась Хайдам как отец? - он опять тянет удавку, а я успеваю ухватить тонкий жгут рукой. - Дочь продажного федерала не могла не пойти по стопам отца, - цедит он. - Дэвид прикрывал наркокартели. Ты об этом знала, Сон? - Какое абсурдное обвинение! Мозг мгновенно обрабатывает информацию, поступившую от жуткого наёмника. Он лжёт! Нагло лжёт! Ой отец не делал этого. А Отрешённый упивается процессом так называемого наказания. Сильнее затягивает жгут. - Говори, Сон! Ты нашла фрагмент? Если скажешь, то позволю тебе вдохнуть новую порцию перед забвением.
        Какой ещё фрагмент? В альбоме были только фотоснимки, но и этого я не собираюсь говорить Отрешённому.
        Удавка режет ладонь. Силы начинают покидать, а боль усиливается. Пальцы сами разжимаются. Я понимаю, ещё немного, и удавка опять окажется на моей шее.
        - Что ты нашла? Спрашиваю в последний раз? - рычит Отрешённый. Если бы я знала о ценности семейного альбома раньше, ни за что не позволила бы тёте явиться в Филадельфию. Он следит за домом матери. Отрешённый знает, где я живу. Раз он рискнул появиться во владениях Хайдов, значит, дом в Братском городе самый не безопасный. Наёмник ослабляет жгут, и я загребаю пальцами песок. - Отвечай!
        - Не знаю, - только и могу выдавить. Тело цепенеет от долгой задержки дыхания. Я не в состоянии сейчас складывать пазлы от неведомой головоломки.
        Отрешённый недовольно цокает. Склоняется надо мной, как стервятник. Пытается заглянуть в глаза. Тихий удар раздаётся за спиной, и тело Отрешённого падает на песок, словно мешок с картошкой. Я пытаюсь отползти подальше от агрессивного верзилы.
        - Элис! Ну зачем ты на пляж пошла?
        Всё-таки это Мардж. Мне не привиделось. Она была где-то поблизости и видела экзекуцию, что творил наёмник? Потихоньку возвращаюсь к нормальному состоянию. Мардж садится на рядом со мной. В руках она сжимает весло от лодки.
        - Ты оглушила его?
        - Не знаю, - мотает головой Мардж и подпинывает Отрешённого в бок. - Чёрт! Этот мужик не реагирует.
        Её последняя фраза заставляет соскочить на ноги. Я подхожу к Отрешённому. Пальцы немного трясутся, но я тянусь к его шее. Пульс слишком слабый. О, Господи! Неслабо Мардж приложила его!
        - Он почти… Чёрт, Мардж! Что ты наделала?
        - Спасла тебе жизнь. Он бы придушил тебя. А потом грохнул бы и меня.
        Она берётся за левый висок, затем медленно убирает руку и смотрит на свою ладонь.
        - Смотри! - на пальцах я вижу кровь. - Он со всего размаха впечатал мою голову в дерево. Гад, светил фонариком в саду, а я, дура, повелась. Думала, Льюис обход делает.
        Может и так. Я пытаюсь прощупать пульс на руке Отрешённого. Он на миг открывает глаза, начинает сипеть и тремор появляется в конечностях. В темноте ночи не различить цвет его лица, но определённо удар нанёс ему серьёзное повреждение головы. Отрешённого трясёт сильнее и согласно зову совести, я пытаюсь оказать ему мало мальскую помощь. Приступаю к процедуре искусственного дыхания, так как он не может вдохнуть.
        - Он же тебя чуть не задушил! Зачем ты спасаешь наёмника? Самаритянка ненормальная! - кричит она.
        - Это человеческий долг, Мардж. Тебе не понять. У него последние секунды агонии. Мардж, он больше не дышит. Отрешённый скончался.
        На глазах подруги появляются слёзы. Она отбрасывает весло в сторону.
        - Я хотела его оглушить и не могла предположить, что… Элис? Нам надо срочно позвать на помощь кого-нибудь из своих. Надо, что-то делать, - с ужасом в голосе говорит Мардж.
        Мощный яркий луч прорывается сквозь темноту. Слепит глаза, не даёт возможности увидеть, кто к нам приближается.
        - Мисс Хайд? Вы, здесь, одна? - спрашивает Льюис и переводит свет на меня. - Что произошло? Мисс Янг?
        «Правая рука» Брендона недоумённо осматривает место происшествия. Подходит ближе к телу Отрешённого и ругается отборной бранью. Он достаёт сотовый, кому-то звонит. Просит нас отойти подальше от трупа и распоряжается больше ни к чему не прикасаться. Ожидание помощи долгим не оказывается. На пляж спешат несколько охранников, а за ними буквально несётся Реджина. Её силуэт невозможно не узнать, а лёгкий морской бриз доносит запах её дорогостоящих духов.
        - Что случилось? - обеспокоенно вопрошает светская дама и осекается, когда видит неподвижное тело. Она тихо ахает. Смотрит сначала на Льюиса, следом очередь доходит до меня и Мардж.
        - Кто это сделал? Что чужак делал в нашей резиденции? - требовательно задаёт вопросы миссис Хайд.
        Мардж сцепляет пальцы в замок, пытается втолковать матери, что произошло. Она говорит сбивчиво, шмыгает носом. Реджина недоверчиво смотрит на дочь, а та утирает скатывающиеся слёзы. Миссис Хайд терпеливо слушает историю, затем просит меня рассказать свою часть. Пока я изъясняюсь, Льюис отдаёт команду парням унести с пляжа тело Отрешённого. Реджина подозрительно осматривает место и непонятно, верит она нам или нет.
        - Нужно позвать Брендона, - предлагаю ей.
        - Нет! - жёстко отрезает леди. - Мы не позовём ни Брендона, ни Бэна. Вы с ума сошли, мисс Янг! В доме полно гостей и помимо них, политиков. Кто-то может услышать! - спохватилась она. - Льюис! Оцепите периметр. Пусть никто сюда не смеет и шага сделать. Вы представляете, какой может получиться скандал? - обращается с тирадой Реджина ко мне. - Завтра пресса будет гудеть, что в доме конгрессмена произошло убийство. Не важно, как это случилось. Мардж обвинят. Будут, искать связь и мало ли что найдут!
          Разумеется! Вот Реджина негласно и подтвердила причастность Бэна, а может, и свою к тёмным делишкам. Пораскинув мозгами, мать семейства находит альтернативный выход из сложившегося никому не нужного затруднительного положения.
        - Мардж, и вы уезжаете.
        - Что? Куда?
        - Подальше из Нью-Йорка. Элис, да вы ничего не сделали, но, согласитесь, этот наёмник пришёл сюда за вами. Что если он не один? Сколько таких бравых исполнителей может появиться где угодно? Я предлагала вам уехать за границу. Вы отказались, хоть и не дали мне ответ, - оскорбившись, выдаёт Реджина.
        - На тот момент это было невозможно.
        - Естественно. Брендон маячил на горизонте, - жалит миссис Хайд, не скрывая негодования. - Ну, теперь то Элис, выбора нет. Придётся залечь на дно. Мардж одна не поедет. Только с вами.
        Она делает жест Льюису. Он достаёт рацию, сразу же слышится рёв мотора катера. Недалеко отсюда находится причал и скорее всего, подъезжающее судно принадлежит Хайдам. Реджина не теряя времени, хватается за подол моего платья и начинает его разрывать.
        - Что вы делаете, миссис Хайд? - только успеваю сказать, как Льюис берёт меня под руку и крепко удерживает. Ткань трещит, а Реджина, не обращая внимания, отрывает большой кусок ткани.
        - Всё. Уводи их, Льюис, - машет она рукой в сторону катера. - Ну же! Не теряй времени!
        - Я никуда не поеду! - возмутилась действиям Реджины. Да кто она, чтобы решать за других, как поступить? - Пусти меня, Льюис! - кричу охраннику. - Миссис Хайд! Остановите этот беспредел. Меня ждёт Брендон. Миссис Хайд, прошу вас!
        Реджина ожидала упрямства с моей стороны. Пока Льюис мешкает, она стремительно приближается, обхватывает моё лицо руками и изливает на голову весь накопившийся яд с пояснением причин праведного негодования.
        - Я не желаю тебе зла, Элис и была готова принять тебя в свою семью. Но только в качестве невесты Бэна. Ты решила иначе. Спуталась с Брендоном. Думала мы с Карло примем этот плевок? Да, я благодарна тебе по гроб жизни, за спасение сына, ныне конгрессмена. Ты могла иметь перспективу. Работать в современном медцентре и разделить с Бэном его успех. Всё дело в стремлении получить недосягаемое и ты всеми правдами и неправдами получила Брендона. А теперь забудь о нём. Чувство долга заставляет отплатить взаимностью, и я спасу твою задницу! Уезжай. В смерти этого несчастного, отчасти, виновата и ты! Моя дочь, подставилась ради тебя. Ты не оставишь её одну и разделишь с ней изгнание. Исчезни! На год, а лучше на три, пока всё не уляжется.
        - Нет, миссис Хайд! - теперь Льюис исполняет её приказ. Он тащит меня к катеру, а я настойчиво упираюсь каблуками в песок и кричу ей вслед. - Миссис Хайд!
        Но она больше не слушает. Гордо подняв голову, мать Брендона идёт в сторону особняка.
        Брендон! Кто бы мог подумать, что необходимость побыть на свежем воздухе обернётся катастрофой? У меня нет телефона, чтобы позвонить ему или написать. Боль и гнев разрывают сердце на части. Я не хочу покидать Брендона. Он будет искать меня. И кто знает, что наплетёт ему добрая мать?
        Пока Льюис старательно шагает к ожидающему нас катеру, он сочувственно поглядывает на меня. Вот же предатель! Знал бы Брендон, кому доверяет.
        Я цепляюсь за последнюю соломинку. Хватаюсь руками за металлический поручень и не собираюсь больше делать ни шага. Льюис тяжко вздыхает. Он подхватывает меня под мышки и практически волоком затаскивает на мини-судно.
        КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МЕКСИКАНСКИЙ КАРТЕЛЬ. ГЛАВА 26
        ЭЛИС.
        - Доктор Ло! - раскатывается как гром, грубый мужской голос.
        Дверь со стуком распахивается и в небольшой кабинет, скорее похожий на невзрачную каморку, вламывается здоровый детина Пако. Следом заходят два подростка. Они шустро заносят коробки и ставят их пирамидкой на пол.
        - Проверь заказ по списку, Ло, - Пако вручает мне накладную, в которой числятся необходимые лекарства, но кое-чего не хватает.
        - Ты не привёз анальгетики и морфин в инъекциях, - делаю ему замечание. - Физраствора мало. Мне до конца месяца его не хватит. Что за издевательство, Пако?
        - ?Oh santa virgen Maria! (О пресвятая дева Мария! перевод авт.) - мексиканец демонстративно соединяет ладони вместе и поднимает их к потолку. Это обычная поведенческая особенность Пако, молиться всякий раз, когда он не может дать вразумительный ответ.
        - Ладно, не впадай в прострацию, Пако. Можешь идти. Мне нужно работать.
        - С каждым разом труднее доставать лекарства, - оправдывается он на ломаном английском, уходя.
        Я сажусь на очень неудобный стул и руки опускаются. Как же мне надоело здесь прозябать! Именно прозябать, а не находиться. Как бы я не бунтовала в сердцах, от реальности никуда не деться. Вот уже полтора года мы с Мардж торчим в Детройте. Именно сюда злополучной ночью отправила нас Реджина Хайд.
        ***
        Когда катер отошёл от причала, предатель Льиюс накачал меня снотворным. Весь путь до конечного пункта, я проспала сном младенца. Проснулась под вечер следующего дня в какой-то квартире с наглухо зашторенными окнами. Мардж милосердно заботилась обо мне несколько часов. Она прилежно приносила воду и делала зачем-то компресс. В общем, суетилась, как могла и бесконечно извинялась за действия Льюиса.
        Наше изгнание Реджина продумала до мелочей. Связи с этим зародились определённые сомнения. А не была ли спланирована акция так называемого побега заботливой матерью семейства Хайд? Очень странно, что на охраняемую территорию резиденции богатеев мог проникнуть Отрешённый. Да по всему периметру сада были размещены камеры наблюдения. По дому тоже. Муха бы не пролетела без досмотра в особняк. Что уж говорить о чужаке. Определённо, без чьей-то помощи не обошлось. Я часто размышляла над этим, и сердце постоянно кровью обливалось. Не хотелось думать, что Реджина могла навредить собственному сыну, но вдруг?
        При воспоминании о Брендоне сильно ёкнуло под ложечкой. Я любила его и остро в нём нуждалась. Вынужденный разрыв и искажённая реальность, в которой я оказалась ввергали в состояние угнетённости. На этом фоне у меня развилась депрессия. Она грозила перерасти в хроническую. И если бы не частые разговоры с подругой по несчастью, точно бы замкнулась в себе.
        Я не раз пыталась узнать у Мардж о брате. Но она ничего о нём больше не знала. Мать слишком жёстко обошлась с ней. Лишила возможности дочь хотя бы раз в месяц звонить в отчий дом. Остальное можно оставить без комментариев.
        Брендон разыскивал меня. Так же, как Аманда и Роберт. Для общественности Реджиной была разыграна душещипательная история относительно моего исчезновения. Доктор Элиссон Янг одним осенним вечером посетила званый приём на острове Лонг-Айленд. После приёма доктор и ещё несколько человек (их имена с новостях не упоминались), возвращались из резиденции Хайдов в Бронкс на катере. Лодка нечаянно столкнулась в проливе с яхтой, на которой не было наружного освещения. Предположительно, при аварии меня выкинуло за борт. А дальше нетрудно догадаться: волны, низкая температура воды и кусок ткани от вечернего платья, болтавшийся на корме катера. Так как моё тело не выбросило приливом на берег и его не нашли, официально я числилась без вести пропавшей. Об этом дурацком положении постоянно напоминала вырезка из газеты, на которой была изображена моя фотография, а выше располагался заголовок: «Разыскивается».
        Не знаю, верил ли Брендон в мою мнимую гибель и что говорила ему на сей счёт Реджина. Но на протяжении года он помогал Аманде с поисками, которые сам организовал. Об этом писала пресса. Полгода назад активные поиски прекратились, и, кажется, моя семья смирилась с очередной утратой.
        Только я не верила до последнего момента, что смирился Брендон. До последнего, пока Пако не принёс свежую газету «Таймс» два дня назад. Первая полоса светской хроники гласила:
        «Владелец концерна «Хайд Интернейшнл» Брендон Хайд и Анжела Манчини объявили о помолвке. Предположительно, осенью состоится свадьба года».
        К слову сказать, несколько месяцев назад скоропостижно скончался Карло Хайд, и старший сын возглавил семейную империю.
        ***
        Да. Жизнь не стоит на месте. Когда человек смиряется и принимает действительность, он открывает в книге чистый лист. Для меня уже ничего не изменить. Поэтому, я принимаю решение встретиться завтра вечером с Эрнесто Мендоса.
        Жуткий грохот заставляет вздрогнуть. Казалось бы, давно пора привыкнуть к разборкам, происходящим в этом злачном заведении, но не могу. Через несколько минут, когда перепалка поутихнет, в кабинет приволокут очередного пострадавшего.С завидной регулярность, раз в неделю, у меня появляется новый пациент.
        Место, где я нахожусь - закрытый элитный бойцовский клуб. Владельцем сей богодельни является сорокалетний импозантный мексиканец. Он же сеньор Мендоса, он же главная фигура мексиканского наркокартеля.
        - Эй! Сантос, давай скорей, неси его к Лолите! - ревёт Пако и снова распахивает дверь.
        - Espera, amigo. Esperar. ?Puedes oirme Sergio? (Держись, друг. Держись. Ты слышишь меня Серхио? /перевод авт.) - это голос Густаво. Он работает администратором в клубе. Серхио, один из лучших боксёров, что дерётся на ринге за бешеные ставки для богатых любителей кровавого спорта.
        - ?Hola Chiquita! Ayudalo. ?Apurarse! (Привет чикита! Помоги ему. Скорей! /перевод авт.)
        Густаво укладывает на кушетку боксёра, находящегося без сознания. Я хватаю нашатырь и подношу к его ноздрям. Мне нужно привести в чувство Серхио, прежде чем я осмотрю рану.
          - ?Que sucedio? (Что случилось?) - задаю стандартный вопрос Густаво.
        - Jimenez golpeo a Sergio en el ring y le disparo en la barra. Alli, una nina mas fue atrapada por una bala. La traeran ahora. (Хименес приграл на ринге Серхио и подстрелил его в баре. Там ещё девку одну пулей зацепило. Сейчас её приведут). Прости, Лолита за поганую ночку, - переходит на английский Густаво. - Что там с Серхио?
        - Драться месяц точно не будет. Пуля застряла в плечевой кости. Мне срочно нужен морфин. Его от болевого шока инфаркт точно схватит, пока я пулю извлеку.
        - А Пако не привёз?
        - Нет. Вторую неделю нет самого необходимого.
        Густаво начинает ругаться отборной бранью. Серхио сжимает от боли зубы так сильно, что я слышу их скрежет. В кабинет Пако приводит вторую пострадавшую. Её действительно всего лишь зацепило. Может потерпеть под лидокаином пока я буду накладывать ей швы.
        - Пако. Подойди на минуту, - обращаюсь к охраннику. - Вот возьми конверт и передай его сеньору Мендоса. Дело срочное.
        - Хорошо, Лолита. Можешь быть спокойна. Передам, - заверяет Пако.
        Я остаюсь в кабине одна с пациентами. Девушка ждёт своей очереди, пока я извлекаю пулю из плеча Серхио и штопаю его.
        ***
        Коротко о моей новой работе. Через сутки по прибытии в Детройт на пороге квартиры появился Пако. Жуткий незнакомый амбал напугал сильно Мардж, когда она открыла дверь.
        - Значит, ты и есть новый доктор? - обратился он ко мне, не обратив на неё внимания.
        - Простите, кто вы?
        - Можешь называть меня просто Пако. Я секьюрити твоего нового работодателя. Имя Льюис тебе, о чём-нибудь говорит? - спросил Пако, увидев моё замешательство.
        Я кивнула. Тогда Пако широко улыбнулся. Он поведал буквально в трёх предложениях суть своего внезапного появления.
        «Заботливый» предатель являлся другом Пако. Он попросил товарища позаботиться о двух барышнях, не имеющих при себе удостоверяющих документов, и обеспечить их работой на ближайший год. Так я оказалась в клубе Мендоса, потому что злачному заведению срочно требовался частный врач. Мардж же получила место повара. И завертелось.
        Наши настоящие имена никто не знал в клубе, кроме Эрнесто. Меня суровый владелец прозвал Лолита. Мардж окрестил именем Мария. Очень разумно. Распространённые народные имена испанской культуры. Чтобы не бросаться сильно в глаза, в мексиканском квартале, где мы проживали, пришлось подстричь волосы и перекрасить их. Сеньор Мендоса добавил к моему новому облику контактные линзы чёрного цвета, и я отлично вписалась в местный колорит.
        ***
        - Ты хотела видеть меня, Элис? - хрипловатый голос владельца клуба слышится за спиной. Он часто появляется неожиданно. Когда его не ждут. Я поворачиваюсь лицом к Эрнесто и вижу надежду в его глазах. Порой он ставит меня в тупик, когда так смотрит. - Добрый вечер, моя красавица!
        ГЛАВА 27
        БРЕНДОН.
        Шумное застолье, устроенное моей матерью, утомляет. Желание миссис Хайд отмечать малейшее изменение в моих «отношениях» с Анжелой ставится навязчивым. Будущий родственный союз с семьёй Манчини она считает большой удачей. Мне же женитьба не выгодна ничем. Я бы больше приветствовал вариант женитьбы Бэна. Но мой высокопоставленный братец не спешит давать обет верности никому из женщин. Было время, когда родители серьёзно хотели его приструнить. Похождения дон Жуана напрягали не раз нашу семью. Несколько его интрижек обошлись моему покойному отцу слишком дорого. Единственный раз, кода Бэн был согласен на потерю свободы обломился ему по всем фронтам. Элис, не про его честь, и, к сожалению, жизнь распорядилась так, что она никому не досталась. Теперь она - большая боль, и с ней приходится жить.
        ***
        Я не наивный малец. В байки матери относительно аварии катера не верил. Элис бы не стала покидать особняк по-тихому с кем-то из гостей. Здесь миссис Хайд палку перегнула. Судно, конечно же нашли в водах разбитым, но имелись нестыковки. Это давало надежду и Элис я разыскивал долго. Много раз винил себя, что отпустил её одну сад. Сгорал от внутреннего страха, что с ней произошло наихудшее. Искал везде, где мог. Даже проверил городские морги и прошерстил тех, кто всегда видел то, о чём не следует говорить ни под каким предлогом. Версии, относительно исчезновения Элис менялись с каждой обнаруженной мелочью. Всё, что давало надежду заставляло двигаться, пока в один из дней я не наткнулся на два странных обстоятельства.
        Мардж, оказывается, не покидала страну, как утверждала моя мать. Сестра не уезжала в Париж, куда планировала перебраться на время, чтобы освоить тонкости французской кухни у лучших поваров. Конечно, она звонила родным два раза в месяц для правдоподобности истории. Но всё было показательной игрой. Сей факт тесно вязался с найденным телом наёмника. Вернее, с тем, что от него осталось. Его нашли на пляже одного из островов, что разбросаны вдоль Восточного побережья. Отрешённый, как его называла Элис, он же Марк Блэр, не имел близких родственников. Искать его было некому. Мужчина тихо исчез. Примерно в тоже время, что Элис и Мардж. В последний раз, городские камеры наблюдения зафиксировали его нахождение в районе Лонг-Айленда. Сложить оставшиеся пазлы не составило труда. Он вышел на след Элис. Затем странным образом скончался.
        Я рвал и метал, когда понял, как меня провели. Элис была жива и пряталась где-то. Могла бы хоть слово прислать. Но она этого не сделала. Просто бросила меня молча.
        Гнев разрывал душу. Я ведь любил Элис, как никого и никогда. Сходил с ума от мысли, что её больше нет. А милая докторша маленькой ножкой безжалостно растоптала моё сердце.
        ***
        - Бренон? Ты Бэна не видел? - голос матери встревожен. - Всё в порядке? Ты какой-то странный сегодня.
        - Такой же, как всегда, - спокойно отвечаю. - Может, просто не стоило устраивать очередной показ перед Манчини.
        - Что ты такое говоришь, сынок. Вы определись с днём свадьбы. Разве мы могли это не отметить?
        Ну да. Только не понятно, кому больше нужно представление. Маме, Анжеле или Бэну. Брат везде норовит толкнуть пламенную политическую речь. Изначально место в Конгрессе нужно было семье из-за собственных интересов. Но мой братец в итоге освоился в новой роли. Он истинный политикан. Анжела же - банальная светская кукла. Она всегда старается исполнить свой долг. Иногда не только общественный. Время от времени Анжела исполняет его в моей постели. В последние два месяца не так усердно, как раньше. Монотонно и скучно. Пыл невесты поостыл. Не просто так.
        - А где Анжела? - спрашивает миссис Манчини, когда подходит к нам.
        - В роде была в гостиной. Беатрис, нам нужно обсудить, кого будете вы приглашать со своей стороны.
        Я оставляю мать и будущую свекровь наедине. Мне не интересны разговоры о гостях, и кого требуется посадить на почётное место в церкви. Есть более важные вопросы. Дела концерна и проблемы, связанные с одной из договорённостей. Решение не терпит отлагательств. Я выхожу из столовой и иду в рабочий кабинет. Думать предпочитаю в тишине и спокойствии. Но по ходу мне светит второе. Скрипит дверь, что ведёт в винный погреб. Сначала, появляется женская рука. Чуть дрожащая, как в лучших фильмах ужасов. Пальцы цепляются за деревянное плотно. Узнаю кисть Анжелы. Следом высовывается её голова с огромными перепуганными глазами. Она похожа на растрёпанную курицу. От неё пахнет алкоголем и сексом.
        Нетрудно догадаться, что она делала в погребе и с кем. Бэна тоже потеряла из вида мать. Усмехаюсь про себя. Значит, брат отжигает по-старому. Трахает каждую, что вхожа в наш дом. Я не удивлён, не шокирован, не огорчён.
        - Брендон! Ой! - шарахается Анжела в сторону. Мне плевать на неё, но терпеть загул названной невесты я не намерен.
        Братец не заставляет себя долго ждать. Выкатывается вслед за Анжелой. Чудная картина. Рубашка у брата наспех застёгнута. У Анжелы размазана тушь под глазами. В кулаке невеста прячет кусок ткани. Она бледнеет и заметно нервничает, когда я смотрю на неё. Повисает молчаливая пауза. Перевожу взгляд на Бэна. Он спокоен в отличии от Анжелы.
        - Бэн, тебе есть что сказать? - спрашиваю его.
        - Думаю нам надо поговорить. Не сейчас только. После приёма. В кабинете отца.
        - Нет, нет! - спохватывается Анжела. - Не слушай его Брендон. Он солжёт тебе. Я просто ходила за бутылкой вина… и…
        - Невзначай наткнулась в погребе на Бэна, - продолжил за неё. - Ты за идиота меня принимаешь?
        - Нет. Брендон, я тебя люблю. Остальное это правда недоразумение, - оправдывается Анжела и становится мерзко от её наглой лжи.
        Она думает я не знаю своего брата кобеля? В отличие от неё ему становится неловко. Он мнётся. Опускает глаза в пол. Вот это да! Не узнаю Бэна. Похоже, что Анжела ему не безразлична. Значит, покончим с эти цирком раз и навсегда.
          - Анжела, вернись к гостям. Только не забудь бельё натянуть на свой зад, - цежу сквозь зубы. Моя потаскушка-невеста молча кивает и быстро скрывается из поля зрения. - Застегни ширинку, Бэн. Вечер проведём так, как будто ничего не произошло. Завтра я расторгну помолвку с Манчини. Уступлю дорогу тебе.
        - Брендон не усугубляй, - вставляет слово долбаный политик.
        - Ты правда думаешь, что я женюсь на потаскушке, которую пялит мой младший брат? - заряжаю правду ему в лоб. Я не собираюсь воевать с ним из-за неё. - Раз ты спишь с ней, так женись.
        - Брендон, она мне действительно нравится. Прости, - мямлит Бэн.
        - Вот и отлично! - обрываю его. - Значит, пойдёшь с ней к алтарю вместо меня. Вопрос решили.
        Я разворачиваюсь и иду в обратном направлении, в гостиную. Остаток вечера придётся доигрывать спектакль перед роднёй Манчини. После, я серьёзно поговорю с матерью. Она хотела видеть Анжелу в нашей семье, так пусть остаётся. Только она будет носить фамилию Хайд благодаря Бэну.
        В душе я даже обрадовался возможности отменить бракосочетание с Анжелой. Она безразлична мне. К чему обрекать обоих на бессмысленный союз? Так пусть найдёт счастье рядом с конгрессменом.
        Остаток застолья проходит на высшем уровне. Притихшая «невеста» достойно справляется с ролью «будущей жены». Я смотрю на неё и охреневаю. Пять минут назад она, как последняя шлюха трахалась в подвале с моим братом. Сейчас же счастливо улыбается и перед каждым лебезит. Гости довольны. Моя мать тоже. Довольны все, кроме меня. Терпеть не могу лицемерия.
        За полночь все разъезжаются. Мне не хочется спать. На душе становится слишком погано. Воспоминания пробуждаются. Так всегда бывает по ночам. Я снова думаю об Элис, и тоска накрывает С***! Беру бутылку коньяка, выхожу на террасу и плюхаюсь в кресло. Отпиваю большой глоток из горла. Сто лет так не делал. Просто хреново. Кислота разочарования и горечи разъедает изнутри. В очередной раз я задаюсь одним и тем же вопросом. Где она?
        Неужели Элис так просто смогла уйти? Да она клялась каждую ночь, что любит меня. Я ей верил. Идиот!
        Моё самобичевание разрастается. Раз за разом прокручиваю в памяти цепочку полуторогодовалых событий. Ход мыслей нарушает трель телефона, раздающаяся в ночной тишине. Какому мудаку понадобилось звонить в три часа?
        - Да! - мрачно бросаю, когда снимаю трубку.
        - Брендон! Наконец-то я до тебя дозвонилась! - взволнованно выпаливает на том конце провода заблудшая сестра.
        - Мардж?
        - Слушай, у меня не так много времени, - кажется она всхлипывает, - я не знаю, что делать…
        - Ты плачешь? Что случилось? Где ты? - рявкаю и сестра снова всхлипывает.
        - Брендон, Элис пришла сегодня домой, села на диван и до сих пор смотрит в одну точку. Она не разваривает со мной, - тараторит сестра, а у меня глаза округляются. Элис и Мардж где-то обитают вместе? - Не понимаю, что с ней происходит. Не знаю, что делать…
        - Где вы? - перебиваю Мардж.
        - Похоже ей очень плохо Брендон, - выдаёт по сто слов в секунду сестра. - Я боюсь оставить её одну. Она такая странная с работы пришла… вот же чёрт! Газета! Я читала про твою помолвку и забыла убрать газету….
        - Где вы блядь находитесь? - гневно рычу на Мардж. От каждого её слова новый рубец появляется на растревоженном сердце.
        - В Детройте. Мы в Детройте, Брендон. Вернор-стрит сорок восемь. Квартира сорок «Б».
        - Какого чёрта вас туда понесло? - злость на Элис и Мардж закипает, как кипяток в чайнике.
        - Это мама, Брендон. Она спровадила нас туда! Только не говори миссис Хайд, что я её выдала.
        ГЛАВА 28
        ЭЛИС.
        Приход Эрнесто имеет для меня сугубо деловое значение. Его же намерение иное. Владелец клуба усаживается на стул. Значит, беседа растянется надолго.
        - Сеньорита, вы можете идти, - отпускаю пациентку и присаживаюсь на кушетку.
        - Как Серхио? - осведомляется мексиканец. Мимо него ничего не проходит. Пако уже доложил о потасовке.
        - Теперь в порядке, - вздыхаю и перехожу к сути. - Эрнесто, я хочу покинуть город. Сам понимаешь, что без документов я даже в автобус не сяду.
        - Тебе нужен паспорт, - качает головой Мендоса. Конечно, такая просьба его удивляет.
        - Паспорт и немного денег. На первое время. Я достаточно послужила тебе. Больше оговоренного срока. Теперь отпусти меня.
        - Элис, я бы рад. Но обещание, которое я дал, касается не только тебя.
        - Тогда нужны два паспорта. Отпусти Мардж тоже.
        Мендоса смотрит в упор на меня. Я не отвожу глаз. Смотрю также настойчиво.
        ***
        Жизнь в новых условиях меня не устраивала. Вынужденное «заточение» приводило в бешенство. В первый же месяц я пыталась два раза сбежать из клуба. Отсутствие паспорта меня не смущало. Главное было выбраться из Детройта. Но всё закончились неудачно.
        Задача оказалась непосильной. У Мендоса повсюду имелись глаза и уши. Первый раз Пако обнаружил меня в районе вокзала. Второй раз я не ушла дальше мексиканского квартала. С тех пор верный пёс Эрнесто следил за мной круглосуточно. Попросить об одолжении прямо - единственная надежда на свободу. Пока мексиканец соображал, я вспомнила нашу первую встречу.
        Он появился в клубе не сразу. Два месяца я видела только работников притона. В одну из ночей Пако привёл Эрнесто ко мне. Тот еле стоял на ногах и рукой зажимал живот.
        Кто и где нанёс ему ножевое ранение, меня не интересовало. Я просто старалась помочь, не причиняя лишней боли.
        - Осторожней чикита! Что там у босса? - Пако суетился один за троих, когда я взяла в руки инструменты.
        - Шрам останется. Разумеется. Остальное не смертельно. Только надо немного потерпеть. Не шевелитесь. Если вы ещё раз дёрнитесь всё, что внутри выпадет наружу.
        Эрнесто тогда чуть не стошнило. Он не видел глубины и ширины зияющей раны. Но поверил мне на слово.
        - Тогда коли обезболивающее и действуй, - он сделал жест Пако. Тот ушёл за ширму, а босс задал несколько вопросов. - Говорят, ты из Нью-Йорка?
        - Да.
        - В заведении не упоминай своего имени. Кстати, я не знаю твою фамилию.
        - Янг.
        Эрнесто непроизвольно дёрнул рукой. Моё имя его чем-то смутило. Он не говорил больше. Рассматривал меня, пока мог. Мендоса терпел небольшое хирургическое вмешательство. Когда я завязала последний узел, прозвучала странная просьба: Эрнесто попросил показать в зеркало шов. А затем провалился в сон. Он провёл в этой каморке неделю, пока я лечила его. И ещё одну исправно приходил на процедуры. С тех пор он стал со мной общаться. Мексиканец оказался благодарным. Он запомнил добро и пообещал отплатить мне той же монетой. Время пришло.
        ***
        - Хорошо, - соглашается Эрнесто. - Только есть два условия, Элис. Первое: ты уедешь в Монтеррей. Знаю, что сейчас появится множество вопросов. Перетерпи и не спрашивай почему именно в Мексику. Три-четыре месяца поживёшь там. А дальше полная свобода.
        - Одно помещение сменится другим, а суть останется прежней. Какое второе условие?
        - Поужинай со мной.
        Мендоса не обращает внимание на сарказм. Он принимается за старое. Проявляет интерес. Просит об одолжении.
        - Завтра? - уточняю.
        - Нет, Элис. Сейчас.
        - Уже ночь, Эрнесто. Рестораны закрыты.
        - Стол накрыт в моём кабинете. Так что, прошу, - он встаёт со стула, галантно подаёт руку. - Нам не нужны сторонние наблюдатели. Ты сможешь свободно говорить, не озираясь по сторонам. Я расскажу о Монтеррее.
        А в целом предложение не плохое. Давно хочется узнать, какое обещание до сих выполняет Мендоса.
        В огромном кабинете действительно накрыт стол. Открыто шампанское, горит приглушённый свет. Приятные ароматы вызывают аппетит. Я охотно принимаюсь за первое блюдо.
        - В Мексике у меня плантации, - поражает вступлением Эрнесто. - Не думай о печальном, Элис. Я ценитель качественного кофе. На нескольких десятках гектар растут кофейные деревья. Дом находится в живописной горной местности. Идеальный вариант для тихого проживания. Тебя встретит Тина. Моя невестка. Она приветливая и общительная. Настоящая сеньора. Вы поладите. Я уверен.
        - Это широкий жест с твоей стороны. Но почему? Не лучше отпустить меня сразу? - заплываю издалека.
        - Обещание, данное другу и красивой женщине. Perla (Жемчужина), - отвечает и произносит комплимент Эрнесто.
        Я немного теряюсь от его откровенности. Мендоса давно не скрывает своих чувств. Ему нужна взаимность, а я не представляю себя в роли его женщины. Поэтому он только друг.
        - И кто твой таинственный друг? О чём он просил?
        - Давай поступим, как в детской игре, - предлагает мексиканец. - Часть истории знаешь ты. Часть, я. Попробуем вместе нарисовать картину.
        Я настораживаюсь. Неужели лёд тронулся?
        - Что привело тебя к Хайдам? - шокирует Эрнесто вопросом. Я полагала, что ему не знакома звёздная семья. Думала, что от Пако он знает обо мне и Мардж.
        - Ты в курсе дел Хайдов? - комок подступает к горлу. - И слышал, что я лечила Бэна? - Мендоса кивает. Но откуда он знает? Льюис на досуге поведал? - Ты знал о покушении? Расскажи, что связывает тебя с их семьёй?
        - Начинаешь рисовать главные детали, Элис. Я не всегда был наркодельцом и в определённый момент отказался от этого бремени. Да. Я давно не в этом деле. Несколько лет назад мне предложили вложиться в легальный бизнес и профсоюзы. Различные фонды, а также в мощный концерн. Свели с нужными людьми и политиками. Одним из них был Бэн Хайд. Мы заключили негласную сделку. Я должен был внести долю в дело. Вырученные средства от последней партии кокаина. Мексиканский наркотраффик. Слышала о таком?
        
        Я содрогаюсь и понимаю, куда он клонит. Лёгкий озноб проходит по спине.
        - Ты знал… - язык не поворачивается озвучить имя отца. О, Боже! Во что же я втянута? - Знал моего папу?
        - Амиго. Перевоз партии накрывался. Кто-то сдал федералам время поставки. Вложения в фонды требовали огромных сумм, а Хайды не могли допустить потерю инвестиций. Реджина и Карло стояли за профсоюзами. Они в свою очередь снабжали финансовые фонды. И были должны тому, кто стоял выше них. Его имени я не знаю, но контролировал сделки именно он.
        «Высший круг Козаностра. Санни верно сказал. Тот, кто всегда остаётся в тени. Главный мозг. И если это не Бэн, то кто?».
        - Когда у меня возникла проблема, на помощь пришёл Бэн и…
        - Мардж? - подсказываю Эрнесто и понимаю, как мог отец стать продажным федералом. Значит, Отрешённый не лгал. Он копал под отца и скорее всего являлся тайным агентом.
        - У Дэвида имелись свои слабости. Мардж, одна из них. Твой отец был замечательным человеком. Просто так сложилась жизнь.
        - Он помог тебе ради денег? Нет. Ради Мардж. Что он сделал, Эрнесто? - пусть расскажет правду, которую боится озвучить подруга. Я готова услышать её.
        - Дэвид сказал агентам, что поставка переносится. Он сделал это по моей просьбе. Товар пересёк границу на несколько дней раньше. Выгоду получили все.
        - Только папа погиб. А меня преследовали и отправили в изгнание.
        - Не совсем, Элис. - отвергает факт Эрнесто. - Вспомни свою часть истории.
        Шарады Эрнесто вызывают смех. Его намёки бьют больнее камня. Отрешённый искал какой-то фрагмент. И, что получается?
        Мозг лихорадочно дорисовывает картину. Что-то отражено на снимках из семейного альбома. Фото видела только я. Отец обожал головоломки, как и Эрнесто. Мардж их свела. Папа помог мафиози и его убрали. После Отрешённый понял, что Дэвид скрыл важную улику. На Бэна покушались из-за наркотрафика. Мардж специально привезла его ко мне. Я здесь, потому что должна уцелеть. Должна найти улику. А чёртова улика нужна им всем!
        ГЛАВА 29
        ЭЛИС.
        - Эрнесто, давай закончим с ужином, - предлагаю хозяину. Встаю из-за стола. Кусок больше в горло не лезет. Я растеряна и шокирована. Столько времени прошло с загадочного ранения Бэна и наконец открываются секреты чужой игры.
        - По крайней мере ты теперь знаешь, что Реджина не абсолютное зло, - подводит итог мексиканец и идёт за мной.
        - Разумеется. Она защитник слабых, - выдаю с иронией. - Только, если они ей полезны. Спасибо за ужин, Эрнесто. Когда будет готов новый паспорт?
        - Через два дня, красавица.
        Мы выходим на улицу. Останавливаемся на тротуаре. Я вдыхаю свежий ночной воздух. После дня, проведённого в маленьком помещении, не могу надышаться. Недавно прошёл дождь. Воздух пахнет свежей весенней листвой, прибитой пылью и мокрым асфальтом. Кожу обдаёт прохладой, а внутри всё горит. В душе бушует ураган. Я слишком зла на Реджину! Заступница долбаная! Она ведь опустила меня на дно жизни. Лишила нормальной врачебной практики и любви. Кто я теперь? Ни имени. Ни личности. Не осталось ничего. Протест новой волной захлёстывает.
        - Скоро всё закончится, Элис, - успокаивает Эрнесто и обнимает. Крепко прижимает к себе. - Я практически вышел на след преследователя.
        - Что? - у меня глаза округляются.
        - Раз ты узнала одну часть правды, имеешь право знать вторую. Люди разыскивавшие Бэна не федералы и не агенты. Их можно назвать оппозицией.
        - Раскол в структуре мафии, - доходит главная суть до меня. - Господи! Да мы все потенциальные жертвы.
        - Поэтому тебе надо напрячь мозг нинья (девочка/ прим. автора). Думай, где Дэвид мог спрятать компромат.
        Чудесно! Ставки озвучены. Свобода и жизнь в обмен на компрометирующий материал. Большая цена для той, кто был не при делах до сих пор. Остался последний вопрос. Кого на самом деле компромат может обличить? Все, кто меня окружают упорно покрывают единственное лицо. Я заглядываю в глаза Эрнесто. Он понимает без слов вопрос.
        - Я не могу тебе назвать имя. Прости, нинья.
        Получать успокоение в объятиях Эрнесто - ошибка. Мужчина поддаётся импульсу. Смотрит в глаза, не отрываясь и касается поцелуем губ. Слегка и тут же настойчиво. Пытаюсь увернуться. Не получается. Мендоса сильней. Единственное, что могу сделать - стукнуть его кулаком по спине. Эрнесто сразу отпускает меня.
        - Всё может быть иначе, между нами, - тихо произносит он.
        - Нет. Я не могу ответить тебе взаимностью Эрнесто. Извини.
        Он второй раз слышит мой отказ. Мексиканец спокойно его воспринимает. Несмотря на силу и свою власть он не принуждает к связи. Терпеливость у него в крови. За это я и уважаю Эрнесто.
        - Это ты прости. Иногда я не могу устоять. Рядом с тобой трудно сдерживаться. Пойдём. Я провожу тебя до дома. В квартале не спокойно сегодня.
        Его покаяние принимается. Мы направляемся в сторону Вернор-стрит. Хорошо, что идти не далеко. Пако оказался предусмотрительным. Выбрал подходящий дом для проживания. Я шагаю молча. Задача поставленная Эрнесто приводит в отчаянье. Мне нужно вернуться к самому началу. Заполучить альбом с фотографиями. Пересмотреть кучу снимков. И не факт, пойму ли, что и где спрятал папа.
        С этими мыслями практически дохожу до дома. Виднеется подъезд. Пройти нужно ещё тридцать метров. Я останавливаюсь.
        - В доме Хайдов остался альбом с фотографиями. Он необходим мне. Помочь всем получится, если ты добудешь его.
        Мендоса задумчиво потирает подбородок. Я смогла его озадачить. Эрнесто заверяет, что ценная кипа снимков будет доставлена в течение трёх дней. А до тех пор, мне придётся остаться в Детройте. Отъезд откладывается. Три дня я согласна потерпеть. Решить головоломку можно будет и в Монтеррее.
        Прощание с Мендоса не затягиваю. Боюсь, что он снова проявит чувства. Поэтому скупое «Доброй ночи» адресую ему, когда открываю ключом домофон. Я поднимаюсь на четвёртый этаж по лестнице. В этом старинном доме лифта нет. В квартире явно находится Мардж. Сегодня была не её смена, и в клубе она не появлялась.
        Дверь открываю своим ключом. Тихо закрываю, но замок всё равно щёлкает громко. Мардж не спит. Она возится на кухне.
        - Ты сегодня поздно, - хлопая дверцей холодильника, говорит она.
        Не обращая на неё внимания прохожу в гостиную и сажусь на диван. Мне не хочется поддерживать беседу с Мардж. Слишком много противоречивых эмоций захлёстывают. Доля обиды есть на неё. Как ни крути, во всей этой истории, она меня подставила. Надо было раньше понять, что ей двигало.
        - Он стал твоим близким другом? - Мардж подходит к дивану. Встаёт напротив. Видимо, она смотрела в окно и заметила Эрнесто. Усмехаюсь про себя. Быстро же она делает нелепые выводы.
        - Элис? Что с тобой? Не хочешь разговаривать? - Мардж прищуривается и пытается рассмотреть что-то в моих глазах. - Опять оперировала кого-то? Я слышала, что в клубе произошла перестрелка. Поэтому ты расстроена? Надеюсь, серьёзно там никто не пострадал?
        Холодно Мардж. Ты не угадала. Загадки не твой конёк. Именно сейчас, она невероятно бесит меня. Подтягиваю ноги и забираюсь на диван, как маленькая девочка. Отворачиваюсь в сторону и смотрю мимо неё. Пусть оставит меня в покое. Я даю это понять всем видом. Только Мардж не отстаёт.
        - Я уже давно заметила, что Эрнесто неравнодушен к тебе. Огонь в его глазах вспыхивает каждый раз, когда он видит тебя. Элис, будь осторожна с ним. Прошу тебя.
        Суета, создаваемая подругой, напрягает. Неуместное предупреждение тоже. Единственный выход отстраниться от общения с ней полностью - медитация. Просто взять и отключиться от всего, что окружает. Так и делаю.
        - Элис! - громче зовёт Мардж. - Ты скажешь, что с тобой происходит или нет?
        Полный игнор. Не получив ответа, она отстаёт. Хвала небесам! Подруга удаляется в спальню и становится тихо в квартире. Наконец-то можно сосредоточиться на воспоминаниях о проклятом альбоме. В вечер исчезновения я запрятала пакет подальше в стенной шкаф. В том, что альбом нашла одна из горничных сомнений нет. Только бы его не выкинули. Эту информацию мне придётся предоставить Эрнесто.
          - Я на улицу. Подышу воздухом, - оповещает Мардж и всхлипывает.
        Моё равнодушие похоже сильно задело её. Но отчего-то не появляется ни малейшего сочувствия к уязвлённым чувствам богатой девочки. Иногда Мардж поддаётся сентиментальности. Но это больше не трогает. Обстоятельства жизни в Детройте изменили мой характер. Сделали жёстче настолько, что порой сама не узнаю себя. Единственное, что осталось в моей душе неизменным - любовь к Брендону.
        Я думаю о нём постоянно. Тёплые картины из нашего совместного прошлого всплывают пред глазами. Отгонять приятный морок не тороплюсь. Это единственное, что у меня осталось.
        Мардж появляется на пороге полчаса спустя. Она уже не плачет. Включает свет и опрометью несётся на кухню. Что-то ищет и периодически поглядывает в мою сторону. Нужный ей предмет лежит на подоконнике. Мардж спохватывается, когда находит газету. Заботливая подруга прячет «Таймс» в ящик кухонного гарнитура. Думает, что причина моей грусти кроется в известии о женитьбе Брендона?
        Наивная.
        Я понимаю лучше Мардж, что Брендон пытается начать новую жизнь, и не злюсь. Хотя мне больно. Очень больно. Душа и без того раненая потерей, рассыпается на части, как обветшалый черепок.
        ГЛАВА 30
        БРЕНДОН.
        Автомобиль мчит в Детройт по мокрой от дождя дороге. Я выжимаю практически максимум из спортивного «итальянца». Со скоростью двести двадцать пять миль в час ехать в лучшем случае ещё два часа. Хорошо, что на трассе пустынно и можно особо не напрягаться по поводу встречных машин.
        Рассвет встречаю в пути, так же, как и осознание случившегося в прошлом. Это Мардж грохнула наёмника и втянула в интригу Элис, раз мать им помогла исчезнуть. Там, где Реджина Хайд приложила руку, даже мне искать следы бесполезно. Расклад у произошедшего именно такой. Догадка, больше не мифическое предположение, а факт. Допустим, у Мардж была причина для действия. Но мать? Как она могла пойти на столь отчаянный шаг? Отправить дочь и мою женщину к мексиканцам! Мои тщетные попытки разыскать Элис её, наверное, сильно забавляли.
        Чёрт! Надеюсь, Элис находится не в притоне Эрнесто. Сердце сорвалось в пятки от этой мысли. Если это так, этому говнюку не жить.
        Когда за очередным поворотом показываются небоскрёбы с облегчением выдыхаю. Десять часов утра. Я в «умирающем» городе. Можно сказать вечность здесь не был.
        Моя последняя поездка в Детройт закончилась большой неприятностью. Несколько лет разгребал её последствия. И надо же дежавю! Снова мексиканский квартал и снова намечается встреча с Эрнесто.
        Репутация Мендоса, мягко говоря, оставляет желать лучшего даже в наших кругах. Умный, расчётливый и крайне опасный делец. В прошлом преподаватель начальной школы. Он жил в Мексике и влачил тяготы бытия гражданина страны третьего мира. В определённый момент в его жизни что-то перевернулось. Что именно, не знает никто. Только с тех пор он появился в рядах преступных кланов. Через три года Эрнесто стал мега миллионером и переехал жить в США. Детройт его территория. Годы, проведённые в нелегальном бизнесе, сделали мексиканца осторожным и изворотливым. С трудом верится, что Элис в данный момент находится у него. С***! Злость закипает с небывалой силой от понимания того дерьма, в котором оказались моя девочка и сестра.
        Вернор-стрит я нахожу без труда. Нужный дом - старинное строение начала прошлого века. Лучшего местечка не придумать для двух беглянок. Твою же мать!
        «В какую же дыру ты их спровадила миссис Хайд».
        Быстро поднимаюсь по ступеням крыльца и нажимаю две кнопки на домофоне.
        - Кто там? - сонный голос Мардж.
        Не передать, что творится в душе. Я и рад слышать сестру и в тоже время готов удавить её.
        - Открывай! - коротко бросаю в микрофон.
        Протяжный писк. Толкаю дверь. Квартира сорок «Б», четвёртый этаж. Мне не приходится стучать. Мардж уже стоит на пороге.
        - Где она? - рявкаю гневно, отчего сестра подскакивает на месте от испуга.
        - Не злись, Брендон. Пожалуйста, только не срывайся, - причитает Мардж и закрывает лицо ладонями. - Проходи в квартиру пока соседи не сбежались.
        Верно сестра. Сторонние зрители нам ни к чему. Я прохожу в девичью обитель. Осматриваюсь и молча сжимаю кулаки.
        - Элис на работе, Брендон. В клубе «Corazon de Leon», - оправдывается сестра и уточняет название «дивного лазарета».
        - Твою мать!
        Выдержка летит к чертям в пропасть. Так я и знал! Этот любитель боёв без правил ответит за свою самодеятельность.
        - Свари кофе, Мардж. Как обычно чёрный.
        Пока она возится на кухне, я прохожу в спальню. В общем, квартирка небольшая, со всем необходимым набором мебели. Прибежище сомнительное, но жить в нём можно. Рассматриваю с интересом помещение и нахожу несколько вещей Элис. Маленькие мелочи: расчёска, шёлковый халат, белая футболка. На них её запах, а кровать ещё хранит её тепло. Сердце сжимается и обливается кровью. Как она терпит подобную жизнь? Вряд ли ей нравится эта гнетущая реальность.
        Что ж за наказание мама ты ей устроила? И главное, за что?
        - Всё готово, Брендон! - зовёт сестра.
        Хотел бы я сказать, что немного остыл. Но нет. Смотрю на Мардж и снова желваки на лице гуляют. Показываю ей, чтобы садилась за стол. Сам немного размышляю, что делать в первую очередь.
        - Рассказывай по порядку про того гончего. Как и где ты его грохнула.
        Мардж давится кофе от неожиданности. Она соскакивает со стула и несётся в ванную. Прочищает горло и откашливается. Я терпеливо жду, когда сестра вернётся. Времени у меня много. Сестра не медлит. Появляется через минуту и снова присаживается на стул. Смотрит на меня жалостливыми глазами. Не знает с чего начать рассказ. Значит, она сотворила это случайно. Непреднамеренно. Хоть какой-то плюс имеется у нашего абсурда.
        - В тот вечер я проводила к такси студента Бартона. Как только машина уехала, откуда-то показался слабый свет. Тонкая, длинная полоска. Явно кто-то светил фонариком в саду. Я подумала, что Льюис делает обход территории. Но это был не он, а наёмник. И зачем я только пошла на свет? Он умело заманивал к причалу. А там напал и со всей силы впечатал меня в дерево. Я отключилась. Не знаю, насколько, - Мардж отхлёбывает новый глоток кофе.
        - Продолжай. Дальше, что было?
        - Я очнулась. Хотела пойти в дом, но услышала какие-то хрипы и голос того козла. Пошла к берегу, а там наёмник душил Элис.
        - Что? - вырвалось и я громыхнул чашкой о блюдце.
        - То, Брендон. И что мне делать оставалось? Думаешь, я хотела, чтобы он её прикончил? Благо вёсла всегда лежат в садовой теплице.
        - Хорошо ты его приложила, - поражаюсь её хладнокровию, а Мардж добавляет шока к истории:
        - Он искал компромат, Брендон. И самое главное, почти до него добрался. Изначально, мы думали, что Элис нужна тем парням, потому что свидетель. Нет, братец. То, за чем они охотятся, находится у нашего милого доктора. Поэтому мама вмешалась и отправила нас сюда.
        В вот это самое хреновое завершение истории. Значит, я не зря приехал. Мендоса просто так от Элиссон не отстанет. Его ход я понял.
        - Она лечит его гладиаторов? - спрашиваю сестру.
          - И не только. Половину местного квартала в придачу.
        - А ты? Чем занял твои руки Эрнесто?
        - Догадайся с трёх раз, - усмехается Мардж. - Аппетиты у сподручных мексиканца более чем хорошие.
        Еле сдержался, чтобы не выругаться. У меня будет долгий и сложный разговор с матерью. Допиваю последний горький глоток, поднимаюсь со стула. По старой памяти помню, что так называемый «ресторанчик» Эрнесто начинает работать с двух часов дня.
        - Кто ещё помогал маме, когда вы исчезли?
        - Наши охранники и… - опустив глаза в пол мнётся сестрёнка.
        - Только не говори, что Льюис суетился за моей спиной, - Мардж кивает, а у меня внутри взрывается новая порция злости. - Собирай самые необходимые вещи в два рюкзака. Завтра мы уедем. Надеюсь, что не надо учить тебя держать язык за зубами. И не опаздывай на работу, Мардж. Пусть Эрнесто думает, что ритм жизни идёт по-прежнему.
        - А куда мы поедем? - озадачивается Мардж.
        - Ты вернёшься домой.
        - А Элис? - она смотрит на меня и почти угадывает помыслы. - У неё нет документов.
        - До завтра появятся. А теперь покажи, где я могу расположиться спать?
        Мардж суетится. Достаёт полотенца из шкафа и новый махровый халат. Она застилает свежую постель на кровать, где спит Элис. Копается в шкафах и ищет что-то.
        - Не совсем то, к чему ты привык Брендон. Но на один раз сгодится.
        Сестра всовывает в руки шампунь от перхоти с приданием объёма и бритву прославленной марки. Я слегка ухмыляюсь и настроение поднимается. Не удивлюсь, что обнаружу копеечную пену для бритья в ванной.
        Благодарю Мардж, прохожу в небольшой до блеска начищенный санузел. Благо в нём имеется душевая кабина. Мне необходимо освежиться и отдохнуть с дороги перед новым выходом на сцену после многолетней тени.
        ГЛАВА 31
        ЭЛИС.
        Упаковка с пластырями лежит на медицинском столике. Два здоровых детины сидят на кушетке. Я беру несколько пластырей и подхожу к мужчине с перебитым носом. В клубе полчаса назад закончился незапланированный бой. Какие-то толстосумы приехали ни свет ни заря в «Corazon de Leon» и потребовали захватывающих зрелищ. Дикари! Злее мексиканцев могут быть только тайцы, что ожидают сейчас помощи.
        - Что с Ким Чаном? - интересуется хлипкий агент.
        - Нос сломан и бровь рассечена. Остальные кости целы. Сейчас подлатаю и можете забирать его. - С этими ребятами нечего полемику разводить.
        Злые глаза следят неотрывно за каждым движением, а меня передёргивает от отвращения. Фырканье и кшиканье, когда я притрагиваюсь к переносице. Знаю, что больно. Отёк уже расползается по лицу тайца. Придётся немного потерпеть. Судя по очень кривой перегородке, нос ему ломают не первый раз.
        - Долго ещё? - нундит за спиной агент.
        - Нет, - отвечаю коротко.
        Бровь разбита сильно. Приходится накладывать три шва. Теперь пластырь. Ярко-жёлтый со звёздочками попался. Усмехаюсь про себя. Пако привёз детские пластыри. Хоть какая-то минутная радость. Таец, глянув на собственное отражение в зеркале, офигивает. Но молчит. Вот и правильно.
        Со вторым управляюсь быстрее. Агент суетится вокруг боксёров. Говорит что-то на тайском, затем произносит в благодарность: «Грасиас, сеньорита». Трое мужчин уходят, и я могу вернуться к волнующим мыслям. Условие Эрнесто беспокоит меня. Отчего-то рождается недоверие. На чьей он стороне? И какой интерес у Мендоса к компромату?
        «Если только он не умело играет. Может, Эрнесто замышляет шантаж?».
        Прозрение приходит вовремя. Сначала одолевает смятение. Следом необъяснимый страх. Какое бы хорошее отношение не проявлял Эрнесто, он использует меня. Нельзя отдавать ему улику. Не надо уезжать в Монтеррей. Я навсегда могу остаться его «особенной гостьей». Попросту заложницей.
        Первое, что хочется сделать - снова бежать. Быстро и без оглядки. Понимаю, что шанс на побег не великий, но всё же собираюсь попробовать. Вечером поговорю с Мардж. Надеюсь, что она согласится уехать вместе со мной.
        Робкий стук в дверь напоминает, что рабочий день продолжается. На пороге стоит сеньора Августина. Она трудится в заведении Мендоса много лет и почитает его, словно Бога. Когда человек беден, не имеет хорошей профессии, то зависим от таких людей, как Эрнесто на сто процентов.
        Женщина переминается с ноги на ногу, и я прошу её пройти в кабинет.
        - Вас что-то беспокоит Августина? - она выглядит крайне взволнованно.
        - Моя дочь. Ночью у Кармэн случился новый приступ. Я делала всё так, как вы меня учили. Лолита, ей стало намного хуже.
        Расстроенная мать замолкает на минуту. Смахивает с глаз слёзы. Несправедливость жизни давит не только на неё. Я не всемогущий творец и помочь излечить девушку без современных препаратов не в моих силах.
        - Вам нужно поместить Кармэн в клинику и пройти курс лечения, - советую женщине, на что Августина поднимает вверх глаза и крестится.
        - У нас нет страховки, Лолита. А без неё я не смогу оплатить счета.
        Правда неутешительная. Мне также, как и Августине, хочется расплакаться. Но раскисать не в приоритете у врача. Я лишь могу немного помочь ей. В запасах лекарств имеется два ингалятора, которые отдаю удручённой матери. У её дочери тяжёлая форма астмы. Весна с цветением - самое опасное время года для Кармэн.
        - Почему вы не попросите помощи у Эрнесто? - вдруг задаю волнующий вопрос. - Он мог бы оплатить лечение.
        - Тогда я век с ним не рассчитаюсь. Это не выход для нас с дочкой. Нужно ещё на что-то жить.
        Верно. Всем нужны бумажки, что определяют качество нашей жизни. Бытовая реальность, от которой никуда не деться. Чтобы хоть немного помочь заочной пациентке, достаю блокнот, пишу рецепт и отдаю его Августине.
        - И всё же подумайте над моими словами, - говорю ей напоследок.
        Подобным образом проходит почти каждый новый день. Если не подбитых боксёров латаю, так помогаю жителям квартала.
        Гнетущая обстановка опостылила мне сегодня как никогда. Приход Августины стал последней каплей. Я спешно переодеваюсь, закрываю кабинет и отправляюсь домой пораньше. Ничего, обойдутся один раз без меня.
        Непривычная гробовая тишина стоит в клубе, когда я прохожу по большому залу. Не видно ни работников, ни охранников. Наверное, все либо на кухне, либо в комнатах отдыха. Не удивительно. Сотрудники решили устроить себе небольшую передышку перед началом непредсказуемого вечера.
        С небывалым облегчением выхожу на улицу и по пути домой захожу в супермаркет. Мардж будет работать на смене до полуночи, поэтому ужин я приготовлю сама. Мои пристрастия в еде обычно неприхотливые. Овощи, зелень и креветки наполняют корзинку. Немного подумав, я прикупаю бутылку шотландского скотча. Ситуация с маленькой пациенткой расстроила настолько, что хочется забыться от всего. Заодно за бокальчиком горячительного осмыслю, каким образом нам лучше уехать из города.
        Когда я подхожу к подъезду, сердце от чего-то обрывается. Оглядываюсь по сторонам, но не вижу ничего необычного. Иногда со мной такое случается. Сама не знаю почему, постоянно жду подвоха.
        «Жить тайком - не самая заманчивая перспектива. Не так ли Элис? - прорывается справедливая мысль. - Настало время вернуться к прежней».
        В большей степени прежней она уже не будет. Сначала мне придётся пройти через расспросы общественности и более сложный разговор с Амандой и Робертом. В глубине души я готова к внезапному вторжению в Нью-Йорк, но то, что произойдёт через несколько минут, сотрёт мою готовность меньше, чем за полминуты.
        У дверей квартиры я останавливаюсь в замешательстве. Мне кажется, или в воздухе улавливается до боли знакомый запах? Тряхнув головой, отгоняю надежду на невозможное. Это всего лишь обонятельная галлюцинация, преследующая не первый раз моё подсознание. Его здесь не может быть.
          С ироничной улыбкой открываю замок и прохожу в квартиру. Я не зажигаю свет, потому что держу в руках два приличных пакета с продуктами. Повернувшись в сторону кухни, в полумраке замечаю чью-то тень. Реакция мозга на увиденное неоднозначная. Сначала я замираю на месте и пристально вглядываюсь в пространство. Тень не исчезает. Темное пятно высотой под два метра стоит у окна. Его неизменный запах наполняет пространство. Сердце с бешеной силой начинает колотиться, а из рук выпадают пакеты. По полу рассыпаются помидоры и грохоча, перекатывается бутылка скотча.
        - Брендон? - единственное, что могу вымолвить от шока.
        - А ты кого-то другого ждала? - любимый голос звучит жёстко. Хлёстко бьёт по ранам. Я понимаю, что за прошедшие полтора года он сильно изменился, когда Брендон ещё жёстче произносит, а вернее отдаёт приказ: - Не стоит включать свет, доктор Янг.
        Моя рука повисает в воздухе на полпути к выключателю. Его голос бывший для меня знакомым и родным, в одно мгновение становится далёким и чужим. Металл в его интонации заставляет содрогнуться сильнее, чем это было от разговора с Эрнесто.
        Титан делает один шаг вперёд и жуткий мандраж с испариной прошибает спину. Я не могу сдвинуться с места и задаю ему самый точный правильный вопрос:
        - Кто ты Брендон?
        ГЛАВА 32
        ЭЛИС.
        - А кем бы ты меня хотела видеть? Могу стать тем, кем ты захочешь меня увидеть, - его вопрос в ответ на мой и неопределённое предложение загоняют в тупик. Брендон делает следующий шаг и ещё, при этом убийственно излагает неоспоримую правду: - Я искал тебя всюду. Перерыл всё Восточное побережье. Даже морги Нью-Йорка лично объездил. И ни черта! Тишина в поисках чуть не свела меня с ума. Ты хоть представляешь, что творилось с твоей матерью? Полгода назад мы с Амандой почти похоронили тебя, а ты молча жила эти месяцы в Детройте? - он приблизился практически вплотную, обхватил сильной ладонью мою шею. Вынужденные несколько шагов назад, и я припёрта к стенке. - Разве так поступают с теми, кому ты не безразлична? Я знаю, что ты не сама оказалась здесь. Но хоть один звонок могла сделать? Сказать мне, что жива? А?
        Последний вопрос Брендон задал с большой обидой, отчего остро резануло по сердцу. С одной стороны, он прав про звонок. А с другой? Как же всё просто в жизни у мужчин! Думает, я не предпринимала попыток? Или не переживала за него и за маму? Понимаю, что обида на меня застилает разум Брендона. Похоже, он долгое время считал, что я из личной прихоти бросила его. Чувства Хайда уязвлены и это подтверждает его ладонь сильнее сдавливающая шею. Титан злится, а я еле выдавливаю слова:
        - Не получалось. Прости меня. Пако…
        - Что?
        - Выслушай, прошу. Пако - один из доверенных людей Мендоса. Он постоянно следил за мной и Мардж. Любое моё движение, и он докладывал обо всём ему. Да и Мардж не на руку была огласка. Реджина также заботилась о нашем инкогнито. Раз ты приехал, значит, знаешь, что сделала твоя сестра?
        - Догадался, время спустя, - Брендон ослабляет хватку, перемещает пальцы на подбородок и поворачивает лицо в стороны. - Что с твоими глазами?
        Он немедленно включает свет, а я щурюсь от непривычной яркости. Титан приподнимает мою голову вверх. Пытается рассмотреть радужки и сжимает скулы от злости. Я впервые вижу Хайда настолько злым и подозрительным.
        - Вытащи эту дрянь из глаз! - распоряжается он. - Мендоса заставил носить линзы?
        - Да.
        - А волосы? Он тоже заставил отрезать и перекрасить?
        Киваю в ответ. Брендону не нравится моё преображение. Он отпускает, и теперь я могу извлечь линзы. Хайд протягивает руку. Вкладываю в неё оптический предмет, неотрывно смотрю на Брендона, пытаюсь понять, что он будет делать дальше. В его действиях нет агрессии, есть только тихое негодование. Лучше бы он повысил голос. Мне бы легче стало. Но нет. Хайд хорошо контролирует эмоции. Лишь обида читается на его практически непроницаемом лице.
        - И часто ты налегаешь на горячительное? - смягчив тон уточняет Брендон, поглядывая на бутылку скотча.
        - Нет. Брендон, как ты узнал, где мы? - меняю тему на более насущную. Хоть его настрой остаётся прежним, радует одно: он немного отходит от гнева. Жёсткость потихоньку улетучивается. Возможно, я смогу достучаться до него.
        - Мардж позвонила. Наконец-то у кого-то из вас проснулся голос разума. А ты большая молодец, Элис! Подстроилась под вынужденные обстоятельства. Помнится, из моей машины у тебя не раз появлялось желание сбежать, - подрезает Брендон. Я собираюсь возразить ему, потому что он задевает за живое, но Хайд жестом останавливает порыв и гасит свет. - Пойдём на кухню. Расскажешь мне всё от и до про Эрнесто. Не советую ничего утаивать Элис. От твоей правдивости будут зависеть мои дальнейшие действия.
        Вот так, да! Он меняет гнев на милость. С какой стати Брендон желает знать подробности про Мендоса? Он с ним как-то связан? Снова крутится на языке вопрос, оставленный им без ответа. Я сажусь на высокий стул и пытаюсь рассмотреть в темноте выражение его глаз.
        - Обойдёмся без электричества. За квартирой явно присматривают. Не нужно светить в окнах моё пребывание здесь, - наконец поясняет Титан, применённую необходимость. - Кто кроме Пако, заглядывает сюда?
        - Никто. Помимо Пако только Эрнесто знает этот адрес.
        Брендон кивает, «мол, неудивительно». Он садится напротив, накрывает ладонь своей и слегка похлопывает. Для меня это хороший знак и в сердцах понимаю, что его чувства ко мне остались неизменными. Я начинаю рассказ с момента злополучной прогулки по саду Лонг-Айлендского особняка Хайдов, а когда дохожу до интереса Мендоса к уликам Брендон мрачнеет. Даже в темноте улавливается изменение в его лице. Так он мрачнел однажды, стоило мне спросить у него в Филадельфии про отца.
        - То есть ты полагаешь, что на одном из фото запечатлён важный элемент? - словно читает догадку Брендон. За время моего повествования он внимательно вслушивался в каждое слово и несколько раз сжимал ладонь. Теперь Брендон сжал её сильнее. - Элис, ты уверена в этом?
        - Да.
        - Мендоса не должен об этом узнать, - странным тоном предупреждает Брендон.
        Не просит, а именно, предупреждает. Хайд впервые мне кажется уязвлённым. Чего он боится? Все эти тайны сильных мира сего неимоверно раздражают. Для Реджины, Мардж и Эрнесто обычная девушка-врач и её усопший отец, лишь пешки, прикрывающие «короля» на шахматном поле. Здравая мысль, терзающая не первый день, снова стучится в «двери» и меня прорывает от негодования:
        - Что за борьба за компромат? Он обличит твою семью? Скажи мне правду, Брендон! Я оказалась разменной монетой в чужой игре и вдобавок очутилась в нелепой ситуации благодаря Реджине. Ты не находишь, что я имею право знать, что должна найти? Ответь мне!
        Эмоции, бушующие в душе, переполняют. В порыве накатившего возмущения, я соскакиваю со стула и тяжко вздыхаю от бессилия, потому что Брендон упорно молчит. Он не реагирует НИКАК на мой выпад. Просто молча подходит, обнимает и стискивает в стальных объятиях.
        - Я избавлю тебя от участи быть разменной монетой, - глухо произносит он обещание и вдруг загорается «запретный» свет.
        - По какому поводу шум? Ого! Ну и бардак в квартире! - это Мардж вернулась на час раньше со смены. Она бесшумно, словно кошка, зашла в дом.
          Повернув голову в её сторону, начинаю моргать от яркой вспышки заливающей пространство. В руках Мардж держит большие чехлы для одежды и два бумажных пакета из модного бутика.
        - Всё купила, что я просил? - спрашивает у сестры брат. Она кивает. - Со священником договорилась?
        - Да, удалось.
        - Новая интрига за моей спиной? Мардж, ты ведь не в клубе была. Что происходит?
        Хитрая подруга аккуратно раскладывает приобретения на диване. Она делает вид, что не слышит. Брендон же отпускает меня. Он уходит в спальню и возвращается в не раз виденном мною одеянии. Кожаные штаны, куртка, перчатки…
        Серьёзность его намерений не заставляет долго ждать. Он в который раз нажимает вниз кнопку выключателя, прижимает палец к губам. Так Брендон просит тишины, а затем выходит в подъездный коридор. Минуту спустя за дверью слышатся глухие удары. Дверь немного приоткрывается, и я вижу связанного Пако, лежащего на полу в отключке. Брендон затаскивает его в квартиру под наши немые ошарашенные взоры. Он быстро звонит кому-то следом, отдаёт команду своему доверенному лицу:
        - Марио, спрячь альбом в сейф и усиль охрану в особняке. К нам едут в гости мексиканцы, - кладёт трубку и обращается ко мне: - Бери рюкзаки, Элис. Ты вызвала такси, Мардж?
        - Да.
        - Тогда быстро на выход. Обе.
        Мардж несётся в спальню, выносит два рюкзака, всовывает мне их в руки. Она подхватывает чехлы и пакеты, а Брендон выводит нас в подъезд.
        - Что ты делаешь? - шёпотом спрашиваю его, когда он берёт меня под локоть.
        - Выполняю обещание, док! - Хайд целует меня в щёку на ходу. - Мендоса мог отправить безымянную Лолиту в Мексику, но к миссис Брендон Хайд он не осмелится приблизиться.
        - Что? - вопрошаю поражённая его ответом.
        - Садись в машину! - Брендон подталкивает к салону такси. - Мардж! Давай скорее!
        Сестра втискивается на заднее сиденье, а старший брат оповещает напоследок:
        - Я приеду через три часа. Подготовь её наилучшим образом. Да и сделай что-нибудь с волосами Элис Мардж.
        Такси срывается с места, как только Брендон захлопывает дверцу. Я оглядываюсь и смотрю в заднее стекло, куда он направляется. Брендон исчезает за углом дома. Значит, там он припарковал машину. Повышенная предусмотрительность. Она меня не удивляет, зато заботит то, что он сказал. Если я правильно поняла и учитывая скупые разъяснения подруги, сейчас мы направляемся в один из храмов Детройта. По ночному городу мы проносимся без проблем. И вот уже несколько поворотов отделяют жёлтую машину от две тысячи шестьсот двадцать шестой улицы. Там находится Флорианская римско-католическая церковь. Сердце ёкает, сжимается и подпрыгивает с небывалой силой от осознания свалившихся на голову новостей. Такси тормозит, а Мардж нетерпеливо зовёт меня:
        - Элис! Время не терпит. Ты слышала, что Брендон скоро приедет?
        Я выхожу из машины вслед за ней. Мы спешно идём к собору, поднимаемся по ступеням, и кто-то открывает нам одну из боковых дверей.
        Дальше следую за Мардж и молодым парнем, одетым в приходскую сутану. Он провожает нас в небольшую комнату, где сестра Брендона раскрывает первый чехол. Она достаёт бесподобное свадебное платье и тут же принимается за мой внешний вид.
        ГЛАВА 33
        БРЕНДОН.
        Клуб Эрнесто не изменился за прошедшие годы. Всё тот же адрес, вывеска и окружающая обстановка. С виду «Сердце льва» - обычное заведение, где тусуются вечерами повесы всех возрастов и доступные женщины. Но это только внешняя упаковка с качественным фейсконтролем на входе. Лишь немногие посетители из разряда «избранные» знают, что скрывается за гламурной оболочкой и где находится запасной вход, к которому я направляюсь.
        - Посторонним сюда нельзя! - гаркает здоровенный охранник, как только я подхожу к закрытой металлической двери.
        - Передай это Эрнесто и скажи, что его дожидается важный гость.
        - С чего уверенность, что сеньор Мендоса находится в клубе? - изумляется качок и пытается заглянуть в полученную коробочку.
        - У тебя есть пять минут, чтобы оповестить его о моём приходе! - отрезаю и сжимаю его пальцы на предмете.
        Юбилейная монета номиналом в один песо когда-то переданная Эрнесто, как пропускной билет, лежит в сувенирной упаковке. Охранник без слов понимает, что содержимое не для посторонних глаз. Он подозрительно рассматривает меня, прежде чем скрывается за дверью. Можно было бы не навещать Эрнесто, ведь через несколько часов мне надлежит быть в церкви, но обстоятельства вынуждают. Не понятно, на чью сторону перешёл «учитель». Поэтому я здесь. Пора внести ясность в возникшие вопросы.
        Ожидать долго не приходится. Охранник возвращается, молча пропускает мня в заведение, но взводит затвор и приставляет дуло пистолета к спине. Я усмехаюсь его повышенной бдительности. Значит, должный эффект произведён. Эрнесто совершенно в мыслях не допускал моего появления на его территории.
        - Оружие с собой есть? - интересуется качок. - Выкладывай что есть сам, иначе придётся обыскивать.
        Дивный приёмчик и тот, что стоит за спиной явно напрашивается на неприятности. Я резко поворачиваюсь к нему лицом. Качок теряется от убийственного взгляда. Убирает оружие со словами: «Понял. Мог бы сразу сказать, что чист». Разговаривать с ним не имеет смысла и дальше я иду к так называемой арене. В том, что Эрнесто находится в зале с рингом сомнений нет. Охранник шагает следом, не отстаёт. Этот энтузиаст в буквальном смысле дышит мне в затылок.
        Миновав тускло освещённый холл, захожу в прохладное помещение. Бегло осматриваю практически пустой зал. Надо же, суббота, а владелец клуба изменил собственным правилам. Отменил показательные зрелища. В зале находятся только двое парней, тренирующихся на ринге. Сам же Эрнесто вальяжно развалился в кресле и наблюдает за ними. Отрываться от созерцания скачущих боксёров он не спешит. Переводить взгляд в мою сторону тоже. Мендоса даёт понять, кто здесь главный. Его охранник не понимающе смотрит на босса. Похоже, он растерян и не знает, как быть.
        - Тато! Родриго! На сегодня тренировка закончена! - вдруг оживляется Эрнесто.
        Спортсмены переглядываются, но приказ есть приказ. Они покидают ринг, а Мендоса задумчиво рассматривает монету, переданную охранником.
        - ?Rodrigo, quedate! Que nadie nos moleste. (Родриго, останься! Пусть никто нам не мешает. / пер. автора), - переходит на испанский Мендоса. Качок послушно следует к дверям и запирает их на засов. - Что привело тебя ко мне Брендон?
        Эрнесто без должного приветствия предпочитает начать разговор. Меня ничуть не смущает его наглость. Почти за пять лет, что мы не виделись, он, можно сказать, «оперился и окреп». Что ж, не желает Мендоса предисловий и славно. Так даже проще. Обсудим главные волнующие темы с порога.
        - Два важных вопроса, Эрнесто. Начну с наименее неприятного. Как ты объяснишь новые вливания в фонды с незаконных поставок из Мексики?
        На спокойном лице Мендоса появляется тень удивления. Эрнесто не предполагал, что о его помощи некоему «брату» станет известно заинтересованному кругу. Несколько лет назад он заверил многих в том, что покончил с тёмными делами. Эффект неожиданности играет мне на руку, и я продолжаю обсуждать затронутую тему номер один:
        - Если ты не отзовёшь инвестиции из незадекларированных доходов, то совет исключит тебя из кампании. Правила единые для всех участников, Эрнесто. И не нужно было их нарушать. Что последует за этим объяснять, думаю, не стоит.
        - Откуда порочащая информация? - осторожно интересуется Мендоса.
        Покрывать доносчика не в моих правилах. Его имя - не секрет, и если Эрнесто хочет знать, я не против.
        - От твоего поверенного. Несколько месяцев назад фура с товаром наивысшего качества пересекла границу. Скажешь, что был не в курсе перемещения этой машины?
        Мендоса мотает головой, «нет». Он быстро извлекает телефон и говорит с кем-то. Минутное замешательство, изучающий пристальный взгляд, задумчивость в глазах.
        - Мне нужна встреча с председателем.
        - Нет, - отрезаю безапелляционно.
        - Инвестиции были собраны с доходов от деятельности производств. И тебе это известно. Я не участвовал в отмывании тех средств, и в фонды их не вливал. Информация ложная, - вполне убедительно говорит Эрнесто, и становится понятно, что он не готов рисковать шатким союзом. - Твоё предложение Хайд, раз встреча не будет организована.
        - Отзови своих посланцев, что явились в Нью-Йорк. Немедленно! - Радужки Мендоса тут же вспыхивают гневным огнём, но он продолжает слушать: - Это условие первое. А теперь речь пойдёт об очень неприятных вещах. Элис и Мардж. Ничего не хочешь прояснить относительно них?
        - Я пониманию твоё негодование из-за сестры. Но, какое тебе дело до врача? - с угрозой в голосе спрашивает Эрнесто, а до меня окончательно доходит его истинное намерение в отношении моей Элис. Да, Мендоса сам не против получить от неё взаимность.
        «А может, у них уже что-то было?» - голос снедающей ревности просыпается неумолимо и благо в этот момент Эрнесто зовёт охранника.
        - Родриго! Срочно позвони Пако!
        Его запоздалая прыть немного поднимает настроение. Пока качок резво исполняет просьбу, Эрнесто что-то ищет в кармане пиджака.
          - Пако не отвечает!
        - Вот же чёрт! Ты посетил квартиру. Не так ли?
        Мендоса решает вспомнить запрещённые приёмы. Он срывается и налетает на меня. Удар, и ответный, а затем ещё один под дых. Охранник мчит на помощь боссу, и ему достаётся тоже. Мне не привыкать отражать нападение себе подобных по силе. Именно этого я и ждал от Эрнесто. Его импульсивность оказалась предсказуемой.
        От удара под коленную чашечку Родриго заваливается на пол, а я скручиваю Мендоса.
        - Документы. Живо сюда!
        - Обойдёшься, - шипит Эрнесто и приходится напомнить ему про инвестиции.
        Делать нечего. Гордый владелец богодельни загнан в угол. Он поднимает два пальца вверх. Просит его отпустить. Конечно, в такой-то позе документы доставать будет крайне неудобно.
        - Предупреждаю! Выкинешь ещё что-нибудь, и я забуду про наш союз.
        Заверения Эрнесто звучат убедительно. Осторожно отпускаю его и слежу за каждым движением. Мой оппонент пытается отдышаться, прежде чем снимает с себя пиджак. Во внутреннем кармане лежат подготовленные паспорта. Эрнесто извлекает их. Кладёт на кресло, жестом показывает: «посмотри». Он отходит в сторону и держится на расстоянии, пока я проверяю загранпаспорта. В первом вклеена фотография Мардж и прописано её новое имя - Мария Альварес. Имя во втором паспорте более забавное. Читаю его, и бровь непроизвольно ползёт вверх.
        - Лаура Мендоса? Ты серьёзно, Эрнесто?
        Кровь закипает в венах от злости. Что этот «учитель» планировал и на что рассчитывал, когда заказывал паспорт со своим именем для Элис?
        - Что у тебя с ней? - цежу сквозь зубы и Бог свидетель, что еле сдерживаюсь.
        - Пока ничего. Но вижу, что не одному мне доктор не безразлична. В остальном я всего лишь исполнял просьбу друга, - поясняет Эрнесто. Он опять запускает руку в карман, достаёт белый платок, сложенный конвертом. Отдаёт его мне.
        - Что это?
        - А ты взгляни.
        Разворачиваю платок и глазам не верю. Маленькая серебряная серьга - знак просьбы об экстренной помощи лежит на белом лоскутке. Это серьга Мендоса. В наших кругах принято отдавать другой стороне личный атрибут: если ты должен за оказанную услугу. Только один человек мог вернуть её ему. Моя мать. Я вопросительно смотрю на Эрнесто. Жду внятного ответа.
        - Льюис привёз в одну из ночей в Детройт двух девушек без документов. Кем была одна из них, я догадался сразу. Слишком неоспоримое сходство. Вторая, как выяснилось, врач с большими неприятностями. Относительно её Реджина и попросила помощи от твоего имени Хайд. Позаботиться о ней, спрятать надолго и по возможности как можно дальше.
        Познавательный час с перепалкой я провёл в заведении Эрнесто. И в результате выяснил, что моя мать вела двойную игру. Что ж, через час другой я положу конец этому безумию.
        - Звони своим людям в Нью-Йорк! - рявкаю на Мендоса, поглядывая на часы. Он неукоснительно выполняет свою часть долга, взамен на моё молчание о происхождении его инвестиций. Когда он кладёт трубку, я забираю паспорта, быстро прощаюсь с радушным хозяином и мчусь в церковный приход.
        Идти к алтарю с подбитым лицом, так себе вариант. Молодой послушник, встретивший меня, быстро сообразил, что надо делать. Он просит следовать за ним в одну из комнат прихода. Парень достаёт аптечку, помогает обработать ссадины, показывает, где находится ванная комната. Я привожу себя в порядок, а затем отправляюсь за Мардж. Сестра тихо охает при моём появлении, но не расспрашивает о произошедшем. Она суетится, приносит чехол, в котором находится смокинг.
        - Поторопись, Брендон. Церемония через двадцать минут. Нехорошо заставлять невесту ждать.
        Напутствия младшей сестры хорошо отрезвляют. С небывалым чувством счастья я надеваю рубашку и остальную одежду. Потрачено пять минут, так что Элис не придётся ждать меня у алтаря.
        - Мардж, кольца у тебя?
        - У меня. Вот они, возьми.
        - Свидетель приехал?
        - Да Брендон.
        - Отлично! Тогда пора проститься с холостяцкой жизнью.
        Я забираю у Мардж футляр с кольцами и отправляюсь в венчальный зал.
        ГЛАВА 34
        ЭЛИС.
        Лёгкое волнение не покидает в течение всего времени, пока Мардж колдует над моей внешностью. Оно усиливается в несколько раз, стоит только подумать, куда отправился Брендон и вернётся ли к условленному времени. Сердце кровью обливается. В какой-то момент мне кажется, что он решил посетить клуб Эрнесто. Как бы то ни было, это не единственная тревожная мысль, не дающая покоя. Я, как дотошная школьница, пытаюсь понять мотивы его внезапного решения вступить в брак. Надеюсь, что им движет не банальное желание помочь ближнему своему и расстраиваюсь, потому что наша встреча прошла явно не так, как надо. Мы оба изменились за время разлуки, а из-за неизвестности того, что ждёт нас в будущем, зарождается страх. Не думаю, что Брендон просил благословения у матери, когда задумал жениться.
        «А как же его помолвка?» - добавил горечи внутренний голос к дотошному анализу происходящего.
        Ответов, как обычно нет. Единственной отдушиной в невесёлых размышлениях становится беспечная болтовня Мардж.
        - Посмотри в зеркало, Элис! - щёлкает она пальцами, и я выхожу из состояния морального оцепенения. - Нравится?
        Я открываю глаза и не узнаю девушку, смотрящую на меня с той стороны зеркала. Труд подруги поистине оказывается плодотворным. Час она перекрашивала мои волосы. Затем возилась с укладкой, помогла надеть платье и наносила на лицо макияж. Увидев результат её стараний, восторженно восклицаю:
        - Оу!
        Волосы оттенка «горький шоколад» аккуратно уложены по форме стрижки «каре» с левой стороны лица. С другой - Мардж умудрилась заплести воздушную косу, плавно переходящую в ассиметричную длину. Подводка на глазах, объёмная тушь на ресницах и красная помада приятного рубинового оттенка.
        - И это вся благодарность? - шутит Мардж и берёт в руки фату. - Чуть-чуть присядь, Элис. Да, так хорошо будет.
        Мардж примеряет куда приколоть длинную фату. Выбрав оптимальную высоту, она крепит тонкий фатин к волосам и расправляет его. Законченный образ производит ошеломляющее впечатление. Роскошно, элегантно, ничего лишнего. Платье из молочно-белого атласа со шлейфом, отделанное тончайшим кружевом, идеально сидит на фигуре, а фата придаёт образу невесты невероятную романтичность. Я не могу вымолвить ни слова. От переизбытка эмоций на глаза наворачиваются слёзы.
        - Ну, что ты, - успокаивает Мардж. - Ничего, так бывает. Это, просто классический синдром невесты, - говорит она уже больше себе. - Дай-ка я на тебя помашу, а то макияж поплывёт.
        Мардж хватает платок и обмахивает им меня. Когда убеждается, что с макияжем всё в порядке, переодевается сама. Кто бы мог подумать, что мне предстояло в жизни выйти замуж экспромтом за известную личность, а его сестре надлежало стать подружкой невесты? Воистину непредсказуемый поворот судьбы!
        Облачившись в шёлковое платье лавандового цвета, Мардж взбивает кудри на своей голове, тихо произносит: «вот же оказия!». Спохватившись подружка вспоминает про свадебный букет.
        - Подожди меня. Я мигом!
        Она спешно уходит и возвращается двумя нежными цветочными шедеврами. Как Мардж успела всё организовать по высшему разряду за считанные часы - загадка.
        - Этот твой, - подруга вручает мне композицию из красных роз с белыми фрезиями и громко кому-то кричит: - Мы уже идём!
        Стрелка часов приближается к полуночи. Нам пора поторопиться. Мы выходим в узкий холл, и я не меньше прежнего поражаюсь появлению стажёра Бартона.
        - Санни, какими судьбами ты здесь оказался?
        - Мисс Мардж Хайд пригласила. Я очень рад, что именно мне выпала почётная миссия быть вашим посажённым отцом, доктор Янг. Я примчался в Детройт, не раздумывая.
        Мой бывший студент с улыбкой объясняет нежданное появление, а меня одолевает новая тревога и хочется завалить вопросами парня. Он что поддерживал связь с семьёй Хайд на протяжении всего этого времени?
        - Я подумала: ты не будешь против, если Санни отведёт тебя к алтарю, - виновато оправдывается Мардж, вклиниваясь в разъяснения, а Санни, утвердительно кивая, приподнимает локоть.
        Против или нет не время выяснять у сестры Брендона подробности. Я смогу расспросить студента обо всём после церемонии. Взяв Санни под руку, как во сне, прохожу несколько метров до места венчания. Колени подрагивают, а по телу проходит мандраж. Волнение захлёстывает сильнее, когда мы входим в зал под разливающуюся красивую музыку, и только сейчас я до конца понимаю всю серьёзность происходящего. Страх, сковывавший совершенно недавно, мгновенно улетучивается, стоит только взглянуть на воодушевлённого недосягаемого Брендона. Красавец Хайд слишком круто преобразился и смотрит только на меня. Он ждёт у алтаря, не разрывает зрительный контакт, пока я иду к нему. От сердца постепенно отходит тревога, также как и раздирающие сомнения. Глаза Брендона горят знакомым огнём, как когда-то в прошлой жизни.
        Поравнявшись с ним, Санни отходит в сторону, занимает место свидетеля. Брендон порывисто сжимает мою руку и шепчет на ухо: «красивая». Я теряюсь в этот волнительный момент, особенно когда замечаю ссадины на его лице, но стараюсь не подавать вида. Священник же убеждается, что все прибывшие на церемонию присутствуют в зале и приступает к таинственному обряду. Не верится, что я без пяти минут жена Брендона Хайда. Не верится, когда слышу его чёткое, «да» и следом соглашаюсь тоже, а через минуту на безымянном пальце сверкает обручальное кольцо. Дальше я опять почти не слышу священника и возвращаюсь в реальность, когда Брендон страстно целует.
        «Ничего между нами не изменилось», - отмечаю с небывалым облегчением.
        - Поздравляю вас! - хлопает в ладоши радостная Мардж, а мы не можем оторваться друг от друга. - Брендон! Давайте я вас сфотографирую!
        Час чарующего бракосочетания подходит к концу. Мардж делает несколько снимков напоследок. Брендон благодарит священника, а затем странно смотрит на Санни. Не нравится он ему. Но, видимо, у Мардж не было других вариантов для роли свидетеля.
          - Всё, Элис. Мы уезжаем, - оповещает мой муж. - Мардж, Бартон вас ждёт машина. Вы возвращаетесь в Нью-Йорк.
        Сестра не рискует спорить с братом. Молча делает то, что он говорит. Брендон снимает пиджак, надевает мне на плечи. Он ведёт за руку к одному из выходов, и очень не вовремя Мардж просит соблюсти важную традицию.
        - Брендон, подожди! Элис букет ещё не бросала.
        - Господи, Мардж! На свадьбе ты единственная незамужняя гостья! Можешь, смело забирать его себе, - с иронией говорит брат, останавливается, чтобы я передала Мардж цветы. В этот момент Санни быстро всовывает мне что-то в другую руку и показывает жестом: «молчи». Чёрт! Да у этих ребят сговор! Сестра специально отвлекла Брендона. Три плотных глянцевых бумажки передал тайком Бартон. Я быстро прячу их в карман пиджака, и мы выходим из церкви. Теперь понятно, почему из Нью-Йорка приехал именно Санни. То, что он привёз, я рассмотрю позже.
        Как и сказал Брендон, возле храма Мардж и Санни ожидает внедорожник. Надежда на разговор с Бартоном рассыпается в прах. Наши свидетели наспех прощаются, садятся в машину и только после их отъезда мы направляемся к «итальянской красавице» Хайда.
        - Куда мы едем, Брендон? - интересуюсь у него.
        - В отель. Из Детройта уедем вечером, - машина практически с визгом срывается с места. Лицо Брендона становится слишком серьёзным, поэтому я больше не спрашиваю его ни о чём.
        Дорога до нужного пункта назначения не знакомая. В этой части города мне не доводилось бывать. С интересом рассматриваю горящие огнями небоскрёбы, пока мы не подъезжаем к просторной площадке отеля «Рей Палас». Здесь нас встречает услужливый швейцар. Он предлагает отогнать машину на стоянку. Брендон даёт ему согласие, а сам переплетает наши пальцы в замок и проходит в вестибюль отеля. На ресепшене он забирает ключи от номера у администратора. Дальше я следую за Брендоном к лифту. Бесшумная кабина поднимет нас на последний этаж. Двери с характерным звоном плавно разъезжаются, открывают вид на короткой холл, где в конце находится номер люкс. Интересно, уголок для уединения тоже Мардж для нас подготовила?
        Щёлкает электронный замок. Поток моих мыслей прерывает Брендон. Муж подхватывает на руки и, согласно лучшим традициям, переступает порог номера. Кажется, я попадаю в сказку наяву.
        Приятный свет разливается по номеру от расставленных в круглых вазочках свечей. Лепестки розовых и белых роз устилают дорожками пол. Ярко-красные рассыпаны на шёлковых простынях кровати, а на высоком резном комоде стоит ведёрко со льдом, в которое помещена бутылка шампанского, а рядом лежит коробка дорогих шоколадных конфет. Интимная обстановка, созданная Мардж (в этом я не сомневаюсь), выше всяких похвал. Я хорошо понимаю её старания. Это своеобразная компенсация от подруги, за причинённые полуторогодовалые неудобства.
        Удерживая меня в руках, Брендон порывисто целует в шею. Его истинные чувства просыпаются вдали от посторонних глаз. Нет больше гнева, досады и его серьёзной отстранённости. Есть только мы наедине, здесь и сейчас.
        Я обхватываю Брендона за шею, а он помогает мне встать на пол. Поворачивает к себе спиной, снова целует, прокладывая дорожку вдоль шеи, спускается к спине. Его поцелуи, страстные, горячие. От каждого прикосновения губ к коже электрические волны мурашек разбегаются по телу. Меня потряхивает мелкой дрожью, а голова немного кружится от нового неведомого, дурманящего опьянения. Не привычно принимать его ласку. Я отвыкла от мужских прикосновений за прошедшее время. Никто не притрагивался ко мне после Брендона. Может глупо, но поглощённая безмерной любовью, я, не задумываясь, хранила ему верность.
        Губы мужа приникают к плечу, отчего непроизвольно вздрагиваю.
        - Всё по-настоящему, Элис, - хрипловатым от нахлынувшего желания голосом произносит Брендон, притягивает ближе, и теперь я практически лежу на его мощной груди. - Наша свадьба - не фиктивный брак, - влажный поцелуй касается мочки уха, а муж переходит на порочный шёпот: - Я собираюсь консумировать его прямо сейчас.
        «Не фиктивный брак», - стучит набатом в голове его признание. Скрытая радость затапливает сознание. Окончательно пропадает подневольный страх.
        Консумировать…
        Оригинальное высказывание вместо банального «хочу» опаляет жаром слух и кровь в венах закипает. Брендон тянет за молнию, расстёгивает платье. Я судорожно вздыхаю, прежде чем поворачиваюсь лицом к нему. Горящий взгляд мужа мгновенно темнеет. Он пожирает глазами меня, стоящую пред ним в одних откровенных кружевных трусиках и туфлях на высоком каблуке.
        ГЛАВА 35
        ЭЛИС.
        ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! В ЭТОЙ ГЛАВЕ СОДЕРЖАТСЯ ОТКРОВЕННЫЕ СЦЕНЫ.
        Холодными мурашками покрывается кожа. Я практически не дышу. Знаю, что его сильно заводит, но не могу прикоснуться к себе. Стою и смотрю, как учащается дыхание Брендона, как пульсирует вена на его шее. Сердце бешено колотится. Я чертовски сильно завожусь. Один шаг до него. Делаю его уверенно. Прикасаюсь к рубашке мужа и просто рву её. Треск ткани. Пуговицы летят в разные стороны. Мне хочется поцеловать его также страстно, как он целовал меня совсем недавно. Тянусь к нему, но Брендон перехватывает руки.
        «Почему?» - молчаливо вопрошаю и во мне просыпается непокорность. Я дико скучала по нему и множество раз сходила с ума от невозможности быть рядом. Сердце заходится и барабанит так громко, что вот-вот выскочит из груди. Я повторяю попытку дотронуться до мужа, подаюсь вперёд, прикасаюсь губами к его. Он отвечает, хлёстко целует в засос, а мне хочется большего. Отрываюсь, целую его подбородок, скольжу по мощной шее, медленно спускаюсь ниже, ласкаю поцелуями сильную мужскую грудь. Брендон кладёт руки мне на плечи, а я уже целую его живот. Краем глаза замечаю, как увеличивается выпирающий бугор. Он захватывает пальцами мой подбородок, приподнимает голову вверх и теперь я с каким-то вызовом смотрю в его практически почерневшие от вожделения глаза.
        - Скучала по мне? - спрашивает Брендон с не меньшим волнением, а я один раз моргаю в ответ. Дыхание окончательно спирает, на глаза наворачиваются непрошенные слёзы. - Иди ко мне.
        Он резко поднимает вверх и впивается в губы неистовым поцелуем. Как же сладко и горько одновременно… мы вечность не были вместе. Сорвавшись, мы с каким-то безумием покрываем друг друга беспорядочными поцелуями. Слёзы катятся по моим щекам от переполняющих эмоций и Брендон смахивает их. Я тянусь к его брюкам, вжихает молния, одежда летит куда-то… Брендон поддевает пальцами верёвочки трусиков, резко тянет и их постигает та же участь, что и его рубашку. Теперь мы на равных. Оба обнажённые, оба возбуждённые до предела. Это будет наш первый раз в качестве мужа и жены. Осознание желанной близости не на шутку заставляет задрожать, когда Брендон проводит языком по ушной раковине и притрагивается к чувствительному месту. Жар растекается между ног, когда он мастерски массирует маленькую горошину, растирая влагу возбуждения. Он знает, как доставить мне удовольствие, но как же хочется доставить не меньшее ему. Меня практически накрывает эйфория и громкий стон наполняет немое пространство номера. Я уже не сдерживаюсь, всё громче скулю в голос от его умелых движений и просто бесстыдно увлажняюсь от каждого
нового прикосновения.
        - Брэд… Я…
        - Любишь меня? - спрашивает он, продолжая сладкую пытку.
        - Да! Да. Люблю…
        - Я тоже. Слышишь, Элис? Люблю тебя до безумия.
        Он останавливается под мой протестующий возглас. Брендон подхватывает под ягодицы, усаживает на кровать. Я тянусь к его боксерам, нетерпеливо стягиваю их вниз. О, боже! Его эрегированный член колом стоит. Мощный орган подрагивает перед лицом, а запах его возбуждения напрочь выбивает разум. Брендон обхватывает ладонью за затылок, притягивает мою голову к члену, а я облизываю пересохшие губы. Он молча просит о пикантной любви, просит подчиниться ему. Никогда ранее я не ласкала его орально, да и в целом не увлекалась подобным опытом. Лишь на несколько секунд я мешкаю, представляю, как буду делать это, затем обхватываю твёрдый ствол пальцами. В остальном мне помогает инстинктивное чувство, а может знание анатомии. Коснувшись губами бархатной головки, провожу по ней кончиком языка, ласкаю, вбираю её, погружая постепенно в рот и слышу сверху глухой стон мужа. Ему нравится ласка и меня срывает окончательно… Я пробую его на вкус, и сама дико возбуждаюсь от этого. В какой-то момент Брендон отстраняет мою голову, толкает на кровать. Он нависает сверху, пальцами притрагивается к влажным горячим складочкам, и
я рвано стону от накатившего удовольствия. Глаза Брендона чернеют от созерцания моего желания, податливости и покорности. На мгновение кажется, что от слишком открытого вида он словно не в себе. Терпение покидает Брендона и он одним резким толчком вторгается в разгорячённое лоно. Я вскрикиваю от забытого ощущения наполненности. Непривычно снова чувствовать его внутри.
        - Т-с-с, любовь моя, - шепчет Брендон и делает новый толчок.
        Муж не сдерживает себя, он вгоняется в меня до упора, как голодный зверь. Опытные руки жалят прикосновениями тело, нежно сжимают полушария и затвердевшие соски. Он задаёт темп, берёт меня жёстче, дразнит поцелуями, сводит с ума сильными толчками, и я не замечаю, как подмахиваю ему бёдрами. Брендон входит во вкус, шлёпает по правому бедру, отстраняется, покидает лоно. Он переворачивает меня на живот, ловко ставит на колени.
        - Посмотри в зеркало, Элис! - приказывает Брендон.
        Напротив кровати на стене висит большое зеркало, в котором отражаемся мы. Муж не медлит, обхватывает за талию и вонзается в меня сзади, выбивая новый протяжный вскрик. Я вижу сколько удовольствия отражается на его лице в этот миг. Он продолжает движения, ритмично вгоняется в лоно на всю длину и раз за разом просит смотреть, как он берёт меня. Этот вид, отражающийся в зеркале… его помутневший взгляд… и то как он трахает… заставляют кричать. Брендон впивается долгим поцелуем в шею, словно вампир прикусывает кожу, оставляет на ней след, а затем не прекращая толчков наклоняет немного вперёд. Он покрывает поцелуями спину и меня ведёт… Сильный оргазм накрывает с головой. Мышцы судорожно сокращаются, лоно сильно пульсирует, сжимает его… Брендон глухо рычит, отпускает себя и с последним сильным толчком разряжается в меня.
        Отдышавшись, довольный Брендон укладывает на себя. Измотанная, я лежу на нём, уткнувшись головой в широкую грудь мужа. Он целует меня в лоб и признаётся в своей любви. Вот так просто. Сильный мужчина искренне говорит о том, что покорён. Слёзы снова появляются на глазах. До сих пор не могу поверить, что он нашёл меня и теперь мы настоящие супруги.
          - Нам нужно немного отдохнуть. Выспаться перед дорогой, - предлагает Брендон. И казалось бы, что надо. Час на сон, а потом мы снова занимаемся любовью. На этот раз долго и нежно. Перерыв на очередной сон и Брендон любит меня до умопомрачения страстно…
        ВОСКРЕСЕНЬЕ. 16.00.
        Я сижу в постели и смотрю как мой муж просыпается под пищащий звук будильника. Два часа у нас есть на сборы. Пока он будет принимать душ, я упакую наши вещи или вернее то, что от них осталось.
        - Добрый день! - чмокаю его в щёку.
        - Который час?
        - Четыре. Ты просил поставить будильник на это время.
        - Тогда потихоньку собирайся, - Брендон встаёт с кровати, а я со вздохом пялюсь на бесподобный зад мужа. - Голодная? - оживляется он и усмехается.
        - Во всех смыслах, - не теряюсь я. - Что заказать из ресторана?
        - Сочный стейк из говядины, остальное на твоё усмотрение. В целом… - пиликающая мелодия входящего звонка отрывает Брендона от продолжения заказа. Он отвечает, меняется на глазах и снова я вижу на его лице маску повышенной серьёзности.
        «Вот и конец первой брачной игры».
        Тот, кто звонил, определённо расстроил Брендона. Муж сбрасывает звонок, просит ничего не добавлять к заказу, кроме овощей, и отправляется в ванную комнату. Ожидать заказа с доставкой в номер где-то минут сорок. За это время потрошу рюкзак. Самые необходимые дорожные вещи собрала для меня Мардж. Джинсы, несколько футболок, две тёплых кофты и кроссовки. Я одеваюсь, затем раскладываю одежду Брендона на кровать. Упаковываю свадебное платье, фату и совершенно забываю о том, что передал Санни. Пиджак мужа тщательно сворачиваю, отравляю к своим вещам. К моменту появления Брендона официант приносит обед. Мы подкрепляем силы полезным природным протеином с углеводами, периодически обсуждаем планы на ближайшее будущее. Как выясняется, Брендон пока не собирается возвращать меня домой. Он принял решение переехать на неопределённое время в Канаду. Изначальная его идея до моего упрямого отъезда в Филадельфию будет претворена в жизнь. Раз он так хочет поступить, значит, скрытая угроза никуда не делась. Догадываясь о своём не лучшем положении, молча проглатываю комок горечи вместе с тушёным кабачком.
        - В Канаде ты пробудешь не больше года. К тому же я планирую отдать тебе обещанное отцом место в новой клинике, - подбадривает Брендон, целуя в висок.
        - Как? Твоя семья построила заветную клинику в другой стране?
        - Наша семья Элис. Теперь ты её важная составляющая. Родная, мы едем в Ванкувер, - он впервые называет меня «родной», отчего разом теплеет на душе. - Останется сообщить Аманде о твоём нахождении и всё утрясётся. А теперь нам пора выезжать.
        Сомнения в правильности его действий от уверенных утверждений отступают немного на задний план. Но есть то, что беспокоит. Брендон видит мои переживания. Он берёт рюкзак, протягивает руку и когда мы приходим на стоянку спрашивает:
        - Говори, что ещё тебя беспокоит?
        - Реджина и твоя не состоявшаяся свадьба. Как она отреагирует на наш брак Брендон? - озвучиваю хлеб насущную проблему.
        - Возможно, не положительно. Но тебя не коснётся её негодование. Мама смирится с моим выбором, тем более что с Анжелой я расстался по определённым причинам. Элис, ты моя жена и другой быть не могло.
        Доходчивый ответ в стиле Брендона немного успокаивает. Я сажусь в полюбившееся кожаное кресло спортивного авто, с некоторым восхищением наблюдаю, как мой муж управляет резвой «красавицей». Он особо не разгоняется, через три квартала сворачивает в малолюдный переулок. Снова секреты Брендона выходят на первый план.
        - Подожди, я скоро вернусь, - скупо объясняет причину остановки. Я жду. А что остаётся делать? К счастью, Брендон быстро возвращается. В руках у него загранпаспорт. Ясно, зачем мы заезжали в этот квартал. - Убери в рюкзак.
        Паспорт перекочёвывает в мои руки. Обычное человеческое любопытство подталкивает заглянуть на первую страницу. Я тихо прыскаю от смеха и чуть не давлюсь слюной. Рядом с моим фото прописано забавное имя - Мария Альварес. Понятно теперь откуда у Брендона ссадины на лице. Надеюсь, документ с вымышленным именем стоил перепалки с Эрнесто. Смутное предчувствие беды появляется, как только я прячу паспорт в рюкзак. Мендоса не из тех людей, кто прощает давление на собственную персону. Не надо было Брендону заглядывать в его клуб. Тревожное состояние усиливается, стоит нам выехать за пределы Детройта. В двух милях от знака пересечения городской черты виднеется несколько машин, преграждающих дорогу. Я понимаю, что это не случайная авария на трассе и прикасаюсь к колену Брендона.
        - Придётся разрешить маленькое недоразумение, - спокойно говорит муж, снижает скорость, останавливает машину.
        Брендон достаёт из бардачка оружие, а меня передёргивает. Он задерживает взгляд на моём лице, целует в губы, коротко кивает, снимает с себя кожаную куртку, укрывает ею.
        - Ни при каких обстоятельствах не выходи из машины. Стёкла бронированные, так что тебя не зацепит, - предупреждает Брендон, снимает затвор и выходит из машины.
        ГЛАВА 36
        ЭЛИС.
        Я внимательно наблюдаю за тем, что он собирается делать. Как только Брендон оказывается на улице из двух машин выходят люди Эрнесто. Кто бы сомневался, что он молча проглотит оскорбление и позволит нам спокойно покинуть город. Мендоса, оказывается, прибыл на трассу вместе с остальными. Он открывает переднюю дверь третьей машины, а за ним следом появляется Пако. Ретивый мексиканец нервничает. В отличие от него, босс спокоен как удав. И это очень плохой знак. Эрнесто идёт навстречу Брендону. Гнев, сдерживаемый Мендоса хорошо отражается на практически безэмоциональном лице. Несмотря на то, что он делает жест никому не двигаться, Пако дёргается, выкрикивает что-то и хватается за крупнокалиберный пистолет. У меня адреналин в кровь выбрасывается мгновенно. Он ведь не раз срывался в клубе, и я знаю, на что способен приспешник Эрнесто. Необходимо срочно с ним поговорить. В конце концов, Мендоса здесь из-за меня появился. И дело даже не в отъезде. Его задевает, что рядом с несговорчивой Лолитой Брендон.
        Я хватаюсь за рычажок, но не могу открыть дверь. Уходя, Брендон заблокировал замки. Странное дело. Мой муж совершенно не реагирует на Пако и продолжает сокращать расстояние до Мендоса.
        - Где мисс Янг? - не совсем уверена, но кажется именно этот вопрос почти выкрикивает Эрнесто.
        Дело не просто плохо. Я лихорадочно начинаю искать нужную кнопку, чтобы разблокировать центральный замок. Что говорит Брендон, не слышу. Зато замечаю действие Пако. Этот цербер берёт моего мужа на мушку. Создаётся не приятная обстановка. Напряжение из-за выходки Пако усиливается. Время явно играет против нас. Приходится быстро нажимать на каждую кнопку, имеющуюся на панели, но пока включаются дворники, затем срабатывает сигнализация. Громкий звук заглушает обрывки слов. Не осторожное действие выдаёт меня. Вижу, как Эрнесто улыбается и, о, нет! Пако нажимает на спусковой крючок, и пуля с точностью летит в стекло машины. Его срыв толкает Брендона сделать предупреждающий выстрел. Кто-то подключается, потому что Мендоса пригибается, орёт благим матом на подчинённых, а Пако с недовольным лицом бросает громоздкое оружие на землю. Грохот от выстрелов заставляет разом нажать на несколько кнопок. В этот момент у меня пропадает инстинкт самосохранения. Эффект неожиданности почему-то срабатывает по-другому. Я не боюсь за себя, но ужасно боюсь за Брендона. Боюсь, что завяжется настоящая перестрелка. Господи!
Хоть бы никто не пострадал.
        Характерный щелчок извещает об открытии замка. Я буквально выскакиваю из машины и несусь к двум мужчинам. Надеюсь, успеть встать между ними, пока всё стихло благодаря крикам Эрнесто. И мне практически удаётся осуществить задуманное, но сильная рука мужа останавливает благородный порыв. Он удерживает меня, закрывает спиной от Эрнесто.
        - Брендон!
        - Вернись в машину! - он говорит тихо, почти мягко.
        Мендоса искренне удивляется. От него не ускользает слабое место Брендона, но это и его слабое место тоже. Значит, никто не станет палить, пока я нахожусь на улице.
        - Нет. Эрнесто желает поговорить со мной. Иначе мы не удем отсюда.
        Я обхожу Брендона. Самовольное решение задевает его. Он реагирует быстро на меняющуюся картину. Перекладывает пистолет в левую руку, а правой что-то извлекает из кожаного кармана и протягивает блестящий предмет Эрнесто. Тут же притягивает к себе, крепко удерживает, чтобы я больше шагу не сделала в сторону.
        - Не смейте стрелять! - очень громко рявкает он на своих людей и игнорируя Брендона обращается ко мне на испанском: - Ты по собственной воле уезжаешь с Хайдом?
        - Да. Не понимаю, зачем было устраивать препятствие и перепалку.
        - Потому что я обещал присматривать за тобой кое-кому и тайный отъезд в планы не входил. Боюсь, что придётся тебе вернуться Детройт.
        Брендон усмехается. Видимо, он понимает речь Эрнесто и указывает ему на сжатый кулак: «посмотри». Чёрные глаза округляются, а лицо искажает необъяснимая гримаса, когда Мендоса рассматривает то, что оказалось в его ладони. Эрнесто недоумённо переводит взгляд с предмета на Брендона и на меня. Его настроение меняется на глазах. Я вижу обескураженность и некоторую растерянность, которую Эрнесто пытается тщательно скрыть. Теперь он по-другому смотрит на Брендона.
        Мне становится интересно, что передал ему муж. Приподнимаюсь на цыпочки и как любопытная сорока пытаюсь увидеть заманчивый блестящий маленький предмет, но владелец клуба снова сжимает его в кулаке.
        - Как давно ты с ним? - с нескрываемой досадой интересуется Эрнесто. Понимаю его чувства. Они уязвлены. В сердцах Мендоса лелеял мечту о возможной взаимности. Да и надежды на получение интересующих материалов лопаются в воздухе, как мыльный пузырь. Что сейчас перевешивает чашу весов, не совсем ясно. Но это не повод преграждать дорогу тем, кто направляется в сторону границы.
        - Настолько давно, что вчера стала его женой, - выставляю руку вперёд и показываю кольцо для убедительности. Мендоса бледнеет, сглатывает подступивший к горлу комок. - Меня никто не забирал против воли. Я еду домой Эрнесто. Попроси парней освободить дорогу.
        - Не стоило ему пояснять, Элис. Гарантия у тебя в руке Мендоса. Так что выполни просьбу моей жены.
        Эрнесто неоднозначно реагирует на последнюю фразу. Его распирает желание сцепиться. Если он хоть на шаг приблизится конфликта с последствиями не избежать. Брендон следит за каждым движением Эрнесто и многозначительно произносит не понятный для меня намёк:
        - Вспомни о чём мы беседовали в клубе.
        Брендон давит на Эрнесто, и я прошу обоих мужчин немедленно прекратить препирательства. Брендон молча соглашается, что понимаю только я, а второй признаёт поражение. Мендоса отдаёт команду освободить дорогу. Поглядывая на загадочный маленький предмет, он спрашивает вслед, когда Брендон просит меня сесть в машину.
        - Что я могу сделать для тебя, нинья?
        Я ликую в душе и совершенно не жалею, что вышла поговорить с Эрнесто. Как бы Брендону не нравилось, это было верное действие. Эрнесто благодарен за своевременное вмешательство. Иногда чудеса свершаются и вот оно доказательство правильного хода в игре. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Порой словом, можно добиться многого.
        - Помоги оплатить лечение Кармэн. Это дочь Августины. Если ты поможешь ей, буду каждое воскресенье просить за тебя в церкви.
        Эрнесто разражается громким смехом. Немного юмора напряжённой обстановке не помешает. Он соглашается и даёт короткое обещание:
        - Хорошо, будет исполнено. Мне всегда нравилось, что ты никогда не искала выгоды для себя.
        Брендон ждёт, когда я захлопну дверь. Муж возвращается, кладёт оружие на панель, неспеша трогается с места. Мы проезжаем мимо машин картеля Эрнесто, и он ещё долго смотрит нам вслед.
        - Зачем ты вмешалась? - вкрадчиво спрашивает Брендон.
        - Они бы расстреляли тебя. Думаешь, мне хочется стать вдовой?
        - Я просил не выходить из машины, - он говорит вроде сдержано, но чувствуется, что злится.
        - Брендон, ты не неуязвим. Я тоже. Пойми, я испугалась за тебя.
        - Мендоса не осмелился бы действовать.
        - Откуда такая уверенность? - кажется начинается наша первая серьёзная ссора.
        - Потому что он слишком зависим. Элис, есть вещи, которые лучше порой не знать.
        - Как это было в случае с Бэном? Да, Брендон?
        - Не только. Со временем я расскажу тебе суть истории. Потерпи немного. И пообещай, что в будущем ты не повторишь того, что сделала сегодня.
        - Конечно, - иронично соглашаюсь.
        Брендон же у нас большой босс. Он отвлекается от дороги, сканирует меня. Делаю вид, что устала и закрываю глаза. Не хочу с ним ссориться. Женская мудрость играет на руку. Он выдыхает и вдавливает педаль газа. Машина разгоняется, а я через время засыпаю. Брендон будит, когда останавливается на границе. К счастью, мы спокойно проходим паспортный контроль. Легенда о волонтёрской миссии немного веселит. Не знала, что Брендон настолько изобретательный.
        Ещё несколько часов пути до аэропорта Торонто. Оттуда мы вылетаем в Ванкувер. Бороздить страну с одного края до другого на машине - не вариант. А дальше Брендон привозит меня в дом, расположенный за чертой города. Великолепная первозданная природа встречает спасительной тишиной. Вокруг хвойный лес и ни души в радиусе двух миль. В этом райском уголке мы проводим беспечную неделю, как и полагается молодожёнам. Слишком много времени было потеряно вдали. Словно два изнурённых путника мы дарим друг другу живительную силу любви.
        С наступлением понедельника Брендон собирается в штаты. Его ждут дела в Нью-Йорке и моя мать. Я же в его двухнедельное отсутствие буду занята работой в новой клинике семьи, находящейся в Ванкувере. Разумеется, я остаюсь не одна. В нашем окружении появляется Марио. Он пригнал любимую машину Брендона из Торонто и теперь его задача присматривать за мной.
        - Как разберусь со всеми делами, вернусь с Амандой, - обещает Брендон. Мы ожидаем посадку на его рейс. - Если хочешь, могу пригласить её погостить у нас.
        - Было бы неплохо.
        Я не против, чтобы мама приехала. Наоборот, мне нужно наверстать многое в общении с ней. И времени нам потребуется немало.
        Объявляют посадку. Брендон проходит к нужному терминалу, а я ещё долго смотрю в огромное окно, пока авиалайнер не поднимается высоко в небо.
        Марио суетится вокруг меня. В отличие от Льюиса он мелковат по комплекции, но очень шустрый и проворный. Мой новый телохранитель лихо управляется с машиной Брендона. Он успевает делать одновременно несколько дел. Следит за дорогой, смотрит по сторонам и развлекает меня болтовнёй про футбольный матч. С ним явно скучно не будет. Полагаю, что на протяжении двух недель в доме часто будут включаться телевизионные трансляции, а также я буду слышать эмоциональное «гол».
        Пока мы стоим на светофоре, Марио включает радио. Он отвлекается и не видит остановившуюся за нашей машину. Несколько кварталов минивэн следует за нами и рождается предположение, что кто-то сидит у нас на хвосте.
        - Марио, остановись пожалуйста у аптеки, - прошу мужчину, чтобы проверить догадку.
        Он сразу смотрит по зеркалам, но ничто его не настораживает. Я с беспечным видом дохожу до аптеки, захожу в помещение и, спрятавшись за полкой, смотрю в окно. Машина проезжает по дороге мимо. Поворачивает на перекрёстке в сторону спального района. Напряжение резко спадает. После Детройта я стала слишком мнительной. Видно, ошиблась. Чтобы не уходить с пустыми руками, покупаю аспирин и несколько тестов, а по возращении домой затеваю разбор рюкзака, о котором на время забыла.
        Когда достаю пиджак Брендона сразу же тянусь к карману. Я моментально вспоминаю Санни и его «подарок». Глянцевые бумажки, переданные им не что иное, как фото из знаменитого альбома. Я сосредоточенно пересматриваю снимки и, кажется, понимаю, что и где спрятал отец.
        ГЛАВА 37
        БРЕНДОН.
        - Мама, здравствуй! - приветствую родительницу, как только захожу в семейный особняк.
        - Брендон! Что за ерунда происходит? Где ты пропадал почти десять дней? - Мама пропускает мимо ушей приветствие. Значит, она очень раздосадована и зла. Не ей, конечно, упрекать сына, но до ужина я, пожалуй, отложу серьёзный разговор. - Ты меня слышишь?
        - Мама, давай после ужина поговорим.
        - Нет. Я несколько дней пыталась дозвониться до тебя. Что у вас с Анжелой произошло? Ты порвал с ней? - дотошно пытается выяснить произошедшие перемены мама. Она следом поднимается по лестнице, не отстаёт, проходит за мной в комнату, плотно закрывает дверь. Миссис Хайд боится, что нас услышат слуги или кто-нибудь из охраны. - Мне позвонила мать Анжелы. Твоя невеста, который день сидит в слезах дома. Брендон, вы взрослые люди. Неужели невозможно уладить небольшое недоразумение цивилизованно. О чём ты думаешь? У вас свадьба на носу.
        Интересный поворот событий. «Небольшое» недоразумение? Моя мать никогда и ни за кого не радела, так как за Анжелу. Плохая новость в том, что она так и не знает про проделки Бэна. Ну что ж, наперевес хорошей новости быть. Дочь Манчини ещё может стать её ненаглядной невесткой.
        - Анжела больше не моя невеста, мама. Спроси её, что произошло. Пусть она сама тебе расскажет. Если у тебя всё, тогда дай мне переодеться.
        Мало кто из мужчин любит перемывать кости ближнему своему и участвует в непонятных женских разборках. По крайней мере, это не про меня. Афишировать позор Анжелы и брата я не собираюсь. Открыв шкаф-купе, достаю свежую рубашку, а мама издаёт поражённый звук.
        - Брендон, что за шутки? Откуда у тебя обручальное кольцо.
        Жаль до ужина дело не дошло. Придётся вести неприятную для неё беседу. Прямо сейчас.
        - Я женился на Элис. Ты думала, что я никогда не найду её? - пристально взглянув на мать жалю её бомбической новостью. Она моментально бледнеет и садится на край кровати. Несколько раз моргает, затем отстранённо смотрит в пол.
        - Но как ты узнал? Нет, я ничего не понимаю.
        Понятно. Мардж так и не вернулась в особняк. Сестра пропадает у студента Бартона. Я давно заметил их обоюдный интерес друг к другу, как бы они не пытались его скрыть.
        - Мардж не дома? - интересуюсь недружелюбно, а мать хватается за сердце. - Так ты ничего и не знаешь? Сестра позвонила мне и рассказала про твою затею со ссылкой в Детройт. Как ты могла так поступить с ними?
        - Брендон… пришлось. Ради Мардж и…
        - А Элис тут причём? Чем она насолила тебе? Тем, что не проявила интереса к Бэну? - кровь в жилах закипает от гнева на мать, как только вспоминаю богодельню Эрнесто и его самого. - Не могла позвать меня в тот день на пляж? Разрешила ситуацию якобы всем во благо? Мама, ты никому ничем не помогла! Только всё усложнила. Я практически перешёл дорогу Мендоса, чтобы вызволить оттуда жену и сестру. И теперь его должник.
        - Что? - сердце враз у мамы отпускает. Она вскакивает на ноги, мечется по комнате, а затем прикрывает глаза ладонью. - Мендоса теперь в курсе твоего инкогнито? А что будет, когда узнает она? Зачем ты на ней женился, Брендон?
        Миссис Хайд теряет выдержку. Она практически кричит. Годы моего так называемого правления подходят к концу. Мать это осознаёт, кривится в беспомощной ухмылке, но я знал на что шёл. Союз с Манчини ей был нужен, чтобы удержать старшего сына на пьедестале, на который в своё время меня возвёл дед. Вынужденное правление советом привилегированных семей, свалившееся на голову восемнадцатилетнему юноше, каким я был в те годы и без несостоявшегося союза, тяготило. Главный мозг и лидер крупного финансового синдиката променял неограниченную власть на любовь обычной девушки, в которую также втюрился до беспамятства. Это и взбесило мою мать.
        - Не говори мне про незыблемую любовь! Манчини теперь подвинут тебя! Ты это понимаешь, сын? У Анжелы четыре брата, готовых в любой момент ввязаться в борьбу за это место. О чём ты думал? - истерически стенает миссис Хайд и опять нарезает круги по комнате.
        - Об Элис и её счастье, которого ты не задумываясь её лишила! - доношу правду до сознания мамы. - Предложи Анжеле в качестве мужа Бэна. Тем более, что они не так уж и равнодушны друг к другу. И знаешь, я охотно передам брату почётную миссию быть председателем. За собой оставляю право управлять концерном, как и завещал отец. Всё, разговор окончен.
        - А что будет, когда твоя новоявленная жена узнает про своего отца и то, что спрятал капитан Янг? Как ты будешь объяснять Элис нелепость сделки с Эрнесто?
        - Это только моя проблема и решать её буду сам, - чеканю в ответ матери. - Знаешь, я очень разочарован в тебе. Но ты моя мать, и обязательно воспользуешься шансом исправить ситуацию. Ты примешь Элис, как и полагается радушной свекрови. И не вздумай оплошать. Помни, Элис, теперь важная часть нашей семьи. Если ты посмеешь что-то сделать не так, как я прошу, мне придётся порвать с тобой родственную связь.
        На лице миссис Хайд отражается испуг, затем недовольство, но она коротко кивает, соглашаясь. Вероятнее всего, мама не собиралась просто так заканчивать перепалку. Её, да и меня отвлекает шум голосов, раздающихся в холле. Короткий стук в дверь ради приличия и тут же в комнату врывается блудная сестра. Мардж перепугана. Глаза так и норовят вылезти из орбит. Я практически никогда не видел сестру в таком состоянии.
        - У нас что, вечер семейных разборок номер два? - спрашиваю раздражённо. - Что у тебя ещё стряслось, Мардж?
        Сестра бегло осматривает пространство, подходит к матери, заглядывает ей не просто в глаза. Кажется, она сейчас начнёт вытряхивать душу из родительницы.
        - Куда делись диски из моей комнаты, мам?
        - Какие диски? Не до тебя пока дочь, - от растерянности мама даже не сразу осознаёт, что перед ней стоит ребёнок, которого она вообще-то полтора года не видела.
        - Музыкальные диски. Кто убрал их с полки?
          - Кармела отнесла всё старьё в библиотеку. Зачем они тебе понадобились?
        Мардж молчком удаляется, но быстро спохватывается, зовёт меня.
        - Брендон! Надо поговорить. Пойдём в библиотеку.
        Вечер явно не обещает быть скучным. Я следую за сестрой, и мама тоже спешит присоединиться к загадочному разговору. Каждый из нас наблюдает, как Мардж перерывает коробку со старыми компакт-дисками. Она с облегчением выдыхает, порывисто открывает пластиковый квадрат, и её накрывает неестественный смех.
        - Он все время был у нас под носом, Брендон, - успокоившись, говорит Мардж. - Вот, возьми!
        Она протягивает мне диск с записью итальянского оперного певца. Я понимаю, что на нём, прежде чем Мардж успевает отчитаться:
        - Элис звонила. Она разгадала шараду отца и спросила, где диск Лучиано. Теперь твоё имя не пострадает, брат.
        - Частично ответ на твой вопрос нашёлся, мама, - цежу сквозь зубы. Думаю, что теперь Элис и без просмотра данной записи сложит оставшиеся два плюс два.
        - Компромат был у нас дома? - отходит от шока мама. - Но как он попал сюда, Мардж? - брови на лице миссис Хайд ползут вверх, а глаза гневно сверкают. Придётся сестре долго рассказывать матери про тайный роман с Дэвидом Янгом, о котором кроме меня никто ничего не знал.
        Я оставляю Мардж с мамой наедине. Им о многом пора поговорить. Надеюсь, миссис Хайд наконец-то поймёт, что её дочь давно выросла и не будет больше манипулировать ей.
        Чёртов диск обжигает руки. Сломать бы его сразу или сжечь, но сначала я хочу посмотреть, что записано на нём. Закрываюсь от лишних глаз в комнате, ставлю серебристый кругляшок в дисковод, запускаю просмотр.
        Да уж. Федералы по полной копали под Мендоса, Манчини и нашу семью. Поэтому Эрнесто стремился заполучить диск. Он собирался уничтожить улики против себя и не мог не воспользоваться шансом шантажировать меня. «Учитель» затеял собственную игру, надеясь дорваться до заветной высшей власти. Не удивлюсь, если Манчини, которые так импонируют матери тоже разыскивают компромат с той же целью.
        Вот же чёрт! А этот фрагмент самый интересный. Кто-то записал мою последнюю встречу с Дэвидом на юбилее его сослуживца. Получается, что помимо почившего Отрешённого и его напарника существует ещё одно осведомлённое лицо. Твою же! Я оставил в канадском доме шкатулку с единственным изумрудным запонком. Надеюсь, что Аманда ничего не рассказывала Элис про неизвестного, за которым она так пристально следила на банкете.
        ЭЛИС.
        - Мардж, возьми же трубку! - произношу вслух на двадцатом пятом гудке, раздающимся на том конце провода. Где и что делает сейчас подруга - большой вопрос. Пауза повисает на несколько секунд в воздухе и, хвала небесам! Подруга произносит сонным голосом: - Да! Кто это?
        - Элис, Мардж. Ты спишь? Пять часов, почти вечер, просыпайся!
        - Хочешь поделиться подробностями медового месяца? - хихикает Мардж. - Подруга, я вся во внимании.
        - Не иронизируй, Мардж! - строго обрываю её. - Повеселимся как-нибудь потом. Кажется, ты очень долго что-то искала.
        - О чём ты? - тон Мардж вдруг становится серьёзным.
        - О фотографиях, что передал мне Санни. Скажешь, что не просила его порыться в моём альбоме, и он случайно приехал на венчание? Ты ведь хотела, чтобы я разгадала головоломку. Вот я и задумалась, а почему именно фото с твоим изображением?
        - И как, есть результаты? - оживляется она.
        - Вспомни день, когда папа подарил тебе музыкальный диск.
        - Какой? - Мардж явно тупит.
        - Тебе видней, какой. На одном снимке вы запечатлены довольно в нескромную обнимку. Часть пластиковой упаковки торчит у тебя из кармана плаща. Вспоминаешь этот день?
        - Это был мой день рождения, - сознаётся подруга. - Откуда ты знаешь, что это то, что надо?
        - Потому что папа никогда не слушал музыкальные диски. Не смотрел романтические фильмы и не приносил домой подарки, купленные для любовницы. Продолжать?
        - Нет, - глухо отвечает Мардж.
        - Тогда слушай внимательно. Я видела, как отец прятал в маленький красный пакет этот предмет.
        - Хватит, Элис! Я поняла о чём идёт речь! - обрывает меня Мардж. - Прости, подруга. Я перезвоню тебе позже.
        Мой отец был очень умным человеком. Надо отдать должное его памяти. Он знал, что его уберут после провальной операции. Подарить бесценную улику Мардж - гениальная идея. Только кого он до последнего покрывал?
        Я в последний раз рассматриваю фотографии, а затем рву их на мелкие клочки и смываю в канализацию. Нет теперь подсказки, и от этого становится почему-то легко. Очень хочется отдохнуть, так как день оказался насыщенным. Марио уже суетится в гостиной, включает любимый спортивный канал, когда я выхожу из уборной.
        - Миссис Хайд! - зовёт Марио, а мне непривычно слышать новое имя. - Матч начинается. Не хотите посмотреть? У меня здесь годовые запасы чипсов и пива.
        - Спасибо, Марио, я лучше прилягу. Ты все двери закрыл?
        - Закрыл и капканы поставил, - шутит телохранитель и плюхается в кресло. Я же поднимаюсь в тихую обитель.
        Вечерами в доме прохладно. Я открываю стенной шкаф, чтобы достать тёплое одеяло. Оно лежит на самой верхней полке. Отрывать Марио от просмотра матча - не лучший вариант. Беру стул, встаю на него, тянусь за одеялом и неудачно пошатываюсь на гладкой поверхности. Одеяло летит на пол вместе с другими вещами. Характерный глухой звук раздаётся от удара об пол какой-то коробки. Это маленькая деревянная шкатулка. Её содержимое катится под кровать, мерцает золотистым отблеском в приглушённом свете ламп. Закатившийся к стене предмет, явно ювелирное изделие. Приходится залезть под кровать. Я дотрагиваюсь до маленькой запонки, и тут же услужливая память подбрасывает картинку. Эрнесто крепче сжимает в кулаке блестящий предмет. А дальше воспоминания прорываются как кадры в киноленте.
        «Гарантия у тебя в руке Мендоса».
        «Он стоял спиной, а когда Дэвид заметил, что я приближаюсь к ним, мужчина быстро ушёл. Ничего примечательно с виду вроде бы не было. Зато я запомнила золотые запонки на манжетах дорогой рубашки того человека. В окружении твоего отца, я никогда не видела его раньше».
        «Так что были за запонки?»
        «Они были квадратные, с тёмно-зелёными драгоценными камнями, а поверх камней на них был затейливый узор в виде нескольких ромбов».
        Со спёртым от волнения дыханием я вылезаю из-под кровати. На несколько секунд закрываю глаза и глубоко вдыхаю, прежде чем открываю кулак и веки. Пульс барабанной дробью отдаёт в висках, когда я вижу золотую запонку с драгоценным изумрудом, инкрустированным затейливым ромбом.
        «Потому что он слишком зависим. Элис, есть вещи, которые лучше порой не знать», - прокручивает следующее воспоминание память.
        Так вот что передал Брендон Эрнесто. Гарантию сохранения какого-то секрета и оказание взаимной услуги в обмен на жизнь. Мне требуется ещё долгая минута, чтобы осознать фразу Санни, произнесённую в день моего ухода из городской клиники Нью-Йорка:
        «Высший круг Козаностра оказался в наших руках!»
        - Тот, кто всегда находится в тени. Главный мозг, - отвечаю непроизвольно вслух невидимому Санни и слёзы крупными каплями катятся по щекам.
        «Никто и предположить не мог, что с нами случится несчастье. Знаешь, эта пуля ведь не Бэну предназначалась», - «контрольным» выстрелом добивает всплывающая фраза, произнесённая Мардж.
        Так вот кого прикрывал отец. Так вот какую тайну ревностно охраняли члены семьи Хайд. Я вышла замуж за недосягаемого лидера Козаностра, и пуля, попавшая в Бэна, предназначалась Брендону.
        ГЛАВА 38
        ЭЛИС.
        Целый день голова гудит и ноет спина. Дурацкие воспоминания преследуют меня три дня. Хочется забыться, но некуда деться. Поэтому вкалываю за троих в инновационной семейной клинике. Нагрузка, которую я себе обеспечила, беспокоит некоторых новых коллег. Меня же работа отвлекает от негативных мыслей. Одна из них не даёт покоя ни днём, ни ночью. Я не знаю, как реагировать на Брендона при встрече. По телефону с ним проще общаться и гораздо легче изображать несведущую жену. Впервые я боюсь, что не сдержусь и проговорюсь, что знаю его тайну. Мой муж изменил расписание рабочего графика и вернётся в Ванкувер в субботу. Послезавтра. При мысли о его скором приезде наступает внутренний мандраж, но я гоню прочь дискомфортное состояние. У меня пока есть в запасе два дня, чтобы разобраться в зародившихся противоречивых чувствах и понять, как действовать дальше.
        К шести часам вечера Марио прибывает в ординаторскую. Я надеваю куртку, подхватываю сумочку и оповещаю личного телохранителя, что готова отбыть домой. По дороге Марио, как обычно, слушает радио, а я проявляю интерес к окружающей среде. В городе вроде ничего особенного не замечаю, но когда машина выезжает на трассу, кажется, вижу знакомый минивэн на встречной полосе. Я поворачиваюсь и разглядываю в заднее стекло машины, направляющиеся в сторону Ванкувера.
        - Марио, ты замечал ничего странного на днях?
        - Вы о минивэне беспокоитесь, миссис Хайд? - а Марио действительно человек с повышенной бдительностью.
        - Да. Я видела эту машину несколько дней назад, и сейчас она была на встречной.
        - Владелец машины обычный торговец сетевых товаров. Я навёл справки. Разъезды, как вы понимаете, часть его работы. Ничего особенного в нём нет.
        Заверения телохранителя вроде успокаивают, а на душе всё равно что-то неспокойно. И не зря я волновалась. При подъезде к дому виднеется дорогой автомобиль. К нам прибыли гости. Я не особо спешу входить в дом. Останавливаюсь на крыльце, оттягиваю момент неминуемой встречи. Нетерпеливый гость, (а вернее гостья) сама спешит открыть входную дверь, показывает, кто в доме хозяин.
        - Не стой же истуканом, Элис! Проходи!
        - Добрый вечер, миссис Хайд. Какими судьбами вы здесь? - поражаюсь появлению аристократической персоны и сердце проваливается в пятки.
        - Решила проведать детей. Тебя можно поздравить с новым статусом, молодая миссис Хайд, - тихо произносит Реджина поздравление. Она поражена не меньше моего. С минуту мы смотрим друг другу в глаза. Мать Брендона первая делает шаг вперёд, что даётся ей не легко. Она обнимает меня и говорит, что рада принять невестку в семью.
        Наверное, Брендон надавил на неё. Иначе бы Реджина не вела себя подобным образом. Она проходит в гостиную, и я вижу, как неудобно миссис Хайд. Немного помолчав, она решается завести душераздирающий разговор.
        - Присядь на диван, Элис. Нам о многом нужно поговорить, - мама Брендона прохаживается по комнате не скрывая, что нервничает. - Полагаю, что семейные тайны Хайдов интересуют тебя с момента поступления Бэна на операционный стол, - я киваю, а Реджина просит жестом слушать молча. Убедившись, что ей ничего не будет мешать, продолжает повествование: - Много лет мой отец занимался банковским делом. Так как наследника у него не было, он не мог передать управление серьёзным бизнесом единственной дочери. Мне исполнилось девятнадцать, когда я без памяти влюбилась в его охранника. Мезольянс совершённый мной задел отца больше всего. Когда он узнал, что мы с Карло поженились рвал и метал несколько месяцев. Дочь банкира и сицилийский голодранец, так он нас окрестил и выгнал из своей жизни прочь. Я стала для отца большим позором и болью. Через год, - Реджина вдруг извлекает из тумбы деревянную шкатулку, а у меня спазм подступает к горлу. Она поняла, что я нашла атрибут Брендона и, возможно, догадалась обо всём. Миссис Хайд внимательно следит за моей реакцией и понимающе кивает. - Так вот, через год мой отец сам
разыскал непутёвых детей. Он узнал о рождении Брендона, простил нас и попросил Карло взять фамилию Хайд, чтобы он мог открыть собственный бизнес, переросший с годами в концерн, а старший внук мог унаследовать его империю. Брендону было восемнадцать, когда на него свалилась непомерная власть и обязанность быть… быть… как бы правильно сказать, - она волнуется ещё больше, - быть его приемником в определённом закрытом обществе влиятельных семей. Мой отец занимался незаконными финансовыми операциями, отмывал через свой банк чужие нелегальные доходы, чем помогал некоторым власть имущим взлететь на ещё большие высоты. Брендон отлично справлялся со своими обязанностями, несмотря на молодость и практически освободил нашу семью от ненужного бремени, доставшееся от деда. Одним словом, он потихоньку легализовал всё, что мог. И всё было бы хорошо, если бы не один нелепый случай с инвестициями…
        Эрнесто и его картель. Эту часть истории я знаю, что даю понять Реджине.
        - За нашей семьёй несколько лет наблюдали федералы. Всех интересовали глобальные финансовые потоки, проходившие через банк отца. Одним из людей ведущих расследование был…
        - Мой отец, - помогаю договорить Реджине. - И очень невовремя его накрыло любовью к Мардж. - Миссис Хайд прикрывает рот рукой, чтобы не всхлипнуть. - Затем он помог картелю Эрнесто, чтобы семья Хайд не потеряла инвестиции и началась новая война. Федералы против Козаностра. Но так как не оказалось доказательств против Брендона его решили убрать. Верно, Реджина? - Нет. Она нисколько не удивлена моей осведомлённости. - Только я не знаю, почему пострадал Бэн и как Мардж узнала про существование улик.
        - Бэна подстрелили по ошибке. Тот громила, что преследовал тебя знал лишь имя Мардж и никогда не видел в лицо Брендона. Он счёл, что Бэн и есть наследник банкира. Что касается улик, моя дочь не так глупа, как кажется. Нетрудно было предположить, что их спрятал Дэвид, раз семья жила по-прежнему. И вот теперь ответь мне на главный вопрос: Ты сможешь жить с Брендоном узнав о нём правду и о том, что моя семья в чём-то использовала твоего отца и тебя? Во всяком случае выход найдётся всегда. Я предлагаю тебе подумать о разводе пока не поздно, - она открывает шкатулку и вручает мне драгоценность.
        «Реджина никогда не примет меня», - горечь этой правды ещё горше познанной.
        Отчаянный страх накрывает снова, стоит матери Брендона отдать мне запонку. Казалось бы, я не раз испытывала его в жизни. Но отчего-то он незнакомый. Другой. Пробирающий до костей и парализующий каждый мускул. Игра в прятки окончена. Здравствуй, реальность. Несколько секунд я созерцаю поблескивающий изумруд и отстранённо смотрю в окно.
        - Что за напасть? - вскрикиваю, когда вижу загадочный минивэн. Я указываю на него Реджине и замечаю кожаную куртку Брендона брошенную на софу. Так он приехал с матерью? - Где Брендон, Реджина?
        - Решил прогуляться в лесу. Элис, что происходит? - отвиснув от окна интересуется Реджина.
        Некогда вдаваться в подробности. Я тут же несусь в холл и громко зову Марио. Так и знала, что за нами до сих пор следят. Ведь чувствовала! Юркий телохранитель выходит из кухни, а я выскакиваю на улицу и бросаю на ходу:
        - Говоришь, он торгаш?
        - Брендон! - просто ору во всю мощь лёгких. Дикий страх притупляет горечь правды. Плевать на всё! Ведь он искал выход. Искал! Я не могу бросить его на полпути и дать тому «торгашу» возможность лишить его жизни. - Брендон!
        Никого не видно в сумеречной темноте. Ни души около дома. Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Я догадываюсь, куда отправился мой муж. На другой стороне от дороги есть красивая поляна, окружённая деревьями, где мы не раз гуляли. Мне туда. Срываюсь в другую сторону и слышу визг тормозов. Внедорожник мексиканца каким-то образом оказался здесь.
        - Эрнесто???
        - Уходи в дом, нинья! Я сам их найду, - распоряжается Эрнесто, а я могу лишь спросить: - Но как?
        - Каюсь, присматривал за тобой по старой памяти. И потому что Марио сплоховал, - Эрнесто быстро ныряет в гущу хвои, и я теряю его из виду.
        Какой дом? Где-то совсем рядом разыгрывается последний акт пьесы и чем он закончится - неизвестно. Задыхаясь от тупой беспомощности, я несусь в сторону поляны. Ещё немного и приближусь к ней. Спотыкаюсь об корягу и просто лечу куда-то вниз. Не время ныть от боли. Я встаю на ноги и продолжаю упорно приближаться к открытому месту. То, что вижу в сумраке шокирует до глубины души. Брендон и… «серый кардинал» (так называл его отец) дерутся на поляне. Значит, вот он «заказчик» души Дэвида Янга. Полковник особого подразделения федеральной службы. Так вот кто стремился обыграть всех тайком, чтобы присвоить манящую власть.
        Они не замечают меня. Что-то чёрное валяется в траве. Я поднимаю железяку, которая оказывается табельным оружием. Господи! Я никогда не держала в руках пистолет, никогда не наводила его на человека. Я всегда радела за жизнь. Прости меня.
        - Брендон! - выкрикиваю, чтобы они остановились. Мужчины на миг замирают. - Отойдите от него! - я целюсь в полковника и практически нажимаю на спусковой крючок, но этот «серый» мгновенно падает на землю, хватает палку и кидает с точностью в меня, выбивая пистолет.
        Всё происходи очень быстро. Завязывается новая борьба, а я кидаюсь к Брендону и закрываю его, когда хитрый полковник выхватывает из-за пояса блестящий клинок. Острая боль пронзает спину и, кажется, я глохну, потому что раздавшийся выстрел слышится очень тихо, и кто-то опадает наземь за моей спиной.
        - Элис! - кричит Брендон.
        - Лола! - это где-то орёт Эрнесто.
        «Успели», - мелькает последняя мысль с привкусом тяжёлого металла во рту, и я проваливаюсь в темноту.
        ЭПИЛОГ
        ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ.
        Я сижу в кресле-качалке, любуюсь прекрасным канадским лесом и с благоговением вдыхаю запах хвои после дождя. Покачивая на руках пятимесячную дочку, незаметно проваливаюсь в воспоминания, которые плохо помнила после ранения.
        Я увидела яркий свет и сразу же ощутила адскую боль во всём теле. Запищало оборудование, а несколько секунд спустя прибежали два врача. То, что я находилась в реанимации, осознала, когда мне в глаза светили фонариком. «С возвращением, док», - от знакомого голоса верного Санни я расплакалась, как маленькая. Оказывается, преданный студент перебрался в Канаду вместе с Мардж. А дальше понеслись долгие дни реабилитации, растянувшиеся на несколько месяцев. «Серый кардинал-полковник» лишил меня одной почки, когда я закрыла Брендона. Об этом рассказали врачи, которые две недели спасали мою жизнь в городской клинике Ванкувера. Месяц я провела в стационаре и ещё два на покое дома. Брендон за время моей болезни не отходил ни на шаг. Мы не обсуждали его интересные «увлечения». Да и зачем было ворошить старый улей? Он отошёл от дел «сообщества», уступив место Бэну, который женился на Анжеле Манчини. Брендон же, благодаря преемнику смог полностью посвятить время нашей маленькой семье, а после моего выздоровления занялся делами концерна. В один из сентябрьских дней я попросила мужа о пламенной любви, забытой за
время реабилитации. Итогом той ночи стало рождение нашего ребёнка.
        - Элис, милая, давай я отнесу Марину в колыбельку, - говорит миссис Хайд, появившись на террасе. Она протягивает руки, и я передаю наше сокровище бабушке, отчего Марина начинает кряхтеть.
        - Т-с-с! Мамочке нужно отдохнуть. Бабушка тебе сейчас песенку споёт и покачает.
        Милая суета Реджины вызывает улыбку. Когда-то она ждала только внука. Но я не подарила семье Хайд нового наследника, как того желала Реджина. До рождения малышки я общалась со свекровью осторожно, ведь она лелеяла собственную мечту о наследии. Казалось, что новость о рождении внучки перечеркнёт наполеоновские планы миссис Хайд, и мы вконец рассоримся, ведь я осознанно не говорила ей, кто у нас родится. Но какового же было всеобщее удивление, когда Реджина Хайд прослезилась от радости, как только увидела новорожденную внучку.
        Что касалось лично меня, то после «проверки на верность Брендону кровью» Реджина приняла меня в семью в распростёртыми объятиями. Наверное, оно стоило того.
        - Вот так. Засыпай Жемчужина. Бабушкина радость ненаглядная.
        При упоминании слова «жемчужина», я вспоминаю Эрнесто. Так была окрещена малышка, когда Эрнесто навестил нас в родильном отделении вместе с племянником. «Это же Марина Изабелла!» - восторженно воскликнул маленький Риккардо. Как говорится, устами младенца творится счастливая судьба новорождённого. Мы с Брендоном назвали нашу дочь именно так.
        Кто бы мог подумать, что Мендоса станет лучшим другом нашей семьи? Я очень благодарна ему за помощь. Если бы он не подоспел тогда, кто знает, чем бы всё закончилось. С того дня соперничества за власть Мендоса-Хайд больше не существует, а Эрнесто осваивает премудрости нового бизнеса.
        Реджина уходит в дом, а я, как в первый раз поражаюсь переменам, произошедшим с ней. Первый месяц бабуля внимательно приглядывалась к Марине. Скорее всего, искала знакомые черты. Однажды она с восторгом воскликнула:
        - Брендон! Смотри, у малышки глаза становятся разного цвета!
        Наша дочь унаследовала гетерохромию Реджины. Эта обнаруженная особенность растрогала сердце суровой свекрови окончательно. С тех пор она души не чает в девочке и совершенно не скупится на чувства, которые открыто проявляет.
        - Элис? Не хочешь посмотреть фильм? - Брендон выходит на террасу. Он заботливо укрывает меня пледом. Осенний воздух прохладный в этих местах.
        - Не откажусь. Что это у тебя? - указываю на конверт, который Брендон держит в руке.
        - Письмо для тебя. Его принёс курьер Мендоса.
        - Что? - Брендон вручает мне послание. Открыв конверт, я с улыбкой читаю прощальное письмо Эрнесто.
        «Лола, (он так и зовёт меня придуманным именем) я возвращаюсь в Монтеррей на неопределённое время. К большой радости супруга моего усопшего брата передала мне опеку над Риккардо. Шестилетний малец ждёт приезда дяди и названного отца с огромным нетерпением. Когда он немного вырастет и полностью освоит английский, мы вернёмся в штаты. За это время, надеюсь, Жемчужина достаточно подрастёт и сможет гонять с Риккардо наперегонки на велосипеде, как он и мечтает. Пусть Марина Изабелла растёт счастливой и красивой, как её мама.
        P.S. Навсегда преданный тебе Эрнесто Мендоса».
        Я вкладываю письмо назад в конверт. Брендон помогает мне подняться с кресла-качалки и тут же тёплые руки мужа захватывают в крепкие объятия. Его настрой понятен. Мне тоже хочется немного поиграть.
        - Так какой фильм будем смотреть? - заговорщицки спрашиваю любимого мужа и прохожу в дом.
        
        КОНЕЦ