Пари на отличницу Алекса Гранд
        За минуту до счастья #2
        ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА ВИКА ЛЮБИТ ЧЕХОВА И ГУЛЯТЬ ПОД ДОЖДЕМ. И НЕНАВИДИТ ТРОЕЧНИКА ПОТАПОВА ЗА ТО, ЧТО ЕМУ ВСЕ ДАЕТСЯ СЛИШКОМ ЛЕГКО.
        ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК ЕГОР ЛЮБИТ НОЧНЫЕ КЛУБЫ И ВЫИГРЫВАТЬ СПОРЫ. И ТЕРПЕТЬ НЕ МОЖЕТ ПРАВИЛЬНУЮ ДО ТОШНОТЫ ОТЛИЧНИЦУ СМИРНОВУ.
        ТАК БЫ ОНИ И ВРАЩАЛИСЬ НА РАЗНЫХ ОРБИТАХ, ИЗРЕДКА ВСТРЕЧАЯСЬ В УНИВЕРСИТЕТЕ.
        ЕСЛИ БЫ НЕ ОДНО «НО»…
        В тексте есть: #принципиальная героиня #авантюрный герой и #сильные чувства
        Пари на отличницу
        Алекса Гранд
        Пролог
        Егор
        Мы интеллектуальные противоположности.
        Я интеллектуал, а вы противоположность.
        (с) Мэй Уэст.
        - Пота-а-ап, - звонкий голос друга ввинчивался Егору буквально в мозги и заставлял недовольно морщиться.
        А еще отвлекал от созерцания хорошенького затылка одной миниатюрной брюнетки, переминавшейся с ноги на ногу и старавшейся что-то записать в пухлом коричневом блокноте. Бесперспективное занятие в такой толкучке, как по мнению Егора. Правда, сообщать об этом Потапов девушке не собирался, лишь иногда сдувая с небольшого ушка волнистую прядь и с детской непосредственностью радуясь, когда брюнетка каждый раз вздрагивала и медленно проводила ладонью по изящной смуглой шее.
        - Отстань, а, - блондин досадливо отмахнулся от раздражающего фактора в лице лучшего друга - высокого долговязого шатена Пашки Веселовского. В честь Дня знаний долившего коньяка в банку с кока-колой и теперь с озорной улыбкой потягивавшего эту бурду прямо на торжественном собрании бакалавров. Мда.
        Лечить товарища Егор не собирался, справедливо решив, что прерванная игра куда интересней. Тем более, реагировала незнакомка на его поползновения интересно, будя у Потапова вопрос, почему он ее раньше не видел. Хотя, немудрено, с его-то прогулами.
        - Пота-а-ап, - Егор все-таки отвлекся на вопль раненого бизона и подался вперед чуть больше, чем следовало, мазнув носом по аккуратному уху.
        Отчего брюнетка дернулась, выронила свято оберегаемый ежедневник и резко наклонилась, предоставив Егору прекрасную возможность оценить соблазнительные виды и открывающиеся перспективы. Округлые ладные бедра, обтянутые черной тканью классического платья, край кружевного чулка, мелькнувшего в поползшем вверх разрезе. В общем, в один миг невинная забава приобрела совсем не невинные очертания, заставляя парня сглатывать ставшую вязкой слюну и двумя пальцами оттягивать воротник начавшей душить рубашки.
        - Пота-а-ап, - следующий оклик Потапов, ожидаемо, пропустил, залипнув на плавных изгибах так, как не залипал даже на последнюю серию «Игры престолов», поэтому ледокол «Арктика» вошел в его воды незамеченным.
        - Егорка, - почти забытое уже обращение заставило парня очнуться, оторваться от впечатляющего зрелища и вернуться к делам насущным.
        Шестьдесят один килограмм обаяния, втиснутый в комбинезон на два размера меньше нужного, водруженный на двенадцатисантиметровые каблуки и скалящийся, как заправская пиранья, требовал внимания. И не вызывал ничего, кроме глухого раздражения, постепенно охватывавшего Егора, начиная от макушки и заканчивая кончиками пальцев.
        - Лен, солнце мое ненаглядное, гроза стиля, икона несмышленых первокурсниц, - голос парня, сочившийся концентрированным ядом, ничуть не смутил первую красавицу курса, так же, как и его активные попытки отпихнуть намертво прилипшую блондинку от себя. - Что во фразе «Мы расстаемся» тебе непонятно?
        - Да брось. Повздорили, вспылили, с кем не бывает? - и пока Лена Семенова старательно изображала ангела во плоти, зацепившая Егора брюнетка успела собрать выпавшие из блокнота листочки, подняться и резко крутануться, качнувшись с пятки на носок и обратно.
        - Потапов, - парня окинули разочарованным взглядом, как будто на его месте ожидали лицезреть принца Датского, ну, или на худой конец, Егора Крида. И фыркнули, не пряча бесстыжей снисходительной усмешки: - ты в следующий раз скинь свою геолокацию, а, чтоб я ее обошла десятой дорогой.
        - Смирнова, - в тон девушке протянул блондин, пытаясь уложить в голове, что отличница, заучка всея потока и просто заноза в заднице и есть та самая понравившаяся ему брюнетка. Не выходило. Ни с первой попытки, ни со второй. Ни с натяжкой, ни со скидкой на альтернативную реальность или на алкогольное опьянение. Не состоявшееся, кстати.
        - А может, все-таки повезет? - Смирнова стянула с маленького вздернутого носа очки в черной оправе «бабочка» и возвела к небу светло-зеленые глаза, подернувшиеся мечтательной поволокой. - И тебя наконец-то отчислят…
        Егор кашлянул, смотря вслед виртуозно протискивавшейся между одногруппниками брюнетке и откровенно не понимая, где потерялся его запас язвительных подколов, откуда в груди взялось горьковатое чувство недовольства самим собой и почему так сильно стали мешать пальцы красивой и вроде бы не глупой Леночки, вцепившейся в его предплечье, как клещ.
        - Все, Лен, мы рас-ста-ем-ся, - по слогам произнес Потапов, пронаблюдав такую гамму эмоций на искривившемся лице, что впору было поежиться от неприкрытой злобы.
        Но парень нервами обладал крепкими, в порчу и куклы Вуду не верил, так что спокойно удалился с места несостоявшегося скандала, не обращая внимания на посыпавшиеся на его многострадальную черепушку проклятия.
        - Скучная, - буркнул Егор себе под нос, вытягивая захмелевшего Веселовского из толпы и таща друга на буксире к выходу из душного, тесного для такой толпы актового зала. - До чего же она скучная.
        Глава 1
        Вика
        Раскрась мою жизнь хаосом проблем.
        (с) 500 дней Лета.
        Солнышко светит, птички поют. Красота, да и только.
        Ну а я что? А я в очередной раз похоронила планы за плинтусом, присыпала их пеплом несбывшихся надежд и запила этот убойный коктейль стаканом холодного молока. И пошла собираться на работу - болезненная Верочка, постоянно подхватывавшая то вирус, то простуду, а то и воспаление хитрости, слегла с гнойной ангиной. Ее смена по умолчанию перекочевала ко мне, ну а вечеринка в честь первого сентября накрылась медным тазом.
        И да, я хотела в этот дурацкий клуб. Хотела хоть раз отжечь на полутемном танцполе, подсвеченном бликами диско-шара. Хотела попробовать ярких, экзотических коктейлей, плясать до упада, много смеяться и возвращаться домой под утро с босоножками в руках. А вместо этого приходилось облачаться в безликую белоснежную рубашку с воротничком-стойкой, черные брюки в облипку и собирать непослушные волосы в изрядно надоевший пучок. Подкрашивать губы красноватым блеском, принятым в нашем заведении, и опрометью мчаться вниз.
        Чтобы через каких-то двадцать минут, ровно столько мне требовалось на то, чтобы добежать до входа в подземку и проехать пару станций метро, с подносом в руках принимать заказ у задумчивой девушки в сером брючном костюме. Приходившей в наше кафе по понедельникам, усаживавшейся за столик в дальнем углу и что-то медленно выводившей на своем планшете. Брюнетка сосредоточенно закусывала нижнюю губу, как будто доказывала теорему Ферма, и переставала замечать что-либо вокруг.
        - Мне как обычно, пожалуйста, - она отвлеклась на пару секунд от своего занятия, откинула рваную косую челку со лба и, узрев меня, грустно улыбнулась. Продолжая по-прежнему выглядеть такой одинокой, что привычно защемило где-то под ребрами.
        - Двойной эспрессо с долькой лимона и маленькую сырную тарелку, - я на автомате отчеканила недлинный список, давно заученный наизусть, и полетела на кухню, чтобы там попросить шеф-повара порадовать нашу царевну Несмеяну фирменным шоколадным капкейком со взбитыми сливками и маленькой вишенкой сверху.
        - Хорошая ты, девочка Вика, - гостья аккуратно попробовала пирожное и блаженно зажмурилась: - перезрелые вишни самые опасные, от них может закружиться голова… * [1]
        Я пожала плечами, принимая чужие странности - у самой их вагон и маленькая тележка. Начиная от непреодолимой тяги к классике, которую не разделяла ни одна из моих соседок по квартире, а Олька и вовсе показательно зажимала уши ладонями, когда я пыталась цитировать что-то из Чехова. Заканчивая неугасимой любовью к грозам и прогулкам под проливным дождем. Девчонки только что и крутили у виска, когда я приходила домой вымокшая насквозь, но счастливая, словно сорвала джек-пот в лотерею.
        На город опускались сумерки, я сновала между столиками, стараясь задвинуть поглубже мысли о том, что подруги сейчас как раз выходят из подъезда и садятся в такси, которое отвезет их в страну чудес - знаменитый рок-бар, находящийся под землей. Где у входа будет стоять серьезный охранник, непременно в черной косухе, в черных же солнцезащитных очках и с длинным списком в татуированных пальцах. Эх, мечты, мечты…
        - Капучино с кокосовым сиропом и корицей, латте макиато, две венских вафли с черникой и телефончик запиши, - от знакомого низкого голоса с заигрывающими, ласкающими интонациями меня в прямом смысле слова подбросило - да не может быть, чтобы второй раз за день. Да где ж это я так нагрешить-то умудрилась?
        - Чей, я извиняюсь, телефончик? Кареты скорой помощи или клиники для душевнобольных? - острый язык выдал на автомате, пока я, помимо воли, повинуясь профессиональной привычке, всего за каких-то пару секунд оценила образ нового клиента, а подлые взбунтовавшиеся гормоны сочли, что на Потапова очень даже приятно смотреть. И на небрежно зачесанные набок пепельные волосы средней длины. И на сузившиеся в хитром прищуре серо-стальные глаза в обрамлении черных ресниц. И на квадратные скулы, ничуть не портившие весьма привлекательное лицо.
        - Смирнова, - парень протянул как-то слишком уж предвкушающе, отчего мне захотелось залезть под самый неприметный стол и не вылезать оттуда, пока мой персональный раздражитель не испарится из нашего заведения. По какой-то необъяснимой, иррациональной причине рядом с ним мой инстинкт самосохранения отключался по щелчку, дерзить и ерничать выходило само собой, ну а вовремя заткнуться не получилось еще ни разу с далекого первого курса. - Твой номер я и сам найду, так что не смею отвлекать от выполнения твоих… святых обязанностей.
        Скрежетнула зубами, резко разворачиваясь и притворяясь, что не чувствую, как тяжелый обжигающий взгляд утыкается мне в спину, заставляя все тело покрыться мелкими колючими мурашками. И поспешила скрыться за двустворчатыми распашными дверями, ведущими в царство Петра Назарова - шеф-повара нашей адской кухни. И если поначалу невысокий толстячок с округлыми, как от испуга, голубыми глазами и женственными пухлыми губами казался совершенно безобидным, то стоило ему открыть рот, как первое впечатление кардинально менялось. Стажеры попеременно то краснели, то бледнели от язвительных замечаний, слетавших с его беспощадного языка. Под его хищным, цепким взором, как один, начинали заикаться, блеять что-то невнятное и безбожно путали ингредиенты самых простых вроде бы блюд.
        Мы с Петькой давно уже прошли и стадию холодной войны, и период вооруженного нейтралитета, так что сейчас общались, как старые добрые приятели. Сплотившиеся на ниве неприятия людской глупости и объединенные страстью к шоколадным маффинам. Способным примирить одного неординарного повара и обычную официантку даже с такой вселенской несправедливостью, как отсутствие в нашем кафе тринадцатой зарплаты.
        - Каре ягненка в вине будешь? - бросил через спину Петр, помешивая какой-то белый густой соус в небольшой кастрюльке.
        - А вино без ягненка можно? - я саркастично хмыкнула, сгружая посуду в мойку и натыкаясь на внимательный, заинтересованный взгляд. Парень даже потянулся к открытой бутылке красного полусухого, на что я лишь неопределенно махнула рукой. - Шучу я, шучу.
        Медленно вдохнула, разминая затекшее и постоянно ноющее запястье, шумно выдохнула, собирая в кулак самообладание и готовясь к следующему раунду поединка с несносным троечником. К которому я испытывала стойкую неприязнь по причине того, что Потапову все давалось слишком легко. Объяснения с преподами, халявные зачеты и не поддающаяся никакой логике симпатия противоположного пола в радиусе двух километров к объекту своего нелепого слепого обожания.
        ________
        *[1] - цитата из книги Зеа Рэй Даниэль «Айрин» про поцелуи со вкусом вишни.
        Глава 2
        Егор
        В юности, когда плоть ещё глупа и беспощадна,
        азарт поглощает все прочие чувства: и жалость,
        и осторожность, и даже инстинкт самосохранения.
        (с) «Обещание нежности», Олег Рой.
        Первым из аудитории вывалился Веселовский, смешно перебиравший длинными тощими ногами и любовно придерживавший драгоценный сосуд - дабы не пролить ни единой капли бодрящего напитка. Следом выкатился Егор, злой, взъерошенный и готовый взорваться от малейшей искры. Снял с черной рубашки длинный блондинистый волос, нахмурился и сплюнул себе под ноги.
        - Посещаемость, аккредитация, отчисление, ничего не забыл? - блондин задумчиво наморщил лоб, прикидывая, что с прогулами придется завязывать. Ну или хотя бы сократить их количество до приемлемого. Потому что пополнять ряды неудачников, покинувших стены альма матер без заветной корочки, не хотелось, тем более, на последнем году обучения.
        - Фигня, - небрежно махнул рукой вечно жизнерадостный и предпочитавший не заморачиваться даже тогда, когда менты закрыли его в изоляторе до выяснения личности, Пашка, отхлебывая коньяка с колой: - погнали в «Бункер»?
        Егор покосился на довольную физиономию захмелевшего друга и отрицательно качнул головой: в клубе соберется большая часть их потока, а отбиваться от пираньи-Леночки и ее верных подружек парню совсем не улыбалось. Так что он придержал споткнувшегося и чуть не исполнившего сальто-мортале с лестницы приятеля за шиворот, второй рукой выуживая из кармана модных черных джинс телефон.
        - Готово? Отлично, - массивные старые часы с царапиной на округлом металлическом корпусе и с потертым кожаным ремешком были дороги Потапову как память. Поэтому расставался он с ними крайне редко, как в этот раз, когда исправно работавший механизм потребовал неотложного ремонта. Благо, у Егора был на примете мастер, способный вдохнуть вторую жизнь в почившую с миром вещь.
        В общем, спустя каких-то пятнадцать минут, забрав у того самого мастера результат трудов его праведных и изрядно проголодавшись, парни подрулили к неприметному кафетерию. Терявшемуся среди многочисленных ярких витрин с броской рекламой, настойчиво манившей уж если и не купить роскошный букет несуществующей девушке, то, как минимум, выбрать стильный джемпер из последней коллекции мужской одежды осень-зима.
        - Может, не надо? - неуверенно промямлил Павел, колупая пальцем простенькую деревянную дверь и недоверчиво изучая скромную вывеску, гласившую «Карамель».
        - Веселый! - гаркнул Егор от души, так, что пробрало даже даму, выгуливавшую на поводке шпица с нежно-персиковой гладкой шерсткой. Вздрогнувшего от угрожающего окрика и подпрыгнувшего на полметра вверх от земли.
        Серьезными намерениями Потапова проникся не только пес, потащивший свою хозяйку подальше от этих ненормальных, но и Веселовский. Рванувший дверь на себя и не сразу сообразивший, что она открывается внутрь. Егор с искривившей губы усмешкой костяшками пальцев постучал по затылку друга, намекая на отсутствие там мозгов и на присутствие тормозной жидкости, и первым прошел в простой, но уютно обставленный зал.
        Негромкая приятная музыка, аромат кофе, витавший в воздухе и дразнивший обоняние, должны были поднять испорченное настроение. Ну а затянутые в облегающие брюки соблазнительные бедра официантки так и вовсе обещали скрасить скучный вечер. И все было идеально ровно до того момента, пока парень не поднял глаза и не встретился с полыхнувшими злобным огнем зелеными омутами. Знакомыми зелеными омутами, обещавшими разложить неугодного на столе для опытов и препарировать затупившимся скальпелем долго, с чувством, с расстановкой.
        В общем, падать к ногам Потапова никто не собирался, более того, Смирнова с огромным удовольствием послала бы его таким затейливым маршрутом, что парень непременно бы потерялся в хитросплетениях словесных конструкций. Но спасла пресловутая профессиональная этика. Егора - от культурного шока, Вику - от неизбежности увольнения. Потому что разбитый о голову клиента графин ей бы вряд ли простили.
        - На приключения потянуло? - хохотнул Пашка, когда брюнетка удалилась на достаточное расстояние, чтобы не слышать разговора друзей.
        На что Потапов уклончиво пожал плечами, сосредоточенно пожевав нижнюю губу и продолжая смотреть в спину балансировавшей с тяжелым подносом официантки. И если бы взгляд мог испепелять, то одежда Смирновой давно бы уже осыпалась прахом к ее аккуратным темно-синим замшевым балеткам с маленьким белым бантом на боку. Но Егор способностями огневого мага не обладал, поэтому мерно раскачивался на стуле, пытаясь понять, почему его так бесит откровенная неприязнь зазнавшейся отличницы. С явно непомерной для той, кто работает обслуживающим персоналом, гордыней.
        Может, Потапов и хотел к ней придраться, но Вика не оставила ему ни малейшего шанса, будучи предельно вежливой и обходительной. К тому же, еда была действительно вкусной, а кофе - горячим и терпким, с красивой нежной пенкой в блестевшей чистотой кружке.
        - Мне не нужны твои подачки, - спокойно произнесла девушка после того, как Егор расплатился банковской картой и полез за бирюзовой купюрой в бумажник. Как будто чувствовала, что ходит по тонкой грани, Смирнова резко развернулась и ретировалась, оставляя парня наедине с ожегшей внутренности досадой. Ну а не к месту болтливый Павел только подкинул дров в разгоравшийся костер, провоцируя заведенного друга.
        - Теряешь сноровку, Потап, - и то ли слишком много ехидцы было в звонком заливистом голосе, то ли выходка чересчур задела уязвленное самолюбие, но Егор на одном дыхании выпалил.
        - Забьемся? - Потапов и сам не понимал, что толкало его на опрометчивое пари, однако мозг отчаянно не успевал за развязавшимся языком: - Спорим, через два месяца Смирнова будет моей?
        - Сопливые поцелуйчики не в счет, - оживился шатен, подавшись вперед в предвкушении чумового развлечения. - Постель.
        - Постель, - с нажимом выдавил Егор, не умевший вовремя дать заднюю и отступить, о чем Веселовский, неоднократно подначивавший друга на всяческие споры и вызовы, был прекрасно осведомлен.
        Блондин медленно расстегнул ремешок часов, колеблясь, и все-таки положил их на стол рядом с пузатой банкой для чаевых. Потирая переносицу и откидывая голову назад, улыбаясь шальной, полубезумной улыбкой и пугая замершего с чеком в руках Пашку.
        - Один-ноль, Виктория, один-ноль, - пробормотал чуть слышно Потапов, ероша уложенные до состояния идеального беспорядка волосы и стискивая пальцами ворот рубашки. - Пока что, в твою пользу.
        Глава 3
        Вика
        Можно жить без друзей, но нельзя без соседей.
        (с) Томас Фуллер.
        Я сидела на старенькой поскрипывающей табуретке в темной кухоньке, помешивая остывающий какао и дожидаясь девчонок с гулянки. Знала, что поутру буду тереть будто засыпанные песком покрасневшие и припухшие от недосыпа глаза, но упрямо не ложилась в одиночестве - так уж у нас было заведено. Колючая Олька Никитина и добродушная Милка Курочкина не раз и не два куковали до рассвета, пока я не вернусь с поздней смены. Клевали носами, упражнялись в искусстве ведения морского боя, но упрямо несли караул.
        В замочную скважину ключ, направляемый чьими-то непослушными пальцами, попал не сразу, заставив поморщиться от разрубившего тишину металлического лязга. Я поднялась и потопала к шкафчикам - доставать ингредиенты для столь любимого нами имбирного чая с мятой, лимоном и медом. Под который проходили задушевные разговоры, вываливались откровения и строились планы по захвату мира. Ну или по получению зачета у преподавателя повышенной вредности Аркадия Павловича, пытавшегося втемяшить в наши глупые головы основы предпринимательской деятельности. Хмурившегося и пыхтевшего, как паровоз, когда кто-то из несчастных студиозисов умудрялся захрапеть на последней паре, навевавшей сладкий, здоровый сон вкупе с монотонным голосом лектора.
        - Вичка, встречай! - возвестила о своем прибытии невысокая полноватая брюнетка с круглым личиком, обрамленным мелкими вьющимися кудряшками, достававшими ей до плеч. И пока эта в меру упитанная, лучившаяся неистребляемым позитивом девушка сбрасывала черно-красные босоножки на огромной платформе, я пыталась сообразить, из какого павлина она выдернула потрепанное ярко-розовое перо и откуда в рок-баре взялась гавайская гирлянда из пестрых искусственных цветов.
        - Мила, - я протянула опасливо, подозревая неугомонную соседку в налете на магазин интересных вещей и необычных подарков, а, может, в чем-то еще более криминальном.
        - Все нормально, честь однокурсников не пострадала, - отчиталась Ольга, коротко хохотнув и отбросив прилипшие к шее густые длинные волосы каштанового цвета с едва различимым рыжеватым отливом.
        - Фух, - я выдохнула с облегчением под внимательным понимающим взглядом Оли. Судя по ее серьезному, задумчивому виду до сих пор не верившей, что нескольким симпатичным индивидам мужского пола удалось уйти с вечеринки безнаказанными.
        - Да ну вас! - обиженно фыркнула наша пышечка, бочком протискиваясь в кухню и пытаясь пробраться к стратегически важному объекту - холодильнику, незамеченной.
        - Мила! - мы крикнули с Никитиной отрепетированным и доведенным почти до идеального хором, вынудив проштрафившуюся девушку бухнуться в кресло без законной добычи.
        - Что, Мила? - надулась, как мышь на крупу, вечно изнуряющая себя то кефирными, то апельсиновыми диетами Курочкина. Срывающаяся стабильно раз в месяц и заедающая расстройство по этому поводу тремя эклерами с заварным кремом. - Чая-то хоть нальете, изверги?
        И чая налили, и лимончик нарезали, а вот пирожных не дали - не далее, как позавчера пообещав Милке рубить на корню любые поползновения ее фигуры урвать чего-нибудь сладенького.
        - Ты такое шоу пропустила! - не умевшая молчать дольше тридцати секунд, Милена не выдержала и выпалила на одном дыхании: - Семенова напилась, залезла на барную стойку, обзывала Потапова козлом и бабником, обещала отомстить ему и той шлюхе, на которую он ее променял. Представляешь?
        - А вроде бы элита. Коренные москвичи, славная история рода, - я зачерпнула ложкой прозрачного липового меда с янтарным оттенком, заливисто смеясь и вспоминая, как амбициозная Леночка кичилась подаренной на восемнадцатилетие квартирой на Покровке и обширными связями состоятельных родителей.
        - Зря старалась, болезная, - пожала заостренными плечами с вязью татуировок на них Оля, разливая остатки ароматного напитка. - Потапов, кстати, так и не объявился.
        Я наверняка знала, где мажор провел, по крайней мере, первую часть вечера, так что сочла за благо уткнуться носом в кружку. Притворившись, что внимательно изучаю ее содержимое на предмет возникновения в несчастной посудине новой цивилизации или в надежде на пробуждение у меня экстрасенсорных способностей от двоюродной прапрабабки (по крайней мере, прапрадедушка утверждал, что она та еще ведьма).
        - В «Бункере» стриптиз не жалуют, - невозмутимо брякнула Милка, снова косясь в сторону вожделенного холодильника и плотоядно облизываясь. - Не удивлюсь, если Потапов с Веселовским нашли место, где есть раздетые девочки погорячее.
        Вот такой подставы от Курочкиной я точно не ожидала. Так что от живенько нарисованной моим богатым и ни разу не скромным воображением картинки того, как наш персонал по очереди извивается вокруг воображаемого шеста в центре зала, чаем я все-таки подавилась. Закашлялась, глотая ртом воздух и натыкаясь на выразительные взгляды подруг.
        - Вика, - ласково так позвала Оля, постукивая недлинными бежевыми ноготками по столу. И вроде бы столько доброты в ясных широко распахнутых глазах, а все равно чувствуешь себя маленьким беспомощным кроликом рядом с хитрым опасным удавом. - А ты ничего нам рассказать не хочешь?
        - Неа, это ты завтра выходная, а мне через четыре часа на пары, - я отрицательно помотала головой и поднялась, составив чашку с блюдцем в раковину и нагло ретировавшись в комнату, где жили мы с Милкой. Олька же на правах единственной, у кого была налажена личная жизнь, занимала спальню, чтобы в случае чего уединиться там с Игнатом. Шикарным мускулистым брюнетом под два метра ростом, обучавшимся на последнем курсе магистратуры и готовившимся занять непыльную должность в одном весьма интересном ведомстве.
        Оставив девчонок без сказки на ночь, я нырнула под одеяло, четко осознавая, что встать без отряда некромантов по мою грешную душу будет очень и очень сложно. Организм истошно кричал, что ему необходимо не меньше двенадцати часов сна кряду, а лучше и все двадцать четыре, чем я порадовать его никак не могла.
        Длинно, сладко зевнула и, перед тем как провалиться в вожделенную дрему, погладила указательным пальцем циферблат увесистых металлических часов, впопыхах надетых на запястье. «Надо бы вернуть хозяину», - вместе с правильной мыслью мелькнуло неотступное подозрение, что Егор оставил их в кафе нарочно. Вынуждая столкнуться с ним, не важно, хотела я того или нет.
        Глава 4
        Егор
        - Ты тоже учишься в университете?
        - Мы живем здесь, едим здесь, но никто ещё
        не обвинял нас в том, что мы здесь учимся.
        (с) к/ф «Цвет шафрана».
        Ярко-синий, ультрамариновый кузов спортивной ауди RS-5 поблескивал на солнце новой, свежей краской, и ни единая царапина, ни единая вмятина больше не напоминала о том, что хозяин авто - нерадивый, безалаберный балбес. Решивший ценой крыла любимой ласточки выиграть очередной спор. Безрассудный, глупый и в общем-то никому не нужный. Кроме, разве что, самого Егора, тащившегося от разного рода пари и не умевшего проигрывать. Совершенно. Даже если обстоятельства были против него и грозили швырнуть под асфальтоукладчик, Потапов все равно ухитрялся извернуться. Ну а то, что победе неизбежно сопутствовали жертвы, вряд ли хоть каплю его волновало.
        Парень стоял, расслабленно прислонившись к капоту и смежив слегка подрагивающие веки. Поглаживая длинными пальцами массивные рельефные линии железного зверя и отрешившись и от ненаписанного доклада, и от забытой дома контрольной, и от звонка, две минуты назад сообщившего о начале первой пары, на которую Егор не собирался. Вероятно, он бы и вовсе сегодня не пришел, если бы не острое желание нажать на спусковой крючок и дать старт грядущему развлечению.
        Потап облизал обветренные губы, прикидывая, как подступиться к новой цели, когда эта самая цель влетела во внутренний дворик их университета. С увесистым черным рюкзаком с десяткой, а то и двадцаткой разноцветных значков самых невообразимых форм и размеров на нем. В темно-синих джинсах, такого же цвета джинсовой куртке, расстегнутой и закатанной по локоть, в черном топе с аккуратным треугольным вырезом, девушка наращивала скорость, лихо перепрыгивая через оставшиеся после «высококачественного» ремонта тротуарной плитки ямки и выбоины и свободной рукой пыталась собрать густые роскошные волосы в пучок.
        И то ли Егор за три года обучения так сильно привык к неприметно-серому образу, не допуская мысли, что Смирнова может быть красивой. По-настоящему красивой. Не обращая на нее внимания из-за более броских представительниц универской фауны, обвешанных модными «Пандорой» и «Сваровски». То ли Вика похорошела за прошедшее лето настолько, что Потапов готов был признать: пари из обыкновенного обязательства грозило перерасти в нечто более занимательное.
        Парень тряхнул головой, свыкаясь с новыми чудными мыслями, неторопливо отлепился от автомобиля, напоследок пробежавшись пальцами по шестиугольной радиаторной решетке и вызвав у столпившихся неподалеку первокурсников множественные восхищенные вздохи и неконтролируемое слюноотделение при виде потрясающего сочетания силы, мощи и агрессии.
        - Восьмиступенчатая коробка передач!
        - Четыреста пятьдесят лошадей под капотом!
        - Машина - зверь! - авторитетно подытожил невысокий брюнет в расстегнутой на несколько верхних пуговиц коралловой рубашке, заправленной в слишком узкие, по мнению Егора, джинсы.
        «Лучше б они теорию так штудировали», - беззвучно буркнул себе под нос Потапов и, оставив за спиной горячо обсуждавших достоинства ауди первогодок, нырнул в высокую каменную арку. Чтобы через пару минут приветственно помахать укоризненно взирающему на него охраннику и двинуться к ближайшему кофейному аппарату, снабжающему обучающихся бурдой, лишь отдаленно напоминающей ароматный крепкий напиток, сваренный из только что смолотых зерен.
        - Потап! - тяжелая клешня легла Егору на плечо, едва не заставив его выпустить из рук коричневый пластиковый стаканчик с молочной пенной шапкой.
        - Пашка, млять! Я на тебя колокольчик повешу, - пообещав обиженно засопевшему другу, Потапов примостился на подоконнике - допивать утреннюю дозу радости сомнительного качества и ждать начала следующей пары.
        - Потап! - это неунывающее чудовище было непоколебимо в извечном желании достать парня до печенок и действовало на нервы похлеще, чем домоправительница его отца Клавдия Рудольфовна. Построившая горничную, повара, садовника, двух кошек-британок и даже своенравного питбуля Рамзеса, но обломавшая острые ядовитые зубы о непутевого сына Потапова Виктора Викторовича. - А давай ты мне свою ласточку сразу отдашь, а? Я всего-то неделю на ней погоняю и верну в целости и сохранности.
        Здравый смысл вкупе с безграничной любовью к верному средству передвижения в унисон воспротивились такому кощунственному предложению, заставив Егора скептически сощуриться. Ну а дерзкий азарт так и вовсе вскипятил горячую кровь, подталкивая к скорейшим активным действиям. Благо, что знакомый затылок мелькнул в толпе высыпавших из аудитории одногруппников, притягивая к себе взгляд цепких серых глаз. Вынуждая блондина резко соскакивать с насиженного места, пихать недоумевавшему Веселовскому стаканчик с остатками ванильного капучино (по крайней мере, так гласила полустертая выцветшая наклейка на автомате) и, расталкивая нерасторопных студиозисов, протискиваться вслед за Викой Смирновой. Чтобы усесться позади нее. За вечно пустующую вторую парту, вопреки укоренившейся привычке подниматься на тесно забитую такими же троечниками и прогульщиками, как сам Потапов, галерку.
        Эдакий образчик примерной девочки и всезнающей зубрилки, Вика не сошлась ни с кем из потока, будучи принципиальной в вопросах списывания и подготовки домашнего задания. Смирнову не любили за ее резкие высказывания, завидовали налаженному контакту с большинством из преподавателей и осуждали. За идеально выполненную контрольную, за аккуратно сложенную на углу стопку из тетрадей и методических пособий, за слишком простой прикид и, конечно, за отсутствие на всех универских тусовках.
        Правда, Смирнову это мало заботило. Она с грацией королевы занимала свой островок отчуждения и тщательно конспектировала преподносимый лектором материал, не обращая внимания на сверлящие спину неприязненные взгляды и злобные шепотки.
        - Вик, есть запасная ручка? - оборачиваясь, брюнетка приложилась коленом о нижнюю крышку стола и, потирая ушибленную конечность, недобро уставилась на состроившего невинную моську Потапова. Усиленно делавшего вид, что он к ее злоключениям не имеет никакого отношения.
        - Сгинь, нечистая, - буркнула Смирнова и на всякий случай даже перекрестила не собиравшегося исчезать парня. - Не сгинешь, да?
        Наблюдать за ее безуспешными потугами было весело. Так что Егор и сам не заметил, как его губы невольно расползлись в широкой улыбке, а пальцы сами потянулись и щелкнули по носу замершую девчонку, пытавшуюся решить то ли казнить неугодного, то ли все-таки поделиться имевшейся в запасе канцелярской принадлежностью. И хорошо, что человеколюбия в Виктории имелось достаточно, чтобы не бросить ближнего на произвол судьбы в лице строгой Анны Львовны, вплывшей в кабинет и одним своим появлением прекратившей все разговоры.
        - Потапов, вы соизволили почтить присутствием мою пару. Чудесно, с вас и начнем опрос, - низкорослая шатенка раскрыла журнал и улыбнулась так хищно, что Вика, пусть и на короткий, непродолжительный миг, но пожалела враз утратившего ребячливую беспечность Егора.
        Глава 5
        Вика
        - Если бы я была вашей женой, Уинстон,
        то подсыпала бы вам яд в кофе.
        - А если бы я был вашим мужем, то выпил бы его.
        (с) Уинстон Черчилль и Ненси Астор.
        Вдох. Выдох. Концентрация. Фигово у меня с индийскими практиками. Уйти в блаженную нирвану не получилось, какой бы отстраненной я ни казалась фыркающей и показательно закидывавшей нога на ногу Леночке. Одергивавшей неприлично короткую кожаную юбку, апогей безвкусицы, как по мне, и призывно облизывавшей покрытые перламутровым матовым блеском губ.
        Жаль только Потапов ее старания не замечал, вперившись взглядом в мою сгорбленную спину. Отчего сердце билось чуть быстрее, чем обычно, кислорода в легкие поступало чуть меньше, чем нужно, ну а противные мурашки прочно обосновались в излюбленном месте. Пробегаясь от лопаток до поясницы и обратно, и не хило так отвлекая от мирских забот и от подброшенной Анной Львовной задачки. Которая, к слову, не решалась совсем. Я кусала кончик ручки, в четвертый раз перечеркивала написанное и возвращалась к началу, только вот правильный ответ и не думал маячить на горизонте.
        Я слишком сильно надавила на острый стержень, царапнувший тонкую бумагу и таки прорвавший ее, и от этого неосторожного движения захотелось взвыть. Белугой, волком, сиреной, в конце концов. Жалуясь на несправедливость жизни вообще и на мешающее сосредоточиться соседство, в частности.
        Временно принимая поражение, уронила голову на руки, прячась от не желавших сдаться на милость мне злобных циферок и тихо всхлипнула, закусывая нижнюю губу, когда чужие пальцы осторожно прошлись по волосам. Растрепывая и лаская, вызывая напряженное томление, спустившееся от груди к низу живота, да так там и осевшее. Неопознанная (да я до последнего тянула с идентификацией личности ее владельца) конечность повторила маневр, на этот раз задержавшись на шее. Надавливая на затекшие от неподвижной позы мышцы и разминая их, вынуждая на пару коротких минут поддаться слабости и раствориться в моменте.
        - Смирнова, - горячий шепот обжег ухо, согрел кожу и окончательно дезориентировал сомлевшую от умелых точечных прикосновений меня. - У тебя условие записано не верно.
        И, хоть я зашипела, как заправская королевская кобра на охоте, поминая добрым словом родню Потапова вплоть до седьмого колена, он не планировал отстраняться. Только ладонь убрал, во избежание утери последней, и наклонился вперед, вроде бы ненароком задевая мое плечо и обдавая пряным горько-сладким ароматом. Дразнившим и дурманившим, обволакивавшим и будто бы проникавшим в кровь.
        - Вот здесь, - Егор авторитетно ткнул пальцем в ошибку и торжествующе улыбнулся, подмигивая: - не стоит благодарности.
        Дар речи от такой чистой, не замутненной угрызениями совести наглости пропал совершенно. И я только и могла, что открывать да закрывать рот, не найдя ни одного подходящего комментария, пока самодовольный блондин спускался по лестнице вниз. Собирая восхищенные взгляды доброй половины аудитории и не реагируя на Семенову, уронившую в проход карандаш и нелепо изогнувшуюся в попытке его достать. Насвистывая мотивчик из «Розовой пантеры» и беззаботно ероша и так находившиеся в художественном беспорядке пепельные волосы.
        Отвлекшись на идеальное в своём нарциссизме дефиле, я и забыла, что бережно завернутые в замшевый мешочек часы с характерной царапиной на корпусе лежат на дне рюкзака и послушно ждут своего часа. Черт! Выбралась из-за парты, на лету подхватив рюкзак и чудом не съездив им по мечтательной физиономии Леночки, и стремительно скатилась по ступеням, намереваясь вернуть безалаберному владельцу забытую в «Карамели» вещь.
        - Потапов! - «любимого» одногруппника я нагнала у входа в столовую и по неведомой моему, видимо, нездоровому сознанию причине упустила тот момент, когда меня успели приобнять, придвинуть к теплому боку, чмокнуть в затылок и потащить в центр зала под ахи и охи изумленной публики. Привыкшей наблюдать либо холодное отчуждение и старательный игнор, либо поток взаимных обвинений и красочных проклятий в исполнении отличницы Смирновой и троечника Потапова.
        Меня подтолкнули к свободному столику, погладили по голове, словно добросовестно сделавшего домашку ребенка, когда я нерешительно опустилась на коричневый стул с мягким сидением и деревянной овальной спинкой. И унеслись к огроменной очереди с извивающимся хвостом, огибавшим серую мраморную колонну, чтобы без зазрения совести втиснуться между кассой и опешивший девчонкой с двумя французскими косами пшеничного цвета.
        Я потерла переносицу, зажмурилась, надеясь, что все привидевшееся лишь глупый сон и никакой Потапов вовсе не торопится ко мне с нагруженным разными вкусностями подносом. Грозя превратить мою тушку в жертву номер один для толпы его оголтелых поклонниц, фанаток, фетишисток и прочих затейниц, рисующих углем пентаграммы, проводящих кровавые ритуалы призыва высших демонов, лишь бы урвать кусочек внимания «золотого» мальчика.
        - Спасибо, я не хочу, - вынырнула из живописных фантазий, посматривая сквозь ресницы на отчего-то присмиревшего парня, расположившегося напротив, и отрицательно мотая головой. И мой вежливый отказ можно было бы назвать гордым, если бы не подлое урчание желудка. Во всеуслышание заявившего, что его хозяйка голодна и на самом деле не прочь подкрепиться.
        Егор понимающе улыбнулся, к моему удивлению, удержавшись от традиционных подколов и пододвинув ко мне клубничный молочный коктейль и темный бисквит, пропитанный нежнейшим сметанным кремом, обильно политый жидким шоколадом и манивший скорее положить на язык вкусное лакомство с прослойкой из измельчённых орехов и кусочков ананаса.
        - Контрольная, курсовая, диплом? - перечислила наиболее вероятные причины для повышенного интереса к моей скромной персоне со стороны блондина, неспешно потягивая густой напиток через соломинку и встречаясь с нечитаемым взглядом потемневших серых глаз. - Взятка?
        - Мимо, - обиженно буркнул парень, вгрызаясь в гамбургер и запивая его ледяной кока-колой. Выдерживая почти театральную паузу и продолжая совсем уж неожиданным: - Смирнова, а что, если я приглашу тебя на свидание?
        Скажи сам ректор, что мою кандидатуру выбрали для программы обмена студентов с Канадой, степень ошеломления была бы и то меньше. Так что я поперхнулась, закашлялась и укоризненно зыркнула на явно потешающегося надо мной Потапова. Не в силах переваривать еще более сюрреалистичное:
        - Сегодня.
        В искренность, бескорыстие и прочие не свойственные Егору качества я бы не поверила, даже если бы находилась в горячечном бреду, вызванном африканской лихорадкой Эболой. Отбила по столешнице бравурную барабанную дробь и переключилась на кусок торта - не отберут же его за мою вредность, в конце-то концов.
        - Вика, - нетерпеливо позвал блондин, вопросительно выгибая бровь и исполняя излюбленный прием всех студиозисов: состроил умилительную мордашку, способную разжалобить даже самых черствых сердцем преподавателей нашего храма знаний. Но не меня.
        - Нет, - я коротко отрезала и вернула все внимание кондитерскому изделию, игнорируя хмурое выражение на лице собеседника.
        - Почему? - не сдавался парень, а я, наконец, поняла Максима Петровича Литбермана, все-таки поставившего Потапову в прошлом семестре зачет. Если бы Егор с таким же тщанием и усердием доставал меня на протяжении месяца, я бы сочла за благо избавиться от набившей оскомину физиономии троечника, а то, не дай бог, уйдет в академ и будет глаза мозолить лишний год.
        - У меня вечерняя смена, - и вот в этот напряженный график два через два, перемежаемый с учебой, я умудрялась втискивать не слишком-то богатую на события личную жизнь. Зачастую, поход на свидание заканчивался, еще не успев начаться - на уютной небольшой кровати, лицом в мягкую подушку в черной с оранжевыми апельсинами наволочке.
        - Прогуляй, - беспечно предложил Потапов, перегнувшись через стол и большим пальцем убирая с моих перепачканных губ остатки шоколада. Заставляя меня подпрыгнуть вместе со стулом, отодвинуться на безопасное расстояние и спрятать подрагивающие руки в карманах старенькой, ни разу не дизайнерской куртки, купленной по акции в одном из недорогих бутиков в торговом центре неподалеку от дома.
        - У меня нет родителей-миллионеров, которые бы оплачивали обучение, - стоило напомнить Егору, а, в первую очередь, и самой себе, что мы с разных планет. На его Марсе достаточно денег и связей, чтобы любая проблема растворилась в одно мгновение, на моей же Венере каждая мелочь доставалась упорным и кропотливым трудом. - Нет важных знакомых, которые, по мановению волшебной палочки, закрывали бы долги и продляли сессию. Я сама зарабатываю на комнату в съемной квартире, на учебники, еду, одежду и вполне этим довольна.
        - Вика! Да хоть раз попробуй нарушить свои дурацкие правила и убедись, что мир от этого не рушится! - вспылил Потапов, а я невольно залюбовалась серыми омутами, полыхавшими огнем уверенности, учащенно вздымающейся грудью и мощными плечами, ширину которых я не замечала раньше. Его бы сейчас, да на броневик, вершить революцию, спасать судьбы.
        - Благодарю за обед, - я поднялась из-за стола, вытаскивая из рюкзачка часы и пододвигая мешочек к Егору. Стараясь не касаться его пальцев и не слишком глазеть на красивые ровно очерченные губы. И чересчур быстро устремилась к выходу из столовой, не оборачиваясь и, как мантру, твердя: «Он птица не твоего полета».
        Чтобы через пару минут добежать до туалета, открыть на полную мощность кран и подставить пылающее лицо под струи холодной воды, остужавшие внезапный жар и дарившие намек на успокоение. И недоумевать, почему вообще мой организм так ярко отреагировал на присутствие Потапова, теплыми чувствами к которому я никогда не отличалась.
        Волнение постепенно стихало, оставляя после себя какое-то странное умиротворение, мысли рассыпались и не хотели соединяться в единый клубок, когда меня совершенно бесцеремонно макнули головой в раковину. Вынуждая фыркать и отплевываться, пока холодные капли скользили за шиворот и насквозь пропитывали копну густых волос. Сориентировавшись, я-таки сбросила с шеи чужую ладонь, выпрямилась и развернулась, встречаясь взглядом с высокомерно ухмылявшейся Леночкой с неизменными близняшками-подпевалами Ингой и Ирмой у нее за спиной.
        - Не смей приближаться к Егору ближе чем на сто метров, поняла? - Семенова нарочито медленно поправила выбившийся из прически локон, демонстрируя длинные заостренные ногти ярко-красного цвета, пару массивных золотых колец и не красившие ее собственнические замашки: - он мой.
        - А Егор-то хоть в курсе? - и, вместо того чтобы сказать, что на ее Потапова никто в твердом уме и здравой памяти не претендует, я, невзирая на численный перевес в пользу Леночки, решила поиграть в отважного тореадора.
        Глава 6
        Егор
        - Кто вы?
        - Мы друзья.
        - Друзья друг друга в табло
        прикладом не бьют, не кидают
        в лодку и не везут черти куда.
        - Только самых близких.
        (с) к/ф «Остаться в живых»
        Егора забавляло, как сосредоточенно Вика морщит маленький аккуратный нос, пытаясь отгадать причину внезапного потепления их отношений. Как стягивает черную резинку с высокого хвоста и неосознанно зарывается пальцами в рассыпавшиеся по плечам волосы цвета темного шоколада. С каким воодушевлением отщипывает кусок бисквита и отправляет его в приоткрытый хорошенький рот, забывая облизать с губ сладкую глазурь. А уж как смешно Смирнова подпрыгнула вместе со стулом, когда блондин нарочно залез в ее личное пространство, с грацией медведя потоптавшись по выставленным границам. Загляденье!
        Азарт, незамутненный, безудержный, безрассудный, будоражил горячую кровь Потапова, заставляя подмечать и созвездие из родинок на правой ключице, и то, как хмурилась Вика, изредка потирая левое запястье, а еще то, как сильно девушке шла улыбка. Не привычно едкая и саркастичная, а мягкая, едва уловимая, согревавшая теплом светло-зеленые глаза, с интересом изучавшие парня сквозь тонкие стекла стильных очков.
        Подумалось, что Смирнова с легкостью могла бы использовать свою внешность в качестве оружия массового поражения даже самых притязательных мужчин. Каталась бы сейчас с каким-нибудь богатеем на мерине *[1], запивала клубнику шампанским в джакузи номера «люкс» и бед бы не знала, ведь все при ней. И стройная фигурка с аппетитными округлостями, и миловидное личико, и гладкая ровная кожа, без постороннего вмешательства хирургов и косметологов.
        Но врожденная гордость исправно толкала девчонку на работу и спозаранку поднимала на пары, не позволяя манкировать своими обязанностями. Чтобы не прогибаться под сильных и успешных, оставаясь самостоятельной и независимой. И, несмотря на ряд сложившихся и прочно устоявшихся стереотипов и имевшие место быть стычки, Егор не мог отказать отличнице в уважении.
        - Пота-а-ап! - надежда сразу догнать убегавшую Вику испарилась, как редкие капли воды под палящим солнцем пустыни. Возникшее на пути у блондина препятствие улыбалось во все тридцать два зуба, сияя, как начищенная монета, и загораживало узкий проход между столиками. Источая непрошибаемый оптимизм, от которого моментально захотелось утопить эту жизнерадостную сволочь в ближайшем водоеме или прикопать в студенческом парке, без суда и следствия, так сказать.
        - Веселый, - обреченно протянул Егор, глубоко вздохнув и желая приложиться головой обо что-то крепкое, металлическое. Прищурился, прикинул что-то в уме и заключил: - Слушай, иногда мне кажется, даже если я лягу в гроб, ну так, чтобы просто отдохнуть, замуруюсь изнутри, заколочусь снаружи, ты меня все равно достанешь…
        - Посвят перваков. В «Метле». Через три недели, - игнорируя кислую физиономию Потапова, выкрикнул Пашка, размахивая красочными флаерами перед носом друга и чуть ли не причмокивая от открывающихся перспектив: - халявная выпивка!
        - Такого отвратного качества, что наутро голова будет трещать как битое стекло? - хмыкнул Егор, ни на йоту не разделяя чужого энтузиазма.
        - Откуда столько занудства? - Веселовский обошел Потапова кругом, попытался пощупать другу лоб, но тут же схлопотал умеривший его пыл шлепок, после чего выдал авторитетный диагноз: - тебя Смирнова, что ли, покусала?
        - Еще одно слово, - Егор в принципе никогда не отличался большим терпением, а сегодня запасы и без того недостающего качества вовсе устремились к минус бесконечности, грозя Пашке очередным увесистым подзатыльником.
        - Понял - не дурак, дурак бы не понял, - сдался Веселовский, вскидывая руки вверх и провожая друга цитатой из подаренного Потапом томика. Кто ж знал, что легкомысленный шатен не то что оценит шутку, а зачитает до дыр шекспировскую трагедию и заучит наизусть десяток строф из вечной классики: - Теперь беги: блеск утра все румяней. Румяней день, и все черней прощанье*[2].
        Последовав в кои-то веки дельному совету, Потапов выскочил в коридор, вместе со сделавшем в воздухе кульбит журналом поймал врезавшуюся в него Анну Львовну и аккуратно поставил ее на пол. Ничуть не смутившись, озорно подмигнул нахмурившейся преподавательнице, одергивавшей строгое синее платье в мелкий белый цветочек, и исчез с места происшествия. Чтобы, завернув за угол, нос к носу столкнуться с Викой, пытавшейся на ходу отжать мокрые волосы.
        - Смирнова, ты ничего не перепутала? - поддел девушку Егор, с долей удовольствия разглядывая влажный топ, прильнувший к телу и явственно облепивший его изгибы. - Физ-ра по расписанию в пятницу.
        - Потапов, соблюдай, пожалуйста, дистанцию, - Вика на корню зарубила попытки блондина приблизиться, смерила его снисходительным взглядом и гордо удалилась, бросив через спину: - хватило мне купания в раковине, благодарю покорно.
        И, пока парень соображал, какое он имеет отношение к внезапным водным процедурам, на горизонте появилась Леночка. Стильная, в кипенно-белом пиджаке, такого же цвета ультракоротких шортах, и как только ее пропустила внутрь доблестная охрана уважаемого учебного заведения. Туфли-лодочки с неизменными каблучищами, звонко цокая, заранее предупреждали прохожих о приближении первой красавицы потока и заставляли расступаться первокурсников, терявших папки, челюсти и остатки мозгов при виде Семеновой.
        Довольная произведенным эффектом, девушка грациозно подплыла к Потапову, пробежалась пальцами с угрожающим кроваво-красным маникюром по его груди и, облизав полные губы, ядовито спросила.
        - Новую игрушку нашел? - под бурные перешептывания близняшек блондинка внимательно осмотрела ногти и недовольно фыркнула, обнаружив микроскопический скол на мизинце.
        - Не твое дело, - с флегматичным спокойствием самого Будды заявил Потап, категорически отказываясь вестись на провокации.
        - Егорка, а ты случайно рассудком не повредился? - низкий грудной голос сочился притворной жалостью, может, и вводя кого в заблуждение, но Потапов оставался бесстрастным и безразличным. Только правую бровь изогнул недоуменно да большие пальцы засунул за пояс джинс, своей невозмутимостью заставляя Семенову снять дружелюбную маску и криво усмехнуться: - Да ты же рядом с ней на второй день сдохнешь от скуки.
        - Лена, - и вроде бы тихо так обратился, размеренно, только крупная дрожь как следует тряхнула блондинку, окатила паникой, словно ушатом колодезной воды, и вынудила захлопнуть приоткрывшийся для очередной гадости рот: - не лезь.
        ________
        *[1] - имеется в виду автомобиль марки «Мерседес».
        *[2] - цитата из трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта».
        Глава 7
        Вика
        Ватрушка - лучшее девичье утешение.
        А с леденцами и жизнь краше становится.
        (с) «Внучка берендеева в чародейской академии»,
        Карина Демина.
        - С такими, как Потапов, лучше не связываться, - топ вместе с курткой сохли на балконе, а я, переодевшись в теплую пижаму с недовольной, вечно не высыпающейся (точь-в-точь как моя несчастная тушка) совой на груди, грела руки о большую ярко-оранжевую кружку. Неспешно потягивая крепкий черный чай с бергамотом и чайной ложкой густого травяного бальзама, чтобы не заболеть после взбодрившего, а заодно и напомнившего о месте в пищевой цепочке душа.
        - Да он же… - сидевшая напротив Милка задохнулась от переизбытка чувств и даже растерялась, подбирая подходящий эпитет, зато я за словом в карман не лезла.
        - Глобальная термоядерная катастрофа? Проблема мирового масштаба? Ноль, возведенный в квадрат? - Курочкина глубоко вздохнула, не разделяя радикальных взглядов и явно считая меня городской сумасшедшей, невесть как сбежавшей из-под надзора санитаров.
        - Вика, ты его фигуру видела? - Миленка возвела небесно-голубые очи к требовавшему косметического ремонта потолку, а я побоялась уточнить, при каких обстоятельствах подруга могла оценить по достоинству телосложение Потапова. - Какие плечи? А пресс? Он из зала, наверное, не вылезает!
        - Да обычная фигура, - я отмахнулась от Милки, с упрямством барана не желая соглашаться с очевидным, в принципе, фактом. И вызывая очередную порцию хоть и молчаливого, но весьма выразительного порицания, которое я успешно проигнорировала. Опасно отклоняясь назад на колченогом стареньком табурете и балансируя на нем подобно канатоходцу. - Оль, а ты знаешь, что я за твои отбивные продам душу дьяволу?
        Никитина, очень редко вступавшая с нами в перепалки, колдовала у плиты. Солила, перчила, посыпала специями, выкладывала сочные пласты мяса на сковородку. Отчего по кухне плыл такой одуряющий аромат, что не закапать слюной накрытый клеенчатой бело-золотой скатертью стол было ну очень сложно. И, пока я силой воли удерживала себя на месте, дабы раньше времени не покуситься на полупрожаренный кулинарный шедевр, Миленка улучила момент и потянула загребущие лапки к вазочке с воздушным клубничным зефиром.
        - Курочкина! - ей-богу, нашей слаженностью мог проникнуться сам Хор Турецкого, удавиться от зависти и залиться в сторонке горючими слезами. Только наметившей цель и не планировавшей от нее отступать пышечке все было нипочем.
        - Что, Курочкина? - брюнетка сцапала сласть, в порыве экстаза оттяпала от нее больше половины и пробормотала с набитым ртом: - может у меня стресс? На фоне беспросветной глупости некоторых личностей. - Миленка красноречиво покрутила пальцем у виска, описывая масштабы свалившейся на меня радости: - по чистой случайности, на нее обратил внимание самый крутой парень потока. Да куда там, потока - всего универа. А она? Дура ты, Смирнова!
        - По-моему степень крутизны этого индивида очень и очень преувеличена, - заразительно хохотнула Олька, расставляя перед нами тарелки с до безобразия аппетитными на вид бифштексами с рубиново-красным гранатовым соусом сверху. Заставившими спорящие стороны на время зарыть топор войны и замолчать, поглощая то ли ранний ужин, то ли поздний обед.
        - Нет, я не отрицаю, Егор не лишен привлекательности, - проговорила задумчиво, смакуя последний кусочек идеального мяса - у меня такое никогда не получалось. Как бы я с ним ни билась, в каким бы маринадах его ни держала и какие бы заклинания ни читала по ходу готовки. - Но я уверена на сто процентов, что ему банально нужна помощь в учебе. Тем более, после того как нас на линейке предупредили об аккредитации.
        - Смирнова, Смирнова, - Миленка уронила голову на руки и жалобно уставилась в мои глаза, тщетно ища в них крохи раскаяния. - Вот ты Чехова читаешь, Тургенева любишь, а где жажда романтики-то?
        - Это ты у нас, Милка, вроде и взрослая, а до сих пор в сказки веришь, - беззлобно пожурила Курочкину Оля, нарвавшись на привычные причитания о несправедливости жизни.
        - И в какой очереди я стояла, когда всем принцев раздавали? - пышечка завела извечную шарманку, повторяя частенько звучавший в стенах нашей кухоньки сакральный вопрос.
        Дабы не слушать сто пятидесятую лекцию по психологии от специалиста в области бухгалтерского учета Никитиной, я под шумок ретировалась, оставив девчонок шутливо пикироваться и выскочив на лестничный пролет. Набрала крейсерскую скорость, буднично проносясь мимо сидевших на лавочке старушек, которые потом обязательно назовут наркоманкой, потому что не поздоровалась с ними. Выбегая на освещенный фонарями проспект и огибая будку с посредственным кофе, в жутком качестве которого я имела несчастье убедиться однажды.
        Несмотря на непредвиденные задержки, вроде веселого кудрявого мальчугана, вцепившегося в мою ногу, затребовавшего купить киндер-сюрприз и не сразу заметившего, что его мама стоит аккурат в десяти метрах от нас, в здание кафе я вошла минута в минуту. Успев вовремя принять смену, сверить кассу и даже стать свидетельницей фееричного шоу под названием «Адская кухня». Правда, не с Гордоном Рамзи *[1] в главной роли, а с красным, как рак, Петей Назаровым.
        Сегодня ему на растерзание отдали невысокую худенькую стажерку в великоватом ей поварском колпаке, из-под которого выглядывала тугая длинная коса светло-русого цвета. Девчонка сосредоточенно смотрела на новоиспеченного босса круглыми темно-карими глазами, как у того самого олененка из мультфильма, затаив дыхание, внимала каждому слову Петра и разве что не конспектировала его эмоциональную речь, щедро сдобренную непечатными конструкциями. И все вроде бы напоминало обычный день в дурдоме, если бы не шестое чувство. Тихо нашептывавшее, что всех нас ждет коварный такой, большой подвох.
        - Господин шеф-повар, - от высокопарного обращения Петьку перекосило, ну а я сдавленно хрюкнула, сдерживая подступающий смех. - А теперь говорить можно?
        - Можно, - великодушно разрешил поварских ножей начальник, сковородок командир, зря посчитав миссию по воспитанию подчиненной выполненной.
        - У вас бульон того. Сбежал, - и, уж не знаю, имела ли девчонка какое-то отношение к произошедшей диверсии, но улыбка стажерки была далека от невинной примерно настолько, насколько я - от балета.
        Не дожидаясь, пока Петр зайдет на новый виток оскорблений, я вышла в зал к клиентам. Насвистывая веселый мотивчик и гадая, неужели нашелся достойный кандидат, способный выдержать Назарова дольше двух недель. И та же самая пресловутая интуиция подсказывала, что на этот раз ставки явно не в пользу зловредного шефа.
        - Здравствуйте, меня зовут Виктория, и сегодня я буду вас обслуживать, - за барной стойкой разместился светловолосый парень, в пику эпохе гаджетов и электронных приложений разгадывавший самый обычный кроссворд. На серой бумаге в самой обычной газете.
        Умилилась такому чуду, записав достаточно скромный заказ, и удалилась исполнять пожелания посетителей. К своему удивлению, обнаружив, что на кухне воцарилась тишина. И непримиримые поначалу враги вполне слаженно работают в четыре руки, изредка переругиваясь. Но это ведь мелочь, правда?
        - Я обычно так не делаю, но… - я растворилась в доведенных до автоматизма механических движениях, не сразу поняв, чего от меня хотят. Исподлобья пялилась на того самого клиента с газетой в руках, складывая разрозненные буквы в слова. Так, что медленно краснеющему парню пришлось повторить заданный минутой ранее вопрос: - я могу попросить твой номер телефона?
        ________
        *[1] - Гордон Рамзи - знаменитый британский шеф-повар, чьи рестораны удостоены 16 звезд Мишлен. Ведущий известного кулинарного реалити-шоу.
        Глава 8
        Егор
        Рубашка. Черная. И джинсы. Пусть хоть выгоняют, Егору было все равно. Он согласился на прием в честь дня рождения кого-то из деловых партнеров отца с боем. Скрипел зубами и наотрез отказывался надевать что-то торжественное, искренне ненавидя галстуки, бабочки и фраки. И не то чтобы парень чувствовал себя чужим в атмосфере лоска и богатства, но такие вечеринки навевали на него смертную скуку. Заставляли зевать и считать минуты до того момента, когда можно будет встать и по-английски испариться.
        Окинув беглым взглядом черно-белую толпу, блондин с изрядным облегчением выхватил из нее знакомую фигуру товарища, одетого так же небрежно, как и сам Потап. Пестрой гавайской рубашкой и бриджами Веселовский явно демонстрировал, что просто проходил мимо и не планировал заскочить на огонек. Егор незаметно приблизился к другу, стащив из тарелки последнего канапе и отправив в рот шпажку с сыром, клубникой и виноградиной, брызнувшей Пашке прямо на воротник.
        - Явился, - недружелюбно буркнул шатен, пытаясь смахнуть с ткани фиолетовые капли, а вместо этого только сильнее размазывая пятно. Отчаявшись, Веселовский шумно выдохнул, про себя вспомнив пару египетских казней, и с гаденькой улыбкой поинтересовался: - ну и как успехи на ниве соблазнения недотроги?
        - По плану, - теперь настала очередь Потапова хмуриться и раздумывать, куда послать не в меру язвительного товарища. То ли в баню, то ли на деревню к дедушке. Без указания точного адреса, разумеется.
        - Тик-так, тик-так, время-то идет, - не унимался Пашка, откровенно измываясь над кипятящимся Егором и не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести. Либо спящей беспробудным сном, либо выброшенной за ненадобностью.
        - Нет, я, конечно, понимаю, что в фантазиях ты уже рассекаешь на моей тачке, но губы-то закатай, - фыркнул Потап и, предупреждая даже намек на возражения, бросил: - через пятнадцать минут у выхода.
        Ровно столько Егор планировал потратить на беседу с отцом, поднимаясь на второй этаж и старательно сочиняя причину, по которой можно улизнуть с обязательного для посещения мероприятия. И никак не ожидая встретить здесь Леночку Семенову, одетую в скромное пепельно-розовое платье ниже колен и для разнообразия смывшую обычный боевой раскрас с теперь ставшего непримечательным лица.
        - Привет, Егор, - блондинка кардинально поменяла привычное амплуа и теперь говорила негромко и плавно, прикрыв тронутые мерцающими перламутровыми тенями веки.
        - Здравствуй, Лена, - тешить ее самолюбие, отпускать комплименты и, уж тем более, верить в произошедшие метаморфозы Потап не собирался, поэтому оставил одногруппницу одну посреди коридора, притворяя за собой тяжелую дубовую дверь. С удовольствием забивая на законы вежливости и правила этикета.
        В просторном кабинете с большим овальным столом в центре комнаты, обтянутым темно-коричневой кожей диваном и двумя большими книжными шкафами с преимущественно мотивационной литературой по личностному росту и эффективному ведению бизнеса было тихо. Парень с размаху плюхнулся в удобное мягкое кресло, поясницей натыкаясь на что-то твердое. На поверку чем-то оказался светло-бежевый ежедневник с бусинами, стразами и атласными ленточками на обложке. По наитию Потап сунул найденную вещь подмышку прежде, чем с балкона донеслись приглушенные голоса, оживленно о чем-то спорившие. И уже почти успел предпринять стратегическое отступление, когда ему в спину прилетело басовитое.
        - Сын, уже уходишь? - Николай Леонтьевич Потапов выглядел намного младше своих лет и вполне мог сойти за старшего брата Егора. Седина еще не посеребрила виски импозантного мужчины, чье крепкое тело было поджаро и подтянуто. Ну а хитринка в серых глазах выдавала в нем человека проницательного и имеющего достаточно богатый опыт за плечами.
        - Завтра важный тест, поеду готовиться, - в свои двадцать лет обманывать и выкручиваться блондин научился виртуозно. Утаивал лишнее, позволял додумывать недосказанное и никогда не попадался на вранье. Ну а как еще можно сосуществовать с разведенными родителями, которые в редкие встречи здороваются-то друг с другом сквозь зубы и сыпят взаимными обвинениями, как из пулемета? А ты не хочешь выбирать, кто из них тебе дороже, продолжаешь в редкие выходные ездить к матери и загружать продуктами холодильник. Потому что она снова заработалась, всю ночь писала статью и, по обыкновению, планировала питаться солнечным светом.
        В мыслях о Потаповой Евгении Семеновне, красивой женщине сорока лет с мягкими чертами лица и невероятными, как будто у героини фантастического фильма, ярко-голубыми глазами, Егор выбрался на улицу. Втянул носом воздух, пахнущий озоном, и бережно, словно лаская девушку, провел пальцами по капоту. На котором разноцветным бисером блестели полупрозрачные капли.
        - В «Бункер»? - неизвестно, на каком топливе работал Пашкин организм, но Веселовский был готов тусить ночь напролет семь дней в неделю, и, при этом, появлялся в универе чаще, чем Потап.
        - На заброшку.
        Спустя полчаса синяя ауди припарковалась рядом с недостроенным зданием, зиявшим провалами черных глазниц. Манившим Егора и не позволявшим противиться его странному очарованию. Оно звало Потапова, заставляя перепрыгивать через груды мусора и торопливо карабкаться на сваленные друг на друга коробки. Чтобы в высоком прыжке достать до выступа и зацепиться за холодный бетон, все еще влажный после дождя. Потому что лестница на последний этаж с отсутствовавшей крышей так и существовала лишь на чертеже неизвестного дизайнера, проектировавшего причудливое здание, отдаленно напоминавшее Колизей.
        Отточенным движением блондин закинул тренированное тело наверх и перекатился ближе к краю. Хватал ртом колючий свежий воздух, чувствуя, как адреналин вперемешку с эйфорией разлетается по венам. Знал, что волшебные ощущения схлынут через пару секунд, потому что давно уже привык к высоте. Поэтому пробовал все новые и новые аттракционы и трюки, лишь бы поймать это самое острое с перчинкой послевкусие, будоражившее все его существо.
        Помахав рассевшемуся прямо на бордюре и подпаливавшему самокрутку Веселовскому, Егор достал из-за пазухи блокнот, прихваченный под шумок из кабинета. Недолго повертел книжицу в руках, даже не задумываясь о том, что чужое брать не хорошо, а любопытство, в общем-то, порок, раз сгубило не одну кошку.
        «Дорогой дневник…», - в витиеватых убористых строчках Потап без труда узнал почерк одной своей знакомой и не хорошо так, недобро усмехнулся.
        Глава 9
        Вика
        Людей всегда разбирает желание спорить,
        когда у тебя нет никакого настроения.
        (с) «Над пропастью во ржи»,
        Джером Дэвид Сэлинджер.
        - Вичка, вставай, - затуманенный благостной дремотой мозг отчаянно не понимал, почему кто-то наглый пытается стащить его хозяйку за ногу с кровати. Куда делось пушистое теплое одеяло и кто впустил в комнату не хилый такой, пронизывающий до костей сквозняк.
        Вставать не хотелось, а вот досмотреть прерванный на самом пикантном месте сон с участием симпатичного мускулистого сероглазого блондина очень даже ...
        - Сероглазого?! - резко подорвалась, пощупав голову - вроде на месте, вроде своя, и обреченно выдала вслух: - Мда, Смирнова, и как ты докатилась до такой жизни?
        Долго рассуждать на тему падения морали и нравственности нынешней молодежи вообще и одной конкретной отличницы, в частности, было некогда. Потому что кофе сам себя не сварит, рюкзак сам себя не соберет, ну а пунктуальный, как швейцарские часы, Максим Петрович Литберман вряд ли сдвинет начало пары из-за проспавшей Смирновой.
        Так что остывший уже омлет, приготовленный заботливой Олькой, я заталкивала в себя на бегу. Чтобы перед парой иметь запас в пять минут, опуская в прорезь кнопочного бандита двадцать первого века железные монеты.
        - Счастье? - обладавший магический способностью появляться из ниоткуда, Егор пристроил подбородок у меня на плече, естественно, не поинтересовавшись, а согласна ли я на подобные действия с его стороны. И с выражением прочитал надпись на боку баночки с кока-колой, которую я собиралась добавить в густой ароматный американо, расчетливо залитый мной в термокружку. И плевать, что потом сердце будет полдня стучать как бешеное. Надо же как-то выживать в суровые студенческие будни.
        - Это явно не про тебя, Потапов, - засмеялась задорно, ныряя вниз, выгребая сдачу и не успевая удрать до того, как меня нахально прижали спиной к торговому аппарату. Вызывая становившийся привычным (что пугало) табун мурашек, вновь устроивший себе развлечения вдоль моего позвоночника.
        - Свидание, - на несколько мгновений я даже утонула в пристально сверливших меня серых глазах, восхищаясь настойчивостью блондина. Неожиданно выделившегося на фоне большинства парней, предпочитавших более доступных, более сговорчивых и далее по списку. А потом все-таки вспомнила, что не перевариваю Потапа всеми фибрами души.
        - У меня работа, - пробормотала не слишком громко и совсем не решительно, втягивая носом уже знакомый терпкий аромат горьковатых духов.
        - Брось, Смирнова, - судя по выразительно изогнувшейся брови и недвусмысленной ухмылке, мне не поверили от слова «совсем» и уже готовились завалить мою вяло сопротивлявшуюся персону ворохом аргументов, когда по коридору прокатилась переливчатая трель звонка. Спасшая меня от дальнейших объяснений и активно подталкивавшая нас с Потаповым к большой полукруглой аудитории с нещадно скрипевшими стульями. На которых стоило сидеть неподвижно, дабы не привлекать лишнего внимания.
        Воцарившееся в лекционной напряжение было настолько густым, хоть ложкой ешь. Ну а утыкавшиеся между лопаток косые взгляды обязательно бы заставили поежиться, будь я чуточку восприимчивее. Но излишней впечатлительностью я перестала страдать классе эдак в седьмом, так что с невозмутимым видом усаживалась за первую парту, выуживая из рюкзака конспект, ручку и вожделенную термокружку насыщенного бордового цвета. Пока немолодой преподаватель в темно-зеленом твидовом пиджаке с круглыми очками, медленно сползавшими к кончику его носа, что-то сосредоточенно записывал в журнале.
        Догадавшись, что мы пропустили начало распределения тем докладов, я радостно выдохнула. Учитывая, что количество студентов в группе нечетное, а в списке я значилась последней и отношения с сокурсниками имела весьма прохладные, шансы остаться единственным человеком без пары стремились примерно к ста процентам. В мыслях я уже набрасывала примерный план будущей работы, прикидывала обширный список литературы и никак не могла понять, почему Максим Петрович так внимательно на меня смотрит. Как будто вознамерился провести над моей тушкой один из запрещенных опытов-экспериментов.
        - Любопытно, - Литберман покрутил в узловатых пальцах черную ручку с изящной серебристой гравировкой, кивая каким-то своим соображениям. И чем дольше затягивалась пауза, тем сильнее крепло подозрение, что я упустила из виду что-то очень важное. В ожидании вердикта преподавателя замерли все, а расположившийся через проход Егор так и вовсе нетерпеливо подался вперед, опершись локтями на шероховатый стол. Максим Петрович зыркнул на парня поверх очков и непринужденно забил последний гвоздь в крышку моего гроба. - Хорошо, только доклад будешь защищать ты, Потапов. А не Смирнова.
        И я была настолько уверена, что Егор выберет Семенову, что в самом кошмарном сне не могла и предположить, что блондину хватит глупости назвать мою фамилию. Поморщилась, как от зубной боли, понимая, что выходку Потапова не простят, причем мстить будут явно мне. Недовольно закушенная губа Леночки и сжатые в кулаки руки не оставляли и тени сомнения, непрозрачно намекая, что наша конфронтация выходит на новый уровень.
        Остаток пары я не слушала. Выводила на полях абстрактные узоры, пытаясь смириться с тем, что с повышенной стипендией придется попрощаться. Скорее ад покроется коркой льда, чем Потап сможет ответить на все вопросы дотошного Максима Петровича и получить у него «отлично».
        - Ну кто тебя просил, а? - я снова не заметила, как прозвенел звонок, а одногруппники живо собрали вещи и освободили аудиторию, оставив нас наедине с лучившимся совершенно непонятным мне торжеством Егором.
        Парень лишь неопределенно повел плечом и широко так, довольно улыбнулся, отчего у меня немножечко сорвало крышу. Со скоростью маленького торнадо я вылетела из-за парты, толкнула Потапова ладонями в грудь, правда, сдвинуть гору с места и то было бы легче, чем продолжавшего снисходительно ухмыляться блондина. И приподнялась на носки, готовясь в случае чего сослаться на состояние аффекта, как на смягчающее обстоятельство нанесения некоторым индивидам тяжких телесных повреждений.
        - Потап! Ну зачем, а? - признаки понимания ситуации по-прежнему отсутствовали у него на лице, так что пришлось разжевывать, как несмышленому пятикласснику: - ты стипуху не получаешь, тебе все равно, а я на эти четыре тысячи неделю безбедно жить могу!
        - Вик, - парень придвинулся на шаг, заставив меня проглотить застывшие на языке возмущения и пытаться разобрать, что за татуировка мелькнула в вырезе воротника стильной темно-синей рубашки. И даже забыть, что еще пару мгновений назад я хотела прибить Потапова с образцовым тщанием и изрядным пристрастием. - А давай поспорим?
        - На что? - от его предложения за версту несло безудержной, самоубийственной авантюрой, но мое любопытство уже высоко вскинуло голову, облизываясь в предвкушении ставок.
        - Если я защищаю наш доклад на «пять», ты идешь со мной на посвят перваков в «Метлу», - бросил равнодушно и замолчал, цепляясь большими пальцами за грубоватый темно-коричневый ремень джинс.
        - А если нет?
        - Буду платить тебе четыре тысячи упущенной выгоды ежемесячно, - условия сделки прельщали, что уж греха таить, но, вместо того чтобы их принять, я ляпнула кое-что совсем другое. Удивившее уставившегося на меня с долей скепсиса Егора и даже приоткрывшего от изумления рот.
        - Ты запишешься на факультатив к Литберману.
        Глава 10
        Егор
        Он не сопротивлялся искушению.
        Он преследовал его.
        (с) к/ф «Распутник».
        Мягкий приглушенный свет настольных ламп, тихий перестук клавиатуры и довершавшая атмосферу полная библиотекарша в ярко-желтой шифоновой блузке с лиловым шарфом вокруг короткой шеи. Недружелюбно воззрившаяся на Потапова и явно не одобрявшая компанию Вики женщина ткнула пальцем в формуляр и с издевкой отчеканила.
        - Должникам книги не выдаем, - и столько злорадного торжества было в ее голосе, что блондин невольно поморщился, сделав в уме пометку. Ни за какие коврижки не встречаться с суровым стражем университетских сокровищ в темном переулке.
        - Запишите все на меня, пожалуйста, - обворожительно улыбнулась Смирнова, незаметно для библиотекарши ткнув Егора острым локтем под ребра. Чтобы молчал и не дай Бог не влез со своим «уместным» комментарием.
        Женщина еще раз окинула странную, по ее мнению, парочку снисходительным взглядом и после длительных раздумий выложила-таки на стойку целую стопку книг. Заметив которые, Потап все же не удержался и поинтересовался, ехидно вскинув левую бровь.
        - А у тебя, Смирнова, вай-фай что ли отключили? Или ты интернетом пользоваться не умеешь? - повторного удара в стратегически важные органы парень избежал, вовремя перехватив занесенную для удара руку и крепко и надежно прижав отличницу к себе. Откровенно наслаждаясь шутливой перепалкой а, заодно, и теплом стройного девичьего тела.
        - Молодежь, и куда только ваши родители смотрят, - вскинулась женщина, укоризненно бормоча: - о времена, о нравы! Совсем читать перестали!
        Вытолкав нехитрые извинения, Егор счел за благо удалиться, удерживая одной рукой ни разу не легкие талмуды, а второй пытаясь приобнять пыхтевшую, как маленький насупленный ежик, Смирнову. Вика сего маневра не оценила, скидывая с плеча беспардонную конечность и усаживаясь за маленький квадратный стол. Продолжая сопеть, хмуриться и всеми возможными способами выражать Потапову свое «фи».
        Блондин, конечно, обратил внимание на ее старания, но не проникся ими должным образом, достав из портфеля ручку с листком и принявшись что-то схематично набрасывать. Изредка отвлекаясь на невероятные глаза, казавшиеся в неярком свете изумрудно-зелеными.
        Спокойствия Смирновой хватило ровно на пять минут, после чего она, поступившись то ли не начавшимся, то ли уже закончившимся процессом воспитания одного троечника, зарылась носом в корявые закорючки. Ей-богу, Егору стоило поступать на какого-нибудь хирурга или терапевта, потому что кривизна, градус наклона букв и неразборчивость написанного впечатляла, да. Сжалившись над вертевшей листочек под немыслимыми углами девчонкой, Потап расшифровал свои выкладки, на что получил длинный, полный восхищения свист.
        - Ничего себе! - с одной стороны, удивленный возглас приятно согрел корыстную душу парня, а вот с другой, стало даже обидно, что его умственные способности котируются так низко. Прямо, как просевший на финансовых биржах рубль.
        - Смирнова, - угрожающе протянул блондин, похрустывая костяшками и отбивая пальцами по несчастной деревяшке что-то очень сильно напоминающее похоронный марш. - Если я троечник, это еще не означает, что я круглый дурак.
        - А так сразу и не скажешь, - Вика испытывала терпение Потапова на прочность, невинно хлопая густыми пушистыми ресницами, едва тронутыми тушью. И почему-то не опасалась за свою безопасность, кстати сказать, абсолютно необоснованно и очень зря.
        Егор поднялся из-за стола, обошел его кругом, вплотную приблизившись к потерявшей страх отличнице и шумно втянул раздувающимися ноздрями воздух. Поддавшись порыву, он с легкостью приподнял девушку со стула и бесцеремонно перебросил ее через плечо. Стойко игнорируя гневные крики, безобидные тычки и тумаки, не причинявшие ему никакого вреда и только заставлявшие парня хищно так улыбаться. С видом победителя блондин подхватил свой портфель и Викин рюкзак и устремился к выходу в коридор, походя распугав стайку оживленно шептавшихся первокурсниц.
        - Положи, где взял, Потапов! - Смирнова не оставляла попыток образумить зарвавшегося одногруппника, чем еще больше раззадоривала радостно скалившегося Егора. Полностью сосредоточенного на беспомощно болтавшейся жертве и не замечавшего, как местные Лелек и Болек, то есть безгранично преданные Семеновой близняшки, синхронно потянулись за телефонами. Чтобы запечатлеть на камеру весьма занимательный способ передвижения и моментально отослать видео своему генералу.
        Собрав пару десятков завистливых вздохов, кучу заинтересованных взглядов и даже какую-то дурацкую шутку от Веселовского, Потап вынес Вику на парковку и аккуратно опустил брюнетку на неровный асфальт рядом с поблескивавшей новенькими хромированными дисками ауди. И галантно открыл перед девушкой дверь, второй рукой опираясь на темно-синее крыло и отсекая возможный путь к отступлению.
        - И, опережая тот момент, когда ты начнешь кричать, я предложу тебе комфортабельную поездку домой, - от Егора веяло непоколебимой уверенностью, которая отражалась и в расслабленной позе, и в пронзительных глазах серо-стального цвета. И даже близко нельзя было предположить, что он испытывает хотя бы мизерную каплю волнения, если бы не торопливо пробежавшиеся по металлической обшивке пальцы. Застывшие в нескольких сантиметрах от лица Смирновой. - В качестве извинения.
        От такого количества чужого, липкого внимания, как будто осевшего на покрывшейся мурашками коже, Вика замялась. И, недолго думая, нырнула в уютный салон, вдыхая полной грудью ненавязчивый, приятный аромат грейпфрута и эвкалиптового масла. Гармонично перемешавшийся с не выветрившимся до конца запахом свежей кожи.
        - Пристегнись, - пока девушка с любопытством изучала темно-синюю приборную доску с новомодной электроникой, пробовала подлокотник светло-бежевого кресла на мягкость, Потап успел разместиться на водительском сидении. Вставить ключ в замок зажигания и с легкой ухмылкой нацепить на нос солнцезащитные очки-авиаторы. Шедшие ему куда больше, чем Брэду Питту, надо признать.
        С территории университета автомобиль выкатился плавно, но стоило только Егору выехать на трассу, как врожденная любовь к скорости вкупе с навязчивым желанием порисоваться взяли свое. Нарушать правила, в том числе и дорожного движения, блондин не только любил, но и умел. Парень получал дозу чистейшего, острого удовольствия, умело лавируя в бешено несущемся потоке, иногда притормаживая перед камерами и несколько раз цепляя злополучную встречку. Лившаяся из динамиков мелодия из «Жажды скорости»*[1] только подначивала Потапа заходить в повороты по невообразимой траектории, стирая резину и резко выкручивая руль. Отчего присмиревшая Вика изредка взвизгивала и закрывала ладошками рот, чтобы не высказать спутнику все, что она думает о его рискованной манере вождения и не менее экстравагантной персоне.
        - Потапов! Да чтобы я! Да с тобой! Да еще раз! - Вика на негнущихся ногах выбралась из машины, опираясь на любезно предложенную Егором ладонь. И, пусть несносный блондин чуть не довел ее до инфаркта, почувствовать устойчивую, не колыхавшуюся точку опоры было важнее. Все еще цепляясь за дарившие тепло пальцы, девушка спиной прислонилась к холодному металлу и пробормотала: - спасибо, что живая.
        ________
        *[1] - речь идет о фильме «Need for Speed: Жажда скорости» - истории гениального автомеханика, чьей отдушиной являются подпольные гонки.
        Глава 11
        Вика
        Если девушка всё время думает
        о том, что у неё нет денег,
        откуда ей взять время для любви?
        (с) к/ф «Джентльмены предпочитают блондинок».
        - О-бал-деть! - мир еще не перестал вращаться перед моими глазами, когда с одного из балконов серой панельной высотки раздался возглас, больше похожий на боевой клич. Изданный любознательной от природы и абсолютно не сдержанной Курочкиной, высунувшейся из окна и норовившей свалиться ни много ни мало с пятого этажа. И, если бы не бдительная Олька, обеими руками вцепившаяся в пояс Милкиных домашних штанов, подозреваю, что отскребать бы нам с асфальта кишки и прочие внутренности подруги.
        - О, нет, - я сдавленно выдохнула, накрывая голову руками в непроизвольной попытке спрятаться от старушек-сплетниц. Занимавших неизменный наблюдательный пост с обзором на весь двор и небольшую детскую площадку в самом углу. Не в меру любопытные бабушки, как по команде, повернулись в нашу с Потаповым сторону и сразу меня заметили, как бы сильно я ни старалась слиться с окружающим фоном, прижимаясь к спасительному транспортному средству.
        - Вик, - и тот факт, что меня осудили, приговорили и принялись бурно, со смаком обсуждать, померк на фоне наклонившегося вперед Егора. Который потянулся к моему лицу, убирая упавшую прядь с носа и заставляя меня гулко сглотнуть. - Да забей.
        - Легко тебе рассуждать, - хмыкнула, мысленно перечисляя приличный список грехов, приписанных мне досужими Шерлоками Холмсами. - Я и так опасная рецидивистка, прости… господи, куртизанка и фиг пойми, кто еще. А все потому, что на работу ночью хожу.
        - Вик, - вкрадчиво позвал блондин, отчего я замерла, снова пытаясь разобрать причудливую черную вязь татуировки, спускавшейся вниз от левой ключицы и скрытой тканью рубашки. - Свидание. В «Метле».
        - Тьфу ты, Потапов! - чувствуя, как щеки окрашивает предательский румянец, метнулась ко входу в подъезд, слыша за спиной мелодичный, приятный смех. Почему-то не позволявший злиться на его обладателя.
        Раз ступенька, два ступенька. Мимо лифта к следующему пролету. Шагала медленно, ведя подушечками пальцев по облупившимся от выцветшей коричневой краски перилам. Восстанавливая в памяти, как здорово было мчаться по загруженной трассе, как замирало сердце на виражах и ухало вниз, в самые пятки. Веселее, чем на американских горках, хлеще, чем на тарзанке. И мне, действительно, понравилось это дурманящее, пьянящее ощущение полета. Граничившее с абсолютной свободой и наполнявшее все тело легкостью и непривычной эйфорией. Дарившее наслаждение и заставлявшее желать больше скорости, больше экстрима. Но Потапову знать об этом было вовсе не обязательно.
        Святая инквизиция в составе Курочкиной и Никитиной уже поджидала меня на пороге квартиры. И если Милка явно сгорала от нетерпения накинуться на жертву и долго и нудно пытать ее расспросами, то куда более флегматичная Олька лишь почесала кончик носа вилкой, вроде бы равнодушно бросив.
        - Сознаваться будем?
        Я отчаянно помотала головой, проскользнув в коридор и с радостью сменив замшевые балетки на мягкие пушистые тапочки-лисицы, не раз выручавшие в холодный безотопительный осенний период. Повесила кожаную куртку-косуху на вешалку в коридоре и привалилась к косяку, выдыхая.
        - Девочки, кажется, я вляпалась.
        - Куда? - Миленка предвкушающе потерла ладошки, но напоролась на властное Ольгино «Цыц!», вызвавшее слабую улыбку у меня на губах.
        Я с радостью потопала за Никитиной, послушно плюхнулась на диван и благодарно приняла из ее рук плед. Кутаясь в колючую теплую материю, грела слегка озябшие пальцы и молчала, пока на плите булькало какао с молоком.
        - А вляпалась я в совместный доклад с Потаповым, - рассказывать, что умудрилась согласиться на сомнительное пари, не стала, утыкаясь носом в плечо присевшей рядом Ольки и пристраивая на коленях вазочку с невесомым кокосовым печеньем, способным скрасить унылые будни и приподнять испортившееся настроение. - И, если он не защитит его хотя бы на «хорошо», быть мне целый семестр без стипендии.
        - У-у-у, - Никитина протянула зловещим тоном, которому могли позавидовать голодные вурдалаки в полночном лесу, и, немного помявшись, все-таки произнесла: - одного понять не могу. Этот Потап три года тебя не переваривал, а теперь прохода не дает. Что изменилось-то?
        - Не знаю, - вопрос был животрепещущий, да. Не раз крутившийся в мыслях, периодически будораживший душу, да так и отложенный до лучших времен.
        Хотела еще что-то добавить, но помешала Милка, ураганом влетевшая на кухню и продемонстрировавшая нам одежду провокационной длины и весьма ядовитой расцветки. И я терялась в догадках, что хуже: то ли оранжевое платье с глубоким вырезом и многочисленными рюшами на юбке, то ли салатовый топ с черными кожаными шортами.
        - Кхм, - Оля выразительно кашлянула и выхватила из пиалы печеньку, заедая культурный шок. - И куда ты такая красивая?
        - На свидание, - мечтательно закатила глаза Курочкина, поочередно прикладывая оба наряда к внушительных размеров фигуре. - Я с таким мальчиком познакомилась…
        Мы с Никитиной дружно вздохнули, совершенно не веря в успех будущего мероприятия. А все потому, что Милка, может и была шикарным собеседником и приятным человеком, но в приложении для знакомств сидела исключительно под левым ником с левыми фотографиями. Разубеждать пышечку отказались, не раз убедившись в бесполезности подобной затеи, пожелали ей удачи и отправились спать. Чтобы впервые за две недели проснуться бодрыми и не желающими тюкнуть сокурсника топориком по голове за то, что он не принес кофе восставшему из могилы зомби.
        Почти забитая до отказа парковка перед универом встретила единственным пустым пяточком, обычно занятым автомобилем Егора, отчего желание пропесочить Потапова скакнуло до небывалых высот. Надеяться не только на себя и мириться с тем, что теперь моя успеваемость зависела от посещения пар одним троечником, было трудно. Куда как труднее, чем отпахать две смены подряд и сдать Анне Львовне курсовую.
        - Смирнова! Смотри, куда прешь! - зазевавшись, я случайно оттоптала Семеновой снежно-белый кроссовок, о который наверняка должна была споткнуться, если бы не мое фантастическое везение.
        Объяснять, что произошедшее - лишь пренеприятное стечение обстоятельств, а не маленькая месть за туалет, не хотелось. Так что по традиции оккупировала первую парту и начала ритуал подготовки к лекции: тетрадку положить справа на краешек стола, сверху - черный матовый пенал с канцелярскими принадлежностями. А, в довершение, достать любимую термокружку, подаренную младшей сестрой на прошлый день рождения, и обхватить ее ладонями, потому что в аудитории зябко.
        - Здравствуй, Виктория, - на скамейку рядом со мной опустился смутно знакомый парень, оказавшийся тем самым клиентом из кафе. - Ну теперь-то ты поделишься номером телефона?
        Глава 12
        Егор
        - А как же цирк?
        - Цирка мне вполне хватает в жизни.
        (с) к/ф «Служебный роман».
        Перебирая пальцами по мягкой оплетке руля, Егор был доволен собой, жизнью и их с Викой сближением. Если не быстрым и явным, то вполне планомерным. Смирнова могла ругаться, сколько душе угодно, но в ее репликах стало меньше колкостей, а в движениях меньше настороженности. А может, это Потап переменил свое отношение и перестал смотреть на отличницу предвзято?
        - Невозможно. Категорически, - блондин помотал головой, как будто стыдясь странных мыслей, и включил на полную громкость радиоприемник. Затянувший бархатным голосом солиста известной группы: «Скоро рассвет, выхода нет. Ключ поверни, и полетели». *[1]
        Поддавшись призыву, Егор сильнее вдавил педаль газа, сливаясь с ночным сумраком и разрезая неоном фар полупустую трассу. Напитываясь искрящейся энергией и ощущая себя сродни ветру.
        Скорость, споры и развлечения. Вот три кита, на которых строилась жизнь Потапова. Убери хотя бы один, и эта самая жизнь превратится в скучное, пресное существование.
        В «Бункере» его уже ждали: охранник Семен приветственно похлопал Егора по спине увесистой ладонью, способной легко заменить молот для наковальни. Ну а барменша Танечка, неровно дышавшая к блондину, изобразила самую очаровательную улыбку из своего арсенала, томно растягивая слова.
        - Тебе как обычно?
        - Нет, - не слишком дружелюбно рубанул парень, жестом останавливая пепельную блондинку. - Мохито безалкогольный сделай.
        - Какой ты сегодня скучный, Потап, - поцокала проколотым языком девушка, но пожелание клиента исполнила в точности. Добавив, правда, пару лишних ягод клубники в высокий стакан.
        Потапов завладел коктейлем и устроился в самом конце барной стойки, наблюдая за облюбовавшим один из столиков в центре зала Пашкой.
        Веселовский все уши Егору прожужжал о некоей Милене из «Тиндера»*[2]. Образованной, искрометной, остроумной брюнетке с густыми волосами и длинными стройными ногами, если судить по фото. То, что снимок в приложении был единственным, Веселого не смущало и не настораживало. Так что, благополучно пропустив все увещевания Потапа, Павел все же решился пригласить даму на свидание. После захватывающего общения, длиной в целую неделю.
        Шел второй час, Веселовский стремительно грустнел, Потапов цедил четвертый коктейль, а никто, и близко похожий на роковую красавицу, в не слишком забитом по случаю понедельника помещении клуба не появлялся. Таня махнула на Егора рукой с десятком звеневших металлических браслетов на тонком запястье и с настойчивостью бульдозера переключилась на коренастого, побритого почти под ноль охранника. Который не сказать, что был против небольшой интрижки на рабочем месте, благо строгого запрета на служебные романы в «Бункере» никогда не существовало.
        И ничего вроде бы не предвещало беды, когда с грохотом распахнулась входная дверь и пышная брюнетка, напоминающая розовое облако в рюшах, чуть не пересчитала ступеньки витой железной лестницы. Девушка испуганно вцепилась в перила, не замечая, что край юбки приподнялся, обнажая весьма соблазнительное кружевное белье в тон наряду.
        Жгучая брюнетка с некогда замысловатой прической, после полета превратившейся в множество мелких кудряшек, по-прежнему в упор не видела приключившегося с ней конфуза и, вызывая у Потапова приступ почти гомерического хохота, наклонилась. Пытаясь высвободить застрявший каблук из крепких объятий железа и приоткрывая несколько больше тела, чем приунывший Веселовский был готов лицезреть.
        Так что привставший из-за своего столика, чтобы позвать официанта, шатен, ожидаемо, промахнулся мимо стула и с размаха приземлился пятой точкой на пол. Продолжая испытывать неописуемую в цензурных выражениях гамму эмоций от произведенного дамочкой фурора.
        - Ой, - пышечка, наконец, определила причину всеобщего оживления, и, возвращая непослушную ткань на место, лучезарно улыбнулась. - Прошу меня простить.
        Вид, при этом, девушка имела совсем не смущенный и убегать из «Бункера» не собиралась. Напротив, она невозмутимо продолжила свое дефиле, гордо вскинув округлый подбородок и призывно покачивая бедрами. Совершенно не опасаясь второй раз застрять высоким каблуком босоножки в дырявой поверхности и повторить более чем эффектное появление.
        Потап выдержку брюнетки оценил, мысленно ей поаплодировал и, посовещавшись с никогда не ошибавшимся внутренним голосом, приготовился ждать шоу. Интуиция блондина не подвела, а атмосфера в клубе накалилась на пару градусов, когда Веселовский открыл «Тиндер», отправил своей зазнобе сообщение и услышал... как у застывшей в центре зала помпушки громко тренькнул телефон. И Егор мог поклясться на двух Библиях (хоть излишним религиозным рвением и не отличался), что лучшей иллюстрации картины Репина «Не ждали» он не видел. Никогда в жизни.
        Первым от оцепенения очнулся Пашка. Моргнул, окинул стихийное бедствие в розовом обреченным взором, еще раз моргнул и схватил с подноса пробегавшего мимо официанта стопку водки. Причем шатена ни разу не волновало, что рюмка предназначалась для импозантного худощавого юриста, разложившего на столешнице у окна какие-то бумаги и незнамо как затесавшегося в шумный молодежный бар. Не желая мириться с врезавшейся в него бронепоездом действительностью, Веселовский влил в себя алкоголь, который сейчас был ему куда нужнее, чем служителю Фемиды, и довольно крякнул. Чувствуя, как напиток ожег горло и постепенно начал согревать изнутри.
        - А фотку настоящую постыдилась выставить? - хмуро выдал Пашка, бездумно чеканя обидные слова: - правильно. Лучше б ты в спортзале столько времени проводила, а не на сайте знакомств.
        Потап предупреждающе кашлянул и даже достал телефон, чтобы успеть вызвать скорую, если девушка решит-таки расколотить о черепушку его глупого друга стул. Но пышечка снова не подвела, и, недобро сощурившись, выдала.
        - Чья бы корова мычала! Сам-то давно настоящие фотки выкладывал? Я что-то не заметила на гоночном шлеме твоей фамилии, - брюнетка распалялась, начиная бурно жестикулировать и едва сдерживаясь от того, чтобы не проткнуть впалую грудь шатена наманикюренным пальцем. - Или по нику я должна была понять, что за поэтичным «покоритель зари» скрывается господин Веселовский? Возомнил, что ты царь и бог? Да если бы я знала, что это ты, я б даже за миллион долларов на свидание не пошла!
        Убедившись, что больше ей в клубе ловить нечего, Милена круто развернулась на каблуках и оставила Пашку подбирать спикировавшую вниз челюсть. При виде шатена, пытающегося осознать, что так дерзко и напористо по его самомнению еще никто не топтался, Егор не удержался и расхохотался во весь голос. Тыльной стороной левой руки вытирая с глаз подступающие слезы, а ладонью правой руки держась за ребра.
        - Ну что, поправили тебе корону, принц доморощенный? - Потап уселся рядом с нахмурившимся другом, теребившим воротник модного бирюзового поло и буравившим гневным взглядом спину удалявшейся пышечки.
        - Мы еще посмотрим, кто кого, - наблюдать Веселовского серьезным, как и слышать угрозу в звонком голосе, было куда чуднее, чем заговорившего Герасима *[3].
        - Веселый, я тут кое-что вспомнил, - блондин откинулся на спинку высокого стула, довольно потягиваясь и щурясь, как нализавшийся хозяйской сметаны кот.
        - Нет, Потап! - Пашка нервно заерзал, догадываясь, что невинный тон и ангельское выражение на лице товарища не предвещают ничего хорошего. И грозят обернуться большими такими неприятностями, по размеру приближающимися к повисшим у Веселовского долгам с прошлого семестра.
        - Да, Веселый, да, - если уж Егор закусил удила, взывать к его совести, милосердию и прочим отсутствующим качествам было бесполезно. Взятки приравнивались к глупости, мольбы - к слабости, и без лишних раздумий отправлялись в мусорную корзину к уже лежавшей там вере в людей.
        - Потап, нет! - на лбу у Пашки выступила испарина, а пальцы сами по себе вцепились в лежавшую рядом салфетку и начали разрывать ее на мелкие клочки.
        - Долг, Веселый - это святое, придется отдавать. К тому же, тебя за язык никто не тянул, - блондин выдержал секундную паузу и объявил не подлежащий обжалованию приговор. - Три свидания, настоящих, с романтикой, цветами, свечами и прочей лабудой. Никаких шантажей, подкупов, только добровольное согласие. Этой замечательной девушки, которая не растеклась лужицей сиропа рядом с твоей заносчивой персоной.
        Пашка еще раз печально зыркнул на товарища и, смирившись с тем фактом, что амнистия ему не светит, напился. До розовых драконов и гигантских бабочек, летавших перед его мутными глазами. До уходившей из-под заплетавшихся ног земли. До объятий с перилами той самой лестницы, с которой чуть не свалилась злополучная Милена, чтоб ее черти взяли.
        Достигнув дзена, Веселовский бесцеремонно отключился, а вот тащить совсем не легкое пьяное туловище к припаркованному на стоянке автомобилю пришлось Егору. Изрыгавшему весьма интересные ругательства под негромкий гогот охранника, проявившего чудеса доброты и предложившего свою помощь в транспортировке несчастного алкоголика. В общем, добрались любители приключений в квартиру Потапова засветло и абсолютно предсказуемо проспали первую пару.
        ________
        *[1] - строчки из песни группы «Сплин» - «Выхода нет».
        *[2] - мобильное приложение, предназначенное для романтических знакомств.
        *[3] - глухонемой герой рассказа «Муму», написанного русским писателем Иваном Тургеневым.
        Глава 13
        Егор
        - Иногда ты меня так выводишь!
        - Зато со мной не скучно, правда?
        - Правда...
        (с) к/ф «Молокососы».
        Тело, раскинувшееся морской звездой на полу посреди гостиной, сопело так сладко, что Потапову на короткую долю секунды даже стало жалко будить друга. Перевернувшегося на живот, причмокивавшего во сне и пускавшего слюни на мягкий светло-бежевый ковер с длинным ворсом. Егор присел рядом с Веселовским, пощелкал пальцами у него над ухом, дернул товарища за отросший вихор, но должной реакции не получил. Пашка пробормотал что-то неразборчивое, перевернулся на другой бок и захрапел еще громче. Вызывая у Потапа самый натуральный приступ зависти к супер-способности не замечать внешние раздражители.
        Хмыкнув, блондин поднялся, покрутил головой из стороны в сторону, медленно, со вкусом потянулся, после чего направился в ванну. Чтобы умыться, взбодриться и с полотенцем, переброшенным через плечо, и ковшиком воды вернуться к нерешенной проблеме. Ледяная жидкость гарантировала Веселовскому незабываемый подъем, прогоняя остатки дремоты и заставляя отфыркиваться и отплевываться от капель, попавших в рот, нос и за шиворот.
        - Садист, - обиженно буркнул Пашка, нехотя поднимаясь и потирая покрасневшие глаза.
        - И никогда этого не скрывал, - Егор подмигнул другу, стукнув последнего мокрым полотенцем по сгорбленной спине и радуясь удавшейся гадости. - Вперед, навстречу подвигам и приключениям!
        Шатен оптимизма Потапова не разделял и радости от предстоящей поездки в обитель знаний не испытывал. Веселовский куда охотнее продрых бы до самого вечера и повторил вояж в «Бункер», только без фееричного свидания с Курочкиной, но кто спрашивал его мнение?
        Потап светился такой жизнерадостностью и был настолько энергичен, что бредущий рядом Пашка поморщился, прикидывая, где можно достать килограмм лимонов. Дабы не наблюдать такую издевательскую улыбку, провоцирующую, если не на убийство, то на нанесение увечий вредному блондину.
        - Иди уже, на большом перерыве пересечемся, - хмыкнул Егор, прочувствовав все пятьдесят оттенков черного настроения товарища и решив не усугублять его нелюбовь к окружающему миру.
        Которая, кстати, оказалась весьма заразна. Потому что, войдя в кабинет, Потап никак не ожидал увидеть рядом со Смирновой высокого плечистого парня, что-то бойко рассказывавшего и наклонявшегося все ближе и ближе к ней. Недовольство жирной кляксой испортило радужное настроение, подталкивая Егора к активным действиям по привлечению внимания отличницы к себе.
        - Здесь. Занято, - блондин не придумал ничего лучше, чем с расстояния пяти метров швырнуть на парту свой портфель, разметавший чужие ручки, карандаши и пару тетрадей. Брякнувшихся с тихим хлопком на пол.
        Осуждение в сузившихся янтарно-карих глазах, равно как и сердито сжатые кулаки внушительного размера Потапа не впечатлили. Он и бровью не повел, огибая шумно дышавшего парня и притягивая к себе Вику. Приобнимая ее за плечи, получая острые тычки под ребра и коротко целуя брюнетку в макушку.
        - А вы здесь всегда такие дружелюбные или это мне повезло? - новенький помялся пару минут, соображая, стоит ли ввязываться в драку в первый день обучения на новом месте, и, вняв доводам разума, предпочел отступить. Осмотреться, понять подводные течения, выработать стратегию, в конце концов.
        - Соскучилась, солнышко? - Егор проигнорировал повисший в воздухе вопрос, усаживаясь на скамью вместе со Смирновой и мягко, но цепко удерживая ее за талию. Чтобы на корню пресечь возможные боевые действия.
        - Ни капли, - с невозмутимым лицом соврала девушка, категорически отказываясь признавать, что присутствие шумного, взбалмошного и чересчур уверенного в себе Потапова доставляет ей удовольствие. Дарит противоречивые, искрящие фонтаном брызг эмоции и согревает озябшую душу. - Паяц!
        - Ты ранишь меня в самое сердце, - патетически провозгласил Потап и после точного укола ручкой в середину бедра все-таки выпустил Вику из объятий. Чтобы через пару минут снова придвинуть строптивицу к себе, пообещав сильно руки не распускать и от лекции не отвлекать.
        Данное обещание Егор нарушил всего-то пару раз, не слишком расстроив соседку по парте, прятавшую мягкую улыбку в уголках губ и журившую неугомонного троечника больше для проформы, чем всерьез. Так что обычно длящаяся целую вечность пара по микроэкономике пролетела для Потапова как пять минут, оставляя после себя легкость и возвращая приподнятое расположение духа.
        Пропуская вперед Вику, блондин не замечал, как сосредоточенно смотрит им вслед новенький. Открывая перед ней дверь, Потап даже и не думал, что где-то там на галерке, злобно кривясь, Семенова вместе с близняшками строит детальный план мести отличнице. По одной то ли счастливой, то ли нелепой случайности ставшей центром притяжения для золотого мальчика из богатой семьи. Которая никогда не примет такую, как Смирнова, но их ведь не обязательно знакомить, правда?
        В общем, пока Егор лишними размышлениями себя не обременял, просто наслаждался моментом и собирался угостить спутницу понравившимся ей в прошлый раз пирожным и молочным коктейлем с пушистой шапкой из пены. А заодно и найти Веселовского и убедиться, что друг после приема пищи взирает на мир чуточку позитивнее. И, если с «найти» блондину удалось справиться быстро, то вот с «убедиться» …
        Всегда оживленная, столовая встретила Потапова с Викой каким-то нездоровым ажиотажем и бардаком, возведенным в квадрат. Внушительная толпа сомкнулась кольцом в центре просторного светлого помещения, маня к себе все больше людей и разрастаясь с небывалой скоростью. Те, кто повыше, привставали на цыпочки, выглядывая из-за плеч впереди стоящих, а вот низкоросликам только и оставалось, что присаживаться на корточки в надежде увидеть хоть что-то через частокол ног.
        - Им что там «Король Лев» бесплатно, что ли, показывают? - фыркнула Вика, не поддавшись всеобщему любопытству и намереваясь примоститься где-нибудь в уголке, подальше от шумного скопления странных, по ее мнению, личностей.
        - Погоди-ка, - заподозрив неладное, Егор остановил девушку, крепко переплетая их пальцы и настойчиво утаскивая ее за собой. Приблизившись к студентам, Потап гаркнул, будучи на все сто процентов уверенным, что ему дадут пройти: - Веселый!
        Чутье не обмануло блондина: людское море расступилось, пропуская зачинщика самых безбашенных приколов и розыгрышей к Веселовскому, явно собиравшемуся прямо здесь и сейчас учинить либо суровую расправу, либо акт вопиющего вандализма.
        Потому как в обернувшемся вурдалаке с горящими жаждой крови глазами опознать Пашку было сложно. В первую очередь, из-за покрывавшего его лицо толстого слоя сливочного крема с шоколадной крошкой. Коктейльная вишенка, прилипшая к щеке, возвышалась, как флаг на завоеванной крепости, и смотрелась весьма умильно. Портя всю серьезность клокотавшего от злости Веселовского. Но сообщать ему это Егор не собирался, маскируя рвущийся наружу хохот кашлем и по дрожащей ладони чувствуя, как рядом трясется от беззвучного смеха Вика.
        Довершая издевку над и без того изрядно пострадавшим самолюбием, кусок бисквита отвалился от подбородка шатена и со звучным шлепком приземлился на пол, нарушив воцарившуюся гробовую тишину. И вот этот вот жирный восклицательный знак окончательно добил стремительно багровеющего Пашку.
        - Курочкина-а-а!
        Миленка, наконец, проникшаяся серьезностью ситуации в полной мере и попытавшаяся бочком-бочком улизнуть сквозь внезапно образовавшийся в толпе просвет, замерла от грозного окрика. И одарила Потапа таким честным взглядом, что, не успей он раньше оценить нрав пышечки в «Бункере», обязательно бы поверил в ее невиновность. Даже несмотря на явно свидетельствовавшую о совершенном преступлении тарелку, на которой красовались крошки от торта, в руках Курочкиной.
        - Не знаю, не видела, не привлекалась, - зачастила Милка, обращаясь к потенциальному спасителю в лице Егора. Получив внимательное участие и одобрительный кивок и чуточку осмелев, брюнетка обиженно брякнула: - и вообще, кто начинает извинения перед девушкой с намеков на лишний вес?
        Вика все-таки не выдержала и, задыхаясь от смеха, уткнулась носом Потапову в грудь. Блондин хрюкнул, левой рукой гладя девушку по волосам и выразительно стуча правой рукой по лбу, авось до непроходимого товарища дойдет вся глупость совершенного поступка. Ну а Пашка только сильнее стиснул кулаки и сквозь зубы процедил.
        - Курочкина, - пышечка подпрыгнула, предприняв попытку спрятаться за спину хилого, тщедушного первокурсника, который, к слову, ощутить гнев Веселовского на своей шкуре не стремился, посему исчез из столовой с профессионализмом матерого фокусника.
        И тогда Пашка сделал широкий шаг к вжавшей голову в плечи Курочкиной и, нависнув над ней, по слогам произнес.
        - Я. Просто. Хотел. Позвать. Тебя. В кафе.
        Глава 14
        Вика
        - Полагаю, университет играл важную роль
        в вашей интеллектуальной жизни?
        - Да, играл. Именно там мы обычно покупали сандвичи.
        (с) «Прикосновение к любви», Джонатан Коу.
        - Нет, девчонки, я сегодня определенно пас. Вон какая погода поганая, - Миленка размазывала тонкий слой масла по кусочку бородинского хлеба, прихлебывая горячий какао и никуда не собираясь. О чем явственно сигнализировала пижама кигуруми, превратившая пышечку в очаровательного голубого единорога. - Я сегодня рыбка, у меня нет ножек, и ни в какой универ я не пойду.
        - Просто признайся, что боишься встретить злющего Веселовского, - глотая остатки горячего кофе, обжигающего губы, я заканчивала со сборами, вспоминая игру в догонялки в столовой. Из которой Курочкина вышла победительницей только потому, что Потап хитростью нейтрализовал разъяренного друга. - Милк, рано или поздно тебе все равно придется с ним поговорить.
        - Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра, - произнесла подруга с утонченностью Скарлетт О’Хары *[1] и невозмутимо продолжила завтрак.
        Мы же с Олькой второпях скатились по лестнице и выскочили во двор, прячась под одним зонтом, потому что второй был сломан, а третьего в нашей квартире не водилось отродясь. И, спасаясь от пытавшихся забраться за шиворот струй, нырнули в многолюдное метро, чтобы через двадцать минут выползти из подземки и двинуться дальше, навстречу знаниям.
        Несмотря на мерзкий накрапывавший дождь, в университетском дворике кипели нешуточные страсти. Девчонка в малиновом пальто с выбившимися из-под синего шелкового шарфа волосами гоняла по кругу бугая, который был ровно в два раза выше и шире ее. Что не останавливало взбешенную фурию ни в коей мере. Напротив, миниатюрная блондинка вошла в раж, все чаще попадая по избранной мишени маленькой, но явно увесистой сумочкой на длинном ремешке и, кажется, даже попискивая от восторга. В то время, как провинившийся парень, хоть и мог преспокойно сгрести девушку в охапку, почему-то это не делал, с упорством мазохиста продолжая забег и не рискуя лишать красавицу удовольствия.
        - Милые бранятся, только тешатся, - резюмировала я, поднимаясь на второй этаж и прислоняясь лбом к прохладному стеклу. Наблюдая, как бугай все-таки останавливается, ловит блондинку в свои объятья и жадно ее целует.
        Желание приложиться о твердую поверхность головой крепло от минуты к минуте. Я нервничала примерно так же, как в далекий летний день, когда на доске у деканата вывесили списки студентов, поступивших на бюджет. И в сотый раз прокручивала в голове вопрос, что, если у Потапова ничего не получится. Дополнительные к уже имеющимся смены в кафе я просто не вывезу и либо свалюсь от усталости, либо подорву на фиг иммунитет и буду тратить заработанные деньги на таблетки.
        - Смирнова, вот не могла ты согласиться на его условия, а? - хмуро проворчала Олька, обнимая меня за талию и даря простое человеческое тепло. Никитина мою гордость не одобряла, возводя рациональное начало во главу угла, но и наедине с грызшими изнутри переживаниями не бросила. - Не пришлось бы сейчас париться о финансовой стороне вопроса.
        - Эх, дура я, Оль, - только и смогла, что прикрыть веки, делая глубокий, длинный вдох. В благодарность за поддержку сжимая пальцами ладонь подруги. - Держи за нас кулачки. И ругай!
        - Это я с превеликим удовольствием, - расплылась в задорной улыбке Никитина, бойко помахав рукой мне вслед.
        Рассудительная, прагматичная Оля действовала на нас с Курочкиной, как успокоительный бальзам, направляя в нужное русло и очень своевременно выписывая полезных лекарственных звездюлей. Так что в аудиторию я впорхнула чуть более спокойной и собранной, решив, будь что будет.
        Перешагнула через невысокий порог и немного оторопела от того, что Потапов, олицетворяя идеал примерного (и когда только успел) студента, штудировал распечатки, прочно застолбив за собой первую парту. Сюрреалистичности картине добавляла синяя рубашка и классические брюки, увиденные мной на преобразившемся троечнике впервые.
        - Егор, - я мазнула пальцами по его предплечью, ошеломленно выдав: - скажи мне, что это ты, а не твой брат-близнец из альтернативной реальности.
        - Тшш, - не высовывая носа из кучи разложенных бумажек с многочисленными пометками на полях, блондин дернул меня за запястье, заставляя опуститься рядом с ним и придвинул к теплому боку. - Не мешай.
        Мощнейший когнитивный диссонанс накрыл меня с головой, а с ним и необъяснимая эйфория от близости Потапова, и вроде бы совсем не присущих ему серьезности и сосредоточенности. Отчаянно захотелось раствориться в этом мгновении, поставить происходящее на паузу, вдыхая знакомый аромат терпких духов. Думая лишь о непривычно молчаливом парне, которого я, как оказалась, совсем не знала.
        - Не волнуйся, - на каком-то интуитивном уровне чувствуя, что мне нужно, Егор бережно погладил мою ладонь, твердо заявив: - я справлюсь.
        Ничего ответить я не успела из-за излишне жизнерадостного Максима Петровича, осчастливившего-таки своим появлением студиозисов, которые напряженно зашуршали страницами учебников и докладов, стоило только преподавателю влететь в аудиторию.
        - Ну что, австралопитеки мои недобитые, эволюционировать будем? - кипучий энтузиазм Литбермана определенно пугал, да. А еще сулил допрос с особым пристрастием и массу едких комментариев в адрес тех, кто не спрятался, не загремел в больничку или не убыл на полевые сборы с заведующим военной кафедры.
        Завершив беглый осмотр вверенной территории, этот поджарый мужчина, совершенно не выглядевший на свои пятьдесят с хвостиком, без единой седой пряди в густых каштановых волосах, продемонстрировал улыбку нильского крокодила. И вызвал к доске героя сериала «Потапов, Литберман и пересдача», по длительности способного конкурировать с Санта-Барбарой *[2].
        - Любопытно. Егор, я думал, вы пойдете на самые крайние меры. Быть может, сломаете ногу, - от вкрадчивых интонаций в голосе Максима Петровича внутренности скрутило тугим узлом даже у меня. Вмиг захотелось раствориться в пространстве, обнаружить у себя способности человека-невидимки или, на худой конец, найти телепорт.
        И пока я героически боролась с желанием рвануть куда-нибудь с высокого старта, Потап, совершенно невозмутимо ступил в проход, собираясь засунуть голову в пасть ко льву. Наблюдать за неминуемой казнью было выше моих сил, так что я потупилась, старательно зажимая пальцами уши и отказываясь слушать тщательно отрепетированную нами речь.
        - Вик, - Потапов аккуратно прикоснулся к моей щеке, вынуждая выплыть из благостного неведения и с мольбой уставиться на принесшего весть троечника. - «Отлично»!
        Оглушив не ожидавшего такой бурной реакции блондина пронзительном визгом, я повисла у него на шее. Прижимаясь виском к гладко выбритому подбородку и совершенно не заботясь о том, что скажут одногруппники. Поддавшись нахлынувшему облегчению и торжеству, я не замечала ничего вокруг. В том числе и аккуратных холеных рук, потянувшихся к моей сумке.
        ________
        *[1] - главная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», ставшая символом предприимчивости, темперамента и умения выживать.
        *[2] - мыльная опера, которая шла по телевизору более десяти лет.
        Глава 15
        Егор
        … он мог бы подраться с небом,
        если бы ему не понравился оттенок.
        (с) к/ф «Настоящий детектив».
        Что успело случиться с Викой за несчастных десять минут его отсутствия, Егор не понимал.
        Но Смирнова сидела на подоконнике в коридоре мрачнее тучи, обеими руками обнимая светло-бежевую прямоугольную сумку с темно-коричневой короткой ручкой и двумя небольшими квадратными карманами спереди. Вперившись немигающим взглядом в сновавших туда-сюда студентов и что-то беззвучно бормоча.
        - Вик? - Потапов загородил девушке обзор, вынуждая ее вынырнуть из скорлупы и отмереть.
        Без единого слова, совершенно не заботясь о том, что оставляет темно-синие разводы на светлом материале, брюнетка расстегнула молнию сумки и выудила из внутреннего отделения одна за другой тетрадки, залитые чернилами до основания. Печальной участи не избежал и молочно-белый кошелек с черной застежкой ромбом.
        - Паспорт? - мгновенно сориентировался блондин, прикидывая, за какие веревочки нужно дернуть, чтобы миновать утомительную очередь и излишнюю бюрократическую волокиту.
        - Дома, - рвано выдохнула Вика, сгружая испорченное имущество обратно и убирая выбившуюся из тугой косы прядь за ухо. По неосторожности прочерчивая иссиня-черную дорожку по щеке.
        - Ну и фиг с ним, это всего лишь тетрадки, - да, в чьей-то злой шутке (и Потап догадывался, откуда ноги растут) не было ничего приятного, но и катастрофы парень не разглядел. Совершенно не подозревая, что своим беспечным высказыванием сорвал с гранаты чеку.
        - Всего лишь тетрадки? - отличница дернулась, как от пощечины, гневно сверкая красивыми изумрудными глазами. - Потапов, там лекции по пяти предметам! Да мне их переписывать в лучшем случае две недели. А, учитывая, что работу никто не отменял, то можно просто перестать спать. Великолепно!
        Хоть девушка и стремительно спрыгнула с подоконника, намереваясь уйти, блондина такой расклад не устраивал совершенно. Поэтому, предупреждая побег, он осторожно поймал Вику за плечи и развернул к себе, планируя успокоить, утешить и что еще полагается в подобных ситуациях.
        - Егор, ты же видишь, наша дружба мне боком выходит - с закушенной нижней губой, ровная, как палка, Смирнова сейчас очень напоминала натянутую струну - тронь, разорвется. Так что, несмотря на явные внутренние метания, решение брюнетка приняла и озвучила, пусть и слегка дрогнувшим голосом: - давай на этой радужной ноте прекратим наше общение.
        С криво приклеенной, неестественной улыбкой отличница нырнула под локтем у Потапова, пристраиваясь к куда-то спешившему новенькому. И старательно делая вид, что внимательно слушает общительного парня по имени Миша. Грезившего о путешествии за Полярный круг, любившего группу «Кино» и игравшего в водное поло. Окончившего музыкальную школу по классу гитары и обожавшего походы в горы с ночевкой в палаточном лагере, разбитом у костра.
        Недовольный, Потап отвернулся к окну, даже не предполагая, что Вика давно уже потеряла нить повествования, вряд ли разбирая чужой рассказ. Доносящийся до нее, будто сквозь толстый слой набившейся в уши ваты.
        Пытаясь подавить гнетущее раздражение, блондин ударил кулаком по жалобно затрещавшему дереву, случайно смахнув на пол смятую записку с каплями чернил на ней. И, ни секунды не сомневаясь, поднял бумажку, чтобы прочесть чужое послание.
        - Веселый! - спустя пару длинных гудков ворчание любимого товарища играючи вернуло Потапову убежденность, что все в этой Вселенной по-прежнему идет по четкому, заранее выстроенному плану. По расписанию идут поезда, с задержкой садятся самолеты, ну а Веселовский, лишенный допинга в виде коньяка и колы, сетует на несправедливость бытия.
        - Да не собирался я ничего про твою Милену говорить, - Егор отодвинул трубку на достаточное расстояние от лица, подождал, пока Пашка проорется, и с интонацией, достойной лютого серийного маньяка, попросил: - а набери-ка Семеновой, назначь ей встречу на заднем дворе. Нет, тебе там быть не нужно.
        Потапов привык решать проблемы сразу. Причем так, чтобы источник неприятностей всерьез и надолго уяснил, что пофигистичный, в чем-то безалаберный блондин может с легкостью преобразиться в цепкого, расчетливого хищника. И устроить сладкую жизнь с перчинкой из передряг, досадных случайностей и убийственного невезения практически любому. Главное, довести Потапа до нужной кондиции, да.
        Насвистывая узнаваемый мотивчик из «Убить Билла», Егор не спеша выбрался на улицу, подставляя ладони под накрапывавший холодный дождь и борясь с усилившимся стремлением этими самыми руками придушить Леночку. Без разрешения облокотившуюся на его авто и нетерпеливо постукивавшую узким носиком лакированного черного сапога по асфальту.
        - Семенова, - преувеличенно ласково произнес блондин, засунув большие пальцы за ремень черных брюк и вопросительно изогнув бровь: - ты ненароком ничего не потеряла?
        - М? - запахивая слишком легкое для промозглой погоды пальто, не способное ни согреть, ни помешать влаге, блондинка изобразила почти искреннее недоумение, на которое Потап не повелся. И картинно выставленной ножкой в черном чулке в сетку также не впечатлился.
        - Что ты совесть не находила, в принципе, я и так в курсе, - Егор не буравил девушку тяжелым взглядом, не менял тон с шутливого на серьезный, только почему-то липкий страх удушливой волной проник Леночке в кровь и железным кулаком стиснул внутренности. - Книжица. Красивая. С бежевыми бусинками. Интересная.
        - Ты не посмеешь, - маска кокетки съехала моментально, обнажая смятение, испуг и злость вперемешку с боязнью открыто напасть на того, кто был априори сильнее.
        - Семенова, ты же не хочешь, чтобы твои грязные секреты стали достоянием общественности? - Потапов злорадно усмехнулся, кожей впитывая растущую панику фифы и припечатал, разглаживая несуществующие складки на идеально отутюженной рубашке: - Вику не трогай.
        Внятного ответа не последовало, зато Леночка продемонстрировала такой спринт на шпильках, что впору было уверовать: девушка тренируется каждые выходные до седьмого пота. Иначе, как объяснить ту грацию, с которой блондинка перепрыгивала огромные лужи в абсолютно непредназначенной для таких марафонов обуви?
        Долго предаваться триумфу блондин не стал, направившись в другой пункт назначения. Чтобы душевно побеседовать с еще одним раздражителем, пока настроение соответствовало проснувшимся членовредительским порывам.
        - Хороший-мальчик-Миша-Резников-который-любит-водное-поло? - пренебрежительно бросил Егор, развалившись на стуле и окидывая взглядом заставленный тарелками с борщом, тремя котлетами, пюре, салатом, булочками и двумя стаканами с компотом поднос. - Ты кушай, кушай, плавание много энергии отнимает. Как и ухаживание за чужими девушками, да?
        Новенький замер, не донеся ложку до рта и исподлобья покосившись на светившегося превосходством Потапа. До смерти раздражавшего Резникова снисходительной манерой общения, белозубой голливудской ухмылкой и небрежно расстегнутой на несколько пуговиц рубашкой.
        - Вы с Викой? - невнятно проблеял Михаил, отчего-то теряясь в обществе хамоватого блондина и напрочь забывая, что можно съязвить в ответ, послать собеседника длинным маршрутом или решить возникшие разногласия при помощи кулаков. Тем более, что физическими данными Резникова природа не обделила.
        - Вместе. Пять баллов за сообразительность, возьми с полки пирожок, - ложь легко слетела с губ Потапова, растекаясь тягучей истомой по телу и не вызывая никакого внутреннего дискомфорта. Вопреки ожиданиям, называть Вику своей было… приятно и естественно.
        - Извини, не знал, - сгорая от стыда и мечтая убраться как можно дальше от Потапа, Миша встал вместе с нагруженным подносом и клятвенно пообещал: - я к ней больше не подойду.
        Задумчиво провожая спину так быстро сдувшегося противника, Егор остался наедине с осознанием, что никогда бы не отказался так легко от невероятной девушки, как Смирнова.
        Глава 16
        Вика
        - Позвони мне.
        - Ладно.
        - Подожди, но ты же не записал мой номер!
        - Знаешь что, если это судьба, то я его угадаю!
        (с) к/ф «Друзья».
        - Кого хороним? - услышав звук тяжелых шагов, в коридор выплыла Курочкина. Бегло изучила мое хмурое лицо, сделала выводы и приготовилась в зависимости от обстоятельств внимать, поддерживать и проклинать.
        С пончиком в одной руке и с чашкой какао в другой, Милка, судя по всему, забила на диету, смирившись с перспективой появления парочки лишних килограммов в районе бедер и талии. Иронизировать по этому поводу не хотелось совершенно. Хотелось пончик, два литра кофе и в плед. Мягкий, пушистый плед, в бело-бежевую клетку с растрепавшимися нитками на углах.
        - Мою любовь к людям, - буркнула я, роняя безнадежно испорченную сумку на пол и саркастично уточняя: - имевшую и без того катастрофически маленькие размеры.
        - Что, с докладом не выгорело? - сочувственно поинтересовалась соседка, откусывая кусочек от политого шоколадной глазурью лакомства и вызывая у голодной меня приступ обильного слюноотделения.
        - Через пять минут. На кухне. И воду в турке поставь на огонь, - хлопнув себя по лбу и поняв, что кое-что забыла, заискивающе попросила: - пожалуйста.
        Метнулась в спальню, надевая растянутые, но горячо любимые серые байковые штаны и такой же джемпер. Закатала рукава, чтобы не мешали, убрала волосы в высокий хвост и отправилась чистить мозги лучшим из изобретенных способов.
        Когда на душе бушевали ураганы, а личную жизнь штормило, как в девятибалльный шторм, я хваталась за остро наточенный нож. И не для того, чтобы отрезать кому-нибудь провинившемуся (или не дай бог себе) ухо, а чтобы сотворить мясо по-французски, нежнейшее куриное филе в сливочно-сметанном соусе или, на худой конец, сварганить цезарь домашнего приготовления.
        - По итогу дня в активе - «отлично» у Литбермана и требование отстать от Егора. В пассиве - непригодная к дальнейшему использованию сумка, кошелек и залитые чернилами конспекты, - подробно докладывала притихшей на табуретке Миленке, шинкуя злой лук и глотая соленые слезы, катившиеся по щекам.
        - Семенова постаралась? - Курочкина сердито нахохлилась, с грохотом опуская полупустую кружку на стол. - Стерва!
        - Да, оно и к лучшему, Мил! - крутанув нож в воздухе, вертикально воткнула его в доску и тыльной стороной ладони вытерла мокрые глаза. - Мы с Егором все равно не пара. Тем более, меня Резников на свидание пригласил.
        - Новенький? - Курочкина мгновенно оживилась, подавшись вперед и обращаясь в слух.
        - Ага. Отличник. Спортсмен, - только вот почему-то положительные качества парня в моем исполнении звучали, как отборные ругательства. И, честно признавшись самой себе, я тяжело выдохнула: - скучный он. Зато безопасный. Такой не разобьет сердце.
        Что думает Миленка о переведшемся к нам из далекой Сибири Резникове, выяснить не удалось из-за раздавшейся трели дверного звонка. Заставившей нас подскочить и наперегонки мчаться встречать Олю, которая должна была вернуться с вечеринки в честь дня рождения Игната с морепродуктами, бутербродами с красной икрой и фирменным тортом.
        К вящему разочарованию, на пороге нас ждала не Никитина с деликатесами, а курьер из службы доставки, облаченный в униформу отвратительного ядовито-желтого цвета в слегка потертой кепке, съехавшей набок.
        - Курочкина Милена Станиславовна? - получив необходимую подпись на экране планшета, парень вручил Милке роскошный букет из множества лилий. Я же согнулась пополам, предвидя громкое, оглушительное…
        - А-а-апчхи! - и я понимала, что пытавшийся загладить проступок Веселовский хотел как лучше, но получилось у него как всегда. Именно на эти резко пахнущие цветы у нашей пышечки была дичайшая, непереносимая аллергия.
        - Убери это немедленно! - взвизгнула подруга, двумя пальца держа злосчастный веник на максимально возможном расстоянии от своего носа и изо всех сил превозмогая подступающий чих.
        Стоило мне только выхватить это бронебойное оружие охмурения у нее из рук, как соседка скрылась в ванной, кляня на чем свет стоит одного не слишком умного индивида. С завидным воодушевлением сочиняя, куда сокурсник может засунуть себе этот очаровательный гербарий.
        - Милк, может, дашь ему шанс? - спустя пятнадцать минут мы сидели на кухне, взглядом гипнотизируя духовку, в которой медленно подрумянивалась пицца с ветчиной, грибами и сыром. Подруга хмурилась и недовольно сопела, периодически потирая все еще чесавшуюся переносицу.
        - Смирнова, ты, что с дуба рухнула? - Курочкина перекрестилась, опасливо взирая на меня округлившимися от удивления глазами. Как будто я предложила ей расчленить труп Семеновой и спрятать его у нас в спальне.
        - А что ты теряешь? - реакция подруги на любое, даже самое невинное упоминание Пашки была слишком бурной. Да и я слепотой никогда не страдала, отмечая румянец, окрасивший щеки Милки, когда она в лицах показывала ожесточенную дуэль Веселовского и торта. Окончившуюся безоговорочной победой кондитерского изделия.
        - Он безрассудный, невоспитанный, ветреный, - перечисляла Курочкина, распаляясь и активно размахивая руками, как экзорцист во время обряда. Единственное, уточнять, из кого изгоняют демонов, то ли из меня, то ли из отсутствовавшего у нас в квартире Пашки, я не стала.
        - И тебе понравилось общаться с ним в «Тиндере», - обронила ненароком, поднимаясь и украдкой поглядывая на настенные часы в виде совы с огромными удивленными глазами-блюдцами. Показывавшими, что Резников должен был позвонить добрых полтора часа назад, но обещать жениться не значит жениться, верно?
        - Смирнова, даже не начинай, - насупилась Милка, ковыряя красным ноготком потертую скатерть и не замечая, как я, всего на полминуты завладев ее мобильным, отправила Веселовскому сообщение. Невзирая на возможные последствия в виде цунами, молний и ливня с градом на мою бедовую голову.
        - Хорошо, хорошо. Уползаю, - с чувством выполненного долга, я добровольно сдалась, оставляя подругу наедине с беспокойными думами и наполовину готовым ужином: - Пиццу вытащишь? Ну а меня до утра не кантовать, в случае пожара выносить первой.
        И нет, угрызения совести по поводу набора Миленкой лишнего веса меня не мучили, потому что спать хотелось больше. Отставив в сторону тревожные мысли и сумбурные события минувшего дня, выпившие все соки из моей усталой тушки. Наплевав на перетекший в противостояние с пакостями конфликт с Семеновой. Не парясь о том, что вроде бы неплохой новичок не сдержал данного слова. И не жалея о том, что вопреки зарождавшемуся глубоко внутри притяжению, я оттолкнула Потапова. Правда, последний забывать о себе не давал.
        Брошенный на кровати телефон пиликнул оповещением, заливая подушку ровным голубоватым свечением и демонстрируя одну короткую фразу, набранную Егором: «Ты должна мне поход в клуб».
        Глава 17
        Вика
        Жизнь идет своим порядком,
        а беспорядок живет своей жизнью.
        (с) Владимир Шойхер.
        Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля... *[1]
        Смена в «Карамели» началась буйно, с огоньком и дымом, окутавшим серой завесой кухню. От такого безобразия я закашлялась и застопорилась в дверях, силясь продрать глаза и убедиться, что не сплю. Потому что верить в шеф-повара, меланхолично уронившего голову на руки и сгорбившегося на неудобной табуретке посреди этой вакханалии, получалось с трудом.
        - Назаров! У тебя мясо горит! - тронула Петьку за плечо, пробираясь через нагромождение коробок с полуфабрикатами к плите. На которой свиной окорок не то что горел, он полыхал синим пламенем, только обычно деловитому и не в меру саркастичному кулинару было все равно. Что вкуснейшее мясо через пару минут превратится в непригодные для употребления, совершенно несъедобные угольки.
        - Ушла, - пробормотал Назаров, по-детски обиженно уставившись на меня своими огромными васильковыми глазами. И вынуждая лихорадочно соображать, не завалялось ли на дне сумки чупа-чупса или шоколадной конфеты, дабы немного развеселить этого великовозрастного оболтуса.
        Тряхнула головой, избавляясь от смешных в своей нелепости мыслей и ликвидируя последствия локализованного пожара. С тяжелым сердцем отправила подпаленные копчености в мусорку, сковородку бросила в мойку и поскребла затылок, гадая, что привело Петьку, всегда державшего рабочее место в чистоте, а подопечных - в страхе, в такое плачевное состояние.
        Причина душевных тревог и терзаний Назарова влетела на кухню спустя минут десять после того, как я проветрила помещение и сунула в руки грустившему Петру большую бадью с травяным чаем. Анечка, та самая стажерка, несмотря на субтильный внешний вид и кажущуюся безобидность, нападки шефа сносила стойко и увольняться не собиралась. Непременно источая позитив и демонстрируя вежливость, от которой сводило зубы, независимо от словесных вывертов, употребляемых Петькой в ее адрес.
        - Караул! - окинув пепелище критичным взором, резюмировала девушка, покусывая ровными белыми зубками кончик неизменной тугой косы. - Нам через полчаса открываться, а тут полный ... армагеддец.
        Повергнув меня в абсолютный шок, Назаров принял тряпку из пальцев Анечки радостно, можно сказать, с благоговением. И с небывалым рвением принялся натирать посуду, горы которой перемывала неунывающая стажерка.
        Ущипнула себя за ладонь, убеждаясь, что произошедшее - самая настоящая быль, а не плод моего больного воображения. Хмыкнула, выдохнула и помчалась переодеваться, не подозревая, что цирк только начинается.
        - А с каких пор у нас посторонние через служебный вход шастают? - мой сакраментальный вопрос повис в воздухе, будучи нагло проигнорированным Аней и Петей. Сцепившимися не на жизнь, а на смерть в попытке доказать, чья вариация соуса бешамель лучше. Поэтому я, развернувшись к проникшему на чужую территорию вражескому лазутчику, присвистнула от удивления при виде очаровательного букета из белых тюльпанов и насыщенных, темно-фиолетовых ирисов, завернутых в простую бумажную упаковку. - Вау!
        - Нравятся? - Егор, в темных джинсах и темно-синем свободном свитере, с широкой ухмылкой на губах выглядел до того самоуверенно, что захотелось его стукнуть. Сильно. Пару раз. Чтобы в следующий раз имевшееся у блондина чувство собственной важности если не исчезло целиком, то хотя бы уменьшилось вполовину.
        - Цветы же не виноваты, - бережно забрала протянутый букет, чтобы поставить красоту в вазу с водой. - Что их принес балбес.
        - Я вообще-то мириться пришел, - укоризненно сообщил блондин, опираясь на пошатывающийся шкаф с разнообразной утварью и невзначай добавляя: - Леночка тебя больше не тронет.
        - А вот с этого момента поподробнее, - не отвлекаясь на грохот, раздавшийся за спиной и свидетельствовавший о новой фазе кулинарного противостояния, приблизилась к Егору, ища ответы в смеющихся серых глазах.
        - И Резников, кстати, тоже, - не будь дурой, сложила разрозненные части пазла, понимая, почему вчера не позвонил новенький. И, растеряв весь свой хваленый самоконтроль, перевернула содержимое вазона на голову Потапу, негодуя от того, что один наглый, непробиваемый субъект снова потоптался по личным границам, не удосужившись поинтересоваться моим мнением.
        - Смирнова, солнышко, - нарочито ласковые интонации, промелькнувшие в бархатном голосе Егора, непрозрачно намекали, что излишне самонадеянной официантке пора линять. Быстро, срочно и, желательно, на другой конец земного шарика.
        Так что, споро растеряв весь воинственный запал, я с блеском выполнила сто первый прием каратистов, дзюдоистов и прочих не лишенных умственных способностей личностей. Иными словами, схватила поднос и позорно сбежала в зал к клиентам. Отчетливо осознавая, что за совершенную шалость все равно рано или поздно придется платить.
        - Здравствуйте, меня зовут Виктория, и я буду обслуживать ваш столик, - сегодня судьба баловала меня не только курьезными инцидентами. У залитого солнцем окна расположилась Маргарита Бельская - известная певица, кумир тысяч подростков, ходячая неприятность и моя хорошая подруга по совместительству. С которой нас объединил молодежный студенческий форум и яркая неприязнь, вспыхнувшая к невыносимой профкомовской активистке Маше.
        - Вика? - вопросительно изогнула тонкую бровь Ритка, выстукивая подозрительно знакомую мелодию аккуратными ноготками нежного кораллового цвета по деревянной поверхности. На стуле рядом с приятельницей ерзала девчушка лет девяти с двумя косами медного цвета, одетая в ярко-оранжевый свитер крупной вязки и черные джинсы с болтающейся сбоку металлической цепочкой.
        - Не спрашивай, - я обреченно закатила глаза к потолку, пытаясь унять участившееся дыхание и не замечать тяжелого, обжигающего взгляда, сверлившего мою спину.
        - Ты собиралась познакомить меня с воспитанной девушкой, отличницей, получающей стипендию, и все свободное время просиживающей за книжками в библиотеке? - сидевший по другую руку от Марго широкоплечий брюнет, облаченный в простую черную толстовку с капюшоном, огляделся по сторонам и, разведя руками, с притворной печалью заключил: - увы, ее здесь не наблюдается.
        Юмор парня мы с Бельской оценили, заливисто хохоча в унисон и заражая весельем окружающих. Вдоволь насмеявшись, я вытерла выступившие на глаза слезы и заговорщическим шепотом произнесла, как будто посвятила в подробности государственной тайны.
        - Слухи о правильности некоторых отличниц сильно преувеличены, - Антон, так звали Ритиного спутника, одобрительно мне подмигнул и притянул к себе Бельскую, по-хозяйски расслабленно поглаживая ее предплечье, отчего разомлевшая девушка разве что не замурлыкала.
        Я же, проглотив завистливый вздох, поплелась к распашным дверям, где меня ждал злой Егор, со стекавшими по его лицу струйками воды и с белыми тюльпанами, грустно свисавшими с высокого лба. Мирно спавшая до этого момента совесть встрепенулась и пребольно укусила, заставив пожалеть о глупом, опрометчивом поступке.
        Хоть Потапов и загородил практически две трети всего прохода, я умудрилась просочиться на кухню, куда за мной и последовал хмурый, шумно сопевший блондин, наверняка лелеявший план безжалостной, но, в общем-то, заслуженной мести. Долго выдерживать красноречивое, гнетущее молчание моя трепетная душенька отказалась, активно подталкивая проштрафившуюся персону к скрестившему на груди руки парню.
        - Не смотри на меня так, - пробормотала виновато, поднимаясь на цыпочки, забирая несчастные цветы и передавая Егору сухое махровое полотенце. - Да, мне стыдно.
        Мысли Потапова по поводу моего корявого извинения так и остались загадкой, потому что первым из подсобки вылетел взъерошенный Назаров со съехавшим набок фартуком. А следом за ним выскочила хрупкая Анечка, вооруженная тесаком немаленьких размеров и неугасимой жаждой догнать шеф-повара и объяснить ему, сколько чайных ложек мускатного ореха надо добавить в «бешамель».
        Совершенно не привыкший к подобному обращению Петька, ранее передвигавшийся по своим владениям исключительно медленно и вальяжно, сейчас походил на слона в посудной лавке. В трех соснах ориентировался плохо и препятствий в лице каких-то там официанток не видел в упор.
        Посему столкновение двух разнонаправленных тел было неизбежно, как наступление Апокалипсиса после пришествия его Всадников. И если масса этого самого туловища позволила Петру устоять на ногах, то я отскочила от Назарова, словно упругий резиновый мячик. И с удвоенной скоростью устремилась навстречу белой кафельной плитке в голубой цветочек. Поскользнувшись на луже кока-колы, разлитой кем-то чересчур инициативным, кому я пожелала отправиться на свидание с голодным гризли в тайгу.
        Конечно, Потапов попытался меня удержать, но уж больно траектория падения была непредсказуемой, так что на пол мы сверзились вместе. Егор приземлился на спину, распахнув спасительные объятья, и не иначе, как чудом, поймал плотно зажмурившую веки меня.
        - Нет, я, конечно, люблю сверху, но и так тоже сойдет, - самодовольно ухмыльнулся блондин, вгоняя меня в жар то ли двусмысленностью фразы, то ли теплыми ладонями, уверенно спустившимися вдоль позвонка к талии.
        - Егор! - избавиться от надежного захвата, вызывавшего бурю эмоций от стремления скорее сбросить с себя наглые руки до желания попробовать, как целуется троечник, раздолбай и общеизвестный бабник, не представлялось возможным.
        - Заеду за тобой завтра в семь, - безапелляционно сообщил Потап. Ну а я обреченно уткнулась лицом ему в грудь, прекрасно понимая, что он не успокоится и не отступит. А, если сильно приспичит, так вообще вытащит меня в "Метлу" прямиком в неглиже.
        Глава 18
        Егор
        Если слабый пол сильнее, то лишь потому,
        что сильный пол испытывает слишком
        большую слабость к слабому.
        (с) Шарль Азнавур.
        - Потап, а ты точно в ночной клуб собрался, а не на прием к английской королеве? - Веселовский окинул друга скептичным взором, взгромоздившись на спинку дивана и крепко прижимая к себе огромного плюшевого медведя с кокетливым розовым бантом на правом ухе.
        - Иди ты… Курочкину на свидание звать, - огрызнулся Егор, расстегивая стальные пуговицы серой рубашки и бросая ее на кресло, увеличивая стопку не выдержавшей критики одежды. Поморщился, устало потирая шею и выуживая из шкафа тонкий черный свитер с широким воротом, самые обычные черные джинсы и темно-синие найки * с неоновой оранжевой полосой сбоку.
        - Мне уже кажется, что сердце Снежной Королевы и то проще растопить, чем договориться о чем-то с этой Курочкиной, - Пашка жалобно уставился на приятеля, зарываясь пятерней в отросшие волосы, торчавшие в разные стороны в совсем не художественном беспорядке. - Потап! Ну, будь человеком, а! Выбери любую другую девушку…
        - Разговорчики в строю, - отрезал блондин, зарубив чужие, не успевшие окрепнуть надежды на корню. - Привык, что достаточно цветов, максимум - конфет, и девочка растаяла? А ты придумай что-нибудь нестандартное.
        - Изверг ты, Потап, - пригорюнился Веселый, еще крепче обнимая игрушку и грустно так, тяжело вздыхая.
        - Еще какой, - довольно согласился Егор, забирая со столика связку ключей и бодро направляясь в сторону выхода. - Я погнал. Ты со мной?
        - Меня и здесь неплохо кормят, - отчаянно замотал головой Пашка, потирая ушибленную поясницу, в которую прилетела увесистая сковородка от разъяренной Миленки. Пообещавшей в следующий раз добавить, а заодно подарить шатену книжку «Как правильно вести себя с девушками». - Пересечемся в «Метле».
        Небольшой ухоженный дворик встретил блондина тишиной, которая, правда, продлилась недолго. Наблюдательный пункт работал исправно, старушки присутствовали на своем неизменном посту и, завидев, уже знакомого парня, принялись оживленно шептаться. Потап же, заглушив двигатель авто, выбрался на улицу, неторопливо потянулся и облокотился о капот, широко расставив ноги. И приготовился ждать Вику не меньше получаса, ранее убедившись, что представительницы прекрасного пола если о пунктуальности и слышали, то явно ничего не поняли. А если и поняли, то как-то не так.
        - Нет, Иванна, это уже совсем ни в какие ворота не лезет. К Смирновой сутенер посреди бела дня приехал - к старой гвардии присоединилось новое действующее лицо в голубом болоньевом плаще и в жутком морковном парике. Бабулька была настроена агрессивно, активно призывая товарок на баррикады. - Надо что-то делать с этим притоном на пятом этаже. Пора в прокуратуру писать, раз участковый не реагирует!
        Слегка удивившись серьезной подкованности в юридических вопросах, Потапов уже собирался отлепиться от верного железного зверя и поинтересоваться у старушки, не шалит ли сердечко, а может, здоровье требует срочной госпитализации. И Егор уже даже оттолкнулся пальцами от угольной радиаторной решетки, когда из подъезда выскочила Вика. Приветственно махнула ему рукой и взвизгнула, ловя подол расклешенной юбки, взметнувшийся вверх из-за сильного порыва ветра.
        В белом шифоновом платьице, черных грубых ботинках на шнуровке и без каблука и в небрежно наброшенной на плечи косухе девушка выглядела одновременно хрупко и вызывающе. Наталкивая блондина на крамольные мысли послать «Метлу», отправившегося туда Веселовского и прочие планы к черту. И увезти Смирнову в какое-нибудь спокойное место без надрывающейся музыки, подвыпившей публики и прочих сомнительных радостей жизни.
        - Если ты передумал куда-то ехать со мной, - залюбовавшись непривычно яркими из-за темного, дымчатого макияжа глазами, Егор выпал из реальности и тонул в изумрудной глубине, пока брюнетка легким прикосновением к запястью не вернула его обратно. - То я могу оставить тебя в компании этих чудесных Мата Хари, которые никому не дадут скучать.
        - Благодарю покорно, - отмер Егор, галантно распахивая перед Викой дверь автомобиля и откладывая не состоявшееся четвертование на потом.
        Сбрасывая скорость на подъезде к клубу, блондин заметил толпу первокурсников, высыпавших на улицу покурить, и запоздало прикинул. Что стоило вызвать такси, дабы избежать приевшегося ажиотажа, неизменных тычков пальцами в его ауди и робких, сопровождавшихся нестройным заиканием, просьб прокатиться.
        - Нелегкие будни университетской звезды? - без тени сочувствия в голосе проронила отличница, выразительно выгнув бровь и выбираясь наружу. Ни капли не смущаясь многочисленных любопытных взглядов и не удивляясь при виде протискивавшегося к ним Веселовского с бутылкой текилы наперевес.
        - А ты где эту красотку подцепил? - громко брякнул Пашка, вызывая у товарища безмерный, неподдельный «фейспалм»* [1]. И, оценив спутницу Потапова с ног до головы, недоуменно добавил: - ты ж вроде за Смирновой поехал.
        - Ну, ладно, с воспитанием проблемы. Ну, подумаешь, сообразительности не доложили, - Вика опередила Егора, беззлобно пнув Веселовского и невинно интересуясь: - но неужели и зрение подводит?
        - Теперь я начинаю понимать, - Потап с притворным участием потрепал друга по плечу и, прежде чем увести брюнетку внутрь, добил, жестоко и беспощадно: - почему у тебя с девушками не складывается.
        А в залитом неоновым фиолетовым светом просторном помещении, вмещавшем более трехсот студентов, царили шум, гам и дикие пляски. Бармены не успевали мешать коктейли, ди-джей ускорял ритм, кружа гостей в драйвовой попсовой мелодии, а танцовщицы на двух квадратных возвышениях позади сцены выделывали такие па, что в другой раз Потапов бы обязательно к ним присмотрелся. Только сегодня, наперекор устоявшимся привычкам тусовщика, парень хотел чуть больше тишины и чуть меньше людей рядом.
        Вика, напротив, оживилась и подобралась, готовая ринуться в пучину извивавшихся на танцполе тел. На секунду замешкавшись, девушка наклонилась к Егору и, заглушая какофонию звуков, попросила.
        - Если меня занесет, остановишь? - лучившиеся предвкушением изумрудные глаза вместе с искрившим напряжением, волнами исходившим от брюнетки, так сильно выбивались из отпечатавшегося на подкорке образа отличницы и заучки, что Потап опешил. Чувствуя, как пересыхает в горле, и больше наблюдая, за тем, как приоткрываются едва тронутые матовым блеском губы, чем вслушиваясь в сказанное. - Я пропустила столько вечеринок, что сейчас ощущаю себя чудом удравшей на бал Золушкой. Только вот туфли какие-то … неправильные.
        Вика приподняла ножку в грубом ботинке и, не найдя ничего особенного в рифленой подошве, унеслась в самую гущу веселья. Чтобы продемонстрировать блондину совсем другую Смирнову. Азартную, свободную, гибкую. Двигавшуюся так, что Семенова давилась слюной от зависти, а зеленые первокурсники сворачивали шеи. Отчего Егор мрачнел с каждой минутой, проклинал идею вытащить отличницу в клуб и боролся с чем-то очень похожим на ревность. Колючими иголками впившуюся в грудь и требовавшую вытворить что-нибудь до безобразия глупое. Например, разбить нос вон тому парню в сиреневом поло, подошедшему к Вике слишком близко.
        - Кайф, - не замечая двух постных физиономий, вдохновенно выдохнула брюнетка, приземляясь на диванчик рядом с Потаповым и в два глотка опустошая стакан Веселовского с неразбавленным виски. Поморщившись, девушка стащила с тарелки дольку лимона, не кривясь, отправила ее в рот и попросила у пробегавшей мимо официантки: - еще.
        - Если кто-то скажет мне, что Смирнова не умеет развлекаться, я клятвенно обещаю плюнуть ему в лицо, - твердо заверил присутствующих за столом Пашка, переживая сокрушительное потрясение и свыкаясь с новыми гранями «ботанки». Егор же просто подгреб брюнетку к себе, носом зарываясь в рассыпавшиеся по плечам волосы и сжимая вокруг тонкой талии кольцо рук, таким молчаливым, но весьма красноречивым образом обозначая весьма недвусмысленные притязания.
        - Вик, может, тебе хватит? - терпение Потапова закончилось на пятом коктейле, тем более, что последний напиток ярко горел, готовясь в мгновение ока разнести алкоголь по венам стремительно пьяневшей Смирновой.
        - Может, и хватит, - подозрительно быстро согласилась Вика, махом выпив едреную жидкость через трубочку и снова умчавшись на танцпол. С трудом избегая столкновений с такими же нетрезвыми студентами, как и она сама, и заставляя Веселовского подбирать отвисшую челюсть с пола.
        - Свяжу. Запру. Выпорю, - сквозь зубы процедил закипавший блондин, нервно отбивая барабанную дробь по столешнице и намеренно игнорируя округлившиеся глаза приятеля.
        - Потап, забери ее, пока не поздно, а? - Егор повернулся и поперхнулся воздухом, запечатлев поистине эффектную картину.
        Вика стояла в самом центре площадки, обеими руками обнимая гладкий серебристый шест. И не потому что хотела исполнить соблазнительный стриптиз, а потому что пошатывалась, как пьяный матрос на корабле в шторм. Рядом с ботинками Смирновой в позе морской звезды растянулась одна из близняшек, пока вторая рассматривала живописное малиновое пятно, украсившее белоснежную футболку. И тут Потап понял, что отличницу пора спасать, причем, как можно скорее, до того, как кто-нибудь успеет выйти из состояния легкого и не очень ступора.
        - Пока карета не превратилась в тыкву, а прекрасный принц - в вурдалака, Золушке пора покидать бал, - непринужденно минуя толпу, Егор отцепил пальцы Вики от металла и, приобняв девушку, покинул клуб под аккомпанемент из неловкого, вязкого молчания.
        - Смирнова, а ты та еще катастрофа, - хмыкнул Потапов, выруливая с парковки и запоздало отмечая, что девушка на пассажирском сидении свернулась калачиком, подложила ладошку под голову и теперь сладко посапывала. Не собираясь ни дебоширить, ни спорить по поводу конечного места назначения их путешествия.
        Так что, очутившись в просторном коридоре квартиры Потапа, отличница лишь потирала слипающиеся от дремоты глаза и молчала, с любопытством изучая лаконичную, но стильную обстановку.
        Егор же вперился в нее пристальным взглядом, борясь с мучительным, выматывающим нутро желанием прижать к себе сонную, немного растерянную девушку. Битву блондин проиграл с треском, стремительно притягивая Вику и жадно впиваясь в приоткрытые губы, хранившие остаток алкогольной горечи. Пальцами сминая невесомую ткань платья и теряя голову от тепла бархатной кожи.
        Рассудком Потапов понимал, что пользоваться таким состоянием Смирновой неправильно. Что нужно остановиться и по-хорошему рассказать Вике о глупом пари. Только вот все мысли вышибло без следа, когда девушка крепче прильнула к напрягшемуся парню, превращая пылавший костер в самый настоящий пожар.
        ________
        *[1] - «фейспалм» - (буквальный перевод «рукалицо», «лицоладонь») - популярный интернет-сленг и жест, обозначающий реакцию на чью-то глупость.
        Глава 19
        Вика
        Чёрт, не могу поверить, какие глупости мы творили
        в юности. Удивительно, что мы не умерли.
        (с) к/ф «Город хищниц».
        Приподнялась в кровати, с трудом разлепив будто налитые свинцом веки и обнаружив себя в просторной спальне с зеркальным потолком. Тяжелая голова противно потрескивала, в горле было суше, чем в пустыне Сахара, ну а калейдоскоп событий вчерашнего дня вертелся разноцветной мозаикой, никак не складываясь в единую картинку.
        - Твою ж мать, Смирнова! - звучно ругнулась на себя, когда воспоминания скоростной электричкой ворвались в воспаленный мозг, и сокрушенно уронила голову на гладкие шелковые простыни черного цвета.
        Потому что стало настолько стыдно, что захотелось мигом провалиться сквозь землю и больше оттуда не выкапываться. Стыдно за то, что перебрала в клубе лишнего и едким комментарием спровоцировала глупых близняшек. За то, как настойчиво обвивала ногами бедра Егора. Как тесно прижималась к нему и запутывалась пальцами в пепельных волосах. Как не давала парню перевести дыхание, терзая его губы дикими поцелуями.
        Особенно совестно было за то, что остановилась не я, а он. Демонстрируя такое недюжинное самообладание, какое мне и не снилось. Несмотря на явное напряжение, охватившее его, Потапов нехотя, но прервал наше сумасшествие. Рвано выдыхая, он аккуратно отцепил мою персону, активно домогавшуюся его светлости, от себя и, невзирая на оказанное сопротивление, переодел в одну из небрежно брошенных на кресле рубашек. После чего бережно опустил меня на роскошную двуспальную кровать и укутал в мягкое одеяло. И, так же судорожно дыша, ретировался на диванчик в кухне. Мда.
        - Доброе утро, пьянь! - Егор был жизнерадостен до омерзения, бодр до невозможности и щеголял голым торсом, отчего мои щеки мгновенно приобрели неровный пунцовый окрас. Парень понимающе усмехнулся, просовывая пальцы в шлевки джинс и явно не собираясь облегчать мое положение. - Завязывай с самобичеванием, завтракать пошли.
        Завозилась в кровати, подтягивая колени к груди и все еще купаясь в океане неловкости, смущения и необъяснимого, томительного ощущения под ребрами. Облизывая припухшие, искусанные губы и тяжело вздыхая.
        - Вика, вставай! Ножками топ-топ, - и пока я выпутывалась из нежно-персикового пушистого одеяла с длинным ворсом, в спальню просочился аромат омлета с поджаренным беконом, разбудивший дремавший аппетит и заставивший пустой желудок громко, голодно урчать.
        Прошлепала босыми ногами по отполированному паркету, ориентируясь на одуряющий запах, и умостилась на стуле с темно-коричневым сиденьем и металлической высокой спинкой, залипая на лихо управлявшегося со сковородкой блондина. Вооруженного деревянной лопаточкой, казавшейся игрушечной в его руках.
        - Какие таланты в тебе пропадают, Потапов, - с самого начала учебы относилась к троечнику предвзято, так что куда охотнее могла представить армию прислуги, готовящую что-нибудь экзотическое для «золотого» мальчика, нежели его самого у плиты.
        - Не расплатишься, Смирнова, - хитро прищурился Егор, сервируя стол и по всем правилам заваривая черный чай с бергамотом, сначала обдав фарфоровый чайничек кипятком.
        От такого проявления заботы спорить и огрызаться не хотелось совершенно. Хотелось лишь прятать улыбку на дне кружки с душистым напитком и уютно молчать. Будучи от всей души благодарной Потапову за то, что не бросил в «Метле», и за то, что не воспользовался моим полувменяемым состоянием.
        - Так, дебоширка и возмутительница общественного спокойствия, - блондин расправился с двойной порцией омлета и, пока я старательно делала вид, что размешиваю успевший раствориться в чашке сахар, распорядился, допивая крепкий, черный кофе: - ты - мыть посуду, я - в душ.
        - А пары? - я подняла глаза на Егора, совершенно не соображая, что стояло в расписании сегодня.
        - Ты на время смотрела, горе луковое? - парень обогнул стол, наклоняясь вперед и коротко целуя меня в макушку. - Все давно закончилось. Доедай спокойно.
        Память идти на сотрудничество с все еще растерянной мной отказалась, утаивая явки и пароли, виноватых и причастных. И продолжая удерживать засекреченным имя преподавателя, к которому придется подлизываться, придумывая самые невероятные причины пропуска его занятия. Чтобы он при этом поверил, проникся душераздирающей историей, пустил скупую слезу и допустил нерадивую студентку к пересдаче… контрольной. Именно ее, как вопила очнувшаяся, наконец, интуиция, мы и пропустили.
        Кричащему шестому чувству вторила стройная трель дверного звонка, на автомате отправившая мою все еще сонную тушку открывать настойчивому посетителю. Напрочь забыв, что я вообще-то нахожусь у Егора в гостях, причем стою посреди коридора в его рубашке (спасибо, хоть не на голое тело), я бездумно отперла замки, встречаясь с хищным, просвечивающим хуже рентгена взглядом знакомых серых глаз. Судя по внешности, мужчина мог приходиться Потапу братом, дядей или…
        - Утро добрым не бывает, - обернулась на звонкий голос, раздавшийся за спиной, и приглушенно, протяжно застонала, пряча стремительно краснеющее лицо в ладонях. Мало было раззявы меня, так еще и блондин решил выйти из ванной в одном полотенце, наспех обернутом вокруг мускулистых бедер. Не обращая внимания на брови гостя, удивленно поползшие вверх, и на тихо подвывающую меня, Егор закончил фразу, гордо шествуя в сторону кухни и оставляя на полу мокрые следы: - если кофе в чашке нет. Привет, пап.
        Опасаясь оставаться наедине с хмурым, недовольным Потаповым-старшим, быстро захлопнула все еще открытую дверь квартиры и резво засеменила вслед за одногруппником. Надеясь, что в присутствии свидетелей вполне себе живую меня не превратят в хладный трупик и не зароют где-нибудь в лесу, за восемьдесят пятым километром.
        - Завтракать будешь? - спросил у отца Егор, в отличии от набравших в рот воды нас, чувствовавший себя замечательно и пребывавший в прекрасном расположении духа. Судя по его довольному виду, парень ни капли не парился о том, что мог нафантазировать его родитель, лицезрев эпатажную вариацию на тему картины Репина «Не ждали».
        - Спасибо, пообедал уже, - буркнул мужчина, недружелюбно косясь на меня исподлобья и из последних сил сдерживая явно вертевшиеся у него на языке язвительные комментарии.
        - Знакомься, это Вика Смирнова. Отличница и гордость потока, любезно согласившаяся помочь мне с докладом, - речь Потапа градус витавшей в воздухе напряженности не снизила, правда, полного здорового пофигизма блондина это ничуть не смутило. И он, всучив мне в руки кружку с травяным (для успокоения расшатанных нервов, что ли?) чаем, преспокойно продолжил: - Вика, это мой отец. Николай Леонтьевич Потапов.
        Глава 20
        Егор
        Такая уж судьба у отцов -
        разочаровывать детей.
        (с) Фредерик Бегбедер.
        К отцу Потап испытывал весьма и весьма противоречивые чувства. С одной стороны, уважал деловую хватку, стальной стержень и умение прогнуть что людей, что любую, даже самую невыгодную ситуацию под себя. А вот с другой… До сих пор не мог простить родителю некрасивого, затянувшегося на целых полгода развода и потухших, как будто выцветших после расставания глаз матери. Хрупкой, ранимой и одновременно нашедшей в себе силы уйти с гордо поднятой головой, глотая слезы обиды и разочарования и рисуя на красивом лице торжествующую улыбку, почти не отдававшую горечью фальши.
        - Егор, - мужчины перебрались на балкон, пока Вика хозяйничала на кухне, складывая остатки омлета в контейнер, перемывая посуду и продолжая стыдиться непрезентабельного внешнего вида. - А ты можешь в следующий раз попросить своих ш… шикарных женщин встречать гостей немного более одетыми, м?
        Девушке Николай Леонтьевич, конечно, ничего не высказал, мысленно отнеся ее к категории легкодоступных и «одноразовых», а вот сыну отчего-то отчаянно хотелось всыпать ремня. В том числе, и за искривившую губы надменную ухмылку, и за расслабленную позу, сообщавшую: «С высокой колокольни плевал я на твое авторитетное мнение».
        - Пап, - парень вальяжно облокотился на створку открытого окна, меланхолично бросив: - а ты можешь в следующий раз не приезжать без звонка?
        Потапов-старший понял, что подкурить сигарету и затянуться крепким табачным дымом было ошибкой, потому что от такой наглости собственного отпрыска он широко открыл рот, намереваясь с толком и расстановкой отчитать Егора. А получилось только закашляться, глупо выпучив глаза, как выброшенная на берег касатка.
        - Вот и ладушки, - хохотнул блондин, похлопав отца по спине и добавляя очки в копилку незаслуженно обиженной Смирновой: - можешь думать, что угодно, но Вика, действительно, учится на отлично, получает повышенную стипендию и подрабатывает по вечерам в кафе. А в мою рубашку ей пришлось переодеться, потому что ей на платье разлили вишневый сок.
        Гадая, когда его сын успел так сильно повзрослеть и возмужать, Николай Леонтьевич в вишневый сок не то чтобы поверил, а вот испорченную одежду вполне допустил. Вспоминая, как сам чудил в молодости, карабкался по водостоку на второй этаж общежития, где жила скромная девочка Женя с огромными сине-голубыми глазами на пол-лица. Стойко отвергавшая ухаживания троечника Коли и ответившая согласием на предложение выйти замуж только спустя три долгих года.
        - Егор, она не твоего круга, - закрыв шкатулку с давно похороненными истертыми картинками и шикнув на некстати разыгравшееся воображение, Потапов старший достал из внутреннего кармана пиджака серебряный портсигар с выгравированным на нем пером и бирюзовым камнем посередине. Не желая повторять оплошность, помедлил, в упор глядя на сына и видя в нем когда-то цеплявшие черты бывшей супруги.
        - А какого я круга? - вскинулся Потап, впервые продемонстрировав что-то отдаленно похожее на вырвавшиеся на волю эмоции. Тихо, почти бесшумно выдохнул и, вновь натянув безразлично-надменную маску, припечатал: - я твоим баблом кичиться не собираюсь. Сколочу свое состояние, тогда и поговорим.
        После обрушившейся на него отповеди Николай Леонтьевич поспешно ретировался, бурча что-то нехорошее про нравы нынешней молодежи и обещая в следующий раз нанести визит исключительно в том случае, если ему удастся встать с правильной ноги. Егор же, влив в себя вторую чашку кофе, отвез Вику домой. И сейчас стоял у серого обшарпанного подъезда той самой пятиэтажки, запахивая плотнее полы кожаной куртки Смирновой, слабо защищавшей девушку от порывов пронизывающего насквозь ветра.
        Жест вышел настолько неосознанным, что блондин и сам удивился тому, как естественно было заботиться о хрупкой брюнетке. И не важно, что всего месяц назад она воротила от него нос, язвила и, скорее всего, с превеликим удовольствием развязала бы затяжную кровопролитную войну, сопровождающуюся взаимными упреками и подставами.
        Потап, улыбаясь своим мыслям и радуясь, что плохо обоснованная, но жгучая неприязнь канула в лету, притянул девушку к себе. Не помня, когда они перешли эту грань и сломали барьеры, но испытывая неподдельное удовольствие от того, что Вику теперь можно обнять без опасений за собственную жизнь и за сохранность всех важных органов. Что можно убрать прядь с ее лица, пальцами пробежаться по тонкой шее и оставить на ровно очерченных губах мягкий, выматывающий нежностью поцелуй. Наполняющий пряной истомой все тело и оседающий концентрированным теплом глубоко в груди.
        - Спасибо, - Вика нехотя оторвалась от Потапова, переводя сбитое дыхание и краснея, наверное, в сотый раз за не так давно начавшийся для них с троечником день. И пока парочка была занята друг другом ровно настолько, чтобы не замечать ничего, даже смерча или торнадо, вокруг, откуда-то снизу раздалось недовольное покашливание.
        - Кхм, я, конечно, все понимаю, - слева от припаркованной ауди, прямо на бордюре расселся нахохлившийся Веселовский. Буквально источавший флюиды ненависти к человечеству вообще и к двум конкретным индивидам в частности. Зыркнув на Егора исподлобья и сцеживая яд, Пашка поинтересовался: - а можно не так открыто афишировать ваше счастье и розовых единорогов, а? А то что-то совсем тошно.
        - Завидуй молча, - Потап совершенно не обиделся на друга, только Вику ближе к себе придвинул, обеими руками укрывая ее от холодного ветра. И нараспев выдвинул возможную причину плохого настроения товарища: - утро добрым не бывает, если ты бухал вчера?
        - Лучше бы бухал, честное слово, - потирая переносицу, совсем уж горько вздохнул Веселый, отчего в глубине души Егора все-таки проклюнулось слабое сострадание к ближнему своему. Проклюнулось, робко шевельнулось и было задавлено любопытством, смешанным с природным ехидством.
        - Неужели прекрасная крепость по фамилии Курочкина никак не хочет падать к твоим ногам? - Потапов получил одновременно не слишком болезненный, но показательный тычок от Смирновой и злющий, красноречивый взгляд от Веселовского, поднявшего с асфальта небольшой булыжник и замахнувшегося на святая святых - верного железного коня Потапова.
        - Не хочет, - удрученно признался Пашка, теряя запал и опуская камень на землю.
        - Я, конечно, не подстрекатель и встретить спокойную старость с внуками еще планирую, - неожиданно подала голос Вика, растягивая губы в предвкушающей улыбке и хитро щурясь, когда две пары глаз воззрились на нее с жадным вниманием. - Но, если вежливые ухаживание, цветы, медведи и конфеты не прокатили, может, попробовать силовые методы?
        И, пока парни ошарашенно соображали, как они сами не дошли до такого простого, в общем, то решения, Смирнова чмокнула Потапова в нос, выбралась из его объятий и скрылась за надсадно скрипнувшей дверью подъезда.
        Глава 21
        Вика
        - Всё никак в толк не возьму, почему ты со мной дружишь?
        - Потому что ты милая и забавная, - ответила Софи.
        - Моя мама говорит, что я резкая, и брюзга, - сказала Агата.
        - Так что одна из вас лжет.
        (с) «Школа добра и зла», Зоман Чейнани.
        Летела по лестнице вверх, перескакивая через две ступеньки и свыкаясь с тем фактом, что присутствие Егора в моей жизни стало необходимым. Как крепкий американо ранним утром или стакан холодной воды с шипучей таблеткой аспирина после развеселой вечеринки.
        Пряное, ни с чем не сравнимое послевкусие от поцелуя не стерлось с все еще припухших губ, наполняя каждую клеточку расслабленного тела легкостью и отправляя меня в невесомость - туда, где не действовали законы гравитации. И настроение было настолько прекрасным, что ничего не могло его испортить. Даже подбоченившаяся Никитина, встретившая мою загулявшую тушку целым фунтом презрения.
        - И где тебя носило? - сурово отчеканила соседка, примерив на себя роль грозной родительницы, отчитывающей ребенка за новую «двойку» в дневнике. Только я строгостью тона не впечатлилась, беспечно вваливаясь в коридор и озябшими пальцами расстегивая заедавшую молнию кожаной куртки.
        - Оль, не хмурь лоб, морщины раньше времени появятся, - продекламировала излюбленную фразочку из богатого маминого запаса и, не удержавшись, прыснула в кулак, когда выражение лица бедной Никитиной стало ну совсем уж свирепым. Ей-богу, голодающая и посему ненавидящая весь белый свет Курочкина на третий день диеты выглядит и то дружелюбнее.
        - Смирнова! - наклонилась, снимая ботинки и пряча не желавшую сползать улыбку, дабы не гневить еще больше иногда чересчур примерную Ольгу. Увязшую по самые уши в размеренных, потерявших перчинку и страсть отношениях.
        - Что, Смирнова? - каяться я не собиралась, жалеть о содеянном тоже, пусть и придется опасаться мести обиженных близняшек, а вот грешить… Растрепала еще больше рассыпавшиеся в беспорядке волосы и, глядя прямо в глаза подруге, сообщила: - я была у Егора.
        Судя по раздавшемуся из кухни шуму, несанкционированное покушение на продовольственные запасы в исполнении Миленки закончилось неудачно. И меня за это явно не поблагодарят.
        - Не ты ли каких-то пару недель назад говорила, что с такими, как Потапов лучше не связываться? - иронично изогнув тонкую бровь и скрестив на груди руки, Оля вернула меня к незавершенному разговору.
        Только я продолжать дискуссии на тему «Егор не самая лучшая компания для тебя» не собиралась, легкомысленно пожимая плечами и беззаботно напевая коронное Никулинское «А нам все равно, а нам все равно, пусть боимся мы волка и сову» *[1]. И бесцеремонно оставила Никитину за спиной, игнорируя несущееся вслед возмущенное.
        - Вы вместе уехали из «Метлы». Пары прогуляли тоже вместе. Народ у нас в универе, конечно, тупой, но не до такой же степени, чтобы не сложить два и два.
        - Оль, если все всё сложили, помножили и разделили на ноль, давай уже закроем тему моего грехопадения? - бухнулась на диван рядом с Курочкиной, одной рукой обнимая приятельницу, а второй залезая в пиалу с солеными крекерами. Хрустнула лакомством, блаженно сощурилась и тихо так, проникновенно поинтересовалась: - Милк, а, Милк. Ты когда Веселовского перестанешь терроризировать?
        Пышечка насупилась и попыталась отсесть подальше от не в меру энергичной, нежданно-негаданно выспавшейся меня. Пребывавшей в состоянии легкой эйфории и на автомате перешедшей в режим «доведи ближнего своего до белого каления, приправь нервным срывом и подавай вместе с дергающимся глазом».
        - Курочкина, - я ущипнула соседку за аппетитный округлый бок, отчего та высоко подпрыгнула, ойкая и обиженно надувая полные губы. - А ведь он тебе нравится.
        Для меня сей факт был очевиден, как восход Солнца на востоке. Иначе не стала бы наша брюнетка так активно конфликтовать и бросаться внушительной грудью на ничего не значившую амбразуру. А, упиваясь ссорами с незадачливым кавалером, Миленка все больше походила на героиню из старого советского кинофильма с небезызвестным «Три дня я гналась за вами. Чтобы сказать, как вы мне безразличны» *[2].
        - Боюсь я, Вик, - крепко зажмурилась Мила, на одном выдохе выпалив: - и не верю, что, правда, ему понравилась.
        - Поэтому лучшая защита - нападение?
        Заронив в хорошенькую голову подруги сомнения, помчалась в «Карамель» радовать глубоко обожаемых коллег своим пришествием и преступно хорошим настроением. Походя обняла администратора Инну, приняв участие в местном тотализаторе и удвоив ставки на стажерку. Столкнувшись в проходе с заведенным Назаровым, звонко чмокнула его в лоб, чем вызвала у бедного повара ступор, близкий к неконтролируемой панике. Ну а у неизменно жевавшей кончик косы Анечки спросила, какой счет в их с Петькой противостоянии.
        Долго балансировать на грани терпения сослуживцев, как и подозревать их в краже ведра лимонов (почему еще у них физиономии-то такие кислые), не стала. Предусмотрительно ретировавшись в практически полностью забитый зал и попав прямиком с корабля на бал. А, если быть более точной - мордой в салат. При ближайшем рассмотрении оказавшийся «Цезарем с креветками».
        - Это произвол! - патетично кричал напомаженный брюнет в обтягивающем свитшоте поросячье-розового цвета и до невозможности узких джинсах, низко сидевших на худых бедрах. Привлекая к своей персоне все больше и больше любопытных взоров, благо, публики, способной оценить его актерскую игру, сегодня было предостаточно.
        - А можно с этого места чуть подробнее? - при всем желании до сих пор не смогла углядеть никакой криминальной составляющей в выставленном напоказ блюде. Приготовленном нашим шефом на совесть и с любовью.
        - Я буду жаловаться в Роспотребнадзор! Я вас засужу! - не унимался проблемный посетитель, жестом фокусника доставший из воздуха немаленький болт. Суя железяку мне под нос и гневно вопрошая: - а если бы я его проглотил? Если бы сломал зуб?
        - Минуточку, я сейчас позову администратора, - да, этот прилизанный, гладенький мальчик безбожно переигрывал, нагло пользуясь тем, что как в нашей стране, так и в «Карамели» действовал принцип: клиент всегда прав. Пока жив, конечно. Но послать его окольными путями на деревню к дедушке я не могла, как бы рьяно того ни желала.
        - Не нужно никого звать, Виктория, - от приятного женского голоса с повелительными нотками замерли оба с брюнетом, пока моя любимая гостья нарочито медленно выныривала из кипы разложенных бумаг. И с намеком на угрозу разминала запястья с десятком тонких платиновых браслетов на правой руке, подплывая к столику, который занимал скандалист, как тот самый айсберг к самонадеянному «Титанику».
        С ледяным спокойствием девушка присела на край столешницы, закинув нога на ногу и окатив парня таким презрительно-снисходительным взглядом, что даже Верочка, просто пробегавшая мимо с полным подносом, поежилась и чуть не споткнулась.
        - А мальчик-мажорик сейчас молча уберет свою игрушку в карман, принесет хорошей девочке Вике бурные извинения, оставит щедрые чаевые и навсегда исчезнет из этого замечательного заведения, - гостья поманила пальчиком брюнета и, убедившись, что продолжение фразы услышим только мы втроем, доверительно прошептала: - Тогда мы не скажем Мигунову Антону Аркадьевичу, что его невоспитанный отпрыск пытался нагреть директора «Карамели» и просто хорошего человека на нефиговую такую стоимость вкусного ужина. Да, солнце?
        Парнишка сбледнул, сглатывая наверняка ставшую вязкой слюну, и судорожно полез за бумажником, выложив на стол несколько хрустящих синих банкнот и драпая к выходу, как заправский спринтер.
        - Не сын делового партнера, а одно ходячее недоразумение, - пояснила спасительница и пробормотала, отрешенно рассматривая прикрепленный к моей рубашке бейдж: - А ты когда-нибудь думала, что находишься не на своем месте? Живешь не своей жизнью, Вика?
        Вопрос застал меня врасплох, так что я осеклась на полуслове, гадая с чего начать. Быть может, с горевшей ярким огнем жажды путешествовать? Познавать новую культуру, прикоснуться к чужому быту и неведомым обычаям. Или с давнего желания записаться на латиноамериканские танцы и освоить чувственную сальсу? Или с дурацкой мечты набраться храбрости и прыгнуть-таки с парашютом?
        - Конечно, ты не на своем месте, - с досадой хлопнув себя по лбу, гостья порылась в карманах бежевого пиджака и протянула визитку, добавив: - возможно, у меня найдется работа тебе по душе.
        Помня о неоконченном еще образовании и плотно забитом графике, я с сомнением изучала светло-бежевую картонку с изящной золотистой окантовкой, гласившую «Истомина Елизавета Андреевна». Ну а добрая фея-крестная, тем временем, вернулась к брошенному проекту, с головой погружаясь в картинки и цифры и совершенно не слыша гама вокруг.
        ________
        *[1] - песня «Про зайцев» которую исполнил актер Юрий Никулин» в к/ф «Бриллиантовая рука».
        *[2] - Это фраза прозвучала в фильме Марка Захарова «Обыкновенное чудо». Ее говорит Принцесса, переодетая мальчиком (в исполнении Евгении Симоновой).
        Глава 22
        Егор
        - Но знайте, Ирина Васильевна, что я испытываю
        физическую боль от того, что эта тупая белая
        биомасса заполняет пространство вокруг меня,
        понятно?!
        - Это очень хорошая группа.
        - Очень хорошая группа - это «The Beatles»!
        (с) к/ф «Я лечу».
        - А потом она вылила на меня ведро, - Потапов ржал, не переставая, уже минут десять, слушая об очередных неудачных похождениях Веселовского и держась за бока от распирающего смеха. Представляя, как красиво с пятого этажа летели струи неопознанной жидкости, и отчетливо понимая, почему вчера Пашка ненавидел все и всех, кривясь от малейшего проявления чужой нежности.
        - Нет, я, конечно, предполагал, что Курочкина интересная, но, чтобы настолько огонь! - Егор, продолжая весело скалиться, вскинул большие пальцы вверх. И гневный, прожигающий насквозь взгляд друга его ничуть не смутил.
        - Потап, хоть режь меня, хоть вешай, хоть стреляй, я не знаю, как вытащить эту фурию на свидание! - познав все оттенки отрицания, прочувствовав всю глубину гнева и провалив торг с приятелем, Павел прочно обосновался в стадии депрессии. Не помня, когда он в последний раз так заморачивался насчет неудачи в личной жизни. Разве что в детском саду, когда хорошенькая девочка Катя не согласилась стать его невестой.
        - Веселый, ну ты ведь изобретательный парень. Не получилось галантно, при напролом, - блондин ободряюще хлопнул товарища по плечу и соскочил с подоконника, заметив знакомую макушку в очереди спешащих на пару студентов, сгрудившихся у турникета. Вышедшего из строя четвертый раз за месяц, но вряд ли это могло считаться уважительной причиной опоздания для въедливого Миронова Аркадия Павловича. Спавшего и видевшего, как недоучившие его предмет двоечники варятся в котле у чертей.
        Минуя охранника, Егор вытащил Вику из толпы, забрал у нее рюкзак и крепко прижал к себе. Ощущая, как медленно но верно по телу расползается тепло и спокойствие, и понимая, что … скучал? Копаться в себе Потапов отказался, решив отложить детальный анализ бушующих эмоций на потом. И потащил красневшую от повышенного внимания студиозисов Смирнову на ненавистную лекцию недавнего аспиранта, дорвавшегося до власти и с удовольствием ей упивавшегося.
        - А вот и сладкая парочка «Твикс», - Миронов встретил Егора с Викой неприкрытой ехидцей и обещанием долгой и мучительной мести в блеклых серо-голубых глазах. Вольготно рассевшись на парте, надувая и лопая розовые пузыри из жевательной резинки, он совсем не походил на серьезного, уважаемого преподавателя. А вот сходство с учеником, которого гнобили одноклассники и который теперь пытается им доказать собственную важность, определенно прослеживалось.
        - Добрый день, Аркадий Павлович, - вежливо поздоровавшись, Вика прошмыгнула на свое место, стараясь слиться с окружающей обстановкой. Но, судя по кровожадной ухмылке, Миронов оставлять в покое выбранного козла отпущения не планировал.
        - Смирнова, - голос препода так и сочился торжествующим злорадством, заставляя брюнетку передергивать плечами и морщиться в ожидании неминуемой подставы. - А назовите-ка мне причину пропуска предыдущего занятия, иначе я буду вынужден поставить недопуск к экзамену. До тех пор, пока вы не сдадите контрольную. И, если причина не покажется мне достаточно весомой, сдавать ее вы будете долго, нудно и неоднократно…
        Избегая пристального, препарирующего взгляда, Вика низко опустила голову так, что длинные волосы упали ей на лицо, надежно скрывая пылавшие огнем щеки. Молчание затягивалось, щелчки автоматической ручки в пальцах у Миронова казались невообразимым грохотом, пока отличница мысленно корила себя за то, что подумала о чем угодно. Кроме того, чтобы заготовить убедительное оправдание, в которое бы поверил дотошный педант.
        - Аркадий Павлович, это я виноват, - репутация троечника и разгильдяя прилипла к Егору давно и намертво, так что хорошими отношениями с данным конкретным преподавателем парень похвастаться не мог. Зато мог непринужденно развалиться на первой парте напротив тщедушного Миронова, облаченного в черную растянутую футболку с изображением «Короля и шута», модные у молодежи узкие джинсы, обтягивавшие тонкие кривые ноги, и потрепанные кеды неопределенно-грязного цвета. Загородив брюнетку своей спиной, опираясь ладонями на край стола и подаваясь чуть вперед, Потапов уверенно пояснил: - мы с Викой попали в аварию и были вынуждены полдня разбираться с сотрудниками полиции.
        Смирнова еле слышно выдохнула, искренне радуясь, что хотя бы кому-то из них двоих хватило ума, сообразительности, смекалки (нужное подчеркнуть), чтобы выйти из щекотливой ситуации. Грозившей отработками, пересдачами и прочими карами небесными от бога основ предпринимательской деятельности. И все могло бы быть прекрасно, если бы не карма, заложившая крутой вираж и отвесившая отличнице с троечником очередной пинок.
        - Сказочник, - на всю аудиторию брякнула Леночка, кипевшая от злобы и зависти к светившимся счастьем Потапову и Смирновой. Выдержав небольшую паузу, блондинка поправила замысловатую прическу и ехидно процедила: - и все подтверждающие этот факт документы у тебя, Потап, конечно, имеются?
        И если в душе Егор был готов распять Семенову, подвесить ее на суку или сжечь на костре, то внешне он оставался невозмутим. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ладони все так же спокойно лежали на парте, а полунасмешливая улыбка по-прежнему кривила красивые губы. Потап отчетливо слышал, как участилось и стало неровным Викино дыхание, что мешало ему сосредоточиться, сохранять голову холодной и подталкивало поддаться на провокацию и влезть-таки в перепалку.
        - Я в любом случае попрошу Потапова предоставить мне справку о дорожно-транспортном происшествии, которая, у него, несомненно есть. Да, Егор? - питаясь от негативных эмоций и испытывая определенную страсть к человеческой психологии, Миронов с вящим удовольствием пронаблюдал этот весьма любопытный цирк и раздал всем сестрам по серьгам. - А вот вы, Семенова, сейчас спуститесь к доске и продемонстрируете нам знание моего предмета и блестяще выученное домашнее задание. Да?
        Наслаждаться мучениями Леночки, барахтающейся где-то между тройкой с натяжкой и крепким «неудовлетворительно», Вику совсем не тянуло. А вот выяснить, как Егор намеревается выкручиваться из того тупика, в который сам же их и завел, девушке хотелось так сильно. Что остаток занятия она просидела, как на иголках, ерзая на скамье, отвлекаясь и пропуская мимо ушей фееричное шоу «Доведи Семенову до истерики» в исполнении вошедшего в раж Аркадия Павловича.
        Блондин же был стоек, как кремень, раскрывать карты не спешил и упорно молчал всю дорогу от аудитории и до стоянки, где была припаркована его ауди. Лишь аккуратно прижимал отличницу к своему боку, отрешенно поглаживая ее плечо и изредка ероша уложенные в так любимом Викой беспорядке волосы. Что, должно быть, означало высшую степень волнения.
        - Дай мне пару минут, - парень в необдуманном жесте прижал палец к губам брюнетки, заставив ее вздрогнуть, и переключил все внимание на телефон. Долго гипнотизировал серебристый корпус, вертел его и так, и эдак, пока, наконец, не послал вызов неизвестному абоненту. - Привет, Серег! Помощь твоя нужна.
        Егор в общих чертах обрисовал имевшуюся проблему, после чего отнес трубку на приличное расстояние от лица и обреченно закатил глаза к небу. Судя по шуму на том конце провода, Потапа покрыли если не матом, то отчехвостили знатно.
        - Ну, чего сразу вляпался? - страдальчески выдохнул блондин и, вцепившись свободной рукой в приборную панель, пообещал: - хорошо, это в последний раз. Проси, что угодно.
        - Знаешь, сколько нам будет стоить спокойная жизнь у Миронова? - Егор улыбнулся расслабленной, немного шальной улыбкой и сжал затаившую дыхание Вику в своих объятьях: - ужин с моей родней.
        Глава 23
        Вика
        Ты не знакома с моей семьей.
        Ты даже не представляешь,
        во что ты ввязалась!
        (с) к/ф «Секс по дружбе».
        - Егор, нет, - я с ужасом уставилась на парня, вздрагивая при мысли о незабываемой встрече с его отцом и не представляя, что делать с целой семьей заносчивых вредных Потаповых. И пока поскрипывавший после пар мозг пытался смириться с печальной участью, язык без костей по обыкновению выдал: - лучше похороните мою несчастную тушку за плинтусом, чтобы ни один некромант потом не поднял. Я даже не буду являться к вам привидением, честно-честно.
        - Да, Вика, - с нажимом возразил блондин, прогревая двигатель и медленно выезжая со стоянки. В который раз решив, что мое мнение не настолько важно, чтобы им нельзя было пренебречь.
        - Егор, высади меня, - грядущее знакомство отчего-то пугало пуще пересдач у Миронова. Паника раскручивалась по спирали, забиралась в ноздри и легкие, мешая дышать полной грудью. Ну а идея выпрыгнуть из автомобиля на небольшой пока что скорости не казалась совсем уж плохой и самоубийственной.
        - Вика, не трогай дверь, она заблокирована, - оборвав мои метания вместе с планами побега, Потапов улыбнулся уголком губ и мягко добавил: - они не страшные и не кусаются. И даже если кусаются, то не больно.
        - А вдруг я им не понравлюсь?
        - Тогда мы попрощаемся и уйдем. Вместе с нужной справкой для Миронова, - за методичным ковырянием ложечкой собственного же серого вещества даже не заметила, как автомобиль плавно замедлил ход и остановился у непримечательной панельной многоэтажки, очень напоминавшей ту, где мы с девчонками снимали квартиру.
        Неуверенно выбралась под начинавший накрапывать мелкий дождь, чувствуя, как на плечи опускается чужая кожаная куртка. Укутывая в уютное тепло и обволакивая пряным парфюмом, к которому я успела не то что привыкнуть, но и весьма пристраститься. И пока я придирчиво осматривала свои старенькие ботинки с тонкой царапиной на боку и стряхивала немногочисленные пылинки с облегающих темно-серых брюк, Егор совершил набег на магазины. Прихватив оттуда пару бутылок шампанского, огромный фруктовый торт и букет пионов.
        - Ключи в джинсах. Достанешь? - Потапов повернулся ко мне спиной, обеспечив достаточно пространства для маневра и замирая. А я повелась, как наивная, сопливая школьница. Старательно ища в пустом кармане то, чего там отродясь не было. - Мне, конечно, приятно то, что ты делаешь. Но в другом кармане, Вика, в другом.
        От безжалостного избиения самодовольного блондина спас подросток лет тринадцати, в ярко-фиолетовой толстовке с черепом на груди, широченных штанах-трубах и с пуделем, чья некогда белая шерстка превратилась в одно серо-бурое пятно, на поводке. Любвеобильная животинка бросилась в мою сторону, желая познакомиться поближе, так что мне пришлось совершить стратегическое отступление, коим с радостью воспользовался Потап. Юркнул в открытую дверь подъезда и, минуя лифт, помчался вверх по лестнице.
        Руша еле живую надежду догнать беглеца, пес категорично отказывался меня пропускать, припадая на задние лапы и заливисто, звонко тявкая. А его хозяин почему-то не спешил утихомирить питомца, глубокомысленно так, внимательно меня разглядывая. Наконец, парень кивнул каким-то своим выкладкам, сматывая поводок и протягивая мне ладонь.
        - Кирилл, - свободной рукой подросток смахнул капюшон, под которым обнаружилась волнистая огненно-рыжая шевелюра, и любезно предложил помощь: - я знаю, где живут Потаповы. Пойдем, провожу.
        По пути на восьмой этаж разговорились с мальчишкой, игравшим в хоккей и любившим, как все нормальные дети, шоколад, газировку и чипсы. Расслабившись и потеряв бдительность, я совершенно не была готова к тому, что Кирилл откроет своим комплектом ключей дверь квартиры под номером «шестьдесят семь» и во весь голос сообщит.
        - Теть Жень! Я тебе невестку привел! - судя по осветившей лицо подростка ангельской улыбке, вероломный предатель в содеянном не раскаивался. И снова сдал бы меня с потрохами красивой женщине с цепким взглядом и нереальными глазами лазурного цвета. Сделавшей шаг вперед и распахнувшей гостеприимные объятья, в которые я не торопилась нырять.
        - Здравствуйте, Евгения Семеновна, - в личности хозяйки родового гнезда Потаповых я не сомневалась, увидев в конце коридора успевшего стащить что-то вкусненькое Егора. Игнорировавшего мои взметнувшиеся вверх брови и красноречивые размашистые жесты. Невозмутимый блондин с таким аппетитом жевал наспех приготовленный бутерброд, что проголодавшаяся от треволнений я отбросила в сторону колебания, прельстившись вкусным домашним ужином, и наклонилась расшнуровать ботинки.
        - Зевс! - присела я очень вовремя, потому что стать жертвой гонки взбесившегося пуделя и передвигавшегося с грацией слонопотама Кирилла было бы очень обидно. Особенно, когда из кухни распространялись такие умопомрачительные ароматы отбивных, свежезаваренного кофе и малинового пирога.
        Не в пример слегка растерявшейся мне, Евгения Семеновна в этом бедламе ощущала себя как рыба в воде, наизусть зная траектории перемещения животинки и подростка. Так что буквально через пару минут пес был пойман и торжественно передан в руки Кирюхе с озвученным строгим непоколебимым тоном приказом: «В ванную марш. Оба!».
        Беспрекословно подчинившись команде, подросток резво отправился смывать с питомца последствия прогулки по мокрым улицам и обязательного купания в лужах. Ну а мы переместились в кухню, где увеличенная копия Кирилла с тонкими усами и аккуратной бородкой поглощала второй бифштекс кряду, обильно поливая румяное мясо гранатовым соусом и прихлебывая вожделенный кофе. Пахнувший так, что за чашечку этого горячего восхитительного напитка я бы точно могла кого-нибудь убить.
        - Сергей Войнов, дядя вот этого ходячего бедствия, - ткнув пальцем в Егора, мужчина дожевал свою немаленькую порцию и явно нацеливался еще на одну.
        - Как будто ты по молодости меньше чудил, - фыркнул Потапов, плюхаясь на стул и усаживая меня рядом.
        - А вот об этом твоей даме знать абсолютно не нужно, так же, как и моему тринадцатилетнему сыну с еще слабой, не окрепшей детской психикой, - утащив у Потапа из-под носа самую большую отбивную, Сергей показательно высунул язык и пресек попытки племянника дотянуться до его шеи аргументированным: - полегче, Отелло. Я не Дездемона, молиться не буду. А вот справочка, она и потеряться может.
        - И с этими великовозрастными балбесами мне приходится сосуществовать, - притворно вздохнув, Евгения Семеновна вплыла в комнату в сопровождении щеголявшего блестевшей шерсткой Зевса и переодевшегося в отглаженную белую футболку и обыкновенные джинсы нормальной длины и ширины Кирилла. Ради семейного мероприятия вымазавшего непослушные волосы гелем и уложившего их на правый бок. И чем больше я наблюдала за матерью Егора, тем больше мне казалось, что ее призвание - упорядочивать хаос, направляя окружающих в нужное русло.
        - Вика, вина? - желая разрядить обстановку и сменить тему на более безопасную, Сергей предложил мне наполненный до краев бокал с рубиново-красной жидкостью.
        - Лучше сока, - при виде алкоголя мой желудок судорожно сжался, ну а я, вспомнив пресловутое посвящение первокурсников в «Метле», резко дернулась, вызывая странные, неоднозначные взгляды у всего семейства Потаповых.
        - Жень, - делая глубокий глоток каберне, Сергей обратился к сестре, тщетно пряча хитрую усмешку в не слишком густых усах: - а ты кого больше хочешь: внука или внучку?
        - Егор, скажи им, что я не беременна! - пытаясь перекричать ржач, наполнивший небольшую уютную кухоньку, обставленную в светло-бежевых тонах, я стремительно краснела, нервно теребила бахрому белой с золотистым скатерти и захлебывалась искренним возмущением. Только вот Потапов никого ни в чем переубеждать не спешил, за обе щеки уплетая вкусное мясо и пробуждая во мне желание немножечко придушить свято верившего в собственную безнаказанность троечника.
        В остальном, ужин прошел легко, задорно и по-родственному. И, когда я стояла около подъезда, прижимая к груди большой кусок малинового пирога, заботливо завернутый Евгенией Семеновной в бумагу и в несколько пакетов, слезы невольно навернулись на глаза. От того, что до кома в горле соскучилась по родным. Не была у мамы больше месяца, да и с младшей сестрой переписывалась исключительно в соц. сетях, по уши погрязнув в учебе, работе и внезапно забившей ключом личной жизни.
        - Егор, - осторожно потянула парня за рукав куртки, сосредоточивая все его внимание на себе. - Скажи, почему?
        - Потащил тебя к маме? - Потапов развел руками, как будто я спросила у него что-то элементарное, вроде «сколько будет два плюс два». - Потому что такое условие выдвинул Серый. Фиг бы он согласился сделать оправдательный документ без этого ужина.
        - Почему ты с таким рвением решаешь мои проблемы?
        Глава 24
        Егор
        - Но он как-то наткнулся на камень
        преткновения всех мужчин.
        - Что это за камень?
        - Море!
        - Алгебра!
        - Дихотомия добра и зла!
        - Бабы.
        (с) к/ф «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца».
        Вопрос застал Потапа врасплох, вынуждая сцепить пальцы в замок и медленно раскачиваться с пятки на носок и обратно. Заставляя парня вдумчиво перебирать толпившиеся в голове варианты и пытаться выбрать единственно правильный.
        «Потому что хочу любой ценой выиграть пари?» - ответ был не верным, более того, корябал напрягшиеся нервы так, будто кто-то ржавым гвоздем выводил глубокую борозду по металлу.
        «Потому что ты мне нравишься?» - заявить подобное было равносильно тому, чтобы красными чернилами расписаться в собственной слабости. Признавая симпатию, принимая ее и ставя под удар строившуюся по кирпичику репутацию.
        - Потому что именно я втянул тебя в неприятности, - достаточно честно, чтобы остаться в гармонии с самим собой и чтобы вызвать мимолетную улыбку на не тронутых блеском губах, манивших впиться в них жадным поцелуем. Преодолев разделявшие их несколько метров, блондин наклонился к девушке, только сейчас замечая влажную дорожку на левой щеке. И выбросил в мусорку все романтические порывы, заботливо вытирая медленно катившуюся по гладкой коже слезу. - Тебе пора спать.
        Проводив скрывшуюся в подъезде фигурку долгим, проницательным взглядом, Егор встряхнулся, забираясь внутрь железного зверя и с хрустом разминая костяшки пальцев. Ощущая, как нерастраченный адреналин ищет выхода, рвется наружу и требует упиться хотя бы скоростью. Чтобы на какое-то время избавиться от опасных, иррациональных мыслей.
        - Водитель синего ауди немедленно остановитесь! Я повторяю, немедленно остановитесь! - найти приключения в ночном городе, особенно там, где планировалась нелегальная гонка, было проще простого. Зыркнув в зеркало заднего вида и рассмотрев красно-синие проблесковые маячки, Егор удовлетворенно хмыкнул, сильнее вдавливая педаль газа и с азартом маньяка втискиваясь в просвет между мчавшимся ему наперерез джипом и фонарным столбом.
        - Водитель синего ауди! - молоденький полицейский, недавно поступивший на службу и еще пылавший жаром энтузиазма, надрывался, прилежно крича в мегафон безликие глупые фразы. Вызывавшие у злостного нарушителя лишь тихий беспечный смех.
        - Спешу и падаю. Бегу и спотыкаюсь, - имея за плечами пару сотен заездов и ни одного привода, Потап мог немного поглумиться над служителями закона, раз уж того просила его неугомонная, бунтующая душа. Сбросив скорость, парень позволил постовым приблизиться к его ауди, поманив бедолаг конфетой и тут же ее отобрав. Закладывая такой крутой вираж, что управлявший фордом неумеха в панике отпустил руль и благополучно въехал в тележку с мороженым. В лучших традициях французских полицейских из небезызвестного киноленты с Сами Насери и Фредериком Дифенталем в главных ролях *[1].
        В «Бункер» Егор заскочил скорее на автомате, нежели с намерением развлечься или с кем-то познакомиться. По сложившейся традиции, сел у барной стойки, обменявшись рукопожатием с охранником Семеном и проигнорировав томный зовущий взгляд заступившей на смену Танечки. Смакуя ананасовый сок со льдом и медленно собирая пальцами холод со стенок высокого стакана, Потап крутнулся, отворачиваясь от барменши. И обнаруживая на расстоянии вытянутой руки Пашку в сопровождении трех мало одетых девиц, сбежавших то ли с просмотра на освободившуюся вакансию экзотической танцовщицы, то ли с кастинга на «Дом - 2».
        - Интересно девки пляшут, - буркнул себе под нос блондин, подавившись застрявшим в горле смешком. И нет, Егор не имел в виду компанию приятеля: куда больше его заинтересовало явление Курочкиной народу. С очкариком под ручку, она гордо продефилировала через полклуба и разместилась на одном из кожаных диванчиков, чопорно закидывая нога на ногу. Подзывая официанта, делая заказ и теснее прижимаясь к боку одетого в дурацкий клетчатый пиджак щуплого паренька.
        От того, что его сиятельной, неотразимой и вообще замечательной персоне предпочли не просто кого-то другого, а завалящего ботаника, Пашке подурнело. Он фырчал, пыхтел и покрывался неравномерными красными пятнами, уже не радуясь ни соседству с плоским животом и аппетитной грудью маркетолога Инны, ни озвученному ранее и воспринятому, как манна небесная, предложению закончить вечер у Марины. Девочки без комплексов, обещавшей показать шатену коллекцию ракушек, кораллов и фильмов пикантного содержания.
        Егор даже отставил стакан в сторону, полностью сосредоточившись на грозившей разыграться не то драме, не то комедии. Готовясь в нужный момент вмешаться и оттащить быка-Веселовского от начинающего тореадора в лице спутника Милки. Потому что, влипая лет с тринадцати вместе с таким же непутевым, как и он сам, товарищем в уличные драки и фанатские войны (какой футбольный матч без потасовки?), Потапов слишком хорошо знал, чего ждать от Пашки. Особенно, если друг вот так лихорадочно пожевывает нижнюю губу, попеременно сжимая и разжимая кулаки.
        Веселый предельно аккуратно отцепил от дизайнерской футболки руки Инночки с убийственно длинным маникюром ядовитого, салатового цвета, отмахнулся от щебетавшей что-то до невозможности глупое Марины. И, не оправдав прогнозов Потапа, взгромоздился на барную стойку под чей-то оглушительный свист и вдохновенные крики, требовавшие «продолжения банкета», а если быть точнее - стриптиза.
        - Курочкина! Курочкина! - Милка глянула на сложившего ладони лодочкой парня, как Ленин на буржуазию, и демонстративно отвернулась. Уйдя в глубокую несознанку и делая перед очкариком вид, что она с птичьей фамилией не имеет ничего общего.
        Пашка сдаваться не собирался, спрыгивая со своего помоста и в несколько шагов преодолевая расстояние до дивана, где ворковала растворившаяся друг в друге парочка. Веселовский этикету был не обучен (как ни старалась его утонченная мама, преподававшая вокал в элитной школе), на правила плевал чаще, чем Егор заключал пари, так что по-хозяйски легшие на плечо Милене пальцы были скорее неизбежностью, чем случайностью.
        - Пойдем на свидание. Завтра! - брюнетка оценила всю степень помешательства одного конкретного индивида и, тряхнув мелкими кудряшками, озорно взлетевшими вверх, поднялась, утягивая за собой ботаника.
        - Олежек, а поехали в другое место, - нежно пропела Курочкина, прожигая Павла тяжелым, осуждающим взором. - А то тут тамада… больно хороший, и конкурсы для нас слишком интересные.
        ________
        *[1] - речь идет о французском кинофильме «Такси», сочетающем в себе элементы комедии и боевика, повествующем о дружбе таксиста Даниэля и полицейского Эмильена.
        Глава 25
        Вика
        Самые простые чувства - это и
        есть самые сильные чувства.
        И одно из них - ревность.
        (с) «Жизнь взаймы», Эрих Мария Ремарк.
        Пока я на все лады проклинала Семенову вместе с ее подпевалами, скрупулезно восстанавливая залитые чернилами конспекты, Олег, брезгливо поморщившись, избавился от кошмарного пиджака жуткой расцветки. И стянул с носа ненужные очки, мешавшие нормально видеть и превращавшие стройный мир в невнятное размытое пятно. Высокий худощавый брюнет с хитринкой в почти черных глазах, чуть длинноватым греческим носом и загадочной ухмылкой приходился Миленке никем иным, как двоюродным братом. Обожавшим пышечку до умопомрачения, бравшим с самого детства ее вину на себя, начиная от сломанного каблука дорогущих алых туфель матери Курочкиной, заканчивая испорченной клумбой, на которой так и не выросли арбузы. И согласившимся на коварную авантюру сугубо из меркантильных целей - ради домашнего ужина, состоявшего из трех блюд и десерта. А вовсе не для того, чтобы побаловать вдохновенно кружившуюся по кухне мелкую.
        - По-моему я где-то продешевил, - окинув скептичным взглядом стремительно уменьшавшийся шарик крем-брюле, заключил Олежка и попросил добавки, мимолетом заметив: - Так убого меня даже мама не одевала в третьем классе.
        - Олежек, ты чудо! - Милка положила в пиалу внушительную горку мороженого и присела на край кресла, в котором вольготно расположился брюнет, растрепывая его волосы и звонко целуя брата в висок. Мечтательно воздев очи к потолку, Курочкина облизала полные губы, будто в мельчайших деталях воспроизводя сцену их вчерашнего столкновения с Веселовским, и победно обратилась ко мне: - ты бы видела его обалдевшее лицо!
        - Мил, по-моему, ты перегибаешь палку, - не разделяла чужого оптимизма, по-прежнему зарываясь носом в тетради и удерживая горестный вздох - пора было собираться на работу, а я еще и половины не осилила. - Пашка, хоть и самый безобидный в компании Егора, но и у него терпение может закончиться. Доведешь парня, закинет тебя в багажник и прикопает. В лесу, под елочкой.
        Из мужской солидарности Олег заворчал, забыв, что какие-то сутки назад сам был частью розыгрыша, задевшего Веселовского до самых печенок. Ну а я вернулась к буковкам и закорючкам, не сразу расслышав ехидное Милкино.
        - А твой Потап, кстати, тоже в «Бункере» отметился, - занятый законами макроэкономики мозг долго пытался связать «Потапов», «Бункер» и «отметился». Скрипя, ругаясь и отказываясь воспринимать любую информацию, кроме учебной.
        Первой мыслью было отмахнуться от всезнающей соседки и забить, тем более, что Егор ничего мне не обещал. Но, несмотря на логичные в общем-то доводы разума, избавиться ревности, сдавившей тисками грудь, не выходило.
        Гелевая ручка выпала из задрожавших пальцев, оставив на полях похожую на осьминога кляксу, а рука сама собой потянулась к карману широких домашних штанов. Чтобы вытащить оттуда стоявший на беззвучном режиме телефон и в доли секунды набрать лаконичное «Что делаешь?».
        «Скучаю», - вроде бы простое, но такое нужное слово шквалом ворвалось в легкие, позволяя, наконец, вдохнуть полной грудью. Растворив колючий комок под ребрами, превратившись в неиссякаемый источник чистой энергии и пропуская кровь по венам в два раза быстрее.
        Словно чувствуя мое беспокойство даже на расстоянии, Егор прислал нерезкий от движения снимок с изображением полупустой трассы и его многоэтажки, возвышавшейся среди двух таких же гигантов. Успокоив коротким «почти дома».
        Остатки липкой глупой ревности, ничуть меня не красившей, смыло без следа. Зато проснулось желание осчастливить весь мир и одну вредную соседку, независимо от ее на то согласия. Так что электронное послание, раскрывавшее секрет ботаника в очках, отправилось нужному адресату, пока я торопилась в «Карамель». По пути напоминая собственной совести о заключенном пакте ненападения: «Она меня не грызет, я ее не имею».
        Филиал ада гостеприимно распахнул передо мной свои двери, поприветствовав боевым кличем воинственных туземцев и сотейником, пролетевшим в паре сантиметров от носа. Призванным то ли сообщить Назарову, что печенку он все-таки пересолил, то ли намекнуть, что недальновидный повар нравится стажерке не меньше, чем она ему.
        - Стоять бояться, упасть отжаться! - рыкнула я, выцарапывая из тонких рук Анечки сковородку и убирая оную подальше от зоны конфликта. Почесав кончик носа и скромно шаркнув ножкой, я посоветовала нахохлившемуся Петру: - Пригласил бы уже девчонку на свидание, а.
        Петька от такой перспективы икнул, переводя настороженный взор с меня на стажерку и обратно. Тщетно пытаясь разобраться, где искать подвох, бедный парень стащил с головы колпак и вытер белоснежной тканью катившийся градом пот. И мне бы тактично замолчать, но стремление нести добро в массы сегодня пересиливало и воспитание, и обычно присущую мне деликатность.
        - А ты перестань ходить вокруг да около, - пригладив растрепавшуюся косу стажерки, я приобняла ее за плечи и припечатала: - и скажи, наконец, Назарову, что он тебе симпатичен.
        Брачные танцы этих уникумов давно надоели всему коллективу, но лезть на рожон никто не осмеливался. Справедливо опасаясь острого на язык Петра и не менее бойкую Анечку. Ну а то, что от дурного настроения властителей кухни страдала и знойный администратор, и улыбчивый бариста, можно было пережить. Коли помутнение случалось не чаще, чем раз в два дня.
        Выступив голосом разума, я нагло воспользовалась воцарившимся кратковременным ступором. Смирившись с тем, что меня либо прибьют этим самым сотейником, когда придут в себя, и даже цветочки на могилке не оставят. Либо расцелуют в обе щеки за услуги Купидона, что, правда, менее вероятно. Так что я схватила поднос, порывистым движением вернув съехавшие очки на место, и, звонко цокая невысокими каблуками, прошествовала в полупустой зал. Выхватывая взглядом дальний столик с моей любимой гостьей за ним, изменившей своим привычкам и посетившей «Карамель» ближе к полуночи. А не ранним утром, как это прежде бывало.
        - Елизавета Андреевна, - я кивнула брюнетке, положив перед ней меню. И отметив и горевшие странным блеском глаза, и небрежный внешний вид.
        На смену обязательному классическому костюму пришла свободная белая рубашка, заправленная в короткие рванные шорты из варёной джинсы. Туфли же проиграли неравную битву девчачьим ярко-розовым кедам с россыпью из мерцавших в искусственном свете страз.
        - Лиза, - поправила меня гостья, цепляясь пальцами с нежным бежевым маникюром за воротник и криво ухмыляясь уголком рта.
        - Двойной эспрессо с долькой лимона и маленькую сырную тарелку? - больше для проформы повторила неизменный заказ и удивленно вскинула бровь, когда брюнетка отрицательно покачала головой, с силой захлопнув меню.
        - Двойную текиллу с лаймом, капкейк с вишенкой от шефа и вон того красивого мальчика, - слишком громко провозгласила брюнетка, отчего высокий темноглазый бариста в один миг залился мягким смущенным румянцем.
        - Я обязательно передам Роману ваше пожелание, - я вежливо пропела, насмотревшись всякого за несколько лет в «Карамели». Отучишься тут удивляться, когда степенный владелец оного заведения на спор с друзьями переодевается в женское платье и, ничуть не тушуясь, пляшет канкан на нехилой высоты каблуках. Мимоходом умудряясь посылать воздушные поцелуи официанткам и вторить нехитрой мелодии фальшивым басом.
        Высунувшийся в проход Назаров преображением постоянной клиентки впечатлился и под пристальным надзором стажерки соорудил капкейк размером в два раза больше обычно. Еще и вишенку выбирал так долго, что я уже начала опасаться за сохранность Анечкиной косы и нервов.
        - Семь лет! - рвано хохотнула Лиза, когда я вернулась с ее заказом. Откинув упавшую на глаза челку, брюнетка с надрывом продолжила, остервенело вертя появившуюся на безымянном пальце правой руки золотистую металлическую полоску. - Семь гребаных лет я методично сжигала мосты, стирала воспоминания, чтобы…
        - Что? - отчего-то было важно узнать хоть немножко о личных демонах Елизаветы Истоминой, еще недавно казавшейся идеалом дисциплинированности и рационализма.
        - Чтобы карма подкинула мне на стол контракт с фирмой, директором которой является Александр свет Владимирович. Мать его за ногу. От притяжения к которому я и бежала, - отправив вишенку в красивый рот в форме сердечка, Лизавета стащила мешавшее ей кольцо и засунула украшение в карман шорт, возводя нелепость ситуации в квадрат: - в день моей помолвки с другим мужчиной.
        - И что будете делать?
        - Я же мазохистка, - фыркнула девушка, одним махом опрокидывая в себя содержимое рюмки и вызывая небольшой приступ зависти от того, как изящно она вытирает остатки алкоголя с накрашенных рубиново-красной помадой губ. - Подпишу, конечно.
        - Красивого мальчика заказывали? - как черт из табакерки, Ромка выскочил из-за спины Лизы и поставил перед ней еще одну порцию спиртного, лукаво подмигивая и не скупясь на комплименты: - самой красивой гостье за счет заведения.
        - Льстец, - благодарно улыбнувшись парню и с неприкрытым удовольствием слизывая кристаллики соли со стекла, Истомина, на бис повторив трюк с текилой. И, безошибочно определив восхищение по моим широко распахнувшимся глазам, серьезно обронила: - любовь - это больно, Вика.
        Глава 26
        Егор
        Свобода начинается со слова «нет»,
        когда ты упрямо мотаешь головой,
        утираешь ледяной пот и встаешь
        один против всех.
        (с) «Иди куда хочешь», Генри Лайон Олди.
        Глядя на пыхтевшего, словно доисторический паровоз друга, Егор допустил мысль, что все же погорячился. И переборщил, да. Выбрав в качестве цели неприступную пышечку, на удивление, знавшую себе цену и не собиравшуюся подпускать Веселовского ближе, чем на расстояние пистолетного выстрела.
        В унисон погоде и прохудившемуся небу, Пашка был хмур, не общителен и сосредоточен на сплетении проволоки, деревяшки и бумаги во что-то невнятное. Абсолютно не походившее на предмет его обожания, но почему-то напоминавшее...
        - Кукла Вуду? Серьезно? - Потапов сцедил смешок в кулак, на всякий случай отодвинувшись от помешавшегося на нетрадиционных способах обольщения приятеля. - На войне и в любви все средства хороши?
        - Закройся, - сердито буркнул и без того не слишком дружелюбный Веселовский, когда деревяшка от его стараний разлетелась на три разноразмерные щепки, одна из которых щелкнула шатена по носу. Удрученный сим фактом Павел тяжело вздохнул и, покосившись краем глаза на Егора, с притворной добротой поинтересовался: - сам что будешь делать, когда Вика узнает?
        - Будем решать проблемы по мере их поступления, - Потап неопределенно пожал плечами, вытаскивая из пальцев Веселовского останки неудавшейся поделки и точным движением отправляя оные в мусорку.
        Насвистывая бравурную мелодию, Егор направился за очередной порцией кофе, вместе с зевком давя дурное предчувствие, ворочавшееся глубоко внутри. Отказаться от заключенного на отличницу пари не позволяла пресловутая гордость, признаться во всем Вике - опасение порвать тонкую нить доверия, протянувшуюся между ними. Так что, не придумав ничего дельного, блондин продолжал оттягивать неизбежный момент, легкомысленно надеясь: а вдруг пронесет.
        На пару секунд выпав из реальности, Потапов слишком резко повернулся и, не удержав равновесия, опрокинул стаканчик с кофе на господина в стильном, явно дорогом кашемировом пуловере молочного цвета. Сосредоточившись на расплывшейся грязно-коричневой кляксе, блондин далеко не сразу сообразил, что только что нанес ущерб гардеробу собственного отца.
        - Егор, - Николай Леонтьевич поморщился, не скрывая недовольства оплошностью отпрыска и мысленно перекраивая планы, включавшие в себя две деловые встречи, партию в теннис со старым приятелем и поездку к любовнице.
        - А ты каким ветром? - Потапов-младший раскаяния по поводу произошедшего не испытал, напротив, ощутил странное удовлетворение от того, что всегда идеальный образ отца, пусть и ненадолго, стал неидеальным. И можно было не париться по поводу надетого впопыхах слишком простого черного свитера с небольшой каплей белой краски на правом рукаве. Так же, как и по поводу скромных часов с потертым кожаным ремешком на левом запястье, которые люто ненавидел Николай Леонтьевич.
        - У декана твоего был, успеваемостью поинтересовался, - слетевшая с тонких губ мужчины ложь не выдерживала никакой критики, потому что за все время обучения Егора Потапов-старший не появился в стенах университета ни разу. Даже когда на капоте автомобиля того самого декана обнаружилась весьма интересная надпись с совсем уж неприличной картинкой, дело закончилось внушительной суммой, перечисленной на счет университета в благотворительных целях.
        - Ты бы лучше мне в детстве сказки рассказывал, - ехидно бросил блондин через плечо, выходя на порог и с разбегу запрыгивая на перила. Вытягивая вперед ноги и скатываясь вниз под неодобрительным взглядом отца и восхищенно-завистливым - первокурсника в смешной детской шапке с изображением пикачу *[1]. Не дожидаясь, пока отец его нагонит, Егор вышел на парковку и по привычке облокотился на капот своего железного друга.
        Николай Леонтьевич шел не спеша, одной рукой удерживая мобильный, а второй вытаскивая из кармана темно-синих классических брюк неизменный портсигар. С сигаретой в зубах, Потапов-старший был похож на героя какого-нибудь блокбастера, никогда не оборачивающегося на взрыв. Даже если горит целый город. Даже если полыхает огнем вся, черт возьми, планета.
        - Мне нужно, чтобы ты сошелся с дочкой Семенова.
        - А мне нужен порш кайен, вилла на Мальдивах и миллион долларов США, - парировал Егор, картинно загибая пальцы и не тушуясь перед мрачневшим отцом. Выводя носком кроссовка знак бесконечности, блондин скрестил руки на груди и, демонстрируя завидное равнодушие, поинтересовался: - с какой радости?
        - С той, что Семенов не хочет начинать перспективный проект, пока его дочка расстроена, - Николай Леонтьевич выдержал паузу, прикуривая очередную сигарету, и, выпуская несколько колец дыма, продолжил: - из-за того что мой сын с ней расстался.
        - И больше танцевать на этих гребаных граблях не собирается, - отрубил Потап, оживляясь при виде знакомого силуэта, показавшегося в конце парковки. И тщетно борясь с желанием скорее свернуть бесперспективный разговор и утащить Вику как можно дальше от разведшего бурную деятельность родителя.
        - Егор, - гневные нотки в низком с бархатной хрипотцой голосе сигнализировали о том, что терпение Потапова-старшего на пределе, но блондин уже ничего не слышал, отталкиваясь от прохладного металла в попытке обогнуть стоявшую на пути преграду. И несказанно удивляясь от того, то эта самая преграда не только говорит, но еще и цепляется за рукав его свитера: - Егор, я прошу по-хорошему.
        Слова повисли в воздухе, так же, как и пальцы Николая Леонтьевича, в то время как Потап уже прокладывал дорогу к Смирновой, нагнувшейся, чтобы завязать шнурки коротких черных ботинок, и не замечавшей прикованного к собственной скромной персоне внимания. И испуганно ойкнувшей от того, что Егор подхватил ее под мышки и закружил, заставляя облака слиться с землей в одно размытое пятно.
        Насладившись звонким, словно колокольчик, смехом, блондин поставил Вику на ноги и потащил за собой, переплетая их пальцы. Кожей впитывая тепло прикосновения, Егор постепенно обретал уверенность, что обязательно выкрутится. Не может не выкрутиться, в конце концов. Потому что ради вот такой застенчивой, мягкой улыбки на губах отличницы можно не то что пренебречь просьбой отца - звезду с неба достать.
        - Хочу бургер, колу и двойную картошку, - не видя застывшего в паре метров от них Веселовского, широко открывшего рот от непривычной картины и даже потершего покрасневшие глаза, Потап отодвигал перед Викой стул. Помогал ей стаскивать с плеч тяжелый рюкзак и с неподдельной радостью загружал поднос едой. Предполагая, что Смирнова наверняка уснула после ночной смены за тетрадками и вряд ли успела как следует позавтракать.
        - Егорка, - фальшивое сопрано резко ударило по ушам, заставив блондина отложить гамбургер в сторону и вскинуть голову вверх, недовольно изучая мнущуюся у их столика Леночку. Пытающуюся изобразить ангела во плоти и ничем не выдать отвратительный нрав вкупе с желанием придушить соперницу. - Николай Леонтьевич поговорил с тобой о нас?
        - О наследстве? Да, мы обратимся к вашему нотариусу, спасибо, - ни один мускул не дрогнул на невозмутимом лице Потапова, пока он неторопливо обмакивал картофельный ломтик в сырный соус и подвигал ближе к Вике тарелку с нежными блинчиками с вишневым джемом и творогом.
        От подобной наглости Семенова опешила и, к радости Егора, молча удалилась, кипя возмущением и лелея новый план мести Смирновой. Вика же лишь тихо хмыкнула, понимающе подмигивая Потапу и без расспросов принимаясь за десерт. Тем самым избавляя парня от необходимости проливать свет на легенду, разившую фальшью за версту.
        ________
        *[1] - пикачу - существо из серии игр и мультфильмов-аниме, «покемон», обаятельный зверек, снабженный необычным хвостом и ярким окрасом.
        Глава 27
        Вика
        Необязательно падать в воду, чтобы
        почувствовать, что тонешь, правда?
        (с) «19 минут», Джоди Пиколт.
        - Вичка, - я подозрительно сощурилась, разминая ноющее после тяжелого подноса запястье и гадая, что такого понадобилось Милке. Раз уж она вызвалась проводить меня до бассейна, хоть сама была освобождена от занятий по плаванию с начала семестра.
        По официальной версии, у Курочкиной обнаружилась аллергия на хлор, и только мы втроем, да ее знакомый лечащий врач знали, что пышечка просто-напросто стеснялась появляться в купальнике перед одногруппниками. И, несмотря на образ пофигистки, до смерти боялась, что ее засмеют.
        - Ви-и-ик, - заискивающе протянула Миленка, накручивая на палец упругий волнистый локон и смешно покусывая пухлые алые губы. Запнулась на секунду, горько вздохнула и все-таки переборола себя: - а ты можешь спросить у Потапова: Веселовский еще хочет пойти со мной на свидание?
        - Зацепил-таки? - Курочкина обиженно засопела, сильнее сжимая мой локоть, ну а я, справедливости ради, отметила: - нет, я бы тоже растаяла, если бы за мной бегали и гонялись столь изощренно.
        - Вик, - жалобно пискнула пышечка, вынуждая меня прекратить издевательства и пообещать подруге все, о чем она попросила. Тем более, что на горизонте нарисовалась обожаемая мной Семенова. В бессменном сопровождении пираний-близняшек, покосившихся на меня так, как будто я стащила последний кусок торта у них из тарелки.
        Я ждала подвоха везде. У шкафчика, в который складывала одежду. В коридоре, в душе, у самого бортика. Готовилась, что меня пихнут, заденут, спровоцируют на конфликт. Что столкнут в воду, лишь бы навлечь на мою персону гнев строгого тренера. Но ничего не происходило: девушки одна за другой ныряли, пока я, как дура, вцепилась в металлический поручень изо всех сил.
        - Смирнова! Тебе особое приглашение нужно? - совсем недавно закончивший аспирантуру физрук покачивался с носков на пятки и обратно, сцепив пальцы в замок и всем своим видом демонстрируя нелюбовь к нерадивым студентам.
        - Нет, Глеб Игнатьевич, - скользнула в прозрачную гладь, ощущая, что ее температура чуть ниже обычного, и погребла, надеясь миновать отработки.
        И если все, что касалось легкой атлетики, я терпеть не могла, то вода была моей стихией. Где можно смыть усталость, побыть наедине с собой, принять судьбоносное решение. А еще не думать о том, какое место Егор занимает в моей жизни.
        Сорок минут снова пролетели, как один миг. Пришлось выбираться из комфортной прохлады и шлепать в душ, стягивая шапочку и купальник и вешая их на угол открытой кабинки. Расслабилась, благостно жмурясь и подставляя лицо под тугие струи, и не сразу сообразила, что в глаза льется едкая ароматизированная пена, а вода из теплой стала невыносимо горячей.
        - Твою ж мать! - отскочила, шипя и ругаясь так, что позавидовали бы и заправский сапожник, и портовый грузчик вместе взятые.
        Не разлепляя сомкнутых век, долго нащупывала краны, стараясь не обжечься брызгавшим из лейки кипятком. Еще дольше смывала то ли шампунь, то ли мыло, оказавшееся на редкость гадостным и пахучим, намертво забивавшимся в ноздри. Расчихалась от осевшего на коже резкого запаха, проклиная и Семенову, и всю ее родню, и близняшек. А заодно и потерявшую бдительность себя. Ну а когда все-таки удалось продрать все еще чесавшиеся после неприятной процедуры глаза, простонала. Глубоко и протяжно. От того, что купальник исчез вместе с полотенцем бесследно.
        Шлепая сланцами по кафелю и оставляя за собой мокрые следы, вернулась в раздевалку. Чтобы обнаружить, что катастрофа охватывает куда большие масштабы, чем я поначалу предполагала. Рюкзак испарился из шкафчика вместе со свитером, джинсами и даже нижним бельем.
        Смахнула ладонями капли воды с предплечий, неуютно поежившись, и опустилась на деревянную скамейку, от нечего делать болтая ногами. Блестящие идеи по спасению на собрание со мной не пришли, ну а желание вернуться в бассейн и предстать перед Глебом Игнатьевичем в чем мать родила равнялось примерно нулю целых хрен десятых. И можно было, конечно, дождаться другой группы и попросить помощи у них, если бы наша пара не стояла последней в расписании.
        Градус моего везения сегодня зашкалил, приступ жалости подкрался и уже готовился распахнуть дверь, когда я пяткой задела что-то твердое. На поверку оказавшееся моим мобильником, судя по всему, вывалившимся из незакрытого рюкзака и закатившимся под лавку. С воодушевлением схватила устройство и испытала невероятное облегчение, когда экран мигнул синим светом, оповещая, что находится в рабочем состоянии.
        Торопливо послала вызов Милке, представляя, как пышечка притащит мне ворох одежды и огромный стакан горячего капучино - на меньшее я не согласна. Но абонент отказывался поднимать трубку, а длинные, мерзкие гудки сродни наждачке корябали и без того напряженные нервы.
        Следующей в списке избранных контактов значилась Олька, впопыхах буркнувшая, что ей сейчас некогда, и отключившаяся без попытки меня выслушать. Так что короткие гудки быстро свели количество вариантов к одному единственному, вызывавшему неловкость, рой бешеных бабочек в животе и заставлявшему щеки заливаться густым румянцем. Даже несмотря на невысокую температуру в помещении и начинавшую лихорадить замерзающее тело дрожь.
        Испытывать участь героя Леонардо Ди Каприо из «Титаника» не хотелось совершенно, так что, переборов себя и отбросив десяток надуманных аргументов, все-таки позвонила Потапову. И вкратце изложила суть произошедшего, с ногами забираясь на скамейку и прижимая колени к груди.
        - Вика?! - медаль за спасение Егору я бы непременно вручила, потому в бассейн он добрался за короткие три минуты - не в пример карете скорой помощи, так и не приехавшей прошлой зимой к заболевшей воспалением легких Курочкиной.
        - Стриптиз я не заказывала, - ляпнула при виде Потапа, принявшегося поспешно расстегивать пуговицы на чернильно-черной рубашке с длинными рукавами. И тут же прикусила язык, терявший связь с мозгом в стрессовых ситуациях и болтавший такие вещи, за которые мне потом было весьма и весьма совестно.
        От потемневшего взгляда серо-стальных глаз внутри все сжалось, и я лишь крепче обхватила колени руками, пока блондин в два шага преодолел расстояние до лавки. И, оставшись в кожаной куртке на голое тело, накинул рубашку мне на плечи.
        - Тебе не надоело решать мои проблемы? - попыталась застегнуть пуговицы, но трясущиеся пальцы не оставили мне ни шанса. Так что пришлось уступить инициативу, молча наблюдая за сосредоточенным Егором. К его чести и к моему удивлению, ни разу не опустившего глаз ниже моего подбородка.
        - Прекрати, - парень отмахнулся от меня, как будто я сказала несусветную глупость, и без труда поднял на руки - благо, что длины ткани хватило, чтобы прикрыть бедра.
        Ну а в коридоре нас ждали. Любопытные студенты столпились недалеко от входа, оживленно переговариваясь и приготовив телефоны, что запечатлеть позор отличницы на камеры и мгновенно поделиться забавными видео с друзьями. Леночка же стояла в стороне, ковыряя носком туфли пол и притворяясь, что не имеет к фарсу никакого отношения.
        - Семенова, ты - труп, - в воцарившейся в коридоре тишине голос Егора прозвучал так ясно и отчетливо, что стоявшие в первом ряду близняшки невольно отшатнулись. И даже я почувствовала липкий холод вдоль позвоночника, хоть гнев парня и был направлен совсем на другую особу.
        Глава 28
        Егор
        - А что делать, если все вокруг ну совсем наперекосяк?
        - Ну... фиг его знает! Думаю, надо на некоторое
        время расслабиться и просто плыть по течению.
        - Для тех, кто не умеет плавать, это означает
        утопиться?
        (с) «Кот», Олег Тищенко.
        Потапов иллюзий на счет Семеновой не испытывал, ее вредную натуру изучил вдоль и поперек и очередной гадости в исполнении королевы потока не удивился. Так же, как и выпучившим глаза подобно рыбке Дори близнецам.
        Инга с Ирмой синхронно отпрянули, пытаясь спрятать за спинами хорошо знакомый рюкзак и куртку отличницы, отчего злость в груди парня заклокотала с удвоенной силой. Грозя пробить брешь в хваленом контроле, выплеснуться наружу, да и утопить пару шутниц с хреновым чувством юмора.
        - Три минуты на то, чтобы добежать до парковки, оставить на капоте моей ауди Викины вещи и скрыться, - Егор рыкнул так громко, что рыженькая первокурсница с двумя смешными косичками ойкнула и выронила телефон, в немой тишине проскользивший по паркету. Заметив, что наиболее разумные представители рода «хомо сапиенс» под шумок начали покидать место происшествия, блондин выразительно хмыкнул и, кровожадно оскалившись, обратился к приклеившимся к полу близняшкам: - время пошло.
        Девицы отмерли, как по команде, и наперегонки понеслись к выходу под приглушенный беззлобный смех Вики, уткнувшейся носом Потапу в ключицу. Брюнетка продолжала крепко обнимать Егора за плечи, даже не подозревая, что именно она является причиной такого спокойствия троечника. В любой другой день в ее отсутствие разбившего бы что-то на своем пути, сломавшего пару лишних конечностей виновным и непременно бы очутившегося на ковре у руководства. Доказывая декану, что стулья в кабинете у Анны Львовны давно пора было менять, а графин у Аркадия Павловича опрокинулся сам собой.
        - Спасибо, - негромко выдохнула Смирнова, удобнее устраиваясь на пассажирском сидении, глубже запахивая куртку поверх так и не снятой рубашки Потапова и поднося руки к печке, стремительно нагонявшей жар внутри салона.
        - Обращайся, всегда готов выручить даму в беде, - шутливо бросил блондин, поворачивая тумблер радио и фальшиво вторя солисту «Зверей»: - до скорой встречи, до скорой встречи. Моя любовь к тебе навечно.
        Казалось, ничто не сможет испортить настроение Потапову: ни накрапывающий со свинцового неба мелкий холодный дождь, ни обострившийся голод по кофеину, ни медленно стремящаяся к нулю стрелка бензобака. Тем более что за поворотом как раз находилась заправка, а всего в паре кварталов расположилась небольшая уютная кофейня с умопомрачительными напитками на вынос.
        - Извините, но на вашей карте недостаточно средств, - с отрепетированной улыбкой сообщила кассир в фирменной желто-красной кепке, пока Егор, ежась, стряхивал упавшие на лоб капли и искал в кошельке карту другого банка. Совершенно не ожидая, что результат повторится.
        Парень, чертыхнулся, проведя пятерней по намокшей и оттого пришедшей в абсолютный беспорядок шевелюре, помянул предка добрым словом и порадовался собственной запасливости и предусмотрительности. Достав пятитысячную купюру и помахав ей перед носом чересчур откровенно пялившейся на его татуировку девушки.
        - Должно быть, какая-то ошибка, - дернул плечами Потапов, стараясь как можно быстрее забрать сдачу и скрыться от любопытно-голодного женского взгляда в салоне автомобиля.
        Блондин откинулся на спинку сиденья, шумно выдыхая и совершенно неосознанно притягивая к себе Вику. Задумчиво перебирая ее волосы, все еще влажные после купания в душе. Пахшие чем-то резким, хмельным, совершенно не привычным, но, как ни странно, ничуть не раздражавшим его обоняния.
        Пальцы Егора сами пробрались под кожаную куртку девушки, скользнули под черный атлас рубашки и пробежались по хрупким ребрам вверх. Нерешительно остановившись в паре сантиметров от края кружевного лифа, лаская нежную кожу и выводя извилистые узоры-дорожки. Отчего брюнетка рвано всхлипнула, прикусывая нижнюю губу и прикрывая засиявшие шальным блеском глаза цвета чистейшего изумруда.
        Как Вика оказалась сверху и куда делась ее кожанка, Потап не мог объяснить. Как и не мог предположить, сколько еще продержится, учитывая, что Смирнова отвечала на его поцелуи так жадно и самозабвенно, что ограничения и тормоза у парня сорвало примерно на первых пятнадцати секундах их близости. И, если бы не звонок, отрезвивший Егора и заставивший его остановиться, пари Веселовский бы проиграл по всем статьям.
        - Алло, - Потапов хрипло буркнул, долго прокашливаясь и продолжая крепко прижимать к себе Вику одной рукой. Мечтая отправить собеседника в такое турне, куда Сусанин поляков не гонял. Выслушивая очередные ультиматумы, требования, угрозы и мысленно отмечая на карте место, куда стоит купить путевку великому и ужасному Николаю Леонтьевичу, возомнившему себя вершителем чужих судеб. Привыкшему к сыновьему послушанию и никак не ожидавшему напороться на грубо брошенное: - да пошел ты!
        Восстанавливая сбитое к лешему дыхание, блондин повторил посыл, снабдив его витиеватым маршрутом, и с раздражением завершил вызов. Шумно сопя и борясь с желанием с размаху приложить злосчастное устройство связи о приборную панель.
        - Проблемы? - Вика обхватила лицо Егора ладонями и подалась вперед, заглядывая как будто в глубину его бесновавшейся души и вместе с парнем переживая разыгравшуюся там бурю. Утопая в серо-стальной глади серьезных глаз и не боясь плескавшейся в них злости.
        - Будем решать по мере поступления, - справившись с порывом незамутненного гнева, Потап аккуратно ссадил Вику с коленей и завел мотор, на ходу меняя планы. Молнией вылетая на проезжую часть и заглушая визг шин русским роком, как нельзя лучше отражавшим теперешнее состояние блондина.
        * * * * *
        В отличие от достаточно быстро взявшего себя в руки Егора, Николай Леонтьевич рвал и метал. С гулкими хлопками опуская папки на стол, попутно сметая на пол канцелярские принадлежности и добавляя лишней работы секретарше Верочке. Затаившейся в приемной, словно мышь, и спрятавшей хорошенький нос за высокой стойкой. Наверное, в двадцатый раз пообещавшей себе написать заявление об увольнении и тут же отказавшейся от заманчивой идеи в силу того, что дома ее ждала шестилетняя дочь. Требовавшая внимания, заботы, а еще разнообразных трат на ручки, тетради, учебники, платья, туфельки, заколки и прочие дорогие девичьему сердцу мелочи.
        - Сукин сын! - гаркнул на весь кабинет Потапов-старший, обреченно падая в массивное кресло из натуральной кожи и ослабляя узел идеально завязанного помощницей галстука. До побелевших костяшек впиваясь в подлокотники длинными пальцами и под тихий смех приятеля неразборчиво бормоча что-то невнятное.
        - Мальчик вырос, а ты и не заметил? - худощавый брюнет лет тридцати-тридцати пяти с грацией короля восседал на диване напротив. Закинув нога на ногу, он курил тяжелую кубинскую сигару, изредка возвращая на место скользившие по запястью часы. Затянувшись острым, пряным дымом, мужчина хохотнул, выдав очередное едкое замечание: - мальчик больше не хочет слушаться папу?
        - Да мне плевать, что он хочет, Артур! - белугой взвыл Потапов-старший, ударив кулаком по столу и смахнув на темно-коричневый пушистый ковер еще ворох бумаг. - Тщательно выстроенная, идеально выверенная схема летит псу под хвост, потому что у юнца, видите ли, разыгрались гормоны! Потому что этот обалдуй запал на отличницу из простой семьи!
        - Хорошенькая? - поинтересовался брюнет, игнорируя и дергающийся глаз Николая Леонтьевича, и его пунцовеющие щеки.
        - А-а-а-ртур! - в очередной раз взревел Потапов, мечтая до хруста костей стиснуть чужую тонкую шею, перевернуть товарища вверх тормашками и хорошенько его потрясти. Правда, портить отношения с одним из высокопоставленных начальников управления службы судебных приставов не стоило, поэтому сидел Николай Леонтьевич злой и насупленный, словно сыч.
        - Ладно-ладно, заткнулся, - во всю глотку заржал брюнет, не обремененный ни женой, ни детьми и оттого смотревший на проблемы друга слегка отстраненно. Пользуясь своей безнаказанностью, мужчина вдоволь насмеялся, после чего серьезно, по слогам произнес: - ты же понимаешь, что мера временная? Через три дня арест с его счетов придется снять.
        Глава 29
        Вика
        Нет правильных и неправильных поступков;
        люди, которые берутся об этом судить, -
        всего лишь лжецы и лицемеры. Каждый
        заботится только о своих интересах, и
        никуда от этого не деться.
        (с) к/ф «Темный дворецкий».
        - Я так понимаю, кофейня на сегодня отменяется, - констатировала уже свершившийся факт, стоя перед знакомой дверью, пока Егор обшаривал карманы джинс на предмет нахождения в них связки ключей. И в тайне мечтала вновь оказаться в просторной кухне с кучей новомодной техники и вдоволь насладиться всеми прелестями огромной круглой ванной. После нашей более чем скромной душевой кабины представлявшейся чем-то вроде верха благ цивилизации.
        - Только если ты не готова закапывать трупы в лесополосе. Потому что с людьми мне сегодня контактировать противопоказано, - хмыкнул Потап, не замечая вышедшего из соседней квартиры соседа в узких укороченных брюках, оголявших по-птичьи тонкие лодыжки, и розовой рубашке в мелкий белый горох. Нервно почесав затылок и выразительно кашлянув, парень по стеночке двинулся обратно, решив вынести мусор в более благоприятный для этого момент.
        - Очень жаль, - выдохнула с притворной грустью и под звук грохнувшегося на пол и звякнувшего пустыми бутылками пакета скользнула внутрь, пояснив: - но моя любимая саперная лопатка с красной ручкой осталась в другой сумке.
        Бросила рюкзак на пол в прихожей, торопливо стянула и кинула сверху куртку, после чего под шутливо-осуждающее «Ну и язва же ты, Смирнова!» помчалась в ванную комнату. Потому что пальцы ног в слишком легких для промозглой погоды кедах замерзли и онемели, подгоняя хозяйку как можно скорее согреться в теплой воде. Не отказала себе в удовольствии воспользоваться чужой мочалкой и гелем для душа, растирая покалывающую кожу докрасна и пропитываясь терпким, бодрящим ароматом лайма и мяты.
        Бережно повесила сослужившую добрую службу рубашку на крючок, там же оставила джинсы и завернулась в темно-синий махровый мужской халат, волочившийся по кафелю, словно русалочий хвост.
        - Гулять так гулять? - задала вопрос суетившемуся у плиты Егору, обнаружив на столе рюмку коньяка с дольками сочного лимона на блюдце и плиткой молочного шоколада с фундуком.
        - Пей, - не отрываясь от будущего кулинарного шедевра, скомандовал блондин, пока я, подобрав длинные полы халата, взгромоздилась на стул, с хитрой улыбкой пропуская сквозь пальцы влажные пряди волос.
        - Потапов, а, Потапов, - протянула ласково так, сосредоточенно перекатывая рюмку между ладонями: - а ты в каких целях меня спаиваешь?
        - Исключительно в корыстных, солнышко, - хмыкнул парень, деревянной лопаточкой помешивая содержимое вместительной сковородки, пока я глотала слюни, визуализируя на тарелке кусок румяного мяса, щедро сдобренного пряными специями. - Заболеешь еще, а я сиди у твоей кровати денно и нощно и вари тебе куриный бульон.
        Вперилась немигающим взглядом в обнаженную спину парня, залипла, как школьница, на широкие плечи, перекатывающиеся под кожей литые мышцы и поспешила опрокинуть в себя алкоголь. Чувствуя, как коньяк теплом разливается по венам и гадая, что делать с ненавязчивой, но ставшей естественной, словно воздух, заботой Егора. Я завязла во всем этом настолько глубоко, что перестала искать ответ на вопрос: что держит парня из богатой семьи рядом с непримечательной отличницей, работающей официанткой в кафе.
        Наслаждаясь домашним уютом и отбрасывая червячок точивших сомнений, я потянулась к бутылке, припрятанной за графином с соком, наливая себе еще одну стопку и двумя пальцами подцепляя дольку лимона. И замерла на миг, застигнутая врасплох хозяином серых смеющихся глаз.
        - Не увлекайся, - хмыкнул Потапов, возвращаясь к почти готовым отбивным и совершенно не веря моему воплю, полному искреннего, неприкрытого возмущения.
        - Я знаю, когда остановиться!
        - Расскажи это охранникам «Метлы», которые до сих пор после посвящения крестятся и молятся, чтобы одна отличница не забрела к ним на огонек, - Егор нагло заржал, оглашая кухню заливистым, громким смехом и вынуждая меня краснеть от оживавших картинок того неспокойного вечера, мелькавших калейдоскопом в воображении.
        И только я собралась доказывать, что вообще не причем, и просто мимо проходила, и светильник в туалете упал сам и чисто случайно чуть не зашиб Семенову, как Потапов повернулся ко мне. Прикладывая палец к губам и выуживая из кармана свободных спортивных штанов, которые он успел переодеть, пока я была в ванной, мобильный со словами: «На ловца и зверь бежит».
        - Здравствуйте, Иван Платонович, - лучившийся еще минуту назад весельем и расслабленным спокойствием, Егор подобрался. Превратившись в цепкого, серьезного дельца, почуявшего выгоду и моментально сделавшего стойку: - да, говорите, у вас есть пять минут.
        С трудом проглотила удивление, впервые видя парня в таком амплуа и не зная, то ли восхищаться новой гранью, то ли пугаться. Хищный прищур, дерзкая решимость и буквально осязаемая аура властности требовали покориться и подать требуемое самоуверенному блондину на блюдечке с голубой каемочкой. Да еще извиниться за то, что потревожили его царственный покой.
        Ущипнула себя за запястье, мотая головой и прогоняя дурацкие размышления. Сосредоточиваясь на едва заметном шраме над верхней губой и вспоминая, что передо мной тот самый Егор, который привез домой пьяную отличницу после клуба. Который не воспользовался моим состоянием. Который вынес меня на руках из бассейна, укутав в свою рубашку и защитив перед всем потоком.
        - Сто - это не серьезно, триста, - отчеканил Потапов и, дождавшись согласия собеседника, плотоядно оскалился, завершая разговор: - координаты встречи скину позже.
        - В свободное от учебы время торгуешь наркотиками? Оружием? Людьми? - поддавшись всеобъемлющему любопытству, выдала автоматной очередью, вызвав у Егора короткий беззлобный смешок.
        - Получаю откаты, - пронаблюдав путешествие моей изогнувшейся брови вверх, блондин пояснил: - бумаги о сотрудничестве с Должанским уже подписаны, только он об этом пока не знает. Почему я не могу немного подзаработать на любимом папочке, раз уж он решил заблокировать мои счета?
        - Нет, я, конечно, понимаю, у богатых свои причуды, - я даже отодвинула бифштекс, пытаясь найти смысл жизни на дне тарелки, но так и не обнаружила оного. - Это какая-то новая методика воспитания?
        - Просто отказал родителю в одной просьбе, - беспечно фыркнул Потапов, намереваясь перейти к трапезе, но снова был прерван теперь уже назойливой трелью дверного звонка. Отчего блондин в сердцах швырнул вилку на стол и, не выпуская ножа из рук, отправился встречать незваного гостя, который хуже татарина.
        Я же скрестила пальцы, искренне надеясь избежать романтичной прогулки в лесополосу с лопатой наперевес и чьим-нибудь хладным трупиком в мешке за спиной. Фантазия уже услужливо рисовала полицейских в форме, наряд ОМОНа и защелкивающиеся на запястьях наручники, когда из коридора раздался полный радости возглас. Больше напомнивший боевой клич вождя индейцев чероки, возвещающий о победе над врагом.
        - Согласилась! - что есть мочи вопил взъерошенный, чумазый Веселовский, на полном ходу влетая в кухню и разве что чудом притормаживая рядом со мной. Опираясь грязными (как будто картошку сажал или гробницу фараона раскапывал) ладонями на столешницу, парень сначала облизнулся при виде сочного мяса, а затем уже сложил два и два. И, окинув долгим, внимательным взглядом сначала голый торс Егора, а потом уже завернутую в чужой махровый халат меня, с ехидной ухмылочкой брякнул: - не помешал?
        Глава 30
        Вика
        Друзья годами ищут тебе бойфренда,
        а когда ты его наконец находишь, они
        немедленно заставляют тебя его бросить.
        (с) к/ф «Бриджит Джонс: грани разумного».
        Не знала, каким нужно обладать мужеством, чтобы отдать кухню на разграбление Веселовскому. Вечно голодному, не способному и минуты усидеть на месте и не влезть в какое-нибудь происшествие. Но Егор предположение о грядущем ремонте и неминуемом затоплении соседей непутевым Пашкой проигнорировал, звонко смеясь и подталкивая меня к призывно мигнувшей фарами ауди. Проверяя, что я пристегнулась, и в излюбленной нетерпеливой манере выезжая с парковки. Подрезая взорвавшегося потоком бурных ругательств напомаженного шатена за рулем слишком женственного мини купера ярко-малинового цвета с двумя белыми полосками в центре капота.
        И теперь я сидела на коленях у Потапова, не думая, что кто-то из бдительных бабулек может заметить целующуюся на переднем сидении автомобиля парочку. И знала, что счастье есть. Пусть кратковременное, зато яркое, словно зажегшаяся на небосклоне сверхновая. Пахнущее ментолом, горьким шоколадом и пряной корицей.
        Прижималась крепче к мускулистому телу, путалась пальцами в мягких пепельных волосах и совершенно не хотела прощаться. Хоть завтра в расписании и значилось четыре пары, начиная с первой, а потом нужно было выходить в «Карамель» на вечернюю смену. Перспектива не выспаться пугала куда меньше, чем необходимость прерывать затуманивший разум и вскипятивший кровь поцелуй. Осевший бесстыдным желанием где-то внизу живота.
        - Тебе, кажется… пора, - сипло пробормотал Егор, дыша неровно и рвано, как после марафонской дистанции.
        - Не хочу, - я жалобно всхлипнула, утыкаясь носом в шею блондина и лишь сильнее обнимая его за шею. Категорически отказываясь выбираться в холодную беззвездную ночь.
        - Ты не встанешь к первой паре, - Потап неожиданно выступил голосом разума, нежно поглаживая меня по спине и пристраивая казавшуюся горячей ладонь чуть выше поясницы. - А мне еще троглодита проверить и убедиться, что квартира уцелела после его нашествия.
        Проглотила пресловутое «Я же говорила», не слишком грациозно выкарабкалась из транспортного средства и, махнув рукой, на подгибающихся ногах скрылась в недрах обшарпанного подъезда. Поднималась по лестнице долго, намеренно оттягивая момент встречи с девчонками и неизбежные объяснения. Замерла у двери, бесшумно достав связку ключей, и стараясь как можно тише отпереть нехитрый замок. И как будто перенеслась в далекий девятый класс.
        Когда я без разрешения мамы сбежала с подругой, сотворив из подушек, вещей и одеяла свою копию и улизнув через окно нашего небольшого одноэтажного домика на обещавшую массу веселья дискотеку. Нет, свое веселье я, бесспорно, получила и даже выпила первую в жизни отвертку *[1]. Только потом пришлось сидеть под домашним арестом целый месяц, выпрашивая прощения у переволновавшейся матери, успевшей обзвонить полицию, морг и родителей моих одноклассников.
        Неслышно опустила рюкзак на пол, да так и замерла с кедами в руках, когда щелкнул выключатель и резкий свет лампы ослепил привыкшие к темноте глаза. Моргнула несколько раз, пока очертания женского силуэта превратились в прислонившуюся к косяку и скрестившую руки на груди сердитую Ольгу. Отчего мне все-таки стало самую капельку стыдно, хоть я давно уже могла позволить себе не ночевать дома.
        - Тебе лучше завязать с Потаповым, - цокнула языком Никитина, не пряча снисходительного осуждения: - от вашего общения один вред.
        - А тебе пора перестать думать за других, Оль, - надежды без споров и ссор прошмыгнуть в спальню осыпались прахом, стоило подруге подбочениться и завести бессмысленную шарманку.
        - Не ты ли говорила, что он эгоистичный, самовлюбленный павлин, которому не нужно ничего, кроме дорогих тачек, пафосных девочек и крепкого алкоголя? - Никитина торжествующе вскинула подбородок, буравя меня победным взглядом и подрывая и без того незавидное самообладание. - Он разобьет тебе сердце, и к кому ты, в первую очередь, побежишь? К нам с Милкой?
        Кеды с глухим стуком упали на пол, ну а я почувствовала, как внутри лопнула натянутая струна. Сминая барьеры, ломая рамки вежливости и закручивая спираль злобы, детской обиды и желания защитить ставшего несказанно важным человека. До нестерпимого жжения в груди и до царапин-борозд, оставленных острыми ногтями на ладонях.
        - Кстати, об этом. Почему Егор был единственным, кто пришел ко мне на помощь, когда я стояла голая в раздевалке, не имея ни малейшего представления, где мои вещи? - вопреки собственным прогнозам, я не сорвалась на крик и даже не повысила голоса, роняя слова негромко и рассудительно. Только сильнее сжимала кулаки, требуя ответа на повисшие между нами вопросы: - Где были вы, когда я действительно в вас нуждалась? Почему ты повесила трубку, не дослушав? Решив, что мои проблемы совсем не важны на фоне твоих?
        Напоровшись на мою тираду, Никитина широко распахнула увлажнившиеся глаза, глотая ртом воздух. И, резко развернувшись, прошествовала в свою комнату без единой реплики, напоследок пронзительно хлопнув жалобно скрипнувшей дверью. Я же, пнув ни в чем не повинную обувь, побрела на кухню, грезя о чашечке горячего какао.
        - Олька с Игнатом расстались, - робко сообщила Курочкина, выставляя на стол два стакана с напитком моей мечты.
        - И что? Это повод на других кидаться? - неаккуратно отхлебнула обжигающей обветренные губы жидкости и тихонько чертыхнулась.
        - У него собеседование сегодня было. Она прождала его под дверьми пять часов, как дура, обед притащила, термос с его любимым зеленым чаем, а он вышел и нахамил ей. Унизил перед всеми, потому что сам провалился, - поделилась чужой тайной Миленка, отчего моя совесть проснулась и начала активно грызть свою уставшую хозяйку.
        - А ты почему на звонки не отвечала? - я переключилась на другую тему, безуспешно борясь с накатившим раскаянием и коря себя за несдержанность. Пожалуй, мои неприятности по сравнению с Ольгиными всего лишь полевые цветочки.
        - Я с Веселовским была, - чуть слышно прошептала пышечка, заливаясь выдающим ее с головой румянцем.
        - Так, так, так, а вот с этого момента поподробней, - я удобнее устроилась на стуле, поджимая под себя одну ногу и готовясь выслушать историю, которую совсем недавно Пашка отказался выкладывать даже под угрозой самых извращенных пыток времен Средневековья.
        - Да не могла я взять трубку, - пристыженно шмыгнула носом Курочкина, от волнения забыв про свою диету, и положила на тарелку приличный кусок домашнего лимонного пирога. - Физически.
        - А вот это уже интересно, - хрюкнула я, обеими руками хватаясь за стол, чтобы не свалиться с пошатнувшегося подо мной предмета мебели, и воображая тысячу и один неприличный способ, которым отчаявшийся шатен пытался убедить несговорчивую пышечку все-таки пойти с ним на свидание.
        - Потому что телефон лежал на пассажирском сидении, а я была в багажнике! - сказать, что выбранный Павлом метод, поверг меня в замешательство - ничего не сказать. Представить, как субтильный парень справился с ни разу не хрупкой Миленкой, на первом курсе состоявшей в сборной университета по тяжелой атлетике, не получалось, хоть тресни. И я маялась от множества гипотез, наблюдая за соседкой, с толком, чувством, расстановкой жевавшей грозивший осесть лишними сантиметрами на ее талии десерт.
        - Милка, не томи! - уставилась на подругу щенячьим взглядом, готовая отдать за продолжение байки принцессу, казну и полцарства.
        - Ты же в курсе, что я слишком наивная, да? И в помощи ближнему никогда не откажу? Пока я искала под ковриком якобы потерявшуюся запонку, этот обалдуй защелкнул у меня на запястьях наручники, запихнул в багажник мою ошалевшую тушку и отвез в лес, - Курочкина сполна насладилась полетом моей челюсти вниз, прежде чем с лукавой улыбкой поинтересоваться: - и освобождать меня не хотел до тех пор, пока я его не выслушаю, представляешь?
        - Нет, - честно выдохнула я, бесцеремонно сцапав второй стакан какао под понимающий Милкин смешок.
        - В общем, Пашка признался, что проиграл Потапу спор. И поэтому должен был уговорить меня на три свидания. Причем, добровольных, без угроз, шантажа и прочих штучек.
        - И ты его не убила? - будучи хорошо знакомой с коварным нравом подруги и с ее тяжелой рукой, не испытывала и тени иллюзий по поводу того, что Веселовскому удалось легко отделаться за совсем не невинную шалость.
        - Огнетушитель в машине пришелся весьма кстати, - с воинственным видом вздернула указательный палец к потолку Милка и, не сумев долго оставаться серьезной, закончила рассказ с мечтательной полуулыбкой и выражением вселенского спокойствия на лице: - минут пятнадцать я гонялась за этим придурком по лесу, пока не выдохлась. И я уже мысленно даже его четвертовала, а он возьми, да и бухнись на колени с мольбами.
        - И ты растаяла? - всем и каждому было известно, что остывает отходчивая Курочкина так же быстро, как вспыхивает, так что в ее положительном ответе я не сомневалась совершенно.
        - Да, в следующий понедельник мы с Пашкой идем в кино, - порадовалась за сиявшую радостным предвкушением соседку, допивая остывший какао и пробуя на вкус абсурдную догадку: а что, если и на меня поспорили?
        - Да ну, бред, - пробормотала неслышно себе под нос, сильнее сжимая стакан с изображением разводных мостов Петербурга. - Егор бы обязательно мне рассказал. Рассказал бы?
        ________
        *[1] - отвертка - имеется в виду алкогольный коктейль, состоящий из водки и апельсинового сока.
        Глава 31
        Егор
        Я знаю, что ты боишься разочаровать меня,
        но я хочу тебя успокоить, потому что мои
        ожидания относительно тебя и так невысоки!
        (с) к/ф «Теория большого взрыва».
        «Все-таки злость - отличный мотиватор», - подумал Потапов, чуть ли не впервые за все время обучения в универе вскакивая раньше будильника. И понимая, что успеет и в душ, и позавтракать, и даже еще раз освежить в памяти все пункты плана, разработанного за рюмкой крепкого горного чая с Веселовским.
        Который, не поместившись на неразложенном вчера (потому что лень-матушка родилась куда раньше самого Пашки) диване, сладко дрых, свесив до пола худощавую ногу и премило причмокивая во сне. Подложив под голову широкую ладонь с длинными пальцами и негромко так, смешно похрапывая. В общем, вымотавшийся накануне от увлекательных гонок по лесополосе шатен восстанавливал резервы уставшего организма и явно не ожидал никакого подвоха от лучшего друга, во все горло заоравшего.
        - Рота, подъем! - Павел приподнялся, но глаз не открыл, вполуха прислушиваясь к перешедшему на шепот Егору. - Пашка, вставай! У нас танк украли!
        - Какой танк? - Веселый старательно тер не желавшие размыкаться веки, совершенно не врубаясь в происходящее, ну а Потап не смог отказать себе в удовольствии довести начатый розыгрыш до конца.
        - Нет времени объяснять, - блондин с силой потряс товарища за плечо, подначивая больше похожего на сомнамбулу Пашку к дальнейшим действиям: - бегом, такси уже десять минут как приехало.
        Веселовский в считанные секунды обмотал полотенце вокруг узких бедер и помчался спасать мир, врезаясь в дверные косяки, тумбочки, кресла и прочие не кстати встречающиеся у него на пути предметы. Приятеля Егор догнал в кухне, остановил и усадил на стул, давясь бесстыдным несмолкаемым хохотом.
        - Напомни, почему я до сих пор с тобой дружу, а? - обиженно буркнул Пашка, косясь на Потапова и потирая ушибленный в неравной схватке с торшером локоть.
        - Потому что у меня есть печеньки? - заискивающе предположил блондин, достав с верхней полки крекеры и подвинув их к нахохлившемуся Веселому. - А еще подушечки с шоколадом и молоком.
        - Не аргумент, - Павел хоть и принял съедобную взятку, соглашаться с проштрафившимся товарищем не собирался. Продолжая изображать оскорбленную в лучших чувствах невинность.
        - А может, потому что я каждую пятницу забираю твою тощую пьяную задницу из клуба?
        - А это уже больше похоже на правду, - смягчился Веселовский, прикидывая, сколько раз Потап вытаскивал его из неприятностей, и очень быстро сбиваясь со счета. - И я почти готов простить тебе все прегрешения за большую чашку твоего фирменного капучино с корицей и двумя ложками кокосового сиропа.
        Егор не обделил эликсиром бодрости и себя, правда, остановил выбор на черном-черном кофе без сливок с долькой лимона, оттенившей напиток приятной кислинкой. И, дожевывая бутерброд с ветчиной, помидором и толстым куском сыра, бросил Пашке вроде бы невзначай.
        - Ну что, готов к операции «Поправь Семеновой корону лопатой»?
        На самом деле, Потапов никогда не был влюблен в Леночку, скорее, привык к ее присутствию как к части статуса одного из самых популярных парней на потоке. С которым обязательно должна была находиться рядом расфуфыренная кукла из богатой семьи, чтобы не стыдно с собой взять на день рожденье или организованный отцом прием. Чтобы не краснеть за неосторожные слова спутницы и не думать, умеет ли она пользоваться пятнадцатью десертными вилками, разложенными на столе. К чему эти способности нормальному человеку, Егор и сам не понимал, но слепо следовал правилам, лишь бы угодить требовательному, строгому отцу.
        Парень настолько глубоко увяз во всех этих условностях и ненужностях, что сам удивился, когда Вика вытащила его из великосветского болота. Став глотком свежего воздуха и светом, ради которого хотелось вставать по утрам и ехать в универ. Сидеть на переставших казаться дурацкими парах, сдавать контрольные и даже записывать лекции, пусть и весьма схематично, да. А еще хотелось как следует проучить зарвавшуюся фифу, с какого-то перепуга решившую, что любая гадость сойдет ей с красивых рук с отвратительным ярко-красным маникюром.
        - Все-таки злость - лучший мотиватор, - повторил блондин, облокачиваясь на дверь аудитории и наблюдая, как Веселовский забирается на парту к близняшкам и рассаживается на их тетрадках, не гнушаясь соседства с разными баночками-скляночками и не боясь испачкать светлые джинсы блесками-пудрами-тенями.
        - Привет, красотки, - жизнерадостно поприветствовал Ингу с Ирмой Пашка, игнорируя их недовольное шипение и попытки выдрать конспекты из-под пятой точки не желавшего сдвинуться ни на миллиметр парня. - Не хотите свежий номер студенческого «Сплетника»?
        Сестры коротко переглянулись, возбужденно зашептались и, после недолгих раздумий, выдернули у Веселовского листы, низко над ними склоняясь и стремительно мрачнея по мере прочтения.
        - Это фотошоп, - авторитетно заявила Инга, обиженно поджав губы и не желая принимать повернувшуюся уродливым боком действительность.
        - Уверена? - самодовольно ухмыльнулся подошедший к близняшкам Егор, демонстрируя узнаваемый блокнот с аляповатыми стразами и атласными ленточками. Раскрывая его на нужной странице и давая сестрам возможность убедиться в подлинности сделанных копий. Пряча ценный предмет за отворот куртки, Потап задорно козырнул, подмигивая погрустневшей Ирме: - за сим вынужден удалиться. Столько людей еще надо осчастливить, столько людей…
        Уж в чем в чем, а в том, как нести добро людям, блондин разбирался. Причем делал это исключительно в грандиозных масштабах, потрясающих воображение. Тем более, что гадостей в нарядной бежевой книжице содержалось, хоть отбавляй.
        Кусочек правды достался и профкомовской активистке Маше, сложившей интересную бумажку вчетверо и засунувшей ее в задний карман модных дизайнерских джинс, плотно сидевших на круглых упругих бедрах, которым могла позавидовать и сама Джей Ло.
        Не осталась в неведении и глава студенческого совета факультета Светлана. Недобро сощурившая блеснувшие мстительным огнем темно-карие глаза и черкнувшая что-то в своем неизменном пухлом блокноте, содержавшем схематичные наброски мероприятий, даты встреч и массу полезных контактов.
        Доза радости свалилась на голову и вечно сонной хорошистке Лиле, мазавшей губы насыщенной темно-лиловой помадой. И второй красавице группы Ксюше, судорожно передиравшей у Веселовского неизвестно каким чудом сделанную домашку. И даже обожавшему тяжелый рок и вечно облачавшемуся в безразмерные черные балахоны старосте, отсутствовавшему на парах чаще самого Потапова.
        Пряча довольную ухмылку, Егор окинул аудиторию цепким, изучающим взглядом и наткнулся на еще одну интересную личность, которую не успел облагодетельствовать. Недалеко от доски перешнуровывал высокие ярко-оранжевые кроссовки с черными треугольниками сбоку капитан баскетбольной команды.
        - Привет, Тим, - Потап хлопнул одногруппника по плечу и взгромоздился прямиком на учительский стол, вальяжно болтая ногами и беспечно насвистывая. Дождавшись, пока Тимофей выпрямится и протянет ладонь для рукопожатия, блондин поинтересовался: - как поживаешь? С Литберманом разобрался?
        - Да ни хрена, - раздосадовано сплюнул в сторону брюнет, зарываясь пятерней в густую кудрявую шевелюру. - Он как с цепи сорвался после того, как поймал меня с ответами на контрольную. Раз десять к нему ходил - без толку, валит, еще и издевается. Мне через неделю на соревы *[1] в Питер ехать, тренер шкуру сдерет, если долг не закрою.
        - А знаешь, кто тебя сдал? - баскетболист подобрался и разом посерьезнел, разминая костяшки и предвкушая, как разберется с виновником немаленьких, приносивших ему массу неудобств проблем. Потап искренне посочувствовал хорошему спортсмену и неплохому в общем-то парню и без тени сожаления забил еще один гвоздь в крышку гроба Леночки. Учитывая тот факт, что братство баскетболистов славилось своей сплоченностью и тем, что мстить обидчикам они умели красиво и изощренно. - Семенова.
        - Да ну бред, - вскинулся Тимофей и быстро поник, вчитавшись в витиеватые убористые строки и растерянно обронив: - она же мне потом сама помогала.
        Зарабатывая авторитет, Леночка беззастенчиво врала, мастерски изворачивалась и шедеврально подставляла других, остававшихся в блаженном неведении. Продолжавших смотреть в рот звезде потока и чуть ли не поклоняться самопровозглашенному божеству. Так что Егор испытал злорадное, всепоглощающее наслаждение, предвидя, как бывшую королеву развенчают обманутые подданные.
        Подлив масла в котел общей ненависти и негодования, блондин вышел в коридор и ничуть не удивился звонку отца, имевшего прекрасно развитую интуицию и невероятным образом чувствовавшего обещавший разразиться апокалипсис.
        - Ты с Леной помирился? - низкий бархатистый голос звучал раздраженно и нетерпеливо. И Егор без труда представил, как где-то на том конце города передергивает несчастную секретаршу от грубого окрика: - Вера, какого хрена мой кофе холодный?! Переделай немедленно. И встречу с Артуром перенеси на два. Что встала? Бегом!
        - Нет, - скучающе произнес блондин, сладко, длинно зевая. И, опережая дальнейшую дискуссию, уточнил: - и не собираюсь.
        - Вот так значит? - Потапов-старший подозрительно быстро успокоился и, умерив пыл, холодно отчеканил: - не говори потом, что я не предупреждал.
        - Да пошел ты, - пробормотал уже повесившему трубку отцу Егор, слушая короткие, мерзкие гудки.
        ________
        *[1] - соревы (сокращенно) - соревнования.
        Глава 32
        Вика
        Жизнь - это цирк. Кто-то ходит туда
        смотреть, а кто-то ходит по канату.
        (с) к/ф «Она написала убийство».
        А в метро царила привычная толкучка. Хмурые, угрюмые люди набивались в переполненные вагоны, оттаптывали друг другу ноги, злобно шипели, переругивались и всяческим образом выражали свое недовольство. Связанное с ранним подъемом, резким похолоданием на улице, вынудившим переодеться кого-то в пальто, а кого-то - и вовсе в шубу. Вызванное очередным повышением цен на общественный транспорт, хреновой политикой президента и новым пакетом санкций от дружелюбных американской и европейских держав.
        Мамаша с поджатыми губами в светло-бежевом плаще сурово отчитывала семилетнего сына, опрокинувшего содержимое рюкзака на пол и испачкавшего тетрадки в грязно-бурой жиже, накапавшей с ботинок стоявшего рядом молодого человека. Одетого в ярко-оранжевую толстовку, зеленые болоньевые штаны и ковырявшего ногтем вышедшие из строя проводные наушники. В дальнем углу вагона взъерошенный светловолосый парень в твидовом пальто в клетку ожесточенно требовал от хорошенькой девушки в белом полушубке отказаться от грядущей командировки, в которую она должна была лететь вместе с коллегой-мужчиной.
        Так или иначе каждый первый из спустившихся в подземку людей был озадачен насущными проблемами, ждал важного звонка или нервничал в преддверии судьбоносного собеседования. И только я, будучи плотно прижатой к дверям вагона, не могла стереть с лица глупую, мечтательную улыбку. Появившуюся на губах еще утром вопреки тому, что я нагло проспала, беспардонно опаздывала и была совершенно не готова к первой паре. За долгое время забив на домашку и сладко продрыхнув вплоть до пятого звонка разрывавшегося у меня под ухом будильника.
        Подняла повыше воротник черного, практично не маркого пальто и спрятала нос в вязаном шарфе, пряча в карманы озябшие руки. Забыв, как обычно, перчатки на тумбочке в прихожей и не обращая внимания на нывшее на погоду запястье. Замешкалась в гардеробной, выслушивая жалобы вахтерши тети Веры на нынешнюю молодежь, вернулась к охраннику за выпавшим пропуском и неторопливым шагом побрела по пустынному тихому коридору - терять было уже нечего, спешить незачем.
        Аккуратно прислонилась лбом к стеклу, открывавшему вид на аудиторию, и поняла, что сегодня там если не основали филиал местного дурдома, то точно разместили заезжий цирк. Сверху вниз и обратно летали бумажные самолетики, активистка Маша, больше похожая на ведьму из Салема, с горящими глазами гонялась за перепрыгивавшим через парты и хохотавшим баскетболистом, Веселовский рисовал на доске что-то абсолютно непотребное. И лишь один староста, устроив голову на бордовом потрепанном портфеле, спал сладким, беспробудным сном.
        Убедившись, что удача сегодня на моей стороне, носком грубых ботинок на толстой платформе толкнула дверь и постаралась незамеченной проскользнуть внутрь. Ради собственного блага и сохранности дорогой сердцу шкурки пропустила вперед экспресс «Мария-Тимофей», увернувшись от столкновения. Поправила грозящие свалиться вниз конспекты несчастного, вечно клюющего носом старосты, семь дней в неделю курсировавшего между университетом и двумя подработками. И как-то даже удивилась, когда мое появление не встретили десятками изучающе-недружелюбных взглядов.
        - Привет, отличница! - Пашка на пару секунд отвлекся от будущего шедевра, энергично помахав мне рукой и многозначительно так подмигнув.
        - Привет, Вика, - поздоровалась Ксения, в лучшем случае игнорирующая мою скромную персону, а в худшем - объединявшая свои силы с Семеновой. Невинно хлопнув густыми длинными ресницами из лучшего салона красоты, одногруппница ткнула пальцем в приземлившийся у моих ног самолетик с вязью неразборчивых синих букв на обоих крыльях и вежливо попросила: - если не сложно, подай, пожалуйста, это послание.
        Слегка оторопев, я подняла листок с пола и без единого слова вручила его симпатичной блондинке, погрузившейся в расшифровку непонятных мне иероглифов. Я же опешила настолько, что пропустила момент, когда Егор подошел сзади и крепко меня обнял, придвигая ближе к себе и зарываясь носом в мои слегка влажные после срывавшегося с неба мокрого снега волосы.
        - Что ты с ними сделал, а? - во внезапное, ничем не обоснованное потепление со стороны однокурсников верилось не больше, чем в Деда Мороза или автомат у Литбермана.
        - Не бери в голову, - хмыкнул парень, усадив меня на свободное место и вроде как невзначай бросив на стол решенные тесты.
        И вот тут я поняла, что мой мир совершенно точно перевернулся вверх тормашками и определенно сошел с ума. Потому что только в альтернативной реальности можно было вообразить, что я, отличница, заучка и правильная студентка, переписываю задание у отъявленного троечника.
        - Расслабься, Смирнова, все мы люди, - Потап наклонился ко мне и проникновенно прошептал, в который раз отвлекая будоражившей все существо близостью и дезориентируя. Мешая сосредоточиться на расплывавшихся циферках и взять, наконец, чертову ручку чертовыми дрожащими пальцами.
        Медленно, туго, со скрипом, но я все-таки украсила тетрадь наскальной живописью, первый раз ощущая себя по ту сторону баррикад. В полной мере испытывая все прелести бурного мандража, мечтая слиться с окружающей обстановкой и горячо благодаря фортуну за сорванный джек-пот. Потому как ничем иным свалившееся на меня везение объяснить не могла.
        Вбежавшая в аудиторию за минуту до звонка Анна Львовна, сообщила, что все пары на сегодня отменяются из-за срочного совещания и какой-то там важной комиссии из министерства. Которая должна нагрянуть на следующей неделе, прошерстить каждую бумажку, засунуть нос во все, даже заштукатуренные щели и превратить не слишком-то сладкую жизнь несчастных студиозусов и не более счастливых преподавателей в самый настоящий ад.
        - И вы каждый раз так трясетесь? - сидя на коленях у Потапова, перевела взгляд с него на Веселовского и обратно, клятвенно обещая себе никогда больше не являться на пары не подготовленной.
        - Нет, - хохотнул Пашка, вытаскивая из автомата любимое Милкино печенье из шоколадных коржей и нежного сливочного крема и удаляясь с бравурным: - я просто не парюсь.
        - Да чтобы я, - хотела порассуждать на тему дурной компании, с которой меня угораздило связаться, но резко осеклась, замечая в опасной близости от лавочки, на которой мы расположились, близняшек Дори. Инстинктивно прижалась к Егору теснее и отвернулась, до сих пор ярко переживая обиду за бассейн, и раздевалку, и испорченную сумочку.
        - Вик, - несмело протянула одна из сестер и замолкла, пока я продолжала изображать каменное изваяние.
        - Ну, Вик, мы извиниться хотели, - от таких поворотов на американских горках моя челюсть все-таки спикировала вниз, ну а вид Ирмы, протягивавшей бутылку дорогущего кофейного ликера и плитку совсем не дешевого шоколада зарубежного производства, окончательно добил и поверг в шок.
        - Где-то здесь должен быть подвох, - пробормотала я, не находя ни одной подходящей причины для столь резких перемен.
        - Нам правда жаль, - краснея от неловкости, Ирма все-таки всучила мне сомнительную взятку и утянула за рукав Ингу, напоследок роняя: - прости.
        - Чем дальше в лес, тем чудесатее и чудесатее, - с выражением продекламировала я, вживаясь в образ Алисы, угодившей в страну Чудес через кроличью нору и попавшей прямиком на чаепитие к безумному Шляпнику.
        И как я ни пыталась растормошить Егора и вытянуть у него хоть что-то, он упрямо молчал, прижимаясь небритой щекой к моей щеке и заботливо одергивая задравшийся край моего темно-бордового свитера. И если я думала, что этот день не сможет стать более странным, то так я еще никогда не ошибалась.
        Отличающаяся скромностью и лаконичностью интерьера «Карамель» сегодня пестрела разноцветными шарами и букетами из ярко-желтых тюльпанов и фиолетовых ирисов на подоконниках. Официанты с барменом и администратором обзавелись сиреневыми лентами, приколотыми к нагрудным карманам, ну а растянутый на кухне транспарант впечатляющих размеров, гласивший «Выходи за меня!», и вовсе стирал сомнения. Если таковые еще оставались после встречи с сиявшим ярче начищенного пятака Петром и все время дотрагивавшейся до появившегося у нее на безымянном пальце кольца Анечки.
        - Тебя поздравить или посочувствовать? - хитро подмигнула деятельной стажерке, в рекордно короткие сроки сломившей сопротивление неприступного Назарова под восхищенные ахи и вздохи нашего дружного коллектива. Свернувшего-таки тотализатор и вынужденного признать, что шеф-повар проиграл новенькой вчистую.
        - Поздравить, - Аня привычно закусила кончик неизменной косы и улыбнулась так мягко и тепло, что невольно захотелось обнять весь мир.
        К счастью, посетителей было не так много, ажиотажа не наблюдалось, так что я даже улучила удобный момент и забилась в угол. С аппетитом вгрызаясь в сочную куриную ножку, сдобренную ароматными специями и запеченную воодушевленным Петькой в каком-то особенно вкусном соусе. Жаль только, что охватившее меня состояние гармонии и покоя продлилось недолго, будучи прерванным Инной, извиняющимся тоном сообщившей.
        - Вик, там клиент именно тебя просит.
        - И кого там черт принес? - буркнула неразборчиво, отрываясь от любви всей своей жизни, поспешно вытирая о салфетку пальцы и цепляя на лицо фирменное выражение «Мы-очень-рады-вас-видеть».
        - Здравствуй, Вика, - внутренности скрутило узлом, комок подкатил к горлу, стоило узнать в импозантном мужчине в темно-синем классическом костюме, который наверняка стоил баснословно дорого, Потапова-старшего.
        - Добрый вечер, Николай Леонтьевич, - собеседник смотрел на меня недружелюбно, придавливая тяжелым взглядом и вынуждая зябко ежиться от холода, пробиравшего до костей, несмотря на то что в зале было тепло. Откашлялась, стараясь унять неприятную дрожь и остаться профессионально вежливой: - что будете заказывать?
        - Чтобы ты отстала от моего сына, - церемониться со мной явно не собирались. Напротив, я бы поставила обещанную в конце месяца премию на то, что от моей персоны с удовольствием бы избавились, как от лишней составляющей не желающего сходиться уравнения. Только вот рамки уголовного законодательства не позволяли накрывшему ладонью серебряный портсигар мужчине в них втиснуться, даже при условии весьма обширных связей и «полезных» знакомств.
        - А мнением собственного сына вы поинтересовались? - поддавшись на уговоры сидевшего на левом плече чертенка, ляпнула раньше, чем успела выдохнуть и прикусить не в меру болтливый язык. Как-то выдержала норовившую сбить с ног, буквально физически ощущаемую неприязнь и, кукольно хлопнув ресницами, предложила: - рекомендую попробовать наше фирменное каре ягненка в вине от шеф-повара. А на десерт - венскую вафлю с черникой и капучино с кокосовым сиропом.
        Хотела еще посоветовать дорогому гостю всенепременно обратиться к штатному стоматологу, потому что могла поклясться, что слышала достаточно громкий, пугающий скрежет зубов. Но во второй раз повторять оплошность не стала, благо очнулся притупившийся за неиспользованием инстинкт самосохранения.
        - Американо принеси. И пятьдесят грамм коньяка, - кивнула и удалилась, гордо расправив плечи, чтобы через пять минут поставить перед Потаповым-старшим его заказ.
        И нет, слухи про официанток, плюющих в напитки и блюда заносчивых, зловредных клиентов, весьма и весьма преувеличены. Особенно, когда ты дорожишь своей работой, неплохо ладишь с коллегами и время от времени получаешь приличные чаевые.
        - Повторяю для особо одаренных, Виктория, - Николай Леонтьевич поднял чашку, манерно отставив мизинец, и выдержал долгую паузу. Медленными глотками цедя горячий кофе и заставляя меня ждать, когда он вернется к оборванной на середине фразе. - Рядом с Егором больше не появляйся.
        - У вас забыла спросить, что мне делать и куда идти, - вскинула подбородок выше, смерив мужчину снисходительным, насмешливым взглядом. Отчего-то припоминая обидные, жалящие слова многочисленной родни. Сначала твердившей, что я не поступлю на бюджет, а потом наперебой кричавшей, что забеременею и вылечу из универа. И по какой-то загадочной, недоступной моему мозгу причине эти самые родственники, осевшие в деревне, свято верили, что им лучше знать, как я должна поступить в той или иной ситуации.
        Градус кипения еще не успел зашкалить, но стукнуть заносчивого бизнесмена зажатым в руках подносом очень хотелось. Так что появлению Елизаветы, без разрешения подсевшей к нахмурившему брови Потапову, я была рада как никогда.
        - Потапов Николай Леонтьевич. Тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Разведен, характер имеет скверный. Любовниц меняет чаще, чем я - цвет волос. Курит, злоупотребляет спиртным и виртуозно портит отношения с людьми, - тряхнув волнистыми локонами, Истомина закинула нога на ногу и смахнула несуществующие пылинки с черных узких брюк. Нагло игнорируя побагровевшего мужчину, с шумом поднявшегося из-за стола. - Куда же вы, Николай Леонтьевич? Я ведь только начала.
        - Я просил по-хорошему, Вика, - Потапов остановился, сжав пальцы в кулаки до побелевших костяшек, и угрожающе бросил: - у тебя есть друзья, подруги, близкие, в конце концов. А у меня достаточно желания и возможностей сделать их жизнь веселее.
        Закусила губу, холодея и до конца не осознавая весь масштаб грядущих проблем. Безуспешно пытаясь задушить червячок растущих сомнений и вполуха слушая Лизу. Доказывавшую, что случившееся всего лишь бесцеремонная, беспардонная провокация.
        Глава 33
        Егор
        - Иногда мне кажется, что мы самая плохая семьяв городе.
        - Может нам стоит переехать в город побольше?
        (с) м/ф «Симпсоны».
        - Как второе свидание? - лукаво улыбнувшись, поинтересовался Потап. В общих чертах знавший веселую историю похода отчаянной парочки в крутой ресторан для «золотой» молодежи.
        - За исключением того, что Милка облила девочку-администратора банановым смузи, опрокинула тарелку с мидиями на официанта и сорвала со стены картину с мазней, напоминающей Петрова-Водкина? *[1] - небрежно закатав рукава модного бледно-розового поло, уточнил Веселовский: - само собой, совершенно случайно.
        - И как вас с «Фабрики» не выставили? - громко прыснул Егор, поворачивая ключ в замке зажигания и внутренне радуясь, что его отличница совсем не похожа на кудрявый округлый ураган, несущий людям добро, счастье и стихийные бедствия в придачу.
        - Да мы сами ушли, - пожал плечами Пашка и добавил, повергая друга в почти истерический хохот: - до того, как охранник поскользнулся на разлитом смузи и лицом угодил прямо в декольте Паниной. Ну, той модельке, что рекламирует нижнее белье.
        Блондин в красках представил, как визжала возомнившая себя звездой «знаменитость», и даже на пару секунд пожалел, что отказался от двойного свидания. Правда, вспомнив уютный вечер на крыше с двумя пледами, горячим вином и нежно-сладкой, томительной нежностью, отмел все доводы за несостоятельностью.
        - Потап, ты не поверишь, - замялся Веселый, отворачиваясь и утыкаясь носом в запотевающее от его дыхания стекло. - Но Милка прикольная, веселая и совсем не такая, как мои бывшие. А еще она мне, действительно, нравится. Так что не думал, что когда-то тебе это скажу, но спасибо за пари.
        Отпечатавшееся жгучим клеймом на подкорке сознания слово кольнуло под ребра, заставив скривиться и ощутить неприятную дрожь вдоль всего позвоночника. А еще, в хрен-знает-какой раз пообещать себе поговорить с Викой. Подобрать подходящие слова, объяснить, в общем, наступить на горло собственной гордости и все-таки рассказать правду. Потому что все тайное рано или поздно становится явным.
        Пропуская мимо ушей болтовню Пашки, разливавшегося соловьем и перечислявшего все найденные (а их оказалось не менее дюжины) достоинства обожаемой пышечки, Егор погрузился глубоко в свои мысли. Настолько глубоко, что даже опешил при виде опустившего полосатый жезл сотрудника дорожно-патрульной службы.
        - Это он нам что ли? - слишком полагаясь на ни разу не подводившие его «блатные» *[2] номера, Потап удивленно ткнул в бок Веселовского, но все-таки снизил скорость, останавливаясь на обочине, глуша мотор и наполовину опуская боковое стекло.
        - Инспектор дорожно-патрульной службы, сержант Пчелкин Алексей Степанович. Предъявите ваши документы, пожалуйста, - заикаясь, пробормотал молоденький парень с пушком над верхней губой, то краснея, то бледнея и явно отдуваясь за старшего товарища, облокотившегося на служебную машину и издалека наблюдавшего за мучениями коллеги. Ожидавшего какую-нибудь подлянку от сидевшего за рулем дорогой тачки мажора.
        - Держи, - хмыкнул Егор, пожалев парня и спокойно протянув ему права, страховку и доверенность на управление ауди от отца.
        - Потапов Егор Николаевич? - неуверенно пролепетал патрульный, еще больше бледнея и рукавом кителя вытирая катившийся со лба градом пот. - А вы знаете, что ваш автомобиль числится в угоне?
        - И что будем делать, Алеша? - вытащив документы из дрожащих пухловатых пальцев и спрятав их обратно в бардачке, блондин неторопливо выбрался наружу. Прислоняясь спиной к холодному металлическому боку железного коня и засовывая руки в карманы, как будто это не ему грозили нешуточные неприятности.
        Белесые широкие брови сержанта Пчелкина взметнулись к съехавшему набекрень козырьку форменной фуражки, выражая высшую степень изумления несчастного сотрудника ГИБДД. Переминавшегося с ноги на ногу и почем зря надеявшегося на напарника. Который старательно изображал из себя Фемиду и видел ровно столько же, сколько богиня правосудия с повязкой на глазах. То есть абсолютное, полное ничего.
        - Так вот, Алексей, задержать вы меня не можете, - мыслительный процесс, отражавшийся на не обремененном излишним интеллектом, простоватом лице, шел туго, со скрипом. Молоденький инспектор явно не потрудился заглянуть в нужные регламенты и приказы, поэтому совершенно искренне недоумевал, что или кто остановит его от ареста нарушителя.
        - Почему? - с детской непосредственностью все-таки брякнул гаишник, в лишний раз подтверждая справедливость фразы «Алеша - это не имя, это диагноз».
        - Потому что так гласит наш закон, - под усиливающийся хохот вывалившегося из ауди Веселовского, решившего заснять весь каламбур на видео, повторил Потап менторским тоном. - Задержать вы меня не можете, если я не буду оказывать сопротивление. А я не буду.
        Абсурдность ситуации медленно, но верно достигала своего апогея. Пашка корчился в предсмертных коликах от набиравшей обороты истерики. Ну а Егор, раз в двадцатый поблагодарив дядьку за подробный ликбез на тему общения с сотрудниками доблестных правоохранительных органов, раскачивался с носков на пятки и обратно, действуя на нервы готовому разрыдаться от безысходности Пчелкину.
        - Итак, инспектор дорожно-патрульной службы, сержант Пчелкин Алексей Степанович, - хоть Потап и отчетливо понимал, что винить в происходящем нужно собственного родителя, отказать себе в удовольствии поглумиться над ближним и продлить его агонию он не мог. Посему излагал вдолбленные ему в голову Серегой истины нарочито медленно, делая паузы и растягивая слова: - в подобном случае полагается либо сопроводить подозреваемого, то есть меня, к следователю, либо вызвать следователя сюда.
        Спустя пять минут раздумий и чужого позора, Егор пристроился за автомобилем ГИБДД, с силой стискивая кожаную оплетку руля и желая здоровья и многочисленных благ Потапову Николаю Леонтьевичу. Першему к поставленной цели напролом и не гнушавшемуся весьма грязными методами.
        - Потап, - позвал Пашка, отвлекая блондина от начавшего формироваться в богатом воображении плана мести, и тихо так, боязливо спрашивая: - неужели эта девчонка стоит того, чтобы ради нее поставить на карту свое будущее и разругаться с отцом?
        - Стоит, - сквозь зубы процедил блондин, концентрируя внимание на дороге. И, опережая раскрывшего рот друга, добавил: - дело не только в Вике, Паш. Если я молча проглочу его выкрутасы, он так и будет на меня давить. В любой ситуации, при любом раскладе. А я не хочу всю жизнь прогибаться, понимаешь?
        Никогда не ценивший независимость так высоко, Веселовский лезшего на рожон товарища не понимал. Более того, искренне считал, что весовые категории старшего и младшего Потаповых весьма и весьма разнятся. Однако переубеждать Егора не рискнул, учитывая буквально валивший из ушей пар и крепко сжатые челюсти последнего.
        Потап же горел железобетонной решимостью отстоять свою свободу, что и продемонстрировал следователю прямо с порога, уверенно отчеканив:
        - Оформляйте изъятие.
        * * * * *
        Сергей Александрович Войнов громко хлопнул тяжелой металлической дверью и сурово кивнул подобравшемуся дежурному. Судорожно схватившему трубку телефона, чтобы сообщить начальству о прибытии прокурорских. Работники силового ведомства не очень-то жаловали надзорное за сыпавшиеся на их несчастные головы предписания, предупреждения и прочие бумажные кары.
        - Я к Бакланову, - пояснил мужчина, расстегивая классическое черное пальто чуть выше колен и проявляя снисхождение к отчаянно сдерживавшему зевок после бессонной ночи парню: - по личному вопросу.
        Услышав краем уха приглушенный вздох облегчения, Сергей направился к кабинету бывшего одноклассника, попутно отмечая, что обшарпанный коридор так и не претерпел никаких изменений. Со времен его последнего визита в эту обитель зла и приют всклокоченных, вечно не высыпающихся следователей.
        - Привет, Шарапов, - сначала в проеме показалась огненно-рыжая шевелюра, а потом уже внутрь протиснулся ее обладатель. И только окинув Егора пристальным, оценивающим взглядом и убедившись, что племянник в полном порядке, Войнов ощутимо расслабился. И, безуспешно пряча ухмылку в коротких аккуратных усах, произнес: - ну и рожа у тебя, Володя. Ох рожа. Когда последний раз в отпуске был?
        - Стараниями твоей конторы - года два назад, - буркнул себе под нос худощавый шатен, с трудом помещавший колени под не слишком удобным казенным столом, давно уже всем своим видом просившим списать его в утиль.
        - Так, так, так, - преувеличенно бодро протянул Сергей, двумя пальцами подцепляя протокол, некстати лежавший сверху внушительной стопки документов, и внимательно вчитываясь в печатные буквы вперемешку с кривоватыми фразами, выведенными левой рукой Бакланова. - Обжаловать будем?
        - Да нормально я все записал, Рыжий. Хорош издеваться, тут работы невпроворот, еще и вы нарисовались, - страдальчески закатив темно-карие глаза, выдохнул следак, салфеткой стирая испарину с высокого лба и не к добру вспоминая, каким въедливым и дотошным может быть достигший неплохих карьерных высот однокашник. - Будь другом, Серег, забирай племянника и дуйте уже отсюда. Задерживать никого не собираюсь, а с претензиями родственничка разбирайтесь сами.
        - Спасибо, Володь, - окончив незапланированную встречу одноклассников крепким рукопожатием, уголками рта улыбнулся Войнов, обещая: - сочтемся.
        Молчали, покидая угрюмое серое здание отдела полиции. Молчали и в пропахшем кофе с корицей салоне новенького автомобиля, купленного мужчиной пару месяцев назад. Без слов поднимались на восьмой этаж, снимали верхнюю одежду, разувались и в тишине шли на кухню. Пить заваренный Евгенией Потаповой горный чай, заедая его вишневым пирогом. Способным прогнать практически любую неурядицу и излечить от протяженной депрессии.
        - Жень, ты бы позвонила бывшему супругу, - бросил Сергей, размеренно барабаня пальцами по скатерти и игнорируя выразительный предупреждающий кашель Егора.
        - Я разберусь, - твердо проговорил парень, упрямо вскидывая голову и пытаясь взглядом прожечь дыру на месте собственного дяди.
        - Нет, я, безусловно, не сомневаюсь в самостоятельности твоего сына, - в том же духе продолжил Войнов, намеренно запуская обратный отсчет до неминуемой экзекуции одного твердолобого индивида. - Но сообщение об угоне автомобиля в полицию уже перебор.
        Потапова, не поведя бровью, расставила перед мужчинами тарелки с мясным рагу, подвинула к Егору его любимый салат из помидоров и огурцов со сметаной и удалилась. Одними губами прошептав «смертник» и заставляя лишний раз задуматься, стоит ли конфликтовать с хрупкой изящной женщиной с невероятными голубыми глазами.
        - Сдается мне, наш бабник и ловелас влюбился? - поддел племянника Сергей, успевший сделать правильные выводы и выудить ключевые детали из короткого рассказа, в спешке протараторенного Егором пару часов назад.
        - Отстань, а! - с грохотом бухнул стаканом о стол блондин, отгораживаясь и скрещивая руки на груди.
        ________
        *[1] - Петров-Водкин - русский и советский художник, писавший в стиле «символизм» и «модерн». Одна из знаменитых картин - «Купание красного коня».
        *[2] - «блатной» - использовано в переносном значении, имеется в виду «крутой, основанный на использовании своего положения, имеющий блат».
        Глава 34
        Вика
        И улыбайся всем как можно шире -
        они должны быть уверены, что ты
        холодная лицемерная сволочь.
        (с) «Empire V», Виктор Пелевин.
        - Ну и дрянь же ты, Смирнова! - я медленно обернулась, крепко прижимая к груди третий за неделю доклад. Комиссия из министерства зверствовала, в кои-то веки сдержав обещание и методично перетряхивая всю отчетность, которую только можно было перетряхнуть. Преподаватели злобствовали, увеличивая объемы домашних заданий и завышая требования к их качеству. Ну а страдали бедные студенты, вынужденные носом рыть землю, дабы в срочном порядке закрыть долги, если таковые имелись, и не вылететь из родной альма матер. Со справкой в руках вместо заветного долгожданного диплома.
        - И тебе не хворать, Семенова, - с момента инцидента в бассейне я и забыла, как это каждую секунду опасаться подножки, залитой чернилами контрольной или еще какой подставы. Сдула со лба упавшую прядь волос, внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям, и поняла, что иррациональный страх полностью испарился. Уступив место спокойной уверенности в том, что если не Егор придет на помощь, так вступятся одногруппники. Кардинально пересмотревшие свое ко мне отношение и теперь не гнушавшиеся стрельнуть лекцию или сверить ответы. - Чем обязана?
        - Думаешь, ваша интрижка надолго? Да Потапов наиграется с тобой и бросит, - я почему-то не придавала особого значения обидным словам, призванным ужалить больнее. Вместо этого отмечая, что обычно идеальный макияж Леночки сегодня размазан. Неровным слоем лег тональный крем, прочертивший резкую границу между овалом лица и шеей. Черными крупинками осыпалась тушь с ресниц, как будто блондинка совсем недавно плакала в туалете и не удосужилась стереть оставшиеся следы.
        - Лен, - я выдохнула обреченно-устало, разглядывая несостоявшуюся соперницу сквозь стекла очков. - Вот чего тебе не живется спокойно, а? Ну, наиграется. Ну, бросит. Отпразднуешь бутылкой шампанского. Или двумя.
        - Нет, какая ты все-таки дрянь, Вика, - как мантру, повторила Семенова, стискивая лацкан стильного удлиненного пиджака нежного молочного цвета и с жаром выпаливая: - да мне симку пришлось сменить, потому что на старую днем и ночью присылали угрозы и гадости. Баскетболисты прохода не дают, а Тимофей вообще шею пообещал свернуть, если встретит одну в темном переулке.
        Я удивленно вскинула бровь, абсолютно не понимая, к чему клонит Леночка. И уже хотела поинтересоваться, не беспокоит ли ее высокая температура или какое иное заболевание, когда блондинка брезгливо скривила тронутые ярко-красной помадой губы. Пытаясь уличить меня в том, чего я не совершала.
        - И перестань строить из себя невинную овцу. Как будто это не ты попросила Потапа размножить копии с моего дневника и раздать парням.
        Оправдываться я не собиралась совершенно, пусть даже Семенова считает меня виноватой в глобальном потеплении или в покушении на Кеннеди. А вот желание устроить допрос с пристрастием одному изобретательному троечнику присутствовало. Тем более, что знакомая шевелюра мелькнула среди ошалевших одногруппников. Выбежавших из распахнувшего двери кабинета так, как будто они сдавали рубежный контроль потомственной ведьме в седьмом поколении или огнедышащему дракону, а не милой Анне Львовне. У которой я получила высший балл автоматом еще на прошлой неделе.
        Оставив Леночку за спиной, я медленно направилась к галдевшей толпе, напоминавшей растревоженный улей. Быстро передвигаться в темно-коричневых ботинках на высоком каблуке и узкой синей юбке ниже колен не получалось, но плевать я хотела с высокой колокольни на мизерные неудобства, если Егор будет смотреть на меня так восхищенно каждый раз, когда я ради него наряжаюсь.
        - Есть! - победно воскликнул блондин, поднимая меня над землей и кружа так, что начинал протестовать не привыкший к подобным кульбитам вестибулярный аппарат.
        - Егор, - когда меня соизволили вернуть на твердый пол, обхватила лицо парня обеими руками, заглядывая в хитрющие серо-серебристые глаза и все еще покачиваясь. Ловя за хвост ускользавшие мысли и все-таки формулируя вертевшийся на языке вопрос: - тебе Семенову не жалко?
        - Она заслужила, - убежденно произнес Потап, стягивая с моих плеч набитый учебниками рюкзак и перевешивая его себе.
        - Не думаешь, что перегнул палку?
        - А с бассейном она не перегнула? - вопросом на вопрос ответил Егор, рубя на корню все возможные возражения и заставляя засунуть поглубже моралистские проповеди. Потому что, если признаться честно и перестать кривить душой, на его месте я бы поступила точно так же. Без зазрения совести использовала попавшее в руки оружие против тех, кто обидел близкого мне человека.
        - Ты плохо на меня влияешь, - смеялась, утопая в мягком кожаном сидении полюбившейся мне ауди, и ничуть не сопротивлялась походу в кино вместо навевавшей беспробудную скуку и зевоту лекции. Слегка краснея, соглашалась на билеты в последнем ряду. И, не обращая внимания на раздраженные шепотки, целовала неугомонного, пробуждавшего те самые мурашки и бабочки блондина, пока у нас обоих не сбивалось дыхание.
        Не хотела отлипать от Потапова и у подъезда, забив на нахохлившихся старушек, занимавших наблюдательный пост, независимо от пробиравшего до костей холода и сильного ветра, так и норовившего сорвать со случайного прохожего фуражку.
        - До завтра, - прощалась, не пряча умиротворенной улыбки, и забирала у парня пакеты из рук. Планируя накормить девчонок пиццей с курицей и ананасом и даже не представляя, каких масштабов торнадо ждет меня дома.
        - Есть кто живой? - я принялась расшнуровывать ботинки, опасно балансируя на одной ноге и очень переживая за сохранность ценного груза. Который, к слову, никто не торопился спасать.
        Меня встретила лишь полутемная прихожая и тонкая полоска света, пробивавшегося из-под закрытой двери, ведущей на кухню. Попытки с десятой я-таки освободилась от коварной обуви с множеством крючочков и потопала на звук негромко споривших голосов, умолкших, стоило мне появиться на пороге небольшой комнатки.
        - Налетай, - не придав значения воцарившейся тишине, я сгрузила ужин на стол, открывая крышку фирменной коробки и специальным ножом отделяя друг от друга аппетитные треугольники тонкого теста с обилием вкусной сочной начинки. Все еще пребывала в радужном настроении и купалась в эйфории после прогулки с Егором, так что попросту не заметила, как Оля украдкой стерла слезы с глаз, сминая в тонких пальцах бумажную салфетку.
        - Я не голодна, - поспешно пробормотала Никитина, выходя в коридор и оставляя меня наедине с потупившей взгляд Миленкой, выводившей кончиком ложки круги на скатерти и подозрительно шмыгавшей носом.
        - Мил, - я устало опустилась на стул, в момент растеряв весь запас накопленной радости. - Что успело случиться за время моего отсутствия, а?
        Не умевшая врать, пышечка молчала, упрямо поджав губы и по-прежнему не поднимая низко опущенной головы. Движения ложки становились более резкими, невидимые круги - хаотичными.
        - Курочкина, - я мягко позвала подругу, не собираясь отступать и твердо намереваясь докопаться до правды. - Я все равно узнаю.
        - Ольку отчислили, - хлюпнула носом брюнетка, оставив в покое несчастную кухонную утварь и вытаскивая из кармана фланелевых домашних штанов помятый платок в бледно-голубую клетку.
        - Как? У нее же не было хвостов? - надавила на виски, пытаясь собрать воедино кусочки разрозненно паззла. Не получалось никак, особенно, учитывая, что единственную и последнюю задолженность Никитина закрыла еще два года назад. - Да она и в списках-то не висела.
        - Значит, нашлись. Или нашли, - не хотя поправилась Курочкина, наконец, встречаясь со мной сочувственным взглядом. И, глубоко, шумно выдыхая, призналась: - Олька перед деканатам с отцом Егора столкнулась, он просил тебе привет передать.
        - И Никитина, как настоящая подруга, решила мне ничего не говорить, - мечты о спокойном уютном ужине канули в лету, аппетит пропал вместе с жалкими остатками веры в людей. Ну а деятельная натура требовала предпринять что-то немедленно, не позволяя сидеть сложа руки и тонуть в унынии.
        - Сплошной сумасшедший дом! Одна не ест ничего, скоро за шваброй спрятаться сможет. Вторая в ночь куда-то сбегает, - жалобно причитая, Миленка передала мне сумочку, ключи и широкий вязаный шарф, спасавший от пронизывающего осеннего ветра. - Шапку возьми, заболеешь!
        Последний призыв в одно ухо влетел, в другое вылетел, а я уже мчалась по лестнице, лишь чудом не сбив с ног Зинаиду Ивановну. За что получила несколько отборных проклятий вслед и обещание натравить на наше доблестное трио участкового. Регулярно заглядывавшего на огонек в злополучную квартиру на пятом этаже и сетовавшего на излишнюю вредность соседей. Вынужденного по факту каждого вызова составлять не нужную никому, даже его начальству, отписку и никогда не отказывавшегося от домашней выпечки Курочкиной.
        - Ждем Степана Терентьевича завтра на чай, - бросила через спину кипевшей праведным гневом старушке, не останавливаясь и через пару мгновений выскакивая в пустой темный двор.
        Считала минуты в переполненном вагоне метро, подгоняя движущийся в своем обычном ритме состав. Огибала не торопившихся людей, как будто нарочно замедлявших шаг. Перескакивала ступеньки эскалатора, как будто опаздывала на вечерний рейс в Париж. И совершенно не чувствовала холода, выбираясь на улицу и подставляя лицо под мощные струи хлеставшего наотмашь дождя. Забиравшегося за шиворот, за несколько минут пропитавшего пальто насквозь и не желавшего стихать, пока я вспоминала, на каком перекрестке нужно свернуть.
        - Привет, - когда я добралась до жилища Потапова, у меня уже зуб на зуб не попадал, замерзшие ступни неприятно покалывало, а очки запотели, мешая как следует рассмотреть встревоженного парня.
        - Вик, тебя кто-то обидел? - заботливые пальцы бережно ощупали мое лицо, ну а я не удержалась и накрыла их своими. Впитывая такое необходимое тепло и потихоньку отогреваясь, если не снаружи, то изнутри точно.
        - Не меня, - я послушно вошла внутрь, позволяя Егору стащить с моих плеч потяжелевшее мокрое пальто прежде, чем зачастила, захлебываясь. Как ни старалась, не могла утихомирить вышедшие из-под контроля эмоции, перемежая импульсивный рассказ нецензурными эпитетами, которыми бы непременно восхитился грузчик в порту. И не стеснялась в выражениях, описывая, что я думаю о поступке Потапова-старшего.
        - Вик, выдохни, - блондин крепко прижал меня к себе, не заботясь о том, что капающая с волос вода вмиг промочит его белоснежную футболку, и тихо, но непреклонно произнес: - сегодня мы никуда не поедем.
        - Почему? - выпустила разочарованный вздох, намереваясь добиться необходимого результата мольбами, криками, шантажом, в конце концов, но Егор меня опередил. Затыкая рот голодным, неистовым поцелуем, окунувшим в водоворот чистого, неприкрытого желания и выбившим из головы абсолютно все мысли. Забыв обо всем, и о причине своего столь позднего визита, в том числе, я сосредоточилась на волнующих, будоражащих кровь ощущениях. Поэтому едва смогла разобрать сказанное, как если бы оно доносилось сквозь плотную дымку.
        - Потому что сейчас с отцом разговаривает мама. И, уж поверь, я ему не завидую.
        Глава 35
        Егор
        Как-то легче дышится, когда точно
        знаешь, что в мире есть другие
        такие же придурки. Моей крыше
        приятно съезжать в сопровождении
        чужих крыш, выбравших примерно
        то же направление движения.
        (с) «Большая телега», Макс Фрай.
        До этой осени все в жизни Потапа было упорядочено. Решения принимались сугубо из выгоды, знакомства заводились ради связей, привязанности приравнивались к слабостям. В общем, блондин чувствовал себя вольготно, руководствуясь принципом, озвученном в небезызвестном кинофильме про мафиози *[1] «Это просто бизнес, ничего личного».
        И меньше всего сам Егор ожидал, что случайный спор перевернет все верх дном, изменяя вроде бы незыблемые приоритеты. Смещая старые ценности и возводя новые во главу угла. И уж тем более Потапов не предполагал, что пошлет интересным маршрутом собственного отца. Которого совсем недавно считал непогрешимым идеалом и которому старался подражать абсолютно во всем.
        Парень рассеянно тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли и переключая все внимание на Вику, топтавшуюся в коридоре его квартиры. Замерзшую, вымокшую и все еще кипевшую от негодования. Убравшую очки с запотевшими стеклами на тумбочку и теперь близоруко щурившуюся. Отличница шумно дышала после заставшего ее врасплох поцелуя, а Егор и сам не понял, что сорвало чеку с гранаты.
        Все еще влажный от ливня свитер полетел в сторону, распластавшись черной лужей на светлом паркете. Сильные руки придвинули девушку к ставшему каменным телу. Ловкие пальцы быстро справились с застежкой черного кружевного лифа, отправившегося вслед за ненужным предметом одежды на пол. Чистейшее сумасшествие потекло по венам.
        - Егор, - сдавленно прошептала Вика, плавясь в одном желании на двоих. Нетерпеливо стаскивая с парня футболку и так же нетерпеливо воюя с пряжкой тяжелого ремня.
        - Если ты хочешь, - сквозь зубы процедил Потап, останавливаясь невероятным усилием воли и замирая на месте: - ничего не будет.
        Вика лишь дерзко ухмыльнулась, прижимаясь теснее к блондину, и провела языком по его приоткрытым губам. Доламывая жалкие остатки самоконтроля и срывая их обоих в бездну слепящей страсти.
        Глубокий вдох. Рваный выдох. Судорожный всхлип. И догорают последние предохранители. Отправляются к чертям мнимые запреты, стираются все «нельзя», а едва слышимое «Егор» тонет в помятых атласных простынях.
        И да, как бы банально это ни прозвучало, с Викой все было иначе. Может, потому что она не притворялась кем-то другим. Не напяливала фальшивых масок, представ настолько искренней и открытой, что у Потапова окончательно и бесповоротно снесло башню.
        И если отличница задремала еще пару часов назад, то Егор, долго смаковавший послевкусие от пережитой близости, провалился в короткий сон только под утро. Когда тонкие лучи осеннего солнца, пробившись сквозь серые грозовые тучи, легли на черный атлас.
        Крепко обняв Вику за талию, как будто она могла куда-то сбежать, парень наконец-то расслабился, отпустив мучившие его тревоги и заботы. И ощутил себя непозволительно, можно сказать, даже преступно отдохнувшим, хоть и проспал едва ли больше тридцати минут. Ровно столько прошло до трели дверного звонка, разрубившей благостную тишину и заставившей Потапа недовольно, кисло поморщиться. А еще клятвенно пообещать себе перерезать провода, чтобы больше никогда не слышать звонкого звука, противно зудевшего где-то в затылке.
        Егор медленно приподнялся в кровати, стараясь не потревожить покой свернувшейся рядом в клубок девушки, и потопал встречать свалившееся на голову счастье в чем был. Наплевав на то, что черные боксеры*[2] могут нанести серьезную травму чье-то тонкой душевной организации.
        - Не помню, чтоб я чертил пентаграмму, - безуспешно попытался пригладить торчащую в разные стороны шевелюру Потапов и широко, заразительно зевнул прямо в лицо слегка опешившему от радушного приема Веселовского.
        - Так, Потап, вспоминай. Твои колеса на штрафстоянке. Вчера мы договорились, что я тебя подберу, - шатен осторожно пощупал другу лоб, потом постучал костяшками собранных в кулак пальцев по блондинистой макушке, надеясь дозваться живых и поднять мертвых. Да так и подавился на полуслове, смешно выпучив глаза. При виде выплывшей из спальни Вики, закутанной в одну простыню.
        - Мы, кажется, проспали первую пару? - беззаботно уточнила отличница, одной рукой придерживая норовившую сползти ткань, и неторопливо направилась в ванную комнату, не замечая обалделого выражения на физиономии Веселовского.
        - Ни фига ты, брат, даешь, - уважительно присвистнул шатен, демонстрируя высшую степень восхищения большим пальцем, поднятым вверх. - В последний день спора, а!
        Действуя исключительно на голых рефлексах, Потап схватил Пашку за грудки, смачно впечатывая высокое худощавое туловище в стену и нервно прислушиваясь к шуму воды. С силой сжимая челюсть и теряясь в догадках, успела ли Вика разобрать тираду, дамокловым мечом зависшую над головой троечника.
        - Отпусти, задушишь, - отрывисто прохрипел шатен, пытаясь избавиться от цепких пальцев, неизвестно как и когда переместившихся с модной дизайнерской рубашки оливкового цвета на тонкую шею.
        - С такими друзьями и враги не нужны, - отстранившись, буркнул Егор и нехотя убрал руки за спину, буравя тяжело дышавшего Веселовского нечитаемым пристальным взглядом. Прекрасно осознавая, что погорячился и явно хватил лишнего, но отказываясь это признавать, блондин торопливо зашептал: - да у меня наше пари уже в печенках сидит! На хрен мне не сдался этот выигрыш. Тачку отдам хоть на неделю, хоть на месяц, как только с арестом разберусь.
        - Да остынь, Потап, обойдусь как-нибудь без твоей машины, - пройдясь ладонью по покрасневшей коже, хмыкнул Пашка, возвращаясь в привычное шутовское амплуа и, вопреки бьющемуся в конвульсиях инстинкту самосохранения, проверяя нервы друга на прочность: - а вот спектакль под названием «Прожженный скептик и ловелас по уши втюрился в девчонку» досмотрю с удовольствием.
        Недобро зыркнув на потерявшего совесть, стыд и элементарную осторожность товарища, Егор растянул Веселовского на дыбе, подвесил за ребро на крюке и приступил к казни на гильотине. Пока, к сожалению, только в фантазиях из-за отсутствия в просторной, роскошно обставленной квартире подходящих предметов. Хотя забытый кем-то из клининговой компании зонт-трость с внушительным набалдашником вполне мог сойти за орудие возмездия. По крайней мер, так рассудил блондин, завладев нужной вещью и плотоядно оскалившись.
        - Судя по грохоту, у нас что-то сломалось? - Вика, нагло присвоившая удобный мужской халат, появилась очень не кстати, зарубив на корню мечты Потапова о жестокой кровавой расправе.
        Запечатлев картину Репина «Не ждали», Отличница выразительно выгнула бровь, дожидаясь ответа и силясь сложить воедино детали странной головоломки. Крутила пришедшие на ум варианты и так, и эдак, но так и не поняла, зачем полуголому Потапову понадобился зонт.
        - Если только мое самообладание, - Егор с тревогой уставился в смеющиеся зеленые глаза и после недолгой паузы подавил вздох облегчения, попутно отвесив зазевавшемуся приятелю пинок. На этом посчитав свою миссию выполненной, блондин в два шага приблизился к отличнице и, не найдя в лениво потягивавшейся после душа Смирновой признаков надвигающегося апокалипсиса, сграбастал ее в надежные объятья. Наклоняясь ближе и заговорщически бормоча: - пожалуйста, напомни сменить замки. Или квартиру. А еще лучше - страну.
        ________
        *[1] - речь идет о цитате из кинофильма «Крестный отец».
        *[2] - боксеры - тип мужского нижнего белья. Представляют собой свободные, необтягивающие трусы в виде шортов.
        Глава 36
        Вика
        Но конец лжи ещё не
        означает начала правды.
        (с) «99 франков», Фредерик Бегбедер.
        Никогда раньше не думала, что прогуливать универ так весело. Особенно в компании двух представителей «золотой молодежи», неизвестно с какой радости решивших, что их утру недостает огромного вредного гамбургера с нежнейшим рубленым бифштексом, расплавленным сыром, ломтиком помидора и листом сочного салата. А еще большой картошки фри, сырного соуса, пол-литровой кока-колы со льдом и фирменного пирожка с румяной корочкой и вишневой начинкой.
        К чести популярной на весь мир забегаловки, латте в ней был выше всяких похвал. Пенистый, восхитительный, он оседал молочным облаком на языке, заставляя меня грезить о втором стакане божественного кофе подряд. Благо, вечно голодный Веселовский в третий раз пристраивался в конец длинной, извивающейся змейкой очереди. И с радостью ребенка, дорвавшегося до конфет, тащил нагруженный с горкой поднос.
        - А поехали в кино? - неожиданно предложил Егор, нарочито медленно стирая с уголка моих губ остатки мороженого и отключая и без того не работавшие мозги. Растекшиеся ванильной лужицей еще вчерашним вечером и совершенно отказывавшиеся думать о чем-то, кроме расположившегося рядом блондина. И, разве что, волнительных мурашек, побежавших вдоль поясницы от прикосновения пробравшейся под свитер горячей ладони.
        К моему удивлению, спонтанная идея неприязни не вызвала, напротив, тараканы в моей голове оживленно ее одобрили. В один голос вереща о том, что две-три пропущенные лекции на учебе никак не отразятся. Поэтому я лишь согласно кивнула и потерлась носом о плечо Потапова, выдав уверенное.
        - Я за.
        - Только Милку надо забрать, - с набитым ртом пробубнил Пашка, дожевывая четвертый по счету чизбургер и кося глазом на мой нетронутый пирожок.
        - Да жуй уже, проглот, - я подвинула в сторону Веселовского прямоугольник в яркой картонке и искренне посочувствовала Курочкиной, в страшном сне боясь представить, как можно прокормить этот все еще растущий, если судить по частоте и объемам потребляемой пищи, организм.
        Оставила позади замешкавшегося в дверях Павла, врезавшегося в закрывшего собой почти весь проход грузного мужчину, скользнув в широко распахнутые двери автомобиля. И тесно прижалась к боку Егора, водя кончиками пальцев по тонкой кашемировой водолазке светло-серого цвета. С упоением фантазируя о нескольких часах уединения в темном кинозале и не подозревая, что совсем скоро пара неосторожных фраз перевернет мой мир вверх дном.
        «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится», - устами Воланда говорил нам известный классик. «Случайности не случайны», - повторяла старая мудрая черепаха из мультфильма про очаровательную в своей неуклюжести панду. И да, все могло быть иначе.
        Если бы мы не стали заезжать в универ. Если бы дождались Миленку на улице. Если бы парням не приспичило выпить еще по стакану ванильного капучино. Если бы Семенова не стояла слишком близко к кофейному аппарату и не выхватила кусок разговора, не предназначенный для чужих ушей… Но случилось так, как случилось: недостающие переменные дополнили уравнение, закручивая круговорот событий.
        - Как Оля? - в женском туалете на втором этаже мы с Милкой были одни. Пышечка пыталась оттереть рукав кремовой блузки, измазанный чернилами, ну а я в рекордные сроки наводила марафет, по понятным причинам напрочь забыв о макияже с утра.
        - Поела, - односложно ответила Курочкина, разглядывая, как мерцающие перламутровые тени ложатся ровными мазками на мои веки, добавляя сияющим глазам еще больше блеска. И хоть меня ни в чем не обвиняли, стало неудобно за искрящееся, разлившееся от макушки до пят счастье. Особенно на фоне проплакавшей всю ночь соседки, которой по моей вине грозило отчисление. - Сегодня в деканат пойдет. Вызвали.
        - Зачем?
        - Не знаю, может, забрать документы, - я замерла с помадой в руке и скривилась, уставившись в отражение в зеркале. Для полного комплекта к дурному известию не хватало лишь Семеновой, которую я бы предпочла обойти десятой дорогой.
        - Светишься, значит, - блондинка подошла ко мне вплотную и без разрешения отогнула край бирюзового шарфа, обернутого вокруг шеи, чтобы спрятать пару небольших синячков чуть выше ключицы. - А вот и следы бурной ночи…
        - Не твое дело, - я сбросила с себя чужие пальцы, делая шаг назад и борясь с подступившим отвращением, каждый раз подкатывавшим к горлу, стоило Семеновой появиться на горизонте. - Отстань!
        - Глупая наивная девочка. Да на тебя же поспорили, - на меня смотрели по-доброму, даже жалостливо. Как матерый исполнитель смотрит на начинающего певца, готовясь ему отказать. Поправив идеально уложенные локоны, Семенова понимающе кивнула и задала один-единственный вопрос, читая кипящие во мне эмоции как раскрытую книгу: - не веришь? А ты у Потапа сама спроси. Или у Веселовского.
        Я могла послать Леночку затейливо и витиевато. Могла передернуть плечом и высоко задрать подбородок, убеждая всех, что мне наплевать. Только себя не обмануть. Нет ничего хуже идеи, упавшей на благодатную почву. И я не смогу дальше спокойно жить и засыпать рядом с Егором, пока не узнаю правду. Какой бы горькой она ни была.
        Наступив на горло собственной гордости, я сорвалась на бег. Оглашая пустынный коридор звонким стуком новеньких ботинок на неудобном высоком каблуке.
        Семнадцать шагов до поворота. Лестница. Двадцать четыре ступеньки вниз. Еще один поворот. И сердце гулко забилось где-то в горле при виде прислонившегося к стене Егора. Такого расслабленного, безмятежного и ... счастливого, что моментально захотелось засунуть вертевшиеся в мозгу вопросы в ящик с надежным амбарным замком. И похоронить это все на дне Мариинской впадины. Я как будто врезалась в невидимую преграду, с каждым шагом теряя крупицы уверенности.
        - Это правда? - медленно приблизилась к Потапову, выдавливая онемевшим языком и наталкиваясь на полное непонимание в красивых серых глазах. Откашлялась, сунув отчего-то замерзшие руки в карманы пальто, и отрывисто уточнила: - ты на меня поспорил?
        И если всего пару минут назад я была готова верить в непричастность Егора, вселенский заговор, радугу и единорогов, то сейчас помрачневшее лицо с прочертившей высокий лоб складкой сказало все за своего хозяина.
        - Я не... - резко вскинула ладонь вверх, призывая парня заткнуться. Потому что банальных «Это не то, что ты думаешь» и «Я сейчас все объясню» я бы просто не вынесла.
        - Как звучало пари? - раз уж мои розовые очки разлетелись вдребезги, вогнав осколки под ребра, решила резать по живому до конца. Приходя в бешенство от того, что Потапов упрямо молчит, с силой стиснув побелевшие губы. Я вцепилась холодными неподвижными пальцами в подкладку из грубой ткани и все-таки сорвалась на крик. - Как звучало пари, Егор?!
        Гробовая тишина повисла на пару мгновений, а потом простые в своей жестокости слова добили хлипкие остатки надежды.
        Я не хотела выяснять, как. Не желала знать, почему. Единственное, в чем я нуждалась, так это в том, чтобы поскорее выбраться на улицу и сделать глоток свежего воздуха. Потому что дышать полной грудью не получалось совершенно.
        Конечно, Егор пытался меня остановить, крепко удерживая за запястья. Пытался донести до моего затуманенного рассудка свою версию, только я не разобрала ни единой фразы, сосредоточившись на том, чтобы не разреветься во весь голос при начавшей окружать нас толпе. Самостоятельно я бы не справилась ни с пробившим брешь в моем сердце блондином, ни со стремительно подступавшей истерикой, но помощь пришла откуда не ждали.
        - Потапов, отпусти Смирнову, живо! - протолкнувшись между жаждавшими хлеба и зрелищ студентами, Анна Львовна встала напротив, широко расставив ноги и сцепив руки в замок перед собой. Источая ауру властности, которой сложно было противиться, эта маленькая женщина окинула нашу застывшую миниатюру цепким взглядом и распорядилась: - Егор, ко мне в кабинет. Немедленно.
        И если Потап шумно, разочарованно выдохнул, то я воспользовалась предоставленным шансом на все сто процентов. Выскакивая в распахнутом пальто в университетский дворик и глотая соленые горькие слезы.
        * * * * *
        «Наверное, стоило позвонить прежде, чем ехать на другой конец города», - запоздало подумала я, нажимая на кнопки кодового замка окоченевшими пальцами.
        Вдруг Ритка на концерте или вообще где-нибудь в Казани на гастролях, а тут я вся такая: «Дайте попить, пожалуйста, а то так кушать хочется, что переночевать негде».
        Спустя пару томительно долгих минут из динамика домофона раздался бодрый голос Бельской, так что я прислонилась лбом к холодному металлу, испытывая невероятное облегчение.
        Когда я заявилась к ней на порог, заплаканная, с опухшим красным носом и макияжем «аля панда», Рита лишь шире распахнула дверь. Забирая из моих трясущихся рук пальто и стряхивая налипшие на ткань снежинки, стремительно таявшие в помещении и превращающиеся в прозрачные капли воды.
        Это позже меня усадили в большое мягкое кресло на кухне, укутав в теплый клетчатый плед по самые уши и сунув в руки кружку с дымящимся пряным напитком, который Марго в шутку называла осенним супом. А сейчас мне очень хотелось сползти на пол и свернуться калачиком прямо в коридоре, на дорогущем нежно-бежевом ковре.
        - Антон, сваришь глинтвейн? - мурлыкнула Ритка, пристраивая ладони под майкой у Серова и улыбаясь так блаженно-мечтательно, что я моментально почувствовала себя пятым колесом автомобиля и поспешила спрятать нос между прижатых к груди коленей.
        - Вика, вылазь из депрессии и рассказывай, - Марго отлипла от Антона, переключаясь на меня и напоминая неиссякаемый фонтан энергии. Способный взбодрить любого и поднять десяток-другой зомби лучше всякого некроманта.
        Шмыгнув носом, я отклонила очередной звонок от Егора, едва не шмякнув телефоном о стену. Благо Бельская аккуратно удержала меня за запястье и, переждав бурю, обняла, примостившись рядом на подлокотнике кресла.
        - Ну и черт с ним, - выпалила Рита, внимательно выслушав мой рассказ, и с присущей ей горячностью пожелала: - пусть ему достанется самая страшная скучная баба, которая не умеет варить борщ. А тебе мы нормального парня найдем!
        Сказанные в сердцах слова почему-то резанули разлившейся в груди болью, ну а я разозлилась на саму себя. Потому что, несмотря на сильную обиду и разочарование, я все равно тянулась к Потапову. И была почти готова его простить, испытывая острую нехватку блондина в своей жизни.
        - Как по мне, не стал бы твой Егор ставить отношения с отцом на кон ради простого спора, - рассудительно заметил Антон, неспешно потягивая вино и ободряюще глядя в мои глаза. - Если бы ты не была ему дорога.
        - А ради собственной гордости и тщеславия? - Серов на секунду задумался, но мне хватило и этой заминки, чтобы принять окончательное решение. Которое я считала единственно правильным в сложившейся ситуации.
        Теснее прижавшись к казавшейся мне оплотом спокойствия Бельской, я набрала номер деканата и зажмурилась, сжигая мосты.
        Глава 37
        Егор
        Молчание не перекричать. Тем более твоё.
        (с) «Состояние - Питер», Ринат Валиуллин.
        - Она на заочку перевелась! - Потап с силой шарахнул кулаком по подоконнику, заставив Курочкину отпрыгнуть в сторону, а Веселовского укоризненно посмотреть на друга из-под черных пушистых ресниц, больше бы подошедших девчонке. Блондин со свистом выдохнул, прислоняясь боком к стене и неосознанным жестом лохматя и без того взъерошенные волосы, глубоко вдохнул и, так и не успокоившись, продолжил: - в универе появится не раньше зимней сессии. Телефон отключила, а ее вещи из квартиры забрал какой-то козел.
        - Не козел, а Антон Серов. Жених Викиной подруги, - пискнула Миленка и, сжавшись под полыхнувшим злобой взглядом Егора, спряталась за спину Пашки дабы невзначай не попасть под горячую руку Потапова. Толком не спавшего эту неделю, походившего на разбуженного вурдалака и явно жаждавшего чужой крови. Перевернувшего деканат вверх дном, доставшего старост двух факультетов до печенок и пару раз пославшего отца, невзирая на принесенные извинения и восстановление в вузе Никитиной.
        - Что дальше делать будешь? - обойдя Милку кругом и заключив пышечку в кольцо рук, спросил Веселовский с опаской. Он никогда не видел товарища в таком состоянии, даже когда мажор курсом младше случайно поцарапал бампер любимой ауди Потапа.
        - Мстить, - отрывисто брошенное слово, приправленное леденящей внутренности ухмылкой, искривившей губы Егора, прозвучало так обыденно, что Пашка поморщился. Про себя прочитав молебен за упокой души того несчастного, который попадется на пути у взбешенного блондина. Близкого к тому, чтобы слететь с катушек и отправить к чертям целый мир, если ему не дадут-таки поговорить со Смирновой.
        Прокладывая дорогу между шарахавшимися в разные стороны первокурсниками, Потап восстанавливал в памяти встречу с самодовольным брюнетом. Случившуюся неделю назад и до сих пор сидевшую занозой у него в груди.
        С Антоном Серовым Егор пересекся на лестничной клетке прямо перед дверью в квартиру, где жила Вика с девчонками. Несмотря на весьма не маленький рост, Потапову пришлось задрать голову, чтобы натолкнуться на холодный прищур казавшихся практически черными глаз. Просвечивавших парня словно рентген и выражавших неприкрытое неодобрение.
        Только зайдя внутрь и перекинувшись парой слов с Курочкиной, блондин запоздало вспомнил про большую спортивную сумку и ноутбук с характерной царапиной на крышке в руках у незнакомца и был готов как следует ему накостылять, скатываясь вниз по узкой лестнице с неудобными ступеньками. Правда, единственное, что осталось Егору - это прожечь взглядом дыру в черной толстовке Серова, скользнувшего в салон спортивной мазды. Не ставшего тратить время на то, чтобы прогреть двигатель, и резко рванувшего с парковки на высоких оборотах.
        С того понедельника, который не задался, Потап ходил смурной, все чаще срывался, хуже себя контролировал и вернулся к гонкам. Дававшим необходимый заряд адреналина и позволявшим, пусть и на короткий промежуток, отвлечься от набивших оскомину мыслей. Об одной вредной, но такой очаровательной девушке с ярко-зелеными глазами, неповторимой улыбкой и совершенно несносным характером.
        Распахнув дверь в деканат с пинка, блондин нагло нарушил уединение читавшего глянцевый журнал секретаря и опустил перед испуганной девушкой небольшую горку листов интересного содержания.
        - Альберту Владиленовичу покажешь, - распорядился Егор так, будто озвученное приказным тоном не подлежало обсуждению, и удалился. Помахав на прощание канцелярскому работнику, почувствовавшему запах новых горячих сплетен, посему подгребших заветные бумажки ближе к себе.
        Посмотрев на округлый циферблат стареньких часов, доставшихся Потапову от деда - человека старой закалки и железного характера, парень решил подождать пришествия Семеновой в столовой. И даже успел вольготно расположиться за столиком в самом центре зала, пока никогда не наедающийся Веселовский нагребал котлеты и булки на поднос за троих. Милка сидела рядом, накручивая на палец непослушную кудряшку, норовившую залезть ей в нос, и кидала сочувственные взгляды на блондина. Который оказался на удивление преданным и не спешил отказываться от исчезнувшей со всех радаров отличницы.
        - Она обязательно тебя простит, - с сожалением покосившись на рулет с изюмом и грецким орехом, произнесла Курочкина, начавшая новую компанию по похудению к новому году. И никакие комплименты и заверения от Пашки не помогли, когда известная блогерша в инстаграме пообещала раскрыть свои секреты и поделиться самыми эффективными диетами.
        - Если я не успею больше накосячить к тому моменту, - хмыкнул Егор, отклоняя очередной звонок от отца и зная, о чем хочет поговорить наверняка взбешенный родитель. Проблемы Николая Леонтьевича в данный конкретный момент меньше всего волновали неспешно попивающего отвратительный столовский кофе парня.
        - Смотри, кто идет, - насмешливо фыркнул недавно присоединившийся к друзьям Веселовский и даже вернул надкусанный хачапури обратно на блюдце, чтобы в полной мере насладиться готовящейся разразиться драмой. Подмигнув не посвященной в их планы Миленке, шатен начал отсчет: - три, два, один, пуск!
        - Пота-а-апов, твою мать! - близкий к истерическому крик огласил не маленькое помещение, заставив любопытных студентов заткнуться и во все глаза уставиться на Леночку, которая своим видом могла дать фору любой ведьме. Вставшей не с той ноги, не на ту метлу севшей и не в ту сторону полетевшей. - Что ты себе позволяешь?!
        - Обедаю, - прикинувшись валенком, сообщил Егор и продемонстрировал опешившей блондинке круассан и стакан с капучино. - Присоединишься?
        - Да ты издеваешься? - на заламывавшую руки в отчаянии девушку было больно смотреть только тем, кто не был знаком с отвратительным характером этой фурии. Большинство же присутствующих уже делали ставки на то, чем закончится выяснение отношений между плевавшим на правила троечником и сдавшей былые позиции Семеновой. А точивший на блондинку зуб Тимофей так и вовсе выудил из кармана айфон последней модели, намереваясь сохранить свидетельство ее позора для потомков.
        - Так заметно? - безразлично уронил Потапов, бессознательно касаясь потертого ремешка часов и обманчиво мягко интересуясь: - Ты, правда, думала, что можешь безнаказанно влезть в мою личную жизнь?
        - Это низко, Потап! - выдала Леночка и скривила полные губы, как будто рядом с ее новыми «Дольче» прополз огромный таракан.
        - Низко, Леночка, - блондин намеренно повысил голос так, чтобы каждый мог услышать продолжение фразы, и без малейших угрызений совести припечатал: - спать с преподавателем за зачет по праву.
        Наверное, если бы здесь и сейчас разорвалась бомба, то эффект был бы гораздо меньше. Возмущенное «Егор» безнадежно утонуло в поднявшемся гвалте. Семенову обсуждали. В Семенову тыкали пальцами. И прощать допущенных промахов ей точно не собирались.
        - Кто ее заставлял записывать все подробности в дневник? - деланно удивился Потап и вернулся к трапезе под звонкие аплодисменты в исполнении лучшего друга и под гневный стук каблуков стремительно покидавшей поле боя Леночки.
        * * * * *
        На кухне было светло и по-домашнему уютно. А еще одуряюще вкусно пахло блинчиками с мясом и грибами, которые могли хоть немного поднять Потапу настроение. Болтавшееся на уровне плинтуса даже после свершившегося возмездия. Неприятности, грозившие Семеновой отчислением и лишением папашиной спонсорской помощи, волновали парня примерно так же, как шерифа волнуют проблемы несчастных индейцев. А вот отсутствие внятной информации, где находится Вика, приводило в нехилое такое бешенство, заставлявшее блондина ходить мрачнее тучи и огрызаться на вроде бы совершенно невинные фразы.
        - Надо же. Что заставило ваше величество явиться в наши скромные апартаменты? - голос Евгении Семеновны, доносившийся из коридора, звучал язвительно. И Егор с легкостью представил, как мама стоит в дверном проеме, скрестив руки на груди и высоко вздернув подбородок. Окидывая насмешливым взором единственного человека, которому здесь были не рады - Потапова Николая Леонтьевича. - Сын трубку не берет? Какая досада. Может, потому что стоило вести себя чуть деликатнее, чем слон в посудной лавке.
        На пару минут повисла непроницаемая тишина. Судя по всему, родители мерялись взглядами, способными заморозить пространство между близкими когда-то людьми. Первым не выдержал отец, угрюмо обронивший.
        - Пустишь? - короткое и резкое «нет» прилетело быстрее, чем Егор успел досчитать до трех, расшатывая обугленные нервы Потапова-старшего, забывшего, что в этом доме он давным-давно не хозяин и попытавшегося призвать к порядку бывшую жену громким: - Женя!
        - Полегче на поворотах, Николай, - командный баритон Войнова и огласивший коридор лай возвестил блондина о том, что действующих лиц в не слишком просторной прихожей стало больше - на счастье вездесущим соседям, неделю назад поселившимся напротив и ходившим то за сахаром, то за мукой как на работу. Доставшим жильцов со всего этажа нескончаемой болтовней и порой совсем неделикатными вопросами. Пока Потап-младший отвлекался на ворвавшегося на кухню маленьким белоснежным вихрем Зевса, запрыгнувшего парню на колени и преданно уставившегося в серо-стальные глаза, Сергей Войнов постепенно терял терпение: - шел бы ты отсюда, Николаша, подобру-поздорову, пока ветер без камней и пока я тебе все грешки не припомнил.
        То ли численное преимущество сыграло свою роль, то ли интересная должность ни разу не дружелюбно настроенного рыжебородого, но Потапов-старший ретировался достаточно быстро, попросив непонятно кого передать сыну ненужные извинения. Егор на это и бровью не повел, одной рукой стащив с тарелки еще один блинчик, а второй похлопав по стулу, на который с размаху плюхнулся Кирилл. Одетый в излюбленную ярко-фиолетовую толстовку со скалящимся черепом посередине.
        - Серег, - в оброненном Егором слове сквозило столько нетерпения, что хватило бы и на толпу абитуриентов, сгрудившихся у стенда со списком поступивших. Потап откашлялся, судорожно сглотнул и, затаив дыхание, спросил: - ты узнал?
        Войнов промолчал, демонстративно отвернувшись к раковине и нарочито долго отмывая от чернильных пятен ухоженные руки. Так же долго усаживался напротив племянника и ничуть не торопился с ответом, принимая полную тарелку дымящегося борща.
        - Зачем оно тебе? - лукаво посмотрев на изъерзавшегося, стиснувшего челюсти парня, Сергей позволил себе маленькую, немного топорную провокацию: - оставил бы девчонку в покое.
        - Я все равно найду ее. Рано или поздно, - проглатывая пару нелестных эпитетов, вертевшихся на языке, вместе с охватившим его разочарованием, Егор произнес с железобетонной решимостью. - Просто с твоими связями это могло быть быстрее.
        И, когда Потап, потеряв аппетит, поднялся из-за стола, уплетавший блины за обе щеки подросток дернул его за рукав, вкладывая в раскрытую ладонь старшего брата клочок бумаги. С написанным впопыхах от руки адресом.
        Глава 38
        Вика
        Любовь - это не решение. Это чувство.
        Если бы мы могли решать, кого любить, все
        было бы гораздо проще. Но куда менее волшебно.
        (с) к/ф «Южный парк».
        Поддавшись на уговоры Ритки, я все-таки позвонила Истоминой Елизавете Андреевне и сильно удивилась, когда мне предложили должность экономиста-аналитика в небольшой преуспевающей фирме. С окладом, которого хватило на то, чтобы снять светлую квартирку-студию в пятнадцати минутах ходьбы от метро и купить новое кремовое пальто, которое будет греть меня этой зимой.
        За неделю я успела обжиться на новом месте, обзавестись терракотовым письменным столом, маленьким мощным ноутбуком и удобным кожаным креслом у окна. Познакомиться с коллективом, получить два приглашения на свидание и даже сдружиться с никогда не унывающей Ариной, таскавшей мне домашние пончики с клубничным джемом, призванные скрасить унылое утро понедельника. И вроде бы все шло хорошо, особенно для не получившей еще высшее образование студентки, если бы не мучительная тоска по Егору, грызшая изнутри.
        Каждый раз я ложилась спать с надеждой, что завтра станет легче. Но пресловутое «завтра» не наступало. Несмотря на затаенную обиду, я продолжала дико скучать по запавшему в душу блондинку. До дрожи. До истерик. И до пустых обещаний перестать думать о нем. Все это время я существовала на автомате. На автомате одевалась, сомнамбулой добиралась на работу и так же на автомате запихивала что-то в себя. Только потому, что неугомонная Риша зорко следила за тем, чтобы я прерывалась на обед.
        - Арин, ну что там Истомина? Подписала контракт с Волковым? - падкая до сплетен, бухгалтер Оксана выжидающе уставилась на помощницу начальницы и, получив утвердительный кивок, мечтательно произнесла: - рома-а-антика. Сколько они не виделись? Пять лет? Семь?
        - А я бы такого, как Алик, ни на кого променяла, - фыркнула худая, как вобла, Валерия, тратившая большую часть рабочего времени не на исполнение своих непосредственных обязанностей маркетолога, а на изучение глянцевых журналов и последних модных тенденций.
        Риша недовольно дернула плечом, намереваясь отбрить обеих коллег, но осеклась на полуслове. Оксана резво подобралась, кокетливым движением убирая выбившийся из высокой прически локон и включая режим роковой соблазнительницы. Ну а Лерке так и вовсе хотелось посоветовать вытереть слюни и не капать ими на пол. И нет, мне было совершенно не интересно, кого принесло в офис в наше законное время отдыха, только ощущение чужого прожигающего взгляда между лопаток не предвещало ровным счетом ничего хорошего.
        Тягучую, вязкую тишину разрезали уверенные резкие шаги, и кто-то в до боли знакомых черных джинсах уселся на край моего стола, сминая бумажки распечатанного пару минут назад отчета.
        - И долго еще ты будешь меня игнорировать? - от одного только низкого с хрипотцой голоса возведенные мной баррикады были готовы рухнуть, поэтому я упрямо молчала, боясь поднять глаза на Потапова. - Вика, это не серьезно.
        - Несерьезно, Егор, встречаться с девушкой ради спора, - порывисто бросила, с противным скрипом отодвигая стул, вскидывая подбородок и окончательно пропадая в сквозившей в его взгляде нежности. С неприкрытым восхищением рассматривала пепельные волосы, как всегда зачесанные набок, хвост виднеющейся в треугольном вырезе пуловера татуировки и понимала, что готова простить блондину все и даже больше. И чувствовала себя героиней той самой нелепой фразы, которая будет подавать своему избраннику патроны, если он решит расстрелять целый мир.
        - Вика, - Потап оттолкнулся от стола с написанной на лице решимостью поймать меня, удержать, переубедить. Ну а я исполнила прием, больше подходящий зеленой девятикласснице, и трусливо сбежала, понимая, что эту войну мне не выиграть.
        Правда, не дальше лестничного пролета пожарного выхода, на котором царил полумрак и холод. И я уже не могла различить, отчего трясутся мои колени и сводит судорогой живот. То ли от внезапной перемены температуры, то ли от близости застывшего напротив парня. Схватившего меня за предплечья и пригвоздившего к стене.
        Осторожное прикосновение его губ к моим в один миг стало жадным, всепоглощающим. Туманящие разум поцелуи-клейма вычертили дорожку от подбородка до ключицы и заставили утонуть в горячей волне, прокатившейся от макушки до пят. Ловкие пальцы, расстегнувшие пряжку ремня и коснувшиеся оголенной полоски кожи, выбили из груди судорожный рваный вдох. И я сама не заметила, как подалась навстречу умелым рукам, избавившим меня от простой черной водолазки и такого же цвета кружевного бюстгальтера.
        Граничащее с болезненным желание затмило доводы рассудка, вынуждая подчиниться зову истосковавшегося по Егору тела и, если честно признаться, томившейся по нему души. В данный конкретный момент мне было глубоко наплевать на все возможные последствия, и я бы не оторвалась от Потапова, промчись в десяти сантиметрах от нас железнодорожный состав. Я захлебывалась эйфорией, с трудом глотая норовившие сорваться с губ крики, и не знала, куда подевались такт, воспитание и имевшаяся у отличницы когда-то скромность.
        Преследовавшие меня всю неделю сомнения восстали из пепла чуть позже. Когда я пыталась унять дрожь от пережитого удовольствия и непослушными пальцами вернуть на место спущенные джинсы. Начать все сначала, позволить блондину еще раз разбить мое сердце, а потом собирать себя по кускам было страшно. Куда проще было спросить.
        - Очередное пари, Егор? - и наблюдать, как мрачнеет его полный надежды взгляд.
        - Неужели, ты до сих пор не поняла, что это давно уже больше, чем просто спор? - обреченно выдохнул парень, прижимаясь лбом к моему лбу. - Что мне нужно сделать, чтобы ты поверила? Вздернуться? Выпрыгнуть из окна?
        - Ничего, - обронила бесцветно, ныряя ему под руку и впопыхах натягивая помятую водолазку. Отряхивая с ткани налипшую пыль и из последних сил борясь с непреодолимым притяжением. - Перерыв закончился. Мне пора работать.
        Остаток дня прошел как в тумане. Я бездумно пялилась на сливавшиеся в одно пятно цифры, отвечала на вопросы девчонок невпопад и куталась в огромный ярко-бирюзовый шарф с золотистой вышивкой, наброшенной наблюдательной Ариной мне на плечи. Потому что я отчего-то нещадно мерзла и никак не могла избавиться от колотившего меня озноба.
        - Ты простудилась? Может, поедешь домой раньше? Все равно сегодня дэдлайнов нет, - Риша ненароком подала мне соблазнительную идею, за которую я не преминула уцепиться с энтузиазмом голодного бульдога.
        - Да, спасибо, попробую отлежаться, - наверное, вид у меня и, правда, был больной, раз уж коллеги наперебой желали скорейшего выздоровления, но держались отстраненно, дабы не заразиться от новенькой.
        Я запахнула поглубже пальто, поднимая воротник и утыкаясь носом в мягкую теплую ткань, и вышла через крутящиеся стеклянные двери, не обращая внимания на подмигивающего и активно махавшего ладонью парня с коротким ежиком светлых волос. Расположившегося за массивной серой стойкой и выдававшего одноразовые магнитные пропуска посетителям.
        На улице было холодно и промозгло, мелкие редкие снежинки срывались с серо-свинцового неба, но еще не успели укрыть белоснежным полотном тротуар. Я оглядывалась по сторонам, жалея, что не дала нам с Егором еще шанс, и искренне надеялась увидеть где-нибудь за углом припаркованную синюю ауди с блестящими хромированными дисками и неповторимым, несносным троечником за рулем. Но то ли гордость Потапову была дороже, то ли я была слишком убедительна в своей отстраненности, так что я не спеша поплелась к метро в одиночестве. Перемалывая брошенные блондину слова и коря себя за порывистость и, что уж греха таить, глупость.
        Единственное, чего хотелось, так это поскорее доехать домой. Забраться в душ, под горячие струи воды, и стоять до тех пор, пока пар не начнет ломить кости. После чего укутаться в махровый банный халат, умоститься на кровати с чашкой какао и зефиркой и смотреть слезливую американскую мелодраму, которая обязательно закончится хэппи-эндом. Занявшись таким вот не хитростным планированием, я отрешилась от окружающей действительности и чуть было не споткнулась о рассевшегося прямо на ступеньках перед моим подъездом молодого человека.
        - Потап, ты идиот?! - учитывая минусовую температуру, вероятность подхватить воспаление легких или еще какую дрянь была преступно велика, а этот ненормальный, как ни в чем не бывало, протирал своими модными джинсами ледяной бетон. Совершенно не думая о том, что кто-то за него, между прочим, переживает.
        - Да, и признаю это, - легко согласился Потапов, поднимаясь, бережно приобнимая меня и разворачивая. Чтобы я могла насладиться выведенными фиолетовым мелом на асфальте огромными буквами, сообщавшими каждому прохожему: «Потапов Егор - идиот!». И, судя по широкой самодовольной улыбке, автор послания был абсолютно доволен результатом получившихся художеств.
        - Я от тебя так просто не избавлюсь, да? - я показательно буркнула «сгинь, нечистая» и даже перекрестила ухмыляющегося блондина, пытаясь спрятать безграничное счастье от того, что он не сдался, не прекратил поиски и все-таки не отступился. Невзирая на мой взбалмошный, чудной характер и мадагаскарских тараканов в голове.
        - Неа, - чуть слышно прошептал Егор, устраивая подбородок у меня на плече и обдавая ухо горячим дыханием.
        - И что мне с тобой делать? - спросила больше для порядка, потому что для себя уже все решила, свыкнувшись с мыслью, что Потап за пару месяцев стал для меня настолько близким человеком, что я оказалась абсолютно не готова его потерять.
        - Главное, любить и кормить вовремя, - процитировав чеширского кота, этот невыносимый блондин оставил невесомый поцелуй на моей шее и прижался плотнее. Крепче смыкая кольцо рук и недвусмысленно намекая, что сбежать мне больше никто не позволит. - Новый год отметим у родителей, а на Рождество махнем в Прагу. Будем много гулять, пить чешское пиво и есть кнедлики *[1].
        Увлекшись, Егор с жаром расписывал грядущие перспективы, пользуясь моим молчанием. Ну а я умиротворенно ему внимала и гладила его пальцы своими, понимая, что совсем ничего не имею против.
        ________
        *[1] - кнедлики - это национальное блюдо Чехии и Словакии. Готовят кнедлики из теста, также из круп и картофельной массы. По форме кнедлики представляют собой булку или шарики.
        Эпилог
        Вика
        Нет смысла спорить с мужчинами -
        они все равно никогда не бывают правы.
        (с) Жа Жа Габор.
        С фотографии, которую прислала с утра пораньше Аринка, на меня смотрела улыбающаяся и как будто помолодевшая лет на пять Елизавета Истомина. Кареглазый брюнет в идеально отглаженной кипенно-белой рубашке и обтягивающих крепкие узкие бедра черных брюках склонился к ней, по-хозяйски держа за талию хрупкую на его фоне девушку. И от этих двоих веяло таким магнетизмом, что собравшиеся для открытия очередной скульптурной группы в любимом у горожан парке чиновники казались бедными родственниками. Попавшими на снимок по чьей-то ошибке или нелепой случайности.
        И нет, я ни капельки не изумилась тому, что яркая, импульсивная начальница с железной хваткой попала в самую гущу событий сразу по приезду в родные края. Только вот демонстрировать тесную связь с другом детства было ой как недальновидно, особенно после помолвки с известным московским продюсером. Но кого бы интересовало мое мнение, да?
        - Вика! - я смахнула фотку с экрана и, оставив телефон на тумбочке и затянув потуже поясок нежно-сиреневого шелкового халата, отправилась на кухню. Чтобы насладиться видом полуобнаженного Потапова, курсировавшего от плиты к столу и обратно в одних домашних шортах. Я бессовестно залипла на широких плечах и паре капель воды, спускавшихся вдоль позвоночника к пояснице, так что предсказуемо пропустила вопрос мимо ушей. Блондин кашлянул, маскируя веселый короткий смешок, и все-таки повторил: - кофе или… кофе?
        - Капучино с ореховым сиропом, бутерброд с маслом и сыром и вот этого классного мальчика, - обогнув встретившийся на пути стул, я приблизилась к Егору и провела ладонью по его груди. Не ожидая, что меня подхватят за бедра и посадят прямо на стол. Нависнут, заставляя перестать дышать, и хрипло сообщат.
        - Кофе потом.
        Ультиматум я восприняла с воодушевлением, обвивая руками шею Потапова и чувствительно прикусывая его нижнюю губу. Наслаждаясь горячими пальцами, пробравшимися под гладкую ткань и вытворявшими со мной что-то настолько бесстыдно-сладкое, что я попросту забыла, как дышать. И я подозреваю, что до завтрака мы бы так и не добрались, если бы не заголосивший ненавистной трелью дверной звонок.
        - Если там Веселовский, я его убью, - обреченно выдохнул Егор мне в ключицу и нехотя оторвался от пленившего нас занятия, одергивая мой помятый халат и оставляя долгий, томительный поцелуй на виске.
        - А я говорила, давай переедем в мою студию, - крикнула в спину блондину, торопливо пытаясь привести себя в божеский вид. И, смирившись с тем, что шальную улыбку с лица вряд ли получится стереть, плюнула на это безнадежное дело. - Тот адрес, по крайней мере, никто не знает.
        Шестое чувство Потапа действительно не подвело: сначала в квартиру вплыла большая спортивная сумка, а потом уже и сам Пашка. В расстегнутом пальто, с нелепым шерстяным шарфом в желто-черную клетку, всклокоченный, он скинул в угол массивные темно-коричневые ботинки и, демонстрируя высшую степень смирения и покаяния, протянул.
        - А можно я у вас поживу? - я подавилась воздухом, отчетливо представляя, какой кавардак воцарится с пришествием неуклюжего шатена с шилом в том самом месте. Ну а Егор уронил голову на ладонь, разрываясь между желанием отказать товарищу и состраданием к ближнему своему.
        - Вы опять с Курочкиной поругались, - после того, как мы вернулись на кухню и выдали моему парню стакан молока за вредность, произнесла больше утвердительно, нежели вопросительно. Пряча голову на груди у Потапова и подставляясь под его пальцы, ласково перебиравшие мои волосы.
        - Она нашла очередную диету и в который раз ничего не ест. Так ладно бы голодала сама! В холодильнике шаром покати и мышь повесилась! Мяса нет, творога нет, ни хрена нет, - жалобно взвыл Веселовский от такого вопиющего безобразия. - Ну а когда я эту ее блогершу Яну Вертинскую дурой обозвал, Милка и вовсе озверела и чуть меня скалкой не отходила, еле ноги унес. Вик, ну хоть ты ей скажи!
        - Оставь человека в покое, - насладившись зрелищем округлившихся Пашкиных глаз, я дала ему ценный совет, вычитанный в одной из книг Рината Валиуллина *[1]: - женись на ней.
        - Так ты думаешь? - шестеренки с двойной скоростью завертелись в мозгу шатена, окольными путями добравшегося до самого простого решения, способного вернуть мир в их совместный быт. Веселовский кивнул каким-то своим мыслям и протянул руку: - Потап, спорим…
        - Егор, - перебив неугомонного любителя авантюр и приключений, я заключила лицо Потапова, у которого сидела на коленях, в ладони и обманчиво мягко по слогам проговорила: - если ты еще раз…
        - Прости, чувак, я завязал, - стиснув меня в объятьях, расхохотался блондин. Сквозь слезы бормоча, что последнего пари ему хватило по гроб жизни, если не больше.
        ________
        *[1] - речь идет о романе Рината Валиуллина "Безумие".
        КОНЕЦ